Возвращаясь на Землю (СИ) [Евгений Мельников] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Возвращаясь на Землю Евгений Мельников

От автора (перед прочтением)

Книга, которую вы открыли, является третьей редакцией романа, написанного в период с 2003 по 2008 гг. С тех пор произошло немало изменений, как в сознании автора, так и во всем мире, поэтому ее, во многом, нельзя считать актуальной. Поскольку "недалекое будущее", описанное в романе, уже миновало, из футуристического он превратился в альтернативноисторический.

Цель третьей редакции – сделать книгу более пригодной для прочтения: в нее не вошли маловажные эпизоды, интересные лишь для автора и его друзей, по сравнению с оригинальной редакцией, книга недосчитывает чуть более сотни страниц. В целом, сюжет и манера повествования остались неизменными, произведение пропитано свойственными молодым авторам наивностью, максимализмом и безжалостностью к персонажам, простые вещи описаны порой чересчур высокопарно, а от некоторых эпизодов веет графоманией. Тем не менее, я надеюсь, что книга найдет своего читателя, а поднятая в романе проблема, пусть уже затасканная классиками, получит новый отклик в чьем-то воображении.

Пролог

Бескрайняя и чистая зеленая долина…, редкие перистые облака почти неподвижно висели на непостижимой высоте в идеально прозрачном красновато-голубом просторе, солнце поднималось над прямым, как стрела, горизонтом, постепенно окрашивая небо в чистейший лазурный цвет. С высоты облаков пушистое травяное поле казалось усыпанным миллионами звезд – бриллиантовый блеск свежей росы на солнце был бодрым ответом неподвижно сияющему небу. В сердце этой захватывающей неземной картины возвышался светлой крепостью гигантский баобаб. Свет ближайшей звезды неотступно пробивался сквозь его роскошную, раскидистую крону на вершине, понемногу разгоняя тьму над обширной площадкой, устланной теплым проросшим дерном.

Здесь, на двадцатиметровой высоте, на мягкой, зеленой поляне, под укромным, высоким навесом из сочной листвы сладко спали восемь молодых людей, беспорядочно, где-то поодиночке, где-то парами разложившись прямо на траве. Пока они мирно посапывали в такт друг другу, маленький, но шустрый долгопят неслышно прокрался по нависшим веткам и, осторожно перебирая лапками, спустился девушке на плечо. Вкрадчиво пробуя воздух, он медленно приблизился к ее лицу и, забыв о всякой робости, коснулся мордочкой ее носа.

Она плавно приоткрыла веки и замерла от удивления, увидев огромные красные глаза, смотревшие на нее с расстояния в одну ладонь. После нескольких секунд неподвижной растерянности она подняла голову, красные глаза расширились еще сильнее, и напуганный зверек умчался прочь меж спящих, расслабленных тел. Девушка проводила его добродушной улыбкой, после чего, чуть приподнявшись, обвела заспанным взглядом своих друзей и подруг. Яркий свет, проблеснувший сквозь листву, быстро и бесследно рассеял сон, и, чуть прищурившись, она отвела взгляд на свое запястье, где в тонком, изящном браслете мерцал серебристый индикатор. Она приложила браслет к правому уху, чтобы прослушать сообщение.

Солнце освещало поляну все обильнее и ярче, она торопливо надевала свое облегченное снаряжение, дослушивая последние слова, пять реактивных аэроциклов перед ней покоились под кроной дерева вдали от своих хозяев.

- Джей! – Выкрикнул смуглый парень, проснувшись от низкого гула двигателя. – Ты куда?

- Извини, Рик, мне надо лететь. – Она осторожно обогнула поляну по краю, приминая траву теплым реактивным потоком, три жерла, светящихся синим в глубине, чуть повернулись под массивным корпусом машины, и, едва нырнув с обрыва, она устремилась вдаль с глухим хлопком двигателя.

Преодолев несколько сотен метров, девушка заметила приближение быстро летящего объекта: друг преследовал ее на своем стальном реактивном звере.

- Что ты делаешь? – Произнесла она в передатчик на щеке.

- Я должен хотя бы знать, куда ты убегаешь. – Он не мог видеть ее глаз из-за двух овальных голубых накладок.

- Вызов командования флота.

- Тебя избрали в программу защиты?

- Я свяжусь с вами сегодня. – Тут же ушла она от ответа.

- Ответь, Джей. Я тоже пилот и имею право знать. Ты летишь на Землю?

- Нет, Рик, на Марс. – На этом она устремила вперед полный воодушевления и гордости, прикрытый холодом взгляд и пригнула голову, двигатель тихо взревел и с осевшей в воздухе вспышкой метнулся вдаль; в несколько мгновений она скрылась темной точкой в светлой синеве.

Глава I

Ранним мартовским утром, когда город, проснувшись и вдохнув прохладный весенний воздух, успешно встретил новый день, трое серых голубей тихо приземлились на перрон и, широкой поступью передвигаясь по тонкому слою снега, принялись клевать рассыпанные кем-то зерна подсолнечника. В это же время на крыше вокзала, на самой высокой точке, разместился белый голубь, неизменно умным взором он осматривал город, наблюдал за движением людей и облаков, за вереницами снегоуборочных машин, которые грозно, но бесшумно рассредоточивались по проспектам. Голые деревья, прикрытые пушистым снегом, скамейки в пустом парке, заснеженный мост через реку, запертую в плену ледяных глыб, и тридцатиэтажная высотка, по-прежнему дышавшая запахом цемента на последних этажах, - всё в утреннем Северогорске было овеяно бодрящей, пока ещё зимней свежестью и кратковременным ощущением первозданной природной чистоты.

Прохладный весенний воздух бесцельно кружился над перроном, поигрывая тёмными волосами Алексея, опускаясь в его легкие и безрезультатно пытаясь пробиться сквозь поры. Маленькие, легкие снежинки оседали на ресницах и тут же таяли; ветер дул прямо в глаза, заставляя веки непроизвольно смыкаться, он ловко пробирался под одежду, отчего по всему телу начинали бегать мурашки. Алексей не сопротивлялся холоду, не сжимал плечи, как это делали окружающие, которые, в большинстве своем, тоже были одеты не по погоде; легкой, но быстрой походкой он шел к автобусной остановке, радуясь белоснежной дымке, которой его встретил город. Новый день начался для него на редкость хорошо, жалел он лишь о том, что не смог этим утром полюбоваться Венерой из-за наплыва облаков.

Через пять минут он уже стоял в почти пустом автобусе и рассматривал с детства знакомый пейзаж: длинные, невысокие здания, наставленные по всей длине проспекта, окна которых доступны для наблюдателя в транспорте, особенно в темное время суток. Когда-то они были прикрыты деревьями, гордо возвышавшимися над тротуаром, но к двенадцатому году все они были жестоко вырублены, и вместо приятной теплой тени, которую листва бросала на дорогу, осталась лишь строгая, мертвая тень кирпичных строений. Конечно, многое в городе изменилось, как и во всем мире, и этого невозможно было избежать, перемены – основное проявление временного тока.

Правой рукой Алексей держался за поручень, а левой поддерживал небольшой, но тяжелый рюкзак, висевший на плече. В рюкзаке были его личные вещи, документы, фотографии и чистая одежда, а так же подарки маме: хрустальная электрическая ваза с голографическими цветами и коробка дорогих  французских конфет. Его аудиоплейер был абсолютно разряжен и мирно покоился в кармане куртки. Он стоял, полностью погруженный в размышления о чем-то, и все сопутствовавшие эмоции выражались на лице. Он нередко отключался подобным образом, иногда он просто ни о чем не думал, в мозгу происходила лишь подсознательная нервная деятельность, импульсы, исходившие из него и распространявшиеся по нервной системе, контролировали все тело: заставляли мышцы ног находиться в напряжении, передавали сигналы зрительных рецепторов в мозжечок, реагировали на колебания барабанных перепонок и переносили информацию в скрытые отделы памяти. Алексей понимал, насколько сложные процессы происходят в человеческом организме, и поражался каждый раз, когда представлял себе эту продуманную до мелочей природную конструкцию; но сейчас он думал не об этом.

Его мысли не останавливались на чем-то конкретном, они свободно витали между землей и звездами, между прошлым и настоящим. Что касается будущего, то более всего на данный момент его волновала предстоящая встреча, которой он с нетерпением ждал больше месяца. Этот день, двадцать пятое марта – день рождения его матери, ради этого дня он взял отпуск ровно на неделю и приехал из города Нового Звездного в Северогорск.

   - Выходите? - Пожилая женщина, стоявшая позади, прервала его размышления.

Алексей, встрепенувшись, посмотрел сперва на нее, затем в окно и, резко кивнув головой, в полголоса ответил:

- Да.

Автоматические двери с шипением открылись перед ним. Он вышагнул из автобуса и, сделав глубокий вдох носом, взглянул на небо – он делал так всякий раз при возвращении домой. От снега небо казалось белым, как молоко, лишь серые слоистые облака делали его немного хмурым; город, снег и небо, казалось, смешались в единую светло-серую массу, составляющие которой невозможно было различить издалека.

Постояв так несколько секунд, Алексей спустился в подземный переход, где уже сидели бродяги и выпрашивали у прохожих мелочь; быстрым шагом, не обращая ни на кого внимания, он прошел к другому выходу – с этим переходом у него были связаны крайне неприятные воспоминания.

Между тем, город все более оживлялся, шум автомобилей усиливался, и небо понемногу очищалось, а густой снегопад постепенно сменялся теплыми потоками солнечного света. Северогорск выглядел так же, как и сутками ранее – скучно и однообразно, но это странное однообразие внушало страх – страх перед переменами; кто-то ощущал его, в разной степени, конечно, а кто-то жил одним днем, не беспокоясь ни о чем, кроме того, что его окружает. Последние были в большинстве.

Каждый раз, приезжая домой во время отпуска, Алексей встречал все новые плоды прогресса: его внимание было привлечено то шикарным автомобилем не знакомой ему модели, то огромным плазменным монитором на стене высотного здания, то роскошной девушкой в полупрозрачном, но теплом синтетическом комбинезоне. Надо сказать, Алексей никогда не отставал от моды, он умело совмещал самые последние новинки с давно любимым стилем: одет он был в свободные, даже широковатые брюки – наполовину из джинсы, наполовину из кожи, довольно броскую синюю фетровую кепи, надетую козырьком назад, легкую весеннюю куртку мягкого синего цвета, с белыми рукавами под манер американской школьной спортивной формы и белые кроссовки с почти плоской, как следует прошитой подошвой и крупным, пестрым лейблом голубого цвета в виде звездочки, вписанной в пятиугольник. Каждый второй прохожий останавливал на нем свой взгляд, иногда оценивающий, иногда подозрительный, а иногда и одобрительный; Алексея это почти не смущало – нельзя сказать, что он не обращал на это внимания, просто ему нравилось выделяться  из толпы, причем не только внешностью, но и поступками; что же касается поведения, он вел себя не вызывающе, но свободно, и вообще был свободен от комплексов и предрассудков. Ему ничего не стоило остановиться около дороги и начать танцевать под музыку в плейере или же, разбежавшись с полшага, выполнить какой-нибудь трюковой элемент.

Солнце понемногу начинало растапливать хрустальные сосульки под крышами и блестящий, глянцевый снег на тротуаре, который становился мокрым и смешивался с грязью. Погода менялась быстро, как никогда, и Алексею становилось жарковато в его куртке. Он быстро поднимался по ступеням, ощущая на каждом из этажей какой-то новый запах, при этом у него возникали все новые ассоциации, иногда приятные, иногда не очень. Дойдя до шестого этажа, он остановился у двери и почему-то долго медлил, прежде чем позвонить. Собравшись с мыслями и поправив воротник куртки, отрывистым движением он нажал на кнопку звонка, дверь открыла женщина приятной полноты, лет сорока на вид, с каштановыми волосами до плеч и удивительно правильной формой лица. Глаза ее светились радостью от встречи с самым родным человеком.                                                                                                                                                                                           .

- Привет, - раздался приятный женский голос.

- Привет, - Алексей вдруг потерял свою прежнюю мысль, перешагнул через порог, поставил рюкзак на пол и бережно обнял маму, как всегда делал это, приезжая домой. Марина Андреевна вдруг отклонилась от сына и окинула его взглядом, будто пораженная его внешним видом.

- Ты простыл? По голосу слышу.

- Да нет, вряд ли, - прокрутив в голове какую-то цепочку мыслей, он прошел в прихожую, достал из рюкзака подарки и торжественно произнес, - с Днем Рождения!

- Спасибо, - Марина Андреевна мило улыбнулась, - сам выбирал?

- Конечно, - Алексея удивил этот вопрос; чтобы скрыть удивление, он решил сразу перейти к делу, - что на завтрак? – Пройдя в гостиную, он устало плюхнулся на диван и, недолго думая, нажал кнопку на пульте телевизора.

- Блинчики с творогом и смородиной, - Марина Андреевна уже стояла у плиты – ее день начался с приготовления к застолью, не очень большому, но дружному и веселому – помимо Алексея должны были прийти две ее давние подруги, родители и брат, Сергей. Близкие родственники в обязательном порядке присутствовали на каждом подобном празднике, трудно было найти другую семью в Северогорске со столь дружественными отношениями между двумя, даже тремя поколениями, именно дружественными – такими, в которых дети и родители полностью равны в правах. Все члены семьи могли полностью доверять друг другу в любых вопросах, за много лет не было ни одного конфликта, который не разрешился бы мирным путем – без всякого принуждения и обид.

- А бабушка с дедушкой придут? – Почему Алексей спросил именно это, он не знал сам, лишь потом понял: этот вопрос был равносилен вопросу о том, в порядке ли они. Он часто беспокоился о здоровье стариков – очень боялся их потерять.

- Конечно, а как иначе. – По своему обыкновению, они перекрикивались через несколько дверей. Не то чтобы Алексей любил такую манеру общения, просто ему действительно было лень подниматься с мягкого кожаного дивана.

Тут Алексей переключил свое внимание не телевизор. На широком экране появилась заставка программы “Новости”, солидный и серьезный диктор, стараясь скрыть свое волнение, сразу приступил к главной теме выпуска: ”Сегодня, в восемь часов утра, несколько густонаселенных районов Парижа были сотрясены мощными взрывами. Девять террористов-смертников практически одновременно привели в действие свои пояса. – Его голос содрогался при осознании той трагедии, о которой ему приходилось сообщать с обязательным нейтралитетом и спокойствием. Алексей начал заинтересованно прислушиваться к его словам, – семьдесят  два человека погибло, более двухсот получили ранения, серьезный урон нанесен двум памятникам архитектуры. Почерк теракта, несомненно, говорит о причастности к нему исламских террористов, но, как ни странно, по показаниям свидетелей, все камикадзе были европейцами; по одной из версий, они являлись членами преступной организации, известной под названием ”Братья анархии”, именно эта группировка на прошлой неделе организовала обстрел штаб-квартиры НАТО в Брюсселе.

На Алексея нахлынул шквал мыслей, которые одна за другой выплывали на первый план и вызывали множество разнообразных, но в чем-то похожих ощущений. “Рехнуться можно. Париж – мечта…столица красоты и романтики…осквернен  осатаневшими отпрысками кошмара – отбросами общества. Ведомые изобретательными, но злыми и властолюбивыми предводителями, они несут в себе зачатки хаоса и живут своими ежедневными потребностями, дополняя картину стихийных бедствий и насилия. Тысячи людей в Европе стали их жертвами, я или мои близкие тоже могут пострадать в один ужасный день”. – Он, как часто бывало, формулировал свои мысли литературными предложениями, будто намеревался их позже внести в доклад. Далее мысль потеряла какую-либо формулировку. Не говоря ничего вслух, он посмотрел на часы, затем в окно, затем опять на экран и переключил канал.


К двум часам дня облака рассеялись полностью, и снегопад прекратился. Весна, между тем, разгулялась на полную: прохладный ветер сменился теплым, ледяные глыбы подтаяли в согретой солнцем воде и, поочередно сталкиваясь друг с другом, начали раскалываться на множество мелких ледышек. Грязные автомобили с шумом носились по проспекту, разбрасывая грязь и воду вдоль тротуаров. Шумный воскресный день кипел как никогда, толпы горожан копошились в центре города, словно муравьи в муравейнике.

Снег во дворе таял и становился липким, школьники весело бросались им, бегая вокруг руин детской площадки. Марина Андреевна смотрела на них из окна, ожидая, когда отбивные подоспеют, Алексей молча сидел рядом. Вдруг раздался резкий звук дверного звонка, не медля ни секунды, Алексей встал и открыл входную дверь… Тут же раздались пламенные приветствия, и обстановка в квартире оживилась.

Лешенька, здравствуй! – Трудно было описать радость бабушки, когда она увидела своего любимого внука в первый раз за полгода, никто больше не переживал его отсутствие так тяжело, как она, и, пожалуй, никто так крепко его не обнимал. С трудом вырвавшись из ее объятий, он пожал грубую мужицкую руку деда, затем Андрей Аркадьевич, ничего не говоря, прошел в прихожую и вручил дочери большой и яркий, пестреющий множеством цветов теплый плед и коробку конфет и лишь после этого торжественно и твердо, как стих Маяковского, произнес:

- С рождением тебя, дочь.

- Спасибо, - как будто смущаясь, проговорила Марина Андреевна.

После бабушка сказала то же самое, только более распространенным предложением. Марина Андреевна мило улыбнулась и обняла родителей так же ласково, как это делал Алексей. Не успели они раздеться, в дверь снова позвонили.

- Это Сережа, - как всегда, громко, произнесла бабушка.

Тут Сергей сам открыл входную дверь и прошел в прихожую. Это был невысокий, но крепкий, спортивного телосложения брюнет тридцати восьми лет, свежий и румяный после прогулки; в правой руке он держал букет из трех голландских роз, а в левой розовую коробочку с ярким зеленым бантиком, его глаза, как всегда светились; при одном взгляде на этого человека хандра и угрюмость тут же исчезали. И все же, его взгляд слегка утратил свою сияющую веселость, когда он запнулся о порог и, чуть было, не упал. Он резко подставил руку и оперся ею на пол. Алексей с Мариной Андреевной, глядя на это, промолчали из врожденного чувства юмора, Андрей Аркадьевич промолчал из врожденной неразговорчивости, бабушка же выкрикнула из своей неудержимой эмоциональности:

- Вот те на! – И коротко, но громко просмеялась.

- Ну и ну. – Сергей медленно поднялся с пола, поправил букет и вручил его Марине, после чего произнес возвышенным тоном:

- Пусть каждый твой день будет таким же веселым и необычным, как мой к тебе визит! – Не зная, что сказать более, он торопливо окинул взглядом присутствующих и, когда увидел Алексея, стоящего в проходе между коридором и кухней, удивленно развел руками и обнял племянника.

- Как жизнь, дружище? Как на Марсе?

- Все отлично, - спокойно улыбнувшись, ответил Алексей; он, конечно, сообразил, что на второй вопрос отвечать не было необходимости.

- Надолго к нам?

- Нет, на четыре дня всего.

- Маловато, - сделал заключение Сергей, - но ничего, сегодняшнего дня нам хватит, - сказав это, он лукаво улыбнулся.

После вся дружная семья прошла в гостиную, где уже был накрыт довольно большой для подобной компании стол с изысканными салатами, бутербродами и другими холодными закусками. Час спустя на нем появилось горячее: солянка, картофель фри и отбивные, - ну и конечно спиртное: полусухое красное вино, вермут и шампанское. Комната уже содрогалась от живой дружеской беседы, включенный телевизор создавал негромкий фон, а весна за окном поднимала настроение и будоражила, как она умеет. Сергей разливал вино по бокалам каждые семь минут, но Алексей выпивал только каждый третий – он припасал силы на вечер.

- Ну, космонавт, рассказывай, как проходит исследование космоса? – Сергей смотрел на него с веселой иронией, причем, теперь ему было действительно интересно поговорить на эту тему с просвещенным человеком.

Ответ на этот вопрос не был сформулирован Алексеем заранее, поэтому он долго думал, прежде чем ответить.

- Ну, во-первых, я не космонавт, я планетолог, а, что касается космоса, сейчас мы большую часть времени работаем над исследованием поверхности Венеры.

- Венера…, - на глубокомысленном лице Сергея отражалась какая-то возвышенная мысль, - богиня красоты…, - постепенно эта мысль превратилась во что-то озорное и непристойное, и вдруг его как будто осенило. - Да! За слабый пол мы еще не пили. Мама? Папа? – Спросив для приличия согласия родителей, он наполнил их бокалы. Марины Андреевны в комнате не было – она резала пиццу на кухне.

- Марина, где твои подруги? – спросил Сергей в полный голос.

- Скоро должны подойти, - так же громко ответила Марина Андреевна, и тут же раздался продолжительный, кричащий звонок, - встречайте.

Примерно через двадцать секунд в прихожей раздались громкие удивленные вздохи, поздравления, и смех, очевидно подруги вновь удивили ее оригинальным и веселым подарком. Первой в гостиную вошла Татьяна, женщина возрастом чуть более сорока лет, с довольно неплохой фигурой, самая веселая и предприимчивая из всех знакомых Марины Андреевны.

- Всем привет! – Проговорила она скороговоркой и тут же обратила свое внимание на Алексея, - привет, наука! Как жизнь молодая?

- Все отлично, только вас не хватало – эту фразу Алексей произнес без малейшего сарказма и даже с некоторой особой любовью. Татьяна была его хорошим другом с самого детства, именно она впервые напоила его легким вином допьяна, ей Алексей открывал порой свои тайны и проблемы, о которых даже друзьям не рассказывал.

Родственники именинницы встретили ее бурными возгласами, как встречают фанаты любимых звезд; с особым воодушевлением встретил ее Сергей – он просто светился от счастья.

Вслед за ней в комнате появилась вторая дама, высокая и с добродушным, как будто чуть грустным лицом. Это была Светлана, не менее близкая подруга Марины Андреевны. Она вмиг наградила присутствующих своей ни с чем несравнимой улыбкой и, не снимая этой улыбки с лица, присела на стул. В тот момент она была чрезмерно возбуждена, так что на первый взгляд они с Татьяной могли показаться похожими. Все тем же добрым взглядом она смотрела на Алексея, и по ее глазам было видно, как радовалась при этом ее душа. С самого его рождения она следила за тем, как он рос, и была ему, наверное, даже второй мамой или, правильнее сказать, заменяла ему тетю.

Дядю же ему заменял его собственный дядя, Сергей, который, не теряя времени, налил гостям Мартини; к пиршеству, наконец, присоединилась Марина Андреевна, и вскоре его шум услышали все соседи.

После двенадцатого бокала вина Сергей медленно встал, подошел к музыкальному центру и уменьшил громкость музыки наполовину, так, что она стала тише телевизора. Тем временем, бабушка, наконец, поднялась из обтянутого белой кожей кресла, взяла фужер в правую руку и с умиленным лицом начала громко произносить тост:

- Сегодня все мы здесь собрались по поводу… - затем последовала длинная пауза.

- Забыла, - закончил за нее Алексей, доброжелательно, иронично улыбнувшись.

- Ладно, давайте выпьем за именинницу. Доченька, желаю тебе здоровья, счастья и благополучия, - она очень любила произносить тосты и, надо сказать, делала это эффектно, но речи ее, как правило, не отличались замысловатыми фразами и были совсем банальны, - чтобы твои дети и родители были здоровы, чтобы было всего понемногу – счастья и горя, радости и слез – расслабляться тоже не стоит, а главное – добиться в жизни всего, чего сама пожелаешь. – Марина Андреевна, добродушно улыбаясь, смотрела на маму, и в момент молчания, наконец, раздался звон бокалов.

Не успел Алексей допить вино, как его внимание вновь приковал голос все того же неугомонного телевизионного диктора:

- Чрезвычайное происшествие в столице: около получаса назад вооруженные нацистские экстремисты взяли в заложники группу туристов из Китая в зале исторического музея. По словам нашего корреспондента, террористы прошли в музей без особых усилий, по коллективному билету; теперь они выносят правительству крайне смелые требования, а именно запретить приезд в Москву на постоянное место жительства гражданам других государств, в том числе стран СНГ. Как нам стало известно, при захвате были убиты двое охранников и ранен один иностранец, нацисты заявили, что в случае невыполнения их требований будут убивать по одному заложнику каждые полчаса.

- Боже ты мой! – Воскликнула бабушка на взволнованном вздохе.

- Сколько можно. – В этом риторическом вопросе Алексей, казалось, сконцентрировал всю свою злость, презрение и недоумение, к нему в голову вдруг начали лезть гадкие и ненавистные ему мысли, на которых он не планировал останавливаться в этот день, но он ничего не мог с собой поделать.

- И после этого вы говорите, что Бог есть? – Дедушка сказал свое весомое слово. – Вон глядите, что творится. За что такое наказание? Ух, поубивал бы их всех.

- Значит судьба такая, - серьезно и уверенно сказала Светлана.

- Судьба… Да кому нужна такая судьба? – Как всегда, настойчиво и импульсивно Андрей Аркадьевич доказывал свою правоту, в его фразах было больше эмоций, нежели убедительности.

- Конечно, никому. Но разве человек властен над своей жизнью?

- А как же.

- Бог решает, кому жить, а кому умереть, - произнесла Светлана твердо и уверенно, будто ее слово было решающим, - если человек попал сюда и нашел здесь свою смерть, значит это его судьба.

- А у меня другое мнение на этот счет, - вдруг присоединился к спору Алексей, - то, о чем вы сейчас сказали, всеобщее заблуждение. Если какое-то событие предсказуемо, это и есть судьба в вашем понимании этого слова, так? По-моему, если же человек попал в беду случайно – вовсе не ожидая этого – то это скорее роковая случайность, нежели заранее спланированное течение событий.

- Ну ты дал… - в задумчивом удивлении произнес Сергей.

- Нет… - только Светлана хотела возразить, как Марина Андреевна вмешалась со своевременным вопросом:

- А что значит судьба в твоем понимании?

Для Алексея этот вопрос не был неожиданным, он тут же ответил короткой и понятной фразой:

- Я не верю в судьбу.

- Почему же? А во что веришь? – Спросила мама.

- В случай.

- Интересно тогда, а что ты понимаешь под случаем или случайностью? – Тут же загорелась Светлана.

- Случайным можно назвать любое событие, которое сложно спрогнозировать в силу большого числа определяющих факторов. Ход событий определяется лишь деятельностью человека и природы, и жизнь наша вовсе не “записана на пленку”, как некоторые считают. И если у меня что-нибудь не получается, кто-то может сказать: ”не судьба”, а я буду пытаться еще и еще, пока не достигну своей цели.

Слушая его, Светлана продумывала новую весомую реплику, чтобы продолжить спор, а спорить она любила, как и Алексей, кстати:

- Ты хочешь сказать, что добьешься всего, чего захочешь?

- Почему же? Вовсе не обязательно. Далеко не все в моей жизни зависит от меня, я могу пытаться добиться успеха на протяжении всей жизни, и все мои попытки могут оказаться неудачными.

- Значит не судьба. Видишь? Ты сам себе противоречишь. – Светлана наконец нашла лазейку, как смутить Алексея.

И он действительно смутился, несмотря на нелогичность ее довода, но вскоре сформулировал свою мысль:

- Я имел в виду другое: течение моей жизни зависит не только от меня, но и от других людей.

Только Светлана хотела возразить, как Татьяна вовремя вмешалась в разговор:

- Эй, алле! Хватит о ерунде всякой болтать, давайте выпьем. – Сергей послушно наполнил бокалы шампанским. – Предлагаю выпить за перемены, пусть завтра в нашей жизни все изменится к лучшему. – Несмотря на свою комичность, она частенько удивляла друзей оригинальными и возвышенными речами, хотя на этот раз она, возможно, просто не хотела напрягать свою богатую и изощренную фантазию.

Алексей мысленно отметил актуальность ее высказывания; пропуская шампанское по всем сосочкам своего языка, он подумал: “А что, если я смогу все изменить” – конечно, в его голове таился более глубокий замысел, чем у Татьяны, но на этом он не стал останавливаться.

- Лешка, вруби что-нибудь веселое. – Торжественно взмахнув рукой, попросила она.

Алексей в высоком состоянии духа вскочил со стула и подошел к экранчику со всевозможными сборниками. После долгих метаний между тем, что нравится ему, и тем, что не будет раздражать окружающих, он выбрал сборник современной поп-музыки.

- Ты чего места себе не находишь? – Спросила Марина Андреевна, наблюдая, как он стоял в задумчивости на углу стола и сосредоточенно бегал по столу взглядом.

- А, – встрепенулся он, я бы хотел тост сказать.

- Хорошо, мы все ждем.

Алексей поправил осанку и приподнял бокал, по-гусарски отведя локоть в сторону:

- В общем, мам, хочу, чтобы ты знала, что я никогда и нигде не забываю о тебе, даже если не звоню несколько дней подряд – все равно думаю о тебе, потому что ты самый дорогой для меня человек, пока. – На последнем слове он чуть ухмыльнулся, зная, что все поняли значение его улыбки. – Я хочу пожелать тебе оставаться всегда такой же молодой и бодрой, смело идти навстречу трудностям и переменам, всегда чувствовать заботу близких, ну и…, - на этом его внезапный экспромт оборвался, и он вдруг понял, что не знает, чем завершить свое пожелание.

- Внуков пожелай! – Резво вставил Дедушка, радуясь своей находчивости.

Алексей задумался над этим ненадолго.

- Ну, и… внуков, да поскорее.

- Да, молодчина! – Торжественно воскликнул дядя.

Звон бокалов смешался с восторженными криками, и в этот момент, глядя на мамину улыбку и на всех окружающих, Алексей смущенно улыбался и не мог выразить радости быть частью столь дружной и счастливой семьи.

К тому времени, как шесть бутылок были опустошены, сборник был прокручен уже два раза, Марина Андреевна болтала на какую-то сугубо женскую тему с мамой и подругами, Алексей каждые тридцать минут смотрел на часы, но по его поведению нельзя было сказать, что он о чем-то беспокоился или куда-то спешил. Допив свой пятый бокал, он принялся беседовать с Сергеем на животрепещущую тему.

- …Вот, например, Леха, в черных районах Нью-Йорка при первом знакомстве с девушкой негр может сказать ей: “Не хочешь сделать мне хорошо, детка?” – И в морду за это он не получит. Мне же стоило спросить у женщины в автобусе, где она купила такое эффектное нижнее белье, как она мне сразу в глаз, да так больно, слушай. – Сергей положил ладонь под глаз, как будто боль еще не утихла.

- Как ты узнал то про белье? Под юбку с головой залез? – Вдруг вмешалась Татьяна.

- Это было бы нетактично, - произнес Алексей, сделав жест пальцем, будто изрек великую истину.

- А… - Сергей махнул рукой, - женщины… Да, за женщин давайте еще раз. – Положив левую руку Алексею на плечо, правой он взял бутылку вина и разлил остатки по двум рюмкам.

Алексей вновь посмотрел на часы:

- Надо же, еще только полседьмого, а ты уже готов, да и меня тоже изрядно задело. - Подумав пять секунд, он вновь взглянул на часы и ужаснулся. - Уже полседьмого! Мне пора. - Он резко встал, взялся одной рукой за голову и направился в ванную.

Основательно умывшись, он поднял голову и посмотрел в зеркало. Долго вглядываясь в свое отражение, он останавливал мысли на различных нелепых фантазиях, о происхождении которых сам не имел ни малейшего представления, после этого он встряхнул головой, чтобы прогнать их, и протянул руку к полотенцу.

- Ладно, всего доброго, - надевая ботинки, он еще раз взглянул на Татьяну, на Сергея и уважительно кивнул им.

- Куда направляешься? – Бабушка вмешалась со своевременным вопросом.

- Нужно друзей навестить, - Алексей надел куртку и открыл входную дверь, - полгода их не видел.

- Леша, надолго? – Спросила мама, внезапно появившись из гостиной.

- Вернусь часам к двенадцати, всем до свидания. – С этими словами он перешагнул через порог, затем вернулся, чтобы взять забытый головной убор, и закрыл за собой дверь.

Глава II

Тяжелой, прохладной тенью вечер опустился на улицы города. Свет фонарей, рассеченный ветвями голых деревьев, падал на стены зданий и мокрый от талого снега асфальт. На темно-синем небе виднелись несколько тусклых звезд, загадочно мерцавших и составлявших контрастный фон для урбанистического пейзажа. В пустом полумраке под занавесом серых столбов и черных проводов, развешанных по всей длине проспекта, около дороги медленно и сосредоточенно передвигались сизые голуби в поисках пищи…

“Все они родились именно в этом городе, здесь они и доживут свои дни, каждый день их жизни похож на предыдущий, это кажется скучным, но в их мозгу даже не возникает мысли что-то изменить, и не может возникнуть по одной простой причине: они не имеют способности к абстрактному мышлению, их незамысловатый разум не выходит за границы происходящего. В чем же смысл их жизни? Глупые птицы так же отчаянно борются за свою жизнь, как и люди, но каково же их предназначение? Кто они, или что, и для чего? Просто неотъемлемое звено в пищевой цепи...?” – Таковы были мысли Алексея, когда он вновь спускался в подземный переход, забросанный окурками и прочим мусором.

Он шел не у стены, а строго посредине, и взгляд его все больше уходил в сторону: на полу под тусклым светом лампы сидел мужчина в грязной форме цвета хаки, пропитанной потом, и голубой бескозырке. Что у него было надето на ногах, разобрать было нельзя, так как ноги его, а точнее, то, что от них осталось, были сложены вместе под туловищем и замотаны в какие-то грязные лохмотья или мешки. Подняв свой взгляд на проходимца, он скосил глаза и невнятно, без всякого оттенка мольбы произнес фразу, которая с давних пор выскакивала у него на автомате:

- Подайте, Христа ради.

Алексей опустил руку в карман и, долго не разбираясь, вынул оттуда все, что было (туда он нередко складывал мелочь); набралась сумма ста рублей, что удивило его самого не меньше, чем десантника.

- Спасибо, сынок, - выговорил мужчина почти в полный голос, - дай Бог тебе здоровья.

Алексей улыбнулся в ответ, глядя на него, как на равного, и надеясь, что доброму, но ничуть не жалостливому взгляду солдат будет рад больше, чем деньгам. Сложно улыбаться искренне, когда видишь перед собой половину человека. В голову при этом лезут страшные мысли, тяжелые, как вся кровь, пролитая на полях сражений: ради какой благой цели человек был отправлен в зону смерти и почему кто-то другой за него решил, где и когда ему следует умереть? Конечно, пешка ничего не стоит по сравнению с королем; если ты патриот своей страны, ты должен быть готов отдать жизнь за нее. Алексей не был патриотом, любовь к родине не есть природный инстинкт, по крайней мере, для него, а воспитать в себе ее он не смог, он не гордился тем, что родился в России, в русском национальном характере он видел больше недостатков, нежели достоинств, и все же русским людям он по-настоящему сочувствовал.

Он вдруг выбросил эти мысли из головы и ускорил шаг. Через пару минут он оказался в темном, глухом дворе, который всегда внушал ему страх, как и многое в этом городе, потом, пройдя через кирпичную арку, вышел к длинному двадцатиэтажному дому. Прямо перед ним стоял мужчина с поводком в руках, а позади него, вдалеке, виднелись огни города. Вдруг, черный пес уперся носом ему в голень, потом отскочил назад и начал, глядя на него с воодушевлением, вилять хвостом.

- Привет, парень, я тоже рад тебя видеть, - изрек Алексей, полностью уверенный в том, что пес его понимает. А пес действительно понимал его. Хозяин, тем временем, молча стоял  у подъезда и, чуть улыбаясь, смотрел на Алексея, в то время как тот быстро приближался к нему.

Еще спустя десять шагов, его внимание привлекла симпатичная девушка в короткой демисезонной серебристой куртке и серых джинсах, отчетливо выделявших линии бедер до самой талии. Она шла навстречу, придерживая капюшон обеими руками, так что пальцы ее слегка касались волос сквозь прорези в белых вязаных перчатках. Приближаясь к Алексею, она все выше приподнимала капюшон, и в свете фонаря ему было отчетливо видно ее свежее, румяное личико, цвета глаз он не мог различить издалека, но даже зимний вечерний сумрак не мог скрыть их красоты. Вместе с прямыми, длинными волосами пшеничного света они напомнили ему о его школьной возлюбленной. Девушка шла так же, не спеша, глядя ему в глаза сквозь неподвижную завесу загадочности, его симпатичное, но чересчур правильное лицо, приковало на некоторое время ее взгляд, карие глаза под четкими и почти прямыми линиями бровей смотрели неотрывно, но как будто немного напуганно, правильный, чуть заостренный нос, обветренные, слегка поджатые губы в едва заметной улыбке и подтянутые выбритые щеки с румянцем под глазами, неглубокими ямочками и крохотными морщинками – вероятно, от частого избытка эмоций – лицо его ярко отражало образ типичного домашнего парнишки, безупречно галантного, постоянного в своей предсказуемости и без капли авантюризма в характере, верного, заботливого мужа и примерного отца. Он смотрел на нее неотрывно и с каждым шагом все более открыто, как и она…, пока не прошел мимо, оставив ее позади. “А мог бы и познакомиться, – упрекнул он себя, сделав рассерженный выдох. – Да не, я же опаздываю, – тут же подумал себе в ответ. – К друзьям? Глупая отмазка”.

- Дурак, – произнес он вслух и пнул кусок наста, скатившийся с бруствера на дорогу, после чего поднял глаза и понял, что практически дошел до того самого дома…

…Добравшись пешком до восьмого этажа, Алексей буквально подскочил к стальной двери и резким движением нажал на кнопку. Спустя пятнадцать секунд он услышал знакомый голос из-за двери – голос, который часто заставлял его смеяться до нервной дрожи, а иногда и плакать:

- Что там…?

Алексей выдержал паузу и серьезно произнес в ответ:

- Где “там”?

- Вот, прямо здесь… что это за хрен стоит за дверью…? А, - произнес голос равнодушно, - черт с тобой, заходи.

Дверь открылась, и Алексей обнял старого друга, именно так, как обычно обнимаются после долгой разлуки.

- Плуто! Здорова, нигер! Ты такой клевый! – Сказал Тим так проникновенно, будто специально оттачивал интонацию этой фразы накануне.

- Я тоже тебя люблю, чувак! Как дела твои?

- Меня бесит этот вопрос, ты же знаешь.

- Ах да, я забыл. Меня, кстати, тоже. – Оба они одарили друг друга обаятельной и что-то скрывающей улыбкой.

- Ну, проходи, чего ждешь? – Сказав это, Тимофей отправился на кухню, Алексей же принялся расстегивать ремешки на кроссовках.

- Ты один?

- Нет, не совсем. – Крикнул Тим издалека.

  Тут же раздался скрипящий органический звук из туалета, за ним последовал низкий дрожащий крик:

- Помогите!

На лице у Алексея выразилось недоумение.

- Это Шурик, у него беда,  - объяснил Тим,– наверное, от моих маринованных грибов.

- Oh, crap! – Александр был исключительно воспитанным человеком, поэтому ругался только по-английски. Алексей хотел, было, спросить, как у него дела и все остальное, но в последний момент решил его не тревожить.

Через короткий коридор он прошел в просторную гостиную и, медленно обойдя ее по кругу, присел на диван. На нем поверх белой майки была надета светло-серая рубашка с сеткой из ярко выраженной белой строчки. Одним внимательным взглядом он окинул комнату: светлые обои, мебель мягкого молочного цвета, плоская люминесцентная лампа, плотно прижатая к потолку, - в оформлении комнаты присутствовал по-настоящему изысканный вкус. На полу не было ковра, но был исключительно гладкий ламинат; большой, но узкий шкаф-купе с зеркалами от самого пола и почти плоский телевизор стояли у одной стены, мягкий уголок у другой, больше ничего не загромождало пространство в комнате – казалось, будто хозяин старался для какой-то цели оставить как можно больше свободного места.

В проходе появился Тим с тремя бутылками пива и лукаво улыбнулся Алексею. Одет он был в красную обтягивающую футболку с длинными рукавами и каким-то японским иероглифом на спине и темно-синее трико, закатанное до колен. Одежда подчеркивала его атлетическое телосложение, довольно длинные, но аккуратно уложенные черные волосы были прикрыты красной банданой, на суровом, но симпатичном лице пробивалась трехдневная щетина. Он подкатил к дивану журнальный столик, поставил на него пиво и утонул в кресле.

- Ну, давай разогреемся.

- Погнали, - Алексей вынул откуда-то пакет с закусками и положил на столик, - может, Шуру подождем?

- Ладно, давай рассказывай, сколько ты раз за это время…? - Тим начал торопливо разматывать нить разговора.

Алексея нисколько не удивил этот вопрос, но ответить ему почему-то было трудно:

- Видишь ли, эти полгода я работал – наблюдал за процессами, происходящими в солнечной системе, тестировал показания марсохода и..., - не успел он договорить, как Тим задал вопрос прямо в цель:

- А секс? Там же классные телки, ты сам говорил.

- Ну, знаешь, женщины, которые там работают, либо замужем, либо просто… - Алексей, задумавшись, почесал затылок.

- А, понимаю, - они с Тимофеем, как, впрочем, и с Александром,  всегда понимали друг друга с полуслова, даже порой с полувзгляда, так что недомолвки между ними были просто исключены.

- Зато хоть с Леной встретишься, … ты ведь собираешься навестить ее?

- Да, конечно, завтра, - отделался он короткой фразой.

Тим опять лукаво улыбнулся:

- В какой позе на этот раз… навестить? – Тут он процитировал слова из любимой с детства песни. – “…На диване, и на стуле, и в раскрытом окне…”.

Алексей решил поддержать идею товарища и, улыбнувшись, продолжил цитату:

- “…Он имел ее сидя, он имел ее лежа…”.

И тут они выдали хором в три голоса:

- “И на голове я имел ее тоже”.

- Ого, и засранец с нами. – Возрадовался Тим, а между тем, голос из туалета звучал все громче:

- Секс! Секс! Как это мило. Секс! Секс! Безперерыва…, ну и денек! – Больной живот снова давал о себе знать, причем всем окружающим.

- Да, да, - сочувственно произнес Тим и вновь обратился к Алексею, - так вот, я месяц назад с такой девушкой познакомился… Она была моим клиентом. – Кстати сказать, он работал в дизайнерской конторе и был наделен исключительным талантом в своем любимом деле, точнее, во всех своих любимых делах. – Самая настоящая топ-модель, снималась для “Плейбоя” как-то раз, прикинь. Правда, ее не опубликовали. И что она в этом городе забыла…

- Да ладно! Наверное, невозможно красивая. – Алексей каждый раз завидовал другу белой завистью в подобных случаях.

- Еще бы… - Тим выкинул короткий смешок, доедая кусок вяленой рыбки, и к слову добавил: - Я ее уже четыре раза вытрахал. – У Алексея от неожиданности пиво выплеснулось изо рта.

- Да, ты прав, надо еще пива, - тут Тим поднялся из кресла и ушел на кухню, а Алексей остался сидеть неподвижно с широко раскрытыми глазами. Конечно, он привык слышать от друга подобные фразы, но в этой был особый колорит, как и в самой ситуации.

И тут в комнату вошел высокий парень в черной креп-шелковой рубашке с двумя воротниками, светящихся белизной льняных брюках и белых носках. Волосы его раскинулись, как крона пальмы на голове, челка свисала ниже бровей. При виде Алексея его лицо засветилось от счастья, и он неэмоционально, но со скрытой чувственностью – как бы играя роль – произнес короткую, банальную фразу:

- Здравствуйте.

- Здарова! – Алексей встал с дивана и обнял друга крепкими, хотя, пожалуй, недостаточно суровыми для мужских, объятьями.

- Где вы так долго шлялись, Алексей? – Спросил он все так же монотонно.

- На работе, конечно, где еще. Все исследую солнечную систему и все с Земли, а так, знаешь, хочется лететь самому. – Алексей привык к тому, что друзья считали подобные его фразы просто неудачной шуткой, и поэтому нисколько не стеснялся рассказывать им о своих тайных мечтах, зная, что не встретит в ответ никаких взрывных эмоций. – Почему, черт возьми, я не космонавт?

- А кто ты? – Последовал удивленный вопрос.

- Да, Плуто, ответь, кто ты все-таки на самом деле? – Войдя в комнату с пятью бутылками пива, Тим поддержал интерес друга.

- Не понял… - Алексей явно удивился, услышав такой вопрос. – Вы, мои самые близкие друзья, не знаете, кто я по профессии?

- Но ты же закончил космическую академию.

- Да, я закончил, и теперь я планетолог.

- Ну-у, - разочарованно вытянул Шурик, - а мы уже готовились к твоему первому полету.

- Интересно, как это вы готовились? Каким образом? – Алексей, нахмурившись, посмотрел на товарищей.

- Морально. – Произнес Шурик глубокомысленно. Алексей столь же глубокомысленно, как бы все понимая, посмотрел на него, затем на пиво.

- А ты чем порадуешь? Сменил, наконец, работу?

- Да так, подвернулось кое-что.

- Да? Рассказывай. – Хорошо зная своего друга, Алексей был всерьез обрадован даже этой маленькой новости.

- Я отсылал резюме два месяца назад в Москву, в одну крутую контору, вот, жду ответа до сих пор.

- Ого! Ну ты крут. Поздравляю!

- Пока не с чем. Но там-то уж точно нужны хорошие программисты.

- Все равно, молодец, Санек! Вот уж не ожидал, - Алексей рефлекторно наполнял бокалы, радуясь услышанному, - я то думал, что ты навсегда на нашей свалке останешься. Прости, ну, ты понимаешь, почему я так…

- Да, все в порядке. Если честно, я от себя сам не ожидал. Я, видишь ли, влюбился, походу.

- Ты меня с каждой фразой шокируешь все больше! Кто она?

- Переписывался с девчонкой из Москвы по инету, полгода примерно. Так все и началось. Теперь ни дня не можем, чтобы друг другу не позвонить.

- Обалдеть, Сашка! Ты супер! – Алексей не мог и не пытался скрыть радости и удивления. Уж за кого, а за Шурика он болел больше всех с самого детства – это касалось и карьеры, и дел сердечных – именно в нем он всегда видел талант и обаяние, за которые переживал больше всего. – Да, мне интересно…, а где остальные двое?

- А, эти…? Суслик в командировке…

- На блядки он поехал! – Донеслось с кухни.

- А Славик, кажется, с женой куда-то направился.

- Так хотелось их увидеть тоже, - вымолвил Алексей и грустно, картинно вздохнул.

- Э! Начинается! – Выкинул Тим, посмотрев на экран телевизора, и торопливо расставил бутылки на столе. И тут же все трое, резко отпрыгнув назад, разлетелись по мягкому уголку: Алексей с Шуриком приземлились  на кресла, а Тим упал на диван, стоявший между ними.

Двое веселых Эм Си эффектно появились на сцене и начали что-то быстро выговаривать на американском слэнге. Один из них был черным, другой белым, и вместе они смотрелись очень колоритно. После минуты болтовни Тим не выдержал и, будто обидевшись, произнес:

- Давайте ближе к делу. – Он, пожалуй, был единственным в комнате, кто не понимал не слова из их лепета.

- Кто первый? – Спросил Алексей у ведущих, понимая, что сейчас начнется именно то, ради чего они включили телевизор, а именно «Battle of the Year 2012», самое главное ежегодное соревнование по брейк-дансу.

После длительных оваций на танцполе появилась команда “Frost Freezers”. Их программа началась с синхронного выхода и как всегда оригинальных групповых трюков. Парни сидели, молча наблюдая за происходящим на экране, и лишь изредка прикасались к пиву и закускам. Первым выразил свое восхищение Тимофей:

- Нихрена себе! Вот это скорость!

- Да, - поддержал Шурик, - корейцы, как всегда, колбасят.

Час за часом, бутылка за бутылкой, друзья, наконец, вошли в кураж. Как только баттл закончился, Алексей подошел к огромной аудиосистеме, встроенной в стенке, и вставил принесенный им накопитель с музыкой.

- Что ставишь? – Среагировав на механический звук, спросил Тим.

-“Тамаго”… Последний альбом, “Rockin’ da Universe”, - гордо ответил Алексей.

- Ну что! Покажем, чего наши стоят! – В свои двадцать пять Тим, как и остальные, присутствовавшие в комнате, умел выполнять сложные трюки, которые далеко не каждый профессиональный танцор осилит. – Жжем! – С диким криком, подталкиваемый ломаным битом, он оттолкнулся от пола, на высоте примерно одного метра принял горизонтальное положение и уперся локтями в пресс. Удивительно тихо приземлившись на ладони, он начал быстро перебирать ими, выполняя “черепаху”. Алексей вовремя среагировал и успел-таки спасти столик с напитками. Сделав пару оборотов, Тим выпрямил руки и перешел в “НЛО”, затем выкинул ноги вперед одну за другой и, повторив это движение несколько раз подряд, выполнил восемь оборотов  флэйра, после чего лихо отскочил к дивану.

- Отлично! Отлично! – Алексей надел свою синюю шапочку, вышел в центр комнаты и, опершись на левую руку, встал на голову. Сделав на голове около двадцати оборотов, он подогнул шею и перешел в “щипцы”. Комната, полная восторженных криков, издаваемых лишь двумя голосами, обдувалась им, как мощнейшим вентилятором, на лице его при этом выступали мелкие, чуть заметные капельки пота, которые тут же разлетались под действием центробежной силы.

- Е-е-е! Давай, давай, мувер! – Кричали товарищи все громче и радостней.

Когда Алексей уперся руками в пол и вышел в “миллениум”, раздвинув при этом ноги, чтобы ненароком не задеть потолок, Тим вытолкнул Шурика на центр комнаты:

- Теперь ты.

- А что я? – Шурик с глупым недоумением на лице смотрел на товарищей. – Я сегодня не при форме.

- Тогда покажи поппинг. – Еле-еле поднявшись с пола, вымолвил Алексей.

- Ну ладно,… да прибудет с нами бит. – Произнеся эту глубокомысленную фразу, Шурик собрал все тело так, что оно превратилось в один прочный стальной механизм, и принялся выполнять фиксированные движения всеми его частями. А между тем комната вновь разразилась бешенными криками:

- Ииии…хаааааа! Давай, мочи!

Шурик пускал волны по ногам, рукам и туловищу, проскальзывая по ламинированному полу, при этом казалось, будто он парил, не касаясь его. Закончив импровизацию, он проскользил в угол комнаты, чуть наклонил голову и замер, как выключенный робот. Тим, не теряя ни секунды, вновь принялся за дело: после короткой, но эффектной связки в стиле апрок он отпрыгнул на спину и начал ловко выполнять футворк. Совершая несообразные движения ногами, он за десять секунд обошел всю комнату по кругу и в заключение танца принял вертикальное положение тела, затем опрокинулся назад и поднялся на две руки, упруго прогнув туловище, как стальной прут. На ноги он встал, а точнее, прыгнул, с удивительно громким грохотом, так что бутылки сотряслись на столе. Алексей тут же произнес первое, что могло посетить его хмельную голову:

- Интересно, как к этому относятся соседи снизу?

- Не знаю, как это нравится соседям снизу, но соседи сбоку точно не будут в восторге, - с этими словами Тим, чуть разбежавшись, ударил двумя ногами в стену и, громко брякнув костями, рухнул на линолеум. Стена, казалось, задрожала, как высокочастотный вибратор, но, очевидно, подвыпившему би-бою и этого было мало: он лихо встал на ноги и сделал два прыжка к дивану. Шурик в испуге отскочил в кресло, а Тим между тем вознесся над диваном, как коршун над скалой и опять что было мочи долбанул ногами по стене, после чего рухнул на него тазом. Пролежав так секунд десять, он осознал, что творит что-то из ряда вон выходящее – с задумчивым видом он встал с дивана и с ожиданием посмотрел на товарищей.

Алексей, выдержав паузу, произнес с ухмылкой:

- И ты на этом остановишься?

И тут настал один из тех моментов, когда пакостное, с детства знакомое выражение лица, целиком выдавало друга, предвещая нечто невообразимое. Тим сразу же понял идею Алексея и одновременно с ним поднял глаза к потолку. Вновь выдержав паузу и неповторимо коварным взглядом посмотрев друг на друга, они разошлись по противоположным углам комнаты и приняли позу полной боевой готовности…

Алексей чувствовал, как музыка заводила каждую клетку его организма, и старался почувствовать это еще сильнее. Эта таинственная движущая сила ломаного бита, которая до сих пор была ему непонятна, овладела им. Вдобавок ко всему, Шурик, как всегда вовремя, вставил одну из своих коронных фраз:

- Rock on!

После его слов Тим с Алексеем устремились навстречу друг другу и, встретившись на центре комнаты, столкнулись предплечьями и выполнили сальто назад, ударив при этом правой ногой по потолку с максимально возможной силой, так, что шпаклевка мелкой пылью посыпалась на пол.

Первым, что произнес Тим, встав на пол, была в высшей степени актуальная фраза:

- Черт! Как же я с покрытием пролетел!.. М-н-да… Для моего образа жизни нужна стойкая побелка. – Повернувшись лицом к Алексею, Тим встретил горящий, неудовлетворенный, всепоглощающий взгляд, который, в общем-то, не был характерен для него и появлялся только при встрече с неугомонными любимыми непоседами после нескольких бутылок пива. Тим сразу смекнул, чего жаждала по-детски возбужденная и не в меру взволнованная душа. – Что? Сделаем наш, двойной…?

Алексей, не говоря ни слова, лег на спину и раздвинул ноги. Тим тут же пристроился на нем сверху, Шурик закрыл глаза рукой.

- Погнали!

И с диким криком парни начали в обнимку перекатываться со спины на спину, по очереди поднимая и опуская ноги, при этом у них получался никем, кроме них, не исполняемый трюк – двойной уиндмилл. Музыка, раздававшаяся из мощных колонок, наполняла их тела всемогущей силой бита, которая, казалось, подбрасывала их над полом и вращала все сильнее и сильнее.

- Да, да, да! – Раздавались интеллигентные вопли Александра. – Rock this mother fucking shit-beat!

Выполнив двадцать четыре полных оборота, танцоры, не теряя скорости, разъединились и приняли вертикальное положение тела, продолжая при этом свою связку вращением на голове. Около семи секунд они вращались синхронно, выпрямив тело и упершись ладонями в таз. Такой скорости они не набирали, пожалуй, никогда, осознание своего безупречного мастерства возбуждало их еще больше и вместе с острыми ощущениями, которые они всегда испытывали в подобных случаях, заставляло их чувствовать себя на самой высокой точке планеты или даже еще выше. “Не хватает лишь оргазма”, - только и успел подумать Алексей, как вдруг почувствовал, что теряет скорость и начинает падать. Не теряя ни капли шарма, они прямиком с головы вышли в бэйби-фриз и резко замерли, как мраморные статуи.

Глядя на это захватывающее действо, Шурик просто готов был разорваться на куски от веселой ярости. Как только он завелся до предела, его ноги, будто сами по себе, проскользили по комнате, развернув при этом туловище. После секундного “отключения” он слегка согнул ноги в коленях и, забыв про все на свете, включая свою дорогую, чистую, как перчатки хирурга, одежду, оттолкнулся от пола, что было сил, и выполнил фляг, но не остановился на этом. После короткого соприкосновения с полом он подпрыгнул еще сильнее и по инерции выполнил умопомрачительное сальто с раскинутыми в стороны коленями, лишь чудом не коснувшись потолка ногами, затем еще раз опрокинулся назад и встал на голову. Друзья же, не меняя позы, взяли его за руки и вновь замерли, как раз к концу песни. Эта оригинальная композиция простояла еще пять секунд – до тех пор, пока троица, обессилев, не рассыпалась по комнате.

- Да… вот это кайф, - произнес Шурик, тяжело дыша.

- Ну и замутили же мы…, - устало выдохнул Тим.

Далее никто не обронил ни слова, друзья лежали на полу, глядя в потолок, и каждый думал о своем, причем, о чем-то одном, строго определенном, что всякий раз оставалось в сознании в подобных случаях. Алексей думал о звездах, на которые он когда-нибудь посмотрит так же, как смотрел в тот момент на потолок, он старался увидеть звезды, закрыв глаза, и иногда ему казалось, что он их видел. Вдобавок к тому, он пытался представить, о чем думали его друзья, чем был занят их извращенный разум. Он устало повернул голову и встретился лицом с Шуриком. Молчание продолжалось, пока Тим вдруг не выпалил:

- Эй, почему музыка не играет? – Тут он лихо вспрыгнул со спины на ноги, но долго не продержался. Силы его закончились, и, словно срубленная ель, он тяжело повалился на диван.

- Наливай, - Шурик поднялся вторым и сразу же подхватил с пола бутылку красного вина и буквально за пять секунд вкрутил в нее штопор.

И тут в комнате снова воцарилась тишина, будто кто-то выключил все звуки. Алексей по-прежнему лежал на полу, раскинув руки и ноги как попало, и вслушивался в эту усталую тишину до тех пор, пока она не прервалась низким хлопком. Только он приподнялся с пола, как тут же угодил носом в бокал, который преподнес ему Шурик.

- Спасибо, очень признателен, - тихо вымолвил Алексей и взял бокал в руки.

Когда все, наконец, набрались сил для нового тоста, Тим произнес ясно и лаконично:

- За жизнь, которой мы живем! – Он поднес руку к голове и вместо того, чтобы снять мокрую от пота бандану, натянул ее еще сильнее.

- За жизнь, о которой мы мечтаем, - добавил Шурик вполне серьезно, с легкой улыбкой на лице.

После длительных раздумий Алексей так и не придумал, что добавить к выше сказанному. Он охватил коротким взглядом комнату: светлые и чистые обои, окна без штор, скользкий от пота пол с осколками штукатурки, друзей, с ожиданием смотревших на него – и вымолвил до банального простую, но чем-то необычную фразу:

- Я вас люблю.

Ответа не последовало, но Алексею хватило задумчиво добрых и немного удивленных взглядов,  которыми одарили его друзья.

- То есть, когда не за что выпить, мы пьем за любовь, ведь так?

Друзья молча смотрели на него, ничуть не меняя выражения лица. Алексей приподнял бокал выше, как бы напоминая им, зачем они произносили свои тосты. Тим же в ответ лишь иронично улыбнулся и тоже поднял свой бокал. В комнате раздался громкий хрустальный звон, затем ребята произнесли хором, как один, будто репетировали целый день:

- За любовь.

Музыка вновь заиграла, и тесная, но дружная компания принялась беседовать на самые разнообразные и непредсказуемые темы, начиная оральным сексом и кончая мировым самолетостроением. Будучи тихим и крайне неразговорчивым человеком, Алексей все же разболтался не на шутку…

- Вот, посмотрите, когда мы определяем вес тела, то применяем ускорение свободного падения, которое определено с учетом, того, что тело притягивается к центру планеты, так? – Друзья молча смотрели на него, как студенты на лектора, и пока еще понимали, к чему он вел разговор. – А если взять Луну как пример… Она полая внутри; если мы гуляем по ее поверхности, - он вдруг представил себе такую прогулку и призадумался ненадолго, - то она притягивает нас, как Земля, то есть, ты подпрыгиваешь вверх, а потом падаешь вниз…

- Ну да, логично, - сделал веское замечание Тимофей.

- А если тебя поместить в эту полость – вглубь планеты, даже в самый центр, что с тобой будет?

- Точно не знаю, но, наверное, будет неприятно.

- Еще как, тебя просто свернет комок, так как центр тяжести планеты будет находиться прямо в тебе. – Александр был на редкость сообразительным парнем, и эта мысль его была весьма интересна, но, как оказалось, неверна.

Алексей начал спешно объяснять другу свою теорию:

- Нет, не так, прикол не в этом. Посмотри, если два тела притягиваются друг к другу под действием гравитации, это, в конечном счете, означает, что притягиваются все частицы, из которых они состоят. Значит, тебя притягивает каждая частица планеты, и лишь суммарный вектор всех сил проходит через центр планеты.

- Ну, и что со мной произойдет там? – Как бы продолжая за Алексея его мысль, серьезно спросил Тимофей.

- С тобой? Боюсь, что тебя разорвет на миллиарды маленьких частей, поскольку лунное притяжение будет действовать на тебя во всех направлениях. Хотя, наверное, тебе это не причинит большого вреда, так как притяжение будет мало

- Когда-нибудь надо попробовать, - сказал Шурик, допив очередной стакан пива.

Алексей, самому себе на удивление, задумался над этим.

- Понятно…, что еще можешь выкинуть из науки? – Тяжело, но широко раскрыв глаза, спросил Тим.

- Даже не знаю, - Алексею, казалось, лень было продолжать разговор на научную тему, - …телекинез…

- Чего? – Тим взглянул на него, подняв одну бровь, а другую нахмурив.

- Ученые до сих пор не могут понять, за счет каких сил люди перемещают предметы на расстоянии. Была версия, что предмет движет электрическое поле, но и она оказалась ошибочной.

- Это сила из параллельного мира, ты не думал об этом? – Эта, возможно, правильная мысль – все, до чего смог додуматься Тим в тот момент.

- Просто на некоторые вопросы нельзя найти ответы, - Шурик сделал действительно умное заключение, - например, почему в России всегда столь тупое правительство.

- Я так не думаю, - возразил Алексей,  - если мы не знаем ответ, это не значит, что его нет, рано или поздно все ответы будет найдены, загадки будут разгаданы, но появятся новые, и…

- Да? – Шурик удивленно приподнял брови. – Ну и как тогда насчет России?

- Хм… На этот вопрос, я думаю, могу ответить, - Алексей держался настолько уверенно, будто действительно знал ответ, алкоголь изрядно развязал ему язык, - это не правительство тупое, лень, тяга к воровству и саморазрушению – в самом русском характере. Какой народ, такое и правительство; вот посмотри, страной управляют такие же русские люди, как мы с вами. Если ты бездельник с рождения, поставь тебя к власти – ты так и останешься бездельником и ничего для страны не сделаешь. Все очень просто.

- По-моему, не разворовывали бы казну, все было бы иначе. – Неожиданно вступил Тимофей.

- Да, тяжело без этого, - поддержал Алексей, многозначительно усмехнувшись.

- Все от человека зависит, нам с ними пока не везет. – Выбросил Тим в заключение своего выхода и наполнил свой стакан до краев.

- Это так, но, опять же повторю, других в России мало. Вот, скажем, работал бы ты каким-нибудь начальником цеха на пивном заводе, таскал бы пиво домой, да ведь?

- Ну да. – Не кривя душой, ответил Тим.

- А если у тебя в руках не пиво, а государственный бюджет…? – Алексей увидел понимание в глазах друзей и подытожил свое высказывание кроткой победной улыбкой.

- Это интересно, может быть, ты и прав, - Шурик, казалось, поверил доводам друга, но, возможно, ему просто лень было начинать спор.

- Да, Леха, ты умеешь убеждать.

- Ну, фиг знает, не всегда. – Алексей согласился с Тимом без охоты, поскольку помнил, сколько раз его переубеждали другие и сколько он пытался переубедить кого-то.

- Да точно, если б не твоя убедительность, Шура до сих пор ходил бы девственником, хе-хе.

- Эй! Хорош гнать волну! – Задетый за живое, выступил Шурик.

- Да…, - вспоминая события восьмилетней давности, Алексей испытывал странное, ироничное и даже в чем-то смешное чувство вины, - есть вещи, при вспоминании которых невыразимо хочется, чтобы к твоей голове приставили пистолет.

- И правда, вот так вспоминаю детство, и смешно становится – что мы делали, о чем думали постоянно. – Тим вдруг переключился на спокойное ностальгическое настроение, озорная улыбка сменилась теплой, приятной грустью.

- Действительно, о чем мы думали? – Шурик задался этим вопросом всерьез, будто для него это имело прямое практическое значение.

- О смысле жизни думали, - после затянувшегося, но никем не замеченного молчания вымолвил Алексей.

- Я, если честно, до сих пор над этим думаю – правда интересно, в чем смысл жизни? Что вы думаете об этом сейчас? – Шурик немного оживился, задав этот вопрос, потому что мнение друзей ему было действительно интересно.

Алексей задумчиво улыбнулся, затем, сбросив улыбку, еще немного поразмыслил над формой своего ответа и, как всегда стараясь не давить своей уверенностью, произнес, наконец:

- Я, думаю, знаю ответ и на этот вопрос. - В этот момент даже Тим от удивления замер и начал скатываться с дивана.

- Интересно… - Шурик с всепоглощающим, удивленным взглядом ждал дальнейшего объяснения.

- Видишь ли, ответ на этот вопрос субъективен, каждый рано или поздно найдет его. Я же не могу тебе ответить, но я знаю, что нужно сделать, чтобы ответ пришел к тебе сам.

- То есть, ответ всплывет в мозгу сам по себе?

- Я могу гарантировать, что ты не будешь больше задаваться вопросом о смысле жизни, для тебя все будет просто и понятно, как дважды два.

В комнате воцарилось молчание, и лишь Тим выбросил короткий, скромный ик. Шурик же смотрел на Алексея с ожиданием:

- Ты сделаешь это…? Ты поможешь мне все понять?

- Я не могу. – Произнес Алексей, широко раскрыв глаза, будто утверждал нечто, само собой разумеющееся. – Это было бы слишком жестоко…, боюсь, у меня просто не получится.

Тим смотрел на него с сонно-заумным выражением лица, как обычно смотрел, когда Алексей высказывал что-то, что выше его понимания.

- Почему? – Шурика продолжал мучить этот вопрос. – Ответ слишком страшен?

- Нет, я бы так не сказал. Но вот путь к нему может оказаться самым страшным испытанием в твоей жизни, а может стать и последним.

Шурик вновь замолчал. Он, казалось, прокручивал у себя в голове окончательную мысль, которая должна была определить многое для него, и в итоге задал вопрос, которого Алексей не ожидал:

- Значит, ты прошел через это, если все знаешь?

- Видишь ли…, - Алексей медлил с ответом, - мне повезло с этим, поиск не принес мне тяжелых психологических травм. Я увидел суть издалека и почти не обжегся. Почти…, - добавил он в конце, подумав вдруг о самом большом потрясении его детства.

- Ты меня интригуешь все сильнее. – Казалось, будто Шурик протрезвел от своих умных мыслей. – Давай, давай, рассказывай. – В его красивых, блестящих глазах светилась настоящая детская увлеченность.

- На самом деле, Саня, это знание не сделает тебя счастливее, а, скорее, даже принесет с собой новые страхи и довольно тяжкие мысли. А если честно, ты, скорее всего, уже все знаешь.

- Значит…, и я тоже? – Тим поспешил поучаствовать в умной беседе.

- Не знаю, - произнес Алексей с искренней надеждой и тут же встретил удивленный взгляд Тима, который затем сменился расстроенным.

- Зато я лучше кого-либо знаю, как доставить женщине удовольствие. – Тим вдруг снова воспарял духом.

- Дааа, - Шурик поддержал друга, слегка усмехнувшись, - в чем ты и силен, так именно в этом.

- Ну, правильно, у тебя практика началась на два года раньше, чем у меня, да и чаще раз в пять, - сделал важное замечание Алексей, явно обрадованный подобной сменой темы, - но я не хуже тебя знаю, как доставить удовольствие мужчине. – По комнате пронесся веселый дружеский смех. Алексей же сохранял серьезность, и с надменным удивлением смотрел на товарищей.

- Ну ты дурак! – Раздалось ему в ответ.

- Ну а что такого? Я же мужчина. Вы опять все неправильно поняли. – После этого, поразмыслив немного, Алексей сообразил, что понять его слова можно было лишь единственным образом, и сдавленно рассмеялся. – Похоже, я сегодня перебрал.

Навеселе Шурик налил себе еще пива и подошел к музыкальному центру. Пока он спешно устанавливал накопитель с собственной нарезкой фристайла, Тим принялся мучить Алексея своими любимыми вопросами:

- Ты, кстати, когда последний раз с Леной е... занимался любовью? Она ведь ничего… Я бы с удовольствием ее …

- Я больше не собираюсь с ней сближаться, она мне почти безразлична, ты же знаешь.

- Ну да, - протянул Тим с иронией.

- Конечно. Если бы ты не знал, то не смел бы говорить такие вещи о ней. Думаю, со следующей нашей встречей, если она произойдет, все закончится.

Тим вынужденно задумался, и вскоре его одолел один вопрос:

- А ты вообще, если честно сказать, как на духу, влюбился в кого-нибудь, наконец-то?

Алексей напряженно задумался, потом, медленно подняв на Тима глаза, расслабленно и удрученно  произнес:

- Да…, - затем столь же расслабленно улыбнулся.

- И в кого, если не секрет?

- Именно секрет, - тут Алексей заметил странное удивление на лицах друзей и начал смущенно оправдываться, произнося скороговоркой, - то есть, я просто не знаю ту девушку, в которую влюблен, - удивление на лицах друзей росло, как и смущение Алексея, - то есть, я ее, судя по всему, пока еще не встретил.

- Больной. – Вывел диагноз Тимофей.

- Мн-да… - Поддержал его Шурик.

Первый тут же принялся за лечение:

- Алекс, послушай, если ты ищешь совершенство, знай, что на Земле его нет, - Тим смотрел ему прямо в глаза, и речь его казалась от этого еще убедительней, - не выдумывай.

- Нет, говоришь, совершенства на Земле? – Алексей допил пиво и на выдохе поднялся из кресла. – Тогда я найду его на другой планете.

- Что мне в тебе нравится, так это упернутость. – Заключил Шурик.

- А вот мне кажется, что упернутости мне как раз и не хватает для достижения моих целей. – Алексей выражался настолько ясно, будто и не пил вовсе. – Уже одиннадцать – мне пора.

- Это исключено, – Тим никогда не отпускал друга прежде, чем насыщался общением с ним, - сегодня вы останетесь у меня.

- Я не могу, меня мама ждет.

- Ну позвони ей.

- Нет, - на это раз Алексей был на редкость упрям, - я зайду к тебе завтра, а сейчас тебе надо поспать. Шурик, ты со мной?

- Да. – После долгого одевания они обняли Тима напоследок и открыли входную дверь.

- Мир.

- Мир.

- Мир.

Друзья соединили кулаки, перебросились светлыми, дружелюбными взглядами, после чего Шурик с Алексеем покинули стены залитой запахами еды, пива, мужских духов и пота квартиры.

Глава III

Город погружался в непредсказуемую ночную тишину. Снегопад все ослабевал, пока, наконец, не прекратился полностью, успев укрыть оббитое фаянсом крыльцо ровным, толстым слоем снега. Первыми на нем оставили свои следы два товарища, неспешно вышедшие из подъезда. Остановившись на середине двора, они посмотрели друг на друга хмельным взглядом и подняли глаза к небу.

Они стояли так около трех минут, потихоньку начиная замерзать, после чего Шурик вымолвил, наконец:

- Обожаю небо над городом…

- За что? – Алексей говорил тихо и монотонно, и по интонации его нельзя было понять, что он удивлен. – На нем же почти нет звезд…

- Зато какой у него волшебный розовый оттенок…, красиво очень.

- Возможно, но это не по мне. Я люблю, когда небо усыпано звездами, и целый виток галактики как на ладони. – Тут Алексей заметил темный предмет, падающий с неба. Им оказалась пластиковая бутылка, выброшенная из окна. Пролетев около девяти этажей, она почти бесшумно упала на белый снег, прикрывавший прочий мусор во дворе. Алексей долго смотрел на бутылку, затем окинул взглядом весь дом и тихо, без малейшего следа гнева на лице произнес:

- Ненавижу русских.

Шурик ничего не ответил, лишь прокрутил некоторые мысли в голове, при этом ничуть не изменившись в лице. В любой другой момент, он бы завел спор, но в эту минуту он был не в настроении спорить, как, в общем, и Алексей.

- Ну что? Мне направо, тебе налево. Ты будешь послезавтра здесь? – Поинтересовался Шурик.

- Да, конечно, если не возникнет непредвиденных обстоятельств. Думаю, мы сможем встретиться вновь.

- А какие могут быть обстоятельства?

- Вдруг на работу вызовут, хотя такого еще не бывало, или метеорит упадет на город, что тоже вероятно.

- Да, с такой богатой фантазией, как у тебя, нужно готовиться, к чему угодно.

- А что делать, все возможно, - Алексей улыбнулся и пожал плечами, - нет в природе событий, вероятность которых равна нулю, как и единице.

- Ладно, про теорию вероятностей в следующий раз, один раз мой мозг ты сегодня уже взорвал. Давай, до встречи.

Друзья крепко обнялись, причем Алексей сделал это, из-за всех сил, как будто боялся потерять друга. Шурик улыбнулся ему напоследок, после чего они направились в разные стороны, оглядываясь через каждые три секунды, до тех пор, пока не потеряли друг друга из виду.

Воздух становился все холоднее и суше, ветер потихоньку начинал подниматься между бетонными стенами, обдавая холодом все углы и переулки района. Потоки воздуха выносили из подъездов пыль и пепел, смешивая их со снежной пургой и вознося над крышами плотно настроенных зданий. Сероватые облака слоились на большой высоте и закрывали звезды, лишь круглая, грустная Луна уныло просвечивала сквозь них. Алексей быстро шагал по узким тропинкам, минуя один двор за другим и ни на секунду не отводя глаз от загадочного лунного диска, что ничуть не мешало ему идти быстро. Луна – самое прекрасное, что можно увидеть с Земли в вечернем городе – в этом он был твердо уверен. Глядя на нее, он терял всякий страх, полностью отрешался от действительности и, пожалуй, был доволен этим. “Столь гадкое место, столь позднее время, и мне, кажется, так хорошо…”, - сформулировал он у себя в голове, и сделал это, скорее всего, от страха, пошлого страха за свою безопасность.

Ему оставалось около пятидесяти метров дойти до шоссе, тревога его, между тем, все усиливалась, стремясь к некоему максимуму, и только легкое опьянение немного сглаживало ее. Алексей по-прежнему смотрел на Луну, а она смотрела в ответ, и что-то пугало в ее тяжелом взгляде. В некоторое мгновение ему показалось, что она смотрела на него, как на обреченного… Тут он изо всех сил попытался воспарить духом, и у него это, вроде бы, получилось, страх как-то неожиданно исчез.

А воздух, тем временем, все холодел…, стоило Алексею опустить глаза на землю, как за спиной его, словно гром, раздался низкий и хриплый устрашающий голос, от которого сердце чуть не выскочило из горла:

- Стоять.

И все внутри вдруг сжалось в упругий комок. Прошедшие после этого три секунды растянулись для Алексея на целую минуту, за которую он успел невольно сделать несколько заключений,  повергших его в ужас: это были самые настоящие хулиганы, вымогатели, одним словом, быки, их было много – один или даже двое остереглись бы приставать в этом месте к совсем незнакомому человеку, а не заметил он их прежде потому, что беспрестанно смотрел на небо.

- Штукарь есть? Нам не проезд не хватает. – После этих слов вся толпа не спеша вывалила из тени и равномерно распределилась вокруг.

Алексею поначалу казалось, что их было человек семь – он попросту не мог видеть их всех одновременно, на самом же деле их было всего четверо. Но и этой своры хватило ему, чтобы как следует испугаться. Все были одеты одинаково: на каждом был спортивный костюм, кроссовки черт знает какой марки, и вязаная шапочка поверх бритой головы, они, казалось, были все на одно лицо – самые настоящие машины без чувств и с примитивным искусственным разумом. На заданный вопрос Алексей ответил быстро и уверенно:

- Нет.

- Давай, сколько есть. – Невысокий, смуглый парень, судя по всему, главный в шайке, говорил все в том же устрашающем тоне, глядя на Алексея своими пустыми бычьими глазами.

- Нисколько нет. – Произнося эту фразу, Алексей понимал, что хулиганы ему не поверят. Ложь явно читалась в его глазах.

- Не п..ди, сука, - в тоне главаря начала собираться ярость, он подошел ближе, что сделали и остальные, - показывай карманы, пока я тебе е..ло не сломал. Петух, б..ть.

У Алексея начал отниматься язык, румянец тут же сошел с лица. Он понял вдруг, что целым ему из этой передряги не выбраться. Возможно, он мог бы убежать, но этот шанс он исключал, ведь в случае попытки к бегству или сопротивлению ярость хулиганов только возросла бы. Все навыки боевого искусства, которые, как он всегда считал, должны были помочь ему в подобной ситуации, будто улетучились, и осталась лишь частая дрожь в коленках, от которой он едва не падал на землю.

- Я, б..ть, с кем разговариваю!  Снимай куртку!

 Слушая его, Алексей стоял, как вкопанный. И не понятно, отчего, у него, как защитная реакция, включилось чувство юмора:

- А штаны снимать? – Тут он сам испугался своих слов.

- Ты щас довы..бываешься. – После этих слов хулиган подошел к нему почти вплотную и ударил в живот. У Алексея, как всегда в таких моментах, отключилась реакция – он даже не успел пред ударом напрячь пресс, который, кстати, был довольно крепким. От боли он издал тихий стон, согнулся вдвое и отступил назад.

Страх его все усиливался, превращался в большой камень в организме и застревал где-то в горле, мешая не только говорить, но и дышать. Он изо всех сил старался перебороть его и сконцентрироваться на действии, забыв про эмоции – именно так он ранее предписывал себе делать в экстремальных ситуациях. Но из-за эмоционального давления ничего не получалось. Может быть, в битве с природой он смог бы взять себя в руки, но против неуравновешенных отморозков, которые оказывали на него психологическое давление, пойти не мог.

Вдруг, кто-то стоявший сзади со всей силы пнул его по ногам, отчего он с грохотом упал на дорогу, и даже безупречные навыки мягкого падения не спасли его от ушиба – он сильно ударился плечом, тихо вскрикнув при этом.

- Все, ты попал, сука. – Вожак ударил Алексея ногой в грудь, едва тот попытался привстать. Вместо того чтобы нанести удар вновь, он опустил руку в карман и достал оттуда нечто металлическое и тупое. Это был стальной кастет с устрашающим зубчатым торцом.

Увидев его, Алексей оторопел от нахлынувшего ужаса. Хулиган, уже, было, занес над ним кулак, как вдруг один из приятелей нервно выкрикнул:

- Бл.., менты! – Трое тут же повернули головы в сторону шоссе, после чего устремились вглубь квартала, оставляя в воздухе снежную пыль.

 Алексей же остался неподвижно лежать на снегу и даже не думал вставать, и не из-за боли, которая сковывала его внутренности, а из-за острого шока и непонятной внезапной благодарности белому снегу и земле. Раскинув руки и ноги в разные стороны, он сделал глубокий дрожащий вдох, чутко смакуя воздух, и распластался на дороге, будто стараясь обнять планету, прижимаясь к ней спиной.

Луна… воздух… облака… снег… земля… холод… бетонные стены… звук шагов… и его неподвижное, расслабленное тело. Ему не хотелось ровным счетом ничего, будто он уже имел все, что хотел. Так он мог бы пролежать еще около получаса в этом темном дворе, где в это время суток проходило обычно не более трех человек за час. Но об одном он почему-то забыл:

- Так, тут кто у нас.

- Похоже, наш клиент… Одет неплохо… пока. – После этих слов раздался низкий, тупой смех.

- Тогда загружаем его и в вытрезвитель. – Два милиционера наклонились к Алексею и уже хотели начать его обыскивать, как вдруг он, спохватившись, перевернулся на спину и устремил к ним свой испуганный взгляд.

Они напали на меня. – Все, что мог вымолвить Алексей после того, как поднялся с земли.

- Кто напал? – С невозмутимым видом спросил один.

- Кто…, пришельцы, - коротким смешком ответил другой.

Перебрал ты, парень. – Милиционеры говорили по очереди, постоянно переглядываясь друг с другом, будто обмениваясь мыслями.

Да вы что? Я не пил совсем. – Сказал Алексей, с трудом формулируя мысль.

Ну да…, пойдем, дыхнем в трубку.

“Черт. Почему так не вовремя?” – Сразу промелькнуло у него в голове, когда он вспомнил о прошедшей встрече с друзьями. Конечно, он не был пьян, и говорил, заикаясь лишь от волнения, но служителям закона было, как он понял, абсолютно наплевать.

- Что вам от меня нужно? – Спросил он уже вполне ровным и почти уверенным тоном.

Тогда один из них, так же сменив тон, тихо произнес:

- Пяти сотен хватит.

Алексей напряженно вздохнул, скрывая свою злость, и вынул из внутреннего кармана нужную сумму денег.

- Вот и отлично. – Милиционер положил купюру в карман и, хлопнув второго по плечу, вместе с ним скрылся за близстоящим домом. Никакой служебной машины у них не было, и, куда они собирались “загружать” Алексея, было не понятно.

А между тем, со щемящей болью где-то под сердцем он, наконец, направился домой; к  горлу медленно подбирался маленький и горький комок ужасной обиды и вызывал мерзкое и тяжелое ощущение, которое возникало у него порой еще в школьные времена – от вопиющей несправедливости, когда он оказывался всеми ненавидимым козлом отпущения. “Почему, черт возьми, преступники и отморозки, злые и безнадежные, живут на одной земле с нормальными людьми!? Они не знают цены человеческой жизни, некоторые – потому что глупцы, другие, еще более безнадежные – потому что не ценят своей собственной! Они не имеют право ходить с нами по нашему снегу, дышать нашим воздухом, видеть наши звезды! Почему они существуют!? За что!?” – Этот плачущий крик звучал у Алексея в голове все сильнее. “Я вас ненавижу!”  У него вдруг выросло желание встретить вновь этих бандитов, но теперь уже имея с собой пистолет, а лучше огнемет, чтобы раз и навсегда покончить с ними. “Я вас проучу, я обещаю, – заключил он для себя, – все равно, как, я это сделаю”.

С этими мыслями он опять спустился в тот злосчастный подземный переход, где впервые увидел жестокую правду жизни своими глазами. Ужасные воспоминания вдруг всплыли у него в голове, и перед глазами вновь появилась жуткая картина, увиденная им однажды и запомнившаяся на всю жизнь.

Когда-то в возрасте пятнадцати лет, возвращаясь домой поздно вечером, он стал свидетелем ужасающего происшествия: в тусклом свете лампы трое пьяных подростков избивали бомжа с невероятной жестокостью, жуткие крики и ругань раздавались в полутьме, кровь оставалась на бетонных стенах и на полу. Мужчина лишь тихо стонал, изредка выбрасывая матерки, он лежал на одном месте, у стены, все сильнее сжимаясь в комок под тяжелыми ударами ботинок. В первое мгновение Алексей остолбенел, увидев это зверство своими глазами, которые потихоньку начинали слезиться. После пятисекундного шока, когда один из хулиганов медленно поднял на него глаза, как охотник на свою жертву, и столкнулся с ним взглядом, он быстро развернулся и выбежал из перехода. Никогда прежде он не бывал так напуган, он бежал из этого места, как из ада, бежал от своих мыслей, своего страха, в глазах его темнело, к горлу подступала тошнота; ему страшно было представить себя на месте того бедняги; он всегда примерял чужие страдания на себя и потому боялся причинить вред другим людям, так же как боялся пострадать сам. В голове не было никаких мыслей, только страх, инстинкт самосохранения властвовал над ним безраздельно. Он продолжал бежать еще долгое время. Уже запыхавшись, он перебежал шоссе поперек и направился домой окольным путем. Придя домой в тот страшный вечер, он долго сидел в комнате один и смотрел в пол, а о том, что видел, никому, кроме самых близких друзей, так и не рассказал. Он старался больше не вспоминать об этом происшествии, но старания его, как и следовало ожидать, были напрасны.

Переход был пуст. Все бродяги уже разошлись, остались лишь мусор и пыль, стена в одном месте была испачкана чьей-то кровью, которая багровым пятном выделялась на голубоватой плитке. Все лампы в переходе работали и освещали каждый угол. Свет той, что висела посредине, падал Алексею на темя, он стоял на самом центре, расставив ноги и крепко сжав кулаки, взгляд его был грозно направлен исподлобья и упирался в дальнюю стену. Поднявшийся ветер опускался под землю и вздымал обрывки газет и прочий мусор почти под самый потолок. Около трех минут Алексей стоял и впитывал негативную энергию этого места, носом поглощал этот воздух, смотрел строго вперед, не моргая и охватывая помещение периферическим зрением. Всю эту энергию он изо всех сил старался отдать Земле, кожа его при этом все нагревалась, несмотря на вечерний холод. Он был настолько затянут этим местом, что начал слышать какие-то глухие звуки и ощущать тяжелый, тошнотворный запах, который никак нельзя было описать. После долгого заземления, когда отвращение пришло к равновесию со страхом, он, будто сорвавшись, резко рванулся вперед и с огромной скоростью побежал к концу перехода.

Мимо холодных зданий и голых деревьев Алексей бежал, стараясь догнать ветер, - бежал с таким усердием, будто от этого зависела его судьба – он бежал до самого дома.


Примерно в полночь он  уже был на месте. Как он и предполагал, мама еще не собиралась спать, она устало сидела в кресле перед телевизором с бокалом сухого вина. Когда Алексей позвонил, она резко встала и буквально подскочила к двери.

Привет, - тихо и отрешенно произнес он. Перед входом он основательно отдышался и отряхнулся, чтобы у матери не возникло ненужных вопросов.

Привет, я думала, ты раньше придешь. – Марина Андреевна стояла, прислонившись к стене, и улыбалась с долгожданным успокоением. - Как посидели?

- Неплохо, правда были только Тим с Шуриком. Зато погуляли от души… Мам, мне бы чего-нибудь поесть. – Раздевшись, он прошел вкухню и тяжело плюхнулся на стул, сделав глубокий выдох.

- Тебе приготовить или будешь есть, что осталось? – Спросила Марина Андреевна.

Конечно, что есть. - Живо ответил Алексей, зная, что после подобных праздников в холодильнике обычно оставалось много всего вкусного.

Мама спешно выставила перед ним три разных салата и блюдо с остатками телятины и присела рядом. Все время, пока он беззвучно ел, она смотрела на него вдохновенным, любящим взглядом, иногда задавая ему банальные вопросы, вроде “чем занимаетесь на работе ”, или “изменились ли друзья после долгой разлуки”, или “как дела с Леной”, на что Алексей старался отвечать достойно – полно и без утаек, хотя сам думал о посторонних вещах. Он думал постоянно и иногда настолько погружался в размышления, что просто отключался от действительности, и это мешало ему быстро воспринимать ее реплики.

- Какого числа тебе на работу? – Спросила Марина Андреевна.

Девятого апреля я должен быть в Звездном. Будем опять проводить спектральный анализ.

Готовитесь лететь на Марс? И как скоро? – Все эти вопросы она задавала с искренним интересом и ожидала, как правило, полных ответов, поскольку ее волновал не только процесс освоения вселенной, но и карьера сына.

Хотя, больше всего она хотела слушать его голос, такой родной и любимый, смотреть в его открытые во всю глубину глаза, когда он увлеченно рассказывал о любимом деле, и просто сидеть с ним рядом, вспоминая яркие картины его детства.

Значительное время Марина Андреевна растила сына в одиночку: мужа она потеряла еще в 97 году, когда он был убит грабителем на улице. С тех пор у Алексея не было даже приемного отца, все детство он провел с мамой, бабушкой и дедом, в общем, был воспитан, как домашний мальчик – практически без влияния улицы, без опасных приключений и тяжелых конфликтов со сверстниками. Друзья у него были самые лучшие на свете – самые добрые, самые веселые и самые верные. Мама понимала, что ему подарено весьма ценное сокровище, мало того, - он сам это понимал.

Время от времени он приподнимал глаза и смотрел на нее так же, как смотрела она – с избыточной теплотой и любовью. При  этом он изо всех сил старался подавить тяжелый страх, который ему пришлось испытать и который, несмотря на то, что опасности уже миновала, усиливался вновь. Он решил собрать всю злость в кулак и держать ее там как можно дольше, чтобы не дать ей волю. Это помогало ему говорить спокойно, не подавая виду.

- Вообще-то, экспедиция на Марс затевается уже давно. Она ожидалась в конце двадцатых годов, но недавнее изобретение все изменило, там нет ничего секретного, но пока об этом не трубят: группа ученых из нашего института изобрела атомный двигатель, так что экспедиция состоится довольно скоро, возможно, в этом году. – Честно сказать, Алексей не ждал многого от будущего. Он, как и всегда, ставил себе цель и шаг за шагом следовал к ней, но одна тяжелая мысль нередко напоминала ему о другой дороге, которая шла параллельно привычному течению жизни.

Все дело в том, что он, как и многие другие, был наслышан о грядущем конце света. Не то что бы он верил в него неотступно – он лишь допускал его, так же как и то, что мог быть убит падающим камнем на прогулке. Еще в детстве он узнал, что послание на одной из стен древней пирамиды Майя в Латинской Америке гласит, что все люди на Земле принадлежат пятому циклу человечества, и в том же послании было написано, что цикл должен оборваться. Мало того, там была указана точная дата, и ученые интерпретировали ее на современную шкалу: конец света должен наступить двадцать четвертого декабря 2012 года. Этот тяжелый, как сама Земля, факт не давал Алексею покоя, особенно в последнее время, он крутился в голове, как смерч, заключенный в четырех стенах. Конечно, Алексей понимал, что конец света – это все же не конец вселенной, но конец всего рода человеческого, в любом случае, людей ждала несладкая участь.

Эта мысль опять засела в его мозгу и буквально охватила его, отгородив сознание от реальности. Вдобавок ко всему, опять начали лезть в голову вновь “размороженные” волнения по поводу прошедшего вечера. Он уставился прямо в стену, будто не замечая ее и глядя насквозь. При этом он медленно допивал остатки сока.

Ауу! – Марина Андреевна принялась “будить” его. – Опять где-то витаешь.

Алексей вдруг, спохватившись, поднял на нее глаза и начал спешно соображать, после чего резво вымолвил:

Спасибо. Я, пожалуй, спать. – Между тем, жуткие мысли по новой начали грызть его изнутри…

Он медленно встал со стула и направился в ванную. Резко нахлынувшее опьянение только усугубляло его состояние. Вымыв руки, он поднял взгляд к зеркалу и начал смотреть в свои собственные глаза, как в глубокое озеро, внимательно наблюдая за расширением зрачков. Он явно хотел сказать что-то самому себе – что-то очень важное. Но ничего придумать, а тем более сказать, он не мог. Лишь попытался ободряюще улыбнуться, но и этого у него не получилось, хотя раньше всегда получалось. Набрав в ладони холодной воды, сколько было можно, он наклонил голову и умыл лицо.

- Спокойной ночи. – Пожелала Марина Андреевна сыну, когда он словно привидение вышел из ванной.

- Спокойной ночи. – Произнес он, по-прежнему погруженный в свои размышления, и медленно проплыл в дальнюю комнату.

“Буквально только что поступила информация о том, что операция по спасению заложников в музее проведена и, надо сказать, не совсем удачно. По последним данным, погибли двенадцать туристов, один боец спецназа и все террористы, включая предводителя банды”. – Это радиосообщение было последним, что слышал Алексей за тот день. Он очень устал и явно был не в духе, больше всего ему хотелось спать, а проснувшись, понять, что все, что с ним происходило, было лишь сном. Хотя, нельзя однозначно сказать, хотел ли он этого, но что-то трепещущее внутри него вдруг как будто лопнуло от напряжения и заставило его ясно сформулировать для себя нечто. По его мнению, это у многих сидело в голове, но никак не могло выбраться: “Мир идет ко дну… – Последняя мысль напугала его и в то же время повела за собой дальнейшие рассуждения. – Нас семь миллиардов, каждый день погибает около пятисот тысяч – мы вымираем как биологический вид, хоть и быстро размножаемся. Но что же будет после нашей смерти? Неужели будет нарушена цепь питания, и все остальные организмы постепенно вымрут? Почему-то мне так не кажется”. – Тут Алексей ощутил небольшую, но искреннюю радость и даже, как ни странно, некую гордость. Но вскоре эта гордость вновь превратилась в ненависть, причем объекта ненависти он найти не мог, он просто испытывал ее, возможно даже, к самому себе, но это не имело для него принципиального значения.

На минуту он прислушался к тому, что делала мама, и, убедившись, что она легла спать, медленно встал и подошел к окну. Ему стало слишком жарко, и он решил приоткрыть его. В комнате царила темнота, поэтому он отчетливо видел все, что происходило на улице. Перед ним открывался вид на центральную часть города, которая находилась примерно в пяти километрах. Недалеко от дома, в двух кварталах, протекала прикрытая тонким льдом река, а дальше, за рекою, на большом пустыре располагалась лыжная база, куда тысячи лыжников и сноубордистов приезжали кататься каждой зимой.

Над многочисленными огнями города Алексей вновь увидел круглую как его зрачок Луну. Она также иронично смотрело на город, как полтора часа назад смотрела ему в глаза. “Неужели ничего не изменится? – Думал он. – Что-то должно измениться…”

Оставив окно открытым, он, наконец, лег на кровать и укрылся одеялом. У него пропало гневное желание рвать, кричать и биться головой о стену, оно ненадолго затаилось, уснуло вместе с ним – все-таки слишком сильно он хотел спать, чтобы предаваться гневу.

Глава IV

Алексей спал, казалось, довольно крепко, тем не менее, на лице его проявлялись следы активной нервной деятельности: он частенько подергивал мышцами лица и иногда даже издавал нечленораздельные звуки. Мысли роились, как пчелы в голове, они буквально барабанили по мозговой коре. Не выдерживая такого роя, он постепенно просыпался. Гадкое ощущение: он думал, казалось, обо всем сразу и из-за этого не мог прийти в себя и мыслить разборчиво. Мысли превращались во что-то твердое во рту, похожее на дерево – на широкое дерево, большой, крепкий дуб – сложно это описать. Все одеяло под ним было смято в комок – он переворачивался по пять раз в минуту и даже, проснувшись, не мог остановиться, жара, ко всему прочему, донимала его.

Примерно в три часа ночи, словно удар молотом по больной голове, раздались душераздирающие женские крики, которые усиливались и учащались с каждой минутой. “Нет!.. Не надо!.. Не надо…,  хватит!” – Звучало у него в голове, и от этого боль все усиливалась. Все, чего он хотел – прийти в себя и выкинуть весь этот мусор из головы, он ерзал по всей кровати, то сжимаясь в комок, то вытягиваясь и пряча голову под подушкой. Но когда он начал соображать и вдруг понял, что крики доносятся с улицы, то замер от страха… “Вызовите милицию! Кто-нибудь!” – Вскричала женщина, после чего раздался звук бьющегося стекла.

Алексей беззвучно лежал в темной комнате и смотрел прямо перед собой – на белый письменный стол, частично освещенный светом Луны. Страх и беспомощность – вот как можно было в двух словах описать его состояние, он не мог даже пошевелиться, слушая эти душераздирающие крики. Как он ни старался взять себя в руки, его состояние только ухудшалось, и от этого никак нельзя было избавиться, мертвая тревога овладела им, тяжелые апокалиптические мысли начали вновь одолевать и без того истощенный мозг. Ему, вроде бы, ничто не угрожало, тем не менее, страх усиливался и превращался в нечто глобальное, давил неудержимым весом при каждом следующем крике. Он вдруг непроизвольно представил себя на месте той женщины и начал чувствовать, как его тело сжималось в плотный маленький камень, как звезда, испытывающая гравитационный коллапс… – чудовищное состояние.

Около полминуты Алексей пролежал неподвижно, не смыкая глаз, и только после этого начал сквозь грозовую тучу темных мыслей твердить себе, что нужно что-то предпринять. Но когда он вдруг услышал звук милицейской сирены, то успокоился, сердце начало отходить от состояния непрерывной дрожи; пролежав так около часа, он все же сумел уснуть. Но сон его длился недолго, в шесть часов утра он проснулся, охваченный жаром, в горле пересохло, голова его, казалось, стала втрое тяжелее. Все внутри и вокруг него мешало спокойно лежать. Он тщетно пытался собрать мысли в строй, но никак не мог получить контроль над ними, они вились колючим плющом в голове, цепляясь за все вокруг, за каждый предмет, за каждое случайно всплывшее воспоминание, мозг, казалось, обрастал древесной корой и в этом отверделом состоянии не мог свободно работать и свободно дышать. Сквозь эту твердую кору тяжелым металлическим коловоротом грубо и небрежно пробивался страх.

Ужас, которого не видно, втройне ужасен, по крайней мере, для него. Страх перед неизвестностью и боязнь темноты – одно и то же – к такому выводу он пришел уже давно, изучая психологию человека. Он много рассуждал об этом и довольно много знал, но это ему нисколько не помогало справляться со своими собственными страхами.

Он с большим усилием поднял голову с подушки, вытер холодный пот со лба и медленно встал с кровати, затем в темноте прокрался к стулу, на котором была аккуратно уложена его одежда. Надев все, что на нем лежало, Алексей прошел в ванную, чтобы хорошенько умыться холодной водой. Затем он зашел в комнату к маме и, пока она тихо спала, отыскал градусник и направился на кухню. Он уже вроде бы отошел от ночного эпизода, но теперь боялся, что окажется болен. Опасения его оказались небеспочвенными: градусник показал тридцать восемь с половиной. Поразмыслив, насколько мог, он открыл холодильник, затем, поискав с полминуты, вынул оттуда бутылку пива и поставил ее в микроволновую печь. Бесшумно обувшись, чтобы не разбудить маму, он надел ее шарф, вышел за порог и тихо закрыл за собой дверь.

Стоило ему выйти на улицу, прохладный ветер тут же проветрил его голову, и мысли немного просветлели. Погода вновь баловала обильным снегопадом, детская площадка была щедро припорошена им, и никакой скверны, никаких следов от произошедшего ночью не было видно под его чистой пеленой.

Эта затея – выйти на прогулку в половине седьмого утра – вовсе не казалась Алексею глупой, скорее наоборот: гулять он больше всего любил именно по утрам. Утро было его любимым временем суток: оно свежо и свободно от людского невежества и, можно сказать, девственно чисто и независимо, только ранним утром Алексей не боялся абсолютно ничего, утром он чувствовал себя ни для кого не заметным хозяином улиц, и только утром он мог любоваться Венерой, ее пронзительным блеском, который, казалось, и нес ту самую утреннюю свежесть.

Что касается этого утра, оно было намного прелестней обычного, что довольно странно, особенно после столь гадкой ночи. Луна пока еще продолжала властвовать на небе, но и она иногда скрывалась из виду из-за плотного снегопада. Ветра не было совсем, голые березы неподвижно стояли вдоль неширокой дороги, дополняя весенний пейзаж.

Алексей вышел из подъезда и поднял голову к небу, навстречу его взгляду густым потоком падали крупные снежинки, некоторые из них оставались на ресницах, некоторые  залетали прямо в рот. Одну, севшую на рукав, он решил рассмотреть получше: крохотный кусочек льда, шесть лучиков разведены в оной плоскости, так что вершины их образуют правильный шестиугольник, каждый лучик разветвлен на несколько себе подобных, так же, как и его родитель, и все они в этой многократной рекурсии составляют удивительно симметричную конструкцию, завораживающую взгляд. “Как в природе может рождаться такая красота?” – Алексей не на шутку задумался над секретом этой сверхъестественной безупречности.

Когда ветер вдруг снес снежинку с руки и вознес ее в воздух, он резко поднял голову к небу, где виднелось несколько тусклых звезд. Проходя под светом фонарей, он думал о том, каким крохотным казался он и весь его город с какой-нибудь далекой планеты. “Космос не над нами, а вокруг нас, мы лишь микроскопические организмы на жалкой песчинке в его просторах. Но каждый из нас – это целый мир, целая вселенная. Стоит ли об этом думать – в этом главный вопрос”.

Он шел с этим около двух минут, пока совершенно случайно не вспомнил об одной вещи… Подняв глаза прямо к горизонту, он начал заземляться на ходу. Еще семь лет тому назад он придумал необычный способ психологической тренировки или даже укрепления духа – простого возвращения к жизни. Все, что нужно сделать – ощутить под ногами огромный камень весом в миллиарды тонн – почувствовать под собой массу планеты, всю ее колоссальную мощь. Чтобы лучше это представить, он старался посмотреть на себя со стороны – на себя и на Землю – и оценить взаимодействие двух тел с физической точки зрения. Если по-настоящему ощутить силу земного шара, можно стать сверхчеловеком, можно при желании свернуть горы – в этом Алексей был твердо уверен, и иногда ему действительно казалось, что он сильнее всех на планете. Он всегда стремился к совершенству, а когда ему твердили, что совершенства нет, рассуждал весьма банально: “Если идеала нет, что вполне вероятно, то нет предела нашему совершенствованию, то есть, все во вселенной возможно – это логичное утверждение теории вероятностей”.

Обычно Алексей не останавливался при заземлении, но на этот раз он решил сильнее сблизиться с Землей. Рядом с узкой автомобильной дорогой он присел на одно колено, поставил теплую бутылку в сторону и уперся обеими ладонями в снег. Долгое время он сидел неподвижно, в утренних сумерках его можно было принять за причудливую статую или спустившегося на Землю пришельца. Вместе с тем, снег накрыл его целиком, с ног до головы, тонкой простыней. Закрыв глаза, он представлял, как квинтиллионы молекул дребезжат под ним, и каждая из них с какой-то ничтожной силой притягивается к нему, он видел желто-красное ядро из магмы, вращающееся внутри, и даже начинал чувствовать его жар в ладонях, приложенных к холодному снегу. В разгаре дня он почувствовал бы себя неуютно в подобной позе, вблизи проезжей части. “Я не один знаю то, что знаю. – Твердил он себе. – Да, я хочу быть неповторимым – многие хотят. Глупо было бы утверждать, что другие люди глупее меня, возможно лишь, я сильнее тем, что осознаю это. У каждого есть что-то грандиозное на уме, своя неповторимая трактовка бытия. Наверное, кто-нибудь сидит сейчас так же на другом конце планеты и так же впитывает ее силу. – Почему именно эти мысли посетили его в этот момент, сказать трудно, но они заняли его довольно надолго. – Нужно встать, пока Утренняя Звезда еще видна”. – Сказал он себе и оторвал руки от Земли.

Алексей быстро встал и направился вперед по заснеженной городской равнине, глядя прямо перед собой, и как всегда мечтая на ходу. На все вокруг он смотрел как бы со стороны, будто его здесь не было вовсе, будто он был лишь наблюдателем, посторонней душой в реальном мире, который вовсе не казался ему иллюзорным, скорее, он сам был иллюзией. Почти половину жизни он проводил в мечтах, его бурная фантазия порой уводила его так далеко от реального времени и пространства, что ему тяжело было возвращаться к реальности. И это случалось очень часто во время прогулки.

Когда в метре от него вдруг проехал первый за час автомобиль, он встрепенулся, огляделся по сторонам, прислонил бутылку к губам и пошел дальше. Перейдя через дорогу, он подошел к невысокому гранитному парапету и начал с ожиданием смотреть на небо, именно туда где находилась Венера. На данный момент ее не было видно из-за облаков, но Алексей точно знал, что она там.

Делая небольшие глотки теплого пива, он начал смотреть на другой берег реки, где в сумраке просматривались прикрытые снегом останки сгоревшего дощатого шалаша. Потом он поднял глаза на город, светившийся вдали разноцветными электрическими огнями, на душе становилось все легче, а ночной кошмар расплывался в памяти и уходил куда-то далеко в прошлое. Снег по-прежнему продолжал валить крупными хлопьями, прикрывая на реке лед и разнообразный мусор, разбросанный на нем. Долго смотреть на это он почему-то не смог, поставив бутылку на парапет, он развернулся к нему спиной и принялся рассматривать свой район. Редко наставленные высотные жилые дома, три из которых стояли недостроенными уже лет десять, и лишь ветер с низким загробным свистом витал между их стенами. Справа от этих белых коробок находилась большая теплоцентраль, ежедневно выбрасывавшая из чугунных труб километры черного дыма. Нельзя сказать, что район был отсталым, бедным или криминальным – в нем жили вполне приличные люди, просто большинство из них не ощущало никакой эстетической недостаточности. Алексей же ощущал, и очень остро, он смотрел на этот район, как на постапокалиптический лес железобетонных зданий. “Мы заложники бетонных стен, - говорил он про себя, как оратор, - сегодня снег скрывает эту пошлость урбанистического ландшафта, но мне известно точно: здесь рождается апокалипсис, и не только здесь – всюду на планете, где существует зло…” Все вокруг неизбежно стремилось к этому, то есть, конечно, в неизбежность Алексей не верил, оспорить можно все, что угодно: и древние предсказания, и реальные факты, но данный факт он оспаривать почему-то не хотел. “Мир идет ко дну…, - подумал он снова, - пора сматываться”. – Эта мысль вдруг застопорила ход его размышлений.

И еще он был прав в том, что снега было на редкость много, возможно никогда в Северогорске еще не было столь густого снегопада весной. С того времени, как он вышел из дома, на улице немного посветлело, и, тем не менее, из-за снежной стены он не мог видеть ничего дальше километра, кроме уличных фонарей и света в окнах. Если честно, он и не хотел ничего видеть, иногда он даже закрывал глаза и слушал, пытаясь услышать то, чего не слышит обычный зрячий человек, затем пытался отключить слух и начинал нюхать воздух. Но утренний речной воздух сбивал всякие запахи и прерывал все его слепые фантазии. Он думал, не переставая ни на долю секунды – думал о совершенно конкретных вещах, но порой совсем непредсказуемых и несовместимых: то о друзьях, то о сексе, то о молекулах газа, влетающих в его носоглотку, то о прочих природных явлениях, то вновь возвращался к теме апокалипсиса.

В итоге поняв, что вернулся к тому, с чего начал, он вдруг потряс головой, будто стараясь вытряхнуть из нее все эти мысли, повернулся лицом к реке, поднял глаза к небу и увидел ее… - Венеру, утреннюю звезду, вторую планету от Солнца, богиню красоты – Алексей начал подбирать характеристики для нее и никак не мог остановиться. Именно эта планета вдохновляла его большую часть жизни, он уже потратил пять лет на ее изучение и мог потратить еще сколько угодно, причем с каждым разом она становилась для него все таинственнее, чем больше он узнавал о ней, тем больше возникало тайн, поэтому Венера, что бы ни случилось, оставалась для него манящей далекой звездой. Нет, нельзя сказать, что Алексей любил ее больше Луны, последняя была близка в пространственном значении, была ему чем-то родным и незаменимым, Венерой же он любовался, как картиной в бесконечном космическом музее. Она буквально звала к себе, в своем холодном волшебном свете несла надежду освободиться когда-нибудь от оков земного притяжения, прыгать в десять раз выше, стать сильнее духом, просто выбраться за границы мира людей, за границы разума. Мысль о том, что он умрет, не увидев всю свою галактику со стороны, порой убивала его.

Алексей с детства мечтал стать ученым-физиком, приносить пользу человечеству за счет своих изобретений, в то время как другие мальчишки мечтали работать в милиции, летать в космос или же стать киллерами, что уже тогда вызывало его отвращение. Однако, окончив школу, когда все его товарищи определились со своими специальностями, вполне реалистичными, престижными и практичными, он уяснил для себя однозначно, что его мечта – стать космонавтом. “Спустись на землю”. – Твердили ему друзья, узнав о его мечте, такие ответы приучили его просто-напросто молчать о ней. В итоге он выбрал что-то среднее – довольно современную специальность планетолога в космической академии в Новом Звездном. Закончив ее, большинство студентов направлялись со своими довольно ценными дипломами на частные предприятия, где их знания о космосе никому были не нужны, Алексей же остался работать в небольшом космическом городке на благо государства. Космонавтом ему, к сожалению, стать не удалось, как он ни старался – ничего не поделать, если человек переносит гипергравитацию на тридцать процентов хуже нормы. Но космос не был единственной светлой дорогой, которую он видел в своей жизни. Только начиная учиться в академии, он уже подумывал о том, чтобы уехать за границу – куда-нибудь в Европу, в маленькую, чистую страну, где люди не имеют общенациональной страсти к воровству и разбоям, где вежливость считается достоинством человека, а не слабостью, где лес и небо чисты, как вода в озерах.

Прокручивая и как бы простирывая десятки мыслей у себя в голове, он по-прежнему не отрывал глаз от Венеры, внимательно изучая ее поведение: яркий белый свет пульсировал, как чье-то сердце и даже порой просвечивал сквозь густые облака. Кроме нее на небе больше не было звезд, она, меж тем, становилась все светлее, и даже Луна начинала потихоньку тускнеть рядом с ней. Утренняя Звезда светила все так же ярко, и даже Алексея это немного удивляло, а точнее, удивило бы, если б он сосредоточил свое внимание на ней. Он же, хоть и смотрел на нее непрерывно, думал о другом, был где-то далеко – намного дальше Венеры, на лице его все ярче выявлялось странное разочарование.

Охваченный тяжелыми раздумьями, он вдруг сделал маленький шаг правой ногой и почувствовал нечто мягкое и бесформенное на земле. Он опустил голову и увидел замерзший, укрытый снегом трупик собаки, он лежал с вытянутыми лапами, так что глаз не было видно. При виде этого ужаса сердце Алексея вдруг подпрыгнуло и, было, хотело выползти наружу, как он вдруг закашлялся и начал медленно переступать ногами, сгибаясь при этом почти вдвое и хватаясь за живот. У него в душе вдруг всплыла дикая обида на все вокруг, и жестоко защемило грудь, в которой, тем временем, быстро накапливалось острое, томящее негодование.

Когда оно достигло предела, Алексей сильно сжал бутылку в руке и неуклюже замахнулся. Всю свою сознательную жизнь он боролся с мусором на улицах, но на этот раз даже собственные убеждения не помешали ему сделать эту гадость – швырнуть пустую бутылку, что было сил, на прикрытый снегом тонкий лед… И тут, широко раскрыв глаза, все так же пристально глядя на небо, он, будто взорвавшись, выкинул громкой руганью: “Когда же вы, наконец, придете?!!” – Его крик, как порыв теплого ветра над холодной землей, разнесся по пустырю и замерзшей реке. Вероятно, кто-то на улице услышал его очень хорошо, но Алексею на это было ровным счетом наплевать, он замер, глядя на звезду замороженным взглядом с какой-то угасающей надеждой в глазах. Они, казалось, совсем опустели и могли бы еще долго оставаться в безысходном покое, но вдруг произошло нечто непредсказуемое, непонятное, шокирующее и необъяснимое.

Венера резко вспыхнула и засветилась в сотни раз сильнее, словно маленькое Солнце…, глаза Алексея начали потихоньку приоткрываться, пока без каких-либо изменений настроения, за какие-то две секунды “бешенства” Венеры он не успел испытать никаких эмоций. Когда же эти две с небольшим секунды истекли, звезда начала тускнеть так же быстро, как и разгоралась, и в итоге погасла совсем…

Секунды начали капать медленнее, как бы отсчитывая пульс и мельчайшие единицы нарастающего недоумения. Алексей, казалось, слышал стук своего собственного сердца после каждого глубокого вдоха. Он не мог поверить в то, что увидел, это просто не укладывалось в его голове, все, что он смог подумать тот момент, он произнес вслух, но очень тихо:

- Что за?…

Если б кто-нибудь был с ним рядом, Алексей попросил бы ущипнуть его, но постепенно он начинал анализировать ситуацию, напрягая все органы чувств, и понимал, что не спит. Облаков на небе уже не было, и ничто не могло скрыть Венеру из виду, но, тем не менее, ее не было на месте. Этот факт свалился, как камень на голову, и вызвал небывалое волнение, которое, наверняка, ощутил каждый очевидец.

Алексей дышал все чаще, но по-прежнему стоял на месте, глядя на небо, причем в его умную голову не пришло ни одного варианта причины случившегося, он не понимал, что вообще произошло. Когда он, наконец, избавился от шока, и мысли вроде бы просветлели, он резко развернулся и очень быстро направился в сторону своего дома, постепенно ускоряясь, и совсем скоро перешел на бег.

Он уже не чувствовал себя отрешенным от мира, после этого необъяснимого случая и предшествовавшего ему долгого заземления Алексей вдруг почувствовал себя живым – как будто пробудился от долгого сна. Это должно было радовать его, но тревога нарастала все сильнее, каждое мало-мальски аномальное событие он расценивал как начало каких-то перемен, но то, что он увидел этим утром, ни с чем нельзя было сравнить.


Придя домой, Алексей поспешно разулся и первым делом подбежал к телефону. За считанные секунды, он набрал одиннадцатизначный номер и прижал трубку к уху, по-прежнему быстро и тяжело дыша. В ответ на его дыхание раздавались лишь частые гудки. Не медля ни секунды, он вновь набрал номер с уверенностью в том, что многоканальный телефон Центра не может быть занят более пяти секунд подряд. Но, тем не менее, линия была по-прежнему занята. Затем Алексей повторил попытку еще раз, больше десяти минут он слушал эти надоедливые гудки, но так и не дождался ответа. Он продолжал звонить вновь и вновь…, результат был неизменным

А волнение, тем временем, все нарастало, в голове крутился один лишь вопрос: “Что же случилось с Венерой? Не могла она просто так разорваться, – он подошел к окну и посмотрел на небо, где уже во всю разгулялся солнечный свет, и вся мысли на минуту пропали куда-то, можно было подумать, что он над чем-то упорно размышлял, но на самом деле он не думал ни о чем в тот момент, - там ответа нет, - первое, что внезапно пришло ему на ум, - … ответ где-то здесь”. – Тут он бросил взгляд на телефон и снова принялся звонить.

Час за часом, звонок за звонком – только частые, короткие гудки. Полдня прошло, Алексей не находил себе места, он перемещался по квартире, как беспокойный призрак, падал на кровать и лежа смотрел в потолок, схватившись за голову; он, казалось, готов был разорваться от нетерпения. “Что-то должно было произойти, и, кажется, что-то произошло. Но что же, черт возьми, случилось с этим телефоном?” – Алексей звонил друзьям и даже за город, чтобы убедиться в том, что аппарат исправен, и ничего не менялось.

Алеша, что с тобой, все-таки? Я же вижу, ты чем-то взволнован, - Марина Андреевна тоже тихо волновалась, видя, как волнуется он, - уже полдня звонишь. Что-нибудь случилось на работе?

Обычно Алексей не посвящал маму в свой профессиональные дела, но на этот раз решил ей рассказать обо всем:

- Венера исчезла. – Он поднял глаза, открыв свой взгляд для нее.

- Куда она могла исчезнуть? – Спросила Марина Андреевна после недолгой паузы. – Просто сегодня ее не видно – вот и все.

Нет, мам, она исчезла на моих глазах – просто взорвалась. Понимаешь, Венера – это моя работа, я должен знать обо всех процессах, происходящих на ней и вокруг нее, а это просто ни в какие рамки не укладывается, я никак не могу найти этому объяснения.

- Не волнуйся так, все в порядке, вот увидишь.

- Как ты можешь быть уверена в этом? – Алексей немного повысил голос. – Я звоню в Центр уже четвертый час подряд, а там все занято.

- Может быть, со связью проблемы?

- Там проблем со связью не бывает. Я звонил даже на личный номер управляющего – все везде занято…, никогда такого еще не было. – Время от времени он прикладывал руку ко лбу и широко раскрывал глаза, вновь и вновь стараясь переработать всю информацию, которая сама по себе накапливалась от множества догадок.

- Давай пообедаем, - вдруг предложила мама.

Алексей приподнял брови, задумался ненадолго и, чуть успокоив себя, произнес:

- Давай.

К еде он приступил, как ни странно, с необыкновенным аппетитом – ел много и очень торопливо.

Почему ты раньше не сказал, что голоден? – Марина Андреевна смотрела на него с удивлением. – Я бы приготовила тебе.

Я, если честно, я сам не знал – слишком был взволнован, чтобы думать о еде.

Уничтожив большую тарелку супа, Алексей принялся за плов. Он по-прежнему думал о Венере, но теперь его переживания переросли в какой-то детский интерес, предвкушение чего-то нового, и не отпускали, как и раньше, ни на секунду. От волнения у него изредка пробегала мелкая дрожь по телу, подобное бывало у него лишь перед выходом на сцену или во время близости с девушкой. “Нервы ни к черту”, – заключил он мысленно и вновь невольно погрузился в догадки.

Медленно, но верно он уходил в себя все глубже и глубже и на раздавшийся в коридоре телефонный звонок никак не отреагировал. Около двадцати секунд телефон надоедливо звонил, пока, наконец, не замолк: судя по всему, мама взяла трубку. Слушая ее таинственное молчание, Алексей вдруг насторожился, медленно дожевывая последний кусочек…

- Алеша, - раздалось из коридора, - это тебя.

Тут он, задумавшись, нахмурился, подошел к Марине Андреевне… и взял трубку из ее рук, так осторожно, будто она была из хрупкого хрусталя.

Интересно,… - произнес он, глядя ей в глаза и наблюдая в них прикрытую тревогу…

- Да, - протянул он, затаив дыхание.

В ответ из трубки послышался низкий, немного строгий и чуть взволнованный мужской голос:

- Плутов Алексей?

- …Да, - произнес Алексей все с той же непроизвольной осторожностью в голосе и вдруг замер в ожидании – судя по всему, звонили с работы; вместе с дыханием, казалось, затормозились все процессы в его организме, включая нервную деятельность и пищеварение…

- Требуется ваша помощь, - голос звучал громко, четко и убедительно, - к четырем часам вас будут ждать в аэропорту Северогорска. Вещи можете не собирать, в Новом Звездном вам предоставят все необходимое.

Но там у меня уже есть все необходимое. – Алексей спешно выпалил первое, что пришло ему на ум.

Четыре часа дня, аэропорт, за вами приедут. – После этих слов голос замолчал, и вновь раздались частые, короткие гудки.

Алексей медленно положил трубку и задумчиво посмотрел на маму. На лице его выразилось недоумение, и все же он был рад тому, что услышал. Полминуты он размышлял над этим, после чего, будто что-то определив для себя, уверенно произнес:

Я должен собираться – меня вызвали на работу. – Буквально в тот же момент он устремился в ванную, чтобы вымыть руки после еды и как следует освежиться.

Алеша, что случилось? – Спросила Марина Андреевна, сгорая от любопытства и, немного, от волнения.

Точно не знаю, что, но что-то очень интересное и необычное и, похоже, чрезвычайное. Я должен быть там, меня вызвали в аэропорт.

А кто звонил?

Да мало ли, кто мог передать распоряжение. – Алексей буквально летал из одной комнаты в другую, иногда останавливаясь, чтобы обдумать свои действия, Марина Андреевна, в свою очередь, постоянно следовала за ним.

Постой, может быть, тебе не надо ехать, может быть, все не так важно…? Ты же был дома всего один день.

Мам, если мне сказали, что ждут меня в Звездном, и назначили встречу в аэропорту, наверное, они прислали за мной самолет, хотя такого еще никогда не бывало, - тут он остановился на середине комнаты и почесал затылок,… - сколько сейчас времени?

Полвторого, – ответила Марина Андреевна, по-прежнему не понимая до конца сути происходящего.

 Времени было еще много, но Алексей не мог сидеть спокойно: ему хотелось, чтобы все произошло скорее, хотелось обо всем узнать, но время шло так медленно, что одна минута тянулась, как пять. “Может быть, стоит включить телевизор… – вдруг подумал он и устремился в гостиную… – два часа дня… отлично”. О необычных космических явлениях всегда сообщали на телевидении, и, если с соседней планетой действительно что-то случилось, это не должно было остаться без внимания журналистов.

Буквально через пару минут начался выпуск “Новостей”, как ни странно, сразу с репортажа о Венере. Алексей в судорожном волнении увеличил громкость и напряженно уставился на экран.

 - Сегодня в нашей солнечной системе произошло удивительное и в то же время ужасающее событие: Венера, вторая от Солнца планета, по не установленным пока причинам, внезапно исчезла из виду. Из обсерватории нам была передана информация о том, что планета взорвалась с удивительной силой. Осколки были настолько мелкими, что те из них, что долетели до Земли, сразу же сгорели в верхних слоях атмосферы. Данное происшествие подняло настоящий переполох в союзах ученых и правительствах всех стран. Пока не выяснены истинные причины случившегося. Уфологи утверждают, что это дело рук выходцев из других цивилизаций, и объяснение всему – атака из космоса. Специалисты из города Нового Звездного же отказываются давать какие-либо комментарии; пока ничто не может пролить свет на возникшую ситуацию. Как заявил генеральный секретарь ООН, исчезновение Венеры – настоящее горе не только для астрономов – это самый жуткий акт вандализма, который когда-либо был совершен в нашей солнечной системе. Ко всему стоит добавить, что, по самым скептическим прогнозам, за этим может скрываться серьезная опасность для человечества, и неизвестно, что еще может произойти в нашей солнечной системе после подобного события.

Прослушав репортаж, Алексей убавил звук и капитально задумался. “Что-то изменится… – сказал он мысленно, - что-то уже изменилось? Наверное, ответ где-то в Звездном. Что интереснее всего, вероятно, я буду в центре событий”. Мысли его были тревожны, но предстоящие события не пугали его, а интриговали все сильнее и сильнее; всем телом он ощущал начало чего-то нового, сверхъестественного, чего он ждал многие годы.

Просидев в раздумьях несколько минут, он вдруг резко встал и пошел одеваться:

Я должен ехать.

Ехать? Куда? Я так мало тебя видела, - произнесла Марина Андреевна умоляющим голосом.

Мам, со мной все будет в порядке, скоро я вернусь, и это уже будет настоящий отпуск.

Обещаешь? – Она посмотрела на него открытым до глубины души взглядом.

-  Обещаю, что ничего со мной не случится. – Сказал Алексей, мило улыбнувшись, и посмотрел ей в глаза.

Они смотрели друг на друга, ничуть не меняя взгляда – смотрели, как обычно перед прощанием – улыбчиво и добродушно, будто расстаются всего на несколько минут, и каждый думал о своем. “Как же не хочется тебя отпускать”. – Читалось у нее в глазах. Он смотрел с пониманием и небольшим чувством вины – вины за то, что покидает ее столь внезапно.

-  Два, пятнадцать. – Произнес Алексей, взглянув на наручные часы. – Мне пора.

Затем он поднял свою тяжелую сумку и открыл дверь.

Пока. – Сказал он, улыбнувшись вновь.

Пока, - вымолвила мама, явно начиная успокаиваться, - удачи тебе.

В ответ Алексей в очередной раз улыбнулся и устремился вниз по лестнице, оставив в сердце матери пока глухое, но нарастающее чувство тоски.

Глава V

26 марта 2012 года, 15 часов, 30 минут уральского времени. Город Северогорск, Аэропорт. Температура воздуха 3º C.

- Ну что, не видно его на горизонте?

- Нет. Уже полчетвертого. Что-то он опаздывает, вроде бы, в первый раз.

- Все в порядке, ему назначили на 4. Но он придет гораздо раньше…, -  высокий, лысоватый мужчина средних лет в зеленом мундире стоял на мокром асфальте, затягиваясь сигаретой, и смотрел вдаль, на двери аэропорта. В его неизменно серьезном взгляде, как и во всем остальном, угадывался строгий военный нрав, - Плутов не опаздывает. Я думаю, он уже знает обо всем, будь я на его месте, не смог бы ждать ни минуты.

- Что ж, надеюсь, вы правы, Владимир Сергеевич. – Дмитрий, невысокий и худой паренек с большими глазами и столь же большим носом, дрожал, потирая руки и сжимая плечи от холода. Все, что на нем было надето: черные лакированные туфли, строгие черные брюки, темно-синяя рубашка и очень легкая ветровка с изображением космического корабля “Буран” на спине.

Генерал, подняв глаза к небу, принялся разглядывать унылые серые облака все тем же волевым, серьезным взглядом, таким, как смотрел когда-то на поле бое в моменты затишья; он смотрел на небо как будто свысока или, скорее, наравне с ним. Вдруг, на лоб ему упала тяжелая, прохладная капля воды, и тут же разлетелась мокрым пятном. Вторая затушила сигарету в его руке, и уже через минуту капли начали равномерно орошать мокрый от растаявшего снега асфальт. Начался первый в году дождь, очень редкий и вместе с тем тяжелый. Вода начала с тупым, тихим звуком бить по белому металлу самолета и скатываться вниз по гладкому фюзеляжу.

  Взлетная полоса тянулась на сотни метров, Владимир Сергеевич с Дмитрием стояли одни практически на середине огромного асфальтового поля. С двух сторон оно, казалось, было ограничено только линией горизонта, с третьей стороны вдалеке виднелся высокий решетчатый забор, а прямо перед их глазами стояло двухэтажное здание аэропорта. Когда двери в нем вдруг открылись, оттуда вышел высокий молодой человек и быстрым шагом направился к ним. Это был Алексей Плутов, тот самый парень, на которого генерал возлагал большие надежды.

Уже издалека было видно, что он был очень взволнован. Подойдя к самолету он, как всегда застенчиво улыбнувшись, произнес:

- Здравствуйте, Владимир Сергеевич, – он крепко пожал руку генералу, а затем и Дмитрию, – привет, – и  кивнул головой.

- Ну, как прошел отпуск? – Спросил генерал с лукавой улыбкой.

- Отпуск...? – Алексей задумался. – Отпуск был коротким, но насыщенным.

- Хорошо, что ты пришел раньше, - вмешался Дмитрий, - не то мы бы тут застыли; кстати, ты взял для меня музыку?

- Да, конечно, она в сумке. – Тут он окинул взглядом служебный самолет, важно возвышавшийся перед ним. – Честно говоря, не ждал, что за мной пришлют самолет…, наверное, что-то очень серьезное…, тем более, вы приехали за мной сами, можно ведь было послать кого-то.

Генерал еще раз задумчиво взглянул на него и произнес:

- В Звездном ты все узнаешь.

- Прошу…, - сказал Дима и остановился у трапа самолета.

Когда они вошли внутрь, Алексей первым делом осмотрелся и сразу обратил внимание на дверь в кабину пилота и над чем-то задумался. Он твердо решил ни о чем не спрашивать и ждать, когда ему все расскажут, а интерес его был очень велик. Подождав, когда усядутся остальные, он сел рядом иллюминатором справа от генерала; кроме них троих, в салоне никого не было.

Вдруг дверь впереди открылась, и из нее вышел мужчина в солнцезащитных очках и темно-синем мундире. Усердно пережевывая жевательную резинку, он обратился к генералу:

- Разрешите взлетать, товарищ генерал-майор?

В ответ на это Владимир Сергеевич утвердительно кивнул головой, после чего пилот с отмашкой отдал честь и вернулся в кабину. Примерно через минуту самолет начал набирать скорость, под окнами замелькала разметка взлетной полосы. Алексей всегда боялся летать, но сейчас он почему-то забыл о страхе, и только когда почувствовал, что самолет отрывается от земли, он вдруг замер и навалился на спинку сидения.

- Сколько нам лететь? – Спросил он генерала.

- Часа полтора, не больше. А что, уже укачивает?

- Да нет, все нормально. – Алексей не хотел говорить, что просто боится, хоть и понимал, что генерал видит его насквозь.

Он посмотрел на Алексея каким-то странным, озабоченным взглядом, Дмитрий же, тем временем, смотрел в окно с другой стороны салона. “Они определенно знают больше меня, и, судя по всему, эта информация может мне не понравиться”. – Подумал Алексей и тоже принялся смотреть в окно. Он увидел там свой родной город, который ему еще не приходилось видеть с такой высоты. Люди и автомобили лениво копошились внизу, как насекомые в толще сырого дерева, разноцветные здания казались маленькими квадратиками, похожими друг на друга, как капли воды. “Какой он все-таки маленький, этот город, все как на ладони. Вон здание нефтяной компании, самое высокое строение вгороде, а напротив дом Шурика, вон вокзал, пристанище собак и бомжей, а вот и наш родной дом культуры металлургического завода, а неподалеку и сам завод: из каждой трубы по пять километров черного дыма, экология ни к черту”. Затем он обратил внимание на реку, которая белой змеей огибала кварталы города, а далее продлевалась на восток, по движению самолета. По ней мраморными глыбами тихо шел лед, то есть, он, вероятно, ломался с сильным треском, но с высоты шестисот метров его не было слышно.

Река тянулась меж полей и лесов, широких, вечно зеленых, раскидистые сосны, частично прикрытые липким снегом, укрывали холодную землю от теплых солнечных лучей, бережно обнимая друг друга длинными ветвями. Раньше Алексей видел все это только с земли и, как правило, рядом с автострадой. Но там, где летел их самолет, никакой автострады не было поблизости, только редкие проселочные дороги. “Здесь, наверное, лес не похож на огромную свалку промышленного и бытового мусора, мало кто заезжает в такую глушь, скорее всего, здесь проходят только охотники или браконьеры, хотя и им здесь нечего делать. А ведь как это красиво! Пусть наш равнинный пейзаж скучен и однообразен, зато мало где есть такие просторы”. Все это, несомненно, вдохновляло его, но это не был пейзаж его мечты. “А что такое пейзаж моей мечты?.. В общем-то, все ясно: глубокая ночь, яркие звезды над ветвями елей, пологий берег узкой, быстрой речки, усыпанный еловыми шишками и галькой, а на другой стороне – отвесная скала из древнейших пород, с вершины которой на сотни километров виден только хвойный лес с миллионами обитателей; девственно чистая природа – столь же чистая, как темно-синее звездное небо, раскинувшееся над ней, соседний виток Млечного пути тянется в космической тишине, которую слышу и я, чувствуя его бесконечную энергию… Я один...? Нет, постой, это не так, рядом со мной еще одна вселенная, такая же прекрасная, какую я вижу над собой, в ее глазах космическая глубина – целая галактика, и она в моей власти, или, наоборот, владеет мной, в любом случае, я ее люблю, ради нее я готов умереть или даже убить. Фух, ну и понесло…”. Алексей тряхнул головой и только тогда пришел в себя, он даже не заметил, как леса под ними вдруг скрылись в сером тумане, самолет попал в зону густой облачности.

- Сколько нам еще лететь? – Поинтересовался он.

- Минут сорок. – Ответил Дмитрий.

- Кстати, - Алексей полез в свою сумку и достал оттуда компакт-диск в оригинальном космическом оформлении, - вот, пожалуйста.

- Ого! Это он? – Спросил Дмитрий, не отрывая глаз от обложки.

- Да, Nas-D, Def Cut, Sonix и так далее, самый классный брэйк-бит.

- У тебя еще есть?

- Да, у меня много альбомов. Они на работе лежат, могу дать тебе, когда прилетим.

- Заранее спасибо, - сказал Дмитрий, как всегда предельно вежливо.

Чтобы скоротать время, Алексей старался отвлечься разного рода мыслями или просто созерцанием широких полей с огромной высоты, и все же не мог не думать о том, что произошло с Венерой и зачем он был так нужен в Звездном. В общем-то, эта загадочная спешка его возбуждала и приятно волновала, но, при взгляде на серьезное, озабоченное лицо генерала, который, что довольно странно, молчал на протяжении всего полета, Алексей понемногу начинал беспокоиться. У него вдруг начали появляться мысли о глобальной угрозе, о приближающейся “буре”, решающей отметке времени, при этом он не мог не вспоминать о той страшной дате – двадцать четвертом декабря. Четко сформулировав в голове вопрос, он, наконец, обратился к генералу:

- Владимир Сергеевич, вы можете хотя бы намекнуть, к чему все это?

Генерал по-прежнему молча сидел, глядя прямо перед собой, вопрос Алексея был для него вполне ожидаемым. Выдержав паузу, он повернул к нему голову и коротко, но ясно ответил:

- Ты все узнаешь, когда это будет необходимо. – Генерал смотрел своим обычным, немного усталым и чрезвычайно добрым взглядом, который, казалось, охватывал всю картину мира и уже ничему не удивлялся. Он был одним из тех бывалых вояк, кого не сломила война, но научила видеть дальше горизонта, отличать добро от зла, находить что-то доброе и светлое в тех вещах, которые многим кажутся бессмысленными. Такие люди, как он, сильные волей и в то же время мечтательные и добрые, с тысячей идей и планов в голове и, как говорят ученые, мощным вектором сознания, не сходят с ума даже в ужасе войны, именно они чаще всего и становятся генералами.

Алексей слегка кивнул головой, выразив этим свое согласие, и все же ответ генерала его не удовлетворил. “Когда будет необходимо. Что это значит? А что если я уже знаю больше других…” – Он был заинтригован еще сильнее, ожидание чего-то необычного вытеснило из его головы всяческие мысли, он не мог избавиться от волнения, даже глядя в окно, где уже начинали проскальзывать невысокие, каменистые отроги Уральских гор.

Пилот немного снизил высоту, так что с самолета можно было разглядеть людей, которые большой, рассеянной толпой передвигались около угольной шахты. Под мягким солнечным светом, чисто отфильтрованным равномерным слоем светло-серых облаков, десятки больших желтых грузовиков съезжали вниз по горе с тяжелыми связками широких бревен. Низко над землей витал слабый весенний запах гари, но Алексей его не чувствовал, неизменным пустым взглядом он охватывал весь горный пейзаж, навалившись плечом на стену и упершись в нее головой. Высокие сосны, растущие на пологих склонах, проносились все быстрее – самолет постепенно снижался.

Когда он пролетел над самой высокой горой, перед Алексеем открылся вид на огромную аэрокосмическую базу, конца которой с высоты полета не было видно. Повсюду стояли ангары с самолетами и спутниковые антенны, а также несколько черных вращающихся радаров – чуть дальше, на холме. Вдалеке, на большой площади за аэродромом, располагались жилые здания и космическая академия, а за ними многочисленные лаборатории и гидроэлектростанция. Еще дальше, слева от базы находился космодром, самый большой в стране, он дополнял картину до величественного, шокирующего своей грандиозностью бастиона, нерушимые стены которого – горы, древние как сама Земля.

“Ну вот, мы на месте, – подумал Алексей, - кто бы мог подумать, что Звездный столь огромен и красив с высоты птичьего полета. Так…, кажется, идем на посадку”. Самолет плавно опустил нос, затем, приблизившись к земле, столь же плавно выровнялся и с громким гулом приземлился на посадочную полосу.

Алексей медленно повернул голову к генералу и взглянул на него вопрошающе, на что тот коротко ответил:

- Что смотришь…? Прилетели. – С этими словами он поднялся из кресла и направился к выходу вслед за Димой.

Алексей, немного подумав, подался за ним. Выйдя к трапу, он сразу поднял глаза к небу и удивился его чистоте, еще полчаса назад они летели сквозь густые облака, но теперь весенняя синева  над ним была открыта полностью. “Сегодня ночь будет что надо”. – Подумал он и вдохнул свежий горный воздух, чистоту которого охраняли многочисленные лиственные и хвойные деревья, коими был сплошь усеян город. Примерно в ста метрах от самолета остановился черный BMW, все трое тут же направились к нему. “Неужели его за нами прислали…” – С каждой минутой недоумение и интерес все росли, обстоятельства становились все удивительнее, вместе с тем Алексей, сам не зная, почему, начинал, наконец, чувствовать себя частью окружающего, мира. “Неужели начинается..., что-то, чего я ждал всю жизнь?”

Они важно уселись в автомобиль, и он тут же направился к Центру управления полетами.


Город Звездный-2 или, как его чаще называют, Новый Звездный, молодое и гордое лицо российской космонавтики, своим основанием открывал новую эру в исследовании космоса. С окончанием строительства нового Центра управления полетами, он стал главной базой Российского Космического Агентства. Здесь, среди гор, он стоял одинокой крепостью, доступной лишь посвященным и, вместе с тем, был одним из самых оживленных городов в обширном Уральском регионе.

В радиусе пятидесяти километров от города не было ни одного населенного пункта, даже самого захудалого. Была лишь длинная и высокая решетчатая изгородь, которая проходила через лес, огибая вековые сосны и редкие каменные валуны. За ней широкими цепями тянулись пологие горные хребты и местами протекали узкие речушки, подпитывавшие своими почти не загрязненными водами многочисленные горные родники. Лес был хоть и довольно редок, зато полон разношерстными лесными жителями, мелкими зверьками, вроде белок и прочих грызунов. В любой весенний или летний день на окраинах городка можно было слышать целую лесную симфонию из тысячи звуков природы, издаваемых разными лесными обитателями. Сотни горных птиц пролетали над ним ежедневно, некоторые в одиночестве, иные – большими стаями. Из-за высоких гор ветра в районе почти не было, но порой у особо крутых склонов воздух закручивался быстрыми турбулентными воронками, создавая удивительную динамичную картину.

Добираться до базы, как правило, было очень утомительно, поскольку приходилось преодолеть длинный склон, прежде чем достигнуть ограждения. За ограждением располагалась обширная горная зона, въезд в нее был разрешен строго по пропускам, которые надлежало обновлять каждый месяц, либо по правительственным разрешениям. Все, кто пытался проникнуть туда незаконно, попадали под суд и могли получить немалый срок за несанкционированное вторжение. Попасть на территорию можно было пятью основными путями: через ворота (северные, восточные, южные и западные) или же по воздуху, причем воздушное пространство строго контролировалось в радиусе двухсот километров, ни один летательный аппарат не мог пролететь над территорией незамеченным. Помимо этих путей было еще несколько подземных горных туннелей, о которых было известно лишь небольшой части управляющего персонала.

База была достроена в 2006 году – как раз когда закончилось строительство академии. Уже к тому времени на ней работали лучшие российские и зарубежные специалисты во многих областях науки. Огромная обсерватория, построенная с использованием новейшего оборудования двумя годами раньше, предназначалась для изучения просторов вселенной от околоземного пространства до удаленных галактик и ежедневно регистрировала десятки неопознанных сигналов из далекого космоса. База поддерживала непрерывную связь со всеми российскими спутниками, в том числе официально не существующими, и таким образом контролировала обширное пространство околоземной орбиты. Ежегодно, начиная с 2005-го года, с нее стартовало около двадцати космических кораблей и спутников, многие модели были экспериментальными. Больше половины всех проектов и разработок были засекречены, как и имена специалистов, работавших над ними. С самого начала исследовательской и рационализаторской деятельности с территории города не утекло ни одного байта секретной информации, за исключением той, что хранилась в умах.

Над земной поверхностью находилось 90% базы – ее главная часть, некоторые же помещения находились на глубине до пятидесяти метров и достигали порой пятнадцати метров в высоту, именно там хранились особо ценные материалы – чертежи, компьютерные программы, устройства и прочие разработки. Шанс пробраться незаконно в эти помещения был примерно равен нулю, любые попытки карались длительным лишением свободы или даже жизни, в исключительных случаях, которых, к счастью, пока не происходило.

Все подземные помещения и здания в городе располагались предельно компактно, в нем почти не было широких улиц и пустырей, вообще не было никаких мертвых территорий – повсюду кипела работа, самые просвещенные и прогрессивные люди трудились на благо мировой науки. Около четверти таких людей на базу поставляла академия космонавтики, которая вскоре после основания получила статус университета, находилась она практически в географическом центре города, в живописном районе, обособленном от других. В университете было восемь факультетов, на которых готовили молодых специалистов в областях авиации и аэрокосмической техники, а также планетологии, геодезии, криогеники, робототехники, космической медицины, экономики и других. Кроме того, обязательной для всех была военная кафедра – большинство должностных лиц ВУЗа, научно-исследовательских институтов и ЦУПа имели воинские звания. Вместе с довольно большим студенческим городком и собственной обсерваторией территория университета занимала площадь примерно два с половиной квадратных километра. Там студенты могли жить полноценной жизнью: заниматься спортом, ходить в ночные клубы, участвовать в самодеятельности и т.п.

И все же некоторые особи здесь чувствовали себя взаперти и совершали из-за этого нелогичные и, порой, аморальные поступки, скорее всего, большинство из них просто ошиблись в выборе ВУЗа.


Город Новый Звездный, Центр управления полетами. Двадцать шестое марта 2012 года, 18 часов, 40 минут уральского времени. Температура воздуха 10º C, влажность низкая. Ветер слабый, юго-восточный. Небо безоблачное.

Круглое шестнадцатиэтажное здание со своеобразной архитектурой возвышалось над близстоящими невысокими монолитными корпусами. Оно представляло собой фигуру, состоящую из двух усеченных конусов с общим меньшим основанием, поставленных один на другой. Из этого здания управлялась вся база, в частности аэропорт и космодром.

В этот день в Центре было на редкость оживленно: сотни ученых и административных лиц буквально носились по его светлым, просторным коридорам, оставляя легкую пыль на паркете и красных ковровых дорожках. Тысячи разнообразных звуков и голосов разносились ежесекундно по высоким помещениям, отражаясь от твердых мраморных стен и огромных окон. Такого волнения в Центре прежде не наблюдалось никогда. Казалось, даже академики на картинах, развешанных в фойе, смотрели пораженными, тревожным взглядами.

“Неужели весь этот шум из-за Венеры?” – Спросил себя Алексей, выходя из лифта, то, что он видел, сбивало его с толку, и во всей этой неразберихе он чувствовал себя чужим и ничтожно маленьким. Конечно, он был встревожен случившимся не меньше, чем кто-либо, и все же, происходящее сильно удивило и даже немного шокировало его, притом, что мало что могло удивить его в последнее время. Он молча шел за генералом по длинному коридору, ежесекундно оглядываясь по сторонам. Здесь он был лишь во второй раз, в первый же раз в здании было тихо, как в ночном лесу, почти все кабинеты были пусты, большинство персонала проводило праздничный воскресный вечер дома. Теперь же все аудитории, включая главный зал управления космическими аппаратами, были оккупированы толпами интеллектуалов, каждый из которых выкидывал либо какие-то указания, либо новые ценные мысли и соображения.

Алексей продолжал вертеть головой направо и налево, осматривая взволнованным взглядом окружающих, под ярким светом мощных люминесцентных ламп на большом расстоянии были отчетливо видны все лица в толпе, но большинство из них мелькало так быстро, что нельзя было даже проследить их путь. Сначала Дима заговорил с каким-то профессором и остался далеко позади, затем вдруг, ни с того ни с сего, бешеный старичок в галстуке и белом халате вывернул в спешке из-за стены и на большой скорости столкнулся своим плечом с Алексеем, с такой силой, что того развернуло на девяносто градусов. “Ого! – Подумал он, – таких мощных и беспардонных ученых я, кажется, еще не встречал”.

- Осторожнее, - произнес генерал, слегка повернувшись в его сторону, и остановился в ожидании на середине зала, посреди больших плазменных мониторов.

- Жестоко этот старый хрен тебя зацепил, - послышался звонкий и слегка хрипловатый голос за спиной Алексея.

“Вот черт, неужели и здесь без него не обойтись”. – Подумал Плутов и нехотя, не показывая, как всегда, своего недовольства, развернулся и увидел своего коллегу, Юрия Сивахина.

Это был высокий, крепкий мужчина в возрасте двадцати семи лет, весьма приятной внешности на первый взгляд, мускулы его слегка выделялись под рубашкой, вообще всей своей фигурой и поведением он внушал уважение, по крайней мере, при первой встрече. На его белой, чистой коже не было ни родинок, ни прыщиков, лишь небольшая царапина краснела на подбородке, на подтянутом, немного угловатом лице выделялись большие глаза, они ничуть не портили внешность, вместе с тонкими губами и ямочками на щеках они создавали какое-то неопределенное и вместе с тем своеобразное впечатление о нем. Одет Сивахин был в серую рубашку и темно-синие джинсы, прическа его была довольно стильной, по крайней мере, на нем она смотрелась неплохо: короткие волосы были поставлены маленькими треугольничками разной высоты, направленными в разные стороны. Мимика его была на редкость статична: что бы он ни говорил, о чем бы ни думал, его лицо почти всегда оставалось неизменным, иногда это пугало – казалось, от этого человека можно было ожидать чего угодно, что у него на уме, сообразить бывало очень сложно.

Увидев Алексея, он как будто совсем не удивился, будто знал, что он появится в этот час в этом месте, что, на самом деле, было мало вероятно. Сложив руки на груди, он произнес:

- Ты же, вроде, к мамке уезжал. Как здесь оказался?

- Меня вызвали. – Ответил Алексей кратко, стараясь выглядеть таким же добродушным, как обычно, и не показывать негодования.

- А, ну здорова, братуха, что как не родной. На Этом Юрий крепко пожал ему руку и твердой, тяжелой рукой похлопал по спине. - Хорошо, что приехал, - Сивахин глядел на него своим странным, серьезным взглядом, по которому нельзя было понять, как он был настроен и о чем думал; немного поразмыслив, он положил руку Алексею на плечо и медленно повел его куда-то в сторону; подозрительно осмотревшись, по своему обыкновению, он начал говорить очень тихо, - короче, есть такая тема…

- Эээ…, стоп, - Алексей старался говорить той же простой уличной речью, что и его собеседник, - опять что-нибудь против закона?

- Леха, ты че? Когда я тебя подставлял?

- Тебе рассказать все случаи? – Алексей простодушно улыбнулся, глядя на него, как на ребенка.

- Ты хоть дослушай меня. – Сивахин, явно, начинал нервничать, но, как всегда, не подавал виду.

- Ладно, говори, но у меня мало времени. – Алексей на пару секунд обернулся к Владимиру Сергеевичу, тот уже о чем-то разговаривал с начальником ЦУПа. Плутов изо всех сил старался показать, что ему не хотелось вести дальше эту беседу.

- Нам сегодня, вот, буквально через час, нужно скачать кое-что из архивов в лаборатории. Ты нам должен помочь.

- Да? И чем я вам могу помочь?

- Ты хорошо в них шаришь, поможешь найти.

- Интересно, – Алексей приложил кулак к подбородку и смягчил взгляд, - зачем вам туда лезть?

- Да так, одни хорошие люди попросили, - Сивахин вновь осмотрелся, будто боясь, что кто-нибудь подслушивает.

На этот раз Алексей решил разоблачить его (конечно, это не означало отказ):

- Хорошо ориентируюсь, говоришь? Мог бы сразу сказать, что вам код нужен доступ к базе данных.

Сивахин смотрел на него все тем же неизменным взглядом, даже когда почувствовал, что его раскусили, что сделать было совсем не трудно. В итоге он лишь повысил громкость голоса.

- Все, пойдем, времени мало, - тут он дерзко схватил Алексея за локоть.

- Нет, нет, нет, Юрик. Сейчас я должен быть здесь.

- Зачем?

- Я пока не знаю.

- Ну и забей тогда, сейчас быстро сгоняем и вернемся тут же. – Конечно, оба они понимали, что съездить до лаборатории быстро не получится, и все же Сивахин был до тупости настойчив.

- Алеша, - раздался голос генерала, - пойдем.

“Ну, слава богу”, - Алексей облегченно вздохнул украдкой. Владимир Сергеевич лишь бросил на Сивахина строгий, подозрительный взгляд и вместе с Алексеем направился куда-то.

