Арсенал-Коллекция 2015 № 01 (31) [Журнал «Арсенал - Коллекция»] (fb2) читать онлайн

Арсенал-Коллекция 2015 № 01 (31)

Научно-популярное издание

В оформлении обложки использован рисунок М. Быкова

Андрей ТАМЕЕВ

Неизвестные восьмидюймовые

Вид с юга на второй (на переднем плане) и первый (слева в отдалении) башенные блоки батареи №9 на о. Нарген после ее взрыва в 1918 г. В первой башне идет демонтаж орудий. На заднем плане наргенский маяк. Конец 1920-х гг.

В 1914-1917 гг. на островах Нарген и Мякилуото в Финском заливе были построены две башенные батареи для 8-дм орудий в 50 клб длиной. В феврале 1918 г. батареи были взорваны. Вот практически и все, что известно об этих батареях. Эта статья - первая попытка приоткрыть завесу неизвестности над этими по-своему уникальными батареями.

Предыстория. Согласно одобренному военным министром В.А. Сухомлиновым и утвержденному 5.06.1912 г. императором Николаем II проекту Ревель-Порккала-Уддской позиции, ее основная ударная сила - 14-дм и 12-дм башенные батареи, которые располагались на островах Нарген и Мякилуото и на полуострове Суроп. Первоначально укреплением Ревель-Порккала-Уддской позиции, как и всеми приморскими крепостями империи, занималось Военное ведомство. Согласно планам русского командования, мощные береговые батареи и плотные минные заграждения в центральной части Финского залива, а также корабли Балтийского флота, должны были отразить атаку даже численно превосходящего неприятельского флота. Конструкция и история 14-дм и 12-дм береговых батарей описаны в статьях «Главный калибр «эстонских дредноутов» и «Двенадцатидюймовая ипостась четырнадцатидюймовых башен». Однако, кроме орудий главного калибра на островах Нарген, Вульф и Мякилуото, полуостровах Суроп и Вимс, а также на мысе Какомяги, должны были располагаться еще и шестнадцать 11-дм гаубиц для обстрела навесным огнем палуб неприятельских кораблей, сорок шесть 6-дм/52 клб и двенадцать 120 мм/50 клб орудий в качестве противоминной и вспомогательной артиллерии, а также шестьдесят шесть трехдюймовых орудий (зенитных и пушек на колесных лафетах для отражения вражеских десантов). На позиции также предполагалось разместить 100 пулеметов и 30 прожекторов. Общая стоимость батарей и сопутствующей инфраструктуры приморского фронта позиции составляла около 55 млн рублей.

6-дм/52 клб орудия для вооружения позиции были заказаны в июле 1912 г. в Англии в компании «Виккерс». Это орудие имело виккерсовское обозначение «6in/52.33 Mk S», чертеж орудия был утвержден 2.06.1913 г., полная длина орудия составляла 7980 мм. В сентябре 1912 г. ГАУ объявило конкурс на разработку проекта двухорудийной башенной установки для 6-дм/52 клб пушек, которая должна была стать первой башенной установкой среднего калибра в российской береговой обороне. К заказу предполагалось три установки, которые должны были располагаться совместно с 14-дм башнями, вследствие чего они могли подвергаться такому же огню орудий крупного калибра, поэтому они снабжались мощной броневой защитой - стены башни 305 мм, крыша 102 мм, неподвижная броня (кираса) 254 мм в передней части и 127 мм в задней. Установка должна была быть снабжена центральной электрической подачей снарядов, обеспечивающей скорострельность 6 выстрелов в минуту на ствол, а при ручном действии - не менее 2 выстрелов в минуту. Установка должна была иметь ручную вертикальную наводку в пределах от -3° до +30°, а также ручную и электрическую круговую горизонтальную наводку. Проект, однако, реализован не был.

Военное ведомство передало Ревель-Порккала-Уддскую позицию Морскому ведомству 7.01.1913 г., а 30.04.1913 г. позиция получила новое название - Морская крепость Императора Петра Великого. В мае 1913 г. Морское ведомство внесло в проект крепости ряд изменений, отказавшись от использования устаревших 279-мм гаубиц, а также от 6-дм и 120-мм орудий, которые в качестве вспомогательной артиллерии планировалось заменить сорока восемью 130-мм орудиями в щитовых установках. Именно тогда в проекте крепости появились две батареи с 8-дм/50 клб орудиями, первая из 6 пушек в трех башнях на о. Мякилуото, а вторая из 4 пушек - в открытых установках с маскировкой на о. Нарген. Вскоре, однако, состав вооружения обоих батарей был изменен, на батареях было решено установить по две двухорудийные башни с 8-дм/50 клб орудиями. Тем не менее, до ввода в строй новых батарей крепость надо было чем-то вооружать, поэтому стали устанавливаться батареи из 8-дм/45 клб, 6-дм/45 клб и 120-мм орудий, в основном временного характера.

6-дм/52 клб береговая пушка в цеху Металлического завода. 1913-14 г.

Проектирование и изготовление. Артиллерийский отдел Главного управления кораблестроения 20.10.1914 г. заключил с Санкт-Петербургским (Петроградским) Металлическим заводом договор на изготовление четырех двухорудийных 8-дм/50 клб башенных установок. Они были предназначены для установки на батареях Морской крепости императора Петра Великого (МКИПВ) на островах Нарген и Мякилуото. Установки проектировались Металлическим заводом на основе ранее им изготовленных 8-дм/50 клб двухорудийных башенных установок для линейных кораблей «Андрей Первозванный» и «Император Павел I», хотя между ними и имелось много существенных различий. Восемь станков для орудий были заказаны заводу Виккерса в 1913 г. по образцу станков для 8-дм орудий крейсера «Рюрик». Первые два станка должны были быть сданы к 10.09.1914 г., еще два - к 10.11.1914 г., а последние четыре - к 10.01.1915 г. Однако, вступление России 19.07 (1.08 по новому стилю)1914 г. в Первую мировую войну спутало все планы. Металлическому заводу пришлось срочно заканчивать 12-дм башенные установки достраивающихся линкоров «Севастополь» и «Полтава», из-за чего было задержано изготовление узлов 8-дм береговых башен. Кроме того, часть деталей и механизмов 8-дм установок было заказано в Австро-Венгрии и Германии, что потребовало их срочного перезаказа на отечественных предприятиях. Так, электромагнитные муфты, изготовлявшиеся заводом «Вулкан» в Вене, пришлось теперь заказывать петроградскому отделению фирмы «Симменс-Шуккерт». В связи с этим артиллерийский отдел ГУК перенес срок сдачи английских станков на весну 1915 г. Однако, и у Виккерса с началом войны было достаточно проблем, так как он в первую очередь стремился выполнять заказы английского Морского министерства. В результате срок сдачи первых двух станков был перенесен на 1.05.1915 г., а еще двух - на 1.06.1915 г., однако и эти сроки не были выдержаны. Хотя 5.08.1915 г. Металлический завод собрал в цеху на яме первый боевой стол, отсутствие станков не позволяло собрать установки целиком для проведения испытаний и дальнейшей отправки на батареи. Первые два станка были погружены в Англии на пароход «Адда» лишь 2.11.1915 г. Пароход прибыл в Архангельск 29.11.1915 г., откуда станки по железной дороге отправили для испытаний на Морской полигон. После этого долгожданные станки попали на Металлический завод, а позже были отправлены на места монтажа. Некоторое время спустя прибыли и остальные виккерсовские станки. Две башенных установки на о. Нарген были сданы в конце сентября 1916 г., а две на о. Мякилуото - в мае 1917 г.

В башенных установках устанавливались по два 8-дм орудия в 50 калибров длиной. Это орудие было разработано инженерным отделом Обуховского сталелитейного завода (ОСЗ). Первые восемь 8-дм/50 клб орудий были изготовлены под обозначением «Мк В» английской компанией «Виккерс» для строившегося в Англии крейсера «Рюрик». Согласно русским требованиям, орудие имело ствол, скрепленный длинными цилиндрами, а не типичное для англичан скрепление проволокой. Первое английское орудие было отстреляно в 1905 г. Для крейсера компания «Виккерс» изготовила также 10-дм/50 клб (виккерсовское обозначение «Мк С») и 120- мм/50 клб (виккерсовское обозначение «Мк А») орудия. Далее к производству 8-дм/50 клб орудий подключился ОСЗ, орудия которого имели некоторые отличия от виккерсовских. К 1911 г. ОСЗ изготовил 47 орудий, после чего их производство было прекращено. С 1.06.1912 г. согласно приказу начальника ГАУ все орудия в 50 калибров длиной, изготовленные заводом Виккерса, именовались орудиями Обуховского завода, так как они были спроектированы в инженерном отделе ОСЗ. Морское ведомство 7.09.1913 г. заказало Царицынскому заводу Русского акционерного общества артиллерийских заводов (РАОАЗ) тридцать стволов 8-дм/50 клб орудий. Сумма контракта составляла 1 650 000 руб. (55 000 руб. за орудие), орудия должны были быть изготовлены в Англии на заводах фирмы «Виккерс» в Шеффилде, срок поставки по контракту 1.03.1915 г. Второй контракт на 4 орудия был заключен с РАОАЗ 12.08.1914 г., срок поставки был определен 1.04.1915 г., сумма контракта составила 220.000 руб., орудия также должны были изготавливаться в Шеффилде. Орудия производились «Виккерсом» под обозначением «Мк С». Тем не менее, до начала Первой мировой войны ни одного заказанного в Англии ствола в Россию поставлено не было. Первые стволы пришли только в навигацию 1916 г., а всего к 1918 г. нами было принято 29 стволов. С началом Первой мировой войны производство 8-дм/50 клб орудий было возобновлено Обуховским заводом, до конца войны сдавшим 19 орудий и начавшим перестволение ранее изготовленных расстрелянных орудий.

Все 8-дм/50 пушки изготавливались по заказу Морского ведомства и имели маркировку «М. А.», то есть «морская артиллерия». Орудия производства ОСЗ имели двузначные номера, а производства «Виккерса» - четырёхзначные с буквой «а» на конце.

Двухорудийная 8-дм/50 клб башенная установка

Поперечный разрез башни

План погребов

Продольный разрез:

1. Жесткий барабан 2. Установочные части 3. Нижний штыр башни 4. Круговой снарядный желоб 5. Поданная труба 6. Шаровой погон 7. Вертикальный погон боевого штыра с катками 8. Неподвижная броня кирасы 9. Мамеринец 10. Направляющие зарядников 11. Вращающаяся броня 12. 8-дм/50 клб орудие 13. Приемный стол для снарядов 14. Снарядный погреб 15. Снарядная тележка 16. Снарядный стеллаж 17. Зарядный погреб 18. Стеллаж полузарядов 19. Зарядная труба 20. Боевое отделение башни 21. Стол башни (рабочее отделение) 22. Вход в подбашенное отделение

Описание конструкции. В отличие от 8-дм башенных установок линейного корабля «Андрей Первозванный», береговая 8-дм башенная установка не имела перегрузочного отделения. Кроме того, корабельная башня создавалась по «французскому» типу с эллиптической в плане вращающейся частью и расположенным под ней барбетом малого диаметра, в то время как береговая установка имела цилиндрическую форму, а неподвижная броня (кираса) имела диаметр больший, чем диаметр вращающейся брони башни, что было ближе к «английскому» типу установок.

Береговая 8-дм башенная установка имела диаметр по вращающейся броне 6620 мм, высоту стенок башни 1570 мм, диаметр по кирасе 7200 мм, высоту кирасы 2385 мм, высоту от дна башенного колодца до верхнего среза крыши башни 6870 мм, диаметр шарового погона 6000 мм, расстояние между стволами 1549 мм.

Вращающаяся броня башни имела цилиндрическую форму с плоской крышей. Стенки башни состояли из шести изогнутых крупповских цементованных плит, пять из которых в переднем и боковых секторах имели толщину 300 мм, а шестая в заднем секторе 60° имела толщину 250 мм. Плиты были скреплены между собой шпонками, имеющими в сечении вид двойного ласточкиного хвоста. В передних плитах были вырезаны два амбразурных отверстия для пропуска тел орудий, которые перекрывались броневыми щитами, расположенными на качающихся частях орудийных станков. Крыша башни состояла из нескольких плит крупповской цементованной брони, соединенных «в четверть» со стенками башни. Толщина плит крыши согласно эстонским чертежам башен батареи №9 на о. Нарген составляла 150 мм. Для замены орудий и станков не требовалось разбирать всю крышу целиком, снимались лишь отдельные плиты. На крыше башни располагались бронеколпаки командира башни и поста горизонтального наведения, а также двух перископических прицелов Цейса, предназначавшихся на случай стрельбы прицельной наводкой. Неподвижная броня установки (кираса) имела цилиндрическую форму и состояла из шести изогнутых плит крупповской брони, толщина передних и боковых плит в переднем 180° секторе составляла 300 мм, а тыльных - 175 мм. Плиты между собой соединялись шпонками «двойной ласточкин хвост».

Башенная установка состояла из подвижной (поворотной) и неподвижной частей. Неподвижная часть состояла из жесткого барабана, установочных частей и неподвижной брони кирасы, а поворотная часть - из вращающегося стола с прикрепленной к нему подачной трубой и установленными на нем орудиями и вращающейся броней. Жесткий барабан, представлявший собой цилиндрическую клепаную конструкцию, служил опорой для поворотной части башни. Он болтами притягивался к шаблонному кольцу фундамента и больше чем наполовину высоты заделывался в бетонный массив. По окружности жесткого барабана были проделаны две пары отверстий для подачи полузарядов и одно отверстие для подачи снарядов из прилегающих погребов, а также одно отверстие-лаз для сообщения с башней. Подвижная часть башни вращалась на горизонтальном шаровом погоне, верхний погон которого был прикреплен к нижней части стола башни, а нижний шел по верху жесткого барабана. Между вращающимся столом и жестким барабаном располагался вертикальный погон боевого штыра с вертикальными катками, удерживавший от смещения вращающуюся часть башни при выстрелах или попаданиях вражеских снарядов. Вращающийся стол состоял из продольных и поперечных балок, верхнего и нижнего горизонтальных листов, а также идущих по окружности вертикальных листов, в совокупности образующих цилиндрический барабан. На продольных балках вращающегося стола в боевом отделении башни располагались кронштейны для приема цапф качающихся частей станков орудий. Станки орудий были снабжены гидравлическим компрессором и пневматическим накатником (станки орудий отечественного производства имели пружинный накатник). В рабочем отделении внутри вращающегося стола располагалась большая часть лебедок, электродвигателей и других механизмов башенной установки. К нижней части стола башни была прикреплена поданная труба, в которой проходили направляющие для зарядников, с помощью которых осуществлялась подача боеприпасов в боевое отделение башни. Под подачной трубой находился нижний штыр башни, через который в башню пропускались электрические провода.

Стеллаж в погребе для 8-дм снарядов

Тележка для снарядного погреба 8-дм снарядов

В бетонном массиве, окружавшем башню, были устроены один снарядный и два зарядных погреба, вероятно в общей сложности на 200 снарядов и 400 полузарядов. Снарядный погреб для обеспечения доступа к каждому снаряду и механизации их подачи был оборудован одним длинным металлическим стеллажом с сотовыми (шестиугольными) ячейками, вдоль которого по рельсам вручную перемещалась снарядная тележка. Шестиугольная форма ячеек, хотя и была сложнее в изготовлении, обеспечивала наибольшую плотность укладки. На основной раме тележки была укреплена полая цилиндрическая колонна, вдоль которой вверх и вниз могла двигаться рама с двумя снарядными лотками, уравновешивавшаяся противовесами, расположенными внутри полой колонны. Эта рама также могла вращаться в горизонтальной плоскости вокруг колонны. Подъем и спуск рамы производился посредством двух шарнирных цепей Галля, приводимых в движение цепными колесами, вращение которых осуществлялось ручными розмахами. Для точной установки снарядных лотков против ячеек снарядного стеллажа, тележка была снабжена стопорным штырем. После фиксации тележки два снаряда передвигались со стеллажей на ее лотки, затем стопорный штырь освобождался, и тележка вручную передвигалась к подачному окну. При этом снарядные лотки розмахами приводились на уровень приемного стола у поданного окна, одновременно лотки разворачивались на 90°. Тележка автоматически сцеплялась с поданным окном посредством стопорного штыря, поворотом специального рычага снаряд освобождался от упора и скатывался с тележки на приемный стол. Затем раму со снарядными лотками поворачивали на 180° и тем же порядком выгружали второй снаряд. Данная снарядная тележка была легкой и компактной, и допускала разнообразное взаимное расположение стеллажей и поданных окон. С приемного стола снаряд скатывался на круговой желоб, находящийся на прикрепленной к низу поданной трубы круговой площадке. По круговому желобу снаряды вручную продвигались по окружности к месту нахождения зарядника.

Каждый из двух зарядных погребов башни был оборудован четырьмя стеллажами с сотовыми ячейками для пеналов с полузарядами. Для обеспечения удобства открывания крышек пеналов стеллажи были снабжены приспособлениями для закрепления в ячейках пеналов с полузарядами. Полузаряды вынимались из пеналов вручную и через пару медных труб (для каждого зарядного погреба) подавались в загрузочное отделение башни, а далее, также вручную, в зарядник.

Стеллаж в погребе для пеналов с полузарядами для 8-дм орудий

8-ом орудие в 50 калибров. Общий вид затвора системы Виккерса (левого)

Для каждой пушки имелся отдельный уравновешенный особым противовесом зарядник на один снаряд и два полузаряда, который подавался к казенной части орудия по криволинейным направляющим с помощью электропривода или вручную посредством стальных тросов, перекинутых через ряд шкивов и переданных на барабан лебедки. Замки орудий имели только ручные приводы, снаряд и полузаряды досылались в орудие также вручную. Диапазон углов заряжания орудий составлял от 0° до +5°, причем для прохода ручных прибойников в задней стенке башни были сделаны две вертикальных прорези. Наибольшая общая скорострельность установки достигала 4-5 выстрелов в минуту.

Горизонтальное наведение башни и вертикальное наведение орудий осуществлялось с помощью электроприводов трехфазного тока 220 В 50 Гц с электромагнитными муфтами, имелись и резервные ручные приводы. Это был новый стандарт, по которому стали проектировать и изготавливать все последующие башенные корабельные и береговые установки: трехорудийные 14-дм башенные установки линейных крейсеров типа «Измаил», 12-дм береговые башенные установки заказа Морского ведомства и 14-дм береговые башенные установки.

Ввиду своей новизны внедрение трехфазного тока и электромагнитных муфт встретило значительные трудности, так что первоначально от их внедрения в других типах установок (12-дм и 14-дм) хотели даже отказаться, однако позднее проблемы были преодолены.

Для вертикальной наводки орудия использовался зубчатый сектор. Максимальная скорость горизонтальной и вертикальной наводки составляла 3° в секунду. Угол горизонтальной наводки башенной установки составлял 360°, а угол вертикальной наводки орудий - от 0° до +30°. Общая потребность в электроэнергии для электроприводов и освещения башни составляла 40-50 КВт. Для управления стрельбой использовались ПУС Гейслера. Для обслуживания одной башенной установки требовалось 50 человек команды.

В башнях были установлены по два 8-дм (203,2-мм) орудия в 50 калибров длиной. Ствол орудия состоял из внутренней трубы, двух рядов скрепляющих цилиндров, кожуха и казенника. Первый ряд из двух скрепляющих цилиндров шел до дульного среза, второй был короче, но также состоял из двух скрепляющих цилиндров. Казенник соединялся с кожухом с помощью двух колец, между казенником и стволом располагалось медное обтюрирующее кольцо. Орудие имело поршневой затвор - либо системы Виккерса (у всех орудий производства фирмы «Виккерс» и части пушек производства ОСЗ), либо системы ОСЗ (на части пушек производства ОСЗ). Затвор ОСЗ был сконструирован по типу затвора Виккерса еще до получения последнего из Англии. Однако, длина поршня затвора ОСЗ была сделана короче, что позволяло после поворота затвора в казеннике сразу откидывать затвор вместе с рамой, исключая выдвигание затвора назад, как это происходило в затворе Виккерса. Тем не менее, затвор ОСЗ открывался и закрывался медленнее, чем затвор Виккерса, и имел еще ряд существенных недостатков, так что от его использования достаточно быстро отказались.

Продольный разрез 8-дюймового орудия в 50 калибров

1. Фугасный снаряд обр. 1913 г. 2. Фугасный снаряд обр. 1907 г. с наконечником. 3. Шрапнель. 4. Ядро сталистого чугуна обр. 1907 г. 5. Фугасный снаряд обр. 1907 г. без наконечника. 6. Фугасный снаряд обр. 1915 г.

Полная длина ствола орудия составляла 10160 мм (50 клб), длина трубы 9959 мм (49 клб), длина нарезной части канала ствола 8167 мм (40,2 клб), длина каморы 1625 мм. Канал ствола имел 48 нарезов постоянной крутизны с длиной хода нарезов 29,89 клб. Глубина нарезов составляла 1,53 мм, ширина 9,14 мм, ширина полей 4,16 мм. Вес ствола с затвором составлял 14,4 т, вес затвора 252-257 кг. Стволы английского производства, заказанные в 1913-14 гг., имели вес 14,5 т. Орудие имело гидравлическое противооткатное устройство (компрессор) и два пружинных накатника, длина отката составляла 560 мм. В боекомплект орудия входили фугасный снаряд обр. 1907 г. с наконечником, фугасный снаряд обр. 1913 г., фугасный снаряд обр. 1915 г. (с 1942 г. их все стали называть полубронебойными), фугасный снаряд обр. 1907 г. без наконечника, шрапнель и практический снаряд (ядро сталистого чугуна обр. 1907 г.). Для снарядов обр. 1907 г. использовались три типа зарядов из двух полузарядов - боевой (порох марки 203/50) весом 38 кг, пониженно-боевой весом 20 кг и уменьшенный весом 11 кг (оба из пороха марки 152/45). Для остальных типов снарядов использовалось по одному варианту заряда из пороха марки 203/50. Максимальное давление в канале ствола для снарядов обр. 1907 г. составляло 2380 кг/см², а для снаряда обр. 1913 г. - 2700 кг/см². Живучесть ствола при стрельбе боевыми зарядами составляла по разным источникам 200 или 300 выстрелов.

Окончание в следующем номере.

Андрей СЕМЕНОВ

Полк со славянским сердцем

Военнослужащие 2-го батальона 27-го полка на отдыхе. Пасека недалеко отд. Красна в Галиции (ныне село Красная Ивано-Франковская обл. Республика Украина) июль 1916. 1. Телефонист Галоппи. 2. Музыкант Ереб, 3. Подпоручик Божидар Пиберник. 4. Поручик Франц Зупанчич. 5. Подпоручик Кёниг. 6. Поручик Шик. 7. Кадет Хиршман. 8. Кадет-аспирант доктор Лечлейтнер. 9. Фельдфебель Равникар. (Фото из коллекции Д.Пипана)

Прошлое помогает нам строить будущее.

Словенцы в армии Габсбургов

Земли Словении стали переходить под власть Габсбургов в конце XIII века после битвы у Дюрнкрута (1278 г.). В этой битве армия императора Рудольфа I Габсбурга разбила армию чешского короля Пржемысла Отакара II.

После этой битвы император пожаловал двум своим сыновьям Альберту и Рудольфу II в совместное ленное владенье земли Австрии, Штирии, Каринтии и Крайна, которые раньше были во владении Отакара II. В последующие 200 лет Каринтия, Истрия, Триест, а в 1500 году и графство (позднее княжеский округ) Герц (Горица, Гориция) были включены в наследные земли Габсбургов.

Вхождение этих земель в Австрийскую империю было сложным и медленным, для этого потребовалась гибкая политика, удача и несколько войн.

Одним из препятствий на пути абсолютного правления Габсбургов на этих землях были графы Цилли.

Возвышение этой семьи из центральной Словении началось во второй трети XIV века. После того, как им были дарованы большие поместья в центральной Штирии, Крайне, Каринтиии и Хорватии, они стали одной из могущественных семей юго-восточной Европы.

В 1396 году граф Герман II Цилли (Цельский) командовал войском Штирии в битве при Никополе. Армия Османской империи выиграла это сражение, но граф спас жизнь венгерскому королю Сигизмунду Люксембургскому (с 1433 года император Священной Римской Империи). После этого между графом и королем установились дружеские отношения, которые были закреплены браком короля на дочери Германа II Барбаре.

В 1436 году император возвел графов Цилли в герцоги, что привело к вражде с Фридрихом V Габсбургом (с 1452 года император Священной римской империи), который формально был их сеньором.

Точка в конфликте была поставлена в 1443 году, когда был подписан договор, один из пунктов которого предполагал взаимное наследование земель, в случае отсутствия наследников одной из семей.

Казармы 27-го горного полка Ландвера (k.k. Landwehr-Kasarne) на дороге Рошка цеста д.2 (Roska cesta) в Любляне построены в 1899 году

Но, несмотря на это, после гибели в 1456 году последнего из рода Цилли (Циллеи) графа Ортенбургского, Фридрих должен был бороться за земли с его вдовой Каталиной, венгерским королем Ладиславом Постумом, графом Герц и хорватскими графами Франкопан.

Правление Фридриха III было отмечено и рядом других конфликтов. Это противостояние с младшим братом Альбертом VI, венгерским королем Матьяшем Хуньяди (Матвей I Корвин), венецианцами и мятежными дворянами в Штирии. Его правление также было отмечено рядом турецких набегов на юго-восточные границы империи.

Турецкие набеги были самым длительным и разрушительным конфликтом этого периода. Они начались в начале XV века и продолжались (с разной силой) в течение последующих трех столетий.

И хотя Словения отстояла от основных маршрутов продвижения османских войск в юго-восточной части империи и набеги совершались не турецкими регулярными войсками, а подчиненными им христианами из Боснии и Сербии, они принесли на эти земли опустошение. Поля не обрабатывались и были бесплодны, деревни разграблены, многие жители были убиты или угнаны.

Вскоре после начала набегов стало ясно, что старая военная организация не может справиться с новой угрозой. Реорганизация стала необходима и с появлением огнестрельного оружия, которое очень повлияло на способы ведения боевых действий. Поэтому Штирия, Каринтия и Крайна объединили свои силы.

Традиционное в тот период феодальное ополчение из местных дворян и крестьянской милиции оказалось непригодно для выполнения этих задач. В результате, оно было дополнено наемниками-ландскнехтами, нанятыми на деньги короля и местной знати. Сначала это были в основном иностранцы, затем их стали нанимать из местных жителей, которые были более надежны и менее склонны к грабежам местного населения.

В начале XVI века три земли внутренней Австрии начали возводить линию обороны в соседней Хорватии. Она превратилась в сложную систему обороны и стала известна как «Военная граница». Таким образом, земли современной Хорватии были разделены Веной на две части - военную и гражданскую. В военную вошли населенные сербами территории, в гражданскую - непосредственно те районы, которые не соприкасались с Османской империей.

«Военная граница» и учреждения, которые были созданы для управления ей, стали основой постоянной военной и оборонительной системы государства Габсбургов.

Во второй половине XVII века и в начале XVIII имперская армия под руководством Евгения Савойского провела несколько успешных кампаний против турок на Балканах и изгнала их из Венгрии. Также она с большим успехом сражалась в Войне за испанское наследство.

Сейчас трудно сказать сколько солдат словенцев было в рядах этой армии и принимало участие в этих сражениях, так как полки состояли из наемником со всех частей империи, однако, известный словенский ученый и писатель Янез Вальвазор (1641-1693 гг.) утверждал, что чрезвычайно большое количество наемников из Крайны служило не только в имперской армии, но и в венецианской и испанской армиях.

Правление Марии Терезии и ее войны с прусским королем Фридрихом Великим принесло существенное изменение в армию Австрийской империи. Была введена выборочная пожизненная военная служба, что стало важным поворотным моментом в военной истории габсбургских земель. Вместо полков кадровых военных, армия теперь состояла из рекрутов. Они были набраны в соответствии с потребностями и средствами государства. На словенских землях было создано несколько военных округов (Werbebezirk). В каждом округе было предусмотрено размещение полка пехоты. Полк №16 размещался в Мариборе, №45 в Леобене, №26 в Целовце (Клагенфурт), №13 в Горице (Герц, Гориция) и №43 в Любляне. Все эти полки формировались из словенцев.

В период с 1809-1813 года значительная часть Словенских земель была под властью французов и входила в Иллирийские провинции. Там был сформирован полк легкой пехоты (Иллирийский полк), который с небольшим числом артиллерии влился в ряды Великой армии и разделил ее судьбу, большинство его солдат погибли в России.

В 1813 году, после ухода французов, все провинции были вновь включены в Австрийскую империю с восстановлением старой военной организации.

В марте 1848 года в Австрийской империи началась революция. Первоначально на улицы с требованием конституции вышли жители Вены. Очень быстро из столицы революция распространилась в провинции. Армии пришлось участвовать в подавлении выступлений радикалов Вене и Праге, бороться против итальянских повстанцев и вторжения в Сардинии, воевать с армией венгерских повстанцев Лайоша Кошута.

