Чайка − принцесса с гробом XI [Итиро Сакаки] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Чайка − принцесса с гробом XI

Пролог. Наследник престола

Всю сознательную жизнь его окружал жестокий мир.

Все живое обязано умереть.

И с этим законом мироздания ничего не поделать.

Нельзя и шагу ступить, чтобы не наткнуться на смертельную опасность.

Старость, болезни, голод, раны, убийцы — все норовит закончить человеческую жизнь.

В воинствующем мире приходилось напрягать все силы, только чтобы не умирать.

А уж в деревне диверсантов, где даже маленьких детей подвергали суровым тренировкам, к смерти могли привести неосмотрительность или несчастный случай. Бывало, дети умирали просто потому, что им не хватало таланта. И даже те, кому удалось закончить обучение, порой гибли в первый же день на фронте.

Смерть поджидала всюду, недостатка в ней не было.

И на ней все заканчивалось.

Она не давала времени найти в жизни толк и разобраться, для чего ты вообще появился на свет.

Она словно говорила, что ни в рождении, ни в самом существовании нет никакого смысла.

Поэтому каждый должен носить ошейник.

Тебе говорят, ты родился для того, чтобы быть на поводке.

Тебе говорят, твоя жизнь будет полноценной, лишь если будешь вести себя как дозволено.

На другом конце поводка — твой хозяин, и именно он объяснит тебе, в какую сторону смотреть. А дальше нужно лишь делать все, чтобы исполнять приказы. Бежать, ни о чем не думая, — так спокойнее.

Свобода пуста, она приносит только беспокойство и волнение.

Сомневаться в ошейнике — значит, поворачиваться спиной к общественному порядку.

Поэтому каждый, кто сомневался в жизненном пути диверсантов, стоял на их пути.

Каждый — без исключения, — кто при виде ошейника спрашивал «тебе точно нужно носить его?» или «неужели тебе неведома ценность свободы?» вызывал у диверсантов крайнюю неприязнь.

Поэтому…

— Не двигайся.

Син Акюра замер на месте, исполняя приказ.

Голос говорившего не дрожал. Мужчина был абсолютно уверен в своих словах. С Сином говорил человек, полный твердой решительности и никогда не стоящий на месте. Его голос всегда полнился уверенностью и торжественностью, даже когда он отдавал приказы.

Син Акюра решил, что этот мужчина достоин быть его хозяином.

Совсем недавно он служил Стефану «Бальтазару» Хартгену, хозяину замка и абсолютному повелителю княжества, однако новый хозяин оказался еще непоколебимее, еще властнее.

Син радовался службе.

Ограничения означают порядок.

Поэтому он не боялся, не сомневался и просто исполнял команды.

— …

Син сосредоточился на пальце мужчины, коснувшемся его шеи.

Тот нащупывал что-то и словно бы даже заигрывал.

— Сейчас я волью в тебя семя Империона, — сказал мужчина строгим голосом.

Конечно же, Син не понимал смысла слов. Что есть «Империон»? О каком семени идет речь? Он не знал, но не волновался. Решив подчиняться, Син полностью остановил свои мысли. Сейчас они даже не колебались, поэтому он не чувствовал беспокойства.

— Тебя ждут изрядные мучения, но они быстро прекратятся. Это связано с заклинаниями для повышения совместимости. У них уйдет примерно половина суток. Терпи.

— ...Есть, — ответил Син, двинув лишь губами.

Ему приказали не двигаться. Поэтому он собирался стоять вечно, подобно каменной статуе, до самого окончания мира, если только хозяин не отменит приказ. Син думал лишь об одном — как именно ему стоять неподвижно.

Затем…

— …

Он ощутил на шее его дыхание.

Теплый выдох, равно как и палец, отчетливо ласкал его кожу.

А потом…

— !..

На смену пришла резкая боль.

Син мгновенно понял, что его укусили, но так и продолжил стоять столбом.

Ему приказали не двигаться. Ему приказали терпеть.

И он намеревался выполнить приказ.

Но…

— А...

Оно — нечто — входило в него. Кровь покидала тело, а на ее место приходило что-то еще. Впрыснутое смешивалось с кровью в его сосудах. Сердце разносило его по всему телу, и оно неспешно впитывалось и в плоть, и в кость, словно капля черной краски, упавшей на белую простыню.

Нечто перекрашивало его.

Син понимал это. Не знал, как, но понимал.

— А… а-а… — простонал он.

Телесные инстинкты предавали безмятежность сердца. Во всем теле забурлила обжигающая боль. Ему говорили не двигаться, поэтому он напряг каждый мускул, пытаясь удержать себя, но не мог справиться с тем, что его тело предательски подрагивало.

— А… а-а… а… а!..

Сина охватили судороги.

— Алмарт. Лайторт. Хаф. Тинт. Элм. Сис. Тинт…

Челюсти отцепились от его шеи… и мужчина произнес короткую фразу.

Белый туман, окружавший их, слегка задрожал, начал обволакивать Сина и отвердевать, замуровывая его.

Материя. Чувствительное к магии вещество, часто используемое магами.

Вокруг Сина появлялась коробка из материи.

Похожая на вертикально стоящий гроб.

— Элм. Фос. Эу. Варн…

На поверхности гроба всплыли голубые диаграммы, и тот стал еще крепче.

Диаграммы скрыли мир от глаз Сина. Вскоре за ними скрылась и фигура нового хозяина.

Но…

— Отныне ты не человек, но Империон, — раздался все тот же величественный голос с другой стороны диаграмм.

И вновь голос не колебался, подобно скале. И вновь мужчина словно говорил очевидные вещи, а потому не вкладывал в слова силу.

Он будто считал каждое свое действие божественным промыслом, необходимым миру.

Таким и должен быть владыка.

Таким и должен быть повелитель.

Даже сквозь боль Син ощутил прилив радости.

И мужчина словно разглядел его насквозь.

— Отныне ты перестанешь быть собой, неустойчивым существом — сомневающимся, неуверенным, гневающимся, горюющим.

— О-о… о-о-о-о-о…

— Как правитель, ты не будешь колебаться. Как правитель, ты не будешь сомневаться. Ты станешь машиной из плоти, работающей ради одной цели — править.

— Ес… ть…

Син выслушал речь мужчины, известного как Проклятый Император, так и оставшись на полпути между болью и радостью.

Глава 1. Три короля

В тронном зале воцарилась полная, почти болезненная тишина.

Княжество Хартген, замок Герансон.

За какой-то день зал изменился до неузнаваемости. Еще вчера он наводил тоску дотошной эффективностью и практичностью… но теперь в глаза бросалась другое: частично обвалившиеся стены и потолок, рухнувшие колонны и другие следы масштабных разрушений. А также поселившийся в развалинах лес из полупрозрачных надгробий, вернее, каких-то стеклянных плит.

Они без конца излучали пульсирующий голубой свет… но не издавали ни звука.

Снаружи как раз начинался вечер, но зал наполняла поистине полуночная тишина.

— …

Никто не мог решиться и нарушить тяжелое, отвердевшее молчание. Даже звуки сердцебиения и дыхания казались на его фоне невыносимым шумом. Безмолвие словно захватило их в плен, они не могли сделать ровным счетом ничего.

— …

В самом центре аномальной тишины стоял мужчина.

Внешне он тянул на крепкого мужчину в самом расцвете сил, но…

Дать четкую характеристику мешало то, что совсем недавно он был мальчиком, а чуть позже — юношей. Мужчина старел с невозможной для человека скоростью. И каждый, кто находился в этом зале, уже знал, что никакие человеческие мерки к нему не подходят.

Проклятый Император Артур Газ.

Некогда мужчина, что управлял бесконечной войной, охватившей мир.

Если верить его словам, он — проживший больше тысячи лет монстр, созданный «богом», взирающим на мир свысока созданием, ради того чтобы тот поддерживал нескончаемую войну. Именно Артур заложил основы магической культуры на Фербисте, а затем развил ее.

Великий мудрец и дьявол.

Он заслуживал оба этих прозвища. Он уже стал героем мифов и легенд. Одним своим существованием он расшатывал здравый смысл.

— …

Его следовало о многом расспросить.

Но все молчали. Никто не мог заговорить.

Произошедшие события настолько вышли за грани привычного, что не получалось даже расставить приоритеты — то есть решить, какой из вопросов должен прозвучать первым.

Им объявили, что мир — ферма, а они на ней — скот. Люди сражаются, злятся, радуются, горюют, и все их чувства, весь их цикл рождения и смерти преподносятся богу в качестве пищи и никакого другого смысла не имеют. Земля ушла из-под их ног, и они даже чувствовали себя немного опустошенными.

Но все же…

Один вопрос, вне всяких сомнений, посетил их всех.

Сквозь разрушенный потолок виднелось раскинувшееся над головами закатное небо.

Совсем недавно его накрывала гигантская тень в форме человека… а сейчас ее ошметки постепенно расплывались и неторопливо таяли в красных лучах заходящего солнца.

Артур Газ назвал ее «богом».

Вернее, самой настоящей тенью бога.

Затем Проклятый Император использовал живое гундо по имени Лада Нива, собрал магическую энергию — то есть эмоциональные волны людей — со всего Фербиста и применил заклинание, которым убил бога, прятавшегося «снаружи» мира.

Все это случилось только что.

Только что гигантская тень высоко в небесах накрывала собой все княжество Хартген… а может, и весь Фербист. Теперь же ее останки постепенно растворялись в воздухе.

Но…


«Неужели это все?»


Скорее всего, этим вопросом задался каждый.

У него получилось слишком легко.

Все кончилось в мгновение ока.

Бог взирал на мир издалека и впитывал волны всевозможных чувств.

Многие люди верили в него как в религиозное или абстрактное понятие. Людям хочется верить, что где-то высоко над головами обитает сверхъестественное существо, на которого можно свалить вину за мировые нелогичность и неравенство.

Но сколько людей верило в то, что он действительно существует и обладает своим сознанием?

«Может, бог есть. Может, его нет».

Для жизни людям хватало такого отношения к богу. Иногда ситуация располагала к тому, чтобы молиться ему, иногда — к тому, чтобы проклинать, и людей это устраивало.

Но вряд ли хоть кто-то знал, что бог и в самом деле обитал где-то над их головами и держал людей в клетке, как животных… да еще и занимался селекцией, чтобы получить как можно более эмоциональных существ.

Именно поэтому факты так ошарашили всех.

Спросить что-либо у самого бога они не могли — слишком большое расстояние их разделяло. Артур Газ не дал им даже попробовать и решительно применил «богоубийственное» заклинание.

Бог умер.

Но умер ли?

До сих пор они, простые люди, не осознавали, что он вообще существует, а сейчас никак не могли проверить, говорил ли император Газ правду.

Может, случившееся — лишь грандиозная афера Артура Газа?

Действительно ли бог существовал? Действительно ли Проклятый Император сразил его?

И если это так, что изменится?

Что будет с миром?

— …

В воздухе витало даже не беспокойство, а банальное непонимание.

Неизвестно, знал он об этом или нет, но…

— Итак, — сказал мужчина, известный как Проклятый Император.

Он говорил с торжественностью священника, проводившего ритуал.

— Теперь пора приступать.

— Приступать? — спросил, прищурившись, Тору Акюра, диверсант… вернее, уже наездник на драгуне.

Черные волосы. Черные глаза. Приятные черты лица, на котором застыла печать вечной тоски.

У него не поменялось ни телосложение, ни оружие… однако теперь его тело покрывал серебристо-оранжевый доспех.

Став наездником, он получил возможность свободно изменять внешний вид брони. На первый взгляд, доспех казался тяжелым, однако на деле он служил Тору продолжением тела и ничуть не сковывал быстрые движения, освоенные в диверсантском прошлом.

— О чем ты?

Он стоял рядом с девушкой, которую считал своей хозяйкой, с Чайкой Газ… вернее, с Чайкой Трабант.

Она хотела собрать останки Проклятого Императора, а Тору исполнял ее желание… совершенно не подозревая, что тем самым помогает Артуру Газу воскреснуть. Конечно же, он чувствовал отвращение и ярость как по отношению к черной Чайке, проглотившей останки и родившей Проклятого Императора, так и по отношению к Артуру Газу, который все это подстроил… однако сейчас чувства Тору отошли на второй план.

Чайка Трабант лишилась «цели», здесь ее ничего не держало.

Они собирались покинуть замок Герансон, как только пропадет тот барьер, что окружил его со всех сторон. Сейчас их с Артуром Газом не связывали никакие отношения. Убил ли он бога, собирается ли возродить империю — Тору не волновало.

И все же… он не мог отделаться от беспокойства.

Вернее, такое легкое слово, как «беспокойство», здесь никак не подходило.

Они стояли перед выходящим за все рамки чудовищем, Проклятым Императором. Они не могли даже представить, о чем думает Артур Газ. Зачем ему вообще понадобилось пойти на убийство бога? Неужели ему просто надоело быть марионеткой в его руках?

Но если так… что он будет делать дальше?

— К настоящему захвату мира, — объявил Проклятый Император с просветлевшим лицом.

— !..

По тронному залу прокатилась волна изумления.

Бог создал Артура Газа затем, чтобы тот правил половиной мира. Ему отдали совершенно однозначный приказ — захватить половину мира, не более.

Можно сказать, Артура Газа заставили стать «правителем половины мира».

Что, если бы он стал верховным владыкой всего континента?

Разумеется, война бы тут же закончилась.

Чтобы война продолжалась, в мире должно существовать хотя бы несколько стран. Безусловно, какие-то конфликты могли бы возникать внутри самой страны… но абсолютный правитель наверняка смог бы их подавить.

И как раз этого бог не хотел.

А значит…

— Выходит, ты избавился от мозоли на глазах? — протянул Тору.

Того бога, что приказал Артуру Газу «править половиной мира», больше нет.

Выходит, теперь Артур Газ может проявить свою силу, захватить и Фербист, и все прилегающие земли. Во всяком случае, теперь ему ничто не мешало так поступить.

— Ты больше не ограничен половиной мира и можешь расширять свои владения как только пожелаешь? И ради этого убил бога?

Если уж повелевать, то всем миром.

Но хоть такое суждение и казалось понятным…

— Верно, — Артур Газ плавно кивнул. — Каждый, кому дана такая сила, захотел бы воспользоваться ей по-полной, не так ли?

В его голосе не слышалось гордости. Артур все еще говорил безразлично, словно рассказывая об очевидных вещах.

Получается, он считал, что обладает достаточной силой для того, чтобы править миром?

Быть может, так и есть, но…

— Как бы там ни было, ты сделал достаточно, — сказал Тору, внимательно глядя на императора Газа.

Ничего плохого лично Тору Артур не сделал. И все же Проклятый Император раздражал юношу. Он не мог смириться с мышлением Артура, считавшего… и пользовавшегося Чайками как инструментами, от которых затем можно избавиться как от ненужных.

Однако…

— Ты добился, чего хотел. Отключай барьер.

Как говорилось ранее, в первую очередь Тору собирался обеспечить безопасность Чайки Трабант, которой служил по собственной воле. И стены замка для этого не годятся. Тору хотел покинуть это место как можно скорее.

Но…

— Не могу, — Артур Газ кратко покачал головой. — Чтобы достичь цели, мне нужно еще одно крупное заклинание. Я не хочу, чтобы что-то помешало мне снаружи, пока я его не закончу. Или кто-то.

Тору прищурился и вгляделся в Артура Газа.

Слуга самого бога.

Дьявол, победивший бога.

Если он не лгал, то разве кто-то мог помешать ему? Неужели кто-то мог встать на пути этого чудовища, тем более сейчас?

Хотя… возможно, что остальные страны могли каким-то образом прознать о возрождении Проклятого Императора, вновь объединиться и напасть на него, чтобы снова уничтожить.

Однако…

«Или же… — вдруг подумалось Тору, — он гораздо уязвимее, чем нам кажется?..»

Титул богоубийцы, приставший к Артуру Газу, невольно заставлял полагать, что он бессмертен, неуязвим и сильнее бога… а значит, убить его совершенно невозможно. Но это заблуждение. Во-первых, как-то раз его уже одолела восьмерка героев, а во-вторых, он лишь победил бога, но ничем не доказал, что всецело сильнее его.

Пусть люди малы, пусть их без труда можно раздавить, но и сами люди порой умирают от укуса ядовитого жука. Аналогично, убийца бога вовсе не обязан быть сильнее него. Умелого мага в ближнем бою без труда одолеет даже второсортный мечник или копейщик. У каждого есть сильные и слабые стороны.

А значит, Артур Газ просто не может быть совершенно непобедимым.

Впрочем, как показала его битва против «апостолов», с человеческой точки зрения он действительно обладает невероятной силой.

— И когда ты применишь это твое заклинание?

— Полагаю, завтра с утра. Пока что я занят тем, что собираю магическую энергию со всего континента.

— ...Со всего континента?

Речь неожиданно пошла об очень серьезных масштабах.

Тору и все остальные уже успели заметить лежащих без сознания людей за пределами барьера… но неужели подобное происходит по всему континенту? С учетом того, что на Тору вытягивание энергии из-за барьера не действовало, достаточно сильный маг смог бы защититься от посягательств императора Газа. Но если подумать о том, сколько всего в мире магов, придется сделать вывод, что за барьером лишь очень немногие люди оставались в сознании.

— Я ведь уже говорил. Бог придумал устройства для сбора человеческих эмоций: руины Шамони. Прямо сейчас я снова использую их, чтобы собирать человеческие мысли. Во время убийства бога я хотел от заклинания только силы и дальнобойности… другими словами, в остальном оно могло быть грубым. Однако второе заклинание требует крайней точности.

— Чайка… — обратился Тору к девушке возле себя, не сводя глаз с императора Газа. — Ты можешь сказать, что именно он задумал? Я все-таки в магии совершенно не разбираюсь.

Длинными серебристыми волосами, круглыми фиолетовыми глазами девушка напоминала самого Проклятого Императора.

Однако сейчас на ее аккуратном, очаровательном личике застыли беспокойство и тревога.

Чайка. Когда-то ее звали принцессой погибшей страны с гробом на спине.

Хотя на деле она никакая не принцесса, а лишь инструмент для воскрешения Проклятого Императора.

— ...Предположить невозможно, — извиняющимся тоном ответила Чайка… белая Чайка Трабант. Она покачала головой, и длинные серебристые волосы тоже беззвучно качнулись.

Похоже, даже она, будучи магом, не знала, что происходит.

— Итак. В связи с этим… — продолжил Артур и обвел взглядом собравшихся в тронном зале, — у меня есть для вас предложение.

— ...Что?

— Предложение?

Недоуменно переспросил Тору… и стоявший с другой стороны от трона однорукий мечник.

Его аристократично приятные черты лица, светлые волосы и голубые глаза ничуть не изменились… но после того как он в буквальном смысле побывал по ту сторону смерти, его внешность обрела суровые оттенки обнаженного клинка.

Этого юного рыцаря звали Альберик Жилетт.

Совсем недавно он потерял память и действовал словно чья-то марионетка… но теперь, похоже, вернул и воспоминания, и характер, после чего воссоединился с Виви, Николаем и остальными членами своего отряда.

Скорее всего, они так же растеряны, как и отряд Тору.

Некогда и Альберик, и весь его отряд противостоял отряду Тору… однако людей Альберика, как оперативников агентства послевоенного восстановления «Климан», в первую очередь беспокоило возможное возрождение Империи Газ, которое могло привести к очередной мировой войне. Поэтому им поручили охоту на Чаек, собиравших останки императора Газа, и их поимку.

Но какое решение им принять сейчас?

Напасть на возродившегося императора Газа, чтобы остановить новую войну?

Или же обратиться за советом к руководству, поскольку обстоятельства вышли далеко за пределы их компетенции?

Или даже… если император Газ не соврал, то именно после окончательного захвата мира наступит истинная «послевоенная пора». Так может, им следует всецело помочь ему?

Впрочем…

— Возможно, всех вас привела сюда некая «судьба». Мне сгодился бы кто угодно, но я не стану скупиться, коли вы согласитесь, — пристальный взгляд фиолетовых глаз упал на Тору. — Особенно это касается тебя, наездник на драгуне… тебя ведь зовут Тору Акюра?

— …

— Ты, равно как стоящая возле тебя Чайка номер 357, приложили больше всего усилий к моему воскрешению. Полагаю, ты вполне заслужил того, чтобы в награду я исполнил твое желание.

— Желание?

— Роль, — император Газ слегка улыбнулся. — Вы пришли в этот мир никем, никем жили и никем бы сгинули, но я могу даровать вам непоколебимый титул… тот, что принадлежал мне.

— Принадлежал…

Другими словами — речь о той самой роли, которую дал ему бог?

О…

— Я дам вам треть мира.

— Что?!

Неужели он говорил о «роли» короля — правителя трети мира?

Однако…

— Теперь ты, рыцарь, — император Газ перевел взгляд на Альберика. — Ты получишь другую треть мира. Можешь объявить себя хоть королем, хоть императором.

— …

Тору не понял, о чем говорит император Газ, и переглянулся с Альбериком.

Тот, судя по его виду, тоже не соображал, в чем дело. Отчетливее всего его изысканное лицо изображало смятение.

Сначала он заявил, что захватит мир, а теперь предложил Тору и Альберику стать королями.

Неужели император Газ собирался править оставшейся третью?

Или же третью часть мира он отдаст кому-то другому, а сам станет верховным правителем над тремя королями?

И тогда…

— Вы предлагаете треть мира, император Газ? — спросил Альберик, прищурившись. — Но почему треть?

— Потому что еще одного я уже выбрал, — ответил Артур и перевел взгляд в другую сторону.

Где стоял…

— !..

Несколько плит плавно разъехалось в стороны, открыв то, что находилось позади них. А именно — крупный объект, словно сделанный из прозрачного стекла.

Похожий на вертикально стоящий гроб.

— Син… — прошептала при виде него черноволосая девушка позади Тору.

Несмотря на довольно юный возраст, ее внешности уже больше походило слово «красивая» нежели «очаровательная». Однако речь шла не о декоративной красоте, а о радующем взгляд качестве доведенного до совершенства инструмента или остро заточенного клинка. О той настоящей красоте, которая проявляется, лишь когда удается избавиться от всего лишнего.

Акари Акюра, сводная сестра Тору.

Обычно она не проявляла почти никаких эмоций — видимо, сказывались диверсантские тренировки, начавшиеся еще в бессознательном возрасте, — однако сейчас ее голос на удивление отчетливо дрогнул.

Син Акюра.

Человек, которого она увидела внутри объекта, был уроженцем той же деревни, где выросли Тору и Акари. Пусть их не связывало кровное родство, они считали Сина братом… и в то же в королевстве Хартген он стал их врагом. Будучи старше Тору и Акари на несколько лет, Син все же успел получить опыт настоящих битв и стал настоящим диверсантом. Поэтому он мог стать Тору и Акари образцом для подражания, идеалом, к которому нужно стремиться.

Но…

— Хочешь сказать, Син принял твое предложение? — уточнил Тору, глядя на содержимое объекта.

Син стоял с закрытыми глазами и будто бы спал… или даже умер, ведь он совершенно не двигался. С другой стороны, вряд ли его и в самом деле убили, ведь зачем Артур стал бы выставлять напоказ труп?

— Именно, — подтвердил Артур Газ. — Обычно диверсантов презирают, на поле боя их считают шавками и инструментами. Это означает, что всю свою жизнь они доверяют другим. Каждому известно, что они ничего не желают для себя, не гневаются по своей воле, не вздыхают о своей судьбе и лишь равнодушно отыгрывают вверенную роль. Но с другой стороны, поскольку диверсанты сами себя считают инструментами, их приверженность такой судьбе позволяет им обрести на редкость устойчивую психику.

— …

Тору решил промолчать.

Он решил, что Артуру Газу вряд ли стоит рассказывать о том внутреннем конфликте, с которым ему пришлось совладать.

— Лишившись хозяина, утратив свою пользу как инструмента, этот мужчина сразу же принял мое предложение. Впрочем, вряд ли так поступил бы только он.

— Что?..

— Люди не могут вынести мысль о том, что они никто, — проговорил император Газ чуть ли не нараспев. — Они дают себе имя и определяют свое существование с самых разных сторон. Люди достигают духовного равновесия, именно когда решают, кто они такие.

— …

Тору едва сдержался, чтобы не возразить ему.

Но он решил, пусть лучше император Газ говорит, что ему вздумается.

— Я могу определить и ваше существование, — продолжил Проклятый Император, обведя взглядом Тору и Альберика. — Станьте королями под моим началом. Вам больше не придется тщетно блуждать в лабиринте под названием «свобода».

Никто не заметил, чтобы император Газ сделал хоть что-то, однако в следующую секунду объект беззвучно раскрылся.

И одновременно с этим Син медленно открыл глаза.

— !..

Тору ощутил, как по спине пробежал холодок.

Что-то изменилось. Причем кардинально.

Тору ощутил это каким-то неведомым чувством — быть может, инстинктами человека, быть может, умениями наездника.

Он никогда не считал Сина противником, которого можно недооценивать. В бою один на один он бы ни за что не выстоял против опыта Сина.

«Что за…»

Даже сейчас в облике Сина не было ничего, что сковывало бы всех вокруг ужасом.

Наоборот, его окружала холодная тишина.

Неужели в нем за короткое время что-то пробудилось? Неужели он достиг следующей ступени диверсанта? Конечно, Син и без того относился к полноценным диверсантам, но это не значит, что он в совершенстве владел всеми диверсантскими умениями.

Или же…

— Син Акюра, — обратился к нему император Газ.

— Да, мой господин, — отозвался тот.

— Как мы и договаривались, я оставляю на тебя треть мира. Прочие мелочи остаются на твое усмотрение. Для тебя у меня лишь один безусловный приказ: правь.

— Как пожелаете, — Син положил руку на сердце и поклонился.

Похоже, он целиком и полностью превратился в слугу императора Газа. Тору не знал, что произошло между ними в их отсутствие, но Син сильно изменился с тех пор, когда служил князю Хартгену.

— …

Тору перевел взгляд с императора Газа на Альберика.

Юный рыцарь-оперативник «Климана» щурился и вглядывался в императора Газа.

Потому, что слова императора шли вразрез с его убеждениями и верой?

Или же… настолько угодили в точку, что причиняли ему боль?

В любом случае, прямо сейчас он явно не спешил целиком и полностью одобрить предложение…

— Император Газ…

— …

Взгляд фиолетовых глаз устремился к юному рыцарю в ответ на его зов.

Пусть Артур и заигрывал с ними обещанием поделиться третью мира, он все еще смотрел на них, как на камни возле дороги. Во всяком случае, так казалось Тору.

— Вы все еще не ответили на мой вопрос. Почему именно треть мира? — повторил Альберик. — Если вы говорите, что обладаете достаточной силой для захвата мира, то и управлять им можете сами. И даже если бы вам не хотелось становиться публичной фигурой, вам сгодилась бы одна марионетка, не более. Вам нет нужды разделять вашу власть натрое и передавать кому-то еще.

— Суждение верное, но… — император Газ коротко кивнул. — В разделении мира на три части, конечно же, есть свой смысл. Равновесие в разделенном надвое мире может очень быстро рухнуть. Поэтому я хочу разделить его на три части ради стабильности. Если выражаться кратко, я хочу создать так называемую неразрешимую трилемму.

— Трилемму… — повторил Альберик вслед за императором.

Мнение о том, что противостояние трех фракций порождает своего рода баланс, довольно распространено. На поле боя нередко сталкивались три армии, и тогда битва порой переходила в застой. На поле боя рождается пусть временное, но равновесие.

Но важное условие состоит в том, что три фракции должны противостоять друг другу.

Если две из них заключат союз, то с легкостью разгромят третью, и от равновесия в одночасье не останется и следа. Более того, странно вообще говорить о равновесии, когда правители всех трех фракций — лишь марионетки в чьих-то руках. В чем смысл трилеммы, которая существует только для вида?