Юрий провожал их глазами, пока они не скрылись за дверью вдалеке. Он стоял, сомкнув свои тонкие губы, и продолжал смотреть прямо перед собой.

Еще семь лет тому назад он познакомился с Плутовым в секции по большому теннису, Алексей был тогда на первом курсе, а он уже на четвертом и на той же кафедре. Роста они были примерно одного, но Сивахин был куда крепче и превосходил Плутова во владении ракеткой. И все же на кубке ректора он проиграл Алексею с небольшим разрывом, и это поражение глубоким шрамом легло ему на сердце. С самого начала их знакомства Юрий старался управлять Алексеем или даже сделать его своей “шестеркой”. В разного рода мелочах Алексей подчинялся ему по доброте душевной и просто не хотел входить в конфликт, но, когда они стали работать вместе в планетарной лаборатории, он пару раз чуть не пострадал, выполняя на первый взгляд безобидные просьбы Сивахина. Порой, конечно, они неплохо проводили время вместе, особенно в первый год знакомства: Алексей был на многих его вечеринках, которых тот устраивал немало, со многими девушками, которых Алексей знал в академии, он познакомился благодаря Сивахину. Кстати говоря, Алексей завидовал его удивительному мастерству общения с дамами, слабый пол просто таял в его компании, ему ничего не стоило затащить мало-мальски ветреную девушку к себе в постель. Как правило, их многочисленные подруги при первом знакомстве обращали больше внимания на Алексея, считая его “красавчиком с чудными глазками”, но в итоге красноречие и навязчивость Сивахина побеждали.

Он всегда старался заводить знакомства с людьми, которые слабее его, чтобы быть их кумиром, как это ни глупо. Алексей понимал это и во многом преднамеренно уступал ему, как большому, несмышленому ребенку, зная, что он очень завистлив и тяжело переносит поражения. И все же на этот раз Сивахин затаил острую злобу на товарища, а заодно и на всех остальных, и, казалось, в его голове назревал какой-то дьявольский замысел, или же это был всего лишь короткий скрытый всплеск гнева.

Тем временем генерал-майор провел Алексея в огромный конференц-зал, где за длинным столом, загнутым в форме вытянутой подковы, уже сидели два человека – мужчина с женщиной в парадной авиационной форме, чем-то сильно озабоченные. Войдя в это большое, светлое двенадцатиугольное помещение, Алексей первым делом осмотрел его и, опустив глаза, столкнулся взглядом с большим, плечистым охранником в черном костюме, с микрофоном в ухе, внушительным воинским басом тот обратился к Владимиру Сергеевичу:

- Генерал Руденко?

- Так точно, - спокойно ответил генерал и показал ему удостоверение начальника лаборатории.

- Проходите, - сказал он все тем же строгим тоном и бросил странный взгляд на брюки Алексея.

Затем генерал провел Плутова к столу и посадил на высокое белое кресло. Он видел, как Алексей был взволнован, и старался поддерживать его хотя бы своим присутствием.

- Неудобно как-то, мне стоило переодеться, - Алексей волновался и недоумевал еще больше при виде всей официальности, которая его окружала.

- Все нормально, расслабься, - сказал генерал шепотом и положил руку ему на плечо, а сам, тем временем, по старой привычке разведчика, пробежал зорким, строгим взглядом по всему помещению.

“Ладно…, ладно, постараюсь расслабиться”, - произнес Алексей про себя и навалился на крутую спинку кресла, тяжело выдохнув, и все же его руки немного дрожали, ноги, как это часто бывало в моменты особого волнения, начали отбивать ломаный бит, дышать ровно становилось все сложнее. Время шло медленно, и в помещении ничего не происходило, Алексей начинал успокаиваться понемногу, глядя то на огромную эллиптическую люстру, что висела под самым потолком, похожую на яйцо удивительно правильной формы, то на здоровых, смуглых охранников, стоявших у высоких дверей, бдительность которых была непоколебима, то на мужчину с женщиной, что сидели напротив и вдумчиво обменивались друг с другом редкими фразами, на их голубых костюмах ярко выделялись несколько серебристых медалей, назойливо блестевших под светом люстры, Алексею почему-то не сразу пришла в голову простая мысль о том, что это были космонавты.

Через три больших окна, завешанных шторами молочного цвета робко пробивался слабый солнечный свет, придавая помещению таинственный облик некоего космического зала вечности, где решается судьба вселенной, но в зале, как ни странно, по-прежнему было тихо, и безмолвная обстановка в контрасте с всеобщей суетой немного давила на разум. Алексей начинал бросать вопрошающие взгляды на генерала, но тот спокойно сидел в кресле, глядя на двери. За ними вдруг послышались частые и гулкие шаги, как будто приближался взвод солдат, идущий не в ногу. Один из охранников выглянул наружу, затем открыл двери и, никем не замеченный, отошел в сторону. В зал вошла сразу целая толпа представительных персон: первым вошел начальник ЦУПа с двумя профессорами, один из которых был ответственным за секретные аэрокосмические разработки, а другой – ученым с кафедры астрофизики, известным Алексею еще со студенческой поры. Вслед за ними вошли шесть крепких мужчин, довольно странных на вид, что в них было странного, определить точно было нельзя, наверное, они были иностранцами – это можно было понять по большой делегации дипломатов в гражданском, вошедших за ними и разговаривавших между собой по-английски, а также по форме одежды. Алексей смотрел на все это с нарастающим интересом, нервно постукивая пальцами по столу. Последними в зал вошли четверо азиатов и два охранника, после чего примерно половина вошедших разместилась  за столом, заняв все свободные места. Удобно усевшись, они принялись обмениваться приветственными взглядами. Все вокруг были одеты предельно официально – строгие костюмы, преимущественно черные, парадная военная форма – все, кроме Алексея, он же был одет во все те же широкие голубые джинсы с кожаными вставками и многочисленными карманами и тонкий синий джемпер с надетой сверху белой сетчатой сорочкой. Сейчас ему было особенно стыдно за свой внешний вид, вдобавок ко всему, он подозревал, что был самым молодым из собравшихся.

Убедившись, что все в сборе, начальник центра управления полетами генерал-полковник Кромешников подошел ближе к столу. Большим, устрашающим исполином он предстал перед аудиторией, все в его высокой фигуре само по себе подчеркивало важность занимаемого им поста, и лишь пышные, слегка седоватые усы вместе с очками и острым, вытянутым носом немного смягчали его образ. В непринужденном общении, особенно в гражданской жизни, он был чрезвычайно мягким, веселым и в достаточной степени открытым человеком, именно его общительность и галантность, а также искрометный, но всегда уместный юмор – а отнюдь не звание – ставили его в центр любой компании и приносили редкостное, непоколебимое уважение. Мало кто с той же иронией относился к житейским проблемам, все, о чем он не мог сказать с улыбкой “ну и Бог с ним, Потоп пережили и это переживем”, он хранил лишь в кругу особо близких друзей и коллег.

Увидев, что специально привлекать чье-либо внимание ему не придется, он начал говорить невысоким, но сильным тоном, заранее внушающим доверие и уважение:

- Итак, господа, сегодня мы проводим экстренное собрание, посвященное предстоящей миссии, столь же экстренной и первой в своем роде. Сегодня ночью, - Кромешников, как опытный актер, говорил с напряженными паузами на самых важных моментах, подразнивая этим нервы слушателей, - в четвертом часу по Гринвичу произошла ужасающая по своему масштабу катастрофа: Венера, вторая от Солнца планета нашей солнечной системы, была уничтожена пришельцами. – В зале, как ни странно, все отреагировали вполне спокойно на слова генерала, лишь у Алексея сердце подпрыгнуло в груди и не опускалось до конца его выступления, волнение вновь начало дико усиливаться, особенно его волновали слова “миссия” и “пришельцы”. – За минуту до катастрофы нам удалось засечь неопознанный летающий объект массой около десяти тысяч тонн, быстро приближавшийся к Венере; он был виден, пока не достиг поверхности планеты, именно в тот момент и произошел взрыв мощностью, равной мощности двадцати пяти тысяч ядерных бомб; от соседствующей с нами планеты не осталось даже пылинки. Накануне нами был перехвачен радиосигнал пришельцев, исходивший с Марса за пределы солнечной системы. – Алексей, тем временем, уже не мог сдерживать свое удивление, и его глаза раскрывались от этого все шире. Так ясно и открыто об инопланетянах еще никто не говорил при нем; он понял, что оказался за чертой секретности глобального уровня, которая всегда манила его; генерал, вместе с тем, рассказывал о пришельцах вполне обыденно, как о стратегических противниках перед военной операцией. – Через два с половиной часа после этого один из наших марсоходов обнаружил их лагерь, к вашему вниманию сделанные им снимки, - тут Кромешников отошел в сторону, и на широком плазменном дисплее, что висел за его спиной, возникли кроваво красные картины с изображением бескрайней марсианской пустыни; вдалеке, за каньоном на фоне мутного неба возвышалось причудливое строение из неизвестного материала необычного медно-серебристого цвета. Точно определить его размер и различить мелкие фрагменты было невозможно, и все же, изображение вызвало небывалое удивление в глазах зрителей.

Иностранные делегаты, стоявшие позади стола, слушая через маленькие наушники голос переводчика, начали с серьезным выражением лица перешептываться друг с другом, сидящие же по-прежнему настороженно переглядывались – кто-то с тревогой в глазах, кто-то с азартом, Алексей – с диким интересом и волнением. Когда все, вроде бы, отошли от шока и переработали информацию, Кромешников, слегка ослабив галстук, продолжил свой монолог:

– Сделанное сегодня открытие внесло некоторые изменения в программу запланированной экспедиции. Вам придется совершить то, чего не совершал пока никто, уже поэтому ваша миссия чрезвычайно опасна и непредсказуема. – Слушая генерала, Алексей начинал мысленно искать объяснение происходящему, пока лишь глубоко в его мозгу созревал один вариант, и с каждым словом Кромешникова он становился все яснее и вместе с тем безумнее. – Ваша задача теперь – не простое исследование, вам предстоит приземлиться на Марс и войти в контакт с инопланетянами – выяснить их цели и повод прибытия в нашу систему. – На этом месте Алексей непроизвольно издал высокий удивленный возглас, настолько громкий, что все в зале затихли и обложили его своими недоуменными взглядами. “Неужели?!…” - Громко подумал он и, дрожа в жутких судорогах, зажал казанок указательного пальца между зубами с невиданной силой, в испуге прищурив глаза, чувствуя, что оказался в центре внимания. Владимир Сергеевич стоял позади него, одной рукой прикрывая свою улыбку, а другую положив ему на плечо. – Это первое изменение. Второе состоит в переносе даты полета. Произошедшая катастрофа заставила нас сократить программу подготовки на один месяц. Я надеюсь, вы поймете, господа, время против нас, и мы не знаем, что может случиться завтра. Корабль и оборудование уже две недели назад прошли регламент и готовы к использованию, члены экипажа показали отличные результаты в медицинских обследованиях, все, что возлагалось на последний месяц подготовки, это командные тестирования экипажа, включая совместное проживание и тренировки с имитацией невесомости. К сожалению, этот этап нам придется опустить; космические агентства Тройки уверены, что это небольшая жертва, учитывая, что большинство из вас уже знакомы друг с другом. В итоге, принято решение перенести старт экспедиции с первого мая на двадцать седьмое марта, то есть на завтра. – Как бы это ни было необычно, никто не отреагировал удивленными вздохами на его слова и никто не высказал возражений – дело в том, что все были информированы заранее, и лишь Алексей все больше вдавливался в кресло в напряжении. - А сейчас профессор Крапин подробнее изложит вам план действий, - произнес Кромешников, переведя всеобщее внимание на своего коллегу.

Тут же лысенький миниатюрный мужичок лет шестидесяти, в очках с чрезвычайно сильными линзами вышел к монитору и заговорил, вроде бы, серьезно, но вместе с тем весьма развязно – почти как сатирик, выступающий с фельетоном:

- Значит так, на сегодняшний день у нас имеется летательный аппарат, летательный аппарат, способный доставить людей на Марс и обратно на Землю. Вы с ним уже знакомы, его имя “Прометей-1”, так его назвали в НАСА – все-таки построен аппарат был отчасти на основе их Шаттла, - вставил он бегло и монотонно, посчитав нужным прояснить публике немаловажный момент. – До сего времени, до сего времени, этот проект был засекречен и его эффективность по-прежнему остается под сомнением, тем не менее, ваш шанс совершить полет успешно и стать первыми людьми на Марсе превышает восемьдесят процентов. – Тут Крапин поправил очки и обратил внимание космонавтов на монитор, где появилась схематическая модель части солнечной системы. – Итак, смотрим на карту. Ваш путь будет лежать в направлении четырех с половиной градусов на запад по экватору относительно сегодняшней оси Солнце-Земля; как раз через двести семьдесят земных суток Марс приблизится к указанной прямой. Таким образом, сбавив скорость, корабль на время станет искусственным спутником планеты. – Крапин говорил, как всегда, неразмеренно, то ускоряя, то внезапно замедляя речь, но его своевременные логические ударения помогали усвоить самое важное. – Затем начнется самая ответственная часть полета – приземление. Для этой цели на борту имеется капсула со сверхпрочным корпусом, сверхпрочным корпусом…, пятью парашютами и четырьмя жидкостно-реактивными двигателями, ее вместимость – семь человек, это последняя совместная разработка наших ученых и американских коллег, взлетно-посадочная многоразовая шлюпка “Кристи-1”. Двигатели будут использоваться для торможения и в последствие для взлета, капсула приспособлена для автоматической стыковки с кораблем, что позволит вам без проблем вернуться на корабль. Приземляться вы будете вблизи указанной инопланетной базы. Вот, собственно, и все, - Крапин развел руками и улыбнулся в ответ на одинаково серьезные взгляды сидящих.

Переваривая полученную информацию, Алексей постепенно сходил с ума и был, казалось, на грани обморока. И лишь громкая фраза начальника заставила его встрепенуться и прийти в себя:

- Спасибо, профессор. Надеюсь, ничего нового присутствующие здесь не узнали, больших изменений в график и полетное задание внесено не было. Теперь, для тех, кто, может быть, видит друг друга впервые, - произнося это, он на секунду перевел взгляд на Алексея, от чего тот замер, как мраморная статуя, - предлагаю еще раз познакомиться со своими коллегами. – Кромешников сделал паузу на высокой ноте, чтобы как-то смягчить атмосферу, затем взял со стола тонкую папку и принялся, изредка поглядывая в нее, представлять сидящих за столом людей, - подполковник Лобков Андрей Андреевич, первый пилот. - Услышав свое имя, подполковник тут же встал с кресла, возвысившись над столом во весь свой двухметровый рост, и сделал быстрое движение, похожее на небольшой поклон. Окружающие тут же обратили на него свое внимание, в глаза в первую очередь бросалась его исконно русская внешность: светлые волосы, подстриженные под горшок, большие и глубокие голубые глаза, - лицо его было совсем, вроде бы, простецким, но вместе с тем ничего не выдавало, эта кажущаяся открытость стояла прочной стеной перед его истинным суровым характером. – Подполковник будет осуществлять управление кораблем на большей части пути. - После этих слов Кромешникова Лобков вновь преклонил голову и сел в кресло, и начальник перешел к следующему члену команды. – Майор Любинская Мария Алексеевна будет вашим вторым пилотом, под ее ответственностью – целиком навигация и частично управление кораблем. – Симпатичная светловолосая женщина лет двадцати восьми, сидевшая рядом с подполковником, медленно встала, чуть коснувшись пальцами стола, и слегка прогнула спину, ненавязчиво и грациозно, так что грудь ее приподнялась чуть выше. В этот момент у большинства мужчин, сидевших за столом, что-то екнуло внутри. Внешне она казалась идеальной: стройная, утонченная фигура, подтянутая, красивая кожа с легким естественным на вид загаром, темная контрастная мушка над губой, вьющиеся локоны пшеничного цвета чуть прикрывали лицо, выделяя предельно серьезный и оттого еще более сексуальный взгляд. В роли офицера ВВС такую женщину представить было крайне сложно, все, что выдавало ее – это коротко подстриженные ногти на руках. Чувствуя на себе десятки взглядов, она не смущалась ни капли и только больше воодушевлялась, чуть улыбаясь и сохраняя надлежащую уверенность и степенность. Прослушав о себе короткую характеристику, которую дал генерал-полковник, она, аккуратно поправив юбку, села на место. Кромешников сопроводил ее галантной улыбкой и продолжил представлять экипаж. На этом моменте он неожиданно воодушевился, и в интонации его появилось нечто силовое, ораторское и художественное. – Теперь представлю вам наш доблестный десант, эти люди будут первыми, кто увидит небо Марса изнутри. Их миссия наиболее опасна и ответственна, в этом деле важна не только техническая, но и боевая подготовка. Полковник Джек Уайт, специалист по системам управления и авиационным двигателям, глава отряда, боевой офицер, участник двадцати двух локальных вооруженных конфликтов. Как самый старший по званию и самый опытный из вас, полковник будет руководить экипажем в процессе полета и по приземлении на Марс. – Пока Кромешников представлял полковника, тот медленно и непринужденно встал, сохраняя предельное спокойствие удава; своим волевым, уверенным и безмятежным взглядом он, казалось, с первой же секунды подчинил всех сидящих и уже начал мысленно готовить их к опасной операции. Низкие брови, тяжелая челюсть, короткие седые волосы, подстриженные под “площадку”, широкая, сильная грудь под синим мундиром и еще более широкие плечи – за его суровой внешностью бывалого американского вояки явно таился столь же суровый и сильный характер, и все это дополнялось исключительным инженерным мышлением и редкими профессиональными качествами. Но вид его внушал отнюдь не страх, а, скорее, наоборот, чувство защищенности – от понимания того, что этот человек на стороне правых. В отличие от своих сослуживцев, сидевших за столом, он хорошо понимал начальника ЦУПа  и вообще неплохо владел русским языком и изъяснялся на нем практически без акцента. Не успел он присесть, рядом тут же возник его сосед – чернокожий американец, ростом ниже его на полголовы и моложе лет на пятнадцать, его глаза сияли диким энтузиазмом, который он тщетно пытался скрыть и который, бесспорно, радовал окружающих. – Да, да…, - спокойно, слегка иронично и доброжелательно поддержал его Кромешников. – Позвольте представить лейтенанта Джерри Паркера, математика и специалиста по ядерной физике. – Этот парень явно чувствовал себя пока не так свободно, как полковник Уайт, но всем своим видом показывал, что готов с удовольствием идти на контакт с кем угодно.  – Так…, - Кромешников вновь начал копаться в своих бумагах в поисках следующего досье – меньше всего он хотел что-нибудь напутать, представляя напарников друг другу. – Капитан Уэсли Ричардс, психолог, автор уникальной диссертации о воздействии факторов космического полета на психику человека, номинант Нобелевской премии в области психологии. – Уже по данному описанию можно было понять, насколько сильная личность предстала перед аудиторией. Выждав паузу, капитан поднялся с кресла и молча поклонился, с кроткой, едва заметной улыбкой. Это был невысокий брюнет с добрым, немного валовым взглядом и скуповатой мимикой, благодаря сильно искривленной линии роста волос, его высокий лоб был целиком открыт и блестел подобно переполненному ларцу знаний, тем самым придавая ему больше солидности, чем все остальное в нем; боязно было смотреть этому человеку в глаза, поскольку при первом же взгляде создавалось впечатление, будто он знает о тебе все. – Спасибо, капитан. – Кромешников учтиво кивнул, глядя ему в глаза, на этот раз он не стал искать следующее досье, поскольку с очередным офицером был знаком достаточно близко, пусть и не так, как с командиром отряда, - майор Алан Брэй, профессор астрофизики, уфолог, участник многочисленных антитеррористических операций, руководит исследованиями в области экспериментального оружия.  – Вновь представленного члена экипажа тяжело было принять за боевого офицера: его крайне легкий взгляд и простая гражданская мимика (если такой термин существует) весьма смягчали первоначальное впечатление о нем, вместе с тем, остальные члены отряда с большим уважением относились к нему, и это читалось в их глазах. – Лейтенант Джозеф Бэрри, специалист по бортовым приборным комплексам. – Пятый из отряда, словно по команде “смирно”, тут же вытянулся в полный рост и молодцевато приподнял подбородок, поразив окружающих своей строжайшей выправкой. По этому человеку было видно с первой же минуты, что он получает удовольствие от службы, независимо от ее вида и от настроения, которое диктуют ему обстоятельства. – Призер чемпионата С.Ш.А. по стрельбе из винтовки, - поспешил добавить Кромешников с высокой, почти торжественной интонацией, соответствующей настроению лейтенанта. – И последний член Отряда контакта, лейтенант Томас Гордон Вонг, бортмеханик, один из разработчиков съемного модуля “Кристи”, собственноручно занимался разработкой капсулы для высадки на марс и планированием спуска и подъема; ваш специалист по полезному грузу. – Как и следовало предположить из фамилии, лейтенант оказался мужчиной азиатской внешности, притом довольно миловидным. Ростом он был примерно с Алексея, но немного уже в плечах. Как и все члены команды Уайта, он был специалистом в своей области с долгой и плодотворной научной практикой за спиной.

“И зачем я здесь нужен?” – Думал Алексей, глядя на этих чемпионов и гениев. И это была не просто самоирония, а колкая заноза в сердце, за которую ему становилось стыдно не только перед окружающими, но и перед самим собой. – “Они совершенны, а я только на четверть, максимум наполовину”. – Конечно, он понимал, что эти качества не определяют целиком человеческого совершенства, но для него не было ничего обиднее, чем уступать кому-то во всем – это было чем-то вроде подросткового комплекса, от которого не отвязаться и который, в то же время, побуждает к непрерывному движению вперед. Лишь где-то глубоко в душе внутренний голос еле слышно шептал ему одну известную истину: “Каждый в чем-то лучшевсех остальных, даже гениев. И ты в чем-то впереди всех”. Эти мысли немного подбадривали Алексея, и все же он старался выкинуть их из головы, поскольку она уже была набита плотной и тяжелой грудой вопросов, и в первую очередь, вопросом о том, не сон ли это.

Этот вопрос вдруг всплыл в неком ином образе, когда начальник ЦУПа представил очередного члена экипажа:

- Прошу внимания,… лейтенант Хо Ляо Йонг, Китай – специалист по системам жизнеобеспечения, доктор медицины, физик и микробиолог. – Этого лейтенанта следовало объявлять в возвышенном тоне, как победительницу конкурса красоты. – Можно отметить еще одним новшеством и, я бы сказал, достижением мировой космонавтики: космическое агентство Китая, присоединилось к нам в нашем амбициозном проекте.

Алексей повернул голову налево и замер в удивлении. Безумно симпатичная девушка с чуть-чуть раскосыми и от этого еще более привлекательными глазами и распущенными, черными, как смоль, волосами, словно видение, возникла рядом с ним; увидев ее, он удивился сам себе: нельзя было не заметить столь красивую леди, тем более азиатку, сидевшую так близко. Ее черные волосы с ровным светлым отблеском, похожим на диадему, слегка подвитые у кончиков, живописно ложились на плечи, прикрывая загорелую шею. Улыбка ее поразила всех, по виду этой девушки никак нельзя было определить, что она готовится к грандиозной космической экспедиции – слишком сильно она сияла радостью, хотя, быть может, это было обычной защитной реакцией против затяжного, утомительного волнения.

Стоило ей сесть на место, Алексея тут же обнесло пленительным и свежим ароматом ее духов. Слегка сбросив улыбку, Ляо повернулась к нему, явно заметив его увлеченный взгляд, но Алексей тут же осекся и пугливо отвел глаза. Он не знал, отчего так сильно билось его сердце – от ее открытого, лучистого взора, либо от того, что, наконец, подошла его очередь... Кромешников снова кашлянул в кулак, и представил Алексея, на этот раз, не глядя в папку:

- И последний, десятый член экипажа “Прометей-1”, старший лейтенант, Алексей Плутов, планетолог. – Услышав свое имя, Алексей встрепенулся и робко встал с кресла, больше всего стесняясь своего внешнего вида. Кромешников начал как-то странно поглядывать на Руденко, ирония, с которой окружающие смотрели на Алексея, смутила его еще больше, он вдруг ощутил себя маленьким ребенком, который промочил штаны не банкете в доме правительства. Но затем он вновь услышал громкий, главенствующий над всеми голос начальника. – Наш лучший специалист по Марсу, Венере и Луне, - и тут же почувствовал внезапную бодрящую гордость, которая медленно побежала мелкими мурашками по его коже, внешне это проявилось лишь легкой вдохновленной улыбкой, - …, и это третье изменение в нашей экспедиции, - на этом Кромешников чуть понизил интонацию и слегка потупил взгляд. – Дело в том, что капитан Глебов не сможет участвовать в экспедиции – в результате вчерашнего несчастного случая он получил сотрясение мозга и перелом ключицы. – Страшная новость отдалась напуганными вздохами со стороны слушателей. – И все же, генерал не стал останавливаться на печальной ноте, почти все вокруг понимали, что в ситуации глобальной важности приходится хладнокровно обходить некоторые личные проблемы. - Итак, господа, - поспешил продолжить речь генерал-полковник, - вам предстоит сложная и, признаюсь, весьма опасная миссия. Возможно, некоторые…, - тут он прервался, бросив ожидающий взгляд на Алексея, и, когда тот сел на место, начал сначала, - некоторые из вас, я уверен, еще не успели осознать всей важности их присутствия здесь…, приготовьтесь, - сделав паузу, он тяжело вдохнул и не спеша окинул сидящих взглядом и увидел открытые, горящие взгляды…, - приготовьтесь… стать первыми людьми на Марсе. – В зале воцарилась живая, но тяжелая тишина. – Все мы участники великого прорыва человечества, наряду с первым полетом человека в космос и первой высадкой на Луну. И это не просто прорыв – это двойной прорыв: если все пойдет удачно, мы, наконец, войдем в контакт с внеземной цивилизацией; мы надеемся, это станет сильным толчком к развитию нашей культуры. Мы не были полностью уверены в шестьдесят первом году, не можем быть уверены и сейчас, до нас пока никто не  совершал столь амбициозных шагов на этом пути, и в то же время никто и не падал – это должно вас взбодрить. Над подготовкой проекта “Прометей-1” работали лучшие специалисты мира, мы уверены, их труд не пропадет зря. Вас не пугают трудности и смертельная опасность, иначе вы отказались бы от этой экспедиции. Приготовьтесь стать гордостью нашей нации…, нации землян. Вы лучшие, вам все по плечу. – На этой фразе Кромешников собрал свою папку и направился к выходу, за ним проследовали пришедшие с ним профессора.

После их ухода никто не издал ни звука в течение минуты, десять членов экипажа смотрели друг на друга уже как на боевых товарищей, каждый старался еще раз осмыслить ситуацию и представить в точности то, что им предстояло. Сквозь белые портьеры уже не пробивался свет весеннего солнца, огромная люстра висела устрашающе над просторным “залом вечности” и светилась таинственным светом, похожим на свет Луны. Первым встал полковник Уайт, нарушив тишину громким шорохом; резким, отработанным движением он надел бескозырку и уверенным шагом, почти маршем, наравился к выходу, то же самое повторили за ним остальные члены отряда.

За американской делегацией направилась китайская, затем и русские космонавты. Проводив всю толпу взглядом, Алексей встал с кресла и вопрошающе, как ребенок, посмотрел на генерала Руденко, в ответ он увидел лишь скупую, но таинственную улыбку на его лице. Странное, тяжелое оцепенение опустилось на язык Алексея, как результат осмысления происходящего. Он, определенно, хотел что-то сказать, но все, что он мог сделать, это слегка приоткрыть рот, словно рыба. Только спустя минуту он, наконец, издал глухой звук, после чего постарался-таки собраться с мыслями и тихим, дрожащим голосом спросил:

- Это все правда?

Вопрос был немного глуповат, но генерал все же поспешил дать ответ:

- А ты сам как думаешь?

- Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, - произнес Алексей, тяжело и неровно дыша.

- Я знал, что ты хочешь этого больше, чем кто-либо. – Генерал становился, казалось, все счастливее, зная, что повергает молодого человека в приятный шок.

- Хорошо, … но почему именно я? – Плутов становился все активнее и начинал непроизвольно давить эмоциями. – Я же не прошел медкомиссию на космонавта.

- Скажу тебе по секрету, я сделал некоторые поправки в твоем деле. Повышенная чувствительность к гипергравитации – это, конечно, серьезно, но ведь ты готов перетерпеть взлет и посадку ради… этого. – Он обвел взглядом потолок комнаты, глядя на него, как на звездное небо. Увидев, что Алексей собирается обратиться с очередным вопросом, Владимир Сергеевич заранее перебил его. – Больше тебе не о чем волноваться, пойдем со мной.

Двое вышли из зала, после чего охранники неслышно закрыли за ними двери. Вновь пройдя через ярко освещенные людные коридоры тем же путем, что и раньше, они вышли на улицу, где уже стоял высокий комфортабельный автобус, который должен был доставить космонавтов к месту проживания.

- Дальше моя помощь тебе не понадобится. Сейчас я должен идти на совещание, увидимся завтра. – Сказал генерал и указал Алексею на дверь в автобусе.

- Постойте. А как же Лещенко? Ведь он был на замене…

Генерал ответил не сразу, по его скорбному взгляду Алексей понял, что все еще более печально:

- Дело в том, что вчера они были вместе…, трос лифта оборвался, Лещенко сломал лодыжку, у Глебова - сотрясение.

- Боже мой…

- Не думай об этом больше. Я уверен, ты достойно выполнишь их задачу, так, что они и все мы сможем гордиться тобой.

- Огромное спасибо, - все, что смог сказать Алексей в тот момент, он пока не знал, как выразить генералу свою благодарность в полной мере. Двери закрылись за его спиной, как только он поднялся по ступеням, и автобус начал тихо набирать скорость. За окном в вечерних сумерках начали проноситься невысокие здания и скверы, отгороженные от шумной дороги полосой раскидистых тополей.

Алексей сел на первое сидение и тут же почувствовал, как несколько оценивающих взглядов начали сверлить его затылок, хотя, что более вероятно, ему это лишь показалось. Все члены команды “Прометей-1” комфортно расположились на мягких сидениях, и некоторые уже начинали о чем-то беседовать. Алексей сидел один и прислушивался к негромким голосам, которые короткими репликами доносились сзади.

Глава VI

- Привет, Меня зовут Джерри, - абсолютно безволосый чернокожий парень, сидевший позади Алексея, положил руку ему на плечо и улыбнулся лучезарной американской улыбкой, как только тот повернулся к нему лицом, - Джерри Паркер, - он говорил на родном ему американском английском, так что понять его было довольно трудно, но Алексей знал язык достаточно хорошо, чтобы свободно изъясняться и понимать даже очень быструю речь.

Он сперва немного растерялся, но уже секунду спустя приветливо улыбнулся и пожал напарнику руку:

- Алексей.

- Алексей! – Повторил за ним Джерри с какими-то странными и сильными эмоциями. - Лео, - выговорил он, не снимая улыбки с лица.

- Да, можно и так, - Алексей копировал его выражение лица.

- Ееа… - протяжно произнес Джерри, слегка наклонив голову назад.

- Ееа… - поддержал его Алексей и пожал его сильную черную руку.

Без малейшего промедления Паркер начал спрашивать обо всем, что приходило ему в голову:

- Сколько раз ты уже поднимался в космос?

- Ни разу, - застенчиво произнес Алексей, слегка скривив губы и приподняв брови.

“Ни разу?” - Спросило лицо Джерри. В ответ Алексей смущенно развел руками.

- Ну да. А ты?

- Я поднимался один раз на орбиту.

- Да? И как она…?

На лице Джерри вновь всплыл вопрос.

- …Земля из космоса.

Джерри повел бровями, задумчиво почесал нос, затем уверенно, с упоением произнес:

- Прекрасна… - и поспешил добавить, - прекраснее только моя Эмми…, так зовут мою невесту.

- Вау…! - Все, что произнес Алексей в ответ. – Это очень круто.

- А у тебя есть девушка?

- Ну…, да, - протянул Плутов неуверенно и смущенно, - то есть, она уже не совсем моя девушка…, в общем, я ее не люблю…

На лице американца выразилось задумчивое сочувствие. Немного подумав, он перешел к следующему вопросу:

- Ты хорошо разбираешься в планетах, да?

- В общем-то, да. Иначе меня не включили бы в команду. Моя специальность – Марс и Венера, и еще Луна, они мне наиболее интересны.

- Венера… - грустно произнес Джерри, после чего оба скорбно опустили взгляды и вдруг на минуту представили, что ждет их впереди.

“Я тебя совсем не знаю, - думал Алексей, глядя на американца, - но знаю, что в будущем мы будем не просто напарниками…, съедим пуд соли вместе, это точно”. С первой встречи с этим парнем Алексея потянуло к нему, возможно, из-за того, что он принадлежал к другой расе, возможно, из-за его раскованности, возможно, из-за чего-то еще.

Вдруг скорбь Джерри сменилась тихой радостью, которую он сдерживал в кулаках, поднимая их перед собой:

- Мы будем первыми на Марсе! - Вскрикнул он шепотом. - Я всегда об этом мечтал. Ты, наверное, тоже.

- Не знаю, - ответил Алексей, задумчиво усмехнувшись, - если честно, это до сих пор не укладывается у меня в голове.

- Ты что. Я бы отдал все, что у меня есть, за этот полет.

- Я тоже, но, веришь или нет, я узнал о нем только час назад, в ЦУПе. - Тут он сам задумался над своими словами…, - постой, а ты когда узнал?

- Полгода назад, как и  все.

“Полгода…? Для самой серьезной экспедиции в истории?” – Алексей понял, что не знает ничего о проекте “Прометей-1”, но на данный момент ему было не до подозрений и догадок, эмоции в нем, хоть и не отражались на лице, зато все больше вытесняли логику. От этого, в первую очередь, он так легко пошел на контакт с новым знакомым и беседовал с ним совсем свободно, а не так, как это обычно бывало.

- Я сразу понял, что ты не был готов к собранию. - Сказал Джерри, как будто раскрывая какую-то маленькую тайну.

- Как? - Удивился Алексей, но потом сообразил сам…, - ах, ну да.

- Да, именно по одежде.

- Наверное, все это заметили.

- Да…, - протянул Джерри, - значит, ты любишь свободный стиль?

- Yep. - Ответил Алексей, после чего услышал веселый смех собеседника.

- А сколько тебе лет?

- Двадцать четыре.

- И мне столько же. - Лейтенант вдруг начал смотреть по сторонам, как будто что-то выискивая за окнами. - Ты где-то здесь работаешь?

- Да, в лаборатории, провожу исследования. У нас самый мощный телескоп и спектральный анализатор. Каждое утро мы измеряли температуру атмосферы на Венере, а также влажность и давление у поверхности. То же самое для Марса и Луны, реже для Меркурия.

- А как насчет более далеких планет?

- С ними тоже работаем, но, вообще, ими занимается другая бригада.

- У тебя интересная работа, - произнес Джерри с небольшой долей зависти.

- А ты где работаешь?

- В NASA.

- Ну конечно, как я сразу не догадался. Там, наверное, лучше, чем здесь, - сказав это, Алексей перешел на шепот и с улыбкой добавил, - я всегда хотел там работать.

- Конечно, я предпочту работу на родине любой другой. А ты разве нет? - Американец удивленно посмотрел на Алексея, неожиданно спрятав улыбку.

- Нет. - Алексей сказал это настолько уверенно и спокойно, что ему вдруг стало стыдно перед новым товарищем, а также перед миллионами русских людей, которые его не слышали в тот момент.

- Но ты мечтал стать астронавтом?

- Да, с шестнадцати лет.

- Значит, тоже сумасшедший…

- Наверное. Все мы такие. - Алексею понравилась мысль Джерри о том, что о карьере космонавта люди мечтают только в раннем детстве, за исключением редких, по-настоящему безудержных безумцев, которые идут до конца. Вдруг он почувствовал что-то новое и свежее во всем теле, с внезапной легкостью на душе он не спеша принялся осматривать чистым, светлым взглядом всех сидящих в салоне людей и улыбнулся, томно сомкнув глаза. Почему-то ему захотелось растянуть этот момент и как следует его прочувствовать. Вдобавок ко всему, из открытой форточки потянул свежий весенний воздух и, смешиваясь с запахом духов, которого Алексей прежде не чувствовал, легко и ласково колыхал его темную челку. Он уже готов был взлететь, как пушинка и прикоснуться к облакам, но облаков не было. “Отлично”, - сказал он про себя, - “сегодня звезды не дадут мне спать”. Как только он дошел взглядом до Джерри, то встретил столь же открытый и светлый взгляд, смотрящий сквозь преграды настоящего прямо в будущее.

Между тем, напарники даже не заметили, как автобус постепенно снижал скорость, пока, наконец, не затормозил так резко, что все сидящие непроизвольно привстали с сидений и, чуть было, не свалились в одну большую кучу. Алексей же чуть не перевалился через перегородку прямо на подножку. Джерри успел схватить его за руку и удержать на ногах, а точнее на мягком месте, которым тот оперся на перегородку.

- Спасибо, - проговорил он в легком шоке.

- Не за что, - произнес Джерри в ответ.

Вновь улыбнувшись друг другу, они таки приняли вертикальное положение и вслед за остальными астронавтами двинулись к выходу. Сойдя с подножки, они направились туда, куда им указал мужчина в военной форме, ожидавший их на автобусной остановке – к восьмиэтажному зданию кубической формы. Оно гордо возвышалось над обширной лужайкой, которая каждое лето наливалась живым, сочным цветом коротко подстриженной травы и контрастными темно-зелеными фигурами кустов самых разнообразных угловатых форм. В радиусе двухсот метров от этого места, пожалуй, одного из самых уютных в городе, не было никаких строений, и для того, чтобы попасть в здание, приходилось преодолеть около ста пятидесяти метров от проезжей части по выложенной фигурным кирпичом тропинке мимо плотно насаженных кустов шиповника и сирени. Солнце опускалось все ниже и окрашивало небо все более насыщенно. Красные пятна заката отражались в высоких окнах, ни в одном из них не горел свет, и складывалось впечатление, будто в здании не было ни души.

Компания из одиннадцати человек, уверенно и в какой-то степени величественно пройдя вдоль бесшумной поляны, вошла в гостиницу и миновала бдительных дежурных, которые тут же поспешили отдать воинское приветствие начальнику ЦУПа. Алексей был удивлен увидеть Кромешникова во главе делегации – в автобусе он его странным образом не заметил. Он вертел головой больше, чем кто-либо: попасть внутрь этого здания он мечтал с первого года учебы в Звездном; тот факт, что в этой гостинице останавливались космонавты семи разных держав, уже вдохновлял его. По его прежним представлениям, он должен был почувствовать что-то особенное, как человек, впервые вошедший в вековой храм, но все неизведанное становится менее захватывающим, когда прикасаешься к нему, и порой оказывается, что оно привлекательно, в наибольшей степени, лишь своей недоступностью.

Как только они вошли в лифт, высокие, ярко освещенные голубые стены сменились блестящим зеркальным металлом. Впервые за долгое время Алексей не испытывал страха, поднимаясь в лифте, к тому же подъем произошел так быстро, что он не успел предаться своей фобии и представить все, что происходит за пределами кабины, как он обычно это делал. Лифт остановился на седьмом этаже, после чего делегация направилась вслед за Кромешниковым по светлому, просторному коридору, устеленному белой ковровой дорожкой по всей длине. Пройдя несколько метров, они остановились в просторном холле, где уже находились какие-то люди – судя по всему, обслуживающий персонал. Начальник ЦУПа встал рядом с перилами из темного дерева, которые тянулись вдоль стеклянной стены над широкими мраморными ступенями с первого этажа и соединялись на восьмом. Свет многочисленных вмонтированных в потолки и стены ламп не оставлял ни одного темного уголка в помещении, десятки работников гостиницы поддерживали идеальную чистоту в здании, которая бросалась в глаза сразу при входе.

- Дамы и господа, - начал Кромешников, как всегда, предельно красноречиво, - сегодня ваша последняя ночь на Земле на ближайший год. В этом корпусе вы будете находиться до завтрашнего утра. Пуск состоится, напоминаю, в час дня, автобус придет за вами в девять утра. Ужин будет подан в девять часов, до этого времени вы успеете освоиться, пообщаться и отдохнуть. И еще кое-что, настоятельно рекомендую вам не покидать корпус до утра, чтобы исключить любые чрезвычайные ситуации. Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома. Дежурный проведет вас в ваши номера. – На этих словах он жестом подозвал к себе офицера, стоявшего у противоположной стены, и что-то прошептал ему на ухо. Прежде чем направиться вместе с ним к выходу, Кромешников добавил напоследок: - и советую лечь пораньше.

После его ухода численность толпы в холле увеличилась раза в два, космонавты в сопровождении работников гостиницы начали суматошно расходиться по номерам. Алексею досталась обширная комната в самом начале коридора. Уют, который царил в ней, поразил его сразу при входе: на высокий белый потолок, стены приятного морского цвета и аккуратно заправленную кровать падал мягкий свет четырех ламп с фиолетовыми абажурами, расположенных в углах. Кровать была прижата торцом к стене и стояла боком к двери – между большим дубовым шкафом и огромным окном на всю стену. Напротив кровати стояла дубовая тумбочка с телевизором и телефоном, а справа – высокий и тонкий торшер, который был выключен, в отличие от остальных осветительных приборов. Над центром комнаты, вместо люстры, висела маленькая модель летающей тарелки, на удивление удачно сочетавшаяся с интерьером.

Окинув наигранно критичным взглядом свою спальню, Алексей остановил взгляд на летающей тарелке, разулся, подошел к шкафу и положил в него свою сумку, после чего устало сел на кровать напротив окна и просидел так около пяти минут, ни о чем не думая – мозг устал думать, он постоянно нагружался из-за пустяков, иногда мысли большими, коварными полчищами атаковали его, ослабляя остроту внешних ощущений и ориентацию. Прямо перед ним открывался вид на маленький, но всегда живой и хорошо освещенный город, но Алексей не видел ничего дальше окна, потому что не смотрел. В общем-то, задуматься ему было над чем: во-первых, таких случаев, когда космонавты отправлялись в космос без какой-либо подготовки, как он, на следующий день после короткого ознакомления с планом полета, прежде не бывало, во-вторых, подготовить первую в истории Земли экспедицию на Марс представляется делом нелегким, и неизвестно, сколько времени должно было уйти на строительство корабля. И все же в тот момент ему было безразлично, что скрывалось за проектом “Прометей-1” и как его сумели подготовить в столь короткий срок.

Ненадолго очнувшись, Алексей дотянулся до сумки, достал из нее крохотный плейер, надел наушники, лег на покрывало и вновь ушел в себя. Глядя на все ту же летающую тарелку, он начал тонуть в волшебном звуке, электрический бит со скоростью 132 удара в минуту распространялся по его телу, затрагивая каждый мускул и иногда вызывая фиксированный ритмичный тик. Он по-прежнему не думал ни о чем, даже над тривиальными текстами, которые начитывали у него в голове мастера классического электрофристайла. Ничего не было приятнее, чем расслабиться после долгого дня, полного ярких переживаний и впечатлений. Вполне возможно, за последние несколько лет он не переживал стольких потрясений, сколько пережил за прошедший день, и конечно, он понимал, что это было лишь началом, и все, что он перенес, не сравнимо было с тем, что ожидало его впереди.

“Я люблю тебя”, - первое, что пришло ему в голову за несколько минут. В этой фразе не было ровным счетом никакого смысла, просто иногда при включении мозга он начинал думать простыми словами, без всякого скрытого смысла. Включившись, наконец, и осмыслив обстоятельства, он подумал об одной немаловажной вещи – о том, что ему будет необходимо в полете. “Музыка у меня есть…, - начал мысленно перечислять он, - батарейки тоже…, но это все вторично. Нужно взять что-нибудь, что будет напоминать о доме…”. Буквально в ту же секунду ему пришла другая мысль: “Мама…, нужно позвонить маме”. Не успел Алексей снять с пояса телефон, как он завыл громкой, мелодичной музыкой, издавая слабенький бит. Испытав легкий испуг, Алексей взглянул на маленький дисплей и поднес телефон к правому уху. Как и следовало ожидать, звонила Марина Андреевна, как ни странно, его это смутило довольно сильно, он не успел придумать, как преподнести маме все, что он должен был ей сказать.

- Да. - Протянул он с подъемом интонации.

- Алеша, здравствуй, - вполне спокойно и довольно живо произнесла Марина Андреевна.

- Привет, мам.

- У тебя все хорошо?

- Да, мам, все нормально. - Произнес он вполне уверенно, но мама, как всегда, почувствовала, что он чем-то озабочен. - Даже отлично.

- А что произошло? - Марина Андреевна мигом перехватила настроение сына, уже от его слов ей стало намного легче на душе.

- Ты не поверишь!… - Алексей постарался вновь все осмыслить и сформулировать для себя и для мамы. - Завтра мы запускаем экспедицию на Марс.

- Неужели? - Ее восторженное удивление порадовало Алексея и немного успокоило его.

- Самое главное, я буду одним из космонавтов. - За этими словами последовало тревожное молчание…

- … Ты полетишь в космос? Как? Разве тебе можно?

- Я готов. На самом деле, я вполне здоров для космических полетов, просто требования к космонавтам слишком завышены. К тому же, я, пожалуй, самый лучший и единственный планетолог, который может лететь с ними.

- Ты не боишься? - Марина Андреевна говорила тяжело и удивленно, в ее тоне возник какой-то странный и противоречивый оттенок – радость от успехов сына сочеталась у нее с нервным волнением.

- Ты что, это же моя мечта. Представляешь, мы будем первыми людьми на Марсе. - Тут им, наконец, овладела гордость.

- Алеша, мне не верится. Как это возможно? Просто в голове не укладывается.

- У меня тоже, но это так. Мы вернемся героями, я всегда мечтал об этом. - Алексей понимал, что его слова казались чересчур самоуверенными, но знал, что маме нравилось то, что он говорил, и ему, разумеется, тоже.

- Это же опасно.

- Мам, оно того стоит. К тому же, это вовсе не так опасно, как кажется, весь полет четко спланирован со всеми возможными вариантами и неполадками, самые умные люди планеты позаботились о том, чтобы он прошел успешно. - Опять молчание…

- Я горжусь тобой, - произнесла она, немного облегчив душу, - твой отец гордился бы еще больше.

- Я знаю… - Алексей улыбнулся с непонятным смущением и томным взглядом посмотрел в окно.

- Вот ты и стал космонавтом…, молодец…. А когда вы вернетесь? Это, наверное, очень долго.

Тут Алексей задумался сам.

“Нам, по-моему, не сказали, или я прослушал”. Тут он решил в уме рассчитать приблизительно длительность полета; трезво взвесив и сопоставив все данные, он ответил:

- Я думаю, примерно через год.

Тут Марину Андреевну охватил шок.

- Почему так долго?

- Мам, такая работа. Я ведь и дольше отсутствовал порой. - Он знал, что эти слова нисколько не утешили ее, но ничего большего предложить не мог. Все, что он смог сделать – немного отдалиться от этой темы. - Я тут решил забежать к себе в общежитие, чтобы взять что-нибудь с Земли с собой, но не могу придумать, что. Хотел спросить тебя.

- Может быть, возьмешь фотографии? - Марина Андреевна старалась смириться со всеми “сюрпризами”, что он ей преподносил.

- Отличная идея, как я сам не догадался! - Алексей чувствовал ее настроение, но не мог помочь ничем, кроме своего радостного тона. - И еще, я думаю, нас покажут на телевидении, так что ты меня увидишь.

- Да? Здорово… - Она искренне радовалась за сына, и Алексею становилось от этого все легче. - Только пообещай мне, что вернешься.

- Да что ты… Конечно вернусь, обещаю, - произнес Алексей, не задумываясь.

- Я верю. Возвращайся скорее.

- Хорошо, пока, я должен идти. Тебе будут докладывать обо всем, так что не придется волноваться. И мы с тобой сможем связаться, я уверен. Все будет хорошо, мам.

- Я знаю, Леша. Ну, давай, беги. Счастливо тебе.

- Пока.

Алексей мягко нажал кнопку на телефоне и опустил его в карман джинсов. Взяв с собой все необходимое, а именно ключи, проездной билет, телефон, рюкзак и все пропуска, он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и направился к выходу.


Восемь часов вечера. Двадцать минут назад Солнце скрылось за горизонтом, и лишь где-то вдалеке его свет озарял хвойные леса, тщетно стремясь разогреть сухой снег под густыми зелеными ветвями. На востоке же постепенно проявлялись редкие звезды, из минуты в минуту их волшебный покров стелился все дальше и шире и становился все плотнее. Ветер стих совсем, стало на удивление тепло и тихо….

Глядя из окна гостиницы, можно было подумать, будто город спал, но… Звездному было не до сна. В центре управления полетами вовсю кипела работа – заканчивалась последняя, в большей степени, формальная стадия подготовки к полету. Начальник ЦУПа, проводив космонавтов в их апартаменты, принялся собирать отчеты о работе всех служб – от подготовки стартовой платформы до снабжения корабля продуктами питания. Сотни инженеров и технологов, задействованных в работе, суетились в разных районах города в предвкушении грядущего события, такого бешеного трудового напора и неудержимого энтузиазма, пожалуй, не наблюдалось даже при подготовке первого искусственного спутника.

  Чисто вымытая, свежая стартовая площадка величиной в пять футбольных полей с многочисленными ярко-красными огнями, отчерчивавшими ее контуры, располагалась недалеко от Центра управления – по крайней мере, в пределах видимости; сотни тонн сверхпрочного металла на одном квадратном километре – десятки единиц разноплановой колесной и гусеничной техники, огромная стартовая платформа над газоотводной выемкой, четырехступенчатый ракетоноситель гигантских размеров и высокий шестиэтажный подъемный стенд. Вся эта поражающая своей мощью конструкция, казалось, упиралась своим тупым параболическим носом прямо в небо, от одного взгляда с ее верхушки можно было попросту лишиться рассудка. Серебристый космический корабль внушительных размеров, занимавший самое верхнее положение, обдувался потоками прохладного воздуха и, казалось, дышал этим воздухом, как какой-нибудь гигантский сказочный монстр. На борту его, как ни странно, не было никакой национальной символики, никаких пометок о его принадлежности тому или иному государству – лишь только изображение земного шара и крупная бронзовая надпись на холодном металле: ”Prometey I”.­­

Генерал Руденко стоял у окна в кабинете Кромешникова, глядя на эту стальную громаду. О чем он думал и думал ли вообще, понять было сложно. Начальник, тем временем, копался в бумагах, сидя за столом, ежеминутно отвечая на телефонные звонки и изредка прислушиваясь к звукам, раздававшимся за дверью.

- Как думаешь, Вадим, далеко полетит эта штуковина? - Спросил Руденко с таинственной иронией, и в то же время вполне серьезно.

Прежде чем ответить, Кромешников, стараясь не отвлекаться от работы, поставил подписи на шести бумагах, аккуратно сложил их в папку, отодвинул на край стола и только после этого, сняв очки и приложив одну дужку к губам, столь же серьезно ответил:

- Если они не долетят до Марса, значит, всю работу мы проделали зря и вообще ничего путного так и не совершили… Долетят, еще как долетят, и вернутся назад, вот увидишь. Шанс довольно неплохой – хотя бы потому, что до нас этого не делал никто.

- Основные силы самых мощных держав объединились здесь, … это внушает гордость.

- Вот, вот, и я о том же. Мы организовали самый грандиозный исследовательский проект в истории.

- Исследовательский…, - с тяжелой усмешкой генерал повернулся к собеседнику, - да…, революционные исследования, глобальный прорыв – как только мы это не называли.

- Да, и я верю, что это правильно. Надеюсь, США и Китай того же настроя.

- Кстати, если на чистоту, ты действительно уверен, что контакт поможет что-то исправить?

- Сейчас я не могу ничего сказать с абсолютной уверенностью. Система Цербера уже многим ученым не дает покоя и очень давно. Я думаю, наша беда – это общая беда, и мы можем ждать помощи от них.

- Но ведь ты не исключаешь возможности, что нас постигнет та же участь, что и…

- Конечно, - перебил его Кромешников, - все это понимают, все боятся.

После минутной паузы Владимир Сергеевич сел в кресло и задумчиво опустил глаза, в них начинала накапливаться тревога, которая почему-то именно в этот момент выступила наружу.

- Что-то не так? - Настороженно обратился к нему Кромешников. - Володя, ты меня пугаешь, что за внезапный скепсис?

- Мне тяжело это осознавать, - начал медленно говорить генерал, - но, если честно, я никогда раньше так не боялся,… а ведь я знаком с настоящим страхом, мы оба знакомы. - Его глаза бегали все быстрее, стараясь скрыться от тяжелых мыслей.

- Что правда, то правда. Я тебя понимаю; одно дело своя жизнь или жизнь взвода, да хоть целой армии, и совсем другое – судьба человечества. Но, будем надеяться на нашу команду, - последнюю фразу он проговорил с редким энтузиазмом и тем немного поднял дух товарища.

- Да, - подметил Руденко, - команда у нас отличная.

- Один твой планетолог чего стоит… - Произнес начальник ЦУПа, сдержанно усмехнувшись. - И зачем ты привел мне этого молокососа?

- Да, психологически он еще моложе своего настоящего возраста, хоть и семи пядей во лбу. Зато в нем есть потенциал, он создан для такой работы, и я в него верю.

- Что ж, а я верю тебе. Думаю, ты знаешь, что делаешь.

В ответ на лице Руденко появилась скуповатая улыбка, говорящая: “Именно этого я и ждал”.

- И еще кое о чем я хотел тебя спросить, - произнес он вдруг, вновь встав с кресла, - агентства будут давать огласку завтрашнему событию?

- Не ожидал от тебя подобного вопроса. – Приподняв правую бровь, ответил Кромешников. – Конечно, мы пропустим на базу репортеров, столь великий научный прорыв не может остаться без внимания, ты же понимаешь.

- Если честно, будь я на месте рядового гражданина, то с трудом бы поверил в саму возможность полета.

- Значит, мы подготовили сюрприз для всего человечества, и нас можно с этим поздравить.

- Да, и очень большой сюрприз, - сказал Руденко самому себе, глядя в окно на все того же металло-керамического гиганта, что возвышался над стартовой площадкой.


Четырнадцать длинных лестничных пролетов, сто девяносто шесть мраморных ступеней, упиравшихся в тонкие стены из двойного стекла – преодолев их все, Алексей прошел мимо лифта и был остановлен у вахты.

- Вам известно, что покидать гостиницу не рекомендуется? - Спросил у него плечистый охранник в черном пиджаке, с гарнитурой на левом ухе.

- Да, конечно…, не волнуйтесь, мне нужно только кое-что взять дома, я живу неподалеку.

- Хорошо, можете идти, но до одиннадцати вечера вы должны быть здесь.

- Я буду. - Произнес он, по привычке тактично улыбнувшись, и направился к выходу.

“Вот это погода”, - подметил он, вдохнув прохладный, бодрящий воздух, и, как обычно, постарался ненадолго углубиться в суть происходящего – увидеть, как триллионы молекул кислорода, поступающего вместе с воздухом в его организм, спускаются вниз по дыхательному пути и проникают в легкие; что происходило дальше, он, к сожалению, не так хорошо понимал, поэтому остановил свои размышления на этой стадии. Свободной, раскованной походкой он шел мимо пока еще голых кустов сирени, мысленно напевая слова одной из любимых песен и лишь слегка открывая рот.

Не дойдя тридцати метров до железной арки, которой заканчивалась вымощенная кирпичом тропинка, Алексей заметил, как черный автомобиль бесшумно припарковался у тротуара, буквально через секунду из него вышел высокий мужчина и немного косолапой походкой направился ему навстречу. Незнакомец шел, широко расправив плечи и немного отставив руки от туловища, его темная фигура искажалась в сопутствующем свете фар, но это не мешало разглядеть его крепкое атлетическое телосложение. Когда он вдруг развел руки в стороны, будто собирался обняться, Алексей немного смутился и даже насторожился. И все же тот выдал себя своей щеголеватой походкой – это был Сивахин; прежде чем поздороваться, он крепко обнял Алексея и даже как будто попытался поднять его с земли.

- Здорово, дружище, - произнес он, хлопнув Плутова по плечу и усмехнувшись нездоровым басистым смехом.

- Привет, - сухо произнес Алексей. - Ты здесь откуда?

- Да…, так, - Сивахин, очевидно, тоже не ожидал встретить его в этом месте. - А сам-то куда собрался? Тебе же нельзя уходить.

- Мне нужно в общагу – забрать кое-что.

- Давай, я тебя подвезу, - его лицо вдруг загорелось подозрительной инициативой.

- Не стоит, Юрик, я сам доеду.

- Ты че, поехали!

- Да нет, спасибо, я на автобусе.

- Тебе что, делать нефиг? Будешь автобуса полчаса дожидаться. На ужин опоздаешь.

- Почему полчаса? Я через двадцать минут на месте буду. - Попытался отвертеться Алексей, а меж тем подумал: “Все-то ты знаешь…”

- Ты с ума сошел?! - Сивахин вдруг начал странным образом выходить из себя, он любил поднимать голос, когда ни попадя – даже в самых бесполезных, глупых спорах, и вообще, мог завестись из-за сущего пустяка. – От остановки туда один только автобус идет, и появляется он сейчас раз в двадцать минут. А я тебя за пять минут доброшу, и обратно, если захочешь. Давай, дружище.

Алексей, в общем-то, тоже любил поспорить, но только не с Сивахиным. “Лучше не связываться”, – думал он в такие моменты. На этот раз ему ничего не оставалось, кроме как согласиться на предложение коллеги, к тому же, времени ему действительно терять не стоило.

- Ладно, погнали.

Сивахин тут же успокоился, но, по своему обыкновению, сохранил некий холод на лице, он хлопнул Алексея по плечу и быстрым шагом направился к машине, будучи уверенным, что тот последует за ним. Алексей так и сделал. Не произнося ни слова, они уселись в машину, и черная “Тойота” тихо понеслась по шумной городской улице.

На тротуарах было довольно оживленно: большие и маленькие компании студентов и прочих жителей собирались в скверах, у магазинов и кафе, около бронзовых памятников, в вечерних парках, ярко освещенных светом фонарей, и просторных, уютных двориках жилых домов. Невысокие строения, отдаленные, по меньшей мере, на тридцать метров от проезжей части, тянулись до самых окраин Звездного, завершая образ провинциального европейского городка. Полупустые автобусы сновали в обе стороны по мокрой дороге с тусклыми бликами, активно разбрызгивая грязную воду по бордюрам. Сотни электрических огней освещали улицу, близлежащие парки и дворы, затмевая свет звезд и даже Луны, которая в этом городе казалась приветливей и ближе, чем в каком-либо другом.

Звездный – обычный российский городок, на вид как все остальные, если не считать удивительной чистоты улиц, высокого качества автомобильных дорог, свежести воздуха и высокого, абсолютно неприступного забора по периметру. И все же в нем было что-то неземное, таинственное и манящее, что-то, что со страшной силой привлекало Алексея, наряду со столь милой ему уральской природой.

Мимо небольших кварталов, мимо совсем еще новых студенческих общежитий они неслись, все больше набирая скорость. За все три минуты пути оба не обронили ни слова, Сивахин, как обычно, думал о чем-то своем, никому более не доступном, Алексей же с непонятным волнением наблюдал за пейзажем, лишь изредка поглядывая на своего коллегу. На удивление поздно ему в голову пришла одна умная мысль: ”Если Сивахин сейчас поехал со мной, зачем тогда он вообще приезжал в гостиницу? Очередной таинственный дьявольский умысел?” Алексей попытался задать ему этот вопрос аккуратно и не слишком внезапно…, но у него не получилось:

- Кстати, Юрик, а что тебе нужно было в гостинице? - Ответа не прозвучало, как, в принципе, и следовало ожидать.

Выдержав длинную паузу, не отводя глаз от дороги, он произнес совсем неожиданную фразу, проигнорировав вопрос Алексея:

- Я сейчас убегу на минутку, ты пока в машине посиди. - Они остановились в безлюдном дворе, который почему-то был очень слабо освещен, Сивахин вышел из машины и запер ее снаружи. Алексей лишь посмотрел ему вслед слегка взволнованным вопрошающим взглядом.

- Какого…? - Все, что он успел произнести, когда Юрий захлопнул перед ним дверь и быстрым шагом направился к подъезду, несколько секунд спустя он скрылся за тяжелой железной дверью пятиэтажного кирпичного дома.

 “Так и знал…, не стоило ехать с этим придурком, - подумал Алексей, гневно нахмурив брови, - постоянно он преподносит сюрпризы. А если он полчаса будет там болтаться”. В общем-то, ему не о чем было волноваться, рано или поздно Сивахин вернулся бы, просто его мелкие, но многочисленные внезапные выходки так осточертели Алексею, что, не смотря на его миролюбивый нрав, ему иногда хотелось как следует врезать своему напарнику, хотя фактически злиться было не на что, и это еще сильнее раздражало Алексея. Он знал, что когда Сивахин вернется, все упреки будут казаться глупыми и несвоевременными, поэтому он опять был вынужден смириться. Алексей старался приглушить злость, глядя на Луну через боковое стекло и думая о предстоящем полете, но, как ни странно, у него ничего не выходило. А Сивахина, меж тем, не было уже больше десяти минут.

Место, в котором они остановились, немного пугало Алексея, этот двор был, пожалуй, самым неприглядным во всем довольно светлом и безопасном городе. Дом был построен почти сплошным кругом, во двор можно было попасть либо через пролет между двумя торцами здания, либо через одну из двух диаметрально противоположных арок. В нем было на редкость безлюдно, что казалось весьма странным; пусть здесь водилось ничуть не больше разной швали, чем в других дворах, но этот копил в себе таинственную негативную энергию и непроизвольно отпугивал этим многих горожан и, что куда интереснее, белок и птиц.

Алексей, как ни старался, не мог сидеть спокойно, он непрерывно ерзал на сидении и крутил головой, словно непоседливый ребенок. Он смотрел то на подъезд, из которого с минуты на минуту должен был выйти Сивахин, то на Луну, то на одну арку, то на другую, то опять на Луну, пока вдруг не увидел знакомый силуэт в глубине двора. Девушка маленького роста в сером пальто с откинутым назад капюшоном выскочила из подъезда, легкой, но быстрой походкой прошмыгнула по мокрому снегу и свернула в арку. Алексей резко повернулся всем телом к окну и, широко распахнув глаза, уставился на нее воодушевленным, почти безумным взглядом.

- Рита! - Только и успел крикнуть он, когда она уже скрылась из виду. Конечно же, она не услышала его голоса, но Алексей пообещал себе найти ее этим вечером, во что бы то ни стало. Эта девушка была его лучшим другом в целом городе, конечно, были у него друзья, с которыми он проводил куда больше времени, но никто так хорошо не понимал его, как она.

Меж тем, он совсем не заметил, как Сивахин открыл дверь за его спиной и сел за руль.

- Ну, наконец-то, - с усиленным сарказмом произнес Алексей.

- Все путем! - Громко выкинул Юрик и, нездорово улыбаясь, положил руку ему на плечо.

В ответ Алексей указал пальцем на арку, стараясь отвлечься от злости или хотя бы скрыть ее:

- Поехали туда.

- Зачем? - Сивахин посмотрел на него серьезно, немного надавив взглядом.

- …Ладно, забудь. – Алексей никогда не проявлял перед ним свой пыл. К тому же он не хотел угнетать Риту обществом этого невежды и потому решил уступить ему безо всякого спора.

Автомобиль завелся с глухим, еле слышным ревом, затем резко развернулся, оставив две черных борозды на дороге и слегка присыпав темным снегом бордюр, и вновь устремился к центральной улице, где время от времени проносились на высокой скорости легковые автомобили.

Проехав в безмолвии еще около двух километров, они, наконец, достигли общежития. Не дождавшись полной остановки автомобиля, Алексей открыл дверцу и выскочил из салона, словно из горящего танка.

- Большое спасибо, обратно я сам, - выпалил он и, не дождавшись ответа, метнулся в подъезд. Остановившись у входа, он прислушался к звукам за спиной. Заводящегося двигателя он не услышал, вследствие чего налице его выразилось серьезное недовольство. “Спокойно, Алексей”, - сказал он себе и направился к проходному пункту.

Наконец, он достиг того самого места, которое за последние несколько лет привык называть домом. Шесть оживленных этажей с уютными и просторными комнатами, индивидуальными санузлами и общей кухней.  На каждом из них кипела жизнь, молодые работники разного рода лабораторий и студенты болтались вдоль и поперек длинного, обитого деревом коридора. Десятки голосов и прочих звуков, многократно отражаясь от потолка и стен, доносились до лестничной клетки и, как ни что другое, радовали Алексея. “Никогда еще я не добирался от одного дома до другого настолько быстро”, - подумал он, улыбнувшись самому себе. Поднявшись на последний этаж, он свернул налево – прямиком к своей комнате. На пути ему, как ни странно, не встретилось ни одного знакомого лица, лишь где-то позади, около кухни, стояли какие-то люди, на которых он не обратил внимания.

В хорошо освещенном и очень чистом коридоре всегда царила дружеская, миролюбивая атмосфера, здесь все были “свои”, и практически никто не отказывал в помощи сожителям, искал ли кто-то горбушку хлеба на ужин или же просил помочь перетащить холодильник с первого этажа на пятый. Небольшие компании любителей общения ежедневно собирались то на кухне, то в коридоре с целью обсуждения всеобъемлющих вопросов, касающихся науки и прочих проблем. Конечно, все самое интересное происходила за тонкими и порой настежь открытыми дверьми жилых комнат. Но, что самое обидное, Алексей был далек от подобных вещей, несмотря на свою доброту и приветливость ко всем, он мало общался с особо активными ребятами, которые собирались шумными тусовками и злоупотребляли алкоголем – такие вечеринки его не очень привлекали.

Проникшись озорным и слегка шаловливым духом, которым были пропитаны стены вокруг, он подошел к своей двери и открыл замок. Сделав глубокий расслабляющий выдох, он вошел в немного душноватую, но прибранную комнату с белым потолком и голубыми обоями, наконец-то он мог найти то, что ему было нужно. Комната была обставлена довольно новой мебелью, справа, на темно-синем ковровом покрытии, около стены стоял широкий раскладной диван, обитый искусственной кожей малинового цвета, у противоположной стены почти до потолка возвышался белый шкаф-купе с зеркалами на дверцах, соприкасаясь торцом с обоями около входной двери, в дальнем углу комнаты стоял бежевый компьютерный стол, занимавший немалую площадь, за ним Алексей проводил большую часть времени, находясь дома и, как правило, держал его в порядке, компьютер, установленный на нем, был одной из малых, но все же значительных частей его жизни, а точнее, учебы и работы. В соседнем углу, под окном, лежали несколько гантель, скакалка и массивный чемодан с вещами, которые он использовал реже всего. Справа от входа стоял невысокий темный шкаф с разной утварью, а рядом с ним – кухонный стол и холодильник.

Первое, что сделал Алексей, когда снял обувь, - открыл дверцу холодильника и, наконец, утолил жажду, которая начала мучить его еще в самолете. После он устало навалился на дверцу и на минуту о чем-то задумался. Сняв куртку, он беззвучно прошел по ковру и открыл окно, дабы проветрить немного застоявшееся в жаре помещение, затем подключил плейер к усилителю и, услышав заводящий и в то же время расслабляющий ритм, плюхнулся на диван с тихим кряхтением.

Однако, лежать спокойно он не смог, ни с того ни с сего он вдруг подтянул ноги к груди, не сгибая их, затем резко выбросил их к потолку и слетел таким образом с дивана. После приземления на одну руку он сделал вращательное движение расставленными в стороны ногами и опустился на плечо, после чего перевернулся на другое и с глухим шлепком упал на спину плашмя. И тут, прочувствовав гравитацию в неожиданном творческом порыве, он вспомнил, зачем приехал в общежитие. Ловко поднявшись с пола, Алексей, светящийся непонятной радостью, добрался до шкафчика в столе и начал копаться в хранящихся там бумагах. Как ни странно, ни одной фотографии в нем не оказалось. Тогда он проверил остальные шкафчики, но так же ничего не обнаружил. “Что за…? Они же всегда были здесь”, - пройдясь по всем шкафчикам по второму разу, он начал вспоминать, где он оставил все фотографии. Мысленно перебрав несколько возможных вариантов, от лаборатории до холодильника, он вдруг вспомнил, что брал их с собой в Северогорск. “Вот, дьявол”, - подумал он и ударил кулаком об пол.

Поскольку фотографий у него не было, ему необходимо было взять что-нибудь другое, что напоминало бы о доме. Он встал на середину комнаты и начал осматриваться, с целью выбрать какую-нибудь мелкую вещицу. Он окинул внимательным взглядом стены с подвешенными на них маленькими картинами из уральских поделочных камней, компьютерный стол с несколькими забавными статуэтками, подаренными ему друзьями и коллегами, открытые выдвижные шкафчики, взглянул на большую полку с книгами, обернулся к шкафу, стоявшему у входной двери, и с разочарованием признал, что брать с собой в полет ему было нечего. Из окна на него подул прохладный вечерний ветер, оттуда же, вслед за ним, донеслись успокаивающие душу протяжные, мелодичные звуки, которые, равномерно заполнив все пространство вокруг, просочились сквозь его тело и стремительной низкочастотной волной понеслись по коридору. “Счастливо оставаться”, - произнес он вслух и с некоторой интригой в улыбке еще раз осмотрел комнату, после чего закрыл окно, взял плейер, оделся и вышел за дверь.

Алексей двигался по коридору легко и свободно, как пушинка, одним словом, парил, перед ним появлялись разные люди, с большинством из которых он был давно знаком. Он вертел головой то в одну, то в другую сторону, и даже не заметил, как перед ним появилась Рита – круглолицая девушка с неотразимой сверкающей улыбкой и большими, по-детски милыми глазками, манящий свет которых с невероятной силой струился из-под капюшона. Столкнувшись с Алексеем, она сперва вздрогнула, потом завизжала от радости, встретившись с ним взглядом.

- Алешкааа! - Закричала она так, будто встретила своего однокурсника впервые за много лет, ее глаза светились дикой радостью, как у щенка, и если бы у нее был хвост, она явно начала бы им вилять.

- Привет, принцесса! - Алексей был рад не меньше. Первое, что он сделал (как всегда при встрече с ней) – крепко обхватил ее за талию и поднял почти до самого потолка, отчего она завизжала еще громче.

- А! Поставь меня! – Рита схватила его за голову и начала извиваться, как рыбка в сетях. Люди же, проходившие за ее спиной, тем временем озадаченно оглядывались на них, как на сумасшедших, но Алексею было на это наплевать. – Ну, отпусти, - попросила она уже совсем спокойно, и он сделал, как она сказала, - ты как здесь оказался? Ты же позавчера домой уезжал.

- Куда я мог от тебя уехать. - Сказал он, а лицо его добавило: “Глупая”.

- Ты просто прелесть, Лешка, - проговорила она, насколько можно широко улыбаясь и сверкая глазами. – Тебя вызвали?

- Да. Я тут хотел найти фотографии какие-нибудь у себя. Оказалось, я все увез.

- У тебя же их было миллион.

- Да – цифровых. Я б хотел на бумаге взять. Но это пустяк. Как у тебя дела?

- У меня – все здорово. А зачем тебя вызвали, если не секрет?

- Как же я рад тебя видеть! Одна минута с тобой решает все. – Вымолвил он улыбчиво, усиленно сдерживая себя в рамках приличия.

- Ой, Лешка…, - произнесла она смущенно, практически слившись со своей красной курткой,  - зачем тебя позвали, скажи.

- Это секрет, - ответил он и увидел жуткую обиду в ее глазах.

- И ты не можешь даже мне сказать? – Спросила она, жалобно закатив глаза, подергивая рукав его куртки.

- Увы, не могу. Наверное, ты сама обо всем узнаешь.

- Ну скажи, пожалуйста, я никому не буду говорить.

- Не мо-гу, - произнес он свой окончательный ответ и добавил шепотом, - а сейчас мне надо идти.

- Куда?

- Очень далеко, когда-нибудь тебе скажут. Счастливо, - сказал он, сдержанно улыбнувшись, и наклонился, чтобы поцеловать ее в щечку.

- Пока, - грустно произнесла Рита и отпустила его рукав, - куда бы ты ни шел, будь осторожен.

- Конечно, буду!

Алексей вышел на лестничную площадку в самом что ни на есть приподнятом состоянии духа и вдруг вновь услышал ее радостный голос за спиной:

- Лешка!

- Что? - Он резко обернулся и опять увидел ее сверкающие глаза, которые, казалось, изо всех сил пытались что-то сказать, но не могли…

- … Ничего, - ответила она с веселым, даже немного нездоровым смехом, но для нее этот смех был вполне обычным.

Алексей еще раз улыбнулся в ответ и беззвучными шагами направился вниз по лестнице.

Пожалуй, стоит сказать несколько слов о Рите. Она была одним из тех людей, которых видно и, порой, слышно за полкилометра, мимо нее нельзя было пройти, не обратив внимания на ее всепоглощающую жизнерадостность и неудержимую энергию, она любила и умела привлекать всеобщее внимание, и ее, пусть не модельная, но забавная внешность и не в меру подвижная мимика определенно помогали ей в этом. С Ритой Алексей был знаком с первого курса, для него она была одним из самых близких друзей, конечно, не столь близких, как Тим с Шуриком, зато была любимым научным сотрудником. К ней он относился, пожалуй, как к младшей сестренке, если не считать легкого флирта, который был одним из их любимых занятий. Ни с одной девушкой он не чувствовал себя так свободно и не общался так раскованно, как с ней, если б он был так же смел с остальными дамами, то, наверное, от них у него бы не было отбоя. Что касается Риты, она, несомненно, питала к нему самые теплые чувства, которые иногда даже перерастали в любовь. Может быть, это и была любовь, но Алексей своими теплыми, но исключительно дружескими порывами не давал ей проявиться должным образом. Их общение ограничивалось невинными объятьями и дружескими поцелуями, иногда она пыталась что-то сказать, но, глядя в его увлеченные чем-то, ни о чем не подозревающие глаза, беспомощно отступала, теряя всякую надежду. Что интересно, за восемь без малого лет дружбы он так ничего и не понял о ее чувствах, хотя думал, что знает о ней все. Но если бы он вдруг узнал правду, то относиться к ней как прежде уже бы не смог.

Встреча с Ритой подняла его настроение до немыслимых высот. В данные минуты он жил, как это ни странно, не предвкушением предстоящего полета, а непередаваемой вибрирующей радостью от встречи с близким другом, и под впечатлением этой встречи мог идти еще очень долго. Но едва он дошел  до площадки между четвертым и пятым этажами, как его настроение начало ухудшаться – сначала медленно, потом чуть было не упало до нуля – около открытого настежь окна стоял Сивахин, держа в левой руке сигарету, глядя на Алексея серьезным, немного пугающим взглядом. Как только Алексей приблизился к нему, стараясь не выявлять своего раздражения, тот выбросил сигарету в окно и тихо, будто опасаясь быть услышанным, произнес:

- Леха, мне очень нужна твоя помощь.

“Ну вот, я так и знал, - подумал Алексей удрученно и даже с отчаянием, - стал бы ты подвозить меня безвозмездно”.

- Чем я могу тебе помочь? - Спросил он на глубоком, напряженном выдохе.

- Короче, - Сивахин положил свою тяжелую руку ему на плечо и подвел его ближе к окну, непонятно, с какой целью, - у меня в багажнике кое-какой груз, нужно выгрузить его тут неподалеку, одному мне не справиться. – Его слова были похожи не на просьбу, скорее он поставил Плутова перед фактом, и это вызвало глубокое недовольство на лице Алексея, заметив это, Юрий поспешил развеять у него всяческие сомнения. – Ну что ты опять слепил такую рожу? – Через пятнадцать минут будешь свободен, я тебя подвезу до гостиницы. – В ответ Алексей лишь недовольно промычал. – Посмотри, тут близко, вон оно, это место, - Сивахин показал пальцем, слегка высунувшись из окна, - подойди, посмотри.

- Ладно, ладно. Поехали.

- Нет, ты посмотри, вот этот двор. – Почему-то, им овладела навязчивая идея доказать товарищу, что это место действительно находилось совсем рядом.

- Достаточно, я тебе верю, - убеждал его Алексей.

- Да посмотри же, наклонись.

Алексея начала пугать его навязчивость, но показывать свой страх ему не хотелось. Приближаясь к окну, он невольно опускал глаза на мокрый асфальт, что поблескивал в тринадцати метрах от них, и слегка напрягался, чувствуя сначала легкое, потом резко усилившееся волнение. Он почему-то был уверен, что Сивахин желал ему зла и даже готов был сделать нечто совсем аморальное, хотя на это не было никаких оснований. “Какая глупость”, - удивился он сам себе и начал медленно высовываться из окна, по-прежнему озираясь на пустую лестничную клетку и настороженно следя за Сивахиным посредствам слуха, а тот, в свою очередь, не издавал ни звука, и это еще больше настораживало Алексея. Он нагибался все медленнее и медленнее, крепко держась руками за подоконник, при этом страх его все усиливался, пока вдруг в определенный момент не достиг максимума, сковав все тело и сосредоточившись где-то над животом. Потоки воздуха, тихо сновавшие в темноте, казалось, хотели утянуть его вниз и заставляли держаться еще крепче и волноваться сильнее.

- Ну? - Вдруг раздался голос Сивахина за его спиной, заставивший его вздрогнуть в мимолетном скрытом ужасе.

- Да, вижу, - произнес Алексей и поспешил подняться обратно, но вдруг почувствовал резкий толчок, от которого сердце подпрыгнуло у него в груди.

 - Последний раз спасаю! – Выкрикнул Сивахин и громко захохотал, увидев на лице Алексея жуткий испуг, - пойдем скорее. – Не медля ни секунды, они устремились вниз по лестнице так, словно их кто-то напугал.

Уже через минуту они мчались по заснеженным дворам на все той же черной “Тойоте”, так, что снег разлетался на полтора метра в стороны. Сивахин с диким звериным взглядом маневрировал около темно-зеленых елей и небольших сугробов, повергая в ужас многочисленных пешеходов и заставляя некоторых из них ругаться нецензурной бранью. Снег и ветви деревьев, низко свисавшие над дорогой, с треском влетали в лобовое стекло. Алексей сидел рядом неподвижно, прижавшись к сидению и вздрагивая на каждом повороте.

- Ты психопат, - произнес он, тяжело дыша, как только они въехали во двор через невысокую арку.

Сразу после его слов раздались гулкие звуки тормозов, и автомобиль резко остановился напротив массивного старого клена. Сивахин посмотрел на него осуждающим взглядом, положил тяжелую руку ему на плечо и строго и с небольшой угрозой, четко выговаривая каждый слог, произнес:

- Леха, никогда не называй меня психопатом.

Алексей старался смотреть на него с пониманием, но все равно не мог не утверждать про себя: “Ты настоящий психопат”. При этом ему становилось крайне неуютно рядом с ним. Тут он осмотрелся и понял, что они остановились в том самом дворе, который покинули чуть больше получаса назад.

- Что за…? - Сказал он тихо, стараясь не нервничать. - Зачем ты приехал сюда опять? Ты же собирался в другое место.

- Здесь я хочу тебя закопать. - Ответил Сивахин спокойно и монотонно.

В испуге Алексей поперхнулся воздухом, он смотрел на Сивахина, как загнанный зверь на стену огня. Непонятно, почему, он воспринял эти слова абсолютно серьезно, в его глазах, казалось, отражалось его быстро пульсирующее сердце.

- Ты че, Леха? – Со сдержанным удивлением произнес тот. – Смешной ты, все-таки. Ты что, и вправду подумал…? – Интонация, с которой он говорил, совсем не исключала серьезности его слов, хотя Алексею стало действительно чуть спокойнее.

Он, было, хотел выйти из машины, но виду не подал, он заметил, что все двери заперты, а открыть их мог только водитель. Выдержав паузу, он незаметно положил правую руку на ручку дверцы, а левой приготовился дотянуться до кнопки около руля; что творилось с его психикой, объяснить было трудно, что они могли выкинуть в тот момент – оставалось загадкой для обоих. Только Алексей решил сделать рывок, как Сивахин сам нажал на кнопку, так ничего и не заподозрив. Взглянув на Алексея каким-то странным, не свойственным ему взглядом, он открыл дверцу и вышел из машины. Тот, не медля, вышел следом.

“Вот, черт. Сколько можно уже бояться? Хорош, трусиха”. – Мысленно упрекнул он себя и иронически помотал головой.

- Пойдем, - сказал Юрий и, достав из кармана сигарету, направился к концу дома. По непонятной пока причине он начинал нервничать так, что его руки тряслись мелкой дрожью, но Алексей этого не мог заметить, поскольку шел за его спиной.

Алексей внимательно следил за каждым его движением, вслушивался в каждый его шаг, чего он так боялся, он и сам не знал, он чувствовал лишь, как волнение усиливалось в груди, замедляя все процессы в организме. “Кто ты такой и что тебе нужно?” – Судорожно повторял он про себя. За его спиной вдруг раздался громкий, режущий слух гудок автомобиля и вновь заставил его вздрогнуть от неожиданности, затем гудок раздался еще несколько раз.

- Юрик, тебе сигналят, твоя машина проехать мешает.

Сивахин сделал вид, что не слышал. Он спокойно достал телефон и произнес в трубку:

- Подъезжай, мы здесь. - Казалось, он специально произнес это достаточно громко, чтобы Алексей хорошо расслышал, а машина, тем временем, продолжала сигналить все назойливее. - Стой! – Вдруг крикнул он, остановившись около стены здания.

Алексей замер в исступлении, в этот момент он находился как раз на середине дороги, проходящей по внутреннему периметру двора. Он покорно слушался, будто Сивахин ему угрожал. Быстро и тяжело дыша, он смотрел на Юрия, ожидая от него чего-то, но ничего не происходило, тогда он начал медленно оглядываться вокруг себя, пытаясь увидеть что-то необычное. Как только он сделал шаг в сторону дома, Сивахин крикнул еще громче и еще более низким голосом:

- Постой! Погоди, сейчас…

Непонятное волнение вновь овладело Алексеем. Он начал вертеть головой в разные стороны – то на Сивахина, то на угол дома, то в темный, с густыми кустами двор, то на дрожащую от автомобильных сигналов арку, и вдруг заметил, как из нее через узкий пролет осторожно вырулила темно-зеленая “десятка” и целенаправленно устремилась к нему. Машина остановилась в двух метрах, из нее выскочил худой, но высокий, а главное разъяренный водитель и уставился на него дикими глазами. “Ты нарвался”, - было написано на его дрожащем от злости лице. Алексей понял, что мужик был настроен крайне недружелюбно и готов был без слов разбить ему лицо, больше всего Плутова пугал тот факт, что правда была на этот раз не за ним, поскольку виноват был во всем его товарищ. Он попытался морально подготовиться к битве, но ничего не получалось, и на помощь Юрия он почему-то не рассчитывал. Водитель “десятки” шел на него все увереннее и все более устрашающе, но вдруг вгляделся в его напуганные, ничего не понимающие глаза и слегка сдержал гнев, поняв, что ему нужен другой.

- Ты водила? – С гневной претензией обратился он к Сивахину.

- Да, - ответил тот с нахальной дерзостью, глядя, как мужик наступал на него с нарастающей яростью, - что тебе надо? Вали отсюда, пока не отхватил.

- Ты охренел, сука! - Водитель резко схватил его за шею и занес над ним кулак. Сивахин, будучи отличным бойцом, опытным и почти неустрашимым, тут же дал ему отпор. Остановив рукой кулак, он нанес удар пяткой под колено противника, тот сразу ослабил хватку,  быстрым и неуловимым движением Сивахин въехал ему в нос и, не давая опомниться, с диким зверством добил его ногами; буквально через семь секунд тот уже стонал на земле, едва поднимая руки.

Алексей растерянно пытался сдвинуться с места, но до сих пор не мог проанализировать ситуацию и что-либо сделать.

- Какого черта ты делаешь?! – Вдруг вырвалось у него из груди, после чего он сделал уверенный шаг вперед.

- Стой, где стоишь! – Опять крикнул Сивахин, услышав нарастающий гулкий звук мотора, и уставился на Алексея тяжелым взглядом исподлобья, сделав движение губами, похожее на зловещую улыбку.

- Пошел к черту! – Наконец, решился выкрикнуть Алексей и резко двинулся на газон в противоположную сторону.

Буквально секунду спустя, он услышал прямо за своей спиной рев двигателя, который смешался с громким, ужасающим скрежетом тормозов, эти тяжелые звуки в одно мгновение оборвались еще более тяжелым и гораздо более громким звуком металлического удара. Он тут же обернулся и увидел, ужаснувшись, как огромный грузовик трех метров в высоту буквально снес несчастную “десятку”, разбросав в разные стороны осколки окон, зеркал и фар. Ее капот смялся, как банка от пива, а двигатель с металлическим треском влетел в салон. Проехав на неподвижных колесах около пяти метров, грузовик замер, его лобовое стекло в вылетело наружу – водитель пробил его головой и, очевидно, потерял сознание.

Мертвая тишина… Алексей не видел ничего подобного ни разу в жизни, особенно, со столь близкого расстояния. Он, было, хотел что-то выкрикнуть, но от созерцания всей этой ужасающей картины и постепенного осознания того, что могло произойти с ним, не сойди он с места, его голосовые связки как будто спускались куда-то вглубь пищевода, и от этого он не мог издать ни звука. Спокойный, но ужасный голос Сивахина вдруг нарушил тишину:

- Леха…, ты где? – Он осторожно и бесшумно двигался к фургону с противоположной стороны, медленно вынимая нож из внутреннего кармана. – Леха…, с тобой все в порядке? – И вот он уже стоял у торца фургона, готовясь выскочить из-за угла и пронзить Плутову грудь…, - ты цел? Подойди сюда, - его голос звучал спокойно и, вроде бы, дружелюбно, но Алексей ничего не отвечал.

На этом Сивахин затих. Десять секунд спустя, набравшись злости, он, громко выдохнув, выпрыгнул из-за фургона и сделал широкий, уверенный мах. К своему удивлению, перед собой он никого не обнаружил. Он вновь замер ненадолго, чтобы прислушаться к тишине, затем подскочил к кабине грузовика, надеясь найти Алексея между ней и смятой легковушкой. Но и у кабины никого не было. Тогда он не выдержал и, наконец, дал волю эмоциям:

- Плутов, тварь! Я тебя убью, где бы ты ни был, сука! Выходи! Выходи, я сказал! Я знаю, что ты здесь… Тварь, - последнее слово он протянул, невольно его выделяя, - хотел стать крутым, полетать захотел. Я же лучше тебя во всем, почему тебе досталась эта миссия? Я прошел все тренировки, я должен был лететь, а ты, сучий потрох, лизал профессору зад, а этот старый хрен повелся…, выходи, мать твою! – Тут он смекнул, что угрозами ему Алексея не выманить и смягчил тон. – Ладно, Леха, не бойся, ничего я тебе не сделаю, мы же друзья, так? – Вместе с тем он понимал, как глупо звучали его слова после столь дерзких высказываний, и решил притихнуть, крепко сжав рукоять холодного, сверкающего в лунном свете ножа.

 Алексей, тем временем, осторожно вылез из-под фургона с торца. Он понял, что уже мог сбежать, тем более, выезд из двора находился метрах в десяти от него, но не хотел уходить, не сказав ни слова, вместе с тем, нарушать тишину в этот момент было крайне рискованно. Переведя дыхание и набравшись смелости, но, по-прежнему дрожа от страха, он произнес, стараясь говорить как можно увереннее, громче и тверже:

- Тебя не взяли в полет, потому что ты психопат. – Сивахин оторопел от удивления и злости, услышав это заявление. - И ты не во всем лучше меня – бегаю я куда быстрее. – С этими словами Алексей с огромной силой оттолкнулся от земли и в пять скачков достиг угла дома.

 Оглянувшись на мгновение, он увидел Сивахина, с дикой яростью выбегающего из-за фургона. Не успел Плутов отвести взгляд, как тот запустил в него нож. Просвистев в воздухе, лезвие воткнулось в бетонную стену рядом с ним, в результате чего от нее откололся немелкий кусок бетона и вместе с ножом свалился на землю. Заметив, что Сивахин несся уже в пяти метрах от него, Алексей оттолкнулся от стены и бросился наутек.

Напуганный еще сильнее, он бежал на полной скорости, вздымая за собой снег, адреналин заполнял его кровеносную систему, приводимую в движение сильным, быстро пульсирующим сердцем, и пронизывал тело повсюду мелкими мурашками. Ощущение было крайне острым но, безусловно, приятным. Он бежал длинными прыжками, не сворачивая и не оглядываясь, видел десятки прохожих, встречавших его мимолетно озадаченными взглядами, слышал звук сирены скорой помощи позади и оттого дышал свободнее, понимая, что все обошлось; прыжок за прыжком мысли становились все яснее, он понял вдруг, что должен был погибнуть минуту назад и что несчастный водитель грузовика, выехавший из-за крутого поворота с выключенными фарами, не представлял даже, что был соучастником преступления; поразмыслив немного шире, он понял, что несчастный случай, произошедший с двумя планетологами, был устроен Сивахиным. При всем этом, он не думал останавливаться, кому-то мстить, звонить в милицию. С каждым десятком метров ему становилось все легче и спокойнее, при ощущении того, что жизнь его, судя по всему, была в безопасности, что ему больше не угрожали ни психопат с ножом, ни пьяные недоноски из подворотни, что он уже не на Земле и способен, наконец, освободиться от страха. Он несся вдоль центральной улицы, почти не сбавляя скорость, многочисленные прохожие с удивлением смотрели ему вслед. Алексей все больше отвлекался от мыслей о случившемся и старался просто насладиться моментом – безграничной радостью спасения от гибели, а небо, меж тем, некогда безоблачное, понемногу затягивалось тучами ему навстречу. В лицо вдруг полетели мелкие снежинки, примерно такие же, какие он видел утром в Северогорске, белыми искорками они мелькали перед глазами, налетая из темноты, и накапливались на лице. Он специально поднимал голову, широко открывал глаза и бежал быстрее, чтобы почувствовать их вес на ресницах и прохладу на коже. Пять минут спустя, он все-таки перешел на ходьбу, счастливый, как только что родившийся ребенок, даже немного счастливее. В каждом шаге, в каждом вдохе он видел бесценный дар, который был преподнесен ему случаем.

Достигнув гостиницы, он уже не бежал, а парил, даже в темноте ночи он чувствовал яркое Солнце над головой, которое разогревало его пыл, рвение и страсть. Он проскакал по длинному холлу и без всякого волнения поднялся на лифте до восьмого этажа.

Во всем коридоре не было никого, но, к его неописуемой радости, был открыт выход на крышу. Без малейших раздумий он выскочил за дверь и устремился в сторону от фасада здания. Остановившись недалеко от края, он увидел перед собой необъятный хвойный лес, широко расстелившийся на крутых холмах и отрогах древних гор. Медленно осмотрев эту волшебную долину на сто восемьдесят градусов, он лукаво улыбнулся, будто скрывая какое-то ценное знание, и поднял глаза к небу: тысячи звезд устелили его лучезарным космическим ковром, освещая при этом миллиарды планет, так же, как наше Солнце освещает Землю. Они блестели так загадочно и так заманчиво, что Алексей не мог не поделиться с ними своим счастьем, которое он наконец-то осознал в полной мере:

- Я лечу в космос!!! – В экстазе он широко расправил руки и начал впитывать энергию природы, слыша, как лесные птицы разлетались от его крика. – Я лечу на Марс!!! – Поспешил добавить он.

До последнего момента, как выяснилось, он не понимал своего счастья – просто не мог в него поверить, как не мог поверить в то, что умеет летать, потому что не летал раньше. Темно-зеленый лес и горы вдалеке, как могли, радовались за него, отвечая ему ночным молчанием и приятным освежающим ветром. Сейчас он, как и всегда, четко понимал, что его планета – лишь крохотная песчинка на просторах вселенной. Но на этой песчинке, в отличие от большинства других, существует разум, пусть довольно примитивный, но этот разум способен расти, и вот он уже, кажется, коснется звезд, против него – гравитация и страх, но пройдет еще каких-то лет шестьсот, и этот разум распространится на сотни световых лет и войдет в контакт с другими под действием загадочной движущей силы, которая из века в век руководила развитием цивилизации, и сейчас Алексей чувствовал себя частью этой силы, чувствовал потенциал неповторимой и никому не известной расе людей – жителей Земли.

Алексей стоял на крыше отеля для космонавтов, уже не с гордостью, а с неким чувством долга понимая, что стал одним из них, а прямо над ним, на расстоянии порядка четырех парсеков серебряным блеском стелился соседний виток его родины – галактики Млечный Путь. "Вот оно, то самое красивое, что может увидеть человеческий глаз с Земли". – Алексей рассуждал так не в первый раз – могло показаться, потому, что не видел мира – ни бриллиантовых горных озер, ни знаменитых памятников древности, ни бескрайнего океана, ни даже столь близких красот Сибири и Алтая – сам же он видел причину совсем в другом.

Тем временем, над отелем начали сгущаться тучи, постепенно прикрывая звезды одну за другой. Вдруг случилось то, чего в это время года не мог предсказать даже самый скептичный синоптик. Ветер подул внезапно, будто кто-то нажал на переключатель, и над черным лесом ярко-белой ветвистой ломаной линией сверкнула молния, буквально через три секунды за ней последовал тяжелый и басистый раскат грома, и через пару минут весь город окатило мощным, холодным ливнем.

Глава VII

Тяжелый горный ливень становился все сильнее и начинал гулко барабанить по стеклам, растекаясь маленькими прозрачными ручейками. Глядя на них изнутри, можно было подумать, что весь комплекс находился на дне океана или, скорее, быстрой горной речки, и где-то далеко, в глубине, виднелись темно-синие здания, слившиеся в одно мутное облако под сплошной водной завесой.

Меж тем, подошло время ужина, и астронавты под поющий гул дождя направились на пятый этаж гостиницы. Там располагалась большая и в то же время весьма уютная столовая, оснащенная, как и все в комплексе, по последнему слову техники. Такой специфической атмосферы не было, пожалуй, ни в одном подобном заведении. Уже при входе в это место с гордостью осознаешь, что попал не в дешевую городскую забегаловку и даже не в ресторан, а в специальный оздоровительный центр с ограниченным доступом, настоящую лабораторию космического питания. Вдоль всего огромного помещения размещались невысокие белые круглые столы с удобными, в меру мягкими стульями, по пять у каждого стола. На двух из них уже были расставлены металлические подносы с едой – горячей, наваристой солянкой и желтовато-золотистой лозаньей на керамических тарелках. Теплый пар, исходивший от этих блюд, заманивал с необыкновенной силой и возбуждал аппетит до предела. Вдобавок к ним, на каждом столе красовались разного рода закуски из мяса, тушеных овощей, теста и морепродуктов, по две бутылки дорогого шампанского и по пять хрустальных бокалов – последний ужин на Земле обязан быть праздничным, вопреки всяким нормам и уставам.

Ровно в девять часов вечера двери столовой открылись, и помещение начало наполняться народом. В течение минуты в нем собрались девять голодных офицеров, которые тут же разместились за столами и приступили к ужину. За первым столом сидели пилоты, и вместе с ними Полковник Уайт, Майор Брэй и Капитан Ричардс, остальные четверо присели за другим столом, место Алексея оставалось свободным, и большинство обратили на это внимание.

Но ничто не могло помешать ужину начаться, взглянув на свободный стул и мысленно сделав пару предположений по поводу отсутствия напарника, Джерри все-таки приступил к молитве, которую произносил про себя, закрыв глаза и сомкнув ладони, всякий раз перед приемом пищи. “…And let the space power be with us”. – Произнес он в завершение и, вооружившись серебряной ложкой, принялся торопливо зачерпывать суп из тарелки.

- Да уж, без этого никак, - неожиданно для всех произнесла Хо Ляо Йонг, с улыбкой посмотрев на Джерри, и, не опуская глаз, начала аккуратно резать лозанью.

В ответ лейтенант хорошо подумал и задал ей вполне последовательный вопрос:

- Можно спросить, почему ты начинаешь со второго?

Йонг была немного удивлена этому вопросу, и все же незамедлительно дала ответ:

- На самом деле, я не голодна, ешь мой суп, если хочешь.

- Моей космической силы хватит, наверное, на десять порций. Спасибо, мисс… - несмотря на хорошую память, Джерри не запомнил ее фамилии.

- …Хо, - тут же произнес парень, сидевший справа от него.

- Да, правильно, - сказала она, встретившись с ним взглядом и наградив его притягательной улыбкой, - лучше просто Ляо.

- Ти Джи Вонг, - представился он и протянул правую руку, его глаза при этом блестели, как хрусталь на солнце, будто говоря: “Вы меня совсем не знаете, но скоро мы станем лучшими друзьями”.

- Я помню, но все равно, очень приятно, - произнесла Ляо в ответ и пожала напарнику руку.

- Я Джерри, - поспешил добавить Паркер.

Хо еще раз окинула всех сидящих за столом приветливым взглядом и остановилась на мужчине в голубой офицерской рубашке, сидевшем слева от нее. Он, в свою очередь, совсем не ждал, что на него обратят внимание:

- Джозеф Бэрри, - представившись, он уважительно кивнул даме и пожал ей руку.

- Давно я не сидела за одним столиком со столь отважными мужчинами.

Последняя реплика задела всех сидящих. Джозеф польщено улыбнулся в ответ, Джерри не ответил никак, поскольку был занят супом, и лишь Ти Джи задал вполне логичный вопрос:

- Почему вы считаете нас отважными? Вы о нас что-то знаете или отвага проявляется уже в нашем аппетите? – Он все время говорил с улыбкой на лице, давая тем самым понять, что слова его не стоило воспринимать со всей серьезностью.

- Я знаю, что трус не отважился бы на такой полет. Когда мне предложили, я в первую очередь испугалась, и лишь потом подумала. Вы-то готовы рискнуть жизнью за идею. Я права?

- Разумеется, готовы, мы же солдаты, - вставил Джо вескую реплику.

Глаза Вонга вновь заблестели ярким блеском, когда он, сделав движение рукой и как бы ненавязчиво указав на девушку пальцем, ответил:

- Вы напрашиваетесь на комплимент, леди, - по его лицу казалось, будто он разгадал какую-то сложную загадку с подвохом, - поскольку вы девушка, ваша смелость стоит большего.

На лице Ляо выразилось сперва недоумение, затем недовольное смущение.

- Все нормально, - поспешил добавить Ти Джи, дабы не обидеть ее, - вы его действительно заслуживаете.

Смущение на ее лице сменилось скромной улыбкой.

- Спасибо. – Сказала она. – Галантности вам, конечно, не занимать.

- Теперь я польщен, - произнес он в ответ, - спасибо вам.

- Вот и отлично, - вновь подключился Джерри, прикончив первую порцию солянки, - все польщены, все обменялись комплементами, все в восторге, теперь можно выпить, я думаю, никто не против… – Не дождавшись согласия остальных, он взял бутылку и принялся раскручивать проволоку.

- Я не буду, - возразил Джозеф, - не пью.

- Я знаю, Джо, но сегодня ты обязан.

- Отставить, Джерри, я тверд в своих принципах, можешь не пытаться меня уговорить.

- Как хочешь, твое дело. – Джерри поставил бутылку на стол с некоторой долей скорби на лице. – И все-таки жалко, что мы не успели пройти совместных испытаний. – Он снова перевел взгляд на Ляо. – Хоть бы познакомились.

- Я надеюсь, у вас нет для меня страшных сюрпризов, которые сорвут нам полет. – Игриво улыбнувшись, произнесла Хо, в ответ на это Джерри столь же игриво пожал плечами. – Кстати, почему в этом кресле никого нет? - Хо направила взгляд на свободное место за столом и нетронутый поднос с едой. – Где тот русский парень, который сидел рядом со мной на собрании?

- Его зовут Лео. Не знаю, где он, думаю, скоро придет. – Джерри поднял бутылку над собой и продолжил раскручивать проволоку. Стоило ему ослабить ее, как под действием огромного давления пробка вылетела в потолок, издав громкий и резкий, но всем приятный звук. Вдалеке, за струей белой пены, вырвавшейся из бутылки и блестящими брызгами окатившей весь стол, Джерри заметил, как дверь столовой открылась, и в нее вошел промокший до нитки человек, жадно дышавший теплым воздухом, так, будто провел минуты две под водой. – А вот и он.

- Парень решил помыться в одежде. – Произнес Вонг, иронически смягчив голос.

- Да, он какой-то совсем странный, - добавила Ляо, пережевывая лозанью.

Алексей, меж тем, направлялся к их столу, робко пряча глаза. Он снова чувствовал, как все вокруг пристально смотрели на него, но в их взглядах не было ничего осудительного, и поэтому он не был угнетен ими – скорее, немного смущен. Он шагал по белому полу, удерживая рюкзак на плече двумя руками, вода стекала с волос крупными каплями и бесшумно падала на пол, оставляя позади него мокрые следы. Дойдя, наконец, до своего места, Алексей поставил мокрый рюкзак на стул, а сам начал неуклюже снимать куртку. Под взглядами нового начальства он так растерялся, что, казалось, не заметил сидящих за его столом людей.

- Привет, где ты пропадал? – Спросил Джерри так же легко и задорно, как всегда говорил со своими друзьями.

Алексей как-то странно, недоуменно и заторможено посмотрел на него, будто спрашивая: “Кто здесь?”

- Я под дождь попал, - ответил он, немного поразмыслив. Заметив остальных напарников, которые смотрели на него так, будто тоже ждали подробного объяснения, он окинул их взглядом и робко протянул руку первому из них.

Джерри сразу поторопился их познакомить:

- Знакомьтесь, Ти Джи Вонг, Алексей Плутов. Я правильно сказал твою фамилию? – Спросил он Алексея.

- Да, верно, - улыбнувшись, ответил тот.

- Это лейтенант Джо Бэрри и… Хо Ляо Йонг.

- Очень приятно, - Алексей обменялся с напарниками рукопожатиями, сделать это ему было весьма непросто, поскольку руки у него застряли в рукавах его мокрой куртки. Затем он начал садиться в кресло, но, заметив, что оно занято его ранцем, начал искать другое, причем руки его по-прежнему не были полностью свободны. Отыскав кресло около стоявшего неподалеку стола, он поменял сидения местами и наконец-таки сел на свободное, а после продолжил высвобождаться из куртки. Все его приготовление к ужину длилось около минуты, он, как обычно, не мог сосредоточиться на происходящем, а в мыслях был по-прежнему где-то очень далеко.

- Ммм…! Солянка,… - произнес он, вдохнув теплый пар, исходивший из тарелки, - мой любимый суп. Ел его в оригинальном рецепте всего пару раз и уже успел полюбить.

- Можно поинтересоваться? – Спросил Джерри, увидев, с каким энтузиазмом Алексей поглощал суп. – Когда ты в последний раз ел?

- Сегодня утром, - ответил он, приподняв брови, и вдруг заметил две пустые тарелки на подносе у Джерри, - а ты, наверное, вчера утром, да?

В ответ напарник рассмеялся в полголоса, и этого ему хватило, чтобы подавиться мясом, при этом его смех постепенно перешел в звонкий кашель, и выглядело это довольно забавно, глаза вдруг странным образом вылезли из орбит, он начал показывать какие-то жесты руками, явно прося о помощи. За столом, притом, не было и тени паники, Ти Джи медленно и грациозно отвел ладонь в сторону и с силой заехал ему между лопаток. Джерри кашлянул еще сильнее и громче, потом притих и, отдышавшись, хрипло произнес:

- Спасибо, брат. – После чего вновь поднял голос. – Так, на чем я остановился? Пора выпить, Лео, ты будешь?

- Давай, - ответил Алексей.

- Я, пожалуй, тоже выпью, - сказал Джо, - если только кто-нибудь скажет тост.

Джерри первым делом посмотрел на Вонга, на что тот лишь помотал головой, усилив взгляд для убедительности.

- Может быть, Алексей скажет? – Произнесла Ляо, посмотрев на Плутова по-кошачьи милым взглядом.

Алексей смущенно опустил глаза, потом бросил взгляд на другой стол и тут же был прикован к глазам симпатичной блондинки, которая с загадочной улыбкой смотрела не него. Ее томный прищур смутил его еще больше.

- Мы ждем, Лео, ты самый мокрый, тебе и говорить, - произнес Джерри, наполнив его бокал до краев.

- Да, конечно, - Алексей поднял бокал двумя пальцами и, пристально вглядываясь в бледно-золотистый блеск пузырьков, приступил к раздумьям, издав при этом характерный мычащий звук.

В его голове опять закружился вихрь из мыслей, из которых он долго не мог собрать ничего дельного.

- Выпьем за то, - начал он, - чтобы нам в этой экспедиции встретилась жизнь ничуть не хуже той, что окружает нас здесь.

“Как-то неказисто получилось”, - подумал он. Все сидящие за столом, тем не менее, подметили про себя актуальность сказанного тоста и практически одновременно осушили бокалы. Алексей выпил последним.

С начала ужина прошло немало времени, бутылки постепенно опустели, космонавты, меж тем, уже освоились и стали значительно ближе друг другу. Алексей, по крайней мере, знал по именам всех сидящих с ним за столом. Шампанское слегка затуманило ему голову, его начинало клонить в сон с невиданной силой. Тем временем, к столу подошел официант с белой трикотажной салфеткой и снова разлил шампанское по сосудам. Как только он удалился, из-за другого стола встал плечистый, седоватый мужчина с хрустальным фужером в руках. Задумчиво посмотрев на окно, он окинул взглядом всю команду и, убедившись в том, что приковал их внимание, начал говорить:

- Я знаю, здесь собрались самые разные люди, разные национальности, разные расы, инженеры, специалисты в своем деле и просто отважные мужчины и женщины с самыми разными взглядами на мир. Мы неповторимы, но нас объединило то, чему все вокруг подвластно, то, ради чего мы работали многие годы, накапливая опыт. Здесь собран самый лучший состав, какой можно было собрать совместными усилиями трех космических держав. Но и мы подготовлены к своей миссии не более чем наполовину – все дело в том, что мы сами не знаем, что ждет нас впереди, какие испытания нам предстоит пройти и насколько это сложно, ведь до нас этого не делал никто. Но мы точно знаем, мы – одна команда, и если каждый будет помнить об этом, испытывая доверие к партнеру, наша задача будет намного проще. Команда – это эмерджентная система, она имеет сильные качества, не присущие ни одному из ее членов. Так выпьем же за взаимопонимание, доверие и сплоченность, от которых в первую очередь зависит успех миссии и, в конечном итоге, наша с вами жизнь. – Сделав короткую паузу, полковник Уайт сделал несколько глотков и проследил, как это сделали все остальные, после чего члены команды одновременно осушили бокалы и со свежей гордостью переглянулись друг с другом, внимательно, с уважением присмотревшись к каждому лицу.

После минуты массовой гордости космонавты под все тот же ласково баюкающий шум дождя направились в свои номера. Все без исключения пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по комнатам. Кто-то уснул в считанные минуты, кто-то долго лежал враздумьях, Алексей же взглянул в окно напоследок, попытался запечатлеть расплывчатый городской пейзаж, затем медленно окунулся в одеяло и уснул крепко, как младенец.


Космодром Новый Звездный, 27 марта 2012 года, 8 часов, 25 минут уральского времени, температура воздуха 8˚ C, солнечно.

На огромном, вычищенном от снега асфальтовом поле медленно, дюйм за дюймом сжималась широкая, продолговатая тень космического корабля. Поднимаясь, Солнце светило все ярче и теплее, глядя из Центра Управления Полетами, можно было счесть, что оно остановилось прямо на верхушке стального гиганта, стоявшего на стартовой площадке. Облака над ним рассеялись полностью, и даже над горизонтом не было ничего, что загораживало бы солнечный свет. Трудно было представить, что после столь дождливого вечера могло разгуляться такое ясное и теплое утро. Тем не менее, в ЦУПе о погоде знали все на месяц вперед.

К западу от центра города, вдоль главного шоссе, прямо к гостинице, громко курлыча и хлопая крыльями, слетались голуби. Солнце щедро купало их в своих лучах, на этот раз оно нагревало воздух на удивление быстро, безжалостно растапливая и без того скудные горки снега.

Его свет яркими бликами отражался от носа корабля и, заливая всю комнату, проникал сквозь сомкнутые веки, упорно стремясь пробудить Алексея ото сна. Из комнат начали выходить люди, все они первым делом направлялись в уборную, чтобы как следует проснуться и привести себя в порядок. Первым проснулся полковник Уайт, он счел за должное пройтись по всему коридору и постучать в каждую дверь, дабы разбудить команду.

- Что такое? - Едва приоткрывая глаза, произнес Ти Джи, как только вышел из комнаты. На нем были серые пушистые тапочки, домашние серые штаны в полоску и белая майка, подчеркивающая его атлетическое телосложение. – Куда спешим?

Полковник, конечно, не слышал его, он по-прежнему ходил мимо комнат и с криком “подъем” хлопал по дверям.

- Вонг, поторапливайся, через полчаса подъедет автобус. – Сказал он в полголоса, будто боялся разбудить остальных.

- Уже? А завтрак будет?

На этот вопрос полковник ответить затруднился.

- Да, будет, в девять часов, - сказал майор, внезапно появившийся за его спиной.

Уайт взглянул на него серьезным, но бессмысленным взглядом и направился дальше по коридору.

- Как спалось? – Спросил Брэй у Вонга.

- Спал, как покойник, редко такое со мной бывает, даже ни разу не проснулся. Если бы не Уайт, спал бы еще часа три. А ты?

- Как ни странно, я тоже. А сейчас будто кофе ложками наелся, никогда себя так не чувствовал. Они, наверное, снотворное в шампанское добавили…, только странное какое-то, – последнее замечание он прилепил с подозрительной задумчивостью, озадаченно глядя полковнику вслед.

- Везет тебе, а у меня наоборот, башка раскалывается, - сказал Ти Джи, держась за голову и щурясь от боли, - такое необычное ощущение.

- Тебе что-нибудь принести?

- Нет, спасибо, проходит понемногу.

Вдруг из комнаты в конце коридора начали раздаваться звуки ударов, после чего дверь с треском задребезжала. Через секунду, буквально пробив дверь, из нее выскочил Алексей в одних плавках, он тут же врезался в стену и попятился назад, будто ничего перед собой не замечая.

- Ты что?! С тобой все в порядке? – Майор Любинская как раз проходила мимо, и Алексей чуть было не сбил ее с ног.

-  Что за…? – Вполголоса произнес он, остановившись. – Слишком яркий свет, я ничего не вижу. – Он говорил чересчур быстро, взволнованно и все же довольно спокойно для человека, лишившегося зрения.

- Открой глаза, посмотри на меня! – Просила она.

- А разве я их не открыл?

- Нет, они закрыты. Посмотри на меня!

- Откуда этот свет, - в его глазах по-прежнему мелькал свет Солнца, веки были странным образом парализованы и не шевелились.

- Здесь явно что-то не так, - тихо заключил Брэй.

Мария схватила Алексея за голову и начала массировать надбровные дуги:

- Открой глаза, ты слышишь меня?

Алексей начал медленно размыкать веки, но открыть глаза полностью так и не смог. В этот момент из комнаты неподалеку вышел Джерри. Увидев Алексея, он посчитал нужным подойти к нему и поинтересоваться, все ли с ним в порядке.

- Кто это? - Спросил Плутов, услышав чье-то приближение, и принялся щупать Джерри руками, причем начал он снизу, и это было большой ошибкой.

- Что-то мне не по себе, - сказала Мария и отправилась в уборную, слегка согнувшись и положив руку на живот.

Алексей, между тем, продолжал ощупывать незнакомца. Вдруг он нащупал рукой что-то твердое, выпирающее из одежды.

- Да, да, - подметил Джерри, - со мной сегодня что-то неладное, такого сильной и продолжительной эрекции у меня давно не было, полночи спать не давал.

- Блин…! – Выкрикнул Алексей. Его глаза открывались все шире.

- Ты что, заболел? – Улыбаясь, спросил американец.

- Это что, рука…? – Алексей удивленно смотрел на Джерри, глубоко дыша при этом.

- Когда-нибудь я расскажу тебе, что это, - его лицо светилось такой неудержимой радостью, будто он только что выиграл миллион.

- Прикройся, лейтенант, - Мария бросила Паркеру полотенце и, сдерживая смех в ладонях и терпя боль в животе, проследила за тем, как оно проскользило по его торсу и повисло над полом.

- Пойду, оденусь, - с этими словами Алексей направился в свою комнату, усиленно потирая глаза.

Полковник в это время стоял в коридоре и настойчиво стучался в дверь, но никто из комнаты не выходил, причем из-за двери не было слышно ни малейшего звука, и лишь иногда доносилось что-то похожее на храп.

- В чем дело, сэр? – Поинтересовался Джерри. – Там кто-то есть?

- Это комната Ричардса, по-моему, он все еще спит. Эй, Уэсли, ты там? – Крикнул он и прислонил ухо к двери.

- Что за чертовщина здесь творится? – Майору определенно не нравилось то, что он наблюдал. – Что же будет в космосе…?

Понемногу приходя в себя, астронавты начали скапливаться в душе, в конце коридора. Душевое помещение, надо сказать, было весьма оригинальным, одна стеклянная стена с видом на город уже стоила высоких похвал архитекторам. Через нее было видно половину города – ту самую, где находился центр управления. Но вместе с тем, из ближайших домов, можно было, хоть и с большого расстояния, но достаточно отчетливо видеть все помещение душевой, особенно по вечерам.

- Просто класс, почему у меня дома нет такого вида из душа? – Возбужденно прокричал Джерри, затем спустил штаны и, плотно прислонив зад к стеклу, начал совершать им непристойные круговые движения.

- Надеюсь, за нами наблюдают со спутника, - произнес Алексей, удерживая забавную серьезность в голосе, и, по-прежнему прищуривая глаза, стянул с себя бриджи.

- Да, пусть покажут по телевизору. Вау, Лео, классные трусы! - Вскрикнул Паркер, увидев синие плавки с сердечками, и этим немного смутил его – совсем чуть-чуть. – Я сначала не заметил.

- Ты, по-моему, от этого в восторге, - улыбаясь во все лицо, произнес майор Брэй и указал взглядом на его промежность.

- Тебе определенно нужно в соседнее помещение, - добавил Вонг. – Дамам это понравится.

- Даа…, может быть, нам Виагру подкинули в ужин. Со мной сегодня явно что-то не то.

Организованной компанией мужчины распределились по кабинкам, расположенным полукругом, и продолжили беседу, отмокая под теплыми струями воды. Одна из кабинок уже была занята подполковником Лобковым.

- А вы что так рано? Давно тут стоите? – Обратился к нему майор.

- Не знаю, минут тридцать, наверное. – Ответил тот, глядя в окно уставшими глазами рассеченными сеткой капилляров.

- Да…, вид усталый.

- Я почти не спал – не мог. Что случилось, не могу понять, жарко было безумно.

- Это нормально, - произнес Вонг, - сегодня со всеми происходит что-то странное. – Тут он обратил внимание подполковника на Алексея.

Лейтенант отчаянно тер глаза руками, пытаясь смыть неизвестно что. Перед ним опять начали мелькать яркие цвета от красного до фиолетового, причем каждый являлся в своей неповторимой форме. Вдобавок к тому, ему начали слышаться какие-то странные звуки. Голоса вокруг сливались вместе в один неровный фон, который становился все громче.

- Ну сколько можно?! Отвяжитесь от меня! – Крикнул он, после чего звуки стали еще громче, а цвета ярче. Он уже готов был упасть на землю и потерять сознание от психического переутомления, но вдруг все прекратилось в одно мгновение. Он повернулся лицом к стене, взялся рукой за голову и простоял так пять минут, упираясь в стену головой.

- Ему доктор нужен, это ведь серьезно. – Обеспокоенно произнес подполковник.

- Определенно, - подтвердил майор, потирая спину мочалкой, - кстати, вот и доктор.

Все пристально посмотрели на входную дверь, в проходе появились полковник Уайт, лейтенант Бэрри и капитан Ричардс, причем первые двое держали третьего под руки, чтобы тот не упал. Сам он, хоть и держался на ногах, но идти явно не мог, его глаза едва размыкались, он просто-напросто спал и, к всеобщему удивлению, даже слегка храпел.

- Что с доктором? – Спросил Брэй, удивленно приглядываясь. – Сколько он выпил вчера?

- Какая разница, сколько – важно, что он выпил. – После этих слов полковник хлопнул его по щеке пару раз, потом еще, потом еще и еще, после чего выговорил громким армейским тоном. – Ты можешь сам идти, капитан?

Тот, еле шевеля губами, все-таки произнес:

- Я… могу, я сам… разденусь.

После того, как напарники отпустили его, он медленно разделся, оставив одежду на полу, и направился в первую попавшуюся кабинку, это была кабинка Вонга.

- Никогда его таким не видел, самый сознательный человек в команде. Что могло так на него подействовать? – Задал Брэй риторический вопрос.

Меж тем, Ричардс целеустремленно плелся к кабинке, с тихим, шлепающим звуком ступая по воде.

- Эй, он же ко мне идет, - констатировал Ти Джи. – Иди лучше к Паркеру, он как раз этого хочет. – Но Ричардс все же подошел к нему и встал под струю воды.

- Ладно…, так и быть, может, тебе холодный душ устроить. –  С этими словами Ти Джи перекрыл горячую воду и повернул кран с холодной до самого конца, а сам мигом выскочил из кабинки.

Буквально через пару секунд за ним выскочил и капитан. Он явно начал приходить в себя после столь грубой терапии. Широко распахнув глаза, он выбежал на середину помещения, глубоко дыша.

- Ты в порядке? – Уайт крепко схватил его за плечи и начал трясти. – Имя свое помнишь?

- Не надо…, - сказал Уэсли, по-прежнему тяжело дыша, - я все помню, я в порядке. Что это было? Я спал?

- Мы думали, ты знаешь, - произнес майор и прошел к вешалкам с одеждой.

- У нас мало времени, заканчивайте с купанием, - полковник говорил, как всегда, строго и убедительно. После этих слов он окинул пустым взглядом всех присутствующих и направился к выходу. Джозеф, как всегда, соблюдая строжайшую выправку, проследовал за ним.

- Как после этого можно лететь в космос? – Алексею становилось лучше, но стресс еще не спал до конца. Под шум падающей воды он осторожно прошел к окну и оперся на него руками, опустив голову.

Внезапно дверь открылась перед ним, и в проходе, словно видение за полупрозрачной стеной пара, появилась Ляо, она с улыбкой посмотрела на него, потом на майора, тот, в свою очередь, смотрел ей в глаза с внешним спокойствием, даже не зная, что сказать. Алексею же было все равно, он, казалось, даже не замечал ее.

- Хай, - кокетливо произнесла она. При всей наглости своего поступка, она все же не решалась пройти в душевую, где находились еще четверо голых мужчин.

Глядя на майора, Вонг заподозрил что-то неладное и с интересом высунулся на полкорпуса из-за угла. Увидев девушку, он оторопел, особенно после того, как встретился с ней взглядом.

- Занято, - спокойно произнес Брэй.

Хо все с тем же томным взглядом начала медленно прикрывать дверь с другой стороны, не спуская глаз с лейтенанта, но вдруг увидела Джерри.

- Я что-нибудь пропустил? – Спросил он.

- А у вас тут жарковато…, - произнесла она, увидев его, возбужденного донельзя. – Чем вы тут занимались?

- Прошу прощения леди, - раздался низкий голос полковника за ее спиной, - это мужской душ, думаю, вам следует соблюдать нормы приличия, у нас тут не немецкая парная.

- Виновата, больше не повторится, - поняв свою ошибку, она опустила глаза и поспешила удалиться.

Уайт проводил ее суровым взглядом, после чего обратил внимание на Алексея:

- Что с лейтенантом? Вид у него не очень.

- С ним тоже происходило что-то странное, кажется, у него были галлюцинации. – Ответил Брэй, положив руку Алексею на плечо.

- Я в порядке, - произнес тот, после чего выпрямился и, немного пошатнувшись, обмотался полотенцем. Он выглядел чрезвычайно усталым, будто часа три занимался тяжелым физическим трудом.

- Тогда собираемся в столовой, до запуска осталось четыре часа. Жду вас всех через пять минут. – Произнес полковник с долей угрозы в голосе. – Вопросы есть?

- Сэр, у меня вопрос, - обратился к нему Вонг, как всегда вежливо, - что нам можно взять с собой на борт?

Полковник сперва озадачился, но вскоре нашел ответ:

- Ты же все знаешь. Можете взять необходимые предметы, только не хрупкие и не острые, общим весом не более трех килограмм.

Услышав его слова, Алексей оживился и начал спешно одеваться, он решил как можно скорее попасть к себе в комнату, чтобы заранее подготовить то, что было ему наиболее необходимо, он боялся, что потом не сможет вовремя вспомнить об этом.

- Смотри-ка, как быстро пришел в себя, - подметил Джерри и протянул ему полотенце, которое тот, чуть было, не уронил на пол.

- Спасибо, - тихо, по слогам произнес Алексей и вышел за дверь, опираясь на стены.

Он направился за тем, без чего едва ли мог прожить пару дней – за своей любимой музыкой. Недолго покопавшись в сумке, он нашел свой аудиоплейер, большую часть музыки на котором составляли композиции в стиле хип-хопа и электрофристайла. Эти песни были неотъемлемой частью его жизни, в музыке он находил восемьдесят процентов необходимых ощущений, он хотел, чтобы музыка сопровождала его во всем, особенно в самые ответственные и судьбоносные моменты, как она звучит за кадром в его любимых фильмах. Вдобавок ко всему, музыка преумножала его силы, действовала, как призыв, провоцировала на подвиги и веселые мелкие глупости, заставляла любить еще сильнее, идти еще смелее, ускоряла биение сердца и вселяла неудержимый максимализм. В добавок к плейеру, он нашел в рюкзаке еще кое-что: копнув поглубже в самом дальнем отделе, он набрел на небольшую папочку формата А5 с доброй стопкой фотографий. Его тут же одолела до боли опостылевшая ему злость от собственной рассеянности:

- Вот, болван…, - на этот раз ему удалось утопить эту злость в самоиронии.

Всего за пять минут он подготовился к отправлению в экипировочный центр, несмотря на усталость. Взяв только самое необходимое – то, что мог нести в руках – он, как и приказал полковник, направился в столовую, к тому же, у него, как ни странно, проснулись сильнейший аппетит и жажда.


10:30 утра, центр управления полетами.

Генерал-полковник Кромешников вышел из своего кабинета и направился в главный зал управления, где уже работали сотни инженеров: диспетчеры, специалисты по системам управления и многие другие. На пути с ним заговорили человек десять, каждый со своими проблемами, которые нужно было непременно решать. Генерал пытался помочь каждому, понимая, что каждая проблема в ЦУПе – его личная, но на этот раз времени было слишком мало, и ему оставалось только надеяться, что все сложится удачно.

Остановившись в середине зала, он устремил взгляд на плазменный экран десяти метров в высоту, на котором в реальном времени отображались характеристики процессов, осуществляемых системами управления стартовым комплексом. Под этим монитором, как в муравейнике, суетились работники ЦУПа, и все с одной конечной целью – проделать всю возложенную на них работу максимально качественно, поскольку от их совместной работы и, в конечном итоге, от работы каждого из них зависел успех запуска и всей экспедиции.

Внимательно изучив информацию на экране, Кромешников сделал вывод, что все шло по плану, по крайней мере, на первый взгляд. С серьезным видом осматривая аудиторию свысока, он боковым зрением заметил генерала Руденко, появившегося по правое плечо. Тот со столь же серьезным лицом взглянул на экран, затем обратился к начальнику:

- Я только что из отеля. – Генерал говорил так, будто собирался сообщить что-то неприятное. – С космонавтами происходят странные вещи.

- Да? – Крайне сдержанно удивился Кромешников,  он всегда старался контролировать свои эмоции. Не имей он этого качества, он уже давно превратился бы в нервного ворчуна. – И какие же?

- У всех разные: у кого-то головная боль, кто-то никак не мог проснуться, кто-то вообще не спал, у кого-то даже галлюцинации появились, кто-то просто… ведет себя странно. В общем, чертовщина какая-то.

- У меня есть версия, чем это может быть вызвано, - произнес начальник ЦУПа, немного поразмыслив над услышанным, - мы добавили им в шампанское нашу новую разработку – профилактический препарат, который позволяет легче переносить перегрузки. Медики предупреждали сразу, что могут быть непредсказуемые побочные эффекты, но кратковременные, так что до запуска всех отпустит.

- Интересно, я о нем не слышал.

- Работу над ним закончили пару дней назад. Если препарат поможет, команда будет принимать его и в космосе.

- Ясно…, все в духе нашего проекта. И еще, я должен был сообщить тебе, что все делегации уже на космодроме, думаю, нам тоже пора ехать.

Кромешников еще раз посмотрел на экран, в нижней части которого крупными зелеными цифрами высвечивался обратный отсчет: до запуска оставался один час, пятьдесят девять минут.


Теплое весеннее солнце с силой наплывало на макушку лазурного купола, укрывшего город Звездный. Конечно, оно так и не достигло вершины – не то время года, но его превосходство чувствовала вся природа, вдыхая неудержимый и дрожащий дух чего-то нового и сильного. Таинственные низкие вибрации расходились от города во всех направлениях, углубляясь в леса и возбуждая непонятное волнение у животных, многочисленные грызуны то метались в смятении по снегу и деревьям, то, замерев, настороженно глядели в сторону космодрома. Казалось, это место стало на некоторое время центром вселенной, где в ожидании глобально важного события собрались все ее непознанные силы; звезд не было видно на небе, но они, наверняка, все видели с расстояния тысяч парсеков и так же терпеливо ждали, когда это произойдет… Природа замирала в ожидании…

Синий как гладь океана цельный костюм с длинными рукавами и молнией, крупная нашивка с изображением Земли на груди, синие кеды с белыми шнурками – так выглядела униформа космонавтов. У каждого на плече висела голубая спортивная сумка с личными вещами. Величественной походкой победителей шагая по гладкому как паркет асфальту, выдыхая теплый пар, они направлялись от автобуса к космодрому. Там они должны были облачиться в скафандры и пройти символический инструктаж для телекамер. За ними, стараясь не отставать ни на шаг, следовали пятнадцать человек – должностные лица центра управления и представители разных государств.

Впереди всех шел подполковник Лобков, он лучше, чем кто-либо был осведомлен во всех аспектах подготовки запуска, поэтому играл роль проводника команды не только в космосе, но и на Земле. Позади него шел Алексей, он все не мог нарадоваться своему костюму и с нетерпением ждал, когда, наконец, наденет скафандр. В его голове опять звучала музыка, но уже не брэйк-бит, как обычно, а бравый марш, от которого по телу разбегались мурашки героизма, подобно тем, что появляются во время чтения военных стихов. И тут он вспомнил кое-что очень важное. Он достал из сумки телефон и набрал номер Марины Андреевны.

Едва он нажал на кнопку вызова, она тут же сняла трубку:

- Леша?

- Да, мам, привет. Как у тебя дела? – Понимая, что вопрос не совсем последовательный, Алексей все же ждал ответа.

- Я сегодня всю ночь не спала – беспокоилась за тебя.

- Не надо беспокоиться, мам, со мной все будет в порядке, я переживу и тебя, и всех своих друзей, вот увидишь, - он понял, что напрасно упомянул о смерти, но вместе с тем почувствовал, что маме стало легче.

- Я знаю. Я горжусь тобой, ты молодец. Мне так хочется побольше узнать о вашем полете.

- Да, но это во многом секретная экспедиция, формально ты не должна ничего знать, я и сам знаю о ней не все.

- Конечно, я понимаю, - уныло произнесла она. - У тебя еще много времени?

- Если честно, его у меня вообще нет, старт уже через полтора часа. – Алексей чувствовал, что этого не достаточно, что следовало сказать что-то очень важное, а что именно, он не знал.

- А по телевидению о вас будут рассказывать?

- Наверное, да. Я не думаю, что первую экспедицию на Марс оставят без внимания. Так что, ты меня, может быть, скоро увидишь. – Сказав это, Алексей улыбнулся, почувствовав улыбку на другом конце линии.

И вдруг, Марина Андреевна задала как раз такой вопрос, на который бы Алексей с радостью ответил в эту трудную минуту расставания:

- Что тебе подарить на Новый Год?

Над этим он задумался слишком серьезно, и ответ не заставил долго ждать:

- Я все-таки хочу завести собаку.

- Да, а какую?

- Бигля.

- Давай. Когда вернешься, будет тебе бигль, - в ее восторженном голосе улавливалась неудержимая надежда на лучшее и непоколебимое доверие к сыну.

- Отлично. Ну что ж, счастливо…, до встречи.

- Пока, родной, - они одновременно отключились, и Алексей остановился ненадолго, чтобы что-то обдумать.

- Не отставай, Алеша, пора уже оставить земную жизнь. – Раздался голос генерала за его спиной.

- Да, Владимир Сергеевич. – Облегченно произнес Алексей.

- Ну как, собрался с мыслями за ночь? – Профессор держал его за плечо, догоняя вместе с ним идущих впереди космонавтов.

- Не знаю, - ответил Алексей, - я мало спал – устало себя чувствую.

- Ты рад? – Спросил прямо генерал.

- Безусловно, о чем вы говорите! – В глазах Алексея еще ярче загорелся свет, который мерцал с того момента, когда им выдали форму. – Могу я сделать еще один звонок? Это очень важно.

- Хорошо, у тебя есть пара минут, пока мы не дойдем до места.

- Спасибо, - сказал Алексей, после чего вновь взял телефон и набрал номер Шурика. Он хотел поделиться радостью с другом, как ни с кем другим, ведь Шурик был для него практически единственной родственной душой. Может быть, с Тимофеем Алексей общался больше, да и с другими ребятами тоже, но никому он не мог бы открыть самые глубокие секреты своей души, кроме Александра. Еще с детства в своих самых отвлеченных мечтах, связанных с героизмом, приключениями, наполненных неудержимой романтикой, он представлял себя в паре именно с ним или же ни с кем. Поэтому Алексею сейчас, как никогда, хотелось услышать его голос.

Но из трубки раздавались лишь длинные гудки. С полминуты Алексей прислушивался к ним в ожидании ответа.

- Ну, давай, не мог же ты уйти без телефона. – Твердил он шепотом. – Возьми, возьми…, возьми трубку. - В ответ – все те же гудки, - Шурик, пожалуйста…

Он уже, было, хотел сдаться, но вдруг гудки прекратились, и из трубки раздался звук, которого он так долго ждал:

- Привет, мегамонстр!

“Вот он, этот голос”, - со слезным восторгом произнес про себя Алексей.

- Привет, ты что не отвечал?

- Прости, я телефон найти не мог под завалом.

- У тебя дома опять встреча выпускников была?

- Да нет, я переезжаю.

- Серьезно? Куда?

- В Москву. Я разве не говорил позавчера? Меня приняли на работу в представительство “Майкрософт”. Помнишь, я отправлял им свое резюме и даже ездил туда однажды.

- Да, да, конечно. – Алексей был рад за друга, как за себя самого. – Ты просто крут, наконец-то, взялся за дело. Я же всегда, говорил, ты можешь сделать карьеру. Не грустно уезжать из родной деревни?

- Да что мне тут оставлять? Аня, которая бегала за мной год назад – помнишь, наверное – замуж выходит за Коляна Кротова. Да мне и плевать как-то – в Москве меня ждет моя дальняя родня.

- Ого! Ну и дела творятся на Земле. – Алексей так увлекся жизнью Шурика, что чуть было, не забыл рассказать о своей. Честно говоря, он боялся, что Шурик не поверит ему сейчас, хотя это было бы на него не похоже.

- Я поражаюсь тебе, Лех, - вдруг заговорил Шурик странным удивленно-задумчивым тоном, - ты так меня выслушиваешь, будто тебе самому нечего сказать. Я звонил твоей маме, она мне все рассказала, я до сих пор в шоке.

Алексею вдруг стало неловко из-за того, что об экспедиции начали узнавать непосвященные люди.

- Если честно, я тоже. Так вот почему ты назвал меня мегамонстром?

- Да, трудно даже в голове у себя уместить это: мой лучший друг – космонавт. Офигеть можно!

- Это точно. Только, пожалуйста, дай мне слово, что никому не расскажешь.

Шурик задумался. Уж очень не хотелось ему обманывать друга, а удержать столь громкую новость за зубами невероятно сложно.

- Пожалуйста, пообещай. Если про нас напишут или покажут по ТВ, тогда другое дело.

- Нуу…, ладно.

- Спасибо, - Алексею этого было достаточно, он понял, что товарищ его не подведет. – Знаешь, я уже не могу разговаривать, так что нам придется прощаться.

- Мир, чувак. – Шурик наигранно всхлипнул, как делал это практически при каждом их прощании.

- Мир. Еще увидимся. – В душу опять въелось какое-то необычное чувство, которого никогда раньше не бывало.

Не успел он положить телефон в сумку, как он вдруг зазвонил. Алексей напугано отвел его на расстояние вытянутой руки, будто боялся поднести ближе. На маленьком экране синими буквами высветилось имя “Лена”. Алексей настороженно поднес аппарат к виску.

- Да…

- Леша, это ты?

- Да, я. Привет. – Произнес он с вопросительной интонацией, размеренно и по-прежнему настороженно.

- Я к тебе по двум делам: первое – думаю, нам стоит прекратить эти бессмысленные отношения, они все равно ни к чему не приведут. – “Удивительно, у нас были отношения?” – Подумал

Алексей, про себя усмехнувшись. – К тому же, я нашла человека, который знает, чего он хочет, и может обеспечить себя и меня. – “Как интересно!” – В его мыслях все больше накапливались сарказм и какая-то необоснованная уверенность в себе.

- Второе: мне нужна твоя помощь. Помоги мне продать машину, я знаю, твой друг этим занимается. А у меня сейчас дел и так полно, работы навалилось, не знаю, как со всем этим справляться.

“Вот как? Интересно, зачем ей моя помощь, если у нее настолько крутой бойфренд? Она с каждым днем становится все более странной”.

- Лешка, ты меня слышишь? Я на тебя рассчитываю? Ты все равно в отпуске, и тебе нечем заняться. – Она говорила в суматохе, явно занятая какими-то делами, и будто старалась кого-то перекричать.

- Даже не знаю, что и ответить.

- Ну ответь хоть что-нибудь. Помоги мне, не то я в этой куче проблем просто погибну. Тут еще брат приехал – денег просит, у него свадьба скоро. Наша фирма переезжает, работы лишней прибавилось. Они не могут даже грузчиков нанять, чтобы перетащить все эти бумаги, все самим приходится делать, работаем в бардаке…

Пока она без умолку болтала о своих бесконечных проблемах, Алексей отвлекся и поднял взгляд к небу, где по-прежнему не было ни облачка. Со стартовой площадки дул свежий весенний ветер, слегка отдающий металлом, поддерживая при этом и приподнимая дух космонавтов, дух наблюдателей, дух города, дух леса. Чувствуя этот ветер и с умиленной покорностью глядя в глубокую лазурь, Алексей понимал, что живет – понимал это не хуже, чем кто-либо. Подняв глаза еще выше, он сделал глубокий, размеренный вдох и произнес негромко и спокойно:

- Я ничем не могу тебе помочь, Лена. Могу лишь дать совет: …чаще смотри на небо, - он опустил аппарат на уровень пояса, так, что уже не слышал его, и начал основательно осматриваться. Остановив взгляд на снежном бруствере, собранном, вероятно, из остатков нерастаявшего снега, он занес руку за голову и резким движением бросил аппарат далеко вперед. Величественные фигуры космонавтов, отдаляясь, мутнели в слепящем свете солнца, а крохотный телефонный аппарат остался лежать едва заметным мигающим маячком на медленно тающем снежном островке.

Меж тем они, наконец, достигли экипировочного центра; стоило им войти внутрь, как их глаза шквалом ослепили фотовспышки, десятки репортеров, ученых и высокопоставленных лиц, вплоть до министра обороны, заняли помещение еще за час до их прихода. Целиком проникнувшись собственной значимостью и важностью, космонавты, сохраняя должную сдержанность и такт, отвечали на внимание гостей приветливыми и притом степенными жестами. Уайт шел во главе процессии, его лицо появлялось первым в шустрых объективах. Космонавты прошли до ближайшей стены по указанию Кромешникова, и перед ними в виде удивительной экспозиции предстал редкий натюрморт из десяти скафандров. Три из них были синего цвета, семь остальных – маскировочного – смеси четырех оттенков красного. Рядом с ними стоял тот же коренастый мужчина, что некогда разъяснял им план высадки на Марс – профессор Крапин. Полминуты спустя к нему подошли начальник ЦУПа Кромешников и заведующий обсерваторией Руденко.

- Перед вами, господа, - начал свою речь Крапин, - скафандры нового поколения. Это костюмы с собственной искусственной атмосферой внутри, давление в которой регулируется по вашему усмотрению и сейчас установлено на оптимальном уровне. Как вы заметили, эти скафандры значительно облегчены по сравнению с использовавшимися ранее, каждый из них весит около восемнадцати килограмм. Они оснащены устройствами…, оснащены устройствами, определяющими состояние космонавта, напрямую связанными с центральным компьютером корабля, индикаторами состояния внешней среды, а так же приборами голосовой связи и видеокамерами, которые также связаны с бортовым компьютером. Костюмы эффективно защищают от солнечной радиации и перепадов температуры. Помимо того, значит, помимо того…, включена функция быстрой инъекции – маленькая игла может в нужный момент ввести дозу обезболивающего практически в любую часть вашего тела.

“Вот это да…!” – Алексей не мог отвести глаз от скафандра, на котором были нашиты его звание и фамилия, от идеально чистого шлема белыми бликами отражался солнечный свет, падавший из окна. Напарники стояли рядом, некоторым из них, как и Алексею, приходилось одеваться в космическое снаряжение впервые.

- Десять лет я ждал этого. – Майор Брэй провел рукой по скафандру, глядя на шлем и уже войдя в него взглядом.

- Вот это действительно модный прикид, как раз для красной планеты. – Сказал Джерри, постучав по стеклу и включив наружный датчик. – Ты смотри-ка, среда оптимальна, можно открыть шлем. – Сыграв удивление, произнес он.

- Да, - поддержал его шутку Ти Джи, - пока нам с внешней средой везет.

Десять минут спустя, команда стояла в полном снаряжении – на каждом надет скафандр, личные вещи помещены в грузовой отсек корабля. Офицеры с молодцеватыми лицами выстроились в шеренгу, Кромешников посмотрел в глаза каждому из них, затем сделал пару шагов назад и, окруженный всеобщим пристальным вниманием, начал говорить:

- Леди и джентльмены…, прежде чем вы поднимитесь на борт корабля…, хочу еще раз пожелать вам удачи. Еще вчера полет на Марс казался нам далекой, почти несбыточной мечтой, но недавние открытия наших ученых, светил науки, свершили, не побоюсь этого слова, революцию в мировой космонавтике, сделав мечту реальной. Сложность вашей задачи, как я уже говорил, в том, что до вас этого не делал никто, но… никто и не пытался, и в этом ваше преимущество. Вообще говоря, у вас мало причин для беспокойства, проект настолько хорошо спланирован и отлажен, что вероятность возникновения чрезвычайных ситуаций в космосе практически сведена к нулю. Утверждая это, я, конечно, уповаю на вашу предусмотрительность, сплоченность и благоразумие, лишь при наличии этих качеств можно говорить об эффективной работе команды. Успех вашей миссии зависит не только от беспрекословного выполнения приказов начальства в нашем лице или в лице командира, но еще и от вашего умения самостоятельно принимать верные решения и, безусловно, доверять друг другу. Пусть вша целеустремленность сделает вас несокрушимыми. – Космонавты стояли бравой шеренгой в просторном помещении, потолок и стены которого были едва достижимы взглядом. Гордо и растроганно смотрели они куда-то вдаль, чувствуя тепло сотни глаз, и сердца их все сильнее трепетали от всеобщего признания и безграничного доверия. Больше не было предела их отваге, ведомые глобальным духом превосходства человека над силами природы, они были готовы вместе двигать марсианские горы, пронзать космическое пространство и идти на неземные подвиги. – Храни вас Бог. – Завершил начальник свою речь.

После этих слов команда направилась через высокие ворота на стартовую площадку.

- Алексей, постой. – Владимир Сергеевич вдруг остановил лейтенанта. Он достал из внутреннего кармана коричневый тряпичный мешочек и протянул его Плутову. – Вот, ты должен взять это с собой.

- Что это?

- Тут земля, пусть она будет с вами на корабле, - генерал смотрел на него с искренним, почти детским доверием, сжимая в его руке часть их общей родной планеты.

- Хорошо, - произнес Алексей, - я буду хранить ее, что бы ни случилось, – и бережно опустил мешочек в карман брюк.

Генерал скупо, но искренне улыбнулся, после чего произнес свою последнюю фразу:

- Желаю удачи.

- До встречи, Владимир Сергеевич, - ответил Алексей.

На этом Плутов заметил, что изрядно отстал от команды, и поспешил догнать остальных у выхода из корпуса.

“Вот он, стальной гигант, устремленный в небо. Ему предстоит лететь через бескрайние просторы космоса к извечной человеческой мечте, постигнуть то, что кажется таким далеким и недосягаемым. Миллионы километров предстоит преодолеть ему в поисках своей цели, миллионы земных жителей будут наблюдать за его полетом, в надежде стать свидетелями великого прорыва человечества. Как бы они ни пытались предсказать и спланировать его судьбу, какие бы заумные расчеты ни проводили, они не смогут сказать обо всем, что ждет его на пути. Но именно так покорялось околоземное пространство – кто-то падал, кто-то поднимался вместо него, чтобы закончить начатое. Вопреки страху и земному притяжению подвиги повторялись вновь, и даже когда цель была достигнута ценой многих человеческих жизней, герои все с той же надеждой устремляли взгляд к звездам, где еще так много непокоренных высот – их не просто много, им нет числа. Пусть кто-то скажет, что это не так, что есть конец вселенной и начало времени, но зачем же он тогда живет, зная, что есть предел, что есть разум, который управляет миром и который нельзя превзойти. Кто-то может ограничить свою жизнь своей маленькой родиной, а кому-то хочется прикоснуться к неизведанному, стать первым, и это не есть цель, а цель – в пути. Пусть жизнь лишь миг перед вечностью, пусть нельзя покорить бесконечное, пусть кому-то не по силам улететь за переделы атмосферы, как команде “Прометей-1”, зато каждому по силам открывать непознанные уголки своей вселенной, в которой нет углов, ибо любая вселенная бесконечна”. – Примерно так размышлял Алексей Плутов, глядя на ракету, как на бога, который снизошел, чтобы спасти его. От волнения и подступившего холода по его телу побежала крупная дрожь. И вроде бы, он не боялся, но взять себя в руки никак не мог, и тут к нему пришла идея: немного замедляя ход, он начал прислушиваться всем телом к своим шагам, чтобы почувствовать Землю под ногами. Планета будто послушалась его и начала принимать волнение на себя. Космонавты шли плотной компанией, поднимая глаза все выше и все сильнее чувствуя холодное замирающее волнение по мере приближения к первой ступени ракетоносителя. Алексею становилось все легче, но когда они встали на открытый лифт и устремились вверх по фюзеляжу, дрожь опять овладела им, теперь с новой силой.

Все выше и выше, и вот уже двадцать метров отделяют их от земли. Прижавшись плотно друг к другу, они смотрели на лес и горные хребты, раскинувшиеся под ними вдалеке. Необъятные просторы, которые им так хотелось взять с собой, свежий земной воздух и голубое небо – как же страшно потерять все это. Каждый из них был уверен, что вернется, или, по крайней мере, на это надеялся. Вернуться стоило…, хотя бы ради того, что они видели перед собой. Мало кто способен пережить столь горькое расставание. Природа Земли будто бы следила за ними, доброжелательно провожала в дальнюю дорогу и при этом поднимала боевой дух до незримых высот. И в этот момент хотелось кричать о своей силе, кричать так, чтобы горы содрогались под силой голоса.

“Черт возьми, неужели это происходит?” – Шептал Алексей, глядя вдаль и вспоминая прошлое утро, когда он, как ни в чем не бывало, гулял по заснеженному  городу, когда смотрел на утренние звезды и увидел, как погибла Венера. Несколько незнакомых ощущений в один момент овладели им, когда, вдыхая прохладный, чистый горный воздух, он услышал, как за его спиной открылась тяжелая крышка люка. Джерри положил руку ему на плечо и жестом позвал за собой; восемь космонавтов в сопровождении персонала вошли в просторное помещение внутри фюзеляжа, где располагались кресла с прочными, тугими ремнями. Пилоты поднялись до следующего этажа – на верхнюю палубу.

Когда все надежно разместились на своих местах, посторонние лица покинули борт корабля, диспетчер начал диалог с подполковником, вместе с тем Андрею не приходилось ничего проверять в бортовых системах, их работа была настолько отлажена и автоматизирована, что контролировать их можно было прямо из космодрома. Перед глазами пилотов за лобовым стеклом распростерлась глубокая небесная лазурь, которая казалась бесконечной, и в ней, знаменуя пробуждение природы, бесцельно кружилась пара черных грачей.

- Весна наступила, - произнесла Мария, улыбнувшись. Андрей посмотрел на птиц, потом на нее и так же легко и свежо улыбнулся.

Ее слова были хорошо слышны в центре управления, но никто ничего не сказал в ответ, по крайней мере, в микрофон. Глядя в небо, они почувствовали тяжелую дрожь за спиной, она распространялась вместе с глухим шумом от реактивных двигателей по всему кораблю. Астронавты, находившиеся в соседнем отсеке, слышали его гораздо лучше, в некоторые моменты им даже казалось, что корабль вот-вот разорвется на куски, и это было только началом.

 - Начинаю обратный отсчет, - прозвучало у них в голове – их радиоприемники уже были активированы. – Шестьдесят секунд…, пятьдесят секунд… - Гул становился все сильнее, и под кораблем уже начал клубиться густой дым. – Пятнадцать секунд..., десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, две, одна…

Сила тяги двигателей усилилась многократно, огромное облако серого, неоднородного дыма мгновенно, будто взрывом, накрыло стартовую площадку, и корабль резко оторвался от земли, после чего, притянув сотни завороженных взглядов, начал плавно подниматься в воздух.

- Пять секунд, полет нормальный, - раздалось по радио.