После подавления революции, поражения Италии и Венгрии, новый император Франц-Иосиф стал единоличным правителем, а армия - одним из оплотов его могущества.

Однако, в 1859 году, после поражения австрийской армии в битвах при Мадженте и Сольферино и потери Ломбардии, в Австрии была установлена конституционная монархия. Однако, это не привело к кардинальным реформам в армии. Они начались только после катастрофического поражения Австрии в Австро-прусской войне.

Один из участников этой войны, впоследствии известный словенский политик Фран Шукле (Fran Suklje) (1849- 1935 гг.) в 16 лет бросил школу и вступил добровольцем в 47-й полк в Мариборе. В битве при Кёниггреце он был тяжело ранен и взят в плен, и позже в своих мемуарах показал неэффективность и устаревшую тактику армии: «Мы наступали плотным строем, не производя ни единого выстрела. Наша атака началась за 1100-1600 шагов [от врага], «... мы продвигались вперед с большим трудом ... Наши потери были ужасными. ... Австрийская команда «Штурм» звучала все резче и быстрее. Мы в лесу, наши ребята из Нижней Штирии рады ... свести счеты с врагом - но это уловка! Только несколько убитых и раненых, но никакого реального сопротивление! И как только мы делаем несколько шагов в сторону пруссаков и оказываемся в роковых складках местности игра начинается заново!»[*Fran Sukljelz «Mojih spominov», 1988, Slovenska matica, Ljubljana, стр. 23. ]

На чешских равнинах шеф прусского полевого штаба, а фактически главнокомандующий прусской армии Гельмут фон Мольтке-старший (1800-1891 гг.) показал, как быстрое развитие технологий изменило характер ведения боевых действий. Стало очевидным, что новая армия не имеет альтернативы.

В 1868 году австрийским и венгерским парламентами был принят ряд законов касающихся армии. Сроки службы были сокращены до трех лет, введена всеобщая воинская повинность, все ранее существовавшие исключения и отсрочки были отменены. Единственное послабление было дано выпускникам средних школ, которые могли служить только год, после чего их зачисляли в резерв. Многие словенцы воспользовались этой возможностью, в результате чего некоторые из них в году Первой мировой войны были призваны из запаса и служили офицерам.

В связи с дуалистической структурой Австро-Венгрии, ее армия состояла из трех различных частей. Собственно, частей самой общеимперской армии, Австрийского Ландвера, Венгерского Гонведа и ландштурма, который был добавлен в 1886 году.

На территории земель Словении, входивших в состав в состав 3-го армейского корпуса, формировалось следующие части: 17-й пехотный полк, 7-й Егерьский батальон, 7-й артиллерийский батальон, 27-й Ландверный полк (Любляна), 97-й пехотный полк (Триест), 87-й пехотный полк (Целе), 47-й пехотный полк (Марибор), 7-й пехотный полк (Коловец/Клагенфурт), 5-й драгунский полк (Марибор).

Особенностью австрийской армии были «полковые» языки. Предусматривалось, что если больше пятой части новобранцев призваны из одной местности, то и «полковым» является язык той местности. В результате, «полковым» языком частей, формировавшихся на территории Словении, стал словенский, хотя командным языком в имперской армии и ландвере был немецкий.

В длительный мирный период с 1866 по 1914 гг. армия принимала участие в ряде локальных конфликтов. Наиболее важным из них является оккупация Боснии и Герцеговины в 1878 году, которая произошла согласно решению Берлинского конгресса. Первоначально австрийские власти не ожидали сопротивления, однако, это оказалось не так. Мусульманское сопротивление было столь сильным, что австро-венгерским правительством было принято решение об отправки в Боснию и Герцеговину подкреплений. В результате, к концу боевых действий на территории Боснии и Герцеговины находилось более 150 000 солдат Австро-Венгрии, из которых более 10 000 были словенцы.

В последовавшие за этим десятилетие армия медленно развивалась, но политической воли и средств, для столь необходимой модернизации не хватало. Поэтому не удивительно, что плохо подготовленные к войне австро-венгерские вооруженные силы, в первые же месяцы Первой мировой войны, понесли огромные потери.

27-й полк

В армии Австро-Венгрии LIR 27 был одним из самых молодых полков. Он был сформирован в Лайбахе (ныне столица Словении Любляна) 1 октября 1901 года.

В начале XX века, не смотря на то, что вся западная часть Австо-Венгрии была горной, в ее армии не было специальных горных частей. В частях австро-венгерской армии горная подготовка была введена только в 1906 году, хотя у ее западного соседа, Королевства Италия, горные части существовали с 1872 года.

В 1906 году в императорско-королевской армии[** Официальное наименование армии Австро-Венгрии.] были сформированы I и II тирольский полки и полк Ландвера LIR 4 в Клагенфурте. В 1909 году к ним присоединился III тирольский полк, а в 1911 году в горный был преобразован 27-й полк, который стал родоначальником горных частей современной Словении. В основном в данном полку служили словенцы, призванные из регионов Горица-Гродишки и Крайны. По состоянию на май 1918 года в полку служило 88% словенцев, 7% немцев и 2% русинов, чехов и поляков.

Реорганизация частей этого полка в горные началась 30 марта 1908 года, переводом 5-го полка Ландвера (k.kLIR5) из казарм экрцгерцога Райнера в Горице в казармы в Пуле (Pulj)[*** Пула (хоре. Pula, uman. Pola, словен. Pulj) - город в современной Хорватии, на западном побережье полуострова Истрия в Адриатическом море.]. На их место был переведен II батальон 4 ландверного полка (II/LIR4). Целью этого перевода была подготовка учебной базы и обучение офицеров и младших командиров для переформирования 27 полка в горный.

Офицеры и младшие командиры 27-го полка прошли восьминедельные курсы горных проводников. После этого у офицеров и младших командиров были приняты экзамены, и они начали сами выступать в роли инструкторов.

Летом 1910 года переформирование полка в горный было закончено. В нем стало три батальона (первые два 4 ротного состава, третий трехротного), но он продолжал выполнять задачи как обычный полк ландвера. 1 марта 1911 года 27-й полк официально к своему наименованию получил приставку горный и получил новую дислокацию и организацию. Обоз полка стал перевозиться на вьючных животных или на двухколесных узкоколейных тележках. На весь личный состав имелись кошки, ледорубы, альпенштоки, а к 1914 году на каждую роту имелось по девяносто пар лыж и по двадцать 50 метровых мотков страховочной веревки. Кроме того, в распоряжение командиров батальонов было выделено по автомобилю, которые могли использоваться для перевозки раненных, а все адъютанты командиров батальонов прошли подготовку как офицеры-автомобилисты.

Также в штат полка были включены пулеметные команды, состоявшие из двух взводов в каждом по два пулемета «Шварцлозе», т.е., по сравнению с обычными стрелковыми частями, огневая мощь была увеличена вдвое. Пулеметы также были приспособлены для перевозки вьючным транспортом.

Июль 1916 года позиции 2-го батальона 27-го горного полка Ландвера уд. Красна ( ныне с. Красная, в Надворнянском районе Ивано-Франковской области, Республика Украина) (фото из коллекции Д. Пипана)

В ходе войны на вооружение полка поступила 37-мм пехотная пушка образца 1915 года (1 взвод на полк).

Кроме того, к полку прикомандировывались две высокогорные роты HGK 13 (впоследствии №11) и №44 (№21).

Первый батальон и штаб полка был размещен в Лайбахе, второй в Горице в казармах эрцгерцога Райнера (казармы «Болко») (2-й батальон 4-го полка переподчинен 27-му полку). Первый батальон был пятиротного состава, 2-й - четырехротного состава, а 3-й батальон был выведен из состава полка и переведен в Клагенфурт.

В летнее время с открытием перевалов полк был расквартирован поротно вдоль границ с Италией. Роты 1-го батальона дислоцировались в Брегине и Ложье (2-я), Бовце (штаб и 1 рота), Кобариде (3, 4 роты и пулеметный взвод) и Ливике (5-я). Роты 2-го батальона в Толмине (штаб, взвод связи и 6-я рота), Средне (7-я), Канале (8-я) и Койско (9-я). (Вся материальная база и летние казармы были возведены при участии 2-го батальона 4-го полка который дислоцировался там с 1908 года). Из этих деревень роты выходили на ученья оттачивали тактику горной войны.

Вот что писал об этих занятиях служивший в этом полку Иван Мачич[* Ivan Maticic, «Skozi plamene prve svetovne vojne; po neskonbni poti s slovenskim planinskim polkom»,1966, Ljubljana , стр. 24]:

«Это было за несколько лет до войны. Наши словенские горные части находились на ученьях (стрельбах) на австрийско-итальянской границе, расположенной вдоль наших прибрежных торжищ (рынков), деревень, холмов и вершин...

Несчетное количество раз от Канала или от Плаве мы, через 800 метровую высоту Корадо, совершали марши к солнечным горным вершинам. Мы использовали все способы, при помощи которых можно было покорить вершины, облазили все скалы, просмотрели все броды через Идрийцу, изучили все укрытия... Если случайно мы переходили через Идрийцу на Итальянскую сторону, то тамошние жители... с восторгом приветствовали нас, потому что там жили такие же словенцы... Если в своих вылазках мы попадались карабинерам, то немножко пугались, показывали им язык и убегали как кролики...»

С началом первой мировой войны и мобилизации полк насчитывал 4777 чел. и состоял из 4-х батальонов:

1- й батальон - пять рот, 1 MGA (пулеметная команда). Распологался в Любляна (LJ);

2- й батальон - четыре роты, 1 MGA (пулеметная команда), располагался в Горица (GO);

3- й батальон - пять рот, располагался в Любляна (LJ);

4- й батальон - четыре роты, располагался в Горица (GO).

По плану мобилизации, полк вошел в состав 44-й стрелковой бригады (44 ShBrig).

27 июля 1914 года полк был собран в Любляне, где было произведено боевое слаживание подразделений полка, и 15 августа 1914 утра полк, вместе с другими частями, был отправлен на русский фронт.

«...всю дорогу нас приветствовали восторженные толпы людей, дарящих подарки и желавших нам счастья и славы...

На станциях нам бросали хлеб, яйца, вареную кукурузу, тыкву, сыр и фрукты. Пели гимн, играли марши. Весь наш длинный путь был усеян цветами, и нам казалось что мы едем на свадьбу и танцы...»

18 августа 1914 года эшелон прибыл на станцию Мукачё- во, а потом к месту разгрузки в Стрый, где начались суровые будни - поиск телег для обоза, марш по грязи, плутание по карте, первые стычки с казачьими разъездами.

«...нам казалось, что мы крутимся на месте вокруг одних и тех же деревень. Русские нас боялись. Смотрели из своих убогих хижин. Выходя, тяжело вздыхали, кланялись и плакали. Мы просили у них воды, черного хлеба, картофеля пельменей и свеклы...»

Сразу сказалось различие в отношении к солдатам офицеров-словенцев, венгров и немцев.

«Мы были на марше уже 4-й день .. .все падали от усталости .. .но офицеры заставляли нас двигаться вперед из последних сил, крича, стегая плетками, нанося удары кулаками, тыча нам револьверами в грудь... я нашел лейтенанта Славича и пожаловался на усталость. Он спокойно посоветовал мне спрятаться в каком-нибудь кустарнике, чтоб меня не было видно...»

Командир одной из рот капитан Норбауэр «...начал кричать: “Schweinehunde! Я покажу вам свиньи! Marsh!” Он яростно, с пеной у рта, кричал, размахивая револьвером: “Вы славянское отродье, Marsh, Vorverts, я покажу вам голодные собаки...”»

На два дня раньше срока, уставший полк прибыл к месту сосредоточения, с задачей оборонять подступы ко Львову.

26 августа 1914 года, во время атаки на Перемышль, полк получил боевое крещение. Атака была неудачной, полк, понеся тяжелые потери, отступил ко Львову. К декабрю 1914 года, после тяжелых боев под Ясловом (г. Ясло) на р. Вислоке (Вислок), в полку осталось около 500 человек. После Карпатской зимы полк насчитывал только 300 чел. Вот одна из похоронок на погибшего в этих боях:

«Капитан Добник лично привел свой батальон в атаку на русских рано утром 14 декабря 1914 года. Он был в 20 шагах от окопов врага, когда его настигла пуля в живот.

Фото перед боем. 7-я рота 27-го горного полка Ландвера в окопах 30 июля 1915 года Галиция. Крайний справа Франц Зупанчич. (Фото из коллекции Д. Пипана)

На следующий день он был отправлен в город, но на пути туда, он умер. Капитан Добник был похоронен со всеми воинскими почестями в присутствии полковника.

Он был очень любим солдатами. Ординарец капитана получил приказ доставить лошадь капитана в Горице, где проживает вдова капитана с двумя детьми. “Да поможет господь ей и ее сиротам!”»

В фервале 1915 года полк вел кровопролитные бои в Карпатах, на высоте Кастелик[*Ныне район деревни Дубова, района Свидник, Пришовского края, Словацкая республика].

В мае 1915 года, после немецкого прорыва на Горлице, полк вышел к Днестру.

Во второй половине сентября 1915 года полк был выведен из боя в крепость Бовец, где он находился до весны 1916 года.

Франк Зупанчич, служивший, в полку в своем дневнике описывал не только боевые действия, но и обычную жизнь на фронте.

Вот что он пишет 1 мая 1916 года: «Облачно и душно. После обеда наш батальон к 15.00 должен быть готов к маршу. К вечеру мы подходим к горной деревне Алдене (1220 м), где мы должны выполнить бригадные упражнения. Проводим ночь вгостинице и попадаем на позиции в 4 утра, в страшном похмелье».

В середине марта 1916 года полк был расположен на левом фланге австро-венгерского фронта, в верховьях реки Соча (в Италии р. Изонцо). 26 марта, в качестве подкрепления, полк был отправлен в Тироль. 15 мая 1916 года, у Монте Ченджо, один из батальонов полка сошелся в рукопашной с частями итальянской бригады «Форли». Однако, не смотря на большие потери, атака полка не удалась.

24 июня 1916 года, с началом русского наступления полк снова переброшен в Галицию, где он провел весь июль и август.

В конце августа 1916 года полк вернулся на Итальянский фронт В 8-й битве при Изонцо, в период с 9 по 12 октября 1916 года, при атаке Локвици, второй батальон полка потерял треть личного состава. В таком составе он начал 9-ю битву. 5 ноября полк был отведен в Комен, где его посетил генерал Бероевич.

19 марта 1917 года переименован в k.k. Gebirgsschutzen Rgt. Nr 2 (2-й горнострелковый полк) (соответсвенно LIR 4 в 1-й горнострелковый).

Могила капитана Франца Добника (участок №88 воинского кладбище города Новы-Жмигруд недалеко от Кракова Республика Польша)

Дорога в 1-й батальон 27-го полка, 8-е наступление при Изонцо (октябрь 1916 г.)

Во время 10-й битвы при Изонцо полк был в резерве. В 11-й битве оборонял гору святого Гавриила (Skabriel). В этих боях полк потерял 30 офицеров (5 убитыми, 19 ранеными, 3 контужены, 3 пропали без вести) и 1173 солдат (82 убиты, 507 ранены, 121 контужен и 463 пропали без вести).

Известен подвиг командира одного из взводов 1-й роты 1-го батальона поручика Макса Петерлина. Когда очередная атака итальянцев грозила захватом позиций полка он поднял своих солдат в контратаку и, хотя был ранен в голову продолжал командовать. За это он был представлен командиром роты к награждению орденом Леопольда. Это представление было поддержано командиром батальона, однако, отклонено командиром полка и Петерлину был вручен орден Железной короны 3-го класса, в то время как сам командир полка был награжден рыцарским крестом ордена Леопольда с мечами.

В октябре 1917 года полк пошел в наступление, вошел в Кобарид, и, преследуя отступающих итальянцев, 13 ноября достиг реки Пьявы. Там в апреле 1918 года мэром Лайбаха (Любляны) Иваном Тавчар (Ivan Tavcar) ему были вручены серебряные трубы за храбрость.

Впервые командир полка полковник Людвиг Поур (Ludwig Pour) поблагодарил личный состав полка за службу не только на немецком, но и на словенском языке. Солдаты кричали: «Да здравствует Югославия! Да здравствует свобода! Да здравствует наша страна!»

В июне 1918 года полк принял участие в наступлении на Тревизо, но после его провала отступил за Пьяву.

Поразительно, что все народы населявшие это многонациональное государство и служившие в его армии остались верны этому государству, его правителю, и присяге, доказав что все довоенные опасения об их нелояльности необоснованны. Только в самом конце войны, в результате политических и национальных потрясений, армия начала распадаться. Поэтому 28 октября 1918 года правительство Австро-Венгрии приняло условия мира, предложенные американским президентом Вудро Вильсоном, а на следующий день было провозглашена независимость нового государства - Королевства словенцев, хорватов и сербов.

Во время большого митинга в Любляне лейтенант резерва Михайло Ростохар принес присягу на верность новому государству от имени всех присутствующих офицеров и солдат.

24 октября 1918 года в Кодройпо полк восстал. При подавлении восстания 6 человек были убиты, 200 арестованы, а сам полк разоружен. Через несколько дней полку вернули оружие и отправили на позиции, но под влиянием чешских подразделений, 29 октября покинувших позиции, полковой комитет постановил тоже оставить позиции и вернуться домой.

В ноябре 1918 года назначенный командиром полка полковник Карл фон Тюильри, граф фон Монтойя де ля Рош (1859-1932 гг.) сообщил, что Австро-Венгрия распалась, и образовалось Государство Сербов, Хорватов и Словенцев. Он призвал солдат с честью служить новому государству.

Вернувшись в Горицу, полк был переименован во 2-й югославский горный полк и присягнул национальному совету. Позднее в Любляне на его основе был сформирован 2-й словенский горный полк, направленный на охрану северных границ государства.

С января 1919 года полк получил наименование 1-й словенский горный полк и был переподчинен пограничной страже.

Чтить традиции

Словенцы помнят о героях Великой войны.

В 2011 году исполнилось 110 лет со дня формирования 27-го полка и 100 лет его реорганизации в горнострелковый. В ознаменование этого события в Словении был проведен ряд торжественных мероприятий, организованны выставки, на казармах 1891 года, в которых размещался полк, была установлена мемориальная доска. Вот текст, высеченный на этой доске:

«Во времена Австро-Венгерской монархии, здесь размещался с момента его создания в 1901 году LIR 27. В полку проходили службу в основном словенцы. 1.3.1911, полк был реорганизован в горный, и стал радоначальником словенских горнострелковых частей.

В 110-ю годовщину создания и 100-ю годовщину реорганизации, мы помним словенских солдат, которые служили в этом полку.

Любляна, март 2011».

Члены исторической ассоциации Сочский фронт Нова-Горица на открытии мемориальной доски 2011 год, (крайний справа руководитель ассоциации Давид Пипан)

Мемориальная доска на казармах полка в Любляне (фото Н. Робник)

Военнослужащие 132-го горного батальона Словенской армии на учениях, 2010 год

В настоящее время традиции 27 горного полка продолжает 132 горный батальон Словенской армии, с 2004 года входящий в состав 72-й пехотной бригады. Этот батальон был первым формированием созданным в современной Словенской армии. Также в Словенской армии, недалеко от города Блед в Бохинске Беле, существует учебный центр горной подготовки, в котором военнослужащие частей и подразделений Словенской армии проходят обучение азам горной войны.

В 1993 году в Словении была создана историческая ассоциация Сочский фронт Нова-Горица, при которой в 2006 году была создана группа реконструкции 27-й полк (горнострелковый полк №2).

Так как полк воевал на территории Российской империи (Современная Ивано-Франковская область Республики Украина), его историей заинтересовались энтузиасты из Москвы и Новосибирска и стараются достойно представить противника Русской армии, сохранить традиции и славянский дух, царивший в полку.

Александр ЗАБЛОТСКИЙ, Роман ЛАРИНЦЕВ

Сухопутная армия рейхсмаршала Геринга

Парашютисты 1-й парашютно-десантной дивизии Люфтваффе («7-я авиационная дивизия») на позиции в районе Невы (harveyblackauthor.org) 

Часть первая

Герман Геринг, Рейхсмаршал и Рейхсминистр авиации и официально второе лицо в нацистском руководстве, в полной мере использовал доставшуюся ему огромную власть, чтобы создать свое собственное «государство в государстве».

Сегодня трудно, если вообще возможно, даже составить полный перечень всех частей и подразделений, входивших в состав военно-воздушных сил Германии. В структуре германских ВВС присутствовали самые разнообразные и всевозможные службы, от строительных бригад до охранных батальонов. Мало того, Герингу подчинялись также воздушно-десантные войска, а с 1942 года и собственная пехота - авиаполевые дивизии Люфтваффе.

Мы тоже не стремимся «объять необъятное», а ограничимся коротким очерком лишь наиболее ярких событий из истории участия «сухопутной армии» Германа Геринга в боевых действиях на советско-германском фронте[* При этом мы не затрагиваем историю соединения «Генерал Геринг» и дивизии «Герман Геринг».].

Итак, 22 июня 1941 года германский вермахт вторгся в пределы Советского Союза. В первые месяцы война шла, если и не по планам немецкого Верховного командования, то все-таки не требовала принятия сколько-нибудь экстраординарных мер и привлечения дополнительных воинских контингентов.

Конечно, данное обстоятельство не исключало эпизодического участия наземных частей ВВС в боевых действиях. Но это скорее было издержками быстрого движения вперед, когда части обеспечения авиации оказывались слишком близко к линии фронта или, как в случае с подразделениями зенитной артиллерии, участвовали в непосредственной поддержке пехоты и танков Вермахта[** Большая часть зенитной артиллерии организационно входила в состав ВВС, меньшая - подчинялась командованию Сухопутных войск.].

Впрочем, так продолжалось недолго. Уже к осени 1941 года командование вермахта вынуждено было начать экстренную переброску резервов из Западной Европы. Одной из первых «ласточек» стала 1-я парашютно-десантная дивизия люфтваффе, или, как она именовалась в целях секретности, «7-я авиационная дивизия». «Героев Крита» было решено использовать в узком промежутке между внутренним и внешним фронтами окружения Ленинграда, на направлении Шлиссельбург-Мга-Синявино.

С 10 сентября «бутылочное горло», как немцы называли шлиссельбургский выступ, подвергалось непрерывным атакам частей 54-й отдельной армии Г.И. Кулика с востока и Ленинградского фронта с запада. С 20 сентября на левом берегу Невы сражается легендарный «Невский пятачок», удерживаемый бойцами Невской оперативной группы. В последней декаде сентября в немецкой обороне южнее Ладожского озера возникает ряд местных кризисов. Обеспокоенный перспективой возможного прорыва блокады, Гитлер дает указание перебросить на ленинградское направление несколько свежих пехотных соединений (227-я и 250-я испанская «Голубая» дивизии), а также части 1-й парашютной дивизии[* Впрочем, генерал Морзик в своей книге дает иную трактовку событиям. Якобы свежие элитные части должны были придать новый импульс немецкому наступлению на Ленинград].

26 сентября генерал Конрад, командир дивизии, получил приказ о немедленной отправке своих парашютистов на Восточный фронт. Время поджимало, поэтому переброску решено было производить по воздуху. С 27 сентября по 3 октября около двухсот «юнкерсов-52» перевезли по маршруту Восточная Пруссия-Псков-Любань подразделения 1-й ПДД. Немецкие авторы отмечают, что переброска первого эшелона сопровождалась большими потерями. В районе Любани, из-за нарушения взаимодействия со своим истребительным прикрытием, транспортные машины подверглись атакам советских истребителей. Одиннадцать Ju-52 были сбиты, несколько «теток Ю» получили тяжелые повреждения. Из-за этого инцидента следующие эшелоны дивизии уже частично перевозились железнодорожным транспортом[** Morzik F. «Die deutschen Transportflieger im zweiten Weltkrieg», Frankfurt am Main, 1966, S.72 ].

Парашютист из 1-й парашютно-десантной дивизии Люфтваффе с ручным пулеметом MG на Восточном фронте (Bundesarchiv)

Немецкие парашютисты из состава 1 -й парашютно-десантной дивизии Люфтваффе («7-я авиационная дивизия») ведут огонь из 81 -мм миномета в районе Невы (сайт Военный альбом)

Справедливости ради следует отметить, что массовое избиение «транспортников» не нашло отражения в архивных документах: ни в документах 1-го Воздушного флота, ни в документах Группы армий «Север». В приложении 1 указаны все известные на сегодняшний потери «юнкерсов-52» на советско-германском фронте в интересующий нас временной период. Как можно убедиться, потерь каких-то впечатляющих масштабов не наблюдается. Впрочем, немецкая статистика вещь довольно «своеобразная».

Кстати, очень нетривиальную трактовку «любаньскому» эпизоду, рассказывая о событиях начального периода операции «Тайфун», дает в своей книге Дмитрий Борисович Хазанов: «Транспортная авиация Люфтваффе не смогла спасти положения, хотя бы потому, что большинство транспортных авиагрупп Восточного фронта оказались в районе Любани, где осуществлялись активные авиаперевозки. Не менее двухсот Ju-52 собрал здесь к 3 октября 1941 г. генерал Г. Конрад, пытаясь воссоздать воздушно-десантные войска после битвы за Крит. Первоначально планировалось, что десантники примут участие в очередном штурме Ленинграда»[*** Хазанов Д. «Неизвестная битва в небе Москвы 1941-1942 гг. Оборонительный период», М., 1999, С.77]. Почему воссоздавать немецкие воздушно-десантные войска надо было не в Германии, а именно в районе Любани, автор сообщать не стал. Да и высказанный тезис о критическом влиянии «любаньского» эпизода на события на центральном участке Восточного фронта, исходя из фактического хода боевых действий, кажется нам сильно преувеличенным.

Следует отметить, что по не вполне ясным причинам на Восточный фронт была переброшена не вся дивизия, а только отдельные части и подразделения. Всего на ленинградско-волховском направлении под командованием штаба дивизии были задействованы:

- 1-й парашютный полк в составе штаба, взвода связи, первого и третьего батальонов. Ему же придали второй батальон, а также 13-я и 14-я роты десантно-штурмового полка. Сводный полк насчитывал 78 офицеров и 2925 унтер-офицеров и рядовых. На вооружении часть имела 1557 карабинов, 2810 пистолетов, 594 пистолет-пулемета, 194 ручных и 50 станковых пулеметов, 59 противотанковых ружей обр.38, 22 легких и 22 тяжелых миномета, девять «небельверферов», 12 противотанковых орудий калибра 37-мм.

- 3-й парашютный полк в полном составе. Полк включал 70 офицеров и 2532 унтер-офицеров и рядовых, оснащенных 2487 карабинами, 2916 пистолетами, 215 ручными и 30 станковыми пулеметами, 35 ПТР, 27 легкими и 16 тяжелыми минометами, десятью «небельверферами», 12 37-мм противотанковыми пушками[* Национальный архив США HAPA Т-312 R.546 F.8153824.].

Кроме того, из состава дивизии под Ленинград прибыли артиллерийский и противотанковый дивизионы, саперный и зенитно-пулеметный батальоны.

О том, что на помощь войскам противника блокирующим Ленинград, прибыло пополнение в виде парашютистов-десантников, советское командование узнало довольно быстро. Уже третьего октября был взят пленный из состава второго батальона десантно-штурмового полка, как было сказано в разведывательной сводке, «воздушной пехоты». Пленный парашютист показал, что части 7-й авиадесантной дивизии были переброшены из Кенигсберга в Любань на самолетах, а из Любани автотранспортом в Отрадное. В тот же день пленный из 284-го пехотного полка 96-й пехотной дивизии сообщил, что ему известно о прибытии на усиление Мгинско-Волховского участка шести тысяч человек, переброшенных 25 сентября на самолетах[** Разведсводка штаба Ленинградского фронта от 04.10.1941 г. № 39 - www. podvignaroda.ru.]. Следует заметить, что 2-й батальон десантно-штурмового полка понес в эти дни у Петрушино большие потери. Только третьего октября потери составили 18 человек убитыми и 64 раненными (в числе последних были и два ротных командира). А вот без вести в этот день пропал только один парашютист - ефрейтор Герхард Херрлих. Вероятно, он и стал словоохотливым информатором из нашей разведывательной сводки[*** BA-MA RL 2 111/1179 S.321.].

Парашютисты 1-й ПДД, судя по имеющимся сведениям, вводились в бой по частям, по мере подхода подразделений к линии фронта. Первым в бой 29 сентября вступил батальон десантно-штурмового полка, брошенный против советского десанта на западном берегу Невы[**** Национальный архив США HAPA Т-312 R.546 F .8153842.]. Интересно, что хотя к этому времени в «бутылочном горле» находился весь состав 1-го пдп, первым пошел в дело именно «штурмовой» батальон. И в образцовой немецкой армии, как видно солдат делили на «своих» и «чужих»!

