Ведьмин погост (СИ) [Касатка Янг] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Люди способны на многое, несмотря на то, что ничтожно слабы. Они не владеют магией, не обладают бессмертием, не могут говорить с Богами. Люди ничтожества, блохи на этой земле, мечтающие выжить всеми силами.

Я так думаю. Я пытаюсь так думать, но иногда люди, пришедшие к вратам моего дома, заставляют задумываться меня: а настолько ли люди ничтожны? Но обычно ко мне приходят скупердяи и рабы, ничтожества, что хотят получить власть, надеясь отделаться малой платой. Глупцы, непонимающие, что за все надо платить и чем выше их желания, тем выше и плата.

Моя изба стоит в лесу, за двумя зыбкими болотами, и пробирается ко мне далеко не каждый. Сам же дом мой мрачен, окружен высоким забором из столетних сосен. Над моей избой кружат вороны и прочие падальщики, они собираются здесь постоянно, зная, что что-нибудь, да и перепадет им. Собственно, из-за воронов и находят мой дом.

У людей ходит множество легенд обо мне. Они говорят, что я вечно молода и невероятно красива. Они говорят, что за мной стоят триста демонов, и я на короткой ноге со всеми возможными духами. И люди, разумеется, правы. Меня боятся, и приходят ко мне только отчаявшиеся души, или же люди с невероятно жадными сердцами. А порой у ворот появляются влюбленные глупцы, такие, как Ладимир*. И все они требуют магии и чуда, но забывают, что за все надо платить, а порой у магии очень высокие цены.

Сколько же людей повидали эти ворота. И матери, мечтающие спасти своих детей. И крестьяне, мечтающие обрести свободу. И даже дети приходили к этим воротам, сбегая от войн, творящихся в их деревнях. И я сама, когда-то стояла у этих ворот таким же ребенком, и взяла меня на свое попечительство ведьма, жившая здесь. Она обучила меня, да померла. Это было так давно, что люди и забыли, что та ведьма существовала.

Впрочем, люди стали все больше боятся моего дома и приходили довольно редко. За все десятки лет, что я живу здесь, были люди, которых я выкинула из памяти после нашей встречи, но были и те, что удивляли меня и будоражили. Одним из таких людей был он.

Такой смелый, невероятно красивый и очень глупый. Но быть может, мне показалось глупостью то, что люди называют любовью? Ладимир был отчаявшейся душою. Он уже достиг того момента, когда все равно, что станет с ним самим.

В тот вечер, я сидела в избе и плела венок из веток шиповника. Мои руки были в моей же крови, но я продолжала плести, чувствуя, что вскоре он мне понадобится. Шипы раздирали нежную кожу рук и впивались под ногти. Но для ведьмы подобная боль ничего не значит. Мне было нужно сплести этот венок, и больше ничто не важно.

И вдруг вороны всколыхнулись. Они закричали и поднялись ввысь, кружась над моим домом, и стали похожими на дымное облако. За пределами избы я услышала громкое лошадиное ржание и гневный мужской голос. Мне пришлось отложить венок, и я осторожно вышла на улицу, стараясь не испачкать дверь своей кровью.

Во дворе было пасмурно, вороны продолжали тревожно кричать, а некто за воротами стучал так, что казалось, хочет снести ограждение. Я спустилась с крыльца и подошла к бочкам с водой. Нежданный гость и не думал успокаиваться. Я же осторожно окунала в воду руки и раны мои нещадно щипали.

— Ведьма! Ведьма, я знаю, что ты там, выходи сейчас же! — мужской голос был зол и силен. Таким голосом обладали отважные воины.

Он продолжал требовать, чтобы я вышла к нему. «Глупец», — подумала я, думает, что может мне приказывать. Я прошла по тропинке до ворот и взялась за ставни. Услышав скрип ворот, воин поутих. Без усилий я сняла ставни и открыла путь в свой дом.

Воин застыл. Он сидел на крепком коне вороной масти. Зверь косил глаза то на меня, то на воронов. В отличие от своего хозяина, конь понимал, что забрели они в нечистое место. Я протянула к коню руку, и он осторожно понюхал ее. Воин же смотрел на меня свысока, его гнев слегка унялся.

— Легенды не врут, не так ли? — спросила я вместо приветствия.

Я знаю, что он ожидал увидеть. Женщину, одетую в лохмотья, наверняка, горбатую и с бородавками на лице. Мало кто из воинов верит в легенды о том, что ведьмы красивы. Темная магия должна уродовать, не так ли? Я же выглядела совсем молодо, на мне было длинное черное платье из самой дорогой ткани, что можно было достать. Шаль из теплой медвежьей шерсти покрывала мои плечи, а поверх шали, словно водопад, ниспадали длинные волосы цвета вороного крыла. Но воин быстро пришел в себя.

— Ты можешь сделать то, что не могут сделать другие, ведьма?

Я попыталась улыбнуться ему, но наверняка улыбка была кривой.

— Для начала представься, а после зайди в дом, испей вина и расскажи то, зачем пришел, — я отошла немного в сторону, пропуская его.