— Я хочу достичь мирового равновесия, — заявил император Газ величавым голосом. — Поэтому хочу поддерживать вечную войну трех фракций.

— Что?! — ошеломленно воскликнул Альберик.

Вместе с ним изумился и Тору, и все остальные.

— Вы хотите вновь погрузить мир в хаос войны?!

На мгновение Альберик скосил взгляд на Тору — несомненно потому, что тот в свое время говорил о том, что «война ему по нраву».

— Для начала я хочу исправить ошибку в ваших суждениях, — отозвался император Газ. — Конкретнее — слово «хаос».

— И что с этим словом не так?

— Ваше восприятие войны как хаотического состояния. И, как следствие, восприятие отсутствия войны как равновесия. Как я понимаю, вы считаете именно так. И это ошибка, — равнодушным тоном пояснил Проклятый Император. — Окончание войны и ожидание следующей — застой и гниение, рождающиеся от спокойствия. Как только воцаряется мир и люди успокаиваются, возникают новые проблемы, не связанные с войной. Сильные мира сего начинают набивать карманы, растет разрыв между бедными и богатыми, возникает дискриминация во множестве ипостасей. В условиях, когда миру недоступна грубая, интенсивная терапия, он медленно движется к смерти.


— ?!

— Скажи мне, рыцарь. Ты ведь раньше состоял в агентстве ускорения послевоенного восстановления «Климан»? — вопросил император Газ, перебирая в руке волосы стоявшей подле него Лады Нивы.

Скорее всего, только что воскресший Проклятый Император знал о существовании «Климана» и членстве Альберика благодаря тому, что впитал накопившиеся в Ниве знания.

Если подумать, император Газ никак не мог узнать о том, что Тору — диверсант. Впервые они встретились уже после того, как Тору превратился в наездника на драгуне.

Возможно, подобно тому, как в голове Чайки отпечаталась «инструкция по применению» живого гундо, так и Нива извлекла из Чайки часть воспоминаний, а после воскрешения императора Газа передала их ему.

Магия — технология, позволяющая использовать воспоминания в качестве топлива.

А значит, должны существовать способы как-либо работать с самими воспоминаниями.

Впрочем…

— Разве ты никогда не жаловался самому себе о том, что тебе нет места в этом мире? Как бы гордо ни звучало слово «рыцарь», на деле вы лишь поколения скота, заточенного под участие в войне. Восхваленный правителями скот, выведший сам себя, разве что живущий не в клетках.

— Что… — император так пренебрежительно высказался о рыцарях, что Альберик сразу напрягся.

Однако Артур Газ не дал ему возразить и продолжил:

— Разве в мирное время с вами не обращаются как с нежелательными личностями? Разве не поэтому тебя загнали в агентство послевоенного восстановления и заставили бегать у них на побегушках? Воинская слава? Тебе она не светит… пока продолжается мир.

— …

Альберик прикусил губу.

Как ни удивительно, но Тору показалось, что он понимает чувства рыцаря.

Когда война закончилась, Тору тоже оказался не у дел. Беспокойства и недовольства ему хватало с избытком. Пусть один из них мог бы заработать на войне славу, а другой нет, но их обоих готовили к жизни на поле боя. Все их способности и таланты закаляли под нее.

Они ни за что не могли смириться и согласиться «жить по-другому» в мирное время, кто бы им что ни говорил.

С этим Тору спорить не мог.

И Артур Газ словно видел его насквозь…

— Как насчет тебя, наездник на драгуне и бывший диверсант? Тебя ведь это тоже касается? — спросил император, переводя на него взгляд. — Пожалуй, по таким как ты мир ударил еще сильнее, ведь у вас нет своей территории и государственного жалования. Вы, диверсанты, в разы сильнее обычных людей, когда дело касается битв. Но покуда войны нет, вы лишь мешаете остальным. Бывают даже дни, когда вам нечего есть. То, что ты стал наездником на драгуне, ничего не меняет. Наездники по своей сути — живое оружие. Пока войны нет, они совершенно никому не нужны.

— …

Тору бросил взгляд на девушку в серебристой броне возле себя.

Прекрасная леди-рыцарь с золотистыми волосами и красными глазами.

Она производила впечатление роскошной дамы, родившейся в аристократической семье, подобно Альберику, однако на деле эта девушка — лишь имитация. На самом деле она даже не человек.

Ее зовут Фредерика, фамилии у нее нет. Когда без фамилии никак, она представляется Скодой.

Она драгун — разновидность дракона, владеющего магией.

Тору вспомнил, как впервые встретил ее.

Тогда она изображала Доминику, свою хозяйку.

Доминика твердо убедила себя в том, что «ей место только на поле боя». Даже тяжело заболев, она мечтала лишь о том, чтобы умереть на поле боя. Когда болезнь забрала ее жизнь, Фредерика начала отыгрывать хозяйку, надеясь исполнить ее мечту.

Едва ли Тору мог жалеть Доминику и Фредерику.

Он оказался в том же положении, что и они. И, скорее всего, в том же, что и Альберик.

Все они родились в мире, где каждый считал, что война — нечто само собой разумеющееся.

И потому совершенно растерялись, когда ее не стало.

Но…

— …

В тронном зале вновь воцарилась тишина.

Похоже, отряд Жилетта целиком и полностью оставил переговоры с императором Газом на Альберика. По всей видимости, слова императора навели на какие-то мысли их магов — лысого мужчину по имени Матеус Каравей и девушку в очках по имени Зита Брузаско, — но оба они молчали.

Похожим образом поступил и отряд Тору.

До сих пор Чайка… Чайки не вмешивались в разговор по собственной инициативе.

Речь шла не только о белой Чайке, но и стоявшей рядом с ней красной.

— …

Чайка Богдан.

«Чайка-мечник» обладала теми же серебристыми волосами и фиолетовыми глазами, но в то же время совершенно противоположным характером. Она — одна из множества Чаек, разбросанных по миру, и особенности ее характера, опять же, служат лишь одной цели — не допустить вымирания всех Чаек по одной той же причине.

Узнав истину и потеряв смысл жизни, красная Чайка поначалу совершенно упала духом… но теперь, как и белая Чайка, более-менее оправилась.

— …

Молчали не только Чайки — вклиниваться в разговор не спешили и Акари с Фредерикой. Скорее всего, обе они решили оставить на Тору как переговоры, так и принятие решений. Спутники красной Чайки — маг Сельма и копейщик Давид — лежали без сознания в углу тронного зала и в разговоре тоже не участвовали.

Наконец…

— Мне сложно что-либо быстро ответить на столь внезапное предложение стать королем, — сказал Альберик, бросив краткий взгляд на отряд Тору. — Как я понимаю, вам нужно еще больше половины суток, чтобы закончить заклинание. Не дадите ли время на раздумья?

— Вы не в том положении, чтобы выбирать, но… — отозвался император Газ.

Он отнюдь не угрожал им, а говорил тихо и спокойно, словно напоминая о всем понятных вещах. Возможно, с точки зрения такого чудовищного создания выбор Альберика и выбор Тору кажется какой-то несуразной мелочью.

Чуть ранее он говорил, что «мне сгодился бы кто угодно» и «вас привела сюда судьба». Наверное, у Артура Газа попросту не было каких-либо критериев, которым должны удовлетворять будущие короли-марионетки.

Хотя, конечно, главный вопрос состоял в другом…

«Что, если мы откажемся?» — подумал Тору, переводя взгляд на Сина.

Вряд ли будущим королям-марионеткам позволят рассказывать о том, что произошло здесь, кому-то кроме своих самых верных сподвижников. Смысл от марионетки может быть, лишь когда правду никто не знает. А значит, если Тору откажется, ему, как знающему правду, могут не разрешить покинуть замок живым.

«Возможно, в замке все еще остались диверсанты Субару. И вообще…»

При необходимости даже Сина и императора Газа вполне может хватить, чтобы уничтожить все живое внутри замка. В конце концов, император Газ фактически в одиночку одолел всех «апостолов» — людей, которые по уровню умений не уступали Альберику, а то и превосходили его. А если прибавить Сина, ставшего практически совершенным диверсантом…

«Или же с нами могут поступить как в долине, из которой никто не возвращается».

С помощью материи можно подчинять себе сознание людей или же создавать боевых марионеток. Безусловно, использование материи ограничено областью действия магии, но Артуру вполне может хватить даже этого, чтобы разгромить отряд Тору.

Так значит, остается лишь принять предложение проклятого Императора?

Или же…

— Вы вольны потратить время на раздумья, если оно вам нужно, — сказал «Империон» немного ироничным тоном.


***

Внутри замок Герансон напоминал руины.

Помимо того что половину приписанных к нему слуг и стражников отправили помогать с проведением чемпионата, всех оставшихся устранили «апостолы» и Чайки императора Газа. Конечно, никто не проверял, на самом ли деле замок полностью опустел, но, во всяком случае, его наполнила расслабленная тишина. Отряд Тору не чувствовал никого поблизости.

С другой стороны, повсюду то и дело встречались странные объекты — те же, что заполнили тронный зал, — испускавшие слабое голубое свечение.

Либо они наблюдали за происходящем в замке, либо поддерживали барьер, либо участвовали в плане по превращению всего замка в гигантский магический двигатель. Тору совершенно не знал, какой ответ правильный, и даже Чайка, впервые столкнувшись с таким заклинанием, мало что в нем понимала.

— Итак…

Отряд Тору спустился на два этажа и разместился в подвернувшейся комнате. Судя по столам и книжным полкам, здесь трудились государственные чиновники. По сравнению с прочими, эта комната могла похвастаться достаточным простором, чтобы весь отряд Тору мог расположиться в ней на ночь.

Впрочем, конечно же, выбор комнаты мало на что влиял с той точки зрения, что император Газ наверняка внимательно следил за каждым уголком замка.

Тем не менее Тору решил, что оставаться под самым боком Проклятого Императора — лишь подвергать себя бесполезному и излишнему ощущению нависшей угрозы. Особенно это касалось белой и красной Чаек, которые оказались бы под немыслимым психологическим давлением. Пусть они уже во многом смирились со случившимся, император Газ все еще оставался их создателем и практически богом.

— Что скажешь?

— М. Заклинание. Работает верно, — Чайка кивнула и слегка качнула направленным вверх огромным инструментом — гундо размером с нее саму.

У конца ствола неспешно вращались голубые магические диаграммы.

Защитное заклинание. Или, если точнее, укрывающее.

Плотность поля, которое оно создает, настраивается, и таким образом можно управлять, что может проходить сквозь него, а что нет.

С помощью заклинания можно обеспечить герметичность пространства, что уже помогло в «долине, из которой никто не возвращается», или отсечь звук и свет. Магический экран мог даже полностью изолировать внутреннее от внешнего… как, например, сейчас. Правда, для этого пришлось определить внутренним пространством все помещение, иначе отряду Тору не хватило бы воздуха.

Разумеется, они попросили Чайку включить защитное поле не просто так.

В сложившейся ситуации трудно представить, что император Газ вдруг ни с того ни с сего нападет на отряд Тору. То же самое можно сказать и о прочих выживших людях, сокрывшихся в замке (если они вообще были).

Поэтому магию они специально выбрали с тем расчетом, чтобы она помешала рассеянной в воздухе материи повлиять на разум и не дала бы императору Газу подслушать их разговор.

— Значит, мы в полностью закрытой комнате? — задумчиво протянула Акари, складывая руки на груди. — Для чего же мой брат привел в закрытую комнату целых пять девушек?

— ...Мне уже даже лень отвечать тебе, но все-таки: если ты говоришь «пять», то считаешь еще и не пришедшую в себя девушку-мага из отряда красной Чайки?

Две Чайки, Акари, Фредерика и Сельма.

Действительно, девушек здесь пять. Правда, одна из них — не человек, а драгун, принявший такую форму, но на это можно закрыть глаза.

Чтобы не занимать лишнего места, Фредерика уже не поддерживала форму леди-рыцаря, а вновь обратилась юной девушкой.

— Тебя не волнует даже то, что она была нашим врагом… Преклоняюсь пред твоим человеколюбием, брат.

— Вот и преклоняйся, пока дыру в полу не протрешь, — бросил Тору и перевел взгляд на Давида с Сельмой.

Они пока не пришли в сознание, но их дыхание и пульс выровнялись. Серьезных ран и шрамов они не получили. Бережный уход, аккуратное обращение — и уже скоро они придут в себя. Но будет ли от них толк в бою — зависит от того, остались ли у них силы.

— Тору… — раздался голос красной Чайки, Чайки Богдан.

Она уже не казалась вымотанной до крайности, как в первую минуту их встречи в замке. Казалось, по дороге к тронному залу она более-менее взяла себя в руки.

— Вновь. Благодарю.

— ...Чего это с тобой? — ответил Тору с натянутой улыбкой.

— За Сельму и Давида. За спасение. Благодарю.

— А-а, ты об этом.

Так или иначе, Тору решил не бросать наемников, а погрузить их на Фредерику в форме зверя просто потому, что такой вариант показался ему логичнее и обещал меньше хлопот.

— Очнутся — помогут в бою. К тому же, как бы ты поступила, брось я их?

— … — красная Чайка не нашлась с ответом.

Она ушла с поля битвы императора Газа и апостолов, утащила с собой двух напарников, отыскала свой гроб и оружие. Для подобного нужны недюжинная решимость и сила воли. Если бы Тору заявил, что двух дражайших для нее людей «лучше бросить, чтобы не мешались», красная Чайка наверняка осталась бы с Давидом и Сельмой… а потом, быть может, атаковала отряд Тору.

— Я просто выбрал самый логичный вариант, — сказал Тору, а затем вдруг ухмыльнулся и добавил: — Правда, логика здесь чуток не диверсантская.

— Тору?..

— Но я это я. Мне плевать, кем меня считают — диверсантом, наездником на драгуне или еще кем. Я делаю то, чего хочу. Только и всего.

— … — какое-то время красная Чайка молча смотрела на Тору, но потом опустила взгляд. — Меня… можно.

— М?

— Сельма… любовница Давида.

— А, да? Ну, я так и думал.

— Но я. Могу… отблагодарить.


— Отблагодарить?.. Стоп, только не говори, что поверила ее бреду! — воскликнул Тору.

Красная Чайка недоуменно моргнула и посмотрела на указательный палец, который Тору приставил чуть ли не к самому ее носу.

— Не слушай бредовые фантазии Акари обо мне! Она просто подшучивает, чтобы издеваться надо мной!

Что за вздор? — Акари покачала головой. — Чтобы я подшучивала над глубокоуважаемым братом? Я всегда серьезна!

— Это еще хуже! Потому что тогда ты врешь напропалую!

— Я просто честно говорю свои пожелания о том, чего бы мне хотелось, — равнодушно отозвалась Акари. — Это называется «девичьи мечты».

— Где это видано, чтобы «девичьи мечты» кишели пошлым юмором?! — по привычке прикрикнув на сводную сестру, Тору протяжно вздохнул. — Но возвращаясь к делу…

— Ну так что, Тору, ты примешь предложение императора Газа? — спросила Фредерика, задумчиво склонив голову.

— Ты о том, что он предложил мне управлять третью мира?

— Ага, о нем.

— Ты серьезно думаешь, что я подпишусь под таким бредом?

— Ну… я, конечно, догадывалась, что ты откажешься, но… — так же задумчиво продолжила Фредерика. — Разве с самого начала ты мечтал не о том, чтобы изменить мир? По крайней мере, мне кажется, что предложение императора Газа даст тебе так сделать.

— Так-то оно так… — проговорил Тору, нахмурившись. — Но менять его придется так, как захочется Проклятому Императору. Разве он разрешит менять мир по моему желанию?

— Значит, так?

— Значит, так, — подытожил Тору.

Фредерика пожала плечами и отступила. Как она уже говорила, ей с самого начала казалось, что Тору не захочет принимать предложение императора Газа. Тем не менее девушке-драгуну, видимо, хотелось услышать подтверждение своих догадок из уст Тору. В конце концов, теперь их судьбы связаны воедино.

— Но брат… — Акари вдруг сложила руки на груди. — Тебе не кажется, что в таком случае император Газ может не выпустить нас живыми, поскольку мы слишком много знаем?

— В этом вся загвоздка.

Поэтому неудивительно, что Акари сразу обратила на нее внимание.

— И еще, Акари. Ты… видела?

— Ты про Сина?

Заметив, как быстро ответила Акари, Тору понял — она тоже обратила внимание.

— Он стал каким-то странным.

— М-м?.. — белая Чайка задумчиво склонила голову, словно спрашивая о том, что именно поняли Тору с Акари.

Тору повернулся к ней и пояснил:

— Речь о том диверсанте, нашем старшем товарище. Он словно стал другим человеком. Этаким… — Тору сделал паузу, пытаясь подобрать нужное слово, но так и не смог. — В общем, такое чувство, что с ним лучше не связываться.

— Если говорить проще, — добавила Акари. — За те полдня, что мы его не видели, он будто стал на порядок сильнее.

— М?

— Эх, пока непонятно? — Тору вздохнул и сложил руки на груди. — Еще бы ты поняла, конечно… но как объяснить?.. Ну вот, смотри, мы вроде как в боевых искусствах разбираемся. Когда их изучаешь, на каком-то этапе тебе уже достаточно одного взгляда на стойку врага, на то, как он дышит, и на прочие мелочи, чтобы примерно оценить его силу.

В некотором смысле любые тренировки есть приведение тела и духа в оптимальную форму для выполнения определенной задачи.

Конечно, выражения вроде «зарубить себе на носу» — просто поговорки, но на деле с ростом умений они действительно так или иначе отпечатываются в мозгу.

Можно научиться применять какое-либо умение, не задумываясь глубоко о своих действиях. Причем этот принцип применим не только к умениям, но и к повседневным действиям, которые совершает тело. Другими словами, боевые движения оттачиваются до такого уровня, что воспринимаются наравне с дыханием или управлением мышцами.

Например, рыба не задумывается над тем, как плавает.

Достаточно развитый навык становится естественным.

Как в случае императора Газа.

Тору оценил его силу именно потому, насколько естественно тот вел себя.

Однако…

— Но это невозможно, — отрезал Тору.

— Невозможно?

— По правде говоря, сила, техники и так далее никак и ни за что не могут развиться на порядок за каких-то полдня, — пояснил Тору недоумевающей Чайке.

Конечно, порой кто-то может стать резко сильнее за счет того, что в нем пробудилась тайная техника.

Но даже если какое-то умение в ком-то и пробудилось, телу понадобится время, чтобы к нему привыкнуть. Совершенно невозможно с помощью одной лишь мысли вдруг стать в разы сильнее.

— ...Логично, — красная Чайка согласилась и кивнула.

Может, она тоже Чайка, но мечник, боец ближнего боя, а потому слова Тору наверняка нашли отклик в ее голове.

Но…

— Тору. Превращение в наездника? — вновь вопросила белая Чайка.

Действительно, Тору и сам не потратил на контракт с Фредерикой даже половины дня, но при этом стал на порядок сильнее, однако…

— Да, о том и речь, — отозвался он, вскидывая палец.

— О чем? Син. Превращение в наездника?

— Нет. Я сейчас о другом. Дело не в тренировках и не в пробуждении какой-то тайной техники… похоже, Син избрал какой-то особый метод.

— ?..

— Например… что-то могло изменить его тело подобно тому, как это делали биоалхимики на том острове.

— !.. — белая Чайка ошарашенно моргнула.

— Раз уж на то пошло, то и сам Проклятый Император необычен. Если верить его словам, он создан как нечто большее, чем человек, да? Даже для перерож…

Тору прервался, чтобы посмотреть на лица Чаек. И белая, и красная на мгновение дрогнули от испуга… но не более.

— Даже для того, чтобы воскресить себя, необходимы технологии, позволяющие свободно создавать и изменять тела живых существ. В конце концов, его ведь разрубили на части, а он вновь собрал себя.

— То есть… — решила подытожить Акари, — император Газ «переделал» Сина?

— Это бы все объяснило. К тому же император Газ намерен назначить трех королей-марионеток в лице Сина, меня и Альберика Жилетта. Он хочет поставить нас на ту же должность, которую некогда занимал сам. А раз так, уж не собирается ли он сделать и наши тела бессмертными и нестареющими?

Фактически Тору уже сейчас обрел без пяти минут бессмертие благодаря контракту с Фредерикой… но у него есть ограничения, и к тому же их контракт не способен предотвратить старение.

В свою очередь бессмертие «Империона» — способность в первую очередь правителя.

Наверняка она работает иначе, нежели бессмертие наездника, способность бойца.

Скорее всего, Империон должен быть защищен от характерных слабых мест в защите наездника — ядов и болезней. Правителю особо не нужно стоять на передовой. В первую очередь ему надо волноваться о покушениях посредством яда и смерти от болезни. Едва ли правитель, не позаботившийся о контрмерах к этим неприятностям, сможет стать «вечным».

— Но если это так, разве у нас есть надежда на победу? — спросила Акари и обвела взглядом Чаек, Фредерику и потерявших сознание Давида и Сельму. — Если учитывать и спящую парочку, нас всего семеро. Даже героев было восемь, но и девять «апостолов» не смогли сразить императора Газа.

— К тому же мы сейчас не в лучшей форме, это да.

Давид наверняка сильно ранен. У Сельмы видимых повреждений нет, но и она вряд ли в полном здравии. Остальные сильно устали. Конечно, они именно поэтому и выбрали комнату, в которой можно отдохнуть, но…

— Да и помимо императора Газа и Сина против нас могут выступить Субару или подконтрольные императору Чайки-марионетки… Справиться со всеми мы не сможем.

— Да, ты права, — признал Тору.

— Тору… примешь. Предложение? — неуверенно спросила белая Чайка.

— Я же сказал, нет, — уверенно ответил ей Тору. — Однако я хочу, чтобы мы все выжили. И с этой точки зрения принять предложение императора Газа — один из вариантов.

— Тору? — недоумевала Фредерика, слушая противоречивые высказывания Тору.

Белая и красная Чайки переглянулись. Они тоже ничего не понимали.

Но…

— Ясно. Значит, так? — одна лишь Акари понимающе кивнула.

— Так? Как?

— Помимо моего брата, есть еще один человек, который совершает такой же выбор, — ответила Акари красной Чайке.


***

Зита благополучно развернула укрывающий магический барьер и коротко вздохнула.

Пусть она и обладала всеми характерными для магов знаниями и умениями, но училась все-таки на инженера. Лучше всего она разбиралась в создании магических двигателей, их настройке и ремонте.

Когда Зита использовала магию, ее заклинания срабатывали реже и выходили менее эффективными, чем у полноценных магов. Другими словами, в исключительных случаях ее магия могла просто не сработать или не запуститься, а уже запущенные заклинания могли сработать крайне плохо.

Впрочем…

— Теперь мы… в безопасности, — проговорила она и повернулась к товарищам.

Покинув тронный зал, они направились на первый этаж замка, в казарму стражников.

Помимо внушительных размеров, в ней всегда хранился экстренный запас оружия и магического топлива. Собственно, даже этот барьер Зита развернула за счет сухого топлива, которое они только что нашли.

— Ни свет, ни звук не могут выйти за пределы комнаты. Полагаю, что внутри помещения все еще содержится материя, но она оторвана от каких-либо сигналов и потому безвредна.

— Спасибо, — поблагодарил ее Альберик. — Я могу считать, что сейчас меня можете слышать лишь вы?

— Да. Думаю, да.

— Отлично.

После заверения Зиты Альберик обвел взглядом свой отряд.

Наемник Николай Автотор, заместитель.

Маг Матеус Каравей.

Ассасин Виви Холопайнен.

Полукровка Леонардо Стора.

И инженер Зита Брузаско.

Давненько весь их отряд не собирался на «стратегическое совещание».

Будучи командиром и представителем знати, Альберик Жилетт мог в любой момент заставить их действовать по своему усмотрению. Однако на деле он практически никогда не принимал каких-либо решений, не посоветовавшись с подчиненными. Он всегда старался выслушать их мнение, если только ситуация не вынуждала реагировать мгновенно.

Как говорил сам Альберик, «рыцарь всегда несется вперед, поэтому у него узкий кругозор».

Отряд Жилетта состоял из самых разных людей (со всеми вытекающими последствиями), поэтому на подобных совещаниях озвучивались самые разные точки зрения на сложившуюся ситуацию. Именно поэтому Альберик так ценил обсуждения.

— Итак, вопрос в том, что нам делать.

— Вопрос, конечно, тот еще… — Николай пожал плечами. — Тот разговор вдруг зашел на такую неожиданную и такую масштабную тему, что здесь я уже совершенно бесполезен. Я попросту не понимаю, что происходит. Кроме того, совершенно неясно, можно ли верить во всю ту чепуху об убийстве бога и так далее, или же это просто часть плана Проклятого Императора.

— Ну… тут ты прав, — Альберик кисло улыбнулся и кивнул.

Действительно, обычному, незаурядному человеку внезапные слова о боге и бессмертии могут показаться невменяемым бредом.

Если мир Альберика перевернулся с ног на голову, когда он стал «апостолом», — о чем он до сих пор помнил, — а Зита и большая часть отряда видела воскрешение Проклятого Императора собственными глазами, то Николая эти события не коснулись, поэтому он вполне мог высказаться в таком ключе.

— Но Проклятому Императору совершенно незачем что-либо придумывать просто ради того, чтобы показать нам, — заметил Леонардо.

Врожденные особенности юного полукровки и немного циничный взгляд на жизнь привели к тому, что он без труда мог отступить на шаг и оценить происходящее с точки зрения постороннего человека.

— Я видел возрождение Проклятого Императора собственными глазами. Если возродиться удалось «дьяволу», вполне возможно, где-то существовал и «бог». А раз так, этого «бога» можно было уничтожить.

— М-м… — протянул Николай.

— Существовал ли бог на самом деле, говорил ли Проклятый Император правду, обладает ли он теми способностями, о которых говорит, — все это на самом деле неважно, — предельно хладнокровно высказался Матеус.

С одной стороны, он, будучи бывшим монахом, находился ближе всего к тому, чтобы поверить в существование бога… а с другой — именно поэтому слова Проклятого Императора, с такой легкостью рассуждавшего о боге, могли вызвать у него подозрения.

— Я считаю, нам незачем сомневаться, во-первых, в том, что мы полностью заперты внутри замка, во-вторых, в том, что Проклятый Император говорил совершенно всерьез. Кроме того, поскольку сейчас даже коммуникационная магия не может проникнуть за пределы замка, мы не можем ни спросить совета у штаб-квартиры «Климана», ни послать запрос о помощи. Таким образом… — Матеус прищурился, — в первую очередь нам следует подумать о том, стоит ли командиру принять предложение Проклятого Императора.

— Стоп, Матеус, — вмешалась хмурая Виви. — Ты ведь понимаешь, что господин Жилетт… что наш командир ни за что и никогда не согласится с его словами?!

— ...Ты думаешь? — отозвался Матеус и перевел взгляд на Альберика.

— К чему ты так говоришь?!

Виви возмущенно попыталась вцепиться в слова Матеуса, однако в следующее мгновение ее остановил сам Альберик.

— Хватит. Матеус говорит совершенно правильно.

— Господин Жилетт?! — Виви застыла на месте с таким видом, словно Альберик только что предал ее.

— Но я сейчас не о том, что хочу стать королем-марионеткой или считаю, что вечная война пойдет миру на благо, — сказал ей тот, мягко улыбаясь. — Откровенно говоря, с точки зрения рыцаря, предложение Проклятого Императора само по себе достаточно заманчивое. Может, я не Тору Акюра, но я однозначно один из тех людей, которым из-за окончания войны не удалось проявить себя.

Наследник семьи военных. Прирожденный рыцарь.

Не будет преувеличением сказать, что Альберик родился ради участия в войне.

— Господин Жилетт…

— Однако я не хочу держать мир в состоянии вечной войны, на которой постоянно умирают люди. А если кто-то считает, что именно в этом и состоит честь рыцаря, пусть лучше участвует в чемпионатах вроде того, что устраивал князь Хартген.