Алексей лежал, словно прессом прижатый к креслу, глядя прямо перед собой, и начиная думать о том моменте, когда корабль, наконец, вырвется за озоновый слой и перегрузки спадут. А они, в свою очередь, становились все сильнее, все тело прижималось к креслу, и пошевелиться было почти невозможно; ему казалось, будто все его клетки стали в пять раз тяжелее, и под этим прессом сложно было думать о чем-либо отвлеченном, все мысли останавливались на нудных и невыносимых ощущениях и просто не могли выйти за пределы отсека. “Я смогу, я уже смог, значит, ни перед чем не остановлюсь, боль пройдет, жизнь останется”. – Твердил себе Алексей, на его лице выступал горячий пот, он стекал даже по самым пологим склонам черепа, каждая капля с тяжестью камня падала на подголовник, буквально размазываясь по материи. Двигатели работали почти на полную мощность, и астронавтов прижимало к сидениям настолько сильно, что даже маленькое сокращение мышц казалось невозможным.

Между тем, небо перед глазами пилотов темнело, постепенно заполняясь ярко-белыми точками. Еще десять секунд, и атмосфера осталась позади, Солнце ярким светом озарило лица космонавтов, тряска почти совсем прекратилась, и по радио прозвучала долгожданная фраза:

- Пять минут, полет нормальный.

- Запуск прошел успешно, поздравляю вас, джентльмены, - голос Кромешникова звучал, как воля Бога, твердо, сильно и убедительно. По отсеку пронеслись облегченные вздохи и даже выкрики. Алексей отпустил дыхание только спустя минуту, его лицо было красным, как Солнце на закате, а глаза слезились так, что видели лишь непонятную, расплывчатую картину, и, что самое неприятное, из живота начало подниматься содержимое желудка.

Корабль взмывал все выше в космос, оставляя за собой короткий шлейф из зеленого дыма. Астронавты, понемногу приходя в себя, отстегивали ремни и уходили в свободный полет по отсеку.

Минут тридцать Алексей не мог привыкнуть к новым условиям и потому лежал неподвижно, пристегнутый ремнями, после огромной тяжести он почувствовал, что его тело, наоборот, стало легче, чем обычно, и это еще больше усугубило его состояние, создавалось ощущение, будто тело держалось на плаву или совсем потеряло вес.

- Что, непривычно? – Джерри удивительным образом воспарил над ним и, вращаясь, поднялся выше. – Ничего, скоро пройдет.

Мы в невесомости? – Вымолвил Алексей, едва приоткрывая рот.

- Ты заметил, да? – Произнес Джерри с улыбкой и начал расстегивать на нем ремни. – Дай-ка я помогу.

Освободившись от ремней безопасности, Алексей слегка оттолкнулся руками от кресла и медленно отдалился от него.

- Главное, следи, чтобы ногами не попал кому-нибудь по голове, - дал ему совет Джерри. Вокруг так же тихонько парили Ти Джи Вонг, Алан Брэй, Уэсли Ричардс и Хо Ляо Йонг, остальных в отсеке уже не было. – А говорили, перегрузки с новым двигателем будут круче. – Почти разочарованно изрек Джерри, пролетая мимо своих напарников.

- Не знаю, мне и этих хватило. – Ответил на это Алан с тяжелой отдышкой, после чего бросил взгляд на Ричардса. – Хочу быть как капитан, ему все по боку. – Уэсли ответил сдержанной, слегка бахвальской улыбкой.

- Как ты, Вонг? Вид у тебя не очень. – Ляо резво парила над лейтенантом, пытливо заглядывая ему в глаза.

-Странно, - ответил он, с усилием распахивая веки, - если честно, я думал, что сам буду тебе помогать.

Плавно передвигаясь  вдоль помещения и поворачиваясь во всех плоскостях, Алексей достиг небольшого круглого иллюминатора и замер в исступлении, увидев Землю в бесподобном голубом облачении. Она была еще совсем близко, но в то же время так далеко. Под белым покровом облаков просматривались очертания континента, рассеченного тонкими нитями рек, издалека все это казалось чистым и безмятежным. Было удивительно тихо вокруг, даже восторженных голосов астронавтов не было слышно за спиной, но тишина ничуть не настораживала, по крайней мере, Алексея, а наоборот, расслабляла, отвлекала от боли и тошноты и, вместе с тем, помогала собрать внимание, ощутить себя там, где он находился сейчас. Возможно, впервые в жизни он почувствовал, что все вокруг абсолютно реально, и готов был стремительно реагировать на любое воздействие извне, и это состояние ему определенно нравилось.

Головокружение и тошнота все ослабевали, рассудок будто очистился от чего-то заразного и негативного, чего-то земного, и все процессы в организме потекли по-новому.


Дым на стартовой площадке понемногу рассеивался, и воздух становился таким же чистым и прозрачным, каким был до запуска. Многочисленные наблюдатели и репортеры начали освобождать платформу, установленную под открытым небом. Большинство телевизионных каналов транслировали запуск в прямом эфире, так что миллионы жителей Земли с гордостью и умилением наблюдали за событиями в Звездном; конечно же, они узнали лишь о том, что великий прорыв человечества, которого все так долго ждали, наконец, состоялся, и не более того.

Репортеры, ученые и военные перемещались рассеянной толпой по платформе и скапливались у выхода,  смотреть уже было не на что. И лишь один человек стоял неподвижно, не отрывая глаз от  голубого неба, замутненного расплывшимся дымовым шлейфом. Люди проходили мимо, ударяясь о его широкие плечи, а он все стоял, скрывая тяжелую, горячую злость под неподвижной миной. Его кулаки с хрустом сжимались, скапливая в себе часть этой злости, тонкие губы едва заметно, нервно дребезжали. Почти не открывая рта, он произнес тихо, практически шепотом:

- Ты умрешь, Плутов… Если сам не сдохнешь, я тебя прикончу, клянусь тебе.

Глава VIII

“Скопление звезд с красотой во главенстве – это вторая часть совершенства, вечно повсюду – ее время и место, постигать ее суть глупо, но интересно.” – Алексей висел над полом, слегка придерживаясь руками за выпирающие панели в стене, и с безмятежным, задумчивым выражением лица глядел в иллюминатор, не отводя глаз ни на секунду. На фоне его полупрозрачного отражения в стекле открывался вид на бескрайнюю звездную долину, или пропасть, или, вернее сказать, бездну. Десятки тысяч звезд были в его поле зрения, какие-то из них казались большими и яркими, другие, наоборот, тускло светили с расстояния, в миллионы раз превосходящего размеры солнечной системы. Ни одна из них не была похожа на те, что он видел с Земли – постоянно мерцающие, цвет которых разнится от синего до красного, в зависимости от высоты над горизонтом; эти же звезды сияли неизменно белым, однородным светом. При всей своей любви к ним и начитанности в области астрономии он никогда бы не подумал, что они могут быть настолько красивыми. Он смотрел, почти не моргая, буквально утопая в бездне и все больше удаляясь от окружающих его предметов и людей. “Там, впереди, только звезды, звезды, звезды, в вечной темноте”. – Созерцая это материальное совершенство, Алексей чувствовал себя счастливее, но почему-то не настолько счастливее, насколько он ожидал, чего-то ему явно не хватало, но чего именно, определить точно он пока не мог.

- Лейтенант. – Обратился к нему полковник Уайт, словно призрак возникнув за его спиной. Алексей не отреагировал. – Лейтенант Плутов, - повторил он и задел рукой его спину, после чего тот медленно обернулся и уставился на него все тем же потерянным, отрешенным взглядом. – У нас первый завтрак, советую тебе на нем присутствовать, если не хочешь ослабнуть от истощения. Хотя, нет, я приказываю.

- Есть, сэр. Но я нормально себя чувствую.

- А мне кажется, нет. По-моему, висеть восемь часов в одном положении – это ненормально.

На лице Алексея всплыло удивление:

- Неужели, я здесь так долго...?

- Послушай, боец, - полковник слегка поднял голос, очевидно собираясь сказать что-то важное и убедительное, - нам вместе лететь около девяти месяцев, советую не отбиваться от коллектива, если не хочешь сойти с ума.

- Да, сэр, простите, я буду ближе к коллективу, - Алексей действительно признал, что своим поведением создает впечатление нелюдимого, отрешенного лунатика. Оттолкнувшись руками от пола, он еще раз взглянул на Уайта и влетел в широкий шлюз. Полковник проводил его строгим взглядом и направился за ним.

В главном пассажирском отсеке, отсеке номер три, самом большом из всех, за широким круглым столом уже собралась практически вся команда, и вместе с тем, в помещении не было тесно, его объем позволял уместить с комфортом тридцать человек, и не понятно было, зачем нужен был настолько большой стол, в невесомости в нем не было необходимости. Члены команды расположились неровным кругом в ожидании момента, когда Брэй принесет с пищевого склада тюбики с завтраком. Большинство членов экипажа проснулись не раньше получаса назад и выглядели сонными. Вслед за Алексеем и полковником Уайтом в отсек влетел майор Брэй с небольшим контейнером, наполненным едой для космонавтов.

- Посмотрим, что тут у нас, - он опустил ящик, ноги его при этом оказались наверху, а его прямые пшеничные волосы распространились сферическим ореолом, придав ему довольно забавный вид. – А, ладно, разбирайте, - с этими словами он буквально “выплеснул” содержимое контейнера к центру помещения. Синие и малиновые тюбики, ударяясь друг о друга, разлетелись по отсеку.

- Овсянка? Я думал, будет баранина, как вчера. – Разочарованно произнес Вонг, прочитав надпись на тюбике.

- Хочешь сказать, тебе понравилось то, что было вчера? – Спросил капитан Ричардс, находившийся по его правое плечо, ровным, ничего не значащим тоном.

- Ну да, разве это плохо?

- Это отлично, - ответил Ричардс, одарив напарника своей дорогостоящей улыбкой. – Мы состоим из того, что едим, так что скоро станем настоящими астронавтами. – Он говорил, как всегда, вдумчиво, но непринужденно, вести с ним разговор было легче, чем с кем-либо, и в основном благодаря его тактичности. Вместе с тем, он всегда выглядел хозяином разговора и был ценным собеседником. – Отлично, - повторил он, заметив, как Вонг наблюдал за лейтенантом Хо, не отрывая глаз.

Ляо, как и многие другие, выглядела в невесомости весьма забавно: конский хвостик беспорядочно путешествовал в пространстве, куда ему вздумается, темная челка живописно распушилась в воздухе, оставив на виду ее прямой, высокий лоб, который обычно был слегка прикрыт.

- Настоящая космическая еда. – Произнес Алексей с аппетитом и открыл тюбик, но что-то его насторожило при виде однородной бежевой массы, что находилась внутри. Он долго смотрел на нее, выписывая всевозможные фигуры бровями, но никак не решался приступить к еде.

- Чего ты боишься? – Спросила голубоглазая блондинка, глядя на него открытым и в то же время непонятным ему взглядом. – Попробуй, это вкусно.

- Не знаю, что-то меня пугает в этом веществе.

- Закрой глаза и глотай.

Алексей взглянул на нее и кротко улыбнулся, затем невольно опустил взгляд на ее грудь и тут же осекся, откинул голову назад и выдавил себе в рот четверть тюбика.

- Ммм…, - выразил он свое восхищение, избегнув при этом взгляда Марии. Ему казалось, что вид его глаз мог воздействовать на его рассудок.

- Неплохо, да? – Сказала она, понимая, что уже овладела парнем.

Алексей почувствовал странную двусмысленность в ее вопросе, отчего вдруг подавился и закашлялся, как заядлый курильщик. Полковник не растерялся и без лишних слов хлопнул его по спине, отчего тот, вращаясь,  пролетел через весь отсек и прижал своим телом первого пилота к стене.

- Спасибо, - прохрипел Алексей, зависнув вверх ногами, а сам думал лишь о Марии, поразившей его своим пытливым, проникновенным взглядом.

- Это тебе спасибо, - ответил Андрей с доброй иронией и принялся стирать со своей формы содержимое тюбика. – Кстати, нам с тобой сегодня еще предстоит разговор на тему твоего графика.

- Со мной? – Удивился Алексей.

- Да, ты ведь у нас самый непросвещенный.

Алексей в знак своего озарения подкинул подбородок и едва не отлетел от этого резкого жеста, но успел вовремя остановить себя отмашкой рук.

Полковник, меж тем, вдруг заметил, что в отсеке не хватало одного человека:

- Кто мне скажет, где Паркер? – В помещении воцарилось молчание. – Брэй, докладывай.

Несмотря на мелочность приказа, майор подошел к нему, как всегда, добросовестно:

- Боюсь, лейтенант Паркер еще не проснулся, сэр, вероятно, не адаптировался к новому световому режиму.

- Что за чушь? Подъем был час назад. Ваше время здесь на порядок дороже, чем на Земле. Чтобы это было в последний раз.

- Есть, сэр. Прикажете разбудить?

- Не стоит, я сам, - Уайт никогда не давал солдатам поручений, которые без особых усилий мог выполнить сам, и, что характерно, в его проверенной тяжкими испытаниями команде субординация была лишь формальностью.

Пролетев три метра, он оттолкнулся от стола руками и скрылся в узком цилиндрическом коридоре.

Завтрак, меж тем, был в самом разгаре, восемь человек мирно проводили время в мягко освещенном отсеке, оформленном в синих тонах. Вонг по-прежнему украдкой поглядывал на лейтенанта Хо, теперь их отделял друг от друга лишь один человек – лейтенант Бэрри. Ти Джи никак не мог придумать, о чем поговорить с девушкой, хотя обычно ему это ничего не стоило. В итоге он решил просто привлечь на себя внимание. Он медленно выдавил пузырек овсянки из тюбика, который тут же принял форму шара, и, широко раскрыв рот, поглотил его целиком. Йонг не могла упустить это из виду, поскольку сама частенько поглядывала на него.

- Вау. – Произнесла она свое любимое междометие. Затем она попыталась повторить за ним этот трюк.

Но, едва успела она выдавить маленький пузырек, как Ти Джи слопал его, как ни в чем ни бывало.

- Ээй! – Вскрикнула она возмущенно и выстрелила овсянкой ему в лицо. – Не буди свирепого зверя!

Вонг замер на мгновение, с надменным спокойствием стер кашу с лица, затем направил свой тюбик на нее и резко сжал его между ладонями.

- Поосторожней, ребята, - обратился к ним Джо, глядя, как они перестреливались бежевым кремом. В ответ он получил две струи сладкой каши прямо в лицо.

- Ну, держитесь…, - терпение его лопнуло, и с резким и громким выдохом он направил на них два своих тюбика и с одичалым рвением в глазах обстрелял обоих.

Вонг оттолкнулся от стены и пролетел до середины стола, с трудом уворачиваясь от “снарядов”. С криком “прикройте меня, кто-нибудь” он столкнулся головой с Алексеем, после чего притянутый всасывающей поверхностью прилип к столу. На Плутова, меж тем, тоже напала веселая ярость:

- Я прикрою, - произнес он, войдя в образ уверенного в себе профессионала с железными нервами, и вышел в арабское сальто параллельно плоскости стола. Вращаясь подобно звезде, он испускал пузырьки овсянки во все стороны, после такой атаки все присутствующие невольно стали участниками перестрелки.

Андрею это явно не нравилось, такого произвола на корабле он не ожидал. Он пристально смотрел на майора Брэя в ожидании, что тот, наконец, остановит безобразие, но тот стоял в бездействии, будто проверяя предел своего терпения, и лишь изредка посмеивался, глядя на это овсяное безумие. Уэсли Ричардс, в отличие от них, был совершенно спокоен, он сидел около стола так, чтобы его не зацепило вновь, и невозмутимо стирал салфеткой кашу с плеча.

Алексей, тем временем, подвергся залповому обстрелу со всех сторон. Будь у него реакция получше, он, возможно, остался бы чистым, но уже полминуты спустя каша присутствовала на всех частях его тела. Мария не упускала его из виду, половину всего урона он получал именно от нее, и отчаянные попытки отстреляться ему не помогали.

Четверо неугомонных офицеров летали по отсеку, обмениваясь кашей друг с другом и невольно зацепляя остальных. Овсянкой уже были испачканы все шесть стен, майор долго и терпеливо наблюдал за перестрелкой, даже с некоторым увлечением, но в один прекрасный момент он понял, что беспорядок нужно было прекратить и что сделать это придется именно ему:

- Ну все, отставить. – Громко произнес он выработанным командным тоном.

Обращение оказалось вполне эффективным: бойцы замерли, остановив на нем свои одичалые взгляды, и начали опускать оружие, по-прежнему настороженно переглядываясь между собой…

- По-вашему, стоит прервать операцию, майор? - Вонг обратился к Брэю с надеждой на то, что в нем проснется свойственный ему, но тщательно сдерживаемый им задор.

В ответ на это майор решил выдержать паузу, подполковник Лобков серьезно смотрел на Брэя в ожидании верного решения.

- Вы не слышали мой приказ? – Произнес тот возмущенным, настойчивым тоном.

После долгого опыта службы под началом Алана Ти Джи догадывался, что за его безупречно строгим видом мог скрываться потаенный озорной порыв, и поэтому не терял бдительности, ожидая подвоха. Алан по-прежнему молча смотрел на товарищей, стараясь окончательно усмирить их взглядом. Когда он понял, что они, наконец, успокоились, тут же обратился к Алексею:

- Лейтенант Плутов, сдайте, пожалуйста, оружие.

Алексей покорно вынул совсем еще целый тюбик из кармана и протянул его майору.

- Благодарю вас, - Алан взял тюбик, повернул его на ладони и резко прихлопнул рукой, так, что струя устремилась Алексею в лицо, и с басистым тихим криком он отлетел назад. Стоявшие за его спиной Мария и Ляо тут же вскинули тюбики и начали обстреливать Алана, Ти Джи и Джозефа, а вместе с ними и всех остальных.

Бой продолжился с новой силой, теперь с участием двух сплоченных противоборствующих сил. Каша летала еще плотнее и еще быстрее, эту бойню уже, казалось, ничто не могло остановить.

- Ну отлично, - произнес Лобков и уже было хотел сам вмешаться.

- Андрей, помоги! – Вдруг крикнула Мария. – Нам нужно подкрепление!

Подполковник понял, что участия в перестрелке ему не избежать, и в этот момент он столкнулся взглядом с Ричардсом.

- Капитан Ричардс, присоединяйтесь! У вас полный боезапас, мы знаем! – Кричал Брэй, отчаянно отстреливаясь.

Два офицера сосредоточились друг на друге и, постепенно входя в кураж, приготовились к прыжку.

- Пригнитесь! – Крикнул Уэсли и прыгнул к ним. Спустя полсекунды, за ним последовал Андрей.

Быстро пролетая над столом поперек общего “огня”, они успели произвести несколько выстрелов друг в друга. Бежевая каша с мокрым, хлюпающим звуком, заменяющим свист пуль, летала в обе стороны, прилипая то к светло-синим стенам, то к трикотажным костюмам, то к стеклам иллюминаторов.

- Еее! – Раздался восторженный мужской возглас. Астронавты разошлись не на шутку. И вот они рассредоточились по периметру отсека и приготовились к решающей атаке. Двое пилотов, Алексей и Ляо выстроились в прямую линию и начали тщательно прицеливаться.

“Уже обожаю этих людей!” – С этим внутренним криком Алексей поднял тюбик на вытянутой руке и остановил прицел на Ти Джи. И буквально за секунду до того, как каша бурными потоками устремилась в обе стороны, из шлюза, что находился над центром стола, внезапно опустилась лысая голова Джерри Паркер. Едва он успел открыть рот, чтобы закричать, его тут же наполнили овсянкой. Обе команды выбрали своей мишенью его – трудно было удержаться от того, чтобы наградить его штрафной порцией каши.

К сожалению, боеприпасы вскоре закончились, но Джерри хватило и этого. Деликатно слизав с лица кашу и протерев глаза руками, он спросил ровным, выдержанным тоном:

- Я пропустил что-то интересное?

- Нет, не пропустил, ты как раз вовремя. – Успокоил его майор Брэй, стараясь перекричать смех астронавтов.

- В таком случае, думаю, я тоже. – Раздался басистый голос полковника Уайта.


После неудавшегося завтрака прошло четыре часа, вся команда, за исключением полковника, расположилась в отсеке отдыха, который теперь играл роль тюремной камеры. В наказание за устроенный беспорядок они были лишены обеда и ужина, а также права перемещения по кораблю на целые сутки – полковник счел это справедливым. Майору Брэю, как виновнику происшествия, было запрещено даже вставать с кровати, в туалет можно было выйти, как и всем, только с разрешения. Андрей же, в принципе, мог не подчиняться столь строгим приказам Уайта, хотя бы потому, что ему следовало находиться в кабине пилота и контролировать курс. Но не подчиниться он не мог, поскольку понимал, что виноват был тем, что не пытался остановить произвол, а наоборот, принял в нем участие.

В общем-то, вставать с кроватей в этот момент мало кому хотелось – команде потребовалось около трех часов, чтобы очистить стены и оборудование от овсянки. Форму всем пришлось заменить и отправить в стирку, поскольку старая уже утратила свой гордый вид. Нарушителям досталось по полной, но никому не было так обидно, как лейтенанту Паркеру:

- Надо же, первый раз я пропустил такую классную заварушку, первый раз ее устроил не я, и первый раз мне влетело. Где справедливость?

- Отставить, лейтенант, все по справедливости, – усмирил его майор Брэй, - если бы ты не проспал, ничего бы этого не произошло. – Несмотря на то, что его слова были произнесены без доли иронии, все поняли, что это был шутливый упрек.

- До самого утра придется здесь находиться! Уайт всегда был таким жестоким? – Джерри никак не мог смириться со своей участью, и на месте ему никак не сиделось, он начал летать по отсеку от одной стены к другой, будто стараясь этим что-то изменить.

- Прикуси язык, если не знаешь, что такое жестокость, - не то что бы Алан счел слова Паркера оскорблением старшего по званию, но усмирить болтливого молодого лейтенанта ему показалось необходимым. – Я работаю под его началом семь лет, одному Богу известно, сколько земли мы сгрызли вместе. Он самый надежный человек, которого я когда-либо встречал, и если тебе будет грозить гибель, он первым бросится на помощь. – Джерри остановился у своей кровати и тяжело сглотнул. – Вот так то.

Паркер незаметно ухмыльнулся оттого, что его претензию восприняли слишком серьезно, он и сам неплохо знал Джека, хоть и работал с ним меньше всех из команды. Брэй перевернулся на спину и закрыл глаза. Его густые золотистые волосы постепенно опустились к голове. Синий костюм плотно облегал широкие плечи, подчеркивая крепкую грудную клетку. Все его тело отдыхало после долгого, кропотливого труда и казалось легким, как пушинка. Майор всегда был готов работать до седьмого пота, выполнять задачу качественно, чтобы даже самый пытливый нрав не нашел изъяна. Эта педантичность в нем способствовала успеху во всем, чем бы он ни занимался, но порой изнашивала его, когда это вовсе не требовалось. Благодаря редкому усердию вместе с уникальным умением впитывать знания, он быстро достигал высот, к которым иные стремились долгие годы. Тяжело представить человека, лучшего во всем…, Алан никогда не стремился выскочить вперед толпы, оставить кого-то позади – он просто шел к своей текущей цели, спокойно и непринужденно, и если для этого приходилось становиться чемпионом – он становился им. Он ни перед кем не хвастался своей стеной с трофеями, которую создал лишь из вежливости – из уважения к людям, от которых получал эти награды. Премия за достижения в области астрофизики, многочисленные грамоты за победы в студенческих олимпиадах, несколько медалей, выигранных на чемпионатах по легкой атлетике и единоборствам, приз за вклад в развитие уфологии – все это ему досталось на пути к большой карьере, и ни одна из этих наград не стоила ему направленных усилий, душевных переживаний, отказов друзьям в общении, и, разумеется, его ничуть бы не задело, узнай он, что кто-то превосходит его в этих областях. Все, что имело для него значение – собственное превосходство над самим собой, непрерывное самосовершенствование. В подразделение SWAT он вступил в свое время отнюдь не от пристрастия к перестрелкам и адреналину – ему важно было делать мир лучше, пусть и столь суровыми методами, но кто-то должен был очищать его от скверны. И в этом деле он тоже был одним из лучших и в любом подразделении рано или поздно становился главным…, кроме команды Уайта. С Джеком Алан начал работать, когда в очередной раз почувствовал, что для полной выкладки ему не хватает простора, именно тут он узнал себе цену и нашел настоящих друзей. Большинство из них канули в небытие, но их место заняли новые, как то: Вонг, Бэрри и Паркер. Так вышло: немало места в жизни Алана занимала война, но многое изменилось, стоило ему встретить женщину своей мечты. Надев обручальное кольцо, он унял свой пыл и, вместе с тем, начал больше заниматься наукой, активнее участвовать в космической программе – тут он, как и во всем остальном, быстро преуспел, и первый его полет состоялся уже в 2009 году, когда ему исполнилось тридцать два.

- Неужели после трех часов уборки тебе не хочется отдохнуть? Я и не знала, что у человека может быть столько энергии, - сказала Мария, поражаясь неугомонности Паркера.

- У меня куда больше энергии, чем ты можешь себе представить. – Сказал Джерри, задрав нос, и остановился над ее кроватью.

- …И самомнения тоже, - заметив его приближение, она сменила взгляд на невозмутимо строгий.

- Я польщен. Кстати, что вы делаете сегодня вечером? – По комнате прокатился веселый и в то же время усталый смех.

- Боюсь, все мое время расписано по минутам. – Ответила Мария, едва сдерживая улыбку.

- Что вы говорите! А как насчет легкого ужина при свечах?

- Думаю, с меня хватило завтрака.

- Ну что ж, как пожелаете. – Джерри наклонился к ее голове, чтобы оттолкнуться от кровати руками, и тихо добавил в полголоса, - но мое предложение остается в силе.

Мария проводила его все тем же надменным взглядом, кокетливо улыбнувшись, после чего, вынув заколку, грациозно распустила свои красивые, длинные волосы, чтобы собрать их вновь в плотный пучок. Ее улыбка многого стоила, своим взглядом, своими движениями она могла подчинить себе мужчину при первой встрече. Несомненно, внешне она была неотразима, но умение пользоваться этим преимуществом возносило ее высоко над другими женщинами. Вследствие этого, она всегда была окружена мужским вниманием, но внимания ей всегда было мало, она старалась приручить всех, кого встречала, будто собирала коллекцию из поклонников. Мало кто мог устоять перед ее пленительным взглядом и редкой красотой, если же кто-то выходил из ее подчинения, это изрядно настораживало ее и в особых случаях просто выбивало из колеи. Вместе с тем, добиться ее было непросто, Мария всегда сохраняла статус интеллигентной леди, даже во время веселых выходок, которые, можно было подумать на первый взгляд, ей были не к лицу. Вследствие всех этих качеств, она, как правило, была в превосходстве над окружающими.

Следует заметить, через нее прошло много мужчин, самых разных и в большинстве своем интеллигентных, но, несмотря на это, никто из них не назвал бы ее ветреной женщиной. В среднем каждый месяц у нее появлялся новый фаворит, он мог быть ей почти не знаком, ни один мужчина не мог предугадать, что нужно сделать, чтобы понравиться ей, она выбирала не по поступкам или поведению, а исключительно по личной необъяснимой симпатии или даже по внешности, как это чаще бывает у мужчин. На корабле Мария тоже выбрала одного и была уверена, что этот человек падет к ее ногам при первой приватной беседе.

Справа от нее находилась место лейтенанта Ти Джи Вонга. С окончания уборки он не обронил ни слова, и вообще, последние три часа вел себя как-то неестественно, не так, как обычно. Прямо напротив него, на противоположной кушетке, лежала Ляо Йонг, широко выгнувшись подобно пантере и забросив одну руку за голову. Мягко прижатая к кровати эластичными ремнями, она спала сладко и безмолвно, как котенок, медленно пропуская воздух между приоткрытыми губами. Ти Джи смотрел, на нее, как на нимфу, как на богиню, которая вершит судьбы мира, очаровывая простых смертных своей красотой. Ее красивые, черные как уголь волосы шелковым ковром покрывали поверхность мягкого ложе, элегантно приталенный комбинезон подчеркивал ее утонченную фигуру. Она, казалось, специально училась сохранять столь эффектную и даже слегка эротичную позу во сне. Именно в этот момент она выглядела невинной, точно ангел – черноволосый ангел без крыльев, но с симпатичными раскосыми глазками и слегка вздернутым носиком. И все это приковало взгляд лейтенанта оковами невыразимой чистой страсти. Еще совсем недавно он смотрел на нее, как на красивую девочку с горящими глазами и попросту дивился ее внутреннему шарму и добродушию. Но теперь он видел в ней что-то более глубокое и близкое ему, что-то, во что хочешь погрузиться с головой, чего хочешь нежно коснуться, но не можешь, потому что боишься поранить. Все, что он мог делать – только любоваться, но осознание шанса на достижение чего-то серьезного безмерно радовало его и окрыляло, постепенно превращая его в такого же ангела. Ти Джи начинал чувствовать, как крылья прорезались из его спины, и был уверен, что мог летать выше, чем кто-либо, по крайней мере, из всех, окружающих.

Совсем рядом с ним находился человек, который мог летать так же высоко, он был так же прикован взглядом, но не к ангелу, а к звездам, заполонившим космическое пространство. И среди них одинокой красавицей светилась Земля. Она по-прежнему сияла мягким голубым светом, но выглядела совсем маленькой; так не хотелось терять свой дом из виду, но он уходил все дальше. Алексей снова смотрел в иллюминатор, провожая голубой шар взглядом. Своим округлым кончиком носа он упирался прямо в стекло, а его волосы, местами темные, местами светлые от электрических бликов, приподнимались и разделялись в воздухе при каждом движении головы. Глядя на Землю, он думал, о чем угодно – то о своих широких джинсах, которые подарил ему Тимофей на день рождения, то об уличных собаках своего города, которых он регулярно подкармливал и даже специально покупал для этого кости, то о семинарских занятиях по планетологии и геологии, то о любви.

И вдруг ему вспомнилась Рита, его хорошая подруга, с которой он вместе учился. Они часто говорили о волнующих их вопросах и были откровенны друг с другом, как, пожалуй, ни с кем другим. Однажды у них зашел разговор о патриотизме, в общем-то, для Алексея эта тема была далека, но обсудить ее ему было интересно. Рита нередко спрашивала его, хотел ли он после окончания академии трудиться на благо своей страны, в первый из таких случаев она заставила его всерьез задуматься: ”Да, я хочу, трудиться на благо своей родины, - ответил он, - но мне не нравится слово “страна”. Я хочу поднять наши знания о других планетах на новый уровень, но я хочу подарить их всему миру, а не оставить в секретных проектах нашей авиации, как какой-нибудь трофей в борьбе за освоение космоса. Планета наша общая, да и космос тоже, мы должны объединять усилия и постигать новые вершины вместе. Надо же, как я убедительно сказал”. – Тут Алексей улыбнулся сам себе, стараясь сделать это незаметно. Еще они говорили с Ритой о планах на будущее, она хотела вернуться в свой родной город и работать там менеджером – по специальности. “Но почему тогда ты решила учиться здесь, если все равно вернешься домой, на обычную гражданскую работу?” – Спрашивал он. “Тут хорошее образование и не очень далеко от дома, - отвечала Рита, - всего часов семь езды на поезде. А ты где хочешь работать?” “Ну, не знаю, скорее всего, за рубежом, например в НАСА. – В ответ он услышал веселый, добрый смех. – А что тебя удивляет? Наш ВУЗ так ценится в мире…” Что она сказала, потом, он не вспомнил, но было кое-что, о чем он не говорил ни Рите, ни кому-либо еще, просто потому что сам не думал об этом много, это было просто внутренним ничем не определяемым принципом: он жаждал двигаться дальше – двигаться в самом простом смысле, увидеть страны, в которых не был, сделать что-то для своей планеты, а дальше … продолжать в том же духе. Но тут возникал вполне последовательный вопрос… На протяжение восьми лет он жил в общежитии и за это время накопил достаточно крупную сумму денег, чтобы приобрести квартиру в Северогорске или даже в крупном городе, например, Екатеринбурге, но это и было для него дилеммой: куда ехать, где остановиться, где расти – куда ни глянь, везде Россия, везде Земля…

Слетать в космос было для него уже не мечтой, а чем-то необходимым, само собой разумеющимся, подниматься выше, пусть отдаляясь от дома, но не стоять на месте, расширять пределы бесконечно. “Вселенная так огромна, неужели мы должны довольствоваться познанием бесконечно малой ее части. Как жаль, что человек не живет вечно, хотя, может быть, это не так? Если мир не ограничен в пространстве и во времени, почему наше познание его ограничено? Это несправедливо. Я не могу спокойно жить на маленькой планете, зная, что где-то на другой стороне галактики кто-то летает на световых звездолетах на десятки парсек. Почему меня там нет?” Вследствие этому, Алексей ставил перед собой умопомрачительные планы, которые попросту казались глупыми детскими фантазиями, и, конечно, теперь он понимал, что они, скорее всего, не осуществятся.

Но сейчас он не думал об этом, как раз потому, что его мечта начала сбываться; того, что он получил, ему уже было много, и он попросту не мог все это усвоить и осознать. Он по-прежнему смотрел в иллюминатор, провожая Землю взглядом и уже отбросив посторонние мысли.

- Лучше отпусти ее, лейтенант, пока она сама не вырвалась с болью. Так будет легче. – Капитан Ричардс лежал позади Алексея, глядя на него, как на друга.

- Вы думаете? – Спросил Алексей, проникшись его словами после тщательного осмысления.

- Я знаю. Если прошлое не отпускать, оно может покалечить тебя.

- Я об этом как-то не думал. – Алексей повернулся к нему лицом и встретил легкий, доброжелательный взгляд.

- Я знаю, в чем твоя проблема. Ты слишком глубокий человек – настолько глубокий, что не видишь глубины других людей.

- Я вижу…, - произнес Алексей, все больше задумываясь.

- …Но ты ей не проникаешься. Не стоит думать, что ты лучше других понимаешь суть бытия, это отдаляет тебя от людей.

“Неужели он знает все лучше меня? Мы же почти не знакомы”. – Думал Алексей, слушая удивительно последовательные суждения о себе.

- И не спрашивай, откуда я столько знаю. Я могу ориентироваться в другом человеке, как ты на другой планете, различие между нами лишь в том, что у меня есть рабочий опыт, так что можешь мне доверять – можешь, если хочешь.

- Я хочу, - сразу подхватил Алексей. Уэсли одобрительно улыбнулся в ответ.

Он не стал больше ничего говорить, поскольку считал, что этой информации лейтенанту надолго хватит. Алексей, в свою очередь, ждал от капитана чего-то еще. Подождав недолго, он начал заново проникать в суть услышанного. Тут он опять ушел в себя, но теперь не просто так, а чтобы вернуться другим человеком в команду “Прометей-1”.

- Подполковник. – Спокойный, но удивительно сильный голос Уайта вернул назад всех, кто увлекся размышлениями.

- Да, сэр, - быстро и учтиво отозвался Андрей, как только увидел его перед собой.

- Притяжение полностью спало. Уже пора.

Пилоты переглянулись немного взволнованно – им предстояло выполнить одну из самых ответственных задач их миссии.

- Куда пора? – Тут же поинтересовался Джерри.

Андрей ответил ему волевым, сковывающим взглядом, свою реплику он начал с грузного молчания.

- Не покидайте своих мест, приступаем к прицельному старту.

- Может, им пристегнуться на своих сидениях? – Настороженно произнесла Мария.

- Это лишнее – слишком резкого рывка не будет.

Пилоты еще раз переглянулись и устремились мимо полковника на верхнюю палубу, оставив в отсеке напряженную тишину.

- Все под ремни, - вскоре ее нарушил Уайт, и вся команда приняла одинаковое положение на своих местах, по сторонам шестиугольной призмы, в форме которой была выполнена комната отдыха.

Мария быстро заняла место второго пилота и подала знак слабым кивком, Андрей тут же устремил взгляд на приборную панель и принялся щелкать переключателями, приводя систему в полную готовность.

- Выключаю маршевые двигатели. – Начал диагностировать он. – Отклонение от курса…?

- Двадцать четыре градуса, пятьдесят две минуты.

- Включаю двигатели маневрирования.

И тут весь экипаж на несколько секунд почувствовал, что обретает вес. Эта иллюзия продолжалась, пока Андрей разворачивал корабль на заданный курс.

- Чем точнее сейчас прицелятся, тем меньше потратим топлива, - объяснял товарищам Ти Джи, настороженно глядя перед собой и как будто обмирая.

- Наконец-то идем в межпланетное пространство? – С внезапной мелкой дрожью на губах спросил Алексей и почему-то посмотрел на Джека.

Тот безмолвно кивнул в ответ, и вдруг все почувствовали, как двигатель пришел в действие, корабль чуть дернулся вперед, и астронавтов потянуло в противоположном направлении.

- Ну что, готова? Сейчас рванет. – Андрей по-простецки улыбнулся, глядя в глаза Марии, и понял, что, в общем-то, не был готов никто, так что оставалось лишь поддать тяги и устремиться вдаль по курсу. – Всем приготовиться, - произнес он в микрофон. – Начинаю обратный отсчет: десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, - Мария набрала больше воздуха в легкие и, прикрыв глаза, прижалась сильнее к спинке, Андрей попытался взять ее за руку в столь волнующий момент, но тут же почувствовал, как ее рука скользнула прочь, - два, один. Пуск!

Жерла атомных маршевых двигателей вспыхнули ядовито-зеленым свечением и, оставляя короткий туманный шлейф, понесли корабль прямиком к точке встречи с Красной планетой.


Так прошел второй день в космосе. Корабль летел с постоянной скоростью, управляемый невозмутимым, бдительным полковником Джеком Уайтом, в то время как вся команда оставалась под арестом в комнате отдыха. Он весь вечер провел в кабине пилотов, читая что-то из английской литературы – так и заснул с книгой в руках.

Подполковник Лобков и лейтенант Плутов проснулись первыми, и это не могло не подвигнуть их к беседе:

- Интересно, когда Уайт поднимет нас…, - изрек Андрей, посмотрев на часы.

- Наверное, скоро, - ответил Алексей наобум. – Может быть, пока расскажете…, я всегда хотел знать, как все это, - тут он развел руками и обвел взглядом комнату, - стало возможным?

- Хорошо, что напомнил. Только лучше на “ты”.

- Да, пардон, - осекся Алексей.

- Все это стало возможным всего пару лет назад. Раньше – я помню: первая экспедиция не раньше тридцатого года, полет в одну сторону не менее двух лет – это мы слышали сотню раз. Но в те годы никто не  знал об атомном двигателе.

- Нам говорили лишь, что его сделали, а кто и когда…

- Профессор Зимченко создал со своей бригадой. Ты должен его знать.

- Да, он вел у нас аэрокосмическую технику на первом курсе. – Глаза Алексея горели удивлением, словно у кота, увидевшего птицу за окном.

- Правительство знало заранее, что постройка Нового Звездного откроет новые дороги. Но это еще не все: мало того, что лететь теперь нужно всего девять месяцев, вдобавок ко всему китайцы изобрели систему искусственного сна.

- И она… у нас на борту? – Неуверенно спросил Алексей.

- Да. – Отрезал Лобков.

- Обалдеть.

- Все было бы ничего, если бы смогли имитировать гравитацию. Раньше считалось, что без вращающегося жилого модуля нет смысла соваться в долгий полет. Но, как видишь, ее нет, и мы летим. Будем плавать, как рыбки в аквариуме.

- Почему-то теперь все кажется еще более невероятным. Поражаюсь…, как быстро они развернули всю эту программу. – Алексей задумчиво отвел глаза и начал старательно переваривать материал.

Андрей лишь тихо усмехнулся в ответ.

- Кстати, теперь что касается тебя…, ты у нас, как план номер три, готовился меньше всех.

- Ага, и что мне теперь делать?

- Ничего, просто впахивать на тренажере – вместо двух, три часа в день. – Произнося это, Андрей не снимал простецкую улыбку с лица.

- Ясно. – Произнес Плутов на протяжном выдохе. Теперь в его голове было чуть меньше вопросов; вообще говоря, за один день в тесном контакте с командой он значительно свыкся с новой обстановкой и уже начал воспринимать ее как обыденность.

Джек проснулся около семи часов утра и сразу же направился в уборную, потом сделал зарядку и вернулся в кабину, чтобы провести сеанс связи с центром управления.

- Прометей-1, ответьте, - раздалось в кабине. Это был голос Кромешникова, глава центра управления заранее решил, что будет связываться с командой сам лично.

- Прометей-1 слушает, - сразу же ответил Уайт, усаживаясь в кресло пилота.

- Полковник, доложите, как у вас дела.

- Сорок три часа, полет нормальный.

Кромешников тихо засмеялся, прикрыв микрофон рукой, его в этом поддержали тридцать человек, сидевших позади.

- А как ведет себя команда?

- Команда держится превосходно.

- Проблем с дисциплиной нет?

- Никак нет, сэр.

Кромешников одобрительно кивнул, но, наблюдая иронически серьезное лицо полковника на экране, все же догадался, что дисциплина на корабле не была идеальной. Это заставило его улыбнуться вновь, но теперь незаметно для окружающих.

- Молодцы, так держать. – Протянул он, сделав столь же серьезное лицо, как у полковника. – Значит, подполковник Лобков решил сегодня не выходить на связь?

- Так точно. Боюсь, он еще не готов.

- Тогда… - Кромешников задумчиво повел усами, - просто передай ему привет.

- Как скажете, генерал.

- И еще, Джек…, полегче там с ребятами, если что. Не хотелось бы, чтобы они видели в тебе тирана.

- Хорошо, Вадим. – Уайт ответил без тени улыбки, чутко осмыслив его слова.

Что интересно, он был знаком с Кромешниковым более десяти лет, два офицера были друг с другом на “ты” еще со времени своего первого совместного научного военного проекта – это был простой обмен опытом в области ракетного вооружения, но за годы сотрудничества они провели достаточно времени за совместной работой, чтобы стать хорошими приятелями и даже друзьями. С тех времен утекло немало воды, но оба до последнего хранили гордость от знакомства друг с другом и при каждой встрече, коих было немного, обменивались ценным жизненным опытом и добрыми воспоминаниями.

Лицо Кромешникова пропало с экрана, и связь прекратилась. Уайт откинулся на спинку кресла и сложил руки за головой, провернув при этом шею с характерными глухими щелчками. Он сидел так около пяти минут, думая о чем-то, и в какой-то момент в его расслабленном, непринужденном взгляде промелькнула тень озабоченности, едва заметная и немного загадочная. Посмотрев на часы на приборной панели, Джек оттолкнулся от кресла и направился к комнате отдыха.

До общего подъема оставался почти час, но команда уже не могла спать, за предыдущий день они выспались, как следует, желания повисеть подольше под ремнями ни у кого не возникло, но было чувство сильного, “космического голода”, как выразился Джерри, проснувшись от громкого урчания в желудке.

- Ну что, джентльмены, готовы блюсти дисциплину? – Было первым, что произнес Уайт, войдя в отсек. Он возник в широком люке, как Зевс среди облаков, горделивая воинская выправка и суровый взгляд слегка устрашали космонавтов, но вместе с тем, ничто, пожалуй, не могло порадовать их больше, чем его появление.

- Так точно, сэр. – Ответил Алан незамедлительно, строго распрямив спину. Позади него с каменным лицом стоял Джозеф, он, если можно так выразиться, завис по стойке “смирно”, когда полковник только показался в коридоре.

- Вот и отлично. – Джек произнес это с некоторой осторожностью, видимо, стараясь удержать команду в напряженном состоянии. За этими словами последовал ряд приказов, – Подполковник Лобков, думаю, вам стоит занять свое место и сверить наш курс.

- Есть. – Сказал Андрей и, не говоря лишних слов, направился в кабину.

- Лейтенант Бэрри, возьмите из продовольственного отсека двойную утреннюю норму и принесите в третий отсек.

- Есть сэр. – Джозеф сорвался с места, как пес, спущенный с цепи, и принялся выполнять команду полковника. Астронавты при этом воодушевленно переглянулись, поняв, что время заключения подошло к концу, и уже были готовы ринуться в третий отсек к завтраку, но команды “разойдись” не было.

– Прежде чем отпустить вас, господа, хочу, чтобы вы кое-что поняли. – Уайт сделал паузу, чтобы подобрать слова. – Я заставил вас находиться здесь целые сутки для вашей же пользы, то есть, чтобы что-то изменить в вашем сознании – удалить тот, хоть и небольшой, но опасный изъян, который я увидел в большинстве из вас. – Полковник произнес это как всегда строго и убедительно, но при этом совершенно спокойно, будто просто делился с друзьями советом. – Выкидывая детские выходки на борту корабля, вы забываете, что для вас самое главное. Вы хотите выделиться своей независимостью, считая, что какая-то озорная искра и природная наглость есть суть вашей неповторимости и ваше главное преимущество, и, возможно, считаете, что оно поможет вам в критической ситуации. Так вот, ничего подобного, ваш потенциальный плюс – это беспрекословное подчинение уставам и следование элементарной воинской вежливости. То, что мы в большинстве своем друг с другом хорошо знакомы, и то, что за неподчинение вам не грозит серьезного наказания, не дает вам права пренебрегать субординацией и внутренним порядком. Запомните, только хорошая дисциплина может быть залогом вашего роста. – Уайт говорил медленно и с расстановкой, выделяя каждый слог, только так можно было донести до экипажа всю информацию и заставить вдуматься. При этом он ясно видел, кто слушал и вдумывался в его слова, а кто бесцельно глядел перед собой и трясся в ожидании завтрака. – Если вам вдруг придется сражаться плечом к плечу против общего противника, дисциплинированность и стойкость помогут вам принять верное решение, когда это будет необходимо – это часть пути воина; не хотел я затрагивать эту тему, все равно, сейчас вы мало чтопоймете. Быть подчиненными для вас сейчас необходимо, поскольку сами вы пока не умеете грамотно распоряжаться своей энергией. Вы можете сказать, что я угрюм или назойлив, это отношение никак не искоренить, зато кое-что вы уже сейчас можете понять. А если не можете, то просто поверьте, что это правильно. Не буду вас спрашивать, все ли вы уяснили для себя, просто попрошу обдумать мои слова.

Полковник оглядел команду, прошелся по серьезным и виновато-задумчивым взглядам, затем развернулся и не торопясь двинулся к выходу. Остановившись в пролете между отсеками, он вновь оглянулся, посмотрел на бойцов с иронией и спокойно произнес:

- Ну что застыли? Время завтрака.

Его слова заменили команду “разойдись”, космонавты обменялись улыбками за его спиной и, пытаясь сдерживать рвение, направились в третий отсек.

Уже через пару минут они усердно поглощали содержимое красных тюбиков, Уайт решил не нарушать установленный рацион и дополнительно выделил каждому по одной порции, за счет пропущенного обеда. Около десяти минут в отсеке царило молчание, Джеку еще не приходилось видеть столь пристойного и дисциплинированного приема пищи, он с упоением наблюдал, как бойцы его отряда, словно дети, высасывали мягкую кашицу до последней капли. Сам он есть не хотел и лишь бросил за себя обязательную дозу творога, после чего, не дождавшись окончания завтрака, переместился в кабину пилотов.

Меж тем, в третьем отсеке продолжалась космическая трапеза. Алексей был сосредоточен, словно в напряженной схватке, как это ни странно, он не думал ни о чем, кроме реальности, и когда еда иссякла, он грустными глазами посмотрел на абсолютно плоский тюбик и с выражением явного неудовлетворения на лице положил его в контейнер для мусора.

- И это все? – Вдруг спросил Джерри возмущенно. – Я ожидал большего.

- Ты что, не наелся? – Ответила удивленным вопросом Ляо Йонг.

- Наемся, если все это повторить в двойном объеме.

- А это можно повторить? – Ти Джи посмотрел на него с хитрой искрой в глазах.

- Думаю, да, - Джерри заглянул в шлюз над столом, чтобы убедиться в том, что полковника не было поблизости. – Ну, кто со мной готов рискнуть?

- Отставить, лейтенанты, – вовремя вмешался Алан, - никто не будет есть больше, чем положено. Я думал, вам хватило одного урока.

- Так точно, майор, виноваты. – В уставном порядке пробарабанил Ти Джи.

- Ладно, Вонг, уж мы с тобой можем и на равных общаться, так что давай без сарказма.

- Прости, - на самом деле, Вонг не хотел, чтобы его слова звучали саркастично, просто так получилось.

- Майор Брэй. – Раздался голос полковника из динамика.

- Да, сэр.

- Пройдите в кабину, пожалуйста. И капитан Ричардс тоже.

- Есть, сэр. – Алан сделал легкий прыжок и пронырнул в широкий люк, Уэсли проследовал за ним.

- Так, - протянула Мария, накрутив на палец одинокий тонкий локон в плотном пучке блестящих пшеничным цветом волос, - и чем же мы сегодня будем заниматься весь день? - Сказав это, она почему-то остановила взгляд на Алексее.

- Мне тоже интересно, - Алексей не знал, что еще ответить, поэтому отвел от нее взгляд, стараясь не показывать своего смущения, а сам, тем временем, подумал: ”Опять облажался, дурак, надо было завести разговор”.

- Я думал, наше время распланировано по минутам. Разве нет? – Вступил Ти Джи.

- У вас есть один час свободного времени, затем попрошу всех собраться в седьмом отсеке. – Произнес полковник по радиосвязи, будто услышав его вопрос.

- Ого, целый час! Как насчет групповухи? – После этих слов Паркера, Алексей подавился слюной от неожиданности, а Ляо смущенно просмеялась.

Остальные были поражены не меньше, но виду не подали. Зато динамик в углу вновь включился:

- Я все слышал. – Строго произнес полковник, после чего по отсеку прокатился тихий, удушливый смех.

Джерри был сильно озадачен, а Андрей, как ни странно, смеялся громче, чем кто-либо. Его смех, вместе с тем, был необъяснимо серьезен, будто он вовсе не смеялся, а, скорее, отдавал строевые команды. Алексей сидел справа от него и явно чувствовал какой-то дискомфорт, возникший в одну секунду вследствие нескольких не совсем понятных ему обстоятельств. Одна причина была ему ясна: Мария по-прежнему сидела напротив и поглядывала на него, все настойчивее и крепче приковывая его взгляд, отчего ему становилось не по себе. В таком, казалось бы, приятном состоянии ему почему-то хотелось уйти, чтобы не видеть ее пленительного взгляда, чтобы не возбудиться чересчур и просто чтобы дать себе время собраться с мыслями. А мыслей было предостаточно, нечасто он встречался со столь красивыми девушками, а эта, вдобавок ко всему, определенно питала к нему симпатии. Стараясь не оборвать ее взгляд слишком резко, Алексей медленно поднялся к потолку и направился в спальню.

“Вот неудачник, - думал он по дороге, сотрясая стены кулаками и отлетая от них словно резиновый мячик, - сколько можно молчать?! Она ведь мне нравится, и я ей тоже. Неужели нельзя просто подойти и завести разговор? – Тут он начал выдумывать, что сказать ей при следующей встрече, но и теперь в голову ничего не приходило. Тогда он остановился около иллюминатора и уставился в него, как в шпаргалку. – Может, наплести ей про звезды? Но я не умею нести всякую чушь, для этого нужны красивые слова. Прочитать свои стихи? Но я же пока не влюблен в нее…, как в эту сияющую галактику”. – Он смотрел в глубину бриллиантовых звезд, и мысли при этом напрочь останавливались.

 Вдруг Алексей заметил, как Мария приближалась к нему, изящно огибая углы, и от этого он напрягся, как солдат перед наступающим врагом, так, что изнутри его начало трясти, а волнение перекрыло голосовые связки. Пристально глядя на него, она облетела его вокруг, словно ведьма на метле, и остановилась у своего ложе.

- Ну, как тебе в космосе? – Спросила она, плавно раскатываясь по мягкой синей ткани.

- Лучше некуда, - произнес Алексей и подметил про себя, что ответил без души и без задора, и что следовало сказать что-то еще, … но язык просто переставал работать. Он смотрел на нее наивно распахнутыми глазами, как юный девственник на обнаженную женщину, а в мыслях перебирал десятки фраз, которые могли бы помочь поддержать разговор.

- Я вижу, ты освоился.

- Да, у меня отличное место – рядом с окошком.

- Любишь смотреть на звезды?

- Ага, обожаю, они такие красивые. – “Ничего, но не особо”, – подумал Алексей о своей реплике.

- Да? А по-моему, пустые и безжизненные, и ничего в них загадочного нету.

- Мой преподаватель по философии так же говорил, - за это я его и не любил. … Ой, прости. – Алексей понял, что сказал не то, что нужно, на его лице выразился настоящий испуг. Пронаблюдав за движениями его лица, Мария посмотрела на него, как на ребенка, и улыбнулась, томно опустив веки. Алексей смущенно улыбнулся в ответ.

- Да ладно, - произнесла она после долгой паузы, - я не обижаюсь.

- Отлично! – Все, что смог ответить Алексей.

Тем временем, за спиной Марии появился подполковник Лобков. Его взгляд был, как обычно, апатичен, но в нем будто скрывалось недовольство. Он медленно двигался по коридору и явно собирался что-то сказать:

- Мария, мне нужно с тобой кое-что обсудить.

- О’кей…, я готова, - сказала она, глядя на него с ожиданием. – Это по поводу программы?

- Да, у меня такое ощущение, что у нас не все в порядке с курсом. – Андрей приблизился к ней максимально близко, при этом он бросил короткий взгляд на Алексея, как бы отметив для себя его присутствие.

Алексей не знал, собирались ли они остаться, чтобы побеседовать наедине или вообще намеревались пройти в кабину. Он не стал ничего говорить, просто приподнял кулак и чуть наклонил голову, как это делают афроамериканские подростки в знак прощания или приветствия, и направился обратно, в третий отсек.

Там по-прежнему находились четверо членов экипажа. Когда Алексей спустился в комнату, они, не сказав ни слова, дружно проследили за ним взглядом; и лишь Ти Джи не заметил его, потому что не спускал глаз с лейтенанта Хо.

- Всем привет, - произнес Алексей и по непонятной причине скривил губы, будто постыдился своих слов.

Джерри, тем временем, вел с лейтенантом Хо интеллигентную беседу:

- …Нет, нет, нет, в моей молодости все было куда проще: я мог при первом знакомстве с девушкой предложить ей переспать и не получить даже пощечину в ответ, у нее было два варианта – либо согласиться, либо отказать.

- Ты с моим дядей, случайно, не встречался? – Вставил Алексей, и вопроса его, похоже, никто не понял. - … А, ладно, - бросил он и отвел взгляд.

- Ты так говоришь, будто твоя молодость уже прошла, - вставил Джо, немного смягчив свой всегда серьезный, непробиваемый взгляд. Джерри на это ничего не ответил.

- И часто ты делал такие предложения? – Спросила Ляо.

- Да что я? Я еще учиться не забывал. А вот мой друг… переспал с половиной школы…, женской половиной, разумеется.

- Ну, это точно перебор. – Заметил Ти  Джи.

- Не знаю. Он говорил, чем больше у парня девушек, тем больше в нем мужества. Вот ты со сколькими девушками встречался?

- Наверное, человек двадцать, - вставила Ляо свое смелое предположение и тем сильно смутила Вонга.

- Да нет, - ответил он скромно, почти стыдливо, - всего лишь… пятеро.

“И этого он стыдится? Мне бы такое счастье”. – Подумал Алексей, не снимая с лица вежливой улыбки.

- Надеюсь, ты не будешь говорить, что он мужественнее меня. – Продолжил Вонг. – Смею предположить, он в горячих точках не бывал.

- Да, ты прав, вообще, ты, конечно, круче. – Джерри сделал серьезное и в то же время простоватое выражение лица и по-дружески хлопнул его по плечу.

Вонг был по-прежнему немного напряжен, и Алексей это хорошо видел и даже знал этому причину: Ляо сидела рядом с ним, откинув голову на спинку кресла, как будто она имела вес, как на Земле; в этот день Ляо была по-особому красива, благоухала, как черная роза на свежем горном воздухе – безупречная с ног до головы. Наблюдая за ней, Вонг все крепче увязал в плену ее неиссякаемого обаяния и ничего не мог с этим поделать. Так он был устроен – сильные чувства порой накрывали его внезапно, буквально набрасываясь из-за угла. Вообще говоря, он был самым сентиментальным среди своих друзей, в том числе бойцов команды Уайта. Даже после службы в вооруженных силах он ничуть не лишился чуткости, и это было верным признаком сильной воли и многогранного, пластичного сознания. Астронавтом он мечтал быть с раннего детства, больше всего любил фантастические романы и видеоигры, а еще – изучать звездное небо через телескоп, подаренный его дядей – полковником ВВС, чей вклад в космонавтику по праву можно было считать грандиозным. Получив диплом инженера по беспилотным космическим аппаратам, Вонг поступил на работу в НАСА и сразу же начал участвовать в космической программе. Там он и познакомился с Аланом Брэем, который впоследствии привлек его в боевое подразделение, состоявшее целиком из астронавтов. Ти Джи готов был на все – даже снова взять в руки оружие – чтобы ускорить свое продвижение в космической программе, и в возрасте двадцати пяти лет состоялся его первый полет в околоземное пространство. Пожалуй, это событие в жизни любого астронавта можно считать самым важным после рождения, и все же, глядя на своих коллег, Ти Джи чувствовал порой, что именно он, как никто другой, приходил в этот необычный мир, как в родную среду; иногда ему казалось, что в космосе он мог жить вечно, мощь космического корабля внушала ему уверенность, звезды привносили покой в душу, и даже полет фантазий странным образом останавливался, вероятно, оттого, что сходился в одной точке с реальностью. Но теперь даже на борту мощнейшей из созданных людьми машин его фантазия не утихала ни на минуту – в его голове намертво засел образ девушки, которая вскружила ее удивительно легко и внезапно. Ти Джи не искал этому объяснения – он точно знал, что не найдет, и лишь вкушал то приятное волнение, которое правило им в эти минуты.

Алексей, меж тем, решил, что двух лейтенантов не помешало бы оставить наедине. Он тихо подлетел к Джерри и Джозефу сзади и произнес в полголоса:

- Ребята, может, слетаем в восьмой отсек за едой?

- Ты решился! – Лицо Джерри наполнилось энтузиазмом. – Готов рискнуть?

- Ага.

- Эй, по-моему, это перебор, - сказал Джо почти шепотом, - мы не можем нарушать продовольственный план.

- Да ладно тебе, - мы итак за вчерашний день много сэкономили, возьмем один тюбик на троих. – Ответил Джерри. Алексей с Ти Джи обменялись при этом кроткими улыбками.

- Хорошо, пошли, только быстро. – Сказал Джо и ринулся в коридор первым.

Джерри исчез последним, подмигнув при этом Вонгу и сделав не совсем приличный жест руками и телом, так, что Ляо этого не заметила. Ти Джи смотрел на него, тщетно стараясь не меняться в лице. У него было в запасе минут сорок, и эти минуты он намеревался использовать с толком. В этот момент его заводило все вокруг: и яркие, почти неподвижные звезды за окном, и мягкий, приятный свет ламп, и голоса товарищей, доносившиеся из других отсеков, и, конечно же, девушка, на которую он запал по-крупному, и понял он это именно сейчас, когда сидел с ней рядом, пытаясь подобрать нужные слова, ведь, как это ни странно, раньше он такого никогда не испытывал.

Полковник Уайт тем временем беседовал с майором Брэем и капитаном Ричардсом об эмоциональном состоянии команды, хотя, скорее, не беседовал, а давал указания:

- … Думаю, вы понимаете, почему им именно сейчас нужна помощь, и почему именно от нас. – Он сидел в кресле, развернув его спинкой к лобовому стеклу, Брэй и Ричардс висели в воздухе у противоположной стены, упираясь руками в потолок, и молча слушали его монолог. – Мы находимся в среде, непривычной для земного жителя, для многих офицеров это впервые. Они могут считать, что адаптировались к новой среде, но это не так, вскоре у них начнется ностальгия, которая может развиться в разные формы, даже вызвать агрессию. Мы можем помочь команде, и для этого надо сплотить ее. Пусть они узнают друг о друге больше, пусть научатся доверять друг другу. – Слова полковника звучали, как призыв, но Алан слушал его, как обычного собеседника, вращая одной рукой стальной шарик, в невесомости он парил, как пушинка, описывая ровные окружности в пространстве.

- …И самое сложное – терпеть друг друга девять месяцев. – Сказал он и выпустил шарик из руки.

- Об этом власти тоже позаботились, насколько могли, – сказал Уайт, обведя шарик вокруг ладони и запустив обратно.

- Каким образом? – На лице Алана всплыло удивление.

- Брэй, тебе известно, сколько претендентов было на участие в экспедиции?

- Нет.

- Сто десять, а не тридцать, которых ты сам, скорее всего, видел, – произнес полковник и этим еще больше озадачил Алана, - отбор по физическим данным был наименее строгим и проходил на последнем этапе, по квалификации и интеллектуальным способностям – на втором, а на первом отбирались люди, эмоционально совместимые друг с другом, это было самой сложной частью. Будь ты хоть самым сильным и умным, но, если бы в тебе было хоть на малую долю меньше человечности, морали и элементарной вежливости, ты бы не смог отправиться с нами. – Алан смущенно опустил глаза и улыбнулся, почему-то считая, что этого не заметили. Лучшего комплемента он и представить не мог, тем более из уст Джека, настроение его вдруг поднялось до критической отметки и даже начало зашкаливать, но в силу своей выдержанности, он не подавал виду и оставался статичным. – Но этого мало, - продолжил полковник, - я хочу, чтобы вы мне помогли. Ты, Уэсли, лучше меня знаешь, что надо делать, а тебе, - он посмотрел на Алана, - поручаю заняться боевым духом команды. Пусть они получат хоть какое-то представление о том, для чего они летят на Марс. – Полковник развернул кресло к лобовому стеклу и, сложив ладони вместе, уставился на приборную панель. Алан смотрел на его затылок, явно недопонимая его приказ, но, прежде чем задать вопрос, он решил как следует обдумать все, что услышал…


Ляо Йонг сидела напротив Ти Джи, следя за медленным движением звезд за окном. Все, кто с ними находились ранее в отсеке, покинули его, и в нем вдруг воцарилась тишина, но ненадолго:

- Вонг…, - произнесла Ляо вопросительно.

- Да. – Тут же оживился Ти Джи.

- Зачем ты носишь эту смешную бандану? У тебя красивые волосы.

- Они только на Земле красивые, а тут аккуратного горшочка не получится, будет выглядеть…, как у Брэя. – Тут они оба рассмеялись и даже чуть разлетелись в невесомости от резкого движения.

- Ой, - бросила Ляо непроизвольно.

- Солдатская стрижка мне не идет, так что приходится носить это. – На самом деле, в серой бандане он выглядел мужественно и довольно стильно, изрядно выделяясь из команды.

- Что за глупость. Дай сюда. – Как ни странно, ничто не помешало Ляо сорвать с него этот платок. В результате его черные как смоль волосы разбрелись беспорядочно над головой, он должен был засмеяться или посмотреть на нее с укором, но в тот момент им владели совсем иные эмоции.

- Ляо, прости меня за нескромный вопрос, - начал говорить Вонг в неожиданном тоне, глядя на нее открытым, приятельским взглядом, – у тебя есть кто-нибудь?

Несмотря на то, что вопрос был действительно нескромным и скоропалительным, Ляо ответила без промедления, ничуть не смутившись:

- То есть, парень? Да, у меня есть кое-кто, он живет в Пекине, работает на торговой бирже, очень меня любит, мы встречаемся уже два года. – Ляо имела редкую привычку давать исчерпывающие ответы, как бы предугадывая следующий вопрос. Это в значительной мере облегчало общение с ней, но, в то же время, она ждала того же и от других.

После сказанных ею слов нормальный человек потерял бы всякую надежду понравиться девушке. Но Ти Джи был непоколебим в своих намерениях, хоть и озадачился в первые секунды:

- Это здорово! Если б я был девушкой, то завидовал бы тебе. Вы, верно, собираетесь пожениться?

- Вообще-то, он делал мне предложение однажды…. - Ляо устремила взгляд на лейтенанта, стараясь проследить за каждым движением его лица, уловить, как он отреагирует на ее слова. - Я отказалась.

- Почему…? Ладно, можешь не отвечать, - Ти Джи понял, что задал не совсем тактичный вопрос, но, вместе с тем, надеялся все же получить ответ.

- Тебе правда интересно?

- Да …, немного.

- Ты прав, я, пожалуй, не буду отвечать. – Сказала Ляо и отвела взгляд в сторону.

- Прости меня, просто у меня такая дурная привычка – проникать людям в душу.

- Эта привычка вовсе не дурная, если делать это своевременно и не слишком навязчиво.

- У меня, я думаю, не слишком.

- Это хорошо. Значит, с тобой интересно общаться. – После этих слов они посмотрели друг на друга с дружеской улыбкой, полной доверия и взаимопонимания. – У тебя есть хобби?

Ти Джи задумался, сделав серьезное лицо. Он смотрел то на потолок, то на стены, забавно съеживая губы и изображая глубокие раздумья, потом, промычав себе под нос, произнес:

- Да, у меня есть хобби.

- Да? – Ляо приняла его ответ со странным восторгом. – И что это?

- Я частенько подрабатываю ди-джеем в клубах.

- Вау! Правда?

- Ну да, пишу музыку. – Ти Джи видел, что Ляо нравилось с ним беседовать, и от этого его глаза горели, он говорил, как всегда, открыто и уверенно; надо сказать, проблем в общении с девушками у него никогда не было.

- А в каком стиле?

- В основном транс, прогрессив, ну и тому подобное.

- И давно ты этим занимаешься?

- Да, меня еще в школе все знали как передового ди-джея. – С забавным бахвальством ответил он. – Знаешь, когда встаешь у вертушек, заводишь толпу и через какое-то время понимаешь, что вся она подчинена тебе – тут и чувствуешь себя на небесах. Захочешь – заставишь людей кричать в безумии, захочешь – заставишь их грустить… или сближаться.

- Это, наверное, здорово.

- Что?

- Быть знаменитым. – Ляо смотрела на него, будто говоря: “Может, уже пора переходить на более интимные темы?” Вонг смотрел примерно так же. – Кстати, это забавно звучит – ди-джей Ти Джи.

- Да уж. – Он рассмеялся. – Но это все неинтересно. Я хотел бы узнать побольше о тебе.

- Действительно? – Ляо с трудом могла сдержать улыбку перед его одновременно умным и милым взглядом, и это радовало его несказанно.

- Конечно…. У тебя есть мечта?

- Да, - ответила она, улыбаясь и закатывая глаза, как ребенок. – Я мечтаю о большой пребольшой любви, хочу, чтобы она длилась вечно и ничуть не угасала, хочу, чтобы наша жизнь была похожа на приключенческий любовный роман. – Она вдруг опустила глаза и увидела озадаченное лицо лейтенанта, на нем не двигался ни один мускул, взгляд был статичен, как у каменного исполина. – Ти Джи, что с тобой? Что-то не так? Да, может быть, не такой должна быть мечта настоящего астронавта, но…

- Да нет, - ответил он, немного отойдя от шока и улыбнувшись, - честно говоря, я не надеялся, что ты ответишь, тем более, так откровенно.

- А зачем тогда спрашивал? – Ляо по-прежнему улыбалась во все лицо.

- Не знаю, - сказал Ти Джи и опустил голову.

- Вообще, мне кажется, я могу тебе доверять. Ведь так?

- Да, да, конечно, ты можешь.

- Ти Джи, ты классный парень. Я это вижу, хоть и не знаю тебя.

- Это лучшее, что я мог услышать, - тихо произнес он после паузы, а про себя, тем временем, закричал от радости так, что чуть было не охрип по-настоящему.

Ляо как будто хотела что-то сказать, но из шлюза вдруг спустился капитан Ричардс и обратился к ним:

- Господа, через пять минут вы нужны мне все за этим столом. Я вижу, не все в сборе, так что позаботьтесь о том, чтобы команда собралась здесь.

- Есть, сэр. Будет сделано. – Выпалил Вонг.

- Вперед, - сказал Уэсли и снова скрылся в коридоре.

Два лейтенанта вновь посмотрели друг на друга с улыбкой, но теперь в их улыбке было куда больше тепла, каждый из них почувствовал что-то новое, что, как иногда кажется, бывает часто, но на самом деле приходит только однажды.


Утро на борту корабля “Прометей-1” было весьма оживленным, и день обещал быть интересным. Джерри, Алексей и Джозеф пробрались в седьмой отсек в поисках пищи, все, что им было нужно – открыть шлюз в грузовой отсек.

- И как, дружище, ты собираешься его открывать? – Спросил Алексей Паркера, почесав затылок.

- Разве это сложно? Джо, ты был сегодня здесь. Он ведь был открыт, не так ли?

- Ну да, - ответил Джозеф, - шлюз был разблокирован, а теперь, как видите, он закрыт.

- Нет, так не пойдет, - продолжал Джерри, - я уверен, его можно открыть. – Тут он начал ощупывать стальную крышку руками в надежде найти какую-нибудь зацепку.

- Знаешь что, - начал говорить Джо, - по-моему, он блокируется из кабины пилотов.

- Ты уверен? – По горящим глазам Джерри было видно, насколько серьезны были его намерения.

- Надеюсь, ты не собираешься сейчас идти в кабину, чтобы открыть дверь. – Произнес Джо с настороженностью в голосе.

“Собираюсь еще как”, - ответили глаза Джерри.

- Послушай, чувак, давай оставим эту затею, - обратился к нему Алексей, - к тому же, тут, я вижу, лежат какие-то тюбики.

- Где? – Встрепенулся Джерри. – Что ты раньше молчал?

- Я только что увидел.

Джерри подлетел к небольшому контейнеру с десятью тюбиками малинового цвета. Как они тут оказались, никто из них пока не задумывался.

- Не советую, Паркер, если не знаешь, что внутри. – Предостерег Джозеф.

- Есть только один способ это выяснить. – Джерри открыл тюбик и, даже не вдохнув его запаха, выдавил четверть содержимого себе в рот.

Он начала глотать резво, крупными дозами, как вдруг затормозился. На лице его сначала выразилось удивленное негодование, затем оно перешло в непонятное смятение, и тут начались первые рвотные позывы.

- Ты что? – Алексей понял, что напарнику нужна была поддержка, и взял его руками за плечи. Джерри все больше корчился от противного вкуса, которым был наполнен его рот.

- Что здесь такое? – Джо поднес открытый тюбик к носу. – Пахнет не так уж и плохо.

- Дай-ка мне, - Алексей втянул в себя запах из злосчастного тюбика, - это же кошачьи консервы.

- Да ну, откуда они здесь?

И тут позади них, в ответ на их вопрос, раздалось высокое, звонкое мяуканье. Астронавты развернулись лицом к выходу и увидели в глубокой нише в стене большую клетку, а внутри нее – маленького сиамского котенка, на вид не более трех недель от роду.

- Одиннадцатый член экипажа? – Алексей подлетел к клетке и повернул ручку на дверце. Увидев, что появился выход, котенок начал махать лапами, будто стараясь бежать, но земли под ним не было, так что двигаться ему почти не удавалось. – Хочешь погулять? – Алексей достал кота из клетки и поднял его перед собой. – Джерри, посмотри сюда.

Лейтенант Паркер ответил тяжелым мычанием, его рот был набит неописуемого вкуса смесью, лицо морщилось все сильнее, а плеваться куда попало он не мог – на корабле это небезопасно. Кот же мяукал все чаще и громче и уже летал по отсеку, словно белка-летяга, ничего не понимая и с трудом ориентируясь в пространстве.

- Давай сюда, пусть он съест. – Сказал Алексей и потянул Джерри за руку.

Паркер опять сморщился, после чего засунул голову в клетку и как следует проплевался.

- Что здесь происходит? – Ляо, как призрак, бесшумно влетела в отсек из коридора. – Кто его выпустил?

Алексей смотрел на нее напуганным взглядом, Джо в этот момент отвел взгляд в сторону и скривил губы. Тут Ляо увидела лейтенанта Паркера, застрявшего головой в клетке, и даже слегка вскрикнула, после чего тихо засмеялась, Алексей начал смеяться вместе с ней, восприняв ее улыбку как прощение.

- Значит, с Альфредом вы уже познакомились. – Она взяла котенка на руки и прижала к груди. – Тихо, тихо, как же я о тебе забуду. Хочешь есть? Я знаю…. Хм, тебя уже кто-то накормил?

- Мы хотели это сделать, - произнес Алексей серьезным тоном. – Только у нас пока не получается.

- Помогите выбраться. – Протянул Джерри сквозь глухое кряхтение.

Джо торопливо проплыл к нему и начал тянуть за плечи, упираясь в клетку ногами.

- Аккуратнее! Уши, уши! – Тихо кричал Джерри, пока Джозеф отчаянно вытягивал его из кошачьей клетки.

Алексей и Ляо внимательно следили за ними и тихо смеялись, вдвоем поглаживая котенка. Альфред, в свою очередь, задирал от удовольствия подбородочек, издавая тихое урчание, похожее на гул тракторного двигателя.

- Ричардс просил всех пройти в третий отсек для беседы. – Произнесла Ляо, вспомнив вдруг, зачем пришла.

- Аккуратней, так…, почти вылез… - прозвучало гармоничным фоном.

Алексей ничего не ответил, просто посмотрел ей в глаза и сделал одобрительный кивок, будто не находя слов. Свет во всех помещениях, тем временем, стал немного тусклее, в третьем отсеке уже собрались остальные члены команды.

Глава IX

- Надо же, как хорошо у нас с дисциплиной. Не опоздали ни на минуту. – Произнес капитан Ричардс, глядя на наручные часы.

- К чему это ты? – Осек его полковник Уайт.

Ричардс лишь бегло улыбнулся в ответ и решил перейти к делу. Перед ним была вся команда, астронавты сидели, молча ожидая его слов. Дождавшись полной тишины, Уэсли окинул их взглядом: Джо со своей строжайшей выправкой сидел прямо перед ним, справа от него расположился Алан, тщетно старавшийся имитировать привычное притяжение к сидению, далее Андрей, Мария и Алексей, смотревший на капитана с ожиданием.

- Лео, сделай лицо попроще. – Обратился Уэсли к лейтенанту. Алексей рассмеялся над собой, смущенно опустив голову, потом опять посмотрел на капитана, уже не столь напряженно, но с какой-то лишней тяжестью во взгляде. Уэсли кивнул головой и улыбнулся в ответ, затем перевел взгляд на Джерри. Тот сидел неподвижно, пытаясь сохранять спокойствие на лице, но получалось у него не очень хорошо. Справа от Паркера сидели Вонг и Хо, далее Уайт – по левое плечо Уэсли. – Так вот, ребята, мы собрались здесь, чтобы побольше узнать друг о друге. Я знаю, у каждого есть что-то, чем он гордится и о чем хотел бы поведать окружающим. В своей повседневной жизни мы не говорим только лишь о себе, потому что знаем правила хорошего тона. На сегодня мы отменим эти правила, и пусть каждый расскажет о себе любимом что-то интересное, если не для всех, то интересное для него самого. И начнем мы, пожалуй, с… - Уэсли прищурил брови и окатил задумчивым взглядом команду, - лейтенанта Паркера.

- Эй, а при чем тут…, то есть, почему я? – Возмутился Джерри, по-прежнему морщась и пережевывая гадкий вкус во рту.

- А почему бы и не ты? Я уверен, тебе есть, что рассказать команде, какая-нибудь забавная история, может быть, из детства.

- Я еще не готов…

- Отставить, лейтенант, - перебил его Уайт.

- Ладно, ладно, сейчас настроюсь. – На этом он задумался всерьез и надолго, его неугасаемый заряд пропал куда-то, будто его внезапно заземлили.

- Давай, мы все тебя слушаем, - произнес Уэсли, стараясь подбодрить Паркера. – Расскажи, например, как ты занял первое место по математике на олимпиаде в Лос-Анжелесе.

- Об этом и так все знают, лучше расскажу, как мы тестировали ускоритель плазмы на подземной военной базе.

- Паркер, вообще-то, это был сверхсекретный проект. – Вмешался Джозеф.

- По-моему, у нас сейчас тоже секретный проект, мы все тут с доступом первого уровня.

- Да, только не все здесь служат в вооруженных силах США.

- Ничего страшного, - сказал Алан, - пусть расскажет, об этой разработке партнеры и так знали.

- Мы слушаем тебя, Джерри, - произнес Уэсли, глядя на Паркера в ожидании.

- В общем, так все было…, - начал Паркер, - три года назад правительство дало разрешение на  испытание нового оружия – плазменной пушки “PI-10”. – Тут Джерри снова сморщился и кашлянул в кулак, стараясь выдохнуть неприятный воздух. – …Она работала на здоровом магните, который ускорял ионы, направляя их внутри огромного соленоида, который играл роль ствола. Плазма, как обычно, создавалась в газоразрядной трубке, затем сохранялась в магнитном поле этой катушки и удерживалась в нем, довольно долго, кстати. – Увлекшись, он начал говорить с особой красочностью, активно жестикулируя и вглядываясь слушателям в глаза.

- Стоп, стоп, - вдруг прервал Джек его порывы, - это не совсем то… – И обратил вопрошающий взор на Уэсли.

Джерри замер с озадаченным взглядом, захватив языком последний произнесенный слог.

- Все в порядке, Джерри, - начал Уэсли, увидев, что лейтенант немного взволнован, - работа – это, конечно, интересно, но нам немного другого хотелось. Расскажи что-нибудь лично о себе, что может поведать нам о твоем характере. Какие у тебя в молодости были увлечения, какие интересные моменты с ними связаны?

Слушая слова капитана, Алексей вдруг задумался над своей историей, начал перебирать наиболее интересные эпизоды своей жизни, ведь рано или поздно очередь дойдет и до него, но память его как будто отключилась, и в голову ничего не приходило.

- Ладно, - протяжно произнес Джерри, не меняясь в лице и не шевелясь, - могу рассказать, как я выручил друзей из своего района и уладил большой конфликт… без конфликта.

- Ммм, это должно быть интересно, - произнесла Мария тихо, будто стараясь, чтобы ее не услышали.

Увидев воодушевление на ее лице, Джерри вдруг начал входить в кураж:

- Ага, так вот. Как-то раз мы с друзьями ехали по чужому кварталу, было примерно восемь, девять часов вечера, когда у нас вдруг закончился бензин. Мы думали, его хватит еще часа на два, но машина моего друга почему-то начала жрать, как самосвал. Нам пришлось остановиться у автозаправки. И тут к нам подваливают четверо здоровяков и начинают качать права – наехали всерьез – из-за того, что мы, мол, вторглись на их территорию и все такое – ну как обычно. Хотя, может, из-за того, что мы случайно наехали на их байк, стоявший рядом, точно я уже не помню. В общем, начали нас запугивать, типа из нас сделают отбивную с кровью… А нас было всего трое, и в том районе мы никого не знали, так что если бы началась разборка, нам несдобровать. Тут я прислушался к музыке, которая звучала в наушниках у одного. Слышу: знакомый такой, битовый трэк. И я спрашиваю: “Это DJ Nas-D? Последний альбом, да?” “Ага”, ответил он. “Танцор? Би-бой?” – Спросил я. “Да, - говорит, - а твое какое дело?” И тогда мне в голову пришла грандиозная идея, я вышел вперед и сказал: - Джерри приподнялся на стуле и выставил руку вперед для большей выразительности, в невесомости это получилось неуклюже и выглядело забавно. - “Так давайте решим вопрос не как последние недоноски с пушками, а по-нашему – устроим баттл по брэйкингу.” Они сперва не согласились, но я давил сильнее, мол, они боятся, что их сделают, и так далее – в общем, брал на слабо, а у самого очко дымилось, просто жуть, извините. Но один не удержался и сказал, что он лучший танцор на побережье и победит любого из нас. На этом и остановились: договорились встретиться на следующий день на нейтральной территории с нейтральными судьями.

- Что еще за баттл? – Перебил его Андрей.

- Соревнование танцоров имеется в виду. – Ответил Алексей за рассказчика.

- Да, именно. - Продолжил Джерри. – …Вдобавок к тому, ставки ставили: съехалась братва из центра, на кону штук десять, кто-то машину поставил.

- Ого! – Ошеломленно воскликнул Алексей.

- Всего собралось около двадцати танцоров – семеро наших. Не поверите, это был самый крупный сэйшн, в котором я когда-либо участвовал, такую бузу устроили..., с пяти  районов народ был. А мы одни, безо всякой крыши, даже страшно стало.

- Баттл устроили прямо на мосту, на нем в тот день как раз был закрыт проезд из-за ремонта. Асфальт застелили оргалитом, прикатили джип с мощным звуком и врубили на полную. Ди-джея крутого привели, в общем, закрутилось… Первыми вышли они. Месили неплохо, я даже, было, заволновался…, но в командных связках у них были проблемы – местами уходили в разнобой. Тогда мы вышли всем составом, чтобы показать то, что разучивали три года. Мы их всех на уши подняли, даже продвинутые судьи очумели, увидев такое – пять парней и две девчонки двигались как один. Потом начали выходить по очереди, я вышел первым, они просто ахнули от моего стайла. Но гады тоже спуску не давали, им было что показать, такое редко увидишь на соревнованиях. Бились, наверное, минут двадцать, выложились все. К концу чувствовалось, что они вели, с небольшим перевесом, правда, но бодрости у них, явно, было больше, а на нас уже места сухого не было. Судья объявил последний выход – и тут я один на один с их капитаном. Он явно берег силы и фишки для этого выхода, такие триксы выкидывал – просто жуть. – Астронавты смотрели, едва понимая его, и только Алексей раскрыл рот в ажиотаже – почему-то американский сленг Паркера был ему как родной. – Потом, как сейчас помню, он сделал эйртвист два раза и вышел в иглу – так прогнулся, что вытянулся весь параллельно полу. Я уже думал, что меня размажут по танцполу, но друзья подбадривали, кричали, что я круче, что я смогу показать настоящий класс и так далее…. Тогда я решил выполнить трюки, которые у меня получались раз из трех, которые были только в отработке. Я хорошенько разбежался, сделал связку из акробатики, и тут опять овации, я встал на голову и начал вращаться. Набрал максимум момента за пять оборотов, потом еще штук тридцать без рук сделал. Потом вышел в найнети, - “вращение на руке”, - перевел Алексей, Джерри, меж тем, сопровождал описание движениями рук и корпуса, отчасти проясняя значение своих слов, - после нескольких оборотов перешел на прыжки – руку стер просто в хлам, а в конце свое фирменное – ни у кого больше я такого не видел, в те времена – эйртвист со сведенными ногами – публика ахнула. Я сделал пять раз, весь в кураже – понял, что побеждаю, и начал останавливаться во фризе, как вдруг, не знаю, что произошло со мной в ту секунду – будто ангел сел на плечо и сказал “хватит” – я вдруг вспомнил о сути, о всей этой заварухе, о том, что выиграй мы баттл, эти беспредельщики нам жить не дадут, а еще вернее – грохнут прямо на мосту…, и я упал… – упал намеренно, чтобы только отдать им эту победу. Кстати, ударился здорово спиной, публика, конечно, загудела угрюмо. Судья головой помотал и поднял руку над ними, а нас все равно проводили с лаврами, даже потом большие шишки подходили – предлагали выступать в их клубах. А я был горд своим поступком – в первый раз почувствовал себя настоящим победителем.

- Ну, ты остался доволен? – В ожидании итоговой черты спросила Ляо.

- Да, - задумчиво ответил Джерри, целиком погрузившись в воспоминания, - определенно, очень удачно все уладили.

- Это просто супер! – Еще раз воскликнул Алексей.

- Да, молодец. – Кивнул Уэсли.

- Нет, просто мне это тоже в некоторой степени знакомо – я участвовал в батлах. – Добавил Плутов.

- Постой, ты тоже танцуешь брэйк? – Вновь оживился Джерри.

- Да, с пятнадцати лет.

- Это круто! Как насчет джема?

- Прямо здесь? – Они уставились друг на друга горящими от энтузиазма глазами, будто прокручивая в голове какой-то грандиозный план. - Нет, здесь не получится. От чего мы будем отталкиваться и куда будем падать?

- На Марсе! – Воскликнули хором.

- Да! Его притяжение в три раза слабее земного. Представляешь, что там можно вытворять! – Алексей вдруг понял, что получит то, о чем мечтал долгое время – очень сильного, опытного партнера – и им больше не будет мешать земное притяжение.

- О’кей, устроим обмен опытом.

- Отставить, – лениво протянул Уайт, после чего одобрил их рвение искренней улыбкой. – Потом будете показывать друг другу свои выкрутасы, когда останетесь наедине.

Алексей и Джерри спрятали взгляды, думая, что так они невидимы.

- Ну, рас ты уже вставил свое слово, - вновь начал капитан Ричардс, - давай ты и продолжишь. О чем бы ты хотел, чтобы тебя спросили?

Алексей напряженно задумался, перебирая всевозможные варианты в голове. И тут Джерри подкинул идею:

- Расскажи, как ты лишился девственности.

В ответ раздался женский смешок, астронавты переглянулись и уставились на Алексея, будто ожидая, что он и вправду все расскажет. Он же, вместе с тем, ничуть не смутился, вообще, в плане откровенных разговоров он никогда не комплексовал. И все же пытался еще подобрать какую-нибудь другую тему, но в голову так ничего и не пришло. Мария, вдобавок ко всему, тоже решила подтолкнуть его:

- Ну, давай, чего тебе стесняться? Рассказывай все, как было. Мы ждем.

- Постойте, - вдруг выпалил Алексей и обвел товарищей взглядом, - я вспомнил другую историю. Правда, она, может быть, не столь интересна, как лишение девственности или победа в баттле, но…, - тут он начал мысленно раскапывать причину, - просто мне она очень запомнилась – сильное впечатление произвело. – На этом он вопрошающе посмотрел на Ричардса, ожидая его одобрения.

- Вперед, мы слушаем, - капитан одобрительно кивнул.

- Было дело в январе…, да, скорее всего – по крайней мере, снега было очень много. Я еще в школе учился, в десятом классе, шел утром на тренировку, точнее, ехал – стоял на остановке, ждал автобуса. Заодно еще к контрольной готовился по физике – открыл учебник, решил формулы подучить. А еще холодно тогда было, пальцы замерзали; стоял, как обычно, пританцовывая. – Алексей рассказывал, все более погружаясь в воспоминания, и оттого все ярче воспроизводил моменты и подробности своей истории. По его пониженным тонам слушатели уже чувствовали: рассказ обещал быть достаточно драматичным – и внимали ему с серьезными, исполненными интереса лицами. – А рядом старик один…, - на этом он сделал паузу, чтобы подобрать подходящий глагол, - стоял. Я его заметил сразу, как он пришел: на вид немного бомжеватый, но и, вроде бы, интеллигентный, короче говоря, бывший интеллигентный человек – в старом пальто сером, из драпа или типа того, с цигейковым воротником, в вязаной темной шапке и валенках.

- В чем? – Переспросил вдруг Джерри. Алексей не знал английского перевода слова и потому произнес его по-русски.

- Обувь такая, вроде сапог, только бесформенная, из войлока. Сначала он на меня не обращал внимания, смотрел все время в землю. – На этом Алексей приостановился, задержав вдох. Перед его глазами вновь возникла картина, как старик доставал из урны пустые бутылки, мышцы его закоробило внутри, об этом он почему-то не смог упомянуть вслух. – Потом, когда я отвернулся, то услышал, что он ко мне обращается: “Двадцать лет уже прошло, а вы все по одному старью учитесь, - что-то такое он сказал, - до сих пор ничего умнее не напишут что ли?” Я не понял, к чему он все это говорил. “Да нет, хороший учебник”, - говорю. “Знаю, - говорит, - что хороший. Я соавтор его”. У меня книга чуть из рук не выпала, а сам я не подал виду, сказал, что здорово, и просто кивнул ему. Форзац открыл украдкой: 80 год! А он продолжал: сказал, что в НИИ работал, Термодинамики и Энергетики. Я с трудом вспомнил: “Это тот, где магазин сейчас большой?” – Спросил его. “Да, - говорит, подошел ко мне и начал рассказывать, я к нему уже повернулся, слушал открыто, книгу убрал. – Мы разрабатывали ракетный двигатель, экономичный, испытания проводили и дивились. Топлива тратилось по капле в секунду, а он импульс давал, будь здоров”. – Алексей мысленно прокрутил эти слова говором старика – забавно смягчающим согласные, добрым, вопреки всему, по-особому приятным. – Рассказывал мне долго про их работу, про испытания, сколько сил и времени потратили – просто жутко становилось. “От успехов голова кружилась, - говорил, - а в девяносто четвертом деньги перестали платить. Мы, конечно, и без зар. платы – так работали. Доделали его, нужно было только патент оформить и можно было запускать в производство. А потом нас закрыли, финансирование закончилось, директора убрали, все закрыли, весь труд на…”, - он помахал руками, что все, мол, конец пришел, и говорить было даже нечего. Я заслушался, а он мне еще сказал потом: “Никогда не иди в науку работать, нечего там у нас делать. Математику, физику учи – пригодится, а жизнь свою связывать с этим не надо, гиблое все это”. – Я на него с пониманием смотрел, и так горько становилось, и как-то не за страну даже, не за науку, а за человека – за него. Потом автобус мой подошел, и мы распрощались. Я ехал и долго думал об этом, даже как-то неудобно и стыдно было перед ним – не знаю... И за то, что я моложе и глупее, и за то, что одет лучше него – странно как-то, но точно все равно не опишу это чувство. – Алексей перевел дыхание, чтобы изложить вторую часть истории, офицеры слушали его с серьезными, задумчивыми взглядами – для большинства из них рассказанное казалось куда более диким, чем для него самого. – А через два часа яшел обратно – с тренировки в школ; как назло, я был один, друзья все школьные прогуляли занятие. Я шел, весь в танце, и вдруг заметил: мужчина лежит на снегу у обочины, под низким забором. А люди мимо ходят, как ни в чем не бывало. Я понимал тоже, что человек, лежащий на снегу в городе, без сознания, это уже обыденность – мало ли алкашей в городе, но меня от такого всегда корежило, особенно зимой    – холод, человек замерзает. Я подошел к нему, смотрю: а этот тот старик, с которым я утром разговаривал. Не знаю, сколько он там пролежал, я вещи свои сбросил, перевернул его, на меня еще как на психа все смотрели. Я смотрел по сторонам тоже, потому что у меня мобильника не было, точнее, разрядился. Остановил мужчину одного, попросил скорую вызвать, а он: “Мне некогда, опаздываю”, - попросил второго, третьего. Старика будил, а он не просыпался. Парни проходили мимо взрослые, сказали: “Оставь ты алкаша, менты сами заберут”. И тут просто так обидно стало, до боли. Понедельник, почти полдень, люди бегут, кто куда, и ни один не вызвал неотложку, даже не подошел узнать, все ли в порядке! Потом я увидел одноклассника издалека, подбежал к нему и сразу телефон выхватил. Позвонил в скорую, они приехали минут через двадцать. Мы старика поднять помогли, погрузили. Врачи расспрашивали меня, я сразу сказал, что он был трезвым, начал спрашивать их, что с ним. Сказали только, что он жив и что вроде бы инсульт. Но он так и не очнулся при мне, его увезли, а мы пошли на уроки. Учительнице объясняли, почему опоздали на полчаса, она вроде поняла все, но ругалась – без этого никак. Я сел, злой, как черт, на всех, и даже разговаривать ни с кем не хотелось целый день. В общем, не описать…, просто не высказать. – Алексей выпустил горячий воздух наружу, с усилием провел пальцами по контуру лица и опустил взгляд.

Публика на минуту погрузилась в тяжелое молчание, каждый невольно составил свое мнение по поводу услышанного рассказа, но никто так ничего и не высказал вслух; одно можно было сказать точно: все были увлечены и даже озадачены – это было видно по неподвижным, задумчивым лицам.

- Ты человек, Лео, - Джерри, как никто, оценил его рассказ.

- Да, рассказ примечательный…, - с серьезным видом высказался Джек.

- Неплохо, Алексей, молодец. Трогательно, честно, по-настоящему. – Вовремя вступил Уэсли. – Кто следующий поделится своим откровением? – В ответ только молчание.

- Может быть, я? – Мария вдруг подняла руку со странной веселой улыбкой.

- Отлично, мы слушаем.

Слушатели вновь отвлеклись и оживились, Алексей был рад этому оживлению, пожалуй, больше всех.

- Однажды в Афинах, на курорте, я познакомилась парнем, красивым, крепким и сильным, - начала рассказ Мария, - а главное – у него был черный Ягуар и черт знает сколько денег. Он обещал покатать меня так, как мне и не снилось. – По ее лицу было видно, насколько она была воодушевлена, эта дружная беседа действительно сильно подействовала на нее, завелась она и вправду не на шутку. Алексея это почему-то приводило в дикий восторг, особенно, когда Мария останавливала на нем свой игривый взгляд. Он чувствовал такой прилив гормонов, что иногда хотелось встать и начать бегать по потолку. – Он был русским, сказал мне, что работает в ФСБ и что приехал в Грецию по спецзаданию.

- Хорошо агент выполняет свою работу. – С усмешкой вставил Ти Джи.

- Да, и устроился тоже неплохо – с бабками и Ягуаром. – Произнес Андрей, усмехнувшись про себя.

- Да, я ему так же сказала. Тогда он сказал, что я ему необходима, чтобы его не вычислили. Пригласил меня к себе домой, я решила подыграть ему, спросила, опасно ли это. Он ответил, что опасно, он как будто знал, что опасности меня заводят. Потом мы сели к нему в машину, и тут он разошелся: начал приставать ко мне, сказал, что за ним следят, и, чтобы ничего про него не заподозрили, мы должны изображать влюбленных. Он целовал меня, начал раздевать, как вдруг к машине подошли какие-то люди и попросили его выйти. Я плохо видела, с чего все началось; они просто начали его избивать. Их было трое, одного он, кажется, ударил, а вот остальные два его сильно поколотили. Потом они заметили меня. Я вышла заблаговременно, чтобы быть начеку. Сначала я даже испугалась, но после первого удара поняла, что с ними проблем не будет.

- Только не говори, что хрупкая белая девушка всех уложила. – Джерри посмотрел на нее, выкатив глаза.

- Еще как. Я занималась рукопашным боем восемь лет. В общем, через минуту все четверо валялись на земле, держась руками за пах.

- Ты и агента своего прикончила? – Снова спросил Паркер.

- Нет, ему и без меня хватило. Слушайте дальше. Я уже хотела уходить, как у одного вдруг заработала рация под курткой. Я прислушалась… Мужской голос говорил на немецком что-то вроде: “Прием, доложите обстановку. Не повредите его, он нужен живым…”, - и так далее. Представляете?! Он мне правду сказал. – Мария рассмеялась, вспомнив случай в подробностях, по лицу ее было видно, что она не сумела во всех красках передать всю соль этого эпизода.

- Даа… - Протянул Андрей.

- Ну вот, - вставил Джерри расстроенно, - сорвала операцию обеим сторонам.

Алексей же отреагировал на историю Марии крайне позитивно, он был рад, что тяжесть, которую он навесил свои рассказом, так быстро перебили забавной историей.

- Ребята, это, конечно, все интересно. Может быть, у кого-нибудь есть история, которая что-то всерьез изменила в нем – взгляды, миропонимание? Вроде того, что рассказал лейтенант Лео – было бы неплохо. Рассказывайте, не стесняйтесь. – Капитан дал товарищам время решиться, но почему-то никто не горел желанием высказаться. – Ну, хорошо, Майор Брэй, не хотите рассказать о себе?

- Если честно, - ответил майор неуверенно, - мне как раз есть, что рассказать…

- Очень хорошо, мы слушаем.

- Я хотел бы рассказать, как оказался на волоске от гибели, и меня спасло чудо, после которого я начал верить в Бога по-настоящему. – Алан говорил медленно, будто обдумывал каждое слово, или же просто негодовал от тяжелых воспоминаний. – Вам уже сказали, что я участвовал в антитеррористических операциях – об этом я и хочу рассказать. Кое-кому я уже рассказывал эту историю, теперь готов поделиться со всеми.

В общем, это было в отеле в Далласе. Девять террористов заняли большой номер и взяли восемь человек в заложники, требовали освободить их лидера, которого мы поймали и упекли за решетку месяцем раньше. На это правительство, конечно, не могло пойти, так что было решено провести операцию, террористов обезвредить, в крайнем случае, убить. Подобраться к ним было тяжело, они сидели в полной темноте, с приборами ночного видения, и к тому же подключились к камерам наблюдения отеля. Операция казалась невыполнимой, но нам помогло то, что им вдруг понадобился мэр: они захотели получить его в обмен на всех заложников, в противном случае грозились убить половину из них. Власти дали согласие, и тут началась моя работа…. Из меня за пару часов сделали двойника мэра и отправили на переговоры. Наверное, бандиты подготовились ко всем возможным вариантам, кроме этого. – Пока Алан вел рассказ, офицеры слушали, затаив дыхание и не издавая ни звука, - это было одним из самых сложных моих заданий, поэтому я ужасно волновался. Мне не дали с собой оружия, но в номере был камин, пистолет должны были спустить по дымоходу.

Я шел к номеру и непрерывно молился, ведь у меня не было даже бронежилета, я вообще часто бурчал молитвы себе под нос, когда чего-то очень хотел. Я медленно подошел к двери; только я хотел взяться за ручку, как она открылась сама, передо мной не было ничего – только темнота. Я шагнул туда, скрестив пальцы, и дверь за мной тут же захлопнули. В первые минуты все шло нормально, террористы обыскали меня и даже ничего не заподозрили, но всех заложников не отпустили – только четверых, оставили троих женщин и престарелого мужчину. Бандиты были по-настоящему злы и, похоже, очень умны, но, для чего им понадобился мэр, я не мог понять… пока. Я не знаю, что он им сделал, но, похоже, они были всерьез рассержены. Один из них взял заложницу и остановил у окна, остальных я не видел, но был уверен, что они держали меня под прицелом. Так вот, он взял ее за волосы и сказал, что, прежде чем мы начнем разговор, я должен увидеть, как она умрет. Дама еле держалась на ногах на грани обморока, все окна были закрыты, но свет прожекторов немого освещал ее.

Террорист приставил автомат к ее спине, как раз в тот момент, когда мой Глок упал в камин. Когда террористы чуть отвлеклись на этот звук, я достал из ширинки пружинную светошумовую гранату – ее они не нашли, когда обыскивали меня. Я бросил ее на пол, а сам прыгнул через диван, закрыв глаза и уши, прямо в угол, к камину. Граната подскочила за моей спиной и ослепила всех, меня лишь слегка оглушило. Я схватил пистолет и прикончил четверых, тех, что были ближе всех, каждому всадил по одной пуле – стрелял в основном по памяти. Потом они начали палить, не глядя, кто куда. К счастью, бойцы спецназа подоспели вовремя, они вышибли дверь и перестреляли всех оставшихся, затем включили свет и вывели заложников.

Я остался, все не мог отойти от взрыва; не слышно ничего – все звуки слились в один шум, я оперся на камин и вдруг увидел то, от чего мое сердце чуть было не выскочило из глотки. За креслом, в углу, была установлена бомба с таймером, килограмм шесть тринитротолуола, не меньше, и всего три секунды на индикаторе. И тут вся жизнь пролетела перед глазами…, - Алан смотрел в одну удаленную точку, не отводя глаз; за его статичным лицом, казалось, скрывались чудовищной силы душевные переживания. И вдруг он поднял взгляд на Алексея и увидел в его глазах искреннее сочувствие. В них он нашел внезапную отдушину, перевел дыхание и даже остановился ненадолго, после чего рассказывать ему стало чуть легче, не смотря на то, что он приближался к развязке. – Я успел крикнуть “Ложись!”, что было сил, когда осталась последняя секунда. Таймер просигналил, детонатор заискрился, … но бомба не взорвалась. Я упал на колени, и слезы чуть ли не хлынули у меня из глаз от этого тяжкого чувства. Я вдруг перестал чувствовать себя солдатом, я, скорее, стал заложником. Когда немного отошел от всего этого, я понял нутром своим, что это был божественный акт, спасший меня от гибели, и все вокруг стало каким-то другим, я понял, что не напрасно живу на этом свете, что у меня есть высшее предназначение, как это ни самонадеянно звучит. Больше я никогда не читал молитвы, но навсегда заключил для себя: Бог есть, и, скорее всего, он меня любит. – Опять молчание. Все вокруг сидели с серьезными лицами, остановив взгляд перед собой, глядя слепо и отрешенно, совсем как Алан. На самом деле, у каждого из них была похожая история в памяти, разве что, может быть, не столь чудесная, но большинство из них знали, каково это – находиться на волоске от гибели.

- …Гм, - первый звук, который был произнесен.

- Да, услышав такую историю, невольно начинаешь радоваться жизни. – Произнес Вонг, подняв глаза.

- Вот это… - Уэсли сделал небольшую логическую паузу, чтобы выделить слово “это”, - именно то, что я хотел бы услышать от каждого из вас. - Кто еще хочет раскрыть перед нами свою душу? – Продолжал он отрешенно, с духом безмятежности и полного удовлетворения во взгляде и голосе.

Он с неподдельным интересом слушал истории офицеров, но уж кто мог действительно много интересного поведать о себе, так это он сам. Тот неисчислимый набор знаний и умений, которыми он обладал, пусть и не по его стремлению, возвышал его над другими, многие из этих знаний он вычерпал из книг, но самые ценные доставались в борьбе и порой ценой тяжелых потерь. Первым из трех высших учебных заведений, которые он окончил, была академия ФБР. В этой крупной структуре он проработал семь лет, в антитеррористическом отделе, и за это время провел немало успешных операций, в том числе в качестве переговорщика. В одной из таких операций он познакомился с Джеком Уайтом, и это знакомство коренным образом повернуло его жизнь. Как бы ни было тяжело представить срыв в сознании этого невозмутимого человека, попав в самое пекло, он вернулся другим. Мало с кем Уэсли мог говорить об этом, но когда все же описывал это словами, то говорил, что оттуда нельзя было выбраться живым, и он не выбрался – вместо него вышел другой человек, точнее, его вынес Джек Уайт на своих порезанных стеклом руках. После этого Ричардс был с ним неразлучен, он не только узнал, что такое война, но и проник в глубину человеческого разума с новой силой, стал видеть то, что раньше было скрыто от его глаз, и это дало новый толчок его научной карьере. Более пяти лет он преподавал в университете в Калифорнии и в этой деятельности, как и в любой другой, был неповторим. Пожалуй, ни к кому более студенты не относились с такими доверием, уважением и интересом, как к нему; притом они даже не подозревали, что за один день до занятия преподаватель проходил испытания в сурдокамере, а за два обезвреживал террористов на другом побережье. Поразительно, как много человек может успеть за одну жизнь; если бы эта дисциплина была в олимпийской программе, Уэсли смело претендовал бы на медаль. Порой он оглядывался назад – на свои научные заслуги, на боевые награды, на космические полеты, на двух красавиц (жену и дочь), ждавших его дома, на лучших друзей – и понимал, что он, как никто другой, способен назвать себя самым счастливым человеком на Земле.

- Думаю, мне есть, что рассказать. – Недолго думая, ответил Ти Джи.

Не успел он договорить, как вдруг раздалось заливистое птичье пение. Уайт возмущенно поднял голову, звук исходил из динамика позади него.

- Ээ…, что это? – Спросила Ляо сквозь улыбку недоумения.

- Это почта. – Ответил Андрей.

- Что?

- Почта с Земли. Разрешите, полковник? – Произнес он, поднимаясь с кресла.

- Ну ладно…, сходи, посмотри. – Настороженно ответил Уайт.

Андрей торопливо двинулся в кабину. Космонавты притихли в ожидании  исхода. У каждого были свои предположения по поводу таинственного послания, но никто не предполагал, что это будет обычная сводка новостей. Примерно через пару минут подполковник Лобков вернулся, и по лицу его было видно, что вести были не очень приятными.

- Докладывайте, подполковник, - обратился к нему Уайт, но Андрей почему-то медлил с ответом, думая, как лучше начать, чтобы неприятная новость прозвучала скорбно, но не чересчур уныло.

- В Китае сегодня еще один день траура, - медленно произнес он, окинув серьезным, обреченным взглядом всю команду, затем, слегка смягчив взгляд и тон голоса, продолжил, как бы поставив присутствующих перед фактом, – президента убили. – В отсеке раздался чей-то напуганный вздох. – На торжественном приеме. – С этими словами Андрей опустился на сидение и постарался облокотиться на стол, по земной привычке, для этого ему пришлось поджать ноги, чтобы не оторваться от стула.

- О, мой Бог. – Обреченно произнес Ти Джи, делая паузу между каждым словом. Повернув голову, он увидел Ляо, на ней просто не было лица от горя. Он обнял ее своими сильными, теплыми руками и аккуратно прислонил ее голову к своей груди.

- Это все? – Озадаченно, с особой тяжестью произнес Уайт.

- Остальное – так, пустяки. Можете почитать. – Ответил Андрей.

Больше никто не издал ни звука, космонавты сидели, поникнув головами, с искренней скорбью в глазах. В отсек будто проник дух уныния и подчинил все своей власти, подобное настроение бывает, наверное, только на похоронах. Полковник, казалось, был расстроен меньше всех, ему, все-таки, не впервой было слышать подобные донесения, и все же, из уважения к чувствам других, из понимания их ранимой и не закаленной психики искренне сопереживал им и, не говоря ни слова, смотрел прямо на поверхность стола, в ожидании, когда прекратится молчание.

Первой подняла голову Мария, потом Андрей с Алексеем, они сперва переглянулись, затем принялись разглядывать остальных, стараясь не привлекать внимания. Это могло показаться невежеством с их стороны, и они это прекрасно понимали, они лишь решили, что минута молчания уже истекла. Вообще говоря, им было больно от сего известия не менее, чем кому-либо, но убиваться из-за того, на что они никак не могли повлиять, было не в их традициях. Они уже начали гадать втроем, кто из них произнесет первое слово, но к всеобщему облегчению его произнес полковник; все, пожалуй, ждали именно его:

- Продолжим беседу?

Никто ничего не ответил. Он ждал примерно полминуты, глядя неподвижным взглядом и при этом охватывая всю комнату. Молчания так никто и не нарушил.

- Ладно, перенесем на вечер. Пока… занимайтесь спортом, бойцы. – Последнее слово Уайт произнес, нарочито поднимая Ляо взглядом. Ничуть не изменившись в лице, он возвысился над столом и тихо, словно призрак, удалился.


Отсек номер пять – комната отдыха. Алексей завис в воздухе около иллюминатора, тяжело дыша после серии отжиманий, Джерри бежал позади него, притянутый ремнями к беговой дорожке, и издавал при этом мерный, глухой стук шагов. Больше никаких звуков не было слышно, разве что тихий шорох где-то в отдаленных отсеках.

- Как ротовая полость, в порядке? – Спросил Алексей, как только начал чувствовать какую-то неприятную, сухую напряженность. Все вроде бы было в порядке, но молчание давило и даже пробуждало легкую злобу где-то в глубине.

- Да, все в норме, мне даже понравилось. – Ответил Джерри с внезапной радостью в голосе.

Алексей, наверное, должен был усмехнуться в ответ, но разум его вдруг отдалился от окружающего мира: отведя взгляд от белых и чистых, как ангелы, звезд, он уставился на зеленую планету, которая была еще меньше, чем утром. И к нему вдруг вернулся вопрос, которым он частенько задавался: “Если там все будет идти так же, как сейчас, чем все закончится? То есть, может быть, ничего не закончится, но каков, к примеру, будет портрет этой планеты через пятьдесят лет? Если сейчас ежедневно погибает примерно сто тысяч человек, что вдвое больше, чем десять лет назад, если зло становится все сильнее, страшно даже представить, что будет, когда его станет больше, чем добра. А может быть, этот момент наступит уже скоро, например, сейчас, пока мы в космосе; что если мы вернемся на планету, где уже нет добрых людей, где никто не улыбается друг другу, где даже романтические мечты рушатся, как только открываются глаза? Или, еще хуже, этой планеты вообще не будет, ведь достаточно использовать одну пятую всего имеющегося оружия, чтобы от нее ничего не осталось, или попросту каждому пятому следует воплотить свои самые коварные замыслы, и произойдет то же самое.… Нет, опять что-то не то…”, – на этот раз его понесло в статистику. Алексей, как всегда, выстраивал в голове последовательный набор слов, целую статью, чтобы выразить свои суждения, опять искал формулировки. Жуткие мысли вновь терзали его, но теперь не давили на мозг, как раньше, не вызывали лихорадку – на этот раз это была просто боль, которая обычно бывает смертельной, но не для него и не сейчас. Возможно, сияющий фон из звезд вокруг Земли слегка смягчал его злость, что не вызывало мучения, а лишь наталкивало на свободные, здравые рассуждения.

И тут он, как раньше, представил свою страшную и мучительную смерть, и сердце вновь забарабанило в груди от страха. Вдобавок ко всему, он вспомнил, что находился на борту непроверенного в долгих полетах космического корабля, и начал представлять его сложнейшие системы изнутри: тысячи проводов, шланги и баллоны с воздухом и другими газами, топливо в баках под огромным давлением, толстая обшивка и мелкие камни за бортом. Случись в этой сложной системе маленький сбой, и все может закончиться за несколько секунд. Вся команда погибнет, родные и близкие изольются слезами.

А ведь в детстве ему казалось, будто он не боится смерти. Он видел смерть тысячи раз в фильмах и видеоиграх, в них она ничего не значила и совсем не пугала; когда непобедимый главный герой ловко и искусно лишает жизни эпизодического отрицательного персонажа, бросив остроумную шутку, создается впечатление, будто жизнь и вправду ничего не стоит. Следовало бы снять фильм, где этот отрицательный персонаж играл бы главную роль, где бы рассказывалась история его жизни со всеми плохими и хорошими моментами. Какие чувства вызвала бы его внезапная и бессмысленная смерть у зрителя? Наверное, не самые приятные. Алексей впервые задумался над этим примерно в возрасте пятнадцати лет, когда двоюродный брат его друга, Тимофея, погиб под колесами поезда. Алексей встречался с этим всегда веселым и жизнерадостным парнем несколько раз и, хоть и не успел привязаться к нему, но уже симпатизировал за его неповторимое, бьющее ключом остроумие. И вдруг, его не стало…. Трудно уместить в голове смерть знакомого человека. “Кто-то не боится ее, потому что не думает о ней, просто не понимает, что она рядом; даже тот, кто всегда настраивается на худшее, порой забывает о самом худшем, что может произойти…”, - Алексей, будто репетировал какую-то важную речь, как мог искусно подбирал выражения для своих мыслей. - “Умирающий лишается всего, для него все заканчивается, и ничего не начинается, следовательно…, смерть сродни концу света, - в глазах Алексея, что были в тридцати сантиметрах от разряженного, непригодного для жизни пространства, маленькими белыми огоньками отражались звезды, - а тот, кто не ценит свою жизнь – самый никчемный и в то же время опасный человек. – Земля вращалась перед ним, ослепляя своим голубым сиянием и даже излучая странное, едва ощутимое тепло. – Маленькая, теплая, глупая планета, красивая, но обреченная… Как хочется увидеть тебя изнутри еще разок, увидеть то, чего не видел раньше, должно ведь быть в тебе что-то, ради чего стоит жить. В противном случае, мы захлебнемся в собственной злости…”

 Алексей перестал смотреть боевики, играть в жестокие видеоигры и даже убивать тараканов, потому что нашел свой ответ на вопрос о смысле жизни. Каждый мало-мальски развитый организм борется за свою жизнь одинаково, то есть в полную силу, потому что жизнь для него стоит всего, что он имеет. И все же есть среди людей ненормальные, которые не ценят свою жизнь, а чужую и подавно, их жизнь ничего не стоит, и это нерушимый факт. И чья же жизнь после этого дороже, человека или голубя, или, может быть, таракана? Ответ сложен, но Алексей сделал предположение, что равны все, мы убиваем насекомых только потому, что можем, потому что мы сильнее и наши законы этого не запрещают. Но в оправдание этому всплывает тот факт, что наше сознание куда богаче, ведь иное животное принимает реальность такой, какая она есть, не строит планы, не мечтает о мире, любви и бессмертии; умирая, оно не думает о том, сколько слез над ним прольется… А человек думает, если он, конечно, не последний эгоист. Может быть, именно так люди определили свое право убивать представителей других видов.

Алексей порой считал, что боится смерти больше, чем кто-либо на Земле, и даже в те редкие тяжелые моменты, когда чувствовал себя самым несчастным, мысль о самоубийстве ни на секунду не приходила ему в голову, вместо этого он старался представить кого-то несчастнее его. Обычно это помогало, но самое лучшее лекарство – взглянуть хотя бы на секунду смерти в лицо, тогда всяческие сомнения о смысле жизни уходят прочь.

“А ведь я, кажется, никогда не видел смерть и не был к ней близок…”, - проговорил Алексей про себя и с этой мыслью вновь сфокусировал свое внимание на отдаленной голубой планете, взгляд его был легок и спокоен, душа, казалось, уснула после долгого, изнурительного труда.

- О чем задумался, Лео? – Раздался громкий голос сквозь отдышку. Джерри прервал его размышления настолько внезапно, что Алексею показалось, будто его разбудили после крепкого сна.

- Пора сделать второй подход, - на этом он забрался под тугие ремни у стены отсека и принялся выполнять отжимания.


15 апреля 2012 года, 17 часов, 5 минут по Гринвичу, космический корабль “Прометей-1”, кабина пилотов, температура воздуха не борту 22˚ C.

Мария с Андреем сидели, пристегнувшись, на своих местах и спокойно управляли кораблем, думая каждый о своем. Им предстояло проверить работу всех систем для запланированного ускорения.

- Майор, проверьте курс. Не сбились ли мы с него?

Мария начала щелкать клавишами около небольшого монитора:

- Курс прямой – к расчетному расположению орбиты Марса.

- Сколько осталось суток?

- С учетом ускорения и если не собьемся с курса, 250 суток.

- Мария, я давно хотел тебя спросить… - Андрей по-прежнему смотрел через лобовое стекло прямо перед собой, не отводя взгляда, будто ехал на автомобиле по оживленной дороге, Мария саркастически отвела глаза в ожидании неприятного разговора, - почему ты развелась с мужем так быстро?

- Это слишком личный вопрос, товарищ подполковник.

- Я знаю, но разве я не имею права поинтересоваться, как твой друг?

- Андрей, - начала она, глубоко вздохнув, - этот интерес ни к чему хорошему не приведет, неприлично задавать женщине такие вопросы. – После этого Андрей ответил не сразу, а после большой паузы.

- Но я же должен знать, что тебя может оттолкнуть, чего не стоит делать.

- Я думала, тебе интереснее, что может меня привлечь. – И снова пауза…

- И что же тебя привлекает в мужчине?

- Нет уж, я все-таки скажу, что мне не нравится. – Андрей повернулся к ней лицом, она же смотрела строго перед собой. – Я не люблю тех, кто не понимает, когда следует остановиться. У тебя еще есть шанс остаться моим другом. Если этот шанс тебе дорог, не перегибай палку. – Мария вдруг почувствовала себя на удивление свободно. Она отстегнула ремень, чтобы подняться с кресла, и направилась к выходу.

Андрей мог остановить ее, приказать вернутся на место и продолжить работу, но не сделал этого, потому что неожиданно для себя самого принял ее слова всерьез. Ему даже стало несколько стыдно за свое поведение, но Мария действительно нравилась ему, так же, как и многим другим его коллегам, и с этим ничего нельзя было поделать, войти с ней в интимный контакт он почему-то считал необходимым шагом, здравый смысл подталкивал к этому. Она всегда рядом, а красота ее порой затмевает рассудок, грех не попытать с ней счастья. Он вдруг начал подбираться к неприятной мысли, что все это просто бред, навязанный животными инстинктами.

Алексей лежал на боку в своем ложе, пристегнувшись эластичными ремнями, как обычно. Спать ему не хотелось, он просто решил немного отдохнуть. Он совершенно случайно услышал разговор пилотов, когда двигался по коридору, и теперь думал о нем, потому что думать о звездах и о конце света он устал. Хотя, сказать по правде, Мария не выходила из его головы, она постоянно мелькала в его мыслях, где-то далеко, на заднем плане, но не покидала его ни на минуту. Всю неделю он подумывал о том, как завести с ней близкое знакомство, о чем поговорить и как начать, но что-то мешало ему начать действовать, точнее, ничего не помогало в осуществлении его желаний. Мария по-прежнему проявляла к нему интерес, тем не менее, от него тоже требовался шаг навстречу. Когда ее не было рядом, Алексей думал о ней, видел ее в своих сексуальных фантазиях, представлял, как останется с ней наедине в закрытом отсеке. Но при встрече с ней снова обескураживался, все в ней, вроде бы, прекрасно, но не до конца, изъянов, в общем-то, тоже предостаточно. Алексей не хотел заводить с этой девушкой серьезных отношений, потому что знал, что не полюбит ее по-настоящему, а ведь им еще долгие месяцы лететь вместе, видеть друг друга каждый день; если и быть с ней, то быть до конца, но это невозможно. И все же, как мужчина, он не мог совсем не думать о ней.

- Опять скучаешь? – Прозвучал вдруг тихий женский голос, и сердце Алексея подскочило в груди. Он обернулся и увидел майора Марию Любинскую. Она парила рядом, загадочно улыбаясь и завораживая взглядом.

- Да… То есть, нет… Что-то я устал немного. – Алексей улыбнулся ей в ответ и начал отводить глаза, не зная, что еще сказать.

- По-моему, ты слишком напряжен, тебе нужно расслабиться.

- Как? – Произнес он, напрягшись еще сильнее. Его дыхание становилось все менее ровным, по мере ее приближения.

- Давай, я сделаю тебе массаж.

Алексей, не говоря ни слова, перевернулся на живот. Для него пока было загадкой, как она собиралась делать массаж в невесомости, он по-прежнему усердно пытался сбросить волнение. Мария решила проблему вполне логично: она оттянула ремни на себя и ловко проникла между ними и Алексеем. Один ремень давил ей на поясницу, другой – на плечи, так что она смогла удобно расположиться на его спине, а точнее, на пятой точке. Она уперлась руками в его лопатки и начала медленно их массировать. Алексей слегка вздрогнул, приятный шок вдруг согрел все его тело.

- Тихо, тихо, - шептала Мария, будто успокаивая младенца.

Алексей лишь издавал тихие, сдержанные стоны, он начинал потихоньку расслабляться, при этом все сильнее возбуждаясь. Ее руки, меж тем, опускались все ниже и ниже, затрагивая все области на его спине. Она вела пальцем по позвоночнику, отслеживая его путь взглядом. Иногда она затаивала дыхание, как и он, и с силой давила на кожу, будто пыталась проникнуть внутрь. Ее губы были при этом слегка приоткрыты, рифленые пшеничные локоны парили над смугловатой спиной Алексея и даже иногда касались ее – в те моменты, когда она, наклоняясь, массировала поясницу. Его кожа при этом слегка съеживалась, а сердце билось быстрее, пульс, казалось, отдавался во всем теле, заставляя его напрягаться. В какой-то момент ему вдруг показалось, что об этом он мечтал долгое время, все прочие мысли ушли на второй план, он абсолютно расслабился и начал получать истинное наслаждение. “Она не невеста мне, а напарник, и просто-напросто делает массаж”, - думал он, как бы оправдываясь.

Около десяти минут они не произносили ни слова, Алексей уже подумал, что лежать молча – не по-джентельменски, ему хотелось немного разрядить тишину:

- О, боже, как ты это делаешь? - Произнес он с томным оттенком блаженства в голосе.

- Тебе нравится? – Спросила Мария, не отводя глаз от его широкой спины.

- Еще бы. – Алексей повел плечами, как бы намекнув, что они тоже требуют крепкого массирования.

Мария сжала в ладонях его плечи и начала давить сильнее, охватывая грубоватыми ласками шею и изредка проводя пальцами за его ушами. Она работала все активнее, и иногда Алексею казалось, что она ерзала бедрами на нем, двигаясь вперед и назад. Он уже приближался к вершине блаженства, и вдруг, как всегда не вовремя раздался голос полковника по радио:

- Внимание. Пилотов прошу пройти в кабину. Повторяю, пилотам собраться в кабине.

Алексей замер в ожидании, надеясь, что Мария проигнорирует приказ. И все же, он понимал, что это невозможно. Она сидела почти неподвижно около полминуты, потом еще раз провела ладонью по его спине и произнесла в полголоса над его ухом:

- Отдыхай, медвежонок.

Алексей настолько наполнился кипящей животной радостью, что готов был разорваться на тысячу лепестков пахучей белой розы, и опять в его теле забрезжила реактивная струя, которой он так давно не ощущал в себе.

Мария молча отстегнула один ремень, второй же по-прежнему прижимал ее к телу Алексея. Чтобы выбраться, ей пришлось примкнуть к нему и проскользнуть по его спине. Тут его опять замучила мысль о том, что стоит сказать, чтобы избежать безмолвия…

- Это было здорово. – Все, что он смог придумать.

Мария лишь кротко улыбнулась в ответ. Алексей, как и прежде, лежал на животе и не двигался. Она сделала глубокий вдох и направилась к выходу, как вдруг заметила, что в отсеке были не только они. Ляо Йонг и Ти Джи висели в проходе, не отводя глаз друг от друга, видимо, чтобы не смутить своими взглядами двух офицеров. Улыбка еле сдерживалась в их серьезных лицах. Мария окинула их почти равнодушным взглядом, чуть улыбнувшись, и рыбкой проплыла мимо. Лейтенанты направились вглубь отсека.

 - Интересно. – Протянул Ти Джи, внезапно возникнув у Алексея за спиной. Тот в испуге поднял голову, затем, поняв, что на 180 градусов ее никак не повернуть, неуклюже перевернулся на спину и отстегнул ремень.

- У нас был сеанс массажа, - как бы оправдываясь, произнес он. Вонг ничего не говорил – он пытался говорить глазами, улыбка ни на секунду не пропадала с его лица. – Что? – Спросил Алексей, будто не понимая причины их радости.

- Я бы это не так назвал. Когда женщина сидит на мужчине и так эротично двигается…, наверное, это что-то значит.

- Я даже знаю, что, - вставила Ляо, - ты видел, как она на него смотрит?

- Да, с таким взглядом не нужно никаких слов.

Алексей смотрел на них с недоумением, понемногу ощущая, как в нем начинало играть самодовольство, подобного чувства он давно не испытывал, он был одновременно взволнован и польщен.

- Ты что, не понимаешь, что нравишься ей? – Ляо, похоже, была намерена довести его до вершины душевного восторга.

- Возможно…, я тоже думал об этом, - неуверенно произнес Алексей.

- Парень, ты по-настоящему опутал ее! – Почти прокричал Ти Джи, крепко обняв Алексея рукой, он радовался так, будто сам сделал это, а не его товарищ. Ляо поддержала его горячей улыбкой. – Ты должен быть счастлив, что из восьми мужчин на корабле она выбрала тебя. – Тут он вдруг заметил, что от Алексея не было отдачи, он, ничего не отвечая, смотрел прямо перед собой и никуда более; либо он был не рад своей удаче, либо скромность мешала ему проявлять свою радость. – Лео, неужели ты не в восторге от этого?

- Тихо, Ти Джи, не торопи его, он слишком взволнован. – Вмешалась Ляо.

- Да нет, все нормально, - выговорил Алексей, - я, конечно, рад, но я… в смятении.

- Отчего? – Вонг пытался представить себя на его месте, чтобы понять, что не так. – А! Я понял…, у тебя есть невеста?

- Нет, не совсем. У меня никого нет. Просто…

- Она тебе не нравится? – Спросил Ти Джи в изумлении.

- Она нравится мне, - Алексей все старался подобрать слова, чтобы оправдаться, но получалось у него не очень хорошо, поэтому говорил он медленно и не совсем собранно. - Только, не настолько, чтобы быть с ней девять месяцев. Вы сами понимаете, я не против интимной связи с ней, но большего я ей дать не смогу…, ну, там, большой любви, не буду писать стихов ей, дарить роз.… Ведь нельзя просто переспать с девушкой, а потом сразу бросить ее, нужно уделять ей время, дарить подарки, отдавать себя, а я не смогу, потому что не люблю.

- То есть, ты не признаешь отношений без любви? – Спросил Ти Джи.

- Вообще-то, признаю, я видел их много раз со стороны, но для меня, я понял, длительных отношений без любви быть не может.

- У тебя уже были длительные отношения? – С неподдельным интересом спросила Ляо.

- Нет.

- То есть, ты не был влюблен? – Удивилась она.

- Был, только безответно.

Ляо будто расстроилась по-настоящему, она грустила, казалось, куда больше Алексея:

- А сейчас ты влюблен?

- Нет, и это ужасно! – Вскрикнул он шепотом.

- Ты уверен, что не сможешь влюбиться в Марию? – Вонг говорил, стараясь сохранять настроение беседы, он вдруг понял, что вопрос его был чересчур практичен, и почувствовал скрытый стыд.

- Я все поняла, - сказала Ляо, - он ищет идеал.

Алексей стыдливо промолчал в знак согласия, больше всего он сейчас боялся, что столь дорогому для него напарнику, лейтенанту Хо, это не понравится. Он так волновался в ожидании ответа, будто ждал результатов какого-то важного экзамена. Алексей поднял на нее глаза, будто спрашивая: “Ну, что ты скажешь, хорошо это или плохо, искать совершенство?”

- Это хорошо, Алексей, - начала она, будто услышав его мысли, - только ты не сможешь искать вечно. Ты можешь так и не найти идеал.

- Это будет крайне неприятно, - ответил он с легкой иронией в голосе и вновь сказал себе: “Это исключено, настоящую любовь может найти каждый”. Эта мысль противоречила его убеждениям по поводу судьбы, случайности и предопределенности, но об этом он почему-то не думал.

- Лео, можно я дам тебе совет? – Обратился к нему Вонг, слегка призадумавшись.

- Ага.

- Никогда не упускай свой шанс, хватайся за любые ниточки. Мечтай о лучшем и в то же время умей принять хорошее, потому что шанс найти лучшее, по теории вероятности, примерно равен нулю. – Алексей смотрел ему в глаза, внимательно слушая и вникая в каждую фразу. – Ты можешь получить что-то хорошее прямо здесь, на борту. Возьми это, чтобы не пришлось потом жалеть.

Алексей заметил краем глаза, как Ляо смотрела на Ти Джи, пока он говорил: она слушала его, заворожено следя за движением губ, замирала и, казалось, таяла в его голосе.

- Вы просто чудо, ребята. – Алексей вдруг почувствовал, как две руки страстно прикоснулись друг к другу у него за спиной, и понял: его напарники воодушевлены, как и он, и возбуждены до предела, и если бы в отсеке не было третьего, они приглушили бы свет и закопались вдвоем под мягким одеялом. Тут перед ним возникла Мария, ее взгляд был настолько горяч, что температура в отсеке, казалось, начала повышаться. Алексей приблизился к ней и хотел, было, опять завести разговор, но, как и раньше, не знал, с чего начать. На его счастье, она начала сама:

- Ну что, ты готов продолжить? Уайт со всей командой играют в карты, здесь еще долго никто не появится. Думаю, нам никто не помешает. – Она остановила свой волевой взгляд на Ляо и Ти Джи, пытаясь намекнуть, что они здесь лишние. Алексей не смог сразу ответить. Все, что он смог сказать:

- Ээ…, хм…. - Он посмотрел на лейтенантов, обратив внимание на то, как страстно они держались за руки, сжимая и перехватывая пальцы друг у друга, и с каким воодушевленным призывом глядели ему в глаза, будто говоря: ”Останься с ней, не упускай свой шанс. Мы уйдем, только прикажи”, потом окинул взглядом Марию с ног до головы. Она тоже была на взводе, но все слова ее и действия были похожи на снисхождение, будто она хотела подарить Алексею дорогой подарок, каких у него никогда не было. Он прикрыл глаза и беззвучно помотал головой, после чего, наконец, ответил:

- Знаешь, может быть, нам стоит присоединиться к остальным офицерам?

- Не думала, что ты любишь карты. – На ее лице всплыло недовольство, и в то же время, она хотела отнестись к лейтенанту с пониманием.

- Нет, я люблю наблюдать за игрой. Вы со мной, леди? – Алексей подал ей левое предплечье, Мария слегка призадумалась, потом все же взяла его под руку и направилась с ним в третий отсек.

Ти Джи и Ляо остались одни. Света в отсеке почти не было, лишь звезды слегка освещали его через иллюминатор, так что в нем создавалась приятная романтическая атмосфера. Два офицера по-прежнему держались за руки, но теперь не боялись смотреть друг другу в глаза – смотреть страстно и откровенно, не скрывая желаний.

- Тебе не кажется это странным…? – Вдруг произнесла Ляо, испытав внезапный наплыв сомнений.

- Что? – Спросил Ти Джи, придержав свою страсть.

- На Земле меня ждет парень, которому я была верна до последнего, а теперь веду себя, как малолетка.

Ти Джи чувствовал, что в ее вопросе таилась надежда получить какое-нибудь вразумительное оправдание своим действиям.

- Да… Но ведь мы в космосе, а здесь все процессы протекают иначе, даже кровь к сердцу по-другому льется.

- Ты прав, только причем тут сердце?

- То есть? Что же, по-твоему движет нами?

- Ведь это только говорят, что мы храним пылкие чувства в сердце, на самом деле, все они в нашем мозгу, так же как и доброта, - Ляо говорила все медленнее и тише, с нарастающей дрожью в голосе, замечая, как Ти Джи понемногу приближался, слушая ее речь, - и другие… качества, которые не по праву приписываются сердцу.

- Не по праву…? - Они зависли в невесомости и понемногу сближались, все сильнее ощущая тепло друг друга, при этом они смотрели куда-то вниз, будто стесняясь своих взглядов. – А что сейчас так сильно бьется в твоей груди…, неужели мозг?

- Ты ужасен! – Сквозь улыбку тихо вскрикнула Ляо и толкнула его ладонью в грудь, в ответ на его вопиющую самоуверенность.

Отлетая назад, Ти Джи успел схватить ее руку, и пальцы тут же сплелись в беспорядочном движении, их тела потянуло друг к другу с новой силой. Все ближе и ближе, дюйм за дюймом, глаза в глаза, и вот уже синие костюмы соприкоснулись, слегка примявшись. Ляо закрыла глаза первой, Ти Джи тут же последовал ее примеру, он положил одну руку ей на затылок, продолжая второй держать ее ладонь, Ляо обхватила его плечи, почувствовав при этом, как грудь его непроизвольно выдвинулась вперед. Нежно соприкоснувшись носами, они слегка разомкнули губы и уже начали обмениваться теплым, неровным дыханием. Неожиданно для Ти Джи, Ляо вдруг высунула язык и точно вонзила его, словно пантера, которая беззвучно крадется к добыче, а потом внезапно хватает ее сильными челюстями. Сперва он издал тихий стон, чем-то похожий на отчаянный, беспомощный крик, потом зажал ее язык между своим языком и зубами и прижал ее к себе еще сильнее. Пока их языки боролись, то с усилием надавливая на десны, то чуть выскакивая наружу, Ляо крепко сжимала и массировала его плечи. За восемь минут крепких объятий и страстных поцелуев они сделали бессчетное число оборотов в воздухе, бездумно ударяясь о стены и кровати.

Ти Джи внезапно ослабил объятья и начал расстегивать молнию на ее комбинезоне, Ляо ухватилась обеими руками за кровать Алексея, которая оказалась как раз за ее спиной, и оттянула ремень на себя. Ти Джи схватился руками за кровать и прижал к ней Ляо своим телом, она лишь звонко ахнула в ответ и тут же прикрыла рот, спохватившись, но никто не услышал ее голоса. Ти Джи протиснулся под ремни и уместился на ней, словно леопард на ветке дерева. И вновь Ляо обхватила его руками и слилась с ним в горячем и почти невинном поцелуе; теперь невесомость не могла помешать им, и, забыв про всякие нормы и запреты, они принялись торопливо, но заботливо раздевать друг друга в предвкушении страстной и неудержимой плотской любви.

В третьем отсеке, тем временем, собрались остальные офицеры. Все, кроме Андрея, Марии и Алексея, были заняты игрой в покер. Джо молча менял карты, нервно нажевывая жевательную резинку, Джерри постоянно смотрел по сторонам, будто опасаясь, что кто-то заглянет в его карты.

- Ставлю десять баксов. – Выпал он и бросил деньги на стол, но они тут же разлетелись по сторонам, - вот, черт, - Джерри пришлось встать в полный рост, чтобы собрать купюры в одну стопку и положить на всасывающую поверхность.

- Уверен? Каждый доллар – это тюбик. – Предостерег его Брэй, в душе надеясь, что Паркера это не остановит.

- Абсолютно. У кого комбинация выше, пусть заберет все мои деньги.

Уэсли и Джэк положили свой карты на стол рубашкой вверх.

- Я пас, - произнес Джо исделал то же самое.

- А я приму, - сказал Алан, мне нечего терять.

- Да? – Давай проверим. – Джерри с ослепительной голливудской улыбкой разложил свой веер на столе. Майор нахмурился и обвел глазами полный круг. – Флэш на червах. – Майор, расслабившись, потер затылок.

- Каре. – Произнес он и выложил на стол четыре десятки.

- D’ oh! – Воскликнул Джерри. – Это неправильно, я ведь даже не блефовал.

- Надо было придумать, как напугать меня сильнее. – Майор попробовал поддержать его советом, а сам потихоньку собрал все деньги со стола и вложил к себе в портмоне.

- Ну что, джентльмены, пора завязывать с азартными играми. – Вдруг обратился полковник к экипажу. При этом в который раз появилось ощущение, будто он что-то затеял и до последнего момента даже не намекал об этом; команда с интересом ожидала его приказаний. – Перво-наперво, где лейтенанты Вонг и Хо? Кто-нибудь может сказать, почему они не с нами?

Мария смотрела на Алексея и пыталась предугадать, скажет ли он что-нибудь. На ее удивление, он не остался безмолвен:

- Я наблюдал их минут сорок назад за разговором в пятом отсеке.

- В спальне значит…, хм. Ну что, думаю, стоит пригласить их. – Полковник отреагировал на удивление спокойно – либо он на самом деле ничего не заподозрил, либо заподозрил, но решил прервать их неуставные отношения. Уайт не поленился, встал с кресла и направился в спальню.

- Полковник, - остановил его Алексей, - с вашего разрешения…, позвольте мне.

- Я не против, иди и предупреди их, если хочешь. – Уайт вел себя как-то непривычно – не высказывал возражений, будто хотел дать офицерам шанс вести личную жизнь, но незаметно для него.

- О чем предупредить?

- О том, что вся команда соберется в пятом отсеке через три минуты.

Алексей пулей метнулся в шлюз и буквально за пять секунд добрался до спальни, но, прежде чем войти, громким командным голосом обратился к офицерам:

- Лейтенат Хо, лейтенант Вонг. Вас ожидают в третьем отсеке.

В спальне началось суетливое движение, первым из темноты вышел Ти Джи:

- Я готов, - произнес он с томным, умиротворенным взглядом и улыбнулся Алексею, как лучшему другу. За его спиной показалась Ляо Йонг, с растрепанными волосами и помятым, расстегнутым на треть комбинезоном.

- Вам лучше поторопиться, сейчас все соберутся здесь, - сказал Алексей.

Он вдруг почувствовал себя чуть счастливее, чем минуту назад, Ляо приоткрыла рот, чтобы что-то сказать. Она взяла Алексея за руку, ощутив, как он замер и напрягся при этом, после чего приблизилась к нему еще на полшага и медленно, тихо, будто под легким опьянением, произнесла:

- Ты такой классный парень. Лео. Как могло получиться, что у тебя нет девушки? Это самая большая несправедливость.

Алексей не ответил ничего, он даже не думал и не пытался найти ответ, ему было так грустно и вместе с тем тепло, что мысли в голову не лезли – оставались только чувства. Грусть при этом все тускнела и уходила куда-то далеко, в глубины души, и от этого ему становилось как-то легче и спокойнее. Новые друзья и сослуживцы, верные напарники, держали его за руки, и их тепло проникало в его тело и согревало сердце, успокаивая и расслабляя его, заставляя отвлечься от изнурительных душевных метаний, что возникали каждый день в его неудержимом и текучем сознании. Главное, чего он не мог понять – как эти люди стали ему друзьями за какие-то десять дней, в то время, как обычно для этого требовалось не менее двух лет. Его вдруг посетила мысль о том, что он, в какой-то степени, жил неполной жизнью, но при этом он испытал не разочарование, а радость – от внезапного и судьбоносного открытия, которое во многом меняло его взгляд на окружающих людей и на самого себя.


- Пришло время, господа, мы уже достаточно далеко от Земли и, можно сказать, вышли в открытое море. – Полковник Уайт собрал всю команду в пятом отсеке около шлюза, который до сего времени был закрыт, и не все знали, что за ним находилось. – Девять месяцев в космосе, в замкнутом пространстве – это слишком много для вас, кое-кто может даже сойти с ума. Менеджеры проекта и ученые позаботились о вашем комфорте, и девять дней из десяти в течение полета вы отныне будете проводить во сне.

Никто из присутствующих не был удивлен, кроме Алексея, он в очередной раз понял, что знает о проекте меньше всех, а то, что говорил Уайт, его заинтересовало и даже слегка взволновало. Полковник приложил руку к стеклянной плате около железной двери, после чего дверь открылась с тихим, низким свистом, и перед ними предстала длинная белая комната, как спальня по размеру, с десятью наклоненными на тридцать градусов цилиндрическими стеклянными капсулами, пять капсул справа и пять слева, на каждой была панель управления с двумя десятками кнопок и маленький дисплей. Это был восьмой отсек, в нем не было ни иллюминаторов, ни ламп, как могло показаться, и в то же время, комната была освещена сильнее, чем любая другая – свет удивительным образом шел прямо от стен – надо было отдать должное дизайнерам корабля. На противоположной стене висел большой плакат, с изображением какой-то таблицы, похожей на расписание. Свет яркий, но мягкий, температура воздуха идеальная, удивительный запах свежести, одним словом, комната будущего, как в футуристических фильмах о космических путешествиях.

- Это камера искусственного сна, - Уайт остановился в середине отсека и положил руку на одну из капсул. – В них вы будете проводить большую часть времени, надеюсь, вы воспримете это как подарок. Лейтенант Хо, теперь ваша очередь, ознакомьте офицеров с оборудованием.

Ляо находилась позади всех, пока полковник говорил, она спешно собирала волосы в хвостик. Как эксперт по системам жизнеобеспечения, она больше всех знала о программе искусственного сна и принципе работы капсулы. Услышав свое имя, она вышла вперед и заняла место полковника. Она в очередной раз с любовью и теплой благодарностью посмотрела на Ти Джи, потом, не известно для чего, осмотрела комнату, и начала говорить:

- Как известно, во время сна вы тратите намного меньше калорий, чем когда бодрствуете, поэтому гораздо разумнее для нас коротать время полета во сне. Эта система искусственного сна не имеет никакого отношения к криогенике – в ее основе применен принцип гибернации, по сути своей схожий со спячкой у медведей. Медицинский препарат, который используется здесь, резко замедляет копирование генетического материала и открывает возможности сна на клеточном уровне, обеспечивая длительный и вполне здоровый сон. Камера включается снаружи и изнутри, а выключается только снаружи – сами понимаете, почему. Это делается очень просто: все необходимые индивидуальные настройки уже введены, вам придется использовать только две кнопки: чтобы погрузить в сон себя и чтобы вывести из него другого человека, на всякий случай, в шкафчике есть подробная инструкция. – Ляо указала рукой в конец комнаты. – Каждый из нас будет спать по девять суток, потом сутки бодрствовать. Вдобавок к этому два дня в месяц будут бодрствовать все. Дежурство необходимо по многим причинам: во-первых, препарат еще не прошел полный комплекс испытаний, и есть небольшая вероятность, что слишком долгий искусственный сон может привести к коме, так что его необходимо прерывать, во-вторых, кто-то на корабле обязательно должен дежурить – системы безопасности и жизнеобеспечения хорошо отлажены, и все же, мы не можем полностью на них полагаться, и, в-третьих, каждый день необходимо кормить Альфреда. В капсулу встроен массажер, который не даст мускулам атрофироваться, и все же, каждый раз во время дежурства необходимо заниматься спортом по меньшей мере четыре часа. Питание так же предусмотрено только во время дежурства, рацион включает все необходимые элементы в достаточном количестве, чтобы поддерживать здоровье, в частности, крепость костей.

- Вау, невероятно, - тихо, в ошеломлении произнес Алексей.

- Но, поскольку эта технология впервые используется в реальных полетных условиях, программа сна будет отменена при первой же аномалии.

- Какого рода аномалии? – Поинтересовался Алан.

- Другими словами, если кому-то станет плохо.

- Ах, ясно.

- Итак, первой буду дежурить я, затем лейтенант Вонг, и так далее, расписание висит на стене. Перед тем, как ложиться в капсулу после дежурства необходимо разбудить следующего по графику. Вопросы есть? – Ляо смотрела на офицеров с доброжелательной и чуть сдержанной улыбкой – их озадаченные лица выглядели действительно забавно.

Джерри поднял руку:

- Можно нам с капитаном Любинской спать в одной камере? – В отсеке раздался звонкий смех.

- Я майор, не забывайся, Паркер, иначе отхватишь по полной за пренебрежение субординацией, - осекла его Мария.

- Ну надо же, - произнес Джерри с недовольством.

- Ладно тебе, все равно ты не сможешь в камере как следует размахнуться. – Успокоил его Ти Джи.

- Ты меня не знаешь, друг. – Протянул Джерри с бахвальской улыбкой.

- Отставить, Паркер, - вмешался Уайт, - всем готовиться ко сну, через час будем впадать в спячку.


В последний час без сна в двенадцатом отсеке собралось как никогда много народу – это была комната для умывания, а точнее – баня с восемью небольшими парилками – обитыми деревом цилиндрическими кабинками с мощной вытяжкой. Мужчины висели в них в позах зародышей, с березовыми веничками в руках.

- Плутов, опять наподдал так, что всех печет. – Изрек Алан, прищуривая глаза от пара.

Алексей видел всех вокруг перевернутыми – так уж получилось, он завис в парилке в противоположном всем остальным направлении и активно хлестал себя веником по бедрам, при этом держась за угол, чтобы не улететь.

- А ты чего хотел? Он же русский. – Произнес с улыбкой Ричардс, зная, что потешит этим национальную гордость. Как ты, Лео? Не чувствуешь себя летучей мышью?

- Немного, - отозвался Алексей. – Если честно, такое необычное ощущение…, будто очередной полет, и будто снова отправляемся куда-то далеко.

- В какой-то степени так оно и есть, – сказал Ричардс и потянулся за полотенцем.

- Мне интересно, сколько дней это будет длиться, и когда мы снова будем каждый день бодрствовать.

Уэсли хотел ответить Алексею, но Уайт опередил его:

- Если все пойдет нормально, будем спать до седьмого декабря, а потом уже начнем целенаправленно готовиться к операции.

- А в чем состоит подготовка? – У Алексея неожиданно проснулось редкое любопытство, которому сам он был удивлен.

- Полегче, Плутов, когда надо будет, все узнаете. – Приостановил его Уайт.

- Ясно, значит, сюрприз…, - промычал себе под нос Алексей.

- Да, вроде того. Ну, все, джентльмены, пора сворачиваться. – На этом Джек вышел из кабинки, уже абсолютно сухой, и начал одеваться.

По истечении часа, как и приказывал полковник, космонавты собрались в камерах в ожидании, когда лейтенант Хо погрузит их в сон. Она ходила от одной камеры к другой, обслуживая всех по очереди.

- Мне будет тебя не хватать. – Сказал Джерри Алексею с грустинкой в голосе.

- Мне тебя тоже, напарник. – Ответил он. И тут Ляо Йонг закрыла прозрачную дверцу над Паркером и нажала на зеленую кнопочку, которая тут же стала красной. В сознании оставались только трое: Ти Джи, Алексей и Ляо.

- Дай догадаюсь, сейчас моя очередь? – Произнес Плутов с улыбкой, после чего переглянулся с Вонгом, интригующе приподняв брови.

- Спи, зайчик, - сказала Ляо и опустила его голову на небольшую, но очень удобную подушку. Через тридцать секунд Алексей уже спал крепким, здоровым сном.


18 апреля 2012 года, 11 часов, 30 минут по Гринвичу, космический корабль “Прометей-1”, кабина пилотов, температура воздуха не борту 23˚ C.

Точно по расписанию начался сеанс связи с Землей. На борту все спали, кроме Джека Уайта, он сидел в кресле главного пилота в ожидании сигнала. В остальных отсеках было темно, и лишь кабина освещалась многочисленными лампочками на приборной панели. Полковник чувствовал себя на редкость легко и умиротворенно, ничто его так не радовало, как спящая тишина, дарящая душе покой и равновесие, вселенское безмолвие, поглотившее весь корабль, как океан одинокую песчинку, и ощущение тепла девяти сердец, что находились под его крылом, сейчас они мирно спали далеко за его спиной, не заботясь ни о чем; чувство абсолютного контроля и долгожданного спокойствия, - вот что его радовало в этот момент.

- Прометей-1, как слышите? – Прозвучала знакомая фраза по радио.

- Слышу нормально, - ответил Уайт после короткой паузы. Он знал, что сигнал идет до Земли около пятидесяти секунд, поэтому приготовился к длительному разговору.

- Полковник Уайт? Пожалуйста, доложите обстановку. – Это был голос Кромешникова, строгий и в то же время приятный, Джек его узнал.

- Полковник Уайт докладывает: к команде “Прометей-1” применена программа искусственного сна, все офицеры находятся в состоянии гибернации.

- Отлично. Как обстоят дела с моральным состоянием экипажа?

- Пока без отклонений, - ведут себя как на Земле. Вынужден признать, команда неплохо подготовлена.

- Хорошо, так держать. Ты уже проверял их на прочность, Джэк?

- Пока нет, еще не время.

- Тебе виднее, но к моменту высадки на Марс им всем лучше стать настоящими мужчинами, если кто-то еще не стал. – Генерал скривил рот и поводил усами по привычке, и Джек это заметил по радиосвязи. – А как насчет секретности? Надеюсь, никто не забредал в десятый отсек?

