Зверь (ЛП) [Дж Р Уорд] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Дж. Р. Уорд Братство Черного Кинжала, книга 14 «Зверь»

Перевод: РыжаяАня
Редактура: Tor_watt, Андрованда
Перевод осуществлен на сайте https://vk.com/jrward

Глава 1

 Браунсвикская школа для девочек, Колдвелл, Нью-Йорк
Муравьи под кожей.

Рейдж переминался с ноги на ногу, чувствуя при этом, как кипела кровь в его венах, а пузырьки щекотали каждый гребаный дюйм его плоти. И это далеко не все. Мускулы по всему телу подрагивали в произвольном порядке, от спазмов дергались пальцы и колени, плечи сжались так, будто он готовился ударить по чему-то со всей дури.

Он окинул взглядом неопрятное, заросшее поле перед собой в миллионный раз с тех пор, как материализовался на своей точке.

В то время, когда Браунсвикская женская школа еще работала, поле представляло собой раскатистую лужайку, которую исправно косили весной и летом, листву убирали по осени, а зимой ее накрывала снежная простыня, словно с обложки детской книги. Сейчас лужайка превратилась в поле для тач-регби[1], усеянное сучковатыми кустами, которые могли нанести паховой области нечто большее, чем эстетический ущерб; молодыми деревцами – уродливыми, бесформенными внуками более взрослых кленов и дубов – и поздне-октябрьской пожухшей травой, на которой без проблем расшибешься, если надумаешь бежать спринт.

По аналогии, кирпичные здания, когда-то предоставлявшие уют привилегированным деткам местной элиты, без тщательного ухода старели весьма скверным образом: окна разбиты, двери прогнили, подкосившиеся ставни хлопали на холодном ветру, словно призраки не могли решить, чего они хотят: чтобы мир только слышал их, или еще и видел.

Это был кампус из «Общества мертвых поэтов»[2]. Причем сразу по окончании съемок в 1988 году все упаковали вещички, и с тех пор сюда никто не заглядывал.

Но помещения не пустовали.

Рейдж сделал глубокий вдох, и рвотный рефлекс мгновенно стиснул горло. В заброшенных спальнях и учебных классах скрывалось столько лессеров, что было нереально отличить личный запах каждого от общей вони, забивавшей синусовые пазухи. Господи, он словно засунул голову в помойное ведро и сделал такой вдох, будто в мире вот-вот кончится кислород.

Причем кто-то примешал детскую присыпку к протухшей рыбе и слизи.

На десерт, так сказать.

Когда мурашки под кожей снова станцевали ламбаду, он приказал своему проклятью попридержать коней, потому что, да, зверь и так вылезет наружу очень и очень скоро. Рейдж даже не попытается сдержать проклятье… правда, тормоза его в любом случае не остановят… и хотя в обычное время это не всегда хорошая мысль – спустить дракона с поводка – этой ночью он станет преимуществом во время наступления. Сколько лессеров ждет Братство Черного Кинжала? Пятьдесят? Сто пятьдесят?

Много, даже для них… так что да, маленький… подарок… от Девы-Летописецы придется кстати.

К слову о козыре, припрятанном в рукаве. Больше века назад Мать расы наградила его персональной прошивкой, программой по коррекции поведения, настолько обременительной и неприятной, настолько непреодолимой, что она, на самом деле, помешала ему окончательно превратиться в капитального мудака. Если Рейджу не удавалось контролировать уровень энергии и свои эмоции, все черти ада срывались с цепей.

В буквальном смысле.

Да, в течение прошлого столетия он трудился, чтобы зверь не сожрал его родных и близких, или не обеспечил им заголовок «Парк Юрского Периода среди нас!» в вечерних новостях. Но, учитывая, с чем сейчас столкнулись он и его братья… и насколько изолированным был кампус? Если повезет, огромный ублюдок с фиолетовой чешуей, острыми, как бритва, клыками и неутолимым голодом всласть наиграется в Нобу[3]. Хотя, с другой стороны, диета из одних лессеров – то, что доктор прописал.

Только бы ни один из Братьев не попал в шаурму. И без людей на закуску или десерт, премного благодарен.

И последнее скорее из необходимости сохранять тайну, чем из нежных чувств. Ежу понятно, что бесхвостые крысы никуда не выходили без двух вещей: без полудюжины эволюционно неполноценных, полуночных приятелей-придурков и без гребаных сотовых телефонов. Блин, Ютуб – заноза в заднице, когда необходимо держать войну с немертвыми в тайне. Почти две тысячи лет сражения вампиров с Обществом Лессенинг не касались никого кроме самих воюющих, и он ненавидел людишек за то, что они не могли просто заниматься тем, в чем были поистине хороши – разрушать окружающую среду и указывать друг другу, что говорить и думать.

Проклятый интернет.

Переключив внутреннюю передачу, чтобы преждевременно не пойти в разнос, Рейдж нацелил объектив своего взгляда на мужчину, скрывавшегося примерно в двадцати футах от него. Эссейл, Хрен-Знает-Чей Сын, был одет в похоронный черный, его темные, как у Дракулы, волосы не нуждались в камуфляже, на красивом-как-грех лице настолько глубоко отпечаталось желание убивать, что невольно проникнешься к парню уважением. К слову о кардинальном повороте на сто восемьдесят градусов. Парень сдержал обещание и оборвал деловые связи с Обществом Лессенинг, предоставив голову Старшего Лессера к ногам Рофа.

Он также выдал координаты этой дыры, которую убийцы использовали в качестве главного штаба. Ииииии вот как они все оказались здесь, по самые яйца в траве, дожидаясь, когда цифры на часах, синхронизированных Ви, покажут 0:00.

Но это нападение представляло собой не дилетантский обстрел врага. После нескольких ночей… и дней, благодаря Лэсситеру, с позывным «Засранец-Один», который занимался разведкой в солнечные часы… нападение было тщательно скоординировано и готово к исполнению. Здесь собрались все бойцы: Зи и Фьюри, Бутч и Ви, Тор и Джон Мэтью, Куин и Блэй, а также Эссейл со своими кузенами – Клыком №1 и Клыком №2. Потому что всем плевать на их имена, главное, что они явились, вооруженные до зубов и с патронами. Медперсонал Братства также ожидал поблизости, Мэнни с его передвижной хирургической палатой припарковался в миле отсюда, а Джейн и Элена ждали в одном из минивэнов в радиусе двух миль.

Он посмотрел на часы. Шесть минут с копейками.

Левый глаз начал приплясывать, и Рейдж выругался. Как, черт подери, он умудрится удержаться на месте так долго?

Обнажив клыки, он, словно бык, выдохнул через нос две струи конденсированного воздуха.

Господи, он не помнил, когда последний раз был на таком взводе. И не хотел думать о причинах. На самом деле, сколько он уже избегал этих самых причин?

С тех пор, как они с Мэри наткнулись на проблемное место, и он начал испытывать…

– Рейдж?

Его имя прошептали так тихо, что он повернулся с мыслью, что, может, подсознание решило поговорить с ним. Не-а. Это был Вишес… и, судя по выражению на лице брата, Рейдж бы предпочел раздвоение личности. Бриллиантовые глаза сияли недобрым светом. А татуировки вокруг виска делали картину еще более зловещей.

Бородка никак не влияла… если не оценивать ее по части стиля. Тогда ублюдок казался ходячей карикатурой средств от облысения.

Рейдж покачал головой.

– Разве ты не должен быть…

– Я видел эту ночь.

О, черт, ну нет, – подумал Рейдж. Брат, ты же не огорошишь меня этим прямо сейчас?

Отворачиваясь, он пробормотал:

– Будь добр, избавь меня от херни в духе Винсента Прайса[4]? Или ты решил податься в озвучку трейлеров эпичным голосом…

– Рейдж.

– …потому как тебя ждет успех в этом. В мире… где всем нужно… заткнуться и заняться своим делом…

– Рейдж.

Когда он не оглянулся, Ви обошел его и посмотрел в упор, гребаные бледные глаза – как два ядерных взрыва, распространявших грибовидное облако.

– Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Немедленно.

Рейдж открыл рот. Захлопнул. Снова открыл… и мысленно напомнил себе о необходимости говорить тихо.

– Слушай, сейчас неподходящее время промывать мозги…

Брат сжал его руку.

– Вернись домой. Я не шучу.

Холодный ужас разлился по венам Рейджа, понижая температуру тела… но он снова покачал головой.

– Вишес, отвали. Я серьезно.

Он не собирался проверять на себе волшебные способности Девы-Летописецы. Он не…

– Черт подери, ты умрешь этой ночью.

Когда его сердце остановилось, Рейдж уставился на до боли знакомое лицо, изучая татуировки, поджатые губы, черные брови… неприкрытый ум, который обычно выражался в сарказме, остром как самурайский меч.

– Твоя мать дала мне слово, – сказал Рейдж.

Так, стоп, он серьезно говорил о своей смерти?

– Она пообещала, что когда я умру, Мэри отправится вместе со мной в Забвение. Твоя мать сказала…

– К черту мою мать. Возвращайся домой.

Рейдж отвел взгляд, потому что не мог иначе: либо так, либо голова лопнет.

– Я не оставлю своих братьев. Этому не бывать. К тому же, ты можешь ошибаться.

Да, и когда такое случалось в последний раз? В восемнадцатом веке? Семнадцатом?

Да никогда.

Он обратился к Ви:

– Я также не стану бежать от Забвения. Начну об этом думать, и впору уходить на пенсию. – Он накрыл ладонью его бородку, чтобы брат не перебивал. – И третье мое «пошел к черту»? Если я не буду сражаться сегодня ночью, то не высижу до конца дня в особняке… не выпустив фиолетового монстрину на завтрак, обед и ужин, сечешь?

Ну, фактически был и четвертый пункт. И четвертая причина… была настолько скверной, что он не мог вынести саму мысль больше чем на пару секунд.

– Рейдж…

– Ты не остановишь меня. Я буду…

– Нет, не будешь! – прошипел Ви.

– Ну и ладно, – выплюнул Рейдж, подавшись вперед. – Ну умру я, и что? Твоя мать подарила моей Мэри невиданное благословение. Если я уйду в Забвение, Мэри встретит меня там. Я не должен буду ждать ее там. С нами все будет хорошо. Кого волнует, если я отброшу ласты?

Ви тоже подался вперед.

– Думаешь, Братьем не насрать? Ну ты и говнюк.

Рейдж посмотрел на часы. Еще две минуты.

Которые могут показаться двумя тысячелетиями.

– И ты доверяешь моей матери, – прошипел Ви, – в настолько важном вопросе. Никогда бы не подумал, что ты так наивен.

– Она умудрилась привить мне альтер-эго в виде Ти-Рекса! Невольно начнешь верить.

Внезапно со всех сторон донесся птичий щебет. Если не знать наверняка, то можно подумать, что стая сов исполняла партию из «Идеального голоса»[5].

Черт возьми, они с Ви перешли на крик.

– Ви, проехали, – прошептал он. – Раз ты такой умный, подумай лучше о себе.

Последней сознательной мыслью перед тем, как отключился его мозг, перестав осознавать что-то кроме агрессии, стала его Мэри.

Он вспомнил, когда они в последний раз были вместе.

Это был его ритуал перед сражением, мысленный талисман на удачу, и сегодня он увидел ее в их спальне, перед зеркалом, висевшим над высоким столом, на котором они хранили часы и ключи, ее украшения и его леденцы, телефоны.

Она стояла на носочках, склонившись над столешницей, пытаясь вставить сережку с жемчужиной в мочку уха и промахиваясь. Она наклонила голову в бок, ее темно-каштановые волосы рассыпались по плечам, отчего ему захотелось зарыться лицом в недавно вымытую копну. И это не единственное, что впечатлило его. Ее ровный подбородок, на который падал свет хрустального бра на стене; кремовая блузка из шелка, с драпировкой на груди и заправленная за пояс; брюки в пол; туфли на плоской подошве. На ней не было макияжа. И парфюма.

Это было бы кощунством, словно разукрасить Мону Лизу или обрызгать розовый куст освежителем воздуха.

Его шеллан можно было описать тысячей разных слов, и не хватит ни предложения, ни целой книги.

Она была часами на его запястье, ростбифом, когда он умирал от голода, глотком лимонада в жару. Она была его храмом и церковным пением, горным хребтом, утолявшим жажду странствий, библиотекой для его любопытства, каждым рассветом и каждым закатом в этом мире. Одним взглядом, одним простым словом она могла изменить его настроение, заставляя его парить, даже если ноги не отрывались от земли. Одним прикосновением она пленяла его внутреннего дракона или могла заставить кончить еще до того, как затвердеет член. Она являла собой сосредоточие вселенской силы в одном живом существе, чудом, которое даровали ему, хотя он не заслуживал ничего лучшего, чем свое проклятье.

Мэри Мадонна Льюс была девственницей, которую Вишес напророчил ему… и ее было достаточно, чтобы превратить его в богобоязненного вампира.

И на этой ноте…

Рейдж устремился вперед, не дожидаясь «в бой» от своей команды. Продираясь через поле, он держал пистолеты перед собой, а высококачественное топливо придавало скорости его ногам. И нет, ему не обязательно было прислушиваться к проклятьям и раздраженным репликам на то, что он преждевременно раскрыл их и начал атаку.

Он привык к тому, что парни злятся на него.

И разбираться с внутренними демонами намного труднее, чем с братьями.

Убежище, офис Мэри.
Когда Мэри Мадонна Льюс закончила разговор, она не убрала руки с гладкой поверхности трубки. Как и большая часть оборудования и утвари в Убежище, аппарату АТ&Т, бывшему в употреблении у какой-нибудь страховой компании или агента по недвижимости, было лет десять. То же самое со столом. Креслом. Даже ковром под ногами. В единственном приюте для жертв домашнего насилия, доступном для вампирской расы, каждый цент из щедрой казны Короля тратился на людей, получавших помощь, лечение и реабилитацию.

С жертв не взималась плата. И они оставались в большом, многокомнатном доме столько, сколько было необходимо.

Конечно, персонал требовал больших затрат… и учитывая новости, которые она получила по старенькому телефону, Мэри была обалдеть как благодарна за то, как Марисса расставляла приоритеты.

– Смерть, пошла ты к черту, – прошептала она. – Катись на все четыре стороны.

Подавшись вперед, она поморщилась от скрипа кресла, хотя слышала его жалобы не впервые.

Посмотрев на потолок, Мэри ощутила сильный позыв к действиям, но первое правило терапии гласило, что для начала надо обрести контроль над собственными эмоциями. Неподготовленность и суматоха ничем не помогут пациенту, и категорически неприемлемо осложнять и без того стрессовую ситуацию личной драмой.

Будь у них время, она бы отправилась к одной из социальных работниц, чтобы выслушать ее мнение, вернуться на исходную и обрести ясность ума. Но с учетом всех событий, все, что она могла себе позволить – это минуту фирменного глубокого дыхания, запатентованного Рейджем.

Без намека на эротику.

Скорее из разряда йоги, когда он наполнял легкие воздухом за три отдельных вдоха, удерживал кислород внутри, а потом долгим выдохом расслаблял все мускулы.

Точнее, пытался ослабить напряжение в мускулах.

Ладно, совсем не помогло.

Поднимаясь на ноги, Мэри должна была разобраться с двумя пунктами, чтобы взять себя в руки: первое – она заправила блузку и пропустила сквозь пальцы волосы, которые решила отращивать. И второе – она спрятала чувства под маской, надевая на лицо подобие заботы, теплоты и не-истерики относительно своей собственной пост-травмы.

Когда Мэри вышла в коридор второго этажа, запах растопленного шоколада и выпекавшихся сахара-масла-муки сообщил ей, что Ночь Печенья была в самом разгаре… и в короткий миг умопомрачения она подумала о том, чтобы открыть окна и позволить холодному октябрьскому воздуху очистить дом от запахов.

Контраст между домашним уютом и молотом, который она собиралась обрушить, казался в лучшем случае неуважительным, в худшем – еще одной гранью трагедии.

Помещение Убежища изначально было трехэтажным зданием времен девятнадцатого века и обладало всей грацией и утонченностью хлебницы. Что здесь было – так это множество спален и ванных комнат, пригодная к использованию кухня и уединенное расположение, такое, что человеческий мир никогда не догадается, что среди них обитают вампиры. Потом последовало расширение. После смерти Велси, когда Тор сделал пожертвование в ее память, строители среди расы вампиров пристроили Крыло Веллесандры. У них появилась общая комната, вторая кухня, достаточно большая, чтобы вместить общую трапезу, а также четыре дополнительные спальни для женщин и их детей.

Марисса управляла заведением, руководствуясь сострадательным сердцем и фантастически трезвым взглядом, ей помогали семь советников, включая саму Мэри, и все они делали необходимую, наполненную смыслом работу.

Которая порой разрывала сердце на части.

Мэри бесшумно открыла дверь, ведущую на жилой чердак, потому что собственноручно смазала петли пару ночей назад. Однако абсолютно все ступени скрипели, пока она поднималась наверх, старые деревянные доски стонали, даже несмотря на то, что она ступала мягкими туфлями на плоской подошве.

Было невозможно не ассоциировать себя с Мрачным Жнецом.

На лестничной площадке желтый свет от старомодных медных ламп на потолке подчеркивал красноту вековой непокрашенной обшивки стен и протертой ковровой дорожки. В другом конце коридора виднелось овальное окно… и персиковое освещение уличных ламп сочилось внутрь, разрезаемое квадрантами оконной рамы.

Из шести спален пять были открыты.

Мэри подошла к закрытой двери и постучала. Услышав тихое «да?», она приоткрыла панель, заглядывая внутрь.

Девочка сидела на одной из парных кроватей, разбирая спутанные волосы куклы расческой без нескольких зубьев. Ее длинные темные волосы были собраны в конский хвост, а свободное платье ручной работы сшито из голубой ткани, поношенной, но швы казались крепкими. Туфли были сбитыми, но аккуратно завязанными.

Она казалась такой крохотной в этой и без того маленькой комнате.

Покинутой не по своей воле.

– Битти? – позвала ее Мэри.

Бледно-карие глаза поднялись через мгновение.

– Ей совсем плохо, да?

Мэри проглотила ком.

– Да, малышка. Твоей маме хуже.

– Пришло время попрощаться с ней?

Спустя мгновение Мэри прошептала:

– Да. Боюсь, что да.

Глава 2

– Да ты, блин, издеваешься надо мной.

Когда огромное тело Голливуда с мозгом размером с горошину разорвало ряд и устремилось к общежитиям, Вишес подумывал броситься за парнем, просто чтобы выбить из него всю дурь. Но неееееет.

Невозможно поймать пулю, вылетевшую из ружья.

Даже если пытаешься спасти кусок бестолкового свинца от смерти.

Ви просвистел, хотя все войны и так видели, как дикий ублюдок выскочил, словно черт из табакерки.

Члены Братства и остальные воины покинули свои укрытия в виде деревьев и пристроек, выстраиваясь в форме крыла позади Рейджа, держа пистолеты и кинжалы на изготовке. Крики врагов доложили, что о нападении узнали почти мгновенно, и они были на полпути к цели, когда лессеры посыпали из дверей, как пчелы из улья.

Гребаный затор. Рейдж с глухими хлопками разряжал пистолет, попадая лессерам в рожи, его крупнокалиберные пули разрывали черепа, заставляя немертвых падать наземь извивающимися кучами ног и рук. И это чудесно… но долго это продолжаться не могло, потому что убийцы пытались подобраться к нему со спины, изолируя парня и создавая вторую линию фронта перед остальными бойцами.

Скажем спасибо Мистеру Преждевременный Выстрел и его самостоятельному проекту на опережение, сорвавшему план, который они разрабатывали несколько ночей.

Разразился хаос, который был ожидаем, даже несмотря на Рейджа-выскочку: как можно было ожидать, что любая рукопашка в итоге закончится на земле, так и любое тщательно спланированное нападение неизбежно скатится до уровня «что-за-хрень-твою-же-мать». Если повезет, то пройдет достаточно времени перед тем, как ты словишь пулю, и твой враг понесет существенные потери.

Но с Голливудом этому не бывать.

О, и, п.с., если кто-то говорит тебе, что ты умрешь этой ночью, можно ведь не бежать сломя голову на врага с тройным превосходством по численности. Долбаный придурок.

– Я пытался спасти тебя! – закричал Ви. Просто потому, что мог себе это позволить сейчас, когда их раскрыли.

Рейдж был горячей головой. И зная это, Ви следовало наехать на парня еще в особняке, но он был слишком сбит с толку, пытаясь собрать мозги в кучу после видения. Только оказавшись в заброшенном кампусе, он моргнул пару раз… осознавая, что да, это случится с Рейджем именно здесь. Сегодня ночью.

На этом поле.

Промолчав об этом, он с таким же успехом мог лично всадить в парня пулю.

И, разумеется, озвучив предсказания, он добился того же самого.

– Голливуд, пошел ты к черту! – закричал он. – Я иду за тобой!

Потому что он утащит эту скотину с поля, даже если это станет последним, что он сделает.

Ви не стрелял, пока не подобрался к первой цели на десять футов… иначе он рисковал зацепить братьев или кого-то из бойцов. Лессер, на которого он нацелился, был с темными волосами, темными глазами и агрессией гризли: неуклюжесть вкупе с беспорядочными поворотами. Одна пуля в правый глаз, и ублюдок слился с газоном.

Он не заколол убийцу, отправляя к Омеге. Вишес перепрыгнул через все еще шевелившийся, но неподвижный кусок мяса, и направился к следующему. Определив белобрысого убийцу в пятнадцати футах слева, он быстро проверил периферийным зрением, чтобы не задело никого из Братьев. Потом пальцем, укрытым в кожаную перчатку, нажал на курок, устраняя парня, похожего на Рода Стюарта[6] из восьмидесятых.

И третьего к праотцам. Ви снял следующего, которого мог пристрелить без угрозы своим, убедившись, что ни с кем не перехлестнется и не помешает дружественному огню. Примерно спустя сто пятьдесят ярдов видеоигры, он достиг одновременно и укрытие, и угрозу: первый из корпусов, на который они изначально планировали напасть из засады. Развалина представляла собой опустошенную оболочку с кучей потайных дыр, и только дебил решит, что они пустуют. Вишес не забывал следить за тылом, прижавшись спиной к кирпичной стене, нагибаясь под окнами, перепрыгивая низкие кусты.

Вонючая смесь сахарной ваты и тухлого мяса, которую приносили порывы холодного ветра, смешивалась с боевым салатом из эха от выстрелов и криков врага. Внутренний гнев толкал Вишеса вперед, поддерживая в нем остроту восприятия, пока он старательно снимал убийц, не давая при этом подстрелить себя.

Как только он доберется до Рейджа, то надает королеве красоты по зубам.

Если только судьба не наденет на него черный саван раньше.

Хорошие новости? Сейчас, когда Старший Лессер мертв, Общество Лессенинг было еще более разобщенным, нежели атака Братства, а скудное вооружение врага и жалкие боевые навыки служили еще одним преимуществом.

Казалось, соотношение оружия среди убийц было один к пяти, и лишь один из десяти лессеров являлся компетентным бойцом… учитывая общую численность? Это может спасти им жизни.

Слева, выстрел! Справа, выстрел! Уклон. Наземь, кувырок. Вверх и снова бег. Через двух поверженных лессеров – спасибо Эссейлу, сумасшедшему сукину сыну – выстрел! Прямо перед ним.

Магия случилась примерно через пять минут и пятьдесят тысяч лет боя. Он без предупреждения отделился от своего тела, которое работало с эффективностью и невероятной точностью. Его дух воспарил над адреналином, который толкал вперед его ноги и руки, его сущность из-за собственного плеча наблюдала, как он сам опустошает обоймы.

Это была пограничная зона, и, как правило, он попадал туда практически сразу после начала боя. Но сейчас, когда под кожей плотно засел Рейдж, вынося ему мозг, это дерьмо немного припозднилось.

И благодаря тому, что он парил над схваткой, Ви первым заметил уловку-22[7].

Иногда, вопреки ожиданию, парадоксальные что-за-херня-такая вещи были также важны, как и то, что ты ожидаешь увидеть в бою.

Например, три фигуры, бежавшие по боковому флангу поля в сторону выхода. Да, конечно, это могли быть лессеры-дезертиры, наделавшие от страха полные штаны … если бы не одно «но»: кровь Омеги в их венах служила безотказным GPS-маячком, и, сказав боссу вроде него, что ты свалил с поля боя, ты обеспечишь себе пытку, по сравнению с которой ад покажется раем.

Черт подери, он не мог позволить им уйти. Нет, ведь они вызовут копов и добавят еще один слой полного абзаца к этому цирку.

Если, конечно, они уже этого не сделали.

Выругавшись, Вишес бросился за тремя вольнодумцами, дематериализуясь аккурат в то место, куда направлялась троица. Приняв форму, он понял, что они были долбаными людьми еще до того, как увидел, что один парень бежал задом, держа в руке проклятый «Эпл», и яблочник[8] записывал происходящее на видео.

Черт подери, Ви айНенавидел[9] все, что было связано с брэндом «Макинтош».

Ви выпрыгнув у него на пути, Джей-Джей Абрамс[10], разумеется, этого не заметил, потому что, алло, он был слишком занят съемкой.

Вишес вытянул ботинок, и когда парень потерял сцепление с землей, телефон взмыл в воздух, и Ви, поймав его, спрятал в карман куртки.

В качестве следующего шага он наступил парню на грудь и сунул пистолет в лицо. Уставившись на парня, который продолжил брызгать слюной и восклицаниями, Ви потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не перерезать ему горло, а потом как Джейсон Вурхиз[11] броситься за парой убегающих. Он был сыт людишками по горло. Его ждет настоящая работа, но нет, он снова подтирал задницы бесхвостым крысам, чтобы остальная часть человечества не расстроилась от того, что среди них гуляли вампиры.

– Н-н-не-не т-т-т-трогайте меня, – раздался жалобный вой. От парня понесло мочой, когда он обмочил штаны.

– Какой же ты жалкий.

Снова выругавшись, Ви забрался в его голову, проверяя, не вызвал ли гаденыш копов... как выяснилось, нет… а потом стер воспоминания о том, как их конопляную тусовку с приятелями прервал разразившийся хаос.

– У вас были глюки, понял? – пробормотал Ви. – Глюки. Это все гребаные глюки. А сейчас вали на хрен, к папочке с мамочкой.

Как хорошая запрограммированная игрушка, паренек подскочил на своих новых старомодных «конверсах»[12] и бросился за друзьями, в голове царила каша, явно отражавшаяся на покрасневшем лице.

Вишес снова переместился вперед, перехватывая Болика с Лёликом. И вот неожиданность, одного присутствия Ви, нарисовавшегося из ниоткуда, было достаточно, чтобы пробиться сквозь их панику… пара застыла на месте, как два пса, у которых кончилась длина цепи, они отскочили назад и развернулись, отчего взметнулись их одинаковые парки от «Буффало Биллс».

– Вы, полудурки, всегда оказываетесь там, где вас не просят.

Мысленно выключив их, он обыскал парней, очищая их карманы и краткосрочные воспоминания… потом снова отправил в трусливый побег, про себя надеясь, чтобы у одного или второго обнаружился не диагностированный порок сердца, который внезапно проявится под влиянием стресса и мгновенно отправит их в могилу.

Все-таки, Ви был злобным ублюдком, ничего не попишешь.

Не было времени. Он вернулся назад, чтобы попытаться перехватить Рейджа, снова доставая свои сороковые и выискивая самый кротчайший путь к ублюдку. Очень плохо, что нельзя дематериализоваться в самую гущу сражений, но, блин, пистолеты палили по всем направлениям компаса. По крайней мере, на горизонте быстро показалось необходимое укрытие, первое из нескольких кленовых деревьев, а потом – строение, которое, наверняка, служило очередным спальным корпусом.

Он прижался спиной к холодному, твердому кирпичу, его уши игнорировали воздух, который шумно вырывался из его легких. Глухие выстрелы доносились слева, сверху и впереди него, и он быстро вытащил обе обоймы, хотя в первой еще оставалось три пули, а во второй – две. Перезарядившись, он подбежал к дальнему краю здания и высунул голову…

Убийца высунулся из последнего окна, под которым и спрятался Ви, и если бы не скрип рамы, он бы схлопотал пулю. Скорее по наитию, чем от тренировки, его рука устремилась в сторону, и прежде чем он успел подумать, указательный палец выдавил пулю из дула прямо в лицо ублюдка, облако черной крови брызнуло из черепушки, словно чернильницу уронили с высокого стола.

К несчастью, автоматическая конвульсия руки заставила пистолет убийцы выпустить несколько пуль, и жгучая боль, опалившая внешнюю сторону бедра, сообщила Ви, что его зацепило один раз как минимум. Но лучше в ногу, чем…

Второй убийца завернул за угол, и Ви пальнул ему в горло из пистолета, который держал в левой руке. Казалось, этот был не вооружен и рухнул на разросшуюся траву, хватаясь за шею, пытаясь закрыть черный фонтан.

Не было времени на то, чтобы обыскивать обоих на предмет оружия… или закалывать их, отправляя к Омеге.

Впереди был Рейдж, в полной заднице.

В самом центре кампуса, посреди участка, напоминавшего городскую площадь, окруженную зданиями, расположенными на расстоянии пяти акров, Рейдж стал центром внимания для толпы из, по меньшей мере, двадцати убийц, и они смыкали круг.

– Господи Иисусе, – пробормотал Ви.

Нет времени на стратегию. М-да. И никто не идет Голливуду на помощь. Другие братья и бойцы сражались в округе, организованное нападение рассредоточилось на примерно двенадцать мелких стычек в разных квадрантах участка.

Не было никого свободного в ситуации, когда требовалось три-четыре воина.

Вместо одного с раной бедра и тихой озлобленностью размером с Канаду.

Черт подери, он привык к тому, что никогда не ошибался, но как же это порой бесило.

Вишес бросился вперед, фокусируясь на одной стороне схватки, снимая убийц по пути, пытаясь дать своему брату приемлемую лазейку для выхода. Но Рейдж… долбаный Рейдж.

Почему-то он тащился от происходящего. Хотя уравнение складывалось для него в пользу гроба, тупой ублюдок, словно ангел смерти, по медленному кругу разряжал пистолеты по принципу «первым пришел – первым обслужен», без задержек меняя обоймы, создавая вокруг себя кольца извивающихся, полумертвых немертвых тел, словно был ураганом.

Единственное, что было неподконтрольным? Его красивое как грех лицо было искажено в зверином рычании, убийственная ярость полностью спущена с цепи. И это было почти приемлемо.

Если бы не тот факт, что он должен вести себя профессионально.

Подобные эмоции были деградацией до уровня новичка-любителя, ослепляли вместо того, чтобы помогать сосредоточиться, ослабляди, когда должны были давать неуязвимость.

Вишес действовал максимально быстро, стреляя в грудь, живот, головы, пока воздух не пропитался вонью, хотя ветер дул в противоположном направлении. Но ему также приходилось следить за стреляющей мельницей Рейджа, потому что, видит Бог, он сомневался, что брат различал мишени.

В том и была гребаная проблема, когда в бою слетала крыша.

А потом все кончилось.

Типа того.

Даже когда те двадцать или двадцать пять лессеров валялись на земле, Рейдж продолжил вращение, шмаляя по сторонам, карусель смерти без наездников на конях-демонах была слишком тупа, чтобы знать, где кнопка «выкл».

– Рейдж! – Ви оглянулся по сторонам, держа оружие вскинутым, но сам перестал стрелять. – Ты долбаный кретин! Прекрати!

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Дуло Голливуда продолжало выплевывать вспышки света даже когда стало не во что стрелять… кроме других сражавшихся в стороне, которые в настоящий момент оказались не в зоне досягаемости.

Но не факт, что надолго.

Вишес приблизился, перешагивая дрыгающиеся трупы, стараясь держать за спиной Рейджа, пока тот продолжал палить.

– Рейдж!

Соблазн всадить ему пулю в зад был настолько сильным, что левая рука опустила пистолет на уровень его ягодиц. Но это была только фантазия. Всадив Голливуду свинца, можно спровоцировать зверя, когда Ви находится в радиусе его аппетита.

– Рейдж!

Что-то умудрилось достучаться до брата, потому что шквальный и бессмысленный огонь замедлился… а потом прекратился, оставляя Рейджа просто стоять на месте, тяжело дыша.

Они находились на открытой местности, с таким же успехом над их головами можно было прицепить светящиеся стрелки.

– Совсем не следишь за происходящим, – рявкнул Ви. – Ты смеешь шутить с этим дерьмом…

И тогда все произошло.

В одну секунду он хотел обойти брата, становясь перед ним… а в следующую он увидел краем глаза, как один из не достаточно мертвых лессеров поднял дрожащую руку… с пистолетом в ладони. Когда пуля вылетела из дула, мозг Ви просчитал угол полета так же быстро, как летел сам свинец.

Прямо в грудь Рейджа.

Прямо в центр его груди… потому что, алло, она была самой большой мишенью снаружи долбанного кампуса.

– Нет! – закричал Ви, прыгнув наперерез.

Да, потому что его смерть вместо Рейджа – более благоприятный исход? Минус один, так или иначе.

Оказавшись в полете, он не почувствовал ни вспышку боли, ни резонирующего рывка, с которым пуля влетела в его бок, ногу или второе бедро.

Потому что гребаный свинец уже попал в яблочко.

Рейдж с хрипом поднял обе руки к небу, на автомате зажав курок на обоих пистолетах, опустошая обоймы: бах, бах, бах! Шум выстрелов уносился в небо, словно Рейдж сыпал проклятьями от боли.

А потом брат рухнул наземь.

В отличие от парней Омеги, прямое попадание вроде этого свалит любого вампира, даже члена Братства. Никто не переживет такое дерьмо, никто.

Закричав, Вишес сам рухнул на землю и разрядил один из пистолетов в лессера, метко прицелившись всадил в него достаточно свинца, чтобы превратить парня в банковский сейф.

Когда угроза была нейтрализована, Ви на карачках пополз к брату, на руках, все еще сжимавших пистолеты, и носках ботинок. Для мужчины, которому был неведом страх, он обнаружил, что смотрит в зияющую пропасть чистого ужаса.

– Рейдж! Господи Иисусе… мать твою… Рейдж!

Глава 3

Новая клиника Хэйверса располагалась на другом берегу, в центре леса, растянувшегося примерно на четыреста акров, незаселенного, не считая старого фермерского дома и трех-четырех новых будок для входа в подземное строение. Мэри ехала по последнему отрезку двадцатиминутной дороги на своем «Вольво XC70», постоянно поглядывая в зеркало заднего вида на Битти.

Девочка сидела на заднем сидении и смотрела в затемненное стекло, словно это был экран телевизора, на котором показывали захватывающее шоу.

Каждый раз возвращая взгляд к дороге впереди себя, Мэри сильнее стискивала руль. И снижала скорость.

– Почти приехали, – сказала она. В который раз.

Битти никак не отреагировала на фразу, которой полагалось быть ободряющей, и Мэри понимала, что пыталась успокоить не ее, а себя. Мысль, что они могут не успеть, была гипотетической ношей, которую она пыталась примерить на себя… и, блин, корсет из глубокого стыда не давал ей вздохнуть.

– Здесь поворот.

Мэри включила поворотник и свернула направо, на однополосную неровную дорогу, абсолютно мешавшую ее внутренней спешке.

С другой стороны, она могла ехать по идеальному автобану, а ее сердце все равно бы подскакивало в груди.

Медсанчасть расы вампиров была расположена таким образом, чтобы избежать внимания людей и беспощадного влияния солнечного света, и когда ты привозил кого-то или приезжал сам в поисках лечения, тебя направляли к одному из нескольких входов. Когда позвонила медсестра, чтобы сообщить печальные новости, Мэри сказали проехать напрямую к фермерскому дому и припарковаться там. Так она и поступила, встав между новеньким пикапом и стареньким седаном от Ниссана.

– Готова? – спросила она, заглушив двигатель и посмотрев в зеркало заднего вида.

Не дождавшись ответа, Мэри вышла из машины и подошла к двери Битти. Девочка, казалось, сильно удивилась тому, что они приехали, и маленькие ручки расстегнули ремень безопасности.

– Нужна помощь?

– Нет, спасибо.

Битти собралась самостоятельно вылезти из автомобиля, даже если на это уйдет больше времени. И отсрочка вполне могла быть намеренной. Невыносимо думать о том, что будет после смерти. Без семьи. Денег. Образования.

Мэри указала на сарай за домом.

– Нам туда.

Пять минут спустя они миновали несколько пропускных пунктов и спустились на лифте вниз, где вышли в кристально-чистую, хорошо освещенную зону для пациентов. Здесь пахло, как и во всех человеческих больницах: искусственный аромат лимона, остатки парфюма, едва ощутимый запах чьего-то ужина.

Павлов[13] был прав, подумала Мери, подойдя к стойке администратора. Комбинации антисептика и спертого воздуха было достаточно, чтобы она мяслями снова вернулась на больничную койку, вспоминая трубки, вставленные в ее тело, лекарства, которыми они пытались убить рак, и от которых она в лучшем случае чувствовала себя как больная гриппом, а в худшем – словно умрет с минуты на минуту.

Веселые были времена.

Когда сидевшая за столом светловолосая женщина в униформе подняла взгляд от монитора, Мэри сказала:

– Привет, я…

– Прошу, сюда, – поспешно сказала женщина. – Через двойные двери. Я открою вам. Стойка медсестры будет прямо перед вами. Они сразу ее проведут.

Мэри, не став тратить время на «спасибо», схватила руку Битти и бросилась вперед по сияющему, отполированному полу, и толкнула металлические панели сразу, как услышала лязг открывающегося замка.

По другу сторону от зоны, заполненной уютными креслами и замусоленными журналами, располагалась «кухня» клиники, народ в униформе и традиционных белых халатах носился туда-сюда с подносами, планшетами и стетоскопами.

– Вам сюда, – позвал их кто-то.

У этой медсестры были коротко стриженные черные волосы, голубые глаза в цвет униформы и лицо Паломы Пикассо[14].

– Я провожу вас.

Мэри шла за Битти, положив руки на ее плечи и направляя ее по одному коридору и в другой, который, очевидно, вел к палатам интенсивной терапии: в нормальных палатах не было стеклянных стен с внутренними шторами. Персонала намного меньше. Не было информационных панелей над стойкой медсестры.

Когда медсестра остановилась и открыла одну из панелей, донесся тревожный вой сирен медицинского оборудования, всевозможные беспорядочное пиканье и скрипы предполагали, что компьютеры беспокоились о том, что происходило с пациентом.

Женщина отодвинула шторку.

– Вы можете войти.

Когда Битти помедлила, Мэри наклонилась к ней:

– Я тебя не оставлю.

И, опять же, эту фразу Мэри адресовала себе. Казалось, девочке было все равно, кто из персонала Убежища находился с ней рядом.

Когда Битти не шелохнулась, Мэри подняла взгляд. Две медсестры проверяли показатели Анналай, каждая со своей стороны койки, и Хэйверс тоже был в палате, он вводил какое-то лекарство в капельницу, которая соединялась с шокирующе тоненькой рукой.

Драма произошла на глазах. У фигуры на кровати были тонкие темные волосы и серая кожа, глаза были закрыты, а губы расслаблены… и в первое мгновение, Мэри, смотря на умирающую женщину, не могла понять, кого видит на той ослепительно-белой подушке – маму Битти или саму себя.

Я не смогу, подумала Мери.

– Битти, пошли, – позвала она хрипло. – Давай возьмем ее за руку. Она захочет узнать, что ты рядом.

Когда Мэри завела девочку, Хэйверс и его персонал растворился на втором плане, поспешно расступаясь, чертовски хорошо зная, что они никак не могут остановить неизбежное, поэтому было жизненно важно дать Битти возможность попрощаться.

Оказавшись у койки, Мэри не убирала руки с плеча девочки.

– Все нормально, ты можешь прикоснуться к ней. Вот так.

Мери подалась вперед и взяла мягкую холодную руку.

– Анналай, привет. Битти пришла проведать тебя.

Посмотрев на девочку, она ободряюще кивнула… и Битти нахмурилась.

– Она уже умерла? – прошептала девочка.

Мэри заморгала.

– О, нет, милая. Она не умерла. И она может слышать тебя.

– Как?

– Просто может. Давай же. Я знаю, она хочет услышать твой голос.

– Мамен? – позвала Битти.

– Возьми ее руку. Все нормально.

Когда Мэри чуть отстранилась, Битти протянула руку… и, прикоснувшись к руке матери, девочка снова нахмурилась.

– Мамен?

Внезапно все сигналы тревоги снова затрубили в панике, резкие звуки разорвали хрупкую связь между матерью и дочкой, заставляя медперсонал в спешке обступить койку.

– Мамен! – Битти вцепилась в нее обеими руками. – Мамен! Не уходи!

Мэри пришлось оттащить Битти в сторону, когда Хэйверс начал криком раздавать указания. Девочка сопротивлялась ее хватке, но потом обмякла и закричала, руки тянулись к ее маме, волосы спутались.

Мэри прижимала к себе метавшееся тельце.

– Битти, о Боже…

Хэйверс встал у кровати и начал делать массаж сердца, в это время подкатили реанимационную тележку.

– Мы должны выйти, – сказала Мэри, увлекая Битти к двери. – Подождем снаружи…

– Я убила ее! Я убила ее!

* * *
Подлетев к Рейджу, Вишес рухнул на колени и потянулся к куртке брата, а затем футболке, раздирая слои, открывая…

– О… твою мать

Пуля вошла справа от центра, там, где за клеткой из костей располагалось шестикамерное сердце вампира. И пока Рейдж хватал ртом воздух, сплевывая кровь, Ви оглянулся по сторонам в панике. Повсюду сражения. Спрятаться негде. Время… на исходе…

Бутч уже бежал к ним, поджав голову, отстреливаясь сороковыми в ближайших лессеров, чтобы самому не словить свинца. Когда бывший коп пришел на базу[15], его торс и бульдожьи ноги пропахали борозду в густой коричневой траве в попытке остановиться.

– Нужно вывозить его, – раздался бостонский акцент.

Рот Рейджа был широко раскрыт, и донесшийся выдох своим дребезжанием напоминал грохот в коробке, полной камней.

В обычное время мозг Ви работал без сучка, без задоринки, внушительный ум был как личной характеристикой, так и даром, определявшим всю его жизнь. Он всегда был рациональным, логичным, циничным сукиным сыном, который никогда не ошибался.

И, тем не менее, серое вещество застопорилось на месте.

Годы медицинской практики на поле боя сказали ему, что брат умрет через пару минут, если сердечная мускула действительно была порвана или продырявлена; одна или даже больше чем одна камера сердца выливала кровь в грудную полость.

Что отключит сердечную функцию, а такжезальет кровью брюшную полость, смертельным образом влияя на кровяное давление.

Это ранение требовало немедленной медицинской помощи… и даже при наличии необходимых технологий и оборудования в стерильных больничных условиях, успех еще не был гарантирован.

– Ви! Мы должны увезти…

Мимо просвистели пули, и они припали к земле. И с ужасным мысленным пересчетом, процессор Ви пришел к неприемлемому заключению: жизнь Рейджа или их двоих.

К черту. Я сделал это с ним, подумал Ви.

Если бы он не сказал брату о видении, Рейдж бы не выбежал раньше времени и сохранил бы контроль в бою…

Вишес вскинул пистолеты, снимая трех лессеров, подступавших к ним, в это время Бутч извернулся на земле и сделал то же самое, но с другой стороны.

– Рейдж, оставайся с нами, – прохрипел Ви, выпуская пустые обоймы и заменяя их свежими. – Рейдж, ты должен… дерьмо!

Опять стрельба. И его ранили в гребаную руку.

Он проигнорировал собственную кровь, его мозг снова пытался найти решение, которое избавило бы Рейджа от долбаного погребального костра. Он мог вызвать свою Джейн, потому что ее нельзя убить. Но она не сможет провести здесь операцию на открытом сердце, ради всего святого. Что если…

Вспышка света была настолько яркой и внезапной, что Ви задумался, кто, черт подери, тратит время на то, чтобы отправить лессера назад к Омеге…

Вторая вспышка заставила его повернуть голову и опустить взгляд на Рейджа. Вот… срань. Два столба ослепительного света сочились из глазниц брата, выстреливая в небо двумя параллельными лучами, которые вполне могли пронзить луну.

– Дерьмо!

Кардинальная смена плана. Кардинальная, черт подери.

Ви поспешил к Бутчу, оттаскивая его от Рейджа.

– Валим!

– Что ты делаешь… Дева Мария, Матерь Божья!

Они побежали на карачках, пригибая головы, перепрыгивая через извивающихся лессеров, огибая их трупы, превращая себя в трудные мишени. Когда они добрались до ближайшего заброшенного здания с учебными аудиториями, то один за другим завернули за угол и зашли за укрытие, Ви первым, Бутч прикрывал.

Грудь бешено вздымалась, и Ви выглянул из укрытия. В центре открытой площадки тело Рейджа скрючивалось от превращения, его руки и ноги извивались, торс взмывал вверх, выгибаясь. Зверь вырывался наружу из тела мужчины, огромный дракон высвобождался из ДНК, в которой ему приходилось жить.

Если Рейдж еще не умер, то это точно убьет его.

Но не было возможности остановить превращение. Дева-Летописеца прошила проклятьем каждую клеточку его тела, и когда он выбирался наружу, то процесс был подобен поезду, который уже не остановить.

Смерть позаботится о проблеме.

Смерть Рейджа… остановит все это.

Ви закрыл глаза, мысленно крича.

Секунду спустя он раскрыл веки с мыслью «ни за что, черт подери». Ни за что он не позволит этому случиться.

– Бутч, – рявкнул он. – Я должен уйти.

– Что? Куда ты…

Это стало последним, что он услышал, прежде чем исчезнуть.

Глава 4

Боли не было.

В груди Рейджа не было боли после выстрела. И это первый признак того, что дело – дрянь. Болевые ранения обычно не повергают в шок. Онемение? Наверное, хороший индикатор того, что он в смертельной опасности… вместе с тем, что его свалило наземь, и пулей, вошедшей в грудную клетку.

Моргнул. Попытался дышать. Опять моргнул.

Кровь во рту, густая жидкость в горле… поднимавшаяся волна мешала попыткам втянуть кислород в легкие. Доносившиеся звуки были приглушенными, словно его уложили в ванную, и вода скрыла его с головой. Зрение закоротило, небо то представало перед глазами, то снова исчезало. Дышать становилось все тяжелее, давящий на грудь вес все увеличивался, сначала это был вещевой мешок, потом – футболист… сейчас превратился в универсал…

Быстро… все происходило очень быстро.

Мэри, подумал он. Мэри?

Мозг выплюнул имя его шеллан… может, Рейдж даже произнес его вслух… словно супруга могла услышать его.

Мэри!

Паника заполнила его вены, выплескиваясь в грудную клетку вместе с плазмой, которой он, без сомнений, залил все вокруг. Единственная его мысль была не о смерти, сражении или даже безопасности братьев... он молился, чтобы Дева-Летописеца сдержала свою часть сделки.

Чтобы он не оказался в Забвении в одиночестве.

Предполагалось, что у Мэри будет возможность покинуть Землю вместе с ним. Ей должны разрешить последовать за ним, когда он отправится в Забвение. Это было частью сделки, заключенной с Девой-Летописецей: проклятье оставалось с ним, его Мэри исцелялась от лейкемии, и раз его супруга была бесплодна после противоопухолевой терапии, то она останется с ним на столько, насколько пожелает.

«Черт подери, ты умрешь этой ночью».

Только он услышал голос Вишеса в голове, как лицо брата показалось в поле зрения, заслоняя небеса. Рот Ви шевелился, бородка двигалась, когда он выговаривал слова. Рейдж попытался отмахнуться от парня, но руки не слушались мозга.

Последнее, что ему нужно – чтобы умер кто-то еще. Хотя будучи сыном Девы-Летописецы, Вишес меньше всего должен бояться, что отбросит копыта. Но когда Бутч, номер три из их тройки, подкатил к ним и начал орать? У этого парня не было медотвода от Старухи с косой…

Стрельба. Оба открыли огонь.

Нет! – мысленно приказал им Рейдж. – Скажите Мэри, что я люблю ее и бросьте меня здесь, черт подери, пока вас не

Вишес отшатнулся, будто сам словил пулю.

Тогда все и произошло.