Местные кризисы приводили к тому, что парашютисты вступали в бой как на западном, так и на восточном фасе шлиссельбургского выступа. Так третий батальон 3-го пдп занял 1 октября оборону на Неве, а его второй батальон - у Тортолово (восточный фас «бутылочного горла»).

С прибытием на ленинградское направление всех выделенных сил 1-й парашютной дивизии ей отвели участок по восточному берегу Невы. 5 октября 1-й пдп принял северный участок «невского» фронта, 3-й пдп центральный[***** Национальный архив США HAPA Т-312 R.546 F. 8153918.]. Южнее оборону занимала 96-я пехотная дивизия. Именно в полосе парашютной дивизии оказался знаменитый Невский «пятачок».

Вот выдержки из сводок 16-й армии Вермахта, дающие представление о напряжении боев с советскими частями, пытавшимися прорвать кольцо блокады:

«28.10.1941 г. 7-я авиационная дивизия в районе Выборгская отразила атаку противника силами до двух батальонов при поддержке танков. Уничтожено два танка.

29.10.1941 г. 7-я авиационная дивизия отбросила противника, силами до одного батальона пытавшегося осуществить высадку севернее плацдарма у Выборгской. Отдельные очаги сопротивления на берегу еще держаться. Ведется их ликвидация.

4.11.1941 г. 7-я авиационная дивизия сорвала попытку противника высадиться севернее плацдарма Выборгская под прикрытием мощной артиллерийской подготовки. Эта высадка имела наибольший масштаб из всех предпринятых ранее. Из ста переправочных средств потоплено не менее пятидесяти. Остальные вынуждены повернуть. Под прикрытием артиллерийского огня и дымовых завес ведется интенсивная переправа на плацдарм.

Во второй половине дня отражены две атаки силами полка. Уничтожено три, подбиты четыре танка противника.

11.11.1941 г. 7-я авиационная дивизия отразила во второй половине дня несколько атак силами до батальона с плацдарма Выборгская. Атаки производились при сильной артиллерийской и авиационной поддержке.

13.11.1941 г. В полосе 7-я авиационной дивизии превосходящим силам противника при поддержке танков и авиации удалось вклиниться в северной части плацдарма Выборгская в наши позиции. Продвижение составило около 500 метров. Положение пока не восстановлено, идет бой. Уничтожено четыре танка.

14.11.1941 г. В полосе 7-й авиационной дивизии противнику удалось при поддержке артиллерии, авиации и танков вклиниться в нашу оборону на глубину до одного километра в северной части плацдарма. В ближнем бою уничтожено девять танков. Позиции вокруг вклинения удерживаются. Около полудня новые атаки силами до полка. Бой продолжается.

15.11.1941 г. 7-я авиационная дивизия не смогла воспрепятствовать очередному местному вклинению противника в северной части плацдарма Выборгская. Контратака еще продолжается.

16.11.1941 г. 7-я авиационная дивизия восстановила контратакой положение в районе вклинения противника на плацдарме Выборгская»[****** Национальный архив США НАРА Т-312 R.546 F .8154468 ff.].

Бои сентября-ноября 1941 года характеризовались большим ожесточением с обеих сторон. По указанию Ставки командование Ленинградского фронта сосредоточило на данном направлении большую часть своей артиллерии. Не удивительно, что ряды десантников быстро таяли. Особенно пострадал 1-й парашютный полк. Его потери с 29 сентября по 19 ноября составили 1164 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести (около 40% с учетом того, что в эту цифру не вошли потери «штурмовиков»). Только третий батальон за 20-22 октября потерял от огня советской артиллерии 131 человека. Бои на «Невском пятачке» в середине ноября (когда с нашей были брошены в бой коммунистические полки) стоили первому батальону триста человек.

Всего до конца ноября парашютно-десантные части потеряли около 2900 человек и были отведены на отдых в тыл. Смена парашютистов частями 1-й пехотной дивизии началась уже 17 ноября. На следующий день вся дивизия, за исключением одного батальона, уже сосредоточилась в тылу, в районе Тосно-Лисино. С 24 ноября части 1-й ПДД начали погрузку и 30 числа последние эшелоны покинули район боевых действий[******* Национальный архив США НАРА Т-312 R.546 F .8154414.].

Интересно сравнить потери, понесенные парашютистами, с потерями двух пехотных дивизий (227-й и 250-й испанской), прибывших на фронт практически одновременно[* Национальный архив США HAPA Т-311 R.106 F .7141618.]. Потери в документе приводятся для пехотных дивизий до 15 ноября, для 1-й парашютной до 14 ноября 1941 года (см. приложение 2). Хорошо заметно, что парашютистов использовали на самых, что ни на есть, горячих участках.

Первый опыт боевого применения элитных частей Люфтваффе обозначил характерную для Восточного фронта тенденцию. Меньше всего десантникам пригодилось парашютное дело, значительно больше - умение владеть саперной лопаткой.

* * *

Парашютисты из состава 1 -й парашютно-десантной дивизии Люфтваффе («7-й авиационной дивизии») в ДЗОТе на Восточном фронте под Ленинградом. Зима 1941-1942 гг. (сайт Военный альбом)

В том, что резервы в России никогда не кончаются, немецкие генералы смогли убедиться уже в декабре 1941 года. Тогда же они убедились и в обратном, когда в немецкой обороне на Восточном зазияли огромные дыры.

Свежих пехотных дивизий, спешно перебрасываемых из Западной Европы, уже катастрофически не хватало. Поэтому навстречу советским войскам стали бросать всех, кто был под рукой.

Естественно, что в первую очередь в окопы отправились солдаты разнообразных служб обеспечения Люфтваффе. Конечно, не всегда их участие в наземных боях происходило так сказать в плановом порядке. Уже и зимой 1941-42 годов советские войска проникали в оперативные тылы немецких армий. При этом под ударом оказывались чувствовавшие себя в относительной безопасности тыловые подразделения.

Так, в боях с подвижной группой 50-й армии Западного фронта, неожиданно ворвавшейся в Калугу в конце декабря 1941 года, пропали без вести несколько военнослужащих батальона ВНОС II/LnR23. Есть и еще более показательный пример использования личного состава авиации (причем даже не наземного, а летного) не по назначению. 16 декабря 1941 года недалеко от Теряевой Слободы в «пехотном бою», как особо выделено в немецком документе, погиб обер-лейтенант Ю. Иммерл, штурман отряда ближней разведки 4.(Н)/10.

Массовое участие наземных частей ВВС характерно для боев под Вязьмой. Многочисленные прорывы советских войск, к тому же наступавших с запада на восток, привели к перемешиванию частей противника. В течение суток то, что раньше было тылом, становилось фронтом. По далеко не полным данным в январе-феврале 1942 года в районе Ржев-Вязьма в боях участвовали самые разнообразные подразделения Люфтваффе: строительные батальоны 2/XII, 8/I и 8/VIII, 15/VIII, 17/XVII, роты снабжения 3/VI, 8/IV, транспортные колонны 7/XII и 113/VI.

В бой бросался даже технический состав летных подразделений. Так около аэродрома Дугино сражались техники 53-й бомбардировочной эскадры «Легион Кондор», у населенного пункта Дятлиха - второй группы 52-й истребительной эскадры и дальнеразведывательного отряда 2.(F)/11. Южнее, в районе глубокого прорыва советской 10-й армии, также потребовалось привлечь специальные части ВВС в качестве обыкновенной пехоты.

Аналогичная ситуация сложилась в обширном районе между Старой Руссой и Холмом, на внешнем фронте Демянского «котла». В бой были брошены строительные батальоны и аэродромные комендатуры.

Еще одной «горячей точкой» для Люфтваффе стал прорыв немецкой обороны на Волхове частями 2-й Ударной армии. Если «горло» прорыва удалось сжать стальным обручем надерганных из разных дивизий пехотинцев, то западный фас обширного района, освобожденного советскими бойцами, пришлось удерживать с помощью авиационных специалистов дальнеразведывательного отряда 5.(F)/122, транспортного отряда 1-го авиакорпуса, солдат службы ВНОС 4-й бомбардировочной эскадры «Генерал Вефер» и обслуживающего персонала штаба III-й группы 1-й бомбардировочной эскадры «Гинденбург». Вместе с зенитчиками и первым батальоном 4-го авиаполевого полка они удерживали рубеж Паншино-Волкино- Филипповичи.

Именно на рубеже 1941-1942 годов началось создание совершенно новых структур в составе Люфтваффе - авиаполевых частей. Поначалу формирование подобных подразделений носило характер импровизации, что отражалось в их наименованиях. В сводках Генерального штаба Люфтваффе появились «Gefechtsverband XX», «Gefechtsabteilung VII», «Gefechtsverband Pirmann». Эти «боевые соединения» представляли собой сводные части, состоящие из разного рода наземных подразделений.

Немецкие парашютисты с трофейным пулеметом «Максим». Восточный фронт (сайт Военный альбом)

Так, например, в состав «Gefechtsverband Pirmann» входили солдаты аэродромной комендатуры FIHKdtr (Е) 35/XI, роты ВНОС Ln.-Kp.zbV (mot) 6, строительного батальона 7/IX и 16/XVII. Некоторые подобные «соединения» формировались непосредственно во фронтовом оперативном тылу, а другие, такие как «Gefechtsverband Schlemm» - в учебных центрах на территории Рейха[*В немецких источниках эта часть, брошенная для прикрытия стыка Групп армий «Центр» и «Север», называется «моторизованной бригадой» - Denzel Е. Die Luftwaffen-Felddivisionen 1942 - 1945. - Neckargemunf, 1963 - S.23.].

Первоначальная идея - сформировать батальоны из личного состава ВВС для наземного прикрытия аэродромов, - быстро трансформировалась в использование этих частей для «штопания дыр» на фронте. Косвенно об этом вынужден был упомянуть даже Гитлер в своей новогодней речи 1942 года. Фюрер сказал следующее: «... там, где это необходимо, Люфтваффе бросают в бой свои пехотные и зенитные части не только для обороны аэродромов, но и для удержания опасных участков фронта».

В ходе создания «сухопутной армии» Люфтваффе формированию частей и подразделений шло по образу и подобию вермахта. В зимние месяцы первой военной кампании на Востоке в пехоте ВВС были созданы батальонные и полковые структуры. При этом сам процесс шел стихийно, что привело к существованию частей с похожими наименованиями. Так, на Волховском фронте воевал «1-й стрелковый батальон ВВС» (LW-SchutzenbataiIIon I), созданный из наземных подразделений 1-го Воздушного флота. А много южнее, против войск Западного фронта, держал оборону «1-й стрелковый батальон ВВС специального назначения» (l./SchutzenbataiIIon der LW zbV). Особенности войны на Востоке, с непременным «Генералом Морозом», отражали такие экзотические формирования, как «Лыжный батальон 1-го Воздушного флота».

Постепенно пехотные батальоны Люфтваффе вошли в состав вновь формируемых авиаполевых полков. Формирование полковых структур началось в тылу Группы армий «Север» (как минимум, части из них в Восточной Пруссии). Почти одновременно в январе-феврале 1942 года были сформированы 1-й - 5-й, а также 14-й авиаполевые полки (апп). По штату полк должен был состоять из четырех батальонов по четыре роты. Три из них усиливались двумя 20-мм зенитными автоматами каждая. Четвертая, так называемая «тяжелая» рота, имела на вооружении две 88- мм и шесть 20-мм зенитные пушки. Выдерживался ли фактически этот штат, сказать довольно трудно. По крайней мере, в документах отражено и наличие 12 20-мм автоматов в 16-й роте 3-го апп.

Ситуация на стыке Групп армий «Север» и «Центр», в этот момент, была такова, что подразделения свежесформированных авиаполевых полков по мере готовности сразу бросались в бой. Вот характерная переписка по поводу первого «пехотного» подразделения Люфтваффе - первого батальона 1-го апп.

2 февраля 16-я армия сообщает штабу 39-го моторизованного корпуса о прибытии в его распоряжении этого батальона. Третьего февраля вдогонку идет телеграмма, что батальон прибудет без четвертой «тяжелой» роты, которая еще не закончила подготовку. Кроме того, по отдельным подразделениям «раздергивались» не только полки, но и батальоны. Так, четвертый батальон 3-го апп частично был переброшен в Демянский «котел» (100 человек прибыли туда 9 марта), а частично использован для борьбы с партизанами в районе озера Полисто.

Немецкий парашютист на посту в окопе. Зима 1942 г. (Bundesarchiv)

Наращивание группировки авиаполевых частей, при всех издержках, шло ударными темпами, и к 2 марта 1942 года их дислокация выглядела так:

- 1-й апп: штаб, первый и второй батальоны приданы 39-му моторизованному корпусу; третий и четвертый - 10-му армейскому корпусу.

- 2-й апп: штаб и три батальона приданы 10-му армейскому; четвертый - 39-му моторизованному корпусу.

- 3-й апп: штаб, первый и четвертый батальоны в стадии переброски в распоряжение 16-й армии; второй и третий батальоны перебрасываются в Демянский «котел» без рот тяжелого оружия, оставленных за пределами «котла».

-4-й апп: первый батальон передан в состав 18-й армии; третий - перебрасывается в распоряжение 39-го моторизованного корпуса, второй и четвертый батальоны приданы 10-му армейскому корпусу.

- 5-й апп (все четыре батальона) прибывает в распоряжение 10-го армейского корпуса.

Как видно, почти все вновь сформированные авиаполевые полки, за исключением одного батальона, были брошены на «горячее» демянское направление.

Так как подразделения «авиапехоты» частично перебрасывались по воздуху, то почти неизбежны были и потери. И, действительно, 26 и 28 февраля 1942 года сводки потерь Люфтваффе зафиксировали пропавших без вести вместе с перевозившими их транспортными самолетами солдат из II./LwFR3. Вероятно, один из этих самолетов обнаружили 25 февраля на льду озера Ильмень немецкие патрули. В машине находились трупы двух летчиков и 18 солдат люфтваффе.

Немецкие источники указывают, что не имевших боевого опыта солдат ВВС старались использовать на менее опасных участках фронта. На практике вряд ли это удавалось, как, например, в Холме, где территория, удерживаемая гарнизоном, насквозь простреливалась советской артиллерией. Документы о потерях наземных подразделений люфтваффе также позволяют усомниться в легкой жизни «пехоты Геринга» на передовой.

Например, уже 23 февраля 1942 года выбыл из строя по ранению командир 1-го апп полковник Макс Войтл. А первый батальон 4-го авиаполевого полка, брошенный на Волховский фронт, только за один день, 29 марта 1942 года, потерял 124 человека, из них 17 - пропавшими без вести[* Национальный архив США НАРА Т-311 R.1086 F .7145189.].

В связи со сказанным выше хотелось бы уточнить акценты в вопросе о «происхождении» авиаполевых соединений Люфтваффе. Не подлежит сомнению, что возможность формирования двух десятков дивизий была жестко предопределена наличием «лишнего» контингента, который можно было поставить под ружье. На это всегда обращают внимание западные авторы[* См., например, - Denzel Е. Op. cit.]. Но также несомненно, что создание авиаполевых частей и соединений, безотносительно того, носил этот процесс упорядоченный характер или был импровизацией, было более или менее удачным ответом на жесточайший кризис, поразивший Восточный фронт Германии зимой 1941-1942 годов.

И есть вполне логичные основания предполагать, что не будь этого кризиса, «лишнему» личному составу благополучно нашлось бы применение внутри инфраструктуры Люфтваффе. Командование фронтовых соединений ВВС Рейха отнюдь не считало брошенные в бой строительные батальоны и роты ВНОС лишними и ненужными для выполнения своих задач.

Сохранилась переписка, в которой «взятые взаймы» подразделения авиаторы просят армейцев вернуть. Впрочем, у сухопутного командования находились веские причины не изымать из своих боевых порядков подразделения ВВС или же делать это не сразу. Надо отметить, что процесс подобной «прихватизации», видимо, имел распространенный характер.

Так, транспортные колонны, сформированные тыловыми структурами люфтваффе, участвовали в доставке авиаполевых частей на фронт. В связи с этим штаб 16-й армии передал специальные указания своим подчиненным частям с требованием не допустить задержки автомобилей ВВС и их использования в собственных целях.

Создание относительно крупных пехотных частей люфтваффе, впервые объединенных в мае 1942 года на северо-западном участке в дивизию (дивизионный штаб, кажется, появился раньше самой дивизии, чуть ли не в марте), ясно показало, что ВВС все больше втягиваются в чисто сухопутные боевые действия[** Первой авиаполевой дивизией Люфтваффе стала так называемая дивизия «Мейндль», названная так по имени своего командира. Впоследствии получила номер 21.]. Так как обстановка на Восточном фронте требовала все новых и новых резервов, то логично было бы предположить, что одним из источников пополнения живой силы станет обширное ведомство Германа Геринга. Так собственно и произошло в действительности, но подробнее о создании почти целой сухопутной армии люфтваффе будет рассказано в следующей части нашей работы.

Группа парашютистов из состава 1 -й парашютно-десантной дивизии Люфтваффе («7-й авиационной дивизии») на лыжах. Зима 1942 г., Ленинградская область (harveyblackauthor.org.)

А что же бравые «герои Крита»? Резонно предположить, что и парашютисты не остались в стороне от событий первой военной зимы. Но если осенью 1941 года немцы бросили на ленинградское направление разрозненные части 1-й дивизии, то зимой обстановка вынудила вообще раздергать соединение, что называется, по «молекулам». 2-й парашютный полк и IV-й батальон десантно-штурмового полка были брошены на южный фланг советского-германского фронта, заняв оборону на реке Миус.

Этим частям не повезло больше всех, так как в начале апреля их перебросили на противоположный фланг Восточного фронта. Там десантно-штурмовой батальон и подразделения 2-го парашютно-десантного полка приняли участие в заключительной фазе Любаньской операции[*** По данным Жана Мабира, автора книги о действиях немецких парашютистов на Восточном фронте, на Волхове был задействован полностью 2-й пдп, по другим сведениям - только II-й батальон полка.].

Другие подразделения парашютистов приняли участие в отражении наступления Западного фронта. При этом штаб и l-й батальон штурмового полка, поддерживаемые орудиями II-го дивизиона 1-го десантно-артиллерийского полка, сражались против частей левого крыла Западного фронта, а зенитно-пулеметный и пулеметный батальоны отражали атаки правофланговых соединений генерала Жукова[**** Отметим, что данные об участии в боях на центральном участке фронта подразделений 4-го пдп (см. Мабир Ж. Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941-1945 гг,- М., 2005 - с. 380) не подтверждаются архивными документами.]. Впрочем, пулеметчики обычно использовались по-ротно и по-взводно и приняли участие в боях на всех участках Восточного фронта. По завершении зимней кампании 1942 года все парашютно-десантные части были отведены на отдых в Германию.

На событиях весны 1942 года мы прервем наше повествование. И хотя в следующих частях нашей работе найдется место всем структурам «сухопутной армии» Германа Геринга, но в основном внимание будет уделено её основе - авиаполевым дивизиям.

Авторы благодарят Вячеслава Мосунова (г. С-Петербург) за ценные материалы, предоставленные в ходе работы над статьей

Андрей ХАРУК

«Шестерка» из колоды Антони Фоккера 

Линейка «Фоккеров» D. VI отряда Jasta 80b на аэродроме Морсберк. Август 1918 г.

Во время Первой мировой войны самолеты марки «Фоккер» являлись одними из основных типов истребителей кайзеровской Германии. Громко заявив о себе своими знаменитыми «Айндеккерами» (истребителями-монопланами «Фоккер» E.l, E.II, E.III и E.IV), фирма, однако, вскоре была потеснена конкурентами - «Хальбершдатдом» и прежде всего «Альбатросом», сумевшими создать более эффективные истребители-монопланы. Пытаясь взять реванш, Антони Фоккер (Anthony Fokker) в начале 1917 г. инициировал разработку целого ряда новых моделей истребителей, различавшихся аэродинамической компоновкой и силовыми установками. До конца года под руководством главы конструкторского бюро фирмы Рейнхольда Платца (Reinhold Platz) было создано, ни много, ни мало - 23 новых опытных образца истребителей. Эти машины, в частности, дали начало знаменитым моделям «Фоккер» Dr.l, D.VIII и E.V (D.VIII). А вот ещё один самолет из той же когорты - биплан «Фоккер» D.VI - хоть и попал в серийное производство, строился в заметно меньшем количестве и является гораздо менее известным среди любителей авиации.

История создания

«Генеалогия» героя нашего повествования достаточно запутанная, и дабы разобраться в ней, нужно начать издалека. Итак, 12 июня 1917 г. Антони Фоккер дал указание Платцу приступить к проектированию самолета под обозначением D.VI - биплана под ротативный мотор «Оберурсель» Ur.II мощностью 110 л.с. (копия французского «Рона»). Что же тут непонятного и запутанного? - спросит читатель. Дело в том, что в этом случае D.VI являлось фирменным обозначением, а не военным индексом, а проектируемая машина была только отдаленным предком серийного истребителя с таким обозначением. Изначально Фоккер собирался предложить свой D.VI австро-венгерским воздушным силам, наладив его производство на заводе MAG (Magyar Altalanos Gepgyaar RT, то есть АО «Венгерские объединенные машиностроительные заводы»), расположенном в предместье Будапешта Матьяшфёльде. Выбор был неслучаен, поскольку оборотистый предприниматель держал контрольный пакет акций этой фирмы (кстати, и авиамоторный завод «Оберурсель» также находился под контролем Фоккера).

Вице-фельдфебель Кристокат из отряда ПВО Kest 7 (Дюссельдорф) у своего «Фоккера» D. VI

Механики в промасленных спецовках позируют на фоне «Фоккера» D. VI лейтенанта Зельта

Первый серийный «Фоккер» D. VI (1631/18) во время официальных испытаний в Адлерсхофе, май 1918 г.

Родство «фирменного» D.VI с более поздним «военным» «Фоккером» D.VI было непрямым. Уже в ходе постройки опытного экземпляра А. Фоккер распорядился переделать его из биплана в триплан, отдав должное «триплановому буму», охватившему германские авиастроительные фирмы после появления на Западном фронте построенного по такой схеме истребителя «Сопвич». Таким образом, опытный D.VI (обозначаемый также V.3), которому присвоили заводской номер (Werknummer) 1661 стал предшественником «Фоккера» Dr.I - с той разницей, что на D.VI, в отличие от серийных трипланов, отсутствовали межкрыльевые стойки. Такое решение, принятое в стремлении максимально снизить лобовое сопротивление, оказалось ошибочным - аппарат оказался подвержен сильной вибрации, и в серию не попал.

5 июля 1917 г. Фоккер заказал Платцу ещё один опытный истребитель, также обозначавшийся как D.VI (W/n 1697). Именно эта машина, изначально задумывавшаяся как триплан, и стала прототипом «Фоккера» Dr.l. Однако осенью Фоккер вновь вернулся к идее истребителя-биплана, оборудованного ротативным двигателем - той самой, которая легла в основу проекта первого D.VI. Прототип V.9 (W/n 1831) практически полностью повторял «Фоккер» Dr.l - за исключением крыла. Он представлял собой полутораплан (биплан, площадь нижнего крыла которого существенно меньше, чем верхнего) с двухлонжеронным верхним крылом и однолонжеронным нижним. Крылья соединялись между собой парой V-образных стоек, а верхнее крыло крепилось к фюзеляжу посредством четырех подкосов в форме трехгранных пирамид. Фюзеляж, хвостовое оперение и шасси лишь незначительными деталями отличались от «Фоккера» Dr.l. Первоначально на самолет установили 80-сильный «Оберурсель» U.0, но в ноябре 1917 г. заменили более мощным мотором Ur.II (110 л.с.). В некоторых публикациях утверждается, что эта машина была принята военными как истребитель «Фоккер» D.VI, получив военный номер 1630/18, но однозначного подтверждения этому факту нет.

<<Фоккер» D. VI из отряда ПВО Kest 1а (Манхейм)

Один из серийных «Фоккеров» D. VI, сфотографированный на аэродроме Гёррис для фирменного архива. На самолете не установлено вооружение

Дальнейшим стимулом для развития конструкции V.9 стало объявление командования кайзеровской авиации о намерении провести в начале 1918 г. первый конкурс истребителей. Антонии Фоккер, не желая «складывать яйца в одну корзину», подготовил к этому конкурсу аж девять различных прототипов (более подробная информация о них приведена в таблице). Среди них было и два самолета V.13, представлявших собой дальнейшее развитие V.9 и различавшихся силовой установкой: V.13/1 (W/n 1983) получил 11-цилиндровый ротативный мотор «Оберурсель» Ur.II (110 л.с.), a V.13/2 (W/n 2054) - 11-цилиндровый биротативный двигатель «Сименс- Гальшке» Sh.III (160 л.с.). К началу конкурса первый прототип успели переделать, установив более мощный мотор «Оберурсель» Ur.III (145 л.с.). Самолеты V.13 отличались от V.9 (кроме силовой установки) конструкцией бипланной коробки: нижнее крыло сделали двухлонжеронным, а межкрыльевые стойки - N-образными. Изменили и схему крепления верхнего крыла к фюзеляжу, выполнив её аналогичной «Фоккеру» D.VII. Характерным отличием V.13/2 являлся вырез в средней части верхнего крыла, служащий для улучшения обзора из кабины пилота. Кроме того, этот опытный экземпляр получил шасси увеличенной высоты, позволяющее применить воздушный винт большего диаметра.

Первый конкурс истребителей проходил с 20 января по 12 февраля 1918 г. в Адлерсхофе под Берлином. Как известно, победителями в нем стали самолеты V.11 (точнее, V.11/2, отличавшийся удлиненным фюзеляжем) и V.18, являвшиеся прототипами «Фоккера» D.VII, а также «Пфальц» D.VII - биплан с ротативным мотором (впрочем, в серию внедрили не эту машину, а модификацию D.VIII с двухстоечной бипланной коробкой вместо одностоечной). Оба V.13 показали в ходе конкурса неплохие летные данные, но были забракованы из- за ненадежных двигателей. В первую очередь это касалось установленного на V.13/2 мотора «Сименс-Гальшке», способного устойчиво работать до переборки в течение всего 7-10 часов. Тем не менее, военные решили принять самолет на вооружение, присвоив обозначение «Фоккер» D.VI. Подразумевалось, однако, что серийные машины получат пусть и менее мощные, но более надежные «Оберурсели» Ur.II или «Гебель» Goe.II. Обе модели двигателей развивали мощность 110 л.с. Ввиду перехода к менее мощному двигателю были предприняты меры для облегчения планера серийного истребителя - в частности, длину фюзеляжа «Фоккера» D.VI по сравнению с V.13/1 уменьшили на 45 см, на столько же уменьшился и размах верхнего крыла. В итоге, взлетная масса серийной машины составила 583 кг против 640 кг у V.13/1.

В марте 1918 г. фирма получила заказ на 120 истребителей «Фоккер» D.VI. Первая серийная машина (военный номер 1631/18) впервые поднялась в воздух с заводского аэродрома в Шверине 26 апреля 1918 г. Самолет сразу же отправили в Адлерсхоф для официальных летных и статических испытаний. Подробности их неизвестны, но результаты, вероятно, удовлетворили военных, поскольку в мае 1918 г. фирма получила заказ на ещё 150 «Фоккеров» D.VI. Однако, построены были далеконе все заказанные машины. В течение мая 1918 г. было сдано 23 «Фоккера» D.VI, в июне - 26 экземпляров, в июле - ни одного и в августе - последние девять аэропланов. Таким образом, с учетом первой машины, выпущенной в апреле, было изготовлено 59 серийных «Фоккеров» D.VI (в некоторых публикациях указывается более «круглая» цифра в 60 машин). Причиной прекращения производства «Фоккеров» D.VI стала конкуренции со стороны другого изделия той же фирмы - «Фоккера» E.V. Этот моноплан-парасоль, оборудовавшийся тем же мотором, что и «Фоккер» D.VI, отлично зарекомендовал себя во время второго конкурса истребителей и сменил биплана на производственной линии.

Подавляющее большинство выпущенных «Фоккеров» D.VI комплектовались двигателями «Оберурсель» Ur.II (110 л.с) или «Тулин» - теми же «Рон», выпускаемыми в Швеции. Несколько экземпляров получили-таки проблемные двигатели «Оберурсель» Ur.III (145 л.с.). А вместо моторов «Гебель» Goe.II устанавливались новые Goe.III (160 л.с.) - их получили 12 самолетов (номера 1637/18, 1639/18, 1640/18, 1643/18 и с 1669/18 по 1676/18). Стрелковое вооружение не отличалось от стандарта для немецких истребителей того времени и состояло из пары 7,92-мм синхронных пулеметов.