— Я ваши ведьмовские фокусы знаю! — Он натянул поводья, и конь встал на дыбы. — Отвечай на вопрос: все ли тебе подвластно, ведьма?

— Хотя бы представься, — в этот раз я улыбнулась по-настоящему.

— Мое имя Ладимир, — воин спрыгнул со своего коня. — Ты умеешь пробуждать от вечного сна, ведьма?

Ладимир был суровый, строгий, ему было все равно кто перед ним, главное знать, на что этот кто-то способен. Его не пугало, что я была колдуньей.

Я была слегка удивлена. Приходили ли ко мне с подобными просьбами? Да, были такие, но все они уходили тут же, как только узнавали цену за сеё колдовство. Но Ладимира я отпускать не захотела с первых же минут нашей встречи. «Он сам пришел ко мне, но уже уйти не сможет». — так я тогда решила. Слишком он был красив, и слишком одинока была я.

— Я могу все. Но тебе, Ладимир, придется зайти в мой дом. Негоже говорить через порог.

Я не стала дожидаться, когда он ответит. Знала, что он пойдет за мной, и уже тогда поняла, для кого плела тот венок. Он был для Ладимира — воина, чье сердце не смогло перенести смерти своей возлюбленной.

Любовь — вещь, которая толкает людей на самые безумные поступки. Я могу лишь только представлять, что это такое. Но Ладимир заставил душу мою всколыхнуться. Его волосы были цвета осенней листвы и расплавленного золота. На лице была густая щетина, а глаза — янтарного цвета. Ладимир был прекрасен, и я не могла себе представить девушку, достойную его.

На самом деле она была более чем достойна, а я не имела права покушаться на чужое. Но, так или иначе, судьба Ладимира была предрешена уже давно, вне зависимости от моих решений.

Воин привязал коня к крыльцу, но жеребец схватил Ладимира за рукав. Конь чувствовал, что это может быть их последняя встреча, но Ладимир только потрепал его за холку и зашел в дом. Воин прошел за мной до самой кухни, где я уже достала вино.

— Я отказываюсь, — произнес Ладимир, сохраняя каменное выражение лица.

— Не имеешь права, ты сейчас находишься в моем доме, — я улыбнулась вновь, а Ладимир попытался подняться со стула.

Я не позволила, воин не смог пошевелиться, и глаза его полыхнули злобой.

— Я пришел сюда не для забавы.

— Знаю, — я поставила кубок перед мужчиной. — Испей, вкуси хлеба и скажи, зачем пришел.

Ладимир осторожно коснулся губами кубка и отщипнул маленький кусочек хлеба. Мою просьбу он выполнил.

— Мне нужно, чтобы ты пробудила мою невесту.

Ладимир говорил уверенно. Я села напротив него и подперла голову ладонью. Этот человек восхитил меня, и я не пыталась этого скрыть. Он нашел мой дом, пришел сюда, не боясь ни меня, ни духов и требовал воскресить любовь его жизни. Какая смелость, и какая решимость.

— Плата будет высока, — протянула я.

— Мне наплевать. Я на все готов. Я был у многих ведьм, шаманов и колдунов, но никто не может сделать то, что мне требуется.

— Воскресить мертвую невесту?

Ладимир кивнул. Я была его последней надеждой.

— Я ее воскрешу, но зачем? Ты все равно ее больше не увидишь.

Глаза Ладимира вновь вспыхнули злобой, и он сжал ладонь в кулак, заставив меня рассмеяться ему в лицо.

— Прежде чем просить о подобном, нужно узнать цену, это не деньги и не власть, — я преклонилась через стол, так, чтобы мое лицо было совсем близко к лицу Ладимира. — Ты должен отдать мне свою жизнь, свою душу. Ты отдашь свою жизнь, а взамен духи вернут душу твоей возлюбленной, — последние слова я уже мурлыкала ему в самое ухо, щекоча своим дыханием.

— За дурака меня держишь? — прошипел мужчина мне в ответ.

Ладимир оттолкнул меня и резко встал. Лицо его исказила злоба, а мне было так смешно наблюдать за ним. Такой наивный, он действительно верил, что сможет воскресить свою любимую и жить с ней долго и счастливо. Но сколько получаешь, столько же отдаешь.

Он надеялся, что я помогу. Он думал, что у него еще есть шанс увидеться с ней. И прятал свое отчаяние за злобой.

— Вовсе нет, — я окинула Ладимира оценивающим взглядом. — Мне незачем тебя обманывать или морочить.

Я лгала. Все, что говорила до этого, было правдой. Но вот морочить Ладимира у меня была причина. Она появилась сама по себе, во всем виноват сам Ладимир, заставив меня заинтересоваться им.

— Есть ли иной способ? — слова давались воину с трудом.

— Его нет, не я придумала эти правила, — я пожала плечами и улыбнулась ему.

Ладимир стоял еще несколько минут. Он раздумывал. И я уже решила, что он такой же скучный, как и все другие, но ошиблась. Ох, как же я ошиблась. Ладимир вскинул голову и посмотрел на меня, его взгляд был переполнен решимостью.

— Я согласен.

Два слова, сломавшие его жизнь. Два слова, подарившие жизнь ей.