Запах крови брата стал триггером. В мгновение, как медный привкус ударил в нос Рейджа, зверь, запертый в клетке из его плоти, очнулся и полез наружу, превращение вызвало серию внутренних землетрясений, ломавших кости и разрывавших внутренние органы, превращая его в абсолютно иную сущность.

Вот сейчас появилась боль.

Как и чувство, что все усилия напрасны. Если он умирал, то дракон просто займет его место за карточным столом…

– Передайте Мэри, что я люблю ее, – прокричал Рейдж, полностью ослепнув. – Скажите ей…

Но он чувствовал, что братья уже свалили: в воздухе больше не ощущалась кровь Ви, ему никто не ответил… и слава Богу.

Хотя жизненные силы покидали его, он попытался расслабиться, пока тело разрывалось на части. Даже будь у него силы, было бесполезно сопротивляться волне, и легче от этого не становилось. И все же, когда его душа с мыслями, его чувства и сознание притупились, было жутко от незнания, была ли это смерть или превращение отодвинуло её на задний план.

Когда нервная система зверя полностью взяла контроль в свои руки, и боль испарилась, Рейдж оказался в метафизической плавающей зоне, словно то, кем он был и чем являлся, закатали в снежный шар и поставили на полку временного континуума.

Но в данном случае он чувствовал, что ему не дадут вернуться.

И это было забавно. Абсолютно все до единого, кто обладал сознанием и знал о собственной смертности, неизбежно задавался вопросом, когда и где это произойдет, как и почему. Рейдж сам задумывался об этом, особенно во времена своей жизни До Мэри, когда он просыпался в одиночестве, и только перечень его неудач и слабостей составлял ему компанию в течении напряженных и пустых дневных часов.

Этой ночью он неожиданно для себя получил ответы на эти беспорядочные вопросы: «где» – на поле боя, в заброшенной женской школе; «как» – истечет кровью от пулевого ранения в сердце; «почему» – во время исполнения своего долга; «когда» – наверное, в течение следующих десяти минут, может, и раньше.

Зная характер его работы, это не удивительно. Ну, за исключением части про школу.

Он будет скучать по своим братьям. Господи… это было намного больнее превращения в зверя. И он будет беспокоиться за них и за будущее правления Рофа. Черт, он пропустит взросление Наллы и Рофа-младшего. И, будем надеяться, успешное появление на свет двойняшек Куина. Он сможет наблюдать за ними из Забвения?

О, его Мэри. Его красивая, прекрасная Мэри.

Его накрыл ужас, но было очень сложно удержаться за ощущение, потому как он ослаб еще больше. Чтобы успокоиться, он напомнил себе, что Дева-Летописеца не солгала. Дева-Летописеца была всемогущей. Дева-Летописеца сохранила баланс, когда спасла Мэри и сделала им величайший дар, уравновесив тот факт, что его шеллан никогда не сможет иметь детей.

Не будет детей, подумал он с внезапной и резкой болью. Он и его Мэри никогда не смогут иметь детей.

Это было печально.

Странно… раньше он не задумывался, что они хотели детей, по крайней мере, осознанно. Но сейчас, с пониманием, что этого никогда не произойдет? Он был полностью опустошен.

По крайней мере, его Мэри никогда не покинет его.

И он верил, что когда достигнет двери в Забвение и пройдет через нее на другую сторону, Мэри сможет отыскать его.

Ведь иначе смерть была невыносима. При мысли, что он может умереть и никогда больше не увидит свою любимую? Никогда больше не зароется носом в ее волосы? Не познает ее прикосновения? Не выскажет свои чувства, пусть она и так давно знает, как сильно он ее любит?

Поэтому смерть была трагедией, разве нет? Она была великой разлучницей, порой настигая без предупреждения, коварная воровка, кравшая у людей их эмоциональную валюту и оставляя банкротом до конца жизни….

Дерьмо, а если Дева-Летописеца ошиблась? Или солгала? Или не была всемогущей?

Внезапно паника вспыхнула с новой силой, мысли заклинило, он подумал о расстоянии, разделявшем их в последнее время, расстоянии, которое он принял за должное, он думал, что у него есть время исправить эту проблему.

О, Боже… Мэри, позвал он мысленно. Мэри! Я люблю тебя!

Черт. Он должен был поговорить с ней об этом, докопаться до сути проблемы, исправить все так, чтобы они снова стали близки, как родственные души.

Он с ужасом осознал, что проблема в том, что когда сердце перестает биться в груди, все слова, что ты хотел высказать, но не сделал этого, все, чем ты хотел поделиться, все неудачи, что ты спрятал в глубине шкафа, прикрываясь занятостью… все тоже замирало. На середине шага, и нога никогда не коснется земли… и это было самым главным сожалением в жизни каждого.

Просто ты узнаешь это лишь тогда, когда тебя настигнет смерть. И да, все вопросы, почему и как. Где и когда… окажутся чертовски неважными, когда ты покинешь земную жизнь.

Они теряли контакт, он и Мэри.

В последнее время… они теряли свою связь друг с другом.

Он не хотел уходить на такой ноте…

Белый свет стер все вокруг, охватил его целиком, украл его сознание.

К нему пришло Забвение. И ему оставалось только молиться, что его Мэри Мадонна сможет найти его на другой стороне.

Он столько всего должен ей сказать.

* * *
Вишес обрел форму посреди дворика из белого мрамора, над которым простиралось молочное небо, настолько яркое и необъятное, что ни фонтан в центре площадки, ни дерево с разноцветными щебечущими птицами в углу… ничто не отбрасывало тень.

Птицы молчали, все до единой, словно чувствовали его настроение.

– Мама! – его голос пронесся эхом, отскакивая от стен. – Где ты, черт подери!

Он пошел вперед, оставляя за собой след ярко-красной крови, и когда он остановился у двери в покои Девы-Летописецы, капли тихо падали с его локтя и ноги. Он постучал в дверь, снова позвав ее по имени, и брызги крови окрасили полированную панель как лак для ногтей, разлитый на пол.

– К черту все.

Врезавшись плечом в панель, он вломился в комнаты своей матери…. Чтобы застыть на месте. На кровати под простынями из белого шелка существо, сотворившее расу вампиров, а также давшее жизнь ему и его сестре, лежало, не шелохнувшись. У нее не было телесной формы. Просто трехмерный свет, который когда-то был ослепительно-ярким, как фотобомба, но сейчас напоминал старомодную масляную лампу с мутным абажуром.

– Ты должна спасти его. – Вишес пересек мраморный пол, смутно осознавая, что в комнате была одна кровать. – Проснись, черт возьми! Дорогой мне человек умирает, и ты должна помешать этому, черт подери!

Если бы у нее было тело, он бы схватил ее и заставил обратить на себя внимание. Но у нее не было рук, чтобы стащить ее с кровати, не было плеч, чтобы встряхнуть ее.

Он снова хотел закричать, когда в покоях слова пронеслись так, словно их пропустили через объемный звук[16].

Чему быть, того не миновать.

Словно это все объясняло. Словно он – капитальный олень, раз пришел беспокоить ее такими запросами. Словно тратил ее время впустую.

– Зачем ты вообще нас создала, если тебе плевать?

Что именно тебя тревожит? Его будущее или свое?

– О чем ты, черт возьми? – А, да, он помнил, что не должен задавать ей вопросы, но нахрен все. – И что это должно значить?

Пояснение действительно необходимо?

Стиснув зубы, Ви напомнил себе, что Рейдж превращался в зверя и умирал в своей второй ипостаси. Обмениваясь колкостями с любимой мамулей, он едва ли спасет друга.

– Просто спаси его, ладно? Перемести его с поля боя, чтобы мы смогли провести операцию, и я оставлю тебя гнить с миром.

И как это решит его судьбу?

Ладно, теперь он понимал, почему люди с проблемными матерями посещали любимые ток-шоу Лэсситера. Оказываясь возле нее, Ви каждый раз охватывал психоз, переданный внутриутробно.

– Он продолжит дышать, вот как.

Судьба всегда найдет его.

Ви представил, как Рейдж поскальзывается в ванной в особняке и умирает. Или давится куриной косточкой. Одному Богу известно, что могло свести брата в могилу.

– Так измени ее. Ты же всесильна, черт возьми. Измени его судьбу, здесь и сейчас.

Повисла длинная пауза, он даже задумался, а не уснула ли она… и, блин, как он ненавидел ее. Она сдалась, спряталась от мира, отгородилась ото всех как отшельница в своей хандре, потому что никто не целовал ей задницу, как она того хотела.

Хнык-мать-его-хнык.

А тем временем один из лучших бойцов в войне, который играл самую главную роль в охране Короля, скоро стартует с этой планеты. И Ви – последний человек на Земле, кто станет просить другого успокоить его попо-боль, но он обязан сделать все, что в его силах, чтобы спасти Рейджа, а кто еще, черт возьми, способен на это?

– Он важен, – напирал Ви. – Его жизнь важна.

Для тебя.

– К черту все, речь не обо мне. Он важен для Короля, для Братства и для войны. Если мы потеряем его, то окажемся в заднице.

Ты не думал о том, чтобы говорить правду?

– Считаешь, я беспокоюсь за него и Мэри. Ладно. Упомянем и это… потому что прямо сейчас ты не похожа на кого-то, кто в состоянии просто стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы перевести душу, которую ты лишила смертности, сквозь пропасть в Забвение в определенное время, которое женщина выберет сама.

Дерьмо. Сейчас, сказав это вслух, он действительно гадал, сможет ли это немощное существо на кровати на самом деле выполнить обещание, которое она дала, казалось, сто лет назад, хотя по факту прошло всего три года.

Столько всего изменилось.

Кроме того, что он по-прежнему ненавидел любые слабости. И все еще не желал находиться в присутствии матери.

Оставь меня. Ты меня утомляешь.

– Я тебя утомляю. Ну конечно. Ведь тебя здесь ждет целая куча дел. Господи Иисусе.

Отлично, хрен с ней. Он придумает что-нибудь еще. Что-нибудь… другое.

Черт, что ему еще оставалось?

Вишес повернулся к двери, которую только что выбил. С каждым шагом он ожидал, что мать окликнет его, скажет что-нибудь, нанесет резкий удар прямо в сердце, который окажется таким же смертельным, как и пуля, что свалила Рейджа. Когда она не остановила его, а дверь захлопнулась прямо за его спиной, едва не дав ему под зад, Ви подумал, что этого следовало ожидать.

Она даже не взбесилась на него.

Во внутреннем дворике кровавый след, что он оставил на мраморной дорожке, напоминал его судьбу, прерывистый и безобразный, являя собой доказательство боли, которую он зачастую не замечал.

И да, он хотел, чтобы пятна впитались в камень, может, хотя бы это привлечет ее внимание.

На этой ноте почему бы ему не хлопнуться наземь и не закатить детскую истерику, как в одном из отделов «Таргета» из-за не купленной игрушки?

Стоя там, он ощущал тишину как чистый звук сам по себе. Что было абсолютно нелогично и все же соответствовало происходящему. Он осознал, насколько тихо здесь было на самом деле. Избранные все жили на Земле, познавая себя, постигая себя как отдельную личность, оставив традиционное служение его матери. Раса не изменилась, существуя в современные времена, где старомодные циклы празднеств и обрядов по большей части игнорировали, а ранее уважаемые традиции сейчас оказались на грани забвения.

Хорошо, подумал он. Он надеялся, что она была одинока и не чувствовала должного уважения к своей персоне. Он хотел, чтобы она жила в изоляции, чтобы самые преданные люди повернулись к ней спиной.

Он хотел, чтобы она страдала.

Он хотел, чтобы она умерла.

Его взгляд переместился на птиц, которых он подарил ей, они разлетелись прочь от него, занимая дальние ветки на белом дереве, собравшись вместе так, словно он собирался переломать их шеи, одну за другой.

Эти птицы стали оливковой ветвью от сына, нежеланного, с которым скверно обращались. Наверное, его мать одарила их всего одним взглядом… и, вот так сюрприз, он сам давно перешагнул через сиюминутную слабость, вернувшись в чертоги своей ненависти. Разве могло быть иначе?

Дева-Летописеца не пришла к ним, когда Рофа чуть не убили. Она не помогла Королю сохранить свою корону. Бэт чуть не умерла на родильном ложе, ей пришлось отказаться от возможности будущих детей ради выживания. Ради всего святого, Селена, одна из Избранных Девы-Летописецы, умерла совсем недавно, разбив сердце замечательному мужчине… и как на это отреагировали? Да никак.

А до этого? Смерть Велси. Набеги.

А что будет после? Куин едва ли не писался в страхе, боясь, что ЛЕйла умрет, рожая его детей. И Рейдж сейчас умирал на поле боя.

Продолжать нет смысла?

Повернув голову, Ви посмотрел в сторону двери, которую она закрыла усилием воли.

Он был рад ее страданиям. И нет, он не доверял ей.

Дематериализуясь на поле боя, он совсем не верил, что помог чем-то Рейджу и Мэри. Он пошел ва-банк со своей матерью и проиграл, но с ней всегда было так.

Чудо. Ему нужно гребаное чудо.

Глава 5

Вода, хлынувшая на руки Мэри, была холодной, и все же обжигала ее кожу… доказывая, что противоположные точки на термометре могли сосуществовать вместе.

Она стояла в дамской комнате перед белой фарфоровой раковиной с серебристым, блестящим водостоком. Зеркало высотой со стену отражало три кабинки с закрытыми дверьми персикового цвета, только одна из них была занята.

– Ты в порядке? – позвала она.

Раздался звук слива, хотя Битти не воспользовалась туалетом.

Мэри сосредоточилась на отражении. Да. Она выглядела так же плохо, как чувствовала себя: каким-то странным образом за прошедшие полчаса умудрились образоваться синяки под впавшими глазами, а ее кожа побледнела, сливаясь с плиткой, на которой она стояла.

Каким-то образом? Чепуха. Она знала, в чем дело.

«Я убила ее!».

Мэри закрыла глаза, силясь успокоиться. Снова открыв воду, она пыталась вспомнить, что делала. Да. Точно. На полке была стопка полотенец, сложенных одно к одному, и, потянувшись за одним из них, она залила водой остальные… гадая, как Хэйверс, поборник чистоты в своей клинике, дал добро на подобный беспорядок. А… точно. Диспенсер на стене у входа был сломан, нижняя крышка свободно болталась.

Совсем как я, подумала Мэри. Напичканная знаниями и опытом в оказании помощи другим, но не способная выполнить свою работу.

«Возьми ее руку. Все хорошо…»

«Я убила ее!».

– Битти? – из ее рта вылетел хрип, и Мэри прокашлялась. – Битти?

Вытерев руки, она повернулась к кабинкам.

– Битти, я войду, если ты не выйдешь?

Девочка открыла среднюю дверь, и Мэри знала, что никогда не забудет маленькую ручку, закрывавшую лицо, отказывавшуюся показывать слезы

Она плакала там. В одиночестве. И сейчас девочку заставили показать лицо, и она пыталась сделать именно то, к чему стремилась сама Мэри.

Порой самообладание – это все, что тебе остается; чувство собственного достоинства – твое единственное утешение. Иллюзия нормальности – единственный источник успокоения.

– Позволь мне… – Голос предал ее, и Мэри потянулась за бумажными полотенцами и намочила одно в раковине. – Это поможет.

Подойдя к девочке, она поднесла холодный, влажный материал к раскрасневшемуся личику, прижимая к горячей коже. Стирая слезы, она мысленно извинялась перед повзрослевшей Битти: Прости, что заставила тебя пройти через это. Нет, ты не убивала ее. Жаль, я не позволила тебе попрощаться с ней на твоих условиях. Мне жаль. Нет, ты не убивала ее. Прости меня.

Я так сожалею.

Мэри приподняла ее подбородок.

– Битти…

– Что они делают с ней сейчас? Куда она уйдет?

Боже, ее бледно карий взгляд был таким твердым.

– Они отвезут ее… ну, они собираются кремировать ее.

– Что это?

– Они сожгут ее тело для траурной церемонии.

– Ей будет больно?

Мэри снова прокашлялась.

– Нет, солнышко. Она ничего не почувствует. Она свободна… она будет ждать тебя в Забвении.

Хорошие новости в том, что Мэри знала, что это часть была правдой. Хотя она выросла в католицизме, Мэри лично встречалась с Девой-Летописецей, так что нет, она не кормила девочку ложью из сострадания. Для вампиров на самом деле существовал рай, и они действительно встречали там своих любимых.

Блин, наверное, это доказывало существование рая для людей, но так как в человеческом мире было меньше видимого волшебства, обычного человека труднее убедить в вечном спасении.

Свернув полотенце, Мэри отступила назад.

– Я бы предпочла вернуться в безопасное место, хорошо? Здесь мы ничем не поможем, а рассвет уже близко.

Последнее она сказала по привычке. Будучи претрансом, Битти не был страшен солнечный свет. Истина крылась в том, что Мэри хотела увезти девочку подальше отсюда.

– Хорошо? – добавила Мэри.

– Я не хочу бросать ее.

В другой ситуации Мэри бы села на корточки и максимально аккуратно рассказала Битти, что ждет ее в новой реальности. Такова ужасная правда: мама, которую она могла бы бросить, умерла, и было вполне уместно увести девочку из среды, где пациентам оказывали медицинскую помощь, иногда – в жутком состоянии.

«Я убила ее!».

Вместо этого Мэри сказала:

– Хорошо, останемся столько, сколько пожелаешь.

Битти кивнула и подошла к двери, ведущей в коридор. Она встала перед закрытой панелью, и казалось, ее застиранное платье соскользнет с ее хрупкого тела, ее не сидевшая по фигуре черная куртка напоминала одеяло, в которое она закуталась, каштановые волосы электризовались от ткани.

– Жаль я…

– Что? – прошептала Мэри.

– Жаль я не поехала раньше. Когда проснулась вечером.

– Я тоже сожалею.

Битти посмотрела через плечо.

– Почему нельзя вернуться назад? Это так странно. В смысле, я помню ее очень хорошо. Словно… словно мои воспоминания – это комната, в которую я могу войти.

Мэри нахмурилась с мыслью, что это слишком взрослый комментарий для ребенка вроде нее.

Но прежде чем она успела отреагировать, девочка вышла в коридор, очевидно, не ожидая ответа… и, может, к лучшему. Что можно ответить на это?

Уже в коридоре Мэри хотела положить руку на ее маленькое плечо, но сдержалась. Девочка замкнулась в себе, напоминая книгу посреди библиотеки, или куклу в коллекции, и было сложно оправдать нарушение границ. Особенно когда ты, будучи терапевтом, чувствуешь себя весьма шатко в профессиональных туфлях.

– Куда мы идем? – спросила Битти, когда мимо них пробежали две медсестры.

Мэри оглянулась. Они все еще находились в крыле интенсивной терапии, но на расстоянии от палаты, где умерла ее мама.

– Мы можем попросить, чтобы нас отвели в какую-нибудь комнату.

Девочка остановилась.

– Мы не можем увидеть ее еще раз?

– Нет.

– Наверное, нам лучше вернуться.

– Как скажешь.

Пять минут спустя они ехали в Убежище на «Вольво». Как только Мэри перевезла их через мост, она снова начала поглядывать в заднее зеркало, проверяя Битти через каждые пять ярдов. В повисшем молчании она обнаружила себя снова на Поезде Извинений… за то, что дала плохой совет, что принесла девочке еще больше страданий. Но подобное самоедство было корыстно, это поиск личного оправдания за неверное отношение к пациенту, тем более такому юному.

Ей еще предстоит разобраться самой с этим «рабочим» кошмаром.

Въезд на шоссе I-87 появился сразу, как только они достигли центральной части моста, звук поворотника казался оглушительным в салоне универсала. Направляясь на север, Мэри придерживалась скоростного лимита, ее обогнали несколько фур на скорости восемьдесят при разрешенных шестидесяти пяти. Время от времени огни мелькали светофоров, отмечавшие слияние двух полос, которые не задерживались ненадолго, и чем дальше они уходили от города, тем меньше встречали машин.

Когда они доберутся до дома, Мэри решила, что она попытается накормить девочку. Битти не съела Первую Трапезу, поэтому, наверное, умирает от голода. Потом, наверное, до рассвета они посмотрят фильм, где-нибудь в тихом месте. Травма была свежей, и речь не только о потере ее матери. Произошедшее в клинике Хэйверса взбередило все, что было до этого… домашнее насилие; спасение, когда Рейдж, Бутч и Ви убили ее отца, чтобы спасти Битти и ее маму; новость о том, что ее мама была беременна; потеря ребенка; долгие месяцы, в течение которых Анналай не смогла полностью оправиться…

– Миссис Льюс?

– Да? – О, Боже, задай вопрос, на который я смогу дать сносный ответ. – Да, Битти?

– Куда мы едем?

Мэри посмотрела на дорожный знак: СЪЕЗД 19 ГЛЭНС ФОЛЛС.

– Что, прости? Мы едем домой. Будем на месте минут через пятнадцать.

– Я думала, что Убежище не так далеко.

– Чт…

О, Боже.

Она ехала в гребаный особняк.

– О, Битти, Прости. – Мэри покачала головой. – Должно быть, я пропустила нужный съезд. Я…

О чем она думала?

Ну, она знала ответ… все гипотетические мысли о том, чем они займутся, когда выйдут из машины, включали место, где Мэри жила с Рейджем, Королем и Братьями, воинами и их шеллан.

О чем, черт возьми, она думала?

Мэри повернула на девятнадцатом съезде, проехала под шоссе и выехала назад, на юг. Блин, сегодня ночью она превзошла себя.

По крайней мере, хуже точно уже быть не могло.

* * *
В это время в Браунсвиксой женской школе, Эссейл, сын Эссейла, услышал рев, прорвавшийся сквозь сенсорную перегрузку.

Сквозь хаос выстрелов, ругань, сумасшедшие броски от укрытия к укрытию раздался громоподобный рык, который привлек всеобщее внимание.

Он извернулся, не убирая пальца с курка, продолжая выпускать пули в выстроившихся перед ним немертвых…

На короткое мгновение он прекратил пальбу.

Его мозг просто не мог осознать то, что волшебным образом нарисовалось перед его глазами в каких-то пятидесяти футах. Это было… драконоподобное создание, с фиолетовой чешуей, шипастым хвостом и огромной пастью с набором клыков Ти-Рекса. Доисторический монстр высотой в два этажа, длинный как фура с прицепом, и юркий, как крокодил, устремлялся за всем, что убегало прочь…

Свободное падение.

Без предупреждения его тело оказалось в воздухе, и острая боль опалила голень и лодыжку. Извернувшись в полете, Эссейл приземлился спиной на спутанную траву… и мгновение спустя полу-раненный лессер, зацепивший его ножом, запрыгнул ему на грудь, занеся лезвие над плечом, он оскалился, заливая черной кровью Эссейла.

Ага, разбежался.

Эссейл схватил копну все еще каштановых волос, затолкал дуло пистолета в раскрытую пасть и нажал на курок, разнося голову вдребезги и нейтрализуя противника, чье тело рухнуло на него извивающимся мертвым грузом. Сбросив с себя шевелившийся труп, он вскочил на ноги.

Оказавшись прямо на мушке у твари.

Резко приняв вертикальное положение, он привлек внимание дракона, его глаза метнулись в его сторону, прищуриваясь. Потом с очередным ревом монстр двинулся на него, сотрясая землю, сминая огромными задними лапами убийц, передние лапы выпустили когти, готовые к удару.

– Твою дивизию!

Эссейл выпрыгнул вперед, больше не заботясь тем, куда направлен его пистолет и абсолютно не тревожась тем фактом, что сейчас направлялся прямо к ряду наступающих лессеров. Убийцам также хватило одного взгляда на фурию-из-ада, надвигавшуюся на них, чтобы разлететься в стороны как листья на осеннем ветру.

Естественно, впереди не было ничего, что бы предложило мало-мальское укрытие. На беду, его путь к спасению представлял собой кусты и заросли, не дававшие серьезной защиты. Ближайшее здание? В двухстах ярдах. По меньшей мере.

Выругавшись, он побежал еще быстрее, обращаясь к мускулам ног, призывая их набрать скорость.

Эту гонку выиграет зверь… победа была неизбежна, учитывая, что он пытался пятифутовым шагом обогнать пару ног, которые покрывали по двадцать пять футов за шаг. С каждой секундой грохот становился все громче, пока потоки горячего дыхание не ударили в спину Эссейла, согревая его на холоде.

Страх пробрал его до костей.

Но не было времени на то, чтобы взять контроль над паникой, затопившей разум. Его сотряс рев невероятной силы, буквально толкая его вперед под силой потока тошнотворного воздуха. Дерьмо, его единственный шанс…

За внушительным ревом последовал укус, челюсти сомкнулись в дюймах от затылка Эссейла, и он съежился, замедляя свой ход. Но было поздно спасать себя.

Полетел.

Он полетел, оторвавшись от земли… но почему не было боли?

Если бы зверь ухватился за плечи, его бы охватила боль… нет, он схватил его за куртку. Монстр схватил его за кожаную куртку, а не тело, материал впился в его торс на местах швов, поднимая его за подмышки, оставляя ноги болтаться в воздухе, и оружие начало стрелять, когда он сжал кулаки. Земля под ним накренилась, словно он был на качелях, разбегавшиеся лессеры, дерущиеся Братья, заросли кустов и деревья завертелись вокруг, пока его трясли в воздухе.

Монстрина собиралась подбросить его и заглотить. Он просто играл с едой.

Черт подери, Эссейл чувствовал себя вампирским аналогом куриного крылышка.

Нет времени. Он отпустил пистолет и потянулся к замку у горла. Благодаря дрожи в руках и мокрым, потным пальцам замок превратился в крошечную мышь, скользкую, как мрамор, иголку в стоге сена.

Ему больше помогла сама хватка зверя.

Когда зубы вцепились в заднюю сторону куртки, кожа не могла вынести тяжесть его веса, и он выпал из челюстей, приветствуя твердую землю. Перекатившись так, чтобы ничего не сломать, он приземлился бесформенной кучей.

Прямо на плечо.

Его тело зарегистрировало хруст, превращаясь в беспомощного младенца, дыхание вылетело из легких, зрение затуманилось. Но времени не было, если он хотел выжить. Вывернувшись, он…

Бамс, бамс, бамс… БУМ!

Его кузены появились из тьмы, они бежали так, словно их преследовали. Эрик разряжал два пистолета…а у Эвейла была огроменная винтовка на плече.

Вот что было «Бумом».

Воистину, это действительно была винтовка для слонов, громадная пушка, как из фильмов Раджа[17]. Эвейл, агрессивный ублюдок, питал болезненную любовь к «своей прелести».

Хвала богам за его нездоровые привязанности.

Сорокамиллиметровые пули не замедлили зверя ни на йоту, отскакивая от фиолетовой чешуи, словно горох от автомобиля. Но куча свинца из пушки оставила после себя рев боли и заставила зверя отшатнуться.

Это был единственный шанс Эссейла на спасение.

Закрывая глаза, он сосредоточился, собирался с мыслями…

Дематериализации не будет. Слишком много адреналина плюс избыток кокаина в крови плюс взрыв боли в плече.

И зверь снова бросился в атаку, нацеливаясь на Эссейла и посылая ему драконий эквивалент «пошел нахрен» в виде сокрушающего рёва…

Шквальный огонь раздался во второй раз, направленный в грудь зверя.

– Беги! – закричал Эрик, перезаряжая сороковые, заталкивая обоймы в пистолеты. – Поднимайся!

Эссейл с помощью целой руки оторвался от земли, ноги вернулись в строй с рвением, достойным восхищения. Прижимая раненую конечность к груди, он побежал, что было сил, остатки куртки болтались на его торсе, живот скручивало, а сердце гулко билось в груди.

БУМ!

Куда-нибудь, куда угодно… ему нужно свалить к чертям собачьим из радиуса поражения… и быстро. Очень плохо, что тело его не слушалось. Хотя мозг криком приказывал ускориться, он мог лишь хромать, как зомби…

Кто-то подхватил его со спины, оторвал от земли и закинул на плечо, как мешок с картошкой. Когда его перевернули вверх тормашками, Эссейла стошнило от боли, и в глазах замелькали звездочки, когда желудок самопроизвольно опустошил себя. Хорошие новости – он ничего не ел в течение двенадцати-пятнадцати часов, поэтому не сильно уделал штаны своего кузена.

Он хотел помочь ему. Хотел крепко держаться. Хотел.

Ветки ударили в лицо, и он зажмурился, защищая глаза. Потекла кровь, наполняя его нос. Боль в плече все нарастала. Давление в голове стало невыносимым, напоминая ему о надутых с избытком шинах, мешках, переполненных деньгами сверх меры, шарах с водой, что лопнули, разливая содержимое на пол.

Хвала Богу за его кузенов. Они никогда не бросали его.

Нужно не забыть отблагодарить их как-нибудь.

С точки обзора Эссейла – вверх ногами – казалось, здание надвигалось на них, не наоборот, строение появилось так, будто росло из неба, а не врастало в землю. Кирпич. Даже во тьме, с лезшими в глаза ветками и мелькавшими перед ним ногами, он видел, что хибара построена из кирпича.

Им оставалось лишь надеяться на крепкое укрытие.

Его кузен выломал дверь, и воздух внутри был затхлым и душным.

Без предупреждения Эссейла сбросили на пол, как мешок мусора, и он приземлился на пыльный пол с ударом, от которого его снова вырвало. Дверь резко захлопнули, и после он слышал только тяжелое дыхание своего кузена. И свое собственное.

И приглушенный шум боя

Резко вспыхнул оранжевый свет.

Эссейл нахмурился сквозь туман боли… и отпрянул. Лицо, освещенное зажигалкой, приставленной к самокрутке, не принадлежало ни одному из его кузенов.

– Сильно ранен? – спросил Брат Черного Кинжала Вишес, выдыхая самый приятный дым в мире.

– Это ты?

– А что, похож на Санту?

– Не похож на спасителя. – Поморщившись, Эссейл вытер рот рукавом куртки. – Прошу прощения за штаны.

Ви посмотрел на себя.

– Что-то имеешь против черной кожи?

– Меня стошнило на заднюю…

– Вот дерьмо!

– Ну, их можно почистить…

– Да нет же, придурок, он идет за нами. – Ви кивнул на окно. – Черт подери.

Воистину, издалека доносилась громоподобная поступить дракона, шторм надвигался в их сторону.

Эссейл забился по полу в поисках укрытия. Шкафа. Ванной. Погреба. Ничего. Внутри было пусто, не считая двух подпорных балок от пола до потолка и сгнивших за десятилетия стропил. Слава Деве-Летописеце, кирпич был крепким на вид, и, скорее всего, выдержит…

Оторванная крыша разлетелась в щепки, черепица осыпалась внутрь, словно с аплодисментами собственному падению. Свежий ночной воздух разогнал затхлость, но едва ли можно радоваться этому, учитывая, что ждало их дальше.

Разумеется, Зверь не был вегетарианцем. Но он также не заботился о потреблении клетчатки: монстрина выплюнула старую древесину крыши в сторону, наклонилась и, открыв пасть, издала громогласный рев.

Бежать было некуда. Монстрина нависала над зданием, собираясь проглотить все, что было в ланчбоксе. Негде укрыться. Никакой приемлемой защиты.

– Беги, – сказал Эссейл Брату, когда огромные глаза ящера прищурились, и рыло выдохнуло воздух, горячий и зловонный, так пахло летом от Дампстера. – Дай мне свое оружие. Я отвлеку его.

– Я тебя не оставлю.

– Я не один из твоих Братьев.

– Ты направил нас сюда. Ты принес нам голову Старшего Лессера. Придурок, я тебя здесь не брошу.

– Как галантно. И сколько комплиментов. Прекрати.

Когда зверь издал очередной рев и запрокинул голову так, словно собирался поиграть с ними перед тем, как съесть, Эссейл подумал о своей торговле наркотиками… своей наркозависимости…

Человеческой женщине, в которую влюбился и которую отпустил. Потому что она не могла свыкнуться с его стилем жизни, а он был слишком увлечен, чтобы остановиться, даже для нее.

Он покачал головой, смотря на Брата.

– Нет, я этого не стою. Вали отсюда, черт подери.

Глава 6

Куриный суп «Кэмпбэлл» со звездочками[18].

Стоя возле плиты на кухне Убежища, Мэри помешивала суп ложкой из нержавеющей стали, наблюдая, как размокшие недо-звездочки-макароны кружили вместе с кусочками белого мяса и моркови. Кастрюля была самой маленькой из имеющихся в распоряжении, бульон – желтым, а сладкий запах напомнил ей о стандартных болезнях, которыми она болела в детстве… простуда, грипп, стрептококк.

Намного легче рака.

Или склероза, который забрал маму Битти.

Она налила суп в чашку кремового цвета с желтой каймой. Достала из ящика чистую ложку и, обойдя кухонный стол, подошла к обеденному столу из древесины.

– Держи, – сказала она Битти. – Я принесу крекеры.

Словно эту трагедию можно пережить за двадцать четыре часа, если поддерживать водный баланс?

Ну, по крайней мере, простой ужин не сделает хуже. Как только Битти закончит с трапезой, Мэри передаст девочку кому-нибудь из персонала… а потом сама обратится за помощью.

Когда она вернулась от шкафчиков с коробкой крекеров, Битти пробовала суп, и Мэри села напротив, не желая нарушать ее зону комфорта.

Целлофановая упаковка упорно сопротивлялась, и Мэри грубо разорвала ее, рассыпая крекеры и соль на дерево.

– Черт возьми.

Она съела один крекер и только после этого осознала, что сама давно не ела и была очень голодна…

– Мой дядя приедет за мной.

Мэри застыла с крекером во рту.

– Что ты сказала?

– Мой дядя. – Битти не подняла головы, просто продолжила водить ложкой по горячему супу. – Он приедет за мной. Он заберет меня домой.

Мэри продолжила жевать, но рот напоминал бетономешалку, пытавшуюся перемолоть гравий.

– Правда?

– Да.

Мэри осторожно собрала рассыпавшиеся крекеры, раскладывая их группами по четыре штуки.

– Я не знала, что у тебя есть дядя.

– Есть.

– Где он живет?

– Не в Колдвелле. – Битти еще раз набрала полную ложку и засунула в рот. – Но он знает, куда приехать. Все в Колдвелле знают.

– Это брат твоей мамэн?

– Да.

Мэри закрыла глаза. Анналай никогда не упоминала о родне. Не указала их в бумагах, не называла ближайшего родственника. И женщина знала, что ее состояние ухудшается… поэтому если у нее где-то был брат, она бы сказала об этом, это бы внесли в ее карту.

– Хочешь, чтобы я связалась с ним? – спросила Мэри. – Ты знаешь, где он живет?

– Нет. – Битти уставилась на тарелку супа. – Но он придет за мной. Так поступает семья. Я читала в той книжке.

Мэри смутно помнила детскую книгу о разных типах семей: биологических, приемных, без родителей, но с бабушкой и дедушкой, а также семьях, образованных в результате донорства спермы или яйцеклеток, ЭКО[19]. Смысл в том, что независимо от того, как появилась семья и как она выглядела, в каждом случае это была единая ячейка, окруженная любовью.

– Битти.

– Да?

В кармане пальто, которое она не успела снять, завибрировал телефон… и Мэри подмывало дождаться голосовой почты. Но зная, что Братья планировали масштабное наступление этой ночью?

Достав мобильный и увидев, кто звонил, она подумала… Боже.

– Бутч? Алло?

Связь была плохой. Ветер? Голоса?

– Алло? – сказала она громче.

– … едет за тобой.

– Что? – она поднялась. – Что ты сказал?

– Фритц, – прокричал брат. – Едет за тобой! Ты нужна нам здесь!

Она выругалась.

– Насколько все плохо?

– Он пошел в разнос.

– Черт, – выдохнула она. – Я сама приеду. Сэкономлю время.

Раздались выстрелы, ругань и шум, словно Бутч бежал.

– …отправлю координаты сообщением. Поторопись!

Когда звонок прервался, она посмотрела на девочку и попыталась не показывать свою панику в голосе.

– Битти, прости, но я должна уйти.

Она подняла на нее бледно-карий взгляд.

– Что-то случилось?

– Ничего. Я просто… я позову к тебе Райм. Она посидит с тобой, может, вы даже скушаете по десерту?

– Я в порядке. Я поднимусь наверх и соберу вещи перед приездом дяди.

Мэри покачала головой.

– Битти, перед сборами сначала я должна попытаться связаться с ним?

– Все нормально. Он знает обо мне.

Она успокоила дыхание. По стольким причинам.

– Я попозже проведаю тебя.

– Спасибо за суп.

Когда девочка продолжила есть, казалось, ей было все равно, кто находился рядом с ней, а кого – не было… как всегда. С пульсирующей головной болью Мэри быстро отыскала главного регистратора, которая работала сверхурочно, занимаясь подбором персонала, потому что одна из работниц ушла в декретный отпуск. Описав Райм случившееся, Мэри поспешно покинула дом и запрыгнула в «Вольво».

Бывшая браунсвикская женская школа располагалась в десяти минутах езды. Мэри доехала за семь, молнией пронеслась по проселочным дорогам и пригородным улицам, проскакивая на желтый и красный сигналы светофора. Универсал не был предназначен для подобной езды, квадратный длинный кузов мотало из стороны в сторону, но Мэри было все равно. И, срань Господня, казалось, прошла вечность, прежде чем она успела добраться до внешних границ заброшенного кампуса.

Достав телефон, она отпустила педаль газа и зашла в сообщения.

Прочитала вслух:

– Проехать через главные ворота… завернуть за… дерьмо!

Что-то выскочило на дорогу, неуклюжая фигура, как тряпичная кукла, вывалилась прямо на пути ее машины. Она вдарила по тормозам и врезалась в мужчину… нет, это был убийца: по ее лобовому стеклу разбрызгалась черная кровь, и нежить снова поднялась, несмотря на сломанную ногу.

Сердце гулко билось, Мэри проглотила ком в горле и снова выжала газ, боясь, что были и другие, но больший ужас она чувствовала за то, что происходило с Рейджем. Снова посмотрев на телефон, она, следуя указаниям, завернула за школу с задней стороны, на однополосную дорогу, которая увела ее в дебри.

Она только задумалась, куда, черт возьми, ей дальше ехать, и тут же получила ответ на свой вопрос. На другойстороне луга посреди заброшенных зданий стоял зверь, словно сошедший со страниц из научной фантастики. Достаточно высокий, почти до крыши, достаточно огромный, чтобы возвышаться над территорией, злой как тигр, которого раздразнили куском мяса, зверь был в полном режиме нападения.

И зубами оторвал крышу сарая.

Она не стала даже глушить двигатель.

Мэри поставила «Вольво» на режим парковки и выпрыгнула из машины. На задворках разума она осознавала, что прерывистое хлоп-хлоп-хлоп на заднем плане – это выстрелы пуль, но она не станет заморачиваться этим. Из-за чего она паниковала?

Из-за того, кто прятался в этом здании.

Побежав к дракону, она сунула два пальца в рот и подула со всей силы.

Свист вышел высокочастотным, громким как крик… и никого не впечатлил, зверь просто сплюнул доски в сторону.

После чего последовал рев, хорошо знакомый ей. Зверь приготовился сожрать «Хэппи Мил», и, удалив крыши, он просто вскрыл коробку.

Мэри споткнулась обо что-то… о, Боже, это был лессер без руки… и снова побежала, не переставая свистеть. И еще раз…

Зверь застыл, его бока раздувались, фиолетовая чешуя мерцала в темноте, словно подключенная к электрической сети.

Четвертый свист заставил его повернуть голову.

Замедляя скорость, Мэри прижала руки ко рту и закричала:

– Ко мне! Иди сюда, здоровяк!

Словно зверь был самой огромной собакой в мире.

Дракон запыхтел, затем выпустил струи воздуха через ноздри, представляя собой что-то среднее между подушкой-пердушкой и реактивным двигателем.

– Ты, иди сюда! – прокричала она. – Оставь их в покое. Это не твоё.

Зверь перевел взгляд на четыре кирпичных стены, оставшихся от дома, а потом в рычании приподнял черную губу, открывая острые зубы – мечту специалиста по отбеливанию. Но, как и немецкая овчарка, получившая команду «к ноге» от хендлера, так и проклятье Рейджа бросило демонтаж здания и направилось к ней.

Пока дракон шел по кустам и зарослям, его огромный вес сотрясал землю так сильно, что Мэри пришлось выбросить руки в стороны, чтобы сохранить равновесие.

Но каким бы невероятным это не казалось, существо улыбалось ей, его страшная морда преобразилась от радости, чему она не поверила бы, если бы не видела трансформацию каждый раз, как оказывалась рядом с монстром.

Вытянув руки вперед, Мэри поприветствовала огромную, опущенную голову нежной похвалой, положив руку на круглую щеку, давая ему вдохнуть ее запах и услышать голос. Краем глаза она увидела, как двое вырвались из разрушенного здания… один был цел и бежал изо всех сил, второй – ранен и опирался на сильное плечо товарища.

Она не посмела посмотреть на них, чтобы узнать, кто это был. Их единственный шанс на спасение – ее связь со зверем… и это было так странно. Каким бы дракон ни был уродливым, страшным и смертоносным… она ощутила, как любовь согрела ее тело. Ее Рейдж был где-то там, внутри. В плену под слоями мускул, чешуи и чужим сознанием, но, что более важно, она восхищалась зверем…

Справа раздались выстрелы, и Мэри, ведомая инстинктами, закричала, прикрывая голову.

Дракон действовал мгновенно, повернувшись к стрелявшим и одновременно обхватив Мэри хвостом, прижимая к своему боку. И потом они двинулись. Поездка была жесткой, словно на механическом быке, страдавшем от перепадов напряжения, и ей пришлось изо всех сил ухватиться за один из огромных шипов.

Хвала Богу за эти костяные выступы. Потому что потом начались те еще пляски.

Сначала раздались крики. Ужасные, из ночных кошмаров, ей хотелось прикрыть уши… но Мэри не осмелилась отпустить руки, рискуя улететь…

Вверх и через спину.

Убийца, дырявый как решето, перелетел через спину зверя, обрызгав ее кровью, словно помоями. Лессер приземлился сломанной кучей… и за ним последовал второй, лессера также перекинули через плечо, он камнем влетел в первого.

Вы только… гляньте. Без головы. Интересно, где…

Что-то отдаленно круглое, с лицом на одной стороне и копной светлых волос – на другой, как баскетбольный мяч поскакало по траве, запущенное огромной ногой дракона… лапой… пяткой… неважно.

Зверь не выпускал ее на протяжении всей веселухи. К слову о сытной трапезе. Зверь оставлял после себя на лужайке руки и ноги, головы… редко когда – торс, наверное, весьма вкусная часть тела. К счастью, ни одна конечность не принадлежала Брату или кому-то из солдат, но… Боже, этот запах. Ей придется промывать нос весь следующий месяц.

Когда Мэри потеряла счет времени, прямо перед тем, как она засомневалась, что сможет держаться за шипы еще дольше, зверь замедлился и остановился. Его огромная голова посмотрела сначала влево, потом вправо. Он сделал круг всем телом. Опять осмотрел местность.

Казалось, на ландшафте ничто не двигалось, остались лишь статичные разрушенные здания, деревья без листвы, недвижимые темные тени. Братья все еще были на территории кампуса – они ни за что не бросят Рейджа. Но, без сомнений, они наблюдали за огромным драконом из хорошего укрытия. А что до лессеров? Большая часть врагов, должно быть, вышла из боя, была изуродована или даже съедена.

Глобальное наступление, казалось, подошло к концу…

Милостивый Боже, они оставили после себя такую резню. Как они уберут все это? Должно быть, сотни лессеров извивались на земле, порезанные на части.

Мэри похлопала по основанию хвоста.

– Спасибо, что спас меня. Сейчас ты можешь меня поставить.

Зверь не был так уверен в этом, раз она продолжила наблюдать сцену боя с высоты, мускулы его плеч подрагивали, огромные бедра были напряжены, готовые к прыжку. Облака горячего пара выходили из его ноздрей, растворяясь в ночном воздухе как на шоу мага-фокусника.

– Все нормально, – сказала она, поглаживая чешуйки.

Забавно, можно было подумать, что чешуя должна быть грубой, но на самом деле она была гладкой и гибкой, аккуратное пересечение слоев вторило движениям дракона, отливая всеми цветами радуги на краю фиолетовых пластин.

– Правда, все хорошо.

Спустя мгновение шипастая хватка зверя расслабилась, и Мэри смогла спуститься на землю. Поправляя пальто и одежду, она оглянулась по сторонам.

Потом уперлась рукам в бедра и посмотрела вверх.

– Здоровяк, ты выполнил большую работу. Спасибо. Я горжусь тобой. – Когда зверь запыхтел и опустил голову, она похлопала его по морде. – Но нам пора. Ты вернешь Рейджа?

Огромная голова метнулась в воздухе, черная кровь лессеров, которых он сожрал, сияла подобно нефти на его груди и горле. Дважды щелкнул челюстями, клыки и зубы сомкнулись вмести со скрежетом двух внедорожников, столкнувшихся в лобовую. Затем раздался рев в качестве протеста.

– Все хорошо, – пробормотала она, поднимаясь на ноги. – Я люблю тебя.

Зверь склонил морду и выпустил влажный воздух.

И вот-так-просто, его тело рухнуло, как замок из песка смытый волной, восковая фигурка, расплавившаяся до бесформенной кучи. На его месте появился Рейдж, лицом на земле, его огромная татуированная спина изогнулась, обнаженные ноги поджаты к груди, словно желудок уже болел.

– Рейдж, – позвала она, сев на корточки рядом. – Любимый, ты вернулся.

Когда в ответ не последовало ни звука, даже привычного меня-сейчас-вырвет, она нахмурилась.

– Рейдж..?

Когда она положила руку на его плечо, татуировка дракона ожила на коже, передвинувшись так, что его голова сейчас была под ее рукой.

– Рейдж? – повторила она.

Почему он не двигался? Как правило, он чувствовал дезориентацию и боль, но он всегда поворачивался к ней, как татуировка дракона сейчас, ослепший, на звук ее голоса, в поисках ее прикосновения и связи.

– Рейдж.

Подхватив его под предплечье, она собрала все свои силы и перевернула его на спину.

– О… Боже!

На его груди была красная кровь. Среди черных пятен от тех, кого поглотил зверь, было вполне настоящее, вгоняющее в ужас, расширявшееся пятно красной крови в самом центре торса.

– На помощь! – закричала она. – Помогите!

Братья уже сбегались со всех сторон, покидая свои укрытия, пересекая поле боя, усеянное множеством лессеров. И прямо по их пятам, словно путеводная звезда благосклонного Господа, неслась передвижная хирургическая палата Мэнни… так быстро, словно добрый доктор вжал педаль в пол.

Мэри искала в толпе Вишеса, ведь у него был опыт в оказании первой помощи.

– Ты должен помочь ему!

Красное пятно… было прямо в центре его грудной клетки.

И у ее хеллрена было сильное сердце… но не пуленепробиваемое.

Что же произошло?

Глава 7

Вишес первым добрался до Рейджа, когда брат появился из плоти дракона… и дела перешли из разряда Хреново-До-Зверя в Еще-Хуже-После-Зверя. Парень не двигался, даже не реагировал на свою шеллан. Цвет его кожи стал серым, как у надгробного камня, и крови было немерено.

И это – вершина айсберга. Настоящая проблема в том, сколько крови попало в грудную клетку.

– Помоги мне! – закричала Мэри, прижимая руки к ране и надавливая так, словно могла перекрыть кровотечение. – Помоги ему, Боже, Ви…

Хорошие новости, что машина скорой помощи ударила по тормозам, Док Джейн была с Мэнни – хирург забрал Джейн из ее собственного фургона. Как только они распахнули двери скорой, оба доктора выпрыгнули наземь с черными сумками, забитыми медицинскими принадлежностями.

– Они здесь, – сказал Ви. Хотя эти двое мало что могли сделать.

– В него стреляли? Кажется, что его подстрелили… о, Боже…

– Я знаю, иди сюда. Позволь им взглянуть на его…

Мэри покачала головой, сопротивляясь.

– Он умирает…

– Им нужно место для работы. Давай.

Черт возьми, это его вина. Если бы он не сказал… но, блин, что за хрень? Видение было именно таким, здесь и сейчас: Рейдж валялся на спине, голый, залив все своей кровью, Ви держал Мэри, упирающуюся и рыдающую.

