По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
Сразу скажу — я
подробнее ...
довольно-таки не сразу «врубился» в весь этот хитроупный расклад (из-за которого автор видимо проделал просто титаническую работу) и в описания жизни всех эти «коронованных тушек» Лео ...(польды, Людовики и пр) начали складываться в немного понятную картину только (где-то) к тому №2. И как ни странно — но «в одолении данного цикла» мне очень помог тов.Стариков (с его: «Геополитика, как это делается) где и был вполне подробно расписан весь «реальный расклад» времен ...надцатого века))
В противном же случае, не являясь большим поклонником «средневековых тем» (и довольно посредственно участь в школе)) весьма трудно понять кто (из указанных персоналий) занимает какое место, и что это (блин) за государство вобсЧще?))
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (озвучивающего «общую партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Впрочем нельзя не заметить и тот (многократно повторяемый мной) факт, что «весь рассказ об этом персонаже» все же НЕ свелся к очередному описанию «гламурно-понтовой» императрицы (сотворенной в «наивно-розовой вере», в подростковом стиле с большим непробиваемым апломбом)) А ведь это именно то — чего я изначально опасался (открывая часть первую))
Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))
С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно
подробнее ...
этого персонажа (Софьи), а не многочисленного сонма второстепенных персонажей («царь, царевич, король, королевич»)).
Конкретно в этой части тов.Софья «взбрыкивает» и … берет недрогнувшей рукой все бразды управления государством на себя!!! Я же (ожидая чего-нибудь эдакого) ожидал некой драмы в отношении всех остальных (более старших) членов династии — но автор все сделала гораздо изящней (и царевич в итоге «остался жив» и добрался таки до трона))
Но — помимо этой (пожалуй) «самой вкусной части» становления героини (государыни!)), в книге опять (чрезмерно много) всякой «другой политики» (брани — в смысле сечи, а не в смысле бранных слов)) и прочих сражений (и решений) в рамках своеобразной средневековой «Большой игры»))
P.S Самое забавное — что если я изначально боялся «слишком углубленного экскурса во всякие няшности» и некоего слишком восторженно-пафосного стиля (присущего многим авторам «женскАго полу»), то по итогу прочтения части третьей «стал понемногу страдать» от некой сухости (построения) очередной «чисто альтернативной истории» (что как раз, характерная черта авторов-мужчин)) Вот такой вот «казус-белли»))
ее не боялся. Уже хорошо. Не торопился, просто устало брел по дороге, как и Наима. Главное — сохранять спокойствие, и тогда она обязательно его нагонит.
Наима не собиралась идти по Сорок шестому шоссе к Лост-хиллс, хотела только добраться до следующего дорожного знака — одного из приспособлений прежней жизни, исправно служивших до сих пор, и свернуть к городку в десяти милях к востоку, но вместо этого пошла вслед за мужчиной. Я ненадолго, сказала она себе. Не успею промочить ноги и проголодаться.
Наима шла за ним три дня.
Она не тратила энергию на поиск топлива или еды в остовах автомобилей, припаркованных по обочинам под странными углами, хотя у многих из них в замках торчали ключи зажигания. Слишком поздно, ничего ей не обломится. Автомобили служили укрытием. Например, от дождя. Или темноты, когда пумы теряли страх, а их глаза поблескивали в свете фар. (Плохой котик, нехороший котик, приговаривала Наима).
Автомобили на Сорок шестом шоссе не были раскурочены, как в Бейкерсфилде, словно молчаливые свидетели беспорядков и грабежей. На какое-то время громить автомобили стало любимым национальным спортом. Ей самой пришлось угнать машину, чтобы выбраться из этого ада. С вывихнутой лодыжкой и толпой на хвосте она куда больше нуждалась в автомобиле, чем тот пьяница с угреватым лицом, который спал, прислонившись к колесу. На Сорок шестом шоссе нетронутые машины стояли у дороги, все как одна цвета погребальной пыли.