Хоть на чемпионатах и происходят смертельные поединки, в них не втягиваются ни в чем не повинные люди. Каждый, кто принимает участие в турнирах, морально готов убивать и быть убитым.

Поэтому и рыцарь, и вообще любой военный человек вполне может продемонстрировать на чемпионатах свою силу и доблесть.

— Как говорил Проклятый Император, он собирается назначить трех королей-марионеток, чтобы править миром. — Альберик вновь обвел взглядом товарищей и продолжил: — Я полагаю, что как минимум с этим он не шутил. Получается, сам он станет владыкой мира и будет управлять им из тени. Но ему может помешать то, что кто-то раскроет правду.

Три враждующих короля, отвечающих перед верховным владыкой.

Люди, которых затронет война, наверняка сочтут такую договоренность фарсом. Если они узнают о соглашении, смысл в марионеточных королях пропадет.

А значит…

— Поэтому нетрудно представить, что в случае отказа нам не позволят уйти отсюда живыми. Правда в том, что барьер Проклятого Императора мы разрушить не в силах.

— Виви, командир беспокоится за наши жизни… — пояснила Зита.

Она намекала, что даже если Альберик вдруг примет предложение Проклятого Императора, он сделает это отнюдь не ради амбиций или исполнения своих желаний, а исключительно ради спасения товарищей.

— …

Виви застыла с ошарашенным видом… затем покраснела и опустила взгляд.

Она сочла позором то, что сильнее всех любила Альберика и в то же время хуже всех поняла его мысли.

— Простите… — даже ее голос едва пробился наружу.

— Не надо. Проклятый Император едва не превратил тебя в Чайку, так что ты имеешь полное право резко возмущаться. Тебе не за что извиняться, — отозвался Альберик.

Затем он перевел взгляд на Матеуса, и тот тоже уверенно кивнул, хоть и не изменился в лице.

— Однако на деле Проклятый Император сумел в одиночку одолеть девятерых «апостолов»... вернее, восьмерых, так как я покинул битву. Можно считать, что он обладает силой не менее чем восьми бойцов как минимум моего уровня, — продолжил Альберик, загибая пальцы на правой руке. — Однако нас шестеро.

— И мы куда слабее вас, командир, — добавил Николай с усмешкой.

Может, сам он скромничал почем зря, но Зита и Матеус действительно едва ли годились для непосредственных битв. Хоть они и маги, но каждый из них специализировался не на боевых заклинаниях. Их навыки могли помочь лишь перед началом битвы, на этапе подготовки к ней.

Леонардо и Виви — легковооруженные бойцы, уступающие по силе ударов и выносливости Альберику и Николаю. Другими словами, в прямом столкновении толку от них будет немного. В этом нет ничего удивительного — отряд Жилетта собирался в первую очередь для разведки и преследования, никто не рассчитывал, что им придется часто сталкиваться с врагом в лоб.

— К тому же «третий» показался мне каким-то странным.

Альберик упомянул того, кто уже принял должность короля-марионетки.

По всей видимости, он знакомый Тору Акюры…

— Я бы сказал, он довольно умелый… но если честно, я так и не разглядел глубину его силы. Этим он похож на Проклятого Императора.

— Вряд ли он, конечно, настолько же силен, но… — протянул с мрачным видом Николай, прокручивая в голове образ Артура Газа, обменивающегося ударами с девятью… восемью «апостолами» одновременно. — В любом случае, вы хотите сказать, что нашими силами победить будет тяжело?

— Мы не в том положении, чтобы застать их врасплох, и даже толком не можем оценить, на что способны противники. Если попытаемся пойти на плохо продуманную хитрость, можем сами себя в ловушку загнать, — ответил Альберик на слова Николая.

Можно сказать, выходов у них практически не осталось.

Именно поэтому Матеус правильно намекнул на то, что Альберику следует принять предложение Проклятого Императора, если он хочет спасти свой отряд.

Но…

— Касаемо «третьего»... — вдруг вмешалась Зита, подняв руку. — Точнее, того объекта, из которого он вышел. Мне показалось, я узнала по крайней мере некоторые из магических диаграмм, что покрывали его.

— Диаграмм?..

Альберик и Николай переглянулись.

— Может, это не моя специализация, но те диаграммы используются для активации биоалхимических заклинаний. Другими словами, «третий»...

— Возможно, прошел через магическое изменение структуры тела? — скривившись, закончил Леонардо.

Его, полукровку, изменили посредством магии, еще когда он находился в утробе матери, и он из-за этого не смог жить как обычный человек. Именно поэтому к магическому вмешательству в тела людей Леонардо испытывал особенное отвращение.

— Поэтому нужно учитывать, что превращение в марионетку Проклятого Императора может подразумевать и это. Если командир примет предложение, с ним могут поступить точно так же, — продолжила Зита встревоженным голосом.

Конечно, мнения о том, насколько растягивается понятие «человека», могут быть самыми разными… но скорее всего некто вроде Проклятого Императора — не стареющий, не слабеющий, способный при соблюдении определенных условий воскреснуть, — отстоял от человечности еще дальше, чем Лео.

Более того…

— Магическое изменение, говорите… — Альберик опустил взгляд на обрубок левой руки.

Когда он стал «апостолом», ему дали искусственную руку, которая двигалась ничуть не хуже настоящей. Она подключалась к его нервам и через них управляла сознанием рыцаря…

— В худшем случае вас могут превратить в нечто невообразимое.

В нечто, по сравнению с чем полукровки покажутся в разы ближе к обычным людям.

Может, ему оставят внешность, но внутри он станет чем-то совершенно иным.

И вообще — уж не обусловлено ли мышление императора Газа именно его бессмертием? Раз так, аналогичное изменение тела Альберика наверняка каким-то образом на него повлияет.

Человеку нестареющему, далекому от смерти, трудно трепетно относиться к жизни.

Люди проходят путь от крайне эмоциональных детей до более спокойных и рассудительных взрослых. Если же этот путь продолжить еще на сотни, тысячи лет, разве чувства не истлеют окончательно, разве не уступят место жестокому, бесчеловечному мышлению?

— Как бы там ни было, я не хочу, чтобы командир превращался в такое. Пусть даже ради того, чтобы защитить нас.

— Зита…

Альберик изумленно окинул взглядом девушку-механика.

А затем…

— Ты ведь согласна, Виви?

— Э?.. — Зита так неожиданно повернулась к Виви, что та оцепенела. — А, ну… конечно… и вообще, я хочу, чтобы господин Жилетт оставался сам… собой… вот… Если он спасет нас ценой своей жизни, я… пусть и выживу, но никогда себе этого не прощу…

Виви покраснела и опустила взгляд.


В очередной раз ее эмоции взяли верх над рассудком. Слова, которые она произнесла, основывались на том, что она пережила после того, как встретилась с Альбериком в обличье «апостола».

Любовь к кому-то распространяется не только на действия и умения человека, но и на его характер. Лишь в кошмарах Виви могла представить, что от личности ее возлюбленного может не остаться и следа.

— Но раз так… — нахмурившись, проговорил Альберик, несколько секунд посмотрев на замолкших девушек. — Выходит, нам все же придется выживать через битву.

А для этого им не хватало сил. Безусловно, иногда принять бой можно в невыгодных условиях, но бросаться в битву без единого шанса на победу — форменное, бессмысленное самоубийство.

Но…

— Господин Жилетт? — обеспокоенно вопросила Виви, глядя на то, как крепко задумался ее командир.

И наконец…

— Хочется, конечно, верить, что и они придут к тому же выводу… — подытожил Альберик с надеждой в голосе.


***

Чтобы восстановить силы, нужны сон… и еда.

Это касается и магов, и мечников, и кого угодно.

Отряд Тору всегда носил с собой «солдатские шарики» — питательную «еду» в форме небольших шариков, — но подобное питание годится лишь в экстренных случаях. Не стоит думать, что они могут заменить полноценные трапезы. Даже диверсанту пилюля не восстановит боевой дух, не говоря уж об остальном.

К тому же солдатские шарики не избавляют от необходимости искать воду.

Таким образом…

— Вот весь улов.

Тору разложил на письменном столе еду, которую им удалось отыскать в замке.

Сушеное мясо, хлеб и вино вместо воды.

— Охохо! — подал восторженный голос пришедший в сознание Давид. — Кажется, у нас будет шикарный ужин.

— Если напьешься, твоим ранам будет только хуже, — тут же уколола его тоже оправившаяся от потери сознания Сельма. — Пригубишь и хватит.

— Жестокая ты… — опечалено протянул Давид.

Впрочем, он тоже понимал, что раненому нужно пить в меру, чтобы не навредить своему телу, поэтому в следующую секунду опустил протянутую за бутылкой руку.

— Кстати о ранах. Фредерика, — Тору повернулся к девушке возле себя. — Может, ты его раны залечишь?

— Нет. Не хочу, — сразу же ответила та.

— ...Эй, ты.

Вопрос о ранах Давида жизненно важный, ведь затем он определит, какую помощь тот сможет оказать в грядущей битве. Боец ближнего боя лишним точно не будет.

Но…

— В самом крайнем случае я согласна помочь Чайке или Акари, — продолжила девушка-драгун с недовольным видом. — Но с какой стати я должна кусать другого мужчину?

— Но ведь… — Тору не нашелся с ответом.

Практически с самой их встречи Фредерика постоянно кусала Тору, чтобы залечить его раны, поэтому он решил, что с точки зрения драгуна укусить человека — ни к чему не обязывающее действие на уровне рукопожатия.

Видимо, он ошибся.

Более того, из слов Фредерики выходило, что оно ближе к…

— Что такое, голубки ссорятся? — поинтересовался Давид с любопытством в голосе.

— Каким местом наш разговор похож на «ссору голубков»?! — нахмурившись, бросил в ответ Тору.

Однако затем Акари сложила руки на груди и размашисто кивнула.

— Так держать, брат. Тебе хватает развращенности, чтобы наслаждаться зрелищем того, как твоя любовница целует другого мужчину…

— Тору. Извращенец? — белая Чайка задумчиво склонила голову.

— Да, — Акари вновь кивнула. — Я всегда считала, что мой брат извращенец, с какой стороны ни посмотри, но настолько всесторонних увлечений не ожидала…

— Хватит пороть невнятную чушь! И вообще, при чем здесь «любовница» и «поцелуй»?

— Кстати, — все так же недовольно продолжила Фредерика, — теперь ты можешь пользоваться моей магией, Тору. Сам бы и укусил.

— Э?..

Таких слов Тору не ожидал и резко застыл на месте.

Но действительно — сейчас он мог использовать ту же магию, что и Фредерика. До сих пор он полагал, что владеет лишь магией изменения собственного тела, что способность лечить людей укусами ему не передалась, но…

— Ты хочешь сказать, я…

— Угу. Прошу, — Фредерика указала пальцем на Давида.

— Но как я должен… Ладно бы мое тело…

— Собственно заклинание возьму на себя я. Несложно, правда? Попробуешь?

— …

Копейщик сидел на полу с вытянувшимся лицом и несколько секунд недоуменно моргал, а затем...

— Т… только больно не делай, — проговорил Давид, опуская взгляд.

— Дурак! — воскликнула красная Чайка через мгновение и ударила того кулаком по затылку. — Дурачиться. Запрещаю!

— Ка-ха-ха! — усмехнулся Давид, словно давая понять, что такой удар ему нипочем. — Ну, если не хочешь, то и не заставляй себя. Меня ранило дней десять назад, внутренности в порядке. Если не буду много двигаться, раны не откроются.

— Речь ведь как раз о том, что тебе, возможно, придется много двигаться… — Тору вздохнул. — Мне ведь не обязательно кусать сами раны? Сгодится просто палец или рука?

— Верно, — ответила Фредерика.

— Не думаю, что в бою с Проклятым Императором обойдется без ранений, да и вообще еще один человек, способный исцелять раны, нам не помешает. Лучше все-таки попробовать, хотя бы ради того, чтобы я потренировался лечить других.

— ...Тогда ладно, валяй, — Давид протянул правую руку.

Какое-то время Тору смотрел на нее, затем укусил за запястье. Он не особенно понимал, что конкретно ему надо делать, но решил сначала представить рану в животе Давида так же, как представлял свою, а затем представил ее отсутствие.

И тогда…

— Оу?! — изумленно воскликнул Давид.

Рану на его боку вдруг окутало голубое свечение. Из-за одежды они не видели, что на самом деле происходит, но свет отчетливо пробивался наружу.

— Ничего себе, — проговорил Давид, поглаживая бок рукой.

Похоже, его рана благополучно залечилась.

— Впервые вижу магию наездников в деле, но да, с ней они и правда непобедимы.

— Вовсе нет, — ответил Тору, вытирая рот. — Суть магии драгунов в «превращении». Я не «исцелил» твою рану, я «стер» ее. Эта магия не помогает против распространившихся яда, болезней… и этого.

Тору указал пальцем на голову.

— Если тебе отрубят голову или просто убьют одним ударом, ты все-таки умрешь.

— ...Понятно, — Давид усмехнулся.

Акари следила за их разговором со стороны, а затем…

— Брат, — вдруг обратилась она к Тору. — Ты знаешь, я тоже ранена.

— Неужели?

Помимо того что Акари вообще редко показывает чувства, тренировки диверсантов наделили ее нешуточной устойчивостью к боли. Она и в самом деле может быть ранена, но при этом будет вести себя так, что со стороны никто ничего не заметит. Один из фундаментальных принципов битв гласит, что врага нужно бить по слабому месту, и раны входят в их число. Поэтому умение скрывать их от противника нередко относят к числу навыков настоящего бойца.

— Поэтому тебе нужно меня вылечить. Заодно потренируешься.

— Я не против… Можно? — Тору снова повернулся к Фредерике.

Та даже не стала хмуриться и кивнула немного недоуменно, словно не понимая, зачем Тору каждый раз спрашивает. Может, он все еще не до конца понимал, что с ее точки зрения хорошо, а что такое плохо, но, во всяком случае, у нее нет привычки возмущаться по мелочам.

— Куда тебя ранило хоть?

— Так, что же выбрать…

— ...Ну-ка погоди.

— На самом деле я сильно страдаю оттого, что мне попали по горлу.

— По горлу?..

— Да. Не стесняйся.

Акари запрокинула голову и уставилась в потолок, словно добавляя к своим словам «и кусай» и обнажая чистую, без единого синяка, шею.

— …

Тору прищурился и посмотрел на сводную сестру.

Затем вдруг обхватил ее, прижал к себе, чтобы она и сдвинуться не смогла, и впился зубами в шею.

— !..

Акари на удивление широко раскрыла глаза и оцепенела. Пусть она сама попросила Тору, но все равно удивилась — видимо, ожидала, что тот в ответ как всегда прикрикнет и дальше не пойдет.

А затем…

— Эх, ты… — прошептал Тору, убирая губы от ее шеи, но не выпуская из объятий. — Не могла хоть сейчас честно признаться? Тебе… ребро повредили.

Он обратил на это внимание, когда Акари обнажала шею.

— Брат… ты можешь исцелять даже там… где не видно? — почему-то с придыханием проговорила Акари. — Его ведь не сломали… Я думала, болеутоляющего хватит…

— Попали бы тебе туда еще раз, могли бы легкое проткнуть. И, если на то пошло, ребра, конечно, не видны, но как устроен скелет, я более-менее представляю. Думаю, трещины я убрал.

Тору переложил руки на плечи Акари и отпрянул от нее.

Затем вздохнул и обвел товарищей взглядом.

— Ладно, на этом мы пока… так, — Тору прищурился. — Что вы делаете?

— Образец для экспериментов.

— Ловлю!

Он обращался к белой и красной Чайкам, наставившим друг на друга гундо и змеиный клинок соответственно.

— Это не повод сражаться друг с другом! Опасно же!

— Ничего. До полусмерти.

— Справлюсь. До порога смерти.

С этими словами белая и красная Чайки сделали по полшага навстречу друг другу.

— Я же сказал, хватит!

— Как же тебя любят, диверсант, — весело отметил Давид. — Не расскажешь, в чем твой секрет?

— Дурак.

В следующее мгновение затылок Давида встретился с локтем Сельмы.

Глава 2. Ритуал вознесения

В замок пробились первые лучи рассвета.

Долгая ночь подходила к концу… но полупрозрачный барьер из материи ничуть не изменился.

— …

Тору взглянул на людей, лежавших по ту сторону врат замка.

Когда чиновники, солдаты и простые горожане поняли, что в замке Герансон что-то случилось, они устремились сюда… и теперь лежали сплошной кучей прямо за барьером. На первый взгляд они совершенно не двигались, но внимательный взор разглядел бы, что у людей немного вздымалась и опускалась грудь. По крайней мере, они не умерли.

— Сбор топлива для магии, значит…

Как рассказала белая Чайка, происходящее за пределами замка — результат того, что Проклятый Император для своего заклинания собирает энергию с огромной территории. По всей видимости, речь идет не только о Герансоне, но и обо всем Фербисте.

Магии нужны воспоминания людей.

Иначе — их мысли.

Чаще всего маги пользовались для своих нужд воспоминаниями, впитавшимися в останки разумных созданий — фейл и людей, но память также можно насильно извлекать из живых людей.

Даже краткие, буквально мимолетные воспоминания могут соединиться в качественное топливо, если собирать их у сотен, тысяч, дюжин тысяч людей. Если извлечь из жителей всего континента воспоминания длиной в половину дня, с их помощью можно сотворить настоящее чудо.

Но...

— Что за заклинание понадобилось тому, кто убил бога?..

Если верить Проклятому Императору, в тот раз он применил заклинание, нанесшее прямой удар по богу, обитавшему на «ином слое реальности», другими словами, поразившее что-то за пределами мира.

А сейчас он использовал гораздо больше топлива, чем тогда.

Безусловно, он мог затратить много времени на одну только точную подстройку… но в таком случае люди за барьером уже наверняка пробудились бы. А раз нет, значит, магия продолжает высасывать их сознание.

Ради чего? Ради захвата мира?

Но Проклятый Император сам говорил о том, что добьется этого с помощью трех королей-марионеток. Несомненно, ему могут понадобиться заклинания для превращения королей в марионеток, но по крайней мере с Сином он уже «закончил».

Значит, речь все-таки идет о каком-то другом заклинании, использующим неимоверно много топлива.

— Тору!

Он обернулся на голос и увидел белую Чайку.

И вместе с ней — всех остальных: Акари, Фредерику, красную Чайку, Давида и Сельму.

Кстати, Давид и Сельма тоже отыскали свое оружие. Они самостоятельно отправились на поиски после ужина. Оказалось, что и князь Хартген, и Проклятый Император относились к конфискованным трофеям достаточно небрежно и попросту свалили их в одном месте. Возможно, оружие слабаков их не интересовало.

Затем…

— Видимо, это за нами… — Тору прищурился и посмотрел за Чайку и остальных.

В полумраке замка почти незаметно стояли несколько фигур.

Серые плащи выдавали диверсантов Субару. Похоже, некоторые из них все же выжили. А может, все гораздо мрачнее — может, они, подобно недавно встреченным Чайкам, на деле лишь живые трупы, управляемые материей.

— Идем, — обратился Тору к спутникам, проверил висящие на поясе комбоклинки и зашагал вперед.


***

Проклятый Император Артур Газ все так же восседал в тронном зале.

На том же троне, в той же позе. Возможно, он не двигался с той самой секунды, когда отряд Тору покинул зал.

Но…

— …

Тору прищурился и вгляделся в фигуру мужчины, пытавшегося завладеть миром.

Что-то в облике Артура Газа смутило его.

И поза, и выражение лица императора остались теми же.

Но Тору чувствовал, будто что-то изменилось.

Только что?

«Усталость? Нет…»

Тору ни за что не смог бы внятно объяснить, на основе чего сделал такой вывод, но Проклятый Император показался ему сильно уставшим. Ему мерещилось, что Артур Газ помрачнел всем телом.

Разумеется, если он действительно потратил всю ночь на настройку заклинания, его усталость нисколько не удивляла. И в то же время неожиданным казалось уже то, что о Проклятом Императоре можно рассуждать с точки зрения здравого смысла.

Или, быть может, дело просто в том, что заклинание Проклятого Императора могло вымотать даже чудовище в его лице.

По бокам от Артура Газа стояли Син и Нива.

Нива все еще находилась в человеческой форме, но стояла совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, словно полностью войдя в роль гундо.

Син, в свою очередь…

— …

Окинул взглядом вошедший в тронный зал отряд Тору и кратко кивнул.

«Наконец-то все в сборе», — будто бы сказал он.

И действительно, в зале собрались и семерка Тору, и шестерка Альберика. Вероятно, помимо них в уголках зала скрывались диверсанты Субару, но их Тору сосчитать не мог.

— Итак, Тору Акюра и Альберик Жилетт, — Артур Газ вскинул руку, не вставая с трона, и указал на тех, к кому обращался. — Подойдите же. Я наделю вас силой королей.

По всей видимости, Проклятый Император нисколько не сомневался в том, что они примут его предложение.

Тору даже пришла в голову мысль отыграть согласие, подойти поближе и нанести удар исподтишка, но вряд ли столь дешевый номер сработал бы в присутствии Сина.

Поэтому…

— ...Не говори ерунды, — дерзко бросил Тору и улыбнулся, оскалив зубы.

Разозлить и раззадорить противника — один из самых основных способов выудить из него информацию. Именно поэтому Тору постарался высказаться как можно оскорбительнее, хоть и не знал, сработает ли такая уловка с Проклятым Императором.

— Когда это я говорил, что соглашусь на твое предложение?

— …

Артур Газ угрюмо взглянул на Тору, но отвечать не стал и просто перевел взгляд на Альберика.

— А ты?

— Я… — Тот скосил глаза на Тору, а затем уверенно продолжил: — Все-таки не могу принять ваше предложение.

Судя по тому, что никто из спутников Альберика не удивился, они, видимо, тоже успели все тщательно обсудить. И, вероятно, пришли к тому же выводу, что и отряд Тору.

Поскольку они не согласились покориться, им оставалось сражаться за свою жизнь.

Своими словами Тору и Альберик по сути объявили войну.

Но…

— Хм… — Артур Газ, кажется, совершенно не оскорбился. — Решить все здесь и сейчас было бы не так хлопотно, но…

Затем он повернулся к стоявшему подле него Сину.

— Итак, Син Акюра, я поручаю выбор оставшихся двух тебе. Ты волен выбрать любого, в том числе Субару, но и обывателя наделить королевской властью должно быть интересно.

— Как прикажете, — Син почтительно кивнул.

— …

А отряды Тору и Альберика схватились за оружие.

Конечно, они не договаривались друг с другом, но если и отряд Альберика отказался от предложения императора, они волей-неволей превращались в союзников. Сложно сказать, сколько они смогут выстоять в бою против диверсантов Субару и самого Артура Газа, но Тору предполагал, что хотя бы 13 человек смогут чего-то добиться в условиях смертельной опасности.

Однако…

— О, вам… — Артур слегка улыбнулся при виде готовых к бою Тору и Альберика. — не обязательно спешить. Еще немного, и мое тело разрушится само собой.

— Э?..

Тору не понял, о чем говорил Артур, но ощутил, как обе Чайки за его спиной вздрогнули. Затем, наверное, переглянулись, но Тору не сводил глаз с Артура и Сина. Отвлечь противника словами — уловка, на которую способен каждый.

Но…

— Я уже… — продолжил было Артур, но вдруг зашелся кашлем.

И перед ним тут же разлилась красная лужа.

Тору не сразу понял, что смотрит на кровь Артура. Великого и ужасного Проклятого Императора никто не ранил, и едва ли кто-то предполагал, что тот вдруг начнет кашлять кровью.

— ...дошел до такого.

— Невозможно. Как? — спросил Альберик.

Артур вновь посмотрел на них и вытер рот.

— Тело Империона изначально имеет предельные для человека характеристики. Ему доступны наивысшие умения, которые только может достичь создание, обладающее формой и структурой человека. И тем не менее, я проиграл, — говорил Проклятый Император, запачкавший свою грудь красным. — Наивысшие умения есть предельные, а переход через предел есть нарушение равновесия.

— …

Тору понял, о чем речь.

Одна из тайных техник диверсантов Акюра называется «Железнокровие». Она тоже позволяет выйти за пределы возможностей тела, но при этом нарушить равновесие. Работающая сверх нормы плоть быстро изнашивается и начинает разрушаться. Похоже, это же применимо и к Артуру Газу.

— В этот раз мне понадобилась сила выше предельной, чтобы одолеть новых «героев», вернее, теперь уже «апостолов», которых подослал бы Ги, а также убить его самого. Это значит, что я просил от тела невозможного. Потому оно уже разрушается.

— …

Его слушатели обомлели.

Мало того что Артур Газ выставил почти немыслимые условия для своего возрождения, он с самого начала наделил себя продолжительностью жизни в пару суток.

— Да, он говорил об этом… — пробормотал Матеус из отряда Жилетта. — Что ради победы над Ги…

— Но ты не ответил на мой вопрос. Почему, Проклятый Император? — хлестко вопросил Альберик.

Он либо видел в Проклятом Императоре лишь врага, которого нужно одолеть, либо просто перестал рассматривать Артура Газа как собеседника, в разговоре с которым нужно соблюдать учтивость. Во всяком случае, Альберик уже не обращался на «вы» к императору, человеку куда более важному по сравнению с рыцарем.

— Разве ты не собирался приступить к захвату мира?

— Конечно же, я приступлю, — Артур уверенно кивнул.

Он не улыбнулся и ответил совершенно серьезно.

— Я займу опустевший трон бога.

— ?!

Тору не поверил своим ушам.

Бога? Того самого «бестелесного создания», которого Проклятый Импертор якобы уничтожил?

Но…

— Заклинание, что создалось вокруг Лады Нивы… — продолжил Артур Газ, указывая на сложные голубые линии магических диаграмм, распространившихся по объектам, наполнивших как тронный зал, так и весь замок Герансон.

Даже сейчас все они мерно пульсировали.

Человек внимательный и обладающий хорошей памятью без труда заметил бы, что линии диаграмм изменились за ночь. Другими словами, все это время заклинание создавалось, настраивалось и готовилось к запуску.

— «Вознесет» меня. Я стану следующим богом.

— !.. Но это…

— В границах возможного, — хладнокровно отозвался Артур Газ, не гордясь собой и не насмехаясь над заурядностью гостей. — Люди способны поедать животных и переваривать их потому, что и те, и другие — живые создания, пусть и не похожие друг на друга. Поэтому люди поедают плоть зверей и превращают ее в свою кровь. Бог, поедающий сознание людей, и рожденные быть его скотом люди тоже схожи друг с другом, несмотря на разницу в размерах и строении.

Артур Газ говорил совершенно спокойно и словно пытался полностью перекрыть своими словами высказывания Альберика.

— Все, что я делал, шло к тому, чтобы узурпировать трон бога.

— Неужели ты…

— Да, включая мою смерть.

Он словно рассказывал о ком-то другом.

Этот мужчина рассматривал жизнь иначе, нежели Тору и все остальные. Не как драгоценное, незаменимое сокровище, а как инструмент, который можно легко подобрать, а затем вновь отпустить.

Потому ли, что его создали идеальным правителем?

Потому ли, что за тысячу с лишним лет он утратил человеческие чувства?

Или потому, что…

— Последние триста с лишним лет я действовал, ведомый лишь этой мыслью. Я захватил руины Шамони — те самые каналы, по которым бог получал пропитание. Я разработал заклинание, способное достичь его. Я строил гипотезы относительно сущности бога, собирал доказательства догадок и искал способ занять его место.

Все тем же равнодушным тоном Артур Газ рассказывал вещи, выходящие за пределы человеческого понимания.

Даже если человек узнал бы о существовании бога, ему бы и в голову не пришло уничтожить создание, находящееся где-то по ту сторону небес. А если бы и пришло — он никогда бы не придумал способ претворить задуманное в жизнь.

Но этот мужчина смог.

Сотни лет он копил знания и совершал один ход за другим.