– Всего одно пулевое ранение, – громко сказал Ви. – Вероятно, сердечное кровотечение с тампонадой[20] и плевральным выпотом[21].

Боже, жаль он не мог заткнуть Мэри уши, но будто она и так не понимала, что происходило?

Доктора не тратили ни секунды, быстро снимая показатели, пока Элена сиганула назад к скорой и прикатила носилки.

Вишес встретил взгляд своей супруги, пока Джейн прослушивала сердцебиение Рейджа, и когда она качнула головой, он без слов понял, что его догадки подтвердились.

Дерьмо.

– Что они делают? – бормотала Мэри. – Что они собираются делать?

Ви сильнее сжал женщину в руках, когда она начала бормотать в его плечо, выворачивая голову, чтобы посмотреть на своего супруга.

– Они же помогут ему? Они же вылечат его… правда?

Джейн и Мэнни обменивались медицинскими терминами, и, уловив суть, Ви закрыл глаза. Когда он снова поднял веки, Мэнни был с одной стороны от Рейджа, вставляя в грудь трубку чтобы откачать кровь из легких, а Джейн делала пункцию перикарда[22] иглой длиной с ее руку.

Отчаянный шаг.

Как правило, эта процедура проводилась с участием ультразвука, но у нее не было выбора кроме как идти вслепую через пятый-шестой межреберный участок рядом с сердцем.

Если она промахнется? Зайдет глубже нужного?

Мэри забилась в его руках.

– Что они делают…

– У него остановка! – рявкнул Мэнни.

– Рейдж!

Элена была рядом вместе с пластинами, но к чему они при обильном кровоизлиянии? Черт, даже если трубка с иглой справились с задачей, ничто не залатает повреждения сердца. Единственный шанс – подключить парня к аппарату искусственного кровообращения, чтобы Джейн смогла поколдовать в менее кровавой и более спокойной обстановке и залатать разрыв или дыру.

Внезапно все замедлилось, когда Рейдж открыл глаза, сделал глубокий вдох… и повернул лицо к Мэри.

Побелевшие губы зашевелились.

Мэри рванулась в хватке Ви, и он отпустил ее к Рейджу. Ради всего святого, это могла быть последняя возможность женщины поговорить с любимым. Помириться с ним. Договориться о встрече в Раю.

Вишес нахмурился, когда к нему пришел образ его проклятой матери, лежавшей на кровати.

Тебе же лучше выполнить обещание, черт возьми, – обратился он к небесам. Тебе же лучше взять себя в руки и позаботиться об этой паре.

Мэри рухнула на колени рядом с головой Рейджа и приложила ухо к его губам. Она точно не заметила, как медики отошли, но Вишес знал, что это не предвещало ничего хорошего. Сердечный ритм, за которым они так тщательно наблюдали, не становился стабильней. Кровяное давление не становилось сильнее. Кровотечение не закрылось само по себе. А трубка и игла не зашли достаточно далеко.

Ви перевел взгляд на Бутча, и когда коп посмотрел на него в ответ, Ви подумал о том, как крепко они втроем спелись. Трио, так их называли. Не разлей вода и до боли бесючие, говоря словами Тора.

Ви оглянулся. Остальные братья окружили их, формируя стену защиты и беспокойства вокруг Рейджа и Мэри. Никто из бойцов не стал убирать оружие, периодически доносились выстрелы, когда они снимали лессеров, чьи полумертвые тела двигались чересчур энергично.

Мэри что-то отчаянно зашептала в ответ, и Вишес снова выругался, когда до него дошло, что даже если пара никогда не разлучится, все они потеряют Рейджа… и Мэри. Черт подери, было невозможно представить особняк без них.

Все не должно было произойти вот так.

К черту, подумал он, вспоминая свое видение. Он не хотел, чтобы все так закончилось.

Ви перевел взгляд на свою супругу, и когда Джейн покачала головой, он ощутил, как кровь застыла в венах.

Господи Иисусе, нет.

Внезапно на ум пришел Рейдж за настольным футболом в Яме. Тогда Брат не играл, он стоял сбоку, хомяча какой-то ролл-типа-с-буррито из «Тако Белл». На самом деле, его руки были забиты под завязку – в другой руке он держал чимичангу[23]. Чередуя закуски, сукин сын поедал четыре тысячи калорий, с учетом мятного мороженого с шоколадной крошкой, которое он стянул из их холодильника и половиной шоколадного торта, съеденного на десерт в особняке.

«Эй, Ви», – позвал Брат в какой-то момент. «Ты когда-нибудь сбреешь этот коврик на своей морде? Или продолжишь строить из себя наглядное пособие по тому, как не стоить использовать бритву?»

Офигеть как бесило.

И он бы отдал оставшееся яичко, чтобы увидеть это снова. Просто сказать «прощай».

Время было далеко не бесконечным, даже чересчур: не важно, сколько ты провел времени с любимым, когда наступает конец, его всегда мало.

* * *
– Я люблю тебя, – выдохнула Мэри. – Я люблю тебя…

Она смахнула светлые волосы с его лба, и кожа Рейджа была такой холодной и удивительно сухой. Его губы, покрытые кровью, шевелились, но ему не хватало воздуха в легких, чтобы заговорить… и, о Боже, они были серыми… его губы серели…

Она подняла взгляд на Мэнни. Дока Джейн. Элену. Потом встретилась взглядом с Братьями. Джоном Мэтью. Блэем и Куином.

В последнюю очередь она посмотрела на Вишеса… и далекий свет в его взгляде поверг ее в ужас.

Они сдались. Все они. Никто не стремился убрать ее с дороги, чтобы сделать интубацию ее супругу, разрядом тока заставить его сердце биться в прежнем ритме, вскрыть его грудную клетку и сделать все необходимое, чтобы привести все в порядок.

Рейдж выгнулся со стоном и снова отхаркнул кровь. Когда он начал задыхаться, Мэри открыла для себя новую грань ужаса.

– Я найду тебя, – сказала она ему. – На другой стороне. Рейдж! Ты меня слышишь? Я найду тебя на другой стороне.

Стоны и рокот в груди, выражение боли на лице, агония окружающих… глаза и уши заныли, все было настолько кристально-чистым, что навечно въелось в ее мозг. И, странно, но она подумала о Битти, ее маме и том, что произошло в клинике.

О, черт, если она покинет планету… что станет с девочкой? Кто будет заботиться о сироте так же, как она?

– Рейдж… – Мэри потянула его за плечи. – Рейдж! Нет! Не уходи, останься…

Позднее она попытается понять, почему именно в тот момент она сложила два-плюс-два. Гадать, как ей вообще пришло это в голову… размышлять в холодном поту, что было бы дальше… а что бы не было… если бы эта молния не сверкнула на ясном небе.

Порой трагедия-на-грани бывает такой же травмирующей, как и само столкновение.

Но Мэри осознает все позднее.

Когда ее любимый умирал, в то самое мгновение, как она ощутила, что его душа покидает тело, отправляясь в Забвение… внезапно и без обоснованной причины, она закричала:

– Переверните его на бок! Быстро!

Она начала тянуть его на себя, но ничего не добилась… он был слишком тяжелым, и она не могла толком ухватиться за его массивный торс.

Подняв взгляд, она указала братьям жестом:

– Помогите мне! Помогите, черт возьми!

Ви с Бутчем рухнули рядом на колени и повернули Рейджа на правый бок. Склонившись над супругом, Мэри была поражена увиденным. Яркие краски дракона выцвели, словно яркость изображения служила индикатором здоровья Рейджа. Сосредотачиваясь, она положила руки на зверя… и, Боже, неторопливая реакция дракона резала ее по-живому.

– Следуй за мной, – сказала она. – Мне нужно, чтобы ты последовал за мной.

Это было сумасшествием, когда она медленно повела ладони, огибая торс Рейджа… ею что-то двигало, некая воля, казалось, не принадлежавшая ей. Но она не станет ей противиться, раз изображение зверя последовало… и это было так странно: только добравшись до ребер Рейджа она осознала, что делает.

Сумасшествие, подумала она. Чистый бред.

Да ладно, дракона же не обучали оказанию скорой помощи… тем более не учили кардиохирургии.

Но она не остановилась.

– Помоги мне, – прошептала она зверю. – Прошу… исправь это, помоги ему, спаси его… спаси его и тем самым ты спасешь себя.

Она не могла просто позволить ему умереть. Не имело значение, что их ждала вечность из-за того, что Дева-Летописеца даровала им, им не придется беспокоиться о разлуке. Она попытается спасти его.

Помогая ей, братья снова уложили Рейджа на спину, и слезы Мэри закапали на грудь ее супруга, когда она переместила руки на обманчиво-маленькую рану примерно в дюйме справа от его грудины[24].

Боже, казалось, что рана была размером с могилу.

– Исправь это… как-нибудь, прошу… умоляю…

Татуировка осталась там, где она остановила руки.

– Исправь это…

Время замедлилось до черепашьей скорости, и сквозь слезы в глазах Мэри смотрела на грудь Рейджа в ожидании чуда. Шли минуты, и ее унесло в искаженную реальность, где она чувствовала скорее нервозность, чем полноценную панику. Эта плоскость не угнетала и была в два раза больше их галактики, и Мэри могла думать лишь о том, что Рейдж сказал о часах, которые провел возле ее койки в человеческой больнице: зная, что она умрет, неспособный никак повлиять на это, заблудившийся, хотя он знал точный адрес своего местонахождения.

Словно гравитация потеряла власть надо мной, сказал он тогда, но одновременно продолжала давить. А потом ты закроешь глаза, а мое сердце остановится. Я мог думать лишь о том, что ты навсегда останешься такой. И одно я знал точно: что я никогда уже не буду прежним, все станет хуже… потому что я буду скучать по тебе, и никто никогда не займет твое место.

Но потом пришла Дева-Летописеца и все изменила.

И, тем не менее, вот она, Мэри… борется за его жизнь.

По причине… когда она сосредоточилась на вопросе… по неправильной, чертовски несправедливой, и она не могла повилять на это.

Сначала она не уловила вспышку тепла в путанице чувств. На переднем плане ее разума было столько всего, а смена температуры была едва ощутима. Но потом стало невозможно игнорировать жар.

Проморгавшись, она, хмурясь, уставилась на свои ладони.

Она не осмелилась убирать руки, чтобы посмотреть, что происходило под ними.

– Рейдж? Рейдж… ты останешься с нами?

Жар мгновенно стал таким сильным, что проходил мимо ее рук, согревая воздух, который она вдыхала, склонившись над своим супругом. А потом она ощутила толчок, словно зверь под кожей перекатывался…

Без предупреждения Рейдж раскрыл рот, пытаясь сделать огромный вдох, торс оторвался от земли, отбрасывая ее назад, заставляя сесть на задницу. Когда Мэри оторвала от него руки, показалась его татуировка, и она…

Изображение дракона потеряло очертания, цвета смешались, но все же оставались различимыми, как на одной из старомодных картин, которые она продавала на семейных ярмарках в детстве.

Она больше не видела пулевую рану.

Раздался коллективный вздох, за которым последовали восклицания «что за чертовщина?!», а потом донеслось несколько «аллилуйя!», сказанных с бостонским акцентом.

– Мэри? – ошеломленно выдохнул Рейдж.

– Рейдж!

Но прежде чем она успела обнять его, он зашелся в неистовом кашле, его вздувшийся живот напрягся, а рот широко распахнулся.

– Что с ним такое? – спросила она, потянувшись вперед и прекрасно понимая, что ничем не может ему помочь. Черт, медицинский персонал казался таким же сбитым с толку, а ведь это они носили приставку «Доктор Медицины» перед своими именами…

Рейдж выкашлял чертову пулю.

Прямо в ее руку.

С последним кашлем что-то вылетело из его рта, и она рефлекторно поймала заостренный кусок свинца… а дыхание Рейджа успокоилось до глубоких, легких вдохов, словно с ним ничего и не было.

Повертев пулю на ладони, она начала смеяться.

Не могла сдержаться.

Зажав пулю между большим и указательным пальцами, она показала ее Братьям, докторам и солдатам… потому что Рейдж был ослеплен. А потом она забралась на вытянутые ноги ее супруга и обхватила его лицо руками.

– Мэри..? – прошептал он.

– Я здесь, я рядом. – Она пригладила его волосы, убирая с лица. – Как и ты.

Он мгновенно успокоился, его губы растянулись в улыбке.

– Моя Мэри?

А потом, Милостивый Боже, она разрыдалась так сильно, что тоже перестала видеть. Но это не имело значения. Каким-то образом зверь умудрился спасти его и…

– Мэри, я…

– Я знаю, знаю. – Она поцеловала его. – Я люблю тебя.

– Я тоже, но меня сейчас вырвет.

И с этими словами он нежно убрал ее с огневой линии, и его стошнило на ботинки Вишеса.

Глава 8

Адская дорога назад из мертвых.

Рейджа неистово тошнило, а его мозг представлял собой омлет…

Так, неудачная идея – думать о яйцах в любой форме…

Второй раунд рвоты захватил все его тело с головы до пят, и, позволив внутренностям заняться делом, он слушал голос Ви над собой:

– Определенно не моя ночь, - пробормотал Ви. – Везет мне на рвоту.

А? – задумался Рейдж, но потом все бросил. Единственное, о чем он мог думать, не считая возможности снова дышать и говорить, – это его Мэри. Он вытянул руку в ее поисках… и она сразу схватила его ладонь, стискивая, сжимая, успокаивая его и одновременно придавая сил.

Как только она прикоснулась к нему, путаница в голове начала рассеиваться.

Нет, не совсем так. Он понятия не имел, как умудрился вернуться с самого порога в Забвение, стоя перед выбором, который поразил его, несмотря на всю очевидность происходящего… он же умирал… а потом с разгона вернулся в свое тело, услышал самый прекрасный голос, голос своей Мэри, без помех в виде боли и страха.

Эта загадка не прояснилась… но ему просто стало плевать. Пока Мэри с ним? Все остальное – ерунда, с которой он…

– Раненые? – выпалил он. – Есть раненые?

Зверь…

– Все целы, – ответила она.

– Простите за рвоту. – Боже, это послевкусие в виде слепоты было ужасным… но лучше уж так, чем склеить ласты, как говорят порой люди. – Жаль, что…

– Рейдж, мы должны перенести тебя в скорую. И нет, я тебя не оставлю… Джейн просто проверит жизненные показатели, и потом мы уберемся отсюда. Здесь небезопасно.

О, точно. Они были в кампусе, на поле боя, без сомнений на виду.

С внезапным наплывом к нему вернулись воспоминания. Спор с Ви… спешный выход на поле…

Пуля в сердце.

Он похлопал по груди свободной рукой в поисках дырки, чувствуя кровь… и несмотря на липкую влагу на торсе… не было заметной глазу раны.

Просто странный участок кожи в центре, который, казалось, теплился, словно недавно затушенный костер.

И тогда начался зуд. Сначала в районе сердца, он распространялся, по ребрам с одной стороны, потом щекоча подмышку и уходя дальше, в центр спины.

Это был зверь, возвращался на свое место. Но зачем?

Ага, добавим к очень длинному списку «Что за?!».

– Мэри? – позвал он слепо. – Мэри..?

– Все в порядке… просто давай уберемся отсюда подальше, а потом я все объясню… ну или, по крайней мере, расскажу все, что знаю.

В течение следующего часа его шеллан сдержала обещание… но когда она его подводила? Она держалась рядом, с того момента как его подняли на каталку и потащили как мешок картошки к грузовику Мэнни… до поспешной эвакуации по заросшему травой кампусу к гладкой асфальтовой дороге до шоссе… от пропускных ворот, защищавших учебный центр Братства… до финального прибытия в палату в клинике.

Поездка измотала его… с другой стороны, он почти всю дорогу блевал остатками лессеров, давясь их отвратной на вкус кровью. И это было забавно: как правило, он переживал эти отходняки отчасти злой и в нетерпении, когда уже все закончится. Но сегодня? Он был чертовски благодарен за то, что выжил, поэтому его не волновал самый острый и запущенный случай гастроэнтерита, пищевого отравления и тошноты в одном флаконе.

«Черт возьми, ты умрешь этой ночью!».

Ад и преисподни, Вишес никогда не ошибался. Но Рейдж умудрился превзойти предсказание и вернуться из Забвения: по неясной причине, каким-то чудом он вернулся… и он сомневался, что это Дева-Летипосеца оказала ему услугу. Она и так помогла ему выиграть лотерею на миллион, когда спасла его Мэри, к тому же, последние пару лет Мать всей расы была вне доступа, напоминая умалишенного престарелого родственника, от которого ты избавился при первом удобном случае.

Значит, его брат все-таки ошибся? Быстрый ответ на это – «да», учитывая, что Рейдж в настоящий момент лежал на больничной койке вместо того что бы сидеть на облаке.

Но почему?

– Вот, – сказала его Мэри. – Я принесла все, что нужно.

Действительно, она права по стольким пунктам, подумал он, повернув голову на ее голос. Когда пузырьки защекотали его нос, он облегченно задрожал.

Хлюп-хлюп, шипение… о даааа.

– Спасибо, – пробормотал он неразборчиво… потому что боялся, что усердствуя с произношением, он только спровоцирует рвоту.

Он выпил целый стакан и снова плюхнулся на подушку… и почему-то ему захотелось расплакаться, когда Мэри со стуком поставила пустой стакан, опустилась на матрас рядом с ним.

– Я видел Забвение, – сказал он тихо.

– Да? – Казалось, она задрожала, легкая дрожь передалась кровати. – Так страшно слышать это. На что оно похоже?

Рейдж нахмурился.

Белое. Кругом все белое, но нет видимого источника света. Так странно.

Ты же знаешь, что я бы нашла тебя. Она сделала глубокий вдох. – Если бы ты не вернулся, я бы… не знаю как, но я бы нашла тебя.

Медленно выдохнул, казалось, бесконечно.

– Боже, мне нужно было услышать это.

– Ты думал иначе?

– Нет. Ну, разве что гадал, как такое возможно. Ты, должно быть, тоже об этом думала, иначе не старалась бы так сильно, спасая меня.

Повисла пауза.

– Да, – прошептала она. – Я хотела спасти тебя.

– И я рад, что все сработало.

На самом деле. Правда.

– Я…

– Рейдж, ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

– Почему это звучит как исповедь? – Он рассмеялся. – Шучу.

– Я ненавижу смерть.

Так, что-то не так. И дело не только в нем. Она звучала как-то странно… словно сдалась, что не вязалось с образом женщины, которая вытащила жалкий зад своего хеллрена с того света.

Буквально.

Рейдж неуклюже похлопал ладонями в поисках ее рук, и когда он взял их в свои, то ощутил ее дрожь.

– Что еще произошло этой ночью? И не вздумай сказать «ничего». Я чувствую твои эмоции.

Но он не мог ощущать их носом. Слишком много от лессеров застряло в пищеварительном тракте и синусовых пазухах. К слову о ГЭРБе[25].

– Ничего важнее тебя. – Поднявшись, она поцеловала его в губы. – Нет ничего важнее тебя.

Где ты? – спросил он мысленно. – Моя Мэри… куда ты ушла?

– Боже, я так устал, – сказал он, когда молчание затянулось.

– Хочешь, я уйду, чтобы ты смог выспаться?

– Нет. – Рейдж сжал ее руки, испытывая желание привязать ее к себе. – Никогда.

* * *
В тишине больничной палаты Мэри изучала лицо Рейджа, будто пыталась освежить в памяти до боли знакомые черты, отпечатавшиеся в ее мозгу. С другой стороны, на самом деле она думала не о его божественной красоте. Она искала внутри себя смелость.

Зная ее профессию, ей следовало лучше справляться с подобными моментами.

Скажи ему, подумала Мэри. Расскажи ему о Битти и ее маме, и том, что ты провалила свою работу и чувствовала себя неудачницей.

Проблема в том, что подобная исповедальная чепуха казалось эгоистичной, учитывая, что он едва не умер всего час назад: словно подойти к человеку, только пережившему ужасную автокатастрофу, и пристать с рассказами о том, что у тебя тоже выдалась мерзкая ночь, потому что тебе выписали штраф за превышение скорости, и спустилась шина.

– Я обязательно бы нашла тебя. – Когда Мэри повторила слова, которые уже не раз произнесла, то поняла, что дошла до точки… потому что уже чувствовала себя обязанной признаться. – Правда. Нашла бы.

Чудесно. Сейчас ее затошнило.

О, Боже, как она могла сказать своему хеллрену, что так отчаянно спасала его не из-за них и их отношений, и даже не потому, что трагедия накроет весь особняк Братства, но из-за кого-то абсолютно постороннего? Даже если эта «кто-то» и все ее проблемы – благородное дело? Даже если этот посторонний – осиротевшая девочка?

Это казалось предательством их двоих и их совместной жизни. Когда тебе посчастливилось встретить настоящую любовь, когда тебе сделали подобный подарок, нельзя решать вопросы жизни и смерти, оглядываясь на жизненные ситуации посторонних. Если речь, конечно, не о вашем ребенке… и, видит Бог, они с Рейджем никогда не смогут иметь детей.

Ауч. А это больно.

– Где-то болит? – спросил Рейдж.

– Прости. Ерунда. Прости… выдалась трудная ночь.

– Мне знакомо это чувство. – Он выпустил ее ладони и вытянул свои огромные руки, мускулы выделялись на его коже, отбрасывая тени. – Ложись. Позволь мне почувствовать себя мужчиной, а не куском мяса… я хочу обнять тебя.

– Не нужно просить дважды.

Вытянувшись рядом с ним на кровати, Мэри устроила голову на его груди, прямо напротив сердца, и сделала глубокий вдох. Когда в воздухе расцвел его связующий запах, она закрыла глаза, пытаясь отпустить критику, метавшуюся в ее черепной коробке, ведь хаотичные пируэты нисколько ее не развлекали.

К счастью, прикосновение к коже Рейджа, теплу его тела, его жизни было подобно валиуму без побочных эффектов. Напряжение медленно покинуло ее, и те ублюдки с резиновыми носами, дешевыми париками и огромными нелепыми тапочками отошли на второй план.

Без сомнений, они еще вернутся. Но сейчас она могла не беспокоиться о них.

– Оно снова так уверенно бьется, – пробормотала Мэри. – Я люблю звук твоего сердцебиения.

Ей также нравилось видеть, как его мощная грудь размеренно поднимается и опускается.

И, вот неожиданность… вид его гладкой, лишенной волос кожи, массивных, плотных мускул тоже был весьма неплох.

– Ты такой большой, – сказала она, вытягивая руку, но так и не в состоянии обхватить его торс.

Тихий смех, вырвавшийся из его груди, был немного вымученным. Но потом он подыграл ей:

– Да? Расскажи-ка, насколько я большой?

– Ты очень, очень большой.

– Только моя грудь? Или ты думаешь… о других частях тела?

Она хорошо знала этот низкий, неспешный тон… прекрасно понимала, о чем ее супруг думал в этот момент… и да, когда она скользнула взглядом по нему, стало очевидно, что каждый дюйм его тела, укрытого покрывалами, был в работоспособном состоянии, несмотря на клиническую смерть.

В частности, конкретные двенадцать дюймов. Плюс-минус.

Когда взгляд метнулся в сторону двери, она пожалела, что та была не закрыта. Вокруг было столько медиков… ну, всего трое. Но когда хочется уединиться, даже трое – целая толпа.

Он заерзал бедрами, предатель под простынями нашел желанное трение, отчего Рейдж закусил губу, и Мэри почувствовала, как ее тело ответило волной прокатившегося жара. Боже, как она ненавидела расстояние, что закралось между ними, эта смутная отдаленность, которую она чувствовала уже давно: их любовь не стала меньше, но они, казалось, теряли связь друг с другом… несмотря на то, что они постоянно говорили другу друг три заветных слова, спали в одной кровати и всегда были вместе.

Хотя, если подумать, когда в последний раз они вместе проводили ночь? Рейдж всегда был так занят с войной и нападками на Рофа и его трон… а с тех пор, как Битти и ее мама поступили в Убежище, Мэри занимали профессиональные вопросы даже в нерабочее время. Черт, беспокойства о Битти и Анналай не покидали ее даже во сне.

На самом деле, малышка снилась ей почти каждую ночь.

Слишком долго, подумала Мэри. Слишком много времени прошло с тех пор, как они с Рейджем сосредотачивались только на себе.

Так что, да, хотя этот своеобразный «Бэнд-эйд»[26], без сомнений, был временной мерой, и, несмотря на то, что они находились в общественном месте, и да, вопреки тому, что Рейдж совсем недавно был мертв… Мэри запустила руку под простыни и медленно спустилась ладонью по прокачанному прессу мужчины.

Рейдж зашипел и выпустил стон, заерзав тазом, руки вытянулись, хватаясь за поручни на койке.

– Мэри… я хочу тебя…

– С удовольствием.

Его эрекция была толстой и длинной, и когда она обхватила ее, ощущая бархат его кожи, слыша стоны, вырывавшиеся из его горла, чувствуя, как его связующий запах расцвел в воздухе еще сильнее… это была именно та близость, в которой они нуждались. Происходящее было ради них двоих, и больше ничему не было места… ни ее работе, ни его, ни ее беспокойствам, ни его стрессу. В этом плане секс служил лучшей шваброй, сметая пыль и скандалы из Обычной Жизни, которая притупила их связь, возвращая их любви сияющую новизну.

– Оседлай меня, – потребовал Рейдж. – Разденься и заберись на меня.

Мэри перевела взгляд на медицинское оборудование вокруг его кровати, ей хотелось выругаться. К слову о сигналах на экранах.

– А что с техникой? Оборудование обалдеет от происходящего.

– Нууууу, это потому что я забалдею от происходящего.

– Если показатели подскочат…

И словно по указке, монитор, контролирующий сердечный ритм, зашелся в визге. И Мэри успела вытащить руку из-под простыней за секунду до того, как Элена влетела в комнату.

– Все нормально, – заявил Рейдж медсестре с улыбкой. – Поверь… я в порядке.

– Я просто проверю… – Но потом Элена замолкла. И улыбнулась. – Оу.

– Да. Оу. – Рейдж с колоссальным терпением откинулся на спину, как лев в предвкушении трапезы. Он даже подмигнул Мэри. – Может, ты отстегнешь меня ненадолго?

Элена рассмеялась и покачала головой, перезапуская датчик.

– Ни за что. Тебе нужно время на восстановление.

Рейдж наклонился к Мэри и прошептал:

– А я хочу время с тобой. Мне большего не нужно.

Медсестра направилась к двери.

– Если понадоблюсь, то я в операционной. Мы будем оперировать.

Рейдж нахмурился.

– Кого?

– Есть несколько ранений. Ничего серьезного, не волнуйтесь. Всего вам хорошего.

– Спасибо, Элена. – Мэри помахала женщине. – Ты – лучшая.

Когда дверь захлопнулась, Рейдж понизил голос.

– Отсоедини меня.

– Что?

– Это сделаешь либо ты, либо я сам… но лучше ты, сейчас.

Когда Мэри не шелохнулась, Рейдж слепо потянулся к оборудованию, задев на стойке компьютер, который, казалось, стоил как целый дом.

– Рейдж! – Смеясь, Мэри обхватила его руки. – Да ладно…

Не успела она сообразить, как он поднял ее и усадил на свои бедра, прямо поверх эрекции. И да, как только она оказалась на нем, аппаратура усиленно запищала.

– Можешь подключить меня обратно, как только мы закончим, – заявил он ей. – И хотя это будет жертвой с твоей стороны, если ты поработаешь рукой, я, так и быть, потерплю немного. Но этой ночью я уже побывал при смерти… не заставляй своего хеллрена умирать в ожидании.

Мэри улыбнулась ему.

– Ты меня поражаешь.

– Может и ты меня поразишь разок? Лежа?

Она покачала головой хотя он не мог видеть ее.

– Ты же не примешь «нет» в качестве ответа?

– Когда речь о тебе? – Рейдж вмиг стал серьезным, его лазурные глаза невидяще уставились на нее, красивое лицо помрачнело. – Ты моя сила и моя слабость, моя Мэри. Каков твой ответ? Хочешь сделать мою ночь прекрасной? И хочу напомнить… я умер у тебя на руках.

Мэри рассмеялась, и она рухнула на него, утыкаясь в его шею.

– Я так сильно тебя люблю.

– Оооо, это я и хотел услышать. – Большие руки погладили ее спину. – Так, что ты выберешь, моя Мэри?

Глава 9

Наблюдение из тени было несвойственно Кору, сыну неизвестного отца.

Будучи беспринципным воином и обезображенным де-факто главарем группы изгоев-социопатов, ему были по нраву активные действия. Предпочтительно с использованием косы. Кинжала. Пистолета. Кулаков. Клыков.

Он мог и не являться прямым потомком Бладлеттера, как он когда-то верил, но он действительно был воспитан самым кровожадным из воинов… и хорошо усвоил жестокие уроки, преподанные в военном лагере рукой в шипованной перчатке.

Нападай прежде, чем нападут на тебя – первое и самое главное из всех правил. И это стало его первостепенным принципом.

Однако бывали времена, когда требовалось проявить нейтралитет, как бы это ни противоречило внутренним инстинктам, и, прячась за обгоревшим кузовом автомобиля, в переулке трущоб Колдвелла, он держал себя в руках. Впереди него, стоя за пределами света, отбрасываемого тридцатилетними уличными лампами, трое лессеров обменивались предметами, два рюкзака поменяли на одну вещевую сумку.

Судя по тому, что он наблюдал ранее на улицах, Кор не сомневался, что один груз был набит наличными, а второй – товарами с черного рынка, порошком или смесью для иглы.

Сделав вдох, он разделил запахи, распределяя их по категориям. Троица еще не побелела, темные волосы и брови указывали на их недавнее появление в Обществе Лессенинг… и, воистину, это было привычно в Новом Свете. С тех самых пор как он и Шайка Ублюдков пересекли океан, покинув Старый Свет, им противостояли только новобранцы, преимущественно зеленые юнцы.

Убогость. Но недостаток в качестве компенсировался количеством.

И убийцы нашли себя в новом бизнесе, воистину. Но конкретно эта троица не преуспеет в наркоторговле. Как только они закончат обмен товаром, Кор убьет их…

Три разных рингтона раздались в ночи, приглушенных, Кор услышал их только благодаря острому слуху. С этого момента события развивались быстрее. После того как каждый из них проверил сообщение, они недолго спорили, а потом в спешке загрузились в похожий на коробку автомобиль, серебристый кузов которого был отмечен фотографиями такос и пиццы.

Будучи неграмотным, он не умел читать.

Но будь он проклят, если боец в нем позволит цели ускользнуть.

Когда машина проехала мимо него, Кор закрыл глаза и дематериализовался на крышу, устраиваясь в небольшом углублении, за своеобразным вентиляционным отсеком. Он не подумал звать подмогу. Неважно куда направлялись лессеры, с кем собирались встретиться, в случае численного превосходства он исчезнет, и никто даже не узнает об этом.

Не было слов правдивей, как оказалось позднее.

Не удивительно, что водитель продолжил движение в сторону реки Гудзон. Учитывая, каким товаром они промышляли, можно было ожидать конфликта, вооруженного или иного характера, может, требовались люди в районе под мостами… или здесь замешано Братство. Но, увы, они устремились не в тошнотворные бетонные джунгли. Въехав на съезд с магистрали, они на все увеличивающейся скорости выскочили на шоссе, и ему пришлось сгруппироваться, обхватив обеими руками основание вентилирующего блока и защищая тело от мощных потоков воздуха.

Поездка была жесткой, но не по причине неровной дороги, скорее из-за обжигающего холода и скорости. Но вскоре они выехали на очередной съезд и снизили скорость, так что он смог поднять голову и определить местоположение – пригород на севере Колдвелла. Но населенная местность скоро закончилась. За ней показалась местность сельская.

Нет, скорее лесопарковая зона.

Или даже… что-то другое.

Когда последний поворот привел их на определенную территорию, он не мог сказать, куда они прибыли. Тьма пустых, заросших земель… по всей видимости заброшенные здания.

Школа? Да, подумал он.

Но это место давно не принадлежало людям.

Запах лессеров настолько пропитал воздух, что его тело мгновенно откликнулось на вонь, адреналин подскочил, инстинкты завопили, готовые к бою…

Первый из изуродованных лессеров показался на густом участке подлеска, и по мере продвижения вперед, появлялись все новые тела.

Закрыв глаза, Кор успокоил себя и дематериализовался на плоскую крышу пятиэтажного здания впереди, там где, в конечном итоге, остановится грузовик. Аккуратно ступая на опавшие ветки и кучи пожухлых листьев, плававших в лужах, Кор подошел к карнизу. Настоящий масштаб массированного нападения на Общество Лессенинг стал очевиден при первом взгляде на целые акры резни в самом центре кампуса: огромная площадь земли, поросшей травой и деревьями, была усеяна частями тел, полумертвыми, едва-двигавшимися убийцами и озером черной, маслянистой крови Омеги.

Это было воплощение Дхунда на земле.

– Братство, – сказал он, стоя на ветру.

Единственное возможное объяснение. И, обдумывая предполагаемую стратегию их нападения, он завидовал выпавшей на их долю битве. Он жалел, что он и его бойцы…

Кор резко обернулся.

Что-то двигалось на крыше позади него. Говорило. Ругалось.

В темноте и полном молчании он достал стальной кинжал из нагрудных ножен и присел. Двигаясь на холодном ветру, он шел на ним, принюхиваясь. Это был человек.

– …заснял! Нет! Я тебе говорю, это чума!

Кор приблизился к ничтожной крысе из-за спины, человек, не замечая его, продолжал тараторить в мобильный.

– Я на крыше… я заснял все на видео! Нет, Чуч, Ти-Джей и Соз удрали, а я поднялся наверх… это был дракон… что? Нет, Джо, ЛСД выветрилось еще утром… нет! Если этоотходняки, тогда что я только что запостил на ЮТубе?

Кор занес кинжал над головой.

– Нет же! Серьезно, я…

Человек заткнулся, когда Кор ударил его рукоятью кинжала по затылку. И когда обмякшее тело накренилось в бок, он забрал сотовый и приложил к своему уху.

Из трубки доносился женский голос:

– Дуги? Дуги! Что случилось?!

Кор отключил звонок, положил телефон в карман куртки и посмотрел за край крыши. Трое лессеров, которых он преследовал, ушли недалеко от грузовика. Они казались огорошенными тем, что увидели, были неспособны на адекватную реакцию при виде масштабов потерь.

Лучше разобраться с ними прежде, чем они отчалят.

Перешагнув через рухнувшего мужчину, Кор спрыгнул с крыши здания, дематериализуясь в полете и снова появляясь на земле прежде, чем разбиться насмерть.

Убийцы увидели его, чего он и добивался.

В таком случае их убийство будет не таким легким.

Когда троица бросилась в свой грузовик, он материализовался сверху на последнем, заколов его в грудь и отправив к Омеге с ослепительной вспышкой света и хлопком. Потом он бросился вперед и схватил второго за плечи, сбивая его с ног и, перерезав глотку, отбросил его в сторону. Третьего он ухватил за волосы, когда тот пытался просто закрыться в грузовике со стороны водительского сиденья.

– Ну уж нет, приятель, – прорычал он, рывком ставя и сбивая его с ног. – Один за всех и все за одного.

Лессер приземлился на спину, и, прежде чем он успел ответить, Кор припечатал его морду ботинком, ломая кости, сминая лицо, выдавливая глаза.

Кор оглянулся через плечо. Маловероятно, что Братство позволило бы себе оставить подобное безобразие людям. Хотя кампус был заброшен, очень скоро какой-нибудь малолетний хомо сапиенс наткнется на это безобразие. Как тот на крыше.

Должно быть, что-то случилось во время боя. Серьезное ранение, возможно, оно помешало зачистке, по крайней мере, заставило сделать паузу…

Кор ничего не видел. Ничего не услышал.

В одно мгновение он полностью осознавал окружающий мир.

А в следующее кто-то или что-то сделало с ним тоже, что и он сотворил с человеком на крыше.

У него даже не было времени на последнюю мысль, настолько решительным был удар по голове.

* * *
Вишес медленно опустил руку, уставившись на огромную тушу, рухнувшую у его ног.

Потом он мгновенно вскинул пистолет, взял двумя руками и описал круг.

– Парни, ну где же вы? – выдохнул он себе под нос. – Ублюдки? И где?

Быть такого не могло, чтобы Кор, главарь Шайки Ублюдков, пришел сюда в одиночку. Да ни за что.

Ви не могло так подфартить.

Но на него никто не напал. Никакой контратаки. Никто не выбежал из здания или из-за дерева с пистолетом наперевес. Были лишь разбросанные повсюду части тел лессеров, холодный ветер, бивший ему в лицо и глухая тишина.

Свист слева доложил о позиции Бутча. Потом раздался второй свист – справа. И третий сверху.

Он просвистел в ответ, и Братья подбежали к нему.

Он не сводил глаз с Тора, и как только парень оказался поблизости, Ви навел пистолет прямо ему в грудь.

– Стоять.

Тор притормозил. Вскинул руки.

– Совсем сдурел?

– Бутч, переверни его, – выдавил Ви, кивая на вампира у своих ног.

Увидев, кто это был. Тор мгновенно опустил руки, обнажая клыки.

– А сейчас слушай внимательно, – пробормотал Ви. – Я знаю, что это твое право – убить его, но ты это не можешь сделать. Мы поняли друг друга? Ты не убьешь его здесь и сейчас.

Тормент зарычал.

– Ви, это не тебе решать. Катись к дьяволу, этот ублюдок мой…

– Твою же мать. Я подстрелю тебя. Понял? Стой, где стоишь.

Очевидно, Брат не осознавал, что сделал шаг вперед. Но Бутч и все остальные уловили движение… и коп медленно подошел к Тору.

– Он – твой, – сказал Бутч. – Но сначала мы заберем его с собой. Мы допросим ублюдка, выпытаем информацию… потом он твой. Тор, последний шаг будет за тобой.

Фьюри кивнул.

– Ви прав. Убьешь его сейчас, и мы упустим возможность допроса. Тор, подумай головой.

Вишес оглянулся по сторонам. Они четверо вернулись в кампус, чтобы заколоть как можно больше лессеров и сделать максимальную зачистку… но это небольшое открытие изменило их цель.

– Бутч, отвезешь его на Хаммере? Сейчас. – Ви покачал головой в сторону Тора. – И нет, ты не поедешь с ним в качестве подстраховки.

– Зря ты так со мной, – мрачно сказал Тор.

– Да, правда? Ты осознаешь, что держишь кинжал в руке? Нет? – Когда брат удивленно опустил взгляд, Ви покачал головой. – Не думай, что это я с пулей в голове. Тор, ты останешься с нами. Коп разберется сам.

– Я звоню Куину и Блэю, – сказал Бутч, доставая телефон. – Хочу, чтобы они поехали со мной.

– Вот за что я тебя люблю, – пробормотал Ви, не сводя глаз с Тора.

Брат не убрал кинжал. И черт с ним. Как только Кора вывезут отсюда, Ви собственноручно убедится, чтобы Тор направил свое желание убивать в нужное русло.

Через мгновение Куин и Блэй материализовались на месте, и оба парня выругались, увидев уродливое лицо со шрамом, невидяще уставившееся на них с бессознательного тела.

Бутч быстро надел на Кора наручники, и потом он с Куином за ноги и руки оттащили ублюдка, словно мешок с картошкой, к пуленепробиваемому, наглухо тонированному черному Хаммеру, припаркованному за одним из учебных корпусов. Зловещий автомобиль на самом деле был второй версией джипа Куина, первую украли, пока он считал ворон в аптеке прошлой зимой.

Ви не шелохнулся, пока не увидел, что чертова тачка рванула по территории на космической скорости.

– Дело не в том, что я не доверяю тебе, – сказал он Тору. – Я просто не…

Вишес заткнулся. Снова застыл.

– Что такое? – спросил Фьюри.

Ви не знал. И это дурной знак. Одно он чувствовал точно: ландшафт изменился, еле заметно, некая волна накрыла тела убитых, словно тень опустилась на кампус.

– Дерьмо, – прошипел Вишес. – Омега идет!

Глава 10

Красота в ушах слушающего.

Скользя ладонями по ногам Мэри, Рейдж, конечно, был слеп, но знал наверняка, какой шикарной была его шеллан, оседлавшая его бедра и упиравшаяся руками в его торс для равновесия.

– Так что ты выберешь? – он подталкивал ее к решению, двигая бедрами.

Эрекция ласкала ее лоно, даже сквозь покрывала и ее брюки, вырывая хриплый стон в ответ.

– Как я вообще могу отказать тебе? – прошептала она.

Боже, эти слова… даже больше, ее голос. Он напомнил ему их первую встречу. Это произошло в учебном центре, прямо после появления зверя. Тогда он тоже был ослеплен, и шел по коридору в поисках, чем бы отвлечь себя от реабилитационной скуки. Мэри приехала сюда вместе с Джоном Мэтью и Бэллой, в роли переводчицы для немого парня, который общался с помощью языка глухонемых.

В мгновение, когда она заговорила с ним, ее голос приковал его так, словно каждое ее слово образовывало звено в цепи. В то мгновение он понял, что она будет принадлежать ему.

Конечно, в то время Рейдж не планировал, что она станет любовью всей его жизни. Но у судьбы были иные мысли на этот счет, и, слава Богу.

Слава Богу и за то, что она приняла его.

– Иди сюда, моя Мэри…

Она переместилась на бок.

– Но я подключу тебя сразу, как ты кончишь.

Рейдж улыбнулся так широко, что передние зубы обдало холодом.

– Отлично… погоди, что? Ты куда?

Несмотря на его протесты Мэри не остановилась, и, как выяснилось, не просто приподнялась, а полностью слезла с него.

– Нам нужно сохранить это в тайне. – Пиканье прекратилось. – И я серьезно включу оборудование после.

Извернувшись на бок, он слепо потянулся к ней, схватив за талию.

– Иди сюда…

Все мысли улетучились, когда она упала на него поверх покрывал… прямо на его член.

Из него вырвалось полу-мычание-полу-стон. Ее прикосновения, даже поверх покрывал, было достаточно, чтобы запустить его сердце с толкача, заставить кровь закипеть, нагреть кожу чудесным покалыванием.

И оставить на самой грани оргазма.

Матрас на больничной койке продавился, когда Мэри вытянулась рядом с ним, ее ладонь забралась под покрывало, спускаясь, ооо, ниже. Раздвигая ноги чтобы дать ей желанный доступ, Рейдж запрокинул голову и выгнул спину к потолку, когда она обхватила его эрекцию. Выкрикивая ее имя, он чувствовал, как его зверь тоже встрепенулся, дракон вместе с ним парил на гребне удовольствия, оставаясь на поводке.

Словно научился хорошим манерам.

– Моя Мэри… – Выдохнул он, а потом втянул воздух. – О, да….

Мэри начала ласкать его в медленном и уверенном ритме, оказывая на него очень странный эффект. Секс заставлял его чувствовать себя таким сильным, мужественным, так охрененно заводил, что он удивлялся, как тело умудрялось вмешать бушующую энергию… и все же Мэри была повелительницей, его и всех его реакций, обладая всей властью, доминируя над ним таким образом, что он чувствовал себя абсолютно беспомощным перед ней.

И это, черт возьми, было сексуально.

– Ты такой красивый, – сказала она своим роскошным голосом. – О, Рейдж, взгляни на себя…

Ему нравилась мысль, что она наблюдала за ним, видела то, что она делала с ним, наслаждаясь своим влиянием на него… в прямом смысле. И он будто бы не мог прикасаться к ней, он словно должен быть пай-мальчиком и держать руки при себе, по крайней мере, пока Мэри с удовольствием ставила его на колени, у своих ног, зная, что она одна обладает такой властью над ним.

В конце концов, несмотря на расстояние, закравшееся между ними в последнее время, для него ничего не изменилось. Мэри была единственной женщиной, которую он хотел, он видел ее одну, чувствовал лишь ее запах, не мог дождаться, чтобы оказаться в ней.

И это хорошо для них. Это электрическое притяжение было важно для них сейчас.

Особенно когда она вошла в ритм, от которого пульсировал член и сжимались яички. Быстрее. Еще быстрее. Пока Рейдж не начал задыхаться, и сладкая боль от предвкушения не прокатилась по телу, вызывая головокружение.

Усталость ушла. Целиком и полностью.

– Мэри.

Он вытянулся на кровати, с силой выгибаясь, цепляясь руками за матрас с одной стороны и поручень – с другой.

– Мэри, подожди…

– Что такое?

Когда она остановилась, он покачал головой.

– Нет, продолжай… я просто хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня.

– Что же? – спросила она, снова проведя ладонью вверх по его члену… и потом вниз… и опять вверх…

Что, черт возьми, он хотел… а, точно.

– Давай сюда. Ближе. – Она выполнила просьбу, и он прошептал ей что-то на ухо.

Ее смех заставил его самого улыбнуться.

– Серьезно? – спросила она. – Этого ты хочешь?

– Да. – Он снова выгнулся всем телом, двигая бедрами так, что его эрекция скользнула в ее хватке. – Прошу… если хочешь, я готов умолять… обожаю вымаливать у тебя что-то.

Мэри поднялась выше на больничной койке и снова начала ласкать его. А потом сама наклонилась к его уху…

… и с идеальной четкостью произнесла:

– Антидисэстэблиментарианизм.

Дико выругавшись, Рейдж кончил с умопомрачительной силой, эрекция задергалась в ее руке, сперма изливалась, пачкая простыни. И все это время он думал о том, насколько сильно любит свою женщину.

Как сильно он ее любит.

* * *
Через две двери от спровоцированного лексикой оргазма Рейджа, Лейла сидела на своей больничной койке, огромный красный моток пряжи покоился рядом с ней, а самый длинный вязаный шарф в мире вытянулся на полу с другой стороны. А между ними двумя? Огромный живот, раздувшийся от двух малышей, которых она вынашивала, настолько большой, словно кто-то свернул покрывало и привязал к ее телу.

Но она нисколько не жаловалась. Малыши были здоровы, и пока она оставалась в кровати, у них были все шансы на выживание. И, воистину, Куин, их отец, и его любимый, Блэй, безжалостно баловали ее, словно были готовы пройти вместо нее через временное сохранение, будь такая возможность.

Замечательные мужчины.

Закончив очередной ряд, Лейла улыбнулась, вспоминая, когда Блэй предложил ей связать что-нибудь, потому что это помогло в своё время Лирик, его матери, пережить постельный режим. Совет оказался дельным… было что-то необыкновенно успокаивающее в звоне спиц, мягкой пряже в ее руках и осязаемом прогрессе. Однако в настоящий момент ей либо придется разрезать шарф на части, либо подарить жирафу.

В конце концов, марафон «Отчаянных Домохозяек» без дополнительной деятельности просто невыносим. Как бы Лэсситер не заявлял противоположное.

А сейчас Семейный психолог Доктор Дженн[27]. Наверное, другая история… хотя, конечно, она не узнала ничего полезного для своих отношений. Потому что у нее не было мужчины, которого она могла бы назвать своим.

Нет, у нее была нездоровая одержимость, которая прошла и сгорела дотла. И это хорошо… хотя боль от потери того, чего она изначально не должна была желать, была немыслимой, непростительной.

Но, в конце концов, запрещено влюбляться во врага. И не только потому, что она была Избранной.

А потому что Кор и его Шайка Ублюдков объявила войну Рофу и Братству Черного Кинжала.

Вот почему…

– Прекрати это, – пробормотала она себе, закрыв глаза и останавливая движение спиц. – Просто… хватит.

Воистину, она думала, что не сможет вынести ни мгновения вины и понимания, что она предала самых родных и близких. Но если смотреть с другой стороны? Ей солгали, ее принудили… но в итоге это ее сердце прониклось неуместными чувствами.

И, тем не менее, безответными.

Услышав очередной шум в коридоре, Лейла посмотрела на дверь и заставила себя полностью переключить внимание. В учебном центре этой ночью было оживленно… голоса, топот, стук дверей… и почему-то от этого она чувствовала себя изолированной¸ а не наоборот. С другой стороны, в тишине было больше напоминаний обо всем, что она упускала.

Но она не хотела находиться ни в каком другом месте.

Положив руки на круглый живот, Лейла подумала, что, да, ее жизнь в последнее время была направлена скорее внутрь себя, чем на окружающий мир… и когда она начинала сильно тревожиться, нужно было лишь напомнить себе обо всем, что стояло на кону.

