Детская история [Джеймс Клавелл] (doc) читать онлайн

-  Детская история  [пер. Викентий Борисов] 145 Кб скачать: (doc) - (doc+fbd)  читать: (полностью) - (постранично) - Джеймс Клавелл

Книга в формате doc! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]




Джеймс Клавелл.
ДЕТСКАЯ ИСТОРИЯ

Перевод и примечания В. Борисова
© Copyright: Викентий Борисов, 2017

Предисловие переводчика.

Этот рассказ написан (и опубликован в журнале) в разгар «холодной войны», в 1963 г. В 1981 г. Дж. Клавелл его переработал для выпуска отдельной книгой, а в 1982 г. – экранизировал. Чтение рассказа вслух, равно как и фильм, занимают 25 минут – ровно столько, сколько длится действие в самом рассказе.
Сам Клавелл рассказывал, что на создание этого рассказа его вдохновил разговор с дочерью, только что вернувшейся из школы. Шестилетняя Микаэла объявила, что она выучила «Клятву верности»*. Отца внезапно поразила мысль: хотя дочь и запомнила текст, но понятия не имела, что означает большинство слов.
«В тот день, - пишет Клавелл, - я стал спрашивать у разных людей разного возраста: «Вы знаете «Клятву верности» ...», но ни разу не успел закончить: все тут же начинали трещать, как попугаи, так что слова были непонятны и похожи друг на друга. В каждом случае я обнаружил, что ни один учитель, ни вообще кто бы то ни было никогда не объяснял смысла ни единого слова ни одному из моих собеседников. Всем просто полагалось дословно запомнить текст. В тот же день и появилась «Детская история». Именно тогда я по-настоящему понял, насколько уязвим ум ребёнка – да, вообще-то, и любой разум – при наличии контролируемых обстоятельств. Обычно я пишу, затем переписываю и переписываю, но эта история появилась мгновенно – чуть ли не сама по себе. Пришлось изменить от силы три слова. И этот рассказ очень нравится мне, потому что он задаёт мне вопросы. Например: как произносить «Клятву верности», не понимая, что ты говоришь? Почему так легко изъять одни мысли и внушить другие? Что такое свобода, и почему это так трудно объяснить? «Детская история» задаёт мне всевозможные вопросы, на которые я не могу ответить. Возможно, это удастся вам. И тогда ваши дети будут…»

В. Борисов.


Джеймс Клавелл.
ДЕТСКАЯ ИСТОРИЯ
(но не только для детей)

Учительницей владел страх.
И дети боялись. Все, кроме Джонни. Он смотрел на дверь классной комнаты с ненавистью. И чувствовал, как изнутри поднимается ярость. Это придавало ему силы.
Часы показывали без двух минут девять. Учительница перевела бессмысленный взгляд от двери на флаг, стоявший в углу комнаты. Но сегодня она его не видела. Она была ослеплена ужасом, беспокоясь не столько о себе, сколько о них, своих детях. У неё никогда не было собственных детей. Она никогда не была замужем.
В затуманившемся сознании ряд за рядом появлялись лица детей, которых она учила все эти годы. Целый легион лиц. Но она не могла различить ни одного конкретного. Всё то же самое лицо, которое изменяется, но незначительно. Всегда примерно одного и того же возраста. Семь или около того. Может быть – мальчик, может быть – девочка. Это лицо всегда открыто и готово впитать те знания, которыми делилась она. И это же лицо смотрит на неё – открытое, полное ожидания и доверия.
Дети шумели, глядя на неё, гадая, что с ней стряслось. Они не замечали седые волосы, старые глаза, морщинистое лицо, поношенную одежду… Они видели только свою учительницу, которая заламывала в отчаянии руки. Джонни отвернулся от двери и смотрел вместе с другими детьми. Он ничего не понимал, кроме того, что учительница боялась, а оттого, что она боялась, им было только хуже, и он хотел крикнуть, что нет никакой необходимости бояться. «Не стоит терять голову от страха только потому, что ОНИ нас завоевали», как говорил папа. И ещё: «Не бойся, Джонни. Если ты слишком сильно испугаешься – считай, что ты мёртв, даже если жив».
Звук шагов приблизился и затих. Дверь открылась.