- Никак нет, сэр, все под контролем, все произойдет в назначенное время.

- Что ж, за сэра спасибо. У самого-то как настроение...?

Их разговор продолжался еще минут десять, после чего Кромешников выключил микрофон и направился в сторону туалета. Руденко ждал его неподалеку.

- Ну, как они? – Спросил он у Кромешникова, когда тот подошел к белой двери.

- Все по плану, не переживай, старина.

- Хорошо. – Произнес генерал-майор по слогам, сделав странное, озабоченное выражение лица.

- Будем надеяться, что полковник Уайт как следует выполнит свою работу.

Руденко не спросил больше ничего, а хотел спросить многое. Что-то подсказывало ему, что каждый из них – Кромешников, Уайт и он – ждали от экспедиции чего-то своего, во многом индивидуального.

Глава X

1 июля 2012 года, 23 часа, 10 минут Уральского времени, город Новый Звездный, Центр управления полетами.

- Генерал-полковник! Это срочно! – Крапин громко говорил в телефонную трубку дрожащим от волнения голосом, с трудом выравнивая дыхание.

- Да. Что у вас там случилось? – Кромешников уже собирался покинуть свой кабинет, когда вдруг, словно гром в мертвой тишине раздался телефонный звонок.

- Генерал-полковник. Из НАСА только что сообщили…, - на этой реплике Крапин замкнулся на секунду, будто забыл, о чем хотел сказать, или боялся по какой-то причине.

- Я слушаю, не тяни! – Голос командующего становился громче и даже чуть агрессивнее, по мере того, как он начинал подозревать неладное.

- В общем, спутник НАСА обнаружил еще одну базу пришельцев…

- Опять? И где на этот раз? – Кромешникова, как ни странно, новость почти не удивила, в ответ на свой вопрос он ожидал услышать широту и долготу на поверхности Марса, чтобы представить, насколько новая база удалена от найденной ранее… - Далеко от первой?

- Довольно далеко…, она не на Марсе.

- А где же?

- Она… на Луне.

- Боже ты мой. – Генерал-полковник медленно опустил трубку на плечо. В глазах его холодным камнем нарастала немая, неистовая тревога.

- Они предлагают новую кампанию. – Крапин не успел сказать начальнику всего, что хотел, но решил дождаться, когда он впитает информацию.

Пять минут спустя, Кромешников, быстро двигаясь по коридору – почти бегом, встретил генерала-майора Руденко – тот, явно, направлялся к нему, чтобы сообщить что-то важное.

- Ты уже слышал? – Спросил он.

- Да. – Ответил Кромешников, глядя прямо перед собой, на стеклянные двери в конце коридора.

- Зачем они подбираются так близко? – Руденко бежал за ним, стараясь не отставать ни на шаг.

- Надеюсь, наша команда это выяснит.

- Да, иначе для чего мы в такой спешке готовили “Прометей”.

- Я говорю о команде “Прометей-2”.

- Что? – Генерал нахмурился в удивлении, услышав последние слова Кромешникова. – Что еще за “Прометей-2”? Они что, хотят набрать вторую команду?

- Володя. – Командующий остановился в трех метрах от дверей и повернулся лицом к товарищу. – Может быть, мы с тобой и понимаем, что все эти полеты ни к чему не приведут, разве что мы, наконец, проведем экспедицию на Марс на закате своей цивилизации, но кое-кто до сих пор надеется, что нас спасут маленькие зеленые человечки!

Профессор смотрел на своего друга не бывалым ранее взглядом, наблюдая, как тот изменялся на газах:

- Что с тобой случилось…? Это не твои слова. – Он был способен понять многое, но не то, как человек, научивший его смотреть на Землю свысока, мог так внезапно и подчистую потерять веру. – Ты ведь сам сотворил все это, ты мечтал отправить лучших космонавтов на Марс, и ты это сделал.

- Посмотри на небо! Их звезду уже видно невооруженным глазом, скоро все здесь перевернется с ног на голову в прямом и переносном смыслах, я боюсь представить, что будет, когда люди обо всем узнают.

- Но ты веришь в то, что все обойдется, я знаю. – Руденко тоже начал понемногу поднимать тон. – Наше объединение тебя вдохновило. Ведь именно для него ты вложил всю душу в проект.

- Не было объединения! Мы по-прежнему не знаем, чего хотят США от этой операции… и от следующей. Если честно, я уже не знаю, чего хотим от нее мы. А со мной, Володя, все в порядке. Мы отправили один корабль и отправим второй, если власти этого просят. – Кромешников слегка унял эмоции, он устремился прямо по коридору, еще быстрее, чем раньше, чтобы избежать лишних вопросов, на которые он отвечать не хотел. – Да…, им опять нужен планетолог, - крикнул он профессору издалека, - подыщи кого-нибудь!

Генерал-майор услышал его, но ничего не ответил и даже не задумался над его просьбой – размышлять все равно было не о чем, поскольку из всех его специалистов, успешно прошедших курс подготовки, остался только один…


8 декабря 2012 года, 5 часов, 15 минут по Гринвичу, космический корабль “Прометей-1”, отсек 3, температура воздуха на борту 32˚ C.

Майор Брэй проснулся от невыносимой духоты, которая, охватив весь отсек, тяжелым, угрюмым грузом обездвиживала его мышцы и затрудняла обмен веществ, отчего сон был просто невозможен. Он развернулся лицом к центру отсека и с удивлением обнаружил, что был не единственным, кто тщетно ворочался в бессоннице. Мария, Джо и Алексей лежали, глядя куда-то перед собой тупым, утомленным взглядом, полковника же вообще не было на месте – очевидно, он пытался найти себе занятие где-нибудь в кабине пилотов. Алан понял, что стараться заснуть больше не было смысла, он отстегнул ремни и двинулся к санитарному отсеку. Остальные безмолвно лежали в своих кроватях в ожидании подъема и думали кто о чем: кто-то о будущем, кто-то о прошлом, кто-то вспоминал фрагменты из земной жизни, кто-то представлял себя в первом контакте с инопланетянами, кто-то просто вновь прокручивал в голове увиденный сон или строил планы.

Так начался второй день космонавтов вне комнаты сна, экипаж пока не мог в полной мере привыкнуть к обычным условиям и, вдобавок, пребывал в негодовании из-за повышенной температуры воздуха.

- Что у нас с кондиционером? Почему так жарко? – Джерри лежал на своем месте почти голый – в черных трусах, едва закрывающих пах, и тупо долбился ногой в стену.

- На корабле нет кондиционера. – Укорительно протянул Андрей, мысленно добавив к этой фразе какое-то оскорбительное словцо.

- А то я не знаю. – Бросил Джерри, в очередной раз отвернувшись к стене.

- Отставить. – Осек его Андрей с намеком на нарушение субординации и воинской вежливости. – Хо, в чем тут может быть дело? Это ведь по твоей части?

- Да, - ответила Ляо, - я со вчерашнего дня пытаюсь разобраться и не могу найти причину. Что интересно, компьютер никак не реагирует на жару – никаких критических сообщений, по его датчикам, температура в районе двадцати пяти градусов по Цельсию. Придется проверить температурный график за все время в пути. Система охлаждения, вроде бы, в норме.

- Двадцать пять?! – Изумился Джерри. – Да тут все тридцать, даже тридцать пять. Я так больше не могу. – Тут боец вновь перевернулся на спину, расстегнул на себе ремни и, едва коснувшись кровати рукой, оттолкнулся от нее в направлении коридора.

Вслед за ним комнату отдыха покинули капитан Ричардс и пилоты. Ляо по-прежнему надеялась, что уснет, хотя спать не могла не только от жары, но и от волнения. Когда, все, кто не смог больше томиться в кроватях, покинули отсек, она бросила взгляд сперва на Ти Джи – он был единственным, то спал крепко, несмотря ни на что – затем на Алексея…

- Лео, о чем грустишь? Вид у тебя невеселый.

- Да…, мысли дурацкие в голову лезут. – Алексей, как и большая часть команды, спал не более двух часов, остальное время ворочался в бессоннице, атакуемый фрагментарными, полусонными мыслями и зрительными образами. Но дело было не в этом: после короткого сна у него зачастую обострялись переживания и негативные настроения; к данному моменту он вновь вспомнил о земной жизни, которая, чуть было, не свела его с ума от страха. Бояться ему, вроде бы, было нечего, и, тем не менее, он боялся, трудно сказать, чего, может быть, волновался за жизнь своих близких, может быть, за свою собственную жизнь в мертвом космическом пространстве, может быть, боялся возвращаться на Землю. Понять точно он не мог, поскольку в этом неадекватном, полусонном состоянии неприятные мысли навязчиво лезли из подсознательного в сознательное, точно комки грязи, перемешиваясь и собираясь в большой неподъемный ком. Знакомые образы являлись в уродливом, карикатурном, гиперболическом представлении, от которого, как казалось, вырабатывался пот и гадкое вкусовое ощущение во рту.

- О доме не тоскуешь? – Ляо, как всегда, была к нему очень внимательна, переживала и волновалась вместе с ним.

- Да нет, не тоскую, – с безразличием ответил он. – Все нормально, правда. Скоро пройдет. – Увидев спровоцированную им грусть на ее лице, Алексей почувствовал на себе вину и тут же поспешил исправиться.

В ответ Ляо улыбнулась ему, как своему ребенку, и облегченно вздохнула. И тут ее внимание привлек Джозеф, лежавший неподвижно с широко раскрытыми, глядящими неизвестно куда глазами, будто сраженный выстрелом в голову.

- Доброе утро, Джо. С тобой все в порядке? – В ответ лишь безразличное молчание. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, что происходило вокруг. – Эй, Джо. – Протянула она, помахав перед ним рукой.

- Джо! – Крикнул Алексей в полный голос, поняв, что в умеренном тоне лейтенанта не разбудить. Тут он, наконец, подал признаки жизни: Бэрри обратил недоуменный взгляд к Алексею, будто только что проснулся. – Ты как?

- Нормально. – Изрек-таки он свою первую фразу. Алесей не стал больше спрашивать ни о чем, поняв, что его товарищ не в себе и что его лучше не тревожить.

Джозеф еще раз окинул их тяжелым и, вдобавок, подозрительным взглядом и, не говоря ни слова, отвернулся к стене. Ляо с Алексеем настороженно переглянулись, поняв, что с лейтенантом происходило что-то неладное. Его круглые, слегка выпученные глаза смотрели в темную стену и вместе с его квадратными скулами и стоячей стрижкой создавали устрашающий образ.

Джозеф Бэрри был единственным членом команды Уайта, кто ни разу не летал в космос. Служба в вооруженных силах была главным делом его жизни, а космос – лишь дополнением, полученным по счастливой случайности. Отвага, почитание воинской дисциплины, вера в оружие, выносливость и мастерство делали его образцовым солдатом американской армии. Вот уж кто никогда не задумывался над приказами начальства, так это Джо, по короткой команде или тонкому намеку он мог ринуться в самое пекло и выполнить задание на славу – именно за это и любил его Уайт. Вдобавок ко всему, он был по-настоящему продвинут в своей гражданской специальности – бортовых приборных комплексах, хоть она и была для него чем-то вроде хобби. Мало того, что Бэрри был образцовым воином, Уайт всегда был для него образцовым командиром – строгим, внимательным и дальновидным – сопровождая лейтенанта с той расчетливостью, которой младшему офицеру так не хватало. Джек всегда старался держать его при себе, и именно этот человек был необходим ему в марсианской миссии, в основном благодаря этому обстоятельству Джо довольно быстро прошел подготовку в НАСА и стал астронавтом передового звена.

Корабль летел с постоянной скоростью, не меняя курса. Полковник Уайт занял свое любимое место на корабле – кресло главного пилота, и, потупившись, читал что-то из классики; неподвижные далекие звезды светили ему в глаза, отражаясь в них нелепыми мертвыми точками. Кресло второго пилота занял Брэй – он пришел к полковнику раньше всех, будто почувствовал, что нужен ему для разговора.

Остановившись где-то на середине главы, полковник захлопнул книгу и сжал ее в ладонях у себя перед носом.

- Как настрой, Алан? – Спросил он, наконец, своего бойца.

- В полной боевой готовности. – Произнес тот в ответ, попытавшись уловить настроение командира. Тут полковник посмотрел на него недоверчивым, разоблачительным взглядом, и майор понял, что командир почувствовал его волнение. – Волнуюсь перед высадкой.

- Советую тебе забыть о волнении в ближайшие часы. – Произнес полковник строго.

- Есть. – Строевым тоном ответил Алан. Но по лицу его было видно, что выполнить подобный приказ ему было непросто. – Знаете, я ведь никогда ничего по-настоящему сильно не боялся. – Произнес он вдруг. – И когда осколки пролетали над головой, и когда в одиночку врывался в дом с вооруженными террористами…. А теперь… мне страшно, не знаю, отчего. Космос слишком непредсказуем для меня.

- Боишься погибнуть вдали от дома?

- Да. – С грустью признал Алан, почувствовав себя разоблаченным и в то же время понятым. – Погибнуть в этой темноте или на никому не знакомой планете, где даже близкие родственники не смогут с тобой попрощаться…, нет, уж лучше на Земле, где все знакомо и даже бояться нечего.

- Ладно, отставить. Запомни для себя, что мы сильнее этих инопланетных отморозков и, если придется, покажем им, кто в нашей солнечной системе хозяин. Ясно?

- Так точно. – Ответил майор без всяких возражений. И все же, столь агрессивный настрой полковника и предвзятое отношение к пришельцам слегка насторожили его.

С последней минуты их разговора в кабине начали собираться другие члены экипажа. Джерри медленно влетел, будто плыл, ведомый подводным течением – устало и статично, вслед за ним появился Андрей, полковник тут же уступил ему место и повис в воздухе под иллюминатором обзора верхней полусферы.

- Спасибо. – Отблагодарил его подполковник, усаживаясь на свое место. – Так, что у нас с курсом? – Он начал щелкать кнопками на приборной панели, внимательно разглядывая все датчики и изображение на дисплее, расположенном в наклонной плоскости панели.

- Вау! Тут действительно лучше, чем в спальне – гораздо прохладнее. – Такими были слова майора Любинской в момент, когда она влетела в кабину. На ней была, как и всегда, лишь половина костюма, более того, она, казалось, готова была снять всю оставшуюся одежду, лишь бы спастись от жары.

- Еще бы, конечно прохладнее, спальня ближе к двигателю. – Объяснил Андрей, посчитав, что самой ей об этом не догадаться.

- Двигатель, значит? – Алан понял для себя причину повышения температуры и тут же решил разобраться. – Можно узнать его температуру? Возможно, он перегревается.

- Да, одну минуту. – Андрей целиком сосредоточился на дисплее, на то, чтобы получить данные о температуре и давлении в двигателях ему требовалось не боле пяти секунд. – Так, посмотрим.… С двигателями ориентации все в порядке.

- Позволь мне. – Уайт, как знаток в области ракетных двигателей, решил разобраться самостоятельно. – Эта штука показывает только правду?

- Разумеется. – Ответил Андрей, доброжелательно усмехнувшись.

- С двигателями ориентации и маневрирования проблем быть не может, хотя бы потому, что они выключены. – После этих слов Уайта улыбка у Андрея на лице сжалась, вместо нее появилось забавно-серьезное выражение. - … А вот в основном, кажется, проблема….

Космонавты затаили дыхание в ожидании, когда полковник скажет, есть ли причина для волнения. Их в отсеке было уже шестеро – капитан Ричардс неслышно проник в кабину и тут же почувствовал всеобщее безмолвное волнение.

- Давление почти двадцать два мегапаскаля – это на единицу выше нормы. – Произнес полковник таким тоном, будто выносил смертный приговор.

- Что это значит? – Мария, судя по всему, не понимала всей серьезности происходящего, она вдруг открыла для себя, что никогда не думала о возможности кризисной ситуации и не была готова принять опасность как факт. – У нас что, проблемы?

- Пока не знаю. – По-прежнему спокойно ответил Уайт. – Паркер, разбудить команду, пусть все соберутся.

- Есть. – Подтвердив готовность к выполнению приказа, Джерри, покинул кабину. Он полетел стрелой по второму отсеку, и спустя восемь секунд возник в воздухе над Алексеем.

- Что? – Спросил тот, увидев взволнованный взгляд товарища.

- Всем подъем. У нас кризис. Быстро, быстро!

- Что за…? – Только и успел выговорить Ти Джи, едва повернув голову, прежде чем Джерри расстегнул на нем ремни и буквально вытянул его из ложа.

Астронавты собирались не спеша, но быстро, и лишь Алкесей мешкал, второпях застегивая костюм.

- Ну что, я думаю, придется сделать остановку. – Вымолвил Андрей и устремил взгляд на полковника в ожидании ответа.

- Да, глуши двигатель. – Ответил тот после нескольких секунд раздумья.

- Есть. – Тут же выпалил Андрей и мигом выполнил приказ, которого ждал с самого начала.

- Что ж, посмотрим, поможет ли это. – Скептически промолвил Уайт.

- То есть, это может не помочь? – Стараясь не показывать своего волнения, спросила Мария.

На это полковник ничего не ответил, он лишь наклонился перед микрофоном и в повелительном тоне произнес:

- Всем собраться в третьем отсеке. – Затем, после короткой паузы, вновь включил его и добавил. – Немедленно.

К тому времени, когда экипаж собрался за круглым столом, температура на борту поднялась еще на полградуса. Полковник сидел, нахмурившись, и внимательно вглядывался в лицо каждого: астронавты уже, казалось, забыли о жаре, волнение и подступающий страх поглотили ощущение дискомфорта; они сидели молча и смотрели на полковника вопрошающе. Он видел этот страх, но не торопился с беседой – хотел проследить за изменениями в их поведении, ждал и, казалось, получал удовольствие от того, как натягивались их нервы.

- Джек. – Тихо, почти на ухо, обратился к нему Уэсли, подталкивая его тем самым к началу беседы.

Полковник ничего не ответил– судя по всему, он ждал еще чьего-то голоса. Притом Джерри набрался смелости, решив, что может в свободной форме обратиться к полковнику:

- Босс, у нас проблемы? – После этого вопроса его лицо застыло в том положении, в котором было произнесено окончание последнего слова.

- Да. – Ответил, наконец, Уайт. И снова пауза…. Он явно испытывал нервы своих подчиненных, но никого из них не посетила эта мысль, поскольку все слушали его внимательно, не думая более ни о чем. – Мы перегреваемся по неизвестной причине.

- И все? – Удивился Ти Джи, не поняв сразу всей важности проблемы. – Давайте выключим двигатель и найдем неполадку. – Лейтенант постоянно думал, но не мог вникнуть в то, над чем большая часть команды ломала голову уже несколько минут.

- Думаешь, самый умный, лейтенант? Если ты не заметил, двигатель уже минут десять как заглушен. Слышишь гул?

- Никак нет, Сэр, как и раньше. – Успокоившись, произнес Ти Джи и тут же задумался над вопросом, откуда возникло такое надломленное настроение на корабле, но задать его вслух боялся.

- Все двигатели выключены, - продолжил полковник, - но проблема теперь не в этом…, а в том, как нам дальше продолжать полет. Надеюсь, вы понимаете, что нам нужно достичь своей цели – Марса – и нам, в конце концов, хотелось бы вернуться домой.

- Отлично, – Джерри саркастически всплеснул руками, - значит, мы все погибнем? - После его слов всеобщее волнение усилилось раза в три – все были напуганы, но мысль о гибели никто не принимал всерьез, пока Паркер не выкинул эту необдуманную фразу.

- Нет. Что за чушь! – Крикнула Мария и, чуть было, не позволила своему страху сломать себя. Она сжимала со всей силы кулаки и едва сдерживала истерику.

- Тихо, тихо. – Тут же начал успокаивать ее Джерри, поняв, что выкрикнул абсолютно глупую вещь.

- Я так и знал, что из-за этих треклятых камер сна у нас начнутся проблемы. – Бросил Андрей, не удержавшись. – Вот черт, я же почувствовал, что мы нагреваемся, еще на первом дежурстве. Мы могли повернуть назад и все предотвратить. Если б мы были в сознании все, то начали бы вовремя исправлять неполадки.

- О чем ты говоришь? – Алан поднялся над столом прямо перед ним. – Отказаться от экспедиции – это последнее, что мы можем сделать. От нее, может быть, зависит судьба нашей планеты.

- Ребята, сейчас не время. – Попытался их утихомирить Ричардс.

- Черт бы их подрал! Нас посадили в неиспытанный корабль, в котором еще не известно, что может сломаться. – Продолжал сетовать Андрей.

- Замолчи и послушай меня. Никто не поднимался в космос с полной уверенностью в том, что вернется назад. – Алан произнес эти слова и почувствовал вдруг то знакомое ощущение, когда все вокруг горит пламенем, но страх не берет верх, потому что твердишь себе и другим, что непобедим, и в этот момент ему стало немного легче, оттого что он на время забыл о страхе и проникся незаменимым победным настроем.

- Эй. Если так смотреть на проблему, мы не протянем и дня. – Ти Джи вступил в спор на стороне майора. Он до последнего верил, что вскоре все придет в норму и, в общем-то, не понимал всей причины паники.

- Мы и так одного дня не протянем. Если вы не заметили, воздух по-прежнему греется, не смотря на то, что двигатель выключен. – После этих слов подполковника Лобкова в отсеке воцарилось гробовое молчание. Астронавты вдруг поняли, что он был прав, они смотрели на него обреченными взглядами, все более наполнявшимися отчаянием.

- Отставить. – Привлек, наконец, их внимание Уайт. – Пока я не разрешу, никто умирать не будет. Вам ясно? – Все по-прежнему молчали, внимательно слушая и проглатывая его слова, стараясь держать себя в руках. – Сейчас главное не падать духом. Не думайте о смерти, пока она не возникнет у вас перед глазами. Мы найдем неполадку и все исправим. – Полковник смотрел на них и пытался уловить какой-нибудь проблеск надежды в их глазах, но их лица в большинстве своем были неподвижны, кое-кто даже не успел осознать для себя опасность.

- Подумаешь, перегреваемся. Это что, конец что ли? Кто тут вообще думает о смерти? Бред какой-то. – Продолжал о своем Ти Джи. Он на самом деле твердо верил в успех и даже не думал о возможном провале экспедиции. И все же, кое-что могло пошатнуть его дух: это напуганно бегающие глаза Ляо. Она сидела с ним рядом и, что было сил, сдерживала страх, пыталась удержать над собой контроль и спокойно найти решение проблемы. Вонг видел, каких сил ей это стоило. Больше всего ему в тот момент хотелось обнять ее, чтобы поддержать и успокоиться самому. Но делать этого он не собирался – предложить ей свое плечо значило дать волю ее эмоциям; чтобы помочь бойцу перейти барьер страха, нужно быть с ним жестоким, поставить перед еще более устрашающим фактом, чем реальность, но никак не позволять делиться страхом с товарищами – от этого могло быть хуже всем. Вонг ждал, пока она сама для себя все не решит и не даст ему знать об этом своим уверенным и несокрушимым победным настроем в глазах.

- Джек, может быть, пора связаться со штабом? – Произнес Ричардс в полный голос, чтобы все его хорошо услышали. Андрей, было, двинулся к кабине, чтобы включить связь, но полковник тут же удержал его.

- Отставить. Рано наводить панику. Если в Звездном узнают, нам все равно никто помочь не успеет, зато шум поднимем, будь здоров. Думаю, у наших лидеров и так достаточно забот.

- Что же теперь будем делать? – Спросил Брэй, поддержав спокойный тон полковника.

Тот не ответил сразу – он задумчиво сомкнул ладони перед носом, посмотрел налево от себя, потом направо, и, поразмыслив еще с полсекунды, начал обращаться к офицерам по очереди:

- Подполковник Лобков, проверьте количество топлива, не исключено, что температура подскочила от перерасхода. – Не сказав ни слова в ответ, Андрей двинулся в кабину. - Лейтенант Хо.

- Да. – Ляо ждала приказа сильнее всего на свете. Услышав свою фамилию, она тут же выпрямилась, как на торжественном построении.

- Проверьте исправность системы жизнеобеспечения.

- Есть.

- Лейтенант Вонг, проверить температуру в отсеке полезного груза.

- Есть. – Незамедлительно ответил лейтенант. – Но, постойте, у меня пока нет к нему доступа.

- Майор Брэй. – Уайт решил исправить это упущение, поскольку именно Вонг был специалистом по полезному грузу, и возникший случай был действительно экстренным.

- Да, сэр.

- Открыть для лейтенанта одиннадцатый отсек.

- Есть.

- А сам проверь девятый и десятый.

- Десятый? – Майору было приказано не открывать десятый отсек раньше дня высадки, поэтому приказ полковника его изрядно озадачил.

- Да. Выполнять. – Повторил команду Уайт.

- Есть.

- Лейтенант Бэрри. – Полковник хотел обратиться к Джозефу с самого начала, но его каменное лицо, застывшее в тяжелой мине безразличия, останавливало его.

Как ни странно, Джо не спешил откликаться на свое имя.

- Лейтенант, ты меня хорошо слышишь? – Уже с легким отголоском гнева спросил Уайт. Но со стороны Бэрри по-прежнему не было реакции. Тогда полковник поднялся в полный рост и наклонился над столом, чтобы быть как можно ближе к его лицу. – Бэрри, я к тебе обращаюсь!

- Я слышу! – Крикнул Джо ему прямо в лицо. У Джека от возмущения все лицо налилось темно-красной, почти бордовой краской.

- Боец, ты забываешься. – Тут полковник начал давить на него взглядом, уже не как на товарища, а как на подчиненного.

В первые секунды Джо был непоколебим – он смотрел все так же уверенно и дерзко, и даже, казалось, готов был поднять руку на командира..., как что-то внутри вдруг переключилось в нем, будто кто-то вылил ведро холодной воды ему на голову. Он не говорил ни слова, но взгляд его быстро менялся – становился все более зажатым. Полковник продолжал давить на него своим стальным и в то же время пылающим тигриным взором, глядя, как его лицо угнетенно изменялось под этим непереносимым давлением. Он понимал, что лейтенант уже пришел в себя, но не хотел останавливаться, не выдавив из него словесного признания своей вины. Джо не знал и даже не думал, как ему выкрутиться. Опустив в очередной раз виноватый взгляд, он произнес, наконец:

- Прошу прощения, сэр, я не знаю, что на меня нашло.

- Лейтенант Бэрри. – Уайт, было, хотел выписать ему несколько дней ареста, но что-то внутри подсказало ему, что это был неверный ход. – Сегодня всюду следуй за мной, куда бы я ни пошел.

- Есть, сэр. – Ощутив снисхождение, согласился Джозеф. Он сохранял строгое выражение лица и боевую выправку, пряча радость облегчения за чувством вины.

На этом разговор закончился, половник поправил воротничок на костюме и, не сказав более ни слова, покинул отсек; Джозеф без промедления направился за ним.

В итоге из всего экипажа на месте остались лишь четверо. Джерри висел в воздухе, плотно прижимая голову Марии к своей широкой, мускулистой груди. Она, в свою очередь, крепко держалась за него, как за спасательный круг, обхватив обеими руками, будто по-настоящему боялась утонуть. Она пока не думала о том, что у них с лейтенантом могли возникнуть отношения, она вообще не могла о чем-либо думать, все, что ей было нужно в тот момент – крепкое мужское плечо, чтобы пережить первые, самые тяжелые минуты страха. Джерри не мог не пользоваться этим даже в столь напряженной ситуации – он старался обнять ее крепче, хотел, чтобы она почувствовала его поддержку всем своим нутром и просто переняла хотя бы часть его уверенности. Внимательно следя за происходящим в отсеке, он старался собраться с мыслями и наметить про себя хоть какой-то план действий, но поведение лейтенанта Бэрри просто сбило его с толку:

- Что с ним, капитан? – Спросил он Ричардса, стараясь не выдавать своего волнения.

- Похоже, у лейтенанта проблемы. – Ответил Уэсли, сложив в раздумье руки. – Он начинает терять ориентацию, перестает воспринимать действительность. Не исключено, что у него галлюцинации.

- То есть, что-то серьезное?

- Боюсь, что да. Возможно, гибернация на него так повлияла. – Капитан, как всегда, не спешил выставлять сокрушительный диагноз, и вообще, был спокоен, как и часом раньше, по крайней мере, внешне. Он был одним из немногих, кто умел сохранять самообладание в кризисных ситуациях, его крепким нервам и воле мог позавидовать любой полководец.

И в месте с тем, Ричардс никогда не стремился к лидерству, он чувствовал себя уважаемым и незаменимым, и этого ему было достаточно. Все, что ему нужно было для достижения своих целей, он имел – своим умом и неповторимым талантом влиять на людей безо всякой агрессии он добился многого. За пару недель контакта с участниками экспедиции, он узнал о каждом достаточно, чтобы составить для себя подробный портрет личности и знать, на что способен и в чем более всего нуждается тот или иной офицер. Даже Джозеф Бэрри со своей недостаточно стабильной психикой, в которой прежде не было обнаружено изъянов даже после месяцев обследований на Земле, был изучен капитаном по меньшей мере на семьдесят процентов.

И лишь один член команды оставался для него непознанным темным пятном на карте…. Им был лейтенант Плутов. Быть может, Ричардс когда-то совершенно случайно допустил глупую ошибку в общении с ним, то есть, избрал не тот подход, может быть, Алексей был слишком умен и с какой-то целью дурачил его, может быть, он и вправду был безнадежным романтиком, может быть, притворялся им по привычке, часами рассматривая звезды через иллюминатор, может быть, капитан попросту не сталкивался с таким типомлюдей в своей практике; одно было известно точно: привычными для капитана методами изучать его было трудно.

Алексей сидел напротив и смотрел перед собой неподвижным, преисполненным слезно блестящего волнения, взглядом. В его напуганном лице явно читалось натянутое состояние нестабильного равновесия, в котором малейший сдвиг в сторону приводит к падению. Кисти его рук лежали на коленях, локти же были прижаты к бедрам по бокам, ступни расставлены, колени сдвинуты, плечи слегка выдвинуты вперед; вся его поза вместе с холодным тяжелым грузом в глазах давали представление о его внутреннем состоянии лучше каких-либо слов. Несложно было описать, что творилось у него в душе – несложно описать, но тяжело пережить. Страх постепенно сковывал его мышцы холодными, неразрывными титановыми цепями, по мере того, как кричащая адским криком неотступная мысль о возможной гибели прорывалась в голову, но никак не укладывалась и потому ломилась с треском, атакуя нервную систему тяжелыми ударами. Легкие его почти не работали, мозг, казалось, превратился в недвижимую, безжизненную массу и уже не мог функционировать, даже мурашки не бегали по коже, зажатые в ее застывших клетках острым чувством страха.

По всему его виду казалось, будто он целиком растворился в ужасе и не мог ему сопротивляться…, но он сопротивлялся…. Чувствительные нервные нити содрогались в нем от неустанной мозговой деятельности. Он твердо знал, что мог взять себя в руки, знал, как это сделать, вся сложность состояла в исполнении. Все очень просто на словах: “Возьми себя в руки, собери все свое мужество в одном кулаке и борись!“ – Но, когда жизнь висит на волоске, все эти пустые советы превращаются в никчемную, никому не нужную болтовню.

Немногие понимают, как это сложно – контролировать себя в двух шагах от гибели; Алексей понимал и никогда не называл себя храбрецом, никогда никого не пугал глупыми угрозами. Когда кто-либо из его друзей, ни разу не ощущавший на себе холодное дыхание смерти, не имевший ни малейшего опыта в почти обыденных уличных драках, не видевший крови умирающего человека, твердил, насколько он силен и страшен в гневе, Алексей иронически, сочувственно посмеивался про себя, понимая, насколько это глупо и инфантильно. Сидя за круглым столом в просторном отсеке космического корабля, он старался выкинуть из головы вредные деструктивные мысли и настроиться на лучшее. Он вспоминал те советы по самоуспокоению, которые придумывал для себя в минуты безукоризненной веры в ценность своей жизни, как аварийный комплект для острых экстремальных ситуаций, вспоминал и старался произносить их про себя грозно и убедительно, чтобы вытеснить любые страхи и взять над собой контроль. “Отбрось мысли о прошлом и будущем, думай о том, что есть, о том, что видишь, живи лишь текущей минутой, не пекись о том, что может случиться. Не надо уповать на милосердие судьбы, не надо тупо надеяться на спасение, надо лишь делать, что диктуют обстоятельства, взять себя в руки, отключить чувства и включить разум; нет причин для страха, пока безносая не дала о себе знать. – Эти слова звучали у него в голове его собственным голосом и подобно победному гимну, укрепляли дух и понемногу возвращали разум в нормальное рабочее состояние. – Ты в космосе, боец! Это твоя территория, и здесь тебе нечего бояться. Если вдруг умрешь, то не на Земле, радуйся этому, представь, что ты уже мертв, и страха для тебя больше нет. Встань и пойми, что все идет, как надо”. – Алексей сомкнул пальцы, уперся руками в стол и начал понемногу подниматься, его брови нахмурились, лицо приняло агрессивно-устрашающее выражение, глаза высохли и налились уверенностью, взгляд устремлялся все дальше – сквозь стены корабля, к далеким, безжизненным планетам, ноги по-прежнему были скованы цепями страха, но в невесомости они были не нужны, в этом было одно из его преимуществ.

Почувствовав, наконец, в себе уверенность и силы к борьбе, он выпрямился и устремил взгляд на своих товарищей – на их добрые, преисполненные сочувствия глаза…. И тут, пройдя трудный путь к взятию над собой контроля, он понял вдруг, что выбрал не совсем ту дорогу и что истинный путь был намного легче. Но ему он открылся слишком поздно. Вместо того, чтобы углубляться в себя и бороться со страхом в одиночку, он мог воспользоваться плечом напарника и забыть про страх в нерушимой ауре взаимной поддержки. И в эту самую минуту ему стало стыдно за свое поведение – стыдно перед ними и перед самим собой. Но, увидев в их глазах прощение, Алексей улыбнулся им и произнес простые слова, от которых сердца товарищей тут же наполнились ободряющим, придающим силы чувством уверенности:

- Все будет хорошо, я знаю.

В ответ на это он, словно руку помощи, получил умиленную улыбку лейтенанта Ричардса, “Я в тебе не ошибся”, - было написано у него на лице. Джерри приложил кулак к груди, а точнее, к спине Марии, и вытянул его вперед, глядя на Алексея дружеским, полным боевого энтузиазма взглядом.

- Значит, ты в порядке, Лео? – Спросил он, заранее предвидя положительный ответ.

- Да. – Уверенно ответил Плутов, выразив этим свою непоколебимую готовность к решительным действиям.

- Так держать, лейтенант. – Поддержал его Ричардс и поднял взгляд на тоннель, из которого появилась по-прежнему взволнованная и изрядно взмокшая лейтенант Хо.

- Системы жизнеобеспечения исправны. – Слегка дрожащим голосом произнесла она и вдруг заметила, что полковника не было в отсеке. – А где же Уайт?

- Он ушел. – Ответил Алексей и указал на выход, находившийся за его спиной.

- Ляо. – Тут же обратился к ней Ричардс. – Ты сказала, все в норме?

- Так точно.

- Но от чего тогда так жарко?

- Может быть, от Солнца? – Предположил Алексей.

- Это менее всего вероятно, - возразил ему капитан, - керамическое покрытие корабля выдерживает даже трение об атмосферу.

- Но ведь оно не было испытано в долгих экспедициях. Полгода в космосе, возможно, могут заменить пять минут в атмосфере. – Джерри поддержал версию Алексея, хотя и сам верил в надежность бортовой обшивки.

- Глупости все это. Уверяю вас, снаружи корабль холоден, как лед. – Ричардс будто знал причину перегрева, но не хотел говорить, и не из злого умысла, а из практических соображений – просто чтобы сохранить спокойствие у астронавтов.

- Я проверил горючее в баках, – вдруг прозвучал голос Андрея у них над головами, - атомного топлива у нас еще с лихвой, хватит до Марса и обратно, другими словами, никакого перерасхода не было.

- Значит, у нас попросту нагрелся двигатель чуть сильнее, чем положено, и из-за этого мы будем оставаться здесь и ждать?! Это что, по-вашему, наилучший выход? – Мария не смогла более сдерживать возмущение, поэтому вылила его на тех, кто был рядом, но Джерри по-прежнему удерживал ее своими сильными руками, крепко, но ненавязчиво, помогая ей тем самым держать себя в руках.

- Маша, это не мы решаем. – Ответил Андрей, повысив голос до ее тона.

- А кто? – По-прежнему разрываясь от возмущения, спросила она.

- Полковник Уайт! Он здесь главный, придется нам это принять.

- Дело не в нем, подполковник, у нас действительно нет сейчас другого выхода. – Осек его Ричардс. – Нам придется стоять на месте, пока мы не исправим неполадку в двигателе, или еще где-то, если есть.

Андрей не ответил ему ничего, вместо этого он обратился к Джерри, уже совсем спокойно, с долей заботы в голосе:

- Не бросай ее, лейтенант, будь рядом.

- Есть, сэр. – Охотно подтвердил команду Паркер.

- Эй, вы что, уже кого-то хороните? Я до сих пор не понимаю причины для беспокойства. Мы что, не можем починить эту штуковину? – Как только лейтенант Вонг появился в отсеке и буквально озарил его своей сияющей живительными лучами уверенностью, команда тут же воспарила духом. Трое из нее – Алексей, Джерри и Ляо – даже улыбнулись, завидев лейтенанта у входа в отсек.

- Я завидую твоему блестящему настрою, Ти Джи, но пока мы не выясним, в чем дело, починить мы ничего не сможем. – Ричардса потрясло его бесстрашие, но, как ему показалось, им лейтенант лишь прикрывал собственный страх, чтобы не позволить себе и другим предаться унынию. Это был один из редких случаев, когда капитан Ричардс ошибался.

- С вашего разрешения, капитан, я намерен подобраться к двигателю поближе и разобраться в нем. – Тут же кинул Ти Джи ему в ответ.

- С вашего разрешения, я тоже, капитан. – Поддержала его Ляо.

- И я. – Алексей не понимал ничего в атомном двигателе, и все же, не раздумывая, выдвинулся вслед за друзьями.

- Спокойнее, леди и джентльмены, - поспешил урезонить их Ричардс, - если на этом корабле кто-то и разбирается в двигателях, как следует, так это полковник Уайт, и если он не решит этой проблемы, то никто этого не сделает.

Тем временем, полковник Уайт и майор Брэй собрались для разговора в десятом отсеке; лейтенант Бэрри покорно ждал их у выхода в девятый.

- Зачем лейтенант здесь? – Вполголоса спросил Алан, удивленный присутствием Джозефа.

- Не обращай внимания, он будет молчать. Джо нужно держать под присмотром, похоже, у него сбой в голове. – Джозеф слушал слова полковника и старался сохранять строгое, каменное лицо как знак безусловной верности командиру.

Десятый отсек, где находились трое офицеров, был расположен между девятым, продовольственным, и восьмым, криогенной комнатой, попасть в него можно было лишь через стальную дверь с кодовым замком из девятого отсека, который, в свою очередь, тоже был заперт, и доступ к нему имели только старшие офицеры, а именно, Брэй и Уайт, а также Лобков, как командир корабля.

Протяженная, узкая комната, о существовании которой на борту прежде знали только трое названных членов экипажа, изнутри была похожа на раздевалку, обильно освещенную лампами дневного света, с большими металлическими шкафами, каждый из которых был заперт на ключ. Что касается этого ключа, им владел только полковник, за содержимое этого отсека он отвечал лично и должен был предоставить его космонавтам лишь на короткое время, после чего забрать обратно и не использовать до возвращения на Землю.

- Алан, слушай, как мы поступим... – Начал говорить Уайт. В его голове, явно, созрел некий план решения проблемы. Его голос звучал, как всегда, серьезно и уже содержал в себе предварительную команду к действию. Брэй напряг слух и собрал внимание на словах полковника. – Сейчас мы вернемся к команде и скажем, что изучили двигатель и нашли утечку металлоорганического пускового горючего, и что лететь дальше не можем.

- Хотите поставить их перед фактом провала? – Мысленно прокрутив идею полковника и изрядно озадачившись, спросил майор.

- Да, именно. Только так мы сможем узнать, насколько сплочена наша команда. Надеюсь, ты поддерживаешь мое решение.

- Да, Джек, так мы и должны сделать. – Одобрительно произнес майор с бездонным морем доверия в глазах.

- Лейтенант Бэрри. – Произнес вдруг полковник строго, но по-прежнему тихо.

- Да, сэр. – Тут же отозвался Джозеф.

- Держи я зык за зубами. Это приказ.

- Есть, сэр.

- Ты понял? – Переспросил Уайт.

- Так точно, сэр, держать язык за зубами. – Лейтенант был, как всегда, строг в своей выправке и покорен в службе, слова полковника, звучали для него, как закон, выполнять который было его долгом и честью.

- Отлично, – подвел Уайт итог беседы, - пойдемте, принесем им ужасную новость.


9:30 утра земного времени, 57 миллионов километров от Земли. Корабль “Прометей-1” медленно плыл в безжизненном и темном межпланетном пространстве, подобно одинокому айсбергу, что медленно тает в водах Атлантики. Бесконечная космическая бездна поглотила его и постепенно давила ноющей, убивающей все живое тишиной. Вакуум, тьма, слепящий солнечный свет и лишь одиннадцать живых душ в замкнутом пространстве, ограниченном толстыми, сверхпрочными стенами из металла и керамики – крохотный островок жизни в холодных просторах космоса.

Десять человек молча сидели за круглым столом, уныло потупив взоры, жара назойливо душила их, усиливая и отягчая сковывающее отчаяние. В течение пяти минут после того, как полковник вынес смертный приговор, никто не сказал ни слова, астронавты сидели и молча обдумывали – что, непонятно: быть может, смысл его слов, быть может, свои дальнейшие действия, быть может, просто вспоминали свою жизнь с самого начала. Ни один из них уже не думал о комфорте: от сорокаградусной жары и нервного напряжения пот скапливался круглыми каплями на лбу, но никто, кроме Джерри, так и не обнажил торс, чтобы хоть как-то облегчить себе муки. Температура в отсеке все росла, и, вдобавок к тому, неприятный, странный и слегка устрашающий запах время от времени проносился рядом, раздражая носовые рецепторы и усиливая едва переносимое томление от тяжелого зноя и все острее подступающей нехватки кислорода.

- Это что, действительно конец? – Набравшись вдруг решимости, тихо спросил полковника Ти Джи.

- Да, лейтенант, и мы должны встретить его достойно. – Ответил Уайт. Лицо его в этот момент наполнилось ободряющим духом доверия и поддержки, он сидел, сложа кулаки перед собой, и оглядывал всю команду дружеским, доброжелательным взглядом, как свою семью. Справа от него сидел майор Брэй, сохраняя неизменное выражение лица. Он, казалось, совсем не представлял, что происходило вокруг, на лице его не было ни горя, ни грусти, ни паники, а была, скорее, усталость – томная усталость от жары и недосыпания.

- И к нам не вышлют спасателей? Мы не можем продолжить движение, так? Но ведь еды хватит еще на целый год, еще рано впадать в уныние. – Ти Джи произнес это уже из отчаяния, и настолько уныло, что по одной его интонации было ясно: положительного ответа быть не могло. Именно поэтому полковник не стал отвечать на его вопрос. За него ответил Уэсли.

- Даже если температура воздуха перестанет подниматься, и мы не сгорим, … проект “Прометей-1” готовился больше года, они не успеют подготовить второй за пару месяцев.

- Они и не будут его готовить, у них нет пары месяцев. – Тут же вставил полковник, раздраженно, будто ему надавили на больное место.

- Почему? – Резко среагировал Алексей прямым вопросом.

Уайт смутился, пожалуй, в первый раз в своей жизни, вместо того, чтобы ответить, он спрятал взгляд, будто боялся, что его уличат в проказах. Алексей же замер с открытым и в то же время взволнованным лицом в ожидании ответа, который, похоже, волновал его даже сильнее, чем сама проблема спасения. И все же, он не стал переспрашивать, поскольку понял, что это было бесполезно.

- Полковник. – Первый пилот поднял руку неуверенно, как первоклассник. На лице его явно были видны следы свежей психологической травмы: глаза покраснели от светлой капиллярной крови и налились смертельным безразличием, пот со лба наполнил глазницы и накрыл их мутной оболочкой.

- Да. – Отозвался Уайт.

- Может быть, теперь стоит связаться со Звездным?

- Никакой связи с Землей не будет, пока не наступит конец, хороший или плохой – без разницы. – Ответил Уайт резко, строго, убедительно, обрубив всяческие супротивные мысли у экипажа.

На этом обсуждение проблемы закончилось, и каждый остался лицом к лицу со своим страхом и плечом к плечу со своей волей, это было лишь началом борьбы – тяжелой борьбы за свободу духа.

Около получаса прошло с того момента, когда Уайт, Брэй и лейтенант Бэрри покинули третий отсек. За это время температура поднялась еще на три градуса. Подполковник Лобков и капитан Ричардс сидели по разные стороны стола и молча, с напряженным безразличием смотрели в его центр, даже не замечая друг друга.

И вдруг Уэсли приподнял голову и краем глаза взглянул на Андрея, как раз в тот момент, когда его лицо начало меняться. Пустые голубые глаза наполнились таинственной жизненной искрой, взгляд смягчился, ранее зажатые губы слегка припухли и начали понемногу вытягиваться в сдержанную, но искреннюю и добрую улыбку. Крепко сжатые на столе руки нервно дергались, в то время как пальцы нелепо переплетались и давили друг на друга, будто соревнуясь между собой. Андрей по-прежнему смотрел в середину стола, но уже не так, как минуту назад, а совсем иначе – глубоко и открыто, с некоторой долей самоиронии в глазах. О чем он думал, понять было трудно, но можно было смело сказать, что не о смерти.

Уэсли насторожил его вид, и, тем не менее, он не стал показывать своего удивления – он лишь снисходительно вздохнул и отвел взгляд в сторону – к иллюминатору, оттуда на него, как и раньше, смотрели холодные, равнодушные ко всему звезды. В итоге, он вновь взглянул на Андрея, но уже чересчур пристально и как будто нездорово, со странным нервным волнением.

- Андрей. – Едва слышно произнес он, как всегда спокойным и мягким голосом.

Андрей как будто не услышал его – он по-прежнему смотрел перед собой тупо и неподвижно, с нездоровой улыбкой, которая порой широко подергивалась, превращаясь в тихие, сдержанные смешки.

- Подполковник. – Вновь обратился к нему Уэсли, так же тихо, но протяжно, ярко выделив ударный слог.

Тут Андрей поднял на него взгляд и, не снимая улыбки с лица, вопрошающе посмотрел ему в глаза.

- Расскажешь мне? – Уэсли произнес это так, будто просил поднять ему настроение, чтобы совсем не упасть духом.

- Я вспомнил вдруг…, - начал объяснять Андрей, смущенно отводя глаза, - … хотя, это будет тебе неинтересно, это из моей молодости.

- Нет, о чем ты! Мне интересно, я правда хочу знать. – Убедительно и по-дружески проникновенно сказал Уэсли. – Расскажи мне.

- Ладно. – Андрей был спокоен, как и раньше, голос его не менялся, и даже лицо было неподвижным – оно застыло в кроткой, сдержанной улыбке. – Знаешь, я с детства мечтал стать космонавтом, хотел летать вокруг Земли на космическом корабле, быть таким же великим, как Юрий Гагарин, мечтал прыгать по Луне и бросаться звездами с неба. – Тут он сделал короткую паузу и отвел глаза, широко улыбнувшись, будто вспомнил какой-то забавный момент, о котором не хотел рассказывать. – Да, я думал, что звезды подвешены в космическом пространстве, как яблоки на дереве, и по размеру примерно такие же. Думал, что смогу срывать их и кидать на Землю и что, когда звезды падают – это их кто-то бросает так же свысока…. Надо ж было…, – Андрей усмехнулся над самим собой очень громко и иронично, но был абсолютно спокоен – не хватался за голову, не рвал волосы от стыда, а просто по-доброму улыбался сам себе.

Казалось, он недосказал чего-то важного, но на этом его короткий рассказ оборвался. Уэсли следил за движениями его лица и улыбался вместе с ним, он не мог не заметить, что в его коллеге что-то радикально изменилось, и изменилось, явно, к лучшему. Андрей настроился именно на ту целебную волну, которая дает силы и помогает держаться на плаву в стрессовой ситуации. Его дух был силен и свободен, несмотря ни на что, а в глазах играла печальная и в то же время радостная мысль о том, что жизнь прожита не зря. И в этом была его воля, его сила и уверенность.

Неизвестно, почему, тишина на корабле воцарилась такая, что даже треск электрических ламп, которого ранее никто никогда не замечал, стал слышимым, и лишь изредка его перебивали тихие и опасливые голоса офицеров, доносившиеся из разных отсеков.

В комнате отдыха было темно и по-прежнему жарко, Мария лежала на своем ложе и каменным взглядом смотрела на стену, положив одну ладонь под голову. Она молчала и не двигалась уже минут двадцать, взор ее был пустым и холодным, как у покойника, дыхание становилось все слабее и тише. Джерри лежал позади нее и, не издавая ни звука, слушал ее дыхание. Слушал, но не мог расслышать, иногда ему казалось, будто она спала, но что-то в ней будоражило и волновало его дух, заставляя забыть обо всем, и даже о грядущей гибели.

- Мэри. – Произнес он вдруг, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

- Что? – Шепотом отозвалась она.

- Не хочешь заняться любовью напоследок?

- Ты рехнулся, Паркер? – Строго и даже немного обозленно ответила она. Его предложение в один миг разбудило в ней ярость, такой внезапной наглости она не ожидала даже от него.

- Почему бы и нет? Как можно не рехнуться рядом с такой красоткой? – Джерри ничуть не смутился, скорее, наоборот, воспринял ее отказ как сигнал к действию.

- Ты откуда такой смелый, лейтенант? – Мария, было, хотела разозлиться по-настоящему и уже отвела локоть вперед, чтобы ударить лейтенанта по ребрам, но что-то вдруг остановило ее, и в голову пришла мысль о том, что, может быть, все это не так уж зазорно.

- Армия США, мэм, там дают хорошие уроки мужества. – Бравым голосом ответил Джерри.

- Да? А чему там еще учат? – Все так же измученно, но уже с небольшим кокетством спросила Мария.

- Помогать боевым товарищам в минуты уныния.

- Ты считаешь, мне нужна помощь?

- Я уверен. – Твердо, без всякой доли сомнения произнес Джерри.

Мария не сказала больше ни слова, она повернула голову и увидела над собой его красивое, темное, как шоколад, лицо. В его уверенном взгляде ясно читалось: “Ты в моей власти, детка, и ничто этого не изменит”. И тут она почувствовала, что не могла сопротивляться и, мало того, хотела этого так же сильно, как и он, даже не взирая на жару. Джерри, тем временем, все ниже склонялся над ней и уже дышал с ней одним воздухом, Мария разомкнула уста, чтобы впустить его горячий, твердый, как стрела, язык внутрь. Он слегка коснулся ее носа своим и крепко примкнул пухлыми, черными губами к ее белоснежному подбородку, после чего тут же скользнул по нему языком и впился в ее нежно-розовые мокрые губы. Почувствовав всем телом неудержимый напор его животной страсти, она целиком легла на спину, чтобы он смог накрыть собой все ее тело. Так он и сделал –  схватился руками за кровать, чтобы примкнуть к ней плотнее, и всем своим туловищем надавил на нее, будто стараясь удушить. Она с усилием протиснула свое колено между его ногами и крепко сжала его ягодицу рукой, вторая рука ее держалась за плечо Джерри, которое безустанно двигалось над ней, по мере того как он извивался подобно змее, будто уже проник внутрь и торопливо повторял свое проникновение, приводя в контакт их налившиеся гениталии. При этом ни один из них не издавал ни звука, и лишь губы чмокали время от времени, разлипаясь во влажном поцелуе.

Их тихие стоны не были слышны даже в шестом, ближайшем к спальне отсеке, а в одиннадцатом, наиболее отделенном – и подавно. Стальной люк, ведущий одиннадцатый отсек, был закрыт – за ним так же тихо и скромно притаились лейтенанты Вонг и Хо. Это был просторный грузовой отсек, освещенный фиолетовым светом четырех люминесцентных ламп, по бокам помещение окружали толстые стены, не менее полуметра в ширину, именно поэтому в нем не было ни одного иллюминатора, зато на нижней стене, прямо под посадочной шлюпкой, занимавшей около трети всего пространства, располагались тонкие створки внешнего шлюза, за которыми не было ничего – мертвый космический вакуум.

Двое офицеров сидели, прижавшись друг к другу плечами, на наклонной стене шлюпки, напоминавшей по форме летающую тарелку, ее керамическая поверхность была прохладной, несмотря на жару. Ляо смотрела куда-то меланхоличным, измученным взглядом, совсем обессилев от зноя, Ти Джи держал ее руку в своей руке, нежно лаская ее теплую ладонь, и улыбался каждый раз, когда чувствовал ответное движение ее пальцев, как напоминание о том, что она еще жива, еще не сдалась и по-прежнему любит, как и четырнадцать дней назад…. Ти Джи молча вспоминал те незабываемые дни на борту космического челнока, когда вся команда спала мертвым сном, и лишь они вдвоем наслаждались упоительными мгновениями уединения, когда весь корабль был в их распоряжении, и ничто не могло препятствовать горячему потоку их глубоких чувств и неудержимых желаний. Ляо старалась думать о Земле, о своем доме, о семье, родителях и сестрах, но суровая реальность никак не отпускала ее мысли, губила их и закручивала в один нелепый, давящий тяжелым напором водоворот.

- Ты в порядке? – Спросил ее Ти Джи, слегка прикоснувшись губами к ее волосам.

- Не знаю. – Ответила она с глубокими следами внутренней борьбы на лице, ее голос был уставшим и слегка хрипловатым, в сонных, помутневших глазах медленно угасал теплый, улыбающийся лучик надежды.

- Ты что, моя прелесть? Сейчас нельзя падать духом. Мы вместе, мы живы, и все у нас еще впереди. – Ти Джи отчаянно возвращал ее к жизни. К сожалению, ничего, кроме теплых, ободряющих слов он произнести не мог, но сильное сердце его билось по-прежнему широко и безустанно, и всю свою живительную энергию он готов был отдать ей – своей любимой. – Скажи мне, что ты не будешь грустить. Ты ведь не такая, я знаю тебя, ты просто так не сдаешься. Ну, скажи мне, что ты сможешь взять судьбу в свои руки.

- Ах, Ти Джи. – Все, что нужно было Вонгу, это ее открытая, добрая улыбка, и он ее заслужил: Ляо говорила, положив голову ему на плечо, и понемногу сокращая мышцы губ в улыбке. – Как же я люблю тебя. – После этих слов она слегка повернула голову и обратила к нему свой взгляд в ожидании ответа.

- И я тебя люблю. – Ти Джи считал, что необходимости отвечать ей не было, поскольку его чувства ей и так ясны не хуже, чем ему, но по ее настроению понял, что в тот момент это признание ей было нужно, как воздух для жизни.

- Ты правда думаешь, что у нас еще есть шанс, или просто меня утешаешь?

- Конечно, я думаю. Мы ничего не знаем о том, что с нами случилось. Разве мы можем выносить себе приговор в таком случае. Может быть, все само собой исправится, а может быть, мы найдем выход. – Ти Джи мигом ухватился за ту искру надежды, что мелькнула вдруг в ее глазах, и держал изо всех сил, главной целью в тот момент для него было не дать ей упасть, помочь ей выбраться из всепоглощающей, мрачной ямы уныния. – В конце концов, мы летели сюда не для того, чтобы так нелепо умереть от жары. Я уверяю тебя, мы еще спустимся на Марс на этой малышке, - Вонг положил ладонь на холодную керамическую поверхность бортовой обшивки Кристи, - и обязательно вернемся домой. Я знаю точно. - Ляо улыбнулась ему уже совсем открыто и беззаветно, с глазами, полными доверия и долгожданной, спасительной надежды.

В седьмом отсеке, совсем недалеко от них, тихо притаилась еще одна парочка членов экипажа – лейтенант Алексей Плутов и кот Альфред; оба неподвижно висели в воздухе, уставившись в светло-синюю нагретую поверхность пола, не в иллюминатор, где в десятках световых лет от них сочувственно сияли звезды, а прямо перед собой – на бессмысленный и твердый металл, обитый матерчатым покрытием. Алексей как-то раз задумался над тем, почему кто-то смотрит высоко в небо, а кто-то себе под ноги. Он заметил на себе и на своих знакомых, что люди устремляют взгляд вдаль, как правило, когда они счастливы, и бессмысленно тупятся на стену в минуты уныния. С того момента он следил за собой – где бы он ни был, о чем бы ни думал и ни печалился, что бы ни случилось, как бы жизнь ни была с ним жестока, он старался смотреть вдаль. И вместе с тем, все острее и глубже ощущая приближение гибели, Алексей напрочь позабыл о своем правиле. Взгляд его был вялым и мягким, как сухая листва, и в то же время тяжелым, как металл, зрачки расширились до небывалых размеров, затянув собой всю радужную оболочку, дыхание становилось с каждой минутой все реже, теплый и соленый, как морская вода, пот крупными каплями накапливался на лице и разлетался в воздухе при каждом резком повороте головы.

Настрой его спал еще в тот момент, когда в душу вновь проникло сковывающее, до боли знакомое ему чувство страха – тривиального животного страха за свою жизнь, в считанные минуты оно поглотило его целиком, намертво привязав к суровой реальности, точно к каменной глыбе. В последний раз оно посещало его еще на Земле, где все, казалось бы, куда более знакомо и безопасно, но это чувство было с ним всегда, держало его в своей власти порой настолько долго, что уже становилось его нормальным состоянием. И чтобы избавиться от этого, достаточно было попросту прекратить думать, целиком задушить свою больную фантазию и жить, как большинство – своими ежедневными нуждами и проблемами. Ему в голову не раз приходили вопросы: “Неужели я самый последний трус? Почему никто из моих друзей не боится этого, а я боюсь? Как мне избавиться от этого?”

Практически каждый день Алексей узнавал о трагедиях и несчастных случаях, и, в то время как его товарищи пропускали мимо себя все эти тяжелые моменты, а порой даже шутили над ними по-черному, он все более придавался страху при мысли о том, что с ним могло произойти то же самое. Он боялся смерти, не высказать, как сильно, боялся боли, которая ей сопутствует. Он знал, что смерть преследует повсюду, что она всегда рядом; смерть бывает в шаге от него, когда он стоит у железнодорожного полотна, она дышит ему в спину, когда он выполняет силовые трюки с нагрузкой на шею или ведет автомобиль. Но боялся Алексей при этом, в первую очередь, не за себя…, а за свою маму, Марину Андреевну. Он пытался представить, насколько это ужасно – потерять ребенка, он понял: это страшнее смерти, страшнее чего-либо вообразимого, и это заставляло его держаться за свою жизнь с удвоенной силой. Как бы ни было ему тяжело, как бы жестоко жизнь не давила и ни била его головой об пол, уйти самовольно он не мог по одной простой причине – любящем и заботливом сердце, под которым он провел несколько месяцев своей жизни, которому он милее и дороже всех на свете.

Вспоминая о матери вдали от Земли, на борту космического корабля, которому зловещим перстом грозила неминуемая гибель, он не мог не впасть в уныние. Слезы сами по себе наворачивались у него на глазах, смешиваясь с потом в одну соленую, кристально прозрачную массу и наполняя его глаза, так что все перед ними сливалось в расплывчатую и неясную картину, и уже нельзя было различить ни пола, ни стен, ни окон – ничего, только мутная синева в жидкой пленке из пота и слез.

Алексей по-прежнему смотрел в одну точку на полу и медленно, незаметно для самого себя поворачивался в воздухе, постепенно выравниваясь вдоль отсека головой к выходу, и даже не слышал, как в соседнем отсеке, прямо перед ним открылся входной люк.

- Лео. – Вдруг прозвучал знакомый голос совсем рядом. Почему-то, у него даже не мелькнула мысль, что кто-то обращался к нему, он напрочь погрузился в свой страх и уже, казалось, не мог вырваться, чтобы вернуться к реальности. – Лео. – Голос звучал уже громче и тревожнее. – Что с тобой? – Ляо подлетела к нему ближе и, взяв его голову в ладони, подняла ее и притянула к себе. – Ты что? Очнись, Лео! – Произнося это, она трясла его голову так, что пот разлетался мелкими брызгами с его лица. Увидев, что взгляд Алексея, наконец, оживился, она обхватила его плечи и крепко прижала себе, так, чтобы он не смог вырваться. Но Алексей не хотел и даже не думал сопротивляться; поняв, что рядом с ним его верный и незаменимый друг, он широко развел руки и обнял ее крепко, как напуганный ребенок обнимает маму. Ляо, в свою очередь, старалась как можно глубже разделить его страх и прижимала его к себе еще крепче, буквально впивалась намертво. – Пойдем к нам, мой хороший. – С этими словами она, наконец, ослабила объятья и взяла его за руку.

- Черт возьми, что за нафиг..., - шепотом выругался он, стыдливо вытирая слезы рукой и отворачиваясь.

- Все в порядке, Лео, тебе нечего стыдиться. – По мере того, как Ляо утешала его, ей самой становилось легче, и собственный страх ее бесследно рассеивался в тяжелом и знойном воздухе маленького проходного отсека.

Она повела Алексея за собой, в одиннадцатый отсек, где было самое прохладное место на корабле – теплонепроницаемая обшивка космической посадочной шлюпки “Кристи-1”. Резво влетев в него с теплой и жизнерадостной улыбкой на лицах, они с удивлением обнаружили, что Вонга не было на шлюпке – он висел у противоположной стены и настороженно осматривал ее с самого пола и до потолка, будто искал на ней что-то или глядел сквозь нее, при этом он не издавал ни звука и прислушивался, неизвестно, к чему.

- Ти Джи..., - опасливо, боясь нарушить тишину, обратилась к нему Ляо. – Что такое? Что ты пытаешься услышать?

- Я не слушаю, - ответил он в полный голос, - я пытаюсь понять, откуда исходит этот запах. У этой стены пахнет, по-моему, сильнее всего.

- Странно. – Ляо приблизилась к стене, и в нос ей тут же ударил резкий, удушливый запах, от которого дыхательные пути сжались в одно мгновение, не оставив прохода воздуху. Ти Джи мигом оттолкнул ее, и, как только Алексей помог ей остановиться, упершись ногами в пол, Вонг набрал в рот побольше воздуха, примкнул к ее губам своими и медленно, с усилием выдохнул, стараясь наполнить ее легкие.

- Что это? – Напуганно спросил Алексей, глядя с волнением на то, как Ляо судорожно отдыхивалась. – Ужасный запах.

- Это аммиак. – С трудом проговорила она сквозь отдышку.

- Откуда? – По-прежнему не выпуская ее из рук, спросил Ти Джи.

- Дай мне свою майку.

Реакция Ти Джи была молниеносной: не сказав ни слова, он снял с себя майку и протянул лейтенанту. Как он и предвидел, Ляо обвязала ей рот и нос, чтобы снова не впустить губительный газ в дыхательные пути. Крепко-накрепко завязав узел на затылке и еще раз переведя дух, она целенаправленно устремилась к металлической прямоугольной дверце на стене, намертво запертой на магнитный замок. Это был один из щитов системы жизнеобеспечения, а именно, щит устройства охлаждения, в нем находилась панель ручного регулирования температуры.

Набрав за полторы секунды комбинацию из шести кнопок, Ляо разблокировала замок, после чего с усилием повернула ручку на дверце и слегка приоткрыла ее. Оттуда прозрачной пеленой, волнами искажая воздух, повалил холодный, бесцветный газ. Ляо поняла, что этого было мало, и, скрепя сердце, вновь потянула за ручку и открыла щит полностью. И тут их всех окатило холодом настолько сильно и внезапно, что мышцы сами по себе съежились и отвердели, даже капли пота начали замерзать у них в волосах.

- Что за...? – Хотел, было, выругаться Вонг в остолбенении. Дышать этим ядовитым газом было невозможно, и чтобы говорить, не пропуская его в себя, им приходилось отворачиваться для набора воздуха.

- Аммиак. – Произнес Алексей сквозь стон, прикрывая глаза рукой. – У него температура не выше минус тридцати.

- Черт! – Выкрикнул Ти Джи, не стерпев наплыва леденящего потока.

И тут им обоим в голову пришла разумная мысль: по мере того, как Ляо, слегка прищурив глаза, водила пальцами по панели в поисках нужных переключателей и кнопок, они подлетели к ней вплотную и крепко обняли, чтобы хоть как-то укрыть ее от холода.

- Что ты ищешь? – Спросил Ти Джи, едва размыкая губы, и в то же время громко, почти крича.

- Аммиачный испаритель не работает. – Ответила она так же громко. – То есть, он работает, но жидкий аммиак в него не подается – баллон отсоединен.

- И от этого он лопнул? – Спросил Алексей, дыша ей прямо в ухо.

- Да. Я уже не смогу его подключить из-за этого. Попробую подать жидкость из другого. - Газ, тем временем, валил все плотнее и все с большей силой, так что оцепеневшие пальцы ее уже не могли перемещаться по панели. – Ти Джи!

- Что? – Тут же отозвался Вонг.

- Я не могу двигать пальцами. Поверни этот тумблер!

- Этот? – Ти Джи указал на черную ручку прямо перед собой.

- Да!

Как только он повернул тумблер, Ляо схватилась обеими руками за дверцу и с силой прихлопнула ее к стене. Алексей потянул их за собой, чтобы как можно больше отдалиться от щита, и, оттолкнувшись от стены ногами, они устремились к противоположному концу отсека, где воздуха хватало, чтобы дышать.

- Что теперь? – Вздрагивая от холода и нервного напряжения, спросил он сквозь кашель.

- Теперь…, - Ляо присела на шлюпку, сняла майку с лица и принялась активно натирать плечи ладонями, - остается молиться.

Спустя полминуты, Ти Джи несся по отсекам корабля, сломя голову, не замечая никого – ни подполковника Лобкова, которому он, чуть было, не угодил в челюсть своим коленом, ни лейтенанта Бэрри, ни майора Брэя, тихо притаившихся в кабине. Полковник Уайт сидел, как обычно, на месте главного пилота, услышав стремительное приближение лейтенан, он в мгновение ока вскочил с места и развернулся к нему лицом:

- Что случилось?

- Лейтенант Хо нашла причину перегрева. – Ответил Ти Джи воодушевленным боевым голосом. – Нужно собрать всех вместе.

Уайт медленно отвел от него свой настороженный взгляд и, прокрутив в голове какие-то мысли, наклонился к микрофону; его выдержка была, как всегда, безупречной, ни один мускул не дрогнул на его огрубевшем лице:

- Внимание, экипаж! Всем собраться в третьем отсеке. Немедленно.

Услышав строгий голос командира, астронавты тут же позабыли про все свои дела и мысли и с сердцами, наполнившимися долгожданной надеждой, двинулись друг другу навстречу. Никто не знал, в чем было дело и зачем полковнику потребовалось срочно собрать у себя всю команду, но всеобщее целенаправленное движение образовало, наконец, ту высокоэнергичную, позитивную атмосферу, которая так необходима солдатам в бою.

Не прошло и минуты, как экипаж в полном составе собрался за круглым столом и замер в молчании, ожидая слов полковника. Прежде чем сказать, Уайт окинул взглядом каждого из офицеров – это был обычный для него контроль настроения и внимания, ему необходимо было убедиться, что подчиненные, товарищи были настроены слушать и внимать его речам.

- Лейтенант. – Сказав одно лишь слово, он перевел взгляд на Ляо, обратив таким образом  внимание всей команды на нее.

- В общем, так, - она твердо знала, что и как говорить, и лишь ждала своего слова, - есть две новости – хорошая и плохая. Хорошая новость в том, что мы нашли причину перегрева и уже ее исправили – подающий баллон с аммиаком был отсоединен от испарителя, мы подключили вместо него другой, и через полчаса температура восстановится.

- Постой-ка, - озадаченно перебил ее Уайт, - зачем нужно было подключать другой?

- В этом и состоит плохая новость: подача жидкости из первого не прекращалась, и остановить ее мы не смогли. Испарившийся аммиак уже во всю блуждает по системе жизнеобеспечения и прочим полостям…

- Нам нельзя включать двигатель, ты это хочешь сказать? – Спросил Брэй.

- Да, и не только… Газ может взорваться в любой момент, если, не дай бог, будет искра.

- Ну, этого, я полагаю, не произойдет, ведь корабль не как попало собран. – Высказался Андрей обнадеживающе.

- Теперь мы и этого утверждать не можем. – Возразил Брэй. – В любом случае, нужно как-то избавиться от газа.

- И как вы собираетесь это сделать? – Спросил Андрей со странным скептицизмом, за которым скрывалась тщетная надежда получить спасительный ответ.

- Я не знаю. – Огорчил его майор. Вместе с тем, он старался говорить уверенно и оптимистично, чтобы не дать вредным эмоциям овладеть его напарниками. – Давайте думать.

- Да, время на раздумье у нас еще есть, по крайней мере, пока не взорвемся. - Иронично вставил Джерри.

- Отставить, лейтенант. – Тут же осек его Алан. – Делитесь своими идеями. – На этом разговоры прекратились, в отсеке воцарилось напряженное, задумчивое молчание. Офицеры, замерев в раздумьи, безмолвно висели на своих местах и время от времени переглядывались, пытаясь отследить блеск свежей идеи в глазах товарищей. Лишь двое не могли никак настроить мысли на нужную волну…

Уайт понемногу поддавался удушающему чувству вины, которое начало грызть его, внезапно впившись в сердце еще в тот момент, когда Ляо доложила об обнаруженной неисправности. Он боялся поднять глаза, считая, что все вокруг знали всю правду и винили именно его в катастрофе, и жестокая мысль эта никак не изгонялась из его головы.

Рядом с ним, забившись глубоко в себя, в зажатой позе сидел Джозеф. То, о чем думал он, вконец свихнувшись от отчаяния, было не просто лишено всякой пользы, а несло в себе опасность для всего экипажа. Его бунтующее нутро вдохновлялось необъяснимыми деструктивными идеями: ему хотелось найти ближайший входной люк и открыть его настежь, чтобы вырваться из этого замкнутого и по-прежнему душного помещения. Он уже готов был подняться с места и направиться к кабине, но мысль его будто перехватили:

- А можем мы как-нибудь устроить разгерметизацию? – Алексей говорил совсем тихо и робко, чуть приподняв руку, чтобы привлечь внимание, но его, разумеется, практически никто не услышал.

- Интересно…, – только и успел сказать Джерри, перед тем, как майор перебил его.

- Как ты сказал? Повтори. – Алан внезапно вскинул голову и поднял указательный палец, урезонив этим жестом посторонние реплики.

- В общем, я хотел предложить…, может быть, можно как-то открыть входной люк и полностью опустошить все отсеки, а потом восстановить атмосферу. Так ведь можно сделать? - Алексей вопрошающе посмотрел на Ляо.

- Да. – Ответила она, утвердительно кивнув, с внезапно возникшим блеском воодушевления в глазах.

- Отлично! – Алан, было, хотел дать указание к действию, как вдруг Андрей с тревогой перебил его.

- Вы знаете, что люк открывается только вручную? Это очень опасно. Можно, конечно, его слегка приоткрыть, тогда никого не вынесет, я имею в виду, целиком, но если кого-то притянет к отверстию…, внутренности могут просто струей выйти наружу.

От слов подполковника у Алексея в горле набрался твердый комок страха, который нельзя было ни проглотить, ни выпустить.

- Лео, придумай еще что-нибудь. – С безграничным доверием в глазах, почти жалобно вымолвил Джерри.

- Не знаю даже, - Алексею вдруг стало трудно говорить и даже дышать от волнения, - там есть, за что ухватиться?

- Где? – Алан не понял его вопроса, но желал непременно дать ответ.

- Рядом с люком.

- Подполковник…? – Алан перевел вопрос к Андрею.

- Только за одно из кресел. – Без энтузиазма вытянул он, явно дав понять, что ему эта идея была не по душе.

- Тогда одного можно будет пристегнуть к креслу, а другой откроет люк. – Брэй говорил так, будто его идея была проста как дважды два, и все же, большая часть команды смотрела на него с недоверием.

 - То есть, один будет держать другого за ноги, чтобы его не высосало в дырку, так? – Спросил Джерри.

- Да, примерно так.

- Вот проклятье. И кто же на это решится? – Джерри задал этот вопрос без всякого волнения, он готов был сделать дело сам, точно так же, как и предоставить его товарищу.

- Может быть, полковник скажет? – Негромко произнес Андрей, глядя на Джека исподлобья, будто опасаясь, что тот заметит его неуверенный упрек.

Уайт сидел с каменным взглядом и пытался сосредоточиться,никогда еще это не требовало для него стольких усилий, все, что ему было нужно в тот момент – заглушить томящее, назойливое чувство вины, которое все сильнее давило на него изнутри, испытывая на прочность его, казалось бы, нерушимую волю. Сделать это было непросто, но необходимо, от этого, в конечном счете, зависела судьба всей команды. Решаться нужно было без промедления: оставить все как есть или пойти на рискованный шаг ради возможности отстоять свое право на жизнь.

Полминуты томительного раздумья, один спасительный взгляд перед собой – на самых дорогих людей, за которых он в ответе до последней секунды их жизни – и воля вновь вернулась к нему, собравшись в его сильных, сжатых до хруста кулаках:

- Команда, слушать мой приказ…, – на этих словах полковника астронавты затаили дыхание глубоко в груди, сконцентрировав на нем все свое внимание, - всем надеть скафандры! – По его команде, как по свистку, астронавты вскочили со своих мест и быстро, но организованно, один за другим направились в четвертый отсек.

- Живо, живо! – Майор Брэй двигался первым, подгоняя при этом весь экипаж. Более полугода он ждал момента, когда, наконец, наденет вновь свое космическое снаряжение.

Красно-оранжевые скафандры, казалось, ждали с нетерпением своих хозяев, чтобы вновь сыграть свою важнейшую роль – сохранение человеческой жизни.

- Лео, поможешь? – Джерри завис в воздухе спиной к Алексею, тот, в свою очередь, торопливо проталкивал руки в рукава, но в волнении никак не мог собраться.

- Одну минутку. – Стараясь сохранять спокойствие, ответил он.

- Иди сюда. – Джерри обернулся и притянул его к себе за ворот, чтобы помочь влезть в скафандр. Ляо, тем временем, начала проделывать манипуляции у Паркера за спиной.

- Готово. – Сказала она, хлопнув его по плечу.

- Спасибо.

- Все готовы? – Уайт внимательно осмотрел каждого, прежде чем начать надевать шлем. – У кого-нибудь есть проблемы со снаряжением? – Ответа не последовало. – Отлично, занять всем свои места. Кроме тебя, Алан. Мы будем открывать люк.

- Есть. – С геройским блеском в глазах ответил ему Алан.

- Но полковник, - обратилась к нему Ляо, - нам нужно задержать внутреннюю атмосферу скафандров хотя бы на двадцать минут, чтобы подготовить организм к выходу в открытый космос.

Уайт посмотрел на нее озадаченно и с некоторой долей сомнения.

- Она права, шеф, - произнес майор за его спиной, - эти костюмы – для выхода на Марс, а не в полный вакуум.

- Ладно, - смирился полковник, решив все-таки довериться совету товарищей, - ждем ровно десять минут и открываем люк. Всем надеть шлемы, приготовиться к разгерметизации.

Строго по команде весь экипаж облачился в герметичные шлемы яйцевидной формы; они состояли из двойного сверхпрочного стекла на шестьдесят процентов и были до минимума сжаты в объеме, как и весь костюм – это был самый современный, компактный и комфортный космический костюм, когда-либо созданный на Земле. Ученые из лаборатории в Новом Звездном как следует потрудились в свое время над созданием этого чуда техники, в нем можно было бегать, лазать по скалам и даже плавать; он, как и все на корабле, представлял высочайшие достижения земных технологий и был единственным в своем роде.

- Все в норме? Команда... – Спросил Уайт строго, но с особой заботой. Он висел в воздухе над астронавтами и держал каждого в своем поле зрения.

- Нет, не все. – Ответил Ти Джи после недолгого молчания. – У лейтенанта Плутова течет кровь из уха.

Услышав свою фамилию, Алексей взволнованно и резко поднял взгляд, после чего начал машинально подносить руку к голове, надеясь таким образом коснуться уха. 0,4 атмосферы – к такой перемене давления его организм не был готов, его распирало изнутри, как воздушный шарик, в который толстой струей закачивали воздух. В какой-то момент ему казалось, что ему не миновать обморока, но, собрав воедино всю свою выдержку и жизненную силу, быстро дыша, крепко, до противного скрипа стиснув зубы и сомкнув веки так, что слезы выступили между ними, как сок из подрезанного апельсина, он все же удержал себя в сознании и начал-таки приходить в себя.

- Как ты, лейтенант, держишься? – Спросил его Уайт, положив руку ему на плечо.

- Да, сэр. Я в порядке. – В этот момент Алексей почувствовал, как вместе с рукой командира к нему пришла незаменимая боевая товарищеская поддержка.

- Хорошо. Всем занять свои места и пристегнуться. Алан, - Уайт устремил взгляд на майора и увидел его, висевшего рядом неподвижно, в ожидании личного приказа, - мы идем.

- Есть, сэр. – Алан браво откинул ладонь от виска и двинулся вслед за пилотами в кабину, затем на среднюю палубу – к выходному люку.

Минуты, как капли пота на щеках, проскальзывали одна за другой, астронавты, не спеша, устраивались на своих местах, аммиак все больше разбавлял воздух в нижних отсеках, распространяясь холодным облаком по вентиляционным и электрическим тоннелям, среди проводов, диодов и газовых шлангов.

Полковник завис над креслами для пассажиров на стыке второго и четвертого отсеков, внимательно следя за тем, как экипаж устраивался под ремнями безопасности, в то время как майор Брэй вытягивал руки, просчитывая и соизмеряя расстояние от кресла до люка. Когда шестеро астронавтов разместились на местах и покорно замерли, уложив руки на подлокотниках, Джек еще раз окинул всех взглядом и направился в кабину, чтобы проверить пилотов:

- Вы в порядке, ребята? – Упершись рукой Андрею в плечо, спросил он.

- Так точно, полковник. – В голосе подполковника уже совсем ясно, хоть и слегка неуверенно, звучал тот волевой настрой, которого и ждал от него Джек.

- Мы готовы. – Мария доложилась вслед за ним, глядя на полковника отчаянным и, можно сказать, мужественным взглядом.

- Давайте. – Сказал полковник тихо, будто опасаясь, что его услышат остальные. Взглянув на часы напоследок, он, уже было, устремился на среднюю палубу….

- Джек. – Внезапно остановил его Уэсли. Полковник поднял взгляд и завис над спуском в ожидании. Но Ричардс не произнес более ничего – все, что он хотел сказать, он выразил почтенным, волевым кивком, похожим на призыв, полным преданности, силы духа и непреклонного мужества.

Джек чуть приклонил голову в ответ и молча спустился в люк, туда, где его уже в полной готовности ожидал Брэй.

- Сколько еще времени? – Спросил Джерри, повернувшись лицом к друзьям.

- Еще пару минут. – Ответила Ляо сосредоточенно. Перепад давления она перенесла нормально, но выровнять дыхание у нее не получалось. И вроде бы, волнение уже было подавлено, и внутренняя атмосфера нормализована, но по неизвестной причине ее сердце билось часто, как после дести минут быстрого бега, и утихомирить его было непросто.

И тут она почувствовала, как что-то легло на кисть ее руки – это была ладонь Ти Джи, он сидел рядом, чутко прислушиваясь к ее дыханию. Как только он коснулся ее руки своей рукой, Ляо сжала ее крепко, будто в ней содержалась вся необходимая ей жизненная энергия вместе с силой духа и естественным биологическим теплом. Они, насколько могли, повернули друг к другу головы, так, чтобы смотреть глаза в глаза и в то же время не отвлекаться. Алексей сидел справа от Ти Джи и смотрел на них, стараясь подавить страх не менее сильным чувством –светлым чувством умиления – и будто ожидая, что кто-нибудь так же предложит ему свою руку. Вместе с тем, он видел, как впереди них, примерно в семи метрах майор Любинская так же отрешенно и так же крепко держала за руку подполковника Лобкова, представлял, как он улыбался, чувствуя столь желанное им женское тепло вместе с незаменимой дружеской поддержкой.

- Всем приготовиться, мы снимаем блокировку выхода, - на этих словах Андрея, прозвучавших из радиопередатчиков в шлемах, Мария сжала его руку еще крепче и, как и все остальные, затаила дыхание, устремив взгляд в статичную звездную даль, как в тоннель, в конце которого слепым пятном бился белый свет.

- Давай, Алан, открывай. – Тихо сказал Уайт майору и обхватил его голени руками, что было сил. Брэй, меж тем, согнул ноги в коленях, насколько мог, чтобы полковнику было легче удержать его.

- Есть… Постойте…, может быть, у меня будет какое-то время, прежде чем люк откроется, и я смогу развернуться? – Алан все беспокоился о том, сможет ли Джек удержать его за ноги.

- Андрей, люк открывается сразу? – Уайт решил тут же проверить эту возможность.

- Никак нет. – Незамедлительно откликнулся Лобков. – После того, как повернете ручку, у вас будет примерно восемь секунд до разгерметизации.

- Отлично, приступай, Алан.

- Открывать?

- Да.

Убедившись в том, что полковник и весь экипаж полностью готовы к операции, Брэй еще раз собрал внимание, как следует сосредоточился и медленно протянул руку к рычагу выходного люка….

Алексей понял, что пора было собраться и отбросить все посторонние мысли – вместе с ними должен был уйти и страх. Но вдруг, он почувствовал, как что-то пошло не так – почувствовал всем своим нутром. Он повернул голову и оторопел от напуганного и ужасающего в своей неподвижности взгляда лейтенанта Хо – она смотрела так, будто видела перед собой стремительно приближавшуюся, устрашающе стучащую острыми зубами акулу невиданных размеров. Лицо Алексея самопроизвольно приняло похожее выражение, ее непонятный страх в одно мгновение передался ему и застыл внутри колючим ледяным наростом. Ляо медленно приоткрыла рот и произнесла лишь одно слово, истошно и хрипло:

- Альфред!

В первые секунды Алексей не смог понять, о чем она говорила, но Джерри среагировал сразу:

- О, черт. – Протянул он и принялся расстегивать на себе ремни.

- Что ты делаешь?! Сиди на месте! – Вскрикнула Ляо, Джерри ничего не оставалось, кроме как сидеть смирно. Он прекрасно понимал, что покидать место в подобной ситуации было крайне опасно.

Только три секунды спустя, Алексей вспомнил, что один из членов экипажа, кот по имени Альфред, остался без скафандра. Все сдерживающие его аргументы рассеялись вдруг сами собой, и он, в считанные секунды расстегнув на себе ремни, резво оттолкнулся ногами от пола, затем от переднего сидения и, закинув голову назад, чтобы увидеть дорогу, ветром устремился к четвертому отсеку. Сделал он это настолько быстро, что Ти Джи не успел даже вытянуть руку, чтобы схватить его.

- Лео, вернись! Ты с ума сошел! – Кричала Ляо ему вслед, до хрипоты подняв голос. Алексей лишь напуганно вздрогнул от ее крика, но остановиться больше не мог.

- Сесть на место, лейтенант, это приказ! – Устрашающе сурово выпалил Ричардс.

- Что у вас случилось? – Стараясь перекричать его, спросил Уайт. Он, уже было, хотел дать отбой операции, как Брэй обреченно, точно приговор, произнес свою фразу:

- Я ее уже повернул.

- Всем оставаться на своих местах! – Прокричал Джек, протягивая и выделяя каждое слово. – Черт возьми, иди сюда, Брэй. – Он по-прежнему старался сохранять выдержку, несмотря ни на что. Он не знал, что происходило на верхней палубе, и именно от этого волнение накатывало все сильнее.

Он и не заметил, как пришел тот момент, когда оглядываться назад уже было поздно, и действовать нужно было незамедлительно. Реакция его была, как всегда, быстрой и адекватной: Джек ослабил хватку и с усилием крутанул майора резким толчком. Тот начал быстро поворачиваться в плоскости, параллельной полу, и, как только он совершил пол-оборота, полковник резко ухватил его за руки и потянул к себе. Брэй с силой вытянул ноги, чтобы как можно быстрее приблизиться к Уайту всем телом, Джек, в свою очередь, притянул майора вплотную и обхватил руками и ногами, крепко сцепив их за его спиной, Алан сделал то же самое – не прошло и пяти секунд, как они прижались друг к другу, образовав один неразрывный живой комок. Главное, что им было нужно в тот момент – чтобы ремни, которыми Джек был пристегнут к креслу, не разорвались и не разъединились под силой воздушной тяги.

С той самой секунды, когда люк начал медленно открываться с глухим, устрашающим шипением, весь экипаж бездыханно замер, предельно обострив внимание, все эмоции затаились где-то глубоко, под туго натянутой сетью нервного напряжения секунды капали медленно, холодным стальным молотом стуча по нервам.

Алексей двигался к спальне, все ускоряясь, тревожные мысли набрасывались бессчетными полчищами, сковывая все его тело и преграждая путь, но останавливаться он был не намерен. Он думал о том маленьком и беззащитном существе, которому так нужна была его помощь, игнорируя и дерзко отталкивая все прочие мысли. И тут он неожиданно для самого себя почувствовал странное и совсем новое ощущение, похожее на прозрение, будто все части его тела вдруг начали слышать и видеть, дух его, благодаря этому, окреп и наполнился уверенностью, и тело освободилось, наконец, от той пленяющей тревоги, которая беспощадно высасывала из него силы. В невесомости он начал чувствовать себя легко и свободно, словно рыба в воде; это было не просто прозрение – это была та самая долгожданная радость самоутверждения – воссоединения со своей стихией.

Вдруг все мысли рассеялись, и осталось только волнение. И вот он, сигнал к старту – выходной люк начал открываться, время пошло…, предстояло пройти еще три отсека и два тоннеля между ними…. Алексей влетел в спальню головой вперед, и, оказавшись в аккурат над тоннелем, ведущим в шестой отсек, махнул ногами над собой, отчего сила инерции прижала его к потолку, заставив подогнуть под себя ноги. Почувствовав твердую опору под собой, он резко выпрямился, сложив руки по швам, и, вращаясь, точно пуля, выпущенная из нарезного ствола, устремился вниз по тоннелю. При этом он набрал такую скорость, что воздух начинал тихо посвистывать, закручиваясь рядом с ним невидимыми, но быстрыми потоками. Он промчался по вертикальному коридору быстрее, чем мог воспринять окружающую обстановку, и попросту не заметил, как достиг конца. Влетев в отсек со скоростью около восьми метров в секунду, он издал напуганный, сдавленный возглас, поняв, что его вот-вот припечатает к полу. Неожиданно для него самого, рука его вытянулась вправо и крепко ухватилась за толстую связку проводов, плотно прижатых к стене как раз над входом в седьмой отсек. Вся его поступательная энергия, таким образом, перешла во вращательную, корпус развернуло на сто восемьдесят градусов, после чего он лихо сгруппировался, подтянув колени к груди и обхватив их руками, так, чтобы не задеть конечностями стен тоннеля. Так Алексей быстро и точно изменил направление движения на девяносто градусов, он летел прямиком в седьмой отсек, вращаясь в противоположную сторону, словно футбольный мяч. Стены, пол и потолок бегло кружились у него перед глазами, периодично сменяя друг друга, точно слайды в проекторе. Когда он, кружась, пролетел клубком до конца тоннеля, его поза раскрылась подобно кувшинке, и все тело выпрямилось вдоль оси цилиндра, ноги при этом чуть коснулись поверхности в конечной верхней точке, задав тем самым направление полета. В считанные секунды Алексей достиг противоположной стены этого небольшого отсека и вцепился руками в клетку, в которой, напуганно забившись в угол, ютился сиамский кот.

Алексей, не медля ни секунды, крепко схватил его руками и поднял перед собой, и в этот самый момент перед ним возник вопрос, который он должен был задать себе сразу, как только бросился выручать кота: “Как это сделать...?” Вот он, уже перед ним, совсем взрослый, но по-прежнему беззащитный и напуганный, его крохотное, но неугомонное сердечко барабанной дробью стучало по ладоням Алексея, отдаваясь в его собственной груди непереносимой горечью. И только теперь он понял, что ему предстояло увидеть своими глазами жуткую и мучительную смерть животного, глупого в своем страхе, но такого же теплого и живого, как и он сам. Кричащий адский ужас с такой силой ударил по его натянутым нервам, что дыхание перехватило от мучительной душевной боли, а из глаз разъедающим кожу, кипящим напором хлынули слезы. Сквозь шумы в радиопередатчике ему была слышна горькая и отчаянная, но по-мужски сдержанная молитва лейтенанта Джерри Паркера, в которой нельзя было разобрать слов, но можно было услышать и прочувствовать спасительное воззвание к чему-то большому, вечному и всемогущему. Алексею было не до этого, он не молился, никогда в своей жизни, даже теперь, глядя в глаза обреченному на гибель существу, которое, как и он, не ждало помощи, ни от людей, ни от кого-либо еще…

Восемь секунд, меж тем, истекли, выходной люк открылся под тревожный звук сирены и мигание красных ламп; нагретые массы воздуха, смешанного с контрастным ледяным аммиаком, пришли в движение. Алексей почувствовал, как воздушная тяга подчинила себе его тело и начала разворачивать вдоль тоннеля, и тут же уперся ногами в стены, растянувшись почти до шпагата. Альфред, почувствовав нависшую над ним опасность, начал махать лапами, изворачиваться и брыкаться, подобно червяку на крючке, прижимая в испуге уши к затылку; Алексей крепко удерживал его на вытянутых руках и сдаваться был не намерен. Он бегло метался взглядом по сторонам, отчаянно хватаясь за все, что попадалось на глаза, и надеясь найти хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь ключ или подсказку, и вдруг, в момент, когда уже хотелось кричать от непереносимой боли, замкнувшей мозг осознанием собственной беспомощности, в голове его родилась безумная и вместе с тем спасительная идея….

Растрачивать ценные секунды на раздумья было недопустимо, Алексей отпустил кота, оттолкнув его далеко от себя, и тут же разгерметизировал свой костюм. Воздух тяжелой глыбой надавил ему на череп, так что треск его отдался во всем теле скованной, мелкой дрожью. На его счастье, давление в отсеке изрядно уменьшилось за прошедшие секунды, иначе он мог лишиться рассудка и больше не прийти в себя. Мужественно стерпев боль и раскрыв глаза, он увидел Альфреда прямо перед собой – кот уперся четырьмя лапами в стекло шлема, он сопротивлялся воздушной тяге, как мог, и казалось, вот-вот должен был сорваться и улететь по течению воздуха. Алексей быстрым движением снял с себя шлем и буквально впихнул в него кота, с трудом уместив внутри все его лапы и хвост, Альфред уже изнемогал в упадке сил и не мог сопротивляться чьим-либо действиям. Воздух вытягивался из корабля с большой силой, унося с собой одним потоком все, что только можно: оставленную на полках одежду, карандаши и бумагу, пищевые тюбики, личные вещи. Алексей, при этом, упирался в стены ногами из последних сил, все, что ему оставалось – уместиться в шлеме самому; он проталкивал голову внутрь, поворачивая ее и едва протискиваясь между когтистыми кошачьими лапами. Он старался прижать затылок к задней стенке шлема – иначе уместиться в нем было невозможно, кот обхватил его всеми лапами, впившись острыми когтями под кожу, но в этот момент Алексей мог стерпеть все, он дышал шерстью и не видел ничего перед собой, закрыть шлем и удержаться – только это волновало его, и больше ничего. Пока он не сумел сделать ни то, ни другое, силы в ногах иссякли, и воздушный поток устремил его назад, по туннелю, в третий отсек, далее наверх – к кабине пилотов. И сердце подскочило в груди еще выше и чуть было не вырвалось наружу.

За две секунды скоростного полета на верхнюю палубу, ударяясь об углы и стены и замедляя свой ход, насколько было возможно, он сумел-таки закрыть шлем и включить герметизацию костюма. Видеть он по-прежнему ничего не мог, и, возникнув на верхней палубе прямо перед астронавтами, прижатыми сверхпрочными ремнями к креслам, даже не мог сообразить, где находится. Еще несколько метров, и он оказался бы у выходного люка, на средней палубе, но этого позволить ему не могли его верные друзья: капитан Ричардс среагировал мгновенно – увидев, Алексея перед собой, он тут же схватил его за запястье обеими руками. Держать его было весьма тяжело – за пару секунд воздушная тяга выросла неимоверно.

- Паркер, держи его! – Кричал капитан. Он вложил всю свою мышечную силу, чтобы подтянуть Алексея к себе, Джерри тут же ухватил его за вторую руку и сжал ее до боли. – Не выпускать его! Не выпускать, Паркер!

- Матерь божья! – Хрипловато прокричал Джерри, увидев прямо перед собой, как его товарища вытягивала в шлюз немыслимая сила воздушного течения.

- Лео, держись! – Выкрикнул Вонг вслед за ним. Сделать он, как и все остальные, ничего не мог, потому что сидел во втором ряду позади Ричардса.

- Что там у вас?! – Андрей не мог развернуть голову, чтобы увидеть, что происходило за его спиной, он лишь слышал суету, и не мог сдержать волнение.

- Давай, еще немного. – Тихо вымолвил Ричардс сквозь стоны, чувствуя, как его пальцы понемногу размыкались у Алексея на запястье.

Люк был открыт уже секунд пятнадцать, Брэй и Уайт висели над креслом, обхватив друг друга и прижавшись всем телом. Их высасывало в люк с такой силой, что скафандры начинали ползти по туловищу, руки и ноги слабли, ремни натягивались точно трос от лифта. Двое солдат держались друг за друга мертвой хваткой, не думая и уже почти не боясь, они не заметили, как прекратилось течение, последние частицы кислорода, азота и аммиака вышли из отсека, внутри корабля установился практически полный, равновесный вакуум. Вместе с ним пришло гробовое молчание, замкнутые помещения космического челнока и внешнее пространство образовали одну безжизненную, безвоздушную среду, и в этой пугающей своим величием тишине страшно было издать звук и попросту пошевелиться. Но тянуть время было не менее опасно, полковник понял, что первая стадия плана была завершена и все, вроде бы, пришло в порядок:

- Алан. – На этом Джек остановился, чтобы дождаться ответа.

- Да. – Прозвучал голос майора ему в ответ.

- Разгерметизация завершена. Задраить люк.

- Есть. - Брэй по-прежнему крепко сжимал тело полковника руками, на этот раз ему пришлось отпустить его, чтобы подобраться к выходному люку. – Готово.

- Андрей, фюзеляж герметичен? Проверь. – Теперь полковнику необходимо было услышать голос первого пилота, но и это не могло его успокоить – не дождавшись ответа, он обратился ко всей команде. – Экипаж, подайте голос.

Астронавты тут же удовлетворили его просьбу, семь голосов по очереди откликнулись на его приказ:

- Я здесь. – Выкрикнул Джо самым первым.

- Майор Любинская – на месте.

- Лейтенант Паркер – в норме.

- Лейтенант Хо.

- Лейтенант Вонг.

- Капитан Ричардс – в порядке, - Уэсли дополнил череду своим ответом после паузы.

- Подполковник Лобков. Салон герметичен, полковник, можно восстанавливать атмосферу.

- Так, а дальше? – Полковник понял, что одного голоса не хватало, и взволнованно затаил дыхание на своем последнем слове.

- Лейтенант Плутов в порядке, он сейчас не может говорить. – Успокоил его Ричардс.

- Рядовой Альфред тоже. – В полный голос добавил Джерри сквозь сдавливающую дыхание радость.

- Восстановить атмосферу. – По приказу полковника Андрей в одно движение пробежал рукой по нескольким кнопкам на приборной панели, в результате чего система воздухоснабжения вновь включилась в работу. Азот с кислородом подавались мощными струями через тонкие вентиляционные отверстия в стенах, частицы их стремительно разлетались по отсекам, равномерно заполняя весь объем.

Примерно минуту спустя, красный свет на панели погас, и загорелся зеленый – это означало, что давление пришло в норму, на корабле вновь восстановились пригодные для жизни условия, за которые астронавты боролись последние несколько часов. Андрей в последний раз проверил показания барометра и прочих приборов, увидел зеленый сигнал системы жизнеобеспечения и, облегченно выдохнув, сообщил команде:

- Атмосфера восстановлена…. Можете снять скафандры.

Астронавты на верхней палубе начали опасливо переглядываться, ожидая, когда первый смельчак снимет шлем. И бояться, вроде бы, было нечего, но природный инстинкт самосохранения настаивал на том, чтобы удостовериться в безопасности. Джерри, скрепя сердце, поднял руки к голове и приготовился нажать защелку на шлеме, волнение одолевало его все сильнее, и тут он увидел, как Брэй поднялся со средней палубы со шлемом в руках.

…И вся команда со спокойной душой разгерметизировала костюмы.

- Йее… – Сдержанно воскликнул Джерри, поняв, что все худшее осталось позади.

- Вот и все, а ты боялась. – Произнес Андрей, обернувшись к Марии лицом.

- Даже не верится. – Она смотрела подполковнику в глаза удивленно, будто думая, что он ненастоящий.

- Лео, ты как? – Ти Джи обратил взгляд на Алексея и с ужасом обнаружил, что он так и не смог снять шлем. Альфред ютился в нем, обвившись вокруг головы лейтенанта, брови кота были прижаты плотно к стеклу и оттянуты чуть ли не до затылка. Что касается Алексея, ответить он ничего не мог, вместо слов раздавалось лишь сжатое мычание, его лица совсем не было видно – кот накрыл его своим туловищем, распластавшись по стеклу, словно белка-летяга. – Так…, расслабься. Сейчас мы его снимем. – Вонг начал потихоньку стягивать с него шлем, Ляо, меж тем, просунула руки внутрь, чтобы удержать кота внутри.

- Тише…, тише. – Нашептывала она.

Вонг и Хо медленно сняли с Алексея шлем плавным движением. То, что они увидели, потрясло их до холодного озноба: большая часть его лица была измазана кровью, будто его порезали бритвой. Фактически, у него было лишь пять небольших царапин и повреждения ушных перепонок, но кровь текла, не останавливаясь, она скапливалась крупными шариками в воздухе вокруг головы и оседала на лице.

- Пойдем, обработаем перекисью. – Ляо, как профессионального доктора со стажем, трудно было впечатлить кровью или переломами. Запачканными руками она взяла Алексея за ворот и потянула за собой. – Ты знаешь, что ты настоящий герой? – На это Алексей не ответил ничего. То, что творилось внутри него, описать было сложно; одно можно было сказать точно: он был абсолютно вменяем и несказанно счастлив, но в залитых кровью глазах это читалось едва-едва, в них неподвижной апатией накопилась томная усталость.

Ти Джи проводил их взглядом, после чего взял в руки кота, который, в свою очередь, был так же окрашен в темно-алый цвет:

- Этого тоже надо бы умыть. – Произнес он, глядя на Альфреда, как ротный командир на пойманного дезертира.

- Давайте, бойцы, восстанавливайтесь. – Обратился полковник к экипажу. – Андрей, включай двигатель, держим курс на Марс.

- Есть. – Подполковник вновь пристегнулся в своем кресле и приготовился разворачивать челнок по намеченному курсу в гордо молчавшем межпланетном пространстве.

Глава XI

Теплые отсеки, заполненные чистейшим воздухом идеальной температуры, были погружены в мягко-фиолетовый утренний полумрак, время подъема уже давно прошло, но в этот день о нем забыли… Корабль летел на неизменно высокой скорости и при этом тихо спал вместе с астронавтами и молодым сиамским котом, который сладко нежился в постели лейтенанта Хо, касаясь тонкими черными усиками ее щеки. В темноте верхней палубы сотней крохотных разноцветных индикаторов сияла приборная панель, на противоположном конце корабля с тихим, ровным шумом и мощью сотни реактивных самолетов работал главный двигатель, отдаваясь гулким басом в тыльных отсеках.

Джерри бесшумно, но быстро влетел в спальню и, резко упершись руками, остановился над постелью Алексея:

- Лео, – шепнул он, взявшись за ворот его майки, - проснись, Лео.

- Доброе утро? – Едва передвигая языком, сонно произнес Алексей и приоткрыл глаза.

- Давай, поднимайся. – Разбудив Плутова, Джерри двинулся к постели Вонга. Алексей не мог представить, что было у него на уме, но не стал ни о чем спрашивать – просто поднялся и направился к выходу.

- Эй, Вонг. – Джерри хлопнул лейтенанта по груди, тот спал, как младенец, не шевелясь и почти не дыша. – Просыпайся, друг.

- Зачем? – Протянул Ти Джи сквозь сон.

- Паркер, что с тобой? – Ляо, как всегда, спала чутко и не могла не проснуться от его звонкого голоса.

- Тсс. – Прошипел Джерри в ответ. – Вставайте, собирайтесь в третьем отсеке. Вы нужны мне.

- Обязательно сейчас?

- Да, пока Уайт не проснулся.

- Паркер, я убью тебя когда-нибудь. – Ляо нехотя приподнялась с ложе и, злясь и чертыхаясь про себя, расстегнула ремни.

Алексей влетел в отсек первым, он еще не проснулся до конца и потому не мог включить привычный поток размышлений, он завис в воздухе напротив иллюминатора и устремил взгляд в ту же вечную и единую бездну космоса, которая, чуть было, не поглотила его заживо прошедшим днем. Так бессмысленно и неподвижно он висел около двух минут в ожидании своих друзей. Он не слышал, как Ляо и Ти Джи проникли в отсек, не слышал, как Джерри возник у него за спиной – то, что Алексей увидел по левому борту, заставило его замереть, он не верил глазам и вглядывался все внимательнее, чтобы рассеять сомнения. Он, наконец, увидел то, чего все ждали с нетерпением на протяжение всего полета – ждали, но почему-то сомневались, и теперь он увидел это своими глазами…

- Так, парни…, сегодня и сейчас мы должны это сделать… – Начал Джерри произносить свою речь.

- Постой, - прервал его Ти Джи. – Лео, иди сюда.

- Эй, ты что там завис? – Обратился Джерри к Алексею. – Человек за бортом. Вернись к нам.

- Смотрите сюда! – Алексей махнул рукой, не отводя взгляда от окна.

Ти Джи двинулся к нему первым, он, казалось, понял все в один миг:

- Вау. – Изрек он совсем тихо, коснувшись носом стекла. – Это он? – По лицу Алексея он понял, что ответ был утвердительным. – Ааа! – Воскликнул Вонг, словно матрос, увидевший очертания материка с палубы странствующего судна.

- Тише ты! – Шепнул ему Джерри, резко хлопнув его по плечу. – Не буди людей.

- Посмотри.

- Куда?

- Это Марс!

Джерри приблизился к иллюминатору и устремил взгляд наискосок, почти параллельно движению корабля: далеко впереди еще совсем небольшим, но уже явно выделяющимся среди крохотных огоньков красным клубком виднелась маленькая, манящая своим загадочным красноватым свечением планета.

- Действительно. – Ляо смотрела на нее из другого окна и не могла отвести глаз. И тут астронавты почувствовали, что приблизились к своей цели, как никогда, что сделали то, чего не делал ранее никто, и это неповторимое внезапное ощущение победы настолько возвысило их дух, что всей солнечной системы не хватило бы для его полета.

- Не поверите, - начал говорить Ти Джи, погрузившись в тихий шок, - я, похоже, до сих пор не верил, что это возможно…

- По-моему, я тоже. – Поддержала Ляо, посмотрев на него завороженным, проникнутым немой радостью взглядом.

- Еще каких-то тринадцать дней, и мы там…, - Алексей впервые представил, как команда астронавтов с Земли победоносно выходит на поверхность Марса…, и вновь можно будет произнести эту бессмертную фразу: “Один шаг для человека и огромный скачок для всего человечества”. Он поднял глаза и вдохнул глубоко и свободно, улыбнувшись себе и друзьям.

- …Даже стыдно как-то. – Ти Джи никак не мог угомониться. Алексей, в свою очередь, не мог понять его беспокойства, он не стал ни о чем его спрашивать – просто обнял его по-дружески, чтобы почувствовать в себе его искреннюю радость и поделиться своей.

- Йахоу!!! – Все, что смог выкрикнуть Джерри после долгого раздумья.

- Ты, кажется, хотел нам что-то сказать… - Ляо вдруг почувствовала в себе тот настрой, которого так ждал от них Паркер.

- Да, колись, давай. – Начал поддакивать ей Ти Джи.

- Ну, собственно, раз вы все уже увидели сами и сюрприз испорчен, оставим это… Вот, что я пронес на борт. – С этими словами Джерри двинулся под стол и достал из шкафчика кожаный мешочек овальной формы объемом около половины литра.

- Это именно то, что я думаю? – Спросил Ти Джи, лукаво приподняв бровь.

- Безусловно. Я хранил именно для этого момента

- Красное?

- Да, мексиканское, восемьдесят пятого года. Короче, ему столько же, сколько и мне. – Джерри  открутил пробку и провел емкостью перед лицами товарищей, описав ровный круг. Кольцо из полусладкого вина висело в воздухе, вращаясь и понемногу расширяясь от центробежной силы.

- Ух ты. – Изрек Алексей, оценив его необычное творение.

- Как ты пронес его на корабль? – Ляо недоуменно смотрела на Паркера глазами, полными сияющей радости.

- О…, тебе лучше этого не знать.

- За что первый тост? – Вставил Вонг, не удержавшись от искушения.

- Дайте мне руки. – Ляо взяла Алексея и Ти Джи за руки, и все вчетвером зависли вокруг винного кольца, образовав ровный круг.

- Я знаю, за что пить, я уже придумал тост. – Джерри по-прежнему держал инициативу в своих руках, он собрал друзей с определенной целью, чувства переполняли его, и не дать им волю было трудно, сказать вернее – невозможно. – Лео…, Ляо…, - начал он обращаться к каждому, - Ти Джи …, я должен сказать вам…, у меня никогда не было таких классных друзей, как вы. И я понял это, почему-то, только вчера. Пусть с Вонгом мы уже года четыре работаем бок о бок, а с вами меньше года, а если учесть сон, то вообще не больше месяца, вы дороги мне одинаково, как будто знал вас всю жизнь, боюсь, мне не хватит слов, чтобы высказать это…

- Давай, я попробую. – От его речи Алексей мигом оживился, благодатный поток вдохновения хлынул вдруг из-под его сердца, и разум разродился счастливыми, светлыми мыслями, которые так хотелось излить.

- Валяй.

- Скажи нам ласковые слова, - Ляо сжала крепче его руку, открыв свой светлый, сияющий теплом и заботой взгляд.

- С чего начать только, я не знаю. Знаете, у меня есть несколько старых друзей, с которыми я был близок еще со школы, мы были не разлей вода, и, когда пришлось с ними расстаться после школы, было так тяжело смириться и признать, что наше время уже прошло, и что в жизни такого больше не будет. Когда они провожали меня в академию, на Урал, я чувствовал себя счастливейшим человеком на Земле, со мной была моя мама, мои лучшие друзья, моя девушка, с которой мы, правда, дружили всего пять недель, одним словом, все было так, как должно было быть. Но у меня была одна маленькая мечта – подняться в космос, и я до сих пор не верю, что она  сбылась. И чего уж я не ожидал, так это найти здесь новых друзей. С моими друзьями все было предельно просто и ясно, между нами все было решено на много лет вперед. Но то, что ждет нас с вами, это большая загадка, наш момент истины еще впереди, и его предвкушение просто прекрасно, мне кажется, сейчас я даже чуть счастливее, чем был тогда. – Алексей поглощал взглядом своих друзей по очереди, двое азиатов и чернокожий парень стали ему как братья, они заворожено слушали его речь и отдавались полностью, открывая невольно свою душу в ответ на то, как открывался он. – Я люблю вас, ребята.

- Да! За нас! – Поддержал его Джерри самоотверженным криком.

- Лео, ты чудо. – Ляо подтянула его ближе к себе, чтобы почувствовать его плечо рядом.

- Ну что, погнали! – Выступил Ти Джи с долгожданным призывом.

На этом все четверо подтянулись друг к другу ближе, сжав таким образом круг, и почти синхронно примкнули к вину губами. Целое кольцо было выпито на одном дыхании, практически залпом. Джерри вытягивал губы, изображая неземное блаженство. Допив свою дугу до конца, он тут же нарисовал в воздухе второе кольцо.

- Такой длительный срок воздержания, и сегодня мы еще ничего не ели. Не боитесь, что заметят по нашим лицам? – Обратилась Ляо к друзьям.

- Одна бутылка. Ты смеешься? – Возразил ей Джерри. – Так…, теперь я прошу слова. – Он сделал последнюю паузу, чтобы собрать внимание товарищей. – Я собрал вас всех, чтобы…, э…, забыл. В общем, ребята, мы самая лучшая и самая уникальная команда в истории планеты, вы должны это знать. Никто более не смог бы выполнить эту дипломатическую миссию, пускай наши власти увидят, что сделали абсолютно правильный выбор. Одному Богу известно, сколько нам еще придется пережить, и сейчас я хочу попросить у вас обещания,… нет, клятвы… - Джерри был совсем не похож на себя, всегда веселого и беспечного, его лицо становилось все серьезнее с каждым словом. – Что бы ни случилось, как бы нам ни захотелось бросить все и сдаться, мы никогда и ни за что не оставим друг друга в беде, даже если придется рисковать своей жизнью. Я клянусь.

Астронавты взяли друг друга за плечи, сдвинув круг еще плотнее. Алексей увидел перед собой глубокие, полные доверия и дружеской преданности глаза Джерри, по-новому открывшегося ему, и понял, что должен был дать ответ первым. Волнение при этом все больше одолевало его, как будто близился бой. Нужно было ответить и сделать это искренне…

- Я с тобой, - произнес он, взволнованно бегая глазами по его лицу, - даю слово.

- Это, конечно, лишнее, но, раз тебе необходимо это слышать…, я с тобой, ты и так знаешь. – Произнес Ти Джи, улыбнувшись.

- Клянусь. – Сказала Ляо твердо и уверенно.

Джерри не ответил белее ничего, вместо этого он обнял друзей еще крепче и наградил их за преданность своей бесценной улыбкой, сияющей жемчужной белизной. На этом четверо подняли головы и высосали над собой все вино до последней капли. Ляо и Ти Джи при этом сблизились настолько, что соприкоснулись губами, разделив последнюю каплю на двоих. Сдерживать радость было уже не в их силах, и вот, наконец, настал тот момент, когда восторг вырвался безумным криком. В эту минуту неповторимого и неизменно трогательного взаимопроникновения и самоотдачи, когда всеми фибрами души приятели утопали друг в друге, радуясь и смакуя каждую секунду момента, каждое мгновение в мужественно крепких дружеских объятиях, они не думали о прошлом, не думали о матери-Земле, не грустили и даже не вспоминали о тоске, которая еще днем раньше была с ними – они просто получали удовольствие от своего неземного единения. Именно теперь они осознали и четко определили для себя, что между ними больше нет противоречий и границ, что все они исследователи и бойцы одного взвода и готовы встать плечом к плечу против любого врага, против любой природной напасти.

Они кричали по-настоящему громко и невозмутимо, и за это им пришлось заплатить…

- Так, бойцы, что здесь творится? – Голова майора показалась из тоннеля, лицо его было заспанным, взъерошенные волосы пышно разлетались в воздухе от редкого покачивания.

- Алан! Давай к нам, - позвал его Вонг.

- Нет уж, это вы подойдите ко мне. – Но Алан был невозмутимо строг, хотя еще и не проснулся полностью, и даже Ти Джи, его давний приятель, не мог смягчить напор его возмущения.

- О, черт. – Буркнул Джерри вполголоса, спрятав бутылку за спиной.

Тут же в отсеке появился Андрей, он смотрел на лейтенантов совсем спокойно, но озадаченно, уже в его взгляде выражался вопрос, требующий немедленного ответа.

- Пардон, мы не хотели никого разбудить. – Спешил оправдываться Вонг.

- Я уже давно не сплю. – Сказал Андрей, его голос звучал так, будто он был на кого-то обижен.

- Нет, друзья, это не дело. У нас, конечно, не военное судно, но уважение к офицерам и товарищам нужно проявлять. – Майор опустился вниз, рассеяв их компанию, и указал Джерри на его левое плечо. - А за это, Паркер, тебе от босса здорово достанется.

- Алан, может, не стоит боссу говорить? – Вступился Вонг.

- Лучше спрячьте ее поскорей, сегодня намечается особенный день. – Ответил Алан, обратив к нему взгляд и специально игнорируя Джерри с его бутылкой. Ляо с Алексеем обменялись улыбками, поняв, что майор на их стороне. – По-моему, сегодня он собирается сделать вам сюрприз.

- Опять? Что-то ваш босс зачастил с сюрпризами. – Подхватил Андрей его реплику.

- К чему ты клонишь?

- К тому, что я не такой уж дурак. Я проверил данные в бортовом компьютере, никакого перегрева в двигателе не было, Уайт отключил систему охлаждения. – Замечая нарастающее возмущение в глазах майора, Лобков давил голосом все сильнее. – Да, это из-за него мы едва не погибли.

- Что ты несешь?

- Если он командир, это не значит, что он имеет право самовольно ставить наши жизни под угрозу. Он мог сорвать весь проект, черт возьми! Вы ведь тоже все знаете! Но я, в отличие от вас, не собираюсь молчать.

- Хочешь сообщить об этом в ЦУП?

Такого вопроса Андрей не ожидал, но, неожиданно для себя, нашел ответ сразу:

- Да. Я свяжусь со Звездным прямо сейчас. – Он, было, двинулся вперед, в кабину пилотов, но Алан преградил ему дорогу и остановил его рукой.

- Ты хорошо подумал?

- Не пытайся меня запугать. - Андрей был убедителен и суров.

- Я не запугиваю тебя. Если бы я хотел применить силу, то уже бы это сделал.

- Тогда не стой у меня на пути.

- Во-первых, подполковник, по-моему, ты потерял страх и совесть, я, между прочим, старше тебя по должности.

- А я по званию. Мне может приказывать только наше Российское командование. – Перебил его Андрей.

- Твое звание лишь звучит важнее. Во-вторых, чего ты этим добьешься? Хочешь испортить то, ради чего НАСА и Росавиакосмос тратили месяцы на отбор команды? Послушай меня и впусти это в себя… Наша команда слажена за счет взаимодоверия, и если кто-то посмеет его нарушить, нам всем придет конец. А то, что сделал Джек, он сделал как раз для того, чтобы укрепить нашу команду! Теперь он и все мы знаем, на что способны…, тебе, как солдату, должно быть это понятно. Неужели ты не почувствовал ничего нового, ничего доброго, когда все закончилось? О чем ты думал в тот момент, ответь!

На этом Андрей напрочь замкнулся, уж чего он не ожидал, так это того, что ему укажут на его недалекость и заставят почувствовать себя последним невеждой.

- Ответь на мой вопрос, - настаивал Алан, - о чем ты думал, когда избежал смерти?

Подполковник задумался не на шутку. Ответ у него уже был готов, но говорить ему стало тяжело. Он смотрел на товарищей, жаждущих услышать от него признания, и усиленно собирался с мыслями, глаза его при этом бегали по стенам, волнующие чувства внутри рвались наружу, и сдерживать эмоции было еще сложнее, чем заставить себя не дышать воздухом.

- Боже…, - сдавленно изрек он и, крепко стиснув губы, поднял взгляд. – Я… думал о своем сыне. – Тут он взял-таки себя в руки и вновь посмотрел Алану в глаза.

Больше Алан не сказал ему ничего, он лишь снисходительно улыбнулся и хлопнул его по плечу. И теперь майор заключил для себя, что выполнил поручение командира, больше всего ему хотелось подойти к Уайту лично и, отдав честь, с гордостью доложить о выполнении.

- Может быть, все-таки выпьете с нами? Алан? – Робко предложил Ти Джи.

- Я же дал вам понять, лучше спрячьте это.

Услышав ответ майора, Джерри, как по приказу, направился в спальню,чтобы положить бутылку на место. Но, едва войдя в тоннель, он остановился и тихо, настороженно выкинул:

- О-оу. – Такой была его реакция на появление полковника. Паркер быстро попятился назад и направился в спальню, но уже другим путем – через шестой отсек, и лишь пятки его сверкнули под потолком, когда Уайт опустился над столом.

Полковник был серьезен и странным образом смущен, будто скрывал под суровой маской невозмутимости осознание своей вины. Он смотрел на присутствовавших астронавтов по-дружески открыто и молчал, ожидая от них первого слова. Но никто не раскрывал рта, они будто не понимали, что происходило, и поведение командира им казалось странным, по крайней мере, таким они его еще не видели.

- Доброе утро, господа. – Произнес он, удерживая взгляд в одной точке, где-то на груди у Брэя.

- Доброе утро! – Ответили офицеры почти в один голос.

- Как спалось?

- Отлично, сэр, большое спасибо. – Мигом ответила Ляо.

- Из центра есть сообщения?

- Никак нет, - произнес Андрей по-прежнему немного уныло, со следами подавленного гнева на лице.

- Сегодня они обещали выйти на связь.

- Что-нибудь серьезное? – Спросил Ти Джи, посмотрев на полковника подозрительно.

- Думаю, что да. Серьезное, но безобидное.

- Сэр…, - Алексей ждал подходящего момента для своей реплики с того времени, когда Уайт появился с приветствием, но молчал, пока командир не взглянул на него. – Мы с лейтенантами Хо, Паркером и Вонгом обнаружили Марс в зоне видимости.

- То есть, обнаружили его визуально?

- Так точно, мы движемся ему наперерез.

- Что ж, бойцы, тогда этот день можно по праву считать особенным. – Сказал Уайт. Его искренняя, хоть и мастерски скрываемая радость не осталась незамеченной на этот раз.

- Есть какие-нибудь изменения в распорядке дня? – Спросил Алексей, ощутив резкий эмоциональный подъем.

- Да, например, начать завтрак прямо сейчас. – Поддержал Джерри его мысль, возникнув непонятно откуда.

- И повторить дважды. – Добавил Алексей, сделав вид, что представил себе эту упоительную картину.

- Боюсь, что не получится. – Уайт поспешил их обескуражить, а сам меж тем все более оживлялся. – Но сегодня у нас особое меню. Брэй, открывай праздничный комплект.

- Есть. – Алан хитровато улыбнулся, дав астронавтам понять, что их ждет нечто весьма интересное, и шмелем устремился в продовольственный отсек.

- Надеюсь, джентльмены, вы знаете, какой сегодня день. – Начал объяснять полковник, после того, как заметил недоумение в лицах офицеров.

- По-моему, девятое декабря. – Ответил Ти Джи после тщательного раздумья.

- Значит, не знаете? – Уайт не собирался никого пристыжать, настроение у него было отличное, и вся команда постепенно накапливала, благодаря ему, положительный заряд. – Так знайте же, сегодня минуло два года с начала разработки проекта “Прометей-1”. И, поскольку осталось всего две недели до пункта назначения, сегодняшний день объявляется выходным.

- Другими словами, у нас сегодня пьянка? – Почти наугад выкинул Вонг.

- Да, лейтенант. Но, смотрите, не перегните палку, шампанского у нас много.

- Разумеется, полковник. В нас вы можете не сомневаться. – Сказал Ти Джи. Глаза его при этом выражали обратное.

- Что-то ты слишком весел, - прошептала ему Ляо, завидев его счастливую физиономию, - если с Паркером упьетесь в сосиску, я не буду вас откачивать.

- Ты что, родная? Астронавты не пьют.

- Ну да, в отличие от космонавтов. – Добавил Андрей и переглянулся с Алексеем, который, в свою очередь, отметил то же.

- Ты, кажется, за рулем. – Произнесла Ляо с явным указанием на его халатность.

- Сегодня я буду следить за курсом. – Успокоил ее Джек. – Я не буду ограничивать вас ни в чем…. Пусть это будет последний день безвластия. Надеюсь, вы умеете глотать алкоголь в невесомости.

Лица астронавтов по-прежнему сияли радостью, они восприняли праздник, как поощрение, полковник явно чувствовал на себе вину и от того был добр и любезен, как никогда. Алексея же начали одолевать дурные, паразитные мысли, в частности, о том, что этот праздник мог стать последним в их жизни, что именно для этого было припасено не только праздничное меню, но даже алкоголь. И вновь им овладело волнение, самая опасная часть экспедиции приближалась… “Последний праздничный обед”, - вертелось у него в голове. Он резко тряхнул головой, чтобы выбросить из головы этот мусор.

- Ты чего загрустил? – Ляо взяла его за щеки, увидев, как он едва не ушел в упадок.

- Да нет, я не загрустил… - как всегда содержательно ответил Алексей.

- Тогда улыбайся.

- Хорошо, уговорила. – Произнес Алесей и искренне улыбнулся, сияя наивным обаянием, как маленький ребенок.

- Вот и молодец.


Так начался очередной день на борту космического челнока. К полудню команда разместилась за круглым столом в третьем отсеке для неотложного совещания, коим его назвал полковник. Стол был уставлен разноцветными наборами из тюбиков и миниатюрными полиэтиленовыми бутылочками с дорогим французским шампанским, по количеству спиртного на столе сложно было поверить, что собрание было посвящено годовщине технического проекта – все это напоминало, скорее, проверку на устойчивость к алкоголю.

- Так, что у нас здесь? Вареный лобстер. – Алан крутил тюбик в руках, вглядываясь в мелкие надписи на розовом фоне.

- Есть и круче, - Джерри перебрал в руках несколько тюбиков и выбрал самый маленький из них, - блинчик с черной икрой. Как это можно поместить сюда?

- А вот это представить сложнее всего, - произнес Алексей, подняв свой тюбик, - суши с тигровой креветкой.

- Хех, - бросил Джерри короткий смешок.

- Леди и джентльмены, прошу внимания. – Полковник строго выправился над столом с открытой бутылочкой в руках, вслед за ним поднялась вся команда. Обращаясь к офицерам, он смотрел на них уже не как на своих несмышленых воспитанников, а как на боевых товарищей, практически равных ему, если не по боевому опыту, то по выдержке и отваге. – Хочу напомнить вам о приближении великого дня в истории человечества – это день, когда впервые нога человека ступит на Марс. После запуска первого спутника, выхода человека в космос, приземления на Луну, это четвертая отсчетная дата в нашей космонавтике, и она, я замечу, станет общим праздником – космическая гонка закончилась, но мы продолжаем делать открытия и постигать новые вершины, но теперь делаем это вместе, самые великие державы нашей планеты. – Трудно описать в нескольких словах, насколько речь полковника подняла дух команды. Астронавты слушали его, не издавая ни малейшего шороха и почти не дыша, пробирающее до костей дыхание патриотизма отдавалось прохладной дрожью в груди, расширяя ее и наполняя ни с чем не сравнимой гордостью и сладким чувством величия. – Поскольку мы сами не сможем вовремя отметить свой собственный праздник по понятной причине, его решено было перенести, и именно на сегодняшний день, потому что сегодня, я напоминаю, годовщина проекта “Прометей-1”. По этому случаю, я предлагаю первый тост… за цели, которые уже достигнуты, и за новые достижения, за наши с вами непреклонные, нахальные амбиции.

Астронавты подняли эластичные бутыльки над головой и с непривычным беззвучием сомкнули их над столом.

- Вот чего мне не хватало весь этот год, – протяжно произнесла Мария, испив из своего бутылька, после чего подняла его перед собой и принялась вдумчиво разглядывать, как самородок из алмазного рудника.

- Да, этот вкус стоит такого долгого воздержания. – Заключил Ричардс.

- А я думал, астронавты не пьют. – Задумчиво вставил Алексей.

- Вот ты и нарушил правило.

- Действительно. – Алексей вдруг ощутил еще большую гордость, оттого, что его назвали астронавтом, пусть не космонавтом, но и не планетологом.

- Можете приступать к обеду. - Произнес полковник так, будто отдал приказ. – Только не убивайте шампанское сразу, через час вы нужны мне трезвыми.

С этими словами началась космическая трапеза, стол, за которым ранее проводились совещания, был уставлен многочисленными яствами космической кухни практически под-завязку и, если бы гравитация на борту была как на Земле, он, вероятно, сломался бы под тяжестью такого количества блюд: многочисленные соусы и сыры самых разных сортов, рыба из чистейших озер Урала – семга, нежная, как сливочный крем, осетрина и форель, барбекю из говядины с пленительным запахом мясного дымка, мясо омаров и креветок, сладкие пончики, клубника, вишня и виноград, свежие и сочные, будто снятые прямо с кустов перед обедом.

- Ну что, может быть, тряхнем стариной? – Предложил Ти Джи между делом и направил открытый тюбик на Ляо.

- Даже не думай. – Она посмотрела на него сурово и с угрозой, сжав пару тюбиков в кулаках.

- Эй! Посмотрите на этого извращенца. – Джерри указал взглядом на Алексея, который уже десятую минуту подряд занимался кропотливой творческой работой – ровными полосками из осетрины он выводил в воздухе додекаэдр. В центре этого правильного многогранника располагался идеальной формы шарик из соуса. В целом вся картина выглядела удивительно.

- Вау. Настоящий Микеланджело, - произнесла Мария с восхищением.

- Ага, набил рот пармезаном, и теперь изливает вдохновение. – Тут же вставил Ти Джи.

- Знаете, а ведь в космосе можно много изысканных блюд приготовить, о которых на Земле и помыслить нельзя. – Сказал Алексей, сосредоточенно дорисовывая последнее ребро.

- О, да…. Я всегда мечтал открыть свой ресторан со своими собственным неповторимым меню. – Произнес Джерри, блаженно прищурив глаза.

- Теперь ты сможешь это сделать. – Обнадежил его Ричардс. – … Учитывая, сколько нам заплатят за эту экспедицию.

- Хм…, может быть, и вправду попробовать?

- Давай, конечно. Только не все блюда будут свежими, если их везти из космоса. - Произнес Алексей шутливо.

- Можно готовить на Земле – в симуляторе невесомости, – предложил Вонг и натолкнул этим Паркера на еще более серьезные размышления…

- Это отличная мысль! – Произнес он, поднимая интонацию на каждом слоге. – Решено! Возвращаемся домой и открываем ресторан космической кухни. Кто со мной?

- Ты что, всерьез? – Вдруг оживился Алан.

- А почему бы и нет? – Лицо Джерри наполнялось все более безумным энтузиазмом, по мере того, как он обдумывал эту идею.

- Парень, я с тобой. – Заключил Вонг, едва обдумав его предложение.

- Ну вы даете. – Брэй просто не мог найти слов, слушая об их нелепых замыслах.

- Дети. – С ироничным вздохом произнесла Ляо.

- Простите, что прерываю, господа, а не пришло ли время для второго тоста? – Вдруг вмешался Андрей.

- Ты уже спрашивал. – Поспешил обескуражить его Алан.

- Да, полчаса назад.

- Отложим тост. – Неожиданно для всех, в отсек влетел Уайт, его не было долгое время, и о нем, казалось, уже позабыли. – А сейчас всем собраться в кабине.

- Джек, - обратился к нему Ричардс, - ничего не случилось?

- Случится, Уэсли…, сегодня вы получите то, чего больше всего ждали.

- Давно такого не было, чтобы вся команда собиралась в кабине. – Подметил Ти Джи.

- Не знаешь, отчего я так волнуюсь? – Спросил Джерри Алексея.

- Не знаю, но понимаю тебя – я тоже волнуюсь почему-то.

Астронавты смотрели на полковника в ожидании чего-то необычного, какого-то сюрприза, никто не знал, что для них было уготовано, но многие догадывались, что получат нечто стоящее.

- Я вас, мои бойцы, уже поздравил, теперь это хочет сделать кое-кто другой. – Начал говорить полковник, нажимая кнопки на большом, плоском мониторе, пристроенном вертикально над приборной панелью.

- Просто связь с ЦУПом? – Спросил Андрей разочарованно, будто обидевшись на что-то.

- Не просто связь...

- Да? А что же в ней…? – Не успел Андрей задать вопрос, как его вдруг перебил генерал Кромешников – он возник на экране, как грозовая туча над равниной.

- Здравия желаю, товарищи астронавты. – Выговорил он с каменно серьезным выражением лица, за которым, как это часто бывало, скрывался игривый, озорной напор.

И только Алексей, Андрей и Мария среагировали на его приветствие должным, привычным для них, образом:

- Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! – Выпалили они хором.

В ответ Кромешников не сказал ни слова и даже не отреагировал.

- Все в порядке, ждите. – Объяснил Уайт офицерам.

- Отлично. – Мария, нахмурившись, скривила губы в знак недовольства.

- Можете поспать пока. – Предложил Алан с усмешкой.

- Ничего. Тридцать шесть минут всего. – Попытался успокоить товарищей Ричардс.

Кромешников новь пришел в движение:

- … Что ж, буду говорить мало и по делу. Во-первых, поздравляю всех, кто меня сейчас слышит – всех участников проекта “Прометей-1”, более четырехсот гениальных инженеров, которые сделали все это чудо возможным, именно благодаря их непосильному труду, мы смогли отправить первую экспедицию на Марс, вы не поверите, на двенадцать лет раньше запланированного срока; а так же правительства России, США и Китая, которые выделили необходимые средства для строительства самого большого в мире и самого первого пассажирского космического корабля; и, разумеется, поблагодарить наш незаменимый, доблестный и бесстрашный экипаж, решившийся на самую опасную миссию в истории космонавтики.

- Почему мне никто не сказал, что это опасно? – Шутливо возмутился Джерри.

- Вы будете первыми, друзья, первыми, но не последними. Вся планета уже следит за вами с замиранием сердца, мы твердо верим в ваше бессмертие и неотступность. Вы - лучшие, и именно поэтому вы совершите то, чего не делал ранее никто. Ура экипажу ”Прометей-1”!

- Ура! – Прокричали астронавты хором. – Этот день команда не забудет никогда – каждый понял это для себя. Они знал лишь одну вещь, которая могла быть лучше достойной похвалы от лица всей планеты – это возвращение домой с победой, каждый представил для себя этот момент безупречной славы, сфотографировал его и оставил снимок в сердце – глубоко в сокровищнице души.

- Обожаю его за это. – Очарованно произнесла Мария.

- Да, он знает, как поднять дух космонавтам. – Добавил Алексей.

- Итак, во-вторых…, - продолжил Кромешников после кроткой паузы. На этом команда, не понятно, от чего, притихла и насторожилась в ожидании его слов, он, в свою очередь, тянул время, будто не хотел ничего рассказывать, но его заставляли. – По случаю праздника мы решили сделать вам подарок – то, о чем больше всего мечтают космонавты… и астронавты, находясь в космосе. Для каждого будет, скажем так, индивидуальны подарок. Старший лейтенант Любинская.

- Да, – тихо отозвалась Мария, по привычке считая, что он сразу услышит ее.

- Вас хотят поздравить ваши родители.

Мария замерла в тихом оцепенении, до последнего момента она не могла понять, что значили слова генерала, и только когда ее родители появились на экране, она громко вскрикнула, не сумев сдержать радость, и поняла, что ей подарили самую настоящую встречу с самыми родными людьми.


Вслед за Марей свою порцию радости получил Андрей – к нему пришла бывшая жена с шестилетним сыном. Их визит так сильно его растрогал, что некоторое время после разговора ему пришлось скрывать свое лицо, лишь бы никто из команды не увидел, во что превратилась его привычная бравая ухмылка.

После Андрея настала очередь Джерри…

- Лейтенант Паркер. - Вновь раздался громовой голос Кромешникова.

- Да! – Джерри резво протиснулся между Аланом и Алексеем и с горящими глазами бросился к экрану. – Давай, детка, я знаю, ты пришла. – Быстро проговаривал он, сомкнув ладони перед носом.

Несколько секунд прошло, и на фоне тучного, заснеженного городка, видневшегося сквозь большое окно, появилась симпатичная шатенка с блестящими, как у кошки, глазами и пухленькими губками. Она еще не видела Джерри на экране, но уже улыбалась, как ребенок, чуть волнуясь, часто набирая и выпуская воздух.

- Джил! Солнышко! – Вскричал Джерри, охваченный восторгом. – Я здесь, ну ответь же мне! – Умолял он. От понимания того, что она до сих пор его не увидела, его трясло чуть не до истерики, и держать весь этот напор радостных эмоций становилось все тяжелее. Друзья, стоявшие позади, наблюдали за ним и так же широко и солнечно улыбались, с усилием сжимая губы супротив своей улыбки, чтобы не быть похожими на безумцев.

- Вот это да. – Шепотом воскликнул Алексей.

- Красивая…, - тут же оценила Мария, лукаво улыбнувшись.

- Хорошенькая у тебя девчонка. – Так же тихо поддержал его Ти Джи, за что получил колкий толчок от Ляо.

Джил была действительно прекрасна, но большинство товарищей подметили другое: черный парень и белая девушка – это довольно пикантно.

- Здравствуй, котик мой! – Раздался сладкий и восторженный женский возглас. Предвкушая, как увидит радостное лицо своего парня, Джил прыгала от счастья, как маленькая девочка, закатывая глаза и хлопая в ладоши. – Как тебе там, в космосе?

- Просто замечательно, я готов здесь всю жизнь прожить, если б еще ты была со мной. Как же я по тебе соскучился.

- Я скучаю, Джерри! Когда же ты вернешься?

- Скоро, очень скоро. Только подождать. Я прилечу и буду только твоим, зайка.

- У меня все здорово. Я защитила кандидатскую, представляешь, столько труда. Я просто счастлива, не знаю, как передать. А какая у нас зима холодная, никогда такой не было.

- Ах, как же я хочу опять туда вернуться. – Произнес Джерри упоенно. - Передай моим родителям, что я скучаю очень, хочу приехать домой и вас всех расцеловать.

Улыбка вдруг застыла на лице Джил, она затаила дыхание, и вновь в ее глазах блеснуло нечто сильное, нежное, но намеренно скрытое, с чем она вошла в комнату и что прятала на протяжение всего разговора.

- Джерри… Я не знаю…, я хотела сказать тебе после того, как вернешься, но… мне кажется, я не смогу удержаться. – Она говорила, набирая воздух перед каждым словом и едва не плача от счастья. Паркер же слушал без единого вдоха, широко раскрыв глаза и замерев, так что лишь биение сердца управляло его телом, заставляя вздрагивать при каждом ударе. – Джерри…, ты… стал папой.

Сложно было описать все, что произошло в душе у лейтенанта в тот момент, но это было сильнее всего, что ему пришлось пережить за прошедший год, и тут все внутри завелось в один момент, и светящаяся энергия брызнула из глубины души его, заблестев чистым сиянием в его глазах. И от самого сердца, от всего объема легких вырвался безумный, восторженный крик:

- Джил! Бог ты мой! Я тебя люблю! – Джерри обнял монитор, как свою любимую, он смотрел в ее красивые, искрящиеся от радостного волнения глаза и едва не плакал от счастья. Друзья сжимали радость в кулаках, еле сдерживая крик и глядя, как он изнемогал в томлении перед ее лицом.

- У нас мальчик.

Андрей подошел к нему ближе и, не сказав ни слова, крепко, сочувственно обнял его. Ранее он не мог и представить, как когда-нибудь разделит всей душой эмоции и чувства этого сумасбродного черного парня.

- Здорово. Теперь у нас два папаши. – Произнесла Мария умиленно, глядя на них с долей иронии.

- Точнее три, - поправил ее Алан, - ты забыла про Уэсли.

- Да? – Удивилась она.

- Дочь, двадцать лет. – Тут же дал ответ Ричардс, не успела она задать вопрос.

- Ты ее ждешь сегодня? – Тихо спросил его Джек.

- Да, - ответил Ричардс, крепко сомкнув пальцы крестиком.

Время очередной встречи подошло к концу, Джил и Джерри расстались быстро и внезапно, будто и не виделись вовсе, но ее образ вместе с той безграничной, естественной радостью, что вспыхнула в сердце лейтенанта, остались с ним как ценнейшее сокровище, как смысл его жизни.

Астронавты затаили дыхание в ожидании – каждый хотел быть следующим, каждый надеялся увидеть самого дорогого ему человека и больше всего боялся, что его обойдут стороной.

- Майор Брэй, к вам супруга…

С этих слов Кромешникова началась встреча Алана с его женой Сарой. Разговор их продолжался недолго, но за это время они как будто успели сказать друг-другу все, что хотели, хоть и не говорили почти. Сара на прощание послала мужу космический поцелуй, и на этом связь оборвалась.

- Что за..? – Едва не выругался Джек.

- Кажется, сигнала нет. – Андрей начал поворачивать какие-то ручки на панели у монитора – на экране не было ничего, кроме пустого белого шума.

Астронавты, было, начали волноваться, как шипение вдруг прекратилось, и на экране вновь появилось изображение: около пульта, на фоне заснеженного города стояла стройная смуглая девушка с чуть-чуть раскосыми глазками, с короткими, аккуратно прибранными волосами насыщенного медного цвета.

- Чья это красотка? – Задорно, но как всегда сдержанно спросил полковник.

- Моя. – Радостно ответил Ти Джи. – Привет, Эмми! – Он махал рукой и улыбался, как ребенок, в то время, как девушка на другом конце линии сидела неподвижно и взволнованно смотрела в середину экрана.

Разговор прошел на крайне радостных, возвышенных тонах, взаимные и безответные восторженные реплики накладывались друг на друга, создавая веселую неразбериху.

- Сестра? – Спросил Джек.

- Да. – Вонг улыбался, окидывая команду взглядом и ожидая какой-нибудь оценки.

- Милая. – Заключил Джерри. – Когда вернемся, ты обязан будешь нас познакомить.

- Куда тебе, папаша? – Бросила Мария насмешливо.

- Ааа… - все, что смог изречь Паркер в ответ.

- А этот мужчина к кому? – Спросила Ляо, когда в центре управления появился человек средних лет, немного седой и смуглый, в его лице угадывались черты коренного американца – что-то индейское, придающее ему особую серьезность.

- Папа. – Произнес Джо. – Привет, пап, я здесь! – Крикнул он в монитор. На этом молчание, похожее на сеанс медитации, объяло кабину примерно на полминуты.

Лейтенант Джозеф Бэрри…, самый низкорослый, но самый спортивный и отважный член команды, настоящий солдат, любящий сын и защитник. Родители с рождения прокладывали ему дорогу к большому будущему, и к двадцати четырем годам у него был диплом престижной военной академии, ученая степень, высокое воинское звание и серебряная медаль по стрельбе из пневматического оружия. Отец его дослужился до звания генерала и для сына желал большой военной карьеры, вдобавок ко всему, они были с полковником Уайтом хорошими друзьями. Около трех лет Джозеф служил в отряде Джека и за время службы получил три медали за отвагу, и при этом был ранен только однажды – в голову, но даже это не помешало ему пройти подготовку к космическому полету.

- … Здравствуй, Джозеф. Я хочу сказать тебе одно…, хочу, чтобы ты знал…, я горжусь тобой, ты оправдал мои надежды. – Слова отца зазвучали в голове у лейтенанта как призыв, даже как приказ – сильно, гордо и грозно. Он слушал молча его настоятельный монолог и крепчал духом, с каждым словом утверждаясь в намеченной им личной цели… Разговор был недолгим, генерал был краток, и вскоре все услышали уважительные слова благодарности от Кромешникова. Генерал-майор любезно проводил коллегу и, не теряя чрезвычайно ценного времени, вновь обратился к публике на корабле, теперь как настоящий конферансье:

- Встречайте, ребята. К вам молодой человек из Китая.

У Ляо вдруг по непонятной причине перехватило дыхание. Она прижала руку к груди и притихла в ожидании.

- К тебе пришли? – Стараясь как можно меньше встревожить ее, спросил Вонг.

- Да. – Ответила она, когда в центре связи появился молодой, высокий мужчина, лет тридцати на вид. Он был одет в строгий костюм белого цвета и выглядел в нем, надо сказать, как-то пижонски. Она медленно подплыла к монитору и, ничего не сказав, начала тупо ждать, когда парень на нее отреагирует. Он, в свою очередь, взволнованно смотрел в камеру, будто не зная, что дальше делать.

- Ляо? – Вопросительно произнес он, будто увидел ее вживую.

- Здравствуй, Тоби. – Произнесла она и приветливо улыбнулась ему.

- Я думал, никогда не дождусь этого момента. Как было одиноко без тебя, если бы ты знала. Эти девять месяцев тянулись для меня, как вечность. – Тоби говорил с ней, как со своей супругой, считая, что речи его будут восприниматься, как должное.

- Что ж, я тоже скучала.

- Твои родители просили передать тебе привет. Они не могли прилететь, поэтому попросили меня.

- Спасибо… Выглядишь отпадно. – Сказала Ляо уже слегка суховато.

Тоби, улыбался во все лицо, уверенный в том, что она оценит его наряд:

- Вообще-то, я хотел задать тебе один вопрос…

Ляо не сказала ничего и даже не изменилась в лице, дав понять, что слушает его без особого интереса.

- Задавайте, сейчас, она вам ответит позже. – Подсказал ему кто-то рядом.

- Может быть, сейчас это будет немного необычно... Между нами миллионы миль, но расстояние не может поглотить чувства… - Тоби напрягся, на лице его всплыло волнение, которое он не мог скрыть, как ни старался. – Хо Ляо Йонг, - тут он сделал паузу и опустил руку во внутренний карман пиджака. – Ты выйдешь за меня? – С этими словами он вытянул перед собой маленькую обшитую бархатом коробочку и поднял крышку…, под ней белым перламутром блестел крупный бриллиант на элегантном золотом кольце.

И началось молчание… Он знал, что должен ждать долго, волнение не отпускало его ни на миг.

- Тоби…, - начала говорить Ляо, - ты в своем уме? – Она, казалось,  была готова ко всему в разговоре с ним, но все же не могла скрыть своего удивления. – Мы же с тобой уже поговорили об этом, разве нет? Ах…, - раздраженно вздохнула она, вспомнив, что он ей не ответит, и выглядело это довольно глупо – она понимала. - Что ты возомнил вообще? Я тебе ничего не обещала.

- Я не мог решиться, не знал как спросить, но теперь я знаю: мы готовы! – Тоби, явно, был настроен на положительный ответ.

- Тоби…, - вытянула она его имя на длинном выдохе. – Я тебе давно сказала, все бесполезно, у нас ничего не получится.

- Ляо, я люблю только тебя, ты должна это знать! – Его волнение постепенно переходило в недоумение – он уже не знал, о чем думать и чего ждать.

- Прости, Тоби, нет. – Ответила она, надеясь поставить точку в разговоре, но парень, конечно же, не слышал ее.

- Я не буду торопить тебя, подумай, я дам времени, сколько захочешь

- Не могу больше слушать, выключите это. – Не прошло и секунды, большой экран погас – лейтенант Вонг стоял с пультом позади нее.

- Похоже, на этом месте он будет грызть пальцы и ругаться матом во время просмотра. – С усмешкой бросил Алан, а в душе посочувствовал парню.

- Слишком много на себя берет. – С подавленной злобой вымолвила Ляо. – Нормальный, вроде бы, парень, но проницательности ни на грош, не знает, когда остановиться. – Сочувственный взгляд Ти Джи она встретила с укором, не тая раздражения. Отвернуться на время от всех и скрыться в другом отсеке – все, что ей было нужно, чтобы унять злость.

Как только она покинула кабину, Вонг снова нажал на кнопку пульта. Ни Тоби, ни Кромешникова на экране не было, вместо них сидели парень и девушка лет двадцати.

- Капитан, похоже, к тебе. – Произнес Уайт и обратил взгляд на Ричардса.

- Я знаю. – Тихо, удерживая в себе радостное волнение, ответил Уэсли. Он подлетел к экрану и увидел двух человек в центре связи. Оба смотрели сияющими глазами и крепко держались за руки, будто боясь потеряться. Девушка при этом беспрестанно сжимала и теребила руку приятеля, нервно скрежетала зубами и кусала губы.

Уэсли видел, как она была прекрасна в своем волнении: большие и красивые, наивно распахнутые глаза блестели, как у ребенка – словно река на солнце. Золотистые, пышные кудри, собранные гребешком на затылке, лоснились, словно колосья спелой пшеницы, розовые, слегка обветренные на морозе губки сжимались бантиком и напрягались, и от этого лицо ее становилось еще милее и необъяснимо притягательнее.

Ричардс смотрел на нее, не отрывая глаз, в течение минуты и только потом, набравшись решимости, медленно и задумчиво приблизился к приборной панели. Он думал, что сошел с ума, не понимал и поражался сам себе, но в первые секунды не мог определить, кто был перед ним – дочь или жена:

- Лиза... – Неуверенно произнес он ее имя. На этом сердце его отчего-то наполнилось волнением.

Так в безмолвии пролетела минута…

- Папа! – Раздался голос в кабине. – Папочка, привет! Где ты?

- Родная, я здесь. – Произнес Уэсли, успокоившись. – Как же ты… выросла, - по глазам его было видно, что слова его чуть-чуть расходились с мыслями, и, тем не менее, они шли от сердца.

- Пап, как ты там? Худеешь? – Сказала она и засмеялась, прикрыв рот ладонью.

- Похоже, мы все тут безнадежно худеем, - тихо вставил Алан, вспомнив, что сказала ему жена.

- Пап, ты должен знать, мы на тебя не обижаемся, и не думай даже об этом. Ты правильно сделал, мы тебя любим все так же сильно, просто теперь еще и волнуемся. Для нас ты герой.

Уэсли притупил взгляд, чувство вины захлестнуло его целиком. Таким друзья не видели его ни разу, Джерри смотрел на него недоуменно и немного взволнованно.

Ричардс поднял глаза…, он должен был задать вопрос с самого начала, но волнение и радость отвлекли его…

- Папа, познакомься, это Джером. – Лиза опередила мысль отца. – Мы познакомились во Франции во время моих каникул. Помнишь, я рассказывала тебе?

- Здравствуйте, мистер Ричардс, - Джером чуть кивнул ему в знак приветствия.

- Да, припоминаю…? – Уэсли начал настороженно фокусироваться на лице дочери.

- В общем, пап…, - Лиза сделала небольшую паузу, чтобы еще раз мысленно выстроить свою цепочку слов, - мы любим друг-друга… и хотим пожениться.

В ответ – молчание… Уэсли будто до последнего не понимал, о чем конкретно шла речь. Он не мог ничего ответить, потому что не мог нормально размышлять. Ее слова были как ванна ледяной воды на голову, как неожиданный удар в висок. “Нет!” было ответом, который всплыл в голове машинально.