Конечно, он смог так поступить благодаря бессмертию и аномальному интеллекту, но…

— Я — Империон, что означает «правящий». Меня породили, чтобы я правил. Естественно, что я буду стремиться к правлению в его окончательной форме.

— Бред… — послышался тихий шепот наемника Николая, стоявшего позади Альберика.

Даже если Артур Газ и говорил правду, в его логике присутствовало явное противоречие.

Он настаивал на том, что стремился к абсолютной власти, поскольку его создали быть правителем… и тем самым признавал существование того, кто создал его. Он признавал, что смысл его существованию придал кто-то другой. Иными словами — что свой смысл жизни он обнаружил не сам.

Однако затем он убил своего создателя, причем сделал это по той причине, что хотел занять его должность. Бесполезно спорить о том, что было раньше — курица или яйцо, бог или человек. Все эти рассуждения — мелочные, никчемные доводы, пытающиеся безусловно оправдать собственное существование.

Тем не менее…

Пожалуй, я и правда неудавшийся Империон, — ответил Артур Газ, в очередной раз не разгневавшись. — Но я не буду стыдиться или сожалеть. Можно сказать, я стал самостоятельным лишь в ту самую секунду, когда отказался от жизни Империона-инструмента.

— …

Тору коротко хмыкнул.

Проклятый Император, пользовавшийся Чайками как инструментами, сам оказался инструментом бога… но затем, подобно Тору, решил отказаться от такого существования.

Наверное, сложись все немного по-другому, Тору порадовался бы за их собеседника.

Однако цель, к которой в конце концов пришел Артур Газ, состояла в том, чтобы завладеть всем миром подобно тому, как когда-то владели им. Он стремился превратить в инструменты всех остальных.

Неужели он, проклявший существование инструмента и отказавшийся быть им, не сомневался в своем стремлении подчинить других? Неужели он не понимает печали и ярости тех, кто однажды стал инструментом, но потом оказался бесполезен?

Может, он двигается к цели, полностью отдавая отчет своим действиям?

Может, считает, что не быть инструментом достаточно лишь ему?

Может, ему кажется, что он лишь тогда перестанет быть чьим-то инструментом, когда сам начнет пользоваться другими? Или же он таким образом собирается отомстить за то, что использовали его самого?..

— Итак, Син Акюра. Остальное я оставляю на тебя, — с этими словами Артур Газ протянул правую руку, взялся за Ниву и притянул ее к себе. — Лада Нива. Активируй последнее заклинание: «Небесный правитель».

— ...Так точно, — ответила Нива, открывая глаза.

И тогда…


!..


Раздался грохот, похожий на звук взрыва.

Весь тронный зал… весь замок содрогнулся.

Воздух загудел и закружился. Созданные из материи объекты начали изменять свою форму, соединяясь друг с другом в единый круг… нет, в единую спираль.

Каждый ее виток уходил все выше и выше.

Словно винтовая лестница.

— !..

Тору и все остальные ошарашенно посмотрели вверх.

Грохот раздался потому, что крышу над тронным залом… над всем замком смело в мгновение ока.

Над головами появилось серое небо, все еще окрашенное лучами рассвета.

А также…

— Не может быть… — раздался чей-то голос.

Оказалось, это действительно винтовая лестница.

Она плавно описывала витки и больше не возвращалась к земле.

Голубая светящаяся лестница тянулась в самое небо, на котором все еще поблескивали звезды. Даже Тору не мог оценить ее высоту, настолько далеко она уходила.

Но…

— Что же, пора отправиться в путь, который превратит меня в бога.

Артур Газ неспешно поднялся и уверенно ступил на голубые полупрозрачные ступени.

Первый шаг. Второй. Третий.

Он медленно переставлял ноги, оставляя следы из капель крови. Его тело уже начало разрушаться.

Но при этом он однозначно продолжал использовать какую-то магию.

От ступеней винтовой лестницы поднимались линии магических контуров и обволакивали тело Артура Газа. Тот шел вперед, не обращая внимания. Старые линии расплетались, на их место приходили новые. И каждый раз они оставляли свой отпечаток. Они переносили узоры на лицо, руки, ноги, туловище императора, и рисунки эти быстро меркли.

Диаграммы словно впитывались в тело императора, сливались с ним.

Артур Газ сказал, что эта дорога «превратит его в бога».

Выходит, он собирался отбросить разрушающееся тело и вместо него принять форму другого создания, что существует в форме магических диаграмм? Быть может, этому мужчине, прожившему несколько тысяч лет и воскресшему после смерти, тело казалось лишь одеждой, от которого нужно просто избавиться, если оно начинает мешать.

— Так значит… в конце концов ничего не изменится? — пробормотал Тору.

Сменится существо на престоле, но ничего не поменяется.

Люди так и продолжат рождаться и умирать без смысла: лишь ради того, чтобы утолять скуку бога гневом, смехом и слезами. Кто-то другой решит все за них и даже не попытается убедить людей в том, что они должны так поступать, потому что их для того создали. Никто не поведает людям, что все их отчаянное существование, все их эмоции — лишь леденцы для бога.

Рождение. Смерть. Борьба в промежутке между ними, попытки оставить после себя хоть что-то.

Все они…

— Стой!.. — воскликнул Альберик и шагнул вперед.

Но…

— Не мешайте моему господину, — Син встал между ним и винтовой лестницей.

Рядом с ним тут же возникли диверсанты Субару, да так слаженно, будто все превратились в единый организм.

Видимо, они собирались защищать возносящегося Артура Газа любой ценой.

— Син… Син Акюра, — сказал Тору, поравнявшись с Альбериком. — Ты великолепный диверсант. Возможно, даже идеальный.

— Хм?.. — Син прищурился, словно впервые заметив Тору.

Он будто пытался показать, что теперь, став Империоном и превзойдя обычных людей, он мог позволить себе не замечать бестолкового коллегу-диверсанта, у которого даже хозяина нет.

— Каждый диверсант — инструмент. У них нет собственных мыслей, нет собственных желаний, их они замещают мыслями и желаниями тех людей, что называют хозяевами. Вот только… превращение в истинного диверсанта означает то, что ты уже не можешь стать кем-то другим. Жизнь диверсанта — проклятие, которое ты накладываешь на себя сам.

— … — Син молча сверлил Тору взглядом.

Совсем недавно Тору не смог бы вынести тяжести этого взгляда.

Но теперь…

— Я — Тору Акюра. Диверсант, наездник на драгуне, слуга Чайки — все это лишь части того, кто я есть. Я это я.

— Разговаривать ты научился неплохо, — Син слегка ухмыльнулся. — Но слова, не подкрепленные силой, не лучше бреда. Сначала победи, потом говори.

— Берегись… — прошептала Фредерика, вдруг приблизившаяся к Тору со спины в облике леди-рыцаря.

— Я понимаю, — тихо отозвался тот.

А в следующее мгновение…

— Ша-а! — резко выдохнул Син.

И сам он, и стоявшие по бокам диверсанты Субару устремились вперед.


***

Альберик шагнул вперед, извлекая меч из ножен.

Принято говорить, что только глупейший командир встает на передовую сам.

Но Альберик поступал так каждый раз.

Помимо того что разношерстость отряда Жилетта мешала им использовать обычные стратегии, Альберик размышлял в первую очередь как рыцарь-мечник, который с самого начала боя устремляется вперед навстречу врагам. Тактику в общих чертах они обсуждали до начала битвы, далее командир чувствовал происходящее, стоя на передовой, и уточнял стратегию по ходу дела.

Построение их отряда постоянно подстраивалось под ситуацию, зависело от местности и количества врагов, однако подчиненные рыцаря обсуждали возможные варианты расстановок еще до битвы, поэтому возиться с каждым из них после начала боя не приходилось.

Чаще всего их отряд выстраивался клином: на передовой стоял Альберик, позади Николай и Леонардо, еще дальше оказывали магическую поддержку Матеус и Зита, которых защищала находившаяся поблизости Виви.

Сейчас их цель — Артур Газ, взбирающийся по винтовой лестнице.

Он не должен дойти до ее конца.

Так решил Альберик.

Но…

— !..

Через мгновение перед ним вдруг возникло лицо Сина Акюры.

Обычно рыцари неслись к цели напролом, ни на что не отвлекаясь. Если что-то преграждало им путь, они, как правило, пробивались силой.

— Кх?!

Но Альберик оказался перед Сином, который приближался с немыслимой скоростью, и не успел отреагировать. Рыцарь напоролся на контратаку противника, и его порыв обратился против него самого.

Когда Син приблизился на расстояние удара мечом, он метнул несколько ножей.

Сбить их мечом можно, лишь прервав атаку.

Альберик мгновенно отвел его назад и защитился от броска.

Но в следующее мгновение комбоклинок Сина попытался грубо воспользоваться уязвимостью рыцаря, что появилась из-за сбившейся стойки.

Альберик успел остановить атаку рукоятью меча, но…

— У?!

Сила рубящего удара невольно отбросила его правую руку.

Будь у Альберика обе руки, он наверняка выстоял бы, но сражаться приходилось одной. Рубящий удар, усиленный сложившимися импусльсами, выбил рыцаря из равновесия и едва не сломал ему кость.

— … — Син не стал хвалиться тем, что провел успешную атаку.

Он лишь закрутился на месте, направляя метательный нож в левой руке в лицо Альберика…

— ?!

Однако в последний момент мелькнула чья-то рука и остановила удар ладонью.

Метательный нож прошел сквозь ее центр, но та не дрогнула и даже наоборот — крепко схватила руку Сина, словно на это и рассчитывала.

— М… — кратко обронил Син и замер.

Альберик услышал звук сдавливаемой плоти и костей.

Он скосил взгляд вбок и увидел Тору Акюру, стоявшего в какой-то странной позе. Именно он защитил Альберика.

— Ты…

— Вот уж не думал, что однажды спасу тебя, — бросил Тору, не сводя глаз с Сина.

В следующее мгновение Син попытался пронзить Тору комбоклинком, который сжимал в правой руке. Однако Тору, до того схвативший левую руку Сина, резко потянул противника за нее, вывел того из равновесия, а затем и вовсе перебросил через себя.

Тело Сина с легкостью оторвалось от земли.

Но брошенный диверсант не станет покорно падать навзничь. Син извернулся и приземлился на ноги.

После чего…

— !..

Тору тут же отрубил себе комбоклинком правую ладонь, которой и держал Сина.

— Что ты делаешь?!

— Я думал, тебе известно, что метательные ножи диверсантов обычно покрыты ядом, — пояснил Тору, поворачиваясь к ошарашенному Альберику… а затем взмахнул укоротившейся рукой.

Она вспыхнула голубым светом и вновь отросла, вернее, вернулась к прежнему состоянию.

Магия драгуна.

— Как я и думал, так просто тебя не убить, — пробормотал Син.

По всей видимости, он действительно смазал метательные ножи. Если с ядом ничего не сделать, он распространится по всему телу. Может, драгуна яд не убьет, но наверняка парализует, после чего ему отсекут голову.

— Такова, значит, магия драгунов? — сказал Альберик, вновь сосредоточившись на Сине. — Удобная вещь.

— Это точно.

На губах Тору и Альберика мелькнула улыбка.

За их спинами раздавался звон стали и беспорядочный топот.

Иногда разрывались боевые заклинания.

Спутники Тору и подчиненные Альберика сражались против Субару.

Но командиры отрядов не могли отвлекаться на ту битву.

Альберику хватило одного взгляда, чтобы понять — с Сином что-то не так. Обычный человек уже не мог победить его. Пусть их противник походил на человека, рыцарю казалось, будто он пытается сражаться против огромной боевой машины. Речь уже не о разнице в силе двух людей. Альберик стоял перед пропастью, что разделяла их, перед огромным сгустком чистой мощи, и ощущал отчаяние.

— Эй… — обратился к нему Тору, все так же не сводивший взгляда с Сина. — Дай-ка руку сюда.

— ...Что?

— Давай сюда, я быстро, — повторил Тору. — Я верну тебе вторую руку магией драгуна.

— !..

Альберик сразу понял, о чем речь, и протянул Тору сжимающую меч руку. Конечно, выходить из боевой стойки перед лицом врага опасно, но еще важнее вернуть себе былую силу.

Тору на мгновение поморщился, а затем укусил руку Альберика.

— ?!

Рыцарь рефлекторно попытался отдернуть ее… но заметил, что на месте отсутствующей левой руки начал собираться свет.

— Это же… — ошарашенно обронил Альберик.

Внутри бессильно качающейся ткани вновь появилась левая рука.

— Я еще толком не освоился, к тому же мне необходимо кусать других, чтобы их лечить. Двигаться при этом, конечно же, не выйдет. Не думай, что я смогу так делать прямо в разгар боя.

— ...Хорошо, — Альберик кивнул и добавил: — Благодарю.

— Должен будешь, — угрюмо отозвался Тору.

В это же время Син…

— Я тоже еще толком не освоился, — сказал он и взмахнул левой рукой.

Затем схватил ей просвистевшее в воздухе…

— Гундо?! — ошарашенно прошептал Альберик.

В руке противника появилось гундо.

Само по себе оно рыцаря не поразило. Оно напоминало модель, которой пользовалась Зита.

Ошарашило Альберика то, что Син вдруг решил достать его.

Вряд ли он стал бы пользоваться тем, чем не умеет.

А значит…

— Хья! — вдруг то ли взревел, то ли простонал Син.

Если бы Альберик не сразился с императором Газом в образе «апостола», он бы никогда не опознал в этом возгласе текст заклинания.

Артур Газ умел использовать магию, умещая целые заклинания в краткие выдохи. Син издал не просто звук — так человеческому уху слышится до предела сжатый текст. Правда, Син еще не достиг уровня мастерства Артура Газа, и его возглас больше походил на рев, нежели на выдох.

— Явись, «Потрошитель»!

— Берегись! — крикнул Тору, пригибаясь.

Через мгновение Альберик сделал то же самое, и точно над его головой пролетело незримое лезвие. Оно срезало немного волос рыцаря, чуть не успевших опуститься вслед за телом.

— !.. — Альберик резко обернулся.

Он-то уклонился от атаки, но что насчет остальных?

Опасения оказались напрасными. Син не стал безумствовать и подвергать опасности диверсантов Субару ради того, чтобы уменьшить число врагов. Потрошитель ушел вверх под плавным углом, врезался в стену под потолком тронного зала и исчез.

Но…

— Пользуешься магией? Хватит нарушать правила.

— Кто бы говорил, наездник на драгуне, — отозвался Син на упрек Тору.

И следом…

— Хочешь, чтобы говорил диверсант?

Сзади и сбоку появилась неизвестно когда подкравшаяся спутница Тору и взмахнула молотом. Альберик припоминал, что ее зовут Акари и она диверсант.

Зал огласил громкий лязг металла.

Акари выбрала превосходный угол атаки, отличную скорость и вложила в замах всю свою силу… но Син вскинул комбоклинок. Молот скользнул по его лезвию, и весь импульс рассеялся в воздухе.

Он не отразил удар, а избежал его, лишь слегка изменив угол.

Но…

— Ха-а! — кратко и резко обронила Акари.

Похоже, она знала, что ее атаку отразят, поскольку не замешкалась ни на секунду и тут же продолжила натиск. Она закрутилась так, словно молот утягивал ее за собой.

Размашистый удар по ногам, с легкостью переломивший бы кости противника.

Син избежал и его.

Вернее, не только избежал, но и…

— Этого еще не хватало. Ладно, убью тебя первой, — пробормотал он, затем занес гундо и попробовал ударить им Акари.

Ей пришлось резко опуститься, когда она пыталась подкосить противнику ноги. Девушка едва успела остановить удар рукоятью молота, но…

— Хья-а!

Сжатое заклинание.

Гундо прижимало Акари к полу. Сбежать она не могла.

— Явись, «Потрошитель».

Заклинание сработало.

А вместе с ним — еще одно.

— Явись, «Оборонитель»!

— !..

Одновременно с вражеской атакой прямо перед Акари запустилось защитное заклинание.

Два силовых поля сцепились, издали непонятный звук, а в следующее мгновение обратились голубым светом и погасили друг друга. Акари отшвырнуло в сторону ударной волной, но заклинание, по крайней мере, не перерубило ее пополам.

— ...Бесполезная пешка пытается вмешаться? — тихо бросил Син, окидывая прохладным взглядом белую Чайку и ее гундо.

Но вдруг…

— Явись, «Сжигатель»!

Сработало боевое заклинание. Сина охватило пламя.

Магию применила Сельма, притаившаяся точно позади белой Чайки.

Она ничуть не сдерживала себя и применила заклинание для того, чтобы буквально испепелить противника. Причем «Сжигатель» относится к той магии, что бьет по небольшой площади. От него нельзя увернуться, слегка пригнувшись.

Однако…

— !..

Охваченный пламенем Син исчез.

Вернее, на деле пламя так и не смогло его достичь.

— ?!

Он с невероятной скоростью оттолкнулся от стены, затем от колонны и устремился точно к белой Чайке и Сельме.

Однако дорогу ему перегородил наконечник копья.

— Ха-а!

Давид резко выбросил оружие вперед, прокручивая его в руках и словно ввинчивая в воздух.

Син вскинул руку и ухватился за древко копья у самого наконечника. Короткое движение — и он не только отвел от себя удар, но и не дал Давиду как-либо продолжить атаку. Затем Син навалился на копейщика весом, и тот потерял равновесие.

Диверсант двигался с потрясающей точностью.

Но…

— Попался! — Давид кинулся на пол, прижимая к себе копье и широко улыбаясь.

Сбоку приблизились лезвия змеиного клинка и окружили Сина.

Разумеется, это означало, что к атаке подключилась красная Чайка.

Любое нападение змеиным клинком требует широких взмахов, то есть заметной подготовки. Возможно, Давид с самого начала нападал именно для того, чтобы противник не заметил атаки красной Чайки.

— Фх! — резко выдохнула красная Чайка, словно превращая дыхание в еще одно лезвие, и потянула змеиный клинок.

Связанные проволокой лезвия бросились к телу Сина со всех сторон.

Но…

— Хья-а!

Сжатое до мгновения заклинание.

От тела Сина разошлась ударная волна и остановила готовые впиться в него лезвия. Смертоносное кольцо замерло лишь на мгновение, но Син успел прыгнуть и покинуть опасную зону.

Приземлился — и вновь оттолкнулся от пола.

Комбоклинок в правой руке, гундо в левой.

Казалось бы, любой на его месте фокусировался бы на одном из оружий и сражался бы неправильно… но только не Син. «Новоиспеченный» маг уже освоил новую силу в совершенстве. Или даже более чем в совершенстве, с учетом скорости его заклинаний.

Однако…

— Сэ-йя!

Давид вскочил, даже почти подскочил, и выбросил вперед копье, не отставая от противника. Не ослабляла натиск и Акари — она метнула в Сина ножи, и те почти достигли его спины… однако тот прокрутился на месте, тем самым отбив их, а затем парировал атаку Давида с помощью гундо.

Еще через мгновение подоспел змеиный клинок красной Чайки.

С ним Син совладал с помощью комбоклинка, затем зачитал еще одно сжатое заклинание — то же, что и в предыдущий раз, — которое расшвыряло Акари, Давида и красную Чайку ударной волной.

— Силен же он… — протянул упавший Давид.

Едва ли даже ему, опытному наемнику, повидавшему множество битв, приходилось сражаться с таким чудовищем, которое умело пользоваться клинком и магией, да еще и одновременно.

К тому же противник двигался очень быстро.

Когда дело доходит до ближнего боя, ни белая Чайка, ни Сельма не могут оказывать магическую поддержку. Враг им попался в высшей степени непростой.

Но…

— Эй, рыцарь, — обратился Тору к Альберику, параллельно отбиваясь от насевших со всех сторон диверсантов Субару.

— Можно просто «Жилетт». Чего тебе? — отозвался тот, отбиваясь от Субару уверенными движениями.

Сейчас его тело двигалось куда послушнее по сравнению с тем, когда сражаться приходилось одной рукой. Может, Альберик уже успел немного привыкнуть к ведению боя без одной руки, но долгое время учился сражаться при помощи двух рук и теперь вновь мог проявить отточенные навыки во всей красе.

— Прости, но можно я их оставлю тебе?

Тору поднял комбоклинки над головой, поймал ими опускавшееся оружие диверсанта Субару, захватил его и отвел вбок. Противник потерял равновесие, и Тору тут же отбросил его от себя пинком по животу.

— Их? О чем ты… — через секунду Альберик понял, о чем речь. — Хорошо. Тогда он на тебе.

— Как ты мне легко доверился.

— Сам удивляюсь. Хотя... — Альберик натянуто улыбнулся. — Я подумал, что мы станем союзниками, еще когда ты отказался от предложения императора.

— Ты бы… остерегался обманщиков. Ты вообще слишком добр к людям, — Тору тоже выдавил из себя улыбку… а затем крикнул: — Фредерика!


***

— Фредерика!

— Е-есть.

Веселое щебетание заглушил хлопок крыльев.

Принявшая облик дракона Фредерика отступила, вознеслась под самый потолок и заскользила по воздуху — все в точном соответствии с планом.

По пути она ухватилась когтем за шиворот Чайки, которая стояла в обнимку с гундо, а затем приземлилась вместе с ней рядом с Тору.

— Идем.

— М! — с улыбкой откликнулась белая Чайка.

Они взобрались на спину Фредерики, после чего полетели вглубь тронного зала, к самому трону императора Газа… вернее, к винтовой лестнице из материи, что появилась вокруг него.

Пока они летели, Син бросил в их сторону недовольный взгляд… однако сосредоточенные атаки Альберика, Акари, красной Чайки и Давида не дали ему кинуться наперерез. Сину удалось выпустить в драгуна лишь одно боевое заклинание, но Сельма подавила его защитной магией.

А затем…

— Чайка.

У самого основания полупрозрачной лестницы…

...стояла Лада Нива.

Живое гундо, сотворенное императором Газом.

Создание в облике человека, далекое от людей.

Создание из плоти и костей фейл, далекое от магических животных.

Всего лишь инструмент, который сделали с определенной целью.

Но…

— Нива. Нива. Остановись. Остановись, прошу!

Белая Чайка спрыгнула со спины Фредерики, подбежала к Ниве и заговорила с ней.

Если Нива не отключит созданную ею магическую лестницу — возможно, ее следует называть «аппаратом вознесения» — император Газ действительно взойдет на престол бога.

Сложно сказать, как именно он собирался захватывать мир и править им, но ясно одно — если Проклятый Император добьется цели, отряд Тору уже не сможет убить его.

Вернее, быть может, Нива способна уничтожить скрывшегося в параллельном мире бога так же, как в свое время уничтожила Ги… но едва ли император Газ не предусмотрел каких-либо контрмер.

«Например, он мог настроить Ниву так, чтобы она самоуничтожилась после окончания вознесения».

И если так, они действительно не смогут победить бога.

Поэтому действовать нужно сейчас. Они должны сделать хоть что-то — либо убить… уничтожить Ниву, либо уговорить ее отключить аппарат вознесения.

Пока еще не слишком поздно.

— Нива!

— Чайка… отойди, — бросил Тору подбежавшей к Ниве Чайке, спускаясь со спины Фредерики. — Мы не знаем, через сколько времени он станет богом. Нам нельзя мешкать.

— Тору?! — испуганно воскликнула та, глядя, как парень направляет острие клинка на Ниву.

Нива в ответ открыла глаза и посмотрела на Тору… но ничуть не изменилась в лице.

Вместо этого…

— Поздно… — прошептала она. — Аппарат вознесения. Работает. Сам.

— Что?..

— Я. Лишь. Отпечатала. Пространственный. Чертеж. И влила. Стартовую. Энергию.

— … — Тору нахмурился и перевел взгляд на белую Чайку.

Та встала между Тору и Нивой.

— Уже. Поздно. Нива. Ни при чем! Лестница. Равна. Огромному двигателю!

— ...То есть лестницу создали как самостоятельный инструмент для превращения в бога?

Как Тору уже знал на классическом примере летающих крепостей, магические двигатели бывают самых разных размеров — от гундо и до целых замков. И чем больше, чем сложнее заклинания, которые используют двигатели, тем громаднее они сами.

Сейчас уходящая в небеса винтовая лестница служила императору Газу в качестве гундо.

Одноразовому гундо не нужно быть долговечным… поэтому сейчас ему годилось даже созданное из материи.

И получается, убивать Ниву действительно бессмысленно.

А раз так…

— Нива, — Тору опустился перед ней на колено и заглянул в глаза. — Ты хочешь помочь нам… нет, Чайке?

Если Нива говорила правду, она вовсе не обязана быть врагом отряду Тору. Она выполнила свою цель. Возможно, император Газ уже не отдавал ей приказы. Но…

— Чайка… — Нива повернулась к девушке. — Я. Превратилась. В отработанный. Инструмент.

Ее тон не содержал ни намека на печаль.

Она словно объявляла очевидные факты.

Инструмент не обладает волей.

Поэтому и не принимает решений. Он лишь выполняет свои функции в соответствии с приказом. И, разумеется, становится ненужным, как только завершает работу. Но раз такая судьба уготована инструменту с самого начала, о ней не следует горевать. О судьбе вздыхают лишь люди, рожденные без цели и не сумевшие отыскать ее, либо нашедшие цель, но так и не достигшие ее.

Однако…

— Нива. Не инструмент! — воскликнула Чайка.

Когда-то те же самые слова она высказала в лицо Тору.

Люди — не вещи. Люди — не инструменты.

Но что насчет той, что создана быть вещью?

— Я. Искусственный. Инструмент.

— Больше не инструмент! — ответила Чайка, схватив Ниву за плечи. — Я инструмент. Я искусственная. Но сейчас не инструмент! Я — Чайка Трабант. Я живая. Я не вещь!

— …

— Я… — Чайка, наконец, устала выражаться на ломаном континентальном наречии и переключилась на язык Лаке: — Я не допущу, чтобы кого-либо считали инструментом!

Даже Тору почти никогда не слышал в словах Чайки столь искреннего гнева.

— Я отказываюсь соглашаться с тем, что кто-то счел тебя инструментом, воспользовался и объявил бесполезной! Я отказываюсь признавать тебя инструментом, Нива! Я не соглашусь с этим никогда и ни за что! Никогда, никогда и ни за что, пусть даже ты сама так считаешь!

— Чайка…

— Зачем тебе человеческий облик, если ты инструмент?! Зачем тебе человеческая душа, если ты инструмент?! Пусть тебя наделили и тем, и другим не специально, ты не должна быть инструментом, если обладаешь ими!


Чайка сама родилась инструментом.

Ее роль подошла к концу чуть раньше… и она стала бесполезной.

И теперь она, выкарабкавшаяся из пучины отчаяния, наверняка видит в Ниве того, кем некогда являлась сама. Она видит, как Нива признает себя инструментом, как принимает свою судьбу словно нечто само собой разумеющееся, и не может этого вынести.

Возможно, на деле Чайка лишь тешит свое самолюбие.

Возможно, если Нива согласна оставаться инструментом и довольна своей жизнью, у Чайки нет никакого права обвинять ее.

Но…

— Ради… — Нива неуверенно моргнула. — Того. Чтобы я. Могла превращаться. Могла реагировать. На разные обстоятельства. На разные заклинания. Могла использовать. Новейшие заклинания. Меня создали. На основе. Мозговой структуры. Драгуна. Мое сознание. Побочный эффект. Незапланированный.

Живое сознание — необходимое условие любого заклинания.

Хоть Нива по своей сути и является гундо… в то же время от нее требовалась достаточная схожесть с обычным магом, чтобы она могла изменять свою форму магией. Видимо, по этой причине ее и наделили минимальным сознанием.

Нива пыталась сказать, что она обладала сознанием — а также душой — лишь для того, чтобы исполнять свои функции, не больше и не меньше.

Вот только…

— Если ты начала оправдываться, Нива, мы уже победили, — сказал ей Тору. — Потому что инструменты не оправдываются.

— … — Нива посмотрела на него, затем опять перевела взгляд на Чайку.