Она может никогда не испытать любовь подобную той, что была у Куина и Блэя, но, по крайней мере, у нее будут ее малыши.

Этого будет достаточно для ее жизни. Она не могла дождаться мгновения, когда сможет взять их на руки, заботиться о них, смотреть, как они преуспевают в этом мире.

Разумеется, если они переживут роды. Все они.

Когда телефон прозвенел с тихим сигналом, она подпрыгнула и судорожно попыталась выключить звук.

– Время пришло?

Да. Время ее свободы пришло. Тридцать минут на то, чтобы размяться и прогуляться.

Разумеется в пределах учебного центра.

Подобрав связанное до спиц, она воткнула их в пряжу и вытянула руки и ноги, разминая пальцы. Потом она скинула ноги с кровати и плавно переместила вес. Беременность и вынужденная малоподвижность привели к слабости в мускулах, которая не пропадала, как бы часто она ни брала вену Куина и Блэя… поэтому она привыкла подниматься с осторожностью.

Первой остановкой была ванная – что-то, чем ей с готовностью разрешили пользоваться, но, разумеется, она пренебрегла такой возможностью. Не было нужды принимать душ, она мылась двенадцать часов назад в те полчаса, что ей разрешили подняться и походить.

Нет, это время она потратит только на исследование.

Что происходило снаружи?

На пути к двери она пригладила волосы, которые, казалось, росли быстрее ее шарфа: светловолосая копна сейчас спускалась ниже бедер, и скоро придется ее подстричь. Ее фланелевая сорочка была такой же длинной и свободной, размером с палатку, а ее тапочки с шиканьем шаркали по полу. Спина и так болела, для равновесия пришлось выбросить руку, и она чувствовала себя на несколько веков старее, чем была на самом деле.

Открыв дверь, она…

Мгновенно отступила назад.

Так, что задница уперлась в закрытую панель.

Напротив стояли двое мужчин, высокие и гордые, на лицах застыло идентичное напряженное выражение.

Идентичное в прямом смысле.

Они были близнецами.

Заметив ее, они оба отшатнулись, словно увидели призрака.

– Следите за собой, – раздалось злобное рычание.

Лейла резко повернула голову в сторону предупреждавшего.

– Зэйдист?

Брат со шрамом на лице подошел к ней, вставая телом и грудой оружия между ней и двумя незнакомцами, хотя ни один из мужчин не проявил агрессии по отношению к ней. Неудивительно, что преграда успешно заслонила ее. Из-за огромного торса и плеч Зэйдиста она перестала видеть пару… очевидно, на это он и рассчитывал.

– Вернитесь с ним туда, – рявкнул Зэйдист. – Пока я собственноручно не уложил вас в палату.

Возражений не последовало, и внезапно незнакомые запахи исчезли, словно мужчины действительно покинули коридор.

– Они ничего мне не сделали, – сказала Лейла. – На самом деле, если бы я шикнула на них, уверена, они бы сами сбежали.

Зи посмотрел через плечо.

– Думаю, тебе стоит вернуться в свою комнату.

– Но мне разрешено размять ноги два раза за ночь?

Брат нежно, но крепко взял ее локоть и провел через порог назад, к ее кровати.

– Не сейчас. Я скажу, когда будет можно. У нас нежданные гости, и я не стану подвергать тебя опасности.

– Что за гости?

– Тебе не нужно об этом беспокоиться… они не задержатся. – Зи усадил ее на матрас. – Я могу принести тебе что-нибудь из еды?

Лейла шумно выдохнула.

– Нет, спасибо.

– Тогда напитки?

– Все нормально. Спасибо за заботу.

Брат низко поклонился и вышел, и она ожидала услышать, как он устраивает им разнос за один лишь взгляд в ее сторону. Так у них заведено. Будучи беременной, она считалась самым ценным на этой планете не только для отца ребенка, но и каждого члена Братства.

Она словно жила с дюжиной старших, чересчур заботливых братьев.

Точнее, в ее случае с большой «Б».

И в обычное время она бы возразила даже Зэйдисту. Но она не знала этих двух огромных мужчин, и видит Бог, она нажила достаточно проблем, якшаясь с незнакомыми воинами… а эти точно были солдатами. Они были крепко сложены и носили кобуру.

Хоть и пустую.

Они не были врагами, иначе их бы не допустили в учебный центр. Но они также не заслужили доверия.

Непрошенное, суровое лицо Кора появилось перед ее мысленным взором… и укол боли был таким сильным, что малыши зашевелились в ее животе, словно тоже его ощутили.

– Прекрати, – прошептала она себе.

Потянувшись за ТВ-пультом, она включила большой экран напротив. Ладно. Она останется здесь, пока незнакомцы не уйдут. Потом она посидит с братом Куина, Лукасом, который находился в реабилитационной палате в двух дверях от нее и, казалось, ждал ее регулярных визитов. Потом, может, поболтает с Доком Джейн у ее рабочего стола, или Блэй с Куином вернутся с дежурства к тому времени, и они прогуляются с ней до учебных классов.

Кем бы ни были эти солдаты, она сомневалась, что Братья позволят им остаться дольше необходимого. По крайней мере, если судить по реакции Зэйдиста.

И оружию, которое с них предварительно сняли.

Глава 11

Времени нет. Ни единой гребаной секунды.

Когда поток зла заполнил окружающее пространство, Вишес снял освинцованную перчатку и поднял сияющую ладонь. Закрыв глаза и фокусируясь… потому что от этого зависела его жизнь и жизни его братьев… он сотворил свой собственный заслон… хотя его мис был карманным в масштабах всего кампуса, маленький пузырь в двух дюймах от его лица и двух дюймах позади тел Фьюри и Тора.

Слава Богу, «Хаммер» покинул территорию.

– Не двигаться, – приказал Ви, когда волнообразный, мерцающий щит окружил их, словно мыльный пузырь, выпущенный ребенком.

Вишес не знал, сработает ли, но, черт, оно не могло не сработать… воздух вокруг наполнялся злом. Черт, даже с мисом его кожу покалывало, предупреждая о необходимости бежаааааааааааааааать.

И в это мгновение появился Омега собственной персоной в ста пятидесяти ярдах впереди.

К слову об анти-климаксе. При первом взгляде чернильная фигура в ярко-белой мантии казалась такой же пугающей, как и одушевленная шахматная пешка. Но это только при зрительной оценке. На внутреннем уровне каждая клеточка в теле Ви, каждый нейрон в его мозге, все его чувства затрубили тревогу, словно он находился в смертельной опасности.

Позади него раздалось тихое бормотанье, и Ви посмотрел через плечо. Фьюри начал молиться на Древнем Языке.

– Ш-ш, – прошипел он.

Фьюри мгновенно замолк, но его губы продолжали шевелиться, произнося молитву. И да, Ви вспомнил о своей матери и ее «я-даже-пальцем-пошевелить-не-могу»… его подмывало сказать парню, что он зря распинается. Плевать. Ни к чему лишать парня этой иллюзии.

К тому же, если его мис не сработает? Они втроем и то, о чем они молили или не молили, потеряют всякое значение.

Омега медленно повернулся, изучая своих «погибших», и Ви напрягся так сильно, что еще чуть-чуть, и мог рухнуть назад подобно бревну. Взгляд Зла не задержался там, где стояли они с братьями, и Ви решил, что мис работал… по крайней мере, частично, потому что братец Девы-Летописецы, казалось, пребывал в шоке от урона, нанесенного его Обществу.

Дерьмо, а ведь это мой дядя, мрачно подумал Ви.

И тогда Омега воспарил над утоптанной и пропитанной черной кровью лужайкой так же, как передвигалась мать Ви.

Дождь закапал с неба, холодные капли падали на волосы и нос Ви, его плечи, руки. Хотя вода щекотала его кожу, он не шелохнулся, чтобы смахнуть ее или укрыться… и, честно говоря, он бы обошелся без напоминания о хлипкости их оптической иллюзии. С капавшим на них дождем?

Черт, можно было накрыть голову газетой, и она бы защищала лучше зонта.

Дерьмо.

Время от времени Омега останавливался и, наклоняясь, поднимал руку, ногу или голову. Потом отбрасывал, будто искал что-то конкретное. В какой-то момент он внезапно остановился.

Низкий вой пронесся над кампусом, звук окружал пустые, гниющие здания без какого-либо эхо.

А потом Омега вытянул руки перед собой.

Жгучий холод ударил Ви в спину и смел волосы на лицо и глаза, полы куртки также захлопали на ветру, и ему пришлось прижать ее к телу.

Разом все последствия резни, останки убийц и пятна приняли газообразное состояние, и поток мглы направился к своему создателю.

Омега впитал все, возвращая частицу себя, которую он дал каждому новобранцу во время церемонии посвящения, восстанавливая свою сущность, вбирая все, пока поле боя не вернулось к первоначальному состоянию, до резни, лишь утоптанная трава и поваленные деревья указывали на то, что натворили зверь и Братство.

Когда все кончилось, Омега просто стоял в центре школьной площади, поворачиваясь по кругу и повторно проверяя свою работу. И потом, также быстро, как он появился, существо исчезло, оставляя после себя слабую вспышку… и даже та спустя мгновенье рассеялась.

– Стойте, – прошипел Ви. – Выждем.

Он вот так легко не поверит, что Омега на самом деле отчалил. Проблема в том, что рассвет уже близился… и да, если мис не смог защитить их троих от дождя, то он ничем не помешает прямым лучам солнца.

Но они могли выждать еще немного. На всякий случай.

Лучше перестраховаться, чем раскрыть себя. К тому же, ему нужно мгновение, чтобы оставшееся яичко вернулось на место.

Дерьмо.

Глава 12

– Уверен, что это не обязательно.

В это время в учебном центре Братства, Эссейл опустил взгляд на темноволосого человека, который с иглой и ниткой зашивал разрез на его икре и лодыжке. Когда человек не ответил и не прервался, Эссейл закатил глаза.

– Я сказал…

– Да-да. – Парень снова проткнул его кожу иглой и вытащил, натягивая черную нить. – Ты ясно выразился. Могу ответить одно: МРЗС[28] плевать, человек ты или вампир, и оставить шестидюймовую открытую рану на ноге – верх тупости.

– Я быстро исцеляюсь.

– Не так быстро. И ты можешь перестать дергаться. Я словно зашиваю рыбу в воде.

Ну, на самом деле, он не мог. Его конечности в настоящий момент действовали автономно, и когда Эссейл посмотрел на часы на стене и подсчитал, как мало времени осталось до рассвета, дрожь лишь усилилась…

Дверь в помещение раскрылась, и внутрь вошли его кузены.

– Я думал, что вы не желаете наблюдать, – пробормотал Эссейл. И, воистину, Эрик, стоявший слева, старательно не смотрел на швейные работы.

Каким бы компетентным убийцей не был мужчина, его желудок закатывал истерики при виде всевозможного медицинского оборудования, подобный контраст должен бы удивлять… но в настоящий момент, ему было плевать.

Воистину, настрой Эссейла был далек от неуместной веселости. Он был против того, чтобы его везли в это помещение Братства ради лечения. Чего он хотел – так это вернуться в свой дом на берегу Гудзона и унять зуд, который уже превращался в рев.

– Когда вы закончите? – требовательно спросил он.

– Потом я сделаю рентген твоего плеча.

– Нет необходимости.

– Где ты получал степень в медицине?

Эссейл выругался и откинулся на кушетку. Медицинская лампа над ним, с ее яркими огнями и штативом микроскопа, словно сошла из научно-фантастического фильма. И когда он закрыл глаза, было сложно не вспомнить о его Марисоль и случае, когда он привез ее сюда прямо после того, как вызволил из лап Бенлуи… они миновали ряд навороченных ворот, заехали в подземные гаражи, вошли в это навороченное отделение.

Он попытался направить мысли в другое русло. Потому что пункт назначения конкретно этой мысли был слишком болезненным.

– Я должен уйти до рассвета, – выпалил он. – И я хочу, чтобы нам вернули оружие, телефоны и другие личные вещи.

Доктор не отвечал, пока не сделал последний стежок и не завязал нить маленьким узлом на лодыжке Эссейла.

– Попросишь своих парней выйти на минуту?

– Зачем?

Эрик вмешался в разговор:

– Зэйдист хочет, чтобы мы ждали здесь. И я не намерен спорить с Братом, принимая во внимание отсутствие оружия и желание сохранить голову на плечах.

Док выпрямился на своем стуле, и впервые Эссейл смог прочитать нашивку на белом халате: Доктор Мануэль Манелло, Глава Хирургического Отделения. Под черной надписью курсивом располагался крест и название медицинского учреждения.

– Братья привезли тебя сюда только на эту ночь? – спросил Эссейл. – Такое разве возможно?

Доктор Манелло опустил взгляд на нашивку.

– Старый халат. Привычки живучи.

Когда человек встретил его взгляд, Эссейл нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты согласен, чтобы я говорил открыто перед этими двумя?

– Они – моя кровь.

– Это значит «да»?

– Вы, люди, такие странные.

– А ты мог бы убрать превосходство из своего тона, придурок. Я женат на женщине твоего вида, ясно? И прости меня, но я решил, что тебе не захочется обсуждать свою наркозависимость при посторонних… и неважно, родственники они тебе или нет.

Эссейл раскрыл рот. Закрыл. Снова открыл.

– Не понимаю, о чем ты.

– О, да неужели? – Мужчина с треском стянул голубые перчатки и уперся локтями в колени, подаваясь вперед. – Ты ерзаешь на моем столе, как уж на сковородке. Тебя бросает в пот, и боль тут не причем. Твои зрачки расширены. И я более чем уверен, что когда ты вернешь свое пальто, то первым же делом отпросишься в уборную, чтобы употребить остатки кокаина в склянке, которую я изъял из нагрудного кармана. Ну как я тебе? Верно прочитал твои мысли? Или будешь отнекиваться?

– У меня нет проблем с наркотиками.

– Да-да. Ну, разумеется.

Когда мужчина поднялся на ноги, Эссейл принял максимально равнодушный вид… старательно избегая смотреть на кузенов: и так хватало их взглядов, которые он чувствовал на себе, спасибо великодушное.

Ну, хотя бы ни один из них не стал высказываться.

– Слушай, это не мое собачье дело… – Доктор Манелло подошел к рабочему столу, на котором стоял компьютер, ручки и блокнот. Склонившись, он написал что-то на бумаге и оторвал лист, складывая его пополам. – Вот мой номер. Когда опустишься на самое дно, позвони мне, мы сможем помочь с детоксикацией. И не забывай, что продолжительное использование кокаина ведет к таким веселым последствиям как приступы паники, паранойя и даже откровенные психозы. Ты уже теряешь вес, и, как я упомянул ранее, совсем издергался. Добавь еще проблемы с носом, из которого течет все время, потому что я уверен, что ты угробил носовую перегородку.

Эссейл посмотрел на мусорную корзину возле себя, гадая, как там оказалось столько клинексов. Определенно он не мог… ага. Он неосознанно сминал целую стопку платочков в руке.

– Я не наркоман.

– Ну, значит, подотрись этим листком. – Человек протянул ему бумагу. – Сожги. Сверни в трубочку, занюхаешь со следующей дозой. Я уже сказал, мне плевать.

Когда Эссейл принял предложенное, доктор отвернулся так, будто уже забыл о разговоре.

– Так, что насчет рентгена? И Братья сами скажут, когда тебе уйти. Выход отсюда – не добровольная вещь, надеюсь, ты понимаешь.

Эссейл демонстративно смял лист и бросил в корзину с платочками.

– Да, – сказал он сухо. – Я более чем понимаю, насколько это все против чужой воли.

* * *
Вишес вел продуктовый грузовик назад к особняку. Гнал как ошалевший.

Машина была создана не для гонок, а допотопное управление напомнило ему о древнем аэроплане, пытавшемся оторваться от земли… все дребезжало настолько сильно, казалось, что они были в дюйме от полного молекулярного распада. Но он не убирал ноги с педали газа… вполне логично, когда осталось всего двадцать пять минут темноты и, по крайней мере, тридцать семь миль дороги. И едва ли захочется оставлять возможное свидетельство убийства на обочине.

Но худшее было впереди. Он и Тор, который, по настоянию Ви, поехал с ним, могли припарковаться и дематериализоваться к ступеням особняка в любую секунду: Бутч только что написал, что он в безопасности доехал до учебного центра с Кором. Поэтому не нужно было беспокоиться о том, что Тора осенит прекрасная мысль, включающая кровопролитие и мешок для тела с биркой с именем Ублюдка.

По крайней мере, не в следующие десять минут.

– Ты спас наши шкуры, когда появился Омега.

Ви посмотрел на переднее сиденье. Тор сидел на пассажирском сидении молча, с тех пор, как они выехали с территории кампуса, двадцать минут спустя после исчезновения Омеги.

– И я не собирался убивать Кора.

– Ты так уверен в этом?

Когда Тор ничего не ответил, Ви подумал: дааааа, так уж и не собирался убирать ублюдка.

– Дело не в том, что я тебя не понимаю, – пробормотал Ви, когда наклон шоссе позволил разогнать продуктовый фургон до семидесяти миль в час. – Мы все хотим прикончить его.

– Я делал Рофу трахеотомию. Пока он умирал у меня на руках после того, как Кор, черт возьми, подстрелил его.

– Ну, тогда за рулем сидел Лэсситер, – сухо добавил Ви. – Меня бы только это вывело из себя.

– Ви, я, блин, серьезно.

– Я знаю.

– Где ты собираешься закрыть его?

Ви покачал головой.

– Зависит от того, как долго гаденыш будет без сознания.

– Вишес, я хочу допрашивать его.

– Посмотрим, брат мой. Посмотрим.

Или, другими словами, нихрена подобного. Агрессия, сочившаяся из его пор, была огромным красным флагом, даже если Тор пытался вести себя как парень с ледяным самоконтролем.

Когда они замолкли, Ви запустил руку в карман кожаной куртки и достал самокрутку. Прикурив ее от красной зажигалки «Бик», он выдохнул дым и затем приоткрыл окно, чтобы не дымить на брата.

В сторону его позыв к убийству, Тор поднял хороший вопрос… где, черт возьми, держать пленника? В учебном центре было достаточно комнат для допросов… проблема в том, что все помещения были из разряда стол-да-стул, их использовали для терапии, например, с Мэри, Джоном Мэтью и Бэллой, когда они впервые приехали на территорию.

Ничего роскошного, но вполне себе цивильно.

Совсем не предназначено для пыток.

Пока нет.

Хорошо, что его половая жизнь предоставила ему отличный доступ к разнообразным оковам, ремням, хомутам и цепям. И да, вероятно, ему понадобится инструмент посерьезней.

– Я хочу сам разобраться с этим, – сказал он.

– С чем? С Кором?

– Да. Я займусь этим.

Тор тихо выругался, словно завидовал. Но потом брат пожал плечами.

– Правильное решение. Он опасен… мы словно пускаем серийного убийцу в дом. Нам понадобятся крепкие замки.

Одними замками они не обойдутся, подумал Ви. Едва ли.

Глава 13

Мэри проснулась, не зная, который был час. Оторвав голову от груди Рейджа, она оглянулась по сторонам и с удивлением обнаружила, что они оба заснули в реабилитационной палате.

Блин, она не включила оборудование. После небольшой интерлюдии Рейджа в виде оргазма, он отказался отпускать ее, и она, должно быть, отключилась на его теплом, мускулистом теле. Очевидно, Элена со всем разобралась… компьютеры исчезли сами. И да, ее хеллрен был жив-здоров, его грудь равномерно поднималась и опускалась, а восхитительный стук сердца свидетельствовал о его здоровье.

Закрывая глаза, Мэри поморщилась, вспомнив пулевое ранение, кровь, которой он кашлял, этот ужасный…

– Привет, красавица.

Услышав его голос, Мэри вскинула голову. Его полуоткрытые, голубые-преголубые глаза обезоруживали, в них хотелось смотреть вечно.

– Привет, – прошептала она. Подняв руку, Мэри погладила его щеку, чувствуя легкую светлую щетину. – Тебе нужно побриться.

– Да?

– Ну, на самом деле, это жутко сексуально.

– Тогда я выброшу все свои бритвы. Немедленно. Помоги мне дойти до нашей ванной.

Она рассмеялась, но потом вновь стала серьезной:

– Как твое зрение?

– Какое зрение?

– Все еще не видишь?

Он закряхтел.

– Будто это имеет значение? Ты здесь, и я прекрасно тебя слышу. И чувствую. – Большая, широкая ладонь Рейджа потерла ее плечо. – Хм. У меня предложение. А давай пойдем наверх и после того, как отменим мою подписку в Клубе Одноразовых Бритв, заберемся в джакузи. Примем ванну, потом двинемся в кровать, посмотрим, что из этого выйдет. Я задолжал тебе один основательный перепих, это точно… прилично задолжал. Придется расплачиваться.

Мэри рассмеялась.

– Что? – спросил Рейдж хмурясь. – Что случилось?

Оторвавшись от него, Мэри размяла спину. Отбросила волосы с лица. Поправила воротник рубашки, чтобы тот не душил ее.

– Все так плохо, да?

Застонав от боли, он потянулся к пульту управления, заставив изголовье матраса подняться, чтобы он смог сесть.

– Поговори со мной.

Когда она сдвинулась к изножью кровати и попыталась подобрать слова, Рейдж отпрянул в ужасе.

– Ого. Ты… почему ты плачешь?

– Господи, правда? – Она провела ладонями по щекам, чувствуя влагу. – Вау. Ох, прости за это.

– Что происходит? Я должен убить кого-то для тебя?

Это был первый рефлекс связанного мужчины на все, что расстраивало его шеллан, и, не успев остановить себя, она прошептала:

– На самом деле, уже есть одна смерть.

– Что?

По неясной причине она вспомнила ту ночь два года назад, когда Рейдж, Ви и Бутч убили того жестокого хеллрена, чтобы спасти Битти и Анналай.

– Прошлой ночью умерла мама Битти.

– О, блин. – Рейдж полноценно сел без поддержки. Так, словно подумывал соскочить с кровати, хотя идти некуда, не от кого было защищать ее. – Почему, черт возьми, ты не сказала мне сразу?

– Ну, ты был занят, умирая…

– Ты должна была сказать мне. Господи, я заставил тебя подрочить…

– Прекрати. Мне понравилось. Нам это было нужно.

Когда его красивое лицо напряглось до невозможности, и Рейдж скрестил руки на груди так, будто был зол на себя, она выгнулась и поцеловала его в губы.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что тоже заботишься о ней.

– Разве могло быть иначе? Чем я могу помочь?

Сев, Мэри выпалила:

– Мне не хватало тебя.

Рейдж похлопал по воздуху между ними, словно искал ее рукой, и она опустила лицо ему в руки, давая ему почувствовать щеки и подбородок, горло.

– Мне тоже тебя не хватало, – сказал он тихо. – Мы… в последнее время мы шли параллельно. Не врознь, но параллельно.

– Прости. Я знаю, в последнее время я зашивалась в Убежище, и это нечестно по отношению…

– Прекрати. Никогда не извиняйся передо мной за то, что любишь свою работу или хочешь выполнять свое дело с максимальной отдачей. Я – первый, кто понимает тебя. Ты изумительная в своем деле, потрясающе помогаешь всем…

Мэри опустила взгляд, хотя, технически, не было взгляда, которого она пыталась избежать.

– Не всегда. Боже, далеко не всегда.

– Мэри, поговори со мной. Я не хочу наседать… но ты серьезно должна поговорить со мной.

Вспомнив все, что произошло, она снова разревелась.

– Я, ох… мне позвонили на рабочий номер, сказали, что у Анналай все плохо, и я отвезла Битти к Хэйверсу. Я думала… ну, когда моя мама умерла, я была с ней, и это было важно для меня… особенно когда прошло время, понимаешь? В смысле, когда я думаю о ней и скучаю по ней… я нахожу некое утешение, зная, что умирая, она была не одна. Что… что она была со мной в начале моей жизни, и я была с ней в конце ее жизни. – Мэри содрогнулась, сделав вдох. – В смысле, Битти так молода… у нее впереди много лет, чтобы примириться с этим, да? И то, что было важным для меня будучи взрослой… мне показалось, что потом это будет так же важно для нее. В общем… я не хотела, чтобы так вышло.

– Как «так»?

Мэри накрыла лицо руками, когда воспоминания прошлись по ее сознанию словно нож.

– Когда Битти…Боже, когда Битти взяла руку мамы, женщина умерла. На месте. Битти решила, что это она виновата. Это было… просто ужасно. Я не этого для них хотела.

«Я убила ее! Я убила ее!».

Мэри вытерла слезы и пораженно опустила руки.

– Это я и говорю себе. Хотя, на самом деле, не помогает…

– Мэри, когда меня подстрелили, и я умирал на том поле, я ждал, что ты придешь ко мне. Я цеплялся только за эту мысль. Когда любишь кого-то, и твой любимый уходит, ты ждешь его возвращения… и это забирает всю энергию и внимание. И, Мэри, говорю тебе, я ждал тебя, потому что хотел уладить все вопросы, но я не мог продержаться долго… и, хотя нам повезло, и ты спасла мою жизнь, реальность такова, что я просто продлил свои страдания просто чтобы попрощаться с тобой.

– О, Боже… правда… видя тебя в таком состоянии… это было худшее мгновение в моей жизни…

И, словно не давая ей возможности сменить тему, Рейдж продолжил:

– Ты должна рассказать это Битти, хорошо? Расскажи Битти, что ее мама умерла потому, что ждала лишь того, чтобы услышать голос Битти, перед тем как уйти в Забвение. Ей нужно было знать перед уходом, что ее дочь была в порядке… и, Мэри, будь уверена, если ты сказала хоть слово в той комнате, то Анналай знала и о том, что ты была с малышкой. И это значило, что Битти будет в безопасности. Анналай ушла, потому что знала, что все будет хорошо.

– Я не думала об этом в таком ключе, – пробормотала Мэри. – Ты так хорошо объяснил все. Хотела бы я, чтобы ты рассказал ей это.

– Может, однажды мне представится возможность. Черт, назови день и час, я приеду.

Уставившись на нее, Рейдж казался таким сфокусированным на ней, несмотря на слепоту… и, на самом деле, Мэри была уверена, что в это мгновение для него во всем мире существовала только она и ее проблемы. Добавить это к его мужественной красоте, сексуальному запалу и щедрому сердцу?

– Как так вышло, что судьба свела меня с тобой? – прошептала она. – Я выиграла в лотерею.

Ее хеллрен потянулся к ней и снова притянул к себе, устраивая подбородок на ее макушке.

– О, нет, Мэри. Как раз наоборот. Поверь мне.

Ощутив, как напряжение покинуло тело его шеллан, он медленно по кругу потер ее спину… чувствуя себя так, будто его сейчас вырвет.

И зверь тут не причем.

– Я знаю, что до заката еще двенадцать часов, – сказала она, – но я бы хотела вернуться к работе вечером? Ненадолго, и только если ты…

– Боже, ну разумеется. Ты нужна Битти.

Интересно, здесь остался «Альказельер»?

– Я в порядке.

– Ты уверен?

Не-а. Вовсе нет.

– Черт, ну конечно… сколько раз я проходил через реабилитацию? Я просто потусуюсь здесь, отосплюсь.

Потому что без сознания он не будет чувствовать этого, типа так?

– И, на самом деле, если подумать, тебе не нужно, чтобы я рассказывал что-то Битти. Ты намного лучше выражаешь мысли.

– Когда-то так было.

– Нет. – Он опустил взгляд туда, откуда доносился ее голос, и спешно взял ее ручку. – Мэри, ты не должна критиковать себя. Слушай, ты уходишь на свою собственную войну, и худшее, что может случиться с солдатом, – лишиться своей уверенности еще до начала битвы. Не каждая битва заканчивается победой, но ты должна вступать в бой каждый раз со знанием, что твой опыт и инстинкты пуленепробиваемы. Ты не сделала ничего неправильного. Ты не специально причинила Битти боль. Ты сто процентов не ответственна за то, в какой момент ее мамэн выбрала уйти в Забвение… на самом деле, есть достаточно доказательств, что женщина решила уйти потому, что почувствовала, что ее малышка в хороших руках. Ты должна верить в это… иначе ты застрянешь на месте, а это никому не поможет.

– Боже, ты всегда так прав.

Да ну. Едва ли. Но он не станет обсуждать все свои косяки, когда Мэри страдает от реальных проблем с этой малышкой. Он был эгоистичным придурком, но не полным же кретином.

Гребаный ад, в голове не укладывалось, что он заставил свою шеллан пройти через все это… он бесился на себя за то, что заставил Мэри наблюдать, как он умирает прошлой ночью… и без особой на то причины.

Все потому, что не послушал Вишеса.

На самом деле, нет, подумал он. Все было даже хуже. В действительности, он слышал каждое слово брата и все равно бросился в бой, прекрасно осознавая, что ждет его на поле, если парень окажется прав.

Похоже, это и есть определение суицидального поведения?

И значит, он…

Вот дерьмо.

Когда голова Рейджа начала вскипать от реальности, которая только сейчас дошла до него, Мэри продолжила рассказывать, медленно, рационально, о том, что происходило между ней и той малышкой, какие консультации с персоналом ей требовались, а потом что-то про дядю где-то там… и Рейдж никак не участвовал в этом разговоре.

По правде, он был бесконечно благодарен за то, что она чувствовала себя лучше и ощущала связь между ними. Это было очень важно. К несчастью, он снова отдалился от нее, внутренне он был далеко, хотя тело оставалось на месте.

Что, черт возьми, с ним не так? У него есть все, что можно только пожелать… и в это мгновение Мэри была в его объятиях. Он вернулся с того света. Было столько всего, ради чего стоило жить, сражаться,любить.

Тогда почему он вытворил нечто столь безрассудное? Почему сам чуть не запрыгнул в могилу? И почему снова отдалился от Мэри?

Ну, было одно объяснение. Которое связывало все большой и толстой психозной лентой.

Он всегда сомневался в своей адекватности. Подсознательно.

Он всегда бросался из крайности в крайность, перескакивая с одержимости на гнев, опасаясь, что однажды свалится с вершины маятника и больше не вернется к здравомыслию. Может, это, наконец, произошло. И если так? И последнее, что нужно Мэри после предыдущей ночи, это его клинически подтвержденное безумие.

Ведь, блин, почему он так странно ощущал себя в собственной коже?

Черт подери, он, словно выиграл лотерею и обнаружил, что испытывает аллергию на деньги.

– Рейдж?

Он встряхнулся.

– Прости, что?

– Принести тебе чего-нибудь перекусить?

– Нет, я еще лессеров не переварил. – Он снова прижал ее к себе. – Но я не отказался бы от этого.

Мэри прильнула ближе, обхватив его торс рукой, насколько позволяла ее длина.

– Как пожелаешь.

Я пытался убить себя прошлой ночью, сказал он ей мысленно. И понятия не имею, почему.

Да. Вот официальное заявление.

Он сошел с ума.

Глава 14

– Вон там.

Джо Эрли опустила педаль газа своей фольксвагеновской развалюхи.

– Да, Дуги, я в курсе, где это.

– Прямо здесь…

– Да знаю я.

Незачем включать поворотник. В семь утра вокруг не было ни одной машины, никого не волновало, что она съехала к подкошенным воротам с облезшей краской, ведущим в старую школу, в которую ходила ее мать лет сто назад.

Вау. Браунсвикская Женская Школа видела лучшие дни.

Ее мать бы не одобрила дизайн ландшафта. Точнее, его отсутствие.

С другой стороны, у матери случался припадок при виде одного-единственного одуванчика на ее газоне на пять акров.

Джо старалась объезжать ямы на изрытой асфальтированной дорожке, достаточно большие, чтобы поглотить ее крошку-Гольфа, и повалившиеся стволы деревьев… некоторые из них были достаточно старыми и успели сгнить.

– Боже, как же трещит голова.

Она перевела взгляд на своего соседа по комнате. Дуги Кифер был как Шэгги из Скуби-Ду… только без говорящего датского дога. И да, его кличка – Травокур – дана ему заслуженно.

– Я же предлагала тебе сходить к доктору. Когда ты потерял сознание прошлой ночью…

– Меня огрели по голове!

– …наверное, у тебя сотрясение!

Хотя любой осмотр будет затруднительным, ведь у парня всегда двоилось в глазах. А онемение и покалывание являлись неотъемлемыми атрибутами его жизни.

Дуги размял костяшки по очереди.

– Я буду в норме.

– Тогда перестань ныть. К тому же, отчасти причина в том, что ты трезвеешь. Это называется «отходняки».

Когда они углубились в территорию кампуса, показались первые здания, и Джо представила их с чистыми, не разбитыми окнами, свежевыкрашенными фасадами и дверьми, висевшими на своих петлях. Она видела свою мать здесь, в ее кардигане с джемпером и в жемчугах, стремившуюся поскорей получить степень магистра права, хотя это была всего лишь старшая школа, а не колледж.

Двадцать первый век в сторону, здесь все законсервировалось в тысяча девятьсот пятидесятых годах, во времена ее матери. И у женщины сохранились парные туфли и сумочки в доказательство этому.

А народ еще спрашивал, почему она съехала от родителей?

– Джо, ты не готова к этому. Я тебе говорю.

– Плевать. Мне нужно успеть на работу.

– Это зрелище взорвет тебе мозг.

– Ну да, ну да.

Дуги повернулся к ней, ремень безопасности впился ему в грудь.

– Ты видела ролик.

– Не знаю, что я там увидела. Было темно… и прежде чем спорить, вспомни первое апреля в этом году?

– Так, во-первых, на дворе октябрь. – Он издал свойственный ему смешок. – И да, вышло уматно.

– Мне было ни капли не смешно.

Дуги решил, что это будет весело – позаимствовать ее машину на день и отправить ей отфотошопленную фотографию ее «Гольфа», обмотанного вокруг дерева. Загадка, как он умудрился собрать мозги в кучу, чтобы провернуть это… но все казалось таким реальным, что она даже вызвала страховую компанию.

А также проревелась в уборной на своей работе, пытаясь понять, как, черт возьми, будет покрывать сумму франшизы по страховке.

В этом проблема, когда оставляешь богатеньких родителей позади. Удар по бюджету в пятьсот долларов мог оставить ее без средства передвижения.

Нахмурившись, она наклонилась ближе к лобовому стеклу.

– Что за… вот дерьмо.

Ударив по тормозам, она остановилась прямо перед огромным деревом, упавшим на дорогу. Быстро глянув на часы, она выругалась. Хотя время уходило, она не станет превращать Гольф во внедорожник, чтобы потом вызывать и оплачивать эвакуатор.

– Придется идти пешком.

– Объезжай его.

– Чтобы застрять в грязи? Поздно ночью шел дождь. – Заглушив двигатель, она вытащила ключ. – Пошли. Если хочешь показать мне, то шевели булками. Иначе я разворачиваюсь.

Дуги все еще ворчал, когда они двинулись пешком, перешагнув через свалившийся тополь. Утро на удивление было обжигающе холодным… настолько, что она радовалась, что на выходе захватила парку, и злилась на себя за то, что забыла шапку и перчатки, ведь сейчас «всего лишь октябрь».

– Сейчас я понимаю, почему не просыпаюсь раньше полудня, – пробормотал Дуги.

Джо посмотрела на голые ветки над головой. Она ненавидела пессимизм, но сейчас гадала, а не пришибет ли ее один из упавших ублюдков.

– Почему я позволила втянуть себя в это?

Он обхватил ее плечи рукой.

– Потому что ты лююююбишь меня?

– Не-а. – Она пихнула его локтем под ребра. – Сто процентов нет.

Хотя, на самом деле, отчасти это правда. Она познакомилась с Дуги и его отрядом травокуров через знакомых, и они приютили ее, когда ей некуда было податься. Уговор был на однодневную ночевку на диване, но потом в их квартире освободилась спальня, и прошел год, как она жила в студенческом общежитии времен середины двадцатого века. С кучкой трудновоспитуемых мужчин-детей. Которыми она, казалось, крутила как хотела.

– Мы уже близко. – Он поднял руки к голове так, будто та была готова взорваться. – В смысле, к разбросанным частям тел и той вони. Хуже, чем из нашего холодильника. Джо, мы же говорим о гребаных трупах. Трупах! Но они шевелились! А потом этот…

– Галлюцинация дракона. Я помню.

– Ты видела ролик!

– Меня не проведешь, – сказала она, качая головой. – Если тебя обманули в первый раз, то позор обманщику. Но во второй…

– Джо. Это происходило по-настоящему. Это было реально, черт возьми…. Я видел монстра и…

Когда Дуги снова запел соловьем, Джо сфокусировалась на холме впереди.

– Да, да, ты уже рассказывал. И, в отличие от тебя, краткосрочная память осталась при мне.

– Чуч, Ти-Джей и Суз тоже это видели.

– Так уверен в этом? Потому что когда я писала им утром, они просто сказали, что трава плохо пошла. И все.

– Они идиоты.

Когда они дошли до склона, Джо улыбнулась, решив, что может она слишком остро реагировала на происходящее. Она была чужой среди чопорных типов, с которыми так любили общаться ее родители, но, с другой стороны, тусоваться с кучкой бесперспективных травокуров – тоже не ее фишка.

Хотя, с ними все-таки было клево. По большей части.

И, к тому же, если начистоту, то она не знала, где оно, ее место.

– Сейчас увидишь, – заявил Дуги, когда они забрались наверх. – Вот, посмотри!

Джо присоединилась к нему… и покачала головой в духе «ага, ну и что там внизу?».

– Что конкретно я должна увидеть? Деревья, здания или траву?

Дуги опустил руки.

– Нет, все не так. Это не…

– Дуги, кажется, ты, наконец, свернул себе мозги. Так бывает, когда употребляешь по двенадцать таблеток ЛСД за шесть часов. По крайней мере, сейчас ты веришь, что это произошло в реальности, в отличие от твоей шутки со мной в духе «дерево плюс машина».

Да, внизу, в центре кампуса не было ровным счетом ничего необычного. Никаких вам трупов. Частей тел. Вони тоже не было. Ничего, лишь заброшенные здания, холодный ветер и полное отсутствие странного.

– Нет, нет, нет…

Когда Дуги побежал вниз, она оставила его и попыталась представить, как выглядело это место, когда школа функционировала. В голове не укладывалась, что ее мама училась в этих зданиях. Спала там. В одном из строений впервые танцевала с ее отцом.

Забавно, прошлое, проведенное с удочерившими ее людьми, казалось таким же недоступным, как и настоящее. Они никогда не понимали друг друга, и хотя временами было тяжко жить одной, она испытала облегчение, перестав притворяться, что между ними была связь, которая никогда не возникнет.

– Джо! Иди сюда!

Кода она сложила руку чашей возле уха, притворяясь, что не слышит его, Дуги подбежал к ней с рвением проповедника нового завета. Схватив ее за руку, он потянул ее за собой.

– Видишь, как здесь вытоптано? Видишь?

Она позволила подтащить себя к бесспорно примятому участку лужайки. Но горизонтально лежавшая поросль травы и взлохмаченный подшерсток едва ли напоминали сцену из фильма Уэса Крэйвена[29]. И, определенно, не это было на видеоролике, который Дуги заставлял ее просматривать снова и снова.

Джо не знала, как объяснить это. Но что она знала наверняка? Она не станет парить себе мозги, пытаясь сопоставить факты.

– Ты видела, что я запостил! – напирал Дуги. – И кто-то забрал мой телефон. Потому что они не хотят, чтобы это увидели!

– Наверное, ты просто посеял его…

– Я был там. – Он указал на самое высокое из кирпичных зданий. – Прямо там! Оттуда я снимал!

– Дуги, без обид, но мне пора на работу…

– Джо, я, блин, серьезно. – Он обернулся по кругу. – Ладно, объясни мне это: почему там все раздолбано? А?

– Я знаю одно: ты и трое твоих приятелей бегали тут голышом. На самом деле, даже не хочу строить никаких гипотез.

Дуги посмотрел ей в лицо.

– Тогда откуда взялось видео? А?

– Дуги, я не знаю. Честно говоря, качество отвратительное, я вообще не знаю, на что смотрю.

Она позволила ему побегать немного с восклицаниями а-что-насчет-этого да как-же-вот-это, а потом ее терпение лопнуло:

– Слушай, мне, правда, жаль, но я ухожу. Можешь пойти со мной или добраться на такси. Тебе решать. О, погоди. Телефона-то нет. Значит, придется топать ножками?

Когда она отвернулась, то он обратился к ней удивительно взрослым тоном.

– Джо, я серьезно. Это было. Мне плевать, что говорит эта троица. Я знаю, когда я в нирване, а когда нет.

Когда Джо, остановившись, обернулась, на его лице промелькнула надежда.

– Не против, если я высажу тебя на автобусной остановке на Джефферсон? Не думаю, что у меня есть время везти тебя до дома.

Дуги вскинул ладони.

– О, да ладно тебе, Джо… просто позволь показать тебе…

– Автобусная остановка и точка, – отрезала она. – И предупреди меня в следующий раз, когда соберешься наглотаться ЛСД. Я хочу быть готовой к этому.

Глава 15

Спустя какое-то время Мэри проснулась с чувством, что хорошо отдохнула… и улыбнулась при виде своего спящего супруга. Рейдж спал без задних ног, глаза были крепко закрыты, одна бровь подрагивала, подбородок был напряжен, словно он спорил во сне или даже играл в бильярд. Дыхание было глубоким и уверенным, и да, он храпел. Но не как бензопила. Или Мустанг, подгазовывающий на красном сигнале светофора. Даже не сравнится с Бутчем и его не раз сломанным носом… этот храп надо хоть раз услышать.

Нет, храп ее мужа напоминал шум кофейника на финальной стадии варки; бурление на заднем фоне, успокаивающее своим тихим рокотом во время сна и даже бодрствования. Если подумать, храп – это самое тихое в нем, зная его топот, громкий смех, экспрессивность речи, особенно когда он устраивал разнос своим Братьям.

Его сумасбродный характер – одна из многих вещей, которые она любила в нем.

Он был таким живым. Очень живым.

Спасибо, Боже.

Она медленно потянулась у его тела, так, чтобы не разбудить его, а потом посмотрела на часы в другом конце комнаты. Семь вечера. Солнце давно зашло.

Учитывая, насколько уставшим он был, Рейдж мог проспать еще четыре-пять часов. Наверное, ей лучше ехать сейчас и вернуться, когда он проснется.

– Я съезжу в Убежище ненадолго, – сказала она тихо. – Ты останешься с ним. Расскажи ему, что я скоро вернусь, или пусть он сам позвонит мне?

Конечно, она говорила со зверем… и обращалась с ним с огромным драконом-костоломом как с секретарем. Но все сработало. Когда ей нужно было уйти, пока Рейдж спал, она всегда говорила зверю, куда направляется и когда вернется. Иначе Рейдж проснется в холодном поту и решит, что ее похитили. Убили. Или что она поскользнулась в ванной и истекала кровью на мраморной плитке.

Да, связанным мужчинам свойственно немнооооооого преувеличивать.

Мэри осторожно высвободилась из его объятий… но замерла на полпути к свободе. Посмотрев на целую, не тронутую ранами грудь, она прикоснулась пальчиками к тому месту, где видела пулевое ранение.

– Я не поблагодарила тебя, – прошептала Мэри. – Ты спас его. Я перед тобой в долгу… неоплатном.

Внезапно веки Рейджа поднялись… но он не проснулся. Вместо зрачков она видела белки, сигнальный свет, указывающий, что на нее смотрел зверь.

Улыбнувшись, она погладила лицо своего супруга, зная, что дракон почувствует ее прикосновение.

– Спасибо. Ты хороший мальчик.

Более тихая версия урчанья, которым зверь всегда отзывался на нее, вибрацией поднялась по его горлу и сорвалась с губ.

– И ты возвращайся ко сну, хорошо? Тебе тоже нужно отдохнуть. Ты серьезно потрудился прошлой ночью.

Опять урчанье… и его веки начали опускаться. Зверь боролся с усталостью как щеночек, но все равно проиграл битву, снова послышался храп, когда они оба вернулись в страну сновидений.

Наклонившись, Мэри поцеловала супруга в лоб и пригладила волосы назад. Потом она дошла до ванной и закрыла дверь. Повернувшись к раковине, она улыбнулась. Кто-то… о, кого она обманывает, это, без сомнений, был Фритц… разложил два комплекта сменной одежды, для него и для нее. А также зубные щетки, бритву и крем для бритья, шампунь и кондиционер.

– Фритц, заботливость твое второе имя.

И да, душ был прекрасен. Она даже задумывалась, а не разбудят ли шум и запахи Рейджа, но когда она вытерлась и приоткрыла дверь, то обнаружила, что он спал без задних ног, хоть и повернулся лицом к ванной.

Наверное, потому, что она сказала зверю, что собиралась сделать.

Во время сушки волос она гадала, где ее «Вольво». Она приехала сюда с поля боя в медицинском фургоне, но кто-то же пригнал ее универсал?

Ну, она всегда может поехать в Убежище на чем-нибудь другом.

Пятнадцать минут спустя она прокралась к двери. После продолжительного взгляда на Рейджа, она отрыла панель и…

– Боже мой! – прошипела она, отшатнувшись.

Последнее, что она ожидала увидеть, – это Братство в полном составе снаружи палаты ее хеллрена.

Но, с другой стороны, ей следовало ожидать. Все собрались здесь, от Ви и Бутча, до Фьюри и Зи… Блэй и Куин… Тор с Джоном Мэтью… даже Роф с Ривенджем. Она словно стояла перед футбольной командой… состоявшей из профессиональных рестлеров… готовых к бою.

Ладно, это даже близко не описывало количество мужчин, собравшихся в коридоре.

– Привет, ребята, – сказала она тихо, отпустив ручку и убедившись, что дверь закрыта. – Сейчас он спит, но, уверена, он не будет против, если его разбудят.

– Мы пришли не к нему, – сказал Роф низким голосом.

Брови Мэри взмыли вверх, когда она посмотрела на Короля.

– Оу.

Господи, она что-то натворила? Сложно сказать, потому что Роф с его вдовьим пиком и солнечными очками всегда казался раздраженным.

И у парня было не раздраженное, а я-собираюсь-убить-кого-то-и-спалить-его-дом выражение лица.

Проглотив ком, Мэри забормотала:

– Эм, я…

– Мэри, спасибо, – сказал Король, ступая вперед со своим псом поводырем, Джорджем. – Спасибо за то, что спасла жизнь нашего брата.

На мгновение она была полностью огорошена. А потом Король сжал ее в крепком объятии.

Когда Роф отступил, то Мэри обнаружила что-то висевшее на ее плече.

Меч?

– Подожди, что это? – Она во второй раз отшатнулась. – Стойте, это… о, Боже…

Оружие было выполнено из золота, с орнаментом от рукояти до кончика лезвия, и оно было усеяно драгоценными камнями, белыми и красными. И также ярко-красный, покрытый драгоценными камнями и металлом ремень, на котором был закреплен меч. Он казался древним. Древним… и бесценным.

– Роф, я не могу принять это… это слишком…

– Ты оказала бесценную услугу трону, – объявил Король. – Сохранив жизнь члена моей личной охраны, ты удостоена высочайшей королевской награды… в любое время ты можешь просить у меня все, чего только пожелает душа.

Она не переставала качать головой.

– Это необязательно. Правда. Вовсе нет.

И внезапно она почувствовала себя скверно. Весьма. Потому что она спасла Рейджа не ради этих прекрасных мужчин, что так сильно любили его. И даже не ради себя.

Боже, почему… почему это мгновение должно быть омрачено трагедией Битти?

Мэри начала снимать меч.

– Я, правда, не могу…

Один за другим, Братья подошли к ней, с силой обнимая ее, так, что прогибалась спина и ребра сошлись вплотную. Кто-то что-то говорил ей на ухо, слова, которые находили глубокий отклик внутри нее не просто из-за выбранных слов, но благодаря уважению и благоговению в низких голосах. Кто-то просто прокашлялся, как порой поступают мужчины, когда их обуревают сильные эмоции и приходится прикладывать усилия, чтобы сохранить лицо. И еще был Джон Мэтью, парень, с которым она начала это сумасшедшее путешествие, с него все началось, когда он позвонил по горячей линии для самоубийств, в которой она работала бесплатно.

Вишес был предпоследним из Братьев, и когда он обнял ее, она уловила душок табака. Запах кожи. Пороха.

– Мы в долгу перед тобой, – сказал он отрывисто. – Навечно.

Стерев слезы, Мэри снова покачала головой.