— Когда ты приступишь к ритуалу, ведьма?

— Ты действительно думаешь, что в моих интересах погубить твою душу, а после воскресить невестушку? — Я поднялась со стула и положила ладонь на грудь настоящего воина. — Я назвала плату, которую потребует магия, но я не сказала цену, которая нужна мне. Я не добрячка, помогающая из лучших побуждений. Я — ведьма, которая порой дает что-то людям, получая взамен нечто интересное.

Ладимир был высок, выше меня на целую голову, а под своей ладонью я чувствовала его мышцы и то, как вздымается его грудь.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, — тогда я на секунду задумалась. — Я хочу, чтобы ты служил мне какое-то время.

На самом деле я надеялась, что он передумает. Я надеялась, что он не захочет умирать, ради той, которую больше никогда не увидит. Тогда я надеялась, что он влюбится в другую, в меня. Было в этом какое-то сладостно-болезненное желание, стать желанной тому, кто когда-то любил другую. Я могла бы его приворожить, могла бы стереть память, но тогда мне не казалось это таким интересным. Я жила в одиночестве очень долго, и мне захотелось поиграть на чувствах этого воина, пришедшего прямо в лапы к кровожадному пауку.

— Ты будешь служить мне, выполнять мои приказы. Ты должен будешь стать моим верным воином. Быть может тогда, я решу, что ты достоин того, чтобы я оживила твою невестушку.

И тогда Ладимир посмотрел на меня с той ненавистью, с которой смотрят на своего самого страшного врага, понимая, что от него сейчас зависит твоя жизнь. Ладимир возненавидел меня в ту минуту, но это не расстраивало, скорее забавляло. Пусть ненавидел, пусть презирал, но все равно его жизнь была в моих руках.

— Откуда мне знать, что ты сможешь пробудить человека? — он все еще смотрел на меня с той жуткой ненавистью во взгляде.

— Воскрешение, мой дорогой, подвластно не всем, но я одна из тех, кто без труда справляется с оживлением мертвых, — я подошла к окну, там, на подоконнике, отыскала мертвую муху и подняла ее на ладони. — Видишь, она мертва. У нее маленькая скупая душа, можно даже сказать, что ее совсем нет. Для нее даже не нужен особый ритуал.

Я положила муху в центр стола, зажгла одну свечу и принялась расчесывать свою ладонь. Незажившие толком раны тут же стали кровоточить. Ладимир смотрел на мои действия, не отворачиваясь. Я своей же кровью нарисовала вокруг мухи круг. Затем стала шептать заклинание, призывая к помощи одного из своих демонов. Свеча погасла. Муха поднялась на лапки, сделала пару неуверенных шагов, а после начала кружить по кухне.

Ладимир какое-то время смотрел на муху. Он будто хотел поверить, что она не помрет опять.

Я с деловитым видом убрала свечу и стала вытирать со стола. Я обычно не колдовала в кухне, но вести его в свою «мастерскую» мне показалось лишним.

Ладонь кровоточила.

— Если ты можешь оживлять мертвых, то почему же не заживишь свои раны? — все еще не верил в мои силы он.

— Потому что эта плата. Что ты знаешь обо мне, Ладимир?

-Ты ведьма, — мужчина слегка пожал плечами. — Говорят, что у тебя в попечении имеется триста демонов.

— У меня с одними сделки, — я слегка покачала головой. — Другие мне подчинились добровольно. Так или иначе, когда я колдую для себя, нужна плата. Я даю магии свою кровь.

Я встряхнула рукой, кровь уже практически остановилась. То, что не было доступно глазу Ладимира, напилось.

— Итак, воин, — я обошла Ладимира по кругу. — Согласен ли ты на сделку? Ты служишь мне, в конце погибаешь, но твоя невестушка оживает.

— Согласен.

Ни минуты не колебался. Даже не думал сомневаться в своих словах. И тогда я невольно задумалась: «кем же была эта девушка?» Сердце кольнула зависть. Ради меня никто никогда не будет так рисковать. Никто никогда не станет пытаться защитить меня своей грудью и не умрет за меня. И я захотела обладать Ладимиром еще больше. Он же даже не догадывался о моих мыслях. Все, чего он хотел, это воскресить ту, которую любил больше жизни.

***

Я давала Ладимиру поручения, которые были абсолютно бессмысленными. От нарубки дров до протирания полов. Порой он отправлялся на охоту. Привозил дичь и травы, которые я просила. Он смотрел на меня хмуро, но никогда не говорил ни слова против. Мне было интересно, как далеко он сможет зайти.

Желание проверить, на что еще сможет пойти этот человек, овладевало мной с каждым днем все больше. Он обедал и ужинал со мной за одним столом. Когда он отказывался от еды, мне приходилось заставлять его взять хоть что-то.

День за днем мое любопытство росло все больше. И однажды за ужином я спросила его напрямую, на что он способен пойти.

— О чем ты? — Ладимир слегка сощурил глаза, предчувствуя неладное.

— Если я прикажу убить человека, убьешь? — Я ждала его ответа, затаив дыхание.