Показалось ли Тору, что на мгновение маска безразличия спала, и на лице Нивы мелькнули чувства? Или она все же колеблется?

— Нива. Ты можешь применить то заклинание, которым император Газ одолел бога? — спросила Чайка на языке Лаке.

Наверняка она надеялась по возможности пристрелить императора Газа прямо отсюда.

Но…

— Невозможно. Заклинание. Стерто.

Наверное, поэтому Ниве и позволили остаться.

Император Газ лично создал заклинание уничтожения бога. Больше ни один маг не смог бы его воссоздать. Более того, никто из них даже не понял бы, как оно работало.

А значит…

— Остается лишь одно… — пробормотал Тору, вглядываясь в уходящую сквозь потолок в небо лестницу.


***

Как правило, диверсанты не сражаются со своими противниками в честных битвах.

Они устраивают засады, окружают толпой и вообще готовы идти на любые уловки, которые в обществе принято считать трусливыми и подлыми.

В этом смысле к истинной сущности диверсантов ближе не Акюра, стремящиеся в первую очередь как можно сильнее развить навыки каждого отдельного бойца, а Субару, которые привыкли «давить числом» и не ожидать многого от каждого конкретного диверсанта. Пусть битвы один на один и случаются, как правило Субару удается разгромить врага за счет численного превосходства.

Другими словами, их навыки не предназначены для битв в равных условиях.

А поскольку сейчас им не удалось захватить позиционное преимущество…

— Эти диверсанты вдвое слабее, чем могли бы быть. — Николай зловеще ухмыльнулся, размахивая огромным комбомечом.

Чаще всего быстрые и ловкие диверсанты видели в крупных неповоротливых противниках вроде Николая легкую добычу. Если в бою один на один Николай еще смог бы за ними угнаться, то в бою против двух или более диверсантов он бы ничего не обещал.

Однако сейчас его противникам недоставало живости.

Слишком вялые шаги. Слишком медленные движения.

И виновата в этом…

— Явись, «Покров Иллюзий».

...магия, которую без конца поддерживал стоявший неподалеку от Николая Матеус.

Вообще он специализировался на магии подчинения птиц и зверей, вот только сейчас подходящих целей для нее не было. Однако специализация вовсе не означала, что Матеус не знал других заклинаний. Подчинение птиц и зверей — лишь одна из разновидностей магии вмешательства в сознание, и Матеус владел большинством заклинаний этого типа.

В данный момент он поддерживал поле, подавляющее разум.

Любая попытка приблизиться к Николаю на расстояние удара заканчивалась тем, что Субару попадали под действие поля. Разумеется, так просто захватить контроль над их сознанием поле не могло, но немного сбить с толку — вполне.

Расплывался мир перед глазами. Искажались звуки.

Все чувства начинали немного сбоить… и этого достаточно, чтобы выбить человека из равновесия. Быстрые движения могли закончиться для противников тем, что они подвернули бы ноги или споткнулись. Разумеется, диверсанты прекрасно обучены управлять своими телами и настолько неуклюжих ошибок не совершали… но их скорость все равно слегка притуплялась.

Затем в дело вступал огромный меч Николая, которым он словно пытался выкосить врагов разом, и диверсантам приходилось отступать. Субару пытались метать в наемника ножи, но бронированного и на удивление проворного для своих пропорций Николая маленькие метательные клинки не брали.

К тому же…

— Явись, «Прерыватель»! — раздалось заклинание, и Зита установила заградительное поле.

Оно тут же отразило очередной залп из метательных ножей и игл. Зита не сделала поле всенаправленным — она установила незримый «щит», который отражал атаки лишь с одной стороны.

Что означало…

— !..

Сбоку пролетели метательные иглы Виви.

Диверсанты, начавшие было переключаться с метательного оружия на клинки для ближнего боя, прервались и сосредоточились на бегстве от игл ассасина.

— …

Все это время Субару молчали.

Они не ругались, не вопили.

Когда они увидели, что враги защитились от их бросков, они решили, что «там невидимая стена» и мгновенно сделали еще один вывод — «там оружие не пройдет». Поэтому сейчас, когда Виви вдруг метнула в них иглы, они отреагировали слишком поздно.

Конечно, так просто поразить диверсантов в уязвимые места не получилось, но после сочетания силового поля Зиты и игл Виви появилось отчетливое ощущение того, что Субару под давлением, что они начали действовать неуклюже. Противники явно с трудом сдерживали натиск.

Не помогало и то, что поле боя в лице тронного зала уже повидало множество битв. Они уничтожили все, что в нем находилось, включая несколько колонн. В потолке тоже зияла огромная дыра. Вокруг валялась куча обломков, но диверсанты все равно не могли использовать любимую тактику постоянных пряток, перебежек и набегов.

Вот только…

— Настоящий противник — он, — проговорил Леонардо, отражая кортиком удар набросившегося диверсанта Субару. — Он тоже диверсант, но даже раньше стоял на другой ступени по сравнению с этими.

В битве отряда Николая против диверсантов Субару фактически наступил застой — обе стороны топтались на месте. По сути, товарищи Николая занимались лишь тем, что сдерживали диверсантов, не давая им прийти на помощь Сину Акюре.

И диверсанты Субару занимались тем же самым.

Син Акюра.

Один из новых Империонов, выбранных императором Газом.

Он в одиночку уверенно держался против пяти бойцов — Акари, красной Чайки, Давида, Сельмы и Альберика — и даже постепенно побеждал их.

Разумеется, Альберик не умел сражаться плечом к плечу с такими союзниками, и то же самое касалось Акари. По этой причине они не могли организовать слаженное нападение. Другими словами, они действовали как три независимых отряда, каждый из которых атаковал по-своему. Обычный человек ни за что не смог бы совладать с атаками с трех сторон.

Однако Син Акюра спокойно переживал любые выпады.

— Прямо как… — пробормотала Зита, — император Газ в бою против восьми героев.

Или как он же в бою против апостолов.

Наверняка пять лет назад во время штурма столицы Империи Газ в тронном зале развернулась похожая битва.

Один боец в одиночку держался против натиска сил, превосходящих его в несколько раз, и умудрялся демонстрировать превосходство. Это уже не просто «так не бывает», а настоящее чудо.

Людей, победивших императора Газа, называют восьмеркой героев. Другими словами, для победы над одним императором Газом понадобилось восемь человек, считая магов. Скорее всего, всю правду о той битве знали лишь те самые герои. Легенды о «победе над дьяволом» наверняка слились с фантазиями рассказчиков, сильно приукрасившими те события…

— Если этот мужчина — Империон, он может обладать той же силой, что и император Газ…

И если так, получится ли у пятерки бойцов победить его?

— Нам нужно поскорее покончить с нашими! — ответила Виви с тревогой в голосе.

Несомненно, она хотела как можно скорее прийти на помощь Альберику и оказаться рядом с ним. Будучи ассасином, она, как и диверсанты, не слишком годилась для битв лицом к лицу, но вполне могла воспользоваться ошибкой врага, чтобы нанести решающий удар.

Однако…

— Это будет непросто, — отозвался Матеус. — Наши противники — не дилетанты.

Как говорилось ранее, диверсанты Субару заслуживали своей славы и делали все возможное, чтобы отряд Жилетта не смог воссоединиться с командиром.

Даже сейчас, в не самых выгодных для диверсантов условиях, оставшаяся в живых семерка Субару продолжала атаковать. Они уже поняли, что уступают в ближнем бою и часто переходили на метательные ножи. Из-за этого никак не выходило их прикончить. Хоть отряду Жилетта и казалось, что запас метательных ножей должен был иссякнуть давным-давно (они слишком тяжелые, чтобы таскать их с собой десятками), враги продолжали метать их. Возможно, они заранее обустроили в тронном зале — или во всем замке — множество тайников. С учетом того, сколько времени диверсанты Субару служили князю Хартгену, они вполне могли их предусмотреть.

Впрочем…

— Если их громить, то всех сразу, — пробормотал Николай.

Если прикончить одного-двух диверсантов и склонить чашу весов на свою сторону, выжившие Субару наверняка придут на помощь Сину Акюре и попытаются быстро добить Альберика и его товарищей. А так как противники Сина и без того едва держались, подкрепление Субару быстро разгромило бы их.

Отряд Жилетта не мог потягаться с диверсантами Субару в скорости. Если бы и те, и другие дружно бросились на помощь товарищам, отряд Жилетта воссоединился бы с союзниками на несколько мгновений позднее… и диверсантам с их скоростью реакции этих мгновений вполне могло хватить.

Поэтому, если отряд Жилетта и собирался как-либо помочь Альберику, первым делом от них требовалось победить диверсантов Субару… или по крайней мере надежно их обездвижить.

— Я применю сильное заклинание, — подала голос Зита. — Мне нужно сосредоточиться, защищайте меня.

Другими словами, она больше не могла помогать товарищам магией.

Но…

— Только поторопись! — бросила в ответ Виви.

— Я понимаю.

Николай молча кивнул. Зита начала читать длинное заклинание.


***

Силен. Слишком, до нелепого, силен.

Именно эти слова лучше всего описывали Сина Акюру.

Здравый смысл говорил, что такая сила невозможна.

В любой битве хорошо обученных воинов — и неважно, каких именно, — человек, сражающийся в одиночку против толпы, не сможет захватить инициативу, если только между ним и противником нет безнадежной пропасти в умениях. Пусть у каждого человека две руки и два глаза, он не может смотреть в две стороны одновременно. К тому же у него одно сознание, поэтому он не может следить за атаками с разных сторон. Если во время поединка с одним противником второй подкрадется со спины, битва сразу же закончится. И даже если сражаться спиной к стене, враги могут зажать в тиски, и уйти от такого нападения будет очень непросто.

Воевать трудно даже против двух противников.

Против трех тяжело просто держаться, против четырех — избежать смерти в первые несколько секунд. Даже если надеть полный латный доспех, среди противников может оказаться маг, который с легкостью пристрелит неповоротливую цель. Раз уж на то пошло, пять неопытных крестьян вполне могут убить прославленного рыцаря.

Но Син Акюра в лоб опроверг эти суждения.

Он на равных сражался против четырех бойцов ближнего боя в лице Акари, Альберика, Давида и красной Чайки, защищался от залпов мага Сельмы и умудрялся иногда контратаковать.

Он не просто сочетал ловкость диверсанта с умениями мага.

Син сильно отличался от них скоростью реакции.

Акари быстро поняла разницу.

Их враг действовал слишком быстро. Пожалуй, скорость его тела не слишком впечатляла, но Син думал вдвое, втрое, даже вчетверо быстрее их.

Как уже говорилось, человек может смотреть лишь в одну сторону. Следить за двумя направлениями сразу невозможно — так устроено человеческое сознание и человеческий мозг.

Однако профессиональные бойцы, натренированные выживать в условиях хаоса битв, приучены смотреть на обстановку словно со стороны. Они способны превращать дружный натиск врагов в последовательность отдельных атак.

Син Акюра не сражался со всеми противниками одновременно.

Так могло показаться лишь обычному человеку. На самом деле он лишь переключался с огромной скоростью.

— Империон… — пробормотала Акари, не отвлекаясь от битвы.

Слово, которым некогда описывали императора Газа, перешло по наследству к Сину Акюре. Скорее всего, оно не просто титул, а знак некоей «переработки». Син чем-то неуловимо отличался от того себя, которого запомнила Акари.

— ...Монстр, — глухо протянула стоявшая сбоку от Акари красная Чайка, собирая змеиный клинок.

Именно. Другие слова здесь не подходили.

— Отступник.

— Мне жаль расстраивать тебя, если ты думаешь, что все диверсанты такие.

Акари подскочила в воздух и швырнула в противника каменные обломки — метательные ножи уже давно закончились. На поле боя все средства хороши, в том числе бросание камней. Особенно это касается диверсантов, которым поручают проникнуть в ряды противника. Они вынуждены пользоваться всем, что подвернется под руку, иначе им не хватит оружия.

— Тору. Акари. По сравнению. Другой… На порядок.


— Се-йя!

Пока Акари и красная Чайка обменивались впечатлениями, Давид сделал очередной резкий выпад, но Син с легкостью избежал его, шагнул вперед и попытался нанести рубящий удар.

Хотя комбоклинок Сина сильно уступал копью по длине, диверсант двинулся так резко, что оказался вплотную к Давиду, лишив наемника возможности хоть как-то атаковать.

— Тц…

Давид прокрутил копье в руках, надеясь древком отвести лезвие в сторону. Син, казалось бы, не стал сопротивляться — клинок прижался к древку копья… а затем скользнул и сильно повредил Давиду тыльную сторону ладони.

— Гх…

Похоже, Сину удалось задеть мышцы или кость. Копье выскользнуло из правой руки Давида.

Наемник не справился с весом собственного оружия и потерял равновесие. Комбоклинок тут же устремился к его шее, собираясь добить.

Но его…

— !..

...отбил резкий выпад меча, выскочившего перед Давидом.

Отбить выпад выпадом — все равно что попасть одной точкой в другую. Для этого нужна недюжинная концентрация.

— Недаром ты состоял в апостолах… — тихо проговорил Син.

Его взгляд уже остановился на Альберике, который до сих пор не отвел зажатый в правой руке меч. Он незаметно приблизился к Давиду со спины, а когда наемник потерял равновесие, тут же выбросил клинок, словно просачиваясь в щель.

— Хья-а!

Однако Сина провалившаяся атака нисколько не смутила — он сразу же повернулся на пол-оборота, убирая клинок и наставляя на Альберика с Давидом гундо. Мелькнули диаграммы разрубающего заклинания…

— !..

Альберик и Давид перекатились по полу в разные стороны, уворачиваясь от очередного «Потрошителя».

Магия разрезала воздух… а за ней пролетел комбоклинок Сина. Альберик попытался отскочить, но лезвие рассекло ему лоб.

Однако…

— !..

Альберик не закричал и не застонал. Он лишь выдохнул, шагнул вперед и вновь попытался пронзить противника.

Колющий удар в отместку за нанесенную рану все же попал Сину в бедро, хоть тот и пытался извернуться.

Сина ранило в первый раз с самого начала битвы.

Что же до Альберика, Давида, Акари и красной Чайки, то все они уже получили по несколько ранений, хоть и не слишком серьезных. Именно они служили доказательством силы Сина.

Впрочем…

— Уф… победили, что ли? — Давид перекатился по полу подальше от противника и усмехнулся.

Ранения в бедро куда опаснее, чем может показаться. Через бедра проходят важные сосуды, поэтому серьезные раны могут привести к смерти от потери крови. Хоть атаки ниже пояса не слишком впечатляют внешне, избежать их сложнее, и именно они нередко определяют исход поединка.

Однако…

— Может быть, — тихо ответил Син.

А в следующее мгновение кровь вдруг перестала вытекать.

— Что?!

И Давид, и Альберик вытаращили глаза от изумления.

Он не зажимал рану рукой, ничем ее не смазывал и не прижигал. Вернее, если бы он попытался сделать хоть что-то — со спины накинулись бы красная Чайка и Акари.

А значит…

— Остановил кровь мышцами, что ли? Но ведь… уо-о?!

Син вновь бросился в атаку.

Он попытался ударить до сих пор не поднявшегося Давида пяткой — конечно же, обувь диверсантов подразумевала металлические вставки как раз для таких приемов. Атака, безусловно, примитивная, но может оказаться смертельной, ведь хорошее попадание по животу вполне способно повредить органы.

— Давид!

— Явись, «Потрошитель»!

И Чайка, и Сельма попытались защитить товарища. К Сину устремились лезвия змеиного клинка и заклинание.

Однако противник лишь вскинул левую руку и защитился от обеих атак с помощью гундо — магию рассеял, лезвия отбил.

Его защита действительноприближалась к идеальной.

Он отвечал на всё, словно его глаза смотрели во все стороны сразу. Не удавалось отыскать даже совсем маленькую слабость, которая помогла бы пробить оборону диверсанта силой.

Плохо дело.

Почему-то даже ранение никак не повлияло на движения Сина.

А вот Альберик и Давид из-за ран стали действовать немного неуклюже. А если не остановить кровотечение, уже скоро они вовсе не смогут сражаться. И уж тогда преимущество однозначно окажется на стороне Сина.

И вдруг…

— ?!

Что-то полетело прямо в Сина. Совершенно неожиданно, без какого-либо предупреждения.

Случившееся застало врасплох даже самого диверсанта. Похоже, такой возможности он просто не учитывал, иначе без труда увернулся бы. Вместо этого он рефлекторно взмахнул комбоклинком. Летевшее к нему нечто разрубило пополам, и оно упало рядом с Сином, испустив алые брызги.

Тело диверсанта Субару.

— !..

Удивление мелькнуло даже на лице Сина.

Что происходит?

Разве Субару не сражались против отряда Жилетта?

Но когда Син, а следом и Акари повернулись в сторону, из которой прилетело тело, они увидела нечто невероятное.

Одно.

Два. Три. Четыре.

Одно за другим летели еще несколько тел, словно выпущенные из катапульты.

За происходящим стояла магия.

Отряд Жилетта поймал диверсантов в какой-то сильный магический вихрь, раскрутил в воздухе… а затем начал ими швыряться.

Похоже, речь шла даже не о боевом заклинании, а о разновидности магии, использующейся для управления магическими двигателями. Невидимая праща хватала приблизившихся к отряду Жилетта диверсантов вращающимся «кольцом», раскручивала и кидала.

Скорее всего, магией управляла Зита Брузаско, девушка в очках.

Тела вновь полетели в Сина, но теперь он не стал отмахиваться клинком и вместо этого просто уклонился.

Но…

— Кх…

Он отвлекся лишь на мгновение.

Однако это мгновение дорого ему обошлось.

В воздухе просвистел вращающийся молот.

Син тут же защитился от него комбоклинком.

Плавная дуга, которую описывал в воздухе молот Акари, резко оборвалась, но…

— !..

Но только не наконечник.

Подобно комбоклинкам Тору, молот Акари не так прост, как может показаться.

Несложное движение рукой — и наконечник отделится от рукояти. Пусть противник и заблокировал рукоять несущегося на него молота, острый наконечник сохранил импульс и попал по нему.

Он вонзился в лоб Сина. Хлынула кровь.

Но…

— Хья-а!

Сжатое заклинание.

Во все стороны от Сина разошлась ударная волна. Она отшвырнула и Акари, и всех остальных, кто находился рядом с ней. Син восстановил равновесие, вытер со лба вытекшую кровь и уставился на Акари.

— С тобой действительно тяжело сражаться.

— Это комплимент? — отозвалась Акари, вскакивая на ноги.

— Ты так уверена в себе, потому что выбрала Тору хозяином?

На губах Сина мелькнула улыбка.

Совсем не жизнерадостная, но и не загадочная.

За ней виднелась кромешная тьма, сочащаяся злобой.

— Действительно ли ты… сделала правильный выбор?

— ...Что?

— В смерти Хасумин виновата не ты, — ни с того ни с сего заявил Син.

Хасумин Уло.

Дочь торговцев, что иногда посещали деревню Акюра. Девушка, чья смерть отбросила огромную тень на жизнь Тору и Акари.

— Это я все подстроил.

— ?!

— Ее сказки плохо влияли на нашу деревню, — тихо, чуть ли не шепотом продолжал Син. — Она заразила не только вас с Тору, но и остальных учеников деревни. Она отрицала войну и тем самым отрицала смысл существования деревни Акюра.

— … — Акари молчала.

Красная Чайка и Сельма напряженно перешептывались.

— О чем они?

— Неизвестно. Скорее всего… о прошлом.

— Бандиты напали на торговцев по чистой случайности, но я воспользовался этим, — заявил Син, направляя на Акари острие комбоклинка. — Ты не должна чувствовать вины перед Тору. Используй логику, думай, как диверсант Акюра, и присоединись ко мне. Вот правильное решение настоящего диверсанта.

— Эй! — воскликнул Давид, бросая взгляд на профиль Акари.

Им едва хватало сил, чтобы сражаться на равных. Если Акари переметнется к Сину, силы Тору и Жилетта однозначно проиграют. Конечно, Давид не знал подробностей их отношений, но видел, что либо Син говорил весьма убедительно… либо его слова заставили дрогнуть решимость Акари.

И тогда…

— Ты прав, — Акари кивнула. — Это действительно правильное решение настоящего диверсанта.

— !..

Красная Чайка и ее товарищи оторопели.

Если Акари предала их, надеяться больше не на что…

— И?

Но вместо этого…

— Что с того? — равнодушно продолжила Акари.

— ...Что?

— Это ведь ты, Син, называл меня и брата негодными, бракованными диверсантами. Какое отношение логика диверсанта имеет ко мне?

Син нахмурился, а Акари все говорила как всегда безразличным тоном:

— К тому же, Син, ты не понял одну вещь.

— Одну вещь? И какую же?

— Я и сама лишь недавно все поняла, когда смотрела на моего брата.— Акари слегка склонила голову. — Я действительно чувствую вину за смерть Хасумин… но не только. Вина — лишь повод, точнее, отговорка.

Она выпрямила указательный палец на руке, которой держала молот.

— Лишь повод для того, чтобы считать брата моим хозяином.

— …

Син промолчал. Даже Акари не знала, изумился он или разочаровался.

Однако…

— Син. На самом деле я не годилась в диверсанты всю сознательную жизнь.

У диверсантов нет своих целей. Диверсанты ничего не желают.

Их стремления им заменяют желания хозяев.

Поэтому один диверсант никогда не может быть хозяином другого.

Равно как одна пустота не может наполнить другую.

— И еще кое-что, Син, — вдруг продолжила Акари, словно опомнившись. — Я тоже более-менее восхищалась Хасумин, поэтому должна отомстить тебе. Я бы не примкнула к тебе, даже если бы моего брата здесь не было.

— Ты просто сгусток эмоций, — расстроенно протянул Син. — Учения Акюры отскакивают от твоего упрямства, как от стенки горох.

— …

— Какая жалость, что тобой управляют чувства и твое собственное сознание. Инструмент, отказавшийся быть инструментом, не нужен никому. Тебе не суждено кем-либо стать. Ты так и будешь бесцельно бродить, не зная, кто ты такая.

— ...Неужели? — Акари недоуменно склонила голову. — Я Акари Акюра. Не больше и не меньше. И этого достаточно.

Уголки рта Акари медленно потянулись в сторону.

— Это мне жаль тебя, Син Акюра. За то, что тебя не устроило быть самим собой.

Возможно, она просто насмехалась над ним.

Но на губах ее появилась яркая… хищная улыбка.

— ….

— Услышал ли ты меня, настоящий диверсант Син Акюра? Что же, теперь поведу я, — и Акари, продолжая улыбаться, начала зачитывать: — Я есть сталь!


***

Винтовая лестница уходила в небо.

Ступени из полупрозрачной, похожей на стекло материи и голубоватых магических контуров сливались с туманом в далекой выси и совершенно не поддавались счету.

Но взбираться по ним, видимо, не составляло никакого труда… поскольку волочащий дряхлеющее тело Артур Газ уже успел скрыться с глаз.

— Отсюда вверх, — проговорил Тору после короткого молчания.

Он не мог отпустить Артура Газа так просто.

Проклятый Император собирался создать мир, в котором бушевала бы бесконечная война.

Быть может, речь шла о том самом мире, о котором когда-то мечтал Тору.

Мире, в котором диверсант сможет проявить себя. Его ждало бы место под лучами софитов, а не звание пережитка войны и всеобщее презрение, с которыми приходилось мириться сейчас.

Но почему Тору вообще мечтал проявить себя как диверсант?

Из-за Хасумин Уло.

Ее жизнь оборвалась, как и жизнь ее ребенка.

Тору не хотел жить в мире, где люди рождаются и умирают безо всякой причины. Он не мог вытерпеть жизнь, которая ничего после себя не оставит и которую растопчут ради чьих-то амбиций.

Поэтому ему хотелось изменить мир. А поскольку Тору вырос и воспитывался как диверсант, он знал лишь один метод: битвы. И значит, в мирное время ему ничего не оставалось. Оттого он и мечтал о войне.

Но…

«Вот тебе раз…»

Жизни, которые топчут ради чьих-то амбиций.

Сейчас под эти слова попадал каждый житель мира.

Чудовище, называвшее себя богом, поглощало эмоции людей, взирало на мир из «иного измерения», куда не добраться ни на машине, ни на лодке, ни даже на летающей крепости. Оно наблюдало за тем, как мечутся и живут люди, и наслаждалось зрелищем.

Император Газ сказал, что ради этого — и только ради этого — людей и создали.

У жизни людей есть и смысл, и цель.

Но Тору не мог их принять.

Все отчаянные усилия ничего не подозревающих людей, появившихся на свет, служили лишь для ублажения вознесшегося над миром бога.

Останься Тору в неведении, и он тоже развлек бы бога беспокойной жизнью, полной гнева, смеха, сомнений и страданий. Точнее, нет. Едва ли бог даже отличил бы его жизнь ото всех прочих подобно тому, как люди не различают крупицы соли в своей еде.

Бог нисколько не уважал людей.

Он относился к ним, как к расходным материалам, и поэтому…

«Не допущу».

Тору не знал, что случится, если по лестнице попытается взобраться кто-то кроме императора Газа.

Отбросит ли и он тело, превратившись в божественное создание?

Или умрет, не справившись с магическим вознесением?

Тору не разбирался ни в магии, ни тем более в боге. Он не знал ответа.

И все же…

— Пожалуй, я еще успею догнать его, если побегу прямо сейчас, — решившись, проговорил он.

Но хоть слова его выражали лишь ни на чем не основанную надежду…

— М-м. Вероятно.

— Но разве долететь не проще?

Отозвались Чайка и Фредерика не слишком взволнованными голосами.

— Долететь? Ну… пусть я и научился использовать твои способности, отрастить полноценные крылья и использовать их мне будет трудновато.

— Э?.. — Фредерика недоуменно заморгала.

— Что за «э»?

— Тору, ты что, собрался пойти один?

— А ты что, собиралась со мной? — спросил он в ответ, сокрушенно вздыхая.

— Так, Тору, послушай, — причудливая морда драгуна оказалась у самого его носа. — Клятва драгуна и наездника — не какая-нибудь мелочь, понимаешь? Это буквально «пока смерть не разлучит нас».


— Да, но…

— И к тому же оно на деле как? Да, ты заключил со мной контракт, и мы оба стали частями друг друга… но наездник все равно не может использовать магию драгуна, если слишком отойдет от него. А с учетом того, что там по пути магические аппараты и так далее, нас быстро разъединит.

— Я…

— Тору! Времени сомневаться! Нет!

— И ты туда же! — Тору повернулся к Чайке. — Это слишком опасно, поэтому идти должен только…

— Отказываюсь. Тору. Один. Не пойдет!

— И я тоже иду, да.

— Эй, вы… — Тору попытался наскрести убедительных слов, но затем… — Ай, ладно, делайте что хотите!

Возможно, у них действительно не осталось времени.

Ему не хотелось безнадежно опоздать из-за мелкой перепалки.

К тому же до императора Газа наверняка легче долететь на Фредерике, чем бежать по винтовой лестнице. Плюс Тору могли пригодиться советы магов, чтобы остановить Артура.

— Идемте!

— М-м.

— Е-есть.

Тору запрыгнул на спину Фредерики, а затем потянул за руку Чайку.

И она оказалась куда тяжелее, чем он ожидал.

— ?!

Повернувшись к Чайке, Тору увидел девушку, державшуюся за ее спину.

Ладу Ниву.

— …

Тору хотел было что-то сказать… но промолчал, напрягся и затащил на спину Фредерики обеих девушек. Во-первых, он понимал, что сейчас нельзя тратить время… а во-вторых, счел, что если Нива сама пошла за Чайкой, то может пригодиться в бою.

— Фредерика, — обратился к драгуну Тору, прижимая руки к крепкой, словно доспех, шкуре. — Когда мы доберемся до императора Газа, я, скорее всего… буду использовать магию постоянно. Возможно, тебе придется тяжело, но будь так добра.