Дальнейшим развитием семейства «Фоккер» D.VI стал прототип V.33, появившийся летом 1918 г. В целом он напоминал V.9, но с двухпожеронным нижним крылом, модифицированным хвостовым оперением и рядом других изменений. На самолете установили мотор «Оберурсель» Ur.II. Машина не вызвала интереса у военных и серийно не строилась, но судьба её оказалась достаточно долгой. Когда после подписания перемирия А. Фоккер перебрался со своей фирмой в Нидерланды, в числе других самолетов он привез и V.33, которого использовал в качестве персональной машины вплоть до 1922 г.

Прототипы, представленные фирмой «Фоккер» на первый конкурс истребителей

Обозначение	Заводской номер	Краткая характеристика
V.7	1788	триплан с мотором «Сименс-Гальшке» Sh.III (160 л.с.)
	1919	триплан с мотором «Гебель» Goe.III (200 л.с.)
V.9	1831	биплан с мотором «Оберурсель» Ur.II (110 л.с.)
V.11	1883	биплан с мотором «Даймлер» D.IIIau (160 л.с.; по другим данным - с «Мерседесом» D.III такой же мощности), прототип «Фоккера» D.VII
V.13	1983	биплан с мотором «Оберурсель» Ur.III (145 л.с.)
	2054	биплан с мотором «Сименс-Гальшке» Sh.III (160 л.с.)
V.17	2147	среднеплан с мотором «Оберурсель» Ur.II (110 л.с.)
V.18	2116	второй прототип «Фоккера» D.VII, несколько больше и тяжелее, чем V.11
V.21	2130	моноплан с мотором «Даймлер» D.III

Самолет вооружался двумя синхронными пулеметами LMC 08/15. Между ними установлен небольшой прозрачный козырек

Служба и боевое применение

Начало производства «Фоккеров» D.VI совпало по времени с выпуском первых серий другого изделия «Фоккера» - D.VII. Благодаря своим отличным летным характеристикам, «семерка» быстро затмила собой все другие истребители. «Выжить» в конкурентной борьбе смогли лишь те машины, которые сумели занять специфичные «экологические ниши». Одной из таких ниш являлись части ПВО, прикрывавшие города Германии - Kest (Kampfeinsitzerstaffel, буквально - «боевые отряды одноместных самолетов»). В этих частях особенно ценились истребители с ротативными двигателями, практически мгновенно готовыми к работе и взлету по тревоге (двигатели жидкостного охлаждения требовали относительно длительного прогрева).

Fokker D.VI

Нашли в них место и «Фоккеры» D.VI. Они служили в Kest 1а и Kest 1 b, прикрывавших, соответственно, города Манхейм и Карлсруэ, а также в Kest 4Ь.

На Западном фронте они применялись, преимущественно, на относительно спокойном участке в Эльзасе-Лотарингии. В частности, отряд Jasta 80b в начале августа 1918 г. получил не менее шести «Фоккеров» D.VI, однако, ввод самолетов в строй затянулся из-за отсутствия масла для ротативных моторов. Имелись такие аэропланы и в Jasta 75. В октябре 1918 г. к перечню частей, эксплуатировавших «Фоккеры» D.VI, добавились отряды Jasta 84 и Jasta 90. Однако, по сути, они не были новыми - их образовали путем объединения и реорганизации отрядов ПВО (в Jasta 84 вошли Kest 4а и Kest 4Ь, а в Jasta 90 - Kest 1 а и Kest 1 b).

По состоянию на конец июня 1918 г. в боевых частях находился 21 «Фоккер» D.VI, два месяца спустя - 27. Однако, к тому времени предписывалось использовать такие самолеты только в качестве тренировочных - для переучивания на новые истребители с ротативными двигателями пилотов, имевших опыт службы лишь на самолетах с рядными моторами.

По сравнению с «Драйдеккером» «Фоккер» D.VI отличался гораздо лучшим обзором из кабины, обусловленным отсутствием среднего крыла. Пилоты отмечали легкость самолета в управлении, чувствительность к движениям ручки, отличную маневренность. На малых высотах он даже превосходил в скорости «Фоккера» D.VII. Вместе с тем, при виражах возникала вибрация крыла. Также самолет отличался хорошими взлетно-посадочными качествами.

Фигура пилота позволяет наглядно представить небольшие размеры истребителя

Трофейный «Фоккер» D. VI после войны испытывался французами

«Шестерки» для двуединой монархии

Появление новых прототипов истребителей Фоккера под ротативные моторы совпало по времени с внедрением в производство на австрийском заводе «Штейр» нового мощного 11-цилиндрового двигателя такого типа. Как и немецкие «Оберурсели» серии Ur он представлял собой развитие трофейного французского «Рона». Но если немецкие инженеры лишь скромно намекали на галльскую родословную своих изделий маленькой буковкой «г», то их австрийские коллеги оказались более откровенными - двигатель производства «Штейр» назывался Le Rhone (St). Изделие развивало мощность 150 л.с. (в ряде публикаций указывается 155 или даже 160 л.с.). В декабре 1917 г. австро-венгерский Авиационный арсенал (Flars) разослал авиационным фирмам запрос на создание истребителя под новую силовую установку. А. Фоккер, вероятно, узнал об этих планах гораздо раньше, поскольку уже осенью 1917 г. начал постройку двух самолетов под австрийский «Рон». Один из них - триплан V.7 (w/n 1981) - был заказан 24 октября. Самолет в основном соответствовал «Фоккеру» Dr.l, отличаясь удлиненным на 55 см фюзеляжем. Другая машина - V.12 (w/n 1980) - была заказана двумя днями ранее. Она представляла собой биплан, аналогичный V.13. Оба самолета 3 января 1918 г. были отправлены в Матьяшфёльд, на завод MAG, где на них установили двигатели Le Rhone (St). Прототипы получили австро-венгерские военные номера 90.03 и 90.04. Позже к ним присоединилась и треть машина - V.22 (90.05), представлявшая собой адаптированный для Австро-Венгрии «Фоккер» D.VII.

В начале мая 1918 г. все три прототипа новых истребителей в присутствии А. Фоккера были продемонстрированы представителям Авиационного арсенала. Наибольшее впечатление на них произвел V.12. 9-13 июля 1918 г. на аэродроме Асперн состоялся австро-венгерский конкурс истребителей, в ходе которого на V.12 летали обер-лейтенант Линке-Кроуфорд (Linke-Crowford) и обер-лейтенант Гавел (Gawel). Очевидно, они остались довольны машиной, поскольку было решено, не дожидаясь налаживания лицензионного выпуска на предприятии MAG, приобрести партию таких аэропланов производства завода в Шверине. Согласно подписанному контракту, приобретался прототип V.12 и 14 серийных «Фоккеров» D.VI, взятых из партии, заказанной для Германии. В августе 1918 г. в Австро-Венгрию отправили первые семь самолетов (номера с 1632/18 по 1635/18, 1641/18, 1642/18 и 1644/18). Но к тому времени отношение к «шестерке» успело охладеть, и от приемки остальных машин австрийцы отказались, потребовав заменить их «Фоккерами» D.VII либо D.VIII.

«Фоккеры» D.VI поступали в Австро-Венгрию без двигателей и вооружения. Их доставляли на завод MAG, где устанавливали моторы «Штейр» и 8-мм пулеметы «Шварцлозе». В системе нумерации австро-венгерского военного ведомства «Фоккеру» D.VI присвоили номера с 04.101 до 04.107 (шифр «04» был закреплен за всеми изделиями производства «Фоккер»).

На фронт австро-венгерские «Фоккеры» D.VI попасть не успели. После распада империи и провозглашения в 1919 г. в Венгрии советской власти, они попали в состав военной авиации Венгерской советской республики. Первоначально, шесть из них находилось в Шомбатели. В марте 1919 г. три самолета (04.101,04.102 и 04.103) вошли в состав 1-й авиагруппы в Матьяшфёльде. Впоследствии по крайней мере один самолет этого типа служил в 8-м авиаотряде венгерской Красной армии. Его пилотировал фельдфебель Александр Каша (Alexander Kasza), бывший пилот истребительной авиароты Flik 55/J, одержавший во время Первой мировой войны шесть побед.

Судьба большинства венгерских «Фоккеров» D.VI после падения советской власти неизвестна. Достаточно интересным и в определенной мере загадочным является сообщение в чехословацких публикациях о двух «Фоккерах» D.VI, после окончания войны оказавшихся во владении частного лица, купившего их «по случаю» в Будапеште. Австро-венгерское происхождение самолетов подтверждается и установленными на них моторами «Штейр». Осенью 1921 г. велись переговоры о продаже этих «Фоккеров» D.VI министерству национальной обороны Чехословакии, но сделка так и не состоялась. Единственный же оставшийся в Венгрии аэроплан этого типа был списан только в 1926 г.

Достаточно неясностей и в послевоенной судьбе немецких «Фоккеров» D.VI. Известно, что в начале 1919 г. американская комиссия приняла в Кобленце две сотни бывших немецких самолетов, в числе которых было и три «Фоккера» D.VI, но что с ними сталось в дальнейшем - неясно. По меньшей мере, одна машина досталась французам, испытавшим её в полете.

Отсутствие вооружения и крупный номер, нанесенный на фюзеляж, свидетельствуют, что этот «Фоккер» D. VI служил в Jastaschule - истребительной авиашколе

	«Фоккер» D.VI
Двигатель:
Тип	«Оберурсель» Ur.II
мощность, л.с.	110
Размах крыла, м:	7,65
Длина самолета, м	6,23
Высота самолета, м	2,55
Площадь крыла, кв. м	17,70
Масса, кг:
пустого самолета	393
нормальная взлетная	583
Скорость, км/ч:
максимальная	196
крейсерская	162
Время набора высоты, мин:
1000 м	2'30"
5000 м	19'
Скороподъемность, м/с	8,1
Потолок, м	6000
Продолжительность полета, ч	1,5

Краткое техническое описание самолета «Фоккер» D.VI

Одноместный одномоторный истребитель-биплан смешанной конструкции, по многим техническим решениям сходный с самолетами «Фоккер» Dr.I и D.VII.

Фюзеляж прямоугольного сечения и хвостовое оперение практически идентичны «Фоккеру» Dr.l. Набор фюзеляжа - сварная ферма из стальных труб переменного диаметра (уменьшающегося к хвосту). Закругленная верхняя часть фюзеляжа перед кабиной образована металлическим листом обшивки, за кабиной верх фюзеляжа обшит фанерой. Боковые поверхности фюзеляжа - от капота двигателя и за кабину пилоту - также обшиты фанерой. Полотняная обшивка закрывает не только хвостовую часть фюзеляжа, но и те участки, где имеется фанерная обшивка.

Хвостовое оперение состоит из стабилизатора (подкрепленного двумя подкосами), двухсекционного руля высоты с роговой аэродинамической компенсацией и руля направления (неподвижный киль отсутствует). Каркас оперения - из стальных трубок, обшивка - полотняная.

Бипланная коробка цельнодеревянной конструкции в целом подобна «Фоккеру» D.VII, но уменьшена в размерах. Набор каждого крыла состоит из двух коробчатых лонжеронов и фанерных нервюр. Последние, в отличие от «Фоккера» D.VII, имеют отверстия облегчения. Обшивка носка крыла (до задней кромки переднего лонжерона) - фанерная, остальная - полотняная. Задняя кромка крыла образована стальной проволокой. Элероны имеются лишь на верхнем крыле. N-образные межкрыльевые стойки, а также детали крепления верхнего крыла к фюзеляжу, выполнены из стальных труб.

Шасси неубирающееся, пирамидальной конструкции, по конструкции аналогично «Фоккерам» Dr.l и D.VII и снабжено дополнительной несущей поверхностью на оси колес (создаваемая ею подъемная сила компенсировала массу шасси). Амортизация - резиновая. Хвостовой костыль - из ясеня, со стальной пяткой. Амортизация - резиновая шнуровая либо в виде стальной витой пружины.

Силовая установка - ротативный двигатель с двухломастным деревянным винтом «Аксиаль». Типы применявшихся двигателей описаны выше в тексте. Мотор закрыт металлическим капотом характерной формы с двумя вентиляционными отверстиями.

Вооружение - два 7,92-мм синхронных пулемета «Шпандау» LMG 08/15, установленные перед кабиной пилота. На самолетах, поставленных в Австро-Венгрию, устанавливались два 8-мм пулемета «Шварцлозе» М16.

Истребитель «Фоккер» О. VI ВВС Германии, 1917 г.

Никита ДОНЦОВ

Маленьким самолет маленькой страны Короткая история датских Fokker D.XXI

Один из двух «образцовых» «Фоккеров» D.XXI, поставленных из Голландии 

На исходе зимы 1939-1940 годов, незадолго до окончания советско-финляндской войны, правительствами Великобритании и Франции, в числе прочих путей сдерживания «красной угрозы», рассматривалась возможность отправки военной помощи в Финляндию с использованием территорий нейтральных скандинавских стран - Норвегии и Швеции. Немцы усмотрели в этом угрозу поставкам идущей из Швеции железной руды, столь необходимой промышленности Рейха. Чтобы избежать этой угрозы, германское верховное командование разработало план захвата Норвегии, в котором королевству Дания отводилась роль трамплина для агрессии и серьезной авиационной базы. Маленькая датская армия, авиация которой располагала лишь горсткой «условно-современных» истребителей Fokker D.XXI, разумеется, не могла оказать серьезного сопротивления немецкой боевой мощи. В данном материале будет рассказано о датских вариантах этой голландской машины.

Заказ

21 июля 1937 года датское министерство обороны одобряет подписание контракта с фирмой «Фоккер», задачей которого было оснащение королевских военно-воздушных сил новой материальной частью. Согласно этому контракту, стоимость которого составляла 85 360 флоринов, фирма «Фоккер» должна была поставить Дании два D.XXI без двигателей; кроме того, в самой дани должно было собрано еще десять экземпляров самолета, что приносило «Фоккеру» 39 000 флоринов дополнительно, а строительство каждого экземпляра машины должно было обходиться датскому бюджету в 15 000 флоринов. В январе 1939 года Дания также купила лицензию на производство двенадцати двухмоторных истребителей Fokker G.1, заплатив за это 70 000 флоринов.

Для моторизации новых самолетов датчане заказали в Великобритании 14 звездообразных двигателей воздушного охлаждения Bristol Mercury VII мощностью 830 л.с. на общую сумму 29 750 фунтов. В марте 1938 года в связи с появлением новой, более совершенной модели силовой установки, заказ был изменен на Mercury VIII. Вероятно, по этой причине в поставке двигателей образовалась задержка, и два первых экземпляра D.XXI, которые собирались в Нидерландах, датчанам пришлось оснастить порядком устаревшими Mercury VI мощностью всего 645 «лошадей», которые королевская армия держала в резерве для состоявших на вооружении истребителей-бипланов Gloster Gauntlet. Вполне возможно, что трехлопастные воздушные винты Ratier также не были получены вовремя, поскольку во время испытательных полетов на обеих машинах стояли двухлопастные пропеллеры. В апреле 1938 года армейские летчики-испытатели капитан Ларсен (Larsen) и лейтенант Паг (Pagh) приняли в Нидерландах, на аэродроме Схипхол, два первых истребителя, получивших серийные номера J-41 и J-42. 29 апреля обе машины прибыли на авиационную базу Каструп неподалеку от Копенгагена.

Серийные датские «Фоккеры» D.XXI окрашивались в двухцветный камуфляж: оливково-зеленый и хаки

Нижние поверхности окрашивались в светло-голубой цвет

В армейской авиации Дании (Haerens Flyvertropper) D.XXI получил «внутреннее» наименование IIIJ, то есть «истребитель третьего типа» (IJ, или первым типом, был Bristol BuIIdog, a IIJ, или вторым типом - Gloster Gauntlet). Помимо этих британских истребителей, основным самолетом датской авиации 30-х годов был двухместный биплан Fokker C.V - разведчик и легкий бомбардировщик. Морская авиация королевства (Marinens Flyvevaesen) располагала своими истребителями, и для замены устаревших бипланов Hawker Nimrod она также планировала приобрести Fokker D.XXI. В ноябре 1937 года, спустя несколько месяцев после заказа самолета армейской авиацией, моряки решили согласовать условия поставки и лицензию на производство двенадцати D.XXI. Однако, в конечном итоге было принято решение об оснащении морской авиации другим аппаратом - итальянским истребителем-монопланом с убирающимся шасси Macchi МС.200, но этим прогрессивным планам сбыться было не суждено.

Установка пушек и лицензионная постройка

До сентября 1938 года первый датский «двадцать первый» с номером J-41 налетал в общей сложности 35 часов, после чего машину переправили в национальные авиационные мастерские (Flyvertroppernes Verkstaeder), расположенные на территории аэродрома Клёвермаркен в Копенгагене. Здесь самолету предстояло послужить в качестве эталона для производства десяти экземпляров лицензионной серии. Однако, у его коллеги J-42 такой спокойной «пенсии» не получилось: в 1939 году аппарат был использован в качестве платформы при тестировании различных типов авиационного вооружения, поставляемых известной компанией «Мадсен» (Dansk Industri SyndikatAS Madsen в Копенгагене). К двум синхронным 8-мм пулеметам, установленным в фюзеляже, датчане решили добавить пару 20-мм пушек в подкрыльевых гондолах. Первостепенное значение при принятии такого решения имело обстоятельство, что это оружие производилось на местных датских заводах. Однако, не следует забывать, что для полноценного использования всех возможностей нового мощного вооружения желательно было заменить и прицельное оборудование. К тому же, J-42 со своим «незапланированным» двигателем Mercury VI, мощность которого была явно недостаточна даже для чисто пулеметного варианта, никоим образом не был способен оказаться выдающимся самолетом. Испытания, проходившие в мае 1939 года на аэродроме Авно, только подтвердили эти предположения. С самолетом случилось два происшествия, обошедшиеся без жертв только потому, что пилоты быстро пошли на вынужденную посадку: 31 марта 1939 года уже упоминавшийся выше лейтенант Паг после остановки мотора смог аварийно приземлиться на аэродроме Саллерупгаард, а 20 ноября по той же причине вынужденную посадку в Верлозе совершил лейтенант Педерсен (Pedersen). После происшествий самолет был передан в авиационные мастерские, где с 1 декабря присоединился к J-41, и также служил эталоном для серийного производства лицензионных машин, налетав к этому моменту чуть более сотни часов.

Несмотря на неудачи, с идеей вооружить D.XXI пушками датские инженеры, похоже, расставаться не намеревались, однако, фактом остается то, что все датские истребители, вплоть до конца своей короткой карьеры, были вооружены только двумя 8-ми миллиметровыми пулеметами, расположенными в фюзеляже. Также эти самолеты могли нести на подкрыльевых узлах две пятидесяти килограммовые бомбы, либо восемь штук мелких массой по 12,5 кг. Но ни одного факта применения бомб с этих самолетов зафиксировано не было.

В рамках подготовки к началу лицензионного производства датские специалисты Клем (Klem) и Хансен (Hansen) осуществляют в октябре 1937 года деловой визит на завод Фоккера в Нидерландах. Другие датские инженеры в то же время посещают моторостроительный завод компании «Бристоль» в Филтоне (Великобритания). Первый самолет датской сборки с бортовым номером J-43 26 августа 1939 года поднял в небо все тот же лейтенант Паг. В октябре этого же года самолет был принят на службу королевскими ВВС. До наступления 1940 года были также поставлены машины J-44 и J-45. В начале своей недолгой карьеры J-43, также как и два эталона (J-41 и J-42) был окрашен целиком в серебристый цвет. Немногим позднее он был перекрашен в трехцветный камуфляж - оливково-зеленый и хаки сверху и светло-голубой на нижних поверхностях. Серийный номер при этом значительно уменьшился в размерах и «переехал» на вертикальное оперение. Во время суровой зимы 1939-1940 годов все D.XXI сохранили свое колесное шасси, но обтекатели стоек на самолетах были сняты, чтобы избежать забивания снегом и обледенения.

Подготовка J-42 к вылету

«Образцовые» «Фоккеры» D.XXI целиком окрашивались в серебристый цвет

Операция Weserubung

С поступлением на вооружение «двадцать первых» 2-я эскадрилья королевских датских ВВС, созданная в 1932 году в качестве разведывательной и оснащенная бипланами Fokker C.V, стала именоваться истребительной. В конце марта 1940 года эту эскадрилью пополнили семь D.XXI с номерами от J-43 до J-49, суммарный налет которых составлял на тот момент 144 часа. Самолеты J-50 и J-51 усилили эту эскадрилью чуть позже, в первые дни апреля. Машины с номерами J-41 и J-42, вместе с последним «фоккером» датской сборки (J-52), находились в мастерских Кдёвенмаркена, и на 9 апреля 1940 года, день начала операции «Weserubung», «пятьдесят второй» ещё ни разу не поднимался в воздух.

В связи с тем, что за всю первую неделю апреля ее «двадцать первые» налетали суммарно всего лишь шесть часов, а некоторые из самолетов еще не получили штатного вооружения, на момент немецкого вторжения 2-я эскадрилья еще не достигла боевой готовности. Всего же королевские датские воздушные силы обладали лишь 40 боевыми самолетами, распределенными по четырем эскадрильям:

- 1-я эскадрилья на Gloster Gauntlet;

- 2-я эскадрилья на Fokker D.XXI;

- 3-я эскадрилья на Fokker C.V;

- 4-я эскадрилья на Fokker C.V;

1-я и 3-я эскадрильи образовывали группу «Зееланд» (Seeland), а 2-я и 4-я - группу «Ютланд» (Jutland). Эти соединения были подчинены двум дивизиям сухопутных войск. Во время немецкой атаки на Данию все самолеты были сконцентрированы на аэродроме Верлозе. Датчане абсолютно не ожидали нападения, расквартированные в казармах сухопутные части были немало удивлены появлению немецких войск, пришедших с моря на Копенгаген и приземляющимся в аэропорту Аальборг десантным «юнкерсам». Премьер-министр правительства Дании Торвальд Стаунинг (Thorvald Stauning) выступил с резким протестом против этой агрессии, однако, в то же время признал полную капитуляцию своей страны. Большая часть из 26 погибших при немецком вторжении датчан стали жертвами авиационного удара по аэродрому Верлозе двухмоторных тяжелых истребителей Messerschmit Bf 110 из состава 1-й и 76-й эскадр «самолетов-разрушителей» (ZG 1 и ZG 76) Люфтваффе.

В своей работе «Messerschmitt Zerstorer in Action» британский историк Джерри Кэмпбелл приводит фрагмент воспоминаний пилота Вольфганга Фака (Wolfgang Falck), командира 1-й группы 1-й эскадры (I./ZG1):

«Я получил приказ вылететь в направлении Дании в составе двух эскадрилий, нашей задачей было патрулирование неба над Копенгагеном с последующей посадкой в Аальборге. Во время предполетного брифинга нас заверили, что датчане будут очень удивлены и обрадованы тому факту, что немцы пришли их освободить. Однако, если какой-то самолет попытается взлететь, нашей задачей было блокирование и предотвращение любых попыток к побегу.

Этим вечером я со своими пилотами обсудил это «освобождение», и мы приняли решение лететь как можно ниже над Балтийским морем, а по достижении побережья подняться на высоту 500 метров и лететь со стороны солнца. Датчане должны были быть рады нашему появлению, но, в случае, если мы увидим врага в небе над Копенгагеном, я буду доволен фактом того, что мои молодые пилоты смогут нанести ему серьезный урон.

Один из трех «Фоккеров» D.XXI, уничтоженных на аэродроме Верлозе

Следующим утром с восходом солнца мы поднялись в воздух. Сначала мы шли низко, очень низко, в каких-то пяти-десяти метрах над водой. Расстояние до цели было настолько мало, что мы не нуждались в картах. Впереди показалась береговая линия, за ней дорога, затем железнодорожные пути. Набирая высоту, я заметил нашу цель - большой аэродром Верлозе в окрестностях Копенгагена. На стоянке находились десять старых разведчиков Fokker C.V и двадцать выстроившихся в лучах восходящего солнца Fokker D.XXI. Казалось, все они прогревают свои двигатели. Если они начнут взлетать, у нас будет достаточно сил справиться с ними, несмотря на то, что бой с D.XXI на малой высоте является настоящим сумасшествием. В этот момент я замечаю, как на взлет пошел один из разведчиков. Я захожу в хвост взлетающего самолета, который находится на высоте всего в сотню метров. В этот момент мои люди начинают обстрел самолетов на земле, а с аэродрома открывают ответный огонь. Я стреляю из всего, чего могу, в находящийся передо мной разведчик, он вспыхивает и падает, а я проскакиваю вперед. Я делаю разворот и вижу столб дыма, поднимающийся на месте падения разведчика».

В словах немецкого пилота о «Фоккере» D.XXI чувствуется опаска и нежелание встречи с этим противником, однако, не стоит забывать, что его самолет (Bf 110) не относился к разряду «чистых» истребителей, пригодных и предназначенных для маневренного боя. Flo с другой стороны, для обстрела наземных целей самолета, лучше «сто десятого», в ту эпоху не было. Датские ВВС ощутили это в полной мере: три D.XXI - J-43, J-47 и J-49 - были сожжены на стоянках атаками Bf-110, а самолеты с номерами J-45, J-50 и J-51 получили повреждения, выражаясь медицинским языком, «различной степени тяжести».

Складирование

Официально Германия Данию не оккупировала. Немцы просто запретили какие-либо полеты военной авиации, при этом оставив датчанам всю их материальную часть. Таким образом, поврежденные самолеты были отремонтированы в кратчайшие сроки, и только J-49 был разобран. В то же время, постройка единственного начатого Fokker G.1 была полностью остановлена несмотря на то, что самолет был готов на 70%.

Три находящихся в мастерских Клёвермаркена D.XXI (J-41, J-42 и J-52) были тщательно подготовлены, разобраны и переправлены на аэродром Рингстед в 50-ти километрах от датской столицы. Дальше продолжилось восстановление; J-43 и J-47 были столь сильно повреждены, что вследствие ремонта им сменили заводские номера (113 и 114 вместо 103 и 107). Самолеты, тем не менее, удалось полностью восстановить к октябрю 1941 года и январю 1942 года, соответственно. J-47 и J-50 хранились в Клёвермаркене, остальные самолеты были переправлены в Рингстед, при этом номера был увеличены в размерах и заняли свое привычное место на фюзеляже.

12 датских «Фоккеров» D.XXI имели суммарный налет в 290 часов, половина из которого приходилась на два первых самолета голландской сборки. J-48 и J-50 налетали на двоих только 15 минут, a J-52 вообще не поднимался в воздух. В 1943 года, когда немцы разоружили армию Дании, им достались одиннадцать практически новых Fokker D.XXI.

Варианты окраски истребителей «Фоккер» D.XXI ВВС Дании, 1940 г.

Александр КОТЛОБОВСКИЙ

Воздушные войны Парагвая 

Вертолеты UH-1 широко применяются ВВС Парагвая для борьбы против наркоторговцев

Парагвай - затерянная в глубине южноамериканского континента одна из самых бедных стран мира. Ее история полна самых драматических событий: войн, революций, переворотов, правления диктаторов. В ходе ряда этих конфликтов, потрясавших страну в минувшем веке, нашла свое применение и авиация.

Первые воздушные бои в Южной Америке

В мае 1922 г. военные консерваторы во главе с полковниками Адольфо Черифе и Педро Мендосой подняли мятеж против проводившего либерально-демократические реформы президента Эусебио Аялы. За ними пошла большая часть вооруженных сил.

Аяла предпринял энергичные действия по мобилизации своих сторонников и повышению боевого потенциала оставшихся верных ему войск. Было обращено внимание и на формирование боевой авиации.

Здесь имелись свои трудности. Дело в том, что ко времени начала войны в стране не было ни летчиков, ни самолетов. Тем не менее, как известно, кто хочет что-то делать - делает, а результаты всегда будут. В соседней Аргентине, в Буэнес-Айресе, находился один из немногих парагвайцев, обученных летному делу - Альфредо Кусманич (выходец из Хорватии; хорватские источники утверждают, что летчика звали Эуген Кузманич). Вместе со своим товарищем британцем Стюартом он 1 июня обратились к Аяле, предложив свою помощь в деле борьбы с мятежниками. Ценность предложения была в том, что у авиаторов был свой самолет - двухместный биплан Armstrong Whitworth FK.8, который они тут же назвали «Президент Аяла», нанеся по бортам соответсвующие надписи и приняв решение немедленно отправляться в Парагвай. Самолет был погружен на пароход и в разобранном виде доставлен в Асуньсон - столицу страны. Затем на поезде машину пребпросили в Кампо-Гранде, пригород, где размещались основные силы президента и был организован полевой аэродром, ставший известными как Ню-Гуасу.

Бо и Кусманич в кабине S. V.A. 10 Хорошо видны пистолеты-пулеметы «Томпсон», которыми вооружены самолет и Кусманич

Подготовка правительственного Armstrong-Whitworth F.K.8c надписью Pres. Ayala на борту к перевозке на полевой аэродром в районе Асунсьона

Аяла также пригласил к себе на службу авиатора из состава еще недавно работавшей в стране итальянской военной миссии - ветерана Первой мировой войны сержанта Никола Бо. Ему поручили набрать летчиков и добыть самолеты для войск президента. Итальянец хорошо справился с порученным ему делом, благо, было из кого и что выбирать. Завершилась мировая война, много демобилизованных авиаторов, не сумевших найти себе применение на родине в условиях мирной жизни, разбрелись по белу свету. Также сохранились в достаточном количестве излишки военного производства, в т.ч. и авиатехники.