Капитан задумчиво провел рукой по подбородку, на лице его не выдалось ни малейшей эмоции, зато внутри мысли неслись шквалом. Как можно было в это поверить…? Еще совсем недавно она отправлялась в первый раз в школу, неумело завязывала шнурки на ботинках, прыгала ему на руки около школьного крыльца, совсем маленькая, беззаботная и такая беззащитная… Уэсли старался опередить свои мысли – он знал, что должен был что-то ответить.

- Папа, он меня очень любит. Когда он делал мне предложение, он подарил весь цветочный магазин. – Лиза умиленно улыбалась, глядя как будто в никуда. Она ждала ответа, но все думала о том, что чего-то недоговорила. – Мы хотим, чтобы ты благословил нас.

- Постой, Лиза…, пусть Жерар скажет. – Усли говорил тихо, но уверенно и строго, и, вместе с тем, окружающие чувствовали слабинку в его тоне.

- По-моему, Джером, - поправил его Алан, улыбнувшись.

- Тихо, - раздраженно бросил Уэсли, будто обороняясь.

- Мистер Ричардс, я хочу, чтобы вы знали, - как раз в тот момент начал говорить Джером, - у меня есть практически все в этой жизни… - дружная семья, хорошая работа, деньги,… дом в центре Парижа… Но все это не представляет для меня ценности без нее…, без Лизы. И я хочу у вас попросить руки вашей дочери. – На этом Джером закончил свою короткую речь, он смотрел Ричардсу прямо в глаза в ожидании его ответа.

Уэсли не менялся в лице – он думал, наверное, не о том, что ответить молодому парижанину, а, скорее, о Лизе…, он смотрел на нее, как в последний раз, и будто поглощал ее любовь взглядом.

В какой-то момент он понял, что должен дать ответ, и тут он с въедливым сомнением в глазах повернул голову, показав этим, что готов принять совет от друзей. У каждого было свое мнение, и каждый боялся высказать его первым.

- Почему бы и нет…, - раздался тихий и немного боязливый голос Алексея.

- По-моему, он и вправду ее любит, капитан. – Произнесла Мария вслед за ним.

- Да. – Многозначительно вставил Ти Джи.

- Да! – Поддержал его Джерри.

- Зачастили сегодня с предложениями, - насмешливо подметил Андрей.

- Что-то мне подсказывает, это тот парень, который тебе нужен, Уэсли. – Произнес Уайт с едва заметной, скупой улыбкой.

- Да, капитан, соглашайся! – Уже сложно было разобрать, кто изрек какое слово; астронавты выкрикивали одобрительные реплики все громче и убедительней.

Когда они утихли, капитан обратил, наконец, взгляд на Джерома и, выдержав длинную паузу, задал ему вопрос, который считал наиболее важным:

- Что самое большее ты хочешь получить от нее? – И вслед за тем обратился к Кромешникову. – Я прошу вас, генерал-майор, дайте им еще час, чтобы он мог ответить мне и дождаться моего ответа.

- Это ты здорово придумал…, - озадаченно произнес Уайт. – Не уверен, что они согласятся.

- Должны согласиться. В противном случае, я не смогу им дать ответ.

- Ну что…, - нетерпеливо вымолвил Джерри, - теперь перерыв на один час?

- Да, и десять минут. – Ответил Джек.

У всех на глазах двое молодых покинули помещение, и вместо них появилась женщина средних лет, чуть полноватая и вместе с тем необычайно симпатичная. Это была Марина Андреевна Плутова.

- Да ну…, - со странным удивлением произнес Алексей. Он подплыл к монитору ближе, и тут его глаза воссияли звездным светом от радости. – Мама, привет! У меня все здорово, здоровье в порядке, настроение тоже! – Выпалил он на одном дыхании.

За минуту ожидания лицо его не изменилось ни на долю, он все так же радостно, с замиранием сердца смотрел на маму. Она все это время смотрела с экрана прямо ему в глаза, но не видела его, и от этого все сильнее выдавалось ее волнение.

- Привет, проказник! – Произнесла она с диким восторгом и тут же замерла в улыбке, глядя в объектив. – Надеюсь, что у тебя все хорошо. Я ведь про тебя ничего не знаю. Кое-что, конечно, по телевизору про вас показывают, но это бывает редко, а так хочется знать про тебя больше. Ты улетел так внезапно, сказал только два слова…

- Мам, я сам был в шоке. Мне почти ничего не объяснили. Можно сказать, просто взяли, посадили на корабль и запустили.

- Зато твоя мечта сбылась, да ведь?

- Да, похоже, сбылась…, - ответил Алексей и принял задумчивый вид. – У тебя новая прическа? Классно смотрится. – Произнес он, резко подняв интонацию.

- А я тут окрасилась недавно, мне такой темный нравится. Идет мне? – Марина Андреевна  сразу изменилась в лице, ненавязчиво позируя.

- Ммм… Да...! - Воскликнул Алексей, внезапно спохватившись. – Как там бабушка с дедушкой? Как у них здоровье? Ах, да…, - вдруг осенило его, - я же тебя не услышу.

- Бабушка с дедушкой за тебя переживают. У них все хорошо. Болеют, правда, опять, но зимой у них всегда… Так непривычно…, раньше когда уезжал из дома надолго, ты хотя бы письма писал, а теперь даже этого не получаем.

Межпланетная беседа проходила на редкость ровно, и окружающие удивлялись тому, как собеседники угадывали реплики друг друга – они будто спланировали разговор заранее.

- Да…, если бы здесь был Интернет… - Вздохнул Алексей.

- Лена звонила тебе – она звонила раз десять за последний месяц. Я не стала говорить, что ты в космосе – не поверит, наверное. Сказала ей, что ты в командировке.

- Клево. – Почти равнодушно произнес Алексей.

- Скучаешь хоть по дому…, по Земле?

- Конечно же, скучаю, мам. Бывает, здорово тоскую, недавно выпускной свой вспоминал… - Алексей все больше отводил взгляд, будто не зная, о чем еще сказать.

- Кстати, твои друзья тоже собирались приехать.

- Куда приехать? – Алексей недоуменно нахмурил бровь.

К тому моменту, когда он это сказал, в центре связи, помимо Марины Андреевны, было еще два человека… Спустя пару секунд, на него нахлынул сильнейший шквал эмоций, которых он не испытывал, пожалуй, с того момента, как покинул Землю. В большую комнату Центра управления полетами, словно одичалые кони, влетели два взрослых парня, снося всех и вся на своем пути.

- Пардон. – Произнес один, налетев на штатив с видеокамерой.

- Сколько вас тут… - Протянул другой, окинув взглядом репортеров, коих в помещении было очень много; все они сторонились камеры прямой связи, чтобы не привлекать внимания астронавтов.

- О, блин. Дикие перцы. – Тихо произнес Алексей, выкатив на лоб глаза. – Не может быть!

- Эй, Плуто! – Громко выпалил Тим, помахав перед собо. – Ты нас видишь?

- Ааа! – Поддержал его Гриша, так, что все операторы сделали шаг назад в испуге. Парни по привычке выкинули перед собой все конечности, на которые можно было не опираться, в знак приветствия.

- Что это за ненормальные? Кто их сюда пустил? – Спросил Кромешникова человек в сером костюме.

- Друзья нашего космонавта, я полагаю. – Ответил генерал.

- Здравствуйте! – Воскликнул Тим, заметив Марину Андреевну.

- Здравствуйте, ребята! Лешка вас нескоро услышит. Далеко очень, сигнал долго идет.

- Это кабздец, сколько тут железа. – Произнес Гриша, заторможено оглядывая центр связи.

- Здорова!!! – Крик Алексея пронесся по всем отсекам, содрогнув пыль в самых удаленных уголках. – Вы как сюда попали? – Под этим вопросом, скорее всего, подразумевался другой – “Кто вас пустил сюда?”

- Перец! Ты знаешь, что я хочу тебе оторвать? – Спросил его Тим с явной претензией на лице.

- Да, а я оторву второе. – Присоединился к нему Гриша.

- Только встретились на пару часов, двух дней не прошло – он уже в космос улетел. Я фигею.

- Блин, за эти два дня…, если б ты знал. – Начал оправдываться Алексей. – А тебя вообще с нами не было, ты тоже подлец. – Заявил он Грише.

- Ладно Шурик – он был с девушкой. Такую фиг где еще подцепишь! Так что, у него отмазка получше твоей. – В этот же момент произнес Тим.

- Ну не при маме же…, - пытался остановить его Алексей, но тут же вспомнил, что его не услышат, и удрученно махнул рукой.

- Короче, Леха, мы тут решили организовать новую команду безумных разрывателей. Наберем молодой состав и будем тренировать ребят.

- Да, точно, там такие бабки можно срубать...

- Ага, только нам нужен нормальный тренер по верхам, - продолжил Тим, - это только ты или Шура.

- Это клево. – Алексей опять улыбнулся во все лицо, воссияв обаянием. – Только название команды получше придумайте.

- Но этот негодяй еще из Москвы не вернулся. У него теперь там дама сердца.

- Да? Ну, наконец-то! А говорил, никуда не уедет из своей любимой дыры. Вот, это я понимаю, человек решил устроить свою судьбу. А у Славки как дела?

- Да, Шурик – молоток, москвичку себе подцепил. – Вставил Гриша, не теряя озорного настроя.

- Кстати, со Славкой тут беда… – Парни непроизвольно изменились в лице, удивившись, что кто-то из них вспомнил об этом. Они переглянулись с грустинкой, как бы споря в мыслях о том, кто обо всем расскажет Алексею.

- В общем, он сейчас в реанимации... – Сказал Тим, дыша с особой осторожностью.

- Как?! – Алексей уставился на них одичалым взглядом.

- …Он шел на работу, и на него пьяные уроды набросились. В семь утра, прикинь!

- Не может быть…, утром!? – По лицу Алексея было видно, каким ударом прошла по нему дурная новость. Взгляд потускнел, и дыхание замерло в необъяснимом страхе; в сердце вместе с досадой прокралось губительное, останавливающее кровь, волнение.

- Да все у него в порядке, пара переломов и сотряс. Вылечат. – Бросил Гриша и махнул рукой.

- Ну, все, товарищи, прерываем связь. – Кромешников начал как всегда деликатно намекать, что пора было ребятам уходить.

- Как прерываем? Мы еще не поговорили. – Возмутился Гриша.

- Вы израсходовали больше времени, чем вам отводилось. Господа, собирайтесь.

- Ладно. – Тим не стал спорить, он лишь прижал кулак к груди, как привык это делать в знак доверия, и серьезно, с проникновением произнес:

- В общем, Плуто, ты наш единственный и неповторимый космический герой, один на всю планету. Мы желаем тебе оставаться первым. Ты ведь хотел быть первым в чем-нибудь. Теперь твоя мечта сбылась. Оставайся собой, Леха, мы верим в тебя.

- Да, покажи этим марсианам, кто в космосе хозяин. – От Гриши, как обычно, долго ждать реплики не пришлось.

На этих словах они оба выпустили кулаки вперед, и Алексей сделал то же:

- Пока, перцы! Я вас тоже люблю! Пока, мам! Не скучай, я скоро вернусь.

- Леша, я скучаю, прилетай скорее. – Марина Андреевна улыбалась ему с теплой грустью в глазах.

Тим прикоснулся рукой к ее плечу, в знак постоянной поддержки. Трудно описать силу родственных и дружеских чувств Алексея, которые он испытал в эту секунду, он сохранил их в памяти, как бесценный луч света в густой и порой непроглядной тьме своей души. “Только потому, что у меня есть вы…, - мелькнуло у него в мыслях; когда их уже не было на экране, тут он поднял глаза выше и в который раз увидел манящую бесконечную звездную долину и замер в бессмысленном, беспробудном забвении перед ее величием - …нет, не только поэтому…”, - поправил он себя и обернулся к астронавтам.

- У тебя хорошие друзья. – Сказала ему Мария, ужимая хохот в сдавленной улыбке.

- Да уж, таких больше нету. – Подтвердил Алексей, отдаленно скопировав выражение ее лица.

- Возвращаемся к столу? – Тут же вставил Джерри, потирая ладони.

- Да, вернемся после и увидим, заслужит ли капитан наши поздравления. – Своей фразой Алан подвел итог разговора, и команда дружной цепочкой направилась в третий отсек, чтобы произнести следующий тост и перекусить. Уэсли остался в кабине еще на полчаса, он смотрел на экран в глубоких раздумьях с надеждой получить ответ.

Время шло, застолье продолжалось, постепенно превращаясь в обыкновенную пьянку…

- …Нет, господа, это не обыкновенная пьянка, это большая космическая попойка, - произнес Джерри в ответ на какую-то реплику Джо, - даже пилоты заливаются, посмотрите…, - он попытался приковать свой взгляд к Марии, пока она закатывалась неизвестно над чем, оставляя слезы смеха в воздухе.

- Мы заливаемся? – Возмутился Андрей, с трудом собирая слоги в слова. – Это разминка. У нас научная конференция. – На этом он вернулся к беседе с лейтенантом Вонгом. – Так как ты говоришь? Собирать частицы времени? Это же бред полный.

- …Я уверяю тебя, во времени можно передвигаться так же, как в пространстве, только средства совсем другие, - убежденно восклицал Вонг.

- Как? Каким образом? Время течет само по себе. Какое передвижение? Какая машина времени?

- А ты никогда не задумывался, что находится в черной дыре, там, за пределами грани Шварцшильда?

- Как тебе удалось? – Изумился Андрей.

- Что именно?

- Произнести эту фамилию.

- Черт с ним, ты слушай… Именно там время искажается настолько, что тебя за этой гранью может с равной вероятностью забросить в любую точку временнойоси.

- …Точнее, в бесконечно далекое будущее. Знаю я эту теорию. Никто не знает, что в этой дыре находится, и, скорее всего, нет из нее никакого другого выхода.

- А я уверен, что есть, - продолжал спорить Вонг.

- Может, еще есть версии? – Как всегда вовремя вступил полковник.

- У меня есть. – Тихо и несколько стеснительно отозвался Алексей.

- Да? И…?

- Я думаю, путешествия в будущее, и тем более, в прошлое, невозможны. Время, по-моему, это вообще выдуманная величина, и на самом деле его просто не существует. Есть движение только пространстве, а когда оно происходит, мы говорим, что время течет. А без этого движения ток времени незаметен.

- Вот, об этом я и говорил. – Резво подхватил Андрей.

- К тому же, если в будущем будет изобретена машина времени, то почему за всю историю человек ни разу не встречался с пришельцами из будущего? – Алексей решительно вступил в спор с офицерами, поскольку они затронули одну из его излюбленных тем.

- Какой разумный пришелец позволит себя рассекретить? – Ответил Вонг вопросом.

- Да, тут ты прав. Но, что касается черной дыры, по-моему, это просто очень маленький, но очень тяжелый кусок вещества, на который неизбежно падает все в галактике, и ничего за ним нет, кроме смерти.

- Я не знаю, для чего Бог создал черные дыры, - откуда ни возьмись, вступил Джерри, размахивая бутылкой над столом, - но явно не для того, чтобы в них кто-то умирал. Хе-хе.

- Стоп. Почему ты думаешь, что их создал Бог? – Андрей, внезапно задетый за живое, тут же ухватился за реплику Паркера.

- Да. – Подхватил Алексей после нерешительного раздумья.

- А отчего, по-вашему, светит Солнце и вращаются планеты? И кто сотворил жизнь на Земле? – Паркер тоже был весьма скор на ответы.

- Она сама образовалась… из простейших форм, за счет эволюции. – Ответил Алексей, ничуть не смутившись.

- Знаешь, насколько мала вероятность этого события?

- Насколько?

- Один к двадцати миллионам! – Джерри спорил, все больше поднимая тон. – Это все равно, что потрясти коробку с радиодеталями и получить телевизор.

- А что если взять двадцать миллионов таких коробок? Какова будет вероятность? В одной галактике миллиарды солнечных систем, десятки миллиардов планет, дальше посчитайте… - Алексей вдруг почувствовал, что сразу вырвался вперед в споре, но Джерри не мог отступить, во-первых, потому что был убежден в своей правоте, во-вторых, потому, что не мог как следует внимать оппоненту.

- А кто всем этим управляет? Бог решает, где появится жизнь и когда она прервется.

- Сколько можно тащить за собой эту глупую и скучную религию? – Не дав ему договорить, выпалил Андрей.

- Ну, так нельзя говорить, - поучительно и строго поправил его Алексей, - все-таки половина человечества в это верит.

- Но ты не разделяешь эту веру?

- Нет.

- Почему? – Воскликнул Джерри.

- Много причин… - Алексей отвечал по-прежнему спокойно.

- Назови хотя бы одну.

- Ну, например, в кого верили три тысячи лет назад? Греки верили в богов Олимпа. Уже в средние века их вера называлась обычной мифологией – фикцией, все знали, что язычество – это бред, зато верили в ведьм и драконов, теперь мы смеемся над их верой; а через сто лет, поверь мне, будут смеяться над нашей. Люди придумывают богов, когда чего-то не понимают в природе. Древние греки думали, что молнии кидает с неба Зевс, а мы думаем, что вселенная сотворена Богом – потому что еще не знаем правды, наша наука до этого пока не дошла.

- А еще? Будешь рассказывать, сколько в мире несправедливости, сколько войн и страданий? – Джерри по-прежнему ловко находил, за что ухватиться. – Это все человек сам себе приносит – слишком много Бог дал ему свободы.

- Я и не собирался об этом.

- А о чем?

- Как можно делать выводы о том, как сотворена вселенная, если мы не выходили даже за пределы своей солнечной системы?

Джерри всерьез задумался над тем, что сказать в ответ.

- Не ожидала, Лео. – Произнесла вдруг лейтенант Хо.

- Чего не ожидала? – Спросил Алексей.

- Ты и впрямь не веришь в Бога?

- Я верю в другого Бога – того, который внутри нас. По-моему, все лучшее, доброе в человеке – это и есть Бог. Если есть добро, значит, Он есть.

- Да…, тут я, наверное, с тобой соглашусь. – Произнесла Ляо и пронесла кисть руки через свои густые, длинные волосы.

- Нет. – Раздался строгий и неожиданный голос Джо. Вся команда, даже те, кто не участвовал в споре, устремили взгляд на него. – Вы просто еще не приняли Христа.

- Чего? – Возмущенно протянул Андрей.

- Вы все поверите, когда сами с ним столкнетесь.

- Иегова? – Спросил пилот с прикрытой, ненавязчивой усмешкой.

- Бог владеет нашими судьбами, верите вы в него или нет. – Произнес Джо, подведя этим итог. Офицеры с умным молчанием обдумывали его неожиданную реплику. – И когда вы чудом избежите гибели, как это было с майором Брэем, тогда почувствуете, что Он, - тут Джо по привычке указал пальцем вверх, - есть.

- Отставить, бойцы. Довольно сотрясать воздух. – Уайт мастерски пресек бессмысленный спор и демонстративно поднял бутылек для нового тоста. – Тост за удачу. Больше у нас такой возможности не будет, поэтому прошу сейчас поднять бокалы. – Вслед за ним вся команда выстроилась вокруг стола для того, чтобы выслушать его. Серьезный разговор навел на них серьезный настрой и готовность внимательно слушать. – Напомню, что до решающего момента нашей экспедиции, ради которого мы и совершили столь долгий полет, осталось тринадцать дней. Всего тринадцать дней, а выпить мы больше не сможем. – На этой неожиданной шутке он широко, по-настоящему улыбнулся, пожалуй, в первый раз за время полета, затем заметил то же на лицах товарищей. – Пусть удача будет с нами, когда она нам так нужна. – Судя по лицам, команда ожидала чего-то еще. Полковник чуть пожал плечами, дав понять, что речь его окончена, офицеры протянули руки к той самой точке, где традиционно встречались их “бокалы”.

- За удачу! – Громко повторил Джерри.

- За удачу. – Произнес вслед за ним Алексей.

- За удачу. За удачу… - Проследовали реплики товарищей.

В этот самый момент команда была сплоченной, как никогда ранее; эти люди уже пережили достаточно, чтобы оценить друг друга по достоинству, и короткие споры были лишь совместным развлечением. Они знали, что им еще предстояли трудные испытания, но даже не представляли, насколько трудные…

По прошествии часа, команда вновь собралась в кабине пилотов за спиной Уэсли Ричардса, чтобы узреть развязку. Капитан не выдавал своего волнения даже движениями глаз, но вместе с тем ни для кого не заметно перебирал пальцами, больше всего он боялся, что детям не дадут возможности ответить. Но, к всеобщему облегчению, молодая парочка вновь появилась на экране.

Джерри подобрался к Алексею украдкой и шепнул на ухо:

- Не помнишь, что он у него спросил?

- Самое большее, что он рассчитывает получить от нее. – Так же тихо ответил Плутов.

Уэсли, к своему удивлению, не застал парня врасплох. Джером вновь посмотрел в глаза своей любимой, затем на ее отца, чье изображение пятнадцатиминутной давности осталось на экране центра связи, и, поймав себя в точке полного спокойствия и уверенности, дал решительный ответ:

- Больше всего я хочу маленькую дочку, похожую на нее.

Уэсли чуть нахмурил брови, прикрыв рот кулаком. Глядя на экран, он чувствовал напряжение Джерома, Лизы и всего экипажа позади. После короткого, решительного заключения его лицо снова приняло привычный, добрый вид, и, набрав побольше воздуха через дрожащие от сердечного ритма дыхательные пути, он произнес почти расслабленно:

- Ну что ж, думаю, я могу поздравить своего зятя.

От криков за его спиной, казалось, сотряслась вся верхняя палуба; товарищи набросились на него, словно на футболиста, забившего решающий гол. Лиза и Уэсли Ричардс смотрели друг на друга тепло и открыто, как никогда; они были прикованы друг к другу на космическом расстоянии и не могли оторвать взгляда; непонятным предчувствием девушка знала ответ отца, от счастья в груди расширялось дыхание, сердце отбивало победный, стремительный ритм жизни, блеск слезинок накапливался на веках, а в сердце – неутомимое желание скорей соприкоснуться и удержать друг друга в объятиях.

- За Уэсли! – Громко и твердо выкрикнул Алан, подняв бутылку над головой.

- За капитана! – Произнесла команда хором. С момента окончания сеанса связи прошло полчаса, и банкет продолжился с новой силой. Эластичные сосуды снова глухо столкнулись над столом, с этого момента на каждом тосте Джерри считал за правило озвучить это действие словом “Дзыннь”.

- Ты сам то веришь, Уэсли, что выдал дочь замуж? – Задал вопрос Уайт, когда “звон” и возгласы утихли.

- Не знаю…, наверное, еще нет, - ответил Уэсли, прилипнув к стене, - но уж точно скажу, что пока не жалею. Сейчас я далеко и не могу о ней позаботиться, в любом случае, я ей доверяю, я знаю, она не выскочит, за кого попало.

- Хе, конечно, нет. – Вставил Джек с усмешкой.

- Скажите, полковник, - у нескольких человек возник один и тот же вопрос, но Ляо задала его первой, - почему к вам сегодня никто не пришел?

- Почему? – Уайт откинулся на спинку кресла, сложил ладони у живота и задумчиво приклонил голову. – Может быть, некому ко мне приходить... – это был вопрос, с которым он обратился сам к себе.

- Не может быть. – Сказал Ти Джи удивленно и даже немного возмущенно. – А семья? Близкие…?

- У меня есть семья…, и есть близкие. – Уайт смотрел куда-то вдаль, прямо перед собой, все так же задумчиво и серьезно. Меньше всего на свете он любил жаловаться или просто изливаться – вести откровенные разговоры, но теперь это его не пугало. Глядя в их открытые, блестящие глаза, готовые поверить во что угодно, он видел что-то новое и свежее, что не являлось ему раньше. Он долгое время собирал эту команду, чтобы научить выживать, но лишь теперь понял, что не только он учил их жизни, но и они научили его. – Похоже, все близкие сейчас со мной… - После его слов что-то резко изменилось, как будто гром грянул, или, наоборот, исчезли грозовые тучи, и вышло Солнце, и дышать сразу стало легче; никто не произнес ни слова, этот дух доверия возник сам по себе. – Взрослейте, ребята, решительность, уверенность и стойкость – нам необходимы. – Полковник улыбнулся опять и в три глотка осушил свой бутылек.


Так прошел вечер на борту космического челнока Прометей-1. Шампанское, всем на удивление, закончилось, силы и бодрость подходили к концу, команда разбилась на несколько маленьких компаний, где-то совсем трезвых, где-то слегка подвыпивших, где-то уже уснувших. Мария с Ляо уединились в криогенном отсеке за разговором, к участию в котором более никто не был допущен; Джерри спал мертвым сном, в то время как из памяти его стирались фрагменты прошедшей вечеринки, Джо лежал рядом и тупо смотрел на стену перед собой; Ти Джи и Алан заняли отсек полезного груза и, возможно, тоже спали, прямо на шлюпке; Уайт и Ричардс вели интеллигентную беседу за бокалом виски в третьем отсеке, а подполковник Лобков с Алексеем остались на верхней палубе – на местах пилотов…

- …А все-таки, Леха, не по себе как-то. Вроде бы говорим все на одном языке, но все равно я чувствую, что никакого общего языка найти с ними не могу.

- Что так?

- Да не знаю, странные они какие-то, эти американцы…, как дети… И какие-то чересчур…, слишком чувствительные, что ли, наивные, - Андрей с усилием разминал воздух пальцами, отыскивая в голове подходящее описание, - нет, не совсем…

- Сентиментальные? Пафосные?

- Да, да!

- Есть немного. Мне тоже не особо нравится, когда философствуют над тем, что и так проще пареной репы.

- По-моему, таким людям нельзя летать в космос – они слишком безответственные и несерьезные, да и ума маловато.

- Ладно, это уж слишком, - начал заступаться Алексей.

- Нет, правда, они твердолобые. Один этот негр, Джерри Паркер, чего стоит. Постоянно треплется. Пусть по физике у него пятерка, зато смекалки никакой. Мы с тобой от природы находчивые – настоящие инженеры, а они все зубрилы, ботаники.

- Нет, по-моему, нельзя всех так под одну гребенку затаскивать. Они разные, как и мы, и, я уверен, многие вещи понимают гораздо лучше нас.

- Какие?

- …Касаемо отношений между людьми. У них меньше комплексов…

- Меньше стыда. – Этой фразой Андрей напрочь исковеркал мысль Алексея.

- Да нет же. – Почти вскричал Алексей. - Это свобода, которая у них в крови и которой нам не хватает. И патриотизм в придачу.

- Посмотри, Леха, и рассуди сам… Этот проект подготовили целиком наши специалисты, а эти нахлебники появились, как всегда, откуда ни возьмись, как будто без них не обошлось бы. Как это возможно, чтобы русские ступили на Марс первыми и без них! – Вставил пилот саркастически. – Они постоянно суют нос в наши дела и вообще повсюду. – Андрей набирал обороты все быстрее и, казалось, был уже невменяем. – Это ведь они начали спаивать нашу страну, ты что думал? Это давно разработанный план – пустить в Россию волной алкоголь, табак и наркотики. Посмотри на нас, мы последние сознательные люди в загубленной нации… и уже спиваемся. Как тебе? Пройдет время, и они поглотят нас целиком, а потом и весь мир.

- Причем тут американцы? Мы сами себя отлично спаиваем.

- …Нет, ты видел, что они творят на Ближнем Востоке? Потом эти проклятые моджахеды дают им сдачи, еще и на других срываются. Весь мир в страхе. Да если наш президент им слово против скажет, война же начнется.

- Андрей, я, пожалуй, спать пойду. Не могу больше. – Алексею было с каждой минутой все труднее выслушивать апокалиптические бредни подполковника – голова и так была забита мыслями под завязку.

- Ну иди, мы еще поговорим. – Свое последнее слово Андрей произнес, когда Алексей уже уплывал от него по коридору, спустя минуту подполковник уже крепко спал в своем кресле. В этот день он, определенно, перебрал с алкоголем.

Вообще говоря, на Земле он делал много такого, что не положено космонавтам: курение нередко помогало ему избавиться от стресса и попросту расслабиться, и при этом он почти не курил табак, а предпочитал нечто более забористое. В студенческие годы он был настоящим разгильдяем: напиться и подраться было для него даже не традицией, а, скорее, повседневным развлечением. При всем этом, практически не уделяя времени учебе, он умудрялся сдавать экзамены лучше всех в группе, на полученный им в Московском Авиационном Институте красный диплом его лучшие друзья смотрели, выкатив глаза. Но что-то повернулось в нем, стоило ему начать службу по контракту в ВВС: внезапное осознание собственной несостоятельности заставило его пересмотреть свою жизненную позицию, и совершенно спонтанный выбор карьеры обернулся для него встречей со своим призванием.

Что касается характера Андрея – он был и впрямь тяжелым, но не настолько, как казалось на первый взгляд. Порой в разговоре он выглядел безрадостным, угрюмым ворчуном, но это было лишь той частью его характера, которую он чаще всего показывал, и при этом он отчетливо понимал, сколь недоброе впечатление создавал о себе, и от этого сам испытывал жуткий дискомфорт. Все дело в том, что в его нраве совмещались две довольно безобидные по отдельности привычки: во всем сомневаться и изливать свои размышления окружающим, но вместе они давали абсолютно неприглядный, часто негативный эффект.

Алексей поспешил уйти от их никому не нужного спора, не потому, что был категорически не согласен с подполковником – просто ему не хотелось напрягать лишний раз нервную систему. А ведь он думал о том же не меньше, только немного иначе, не так, как Андрей – привязывая ко всему национальную принадлежность. Разместившись в своем ложе и тут же ощутив, как сон накатывал на него бесшумной, теплой лавиной, он, как всегда, начал размышлять. Тяжелые паразитические мысли, которые навеял ему разговор с Андреем, разумеется, не оставили его сразу. Крепче всего в голове его засела мысль о войне, он закрывал глаза, и тут с ним происходило что-то невыразимое: жуткие крики человеческих страданий раздавались внутри и наводили страх. Он представлял, как поверхность земного геоида осыпается градом ядерных ракет и сияет кроваво-розовым оттенком, как животные в дикой саванне разбегаются в страхе, пряча детенышей от испепеляющего взора человека. “Сколько мы еще протянем?” – Спрашивал он себя.

Крики продолжались, но Алексей не стонал, не бился в истерике, он слушал их спокойно, зная, что мог усмирить их – просто подумав о чем-то другом. “Довольно, не думай об этом больше, - сказал он себе, - скоро момент истины, которого ты ждал…” И тут буквально за несколько секунд все мысли покинули его, он лежал с открытыми глазами и не думал ни о чем, сознание понемногу очищалось, накрываясь сном.

Но вдруг он вспомнил о своих друзьях…, точнее, об одном из них…, и глаза его с силой распахнулись: “Славка, как же так могло получиться? Прямо утром, этого не может быть! Ранним зимним утром! Как они могли?! Ведь утром нельзя…” Тот факт, что его любимое и, казалось, неприкасаемое время дня было осквернено, не давал ему покоя. Ведь теперь и утром он не мог чувствовать себя спокойно на улицах города. Он продолжал думать о друзьях… Он так хотел увидеть всех их вновь, но не хотел возвращаться на Землю. Почему? Что влекло его в этой далекой звездной глубине? Может быть, это была наивная детская мечта, может быть, самовлюбленность, но его вера в свою космическую сущность никогда не покидала его.

Он видел своих напарников – астронавтов с Земли, видел их ностальгию и ощущал себя не в своей тарелке. Каждый из них мечтал прославить свою страну и сам прославиться на весь мир и вернуться скорее домой. У Алексея тоже были мечты, но они казались ему во многом невыполнимыми, а когда вдруг одна из них осуществилась…, он как будто даже не почувствовал изменения. Космос уже не был для него чем-то далеким, недосягаемым и фантастическим. Может быть, это не все, о чем он мечтал всю свою жизнь? В чем же тогда смысл его жизни?

Он думал о друзьях… Смысл есть – в этом он был уверен, это аксиома, так же, как и отсутствие Творца и бесконечность вселенной, и вообще, эти три догмы в его собственной теории бытия были эквивалентны. Оставалось еще кое-что важное, чего ему в жизни всегда не хватало.

Пока он продолжал думать о друзьях, люк криогенного отсека открылся, и из него раздался веселый, чуть придурковатый, но, как всегда, загадочный женский смех.

- Лео! – Вскричала Ляо Йонг и буквально кинулась к нему в объятия.

- Вот кто нам нужен. – Сказала Мария, улыбаясь, и легла с ним рядом.

- Скажи нам, Лео, а ты влюблен?

- Да, конечно. – Тут же ответил Алексей без всяких раздумий.

- Да? И в кого же?

Этот вопрос был уже куда сложнее. Алексей задумался.

- Ну…? – Торопила его Мария.

- Не знаю…, - сам себе удивившись, ответил Алексей.

- То есть? – Ляо недоумевала.

- Я правда не знаю, в кого. Я лишь чувствую, что влюблен. – Алексей как будто в очередной раз сделал для самого себя одно и то же открытие. – Наверное, я ее еще не встретил, но она есть, я точно знаю.

- Ну ты даешь, Ромео. – Мария не собиралась копаться в его никому не понятном внутреннем мире.

- Сорри. – Алексею вдруг стало стыдно из-за того, что он выкинул столь открытым и, к тому же, не совсем трезвым людям никому кроме него не нужный груз.

Ляо безнадежно, с пониманием вздохнула.

- Леша, - начала говорить Мария.

- Да…

Она не стала больше ничего говорить, а лишь закрыла свои томные от опьянения глаза, слегка разомкнула губы и одарила Алексея нежным, дурманящим поцелуем.

Нет, это вовсе не то, о чем он мечтал, но, пожалуй, именно этого ему как раз не хватало в тот момент. Тяжелые, угнетающие мысли покинули его в один миг, и в душе наступило умиротворение. Девушки легли по разные стороны от него, сложив головы ему на грудь, он, в свою очередь, обнял каждую и, наконец, почувствовал приятную слабость в своем теле.

Хорошие напарники и верные друзья, они уснули втроем в приглушенном свете дневных ламп, а все прочее, все проблемы, тяжелые мысли и волнения можно было отложить на потом.

Глава XII

19 июня 2005 года, 11 часов, 50 минут уральского времени, город Новый Звездный, Космическая академия, главный учебный корпус.

Летняя сессия в разгаре, Солнце практически в зените… Белыми слепящими лучами оно било в окна аудитории, отсвечивая от исписанной мелом доски и отражаясь солнечными зайчиками от наручных часов, очков и графина с водой на столе у преподавателя. Строгим, всепроникающим взглядом он осматривал студентов и, казалось, видел каждого насквозь. Тихий скрип шариковых ручек и редкое покашливание не могли скрыть шорох шпаргалок под партами, по вдумчивым и озабоченным лицам студентов была видна серьезность их намерений, но это не прибавляло им знаний, и кое-кому приходилось идти на жульничество, чтобы хоть как-то отстоять себя перед преподавателем.

За стенами комнаты взволнованно копошились неугомонные первокурсники в ожидании своей очереди. Кто-то уже с беззаботной радостью делился впечатлениями о том, как обманул сверхбдительного и неподкупного доцента, кто-то крыл его матом, на чем свет стоял, кто-то просто сидел, с грустью потупив голову, а остальным все это еще предстояло. Один из них, невысокий темненый паренек, все никак не мог найти себе места – он торопливо передвигался из стороны в сторону, перебирая пальцами на руках, и наговаривал, как речитатив, одну теорему за другой, при этом постоянно сбиваясь и путаясь в словах:

- Оля, напомни мне еще раз формулу Стокса, пожалуйста! – Быстро пробарабанил он.

- Ромка, сколько можно? – Ответила высокая, симпатичная девушка в строгом сером костюме. – Успокойся и не нервируй.

- Прости, Оленька, я больше не буду. – Сказал он, сентиментально подсластив взгляд, и обнял ее за талию. – Кто там сдает? – Вновь оживился он и наклонился к замочной скважине.

- О, боже мой, - вздохнула Оля, подняв глаза с недовольством, - наш матерый танцор!

Роман стоял, наклонившись, перед дверью и пытался увидеть лицо преподавателя, пока тот принимал экзамен у Алексея Плутова.

- Ну, так почему же, когда мы говорим о сходимости этих рядов, мы употребляем термин “круг сходимости”?

Алексей напряженно молчал. Ответ казался ему таким далеким, и все же он не терял надежды отыскать его в той куче знаний, что набилась в его голову за прошедший семестр. Ответ всплыл, как всегда, неожиданно, откуда ни возьмись; Алексей вскинул указательный палец и, торжествуя, произнес:

- Потому что это ряды комплексных чисел, а их область сходимости характеризуется абсолютной величиной комплексного числа, то есть радиусом круга!

- Давай зачетку. – Удовлетворенно и серьезно произнес преподаватель.

Алексей не успел порадоваться, как его внимание привлек его товарищ, сидевший за последней партой – крепкий, смуглый парень с красивыми, умными глазами, под стать типичному кавказскому инженеру. Он лишь поднял руку и поднес  кулак к щеке, выставив мизинец. Алексей утвердительно кивнул в ответ, так, чтобы доцент этого не заметил.

Дверь аудитории бесшумно открылась, голоса в коридоре при этом приутихли…, Алексей ритмично перешагнул через порог, высоко подняв колено и пустив по телу волну. Едва успел он закрыть за собой дверь, как толпа одногруппников выстроилась вокруг него сплоченной кучкой. Рома торжественно раскрыл объятья в полной готовности наброситься на него с поздравлениями, Оля, недолго думая, скомандовала:

- Три, четыре…

… И вся группа громко проголосила вместе с ней:

- С Днем Рожденья!

От их синхронного, но разнотонального крика содрогнулись окна в коридоре, а вместе с ними – футуристически заумные картины на стенах и даже стакан с водой у преподавателя на столе. Он с удивлением, недоверчиво посмотрел на дверь, в его глазах ярко выражалось одно лишь заключение: “Ненормальные…”

- Ну что, где следующий? Персонально что ли приглашать? – Он с ожиданием смотрел на дверь, поглаживая щетину на округлом, массивном подбородке.

- Давай, Ромка, иди. – Оля подтолкнула Романа, заметив, что тот напрочь забылся, придумывая, что сказать своему другу в качестве пожеланий.

- Хорошо, хорошо. Иду. Парень, - он вновь остановил взгляд на Алексее, - с тобой я еще не закончил.

 - Я знаю, закончи сперва с матаном. – Ответил Алексей и пожелал ему удачи своей теплой дружеской улыбкой.

- Юсупов. – Доцент произнес фамилию студента, словно приговор. Смуглый паренек в сером костюме неторопливо вышел из-за парты и устроился с ним рядом.

- Похоже, Мурат пошел сдавать. Лекции мне! – Изрек Алексей, точно приказ, и отошел от аудитории на безопасное расстояние.

- Ты что, даже подарок не посмотришь? – Спросила голубоглазая девочка со светлыми, как недоспелая пшеница, волосами и протянула ему голубой подарочный пакетик. – Это тебе. – На этих словах глаза ее загорелись, как у ребенка, даже как у щенка, ей не хватало только хвостика, чтобы им вилять.

- Я… - Алексей не мог думать над заданным вопросом, потому что как никогда волновался за товарища, – должен помочь Мурату.

- У него седьмой билет. – Сказал высокий парень, согнувшийся почти вдвое перед замочной скважиной.

- Отлично! Я его, кажется, помню. – Алексей торопливо перебрал все мелкие вещи, лежавшие в кармане его широких штанов, и вынул оттуда мобильный телефон.

Мурат сидел в полупрофиль к доценту, так, чтобы тот не заметил гарнитуры от сотового телефона в его левом ухе. Не меняя положения тела, он поднял свой билет правой рукой и громко и отчетливо, словно лозунг, произнес:

- Частные производные. Дифференцируемость функции нескольких переменных. Теоремы о необходимых условиях дифференцируемости.

- Да, да, я знаю. – Монотонно говорил Алексей себе под нос, перелистывая страницы конспекта, который дала ему Рита. – Так, слушай, - он приложил телефон к щеке и приготовился зачитывать теорию. Неизвестно, по какой причине, он не смог отыскать нужную тему в конспекте, и начал диктовать по памяти, - итак…, возьмем функцию двух переменных z, равную f от x, y, возьмем приращение по x, тогда частное приращение функции будет дельта z, равное f от x плюс дельта x, y минус f от x, y… - Алексей говорил, не останавливаясь, он диктовал медленно, чтобы Мурат успевал понимать его и повторять. Но почему-то его друг молчал.

Он написал формулы на листке, и преподавателю этого хватило:

- Ладно, я вижу, что ты знаешь. Лучше ответь мне на такой вопрос... Допустим, у нас есть объемное тело, плотность которого задана функцией. Как мы будем искать его центр тяжести?

- Подвесим на веревочке. – Ответил Мурат, не раздумывая. Глаза доцента при этом округлились, как пятирублевые монеты. То же самое произошло и с Алексеем, все умные мысли в миг покинули его, от услышанного волосы по одному вставали дыбом.

- Что? – Спросил преподаватель тихо и с опаской.

- Что? – С секундным отставанием подхватил Алексей.

- А почему нет? Вот посмотрите, когда мы подвесим тело за одну точку, оно повиснет таким образом, что продолжение нити будет проходить через центр тяжести. – Мурат не собирался отступать, не смотря ни на что. – Потом подвесим его за другую точку и тоже получим прямую, которой принадлежит центр тяжести. Найдем точку пересечения двух полученных прямых – в ней и будет центр тяжести.

На этот раз преподаватель задумался ни на шутку.

- Да, - тянул он озадаченно. – Значит так, ладно…, только за изобретение и за чувство юмора. Посмотрим, как ты решил примеры, и, если все правильно, получишь четверку.

- Я хочу пять! – На этих его словах Рома, сидевший рядом, прикрыл лицо ладонью от стыда и волнения.

- Ну ты наглец. Показывай. – Доцент отобрал у Мурата его листок и начал со строгим видом проверять.


Полтора часа прошло, и судьба студентов была уже решена, четверка новоиспеченных второкурсников бодро шагала по широким ступеням главного учебного корпуса, на которых в этот жаркий летний день народу было не меньше, чем на День космонавтики.

- Вот мы практически и на втором курсе. – Произнесла Рита с умиротворенной улыбкой закрывая свою сияющую пятерками зачетку. – Давайте здесь присядем. – И трое парней бросили свои пустые ранцы и папки на ступеньки, чтобы присесть и отдохнуть под приветливым летним солнцем после трудного экзамена.

Рита села между Ромой и Алексеем и расплылась в безмятежности у них на плечах.

- Нет, вы видели, как я с ним отчаянно сражался? Почему он мне не поставил пятерку. – Восклицал Мурат с легким акцентом, поднимая руку вместе с голосом на каждом третьем слоге. – Если б он только проник ко мне в голову, он бы понял, что я знаю куда больше этих отличников.

- Вот об этом он точно не думает, - начал объяснять Алексей. – Какое ему дело до личности одного студента? У него их больше сотни. Он вообще больше десяти пятерок на поток не ставит, предела уже достигли.

- ЭЭЭ! – Протянул Мурат возмущенно. – Мне эта пятерка больше всех нужна. Мог бы хоть прислушаться к моей проблеме.

- Глобальные интересы всегда ставятся выше личностных. – Подытожил Алексей.

- Глобально сказал, - произнес Рома в унисон с ним.

- Да, да. Вот, например, тебе надо очистить комнату от насекомых, и ты травишь всех – тебе на их личность наплевать. А если правительство, скажем, захочет выселить из страны всех граждан других национальностей, ему не будет дела до твоих проблем, хоть ты, может быть, самый достойный человек в стране.

Мурат всерьез призадумался над словами Алексея. Но и на этот раз ему было, что сказать в ответ:

- Да, но какой-нибудь жук, которого я хотел отравить – “самый достойный” – заразит главу правительства, и всем глобальным планам конец.

Его домыслы заставили Алексея задуматься, этот парень с Кавказа, его первый друг в академии, нередко закладывал в его голову нестандартные, неожиданные и весьма умные суждения, заставлявшие пересматривать, казалось бы, очевидные решения.

- По-моему, тебе еще повезло. – Подметил Рома. – А вот мне с тройкой совсем не по себе. Хотя, с другой стороны, что расстраиваться, правильно? У меня все равно не может быть стипендии. – Роман по своему обыкновению никогда не находился в упадке дольше десяти минут, особенно когда видел то, что поднимало его дух сильнее всего… - Привет, Таня! Привет, Алина!

Две стройные красотки грациозно шагали в мини-юбках вдоль зеленого сквера, сверкая безупречно подтянутыми, аппетитными ножками на солнце. Услышав знакомый голос, юные леди тут же обратили сверкающие, манящие взгляды на того самого парня, которого знали практически все девушки на факультете:

- Рома, привет! Как дела? – Прокричала Алина издалека, не останавливаясь и лишь слегка повернувшись.

- Я чувствую, что прекрасно! – Ответил он, помахав им рукой, и проследил, как их глаза загорелись природной жаждой мужского восхищения.

- Вечером увидимся. – Крикнула напоследок Алина и, взяв подругу под ручку, усиленно виляя подтянутой мягкой частью, направилась к толпе своих одногруппников.

- Кто это такие? – Спросил Мурат, глядя им вслед, как голодная собака на сочный бифштекс.

- Это, - ответил Рома с видом настоящего мачо, - дамочки с систем жизнеобеспечения.

- Если такие будут обеспечивать нашу жизнь в космосе, я с удовольствием полечу… - произнес Мурат.

- Дураки вы все, – вдруг заявила Рита, - вас девчонки за нос водят, а вы ведетесь.

- Кто ведется? – Тут же вспылил Мурат. – Я сам их куда хочешь, заведу.

- Да? Удачи. – Произнес Рома саркастически и похлопал его по плечу.

- Вот посмотрите на Лешу. Ему хоть бы что. – Рита еще плотнее прижалась к Алексею и посмотрела на него влюбленным взглядом.

- Ага, я даже отсюда вижу, как у него напряглись штаны. – Прошептал Рома Мурату сквозь смех. Алексей поддержал его своим лукавым взглядом с загадочной ухмылкой.

- Что мы здесь сидим? Давайте погуляем по городу. – Предложил Алексей друзьям.

- Леха, я сейчас не могу – я тут должен дождаться девчонок, - ответил Рома, - вечером в общаге встретимся и отпразднуем, о’кей?

- Ладно, без проблем. Мурат, ты с нами?

- Неет, - протянул Мурат, лукаво прищурив глаза, - я тоже хочу девчонок дождаться.

- Ты ж их не знаешь.

- Ну и что? Познакомлюсь.

- И что, нам вдвоем гулять? – Спросил Алексей с недовольством.

- Давай погуляем вдвоем. – Сказала Рита и взяла Алексея под руку.

- Хорошо, но вечером я вас жду. – Выставил Алексей, как приказ.

- Есть, сэр! – Крикнул Рома командным голосом, приложив ладонь к прикрытой другой ладонью голове.

На этом они и расстались, Алексей рванул вниз, чтобы перепрыгнуть через ступеньки, но Рита тут же схватила его за руку и пресекла его действие:

- Постой, не торопись так.

- Ладно, куда пойдем? – Спросил он, полный энергии и задора.

- Давай вдоль проспекта. Поболтаем.

- А может быть, в лес?

- Нет, Лешка, давай в другой раз.

- Ну ладно, тогда в твой день рождения, я буду за тебя решать. – Произнес он в доброй улыбке, и двое счастливых чуть ли не в припрыжку устремились прочь от университетского крыльца.


Так начался очередной летний день в городе Звездном в Уральских горах. Весь город, студенты и природа радовались сияющему солнечному шару, который поднялся так высоко, что даже тень от главного корпуса академии – одного из самых высоких зданий, едва выступала за его бетонными стенами, а ведь еще утром она тянулась через весь сквер, доставая шпилем до проспекта. И все вокруг него двигалось, все менялось, жизнь кипела, точно в муравейнике. Небо над городом было чистым и спокойным, как горное озеро, а воздух – почти неподвижным и вместе с тем удивительно свежим, и лишь где-то далеко к северу, в густых хвойных и смешанных лесах вился тревожный ветер, пропитанный запахом дождя, вздымая увядшие листья к верхушкам деревьев и подгоняя гигантскую грязно-мраморную дождевую тучу.

Горная речка, спускавшаяся прямо из леса, из чистого озера, протекала практически через центр города, змейкой огибая дома и мосты и распространяя прохладную свежесть вдоль каменистых, порой крутых, заросших многолетними кустарниками берегов. Рита и Алексей сидели на низкой деревянной скамейке посреди источенных водой валунов и тихо попивали шампанское с соком из пластиковых стаканчиков.

- Это же как надо ненавидеть свой собственный дом, чтобы так с ним обращаться? Ты только посмотри. – Алексей смотрел на кучу разноцветного мусора, лежавшую прямо около воды под обвисшей, раскидистой ивой.

- Да ладно тебе, Лешка, люди такие, и нас не переделать. – Почти не думая, ответила Рита.

- Нет, на самом деле…, почему человек разрушает все, к чему прикасается? – Недовольство все сильнее проникало в его нутро.

- Просто не всем это так важно, как тебе.

- Но почему?

- Лешенька, сегодня твой день рождения, ты должен веселиться. – Произнесла Рита по слогам, точно указание.

- Я знаю… - резко отбился Алексей, он будто хотел сказать что-то еще, но не сумел.

- Так…, тут скрывается что-то еще. Что случилось, признавайся.

- Ничего, - ответил Алексей, запнувшись на втором слоге.

- Нет, скажи! Тебя что-то расстраивает. Ты какой-то раздраженный.

Алексей поднял глаза к противоположному берегу, затем чуть выше – к небу. Он по-прежнему молчал, но не потому, что не хотел отвечать, а потому, что думал, с чего начать и как лучше ответить:

- Ну…, знаешь…, - начал говорить он, переламывая и разминая стаканчик в руке, - в детстве я ничем не занимался…

- Как это?

- Не занимался спортом или танцами, не рисовал, не пел, не играл на инструментах, а классе в десятом спросил себя: “почему?”

- И? – Рита с полной серьезностью слушала его откровение, внимательно рассматривая его губы.

- Я вдруг почувствовал сильную потребность в самовыражении, захотелось сразу всего. Я начал заниматься брэйком, писать стихи, играть на школьной сцене, в учебе я всегда был впереди, хотелось успеть сразу все. А главное…, - Алексей будто читал со шпаргалки, написанной прямо на облаке, - запомниться людям… и самому себе чем-то особенным, чего никто никогда не делал, и сделать это в молодости, чтобы как бы увенчать ее этим, совершить нечто незабываемое до совершеннолетия. – Он сделал паузу, с тем, чтобы еще раз сфотографировать и запомнить все то, что так его терзало. – Я никогда не думал, что именно, считал, что ответ сам придет вовремя. И вот теперь мне восемнадцать, а я по-прежнему самый обычный человек, живу в общежитии в маленьком городке на Урале, и никто обо мне не знает.

- Леха, – Рита говорила вполголоса ему на ухо, будто пыталась пробудить ото сна, – ты необычный. Я тебе скажу, ты самый неординарный человек, которого я знаю. И я не понимаю этих глупостей, из-за которых ты так переживаешь. У тебя еще все впереди, как ты можешь в своем возрасте париться о таких вещах? Ты еще горы свернешь, я же знаю.

- Думаешь? – С наивным взглядом, полным веры, спросил Алексей.

- Я знаю. – Ответила Рита.

Алексею ничего не оставалось, кроме как поверить ей, взять ее в объятья и прижаться к ней близко-близко.

- Ты мечтаешь полететь в космос? – Задала она вопрос и тут же на него ответила. – Полетишь.

- Спасибо, что придаешь мне веру. – Он молчали около минуты, прежде чем Алексей заговорил вновь. – Так хочется в чем-то быть лучшим. А когда пытаешься преуспеть в нескольких делах сразу, ничего толком не выходит.

- Может, тогда не стоит растрачиваться на мелочи?

- Что же тогда мелочи? Так сложно сделать выбор.

- Лешка, ты и так лучший, не тебе об этом переживать.

Алексей с благодарностью улыбнулся в ответ и опять задумался о чем-то.

- Послушай, Леш, ответь на вопрос… Он отвлеченный немного, я давно хотела спросить.

- Да...?

- Когда ты узнаешь, что кто-то вскрывает себе вены, какие мысли тебе приходят на ум? – Рита почувствовала кожей легкий шок, на мгновенье сковавший Алексея в момент, когда она спросила его о суициде.

- Что я думаю? Ну, мысли приходят самые неприятные. Я не знаю, насколько надо быть эгоистом, чтобы совершить такое.

- Эгоистом? Ты знаешь, что такое эгоист? – Рита удивилась его суждению и, как будто, не совсем поняла его, и это несколько удивило Алексея.

- Конечно, знаю, это человек, который думает только о себе.

- Правильно. Так почему ж тогда самоубийца эгоист? Он, наоборот, должен делать все для себя.

- Так и есть. Посмотри…, - Алексей вдруг понял, что не знает, как точно изъяснить Рите свое мнение, - ладно, лучше на примере. Я скажу, что как бы мне ни было плохо, как бы ни косила меня жизнь, как бы земля ни тряслась под ногами, как бы ни хотелось мне умереть, я никогда не покончу с собой, и все потому, что есть люди, которым я дорог. Я признаю, что я не одному себе принадлежу, и не буду отнимать себя у своих близких, потому что мне на них не наплевать. Так что…, - решил он подытожить, - самоубийство – это вершина эгоизма. Теперь понятно?

- Кажется, да, теперь понятно. – Протянула Рита с пониманием. Впервые Алексей почувствовал, что хотя бы частично переубедил кого-то, и это ощущение было приятным несказанно, почти как глоток свежего воздуха, полный и бодрящий.

- Давай пройдемся дальше, - предложил он, встав в полный рост и протянув подруге руку.

- Пойдем. – Рита встала и прижала плечи от ветра, который внезапно обнес ее холодным, пропитанным лесной влагой воздухом.

Небо понемногу темнело, и земля остывала, между стенами домов и деревьями низко сновали ласточки, на улице становилось свежее и, в то же время, немного спокойнее, еще двумя часами раньше куда ни глянь разгуливали парочки и веселые компании, но к двум часам дня улицы заметно опустели, молодежь понемногу скапливалась в привычных местах – в шумных семейных ресторанчиках, кафе и барах, на центральной площади, у памятников именитым ученым, корпусов академии и, конечно же, в студгородке – в зеленых дворах и на футбольных площадках.

Алексей с Ритой шли по безмятежным улицам и молчали. Им всегда было, о чем поговорить, и поэтому молчание никогда не было в тягость, они думали, вероятно, об одном и понимали друг друга почти как лучшие друзья.

- Леша, тебе нравится наш город? – Рита ловко шагала по бордюру, крепко держа Алексея за руку.

- Звездный?

- Конечно, Звездный. – Рита добродушно улыбнулась в ответ на его непонятливость.

- Этот город мне нравится. – Лаконично ответил он, выделив ударением слово “этот”.

- Нравится? – Переспросила она.

- Конечно…, речка, лес, горы, свежий воздух. К тому же, здесь так спокойно…, у нас, в Северогорске, я всегда боялся гулять поздно вечером.

- А здесь?

- А здесь не боюсь. Оттого мне тут и нравится, что нет всякого сброда, вроде бомжей и хулиганов.

- Мм… - Промычала Рита с пониманием. Она очень ценила то, как Алексей рассказывал ей о своих личных мыслях и переживаниях, а главное, о своих страхах – об этом уж точно рассказывают только тем, кому больше всех доверяют. – Скажи мне, Лешка, ты патриот?

- Нет. – Ответил Алексей, не раздумывая. – Я не патриот своей страны, если ты об этом.

- Да? А я патриот, я очень свою страну люблю, люблю свой город, Каменск-Уральский, люблю нашу природу.

- Я тоже люблю природу.

- Но…? – Спросила Рита, поняв, что чего-то он не договорил.

- Но я не люблю людей, которые все это разрушают. – Ответил Алексей и сделал паузу, чтобы решить, стоит ли высказывать все, что есть у него на уме на этот счет. И все же он высказал…, - и мне не очень нравится тип русского человека.

- Да? – То, что он сказал, стало для Риты большим открытием. – Почему? Что в русских тебе так не нравится?

- Например, халатность, лень, несознательность, еще это дикое стремление получать все бесплатно, этого я просто не понимаю. – Алексей продолжал изъясняться все неистовее, с увлечением и даже с некой злостью или обидой. – Что это за страсть – воровать, то у друга, то у государства, то еще у кого? И все любим получать на халяву – деньги, оценки на экзамене, товары, которые нам порой совсем не нужны, вместо того чтобы добиваться чего-то своим трудом. И еще ругаются, что правительство у нас несостоятельное и ворует, сами точь-в-точь такие же. Просто масштаб воровства зависит от масштаба деятельности.

- Тихо, тихо, Леша, - Рита не стала с ним спорить на этот раз, вместо этого она решила пойти ему навстречу. – О патриотизме не стоит спорить, у каждого он разный. Я знаю, что хоть ты и не патриот своей страны, но патриот своей планеты. – Она улыбнулась Алексею, как ребенку, которого понимает лучше, чем кто-либо из взрослых.

- Ну, теперь ябы и так не сказал. – Возразил он. – Я безумно люблю свою планету, но что творит на ней человек…

- Ты бы не умер на войне за него? – Выпалила Рита прямо в лоб, неожиданно для него.

- Я бы умер… Потому что есть люди, за которых стоит…

- Понятно.

- Ничего, Рита, зато я патриот своей галактики. – Сказал Алексей, надеясь вызвать у нее улыбку.

- Я знаю, Лешка. – Рита посмотрела глубоко в его карие, на солнце отдающие цветом янтаря глаза, она будто пыталась отыскать в них что-то для себя. Алексей смотрел так же пристально, но в легком недоумении. – Ой, постой. – Она второпях сняла с плеча сумочку и вынула из нее телефон, разрывающийся от вибрации. – Да. – Произнесла она в трубку. – Да…, уже? Хорошо…, пока…, и я целую.

- Кто это? – Спросил Алексей.

- Это Маша, староста. Леш, мне сейчас нужно идти, вечером с тобой увидимся, о’кей?

- Договорились. – Без тени обиды ответил он.

- Пока, Зайка. – Рита провела ладонью по его руке на прощанье и направилась вдоль проспекта к автобусной остановке.

Оставшись в одиночестве, Алексей не думал долго, куда ему пойти – он случайным образом выбрал путь к памятнику, стоявшему в километре от него, у входа в студгородок, спешить ему было некуда, он шел, не торопясь, по широкой аллее меж редких, пока совсем молоденьких лиственниц и непринужденно смотрел по сторонам, изучая и запоминая все вокруг себя.

Так, не спеша, он дошел до своего общежития: вытянутое в длину пятиэтажное здание, выкрашенное в красный цвет, должно было прикрываться пышной листвой высоких тополей, но эти маленькие, налитые молодым соком подростки едва доставали верхушкой кроны до четвертого этажа и почти не росли в ширину. Алексей остановился у входа и поднял голову к небу: там высокие, слоистые облака понемногу перекрывали ясную лазурную картину; прямо перед ним промелькнула резвая компания…, веселые женские голоса, перекрикивая друг друга, привлекли его внимание:

- Привет, Лешка!

- С днем рождения!

- Счастья тебе!

Они исчезли так же внезапно, как и появились, Алексей едва успел сказать “спасибо” им вдогонку, но, как поднялся его дух в тот момент, описать было сложно. И тут, в миг непревзойденного духовного пика перед ним появился один из его новых приятелей – парень, с которым он шестью месяцами раньше познакомился на занятиях по теннису и, как оказалось впоследствии, учился на одной специальности. Это был Юрий Сивахин. Высокий, крепкий парень с суровым и вечно подозрительным взглядом – о том, что он спортсмен, было черным по белому написано на его лице, помимо тенниса он занимался вдобавок рукопашным боем и, вследствие этого, имел отменную реакцию и хорошо поставленный удар. Увидев Алексея, он неторопливым шагом, вразвалку направился к нему, он шел, слегка прижав голову и глядя только по сторонам, будто совсем его не замечая, и только приблизившись вплотную, он обратил к нему взгляд:

- Плут, - длинно протянул он сквозь ехидный смех – так, будто поймал воришку за руку, - попался! Здоров, - на этом слове он резко вышел из образа и протянул Алексею руку.

- Привет. – Произнес Алексей после короткого рукопожатия. – Не называй меня больше так, о’кей?

- Как не называть? Плутом? – На лице Юрика всплыло откровенное возмущение. – А как называть, когда у тебя такая фамилия? – Увидев, что Алексей и впрямь обижен, он обнял его крепко, показав при этом свою силу. – Ладно, Леха, не обижайся.

- Да, я не обижаюсь. – Ответил Алексей, с трудом набирая воздух в его крепких объятиях. – Но фамилия моя не от слова “плут”, а от слова “Плутон” или “Плуто”, что с английского то же самое.

- Как жизнь, браток? – Спросил Юрик. Судя по всему, он пропустил слова Алексея мимо ушей, но это уже не имело значения.

- Жизнь… - нормально. День рождения, вот, можно сказать, не праздную.

- О! У тебя сегодня денюха? – Удивился Юрик.

- Ага.

- Поздравляю. – Произнес он серьезно и с глубоким смыслом и вновь протянул Алексею руку. – Желаю всего самого лучшего, чтоб здоровье не подводило, чтоб денег было много. Всего тебе.

- Спасибо. – Ответил Алексей так же глубокомысленно.

- Нет, спасибо мне мало. – Заявил Сивахин. – Нужно выпить.

- Выпить? – Алексей всерьез задумался над этим. Он добросовестно взвесил все за и против и почему-то не нашел повода ему отказать. – Ну, пойдем. А куда?

- Тут один бар рядом, в переулке. Давай зайдем.

- Хм, давай. – Алексей вдруг понял, что, поскольку праздника с друзьями у него не предвиделось, ему можно было соглашаться на любые предложения.

Двое приятелей направились через проходной двор к длинной улице, на которой все плотнее разрасталось дорожное движение.

- А че ты один сегодня, а? – Спросил Юрик.

- Почему один? – Алексей пожал плечами, задав себе тот же вопрос. – Друзья все разбежались, вечером с ними увидимся. Северогорцы меня все утром поздравили, так что я сегодня без внимания не остался. Кстати, далеко идти нам?

- Да нет. Вот, сейчас на автобусе до вокзала, потом на электричке минут двадцать. – Юрик говорил с абсолютной серьезностью, без какой-либо шутливости во взгляде или голосе. – Зато там вся своя компания, не парься. – Не теряя серьезного выражения, он смотрел, как менялось лицо Алексея, как глаза его доверчиво наполнялись беспокойством. Сивахин пронаблюдал за ним и удивился…, - Леха, ты чего?

В первый момент от Алексея не было никакой реакции, в силу своей заторможенности, он не отреагировал вовремя на последние слова Юрика и, благодаря этому, настолько натурально обыграл свой ответ, что тот сам наивно купился на его шутку:

- Да? Ну, я не думал…, но, раз так…, то поехали.

- Ты что? Я пошутил, он тут, за углом. – Сивахин сам оказался озадачен его реакцией. – Хааа! – Тут его серьезная мина резко превратилась в веселую мордашку, полную задора, длинная, плотно прижатая ко лбу и странным образом подкрученная наружу челка чуть прикрывала тяжелый, но, похоже, лишенный мысли взгляд. Он с излишним усилием хлопнул Алексея по плечу, так, что у того вырвался стон из груди, и ускорил шаг, зная, что Алексей ускорится вслед за ним.

“Глупая шутка”, - подумал Алексей. Он не стал ничего говорить – просто не хотел портить себе настроение, хотя Сивахин его уже слегка подпортил, и, говоря, по правде, Алексей  проводил с ним время без большой охоты.

Еще минута ходьбы, и они оказались в коротком, безлюдном переулке, в конце которого виднелась небольшая вывеска над спуском в подвальчик. Рядом с дверью стояли, пошатываясь, два здоровых парня, лет двадцати двух на вид, и, судя по всему, о чем-то серьезно спорили – тупо выясняли отношения, выдыхая запах перегара друг другу в лицо. Двигаясь вслед за Сивахиным по переулку, Алексей чувствовал, как волнение все сильнее подчиняло его, Юрик понимал это, но намеренно не говорил ни слова – хотел проследить за ним до конца, будто проводил над ним какой-то опыт. И вдруг, дверь открылась, и из бара вышли трое, довольно агрессивные на вид, все, как на подбор, настоящие спортсмены, одетые в легкие брюки и летние рубашки с короткими рукавами. Увидев эту небольшую, но внушительно серьезную компанию, Сивахин резко дал по тормозам. Алексей, в свою очередь, не успел вовремя отреагировать и столкнулся с его широкой спиной, вследствие чего у него выпала папка, которую он держал в левой руке.

- Вот, черт, – бросил Сивахин в испуге, - Это Клещ. Валим отсюда!

- Что? – Переспросил Алексей, наклонившись за папкой.

- Валим, валим! – Юрик толкнул его в плечо – Алексей противился ему уже с некоторой долей хамства.

- Сива! Иди сюда, зараза. – Крикнул басом один из троих. Все трое были изрядно подвыпившими – шли, неравномерно пошатываясь и сталкиваясь друг с другом плечами. – Гони мои пять тонн. – К тому моменту, когда он это сказал, Сивахин уже несся вверх по улице, сверкая подошвами. – Э! Стой, я сказал! Глухой, что ли?

Когда они дошли своим валовым шагом до Алексея, Сивахина уже след простыл.

- А ты кто? Шестерка? – Обратился Клещ к нему своим устрашающим, хриплым голосом.

- Нет. – Ответил Алексей уверенно, насколько мог, и, тем не менее, страх в глазах спрятать ему не удалось.

- Что нет? Хрена ли ты с ним? – Парень, стоявший правее, наименее трезвый из тройки, грубо схватил его за ворот и сжал так, что он начал задыхаться. – Сейчас с тебя будем трясти. – Всем своим видом он заявлял, что готов был разбить Алексею лицо одним разлапистым ударом.

- Постой, постой. – Клещ остановил приятеля, коснувшись его плеча. – Рожу разбить ему еще успеешь. – Значит так, шестерка, слушай сюда… - Его последующие слова были заглушены раскатами грома, разразившимися у них над головами. – Нихрена себе. – Добавил он, оторопев от этого дрожащего басистого грохота.

Все трое пригнули головы в испуге, Алексей озадаченно поднял глаза к небу и увидел, как массивная серая туча сомкнулась, поглотив последний луч солнца в своей влажной гуще. И тут, как по сигналу переключателя, ровной стеной хлынул дождь.

- Да ну, на хрен. – Произнес парень, стоявший позади всех. – Вымокнем сейчас. Пойдем, Сиву еще выловим. Это полный лох, по ходу, нахрена он нам.

- Ладно, х#й с тобой. Вали отсюда. – Клещ лишь махнул рукой, уходя, и мелким семенящим бегом направился к бару. Алексей остался в переулке один под проливным дождем.

Неторопливо и задумчиво он прошел к улице, дождь за это время промочил его короткие, темные волосы, так что они, отяжелев, легли сумбурной склокой на голове, капли резво стекали по вискам и челке, одежда промокла до нитки в считанные секунды. Постояв немного у дороги, Алексей начал соображать… - до этого момента он не мог оценить происходящее вокруг него, заторможенные эмоции и адреналин переполнили его, напрочь вытеснив всяческие полезные мысли из головы.

Первым делом он посмотрел налево, потом направо, потом наверх и замер. Он увидел вдруг, как продолговатые капли летели ему навстречу прямо с неба, примерно так же он всегда представлял быстрый полет на космическом корабле, только вместо неба космос, а вместо капель – звезды, такие же маленькие и растянутые своей немыслимой скоростью. Он направился прямо, через дорогу, не опуская взгляда, глядя прямо в небо, оно, казалось, тоже смотрело на него свысока – смотрело, читало его мысли и отвечало на них теплыми, шумными струями и раскатистым громом.

Алексей лихо пропрыгал над свежими лужами, пробрался сквозь густые придорожные заросли акации и вышел к открытому полю, большому, притихшему под грозной силой дождя. Некогда душистый, а теперь уже намокший и поникший донник притупил свой цвет и запах и слился в однородную аморфную массу с такими же молодыми зелеными травами. Растения и животные прятались, как могли, от всевластной силы природы, неподалеку слепящими ветвистыми линиями сверкали молнии, и раскаты грома доносились спустя доли секунды, сотрясая землю, лес и горы мелкой, но тяжелой угрожающей вибрацией. Вдали, за широким донниковым полем на несколько гектаров тянулась огромная строительная площадка, она начиналась как раз у подножия горы, откуда с тихим гулом стекали прохладные ручьи.

Чистый, освеженный озоном воздух неожиданно разогнался и стремительно поплыл над полем с севера на юг, прижимая хлипкие травяные стебли к земле и сгибая стену дождя в гладкую кривую. Алексей шел против его потока навстречу траве, время от времени переходя на бег, ветер то и дело прижимал траву к его ногам, так что ему приходилось высоко поднимать ноги, чтобы шагать сквозь нее, пробираясь через стену ветра и дождя. О чем он думал в эти минуты, сказать сложно, да и не так уж это важно…, в любом случае, трудно думать о чем-то когда информация с силой прет извне и будоражит: этот прохладный ветер и удары капель по коже, этот свежий запах неба, этот пресный вкус чистой природной субстанции, этот шум травы и грохот грома, эти сильные, тревожные, но ничуть не страшные ему цвета над землей – окутывали его и целиком занимали рабочую часть его мозга. И даже та преступная троица, что встретилась ему десятью минутами раньше, не сидела занозой в голове. Нет, он не был погружен в себя, как бывало – в этот момент, когда рядом не было ни одной живой души, он был погружен в природу, всем своим нутром ощущал ее силу и приходил к истинному умиротворению, потому что знал, что эта сила на его стороне. И не требовалось никаких слов, никаких мыслей – только дождь, ветер, земля, небо, гром и молния – с ним и вокруг него, широкие горы вдали, покрытые лесом, также приходили в гармонию с этой нерушимой, энергоемкой системой невероятной мощности.

Он целенаправленно шел к холму – к самой высокой его точке, откуда ничто, ни одно деревце не загораживало обзор, и город Звездный вместе с окрестностями был виден дальше, чем из любой другой точки города, лишь за исключением крыши главного корпуса академии. Он бежал быстрее и увереннее, с высоты птичьего полета он казался маленькой движущейся точкой на пустом, залитом водой поле. Ноги, по мере подъема по склону, уставали все сильнее, и к вершине у него более не осталось сил и дыхания, чтобы бежать; тяжелая отдышка не отпускала, он стоял, нагнувшись, упершись руками в колени, и глубоко дышал. И тут, как по спланированному сценарию, дождь прекратился, и ветер утих, и осталась в небе лишь мелкая, легкая морось.

Восстановив после нескольких вдохов привычный ритм дыхания, Алексей начал медленно поднимать глаза. То, что он видел, казалось ему просто чудом: весь город и горы вокруг него были прозрачно чистыми, будто вымытыми особым чистящим составом. Он поднимал взгляд выше…, к единому размытому серому горизонту, который охватывал, казалось, весь земной шар – настолько далеко и необъятно он тянулся вокруг всего горного хребта. Еще выше…, там, прямо над головой, куда, как в черную дыру, стягивались грозовые облака, небо, похожее на скомканную грязную вату, удивительным образом скрутилось в массивную, грозную воронку и в своей устрашающей статичности безраздельно овладело землей, удержав ее в опасливом безмолвии под страхом новой грозовой атаки.

- Бог ты мой…, - тихо произнес Алексей, наблюдая эту неподвижную и мощную картину у себя над головой. Она выглядела настолько сказочно, что просто приводила наблюдателя в замешательство и бездумное остолбенение. – Как же ты сильна, природа…, - продолжал шептать он, - это, наверное, тяжело…, - он не завершил свою фразу, чтобы не вспоминать о людях. Это было не просто эгоистичное стремление почувствовать себя особенным, это было желание отдалиться, убежать, или, хотя бы, постоять в стороне. И вдруг, под серой тяжестью облаков он почувствовал это: Земля как будто сильнее притянулась к нему и начала поглощать твердым слоем своей коры; заземление наполняло тело новыми силами, и темная энергия вмиг устремилась по теплой воронке из его тела вглубь планеты. Алексей смотрел не небо, по-прежнему не отрывая глаз, но уже иначе – куда-то далеко, сквозь непроглядные серые тучи. Он не видел звезд, но знал, что они там, далеко, за сотней тайн и десятками парсек, которые он готов был пройти в одну минуту – мог и знал, что это произойдет… И хотелось сказать что-то им и самому себе, небо было так близко в тот момент и так сурово, но Алексей не боялся нисколько, и даже больше – хотел поскорее сблизиться с этой страшной, непостижимой и притягательной бездной. Вдохнув полной грудью свежий запах этой твердой и невесомой громады, он произнес отчетливо вполголоса:

- И все-таки вы должны прийти за мной…

Небо, словно услышав его тихий призыв, ответило ослепительной вспышкой молнии, от чего даже деревья замерли в страхе, и листва притихла. Неподвижные глаза его сверкали голубым электрическим светом, темные локоны чуть колыхались от легких порывов ветра; обувь постепенно намокала, медленно продавливая мокрый грунт.

И вдруг Алексей почувствовал себя по-новому… В этот момент он заметил за собой, что не переживал больше о той недостигнутой цели, которая была с ним до его совершеннолетия. “Совершить что-то безумное и неповторимое...? Почему обязательно до восемнадцати? Молодость продолжается. Момент истины еще впереди, и, может быть, не нужно искать его, он сам меня найдет”. – С этой мыслью он опустил глаза обратно на горизонт и решил, что нужно куда-то идти.

Прямо перед ним, за широким песчаным полем коротким отрогом размещался небольшой жилой квартал с квадратным белым зданием на самой окраине. Алексей сделал первый шаг от вершины, ускорился на склоне и устремился бегом по полю, вздымая мокрый песок  мелкими горстями.

К моменту, когда он пересек все поле до конца,  небо немного прояснилось, а ветер окончательно утих, тучи все так же сплошь укутывали небо, но выглядели гораздо светлее и чище.

Алексей обошел белое здание и вышел к длинной мощеной аллее, окаймленной широкими каменными бордюрами и разряженными рядами из невысоких молодых тополей. Весь квартал до конца аллеи казался по-особому светлым, но в то же время неживым, будто время в нем остановилось, причем не ясно, в какую эпоху и в какое точно время года. Причиной этому, вероятно, было полное отсутствие движения – ни одного человека, ни одного автомобиля или животного не было видно во всей округе. “Почему я не был здесь раньше?” – Спросил себя Алексей. Он обернулся к фасаду здания и увидел, что перед ним был спортивный комплекс. Он знал о главном дворце спорта Звездного, в котором занимался теннисом, и не подозревал, что в городе был еще один. Двери комплекса были открыты, и Алексей не нашел причины, чтобы туда не войти.

Небольшой, светлый холл был пуст и безлюден, Алексей долго осматривал помещения, не сходя с места, и в итоге подошел к стенду, на котором увидел расписание спортивных секций, в нижней строке которого крупными буквами было написано: ”Зачет по физ. воспитанию”. Хотя зачет обеспечивался для него занятиями теннисом, уйти, не прочитав список, он не мог: “Пауэр-лифтинг, горные лыжи, велокросс, - читал он, - альпинизм, керлинг, академическая гребля,… ммм, надо же, - этот экзотичный набор изрядно удивил Алексея, - … не может быть…, капоэйра!” – Тут в голове у него словно сработал переключатель, цепь мыслей выстроилась за несколько секунд и привела его к неминуемому решению: “Я займусь капоэйрой. – Он вдруг понял, что нашел одну из тех вещей, которые у него не было времени искать, но которые ему были так необходимы. – Наконец-то…, я снова в акробатике!” – Вдохновленный новой возможностью развиться физически, научиться немыслимым трюкам и утвердиться в любимом увлечении, он почувствовал новый положительный всплеск адреналина, выбежал на улицу и целенаправленно побежал по аллее… в главный корпус академии – за справкой из деканата. Тучи рассеялись, будто их и не было, и лишь редкие лужи и пестрая радуга остались напоминанием о прошедшем грозовом облаке.

Так прошел восемнадцатый день рождения, не лучший день на Земле, но, безусловно, день, в который что-то изменилось для Алексея Плутова и что-то обрело свою форму.


20 декабря 2012 года, 18 часов по Гринвичу, борт космического челнока “Прометей-1”.

Пилоты молча отдыхали за штурвалами под далекий гул двигателя, Ляо сидела позади, пристегнувшись, и, тихо причмокивая, доедала шоколадный крем из тюбика.

- Хочу вас поздравить, нам осталось лететь всего 25 000 километров, - произнесла Мария, глядя на экран, затем склонилась над радаром с подозрительным недоумением.

- Пройдем за одни сутки. – Тут же уточнил Андрей специально для Ляо.

- Андрей, что это? – Настороженно спросила Мария. – Похоже, большой астероид в двух тысячах километров от нас.

- Порядок, это не астероид, - спокойно ответил подполковник, - это Деймос, спутник Марса. Мы облетим его на большом расстоянии и даже не заметим его гравитации.

Мария посмотрела на него с доверием и по его взгляду поняла, что все беспокойство, если будут для него причины, Андрей возьмет на себя.

Тем временем, позади них, ближе к хвостовой части, Уайт вел команду по отсекам корабля сквозь мягко-синий свет люминесцентных ламп.

- Можно узнать, куда мы так рвемся всей толпой? – Спросил Джерри, проталкиваясь между Аланом и Ти Джи.

- Чтобы увидеть то, с чем мы будем работать. – Ответил Алан и остановился позади полковника у закрытого люка.

Алексей двигался строго вслед за Джерри со странной боязнью оторваться от него, Альфред с тревожно расширенными зрачками наблюдал за ними из клетки и робко принюхивался. Уайт, тем временем, открыл люк, и вся команда направилась за ним в отсек продовольствия.

- Ну, с этим мы работаем уже девять месяцев, - произнес Джерри, рассматривая с подавленным удивлением полки с разными тюбиками и прочими сосудами, - только вот никак не закончим. – Он, как и большинство астронавтов, был в этом отсеке впервые, и количество запасов, открывшееся их глазам, не могло не удивить их; лишь четверть всего пространства была пуста, питания в отсеке оставалось еще, как минимум, на два года.

Ричардс безмолвно приложил палец к губам, глядя на Паркера и тем самым дав ему понять, что стоило утихнуть и внимательно выслушать командира.

- Пусть с того момента, как я открою эту дверь, наступит тишина. – Спокойно потребовал, даже, скорее, попросил Уайт, зная, что его просьба будет беспрекословно исполнена. Он вставил свой личный электронный ключ в замок и примкнул бровью к выемке на двери для идентификации сетчатки глаза.

Дверь в пустой, холодный отсек бесшумно открылась, и, отталкиваясь от металлических панелей на стенах, первый из команды, не торопясь, пролетел к дальней стене. Вслед за ним, не нарушая тишины, вошли по одному остальные; сам не зная почему, Алексей волновался с каждой минутой все больше по мере приближения к тыльному отсеку корабля, гробовое молчание, серьезный взгляд полковника и нарастающий шум двигателя – все это колким стуком тревожило его нутро.

Помещение было похожим на прочие отсеки корабля: все тот же мягкий синий свет ламп, та же матерчатая дорожка на полу, но ни одного иллюминатора, вместо этого – странные панели на стенах, похожие на выдвижные шкафчики, и непривычный, прохладный и будто чуть сыроватый воздух, как в безлюдном бункере.

- Капитан, дверь. – Скомандовал Уайт, убедившись, что весь отряд вместе с планетологом в сборе. Когда Уэсли зафиксировал дверь, полковник устроился так, чтобы видеть глаза каждого из офицеров. – Итак, джентльмены, пришло время познакомить вас с нашими разработками, которые до сего времени надлежало держать в секрете. – Голос полковника сразу приковал внимание офицеров, затаивших дыхание; они смотрели и внимали его словам с полной отдачей. – Разумеется, мы ничего не знаем о созданиях, с которыми нам предстоит вступить в контакт, и уже поэтому рассматриваем их как потенциального противника. Мы не знаем, как они вооружены, насколько уязвимы и каковы их намерения, в связи с этим нам нужно позаботиться о своей безопасности. В условиях специфической атмосферы и гравитации Марса привычное нам огнестрельное оружие не будет достаточно надежным…, - в одном его глазу украдкой блеснула озорная искра, когда он, вглядываясь в лица бойцов, протянул руку к панели слева от себя и слегка потянул за ручку.

Панель чуть вышла из стены и развернулась в вертикальной плоскости на 210 градусов, приняв наклонное положение. Офицеры разместились вокруг, так, чтобы увидеть оружие с полным набором приспособлений. В рельефе внутренней стороны панели был закреплен черного цвета ствол длиной порядка половины метра с металлическим корпусом и коротким прикладом, чуть ниже располагались три магазина в форме прямоугольной трапеции, странный на вид пистолет с тремя обоймами и небольшой темный кусок металла – скорее всего, маленькая граната, отделенная от запала.

- Познакомьтесь с ММ1А1, - полковник взял оружие в руки и принялся объяснять его устройство, - это – первая индукционная винтовка, ее ствол – один большой соленоид. Пули из свинца и никеля ускоряются в нем магнитным полем, разумеется, ствол нарезной. В комплекте: оптический прицел, магазин с тридцатью патронами, как у М16, и батарея на сто двадцать вольт – размещена в прикладе. – Уайт отдал винтовку Алану и взял со стенда следующий экспонат. – Этот пистолет работает по тому же принципу. Прицельная дальность на Марсе 300 метров, а в целом, зависит от условий гравитации. В обойме семнадцать патронов. Как видите, ни у него, не у винтовки нет затвора, как такового: совершенно новый принцип работы, они стреляют даже в вакууме; песок, вода, грязь им не страшны. - Он развернулся вполоборота к команде и навел мушку на противоположную стену. – И последнее…, наступательная граната “Опоссум”. Радиус разброса осколков на Марсе около сотни метров, выполнена из тяжелого металла с расчетом, что вес ее будет равен привычному весу гранаты на Земле.

- Вот это пушка…, - вымолвил Ти Джи, крепко сжимая пистолет в руке.

Недолго думая, Джерри открыл еще одну полку и взял винтовку в руки, массивную и грозную, но пока совсем невесомую. Он обнимал ее длинный, широкий ствол и гладкий корпус, словно дамскую ножку, вкрадчиво и с изумлением разглядывал отдельно все ее части, смотрел глазами, полными доверия и уважения, как на человека – на своего боевого товарища.

- Это еще не все, - продолжил полковник, - эти пластины из двойной брони вкладываются во внешний покровный слой наших скафандров, дополнительная защита и дополнительный вес – чтобы не взлетать на семь метров при каждом прыжке. Благодаря своему кластерному строению, они очень хорошо гнутся.

Ти Джи взял в руки кусок материи, похожий на черепаший панцирь из множества кольчатых металлических треугольников.

- Не знаю, сколько она весит, - задумчиво говорил он, - но насчет защиты…, если у пришельцев и есть оружие, то эта защита вряд ли нам поможет. – Алан посмотрел на него странным серьезным взглядом: он старался перебрать факты в голове и, надо сказать, начинал немного волноваться.

Не говоря лишних слов, Уайт развернул все панели, чтобы каждый смог познакомиться с оружием поближе и ощутить его в своих руках. Он же первым взял винтовку и повернул переключатель на ней, чтобы убедиться, что электроника работает.

- Да, моя малышка, - шептал он, глядя на горящий синий диод около приклада, - мы с тобой еще проверим друг друга на прочность. – Его глаза постепенно загорались пугающей жаждой героизма, которая вышла прямиком из его нервного центра и скрывать которую ему уже совсем не хотелось.

- Серьезная пушка, - заключил Алан, - но без затвора как-то совсем непривычно.

- Хочется чем-нибудь щелкнуть? Понимаю. – Произнес Уэсли ему в ответ. – Да, Джозеф? – Тут он посмотрел на Джо, который тупо, с безразличием смотрел куда-то вдаль, удерживая пистолет в правой руке.

Пока солдаты вдумчиво рассматривали оружие, представляя, как будут целиться из него в противника, Алексей висел в воздухе в середине комнаты, недоумевая и пытаясь уложить в голове все то, что так бесцеремонно ему бросили в глаза суровым фактом. Винтовки, гранаты, патроны, пистолеты – тьма оружия вокруг. Зачем все это? Для чего эти холодные, черные стволы в руках его друзей? Десятки вопросов в один миг всплыли у него в голове, взгляд начинал метаться от одного угла к другому, бегал по лицам и спотыкался. Недоумение, страх и смятение овладели им, как игрушкой – он летел на чужую, вернее, на нейтральную планету, чтобы наладить дружественную связь между двумя расами, но вдруг его мирные стремления будто раздавили грязным сапогом.

- Лео, что с тобой случилось? – Спросил Джерри, увидев его беспокойный, взволнованный взгляд. – Лео. – Повторил он громче, поняв, что Алексей его не услышал.

Алексей сразу ничего не ответил, но все же обратил на него внимание.

- Полковник, - вдруг, все-таки собравшись с мыслями, произнес он.

- Да, лейтенант?

- А зачем нам оружие? – Спросил он прямо и, можно сказать, в лоб.

Полковник ответил после недолгой паузы; увидев, что Алексей был крайне неспокоен, он решил сперва хорошо обдумать свою речь, чтобы не взволновать лейтенанта лишний раз и искоренить в нем всяческие сомнения:

- Для элементарной самообороны. Ты ведь не пойдешь в дикие джунгли без оружия, если не знаешь, что тебя ждет.

- Но зачем так много? Это ведь не военная операция. – По-прежнему недоумевал Алексей.

- Почему ты так решил…?

Алексей погрузился в размышления; он посмотрел вокруг – охватил взором всю команду, офицеры смотрели на него молча, а он смотрел на них недоуменно, с ликом приближающегося озарения, он взвесил все обстоятельства, вспомнил беседы за круглым столом, биографию астронавтов, обдумал все, что было на виду, но никогда ранее не порождало у него вопросов, еще раз осмотрелся и заново осознал…, что вокруг него солдаты.

- У…, - сдавленно выдохнул он и начал медленно никнуть головой.

- Лео…, - осторожно позвал его Джерри.

- Алексей, мы уверены, что оружие не понадобится, но мы должны быть готовы ко всему. – С пониманием произнес майор Брэй, слегка наклонившись, чтобы увидеть его глаза.

Джерри отложил винтовку и взял Алексея за плечо, чтобы разделить его настроение и ни в коем случае не дать ему поникнуть. Алексей, в свою очередь, что было сил, старался успокоить себя: искал всему оправдание и просто пытался внушить себе, что все не так страшно и не так опасно, как он думает. Он начал опять осматриваться, чтобы вернуться в реальный мир, в реальную минуту, и тогда волнение должно было прекратиться, но в этот самый момент он услышал тихий щелчок где-то позади. Его лицо изменилось не сразу, но резко – когда он поднял глаза и увидел встревоженные, даже напуганные лица товарищей.

Они на несколько секунд замерли в безмолвии, когда Джо вставил обойму в пистолет и поднял его перед собой на вытянутой руке.

- Лейтенант Бэрри, отставить! – Приказал полковник и двинулся к нему.

Джо тут же остановил его, взяв на мушку. Изумление Уайта выросло так же быстро, как непонятная злость на лице Джозефа.

- Это приказ! Положи пистолет. – Уайт начал понимать, что Бэрри вышел из-под его контроля.

- Что он задумал? – Встревоженно спросил Джерри.

Джозеф висел в воздухе неподвижно и смотрел в пустоту, прямо перед собой, всем своим видом выдавая полного ненависти зверя, засевшего внутри, который свирепел и готовился вырваться наружу. Он явно рвался что-то сказать, но эмоции мешали ему, сдавливая горло:

- Вер-ни-те ме-ня обратно. – С трудом проговорил он едва различимыми слогами.

- Бэрри, дай мне пистолет. – Уайт осторожно протянул ему руку.

- Стоять! – Крикнул Джо, заставив всю команду нервно вздрогнуть.

Алексей стоял прямо перед ним и, еле-еле удерживаясь в сознании, с дрожащим страхом смотрел на ствол его пистолета.

- Джо, не беспокойся, ты скоро будешь дома. – Начал тихо говорить с ним Уэсли, выдвинувшись чуть вперед. – Посмотри на нас, на всех, еще раз… Мы твои друзья. Не надо направлять на нас оружие.

- Стой, где стоишь! – В этой фразе Джо был страшен вдвойне, потому что не был похож на больного, он произнес это так серьезно и сурово, что даже полковника заставил настороженно отступить.

- Может быть, поговорим? – Продолжал Уэсли. Расскажи, что тебя расстроило.

- Убийцы! Это вы убили их! – Джо говорил какие-то странные слова, сути которых никто не мог понять. Его боевые товарищи становились похожими на стаю загнанных зверей, они уже не знали, чего ожидать, лейтенант перемещал свой устрашающий взгляд и оружие от одного к другому и уже, казалось, готов был спустить курок.

Алексей не мог перебороть свой страх, он безнадежно уходил в себя и зажимался, постепенно теряя чувства. Джерри украдкой держал его под руку, не спуская глаз с холодного дула, направленного на его друга. Он, как и все остальные, готов был тигром броситься на Джо, если он хотя бы на полсекунды потеряет бдительность.

Молчание… Оно затянулось надолго, когда лейтенант Бэрри чуть придавил пружину спускового крючка. Он замер в нерешимости, пока гнев волной накатывал изнутри, Джо свирепел от своих собственных мыслей, бесконечно близко приближаясь к грани срыва.

И вдруг его глаза с широкими, как у бешеного волка, зрачками наполнились решимостью, взгляд охладел, и палец крепче обхватил курок… Секунда тянулась, как жизнь – короткая, никому не известная жизнь лейтенанта Плутова…

Короткий шипящий звук динамика… и громкий голос первого пилота “Полковник, у вас все в порядке?” Джо встрепенулся и поднял голову в мимолетном недоумении. Уайт, выложив всю свою силу и скорость в движении ноги, резко оттолкнулся от стены и тихо, но стремительно, словно гепард, кинулся на него с твердым, как сталь, и холодным, как лед, взглядом. Им с Паркером достаточно было секунды, чтобы настичь лейтенанта с двух сторон. Джерри мертвой хваткой объял его правую руку и уперся локтем в челюсть, Уайт уже удерживал его левую руку прижатой к спине и крепко сжимал его ноги своими. На мгновение им показалось, что опасность миновала, но тут Джо нажал на крючок… Выстрел раздался тихо, но сурово, будто гром издалека, Джерри чуть не подавился углекислым газом, когда пуля вылетела над ним в потолок. Силой отдачи их начало вращать в воздухе в плотном живом клубке. Не успели они сделать полный оборот, как Джо произвел второй выстрел, … на этот раз точно в тело. Острой бритвой разрезая воздух, пуля устремилась вдоль оси помещения – туда, где, закрыв лицо руками, висел Алексей. Пролетев около двух метров, она со звонким металлическим стуком врезалась в пластину из брони, которую Вонг прижал к своей груди – он вылетел вперед, на линию выстрела, загородив собой Алексея и фактически всю команду. Середина комнаты тут же опустела: Вонг улетел к стене с пробитой кольчугой в руках, зацепив всех, кто был позади, Алексей принял его на себя, обхватил руками и по воле рефлекса сгруппировался, в результате чего, отлетел назад вместе с ним. Уайт, Паркер и Бэрри устремились к противоположной стене, Джек разомкнул свою хватку и ушел в сторону на секунду, как раз, когда сила отдачи прижала Джозефа к стене; Джерри толкнул его голову с такой силой, что затылок с треском врезался в жесткую пластиковую панель; круглые багровые капли россыпью разлетелись от точки удара к стенам и потолку, Джо в болевом шоке выпустил пистолет и взялся за голову, Уайт тут же перехватил оружие, снял обойму и разрядил патронник.

- Что у вас происходит? – Донеслось из динамиков сквозь крики и ругань.

- Давайте, тащите его! – Кричал полковник, выворачивая лейтенанту руки. – Откройте дверь!

- Куда его ведем? – Ричардс открыл шлюз и взял его под правую руку. Джерри следовал за ними, удерживая лейтенанта за ноги.

- В камеру сна!

- Ти Джи! – Алексей по-прежнему находился за спиной Вонга и крепко прижимал его к себе.

– Ти Джи! Ты цел? – Брэй начал суетливо ощупывать грудь лейтенанта в поисках раны.

- Что случилось? Я слышал выстрел? – Как только Андрей произнес слово “выстрел”, Ляо, и без того напуганная криками, бросилась из кабины, вниз по туннелю, вслед за ней – Мария, Андрей хотел, было, двинуться за ними, но вдруг понял, что ему не стоило оставлять управление кораблем на автопилот.

- Не выпускать его! – Уайт на всех парах мчался по туннелю с приглушенным телом Джозефа под рукой. – Что ж ты делаешь, лейтенант. – Шептал он с напряженным кряхтением. – Что там с Вонгом?

В шестом отсеке, как раз на развилке, им встретилась Ляо:

- Что случилось? – Увидев разъяренный взгляд полковника, встревоженных солдат и Джозефа с пробитой головой, она оцепенела с тихим ужасом на лице. С каждой секундой было все страшнее, от понимания того, что с Ти Джи что-то произошло, у нее перехватывало дух, и мурашки бежали скопом по спине. Мария крепко сжимала ее руку, стараясь таким образом перенести часть волнения на себя.

Алексей с Аланом по-прежнему удерживали Вонга вдвоем и судорожно искали след от пули. Алан расстегнул на нем комбинезон и начал стягивать майку.

- Он дышит? – Спросил Алексей, глядя на майора умоляюще.

Вонг издал громкий стон, и офицеры поняли, что он в порядке.

- Пластины спасли его. – Произнес Алан и бросил майку в сторону.

На груди Ти Джи, к их радости, не было крови, был лишь большой лиловый синяк на ребрах, вероятно, приносивший ему сильную боль.

- Парень, все в порядке, мы с тобой. – Брэй обнял его голову, дав понять, что он в полной безопасности.

“Все в порядке? Правда?” – Всплыло в мокро сверкающем и по-прежнему напуганном взгляде Алексея, когда он с надеждой и доверием смотрел на майора.

- Что с ним? – Ляо, чуть ли не крича, влетела в отсек и набросилась на Вонга, как рысь на раненого детеныша.

- Алан…, все целы? – Было первым, что выдавил раненый из груди.

- Несите его в спальню, аптечка там. – Приказала Ляо.

- Все в порядке, друг. – Произнес Алан и вместе с Алексеем понес его к выходу.

- Откуда столько оружия? – Спросила она, озадаченно осматриваясь.

- Не время объяснять, лейтенант. Закройте дверь. – Ответил Брэй коротким приказом.

- Есть. – С недоверием произнесла Ляо и сделала то, что он приказал.

Остальные офицеры собрались в спальне около камеры сна и понемногу переводили дух. Из-за двери не доносилось ни звука, лейтенант Бэрри тихо примкнул к стене, удерживая на затылке бинт, отданный ему полковником.

- Этого я не могу понять. – Сказал Уайт, чуть болтая головой, после чего посмотрел на Ричардса в ожидании ответа.

Уэсли не знал, что ответить, и потому сам был в смятении. Он смотрел на Джека со стыдливым недоумением, отчаянно пытаясь найти объяснение.

- Я знал, что за девять месяцев в космосе можно рехнуться, но не знал, что можно от злости обстрелять своих друзей. – Произнес Джерри.

- И ведь даже не девять месяцев, а один, - продолжал Уайт, - большую часть времени он спал, как и мы.

- Да. – Изрек Уэсли так, будто его осенило.

- Что? – Спросил Уайт.

- Здесь, наверное, и кроется причина – в том, что ему снилось в этих камерах. Когда большая часть жизни проходит во сне, отличить сон от реальности может стать нелегким делом, особенно в нашей реальности космического корабля, которая сама по себе фантастична.

- И что с ним теперь делать?

- Не знаю, давайте проследим за его поведением. – Уайт и Ричардс, как всегда, согласовались, обменявшись решительными взглядами.

Джерри задумчиво смотрел на стену, сосредоточив слух на камере сна. В эту минуту в спальне появились Брэй, Вонг, Алексей и Ляо.

- Вонг? Ты как? – Тут же бросил Уайт.

- У него большой синяк, нужна мазь и “ультратон”. – Ляо направилась прямиком к аптечке, Алан поднял Вонга выше, так, чтобы полковнику были видны его глаза.

- Сэр, я испытал новую броню. – Произнес Ти Джи с иронией. Он вдруг оправился прямо на глазах, с хрустом выгнул грудь вперед и издал тихий, сдавленный стон.

- Молодец, за это стоит вручить медаль. – Произнес Уайт и крепко обнял лейтенанта.

- Иди сюда, герой, буду тебя лечить, - Ляо взяла его за плечи и развернула лицом к себе.

- Мне кажется, Джо тоже нужна помощь, - сказал Ричардс, глядя в маленькое окно на люке. Он смотрел, не отрываясь, и все время думал, как поступить с лейтенантом, он знал, что Уайт начал думать о том же, услышав его.

- Хо. – Обратился к доктору полковник.

- Да, - отозвалась она резко и недовольно.

- Тебе придется помочь Бэрри.

- Я не буду помогать ему, он хотел убить вас. – Возмутилась она.

- Джек, конечно, решать тебе, но я бы не пустил Ляо к нему в комнату. – Убедительно добавил Алан.

Уайт не знал, как сказать и как уговорить Ляо войти в камеру, но почему-то был абсолютно уверен в том, что Бэрри никому больше не причинит вреда:

- Думаю, ты прав. Но кто-то должен хотя бы наложить ему повязку.

- Полковник, с вашего разрешения, я войду к нему. – Тут же выступила Мария.

- Ни к чему! – Опередил полковника Джерри.

- Разрешаю. – Ответил ей Уайт и пресек взглядом произвол Паркера. – Можете войти вдвоем.

Мария взяла аптечку и приблизилась к двери. Джерри вошел первым, Джо тут же выправился и устремил на него свой взволнованный и открытый взгляд; он ждал помощи, и в то же время был готов в любую секунду принять бой. Джерри тоже не знал, чего ждать, поэтому приближался медленно и осторожно.

- Джо, тебе больно? – Спросила Мария. Она боялась гораздо меньше, но все же не выходила вперед Паркера.

Джо положил руку на затылок и закинул голову от боли.

- Прости, брат, если ударил слишком сильно, - виновато произнес Джерри своему боевому товарищу.

- Иди сюда, - сказала Мария, после чего Джозеф приклонил голову и убрал руки за спину.

Тут Мария все же вышла вперед и принялась перевязывать лейтенанту голову, Джерри стоял рядом и внимательно следил за ним.

- Вот так. – Мария туго, но бережно затянула бинт и слегка хлопнула Джо по спине. - Не снимай, пока не разрешу.

Джо медленно поднял глаза и посмотрел на нее с благодарностью. Офицеры удерживали его живыми, но по-прежнему каменными взглядами – с явной долей понимания и снисхождения, но без определенности. Они переглянулись друг с другом и будто обменялись соображениями. На лицах возникал нерешенный вопрос – что делать с нарушителем, наказать или отпустить. Сложно сказать, к какому выводу они подходили, но то, что произошло, спустя несколько секунд, не оставило им выбора…

Тревожный голос главного пилота в очередной раз привел корабль в беспорядочное движение:

- Полковник, у нас проблема…, россыпь астероидов на хвосте! Необходимо совершить маневр! Какие будут приказания?

Без малейшей доли волнения Уайт оглядел всю команду: они были решительны, ничуть не надломлены и целиком готовы к действию:

- Слушайте мою команду. Всем занять свои места! Сесть и пристегнуться, ничего не предпринимать без моего приказа.

Медлить нельзя; если есть указание, нужно действовать, а думать просто некогда – команда полковника Уайта уяснила это раз и навсегда. Все, без исключения, действовали быстро и организованно, один за другим они рассаживались по своим местам. Джерри пропустил Джозефа вперед, чтобы видеть и контролировать его, но вел себя задержанный на удивление спокойно, и уже трудно было, глядя на него, предположить, что он был невменяем. Мария направилась прямиком в кабину, чтобы занять свое место справа от Андрея, Уайт обосновался в третьем кресле – за спинами пилотов.

Алексей разместился на упругой рельефной поверхности, скованный двумя ремнями и готовил себя к борьбе. Когда Джо тихо и неожиданно возник над ним, скрыть волнение ему было настолько сложно, что глаза начали резко бегать из стороны в сторону. Как Алексей ни старался подавить свой страх, его сердце все же подпрыгнуло в груди, стоило Джозефупротянуть к нему руки:

- Ремень плохо зафиксировал, - сказал он Алексею и щелкнул патронташем на плече товарища.

Алексей не разобрался сразу, что к чему, и только когда Джо сел рядом на свое место, он понял, что Бэрри помог ему.

- Спасибо, - произнес Алексей бегло.

В ответ Джо сделал короткий кивок, Ричардс сидел позади и тщательно обдумывал свое решение по поводу его задержания, все обстоятельства склоняли к тому, чтобы дать виновнику свободу.

- Все готовы к гонке? – Спросил Андрей, пробежавшись большим пальцем по приборной панели.

Уайт оглянулся: семеро человек один за другим браво подняли большие пальцы; их уверенность росла на глазах, полковник хлопнул Андрея по плечу и хотел, было, дать команду к действию, как внезапная неведомая сила тряхнула корабль так, что освещение в дальних отсеках погасло на секунду, кто-то издал испуганный крик и тут же с силой подавил его, удушающий испуг и радость жизни вслед за ним – команда испытала за несколько секунд.

- Ого, уже догоняют, - подметил Андрей, оправившись после удара, - разгоняем маршевый…, как у нас с двигателями маневрирования?

- Готовы. – Ответила Мария.

Подполковник резко усилил подачу топлива, надеясь сразу стряхнуть астероиды с хвоста:

- Дьявол…, они уже слишком близко подошли. – Он ускорял корабль, что было мощности у двигателя, но ведомые силой притяжения камни продолжали преследовать его.

- Как они оказались позади нас?! Пояс астероидов ведь впереди. – Мария начинала нервничать, понимая, что их усилия напрасны.

- Думаю, они уже давно кружат вокруг планеты, это просто орбитальный мусор. – Объяснил полковник.

- Попробуем уйти в сторону. – Андрей плавно повернул штурвал, и челнок начал медленно крениться вправо. При всей своей ловкости в маневрировании Андрей не мог повернуть корабль достаточно резко, чтобы уйти от преследования – даже самые тяжелые астероиды продолжали двигаться, повторяя его траекторию.

- Здесь этот фокус не пройдет – это не реактивный истребитель, - сказал Уайт.

- Я знаю! Не говорите под руку. – Отбился Андрей, корчась и прерывая дыхание в усилии.

Уайт не стал делать ему замечаний за столь дерзкую фразу, а попросту замолчал, полностью доверившись его решению.

Андрей продолжал изгибать траекторию и все более убеждался, что это бесполезно.

- Что будем делать? – Спросила Мария, глазами умоляя его дать ей надежду.

- Не знаю. – Обреченно ответил он и начал медленно выравнивать корабль.

Весь экипаж с надеждой смотрел на кресло первого пилота, ожидая каких-нибудь изменений. Но ничего не происходило… Казалось, подполковник смирился с неудачей, но под личиной уныния скрывалась борьба за жизнь, стремительный и настойчивый поиск.

- Мария! - Произнес он вдруг. - Сколько еще до Деймоса? Мы не пролетели мимо?

- Нет, еще сто десять километров, минус тридцать пять градусов по тангажу.

- Отлично, сворачиваем к нему. – С холодным, как лед, взглядом, Андрей надавил на штурвал до упора, не меняя скорости. Теперь ему оставалось следить за приближающимся серым куском породы протяженностью 16 километров.

- Андрей, они нас догоняют, – напомнила ему Мария. Он не отвечал ничего – лишь продолжал сосредоточенно вести корабль прямиком к спутнику Марса.

- Готовьтесь к маневру примерно через тридцать секунд, скоро появится притяжение. – Предупредил он команду.

Астронавты, и без того вспотевшие от волнения, набирали воздуха в легкие и сильнее прижимались к сидениям, чтобы приготовиться к перегрузке. Ти Джи, как всегда, крепко сжимал руку Ляо, стараясь принять на себя весь ее страх; Алексей что было воли держал себя в руках и через силу приковывал свое внимание к крохотной планете, приближавшейся к ним. Они начинали чувствовать, как тела их набирали вес, волосы опускались перед глазами, сердце ускоряло кровь бессчетными ударами.

Деймос становился все ближе, устрашая и обрекая на гибель своей мертвой белой твердью. Мария зачарованно смотрела на него, не отводя глаз, и сдерживала себя, что было сил, и все же рука ее невольно тянулась к руке подполковника, по-прежнему уверенно давившей на штурвал.

- Маша, не надо. – Сдержанно вымолвил Андрей.

- Подполковник…, - тихо и опасливо произнес Уайт с нарастающей интонацией.

Андрей как на равного смотрел на приближающийся гигантский камень и ощущал, меж тем, как корабль все крепче сливался с ним, как он грозно дрожал, повинуясь его усилию. И тут, поняв, что приблизился к планете на предельное расстояние и что медлить было некогда, он резко потянул штурвал на себя, увеличив мощность до предела, и Прометей взмыл над Деймосом, едва не коснувшись его своим сильным, стальным брюхом; Андрей троекратно усилил подачу топлива, чтобы немедля уйти от притяжения, и свора диких астероидов, нагретых пламенем его двигателей, протаранила за ним поверхность спутника разрушительным градом, выбросив тысячи мелких камней в глубины космоса.

Подполковник медленно снижал скорость, выравнивая траекторию движения по касательной к поверхности Марса. Члены экипажа по одному приходили в себя, притяжение Деймоса исчезло за несколько секунд, за ним вместе с голосом майора Любинской пришла ни с чем не сравнимая радость спасения:

- Астероиды упали на спутник, опасность миновала.

Астронавты громко выдохнули в один голос, это был как раз тот момент, когда ни один из них даже не подумал бы спросить себя, в чем цель или смысл его жизни…

Полковник первым снял с себя ремни безопасности, чтобы крепко хлопнуть по плечу их общего спасителя – первого пилота Андрея Лобкова:

- Мы обязаны жизнью тебе, дружище.

Тут оба офицера почувствовали, что нашли, наконец, общий язык, и это еще прибавило спокойствия, вдобавок к тому, которое они уже получили, сохранив свою жизнь. Подполковник ничего не ответил на это – он улыбнулся, глядя, как и прежде, на круглый горизонт красной планеты.

- Отличная работа, Андрей. – Сама от себя не ожидая, почти прокричала Мария после сдержанного молчания.

- Подполковник круче всех! – Воскликнул вслед за ней Джерри.

- Какой курс теперь? – Обратился к пилоту Алан.

- С этого момента мы будем спутником кружить вокруг планеты, из движков будут работать только двигатели маневрирования, для уменьшения радиуса эллиптики.

За их восклицаниями раздалось дружное рукоплескание, и вновь настал тот момент, когда весь экипаж почувствовал себя одной большой командой, момент, когда можно было забыть обо всех неурядицах и спорах, простить друг-другу все...

Глава XIII

230 миллионов километров от Солнца, 190 триллионов тонн плотного вещества и тысячи больших и маленьких кратеров в твердых каменистых равнинах…

Когда-то Марс был светлой, потенциально пригодной для жизни планетой с плотной, насыщенной кислородом атмосферой, множеством морей и рек, льющихся с высоких, скалистых вершин, и десятками дышащих пламенем вулканов. И вся эта природная гармония в один день превратилась в хаос, когда спутник Танатос приблизился к планете непозволительно близко и разорвался под действием ее гравитации, осыпав дождем из горящих осколков моря и равнины. В один миг голубое небо стало красным от огня и мутным от дыма, когда астероиды исполосовали его, подняв песок и землю на десятки километров; сложно представить, как небо горит подобно сухому торфянику, обжигая почву, лед и воду. Моря кипели, поднимались в атмосферу и уносились вместе с ней в далекий космос, отбрасываемые взрывной волной, сравнимой по силе с ядерным ударом.

За сотни миллионов километров в космическом пространстве было видно, как планета сгорела дотла; моря и реки выкипели, земля окислилась и превратилась в ржавчину, атмосфера разрядилась и заполнилась углекислым газом. Теперь Марс похож на выжженную красную пустыню без воды и кислорода, и лишь километровый слой вечной мерзлоты в толще литосферных плит напоминает о том, что на мертвой планете была и может быть вода. Ежесезонные песчаные бури мечутся здесь от полюса к полюсу, укрывая поверхность от солнечного света. Температура даже летом не поднимается выше нуля, зимой же достигает минус ста шестидесяти, горные хребты и скалы мерзнут без солнечного тепла под песчаным покровом.

Высокие потухшие вулканы, глубокие трещины и овраги, бывшие когда-то устьями рек, бесформенные валуны, разбросанные по всей планете, усыпанные кратерами равнины на вершинах гор и гигантские шапки из сухого льда на полюсах – вот как выглядит она теперь – четвертая планета от Солнца.

Именно к ней держит свой путь команда корабля Прометей-1; вращаясь медленно на орбите и приближаясь с каждым кругом, они готовятся к решающему шагу – новому вызову человечества, поворотному моменту в освоении космоса и всей истории Земли. Последнее испытание на прочность закалило их нервы, укрепило дух и подготовило к трудностям, больше нечего бояться, можно действовать, смело шагать к неизведанному.

Два дня оставалось до приземления, и семеро отважных исследователей, ученых, солдат собрались вместе, чтобы обменяться мыслями, надеждами, опасениями и страхами и заключить, что они готовы ко всему.

- Ну что, капитан, решение принято? – Уайт посмотрел на Ричардса и понял по одобрительному кивку, что пора пойти навстречу провинившемуся офицеру и снять арест. - Лейтенант, я снимаю с тебя арест, ты будешь участвовать в высадке, как и все, но оружия ты не получишь.

- Есть, сэр, - резво вытянувшись, ответил Бэрри и приставил ладонь к забинтованной голове.

- Для тебя будет особое поручение – нести наш флаг, мы оставим память о себе на поверхности Марса.

- Есть, сэр, - повторил он, уже совсем здоровым, живым голосом.

- Отлично. В таком случае, спокойной ночи, джентльмены. Завтра подъем по расписанию. Все свободны.

На этом закончилась вечерняя беседа полковника с отрядом, пилоты, военные и ученые разбрелись по своим постелям и начали по одному опускаться в глубокий, крепкий сон, активный и резвый, исполненный накопленных за день острых ощущений и волнений.

… И все же кое-кто не спал в эту тихую космическую ночь, которую можно назвать ночью только в кавычках, поскольку в космосе нет ни дня, ни ночи, и всегда мертвая тишина, как бы сильно ни бились астероиды о твердь планет. Джерри с Алексеем лежали в своих постелях на одной стене, макушкой к макушке, и обменивались тихими, редкими фразами, размышляя о самом главном – для каждого главным было что-то свое, собственное, неповторимое.

- Лео…, - Джерри сказал одно слово и замолчал, будто ничего более говорить не собирался.

- Да…?

- Ты боишься… Марса? – Он долго ждал ответа – Алексей слишком сильно устал, чтобы думать быстро.

- Да, немного. Знаешь, после того, что происходило здесь, на корабле, Марс меня уже не так пугает. – Страх его действительно утих, но он и не подозревал, что боялся меньше, чем кто-либо из команды. Разумеется, ему было страшно, но далеко не так, как бывало на темных улицах Северогорска, он, наконец, почувствовал себя в своей стихии, где только он, его друзья и природа решают, что будет с ними.

- А я боюсь…, с трудом признаю это, но я, похоже, никогда еще так не боялся.

Алексей слушал друга внимательно и при этом думал о своем.

- Да? Я тоже считал, что буду бояться, но тут, скорее, не страх, а волнение перед чем-то неизведанным и интересным.

- Приятное волнение?

- Да, - ответил Алексей и улыбнулся. – Джерри не мог видеть его улыбки, зато заметил ее в голосе.

- Я не знаю, что происходит…, я участвовал в десятках антитеррористических операций, но так не боялся.

- Не надо, Джерри, я уверен, нам нечего бояться.

- Думаешь, пришельцы не причинят нам зла?

- Нет, не причинят, нужно просто быть с ними повежливее. – Алексей почувствовал, как рука Джерри легла на его подушку, и протянул ему свою, они взялись за руки и начали понемногу отключаться.

Оба продолжали думать. Алексей не смотрел в иллюминатор, как ему было привычно, - он вдумчиво засыпал, закрыв глаза. “Конечно же, все обойдется. Мы их не тронем, и они нас не тронут, зато найдем себе ценных союзников”, - думал он, сбивая на корню тихое, глубокое волнение. Что несет им этот контакт? Нельзя было выбросить из головы этот вопрос. “Хотят ли пришельцы нам зла или просто проводят исследования?” – Алексей много гадал о их намерениях, взвешивая все известные ему факты. Разумеется, ничего нельзя было утверждать – куда уж там, он даже не знал о планах полковника Уайта, ведь он, в конечном счете, управлял командой. “… Слишком сложно”, - Алексей думал не только об этом; он вспоминал то снежное утро, когда увидел взрыв Венеры. Зачем кому-то понадобилось уничтожать столь безобидное и прекрасное творение природы? И самое главное…, может ли это случиться вновь? Тысячи планет каждый день пропадают в галактике без следа, по разным причинам, но событие в системе нашего Солнца явно произошло при вмешательстве большого и могущественного разума.

Алексей засыпал, вспоминая эпизоды из прошлого – близкого и далекого, думал о разном: о том, как мечтал уехать в Западную Европу – о том, как искал работу за рубежом во всемирно известных исследовательских центрах, о том, как внезапно стал участником этой загадочной экспедиции, вспоминал о городе Звездном, об академии, о друзьях и родственниках…, и, как всегда, анализировал: факты, слова, поступки. Близкие часто называли его потерянным – то есть, далеким, странным, отрешенным, замечали, порой с укором, что он витает где-то в облаках, иногда даже что у него розовые очки на глазах. Алексею это больше всего не нравилось – он знал о своих недостатках и с трудом терпел, когда ему на них указывали. Когда над ним пытались подшутить, он покупался без сопротивления, над ним смеялись и как наивному ребенку объясняли потом, что это шутка, удивляясь, что он ведется, что ничего не понимает…, но в этом и проявлялось его оригинальное и немного странное чувство юмора: своими намеренно наивными ответами он заставлял друзей смеяться; не шутить, а быть смешным – вот что нравилось ему. И все же, присущая ему наивность часто приносила неприятности, и речь не только о мошенниках, жертвой которых он становился не раз, а больше о маленьких, но глубоко оседавших в душе поражениях, которые происходили везде, где для победы необходимо было маленькое, порой незаметное, жульничество. Когда нужно было размышлять материалистически, слушать интуицию, быть начеку и попросту хватать быка за рога, Алексей не мог выбраться из своих глубоких, заоблачных размышлений, и только успевал бросить взгляд вслед своей удаче, когда она пролетала мимо. Порой ему хотелось измениться – стать более сознательным и рациональным, он работал над этим усиленно и следил за прогрессом; успехи были, но в целом ничего не менялось. А что касается звезд, они были все так же ближе и роднее ему, чем города, дома и улицы. В этом, пожалуй, и был его изначальный протест против реальности. Однажды ему пришло в голову, что это неизлечимо, но самой большой неожиданностью стал тот факт, что он оказался ближе к реальности, чем кто-либо – здесь, в космическом пространстве. Бойцы Уайта были сильны своим повсеместным бесстрашием, он – своей свободой и приспособленностью, именно здесь, впервые после первого приезда в Звездный, Алексей начал чувствовать, что наконец-то может найти самого себя.

- Лео, – Джерри возник так громко и внезапно, что сон, накрывавший Алексея, резко улетучился, - ты спишь?

- Нет.

- Я хотел сказать, спокойной ночи.

- И тебе, - произнес Алексей сквозь тихий смех.

Джерри не стал выяснять, над чем он смеялся, он просто начал смеяться вместе с ним.

- Мужики, потише там, - неожиданно вмешался Андрей.

- Упс, - вымолвил Алексей и затих.

- Пардон, подполковник, нас мучают кошмары, - объяснил Джерри, недолго поразмыслив.

- Ясно. – Протянул Андрей и перевернулся на другой бок.

- Спокойной ночи всем, кто еще не спит. – Изрек Алексей свою последнюю фразу.

- Спокойной ночи, - трижды отозвалось разными голосами с разных сторон комнаты…


21 декабря 2012 года, 10 часов, 30 минут уральского времени, город Новый Звездный, космодром.

Площадка космодрома в считанные секунды накрылась клубами дыма, и рев двигателей вновь подавил все прочие звуки, огонь рвался из сопел, сотрясая и раскаляя землю, и вновь снег растекся теплыми ручьями прочь от ракетоносителя. Тяжелый космический челнок, оборудованный двумя мощными маршевыми двигателями, медленно и грозно поднимался над землей. Под строгим контролем Центра управления полетами он проходил сквозь ясное голубое небо с восьмеркой лучших астронавтов на борту.

- Пятьдесят секунд, полет нормальный. – Передал второй пилот.

- Молодцы, парни, - как всегда, подбадривал команду Кромешников.

Корабль миновал озоновый слой и ушел прочь от земной гравитации, и начальник ЦУПа с гордостью объявил:

- Запуск корабля “Прометей-2” прошел успешно. Поздравляю вас!

И как всегда раздался всплеск оваций, точно в концертном зале. И лишь генерал-майор Руденко не аплодировал, как все, он подошел к Кромешникову сзади и произнес с улыбкой:

- Да ты просто первоклассный рефери.

- Да уж, - уже не столь празднично ответил начальник ЦУПа, - если вспомнить о том грузе, что они везут с собой, становится жутко.

- Будем надеяться, что все изменится, и он не понадобится. Ты ведь тоже понимаешь, что не мы одни ищем решения проблемы, так?

Кромешников не ответил ничего – он отошел в сторону, к большому окну с видом на космодром.

Руденко остался позади, он озадаченно смотрел на своего товарища, размышляя и понемногу догадываясь, чем он был обеспокоен и что на самом деле творилось у него на душе.

- Валентин, - обратился он к Крапину, стоявшему позади, - как дела там…, в космосе?

- Вы имеете в виду “Прометей-1”?

- Нет, - ответил Руденко.

- А…, боюсь, все очень плохо, - сказал Крапин и остановил на нем свой тяжелый обеспокоенный взгляд.

Генерал вновь посмотрел на Кромешникова, тот стоял у окна, держа правую руку на затылке, и смотрел куда-то вдаль. То настроение, которым он делился с работниками ЦУПа, не было его собственным; о том, что было у него в мыслях, догадывался, наверное, только его друг, Владимир Сергеевич Руденко – он невольно перенимал это беспокойство. И все же, ему было отчего-то легче, вероятно, оттого, что он жил втайне жизнью астронавтов, отправленных на Марс, и считал дни до их приземления. Теперь генерал-майор с трудом скрывал свое воодушевление, как, наверное, и все в этом городе, потому что до самого волнительного момента оставался всего один день.


23 декабря 2012 года, 9 часов по Гринвичу, борт космического челнока “Прометей-1”.

Тихо и незаметно прошла еще одна ночь на борту космического корабля, и настал тот день, ради которого были пройдены десятки миллионов километров в космическом пространстве.

Несмотря на ранний час, астронавты были бодры и готовы к ответственной операции, уже около двух часов в отсеках корабля бурно кипела деятельность, экипаж занимался подготовкой к спуску на Марс.

Уайт летел по коридору к главному отсеку с целью занять каждого специалиста предназначенной для него работой:

- Лейтенант Хо.

- Я, - отозвалась Ляо Йонг.

- Проверь еще раз все скафандры.

- Есть. - Ответила Ляо и направилась в верхние отсеки.

- Вонг, шлюпка готова?

- Так точно, сейчас еще раз проверю.

- Давай. - Далее на пути полковнику встретились майор Брэй и лейтенант Плутов, переносившие ящики с оружием в отсек полезного груза, где располагалась шлюпка, за ними Мария… - Майор.

- Я слушаю.

- … Покормите кота. – Усиленно поразмыслив, приказал полковник.

- Есть.

- Торопитесь, ребята. Еще три часа, и нас покажут по телевизору. – На этой фразе Уайт вернулся в кабину пилотов. – Подполковник, ты готов к пуску шлюпки?

- Так точно, - ответил Андрей, - но готова ли она?

- Скоро будет, – произнес Уайт.

Тем временем в хвостовой части корабля офицеры продолжали переносить оружие и оборудование. Алан вошел в грузовой отсек первым:

- Куда ставить ящики? – Спросил он.

- Давай сюда, – раздался голос из шлюпки; Ти Джи взял ящик и принялся закреплять его на полу, специально оборудованном для установки багажа.

- Ну как, не боишься?

- Пока не думал об этом.

- А ты? – Спросил Алан Алексея.

- Я уверен, нет причины волноваться, почему-то с вами я чувствую себя в безопасности. – Это не совсем то, что Алексей хотел сказать, но своим ответом он был доволен.

- А я волнуюсь… - боюсь телекамер. – Возбужденно выкинул майор.

Челнок по-прежнему медленно двигался по орбите планеты, понемногу приближаясь к точке высадки и ожидая готовности команды, Джек Уайт готовился к сеансу связи с Землей, как к вручению Нобелевской премии – таким взволнованным его не видели никогда.

Вонг с разгона влетел в кабину пилотов и обратился к нему:

- Сэр, Кристи загружена и готова к использованию.

- Отлично, господа, два часа до нашего выхода. Будьте наготове. – Скомандовал Джек. – Подполковник, запроси сводку новостей с Земли.

- Есть, - отозвался Андрей и начал быстро бегать по клавишам на бортовой панели.

- Через семьдесят минут всем собраться в третьем отсеке. – Объявил полковник в микрофон, глядя на краснеющий уже совсем неподалеку горизонт Марса.

Спустя час и десять минут, согласно приказу, весь экипаж собрался вокруг большого, круглого стола, Джерри Паркер стоял во главе него, пока не вошел Уайт.

- Сэр! Команда “Прометей-1” готова к выполнению боевого задания, сэр! – Отбарабанил лейтенант, приложив правую ладонь к виску.

- Так держать, - спокойно ответил Уайт, проглотив шутливый выход Паркера.

- Полковник, только что пришла сводка, - доложил подполковник Лобков, войдя в отсек, - в общем, слушайте сами.

Андрей нажал кнопку на маленькой панели, встроенной в стену, и на литературном английском языке приятным женским голосом прозвучало голосовое сообщение:

- По-прежнему не утихают страсти вокруг убийства генерального секретаря ООН, - на этом раздался громкий и тревожный женский вздох, - напоминаем, трагедия произошла три дня назад на пресс-конференции: неизвестный поднялся из толпы и произвел один точный выстрел, после чего скрылся. Убийство совершил профессионал-одиночка – так утверждают спецслужбы; мало того, что он пронес оружие мимо охраны, он чудом, но все же смог уйти от погони. Эксперты теряются в догадках, исламские боевики никогда не проводили такого рода операций, тем более, убийца был европейской внешности и, судя по всему, был наемником. На почве этого происшествия уже назревают несколько межнациональных конфликтов, связанных с разногласиями государств, входящих в ООН. К другим новостям. Сегодня в Индийском океане, между Африкой и Мадагаскаром затонул нефтяной танкер, в результате пленка нефти накрыла участок океана площадью около шести квадратных километров, захлестнув несколько мелких островов. Усугубляя ситуацию, на восточном побережье Африки по-прежнему бушует сильнейший ураган, сметающий деревья и линии электропередач, с каждым часом все увеличивается вероятность возгорания нефтяного пятна.

На этом сообщение закончилось. Гробовое молчание поглотило все на корабле, воздух, казалось, запах гарью, хотя от горячих точек Земли было далеко.

- Вот и возвращайся после этого, - произнес Андрей.

- Интересно, там когда-нибудь передают что-нибудь хорошее? – Вымолвил Джерри с возмущением.

- С каждым годом только хуже, - произнес Алексей тихо, так что его никто не услышал.

“Как нам повезло, что мы сейчас здесь, а не дома”, - думал он, оглядывая своих товарищей тяжелым взглядом. И вновь, совершенно внезапно, он впал в то больное настроение, когда тяжелым валуном накатывает реальность. Даже здесь, вдали от этой вконец обозлившейся планеты не было покоя от ее ужасающего крика. Алексей уже не мог понять, почему все это до сих пор шокировало его, за девять месяцев в защищенности, вдали от Земли, он забыл о ее губительной, жестокой сущности. Она так далеко, но все же где-то есть…, земная жизнь…, сколько еще осталось? И вдруг ему снова вспомнились десятки темных эпизодов, которые в последнее время были настолько далеки: он видел стада диких животных, разбегающихся в ужасе по саванне, преследуемых командой вооруженных браконьеров, видел, как с треском падают деревья, срубленные рычащими бензопилами, в пустеющих сибирских лесах, как клубы серого дыма льются из заводских труб и заполняют некогда голубое небо, видел, как природа отвечает на это землетрясениями, штормами и цунами. “Долго ли мы будем загонять себя в могилу? Когда все это прекратится?” – Алексей уже не ждал ответа на эти вопросы, но в голове по-прежнему сидело смутное предчувствие… Так бывало не раз на его памяти – когда казалось, будто скоро все закончится, не ясно, почему и как, просто вдруг прекращаешь мыслить наперед дальше определенного дня, хотя еще недавно жил долгосрочными и серьезными планами. Порой приходила мысль о том, что это было предчувствием скорой гибели, и в эти дни Алексей был хмурым, как дождевое облако, но проходило время, и жизнь продолжала течь в своем привычном русле. Но откуда это? Неужели просто печальная фантазия, вызванная неудачами? Но ведь это случалось не только в пору разочарований… Здесь что-то другое, и сейчас, перед выходом на Марс, совершенно внезапно, но твердо закрепилось это пугающее ощущение. “Как же не вовремя…, - Алексей старался не волноваться, и это оказалось элементарным – присутствие верных друзей не давало ему поникнуть, - пусть хоть весь свет перевернется, ты не должен падать духом”, - уверял он себя, но не мог не думать о том, как Земля превращалась все больше в логово крепнущего зла. Он вдруг нашел ответ на вопрос…, когда все закончится… Именно в тот день, когда зла станет больше, чем добра, и произойдет Апокалипсис. Как это произойдет, сказать трудно, скорее всего, Земля просто захлебнется в крови, мы убьем сами себя, наше зло убьет нас.

Алексей отпустил эти мысли, когда Ляо коснулась его рукой:

- Эй, ты снами? Не переживай так.

- Что? – Встрепенулся он и тут же улыбнулся ей. – Да нет, я об этом вообще не думал.

- Вот и хорошо, - сказала Ляо и согрела его своей доброй улыбкой.

- Бойцы, теперь прошу внимания, – заговорил, наконец, полковник Уайт, он вдруг задумался, как перейти к той теме, с которой он хотел начать разговор, - прежде чем изложить план операции, хочу сказать несколько отвлеченных фраз. Наверное, вы знаете сами, но я хочу еще раз указать на это…, мы с вами уже сделали то, чего не делал никто в истории человечества. Но предстоит сделать еще больше. Сегодня на нас будет смотреть вся планета, буквально два дня назад было официально объявлено о нашем предстоящем приземлении, за нами будут следить, как за Нилом Армстронгом, пусть это прибавит вам гордости и уверенности в себе, ибо ничто не страшно, когда понимаешь, что ты герой. Может быть, если я скажу вам, что каждому из нас подняли гонорар до полутора миллионов долларов, у вас появится дополнительный стимул. – На этой фразе кто-то издал парализованный безумием стон.

- Полтора миллиона…? – Тысячу восторженных, нецензурных фраз сдавил в себе Джерри, чтобы не показаться меркантильным. Произнесенная Уайтом новость несказанно поразила каждого.

- Теперь напрягите свое внимание, я вам расскажу еще кое-что. – Продолжил Уайт, будто собирался поведать что-то новое и удивительное. – Сегодня нас будут показывать по телевидению, придется немного попозировать. Главное требование: ни слова не говорить о пришельцах – истинная цель полета строго засекречена. По команде из ЦУПа мы начнем операцию. На корабле остаются офицеры Лобков, Хо и Любинская, остальных Кристи опустит на поверхность планеты, высадимся примерно в пяти километрах к югу от предполагаемого расположения базы пришельцев, надеемся, за прошедший год они не переместились. Если спуск пройдет успешно, то выдвигаемся на север, Плутов будет нашим проводником. – Алексей с чувством долга и уверенности кивнул в ответ. – При встрече с пришельцами вести себя спокойно, не открывать огонь без моей команды. Мы не знаем, кто наш враг и на что он способен, поэтому не стоит начинать заварушку. А дальше… начнется самое сложное, потому что неизвестное. Не удивляйтесь, господа, но на этом план обрывается, начиная с момента встречи, будем действовать по обстоятельствам. Надеюсь, нам удастся наладить смысловой контакт, хорошо, если их технологии позволяют это. И самое главное, парни, не впадать в панику, что бы ни случилось, это во-первых, во-вторых, еще раз повторяю, нельзя убивать пришельцев, пока не получим необходимую нам информацию. – Последние слова прозвучали, как удар барабана на лобном месте. Кто-то тяжело сглотнул; никто из офицеров не желал развязывать бойню – это факт.


Земля. Где-то поднялось Солнце, где-то оно уже опустилось за горизонт. Вся планета проснулась единовременно, чтобы увидеть, как группа избранных совершит невиданный прорыв. Тысячи телеканалов на всех языках вещают для того, чтобы восславить этот миг. Главы великих держав отложили свои дела и, затаив дыхание, следят за происходящим в далеком космосе.

- До спуска астронавтов на поверхность остались считанные минуты, мы сможем проследить за их работой с помощью видеокамер, установленных на борту корабля “Прометей-1”. – Воодушевленные слова теледиктора приковали внимание восторженной молодой компании.

- Тим, доставай пиво. – Возбужденный донельзя, проговорил Гриша и прибавил звук телевизора, сидя в центре компании из двадцати человек.

- Да поздно уже, - бегло ответил Тим, - еще пропущу, как Леху покажут.

- На, возьми мое, - произнес Славик и загипсованной рукой протянул Грише бутылку. – Сейчас наш дорогой появится, никому не уходить!

- И сейчас мы попробуем установить соединение, заранее приносим извинения за возможные помехи.

По цветному экрану прошла крупная рябь, и вдруг изображение выровнялось, на экране возникла грозная, в один миг напугавшая весь мир, чернокожая физиономия:

- Страшитесь, жители Земли, вся ваша планета теперь во власти космических нигеров, - телеканалы всех стран переводили внезапное заявление Джерри Паркера на литературный язык, - трепещите перед нашим могуществом, теперь мы правим вселенной! У-ха-ха-ха.

- Паркер, отставить! Ты с ума сошел? – Раздался приглушенный голос где-то позади него.

И снова рябь по экранам…

- Нам удалось установить связь с командиром космического челнока полковником Джеком Уайтом, – произнесла девушка-диктор, и на этот раз в прямом эфире появилось лицо полковника. – В связи с большим расстоянием между нашей планетой и кораблем, мы не можем общаться с экипажем в реальном времени, и, пока очередная часть эфира идет до Земли, скажем несколько слов об экспедиции, на связи наш корреспондент из Центра управления полетами в городе Новом Звездном.

И впервые вся страна увидела площадку космодрома с высоты птичьего полета.

- Сейчас мы видим то самое место, с которого девять месяцев назад был произведен пуск первого космического корабля, способного доставить команду астронавтов на Марс и обратно. – Начался доклад корреспондента. – Девять месяцев – именно такой срок потребовался экипажу, чтобы достичь пункта назначения. Не каждый сможет осилить столь долгий путь в космическом пространстве, специалисты отбирали лучших астронавтов США, России и Китая, чтобы собрать идеальную команду. – На экранах появились моменты прошедшей весны: собрание астронавтов и ученых в Центре управления полетами, фрагменты их пребывания в отеле Звездного, выход команды на площадку космодрома и старт корабля. – Никто не ожидал от космических агентств такого быстрого прорыва, сложно представить, сколько сил и средств ушло, чтобы в короткие сроки завершить этот грандиозный проект.

- Хорошо работают, - подметил Кромешников, внимательно следя за трансляцией, - и разумеется, они ни слова не скажут о пришельцах.

- А если б они знали, подняли бы такой шум, что нам и не снилось. – Добавил Руденко.

- Спасибо, вернемся в студию, - продолжила диктор с неизменной улыбкой, - мы, наконец, можем услышать ответ из далекого космоса.

- Здравствуйте, - начал полковник, - слышу вас хорошо. Полет прошел успешно, без чрезвычайных ситуаций, команда и корабль готовы к спуску.

- Сейчас вы можете видеть, как проходит подготовка астронавтов, практически в каждом отсеке установлены видеокамеры.

- Полковник, нас будут показывать? – Радостно спросила Ляо.

- Да, смотрите на камеры, по большей части будет транслировать та, что в кабине. – Ответил Уайт.

- Тогда меня сейчас показывают, - произнес Андрей и с лицом бравого пилота взялся за штурвал.

Тут съемка остановилась на тоннеле, по которому астронавты один за другим следовали из верхних отсеков в отсек полезного груза, облаченные в свои красно-оранжевые легкие скафандры.

- Места в посадочном модуле индивидуально подстроены для каждого астронавта, - звучали комментарии корреспондента.

- Мария, улыбнись, нас показывают, - произнесла Ляо и помахала рукой в видеокамеру.

- Обалдеть, самых красивых девушек в космос отправили. – Успел выкинуть Тим.

- Ну, когда же его покажут? Не могу больше терпеть. – Произнесла Марина Андреевна, держа брата за руку.

- Неужели это тот самый момент? – Тихо произнес генерал Руденко, усевшись рядом с Кромешниковым и затаив дыхание.

- Стойте! Дальнее место мое. – Крикнул Уайт офицерам. Приблизившись к шлюпке, он остановился и поднял глаза к видеокамере. Он знал, что его изображение транслировалось по тысяче телеканалов и что Земля ждала незабвенной, жизнеутверждающей речи. – Мы почти сделали это, Вадим, спасибо тебе за это, мы не подведем.

Генерал-полковник Кромешников ослабил галстук и тяжело вдохнул, такого волнения, опережаемого гордостью, он не испытывал никогда.

- Брэй, твое рядом! – Отчеканил полковник, разместившись на своем месте.

- Я тоже хочу сказать спасибо, - начал говорить майор, остановившись у камеры, - спасибо моей жене, за то, что думает обо мне, - он знал и будто видел, как Сара сидела у экрана и роняла слезы радости, - и вам спасибо, друзья, - добавил он, оглянувшись, после чего вся команда и добрая часть населения Земли, наблюдавшего за ними, взвыли от восторга.

- Нет, я не могу этого пропустить, - произнес Андрей, почувствовав весь нахлынувший ажиотаж, и ринулся из кабины вниз по коридору.

- Кто следующий? – Спросил Джерри.

- Ричардс, – прозвучал голос полковника.

Уэсли последовал примеру товарищей и остановился перед камерой:

- Спасибо НАСА и большое спасибо моем жене и дочери. Я скоро вернусь.

- Джозеф Бэрри.

Джо двинулся вслед за капитаном:

- Спасибо, отец, я буду делать все, как ты сказал. – На этом его речь закончилась, он взялся за края шлюза и лихо влетел в кабину.

- Ти Джи Вонг.

- Спасибо всем, кто меня знает, - произнес лейтенант, глядя в объектив.

- То есть всей планете, - добавил Джерри.

- Да, спасибо всей планете…, - Ти Джи замер в нерешительности, он взглянул на Ляо, ожидавшую его взгляда, как света Солнца, все это время, - спасибо тебе, Хо Ляо Йонг, я тебя люблю невероятно сильно. Я счастлив, что из семи миллиардов людей именно ты оказалась на нашем корабле. – Когда дать волю своим чувствам, если не в эту, столь трогательную минуту… Ляо пантерой бросилась в его объятья и теплым, страстным поцелуем заставила его забыть обо всем, даже о миллиарде телезрителей, ставших свидетелями их близости.

Целую минуту Земля ждала, пока влюбленные наслаждались трепетным дыханием друг друга. Поняв, что пауза будет долгой, режиссер, было, вернул эфир в студию, но ведущая не могла произнести ни слова, едва сдерживая умиление, и на экранах вновь появились двое влюбленных астронавтов.

- Вонг, ну имей совесть, - произнес полковник, он, как и все, тепло улыбался – это было слышно по голосу.

Ти Джи еще раз с тоской посмотрел в заплаканные глаза Ляо, крепко стиснул зубы, чтобы сдержать горечь внутри, и первым разорвал тонкую нить их взгляда.

- Я люблю тебя. – Произнесла девушка шепотом. Так расстались двое, нашедшие друг друга вдали от Земли.

- Джерри Паркер, ты следующий, – произнес Уайт.

- Да, я не последний, это значит, я не выйду на Марс первым, - начал Джерри, - спасибо всем, кто сейчас со мной, спасибо тебе, Джил, спасибо за сына и за все. Я знаю, ты видишь меня. – Джил опустила глаза, сидя у телевизора, и увидела маленькие блестящие черненькие глазки, настолько лучистые и милые, что, глядя в них, можно было попросту растаять от самого обыкновенного земного счастья. – Жди нас с победой, Земля!

- Давай, брат, - Ти Джи протянул Паркеру руку и помог таким образом войти в шлюпку.

Алексей понял, что настала его очередь, он уже почти подготовил свою финальную реплику, и тут Андрей остановил его:

- Леха, - пилот взял его за руку и прижался к нему крепко, - ты первый среди наших, ты первый среди всех, держись, я в тебя верю больше, чем в кого-либо.

- Спасибо, - дрожащим голосом ответил Алексей.

- Алексей Плутов, - позвал его полковник.

- Давай, Лео! – Крикнул Джерри.

Лицо Алексея возникло крупным планом на экране, и двадцать человек хором прокричали его имя.

- Леха лучший! – Кричал Тимофей, что было силы в связках.

- Это мой лучший друг, - произнес Шурик своей девушке, нежно обнимая ее под огромным монитором, подвешенным над главной площадью столицы.

- Вот он. – Все, что смогла произнести Марина Андреевна, сдавливая эмоции.

Алексей понимал, что за ним следила вся планета, но экспромтом сказать ничего не мог. Почти все мысли ушли куда-то, но самая главная и необходимая была с ним всегда и почти не заставила себя ждать:

- Вы видели тех двоих парней, что были предо мной…? – Он говорил тихо, но все слышали его, потому что остановили дыхание в молчании. – Мы разные, но все-таки мы братья. Спасибо, - добавил он, решив соблюсти традицию, - спасибо генералу Руденко за то, что я здесь, и … спасибо тебе, Земля, и прости, если что не так.

Теперь перед его лицом воскликнула, казалось, вся планета, цветы, брызги шампанского и улыбки в их честь замкнули семерку посланников Земли, Алексей сел в кабину, и Ти Джи крепко-накрепко запер люк посадочной шлюпки.

Астронавты оказались в крохотной, но хорошо освещенной кабине, где не было места для лишнего груза, только самое необходимое.

- Здесь тоже есть камера? – Спросил Алан.

- Да, - ответил Вонг.

- Приступим, джентльмены, - так, по-дружески, Уайт дал приказ к началу операции, - Вонг, пока не приземлимся, ты командуешь.

- Есть. Тогда можете надеть свои шлемы. – Ти Джи надел и плотно закрепил шлем, после чего включил общий блок радиосвязи, его слова были слышны как в остальных скафандрах, так и на корабле. – Подполковник, закройте отсек, приготовьтесь к разгерметизации.

Андрей дождался, когда женщины покинут нижний отсек, и принялся выполнять указания. Он мигом занял свое место и перешел к управлению полезным грузом:

- На всякий случай, сядьте и пристегнитесь, возможно, потрясет.

Ляо и Мария тут же заняли места в кабине. Получив от системы подтверждение, что отсек полезного груза полностью изолирован, Андрей нажал кнопку открытия грузового шлюза. Воздух за секунду вытянуло из отсека, и корабль резко дернулся, чуть повернувшись по тангажу.

- Ого, кажется, отцепились, - заметил Алан.

- Еще нет, - произнес Ти Джи, - подполковник, отцепляйте нас.

- Поднимаю давление в механизме отцепки, - отозвался Андрей.

- Что это значит? – Спросил Алан Вонга.

- Сейчас он выстрелит нами, как из воздушки, - объяснил лейтенант, - держитесь крепче.

- Готовы? – Спросил Андрей в последний раз.

- Так точно.

- Тогда пли! – После этих слов, как по команде, модуль отскочил от корабля, словно мяч от ноги, и устремился вниз, к поверхности планеты. При этом не было слышно ни криков, ни мата, ни даже слабого стона, когда дышать стало трудно от подступивших к горлу органов.

- Хорошо пошло! – Прокричал Джерри и стиснул зубы в напряжении.

- Будет круче, сейчас войдем в атмосферу. – Предупредил Ти Джи.

Тут астронавты почувствовали, как их тела потянуло вверх, точно поплавок.

- Я не хочу девять g! – Почти взмолился Джерри.

- Тут столько не будет, двигатели нас замедлят и не дадут сгореть. – Успокоил Ти Джи.

Секунды капали, как вода из водостока в ночной тишине, капсула все глубже погружалась в облако углекислого газа, покрываясь полукруглым, похожим на каплю ободом из мчащихся раскаленных потоков, сгорающих красным пламенем на ее керамической поверхности. Все внутри нее сотрясалось со страшной силой и смешалось бы в одну плотную кучу, если бы не прочные крепления и скафандры.

Астронавты с трудом сдерживали крик в себе, крепко стискивая зубы. Алексей не смог удержаться, сдавленный воздух из его груди вырвался наружу мучительным, глухим воем.

- Терпеть, бойцы! – Сквозь такой же дрожащий звук, краснея от напряжения, скомандовал Уайт.

- За полтора миллиона мы и не такое стерпим. – Отозвался Джерри, полуживой, но все же полный бодрости.

- Вонг, ты включил двигатели?

- Сейчас начну тормозить, еще рано. – Ответил Вонг, крепко сжимая в руке стальной рычаг.

- Давай уже, Вонг! – Умолял его Алан.

- Включаю двигатели. – С этими словами лейтенант потянул рычаг на себя до упора, и модуль быстро, но мягко, как скоростной лифт, сбавил скорость.

От такого перепада офицеры чуть не лишились своих внутренностей, когда все в организме плавно, но быстро двинулось вниз. Еще полминуты на постоянной скорости, и состояние их пришло в норму, лететь стало значительно легче.

- Фух, это все? – Выдохнул Джерри, обрызгав стекло шлема каплями пота.

- Нет, приготовьтесь к самому сильному толчку, сейчас будет…, - не успел Ти Джи договорить, как шлюпка с громким, тупым и мощным звуком врезалась в толщу грунта. Пыль разлетелась круглыми клубами по поверхности на триста метров и вмиг заполонила пространство вокруг, затмив собою Солнце. Сложно было представить, что могло остаться в этой капсуле, которую можно теперь было сравнить с консервной банкой, и о состоянии содержимого ее можно было только догадываться.

После удара воцарилась безмятежная тишина, капсула стояла неподвижно, без малейших признаков жизни внутри, свет в один момент погас при падении. Облако пыли, меж тем, понемногу оседало, и ржаво-песчаное поле заливалось скупым светом холодногомарсианского неба. Молчание…, безвременная тишина, которую можно слушать вечно, безо всякого ожидания чего-либо…, и песок повсюду. Песок скрывал все, что выделялось, точно так же он скрыл стальную капсулу, сделав ее похожей на бесформенный валун, каких было сотни миллионов на поверхности.

И в этом лишенном жизни молчании под красным песчаным покровом раздалось шипение рации:

- Кто-нибудь еще жив?

Ответ последовал лишь спустя пять секунд:

- Да, полковник.

- Так точно.

- В порядке.

- Нужно проверить, не все ли сломано. – Произнес капитан Ричардс.

- Вонг.

- Да, сэр.

- Открыть люк.

- Есть.

И в непроглядной темноте ярким прямоугольным пятном блеснул свет. Дверь поднялась с тихим механическим жужжанием, и середина капсулы вместе с оборудованием и ногами астронавтов оказалась в пучке света.

- Плутов. – Раздался как всегда строгий, но уже совсем родной голос полковника.

- Да, сэр, - ответил Алексей.

- Ты первый у выхода.

И тут по сердцу будто прошла обжигающая волна, Алексей повернул голову к свету и понял: момент истины настал. Он освободил грудь от ремней и протянул руку к Солнцу, оно едва просвечивало между пальцами. Пришло время сделать первый шаг, самый трудный, самый приятный и самый ответственный.

- Кристи-1, как слышите?

- Что это? – Спросил кто-то в темноте.

- Наш первый пилот. – Улыбнувшись, произнес полковник. – Прометей-1, это Кристи-1, слышим вас нормально, команда в порядке, выходим на белый свет.

- Скорее красный, - поправил его Брэй, завороженный зловещим светом кровавого неба.

И вновь внимание всех передовых телеканалов Земли вернулось к ним, к своим героям:

- Мы получили сообщение о том, что спуск команды Прометей-1 на планету Марс прошел успешно. Не отходите от экранов, сейчас впервые мы сможем увидеть в прямом эфире, как астронавты с Земли выйдут на поверхность красной планеты. – Второй раз в истории человечества сотни миллионов людей, затаив дыхание, следили за шагом одного человека.

Астронавты увидели яркую красную лампочку в темноте шлюпки и поняли, что за ними снова следил весь мир. Медленно и опасливо Алексей поднялся с кресла, затекшие и буквально приросшие к полу ноги не слушались его. Он взялся за кромки открытого люка руками и загородил астронавтам свет своей плечистой, высокой фигурой.

- Давай, Лео, ступай. – Вслед ему твердил Джерри.

Алексей посмотрел еще раз на тусклое Солнце сквозь чистое стекло скафандра, перебрал за несколько секунд про себя всех людей, которым он мечтал показать это судьбоносный шаг, набрал в легкие воздуха, отвел правую ногу назад и, оттолкнувшись руками и опорной ногой, что было стремления и сил, вырвался из шлюпки подобно птице. Слабое притяжение не могло опустить его на землю в тот же миг, и он парил над песком и камнями, плавно группируясь для приземления. Бравым звуком барабана раздался в его сердце этот первый шаг, когда он встал обеими ногами на сыпучую твердь Марса.