— Постоянно?.. А-а, — Фредерика поняла, о чем речь. — Угу. Доверься мне.

Она кивнула головой, что венчала длинную гибкую шею, затем взмахнула огромными крыльями.

Драгун уверенно поднялся в воздух в самом центре бесконечной винтовой лестницы, принял летную позу… а в следующее мгновение резко замахал крыльями. Огромное серебристое тело начало взлетать.

— Не упадите! — крикнул Тору, хватая Чайку за шиворот, а затем перевел взгляд вверх.

«В каком-то смысле мы тоже собираемся убить бога».

Или, по крайней мере, того, кто собирается занять престол существа, определяющего мировой порядок.

В некоторой степени желание Тору действительно исполнилось, хоть и совершенно неожиданным образом.

— Все-таки… — Он повернулся к Чайке. — Всем, что у меня есть, я и правда обязан тебе.

— М? — Чайка моргнула, не понимая, о чем речь.

— А, хотя о ерунде будем говорить, когда вернемся. Приготовь защитные заклинания на всякий случай.

— М-м.

Девушка кивнула. Принцесса с гробом сияла улыбкой, казалась счастливой и особенно очаровательной — она будто разогнала всю скорбь и сомнения, что томились в ней.

Глава 3. Битва в небесах

Они словно летели сквозь звездное небо.

Утро давно наступило, но вокруг царила тьма.

Казавшиеся полупрозрачными ступени винтовой лестницы и поддерживавшие их стены совершенно не пропускали свет. Пространство внутри башни из материи наполнял полумрак. Власть темноты оспаривали лишь то и дело вспыхивающие диаграммы и контуры заклинаний.

Ничего не подозревающему человеку башня показалась бы красивой.

Но…

— Что-то не так… — Тору сидел на спине взлетающей Фредерики и хмурился.

Что-то не давало ему покоя.

Его тело немного онемело. Слегка, но ощутимо.

Вернее, неправильно. Все телесные ощущения немного притупились. Состояние отдаленно напоминало сонный паралич — явление, при котором человек, что уже пробудился и пришел в сознание, не может пошевелить телом. По крайней мере, Тору тоже казалось, будто связи внутри его тела нарушились.

— !..

И тогда он заметил.

Всполохи, что иногда испускала лестница, — похожие на молнии, но слишком тусклые и тонкие, чтобы пугать, — пытались обволакивать Тору, Фредерику и Чайку, но, не в силах угнаться за скоростью драгуна, бессильно развеивались и исчезали.

Тору интуитивно понял, что дело в них.

Именно они не давали ему покоя.

Но что это за всполохи?..

— Чайка, давай защитную магию. Что-то тут не так.

— М-м, — Чайка кивнула, зарядила гундо и зачитала: — Явись, «Прерыватель»!..

Вокруг ствола закрутились голубые диаграммы, но…

— Хья?!

В следующее мгновение разбились.

— Что это значит?

— Огромный магический двигатель… — нахмурившись, проговорила Чайка. — Влияние. Игнорировать. Невозможно.

— А, вот оно что…

Близость к крупному магическому двигателю порой вмешивается в работу заклинаний. Чайка говорила об этом, еще когда они штурмовали летающую крепость. Внутри той башни, сделанной по подобию магического двигателя, обычная магия или не работала… или срабатывала удручающе плохо.

— Чайка. — Нива вдруг вцепилась в нее.

— Нива?

— Прошу, не двигайся.

И Нива рассыпалась.

Ее трансформации основаны на магии драгунов. Нива засветилась голубым и обволокла тело Чайки, словно тень. Когда свет погас, она полностью слилась с гундо Чайки, целиком покрыв его.

— Ты сможешь пользоваться магией с помощью Нивы?

— Вероятно. — Чайка снова зачитала заклинание и запустила магию.

В этот раз ей удалось создать сферический полупрозрачный барьер, который окутал их отряд.

Но насколько уже ставшее привычным защитное/нейтрализующее заклинание поможет им сопротивляться влиянию «башни вознесения»? Может, оно вовсе не защищает их и лишь тщетно пытается успокоить?

Тору нисколько не разбирался в магии и не мог ничего сказать.

Но затем…

— Глупцы, — раздался сверху голос.

— !..

Фредерика громко хлопнула крыльями и замерла в воздухе.

Тору поднял взгляд, продолжая крепко держаться за нее.

И увидел…

— Вы решили погнаться за мной? При том, что даже толком не понимаете, где находитесь?

Император Газ.

Он смотрел на них со ступеней выше.

И он…

«Где раны?»

Когда император Газ только начал подниматься по винтовой лестнице, он оставлял за собой кровавые следы. Он пояснил, что его тело уже не выдерживает. Такова расплата за «перевоплощение» в форму, способную одолеть Ги и «апостолов».

Однако сейчас император Газ не истекал кровью.

Более того…

«Его аура…»

Истончилась. Точнее, изменилась.

Да, Тору понимал, где находится император. И в то же время ему казалось, что он смотрит на мираж, холодный и бестелесный. В этом смысле император уже ничем не отличался от…

«Он похож на Ги».

— Вы не сможете вернуться, — продолжил император Газ. — Вся эта башня, вся эта лестница — аппарат-переработчик, превращающий материальных существ в богов. Я лично разработал ее, и стану богом, как только доберусь до конца.

— !..

Тору услышал, как ахнула Чайка.

Быть может, она тоже до конца не понимала происходящее, но вспомнила диаграммы лестницы и осознала, что император Газ говорит правду.

— Вы же не думали, что ритуал вознесения состоит лишь в том, чтобы добраться до расположенного где-то там божественного престола и сесть на него? Что человек станет богом, лишь только коснется престола? Глупцы. Стать богом далеко не так просто.

— Что значит «мы не сможем вернуться»?

— Чувствуете, как изменились ощущения? — император Газ прищурился. Он словно видел их насквозь. — Эта магия отделяет сознание от тела. В конце концов, тело превратится в бесполезный сосуд, и она уничтожит его. Затем сознание обретет новый сосуд — божественный — и станет абсолютным.

Так вот что стоит за ритуалом вознесения?

Отказ от человечности, обретение божественности?

Однако в голосе императора Газа не слышалось эмоций — он словно зачитывал книгу, описывающую грядущие события. Возможно, он считал их неизбежными.

— Абсолютным? Но ведь тебе удалось убить его.

— Конечно же, я не стану наделять своих Империонов способностью разрабатывать магические технологии. Мир и без того стал достаточно сложным, а магия — достаточно распространенной. Ему не нужны Империоны-исследователи вроде меня. Даже если среди простолюдинов вдруг появится маг, талантливый настолько, что сможет разработать заклинание уничтожения бога, я устраню его задолго до того, как он добьется успеха, — меланхолично отозвался император Газ. Затем он обратил взгляд фиолетовых глаз не на Тору, не на Чайку, а на Фредерику. — Вы отправились в погоню верхом на драгуне? Даже я не возьмусь сказать, как заклинание подействует на тех, кто решил пройти сквозь него таким нестандартным образом. Возможно, оно отделит сознание от тела, но не найдет ему сосуда и развеет… а возможно, попросту разрушит ваши тела.

И оба исхода сулят смерть.

— Так почему же вы отправились за мной? — вопросил он с едва уловимым любопытством в голосе. — Неужели думали, что сможете стать богами, устранив меня?

— Нам это не интересно, — сразу же ответил Тору. — Мы просто хотим победить тебя. Не дать тебе стать богом. Заставить понять, что не все в этом мире происходит по твоему желанию. Только и всего.

— Глупость, — император Газ покачал головой. — Ради этого вы пришли сюда? Наплевав на смертельную опасность?

Он развел руками, словно хотел показать искреннее разочарование.

— Мир и без того полон вещей, которые происходят не по желанию людей. Разве жизнь обитателей подножья определяется тем, кто восседает на вершине горы?

И словами, и жестами он изображал удивление и разочарование… хотя на самом деле не испытывал ни того, ни другого. Тору понимал это как по взгляду, так и по голосу мужчины. Тот просто имитировал удивление и разочарование, потому что сейчас эти чувства казались ему уместными.

Хотя сам он не человек.

— Воспользуйтесь религией или чем угодно, придумайте правдоподобную причину и смиритесь с абсурдом и нелепостью. Именно так живут люди. Я не собираюсь ни истреблять человечество, ни причинять им жуткие страдания ради собственного удовольствия. Война в вашей крови. Такими вас сделал предыдущий бог. Вы будете жить теми, кто вы есть, а я — смотреть и упиваться. Неужели вам это не по нраву?

Империоны — лишь инструменты, которые ворошат мир нужным образом. Они изображают человеческие чувства, но не понимают их. И, конечно же, не ощущают. Именно поэтому император Газ без каких-либо угрызений совести создал «механизм» Чаек.

Наверное, с этой точки зрения он действительно достоин стать богом.

Жестоким, беспощадным, капризным тираном.

— Не по нраву. Твои слова до невозможного бесят меня.

— Даже несмотря на то, что не сведи тебя случай с Чайкой, ты бы никогда ни о чем не узнал?

— …

Тору ощутил, как Чайка вздрогнула после слов Артура.

Он осторожно потянулся к ней рукой, не сводя глаз с императора Газа. Но пусть рука его протянулась вслепую, Чайка сжала ее в ответ.

— Да. И вот за это я должен поблагодарить тебя, — Тору оскалив зубы улыбнулся, но край сознания посвятил руке Чайки. — Я не знал, кого защищать, а с кем сражаться, но ты дал мне и то, и другое. И в качестве благодарности я одолею тебя.

— Ты хотел сказать, «убью»?

— Может, дойдет и до этого, — подтвердил Тору.

Едва ли он сможет остановиться, просто поколотив Артура. И едва ли Проклятый Император прислушается к словам юнца, не прожившего и пары дюжин лет. Чудовище, пережившее тысячу лет и собственную смерть, можно остановить, лишь окончательно уничтожив.

— Но я в любом случае не допущу, чтобы ты стал богом. Боги нам не нужны. Пусть они навсегда останутся в головах священников и монахов!

Тору поерзал на спине Фредерики и крепко сжал руку Чайки.

Она поняла команду и отключила защитное поле.

— Тебе конец, Артур Газ!

Тору оттолкнулся от спины Фредерики и устремился к Проклятому Императору, взиравшему на него свысока.


***

Громко взвыла сталь.

Син отбил удар молота Акари. Возможно, он собирался вынудить наконечник скользнуть по комбоклинку, но у него не получилось. Посыпались искры, раздался скрежет.

— !.. — Акари резко выдохнула и закрутила молот.

Молоты по своей сути плохо годятся для частых атак. Обычно их раскручивают перед ударом, чтобы придать как можно большее ускорение, и поэтому им не удается ошеломить противника частотой взмахов. Разумеется, с другой стороны, каждый удар молотом полагается на центробежную силу и потому очень силен, но факт остается фактом: редкие предсказуемые атаки без труда избегаются и блокируются.

Поэтому Акари компенсировала недостаток «Железнокровием».

Помимо того что ее перегруженные мышцы вращали молот быстрее, чем раньше, они еще и насильно искажали овальную траекторию ударов. Сложные движения позволяли атаковать противника по самым уязвимым местам.

Вот только…

— «Железнокровие» сейчас? — Син прищурился. — Разве ты выбрала молот не ради того, чтобы восполнить нехватку сил и веса женского тела? Вращение молота значительно повышает силу удара, и даже хрупкая девушка с его помощью может расправиться с бронированным рыцарем за один удар, но…

Он не только сражался с Акари, но по пути еще и уворачивался от атак Альберика, Давида, Сельмы и красной Чайки, наседавших на него с боков и со спины.

Кроме того, Сина окружил еще и отряд Жилетта, расправившийся с диверсантами Субару. Но они держались на расстоянии и вмешаться в бой не могли. Неосторожные атаки, в том числе магические, могли навредить Акари и остальным.

— Если использовать «Железнокровие» в паре с тяжелым оружием, увеличивается и отдача… а с ней нагрузка. Я не знаю, сколько ты способна поддерживать его, но если превысишь порог, станешь слабее обычного человека.

— …

Акари молча продолжала натиск. К замахам молотом она примешивала пинки окованными ботинками. Хороший удар ботинком режет плоть не хуже рубящего удара.

Но Син защищался от всех ее атак.

Впрочем, когда Акари применила «Железнокровие», Сину все же пришлось сосредоточиться на обороне. Если до того силы противников были равны, то теперь усилившаяся Акари постепенно продавливала Сина.

Однако, как он уже заметил, вечно так продолжаться не может.

«Железнокровие» нельзя использовать долго. Если вовремя не отменить его и продолжать поддерживать, тело начнет разрушаться и, следовательно, слабеть. Даже если Акари собиралась пожертвовать собой ради победы, шансов на эту самую победу все еще не было. От Сина требовалось лишь переждать ее натиск в обороне, а затем, когда Акари, по сути, выпадет из битвы, просто добить всех остальных.

Но…

— Что ты задумала? — спросил Син, все еще щурясь.

— … — конечно же, Акари не ответила.

И затем…

— ?!

Движения Сина… вдруг замедлились.

Под его ногами появилась голубая магическая диаграмма.

А за ней…

— Что это?!

К ногам Сина пристала материя. Она не атаковала его, а просто цеплялась. Каждым движением ног Син разбрасывал ее вокруг себя, но подобно тому, как человек двигается против течения реки, не без труда.

И конечно же, чем быстрее он пытался перемещаться, тем сильнее сопротивлялась материя.

— Наконец-то, — проговорила Акари, в очередной раз замахиваясь молотом. — Когда включаешь «Железнокровие», неизбежно начинаешь упускать из виду некоторые события.

— Что?..

— Ускоренное сознание перестает замечать все, что происходит слишком медленно.

Можно привести аналогию.

Лягушки ловят быстрых летающих насекомых и питаются ими. Но это отнюдь не значит, что у лягушек лучше реакция, чем у людей.

И лягушки, и подобные им земноводные умеют быстро реагировать на летающих насекомых, но не умеют распознавать медленные движения. До определенной скорости они просто не отличают подвижное от неподвижного.

«Железнокровие» обладает пусть не идентичным, но похожим недостатком.

Нередко бывает такое, что диверсанты под действием этого эффекта не распознают… точнее, не замечают очень медленных движений противника — например, крайне неспешных и осторожных шагов-подкрадываний, на каждый из которых уходит 10-20 секунд или даже больше. Из-за ускорения глаза и уши передают информацию настолько подробную, что некоторые явления попросту «выпадают» из восприятия.

— Син Акюра. Я с самого начала поняла, что твое нынешнее состояние во многом напоминает «Железнокровие». Похоже, мои товарищи смогли пустить в дело тактику… которую приберегли на тот случай, если ты войдешь в «Железнокровие».

— !..

Син перевел ошарашенный взгляд на Сельму — девушку-мага, которая весь бой применяла лишь заклинания поддержки. Когда Акари использовала «Железнокровие» и вынудила Сина уйти в оборону, нужда в магической поддержке со стороны Сельмы практически пропала.

А кроме того…

— Мне помогли уважаемый монах и юная леди, — с натянутой улыбкой заметила Сельма, имея в виду Матеуса и Зиту из отряда Жилетта.

Оба они не владели боевыми заклинаниями, но, будучи магами, несложные защитные заклинания творили без труда.

Пусть они и не могли вмешиваться в ход битвы неуклюжей боевой магией, поддержка защитными заклинаниями никак не могла по ошибке навредить отряду Акари.

— Мы разгадали ваш замысел, когда увидели движение материи и диаграммы, — пояснила Зита.

Может, они и не обсуждали тактику заранее, но Матеус и Зита поняли, что задумали Сельма с Акари, и помогли им.

— Как ты зовешь себя, Империон? — проговорила Акари, отпрыгивая назад. — Взирая на остальных сверху вниз, ты многое упускаешь из виду.

— !..

Син бросился было следом за ней… но его ноги вновь опутала материя и немного выбила его из равновесия.

И тогда…

— Сей-я!

— !..

Два рывка с обеих сторон.

Копье Давида и клинок Альберика воспользовались ошибкой противника и с силой вонзились в его бока.

— Хья-а!

Еще одно сжатое заклинание ударной волны.

Однако Матеус и Сельма успели развернуть барьер, и ударная волна отшвырнула самого Сина. Собственное заклинание ударило его словно огромным молотом и окончательно выбило из боевой стойки. Но покуда Альберик и Давид держали его на месте, Сину оставалось лишь выпускать ударные волны и вредить самому себе.

А затем…

— !.. — раздался резкий выдох и на левую руку Сина будто для верности намотались лезвия змеиного клинка.

— Сначала. Эту.

В следующее мгновение атака красной Чайки отправила ее, все еще сжимавшую гундо, в полет. Так и не оправившийся от ударной волны Син не успел избавиться от лезвий ее клинка, а уж о том, чтобы проводить какие-либо контратаки, и речи не шло.

После чего…

— Син Акюра.

Акари резко оттолкнулась от пола и устремилась к нему.

Син изо всех сил извернулся, отмахнулся от Давида и Альберика, затем выставил перед собой правую руку с комбоклинком.

Но… слишком поздно.

— Прощай.

Акари занесла молот над головой и изо всех сил опустила его. Комбоклинок так и не принявшего правильную стойку Сина разломало, а затем молот вошел в лоб изумленного диверсанта.


***

Он не думал выжидать и высматривать. Времени не осталось.

Поэтому Тору с самого начала набросился на Артура Газа в полную силу.

— Я есть сталь…

Ключевые слова «Железнокровия».

Эта техника резко увеличивает силу и ускоряет реакцию с помощью самовнушения. Пробуждаются телесные резервы, а нервы обретают сверхчувствительность и передают огромные объемы информации. При должной концентрации в этом состоянии можно даже вычислять температуру и разреженность воздуха, опираясь лишь на осязание.

— «Железнокровие»!

Стоило Тору произнести эти слова, как волосы его окрасились кроваво-красным, а на лице появился рисунок, похожий на пересечение шрамов.

Многих, кто видел это перевоплощение впервые, бросало в дрожь — им казалось, будто они смотрят на грозного демона. Тайная техника перекраивала тело, превращала его в боевой инструмент. Она действительно делала из человека сталь, вернее, оружие.

Но…

— «Железнокровие», тайная техника клана Акюра.

Похоже, императору Газу козырь Тору оказался знаком.

Конечно же, он нисколько не испугался и продолжал сверлить несущегося по ступеням Тору суровым взглядом. Он прекрасно понимал, что какая-то там военная шавка, пусть даже знающая тайную технику, не сможет одолеть его.

И действительно…

— !..

Резкий выдох и настолько же резкий выпад.

Но рубящий удар комбоклинком даже не оцарапал императора Газа.

— Тц…

И причина вовсе не в том, что противник оказался неожиданно быстрым.

Тору, пусть и мельком, довелось увидеть, как Артур Газ сражался против «апостолов» в тронном зале замка Герансон. Он обдумал скорость Артура в той битве и сделал вывод, что сможет поспевать за ним, находясь под «Железнокровием».

Но…

«Что за?!»

Сам Тору двигался медленнее обычного.

Его движения растеряли значительную долю той стремительности, которую обычно демонстрировали во время «Железнокровия». Конечно же, Тору замедлил их не сознательно, причина крылась в чем-то другом. Отчасти она состояла в том, что превращение в наездника на драгуне слегка исказило ощущения тела, но наибольший вклад внесли…

«Чертово местечко!..»

...опутывающая Тору и вновь рассыпающаяся материя, а также вспышки магического света.

Именно они… вернее, то необъяснимое давление, что наполняло сооружение, мешало Тору перемещаться.

— !..

Он двигался словно под водой, и император с легкостью зашел ему за спину. В ответ Тору сразу же развернулся и попытался разрубить противника горизонтальным ударом.

Но снова его клинок рассек лишь воздух.

«Не может быть! Мы должны находиться в равных условиях…»

Да, лестница влияла на него, но разве она не влияла и на императора Газа?

Тогда откуда между их движениями такая разница?

— Неужели ты думал, что мы в равных условиях? — обратился к Тору Артур Газ, словно прочитав беспокойство в его голове. — Я же говорил. Вся эта башня, все это пространство — магический аппарат моего вознесения. Ты поднялся по нему неправильным образом, а я — тот, для кого он строился. Едва ли он влиял бы на нас одинаковым образом.

— !..

Так значит, незваные гости башни не могут даже толком двигаться внутри нее?

Но тут…

— Кроме того…

— Явись, «Сминатель»!

Слова императора Газа прервало заклинание Чайки.

Артура Газа атаковало подобное огромному молоту незримое силовое поле… но не смяло его и рассеялось в воздухе.

— Вы же не думали, что обычные боевые заклинания сработают внутри огромного магического аппарата? — вопросил император, которого атака нисколько не смутила. — Помимо того что здесь магия срабатывает крайне редко, она потребляет на порядок больше топлива. Я мог бы разметать вас в мгновение ока, если бы захотел. Я бы понял еще попытку применить магию внутреннего действия, но…

— Явись, «Сминатель»!

Чайка уверенно выстрелила еще раз, но теперь ее магия даже не сработала — разбились диаграммы. Тем самым она невольно подтвердила слова императора Газа.

И затем…

— Более того…

Сзади на императора опустился огромный клинок.

Рубящий удар Фредерики, обратившейся леди-рыцарем. Но поскольку она никогда не полагалась на отточенные умения в своих атаках, Артур уклонился от меча даже проще, чем от комбоклинка Тору. Затем император Газ бросил на Фредерику краткий взгляд, и ту отбросило заклинанием, хоть противник и не произнес никаких слов.

— Гха…

Тело женщины в серебряных доспехах билось о ступени.

Но ни у Тору, ни у Чайки не было времени смотреть на нее.

— Явись, «Потрошитель»!

— Ш-ша-а!

Тору предугадал следующий шаг Чайки и атаковал вместе с ней.

В этот раз заклинанию кое-как удалось сработать и создать разрубающее силовое поле, которое полетело в императора с противоположного от Тору бока. Здесь, на лестнице, от такой атаки не увернуться… казалось бы.

— ?!

Но к изумлению Тору, Артур Газ легонько оттолкнулся от лестницы и быстро перепрыгнул на противоположную сторону. Его не достигла ни атака Тору, ни магия Чайки.

— Ах ты…

— Я попусту трачу время, — сухо заявил Артур Газ и вновь зашагал по ступеням.

— Стой!.. — крикнул Тору и кинулся вверх.

Но…

— !..

По его спине пробежал холодок… и нехорошее предчувствие.

Он тут же остановился и опустил взгляд на собственное тело.

Броня наездника, созданная с помощью магии превращения Фредерики, не изменилась, но сквозь щели доспеха он видел, что с его кожей, с его телом происходит нечто непонятное.

Тору перевел взгляд на ладони.

На мгновение пальцы расплылись перед глазами.

Сначала ему показалось, что глазам не удалось сфокусироваться, но нет. Размылись лишь пальцы, ничто больше. Выходит, что-то неладное творится с руками.

«Так значит…»


Вся эта башня, вся эта лестница — аппарат-переработчик, превращающий материальных существ в богов. Я лично разработал ее, и стану богом, как только доберусь до конца.


Чувствуете, как изменились ощущения? Эта магия отделяет сознание от тела. В конце концов, тело превратится в бесполезный сосуд, и она уничтожит его. Затем сознание обретет новый сосуд — божественный — и станет абсолютным.


Я же говорил. Вся эта башня, все это пространство — магический аппарат моего вознесения. Ты поднялся по нему неправильным образом, а я — тот, для кого он строился. Едва ли он влиял бы на нас одинаковым образом.


Неужели тело Тору уже начало разрушаться?

Но если так…

— Чайка! — воскликнул Тору, оборачиваясь.

— Тору!.. — испуганно отозвалась Чайка и посмотрела на него.

Ее взгляд метался, перебегая то на собственные пальцы, то на пальцы Тору.

Скорее всего, с ней происходило то же, что и с ним. Их тела — сосуды, которые нужно отбросить, чтобы обрести божественность. Вероятно, этот похожий на башню магический аппарат и до них дотянулся заклинанием обращения в «подобное богу живое сознание».

Однако они прорывались сквозь башню на Фредерике.

К тому же они не Артур Газ, под которого она строилась.

Никто не мог обещать им, что их тела смогут правильно преобразоваться… но даже если так, Тору отнюдь не стремился стать богом.

«Так он сбежал поэтому?!»

Артур Газ совершенно спокойно держался против Тору, Чайки и Фредерики одновременно. Никто не мешал ему расправиться с ними прямо сейчас, чтобы не оставлять грязную работу на потом.

И все же он так не сделал. Видимо, знал, что если их просто оставить здесь, то они не смогут стать богами и просто сгинут. Ему даже не нужно останавливаться и марать о них руки.

Плохо дело. Очень плохо.

Все могло кончиться тем, что они не просто не убили бы Артура Газа, но и бессмысленно исчезли бы.

Кроме того…

«Черт. Времени уже не осталось…»

Время действия «Железнокровия» тоже подходило к концу.

Как же быть — отменить его или наспех сдерживать разрушение тела с помощью магии Фредерики?

Как бы там ни было, Тору предстояло сделать выбор.


***

Говорят, диверсантов ожидает ужасная кончина.

При жизни их презирают, называют шавками и инструментами. После смерти от них не остается ни трупа, ни могилы, одни только слухи… Такова доля диверсантов. Можно сказать, диверсанты неспособны умереть достойно. В основном гибнут на поле боя и сами мечтают затеряться среди безымянных, позабытых в траве костей на поле отгремевшей битвы.

Боевые шавки от начала и до конца.

Вот кто такие диверсанты.

Но раз так…

— …

Можно ли назвать диверсанта удачливым, если за его отходом в иной мир наблюдает столько людей?

Акари равнодушно окидывала взглядом Сина Акюру. Из его проломленного черепа текли струйки крови, пересекавшие и рот, и уши, и нос.

Разумеется, он находился при смерти и уже не мог сражаться. Даже после обретения силы и превращения в Империона структура его тела не изменилась. После такого удара ему едва хватало сил стоять.

— …

Губы Сина Акюры дрожали — он пытался что-то из себя выдавить, но так и не смог издать членораздельных звуков. Быть может, он уже забыл все слова. Его правый глаз все еще неотрывно смотрел на Акари, но левый, обращенный неизвестно куда, уже не двигался.

Неудивительно, что он так выглядел после полноценного удара молотом по голове. Можно даже сказать, он еще легко отделался.

Но в любом случае…

— …

Губы Сина Акюры вдруг искривились.

Возможно, он пытался улыбнуться.

Но никто не знал, что его развеселило.

Насмехался ли он над собой, проигравшим после своих величественных речей? Хвалил ли старую знакомую за то, что она так выросла над собой? Или же до сих пор насмехался над Акари, которая так и не стала полноценным диверсантом?

Никто не знал и не стремился знать.

Смерти диверсанта не нужны слова. Другие поведают о том, насколько она страшна, — и довольно.

Еще одна, последняя конвульсия…

— …

И Син Акюра умер.

Акари продолжала молча смотреть.

— ...Вы ведь были односельчанами? — спросила у нее Виви. — Ты часом не жалеешь?

— Нет… — Акари покачала головой. — У нас нередко бывает так, что, если мы ненадолго покидаем деревню, в следующий раз можем встретиться со знакомыми уже врагами. Каждый из нас давно с этим смирился.

— ...Гадкие вы ребята, — поморщившись, отозвалась девушка-ассасион.

— У нас есть вещи поважнее, — Акари посмотрела вглубь тронного зала.

На полупрозрачную винтовую лестницу, уходившую в бескрайнюю высь. Казалось, она достигает самих небес.

— Я беспокоюсь за брата. — Акари пошла к ней.

— За ними. Поможем. — Следом к лестнице зашагала и красная Чайка, словно так и надо.

Но…

— Стойте! — воскликнула девушка-инженер по имени Зита и перегородила им путь.