— Тебе доставляет удовольствие мучить меня, не так ли?

Я слегка отодвинулась от стола. Хотел ли я его мучить? Нет. Получилось ли так? Да. Мое праздное любопытство заставляло думать Ладимира, будто я насмехаюсь над ним. И это меня очень забавляло.

— Мне интересно, что такого в этой девушке, что ты согласен умереть? Мне интересно, как далеко ты сможешь ради этого зайти? Мне интересны отношения между мужчинами и женщинами в целом, — попыталась объяснить ему я.

— Тебе интересно? Не стоит, ты никогда не найдешь ответы на свои вопросы, потому что тебе всего этого никогда не понять, — он говорил и смотрел на меня свысока, а слово «тебе» буквально выплюнул.

Зря. Он разозлил меня в тот момент. Я не всегда хотела быть ведьмой. И у меня могла бы быть сейчас семья, любящий муж и ребенок. Но у меня отняли право на такое будущее, и Ладимир не имел права мне на это указывать. Я медленно поднялась со своего места. Ярость была такой сильной, что ее почувствовали вороны за пределами избы. Они начали кричать, вновь превращаясь в облако над моим домом. Еще никто из людей не имел право говорить со мной в таком тоне. Это злило, но одновременно будоражило.

— Как же далеко ты сможешь зайти? — слова мои звучали холодно, они осыпались на пол, словно медные монетки. — Давай проверим. Принеси мне сердце Якова.

Я не хотела этого. Конь мне нравился. Но мне хотелось посмотреть на действия Ладимира. На то, какие эмоции будут на его лице, и сможет ли он занести клинок над сердцем своего друга. Ладимир смотрел на меня с нескрываемой злобой и ненавистью. А в моей душе что-то клокотало и просилось наружу. Магия, которая может убить. Но чем же именно была вызвана эта магия? Тогда я не знала.

Ладимир медленно поднялся. Взял со стола нож и пошел во двор. И тогда я осознала, что он действительно убьет коня. Он убьет его ради своей мертвой невесты. Убьет, потому что мне стало любопытно, как далеко может зайти Ладимир. Как выяснилось, очень далеко.

Я выбежала во двор. Мужчина гладил коня по морде. Когда я вышла, Ладимир занес нож, смотря мне в глаза, будто говоря: «смотри, как далеко может зайти человек ради своей любви, ведьма». Конь испуганно сделал несколько шагов назад. Я чувствовала, что бедняга не может понять, за что его хозяин хочет с ним так поступить.

На лице Ладимира не дрогнул ни один мускул, когда он практически нанес смертельный удар.

— Остановись! — от моего вскрика конь встал на дыбы и Ладимир лишь поцарапал зверю грудь.

Я спустилась с лестницы и практически бегом бросилась к коню. Он ржал и пытался сорваться с поводьев. Ладимир сделал несколько шагов назад, чтобы Яков не задел его копытом. Я схватила поводья, но зверь был сильно напуган. Он задел копытом мою ногу, и я невольно упала перед ним на колени.

Яков встал надо мной на дыбы. Всего одно мгновение и я бы могла оказаться у коня под копытами. Ладимир с силой схватил меня за плечо и откинул назад. Мир будто замедлился и я увидела, как мужчина перекатился сам. Яков не задел его.

Я поднялась на ноги.

— Яков! Тише, тише, — я осторожно направилась к коню, тот перестал вставать на дыбы и смотрел на меня большими глазами, в которых отчетливо читался ужас. — Тише, Яков. Прости меня.

Я осторожно протянула руку и погладила коня по морде. Он испуганно отскочил от меня, и я принялась шептать успокаивающие слова. В основном я просила у Якова прощения и говорила, что Ладимир не виноват. Я знаю, меня конь понимал.

Рана у Якова была не очень глубокая, но кровь из нее текла весьма обильно. Я зажала рану руками и принялась шептать заговор, чтобы залечить ее. Яков уже успокоился и смиренно стоял, ожидая, когда я покончу с этим. Грудь коня тяжело вздымалась.

— Молодец, Яков, — я залечила рану коня и прижалась лицом к его морде. — Прости меня.

Я отошла от него, слегка прихрамывая на ногу, подобрала подол своего платья и поняла, что на меня пристально смотрит Ладимир.

— Конь ни в чем не виноват, — произнесла я, словно оправдывая то, что не дала ему погубить Якова, хотя сама же это приказала, и направилась обратно в дом.

Сердце мое стучало, больно ударяя по ребрам. Тук-тук. «Ладимир меня спас от копыт коня». Тук-тук. «Я чуть не убила Якова». Тук-тук. «Зачем же я все это делаю?»

Ладимир не дал Якову растоптать меня. Я бы могла ликовать и думать, что он спас меня, потому что не хотел моей смерти. Так оно и было. Но вовсе не по той причине, по которой бы мне этого хотелось. Ладимир сделал это, потому что я была единственной, кто сможет оживить его невесту.