И в этот момент не хватало всего мира, чтобы обнять его, астронавты-первопроходцы один за другим сделали свой первый шаг в неизвестность, подняв руки к небу, они благодарили судьбу за это счастливый момент, пожалуй, самое сладкое чувство, которое можно было испытать вдали от дома. Эти первые шаги и крепкие объятья скрепили их мужскую дружбу на века на этой безжизненной земле.

- Теперь мы снова можем сказать: один шаг для человека, и огромный скачок для всего человечества. – Продолжал корреспондент. – На этот раз их семеро, и вместе они стали первой космической командой, посетившей четвертую планету от Солнца. Еще раз назовем их имена…

- Скажи честно, Вадим, тебе в это верится? – Спросил генерал Руденко, коснувшись плечом Кромешникова.

Начальник ЦУПа ничего не ответил, он просто обнял лучшего друга, как в последний раз, и этим выразил свою ни с чем не сравнимую радость.

- Снимай, снимай, Бэрри! – Взвывал Джерри, разрываясь от радости и возбуждения перед видеокамерой, встроенной в шлем Джозефа

- Я люблю вас, парни! – Вскликнул Алексей, накинувшись на него и сжав в своих объятьях.

- Соберитесь вместе. – Произнес Джек и занял центральное место в объективе.

- Скажите людям всю правду о Марсе. Дайте-ка, я сниму вас, - Ти Джи поднялся на крышу модуля, чтобы захватить в кадре всех шестерых товарищей. – Эй, Алан, улыбнись!

Майор сидел на одном колене, перебирая горсть земли в руке. Он, как всегда, был настроен на чрезвычайную ситуацию; изучать местность, ее важные стратегические точки, следить за горизонтом и за своими людьми было неискоренимым инстинктом, который действовал повсеместно, даже на незнакомой планете.

- Не хочешь испытать новое оружие, майор? – Предложил Уайт.

- Успеем, - ответил Брэй, понимая, что это был не приказ, а всего лишь предложение.

- Джо, ты в порядке? – Обратился Ти Джи к Джозефу, заметив, что тот стоял неподвижно.

- Все нормально, спасибо, просто не могу привыкнуть к гравитации.

- А эти, кажется, уже привыкли, - произнес Алан, указывая куда-то вдаль.

- Да, Вонг, сними этих балбесов поскорее, – добавил Уайт с небольшим удивлением.

Офицеры повернулись к востоку и увидели две фигуры, крутящиеся в воздухе в своем навсегда вбитом в голову ритме: Алексей и Джерри практически синхронно выполняли эйртвист, высоко подлетая и перекручиваясь при каждом прыжке на руках – натренированные в суровой земной гравитации, они могли выполнять на Марсе неведомые трюки, которые не снились даже самым отчаянным гимнастам. После двадцати несложных оборотов Алексей начал переходить на флэйр, Джерри выполнял свой фирменный эйртвист со сведенными ногами.

- Хоу, хоу, хоу, хоу,… - отбивал Алексей прямо на ходу. Он уперся ладонями в шею и перешел на перевороты на локтях.

Пыль разлеталась от них, как от мощного пропеллера, руки впивались глубоко в песок, поднимая тем самым большие горсти в воздух.

- Лео, ты супер! – Кричал Паркер, следя за Алексеем одним глазом. – Не вздумай делать голову! – На этом он едва не плюхнулся на землю, рассмеявшись на лету.

Не известно, сколько они могли вздымать пыль на ровной площадке под звук брэйк-бита, звучавший прямо в голове. Полковник решил прекратить это одной командой:

- Бойцы! Отставить!

Алексей тут же грохнулся на грунт, как подрезанный, Джерри поднял руки, сгруппировался, сделал два стремительных оборота в воздухе и упал плашмя рядом с ним.

- Не тратьте кислород попусту, - выступил Ричардс с советом, отдышавшись, - у нас его на четыре часа.

- Поняли, солдаты? Через три с половиной часа нам лучше вернуться назад. - Произнес Уайт. – Вонг, что там со светом? Почему погас?

- Сейчас посмотрю. – Ти Джи спустился в шлюпку и принялся при свете встроенного в скафандр фонаря искать выключатель. – Все нормально. Работает. – Свет в капсуле загорелся, и из дна ее выдвинулись шесть подпорок около полуметра высотой, поднявших капсулу над землей. – Кристи функционирует нормально. Должна взлететь без проблем.

- Отлично. Солдаты, веселье закончилось, начинаем работать. – Уайт вдруг включил свой командный голос, каждое слово, произнесенное им, подталкивало к немедленному действию, будто жесткий толчок в спину. – Пошли, пошли! Берем оружие, оборудование и выдвигаемся. Сделаем дело и отправимся домой.

- Дело? Мы что, собираемся грабить банк?

- Нет, Плутов, - ответил Брэй за полковника, - но в режиме боевого выхода будет больше шансов остаться целыми, нежели на обычной прогулке.

- Ух ты, здесь эти штуки гораздо тяжелее, чем на корабле. – Джерри с глухим ударом выставил ящик на землю.

Тут бойцы принялись разбирать оружие. Они действовали быстро и слаженно, будто уже сотню раз проделывали эту операцию. У Алексея, в отличие от других, на вооружении был только датчик тепла и движения, цифровой бинокль и масса измерительной аппаратуры, а так же приспособления для сбора и хранения грунта, газов и жидкостей, на случай, если таковые найдутся.

- Лео, возьми… на всякий случай. – Брэй протянул Алексею пояс с пистолетом и с убедительным взглядом кивнул ему. Тот нехотя, но с почтением принял оружие. – Надеюсь, он тебе не понадобится.

- Бэрри, – обратился Уайт к лейтенанту, - держи и храни это, как зеницу ока. - Полковник протянул ему пластиковый флаг с металлическим древком. – Это твое единственное оружие на сегодня.

- Есть, сэр. – Джозеф, с трудом скрывая негодование, крепко сжал флаг в руке. На большее рассчитывать он не мог, и поэтому был смирен и не говорил ни слова против.

На сборы ушло не более пяти минут. С винтовками за спиной, с пистолетами на поясах, бойцы были готовы к опасному путешествию, ветер дул сзади, осыпая песком их спины и указывая путь.

- Все собрались? Кому-нибудь еще нужно время? – Осведомился полковник и получил лишь молчание в ответ. – Тогда двинулись. Плутов, веди нас, ты знаешь эту планету, как себя, я уверен.

- Да, так и есть. – С гордостью ответил Алексей. Он понял, что настал момент, для которого он был приглашен к участию в экспедиции. Марс для землянина – это темные, густые джунгли, и Алексей был знаком со всеми их особенностями, повадками и возможными сюрпризами. – Север там, - произнес он и вытянул руку, глядя на маленький зеленый дисплей своего компаса. – Идем на север.

Команда легким шагом направилась за ним по мягкому, покрытому ржавчиной песку меж крупных валунов и редких кратеров, обдуваемых слабым песчаным ветром, смешанным с холодным дыханием “безносой”, которое они пока не ощущали в своих теплых скафандрах.

Глава XIV

23 декабря 2012 года, северное полушарие планеты Марс, возвышенность Тараис.

Сердце марсианского лета ознаменовалось в этой области слабой песчаной бурей – легким отголоском тех смертоносных бурь, что бушуют ежегодно, когда сухой лед полярных шапок тает от солнечного тепла и превращается в газ, что разгоняет огромные песчаные барханы до восьмидесяти метров в секунду. К счастью на высоких равнинах среди гор Фарсида эти бури не страшны. И все же ветер лихо играет высокими розовыми облаками, слитыми в густую, почти однородную пену над вершинами гор. Эти облака ничуть не похожи на земные, они не поливают почву дождем, не извергают электрических разрядов, они лишь быстро плывут в атмосфере, фильтруя солнечный свет и придавая ему насыщенный красный оттенок. Красные горы, красная земля, красные моря без воды – вся планета покрыта следами окислившегося железа. Жесткие песчинки оксида кремния и ржавчины рассыпчаты, как мука, и от тяжелых шагов вздымаются над землей, образуя маленькие пылевые облака.

Солнце с трудом здесь пробивается сквозь запыленную атмосферу и едва нагревает застывшую поверхность. Сложно было представить такое: температура не поднимается выше нуля, а снега нет, даже на макушках гор.

Марс – это пустыня, огромная песчаная пустыня площадью чуть меньшей, чем площадь поверхности планеты. Но пустыня эта неоднородна, где-то песок лежит слоем в десятки километров, где-то лишь накрывает плоское плато из твердой породы. Кратеры, горы и каньоны образуют ее причудливый рельеф, большие и маленькие осколки скал беспорядочно разбросаны в этих районах, они всерьез преграждают дорогу путешественникам, скатываясь в тенистый каменный лес.

Слепой марсианский горизонт, местами напоминающий изломанную кардиограмму, непривычно близок и странным образом сглажен с пыльно-розовой небесной толщей. Отражаясь в округлом стекле скафандра, он совсем теряет четкую границу и становится похожим на прослойку малинового пирога.

- Не знаю, почему, но у меня просыпается аппетит, когда смотрю на это. – Произнес Джерри, остановившись.

- Я думаю это оттого, что перед спуском не поели ничего, - высказался Алан.

- Если б мы поели, то весь завтрак остался бы в скафандрах, когда мы приземлялись, - поставил точку Уэсли.

- Может быть, привал устроим? – Джерри продолжал притворяться уставшим, хотя все понимали, что сил у него, как у быка, просто нечем занять язык.

- Давайте, кто-нибудь взял котелок? – Поддержал его Алан.

- Памятник тому, кто разведет здесь костер, – произнес Алексей с усмешкой, - кислорода меньше одного процента.

- Да уж, - протянул Вонг, - его тут никогда не было.

- Было много когда-то, да весь сгорел во время катастрофы. – Тут же поправил его Алексей.

- Плутов, сколько нам еще? – Спросил полковник, прекратив их бесцельную беседу.

- Километра три примерно.

- Что? Мы уже идем минут сорок.

- Все в порядке, дорогу я знаю! – Произнес Алексей, и все с доверием обратили к нему взгляды, ожидая дальнейшего направления. – Мы сделали небольшой крюк, чтобы не выйти на каньон.

- Дай, угадаю, за этой горой мы увидим базу пришельцев? – Исполненный надежды, спросил Джерри.

- Если я не ошибаюсь, за этой горой мы увидим еще одну гору, больше этой раз в двадцать.

- Куда уж больше? Больше не бывает.

- А по-моему, ее уже видно, - произнес Алан, стоявший на протяжение всего пути по левому флангу.

- Давайте ускоримся! – Крикнул Алексей, вдохновленный грандиозным видом, который должен был открыться примерно через километр.

- Бойцы, бегом марш! – Громко приказал полковник, и вся команда, вздымая пыль, устремилась вдоль подножия горы.

Бег на Марсе – одно удовольствие, это оценили все; когда мягко прыгаешь пятиметровыми скачками с камня на камень, на высокой скорости, без особых усилий, кажется, будто мчишься на коньках по воздуху или паришь на дельтаплане над необъятной каменистой пустыней, не хватает только встречного ветра в лицо, который щекотал бы кожу и наполнял легкие на каждом прыжке. С высоты Фарсидских гор было видно, как команда маленьких красных человечков легкими скачками неслась по бесформенным обломкам скал.

Алексей летел впереди всех, последним своим прыжком, он одолел восьмиметровый разрыв и, не устояв на последнем камне, рухнул с него на песок. Ти Джи опустился вслед за ним:

- Уже прибыли? – Спросил он с легкой отдышкой.

- Бог ты мой. – Протянул Уэсли, пораженный грандиозной картиной, которая открылась перед ними. Пожалуй, ничто и никогда не приводило его в такое замешательство. Офицеры стояли, раскрыв рты, перед каменным гигантом, размеры которого не умещались в их воображении.

- Лео, что это? – Произнес Ти Джи тихо и опасливо, едва переводя внимание.

- Это Олимп, – ответил Алексей, медленно поднимаясь с колен, - самый высокий вулкан в солнечной системе, двадцать семь километров в высоту, жерло около ста километров в диаметре. Чудо природы.

- Не может быть, - произнес Алан, с изумлением созерцая невозможное.

Олимп стоял над ними, как пирамида Хеопса над стайкой муравьев, каменно-красный и грозный на фоне мутно-розового неба. Облака окутывали его, разделяя пополам, твердые магматические образования на склонах составляли его рельефную мускулатуру. Астронавты смотрели на него, не отводя глаз и точно зная, что ничего подобного они больше не увидят в своей жизни.

- Довольно любоваться, нужно найти, наконец, то, что мы ищем. – Полковник произнес это не как приказ, а, скорее, как просьбу, непринужденно и по-дружески. Он и сам был увлечен природной красотой не менее других, но позволить себе и другим терять время он не мог. – Плутов, куда дальше?

- Судя по карте, сделанной весной, база находится левее, то есть, нужно спуститься с возвышенности, но на снимках марсохода отчетливо видна скалистая структура поверхности. И я бы уж точно не стал на их месте строить базу в низине, где песчаные бури особенно сильны…

- Говори, куда идти, не томи.

- Пойдем прямо, не спускаясь, – утвердил Алексей свое решение и указал перстом на север, к невысокому бархану, который, по его мнению, и скрывал то самое важное, к чему они так долго шли по равнине Тараиса.


Солнце опускалось все ближе к горизонту, минуты шли вслед за астронавтами, отсчитывая время их жизни. Облака темнели понемногу и все ниже нависали над ними зловещей, кровавой мантией. Семеро двигались, не теряя скорости, и молчали, каждый о своем. У них еще было время собраться с мыслями и утвердиться в своих намерениях на пути к неизведанному. Все использовали это время по-разному, кто-то думал о предстоящем контакте, кто-то мечтал о возвращении на Землю, кто-то вспоминал самые дорогие моменты своей жизни.

Алан, не смыкая глаз, смотрел на медленно закатывающееся Солнце, ему вспомнился его первый боевой выход в команде Уайта, когда красный солнечный диск светил в глаза через пыльное стекло вертолета, и винт разбрасывал горячий песок Ирака по сторонам, обнося им бойцов спецназа. Мужчины по очереди выходили из вертолета, вернуться они должны были с тремя заложниками. В тот день Джек Уайт впервые спас Алану жизнь, но воспоминания эти явились по другой причине: тогда Алан был уверен, что вооруженного столкновения можно избежать, стоило быть лишь чуть дипломатичнее в переговорах. Но Джек приказал открыть огонь, все закончилось гибелью террористов и ранением одного солдата. Все, чего Алан хотел теперь, не допустить кровопролития, по крайней мере, сделать все возможное для этого.

Следом за ним шел лейтенант Джозеф Бэрри. Он, как всегда, не ставил себе целей, потому что готовился выполнять приказы начальников. Он всегда получал удовольствие от службы, Джек любил его за беспрекословное подчинение и неизменно четкое следование приказам. Одно беспокоило лейтенанта очень сильно: без оружия он чувствовал себя не в своей тарелке. Вдобавок ко всему, чуждая ему марсианская природа… На Земле он всегда был с природой на ты, его дедушка, коренной американец, щедро делился с Джозефом своим знанием леса, его характера и повадок. Может быть, от своей привязанности к земной духовной сущности Джо и не смог адаптироваться к жизни в космосе. Здоровье позволяло ему переносить тяжелейшие перегрузки, по аналитическому мышлению он не отставал от других астронавтов, и психика, казалось бы, была стабильной, но земная природа взяла свое.

- Полковник, а что делать, если пришельцы пойдут в атаку? – Все-таки спросил он, когда волнение пересилило и взяло над ним верх.

Уайт обернулся, не останавливаясь, провел по нему взглядом с ног до головы и, недолго думая, ответил:

- Тебе советую скрыться.

Бэрри, несомненно, расстроил этот ответ, но выпросить себе оружие или попросту поспорить он не мог – не позволял внутренний закон старшинства.

Джек внимательно осматривал окрестности, ожидая опасность за каждым крупным камнем, и постоянно осматривался, чтобы быть уверенным, что вся команда рядом с ним. Он, как компьютер, держал в голове сразу несколько задач и выполнял их параллельно. Основная задача, поставленная еще перед составлением детального плана операции, была по-прежнему на передовой, несмотря на то, как глубоко он проникся своими старыми и новыми подопечными за время космического полета. Уайт был единственным, кто знал о всей серьезности ситуации, сложившейся в солнечной системе, но рассказать обо всем своим товарищам он не имел права – это была информация последнего уровня секретности. Девять астронавтов были пешками в грандиозной разведывательной операции правительств трех стран, шестеро из них были с ним рядом. Джек понимал, что держит их под обманом и что он в ответе за их жизни:

- Внимание, отделение, держаться ближе друг к другу. Брэй, выйди чуть вперед, Вонг, за ним. Паркер, Бэрри и Плутов, держитесь вместе. Ричардс, ты со мной.

Волна беспокойства прокатилась по их лицам, когда Уайт строго и внезапно распределил походный порядок.

Уэсли приблизился к полковнику сзади и на протяжении всего пути сохранял двухметровую дистанцию, зная, что обгонять его не положено:

- У нас проблемы?

- Пока нет, - если бы вопрос задал кто-нибудь, кроме Ричардса и Брэя, Уайт проигнорировал бы его.

Уэсли был уверен, что готов ко всему, потому что выбросил из головы все свои догадки и представления о том, что их ждало за барханом. Наряду со всей этой экспедицией его беспокоил теперь еще один важный вопрос: станет ли дочь ждать его возвращения, прежде чем заключить брак. Если нет, кто тогда поведет ее к алтарю? Всегда спокойный, как орел, капитан не мог собрать свои мысли в нужную точку. Он начинал убеждать себя, что как раз в этот момент не нужно думать об этом, что, в конце концов, когда бы свадьба ни состоялась, Лиза сама способна сделать правильный выбор, и, если того требуют обстоятельства, не будет дожидаться его. Может, это и не так важно, быть может, когда вернется, он увидит своего внука, и это тоже здорово. Чтобы вернуться, лучше не думать об этом – такое заключение он сделал в итоге.

- Мы идем уже больше часа. Нам хватит воздуха на все наши дела и дорогу домой? – Спросил Ти Джи и тут же получил пресекающий ответ Уайта:

- Тишина. С этой минуты никому не издавать ни звука.

И вновь колющее напряжение овладело ими. Полковник шел все медленнее, и офицеры, глядя на него, тоже сбавляли скорость. Ти Джи на время забыл о том, что придется рано или поздно возвращаться и необходимо беречь кислород. Нет, страх пока не владел им, как бы полковник ни внушал им свою тревогу. У него по-прежнему было кое-что теплое, что грело его душу на этой чертовски холодной планете. Хо Ляо Йонг не покидала его на протяжении всего пути, он рисовал ее в своем воображении на фоне земной природы, там, где ее никогда не видел. Он знал, что она точно так же думает о нем, глядя в иллюминатор на эту пыльную, красноватую атмосферу. Шаг за шагом они приближались к своей цели, Ти Джи стоило большого труда отпустить посторонние мысли, которые были теперь не так важны, но настолько приятны.

Тяжело молчать, когда целая очередь вопросов в голове, но полковник дал приказ, значит, нельзя издавать ни звука. Джерри шагал по рассыпчатой ржавчине и напевал про себя одну из своих любимых песен, это помогало ему безотказно, когда нужно было снять волнение. Он не думал о том, что приближался его момент истины, минута, когда все для него может закончиться… или начаться заново. Джерри вспоминал родные улицы и парки, видел лица своих друзей, своей девушки, буквально вглядывался в ее лицо, воспроизводя в памяти каждый изгиб, каждую складочку, и вдруг, словно молния, вспыхнуло перед ним страстное желание увидеть ее перед собой, увидеть настоящей, живой, ощутимой, ее и своего маленького сына. Он поднял глаза к горизонту, готовый к любым испытаниям; сделать дело и поскорей вернуться домой – было его установкой.

Команда полковника Уайта – девять бравых солдат, испытанных и умудренных опытом в антитеррористических операциях, первый в мире отряд спецназа, составленный из ученых разных областей и прошедший испытания в центре подготовки астронавтов, самый настоящий космический десант. В 2011 году шестеро из них были отобраны для первой экспедиции на Марс. Из военного начальства трех стран никто не называл это мероприятие экспедицией, операция “Прометей-1” – это название закрепилось в высших кругах. Все самое лучшее, самое надежное и современное для солдат нового поколения: индукционные винтовки, работающие даже в безвоздушном пространстве, легкие, но прочные скафандры, ничуть не сковывающие движения, броня, которая поглощает ударную волну, равномерно распределяя ее по пластинам, система жизнеобеспечения, связанная с бортовым компьютером, с запасом обезболивающих и заживляющих средств. Эти люди, казалось бы, подготовлены ко всему, но там, где неоткуда ждать подкрепления, любая оплошность может обернуться трагедией.

С шестеркой бесстрашных бойцов был один человек, не видавший убийств и насилия. Алексей шел по правому флангу, как приказал полковник, он смотрел на своих товарищей с винтовками в руках и тщетно старался укротить свой животный страх. “Все обойдется, лишь бы они не наделали глупостей, - он проводил ладонью по бедру и сжимал массивный ствол пистолета, - нет, эта штука мне не понадобится”. Он поднял руки перед собой и сделал глубокий выдох, чтобы изгнать темную энергию. Тут он почувствовал чью-то руку на своем плече. Уверенный дружеский взгляд Джерри немного успокоил его. “Все в порядке, думай о хорошем”, - сказал себе Алексей. Тут он попытался представить будущее, как он, герой Земли, вместе со своими друзьями, такими же героями, возвращается домой, и вся планета встречает их восторженными криками и теплыми, как Солнце, взглядами. Слава, деньги, любовь – все для них, и жизнь начнется заново. – Еще никогда он не подавлял свои эмоции и страх так усиленно. Приближаясь к пику красного бархана, он давил на себя, как мог, готовясь к большому перелому. Он не знал, что на другой стороне все изменится, но в душе предчувствовал это; наверное, именно поэтому он начал стремительно расти и выбрасывать детские мечтания на ржавый песок Марса. Облака поплыли медленнее… “Нет, пока не получается”.

- Не стрелять без команды! – Грозный голос Уайта прогремел вслед за очередью щелчков предохранителя. Бойцы замерли на вершине бархана, прижав приклады к плечам.

Пальцы на курках, ошеломленные взгляды с трудом находят себе место, рации включены, не слышно ни вдоха…

Алексей, вздрогнув, сделал свой последний шаг к вершине, пять неведомых созданий замерли перед ними под крутым, невысоким склоном.

- О боже, это они. – Прошептал кто-то еле слышно.

Четырехногие существа ростом более двух метров не были похожи ни на одно земное создание, очертания туловища и головы напоминали человеческие, темно-зеленые доспехи с множеством странных приборов и панелей, разнообразные приспособления на руках, а может быть, вместо рук, - устрашающее полумеханическое живое существо с массивным металлическим панцирем позади, тоже напоминающим приборную панель или плату. Голова, как и все тело, была обтянута материей костюма и оснащена причудливыми устройствами, на черной массивной маске располагались примерно два десятка круглых стеклышек разного диаметра, вероятно, выполнявших функцию отверстий для глаз. На месте рта и ушей виднелись маленькие решетки, окаймленные тонкими зажимами ткани. От затылка, плотно прилегая к шее, тянулись к панцирю черные толстые провода, возможно, под ними скрывались какие-то роговые образования, вроде игл дикобраза. Ниже пояса, где заканчивался панцирь, начинались большие, мускулистые нижние конечности, обтянутые серым материалом. Они составляли, по меньшей мере, две трети всего тела, и по объему, и по высоте. Четыре массивных ноги с тремя широкими, заостренными пальцами твердо впивались в каменистую поверхность, обеспечивая устойчивость и крепкий упор.

Пришельцы стояли на раскопанной и исполосованной параболическими траншеями каменной плите. Три металлических установки неопределенного назначения работали с тихим писком, очевидно, проникая каким-то образом вглубь породы. Позади них располагался еще один невысокий бархан, чуть выше предыдущего.

Астронавты держали их на мушке, постепенно выходя из замешательства. Уайт не давал никаких команд – он по-прежнему пытался оценить ситуацию. На лицах бойцов появился настоящий страх, который сопровождал их всякий раз, когда невозможно было предугадать развитие событий. Пришельцы, явно, были напуганы не меньше, они боялись двинуться с места и лишь изредка издавали странные механические звуки и обменивались медленными, осторожными жестами. Алексей бегло и напугано осматривал каждого из них по очереди:

- Может быть, не надо оружия? Они безоружны. Это ученые. – Он понимал, что его никто не слушал, он и сам с трудом мог воспринимать информацию при таком психологическом накале.

Джерри не моргал и не отводил глаз и прицела от фигуры, которая была к нему ближе всех. Любопытство брало над ним верх даже в смертельной опасности – он спустился со склона и сделал несколько осторожных шагов вперед.

- Паркер, стоять. – Приказал Уайт. Его крик ударил всем по нервам, если б с ним были новобранцы-дилетанты, чей-нибудь дрожащий палец уже дернул бы натянутый курок винтовки.

- Не стреляйте, пожалуйста. – Тихо вырывалось у Алексея из груди.

Джо стоял позади него и буквально кипел от волнения и дискомфорта, ему не хватало оружия, как воздуха, дыхание его дрожало так, что это было слышно по рации. И тут его взгляд упал на пистолет, подвешенный в кобуре на правом бедре Алексея…

- Джек, давай сегодня без крови. – Натянуто произнес Алан, чувствуя, что Уайт готов был выстрелить при любом резком действии со стороны пришельцев.

Он торопливо просчитывал несколько вариантов в голове: выполнять приказ военного командования или сохранить безопасность своих людей, силой воздействовать на инопланетян или опустить оружие и поддаться их воле. Джек настойчиво устрашал их оружием, но в мыслях постепенно склонялся к мирному разрешению. Вот он, момент последнего выбора…

Кровь, казалось, застыла в венах, воздух задержался где-то глубоко в желудке, Джозеф Бэрри выбрал свою цель. Одним прыжком он достиг Алексея и резко вырвал его оружие из кобуры. Быть может, он не собирался открывать огонь, далее пришельцы сами спровоцировали атаку; один из них, увидев, как разъяренный землянин бросился хищником, тут же встал на задние ноги и стремглав ринулся прочь, за бархан.

- Джо, отставить! – Прокричал Алан.

- Нет! – Его крик смешался с возгласом Алексея.

Но Джозеф не мог себе позволить упустить эту цель; он выстрелил навскидку, пуля, пролетев десять метров, пробила пришельцу голову и вонзилась в высокий камень, вслед за ней прилетела алая кровавая россыпь, четырехногое создание рухнуло на землю без каких-либо признаков жизни. Алексей схватил Джо за предплечье и придавил его на землю своим телом. Замешательство среди людей дало пришельцам несколько секунд, чтобы уйти. Один из них поднял задние ноги и с чудовищной механической силой толкнул Джерри прямо в грудь, отчего тот отлетел на пять метров назад, не выпуская винтовки из рук; он пролетел бы больше, но врезался в каменный валун, все его тело затрещало, словно падающее дерево. Уайт, не медля ни секунды, открыл огонь, а вслед за ним Брэй, Вонг и Ричардс. Винтовки ревели тихо и низко, как тяжелый вентилятор, магнитные пули пронзали тела пришельцев, превращая их в красное решето. Они ничего не могли сделать, лишь издавали страшные звуки, похожие на крик из металлической трубы. Один за другим они падали в большое красное пятно на ржавой плите, кровь стекала по узким траншеям с их мертвых тел вглубь марсианской коры. Солдаты поняли, что можно было прекратить огонь.

Алексей отчаянно боролся с Джозефом, понимая, что ему не справиться с опытным морпехом. Джо выпустил из руки пистолет, чуть приподнял Алексея руками и оттолкнул его ногой. Алексей упал на краю склона и понял, что проиграл. Не успел Джо встать на ноги, как получил обезоруживающий удар под дых. Уайт стоял над ним, загораживая Солнце головой:

- Ты что делаешь, мерзавец! Ты хочешь, чтобы нас прикончили здесь, на этой мертвой планете?! Мне проще прикончить тебя. Я сказал, без команды не стрелять!

- Паркер, ты в порядке? – Спросил Ричардс, увидев Джерри, сидевшего на пятой точке около скалы.

- Да, - тихо, сквозь стон отозвался лейтенант. Он задумчиво смотрел на поле боя и понемногу отходил от удара.

Алексей приподнялся с песка и обернулся. То, что он увидел, вызвало в нем резкую рвотную реакцию и кратковременный отказ конечностей. Он встал на одно колено и, едва сдерживая слезы, прокричал:

- Что же вы наделали! Зачем, люди?!

Столько крови он не видел никогда, и тот факт, что солдаты уничтожили всех, ради кого он летел сюда, не укладывался у него в голове.

- Лео, успокойся, возьми себя в руки. Это война. – Уэсли присел рядом с ним, чтобы овладеть его эмоциями.

- Война? Какая война? Мы же с миром... – Голос Алексея с каждым словом все глубже давился в сдавленном обидой горле.

- Отбрось все мысли о прошлом и будущем, реальность теперь такая. Вставай.

- Я думал, тебя больше не нужно держать под присмотром. – Уайт продолжал лечить Джозефа, но тот не отвечал ни слова, а лишь стоял перед ним, преклонив голову, и покорно выслушивал его крики, сдерживая гнев.

- Смотрите! – Ти Джи указал рукой вдаль, за каменное поле. – Это база пришельцев.

Астронавты обернулись к северу и увидели необычное строение в форме усеченной пирамиды, похожее на крепость из черного стекла, собранного мозаикой вперемешку с медно-серебристыми металлическими плитами. Уайт вышел вперед:

- Идем туда. – Приказал он и спустился вниз со склона. Вся команда, собравшись с новыми силами, двинулась за ним, обходя окровавленные трупы пришельцев.

Уэсли наклонился над одним из них, чтобы разглядеть поближе:

- Это не настоящие ноги. – Он провел рукой по красному металлу и нащупал мягкую поверхность. – Вот это ноги, их две, а остальное – всего лишь механизм.

- Они похожи на нас. – Произнес Ти Джи озадаченно.

- Что вы сделали…, - тихо проговорил Алексей в очередной раз.

- У меня такое чувство, что у нас будут проблемы, - не успел Джерри договорить, как Джозеф бросился к вершине стоявшего перед ними бархана.

- Бэрри! – Уайт попытался остановить его, но Джо все-таки решился сделать свой последний шаг.

Он не смотрел наверх и не видел, как зловещие облака Марса улыбались им холодной, смертельной улыбкой, у него никогда не было боевого чутья, но было рвение и твердый, отчаянный патриотизм.

Джо в три движения собрал раскладной флаг, поднялся на вершину и с нечленораздельным криком поднял его над собой. Над ржавым песком Марса появилось ярко-голубое изображение земного шара.

Но опустить его на землю лейтенант не успел. Он замер с напугано-обреченным взглядом и хотел, было, что-то прокричать, но уже не смог. Астронавты увидели с подножия холма, как восемь фиолетовых лучей концентрированного света пронзили его тело в одну секунду. Труп Джозефа простоял неподвижно некоторое время, после чего колени подкосились, и он упал навзничь, а рядом с ним – бело-голубой флаг Земли.

- Занять фланги! – Голос Уайта, словно звук сирены, пронесся в динамиках, Астронавты кинулись в разные стороны от центра обстрела.

Лазерные лучи рассекали песок бархана над их головами, Алексей застыл на одном месте, не зная, куда деться. Уэсли сбил его силой своей инерции и спас тем самым от пары пронзающих лучей. Ти Джи прыгнул вслед за Аланом, их укрыл небольшой выступ горной породы. Лучи лазера отсекали от него мелкие осколки, но пронзить не могли.

- Лео! – Крикнул Джерри и подхватил Алексея обеими руками. Едва скрывшись от обстрела, они остановились за одним из больших камней, которыми было усыпано поле. – Будь рядом со мной.

Непривычное ощущение для бывалых солдат: боец погиб, обстрел усиливается, а выстрелов не слышно. Впервые Уайт не знал точно, что ему делать, он встал за камнем рядом с Уэсли и попытался выглянуть, хотя бы для того, чтобы увидеть, кто вел стрельбу. Бойцы твердо заняли свои позиции – на этом этапе, как всегда, не было заминок, оставалось преодолеть деморализующий фактор страха перед неизвестным и могучим противником.

- Все целы? – Спросил Джек, затаив свое неровное дыхание.

- Да! – Громко отозвался Ти Джи

- Так точно. – Ответил Алан.

- В порядке. – Тихо произнес Уэсли.

На свой страх и риск Джерри все-таки показал голову из укрытия. Прежде чем лазерный луч прожег каменную стену рядом с его головой, он успел разглядеть тройку вражеских воинов: они не были похожи на тех пятерых, что встретились раньше – стрелявшие были двуногими и одетыми в тяжелые красные костюмы с массивными терракотовыми накладками на бедрах, поясе, плечах и груди, а в остальном – те же двадцать прорезей для глаз, те же черные трубки на шее, лучи распространялись парами прямо из рук, в целом, войны были похожи на людей, но принимали в атаке совсем не свойственные людям длинные позиции – они, скорее, походили на элементы ушу и прочих боевых искусств, чем на стрелковую изготовку.

- Паркер! – Крикнул Джек. – Вы как?

- В норме, сэр, - Джерри быстро выдыхал, чтобы отойти от мимолетного шока, - Лео тоже. – Алексей стоял спиной к нему, согнув колени и прижавшись плечом к камню.

Алан счел правильным показать винтовку раньше своей головы. Он привстал над отрогом скалы и рассыпал длинную очередь по вражеским укрытиям. Теперь он увидел пришельцев и запомнил местоположение, по крайней мере, четверых из них.

- Их много? – Спросил Ти Джи, готовясь к своему первому выходу.

- Думаю, раза в два больше, чем нас. – Ответил Брэй. – Черт возьми, похоже, они стреляют прямо из рук.

- Плутов, посмотри на датчик тепла. – Приказал Уайт. Но Алексей едва мог понять, что происходило, уже то, что один из команды погиб совсем рядом с ними, не укладывалось у него в голове и напрочь лишало сил.

- Лео, доставай радар. – Джерри слегка ударил его по ребрам, чтобы привлечь внимание.

Алексей изо всех сил старался собраться и сделать хоть что-нибудь. Дрожащей рукой он снял датчик с пояса и протянул Паркеру.

- Я вижу шестнадцать. – Произнес тот. – Сидят в засаде.

- Они тоже боятся. – Произнес Уэсли, незаметно подняв голову над укрытием.

Пришельцы так же неподвижно сидели на своих боевых позициях, лишь иногда передвигаясь от камня к камню, но не прекращали обстрел ни на полминуты. Фиолетовые лучи с тихим электрическим свистом вырывались из их предплечий и с треском дробили камни. Под розовым небом Марса разыгралось настоящее лазерное сражение.

Винтовка Джека быстрыми рывками появлялась из-за скалы, он старался выглянуть как можно выше, чтобы увидеть хотя бы одного из пришельцев, но неумолкаемые выстрелы противника пресекали каждую его попытку:

- Не умолкают, гады. Есть идеи, Брэй?

- Идеи есть всегда, - произнес Алан, сжимая в руке гранату; винтовка с взведенным курком лежала перед ним на песке, ожидая своего часа, - не высовывайтесь!

Алан повернул красный тумблер на запале и выбросил гранату над собой, после чего схватил винтовку и, не дожидаясь взрыва, сделал полшага от скалы. Как он и рассчитывал, догадливые пришельцы бросились наутек; стоило одному из них показаться между двумя отдаленными камнями, майор тут же выпустил прицельную очередь ему в корпус. Воин схватился за живот и, сделав свой последний шаг под действием инерции, упал на ледяную ржавчину. Пронаблюдав за ним, Алан укрылся в засаде, он был доволен не только тем, что убил пришельца, но, главное, открытием, что враги уязвимы. Как только запал сдетонировал, и раздался взрыв, осколки и песок разлетелись на десятки метров, первая брошенная граната обошлась гибелью еще одного пришельца.

- Уже четырнадцать! – Отследил Джерри по радару. – Они замерзают мгновенно.

- Молодец, майор, а теперь мой выход. – Уайт воспользовался моментом короткого замешательства в рядах противника и уложил инопланетянина двумя пулями.

- Навалились, парни! – По команде полковника вся боевая пятерка появилась из засады и начала сплошной обстрел.

Кто-то с диким криком, кто-то, зажав воздух в себе, бойцы поливали скалы заточенным свинцом, на их счастье, ответный огонь пришельцев был еще более беспорядочным, двое из них пали под высокоскоростным залпом. Один за другим офицеры прятались в засаду, Джерри сменил обойму и поднял дуло для следующего выхода, но тут он увидел запрещающий жест Уайта и остановил в себе разъяренного демона.

Ти Джи остался на линии огня, когда все уже были в укрытии, Уайт, следя за правым флангом, не заметил этого.

- Сядь! – Алан резко схватил Вонга за пояс и потянул к себе, это спасло его голову, но правая нога оказалась под прицелом.

Пара лучей короткой вспышкой прожгла материю скафандра и мышцу бедра, Ти Джи взвыл от боли, и сердце Алана подскочило к горлу в ужасе. Отверстие в скафандре несет неминуемую гибель астронавту. Алан смотрел в его глаза, предвидя, что их вот-вот начнет выдавливать внутренним давлением. Ти Джи в болевом шоке не успел даже подумать об этом, прошло три секунды, но он по-прежнему был жив, и его не разрывало. Брэй не мог понять, радоваться ли ему или ждать дальше. Нет, все же он должен был уже претерпеть разгерметизацию.

- Подними руку.

Ти Джи крепко держался за бедро, и Алан не мог разглядеть его рану.

- А где отверстие? – Майор провел по месту ранения рукой, на бедре осталось лишь черное выгоревшее пятно. – Оно запаяно лазером.

Вонг открыл глаза и понял, что попадание обошлось ему лишь мышечной травмой. Боль сковала ногу, и невыносимо было даже напрячь ее, а тем более опереться.

- Сделай укол. – Брэй сам надавил пальцем около места ранения и нажал кнопку на поясе. Ти Джи почувствовал, как в его ногу впилась короткая, тонкая игла, и еще сильнее стиснул зубы от боли.

- Как он!? – Крикнул Уайт.

- Живет!

Алексей по-прежнему стоял на коленях и держался за голову, звуки выстрелов изрешетили его мозг так, что, казалось, он начинал кровоточить. Страх не позволял ему даже поднять взгляд, он смотрел в песок и мысленно зарывался в нем, чтобы спрятаться от этого зверского безумия, которое творилось над ним. “Получайте! Давитесь! Дохните!” - Раздавались крики в его шлеме. Вместе с ними он слышал голоса смерти и осознавал сквозь страх перед грядущей гибелью, что люди, которые были рядом с ним, были самыми настоящими убийцами – убийцами по профессии, такими же человечными и живыми, как и он, но с багажом отнятых жизней за плечами. Это и есть война! Чьи-то тела остывают, превращаясь в безжизненное мясо, и люди привыкли к этому! Они убивают. Эти бешеные мысли были настолько невыносимы, что при каждом прикосновении к ним сердце пылало, словно в чистилище. “Нужно встать”. – После сотни усилий приказал он себе.

Алексей поднял голову, и перед ним, словно сам дьявол, возникло ужасающей внешности существо с ярко-красной окраской на фоне красного, горящего неба – пришелец, пробравшийся по флангу, поднял над ним свой смертоносный, оснащенный излучателем кулак. Алексей не успел ни вспомнить свою жизнь, ни помыслить о сопротивлении…, Джерри расстрелял инопланетянина почти в упор, так что тот отлетел назад и рухнул на землю перед Алексеем; лейтенант смотрел на бездыханное тело пришельца ошалевшими глазами, пока товарищ не одернул его:

- Встань и возьми пистолет.

- У меня больше нет пистолета. – Дрожащим голосом ответил планетолог.

- Возьми мой.

- Не надо.

- Тогда держи свой датчик и следи за их движением. Соберись, Лео!

Алексей взял из рук Джерри прибор, он с трудом мог сообразить, что нужно было делать, хотя не раз применял его в исследованиях:

- Похоже, их стало меньше.

- Мы заметили это. – Дерзким окриком отозвался Уайт.

- Нет, ещедвое пропали с экрана, либо сбежали, либо пошли в обход. – Алексей понемногу брал над собой контроль, начинал трезво думать и смотреть по сторонам.

- Это им дорого обойдется. – Полковник закрепил полную обойму на винтовке и взвел курок. – Ричардс, прикрой меня.

- Есть. – Уэсли явно не нравилась эта затея, но для своего командира он всегда был готов расчистить дорогу.

- О, нет, Джек; надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – С тихой тревогой произнес Алан, издалека вылавливая взгляд Уайта.

Резкий порыв ветра поднял песок над головой Джека, он перевел в последний раз дыхание и выпрыгнул навстречу смерти через низкую скалистую преграду. Крохотные капли теплого пота полетели с его лица на кристально прозрачное стекло шлема и тут же скатились на шею. Путь его пересек фиолетовый луч лазера, полковник вскинул винтовку на ходу и нашпиговал пришельца свинцом с дистанции пятнадцати метров. Пробежав небольшое расстояние, он бросился к камню, стоявшему левее – это спасло его от атаки слева.

Такой наглости враги не ждали от людей, пришельцы решили, во что бы то ни стало, остановить дерзкого землянина, пока он не прорвал их оборону. Самый смелый из них воспользовался тем, что атака сосредоточилась в центре, и, крадучись, пронесся по правому флангу. Джерри подсоединял свою последнюю обойму, пока инопланетный воин стремительно, словно ниндзя, летел между валунами к их укрытию. Он преодолел последним прыжком больше четырех метров, Джерри даже не успел заметить опасность, полковник выстрелил в спину пришельцу, и перед Паркером пролетело отяжелевшее мертвое тело. Он увидел каменно-суровый взгляд Джека вдалеке и понял, что командир только что спас ему жизнь. Меж тем, Джек сам не заметил, как оказался на мушке. Боковым зрением он узрел, как Уэсли выдал короткую очередь, и резко перевел прицел в сторону противника: подстреленный капитаном боец упал на каменный склон и медленно скатился на песок.

Пришло время для второго рывка. Джек присмотрел для себя очередной камень, на этот раз на правом фланге, на небольшой возвышенности. Последний вдох…, взгляд зорок, как у орла, нервы холодны, как лед – Джек бежал по песку, открытый и уязвимый, но чрезвычайно опасный, ведомый строгим императивом, что эту битву он не может проиграть.

- Двое вернулись! – Сумел выкрикнуть Алексей.

Боец, появившийся в амбразуре, явно, не собирался стрелять в Джека из кулака – в его руках была массивная, продолговатая труба, светящаяся зелеными огнями. Уайт произвел выстрел и, поняв, что промахнулся, сделал стремительный прыжок в сторону большого камня. Ослепительный свет с коротким громом блеснул посреди поля битвы, зеленая молния оставила глубокую черную борозду на каменистой толще марсианской поверхности.

- Тяжелая плазма! – Выпалил Джерри, словно приговор.

- Уэсли, прочь! – Прокричал Джек и невольно произнес короткие слова молитвы.

Капитан опустился на колено и спрятал голову, так что его, казалось бы, не мог настичь даже самый прицельный заряд. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этой мертвой ржавчины прямо перед собой, и вновь раздался гром. На глазах у Джека и всей команды молниеносный поток плазмы раздробил кусок скалы и буквально превратил Уэсли Ричардса в пепел. Горящие останки его тела смешались в воздухе с пылью и осколками скалы и в одно мгновение разнеслись дождем по разогретому песку.

И в этот момент беглое чувство обреченности разлетелось среди астронавтов вместе с ужасом чудовищной утраты.

- Как? – Едва выдавил Ти Джи коротким стоном.

Басистый крик Алана оглушил напарников, он поднялся из укрытия и начал разить сплошным огнем по убежищам противника. Одному из пришельцев пуля угодила точно в горло, но достать солдата с плазмометом майор не мог, как ни старался – с левого фланга он был недосягаемым. Ти Джи вновь собрался с силами, перезарядил винтовку и присоединился к своему товарищу.

Атаки пришельцев, меж тем, мешали бойцам не только контратаковать, но даже приблизиться к огневому рубежу. Джек едва не ослеп от вспышек молнии, которые сверкали перед ним чуть ли не каждую секунду. Джерри с Алексеем засели в засаде намертво, каждый заряд плазмы уносил добрую часть их каменной преграды. Джерри видел, как друг его падал духом прямо на глазах; что говорить, он сам держался, едва собирая силы:

- Не уходи, Лео. – Астронавты крепко взялись за руки, сидя на песке и ожидая чуда.

Алексей смог поднять глаза к небу и увидеть сквозь летящую каменную пыль его кровавый смертельный лик. Настал, наконец, тот момент наивысшего страха, когда все мысли ушли прочь, и остался лишь инстинкт самосохранения. И тут пришло озарение, то самое, за которым, как он и полагал всегда, скрывался смысл его жизни. В чем этот смысл? Все вопросы разлетелись мигом, как песчинки от взрыва гранаты. Он знал ответ заранее и потому всегда боялся получить его, что называется, в лоб: смысл жизни в самой жизни; каждый человек, каждое живое существо борется за свою жизнь до последнего вздоха; смысл заложен в нас самих, в каждой клеточке нашего тела, в наших инстинктах, данных природой, и Алексей Плутов, ученый из маленького земного города Северогорска, наконец, ощутил его в себе; его ощутили все, кто был на этом поле брани – и люди, и пришельцы, и именно теперь им хотелось жить сильнее, чем когда-либо. Оказывается, чтобы понять, насколько дорога жизнь, приходится пережить страх ее потери. Алексей боялся смерти до слепой паники, и, казалось, не могло быть ничего более страшного для него, чем расстаться с собственной жизнью.

- Дай посмотреть. – Джерри вторгся в поток его эмоций и тем самым начал приводить его в чувства. Паркер выглянул с правой стороны камня; увы, противника с этой позиции достать было невозможно. И тогда ему пришла последняя идея, за которой скрывался маленький лучик надежды. – Лео, встань.

- Что? – Алексей видел его лицо на фоне розового неба и чувствовал, будто душа его начинала уходить от тела.

- Встань и упрись в камень. Я заскочу тебе на плечи и попробую снять его. – Алексей по-прежнему смотрел на него без следа мысли на лице. – Иначе нам крышка, Лео!

Его крик все-таки заставил Алексея действовать. Плутов резко поднялся с грунта и уперся руками в каменную стену. Джерри отошел подальше, чтобы в один скачок оказаться у него на плечах.

- Все, держись.

- Давай, Джерри! – В измученном сердце Алексея неожиданно вспыхнула капля веры в победу.

По резкому стону он понял, что друг бросился в решающую атаку. Джерри взмыл на его спину, словно леопард на дерево, ствол винтовки лег на кривую каменную поверхность, боец обхватил камень рукой, чтоб не слететь в первую же секунду, и, едва приложив к плечу приклад, нажал на крючок. Пуля пролетела над камнями, свистнула над головой Уайта, мимолетным прикосновением выбила искру из скалы и пронзила голову стрелка насквозь.

В первую секунду лейтенант не мог поверить, что произвел идеально точный выстрел.

- Есть! – Вскричал он радостно, убедившись в своем успехе.

Джерри палил с занятой позиции по всем, кто едва показывал голову из засады.

- Стой так, Лео. Отличная огневая точка.

Алексей сжимал кулаки и держал дыхание, чтобы не потерять над собой контроль:

- Ради Бога, Джерри, не умри. – Умолял он друга.

Джек понял, что лейтенант расчистил для него дорогу, и теперь настал момент для его решающего выхода:

- Молодец, Паркер, держи их! – Уайт устремился к последней линии обороны противника, он запомнил положение по крайней мере двоих бойцов, занявших центр.

Алан, тем временем, начал прорываться незаметными перебежками по левому флангу, Ти Джи не выпускал его из виду. У Паркера иссякла последняя обойма, он больше не мог удерживать врага со своей высокой точки, ему ничего не оставалось, как бросить винтовку и взять в руки пистолет.

Плазменная пушка ожидала своего часа рядом с телом пришельца. Как только Джерри прекратил обстрел, центровой прорвался к телу своего напарника и поднял его смертоносное оружие.

На доле квадратного километра марсианской поверхности скопилось практически все живое, что было на планете, чтобы остаться здесь искореженной мертвой массой. Джек шел по ржавчине, едва держась за свою жизнь, и нес своим ликом смерть пришельцам. Солдат приготовился сделать первый выстрел плазмой, когда Уайт появился по его левое плечо. Джек направил на него винтовку, удерживая ее в одной руке и сжимая холодную рукоять пистолета в другой. Он произвел два нажатия почти одновременно; вражеский воин правого фланга, в страхе скрывшийся в засаде, а с ним и резвый боец с плазмометом навсегда остались лежать на поле брани, усыпанном кровавым льдом и каменным пеплом.

Полный боевой гордости и уверенности, Джек впервые переоценил себя, и это оказалось его величайшей ошибкой: под стать непобедимому Рэмбо, он вышел на открытое поле с двумя заряженными стволами в руках; тройка опытных инопланетных воинов по-прежнему держала свою крепкую позицию. Джек сделал широкий выпад вперед, и это спасло его от первого выстрела; секунда вновь растянулась на целую жизнь, Уайт с резким гневным криком выстрелил из двух орудий сразу – четыре пули остались в выгнутой скалистой стене. Один из пришельцев отвернулся в страхе, когда пуля звонко ударилась о камень около его виска, другой неотступно держал полковника на мушке. Он произвел прицельный выстрел прямиком под сердце, на этом стремительная атака прервалась. Джек упал, подкошенный, на колени и уперся в песок рукой, и только громовой крик Алана подтвердил для него самого, что он пока не покинул этот свет, поскольку способен слышать. Всей его силы хватило лишь, чтобы поднять голову и в последний раз посмотреть врагу в лицо – это ужасающее лицо без глаз и сострадания, в ненавистной ему бордовой маске. Локти задрожали под тяжестью его тела, и боец рухнул наземь лицом вниз.

Алан готов был разорвать себя на части, но вернуть эту ценную жизнь, которую он обязан был спасти. Но оставшиеся пришельцы наступали с новой силой, и майору ничего не оставалось, кроме как укрыться за осколком скалы.

Потеряв командира, бойцы не упали духом – наоборот, приготовились к решительной, отчаянной атаке. Единственным, кто не видел падения Джека, был Алексей, он стойко удерживал напарника на плечах и смотрел на экран радара, на котором оставалось всего три красных точки, не считая команды “Прометей-1”:

- Джерри, прямо по курсу появился четвертый! Он больше.

Паркер не ответил ничего, его сердце билось, как игла перфоратора. Непонятно, от чего, руки начали дрожать, прицел дергался, словно бешеный. И вдруг, прямо перед ним, в каких-то двадцати метрах, огромный, отточенный ветром валун с грохотом и жутким летящим свистом разорвался на тысячи горящих синим пламенем частей. Пламя вмиг угасало в углекислом газе, и каменные осколки разлетелись холодным дождем.

Даже войны противника прижались в страхе к ржавчине, когда мощный взрыв сотряс воздух вокруг. Ти Джи боялся выглянуть из укрытия, чтобы увидеть, что произвело столь сильную атаку, он лишь слышал тяжелые, сотрясающие землю шаги и видел жалкий, уязвимый кусочек камня, за которым прятались его товарищи – два безобидных земных парня.

- Нет. – Тихо произнес он, мотнув головой и уронив слезу на дрожащий от обиды подбородок.

- Нет. – Произнес Джерри в унисон с ним. Перед ним, словно посланник ада, появилось из мимолетного огня существо пугающих размеров из сплошного металла с четырьмя ногами и горящими огнем глазами, разделенными на сотни сегментов, подобно пчелиным. Его блестящая на солнце продолговатая голова была похожа на панцирь жука, металлические конечности напоминали щупальца стального осьминога, из середины корпуса торчали пять широких лепестков, сомкнутых кругом на светящемся синем диске.

Дрожащей рукой Джерри направил пистолет на его массивную головную часть. Пули отскочили, как резиновый мяч от стены.

- Джерри. – Алексей произнес имя своего друга, когда почувствовал вдруг, что смерть подняла над ними свой карающий перст.

“Неужели это все?” – Эта мысль растянулась в его сознании на фоне десятка других неуловимых фрагментов. Жизнь обрывалась без подготовки и предупреждения, нагло и внезапно, и в этот момент два человека стали одним целым, начав чувствовать друг за друга.

- Лео, - выбил Джерри теплой ладонью по ледяной скале.

Плоская пятерня на теле робота начала размыкаться, собирая в центре светящийся пучок тяжелых заряженных частиц; Джерри не мог оторвать свой взгляд от этой удивительной и пугающей картины. Лепестки разомкнулись, и сфера засветилась в десять раз ярче.

И вновь холодный песчаный ветер закружил над ними… Вечная гробовая тишина…

- Лео! – Душераздирающий, хриплый крик разнесся в разряженной атмосфере Марса. Джерри отпустил скалу и начал падать вниз, Алексей поднял голову: он не увидел лица напарника, но почувствовал бьющую энергию отчаянной борьбы за жизнь – уже не за свою. Тяжелая нога уперлась ему прямо в грудь. Всю силу, сохраненную для прохождения долгого космического пути, Джерри вложил в один удар.

От этого удара Алексей полетел назад над кружащимся песком, яркий пучок неведомой энергии столкнулся со скалой, и пятидесятитонный каменный гигант превратился в груду щебня в одно мгновение. Поток огня, камней и электрических зарядов накрыл тела астронавтов и унес их взрывной волной за окровавленные горные траншеи, за рыхлый, проклятый всеми землянами бархан.

Ти Джи смотрел, замерев, как медленно оседала красная пыль в облаке дыма, его сердце заливалось слезами, и ужасное ощущение беспомощности перед злым роком сдавило грудь и вырвалось отчаянным криком. Пересилив боль в бедре, он поднялся из укрытия и начал разить без разбора по камням и песку. Обойма опустела за пять секунд, Ти Джи не думал о том, что потратил ее впустую, он опустился на песок и закинул голову, чтобы сдержать горечь в мускулах лица.

- Вонг! – Крикнул Алан. – Брось мне свой пистолет.

Ти Джи держался до последнего. Он вынул пистолет из кобуры и выбросил его вправо от себя.

- Теперь иди к центру, попробуй вырубить эту машину гранатой. Я разберусь с остальными и возьму Джека, он, быть может, еще жив.

- Хорошо. – Ответил Ти Джи и спустился чуть ниже вершины песчаного хребта.

Алан готовился к своему решающему выходу. Он хорошо помнил, откуда вели обстрел трое оставшихся, и примерно знал расположение каждого из них, широкая щель между валунами открывала ему последнюю дорогу, на которой малейший неверный шаг мог обернуться гибелью. Алан крепко сжал в руках пистолеты и замер, чтобы прислушаться…; пришельцы не шевелились, как будто ждали нападения, и лишь вдалеке раздавался глухой, редкий, леденящий кровь стук шагов стального монстра.

Самая важная схватка в жизни, и ее нельзя отдать врагам – такую установку двал себе майор, прижимаясь спиной к скале. Три выстрела и ни одного промаха. Алан резко, с силой выдул воздух из носа и бросился в последнюю атаку. Бесшумно, словно кошка, с тяжелым, как камень, лицом он выпорхнул из засады и, не теряя скорости, устремился к укрытию пришельцев. Сделав всего пару шагов, он взмыл над песком и полетел головой вперед, повернув корпус чуть влево, слабое притяжение позволило ему лететь без потери высоты примерно три секунды.

Пришельцы услышали шаги, но не рассчитали его скорости, и когда они подняли оружие для атаки, было уже поздно. Алан вылетел из-за скалы на метровой высоте и, едва бойцы успели опомниться, выстрелил в первого из них с левой руки. Легкая отдача повернула его тело горизонтально, и одновременным выстрелом из двух стволов он подстрелил оставшихся. Группировка, кувырок назад – он остановился на одном колене. Поочередными выстрелами с быстрой сменой целей Алан с пристрастием выбивал кровь из трех ниспадающих тел.

Уайт лежал лицом вниз в пяти метрах от него и не двигался. Алан опустил пистолет в кобуру и бросился к нему. Первым делом его нужно было положить на спину, а затем оттащить в укрытие. Майор смотрел на его лицо и видел, как с усилием приоткрывались его веки. В этот момент перед ним появился главный, последний и самый опасный противник, Алан увидел, как стальные лепестки на груди робота начали медленно распускаться, и понял, что его дела плохи. Он тянул за собой тело, что было сил, только чтобы успеть скрыться.

Робот выбрал свою цель, но сделал это неверно: Ти Джи поднялся над вершиной бархана и произнес, точно приговор:

- Гори в аду, ублюдок.

Граната пролетела навстречу ветру и упала в песок между четырьмя механическими лапами. Ти Джи откатился вниз по склону, Алан отработанным до автоматизма движением опустился на песок, буквально сравнявшись с поверхностью. Граната разорвалась прямо под туловищем робота, за взрывом последовал громкий механический крик, похожий на звук горна – точная имитация живого крика боли. Две конечности вышли из строя, и туловище робота с высоким скрипом опустилось на землю. Алан наблюдал за его падением сквозь помутневший слой углекислоты; увидев синеющую энергетическую сферу, майор понял, что одним взрывом дело не обойдется. Быстрым движением рук он поднял свое тело и схватил полковника за петлю между лопатками. Еще каких-то два метра, и они будут в укрытии, но заряд рос слишком быстро, и оставалось только молиться, чтобы взрыв оказался слабым; шаг, еще один, тело командира быстро волочилось по песку; последним рывком Алан скрыл его за каменной гранью.

Реакция была необратимой, мощнейший заряд энергии разорвался под металлическим корпусом и вызвал мгновенную детонацию его системы энергоснабжения. Ослепительная вспышка озарила небосвод, высокой частоты звук, похожий на писк выключающегося телевизора, но в тысячи раз громче и сильнее, разнесся мелкими трещинами по камням и оглушил астронавтов, взрывная волна с грохотом надавила на скалы через поднятую песчаную завесу, укрыв их пеплом металлических деталей. Ледяной газ в одно мгновение нагрелся до нескольких тысяч градусов и тут же остыл, ничто живое не могло остаться на содрогнувшемся смертельной дрожью участке поверхности. За десятки километров был виден этот пронзительный свет, ознаменовавший окончание космической схватки между двумя мирами.

Алан не отрывал глаз от измученного лица Джека и тщетно пытался уловить на нем признаки жизни. Когда скорбь переполнила его сердце, и перехватила дыхание острой болью, он почувствовал, как кисть полковника зашевелилась в его руке. Джек приоткрыл глаза и увидел розовые облака Марса, а под ними – лицо Алана. Майор хотел обратиться к ожившему командиру, но увидел вдруг, что губы его разомкнулись, и затих, чтобы прислушаться.

Тихо и прерывисто Джек начал говорить, едва приоткрывая рот:

- Спасибо, что пришел за мной.

Майор ничего не отвечал, а только слушал.

- Мы были на высоте, мы задали им жару.

- Да, Джек, - Алан напряженно кивал головой, крепко держа его за руку, а в глазах читалось: “Только не умирай, прошу”.

- Дойди до конца, Алан. Мы должны убить их, чтобы они не сделали того, что замышляют.

- Почему, Джек? Что им нужно?

- Останови их. – Уайт говорил на последнем издыхании; неизвестно, зачем, он потянулся рукой к поясу, Алан внимательно следил за его движением, ожидая чего-то важного, остро прислушиваясь к его дыханию. – Передай им это от меня.

Джек собрал все свои силы, чтобы снять с пояса гранату и отдать ее товарищу. На этом жизненный путь его был завершен, полковник армии США Джек Уайт остался лежать на холодном и безжизненном плато Фарсидских гор. Глаза его были распахнуты назло всему, Алан должен был прикрыть их ладонью, но стекло шлема не позволяло этого сделать.

Ти Джи, хромая, подошел сзади и увидел майора, склонившегося над бездыханным телом командира. Алан поднял голову и устремил суровый, мутный от крови взгляд к горизонту, в крупной горсти ржавчины, что была в его руке, он с хрустом фаланг сжимал свой гнев и обиду. Полковника больше не было с ним – это он уже принял, теперь в голове его осталась лишь одна цель: добраться до базы и вселить ужас в сознание пришельцев – всей их планеты, где бы она ни находилась.

Ти Джи осматривал обгоревшие остатки скал и понимал, что выжил в самой главной схватке, к которой готовился в течение всей своей жизни и в которой потерял своих лучших товарищей. Два бойца стояли посреди выжженного каменного леса в мертвом, скорбном молчании, в том самом ключевом состоянии, когда тело еще живет, но солдат расстается с жизнью, и от этого становится непобедимым, ему не страшны ни огонь, ни космический холод, инстинкт самосохранения ослабевает, и на первый план выходит поставленная боевая задача. Но вдруг произошло то, чего давно следовало ждать, что вновь напомнило им о том, что кое-кто по-прежнему ждет их живыми:

- Что произошло?! Показатели жизни упали! Вы целы? – Андрей не мог сдержать волнения и кричал через помехи, захлебываясь воздухом. – Майор, ответьте!

- Я слышу вас. – Ответил Алан. – Он не знал, как сказать подполковнику, что команда уничтожена, и молчал, надеясь, что он сам все поймет.

- Я вижу только два сигнала – твой и Вонга. Что с остальными?

- Они мертвы. – Смиренно произнес майор.

После его слов раздался истерический крик Ляо:

- Ти Джи! Ответь!

- Я в порядке, - голос Вонга прошел теплой волной по ее сердцу, - Мы победили.

На этом разговор прервался, Андрей не знал, что сказать, но боялся оборвать связь. Он понял, что произошло непоправимое, еще когда система связи с астронавтами начала слать роковые сообщения, но избежать шока это ему не помогло. Мария тихо ютилась в углу кабины, пряча слезы и проклиная реальность. Корабль опустел и начал понемногу отмирать, будто у него отняли жизненно важный орган. Пилот снова наклонился к микрофону и произнес всего одну фразу, уверенный в том, что этим все закончится:

- Возвращайтесь. Я передам сообщение в ЦУП.

Песчаный ветер дул с севера на юг, накрывая тела солдат тонким слоем ржавчины. Умиротворенное затишье после боя обернулось вечным забвением на безжизненной, неизменно красной планете, где все страдания оставались на веки под слепым песчаным покровом. Ветер зашумел с удвоенной силой…

- … Нет.

- Майор? – Настороженно произнес Андрей, услышав голос Брэя.

- Сперва дойдем о базы.

- Это сумасшествие! А если все повторится?

- Если бы у них еще была какая-то армия, они уже пустили бы ее в ход.

- Алан, ты уверен? – Спросил Ти Джи опасливо, но с полным доверием новому командиру.

- Это безумие! Возвращайтесь на корабль. – Вмешалась Ляо, понимая, что дело пахнет бессмысленным геройством.

Это решение было самым ответственным, которое майору когда-либо приходилось принимать в жизни, поэтому он не пропускал слова своих друзей мимо и не спешил с ответом.


23 декабря 2012 года, 18 часов, 5 минут уральского времени, город Новый Звездный, Центр Управления Полетами.

- …Уайт, Ричардс, Паркер, Бэрри, Плутов.

Доклад лейтенанта Лобкова закончился смертным списком бойцов, оставшихся на красной планете навсегда. Слегка пошатнувшись, Кромешников издал слабый стон и оперся руками о поверхность стола, наушники с микрофоном выпали из его рук, ударились о край и с тихим треском упали на пол.

Как оказалось, генерал не был готов к подобному исходу, который означал для него конец всего, чего он ждал от последней в его жизни космической кампании. Он с трудом удерживался на ногах, сумятица, возникшая в центре управления, в один момент превратилась в напряженную тишину, десятки взволнованных взглядов были устремлены на Кромешникова, стоявшего выше всей этой армии инженеров и диспетчеров, которая потерпела безвременную неудачу. Ноги его подкосились, и он рухнул в кресло, как подстреленный.

Генерал, казалось, не видел и не слышал более ничего вокруг себя, и даже, когда двери громко распахнулись позади него, он и глазом не моргнул. Профессор Руденко влетел в зал, словно разъяренный варвар, увидев Кромешникова среди этого гробового молчания, он резко затормозил. Генерал-майор узнал лишь некоторые фрагменты переданной с корабля информации, и в глазах его читалась тревожная молитва о спасении офицеров.

- Кто из команды уцелел? – Спросил он старшего лейтенанта, который за секунду до того поднял с пола наушники и приложил их к уху в ожидании дальнейших сообщений.

- Только пятеро: пилоты, врач и двое американцев.

Короткая череда размышлений пронеслась в голове у генерала…

- Лешка, - тихо выдавил он. Его лицо налилось нервно-красным цветом, с высокого лба медленно скатилась крохотная капля пота.

Он понимал, что не время горевать из-за одного парня, когда весь проект с кровью и треском летит к чертям, но думать шире в данный момент он не мог. Неизвестно, о чем думал в тот момент Кромешников, но уж точно не о друге генерала Руденко, павшем на безжизненной планете.

- Товарищ генерал-полковник, - все же решился обратиться к Кромешникову молодой офицер, протягивая радиогарнитуру, - нужно передать приказ для майора Брэя. – Генерал смотрел на него, медленно, через силу обдумывая свой ответ. – Американская и китайская стороны предлагают дать отбой операции.

Эта реплика изрядно оживила Кромешникова. Почувствовав свою решающую роль в возникшей ситуации, он зарядился новой энергией и приготовился сделать ответственное решение.

Андрей по-прежнему оставался на связи и ждал приказа. Кромешников медлил с ответом, хотя вариантов у него было немного. Он поднял взгляд на генерала Руденко, чтобы получить его согласие, тот коротко, но тревожно кивнул…, они поняли друг друга правильно.

- Подполковник, передайте майору приказ, - медленно, с расстановкой начал говорить генерал, - вернуться на корабль и готовиться к возвращению. – Последнее слово он, как будто, проглотил, сказав его еле слышно, так что оно совсем лишилось смысла.

Он смотрел на Владимира, который скрывал боль за каменной маской воинской невозмутимости, и искал слово, чтобы его утешить, но ничего подобрать не мог, поскольку сам едва держался над пропастью уныния.

Кромешников замер около стола, молча, неподвижно он проводил некую внутреннюю самонастройку – очевидно, приводил себя в порядок. Постояв немного, он резко закинул голову, сделал глубокий вдох и широко распахнул глаза, потянув таким образом все мышцы лица:

- Господа! Принимаемся за работу, дел еще много. Послезавтра “Прометей-2” прилуняется. Живей, живей!

Глава XV

23 декабря 2012 года, 12 часов по Гринвичу. Северное полушарие планеты Марс, возвышенность Тараис.

- Прекратить операцию? Вернуться вот так? – Алан Брэй не скрывал своего возмущения, он не мог смириться с тем, что потерпел поражение, и, тем более, что ему придется нарушить обещание, данное полковнику. – Мы пролетели шестьдесят миллионов километров ради этого, я не собираюсь разворачиваться за километр до цели.

- Это приказ командования, майор. Вы собираетесь его нарушить? – Андрей неотступно втолковывал ему, что остаться он не мог, как бы сильно этого ни хотел.

- Свяжись с ЦУПом, скажи, что это невозможно. – Упорно стоял на своем Алан.

- Военное командование трех стран не изменит своего решения, - сухо изрек Андрей, он вдруг стал упрямым и несдвигаемым, как скала, и его позиция была разумней, Брэй и сам это понимал, но пойти на попятную уже не мог.

- Алан, не надо. – Тихо произнес Ти Джи, глядя на него пронзительно и медленно мотая головой.

Брэй окинул его взглядом, изнеможенного, хромого, с трудом сохранявшего выдержку, и опустил голову, скрыв тяжелые метания своей души.

- Возвращайтесь, мы хотели бы видеть вас живыми. – Поставил точку Андрей. Он понял, что майор уже закрыл глаза на приказ и мыслил теперь иными категориями – ответственностью, местью и чувством долга. – Возвращайтесь, - повторил он, и последнее слово его смешалось с тихим шипящим звуком в динамике, похожим на чей-то стон.

Алан видел вдалеке небольшое медно-черное здание в форме усеченной пирамиды и говорил себе, что дойдет до конца, чего бы это ему ни стоило. Ти Джи смотрел туда же, но думал о другом. Он готов был пойти за майором через лед и пламя, но больше всего в тот момент хотел вернуться домой – поднять Кристи на корабль и улететь подальше от этого холодного пристанища смерти, туда, где его по-прежнему ждали.

Рана его почти не болела – обезболивающее действовало на славу, но передвигаться было все так же тяжело. Он хотел сказать что-то Алану, но, не успел заговорить, как мысль его оборвал громкий, мокрый кашель, раздавшийся громом в скафандрах и напряженно-безмолвной кабине корабля.

Двое бойцов напугано смотрели друг на друга и с изумлением понимали, что звук исходил не от них.

- Подполковник? – Озадаченно произнес Ти Джи.

- У вас все в порядке? – Ответил вопросом Андрей.

- Это не мы, – изрек Ти Джи и начал бегло смотреть по сторонам, в надежде увидеть кого-то, кто мог вклиниться в их частоту…

Ветер над рудником затих, и пыль медленно осела, оставив небо чисто-розовым, почти как свежий утренний бутон садовой розы, и вся эта непроглядная даль медленно плыла перед глазами, как глубокая река из клубничного йогурта. Все усилия лишь на то, чтобы поднять веки. Алексей с трудом открыл глаза и увидел перед собой пленяющую небесную бездну. Первую минуту он не мог думать ни о чем, кроме нее, даже о том, чтобы попытаться встать или попросту понять, что с ним. Голова пуста, как у новорожденного, все тело онемело, зрачки застыли под двойным стеклом, присыпанным ржавчиной. По мере того, как он разглядывал покрытое облаками небо, тело постепенно становилось ощутимым, нервы, отделы мозга, рецепторы включались в работу, началась усиленная мозговая деятельность с восстановлением последних событий в памяти.

Высокое, плывущее розовое небо – лицезреть это в жизни можно только раз и только самым отчаянным. Первые секунды второго рождения текли, как мед по сердцу; как бы ни была страшна реальность, она казалась сладкой и неизменно ценной – дороже всех сокровищ мира, единственной и необходимой.

И вдруг, глаза резко распахнулись, сердце забилось втрое чаще, мокрота, застрявшая пробкой в дыхательных путях, с внезапным хриплым кашлем вырвалась из горла и осталась крошечными каплями на стекле. Алексей поднял голову, повернулся на бок и по привычке приложил кулак к голове, разумеется, коснуться губ он не мог. Первая трезвая мысль, пришедшая на ум: “я чуть не умер”, - тут же перешла в другую: “я выжил”, - он вдруг в полной мере осознал, что едва не расстался с жизнью. Его тело ныло со страшной силой, приглушая волнение в груди. Война, Марс, Земля не имели больше значения – только собственная жизнь; дышать воздухом, видеть белый свет – выше счастья представить было нельзя.

Солнечный свет понемногу пробуждал его, он все больше отверзался в сознании и начинал мыслить шире. За животной радостью собственного спасения вдруг пришла острая тревога: он вспомнил, что был не один… Постепенно, к нему вернулся слух, но выстрелов слышно не было, только голоса, которых он пока не мог различить. “Джерри!” – На этой мысли сердце екнуло и застыло. Алексей попытался подняться, но боль в спине тут же сковала его движения, тонкая нервная линия вдоль позвоночника накалилась и стала твердой, как игла. Увидеть Джерри, увидеть его живым – вот на чем он сосредоточился, нервно перебирая руками по песку и изгибаясь наперекор боли; увидеть живым кого-нибудь.

Он взобрался, наконец, на вершину бархана и принял сидячее положение, тишина в его шлеме несла тревогу, сердце начинало торопливо гонять кровь по сосудам, холодный пот опускался со лба в глаза и назойливо щипал кожу, мозг до последнего момента не мог принять то, что произошло. Алексей повернулся туда, где лежал пройденный ими путь, и увидел лейтенанта Джерри Паркера. Скафандр его был черным и заметно выделялся на тускло-красном фоне, он был похож на обугленную картофелину, а под разбитым стеклом шлема пустыми глазницами к небу было обращено изуродованное давлением лицо, которого Алексей, к счастью, не увидел. Он смотрел на обгоревший труп и не мог этого понять…

“Это Джерри, - произнес какой-то дьявольский голос внутри, будто желая убить его, ударив лицом в реальность, - он мертв”. И тут слезы буквально хлынули ручьями из глаз, плечи и грудь затряслись в судороге горького рыдания, перебивая дыхание и сдавливая все внутри мощнейшим прессом. Едва дыхательные пути разомкнулись под силой мышц, как из груди, из самых глубин, собрав всю боль и горечь, накопленную на протяжение жизни и последних тридцати минут, разрывающей горло волной вырвался протяжный, душераздирающий крик. Небо, камни и ржавый песок – казалось, содрогнулись в страхе. Алексей выбросил всю свою злость и ненависть в этом крике, и оттого он длился нескончаемо. Глаза его наполнились слезами настолько, что вся марсианская панорама – скалы, облака, пыль и кратеры – слились в единую мутно-красную картину, живот резко сдавливался в судорогах, будь он хоть немного наполнен, все его содержимое вырвалось бы наружу, прямо в скафандр.

Алексей смотрел в непроглядное красное марево и видел только кровь и смерть, огненные картины чистилища возникали перед ним вместе с отдаленными предсмертными криками, похожими на его собственный крик и на тот, что он слышал весной, забравшись в страхе под одеяло. Пламя бушевало в метре от него, сжигая сотни душ и постепенно подбираясь к нему. Но почему-то он боялся не этого пламени, не Бога, не Дьявола, не пришельцев из другой солнечной системы.

…Он проглотил последнюю фазу своего крика вперемешку с солеными каплями пота и слез, опустил голову лицом на песок, крепко обхватил ее руками и, сморщившись в последней судороге, тихо вымолвил: “Что же вы делаете, люди”. Он произнес это так, будто все человечество было в его шлеме – под его горячим, мокрым и измученным лицом. Глаза закрылись, зубы стиснулись от атаки смертельных эмоций, и тут им овладела неописуемая ненависть ко всему роду человеческому – она была сильнее даже страха за свою жизнь; он ненавидел даже себя за то, что являлся частью этого вида, безжалостного, изуродованного и развращенного каннибализмом.

Слезы капали на округлое стекло и скапливались на нем в маленькую лужицу, крика больше не было слышно – он был задавлен где-то в горле, и из широко открытого рта вырывался только высокий, едва слышимый стон. Алексей склонился над землей так низко, что не заметил даже, как широкая тень человека загородила ему солнечный свет.

- Лео. – Произнес Ти Джи его имя. Безгранично радостные эмоции в его голосе смешивались со скорбным сочувствием и сожалением.

Алексей слышал его, но не мог ничего ответить, даже просто поднять на него глаза. Алан опустился на колени и крепко обхватил Алексея руками:

- Лео! – Пытался докричаться он. – Лео, приди в себя, ты жив! Мы победили.

- На кой черт мне ваша победа?! – Совершенно внезапно отреагировал Алексей, захлебываясь слезами. – Джерри погиб. – И снова рухнул на песок, сжав плотную горсть в руке.

Офицеры склонились над поникшим лейтенантом и начали молча давить на него своей близостью, ожидая, что он самостоятельно придет в себя. Но Алексей не мог включить рассудок, не мог даже решить для себя, любить их или ненавидеть, как всех остальных. Сила духа в нем, казалось, совсем иссякла, и только спасительный голос Ляо пробудил в нем светлые чувства:

- Лео, вернись! – Прокричала она.

Алексей тяжело и напряжено выдохнул, будто поднял над собой тяжелый валун. Алан и Ти Джи помогли ему подняться, мертво-жалостливым взглядом он посмотрел на их лица, добрые и открытые, как раньше, но чуть-чуть огрубевшие от скорби, и почувствовал вдруг, что начал приходить в себя. Нелегко было принять горькую реальность, но он старался – теперь по-настоящему. Он крепко сжал руки товарищей и, почувствовав ответную силу, взял над собой контроль, собрался духом, забыл про боль и вышел вперед, чтобы увидеть выжженный каменный сад, в котором погибли его товарищи, а также враги, которых он уж точно не мог назвать врагами.

- Майор, вам пора на борт. – Передал Андрей по радиосвязи.

Алексей обернулся и вопросительно посмотрел на майора, Алан тут же поймал его взгляд.

- Еще минуту. – Ответил он пилоту и вновь посмотрел на Алексея, в чьем взгляде совершенно неожиданно для себя нашел поддержку.

- Мы что, возвращаемся? – Спросил Алексей. – Но ведь здание так близко. Давайте дойдем до конца и наладим контакт… мирно.

- Невозможно, Лео, мы уже развязали войну. – Ответил Ти Джи. – Если мы пойдем туда, нас, скорее всего, уничтожат с расстояния взгляда.

- Но…

- К тому же, с Земли уже поступил приказ…, - сказал Ти Джи, едва Алексей успел раскрыть рот.

Лейтенанты обернулись к майору – теперь только он мог решить, как быть дальше – но в глазах его по-прежнему витала неопределенность.

- Майор…, - вновь напомнил о себе подполковник. Он услышал в молчании Алана постепенно созревающий ответ.

- Мы дойдем до базы.

- Но как?! – Сорвался Андрей.

- Как…, мне все равно. Бросить все сейчас и вернуться значит смириться с тем, что наши друзья пали здесь зря.

Мария и Ляо хотели вмешаться – это было видно по их лицам – но все больше старались прислушаться к словам Алана и оттого сдерживали себя.

- Прости, Андрей. Скажи штабу, что потерял с нами связь. Мы отправляемся.

В глазах Алексея сквозь удушающую боль потерь сверкнула надежда – на то, что не все еще потеряно для него и для человечества. Встреча с пришельцами означала в первую очередь открытие нового мира, который, вполне возможно, гораздо совершеннее земного. С самого начала Алексей был уверен, что если есть для человека спасение, то оно лежит где-то среди далеких звезд, и теперь, когда они стали ближе, он не хотел упускать возможность раз и навсегда изменить мир.

Дух его расцветал заново прямо на глазах, но в один момент этот благодатный рост прервался: майор подошел к нему ближе и протянул пистолет. Алексей посмотрел на оружие пораженно, с недоверием, искренне отвергая его взглядом.

- Держи, Лео. Нравится нам это или нет, но мы уже воюем, и ты теперь боец.

Алексей взял пистолет, словно некий диковинный предмет и, медленно поворачивая перед лицом, осмотрел его напугано, будто разглядывал ядовитую змею, застывшую в позиции атаки.

- Что они делают…? – Обреченно произнесла Мария, медленно мотая головой.

- Теперь молитесь, чтобы они вернулись. – Андрей выключил микрофон, прежде чем сказать это вслух. Трое на корабле остались в ожидании, без малейшей возможности помочь своим друзьям в их опасной миссии.

Ляо висела под потолком и отрешенно смотрела в пол, усиленно преграждая путь тяжелым скептическим мыслям. Мария старалась быть к ней как можно ближе и смотрела в одну только точку, случайно выбранную на панели приборов, где электронные часы отсчитывали последние, решающие минуты их злосчастной экспедиции.


Солнце над планетой быстро плыло по небосводу вслед за солдатами Земли и тускло сверкало заманчивыми, но почти недоступными лучами тепла. Густая каменная чаща, бархан, рудник, тела бойцов остались позади, им на смену пришло холодное и просторное песчаное плато, на котором лишь в редких удаленных точках виднелись валуны и осколки скал.

Пронзающий марсианский ветер затих даже вдалеке, за обрывом, и тишина овладела пустыней, словно демон. Алексей чутко прислушивался к чужому дыханию и сам дышал глубже и громче, чтоб не сливаться с этим загробным молчанием. Время от времени бросая взгляд на товарищей, он видел, как они жаждущими действия руками сжимали винтовки, и молился про себя, нет, не Богу, скорее самой природе – молился за то, чтобы милосердие перебороло в них злость и жажду мести. Алан шел посредине, а на левом фланге – Ти Джи, тяжело прихрамывая. Его стона практически не было слышно – он, как и прежде, уверенно двигался вслед за командиром, отбросив все паразитические чувства – жалость, уныние и тоску. Неожиданно для себя, он принялся анализировать произошедшие события, начиная с того самого дня, когда узнал о подготовке экспедиции, этим он подводил себя к неожиданному, но вполне последовательному выводу…

Трое шли все так же быстро и целенаправленно, до пирамиды оставалось примерно двести метров, как попасть внутрь нее и вообще возможно ли это – об этом они пока не задумывались. Здание стояло, как древняя гробница в сердце красной, необитаемой пустыни. Нет, от него не веяло ужасом, все, что несло в себе опасность – это неизвестность, которая покоилась за этими медно-черными стенами.

Алан сделал последний шаг с внезапной осторожностью, будто почувствовал опасность с большого расстояния. Ровно в тот момент, когда он коснулся стопой земли, склон пирамиды засветился тусклым фиолетовым свечением.

- Стоп! – Скомандовал Брэй.

Стена пирамиды начала быстро менять цвет – черные пластины у подножия группами переворачивались светлой стороной и расходились в стороны от светящегося вертикального отрезка. Свет заполнил трапециевидную область на стене и вскоре погас, на месте освещенного пространства осталось широкое отверстие, в котором возникли три загадочные фигуры.

Колющее чувство опасности заставило Ти Джи приподнять винтовку. Алан сделал упреждающий жест рукой и добавил:

- Только по команде.

Вонг понял, что майор решил подпустить врага как можно ближе.

Трое пришельцев вышли из бункера, Алан не сделал ни шагу вперед – слева от него стоял широкий камень метровой высоты, это давало некоторое преимущество в бою.

- Лео, готов? – Спросил он, не отрывая взгляда от трех приближавшихся существ.

Алексей тщетно готовил себя к тому, что придется драться, его рука дрожала, едва он касался пистолета:

- Майор, не надо. Пожалуйста, не делайте этого.

- Все обойдется, Лео, слушай меня. Ты сможешь.

Три фигуры целенаправленно шли им навстречу, не поднимая оружия и, казалось бы, совсем не рассчитывая нападать, в их масках нельзя было разглядеть ни волнения, ни страха. Три красных костюма с защитными терракотовыми вставками, три маски с множеством отверстий, черные провода на спине – совсем как те, что были около рудника, и лишь первый из них, что шел посредине, выделялся вертикальными полосками золота на двух защитных пластинах, прикрывавших его грудь.

“Они совсем как мы”, - Алексей не мог упустить эту мысль. Даже несмотря на десяток глаз на лицах, он видел в этих существах что-то человеческое. “Их нельзя убивать”, - вступился внутренний голос, но развязка близилась, ещекаких-то десять шагов, и майор отдаст команду.

- Алан…, ты уверен…? – Спросил в последний раз Ти Джи, тщетно надеясь что-то изменить.

- Будь готов. – Брэй не сводил взгляда со зловещей троицы, удерживая в пристальном внимании главаря.

Две расы вновь приблизились друг к другу на опасное расстояние… Зловещий заряд воинственной силы накапливался между ними по мере сближения – это чувствовалось во всем, даже в бездушной марсианской газовой оболочке. Земляне стояли неподвижно, пришельцы двигались, на первый взгляд расслабленно и уязвимо, но внутри костюмов их мышцы были натянуты, внимание собрано, земляне не могли этого заметить.

- У меня есть один вопрос, - неожиданно вымолвил Ти Джи, настойчиво сохраняя бдительность.

- Сейчас не время. – Осек его Алан, устремляя свой суровый и непоколебимый взгляд к цели.

- Я хочу знать. Вдруг больше не удастся спросить… Ты знал о пришельцах?

- О чем ты? – Алан чуть ослабил окаменевшие в напряжении брови.

- Специальный отсек для оружия на корабле, эти винтовки…, нас готовили к схватке с самого начала. Ее запланировали задолго до старта, иначе зачем отправлять на Марс команду головорезов? Я прав?

Алексей замер, озадаченно прислушиваясь к их диалогу. В любой другой момент Алан ушел бы от ответа, но теперь все это было мелочью, с которой можно было расстаться без смущения:

- Да, мы знали – я, Джек и все руководство.

Примерно в пятидесяти метрах пришельцы замедлили ход, майор замер на пике решимости, его внутренний переключатель сработал, но прежде чем поднять оружие, он отдал команду:

- Огонь!

Ти Джи не мог подвести – он среагировал мгновенно, два ствола в один миг поднялись к плечам, мушки взяли цели. Две очереди с резким свистом пошли параллельно над землей, закручивая газы вихрем вокруг себя. Казалось, ничто не могло скрыться от этой стремительной атаки. Три пули врезались в тело и прошли через него почти насквозь; пришелец, издав тихий стон, обрушился на грунт.

Очередь Алана, предназначенная для главаря, стремилась точно в цель, но реакция бойца была молниеносной: резкой группировкой он подбросил ноги, кинул свое тело к земле и замер, стоя на одной руке и раскинув ноги над собой. Пули просвистели над ним, и в одно короткое, но точное действие он произвел ответный выстрел из своей немыслимой позиции. Пара лучей поразила винтовку Алана, отчего его отбросило назад, как сбитую кеглю.

Вонг успел перевести мушку на третьего бойца, но был пронзен горячими лучами. На протяжение этих трех секунд Алексей держал пистолет в руках, но так и не выстрелил. Увидев, как его товарищей подкосили одного за другим, он бросил оружие на песок и, стиснув губы, бросился к Вонгу. И вновь пыль поднялась над ними, Алексей с силой подцепил лейтенанта плечом и устремился к камню. Лазерные лучи рассекали газовый слой в дюймах от него, когда он, почти паря над землей, нес друга на плече. В этот момент, наверное, впервые в жизни, он не думал ни на полсекунды вперед, не думал вообще ни о чем, даже о смертельной опасности, все, что руководило им – мимолетная и неотступная идея добраться до укрытия.

Сложно объяснить, как – каким-то чудом, они скрылись от обстрела. Алексей прыгнул через камень и вместе с Вонгом рухнул на песок. Ти Джи взревел от боли, так что Алексей закрыл глаза в ужасе. В какую-то секунду он порадовался его крику – если кричит, значит, еще жив. Он прислонился спиной к камню, Ти Джи скатился ему на живот, Алексей смотрел в его глаза, улавливая малейшие движения на лице.

- Ти Джи. – Смог выдавить он сквозь удушающее волнение.

Взгляд лейтенанта все более угасал, и от этого Алексей все сильнее сжимал его в объятиях. В этот момент он готов был отдать весь мир за жизнь одного лишь человека – так, до боли хотелось ему остановить всю эту нелепицу. Из-за чего они умирают? Алексей готов был убить себя за то, что не знал ответа на этот вопрос.

Алан еще мог подняться – он был в этом уверен. На груди его не нашлось ранений, несмотря на кричащую костную боль под кожей, но ствол винтовки был изуродован лазером. Майор отбросил ее в сторону и вынул пистолет из кобуры. Боль держала его за горло стальными клещами, и все же он сумел приподняться и уже готов был выстрелить…, но враг был слишком близко. Пришелец ударил его ногой по запястью и прижал его руку к земле, пистолет упал на песок где-то вдалеке. Алан лег на лопатки, обессилев, и громко застонал от обиды, даже пришельцы услышали голос его страданий в своих скафандрах.

Второй из них медленно скрестными шагами двигался к невысокому валуну, удерживая кулак на линии своего взгляда. Алексей не слышал его шагов и даже не пытался прислушаться – он крепко держал Ти Джи на его последнем издыхании и до конца не верил, что его друг мог умереть – как раз поэтому он не плакал, но боялся – боялся настолько, что не мог пошевелиться, страшно было даже моргнуть.

- Лео. – Прочитал Алексей по его губам.

Ти Джи вложил последние силы, чтобы поднять веки и увидеть товарища своими глазами, красными, заплывшими и уже как будто смиренными. Он, казалось, хотел произнести еще что-то, но жизненные силы покинули его так же быстро и внезапно, как лопается переполненный воздушный шар. Меньше всего он хотел умереть, глядя в это мутное, залитое кровью небо, поэтому смотрел на Алексея, не отводя глаз. Так он и простился с белым светом, с широко раскрытыми, блестящими глазами, как уходит настоящий офицер, презрительно глядя смерти в лицо до последнего стука сердца.

Горькие рыдания сжались в тихий писк, когда Алексей, склонив голову над своим другом, увидел, как его не стало. Опять слезы понеслись ручьями из его все таких же добрых юношеских глаз.

На этот раз он не закричал, и не потому, что враг с заряженным оружием крался позади него, просто за прошедший час он, все-таки, стал взрослее, и сил, к тому же, оставалось только чтобы тихо плакать. Когда друг умер у него на руках, он не мог думать ни о будущем, ни о прошлом, ни даже о настоящем – силы покинули его окончательно, впервые в жизни он ничего не ждал, ничего не хотел и готов был умереть прямо здесь, рядом с дорогим товарищем.

Алан остался один…, грудь скована жуткой болью, правая рука прижата к земле. Все, что он видел – бессмысленное и зловещее лицо пришельца на фоне кровавого неба, и его заряженный лазером, смертоносный кулак. Тут впервые Алан услышал его голос – это был крик, полный ненависти, раздавшийся из-под маски, набор странных звуков, похожий на древний, забытый богом язык земных народов. Наверное, он хотел выразить примерно то же, что было на душе у Алана, но Алан не пытался этого понять, все, чего ему хотелось – уничтожить его, показать, кто сильнее в этой солнечной системе. Но сопротивляться было бессмысленно, враг загнал его в ловушку и захлопнул дверь, майор уже смирился с тем, что дни его сочтены.

Странно… Именно так он и мечтал погибнуть…

Опять секунды потекли медленно. Крик раздавался все громче и сильнее. Но Алану не было страшно, ни капли. Он смотрел в бесчисленные глаза своего врага и пытался отыскать в его взгляде какую-то встречную ненависть, но маска все скрывала. Вот он, этот момент, когда майор понял, что готов к последнему, решающему удару… Короткое воспоминание о доме промелькнуло перед ним, Алан не стал упускать его, подбираясь левой рукой к своему поясу.

На последней ноте своего крика инопланетянин проследил за его движением и заострил внимание. Алан почувствовал его страх даже через маску, резко выдохнув, он расслабил мускулы и устрашающе, сухо, казалось бы, совсем без злобы произнес:

- Это вам от полковника Уайта.

Левая рука повернула тумблер на гранате. Алан не сводил глаз с пришельца, тот лишь наклонил голову набок, с небольшой долей удивления и бесконечным презрением к глупости землян, которые так бессмысленно убили его, себя и его друзей.

И в этот момент, за секунду до смерти, командиры вдруг почувствовали силу друг друга, свое боевое и духовное равенство.

Граната взорвалась с грохотом, разбросав осколки и кровь командиров на сотню метров во всех направлениях, песок и мелкие камни накрыло огнем и стремительной взрывной волной, ржавчина превратилась в пепел, дым мигом рассеялся, окровавленные останки тел упали на песок, словно мусор, бездумно выброшенный на свалку.

Ржавчина осыпала поверхность камня, окрасив его в тот же грязно-красный цвет, которым было укрыто все плато. Разряженное пространство на месте взрыва заполнилось сухой пылью и прахом солдат, поле брани вновь накрылось тишиной, как и вся холодная пустыня. Алексей сидел неподвижно, будто умер вместе с ними, даже зрачки не двигались под статично приоткрытыми веками, последний выдох его замер в замкнутом пространстве шлема. От внезапного грохота слух его резко притупился, и ничего не было слышно, кроме высокочастотного свиста. Сложно описать это: он не думал ни о чем, на какие-то секунды он стал растением – ни чувств, ни мыслей, ни даже инстинктов. И тут его зрительное внимание обострилось, он заметил на песке обгорелый, покрытый ржавчиной кусок руки – она принадлежала одному из пришельцев – рукав защитного костюма с заряженной боевой пластиной на кулаке. Под рваным срезом ткани, обсохшей кожи и темно-красного, почти живого мяса виднелась белая кость. Она была настолько похожа на человеческую, что при виде ее в организме землянина начиналось полное отторжение: тошнота, пот, слюна и слезы – Алексей чувствовал себя губкой, из которой выжимали последние капли.

Соки льются на песок, бесследно растворяясь в нем; чем больше в губке сока, тем дольше длятся страдания; и все же лучше быть мягкой губкой, чем твердой, сухой веткой, которая не чувствует боли, но ломается при слабом ударе. Алексей не делал ставок, как скоро он сломается, он чувствовал, будто в тело его вонзилась стрела, которая причиняла жуткую боль, но извлечь ее и восстановиться было невозможно, ибо при каждой попытке боль усиливалась многократно. И все же он старался сопротивляться, он отодвинул тело Вонга, лежавшее на коленях тяжелым грузом, и начал медленно подниматься, ржавые песчинки посыпались из складок его костюма. Алексей догадывался, что ему предстояло увидеть, и все же боялся обернуться; за его спиной медленно оседал замерзший дым, ветер опять затих, будто прислушиваясь к человеку. Устало, по одной переставляя ноги, он обернулся и застыл…

Он не знал, что могло быть больнее…. При виде изувеченных тел, буквально смешанных с ржавчиной, он чувствовал, как неведомая внутренняя сила медленно выворачивала его наизнанку. Самое страшное: он не мог отвести глаз, эта грязная, мертвая картина притягивала его, точно пропасть, из которой гулкими отголосками доносились крики сгинувших в ней людей. Крики становились все громче, они возвращались из ниоткуда и безжалостно давили на него, поедали заживо и тянули за собой. Они были похожи на дремотный кошмар, который нельзя прекратить, потому что нельзя проснуться. Это не сон, это явь, которая страшнее ночного кошмара, небывалый страх – не перед тем, что могло случиться в будущем, а перед тем, что уже случилось.

Силы еще оставались, где-то глубоко, в последней невыжатой капле жизни, мимолетное желание сделать шаг, затем второй и перейти на бег; едва Алексей поднял стопу, страх накатил волной и сбил его с ног. Он упал на колено, как подстреленный на ходу солдат, затем опустил второе и уперся руками в песок. Он не кричал, потому что боялся слиться в своем крике с теми, кто безжалостно давил на его разум, все плотнее прижимая его к холодному железному окислу.

Он больше не мог говорить с собой – страшно думать, страшно говорить, страшно поднять глаза. И все же он старался… “Почему?” – Было его последней мыслью, и опять нещадная ненависть – к людям и к себе; слезы на стекло скафандра…, кричать не было сил. Нервные нити в голове, казалось, готовы были порваться в любую секунду, каждое прожитое мгновение становилось агонией, даже уйти в себя было невозможно – адское пламя пылало изнутри еще сильнее. Два мира – внутренний и внешний – столкнулись, словно лед и пламя, готовясь испариться при плотном соприкосновении.

Алексей поднял глаза и этим подвел себя к граничной точке. В голове осталась лишь одна больная паническая мысль: убить человека…

А крики, меж тем, становились все громче и все ближе, он держался крепко за голову, чтобы скрыться от них, но это было невозможно – они были внутри, в микросфере его скафандра скопилась вся земная злость, которую нельзя было выпустить наружу. Он схватился за шлем еще сильнее, руки судорожно искали переключатель клапана, семеня дрожащими пальцами по поверхности стекла и материи. Больше ничто не останавливало его на пути к самоуничтожению. Он боялся смерти, как и прежде, но жаждал вырваться из этого плена преисподней, где его душу съедали заживо полчища демонов, пламя затмило его разум, скрыв границы между чувствами и действиями. Дьявол, как и Бог, существует – здесь, в его сознании.

Алексей больше не ждал смерти, как заветного момента истины – он просто схватился за маленький переключатель, словно утопающий за ветку, и открыл выход воздуху. Зловещее шипение раздалось из-под шлема, когда газ рванул струей, динамики разразились тревожным электронным писком, он звучал подобно горнам Иерихона, леденящим душу предвестникам смерти. Все произошло за какие-то десятые доли секунды…, давление упало в девять раз, голова Алексея превратилась в баллон сжиженного газа, который готов был лопнуть в любой момент, из носа с силой брызнула кровь, окрасив стекло у шейного ободка. Всего одно мгновение, и его не станет…. И тут случилось нечто странное, вполне закономерное, но для него неожиданное. Он непроизвольно закрыл клапан и сморщился от боли, его кожа была натянута, словно на барабане, давление восстановилось за пару секунд, веки его резко распахнулись, зрачки сузились до ничтожных размеров, и, не издав ни звука, он широко раскрыл рот и сделал резкий, глубокий вдох. Воздух надавил на грудную клетку изнутри до треска, так, что казалось, он вот-вот разорвет ее.

В первую минуту он не успел понять ни того, что сделал, ни того, что случилось с ним. Произошедшее было похоже на быструю перезагрузку компьютера: его сознание включилось заново, предсмертный болевой шок стер подчистую все его депрессивное безумие. Алексей посмотрел на свои руки так, будто увидел их впервые, тут он понял, что родился в третий раз. Больше не было ненависти к себе, не было отчаяния и даже злости, все ушло куда-то на время, будто бы в далекое прошлое, и ему вновь хотелось жить, как раньше.

“Боже ты мой”, - он снова мог мыслить, говорить, двигаться и даже бороться. Он прошел вперед, не оборачиваясь, чтобы не видеть усыпанного фрагментами тел поля, и устремил взгляд к вершине медно-серебристо-черной пирамиды. Силы, которую он вдруг ощутил в себе, и второго дыхания было достаточно, чтобы пройти до конца этот полный потерь и страданий путь. И снова к горлу подступила твердо-горькая пробка из слез, Алексей заново осознал и прочувствовал все, что произошло с его друзьями; на этот раз он мужественно сдавил переживания в кулаке и приготовился двигаться дальше. Но голос первого пилота его остановил…

- Плутов, как слышишь? – Он дрожал на пределе нервного срыва, но не рвал связок, с трудом сохраняя спокойствие. – Алексей, ответь.

- Прием. – Алексей боялся повергнуть его в болезненное ожидание и поэтому ответил сразу.

- Индикаторы Брэя и Вонга показывают нули. Подтверди.

Алексей не мог думать о том, как помягче сообщить ужасную весть, поэтому ответил прямо:

- Их больше нет. – Он не услышал ни удара по приборной панели, ни слезного крика Ляо из уголка кабины, куда он забилась в панике, он не видел, как Мария крепко прижимала ее к своей груди – и поэтому не впадал в истерику, не вырывался из скафандра, он постепенно направлял себя к той цели, которую преследовал изначально, направляясь на красную планету.

Андрей долго и усиленно принимал в себя тяжелые факты, после чего обратился к Алексею:

- Возвращайся на Кристи и поднимайся на борт.

- Я не могу. – Такого ответа подполковник явно не ожидал.

- Что такое? Ты ранен?

- Нет, я должен дойти до конца.

- Это невозможно, ты один. Возвращайся на корабль, это приказ.

- Нет, Андрей, прости. – Алексей взял направление к пирамиде и сделал шаг вперед.

- Ты не понял, лейтенант? Я приказал развернуться.

- Нет.

- У тебя кислорода на пятьдесят минут, куда тебе идти? – Андрей не мог стерпеть такого неповиновения и готов был выйти из себя.

Алексей остановился с озадаченным, взволнованным взглядом и поднял запястье, стрелка прибора близилась к началу шкалы. Похоже, другого выхода и в правду не было, он должен был вернуться и лететь на Землю. Он обернулся и увидел окровавленную песчаную площадку с зачерненной воронкой и тремя изувеченными телами. Он по-настоящему хотел сделать шаг назад по этой уже пройденной им тропе, но не мог. Жуткая неприязнь и отвращение удерживали его, выставив непреодолимую преграду. Дорога домой лежала посреди трупов его товарищей; предпочесть ее никем не пройденной тропе, где, быть может, таилась разгадка…? Сомнительный выбор. Оба варианта могли стоить ему жизни, и это заставляло всерьез задуматься.

“Вернуться домой? К своим близким, где тепло и уютно, и достаточно воздуха.” - Наверное, любой вернулся бы на его месте. Неоспоримая закономерность: каждый из погибших офицеров хотя бы раз на протяжение схватки вспоминал о доме, кто-то даже жалел порой, что отправился на Марс, и все одинаково сильно хотели вернуться, но не Алексей. Его рвение не угасало даже в панике и упадке – он стал близок к своей мечте, как никогда. И пусть этот путь лежал через страдания и кровь, он не собирался с него сворачивать. …К тому же, что-то необъяснимое по-прежнему подсказывало ему, что возвращаться на Землю смысла больше не было.

Рассуждения его длились недолго, он стиснул зубы, чтобы пережить этот мимолетный переломный момент, сбросил с себя емкости для образцов и прочий научный балласт и двинулся к черной крепости.

- Прием. – Послышался голос сквозь шипение.

- Я остаюсь. Простите. – Он был уверен, как никогда, и это было его последним словом. – Улетайте без меня, как можно скорее.

- Плутов, какого…?

Мария, услышав их разговор, подняла голову и ошеломленно, но безмолвно посмотрела на Андрея.

- Плутов! – Вскрикнула она вдруг. Но ее голоса Алексей не услышал – он нажал на кнопку с правой стороны шлема и снова остался в тишине, только ветер шумел вдалеке, стирая белым шумом воспоминания и ощущения от последних минут с землянами.

Мария и Андрей смотрели друг на друга обреченными взглядами, понимая, что потеряли его навсегда.

Глава XVI

Двадцать третье декабря, каких-то восемь дней до Нового Года; чистое голубое небо, настоящий, богатый кислородом воздух, белый как молоко снег лежит скрипучим, бугристым слоем, люди в привычной будничной спешке – такой Алексей представлял Землю, шагая по красной выжженной пустыне Марса. Он уже совсем забыл о боли в теле, терзавшей его подобно мелкой, надоедливой мошке; еще каких-то десять минут назад ему казалось, что он обессилел, но дыхание и силы вдруг восстановились, собрались в одну плотную порцию – вероятно, как раз на пятьдесят минут.

Просторный заснеженный сквер в центре города, пятеро молодых людей – три взрослых парня и две девушки – гуляют по узенькой аллее меж высоких снежных брустверов и, задорно улыбаясь, вспоминают о нем. Небо слишком бело и пасмурно, чтобы разглядеть звезды. Алексей думал о своих друзьях – с одной стороны, для того, чтобы забыть хоть на несколько минут о том, что потеряно так глупо безвозвратно, с другой – потому что только старые друзья могли помочь ему в эту минуту.

И все же, мысли о Земле приходили не только в их лицах, не только в голосах мамы, бабушки и дедушки, но еще во множестве звуков и картин природы: в пении лесных птиц, в запахах сухой листвы и полевых цветов, в резвом беге диких лошадей, оленей и волков, в растущем шуме океана, которого он никогда не слышал – это планета, на которой, вроде бы, так хочется жить, куда так сильно хочется вернуться... Но что-то не ладилось в его голове, когда он ставил рядом с этими духовными природными богатствами злые козни человека и в первую очередь то, что люди сделали на Марсе. От этого несоответствия мозг его перегружался и время от времени тормозился, словно компьютер в момент переполнения оперативной памяти, он крепко сжимал веки и тряс головой, чтобы настроиться на полезный ход мыслей. Друзья тоже могут умирать – раньше он не понимал этого…, то есть, конечно, он боялся, знал и верил в роковые случайности, но, как оказалось, даже не представлял, каково это – потерять близкого друга. Алексей начинал понимать, как солдаты справляются с этим: они принимают роковые случайности как должное. У каждого из бойцов был момент, когда он впервые увидел гибель человека, они не утопали в слезах, не рвали свою плоть, но ломались навсегда – они становились войнами. И, тем не менее, он не мог поверить, что убийство стало естественным для человека; с самого рождения первых государств многолюдные армии крушили друг друга и сжигали города, почему-то они не знали, что на свете дороже всего. “Почему? – Мысленно спросил он кого-то. – Ради чего мы убиваем?” Ему вовсе не нужен был ответ, все, о чем он мечтал – прекратить это. Но как бороться с насилием, не применяя его? В этом, наверное, и заключался замкнутый круг зла, из которого нельзя было выбраться.

Его близкие и лучшие друзья по-прежнему жили на этом отравленном смертельным ядом геоиде, где ежедневно погибает около миллиона жителей, и природа панически защищается от человека, выживая его род, как смертельную заразу.

Алексей шел все быстрее и увереннее к черной пирамиде, и где-то глубоко, под суровостью его взгляда скрывалась наивная, но все-таки теплая надежда все изменить. Естественно, без этой крохотной надежды он не пошел бы на верную смерть в глушь марсианской пустыни. Почему-то он готовился к битве – крепко сжимал кулаки и, что было сил, расширял внимание. Поймав себя на этом, он невольно напрягся и строго пригрозил себе: “Не надо, не уподобляйся людям”. Но пришельцы, если они еще остались на планете, вряд ли будут к нему милосердны, нужно смотреть в оба и готовиться к худшему.

Он сбавил скорость и вскоре остановился у наклонной медно-черной стены. Она была вылита из гладкого, похожего на стекло, материала и разделена тонкими черными рейками на множество шестиугольных поверхностей, напоминавших пчелиные соты. Алексей прошел вдоль всей стены и, как ни всматривался и ни ощупывал ее руками, не смог найти ту дверь, из которой вышли трое. Дойдя до конца, он свернул за угол, эта стена была точь-в-точь похожа на предыдущую: ни дверей, ни окон, гладкая поверхность из черного, поглощающего весь падающий свет стекла и медно-серебристых маленьких плит. “Где-то должен быть вход”, - в этом Алексей был уверен, он шел вдоль стены, упорно вглядываясь в ее аморфную структуру, но не находил никаких неровностей или оттенков.

Вторая стена закончилась так же, как и первая, Алексей не отрывал от нее взгляда и, поворачивая к третьей, смотрел вверх, на вершину пирамиды. Все его желания вдруг слились в одно маленькое, но настолько важное для него – найти вход, он сам не знал, зачем ему это, и чувствовал себя мышью в лабиринте, которая бесцельно ищет выход. Стоит подняться выше его стенок, чтобы увидеть весь этот лабиринт свысока… Алексей увидел краем глаза, но сперва не обратил внимания…. Пройдя около метра вдоль стены, он замер, почему-то боясь обернуться.

Позади него, в каких-то ста метрах, около обрыва, словно исполин, стоял космический корабль. Алексей медленно обернулся, глядя на него обмершим взглядом: громадная машина из медно-белого металла стояла, углубляясь массивными опорами в ржавчину и возвышаясь над поверхностью на десять метров. Две скругленные внутрь матрицы из двигателей вместе с опорами составляли большую часть его высоты, фюзеляж напоминал по форме панцирь жука-носорога, обтекаемый, словно кузов спортивного автомобиля. Впереди выделялась черная продолговатая поверхность, разделенная на соты и похожая на лобовое стекло. Корабль издавал тихий, низкий гул, едва слышный человеку, и всем своим грозным, величественным обличием олицетворял непостижимое таинство внеземных миров.

Алексей стоял перед ним, опустив руки, и не мог сделать ни шагу, страх перед неизвестностью и бурный интерес боролись за его рассудок. Он понимал, что нашел то самое, что влекло его с самого детства и всегда казалось недоступным. “Мечта сбывается…”, - начинал понимать он, мысли очищались от земной злости, как небо от дождевых облаков. Алексей поднял руку перед собой, будто желая прикоснуться к гиганту, и тут неуверенный блеск подступающего прозрения отразился на его испачканном кровью, потом и слезами лице. В один момент он понял, что может подойти ближе, и с ним ничего не случится, и сделал первый шаг. Он медленно приближался к кораблю, проводя по нему взглядом, наивно открытым и завороженным, и как будто не было страданий…, не было потерь, он вдруг стал таким же, как восемь лет назад, хотя, может быть, он таким и был всегда. Он больше не думал о том, что кислорода оставалось на каких-то полчаса, корабль становился все ближе и уже возвышался над ним, загораживая солнечный свет.

И тут Алексей почувствовал нечто новое прямо в груди, что-то непонятное и странное, хотя, казалось бы, все вокруг уже было странным и таинственным, но тут было нечто иное..., он явно ощущал чье-то присутствие.

“Кто-то остался”, - легкий испуг взволновал его мускулы, когда он оказался под фюзеляжем корабля. Алексей поднял глаза и принялся осматривать металлического гиганта. Ему не было страшно – теперь на смену губительному чувству страха пришло полезное чувство опасности, он собирал внимание и тщательно готовил себя к битве, свято надеясь, что ее не будет, он даже сжал кулаки для большей уверенности, но двигался по-прежнему медленно и тихо, настороженно прислушиваясь. Только низкий гул корабля и отдаленный шум ветра нарушали тишину, и все же шестое чувство сообщало ему, что он был не один.

Это чувство становилось все ярче, он будто знал, в какой момент это случится, и собирал силы для того, чтобы выложиться в определенный момент.

Тихий шорох над головой. Алексей замер. Он на секунду закрыл глаза, чтобы еще сильнее навострить слух. Поднимая веки, он услышал тихое волнение газа позади, затем удар о песок. Пришелец спрыгнул с опоры корабля и сделал резкий разворот, Алексей бросился вперед с длинным кувырком и этим ушел от удара, двое оказались по разные стороны опор.

При всей внезапности атаки Алексей ничуть не обронил внимания, он резко обернулся, словно кошка на внезапный шум, но пришелец скрылся за отвесом двигателя. Алексей понимал, что незнакомец мог быть вооружен, и, тем не менее, желал встретиться с ним лицом к лицу.

Секунды капали, как расплавленный металл, горячо и медленно. Двое обходили двигатель вокруг…, они одинаково искали встречи и одинаково ее боялись.

“Не бояться. Собраться и сражаться, как тебя учили”.

“Ты ответишь за гибель моих друзей”.

Недолго думая, Алексей сделал свой выбор: он устремился прочь от корабля, чтобы увидеть его целиком и тем самым призвать пришельца к честной схватке на открытом песчаном поле.

“Ну, где же ты? Встань передо мной”.

“Ждешь меня, землянин? Что ж, получай”.

В тени высоких опор показалась грозная фигура инопланетянина. Алексей встречал его взглядом и по мере приближения все настойчивее твердил себе: “Не бойся, тебе нечего терять”, - этому бою Алексей готов был отдаться отчаянно и бесстрашно, зная, что он будет последним. Он все ярче чувствовал приближение заветного момента истины.

Сжимая кулаки около пояса, он неотступно давил взглядом на пришельца, невольно изучая его внешность. Он был невысокого роста, по сравнению с другими – ниже Алексея примерно на голову. Костюм его был по форме похож на те, что были на солдатах, но совсем другой цветовой гаммы: серебристо-голубая материя была обтянута синими поясами на талии и плечах – наподобие лямок, на левом плече висела короткая, широкая лента из серебристых шестиугольных пластин, похожих на какие-то знаки отличия. На груди и поясе располагались многочисленные электронные приспособления, маска была соединена с костюмом всего двумя проводами и, что показалось Алексею наиболее странным, насчитывала примерно вдвое меньше глазных отверстий, чем у бойцов в красном – порядка десяти штук. Пластины на кулаках пришельца не были похожи на оружие, и это слегка успокаивало Алексея. “Похоже, это всего лишь пилот”, - пришелец остановился в десяти шагах, пусть по его глазам невозможно было что-либо прочесть, он готовился сражаться – это было видно по напряжению в плечах, ладонях и его позиции.

“Безоружен.… У него практически нет шансов”.

“Я не боюсь”, - Алексей еще никогда не был так уверен в своей силе, он вдруг осознал всем своим духом, что ему нечего больше терять, и с этой мыслью он готов был драться отчаянно, не сдаваясь и не отступая до самого конца. Последние секунды изготовки ушли на то, чтобы сосредоточиться на своем умении… Алексей никогда ранее не применял его – мешал земной животный страх, что лишает все мускулы способности подчиняться. Теперь, когда страх исчез или, по крайней мере, застыл – оледенел в холодной атмосфере Марса, он мог собрать воедино все знания, технику и опыт учебного спарринга, чтобы противостоять врагу в самой важной и самой трудной битве своей жизни.

“Я смогу, - твердил он себе, глядя в лицо своего противника и чутко следя за его движениями, малейшая игра нервов была опасна, - спрятать все лишние чувства и реагировать быстрее, чем он будет атаковать”.

Трудно сказать, кому из двоих понадобилось больше времени, чтобы сосредоточиться…. Ветер снова пролетел мимо, взволновав их тонкий слух…. Пилот резко развернулся и вышел в длинную боевую позицию: корпус развернут боком, вес перенесен на одну ногу, предплечья сложены около груди пульсом друг к другу – его стойка походила на усложненный элемент ушу, ладони были открыты и прочно изготовлены для ударов.

Все сомнения в том, что пришелец хотел боя, рассеялись. Алексей не заставил себя долго ждать: он встал шире, развел руки и начал ритмично шагать из стороны в сторону. Любой момент мог оказаться идеальным для начала атаки, Алексей поставил себе задачу не упустить его.

С каждым шагом его каменный взгляд давил на противника все сильнее, но пришелец стоял неподвижно в своей позиции. И лишь стоило ему сделать ложное движение вперед, Алексей перехватил момент и двинулся ему навстречу. Быстрый, привычный и незаменимый удар в капоэйре: он оперся левой рукой о грунт, резко занес все тело над землей и накрыл пришельца ударом ноги. Но тот, как оказалось, был готов к этому, он понизил посадку практически до земли и тем самым ушел от удара, после чего поднялся вновь и, перенеся вес туловища вперед, нанес удар ладонью. Алексей не успел встать на ноги и отлетел назад, отчертив головой борозду на песке. Такого оборота он не ожидал, и, тем не менее, не растерялся. Он поджал руки и ноги и издал короткий крик, чтобы быстро пропустить боль в животе, затем раскинул ноги над собой и, крутанув ими перед лицом пришельца, вновь занял широкую боевую позицию – ему удалось сохранить дистанцию и выиграть время, чтобы собрать внимание.

На этот раз чувство опасности не давало ему первым начать атаку, он медленно и широко шагал в ожидании нападения. Удар пришельца рассеял все иллюзии о легкой победе, Алексей приготовился к серьезной битве.

Противник же преисполнился уверенности в себе, с длинным выпадом вперед он провел два маховых удара сверху, прямой удар правой ногой и разворот. Алексей уклонился и хотел было ударить врага по спине, но тот продолжил серию: подъемом пятки он выбил ногу землянина и, развернувшись боком, не опуская стопы, устремил ее прямо в живот. Но Алексей использовал инерцию предыдущего толчка для мягкого падения и укрылся в низкой защите, примкнув ладонями к земле. Из этой позиции он начал свою серию ударов, низкими перекатами из стороны в сторону он шквалом наносил удары по ногам. Противник отступал и мастерски уходил от подсечек. Когда Алексею все же удалось подкосить его опорную ногу, тот невольно опустился на колено и тут же наклонил голову и прикрыл лицо руками, увидев, что землянин высоко занес ногу справа от него. Алексей махнул над его головой и реверсивным движением ударил по рукам, прикрывавшим лицо, так что тот подлетел над землей и, перевернувшись через голову, упал на живот.

На этом Алексей не остановился, а продолжил атаку еще сильнее и увереннее, он устремился вверх из низкой позиции и вышел в арабское сальто, но слабая гравитация подвела его, и, потеряв над собой контроль, он сделал лишний вертикальный оборот и лишь слегка подкосил противника ударом колена по спине, пока тот пытался подняться. Алексей замер на пару секунд в стойке на руках и размашистым вращением обеих ног подсек противника окончательно. Пилот едва успел выставить руку, чтобы не упасть головой в песок, Алексей направил энергию вращения выше и, поворачиваясь на стопе, провел высокий удар ногой. Пришелец быстро двинулся в сторону по направлению удара и тем самым миновал область его фокуса и сумел захватить ногу, он сделал еще один шаг и описал стопой Алексея широкую вертикальную окружность, отчего тот дважды перевернулся над землей и упал навзничь. Пришелец вновь вышел в боковую позицию, перенеся вес на ногу, поставленную позади, и тут же вернулся вперед с причудливым ударом – ладони его описали винтовую линию и передали крутящий момент туловищу землянина, когда тот едва поднялся на ноги. Алексей отлетел боком вперед, перевернувшись в вертикальной плоскости. На последующие низкие удары ног он отвечал уклонениями и приземистыми защитами, не успевая ни подняться, ни порвать дистанцию. Пилот перебросил одну ногу за другой выше своего таза, но и этот удар не достиг цели, он тут же опустился, чтобы сделать подсечку, но Алексей занес ноги, лежа на спине и тут же выпрямил их в стойке на руках параллельно полу. От слабого удара ногами в грудь пришелец смутился на миг, но не прекратил наступления, он поочередно наносил удары руками и ногами, все более оттесняя своего противника. Алексей с трудом успевал ставить защиты и уворачиваться, выполнение акробатики вообще казалось невозможным, он практически оказался в западне, но не сдавался и противостоял ударам. Он раньше и не подозревал, что мог развивать такую скорость и реакцию, на каждый удар противника он успевал отвечать сменой позиции, строго следуя стилю боевого искусства. Что-то помогало ему изнутри – это, разумеется, была музыка, он вновь включил заводной ритм в своей голове – глубокий и неисчерпаемый источник уверенности, в нем тело и разум работали синхронно, во всю используя преимущества слабой гравитации. Со временем он заметил, как противник сам невольно подстроился под его ритм.

Меж тем, пришелец наступал все быстрее и агрессивнее, не давая Алексею провести мало-мальски ощутимую контратаку и шаг за шагом подводя его к обрыву… Песчинки ржавчины, поднятые над землей, образовали пыльное облако вокруг них, так что трудно было разглядеть пейзаж, но, сделав очередной разворот, он заметил, что оказался в каких-то трех метрах от края отвесной скалы, которая и была основой обширного плато, по которому он прошел более пяти километров. Это отвлекло его на секунду, и боковой удар ноги пришелся в аккурат под его висок. Тут ему пришлось перетерпеть боль и тряску и сгруппироваться в кувырок через плечо. Он сделал еще один шаг, чтобы наверняка порвать дистанцию, и, уже не глядя на противника, находившегося за спиной, а полагаясь лишь на удачу, взмыл высоко в воздух и выполнил бланж над его головой. Пришелец только проследил за ним взглядом и едва успел развернуть позицию, землянин уже разворачивался перед ним на стопе. Алексей сделал полный оборот корпусом и высоко понес ногу к голове пришельца. Тот все-таки сумел устоять на ногах, но невольно развернулся от удара. Алексей продолжал энергичные вращения, где переставляя ноги, а где подпрыгивая, его крутящие удары казались неуловимыми, но пришелец, с трудом удерживаясь на ногах, все же справлялся с его натиском. На последнем ударе Алексей неожиданно для него двинулся назад, и эта пауза напрочь выбила пришельца из ритма атаки. Плутов продолжил разворот в низкой позиции и, поймав противника в прицел, выпал далеко вперед с ударом головой. Попадание пришлось точно в цель – от удара в живот пришелец сложился вдвое над землей, но сумел-таки захватить голову нападающего и удержался таким образом на ногах. Не раздумывая ни полсекунды, он направил колено землянину в лицо, Алексей на мгновение подумал, что это конец, но успел подставить руки, это спасло стекло его шлема, но от столь сильного удара голову его понесло назад, ноги поднялись на высоту порядка полутора метров. Каким-то образом ему удалось стабилизироваться в горизонтальном положении, так что одна нога его коснулась груди пришельца, а другая согнулась в колене – мимолетное мгновение, наилучшее для решающей атаки. Алексей сумел почувствовать его и в ударе сменил положение ног, после чего мягко упал на лопатки; пилот полетел спиной вперед в сторону обрыва.

…На этот раз смотреть на небо не было времени, Алексей вскочил со спины без помощи рук и встал на ноги. Он осмотрелся, затаив дыхание под шквалом сердечных ударов, даже пыльное облако не помешало ему убедиться в том, что врага перед ним не было. Он тут же устремился к краю, не зная, зачем – наверное, чтобы убедиться… Приближаясь шаг за шагом, он ощущал все сильнее биение в груди, с какой-то новой, странной надеждой забилось его сердце. “Только заглянуть за край…”, - Алексей приблизился к обрыву и осторожно, затаив дыхание, наклонил голову… Скала заканчивалась коротким выступом чуть ниже обрыва, на нем, на самом краю виднелась рука пришельца, он держался за выступ, стараясь быть тише воды и тщетно надеясь, что землянин его не заметит.

Алексей увидел его лицо, можно сказать, почувствовав взгляд десятка глаз, и почему-то в этот момент сердце чуть успокоилось и расправилось от мимолетного вздоха облегчения. Он прикрыл глаза на несколько секунд и вновь собрал внимание, он понял, что мог убить пришельца одним лишь движением, но что-то его остановило, может быть то, что отличало его от бойцов команды Уайта, а может быть предчувствие, что с гибелью пришельца он потеряет надежду приблизиться к разгадке, или же что-то еще…

Алексей отошел дальше от обрыва, чтобы предоставить противника самому себе. Неизвестно, о чем подумал пилот, получив такой жест снисхождения, и понял ли он вообще, что ему дали второй шанс. Выбрался он на удивление быстро, Алексей вдруг начал бояться, что он попытается сбежать, и поэтому начал подбираться ближе к кораблю, чтобы перекрыть ему дорогу. Пришелец приближался медленными, мелкими шагами, не спуская с Алексея глаз и, очевидно, продумывая план дальнейших действий. Алексей чувствовал себя в неравных условиях, оттого, что противник видел его лицо. И вот, они оказались уже совсем близко друг к другу, и, вроде бы, дистанция была достаточно мала для атаки, но пилот медлил, а вследствие этого медлил и Алексей, поскольку был настроен только на защиту.

И все же он поймал заветный момент столкновения, когда пришелец вышел в свою излюбленную позицию и нанес из нее длинный боковой удар. Алексей резко прогнулся в спине, и нога противника прошла параллельно земле, низко над его туловищем. Пока пришелец завершал свой оборот, он выпрямился и выбросил колено вперед, но тот, едва развернувшись, мягко отвел удар предплечьем и, не теряя скорости вращения, опустил корпус вниз и занес ногу высоко над собой. Алексей пошатнулся после промаха и едва удержался на ногах – его тут же накрыло быстрым круговым ударом сверху. Описав полный круг ногой и корпусом, слитыми в одну прямую, пилот увидел, как землянин рухнул лицом вниз, словно брошенная кукла – это был момент, идеальный для бегства. Но, стоило пилоту переступить через него, как стопа Алексея подцепила его ногу прямо на ржавой россыпи – это был первый оборот “мельницы” над землей, на втором Алексей напрочь скосил ноги пришельца и тут же поднялся на голову, шлем скользил по ржавчине на удивление легко, еще один мах ногами, пришелец увернулся, но Алексей продолжил оборот, встав на ноги, и двумя быстрыми боковыми ударами рук окончательно сбил внимание противника. Пришелец не успел даже развернуть корпус обратно, когда землянин взмыл перед его плечом и направил всю силу своих свободных от боли и гравитации ног вглубь его туловища.

Алексей опустился на ноги так же легко, как поднимался в воздух перед ударом, противник пролетел плечом вперед над песком и распластался под навесом звездолета. И вот он – лежит с поврежденной рукой на песке, уязвимый и почти неподвижный, всего лишь один удар, чтобы удержать преимущество. На этот раз Алексей не хотел отступать либо медлить, последний, решающий удар оставался за ним. Он устремился к кораблю широким шагом и всеми фибрами ощутил притяжение планеты, которое теперь было на его стороне, мимолетное приземление перед большим прыжком и сильнейший толчок…, его стопы вышли на рекордную высоту, сведенные вместе ноги, вытянутые под прямым углом к туловищу, перекрутились вокруг оси позвоночника в вертикальной плоскости, словно стрелка часов – под этим коронным ударом противник мог сломаться пополам. Но и у него была в запасе коронная атака, как раз на этот случай: пилот схватился за запястье и быстрой комбинацией нажатий активировал защитное силовое поле корабля, невидимой стеной оно отгородило его от опасности, стремящейся извне.

Алексей узрел лишь короткое фиолетовое сияние, перед тем как налетел на него всем телом. Воздействие поля было похоже на удар большой наэлектризованной булавы, он не успел даже понять, что произошло с ним, фиолетовая волна разошлась по прозрачной сфере, его отбросило, как футбольный мяч от стенки, он отключился на какое-то мгновение и очнулся уже на песке, лежа на боку. От боли страшно было напрячь мышцы, всю правую половину туловища свело судорогой, при первой попытке подняться тело заныло, словно под током, его вновь прижало к грунту.

Алексей пытался вновь и вновь, ожидая, когда судорога отпустит его, и падал снова, неотрывнонаблюдая за тем, как пришелец поднимался на борт корабля. Высокий трап изогнутой формы медленно закрывался, пока пилот ступал по нему, хромая и с трудом переставляя ноги. Еще один усиленный выход, и Алексей поднялся на колени, он вновь смог управлять своим телом, но боль по-прежнему мешала ему передвигаться. Двигатели взревели низким, тихим гулом и, нагревая слои газа вокруг, подняли звездолет над песком. Планетолог с маленькой планеты не мог ничего изменить, он стоял под яркими огнями двигателей и с отчаянно угасающим блеском надежды в глазах провожал космический корабль взглядом.

“Неужели это все?” – Алексею не хотелось верить в безысходность, его губы размыкались под дрожью, повторяя: “нет, нет, не может быть”. Он опять оставался один…

Но вдруг, по не понятной ему причине, корабль замедлил ход и начал снижаться. Сперва Алексей решил, что с ним произошла поломка, но двигатели работали все так же уверенно и ровно. Звездолет опустился на грунт быстро и небрежно, будто торопясь куда-то. Его согнутый гиперболой трап тут же сел на песок, двигатели по-прежнему работали в полной готовности поднять машину к небу.

“Что…. Что это значит? – Алексей продолжал смотреть неподвижно и пытался понять, почему корабль опустился и как вести себя дальше. – Неужели это приглашение…?” Какой мог быть выбор? Он смотрел на мертвую пустыню, похожую на замерзшее море крови, - холодная равнина, где погибает все живое. А прямо перед ним стоял в ожидании межзвездный космический корабль, готовый подняться в любую секунду.

Больше не было времени размышлять, такой шанс дается человеку не чаще раза в жизни. Многие, наученные горьким опытом обмана, почему-то не способны разглядеть его и пойти навстречу, даже если все вокруг мерзнет в безжизненной атмосфере – он кажется совсем иллюзорным, слишком красивым для реальности, и сделать шаг вперед становится тяжело и попросту страшно… Алексей не думал о пустыне, он с нарастающей уверенностью направлялся к кораблю, превозмогая боль.

Трап поднялся, едва он дошел до средины ступенчатой поверхности. Он оглянулся в испуге: красные лучи Солнца, отраженные от ржавчины, исчезли на его глазах, и в темном отсеке осталось лишь синеватое освещение внутренних приборов, ломаная поверхность трапа незаметно выровнялась и стала идеально плоской, из-за этого Алексей чуть не упал на спину. Он хотел лишь поднять голову, чтобы осмотреться, но корабль устремился к небу настолько резко, что сила тяжести тут же подкосила его равновесие. Каких-то десять секунд, и они взмыли высоко над облаками, отсек тут же осветился красным светом. Странное ощущение: Алексей чувствовал, как двигатель стремительно нес его ввысь, но не испытывал перегрузок, его не тошнило, мышцы не горели огнем, внутренности не прижимались к полу. Красное свечение постепенно угасло, Алексей понял, что позади него был расположен иллюминатор, и поспешил подняться, чтобы увидеть это…. Задняя стена отсека, выгнутая наружу в форме яйца, была одним большим иллюминатором, это было не окно, а скорее экран, передающий изображение от внешних оптических устройств, создающий эффект рассеивающей линзы – в нем отображалась широкая панорама, порядка ста восьмидесяти градусов обзора.

Алексей смотрел, как поверхность Марса постепенно сгибалась, приобретая очертания сферы. И вот, она уже была видна целиком – маленькая красная планета – тяжелый кусок камня, покрытый ржавчиной, на котором больше не было жизни. Он покидал его навсегда…

И тут Алексей вспомнил об экипаже челнока “Прометей-1”, который, возможно, по-прежнему кружил на орбите планеты и, наверное, кто-то до сих пор надеялся услышать по рации его голос. Он напряг зрение, осматривая пространство вокруг планеты, все, что он смог разглядеть – большой горящий метеор, с яркой вспышкой ворвавшийся в атмосферу. Прошло полминуты. Алексей удивленно приоткрыл глаза, не успев даже поверить…, поверхность планеты за пару секунд покрылась горящими желтыми трещинами, красно-белый свет накрыл волной межзвездное пространство, и миллиарды осколков разлетелись во всех направлениях. Корабль затрясло под их сокрушительным дождем, электрический свет отсека замигал с высокой частотой, Алексей закрыл глаза и сложился на полу клубком под ослепительным светом взорвавшейся планеты. Боль, яркий свет и высокая скорость не давали ему подняться с пола, в мозг, словно тупой нож, врезались мысли о товарищах, оставшихся на борту “Прометея-1”, оттолкнувшись обеими руками, он перевернулся на правый бок и устремил взор в иллюминатор. Яркий свет рассеялся, и в расширенных, окруженных красной сыростью зрачках отражались лишь тусклые белые точки – на месте красной планеты, четвертой от Солнца, не осталось ничего, пыль и пламя исчезли в считанные секунды, космос поглотил их безвозвратно.

Звезды смотрели на него, как на безумца, убеждая, что никакой планеты не было на этом месте. Алексей хотел кричать, но по-прежнему не мог, тихий плач и стоны остались под твердой оболочкой его шлема, и лишь губы слезно дрожали, пока он медленно мотал головой. Настал один из тех решающих моментов, когда люди отказываются жить…

Глаза его постепенно смыкались, и легкие опустевали, дышать становилось все труднее. Поначалу он не мог придать всему этому значения, но в один момент дышать стало невозможно, и Алексей понял, что кислород в его скафандре подошел к концу. В этой ситуации для него оставался лишь один возможный выход… Последними силами он поднял спину над полом, облокотился на экран и разгерметизировал костюм.

Шлем упал на пол меж коленей. Воздух сдавил голову каменной хваткой, и тишина отсека превратилась вдруг в громкий, высокий писк, все под кожей сжималось и скручивалось, будто мокрая тряпка, рассудок остался где-то в глубине этого изнеможенного тела. Все, что он смог сделать – открыть глаза, удерживая голову руками, и положить затылок на экран. Он не мог слышать, но сквозь мокроту глаз увидел, как медленно и таинственно открылась дверь. Зеленоватое свечение верхнего отсека загораживала темная фигура инопланетянина.

Свежий, полный озона воздух корабля мутил еще сильнее и без того ослабевший рассудок. Пилот смотрел на Алексея из-под своей зловещей маски и видел подавленный, бессмысленный и почти безжизненный взгляд. Он и не думал, что живой человек мог так выглядеть: красная кожа с закупоренными порами была изъедена солеными потом и слезами, сморщенный, сухой лоб усыпан красными точками от лопнувших сосудов, из носа и ушей тянулись к шее тонкие кровавые дорожки. Через приоткрытые веки виднелись широкие, практически накрывшие радужку зрачки и рассеченная сетью капилляров поверхность глазных яблок под мутной пленкой слез. Алексей не отводил и не опускал взгляд, он видел, как инопланетянин наклонился над ним, и начал вкрадчиво рассматривать всеми десятью глазами. Алексей уходил, медленно и устало, держась мышцами в руках за твердую поверхность пола. Когда раздражающий писк вновь превратился в тишину, его веки, наконец, сомкнулись, руки расслабились и легли на экран, он сделал последний глубокий выдох и потерял сознание.

Глава XVII

23 декабря 2012 года, 19 часов, 50 минут уральского времени, город Новый Звездный, Центр Управления Полетами.

- Что значит, исчез?! – Сдерживая невольный гнев, переспросил Кромешников молодого лейтенанта.

- Он взорвался – вспыхнул и пропал…, точно так же, как Венера.

Генерал замолчал и отвернулся, чтобы сдержать недоумение и злость. Он оперся фалангами на письменный стол и со скрипом стиснул зубы. На этот раз удержать это в себе ему не удалось, его крик разнесся из-за приоткрытой двери и эхом пролетел по коридору, модель “Прометея” на стальной подставке пролетела камнем мимо лейтенанта и звонко врезалась в стену, разбив стекло в рамке одного из многочисленных портретов русских академиков. Осколки разлетелись перед лицом генерала Руденко, вошедшего в кабинет. Он, не останавливаясь, прошел через всю комнату и остановился в шаге от Кромешникова, копируя его взгляд в своих глазах – мужественный, но почти беспомощный, сдержанно просящий о поддержке.

- Американская сторона винит во всем наше правительство, - произнес Руденко, его важное замечание прошло бесследно на фоне сокрушившей весь Центр управления трагедии.

- Ты думаешь, сейчас для кого-то это имеет значение? – Почти сквозь плач, тихо сказал Кромешников.

- Да, министр обороны позвонит через пять минут с важным указанием.

- Лейтенант, дайте мне знать, мы будем у центрального входа. – С этими словами генерал-полковник вышел из кабинета, профессор, выждав несколько секунд, направился за ним.

Такого в ЦУПе не было даже после исчезновения Венеры: главный зал управления превратился в погребальный храм – молчание застыло меж высоких стен, и лишь работающая в привычном режиме аппаратура нарушала тишину белым шумом динамиков. На мониторах, где некогда велась трансляция с борта “Прометей-1”, виднелись белые, абсолютно случайные точки помех. Экипажу за прошедший час послали более пятидесяти сообщений, и все они остались без ответа.

В природе все пока еще шло своим чередом, и ни скорбь, ни суета, ни паника, не выходили за стены Центра управления. Здесь все так же тихо и бодро падал снег сплошной стеной, обретая форму под резким светом уличных фонарей. Новый Год приближался со снежным скрипом через густые горные леса в маленький город Новый Звездный, и почему-то именно здесь его приближение чувствовалось сильнее всего, как пришествие чего-то сильного, грозного и неизвестного. Здесь, в центре города, не было видно звезд из-за городских огней, но профессор Руденко смотрел на небо, как обычно, зная, что они прячутся где-то на незримой высоте и смотрят на него, как на песчинку. Офицеры стояли вдвоем на тротуаре, потягивая дым сигарет и глядя в одну сторону, это был первый случай за семь лет, когда генерал Кромешников взял в руки сигарету. Снег ложился на золотые полосы погон, усыпал блестящие черные туфли, медленно кружился вокруг, понемногу успокаивая разгоряченный дух.

- Ты хотел бы знать, к чему все это? – Тихо спросил Кромешников, не отводя глаз от неба. В его глазах читался иной вопрос: “За что?”

- А разве не это мы пытались выяснить в экспедиции? – Вопросом ответил Руденко.

- Мне кажется, уже и так все ясно.

- Разве?

- В любом случае, наша участь уже предрешена, и скоро об этом узнает весь мир.

- А как же операция “Прометей-2”? Их успех будет нашим спасением. – Он с любопытством наблюдал за лицом Кромешникова, гадая про себя, какой аргумент он выдвинет против.

- Там пришельцы тоже были, ты же знаешь. Я уверен, они не дадут нам разрушить их план.

Владимир понимающе кивнул, он понимал, что против бедствия, надвигавшегося из далекого космоса, на Земле не было оружия, и все же в душе отчаянно отказывался соглашаться. Но гораздо сильнее и громче в груди его гремел протест против гибели его друзей и коллег, лучших космонавтов и ученых Земли.

- Товарищ генерал-полковник. – Лейтенант выбежал на крыльцо и остановился перед ними, протянув генералу телефонную трубку. – Министр обороны…

Кромешникову, явно, было не до этого разговора, он взял трубку и в короткой паузе прокрутил в голове некую цепочку мыслей.

- Начальник Центра управления слушает.

Руденко, прищуриваясь и выдувая дым маленькими порциями, следил за его лицом, пока он отвечал министру обороны. Кромешников почти ничего не говорил, в основном слушал. Несомненно, его сердце кричало от негодования, полный крах, уныние и боль скрывались в крепкой, как камень, груди.

Разговор закончился, лейтенант направился в ЦУП с телефонной трубкой в руке. Владимир приподнял брови, глядя на Кромешникова в ожидании ответа.

- Наше правительство, - генерал говорил медленно и задумчиво, будто повторяя про себя каждое свое слово, - сделало намек дяде Сэму, что ссориться с нами и Китаем ему не стоит…

- Думаешь, США начнут войну? – Владимир понял, что это был не конец предложения.

- Через час президент примет решение… Скорее всего, будет объявлена “военная опасность” для всех полков РВСН.

- Бог мой. – Прошептал Руденко.

На этой фразе офицеры устремили взгляд на восток, где вдалеке за новостройками возвышалась пологая заснеженная вершина. Там, за склонами гор, в широком поле скрывался командный пункт ракетного полка.


Сердце мерно бьется под слоями брони и красно-оранжевой материи, мышцы расслаблены, мозг медленно включается в работу, слуховой нерв передает от мембраны тихий, неизвестный звук. Спустя пять минут активизируются зрительные рецепторы, нервные окончания вновь сигнализируют мозгу о повреждениях тканей, все пять чувств вновь начинают синхронно принимать информацию.

Алексей тяжело приоткрыл веки и увидел мягкий зеленоватый свет, в первую минуту он не помнил и не осознавал, что с ним произошло и где он находился. Первым движением он коснулся головы рукой и замер в полусонном размышлении…, шлема на нем не было. Он хотел, было, повернуть голову, чтобы осмотреться, но его движение тут же пресекла тонкой линией резкая мышечная боль. Медленно, чтобы не встревожить многочисленные поврежденные и затекшие мышцы, он подогнул руки, приподнял корпус и, не поворачивая головы, осмотрел помещение. Комната, в которой он находился, имела овальную форму, потолок и стены сливались в одну эллиптическую поверхность над плоским полом, на стенах горели многочисленные индикаторы зеленого, желтого и синего цветов. Прямо перед ним, практически на середине отсека, над полом возвышалось сидение серебристого цвета, контур которого имел форму параболы. В кресле, явно, кто-то был, головы не было видно из-за высокой спинки, но на подлокотниках виднелись руки – обычные человеческие предплечья, такие же, как у Алексея и прочих землян. Перед пилотом широким разрезом на стене простирался лобовой иллюминатор, в нем тысячи звезд медленно двигались от точки схода, ускоряясь у границ окна. Пилот совершал какие-то манипуляции пальцами на маленьких управляющих панелях, расположенных у подлокотников, Алексей остановил на нем взгляд и принялся наблюдать за его движениями.

Неожиданно, кресло сдвинулось с места – оно держалось на небольшом металлическом шаре размером с футбольный мяч, который позволял ему плавно передвигаться по всему отсеку – и откатилось вдоль продолговатого иллюминатора до правой стены, повернувшись при этом на 90 градусов. Алексей увидел инопланетянина сбоку практически с ног до головы: он провел по стене руками сверху вниз и остановил ладони на разной высоте, из стены выдвинулись два диска, горящих тусклым зеленым светом, и прилипли к его пальцам. Пилот сомкнул диски и вставил их обратно в стену, отчего все ее индикаторы мигнули по очереди. На этом пилот остановился. Он замер, явно почувствовав на себе посторонний взгляд. Алексей насторожился – он понял, что его заметили. Инопланетянин медленно повернул голову в его сторону и движением пальца на подлокотнике заставил кресло двигаться. Он остановился в одном метре и наклонился над Алексеем, опершись локтями на колени. На лице его по-прежнему была надета маска, всей своей расслабленной позицией он давал осознать свое неоспоримое превосходство и контроль над ситуацией. Неизвестно, о чем он думал и что чувствовал, глядя в глаза землянина. Алексей не знал, как встречать его взгляд – агрессивно или покорно, он не показывал никаких эмоций и старался сохранять спокойствие.

Осмотрев его, пилот откинулся на спинку кресла и быстро произвел несколько нажатий на маленькой панели левой рукой. В воздухе возникла плоская голограмма – большая прямоугольная таблица с множеством ячеек – порядка пятисот. Алексей всмотрелся в их содержание и увидел множество надписей на разных языках, он начал бегать глазами по таблице, встречая самые разные символы, сложенные в слова, сперва в глаза ему бросились японские иероглифы, затем греческие буквы, и вдруг он увидел английское “English”. “Где-то должен быть и русский”, - подумал он. Увидев внушительную таблицу языков Земли, он не мог не удивиться. “Русский”, - заметил он надпись в ячейке. Он осторожно протянул руку и коснулся ячейки пальцем, прямоугольник выделился голубым цветом, таблица свернулась в точку и исчезла.

Алексей удивленно смотрел на пилота, как дикий зверек, случайно оказавшийся в жилище человека. Маска его едва заметно зашевелилась, из-под нее прозвучал низкий металлический реверберированный голос:

- Вставай. – Этот грозный звук отдался резким ударом у Алексея в груди. – Иди мыться. – Алексей в первое мгновение не воспринял его слов, он, явно, ожидал чего-то другого. Инопланетянин отъехал обратно к панели управления и повернулся к нему спиной. – Дверь позади тебя, иди до конца.

Алексей не успел ничего произнести в ответ и даже внять его словам. Над его головой со звуком сыплющегося щебня открылась дверь, и пучок белого света из образовавшегося проема упал на спину пилота. Алексей уперся руками в пол и медленно, с большим усилием поднялся на ноги. Осмотревшись, он увидел две пологие лестницы по бокам, ведущие полукругом к верхнему отсеку, из которого пробивался свет. Слегка прихрамывая на отекшую ногу и оглядываясь на пилота, он поднялся по ступенькам и вошел просторную круглую комнату. Под высоким потолком не было ни одного предмета мебели или оборудования, лишь гладкий серебристый пол, который продавливался вглубь примерно на сантиметр при каждом шаге. “Гравитация”, – поймал себя на мысли Алексей. Да, на корабле действительно присутствовала сила тяжести, он ходил по полу, словно на Земле, только чувствовал себя немного легче привычного.

Он медленно двигался к концу отсека, беспрестанно вращая головой. Судя по всему, здесь совсем недавно кипела жизнь и велась какая-то работа, хотя, быть может, эта комната была предназначена для отдыха. В ней было по-особому свежо, совсем как в лесу после грозы, лишь только без запаха листьев и хвои. За круглой комнатой следовал коридор порядка восьми метров в длину, ведущий вниз под небольшим наклоном, на стенах его с равными интервалами располагались широкие панели, состоящие из множества маленьких шестиугольников, очевидно, это были двери в более мелкие отсеки. Наклонная дорожка вела к такой же двери, за которой, вероятно, и располагалась душевая или нечто аналогичное ей. “Если это дверь, она должна как-то открываться”. – Алексей осмотрел ее и не нашел ни ручки, ни кнопки – ни малейшей зацепки. Оставалось только толкнуть ее. Он надавил на дверь ладонью, но эффекта не было, тогда он нажал на один шестиугольник и восхитился увиденным: соты роем рассыпались по бокам и сложились ровными стопками на стенах. Ему открылась небольшая комната цилиндрической формы с круглым бассейном посредине, окаймленным узкой кольцевой дорожкой с голубым покрытием. Он вошел внутрь и остановился у края бассейна.

Глядя на дно, он остановил внимание на перчатках своего костюма и тут же отступил назад, ему вдруг стало искренне стыдно за свой вид и запах, даже невзирая на то, что никого не было рядом – обветрившаяся кровь и ржавчина смешались на материи его скафандра и сплошь присохли кусками грязной корки. Представив со стороны свой отвратительный вид, Алексей начал суматошно расстегивать скафандр, его вдруг одолело паническое стремление избавиться от этого изуродованного останками тел куска материи. Слева от входа он заметил небольшую нишу в стене, над ней горел голубой индикатор в виде короткой надписи незнакомыми ему символами. Почему-то, у него не было сомнений, что делать дальше, технология пришельцев в корне отличалась от земной, но каким-то удивительным образом оказалась ему интуитивно понятной. Он аккуратно положил скафандр в нишу и сделал полшага назад, она тут же накрылась полупрозрачным синим стеклом. Алексей разделся полностью и ступил на мягкое половое покрытие; возникшее ощущение в ногах было непередаваемым: пол, казалось, забирал всю усталость вместе с потом, даже боль в мышцах и суставах ослабевала от прикосновения.

Чем ближе Алексей знакомился с бытом инопланетян, тем больше поражался – во-первых, высокому комфорту и теплому дизайну, где явно ощущалось участие творческого разума, во-вторых – простому и дружественному интерфейсу этих технологий, “они мыслят совсем как мы”, - он постоянно думал – в основном, о том, чего ждать от случившегося контакта и как себя вести.

В кабине управления по-прежнему было темно и тихо. На лобовом стекле, напротив пилота, с высокой частотой мелькали слова и предложения на русском языке, через кабель, подведенный к шлему, поступали пакеты обучающей информации. “Почему мне приходится учить язык этого кровожадного существа… Стоп. Что со мной? Он тоже гуманоид, хоть и слабо развитый. Возможно, он не так агрессивен, как его собратья. Нужно постараться найти с ним общий язык, хотя бы потому, что он последний из своей расы”.

Алексей провел в ванной около часа, за это время его нижнее белье и комбинезон были очищены и высушены, он оделся и вышел в коридор. Почему-то он боялся вновь смотреть в глаза инопланетянину, он не знал, как себя вести – уверенно и нагло или виновато. “Просто будь искренним и не хитри”, - сказал он себе. Он дошел до середины коридора и остановился около одной из дверей. Им овладело любопытство, инопланетный космический корабль был полон тайн и загадок, и даже страх и врожденная вежливость не помешали ему украдкой исследовать их жилище.