— С дороги. Я не знаю, что ты задумала, но…

— Я разобралась в лестнице настолько, насколько могла! Я все еще не знаю всего, но если вы ступите на нее, назад можете уже не вернуться!

— ...Что? — переспросила Акари, нахмурившись, затем переглянулась с красной Чайкой.

— Эта лестница, по своей сути, разновидность магического аппарата, к тому же созданная императором Газом. Если он говорил правду, то она способна лишь на одно — превратить его в бога. С самого начала предполагалось, что он единственный будет по ней подниматься.

— И что с того?

— Но поскольку на нее забрались еще несколько человек, есть опасность, что настройки аппарата уже…

И стоило Зите сказать об этом…

— Эй, что за?! — изумленно воскликнул Николай и указал пальцем на лестницу.

Она… начала растворяться. Точнее, материя, из которой она состояла, начала возвращаться в исходную форму. Причем она осыпалась все быстрее и быстрее. Лестница рушилась целиком.

— Вот черт…

Акари и красная Чайка бросились вперед, оттолкнув Зиту с дороги.

Но они опоздали. Лестница уже успела разрушиться настолько, что они не могли достать до ступеней.

— Кх…

Красная Чайка замахнулась змеиным клинком и ухватилась лезвиями за разрушающуюся лестницу.

Однако, когда лезвия впились в ступени, а красная Чайка попыталась подтянуть себя к лестнице, материя разрушилась, и змеиный клинок звонко смотался.

Ни допрыгнуть, ни ухватиться.

И более того…

— Но ведь… — на лице красной Чайки отпечаталось отчаяние.

Выходит, что… даже если отряд Тору и одолеет императора Газа, они могут не вернуться?

— Сделайте что-нибудь! — крикнула Акари, оборачиваясь к магам — Сельме, Зите и Матеусу.

Но…

— Мы не можем… — Зита покачала головой. — Это аппарат, созданный превратить императора Газа в бога… неудивительно, что он начал разрушаться, после того как император прошел по нему…

Таким образом, Артур Газ собирался помешать кому-либо еще взобраться по лестнице и тоже стать богом.

Действительно, заклинание вознесения единоличного правителя наверняка должно завершить себя. В этом нет ничего удивительного, как уже заметила Зита.

Поэтому…

— Кх…

Акари раздраженно швырнула молот на пол.

А лестница все продолжала разрушаться.


***

Вдруг Артур Газ остановился.

Созданная из материи винтовая «лестница вознесения» сама по себе служила огромным магическим двигателем, подключенным к Артуру Газу. Естественно, что сейчас, во время работы двигателя, она передавала информацию прямо в его мозг.

Поэтому он знал всё.

В том числе то, что прямо сейчас в самой середине башни что-то взлетает.

Конечно же, гадать, кто именно следовал за ним, не приходилось.

— Глупцы. Но с другой стороны...

Артур Газ прищурился и опустил взгляд на свои руки.

Его тело уже наполовину закончилопревращаться. Его противники — посторонние люди, к тому же взобравшиеся неправильным образом. Их тела уже должны были разрушиться до несовместимого с жизнью состояния. Как им удалось выжить?

— Артур Газ! — донесся снизу крик.

Он перевел взгляд и прищурился.

Безусловно, его удивило, что ныне бесполезная Чайка-357 объединилась с Ладой Нивой… но тревожило несильно.

Он уже стер из нее богоубийственное заклинание, а ритуал вознесения работал сам по себе. Нива исполнила роль «запала» и уже не представляла ценности для Артура. Да и хранившиеся в ней заклинания ритуала вознесения тоже стерлись. Такой ее сделал Виктор Ижмаш в соответствии с указаниями Артура. Вряд ли Ижмаш понимал, что именно создает… но наверняка в точности придерживался чертежей. Артур Газ доверил ему создание Нивы именно потому, что знал его.

Итак…

— Драгун? Ясно, — пробормотал Артур, удовлетворившись догадкой.

Драгуны — одна из разновидностей фейл.

Они владеют магией превращения. Другими словами, способны с помощью магии придавать себе любую форму. А за счет поддержания одного состояния могут залечивать свои раны. Именно поэтому их, в отличие от большинства других существ, считают практически бессмертными.

— Не уйдешь! — воскликнул юный диверсант, вернее, наездник на драгуне.

Кажется, его зовут Тору Акюра.

Артур еще мог понять, как наездник с драгуном сохранили свои тела.

Скорее всего, они постоянно используют магию превращения, чтобы останавливать разрушительные процессы. Конечно, надолго им магического топлива не хватит, но завязать короткий решающий бой таким методом вполне возможно.

Вопросы вызывала Чайка-357, белого цвета и магического типа.

Каким образом выживала она?

— Ясно… Лада Нива.

Мозговая структура Лады Нивы прямо позаимствована у драгунов, чтобы она могла управлять собственной формой.

А поскольку во время использования магии гундо и сам маг фактически сливаются в единое целое, то не только гундо становится частью мага, но и наоборот. Если Лада Нива успела запомнить облик Чайки, то могла поддерживать его так же, как это делал бы драгун.

— Но…

Постоянное использование магии тратит огромное количество топлива.

Артур не знал, сколько топлива они взяли с собой, но когда оно кончится, им придется перейти на собственные воспоминания. А их надолго не хватит.

Вполне возможно и Тору Акюра, и Чайка скорее забудут, кто они такие, чем достигнут Артура Газа.

— И все же они преследуют меня? — пробормотал он, ничуть не впечатлившись.

В конце концов, они лишь люди… Тору Акюра ничем не интересовал Артура, а уж Чайка — и подавно.

И все же они озадачили его.

Для них, в отличие от него, смерть означает переход в небытие.

Разве не этого больше всего на свете боятся люди?

— Их гнев превосходит даже страх смерти?..

Артур Газ понимал происходящее на словах, понимал логически…

Но сам испытать их чувства не мог.

Он мог лишь…

— Какая жалость. Вы могли принести бы мне столько наслаждения, став Империонами и начав ворошить мир, — произнес Артур Газ, вновь оказываясь лицом к лицу с поднявшимся до его уровня Тору Акюрой и его товарищами.


***

Немногим ранее.

Сразу после того, как император Газ ушел, оставив отряд Тору позади.

— Возвращайся назад, — обратился Тору к Чайке. — Нива ведь не даст твоему телу разрушиться?

— М-м. Но…

Чайка тоже быстро заметила, что Нива умеет пользоваться магией перевоплощения драгунов.

Кроме того, Нива с самого начала проявляла пристальный интерес к телу девушки (Тору несколько раз доводилась видеть, как она ощупывала ее), и поэтому она научилась поддерживать форму Чайки без произнесения каких-либо заклинаний.

Но загвоздка крылась в магическом топливе.

Насколько им хватит его?

Если за Фредерику, прожившую очень долгую жизнь и способную тратить воспоминания выборочно, еще можно не беспокоиться, то насколько Чайке хватит запасов сухого топлива для поддержания таких же заклинаний? Когда оно закончится, ей придется расходовать собственные воспоминания.

Люди-маги не в силах выбирать, какие фрагменты памяти скармливать магии.

По оплошности воспользоваться собственными воспоминаниями — и уже не узнаешь, какой именно части лишился.

В худшем случае можно лишиться фундамента, на котором строится личность. Тело, пожалуй, и уцелеет, а вот психика начнет крошиться.

— Тебе незачем идти за мной! — убеждал ее Тору. — Я решил покончить с ним просто ради собственного спокойствия. Ради себя. Ради собственного удовольствия. Другими словами, ради собственной прихоти. Тебе ведь незачем идти со мной ради такого?!

Чайку уже не сковывал долг «принцессы с гробом» и «собирательницы останков». Она могла сбежать отсюда прочь при первой возможности, и никто не стал бы ее винить.

Но…

— Но. Буду вместе. Докуда угодно.

— Нет, ты…

— У меня. Страх. Боль. Скорбь. Горе, — продолжала Чайка. — Наверное. У красной… тоже.

— … — Тору не знал, что сказать.

Чувствуют ли Чайки утешение, когда делятся случившимся с сестрами по несчастью? Или же в силу своего положения могут лишь ранить друг друга еще глубже? Тору не знал, но…

— Прочие. Чайки. Тоже, — сказала вдруг Чайка. — Наверное. Нам. В отличие от них… Повезло.

По всему миру разбросало множество Чаек.

Скорее всего, большая их часть «выпала из борьбы» очень быстро. Многие из оставшихся впали в отчаяние, подобно Лейле, голубой Чайке. Они тоже отказались от судьбы Чайки и возненавидели все и вся.

— Поэтому ты… хочешь отомстить тому, кто принуждал их?

— Нет. Почему. Я… Сейчас. Жива?

— Что значит «почему»?..

Потому что повстречала Тору и остальных.

Безусловно, Тору не собирался присваивать заслуги и считать Чайку своей должницей, но ведь и правда — если бы они не встретились в лесу рядом с Дельсорантом, едва ли Чайка смогла бы добраться досюда. Она не только великолепный маг, но и ничего не знающая о жизни неуклюжая девочка. Без Тору она уже превратилась бы в чучело на продажу или просто погибла бы где-нибудь в глуши.

— Красная. Говорила, — Чайка опустила взгляд. — Наша. Удача. Зависит. От людей. Которые. Нас. Подобрали.

— То есть…

Не вдаваясь в подробности относительно правильности термина «подобрали», выживание, а также везение Чаек во многом зависело от того, какими «помощниками» они обзавелись.

И в этом смысле везучей можно назвать как белую Чайку, так и красную.

Ведь обе они смогли добраться сюда и пережить столкновение лицом к лицу с правдой.

— Наше прошлое. Подделка, — Чайка слегка улыбнулась.

Быть может, что сквозь слезы…

— Истинные. Мы. Прожили. Лишь. Эти. Год-два.

— …

— Скорее всего. Наше всё. Это…

Если предположить, что личность Чаек формировалась только при их жизни… то все они лишь младенцы.

И почти вся их жизнь прожита под боком опекунов.

Поэтому они для Чаек братья и сестры… другими словами, семья.

— Для меня. Важнее всего. Тору Акюра, — отчеканила Чайка, поднимая взгляд. — Вместе. Всегда. Везде. До конца. Твоя цель — моя цель!

Когда-то Тору дал себе такой же ответ на вопрос, который терзал его.

Он решил, что Чайка Трабант очень дорога Тору Акюре.

Что цель Тору Акюры — исполнять любые желания Чайки Трабант.

— Сопроводить Тору. Вернуться с ним. Мой долг. Я сама. Так решила, — объявила Чайка без толики сомнения в голосе. — Нас… наверняка. Ждут. Акари. И красная.

В одиночку Тору мог не вернуться живым после битвы с императором Газом.

Поэтому она хотела пойти с ним. Чтобы вернуться вместе. Чтобы хоть немного помочь Тору выжить. Пусть Чайка и говорила о «долге», наверняка она сама желала этого и…

— Не думай, что она переспорила тебя, Тору, — вдруг заявила Фредерика, принявшая второго всадника и раскинувшая крылья в стороны. — Чайка тоже сама пожелала и сама решилась, правильно?

— М-м!

— …

Тору просил того же и от Фредерики.

Чтобы и та жила не ради кого-то, а сама решала, что ей делать.

Поэтому он согласился с тем, что теперь они с ней стали единым целым, и поэтому не боялся взять ее с собой до самого что ни на есть порога смерти.

И к Чайке, похоже, нужно относиться так же.

— ...Ладно, — Тору протяжно вздохнул, затем решительно посмотрел вверх. — Вперед.

— Фредерика, спасибо. Тору, спасибо, — с улыбкой обратилась Чайка к Тору и к спине Фредерики.

— Лечу-у! — весело объявила Фредерика, громко хлопнула крыльями и резко взлетела.


***

— А-а-а-а-а-а!

Как правило, диверсанты не испускают боевых кличей.

Они, в отличие от солдат и рыцарей, не выступают на авансцене театра боевых действий и вообще стараются скрываться в тенях. Если в бою им как-то и необходимо дать волю боевому духу, он точно не примет форму неистового рева. Идеальный диверсант — тот, кто не говорит лишнего, убивает мгновенно и беззвучно.

Но…

— А-а-а-а!

Когда Тору обрушил на Артура Газа целую серию атак, он взревел так, словно пытался изгнать из легких весь воздух.

Тору по очереди выбрасывал оба комбоклинка, пытаясь достичь жизненно важных точек.

Горло. Левая половина груди. Лоб. Живот. Пах.

Пускай удары он наносил краткие, «Железнокровие» так усилило его мускулы, что каждый выпад, каждый взмах таил в себе смертоносную мощь. Если бы он сражался против обычного человека, тот давно лишился бы всех конечностей.

Но…

— …

Артур Газ с устрашающей точностью предугадывал все движения и отступал так, что атаки Тору каждый раз немного не достигали цели. Противник не пропускал ни единого выпада.

Более того…

— Придите, копья, — глухо произнес Артур Газ.

Его голосу ответила материя вокруг — она превратилась в копья и обрушилась сверху. Тору рефлекторно прикрыл голову, а в следующее мгновение орудия вонзились в него со всех сторон. Вернее, большинство из них отразилось о комбоклинки и доспехи, но четырем удалось отыскать бреши и пронзить тело Тору.

— А-а-а-а-а! — вновь взревел тот.

Хотя наездник на драгуне и способен с помощью магии залечивать собственные раны, он не может изменять нервы или удалять их из тела. Другими словами, пусть наездник почти бессмертен, боль от ранений он ощущает так же, как и обычный человек.

Кроме того, опыт — в том числе диверсантский, — накопленный Тору за примерно двадцатилетнюю жизнь, учил его как можно эффективнее сражаться, будучи обычным человеком, не обладающим регенерацией.

От вражеского оружия надо уворачиваться и защищаться. Этот принцип уже впитался в его подсознание. А если тебя ранили — нужно рефлекторно отступить и уйти в оборону, чтобы не получить еще более тяжелых повреждений.

Другими словами, пусть он и стал наездником, научиться спокойно принимать атаки телом и не отступать оказалось непросто. На свет упрямо выползали привычки диверсанта.

Тору все понимал и потому ревел.

Нельзя бояться. Боль есть, но тебя не убьют.

Не отступай, даже если по тебе попали.

Не ослабляй натиска, как бы тебя ни жгли и ни рубили.

Ревом он обращался к самому себе. Тору пытался придать себе кураж берсерка.

— Думал, наездника так просто убить?! — воскликнул он и вновь устремился вперед со все еще торчащими из тела копьями.

Надвигаясь на Артура Газа, он по очереди вытащил каждое из них.

Тело покрылось кровью, дыхание сбилось, в глазах горел свет ярости. Он словно превратился в аватара битвы. Если бы Тору приближался к обычному человеку, того наверняка сковал бы ужас.

Однако…

— Разумеется, я не думаю, что смогу убить тебя, — равнодушно отозвался Артур Газ. — Мне достаточно просто подождать, пока ты не достигнешь предела.

— Да ладно?! — крикнул Тору, одновременно шагнув в сторону отступающего Артура.

Он сокращал дистанцию такой яростной поступью, что ступени винтовой лестницы едва не крошились под ногами.

Шаг. Второй. Третий. На четвертом его комбоклинки, пусть и немного, но вошли в тело Артура Газа.

Да, пока немного. Пока слабо.

Но Тору достиг его. Еще шаг, и сможет добить.

Тору не сомневался.

На всякий случай он напрягся, чтобы попробовать превратить комбоклинки в длинные мечи с помощью магии драгуна. Так следующий шаг сойдет за 2-3, а удар станет еще вернее.

Но в то же мгновение…

— !..

В этот раз копья выскочили снизу и приковали Тору к ступени.

— Не ты один презираешь страх перед телесными ранами. Я все равно скоро избавлюсь от этого тела, — проговорил Артур Газ.

Он вовсе не считал, что Тору надвигается на него. Он вынуждал того надвигаться. Артур лишь заманил Тору в ловушку, чтобы остановить.

Теперь копья не падали с неба, они выросли прямо из лестницы. Другими словами, Тору буквально пригвоздило к ступени.

— Что же. Пожалуй, для начала я избавлюсь от нее, — с этими словами Артур Газ обошел скованного Тору и повернулся к Чайке, притаившейся на спине Фредерики. — Не хочу, чтобы ты каким-либо образом вмешалась в ритуал.

Однако…

— Явись, «Потрошитель»!

Чайка уже закончила читать заклинание и выпустила боевую магию.

Пока Тору сражался с Артуром Газом в ближнем бою, она не могла атаковать, но теперь ей ничего не мешало.

В сторону Проклятого Императора устремилось лезвие — обычно невидимое, но здесь, из-за влияния магического аппарата, похожее на голубоватое искажение пространства.

В ответ Артур Газ произнес: «Явись, щит». Перед лезвием внезапно возник барьер, и оно рассеялось в воздухе.

Однако вслед…

— Явись, «Потрошитель»! — воскликнула Чайка, едва не срываясь на вопль, и выпустила следующее заклинание.

Применяя одно и то же заклинание к одной и той же цели, его практически не нужно зачитывать заново, а потому можно повторить очень быстро… но если противник смог защититься или уклониться в прошлый раз, тот же метод сработает снова.

— Бесполезно, — объявил Чайке Артур Газ. Он не насмехался, не жалел ее, а просто сообщал факты как они есть. — Да, сейчас у тебя есть Лада Нива, а вместе с ней — сила, неподвластная обычным магам… но поскольку сейчас она постоянно восстанавливает твое тело, отвлекаться на поддержку боевой магии не может. Ты бьешь вполсилы.

— Явись, «Потрошитель»!

— Очевидно, какой бы магией ты ни пыталась атаковать меня, мне нетрудно защититься простым заклинанием.

— Явись, «Потрошитель»!

— ...У тебя уже нет сил осознать истину? — тихо произнес Артур Газ, защищаясь от четвертого заклинания, а затем оттолкнулся от ступени.

Он приземлился на спину Фредерики, тут же вытянул руку, схватил Чайку за горло и поднял ее хрупкое тело в воздух.

— Чайка!..

Фредерика извернулась и попыталась его ударить, но ее движениям мешал страх скинуть с себя не только Артура, но и Чайку.

— Триста пятьдесят седьмая. Ты внесла крупный вклад в успех моего перерождения. Сохрани ты молчание, и я бы не стал тратить силы на избавление от тебя, как от ненужного инструмента. Быть может, тебе даже… удалось бы обрести власть, богатство и процветание в мире людей рядом с Империоном Тору Акюрой.

— … — Чайка лишь задыхалась и не могла ответить.

Вместо ее голоса раздался…

— ...не стану колебаться. Я есть орудие, несущее твою гибель.

— ?..

Артур Газ услышал фрагмент ключевых слов, нахмурился и обернулся.

Разумеется, они смутили его, ведь Тору и без того сражался под действием «Железнокровия».

А значит…

— Гха-а-а-а-а-а-а-а-а!

Раздался рев, хлынула кровь.

Тору обратил комбоклинки против собственного тела. Он взрезал плоть, рубил кости, и стоило ему насилу освободиться от оков копий, как он высоко подпрыгнул.

— ?!

Он двигался так быстро, что изумился даже Артур Газ.

Тору достиг такой скорости, что его образ расплывался перед глазами. Очередная атака копьями, предпринятая Артуром Газом, пронзила лишь воздух, а в следующее мгновение Тору уже оказался перед самым носом Проклятого Императора.

— Р-роа-а-а-а-а-а! — раздался рев уже не бойца, но дикого зверя.

Артур Газ рефлекторно отпустил Чайку и попытался увернуться, но его выбило из равновесия.

Опора под его ногами вдруг пропала.

Фредерика приняла человеческую форму, полностью осознавая, что все они при этом упадут.

— М…

— А-а-а-а!

Безжалостный взмах комбоклинком отрубил Артуру Газу левую руку.

И в ту же секунду они начали падать.

Когда рядом не за что ухватиться, не помогает ни непревзойденная реакция, ни богатырская сила.

К тому же…

— Тору!

— Ага!

Тору отлетел в сторону.

Его пнула обратившаяся человеком и начавшая падать Фредерика. Он полетел точно на Артура Газа и, поскольку тот не мог увернуться от атаки в воздухе, устремил в него оба комбоклинка.

Артур тут же вскинул руку и попытался защититься.

Но клинки оказались быстрее и вошли в его тело с разных сторон. Тору все-таки использовал магию наездника и создал мечи поверх комбоклинков.

Теперь они поменялись местами — обездвижило уже Артура.

— О-о-о-о-о!

Импульс, с которым набросился Тору, сместил вбок и его, и императора. Миновав несколько десятков ступеней, они врезались в лестницу. В воздух поднялись и рассыпались обломки голубой материи.

— Ты…

— Понятное дело, так только наездник и сможет, — ухмыльнулся Тору, покрываясь кровью еще гуще прежнего. — Это двойная доза «Железнокровия».

Поскольку благодаря магии Фредерики Тору использовал «Железнокровие» без ограничений по времени, он решил применить еще одно поверх первого.

Разумеется, в обычных условиях такое состояние продлилось бы невыносимо короткое время… да что там, сам переход в него грозил покалечить вырывающееся из-под контроля тело. Однако Тору смог сдержать саморазрушение с помощью магии Фредерики.

Но сильная боль и чувство изнеможения набросились на него все с той же силой.

Слабовольный человек на его месте завопил бы или тронулся рассудком…

— М-м…

Сила удара сломала созданный магией меч.

Артур Газ обрел свободу и оттолкнул нависшего над ним Тору. Тот не стал сопротивляться и перекатился на спину… после чего вцепился в Артура Газа сзади и вонзил комбоклинки в его плечо и грудь.

И тогда…

— Чайка! Стреляй! — крикнул он.

— Т… Тору?! — неуверенно бросила она в ответ, невольно изумившись.

Но…

— Пристрели его вместе со мной!

— Нет! Отказываюсь! Тору, беги!

— Не могу! Он сбежит, если я не буду его держать!

Их противник в одиночку сражался против восьми героев и девяти «апостолов».

Если Тору не будет держать его, тот сможет увернуться от боевого заклинания. Более того, он сможет защититься и если его обездвижить.

Однако сейчас Тору мог ему помешать. Если бы Артур Газ попытался развернуть защитное заклинание, тот повредил бы ему горло, чтобы не дать дочитать.

— Я вылечусь магией драгуна! Быстрее!

— Но!..

Чайка боролась с сильными сомнениями.

Артур Газ собирался отбросить теперь уже ненужное тело, поэтому вряд ли даже уничтожение жизненно важных органов гарантированно добьет его. Для победы нужно полностью развоплотить противника, не оставив даже трупа.

Сейчас, благодаря магическому усилителю в лице Лады Нивы, Чайке хватало сил на магию такого уровня.

Но под удар… попадет и Тору.

Даже наездники на драгунах умирают как обычные люди, если повредить им голову.

— Стреляй, Чайка! — рявкнул Тору. — Стреляй и покончи со своим прошлым собственной силой… собственной волей!

— !.. — Чайка вытаращила глаза.

Она по очереди смотрела то на фиолетовые — как у нее — глаза «отца», то на Тору.

Оставшихся сомнений хватило на пару мгновений.

После чего…

— Ими. Дезар. То. Игл. Фиф. Айи… — Чайка начала читать заклинание.

Вокруг вскинутого гундо, резко увеличившегося в размерах благодаря прицепившейся Ниве, начали вращаться голубые диаграммы.

— Глупец… — глухо произнес Артур Газ. — Ты расстанешься с жизнью ради краткого удовольствия, ради морального наслаждения?

— Я не собираюсь слушать наставления того, кто распоряжался жизнями других, словно инструментами.

— …

После слов Тору Артур Газ замолк.

Тору держал его со спины и не видел выражения лица, но…

«Он… улыбается?..» — к своему изумлению осознал Тору.

Неужели их противник смирился с судьбой?

Или же знал, как снова обмануть смерть?

Или…

— Пусть. Развеять вечную скуку я смог.

— !..

И словно в ответ на его слова…

— Явись… «Уничтожитель»! — сработала магия Чайки.


Явилось огромное, сияющее белым кольцо.

Оно завращалось и полетело в сторону Артура Газа, постепенно сужаясь. По пути через него пролетали падающие осколки материи… а в следующее мгновение исчезали, обратившись крупицами света.

Боевое заклинание «Уничтожитель» разлагает цель на мельчайшие частицы.

Она распыляет любое материальное — и даже наполовину отбросившее материальную форму — создание, обращает его в бессмысленное, пустое ничто. То есть именно уничтожает его. Из-за своей силы оно уступает мечам и лукам в скорости, но если уж достигло цели, сопротивляться ему бесполезно.

И в тот самый миг, когда оно коснулось бы Тору…

— Ха… ха-ха-ха-ха!

Мощь удара вспорола Тору живот.

Артур Газ с силой извернулся и оттолкнулся от него.

Его пронзали комбоклинки, а сзади сжимал сам Тору. Артур не мог достать противника ни рукой, ни ногой. Как ему удалось прыгнуть, так и останется тайной. Возможно, он применил заклинание, а может, тело Проклятого Императора уже перестало быть человеческим.

— Ха! Ха! Ха-ха-ха!

Магия Чайки впивалась в Артура Газа.

И тогда…

— Я обрету свободу пораньше. Боритесь в вашем бессмысленном мире, сколько захотите.

Неприятный, пронзительный звук, подобный крику фантастической птицы.

И тело Артура расплылось.

Его очертания расплылись, и даже продолжавшийся хохот начал раздваиваться и растраиваться…

— Ха-ха-ха! Ха!..

И затем Артур Газ превратился в бесчисленные частицы, рассыпавшиеся в воздухе. Потом и они начали распадаться и истончаться, словно испаряющаяся вода. Наконец, они исчезли.

Не осталось даже трупа.

Тору не знал, виновато ли в этом заклинание, или же тело Артура Газа изменилось настолько, что уже не могло оставить после себя материальные останки.

Как только исчез Артур, Тору перестал ощущать и исходившее от него огромное, на порядок выше, чем от человека, давление.

Но…

— Все… кончено? — все-таки спросил он, потому что в ушах до сих пор звенел посмертный хохот противника.

Тору казалось, что его обывательское сознание не способно определить, действительно ли ему удалось «убить» Артура, уже единожды одолевшего смерть.

Но…

— ...М-м. Полностью. Уничтожен, — ответила Чайка, все еще сжимая в руках гундо.

По крайней мере, девушка, понимавшая в магии, с уверенностью заявляла о том, что Артур Газ погиб.

— …

На какое-то мгновение ее лицо напряглось и исказилось от боли — наверняка потому, что она подняла руку на того, кого называла «отцом», каким бы он ни был.

— Я объявляю эту битву законченной, — зачитал Тору ключевые слова.

Двойное «Железнокровие» развеялось.

Ощущения обычного человека резко вернулись к Тору, но он не мог сдвинуться с места из-за нахлынувшей на тело усталости. Он впервые испытал на себе двойное «Железнокровие» и не думал, как его действие скажется на нем. Может, магия Фредерики и уберегла тело от гибели, но она никак не могла избавить от изнеможения, прочно вцепившегося в сознание.

— Тору!

Чайка подлетела к нему верхом на вновь обратившейся драконом Фредерике.

Она кинулась ему на грудь, вцепилась в доспех и закричала:

— Прекрати! Безумствовать!

— Ладно-ладно, я понял, только не тряси. Что угодно, только не тряси, — ответил Тору, с трудом борясь против усталости. — И вообще, надо спешить.

— М-м?

— Ты что, забыла? Нам надо вернуться, и поскорее… иначе уже не сможем.

— !..

Чайка опомнилась, ее лицо дернулось.

Пусть они и победили Артура Газа, битва все еще не закончилась. Перед ними осталась еще одна трудная задача — вернуться живыми.

Они огляделись по сторонам. Свет, окутывавший винтовую лестницу, пульсировал все реже. По потерявшей хозяина башне уже шли трещины.

Сомнений быть не может.

Скоро она полностью разрушится и превратится в материю.