Дети ахнули. Они ожидали людоеда, великана, зверя, ведьму, монстра – эдакого космического монстра, возникающего перед тобой, когда погасли огни, и мама с папой поцеловали тебя и пожелали спокойной ночи, а ты испугался, и залезаешь под одеяло с головой, и вдруг – всё, ты уже проснулся, и пора идти в школу. Но в дверях вместо монстра стояла очаровательная молодая девушка. Её одежда была опрятной и чистой, и вся – оливково-зелёного цвета, даже туфли. Но самое главное – на её лице сияла чудесная улыбка, и когда девушка говорила, то без малейшего акцента. Дети очень удивились, поскольку ОНИ были чужаками из далёкой заморской страны. Так все говорили о НИХ.
– Доброе утро, дети, я ваша новая учительница, – сказала Новая Учительница. Потом тихо закрыла дверь и подошла к учительскому столу, и дети в первом ряду почувствовали и вдохнули её запах – чистоты, свежести и юности – и, проходя мимо Сандры, сидевшей в конце первого ряда, она сказала: «Доброе утро, Сандра», и Сандра покраснела до кончиков ушей и удивилась и испугалась, как и все: «ОТКУДА ОНА ЗНАЕТ МОЁ ИМЯ?», и её сердце забилось в груди, а на душе стало очень тяжело.
Учительница встала, пошатываясь.
– Я… э-э… я… доброе утро… – Её слова были сбивчивы. Она тоже пыталась преодолеть потрясение. И тошноту.
– Здравствуйте, мисс Уорден, – сказала Новая Учительница. – Теперь я беру ваш класс. А вы идите в кабинет директора.
– Почему? Что будет со мной? Что будет с моими детьми? – Слова хлынули из мисс Уорден, и жидкая прядка волос упала ей на глаза. Детям невыносимо было слышать её голос, у кое-кого к глазам уже подступали слёзы.
– Он просто хочет поговорить с вами, мисс Уорден, – мягко сказала Новая Учительница. – Вам следует позаботиться о себе. Нельзя так расстраиваться.
Мисс Уорден видела улыбку Новой Учительницы, но не была тронута её состраданием. Она попыталась сдержать дрожь в коленях.
– До свидания, дети, – сказала она. Дети ничего не ответили. Они были слишком напуганы звуком её голоса и слезами, текущими по лицу. И некоторые плакали, как и она, а Сандра побежала за ней.
Новая Учительница закрыла дверь за мисс Уорден и, вернувшись в комнату, взяла Сандру на руки.
– Дети, дети, не надо плакать! – сказала она. – Вот что, давайте-ка я вам спою. Слушайте!
И она села на пол, изящно, как ангел, с Сандрой на руках, и она начала петь, и дети перестали плакать, потому что мисс Уорден никогда, никогда не пела им и, конечно, никогда не сидела на полу, а все в классе знали, что нет лучше места для того, чтобы сидеть. Они заворожённо внимали счастливым переливам голоса Новой Учительницы и странным словам иного языка, что вздымались и опускались, как море травы, и рождали песню. Это была детская песня, и она успокоила других детей, и после первого припева Новая Учительница рассказала им, о чём говорится в песне.
А повествовала эта песня о двух детях, которые заблудились и остались одни в большой степи среди высокой травы, и испугались, но затем им повстречался добрый человек верхом на чудесном коне, и человек этот сказал, что никогда не стоит бояться, а просто нужно посмотреть на звёзды, и те скажут им, где находится дом.
– Прежде всего нужно знать верное направление, и тогда нет нужды бояться. Страх – это то, что идёт изнутри, из ваших животиков, – лучезарно улыбнулась Новая Учительница, – а такие хорошие и сильные дети, как вы, просто должны наполнить едой свои животики. И не бояться.
Дети думали об этом, и это казалось им очень разумным. Новая Учительница снова запела, и вскоре все дети успокоились и стали довольны. Кроме Джонни. Он ненавидел её, хотя и понимал, что она была права насчёт страха.
– А теперь, – сказала Новая Учительница, – чем займёмся? Знаю – мы поиграем. Я попробую угадать ваши имена!