За дверью располагались апартаменты одного из исследователей, хотя, быть может, комната была предназначена для двоих или более. Войдя в нее, Алексей осмотрел потолок и стены и не увидел ни единого угла – они были странным образом сглажены, вся комната была оформлена в синих тонах, а на противоположной стене располагалось окно высотой почти от пола до потолка, и помещение освещалось лишь мягким светом звезд. Никаких предметов мебели и осветительных приборов в нем не было, синее свечение исходило прямо от стен, и включилось оно только после открытия входной двери. На голых, светящихся стенах было несколько овальных пластин размером с ладонь, пара таких же занимала нижний правый угол окна. Алексей стоял на середине комнаты и усиленно и торопливо размышлял над смыслом всего окружающего. Интуиция ему подсказывала только одно: можно управлять комнатой с помощью этих пластин. Он подошел к стене и медленно провел рукой по одной из них, стена была как будто из резины, мягкой и упругой. Стоило ему коснуться пальцем маленькой панели, как стена засветилась ярче, и прямо на упругой поверхности возникло изображение – множество пиктограмм и надписей на неизвестном языке. Алексей принялся рассматривать их, пытаясь найти что-нибудь интуитивно ясное. На одной из пиктограмм он сумел разглядеть нечто похожее на кровать, Алексей прикоснулся к шестиугольной иконке и увидел, как прямо из пола поднялось широкое, невысокое ложе. Он сверкнул пораженным взглядом и продолжил бегать глазами по картинкам в поисках информации – диковинная внеземная техника не интересовала его так, как сами изображения – подлинная информация об образе жизни инопланетян или хотя бы о том, как они выглядят. Еще одно нажатие, и перед ним возникло изображение: фотоснимок звездолета – того самого, на борту которого он находился – идеально чистого, блестящего на Солнце на фоне стартовой площадки. Алексей рассматривал картину с близкого расстояния, как археолог древнюю фреску, вкрадчиво и трепетно, едва не касаясь стены пальцами. После повторного нажатия на ту же пиктограмму изображение изменилось. Фото на фоне широкого дерева: очередной летательный аппарат, на этот раз маленький – рассчитанный только на пилота. Массивная машина с округлой открытой капсулой и шестью большими пирамидальными двигателями висела в воздухе, управляемая гуманоидом в красном полностью закрытом костюме и шлеме того же цвета с узкой затемненной прорезью для глаз. И вроде бы все в этой картине было новым и необычным, но чувственное восприятие Алексея ничуть не отвергало ее – привычные цвета, формы, солнечные блики на предметах, и самое главное – фигура пилота.  Что Алексея взволновало больше всего – отсутствие десятка глаз на его голове, шлем был небольшим и подробно повторял форму головы, удивительно близкую к человеческой.

За время адаптации к новой среде Алексей практически перестал волноваться и успокоился, но увиденные картины вновь разогнали его пульс, он медлил с нажатием, боясь последующих снимков. Волнение это было, с одной стороны, приятным, но, тем не менее, мешало ему продолжить просмотр. “Стоп, не надо строить догадки”, - сказал он себе и перевел дух. Медленно, задержав дыхание, он дотянулся до стены и коснулся той же пиктограммы, изображение тут же изменилось. Лицо Алексея вдруг помрачнело, точно грозовая туча, глаза остекленели, он сделал шаг назад, затем еще один, уперся ногой в ложе и сел на него, чуть отпружинив от упругой, мягкой поверхности.

“Не может быть…”, - было написано у него на лице. Увиденное ввергло его в смятение, он сидел на кровати и тяжело дышал, постепенно опуская взгляд с экрана на пол, пока совсем не поник головой.

На стене замерло изображение с двумя людьми в красных костюмах – это были мужчины неопределенной расы – если на Земле она существует, то, наверное, на стыке между азиатами и коренными американцами. Два счастливых взгляда, ярких, как небесная лазурь, залившая пейзаж позади, задорные, солнечные улыбки – Алексей боялся поднимать глаза и вновь видеть их; недоумение, горечь и стыд терзали его и резали на части. Непроизвольно он коснулся кровати рукой и тут же соскочил с нее, осознав вдруг, что она принадлежала человеку, которого, наверняка, уже нет. Опустившись на колени, он вновь поднял взгляд на стену, синяя комната стала камерой пыток для его разума, самая большая вселенская глупость приковала его извилины, так что они едва могли двигаться. Лоб медленно опустился на пол, Алексей мотал головой, не отрывая ее от пола. “Нельзя!” – Кричал он про себя, лица смотрели на него свысока, точно на глупого кроманьонца, и будто насмехались над ним, глупые слова вырывались из головы, пробуждая его, словно резкие удары по лицу.

Алексей медленно поднялся с пола, он с горечью смотрел людям в глаза, когда за его спиной рассыпались автоматические звенья двери. Пилот появился позади него, как исполнитель в камере заключенного, Алексей был готов к любому приговору, он виновато опустил взгляд и повернулся.

- Что ты здесь делаешь? – Прозвучал грозный металлический голос из-под маски.

- Я…, - Алексей не мог сказать ни слова, будто напрочь забыл свой язык. Он лишь приоткрывал рот, вероятно рассчитывая, что звуки образуются сами собой.

- Тебе сюда нельзя.

- Я…, я…, – только и смог произнести он, - это люди…

- Да…, это мои друзья, – ответил пилот. Лицо Алексея было бессмысленно неподвижным. – Теперь они мертвы. – Если бы маска не была герметичной, из-под нее наверняка просочились бы соленые капли слез. Произносимые пришельцем слова входили в резкий контраст с его устрашающим металлическим голосом и оттого давили на мозг сразу с нескольких сторон.

- Мы не знали…, - землянин искал, что сказать, и хотел оправдаться, мысли бились из угла в угол, не принося никаких разумных фраз. – Если бы мы только…, и тут слова застряли комом в горле, и мысль опять оборвалась, - простите. – Раскаяние за чужие грехи осталось его уделом, сквозь боль всплывало из памяти то, что больше всего на свете хотелось изменить.

“Что ответить тебе? Вы истребляете себе подобных и калечите природу вокруг себя. Но зло, которое вы причинили, не сравнимо с тем, которое принесем мы, и неизвестно, кто должен просить прощения. Бедный землянин…”

- Если это имеет значение, - тихо добавил Алексей, окончательно поникнув головой - я ни разу не выстрелил.

- Иди за мной, - приказал ему инопланетянин, - ты в плохой форме, нужно проверить твои травмы.

Алексей не спешил удивляться, он старался воспринимать все происходящее, как норму. Пилот направился выше по коридору, Алексей, выдержав значительное расстояние, проследовал за ним.

Они остановились в главном рекреационном отсеке, через который следовал путь обратно в кабину пилота. Это просторное пустое помещение, как ни странно, было оборудовано лучше, чем любая другая комната на корабле, в его цилиндрической стене без единого угла скрывалась масса устройств для различных целей. Пилот подошел к двум овальным панелям на стене и начал управлять комнатой.

- Встань на белый круг, - попросил он.

Алексей увидел, как центр отсека засветился тусклым белым светом, и робко шагнул к светящемуся пятну. Лишь только он остановился на центре, как был сбит с ног необъяснимой силой. Под ним прямо из пола поднялся прямоугольный стол, поверхность которого была анатомически вогнута внутрь. Алексей невольно спустился в середину углубления, его плечи и грудная клетка оказались немного выгнуты вперед, ноги выпрямлены вдоль поверхности стола. Как только тело его приняло надлежащее положение, под поверхностью ярко засветилась поперечная синяя линия, она установилась под его головой и начала медленно двигаться вниз по телу, сканируя кожу и внутренние органы. Пилот рассматривал электронную карту организма землянина на поверхности стены; вниз по белому изображению скелета, окаймленному сплетениями красных и желтых линий, обозначавших мягкие ткани, двигалась синяя линия, оставляя травматическую окраску в виде пятен разных оттенков красного. Он долго изучал картину, выводя заключения в уме, и не мог не заметить, как часто билось сердце. Он провел рукой над изображением грудной клетки в яркой тревожной окраске и, поразмыслив немного, произвел манипуляции над красным пятном. Алексей почувствовал, как грудь его начала вибрировать, будто ее массировали изнутри, боль тут же притупилась и на время слилась с мелкой дрожью от высокочастотных неслышимых волн.

- Что это? – С мелкой механической дрожью в голосе спросил он.

- У тебя травмы в груди, плече и ногах, я ускоряю процесс заживления. – Ответил пилот.

От возникшей вибрации даже сердце стало биться реже и настроилось на обычный ритм, Алексей немного успокоился и почувствовал, что пришелец больше не настроен враждебно, хотя ожидать от незнакомого существа можно было чего угодно.

- Послушайте, - начал говорить он, немного осмелев, - раз уж я наполовину раздет…, может быть, вы снимете маску?

- Молчание! - Услышал он в ответ. – Можешь посадить свои легкие.

Алексей затих и затаил дыхание, боясь пошевелить даже одним мускулом.

- Ты обратился ко мне во множественном числе. Насколько я знаю, это знак уважения. – Алексей хотел ответить, но рот его был на замке. – Можешь не отвечать.

Вслед за грудью вибрация охватила плечо, в горле от нее тут же пересохло, весь плечевой пояс расслабился от массажа. Алексей пытался думать, как всегда, - анализировать происходящее, но состояние его становилось настолько безмятежным, что даже размышления начинали казаться непосильным трудом.

Реабилитация продолжалась около двадцати минут, за это время тело землянина расслабилось и посвежело, став похожим на тело младенца, мускулы при этом оказались удивительным образом натянуты, словно пружина спускового крючка – ощущение было непередаваемым, энергия, зарядившая мышцы, неумолимо рвалась наружу. Такого резкого прилива сил он не испытывал ни разу в своей жизни, жажда движения овладела им, заставив стремительно подняться со стола. В одно движение он принял сидячее положение и, оттолкнувшись одной рукой, приподнял корпус и очертил вокруг себя горизонтальный круг прямыми ногами над столом, после чего сел на край и свесил ноги. Пилот бросил взгляд в его сторону, и Алексей тут же унял свою прыть.

- Спасибо. – Смущенно произнес он, усиленно удерживая свой взгляд на лице пилота.

“Что же делать с тобой? По инструкции, ты должен быть усыплен до первого приземления”. В их молчании, нагруженном бурными, безысходными размышлениями, по-прежнему не было взаимопонимания – они думали на разных языках, и все, что их постепенно делало похожими – внешне смиренное, но неспокойное настроение.

Алексей вдруг начал чувствовать себя прирученным зверьком, явно ощущая снисхождение своего хозяина. “Как же я хочу, чтобы ты ответил мне, - произносил он про себя, - ответь, пожалуйста”. Но инопланетянин не обронил ни слова, вместо этого он прикоснулся рукой к шлему и произнес причудливую фразу на своем языке – начался сеанс связи с управлением космического флота. Язык его был непонятным и таинственным, похожим на древнее египетское наречие, хотя Алексей не был достаточно силен в лингвистике, чтобы судить об этом, и все же кое-что он мог утверждать с полной уверенностью: столь красивого языка он не слышал на Земле, каждая фраза звучала упоительным стихом, даже в этом электронном, бездушном голосе, который Алексей по праву счел не настоящим, а, скорее, воспроизведенным модулятором. Разговор длился долго, и на протяжении его пилот не сводил глаз с землянина, отслеживая редкие изменения в его лице.

Разговор закончился короткой фразой, Алексей замер, ожидая развязки и понимания, что пришелец размышлял о нем.

“Тебя приказали усыпить. Прости”. – Пилот медленно двинулся к нему, пока не обнажая своего оружия, спрятанного в оснащении предплечья. Наверное, Алексей увидел в его действиях то, чего больше всего хотел: инопланетянин намеревался начать разговор. И все же, землянин начал первым:

- У вас очень красивый язык. Их много на вашей планете?

Пилот остановился в трех шагах от него, вопрос оказался ему не понятным, Алексей встал на ноги, чтобы быть на равных, и лишь оперся поясницей на край стола.

- О чем ты спрашиваешь?

- О языках. Сколько разных языков у вас?

- У нас один язык. – Он не мог быть многословным, потому что настраивался на внезапный электрический укол, тая оружие в руке.

- Один язык? Вы, должно быть, самая счастливая раса во вселенной. – Алексея это всерьез озадачило. – Но как это возможно? Неужели все народы объединились еще до возникновения речи?

- У нас один народ. Все началось с одной популяции, единственной на планете, которая в последствие заселила ее полностью.

- Удивительно. И сколько лет вашей цивилизации? – Волнение постепенно подбиралось к горлу Алексея по мере приближения собеседника – землянин будто начал о чем-то догадываться, но его априорный дружественный настрой делал его наивной, беззащитной жертвой.

- Порядка двадцати тысяч. Наш год несколько короче вашего, так что в переводе на ваше время получается величина в два раза меньше возраста вашей цивилизации.

- То есть, вы достигли настолько высокого уровня развития за такой короткий срок? Как это возможно?

- Думаю, ты сам знаешь, как. – Увы, пилот не мог сделать того, что должен был, он произвел полный оборот в запястье, отключив этим движением оружие. Алексей не видел и не слышал, как он сделал глубокий дрожащий выдох.

- Вот, черт…, - медленно и задумчиво протянул Алексей. – О нет, прости меня! Я выругался. Я просто не представлял…, - оправдания рвались стаей и попросту застревали пробкой в горле. И вновь им овладел стыд, он начал прятать лицо, скрываясь от взгляда. – Я не думал…, что это возможно. У вас никогда не было разногласий, ведь в этом дело?

- Ты знаешь, что такое война? – Спросил пилот, в его вопросе, явно, скрывался ответ Алексею.

- Да, знаю. – Ответил он, подняв голову.

- А я нет. У нас этого слова нет в языке, мы узнавали о войне от других рас…, включая вашу.

Алексей всерьез задумался, его глаза побежали по полу, будто читая важное послание.

- А как же единоборства, солдаты с лазерными ружьями и боевые роботы?

- Это исследователи. Для опасных путешествий, связанных с межпланетным контактом, приходится вооружаться.

- У вас правда никогда не было войн? – Алексей чувствовал, что верил пришельцу беззаветно, словно маленький ребенок, но хотел услышать ответ еще раз.

- Да, никогда. – Ответил пилот своим вроде бы добрым, но бездушно металлическим голосом. – Убивать себе подобных… Что может быть глупее? Это выходит за рамки природного рассудка! – Речь его внезапно оживилась от неудержимого недоумения. – Так, наверное, только люди могут.

После этой фразы Алексей вновь поник головой и прикоснулся рукой ко лбу.

- Что? – Не то укор не то сочувствие таилось во фразе пилота – нельзя было распознать по голосу, но в нем явно проснулись эмоции – настоящие человеческие эмоции.

- Просто я никогда не смотрел на себя со стороны…, - начал Алексей, не сводя глаз с маленького светящегося пятнышка на полу, - то есть, пытался, но не с такой большой высоты. – Обида захлестывала его целиком, и даже говорить было трудно – и это был даже не стыд за варварское нападение землян, а нечто более сложное, что нельзя было загладить ничем. – Почему мы люди? – Изрек он, в конце концов, подведя этой фразой итог своих метаний.

- Не думай об этом. – В словах пилота таилась ненавязчивая поддержка, с прежней опаской, все более переходящей в сочувствие, он обращался к Алексею.

Возникшая на этом пауза продлилась целую минуту.

“Открыться ему? Может быть, так ему станет легче? Он больше не будет обращать лицо к полу. Но ведь он землянин…, убийца. Но вдруг он не такой, как другие? Ведь все они индивидуальны, как и мы”.

- Хочется сказать…, - Алексей прервал его размышления, - я с детства мечтал о том, чтобы меня забрали инопланетяне, – он слегка приподнял голову и сомкнул ладони у переносицы, по-прежнему глядя на пол, - я смотрел на звездное небо и представлял, какой может быть жизнь на других планетах. У вас, наверное, любой турист может подняться в космос на своем звездолете. Я мечтал стать космонавтом, чтобы стать немного ближе к ним…, - он перестал напрягаться и думать о неисправимом, его мысли ушли туда, где было всегда легко и уютно – в юность под открытым небом, - то есть, ближе к звездам. – Руки его сложились у живота, взгляд немного посветлел. – Похоже, моя мечта сбылась…, - он обвел взглядом купол отсека и вновь вернулся к своим мыслям, - я должен быть счастлив. – Но счастья не было в его глазах, они потускнели, стоило ему вернуться от воспоминаний к бытию: друзья его погибли, а сам он чувствовал себя ничтожеством вместе со всей своей расой.

Алексей замолчал, он не ждал ответа от инопланетянина, но, возможно, был бы немного счастлив услышать хотя бы одно доброе слово в благодарность за откровение. Пилот все так же неумолимо молчал. Алексей скользил взглядом по контуру его силуэта; инопланетянин поднял правую руку и прикоснулся к своему подбородку.

“Что это? – Скользнуло у Алексея в голове. – Он собирается снять шлем?” – Черная перчатка из рифленой материи прокралась по шее, маска издала тихий щелчок и высоко пискнула, словно выключенный кинескоп, черные контакты около позвоночника разомкнулись, синий свет колец вокруг глазков на шлеме сменился красным, шлем отделился и приподнялся над скафандром.

Алексей не мог сдержать волнения, наблюдая за ним, частое биение сердца переходило в мышечную тряску, дыхание в момент перехватило так, что он начал захлебываться воздухом – волнение было ни с чем не сравнимо, даже под смертоносной лазерной атакой он не испытывал подобного. Пилот поднимал шлем медленно, слегка приклонив голову, ничуть не обнажая лица. Первым, что повергло Алексея в трепет, были распустившиеся из-под шлема каштановые пряди волос, чем-то похожие на африканские дрэды, но более строгой формы, тонкие и длинные с отчетливо заостренными концами. Затем он заметил, что эти пряди были разной длины – по бокам свисали до плеч, а ближе к лицу становились короче. Удивительно, как это пышное творение из человеческих волос сохраняло свою форму под компактной маской пилота.

Стук из груди, казалось, отдавался от стен, шлем опустился вниз, веки медленно поднялись, и взор исподлобья поразил Алексея прямо в сердце. Блеск радужки, светящейся пурпуром, ослепил его в один миг и притом намертво приковал его взгляд, и ничего вокруг не было видно ему, кроме этих глаз. Это лицо было прекрасным, сколь угодно поэтичное сравнение не могло бы описать по достоинству его вселенской красоты, четкий очерк черных, как смоль, бровей на гладко натянутой коже и столь же черные лучики ресниц выделяли контрастом пурпурный свет зрачков на безупречной белизне глазных яблок, две длинные, очень тонкие и аккуратные пряди волос, похожие на усики, нависали над глазами, придавая этому пленительному взгляду еще больше загадочности. Аккуратный изгиб носа, румяные, подтянутые щеки, округлый подбородок и отчерченные пестро-темным контуром полненькие губы излучали свежесть каждой клеткой.

Алексей не мог сказать ни слова, это был тот единственный на всю жизнь случай, когда дар речи пропадает от одного лишь взмаха ресниц. “Боже мой. Она человек… И она прекрасна”. – Она смотрела в его завороженные глаза, и взгляд ее легчал понемногу, брови приподнимались, мышца на подбородке чуть-чуть поджималась, припухляя губы.

- У тебя есть имя? – Невероятной красоты голос в своей внезапности окончательно сбил землянина с толку. Он не мог ни говорить, ни двигаться, похожий голос, высокий, сладкий и спокойный, немного строгий и оттого еще более красивый, он слышал на Земле только в любимой песне, которая будоражила его сердце каждый раз. – Что с тобой? Забыл свой родной язык? – Она говорила на русском, который выучила за пятнадцать минут с помощью бортового компьютера. Ошеломленный взгляд землянина показался ей забавным, и улыбка впервые за долгое время озарила ее лицо. – Как мне тебя называть?

Алексей, наконец-то, принял ее слова, ответить на этот вопрос оказалось не так уж просто, он начал метаться, выбирая из трех имен.

- Алексей – это мое имя.

- Алексей? – Переспросила она.

- Да, правильно, - с улыбкой ответил он. Этим именем его называли только близкие родственники, и слышать его произносимым самым красивым голосом во вселенной было невыразимым наслаждением.

- Хиске Джей. – Произнесла она, чуть приподняв подбородок, с обязательной искоркой гордости в глазах. Алексей лишь покорно кивнул в ответ. – Можешь называть меня Джей.

- Очень приятно, Джей, - он отвечал, не отводя взора от ее прекрасных пурпурных глаз.

- Что такое? – Не ясно, почему, но ее это задело.

- Ничего, - поспешил оправдаться Алексей, - просто я никогда…, - тут он перевел дыхание и отвел взгляд, - никогда не видел глаз такого цвета.

Джей внимательно и серьезно следила за движением его суетного взгляда, тем самым невольно получая превосходство:

- Мне нужно переодеться.

После этой фразы Алексей вновь посмотрел на нее, но уже не увидел ее лица, Джей направилась в свою комнату. Быстро переступая по упругому подсвеченному полу, она чувствовала не то негодование не то дискомфорт от своего внезапного “обнажения”, но старалась не придавать этим мимолетным ощущениям значения. За всю свою жизнь она ни разу не встречала глаз карего цвета.

Алексей остался один в главном отсеке, в душе его творилось нечто необъяснимое, всего минуту назад что-то новое возникло в глубине его сознания и напрочь отвлекло его от всего прочего. Взор искал успокоения, бегая по гладким стенам, но отсутствие вида на звезды напрягало его и создавало легкое неудобство. “Как же быстро…”, - мелькнуло у него в голове, он начал направлять все силы на то, чтобы расслабиться, собраться и начать мыслить материально. И вдруг он понял, что не мог сидеть на месте, жажда двигаться и видеть звезды возникла, как всегда, ниоткуда, он отошел от кушетки и сделал пару быстрых шагов в сторону коридора, после чего развернулся, дошел до противоположной стены и развернулся вновь. После нескольких десятков суетных, хаотичных шагов по комнате он направился к кабине пилота. Она была шире главного отсека, но значительно меньше в длину и по форме напоминала шаровой сегмент, разрезанный пополам перпендикулярно основанию. Здесь было гораздо темнее и, казалось, еще тише, чем в других отсеках, но главное, на всю ширину передней стены простиралось лобовое окно космического корабля.

В комнате Джей, освещаемой мягким синим свечением стен и красноватым обрамлением иллюминатора, было так же тихо и свежо. В широкой нише для одежды, прямо на стене, были развешаны несколько костюмов – каждый на своей подвижной прямоугольной панели, их можно было перемещать и менять местами, как карты в колоде, оставляя ненужные в глубине стены. Она остановилась над кроватью, чтобы снять свои доспехи.


Хиске Джей, 55 лет. Если оценить ее возраст по земной шкале, где год значительно длиннее, он составит всего 24 года. Для большинства землян это небольшой, но важный промежуток, большую часть которого занимает взросление и становление личности, но для Джей, как и для всей ее расы на эти годы отводится, вдобавок, значительная часть жизненного пути.

Научившись читать и писать в возрасте шести лет, она получала инженерные навыки с раннего детства – отчасти от родителей, отчасти из обучающих компьютерных программ. Трансляция и запись информации в память возможна с раннего возраста, и технологии позволяют записывать определенные навыки ребенку еще до его рождения, но эти методы не получили практического развития, поскольку навязывание ребенку какой-либо направленности без согласования с его предпочтениями талантами сочли недемократичным. Общее образование Джей, как и все дети, получала в естественном общении с преподавателями и своими сверстниками и всегда выделялась поразительными способностями в математике, биологии и физике. Стоит заметить, над обширным спектром наук, развитых на планете, не было метанауки, такой как философия – множество истин, о которых земляне могли только спорить, выдвигая массу безосновательных теорий, здесь постигались интуитивно.

Вслед за шлемом и перчатками на кровать опустился плотный наполовину металлический, наполовину пластиковый жакет с эластичными связками из синтетического дышащего материала, соединяющими жесткие, но легкие пластины в форме параллелограммов на спине, груди и руках.

Джей всегда выделялась среди других детей любознательностью, ее с детства влекли звезды и космические путешествия, а вместе с тем, музыка и единоборства. Друзья и приятели, окружавшие ее на протяжении жизни, в том числе видные молодые люди, некогда добивавшиеся ее руки, знали, что в двух вещах с ней нельзя было соперничать – это пресциенция, особый вид боевого искусства, и гонки на аэроциклах. В возрасте 27 лет она начала обучение в академии пилотов, где вскоре попала в число лучших студентов, среди юношей ей просто не было равных – по статистике, управление звездолетом дается женщинам значительно легче, чем мужчинам. Годы обучения были незабываемым временем, когда наивные детские мечты на время становятся реальностью, когда ощущение свободы идет вместе с высокой профессиональной ответственностью, порождая твердый и свободолюбивый нрав. Именно среди молодых пилотов Джей нашла близких и верных друзей – на учебе, как на войне, дружба проверяется каждым днем. Что же касается отдыха, здесь есть занятия намного интереснее, нежели мутить рассудок при помощи химии; искусство, спорт, путешествия – без этого не представляет жизни целая раса. Когда по лесу, привлекая всю лесную живность, разносятся звуки синтезированной музыки и полсотни парней и девушек исполняют, как один, известный всем танец под звездной россыпью, прикрытой кроной высоких деревьев – это и есть ни с чем не сравнимый момент открытого, безумного и озорного удовольствия от молодого дружеского единства.

Многочисленное оборудование и электронные полуметаллические пластины на костюме Джей скрывали очертания ее фигуры, делая ее мало различимой с мужской. Обувь, раскрывающиеся детали на голени, верхняя часть брюк и пояс – она сняла одно за другим и осталась в легкой красной пижаме из мягкого материала, смятого во множество крупных складок, словно кожа шарпея, с переливами черного, белого и пурпурного цветов. На ней не было воротника и рукавов, треугольный вырез тянулся до черной пряжки на узком белом поясе с черной каемкой, над прессом вырез был слегка стянут пятью тонкими черными полосками, приталенная ремнем пижама четко отчерчивала фигуру и заканчивалась немного выше середины бедра.

Джей всегда была окружена теплом и заботой близких, что оставило свою долю доброты в ее характере; ни это, ни излишки мужского внимания не сделали ее избалованной эгоисткой, природная мудрость и независимость предписывали отвергать любое вредное воздействие. Вдобавок к тому, ее жизнь вовсе не была похожа на сказку. В юности ей нередко приходилось терпеть козни завистливых сверстниц, немало проблем наживал ей младший братец, из-за которого ей даже приходилось порой рисковать своей жизнью – разумеется, это было столкновение не с другими людьми, а с природой. После окончания академии пилотов, в межсистемных экспедициях, Джей потеряла двоих хороших друзей, и эти события остались нестираемой черной полосой в ее памяти. Суровый характер, прикрытый неизменным женственным шармом, вместе с безотказной интуицией выручали ее всегда. Кроме того, в ее активе присутствовал ряд способов избавления от темной энергии и пагубных мыслей. Джей очень любила раннее утро, когда даже птицы тихо дремлют в своих гнездах, любила свежайший утренний воздух, особенно если он летит ревущим напором в лицо. Три мощных и бесшумных двигателя сливались под ней и неслись с ошеломляющей скоростью над влажными травами. На голове ее только два маленьких овальных стеклышка, оберегающих глаза от ветра и ультрафиолета, на теле легкий аэродинамический костюм, машина несется над полем, оставляя полосу примятой воздухом травы, взмывает над скалами и бросается вниз по отвесному склону. Такая прогулка уносила от всех проблем и придавала силы, как бы тяжко ни было на душе; лежать на траве и смотреть в чистое небо, провожая редкие облака взглядом, было лучшим отдыхом после опасной и стремительной гонки.

Сбросить с себя скафандр и одеться во что-то более легкое – Джей была уверена, что этого ей не хватало, чтобы расслабиться. Она провела специальным быстро вибрирующим обручем от корней до кончиков волос и выпрямила свою прическу, волосы легли на плечи ровным лоснящимся покровом. Затем она надела короткий комбинезон, повторявший фасон ее пижамы, упругая дышащая кожа зеленовато-серого цвета со сложной структурой, образованной тысячами мелких шестиугольников, похожих на чешуйки, гладко облегала изгибы ее тела, тонкая черная линия спайки тянулась спереди от широкого пояса до небольшого треугольного выреза на груди. Рукава заканчивались на середине плеча, обязательный элемент – перчатки с открытой кистью на руках, оборудованные необходимой микроаппаратурой. На гладкой поверхности спины красовалась эмблема космического флота межпланетного государственного агентства, на треть прикрытая свисающим с плеч капюшоном.

Алексей не слышал, как она вошла в кабину, но почувствовал – его сердце тут же начало биться быстрее. Он боялся повернуться и увидеть ее, боялся, что не выдержит вновь ее взгляда, каким бы он ни был. Джей сделала несколько шагов и остановилась на середине отсека, Алексей с резким вздохом обернулся, показав, будто ее появление было для него внезапным. Он невольно отступил назад, словно испугавшись чего-то, и на секунду отвел взгляд, чтобы не выдать себя, но выпустить ее из виду казалось невозможным, в своем повседневном образе она была прекрасна: чешуйчатая кожа формы пилота гладко облегала ее тело, от подтянутых, мускулистых икр до небольшого выреза, едва приоткрывавшего полноту ее приподнятой груди, идеальные очертания плеч и бедер оставляли позади нее тень пленительного силуэта. Ее фигура была безупречной и безжалостно притягивала внимание, но Алексей смотрел только в глаза и лишь иногда взгляд его соскальзывал в смущении и убегал прочь по затемненным стенам комнаты. Пурпурные глаза в строгом очерке бровей и мягком ареоле длинных ресниц влекли загадочным космическим блеском, скрытым в недосягаемой глубине, точно свет далеких звезд, пленяющие бледно-алые губы чуть разомкнулись, когда она остановила свой вдумчивый взгляд на лице Алексея. Он, вероятно, должен был, что-то сказать, но слов не было у него в голове, взгляд говорил за него – говорил то, чего говорить не стоило, и Алексей старался, что было сил, его унять.

- Я хотел только увидеть кабину пилота, - начал вдруг оправдываться он, встретив осудительный взгляд исподлобья.

Джей подступила еще на шаг, и землянин тут же двинулся назад и уперся в спинку кресла, она произнесла вслух какое-то слово, отчего кресло развернулось и двинулось к ней, сбив с ног Алексея. Подъехав на сидении к ее ногам, он замер в беспомощной позе и буквально вжался в кресло, виновато подняв глаза.

- Ты, кажется, занял мое место. – Произнесла Джей, скрывая издевку в голосе.

На лице Алексея не дрогнул ни один мускул, он начал отталкиваться от пола ногами, но кресло не сдвинулось ни на дюйм, он лишь проскользил пятками по полу. Джей не смогла сдержать усмешку, на ее окаменевшем от тяжелого сопротивления несчастью лице наконец-то появилась улыбка. Пока она не замечала и не ловила себя на том, что вместе с землянином ей было не так горько, как в одиночестве.

- Надеюсь, это не карается смертью, - слегка расслабившись от ее улыбки, спросил Алексей.

- Мы не убиваем себе подобных. – Произнесла она уже совсем серьезно и протянула ему руку, чтобы помочь подняться.

Алексей быстро встал на ноги и по инерции двинулся вперед. Замерев на месте и резко повернув голову, он почувствовал ее усиленный выдох на своей груди. Он повернулся, когда Джей сделала шаг назад, и, затаив дыхание во внезапной волнующей близости, задал вполне последовательный вопрос:

- Мы с тобой похожи?

- Физически да. – Она обошла его вокруг, села в кресло и направилась на нем к приборной панели спиной вперед. – Мы с тобой одного вида, но разной породы.

- Ясно. А в чем эта разница? То есть, я, кажется, понял из твоих прежних слов, но не представляю, из какой черты вытекают все эти различия.

Джей почувствовала тонкое неравенство в общении и вновь произнесла что-то на своем языке, от боковой стены отделилось подвижное кресло и остановилось за спиной Алексея. Дождавшись, когда он присядет, она продолжила:

- Различие лишь в одном инстинкте, которого у вас почему-то нет – оберегать жизнь каждого представителя своей расы, будь он твоим другом или незнакомцем. Это называется инстинктом сохранения вида.

- Немыслимо… - Алексей уперся взглядом в приборную панель. – Ты сказала, мы одного вида, что уже, чисто статистически, невероятно. Тогда, выходит, меня ты тоже будешь инстинктивно защищать.

Джей задумалась над этим вопросом.

- Скорее всего, действие инстинкта распространяется только на нашу породу.

Алексей с пониманием кивнул и отвел глаза, для него ее это значило, что его жизнь никто оберегать не будет. Джей поняла его грусть, но не сказала ничего. У Алексея было еще много вопросов, но он забыл обо всем и смотрел неподвижно на медленно расплывающийся по сторонам звездный ковер.

- Джей, – начал говорить он.

- Да? – С охотой отозвалась она.

- Какое имя у вашей планеты?

- Имя? – Почему-то, совсем простой вопрос погрузил ее в смятение. Алексей не стал переспрашивать, а просто ждал ответа. – На нашей планете никто не думал давать ей имя.

Алексей озадаченно молчал, пытаясь понять суть ответа.

- Но как? У вас ведь есть государства?

- Есть префектуры – для удобства управления.

- И у них есть названия?

- Да. Но планета – совсем другое. Она одна на всех, и мы просто называем ее своим домом. Как можно подобрать ей имя, если каждый из двадцати миллиардов жителей предложит свое?

Алексей осмыслил сказанное и понимающе кивнул.

- А другие цивилизации…, если вы с ними общаетесь, как они вас выделяют среди остальных?

- У каждой планеты, входящей в Галактический Союз, есть свой идентификационный код.

- Ясно. Постой, - Алексей сделал паузу, готовясь задать весьма значимый для него вопрос, - а у галактики нашей есть имя?

- Да. – Джей слегка призадумалась. – По-вашему оно будет звучать, как… молочная дорога.

- Млечный Путь, - тут же поправил Алексей и задумался всерьез, поставив локти на колени и сложив кулаки у подбородка.

Джей ждала развития его мысли.

- Это невозможно. Откуда такое совпадение?

Джей следила за движениями его лица – за тем, как он поджимал нижнюю губу, подтягивая ее внутрь, за тем, как, не находя ответа, отводил взгляд на звезды, за каждым глубоким вдохом. Что-то близкое к правильному ответу наворачивалось на уме, но не хватало уверенности сделать заключение.

- Я покажу тебе кое-что.

Джей положила руки на две восьмиугольные усеченные пирамидки из синего кристалла, установленные на гладкой, широкой панели, они тут же приподнялись над столом, включились в работу и далее строго следовали движениям ее рук. На плоскости окна развернулся прямоугольный экран, разделенный на множество областей разного содержания и назначения, по краям экрана возникли два восьмиугольника, которые были компьютерной абстракцией пирамидок в ее руках. После нескольких манипуляций пирамидками и коротких нажатий на их грани экран расширился и слегка приблизился, зависнув воздухе плоской голограммой перед лицом. Джей прикоснулась ладонью к одному из множества изображений, отчего оно расширилось на весь экран.

- Это наш дом правительства. Такой есть в каждом городе.

Джей бросила мимолетный взгляд на Алексея, он не отрывал глаз от экрана: перед ним возникла трехмерная модель городского пейзажа, настолько реальная, что мозг не мог связать его натуральный объем с модельным и терялся в его виртуальной реальности. Но ни фон, ни небо, ни удивительные сады поразили Алексея – его взор был прикован стеной огромной пирамиды из матового бирюзового камня с богатой золотой отделкой. По ее стенам, искажающим и наполняющим бирюзой отражение облаков, поднимались и опускались полукруглые платформы, перевозящие людей.

Алексей открыл рот несколько раз, прежде чем произнести…

- Это пирамида. Совсем как на Земле.

Джей подтвердила кивком, что он мыслил верно.

- Теперь ты понимаешь? – Спросила она, выслушав его молчание.

- Да, - ответил он, - вы уже были здесь.

Его глаза бегали из стороны в сторону, повторяя метания мысли. Глядя на него, Джей вдруг почувствовала внезапное желание успокоить его, но не стала этого делать.

“Что с тобой? Неужели открытие этой тайны так шокирует тебя?” – Она надеялась, что он прочитает ее мысли и сам даст ответ. Но в голове его было, явно, что-то более волнующее, чем загадка египетских пирамид, он думал, как всегда, стараясь произносить свои рассуждения про себя: “Пирамиды… на Земле… и здесь, древнее пророчество на стене…, пятый цикл человечества…”, - и тут, словно на могильном камне, выбилась в его голове решающая дата: “двадцать четвертое декабря две тысячи двенадцатого года”. Зрачки его остановились на одной точке и охолодели, осталось задать один решающий вопрос, Алексей молчал, поджидая его возникновения:

- …Что случится завтра? – Если бы Джей не рассказала ему ничего о своей расе, он бы подумал, что они прилетели, чтобы истребить землян. Он смотрел ей в глаза и видел блестящую пленку скорби. – Джей…

Вот уж к чему, а к этому она не была готова. “Нет, только не выпускай слез. Разве он этого стоит? Просто расскажи ему все, как есть”. – Но почему-то именно в этот момент Джей не могла быть равнодушной и не знала, как начать. Все, что ей было нужно – немного времени.

- Для чего вы прилетели к нам? Ведь не для того, чтобы добывать руду на Марсе?

- Нет, - тихо ответила она, чуть мотнув головой.

- А для чего? – Алексей был весь во внимании, сердце его стучало громким тамтамом, молчание становилось натянутым. Джей знала, что могла уйти от ответа, но не хотела этого делать.

И лишь она разомкнула губы, ее тут же перебил голос бортового компьютера. На лице ее, как вспышка Венеры, возникла тревога, она повернулась к панели управления и быстро переключила картинку голографического экрана; перед ней возникла крохотная компьютерная модель космического корабля и три более мелкие точки, приближавшиеся к нему по левому борту.

- Что это? – Алексей мгновенно перенял ее волнение.

- Тиа-Дзи. – Ее сомнения рассеялись, стоило ей увидеть, как три корабля разделились и устремились в ортогональных направлениях. - Да, это они, - произнесла она, как приговор.

- Это враги? – С испугом и надеждой спросил Алексей.

- Да, и мне их не одолеть. – Джей начала обмениваться фразами с компьютером. Сохранять хладнокровие до последней черты – это у нее всегда получалось, и на этот раз страх ничуть не сковывал ее.

- А мы можем уйти от них?

- Думаю, в этом наш единственный шанс. Держись крепче.

Покорно кивнув, Алексей углубился в кресло, и оно тут же повернулось по курсу корабля. Джей взялась за две пирамидки, закрепившиеся на панели около нее, и начала с усилием ускорять корабль.

Бортовой компьютер сообщил ей, что на них вышли два легких истребителя и один тяжелый перехватчик. “Это плохо”, - молча анализировала она.

- Он может помешать нам уйти. – Произнесла она вслух.

- Кто? - Напугано спросил Алексей.

- Перехватчик. Он впереди нас.

Алексей взялся за ручки кресла крепче и устремил заторможенный взгляд вперед, навстречу ускоряющемуся звездному потоку. Со стороны казалось, будто он ушел в себя в страхе, забыв обо всем, что было вокруг него, но это впечатление было ошибочным: он забыл о своих чувствах, о своем Я и на какое-то время целиком перенял волнение пилота, в руках которого находилась его жизнь. “Соберись, все получится”, – застыло у него на уме; он ничего не произнес вслух, боясь говорить под руку.

Джей надавила сильнее на пирамидки, и корабль двинулся вперед с еще большим ускорением. Спасение казалось таким близким, но черный звездолет врага возник прямо по курсу, искрящийся желтыми плазменными дугами.

- Нет! – Звонко выкрикнула Джей в мимолетном испуге и резко дернула руками, отчего звездолет буквально выскочил из занимаемого коридора и устремился вверх по крутому эллипсу.

Светящийся желтым фронт смертоносной нейтронной волны пронесся в нескольких метрах от них, корабль остался без повреждений, но остаточный волновой удар поверг его в беспорядочную болтанку. Он начал вращаться, словно брошенный бумеранг, но во всех плоскостях, звездная картина в кабине превратилась в снующую из стороны в сторону тучу светлячков. Джей приложила всю свою координацию, чтобы выровнять звездолет и уйти от шквального обстрела плазмой.

- Нам не сбежать! – Заключила она громко. – Уже поздно.

Три вражеских корабля единовременно перешли в атаку, легкие и быстрые искрящиеся заряды накрывали цель с трех направлений.

- От этого хвоста не избавиться!

Черные звездолеты выстроились на единую линию огня и закрепились в активном преследовании. В резких маневрах и прыжках корабль Джей безвозвратно терял скорость, и отрыв от преследователей сокращался все быстрее.

- Теперь нам нельзя ускориться? – Давясь слюной, спросил Алексей.

- Мы не сможем выйти на прямую траекторию, нас сразу собьют!

- С одного попадания?

- Легкой плазмой – нет, но одна такая же волна от перехватчика, и нам конец.

Алексей тяжело сглотнул и крепко стиснул губы.

- Одна попытка…, - эта фраза была коронной у Джей и всегда вводила в дрожь ее друзей. Но Алексей слышал в ней только одно, самое ценное для него – надежду на спасение.

Джей резко дернула пирамидки, и нос корабля канул под киль. Не теряя продольной скорости, он развернулся, на 180 градусов в вертикальной плоскости, и налетчики оказались практически на мушке. Джей надавила большим пальцем на искривленную грань, и прямо из-под носа корабля вырвались короткими пульсациями несколько пучков лазера. Корабль летел хвостом вперед, отстреливаясь ярко-голубыми пучками, враги рассеялись, будто их и не было, но вскоре заняли свою прежнюю позицию. Подвижная плата с мощными двигателями опустилась под корпус корабля и вытолкнула его вверх из-под огня налетчиков.

- Алексей!

- Да?! – Услышав свое имя, землянин оторопел на секунду, но тут же взял себя в руки и сосредоточил внимание на голосе пилота.

- Нужна твоя помощь.

- Я готов. Что делать?

Джей отвлеклась на несколько секунд для очередного виража, затем громко отдала команду компьютеру, и Алексей увидел, как перед ним возникли две усеченные пирамидки на приборной панели.

- Будешь управлять кораблем, - бросила Джей, отчего Алексей едва не поперхнулся, - только не этим. Берись за рули.

Алексей положил руки на пирамидки, и перед ним возник прямо в воздухе голографический голубой экран, рассеченный координатной сеткой.

От киля корабля отделилось массивное округлое тело, напоминающее по форме тарелку, диаметром около трех метров и толщиной не более метра, с отсеченным сегментом и девятью небольшими двигателями на месте среза. На экране появилась звездная картина и фигура удаляющегося корабля-носителя.

- Это беспилотный боевой модуль, ты будешь летать на нем для поддержки. – Джей смотрела только вперед и время от времени на радар, Алексей не ответил ничего. Он аккуратно дотронулся до пирамидок, они словно почувствовали его прикосновение, слегка приподнялись и расширились, приняв оптимальный размер для его кистей. Он ощутил нечто новое, будто система управления кораблем начала работать на него – приняла его своим командиром.

- Ого. – Тихо изумился он.

- Догоняй, у тебя не больше двадцати секунд, чтобы освоить управление. – Указала ему Джей.

- Все понял. – Алексей надавил на левую пирамидку, и тарелка резко двинулась вперед.

- Хорошо, - тут же подхватила Джей, - правой направляй его, лазер под большим пальцем.

Алексей нажал на грань пирамидки, и четыре синих пучка скользнули над крышей их корабля.

- Пардон. – Алексей поджал плечи, узрев свой собственный выстрел у себя над головой.

- Осторожней!

Джей уходила от атак, выполняя немыслимые виражи, двигательная плата вращалась вокруг корпуса из стороны в сторону, обеспечивая стремительность маневров. Тиа-Дзи наступали все увереннее, и, казалось, их проворство росло с каждой минутой.

- Давай скорей, они становятся опаснее! – Торопила Джей. На ее лбу замерли в напряжении две крохотные капли пота.

- Что это значит?! – Алексей начал подгонять свой маленький корабль, отлавливая момент для обстрела.

- Чем дольше мы летаем, тем лучше они узнают нас, они начинают предсказывать наши действия статистическим методом.

- Неужели они могут предугадать тебя? – Его слова звучали как призыв, исполненный вдохновения, скромный, но действенный.

- Пусть попробуют. – Заявила Джей. Корабль наклонился набок, и движущий поток устремился вниз из-под корпуса.

Алексей взял свою первую цель на мушку. Держать ее было тяжело – перехватчик вилял из стороны в сторону и резко менял скорость. Выстрел лазером прошел на полградуса левее цели, звездолет вновь скрылся с экрана. И тут Алексей заметил, что истребитель летел прямо на него, кружась вокруг прицела практически по винтовой линии. Два звездолета летели навстречу друг другу с немыслимой скоростью, выпуская залпы лазера и плазмы. Алексей пытался уйти выше, но противник зеркально повторял его траекторию, и тогда он резко потянул штурвал на себя и беспилотный модуль взмыл перпендикулярно линии атаки. Опасность миновала на несколько секунд, но противник не упустил момента и направился за ним.

- О..., черт, – протянул Алексей.

- Что такое? – Спросила Джей, увернувшись от очередного выстрела.

- Он у меня на хвосте.

- Набирай скорость! Уходи быстрее.

Алексей тут же выполнил приказ, он нажал на пирамидку, и начал уходить в отрыв. Это мешало противнику попасть в цель, но держать траекторию преследования теперь не составляло труда.

- Как мне уйти? – Алексей видел снующие желтые разряды на своем экране и размеренно вилял, уповая на свою удачу.

- Это будет непросто. – Джей сомневалась, что он со своим минутным летным опытом мог сбросить с хвоста робота-истребителя. – Я попробую догнать вас.

Больше всего Алексей желал выйти из этой ловушки, тут он начал понемногу сбавлять скорость.

- Что ты делаешь? Лети быстрее!

Алексей молчал. Он старался сосредоточиться на нем – на своем противнике, чтобы предугадывать его атаки.

- Алексей! – Почти вскричала Джей.

- Сейчас…, - медленно и сосредоточенно проговорил он.

В прицеле противника он уже висел широким эллиптическим пятном, сбить его было сущим пустяком. Джей хотела в очередной раз упрекнуть его, но промолчала и целиком положилась на его удачу. Как только истребитель крепко ухватил его своим прицелом, Алексей резко дал по тормозам. Вражеский корабль, извергая потоки плазмы, пролетел низко над тарелкой и тут же оказался на мушке. Алексей прижал большой палец к грани пирамидки, и лишь правая бровь дрогнула на его лице. Враг оказался под обстрелом, но не растерялся и начал уклоняться, и все же, одно легкое попадание сбило его ориентацию.

- Давай, прижми его левее! – Тут же подхватила Джей.

Истребитель смещался с каждым выстрелом Алексея, пока не дошел до своей решающей точки. Тремя короткими пульсациями Джей превратила его в облако металлических осколков.

- Да! – Вскрикнул Алексей и тут же собрался с силами для новой атаки.

- Хорошо. Теперь расходимся. – И корабли разлетелись, по команде, в разные стороны.

- Я не вижу их! – Алексей намеренно вилял по сторонам, чтобы избежать внезапного попадания.

- Смотри на радар! Перехватчик над тобой. – Джей, казалось, совсем оставила волнение, но вместе с этим притупилось чутье.

- Вижу! Где второй?

Джей не успела ответить ему, как обшивку корабля пробороздил напор плазмы. Сверкая раскаленной раной, он перешел из прямолинейного полета в беспорядочную болтанку, Джей не издала ни звука и только стиснула зубы, когда их начало переворачивать с ног на голову и обратно. Алексей протяжно вскрикнул, когда почувствовал, что его тянет к потолку – гравитационный модулятор корабля не всегда успевал подстроиться под смену положения.

- Атакуй перехватчик! – Приказала Джей, взглянув на радар. Тяжелый звездолет целеустремленно выходил на линию атаки, готовясь запустить нейтронную волну.

Алексей с трудом собирал внимание, наблюдая позади экрана крутящуюся звездную картину, он поворачивал модуль наугад, надеясь разглядеть на экране врага. И вдруг он увидел далекую фигуру летящего перехватчика, уже сияющего желтым светом. Он понял, что сбить врага с его меткостью ему не удастся, и после секундного раздумья устремился вперед, свернув чуть ниже. Черный звездолет выпустил смертоносную волну, и Джей поняла, что смотрит в глаза смерти прямо через стекло кабины. Но беспилотный модуль вылетел прямо перед кораблем и принял волну на себя. Яркий космический взрыв на несколько секунд скрыл бойцов друг от друга, Джей почувствовала, что положение корабля выровнялось, и выпустила длинный залп пульс-лазера. Пламя и дым быстро рассеялись в вакууме, и она увидела дымящийся тяжелый звездолет-перехватчик, летящий боком прямо на нее. Она вытянула полную мощность из двигателя, чтобы резко сместить корабль на безопасное расстояние. Он устремился вверх по своей вертикальной оси, истребитель, висевший на хвосте, подлетел недопустимо близко и столкнулся с горящим перехватчиком. Две металлические глыбы встретились лоб в лоб, и части их смешались после взрыва в одну летящую россыпь осколков.

Корабль содрогнулся под их металлическим дождем, и Джей поняла, что враг разбит. Короткое воодушевленное молчание длилось, пока свет от взрыва не иссяк, и в воцарившейся недвижимой космической тишине двое пилотов подняли горящие радостью глаза друг на друга.

- Сделали! – Воскликнула Джей и ударом ноги оттолкнулась вместе с креслом от приборной панели, после чего сильным хлопком опустила ладонь на плечо Алексею.

Он лишь улыбался, глядя в ее глаза и разрываясь от радости, не в силах найти слова. Как бы это ни было странно, одно ее прикосновение взволновало его сильнее, чем смертельная схватка с роботами. Все эти ощущения были, вроде бы, просты, но настолько необычны, что Алексей не знал, что с ними делать, и больше всего боялся, что Джей заметит его волнение. Ее взгляд был очарователен – полон радости и тепла и в то же время не обнажал ее, не выдавал ее доверия и по-прежнему хранил некоторую степень превосходства.

Джей начала чувствовать, что с ним что-то не так, искала этому объяснение и думала, как ему помочь. Первым делом она убрала руку с его плеча. “Он не участвовал раньше в космических сражениях”, - было ее первой мыслью.

- Ты отлично держался. – Эта похвала должна была слегка его расслабить.

В ответ он издал смущенный зажатый смешок.

- Это ты была на высоте, а я чуть не…, сама знаешь, что. – Произнес он с самоиронией.

- Что? – Недопоняла она.

Этот вопрос завел Алексея в тупик, сначала он задумчиво мычал, потом начал бегать зрачками по сторонам.

- Что это значит? – Спросил он, указав на приборную панель. Над ней в левом углу горел оранжевым светом маленький голографический диск, который поднимался и опускался в воздухе с высокой частотой.

Джей тут же устремила взгляд в левый угол.

- Алексей. – Произнесла она, не оборачиваясь.

- Да? – Отозвался землянин.

- Побудь в центральном отсеке десять минут.

Алексей дождался, когда она обернется, и покорно поднялся с кресла, глядя ей в глаза. С каждым шагом по закругленной лестнице он невольно оборачивал к ней свой взгляд и видел ее притемненный профиль. “Глупости. Это не может произойти так быстро. Просто она слишком хороша”, - произнес он про себя и отвел глаза, надеясь, что впредь будет контролировать свои эмоции.

Когда он свернул в коридор, Джей повернула голову и задумчиво проводила его взглядом, землянин, казалось, был перед ней, как на ладони, но разглядеть его она почему-то не могла, что-то было скрыто от ее проницательного чутья. В том, что она вызывала у него симпатию как особь противоположного пола, не было сомнений, но это не должно было позволить его контролировать. Все-таки он гомо сапиенс и может пойти на все ради своей планеты. “В главном он не отличается от других, - убеждала себя она, - бездумный, примитивный, отчаянный. Если сказать ему правду, он захочет меня убить”.

Глава XVIII

Джей осталась одна, чтобы принять вызов базы. Алексей не смог бы понять ни слова из ее разговора с руководством, и все же она решила провести сеанс связи без его присутствия, чтобы он не видел ее эмоций. Больше всего она боялась плохих новостей со своей планеты, и поэтому сигнал о сообщении вызывал у нее тревогу, которую трудно было скрыть.

Прокрутив в голове несколько мыслей, она настроила связь, и буквально через несколько секунд увидела на большом голографическом экране фигуру адмирала, Джей тут же вытянулась в полный рост и расправила плечи – подобная стойка являлась знаком почтения вышестоящему лицу.

- Хорошо, что ты цела, Джей, - произнес мужчина с заботой и волнением, - мы знаем, что на тебя напали Тиа-Дзи, корабль выслал сигнал тревоги.

- Да, все обошлось, они уничтожены. – Произнесла Джей и отвела глаза.

- Отличная работа, твоему мастерству можно позавидовать.

Она изобразила сдержанное смущение, адмирал стоял, как и она, выдерживая идеальную выправку, на его лице притаилась едва заметная озабоченность, даже обреченность, Джей не могла не заметить ее своим проницательным взглядом.

- Нашему земному отряду повезло меньше, - продолжил он.

- Что это значит? – Насторожилась она.

Они одновременно приняли вольное положение, адмирал присел на сидение, стараясь выстроить каменное выражение лица:

- Земной отряд погиб, им не оставили шансов.

Джей промолчала и лишь проглотила комок горечи в горле. Земной отряд, наряду с марсианским, был направлен для выполнения части большого плана по спасению планеты, но, как выяснилось, не успел выполнить свою задачу.

- Что теперь делать? – Произнесла она, преодолевая колющую боль.

- Быть может, тебе известно, что комплекта блоков детонации было всего три – один у земного отряда, один у вас и один резервный комплект на базе в Йото. Последний тоже пропал, Тиа-Дзи каким-то образом проникли в нашу атмосферу.

Джей обреченно опустилась на кресло, ее поникший взор застыл на приборной панели.

- Хиске Джей, - адмирал спешил закончить свое донесение, чтобы разбудить в ней волю, - отныне у тебя новое задание, последнее для тебя и самое важное…, ты должна спасти Нашу планету.

Джей ожидала именно такого приказа. “Вот как это бывает…, пережить за один день больше, чем за всю жизнь”. - Проскользнуло у нее в голове. Все, чего ей не хватало для выполнения задания, - осознать этот приказ. Выходит, не только у землян гибкость сознания ограничена. Ее взгляд был неподвижен около минуты, в конце концов, она посмотрела на экран и ответила недвусмысленной фразой:

- Нет, это задание не будет для меня последним.

- Да, Джей, - изрек он с обнадеживающей улыбкой, - мы пришлем вам координаты литобомбы и боевого блока на спутнике Земли. Можете приступать.

Джей ожидала, что связь на этом закончится, но невольно вздрогнула, услышав последний вопрос:

- Кстати, землянин на борту не доставил тебе хлопот?

- Вообще-то, - она до последнего момента колебалась, сказать правду или же утаить ее, - он помог мне отразить атаку.

- Каким образом? Ты не усыпила его?! – На лбу адмирала проявилась вена от удивления и нервного напряжения. В его голосе не было ни капли ярости, но слышалась нота разочарования.

- Нет. – Джей не знала, как объяснить свой поступок, и поэтому ответила кратко, без пустых оправданий.

- Ты знаешь, что он может быть опасен. Я жил среди них два земных года, чтобы изучить их психологию. Поверь мне, Джей, их ярость безгранична.

- Я знаю, - тихо подтвердила она, - я видела их ярость. Но они такие же разные, как и мы.

- Прошу тебя, - вставил он, не дав ей договорить, - ради нашей общей безопасности, усыпи его.

Адмирал не стал дожидаться от нее ответа, дав ей таким образом обдумать приказ самостоятельно, без нарочитого, ожидающего взора сверху, и завершил связь. Экран погас, и Джей осталась одна в просторной, темной кабине.

Алексей сидел в круглом, белом зале прямо на полу, прислонившись спиной к стене, выпрямив одну ногу и слегка наклонив голову на бок. Лишь теперь, после нескольких минут в одиночестве, он почувствовал, насколько сильно хотел спать, постепенно его глаза закрылись, и голова опустилась вперед. Едва он задремал, как почувствовал сквозь веки резкое изменение освещенности, он тут же открыл глаза и увидел Джей в синем свете стен, стоявшую над ним с легким, как воздух, взглядом и по-мужски сдержанной улыбкой.

- Этот свет мне больше нравится. – Произнесла она в ответ на его сонный, недоумевающий взгляд.

Он хотел побыстрей подняться с пола, но остановился, увидев, что она присаживается рядом. Алексей вновь напрягся от ее близости, в эту минуту, глядя на дальнюю стену, он думал только об одном: что сказать ей и как вести себя.

- Алексей, - услышав ее голос, он тут же расслабленно выдохнул и повернулся к ней лицом, - ты голоден?

- Да, – ответил он с некоторым вопросительным оттенком.

Джей не ожидала встретить столь открытый, внимательный взор и даже напряглась немного:

- Давай поедим. – Она сказала несколько слов компьютеру, и Алексей услышал странный жужжащий звук, похожий на звук копировального аппарата. Он повернул голову и увидел, как от стены откинулась небольшая полка.

Он встал на ноги, чтобы увидеть это чудо: на полке стояли две плоские шестиугольные тарелки с едой – что-то вроде творожной запеканки, повторявшей форму блюда, с бело-розовой подрумяненной корочкой и крохотными вкраплениями янтарного цвета. Алексей никогда не представлял себе еду в таком виде, и все же выглядело это на редкость аппетитно.

Джей долго наблюдала за его голодным, но неуверенным взглядом и не говорила ничего, пока он не посмотрел ей в глаза вопрошающе:

- Это пирог из лима и растительного пряного творога – что-то вроде вашего тофу. Лим – земноводное размером с человека.

- Хм, - Алексей не знал, как подступиться к этому блюду, и озадаченно смотрел на него, ожидая, когда Джей начнет есть, - а можно его…, - не успел он договорить, как из тарелки поднялась светящаяся лучевая сетка и разделила пирог на несколько частей, - м-да, именно.

Джей взяла один кусочек, Алексей настороженно проводил его взглядом до самого конца пути, и только потом взял свою тарелку в руки, чтобы сделать первую пробу. Обычно он спокойно относился кулинарным изыскам и спокойно пробовал любые блюда, и все же не мог принять инопланетную еду без опаски. Но стоило ему откусить один раз, как все опасения исчезли, он не мог похвалить пирог, потому что рот был занят делом, но пораженный взгляд сказал достаточно.

- Ну как? – Спросила Джей, явно радуясь его довольному лицу.

- Восхитительно! – С трудом ответил он. – Чем-то напоминает суши.

Она одобрительно сомкнула глаза, чуть кивнув головой.

- Пока едим, я расскажу о своей планете.

Алексей кивнул ей в ответ, проглатывая крупный кусок. “Не припоминаю, чтобы ел что-то вкуснее”, - подумал он про себя.

Она прислонила затылок к стене и, глядя куда-то вдаль, будто в поиске вдохновения, начала свой рассказ:

- Есть в Млечном Пути одна солнечная система, совсем маленькая – только Солнце и четыре планеты, на одной из которых когда-то зародилась жизнь; одну из трех соседних планет мы практически уже освоили, но используем ее только в промышленных целях, поскольку для жизни она непригодна. Вся солнечная система быстро движется по спирали вокруг центра галактики, обгоняя другие звезды – ученые утверждают, что это вызвано древним космическим взрывом. – Джей слегка повернула голову, чтобы увидеть лицо Алексея. Он смотрел куда-то, наперерез ее взгляду, и внимательно слушал. – Возраст нашей планеты не больше, чем у Земли, и раса не старше вашей, несмотря на очевидную разницу в развитии. Вес планеты примерно равен весу Земли, но площадь поверхности и численность населения вдвое больше. Большая часть поверхности покрыта водой, девять огромных океанов, восемь материков, сотни морей, сотни тысяч рек и озер, чистых, как горный снег, и высоких гор, кстати, тоже бессчетное количество, многие из них возвышаются над облаками. Города часто занимают место вокруг гор и озер, и городской транспорт летает прямо над ними.

- Серьезно? – Вдруг перехватил Алексей.

- Да, я пересекаю свой город на автолете за восемь минут.

- Нет, я про горы. Просто я мечтал жить на склоне горы у тихой реки. – Алексей остановил на ней свой взгляд, на его лице замерла расслабленная улыбка, а в руке маленький кусок пирога. – А летать над горами за продуктами к завтраку…, это просто сказка.

- Да… По утрам я часто спускаюсь со склона до подножия и купаюсь в озере, там вода хранит особую энергию, и, если пить ее каждое утро, можно предотвратить практически любые болезни. Ты когда-нибудь слышал о кластерной воде?

- Да, конечно.

- У нас есть целые кластерные озера, мы их называем озерами жизни.

- Но… это невозможно. – Сперва изумился Алексей, но тут же осекся, напомнив себе, что многое в ее рассказе могло выходить за рамки его здравого смысла.

- Ты можешь представить себе озеро, на дне которого можно дышать?

- То есть, как младенец в чреве?

- Да. – Джей смотрела за тем, как он слушал, не закрывая рта, и видела в этом доверие и, в то же время, его слабость перед ней. – Насколько я знаю, у вас мало видов млекопитающих, живущих под водой. На нашей планете их тысячи.

- Животные… Они тоже живут вместе с вами? – Алексей был похож на маленького ребенка, который интересовался, отчего дует ветер, каждое предложение, сказанное ею, оставляло свой след на его мимически взбудораженном лице.

- Скажем так, они нас не боятся, но люди закрывают им пути в большие города – для их безопасности. Их видов тоже бессчетное количество. Есть даже огромные рептилии, вроде тех, что жили на Земле когда-то, но, разумеется, от них люди держатся как можно дальше – у нас так же есть хищники и травоядные. Человек, конечно, полноправный правитель над всем животным миром, но мы не используем свою власть во зло своим сожителям, есть огромные острова, леса, саванны и заливы, где животные чувствуют себя в безопасности.

- Они похожи на наших?

Джей сперва не поняла смысла его вопроса, но спустя пару секунд сообразила:

- Да, человек – не единственный вид, которым схожи наши фауны. Думаю, ты догадываешься, что произошли мы от одного видамлекопитающих.

Поразмыслив немного, Алексей кивнул, глядя на нее с неизменным вниманием и интересом.

- За время существования человека появилось более двадцати тысяч новых видов, и лишь около тысячи исчезло. – По лицу Джей, по ее безмятежно задумчивым паузам было видно, какое удовольствие она получала, рассказывая землянину о своей родной и любимой планете, это расслабляло и успокаивало ее, и волнение, которое она с усилием скрывала в первую минуту, ушло на время.

- Как у вас получилось все это? Я уже понял, что вы не можете причинить зло своему виду, но как вы всей планетой сохранили привязанность к остальным?

Джей выбросила глухой мычащий звук, означавший раздумие.

- Наверное, это еще одна особенность. Видишь ли, у нас симбиоз с нашей планетой. С каждым веком мы находим все больше путей приносить друг другу пользу.

- Невероятно. – Произнес Алексей завороженно и почти шепотом. - Джей.

- Да.

- А расскажи о людях, – он отвлекся ненадолго, чтобы достроить свою мысль, - о себе, например. Как вы проводите время, как работаете и как отдыхаете?

Джей начала вспоминать, обводя глазами потолок, она увлеклась рассказом и хотела выстроить его как можно логичнее и насыщеннее.

- Я пилот-исследователь, и работа моя состоит, в основном, в экспедициях, по крайней мере, так было до последнего полета. А отдыхаю я, когда бываю на тверди – так у нас говорят о любой планете или космической станции, то есть когда находишься в естественном или искусственном гравитационном поле. Конечно, лучше родной планеты для отдыха не найти. Только там я всегда чувствую себя в безопасности – я совсем недавно поняла, как это важно, знать, что через минуту не ударит метеор и не нападут космические роботы. Я люблю летать на скутере над лесами, а иногда над городом. Знаю, это не самое безопасное занятие, но тут я завишу только от себя, даже природа не угрожает внезапными порывами. Часто летаю вместе с друзьями. Когда хочется передохнуть, мы приземляемся около таверны или… ресторана, не знаю, какое из ваших слов больше подходит. Мы присаживаемся вместе за многоугольный стол, едим мясо, натуральные, свежие растения, грибы и водоросли, напиваемся и летим дальше.

- Напиваетесь? – Недопонял Алексей, подняв брови. Ему следовало сообразить, что Джей не поймет его вопроса.

- Да, жажда мучает всегда после долгого полета. – Будто оправдываясь, произнесла она.

Алексей кивнул, показав этим, что слушает ее внимательно. Он понял, что Джей не знает ничего об алкоголе, и умиротворенно улыбнулся, слушая ее рассказ.

- А иногда ходим на экспозиции, в древние пирамиды, например. По вечерам собираемся на балах, иногда по приглашению, иногда без – просто чтобы весело провести время в танце.

- У вас тоже есть танцы? – С каждым разом удивительные факты в рассказе Джей задевали Алексея все меньше, но на столь важной для него теме он не мог не остановить внимания.

- Конечно, есть. – Ответила она с долей возмущения. – Музыка, танцы, театр, кулинария, спорт, поэзия, изобразительное искусство – это не изобретения человека, а его естественные формы самовыражения. У тебя были когда-нибудь моменты, когда вдохновение не давало уснуть?

- Да, бывало, - подхватил Алексей, не раздумывая.

- И, наверное, ты не сидел без дела…?

- Да, разумеется, я люблю творить, - он опустил тарелку на колени и отряхнул ладони, дожевывая последний кусочек, - будь то танцы или стихи, я даю выход этим порывам.

- Вот видишь. Тебе это тоже знакомо, значит, ты меня можешь понять.

Алексей улыбнулся – его лицо было отражением лица Джей, в этот момент им было приятно чувствовать себя в чем-то похожими друг на друга.

Алексей понял, что устал сидеть на пятой точке, и оттолкнулся руками от стены, чтобы принять вертикальное положение. Обернувшись, он увидел протянутую руку Джей, он тут же обхватил ее ладонь и помог ей подняться.

- Спасибо за обед, это было очень вкусно. – Произнес он, поставив тарелку обратно на полку.

- Пожалуйста. – Она ничего не ответила и только расправила плечи, опираясь обеими руками на стол. – Теперь ты знаешь кое-что о моей планете.

Алексей не мог не остановить взгляд на ее грациозном стане, когда она выгнулась, словно пантера, стоя спиной к столу, оперлась на него ладонями и слегка прикоснулась бедрами, сомкнув колени.

Она посмотрела в глаза Алексею, но не поймала его взгляда – он смотрел на дальнюю стену, чуть взгрустнув оттого, что в ней не было окна с видом на звезды.

- О чем ты переживаешь? – Вопрос Джей был прямым и пронзительным, не допускающим застенчивого увиливания и попытки скрыться от ответа.

- Грустно из-за того, что я не жил там…, - ответил Алексей, не отводя глаз от стены.

- Там? То есть, на нашей планете?

- Да.

Джей не могла понять его, она попросту не верила, что человек мог предпочесть чужой дом своему абсолютно бездумно:

- Как ты можешь жалеть об этом? Ты ведь землянин.

- Как раз об этом я и жалею.

На это Джей не могла ответить ничего.

- Понимаешь, я всегда мечтал о такой жизни – интересной и гармоничной, жить в мире без страха и страданий. Ты не можешь оценить это, потому что не имеешь представления о другой жизни.

Джей имела возражения против его слов, но не стала начинать спор, все, чем она ответила ему, был отвлеченный задумчивый взгляд. Алексей смотрел на нее с ожиданием, строя про себя догадки, какие тайны могла скрывать она за этим взглядом.

- Джей. – Обратился он к ней тихо.

- Да. – Отозвалась она.

- Я рассказал тебе о своей грусти, теперь ты ответь мне, - он говорил медленно, разборчиво и почти шепотом, будто боясь напугать ее своим вопросом, - о чем ты переживаешь сейчас?

Джей подняла к нему глаза, наполненные дрожащим блеском. Она хотела дать ответ, но сперва должна была проглотить горький комок в горле, мешавший ей говорить, и Алексей не торопил ее даже взглядом, а ждал терпеливо и доверчиво. И вдруг…, ее осенило. Почему-то, эта мысль даже вскользь не пролетала в ее голове, но теперь словно врата ледяной крепости открылись перед ней, и все тело обвеяло холодом в момент озарения: “Он не знает, - теперь говорить ей стало в десятки раз сложнее, - их правители скрыли это, невероятно…”

- Джей…? – Тут она застыла, усилено удерживая выражение лица неподвижным – в натянутом критическом состоянии нестабильного равновесия, бесконечно близко к точке эмоционального срыва, и только блестящая мокрота дрожала под веками ее глаз. Алексей облегчил взгляд, насколько мог, и отвернулся в ожидании, пока она не найдет в себе отдушину.

- Стоит сказать…, - начала она, спустя минуту и тут же сделала длинную паузу, чтобы окончательно перевести дыхание и расслабить легкие, - не все так благополучно на нашей планете. Если ты не знаешь правды, предупреждаю: она может погубить тебя.

- Я хочу знать все, - отозвался Алексей без промедления.

- Над нами нависла серьезная угроза, и она куда страшнее, чем завистливые инопланетные захватчики или восставшие роботы Тиа-Дзи.

Алексей затаил дыхание, он начал вдруг догадываться, что ему предстояло узнать тайну гибели Марса и Венеры, и в голове раздался тяжелый удар барабана, сердце набирало обороты при каждом новом слове Джей.

- Я уже говорила, что наша солнечная система стремительно движется по галактике. Ей уже встречались на пути и астероиды и кометы, но теперь все гораздо серьезнее. Дело в том, - тут она взглянула в его глаза и поняла, что он начал догадываться сам, - что скоро она встретится с вашей системой. Она пройдет в пределах пояса астероидов, в окружности малых планет и их гравитационные поля начнут взаимодействовать.

- Произойдет столкновение? – Тихо спросил Алексей, молясь о том, чтобы она рассеяла его страх.

- Случится катаклизм, планеты сорвутся со своих орбит, и некоторые из них покинут солнечную систему, некоторые, напротив, упадут на Солнце, а некоторые…, - Джей еще раз собралась духом, чтобы произнести это, - столкнутся и погибнут в один миг.

Это был шокирующий удар, фатальный пласт информации, который не укладывался в голове. Алексей раскрыл рот в изумлении, в голову начала проникать мысль о том, что все это всего лишь сон, но ощущения, бешеный стук сердца в груди и образ Джей убеждали его, что это реальность. – Как скоро это произойдет?

- Через два земных дня.

- О, нет…, - он пронзил пальцами свои волосы, закинул голову назад, словно от головной боли, так что кожа лица частично стянулась к вискам, и замер в этом положении. – Неужели это конец? – Алексей отошел к выходу и резко и нелепо разбросил руки, негодование и неприятие вырывались едким скрежетом зубов. – Вы можете предотвратить это?

Джей не знала, как сказать ему всю правду, но, так или иначе, это было неизбежным:

- На самом деле, лишь три планеты представляют угрозу для нашей системы: это Венера, Земля и Марс.

- И у вас не было другого выхода, кроме как взорвать планеты… - Алексей смотрел куда-то в стену, как будто разговаривал не с ней, а с каким-то голосом извне.

- Да, увы...

- Вы уничтожили Венеру, затем Марс, и теперь осталась… Земля?

По ее молчанию Алексей понял, что худшие опасения подтвердились. Он не знал, что еще сказать и даже о чем думать, он повернулся к ней спиной и медленно направился в кабину. Джей проводила его скорбным, сочувствующим взглядом, ему предстояло осознать неизбежность глобальной катастрофы и собраться с мыслями, ей ничего не оставалось, кроме как верить в его выдержку и благоразумие.

Алексей прошел в кабину и остановился у кресла напротив лобового окна. Звезды медленно двигались ему навстречу, вместе с ними приходила сдержанность, они помогали осмыслить все происходящее свысока, практически так же, как если бы он был Богом. Но даже они не могли увести его мысли от родного города Северогорска. Перед глазами, на фоне черного, усыпанного звездами полотна появлялись лица близких и друзей, вспоминались короткие фрагменты о каждом из них. Сначала ему вспомнилось лицо мамы в его День Рождения, потом бабушка и дедушка, а затем друзья – Шурик, Тим и остальные. Вспоминая этих людей, Алексей не мог не улыбнуться, его темные брови горестно сдвинулись у переносицы, он провел пальцами по коже глаз, и лицо его приняло совсем иное выражение – серьезное и слегка хмурое. Близкие люди были где-то рядом, он даже, казалось, слышал их голоса, и все же, ему как никогда хотелось увидеть их вживую, прижаться телом и знать, что они в безопасности.

“Неужели они погибнут…”, - он по-прежнему пытался уложить в голове услышанное, но в ответ отчаянно звучали мысли о том, что Землю еще можно спасти. По коже снова забегали мурашки, метания непонятной силы внутри разогревали его мускулы, и сердце заводилось, взывая к борьбе. В некоторые секунды он представлял, как это случится – как Земля канет во мглу и сгорит в огне, моря закипят, небо станет красным, как кровь, засохшие леса покроются пламенем, скалы обуглятся, и планета превратится в пыль, в точности как Венера и Марс.

Леса и саванны уже наполнились тревогой, животные в страхе скрывались от Солнца, собираясь стаями. Хищники прекращали охотиться, рыбы прятались у самого дна, птицы отсиживались в гнездах, ожидая, когда опасность пройдет мимо. Это казалось странным, но за животный мир Алексей переживал не меньше, чем за людей, и что еще важнее, ему и в голову не приходило винить во всем пришельцев и таить на них зло. Ему ничего не оставалось, кроме как принять происходящее как данность и плыть по течению…

“Нет, черт возьми! Как это возможно?” – Внутренний плач вдруг ворвался к нему в легкие, тысячи мутных и тяжелых мыслей темной паутиной окутывали его и удерживали вдали от реальности. Поверить в конец света нелегко, но Алексей мог обойти этот барьер – гибель нескольких планет – еще не конец света – он сосредотачивался на этой мысли, чтобы отогнать все прочие. “Нет!” – Кричал он про себя, упираясь лбом в спинку сидения и закрываясь руками, он чувствовал, как слезы просачивались сквозь крепко сжатые веки и срывались вниз, ложась на холодную полимерную поверхность. Он не знал и не думал о том, как уйти от стресса, но все, чего ему не хватало, чтобы прийти в себя в тот момент – маленькая зацепка за реальность.

- Алексей, - … и она возникла за его спиной.

- Джей. – Он отозвался, не обернувшись, и лишь приподнял голову над сидением и открыл глаза. Вид двух мокрых пятен на поверхности заставил его сдержать горечь внутри, а голос Джей действовал на него словно электрошок – сердце забилось иначе, все так же напряженно, но уже по-новому.

“Что это?” – Промелькнуло у него в голове. Алексей соображал потихоньку: это был не страх.

- Я хочу с тобой поговорить. – Ее голос был словно отдушина, из которой можно было глотнуть свежего воздуха.

- Да. – Произнес Алексей с подъемом интонации. Он повернулся к ней с легким чувством стыда за свой вид.

Джей улыбалась ему несколько напряженно, с искренним сочувствием и долей смущения, оттого, что не могла помочь ему в его горе:

- Можешь и ты рассказать мне о своей планете?

Алексею было тяжело о чем-либо говорить, но, почувствовав ее интерес, он немного воспарял духом, по ее просьбе он готов был побороть в себе уныние:

- Рассказать о Земле…? – Он устремил задумчивый взгляд вдаль, кожа век, высохнув, приняла красноватый оттенок, мокрый блеск в глазах таил в себе грозную бурю под покровом безмятежности. – Мне кажется, вы так много о ней знаете.

- Расскажи то, чего я не могу знать.

- Хорошо. – Алексей не думал о том, с какой стороны описать Землю, вспоминать лишь о хорошем или же обо всем подряд – он просто остановился на том, что было важно по его мнению. – У нас тоже много морей, озер и рек, правда из них нельзя пить, но в высокогорных скважинах есть вода идеально чистая, есть источники, богатые минералами. Много лесов, много фермерских хозяйств, где выращиваются злаки, овощи и так далее. Почти каждый край чем-то богат: или полезными ископаемыми, или плодами какими-нибудь, или животными – икра, мясо, мед.

- Животные? Разве это природный ресурс? – Джей всерьез задело его описание. Алексей же удивился в ответ и озадаченно промолчал.

- Да, точнее, их мясо и мех. – Уверенно ответил он и лишь потом, прочитав ее осудительный взгляд, понял, что это ненормально. Стыд тут же загнал его в ловушку, меньше всего он хотел казаться Джей жестоким и неотесанным неандертальцем.

Джей увидела, что поставила его в неловкое положение, и не стала развивать тему.

- Культурное наследие у нас богатое, - поспешил продолжить Алексей свой рассказ, - произведения искусства, памятники архитектуры, летописи – многое сохраняется с прошедших веков. Традиции, праздники, разные памятные даты – ими наш календарь забит.

- Понимаю, в этом наши цивилизации схожи. А какой из праздников ты любишь больше?

- Ну, тут и думать нечего, Новый Год. – Ответил Алексей. – Ну, это когда Земля завершает полный оборот вокруг Солнца.

- Да, да, я знаю о нем, к тому же, у нас он тоже есть. – Произнесла Джей и все так же ненавязчиво, но уже от души улыбнулась.

Алексей тоже улыбнулся в ответ, после чего отвел взгляд к звездам, серьезный и ностальгически тоскливый, устремив его далеко – практически в бесконечность:

- Наш Новый Год должен наступить через неделю… В моем городе уже наверняка высокие сугробы, снегопад, новогодние елки зажигаются, друзья ходят за подарками… - Джей медленно и незаметно даже для самой себя сместилась ближе к окну, чтобы увидеть его глаза – они были полны печали. – Увидеть их еще хотя бы раз. Мы собирались каждый год за день или два до праздника где-нибудь у реки, выискивали звезды на небе – небо дымное от заводов, ничего не видно, кормили бездомных собак, пили пиво, я заставлял друзей рассказывать, чего они добились за прошедший год.

- Бездомных? – Алексей опять заметил удивление и сострадание на лице Джей, и ему вновь стало не по себе.

- Да, многие держат собак и кошек дома, а какие-то живут на улице. – Алексей задумчиво опустил глаза и тихо произнес себе под нос, - и люди тоже… - За этим последовало длительное молчание. – Да, в нашем мире много неравенства и несправедливости, - вдруг заговорил он в полный голос, - только те, кто не был внизу этой лестницы, не замечают этого. – Джей только слушала, не сводя с него глаз, и молчала. – На Земле много стран, много языков, много религий, и не все люди пошли от одного поселения, как у вас – древних цивилизаций было множество, и развивались они независимо друг от друга, поэтому некоторые народы живут в нищете, а некоторые их используют.

- Прости, что перебью тебя, - вдруг начала говорить Джей, - я, кажется, начала понимать, в чем причина…, - тут она умолчала несколько слов, - но не могу понять значение этого термина…, “религия”. То есть, я получила общее представление, но, может быть, ты объяснишь, для чего она нужна?

- Для чего? – Алексей пожал плечами. – Она описывает определенную концепцию бытия и объясняет, как и почему все происходит – пожалуй, так. Разные религии дают разное описание, но все поддерживают божественное сотворение мира. – Он произносил это бегло и слегка нахмуренно, уже догадываясь, что выглядит глуповато перед ней.

- А, ясно, - Джей понимающе кивнула, глядя на него искоса. – Похоже, людям необходимо кому-то подчиняться.

- Да, знаешь, они всегда приписывали богам все в природе, что не могли объяснить научно. – Сказал, он, будто оправдываясь. Ему хотелось поскорее сменить тему, и он продолжил рассказ. – Да, кстати, из-за расхождений в вере нередко случались войны. На Земле всегда где-нибудь идет война, для некоторых народов это даже привычное состояние. Есть такая теория, что войны на Земле необходимы для ограничения популяции и поэтому происходят регулярно.

- Это ужас.

- Да, - согласился Алексей, - наверное, некоторых вещей людям не понять о себе. Так странно… Каждый, взятый по отдельности, вроде бы человечен, но в отношениях с другими может быть настоящим чудовищем.

- А война нужна, чтобы утолять эту жажду насилия, я поняла правильно? – Перебила его Джей.

- Думаю, это не главное. Дело, скорее, в политике. А насилие присутствует повсюду в нашей жизни.

- Даже когда нет войны? – Она была настолько изумлена, что забыла, с какой целью начала этот разговор.

- Да, даже в мирное время. Убийства происходят каждый день, их даже можно купить за деньги. – Он продолжал рассказ и видел, как менялось ее лицо – оно постепенно принимало удивленно скорбное выражение. Такого взгляда Алексей еще не видел никогда: в нем не было сентиментального сиропа или наигранной жалости, но было нарастающее недоумение вместе с горечью и болью, по своему обыкновению, она перевела услышанное на себя, и сердце начало обливаться кровью. – Просто порой человеческая жизнь ценится ниже денег.

После этой фразы Джей с трудом сдержала горечь внутри, у Алексея екнуло в груди от созерцания ее на грани эмоционального срыва. Он непроизвольно протянул руку к ее лицу, затем робко одернул назад, не зная, что делать дальше, Джей при этом резко отвернула голову, чтобы избежать его прикосновения.

- Я знаю, тебя это шокирует, но в этом мире мне приходится жить. – Произнес Алексей тихо и размеренно, чтобы не задеть ее нервы. Он хотел продолжить, но не стал. Вид ее лица встал поперек его слов, и будто выключатель сработал в голове – это было что-то вроде озарения, он вдруг ощутил себя на месте Джей и даже увидел себя со стороны – ее глазами. Он понял, что сделал последний шаг к той точке, к которой его непрерывно двигала земная жизнь, по дороге, что шла в обход его друзей, семьи и любви к природе. – Джей, - первым словом он всерьез насторожил ее внимание, - я думаю, это правильно…, наша никчемная планета и на одну десятую не стоит столь гармоничного мира, как ваш.

Джей вновь приковала взгляд к нему. “Не говори так”, - рвалось безудержное утешение у нее из груди. И все же она убедила себя в том, что нецелесообразно так вести разговор, когда время взывает к спешке:

- Ты поможешь мне? – Произнесла она, глядя в его грустные, виноватые глаза.

- Я? – В первую секунду Алексей решил, что не расслышал ее вопроса. – Помочь тебе? – Неуверенно переспросил он.

- Да. Мне поручили спасти нашу планету, и мне будет очень трудно сделать это в одиночку.

Алексей не думал над ответом, а лишь смотрел в ее красивые глаза, разящие отчаявшимся, почти жалостливым взглядом, и чувствовал, как кипела его кровь. Он начинал понимать: это был именно тот взгляд, которого он ждал многие годы – взгляд, способный загнать его в угол в одно мгновение и вернуть к жизни, будь он на последнем издыхании, взгляд, в котором он готов был утонуть, но старался увильнуть от него, боясь оказаться в плену:

- Я помогу тебе. Я сделаю все, что нужно.

- Спасибо. – Джей улыбнулась ему и коснулась рукой его плеча. Больше всего ей нужно было получить его поддержку.

- Но что я должен делать? – Спросил он после легкого шока от ее прикосновения.

- Я расскажу тебе, но это может тебя шокировать.

- Думаю, после всего этого я готов принять, что угодно, - ответил он, внутренне убеждая себя сохранять волю, что бы ни случилось.

- Я должна рассказать, как мы уничтожаем планеты. – Алексей слушал с интересом, насильно подавляя страх, трепещущий где-то под горлом. Джей дождалась момента, когда он будет готов воспринимать информацию. – Для этого используется расщепляющий снаряд высокой мощности и массы. Искусственный носитель для него подобен большому космическому кораблю, он доставляет заряд к цели – сначала в межпланетном пространстве, затем прорывает грунт и уходит вглубь планеты, и там, на большой глубине происходит детонация. Так мы разрушили Венеру. – Алексей тревожно сглотнул, после чего сделал глубокий, медленный вдох носом. – Но, если у планеты есть достаточно крупный и плотный естественный спутник, он может использоваться в качестве носителя. Заряд погружается в полость под его кору, а для запуска используется литосферная бомба, установленная в коре спутника. На Марсе для этой цели использовался Фобос.

- Это значит…, - прервал ее Алексей, - теперь вы намерены уничтожить Землю Луной?

- Да, именно. Но с этим возникла сложность. – Джей сделала паузу, прежде чем сказать ему самое главное. – Заряд не может просто так взорваться – нужно активировать боевой блок с помощью блоков управления детонацией, без них он устойчив к любым воздействиям и даже взрыву. В целях безопасности, к каждому такому заряду выпускается не более трех комплектов детонаторов. Два из них были уничтожены Тиа-Дзи. Остался лишь один комплект, и он на этом корабле. – Алексей оторопел вновь. Он приложил пальцы ко лбу и начал медленно его массировать, стараясь уложить в голове информацию. – В одиночку комплект не активировать, мне потребуется твоя помощь.

Больше Джей не сказала ничего, она лишь следила за движениями его лица и ждала ответа. Алексей с трудом принимал факт, что ему придется участвовать в уничтожении Земли, все чутье, данное от природы, включая инстинкты самосохранения и продолжения рода, призывало его отказаться. Но он уже давно не мыслил на уровне своего земного чутья, перед глазами вновь мелькали кровавые картины битвы на Марсе, слышались предсмертные крики невинных мучеников на приглушенном фоне тревожного клича диких зверей, спасающихся от облавы. Десятки тяжелых картин и звуков сменяли друг друга, понемногу сходясь в единую трагическую череду и подводя к единственно возможному решению:

- Летим на Луну.

Джей поняла, что встать на путь доверия было верным решением, она ответила ему одобрительным взглядом и движением пальца подозвала к себе кресло.

- Времени мало. Занимай свое место, мы набираем скорость. – Она отдала команду компьютеру звездолета и заняла свое место, Алексей тут же последовал ее примеру. Они расположились напротив широкой звездной россыпи, которая, тем временем, начинала двигаться быстрее им навстречу, ускорение корабля ощущалось всеми клетками, оно слегка прижимало пилотов к сидениям, заставляя чувствовать грандиозную мощь фотонного двигателя. За несколько секунд они достигли скорости, которая для земной техники казалась немыслимой, притом практически не испытывая перегрузок.

- Как скоро мы будем на месте? – Спросил Алесей после двух минут напряженного привыкания к скорости.

- Быстрее, чем ты думаешь. – С живой уверенностью ответила Джей, не отводя глаз от экрана.


Им оставалось всего каких-то шесть часов пути. На высокой скорости возникало ощущение, будто сила притяжения была направлена не к полу, а практически в середину угла между спинкой сидения и полом, от этого смягченные кресла с откинутой вниз поверхностью для ног и мягкой подложкой за головой казались уютной постелью, и космонавтов еще сильнее клонило в сон.

Когда Джей уснула, Алексей стал чувствовать себя немного спокойнее, волнение, которое все время крутилось рядом, прошло куда-то, он дышал ровно и чувствовал, как сон постепенно забирал его. Он положил голову набок, чтобы видеть ее лицо. За минувшие двое суток оно еще не бывало столь безмятежным, веки и ресницы были неподвижны, тонкие линии бровей чуть приподняты, губы сомкнуты и слегка припухлены, все эти безупречные детали в своей неподвижности создавали чувствительный, но серьезный и сильный образ. Алексей долго смотрел на нее, из последних сил размыкая глаза. Он чувствовал, что именно ее присутствие удерживало его над пропастью отчаяния. Будь на ее месте кто-то другой, он был бы убит вестью о конце света, и не смог бы выбраться из депрессии. Джей стала для него не только вестником Судного дня, но и спасительницей.

Он не оглядывался назад и не думал о том, насколько немыслимым было его путешествие – за быстро пролетевший год жизни он научился воспринимать все происходящее, как факт, даже если оно выглядело невозможным. Он летел на Луну, чтобы уничтожить Землю – фактически, это было преступлением против всего человечества и самым вероломным предательством в истории. Но почему-то это обстоятельство беспокоило его меньше, чем контакт с инопланетянкой. После исчезновения Венеры и Марса, после трагической гибели его друзей и встречи лицом к лицу с кровожадной человеческой природой, он уже не был тем парнем, по-детски мечтавшем о космических путешествиях. Его сознание было рекалибровано настолько, что по всем каноническим меркам его с уверенностью можно было считать душевно больным. Он должен был думать о Земле, о близких, но при созерцании спящего рядом ангела жуткая неизбежность словно прикрывалась матовым стеклом. “Планета должна сгорать от любви к тебе”, - вдруг возникло у него в голове; на этом он осек свою мысль, чтобы не дать мимолетным чувствам овладеть им, но внимание его по-прежнему было целиком отдано ей...

Джей спала крепким сном, не чувствуя скорости и не слыша звуков. И все же дух ее не был спокоен, в мелкой дрожи век отдавалось внутреннее волнение, отвлеченные сны вели на родную планету, где в преддверии бури воссоединялась вся ее огромная семья. “Сгорать от любви…”, - эту мысль она будто услышала сквозь сон, мило спящее лицо ее слегка нахмурилось.

В ее жизни слово “любовь” имело двоякий оттенок, и по большей части, не столь светлый, каким должен быть. В здоровой и красивой от природы расе есть свои сентиментальные особенности – здесь не телесная красота пленит мужской рассудок – гораздо важнее и дороже богатство внутреннего мира, именно поэтому Джей всегда окружали поклонники, порой тайные, порой страстные и крикливые. Когда она только созревала для любви, оставаясь несмышленой девочкой с милым, невинным взглядом, их ухаживания и признания казались ей забавными, она с кокетством принимала подарки, давала неоднозначные ответы. Порой особо уверенные кавалеры считали ее жесты призывом к действию и гнали напропалую, но тут же получали отказ в грубой форме.

Немало парней она поставила на место, немало разбила сердец, и только повзрослев, начала замечать, что кому-то причиняет боль. Насколько бы ни была миролюбивой ее раса, и в ней существовало соперничество, и в первую очередь, это состязание за сердце прекрасной леди. Джей не раз наблюдала, как юноши выясняли отношения из-за нее, и объясняла, что их соревнование бессмысленно, но иногда, в особо тяжелых случаях, приходилось грубой силой убеждать их в том, что ни один не достоин быть ее спутником. Любовь может сделать человека счастливым, а может погубить его. Однажды Джей увидела, как юноша чуть было не расстался с жизнью, страдая от безответной любви к ней. Это оставило неизгладимый след на ее рассудке, она начала избавляться от поклонников, пресекать все их попытки на корню, не оставляя шансов, прятаться в испуге от каждого вожделеющего взгляда.

Разумеется, и она была влюблена не раз, ее глаза горели небесными порывами и умоляли любить себя. В академии пилотов она встретила молодого человека, который овладел ее сердцем на целых три года. Дни пролетали рядом с ним незаметно, потому что казались самыми лучшими в жизни, его буйный нрав пленил множество девушек, но из всех он выбрал именно ее. Они проводили рядом все свободное время и даже за учебой не могли удержаться от близости, порой ей казалось, что с этим человеком она готова была провести всю свою жизнь. Когда влюблен в кого-то безрассудно, не замечаешь его недостатков, Джей видела в своем возлюбленном прекрасного принца, галантного и романтичного, единственного во всем мире. Но, когда отношения выравнивались, становились обыденными, она начинала видеть другую его сторону, замечать его ограниченность, иногда мелочность и даже пошлость. Он больше не был похож на ее идеал, и влечение постепенно сошло на нет. Меж тем, Джей поняла для себя, что идеала не существует, можно сколько угодно рисовать в мечтах безупречный образ своего принца, но сердцу приказать нельзя, не успеешь оглянуться, как влюбишься в какого-нибудь невежу с заоблачным самомнением.

Может быть, лучше совсем не любить? Нет, Джей верила в настоящую, счастливую любовь, несмотря ни на что, она ждала своего счастья и с надеждой смотрела на звезды. Все самое захватывающее и судьбоносное случается, когда совсем не ждешь, любовь может подкрасться неслышно и наброситься на шею, а может ждать где-то вдали, в межзвездном пространстве, на далеких планетах. Джей, как и прежде, мечтала встретить возвышенного, поэтичного и, в то же время, волевого, уверенного в себе человека, свободного от предрассудков, материальных якорей и комплексов, одним словом, от притяжения тверди, и что самое главное, он должен был превосходить ее по силе характера. Возможно, идеал был где-то рядом, если бы только она заметила его, то тут же бросилась бы в омут с головой. Любить, страдать, разбивать сердца – она была готова ко всему, ради человека, который смог бы разбудить дремлющий огонь в ее душе.

Глава XIX

24 декабря 2012 года, 6 часов, 2 минуты по Гринвичу, орбита Земли, космический корабль “Прометей-2”.

- Александр, сколько нам еще до остановки? – Невысокий, крепкий мужчина с поседевшей щетиной положил ладонь на плечо первому пилоту.

- Не больше тридцати минут, так что можете надевать снаряжение.

- О’кей, спасибо тебе. – Полковник еще раз хлопнул его по плечу и вылетел через широкий люк в длинный цилиндрический коридор.

Четыре члена экипажа кучно расположились в главном отсеке для последней подготовки. Их серьезные, суровые лица были полны уверенности, полковник Хэрри Даглас научил их избавляться от страха и идти напролом. Пусть ни один из них не бывал в открытом космосе, эти бравые солдаты, астронавты, инженеры были готовы к любым испытаниям.

- Всем приготовиться, скоро высадка. – Командир влетел в отсек и остановился у круглого стола, поднявшись над всей командой. – Скотт, “Кристи” готова?

- Так точно. – Отозвался капитан.

- Хорошо, теперь напомню вам план наших действий. – Астронавты притихли во внимании, распределившись по отсеку, так, чтобы полковник видел каждого и каждый из них видел его. – Как вы уже знаете, мы произведем высадку к югу на один градус от кратера Крылов. Там отсоединим ядерный заряд от Кристи и приведем его в боевую готовность. Думаю, далеко нам его везти не придется; если что, Юрий, ты ведешь.

Лейтенант Сивахин ответил внимательным молчанием, прикрывая рот кулаком.

- Хорошо. Оружие собрали? – Полковник посмотрел на высокого беловолосого парня в бейсболке.

- Да, сэр. – Ответил тот, чуть оттолкнувшись от стены.

- Тогда прошу всех надеть скафандры. И еще одно, - астронавты замерли на своих местах, чтобы дослушать его, - возможно, нам придется встретиться с пришельцами…, это будет нашей главной схваткой, и в ней нам нельзя проиграть, так что не забывайте, когда окажетесь под их лазерами, что за нами наша планета, наши близкие и все человечество. – В ответ он встретил три преданных геройских взгляда и неизменный безжизненно-серьезный взгляд Сивахина. – Выполнять. – Скомандовал он и тихо добавил напоследок, незаметно проглотив поднявшуюся горечь: - За наших павших товарищей…, за Джека.


Алексей проснулся от звука рассыпающейся двери, в первую секунду, еще не открыв глаза, он, было, решил, что ему приснился длинный, насыщенный событиями сон, но, чуть-чуть придя в себя, вновь осознал реальность происходящего. Он повернул голову: Джей не было рядом. Вставая, он почувствовал, что рука его затекла, пятичасовой сон после двух тяжелейших дней прошел почти бесследно; поднявшись с кресла, он направился к большой, светлой комнате, но вдруг заметил, что выход в нижний отсек был открыт. Он остановился перед широким дверным проемом, у небольшой тускло освещенной комнаты, где ему уже приходилось бывать, в ее противоположной стене был открыт еще один выход.

- Джей, ты там? – Негромко выкрикнул он.

- Да, Алексей, входи, - тут же отозвалась она.

Алексей направился на голос и в итоге оказался в узком, длинном помещении. Едва переступив порог, он остановился, чтобы рассмотреть его: комната была похожа на склад, зеленоватое освещение шло от стен, компактно заполненных различными приспособлениями и оружием, бесчисленное множество индикаторов и дисплеев отображали состояние устройств, иллюминаторов на боковых стенах не было, дальняя же стена представляла собой одно большое окно.

Увлеченно окинув комнату взглядом, Алексей остановил его на напряженной спине Джей – она стояла в глубине отсека и проводила манипуляции на стене, вызывая короткие мигания различных ее областей. Почувствовав присутствие Алексея, она бросила на него мимолетный взгляд, не отрываясь от работы. Он старался быть незаметным и молча рассматривал причудливые стены отсека.

- Это исследовательское снаряжение. – Объяснила Джей, выдвигая массивную треугольную призму из стены.

Алексей долго рассматривал многочисленные приспособления и в итоге остановился у продолговатого предмета, похожего на оружие.

- И это тоже? – Спросил он с опаской, глядя на деформированный цилиндр с синим сферическим наконечником.

- Это оборонительный гранатомет, стреляет самонаводящимися нейтронными снарядами.

- Вот этими? – Он снял со стены гранату продолговатой яйцевидной формы с короткой выпуклостью наподобие цоколя лампочки и, сам не зная, зачем, надавил на ее полупрозрачную головку. Снаряд активизировался мгновенно, шесть сегментов панциря раздвинулись, сердцевина под ними и головка загорелись ярким синим свечением с характерным высокочастотным звуком.

- Оставь! – Вскрикнула Джей и бросилась к нему. – Хочешь убить нас?! – Алексей протянул ей снаряд в панике, она тут же повернула цоколь и выключила механизм.

- Прости, пожалуйста. – Он спрятал виноватый взгляд и отошел в сторону, чтобы не принести беды.

-  Посмотри сюда. – Она подозвала его к полупрозрачной призме, в которой хранилось самое ценное для них устройство. – Это детонационный комплект.

- Тот самый? Это из-за него нас чуть не убили? – Алексей смотрел с любопытством и в то же время боялся подойти ближе.

- Да. Без него наша бомба ничто. – Они внимательно наблюдали за тем, как раздвигались грани призмы, и из-под полупрозрачной оболочки появлялось смертоносное оружие ценой в миллиарды жизней. – Мы опустим его в кратер, где установлен заряд, и улетим, его активируют дистанционно.

Алексей лишь смотрел и молчал, пытаясь представить, как это произойдет. Джей видела, насколько серьезно он был озадачен, и больше всего хотела внести ясность в его скитающиеся мысли:

- Держись, Алексей, - произнесла она, положив руку ему на плечо, и тут же увидела ясный, напряженный, как натянутая тетива, взгляд, - мне очень нужны твое доверие и твоя помощь.

- Сколько еще до посадки? – Спросил он, задавив в себе эмоции.

- Двадцать пять минут. – Джей слегка облегчила взгляд, увидев, что он немного расслабился. – Твой костюм в моей комнате, я наполнила его воздухом.

- О’кей, - коротко ответил он, с силой выравнивая дыхание, и хотел уже направиться на верхнюю палубу, как вдруг замер с неподвижным, медленно разгорающимся взглядом.

- Алексей…, - Джей смотрела на него, но не получала ответа даже в глазах, он стоял, глядя вдаль, и не замечал ничего вокруг себя, он будто узрел нечто грандиозное и несравненно важное для него.

Он обошел ее по левое плечо и остановился у окна, за которым все так же медленно плыли звезды. Она сделала пару тихих шагов и остановилась рядом, чтобы увидеть космический пейзаж, который так внезапно приворожил землянина. Там, вдалеке, затмевая сияние удаленных звезд ярким голубым свечением, медленно плыл в космическом пространстве земной шар. На фоне темной бездны он казался неподвижным, возникало ощущение, что время на нем остановилось, что только здесь, на околоземной орбите оно текло в своем привычном темпе. Алексей не мог и не пытался оторвать от него взгляд, в этом голубом сиянии Земля была необычайно прекрасной. Джей смотрела с участием, чувствуя, как его переживания постепенно передавались ей. Она понимала: эта минута была для Алексея тяжелым мигом прощания, во всем его облике читалась всепоглощающая тоска, с трудом подавляемая усилием воли, и в этот миг ей как никогда захотелось разделить с землянином его грусть, неведомая, разогревающая сердце сила повлекла ее вперед. Алексей пытался что-то сказать – хотя бы, то, как прекрасна была Земля в голубом сиянии, но был настолько увлечен этой красотой и томящей грустью от неизбежности, что не мог даже отвлечь мысли; всем, чему он внимал в этот момент, помимо ее безмолвного, неподвижного сияния, было присутствие Джей. Она была чуть ближе, чем минуту назад, и плечо ее уже, казалось, было критически близко к его плечу. Под плачущим взглядом Земли тяжело было устоять в одиночку – им обоим, Джей не заметила сама, как горячая, слегка напряженная ладонь ее медленно приблизилась к его ладони. Его рука невольно напряглась, ощутив приближающееся тепло, едва заметное прикосновение кончиками пальцев отозвалось мимолетным шоком по всему телу, Алексей перенес короткое потемнение в глазах, даже Земля перед ним померкла на секунду, но после разгорелась еще ярче, словно отражая яркий свет, хлынувший из его души.

Они так и не коснулись друг друга взглядом, испугавшись столь сильного шока. Земля, тем временем, постепенно накрывалась массивным лунным диском, сердце Алексея стремилось разорваться от понимания, что он больше не увидит ее никогда.


Свет Солнца лился под большим наклоном к плоскости материка, интенсивно отражаясь от его шероховатой поверхности, замерзшие лавовые потоки центрального залива понемногу остывали, по мере ослабления палящих лучей. Широкие кратеры и неровности северо-восточной материковой части Луны вместе с темным и гладким базальтовым полем залива составляли каменно серый, безжизненный пейзаж. Солнце здесь нагревает поверхность до 130 градусов, а в ночное время температура опускается порой до -170. Вода существует только в виде льда на дне глубоких кратеров, высокие кромки которых не позволяют солнечному теплу проникнуть внутрь и растопить его. Земли с этой зоны материка не было видно уже более миллиарда лет – с того момента, когда периоды вращения двух планет пришли к равенству.

Неотступный спутник Земли был совсем не таким, каким его видели люди с расстояния 400 000 километров, здесь, на так называемой темной стороне, Луна должна была казаться иным измерением – ни Земля, ни Марс, ни какая-либо другая планета, ни межпланетное пространство – ни к чему нельзя отнести это место. “Там все должно быть похожим на недовыдуманный сон: ни звуков, ни цветов, загадочный черно-белый пейзаж – точно холст для создания новой планеты”, - так размышлял Алексей о Луне несколько лет назад, и теперь он был способен это проверить.

Гул двигателя звездолета не был слышен в пустоте лунной поверхности, и только мелкие камни дрожали от его реактивного фотонного потока. Корабль прилунился на обширном материковом плато, неподалеку от каменистой литосферной плиты, которая возвышалась бесконечно длинной стеной над ним примерно на десять метров. Вслед за двигателями на скалу опустился выгнутый трап – в нижнем отсеке открылся выход в безвоздушное пространство. Двое астронавтов вышли на вершину трапа, готовясь сделать первый шаг на поверхность планеты. Алексей был одет в свой красно-оранжевый марсианский костюм, который теперь стал для него боевым доспехом; Джей стояла рядом в темно-сером костюме со стандартным оборудованием на поясе, спине и кистях, он, в отличие от старого, был исключительно легким и частично подчеркивал фигуру, шлем не был нагружен дополнительными контактами и усложненной системой зрения – видимость обеспечивалась прозрачным слоем в форме трехконечного бумеранга, под которым была видна значительная часть лица.

- Мы на Луне. – Тихо произнес Алексей и направился вниз по трапу, с каждым шагом поднимая взгляд выше, к горизонту. Джей медленно двигалась следом, глядя ему в спину.

“Маленький шаг для человека…”, - процитировал он про себя, ступив на лунную поверхность. Тысяча новых ощущений вновь захлестнули его, тело казалось легким, как пушинка, притяжение Луны практически не владело им. Около трапа он дождался, когда Джей снова окажется рядом, и направился дальше, неотрывно преследуя ее боковым зрением. После нескольких шагов перед ними предстал искривленный лунный горизонт, после привычного прямого, бесконечного горизонта, что они видели дома, он казался близким и ничтожно маленьким, всю планету, казалось, можно было обежать вокруг за каких-нибудь пару часов. Но это быловсего лишь иллюзией, необъятное лунное поле с далекими, невысокими холмами тянулось на тысячи километров за дугой, отделяющей звездное небо от серой поверхности. В первую минуту Алексей не мог отвести от него взгляд, слишком необычным и таинственным был его холодный пейзаж, и лишь спустя некоторое время, заметил, что Джей неотрывно смотрела на небо. Он медленно поднял взгляд и замер: вдалеке, высоко над горизонтом завис огромный, ослепительно голубой шар.

- Бог ты мой, это…? - Едва сумел вымолвить Алексей.

- Да, - ответила Джей, - это мой дом. – Ее глаза наполнились голубым блеском, и в душу прокралось теплое чувство привязанности. Ярко горящая планета грела даже в космосе, слабая улыбка на лице девушки возникла из грусти и страха перед чудовищной катастрофой.

Алексей смотрел в небо с воодушевлением, но все же не так, как на Землю: вместе с восхищением у него возникло недоумение от противоречивых чувств, скрипя сердцем, он признавал, что эта планета была еще красивее Земли.

- Вперед, за дело, нужно спуститься в кратер и осмотреть его. – Джей резко опустила голову, подавив в себе грусть, и уверенно направилась к границе плит.

Алексей озадаченно проследовал за ней взглядом:

- Кратер… на скале? – С опаской спросил он.

- Следуй за мной. – Джей подняла руку и выпустила из предплечья тонкую черную нить к вершине выступа, после чего поднялась над грунтом и за пару секунд достигла вершины, сделав два длинных шага по стене.

Алексей дернул подбородком в изумлении и побежал к десятиметровой стене гигантскими скачками, на первом шаге он, чуть было, не перевернулся в воздухе от неожиданной легкости, на последнем он взмыл над скалой и легко опустился на ее поверхность.

- Ты как будто живешь в невесомости. – Джей впервые наблюдала у человека столь быструю адаптацию к космическим условиям, тем более она не ожидала такого от землянина. – Ты должен был заметить, что я дополнила твой костюм.

Алексей осматривал новые устройства на руках, он их заметил, надевая скафандр, но голова была слишком занята, чтобы спросить об этом.

- Это нитевые шутеры, стрелу можно выпускать в любой предмет или поверхность, она сама сообразит, как ухватиться. Для этого нужно сжать большой палец кистью, затем сжимать пальцы в кулак для сокращения нити либо, наоборот, выпрямлять ладонь – для удлинения.

Алексей выпрямил руку, прицелился предплечьем в маленький камень и выпустил нить, крохотный металлический наконечник в мгновение преодолел несколько метров, разделившись на три изогнутых пальца, и крепко обхватил камень. Резким сжиманием кулака Алексей подтянул его к себе. Камень подлетел над поверхностью и устремился прямо ему в лицо, так что он едва успел наклониться, чтобы избежать попадания.

- Теперь пальцы вразброс! – Скомандовала Джей.

Алексей распустил пальцы, камень вылетел из наконечника, и стрела тут же вернулась обратно, в короткую пластину на предплечье.

- Вот это да. – Алексей с удивлением посмотрел на свою руку, затем на Джей.

- Они понадобятся для спуска в кратер. – Объяснила она. – Еще твой приемник – я с ним тоже поработала, теперь тебе доступен больший диапазон частот. Сейчас он работает на нашей.

- Здорово. – Ответил Алексей, глядя ей в глаза. Неподалеку за ее спиной он заметил высокий горный хребет – это была кромка кратера, она тянулась на десятки километров, уходя за горизонт. – Постой, мы на темной стороне Луны, так? Близко к экватору… Мы у кратера Крылова?

- Я настолько глубоко не изучала вашу географию, наш кратер прямо здесь. – Джей направилась в сторону от обрыва, сверяя направление с указаниями голограммы на пленке ее шлема. Алексей следовал за ней, повторяя каждый ее шаг.

Преодолев около ста метров, они оказались у окружности маленького кратера - примерно трех метров в диаметре, его даже нельзя было назвать кратером – скорее, это было технологическое отверстие, сделанное для вполне определенной цели.

- Вот он. – Произнесла Джей, глядя в затемненный колодец. Дна его не было видно – Солнце освещало лишь небольшую область стены у поверхности. Она коснулась своего пояса, отчего он засветился ярким голубым светом, и выпустила нить в кромку отверстия. Алексей повторил то же за ней.

- Теперь вниз? – Спросил он, держась за правое предплечье.

Джей не могла ничего сказать, потому что в этот момент переводила дыхание. Она ответила ему кивком и, пронзив взглядом темную глубину кратера, сделав короткий вдох, прыгнула в темноту. Алексей готовился долго и старательно, но после ее прыжка тут же последовал за ней, неуклюже повалившись вниз.

Яркий фонарь на поясе освещал кратер целиком, и едва начав спуск, они увидели дно. Не спеша, спускаясь вдоль отвесных стен, Джей внимательно следила за его приближением, Алексей же, двигавшийся чуть выше, не сводил глаз с нее и лишь боковым зрением поглядывал по сторонам. Спускаясь все ниже, они начинали чувствовать некоторое оживление внутри – кратер будто ощущал их присутствие; когда до конца пути осталось несколько секунд, стены пещеры осветились зеленоватым светом, дополнившим свет ремня. Путь от кромки до дна составил около сорока метров, твердый базальтовый пол был идеально ровным и чистым от вековой пыли, которой была устлана поверхность планеты.

Джей выключила свет ремня, и они остались в мягком освещении гигантского разрушительного механизма, скрытого в толще каменистых пород. Стены вокруг горели сотнями бесформенных матовых зеленых огней, похожих по форме на зерна граната, невысоко над полом в стене была встроена вертикальная приборная панель с одним пирамидальным контроллером и прямоугольной голографической панелью. Астронавты молча рассматривали причудливые стены, стоя спиной к спине у центра круглой платформы: Джей – расчетливо, с особым вниманием, Алексей – завороженно, приоткрыв рот в изумлении. При виде этой устрашающей конструкции они сходились все ближе к центру, пока не прижались друг к другу спинами.

- Это та самая бомба, которая разрушит целую планету? – Спросил Алексей, не отводя глаз от зловещего, почти живого навеса над головой.

- Нет, заряд скрыт глубоко под поверхностью, а это внешняя часть литобомбы, предназначенной для запуска снаряда. Зеленый свет означает, что она в дежурном режиме и не чувствует никаких воздействий, но стоит перевести ее в боевой…, - Джей подошла к панели управления и активировала экран; как нужно было действовать, она знала только в теории, и поэтому мысленно взывала к удаче. Биосистема шлема едва успевала впитывать пот с ее лица, пальцы слегка подрагивали на металлической пирамидке, - все, готово.

И только она сложила ладони перед экраном, цвет огней постепенно начал меняться, проходя различные оттенки спектра. Медленно отступая назад, Джей наблюдала за этим устрашающим действом, отблеск ее завороженных глаз, смотрящих в высоту, становился кроваво красным, многочисленные бесформенные лампы теперь еще больше походили на зерна граната или же, еще вернее, на налитые светом и кровью полупрозрачные мешочки.

- Ты включила ее? – Алексей не отводил глаз от свода, в котором не было видно звезд, и только мягкий красный свет окутывал темноту тоннеля.

- Да, теперь ее можно взорвать дистанционно, с корабля. – Ответила Джей, повернув к нему голову. – А можно и прямо здесь – достаточно сильный взрыв в кратере вызовет ее детонацию. Литобомба взорвется и направит Луну прямиком к Земле.

- Постой… А как быть с осколками Земли? Ведь они могут быть достаточно крупными.

- Именно поэтому нужно произвести взрыв в определенный промежуток времени, когда Луна окажется на отрезке, соединяющим центры наших планет. Допустимый временной интервал для безопасного взрыва примерно равен тридцати минутам.

- Ясно. И когда он наступит? – Алексей уже с волевым, сдержанным взглядом ждал от нее вынесения приговора.

Джей произнесла какую-то команду вслух и активировала таймер внутри шлема, который отныне висел короткой строчкой в углу прозрачной пленки, отсчитывая время, оставшейся до мертвой точки.

- Если считать по вашей системе, у нас шесть часов, тринадцать минут.

Алексей смиренно кивнул в ответ. Тут ему в голову пришел еще один вопрос:

- За какое время Луна достигнет Земли?

- Довольно быстро, - ответила Джей, - каких-нибудь сто сорок – сто сорок пять секунд. Взрыв литобомбы имеет направленное действие – он почти не повредит поверхность Луны, но проникнет глубоко внутрь планеты и сообщит ей импульс большой величины. – Говоря с ним, Джей по-прежнему осматривала стены над собой, и лишь увидев его пристальный взгляд, налитый красным светом и обращенный к ней, начала говорить, глядя ему в глаза. – Теперь нужно вернуться на корабль и вынести детонатор – мы включили литобомбу, но не активировали заряд.

Алексей воспринимал ее слова не как пожелание и даже не как приказ – они несли для него императив, заменяли внутренний голос, за которым человек должен следовать в первую очередь, не взирая на противоречия с ситуацией. Он сам не заметил, как это случилось, но его Я осталось где-то далеко, на другой планете, теперь его сознание металось между прекрасной инопланетянкой и молящей о спасении Землей.

Он поднял руку с подготовленным острием нити сразу вслед за Джей и выпустил стрелу в темноту. Два тонких троса, протянутых от предплечий, висели у стены кратера, двое стояли плечом к плечу в нерешимости, готовясь к подъему. Тронуться им мешала невидимая нить, внезапно связавшая их беглые взгляды, они смотрели в высоту тоннеля, но видели, казалось, только друг друга. Их взгляды опускались по очереди, но при малейшем столкновении устремлялись прочь, в высоту, и в этой внутренней суматохе они были одинаково смущены. Пряча глаза, Алексей корил себя за каждое несказанное слово, в своей застенчивости он чувствовал себя беззащитным и ненавидел себя за это – теперь еще сильнее чем раньше, в похожие моменты. Джей с удивлением находила в себе смущение, по не понятной ей, немыслимой причине, ей невероятно трудно стало смотреть в глаза землянина, которые, в свою очередь, притягивали удивительным образом – это могло быть мистическим эффектом земной гравитации, либо чувством вины, либо шло от него – она по привычке перебирала версии, стараясь сохранить спокойствие, но стук сердца разоблачал ее перед самой собой. Алексей морщил лоб после каждого взгляда на нее, не зная, что поделать со своими чувствами, на Земле он уже испытывал что-то подобное, но здесь, в космосе, все развивалось куда быстрее и с большей силой. “Что делать? Она же инопланетянка!” – Он задавал себе вопросы, на которые не было ответов нигде, даже в ее глазах. Безмолвная беседа закончилась коротким, тихим кашлем Джей, Алексей судорожно тряхнул головой, прикрыв глаза, и оба они, в одну секунду оттолкнувшись от пола, устремились к поверхности.

Шагая в ногу по Луне, они все больше убеждались в том, что немыслимые, но все же реальные обстоятельства настраивали их на одну волну, делали частью чего-то неделимого и общего между двумя мирами. Ощущение это приходило вместе с чувством ответственности за жизни людей двух планет и их собственные жизни, теперь каждый готов был прийти на помощь другому, чего бы это ни стоило.

- Джей. – Начал говорить Алексей, замедлив шаг.

- Да. – Отозвалась она, продолжая двигаться вперед.

- Как ты думаешь…, - он пока не знал толком, как задать вопрос, и поэтому говорил с большими паузами, долго обдумывая свою реплику, - что будет со мной после этого?

- Ты хочешь знать, найдется ли для тебя место в нашем мире? – Она сформулировала вопрос за него.

- Да.

Джей обернулась к нему лицом, чтобы дать ответ:

- А на Земле ты нашел для себя место?

Алексей сделал остановку, и взгляд его прояснился. Ответ мог быть лишь один для него: именно там, и нигде больше, он мог найти свое будущее. “Но как она поняла это? Неужели я настолько открыт для нее?”

Еще пара шагов, и Джей осознала, что не сможет больше удерживать эту холодную маску, она сделала глубокий выдох и вновь обернулась к нему:

- Послушай, Алексей. Сейчас не время думать о своем будущем. За нами целая планета, и наши души ничто рядом с ней, они уже отданы за ее спасение. – Она говорила, с участием встречая его угнетенный, но все же понимающий взгляд. – Главное – сохранять хладнокровие и выдержку.

Алексей проникся ее словами, ему стало ужасно стыдно перед ней за то, что он дал волю чувствам. Он тут же собрал нервы в кулак и резко выдохнул, сбросив груз жалости, Джей, в свою очередь, ощутила минутную радость от своей власти над его настроением. Дружно и уверенно собравшись с мыслями, они продолжили путь к кораблю, до которого оставалось чуть больше минуты ходьбы.


24 декабря 2012 года, 12 часов, 20 минут по уральскому времени, город Новый Звездный, Центр управления полетами.

Генерал Кромешников не выходил из главного зала управления более трех часов – все это время он провел в ожидании, изредка потирая усы кулаком и просматривая трансляцию на большом экране. От долгого, напряженного ожидания звуки и люди вокруг начинали бить по нервам, генерал, как мог, старался не замечать их.

- Генерал-полковник! – Раздался звонкий голос от удаленного терминала. – Майор Артемьев на связи.

Кромешников тут же поднялся в полный рост, поднял со стола гарнитуру и приложил ее к правому уху:

- Соедините меня. Почему нет картинки?

- Сейчас появится.

- Здравия желаю, товарищ генерал-полковник. Разрешите доложить…

После небольшой задержки на экране возникло изображение пилота, Кромешников понемногу успокаивался, слушая спокойный, ровный тон его голоса, в котором даже можно было различить улыбку.

- Добрый день. Докладывайте, как у вас дела. – Произнес Кромешников.

- Прилунение произошло успешно, отряд благополучно достиг поверхности.

- Молодцы, ребята. – Изрек генерал, подведя этим черту.

- Товарищ генерал-полковник. – Обратился к нему майор. – Вы должны кое-что знать.

- Да. – Отозвался Кромешников с затаившейся тревогой в голосе.

- Перед спуском мы обнаружили корабль пришельцев на Луне, примерно в трех километрах от точки прилунения. И, в общем…, - майор задумался над тем, как донести всю ситуацию, - офицеры взяли с собой оружие.

Кромешников резко выпустил пар тихим мычанием.

- Только этого еще не хватало. Они что, собрались опять идти на контакт? Без приказа?

- Вообще-то, приказ был.

- Что? – Его сердце резко подскочило в груди, с новой силой ударив по нервам. – Какой приказ? От кого?

- От министра обороны, - майор невольно пытался умолчать о главном, чувствуя на себе вину перед генералом, - Соединенных Штатов.

Кромешников замер в безмолвии, ошеломленным взглядом глядя в бесконечно удаленную точку, он перестал реагировать на что бы то ни было и даже не заметил, как генерал Руденко встал по его правое плечо.

- Немедленно соедините меня с полковником Дагласом. – Сдерживая гнев, проговорил Кромешников.

- Один момент.

- Они с ума сошли. – Тихо произнес он.

Спустя пару секунд он увидел, как около изображения пилота появилось черно-серая картина лунного пейзажа.

- Что это? – Спросил он, обегая серьезным взглядом сотрудников.

- Картинка с камеры на шлеме одного из астронавтов.

- Прием, меня слышно? – Произнес суровый, слегка искаженный аппаратурой голос на английском языке.

- Да, полковник. Генерал Кромешников на связи. Доложите обстановку.

- Докладываю: мы на Луне, луноход с зарядом отсоединен от шлюпки и отведен на положенное расстояние. – На этом полковник хотел завершить доклад.

- Даглас, - но Кромешников не мог отпустить его с этим, - не смейте ходить к пришельцам, слышите? Включайте бомбу и поднимайтесь на корабль.

- Нет, генерал, у нас приказ идти на контакт.

- Какой здесь может быть контакт? Мы уже знаем, насколько они кровожадны. Вы хотите разделить судьбу “Прометея-1”? – Генерал поднял голос и, сам того не замечая, начинал давить на командира.

- Думаю, у нас достаточно опыта и оружия, чтобы справиться с ними. Тут нет никакой базы – всего лишь один корабль.

- Это бред, полковник! Вы о них ничего не знаете, как вы можете быть уверены? Я приказываю вам вернуться на “Прометей-2”! Я не позволю вам поставить под угрозу всю операцию. В конце концов, не забывайте, на чьем вы корабле.

Полковник хотел, было, ответить сгоряча, что приказы российских вооруженных сил ему нипочем, но последний предлог генерала заставил его сдержать пыл:

- Послушайте, генерал, - начал он весьма спокойно, - для меня, как и для вас, Джек Уайт был хорошим другом, и, не скрою, у меня осталось желание отомстить. Так или иначе, мы собираемся уничтожить нашего врага, и мы, по крайней мере, должны сперва увидеть его лицо – этого требует воинская честь, вы должны понять меня. – Он сделал короткую паузу, чтобы дать Кромешникову обдумать его слова. – И потом, даже если мы не вернемся, заряд все равно включен.

Кромешников задумался всерьез. Он присел в кресло и напряженно и задумчиво сложил ладони на висках:

- Ну, что ты думаешь об этом?

Все промолчали в ответ, Владимир Руденко понял, что вопрос был адресован ему.

- Мы на пороге войны. – Генерал чувствовал на себе напуганный взгляд молоденьких выпускников-лейтенантов, сидевших за терминалами. – Похоже, все, что сдерживает нас, это враг, с которым мы боремся сообща. Если они хотят увидеть пришельцев, почему бы не последовать этой маленькой прихоти. Быть может, эта мелочь поможет нам сохранить мир. И к тому же, я бы тоже хотел увидеть их …

Внимательно выслушав старого друга, Кромешников поднял покрасневшие от волнений и усталости глаза, Даглас терпеливо ждал его ответа.

- Ладно, идите. Но оставьте кого-нибудь рядом с Кристи, чтобы быть начеку.

- Есть, генерал. Спасибо. – Ответил полковник, глядя в камеру на шлеме товарища.

На этом связь завершилась, пятеро астронавтов в бело-серых маскировочных скафандрах хаотично двигались, привыкая к гравитации, полковник по очереди смотрел на каждого, мысленно прорабатывая возможные планы и исходы.

- Сэр, мы идем? – Спросил его нетерпеливый лейтенант.

- Выдвигаемся. Клайд, останься, будешь постовым.

- Но сэр. – Лейтенант взволнованно распахнул глаза и, чуть было, не подавился воздухом в легких. – А если что-то пойдет не так, я не прощу себе, если не окажусь рядом.

- Хорошо. – Ответил полковник после короткого раздумья. – Сивахин, останешься ты. Покажи, куда идти, и жди нас здесь. Если заблудимся, выйдем на связь.

- Туда, - Юрий поднял указательный палец и держал его, пока астронавты не начали движение.

- В темпе, бойцы. Надо застать врага врасплох. – На последнем слове полковника офицеры дружно перешли на бег и понеслись над серым, каменистым полем семиметровыми плывущими скачками.


В отсеке оборудования звездолета царила почти идеальная тишина, даже когда двое космонавтов начали разбирать оружие – Джей снова вынула из стены полупрозрачную белую призму и, плотно прижав к ней ладонь, заставила ее раскрыться и обнажить детонационное устройство. Перед ними, отражая зеленоватый свет излучателей и повергая двоих в сосредоточенное молчание, блестел ключ от грозного оружия, самого страшного из всего, что было изобретено на безымянной планете. Джей знала в подробностях, как работать с ним, но осознание его несравненной мощи держало ее в напряжении, она действовала медленно, по пять раз обдумывая каждый шаг. Алексей не мог не заметить ее волнения; проследив за каплей пота, скатившейся по ее щеке, он взглянул взволнованно в ее глаза и робко задал вопрос:

- Ты умеешь с этим обращаться, так ведь?

- Да. – Лаконичным, сухим ответом она дала понять, что не могла отвлекаться ни на какие вопросы.

Призматическая установка с множеством выступов и неровностей изрешетилась множеством тонких, продолговатых красных огоньков, похожих на порезы. Короткой манипуляцией на ее верхушке Джей настроила прямую связь устройства с командным пунктом и тут же получила отчет по радио. Голос командующего громко оповестил ее о том, что код активации был готов к передаче. Она произнесла несколько слов командным тоном в ответ, и установка начала прием, свет порезов на ней выровнялся в сплошные концентрированные пучки. Джей смотрела на нее безотрывно, пока не почувствовала напряженный, вопрошающий взгляд Алексея:

- Командование передает в нее код активации. – Произнесла она, едва подняв на него глаза.

Прием закончился, и красные огни потускнели; глубоко выдохнув, Джей повернула основания призмы, и макушка ее разделилась на две половинки, между которыми виднелась часть небольшой продолговатой детали. Аккуратно, едва касаясь металлической поверхности, она вынула деталь – это был приплюснутый эллипсоид примерно пятнадцати сантиметров в длину и шести в ширину, с резной каемкой по контуру плоской стороны и темно-синим овальным стеклом в ее центре.

- Что это? – Предельно тихо спросил Алексей.

- Это детонатор для заряда. – Убедившись, в том, что устройство отключено, Джей надежно прикрепила его к своему поясу. – Осталось вставить его в пульт управления зарядом, и дело сделано.

- Он там, в кратере?

- Да. Ты со мной?

- Конечно, тебе ведь нужна помощь, не так ли? – Алексей спросил с настороженностью в голосе, но Джей слишком отвлеклась и не заметила ее.

- Нет я сама все сделаю. – И тут ее словно ударили в голову собственные слова.

- Но ты говорила, что на Луне тебе одной не справиться. – Он замолчал, а глаза его требовали объяснения, точнее, не требовали, а молили в надеже избежать разочарования.

Джей отвела взгляд к потолку, и Алексей увидел живой блеск ее белков. Она искала ответ где-то внутри себя и, отыскав, поняла, что не знала, как его преподнести:

- Это не так. – Ответила она, глядя ему в глаза.

- Почему? Зачем этот обман? – Он не хотел верить, что его все это время держали в заблуждении. В голову закрадывались отвратные мысли, в частности о том, что он был нужен лишь как экспонат для сохранения, последний из своего вида.

- Мне нужно было получить твое доверие, чтобы суметь самой тебе довериться, - слова Джей не звучали, как оправдание, она не давала себе расчувствоваться, всячески подавляя чувство вины, - просто нужно было точно знать, что ты не отступишься. – Алексей не хотел ссоры, и, вроде бы, готов уже был понять ее. – Иначе, мне пришлось бы усыпить тебя. – После этой фразы на его лице замерло глуповато-наивное выражение, и только зрачки опустились вниз, медленно и разочарованно. – Поверь мне, я не хотела ничего от тебя скрывать. – С этими словами она поднялась над ним в полный рост, в последний раз попыталась поймать его взгляд и вышла из отсека с зудящим чувством внутреннего дискомфорта от несвоевременно возникшего непонимания.

Алексей остался один над подсвеченной раскрытой призмой. Ни движения, ни мысли, ни вздоха – на какое-то время он полностью отключился от мира, глядя на близлежащий предмет. Его сознание стало вдруг опасно беззащитным, в него проникали двоякие ощущения: с одной стороны, он чувствовал, что цену его личности опустили до минимума, с другой – некий голос изнутри шептал, что не все было именно так, как он представил, и что он погорячился, упрямо пропустив оправдания мимо ушей. Он начинал понимать, что гордость проснулась в нем не вовремя, что его эго могло загубить все, ради чего Джей самоотверженно выполняла свой долг. Дышать становилось все больнее – колючий комок непонимания давил на грудь, и отсутствие выхода пробуждало агонию, словно в изолированном замкнутом пространстве.

Джей неотступно двигалась к скале, не оборачиваясь и не опуская взгляд, сбрасывая с себя стыдливые мысли, как назойливых паразитов. На ее поясе хранился ключ к спасению планеты, задача была ясна и неизменна, но перед глазами опять и опять вставало лицо землянина. И вроде бы, ничего не случилось – обычная мелкая обида из-за обычного непонимания, но почему же так грозно она отдавалась в ее душе? Неужели он стал настолько дорог, что способен был столь сильно задеть ее чувства? Она замечала, как что-то упорно пыталось сломать ее психику, будто вся земная аура действовала против нее – очередное грозное препятствие на ее пути. Земля не хотела уходить просто так – теперь Джей чувствовала ее сопротивление всем сердцем, и ей приходилось в одиночку противостоять этой неотступной силе. “Держись, ты ведь боец, - твердила она себе, - думай о близких”. Она с трудом вынимала из памяти дорогие ей образы и бережно удерживала их рядом, чтобы получать от них тепло, в противовес губительному холоду Земли. Она подняла взгляд ввысь, чтобы вновь увидеть летящий голубой шар, который стал еще ближе за прошедшие полчаса, его энергия расщепляла любые сомнения, и в мятежном сознании оставался лишь один императив: дойти до конца и выполнить миссию. “Я скоро вернусь”.


Время двигалось к контрольной точке, волнение растекалось солеными каплями под стеклом скафандров, темная сторона Луны неумолимо отворачивалась от Солнца, и половина его горящего диска уже скрылась за горизонтом, так что в шлемах отражалась его золотое веретено. Солдаты двигались, не теряя скорости, с почти невесомым, но устрашающим грузом оружия за спиной и на поясах. Один из бойцов постепенно снижал скорость, пока вдруг не остановился как раз на пути у командира:

- Сэр, вы уверены, что мы идем в верном направлении? – Искаженный радиосвязью голос беспощадно резал слух в космической тишине.

- Ошибки быть не может, - полковник остановился в нескольких метрах от лейтенанта, не отрывая глаз от темной дали, к которой двигались солдаты последние пять минут, - корабль видели на западе, значит он там.

- Да, но речь шла о трех километрах, мы прошли не меньше двух с половиной, и на горизонте нет никакого объекта.

- Он прав, сэр, мы бы уже увидели корабль, если бы он находился поблизости. – Выступил капитан Скотт.

Дагласа начали мучить сомнения, он вдумчиво осматривался, прокручивая в голове различные объяснения. Слова капитана звучали убедительно, но уйти просто так, не сказав ни слова, он не мог, патриотическое чувство долга звало его на этот риск.

- Там обрыв! – Лейтенант Клайд стоял далеко впереди, он обернулся к товарищам, указывая вдаль. – Похоже на тот самый срез, который мы видели из космоса, рядом с ним и был корабль.

Офицеры не ответили ничего, но единогласно и безмолвно пришли к одному выводу.

- Все за мной. Идем медленно и осторожно к обрыву. – Приказал полковник. – Ковальски позади меня, Клайд справа, Скотт слева, меня не обгонять.

После столь детального приказа офицеры невольно взялись за оружие, Даглас осмотрел товарищей беглым взглядом и перекрестными шагами, чтобы держаться твердо, не летая над землей, направился к обрыву, остальные начали двигаться только после его первого шага. Жест полковника был привычным сигналом к переходу в боевой режим движения, бойцы шагали с каждым шагом все увереннее, постепенно привыкая к необычным условиям ходьбы.

Край литосферной плиты уже четко выделялся на темной каменистой поверхности, до обрыва оставалось немногим больше пятидесяти метров, астронавты синхронно сбавляли скорость, с каждым шагом все настойчивее удерживая прицелы винтовок над краем скалы.

Выстрел нитью угодил прямиком в край отвеса, и Джей ловко подтянула себя к вершине. Одним слабым толчком она поднялась над скалой и в два счета достигла поверхности. С опущенной в прыжке головой она видела только серый слой породы под ногами, звуки предохранителей в безвоздушном пространстве сошли на нет на первом же колебании.

- Стоп! Не стрелять без команды!

“Что…?” – Мелькнуло у нее в голове, как только она подняла взгляд и увидела четверых землян с устремленными на нее черными стволами. Первым машинальным движением она подняла перед ними заряженный лазером кулак.

- Это пришелец! – Произнес капитан, дав ответ всеобщему недоумению.

- Я вижу. Никому не приближаться! – Одной командой полковник сметал все сомнения и самовольные побуждения у солдат. Каждый, кто пытался сделать шаг вперед в этот момент, замер в напряжении.

Джей удерживала левой рукой правую у запястья, резкими движениями переводя ее с одной цели на другую. Внезапный удар по нервам отдался мелкой дрожью в коленях, в одно мгновение она вдруг ощутила страх, какого не испытывала в жизни, он был невообразимым – страх не за свою жизнь, а за двенадцать миллиардов, стоявших за ее спиной. “Нет, только не сейчас”, - молила она про себя. Она хотела сделать длинный шаг назад и скрыться за обрывом, но понимала, что при первой же попытке ее подстрелят.

- У него оружие на руке. – Заключил вслух лейтенант Клайд.

- Если двинется с места или выстрелит, открываем огонь. – Приказал полковник.

- Его надо сейчас грохнуть, пока не позвал своих. – Снова выступил капитан.

- Нет, попробуем взять живым.

- А что если нагрянет целый взвод?

- Ковальски, что на радаре? – Обратился полковник к лейтенанту.

- Кроме нас и него, большой, неподвижный источник тепла впереди, – резво ответил тот.

- Это корабль. – Негромко подсказал Клайд.

- Он у нас в руках, - с напряженной ухмылкой прошептал Даглас и начал медленно и настороженно двигаться вперед перекрестными шагами.

Алексей по-прежнему сидел около призмы, тупо рассматривая стену, и как будто ждал чего-то. И вдруг его взгляд привлек маленький зеленый индикатор на предплечье – на контроллере частот, который встроила Джей, помигивала крохотным огоньком небольшая часть поверхности круглого стеклышка. Он уже видел эту индикацию десятью минутами раньше, но не придал ей значения. Стеклышко отображало весь спектр частот, доступных приемнику, а мигание отдельной области сигнализировало о наличии сигнала на определенной частоте. Алексей коснулся огонька пальцем и оторопел: из динамиков его шлема раздавалась английская речь землянина.

Кромешников сидел у стола в пол-оборота, громко барабаня по нему пальцами, новое появление инопланетян не давало ему успокоиться.

- Товарищ генерал-полковник! Команда Дагласа встретила пришельца.

Резко развернувшись на стуле, Кромешников встал лицом к связисту:

- Соедините меня с ним.

Генерал Руденко, замерев, смотрел на экран в ожидании трансляции.

- Товарищ генерал-полковник, - на связь снова вышел первый пилот, - команда держит пришельца на мушке, американская сторона уже ведет с ними диалог. – Кромешников задумался на секунду перед критическим решением. – Они приказали захватить корабль и оставить в живых не более одного.

- Отключите NASA, соедините меня с полковником. – Выпалил генерал. Его нервы охладели, и ничто не могло сдвинуть его с намеченного курса.

- Отключить?

- Связь с ними идет через наш борт, так?

- Да.

- Отключайте их.

- Вадим, ты уверен? – Настороженно изрек Руденко. – Мы можем раздуть серьезный конфликт.

- Уверен, как никогда. – После этих слов у Владимира не оставалось решений, кроме как целиком довериться расчету и интуиции товарища.

Фоновый звук изменился, и на экране появилось изображение Луны.

- Полковник, - только и смог произнести генерал, прежде чем увидел перед собой серую фигуру пришельца.

- Даглас на связи, прием, – прозвучал короткий ответ.

Кромешников должен был отдать приказ, но не мог отвлечь внимания от экрана – он был прикован, как и все вокруг.

- Это они, - послышался чей-то шепот позади.

- Даглас, - продолжил он медленно, не отводя глаз от изображения, - ни в коем случае не начинайте бой.

- Уже поздно, у нас приказ, генерал.

- Это глупый приказ! – Не удержал себя Кромешников. – Вы оставите команду позади и пойдете на переговоры.

- Предлагаете мне опустить оружие?

- Да, именно, полковник. Отзовите людей и начните переговоры один на один.

- Вы с ума сошли? Какие могут быть переговоры с ними! – Полковника уже всерьез раздражала настойчивость Кромешникова.

- Поймите, у нас с ними общая проблема! – Кромешников понимал, что этой мыслью Даглас не мог проникнуться в данный момент, и что резня могла начаться в любую секунду.

Полковник уже не слушал его и думал лишь своим умом. Стрелять или нет – этот вопрос встал перед ним ребром, как вызов, который решит судьбу Земли и его личные счеты.

Джей уже не могла пошевелиться, она слышала разговор и не понимала английской речи, но все же немела от страха. Она невольно поднимала глаза к звездам, чтобы увидеть свою планету – большую, яркую, живую. Клайд и Ковальски подняли головы вслед за ней и поразились про себя: этот красивый и смертоносный диск все больше закрывал собою звезды.

- Бойцы, - после слова полковника солдаты вновь устремили взгляды на Джей, теперь, крепко взявшись за оружие, она готова была встретить их последним отчаянным выстрелом. На последних секундах размышлений Даглас увидел суровый, призывающий к битве образ его старого друга, Джека Уайта, и для проникнувшей в него ненависти уже не было выхода наружу, - приготовиться…

Кромешников собирался бросить последнее слово против, как только эфир освободился, но его опередили:

- Не стреляйте! – Прозвучало на чистом русском языке. – Don’t shoot!

Даглас ослабил давление на курок, солдаты переглянулись боковым зрением, Кромешников замер с каменным лицом, Джей слегка разжала собранный кулак, нервы ее по-прежнему были натянуты до предела.

- Кто это? – Спросил генерал как будто самого себя.

- Стойте! – Произнес тот же взволнованный голос.

В центре управления воцарилась недвижимая, напряженная, почти вакуумная тишина.

- Майор? – Обратился Даглас к пилоту.

Тот попытался, было, ответить, но эфир снова перехватили:

- Нет! – И вдруг из-за обрыва, буквально взлетев над его кромкой, поднялся человек в красном скафандре.

На изображении в ЦУПе не были различимы цвета, но ни у кого не возникло сомнения: он был не из команды Дагласа.

Алексей вышел вперед и тут же отгородил Джей от их холодных, неподвижных прицелов.

- Бог мой, неужели…? – Генерал Руденко не смог завершить фразу – здравый смысл не давал ему поверить в увиденное.

- Этого не может быть, – тут же ответил Кромешников на его безмолвный вопрос – происходящее привело его в ступор, и это было еще более дико.

- Кто ты? Тебе меня слышно? – Даглас был непоколебим, изумление шло параллельно с твердостью, командир неотступно держал космонавта на прицеле, он успел проработать в голове ряд вариантов, включая тот, что перед ним был переодетый пришелец.

- Да, я слышу. – Ответил Алексей. Через искажение радиопередачи Руденко начинал узнавать знакомый голос.

- Назовите свое имя. – Продолжал связь полковник. Бойцы ждали разрешения, открыть огонь или опустить оружие они были готовы в любой момент.

Вся команда, весь центр управления, затаив дыхание, смотрели в одну точку и слушали один лишь голос. Молчание…, короткое шипение приемника тут же отдалось резкими ударами сердец, и словно пророчество, прозвучал ответ:

- Лейтенант Плутов, команда “Прометей-1”.

Последний вдох задержался еще на несколько секунд в груди…, гарнитура выпала из рук Кромешникова и не заметно ни для кого упала на стол. Генерал Руденко подошел к столу вплотную, не отрывая взгляда от экрана, эмоции начинали литься через край, и даже безупречная выдержка не помогала их удержать.

Всеобщее безмолвие затянулось, Алексей начал присматриваться к астронавтам; находясь на мушке, он чувствовал себя в западне, и прежде всего оттого, что за его спиной был человек, чья жизнь стоила всей планеты. Джей не видела противников, но за его широкими плечами могла почувствовать себя в безопасности, она вновь начала мыслить расчетливо, но теперь от нее зависело далеко не все.

- Опустить оружие? Звездный…, – начал связь полковник. На этот раз он смирился с тем, что ему нужен был совет.

Кромешников поднял гарнитуру, но Руденко взял его за запястье:

- Разреши мне.

Генерал-полковник чувствовал, что к нему переходила уверенность от товарища, а не наоборот, так что ему оставалось только довериться. Профессор поднес микрофон к губам:

- Алексей? Это Руденко. – Плутов вздрогнул, услышав до боли знакомый, почти родной голос, от него на сердце стало чуть теплее, и волнение ослабло. – Как хорошо, что ты жив; мы думали, что никого не осталось.

- Да, Владимир Сергеевич, я знаю, но…, - тут Алексей всерьез задумался, над тем, что сказать генералу и насколько быть откровенным – правда могла вызвать у солдат агрессию, он по-прежнему не спускал глаз с их заряженных винтовок, - инопланетянин спас меня, - Алексей чувствовал недоумение в их молчании, - он, как и я, остался один после схватки.

Он понимал, что эти факты должны были столкнуться с убеждениями, которые твердо сидели в головах военных, и надеялся, что земляне оставят оружие. Но Даглас, меж тем, заключил для себя две вещи: в схватке с пришельцами не было победителя, следовательно, силы были равны, и второе – помимо Плутова и пришельца, прятавшегося за его спиной, на Луне не было потенциальных противников.

- Алексей…, мне не верится, - генерал по-прежнему не мог поверить глазам и не мог выразить свою радость, и от его улыбки становилось теплее и чуть спокойнее всем окружающим. – Ты расскажешь, что произошло на Марсе?

- Могу сказать только одно: наш контакт не удался. – И вновь у него заскребло на сердце от воспоминаний о кровавой бойне, рассказать о ней больше он не мог.

- Из-за чего? Что произошло?

Тут Алексей остановил себя, ему больше нельзя было отвечать на вопросы, теперь нужно было каким-то образом заставить солдат уйти.

- Владимир Сергеевич, им стоит улететь с Луны.

- Прости…?

- Им лучше уйти, - Алексей чувствовал, что говорил с обреченными, и от этого просто хотелось плакать, голос его начинал дрожать, он вдруг столкнулся с неожиданным и невероятно трудным препятствием. Пересилить себя и признаться людям, что с ними нужно покончить, потому что нет другого выхода – “Да кто же осилит?!” – сдавив в себе этот крик, он поднял глаза, чтобы не дать слезам дорогу, - уходите, прошу вас. Для нас все кончено. – С высоты Луны его слова звучали для землян, как горн архангела – почти как приговор.

- Это не так, Алексей, - тут же осек его Руденко.

На этом Кромешников отнял у него микрофон и командным тоном обратился к Алексею:

- Зачем вы высадились на Луне, лейтенант? – Этот вопрос вогнал Плутова в ступор. – Ты ведь прибыл сюда с пришельцем, не так ли?

Алексей не знал, как ответить ему и как себя вести – за его суровым тоном теперь могло скрываться что угодно. Теперь ему оставалось лишь слепо надеяться, что земляне отступят, но внезапный пыл Кромешникова не прошел бесследно – полковник Даглас сжал винтовку крепче:

- Ответьте, лейтенант, с какой целью вы прибыли? – Его голос заставил Алексея вздрогнуть. “Пожалуйста, не надо”, - твердил он про себя, разрываясь изнутри оттого, что не мог объяснить все землянам. – Сделайте два шага в сторону, лейтенант.

Теперь солдаты строго и убедительно держали его на мушке, но это не заставило его сдвинуться с места – позади него со спасительным детонатором на поясе и скачущим сердцем в груди затаилась Джей. Сейчас, как никогда, ей были дороги присутствие землянина рядом и его защита. Более того, она уже заключила для себя, что мирного разрешения достигнуть было невозможно, ситуация казалась безвыходной, но в запасе оставался еще один весомый козырь: за спиной Алексея на четырех лямках, обхвативших его грудь, держался нейтронный гранатомет.

“Сделай это, Джей”, - она будто прочитала его мысли и в тот же момент начала управление. На маленьком дисплее отобразилась схема территории с шестью красными точками – источниками биополя – в режиме атаки живых целей она могла выбрать любую точку окрестности для прицеливания.

- Лейтенант, отойдите в сторону. – Даглас, меж тем, стоял на своем, офицеры медленно двигались вперед, повторяя его движения и удерживая противника на прицеле.

Весь центр в оцепенении наблюдал за их сближением.

- Что он делает? – Первым возмутился Руденко. – Не дай ему выстрелить, Вадим!

- Полковник, немедленно опустите оружие, перед вами наш астронавт! – Тут же вмешался Кромешников.

- Почему вы так уверены? – Невозмутимый ответ Дагласа напугал всех – даже его команду.

- Полковник! – Кромешников поднял голос в ошеломлении. – Прекратите это! Я приказываю вам остановиться.

- Я приказываю вам, лейтенант, - продолжал Даглас наперекор, - отойдите в сторону и опуститесь на колени, иначе мы откроем огонь.

- Даглас! – Уже во все горло прокричал генерал.

Алексей не мог отступить, но колени его тряслись от страха и уже едва удерживали его на ногах. Сквозь дрожь из легких вырывались его последние слова:

- Простите, товарищ генерал, простите, Владимир Андреевич, - произносил он в сердцах, сдерживая дрожащим взглядом приближавшийся отряд, - им нужно уйти.

- Считаю до трех. – Полковник поднял кулак, приказав солдатам остановиться. – Один…

Джей коснулась плеча Алексея и отсоединила оружие от панели; он собирал волю, стараясь унять дрожь в коленках, Кромешников следил за его лицом глазами Дагласа и с трудом набирал воздух в легкие.

- Два…

Джей подняла глаза к звездам, направив вверх жало гранатомета, одно движение пальца отделяло ее от момента истины, горячий воздух замер в груди и, спустя пару секунд неподвижного напряжения, вслед за резким нажатием вырвался наружу. Светящаяся голубым граната, словно шмель, взмыла над ними и в полсекунды поднялась на высоту полного обзора. Земляне невольно бросили ей вслед ошеломленные взгляды, голубое пятно, похожее на светлячка, отразилось ярким светом от их стеклянных шлемов. Стремительным движением Джей схватила Алексея за шею и потянула за собой, его реакция была мгновенной: он оттолкнулся от поверхности, что было сил, и оба разлетелись в прыжке в направлении обрыва. Светлячок, сверкнув шестью сегментами панциря, устремился вниз, трое офицеров бросились в разные стороны, и только полковник остался на месте и прижал курок к рукоятке, пули частой, рассеянной очередью понеслись вслед за летящими над пропастью бойцами. Алексей почувствовал, как катушка с нитью, сбитая пулей, слетела с его левой руки, и в тревоге поймал Джей взглядом. Едва они опустились ниже обрыва, граната беззвучно врезалась в базальт, и темное Лунное небо осветилось ослепительным бело-синим сиянием, даже в лунном вакууме был слышан глухойзвук мощного взрыва. Разрушительная волна ионов вмиг сравняла с поверхностью все, что хоть на дюйм возвышалось над плитой, превратив все живое в прах.

Кромешников в тревоге бросился к радисту, пока Руденко взволнованно, с подступающей обреченностью смотрел на пестрящий белым шумом монитор.

- Я не знаю, что произошло! Сигнала нет. – Напуганно выпалил парень за терминалом.

- Дьявол! – Выскочило у генерала громким басом. – Дай мне первого пилота, срочно!