Я прошла в свою «мастерскую» и устало упала в кресло-качалку. Меня окружали амулеты, обереги, травы и прочие «ведьмовские» штучки. На лице моем играла улыбка. Я не знаю, чему я тогда улыбалась. Ладимир не высказывал мне никаких знаков внимания, но я узнала, на что он способен. Этот человек казался мне весьма интересным неспроста. Впервые я видела кого-то, влюбленного настолько, что остальные жизни не имели для него никого значения. И чем сильнее Ладимир показывал свою любовь к той девушке, тем сильнее мне хотелось занять ее место.

И если у меня не получится сделать это «по-человечески», я сделаю это магией. Болезненное желание заполучить воина было настолько сильным, что я невольно задумалась: «Не это ли есть любовь?» Но это была вовсе не она. Я хотела заполучить то, чего у меня просто так никогда не будет.

Ладимир стал для меня целью, заполучить которую, в итоге я так и не смогла.

***

Я доплетала венок, продолжая раздирать шипами свои руки. Вороны уже не кружили над домом, ночной туман окутал Северный лес, а Яков спал во дворе.

Ладимир пришел ко мне и облокотился о дверной косяк. Он молча смотрел на мои действия.

— Ты по делу? — не оборачиваясь к нему, произнесла я.

— Для чего ты это делаешь? — казалось, он действительно не понимает, зачем я плету венок из шиповника.

— Терновый венец, — начала я. — Символизирует муки святых. А вот венец шиповника, — я сделала небольшую паузу. — Надевается на головы тех, кто умер, прибегая к темным силам**.

Какое-то время Ладимир смотрел на меня, будто пробуя слова на вкус. Он оценивал мою речь и наконец, осознал, что венок плетется для него.

— Или, быть может, ты передумал? — я затянула последний узел и обернулась к воину.

— Нет, ничто не заставит меня изменить решение, — Ладимир говорил уверенно и смотрел мне прямо в глаза.

Это меня тоже будоражило. Глаза у меня черного цвета, такой неестественный оттенок отпугивал людей. По легендам считается, что если посмотреть в черные глаза, то можно навлечь на себя проклятия. Ладимир знал это поверье, но в глаза мои смотреть не боялся.

Он совершенно не боялся ни меня, ни моей магии. Ему были лишь нужны чары, которые пробудят его невесту. О ней я тоже хотела разузнать, как можно больше.

— Подойди сюда, если тебе нечего мне более сказать, я сама задам тебе вопросы.

Ладимир послушно прошел в «мастерскую» и сел на свободный стул. Я встряхнула руками, чтобы невидимые Ладимиру существа отступили, и дали ранам зажить.

— Расскажи мне, — попросила я. — Кем же была твоя невеста?

Ладимир молчал какое-то время. Я так и не смогла понять, вспоминал ли он ее, или же раздумывал, что мне можно рассказать. Наконец, он вскинул голову и заговорил тем своим сильным и суровым голосом воина, но уже к концу его голос надломился, и я отчетливо слышала нотки грусти и нежности.

Тогда я узнала, что девицу звали Светланой. Она была дочерью одного боярина, была невероятно мила, и в жены ее хотели взять многие мужчины. Светлана и Ладимир встретились, когда войско Ладимира было в их вотчине проходом, собираясь идти дальше на Север, ибо там была угроза. Пара встретилась, и оба, как это бывает в сказках, влюбились друг в друга с первого взгляда. Как оказалось позже, угрозы никакой не было, всего лишь ложная тревога, и Ладимир вернулся обратно к Светлане.

Эта история могла бы быть красивой и счастливой. На первой части я даже немного заскучала. Все было так обыденно, что мне показалось слишком неправильным. Ладимир должен был хотя бы спасти Светлану от пожара или дикого зверя. Они должны были встретиться ярко и броско, а не так, как встретились до них еще многие возлюбленные.

Но затем Ладимир продолжал свой рассказ. И вторая часть, признаю, понравилась мне намного больше. В ней было много печали и скорби, а также люди, и та сторона сущности, которая показывает всю их алчность. Воин мой был одним из лучших, он был сильным, и армия не хотела, чтобы он стал уделять семье больше времени, чем защите своей родины. Так и осталось неясным, кто из войска решил это сделать, но так или иначе, это произошло.

— В кубок, который предназначался Светлане, подлили яд. Светлана скончалась за три дня.

Последние слова дались Ладимиру с трудом, и на какое-то время он сжимал кулаки и смотрел в одну точку. Он винил себя в смерти своей невесты и никогда не сможет себя простить. Все это было настолько печально, что вновь праздное любопытство охватило меня. Мне захотелось заглянуть в саму душу воина и узнать, есть ли еще хоть шанс заставить его забыть Светлану.

Я осторожно поднялась со своего стула и направилась к Ладимиру. Он посмотрел на меня, и в глазах его отразилось непонимание. Я попросила воина встать. Он подчинился. Я провела своей израненной рукой по его щетине, изучая и чувствуя, как колючая борода щиплет мои руки. Это опьяняло, и я осторожно приблизилась к лицу Ладимира.

Он попытался отодвинуться, но я сказала ему стоять на месте. Воин застыл, словно каменная статуя, не понимая, чего я хочу. Но я знала, что было мне нужно. Нежно я накрыла его губы своими. Он был теплым и на вкус напоминал мне кедровые орехи.