Дети широко раскрыли глаза и заёрзали на своих местах. Мисс Уорден никогда не делала этого, а зачастую даже называла ребёнка другим именем. «НОВОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕ НИКОГДА НЕ УЗНАТЬ НАШИХ ИМЁН! НИКОГДА!» – подумали дети. Они взволнованно ждали, а тем временем Новая Учительница обратила своё внимание на Сандру. Ах, да, каким-то образом она уже знала имя Сандры, но как она могла знать каждого? Они ждали, радуясь возможности подловить Новую Учительницу. Но ничего не вышло. Новая Учительница помнила каждое имя.
Джонни поднял руку.
– Откуда вы знаете наши имена? Я имею в виду… ну, у нас же не было переклички или чего-то такого, так откуда же вы их знаете?
– Это легко, Джонни, – сказала Новая Учительница. – Вы все сидите на одних и тех же местах. За каждой партой – один ученик. А ваши имена я узнала из списка. Мне пришлось работать целых три дня, чтобы всё запомнить. Учитель должен много работать, чтобы быть хорошим учителем, вот я и трудилась три дня, чтобы знать каждого из вас уже в первый день. Разве ты не согласен с тем, что для учителя очень важно добросовестно трудиться?
Джонни нахмурился, слегка кивнул и сел, недоумевая, почему он сам не пошевелил мозгами, прежде чем спрашивать, и поражаясь, что она работала три дня лишь для того, чтобы знать всех уже в первый день. И всё-таки он ненавидел её.
– Джонни, пожалуйста, не расскажешь ли ты мне кое-что? Как начать занятия? Я имею в виду, с чего вы их начинаете?
Джонни неохотно встал.
– Вначале мы произносим «Клятву верности», а затем поём песню.
– Да, но это всё после переклички, – сказала Сандра. – Ты забыл о перекличке.
– Да, ты забыл о перекличке, Джонни, – сказала Мэри.
– Сначала – перекличка, – сказал Джонни. И сел.
Новая Учительница улыбнулась.
– Всё в порядке. Но нам действительно не нужна перекличка. Я знаю все ваши имена, и я знаю, что все вы здесь. Если учитель не знает, кто на месте, а кого нет, значит, он просто ленится, разве не так? В конце концов, учителю полагается ЗНАТЬ. Так что нам не нужна перекличка, пока я – ваша учительница. Теперь идёт «Клятва», правильно?
Все дети послушно встали, и каждый положил руку на сердце, и Новая Учительница сделала то же самое, и они начали в унисон:
– Я клянусь в верности флагу…
– Минуточку, – сказала Новая Учительница. – Что обозначает КЛЯТВА?
Дети застыли с открытыми ртами – мисс Уорден раньше никогда их не прерывала. Они стояли и смотрели на Новую Учительницу. Без слов. Молча.
– Что обозначает ВЕРНОСТЬ? – спросила Новая Учительница, держа руку у сердца.
Дети стояли беззвучно. Наконец Мэри подняла руку.
– Ну, клятва, это… ох… ну, что-то вроде чего-то такого, когда ты хочешь сделать что-то очень хорошее. Вот такая клятва – когда решаешь не сосать палец, а то зубы вылезут наружу, и придётся носить брэкет и идти к зубному врачу, который делает больно.
– Это очень хорошо, Мэри. Очень, очень хорошо. Да, «клятва» означает обещание. А ВЕРНОСТЬ?
Мэри беспомощно пожала плечами и посмотрела на свою лучшую подругу Хильду, а та в ответ взглянула на неё, потом на учительницу и точно так же беспомощно пожала плечами.
Новая Учительница ждала, и в комнате повисла такая тишина, что ушам было больно. Затем она сказала:
– Я думаю, что это совершенно неправильно, когда вы произносите что-то с длинными словами, если вы не понимаете, что именно говорите.
Дети сели и замерли в ожидании.
– А ваша предыдущая преподавательница говорила вам, что это означает?
После длинной паузы Дэнни поднял руку.
– Она никогда не говорила нам ничего, мисс.
– Одна из моих учительниц в другой школе, куда я ходила раньше, – внезапно заявила Джоанна, – ну, вроде объясняла, что всё это значит, по крайней мере, она что-то говорила об этом перед переменой, и затем прозвенел звонок, а потом мы должны были заниматься правописанием.