В Буэнес-Айресе, эдаком Париже Южной Америки, собралось множество авиаторов, оставшихся не у дел после окончания Великой войны. В течение июня 1922 г. Бо сумел собрать небольшую команду из летчиков и механиков, в которую вошел и его брат Джузеппе, а также приобрести шесть боевых самолетов: по одному SPAD S.XX и Ansaldo SVA.10, а также по паре разведчиков SAML А.З и истребителей Ansaldo SVA.5. Надо сказать, что набранный персонал был высококвалифицированным, что и показали последующие события. Достаточно отметить, что, несмотря на то, что «Ансальдо» отличались достаточно высокой аварийностью, итальянцы сумели обеспечить их надежную эксплуатацию до конца кампании.

К концу месяца Бо «со товарищи» и приобретенной авиатехникой прибыл в Ню-Гуасу, где самолеты собрали и вооружили тем, что имелось. Поскольку авиационных пулеметов не хватало, то на некоторых машинах даже установили пистолеты-пулеметы «Томпсон». Как бы там ни было, но вскоре авиагруппа была готова к участию в боях.

Вербовка персонала и закупка авиатехники продолжались и далее. В августе свои услуги Аяле предложили итальянцы Карло Паоло и Козимо Дамиано Ризотто, ас с шестью победами. Был привлечен в ряды правительственной авиации и британец лейтенант Патрик Хэссетт, оказавшийся весьма опытным летчиком. Среди прочих нанятых пилотов была и такая достопримечательная личность, как американец Айвен Лэмб, один из первых пилотов-наемников. Свою профессиональную карьеру он начал еще в 1913 г. в небе Мексики, когда эта страна вверглась в пучину гражданской войны. А во время Первой мировой летчик служил в составе Королевского авиационного корпуса, принимал участие в отражении налетов кайзеровской авиации на Лондон и сбил тяжелый бомбардировщик «Гота».

В Аргентине правительственные агенты сумели приобрести разведчик Breguet XIV, который Ризотто по воздуху перегнал в Парагвай.

Британский наемник Патрик Хэссетт

Передача правительственным частям Ansaldo S.V.A. 10 в Ню-Гуасу, лагерь Кампо-Гранде

Убедившись, какой грозной силой является авиация, занялись вербовкой пилотов и закупкой авиатехники и мятежники. Поначалу им удалось заключить контракт с итальянцем Анжелло Пескарманно и закупить один SVA.5. 15 июля летчик вылетел из Буэнес-Айреса, но при подлете к парагвайской границе его машина потерпела аварию. Итальянец после этого отказался принимать участие в показавшемся ему сомнительном деле и разорвал контракт. Тем не менее, люди Черифе и Мендосы продолжили работу по формированию авиаподразделения и к сентябрю уже располагали некоторым количеством летно-подъемного и наземного персонала, а также четырьмя «Ансальдо»: тремя SVA.5 и одним SVA.10. Базировались они, поначалу, на аэродроме Кай-Пуэнте.

Вылеты правительственной авиации на задание начались 28 июня. В этот день Кусманич и Стюарт сбросили листовки на позиции мятежников у н.п. Парагуари с призывом прекратить своё выступление и перейти на сторону законных властей. Естественно, никакого эффекта этот призыв не имел.

29 июня тот же экипаж на «Армстронг-Уитворте» в том же районе бомбардировал позиции противников президента. Бомбы упали где попало и никакого урона не нанесли.

В последующие дни велись интенсивные разведполеты, большую часть из которых выполнили Бо и Кусманич на новой матчасти. 3 июля произошла трагедия. В тот день они вновь отбомбились по расположению войск у Парагуари, а на обратном пути, идя вдоль железной дороги, обнаружили на перегоне Серро-Леон - Пираю три вагона. Приняв их за вражеские, экипаж открыл по ним огонь и «поливал» до полного израсходования боеприпасов.

Вскоре оказалось, что имела место трагическая ошибка. В вагонах находились запертыми солдаты и офицеры одного из столичных полков, не пожелавшие присоединиться к мятежникам. В результате обстрела у них было много убитых и раненых.

5 июля правительственные летчики на «Ансальдо» и «Армстронг-Уитворте» нанесли удар по позициям Прагуари, Пираю и Ягуарон.

7 июля Бо на SVA.5 совершил ночной полет над Асунсьоном, чем сильно напугал население столицы.

На следующий день Стюарт с Кусманичем на F.K.8 под прикрытием Бо на «Ансальдо» вылетели на бомбардировку штаба неприятеля, располагавшегося в Парагуари. Вскоре на машине итальянца начал давать перебои мотор, и ему пришлось возвращаться, а Стюарт с Кусманичем продолжили полет. У н.п. Пираю самолет попал под ожесточенный обстрел с земли, и, несмотря на энергичное маневрирование, одна пуля на «Армстронге» перебила бензопровод. Стюарт срочно пошел на вынужденную посадку, во время которой на борту начался пожар, и машина разбилась в районе железнодорожной станции. Взорвались подвешенные четыре бомбы, экипаж погиб. Позже останки летчиков были найдены кавалерийским разъездом правительственных войск, доставлены в своё расположение и через некоторое время с почетом похоронены в столице.

В августе правительственные войска отошли к г. Вильяррика, куда и перелетела авиация. С этого аэродрома Бо и другие летчики совершили несколько вылетов на бомбардировку. С этой же площадки начал летать и Ризотто на «Бреге». Но для него парагвайская карьера завершилась 25 августа, когда итальянский ас отправился на разведку. Внезапно в полете на его машине разлетелся в щепы винт. Итальянец сумел удачно совершить посадку с высоты 200 м, «Бреге» был разбит, однако Ризотто остался жив.

Тем не менее, он решил, что с него хватит приключений, разорвал контракт и уехал в Аргентину.

Истребитель Ansaldo S. V.A. 5 итальянских ВВС. Такие самолеты применялись в Парагвае обеими воюющими сторонами

В рамках ленд-лиза Парагвай получил три учебных гидросамолета N3N-3

5 сентября заявила о себе авиация мятежников. В этот день на позиции войск Аялы в районе Салитре-Ке сбросил бомбы одиночный SVA.5. На перехват взлетел Хэссет на однотипной машине. Вскоре он догнал неприятеля на высоте около 2000 м и атаковал его. Завидев правительственный истребитель, который вел по нему прицельный огонь, мятежный летчик счел за нужное ретироваться, тем более, что его самолет получил несколько попаданий. Так завершился первый в Южной Америке воздушный бой.

6 сентября, в 8:30 вражеский «Ансальдо» опять нанес «визит вежливости», отбомбившись по правительственным солдатам и обстреляв их из бортовых пулеметов. Навстречу ему вновь поднялся Хэссетт. Являясь более опытным воздушным бойцом, чем его противник, британец быстро занял выгодную позицию и открыл меткий огонь, повредив чужой SVA.5, после чего преследовал его аж до его полевого аэродрома у н.п. Канго, где мятежник смог скрыться среди деревьев и совершить вынужденную посадку. Таким образом, Хэссетт, пожалуй, одержал первую в Западном полушарии воздушную победу, пусть даже частичную: механикам противника удалось отремонтировать истребитель и вновь ввести его в строй.

Некоторое время воздушная деятельность сторон ограничивалась полетами на разведку и бомбардировку войск противника. Так было и 25 сентября, когда для уничтожения правительственной железнодорожной батареи, досаждавшей мятежным войскам, прибыл SVA.5 с подвешенными под крылом бомбами. Однако, едва он приступил к атаке, как появился Бо на своей «пятерке» и ринулся на противника. Тот сбросил бомбы куда попало и начал поспешно отходить, постепенно перейдя на бреющий полет. Бо преследовал противника до тех пор, пока не расстрелял все боеприпасы. Мятежник смог уйти, но, тем не менее, правительственная авиация одержала моральную победу: после этого боя летчики противной стороны стали избегать воздушных боев, на задание летали «ради галочки», сбрасывая бомбы где угодно.

Например, 3 октября одиночный SVA.5 атаковал правительственную канонерскую лодку «Адольфо Рикельме». Однако, корабль успешно пережил налет, не понеся потерь и повреждений.

А в один из дней октября два мятежных летчика дезертировали на своих «пятерках», улетев в Аргентину. Вскоре перешедшие в наступление правительственные войска захватили оба оставшихся в распоряжении войск противника самолета.

Постепенно воздушная активность снизилась, но не прекратилась. Часть авиатехники постепенно приходила в негодность и пошла на запчасти. Так, к началу февраля 1923 г. в составе правительственных ВВС осталось пять исправных самолетов: по одному SVA.5, SVA.10, SPAD S.XX и два S.A.M.L. А.З.

Боевые действия продолжались до мая 1923 г. Вскоре полковник Черифе простудился и умер. Его войска прекратили сопротивление. Очередная гражданская война в Парагвае завершилась.

С авиационной точки зрения она заслуживает упоминания как первый в Южной Америке конфликт, в котором обе стороны применили авиацию. Ну, а о первом воздушном бое и о первой победе мы уже говорили...

Парагвайские авиаторы у самолета ВТ-13

Надежные «Дакоты» долгое время составляли основу транспортной авиации Парагвая

В тени мировых кризисов

В 1932-1935 гг. Парагвай подвергся агрессии со стороны соседней Боливии. Началась затяжная война за обладание спорной областью Гран-Чако, которая истощила обе воюющие стороны. Этот конфликт требует отдельного рассмотрения, и здесь мы на нем останавливаться не будем. Отметим только, что в ее ходе обе стороны активно примеяли авиацию. Летали как национальные кадры, так и наемники, а матчасть была достаточно «разномастной» и далеко не самой современной. В общем, относительное господство в воздухе удерживали боливийцы. Воздушные бои были достаточно редким явлением. Более частыми были вылеты на разведку, бомбардировку, а также воздушные переброски солдат, легкой артиллерии и прочих грузов военного назначения, что в то время было в разряде новшеств. Победа в войне досталась парагвайцам. Этот конфликт стал своеобразной вехой в истории Парагвая в XX веке...

Вскоре по окончании войны ветераны Чако, объединенные в ноябре 1935 г. в Ассоциацию бывших фронтовиков во главе с полковником Рафаэлем Франко, стали главной движущей силой начавшейся в стране революции.

На рассвете 17 февраля 1936 г. два пехотных полка захватили железнодорожную станцию в Асунсьоне и повели наступление на город, уже к 8:00 превратившийся в поле боя.

В ходе боевых действий было отмечено эпизодическое применение правительственной стороной авиации. Отдельные самолеты несколько раз пролетали над столицей, ведя разведку либо сбрасывая бомбы на повстанцев. Однако, властям это не помогло, и президент страны ушел в отставку. 20 февраля президентом стал Франко. Интересно, когда в Испании началась гражданская война, парагвайский руководитель поддержал не своего однофамильца, а республиконцев, оказав, в частности, им солидную военную помощь из числа трофеев, захваченных у боливийцев.

Непоследовательность во внутренней политике привела к потере поддержки Франко среди широких слоев населения. 13 августа 1937 г. он был свергнут своими противниками в армии. К власти вновь вернулась олигархия. Выражал ее интересы один из «архитекторов победы» в Чако маршал Хосе Феликс Эстигаррибия, вскоре ставший президентом страны. Он придерживался ориентации на США, в то время как в вооруженных силах набирали силу прогерманские настроения. Данное противоречие между лидером и его генералами разрешилось (или «помогли» его разрешить) 7 сентября 1940 г. после авиакатастрофы, в ходе которой самолет, на котором летел маршал, разбился, а сам он погиб. По данным одних источников, Potez 25ТОЕ, на которм летели президент, его супруга и летчик, управлявший машиной, в тумане врезался в склон горы. Другие же утверждают, что на «Потэ» в полете отлетел винт.

Во главе страны стал выдвиженец «рейхофилов» военный министр генерал Ихинио Мориниго, установивший в Парагвае жесткую диктатуру.

Амфибийная «Каталина» ВВС Парагвая

Один из парагвайских С-47

Понятно, что на международной арене в тот период Асунсьон активно поддерживал страны «оси», в первую очередь Германию, оказывая им существенную помощь сырьем и продовольствием. Но «до Берлина далеко», а Вашингтон - почти рядом. Поэтому уже в январе 1942 г. пришлось разрывать дипотношения с государствами «оси», а в феврале 1945 г. объявлять им войну. При этом Парагвай попадал под действие закона о ленд-лизе, что достаточно благотворно сказалось на усилении вооруженных сил, в т.ч. ВВС и авиации флота. А десять парагвайских летчиков уже в 1944 г. приняли участие в вылетах на противолодочное патрулирование на «Каталинах» и «Валти» ВВС Бразилии.

Однако, вновь вернемся в тридцатые годы. Еще до революции, через работавшую в стране итальянскую военную миссию, на Аппенинах был размещен заказ на 40 новых самолетов, сокращенный после переворота 1937 г. почти вдвое. Все они были получены в 1939 г.. В их число входили пять истребителей FIAT C.R.32, семь пикирующих бомбардировщиков Caproni-Bergamaschi А.Р.1, несколько полностью устаревших трехмоторных бомбовозов Caproni Са.101, восемь учебно-тренировочных и транспортных машин различных типов, а также пара летающих лодок. Для такой страны, как Парагвай, это было очень даже неплохим усилением боевой мощи ВВС. Однако, начавшаяся вскоре мировая война сделала более чем проблематичной приобретение Асунсьоном запчастей для итальянской матчасти, и она превратилась в большую музейную экспозицию...

Интересный факт. Когда группа парагвайских летчиков и механиков прибыла в Италию для получения вышеуказанной техники и для обучения ее эксплуатации, она была принята Муссолини, который удостоил гостей из Южной Америки наград за героизм и мужество, проявленные ими в ходе Чакской войны. Казалось бы, какое дело дуче до тех событий, тем более, что боливийцам активно помогали немцы. Однако, из-за влияния в Австрии, в середине 30-х годов между Берлином и Римом были крайне непростые отношения, дело едва не дошло до вооруженного конфликта, и на международной арене стороны не прочь были подстваить другу другу подножку. Например, фюрер отправил отражавшей итальянскую агрессию Абиссинии партию самолетов и летчиков при них. Правда, те уже не успели прибыть в страну. Видимо, в память о тех временах и было произведено это награждение. В пику, так сказать, «старшему брату»...

В 1940 г. в соседней Бразилии и в США было закуплено некоторое количество учебно-тренировочных самолетов. С 1943 г. в рамках ленд-лиза Парагвай получил 34 машины: 15 Fairchild РТ-19 CorneII, 12 Vultee ВТ-13 Valiant, два North American АТ-6 Texan, три поплавковых гидросамолета Navel Aircraft Factory N3N-3 и два легких «транспортника» Beech С-45. Всю эту технику, при необходимости, можно было вооружить, по крайней мере оснастить бомбодержателями. В конечном итоге, внешняя опасность стране уже не угрожала, а для борьбы с «врагом внутренним» годилась и подобная матчасть.

Пара «Вэлиентов» в полете

Последняя гражданская война

В июле 1946 г. Мориниго сформировал т.н. коалиционное правительство, в состав которого, помимо сторонников диктатора в лице представителей партии «Колорадо», вошли три представителя партии фебреристов - политических наследников Р. Франко. Однако, непреодолимые противоречия привели в январе 1947 г. к падению этого кабинета, и Мориниго вновь стал править единолично.

Оппозиция (либералы, фебреристы, коммунисты) начала готовиться к вооруженному выступлению. Она нашла себе союзников, помимо прочего, в гарнизоне крепости Консепсьон, в войсках, размещенных в Чако, на флоте, а также среди части авиаторов. 7 марта 1947 г. раздались первые выстрелы. 9 марта поднялись полки 2-й пехотной дивизии в Консепсьоне, вслед за которыми последовали войска в Чако.

ВВС страны насчитывали до трех десятков учебно-тренировочных машин упоминавшихся типов, большинство из которых нуждалась в ремонте. Что досталось повстанцам, что правительственной стороне - данные несколько различаются. Так, согласно одним, противники режима располагали двумя РТ-19, четырьмя ВТ-13 и двумя гидросамолетами. По другим, поначалу в Консепсьоне находилось пять «Корнеллов». В Ню-Гуасу базировались десять «Вэлиэнтов», из них только четыре в летном состоянии, остальные - в ремонте. Из этого количества три самолета сторонники оппозиции с началом восстания перегнали в Консепсьон.

Первые несколько дней полетов не было. Как революционеры, так и лоялисты приводили матчасть в более-менее летноспособное состояние, а также устанавливали пулеметы и бомбодержатели. Надо сказать, что не на всех машинах можно было провести подобные доработки, поэтому впоследующем приходилось бомбы брать во вторую кабину и сбрасывать вручную, прицеливаясь на-глазок.

Поскольку обе сторны собирались применить самолеты одних и тех же типов, они приняли некоторые меры для облегчения идентификации. Так, повстанцы на бортах своих машин нарисовали большие буквы V черного цвета (источники пишут об U, но на имеющихся немногочисленных фото отчетливо видна V; возможно, на разных самолетах наносилась разные буквы). Правительственные авиаторы на законцовки крыльев своих машин, а также на борта фюзеляжей нанесли красно-бело-синие цвета национального флага.

Что касается летных кадров, то их хватало и тем, и другим, кроме того, на стороне правительства ряд боевых вылетов совершили летчики из американской военной миссии, руководимой полковником Пирсоном.

Воздушную кампанию начали повстанцы, совершившие 16 марта несколькими РТ-19 и ВТ-13 налет на позиции правительственных войск у н.п. Белен-Ке и Пасо-He, в районе г. Сан-Педро. Поскольку бомбометание из «Корнеллов» велось вручную, ни о какой точности нанесения удара говорить не приходится. Ответа другой стороны долго ждать не пришлось: 18 марта самолеты Мориниго бомбили Консепсьон.

22 марта повстанческие самолеты появились над столицей. Ночью пара ВТ-13 сбросила несколько мелких бомб на Асунсьон. Одна из них угодила в отель «Вена», к счастью, не взорвавшись при этом. Пробив крышу, она очутилась в номере, который снимал корреспондент газеты «Цайтунг» Карл Шмеллинг, прибывший по заданию редакции освещать события гражданской войны. Как журналист потом вспоминал, накануне вечером он «принял на грудь» много местного виски «Кана», крепко уснул и по этой причине не расслышал сигнала воздушной тревоги. Коридорный долго стучал в его номер, и Шмеллинг, наконец-то, встал и подошел к двери. Когда парагваец сказал ему, что началась бомбардировка и надо спускаться в подвал, немец не поверил: уж кто-кто, а он, бывший сын канувшего в Лету «рейха», знает, что такое воздушная тревога, связанные с ней «прелести», а также куда и как падают бомбы! Повернувшись к кровати, он уже собрался продолжить свой сон, как вдруг со страшным грохотом в нее угодил смертоносный «подарочек»! Шок немца был настолько велик, что в мгновение ока его вынесло на улицу, как говорится, «неглиже и подшофе»...

Еще одна бомба упала на футбольное поле столичного стадиона, но и здесь никто не пострадал.

23 марта повстанческие самолеты вновь появились над Асунсьоном, но ограничились разбрасыванием листовок. В этот же день пара РТ-19 бомбила позиции правительственных войск у реки Джеджуи, а пара же ВТ-13 совершила налет на живую силу противника у н.п. Винас-Ке. 29-го числа разные самолеты с буквой V (или U) на борту отбомбились по войскам диктатора в окрестностях столицы. Правительственная авиация продолжала наносить удары по Консепсьону.

31 марта отмечена первая в ходе гражданской войны боевая потеря авиаторов: повстанческий «Корнелл», выполнявший разведполет в районе н.п. Пирипуку, был сбит наземным огнем. Летчик пример-теньенте Атилио Кампо погиб, имевший то же самое звание штурман Луис Азарини выпрыгнул с парашютом и оказался в руках лоялиств.

В апреле-мае авиация обеих сторон проявляла весьма высокую активность, но, по большей части, это были разведывательные полеты. Правда, правительственные ВВС нанесли ряд ударов по Консепсьону, а также удачно сработали против флота повстанцев на реке Парагвай. 3 апреля несколько АТ-6 и ВТ-13 сбросили бомбы на пароход «Поллукс». Полученные в ходе атаки повреждения заставили капитана выбросить судно на берег. 28 апреля пара «Вэлиэнтов» атаковала транспорт «Теньенте Пратт Хиль», перевозивший на юг солдат и оружие. На палубе появились убитые и раненые, но это не помешало судну продолжить свой путь.

В ходе вылета, осуществлявшегося 19 июня, попал в бурю «Фэрчайлд» правительственных ВВС. Самолет разбился. Погиб летчик майор Фаусто Миранда, а штурман теньенте Сезар Аугусто Хименес отделался лишь травмой.

Июль оказался весьма богатым на боевые эпизоды. При этом большей активностью отличалась правительственная сторона. Это неудивительно, поскольку Мориниго получал помощь из-за рубежа: от американцев, своего аргентинского коллеги генерала Перона, бразильцев и т.п. Так, 16 июля в Аргентине у частных лиц были приобретены два ВТ-13. Повстанцы располагали скудными ресурсами, а пополнение их было весьма ограниченным. Это в полной мере относилось к боезапасу, запчастям и горючему. А те небольшие приобретения, которые удавалось сделать, не всегда доходили до места назначения. Например, в августе на зафрахтованной в Уругвае летающей лодке Воут-Сикорский VS-44 оппозиционеры пытались доставить оружие и боеприпасы, однако на маршруте гидросамолет разбился, и ценный груз так и не прибыл к месту назначения...

Видавший виды ветеран С-47 в музейной экспозиции

2 июля правительственный «Корнелл» был обстрелян с земли. Летчик пример-теньенте Лоренсо Альяна получил смертельное ранение в голову, но сидевший во второй кабине сержант Адольфо Паредес успел перехватить управление и довести машину до Ню-Гуасу, где удачно ее посадил.

8-го самолеты лоялистов усиленно бомбили позиции повстанцев у н.п. Ибапово и Пуэрто-Милагро.

Также одним из заметных боевых эпизодов июля было участие правительственных ВВС в успешной операции по недопущению соединения с основными силами повстанцев канонерских лодок «Парагвай» и «Юмаита», наиболее мощных кораблей ВМФ страны. Ко времени описываемых событий они находились на плановом ремонте в Буэнес-Айресе, при этом все оружие и боеприпасы были сданы перед уходом в Аргентину на хранение. По завершению ремонта 7 мая на лодках вспыхнуло восстание, и большая часть обеих команд присоединилась к революционерам. 9 мая они отправились домой, в Парагвай. По пути им удалось в Уругвае приобрести некоторое количество оружия и боеприпасов, в т.ч. семь пулеметов, из коих по два в качестве зенитных были установлены на каждом корабле.

10 июля канлодки вошли в парагвайские воды реки Парана. Данный район находился под контролем войск лоялистов, которыми командовал подполковник Альфредо Стресснер, будущий глава государства. С прибытием повстанцев он сразу же обратился за помощью к ВВС.

Налеты начались 11 июля. Первая же атака, выполненная одиночным «Тексаном», оказалась успешной: из нескольких сброшенных им бомб одна угодила в центр управления огнем «Юмаиты» и вывела его из строя. Корабли изменили свою диспозицию и ушли в район н.п. Итусаинго, где «Юмаита» наскочила на мель. Здесь 12 июля они были обнаружены воздушной разведкой. Вновь последовали налеты: правительственные АТ-6 и ВТ-13 четырежды атаковали обе канонерки, сбросив на них 18 бомб разного калибра. Летчики заявили, что им удалось добиться попадания одной из них, 75-килограммовой, в какой-то из кораблей. Затем пошли атаки наземных войск и артобстрелы, а с 15 по 21 июля опять работала авиация. Правда, экипажам удавалось отбиваться огнем своих пулеметов.

В конечном итоге, непрерывные атаки и обстрелы войск Стресснера не позволили кораблям прорваться на реку Парагвай, и 13 августа им пришлось уйти в Аргентину, где канонерские лодки были интернированы. Таким ообразом, не в последнюю очередь благодаря действиям авиации, правительственные силы не позволили повстанцам получить весьма солидное подкрепление.

Правда, жизнь не порадовала и лоялистов. По сути дела, им так и не удалось воспользоваться закупленными в Аргентине «Вэлиэнтами». Первый из них разбился еще при перегонке, уже над парагвайской территорией. Летчик погиб. Второй прибыл в Ню-Гуасу, но вскоре также разбился. Правда, экипаж уцелел, хотя оба авитора получили травмы.

На суше события развивались по-разному. Так, правительственные войска подошли к Консепсьону. 28 июля на их позиции совершили налет повстанчесские РТ-19, но это особо революционерам не помогло: 31 июля город пал.

Однако другая группировка инсургентов вышла к Асунсьону и расположилась в районе н.п. Вилья-Эйес. Она неоднократно подвергалась воздействию с воздуха. Так, сильный налет был совершен правительственными ВВС 31 июля, когда по скоплению революционных войск отбомбились три самолета: АТ-6, ВТ-13 и С-45.

20 августа повстанцы пошли на штурм столицы, который был отражен с большими для них потерями. Все ресурсы были исчерпаны, моральный дух разбитых войск упал, а их руковдство заявило о прекращении борьбы.

К этому времени в рядах повстанческих ВВС осталось несколько РТ-19, на которых их экипажи улетели в Аргентину или Бразилию, где авиаторов интернировали. Самолеты спустя некоторое время были возвращены парагвайским властям.

Основу боевой авиации ВВС Парагвая в 80-90-е годы составляли реактивные ЕМВ 326 (АТ-26)

Эпоха Стресснера

Мориниго недолго почивал на лаврах: в 1948 г. он сошел с политической арены в результате военного переворота. Затем за последующие шесть лет их произошло аж пять. В конечном итоге, 4 мая 1954 г. Стресснер, уже главнокомандующий вооруженными силами, во главе армии сверг очередного президента и захватил власть в стране, установив на многие десятилетия военно-полицейскую диктатуру.

Вашингтон такое нарушение демократии и попрание всяческих там прав абсолютно не смущало, и власти США продолжали оказывать Парагваю военную помощь, в т.ч. и поставками самолетов. В основном это были уже известные нам «Вэлиэнты», «Корнеллы» и «Тексаны», а также пять С-47. Кроме того, в 1960 г. из Бразилии Асунсьон получил 14 вооруженных Т-6 и 5 РТ-19.

Естественно, диктатура вызвала неприятие среди многих слоев парагвайского общества. Ряд граждан эмигрировали в соседние страны и приступили к организации вооруженных формирований для борьбы с режимом. Конец 50-х - начало 60-х г. г. ознаменовались рядом серьезных выступлений против Стресснера.

В декабре 1959 г. в Парагвай с территории Аргентины проникли отряды оппозиции. Поначалу им сопутствовал успех: они захватили до десятка населенных пунктов, расположенных вдоль течения Параны, окружили г. Энкарнасьон. На сторону повстанцев перешли несколько мелких гарнизонов. Однако диктатору удалось, в конечном итоге, разгромить выступление. В бой, в частности, вновь были брошены получившие импровизированное вооружение «летающие парты». Они вели разведку, а также наносили удары по повстанцам.

Полученные из Бразилии «Тексаны» уже в середине 1960 г. приняли участие в разгроме двух партизанских групп, проникших из Аргентины: компартийной «Итороро» и «Либертад» численностью до 200 человек, сформированной «Движением 14 мая». В частности, авиация первую выследила почти сразу после пересечения границы. По данным воздушной разведки отряд был окружен. В результате боев с наземными войсками и бомбардировок с воздуха был почти полностью уничтожен. Уцелели всего лишь два человека.

В декабре 1962 г. произошло восстание в бронетанковых, артиллерийских и авиационных частях столичного гарнизона, возглавленное кадетами офицерской школы «Акоста Нью» и поддержанное младшими офицерами, сержантами и солдатами. Было отмечено несколько вылетов повстанческих самолетов на разведку и разбрасывание листовок.

Тем не менее, большая часть войск сохранила верность Стресснеру и вскоре подавила выступление.

Надо сказать, что, опираясь на мощный военно-репрессивный аппарат, диктатору удалось надолго пресечь попытки подобного рода выступлений, а также почти поностью уничтожить действовавшие по стране партизанские отряды. Правда, время от времени они возобновляли свою деятельность. Однако, для борьбы с ними хватало наличных сил. В частности, ВВС для противопартизанских операций применяли все те же Т-6, сведенные в одну эскадрилью.