Но…

— Раз так, то держитесь крепче… а, Тору ведь не может. Ну, что поделаешь, — Фредерика-дракон вытянула лапы и прижала Тору и Чайку к груди. — А теперь — обратно!

После этих слов он громко хлопнула крыльями и начала резко снижаться.


***

— ...Эй, — ошарашенно обронил Николай, и все дружно подняли головы.

Бывший тронный зал замка Герансон.

Стены и потолок разрушились настолько, что слово «помещение» уже с трудом подходило ему. Все люди, собравшиеся среди гор обломков, следили за высившейся посреди зала башней.

Башней ритуала вознесения, построенной Артуром Газом из материи.

Впрочем… подходило ли словно «башня» — не слишком понятно, ведь ее фундамент уже разрушался. В небеса уходило нечто, что иначе как цилиндром и не назовешь. Или, если перебрать другие варианты, «аппаратом вознесения».

Тору, белая Чайка и Фредерика устремились в погоню за Артуром Газом, а остальным оставалось лишь ждать внизу и гадать, справятся ли они.

Впрочем…

— Что за…

Аппарат вознесения блестел.

Если точнее, внутри него то и дело возникало, а затем снова гасло свечение совершенно беспорядочное… настолько, что даже человек, нисколько не понимающий в магии, быстро догадался бы: с аппаратом случилось нечто непредвиденное.

— Они убили его? — пробормотал Матеус с отчего-то мрачным лицом.

— Магический аппарат сходит с ума после смерти мага, императора Газа?.. — уточнила Зита.

— Скорее всего, — Матеус кивнул.

Далее к разобравшимся магам обратилась озадаченная Виви:

— Короче, что происходит?

— Вероятно, Тору Акюра и его товарищи успешно одолели императора Газа, — пояснил Матеус, поворачиваясь к девушке-ассасину. — Однако эта башня по своей сути — магический аппарат, превращающий императора Газа в бога. Он построен из нестабильной материи и к тому же потерял объект воздействия. Сейчас он не может управлять вобранной силой и начинает сходить с ума.

Многие магические аппараты продолжают работать как ни в чем не бывало даже после смерти мага, но только потому, что они сделаны из настоящих материалов и имеют устойчивую структуру. Сотканная же из материи псевдоструктура не могла поддерживать себя после смерти заклинателя, императора Газа, и потому начала сбоить.

— Надеюсь, она не рванет?..

— Это, конечно, вряд ли, но… — Матеус вдруг перевел взгляд на других девушек, тоже следивших за башней.

На Акари и красную Чайку.

Обе они ждали возвращения Тору Акюры и его товарищей.

Молча кусали губы и смотрели.

— Горевать и приносить соболезнования еще рано, — сказал бывший монах, однако затем добавил: — Но… если честно, я не имею никакого понятия, удастся ли им вернуться.

— То есть… — Виви вновь посмотрела на аппарат вознесения и не смогла найти еще слов.

Хоть они и заключили временное перемирие, Тору и его друзья долгое время были ей врагами. По-хорошему, за их жизни не переживала бы ни Виви… ни кто-либо еще из отряда Жилетта. Но пусть она и не молилась за их возвращение… ей казалось, будет несправедливо, если они не выживут.

Наверное, ее чувства разделяли и товарищи по отряду.

— …

Виви перевела взгляд на Альберика. Тот тоже смотрел на уходящую в небо башню и кусал от досады губу.


***

Они летели быстрее, чем могли бы падать.

Хотя они двигались точно вниз, Тору и Чайка с трудом сопротивлялись воздуху, норовившему вышвырнуть их обратно в небо. Да, Фредерика прижимала их к себе, но этого оказалось недостаточно: одежда наполнилась ветром, словно паруса, и тянула вверх.

— Кх…

Тору вытащил цепь из рукояти комбоклинка и связал между собой руки Чайки, Фредерики и свои — мера предосторожности на случай, если кто-то один из них потеряет сознание и ослабит хватку.

— Когда уже…

Никогда еще Тору не приходилось так долго падать.

С первого взгляда на происходящее вокруг становилось понятно — с башней происходит что-то ненормальное. Ладно бы она просто разрушилась, но потеря заклинателя в лице Артура Газа привела к тому, что магические контуры внутри материи вышли из-под контроля. Сооружение вообще строилось наспех и устойчивостью не отличалось.

Что именно делала башня — Тору не знал.

— Когда уже земля?..

Они с Фредерикой без конца пользовались магией драгуна.

Если точнее — с ее помощью они сдерживали попытки магических контуров «преобразовать» их тела. Чайка быстро тратила запасы сухого топлива, и оно уже подходило к концу.

И наконец…

— Эй, Фредерика, ты в порядке?! — обратился Тору к девушке-дракону, заметив, что та уже долго молчит.

Поскольку сухое топливо питало магию Чайки «извне», они с легкостью могли оценить оставшиеся запасы, а расход его никак не сказывался ни на Чайке, ни на Ниве.

Однако Фредерика использовала собственные воспоминания.

Она всегда пользовалась магией легкомысленно, и обычно Тору не особо волновался за нее… но сейчас Фредерика применяла столько заклинаний подряд, что он не мог за нее не беспокоиться.

— М?.. Что? — отозвалась она немного сонным голосом.

— Сама ты «что». У тебя с памятью все нормально?

— М-м… пока что да. Наверное.

— Что еще за «наверное»?

— Тору, слушай… — продолжила Фредерика чуть насмешливо. — Если я полностью израсходую свою память, последним заклинанием превращу себя в кошку, что ли… Ты меня как следует корми и люби, хорошо?

— Ч… что ты несешь?!

Если она полностью израсходует воспоминания — перестанет даже осознавать себя как драгуна? А значит, больше не сможет использовать магию?

Другими словами…

— Секунду, ты чего говоришь так, будто сейчас умрешь?

...Уже скоро у Фредерики останется до опасного мало воспоминаний?

— Ты совсем тронулась?! Ты ведь можешь тратить мои воспоминания! Вот их и используй!

— Угу. Еще немного и начну, — отозвалась Фредерика как всегда жизнерадостным голосом.

Либо она не слишком глубоко задумывалась о происходящем, либо старалась не поддаваться печали.

— Ведь если я стану кошкой до того, как мы спустимся, не видать мне кормежки как своих ушей.

— Да я не об…

— Тору, — вдруг прервала его Чайка. — У меня. Иссякло топливо. Аналогично…

Тору обернулся и увидел, как Чайка заряжает последние запасы топлива в гильзу, а затем вставляет ее в гундо.

Плохо дело.

Дальше ему и Чайке… придется тратить свои воспоминания.

Но если за Тору, доверявшему магию Фредерике, можно не волноваться, то Чайка, скорее всего, не могла выбирать, какие воспоминания потратить. Она не сможет узнать, что потратится и в каких количествах.

И если случится так… что провалы в памяти уничтожат часть ее личности, это будет равносильно смерти.

Вернее, даже не так. Если личность, выстроенная на сознании никак не связанной с Империей Газ девушки, если Чайка вдруг потеряет важнейшую часть воспоминаний, которая составляет ее существо, она…

Чайка?

— ?..

Кто такая Чайка?..

— Кх!..

Тору вдруг понял, что происходит в его голове, и содрогнулся.

Фредерика начала тратить его воспоминания.

Воспоминания не похожи на страницы книги. Они не связаны друг с другом напрямую и не идут по порядку. Они похожи на огромную сеть, и если маленькое, но важное воспоминание вдруг исчезнет, все смежные с ним станут бессмысленными и непонятными.

Вот и сейчас Тору не смог вспомнить, кому принадлежит имя Чайки, потому что у него исчезла какая-то часть основных воспоминаний, через которые он осознавал Чайку той, кто она есть. Конечно, они провели вместе не день и не два, и у Тору еще оставался большой запас воспоминаний, которые могли залатать пробел… но надолго ли его хватит?

Нельзя продолжать.

Сейчас уже не время стискивать зубы и терпеть.

Остается лишь рискнуть…

— Погоди, Чайка.

— М-м?

— Сломай магический аппарат… уничтожь эту башню! — выпалил Тору, пытаясь совладать с паникой. — Императора Газа больше нет, ее никто не восстановит. Если мы выберемся наружу, использовать магию для поддержания тел уже не придется! Быстрее!

Конечно, Тору, будучи дилетантом в магии и двигателях, мог лишь предполагать, что у них получится.

Он понятия не имел, имеет ли его предложение право на жизнь.

— М… м-м! — Чайка поспешно кивнула и перехватила гундо.

После чего…

— ...М?

Недоуменно моргнула.

Так… словно не знала, как здесь очутилась.

Чем забвение, чем потеря того себя, что жил до вчерашнего дня…

…отличается от смерти?

Тем, что…

— Чайка! — воскликнул Тору, чувствуя, как по коже от ужаса пробегают мурашки.

На место утраченных воспоминаний могут прийти новые. Забытое можно повторить.

И таким образом — бороться против расширяющейся бездны бессмысленности.

— Стреляй! Стреляй! Быстрее! — кричал Тору, держа ее в объятиях.

— Тору?.. — Чайка озадаченно смотрела на него.

Она словно не понимала, почему он так спешит.

В ту же самую секунду Тору отчетливо ощутил, как из его сознания выпало несколько воспоминаний. События прошлого утратили смысл и превратились лишь в задники какой-то пьесы. А затем и они начали растворяться. Осталась лишь черная, выеденная пустота… которая постепенно расширялась.

События в деревне Акюра.

Путешествие с Чайкой.

И затем…

— Быстрее!

Тору и сам перестал понимать, что за бред несет.

Почему, зачем он вообще паникует?

Почему он летит вниз головой, что здесь делает?

Акари… где Акари?

Надо к Сину, скоро тренировка с метательными ножами.

А Фредерика еще не… Фредерика?

— Ну-у-оа-а-а-а!..

Тору схватился за проваливающееся в прошлое сознание и силой вернул его на место. Еще не конец. Еще нет. Пока еще он мог связать обрывки воедино и залатать пробелы. Пока еще.

Но насколько его хватит?

Сколько еще до воспоминаний, на которых держится его личность?..

— Стреляй! — кричал Тору, подгоняемый лишь обрывочным чувством тревоги.


***

— ...А, — полушепотом обронил Леонардо.

Где-то далеко вверху над их головами мелькнула вспышка.

— Что это?..

И следом разделивший небо пополам полупрозрачный аппарат вознесения начал полностью разрушаться от той самой точки, где вспыхнул свет.

Все произошло очень быстро.

Башня выцвела, словно мокрое пятно на одежде в солнечный день, а затем постепенно растаяла в воздухе.

И тогда…

— Метеор? — предположила Виви.

— Нет… — Матеус покачал головой.

Они увидели, как что-то отделилось от середины разрушающегося аппарата вознесения. И это что-то двигалось совсем не так, как осыпающаяся материя башни. За ним тянулся голубой хвост, и оно описывало какую-то свою плавную траекторию.

— Это же магический…

Цвет напомнил о вспышках, которыми сопровождаются заклинания.

Значит, либо Тору, либо Чайка применили какую-то мощную магию?

Или же часть аппарата вознесения взорвалась и теперь падала, беспрестанно испуская магическое свечение?

Или же…

— Брат!..

— Тору?!

Акари и красная Чайка одновременно испустили ошарашенные возгласы.

Может, обе девушки и обладали прекрасным зрением, они ни за что не смогли бы признать в падающем объекте отряд Тору.

Метеор, пересекавший уже поголубевший небосвод и оставлявший за собой отчетливый след… вдруг исчез.

Если он упал на землю, то по пути пересек не меньше двух горных гряд. Или, по крайней мере, рухнул там, куда пешком за пару дней не доберешься.

Но…

— !.. — Акари оттолкнулась от земли и побежала.

— Эй?! — бросил ей вслед Давид.

Но Акари не ответила и даже не обернулась. Она неслась с прытью убегающего зайца.

Куда она — к месту падения метеора?

А затем…

— Тору… — прошептала красная Чайка, а затем кинулась вслед за Акари.

— Эй, ты-то куда?.. — вскинул руку в ее сторону Давид.

Но красная Чайка обернулась лишь на мгновение… а затем сбежала подобно Акари.

— Эх… все-таки она и правда безбашенная… Упрямая у нас принцесса, а?

— Ну, почему бы и нет? Она будто бы выбралась из скорлупы. Все лучше, чем если где-нибудь валялась бы, — Сельма подтолкнула поникшего Давида в спину и улыбнулась. — Мы на это подписались. Давай за ней.

— Да-да, ты права.

Давид глубоко вздохнул, а затем вместе с Сельмой покинул бывший тронный зал по тому же пути, что и красная Чайка.

После чего…

— Что будем делать? — Леонардо повел плечами и повернулся к Альберику.

Вряд ли красная или белая Чайка станут восстанавливать Империю Газ и угрожать общественному спокойствию. Возможно, приказы оперативников агентства послевоенного восстановления все еще требовали пуститься в погоню, но следовало признать, что никакого смысла в этом не осталось.

— Что там с барьером? — на всякий случай спросил Альберик.

— Уже исчез, — ответила ему Зита.

— Хм… — Альберик ухмыльнулся, обвел взглядом подчиненных и продолжил: — Давайте пока обратно в «Климан». Получим указания от начальника.

— ...Вот, значит, как.

Николай тоже ухмыльнулся. Они уже пошли против «Климана». Причем не абы почему, а из-за смерти Альберика.

Сложно сказать, как посмотрит на их дружное возвращение начальник агентства Конрат Штайнмец. Возможно, он удивится. Возможно, разозлится. Наверняка так или иначе накажет…

— Попробуем доложить обо всем, что случилось. Конечно, поверят нам или нет — вопрос другой, — Альберик пожал плечами и тоже зашагал к выходу.

Эпилог. После

Полгода пролетело в мгновение ока.

— Итак… — Акари еще раз проверила припасы в дорогу, затем вышла из комнаты. — Что же дальше?

После событий в замке Герансон Акари направилась туда, куда рухнул «метеор», чтобы отыскать Тору.

Но за полгода не нашла ни его, ни Чайку, ни Фредерику.

К тому же тем «метеором» мог быть вовсе не отряд Тору.

В таком случае Тору мог упасть куда-то в другое место или же умереть так, что от него не осталось никаких следов. Наконец, его могло так размазать о землю, что останки разлетелись бы по всей округе.

Сельма и Давид давно отчаялись отыскать их живыми.

Но Акари не сдавалась.

Полгода она не могла отыскать Тору, но думала лишь, что ищет где-то не там. Нет трупа — нет и уверенности в том, что Тору мертв. По крайней мере, так считала Акари.

— Это ведь мой брат. Я не удивлюсь, если он приземлился в каком-то непонятном месте, — тихо проговорила она, словно убеждая себя, повесила на спину любимый молот и спустилась по лестнице гостиницы.

Здесь она потратила последние деньги, некогда полученные от Чайки. Всему приходит свой конец.

И тогда…

— ...Ты поздно, — в дверях ее ждала красная Чайка.

Она тоже оделась в походную одежду. Все эти полгода она останавливалась в тех же гостиницах, что и Акари, пытаясь отыскать отряд Тору. Акари давненько не доводилось видеть ее в этой одежде, с до боли знакомым змеиным клинком за спиной.

Но…

— Что ты задумала? — спросила Акари, сводя брови.

Разумеется, она рассчитывала искать Тору в одиночку.

Да, эти полгода она искала его вместе с красной Чайкой, Сельмой и Давидом и жила в тех же гостиницах, что и они. Тем не менее Акари считала, что вчера их сотрудничество подошло к концу. Во всяком случае, Сельма и Давид больше не могли путешествовать.

Сельма забеременела от Давида.

Поэтому пока что они планировали осесть в какой-нибудь деревне. Пограничные поселки никогда не забывают об угрозах со стороны разбойников и грабителей, а потому с радостью примут у себя опытного копейщика Давида и мага Сельму. Акари знала, что некоторые деревни охотно предлагали им свободные дома.

Она ожидала, что красная Чайка поселится вместе с ними.

— Тоже буду искать. Тору и… — на мгновение красная Чайка замешкалась, но потом закончила уверенным голосом: — Мою сестру.

Она имела в виду белую Чайку?

Видимо, таким образом та поселилась в душе красной Чайки. Поскольку сейчас спор о том, кто все-таки настоящий, уже утратил смысл, решение однозначно мудрое.

Но…

— А Фредерику?

— На нее плевать, — грубо выразилась красная Чайка. — Все равно… вместе с Тору.

— Ну, тут ты права, — согласилась Акари.

Трудно представить, чтобы драгун покинул связанного с ним наездника.

Если тот, конечно, жив.

Впрочем, и драгуны, и их наездники — самые неубиваемые создания на всем Фербисте.

— Но Акари, — красная Чайка слегка наклонила голову. — Догадки… есть?

— На самом деле нет, — хладнокровно отозвалась та.

— Нет уверенности… — сникла красная Чайка.

Акари окинула ее взглядом и…

— Пока что я вернусь в Дельсорант, — заявила она, сложив руки на груди.

— Дельсорант? Зачем?

— Там мы… я и мой брат встретили белую Чайку. И оттуда я пойду по следам нашего путешествия. Полагаю, брат мой сделает то же самое.

— Какие основания?

— Интуиция сестры, — ответила Акари с отчего-то убежденным видом.

На это красная Чайка какое-то время щурилась и глядела на собеседницу с подозрением… а затем протяжно вздохнула. Поскольку догадок не было и у нее, никакие сомнения не меняли того, что ей оставалось лишь следовать за Акари.

— Других зацепок нет. Желаю путешествовать вме… — начала было она. — …

После чего замотала головой, устремила на Акари ясный взгляд и проговорила:

— Нанимаю тебя, диверсант Акари Акюра.

— ...А?

— Цель: поиск Тору Акюры и моей сестры. Нужна помощь. Нанимаю диверсанта.

— …

Акари молча посмотрела на красную Чайку.

Она не знала, заметила ли та мысленный вздох Акари.

Однако саму Акари посетило странное чувство дежавю. Однажды белая Чайка наняла Тору и Акари, чтобы отправиться на поиски «останков». А сейчас красная Чайка наняла Акари, чтобы отправиться на поиски Тору, белой Чайки и Фредерики.

Поэтому в конце концов…

— Похоже, отказываться мне незачем, — сказала ей Акари. — Но мой хозяин — брат. Поэтому наш контракт лишь временный, пока мы не отыщем его.

— Довольно. Выдвигаемся немедленно. — И красная Чайка пошла, словно зазывая за собой.

Акари посмотрела ей вслед, и затем покачала головой.

— Красная Чайка.

— ?.. — та остановилась и обернулась.

— Дельсорант там, — Акари указала в противоположную сторону.

— !.. — красная Чайка быстро покраснела.

А Акари размашисто кивнула и…

— Идем же, моя госпожа.

— Высокомерная слуга!..

Акари выдвинулась и красная Чайка побежала, чтобы поравняться с ней.

Девушки отошли от гостиницы и зашагали по ярко освещенным улицам на восток.

Обратно по дороге, полной воспоминаний о давно минувших днях.

Акаритвердо верила, что по пути обязательно воссоединится с любимым братом.

Послесловие

Здравствуйте, это романист Сакаки.

Спасибо, что прочитали одиннадцатый том «Чайки, принцессы с гробом».


Так или иначе, на этом томе основной сюжет завершается.

Большое спасибо читателям, которые оставались со мной.

Однако я на манер одной известной манги скажу, что «мы еще чуточку продолжим» :)

Если точнее, у произведения будет еще один новый том, но на этом томе сюжет заканчивается в том смысле, что книги догнали концовку аниме.


Если считать как OVA, так и полноценные сериалы, это уже третий мой тайтл в составе Фудзими Сёбо Фантазия Бунко, получивший экранизацию… а также тайтл, заставивший меня многое обдумать.


Когда я начинал писать его, у меня был где-то десятилетний опыт написания ранобэ, и за это время я успел немного повидать, как меняются «тренды» индустрии. Я начинал писать Чайку, когда пышным цветом цвели школьные ромкомы-гаремники и сильно переживал на тему того, можно ли в такое время продать фэнтези-тайтл.


Поскольку ранобэ — книги коммерческие, если серия не продается, то завершается очень быстро, и автору не удается реализовать задуманное… и мне невольно казалось, что тайтл, который в наше время будет от души играть в фэнтези, издатель убьет уже через пару-тройку томов.

Мне было бы очень неловко перед купившими книгу читателями, если бы все так и завершилось, и раз так — почему бы написать не чистокровное фэнтези, а скромное, этакий слайс с бонусами? Так ведь безопаснее. Более того, такие произведения уже существовали и продавались, а у меня был интерес попробовать что-то этакое написать.

(Кстати, в то же время шла работа над ранобэ Outbreak Company для издательства Коданся Ранобэ Бунко, и этот тайтл хоть и имеет фентези-сеттинг, но в целом ведет себя как слайс. Я задумал его так, чтобы в случае чего завершить за два тома, а в случае другого чего — продолжить писать и дальше.)


Однако госпожа М, бывшая на тот момент моим редактором, твердо настаивала на рельсах «фэнтезийного путешествия», а когда меня охватывали сомнения, уверенно говорила, что «мне интересно почитать ваше произведение в таком стиле». В конце концов, так Чайка и появилась на свет.

При этом надо отметить, что госпожа М вовсе не фанатеет от одного только фэнтези. Ей доводилось редактировать книги самых разных жанров, включая школьную романтоту в современных сеттингах. К тому же она, наверное, входит в число рекордсменов по количеству экранизованных тайтлов.


Я не знаю причины, по которым она так «вцепилась» в фэнтези и заставила меня писать его. Скорее всего, их было несколько, и их можно охарактеризовать как расчет и анализ.

Мои сомнения относительно содержания произведения много раз вступали в битву с госпожой М (например, ей не нравилась идея гундо, она пыталась заставить меня заменить их на «магические посохи»). Однако в результате она, как редактор, придала книгам множество не вредящих сюжету, но помогающих продажам элементов.

В итоге Чайку приняли так, что первый том чуть ли не сразу пришлось допечатывать, серия перевалила за десять томов и получила аниме-адаптацию.


К слову, что касается таких популярных персонажей, как Фредерика и красная Чайка, изначально я планировал ввести их в сюжет позже, однако госпожа М и пришедший ей на смену Танапон вынудили меня вписать их пораньше.

Судя по всему, не зря.


К тому же, как зрителям наверняка хорошо известно, студия BONES и режиссер Масуи выпустили крайне качественную адаптацию тайтла.

Сэйю тоже сыграли настолько хорошо, что теперь у меня в голове Тору и Чайка разговаривают голосами Мадзимы-сана и Андзай-сан :)


Таким образом, произведение дожило до сегодняшнего дня благодаря помощи множества людей.

По-моему, судьба ему досталась счастливая.

Хотя я все еще считаю, что оглядываться по сторонам и быть в тренде — отнюдь не ошибка, возможно, и писать то, что хочется, что получается, что умеешь, — тоже правильно.

Буду надеяться, последний том тоже порадует моих дорогих читателей.

Послесловие команды

От arknarok (перевод)

Здравствуйте, с вами переводчик Чайки. Спасибо, что прочитали одиннадцатый том.

Что же, поздравляю нас всех — основной сюжет все же закончился. Да, впереди еще один том, но его лучше считать этаким оффспином, поэтому итоги можно подводить уже сейчас.

Оправдала ли концовка Чайки мои ожидания? Пусть это не тот вопрос, на который стоит отвечать одним словом, но скорее нет, чем да. Вернее, ожидания мои не оправдала вся последняя арка, начавшаяся в 8 томе. Такое чувство, что такие длинные, растянутые на 4 тома истории Сакаки не даются. Может, у него отлично получается ставить и режиссировать события, но задумку губят два неизменных слабых места — антагонисты и неравномерная подача сюжета.

Наверное, не только мне Артур Газ запомнился в первую очередь своим незатыкающимся ртом, а Син — своей совершенной бесполезностью. Наверное, не я том за томом устало ждал последней главы, где должно, наконец-то, начаться хоть что-то. В коротких арках эти недостатки не так сильно заметны (а в случае арки 5-6 томов Сакаки даже напрягся и придумал более-менее колоритных злодеев), но в арке Хартгена проявились во всей красе.

Впрочем, как я говорил и в прошлый раз, куда интереснее смотреть на сильные стороны произведения, нежели на слабые. Надеюсь, сами битвы и эпические масштабы, которые приняло повествование, вам понравились, поскольку привычно смешных разговоров героев в этот раз оказалось не так много. Замечу, что эта формула максимального пафоса и сокращенных разговоров тоже перекочевала сюда из сюжетов японских игр (которыми Сакаки начал вдохновляться в 5 томе). Там, как известно, под конец начинают твориться жуткий пафос и фантасмагория, а герои потихоньку замолкают. Поэтому, наверное, 11 том должен понравиться не любителям хорошей литературы, а любителям игр в первую очередь. Вот такой вот парадокс.

Что же, долгий путь подходит к концу, и впереди у нас остался выход героев на бис в лице 12 тома. Надеюсь, там мы с вами еще увидимся.


От Бурда (редактура)

Итак, снова здрасьте. Мы таки добрались до конца, который как бы и не конец.

Что ж, можно сказать, что последняя арка истории завершена. Тот гигантский эпилог на полтома из 12 тома пока не будем упоминать. И совсем забудем про концовку аниме — даже не хочется вспоминать то, что там сотворили. Да, для оригинальной истории еще сойдет, но для экранизации... И ведь порезана сама суть ранобэ — то, к чему оно шло прошлые тома. И оставим в сторону Артура-который-постоянно-говорит-и-не-хочет-затыкаться (даже у Чайки бомбануло, как вы видели). Давайте поговорим о Ги. С самого начала истории личность загадочная и непонятная. Истинные его цели были неизвестны до самого конца. Персонаж, которому... САКАКИ УСТРОИЛ ИДИОТСКИЙ СЛИВ, ПОРОДИВШИЙ НЕ МЕНЬШЕ ВОПРОСОВ! Мы с Арком ушли в пространное обсуждение о том, почему Ги так бездарно слился и что вообще за тупые цели он преследовал. И как иначе думать? Помогать всем Чайкам возродить Артура Газа, чтобы потом его... убить? Логика, где ты?! И это не самое глупое. Зная, кто такой Артур с самого его создания, зная, какой силой он обладает. Почти два тысячелетия знакомства. И после всего этого Ги атаковал Артура ЛИШЬ С 9 ЛЮДЬМИ? Какой-то нелогичный бред, не считаете? И как итог, закономерный и быстрый слив и смерть. И ради чего были все те долгие усилия? Ради... этого? У нас, конечно, была идея, что, дескать, чтобы Артура убить окончательно (дабы не возродился больше никогда), надо его воскресить. Только так действия Ги выглядят хоть в какой-то степени осмысленными. Но даже так столь хреновая гибель Ги никак не оправдывает Сакаки.

Кстати, как вам до жути идентичные смерти Сина и Артура? Видимо, и тут Сакаки не особо напрягался, разделив одно надвое.

Но не будем же расписывать все негативом. Арка вышла довольно неплохой. И тут было много боев! А это очень хорошо. И было много Фредерики. А это тем более хорошо!

Хватает и забавных моментов, порой даже очень в тему. А знали бы вы, как много юри- и яой-ситуаций можно выцепить из контекста)))

А уж завершение тома смачной... кхм... ну вы поняли. В общем, шикарно же!

Итак, остался лишь том. Мы наконец узнаем, что же случилось с героями, как они заживут после окончания всего (будет ли гарем, да). Но если то, что показывал мне Арк, верно, то у меня будет бомбить. А еще там есть сакакируссишь (внезапно).

И в конце предлагаю выбрать вам свою реакцию на арку (радостную или грустную):

1) — А-а-а-а-а-а!

2) — А-а-а-а-а!

До встречи в последнем томе!


Оглавление

  • Пролог. Наследник престола
  • Глава 1. Три короля
  • Глава 2. Ритуал вознесения
  • Глава 3. Битва в небесах
  • Эпилог. После
  • Послесловие
  • Послесловие команды