Дэнни сказал:
– Мисс Уорден – да, она никогда не говорила нам. Мы просто должны были это выучить, а затем читать наизусть. Наша настоящая учительница не сказала нам ничего.
Все дети кивнули. И снова замерли в ожидании.
– Ваша учительница не объясняла вам? – Все дети покачали головами.
– Я не думаю, что это было очень хорошо – не объяснять. Вы всегда можете спросить меня о чём угодно. Вот как должен поступать настоящий учитель.
Затем Новая Учительница сказала:
– А вы не спрашивали своих пап и мам?
– Не о словах «я клянусь». Мы просто должны были выучить их, – промолвила Мэри. – Как только я их выучила, папа дал мне никель** за то, что я всё сказала правильно.
– Верно, – добавил Дэнни. – Если правильно говоришь, всё в порядке. Но вот никель мне никогда не давали.
– Вы спрашивали друг друга, что это значит?
– Я спросил Дэнни как-то раз, и он не знал, и вообще никто не знал. Это взрослые разговоры, и взрослые говорят такими словами. А нам просто надо было учить их.
– Я бывала в других школах, – сказала Хильда, – и там тоже никогда ничего об этом не говорили. Просто хотели, чтобы мы выучили это. И не спрашивали нас, что это значит. Мы всего лишь должны были читать это каждый день перед занятиями.
– Мне понадобились недели и недели и недели, чтобы сказать всё правильно, – подхватила Мэри.
Тогда Новая Учительница стала объяснять, что означает «верность».
– ...и тем самым вы клятвенно обещаете поддерживать флаг, и заявляете, что он гораздо более важен, чем ВЫ. Как флаг может быть важнее, чем живой человек?
Джонни нарушил молчание.
– Но дальше – где говорится, ну, о республике, которую он символизирует. Оно означает, что это как, это как ... – Он искал слово и не мог найти его. – Ну, в общем, такой знак, верно?
– Да. Реальное слово является СИМВОЛОМ. – Новая Учительница нахмурилась. – Но нужен ли знак, чтобы напомнить нам, что мы любим нашу страну? Вы все хорошие мальчики и девочки. Разве вам нужен знак для напоминания?
– А что обозначает «НАПОМИНАТЬ»? – спросила Мэри.
– Это значит – сделать так, чтобы вы помнили. Помнили, что все вы – хорошие мальчики и девочки.
Дети подумали об этом и закивали головами.
Джонни поднял руку.
– Это наш флаг, – ожесточённо сказал он. – Мы всегда клянёмся.
– Да, – сказала Новая Учительница. – Он очень симпатичный. – Какое-то время она смотрела на него, а затем продолжила: – Я бы хотела взять кусочек его. Если это так важно, я думаю, у каждого должна быть часть флага, так ведь?
– У меня дома есть маленький, – сказала Мэри. – Я могла бы принести его завтра.
– Спасибо, дорогая Мэри, но я хотела маленький кусочек именно этого, потому что он – особенный, наш, в нашей классной комнате.
Тогда Дэнни сказал:
– Если бы у нас были ножницы, мы могли бы отрезать маленький кусочек.
– У меня есть ножницы дома, – сказала Мэри.
– Они лежат в столе мисс Уорден, – сказал Брайан.
Новая Учительница нашла ножницы, а затем стали решать, кому отрезать кусочек, и Новая Учительница сказала, что, поскольку сегодня день рождения Мэри («ОТКУДА ОНА ЭТО ЗНАЕТ?» – в благоговейном страхе спросила себя Мэри), это разрешается именно ей. И тогда решили, что лучше всего, если кусочек будет у каждого. Флаг особенный, подумали дети, так что, если у вас есть его кусок, это лучше, чем просто смотреть на сам флаг, потому что кусок можно держать в кармане.
В общем, дети изрезали флаг, и очень гордились тем, что у каждого из них была какая-то часть его. Вот только флагшток теперь был голым и нелепым.
И бесполезным.
Дети поразмышляли, что делать с ним, и решили: лучше всего выбросить его из окна. Они взволнованно наблюдали, как Новая Учительница открыла окно и позволила им вышвырнуть флагшток на игровую площадку. И восхищённо закричали, когда он упал на землю и остался лежать. Они начинали любить эту странную Новую Учительницу.