Во времена Стресснера территория страны стала истинным раем для преступного бизнеса, например, контрабанды различного рода товаров массового спроса, а также наркодеятельности. Все бразды в своих руках держали военные, а занимавшиеся незаконной деятельностью гражданские лица, в т.ч. иностранцы, должны были «отстегивать» соответствующий процент людям в погонах. При этом суммы поступали такие, что контрабанда стала одним из основных источников пополнения бюджета страны.

В процветавшем в стране наркобизнесе были задействованы как высшие государственные, так и военные круги: армия, флот, ВВС. Не стояли в стороне полиция и таможня.

Пара «Шаванте» на рулежной дорожке

В частности, для перевозки того же героина ВВС предоставляли как свои самолеты, так и те, которые официально принадлежали гражданским компаниям, в руководство которых, тем не менее, входил генералитет. Естественно, в распоряжении системы наркотраффика находлись и военные аэродромы. Но не только они. Так, еще в начале 70-х гг. армейские генералы Патрисио Кольман и Андрес Родригес сдавали в аренду контрабандистам в качестве ВПП свои ранчо для приема самолетов по таксе 25 000 долларов за одну посадку. «Заинтересованные лица» платили, не торгуясь.

Кроме того, Родригес держал в 8 км от столицы собственный аэродром, называвшийся «Аэроклуб Парагвай». Отсюда партии «дури» по воздуху отправлялись в США, в район Майами. Погрузка и выгрузка «товара» здесь осуществлялась силами и под охраной солдат паргвайской армии, которые также блокировали во время подобных операций все подходы к аэродрому.

Надо сказать, что деятельность подобного рода весьма беспокоила как соседей, так и более отдаленные США. Например, весьма серьезное расследование еще в конце 50-х гг. проводили бразильцы. Одному из их детективов удалось «сесть на хвост» местным властям, проследив их причастность к наркобизнесу. Но в сентябре 1960 г. от него избавились: пассажирский DC-6 авиакомпании «Аэролинеас Архентинас», на котором летел бразилец, был уничтожен взрывом заложенной в него бомбы сразу же после вылета с Асунсьона. Погибли еще 24 пассажира.

Больше повезло американцам. Отделению ФБР в Майами удалось в сентябре 1970 г. раздобыть список самолетов и пилотов, занимавшихся перевозкой наркотиков из Парагвая в Штаты. Таковых было многие десятки. 18 октября того же года машина, числившаяся в списках первой, совершила посадку в международном аэропорту Майами. Проверка полетного листа показала, что самолет за пять дней до того вылетел из Асунсьона совершил ряд промежуточных посадок в разных странах для дозаправки. Его держали под наблюдением всю ночь. Но экипаж, заподозрив неладное, утром следующего дня пошел на взлет, и за ним на вертолетах погнались агенты. В конечном итоге, беглецы приземлились в небольшом аэропорту к северу от Майами, были задержаны, а их самолет подвергнут тщательному обыску, в ходе которого удалось обнаружить 42 кг героина. Дабы избежать наказания, экипаж согласился сотрудничать с властями, в результате чего удалось поймать достаточно «крупную рыбу»...

12 декабря 1970 г. там же таможенники конфисковали около 100 кг героина на борту прибывшего из Асунсьона DC-3. Один из арестованных пилотов работал в службе воздушных такси генерала Родригеса. Он тоже согласился сотрудничать с ФБР...

Это - лишь некоторые примеры незаконного бизнеса представителей диктатуры, в котором была задействована авиация как военная, так и гражданская.

Что касается развития ВВС, то их потенциал, мало-помалу, возрастал за счет импортируемой техники. Восновном, она поступала в виде помощи из Бразилии. Благодаря северо-восточному соседу парагвайцы получили первые реактивные самолеты - 10 АТ-26 Xavante, (выпускавшийся компанией EMBRAER по итальянской лицензии учебно-боевой МВ-326), из которых сформировали истребительную эскадрилью. Оттуда же были получены 6 турбовинтовых учебно-боевых бразильских самолетов ЕМВ-312 «Тукано». Они поступили на вооружение эскадрильи специальных операций. Теми же бразильцами были предоставлены три вертолета НВ-350 Esquilo, которые также могли нести вооружение (пулеметы и блоки НАР).

АТ-26 в ангаре

Несколько ЕМВ 326 было потеряно при авариях

Линейка «Шаванте» на аэродроме

К началу 1989 г. в составе ВВС насчитывалось около шести десятков самолетов и вертолетов различных типов.

В это время в стране назревали изменения. Стресснер становился уж слишком одиозной фигурой не только для оппозиции и международной общественности, но и для ряда военных, которые приняли решение, в конечном итоге, свергнуть диктатора. Заговорщиков в погонах возглавил уже известный нам генерал Родригес. К участию в акции были привлечены бронетанковые части, флот и ВВС. Последние предоставили пару - тройку «Шаванте» и два вооруженных НВ-350. Идеологическим прикрытием послужили лозунги с призывами о восстановлении демократии...

События разворачивались со 2-го на 3 февраля 1989 г. Бронемашины 1-го корпуса в 21:45 обстреляли президентский дворец, управление полиции, казармы президентской гвардии и загороднюю резиденци диктатора. По дворцу «Лопес» также вели огонь корабли флота, в т.ч. и «старушка» «Юмаита». Ее 120-мм пушки получали целеуказание с одного из вертолетов. Другой «Эскило» сам вел обстрел позиций президентской гвардии, защищавшей дворец. В воздух были подняты и несколько «Шаванте» с полным вооружением. Они, поначалу, летали над Асунсьоном, оказывая моральное воздействие на стресснеровцев, а затем нанесли удар бомбами и НАР по «Лопесу» и узлам обороны. В конечном итоге, защитники диктатора прекратили сопротивление и сдались на милость победителей.

Легкий транспортный CASA С-212

Звено С-212 в полете. На переднем плане - самолет новейшей модификации С-212-400

После диктатуры

За прошедшие после свержения Стресснера годы ВВС Парагвая имели некоторый прогресс в своем развитии. В первую очередь, можно говорить об определенном обновлении матчасти и даже появлении сверхзвуковых истребителей в виде десяти F-5E и двух F-5F, переданных Тайванем в качестве военной помощи в 1998 г. А еще раньше, в 1991 г., Тайбэй подарил Асунсьону шесть учебно-боевых Т-33, которые нашли применение в качестве штурмовиков. Однако, их в 1996 г. отправили на вечное хранение по причине отсутствия запчастей. Не оправдали надежд «пятерки»: их эксплуатация оказалась слишком дорогим удовольствием для такого бедного государства, каковым является Парагвай. В последнее время они даже не числятся среди матчасти, находящейся на складах. Больше проку оказалось от восьми вертолетов UH-H «Ирокез», которые тайваньцы предоставили вместе с комплектом запчастей. Еще три машины более старой модификации, UH-1B, парагвайцы приобрели у аргентинцев. Правда, без запчастей. Были поступления авиатехники также из других источников.

В настоящее время ВВС страны насчитывают более 50 самолетов и вертолетов, в т.ч. 6 боевых «Тукано», из них в летном состоянии всего три. Вертолеты, коих в строю имеется 13, сведены в одну группу, входящую в состав сил быстрого реагирования (СБР) ВВС. Флот располагает четырьмя «Сесснами», которые применяются для патрулирования речных границ и акваторий, двумя вертолетами НВ350 и двумя же учебно-тренировочными самолетами. Четыре легкие машины насчитывает армейская авиация.

Хроническая нехватка средств отрицательным образом сказывается на боеспособности авиации страны.

Далеко не все военные поддержали свержение диктатуры. А некоторые видели себя на месте «главного рулевого» страны. Среди таковых был и главнокомандующий армией генерал Лино Сезар Овьедо. В 1993 г. он с верными ему войсками предпринял попытку свергнуть президента, но был разгромлен и ушел в бега. В последующие семь лет он организовал еще два выступления. Наиболее серьезное произошло в ночь на 18 мая 2000 г. Тогда в Асунсьоне и пригородах поднялись мехчасти 1-й дивизии и некоторые подразделения полиции. Мятежники потребовали отставки президента Луиса Гонсалеса Мачи. Их бронемашины вышли к зданию Конгресса Парагвая и начали его обстрел, встретив, однако, стойкое сопротивление охраны.

Мятежники смогли организовать своим частям даже некоторую воздушную поддержку. Дело в том, что в их распоряжении оказался легкий Cessna 172М борт ZP-TIZ. Его владелец Эктор Рамин Карвальо Сантакрус, оказавшийся сторонником путчистов, накануне их выступления перегнал свой самолет в расположение 1-го кавалерийского полка в г. Серрито. Здесь машину загрузили минометными минами, и с наступлением темноты она отправилась на задание. Помимо Карвальо в кабине также находился примкнувший к мятежникам летчик ВВС п/п-к Карлос Воронецки. Взлетали с одного из участвков Трансчакского шоссе при свете автомобильных фар. Над столицей произвели бомбометание «на глазок». Мины попадали где попало: и в расположении Конгресса, и даже на территории посольства США. При этом ни одна не взорвалась. Затем «Сессна» вернулась в Серрито и около 2-х часов ночи совершила посадку. Более она не летала.

ВВС сохранили верность законной власти. Их командование с базы Ню-Гуасу в сторону столицы отправило вертолеты, экипажи которых поначалу провели разведку, а затем приступили к переброске подкреплений в столицу. По ходу боев ведение разведки продолжалось, а также велась ограниченная огневая поддержка. Благодаря действиям вертолетчиков, к концу дня войскам президента удалось переломить ситуацию в свою пользу, а в первые часы следующего дня мятежники прекратили сопротивление и сдались. В числе пленных оказались оба горе-пилота, а импровизированный «бомбардировщик» был захвачен в полной исправности...

Стресснер ушел, однако, наркобизнес в Парагвае совсем не зачах, а даже наоборот. Страна является производителем марихуаны, которая нелегально преправляется в соседние страны как воздушным путем (на легких самолетах), так и наземным нелегальным автотранспортом. Кроме того, в небе страны пролегают пути транзитных воздушных перевозок кокаина из соседней Боливии, выполняемых, по заявлению одного из руководителей аргентинской жандармерии, «на двухмоторных самолетах». В конце 90-х г. их объем составлял около 40 т в год.

Легкие вертолеты НВ-350 применяются для огневой поддержки

Санитарно-эвакуационный «Ирокез»

Для борьбы с наркодеятельностью власти в помощь армии и полиции привлекают и ВВС. В первую очередь, в операциях по поиску и захвату плантаций принимают участие вертолеты СБР. Например, в марте 2014 г. с помощью вертолетов была принуждена к посадке боливийская «Сессна» с наркогрузом. Удары по наземным объектам наркомафии и перехваты ее самолетов выполняют также «Тукано» 3-й АЭ. Несомненно, отсутсвие возможности применения F-5-х существенно снижает возможности ВВС Парагвая в борьбе с нарконарушителями. Тем не менее, отмечаются определенные успехи. К примеру, 10 мая 2014 г. пара АТ-27 перехватила и уничтожила две «Сессны», перевозившие наркогруз. Подробности операции не сообщаются.

В то же время и силовые службы соседей добиваются определенных успехов в борьбе с парагвайскими наркосамолетами. 29 июля 2013 г. уругвайская полиция захватила на земле в результате спецоперации «двухмоторный самолет», доставивший из Парагвая более 400 кг марихуаны. Также были захвачены два грузовика и 22 человека, вовлеченных в наркотраффик. Кроме того, в тот же день пара А-37 ВВС страны перехватила и принудила к посадке парагвайскую Cessna Centurion борт ZP-TMF. Почти через год, 15 июля 2014 г., пара аргентинских IA-63 Ратра посадила «Сессну-210» со 154 кг кокаина на борту.

Также в стране отмечен очередной всплеск партизанского движения, представленный т.н. «Народной армией Парагвая». Ее действия достаточно вялотекущи, но создают определенную напряженность в далеко непростой обстановке в стране. Время от времени против ее отрядов проводятся операции спецназа, как,, например, 19 июля 2014 г., в ходе которой спецназ при помощи «Ирокезов» разгромил отряд партизан. Один из вертолетов получил несколько пробоин от огня стрелкового оружия.

Надо отметить, что в одной из беднейших стран континента всегда будет почва для действий незаконных вооруженных формирований (партизан, боевиков наркомафии и т.п.), и, поэтому, роль авиации в борьбе с ними весьма высока, особенно, учитывая природные условия Парагвая. Вместе с тем, хроническая ограниченность бюджетных средств резко ограничивает как текущую деятельность ВВС страны, так и дальнейшее их развитие.

Вертолет UH-1Ь ВВС Парагвая

АТ-6 «Техап» ВВС Парагвая

Владимир СУТОРМИН

Благовещенский (Амурский) инцидент 1937 года

Боевые катера Сунгарийской флотилии Манчжоу-Го неоднократно нарушали границу Советского Союза на Амуре 

Рассматриваемый в данной работе вооруженный конфликт, часто называемый в литературе Благовещенским или Амурским инцидентом 1937 года, главной своей причиной имел многолетнюю неопределенность по прохождению российско-китайской, а затем и советско-китайской государственной границы по Амуру и Уссури, вызывавшую многочисленные претензии по этому вопросу китайской стороны.

Впервые попытка определить прохождение российско-китайской границы была осуществлена в 1689 году, когда был заключён Нерчинский договор, в котором граница между Россией и Китаем по рекам была определена от верховий р. Аргуни до ее слияния с р. Шилкой, при этом левый берег оставался во владениях России, правый отходил к Китаю. Затем рубеж переходил на р. Горбицу. Поскольку в то время горные хребты в Приамурье были еще плохо изучены, то в тексте договора граница по ним не могла быть точно указана и земли к югу от р. Уди до гор были оставлены неразграниченными.

В 1858 году в городе Айгунь был подписан новый русско-китайский договор, которым определялось, что «левый берег Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению до р. Уссури, владением Дайцинского государства; от реки Уссури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении Дайцинского и Российского государств». Через две недели после подписания Айгуньского договора, 1 (13) июня 1858 г., комиссаром России в Китае Е.В. Путятиным и полномочным представителем китайской стороны Хуа Шанем был заключен еще и Тяньцзиньский трактат, подписывая который, Путятин не знал, что в Айгуни уже подписан договор Н.Н. Муравьевым. Тяньцзиньским трактатом расширялись политические и торговые права России в Китае и предусматривалось определить не установленную до этого времени часть границы от Уссури до Тихого океана.

Следующим российско-китайским документом стал Пекинский трактат, заключенный между Россией и империей Цин 2 (14) ноября 1860 г., и ставший продолжением Айгунского и Тяньцзинского договоров. Данным трактатом российско-китайская граница на востоке была установлена от слияния рек Шилки и Аргуни по течению Амура до слияния его с Уссури. Земли по левому берегу Амура становились российскими, земли по правому берегу до устья Уссури - китайскими. Далее граничная линия шла по рекам Уссури и Сунгача, затем, пересекая озеро Ханка, продолжалась к реке Бэлэнхэ (Тур), от ее устья - по горному хребту к устью реки Хубиту (Хубту), а далее по горам, простирающимся между рекой Хуньчунь и морем, до реки Тумыньцзян (Туманная). В 1861 году был составлен протокол об обмене картами и описаниями разграничений, с российской стороны подписанный П. Казакевичем и К. Будогосским, с китайской - Чэн Ци и Цзин Чунем. Граница на картах была проведена линией красного цвета по китайскому берегу рек Амура, Уссури, а также протоки Казакевича. Таким образом, упомянутые реки и находящиеся на них острова стали полностью принадлежать России, что следующие 144 года периодически оспаривалось сопредельной стороной, которая, в том числе, апеллировала к принятому в 1919 году на Парижской мирной конференции международному принципу проведения границы по главному фарватеру судоходной реки и по середине реки несудоходной.

Уместным будет пояснить, что геометрическая середина реки и главный фарватер - это не одно и то же. Фарватер обычно проходит по наиболее глубоким и удобным для судоходства местам, отклоняясь то к одному, то к другому берегу, и с течением времени изменяется вслед за природным изменением гидрологии реки.

Постепенно усложняясь ввиду накапливавшихся взаимных претензий, особой остроты обстановка на амурской границе достигла в 1930-х годах, после того, как 18 сентября 1931 г. армия Японии вторглась в Северо-Восточный Китай и, заняв всю Маньчжурию, создала там в марте 1932 года марионеточное государство Маньчжоу-Го, враждебно настроенное по отношению к СССР и полностью контролируемое японцами. Особенно участились и приняли более ожесточенный характер вооруженные инциденты с 1934 года. Если в июле этого года японцами и маньчжурами на границе было совершено 6 провокационных действий, то в августе их было уже 20, а в сентябре - 47.

Как отмечалось в справке ГУПВО (Главное управление пограничной и внутренней охраны) НКВД, датированной августом 1935 года: «Общая обстановка <...> характеризуется усилением напряженности на границах ДВК [Дальневосточного края], в особенности на границе с Маньчжоу-Го. <...> За 7 месяцев 1935 года имели место: <...> 33 случая обстрела нашей территории и пограничников; убийство 4-х пограничников и ранение одного; 46 случаев нарушения речной границы маньчжурскими судами». Наряду с вооруженными провокациями на границе японцы и маньчжуры развернули кампанию с территориальными претензиями к Советскому Союзу на острова по рекам Амур, Уссури, Аргунь, проводя линию на оспаривание договоров о прохождении государственной границы, предпринимали попытки дезорганизовать судоходство по пограничным рекам. Как указывалось в упомянутой справке ГУПВО НКВД: «Китайцы, пользуясь отсутствием достаточной ясности в вопросе прохождения линии государственной границы, проявляют все большую настойчивость, и постоянно на всем протяжении границы они фактически пытаются закрепить за собой тот или иной кусок нашей территории, с тем, чтобы при последующих переговорах ссылаться уже на фактическое владение этими участками».

Продолжались инциденты и в дальнейшем. Газета «Правда» от 5 июня 1936 г. писала: «С начала навигации на Амуре японо-маньижуры начали, по примеру прошлых лет, создавать инциденты посредством провокационного нарушения водной границы и попыток захватить некоторые из принадлежащих СССР островов на Амуре». В документах ГУПВО в этой связи отмечались неоднократные случаи заходов маньчжурских судов в протоки, принадлежащие СССР, в частности, в Поярковскую и Среднюю.

Протока Средняя, находившаяся между двумя советскими островами в районе устья реки Сунгари, значительно сокращала путь по Амуру. Поэтому маньчжурские суда стремились пройти этой протокой, фактически заходя в советские воды. Из-за непрекращающихся попыток такого прохода весь период от ледохода до ледостава в Средней протоке дежурили боевые корабли Амурской флотилии, а сама протока перегораживалась боновым заграждением. В непосредственной близости, на островах, дислоцировались дивизион полевой артиллерии и советские пограничные подразделения.

Наряду с наличием провокационных действий сопредельной стороны, руководством пограничной охраны в обзорах по обстановке на границе указывалось на многочисленные случаи неоправданного применения оружия советскими пограничниками и даже местными жителями против маньчжурских судов и граждан, приблизившихся к советскому берегу, что также не способствовало нормализации обстановки на Амуре.

Несмотря на постоянные инциденты, продолжались попытки разрешения спорных вопросов судоходства на пограничных реках. Представители СССР, Японии и Маньчжоу-Го в результате переговоров, проведенных с 28 июня по 31 августа 1936 г. в Благовещенске, утвердили правила плавания для судов обеих сторон по пограничным рекам. Однако подписанные документы мало что изменили в фактическом положении дел на границе.

В связи с нарастанием опасности японской агрессии, решением Народного Комиссара обороны СССР были созданы Сретенский, Зейский, Бурейский и Иманский речные отряды кораблей Амурской Краснознаменной флотилии. Для усиления флотилии в 1934 году с Днепра были переброшены вместе с экипажами несколько катеров, среди которых были построенные в 1917 году фирмой «Беккер и К» в Ревеле (Таллин, Эстония) в числе девяти однотипных кораблей речные канонерские лодки (в ВМС РККА классифицировались как канонерские лодки типа «К») №№ 105, 106, 107, 108, ставшие на Амуре бронекатерами №№ 71, 72, 73, 74 соответственно. Одновременно, весной 1934 года, в состав Хабаровского речного отряда судов Дальневосточной флотилии погранохраны по железной дороге прибыли однотипные с ними пограничные канонерские лодки №308 и №310.

Катера подобного типа имели водоизмещение 38 т и первоначально были вооружены орудиями калибра 76 и 47 мм, а также пулеметами. В середине 1930-х годов катера были перевооружены более современными 45-мм орудиями 21- К. Корпус канлодок этого типа был разделен на отсеки: форпик, отсек пулеметной башни (оборудованы для пулеметов ДТ), отсек боезапаса на 140 45-мм снарядов, носовой кубрик на восемь коек, машинное отделение, отсек с мастерской, гальюном и санузлом, кают-компания с двумя спальными местами, отсек боезапаса на 84 45-мм снаряда, где размещалось еще две койки, отсек бензоцистерн, отсек пулеметной башни, ахтерпик. Канлодка имела два шестицилиндровых бензиновых мотора «Стерлинг-Дельфин» мощностью по 225 л.с. при 1200 об/мин, два вала и два гребных винта. Для выработки электроэнергии использовался двигатель Л-3/2 (3 л.с.) с генератором «Такато». Работу трюмно-пожарной помпы обеспечивал одноцилиндровый мотор «Скрине». Имелся 45-кг адмиралтейский якорь с ручным шпилем.

Речная канонерская лодка постройки фирмы «Беккер и К». Первоначальный вид (реконструкция И. И. Черникова)

В связи с усилением напряженности на границах Маньчжоу-Го и СССР в 1935 году японо-маньчжурская сторона выступила с утверждением, что главным препятствием нормализации отношений является неопределенность линии государственной границы, и высказалась за ее точное определение соответствующей двусторонней комиссией. Ответ советской стороны на это заявление основывался на том факте, что демаркация границы была в свое время проведена в соответствии с русско-китайскими договорами, о чем свидетельствуют подписанные обеими сторонами географические карты, и что поэтому нет необходимости в повторной демаркации, а главная проблема заключается в урегулировании пограничных инцидентов, постоянно вызываемых нарушением маньчжурскими гражданами установленной упомянутыми международными документами линии государственной границы.

Возражения Маньчжоу-Го против позиции СССР, главным образом, заключались в том, что граница по рекам Аргунь, Амур и Уссури, как она обозначена на приложенной к русско-китайскому договору географической карте, была проведена вопреки нормам обычного международного права, в соответствии с которыми государственная граница на судоходных реках проводится по главному фарватеру. Соответственно, Маньчжоу-Го выступало за пересмотр фактически установленной границы, обозначенной на упомянутой карте, поскольку в этом случае все острова пограничных рек оказались в собственности Советского Союза.

В связи со сложившимся положением дел, 19 апреля 1937 г., всего за два с половиной месяца до описываемого инцидента, Народным Комиссариатом внутренних дел была издана Временная инструкция пограничной охране на речных границах ДВК и ВСО (Восточно-Сибирской области), в которой разъяснялось, что плавание маньчжурских судов по пограничным рекам Амур, Уссури и Аргунь должно происходить по фарватеру беспрепятственно. Там же указывалось, что если маньчжурскоесудно приближается к советскому берегу или принадлежащему СССР и освоенному нами острову или заходит в советские протоки, расположенные между советскими островами и советским берегом, то пограничные наряды и суда, не задерживая маньчжурское судно, предупреждают его о заходе в воды СССР и требуют вернуться на фарватер. В случае отказа нарушителя подчиниться законным требованиям пограничные суда сопровождают его все время, пока нарушившее границу судно находится в советской акватории. Данная инструкция запрещала проход судов сопредельной стороны по Уссурийской, Поярковской, Средней и Гольдинской протокам. При попытках маньчжурских судов проникнуть в указанные протоки пограничные суда должны были преграждать проход и, не применяя оружия, предлагать удалиться на фарватер. Разрешалось задерживать нарушителей только в случае их высадки на советский берег или принадлежащие СССР острова. Оружие против маньчжурских судов разрешалось применять только в ответ на открытие огня нарушителями или в случае попыток тарана советских судов. Запрещалось преследование маньчжурских судов и ведение по ним огня на водной поверхности между фарватером и маньчжурским берегом, в том числе и в пределах вод, принадлежащих СССР [В данном случае под водами, принадлежащими СССР, имелась ввиду часть реки за линией фарватера между советскими берегом и советскими островами]. На островах, принадлежащих Советскому Союзу, разрешалось применение оружия для отражения вооруженного нападения и высадившихся военных десантов. Причем, что интересно в данном случае, запрещалось «какое бы то ни было применение оружия» на нескольких, особо выделенных в тексте, островах, в число которых входили о. Сычевский [*В документах остров Сычевский иногда упоминается под местным неофициальным названием Сеннуха.] и ближайшие к нему острова Белоберезовый, Маленький, Утюг, Поперечный и другие, расположенные в этом районе. Как видно из текста Временной инструкции, руководство ГУПВО постаралось свести к минимуму риск возникновения вооруженных конфликтов из-за «отсутствия достаточной ясности в вопросе прохождения линии государственной границы» на Амуре и неоправданного применения оружия пограничниками. Наряду с этим, принимались необходимые меры и по укреплению границы. В 1937 году была увеличена численность пограничных войск Дальневосточного края. В предвидении провокаций пограничные наряды высылались на службу в усиленном составе, места дислокации погранзастав обносились проволочными заграждениями, поддерживалось взаимодействие с частями Красной Армии и Амурской Краснознаменной флотилии.

Схема участка 830-815 км реки Средний Амур в районе с. Поярково (реконструкция автора)

Канонерская лодка «Циньжэнь» (из коллекции Я. Малиновского)

С открытием летней навигации 1937 года на Амуре снова начались провокации маньчжурских военных. 31 мая канонерские лодки «Динбянь» и «Циньжэнь», не реагируя на предупредительные сигналы пограничников, демонстративно прошли через внутреннюю советскую протоку у с. Поярково.

Как видно на представленной схеме, на данном участке реки фарватер, обозначенный прерывистой линией, проходил между принадлежащим СССР островом Полуденный и маньчжурским берегом. То есть, даже с учетом международных принципов прохождения границы на судоходных реках, данный остров бесспорно являлся советским, а маньчжурские канонерки осуществляли плавание с грубым нарушением всех правовых норм.

Схема участка 867-853 км реки Средний Амур в районе н.п. Новопетровка (реконструкция автора)

Далее, 14 июня маньчжурский катер причалил к острову №501 в районе Новопетровки (858 км р. Средний Амур), на котором высадившиеся маньчжуры приступили к постройке будки фонарщика, после чего экипаж катера производил работы на острове №508, расположенном в 3 км южнее.

19 июня нашими пограннарядами на островах Константиновский (883-874 км р. Средний Амур), Сычевский (864-855 км р. Средний Амур) и ряде других, принадлежащих СССР, но расположенных за линией фарватера в сторону маньчжурского берега, было обнаружено 75 маньчжуров, возводящих постройки и производящих мытье золота. Усилиями пограничников к 20:00[* Здесь и далее указано местное время.] того же дня все нарушители были выдворены с советских островов. При этом в районе острова Сычевский катер Маньчжоу-Го пытался протаранить советский погранкатер и помешать действиям наших пограничников, затем принял с маньчжурского берега на борт военных и в течение дня демонстративно маневрировал у острова Константиновский. Тем не менее, в этот раз все удалось закончить мирно, без применения оружия.

Здесь необходимо пояснить, что в последнем описываемом случае общая обстановка была прямо противоположной сложившейся в районе с. Поярково. Остров Сычевский и прилегающая группа островов (см. схему участка 867-853 км реки Средний Амур) в районе н.п. Новопетровка, как и группа островов в районе расположенного на 25 км выше по течению н.п. Константиновка находились южнее линии фарватера, и маньчжурские власти претендовали на их освоение, как на земли, находящиеся вблизи берега Маньчжоу-Го. Советскую сторону такое положение дел не устраивало, поскольку на основании карты разграничения Амура 1861 года они считали эти острова своими, как, впрочем, и всю акваторию Амура со всеми островами, поскольку, напомним, граница на данной карте была проведена по китайскому берегу Амура.

На следующее утро, около 06:00 20 июня 1937 г., на острове Сычевский были обнаружены 27 маньчжурских военных, которые обстреляли наш наблюдательный пункт у устья реки Дунайка. В 07:30 к острову подошла советская канлодка, которая была встречена ружейным огнем противника. Когда с нашего судна был произведен обстрела острова и высажен усиленный пограничный наряд, маньчжуры отошли к южной части Сычевского и переправились на лодках на свой берег.

После произошедших 19 и 20 июня конфликтов, по приказу командующего Квантунской армией генерала К. Уэда, пехотные, артиллерийские и инженерные части первой дивизии этой армии были развернуты у правого берега Амура в готовности к вытеснению советских пограничников с указанных островов. 26 июня два маньчжурских вооруженных судна маневрировали в районе острова Сычевский, сопровождаемые бронекатерами Зейского отряда Амурской флотилии.