– Вы перехваливаете меня.

– Вовсе нет, – сказал он, потерев ее щеку рукой в перчатке. Она никогда не видела столько нежности на обращенном на нее жестком лице с татуировками и в бриллиантовых глазах. – Ты знала, что нужно делать…

– Ви, я не знала. Я правда не понимаю, откуда пришла эта мысль.

Ви на мгновение нахмурился. Но потом просто пожал плечами.

– Ну, что ж. Ты вернула нам нашего брата. И хотя он капитальная заноза в заднице, без него жизнь была бы уже не та.

– Или без тебя, – добавил Зи.

Зи подошел к ней последним, и когда он раскрыл руки для объятия, по неясной причине в глаза бросились его татуировки вокруг шеи и запястий.

Его объятие было скованным. Неловким. Очевидно, сложным для него, ведь он держал свои бедра на расстоянии от ее тела. Но его глаза были желтыми, а не черными, и, отступив на шаг, он положил руку на ее плечо.

Шрам, пересекавший его нос и всю щеку, исказился, когда Зи улыбнулся ей.

– Ты хороша в спасении жизней.

Она прекрасно понимала, о чем он говорил: о тех сеансах, что они провели в бойлерном помещении в подвале особняка, когда он рассказывал об ужасных актах насилия, от которого он страдал в руках Госпожи, а она слушала его и комментировала, когда он замолкал на долгое время или смотрел на нее в поисках спасательного жилета, пока он утопал в море стыда, боли и горя.

– Порой я жалею, что не могу лучше, – сказала она, думая о Битти.

– Ни за что не поверю.

Когда Зи вернулся к своим братьям, Мэри пригладила волосы. Вытерла глаза. Сделала глубокий вдох. Хотя ее наполняло столько разнообразных эмоций, было прекрасно находиться среди людей, любивших Рейджа также сильно, как и она.

Это даже не подлежало сомнению.

– Что ж… – она прокашлялась. – Спасибо вам. Но, правда…

Все до единого выразительно посмотрели на нее так, что она обрадовалась тому, что она им нравилась.

Мэри рассмеялась.

– Ладно-ладно. Молчу.

Между Братьями завязался разговор, они хлопали друг друга по спине, гордясь собой за то, что правильно поступили по отношению к ней.

Махнув напоследок, она заставила себя направиться к выходу в подземный туннель… со своим новым мечом.

Блин, он был тяжелым, подумала она, повыше закинув его на плечо.

Почти таким же тяжелым, как груз на ее сердце.

* * *
Пока Мэри уходила по коридору в сторону офиса, Вишес достал самокрутку и зажал в зубах. Прикурив ее, он нахмурился, думая о том, что женщина сказала ему.

– Значит, Кор без сознания, – пробормотал Роф.

Повернувшись к Королю, Ви выдохнул, мысленно переключая передачи.

– Все ещё. Я проверял его полчаса назад.

– Куда ты определил его?

– Полигон. – Ви посмотрел на Тора, который вне зоны слышимости. – И мы установили сменное дежурство. К моему удовольствию, он связан…

– Ты серьезно используешь то дерьмо для секса?

Братья разом повернулись в сторону выскочки. Лэсситер, падший ангел, появился из ниоткуда, и почему-то его внешний вид мозолил глаза чуть меньше обычного, его светлые и черные волосы были собраны в косу, спускавшуюся до задницы, черные кожаные штаны прикрывали его наглую задницу, в ушах золотые кольца, браслеты на запястьях и пирсинги в сосках сияли в свете флуоресцентных ламп. А может, дело в его божественном, мать его, происхождении.

Хотя вряд ли.

– Что, черт возьми, случилось с твоей гребаной футболкой? – выплюнул Ви. – И какого хрена ты покинул пост?

Черт подери, ему не стоило включать идиота в список охраны. Но, по крайней мере, Пэйн не покинула полигон… и ее не нужно было проверять. Он не просто доверял сестре свою жизнь и жизни своих братьев и супруги, но также знал, что без ее разрешения пленник даже не чихнет.

– Я облился.

– Что? Ты там жрал, что ли?

– Нет. Нет, конечно. – Лэсситер прошел туда, где лежала хирургическая форма. – Ну ладно. Да. Это был клубничный коктейль… Я просто возьму свежую рубашку и вернусь. Расслабь ягодицы.

Ви сделал затяжку. Либо так, либо он придушит гаденыша.

– Клубничный? Неужели?

– Вишес, пошел на…

Когда ангел улыбнулся и послал ему воздушный поцелуй, по крайней мере, ублюдок не начал кривляться.

– Можно я убью его, – спросил Ви у Рофа. – Пожалуйста. Всего разок. Ну, может, два.

– Встань в очередь.

Ви сосредоточился.

– Как я говорил, Кор никуда не денется.

– Я хочу выяснить, где обитают Ублюдки, – приказал Роф, – и притащите их сюда. Но они, должно быть, решили, что Кор в плену. Я бы так подумал. Тела нет? Свидетелей убийства тоже? Самый безопасный вариант – предположить, что их глава стал военным пленником и в спешке покинуть место дислокации.

– Согласен. Но никогда не узнаешь, пока не подергаешь за нужные ниточки.

– Держите Тора подальше от него.

– Будет сделано.

Ви перевел взгляд на Тора. Брат стоял позади всей группы и смотрел в сторону коридора, где располагался полигон. Было странно думать о том, чтобы держать парня под присмотром, но так обстояли дела.

Порой эмоции пересиливали даже самых логичных бойцов.

Кроме него, разумеется.

Он был чертовски собран.

– Эссейл отсюда в двух палатах, – сказал Ви. – Если ты готов поговорить с ним.

– Веди меня.

И снова, обычно это было дело Тора, но сейчас Ви подошел вплотную и подтолкнул Короля вперед, оставляя Братьев разбрестись и рассесться в ожидании пробуждения Рейджа.

Они прошли какую-то дистанцию, и Король тихо спросил.

– Что тебе известно о Рейдже и его преждевременном бенефисе? – Кода Ви выругался, Роф покачал головой. – Рассказывай. И не притворяйся, что тебе ничего не известно. Ты последний говорил с ним.

Вишес собирался замолчать обо всем, но в конечном итоге, не в твоих интересах лгать Рофу.

– Я предвидел его смерть и попытался не пустить его на поле боя. Он не послушал и… что имеем.

– Он вышел на поле. Зная, что умрет.

– Да.

– Черт подери. – Смачно выругавшись, Роф перевел разговор на еще одну веселую тему. – Я также слышал, что у вас был гость. Когда вы вернулись в кампус.

– Омега. – Боже, ему было неприятно даже произносить это имя. Но будто ему нравилось говорить о тяге Рейджа к старухе с косой?

– Да, братец моей матушки позаботился о зачистке. Если его основная работа в качестве мирового зла не выгорит, то его ждет вторая карьера в качестве дворника.

– Есть проблемы?

– Он не знал, что мы там были.

– Слава яйцам. – Роф перевел взгляд на него, хотя и не мог видел. – Ты давно разговаривал со своей матерью?

– Нет. Нет. Вообще ни слова.

– Я просил у нее аудиенции. Она не ответила.

– Здесь я тебе не помощник. Прости.

– Я пойду туда без приглашения, если потребуется.

Ви остановился перед дверью в палату Эссейла, но не стал открывать ее.

– Чего именно ты хочешь от нее?

– Хочу знать, что она еще там. – Жесткое, аристократическое лицо напряглось. – Одно дело выступить против убийц, но нам понадобится серьезный союзник в борьбе с Омегой… и я не обманываю себя. Мы только что устранили девяносто процентов его армии на Земле. Реакция неизбежна, и она нам не понравится.

– Чтоб меня, – выдохнул Ви.

– Скорее «нас», мой брат.

– Да. И это тоже. – Ви сделал затяжку, чтобы взять себя в руки. – Но, знаешь, если хочешь, чтобы я поговорил с ней или…

– Надеюсь, это не понадобится.

Ииииииииии, я тоже на это надеюсь, дружище, подумал Ви.

Прежде чем проблемы с матушкой окончательно вынесли ему мозг, он открыл дверь.

– Ты там одетый, ублюдок? – Он зашел внутрь без предупреждения. – Ну как дела, придурки?

Так, так, так, подумал он, увидев Эссейла на больничной койке, парень сидел, скрестив ноги. Детоксикация замучила?

Мужчина потел как курица в духовке, но также дрожал, словно его ноги были опущены в таз со льдом. Под глазами залегли круги цвета моторного масла, а его руки постоянно поднимались к лицу или предплечьям, сметая несуществующий пух или поправляя якобы выбившуюся прядь.

– Ч-ч-чем обязан такой ч-ч-чести?

Ноздри Рофа расширились, когда Король принюхался к воздуху в комнате.

– Завел себе пагубную привычку

– П-п-прошу прощ-щ-щения?

– Ты слышал меня.

Ви посмотрел на близнецов в углу палаты и обнаружил, что те стояли с прямыми спинами, и, не шевелились, как пара артиллерийских пушек. И такие же теплые и дружелюбные.

В таком виде они его даже не раздражали.

– Чем м-м-могу быть полезен? – спросил Эссейл, дергаясь.

– Я хотел поблагодарить тебя за ваш вклад прошлой ночью, – протянул Роф. – Я так понимаю, твои раны заштопали.

– Д-д-да…

– О, да ради всего святого. – Роф посмотрел на Ви. – Принеси ублюдку его наркотики? Я не могу разговаривать с ним, пока он тут сходит без них с ума. Мы словно пытаемся заставить сосредоточиться эпилептика в припадке.

– Это ищешь? – Ви поднял склянку, полную порошка, и покачал из стороны в сторону, тик-так, тик-так. – М-м?

Было жалко смотреть, как глаза парня зацепились за склянку. Но Ви знал, каково это… когда нуждаешься в том, чего не хочешь на самом деле, когда можешь думать только об этом, как тебя колбасит без этого.

Хвала Богу за Джейн. Без нее он бы до сих пор шел по дорожке самоуничтожения и пустоты.

– И он даже не отрицает, насколько нуждается в коксе, – пробормотал Ви, подойдя к кровати.

Блин, когда бедный ублюдок потянулся за склянкой, стало ясно, что руки Эссейла дрожали так сильно, что он не сможет удержать в них ничего.

– Придурок, давай я.

Открутив черную крышку, Ви перевернул маленький коричневый флакон и сделал дорожку на тыльной стороне предплечья.

Эссейл как пылесос занюхал половину одной ноздрей, и оставшуюся – второй. Потом он рухнул на больничную койку, словно у него была сломана нога, и капельница с морфином наконец-то подействовала. И да, с медицинской точки зрения, это был печальный комментарий состояния ублюдка, раз стимулятор вроде кокаина оказывал на него угнетающий эффект.

Но такова любая зависимость. Абсолютно бессмысленна.

– Ну что, попробуем сначала? – пробормотал Ви, облизнув руку и чувствуя горечь на языке. Вполне сносно.

Эссейл потер лицо и позволил рукам упасть по бокам.

– Что?

Роф улыбнулся без всякого дружелюбия, обнажая массивные клыки.

– Я хочу знать твои планы относительно бизнеса.

– Почему тебя это заботит? – голос Эссейлы был тихим, словно он был истощен. – Или ты решил, что твоей личности больше подходит диктатура, а не демократия…

– Следи за ртом, – выплюнул Ви

Роф продолжил, будто его и не прерывали.

– Твои планы как минимум весьма сомнительны. Несмотря на наметившуюся тенденцию к преданности, создается впечатление, что ты всегда будешь контактировать с моим врагом, не важно, речь о Шайке Ублюдков или Обществе Лессенинг. По моим последним данным, ты заправлял наркосиндикатом… а это невозможно делать в команде из двух человек, какими бы способными ни были твои приспешники. Поэтому я хочу знать, где ты собираешься нанимать себе посредников сейчас, когда лессеры, с которыми ты вел дела, покинули черный рынок.

Эссейл смахнул иссиня-черные волосы со лба, удерживая их на месте, будто это могло помочь его мозгам заработать.

Ви приготовился снимать лапшу с ушей.

Но мужчина сказал на удивление безжизненным тоном:

– Я не знаю. По правде… я не знаю, что буду делать.

– Ты не лжешь. – Роф склонил голову, выдыхая. – И будучи Королем, у меня есть предложение для тебя.

– Или скорее приказ? – пробормотал Эссейл.

– Понимай, как хочешь. – Брови Рофа исчезли под оправой очков. – Заруби на носу, что в моей власти убить тебя или вышвырнуть за порог.

– Законы запрещают убийство.

– Иногда. – Король улыбнулся, сверкая клыками. – В любом случае, я хочу твоего содействия… и ты окажешь его мне. Так или иначе.

Глава 16

Примерно на полпути к Убежищу, Мэри поняла, что ей потребуется операция по замене коленной чашечки.

Съехав на Северное шоссе, она, стиснув зубы, вцепилась в чугунный рычаг переключения передач винтажного, тюнингованного ярко-фиолетового «ГТО» своего мужа… так же известного как «его прелесть и гордость». Свет его очей, после нее, разумеется. Единственная ценная вещь в его владении после того, как он подарил ей свои золотые президентские ролексы.

«Масл-кар»[30] закашлялся, а потом издал несколько басовых залпов, за которыми последовал высокочастотный скрежет, когда она передвинула рычаг вперед и назад.

– Третья? Третья… нужна, или нет, вторая? Точно не первая.

Мэри с тяжким трудом освоила этот урок, когда пришлось остановиться у подножия горы, где располагался особняк, и она едва не выбила себе зубы о руль от резкого рывка.

– О, моя милая «Вольво», как же я скучаю…

На выходе из особняка она не обнаружила универсал среди других машин, припаркованных во дворе Братства. Но вместо того, чтобы тратить время на поиски машины в гараже учебного центра, Мэри взяла ключи Рейджа с мыслью «насколько сложно будет доехать на его «масл-каре» до центра?». Она умела управлять механической коробкой передач.

Все будет хорошо.

Конечно, она не подумала, что пытаться сдвинуть этот рычаг – словно долбиться ногой о кирпичную стену. Будто передачи откалибровали именно таким тесным образом, что если ты не выжмешь газ в нужный момент, то табун лошадей под капотом вырвется на свободу.

Хорошие новости? По крайней мере, война с трансмиссией по дороге в Убежище отвлекла ее от тревог о Битти.

К тому же Фритц был таким же хорошим механиком, как и дворецким.

      Когда она, наконец, добралась до места, то припарковалась на подъездной дорожке, вышла и какое-то время хромала в темноте, дрыгая левой ногой, пока сустав не встал на место, и она не перестала чувствовать себя фламинго.

Выругавшись, Мэри направилась к двери в гараж, ввела код и скользнула внутрь. Когда зажглись лампы, реагировавшие на движение, она прикрыла рукой глаза, но ей не грозило споткнуться. Два парковочных места были свободны, не считая газонокосилки и застарелых пятен красок на бетонных плитах. Три ступеньки вели на кухню, и, вбив код, она дождалась, когда засовы поочередно отъедут в сторону. Она также повернула лицо, подставляя себя под камеру и уведомляя о своем появлении.

Мгновение спустя она вышла в прихожую, сняла и повесила пальто вместе с сумкой на один из крючков над обувной стойкой. В новой кухне царила суматоха, возле плиты сооружали башни из блинов, за кухонными столами нарезали фрукты, за длинным обеденным столом расставляли тарелки и чаши.

– Мэри!

– Привет, Мэри!

– Здравствуйте, Мисс Льюс.

Сделав глубокий вдох, она вернула приветствия и вышла вперед, чтобы принять несколько объятий, кое-кому положила руку на плечо, приветствуя женщину, хлопнув по ладони малышке. В помещении было три женщины из персонала, и она подошла к ним.

– Где Райм? – спросила Мэри.

– Она была наверху, с Битти, – тихо ответила женщина с кудрявыми волосами.

– Я поднимусь к ним.

– Мы чем-нибудь можем помочь?

– Уверена, что сможете. – Мэри покачала головой. – Обидно, что это выпало на ее долю.

– Нам тоже.

Направившись в переднюю часть дома, она завернула за основание лестницы и взбежала наверх, преодолевая по две ступеньки за раз. Она не остановилась, чтобы узнать, где была Марисса. Учитывая масштабность рейда, велика вероятность, что глава Убежища взяла перерыв, чтобы побыть со своим хеллреном.

Брат в качестве супруга – это не для слабонервных.

На третьем этаже она обнаружила Райм спящей на мягком стуле возле двери Битти. Когда заскрипели половицы, сотрудница соцзащиты напряглась.

– О, привет, – сказала женщина, выпрямившись и потерев глаза. – Который час?

В каком-то смысле Райм всегда напоминала Мэри саму себя. Она была их тех женщин, которые не выделялись на общем фоне, но всегда были рядом, когда нужна помощь. Она была очень высокой, но стройной. Никогда не красилась. Как правило, убирала волосы назад. И никто не слышал, чтобы у нее был мужчина.

Ее жизнь – это ее работа в Убежище.

– Полседьмого. – Мэри посмотрела на закрытую дверь. – Как прошел день?

Райм просто покачала головой.

– Она ни о чем не хотела разговаривать. Она просто собрала вещи в чемодан, положила куклу и игрушечного тигра рядом и сидела в изножье кровати. В итоге я вышла сюда, решив, что она не ложилась спать из-за меня.

– Я, наверное, загляну, проверю, как она там.

– Будь добра. – Райм вытянула руки, разминая затекшую спину. – И если ты не возражаешь, я поеду домой, чтобы самой поспать немного?

– Разумеется. Я займусь остальным. И спасибо, что присмотрела за ней.

– Уже достаточно темно, чтобы я вышла?

Мэри оглянулась на ставни, все еще опущенные на день.

– Думаю…

Как по команде, стальные панели, защищавшие внутренние помещения от солнечного света начали подниматься.

– Да.

Райм поднялась на ноги и пропустила пальцы сквозь длинные, каштановые волосы со светлыми прядками.

– Если понадоблюсь тебе… если я понадоблюсь ей, просто позвони, я вернусь. Эта малышка особенная, и я просто… хочу помочь.

– Соглашусь с тобой. И спасибо еще раз.

Когда женщина начала спускаться по лестнице, Мэри окликнула ее.

– Один вопрос.

– Да?

Мэри сосредоточилась на круглом окне в дальнем конце коридора, пытаясь подобрать нужные слова.

– Она… она ничего не говорила про свою маму? Или том, что произошло в клинике?

Что-нибудь в духе «благодаря своему психотерапевту я чувствую себя убийцей собственной матери»?

– Ничего. Она только упоминала, что очень скоро уедет отсюда. У меня не хватило сил сказать, что ей некуда идти. Это казалось слишком жестоко. Еще рано.

– Значит, она говорила про своего дядю?

Райм нахмурилась.

– Дядю? Нет, ничего подобного. У нее есть дядя?

Мэри перевела взгляд на закрытую дверь.

– Перенос[31].

– О. – Специалист соцзащиты тихо выругалась. – Ее ждут долгие дни и ночи. Недели и месяцы. Но мы все будем рядом с ней. У нее все будет хорошо, если мы поможем ей пережить этот период.

– Да. Ты права.

Махнув, женщина спустилась по лестнице, и Мэри дождалась, когда затихнут ее шаги, на случай, если Битти всего лишь задремала.

Наклонившись к двери, она прислонилась ухом к холодной панели. Ничего не услышав, она тихо постучала, потом толкнула дверь.

Маленькая розово-белая лампа на письменном столе в углу отбрасывала свет в темной комнате, и крошечная фигурка Битти купалась в мягком свете. Девочка лежала на боку, лицом к стене, очевидно, она крепко спала. Она была в той же одежде, и на самом деле упаковала свои вещи… и вещи своей мамы. Два чемодана, один поменьше темно-зеленый цвета травы, другой больше и оранжевый, стояли бок о бок возле кровати.

Ее кукла и расческа лежали перед багажом, вместе с плюшевым тигром.

Положив руки на бедра, Мэри опустила голову. По неясной причине тишина в комнате, скромные и слегка потрепанные шторы и покрывало, небольшой коврик и несочетающаяся мебель оказывали на нее оглушающее воздействие.

Серость, безличность, отсутствие… семейного уюта, за неимением лучшего определения, все это вызывало желание включить отопление. Словно дополнительное тепло из труб в потолке поможет превратить это место в нечто более подходящее маленькой девочке.

Но, да ладно, проблемы, что ждали их в будущем, не решишь одной отопительной системой.

Прокравшись на носочках к кровати, в которой спала мама Битти, Мэри самым естественным для нее жестом взяла стеганый плед и аккуратно, чтобы не прервать необходимый ей сон, накрыла малышку дополнительным слоем.

Потом она постояла над ребенком.

И вспомнила свое прошлое. После того как у нее диагностировали рак, она помнила очень четко ощущение, что дошла до края. Ее мама умерла слишком ранней и мучительной смертью, в страдании. А потом у нее выявили лейкемию, и ей пришлось пройти через совсем невеселый год в попытке побороть болезнь и загнать в стадию ремиссии. Все это казалось таким несправедливым.

Словно горе, выпавшее на долю ее матери, должно было исключить Мэри из розыгрыша трагедий.

Сейчас, смотря на девочку, она испытывала сильную злость.

Да, черт возьми, она знала, что жизнь очень трудна. Хорошо усвоила этот урок. Но, по крайней мере, у нее было детство, отмеченное всеми традиционными добрыми мгновениями, о которых хочется вспоминать во взрослой жизни. Да, ее отец тоже рано умер, но у нее и ее матери были празднования Рождества и дни рождения, выпускные – из детского сада, начальной и старшей школы. Они ели индейку на День Благодарения, у них была новая одежда каждый год и хороший сон по ночам, когда единственным беспокойством был ее проходной балл, или, в случае ее мамы, хватит ли денег на двухнедельный отпуск на озере Джордж или же всего на одну неделю.

У Битти не было всего этого.

Ни она, ни Анналай не рассказывали ничего конкретного, но несложно было догадаться, какой жестокости они подвергались. Ради всего святого, у Битти в ногу был вшит стальной прут.

И чем все закончилось?

Малышка осталась совсем одна.

Будь у судьбы совесть, Анналай не умерла бы.

Но, по крайней мере, Убежище появилось на их пути как раз вовремя. От мысли, что в момент крайней нужды Битти было бы некуда податься?

Мэри затошнило.

* * *
Рейдж проснулся как от рывка, словно рядом с головой заревела сирена. Оторвав торс от больничной кровати, он в панике осмотрелся по сторонам.

Но потом тревога исчезла также быстро, как появилась, знание, что Мэри отправилась в Убежище, успокоило его, словно она сказала ему это лично, на ухо. Наверное, так и было. Они уже какое-то время использовали зверя в качестве доски объявлений, если Рейдж спал.

Система работала… и не было необходимости искать ручку.

Но он все еще скучал по ней. Все еще беспокоился за свой рассудок. Но та малышка…

Скинув ноги с кровати, Рейдж проморгался пару раз и да, после разминки век зрение все равно не вернулось. Пофиг. В остальном он чувствовал силу и твердость… в физическом плане… и придерживаясь медленного темпа, он вполне успешно добрался до ванной.

Двадцать минут спустя он вышел из ванной с голым задом, благоухая как розовый куст. Мыло и шампунь способны преобразить любого. И чистка зубов. Следующий пункт? Еда. После того как зверь вылез наружу, а потом он опустошил желудок, и сейчас скорее чувствовал не голод, а пустоту… лучшее, что он мог сделать – это загрузиться углеводами с низким содержанием клетчатки.

Двенадцать французских багетов. Четыре пачки тостов. Семь фунтов пасты.

Чего-нибудь в этом духе.

Выйдя в коридор, он задумался, сколько уйдет времени на то, чтобы найти дорогу к…

– Офигеть. Наконец-то…

– Мог бы натянуть полотенце…

– Фритц же принес тебе тряпки…

– С возвращением, ублюдок…

Все его братья собрались здесь, их запахи и голоса, облегченный смех, ругань и подколы – то, что доктор прописал. И когда они обняли его, хлопая по голой заднице, на него нахлынули эмоции.

Он и так был голым, #ибезтогоуязвимым.

Господи, во время воссоединения, окутанного теплыми чуфффствами, было невозможно уклониться от очередного укола совести за его эгоизм и все, через что он заставил пройти Мэри и своих братьев.

А потом прямо перед ним раздался голос Ви.

– Ты как? – спросил брат хрипло. – Чувствуешь себя в норме?

– Да. Вернулся в рабочее состояние, не считая глаз.

И прости меня. Я напуган.

– Знаешь, я немного устал…

Шмяк!

Удар в подбородок пришел из ниоткуда и был настолько сильным, что голова запрокинулась назад и чуть не слетела с шеи.

– Что за хрень! – выпалил Рейдж, потирая челюсть. – Что за…

– Это тебе за то, что ты, говнюк, меня не слушаешь.

Бамс!

Второй удар пришел с другой стороны, и на том спасибо… ему обеспечен отек с двух сторон, и лицо не будет выглядеть чересчур криво.

– А это за то, что выскочил раньше времени, изгадив тем самым наш план.

Встряхнув мозги во второй раз, Рейдж ухватился за подбородок обеими руками. Была вероятность, что нижняя челюсть отстегнется.

Хорошие новости в том, что двойной удар немного прояснил зрение, слепота отступила, и он смог смутно различить тела братьев и их одежду.

– Мы мохли пгосто поховолить, – заворчал Рейдж. – Чудесно, сейчас я ховолю в нос.

– Весело, не находишь? – Ви схватил его и сжал в крепком объятии. – Не вздумай так поступать, никогда.

Рейдж ждал вопросов от остальных. Ничего не услышав, он решил, что Ви уже поведал им о видении. Если только… ну, все видели, как он преждевременно выскочил на поле, и подобное дерьмо было весомым основанием для мордобоя.

– Шейщас я вижу, –сказал он.

– Позже поблагодаришь меня.

Завязался разговор… который привел к ошеломительной новости о том, что они взяли Кора в плен.

– Тор уже прикончил ублюдка? – спросил он.

– Нет, – раздалось со всех сторон.

Потом ему рассказали, что появился Омега и почистил кампус как Мистер Пропер[32], и Ви спас всех с помощью завеса.

– Я займу шмену, – сказал Рейдж. – В шмысле, в охране ублюдка.

– Позже. – Ви выдохнул дым турецкого табака. – Сперва подлечись. Потом поставим тебя.

На этой ноте группа рассосалась, кто-то отправился в особняк, другие двинулись в качалку, Рейдж присоединился к тем, кто пошел по туннелю в дом, но когда его братья разбрелись по койкам, он прошел через столовую в кухню.

Боже, жаль Мэри не с ним.

Хорошие новости, что вокруг не было додженов: Первую трапезу не стали накрывать из-за кучи раненых и драмы вокруг него. Персонал особняка получил, без сомнений, редкий и заслуженный отдых перед тем, как они вернутся к чистке и уборке, и он радовался, что вокруг него никто не суетился.

Бродя по святая святых Фритца, он, однако, чувствовал себя обязанным сделать заказ, чтобы не нажить неприятностей с дворецким. На этой ноте, он решил не готовить. Он съест уже приготовленное, не встанет сам за плиту и не полезет в кладовку.

Ему уже дважды врезали, а ночь только началась.

Во-первых, одежда. Он был слишком слеп в ванной, чтобы увидеть то, что для него приготовили, и сейчас он зашел в прачечную за кладовкой, опираясь на отчасти вернувшееся зрение и обостренное чувство осязания, чтобы определить местонахождение пары свободных черных штанов и огромной толстовки с логотипом «Американской Истории Ужасов». Потом пришло время капитально загрузиться калориями.

Сделав набег на нычку с хлебом, он начал опустошать ее, выкладывая мешки с тостами и буханки хлеба на столешницу… но потом подумал… к черту все. Запустив руки под ящик, он вытащил его целиком из шкафа и отнес на дубовый стол. Шаг второй – вернуться к холодильнику, достать фунт несоленого масла и пачку сливочного сыра и выдернуть тостер из розетки.

После того, как он захватил зазубренный нож и разделочную доску, а также кофейник, чашку с сахаром и маленькую коробку молока, он занялся делом. Под бурление кофеварки он приступил к нарезке, создавая горы из кусков, готовых к маслу. Он разложил тосты как на конвейере, чтобы пропускать через тостер и сразу намазывать «Филадельфией»[33].

Наверное, стоило взять тарелку. И, по крайней мере, еще один нож, но более широкое лезвие будет эффективней для масла.

Когда кофе сварился, Рейдж вынул кофейник, высыпал туда целую чашку сахара и налил туда молока, сколько влезло. Потом сделал пробный глоток.

Идеально.

Он поставил его назад на нагревательную плиту и начал методично уничтожать багеты… потому что, хэй, это было очень похоже на Первую трапезу, разве нет? Затем пойдет сливочный сыр, который из всех вариантов больше всего подходил для ланча, а на десерт – кофейный торт с орехами пекан. Или даже два.

В процессе пережевывая зубы, благодаря боксерскому удару Ви, побаливали. Ничего. Переживет. И время от времени он омывал их из кофейника.

Когда он поглотил примерно две тысячи калорий, его накрыло чувство жуткого одиночества.

С другой стороны, комната могла быть наполнена братьями, и ничего не изменилось бы.

И что еще хуже, у него было ощущение, что даже присутствие Мэри не вырвало бы его из тисков изоляции.

Сидя на кухне, наполняя пустой желудок и будучи не в силах повлиять на пустоту в душе, он думал о том, насколько было бы проще, если бы он знал причину своей проблемы…

Издалека, из столовой, донеслось эхо.

Шум раздавался все ближе.

Это был поспешный топот.

Что за черт? – удивился Рейдж, поднимаясь со стула.

Глава 17

Когда страдаешь от зависимости, приходится сталкиваться с высшей математикой.

Сев за стол в своем стеклянном особняке, он вытянул длинный ящик прямо возле бедра и достал оттуда три склянки, идентичные той, что Брат Вишес вытряхнул на свою руку в подземном центре Братства.

Цифры, подсчеты, прикидки… преимущественно умножение. Например, судя по имевшему кокаину, как долго ему удастся держать позывы в узде? Четырнадцать часов? Пятнадцать?

Он открыл один из маленьких коричневых контейнеров и высыпал белый порошок на кожаный блоттер. С помощью карты «Центурион»[34] он распределил кокаин на дорожки, наклонился и занюхал обе. Потом откинулся на спинку кресла и втянул воздух носом.

Воистину, он ненавидел насморк, соплями стекавший в горло. Жжение в синусовых пазухах. Горечь во рту. И сильнее всего ненавидел тот факт, что его больше не торкало. Сейчас он испытывал легкий подъем на этих ужасных американских горках, на которые он себя подсадил, передышка, за которой последует молниеносное крушение… а потом, если не подкармливать нужду, она снова начнет его грызть.

Посмотрев на две оставшиеся склянки, он не верил, что привязался к кокаину. Падение оказалось сиюминутным делом, трагедией в замедленной съемке. Он начал употреблять, чтобы всегда сохранять остроту восприятия, но привычка, которая изначально считалась полезной, сейчас завладела им также уверенно, как хозяин повелевал слугами в Старом Свете.

Господи, он не планировал этого.

Он не планировал многого из того, что произошло в последнее время.

Вытянув руку, Эссейл касанием пальца по тачпаду отключил спящий режим на ноутбуке, ввел одной рукой пароль, в котором значились и большие буквы, и вошел по зашифрованным каналам на свои оффшорные счета. Самый крупный был открыт в Женеве.

Были и другие.

Так много цифр и запятых перед десятичной точкой. И, смотря на строчку, он гадал, а сколько именно денег ему нужно… учитывая, что, будучи вампиром, он проживет десять человеческих жизней или даже больше.

Предполагая, что его маленькая привычка не приведет его в Забвение.

Или, в его случае, в Дхунд.

Конечно, у него было достаточно по всем стандартам, даже в свете международного финансового кризиса… так нужно ли ему продолжать наркоторговлю? С другой стороны, с его темпами потребления белого порошка, он рискует стать главным покупателем своего же товара.

Мне нужна твоя помощь с Глимерой.

Размышляя о предложении Рофа, Эссейл решил, что просьба Короля ничем не лучше и не хуже заработка на людях и их химических ядах. Королевское задание позволит убить время, без сомнений. И если он перестанет толкать наркотики, то ему нужно чем-то наполнить свои ночи.

Иначе он окончательно свихнется.

В основном скучая по своей женщине. Которая, на самом деле, ему не принадлежала.

– Марисоль, – прошептал Эссейл в воздух.

Почему, черт возьми, он не сделал ни одной фотографии с ней? Когда она жила здесь, в этом самом доме, когда он защищал ее своей жизнью, почему он не взял свой телефон, направил на нее и не сделал снимок? Вопрос одной секунды, больше не требовалось. Но нет, он этого не сделал и сейчас находился на другом краю пропасти, а от Марисоль остались лишь воспоминания.

Она словно умерла. Но не покинула планету.

В действительности, она поселилась во Флориде, где океан ласкал мягкий песок, а ночи благоухали даже в долбаном октябре.

Он знал, где именно она жила, где конкретно поселилась… потому что выследил ее там. Убедился, что Марисоль в безопасности добралась до пункта назначения вместе со своей бабушкой. Изнывал по ней, прячась в тенях самым жалким из возможных способов.

Он уважал ее просьбу. Позволил ей уйти. Освободил ее от своей персоны и нелегального образа жизни, который вели они оба.

Домушница и наркоторговец могли сосуществовать бок о бок.

Человеческая женщина, которая хотела жить на правильной стороне закона, и вампир-наркодиллер – нет.

Застонав, Эссейл накрыл лицо руками, вызывая ее образ в памяти. Да. О да, он помнил с определенной ясностью ее темные волосы и стройное тело, ее кожу и темные глаза. Но с течением времени… он боялся, что начнет забывать какие-то черты, а в конечном итоге – и более крупные и важные детали.

А утрата этого равнозначна постепенной смерти, даже если фактически он продолжит дышать.

– Достаточно, – пробормотал Эссейл, опуская руки и откидываясь на спину.

Фокусируясь на себе, он подумал о словах Короля. Это будет смена деятельности, вот уж точно. Но у него достаточно денег. Достаточно времени. И поиски новой цепи посредников для сбыта его товара на улицах Колдвелла и Манхэттена внезапно показались непосильной задачей.

К тому же… сражаясь бок о бок с Братьями? Он начал уважать этих мужчин. И их лидера.

Это была капитальная смена курса для борца за свободу личности … словно атеист задумался о существовании Господа, побывав на пороге смерти.

К тому же, он обязан Вишесу своей жизнью, это наверняка. Каким бы бесцельным ни было его существование, он бы не сидел в этом кресле, в своем стеклянном особняке на берегу Гудзона, утоляя жажду в кокаине… если бы Брат не перекинул его через плечо и не побежал сломя голову.

Дважды.

Ну и чудище. Он бы не поверил в его существование, если бы не видел своими глазами.

Эссейл ногой сдвинул кресло так, чтобы видеть реку из окна. Из угла комнаты раздался тихий перезвон старых французских часов. Он смутно слышал, как его кузены копошились на кухне в задней части дома.

Когда он решил воспользоваться мобильным, все, что от него требовалось – запустить руку в карман его порванной кожаной куртки. Он не потрудился снять безвозвратно испорченный предмет верхней одежды, несмотря на то, что его дом в холодную октябрьскую ночь был хорошо отоплен.

С другой стороны, все, что его волновало, когда он вернулся домой – желание уединиться, чтобы разобраться со своей маленькой проблемой.

Он не мог позволить себе сделать дорожки на глазах кузенов. Хотя он и не собирался менять свое поведение ради кого-то.

Открыв список контактов, он помедлил, прежде чем нажать вызов. Когда его палец завис над экраном, он четко осознавал, что подписавшись на это, он станет тем, кого всегда презирал.

Агентом Короля.

Или, скорее… шпионом.

Со странным ужасом он уступил импульсу и приложил телефон к уху, прислушиваясь к мерным гудкам. В конечном итоге, он решил принять просьбу Рофа по одной простой причине – это казалось единственной хорошей вещью, которую он мог сделать.

Правильный поступок.

Положительный.

Он почувствовал, что пришло время. И может он захватит с собой страницу из книги его Марисоль, потому что сейчас это был единственный способ быть с ней рядом.

Больше никакой торговли наркотой.

Хотя то, чем он собирался заняться, было не менее опасным. Но, по крайней мере, скучать не придется.

– Привет, дорогая, – сказал Эссейл, когда женщина ответила на звонок. – Да, мне нужно кормление, спасибо. Да, предпочтительно сегодня ночью. И я по тебе соскучился. Воистину, очень сильно. – Он позволил Нааше продолжить после того, как она проглотила его ложь. – На самом деле, лучше в твоем особняке. Нет, коттедж мне не по статусу. Сначала я хотел устроить все в присутствии твоего хеллрена, но раз он спит… к сожалению, я не могу больше ждать. Ты меня понимаешь.

Повисла длинная пауза, но он знал, что она согласится.

– Спасибо, налла, – сказал он равнодушно. – Скоро увидимся… о, и надень красное. Без трусиков. На этом все.

Он первым повесил трубку, потому что нужна дисциплина и контроль, если ты хочешь пленить женщину и завладеть ее вниманием. Слишком общительный? Чересчур обходительный? Она потеряет интерес, а он не мог позволить этого, пока не добьется всего, что нужно.

Следующий звонок был Брату Вишесу. Когда мужчина ответил, Эссейл произнес три слова прежде, чем снова повесить трубку:

– Я в деле.

* * *
– Ладыыы, я задержусь. Не вопрос. Планов интереснее у меня все равно нет.

Джо Эрли сидела за столом администратора, остальная часть агентства по недвижимости пустовала, лишь мешанина из парфюма и странно-депрессивной фоновой музыки, звучащей над головой, составляли ей компанию. Ну, это и гребаные заросли фикуса по бокам от нее.

Растения сбрасывали листву, словно подверженные круглогодичной линьке… и ее ОКР[35] не надавало ей покоя, если пол был грязным. С другой стороны, отпала необходимость делать скрутку в спортзале.

Хотя она вовсе не ходила в спортзал.

Посмотрев на телефон, Джо покачала головой. Семь вечера.

Она оказывала своему боссу «услугу» – задержалась, дожидаясь, когда он привезет три подписанных договора, чтобы она смогла отсканировать их и отправить по электронной почте разным риелторам. Оставалось загадкой, почему он сам не мог запихать бумагу в аппарат и сделать ПДФ-скан.

Так, ладно, может, отчасти она была виновата в этом.

Но она не гордилась подобным признанием.

Посмотрев за край рабочего стола, Джо сосредоточилась на дымчатых стеклянных дверях, открывавшихся наружу. Офис располагался в элитном торговом центре, здесь также была парикмахерская с ценами от ста долларов за стрижку… причем мужскую; бутик с двумя ультра-короткими нарядами на витрине; лавка со стеклом и фарфором, сиявшим даже в пасмурные дни, и, в дальнем углу, ювелирный магазин, полюбившийся статусным женам богачей Колдвелла.

Судя по устойчивому потоку клиентов.

– Давай же, Брайант. Ну же…

Хотя, ну куда ей спешить? Домой к Дуги и бесконечным спорам? Веселуха.

Когда раздался телефонный звонок со стороны кабинетов, Джо вывела компьютер из спящего режима и уставилась на расписание Брайанта. Она забивала встречи в «Аутлук»[36] по его звонку или смс. Вносила задания вроде будущих переговоров с риэлторами, а также обслуживание его БМВ и вызов чистильщика бассейнов в его новую хату. Напоминания позвонить матери в день ее рождения или заказать цветы для женщины, с которой он встречался.

И гадала при этом, что бы он подумал, если бы узнал, кем были ее родители.

Джо успокаивала себя этой маленькой тайной, когда он приходил в понедельник и шепотом хвалился, что в пятницу встречался с одной разведёнкой, в субботу – с персональным тренером, а в воскресенье был поздний завтрак с кем-то там еще.

Ее настоящая личность была броней, защищавшей от него. В войне, о которой он даже не подозревал.

Закрывая распорядок его деловой жизни, Джо уставилась на логотип на экране. Фамилия Брайанта, Драмм, была во второй строчке… потому что фирма была основана его отцом. Когда мужчина умер примерно два года назад, Брайант занял его место и главный кабинет так же, как он делал все остальное – с очаровательной улыбкой. И, хэй, не такая уж плохая стратегия. Что бы ни говорили о плейбоевском стиле жизни, он чертовски хорошо проворачивал сделки.

Звезда «Сделки на миллион»[37] колдвелловского пошиба.

– Давай же, Брайант… ну где ты?

Проверив уже дважды вычищенный рабочий стол, она посмотрела на пол под правым фикусом, подняла лист и выкинула в корзину, потом откинулась на спинку…

От скуки она зашла на юТуб.

Дуги опубликовал то видео на своем канале… своей гордости с двадцатью девятью подписчиками, из которых четверо – сам Дуги в разных ипостасях, и еще два – спамеры с заниженными стандартами. Она кликнула на стрелку, чтобы в сотый раз просмотреть сорока двух секундный ролик, и включила колонки. Звук был ужасным, комбинация чересчур громкого шороха, ведь ее сосед держал телефон высоко над собой, и отдаленный, не такой уж тихий рёв.

Ну, ладно, происходящее в центре поля и правда напоминало «Парк юрского периода»[38]. И да, на земле действительно виднелись груды мусора, но кто знает, что это было. Съемка шла на телефонную камеру, может, просто неровная местность выглядела так сквозь линзу.

Она проиграла ролик еще пару раз. Потом откинулась на кресло.

Там было пять комментариев. Три от Дуги и его товарищей по комнате. Один – рекомендация от кого-то, кто зарабатывал «1750$ не выходя из дома!!!$$$!!!!». А последний… просто пять бессмысленных слов.

Вамп9120 дерьмо пошло по новой

Оставлен кем-то под ником призргонщГ11

Нахмурившись, она нашла канал с названием «Вамп9120». Вау. Ладно, три тысячи подписчиков, и вроде как сотня роликов. Кликнув на один из них…

Она заржала в голос.

Парень, говоривший на камеру, был словно Дракулой для Лего, с точкой посреди лба и заостренными клыками, лицо покрыто краской, и, клянусь Богом, на его рубашке был воротник Элвиса. Кожа парня была чересчур белой, волосы слишком черными, красные губы – заслуга «МАС»[39]. А этот голос? Отчасти принадлежал евангелисту, отчасти звучал в нео-викторианском, почти-Брэм-Стокеровском стиле.

– … создания ночи…

Секунду, она где-то встречала эту фразу?

– … бродят по улицам Колдвелла…

«Ходячие мертвецы» на севере Нью-Йорка?

Когда не уверен в чем-то, тяни резину.

– … преследуют жертв…

Окееееей, дальше. Промотав список, Джо случайно выбрала другой ролик. И да, Воистину-Недо-Влад снова сидел перед камерой… и в это раз у него на глазах был реально хороший дымчатый макияж.

– …существуют! Вампиры существуют…

Его кафедра, наверное, укрыта черным бар… так, вау. Это должно было стать шуткой, но когда камера отъехала назад, стало видно, что он действительно опирался на что-то в черном бархате.

Оборвав пафосные речи, она перешла к следующему ролику, сказав себе, что этот станет последним.

– О, Влад, как дела, дружище?

– …доказательство встречи с вампиром. – Влад повернулся к парню, сидевшему на пластиковом раскладном стуле рядом с ним. Что прекрасно характеризовало обстановку. – Хулио? Расскажи моим фанатам, что произошло с тобой пару ночей назад.

К слову о разнообразии: Хулио был прямой противоположностью вампира, с реперской банданой на голове, крестом и татуировками – на шее.

Но его глаза… они были безумно-выпученными.

– Я был в центре, тусил с парнями, и мы…

Рассказ начал вполне обычно, член банды зависал со своей командой, отстреливая врагов в переулках. Но потом дела приняли дракуловский оборот, парень рассказывал, как залетел в заброшенный ресторан… и тогда началась жуть страшенная.

Если, конечно, верить его словам.

– … парень кинул меня на столешницу, и он был… – Хулио зашипел на камеру, – … а его зубы были…

– Как у меня, – прервал его Влад.

– Но его были настоящими. – Ну, Влад, очевидно, не оценил этот комментарий, но Хулио уже понесло: – И у него было безобразное лицо, верхняя губа была изуродована. И он собирался убить меня. У него была…

Джо досмотрела интервью до конца, даже ту часть, где Влад буквально вытолкнул Хулио за пределы камеры, словно у подражателя Дракулы кончилось терпение.

Снова откинувшись на спинку, она гадала, как далеко она зайдет с этим. И сама ответила на свой вопрос, когда отправилась на сайт «Колдвелл Курьер Жорнал» и забила в поиск имя Хулио. М-да. Вот неожиданность, была статья об активности уличных банд в центре, вышедшая в прошлом декабре… и Хулио был главным героем. Даже удостоился фотографии, снятой в полицейском патрульном автомобиле, и его глаза были такими же выпученными, рот широко распахнут, словно он лепетал что-то фотографу.

Ни слова о вампирах.

Снова прокрутив вниз, она обнаружила, что знает имя автора.

Более того, Брайант полгода назад нашел парню и его жене дом. Если она ничего не перепутала.

Быстрый поиск в клиентской базе подтвердил ее догадку…

– Прости, я опоздал!

Брайант Драмм влетел через стеклянные двери, но не казалось, что он сильно спешил. Его темные волосы были в идеальном порядке, серо-голубой костюм застегнут, а бумаги в руках распределены на три секции

Значит, не так уже он и торопился. Он не ускорит свой темп, даже если она сгниет здесь.

Брайант уперся локтями в стол и наклонился с фирменной улыбкой на лице.

– Джо, так, как мне загладить вину?

Она протянула руку.

– Давай сюда. И отпусти домой.

Брайант протянул бумаги, но отказывался выпускать их из рук.

– Что бы я без тебя делал?

Когда он смотрел на нее сверху, то был сосредоточен только на ней… словно больше ничего не существовало во всем мире, словно она пленила его и повергла в шок. И будучи женщиной, которая никогда не играла важной роли в жизни своих родителей, отправивших ее на удочерение другой семьей, и чувствовавшей себя потерянной в этом мире… вот чем он зацепил ее.

Было очень печально, что она даже думать об этом не хотела, но она жила ради подобных мгновений. Задерживалась из-за этого. Живя одними надеждами, что это произойдет снова…

Зазвонил его телефон. И отвечая на звонок, он не сводил с нее глаз.

– Алло? О, привет.

Джо отвела взгляд, и сейчас, когда она потянула бумаги на себя, он позволил ей забрать договоры. Она знала этот его тон. Одна из его женщин.

– Можно встретиться прямо сейчас, – пробормотал он. – Где? М-ммм. Нет, я уже поужинал… но не откажусь от десерта. Не могу дождаться.

Когда он закончил разговор, она уже повернулась к нему боком и запустила сканер.

– Еще раз спасибо. Увидимся завтра?

Джо даже не повернулась, запуская в лоток бумаги одну за другой.

– Я буду здесь.

– Эй?

– Что?

– Джо. – Когда она посмотрела на него, он наклонил голову и сузил глаза. – Тебе нужно чаще носить красное. Красный подходит к твоим волосам.

– Спасибо.

Вернувшись к сканированию, она слушала, как он уходит, а потом за ним тихо закрылась дверь. Мгновение спустя раздался рев мощного движка, и Брайант отъехал.

Зная, что она осталась одна, Джо подняла голову и посмотрела на свое отражение в стеклянной двери. Свет от внутренних ламп струился вниз, падая на ее волосы так, что красный и коричневый цвета выделялись на фоне черно-серого интерьера вокруг нее.

По неясной причине, пустота в офисе… в ее жизни… громче крика.

Глава 18

Записи в карточках жителей Убежища по-прежнему делались от руки. Отчасти причина в затратах: компьютеры, сети и надежный сервер были дорогим удовольствием, а учитывая, что в приоритете были ценные кадры, незачем отвлекать денежные средства на ИТ-сопровождение. Но дело не только в этом; Марисса, их бесстрашный предводитель, придерживалась старомодных взглядов и не любила хранить важные вещи в той форме, которую невозможно подержать в руках.

В конце концов, когда тебе почти четыреста лет, технологическая революция последних трех десятилетий незаметно промелькнула на твоем радаре.

Может, через век их шеф начнет доверять типам вроде Билла Гейтса.