Жар, исходивший от него, опьянял мой рассудок. Я пробовала на вкус его губы и в один миг поняла, что он отвечает. Его рука оказалась на моей талии, другой он взял меня за подбородок. От него исходил легкий запах пота и подсолнухов. Щетина покалывала меня, но это не мешало ощущать то головокружительное чувство, которое бывает при столь близком контакте. Я даже чуть не забыла, зачем это сделала. Но потом вспомнила.

И пока Ладимир находился под колдовскими чарами и думал, что никогда не чувствовал губ слаще моих, я исследовала его душу. Она была потемневшей, изношенной и потрескавшейся по краям. Он так сильно и отчаянно любил Светлану, что с ее уходом все краски обесцветились, а душа сгорела заживо. Не рассыпаться ей помогала лишь вера, что он все исправит, что однажды Светлана сможет раскрыть глаза и вдохнет полной грудью.

Боль его утраты затмила все. Мне не было места в его сердце, если бы только… если бы только я не применила магию, как делала это сейчас, хоть и неосознанно. Любой, кто находился слишком близко к ведьме, думал, что она прекрасна.

Я нехотя отступила и убрала свою руку со щеки Ладимира. На ней остался небольшой отпечаток моей крови от ран из-за шипов. Как только я разорвала наш поцелуй, Ладимир отшатнулся и возмущенно посмотрел на меня. Он не понял, что я исследовала его душу, но точно осознал, что что-то не так.

— Что ты сделала? — он говорил тяжело и сухо.

— Лишь вновь проявила свое любопытство, мне стало интересно, каков ты на вкус.

А ведь он только что рассказал мне о Светлане. А я тут же его поцеловала. Но какая бы душа не была, всегда есть шанс на ее исцеление. И я попробовала самый честный из ходов.

— Я бы могла тебе помочь другим способом. Если бы ты позволил, я бы могла заставить тебя забыть о Светлане, и ты бы зажил новой жизнью. Вернулся бы в свои края и жил бы так, как жил до встречи с ней.

Тишина в «мастерской» была вязкой и расплывчатой. Ладимир смерил меня презрительным взглядом и буквально выплюнул:

— Тебе не понять этого, ведьма, — затем он вышел прочь.

И он был прав. Я не понимала тогда и не понимаю сейчас, как можно любить мертвого человека? Он ушел, растаял дымкой и от него остались лишь воспоминания. Любить воспоминание можно, можно их лелеять и беречь. Но я никогда не смогу понять, как можно любить мертвеца.

Как только Ладимир вышел из комнаты, я заперла за ним дверь и выглянула из окна. Подозвала одного из воронов. Никто из них не шелохнулся, знают, что я не буду звать их ради угощений. Поэтому мне пришлось достать из шкафа несколько кусков черствого хлеба. Две глупые птицы сорвались с места, где их ждала неминуемая смерть. Я заставила остановиться их сердца под моими окнами. Затем затащила пернатых в «мастерскую», закрыла окна и принялась за создание приворота.

Я черная ведьма, мало моих заклятий может обойтись без крови и жертвоприношений. Я так привыкла к этому, что всего два ворона были таким пустяком.

Ладимир должно быть уже спал, когда я закончила с заклинанием. На руках моих был кубок с вороньей кровью на дне, с примесью ночной росы и слез золотой жабы, что обитает только в этих местах. Незримой тенью один из моих демонов дул на кубок, заставляя жидкость бурлить и пениться.

Я шла на все, чтобы заставить Ладимира забыть ту девушку. Я думала, что человеческие чувства легки, а управлять ими просто. Ладимир был тем, кому было суждено поменять мое мнение, хоть и ненамного. Но тогда я была довольна собой и верила в свои силы.

***

Утром я дала Ладимиру испить вино с приворотной кровью. Я наблюдала за тем, как Ладимир пил, и душа моя наполнялась триумфом. Я наблюдала, как винная капелька стекала по подбородку воина, как он осушил кубок и со звоном поставил его на стол. Тыльной стороной ладони Ладимир вытер рот и посмотрел на меня. Взгляд его блуждал и не мог сфокусироваться.

— Что это? — спросил он осипшим голосом.

— Обычное вино.

— Лжешь, — Ладимир схватился за голову, попытался подняться, но пошатнулся.

— Спи, — нежно прошептала я, и воин упал без чувств. — Спи, мой дорогой Ладимир.

***

Я сидела рядом с Ладимиром и влажным полотенцем протирала пот с его лба. Я не помнила, когда последний раз использовала приворот и начинала волноваться, все ли пошло как надо. Темная ведьма с тремя сотнями демонов волнуется, получился ли у нее приворот. Теперь-то мне смешно это вспоминать.

Но даже беспокойство не мешало мне любоваться воином. Я впитывала глазами черты его лица, чтобы они навсегда отпечатались в моей памяти. Изгибы его губ, разрез глаз и густые золотистые брови. Все казалось мне важным, даже бисеринки пота, выступившие над верхней губой. Ладимир был похож на статую, выкованную каким-то великим мастером.