Когда они вернулись обратно на свои места, Новая Учительница сказала:
– Ну, прежде чем мы начнём наши занятия, может быть, у вас есть какие-то вопросы, на которые вы хотите получить ответ. Спрашивайте меня о чём угодно. И, думаю, будет только справедливо, если и я вас кое о чём спрошу?
Мэри произнесла, помолчав:
– Мы никогда не спрашивали нашу настоящую учительницу НИ О ЧЁМ.
– Вы всегда можете спросить меня о чём угодно. Это будет справедливо. И по– новому. Попробуйте.
– Как вас зовут? – спросил Дэнни.
Она сказала им своё имя, и звучание его было приятно.
Мэри подняла руку.
– Почему вы носите эту одежду? Она… ну… вообще похожа на форму медсестёр.
– Мы считаем, что учителя должны быть одеты одинаково. Тогда вы всегда будете знать, что это – учитель. Она красивая, лёгкая и хорошо гладится. Нравится ли вам цвет?
– О, да, – сказала Мэри. – И глаза у вас тоже зелёные.
– Если вы хотите, дети, то вас ожидает сюрприз – у всех у вас будет такая ​​форма. Тогда не придётся беспокоиться о том, что каждый день одевать в школу. И все будут выглядеть одинаково.
Дети беспокойно зашевелились на своих местах. Мэри сказала:
– Но это будет дорого, и моя мама не захочет тратить деньги, а то надо покупать еду, а еда доро... Ну, то есть, это стоит кучу денег.
– Вам её выдадут. Как подарок. Не придётся беспокоиться о деньгах.
Джонни сказал:
– Я не хочу так одеваться.
– Ты не обязан принимать подарок, Джонни. Не должен это делать просто потому, что другие дети хотят носить новую одежду, – сказала Новая Учительница
Джонни вжался в спинку стула. Я НИКОГДА НЕ БУДУ НОСИТЬ ЭТУ ОДЕЖДУ, сказал он себе. МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ, ЕСЛИ Я БУДУ ОТЛИЧАТЬСЯ ОТ ДЭННИ, ТОМА И ФРЕДА.
Тогда Мэри спросила:
– Почему наша учительница плакала?
– Скорее всего, она просто устала и нуждается в отдыхе. У неё будет длительный отдых. – Она улыбнулась им. – Мы считаем, что учителя должны быть молодыми. Мне девятнадцать лет.
– А война закончилась? – спросил Дэнни.
– Да, Дэнни, разве это не замечательно? Теперь все ваши папы скоро вернутся домой!
– А мы победили или проиграли? – спросила Мэри.
– Мы – а это и ты, и я, и все мы – мы победили.            
– О!
Дети радостно откинулись на спинки стульев.
Тогда ненависть Джонни выплеснулась наружу.
– Где мой папа? Что вы сделали с моим папой? Где мой папа?
Новая Учительница встала со своего места и прошла по всей комнате, и детские глаза следовали за ней, а Джонни стоял, и колени его тряслись. Она усадила его и положила ему руки на плечи, и плечи его тряслись так же, как и колени.
– Он будет учиться в школе. Некоторые взрослые должны посещать школу так же, как и дети.
– Но они забрали его, а он не хотел идти. – Джонни чувствовал подступающие слёзы и пытался загнать их обратно.
Новая Учительница мягко коснулась его, и он почувствовал запах молодости и чистоты, и это было не похоже на дом Джонни, где пахло затхлостью и какой-то грязью.
– Он ничем не отличается от всех вас. Порой ВЫ не хотите идти в школу. Со взрослыми – то же самое, как и с детьми. Хочешь увидеться с ним? Через несколько дней у него будут каникулы.
– Мама сказала, что папа ушёл навсегда! – недоверчиво посмотрел на неё Джонни. – У него будут каникулы?
Новая Учительница рассмеялась.
– Она ошибается, Джонни. Ведь у каждого, кто ходит в школу, есть каникулы. Это справедливо, ведь так?
Дети поворачивались, перешёптывались, переглядывались. И Джонни сказал:
– Так я могу увидеться с ним?
– Конечно. Просто твой папа должен ненадолго вернуться в школу. У него были некоторые странные мысли, и он хотел, чтобы другие взрослые тоже верили им. А это неправильно – хотеть, чтобы другие верили неправильным мыслям, разве нет?