И это даже мило, подумала Мэри. Почему-то это было так по-человечески – читать чужие записи, написанные разными чернилами, с разными ошибками, которые встречались периодически… в противовес записям, сделанным по строгой форме, проверенным на ошибки, унифицированным шрифтом.

Но это усложняло поиски одной конкретной записи или упоминания. С другой стороны, перечитывание с самого начала помогало обнаружить моменты, которые ты мог упустить до этого.

Например, дядюшек.

Не обнаружив упоминание о ближайшем родственнике в приемном листе, Мэри перечитала абсолютно каждую строчку в файле Анналай, многие из которых были сделаны ее рукой. И, как она помнила, предложения были неизменно короткими и несли мало пользы.

Не только Битти молчала.

Не было ни одного упоминания о брате или родителях. И женщина также не говорила о своем покойном супруге или насилие, которому подвергались они с Битти. Но нельзя сказать, что жестокость осталась не задокументированной. Медицинские записи были распечатаны и прикреплены с внутренней стороны обложки.

Прочитав все пометки снова, Мэри откинулась на спинку и потерла глаза. Как и многие жертвы, боявшиеся за свою жизнь, мама Битти лишь раз обратилась за медицинской помощью, когда ее дитя получило серьезное увечье, с которым не могли справиться способности организма к исцелению. Рентгеновские снимки рассказали остаток мрачной истории, показывая сросшиеся кости, которые ломали на протяжении нескольких лет. У них обеих.

Закрыв папку, она взяла файл Битти. Он был тоньше, ведь ее медицинская карта велась совместно с картой матери, и Битти дала им меньше информации под запись, чем Анналай. Там были записаны обычные беседы во время сеансов, а также данные по арт-терапии, развивающим играм и занятиям музыкой. Но там не происходило ничего особенного.

В каком-то смысле все ждали неизбежного…

– Мисс Льюс?

Мэри подпрыгнула в кресле, вскинув руки и ударив по блоттеру на столе.

– Битти! Я не слышала, как ты вошла.

Малышка стояла прямо перед открытой дверью, ее маленькая фигурка казалась еще меньше в проеме. Сегодня ее каштановые волосы были распущены и вовсю закручивались, и она была в одном из ее сшитых вручную платьев, в этот раз желтого цвета.

Мэри охватило непреодолимое желание принести девочке свитер.

– Мисс Льюс?

Встряхнувшись, Мэри сказала:

– Прости, что?

– Я спрашивала, не приходил ли мой дядя?

– О, нет. Его не было. – Мэри прокашлялась. – Слушай, ты могла бы зайти на минутку? И закрой, пожалуйста, дверь.

Битти выполнила просьбу, закрыв панель за собой и подойдя к столу.

– Милая, это твои карточки. – Мэри прикоснулась к папкам из манильской бумаги. – Твоя и твоей мамы. Я только что закончила их перечитывать. Я не… я не нашла ничего о твоем дяде. Здесь нет ни одного упоминания о нем? Я не хочу сказать, что его не существует, просто…

– Моя мамэн связалась с ним. Поэтому он придет за мной.

Дерьмо, подумала Мэри. Нужно аккуратно выбирать слова.

– Как твоя мама связалась с ним? – спросила она. – Она написала ему? Позвонила? Ты можешь сказать мне? Тогда я смогла бы найти его?

– Я не знаю как. Но она разговаривала с ним.

– Как его зовут? Ты не помнишь?

– Его имя… – Битти опустила взгляд на стол. На папки. – Его зовут…

Было физически больно смотреть, как девочка пытается назвать имя, которое, скорее всего, окажется придуманным. Но Мэри дала ей пространство, надеясь против всякой логики, что их проблеме найдется волшебное решение в виде какого-то брата, который на самом деле где-то живет в этом мире, и который будет хорошо относиться к Битти, как она этого заслуживала…

– Ран. Его имя Ран.

Мэри на мгновение закрыла глаза. Не смогла сдержаться. Имя «Ран» было созвучно с «Райм». Всего в букве от имени главного администратора, аналогия, которая легко могла возникнуть в детском разуме, жаждущем спасения из ужасной жизненной ситуации.

К слову о необходимости оставаться профессионалом.

– Ладно, смотри, что я попробую сделать. – Мэри подняла свой телефон. – Если ты не возражаешь, я сделаю сообщение в закрытой группе в «Фейсбук». Может, кто-то в группе знает его и сможет с ним связаться?

Битти кивнула.

– Это все?

Мэри снова прокашлялась.

– Кое-что еще. Прах твоей мамэн… они скоро будут готовы отдать его. Я подумала... если ты захочешь, мы могли бы провести церемонию возле дома? Я знаю, что ее здесь все любили, и мы любим тебя…

– Я бы хотела подождать. Прихода дяди. А потом мы вместе с ним сделаем это.

– Хорошо. Ты хочешь поехать за прахом со мной? Я хочу убедиться, что ты…

– Нет. Я хочу подождать здесь. Своего дядю.

Дерьмо.

– Хорошо.

– Мы закончили?

– Да.

Когда малышка отвернулась, Мэри окликнула ее:

– Битти?

– Да? – Битти обернулась. – Что такое?

– Знаешь, ты всегда можешь поговорить со мной. Обо всем. В любое время дня и ночи. Я буду рядом… а если ты не захочешь говорить со мной, то персонал всегда поможет тебе. Я не обижусь. Для меня важно одно: чтобы ты получила необходимую поддержку.

Битти смотрела на нее мгновение.

– Хорошо. Я могу идти?

– Мне очень жаль из-за того… что произошло в клинике прошлой ночью. Я бы советовала тебе поговорить с кем-нибудь… и если не со мной…

– Мисс Льюс, разговоры не вернут мою маму. – Этот голос был таким серьезным, казалось, он доносился изо рта взрослого человека. – Это ничего не изменит.

– Изменит. Поверь мне.

– Разговоры могут повернуть время вспять? Я так не думаю.

– Нет, но они помогут тебе приспособиться к новой реальности. – Боже, она серьезно вела подобный разговор с девятилетней девочкой? – Ты должна выпустить горе…

– Я пойду. Я буду наверху, на чердаке. Пожалуйста, скажите, когда появится мой дядя?

С этими словами девочка вышла и закрыла за собой дверь. Уронив голову на руки, Мэри прислушалась к тихим шагам, направившимся к лестнице и поднявшимся на третий этаж.

– Черт возьми, – прошептала она.

* * *
Вставая из-за кухонного стола, Рейдж беспокоился не о том, что тот, кто в спешке влетел в столовую и направлялся в его сторону, был врагом. Он боялся, что кто-то из домочадцев попал в беду.

Потому что был другой звук, перекрывавший топот шагов.

Детский плач.

Прежде чем он успел преодолеть половину пути к откидным дверям, Королева Бэт влетела в комнату, ее младенец был зажат у нее подмышкой, словно мешок с картошкой, а свободная рука истекала кровью.

– Вот дерьмо! – воскликнул Рейдж, чуть запутавшись в своих ногах, встречая ее у раковины. – Что стряслось?

Его зрение было не таким острым, как обычно, но, казалось, ее футболка был ярко-красной. И он чувствовал сильный запах крови.

– Ты можешь подержать его? – сказала она поверх плача Рофа-Младшего. – Пожалуйста, возьми его?

Иииииии вот так первенец и единственный сын Рофа оказался у него в руках. Он держал его подмышки словно взрывчатку с детонатором, фитиль которого горел слишком быстро.

– Э-э… – протянул он, когда ребенок забил в воздухе ножкой и завизжал прямо в лицо Рейджу. – Эм… поедешь в клинику с этим?

И произнося эти слова, он не знал, что имел в виду под «этим» – порез или ребенка.

Передвинув кричащий набор ДНК Рофа в сторону, чтобы посмотреть, что происходит… это ее палец? Рука? Запястье?

– Я такая дура, – пробормотала она с шипением. – Я была на террасе, чтобы показать Рофу луну, ведь он так ее любит… я не смотрела под ноги. Я наступила на стопку влажных листьев и нога вылетела из-под меня со свистом. Роф был у меня на руках, и я не упала на него. Выбросив чертову руку, я вцепилась в камень. Он оказался треснутым, и распорол мне кожу. Черт… кровь не останавливается…

Рейдж поморщился, гадая, как долго в ушах будет звенеть крик Рофа-младшего после того, как она унесет ребенка.

– Что… эм…

– Слушай, можешь посидеть с ним минутку? Док Джейн в Яме, я только получила сообщение от нее. Я сбегаю до нее, она посмотрит рану. Вернусь через пару минут.

Рейдж открыл было рот и застыл, словно ему приставили дуло к виску.

– Да. Конечно. Без проблем.

Прошу, не дай мне убить ребенка Рофа. ПрошунедаймнеубитьребенкаРофа…

– У нас все будет в порядке. Я сделаю ему кофе и…

– Нет, – Бэт выключила кран и замотала руку в полотенце. – Никакой еды и напитков. Я скоро вернусь.

Женщина скрылась в спешке, выбежав из кухни и миновав столовую… и пока она неслась как Усейн Болт[40], Рейдж гадал, было ли дело в ее руке… или том факте, что она оставила своего ребенка с конкретным дилетантом.

Ииииии Роф-младший начал по-настоящему плакать, словно он понял, что его мамэн ушла, и предыдущий плач был всего лишь разминкой.

Рейдж зажмурился и двинулся в сторону своего места за столом. Но через пару шагов он вспомнил о Бэт и ее падении и представил, как сам падает на ребенка, словно бетонная плита. Выпучив глаза, он осторожно переступал с пятки на носок, так, словно нес хрустальную вазу на голове. Добравшись до стола, он припарковал свой зад на стуле и поставил Рофа-младшего на его батонообразных ножках. Он еще не был достаточно сильным, чтобы держать собственный вес, но его крик сотрясал стены.

– Твоя мамэн скоро вернется. – Милостивая Дева, пусть Бэт вернется прежде, чем он оглохнет. – Да. Очень скоро.

Рейдж посмотрел за ребенка с невероятно здоровыми легкими. Молясь, чтобы кто-нибудь вошел, кто угодно.

Когда пассивный оптимизм не принес желаемых результатов, Рейдж сосредоточился на раскрасневшемся лице.

– Приятель, я тебя понял. Поверь. Я тебя прекрасно слышу.

Так, он все больше сомневался в своей нормальности…

Повернув малыша, Рейдж уложил Рофа-младшего в сгибе своей руки, как это делали Бэт с Рофом…

Гребаный ад, это взбесило ребенка еще больше. Если это возможно.

Следующее положение? Хм…

Рейдж прижал Рофа-младшего к своей груди, так, что ребенок мог заглянуть ему за плечо. А потом похлопал ладошкой по его удивительно крепкой спинке. Снова и снова. Снова…

Как делал Роф.

И, вот неожиданность. Сработало.

Примерно через четыре минуты и тридцать семь секунд… не то, чтобы Рейдж считал… Роф-младший притих, словно в его машине по производству слез кончилось топливо. А потом парень прерывисто вздохнул и расслабился.

Позднее Рейдж будет гадать, что если бы Роф-младший остановился на этом, то все было бы нормально. Может, если бы малыш не пошел дальше… или снова начал плакать? Тогда Рейдж был бы спасен.

Проблема в том, что мгновенье спустя Роф-младший обернул пухленькую ручку вокруг шеи Рейджа, а потом сжал в кулачке его кофту, прижимаясь к нему в поисках утешения, находя его… полагаясь на поддержку, потому что малыш был совсем беспомощным в этом мире.

Внезапно Рейдж перестал похлопывать его, застыв на месте, хотя он сидел на стуле весьма неустойчиво. И с поразительной четкостью он осознавал все, что касалось ребенка, от тепла живого тела до напряженной хватки его ручки, мерно поднимавшуюся и опускавшуюся грудь. Посапывание прямо возле уха Рейджа и тихое дыхание, и, когда Роф-младший зашевелил головой, мягкие, шелковые волосы защекотали шею Рейдж.

Это – будущее, подумал Рейдж. Это была… судьба, которая устроилась в его руках.

В конце концов, у младшего Рофа было зрение, чтобы видеть события, которые произойдут после смерти Рейджа. И мозг малыша будет принимать решения, которые Рейдж даже предположить не мог. И это хрупкое тело в столь нежном возрасте вырастет и будет сражаться, чтить и защищать, прямо как его отец и отец его отца… и все мужчины их рода.

Роф жил в этом мальчике. И будет жить в детях этого малыша. И их детях.

Более того, Бэт подарила ему это счастье. Они разделили это. Они… сделали… это.

Рейдж внезапно ощутил, что не может дышать.

Глава 19

Нааша не заставила его ждать.

Как только Эссейл появился в женской гостиной особняка ее хеллрена, плита в стене с шелковыми персиковыми обоями отошла в сторону, и Нааша вышла из потайной двери.

– Добрый вечер, – сказала она, вставая в позу. – Я надела красное, как ты просил.

Можно говорить что угодно об отсутствии богатой родословной и замужестве по расчету, но она была красивой женщиной, с длинными черными волосами и соотношением грудь/бедра/талия как у Мэрилин Монро. В своем платье с низким вырезом и Лабутенах шестого размера она была горячей мечтой тысяч мужчин.

Но даже при полном параде она не могла сравниться с его Марисоль… по аналогии тепличный цветок и вполовину не был так красив, как тот, что вырос в диких условиях, без ограничений.

И, тем не менее, ее запах достиг его ноздрей, оказывая влияние подобно употребленному ранее кокаину, его тело откликнулось, хотя чувства и душа оставались мертвыми. Ужасная реальность была такова, что его плоть нуждалась в крови женщины-вампира… и здесь и сейчас эта биологическая нужда возобладала над всем остальным.

Даже если при иных обстоятельствах он бы пальцем к ней не прикоснулся.

– Тебе нравится? – спросила Нааша, подняв руки и сделав медленный круг.

Как ему и полагалось, Эссейл улыбнулся, обнажая выступившие клыки.

– Будет еще прекрасней, если снять его с тебя. Подойди сюда, – приказал он.

Нааша проплыла к нему, но не вплотную, она остановилась у желтого антикварного французского дивана, на котором было больше подушек, чем места для сидения.

– Ты, подойди ко мне.

Эссейл покачал головой.

– Нет.

Нааша надулась, выпячивая пухлые, сияющие губы в цвет платья. – Ты пересек весь город ради меня. Конечно, ты можешь преодолеть еще шесть футов.

– Я не пересеку эту комнату.

Когда он принял скучающий вид, который был ни на йоту не выдуманным, в воздухе вспыхнул запах ее возбуждения.

– В тебе нет ни капли уважения. Мне следует вышвырнуть тебя за порог.

– Если ты считаешь это оскорблением, то ты еще ничего не видела. Я уйду с великим удовольствием.

– Знаешь, у меня есть любовник.

– Правда? – Он склонил голову. – Что ж, поздравляю.

– Меня хорошо обслуживают. Несмотря на хворь моего любимого мужа.

– В таком случае мне следует оставить тебя…

– Нет. – Она обошла диван, подходя к нему так близко, что он мог видеть поры на ее гладкой коже. – Не уходи.

Эссейл демонстративно рассматривал черты ее лица. Потом протянул руку, касаясь ее волос.

– На колени. – Прежде чем она успела ответить, он указал вниз, на свои ноги. – На колени. Быстро.

– Я и позабыла, насколько требовательным ты…

– Не трать мое время впустую.

Когда очередная вспышка возбуждения достигла его носа, Эссейл знал, что она опустится на обюссоновский ковер… и когда она потянулась к нему, чтобы опереться о его грудь, он отмахнулся от ее руки, чтобы она неустойчиво рухнула на пол.

– Хорошая девочка. – Он провел костяшками по ее щеке. Потом сгреб в руке ее волосы и отклонил ее голову назад. – Открой рот.

Когда она разомкнула губы, задыхаясь, запах ее возбуждения заполнил его ноздри, ее лицо раскраснелось, груди тяжело вздымались под корсажем платья. Свободной рукой он расстегнул ширинку своих твиловых брюк и высвободил член.

Прорычал, обхватив себя рукой:

– Не хочешь рассказать про своего любовника?

В ее полуприкрытых глазах вспыхнул эротичный огонь:

– Он такой сильный…

Эссейл затолкал член в ее рот, обрывая ее на полуслове. А потом, используя хватку на волосах в качестве рычага, он трахал ее рот, а она стонала, руки Нааши скользнули по ее грудям, сжимая, она еще шире раздвинула колени, ведь в ее мыслях он погружался в ее лоно. А, может, в дополнение ко всему.

Он обращался с ней грубо, но ненависти к ней не было. Не было даже неприязни… она должна была волновать его в той или иной степени, чтобы он составил о ней свое мнение.

Ему было ненавистно одно – что она была не той, кого он желал.

И чем больше он думал об этой реальности, вечной разлуке, потере?

Оторвавшись ото рта Нааши, он подвел ее на коленях к дивану, используя волосы в качестве поводка. И ей это нравилось. Она более чем по доброй воле шла за ним, со сбитым дыханием, раскрасневшаяся, готовая быть оттраханной. Вполне неудобно, не так ли?

Особенно когда он нагнул ее над французским диваном, задрал юбку и вошел в нее сзади.

Нааааша кончила сразу же, содрогнувшись под ним. И когда он еще раз дернул ее голову, она выкрикнула его имя.

– Ш-ш, – выдавил он. – Ты же не хочешь, чтобы твой любимый услышал. Или твой бойфренд.

Нааша простонала что-то бессмысленное, настолько потерявшись в сексе, что ее мозг, очевидно, отключился. И странно, он завидовал ее эротическому опыту. Для него это было выражение базовых потребностей организма, физическая зарядка, приносившая удовольствие и кровь в качестве награды.

Оно не приносило бритвенно-острого наслаждения, от которого Нааша была в таком восторге. Но, по крайней мере, он мог воспользоваться ее слабостью… на пользу Рофу.

Обнажив клыки, Эссейл укусил ее в горло, сильно, не переставая трахать ее, впивался в нее, утоляя голод. Ее вкус был… хорошим. Ощущения, как ее лоно обхватывало и выпускало его член… тоже. Сила, которую она давала ему, была жизненно-необходимой.

В антикварном зеркале напротив Эссейл уловил свое отражение, себя, трахавшего Наашу.

Воистину, он выглядел таким же мертвым, каким себя чувствовал. Но все равно потянулся в карман пальто за мобильным телефоном.

* * *
Вишес проходил мимо качалки и тренажерного, когда протрещал телефон, спасибо вай-фаю в учебном центре. Достав мобильник из заднего кармана штанов, он ввел пароль и улыбнулся, увидев сообщение.

Это была фотография от Эссейла… затылка темноволосой женщины, которую он трахал в коленно-локтевой позе на диване. Сообщение было лаконичным: Я в деле.

Хорошая работа, написал Ви в ответ. Наслаждайся.

– И принеси нам что-нибудь, – сказал он вслух, возвращая телефон на место.

Зависимость мужчины была потенциальной проблемой, но, казалось, Роф сделал правильный ход относительно сукина сына. Эссейл был привлекательным, с деньгами, и полным ублюдком с хорошей родословной. Он – идеальный кандидат для засланца в Глимеру.

Вопрос в том, что он найдет. И как долго будет вести себя как пай-мальчик и играть по правилам.

Любая независимая мысль с его стороны, и Ви вскроет ему глотку шире, чем гаражную дверь. Но до этого времени Эссейл прочно прописался среди Полезных, Кому Пока Разрешалось Дышать.

Подойдя ко входу в тир, он наклонился и подхватил черный вещевой мешок, который бросил у двери много часов назад. Вошел в помещение с низким потолком и заплесневелым запахом.

– Как дела? – спросил он, обойдя стойки для стрельбы и пересекая бетонное пространство тира.

Блэй встал с раскладного стула, вытягивая руки над головой и устремляя ладони к потолку.

– Без изменений.

– Но я побил этого парня в кункен[41] дважды, – встрял Лэсситер.

– Потому что жульничал.

Вишес перевел взгляд на ангела… и покачал головой.

– А ты что здесь делаешь? И почему на шезлонге?

– Снять напряжение с поясничной…

В это мгновение кусок мяса на столе Ви дернулся… и Ви отдал должное черно-белому ублюдку, который разлегся в позе для загара: Лэсситер в мгновение ока вскочил на ноги, направляя пистолет на грудь Кора так, будто был готов проделать дыру в его сердце.

– Ковбой, полегче, – сказал Ви. – Это всего лишь непроизвольный мышечный спазм.

Ангел, казалось, не слышал его… или, может, никому не давал принимать решение за его палец на курке, даже Ви с его медицинским образованием.

Сложно не одобрять методы парня. Сложно не заметить, что Лэсситер ни на минуту не оставлял Кора, словно не доверял никому, кроме себя.

Дерьмо, когда ангел держал рот на замке, и при условии, что Ви не думал об их стычках в прошлом, иногда удавалось забыть, насколько сильно хотелось врезать придурку.

Подойдя к их пленнику, Вишес визуально оценил состояние Кора.Когда они привели ублюдка сюда, Ви привязал его к деревянному столу лицом вверх и раздвинув руки-ноги, закрепив наручниками из нержавеющей стали конечности и толстую шею… и, вот неожиданность, парень был там, где Ви его оставил. Цвет кожи вполне сносный. Глаза закрыты. Кровь не сочилась из раны на голове, которая уже исцелилась.

– Нужна помощь? – спросил Блэй.

– Не, я справлюсь.

Открыв сумку, Ви с помощью содержимого измерил сердечный ритм, давление, температуру и уровень кислорода в крови. Что его беспокоило – это неизбежная гематома в том месте, куда Ви треснул ублюдка прикладом … и возможные осложнения, включавшие все, от неудобных до катастрофичных. Однако без передвижения, а также серьезного и дорогого оборудования невозможно выяснить это.

Но у него были подозрения. Вполне возможно, что сотрясение вызвало ишемический инсульт из-за тромба, заблокировавшего сосуд.

На их гребаную удачу. Они захватили в плен врага, а тот превратился в растение.

Убрав свои игрушки и сделав пометки в электронном файле на телефоне, он отступил назад и просто уставился на уродливую рожу мужчины. Не имея возможности провести комплексный анализ, ему придется положиться на собственные наблюдения… и порой, даже с новейшим оборудованием, ничто не превзойдет экстраполяцию медика.

Сузив глаза, Ви изучил каждый его вдох, каждый выдох… подрагивания бровей и недвижимость век… случайные движения пальцев… напряжение кожи в районе бедер.

Инсульт. Определенно инсульт. Левая сторона вообще не двигалась.

Очнись, черт возьми, подумал Ви. Чтобы я вдарил тебе снова и погрузил в сон.

– Черт возьми.

– Что не так? – спросил Блэй.

Если в ближайшее время не будет никаких изменений, ему придется решать, сохранить ли тело Кора… или выбросить с мусором.

– Ты в порядке?

Ви повернулся к Блэю.

– Что?

– У тебя глаза дергаются.

Вишес потер глаза, пока они не перестали выплясывать. И потом задумался, с учетом всего происходящего, не станет ли следующим в списке на микроинсульт.

– Сообщишь, если он придет в себя?

– Обязательно, – ответил Лэсситер. – И я также дам знать, когда мне понадобится следующий клубничный коктейль.

– Я тебе не дворецкий. – Ви закинул сумку на плечо и направился к выходу. – И если пошлешь еще один поцелуй, я засуну в тебя МРТ, а не наоборот.

– А если я ущипну тебя за попку? – крикнул ангел.

– Попробуй, и узнаешь, что бессмертие, как и время, понятие относительное.

– А ведь ты любишь меня!

Качая головой, Вишес вышел в коридор. Лэсситер был словно насморк, заразный, раздражающий, никто не подпишется на его компанию добровольно.

И все же Ви был рад, что ублюдок был там. Даже если Кор представлял из себя растение.

Глава 20

Королева всех вампиров Бэт Рендалл, супруга Слепого Короля, Рофа, сына Рофа, отца Рофа, направилась к выходу из Ямы, хотя Док Джейн все еще заматывала бинтом свеж зашитую руку.

– Отлично! Спасибо…

Супруга Ви бежала за ней, они обогнули учебную сумку, мешок… надувную куклу, которой на самом деле не помешала бы одежда. – Серьезно, тебе нужно остановиться!

– Все будет в порядке…

– Бэт! – Джейн запуталась в белой хирургической ленте и начала смеяться. – Я не могу найти конец…

– Я все сделаю…

– К чему такая спешка?

Бэт замерла.

– Я оставила Рофа-младшего с Рейджем на кухне.

Док Джейн моргнула.

– О, Боже… беги!

Бэт без церемоний выпихнули из Ямы вместе с бинтом, и она закончила работу, пока пересекала внутренний дворик, откусив бинт зубами и заправив неровный край под повязку. Взбежав по парадной лестнице в особняк, она миновала дверь в вестибюль и подставила лицо перед камерой.

– Давай же… открывайся, – бормотала она, переминаясь с ноги на ногу.

Рейдж не причинит вреда ребенку. По крайней мере, умышленно. Но, Срань Господня, в голове мелькали образы Энни Поттс, сидевшей с ребенком в «Охотниках за привидениями 2», где она кормила новорожденного французской пиццей.

Когда замок, наконец, открыли изнутри, Бэт залетела в фойе и пронеслась мимо служанки, открывшей ей дверь.

– Моя Королева! – воскликнула доджен, кланяясь.

– Ой, прости, прости! Спасибо!

Без понятия, за что она извинялась, пока неслась сломя голову через пустую столовую и толкая откидные двери в…

Бэт застыла на месте.

Рейдж сидел один за столом, прижимая Рофа-младшего к своему плечу, малыш устроился у его шеи, и огромная рука Брата укачивала младенца со всей заботой, на какую были способны родители. Брат смотрел прямо перед собой, поверх съеденной наполовину порции углеводов и почти-допитого кофейника.

По его лицу катились слезы.

– Рейдж? – тихо позвала его Бэт. – Что случилось?

Положив бинт на столик, она подошла к ним… и когда он не обратил на нее внимания, она прикоснулась к его плечу. Он все равно не отвечал.

Он позвала чуть громче:

– Рейдж…

Он вздрогнул и удивленно посмотрел на нее.

– О, привет. Рука в порядке?

Мужчина словно не замечал проявление своих чувств. И по неясной причине казался уместным окружавший его беспорядок из еды, открытых пачек с тостами и хлеба, разбросанного по грубой древесине стола, пачек масла, упаковок сливочного сыра и смятых салфетками.

В это мгновение внутри него творился такой же хаос, что и вокруг.

Сев на корточки, она прикоснулась к его руке.

– Рейдж, дорогой, что происходит?

– Ничего. – Улыбка на его красивом лице была пустой. – Вот, возьми его.

– Все нормально, – прошептала она. – Можешь держать его сколько захочешь. Он доверяет тебе… не видела, чтобы он так спокойно воспринимал кого-то, кроме меня и Рофа.

– Я, э-э… я похлопал его по спине. Ты знаешь. Прямо как вы делаете. – Рейдж прокашлялся. – Я наблюдал, как вы с ним управляетесь. Ты и Роф.

И он опять уперся взглядом в точку.

– Ты не подумай ничего такого, – добавил он.

– Конечно, нет.

– Но я… – Он проглотил ком. – Плакал. Да?

– Да. – Протянув руку, она взяла салфетку из подставки. – Держи.

Выпрямившись, она вытерла слезы под его изумительными небесно-голубыми глазами… вспоминая их первую встречу. Это было в старом доме Дариуса, ее отца. Рейдж зашивал себя у одной из раковин, пронзая свою кожу иголкой и ниткой так, будто это плевое дело.

Ерунда. Вот когда собственными кишками подпоясаться можешь, тогда пора обращаться к профессионалам.

Что-то в этом духе.

А потом она вспомнила, что было позднее, когда зверь вырвался на свободу, и Рейдж остался восстанавливаться в подземной спальне в отцовском доме. Она принесла ему «Алка-Зельцер» и в пределах своих возможностей успокаивала его, пока он был слеп и мучился от боли.

Сколько всего произошло с тех пор.

– Ты можешь рассказать, в чем проблема?

Она наблюдала, как его ладонь выписывала круги по спинке Рофа-младшего.

– Ни в чем. – Его губы растянулись в, очевидно, имитации еще одной улыбки. – Просто наслаждаюсь тишиной и спокойствием с твоим замечательным сыном. Тебе так повезло. Вам с Рофом очень повезло.

– Да. Повезло.

Она едва не умерла при родах, и чтобы спасти ее жизни, им пришлось удалить ее матку. У нее больше не будет биологических детей… и да, это расстраивало. Но смотря в лицо своего сына, она была так благодарна за него, что не казалось большой потерей выбытие из лотереи.

Но Рейдж и Мэри? У них не будет возможности даже попытаться. И, очевидно, именно об этом Рейдж сейчас и думал.

– Я должен вернуть тебе сына, – снова повторил брат.

Бэт проглотила ком.

– Можешь не торопиться.

* * *
В это время в Убежище Мэри только закончила публиковать сообщение на странице в «Фейсбук» о гипотетическом дяде Битти, когда раздался стук в дверь.

Может, это малышка, и они снова попытаются поговорить? Вероятней всего, нет…

– Входите, – сказала Мэри. – О, привет! Марисса, как дела?

Супруга Бутча выглядела как всегда сногсшибательно, ее светлые волосы локонами спадали на хрупкие плечи, будто прическа знала о правилах хорошего тона и даже мысли не допускала о беспорядке. Одетая в черный кашемировый свитер и черные слаксы, она была словно женским воплощением Рейджа… чересчур идеальная внешне, чтобы существовать на самом деле.

И, как и у Рейджа, внешность и близко не была такой же поразительной, как внутренние качества.

С улыбкой, достойной обложки журнала «Вог», Марисса села в скрипящий стул по другую сторону стола.

– Я в порядке. Важнее как ты?

Мэри откинулась на спинку, скрестив руки на груди, понимая, что это не дружеский визит.

– Похоже, ты уже в курсе, – прошептала она.

– Да.

– Марисса, клянусь, я не знала, что будет так плохо.

– Конечно, нет. Никто не мог.

– Ну, раз ты знаешь, что я не хотела, чтобы все так вышло…

Марисса нахмурилась.

– Прости, ты о чем?

– Когда мы с Битти поехали к ее маме…

– Стой, секунду. – Марисса вскинула руки. – Ты о чем? Я говорю про ранение Рейджа на поле боя. И то, как ты спасла его жизнь на глазах Братьев.

Мэри вскинула брови.

– А, ты про это.

– Да… это. – Взгляд Мариссы обрел странное выражение. – Знаешь, честно говоря, не понимаю, почему ты приехала сюда сегодня. Я думала, ты останешься с ним дома.

– О, да. Но учитывая все, что произошло с Битти, разве я могла не приехать? И, к тому же, я провела с Рейджем весь день, желая убедиться, что он в порядке. Пока он отдыхает в клинике, я хотела проверить девочку. Боже… я ужасно себя чувствую от одной мысли, что я сделала все хуже для этой девочки. В смысле, ты же знаешь, что произошло?

– Ты про клинику Хэйверса? Да, знаю. И я понимаю твои переживания. Но, я правда считаю, что тебе следовало остаться с Рейджем.

Мэри махнула рукой.

– Я в порядке. Он в порядке…

– Я думаю, что тебе стоит поехать домой.

С внезапным приступом ужаса, Мэри резко подалась вперед.

– Стой, ты же не уволишь меня из-за Битти?

– Боже, нет! Шутишь? Ты наш лучший психотерапевт! – Марисса покачала головой. – И я не стану указывать тебе, как выполнять свою работу здесь. Но вполне очевидно, что у тебя выдался тяжелый день, и как бы ты не хотела быть рядом с девочкой и помочь ей, ты будешь более эффективна, если хорошенько отдохнешь.

– Ну, у меня словно камень с души свалился. – Она откинулась на спинку кресла. – Я про не-увольнение.

– Ты разве не хочешь побыть с Рейджем?

– Конечно, хочу. Просто я, правда, очень беспокоюсь о Битти. Это кризисный период, понимаешь? Смерть ее мамы не просто трагедия, сделавшая ее сиротой, это огромный триггер для всего остального. Я просто… я, правда, хочу убедиться, что она в порядке.

– Ты психолог от бога, ты знаешь это?

– Она продолжает говорить о своем дяде? – Когда Марисса нахмурилась, Мэри открыла карту Анналай и пролистала страницы. – Да-да, я знаю. Я тоже не слышала раньше ни о каком дяде. И я изучила все материалы по ним и не нашла ни одного упоминания о какой-либо семье. Я только что выложила сообщение на закрытой странице расы на «Фейсбук». Посмотрим, удастся ли выяснить что-нибудь. – Мэри покачала головой, уставившись на текст сообщения, написанный Райм. – Какая-то часть меня подумывает, а нельзя ли достать запись телефонных звонков за последний месяц? Может, там что-то есть? Электронная почта сюда не поступала. И, насколько мне известно, мама Битти никогда ей не пользовалась.

Когда повисла длинная пауза, Мэри подняла взгляд… и обнаружила, что ее шеф смотрит на нее с непроницаемым лицом.

– Что? – спросила Мэри.

Марисса прокашлялась.

– Я восхищаюсь твоей преданностью делу. Но думаю, будет лучше, если ты отдохнешь хотя бы одну ночь. Небольшое расстояние поможет собраться с мыслями. Битти будет здесь и завтра, и ты снова станешь ее главным куратором.

– Я просто хочу сделать все правильно.

– Я знаю это и не виню тебя. Но меня не покидает чувство, что появись я на работе в ночь после того, как Бутч побывал в лапах смерти, ты бы заставила меня вернуться домой. И неважно, что происходит под этой крышей.

Мэри открыла рот, чтобы возразить. Потом захлопнула, когда Марисса изогнула бровь.

Будто зная, что выиграла спор, ее босс с легкой улыбкой встала на ноги. – Ты всегда была очень предана работе. Но важно, чтобы Убежище не взяло власть над твоей жизнью.

– Да. Конечно. Ты права.

– Увидимся дома, позднее.

– Разумеется.

Когда Марисса оставила ее одну, Мэри собиралась сделать так, как ей сказали… но было так трудно уйти. Даже после того, как она взяла сумку и пальто и написала Райм с просьбой вернуться, если это несложно… и женщина согласилась… но Мэри продолжала находить причины, откладывая возвращение в машину Рейджа. Сначала она передала кое-что из своих обязанностей коллегам; а потом просто стояла на лестнице, ведущей на чердак, размышляя, стоит ли сказать Битти о своем уходе или нет.

В конце концов, она решила не беспокоить девочку и спустилась на первый этаж. Еще раз помедлила у парадной двери, но недолго.

Наконец, оказавшись на улице, Мэри сделала глубокий вдох, чувствуя осень в воздухе.

Сев в «ГТО», она помедлила, подняв взгляд. В комнате Битти и ее мамы горел свет, и было невозможно не представить малышку, ждущую с собранными чемоданами своего несуществующего дядю, будто он придет и заберет ее из реальности, которая будет преследовать ее до конца жизни.

Дорога домой заняла вечность, но, в конце концов, она припарковала «масл-кар» во внутреннем дворе, между вторым Хаммером Куина и Порше 911 Турбо, принадлежавшим Мэнни.

Посмотрев на возвышающийся серый особняк, с охранными горгульями, как называл их Лэсситер, с бесчисленным количеством окон, покатой крышей, Мэри задумалась, что подумала бы Битти об этом доме, и решила, что девочка, наверное, сначала испугается. Но каким особняк казался страшным снаружи, таким же уютным и теплым, как небольшой коттедж, изнутри его делали проживавшие в нем люди.

Мэри пересекла выложенный камнем дворик, миновала отключенный на зиму фонтан. Поднялась по каменным ступенькам. Вошла в вестибюль, где подставила лицо под камеру наблюдения и принялась ждать.

Именно Бэт открыла ей дверь, прижимая Рофа-младшего к бедру.

– О, привет… а я собиралась звонить тебе.

– Хэй, приятель. – Мэри погладила щечку парня и улыбнулась ему, разве могло быть иначе? Малыш был маленьким комочком милоты и абсолютного очарования. – Вам что-нибудь нужно?

Когда она вошла в главное фойе, чтобы Роф-младший не простудился, Мэри замерла, увидев выражение на лице Бэт.

– Все в порядке?

– Эм, ну… Рейдж ушел наверх.

– Да? Должно быть, он чувствует себя лучше.

– Думаю, тебе стоит поговорить с ним.

Что-то в голосе Королевы настораживало.

– Что-то случилось?

Женщина сосредоточилась на своем ребенке, приглаживая его темные волосы.

– Я просто думаю, что тебе стоить пойти к нему.

– Что произошло? – Когда Бэт повторила ту же версию предыдущей фразы, Мэри нахмурилась. – Почему ты не смотришь на меня?

Бэт, наконец, перевела на нее взгляд.

– Он просто кажется… расстроенным. И я думаю, что ты нужна ему. Вот и все.

– Ну ладно. Хорошо. Спасибо.

Мэри пересекла мозаичный пол и бегом взбежала по лестнице. Добравшись до их спальни, она открыла дверь… и ей в лицо ударил порыв холодного воздуха.

– Рейдж? – обхватив себя руками, она задрожала. – Рейдж? Почему все окна открыты?

Борясь с позывами страха, она пересекла комнату и закрыла окно слева от их огромной кровати. Потом подошла к другому.

– Рейдж?

– Я здесь.

Слава богу, он хотя бы ответил.

Она пошла на звук его голоса в ванную… и обнаружила, что ее хеллрен сидел в центре мраморной комнаты, прижав колени к груди, руками обхватывая лодыжки, голова опущена и повернута в сторону от нее. В спортивных штанах, и он был таким же невероятно огромным, как всегда, но что-то в нем словно стало меньше.

– Рейдж! – Она бросилась к нему и села на колени. – Что стряслось? Позвать Дока Джейн?

– Нет.

Выругавшись, она погладила его волосы.

– Тебе больно?

Когда он не ответил и не поднял взгляд, Мэри передвинулась, чтобы увидеть его лицо. Его веки были опущены, а взгляд расфокусирован.

Он выглядел так, будто был потрясен плохими новостями.

– Кто-то ранен?

Из Братьев? Лейла? Но тогда Бэт сказала бы ей.

– Рейдж, поговори со мной. Ты пугаешь меня.

Подняв голову, он потер лицо, казалось, только сейчас замечая ее присутствие.

– Привет. Я думал, ты на работе.

– Я вернулась домой.

По веской причине. А если бы она осталась в Убежище, а он бы… черт, Марисса была права.

– Рейдж, что происходит… подожди, кто-то ударил тебя?

Его челюсть казалась опухшей, а на его загорелой коже уже проступали черные и синие отметины.

– Рейдж, – сказала она с нажимом. – Что, черт возьми, случилось с тобой? Кто тебя ударил?

– Вишес. Дважды… по разу на каждую сторону.

Отшатнувшись, она выругалась.

– Милостивый Боже, но за что?

Его взгляд блуждал по ее лицу, и потом он поднял руку и прошелся по ее чертам, нежно прикасаясь подушечками пальцев.

– Не злись. Я заслужил… и благодаря нему зрение вернулось раньше положенного.

– Ты все еще не ответил на мой вопрос. – Мэри попыталась сохранять голос ровным. – Вы повздорили?

Рейдж потер ее нижнюю губу большим пальцем.

– Мне нравится, как ты целуешь меня.

– Из-за чего вы подрались?

– И я люблю твое тело. – Его руки спустились по ее плечам к ключицам. – Мэри, ты такая красивая.

– Слушай, мне очень приятны твои комплименты, но я должна знать, что происходит, – сказала она, накрывая его ладони своими. – Ты расстроен чем-то, это видно.

– Ты позволишь мне поцеловать тебя?

Рейдж уставился на нее, и, казалось, пребывал в непонятном ей отчаянии. И она подалась вперед, потому что чувствовала его боль.

– Да, – прошептала она. – Всегда.

Рейдж наклонил голову, и в противоположность его обычной страсти, сейчас его губы мягко прижались к ее, прикасаясь медленно и легко. Когда пульс ускорился, Мэри почти пожалела об этом… она не хотела, чтобы секс сбил ее с толку… но когда он продолжил ласкать ее губы, мозг, которым владел хаос, переключился в режим электрического предвкушения, связующий запах Рейджа, его красивое тело, его мужская сила вытеснила все ее беспокойства.

– Моя Мэри, – выдохнул он, скользнув языком в ее рот. – Каждый раз с тобой… как первый. Все словно новое и всегда лучше последнего поцелуя… последнего прикосновения.

Его руки спустились вниз, и она ощутила их вес на своей груди. А потом он неспешно стянул ее пальто, заставляя ее с болезненной четкостью ощутить шелковую блузку, кружевной бюстгальтер и свою кожу под всей одеждой.

Но потом что-то заговорило в ней. Наверное, совесть? Потому что, черт возьми, она чувствовала, что подвела его, уйдя на работу, когда он так нуждался в ней.

– Почему ты открыл окна? – спросила она снова.

Но Рейдж ее словно не слышал.

– Я люблю… – Слова застряли в его горле, и он прокашлялся. – Я люблю твое тело, Мэри.

Он поднял ее, словно она совсем ничего не весила, и уложил на бок, на плюшевый меховой ковер, лежавший перед джакузи. Откинувшись на мягкий ворс, Мэри наблюдала, как его взгляд прошелся от ее горла до груди… и ниже, к бедрам и ногам.

– Моя Мэри.

– Откуда столько грусти в твоем голосе? – спросила она тихо.

Когда он не ответил ей, Мэри испытала истинный страх. Но потом он начал расстегивать пуговицы ее блузки, неторопливо, не раскрывая две половины блузки, даже когда выдергивал края из брюк. Подавшись назад, Рейдж открыл ее тело своему жаркому взгляду и теплоте воздуха в ванной.

Переместившись, он сел поверх ее бедер.

– Я люблю твои груди.

Наклонившись, он поцеловал ее грудь прямо на границе с бельем. Вершинку соска. Внезапное избавление от чашечек подсказало, что он расстегнул переднюю застежку… а потом потоки воздуха коснулись ее обнаженной кожи, когда он сдвинул тонкую преграду в сторону.

Рейдж целую… вечность… ласкал ее груди, поглаживал, сжимал горошины пальцами. Мэри уже решила, что сойдет с ума. А потом он вобрал ее в рот, сначала одну грудь, потом вторую. Она не помнила, когда в последний раз он был таким неспешным с ней… хотя его нельзя назвать невнимательным. Ее хеллрен был совсем другим, целиком и полностью отдавал себя процессу.

Но не этой ночью, очевидно.

Рейдж сцеловал дорожку до ее живота и расстегнул тонкий ремешок, а потом и пуговицу с замком на брюках. Когда она приподняла бедра, он потянул штаны, заставляя их исчезнуть, обнажая белье из кремового шелка.

Вернувшись к ее животу, он накрыл его руками и спустился ниже, так, что сейчас он обхватывал ладонями ее таз.

Он ничего не делал, просто ласкал пальцами низ ее живота.

– Рейдж? – она позвала его сдавленным голосом. – Что ты недоговариваешь?

Глава 21

Опустившись на колени перед своей Мэри, Рейдж четко осознавал, что она звала его по имени, но был слишком поглощен криком в голове, чтобы ответить ей.

Опустив взгляд на живот своей шеллан, он представил, что он вырастает большим, как у Лейлы, что ее тело вынашивает их сына или дочь до того момента, когда малыш сможет дышать самостоятельно. В этой фантазии и Мэри и его малыш были полностью здоровы, во время и после родов: Мэри наслаждалась восемнадцатью месяцами беременности – или девятью, как у человеческих женщин? – а роды прошли быстро и безболезненно, а после он смог сжать ее и их творение в крепких объятиях и любить до конца своих дней.

Может, у их мальчика были бы его голубые глаза и светлые волосы, но потрясающим характером и умом он пошел бы в свою мамен. А, может, их малышка унаследовала бы темные волосы Мэри, его голубые глаза и несносный нрав.

Какой бы ни была комбинация внешности и внутренних качеств, Рейдж представлял их втроем за Первой и Последней Трапезой, перекусами между. Он представлял, как остается с малышкой, чтобы Мэри могла передохнуть, как Зи и Роф делали для своих шеллан; кормит младенца грудным молоком из бутылочки. Или, позже, делится лакомыми кусочками со своей тарелки, как бывало у Зи с Наллой.

В этой прекрасной мечте идут годы, и когда малышу исполняется три, он закатывает им детские истерики, а в пять начинает более осмысленно размышлять и задавать вопросы. Потом заводит друзей в десять и, Боже Упаси, садится за руль в пятнадцать. Они отмечают человеческие и вампирские праздники… происходит превращение, которое до усрачки пугает их с Мэри… но раз это фантазия, то их ребенок удачно превращается в вампира. Потом по плану первая несчастная любовь. А может первая и единственная.

Если бы у них с Мэри была дочь, то лучше несчастному быть евнухом.

Потому что либо Дева-Летописеца изначально создаст его таковым… либо Рейдж сам разберется с проблемой.

А потом, намного позже…. Внуки.

Залог вечности на земле.

И все потому, что они с Мэри любят друг друга. Потому что однажды ночью многие годы, десятилетия, столетия назад Мэри приехала в учебный центр с Джоном Мэтью и Бэллой, он был слеп и ходил с трудом, а она заговорила с ним.

– Рейдж?

Встряхнувшись, он низко наклонился и прикоснулся губами к ее животу.

– Я люблю тебя.

Дерьмо, он надеялся, что она спишет хриплость его голоса на возбуждение.

Он проворно стянул с нее трусики и раздвинул ноги. Прижавшись губами к ее лону, он услышал, как Мэри простонала его имя… и он был решителен, лаская ее: он любил ее, даже если она не могла родить их ребенка. Боготворил ее, как должен боготворить связанный мужчина. Почитал ее, поддерживал, был ее лучшим другом, ее надежным защитником.

Но внутри него зияла дыра.

Небольшая черная дыра в груди из-за того, что могло быть, но не будет. То, что он никогда не считал важным… но почему-то ему всегда этого не хватало.

Протянув руку, Рейдж погладил ее груди, губами доводя до оргазма.

Он не должен был хотеть ребенка. Никогда не думал о детях… даже радовался, что именно Мэри была его супругой, ведь так он никогда не пройдет через то, что пережили Роф и Зи. Что переживал Куин.

Через что прошел Тор.

На самом деле, казалось неправильным желать той самой вещи, которая могла не просто убить его женщину, если бы она была здорова и способна выносить ребенка, но также обрекла бы их обоих: не будь Мэри бесплодной, Дева-Летописеца не позволила бы им остаться вместе после спасения Мэри. Мать Ви заявила, что наряду с сохранением проклятья Рейджа, они больше не должны встречаться.

В конце концов, необходимо соблюдать равновесие.

Подняв голову, он скинул футболку и штаны и забрался на Мэри… и он был осторожен, направляя член в нее. Он медленно и нежно вошел в нее, и знакомые ощущения, то, как она сжимала его, этот влажный жар… на глаза набежали слезы при мысли, что хоть раз в жизни, всего раз они могли заниматься любовью не для того, чтобы почувствовать связь, а чтобы зачать ребенка.

Но потом он приказал себе прекратить это.

Больше никаких раздумий. Никаких сожалений о том, что могло бы разлучить их, так или иначе.

И о разговорах не могло быть и речи.

Он ни за что, никогда не станет разговаривать с Мэри об этом. Она не подписывалась на рак, химиотерапию и бесплодие. Это не ее вина, ни капли.

Поэтому он ни за что в жизни не заговорит о своей печали.

Но да, в этом тревога, которую он испытывал. В этом расстояние между ними. В этом источник его зуда. Последние-неизвестно-сколько-недель он наблюдал за братьями с их детьми, видел их дружные семьи, завидовал им… и закапывал эмоции глубоко внутри себя, пока они неожиданно не всплыли наружу на кухне, с Рофом-младшим.

Как нарыв, который нагнаивался и нагнаивался… и в итоге все равно вскрылся.

Рейдж сказал себе, что ему следовало испытывать облегчение, ведь он не сошел с ума и не поддался психозу настолько, чтобы его можно было счесть умственно недееспособным. И, что более важно, сейчас, когда он выяснил, в чем дело, он мог отложить все это на задний план.

Просто отпихнуть на задворки сознания и закрыть дверь.

Все вернется к норме.

Все будет, черт побери, хорошо.

* * *
Он был бесподобным, как и всегда.