Из-за обострившейся обстановки в этот район был направлен советский речной монитор «Дальневосточный комсомолец», на спорных островах были выставлены усиленные пограничные наряды, в том числе на Сычевском - 45 человек. На нашем берегу в районе н.п. Орловка и Новопетровка было сосредоточено два батальона Красной Армии и батареи 152-мм и 122-мм орудий.

Канонерская лодка К-117 (бывшая №308) на Уссури в августе 1945 года (из коллекции автора)

В связи с участившимися провокациями в газете «Правда» 29 июня было опубликовано заявление «О нарушениях водной границы СССР японо-маньчжурами», в котором, в частности, говорилось: «Все эти провокации показывают, что японская военщина в Маньчжурии, очевидно, задалась целью дезорганизовать нормальное судоходство на пограничных между СССР и Маньчжоу-Гэ реках и пытается захватить ряд островов, принадлежащих, согласно существующим договорам, Советскому Союзу. <...> Основная цель этих провокаций заключается в желании Квантунского штаба обеспечить своим судам возможность незаконного плавания по всему протяжению реки, включая плавание у советских берегов и по внутренним советским протокам, для облегчения целей своей разведки и продолжения попыток захвата принадлежащих СССР островов. <...> Между тем, как уже неоднократно освещалось в советской прессе, граница по Амуру точно установлена договором, заключенным в Пекине 14 июня 1860 года, и обозначена на приложенной к этому договору карте государственной границы, подписанной русскими и китайскими комиссарами в Беленхе в 1861 году». В тот же день заявление аналогичного содержания с обоснованием позиции советской стороны и с предложениями по деэскалации назревавшего конфликта путем отвода стянутых обеими сторонами войск из района спорных островов в беседе с японским послом в Москве Сигемицу озвучил нарком иностранных дел М.М. Литвинов. В ходе разговора японский и советский представители согласились, что «обе стороны примут все необходимые меры, чтобы какими-либо внезапными действиями положение не осложнилось».

Буквально на следующий день после беседы с японским послом на Амуре вспыхнул давно назревавший вооруженный конфликт. Для отражения возможных провокаций в районе острова Сычевский был выставлен усиленный дозор из трех однотипных советских судов: бронекатеров Амурской Краснознаменной военной флотилии №72 и №74 и канонерской лодки морпогранохраны №308. Между 15 и 16 часами местного времени 30 июня к острову Маленький у н.п. Новопетровка подошла лодка с тремя маньчжурами. Три советских судна подошли к нарушителям, и один из катеров, взяв лодку на буксир, начал оттаскивать ее к противоположному берегу. В ответ на это в 16:40 с маньчжурской стороны из района деревни Ганьчацзы по нашим катерам был открыт артиллерийский огонь тремя орудиями, а также пулеметная стрельба. Бронекатер №72 был накрыт первыми же выстрелами, получил многочисленные пробоины и затонул в районе южной оконечности острова Сычевский, куда был снесен течением. Остальные советские катера также получили пробоины при обстреле и, не отвечая на огонь, отошли к Новопетровке. На канлодке №308 был ранен один краснофлотец.

Из 16 человек экипажа потопленного бронекатера №72 в ходе боя погибли: командир бронекатера лейтенант И.В. Беляев, убитый первыми же выстрелами, а также старшины А.Я. Вовненко, И.В. Костенко, краснофлотцы И.В. Красинов, А.П. Тихий. К нашему берегу сначала выплыли 9 членов экипажа, затем были найдены еще двое живых. Среди спасшихся моряков было трое раненых, один из которых, Я.Ф. Есауленко, позднее умер в госпитале. Погибшие моряки были впоследствии похоронены на маневренной базе Амурской флотилии в Астрахановке (пригород Благовещенска).

Командующий Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией В.К. Блюхер приказал выслать в район конфликта пять бронекатеров Зейского отряда Амурской флотилии (фактически, в 19:40 того же дня в район вышло шесть бронекатеров Зейского отряда) и, совместно с пограничной канлодкой, подобрать экипаж затонувшего катера, а в случае открытия огня маньчжурами подавить их огневые средства силами подтянутых в район Новопетровки 152-мм и 122-мм артиллерийских батарей. Остров Маленький предписывалось занять десантным отрядом РККА. Из района Поярково к острову Сычевский были высланы еще пять катеров Бурейского отряда Амурской флотилии.

Бронекатер «Пика» Амурской Краснознаменной флотилии высаживает пограничников, начало 1930-х гг.

30 июня 1937 г. японскому послу в Москве был заявлен протест в связи с обстрелом советского катера на Амуре. 1 июля в беседе с наркомом иностранных дел М.М. Литвиновым посол Сигемицу заявил, что причиной конфликта стало незаконное, по мнению японской стороны, занятие советскими войсками спорных островов. 2 июля японская и советская стороны договорились в Москве об отводе со спорных островов советских военных подразделений и катеров, при этом советские дипломаты подчеркнули, но что это не означает отказа Советского Союза от прав на спорные территории.

В июле 1937 года с властями Маньчжоу-Го активно велись переговоры по вопросу подъема бронекатера №72, затонувшего фактически у маньчжурского берега. Сопредельная сторона заняла в этом вопросе крайне жесткую позицию, увязывая свое обещание не препятствовать подъему катера с фактической передачей им спорных островов и разрешением беспрепятственного плавания маньчжурских судов по всему Амуру. На такие условия СССР, естественно, пойти не мог, и переговоры зашли в тупик.

В дальнейшей судьбе бронекатера №72 остается много неясного. Автору данной статьи не удалось обнаружить в архивных фондах достоверных материалов, подтверждающих подъем катера советскими или маньчжурскими властями и его использование той или другой стороной. Однако, в труде «Корабли и вспомогательные суда советского Военно- Морского Флота (1917-1927 гг.)» утверждается, что данный катер после инцидента 1937 года состоял в Амурской военной флотилии еще 14 лет - до 1951 года.

Историк Д.В. Ливенцев в монографии «Советские военно-морские и речные силы в дальневосточной внешней политике (1917-1945 гг.)» пишет, что «позже японцы подняли бронекатер, но в состав Сунгарийской военной флотилии его не ввели. Возможно, что он использовался как речной полицейский катер». Однако, на страницах 538 и 557 того же труда по состоянию на июнь 1941 г. и на август 1945 г. соответственно указано наличие в составе Амурской Краснознаменной флотилии бронекатеров типа «К» с номерами с 71 по 75, то есть бронекатер того же типа, что и затонувший, и под тем же номером 72 числился в списках советского флота до окончания войны с Японией.

А.Б. Широкорад вообще пишет о судьбе бронекатера №72 следующее: «С.С. Бережной придумал этому катеру целую легенду. Якобы он был поднят советскими водолазами, восстановлен и снова введен в строй. Участвовал в Маньчжурской наступательной операции в августе 1945 г., а 2 апреля 1951 г. списан и сдан на слом. В действительности вместо бронекатера «№72» ОГПУ передало Амурской флотилии одну из своих канонерок («№308» или «№310»), которую в Амурской флотилии переименовали в бронекатер «№75». Бронекатера с номером 72 не существовало». На основании каких источников данный автор сделал подобный вывод, остается загадкой, поскольку канонерские лодки №308 и №310 оставались в составе морских частей пограничных войск вплоть до 1952 года и Амурской Краснознаменной флотилии не передавались...

Непоследовательность советской пограничной политики на Амуре и вообще на границе с Маньчжурией, с одной стороны преследующей цель обеспечения территориальной целостности СССР и суверенитета над всей территорией страны, включая спорные участки, а с другой стороны старающейся не допустить крупных вооруженных конфликтов с Японией, фактически контролирующей Маньчжоу-Го, в обоих случаях не принесла успеха.

Несмотря на предпринятые советской стороной действия по урегулированию конфликта, существенного улучшения обстановки на границе не наступило. Уже 6 июля на острове Большой (на современных картах - остров Веселый, расположен в районе 874-871 км реки Средний Амур) высадился маньчжурский военный отряд численностью до роты, 13 июля с маньчжурского катера на остров Сычевский также было высажено 17 солдат. Самозахват маньчжурами островов продолжался. Возобновились и провокационные действия японцев и военнослужащих Маньчжоу-Го, постоянно как бы пробовавших на прочность позиции советских пограничников. 1 июля с маньчжурского берега был обстрелян из пулемета и винтовок пограничный пост Туловское. 6 июля маньчжурский катер в районе впадения в Амур реки Сунгари, не обращая внимание на запрещающие сигналы с наших военных судов, пытался пройти через протоку Среднюю, расположенную между советскими островами, и вернулся обратно, только обнаружив перегораживающее русло боновое заграждение. 27 июля в районе амурской погранзаставы Венцелево с маньчжурского острова были обстреляны советский катер и рабочий Амурского речного пароходства.

Что касается политики умиротворения Японии, как потенциального агрессора, то усилия советского руководства также не достигли своей цели. Японией уже в следующем году был развязан крупный вооруженный конфликт на озере Хасан, а еще через год фактически начались масштабные боевые действия на реке Халхин-Гол.

В дальнейшем претензии Китая по вопросу прохождения границы по пограничным рекам стали причиной многочисленных инцидентов, наиболее известным из которых является вооруженный конфликт в марте 1969 г. на уссурийском острове Даманский, пока в мае 1991 г. не было подписано советско-китайское соглашение о делимитации границы на ее восточной части, предполагающее разграничение по главному фарватеру Амура и Уссури. Окончательная демаркация российско-китайской границы была завершена только в 2005 году после ратификации Дополнительного соглашения между Российской Федерацией и КНР о российско-китайской государственной границе на ее восточной части.

Список использованной литературы и источников:

Багров В.Н., Сунгоркин Н.Ф. Краснознаменная Амурская флотилия. - М.: Воениздат, 1976.

Бережной С.С., Лысикова Т.Д., Гигаури В.С. и др. Корабли и вспомогательные суда советского Военно-Морского Флота (1917-1927 гг.). Справочник. - М.: Воениздат, 1981.

Быков А.Ю., Вардомский Л.Б. и др. Безопасность и международное сотрудничество в поясе новых границ России. - Москва- Волгоград, 2002.

Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т.4. - М., 1946.

Ворошилова, И. Огонь не открывать // «Амурская правда». - 2010. - 2 июля.

Гэленович Ю.М. Россия и Китай в XX веке: граница. - М.: Изограф, 2001.

Индукаева Н. История международных отношений 1918-1945 гг. - Томск: Изд-во Томского университета, 2003.

Капица М.С., Петров Д.В., Славинский Б.Н. и др. История международных отношений на Дальнем Востоке. - Хабаровск, 1987.

Ливенцев Д.В. Советские военно-морские и речные силы в дальневосточной внешней политике (1917-1945 гг.). - Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2013.

Мясников В.С. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XIX вв. - М„ 1996.

Пограничные войска СССР. Сборник документов и материалов. 1928-1938. - М.: Наука, 1972.

Русско-китайские отношения. 1689-1916. Официальные документы. - М., 1958.

Сборник договоров России с Китаем. - СПб., 1889.

Тимофеев О.А. Российско-китайские отношения в Приамурье (сер. XIX - нач. XX вв.). - Благовещенск, 2003.

Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча. - М.: Вече, 2003.

Черников И.И. Энциклопедия мониторов. - СПб.: Судостроение, 2007.

Широкорад А.Б. Русско-японские войны. - Минск: Харвест, 2003.

При подготовке рукописи использованы материалы Документального фонда Центрального пограничного музея ФСБ России.

Игорь БОРИСЕНКО

Норвежские сестры кригсмарине Плавбазы MRS-25 и MRS-26

Плавучая база тральных баркасов MRS-25 в порту (из коллекции М.Э. Морозова)

В немецком флоте во время Второй мировой войны существовал класс кораблей, не повторявшийся, пожалуй, ни в одном другом ВМФ. На языке оригинала их название звучит как «Minenraumschiffe», или, в приблизительном переводе на русский, «минно-тральные корабли». Тем не менее, никаким тралением на самом деле они не занимались, что не удивительно для махин с осадкой более 5 метров. Настоящим назначением MRS, как их сокращенно обозначали в Кригсмарине, являлась переброска к месту действий еще одного особого средства для борьбы с минами - тральных баркасов, или «RaumpinalJen». По сути дела, MRS являлись плавбазами для катерных тральщиков, если пользоваться более-менее привычной нам терминологией. Задачей «пинасов» было траление в районе собственных баз, а также мелководных морских областей там, где это позволяла их мореходность. Ну а задача плавбаз, естественно, состояла в доставке маленьких тральщиков в операционный район и их обслуживании.

Данный класс кораблей в Кригсмарине был весьма немногочисленным и насчитывал всего 6 единиц, причем все они являлись переоборудованными грузовыми судами. Два из них (MRS-11 и MRS-12) служили на Балтике, а остальные четыре - в Норвегии. В статье речь пойдет о двух самых новых плавбазах, носивших номера 25 и 26.

После того, как Германия оккупировала страны с развитой судостроительной промышленностью (Франция, Голландия, Норвегия), на вновь приобретенных верфях было захвачено большое количество строящихся судов и кораблей. Естественно, что почти все они были продолжены в достройке, но уже для Рейха - иногда в том же качестве, что и закладывались, иногда по измененным проектам. Многие из этих новоприобретений так и не вышли в море, потому что доделать их не удавалось по разным причинам: саботаж, бомбежки союзников, дефицит рабочей силы и материалов, - однако есть немало примеров, когда «заграница» помогла немецким морякам. Самые яркие примеры - голландские эсминец ZH-1 и канонерские лодки К-1 - К-3.

* * *

MRS-25 и MRS-26 были захвачены немцами на стапелях фирмы «А/S Moss Vaerft & Dik», расположенной в небольшом норвежском городке Мосс, в глубине Осло-фьорда. Эти теплоходы предназначались для судоходной компании Лоренцена из Осло. Каждое судно имело бы вместимость около 4000 брт, наибольшую длину 106,91 м, ширину 14,93 м, осадку 6,25 м, высоту борту 9,3 м. Два дизеля «Зульцер» общей мощностью 2880 л.с. вращали каждый по валу и давали судну скорость 14,5 уз. В процессе переделки, кроме оснащения кранами для спуска и подъема пинасов, емкостями для дополнительного топлива и жилыми помещениями для команд пинасов, плавбазы получили очень мощное вооружение. Главный калибр состоял из пары 105-мм универсальных орудий, а зенитки были представлены на MRS-25 семью 37-мм и десятью 20-мм пушками, а на MRS-26 - восемью 37-мм и двумя дюжинами 20-мм. Каждая плавбаза могла принимать до 15 пинасов, либо 250 мин. Экипаж на MRS-25 составлял 8 офицеров и 298 нижних чинов, а на MRS-26 число последних, человек за счет обслуги зениток, увеличилось до 327.

Пинасы хранились на палубе открыто, четырьмя группами - по четыре и две штуки. Из-за наличия большого количества катеров собственные спасательные средства кораблей ограничивались парой вельботов, стоявших сразу за дымовой трубой, и плотиками. Для спуска пинасов на воду использовалось 6 кранов.

Плавучая база тральных баркасов MRS-25. Продольный разрез (совмещенный с общим видом) и планы палуб

Постройка кораблей шла по-разному. Заказанные в один день - 20 апреля 1939 г., еще до начала Второй мировой, теплоходы были спущены на воду с разницей в два года, а в строй вошли с разницей в полтора года.

MRS-25 успел получить от будущих норвежского владельца название - традиционно для компании оно начиналось на «Рио...», но полностью неизвестно. Второй теплоход до его конфискации не был даже назван. Первенец сошел на воду 27 июня 1941 г., имея от немцев временное название «Нордраум». Через три месяца его передали для нужд Кригсмарине и стали переделывать под плавбазу пинасов, которая была завершена только в 1943 году - 14 марта, когда корабль официально вошел в строй.

MRS-26 был передан Кригсмарине одновременно с собратом, еще будучи на стапеле. Спустили его на воду только 21 июня 1943 г., а ввели в строй 16 июня 1944 г.

* * *

MRS-25 была официально принята ее командиром, корветтен-капитаном Людвигом Баллерштедтом[* Родился 13.5.1893 в Любеке, выпущен флотским экипажем VIII/14, во время Второй мировой командовал сначала 11-й флотилией тральщиков, затем плавбазой КАТЩ «Бали». Звание корветтен-капитана резерва получил 1.6.1941.], на родной верфи, которая и занималась перестройкой теплохода в боевой корабль. Несмотря на передачу флоту, корабль оставался на верфи и подвергался там различным доделкам вплоть до 5 апреля. Только на следующий день MRS-25 покинула причальную стенку и перешла в Осло. 8 апреля было проведено опробование размагничивающего устройства и произведена первая заправка с танкера. Еще днем позже MRS-25 отправилась в ВМБ Хортен. По дороге опять же проводились пробные постановки параванов и испытания гидроакустической станции KDB.

10 апреля MRS-25 проводила рядом с Хортеном отстрел всех своих орудий, а затем поступила на военную верфь этой базы для проведения заключительных работ по приведению всех механизмов и вооружения в боеспособное состояние. 15 апреля была пройдена мерная миля, а также опробован электролаг, немедленно вышедший из строя. В 14:00 на борт прибыл с инспекцией командующий морской обороной Осло-фьорда.

В качестве тральных баркасов чаще всего использовались разъездные катера типа V (7,6 т; 11,5x3,1 х0,7 м; 1 дизель, 36 л.с.; 8,5 уз, 1 пулемет)

Плавучая база MRS-11 (б. «Osnabriick»)

Тоннаж:	5094 брт
Размерения:	133,3х16,64хх7,33 м
Энергетическая	1 диз. MAN, 4400 л.с.;
установка:	686 т соляра
Скорость:	14,5 уз
Дальность плавания	13 000 (14) миль
Вооружение:	2x1 - 105-мм/45, 2x1 - 20-мм/65, 16 тральных баркасов
Экипаж:	320 чел.

Бывший грузовой теплоход «Osnabruck», построенный в 1935 г. концерном «Deschimag» в Бремене. Переоборудован на верфи «Howaldswerke» в Гамбурге и 14.10.1939 вошел в строй как MRS-11.

11.6.1942 затонул в результате подрыва на мине у Таллина, но был поднят и отремонтирован; при этом усилено вооружение: 2^1 105-мм орудия, 3x2 37-мм полуавтомата и 12 20-мм автоматов.

12.2.1945 погиб в результате подрыва на двух авиационных донных минах у Свинемюнде.

Еще два дня были посвящены тренировке экипажа и учебным стрельбам по мишеням. Наконец, 19 апреля корабль, перешедший тем временем в Кристиансанн, получил свое первое боевое задание: проследовать в Берген в составе конвоя, причем Баллерштедт был назначен командиром последнего. Кроме MRS-25, в его составе были тральщик М-411 и подводная лодка U-636. Переход оказался совершенно заурядным - в 19:20 20 апреля корабли были на месте. Там плавбазу посетил начальник штаба Адмирала Западного норвежского побережья, капитан-цур-зее Веземан.

Про MRS-25 вспомнили только 28 апреля, когда она получила приказ заниматься делами столь же далекими от траления мин, как и сопровождение подлодки в конвое: по приказу Адмирала Западного норвежского побережья адмирала фон Шредера, следовало усилить дозоры флотилии охраны порта Берген в море. Плавбаза должна была отражать возможные налеты самолетов и атаки торпедных катеров на линии Кварен-Хегернмюле. Такое положение вещей будет частенько повторяться в будущем - как оказалось, MRS-25 (как впрочем и другие ее «сестры») с точки зрения командиров годилась для выполнения весьма широкого круга задач: от ПВО гаваней до службы флагманом флотских соединений.

Впрочем, словно спохватившись, 29 апреля адмирал Шредер приказал плавбазе заняться работой по профилю: ей следовало проверить фарватер между Оласкьяэром и маяком Стаббен, плюс его ответвления. Но даже и тут в приказе был второй пункт, из которого следовало, что MRS-25 должна также охранять гавань Флурё от авианалетов и атак торпедных катеров. Это было логично: встав на рейде, плавбаза спустила 12 пинасов, которые принялись за траление, а другие катера сторожили входы во фьорды со стороны моря. «Матка» в это время прикрывала с воздуха и моря как своих «детей», так и саму гавань.

Уже 1 мая тральные работы были свернуты. MRS-25 срочно передали в распоряжение начальника соединения береговой охраны «Берген» корветтен-капитана Вольтерса, который выслал большой корабль вместе со всеми его катерами на поиски торпедных катеров в районе Вадсё-Скорвер-Баталден (прошлой ночью в западного побережья Норвегии были замечены два английских ТКА, высадившие диверсантов и безуспешно атаковавших торпедами тральщик М-401). Разбив свои пинасы на три группы по четыре катера, Баллерштедт выполнил задание, но найти врага не удалось.

После этого плавбаза и ее катера так и занимались поочередно тралением и охранением различных портов и фьордов, либо охранением проходящих между Бергеном и Ставангером конвоев. Практически всю вторую половину мая плавбаза вела непрерывную защиту от атак с воздуха Хаугесунна. Англичане так и не прилетели.

2 июня пинасы проводили учебное траление в бухте Гравдаль, где были поставлены практические мины без взрывателей - за два дня катера смогли вытралить две мины.

Уже 7 июня с кораблем случилась первая авария - вышли из строя один электрогенератор и охлаждающая помпа главной машины, потекли несколько труб. Ремонт проводился своими силами в Пудде-фьорде около Бергена. Сразу после ремонта, 13 июня плавбаза и ее катера вышли в Сёр-фьорд, чтобы уточнить там с помощью разведывательного траления правильность известных координат выставленного три года назад минного поля. На сей раз был одержан первый успех: пинасы смогли подсечь мину типа EMD, которую затем подорвали. В остальном ранее закрытый район оказался свободным от мин.

Затем было получено довольно необычное задание: на острове Лерё в скором времени собирались сооружать новую торпедную береговую батарею, и пинасы должны были проверить в ее окрестностях глубины менее 15 м, найти все угрожающие судоходству скалы, а заодно протралить близлежащий Корс-фьорд.

Тральные баркасы за работой

Германский сторожевой корабль в норвежском фьорде

18 июня MRS-25 участвовала в большой облаве, устроенной для вражеских торпедных катеров и диверсионных групп в шхерах между Коре- и Бёммель-фьордами. При этом два тральщика (М-1 и М-2) сторожили район с моря, плавбаза курсировала на севере обыскиваемого района, а моторные тральщики RA-1, RA-2, сторожевики NB-15, NB-16 и пинасы с MRS-25 последовательно проходили по всем закоулкам в окрестных фьордах. Баллерштедт командовал всей операцией. На острове Мёксер представители службы безопасности (СД) провели арест, но на других островах людей, подлежащих аресту, не нашли. Был сделан вывод, что они бежали, узнав о первом аресте. В остальном, рейд окончился безрезультатно - не удалось найти не только вражеские катера или диверсионные группы, но даже их следы.

Корабль продолжил нести рутинную службу по прикрытию (в основном, от угрозы с воздуха) проходящих мимо Хаугесунна конвоев. Так продолжалось до 2 июля, когда вновь повторилась операция по прочесыванию фьордов. На сей раз ей даже дали кодовое наименование - «Унтерланд». Размах был шире. В больших масштабах принимали участия в операции СД и сухопутные войска. Баллерштедту, командовавшему теперь южной группой, были подчинены бывший норвежский миноносец «Зик» (V-5503), моторный тральщик RA-202, сторожевики «Ратте» (V-5501) и «Наттер» (V-5517). Обнаружить опять ничего не удалось и 4 июля корабли вернулись в Берген. Затем плавбаза долго стояла на якоре в Сандвикен, выйдя в море только 8 июля для учебных стрельб.

18-19 июля пинасы провели траление Фестейн-Ринне, при этом, по дороге туда, плавбаза сопроводила пароход «Альберт Янус». Опять никаких мин не было обнаружено. По окончании MRS-25 заняла привычную позицию ПВО около Хаугесунна, где и находилась до конца месяца.

Только 7 августа последовал новый приказ: проверить пять мелких проливов, в которых в феврале 1942 г. самими немцами были выставлены заграждения. На следующий день MRS-25 покинула Берген и вскоре встала на якорь в бухте Квален. Пинасы сначала проверили Нисье-сунн, где обнаружили все три ранее поставленные мины, но две уже сдрейфовали со своих мест. В Свелген-сунне обнаружилась только одна мина, да и та «ушла» на юг. Там имелось сильное течение, и мины вообще ставить было нецелесообразно. В Райгнё-сунне нашли тоже только одну мину - самую северную, которая тоже сдрейфовала и стояла глубоко под водой, поэтому ее взорвали. В Ульв-сунне, где также царило мощное течение, мин вообще найти не удалось. К этому моменту наступил вечер, и работу прервали. Возобновилась она на следующий день, когда в О-сунне из шести выставленных мин обнаружили пять, но одна стояла слишком мелко и не пришла в боевое положение. Наконец, в Страумен-сунне никаких мин не нашли. После этого плавбаза приняла обратно все свои катера и вернулась в Берген.

За проверкой минных заграждений последовал приказ об их усилении. Пинасы были оборудованы так, что каждый мог принять по две норвежские мины, имевшиеся в арсенале Бергена. Приняв 41 мину, MRS-25 вышла в шхеры, где в течение 11-12 августа все мины были выставлены в просмотренных ранее проливах. Затем плавбаза вернулась в Хаугесунн.

16 августа был получен приказ на проведение очередной поисковой операции. Масштабы были скромнее, чем в прошлый раз: Баллерштедт получил в свое распоряжение 4 катера типа KFK из флотилии охраны гавани Ставангера. Используя их, а также девять своих пинасов, следовало обыскать Бёммелен- и Селбьёрн-фьорды. Выполнение задачи началось в тот же день - как обычно, никого не нашли. Безрезультатные блуждания по норвежским заливам продолжались до 20 августа, когда MRS-25 пришлось идти в Берген для пополнения запасов топлива и провианта.

Затраленные мины зачастую уничтожались таким примитивным способом

Также ничем окончились новые поиски мин 23 августа в районе Хьельте-фьорда. 28 августа катера с MRS-25 служили плавучими метками для постановки мин, потом уничтожали те снаряды, которые оказались неисправными и всплыли на поверхность.

Всю первую половину сентября MRS-25 занималась проводкой конвоев, пока 15 сентября не пришел приказ обеспечить охрану новых минных постановок. Вместе с тральщиком М-1 и торпедным катером S-10 плавбаза покинула Берген. Четыре катера были спущены на воду и искали всплывшие мины, но найти их не смогли.

По возвращении командир плавбазы отправил наверх предложение переоборудовать свой корабль в минзаг. Идею Баллерштедт обосновывал тем, что в данный момент в Норвегии очень мало кораблей данного класса, а его MRS-25 по сути дела практически простаивает, занимаясь несвойственными ему задачами. По его мнению, переделка не должна была занять много времени и средств. Причем, даже после нее легко было обеспечить базирование на борту 6-10 пинасов. Однако, смелая инициатива Баллерштедта не была принята сразу, хотя позже идею все же осуществили в ограниченных масштабах, зато систершип, MRS-26, был достроен с полной возможностью принимать мины.

22 сентября MRS-25 вышла для траления мин в районе Фаа- и Ваагс-фьордов. По дороге командование приказало срочно искать вражеский торпедный катер, замеченный у Аэсё. Потратив на это впустую два часа, плавбаза смогла бы приступить к выполнению основного задания только на следующий день. Увы, до наступления рассвета был получен еще один приказ - усилить конвой тральщика М-407. Так ничего и не протралив, MRS-25 вернулась в Берген, где уже ждало новое задание. 25 сентября на борт были приняты гренадеры, участвующие в проведении учений под названием «Хердла». В последние дни сентября по три катера высылались вечерами для усиления дозоров в Вестбю-фьорде.

Опасные находки для уничтожения требовалось отводить подальше от берега

Плавучая база MRS-12 (б. «Nurnberg»)

Тоннаж:	5635 брт
Размерения:	138x17,17x7,53 м
Энергетическая установка:	1 диз. MAN, 5200 л.с.; 471 т соляра
Скорость:	15,5 уз
Дальность плавания	13 150 (15) миль
Вооружение:	4x1 - 105-ММ/45, 4 пул., 16 тральных баркасов
Экипаж:	320 чел.

Бывший грузовой теплоход «Nurnberg», построенный в 1936 г. на верфи «Vulkan» в Вегезаке. Переоборудован на верфи «Howaldswerke» в Гамбурге и 14.10.1939 вошел в строй как MRS-12.

В 1941 г. перевооружен: 2><1 105-мм/45 орудия; 2x2 37-мм/83 полуавтомата, 8 20-мм автоматов.

13.12.1947 передан по репарациям Великобритании, переименован в «Dundalk Bank», с 1957 г. «Westbay»; разобран в сентябре 1962 г.