– Ну – нет, я думаю, нет. Но мой отец никогда не думал ничего плохого.
– Конечно, Джонни. Я сказала – НЕПРАВИЛЬНЫЕ мысли, а не ПЛОХИЕ мысли. Ничего удивительного в этом нет. Но разве не следует подсказывать взрослым правильные мысли, когда они думают неверно? Как ты думаешь?
– Ну да, – сказал Джонни. – Но какие неправильные мысли у него были?
– Просто некоторые мысли взрослых являются старомодными. И всё это мы будем изучать в классе. Тогда мы сможем поделиться знаниями, и я смогу учиться у вас так же, как и вы – у меня. Согласны?
– Ну да. – Джонни посмотрел на неё с недоумением. – У моего отца не могло быть неправильных мыслей. Просто не могло... Или могло?
– А не бывало ли так, что ты хотел поговорить со своим папой о чём-то очень важном, а он отвечал: «Не сейчас, Джонни, я занят», или: «Мы поговорим об этом завтра»? Это плохая мысль – не обращать на вас внимания, когда у вас есть какой-то важный вопрос. Разве не так?
– Конечно. Но так делают все взрослые.
– Моя мама только так и говорит, – сказала Мэри.
А другие дети кивнули и задумались над тем, не стоит ли всем родителям вернуться в школу и отучиться от плохих мыслей.
– Садись, Джонни, и мы начнём обучаться хорошим вещам, и не будем беспокоиться о том, что у взрослых бывают плохие мысли. Ах, да, – сказала она, усевшись на своё место и лучась счастьем, – у меня есть замечательный сюрприз для вас. Вы все остаётесь ночевать здесь, с нами. У нас есть прекрасная комната с кроватями и много еды, и мы все будем рассказывать истории, и чудесно проведём время.
– О, здорово, – ответили дети.
– А можно не ложиться до восьми часов? – спросила Мэри, затаив дыхание.
– Ну, так как это наш первый новый день, мы все задержимся до половины девятого. Но только если вы обещаете сразу же после этого отправиться спать.
Все дети обещали. Они были очень счастливы. Дженни сказала:
– Но сначала мы должны помолиться. Перед тем, как идти спать.
Новая Учительница улыбнулась ей.
– Конечно. Возможно даже, нам стоит помолиться сейчас. В некоторых школах есть такой обычай. – Она задумалась, а все продолжали на неё глядеть. Тогда она сказала:
– Давайте молиться. Но молиться о чём-нибудь очень хорошем. О чём мы должны молиться?
– О том, чтобы благословить маму и папу, – тут же сказал Дэнни.
– Это хорошая идея, Дэнни. А мне вот что пришло в голову. Давайте молиться о конфетах. Это удачная мысль, согласны?
Все с радостью кивнули.
И вместе со своей Новой Учительницей все закрыли глаза и сложили руки, и стали молиться о конфетах.
Новая Учительница открыла глаза и разочарованно посмотрела вокруг.
– Но где же наши конфеты? Бог видит всё и везде, и если мы молимся, Он отвечает на наши молитвы. Разве это не правда?
– Я множество раз молился о щенке, но так его и не получил, – промолвил Дэнни.
– Может быть, мы молимся недостаточно сильно. Наверно, следует встать на колени, как это делают в церкви.
Тогда Новая Учительница встала на колени, и все дети встали на колени и молились очень, очень сильно. Но конфет по-прежнему не было.
Новая Учительница была разочарована, и поэтому дети – тоже. Тогда она сказала:
– Возможно, мы используем неправильное имя. – На мгновение задумалась, а затем продолжила: – Вместо того, чтобы говорить «Бог», давайте скажем «Наш Вождь». Давайте помолимся Нашему Вождю о конфетах. Давайте помолимся очень сильно, и не будем открывать глаз, пока я не скажу.
Тогда дети крепко закрыли глаза и стали молиться изо всех сил, и, пока они молились, Новая Учительница достала конфеты из кармана и тихо положила по одной на парту каждому ребёнку. Она не заметила, что Джонни – единственный из всех детей –наблюдал за ней сквозь полуприкрытые глаза.
Затем она тихо вернулась к своему столу, и молитва закончилась, и дети открыли глаза, и увидели конфеты, и были вне себя от восторга.