Когда Ладимир приоткрыл глаза, я склонилась к его лицу. Его янтарные глаза были такими чистыми, что на секунду меня кольнула совесть за свои деяния. Но я быстро смогла себя убедить, что все это делается не сколько для меня, а сколько ради самого Ладимира.

Воин сел в постели и с тяжелым вздохом дотронулся до своего лба. Я находилась рядом, замерев, ждала его последующих действий. Наконец, Ладимир посмотрел на меня и губы его тронула улыбка. Он протянул ко мне свою руку и дотронулся до щеки.

— И почему я раньше не замечал, как ты прекрасна, — затем он на секунду стих и впервые назвал меня по имени: — Рогнеда*.

По телу моему прошла дрожь. Ладимир был влюблен меня. Хоть и на короткое время. Хоть и из-за магии. В тот момент все мое существо ликовало.

Как бы сильно не был Ладимир предан своей невесте, против магии он был бессилен. Я так думала. Я решила его судьбу за него, расписав все так, как хотелось мне.

Я протянула руку к его лицу. Порезы от шипов практически зажили, поэтому щетина воина уже не щипала мои руки. Ладимир придвинулся к моей ладони, словно большой кот, требующий ласки.

«Ай-ай, я перестаралась с заклинанием».

Ладимир смотрел на меня, и в его взгляде я видела только нежность и желание. Что-то в груди у меня трепетало.

Я придвинулась к нему еще ближе. Мы вновь поцеловались. Его мягкие губы были такими нежными, что даже колючая щетина не мешала. Его ладонь опустилась на мою спину. В тех местах, где он касался меня, по телу пробегали мурашки. Дышать было тяжело. А Ладимир и не собирался останавливаться. Я сделала это с ним.

Он целовал меня нежно, будто боясь сделать больно. Его руки блуждали по моей спине и плечам, и там где он прикасался, я чувствовала жар. И тогда я решила, что если что-то пойдет не так и Ладимир со мной не останется, я заберу у него кое-что. Я оставлю себе кое-что, что будет всегда напоминать мне об этом воине.

Но руки Ладимира вдруг перестали меня изучать, и он разорвал поцелуй. Я посмотрела в его глаза и поняла, что той пылкой любви в них больше нет.

— Это было приворотное зелье, не так ли? — тихо спросил он. — Я знаю себя и свои повадки. В здравом уме я бы никогда не покусился на другую женщину, да еще и до свадьбы.

Тогда мне стало очень печально. Его любовь к Светлане была сильнее приворотной магии. Ко мне пришла мысль, что надо было сделать зелье сильнее, но… какой в этом смысл? Его сердце все равно мне не достанется.

— Она мертва, — тихо ответила я. — Я даже не заставлю тебя оставаться здесь. Просто не умирай сам, тебе ведь предначертана долгая жизнь. Ты еще найдешь свое счастье.

Я хотела верить, что ему предначертана долгая и счастливая жизнь, но заглянуть в его судьбу духа не хватало.

— Тебе… — начал он, но я перебила.

— Да, не понять. Мне не понять, почему ты так одержим ею. Люди могут любить ни один раз в своей жизни.

— Если бы я встретил первой тебя… Возможно, это из-за твоего зелья я сейчас говорю это. Но если бы, каким-то образом, я смог разлюбить Светлану, — он провел ладонью по моему лицу, не договорив.

— Ты же даже никогда не сможешь быть с ней вместе.

— Но она сможет продолжить свою жизнь. Разве ты не понимаешь? Это я виноват в ее смерти, если бы она только не встретила меня, — в его голосе сквозило такое отчаяние, что у меня защемило в груди.

— Ты не передумаешь, — сказала я.

— Не имею права, — ответил он.

И я сдалась. Я просто поняла, что если я его околдую, он будет другим. Мне нравился вот такой Ладимир, сильный и целеустремленный. Воин, который пойдет до победного. И я отпущу его и позволю сделать то, чего он хотел. Но это, отчего-то, причиняло мне боль. Я слишком к нему привязалась.

— Тогда покончим с этим завтра же. Но прежде, ты сделаешь для меня еще кое-что, — я взяла его лицо в свои руки и посмотрела прямо в янтарные глаза. — Ты подаришь мне дочь.

Ладимир дернулся, нахмурился, множество эмоций пробежало по его лицу. Больше всего было заметно его удивление, но после оно исчезло, и он притянул меня к себе. Все-таки приворот действовал, но не совсем так, как хотела я.

Вновь я чувствовала жар Ладимира, вдыхала его запах, наслаждалась мягкостью его губ. В ту ночь он был моим и только моим. Вороны кричали снаружи, а внутри изба заполнилась нашим горячим дыханием. Мое сердце разрывалось от противоречивых чувств, а Ладимир на время забыл обо всем. Для него существовала лишь я.

Мы были единым целым, и нам было хорошо. Если бы только Ладимир не был так упрям… ночь прошла, но навсегда отпечаталась в моей памяти. Вздохи Ладимира и его прикосновения. Шрамы на теле и блеск в его глазах. Я помню все в малейших деталях.