Сейчас Наиме не помешал бы ее красный велосипед фирмы «Швинн», но за день до того, как она заметила на дороге мужчину, ее угораздило налететь на камень — чертов булыжник оказался прямо под колесами. Ей повезло, что пострадал только локоть, но велосипед, похоже, накрылся. Бесполезная железяка. Она не позволяла себе раскисать, но, черт подери, до чего же обидно! К тому же путник, предмет ежедневных забот Наимы, не давал ей глазеть по сторонам, высматривая фермы и их благонамеренных обитателей. Слишком рискованно. Наима боялась его потерять, поэтому упрямо шла вперед, преследуя своего призрака.
Она воображала, как они разговорятся. Расскажут о себе, научат друг друга тому малому, что знают. Они обязательно что-нибудь замутят вместе. Возможно, он признается, почему оказался на Сорок шестом шоссе, что за радиоволна или неотложное дело позвали его в путь. Последние три месяца Наима слышала в радиоприемнике только шипение. Какой смысл тащиться в такую даль, если не ради какой-то цели?
Каждое утро она просыпалась в укрытии: под стволом, в брошенном, но не ставшем чьей-то могилой автомобиле, в расщелине под кабиной фуры, запертой неизвестно кем и припаркованной в десяти ярдах от дороги, словно кит, выброшенный на сушу, и гадала, как далеко ушел тот человек. Брел ли всю ночь, чтобы поутру до смерти испугать ее. Нашел ли машину, певшую ему любовную песнь, пока он оглаживал ее и поворачивал ключ в замке зажигания.
Тем не менее каждый день она находила признаки того, что он еще с ней. Путник шел далеко впереди, временами исчезая из виду. И всякий раз, когда он снова показывался на горизонте, у Наимы потели ладони.
Он оставлял за собой след из фантиков. В основном от шоколадных батончиков. «Сникерс», «Твикс», «Олмонд джой» (последние — ее любимые, от вида фантиков в животе у Наимы начинало урчать). Рацион Наимы был не менее однообразным, но куда более унылым — горсти обезьяньего корма, который она нашла в ветеринарной клинике на окраине Бейкерсфилда. Рюкзак доверху заполняли коричневые кругляши. Наима называла их мячиками, как в компьютерной игре Super Monkey Ball. Почти безвкусные, зато можно есть на ходу, и куда легче консервных банок.
На третий день, когда горизонт опустел и душа снова ушла в пятки, взгляд Наимы привлек вскрытый пакетик лакричных конфет «Твиззлерс» на дороге, шесть целых палочек. Кажется, свежих. На обертке ощущались следы его пальцев. Размякшие на солнце конфеты плавились на языке. Ей стало так хорошо, что из глаз потекли слезы счастья. Рискуя отстать, Наима не трогалась с места, пока сладость затопляла сухой рот, обволакивала гортань. Она успела отвыкнуть от эмоций.
Наима тихо оплакивала тягучий оранжевый закат, диких лошадей в поле, предоставленных сами себе. Она гадала, не пытается ли путник заигрывать с ней, своего рода новый любовный ритуал среди выживших, пока не наткнулась на алую конфетку, которую он выплюнул. Так вот оно что: фанат «Ред вайнз», выходит, «Твиззлерс» ему не по вкусу. Ничего, она переживет. Вместе им все нипочем.
К полудню того же дня она снова заметила его длинную тень, маячившую всего в полумиле. Немного ускорить шаг — и она догонит его, но от мысли, что придется бежать, ее чуть не вырвало. Желудок не одобрил конфетного пиршества.
И она продолжила идти.
Мимо большого деревянного щита — размером чуть поменьше рекламного. Поравнявшись с ним, Наима прочла ликующую надпись: «Ярмарка на обочине!!! С 1 по 30 июня! Всего в двух милях!»
Ниже были нарисованы свинки с синими ленточками,
Последние комментарии
5 часов 51 минут назад
23 часов 12 минут назад
23 часов 35 минут назад
23 часов 49 минут назад
23 часов 50 минут назад
23 часов 51 минут назад