То же самое продолжалось до 8 октября 1943 г., когда плавбаза вышла из Бергена для проверки оборонительного минного заграждения в районе Слетта. За один день пинасы не управились, а назавтра поднялся 6-балльный ветер, и маленькие катера не смогли работать. Только 11-го числа, когда погода немного улучшилась, поиски довели до конца. Найдена была только одна норвежская мина. После однодневного отдыха с рейда Хаугесунна вместе с группой KFK была проведена вылазка для поиска вражеских торпедных катеров рядом со Стоксунном - как всегда, безрезультатно. 15 октября плавбаза обеспечивала прикрытие для тральщиков М-1 и М-2, ставящих новые мины в недавно проверенном районе около Слетты.

Вернувшись в Берген, MRS-25 провела пару конвоев до Ставангера и обратно, после чего 24 октября произошла смена командира. Место Баллерштедта занял фрегаттен- капитан доктор Карл Йек.

С прибытием нового «босса» дела у плавбазы пошли веселее - по крайней мере, список полученных заданий сразу же украсило участие в спасательной операции. 27 октября эсминец «Рихард Байтцен», идущий из Германии в Арктику, при плохой видимости в мелкий дождь сел на мель в проливе Кармсунн. Приняв на борт некоего прораба Майсснера, эксперта в спасательных работах, MRS-25 вышла к месту катастрофы. Главная задача заключалась в обеспечении ПВО аварийного эсминца вместе с артиллерийской десантной баржой AF-34. Последняя, однако, из-за сильного волнения не смогла выйти из Хаугесунна, так что MRS-25 приняла противовоздушное охранение в одиночку[* Впрочем, на самом деле в прикрытии с суши также участвовал зенитный поезд «Колтрепюнтен».]. Однако, противник, вновь, не собирался проверять боевую подготовку артиллеристов плавбазы. Около полудня следующих суток MRS-25 сняла с эсминца две сотни человек экипажа, не нужных для борьбы за живучесть, а потом в течение 6 часов заводила буксирные концы и безрезультатно пыталась стащить пострадавший корабль на чистую воду. После третьего обрыва концов попытки были прекращены. Равно неудачными были и усилия, предпринятые 29 октября вместе с тральщиком М-2 и парой буксиров. Только 5 ноября «Байтцен» удалось освободить и доставить на рейд Копервика. На следующий день калеку дотащили до Хаугесунн, а вот дальнейший переход не удался из-за поднявшейся в море сильной зыби. Плавбаза простояла на прикрытии эсминца до 24 ноября, когда, наконец, удалось пойти дальше на север и добраться до Бергена.

После этого большого приключения экипаж плавбазы вернулся к привычной рутине. Уже 28 ноября была проведена проверка внутреннего Селбьёрн-фьорда (10 пинасов ничего обнаружить не смогли). Причины стали понятны, когда Йек имел беседу с командиром расположенной в Стордё морской береговой батареи МАА 504, и тот поведал, что ранее его люди расстреляли три десятка снесенных к берегу мин.

В декабре плавбаза провела пару конвоев в Ставангер и обратно. 11 декабря, когда MRS-25 уже снова стояла на якоре в Сандвикене (Берген), там была объявлена противолодочная тревога. Патрульный катер много раз замечал быстро погружающуюся карликовую подлодку, всего в 500 м от места стоянки MRS-25. Немедленно стоявший в дозоре пинас сбросил «пугающую» глубинную бомбу, а матросы бросились проверять дно и борт корабля на предмет установленных магнитных мин. Ничего было найдено, да и про какие-то атаки со стороны англичан в этот день против Бергена неизвестно - тревога была ложной. Тем не менее, плавбазу от греха подальше убрали в бухту Олавикен. В полдень она вернулась обратно в Сандвикен.

17 декабря 10 пинасов обыскивали Гримстад-фьорд и поставленные там «сетевые коробки» (защищенные сетями места стоянок для кораблей). Ничего обнаружено не было. Поучаствовав в паре конвоев, проведя учебные стрельбы зениток, MRS-25 некоторое время прикрывала Хаугесунн, а к новому году вернулась обратно в Берген.

Вскоре после наступления 1944 года корабль встал на верфь «Сольхеймсвикен» для установки на палубе минных рельсов - тем самым до некоторой степени было воплощено в жизнь предложение бывшего командира, сделанное им чуть ли не полгода назад. Нынешний командир, Йек, на время нахождения на верфи отбыл на родину и исполняющим его обязанности стал обер-лейтенант Виллеке. Ремонт не мешал немцам использовать отдельно катера с плавбазы - например, 15 февраля четыре штуки стояли в дозоре для прикрытия танкера «Адрия».

Во второй половине февраля Йек вернулся, чтобы 28-го числа вывести свой корабль с верфи. Сделав на следующий день десятичасовую пробежку в море, плавбаза вернулась в Берген. В первый день марта командир получил высокое звание капитана-цур-зее, однако, праздновать было некогда: MRS-25 отлаживала размагничивающую обмотку. 2 марта производился отстрел вновь установленного бомбомета для глубинных бомб, а также впервые было принято на борт с помощью собственного крана 110 мин типа EMR. Ждать постановки, однако, пришлось довольно долго: только 18 марта корабль вышел вместе с канонеркой К-2 и тральщиком М-2 для усиления заграждения в Согне-фьорде. Прошло все не очень гладко, потому как в самом начале операция была прервана по приказу Адмирала Западно-норвежского побережья. Корабли вернулись в Берген в 11.45, но через два часа вышли снова и все же поставили мины без всяких проблем двумя отдельными банками. Командир MRS-25 отметил в КТВ, что долгое стояние на ремонте и плохие известия с фронта пошатнули моральное состояние команды, в которой было много молодежи. Лучшим лекарством от этого Йек считал как можно более интенсивное использование корабля. Адмирал согласился с ним, но посчитал, что работать «по специальности» после такого долгого бездействия плавбазе пока не стоит, поэтому нагрузил ее конвойными заданиями.

Плавучая база «ВаМ»

"left" >

Тоннаж:	1428 брт
Размерения:	77,43(вл)х11,78x5,1 м
Энергетическая установка:	1 ПМ тройного расширения, 2 ПК
Скорость:	14 уз
Дальность плавания	13 150 (15) миль
Вооружение:	1-37 мм/83, 2x1 - 20 мм/65, 8 тральных баркасов
Экипаж:	145 чел.

Бывший британский грузовой пароход «Alnwick», построенный в 1928 г. на верфи «Swan Hunter». В 1935 г. продан Норвегии, переименован в «Bali»; в июле 1940 г. реквизирован для нужд Кригсмарине, переоборудован в Осло и 26.3.1941 вошел в строй как плавбаза. Предполагался к переименованию в MRS-3, но в документах встречается только под наименованием «Bali».

В 1945 г. перевооружен: 2^х 1 88-мм/45 зенитки; 2 37-мм и 10 20-мм автоматов.

16.7.1945 возвращен Норвегии; в 1952 г. продан Бирме, переименован в «Puidawatha»; 6.5.1955 погиб в результате навигационной аварии.

Проведя остаток марта в учениях и проверке механизмов, в апреле корабль занялся конвоированием судов между Бергеном и Ставангером. Во время одной такой проводки, 17 апреля, случилась авария третьего электрогенератора - вместо него ввели в действие аварийный агрегат. Размагничивающую обмотку, внешнее освещение, брашпиль, шлюпочную лебедку, пожарные помпы пришлось отключить. Ремонт своими силами занял полтора дня.

Утром 20 апреля, когда корабль стоял в Пудде-фьорде (Берген), на берегу был услышан мощный взрыв, после чего возникли пожары по обе стороны северной гавани и на причале доков. Через час на берег была отправлена пожарная команда из 80 нижних чинов под командой 3 офицеров, а также корабельный врач. Сам же корабль вследствие опасности саботажа перевели в бухту Гравдаль.

Несчастье в тот день случилось с голландским каботажником «Фоорбоде» (176 брт), везшим 126,5 т динамита, взрывателей и прочего опасного груза в Киркенес из Хортена. Причина взрыва не была выяснена - несчастный случай либо саботаж. Погибло более 40 человек, 600 было тяжело ранено, причем среди них было много школьников; затонули два норвежских каботажника и много маленьких катеров. Когда пожары были в основном потушены, командированные на берег моряки вернулись обратно на борт.

После этого экстраординарного события MRS-25 вернулась к привычной рутине. В основном она стояла на якоре у Хаугесунна в качестве корабля ПВО, изредка отвлекаясь на проводку конвоя. Лишь иногда случалось какое-то разнообразие: 21 мая корабль участвовал в учебной высадке солдат 469-го пехотного полка в Хардангер-фьорде, причем 10 пинасов служили десантными средствами. Через два дня 8 катеров стояли в дозоре в Нурбю-фьорде.

Размеренная конвойная служба прервалась только в июле, когда был получен приказ еще раз поучаствовать в минной постановке. Для этой цели 3-го числа в бухте Гравдаль (Берген) на борт были приняты 82 EMF. Перейдя в бухту Давикен вместе с канонеркой К-2, плавбаза 4 июля вместе с минзагом «Остмарк» отправилась выполнять постановку, но и на сей раз с первого раза ничего не вышло - отряд опять был отозван с полпути! Только на следующий день поставить мины все же удалось без всяких происшествий.

Наконец, 10 июля и для Йека пришла пора сдавать свой пост. Вместо него командиром MRS-25 стал корветтен-капитан Камлах[* Родился 8.4.1901 в Дюссельдорфе. Выпускник флотского экипажа IV/1918, звание получил 1.4.1942. До прихода на MRS-25 командовал прорывателем минных заграждений Sp-181.].

Первой задачей для нового командира стала постановка мин. 15 июля в Гравдале MRS-25 приняла 42 EMF, после чего вышла на север, заодно конвоируя подлодку U-396. 17-го числа лодка была отпущена в Тронхейме, а плавбаза в этом порту приняла еще 25 EMF со своего старого коллеги - минзага «Остмарк». 19 июля оба корабля в сопровождении моторных тральщиков R-121 и R-238 вышли в море. Вновь поставить мины сразу не удалось, так как отряд был обнаружен вражеским авиаразведчиком. Задача была выполнена только ночью, без всяких происшествий.

22 июля, опять вместе с «Остмарком», MRS-25 отправилась на юг. Именно в этот день, спустя больше чем год после вступления в строй, артиллерия плавбазы впервые вступила в дело по настоящему. Впрочем, и на этот раз ситуация мало напоминала настоящий бой - зенитки обстреляли пролетавший мимо на высоте 5800 м английский разведчик типа «Москито».

Одна из плавбаз тральных баркасов (MRS-25 или MRS-26) у побережья Норвегии

Проведя по пути пару конвоев, плавбаза добралась до Осло-фьорда. Простояв несколько дней на рейде Хортена, она приняла 120 мин ЕМС. Вечером 8 августа корабль встал на якорь в Мосс-суннет, совсем недалеко от родной верфи. В этом месте MRS-25 находилась очень долго, лишь изредка делая проход по Осло-фьорду, то для уничтожения девиации, то для учений по минным постановкам. Причина этого стояния из документов не ясна. До настоящих минных постановок дело так и не дошло: 17 сентября всю «рогатую смерть» сдали обратно на берег, а плавбаза ушла еще дальше на юг, в датский Фредкриксхавн. Но и на этом поход не был закончен. Имея в качестве подопечных танкер «Форбах» и подлодки U-539 и U-716, MRS-25 прошла балтийские проливы на восток. На рубеже 22 и 23 сентября корабль прибыл на рейд Свинемюнде, где 26 сентября в арсенале принял на борт 76 мин ЕМС и 40 мин UMB, а также боеприпасы для 5-й флотилии тральщиков. Это много говорило о том, что ждет плавбазу в будущем: тральщики действовали на переднем крае войны в Арктике, против советских ВМС и ВВС в Заполярье. Не теряя времени, MRS-25 отправилась в обратный путь и около полуночи 29 сентября отдала якорь в Кристиансанне.

В это время, далеко на севере Норвегии началась операция «Нордпихт», по выводу немецких войск из Финнмарка, в которой должна была принять участие и MRS-25.

Вечером 5 октября плавбаза покинула южную Норвегию в конвое, где кроме прочего шла ее родная сестра, MRS-26. Двигаясь перебежками, к 9 октября корабли достигли Ставангера, где основная часть конвоя осталась. Плавбазы вместе с тральщиком М-205 продолжили путь, но на светлое время суток, из-за угрозы воздушных налетов, были вынуждены зайти в Хаммерхаугсфлу. К 14 октября корабли были уже в Харстаде, где опять их продвижение затормозила угроза со стороны вражеских авианосцев. Кроме прочего, по дороге плавбаза должны были выставить новое оборонительное заграждение («NW-108»). Выход утром 16 октября был сорван - как обычно, когда в операции участвовала MRS-25! Зато вторая попытка была совершенно удачной. На следующий день корабль зашел в Тромсё, откуда отбыли с пятью моторными тральщиками 5-й флотилии. Теперь ничего не задерживало его перехода - там, на севере, руководящий эвакуацией командир морской обороны Киркенеса отчаянно нуждался в каждом корабле, а уж тем более в таком крупном и хорошо вооруженном зенитной артиллерией. Увы, для эвакуации собственно Киркенеса корабли уже не успевали. 20 октября MRS-25 поставили в Эйдс-фьорде, где она заправила моторные тральщики топливом. Через пару дней корабль перевели в Ки-фьорд, так как прежняя стоянка была сочтена неудобной для отражения воздушных налетов. Наконец, 26 октября по приказу Адмирала Полярного побережья корабль вышел для усиления конвоя из Билле-фьорда в Квальсунн. Догнать его MRS-25 не смогла и зашла в Хоннингсвог. 29 октября корабль послали в И-фьорд для приемки эвакуировавшихся оттуда войск, но посадка там оказалось не подготовленной, и плавбаза вернулась в Хоннингсвог. Там 31-го числа с эсминца Z-29 был пересажен гарнизон Вардё - 13 офицеров и 320 нижних чинов. С ними корабль перешел в Хаммерфест, где в тот же день принял дополнительно 7 офицеров и 210 нижних чинов (экипаж потопленного систершипа, MRS-26). Все они были доставлены в Тромсё.

После этого плавбаза перевезла 563 человека их Квальсунна и Фэг-фьорда в Стьернсунн (5-6 ноября), 488 человек из Хоннингсваага в Харстад (8-11 ноября). Этим участие корабля в операции «Нордлихт» и ограничилось.

Уже 11 ноября MRS-25 вновь ушла на юг, по дороге доставив 534 человека (в том числе 21 женщин - добровольных помощниц из службы связи) из Нарвика в Мушёэн. Затем в Нарвик пришлось вернуться, чтобы довести туда конвой, а после перебросить новую порцию войск (419 человек из Нарвика в Мушёэн). В процессе этой перевозки с MRS-25 произошла небольшая беда: 18 ноября в 20:03 она столкнулась с пароходом «Луизе Леонхардт» из встречного конвоя. На плавбазе был погнут форштевень, но течи не образовалось, потерь в экипаже тоже не имелось. Полученные повреждения не помешали MRS-25 ни доставить по назначению уже имевшиеся на борту войска, ни продолжать перевозки по прежнему маршруту. Сначала в обратную сторону плавбаза перебросила 96 солдат, затем вывезла 558 человек из Нарвика.

Однако, судьба продолжала испытывать корабль. 26 ноября при переходе из Рёрвика в Тронхейм MRS-25 пару раз слегка коснулась дна, а 29 ноября на минах погибли два ее пинаса - №3 и №7. Плавбаза понесла первые потери: 3 унтер-офицера погибли, 1 был тяжело ранен.

В декабре продолжалось выполнение конвойных задач. При этом 14-го числа около Флате сломалась правая машина и скорость упала до 10 узлов. Остальные участники перехода - сторожевик V-6310 и пароход «Гота» ушли дальше одни. Экипаж смог справиться с повреждениями собственными силами, но это был тревожный звоночек. Опять барахлил электрогенератор, корабль нуждался в постановке на верфь. Тем не менее, в середине января MRS-25 еще участвовала в эвакуации Хаммерфеста, доставив туда команду подрывников. На этом документальные сведения о плавбазе заканчиваются. Возможно, она была поставлена на ремонт; точно можно сказать, что конец войны MRS-25 встретила в более-менее исправном состоянии. Сразу после организации Германской минно-тральной администрации корабль вошел в нее, но проработал по очистке военных заграждений недолго: военное счастье, позволявшее в разгар боев на морских коммуникациях увидеть всего лишь один вражеский самолет, закончилось вместе с боевыми действиями.

18 июля 1945 г. корабль попал на немецкую мину около Линдеснеса, в точке 57°59’ с.ш. 07°04’ в.д. и затонул.

* * *

Плавучая база «Paris»

Тоннаж:	1753 брт
Размерения:	77,72(вл)х12,1x5,1 м
Энергетическая установка:	1 ПМ тройного расширения
Скорость:	11 уз
Дальность плавания	13 150 (15) миль
Вооружение:	1-76 мм, 2x1 - 20 мм/65, 3 пул., 11 тральных баркасов
Экипаж:	115 чел.

Бывший норвежский грузовой пароход «Paris», построенный в 1922 г. в Осло. 23.8.1940 реквизирован для Кригсмарине, в качестве военного транспорта, но затем переоборудован на верфи в Осло и 3.6.1941 вошел в строй как плавбаза. Предполагался к переименованию в MRS-4, но в документах встречается только под наименованием «Paris».

В августе 1944 г. перевооружен: 2><1 88-мм/45 зенитки; 3 37-мм и 12 20-мм автоматов.

12.3.1945 потоплен британскими торпедными катерами у Хаугесунна.

MRS-26 у побережья Норвегии

Второй корабль данного типа, MRS-26, имел судьбу гораздо более трагическую, и карьера его оказалась намного короче. Вследствие затянувшейся постройки и переделок, эта плавбаза вступила в строй только 16 июня 1944 г. Принял ее капитан-лейтенант резерва Рудольф Зальден[* Родился 16.11.1902 в Берлине. Выпускник флотского экипажа 1934 г. Звание получил 1.4.1943, последовательно командовал минным транспортом «Оттер», тральщиком М-1105, плавбазой КАТЩ «Париж».]. Доведение корабля до ума продолжалось долгое время после официального принятия в строй Кригсмарине. Только 17 июля он был признан готовым выйти в море, и на следующий день совершил переход в Копенгаген. Там 22 июля плавбаза пережила сразу две воздушные тревоги, которые, однако, окончились без происшествий. Хуже пришлось в Киле, куда она прибыла днем позже. Ближайшей ночью там тоже случилась тревога, вот только теперь с неба посыпались бомбы, сброшенные самолетами RAF. Несколько взорвались рядом с MRS-26, из-за чего одна машина вышла из строя.

Можно сказать, что корабль легко отделался - в порту, на который выгрузили разом 2748 тонн бомб, затонули две подводные лодки, прорыватель минных заграждений и тендер ПЛ, пароход и 2 танкера. В конце месяца MRS-26 перешла в Росток, а 1 августа отправилась в Штеттин. По пути на удалении 500 м от корабля взорвалась донная мина, однако повреждений не нанесла.

Весь август корабль простоял на установке вооружения в Штеттине, который также подвергался налетам авиации. Вновь плавбазу достали английские летчики, совершавшие налет в ночь на 17 августа силами 461 самолета. В порту погибли 5 небольших судов, еще 8 были повреждены. На MRS-26 упало сразу две бомбы: одна фосфорная зажигательная - на кормовую часть, вторая, бензиновая зажигательная - на носовую. К счастью для экипажа, обе удалось быстро потушить собственными силами. В результате этих попаданий были слегка повреждены два тральных пинаса.

На этом беды не окончились, так как в ночь на 30 августа подданные британской короны пожаловали еще раз, на сей раз силами 401 бомбардировщика. Потеряв 23 машины, они смогли потопить тральщик М-553, моторный тральщик R-193 и пять пароходов, еще четыре были повреждены. В MRS-26 угодило две простых и две фосфорных зажигалки. Одна сожгла дотла каюту фельдфебелей, другие особых повреждений нанести не успели, так как были потушены. С большим пожаром также удалось справиться. Кроме того, пустой корпус выгоревшей осветительной бомбы пробил каюты 1-го и 3-го вахтенных офицеров, разрушив там деревянные полы.

Наконец, 2 сентября плавбаза покинула опасный порт, перейдя через Свинемюнде в Засниц, где с 4 по 10 сентября занималась учебными стрельбами. 11-го числа на переходе морем самолеты пролетали над кораблем, но в темноте атаковать не стали. Стоило же 12 сентября вернуться в Киль, как последовала очередная воздушная тревога - множество четырехмоторных бомбардировщиков пролетали мимо. В 10:51 105-мм орудия сделали первые выстрелы по врагу, выпустив по паре снарядов.

Затем тревоги звучали каждый день, и не по одному разу, однако, налетов на сам порт не было. На сей раз MRS-26 повезло - она ушла как раз перед самой бомбежкой, ранним утром 15 сентября. Спустя два дня в арсенале Свинемюнде было принято 76 мин типа ЕМС, однако уже на следующий день по приказу из Норвегии их выгрузили обратно на берег. Смысл этих манипуляций из документов непонятен, потому что, после проверки размагничивающего устройства, плавбаза 27 сентября вновь принимает мины - на сей раз уже 122 ЕМС. С ними корабль быстро прошел проливы и 30 сентября был в Хортене, где принял дополнительно 22 ЕМС с трубками КА. В тот день на борту барахлили различные механизмы: сначала выходили из строя электрогенераторы, потом сломалась масляная помпа, так что корабль лишился хода и вынужден был воспользоваться помощью буксира.

Как уже было сказано выше, в северную Норвегию MRS-26 отправилась 5 октября 1944 г. Плавбаза после выполнения минно-постановочных задач была подчинена непосредственно командиру 1-го соединения береговой охраны корветтен- капитану Филиппу. К 16 октября она была в Лаа-фьорде, откуда получила приказ выходить на восток вместе с конвоем, возглавляемым канонерской лодкой К-3. MRS-26 дошла только до Хопс-фьорда, где встала на якорь. Для корабля была запланирована особая задача - стать плавучей штаб-квартирой для большого количества штабов: Командующего морской обороной Киркенеса, командования горной армии, 3-го авиакомандования. Для лучшей защиты от неминуемых советских авианалетов плавбазу переставили в Смал-фьорд; возможно, при этом переходе она была атакована подводной лодкой В-4, сделавшей три захода на неизвестный «одиночный танкер». Немцы никаких атак не замечали.

Аэрофотосъемка: MRS-26 под бомбами советской авиации (из коллекции М.Э. Морозова)

20 октября MRS-26 снова настигли неприятности с капризными электрогенераторами - один из трех вышел из строя. Ремонт своими силами не удался, а получить запчасти можно было только в Тромсё. Еще через день вышел из строя второй электромотор, который механики смогли починить сами. Правда, ничего эта задержка не решала. Поздно вечером 23 октября в Смал-фьорде на борт прибыл штаб командующего морской обороной Киркенеса фон Хонхорста: сам командующий, 5 офицеров и 36 нижних чинов. Кроме того, в тот день утром в Тю-фьорд пришел потрепанный советской авиацией конвой - большой парусник «Мошулу» и его охранение. MRS-26 поучаствовала в его прикрытии и передаче 6 раненых на эсминцы 4-й флотилии.

Следующие два дня прошли относительно спокойно - фон Хонхорст с борта плавбазы руководил продолжающейся эвакуацией Финнмарка. 26 октября спокойствие окончилось: ВВС Северного флота, лишившись целей на юге Варангер- фьорда, переключились на поиск врага севернее. Прочесывая фьорды, самолеты с красными звездами на крыльях обнаружили якорную стоянку в Смал-фьорде. В 08:58 последовала первая атака, проведенная восьмеркой «Бостонов» 9-го гмтап. Каждый сбросил по две полутонных бомбы по «транспорту и миноносцам» - на самом деле MRS-26 и эсминцы из 4-й флотилии. Через пятнадцать минут бомбежку продолжили еще 16 «Бостонов», опять с 500-кг бомбами, а также дюжина Ил-2 и восьмерка истребителей-бомбардировщиков «Киттихаук». Несмотря на доклады пилотов, якобы повредивших один миноносец и транспорт, причем последний так сильно, что он загорелся и выбросился на берег, реальных попаданий достичь не удалось. На плавбазе от обстрела из бортового оружия имелось четверо убитых и двое раненых, в ответ немцы заявили один самолет сбитым точно и один - вероятно. На самом деле, потери с советской стороны составили один «Бостон» (экипаж подобран торпедными катерами) и один «Киттихаук», пилот которого погиб.

Как оказалось, на этом жаркий осенний день для немцев не закончен. В 13:43, когда плавбаза переходила для передачи раненых в Тю-фьорд, она подверглась новой атаке десятки Ил-2 и опять избежала попаданий и повреждений.

На сей раз не было даже раненых; хотя в суматохе боя неопытные немецкие моряки ухитрились перепутать штурмовики с двухмоторными «бостонами».

27 октября стало последним днем в истории MRS-26. К утру корабль находился в Хоре-фьорде, где фон Хонхорст перебрался на борт тральщика М-326 для совещания с Адмиралом Полярного побережья. Как знать, возможно, это спасло ему жизнь? Советские налеты в то утро начались рано. Уже в полвосьмого утра очередная десятка Ил-2 пыталась добить уцелевшего вчера врага, однако «промахнулась» фьордом. Зато «бостоны», штурманы которых продемонстрировали свои лучшие навигационные навыки, вышли точно на цель. В 10:04 13 бомбардировщиков в двух отдельных группах сбросили на немецкие корабли две дюжины полутонных бомб. Две из них попали в носовую часть плавбазы, что не оставило ей никаких шансов: через 15 минут, после тщетных попыток выброситься на мель, MRS-26 ушла на дно. Многочисленные немецкие корабли и катера, стоявшие во фьорде, быстро пришли на помощь и смогли спасти почти весь экипаж - 228 человек, из них 12 раненых. Погибло только 3 нижних чина и 1 считался пропавшим. Советская сторона на этот раз сильно преуменьшила свой успех - по результату воздушной разведки, летчикам засчитали потопление транспорта в 500 т и сторожевика.

Тонущая MRS-25; «раумботы» занимаются спасением экипажа. 27 октября 1944 г. (из коллекции М.Э. Морозова)

Вместе с кораблем на дно ушло множество отчетных бумаг командующего морской обороной Киркенеса. Те из них, что не должны были ни в коем случае попасть в руки врага, к 6 ноября достали с помощью водолазов, но большая часть так и сгинула в глубинах фьорда.

Можно добавить, что несчастья экипажа MRS-26 не ограничились гибелью их корабля. Во время эвакуации, в гавани Хаммерфеста на борту доставившей туда людей десантной баржи F-295 произошел случайный взрыв фаустпатрона, в результате чего 4 человека погибло и 16 было тяжело ранено. Неизвестно, сколько из них ранее служили на плавбазе, но на борт MRS-25 из 228 спасенных взошло только 217... Сигнальщик с потопленной плавбазы, покидавший борт последним, с секретными кодовыми книгами подмышкой, удостоился чести быть упомянутым Адмиралом Норвегии в его радиограмме подчиненным соединениям, как пример высочайшего солдатского духа перед лицом опасности.

Вышли в декабре и январе:

Танковый арсенал

Легкий танк Т-24

История создания и производства

Годы производства: 1930— 1931 гг.

Годы эксплуатации: 1930-е гг.

Произведено: 25 танков

ТТХ

Вооружение 45-мм обр. 1930 года 4x7,62-мм ДТ

Двигатель и подвижность

Двигатель: карбюраторный, 250 л.с. Скорость по шоссе: 25,4 км/ч Запас хода по шоссе: 140 км Преодолеваемая стенка, м: 0,75 Преодолеваемый ров, м: 2,6

Массо-габаритные характеристики

Масса: 18,5 т

Длина корпуса: 5650 мм (6500 мм с «хвостом»)

Ширина корпуса: 2810 мм Высота: 3040 мм Клиренс: 500 мм

По результатам испытаний танк был рекомендован к серийному производству. Однако, едва начавшись, оно завершилось в 1931 году, так как было принято решение переориентировать предприятие на выпуск танков «Кристи» - будущих Б7.

В 1938 году последовало распоряжение о снятии с эксплуатации танков Т-24. Однако, имеется ряд трофейных немецких фотографий, на которых запечатлены машины перевооруженные орудиями Л-10 и пулеметами «Максим». Два танка были переданы НИБТ полигону. Дальнейшая их судьба неизвестна, но существует версия, что в 1941 году они были задействованы для обороны полигона.

Графика А. Чаплыгина

Оглавление

Арсенал-Коллекция 2015 № 01 (31)

Неизвестные восьмидюймовые

Полк со славянским сердцем

Сухопутная армия рейхсмаршала Геринга

«Шестерка» из колоды Антони Фоккера 

Маленьким самолет маленькой страны Короткая история датских Fokker D.XXI

Воздушные войны Парагвая 

Благовещенский (Амурский) инцидент 1937 года

Норвежские сестры кригсмарине Плавбазы MRS-25 и MRS-26

Вышли в декабре и январе:

Танковый арсенал