Выгибаясь под Рейджем, Мэри не обманывала себя… она знала, что секс – лишь временное отвлечение от большой проблемы. Но порой человеку нужно дать свободное пространство… или секс, в его случае Рейджа.

Потому что, Милостивый Боже, она чувствовала, что почему-то это было важно для него сейчас, но несколько в ином смысле. Ее супруг всегда хотел ее в сексуальном плане, но это казалось… ну, с одной стороны его мощные бедра могли утрахать ее в другой конец ванной, но вместо этого он нежно входил в нее. К тому же, казалось, он не столько сдерживался, сколько скорее, был неспешен, сильные руки обнимали ее торс, отрывая ее от ковра, его тело двигалось на ней в ритме, который был очень четким и ясным из-за очевидного самоконтроля.

– Я люблю тебя, – прошептал Рейдж ей на ухо.

– Я тоже тебя люблю…

Следующий оргазм лишил ее голоса, заставив выгнуться так высоко, что она уперлась в его грудь своей. Боже, он был таким красивым, двигаясь на ней, ритм проникновений посылал пульсирующие разряды по ее лону так, что в итоге он стал ее вселенной, прошлое и будущее исчезло, весь мусор на душе и в мыслях растворился.

По неясной причине, от утихнувшей критики, неугомонного беспокойства, которое сейчас отступило, от постоянных и ужасных сомнений в том, правильно ли она выполняла свою работу… а порой и понимания, что неправильно… от всего этого на глаза навернулись слезы.

Если отложить беспокойство за Рейджа в сторону и подумать, то она начнет понимать, насколько глубока была ее рана. Насколько тяжким стал груз. Какой озабоченной делами она стала.

– Прости, – выдавила она.

Рейдж мгновенно застыл.

– За что?

Его глаза были по-странному напуганы, когда он сдвинулся и посмотрел на нее сверху. Улыбнувшись, она смахнула свои слезы.

– Я просто очень… благодарна тебе, – прошептала она.

Рейдж сам, казалось, встряхнулся.

– Я… на самом деле чувствую то же самое.

– Ты кончишь? В меня? – Она выгнулась под ним. – Я хочу чувствовать, как ты кончаешь.

Рейдж уткнулся головой в ее шею, возобновляя движения.

– О, Боже, Мэри… Мэри…

Через два движения он кончил, его невероятное тело напряглось, лен содрогался внутри нее, вызывая очередную разрядку с ее стороны.

Он не остановился. Ни на секунду. У мужчин-вампиров была такая способность. Он просто продолжал кончать, наполняя ее до краев… пока оргазмы не слились в один единый поток.

А после Рейдж застыл, свалившись на нее, но потом придержал свой вес на локтях, чтобы она смогла дышать.

Господи, он был таким огромным.

Она в какой-то степени уже привыкла к его размерам, но, открыв глаза, она могла лишь видеть часть его плеча. Все остальное было заблокировано бицепсом.

Поглаживая его мускулы, она тихо сказала:

– Пожалуйста, расскажи мне. Что случилось?

Рейдж отодвинулся еще дальше, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Ты выглядишь таким печальным. – Она прошлась пальчиками по его бровям. Идеальным губам, на которых она видела скорбь. Синякам на подбородке. – Всегда становиться легче, когда поговоришь с кем-нибудь.

Спустя долгую паузу он открыл рот и…

Бам! Бам! Бам!

Стук кого-то из Братьев в дверь, который нельзя было ни с чем спутать, донесся из комнаты, ни капли не приглушенный.

Извернувшись, Рейдж прокричал:

– Ага?

Голос Ви дошел до ванной:

– У нас собрание. Сейчас.

– Понял. Уже иду.

Повернувшись, Рейдж поцеловал ее.

– Мне нужно идти.

Он быстро вышел из нее, и, избегая смотреть ей в глаза, помог подняться с ковра и довел до душа.

– Жаль, что я не могу принять душ вместе с тобой, – сказал Рейдж, включая горячую воду.

Нет, подумала Мэри, когда он все еще избегал ее взгляда. На самом деле, тебе не жаль.

– Рейдж, я знаю, что ты должен идти, но ты пугаешь меня.

Поставив ее под струю воды, он обхватил ее лицо руками и посмотрел ей прямо в глаза. – Тебе не о чем беспокоиться. Ни сейчас, ни когда-либо… по крайней мере, насчет меня. Я буду любить тебя вечно, а все остальное было неважно.

Мэри сделала глубокий вдох.

– Ладно. Хорошо.

– Я вернусь сразу после собрания. И мы достанем еды. Посмотрим кино. Ну, знаешь, займемся этим… как там говорят люди?

Мэри рассмеялась.

– Посмотрим фильм и расслабимся.

– Точно. Посмотрим фильм и расслабимся.

Он поцеловал ее, хот от этого его лицо намокло, а потом сдал назад и закрыл стеклянную дверь. По пути на выход, он накинул свои штаны, но остался босиком.

Она смотрела, как он уходит. Думая, как это удивительно: кто-то может приободрить тебя… и одновременно сделать хуже.

Что, черт возьми, происходило с ним?

Закончив принимать душ, Мэри вытерлась, расчесала спутанные мокрые волосы и надела штаны для йоги и большой черный кашемировый свитер длиной почти до колен. Она купила его Рейджу в начале прошлой зимы, и даже попала в его любимый ахромат[42] после продолжительной битвы и поражения в попытке разнообразить его гардероб яркими красками. он нечасто его надевал, ему всегда было в нем жарко.

Но ткань хранила его запах.

И покидая их комнату, Мэри чувствовала себя так, словно он был с ней… и блин. Ей так нужно это сегодня ночью.

Помедлив перед кабинетом Короля, она прислушалась к низким мужским голосам, доносившимся из-за закрытых дверей.

Она слышала разговоры додженов в фойе. Полировщик полов. Позвякивание хрусталя, словно люстры снова мыли в раковине.

Мэри бесшумно пошла по красно-золотой ковровой дорожке, направляясь в коридор со статуями. Но она не пересекла коридор с его мраморными статуями в греко-римском стиле и спальнями. Нет, она направилась на этаж выше.

Дверь на третий этаж особняка была не заперта, но и не открыта, и, ступая на лестницу, Мэри казалось, словно она нарушает границы частной собственности. На верхней площадке, в другой стороне от комнат Трэза и айЭма, за стальной дверью находились покои Первой Семьи, и Мэри нажала на звонок, подставляя лицо перед камерой безопасности.

Спустя мгновение раздалась серия металлических щелчков, с которыми открылись замки, а потом тяжелая панель открылась, и по другую сторону стояла Бэт, прижимая Рофа-младшего к бедру, собранные в косу волосы были перекинуты через плечо, старые синие джинсы и ярко-голубая кофта из флиса служили воплощением домашнего уюта. Что не было уютным? Невероятное сияние драгоценных камней на стенах позади нее.

Мэри раньше не бывала в личных покоях. Лишь немногие были здесь, в том числе Фритц настаивавший на личной уборке комнат. Но Мэри слышала, что все покои были отделаны драгоценными камнями из казны Старого Света… и, очевидно, это было правдой.

– О, привет, – Королева улыбнулась, а Роф-младший схватил прядь волосу у ее уха и дернул. – Ауч. Давай будем тренировать бицепсы на чем-нибудь другом?

Когда Бэт отцепила маленький пухлый кулачок, Мэри мрачно сказала:

– Мне нужно, чтобы ты рассказала, что произошло с Рейджем. И не притворяйся, что не знаешь.

Бэт закрыла глаза на мгновение.

– Мэри, это не мое дело…

– На моем месте ты бы тоже захотела узнать. И я бы рассказала тебе, если бы ты попросила… так принято в любой семье. Особенно когда кто-то страдает.

Королева выругалась под нос. Потом отошла в сторону и кивком пригласила зайти в сияющую комнату.

– Поговорим за закрытыми дверьми.

Глава 22

Обычно во время собраний у Короля Рейдж что-нибудь да жевал. «Тутси Поп» были в фаворитах, но если прижмет, он мог обойтись леденцами «Старбёрст» или пачкой «Чипс Эхой!»старая-добрая классика, в синей упаковке, хрустящие, а не мягкие и без орехов. Но его желудок категорически возражал… и зверь тут не при чем.

По крайней мере, зрение прояснилось после того, как Ви дал ему по роже.

Когда ставни опустились на день, он сел в углу возле двойных дверей, а его братья рассредоточились по комнате: Бутч и Ви на одной из хрупких французских кушеток, Джон, Блэй и Куин сгруппировались возле камина. Ривендж, тем временем, стоял перед резным столом Рофа, глава симпатов был одним из ближайших советников Короля, а Тор сидел по правую руку от Рофа, будучи главой Братства Черного Кинжала, и помогал ему во всем.

Лэсситера не было видно, и Рейдж решил, что падший ангел где-то пялился в ящик. А Пэйн, которая также посещала подобные собрания, наверное, следила за Кором.

Потому что, видит Бог, женщина могла постоять за себя и противостоять любому мужчине на этой планете.

Как обычно, Роф находился в центре всего, сидя за резным столом своего отца, изучая комнату сквозь черные солнечные очки, вопреки слепоте, его рука покоилась на квадратной голове золотистого ретривера – его поводыря.

Однако этим утром говорил Куин.

– … внизу два постоянных пациента, Лейла и мой брат. Ни один из них не в состоянии защитить себя, если он вырвется на свободу, а Док Джейн, Мэнни и Элена – медики, не воины.

– Со всем уважением, но Кор под серьезной охраной, – сказал Бутч. – Круглые сутки.

– Если бы Марисса носила под сердцем твоего ребенка, этого хватило бы?

Коп открыл рот. Потом закрыл с кивком.

– Да. Ты прав.

Куин скрестил руки на груди.

– Лично мне плевать, что его замотали как Ганнибала Лектора[43]. Я не хочу видеть его рядом с клиникой.

Когда Брат умолк, Роф задал вопрос:

– В каком Кор состоянии?

Вишес почесал бородку:

– Все еще в коме. Жизненные показатели не фонтан, но они и не ухудшаются. Правая сторона без движений. Я думаю, это инсульт.

– Но не знаешь наверняка?

– Узнаю, только если притащить его зад в клинику Хэйверса для томографии. Но я не хочу везти его через весь город, чтобы выяснить то, в чем я и так уверен… и да, Джейн и Мэнни согласны с моим заключением.

– Есть мысли, насколько затянется кома?

– Не-а. Он может очнуться прямо сейчас. Или через месяц. А может надолго пропишется в овощах. Нельзя сказать. И если он очнется? В зависимости от степени инсульта, он может оказаться умственно недееспособным. В заднице в физическом плане. А может – абсолютно нормальным. Или где-то между двумя крайностями.

– Черт подери, – пробормотал Тор.

Роф наклонился вбок и, оторвав Джорджа с пола, устроил у себя на коленях. Когда облако светлой шерсти взлетело в воздухе, Король отмахнулся от клубка, прежде чем заговорить:

– Куин прав. Мы не можем оставить его здесь, особенно учитывая появление учеников. Во-первых, вам, придуркам, рано или поздно понадобится тир, но, что более важно, мы не хотим, чтобы те сосунки простились с жизнью, если наш лотерейный приз вздумает очнуться и вырвется из полигона. Вопрос в том, куда мы его поместим? Я хочу, чтобы его держали где-то поблизости, на случай, если понадобится вызвать подкрепление, но не на территории.

После чего последовало обсуждение, но Рейдж не следил за ходом разговора. По правде, каким бы важным не был вопрос с Кором, добрая половина его мыслей была в ванной с его Мэри, он намеренно напоминал себе, как хорошо было чувствовать ее под собой, как сильно он любил быть в ней.

Между ними ничего не потеряно, они ничем не обделены в сексуальном плане из-за того, что не могли иметь потомство. Ничего.

Правда.

– … Ублюдков должно быть перерыли весь город, – сказал кто-то. – В поисках тела или выгоревшего пятна на асфальте.

Вишес встрял в разговор:

– Я снял с него два мобильных. Один – со стандартным паролем, который я взломал без проблем… только сделки по наркоторговле, а нам известно, что с этим покончено. Второй сдох в моих руках, когда я вскрыл пароль, видимо, он принадлежит Кору… очевидно, Ублюдки обладают зачаточными знаниями об инфобезопасности.

– Ты сможешь восстановить телефон? – спросил Роф.

– Зависит от того, насколько прожарились микросхемы, нужно посмотреть. Может, получится выудить какую-то информацию, но на это уйдет время.

– Шайка Ублюдков не угомонится, пока они не найдут Кора, – пробормотал кто-то.

– Так давайте вернем им его тело, – раздалось рычание Тора.

– Рано, брат мой. – Роф перевел взгляд в сторону парня. – Тебе это известно.

– Но он и так овощ, там нечего допрашивать…

Роф подошел к мужчине.

– Я хочу, чтобы все были в городе следующие три ночи. Исчезновение Кора выкурит ублюдков из их укрытия. Мы заполучили одного из них. Я хочу всех.

– Нам также стоит продолжить охоту на убийц, – пробормотал кто-то. – Победа прошлой ночью не означает, что война окончена.

– Омега сделает больше прислужников, – согласился Роф. – Это точно.

Потом заговорил Бутч:

– Когда дело касается лессеров… думаю, мы сосредоточились на симптомах, а не на самой болезни. Нам нужно устранить Омегу. В смысле, в этом ведь пророчество о Разрушителе? Предполагалось, что это должен сделать я, но я бы не смог поглотить всех лессеров в кампусе. Черт та с два.

Ви сжал плечо лучшего друга:

– Ты делаешь достаточно.

– Очевидно, что нет… сколько времени прошло? Численность сократилась, и все равно их была херова туча в том кампусе.

– От моей матери никакого толку, – возмутился Ви, прикуривая самокрутку. – Мы веками сражаемся с Обществом Лессенинг. Даже с пророчеством я не вижу признаков того, что мы можем истребить их…

– Я знаю, куда можно поместить Кора, – встрял Рейдж.

Когда все взгляды обратились в его сторону, он просто пожал плечами.

– Только не беситесь. Но решение же очевидно.

* * *
В это время в учебном центре Лейла осознала, какое чувство мучило ее с прошлой ночи.

Она сидела на краю больничной койки, зная, что именно означало резонирующее предчувствие рока, жжение в центре груди, ноющая, неустанная боль.

Оно просто не имел никакого смысла.

Наверное, она что-то путала. Может, это очередное побочное действие беременности, как и все остальные?

Ну, так или иначе, она собиралась выяснить это, подумала Лейла, встав с матраса и пройдя к двери. Ее последнее двенадцатичасовое ожидание прошло, поэтому она снова могла размять ноги… никто из Братьев не караулил ее, а Блэй и Куин были на собрании, она могла в полной мере воспользоваться своей свободой.

Выйдя в коридор, она оглянулась по сторонам. Снаружи ее комнаты никого не было. Ни звука в клинике. В спортзале и качалке, что располагались в другом конце коридора, тоже стояла тишина.

По близости никого не было. И речь шла о Братьях, обслуживающем и медперсонале. Тогда как… как это было возможно, что она чувствовала присутствие Кора?

Он не мог находиться на территории Братства. Он был врагом, ради всего святого.… И значит, если бы он проник сюда, совершил нападение, разразился бы хаос, Братья взялись бы за оружие.

Но вместо этого? Ни черта интересного, как бы сказал Куин.

Наверное, это странности беременности…

Нет, подумала она. Он здесь. Она чувствовала его в собственной крови… так всегда бывает, когда кормишь кого-то: эхо тебя остается в них, ты словно улавливаешь свое отражение, стоя вдалеке от зеркала.

Это ни с чем не спутаешь. Невозможно не узнать собственное отражение.

Подхватив спереди подол ночной сорочки… благодаря большому животу скорее из привычки, нежели по необходимости… она потопала по коридору в тапочках, надетых на босые ноги, к недавно организованной женской уборной, мужским раздевалкам и качалке.

Она не почувствовала в них ничего особенного. Но когда она прошла мимо спортзала ко входу в бассейн, Лейла остановилась.

Впереди, казалось, будто он был прямо перед ней…

– Привет, красавица. Чем занимаешься?

Лейла резко обернулась.

– Куин. Привет.

К ней подошел отец ее детей, его глаза изучали ее лицо, ее живот.

– Ты в порядке? Что ты здесь делаешь?

– Я просто… у меня время для прогулки.

– Ну, тебе не стоит сюда ходить. – Куин взял ее под локоть, развернул и повел в сторону. – На самом деле, наверное, нам стоит на какое-то время вернуть тебя в особняк.

– Что… почему?

– Там уютней.

Меньше чем через минуту Лейла стояла перед дверью своей комнаты. И она не была тупа. Куин больше всех настаивал на том, чтобы она обосновалась в клинике, ведь так лучше для нее и малышей, безопасней. А сейчас он внезапно передумал?

Сердце бешено стучало, голова кружилась, и она чертовски хорошо знала, что ее инстинкты не лгали. Кор был где-то в учебном центре. Они пленили его во время боя? Он был ранен, и они привезли его сюда как одного из его солдат?

Куин наклонился, толкая дверь.

– В общем, я поговорю с Доком Джейн насчет…

– Поговоришь со мной насчет чего?

– Помяни черта, – выдохнул Куин, поворачиваясь.

Супруга Ви выходила из подсобки со стопкой хирургической формы.

– Слушай, не рассказывай об этом Фритцу, хорошо? Ностирка помогает мне прочистить голову, порой это просто необходимо.

Куин мимолетно улыбнулся.

– На самом деле, я искал тебя. Я тут подумал, что Лейле захочется вернуться в ее родную комнату.

Док Джейн нахмурилась.

– В доме?

– Здесь чересчур больничная атмосфера.

– А, да, в этом весь смысл, Куин. – Док Джейн переместила вес с ноги на ногу, но не отвела зеленого взгляда. – Мы добились гладкости в протекании беременности, и, надеюсь, ничего не изменится. Но мы не можем рисковать, с каждой ночью мы все ближе к родам…

– Всего на сутки.

Лейла переводила взгляд с одного на другого. И чувствуя себя лживой лицемеркой, сказала:

– Я чувствую себя в большей безопасности здесь.

– Сколько ты уже на ногах? – спросила Док Джейн.

– Я только прошла до спортзала…

– Мы можем перевезти часть оборудования в дом? – предложил Куин. – Ну, для мониторинга. Что там надо. К тому же, это ненадолго.

Док Джейн покачала головой, будто не верила, что расслышала его верно.

– Операционную? Ты думаешь, мы сможешь перевезти операционную в особняк? Я не хочу истерить без повода… но, Куин, она вынашивает двойню. Двойню.

– Я в курсе. – Куин не сводил разноцветный взгляд с доктора. – Я прекрасно понимаю, что стоит на кону. Как и ты.

Док Джейн открыла рот. Помедлила.

– Слушай, я отнесу это в кабинет. Там и поговорим, хорошо?

Когда доктор ушла, Лейла уставилась на Куина.

– Кто там еще?

Куин положил руку ей на плечо.

– Никого, почему ты спрашиваешь?

– Прошу, скажи мне.

– Там никого нет. Я понятия не имею, о чем она. Давай уложим тебя.

– Ты не обязан защищать меня.

Темные брови сошлись на переносице так плотно, что он не хмурился, он очень выразительно смотрел на нее.

– Серьезно? Ты это серьезно?

Лейла шумно выдохнула, положив руку на живот.

– Прости.

– Черт, не извиняйся. – Он смахнул волосы назад, и она впервые хорошо рассмотрела мешки под его глазами. – Все… ты знаешь, это война. Слишком много стресса.

Обернув руку вокруг ее плеч, Куин завел ее в комнату и, доведя до кровати, усадил на матрас так, словно она была из фарфора.

– Я зайду в конце своей… позже. Я вернусь чуть позже. – Он улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. – Дай знать, если что-то понадобится, хорошо?

Когда ее накрыли знакомые волны вины и страха, Лейла не смогла ничего ответить, подбородок буквально застыл на месте, а губы сжались. Но что ей оставалось? Если она скажет ему, что знает, что Кор здесь…

Ну, он захочет узнать, откуда ей это известно. И будет невозможно солгать ему и сказать, что причина в том, что она дала вену Ублюдку долгие месяцы назад… когда солдат Кора обманом заманил ее на луг, чтобы она позаботилась о, как она думала, воине, который сражался на стороне Братьев. Она уже призналась в своем непроизвольном грехе Королю; чего она не сказала – что она встречалась с Кором много раз после этого… якобы для того, чтобы не позволить ему напасть на лагерь, когда он раскрыл его местоположение.

По правде, потому что она влюбилась в него.

И тот факт, что встречи прекратились? Что именно Кор положил им конец?

Едва ли имел значение.

Правда в том, что она хотела проводить с ним время. И в этом ее измена, сколько бы она ни пыталась строить из себя жертву.

– Лейла?

Выругавшись, она встряхнулась.

– Что, прости?

– Ты в порядке?

– Нет. В смысле… да, да, я в порядке. – Она положила руки на поясницу и потянулась. – Я просто устала. Это все беременность. Но все в порядке.

Куин долго смотрел на нее, его разноцветные глаза изучали ее лицо.

– Ты позовешь меня? Даже из-за пустяка?

– Позову. Обещаю.

Когда за ним закрылась дверь, она знала, что он собирался делать. Куин поговорит с другими Братьями… если уже этого не сделал. И скоро, очень скоро она перестанет ощущать присутствие Кора.

Переселят либо ее, либо его.

Положив голову на руки, она попыталась дышать и поняла, что это невозможно. Ее горло было сжато, ребра – словно железные прутья, легкие горели. Она продолжала убеждать себя, что беспокойство ничем не поможет. И точно не принесет пользы ей или беременности.

К тому же, она больше не встречалась с Кором.

Потому что так бывает, когда заставляешь мужчину признаться в своих чувствах. Или, по крайней мере, мужчину вроде него.

И он не напал на лагерь…

Только если его не пленили во время нападения? О, дражайшая Дева-Летописеца, он привел сюда своих солдат с оружием? В этом причина позавчерашнего хаоса?

Ее разум попал в водоворот, мысли сливались в единый поток без общего смысла – благодаря скорости и отсутствию логики.

Какое-то время спустя Лейла опустила руки и посмотрела на дверь в ванную. Комната казалась на расстоянии ста миль. Но она хотела в туалет, и, может, холодная вода в лицо поможет немного успокоиться.

Скинув ноги с кровати, она встала на ноги и…

Влага. Она внезапно почувствовала влагу между ног.

Руки потянулись к переду сорочки, и она опустила взгляд.

И закричала.

Глава 23

На верхнем этаже стеклянного дома, Эссейл принял душ, который длился, казалось, вечность.

Панели опустились на окна, поэтому было темно, свет исходил только от выключателей с подсветкой, он ориентировался по персиковым огонькам. Вода была обжигающе холодной, и Эссейл, запрокинув голову, смахнул волосы назад. Тело после кормления пребывало в посткоитальном состоянии, даже его зависимость приутихла.

Хотя в последнем, наверное, виноваты три дорожки, которые он занюхал сразу, как поднялся сюда.

Вычеркнуть «наверное».

Он несколько раз поимел Наашу, причем весьма жестко, поэтому поясница ныла. Член был истощен. Яйца – пусты.

Но сердце не чувствовало радости. Ни капли. Все как всегда. И шампунь с мылом нисколько не сделали его чище, вероятно потому, что грязь покрывала его изнутри. И он не мог сказать, что с этим тоже был не знаком.

Тем не менее, он не чувствовал себя потерянным. Перед ним стояла цель.

Решившись переселиться в Новый Свет, Эссейл отправился в путешествие не один. Его кузены, Эрик и Эвейл прибыли с ним, и они показали себя как надежные и преданные помощники в его деловых начинаниях. Оставаясь с ним, они ни разу не подвели его… и они снова понадобятся ему.

Для дела, которым они смогут насладиться.

У Наашы, к счастью или несчастью, было несколько подруг в подобном положении… женщины из Глимеры, которые не получали должного внимания от своих престарелых хеллренов, и они искали определенной… разрядки… недоступной для них в законном браке. И хотя кузены уже скрылись в своих подвальных покоях к тому времени, когда Эссейл вернулся домой, он был уверен, что они добровольно подпишутся на задание.

Потому что Роф был прав.

Аристократы что-то замышляли.

Эссейл чувствовал это так же ясно, как запахи в ночном воздухе. Он просто еще не знал, что именно они затеяли. Время и секс исправят упущение.

Выйдя из душа, он с удовольствием встал на плотный, теплый коврик и вытерся полотенцем, высохшим на перекладине рядом с кабинкой. Воистину, он купил особняк у застройщика полностью обставленным, и все было подобрано под стиль и атмосферу здания. Вся доступная роскошь. Не сэкономили ни цента.

Но место казалось абсолютно пустым, несмотря на троих жителей. Похожая ситуация была и внутри у него, не так ли? Красивый фантик, но внутри ни души.

Короткий промежуток его жизни все было иначе. В обоих смыслах.

Но это время ушло.

Оказавшись в спальне, Эссейл забрался под простыни голышом и сделал мысленную пометку о том, что необходимо заменить их с приходом ночи. Хотя это было несвойственно мужчине его статуса, но он рос, самостоятельно заботясь о своих нуждах, одежде и белье, сам менял простыни, стирал вещи. Он находил странное утешение в простых рутинных делах, начало и конец каждого действия приносили ему определенное удовлетворение.

Именно так он коротал дни, когда его кузены спали внизу. Убирался. Натирал полы и раковины, туалеты и столики. Пылесосил. Полировал. Это – эффективный способ избавиться от кокаиновой трясучки.

Но не сегодня днем. После кормления ему требовался отдых, не столько для мыслей, сколько для тела…

Позади него мобильник издал ненавязчивый звон старинного телефона, который уже нигде не встретишь.

Он не потрудился посмотреть, кто звонил. Он и так знал.

– Я бы сам позвонил, – сказал он. – Но хотел соблюсти этикет. Утро раннее для деловых разговоров.

Брат Вишес не терял времени. Что было чертой характера определяющей его личность.

– Что произошло? Ты узнал что-нибудь?

– Воистину, да. В разнообразных позах. Нааша была так гостеприимна.

Из трубки донесся зловещий смех.

– С мужчиной вроде тебя, не сомневаюсь. И мы ждем, что ты продолжишь в том же духе, пока у нее не развяжется язык.

– Уже развязался. – Эссейл злобно улыбнулся во тьме. – Ответь: репутация доминанта – всего лишь слухи, или ты на самом деле извращенец до такой степени?

– Ну расскажи, что за слухи, и я отвечу.

– О сексуальных извращениях.

– Почему интересуешься?

– Твое имя всплыло в разговоре.

– В контексте.

Это было требование, а не вопрос… не удивительно.

– Она рассказывала о своих сексуальных забавах. Ты, очевидно, был среди них, во времена ее молодости… и она ясно дала понять, что ты попал в ее любимчики.

– Я много кого поимел, – донесся скучающий голос Ви. – И не помню девяносто пять процентов. Поэтому расскажи, что узнал… и не о сексе. Моем или чьем бы то ни было.

Эссейл не удивился попытке сменить тему.

– Аристократия скоро свяжется с Королем. Они попросят его присутствия на закрытом праздновании девятисотлетия ее хеллрена… весьма редкое событие даже в хороших семействах.

– Они снова задумали стрелять в моего Короля?

– Возможно. Инстинкты подсказывают, что они плетут козни. – Эссейл покачал головой, хотя Брат не мог видеть его. – Я просто не знаю, кто за этим стоит. Нааша более озабочена своими горизонтальными достижениями, нежели умственными. Она не способна выработать стратегию любого рода… предательского характера, или банальный план Последней трапезы. Поэтому я уверен, что ее кто-то направляет. Но, повторюсь, я не знаю, кто… пока не знаю.

– Когда вы встречаетесь в следующий раз?

– Вечером она устраивает ужин, и я с кузенами буду присутствовать. Постараюсь разузнать больше к тому времени.

– Отлично. Хорошая работа.

– Я еще ничего не добился.

– Неправда. Сколько раз она кончила?

– После седьмого я сбился со счету.

Из трубки донесся очередной смешок.

– Уважаю. И не отмахивайся от извращений, маленький нетерпимый ублюдок. Не угадаешь, когда сам втянешься. Позвони завтра.

– Продолжим в таком духе, и я буду общаться с тобой чаще, чем с собственной матушкой.

– Она мертва?

– Да.

– Подфартило.

* * *
После собрания с Рофом и Братством, Рейдж вернулся в их с Мэри комнату, и, открыв дверь, он надеялся обнаружить ее спящей…

– Привет.

Так, ладно. Мэри уж точно не спала. Она сидела на их постели, прислонившись спиной к изголовью, подтянув колени к груди, и скрестив поверх них руки.

Будто ждала его.

– О, привет. – Он закрыл дверь за собой. – Я думал, ты уже спишь.

Она просто покачала головой. И всё смотрела на него.

Повисло неловкое молчание, и Рейдж вспомнил ночь, которая была, казалось, вечность назад… когда он вошел в эту комнату после того, как сбросил пар с человеческой женщиной. Мэри жила с ним, и было ужасно возвращаться к ней после секса… черт, это убивало его – что она видела его после другой женщины. Но в то время Мэри так сильно заводила его, молниеносно, что проклятье грозилось вырваться на свободу в ее присутствии, а он до ужаса боялся причинить ей боль. Боялся показать ей вторую свою сущность. Был убежден, что его ущербность всплывет наружу и все испортит.

Поэтому ему пришлось вернуться сюда и посмотреть ей в лицо, зная, что он делал с другой.

А потом он узнал, что она умирает. Это было худшее воспоминание во всей его жизни.

Забавно, ощущения казались похожими. Нежеланная аналогия, которой он не мог избежать.

– Я говорила с Бэт, – сказала Мэри мрачно. – Она рассказала, что ты оставался с Рофом-младшим, когда она поранила руку.

Рейдж закрыл глаза, проглотив проклятье. Особенно когда повисла длинная пауза, будто она давала ему возможность объясниться.

– Ты хочешь рассказать мне, почему держа Рофа-младшего на руках, ты так расчувствовался?

Ее голос был ровным. Под контролем. Нежным.

Поэтому его правда казалась особенно жестокой и несправедливой. Но Мэри не позволит ему соскочить с крючка, сменить тему, уйти от разговора. Его Мэри была другой, когда дело казалось подобных вещей.

– Рейдж? Что там произошло?

Рейдж сделал глубокий вдох. Он хотел подойти к ней, но для этого придется обойти кровать… гул и жжение в голове требовали физических усилий, иначе он закричит. Или зарядит кулаком в стену…

Он просто должен подобрать слова так, чтобы не казалось, что он винит ее. Или что он глубоко несчастен. Или…

– Рейдж?

– Дай мне минутку?

– Ты уже двадцать ходишь по комнате.

Он застыл. Посмотрел на свою супругу.

Мэри сменила позу, и сейчас сидела, свесив ноги с высокого матраса. Она казалась крошечной на фоне огромной кровати, но матрас размером с футбольное поле был необходим: Рейдж был настолько крупным, что не мог вытянуться в полный рост на чем-то меньшем.

Дерьмо. Он снова отвлекся…

– Это из-за того, что ты… – Мэри уставилась на свои ноги. Снова подняла взгляд на него. – Рейдж, это из-за того, что ты хочешь своего собственного ребенка?

Он открыл рот. Закрыл.

Стоял столбом, а сердце в груди стучало как сумасшедшее.

– Все нормально, – прошептала Мэри. – У твоих братьев есть семьи… и, наблюдая за близкими, в голову закрадываются разные мысли. Это пробуждает… желания… неосознанные…

– Я люблю тебя.

– Но это не значит, что ты не разочарован.

Прислонившись спиной к стене, он скользнул вниз, усаживая задницу на пол. Потом свесил голову, потому что не мог смотреть на Мэри.

– О, Боже, Мэри, я не хочу это чувствовать. – Когда голос сорвался, он прокашлялся. – В смысле… я мог попытаться и солгать, но…

– Ты давно это испытываешь, верно? Поэтому между нами произошел разлад.

Он пожал плечами, сдаваясь.

– Я бы сказал что-нибудь, но я не знал, в чем проблема. Пока не остался в кухне один с Рофом-младшим. Оно взялось из ниоткуда. Рухнуло на меня, словно тонна кирпичей… я не хочу чувствовать это.

– Это вполне естественно…

Он впечатал кулак в пол достаточно сильно, чтобы треснула древесина.

– Я не хочу этого! Черт подери, не хочу! Ты и я, вместе – мне большего не надо! Я и детей-то не люблю!

Когда его голос громом пронесся по комнате, Рейдж почувствовал ее взгляд на себе.

Он не мог вынести этого.

Снова вскочив на ноги, Рейдж заметался по комнате, его подмывало сорвать картины со стен, сжечь шторы, разломать комод голыми руками.

– Я говорил серьезно, – рявкнул он. – Когда я сказал, что если ты захочешь ребенка, я достану тебе гребаного ребенка!

– Я знаю. Ты не ожидал, что именно ты почувствуешь зияющую пустоту в груди.

Он застыл как вкопанный и заговорил, уткнувшись взглядом в ковровую дорожку.

– Это неважно. Это не имеет значение. Это пройдет…

– Бэт рассказала мне кое-что еще. – Мэри дождалась, когда он встретит ее взгляд, и потом смахнула слезу. – Она сказала, что Вишес приходил к тебе перед нападением. Она сказала… он сказал тебе, что ты умрешь. Что он пытался заставить тебя выйти из строя… но ты отказался.

Рейдж выругался и продолжил выписывать круги. Потерев лицо рукой, он обнаружил, что ему хотелось вернуться в начало их отношений. Тогда все было так легко. Ничего кроме хорошего секса и замечательной любви.

Не было этой… жизненной чепухи.

– Почему ты рванул в бой? – спросила она нерешительно.

Он отмахнулся от вопроса.

– Знаешь, он мог ошибаться. Ви не знает всего на свете, иначе он был бы богом…

– Ты раньше времени рванул в бой. Ты не дождался… ты вышел в одиночку. В кампусе, кишевшем врагами. В одиночку… сразу после того, как один из твоих Братьев, который никогда не ошибался, сказал тебе, что ты умрешь там. И потом тебя подстрелили. В грудь.

Рейдж не планировал падать.

Но это было так странно. Он стоял на ногах… а потом оказался на полу, ноги подогнулись под неправильными углами, торс последовал за неуклюжими руками и плечами. Так бывает, когда воин проигрывает бой… он представлял из себя пистолет, который обронила стреляющая рука, кинжал, выпавший из ладони, выроненная, а не выброшенная граната.

– Мэри, прости. Мне так… жаль, прости, прости меня.

Он просто повторял слова снова и снова. Больше ему ничего не оставалось.

– Рейдж. – его бормотание прервал голос Мэри, полный печали, слышать его было больнее, чем чувствовать пулю в собственном сердце. – Ты думаешь, что вышел на поле один, потому что хотел умереть? И, прошу, будь честен со мной. Проблема слишком большая… чтобы замести ее под кровать.

Чувствуя себя последним дерьмом, он накрыл лицо руками и заговорил в ладони:

– Мне просто нужно было… побыть рядом с тобой. Как это всегда было. Как должно было быть. Как это было нужно мне. Я думал… может, если я окажусь на другой стороне, и ты придешь ко мне, мы могли бы…

– Делать то же, что делаем сейчас?

– Но это не имело бы значения.

– Ты о ребенке?

– Да.

Когда они замолкли, Рейдж выругался.

– Мне кажется, что я предаю тебя, уже иным образом.

Когда она медленно сделала вдох, было ясно, что Мэри знала, о чем именно он говорил… тот момент, когда он вернулся от другой женщины. Но она быстро оправилась.

– Потому что я не даю тебе, чего ты хочешь, но ты продолжаешь хотеть этого.

– Да.

– Ты… ты хочешь быть с другой жен…

– Боже, нет! – Рейдж уронил руки и затряс головой так сильно, что чуть не свернул шею. – Черт подери, нет! Ни за что. Никогда. Я лучше буду с тобой и никогда не буду иметь ребенка… в смысле… другого даже в мыслях не допускаю.

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно. Точно, я уверен на сто процентов.

Она кивнула, но не посмотрела на него. Она снова уставилась на свои ноги, напрягая пальцы, потом раздвигая их, потом снова сжимая.

– Это нормально, если ты хочешь, – сказала она тихо. – В смысле, я пойму, если ты хочешь быть с… ну, с нормальной женщиной.

Глава 24

Мэри считала себя убежденной феминисткой. Да, мужчины в своем большинстве могли поднимать в мертвой тяге больший вес, чем подавляющее большинство женщин… и это было справедливо как для людей, так и для вампиров… но, не считая физического неравенства, преимущественно не имевшего значение, не было абсолютно ничего, что бы мужчины могли делать лучше женщин.

Поэтому она словно прозрела, когда почувствовала себя полной неудачницей, оказавшись на месте всех мужчин.

Биологических созданий, рожденных с мужскими половыми органами, не способными вынашивать потомство. Как и она. Ну как? Абсолютное равенство.

Боже, как же больно.

И боль была достаточно странной. Мэри ощущала холод, холодную пустоту в центре ее груди. Или ниже, хотя метафора о пустоте в ее чреве казалась более подходящей для душещипательных фильмов.

Но именно это она и чувствовала. Пустоту. Дыру.

– Прости, – услышала она свой шепот. Хотя это было совсем нелогично.

– Прошу, – взмолился Рейдж. – Никогда не произноси это…

О, так он подошел и сел перед ней на колени, положив руки на ее ноги, смотря на нее снизу вверх так, словно сейчас умрет от одной мысли, что причинил ей боль.

Мэри положила ладонь на его щеку, чувствуя тепло его кожи.

– Хорошо, я не стану извиняться за это, – сказала она. – Но мне жаль нас обоих. Ты не хотел чувствовать подобное, как и я, и, тем не менее, вот где мы оказались…

– Нет, это не мы, потому что я не согласен. Я не позволю этому повлиять на меня или тебя…

– Я давно говорила, как сильно ненавижу рак? – Мэри уронила руку, осознавая, что перебивает его, но была не в силах остановиться. – Я сильно, очень сильно, черт возьми, ненавижу эту болезнь. Я рада, что вампиры не болеют раком, потому что если бы ты когда-нибудь заболел, я бы возненавидела вселенную на веки вечные…

– Мэри, ты слышала, что я сказал? – Рейдж взял ее ладонь и снова положил себе на щеку. – Я не стану больше думать об этом. Я не позволю этим мыслям встать между нами. Ни за что…

– Рейдж, чувства так не работают. Я психотерапевт, мне ли не знать. – Она попыталась улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса. – Мы не выбираем, что чувствовать… особенно когда речь заходит о чем-то фундаментальном вроде детей. В смысле, не считая смерти и того, с кем ты хочешь провести остаток своих дней, дети – сама основа жизни.

– Но можно выбирать, что делать со своими чувствами. Ты всегда так говорила… можно выбирать, как реагировать на свои мысли и чувства.

– Да, но почему-то…в настоящий момент, кажется, эта схема не работает.

Боже, почему не в ходу раздавать пинки терапевтам, гадала она. Лицемерное дерьмо в духе «прими свои чувства, но позволь голосу разума контролировать реакцию на эти эмоции» совсем не помогало в такой ситуации… когда ты и твой партнер оказывались на грани срыва, а голос на задворках сознания твердит, что вы никогда не преодолеете это, потому что, Боже, разве это возможно?

О, и П.С., во всем виновата она и отсутствие у нее фертильных яйцеклеток…

– Мэри, посмотри на меня.

Когда она, наконец, подняла взгляд, то удивилась при виде сурового выражения на его красивом лице.

– Я не позволю ничему встать между нами, особенно какой-то голубой мечте о детях. Потому что так оно и есть. Роф и Зи? Да, у них есть дети от своих женщин, но им приходится жить с реальностью, что их супруги могут умереть… ради всего святого, Роф едва не потерял Бэт. А Куин? Да, он не влюблен в Лейлу, но не говори мне, что он искренне не переживает за нее, учитывая, что она вынашивает для них двойню. – Он медленно выдохнул, сев на пятки и упершись руками в пол. Его глаза скользили по половицам. – Когда я думаю об этом логически… как бы сильно я ни хотел ребенка… – Он переместил вес и постучал по центру груди. – …как бы сильно я не хотел ребенка, тем более от тебя, я осознаю очень четко, что ни за что не променял бы тебя на ребенка.

– Но я бессмертна, ты же помнишь? Ты не обязан беспокоиться обо мне на родильном ложе, как твои братья.

Он встретил ее взгляд.

– Да, но тогда я никогда не увижу тебя, Мэри. В этом равновесие, помнишь? Ты бы даже не знала, что мы были вместе… но я бы помнил. До конца своих дней, я бы знал, что ты ходишь по планете, живая и здоровая… и я не смог бы увидеть тебя, прикоснуться к тебе, снова смеяться с тобой. А если бы я наткнулся на тебя? Ты бы умерла на месте. – Он потер лицо. – То, что ты не можешь иметь детей? Мэри, это не проклятье… это благословение. Это спасло нас.

Мэри заморгала от слез.

– Рейдж…

– Ты знаешь, что это так. Ты знаешь, что в этом равновесие. – Он сел и взял ее руки. – Ты знаешь, что именно поэтому у нас есть наше настоящее. Ты дала нам будущее именно потому, что не можешь выносить моих детей.

Когда их взгляды встретились, она снова начала извиняться. Но он не позволил ей.

– Нет, Мэри, я не стану это выслушивать. Серьезно. Ни за что, черт возьми. И знаешь что? Я бы ничего не изменил. Абсолютно ничего.

– Но ты хочешь…

– Не больше, чем я хочу, чтобы ты была со мной. Рядом, жила со мной, любила – со мной. – Рейдж не отрывал от нее глаз, в его взгляде горела убежденность. – Я серьезно, Мэри. Сейчас, думая об этом… сложив в голове два плюс два? Нет. Жизнь без тебя – это трагедия. Жизнь без ребенка? Ну… это просто другая дорога.

Первым желанием Мэри было придерживаться своей собственной драмы, порочного круга из сожаления, печали и злости, который был соблазнительным и в теории бесконечным, как черная дыра. Но потом она попыталась перешагнуть через это и посмотреть на все с другой стороны.

Что помогло ей?

Любовь в глазах Рейджа.

Когда он смотрел на нее, его глаза сияли подобно солнцу, служа источником тепла, жизни и любви. Даже зная, что она не могла дать ему? Он все равно смотрел на нее так, будто то единственное, что имело для него значение… было прямо перед ним.

И в это мгновение Мэри кое-что осознала.

Жизнь не должна быть идеальной… чтобы в ней существовала настоящая любовь.

* * *
Это была просто другая дорога.

Кое-что странное случилось, когда пять слов сорвались с его губ. С его плеч словно спал тяжкий груз, жить, словно стало легче и беззаботней, сердце запело, душа освободилась от ноши, закравшееся между ними расстояние испарилось словно дым на ветру, словно шторм, покинувший небо.

– Я бы ничего не изменил. – Произнося эти слова, он чувствовал себя… свободным. – Ничего. Я бы ничего не изменил

– Я бы не стала тебя винить, будь оно иначе.

– Ну, это не так. – Он погладил ее икру и потянул ноги на себя, привлекая ее внимание. – Я ничего не хочу менять.

Мэри сделала глубокий вдох. А потом улыбнулась своей улыбкой, уголки губ приподнялись, в глазах зажегся огонек.

– Правда?

– Правда.

Рейдж поднялся на ноги и сел рядом с ней, копируя ее позу, за исключением ног, они были намного длиннее, поэтому подошвы уперлись в пол. Взяв Мэри за руку, он слегка толкнул ее плечом. Еще раз. Пока она не засмеялась и не толкнула его в ответ.

– Знаешь, ты права, – сказал Рейдж. – Разговоры помогают.

– Забавно, а я только что думала, что это чушь собачья.

Он покачал головой.

– Удивительно, как меняется смысл от выбора определенных слов.

– А что ты хотел, ты женат на психотерапевте, не забыл? – Когда они рассмеялись, Мэри пожала плечами. – Знаешь, я никогда не думала о детях. Я была занята в колледже, потом заболела моя мама. Потом заболела я. К тому времени, когда я могла задуматься об этом, было уже поздно… и в моей голове не было переживаний по этому поводу. Наверное, потому что я знала, что рак вернется. Я просто знала это. И я оказалаь права.

– А потом ты вышла замуж за вампира.

– Да. – Но потом его Мэри нахмурилась. – Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

– Что угодно.

Она перевернула его руку и прошлась пальцами по линиям на его ладони.

– Я рада, что мы поговорили… в смысле, разговор был неизбежен, и на самом деле в ретроспективе, не знаю, почему я не предвидела этой проблемы. И хотя это тяжело для нас обоих, я очень рада, что мы обсудили все, и что ты чувствуешь себя лучше. Я просто… ты должен понимать, что подобную проблему нельзя устранить всего одним разговором.

Рейдж сомневался в этом. Раньше он чувствовал себя так, будто передачи заело, но сейчас? Все шло гладенько, как и раньше… и даже лучше.

– Наверное.

– Я пытаюсь сказать, что не хочу, чтобы ты расстраивался или удивлялся, если чувство разочарования вернется. В следующий раз, когда ты увидишь Рофа с Рофом-младшим, или когда Зи зайдет с Наллой на руках? Боль, скорее всего, вернется..

Представив своего Короля и своего брата, Рейдж пожал плечами.

– Да, ты права. Но знаешь что? Я просто напомню себе, что у меня есть ты, и при других обстоятельствах это было бы невозможно. Это панацея, обещаю.

– Просто помни, что отрицание – неэффективно в долгосрочном плане, если стремишься к психическому здоровью.

– А, но взгляд в перспективе – вполне себе долгосрочная стратегия. А также чувство благодарности за то, что имеешь.

Она снова улыбнулась.

– Твоя правда. Но, прошу, разговаривай со мной. Я не из фарфора, и я бы хотела знать, что твориться у тебя в голове.

Подняв руку, Рейдж заправил прядку волос за ее ухо.

– Мэри, ты сильнее всех, кого я знаю.

– Порой я сомневаюсь в этом. – Передвинувшись, она потянулась, а потом поцеловала его в губы. – Но спасибо, что веришь в меня.

– Кажется, я просто удивился, – пробормотал он. – Я не думал, что наличие или отсутствие ребенка может беспокоить меня.

– Никогда не знаешь, что жизнь взвалит на тебя. – Сейчас уже Мэри пожимала плечами. – Думаю, это и хорошие, и плохие новости одновременно.

– Я говорил серьезно. Если ты захочешь ребенка, я найду его для тебя. Пусть и человеческого.

Потому что, видит Бог, усыновить ребенка-вампира практически нереально. Они были слишком редкими, слишком ценными.

Мэри покачала головой спустя мгновение.

– Нет, едва ли это для меня. Я выражаю материнские инстинкты через работу. – Она перевела взгляд. – Но мне бы понравилось, если бы мы стали родителями. Было бы весело. Из тебя вышел бы чудесный отец.

Рейдж обхватил ее лицо руками, чувствуя, как его переполняет любовь к ней. Ему было ненавистно, что она страдает из-за этого. Он бы сделал все мыслимое и немыслимое, чтобы избавить ее от любой боли.

Что угодно, кроме их любви, ею он никогда бы не пожертвовал.

– О, моя Мэри, ты была бы самой замечательной матерью. – Он погладил ее нижнюю губу пальцем. – Но от этого в моих глазах ты не выглядишь неполноценной женщиной. И ты есть и всегда будешь самой идеальной для меня, самым лучшим, что случилось со мной в этой жизни.

Когда на ее глаза снова набежали слезы, Мэри улыбнулась.

– Как это возможно… что ты всегда заставляешь меня чувствовать себя такой красивой?

Он целовал ее, снова и снова.

– Я просто отражаю то, что вижу и во что верю. Я всего лишь зеркало, моя Мэри. А сейчас ты позволишь снова поцеловать тебя? Ммммммм…

Глава 25

– Ты уверена? Ты абсолютно уверена?

Задавая вопрос, Лейла насмерть вцепилась в простыню, которой накрыли ее бедра.

– В смысле, ты полностью, на сто процентов уверена?

Док Джейн улыбнулась и нажала на какую-то кнопку на аппарате для ультразвука. Когда треск наполнил темную смотровую комнату, терапевт повернула монитор к Лейле и отклонилась назад.