– Я теперь всё время буду молиться Нашему Вождю,– взволнованно сказала Мэри.
– Я тоже, – сказала Хильда. – А можно съесть конфеты Нашего Вождя сейчас, учительница?
– О, разрешите, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
– Итак, Наш Вождь ответил на ваши молитвы, правильно?
– Я видел, как вы положили конфеты нам на парты! – взорвался Джонни. – Я ВИДЕЛ ВАС... Я не закрыл глаза и видел вас. Конфеты были у вас в кармане. Это не молитва дала нам их. ВЫ их положили!
Все дети в ужасе взглянули на него, потом на свою Новую Учительницу. Она стояла перед классом и встретилась взглядом с Джонни, а затем – с остальными.
– Да, Джонни, ты совершенно прав. Ты очень, очень умный мальчик. Дети, это я положила конфеты на парты. Теперь вы знаете, что не имеет значения, кого вы просите, для кого вы закрываете глаза и кому вы «молитесь» – Богу или ещё кому-нибудь, даже Нашему Вождю – никто не даст вам ничего. Только другой человек. – Она посмотрела на Дэнни. – Бог не даст тебе щенка, как бы ты ни хотел. Но если ты будешь упорно работать, это сделаю я. Только я или кто-либо такой, как я, может ДАТЬ что-то. Молитва же Богу или ещё кому-нибудь или чему-нибудь – это пустая трата времени.
– Тогда не надо молиться? Мы не должны читать молитвы? – Дети озадаченно смотрели на неё.
– Можете, дети, если хотите. Если этого хотят ваши папы и мамы. Но мы все знаем – и вы и я – что это ничего не значит. Это будет нашим секретом.
– Мой папа говорит, что это неправильно – иметь от него секреты.
– Но у него же есть секреты, которые он доверяет твоей маме, а не тебе, верно?
Все дети кивнули.
– Значит, нет ничего страшного в том, чтобы и у вас были какие-то секреты от взрослых, так ведь?
– Я люблю секреты. У Хильды и у меня есть уйма секретов, – добавила Мэри.
Новая Учительница сказала:
– Мы собрались для того, чтобы вместе создать массу замечательных секретов. Можете съесть свои конфеты, если хотите. И поскольку Джонни оказался самым умным, я полагаю, что мы должны назначить его старшим учеником на всю неделю, согласны?
Все с удовольствием кивнули, каждый засунул конфету в рот и с восторгом жевал. Джонни жевал конфету, и его переполняла гордость. Он решил, что ему очень нравится учительница. Потому что она говорит правду. Потому что она была права насчёт страха. Потому что она была права насчёт Бога. Он множество раз молился о чём угодно, и никогда ничего не получал, и даже когда как-то раз он действительно получил коньки, то знал, что на самом деле просто папа услышал его, и положил их ему под кровать на день рождения, и притворился, что ничего об этом не знает. А Я-ТО ВСЕГДА УДИВЛЯЛСЯ, ПОЧЕМУ ОН НЕ СЛУШАЛ, И ВЕЧНО ЕГО НЕ БЫЛО РЯДОМ, подумал он.
Джонни, довольный, откинулся назад и принял решение усердно работать и слушаться, и не позволять себе, чтобы у него появлялись такие неправильные мысли, какие были у папы.
Учительница ждала, пока дети закончат есть конфеты. Так обучали её, и она знала, что будет добросовестно учить своих детей, и что они вырастут хорошими гражданами. Она взглянула в окно, на солнце, взошедшее над землёй. Это была хорошая земля, обширная. Земля, где можно свободно дышать. Но на душе было тепло не от солнца, а от мысли, что во всей школе и по всей стране всех детей, всех мужчин и всех женщин воспитывали в одних и тех же убеждениях, лишь варьируя одну и ту же процедуру. Каждого – в своей возрастной группе. Каждого – в соответствии с его нуждами.
Она взглянула на часы...
Было 9:23.

__________

Примечания.
* Клятва верности – традиционное начало занятий в американских школах, клятва верности государственному флагу. Полный текст: «Я клянусь в верности флагу Соединённых Штатов Америки и республике, которую он символизирует, одной нации под Богом, неделимой, со свободой и справедливостью для всех»
** Никель – монета в пять центов