Падение с десятиметровой скалы показалось незаметным, двое, едва успев сгруппироваться, рухнули на поверхность, и вслед за ними упало оружие с новым смертоносным снарядом наготове. Боль разнеслась по всей спине, когда Алексей напряг плечи, он с трудом поднялся на одно колено и, стиснув зубы, взялся за плечо, на которое пришелся основной удар. Джей лежала, прижавшись к грунту и переводя дыхание, Алексей не отводил от нее взгляда. Он наблюдал за тем, как широко она дышала, понемногу поднимаясь на ноги, и с каждой секундой все больше отпускал напряжение, убеждаясь, что она не пострадала. И вроде бы, можно было заключить, что опасность миновала, как вдруг, подняв глаза, он заметил, как отвесный выступ на вершине скалы внезапно скользнул вниз – подземная взрывная волна заставила его содрогнуться, и часть глыбы посыпалась мелким щебнем.

- Джей! – И, разорвав все замки боли и судорог, он бросился к ней. Едва поднявшись на ноги, она увидела его несущимся на нее впереди разряженного облака вздымающейся пыли.

Еще два длинных шага, и он устремился в прыжке над поверхностью, протягивая к ней руки. Она лишь слегка отклонилась назад, и Алексей успел сбить ее с ног, перед тем, как его придавило к грунту громадной каменной глыбой.

- Нет… – Только и выскочило у нее при виде недвижимой руки Алексея, торчащей из-под камня.

Первым машинальным движением она уперлась в камень плечом, но он не сдвинулся с места. Джей замерла в невыносимой безысходности, упершись в скалу рукой, мысли заметались из угла в угол в тесном ящике, вокруг которого остался только страх потерять человека. Мелкая дрожь побежала по мускулам ее лица, и после пары секунд раздумий она отошла от глыбы, направив на нее кулак. Лазерные лучи засверкали в тревожном блеске ее глаз по три вспышки в секунду, выбивая каменные крошки. В полсотни выстрелов она расколола камень пополам, щебень разлеталась по сторонам, глыба шла трещинами, пока не развалилась на несколько крупных кусков. Джей тут же схватила самый тяжелый из них, она едва подняла его над поверхностью, голова Алексея была глубоко вдавлена в грунт, ноги и рука были по-прежнему накрыты кусками скалы. Джей отошла чуть дальше и принялась палить с новой силой. Каждый выстрел понемногу избавлял нервы, заставляя сопротивляться едкой кислоте страха, лазерные лучи резали и кромсали глыбу, откалывая один кусок за другим, пока она, наконец, не превратилась в груду камней.

Джей бросилась к Алексею и со сдавленным стоном вытащила его из-под обломков, он был лишен сознания; она взвалила его к себе на плечи и мелкими скачками направилась к кораблю. Чувствуя его своими сильными руками, она все больше понимала, насколько серьезной была его травма, и знала, что времени на его спасение оставалось немного.

Свет в главном отсеке загорелся ярче, Джей аккуратно, но торопливо уложила Алексея на светящийся белый стол, время не давало передышки, ей пришлось отключить искусственную гравитацию корабля, чтобы быстро донести его до отсека и снять скафандр. Он едва дышал, лицо наливалось синей краской, пульс становился все реже. Одной командой Джей заставила операционный стол работать: заряженная рамка очистителя направилась вниз вдоль туловища, шесть длинных манипуляторов с различными приспособлениями возникли из-под стола и начали выполнять ее команды – Джей, теряя капли пота одну за другой, быстро перебирала пальцами над голографической панелью, светившейся над столом. Индикаторы на стенах отображали пульс, ритм дыхания и множество других показателей, комната и приборы функционировали как единая система жизнеобеспечения и реабилитации, связанная с телом Алексея – благодаря этому, Джей проводила операцию, словно изнутри его организма. Она с волнением бегала глазами по мониторам и индикаторам и беспрестанно выполняла действия руками, ожидая глубокого вдоха. Пациент лежал под манипуляторами все так же бездыханно. И вдруг, пульс его резко участился, щупальца замерли над телом, грудь резко поднялась, легкие наполнились воздухом в полном объеме, и судорожные рывки сменилась ровным, обильным дыханием. Джей облегченно выдохнула, и боль, подкравшаяся к сердцу, отошла. Она без сил опустилась на пол и выбросила накопившиеся эмоции кроткой улыбкой в тяжелом выдохе. Ей оставалось только ждать, когда землянин придет в себя.


- Товарищ генерал, связь с астронавтами потеряна. – Тревожно доложил пилот.

- Со всеми? Один должен был остаться у шлюпки. – Произнес Кромешников, удерживая постоянный, командный тон голоса.

- Есть сигнал скафандра, по которому мы знаем, что он жив, но связаться с ним, тем не менее, не удается.

- А с зарядом есть связь? – Генерал начал молиться про себя, ожидая ответа.

- Никак нет.

- Почему? Что случилось? – Кромешникову требовалось все больше сил, чтобы держать себя в руках.

- Не могу знать. Хотя, постойте…, в области контакта произошла яркая вспышка. Возможно, бомбу поразило электромагнитным импульсом.

- Что за бред?! От космонавта ведь идет сигнал.

- Скафандры менее чувствительны к импульсам, чем тяжелая аппаратура.

- Черт возьми…, - только и сумел вымолвить Кромешников. – Настройте связь. Пусть оставшийся боец включит запасной управляющий модуль, если основной вырубился.

Закончив связь, он обернулся к десяткам взглядов, направленным на него, и остановился на лице Руденко. Тот, было, хотел что-то сказать, но подбежавший внезапно офицер протянул Кромешникову телефонную трубку:

- Президент. – Многозначительно произнес он.

Генерал быстро и нахально, уже без тревоги, без должного волнения поднес трубку к виску:

- Начальник Центра управления полетами генерал Кромешников.

Офицеры в напряженной тишине следили за его неподвижным лицом, пока длился монолог президента.

- Да, я это знаю и отдаю себе отчет в своих действиях. – И вновь молчание. – Если это может привести к концу света, значит он заведомо неизбежен. – На этом разговор завершился, Кромешников серьезно и с доверием смотрел на лица людей, почему-то теперь он чувствовал их своими братьями.

- Ты всерьез? О конце света… – Спросил Руденко, стараясь догадаться о смысле разговора.

- Более чем. – Ответил генерал однозначно.

- Выходит, столкновения не избежать?

Кромешников поднял взгляд на небольшое окно, сквозь которое отчаянно и тускло пробивался солнечный свет:

- Что-то мне подсказывает, конец наступит раньше. – На этой ноте он повернулся лицом к экрану, сложив ладони за спиной. Офицеры остались без ответа, но с пищей для размышлений, ответ медленно подкрадывался в сердце у каждого на фоне тревоги, царившей во мраке ожидания катастрофы.


Тридцать долгих минут Алексей лежал без сознания, устойчивый пульс и равномерное дыхание давали понять, что силы его почти восстановились. Джей провела несколько минут в ванной комнате, чтобы смыть пот, с которым не справился влагоконтроль ее костюма. Тело ее под коротким, плотно прилегающим комбинезоном дышало запахом парного молока. Она медленно обошла землянина вокруг и коснулась рукой его запястья, взгляд ее невольно скользнул по его торсу и остановился на закрытых веках. Его лицо под пеленой сна казалось ей необычным: бледно-розовые губы замерли в безмятежной, чуть заметной улыбке. Глядя на него, она начинала понимать, что именно его присутствие помогало ей хранить уверенность. Вскоре им предстояло спасти планету, и теперь Джей думала о будущем, она не представляла, какой будет жизнь на безымянной планете – она лишь слушала свой внутренний голос, который тихо предрекал ей, что совместный путь их продлится гораздо дольше одного судьбоносного дня.

Она подошла вплотную к широкому столу, на котором лежал Алексей, и медленно поднесла руку к его открытой ладони. Он явно почувствовал тепло от прикосновения – его веки чуть вздрогнули, и сердце забилось чаще. Джей вела пальцами по его руке, чувствуя, как мышцы отвечали легким напряжением, и вот, кисть ее остановилась над его плечом, коснувшись артерии, она чуть наклонилась над ним и нежно провела другой рукой по его волосам, в ответ его губы разомкнулись, у нее тут же перехватило дыхание. Она дышала все глубже, ей не хватало самоконтроля, чтобы унять эту влекущую, волнующую силу, она желала и одновременно боялась, что он очнется, она уже не знала, что мог с ней сделать его взгляд, теперь они были неразрывно связаны, как две равновеликие звезды, далеко отброшенные от галактики. Она склонялась над ним все ниже, бегая взглядом по лицу и медленно, но верно успокаивая свой взгляд на его губах, глаза ее блестели в нерешительности. Как только она начала чувствовать его тепло кожей, ее глаза закрылись, и губы мягко примкнули к его губам, грудь его резко поднялась, приятный шок пробежал по мышцам и тут же пробудил его. Он пришел в чувства, но так и не открыл глаза, язык ее слегка коснулся его зубов и опустился глубже, и тут она почувствовала, как его губы начали двигаться навстречу ее губам, и крепче обвила его голову рукой. Легким движением она оторвалась от пола и остановилась над ним в воздухе, опираясь лишь предплечьями на поверхность стола, одна рука Алексея легла на ее лопатку, другая скользнула по талии, он внезапно прижал ее к себе, отчего она резко выдохнула, подняв голову. И лишь теперь Алексей открыл глаза и увидел ее лицо: она медленно опускала на него взгляд, словно обжигаясь нарастающим теплом, пурпурный блеск ее глаз ни с чем нельзя было сравнить – может быть, если увидеть полярное сияние через каплю утренней горной росы, можно испытать нечто похожее, но в ее глазах, вдобавок, горела неугасаемая искра жизни. Алексей не видел в них своего отражения – он утопал в них, невольно тянулся к ним, словно к центру Млечного Пути. Ощущая кожей прикосновение кончиков ее волос, он все более убеждался в том, что происходящее не было сном, и к нему вдруг пришло то самое, редкое, незабываемое, окрыляющее и необыкновенно сильное чувство, похожее на озарение, всегда приходящее нежданно, когда симпатия становится влюбленностью, и именно тогда приходит новое, шестое чувство, именно теперь Алексей ощущал Джей сердцем гораздо сильнее, чем кожей или взглядом. Она не могла не заметить этого, ведь в этот миг испытала то же самое. Теперь их сердца тянулись друг к другу с непреодолимой силой, они могли понять друг друга с полувзгляда, с полувздоха, и в своем единстве становились новым миром – живым райским островком меж двух враждующих миров.

- Джей. – Безмятежно прошептал он в надежде почувствовать трепет в ее голосе.

- Алексей…, - услышать свое имя из ее уст казалось ни с чем не сравнимой лаской. Ее трепетный голос манил своей силой и, в то же время, беззащитностью.

Алексей поднялся вместе с ней и начал целовать ее в губы, медленно, нежно и беззвучно, растягивая удовольствие от каждого соприкосновения с ее языком. Размыкая губы все шире, они будто стремились проникнуть друг в друга, пока Джей не остановилась и не прижалась к нему щекой. Он сидел на столе, обхватив руками ее изящный стан, ее ноги крепко обвивали его спину, губы слегка касались мочки его уха. Слушая ее дыхание, он начинал терять над собой контроль, вслед за теплыми чувствами его захлестывала страсть, на лице Джей промелькнула добродушная улыбка – она почувствовала вдруг, насколько неловко было ей сидеть у него на коленях – что-то твердое нарушало ее комфорт. Потянув двумя руками за воротник комбинезона, она заставила его раскрыться, четыре части костюма сползли вниз, перебирая мелкими искусственными мышцами. Алексей не успел опустить глаза, как она прижала его к кушетке затяжным поцелуем, не открывая глаз, он пытался снять с себя последний предмет одежды. И тут Джей остановилась. Он открыл глаза и увидел над собой ее лицо: ее чуткий, открытый и по-прежнему загадочный взгляд будто спрашивал его: “Ты на все готов ради меня?”

“Я готов на все…, и кое-что большее”, - ответили его глаза. Он мог добавить, что любит, но понимал, что это невозможно, и не верил своему сердцу, он лишь мог позволить себе сказать, что влюблен.

Джей вытянула руку в сторону, сделала щелчок пальцами и описала ими маленький полукруг, Алексей услышал протяжный и низкий электрический звук и сперва испытал легкий испуг, но вдруг сердце его замерло, взгляд наивно раскрылся, как расцветший бутон, и дыхание затаилось в глубине. Белый купол над комнатой раздвинулся, и глаза его заполнились отражением звезд, искусственное освещение угасло, и звездная панорама ласково накрыла мягким светом их обнаженные тела. Джей внимательно следила за его взглядом, ее улыбка в непередаваемой гармонии со звездным небом казалась ему еще прекраснее, взгляд постепенно терялся за томным занавесом и все больше манил своим трепещущим теплом. Алексей настолько отдался этому завораживающему и вселенски прекрасному зрелищу, что не заметил даже, как настал лучший момент в его жизни – та минута, ради которой он жил и как сумасшедший рвался в небо, он вдруг нашел именно ту непознанную, неуловимую долю счастья, что целую вечность скрывала от него манящая звездная бездна. Больше всего на свете ему хотелось последовать самому прекрасному взгляду во вселенной и слиться в обжигающем поцелуе, но отвести глаз ему пока было не под силу. И тогда Джей подняла его в воздух вслед за собой, дала почувствовать легкость и свободу, которой наделяло их лунное притяжение.

Алексей вытянулся в полный рост, приподняв ее на уровень своего пресса, Джей опустила руку по его упругой рельефной поверхности, крепко держась за плечо, и тут он с замиранием почувствовал, как начал погружаться в ее тепло и как, медленно опускаясь вниз, она коснулась его подбородка своей полной, приподнятой грудью. Меж тем, они неизменно смотрели друг другу в глаза, как будто от этого зависела их жизнь, даже в тот момент, когда она прикрывала веки и уводила голову в самозабвении. Он управлял ей, словно пушинкой – почти без усилий, ощущая сладкий шок на сердце при каждом ее стоне, гормоны бились все сильнее и уже начинали литься через край. С каждым движением Джей все больше теряла себя, отдаваясь ему целиком, ее ноги мертвой хваткой обхватывали его твердый стан. Алексей держал ее все крепче, прижимаясь губами к разгоряченной коже, его движения становились сильнее и выше, и вот, он уже готов был оторваться от поверхности и взмыть под сияющим куполом вместе с ней. Сильнейший стон, переходящий в крик, заставил его присесть ниже, и, собрав остаток сил в ногах, он выложился в сильнейшем прыжке; его ладони легли ей на шею, как только они оказались на вершине. Он сделал громкий вдох и устремил взгляд к небу: звезды осыпались с ее волос прямо у него на глазах и вместе с ней разгорались в блаженстве. Созерцая и ощущая всем телом две части совершенства перед собой, он затаил дыхание, надеясь этим остановить время, но плоть не давала вырваться – она неизменно подчинялась гравитации. И тут по их телам пробежала мелкая трепещущая, кружащая голову судорога, в один миг они переплелись, словно две веточки плюща, замерли на мгновение в невыносимом пульсирующем шоке и медленно и изнеможенно подобно тонущему кораблю опустились на дно.

Звезды все так же дружелюбно сияли в вышине, Алексей не отводил от них взгляда и лишь устало смыкал веки, тая от живого, нежного тепла, Джей безмолвно и устало лежала на нем, понемногу переводя дыхание и слушая, как живым тамтамом стучало под ней его сердце. Когда пульс немного утих, она приподняла голову и поцеловала его, едва соприкоснувшись с ним губами. Его руки ласково обвили ее изящный стан, и теплый воздух, пропитанный, запахом ее кожи, медленно опустился в легкие. Нежный, невесомый поцелуй, наполнившийся ароматом разгоряченных тел, туманил их рассудок и настойчиво погружал в сон, но звездное небо сверху не давало им остановиться – оно искрилось в скрытой тревоге, понемногу возвращая силы, и постепенно пробуждало их, подготавливая к решающему шагу.

Глава XX

24 декабря 2012 года, 13 часов, 5 минут Московского времени, город Москва, Воробьевы горы.


Яркое слепящее Солнце, голубое небо, естественный и ясный небесный свет – крайне редко жители столицы могли дивиться этой прелести, обычно облака окутывали город беспросветно, особенно зимой. Но этот день стал особенно светлым, и даже те, кто не поднимал головы на протяжении многих лет, пусть и с безразличием, но почувствовали это сияние.

Москва…, город с тысячью обличий. Для кого-то она прекрасна, для кого-то уродлива, кому-то она открывает новые пути к высоким целям, кого-то бьет лицом о самое дно; сегодня она может предстать во всей красе, с завораживающим ночным светом, необъятными, полными жизни просторами и добрыми, улыбчивыми лицами, но завтра она покажет жизнь с изнанки, пусть самую малость, но грязный след останется в душе навсегда.

Первый день рабочей недели, как всегда, был зашумлен будничной суетой, миллионы людей в считанные часы сравняли свежий снег с землей, нервные гудки автомобилей стали привычным звуковым фоном. В центре большого города, где иномарки с правительственными номерами гармонично вливались в общий поток уличного движения, и толпы молодых людей искали друг друга на каменных площадях и в подземных станциях и переходах, звонко разгоралась столичная жизнь с ее роскошными, броскими нарядами и яркими новогодними украшениями. Здесь на фоне величавых высоток красовались старые памятники, вечные свидетели давно минувших событий, статуи неизвестных героев на Мосту Победы на фоне голубого, безоблачного неба казались еще величественнее, чем обычно, высокий шпиль МГУ будто протыкал его насквозь, широкая аллея перед его крыльцом покрылась тонкой и неровной ледяной коркой. Лед накрывал улицы от начала до конца, где-то небольшими, блестящими лужицами, где-то длинными, ровными дорожками – на радость школьникам, теплая зима оставила его повсюду: берега реки, тротуары и даже красные зубцы Кремля – были покрыты льдом. Весь этот холодный, но живой и могучий городской пейзаж составлял одну из сторон сильного и по-русски гордого образа будничной столицы. Откуда ни посмотри, Москва казалась выше и смотрела всегда свысока, как Георгий-Победоносец на проколотого им змея под стелой из десятков славных русских городов.

С высоты птичьего полета город выглядел большим, по-своему красивым, всегда живым муравейником. По непонятной причине люди все больше стремились примкнуть к нему – наверное, здесь они могли улучшить качество своей жизни, в любом случае, многие желали стать частью финального оплота человеческой цивилизации. Именно здесь, где в архитектурном ландшафте слились три эпохи, расширялся и крепчал мозговой центр государства. Но где-то под его нерушимыми стенами, практически на самом дне, незаметно разливалась черная грязь, притоптанная армейскими ботинками со следами крови на ребристой подошве, а глубоко под землей, не видя неба, собирали свой хлеб лишенные заботы, почестей и самоуважения искалеченные души, больные люди, против своей воли несущие заразу обществу. На прикрытых тенью улицах под дикие, устрашенные крики вершился закон, и кто-то в мгновение ока становился королем, а кто-то отдавал последнее за глоток воздуха.

Но эта сторона не была видна с высоты лесистой горы, устланной асфальтовой дорогой; двое стояли у каменного парапета на высокой равнине Воробьевых гор и с теплом и добротой смотрели на шумящую столицу.

- Как тебе? – Спросила девушка, прижавшись спиной к кавалеру и высоко закинув голову.

- В этом что-то есть. – Ответил Шурик, наверное, впервые в жизни он начинал получать удовольствие от пребывания в большом и шумном мегаполисе.

- Что-то есть? – Громко возмутилась его спутница. – Да это лучший город в мире. Я готова провести тут всю жизнь. – За этим последовала пауза, она с надеждой смотрела на своего возлюбленного, ожидая его ответа. – А ты… готов?

Шурик не заставил долго ждать, ответ у него был наготове. Он не умел говорить красноречиво, и поэтому ответил кратко, односложно и от сердца:

- А я готов провести всю жизнь с тобой.

Глаза ее загорелись, словно росинки на солнце, она прижалась к его груди еще плотнее и крепко обхватила его руки, обнимавшие ее стройный стан.

- Я могу считать это предложением? – Она опять закинула голову, чтобы поймать его взгляд, но теперь с некоторым лукавством и смущением.

Шурик смотрел в ее глаза столь же серьезно, как и прежде, и это могло означать только положительный ответ, но что-то заставило его увести взгляд выше.

- Ты смотришь на небо? – Спросила она вроде бы удивленно, но в готовности понять его.

- Да, оно какое-то сегодня слишком чистое, просто немного напоминает о Северогорске– там оно почти всегда такое.

- И в кого ты у меня такой романтик?

- Да есть один товарищ... – Ответил Шурик по-прежнему увлеченно, не опуская глаз. На этом он постарался как можно крепче прижать ее к сердцу. – Тебя я все равно люблю больше.

- Чем это небо? – Тая как снег в его руках, с игривой улыбкой спросила она.

Шурик хотел ответить ей, но не смог опустить глаз – его внимание привлек странный объект, летевший высоко в небе, он стремительно несся вниз с незримой высоты, горя в плотных массах воздуха и оставляя короткий дымный шлейф в насыщенной и яркой небесной синеве. Шурик мог предположить…, но не успел, сердце резко екнуло в груди, он коснулся щеки своей возлюбленной и заботливо и нежно заставил ее повернуться к нему лицом. С невиданным, непонятным страхом его глаза и тысячи других следили за падающим небесным объектом. Боевой блок баллистической ракеты летел над старинными каменными стенами прямо к центру, и тут весь город как будто затих и, спустя мгновение, разразился ярчайшей вспышкой; небо осветилось так, что даже свет Солнца показался ничтожным. Шурик не смог больше увидеть ничего, ровно как услышать грохот, и ощутить боль выжженных глазниц – взрывная волна неслась на них быстрее скорости звука, сметая все, что возвышалось над землей, горящий воздух летел, опережая груды камней, лед вскипел меньше, чем за секунду, и во мгновение ока волна стерла весь город до окраин. Горящий шар термоядерного взрыва был виден за сотни километров, облако из пыли, пепла и человеческого праха поднялось вокруг выросшего из земли гигантского гриба. Еще несколько секунд назад на его месте гордо возвышался сильнейший город мира…


- Нам пора. – Алексей открыл глаза внезапно, как будто кто-то разбудил его изнутри, пока он безмятежно дремал.

Под его плечом расслабленная и прекрасная в своей задумчивости лежала Джей, они позволили себе отвлечься на один час от поставленной цели, но волнующее, острое ощущение ее приближения не покидало их ни на минуту. Они могли лежать под звездами, разделяя общее тепло, целую вечность. До последней минуты Алексей умиротворенно дышал терпким запахом ее волос и уже не мог представить и допустить, что кто-нибудь разлучит их. Теперь их души были одной большой вселенной, сильнейший взрыв сверхновой разразился в ней, и миллионы галактик продолжали гореть, пока они сидели нагие спиной к спине, закинув голову друг другу на плечи и рассматривая звезды. Джей не могла упустить момент и не взять его за руку, каждое прикосновение было для них дороже любой из тех звезд, что они наблюдали над собой, и больше не было сомнений: ни время, ни расстояние не смогли бы их разлучить. И не было больше никаких мыслей, не было дрожащих бликов в глазах - только спокойное, безмятежное блаженство от ощущения любимого человека рядом. Держа друг друга двумя пальцами, они встали на теплый пол и, до последнего момента следуя чувственному, отверженному взгляду, медленно сблизились и сомкнули губы в поцелуе. Чутко внимая его дыханию, движениям и биению сердца, она ощутила новое волнение:

- Ты торопишься… У тебя появилось плохое предчувствие?

- Нет, скорее чувство, - ответил Алексей, тронутый безупречным взаимопониманием, - будто происходит что-то страшное… уже сейчас.

Почему-то сейчас им было невероятно трудно разлучить свои взгляды, но время подгоняло их, до решающего момента оставалось чуть более двух часов.

“Я бесконечно счастлива оттого, что ты со мной”, - выражалось в ее взгляде. Он видел это, и мог ответить лишь одно: “Я тебя люблю”, - только в глазах это можно было выразить искренне, уверенно, забыв о здравом смысле. Получив ответ, Джей на время перестала бояться, она сложила волосы за спину и начала надевать костюм. Теперь им оставалось выйти на поверхность Луны и довести дело до конца.


В разгаре дня в кабинете генерала-полковника Кромешникова было пусто – в нем не было людей, но осталось кипящее море негативной энергии, и воздух по-прежнему двигался по кругу, шелестя листами бумаги. Под столом, издавая короткие гудки и широко покачиваясь, висела телефонная трубка, на полу лежала разломанная шариковая ручка, дверь осталась открытой настежь.

То, что происходило в стенах здания, нельзя было описать словами. Два генерала в буквальном смысле неслись по длинному коридору, стирая локтями бока военной формы, впереди и позади них бежали несколько офицеров. Они неслись мимо светлых стен и распахнутых дверей, не оглядываясь и не смотря по сторонам, и вместе с ними неслась ужасающая новость. Офицеры хватались за головы, молоденькие стажеры, наивные ребята и девчонки метались в страхе и непонимании, папки с бумагами падали из рук, слезы градом капали на бледные ладони, отполированные, хрупкие ноготки ломались об твердую поверхность, радиоприемники и телевизоры с шумом прыгали по каналам, телефонные линии разрывались от звонков.

На крыше уже ждал вертолет, готовый в любую минуту вылететь в пункт управления ракетного дивизиона. Военные бежали к нему скопом, роняя фуражки и щуря глаза от Солнца и ветра маховиков. Парень в военной форме ВВС открыл дверь фюзеляжа, офицеры начали по одному подниматься на борт. Как только Кромешников встал на подножку, Руденко остановил его вопросом:

- Вадим! Почему ты это должен делать? Твое место здесь.

- Нет, я не создан для этих звездных войн. – Отвечал генерал, перекрикивая двигатель вертолета. – Холодная война не заканчивалась, мы с тобой готовились к этому моменту, чтобы суметь дать врагу отпор. Теперь я должен командовать нападением, наш дивизион – главная противодействующая сила.

- А как же “Прометей-2”?

- Теперь это твоя задача, - генерал положил руку на плечо друга, он никогда не отдавал ему приказов – если есть доверие, дружеской просьбы вполне достаточно, - я уверен, ты доведешь это дело до конца.

Владимир ответил волевым, одухотворенным взглядом, и Кромешников старался больше не думать об операции на Луне, он крепко обнял боевого товарища и после пары твердых хлопков по спине поднялся на борт вертолета. Винт закрутился быстрее, и машина поднялась над зданием, оставив снежную метель вокруг трех людей в форме.

Генерал Руденко провожал вертолет взглядом, пока снег не осел вокруг. Не отрывая глаз от неба, он отдал простую команду:

- Спускайтесь, я скоро приду.

Теперь тревога стала еще сильнее – переживать ее в одиночку было сложнее, но безопаснее. Когда он осмотрелся, рядом больше никого не было, но вдалеке, под ясным небом, освещенным двумя Солнцами, сияли снежным покровом и пестрой, вечнозеленой хвоей пологие, широко разбросанные Уральские горы, они возвышались доблестными стражниками вдалеке и, казалось, перенимали весь страх из города на себя, скрывая его и тая под нерушимым ликом мужества. За свою жизнь генерал повидал множество мест, где природа цвела во всей красе и дышала тревожащим сердце, почти святым, чутким и могучим русским духом. Но здесь она таила нечто большее – в этом обособленном, скромном, но сильном и глубоко духовном кусочке живого мира чувствовалась небольшая часть души планеты. Генерал здесь не ощущал себя русским – он ощущал себя землянином и гордился этим, несмотря ни на что. Вдали, на востоке, где по утрам из-за гор проникали сквозь еловые иголки первые лучики Солнца, ветер лихорадочно гонял снег по ухабам, а на север простиралась длинная горная долина с маленькими речушками и каменистыми берегами.

“Земля настолько прекрасна, что человек не достоин жизни на ней”, - думал Алексей, вспоминая этот божественный пейзаж. Владимир Сергеевич молился про себя о том, чтобы этот кусочек души остался нетронутым.

Он знал, что страна уже начала скорбеть и поддаваться страху, и что глава государства должен был обратиться с речью к соотечественникам, представлял залитые слезами детские лица, напуганные, отрешенные взгляды и взволнованные соприкосновения рук. Несколькими часами ранее президент готовил совсем иную речь и был уверен, что нет ничего труднее, чем открыть всей стране тайну, которую скрывали более трех лет – тайну о страшной угрозе, надвигавшейся из глубин космоса. Но вместе с тем он должен был сказать о самом мощном оружии, созданном человеком, уготовленном для устранения этой угрозы, вместе со страхом подарить людям надежу и веру в сильных мира сего. Все изменилось в одночасье… Горькие слезы, нервные вздохи, крики отчаяния и мольбы проникли в каждый дом, где был слышан его голос. Голос призывал не сдаваться, не терять надежду, сплотиться и сделать все для победы. В этот день его впервые слушали с трепетом, почтением и преданностью.

Генерал снова поднял глаза к небу, больше всего он боялся увидеть его в красном свете. Он, несомненно, знал об ударе возмездия – знал, что ядерные ракеты уже летели на США, боеголовки падали на военные базы и шахты стратегических ракет, скалы рассыпались в пыль, леса сгорали заживо; Земля дрожала от гнева человеческого. Мир рушился у него на глазах…


- Почему человек не может жить без убийства? – Спросил вдруг Алексей, остановившись у подножия скалы. Он произнес это так, будто и впрямь ждал от Джей ответа.

Она стояла по его правое плечо и, так же, как и он, смотрела на вершину. Ответ у нее действительно был, но сказать ему всю правду было нелегко – больнее всего ей было смотреть, как он убивался от стыда за свое происхождение.

- Думаю, ты уже знаешь…, человек кровожаден по природе своей. Люди пишут свою историю войнами и на протяжении веков совершенствуют технологии убийства. – Слушая ее, Алексей упорно не сводил взгляд с неба. Он был готов двигаться дальше с большей настойчивостью – благодаря и вопреки своей агрессивной сущности. – Наша раса может пойти на убийство только когда это необходимо для выживания. Но убивать ради выгоды, мести или из гнева способны только земляне.

На этом они направились вверх по черным нитям – к вершине скалы. Они двигались вровень и были едины в своем молчании, Алексей все полнее и болезненнее отдавался противоречивой скорби, и вроде бы ничто не могло доказать, что земляне достойны жизни в этом мире, кроме нескольких душ, которые ему были особенно дороги, и всех, кто был дорог им… - эту цепочку можно продолжать бесконечно. Он уже давно осознал умом, но сердце по-прежнему хваталось за образы родных и близких, и именно теперь, когда он шел в авангарде против них, с полной силой накатывали осознание и боль от предстоящей утраты. “Это страшнее, чем броситься под танк с взрывчаткой в руках”, - эта мысль осела у него в голове и держалась, пока он не достиг вершины.

Двое космонавтов поднялись на скалу, и остановились у крутого обрыва. Первым, что привлекло внимание Алексея, был летящий вдалеке метеор – он медленно поднимался над их головами, целенаправленно двигаясь к голубому шару.

- Только не это. – Еле слышно, словно сквозь кашель произнес он.

Джей подошла вплотную к его плечу, с волнением следя за горящим объектом:

- Это атака? – Спросила Джей взволнованно. В ответ Алексей отыскал ее ладонь за своей спиной, она тут же сжала его пальцы. – Она не сможет попасть в атмосферу. – Ее слова прозвучали, как мольба о помощи, по естественной причине она не могла оставить страх, наблюдая летящую ядерную ракету над головой.

И вдруг, случилось то, на что она рассчитывала: прицельный плазменный дождь поразил летящий снаряд, ядерный взрыв мгновенной, бесшумной вспышкой осветил небо, черная космическая пустота над Луной залилась голубым светом гигантского купола. Джей невольно прикрыла лицо и отвернулась, но вдруг почувствовала большой вес в своей руке – Алексей осел на грунт, словно подкошенный. С быстрой отдышкой и ноющей болью в голове он чуть поднял взгляд и узрел череду взрывов от упавшей плазменной грозди далеко за горизонтом.

- Что случилось?! – Джей тут же опустилась на колено, чтобы увидеть его лицо, биение сердца едва ли не разрывало ей грудь, глаза бегали в страхе. Он не мог ничего сказать и лишь набирал воздух в судороге, постепенно отходя от шока. - Алексей, не молчи. – Он вытянул правую руку в сторону, дав понять, что ему нужно время.

- Это импульс…, - прохрипел он, с трудом поднимаясь с колен, - электромагнитный импульс чуть не вывел из строя костюм, видимо, пронесло. Система стабилизации работает неплохо.

Он вытянулся в полный рост, небо было черным, как несколько секунд назад, будто ничего не произошло.

- Что же они делают…? – Тихо вымолвил он и обернулся, чтобы посмотреть в глаза Джей.

- Нам нужно спешить. – Она тут же обрубила отвлеченные мысли, взяла его за руку и целенаправленно двинулась в направлении кратера.

Не отпуская рук и ступая нога в ногу, они перемещались длинными скачками по базальтовому грунту с волнующим, укрытым в груди и стремящимся прочь ощущением близости решающего мига.


24 декабря 2012 года, 15 часов, 40 минут Уральского времени, город Новый Звездный, Центр управления полетами.

Шум голосов в помещении затих, внешние звонки прекратились, половина экранов прекратила работу – в главном зале управления стало тихо, будто никто ничего не ждал, как будто не было никаких запусков, не было космической опасности и не было проекта “Прометей-2”, голоса поглотил всеобщий страх. И когда уныние перекрыло путь светлым мыслям и стало затором в общем деле, в зал вошел последний оставшийся на базе высший офицер – генерал-майор, профессор Владимир Сергеевич Руденко. Его появление заметили все – даже те, кто сидел без движения, тупо глядя в пустоту перед собой. Уверенным шагом, не теряя темпа, он прошел к середине зала, остановился у широкого стола и окинул присутствующих беглым взглядом. Его бодрый голос в один миг пробудил весь штаб, словно долгожданный ветер после штиля:

- Джентльмены…, пока мы здесь, судного дня не будет. У нас есть незаконченное дело. Немедленно свяжитесь с капитаном челнока. – Стоило ему закончить свою фразу, люди засуетились у терминалов, и в зале вновь воцарилась живая трудовая атмосфера, горе тут же отступило на шаг назад.

- Один момент… - за этой репликой последовало странное молчание, повергшее людей в волнение, офицер, будто, не знал, как изъясниться.

- Все в порядке, лейтенант? – Все столь же бодрым голосом спросил Руденко.

- Нет, товарищ генерал.

Все вокруг с замиранием сердца следили за одним лишь человеком, он, в свою очередь, с трудом сдерживал панику, стараясь отбросить эмоции и дать холодный и четкий ответ:

- От челнока нет сигнала.

- Что случилось? – Генерал подошел ближе и остановился по его левое плечо. Его внешнее спокойствие действовало на всех вокруг чудотворной силой, но напряжение у темных экранов росло, трудно представить, сколько подавленных эмоций скопилось в одной комнате за одну минуту.

- Не могу знать, их просто нет.

- Это невозможно. – Сдержанно бросил Руденко.

- Товарищ генерал. – Из-за терминала в дальнем углу помещения поднялся молодой мужчина и виноватым, беспомощным взглядом посмотрел на командира. Тот лишь слегка обернулся, чтобы увидеть его лицо. – США запустили к объекту ядерную ракету, похоже, она взорвалась близко к Луне.

- Нет… – И тут словно пуля прошла через сердце, он вдруг коснулся той грани, когда дух и тело подкашиваются, будто срезанная трава. Генерал медленно опустился на стул и прикрыл лицо ладонью, чуть склонившись над столом.

- Связи по-прежнему нет. – Нервным голосом произнес связист.

- Можете больше не пытаться, они мертвы. – Генерал опустил руку, и все увидели его бледное, застывшее в унынии лицо. – Корабль погублен, теперь это просто стальной гроб для астронавтов.

На этом наступило траурное молчание, холодное призрачное дыхание ощущалось в воздухе в безмолвном лике обреченности.

- Товарищ генерал, - Руденко медленно повернулся к подполковнику, сидевшему справа от него, - может быть, “Кристи” еще исправна, ее могло не задеть импульсом.

- Не думаю. Механизм бомбы, наверняка, остался цел, но система управления, таймер – шанс меньше одного процента, что они работают.

- Можем ли мы убедиться…? – С надеждой спросил подполковник.

- Связь могла быть установлена только через корабль, на темную сторону никак не попасть. – Давая ответы, Руденко все ближе подходил к выводу, что о спасении пора было забыть, но уныние было против его принципов, и, с трудом собираясь с мыслями, он искал в голове решения. – Хотя, можно попробовать через спутник. Что у нас со спутниками в этом районе?

- Сейчас посмотрим, - отозвался один из диспетчеров. Центр управления вновь оживился, сотрудники искали возможные зацепки, и каждый старался внести свой вклад. – Китайский спутник через двадцать минут выйдет в нужную область.

- Китайский? – Ну что ж, попросим разрешения его использовать.

- Доложить об этом президенту? – Тут же поднялся подполковник.

- Нет, я уверен, сейчас для него это лишнее. Он и так отдал все полномочия по этому вопросу Кромешникову. – В глазах генерала блеснула светлая искорка надежды. – На какое время можно будет обеспечить связь?

- Скорее всего, на полтора часа, не больше.

- Ясно. Сколько осталось до столкновения с объектом?

- Один час, пятнадцать минут до нас, до Луны чуть больше часа.

- Хорошо, значит, время еще есть.

- Но, товарищ генерал, если мы узнаем, что таймер неисправен, мы не сможем починить его.

- Да, мы не сможем. – Здесь Руденко сделал ударение на слово “мы”, офицеры следили за движениями его лица, с трудом представляя его идею.

- Думаете…, кому-то удалось выжить?

Генерал думал лишь об одном человеке, странное, но доброе предчувствие вело его к единственно возможному выходу.

- Я надеюсь на это. Без надежды мы никто. – Почему-то в его словах было нечто обнадеживающее, и это слегка успокоило окружающих. Было это ключом к спасению или нет, но, без сомнения, теперь все эти люди были сплочены, как никогда.


Голубой шар поднимался все выше над морями темной стороны; полным любви и преданности взглядом Джей смотрела на него из горловины искусственного кратера, Алексей держал ее за руку над глубоким колодцем и неотрывно следил за ее глазами. Пусть лишь малая часть ее лица была видна под защитной маской, эти черты были самыми милыми и в тоже время полными величия и мудрости. “Нет и не будет на Земле глаз, прекрасных, как эти”, - думал он, провожая ее на последнюю, решающую миссию. Ее воля была непоколебима, намерения чисты и благородны, а в сердце теплилась любовь. Последняя улыбка озарила ее лицо, согрев одиноким теплым лучиком сердце Алексея, и, не сказав ни слова, она отпустила его руку и устремилась вниз по черной нити ко дну кратера.

Он проводил ее в темную нору, мысленно пожелав ей удачи, и поднялся в полный рост над недвижимой лунной пылью. Здесь, на поверхности, по-прежнему царила безмятежность, кривая линия горизонта вдалеке отделяла холодную серую равнину от необозримого звездного купола; там, за хребтом гигантского кратера, соседний виток Млечного Пути сияющей дорожкой поднимался от тверди лунного поля к бесконечности. Расслабленно поворачивая голову, он провел глазами по линии горизонта, что тянулась вдалеке за обрывом. Больше всего ему хотелось с глубоким вдохом наполнить грудь свежим горным воздухом, но все, что было у него – воздух с примесью озона, сжатый в баллоне. Он дышал почти совсем спокойно, сердце устало вздрагивать каждую секунду, теперь волнение было только в мышцах, подсознание по-прежнему держало их в напряжении. На закате земной жизни в нем проснулось инстинктивное волнение, как у всей живой природы, но он не стремился, как животное, укрыться, спрятаться в норе – помимо инстинктов у него была воля, сильнейший социальный принцип, который не оставлял ему пути назад.

В кроваво-красном свете стен Джей стояла на одном колене, завершая запуск установки. Последним аккуратным нажатием на детонатор она вдавила его вглубь овального отверстия, и система с неслышным шумом начала работать, иллюминаторы, расположенные низко над полом, начали переливаться различными оттенками красного. Алексей настороженно повернул голову, услышав странный фон в динамиках:

- Что происходит? У меня какие-то помехи в приемнике.

- Все в порядке, это заряд включился – началась инкапсуляция детонатора, он связывается со всеми управляющими постами для получения разрешений. – Ответила Джей, глядя на завораживающую игру пульсирующих, почти живых огней. Она знала, что лучше было не вмешиваться в работу системы до завершения верификации.

- Когда это закончится? – Спросил Алексей с долей волнения в глазах.

- Минут восемнадцать, не больше. Нужно улетать отсюда.

Последняя фраза почему-то пробудила еще большее волнение в сердце Алексея.

- Полет отменяется, – как внезапный свист пули, прозвучал зловещий и хрипловатый мужской голос. И тут Алексей оторопел, адреналин резким всплеском разошелся от сердца по сосудам. “Показалось”, - было его первой мимолетной мыслью, “только не это”, - тут же пронеслась вторая. Он боялся повернуть голову…, - молодец, что научил пришельца говорить, Плутов.

Алексей повернулся медленно, всеми силами сопротивляясь бешеному пульсу в груди. Слева от него в каких-то двадцати шагах стоял человек в бело-сером скафандре и держал его на мушке индукционной винтовки. В бликах заходящего Солнца сложно было разглядеть его лицо, но Алексей узнал его: это был Юрий Сивахин, его коллега из Звездногои кровный враг. Плутов с трудом верил своим глазам, голова начала кружиться от неприятия, ноги подкашивались от страха. При виде направленного на него оружия он невольно двинулся в сторону, подступавшая паника не давала ему стоять на месте, и, потеряв всякий контроль над собой, он отскочил прочь с линии огня. Сивахин тут же выпустил вслед за ним короткую очередь, ноги Алексея вдруг стали ватными, и он рухнул на грунт всем телом, едва успев коснуться его ногами. Он тут же перевернулся на спину, но подняться не успел:

- Лежать! – Космонавт остановился над ним с заряженной винтовкой, его возглас напрочь приковал Алексея к земле. Теперь лицо Сивахина было отчетливо видно под маской из двойного стекла. – Ты щас будешь грызть у меня эту землю.

- Что ты делаешь? – Только и вырвалось у Алексея.

- Молчать! – Сивахин тут же оворонил грунт у его головы. – Я спасаю планету, а ты, сука, предатель, каких не было!

- Это не так. – Успел бросить Алексей, истекая потом.

- Заткнись! И не проси жалости.

- Зачем ты пришел?

- С тобой поквитаться. – Его глаза все больше разгорались безумием, а палец все тверже примыкал к пусковому крючку. – Я говорил, что достану тебя?

“Ты псих”, - едва не вырвалось у Алексея.

- Юра, послушай, - он пытался говорить спокойно и ясно, без капли агрессии, - судьба нашей планеты больше не зависит от нас, мы просто не должны вмешиваться.

- А от кого зависит? От них? – Юрий указал подбородком на сияющий в небе голубой шар. – Ты теперь с ними заодно, да? Они тебя зомбировали.

- Нет, Юрий, нет…

- Ты им помог! – Перебил его Сивахин. – Ты сорвал операцию и перешел на их сторону.

- Ты с ума сошел! – Не удержался Алексей. – Ты не понимаешь!

- За это ты заплатишь, - он бездумно стоял на своем.

- Они такие же, как мы!

- Тебе не жить. – С каждой своей репликой Сивахин все ближе и увереннее подходил к границе, все тверже сжимая рукоять оружия…

Глаза Алексея были широко раскрыты, зрачки расширились в напряженной дрожи, и тут в последнем всплеске храбрости выскочили слова:

- Посмотри на себя! – Незаметно для него Сивахин чуть притормозил. – На кого ты похож. Тебя съедает твой же гнев, ты готов убить все живое вокруг из-за него. – Алексей слегка перевел дух, пока тот стоял в нерешимости. – И кто, по-твоему, заслуживает жизни, они… или ты? ...Человечишка. – Он произнес это с абсолютным презрением, лежа на спине под дулом винтовки. Сивахин оставил все сомнения. Сжав от злости губы, он приподнял мушку и прицелился в грудь, Алексей замер на вдохе.

- Стоять! – Выкрикнула Джей, выставив вперед кулак.

Палец на секунду отошел от курка. Сивахин обернул к ней взгляд, не отводя прицела. Зловещий и таинственный облик пришельца ввел его в ступор, и все же он не терял бдительности:

- Не приближайся, или я убью его. – На этом он сделал паузу и пронаблюдал, как противник отступил на шаг. На его лице под тенью испуга появилась самоуверенная, нервная ухмылка.

Все трое замерли в напряжении, ожидая действий от остальных. Джей не сводила глаз с противника и в то же время косилась на Алексея, лежавшего на грунте, запястье напряглось в готовности к атаке, крохотные капли пота проступили на шее и впитались в пористую материю. И тут, внезапно дрогнув сердцем, выступил Алексей:

- Стреляй в него. – Он сам испугался собственных слов. – Ты знаешь, моя жизнь сейчас ничего не значит.

Джей торопливо искала решение, усиленно собирая мысли, сердце билось все сильнее и уже разрывалось от безысходности.

- Давай, рискни. – Сивахин тут же рассеял ее внимание.

“Нет”, - прочел Алексей в ее испуганном взгляде. Он прикладывал все силы, чтобы восстановить самообладание, ее присутствие держало его на плаву.

- Юра, - спокойно, насколько мог, начал говорить он, - разве ты так хотел это сделать? – В глазах Сивахина застыло недоумение. – Давай сразимся по-честному, только ты и я, без оружия. Она не будет вмешиваться. – Алексей не верил, что произносил это. Сивахин, меж тем, был всерьез озадачен.

- По-твоему, я идиот? Ты не будешь драться по-честному, сопляк. Ты меня боишься. Она меня пристрелит тут же. – Громко прохрипел он, оросив слюной стекло шлема.

- Нет, все будет по-честному.

- Иди к дьяволу! – Выпалил Сивахин, словно из ружья, и Алексей снова почувствовал тысячу уколов на сердце, его внимание намертво пристыло к холодному, медленно плавающему жалу винтовки. – Ладно. – Это слово пронеслось почти незаметно. – Давай один на один, только ты и я. – На этом он начал медленно опускать мушку, Алексей провожал ее взглядом, словно кролик удава. Сивахин демонстративно отставил винтовку на вытянутую руку и, по-прежнему стоя к Джей левым боком, сделал небольшой замах плечом и метнул оружие в сторону.

Убедившись в том, что он согласился на честную игру, Джей опустила руку. Алексей поднимался медленно; он по-прежнему недоумевал, хоть и предложил эти правила сам – он суетливо искал подвох. Плутов посмотрел в глаза Сивахину, после чего прошел взглядом по его туловищу, взглянул на открытые ладони и, в итоге, остановился на правом бедре, где в кожаной кобуре виднелся черный металл пистолета. Вдох его перехватило внезапным спазмом, и, с трудом выталкивая воздух, он выкрикнул:

- Джей!

Стремительным движением Сивахин вырвал пистолет и с разворота выстрелил навскидку. Пуля пронзила мышцы под ключицей и вышла из лопатки, прицельным толчком устремив туловище высоко над грунтом. Джей пролетела несколько метров, и Алексей увидел, как ее тело, словно тряпичная кукла, пронеслось в безвоздушном пространстве и скрылось в жерле искусственного кратера. Неведомая сила подняла его с колен в долю секунды, и с обезумевшим, диким взором он бросился на Сивахина, едва тот успел перевести прицел. Крепко держась за пистолет, оба рухнули на грунт, и серая пыль накрыла их низким облаком. Алексей уперся локтем ему в шею, тот же хватался за все, что мог – мелкие выступы и клапаны на шлеме. Не найдя зацепки, он отвел руку и нанес удар по шлему всей силой, какую можно было собрать, лежа на спине. Этого хватило Алексею, чтобы слететь с него, но даже упав на спину, он продолжал держаться за ствол пистолета. Едва мушка промелькнула перед его лицом, он встрепенулся, и пуля юркнула под его затылок. Он хотел подняться первым, но Сивахин не отступил и тут же вскочил на ноги. В пол-оборота Алексей примкнул к нему спиной, теперь он держался за оружие двумя руками. Нащупав маленький крючок под стволом, он обронил обойму и точным ударом ноги отправил ее к горизонту. Сивахин быстро свернул его руку и спустил курок, надеясь оставшейся в стволе пулей пробить дыру в его скафандре.

Плавающая чешуйчатая ткань защитного костюма Джей быстро сошлась на месте разрыва, предотвратив разгерметизацию, и только пятно крови осталось на спине после ранения. Со сквозной раной в плече она пролетела вдоль стен колодца с жуткой болью и почти без сил к борьбе. Сильный удар о дно сотряс мозг и лишил ее на несколько секунд рассудка, позвонки содрогнулись с хрустом, и поясница онемела от внезапного, проникающего толчка.

- Джей! – Взревел Алексей. В этом крике он был страшен: глаза его горели адским пламенем, капли пота, казалось, поднимались вверх по коже, противник при виде его лица, слыша его крик, отдалился пугливым рывком. – Джей! – Он панически протягивал каждый звук, а глаза сжигали противника заживо.

- Я здесь. – Прозвучало тихим стоном.

Теплый поток нахлынул на его сердце, и воздух с силой вышел из легких, Сивахин воспользовался его внезапным тормозом и вылетел вперед с ударом руки. Алексей не успел даже сосредоточиться на атаке, внезапным ударом, словно снежной лавиной, его сбило с ног, внимание тут же рассеялось, все, что он смог сделать – подставить руку, чтобы не удариться головой о камни. Ноги его на несколько секунд зависли на высоте; едва он успел опуститься в полусидячее положение, как тут же получил прицельный удар ногой по подбородку. В слабом притяжении его унесло далеко назад, и, открыв глаза, он едва успел собрать внимание и сгруппироваться. Сделав полтора оборота, он уперся руками в грунт, затем по воле инерции выполнил длинный соскок, за ним – высокое сальто назад с винтом на 360 градусов. Коснувшись поверхности, он едва удержал равновесие, но в итоге крепко впился ногами в землю. Сивахин смотрел на него, как на сумасшедшего, с недоумением и долей иронии:

- Иди сюда, обезьяна.

- Подойди сам. – Алексей бросил ответ быстрее, чем успел подумать, страх из парализующего начал превращаться в движущий.

- Если я подойду, тебе крышка. Ты знаешь, я морды разбивать умею. – Произнес Сивахин пренебрежительно, с полной уверенностью в своем превосходстве.

Алексей знал, что Юрий был чемпионом академии по рукопашному бою, это всерьез тормозило его, и все же он, как мог, ободрял себя: “Тяжелый костюм, специально для Луны? Я знаю. Пусть ты и чемпион, но летать ты не умеешь”. На этом он начал усиленно выводить себя из физического ступора, мерно покачиваясь под свой внутренний ритм. Через несколько тактов он перешел на частый, широкий кач с переступанием – в нем вновь проснулся быстрый и гармоничный ритм капоэйры.

Сивахин лишь презрительно нахмурил бровь, глядя на эти причудливые движения, и с каменным взглядом, неотступный как стена направился в атаку. В пять быстрых шагов он настиг Алексея и сразу же сделал выпад с ударом руки. Алексей будто ждал его движения – он тут же бросился на землю в закрытую позицию защиты и ударил его ногой по колену. Когда опорная нога выскочила из-под корпуса, Сивахина повело вперед, Алексей сразу же воспользовался этим и, оттолкнувшись руками, выбросил ноги наверх, Юрий успел закрыть лицо рукой, но ударом его отбросило назад, резкой группировкой Алексей вскочил на ноги и провел быструю круговую атаку руками. Опытный противник лихо перехватил удар и быстро вынес ногу над землей позади него. Алексей среагировал вовремя и ушел от подсечки фляком через голову, Сивахин попытался скосить его ударом ноги вдогонку, но не успел. Вскочив на ноги, Алексей нанес удар с разворота, нога прошла над головой противника, на втором обороте он пустил ее чуть ниже и попался в крепкий захват. Схватив его руками, Сивахин не мог удержаться, чтобы не выполнить свой любимый бросок: он сильнее оттолкнулся от грунта и выпрыгнул вперед вместе с ногой противника. Этим он надеялся напрочь разорвать его связки, но не учел слабость гравитации и, вылетев высоко вперед, отпустил свою жертву, чтобы не перевернуться через голову. В итоге Алексей закрутился в воздухе, словно движитель аэроплана и после трех оборотов неуклюже рухнул на грунт. Даже плотный материал скафандра не сдержал удара о камни – он выгнулся, стиснув зубы, с болью в спине и искрами в глазах. Едва придя в себя, он узрел массивный ботинок, высоко поднятый над ним. Сивахин не успел накрыть его ударом, Алексей ловко подтянул себя ладонями, встал на руки и, выждав секунду, вытянул ноги в “игле”, остановив его наступление упором в грудь. Сивахин не успел ничего понять, все, что он смог предпринять – кратковременное отступление, но, выдержав необходимую паузу, он начал наступать с новой силой. На Алексея понеслись быстрые и точные удары руками и ногами – некоторые из них он успевал блокировать, от некоторых уклонялся, некоторые, особо быстрые, проходили в цель, ему не хватало реакции и скорости, чтобы противостоять всем атакам, он удерживал внимание, как мог, и все же, понемногу, удар за ударом терял рассудок, становился мягче в своих движениях. Сивахин пользовался этим, как мог, и осыпал его не особо сильными, но стремительными оплеухами. Ноги, голова, корпус – три удара по разным секциям оказались блокированы, следующий удар, самый сильный, пришелся по голени – Алексея не просто сбило с ног, он начал вращаться в вертикальной плоскости, раскинув руки и ноги звездой, Лунная картина перед ним превратилась в темно-серую карусель. Сивахин и тут не сплоховал и, как только противник совершил полтора неконтролируемых оборота в безвоздушном пространстве, с максимальной силой ударил его локтем в грудь. Алексей летел головой вниз, сложившись вдвое, оставляя узкую борозду на рыхлой поверхности. Так он пролетел около восьми метров и, напрочь потеряв ориентацию, распластался на пыльном грунте.

Юрий остановился в недоумении, пораженный своими возможностями, и только теперь он по-настоящему оценил достоинства слабой гравитации. Алексей с трудом поднимался с колен, боль в животе и ногах не давала ему встать в твердую позицию, а противник уже несся на него с занесенным за спину кулаком. Сивахин настиг его в несколько шагов и тяжелым апперкотом правой подбросил в воздух на три метра. Высоко над ним оказалась спина Алексея, и, не дожидаясь его падения, он выполнил “ножницы” с левой ноги. Плутова вновь перевернуло, теперь он встречал лицом коварные удары противника. Тот продолжал высокую серию с земли: сперва апперкот, затем высокий удар ногой – Алексей смягчил попадание, прикрыв лицо руками, но при этом, он не мог опуститься на грунт – его чеканили, словно футбольный мяч. Закрывая пах и голову, терпя тряску и сжимая боль в зубах, он отчаянно ждал, когда силы противника иссякнут. Сивахина одолевала тяжелая отдышка, огонь в легких и колющая боль в туловище сковывали движения. На последнем ударе он юркнул вперед, схватил Алексея за ноги и, словно опахалом, высоко махнул им над землей и с силой ударил его тело о твердую базальтовую поверхность, так что тот отпружинил от грунта и открытым кульбитом перевернулся на спину.

Джей упиралась в пол кулаками, связки и мышцы на спине сводило ноющей болью. Ей потребовалось несколько минут, чтобы отойти от удара – прежде любое движение становилось невыносимым. Узкий звездный круг высоко над головой был для нее единственным выходом из тоннеля, а вокруг по-прежнему сияли всевозможные оттенки красного – верификация детонатора продолжалась. В этот момент дно кратера следовало защищать как никогда, Джей знала, что слабый взрыв мог вызвать преждевременный пуск или же повреждение детонатора в момент, когда он выполнял проверку, оставаясь уязвимым.

Пыль осела, движение возле кратера прекратилось, Сивахин стоял, сутулясь, над поверженным противником и быстро, неровно дышал. Решающая серия ударов выбила его дыхание из ритма, мускулы горели, но противник лежал перед ним, сраженный, на спине, едва наполняя легкие; одним точным ударом можно было лишить его жизни. И все же Сивахин не спешил покончить с ним – теперь ему захотелось растянуть, прочувствовать – просмаковать этот момент.

Алексей медленно открывал глаза, наблюдая за тем, как понемногу сходилась раздвоенная звездная картина. Дышать было тяжело, грудная клетка была продавлена и с трудом приподнималась, легкие, казалось, стали вдвое меньше, собственное дыхание обжигало лицо, отражаясь от стекла скафандра. Он напрягал группы мышц по очереди, стараясь вернуть контроль – некоторые повиновались ему, некоторые отвечали жуткой болью, некоторых он совсем не чувствовал. Внимание было разбросано по стенкам черепной коробки, он уже не помнил, где находился его противник, перед глазами осталось только непроглядное космическое пространство и часть приближающегося голубого шара. И вдруг суровый голос Сивахина взбудоражил его:

- Похоже, это все, Плутов, - страх забарабанил пульсом по нервам, и внимание вновь вернулось к реальности, - ты сдохнешь здесь, как последняя тварь. – Шипящая злость Сивахина разлеталась адреналином в теле Алексея, но боль и страх по-прежнему мешали двигаться. И тут, сам не зная, как, он схватился за небо, глаза забегали от одной звезде к другой, словно прося о помощи.

Он старался сосредоточиться, начал вспоминать все выдуманные им убеждения и способы избавления от страха: “Забудь о боли, ее не будет! Смерти нет! Ты сильнее его! Не думай о будущем! Восприми его легко. Включи музыку... Спаси Джей”, - на этом он начал обретать спокойствие, прокручивая в голове знакомую мелодию. Энергичный ритм, наконец, выровнял его пульс, тут же включилась реакция, решимость приблизилась к предельной черте.

- Посмотри в последний раз на своих пришельцев, они ничтожны…, как и ты. – Сивахин совершил резкий выпад и занес ногу над головой Алексея, как над футбольным мячом.

Алексей опустил глаза и рывком согнул туловище, закинув ноги к плечам. Обратным движением он вынес себя над землей и твердо встал на ноги. Юрий пронес ногу в аккурат под его головой, от промаха его закрутило на лишний оборот, но, не успел он провернуться, как получил молниеносный прямой удар в корпус. Алексей продолжал стоять на одной ноге, пока враг не рухнул на грунт, затем настиг его в два шага и тут же открыл свою коронную серию. Арабское сальто, удар с разворота на пятке, затем на колене, после – на руке, прижатой локтем к бедру – он крутился, как волчок, сбивая Сивахина с ног, едва тот успевал приподняться. От некоторых ударов он уходил, некоторые сажали его на колени, вновь и вновь, сомнения и страх начали одолевать его, делая еще более уязвимым. Круговой удар руками он сумел перехватить, но Алексей использовал свою инерцию и, вскинув ноги, обвился вокруг него, опустился на спину и бросил его через себя. Быстро поднявшись, Юрий попытался увернуться от настигающего удара и тут же был сбит с ног. Он держался уверенно и твердо, стараясь проскользнуть, лишь только в обороне появится плешь, но и Алексей не отступал, он переходил на прыжки, быстрыми оборотами вздымал пыль и накрывал противника со всех направлений. После двух резвых оборотов ногами в воздухе он поднялся на ноги и, не меняя направления вращения, настиг врага ударом двумя ногами из винта. Сивахин получил сильный удар в грудь, но удержал ноги Плутова мертвой хваткой, затем прокрутил его над землей несколько раз и с криком выбросил на расстояние, казавшееся немыслимым.

Алексей упал в дюжине метров от него, издав громкий стон, и кубарем прокатился по пыльной поверхности. Схватка приостановилась, оба не могли перевести дыхание в течение полминуты, Сивахин стоял на коленях и ни на секунду не упускал его из вида, он уже не представлял, как продолжит эту битву.

- Надоело. – Произнес он спокойно и невозмутимо. На этом Алексей боязливо поднял взгляд и увидел Сивахина, смотревшего на него исподлобья со странной нахальностью и неким подобием ухмылки.

Алексей изучающее всматривался в его лицо, пока не осознал, куда был направлен его взгляд: примерно в десяти метрах от него лежала брошенная им винтовка. И оба замерли в полной готовности в любой момент двинуться с места. Глаза их были открыты – они леденели в считанные секунды. Едва Плутов успел моргнуть, Сивахин тигром бросился к винтовке, его движения были резки, но шаги медленны в лунном притяжении. Алексей несся к кратеру, как сумасшедший – это было его единственным спасением. Он мог достигнуть его одним длинным прыжком, но боялся задержаться в полете и стать легкой мишенью. После нескольких шагов он с силой ударил стопой о грунт и от этого быстро перевернулся в пространстве. На решающем шаге Сивахин резко опустился в присед и вскинул винтовку. В одно движение Алексей закрутился, канув головой в колодец, и только ноги его мелькнули над поверхностью, когда длинная очередь раздробила базальтовый слой. Резвым нырком он ворвался в кратер и устремился ко дну; едва он раскинул руки во внезапной панике, как вдруг остановился и повис в нескольких метрах от жерла – Джей цепко схватила его за руку и подтянула к себе. Трехпалая клешня ее дротика крепко держалась за край. Алексей не растерялся и с усилием задавил в себе эмоции, он выпустил дротик к другому краю, чтобы избавить ее от своего веса.

- Ты цела? – Спросил он, как только увидел ее глаза.

- Да, пуля прошла навылет, живительная инъекция сделала свое дело.

Теперь они весели под жерлом на одной высоте, Алексей неотрывно и жадно смотрел в ее глаза – в них скрывался магический свет, даривший ему силы.

- Быстрый таракан. – Буркнул Сивахин нервно. – Все равно задавлю тебя. Сожри-ка это…

Последняя фраза напугала Алексея до паники, в один сильный мах он подтянулся на веревке и схватился свободной рукой за край. Подняв голову над поверхностью, он увидел зловещую фигуру своего заклятого врага: в костюме безликого лунного цвета, с винтовкой в руке и полными ненависти, горящими глазами он нес ему смерть в своем правом кулаке.

Алексей опустил голову и встретил устремленный на него, напуганный взгляд Джей.

- У него граната, - произнес он, словно приговор.

Глаза Джей покрылись льдом в тусклом свете звезд:

- Только не сейчас…, тогда всему конец.

Сивахин повернул тумблер с особой злостью и совершил низкий, но сильный и стремительный бросок.

Взгляд Джей был неописуемо напуганным и прекрасным до сердечной боли, в нем Алексей мог прочесть лишь одно: “Этого нельзя допустить!”

Но это случилось…, граната опустилась в жерло, и полными ужаса глазами они следили за ее полетом, пока в голове Джей не щелкнула безотказная красная кнопка. Это может случиться с каждым, чье горячее сердце бьется в такт с миллионами других. Она раскинула ладонь, и клешни дротика разжались. Взгляд ее в последний раз скользнул по окаменевшему от ужаса лицу Алексея, и из уст вырвалась живая фраза, способная убить своей решимостью:

- Прошу тебя, заверши.

Она развернулась лицом к цели, мышцы ее собрались, взгляд мог разбить каменную стену, руки и ноги были раскинуты в стороны, в стекле шлема отражались красные огни установки. Она летела вдоль стен тоннеля в неотступном решении настигнуть смертоносное земное орудие и сжать его в мертвых объятьях. Сознание ее не отступалось, жизнь не летела перед глазами, все внимание было собрано в одном решающем действии, в приближении момента истины. Алексей успел лишь проводить ее с дребезжащими в ужасе зрачками, он не мог принять и допустить этого; инстинкты, вакуумный взрыв эмоций и панический страх потерять любимого человека подвигли его на отчаянное действие. Он резко схватился левой рукой за край, протянул правую вниз и, едва наведя прицел, выстрелил нитью; трехпалая стрела пронеслась в безвоздушном пространстве и в одну секунду настигла Джей, пальцы раскрылись и крепко обхватили ее запястье.

- Нет! – Панический крик смешался со стоном, когда упругая нить остановила ее на полпути. Граната почти достигла дна и взорвалась, содрогнув стены пещеры. Взрывная волна подбросила Джей, словно тряпичную куклу, мышцы ее вмиг ослабли, и бесчувственное тело осталось висеть на двадцатиметровой высоте, на середине колодца.

Глаза Алексея переполнялись едкими слезами при виде этой картины, лишь теперь он осознал, что провалил самую важную миссию в ее жизни, ради которой она пожертвовала собой. Неторопливо и осторожно, не издавая ни звука, он подтянул ее к себе, сдавливая невыносимую горечь губами, и крепко обхватил ее тонкий стан правой рукой. Глаза ее были закрыты, под носом краснела дорожка крови. Скрепя сердце и сдавив в себе плач, он взял ее бесчувственную ладонь, направил к жерлу и сжал в кулаке, стрела вылетела из запястья и ухватилась за край, теперь он мог отпустить ее, зная, что она не упадет. Он не пытался понять, жива она или нет, он жил в ее беззащитном образе и просто нес его на себе, принимая реальность без иллюзий. На этом он устремил взгляд к поверхности, брови его нахмурились, и губы сжались, скрывая уже не гнев, а несокрушимую волю к борьбе.

Сивахин не слышал в приемнике ничего после взрыва, он медленно, с опаской двигался к кратеру скрестным шагом, удерживая отверстие на прицеле. Алексей ухватился дротиком за край и уперся ногами в отвесный склон. Предугадать удачный момент для прыжка было сложно, все, что ему оставалось – довериться своей интуиции. Заморозив на время все горящие чувства, терзавшие его изнутри, он оттолкнулся от стены, чтобы как следует качнуться и затем прижаться к ней сильнее. В мертвой тишине он вернулся к склону, сделал сильный и почти вертикальный толчок и в тот же момент с ускорением подтянулся на нити. Это казалось невозможным в столь неудобном положении, и все же он устремился вверх, словно ястреб. Группируясь и вращаясь над землей, он вылетел из кратера с немыслимой скоростью. Сивахин не мог поверить в увиденное, он начал бездумно палить вслед, но Алексей летел над ним так высоко и так быстро, что тот в суматохе не успевал вести за ним прицел. Сделав несколько оборотов на большой высоте, Алексей раскинулся в пространстве и сразу же сфокусировался на своей цели, выстрел нитью был направлен прямо в грудь врага, но в последний момент дротик уперся в его винтовку. Алексей резко дернул его к себе и устремился вниз по наклонной. Винтовка выскочила из рук, Сивахин не успел даже сделать шаг, Алексей налетел на него прямой ногой и, повернувшись к нему спиной, жестким ударом прижал его к земле. Он стоял над ним несколько секунд в абсолютном превосходстве и даже сделав шаг в сторону, дав ему время, чтобы подняться, держал его боковым зрением, оставляя тем самым в его голове сокрушающее осознание собственной ничтожности. Сивахин встал на одно колено, держась за ревущую грудную клетку, Алексей вновь повернулся к нему спиной и тут же налетел переворотом с одной руки, затем стремительное сальто – он оказался на плечах у осаженного противника, резко оттолкнулся от него ногами и выпрыгнул длинным сальто вперед. Встав на ноги, он развернулся, не спеша: Сивахин собрал остаток сил, чтобы подняться на ноги, но Алексей устремился к нему, теперь в неотступном стремлении стереть его в порошок. Разбега в три шага хватило ему, чтобы выбросить ноги и перекрутиться назад в разножку. Правая нога сильнейшим ударом вознесла тело Сивахина над поверхностью, и над ним, сверкая бликами, разлетелись осколки его защитного стекла. Перевернувшись в воздухе, беспомощное тело упало навзничь. Алексей смотрел, как враг тщетно передвигал конечностями, и ждал, когда же он поднимет голову. Резервное стекло шлема осталось невредимым, но больше он не был способен сделать даже шаг. Харкнув кровью, Юрий с большим трудом поднялся на колени и начал высматривать в размытом пейзаже фигуру Алексея.

Плутов смотрел на него с безразличием, без гнева и без ненависти, перед ним уже не было противника, Сивахин стоял на коленях и не мог подняться, усиленно всматриваясь, он мог разглядеть суровый и вместе с тем пренебрежительный взгляд, который, как ему казалось, мог принести ему смерть в любую секунду. Он через боль глотал вязкую слюну, смешанную с кровью и пытался набрать воздуха, чтобы обратиться…:

- Постой, Леха. – Голос его с трудом различался на фоне хрипа. – Не убивай. – Эта фраза ударила Алексея по лицу. “Убивать? Зачем мне тебя убивать? – Произносил он про себя с презрением. – Ты и так едва дышишь”. – Мы же с тобой с первого курса, помнишь? – Продолжал Сивахин.

Алексей не отвечал ему, все его мысли были в тот момент с Джей. Он еще раз окинул Сивахина взглядом с ног до головы, поверженного и беспомощного, и вдруг увидел внезапный тихий ужас в его глазах. В первую секунду он сам напугался до безумия: пара тонких фиолетовых пучков лазера пронзила его тело, вторая пара прошла через сердце. Джей с громким, похожим на стон, криком протыкала его лучами, следуя от таза к голове, пока не угодила в шлем – стекло разлетелось от давления вместе с окровавленными останками лица, из затылка посыпали искры, туловище осело всей своей массой и повалилось на грунт.

Алексей тут же обернулся и увидел Джей, едва стоявшую на ногах, с поднятым кулаком, подавленную, попросту умерщвленную. Он бросился к ней и едва успел подхватить руками, когда она начала оседать, обессилев.

- Нет, не уходи, Джей! Ты цела. – Его частый, оживленный поток слов вновь разбудил ее. Он дождался реакции в ее глазах и встал перед ней на колени, придерживая за плечи. – Ты убила его из гнева…, - не смог удержать он свою мысль. Но Джей ничто больше не волновало на этой мертвой планете, ни одна никчемная жизнь, даже ее собственная.

- Это конец. – Излила она ему в глаза и залилась слезами.

- Нет, как же…? Мы еще живы, Джей, литобомба не взорвалась.

- Заряд погублен, его больше не включить, он сломал детонатор во время проверки. Надежды больше нет. – Говорила она, всхлипывая, но по-прежнему глядя на него. – Даже если взорвать литобомбу и запустить эту планету к Земле – без детонатора, без заряда это всего лишь кусок камня.

Лицо Алексея оледенело, он прижал ее к себе и обнял крепче, ее рыдания резали ему слух и разрывали сердце, он начал всматриваться в звезды в поисках ответа: “За что!?” Взгляд больше не молил о помощи – он кричал от безысходности, и дух метался в крохотной клетке от понимания, что цель ускользнула прямо из рук, и ничего уже нельзя было исправить.

И тут, пронзая взглядом звезды, он заметил летящую вдалеке ракету с длинным газовым хвостом, в сердце словно ударил разряд тока и вернул его на время к жизни:

- Атака с Земли, опять! – Он почти кричал ей в лицо, но не встречал ответа. – Сейчас пойдет плазма. Вставай, Джей! – Но ей, явно, было все равно, она сидела на холодном грунте и рыдала, руки беспомощно ложились на колени, взгляд уныло падал на землю через мокрую пленку под веками.

Алексей поднял голову в ожидании чего-то страшного. Поток плазмы засветился высоко над ними, боеголовка взорвалась голубоватой вспышкой, и он упал на колени, в судороге схватившись за шею, давление начало разрывать его изнутри. И тут Джей встрепенулась, словно ее окунули в ледяную воду, землянин корчился перед ней, все ниже опускаясь над землей. Она тут же схватила его за плечи и после короткого замешательства уложила к себе на спину. Чтобы восстановить работу электроники, ей потребовалось несколько секунд, благодаря инструментам, встроенным в ее рукав. После коротких манипуляций над скафандром индикаторы на нем вновь загорелись, и микроклимат начал приходить в норму. Багряное лицо Алексея постепенно расслаблялось, пока он смотрел в ее глаза. Но вдруг, земля под ними содрогнулась, обломки базальтовой породы разлетелись вместе с облаком пыли. На месте взрыва тяжелой плазмы осталась россыпь глубоких воронок, идеально выглаженных, словно обтесанных наждаком. Пыль осыпалась с костюма Джей, когда она поднялась в полный рост; оба смотрели на небо, наблюдая за тем, как свора ядерных ракет летела в направлении светящегося голубого шара.

- Вставай. – Произнесла Джей вполголоса, протянув Алексею руку.

Он поднялся, не медля ни секунды, но тут же пошатнулся. Бежать к кораблю оказалось не столь простой задачей: Джей хромала на одну ногу и едва не падала при каждом прыжке, Алексей с трудом находил себя в пространстве, выслеживая в колеблющейся картине ее бегущую фигуру. “Соберись же!” – Прокричал он себе и тут же нагнал ее одним растянутым прыжком. Она заметила его лишь боковым зрением, перед тем как он подхватил ее за талию и перекинул через плечо.

Мегатонны ядерной силы взлетали над ними все выше навстречу плотным плазменным потокам. Алексей летел быстро и целеустремленно, спасая самое ценное во вселенной существо, рядом с ней его жизнь не стоила ни гроша, и в каждом его движении, в каждом испуганном взгляде проявлялась непоколебимая ответственность за каждый бесконечно дорогой для него удар ее сердца. Он сам не замечал, как панический страх наделял его нечеловеческими силами, он прыгнул со скалы, ничуть не утратив скорости, Джей больше не пыталась двигаться, чувствуя его несокрушимую силу под собой. После прыжка они оказались у носа звездолета, из динамиков его шлема раздался приказ:

- На крышу корабля! Там удары не страшны.

Вложив максимум сил в последний прыжок, Алексей вознесся над покатой спиной звездолета, и в грозной сосредоточенности они опустились на вершину гигантской металлической машины. Джей тут же выкрикнула ключевую команду, и над их головами мелькнула коротким бликом поверхность энергетического щита.

Не прошло и секунды, как небо осветилось вспышкой космического взрыва, за ней тут же последовали вторая и третья. Небо сотрясалось и сверкало над ними каждые две-три секунды, это завораживающее зрелище холодило кровь в венах и превращало весь окружающий мир в некую промежуточную мертвую точку на перекрестке тьмы, света и земного мира. Двое сидели под невидимым куполом, созерцая над собой самое пекло войны между двумя мирами. Джей, пораженным, открытым и отверженным детским взглядом поглощая грандиозную в своей мощи картину, прижималась все сильнее к груди Алексея, он в ответ обхватывал ее руками, будто боясь, что она ускользнет и бросится на поле боя. Его сердце, разгоряченное донельзя, билось о ее дрожащую спину настолько сильно, что даже через костюм она таинственным образом чувствовала его.

Искрящееся зеленым светом гигантское облако электронов пролетело быстрее, чем мог двигаться взгляд, взрывная волна разнеслась резкими подземными толчками по скале, пыль и камни разлетелись на километры во всех направлениях, и даже корабль присыпало легким облаком. Следующий разряд опустился в сотне метров, яркий плазматический взрыв ослепил Джей на несколько секунд, она тут же спрятала голову, прижав ее к груди Алексея. В сильной тряске он старался обхватить и укрыть ее целиком. Взрыв за взрывом, вспышка за вспышкой, он держал ее в объятиях все крепче, камни летали из стороны в сторону, накрывая их непроглядным облаком, пыль поднималась все выше и все гуще и уже закрывала небо – звезды скрылись из виду, и только голубые вспышки в вышине и ярко-зеленые вокруг грубо разрывали эту мрачную завесу. Силовой щит переливался всеми цветами спектра при попадании камней и плазмы. Грохот не утихал и все сильнее разносился – даже в разряженном пространстве, и начинало казаться, будто этому каменно-электрическому месиву не будет конца. Под разрушительным плазменным дождем сердца каменели, и страшно было попросту поднять взгляд, и вроде бы Джей уже не испытывала страха перед смертью, ибо для нее все было кончено, но все же эта незримая война угнетала ее, загоняя вглубь себя – в холодный темный угол, где не было и частички светлого будущего, но теплилась едва ощутимая, но бесконечно дорогая искорка жизни. Алексей сидел без движения, подняв голову вопреки страху, и нерушимым, распахнутым взглядом встречал тонны плазмы, летевшие из космоса. Его глаза горели зеленым электрическим светом, грудь часто вздымалась неровными вздохами, сердце замирало от страха потерять ее – единственную и самую дорогую, за кого он готов был отдать сотни звездных плеяд и свою жизнь, теперь она была дороже всей Земли и всей галактики, ведь внутри нее он открыл целую вселенную, ничуть не меньше той, что он всегда мечтал постигнуть. И вовсе не силовое поле звездолета защищало ее от страха и уныния, а его крепкие объятия.

Минута под смертельным ливнем показалась вечностью, Джей сидела, свернувшись и прикрыв голову руками, пока пыль вокруг не осела. Вспышки закончились, ракет Алексей больше не видел в небе, вдалеке, над скалой по-прежнему густилось серое облако. Когда защитное поле отключилось, они начали медленно вставать, все так же опасливо и немного заторможенно осматривая окрестности. Лунный пейзаж изменился до неузнаваемости: вместо гладкого базальтового плато во все стороны тянулись груды мелких камней, заполнявших большие и малые воронки на безжизненном поле, пыль осаживалась понемногу, все прочее вокруг покоилось, что выглядело неправдоподобным – несколькими минутами ранее эти глыбы взлетали над поверхностью и падали дождем.

Они наблюдали этот ни с чем не сравнимый пейзаж свысока, стоя на верхушке космического корабля и держась за руки, и в сердцах воцарялось необъяснимое, почти мертвое спокойствие. Джей, сама того не замечая, вновь начала вкушать каждой клеткой эту жизнь, и даже конец света не мог лишить ее этой живой искры. Спокойствие пейзажа целиком передавалось им, Алексей осмотрелся не спеша, и, вновь примкнув к ней спиной, вымолвил спокойно, так что голос его гармонично слился с тишиной:

- Это конец? – На этом Джей обернулась и посмотрела ему в глаза, ничуть не думая над ответом. – То есть…, что будет теперь?

- Мы улетим. – Ответила она не многозначно, крепче обхватив и прижав к себе его руку.

- Куда? – Алексей смотрел неотрывно в ее красные от слез, и все же чистые глаза и более всего жалел, что из-за шлема не мог приблизиться к ее лицу.

- Здесь, в Млечном Пути, на этом же витке, есть космическая станция, ее начали строить много лет назад – для эвакуации. Там хватит места всем жителям планеты, с нее начнется наша новая жизнь. Затем мы будем осваивать другие солнечные системы, и, рано или поздно, раса возродится.

Алексей внимал всем ее словам, но малая доля сомнения по-прежнему таилась в душе при виде ее померкшего от грусти взгляда:

- Неужели туда переселится целая планета?

- К сожалению, нет. Большинство из нас никогда не покинет свой дом, – она подняла взгляд к небу, голос ее был спокоен и полон преданности и любви, - страшно представить, сколько людей еще там… по-прежнему ждут спасения. Все уже знают, что мы потерпели неудачу, но родной дом для многих важнее собственной жизни, они его не оставят. – Она смотрела ввысь, и в глазах ярким бликом отражался греющий душу свет ее планеты. – Я уверена, они стоят сейчас на склонах гор и держатся за руки, глядя на небо.

Алексей впервые в жизни видел, как в глазах одного человека горела любовь к целой расе – к каждому из двенадцати миллиардов, и снова начинал чувствовать себя никчемным, невежественным, жалким человечишкой.

Джей сделала шаг вперед, чтобы спуститься с корабля, но шипящий звук в динамиках заставил ее остановиться. После короткой порции помех отчетливо стал слышен голос:

- Меня кто-нибудь слышит? Прием.

Алексей замер в стопоре, он, несомненно, рад был услышать именно этот голос, но не знал, как ответить, и от этого замешкался на несколько секунд.

- Команда “Прометей”, мы ждем ответа. Прошу вас, отзовитесь. Прием.

- Владимир Сергеевич?

- Есть! – Прозвучал восторженный возглас. Генерал взмахнул руками и сжал кулаки с облегченным выдохом, за его спиной раздались возгласы всей команды. – Алексей, это ты?

- Так точно, я, лейтенант Алексей Плутов.

- Алешка, родненький, как же я рад тебя слышать. Кто-нибудь еще есть с тобой?

Алексей посмотрел в глаза Джей, она смотрела на него без движения, внимательно слушая диалог.

- Нет, я один. Больше никого не осталось.

- Алеша, нам нужна твоя помощь, сейчас, как никогда.

В его грудь тут же проникла свора ярких, непередаваемых ощущений, сердце екнуло, словно от внезапного укола.

- Помощь…? Что я должен делать?

- Слушай меня внимательно. От этого зависит судьба человечества. – Генерал вновь собрался с мыслями, чтобы изложить все кратко и понятно.

- Я слушаю.

- Команда “Прометей-2” оставила на Луне устройство. Это огромная ядерная бомба мощностью в несколько сот гигатонн. В ней собрана четвертая часть всего ядерного потенциала Земли, ей можно взорвать целую планету. – На этом взгляды Алексея и Джей вновь столкнулись, они были по-разному взволнованы и слушали настороженно. Генерал старался говорить громко и отчетливо. – От взрывов в космосе ее система управления вышла из строя, челнок тоже уничтожен, мы связались с тобой через спутник. Нужно найти бомбу и запустить аварийную систему. Тогда при столкновении Луны с планетой она взорвется, мы используем Луну в качестве носителя заряда. – На этом Руденко прервался, он слушал молчание в динамике и ждал ответа.

Алексей медленно осмысливал услышанное. Джей смотрела на него тяжелым, почти каменным взглядом, и от этого он не мог сосредоточиться и быстро соображать.

- Ты станешь героем, - вдруг продолжил генерал, - твои памятники будут в каждом уголке мира, о тебе напишут книги, в твою честь будут называть школы, музеи и города.

Его слова всерьез проникли в душу Алексея, пробудив волю. Он молчал, пока, наконец, не увидел в глазах Джей сочувствие и понимание. Долгожданное живительное тепло полилось рекой по его сердцу, открыв широкую и легкую дорогу дыханию.

- Я готов, товарищ генерал. Сколько у меня времени?

- До столкновения с Луной осталось сорок три минуты. Ты сейчас там же, где тебя нашли?

- Да.

- Тогда нужно идти на Восток. Если пойдешь в верном направлении, путь займет не больше двадцати минут.

- Хорошо, мы можем связаться через двадцать минут?

- Да.

- Тогда до связи, Владимир Сергеевич.

- Мы ждем.

На этом Алексей отключился, и теперь он мог слышать только голос Джей. Она молчала, но настойчиво старалась порадоваться за него, и, спустя некоторое время, сквозь слезы и дрожь на губах прорезалась чуть заметная улыбка. Взгляд Алексея, изнемогая, просил прощения. “Тебе не за что просить прощения ”, - думала она, но не могла сказать вслух из-за колкого комка в горле. Она взяла его за руку и медленно повела за собой.

За весь путь до кабины корабля они не обронили ни слова. Входная дверь закрылась за их спинами, и они остались в полумраке при тусклом свете иллюминаторов и далеких звезд за окном. Освободившись, наконец, от шлемов, они остановились друг напротив друга. Алексей тут же утонул в пурпурном свете ее глаз, для него это было еще более чувственно, чем броситься в объятия. Ее лицо, изнеможенное, но живое, мокрое от пота и слез, с дорожкой крови на губах и подбородке, было самым милым и дорогим ему, в эти минуты он был целиком в ней – всей душой, мыслями и чувствами, и даже данное ему боевое задание на какое-то время отошло в сторону. Глядя на нее, он думал о двух днях, которые оказались дороже и важнее всей его прошедшей жизни, теперь он воспринимал любые, даже самые невообразимые события как неоспоримую реальность. Единственное, во что он до сих пор не мог поверить – то, что с ним рядом был настоящий ангел в человеческом теле. Непреодолимое чувство вины разгоралось еще сильнее под этим божественным взглядом, хоть они и понимали оба, что это было сущей глупостью рядом с миссией по спасению планеты.

Он касался ее плеч руками, но не мог осязать их из-за плотных перчаток костюма. Она следила за движениями его глаз и углублялась в них все больше, сжимая неотступное влечение в губах. Их лица начали сближаться одновременно, понемногу наклоняясь на бок, веки закрылись, губы чуть разомкнулись от короткого движения языка, и, почувствовав теплое, неровное дыхание друг друга, они встретились высохшими от усталости губами. Ощутив ее тепло глубоким вдохом, Алексей вдруг почувствовал сильное сопротивление внутри – понял умом, что его настрой вступал в жесткое противоречиес шестым чувством, которое воссоединяло их. Мысли снова бегали из угла в угол, но теперь быстрее, чем когда-либо, и Джей не могла не почувствовать этого. Их губы разомкнулись, но притягивались вновь и вновь, точно магнитом, соединяясь короткими прикосновениями.

- Я дождусь тебя. – Произнесла она вдруг почти шепотом. На его лице возникло чуть прикрытое недопонимание. – Ты завершишь работу, и мы улетим вместе. Потом я верну тебя домой.

Алексей выслушал ее с упоением, ведь для него и для всей Земли не могло быть лучшего варианта, чем этот. Но глаза его забегали, губы искривились, и трудно было понять, он произнес это или нет:

- Прости, я не могу.

- Что? – Впервые за проведенное вместе время Джей смотрела в его глаза без малейшего понятия о том, что таилось за его взглядом, и это напугало ее. – Почему?

Алексей не знал, как ответить ей, и все больше отводил взгляд.

- Я не смогу смотреть в глаза твоим собратьям и просто находиться с тобой рядом после того, как сделаю это. …Нет, это уже не героизм, не подумай. – Он не знал, что еще сказать, и надеялся, что она просто поверит, что так лучше. Объяснить своего истинного мотива, к сожалению, он не мог.

- Ты вернешься на Землю, Алексей. Мы приземлимся в окрестностях твоего родного города, придешь домой живым и к тому же героем. – Алексей видел, как тяжело давались ей эти уговоры, ведь теперь она помогала ему погубить ее родную планету.

- Нет, Джей, прости, я останусь здесь один. – Он с трудом сдерживал слезы, глядя ей в глаза. Он не мог объяснить ей, почему должен был остаться, и эта душевная атака была сильнее всего, что ему приходилось пережить, даже того, что произошло на Марсе. – Но ты должна знать, - почему-то он был уверен, что после этой фразы их разговор закончится, - что я люблю тебя. Я никогда никого так не любил, потому что у нас, на Земле, нет и не может быть такой любви. И это еще одна причина, по которой я остаюсь.

Джей не смогла ничего ответить, взгляд ее уходил куда-то к звездам, щеки дрожали, чуть надуваясь. Тысяча эмоций, но нет слов, кровь снова стынет в венах, каждый вдох приносит боль, веки обмирают, слезинки копятся на них, пока они не сомкнутся, затем медленно стекают по щекам. Алексей долго ждал ее взгляда с жутким страхом не найти в нем понимания.

- И я люблю тебя, – произнесла она, глядя прямо в глаза, – несмотря ни на что, я счастлива, что мы встретились.

И тут Алексей почувствовал облегчение на сердце, но момент расставания нельзя было отменить. Он чудом вспомнил об одной вещи – открыл нагрудный карман и вынул маленький коричневый мешочек.

- Что это? – Спросила Джей, когда он протянул ей его.

- Это земля. Пожалуйста, возьми ее.

Джей покорно приняла вещицу и крепко прижала к сердцу, будто боясь обронить.

- Ты уходишь? – Вымолвила она, заметив, что он пытался, но не мог отвести взгляд.

- Да, – а глаза рвались к ней и кричали: “Я буду с тобой”. Переживая шок от быстрого и внезапного расставания, не сводя друг с друга глаз, они с трудом разрывали эту связь и медленно расходились по разным сторонам. И вот он уже стоял перед дверью, готовясь выйти наружу, но вдруг почувствовал, что душе нечем было дышать, каждый шаг прочь отрывал от нее маленькую часть, он просто не мог представить, как покинет эту комнату.

Сердце буквально вырывалось из груди Джей, не сумев преодолеть себя, она устремилась вслед за ним. Алексей тут же обернулся и пленил ее в объятиях. Сложно описать словами, сколько любви и живой энергии было в их столкновении, ни один космический взрыв не мог сравниться с этим всплеском чувств. Они касались друг друга кожей, и уже все равно было, кто из какого мира, их души были навеки воссоединены, глаза закрылись в последнем упоенном, пылающем поцелуе, который хотелось растянуть навечно. Он скользил кончиком носа по ее лицу, чуть касаясь волос, и сливался всеми шестью чувствами с ее ангельским и вселенски прекрасным в своем совершенстве образом. Пальцы переплетались, сдавливая плотную материю, губы мягко, но страстно сжимались в теплом, дрожащем дыхании. Алексей проникал в нее все глубже, надеясь хоть немного насытиться, но чувства все больше будоражились при этом, и разорвать их души было уже невозможно, не оставив тяжелой, кровоточащей раны.

Джей остановилась первой, встретив его поцелуй кончиком носа. Он успел лишь оставить теплый и чуть влажный от дыхания след на ее лице. Затем, медленно опустив руки, он отступил назад. Последний взгляд следовало оборвать быстро, чтобы не было мучительно больно – он резко развернулся и целенаправленно устремился к выходу. Она не стала провожать его взглядом – только коротко и грустно опустила веки.

Он вышел за дверь, в небольшую, освещенную синим комнату. Как только он надел шлем, на стене засветилась маленькая продолговатая панель – она открывала выход наружу. Алексей готов был выйти на поверхность, но кое-что ему оставалось взять с собой…, слева от него светилась дверь в отсек оборудования.

Минуту спустя, он вышел на поверхность и немедля направился к скале. Мощная вибрация, содрогнувшая грунт, заставила его приостановиться: он поднял глаза и увидел, как звездолет поднимался над ним, разгоняя пыль и камни двигателями. В этот момент он в последний раз мысленно простился с ней… “Прощай”, - произнесла про себя Джей. Теперь он стал перед ней маленькой, живой фигуркой посреди вывернутого наизнанку холодного и безжизненного плато. Издалека она смогла увидеть его победный взмах руки, и от этого ей стало чуть-чуть легче на сердце.

В кабине было по-прежнему темно, корабль плавно нес ее в безопасное место, к новому будущему, звезды медленно плыли навстречу, а в сердце, вопреки ледяной завесе горечи, теплилось ярким огнем спасительное ощущение разделенной чистой любви.

Глава XXI

Город Новый Звездный таился среди тенистых лесов и с высоты гор казался таким же безмятежным, как и всегда. Солнце восходило над ним переливающимся желтым кругом, Уральские горы под его наклонными лучами отбрасывали протяжные тени строго на север. В этот зимний день снег таял быстрее, чем когда-либо, неугомонная капель будила и в то же время настораживала природу. Жизнь в городах и селах вдруг совершила резкий поворот – люди выходили на улицы и раскрывали рты от удивления, звонили друзьям, включали видеокамеры, все телеканалы вели репортажи в прямом эфире: здесь, на границе Европы и Азии, в разгаре дня начался восход второго Солнца – оно было небольшим и далеким и медленно двигалось с юго-запада на северо-восток.

Меж тем, на противоположной стороне планеты наступало время сумерек. Ночь накатывала на восточное побережье Северной Америки по яркой россыпи электрических огней, так что даже из космоса, благодаря обильному освещению, становились видны светлыми пятнами большие города. На южной границе Канады, вопреки всему, царило спокойствие, и широкая лунная дорожка стелилась от темной звездной дали по безмятежной глади океана, над ней медленно и как всегда таинственно восходил полный и пока немного красноватый лунный диск. В эту ночь небо было неописуемо красивым и притягивало взгляд, как никогда. Люди подтягивались к берегу, чтобы лицезреть это, автомобили оставались на обочинах дорог без водителей, с распахнутыми дверьми, в поездах пассажиры прижимались к окнам одной стороны, жители городов занимали крыши высоток. Многие из них не поднимали глаз к небу с самого детства, но теперь ни один не мог оторваться от этой загадочной картины: Луна начинала свой полукруг на безоблачном звездном небе, а позади нее нависал гигантский голубой шар, безумно напоминавший Землю своим свечением. Медленно, но целенаправленно, он уходил за диск Луны и понемногу увеличивался – непрерывным наблюдением это сложно было заметить, но за полчаса он вырос почти в полтора раза. Перед жителями западного полушария представала таинственная и завораживающая картина затмения неизвестного небесного тела. Грандиозное зрелище действовало на сознание людей по-разному, но все, так или иначе, начинали испытывать страх перед необъяснимым явлением. Толпы наблюдателей выходили из домов на открытые пространства: городские площади, футбольные поля, пляжи и пустыри. Они не смотрели друг на друга, а устремляли взгляды в одном направлении и в этом были едины.

В странах, не затронутых войной, правительства выступили с предупреждениями о катастрофе, улицы опустели в считанные часы – остались только бездомные собаки и брошенные на дорогах автомобили, в городах воцарилась безжизненная атмосфера хаоса и безвластия –  будто Судный день уже оставил в них свой опустошительный след. Все, кто еще днем ранее жил обычной жизнью, ни о чем не подозревая, разделились на три большие группы: одни тут же скрылись в подвалах и бомбоубежищах, взяв с собой только еду и теплую одежду для детей, а также маленькие книжицы, в которых хранили надежду, завещанную их богами, другие же остались на улицах, чтобы вершить грабежи и мародерства, и лишь малая часть жителей вышла на городские окраины, где-то заснеженные, где-то цветущие зеленью, держа за руки любимых и глядя в небо в готовности увидеть Конец собственными глазами.

Голубой шар медленно плыл среди звезд, по-прежнему увеличиваясь и привлекая миллионы взглядов, так что серый лунный диск мерк рядом с ним на небе Земли. Алексей продолжал наблюдать за ним, далеко закинув голову, на пути к конечной точке своего путешествия. Он парил над гигантским плато, вороненым плазменными снарядами, конца которому не было вплоть до горизонта, и лишь слегка касался поверхности раз в несколько секунд. Под его ногами проносились мелкие камни – осколки раздробленных скал, он смотрел высоко в небо, переходя с одной звезды на другую и будто пытаясь в них найти ответ на какой-то волнующий его вопрос.

Опустив глаза ниже, он увидел далеко впереди вершину крупной металлической конструкции. Издалека тяжело было предположить, каков был ее размер, вероятно, она занимала весь отсек полезного груза корабля и в высоту, так же, как и в ширину, была не менее семи метров. Алексей чуть притормозил и тяжело сглотнул, увидев ее целиком. Теперь он точно знал, что двигался в верном направлении, но до цели оставалось не менее пяти минут бега, или полета, если сказать точнее. Разумеется, этого не было достаточно, чтобы поразмыслить обо всем, чего требовала его пытливая душа. Он с трудом увел мысли от своей возлюбленной и вернулся на Землю, где его, вопреки всему, ждали близкие. В такие моменты люди думают о тех, кто им по-настоящему дорог, и порой только тогда понимают, кто больше всего заслуживал их внимания.

Перво-наперво, Алексей окинул взглядом весь свой город: он представил его таким, каким видел в день своего последнего визита – светлым и заснеженным, по-весеннему свежим, с мутной сероватой пеленой, скрывающей небо. В преддверии Нового Года он выглядел чуть более холодным: дворы, парки и обочины дорог были укрыты высокими сугробами, а река тяжелым и крепким слоем льда, под снежным покрывалом она напоминала широкую и светлую дорогу, извивавшуюся меж городских кварталов и тенистых, серых зарослей. Алексей смотрел на город не с высоты Луны, а как обычно – изнутри, с обшарпанной набережной, ловя снежинки рукавами, холодный ветер с примесью дорожной пыли и выхлопных газов бодрил и казался по-особому родным и дорогим сердцу. В его глазах город жил обычной жизнью, без суеты, войн и катаклизмов, по улицам ходили все те же люди с тяжелыми взглядами и холодными мыслями, бездомные собаки озирались на них, поджимая хвосты, автомобили нещадно подрезали друг друга и дымили, разбавляя белоснежный природный фон. В мыслях Алексея не было негодования или неприязни, он принимал родной дом в его оригинальном, пусть неказистом, но неповторимом образе, именно он в своей истинно человеческой примитивности был ему дорог и по-своему мил.

Дорогим было каждое воспоминание о близких людях, чье тепло было с ним с самого рождения. Почему-то, при мыслях о семье – родителях, бабушках и дедушках – прежде всего, всплывали в памяти моменты из раннего детства. И вдруг, с удивлением для себя он обнаружил, что уже больше года не вспоминал об отце. Он был рядом на протяжение половины жизни Алексея и за это время многому научил его, без чего теперь молодой ученый не мог представить свою жизнь. Именно отец привил ему любовь к звездам, научил ориентироваться на ночном небе и преподал основы физики, в теплое время года они могли часами сидеть во дворе загородного дома, изучая звездный пейзаж. Тогда он и подумать не мог, что когда-нибудь окажется там, в безмятежном межзвездном пространстве. Но, спустя несколько лет, когда отца не стало, Алексей стал возвращаться к небу всякий раз, когда ему нужна была поддержка или серьезный мужской совет.

О ком бы ни думал Алексей, паря над поверхностью Луны, он, так или иначе, обращался к звездам, как будто через них держал связь с Землей. Где бы он ни оказался, на каждом шаге своего пути он помнил о том, кто больше всех переживал за него: Марина Андреевна всегда держала его перед глазами в своих мыслях и, если ему угрожала опасность, первой чувствовала это. Алексей всегда знал: ничто так не заставляет человека жить, как любовь близких, так вот, он дорожил своей жизнью, в первую очередь, из-за мамы. Он редко падал духом, но, когда это все же случалось, вспоминал о ней и говорил себе громко: “Не унывай! Не расстраивай их!” Теперь, с грустью осознавая, что до конца его жизни оставалось не более получаса, он замечал, насколько тяжко ему было вспоминать о родных, и боялся представить, каково было им в тот момент.

Но были и те, о ком он всегда вспоминал с улыбкой – старые, добрые друзья: Тим, Шурик, Славик, Гриша – всегда занимали теплое местечко в его сердце. В минуты отчаяния мысли о них возвращали его к жизни – важнее всего ему было знать, что кто-то видел в нем целый мир и готов был на любые безумия ради него.

При взгляде на то место в небе, где некогда красовалась Венера, он вспомнил одну из тех дивных ночей, что провел под открытым небом, наблюдая за звездами. В общем-то, она была самой короткой ночью в его жизни: тогда, 25 июня 2004 года, рассвет забрезжил первыми лучами уже в четвертом часу. Алексей сидел на крыше летнего домика, свесив ноги с края, и смотрел, как угасала вдалеке утренняя звезда. Вместе с ней ушла эта дивная ночь, которая, он был уверен, должна была запомниться на всю жизнь. Вместе с прохладным, влажным воздухом с запахом свежего, мокрого сена приходило новое ощущение – верное знамение начала большого пути. Тоска о прошедшем и волнующее предвкушение грядущего воссоединились в палитре ярких ощущений, Алексей переживал их уже совсем спокойно, разделяя заряд эмоций между землей и небом, на его юном лице в общем лике спокойствия отражалась лишь расслабленная, легкая грусть. В такие моменты он чувствовал себя одним из множества никому не видимых контактов, связывающих Землю и космос, через которые время от времени происходил обмен энергией между ними.

На этом он продолжил созерцание природы, но теперь смотрел не на небо, а на раскинувшийся вдалеке сад, яблони стояли там совсем еще зеленые и копили искристую росу на листьях, под набиравшими силу лучами он замечал ее игривый блеск. Ранним летним утром земной пейзаж был теплым, ярким и дружелюбным, почти безупречным. Алексей смотрел вдаль, где рассвет еще не властвовал безраздельно, и вдруг услышал доносившийся с правой стороны звук шагов. Это был Шурик. Он прошел молча мимо безжизненных тел и сел рядом. Алексей встретил его добрым и слегка усталым взглядом, он знал, что рано или поздно кто-то из друзей присоединился бы к нему. Как только это случилось, грусть тут же рассеялась, и осталось только спокойствие – в открытых взглядах, устремленных вдаль.

- Тоже не спал? – Спросил он вполголоса, чтобы не встревожить притихший после боя рассудок.

- Не смог, - ответил Шурик, - думал обо всем.

- Об этом? – Алексей очертил головой полукруг, указав на окружавшую их картину.

- Да, и об этом тоже, - отмашкой ответил друг. – Я еще про твои слова думал. Точнее, они навели меня на мысли…

- Да? И какие, если не секрет?

- О том, как сбежать. Не знаю, почему, после всего этого хочется уплыть куда-нибудь на необитаемый остров, где много Солнца.

- Сбежать вместе?

- Ну да, со всеми близкими и друзьями, и со своей любовью.

- Странно как-то, - прервал Алексей ход его мысли, которая вновь начала бурно развиваться. – Мы так чудесно провели здесь время, а ты хочешь бежать. Почему? – Он задал вопрос так, будто намеренно хотел навести Шурика на определенный, уже известный ему ответ.

- Просто я не знаю, что здесь дальше делать, - он сам почувствовал, что выразился не совсем ясно.

- Ну как же? Поступать в ВУЗ, учиться, взрослеть, создавать семью, работать.

- Хорошо все это, только… страшно немного. В этом мире ничего от нас не зависит. – С этой его мыслью Алексей был в корне не согласен, но не стал ее оспаривать. – Никто не знает, как все повернется.

- Ну, наше родство точно не угаснет. – Уверенно изрек Алексей, посмотрев ему в глаза и отметив про себя, что теперь даже стремлениями своими друг был близок ему, как никогда.

- Это да, только здесь все не так, как вообще. Вместе мы можем делать, что захотим, и ничего не бояться, а в большом, злом мире придется постоянно оглядываться. – Шурик снова остался не удовлетворен собственной репликой, но Алексей сделал заключение за него:

- Мы в своей дружбе и в семье – как на теплом острове в безграничном океане невежества.

- Да, - Шурик быстро уловил его мысль и посмотрел слегка удивленно, с озарением в глазах.

Оба смиренно покивали сами себе и притихли ненадолго.

- Но, - начал вдруг Алексей, в его интонации уже чувствовался наплыв энтузиазма, - позавчера ты сказал мне, что мы будем все менять. – Шурик посмотрел на него озадаченно, ожидая продолжения. – Мы не будем прятаться на островке, а лучше поплывем. У нас вся жизнь впереди, есть время сделать мир лучше, так?

- Ты прав, - кивнул Шурик, многозначительно выдвинув вперед скулу.

Алексей хотел, было, продолжить свое наставление, но тут за их чуть напрягшимися от прохлады спинами появился Тим:

- Вы что не спите, психи? – На его припухшем лице замерзло странное выражение – глаза были едва открыты, а левая бровь поднята на невозможную высоту.

- Мы тут решили все менять, - ответил Алексей и, не заметив на лице Тима реакции, добавил, - прямо сейчас.

Лицо друга тут же оживилось, засветилось улыбкой, глаза округлились, он будто проглотил столовую ложку крепкого кофе:

- Погнали! С чего начнем?

- Ну, как я слышал, “хочешь изменить мир – начни с себя”. – Произнес Алексей.

- Давай, с тебя и начнем, - тут же подхватил Шурик.

На этом началась живая пауза, все трое пожали плечами, переглянувшись, и Тим выступил первым:

- Пора раздвинуть пределы…, - бросил он с выпадом вперед. То, что он хотел сказать далее, тут же вылетело у него из головы.

- …Взвесить свои силы, - продолжил Шурик практически на автомате.

Алексей начал качать в ритм, остальные двое тут же подхватили его. Тим попытался набить перкуссию губами, но понял, что достойного бита у него не получится, и, не раздумывая, подскочил к Славику, тихо сопевшему, у скамейки:

- Вставай, нига! Нам нужен твой рот. – И сразу добавил четверку ударов. – Бум, бум, пст, бум, пум, пст-пум!

- Иди в лес. – Прозвучал нечленораздельный ответ.

- Эй, ё! – Он толкнул тело рукой, но так ничего и не добился.

- Давай, я. – Выкинул Шурик и начал набивать бит. Получалось весьма неплохо – оба товарищей подметили это.

- Со второго куплета? – Спросил Алексей, уже накачивая головой ритм.

- Ага. – Ответил Тим и занес руку, чтобы ударить ей по сильной доле. – Пора раздвинуть пределы, взвесить свои силы, со звездной высоты взглянуть на все, что было, чем сердце жило и почему не остыло, когда в нем боль ныла – в твоем сердце наша сила.

Алексей не думал, когда начать свою часть, слова полились сами собой:

- Вера в тело и разум тебя делает сильней, выше людей, что живут лишь болью своей. Сделать мир добрей – не мечта, а план скорей, на дороге к вечной жизни среди сотен идей.

- Постой! – Бросили они хором и начали усиливать подачу с каждой строчкой. – Ты еще не герой, землянин простой. Дышишь атмосферой над своей головой. Ее мы видели снаружи, как и весь мир твой, хочешь быть с нами – будь самим собой.

- Теперь ты сильней других и духом, и телом…

- Среди черных и белых, диких душ опустелых...

- Наш новый союзник в борьбе за правое дело.

- Смело за дело, твоя цель – дойти до предела! – Вылетело, словно очередью из автомата.

Теперь они не отрывали глаз от неба и читали только хором, с трудом попадая в бит, но уверенно и задорно:

- Всему во вселенной есть свое место? Можно поспорить, но не в том наша цель небесная. Ну что, готовы? Мы скажем честно: в вашем мире нам все известно. Все, что захочешь, изменишь в нем, ты нас ждал, и мы придем. Сквозь тысячелетья правду несем, в этом мире нам известно все!

Припев разлетелся утренним горном по дачному поселку. Друзья крепко обняли друг друга, продолжая качать. Теперь душа, как никогда, рвалась в небо, и после короткого затишья раздался сокрушительный крик:

- Все будет охрененно!

За ним тут же последовал другой:

- Заткнитесь там!

В прозрачной утренней тиши было видно и слышно издалека, как трое лучших друзей резвились на крыше летнего домика. Их молодая энергия будила и заряжала жизнью природу вокруг, а неотступная вера в себя росла и разгоралась, как желто-красное Солнце, светившее позади.

Алексей не мог понять своих эмоций и метался между смехом и плачем. Выражение его лица менялось через каждые две секунды, взгляд быстро перебегал из стороны в сторону, дыхание было резким и неровным, в таких случаях он до боли кусал кулаки и тянул себя за волосы, будто от стыда, но в стеклянном шлеме он мог лишь встряхивать головой, в надежде собрать мысли в порядок. Вместе с тем, он даже не представлял, каким стало его лицо за прошедший час: поры расширились, пот лился и застывал под ними на щеках и шее, глаза, кожа и потрескавшиеся губы налились пугающим цветом крови.

Вместе с тем, мертвая тишина все больше давила на мозг, он старался выдыхать громче, даже хотел, было, допеть недопетую друзьями песню, но цель была всего в одном прыжке от него. Он остановился в нескольких метрах от гигантской, устрашающей капсулы и в течение минуты осматривал ее неотрывно, чувствуя, как комок страха копился в горле, препятствуя дыханию. С трудом проглотив его, он поднял руку к шлему и включил рацию.

- Звездный, это лейтенант Плутов. Я на месте. Прием. – В ожидании ответа он не двигался с места и лишь смотрел на огромную грушевидную конструкцию.

- Алексей, отлично! Капсула цела? – Генерал Руденко тут же вышел на связь. Более двадцати минут в Центре управления царила тишина, все ждали лишь одного – когда лейтенант Плутов выйдет на связь.

- На вид – в порядке. Сколько у меня времени?

- Двадцать четыре минуты. Щит управления почти на вершине, в углублении, где шлюпка отделяется от бомбы, поднимись туда.

- Есть. – На этом Алексей, наконец, сдвинулся с места. Сделав пару шагов для разбега, он лихо вскочил на вершину и низко присел, чтобы восстановить равновесие.

На гладкой керамической поверхности под его ногами выделялись очертания крышки люка на склоне ровного эллипса шириной около метра. У центра он заметил две небольшие выемки, судя по всему, предназначенные для открывания.

- Я готов. – Бросил он, удерживая взгляд на одной точке, и тут же почувствовал, как на лице начали собираться ощутимые только кожей капли пота.

- Хорошо. Теперь открой крышку щита. Для этого нужно надавить на выемки, тогда она отойдет.

Алексей сделал все, как сказал генерал – с усилием надавил кулаками и увидел, как крышка чуть приподнялась над поверхностью. В одно движение он вынул ее и зафиксировал в вертикальном положении. Перед ним была открыта овальная приборная панель с множеством кнопок и двумя небольшими дисплеями.

- Пожалуйста, докладывай о каждом действии. Мы будем тебя вести. – Сказал Руденко, подняв глаза на экран – перед ним развернулась схема панели управления боевым блоком.

- Я открыл. – Спешно доложил Алексей. По его телу начала бегать мелкая холодящая дрожь – это был не страх, а, скорее, волнение, ощущение огромной ответственности не давало двинуться с места и даже поднять руку, без предварительного досконального расчета.

- Молодец. Видишь панель управления?

- Так точно.

- Она включена? Горят какие-нибудь индикаторы?

- Никак нет. Она выключена.

- Посмотри на правую часть – ту, что на красном фоне. Это аварийная панель.

- Да. – Алексей остановил внимание на красной панели. Она была значительно меньше черной и содержала намного меньше индикаторов и кнопок, это слегка его успокоило.

- Ты будешь работать с ней. – Алексей кивнул в ответ, забывшись на секунду в своей сосредоточенности. – Подними белый переключатель в верхнем углу.

Алексей внимательно осмотрел панель, чтобы убедиться, что других белых переключателей на ней не было, и выполнил команду:

- Готово.

По контуру красной зоны тут же включилась подсветка, дисплей и несколько индикаторов засветились ярким светом.

- Она работает?

- Так точно.

Руденко облегченно выдохнул и тут же снова набрал воздуха и холодным, но светлым взглядом посмотрел на экран.

- Теперь нажми кнопку “PWR ON”, она слева от дисплея.

Алексей медленно и осторожно протянул палец и замер в ожидании. Около пяти секунд прошло, прежде чем он заметил результат. На панели одновременно мигнули несколько зеленых лампочек, и установка пришла в действие, он не слышал шума, но чувствовал сильную вибрацию под ногами, от которой сердце еще больше уходило в горло. Сквозь дрожь в губах он сделал протяжный выдох и тут же доложил, чуть заикнувшись:

- Есть. Она заработала.

- Отлично. Теперь “ACT CHRG”.

- Есть, - Алексей нажал на кнопку уже без задержки и принялся ждать реакции. На дисплее засветилось синее окно с текстовым курсором.

- Ну как? – Спросил Руденко после долгого томления.

- Требует ввести код. – Озадаченно ответил Алексей, стараясь удержаться от преждевременного беспокойства.

- Вводи с клавиатуры…, - Алексей чуть сбросил напряжение и успокоился, услышав слова генерала. Руденко нажал кнопку на стоявшем перед ним ноутбуке, и перед его глазами возникла символьная последовательность. – XVK12G – Он начал произносить медленно, громко и отчетливо, давая Плутову не менее двух секунд на каждый символ. Алексей вдумчиво водил пальцем по клавиатуре и проверял изображение на дисплее после каждого нажатия. – 533THAK90.

- Готово. Что теперь?

- Нажми “ENTER”. – Эта команда была завершающей. Генерал как всегда сдержанно ждал ответа.

- Есть. – Прозвучало после короткой паузы. – Это все?

- Теперь верни крышку от панели в исходное положение.

Последним действием Алексей закрепил крышку над приборной панелью и поднялся над ней в полный рост. Лишь теперь он осмотрелся и увидел рельефную, серую панораму. Поднявшись на какие-то семь метров над поверхностью, он заметил, как горизонт раздвинулся перед ним во все стороны, стали видны верхушки удаленных кратеров и окрашенное гарью, изувеченное плазмой базальтовое поле. Он вновь уединялся с молчащим пейзажем, но голос генерала заставил его сбросить внимание:

- Алексей…

- Да, я закончил.

- Молодец. Она взорвется спустя двадцать секунд после столкновения, то есть, через двадцать с половиной минут. – После этих слов началась протяженная, эмоционально переполненная пауза. Генерал думал, какие слова сказать офицеру и, главное, с чего начать. Будучи в своей должности, он объявлял благодарности десятки раз, но теперь почему-то не ладилась его речь, он начал понимать: что бы он ни сказал, этого не хватило бы, чтобы выразить должное почтение лейтенанту.

Вместе с тем, Алексей более не ждал слов, он смотрел вдаль, медленно поворачиваясь, и обводил глазами кривую линию горизонта.

- Алексей…, - обратился Руденко, отбросив свои суматошные раздумья.

- Да, Владимир Сергеевич…

- Боюсь, мне не описать, каков наш долг перед тобой. Мы все обязаны тебе жизнью. - Алексей начал напрягаться, чтобы сдержать слезы, слушая его. Ему хотелось сказать, что благодарность ни к чему, но на это генерал лишь подметил бы его непозволительную скромность. – Таких героев, как ты, еще не было на Земле.

- Я…, - поспешил вставить Алексей, чтоб перебить его. Чтобы произнести следующее слово, ему пришлось еще раз пережевать твердый и горький комок воздуха во рту, - позже выйду на связь. – На этом он выключил приемник и сделал один широкий шаг.

Мягко опустившись на грунт, он сразу же двинулся вперед, целенаправленно и твердо, неизменно удерживая взгляд прямо перед собой. Там, вдалеке, низко над горизонтом, мерцали крохотными точками далекие звезды. Алексей порой задумывался о том, что оттуда, из космической дали, постижимой лишь сознанием, их Солнце казалось такой же маленькой светящейся точкой, и, быть может, кто-то так же наблюдал за ней со своей ни для кого не видимой планеты и тоже мечтал о том, чтобы стать чуть ближе к этому искристому, манящему созвездию.

Но теперь, двигаясь парящими прыжками по лунному полю, в мыслях Алексей был отнюдь не там – он осматривал Землю с высоты своих мыслей – большой, крутящийся шар в глубине его неистовой души. Она, как и раньше, светилась голубым, но теперь немного иначе – как-то тускло и уже не столь загадочно. Воздушная оболочка над ней тоже менялась: облака наплывали все гуще с полюсов, наливались тревожным темно-серым цветом и разносили мертвящую прохладу по континентам, закрывая небо. Растения, страшась, опускали стебли и бутоны под наплывом темноты, животные спешно искали укрытия, горы, леса и долины по всей необъятной поверхности содрогались от гнева. Ожесточенная борьба за выживание вновь толкала природу на крайности, грозовые облака, гигантские волны, смерчи и циклоны гуляли по планете, сметая с ее лица следы человека. Те, кому удавалось спастись от их разрушительной силы, понимали с горечью, что Земля продолжала отдавать долги. Иные же завидовали их участи – сраженные огнем, пулями и радиацией, в свой последний час молившие о пощаде – молившие самих себя. Реки мутнели от всеобщей скорби и крови, что текла ручьями, лесные просторы покрывались непроглядным дымом, огромные города, стоявшие на тревожной земле, все больше уходили в сумрак, свет окон сменялся холодной тенью в черной копоти и пыли.

Представляя эту леденящую сердце картину, Алексей все больше уверялся в своих догадках относительно сущности человека и его места на Земле. “Кто мы? Почему Земля не приемлет нас?” – Спрашивал он себя все громче, и где-то глубоко, из-под корки его сознания всплывал горючей, ядовитой жидкостью ответ. “Мы уже сделали слишком много, чтобы властвовать на ней безраздельно”. Каждый новый шаг к истине бил по сердцу тяжелой плетью и вместе с тем давал уверенность, заставлял запинаться и вместе с тем идти быстрее. Чистая и светлая масса морали, учившая чтить и уважать природу, забитая в его голову с раннего детства, теперь вызывала боль, словно осколок в мозгу – груда острых ощущений, мыслей и воспоминаний последних трех дней жизни тревожили и наполняли ее новым цветом. И теперь в ней, казалось, отдавались проявления глобальных симптомов недомогания: арктические льды таяли, пополняя океан, теплые течения исчезали без следа, земля в солнечных горных районах тряслась и осыпалась обильными оползнями – все это безумно напоминало то, как организм человека борется с болезнью, как резкими выбросами антител пытается вывести заразу. Земля долгое время оставалась в покое, пока назревал этот вирус, но теперь пришла пора сопротивляться… Вместе с тем, он проникает в организм все больше, все сильнее и глубже врезается в недра, истощая, высасывая до капли, отнимая последние силы. Нельзя сказать, кто сильнее в этой схватке, но рано или поздно она закончится, и уже не будет пути назад.

Алексей размышлял, не переставая и, видимо, понимая, что время истекало, и следовало торопиться – торопиться думать и двигаться вперед. “Бывает ли вирус настолько разрушительным, чтобы губить самого себя? Ели да, то однажды он должен исчезнуть, - было, успокоил он себя, - но фатальный исход может случиться раньше”. В любом случае, путь его был един. Человек шел по нему на протяжении тысячелетий, исписывая кровью страницы своей истории. Каждый век ознаменован своей чередой кровопролития. Все зло и ненависть, оставленные на полях сражений, казалось, впитывались и накапливались в земной толще вместе с кричащими душами погибших, образуя то самое чистилище, которым пугают крещеный мир библейские сказания. Мировые религии, грозя адскими муками, призывают к доброте и терпимости и ради мира на Земле развязывают войны. Солдаты идут по чьему-то призыву, чтобы умереть за честь, за веру или за свою страну, порой там, где ее близко нет. Глядя в глаза, черные от копоти, слезящиеся от дыма, видящие мир вывернутым наизнанку, откровенно тяжело сказать, что они жаждут боя. Тысячи воинов идут навстречу друг другу, чтобы, отнимая чью-то жизнь, отстоять интересы тех, о ком даже не знают и кого никогда не увидят в глаза. Их души отданы за чье-то превосходство и в один миг лишаются всякой цены коротким росчерком пера. Много веков назад их судьбами управляли монархи, богоподобные императоры и духовная верхушка, теперь на смену им пришли гигантские и могущественные корпорации, за чьими широкими благотворительными жестами скрыта неудержимая жажда материальной прибыли и мирового господства. Война идет не за территорию и не за веру, а за владение природными ресурсами, которых более недостаточно человечеству для существования. Малые локальные конфликты становятся оплотом большой политики. Их жертвы в безысходности взывают к мировой справедливости и в последние минуты жизни понимают, что этого слова – “справедливость” – больше нет – оно кануло в эпоху рыцарских времен, осталось в поучительных детских сказках. Чтобы творить историю, нужно забыть о жалости, милосердии и справедливости. В наши дни они стали роскошью и уже не входят в привычный человеческий характер. Мы говорим о “человечности”, подразумевая эти, казалось бы, неотъемлемые черты нашего общего облика. Но стоит взглянуть свысока на наши деяния, и этот термин приобретает совсем иное значение. Что могли видеть посланники безымянной планеты, наблюдая за жителями Земли со стороны? Доблесть, честь, сознательность, взаимоуважение? Светлейшую силу, направленную в помощь ближнему? Увы, это была лишь гипотеза, построенная на предположении, что земляне, так же, как они, ценят жизнь других. “Человек” в своем исконном понимании полностью исчерпал себя, теперь это угроза всему живому на Земле; неизвестно, успеет ли он научиться чему-либо, прежде чем кануть в небытие, но природа больше не простит его деяний. Тот, кто хладнокровно опустошает леса ради наживы, смешивает воду и воздух с ядами, заполоняет территорию, еще недавно казавшуюся бескрайней, не сможет жить вечно на зеленой планете.

“Черт возьми! Они готовы жить без Луны, без света надежды в небе… и в душах. Как это представить?” – Алексей не заметил, как перестал мыслить по-человечески, теперь ему виделись лишь безразличие и близорукость. Люди приготовились к тому, чтобы остаться без своего вечного спутника, зная, что на смену ему грядут катаклизмы – фатальные изменения погоды и земной активности. “Человек, как любая тварь, пойдет на все, чтобы продлить себе жизнь хотя бы на день”. Вселенная огромна, но мало кто в ней способен мыслить истинно вселенскими масштабами, каждый заботится лишь о своей крохотной жизни, и это не может вызывать упрек – таков закон природы. Но порой сознание выходит за рамки всяческих законов, и именно тогда происходят события, которые остаются в памяти многих поколений.

Притяжение становилось слабее, пылинки под ногами поднимались выше, пласты суши под ними наполнялись едва заметной тревожной вибрацией…

Странно, но Алексей не думал о том, сколько минут оставалось до конца его жизни – теперь его посетили воспоминания о родине. Он снова видел те места, где, озираясь на подсвеченное фонарями ночное небо, ступал на тонкий и свежий слой мокрого снега. Порой вечерами он уходил далеко к окраинам города, где на широких пустырях, без электрического света, весь гигантский купол, подпираемый притупленными вершинами гор, отдавал свое собственное свечение, немного тусклое, но негасимое и бесконечно красивое. Там, в городе Звездном, крохотном космическом оазисе на человеческой планете, за этой панорамой можно было наблюдать всю ночь, не боясь, что чье-то невежество убьет вдохновение. Лишь сплошные облака вместе с холодом могли его обескуражить. Порой безоблачными ночами прямо над головой, впереди, открывалась манящая дорога к звездам, а позади желтыми огнями ненавязчиво, но беспрестанно напоминал о себе маленький город. Алексей подумывал не раз: если бы Земля была плоской, как в древних писаниях, то именно в этом месте был бы край света. Здесь, в тишине, пустоте и гармонии, как порой казалось, влияние человека практически сходило на нет, и время будто останавливалось, но Земля продолжала свое вращение – ее поверхность мерно двигалась под звездной сферой навстречу Луне.

Это было ни с чем не сравнимо. К сожалению, Алексей очень редко мог испытать нечто подобное в родном Северогорске. Родной город был для него самым полным и дерзким обличием человеческой сущности – вечным пристанищем злобы, которое всегда хотелось обойти стороной, но без которого нельзя было представить свою жизнь. Нельзя сказать, что он ненавидел свой дом, он лишь видел ясно все его изъяны без слепящего патриотизма, город представал таким, каким он был, без стеснения и предвзятости. Здесь звезды бывали столь же хороши, как и в горах, но сияли они не так гордо и ясно, а, скорее, немного сочувственно, как-то отдаленно и как будто не для всех. Здесь уже некуда было бежать от невежества и, наверное, не очень хотелось. Но когда город бил по хребту тяжелым, стальным молотом реальности, становилось до боли неприятно находиться в нем. Не все готовы закрывать глаза и принимать эту реальность…, остаются лишь два пути: уйти прочь либо изменить ее. Алексей верил в оба выхода, несмотря ни на что, и чем сильнее боялся реальности, тем сильнее верил. Удивительно, но ему и в голову не приходило делиться этим, друзья бы поняли, наверное, но он все оставлял в себе – и страх, и мечту, и веру. Странное наблюдение: здесь, на Луне, в безвоздушном пространстве, за каких-то десять минут до гибели, он испытывал куда меньше страха, чем на серых улицах родного земного города.

Ступая на твердый грунт, он ощущал инопланетную вибрацию все сильнее, она предвещала скорое окончание пути, серая даль вокруг становилась все более туманной от пыли, поднимавшейся над поверхностью. Приблизившись к кромке искусственного кратера, Алексей вновь поднял взгляд к небу и тяжело сглотнул, голубой шар занимал гигантскую долю купола, нависая прямо у него над головой. Времени оставалось мало, он хотел отвести взгляд, но вдруг услышал звуковой сигнал – Звездный вышел на связь – Алексей решил принять вызов:

- Алексей, как слышишь? Это Руденко. Прием.

- Слышу вас, товарищ генерал-майор. – Алексей не ждал его появления, и все же ни секунды не медлил с ответом, продолжая смотреть вверх.

- Как я рад слышать твой голос снова.

- И я рад тоже. – Руденко был слишком воодушевлен, чтобы заметить напряжение в его голосе.

- Как ты там?

- Я в порядке, никогда еще так себя не чувствовал. – Алексей глубоко и протяжно выдохнул, чтобы чуть выпустить волнение.

- Я знаю. Молодец. – Улыбка, не сходившая с лица генерала, проявлялась в голосе. – Я только хотел сказать еще раз, что несказанно горд за тебя.

- Спасибо, Владимир Сергеевич. – Алексей задумался над тем, как сказать ему всю правду, как в нескольких словах донести все свои переживания – это и впрямь казалось невозможным. – Но вы не думали о том, что своими действиями мы лишаем кого-то жизни – наших братьев по разуму?

В первое мгновение Руденко не понял смысла сказанных слов, и замер вдруг, прокрутив в голове его вопрос еще раз:

– Разумеется, мы думали об этом…, я думал. Но жертвы неизбежны, когда дело касается нашего выживания во вселенной. Алеша, ты осуществил то самое главное, ради чего мы так отчаянно стремились в космос и ради чего собирали эту экспедицию. Благодаря тебе мы смогли гордо заявить, что не уйдем просто так, что земляне тоже способны вершить судьбы миров. Это наш дом – наша солнечная система и наша Земля, и каким бы могущественным ни казался враг, ему не сломить наш могучий и гордый дух.

Его слова вновь заставили Алексея задуматься, он опустил глаза и начал торопливо искать ответ.

- Вы говорите о гордости…, о силе духа… Посмотрите вокруг – далеко, за сотню горизонтов. Человек объявил себя полноправным правителем на планете, даже не человек – люди. Они также неотступно уверены, что могут властвовать над другими планетами. Да, тяжело судить самому о своих поступках, порой для этого надо забраться слишком высоко, чтобы взглянуть на все со стороны. Вы видели Землю из космоса, и я увидел тоже. Можем ли мы сказать, что более других достойны жизни?

- Что ты говоришь, Алексей? – Уже непроизвольно вырвалось у генерала, пока мысль его осторожно следовала за словами лейтенанта.

- Простите, Владимир Сергеевич, но мы должны уйти.

Безмолвное изумление сковало всех в огромном зале. Голос, звучавший во всех динамиках, оборвался коротким шипением, сигнал размеренно сошел на нет.

Направившись к кратеру, Алексей положил руку на пояс с двумя нейтронными гранатами. Теперь он намеренно отбрасывал все сомнения, которые едва приходили к нему при мыслях о Земле. Выбор был сделан, время близилось к контрольной точке, оставалось лишь совершить последний шаг…

На последнем шаге к колодцу он остановился и обомлел: жерло искусственного кратера было изувечено плазменным зарядом, вся кромка осыпалась на дно, две большие отколовшиеся глыбы целиком накрыли вход, более мелкие осколки сплошь усеяли их поверхность на дне глубокой воронки. Лишь малая часть жерла, на которой остановился Алексей, возвышалась над этой недвижимой грудой камней невысокой отвесной скалой.

“Только не это…, - пронеслось у него вголове, - что же делать?” Он никак не ожидал такого поворота, увиденное тут же ударило по мозгам и по сердцу, так что он опустился на колено и начал глубоко и часто дышать носом. Выпрямившись и вновь взглянув на воронку, он начал трезво и размеренно искать выход. Но вариантов оказалось немного, а точнее, всего один: “Тут высота над завалом метров пятнадцать, стало быть, дно кратера примерно в двадцати пяти метрах от воронки. Взрыв достаточно мощный – должно хватить”. Он всем сердцем хотел верить своим расчетам, но чего-то ему не хватало, чтобы уцепиться, почувствовать уверенность; пока он не понимал всем разумом, к чему вел себя. И тут он вспомнил ту самую, давно открытую им истину: вера в судьбу дает уверенность, чтобы не бояться, достаточно целиком довериться высшим, никому не ведомым силам. Оставив здравый смысл позади, он произнес фразу, которая его самого должна была повергнуть в удивление:

- Ну что ж, как вы там говорили…? Кому уйти, а кому остаться, пусть Бог решит, – Алексей снял с пояса гранату и поднял перед собой на вытянутой руке, – …или судьба.

“Неужели это он…, тот самый момент истины”. – Он всегда думал, что в этот момент вся жизнь будет лететь мимолетными кадрами у него перед глазами, но почему-то все было иначе. Он с волнением вспоминал весь пройденный путь – события и лица, но за всем этим с самого начала и все сильнее с каждой секундой проявлялся самый дорогой ему образ – лицо Джей. Сердце барабанило по ребрам, и не только от волнения и страха – от любви, которая теперь была сильнее всего – сильнее страха перед смертью и любых сомнений. Он до отказа отогнул большой палец и нажал на макушку гранаты, пластины ее панциря тут же замигали синими огнями, слабая, но частая вибрация побежала по руке и всему телу. Стук сердца отдавался даже в барабанных перепонках, от частого пульса его трясло, дыхание перехватывало напрочь, он стоял, вытянув правую руку вперед, и давил всем своим сознанием, чтобы сделать последнее движение в полном спокойствии, с мыслями лишь о самом главном – не о своих личных переживаниях. Все, что ему оставалось сделать перед этим – громко, всей душой попросить прощения у тех, кто остался на Земле, на крохотных островках любви и дружбы. Но время не давало перевести дух, все, что он смог сделать – затаить дыхание и широко раскрыть глаза, зрачки его медленно расширились и резко замерли. Сделав выдох, он раскрыл ладонь. Граната устремилась вниз вдоль отвесной стены. Колени Алексея подкашивались, но он держался на ногах до конца, тая в сердце последние мгновения, как самое большое сокровище. И в один момент все мысли рассеялись, граната коснулась носом каменной глыбы, и небесным громовым ударом под ногами прогремел нейтронный взрыв. Яркая вспышка осветила лунную поверхность, поглотив целиком скалу над воронкой, массивные камни в кратере вмиг расщепились на мелкий щебень, в какое-то мгновение на месте воронки было видно лишь гигантское ярко-голубое нейтронное облако. Спустя полсекунды над ним вознеслась с огромной скоростью груда больших камней – осколков скалы, среди которых было чудом уцелевшее бесчувственное тело. Основное стекло шлема разлетелось; придя в чувства, Алексей увидел удаляющуюся поверхность Луны. Первым, что он ощутил, была мимолетная радость жизни, затем пришла резкая, неистовая боль в животе и ногах и осознание, что его план не удался. Далеко под собой он видел жерло кратера, а в глубине его – светящееся красным сердце литобомбы.

- Дьявол... – Прохрипел он скорбно и крепко сжал нижнюю губу зубами.

Сердце будто замерло на какое-то время, и тут он понял, что Земля победила в этой схватке, а он остался в полной пустоте, меж двух планет.

Полет становился все медленнее, Алексей ощутил невесомость каждой клеткой, каменные глыбы вдалеке становились все меньше, он откинул правую руку и развернулся. Осколки разлетелись разряженным облаком в невесомости, и на какой-то момент вокруг снова воцарилось вселенское спокойствие. То, что он увидел перед собой, заставило его затаить дыхание, но вместе с тем временно успокоило его. Это было небо – голубое небо, которое он видел снаружи: идеально чистый и прозрачный воздушный слой, белоснежные, похожие на пух облака, где-то совсем маленькие, а где-то огромные, но так же медленно и безмятежно плывущие под голубым ореолом. Удивительно нежно оплывали они переменчивый рельеф, где-то природный, а где-то искусственный – большие, разноцветные фигуры правильной формы виднелись под ними среди озер и лесов, которые порой тянулись сплошь на огромные расстояния. Больше половины всей видимой поверхности занимала нежно-синяя водная гладь, под полупрозрачными облаками она выглядела еще более таинственной и почти бесконечной, от берегов тянулись пестрыми нитями реки, рассекая зеленые просторы материков. Местами тяжело было проследить, как вода переходила в сушу – там граница была размытой и этим напоминала радугу. Вся эта неземная картина была неописуемо гармоничной, будто нарисованной искусным художником, большой, круглый холст казался необъятным, теперь он был бесконечно близок и постепенно становился все больше, и уже во всю ощущалось его естественное притяжение.

“Как же красиво…”, - Алексей вдруг подумал о том, насколько счастливы были люди на этой планете, они жили с ней в полной гармонии и украшали ее своим существованием. Он вспомнил, как Джей рассказывала о ней, с каким блеском в глазах и упоением – и от этого проникся еще больше этим ясным небесным светом. Вместе с умилением в душу прокралась горькая печаль, и чем ярче становился свет, тем сильнее она терзала его изнутри, душа неумолимо металась и искала выход, но все больше ранилась о твердые стены и оседала, истекая чуть заметными слезинками на веках. Стоило ему сомкнуть глаза, слезы поднимались круглыми каплями над его лицом, затем медленно опускались вниз. “Выход должен быть”, - отчаянно твердил он, но все больше утопал в печали, держась за гигантский голубой шар, как за спасательный круг. Все, что было у него в душе, вдруг исчезло куда-то – ее целиком заняло одно лишь желание – чтобы Джей и весь этот прекрасный мир, который он видел перед собой, жили, как и раньше, в первозданной гармонии и мире.

До столкновения оставалось каких-то семь минут. В тихом полете он был свободен и одинок, но лунное притяжение постепенно брало свое – его все сильнее тянуло вниз, и вот он уже ощущал, что падает, а вслед за ним, так же мерно ускоряясь, летели каменные глыбы. Он развернулся одним ловким движением и снова увидел поверхность Луны, и где-то далеко выделялась темная воронка, которая теперь стала еще шире. Алексей сделал размеренный вдох носом и крепко сомкнул губы, в глазах с новой силой разгоралась воля к борьбе и осознание своей власти над судьбой, и, устрашающе содрогнув тишину, он произнес:

- Ну уж нет…

На этом он резко выдохнул, так что стекло запотело на пару секунд. Все свое внимание он собрал на одной удаленной красноватой точке, которая понемногу приближалась, сердце набивало тревожный ритм, рука медленно тянулась к поясу. Ускоряясь, он сосредотачивался все больше, прочие мысли оставались позади, теперь он, как никогда, верил в собственную силу и уже ощущал скорость всем телом. От перегрузки понемногу закладывало уши, но частое, взволнованное дыхание удерживало концентрацию, суровый и уверенный взгляд нерушимой огненной стеной несся впереди него, испепеляя все сомнения.

Но вдруг, в какой-то момент он понял, что несется не туда, куда было нужно – по мере снижения все отчетливее становилось видно, что кратер находился не под ним, а, по крайней мере, в пяти метрах от места падения.

- О, нет, - тут же вымолвил он. Не медля ни секунды, он начал широко размахивать руками, в надежде сместить траекторию полета, но в пустоте его попытки оказались тщетными.

На раздумье оставалось не более трех секунд, все, что ему требовалась – хоть какая-нибудь точка опоры. И тут он обратил внимание на осколки скалы, сопровождавшие его в полете: впереди него падало множество мелких камней и три массивные глыбы, практически с равной скоростью и небольшим отставанием по высоте. Он тут же схватил ближайший камень и бросил против движения, это помогло ему настичь большой осколок. Вцепившись в него руками, он резко подтянулся и с силой оттолкнулся всеми конечностями. До поверхности оставалось не более двухсот метров, и скорость уже казалась немыслимой, Алексей ловко оттолкнулся от второй глыбы и буквально врезался в третью всем корпусом. В последний прыжок пришлось вложить всю оставшуюся силу, он отлетел от камня, словно реактивный снаряд, выгнул туловище и вытянул руки вперед. Твердое жерло промелькнуло пестрой гранью, он влетел в кратер, едва не коснувшись края, на резком выдохе сердце отбилось неожиданным взрывом. Высоты колодца едва хватило на то, чтобы снять с пояса гранату и нажать на кнопку. Синий светлячок разгорелся в руке спасительным светом, озарив его широко распахнутые глаза. Все преграды остались позади, настал момент, в который, во что бы то ни стало, следовало поверить.

Трех секунд вполне достаточно, чтобы сделать глубокий вдох, или вспомнить о самом близком человеке, или, взглянув на чистое небо, от всего сердца улыбнуться ему – может быть, это и есть тот самый простой, но верный шаг к чистоте души.

В последний момент Алексей успел вытянуть руку вперед, и через надорванные связки, через воздушную пробку в горле, через защиту скафандра и межпланетную пустоту вырвался его победный крик:

- Даааааа!!!!!!!!!!!!

Мощный взрыв выбил из стен тысячи раскаленных осколков, всепоглощающая, разрушительная волна вознеслась до самой вершины ямы, поглотив целиком ее кроваво-красное свечение. Взрыв литобомбы…, лунная поверхность в один миг изрезалась горящими трещинами, эта огненная сеть тут же разрослась на тысячи метров во всех направлениях, и гигантская груда камней с тихим грохотом и треском вырвалась в космическое пространство, догорая налету. Мощнейший поток раскаленного газа разражался из недр спутника, разгоняя его реактивной тягой в направлении цели. Луна понеслась с немыслимой скоростью, оставляя огненный хвост и груду осколков позади.


Зимний день в городе Звездном был ясным, как никогда – два Солнца светили ему с разных сторон, разгоняя талую воду по тротуарам. К двум часам дня температура поднялась до двадцати градусов, глыбы льда падали с крыш, жители выходили в домашней одежде, чтобы увидеть это своими глазами, а не из сводки новостей. Телевидение продолжало вещать лишь в европейской части страны – из-за повального уничтожения спутников и сплошных активных помех радиосвязь между городами пропадала в считанные минуты. Тревога все больше охватывала жилые районы, проявляясь повсеместными дорожными авариями и беспорядками, война охватила человеческий мир внезапно, массовый шок и паника тут же обнажили его истинное лицо.

На фоне беспокойства, царившего за окнами, в коридорах ЦУПа было чудовищно тихо. Красный ковер тянулся от распахнутых дверей зала управления до большой стеклянной стены, генерал Руденко медленно шел по нему, хрипло, усиленно вздыхая и чуть опираясь на стену одной рукой, а другой держась за сердце. С каждым шагом приближаясь к окну, он все выше поднимал взгляд к Солнцу, щурился от его яркого света, но смотрел, не отрываясь, а под ним тянулся вдаль живой и теплый город. Генерал оперся ладонью на стекло и с грустью посмотрел на широкую, оживленную улицу, он еще никогда не видел такого скопления народа перед зданием ЦУПа. Почему-то, то, что он видел, нагнетало еще больше страха в его душу, но более всего терзало гнусное ощущение, что, при всем безграничном желании, что-то изменить было не в его силах.

Секунды уходили безвозвратно, живые земные часы начинали обратный отсчет, с каждой выпущенной ракетой, с каждой пулей, попавшей в сердце, они отбрасывали еще одну никому не заметную частицу времени. Война неслась с грозным ревом по изувеченным природным просторам, истребители летели над засохшими лесами, чтобы вступить в бессмысленный бой с отчаянной, беззаветной и столь дорогой надеждой на победу. Воины, молясь, прятались в окопах, под темным слоем выжженной земли и крови. Им следовало лишь чуть приподнять головы, чтобы увидеть, как Луна тихо падала на них, безвозвратно закрывая небо. Миллиарды взглядов устремились к гигантскому, темнеющему на глазах серому шару. И вся Земля вдруг вздрогнула от ужаса, все страхи человечества вмиг вознеслись к небу. У этих напуганных, широко раскрытых глаз оставалось лишь несколько мгновений, чтобы отдать тепло тому, кто рядом – тому, кто минуту назад направлял на них свое оружие. В какой-то момент все голоса утихли – остались лишь теплые прикосновения и тихое, угасающее биение надежды в сердце.

Тьма наступила незаметно… Луна врезалась в могучее тело планеты и тяжелым, тупым ножом разорвала плоть почти до самого сердца. Гигантская часть материка вмиг смешалась под ней с глубинными породами, поверхность вокруг поднялась на тысячи метров, и разрушительная сейсмическая волна понеслась вместе с раскаленными газами и тяжелой пылью по замершей от страха планете. Никто не мог услышать грохота и взрывов – волна неслась быстрее звука, и все живое и неживое превращалось в пепел, груды летящих вперед волны осколков непроглядной стеной перекрывали небо, атмосфера чернела над ними вплоть до озонового слоя, весь кислород сгорал безвозвратно, вода поднималась из океана до незримой высоты и вскипала налету, не успевая хлынуть на материк. Глубокие трещины от удара разошлись по земной толще, и, если бы не гравитация, планета разделилась бы на несколько гигантских, бесформенных частей. Из трещин, словно кровь из ран, била горящая магма, она тут же смешивалась с пеплом, оставляя темноватые кровавые следы на выжженной поверхности. От стремительной огненно-каменной волны нельзя было скрыться, за считанные секунды пронеслась она по Земле от эпицентра и сомкнулась в противоположной точке планеты.

Земля ушла тихо и внезапно, без слез и мучений, и живое голубое свечение, казавшееся кому-то вечным, исчезло бесследно, оставив лишь догорающие тусклые огни на черном, безжизненном шаре. Звезды все так же, с безразличием, смотрели на нее издали, и только безымянная планета в каких-то четырехстах тысячах километров в страхе следила за приближающимся небесным телом, все больше загораживающим Солнце. Бессчетное количество чистых, блестящих глаз с верой и надеждой смотрели на столь же чистое небо, с каждым мгновением все крепче сближаясь друг с другом всей душой, они становились увереннее и сильнее в своем единстве, и даже конец света не мог его разрушить.

Меж тем, таймер в глубине земной коры отсчитал последнюю секунду, устройство сработало в назначенный момент, и взрыв мощнейшего земного оружия осветил небосвод, затмив собою солнечный свет. Черный геоид разорвался в яркой космической вспышке на гигантское облако астероидов, оно тут же рассеялось в межпланетном пространстве, и на его месте остался лишь невесомый, угасающий голубоватый ареол.

Миллиарды людей спрятали глаза от этого слепящего света. Когда лучи его прошли по лесным просторам и оживленным улицам городов, проникли в горные пещеры, окна домов и пирамид, вся планета, как единый живой организм, вдохнула чистый воздух, который теперь стал еще чище и свежее, взгляды снова устремились к небу, волнующая тишина взяла свое на несколько мгновений, и дружный восторженный возглас разнесся радостным эхом по планете. Вслед за ним раздалась музыка, мелодичная и гордая, пробирающая до глубины души и знакомая каждому с рождения. Под ее звуки звери выходили из убежищ и дружными стаями устремлялись навстречу Солнцу, птицы взлетали в небеса, гордо раскрывая ветру свои крылья, люди поднимались вслед за ними, чтобы увидеть это с большой высоты: по безоблачному голубому небу летели пылающие осколки планеты, огненные дорожки от них тянулись вниз по небосводу и медленно гасли в атмосфере. Волшебным звездным ливнем посреди ясного дня был ознаменован момент, когда вся планета, словно родившись заново, вдохнула свежайший запах новой жизни. Под ним влюбленные сердца, как никогда чувствуя друг друга, бились в живительном ритме и сливались миллионами теплых поцелуев в одно большое, пылающее сердце. Там, где несколько минут назад правил страх за жизнь ближнего, любовь проявилась во всем своем многоликом воплощении, и, казалось, не было счастливей мига, чем этот. Люди были едины в своей безграничной радости, так же, как ранее в своем страхе, у них никогда не было причин для ссоры, потому как не было гнева, зависти и злобы, им не нужен был общий враг, чтобы действовать сообща, и потому не было преград в их совместных стремлениях. Они вместе воздвигали свой дом и вместе отстаивали его всякий раз, когда пред ним вставала угроза. Они знали о том, что выжили по большой, счастливой случайности, но на долгом пути к победе следили с надеждой и доверием за работой ученых, и не было никаких вооруженных конфликтов, религиозных бунтов, яростных выстрелов в небо, каждый пытался чем-то помочь или поддержать тех, кто помогал.

Пылающие осколки продолжали гореть в небесной синеве, этот день был ясным и теплым на всей планете – два солнца освещали оба полушария, естественный спутник планеты блестел сильнее обычного, но едва ли был виден при солнечном свете. Под ярким сиянием люди прикрывали глаза, но продолжали смотреть на небо. Красивые, радостные лица, живые взгляды, чистые сердца – на планете, где нет тюрем и горячих точек, это может быть правдой. Счастье, которому не было предела, охватывало все вокруг, радостные возгласы неслись меж многокилометровых небоскребов, волнующихся, словно парус, на ветру, меж гигантских пирамид и гор, невысоких домов на берегах чистейших озер и рек; и в этой счастливой суматохе во всю плескало вдохновение – неистовое рвение выражать чувства и придавать им форму, музыка и движения рождались налету, под живое пение и ломаный бит уличные танцоры творили немыслимые трюки на зеркальной поверхности, завораживая взгляд иллюзией движений, дети бежали навстречу звездному дождю, от их счастливых улыбок, казалось, становилось еще светлее на всей планете. Живой голубой шар сиял, как никогда, излучая особую жизненную энергию, для него вновь была открыта дорога в бесконечность. Космические корабли заполонили околопланетное пространство – все те, кто верил в успех, но предпочел укрыться, возвращались домой.

С этого дня для безымянной планеты открылась новая эпоха, и, вместе с тем, оставалось нечто, что следовало сохранить навсегда – это светлая память о маленьком мире, канувшем в небытие по злой воле случая. Спасенная планета продолжила свой незримый путь с новым и первым в своей истории собственным именем – Земля.

Эпилог

Светлое, голубоватое облако растаяло в космосе, рассеянное пролетевшей сквозь него планетой, каменный прах осыпался на нее сказочно сияющими в атмосфере блестками, осколки скрылись в межпланетном пространстве. Из полумрака корабля звездная картина открывалась, как на ладони. Джей смотрела на нее, стоя у кресла пилота и слушая тишину. Она увидела все, что произошло между планетами, и лишь после этого осознала, что каким-то непостижимым чутьем предчувствовала именно этот исход. Лицо ее было неподвижным несколько минут, и только два тонких ручейка блестели на бархатистой коже. Это были слезы счастья и утраты, два противоположных чувства заняли ее душу целиком, глаза с теплым блеском наблюдали родной дом на фоне звездной дали, но продолжали трепетно искать что-то вокруг, всматриваться в глубину космоса и ждать чуда.

Возвращаясь домой, она пережила нечто, что, пожалуй, никто не испытывал на ее планете. Два долгих космических дня прошли как целая жизнь, от которой должны были остаться лишь воспоминания. Земля безвременно исчезла, и след ее был сметен, но крохотную ее часть Джей все-таки оставила в себе, глубоко под сердцем – пока это была лишь одна маленькая клеточка нового семени, но настоящая, живая, и она чувствовала ее присутствие всем своим нутром.

Она стояла у окна, с горечью и улыбкой роняя на пол слезы, корабль медленно летел домой, а за окном, вдали, все с тем же вечным и как ничто правдивым безмолвием тянулся звездным полотном виток Млечного Пути.


Оглавление

  • От автора (перед прочтением)
  • Пролог
  • Глава I
  • Глава II
  • Глава III
  • Глава IV
  • Глава V
  • Глава VI
  • Глава VII
  • Глава VIII
  • Глава IX
  • Глава X
  • Глава XI
  • Глава XII
  • Глава XIII
  • Глава XIV
  • Глава XV
  • Глава XVI
  • Глава XVII
  • Глава XVIII
  • Глава XIX
  • Глава XX
  • Глава XXI
  • Эпилог