Единственный человек, что смог меня удивить и привязать к себе. Я всегда буду его помнить.

***

А следующим днем Ладимир лег на алтарь. На его голову был надет колючий венок. Я в последний раз спросила, не передумал ли он. Но нет, его решение не могло поколебать ничто, ни мои чувства к нему, ни его ко мне. Хоть он и не был влюблен в меня так, как в Светлану, но я чувствовала, что что-то он ко мне испытывает. А возможно, во всем виновато треклятое приворотное зелье.

Он был таким прекрасным, что на какое-то мгновение происходящее показалось мне ненастоящим. Но, увы, кровь, что полилась из вен Ладимира, была реальной. Демоны пришли на мой зов и согласились провести обмен. Душа Ладимира в обмен на жизнь Светланы. Я не хочу этого вспоминать.

Вороны затихли, когда сердце воина перестало биться, а Яков пронзительно заржал во дворе. В моих руках был кувшин, содержащий напиток, способный воскресить Светлану. На алтаре лежало бесчувственное тело. Ладимир покинул этот мир.

Я похоронила Ладимира за избой, там, где находился погост. Здесь были похоронены все, кого сгубила моя магия и магия той ведьмы, что меня вырастила. Я вспомнила, как впервые пришла к этим воротам. Маленькая девочка, ищущая спасения от своих обидчиков. Тогда я плакала, как мне казалось, в последний раз. Но теперь, будучи уже взрослой женщиной, о которой слагают легенды, я вновь почувствовала, как слеза пробежала по моей щеке. Всего одна.

После, захватив кувшин, я оседлала несчастного Якова и покинула избу. Вотчина Светланы находилась в дне езды от леса, но благодаря магии я добралась туда быстрее.

Люди сразу поняли бы кто я. Поэтому я ждала ночи. В потемках я отыскала место упокоения Светланы, и мне пришлось осквернить ее могилу, мне пришлось вытащить гроб из-под земли. Ладимир долго скитался в поисках нужной ведьмы, поэтому тело в гробу было уродливым. У меня даже была мысль не воскрешать ее, оставить все как есть. Но это было бы несправедливо по отношению к Ладимиру.

Когда я вливала зелье в мертвые губы Светланы, меня обнаружили. Кто-то, кто пришел навестить могилу своего близкого, поднял тревогу. Но когда остальные люди пришли, сердце Светланы уже начало биться. Кожа стала сглаживаться, порозовели щеки и затрепетали веки. Люди собирались напасть на меня, но кто в толпе выкрикнул: «Это же конь Ладимира!».

Из толпы ко мне вышел высокий пожилой человек. Он с ужасом и дрожью смотрел, как Светлана делает свои судорожные вдохи. Мужчина пронзительно закричал: «Доченька!» и рухнул на колени, рыдая. Никто не осмелился пойти на меня.

Светлана ожила. Глаза ее были наполнены неверием и страхом. Она помнила, что она умерла и не могла ничего взять в толк. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами, но не могла произнести ни слова.

— Ладимир нашел меня и заключил сделку, — произнесла я. — Его жизнь в обмен на жизнь его невесты.

— Где же?.. — прошептала девушка еще сухим, не окрепшим голосом, и глаза ее стали наполняться слезами.

— Он мертв, — я обернулась к толпе. — А теперь дайте мне уйти.

— Проклятая ведьма! — закричала какая-то женщина. — Никто тебя отпускать не собирается! Парня молодого сгубила и хочет уйти безнаказанно!

Толпа начала одобрительно галдеть.

— Отпустите, — просипел старик. — Она вернула мне дочь.

Я бросила последний взгляд на Светлану. Она все еще не верила в происходящее, и слезы не пролились из ее глаз. Да, она действительно была красивой, и в нее был влюблен ни один Ладимир. Светлану можно было легко принять за царевну, и я даже думаю, что человеком она была хорошим. Но это я носила под сердцем ребенка Ладимира, а не она.

Я ушла оттуда и забрала с собой Якова. Конь тоже останется со мной. Светлана забрала жизнь Ладимира, а я оставила себе все остальное.

***

Яков во дворе мирно щиплет травку. Вороны спрятались где-то в деревьях, и лишний раз боятся что-то крикнуть, иначе я на них разозлюсь. В мастерской идеальный порядок, но я уже почти неделю там не колдовала. Солнечные лучи попадают в избу, напоминая, что сегодня чудесный день.

Где-то за моей избой, там, где находится погост, покоится Ладимир. Единственный человек, который не боялся меня и единственный, кто смог меня удивить. За двумя болотами живет Светлана, и я не знаю, что с ней происходит. Мне это не интересно.

Я качаю колыбельку, в которой спит Мстислава. Мое чудесное дитя с волосами цвета расплавленного золота и черными ведьмовскими глазами. Ладимир оставил мне чудесную дочь, и я буду растить ее в тепле и заботе. Дам ей все, чего когда-то не дали мне.

Мстислава улыбнулась во сне, и я думаю, что знаю, кто ей снится. Пусть он ее всегда бережет, как и я. Как и моя магия. Мстиславе ничто не будет угрожать в этом мире. Я об этом позабочусь.