– Это ребенок А. – Она провела датчиком по круглому животу Лейлы. – А это ребенок Б.

Она слышала треск… и рука Джейн… это она тоже чувствовала.

Лейла рухнула на подушку.

– Спасибо, благословенная Дева-Летописеца.

– Так что, да, я уверена, – заключила доктор. – Поднявшись, ты потеряла контроль над мочевым пузырем, вот какую влагу ты почувствовала. Бывает… когда дети растут, они давят на органы, и вот что получается.

– Может, мне вообще не стоило вставать с кровати.

Док Джейн убрала датчик, вытерла и вернула в небольшой держатель на аппарате. Потом вбила какие-то записи на клавиатуре и выключила ультразвук. Взяв салфетки, она аккуратно промокнула живот Лейлы.

– Думаю, на этом все. С медицинской точки зрения все там, где должно быть. Я бы не советовала играть в пляжный волейбол, но не думаю, что легкая прогулка пару раз в день повышает риск преждевременных родов. Но я, правда, не хочу, чтобы ты переезжала в особняк.

Закрыв глаза, Лейла сказала себе, что должна верить целителю. Док Джейн желала им только лучшего, к тому же знала, о чем говорит.

– Лейла, если бы я на самом деле думала, что что-то не так, я бы сказала. Я лечу своих пациентов так, как бы хотела, чтобы лечили меня, и я узнаю первой об угрозе твоей жизни или жизни малышей.

– Спасибо. – Лейла накрыла руку Джейн своей. – Не рассказывай Куину, хорошо? Я просто… не хочу тревожить его.

– Здесь не о чем тревожиться. – Док Джейн похлопала ее по руке и встала. – Значит не о чем ему рассказывать. Хм, знаешь что… у меня есть два преждевременных подарка к Рождеству. Знаю, это человеческий праздник, но ты не возражаешь, если я покажу их?

– Конечно, прошу. – Лейла, стиснув зубы, села и свела полы халата поверх невероятно огромного живота. – Что это?

– Побудь здесь.

Лейла рассмеялась немного.

– Словно я куда собираюсь в ближайшее время?

Когда доктор скрылась за боковой дверью, Лейла скинула ноги с экзаменационного стола и уставилась на ультразвуковой аппарат. Хотя на мониторе было пусто, она представила, что видела там раньше. Жизнь внутри нее. Две жизни.

Все было хорошо. И только это имело значение.

– Та-да!

Переведя взгляд, Лейла выпрямилась.

– Это…

– Неонатальный инкубатор. – Док Джейн совсем как Ванна Уайт[44] представила оборудование… которое выглядело как большой духовой шкаф с прозрачными стенками из пластика. – Климат-контроль. Голубая подсветка. Легкий доступ. Встроенные весы. Самое близкое к твоему животу, что можно достать.

Лейла проглотила ком.

– Я бы предпочла люльку.

– Ой… блин. – Док Джейн покатила инкубатор прочь. – Прости. Мое медицинское…

– Нет, нет! – Лейла протянула руки. – Я просто… нет, все хорошо. Честно! Безопасность превыше всего… если они не переживут роды, то ни о какой люльке не может быть и речи.

Док Джейн положила руку на крышку.

– Это высокотехнологичное оборудование. Я в восторге, потому что все мы хотим, чтобы благополучно достать эту парочку, выражаясь словами Бутча.

– Спасибо. – Лейла положила руку поверх сердца. – Правда, я не знаю, как отблагодарить тебя за все. Я не хочу, чтобы ты считала меня неблагодарной.

– Сохраним благодарности до момента, когда все будут в целости и безопасности. – Док Джейн посмотрела на живот, который беспокоил их всех. – Ты на самом краю. Если удастся поносить их чуть дольше, легкие малышей разовьются в достаточной степени, и если ты родишь раньше срока, то они будут в боевой готовности. Мне будет спокойней, если ты походишь еще десять дней, недели две… этого хватит. Потом, если что-то случиться? Я буду уверена, что мы сможем выходить их. В конце концов, хотя беременность вампиров длится восемнадцать месяцев, по словам Хэйверса, в девять месяцев легкие уже способны функционировать.

– Это хорошие новости.

– И, слушай, если Хэйверс понадобится, мы привезем его. На самом деле, я думаю, Бутч с удовольствием накинет ему мешок на голову и притащит сюда… предпочтительно в багажнике.

Лейла рассмеялась.

– О да.

Док Джейн помрачнела.

– Лейла, есть риски. Но я вылезу из кожи вон, чтобы ты благополучно родила обоих малышей

– Я тоже.

Док Джейн подошла к ней, и они обнялись. А потом, когда доктор, наконец, отстранилась, Лейла хотела отпустить ее по своим делам.

Но вместо этого выпалила:

– Могу я задать вопрос? Кто-то… кого-то держат в центре? Ну, кроме меня и Лукаса?

Лицо доктора было по-профессиональному обходительным, но ложная улыбка говорила об обратном.

– Почему ты так решила?

Точно не отрицание.

– Когда я вышла на прогулку, Куин увел меня прочь от тира. Кажется, Братья охраняют там что-то? А прошлой ночью было много шума в коридоре. Я знаю, что Рейдж оправлялся после превращения в Зверя, но пленник или что-то в этом духе объяснил бы такую активность?

– На самом деле, Рейджа ранили в грудь… он был мертв какое-то время.

Лейла отшатнулась.

– О… дражайшая Дева-Летописеца, нет!

– Сейчас с ним все в порядке.

– Слава Богу. Воистину, он достойный мужчина. – Лейла сузила глаза. – Но там есть кто-то еще?

– Боюсь, что не могу комментировать.

Лейла скользнула руками по животу.

– Дела Братства влияют на всех нас. И я отвергаю мысль, что раз я женщина, то я не могу вынести это. Защита – это чудесно, но полная изоляция оскорбительна.

Док Джейн выругалась.

– Слушай, Лейла, я понимаю тебя. Но если ты беспокоишься о собственной безопасности, то не стоит. Мужчина сейчас в коме, и Ви говорит, что ночью они его перевезут. Поэтому вы с Лукасом в полной безопасности. А сейчас, тебе нужно поесть. Позволь позвать Фритца. И не бойся за малышей. Ты в прекрасном…

– Какие у него ранения? Мужчина. Который там.

Док Джейн горестно покачала головой, будто знала, что ее не выпустят из комнаты без какой-либо информации.

– Его ударили по голове. И вполне вероятно, у него был один или два инсульта.

– Он умрет? – выпалила Лейла.

Джейн пожала плечами.

– Честно – не знаю. Но пленник он или нет, я буду лечить его по стандартам медицинской практики… даже если в его же интересах умереть сейчас, учитывая, что Братство сделает с ним в случае выздоровления.

– Это… ужасно.

– Он всадил пулю в шею Рофа. Чего, по-твоему, он заслуживает? Легкого выговора?

– Это все так жестоко.

– Такова природа войны. – Док Джейн провела рукой по воздуху, будто заканчивая разговор. – Хватит. К тому же, нам с тобой не о чем беспокоиться. От нас ничего не зависит, и за это я благодарна.

– Может¸ он может реабилитироваться или…

– Ты очень добрая женщина, тебе говорили об этом?

Когда доктор выкатила инкубатор, Лейла окинула взглядом выложенную плиткой комнату, шкафчики со стеклянными дверьми, забитые медикаментами и бинтами, компьютер с пузырьками на заставке, стул без спинки, который откатили в сторону.

Нет, дело не в доброте.

Она любила этого Ублюдка.

Уткнувшись лицом в ладони, Лейла покачала головой, осознавая ужасную реальность, в которую попала. И то, что Док Джейн была права. Если Кор оправится от своих ран?

Братство убьет его.

Медленно.

Глава 26

Следующим вечером, Мэри накинула на себя свой рабочий комплект одежды и спустилась на Первую Трапезу вместе с Рейджем. Он также был одет в рабочий комплект, – кожаные штаны и майку – в одной руке нес кожаную куртку, а во второй – связку оружия в кобуре. Черные кинжалы уже висели на груди, и по жесткой линии его подбородка можно было сказать, что он был готов к бою.

На самом деле, все Братья пришли в столовую с пистолетами, автоматами и кинжалами.

За столом было достаточно огневой мощи, чтобы вооружить небольшую армию.

Которой они и являлись, подумала Мэри, садясь на свое место.

Рейдж задвинул за ней стул и устроился на свободном месте слева, повесив с одной стороны стула оружие, прежде чем накинуть куртку на спинку.

– О, ростбиф, хорошо-то как, – сказал он, когда Фритц появился из-за его спины с тарелкой.

Точнее, «подносом». И да, это был ростбиф…точнее, здоровенный ростбиф специально для него.

– Фритц, ты читаешь мысли? – спросил Рейдж, с восхищением оглядываясь назад.

Старый, морщинистый дворецкий согнулся в талии.

– Воистину, мне сообщили, что недавно вы пережили ранение, и я подумал, что вам потребуется особое питание.

– О да, вот уж точно. – Брат хлопнул дворецкого по плечу и сбил его с ног. – Дерьмо, прости…

– Я ловлю, – сказал Ви, подхватив Фритца и поставив его на ноги. – Все путем.

Когда стайка додженов запорхнула в помещение, чтобы обслужить оставшихся домочадцев, Мэри расправила салфетку на коленях и принялась ждать, когда до нее дойдут подносы с сосисками, чашками с овсянкой и нарезанными фруктами.

– Сдобные? – спросила она, протянув руку и ухватившись за плетеную корзинку из стерлингового серебра. – Улетно пахнут.

– Мммм-хммм, – промычал Рейдж в ответ, набив рот белковой пищей.

Когда она приподняла салфетку из дамасской ткани и протянула корзинку своему мужчине, Рейдж отложил нож с вилкой и взял три булочки, устраивая их на тарелке. Потом снова взялся за столовые приборы и вернулся к методичному, аккуратному уничтожению ростбифа весом в восемь фунтов, не меньше.

По неясной причине, когда она взяла булочку – всего одну – то вспомнила их первый ужин в «Фрайдис»[45] на площади Луки. Рейдж заказал тарелки четыре еды… и она приготовилась к безудержному обжорству с его стороны. Вместо этого он поразил ее столовыми манерами Эмили Пост[46], аккуратностью и размеренностью движений, начиная от того, как он запускал в рот вилку, полную еды, до того, как он работал ножом и периодически прерывался, чтобы промокнуть рот салфеткой.

Откинувшись на спинку стула, Мэри уставилась на стол. Широкое полотно из красно-коричневого дерева было заставлено всевозможными сияющими, блестящими блюдами, и казалась странной мысль, что она привыкла к этой роскоши, всесторонней поддержке, уровню жизни, настолько далекому от того, где она выросла, за пределами всего, что она ожидала… Мэри всегда считала, что подобное встречается только в романах.

Но она не зацикливалась на всей этой роскоши.

Нет, Мэри смотрела на Зи и Бэллу. Пара сидела прямо напротив нее, и было невозможно отвести взгляд от того, как они передавали Наллу с рук на руки, как Зи выбирал самые лакомые кусочки на своей тарелке, чтобы с рук покормить малышку, а Бэлла вытирала пухленький подбородок или поправляла потрясающий розовый костюмчик, отделанный рюшами. Время от времени родители смотрели друг на друга поверх ребенка, обменивались улыбками или словами.

Мэри нахмурилась, обратив внимание на рабские метки, вытатуированные на запястьях и шее Зи. Татуировки казались такими темными на его загорелой коже, ужасные метки въелись навечно.

Они с Зи провели много времени в подвале, в той старой котельной, обсуждая то, что с ним происходило, пока он был рабом крови. Столько насилия. Столько шрамов, изнутри и снаружи. Но он пережил это, победил прошлое, построив не только прекрасные отношения с любимой женщиной, но также он был благословлен чудесной дочерью.

Господи, и она беспокоилась о том, что произошло в ее жизни? Да, ей пришлось позаботиться о своей матери, когда женщина умерла. Да, она сама долго болела. Да, она лишилась возможности подарить жизнь собственному ребенку. Но это не сравнится с тем, через что прошел Зэйдист, со страданиями Битти.

Если Зи смог оправиться от пыток и сексуального насилия, чтобы стать хорошим отцом для их драгоценной малышки? Вот, что значит сила.

Мэри потерла центр груди, растирая мучившую ее боль. Конечно, они с Рейджем смогли поговорить, и да, она была рада, что он понял свои чувства. Но печаль Рейджа о том, что они не могли иметь нормальную семью, ощущалась подобно гриппу. После того, как они закрыли разговор, после того, как занялись любовью, а потом устроились в их постели, после того, как он уснул, тихо посапывая возле нее… она не сомкнула глаз весь день, прислушиваясь к отдаленному сдавленному шепоту додженов и тихому шуму пылесоса в кабинете Рофа, чувствуя слабый запах лимонного средства для мытья полов.

Она совсем не спала.

Вопрос, который раньше никогда не тревожил ее, сейчас не покидал ее голову. И, Господи, это была заноза в заднице. Мэри могла поклясться, что пережила проблему с детьми еще до того, как она успела показаться на горизонте.

Да, ее бесплодие спасло их обоих, но это не значило, что все было прекрасно…

– Хэй.

Встряхнувшись, она нацепила улыбку на лицо и решительно сосредоточилась на еде, которая волшебным образом появилась на ее тарелке. Да, очевидно, она сама положила себе завтрак и даже не заметила этого.

– И тебе «хэй», – сказала она с показной веселостью. – Как твоипол-коровы…

– Мэри, – сказал он тихо. – Посмотри на меня.

Сделав глубокий вдох, она переместила взгляд. Рейдж повернулся к ней всем телом и смотрел на нее как всегда – словно все вокруг исчезло, и осталась одна она.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – И ты одна необходима мне как воздух.

Мэри заморгала. А потом сказала себе, что будь она умной, то поверила бы ему каждой клеточкой своего тела.

Только так можно двигаться дальше.

– Я давно говорила, что я самая везучая женщина на земле? – хрипло выдохнула она.

Наклонившись, Рейдж нежно поцеловал ее.

– Говорила. Прямо перед тем, как я доказывал тебе это в течение всего дня.

Мэри улыбнулась, когда он отодвинулся с довольным выражением лица, а потом и вовсе рассмеялась.

– А ты очень доволен собой, как я вижу?

– Не понимаю, о чем ты. – Рейдж с невинным лицом сосредоточился на ростбифе. – Но если ты, правда, чувствуешь себя счастливой, я знаю, как ты можешь выразить благодарность.

Мэри взяла свои вилку с ножом и с удивлением поняла, что действительно проголодалась.

– Отправить тебе открытку?

Сейчас, когда он перевел взгляд, его небесно-голубые глаза горели.

– Нет, одними словами не отделаешься. Я ничего не планировал на время после работы, так чтоооо…

Рейдж неторопливо провел языком по клыку, потом опустил взгляд, будто представлял, что она сидела на стуле полностью обнаженной… и он горел желанием бросить салфетку и залезть под стол.

В теле Мэри мгновенно вспыхнул жар, голова поплыла, а кожу защипало.

– Не могу дождаться, – выдохнула она.

– Я тоже. Моя Мэри. Я тоже.

* * *
Рейдж проводил Мэри сразу после Первой Трапезы, встав на передних ступенях особняка, он махал ей вслед, пока ее «Вольво», спустившись с холма, не потерялся в мисе.

Было очевидно, что тяжелая ноша, с которой они столкнулись, так и не покинула ее, но разве могло быть иначе? Черт, когда они спускались в столовую, он приготовился к очередному всплеску своего эмоционального дерьма. Но, очевидно, докопавшись до истоков своих проблем, перемолов их… или какой там термин использовался… он смог выйти на иную ступень. Он не расстраивался, видя своих братьев с детьми; он даже смог помочь Мэри, когда стало очевидно, что она потеряла аппетит от расстройства.

Это чудесно, что удалось снова наладить контакт с ней. А иметь возможность помочь ей, когда она в нем нуждалась? Стократ лучше.

А сейчас пришло время вернуться к работе.

Рейдж повернулся лицом к особняку, представляя собой смертоносную машину.

Поднявшись по ступеням и миновав вестибюль, он присоединился к своим братьям в фойе. Все в молчании вооружались, обвешивая разнообразным колюще-режущим/огнестрельным оружием грудь, бедра и под руками.

Вооружаясь, он заметил додженов, стоявших на периферии с обеспокоенными лицами.

Это делалось, в том числе, и ради них.

Один за другим, воины скрылись за потайной дверью под лестницей и спустились в подземный туннель. Они дошли до учебного центра одним строем, разбив его только чтобы миновать шкаф и офис. Уже в коридоре, Док Джейн и Мэнни ждали их с носилками и оборудованием жизнеобеспечения, и никто из медиков не обронил ни слова, когда они направились к тиру.

Лэсситер пробыл на страже весь день, и хотя падшему ангелу нужен солнечный свет для жизни, он, стоя над неподвижным телом Кора, не показал ни намека на усталость и потерю внимания.

Определенно он загладил вину за марафон гребаной «Панки Брюстер»[47] на прошлой неделе.

– Кто поможет мне с переносом? – спросил Мэнни, подкатив каталку к рабочему столу Ви.

Рейдж, Ви и Бутч вышли вперед и принялись расстегивать стальные оковы, на время освобождая Кора… но можно было не беспокоиться по двум причинам: во-первых, остальная часть Братства стояла с поднятыми пушками и держали пальцы на курке; и во-вторых, ублюдок находился без сознания, не совсем мертвый, но мертвый груз – это наверняка.

Только слабое тепло на лодыжках и не совсем уж серый цвет лица подсказывал, что ублюдка рано укладывать в гроб.

На каталку. Потом закрепили, в этот раз кожаными ремнями, вокруг горла, запястий, бедер и талии. Потом подключили другое оборудование, поменяли провода с более стационарных мониторов на те, что были меньше и легче. Процесс занял около двадцати минут, и все это время Рейдж не отходил от пленника, выискивая признаки того, что Кор только прикидывается дохлым… и после основательного изучения каждого дюйма выставленной напоказ кожи, а также жестких черт лица? Он решил, что либо у парня конкретный инсульт, либо Де Ниро[48] стоит у него поучиться.

Когда пришло время, Джон Мэтью и Куин придержали двери тира, Рейдж взялся за ноги, а Бутч – за изголовье носилок.

– Стойте! – воскликнул Мэнни.

Он рывком развернул белую простынь и накрыл ею лицо и тело Кора.

– Нельзя, чтобы кто-нибудь его увидел.

– Хорошая мысль, – сказал кто-то. – Не зачем пугать малышню.

Дорога по коридору пронеслась перед глазами, и когда они оказались у стальной двери, ведущей на парковку, Джон Мэтью и на этот раз Блэй придержали двери. По другую сторону стояла припаркованная машина скорой помощи с человеческой разметкой на кузове, и Рейдж облегченно выдохнул, когда каталку Кора затолкнули в фургон, и они закрылись внутри. Когда он, Ви и Бутч расселись где смогли среди шкафчиков и оборудования, Зи сел за руль, а Мэнни занял пассажирское сидение на случай, если понадобится срочная медицинская помощь.

Дорога через пропускную систему заняла вечность, но, с другой стороны, они не стремились к рекордам. Из-за расположения объектов на территории, им предстояло добраться до самой дороги, свернуть направо, а потом обогнуть основание горы к дороге, что вела в особняк.

В гору они также ехали медленно, но на полпути к дому они свернули налево на козью тропу. В этот момент дорога стала более ухабистой, и хорошо, что каталка была прикручена к полу. Время от времени Рейдж проверял оборудование, когда они наезжали на конкретный бугор, или с силой ударялись обо что-то, и всей троице приходилось уходить в крен, как лавирующему кораблю «Энтерпрайз». Сердечный ритм Кора, медленный как черепаха и неровный как дорога, по которой они ехали, не менялся. Как и низкий уровень кислорода и кровяного давления.

Ублюдок определенно не двигался. По крайней мере, не считая влияния жесткой езды

Под конец бесконечного путешествия, которое заняло не больше десяти минут, у Рейджа сдали нервы, и он наклонился в передний отсек фургона, к лобовому стеклу. Фары освещали кучу сосен. Длинную дорогу впереди. Ничего больше.

– Офигенно ты придумал, – сказал Бутч.

– Мне идея не по вкусу. – Рейдж пожал плечами. – Но приходится, когда черт гонит и все такое.

– Он никогда не выберется оттуда, – прорычал Ви, в его ледяном взгляде вспыхнуло насилие. – Живым уж точно.

– Хорошо, что у тебя в запасе не один стол. – Бутч хлопнул лучшего друга по плечу. – Ну и больной же ты ублюдок.

– Никогда не говори никогда.

– Нет уж, я праведный католик. Пойду по этой дорожке, и гореть мне… и не от горячего воска.

– Подкаблучник.

– Извращенец.

Они рассмеялись своей личной шутке, а потом вновь помрачнели… потому что скорая остановилась под скрип тормозов.

– Ну, сделаем это, – сказал Рейдж, когда двойные двери открылись снаружи, и запах хвои наполнил стерильный салон. – Перевезем его в Гробницу.

Глава 27

Мэри не успела войти в Убежище, как к ней подбежала Райм.

– Привет. Битти спрашивала о тебе.

– Правда? – Мэри скинула пальто.

Социальная работница кивнула.

– Сразу как проснулась. Она не захотела спуститься на Первую Трапезу, поэтому я принесла ей поднос и сказала, что отправлю тебя на чердак, как только ты появишься.

– Хорошо. Спасибо. Я пойду прямиком туда.

– Я уеду, хорошо? – спросила женщина, зевая. – Она сейчас спит… или, скажем так: после ванны она надела ночную сорочку и забралась в кровать. Я проверяла ее каждый час, казалось, она спала крепким сном.

– Хорошо. И да, конечно… я буду за тебя. Спасибо большое, что осталась с ней на весь день. Казалось, иначе было нельзя.

– Я бы никуда не ушла. Позвонишь, если понадоблюсь?

– Конечно. Райм. Спасибо.

Когда женщина направилась в заднюю половину дома, Мэри в спешке взбежала по лестнице, остановившись лишь раз по пути на третий этаж – сбросить свои вещи в кабинете. Когда она добралась на верхний этаж, то с удивлением обнаружила, что дверь в комнату Битти была открыта.

– Кто там? – донеслось из ее комнаты.

Мэри расправила плечи и шагнула вперед.

– Это я.

– Привет.

Чемоданы Битти все еще были упакованы и стояли возле ее кровати, но сама девочка сидела за старым столом, расчесывая волосы кукле.

– Райм сказала, что ты хотела увидеть меня?

Есть шансы, что ты хочешь поговорить о чем-нибудь? – подумала Мэри про себя. О маме, которую ты потеряла? О твоем умершем братике? О маньяке-отце? Было бы неплохо.

– Да, спасибо. – Девочка повернулась к ней. – Я гадала, могла бы ты свозить меня в мой старый дом?

Прежде чем она успела скрыть реакцию, Мэри отшатнулась в ужасе.

– В смысле, где ты и твоя мамэн раньше жили? С твоим отцом?

– Да.

Закрыв дверь, Мэри прошла вглубь комнаты и едва не села на кровать мамы Битти, но вовремя себя остановила.

– Зачем… почему ты хочешь туда поехать? Ничего, что я спрашиваю?

– Я хочу взять побольше своих вещей. Мой дядя живет не в Колдвелле. Если я не заберу их сейчас, то когда он приедет за мной, у меня может не быть такой возможности.

Мэри окинула взглядом комнату. Потом, описав круг, остановилась возле окна, выходившего на внутренний дворик. На улице было так темно… больше напоминало душную и теплую июльскую ночь, нежели холодную и ветреную.

Повернувшись лицом к девочке, Мэри сказала:

– Битти, я должна быть честна с тобой. Я не думаю, что это хорошая мысль.

– Почему?

– Ну, во-первых… – Мэри старалась аккуратно выбирать слова. – … дом был заброшен все то время, что ты живешь здесь. Я не знаю, в каком он состоянии… он может быть разграблен. Могла прохудиться крыша. И в таком случае, я не представляю, что мы там найдем?

– Мы не узнаем, если не съездим туда.

Мэри помедлила.

– Это может пробудить в тебе воспоминания. Ты уверена, что готова к этому?

– Место не имеет значения. Я не могу сбежать от этой ситуации. Она со мной каждую минуту, во сне и наяву.

И произнося эти слова таким вдумчивым тоном, малышка ни на секунду не переставала расчесывать волосы куклы. Они с таким же успехом могли обсуждать распорядок стирки белья или меню на следующую трапезу.

– Должно быть, ты сильно скучаешь по своей мамэн, – Мэри пыталась натолкнуть ее на разговор.

– Так, мы можем поехать? Пожалуйста?

Мэри потерла лицо, чувствуя истощение.

– Знаешь, ты всегда можешь поговорить о ней со мной. Порой это помогает.

Битти даже не моргнула.

– Так можем?

Иииии, очевидно, эта дверь все еще была закрыта для нее. Чудесно.

– Давай я сначала поговорю с Мариссой? Я сейчас же найду ее и посмотрим, что я смогу сделать.

– Куртка у меня. – Малышка показала на изножье кровати. – И я уже обулась. Я готова ехать.

– Я скоро вернусь. – Мэри направилась к выходу, но помедлила у двери. – Битти, по моему опыту, люди свыкаются с проблемами, уходят от них либо прорабатывают – постепенно, шаг за шагом. Последнее – предпочтительный вариант, и, как правило, помогают именно разговоры о том, что мы не хотим обсуждать.

В голове не укладывалось, что она обращалась к девятилетней девочке с такими фразами. Но Битти не вела себя как ребенок-до-десяти-лет.

– А что означают два других варианта? – спросила малышка, не переставая расчесывать куклу.

– Порой люди запирают плохие чувства внутри себя и мысленно наказывают себя за свои неправильные поступки и вещи, о которых они сожалеют. Это съедает тебя до тех пор, пока ты либо не доходишь до точки, либо изливаешь все наружу, чтобы не сойти с ума. Уход от проблемы означает, что человек транслирует тревожные чувства в другие модели поведения, которые ранят его самого или окружающих.

– Прости, я ничего не поняла.

– Я знаю, – мягко ответила Мэри. – Слушай, я поищу Мариссу.

– Спасибо.

Выйдя из комнаты, Мэри помедлила на вершине лестницы и оглянулась назад. Битти делала то же самое, проводила расческой по редким волосам куклы, избегая проплешин.

Все то время, что Битти жила в доме, она ни разу не играла с игрушками, лежавшими внизу, в общей корзине: детей, которые впервые попадают к ним, всегда побуждали найти себе любимую игрушку и забрать себе, а остальные оставить для совместного пользования. Битти не раз говорили, что она может не стесняться.

Она не подошла к ним ни разу.

У нее была ее кукла и старый плюшевый тигр. На этом все.

– Черт, – прошептала Мэри.

Офис Мариссы располагался на втором этаже, и когда Мэри спустилась вниз и постучала в ее дверь, шеллан Бутча разговаривала по телефону, но жестом пригласила ее войти.

– … полностью конфиденциально. Нет. Нет. Да, вы можете привести своего ребенка. Нет, это бесплатно. Что? Нет, абсолютно бесплатно. Сколько угодно. – Марисса попросила Мэри сесть, а потом указательным пальцем показала универсальный жест «подожди секундочку». – Нет, все нормально… не спешите. Я знаю…. Вы не должны извиняться за слезы. Никогда.

Опустившись в деревянное кресло напротив своей начальницы, Мэри протянула руку и взяла хрустальное пресс-папье в форме бриллианта. Размером почти с ее ладонь, тяжелый, как ее рука, и Мэри погладила грани камня подушечками пальцев, наблюдая, как свет отражается в его глубинах.

Интересно, когда-нибудь с этой девочкой станет легче?

– Мэри?

– Что? – Она подняла взгляд. – Прости, я ушла в себя.

Марисса оперлась на локти.

– Я тебя понимаю. Что-то стряслось?

* * *
Кора увезли из учебного центра в восемь часов… и Лейла все видела.

Как только звуковой сигнал сообщил, что солнце зашло, она выбралась из кровати и подперла дверь в свою комнату тапочком… так, чтобы лежа на койке, она могла видеть часть коридора сквозь щель. И да, вскоре Братья перевезли его, как она и полагала: услышав топот множества ног, она поднялась с кровати и встала сбоку, чтобы наблюдать, оставаясь незаметной для других.

В конце концов, они прошествовали мимо, и Кор был с ними, распростертый на каталке, простыня накрывала его с головы до пят. И когда они проходили мимо, она накрыла рот ладонью. С ним было столько оборудования, которое, очевидно, поддерживало в нем жизнь. А также толпа Братьев, все в полном вооружении, их массивные тела были увешаны смертоносными кинжалами и пистолетами.

Закрыв глаза, она вцепилась в дверной косяк, ею обуревало желание выскочить в коридор и остановить их, умолять сохранить Кору жизнь, молиться Деве-Летописеце за его здоровье и освобождение. Она даже составила речи в его защиту, такие как: «Он не напал на нас, хоть и знал расположение лагеря!» и «Он ни разу не причинил мне боли за все те ночи, что я встречалась с ним!» или самое популярное: «Он уже не тот предатель, каким был раньше!».

Все это лишь подтверждало ее собственную вину… поэтому она осталась там, где была, слушая, как они идут по коридору к парковке.

Когда последняя дверь с лязгом закрылась на замок, Лейла напомнила себе, что должна отпустить это.

Она сказала себе, что Кор был их врагом. Не больше. И не меньше.

Лейла вернулась к кровати, забралась на матрас и подобрала под себя ноги. Сердце билось как сумасшедшее, над бровью и верхней губой выступил пот, и она попыталась возобладать над своими эмоциями. Подобный стресс будет вреден малышам…

Она повернула голову, когда раздался стук в дверь.

– Да? – она вскрикнула.

Ее раскрыли?!

– Это я, Лукас. – Голос брата Куина звучал обеспокоенно. – Я могу войти?

– Прошу. – Она спустилась на пол и, вернувшись к двери, широко раскрыла ее. – Прошу, входи.

Она отошла в сторону, и мужчина вцепился руками в колеса своего кресла, медленно, но без чужой помощи закатываясь в комнату. Уже поднимался вопрос о покупке механизированного кресла, но самостоятельность была частью реабилитации, и, действительно, казалось, это работает. Лукас сидел, сжав колени вместе, подавшись худощавым телом вперед. Мужчина обладал красотой и умом Куина, но весом и жизненной силой не мог сравниться со своим братом.

Это было так грустно. Но, по крайней мере, он был с ними… ведь долгое время его жизнь висела на волоске.

С другой стороны, пытки в лапах лессеров стоили ему не только двух пальцев.

Когда он пересек порог, Лейла позволила двери закрыться самой и снова вернулась к кровати. Забравшись на нее, она поправила сорочку и пригладила волосы. Будучи Избранной, ей подобало принять посетителя в одной из традиционных белых мантий, но, во-первых, она больше не влезала в них. И, во-вторых, они с Лукасом давно отказались от формальностей.

– Впечатляющий успех, что я смог добраться до сюда, – сказал он монотонно.

– Я рада компании. – Хотя она ни за что не признается, почему. – Я чувствую себя… словно в клетке.

– Как ты этим вечером?

Задав вопрос, Лукас не посмотрел ей в глаза… он никогда не смотрел. Его серый взгляд всегда был приклеен к полу, направление менялось, лишь когда он разворачивал свое хрупкое тело в другую сторону.

Никогда еще она не была благодарна чужому увечью, его мужской скрытности, которая давала ей возможность совладать с эмоциями незаметно для других… хотя, это оказывало дурное влияние на ее характер

Тем не менее.

– Хорошо. А ты?

– Неплохо. Через пятнадцать минут у меня назначена физиотерапия.

– Уверена, ты преуспеешь в этом.

– Как поживают дети моего брата?

– Очень хорошо, спасибо. С каждой ночью они становятся все больше.

– Ты благословлена сверх меры, как и он. Больше всего я благодарен именно за это.

Каждый вечер, один и тот же разговор. С другой стороны, что еще достойного обсуждения они могли сказать друг другу?

Слишком много секретов с ее стороны.

Слишком много страданий пережил он.

В этом плане они были похожи.

Глава 28

      Гробница – это святая святых Братства, место, где проводили церемонию вступления, куда после смерти помещались Братья… и, потому она защищалась и древними, и современными механизмами.

Минуя вход в пещеру, в глубине на каком-то расстоянии, за гранитной плитой в девять футов, располагались железные врата, через которые никто не пройти даже с промышленным паяльником.

Если, конечно, не иметь ключа от замка.

Когда Рейдж и его братья вместе с Кором на каталке подошли к укреплению, Зи взял на себя замок, а Рейдж осмотрел пещеру, его глаза изучали помещение, освещенное рукой Ви.

Это противоречило правилам – сюда было разрешено входить только Братьям – но дареному коню в зубы не смотрят. Пещера была самым безопасным, изолированным местом, где можно запереть тяжело-раненного предателя до поры до времени – дожидаясь, когда он придет в себя для пыток, либо пока ублюдок не отбросит копыта, и они смогут сжечь его на алтаре как жертву, чтобы почтить имена, вырезанные на стене.

К тому же, думал Рейдж, снова толкая каталку перед собой, Кор не зайдет дальше проходного помещения.

По крайней мере, на своих двоих.

Сейчас отпала нужда в «портативном источнике света» Ви. Фонари с рукоятками из железа зажглись по кивку его брата, и тени заскользили по каменному полу и рядам полок, мерцающий свет вспыхивал на бесконечном множестве сосудов, часть которых хранилась веками, другая же была куплена на «Амазоне».

Заставленные полки служили свидетельством триумфа Братства над Обществом Лессенинг, собранием сувениров после убийств в Старом и Новом Свете.

И в этом плане было логично привезти Кора именно сюда.

Он стал очередным военным трофеем.

– Здесь достаточно, – заявил Ви.

Рейдж остановился и зафиксировал колеса тормозами, а Ви скинул огромный вещевой мешок с плеч.

– Батарея протянет десять часов, – сказал брат.

– Не проблема. – Когда Лэсситер сказал это, все его тело буквально вспыхнуло, испуская энергию. – Я подзаряжу их.

– Уверен, что в течение дня останешься здесь один? – спросил Ви.

– Я в любой момент могу выйти на солнце и подзаправиться. И прежде чем ты заноешь, что мертвяк на столе останется без присмотра, то я всегда могу отследить его.

Ви покачал головой.

– Я удивлен, что ты подписался на это. Без «Тайм Ворнер»[49].

– А для чего создали телефоны?

– А ведь я почти начал уважать тебя.

– Вишес, ты главное не пусти скупую мужскую слезу. Я забыл «клинексы» дома. К тому же, мы пристроили наш щекотливый вопрос, поэтому этой ночью я свободен. Полно времени, чтобы поразвлечься с этим громилой.

– Фу, какая пошлятина, – сказал кто-то.

– Ты шутишь, кто его захочет, остается только левая рука, – парировал кто-то.

– Эй, Лэсс, когда ты в последний раз ходил на свидание? – протянул кто-то. – Это было до Пунических войн или сразу после?

– И сколько ты ей заплатил?

Лэсситер замолк, в его странных белых глазах поселилась отстраненность. Но потом он улыбнулся:

– Да пофиг. Мои стандарты слишком высоки для вас, идиотов.

Когда шутки пошли по второму кругу, никто на самом деле не чувствовал облегчения. Словно Кор был бомбой с незнакомым им детонатором и было неясно, сколько времени осталось до взрывной вечеринки.

– Мы с Зи будем первыми в смене, – сказал Фьюри. – А у вас парни есть работа в центре.

– Звони, и мы будем здесь через секунду. – Ви ударил себя в грудь. – Особенно если он проснется.

И на этой ноте Рейдж уставился на уродливое лицо, представляя, как эти веки поднимаются. Ублюдок был в сознании? И не в смысле подскочить-атаковать, а в сознании посреди комы?

Осознавал ли сукин сын, в какой заднице оказался? Или отсутствие сознания – последний подарок судьбы?

Не моя проблема, подумал Рейдж, напоследок окинув взглядом помещение, выискивая сосуды, которые принес сюда и поставил на полки, являвшиеся свидетельством его заслуг. Так много. Он давно уже в этой войне… настолько давно, что помнил время, когда Роф отказывался править, и для Братства был всего один повод появляться здесь – пристроить сосуды на полках.

Столько всего изменилось, – подумал он.

Сейчас они не только жили в навороченном особняке Дариуса, в Братстве также появились новые воины. Джон Мэтью и Блэй были солдатами. Появился медперсонал и отличные операционные. Все жили под одной крышей…

– … к тому же, так я могу подпилить ему ногти.

Рейдж встряхнулся, услышав голос Лэсситера.

– Погоди, что?

– Шутка. – Ангел рассмеялся. – Я уже решил, что мы тебя потеряли. Мечтал, что будет на ужин? Знаю-знаю. Три варианта, и первые два, в которых речь не о мясе, не считаются.

– Ты рехнулся, – сказал Рейдж. – Но мне нравится это в друзьях.

Лэсситер накинул руку на плечи Рейджа и повел его к воротам.

– У тебя прекрасный вкус. Я давно говорил тебе об этом?

Когда вышли все, кроме Зи и Фьюри, Вишес опустил засовы и все замки. Потом они просто стояли какое-то мгновение. Мелкая стальная сетка, припаянная к воротам, не позволит Фьюри и Зи вырваться наружу. И от этой мысли съеживались яйца.

Если что-то пойдет не так, они не смогут выбраться.

Но Рейдж сказал себе, как, наверное, и все остальные братья, что в ближайшее время Кор останется недвижимостью… и даже если ублюдок придет в себя, он был слишком слаб для атаки.

Рейджу все равно не нравилась затея.

Но такова природа войны. Она частенько ставит тебя в ненавистное положение.

Когда в кармане Рейджа почувствовалась слабая вибрация, он нахмурился и достал телефон. Увидев, кто звонил, он взял трубку.

– Мэри? Все хорошо?

Из трубки доносился шум, потому что связь была плохой, и ему пришлось выбежать из пещеры. Он выбрался на холодный, бодрящий воздух… и пока супруга говорила с ним, он отзывался односложными «ага» и даже кивал, хотя она не могла его видеть. Потом он закончил разговор и посмотрел на братьев, которые собрались вокруг него так, будто гадали, что же стряслось.

– Джентльмены, я должен помочь Мэри кое с чем. Словимся в центре?

Ви кивнул.

– Решай свои дела. Наберешь, когда будешь готов приступить, я расскажу, как обстоят дела и дам задание.

– Заметано, – сказал Рейдж, прежде чем закрыть глаза и сконцентрироваться.

К слову о том, что никогда не знаешь, куда занесет тебя жизнь.

Дематериализуясь, он не ожидал, что когда-нибудь направится в это место. Но он не подведет свою шеллан.

Ни сейчас, ни в этой жизни.

* * *
Тесновато для двенадцати персон, подумал Эссейл, когда его проводили в гостиную лимонно-желтого цвета, которой он успел насладиться прошлым вечером.

Когда тот же дворецкий объявил его имя, Эссейл ступил вперед, чтобы его кузенов смогли представить подобным образом другим девяти вампирам, собравшимся в гостиной. Или, точнее, восьми женщинам и одному мужчине.

Который не являлся супругом хозяйки особняка.

Другое существо с членом и яйцами было не дряхлым, чахлым или неизвестным ему. На самом деле, вот так сюрприз, это был Тро, красивый, лишенный почестей бывший аристократ, который раньше входил в Шайку Ублюдков, но сейчас, очевидно, вроде как вернулся в бархатное лоно Глимеры, полное предубеждений.

В идеально скроенном смокинге. Таком же дорогом, как и смокинг Эссейла.

Когда их представили, Нааша пересекла комнату, ее черное шелковое платье струилось по ее телу как вода темной ночью.

– Мой дорогой, – обратилась она к нему, протягивая руки. Бриллианты на ее пальцах сверкали с таким же очарованием и теплотой, как и их владелица. – Вы опоздали. Вы заставили нас ждать.

Когда она присела в реверансе, он поклонился.

– Как поживаешь? – Хотя, ему было плевать. – Неплохо выглядишь.

Ее брови вздрогнули от недо-комплимента.

– Ты тоже почти успел.

Эссейл нарочитым жестом погладил спинку дивана.

– Это мои кузены, Эрик и Эвэйл. Может, ты представишь их своим гостям.

Взгляд Нааши вспыхнул, когда он указательным пальцем скользнул в щель между подушками.

– О, да. Конечно. Это мои добрые друзья.

Женщины одна за другой подходили к ним, и все они были весьма предсказуемы, самодовольные и напомаженные, в платьях, сшитых по фигуре, в украшениях, купленных или переданных по наследству, чтобы красоваться на драгоценной плоти знатных дам. Две блондинки. Еще одна черноволосая. Три с каштановыми локонами. И одна с густыми белыми волосами.

Для него они все были вариациями на один и тот же облик, который наскучил ему столетия назад… и было вполне вероятно, что когда он жил в Старом Свете, то спал с кем-то из их предков или ближайших родственниц.

– А это… – Нааша махнула рукой в сторону дальнего угла. – … мой особый друг, Тро.

Улыбнувшись, Эссейл подошел к мужчине. Протянув ладонь, он тихо сказал:

– Сменил свиту. От ублюдков к знати. Продвижение так себе.

Глаза Тро были остры как кинжалы.

– Возвращаюсь к корням.

– Разве отступничество прощается? Настолько крупное, какое было у тебя.

– Во мне течет кровь моего рода.

– Зато с характером не повезло.

Тро подался вперед.

– Что я слышу от наркоторговца.

– Бизнесмена. А как называют тебе подобных? Жиголо? Или, может, достаточно термина «шлюха»?

– А ты здесь с какой целью? Определенно не ради светского общения?

– В отличие от тебя, мне не приходиться вставать за еду на задние лапки, я сам могу себе все купить.

Когда Нааша заговорила, ее голос наполнил гостиную.

– Прошествуем к нашей трапезе?

Нааша вцепилась в руку Эссейла, когда дворецкий отворил двойные двери, открывая взгляду стол, настолько роскошный, что ему впору стоять при дворе короля, человеческого или любого другого.

– Десерт будет внизу. В моей игровой комнате, – прошептала она ему.

В обычное время его бы не тронул настолько пошлый, я-плохая-девочка подкат, и он бы ответил соответствующим образом. Но сейчас у него были другие приоритеты.

Тро дезертировал из Шайки Ублюдков? Он проник в Глимеру через доступное отверстие – или даже три – намереваясь плести заговоры против короны?

Эссейл выяснит это.

– С нетерпением буду ждать, что нам накроют, – пробормотал он, погладив ее по руке.

Даже если под десертом подразумевался он и его кузены.

В конце концов, оргазмы были такой же валютой… и он был уверен, что Нааша и ее «добрые друзья» не гнушались подобной торговлей.

Глава 29

– Спасибо, что пришел. Я, эм, надеялась поговорить о…

Проговаривая речь себе под нос, Джо Эрли размешивала пакетик сахара в своем капучино, разбивая красивое кремово-коричневое сердечко на пене.

Кофейня «Вас ждет кофе» была колдвелловской инди-версией «Старбакса», с высокими потолками и тонкими стенами, с мягкими креслами и диванами, кучей несочетающихся друг с другом столиков и баристами, которым разрешали носить собственные шмотки под черные фартуки. Кофейня располагалась в одном ряду от ее офиса, короткий путь после очередного затянувшегося рабочего дня у ее слишком-горячего, чересчур-рассеянного босса.

Сегодня Брайант был в темно-сером костюме. В ослепительно-белой рубашке и сине-серо-голубом галстуке он меньше всего походил на ботаника. Об этом же говорили его туфли от «Гуччи».

Сделав глоток из белой пузатой чашки-супницы, Джо снова попробовала отрепетировать речь.

– Спасибо, что согласился встретиться. Я знаю, это прозвучит странно, но…

– Джо?

Подскочив, она едва не облилась своим капучино. Возле ее столика стоял мужчина шести футов ростом, с взлохмаченными черными волосами, очками в черной оправе, в черных скинни-джинсах, рубашке в облипку и свободном пальтоподобный хипстерский наряд она ожидала увидеть на ком-то лет на десять моложе. Но образ прекрасно подходил Уильяму Эллиоту.

Встряхнувшись, она сказала:

– Эм. Мистер Эллиот, добрый вечер…

– Зови меня Билл. – Он оглянулся на барную стойку. – Подожди пару секунд, я закажу латте?

– Да. Конечно. Спасибо. В смысле, замечательно. Удачи.

Дерьмо.

– Простите.

Билл нахмурился и сел в кресло, снимая шарф цвета хаки и расстегивая темно-бордовое пальто.

– Что-то не так с моим домом?

– О, нет. – Она откинула волосы назад. – И я не хотела обманом заманить вас сюда.

Ну. На самом деле, так и было.

– Слушай, я счастлив в браке…

Джо вскинула руки.

– О, Боже, нет же… на самом деле, речь о вашей статье, которую вы написали почти год назад в декабре? О Хулио Мартинезе? Его арестовали в центре города во время уличной драки?

Брови Билла взлетели вверх.

– Член банды.

– Все правильно, тот, что был ранен и задержан в заброшенном ресторане.

Когда репортер замолчал, Джо хотелось дать себе пинка под зад. Ей стоило хорошенько подумать, прежде чем позволить втянуть себя в глупости Дуги… более того, ей вообще не следовало пускать никого в этот цирк.

– Знаете что? – сказала она. – Я лезу не в свое дело. Мне не следовало звать вас…

– Что именно ты хочешь знать о статье?

Когда она встретила прищуренный взгляд Билла, все в кафе испарилось; шипенье пара и варившегося кофе, болтовня, хлопавшая дверь, все стало приглушенным. И не потому, что их объединял общий романтичный момент.

– Ты видел ролик на юТубе с этим Хулио? – спросила Джо. – Слышал, что он сказал?

Билл отвел взгляд.

– Знаешь, думаю, мне стоит заказать латте.

Поднявшись, журналист подошел к стойке. Услышав, как к нему обратились по имени и спросили «Тебе как обычно?», Джо задумалась, правда ли это, что в венах всех писателей вместо крови течет кофеин.

Кстати, странно. Место не было расположено рядом с его домом или работой. Может, он жил в этом районе раньше?

Билл вернулся с высокой кружкой, больше подходящей для пива, нежели для латте, и когда он снова сел, Джо могла поклясться, что он намеренно не спешил с откровениями.

– Ты видел ролики, – сказала она.

Мужчина медленно тряхнул головой.

– Расследуя рост активности уличных банд, я взял у него интервью, когда Хулио выпустили под залог. По большей части, все они дети… и он был ребенком… сейчас в смысле… и почти все молчат, когда начинаешь задавать им вопросы. А если и начинают говорить? То бахвалятся о разделе территорий, своей версии кодекса чести, своих врагах. Хулио не интересовало все это. Он просто твердил о…

– Вампире. – По какой-то причине ее сердце гулко забилось. – На этом он был зациклен, не так ли?

– Да.

– Но ты не упоминал ничего подобного в своей статье.

– Боже упаси. Мой редактор решит, что у меня поехала крыша… но я вышел в сеть и нашел те ролики. Трое суток подряд смотрел и пересматривал их. Жена решила, что я сошел с ума. Через семьдесят два часа я тоже уверовал в это.

Джо подалась вперед, толкая локтем капучино до тех пор, пока не пришлось придержать чашку, иначе она свалилась бы на пол.

– Слушайте… каковы шансы, что Хулио действительно видел что-то? И, должна добавить, мне не верится, что я вообще об этом спрашиваю.

Билл пожал плечами и отхлебнул свой латте. Опустив высокую кружку, снова покачал головой.

– Сначала я тоже решил, что это безумие. В смысле, я всегда за факты… поэтому я мечтал стать журналистом, хоть это и гиблое дело. Но после того как я увидел ролик Хулио? Это просто… куча подобного происходит в Колдвелле. Если ты изучишь аналогичные события, даже поверхностно во всех штатах, поразительно, как много происходит здесь, в пределах 508-го почтового индекса. Да, конечно, полно всякой дури, например охотников на призраков и всякой хиромантии. Но когда речь заходит именно о вампирах, словно… – Рассмеявшись, он посмотрел на нее. – Прости, я несу бред.

– Вовсе нет.

– А кажется, что да. – Билл сделал еще один глоток кофе. – Почему ты интересуешься?

Джо пожала плечами.

– Позапрошлой ночью мой друг решил, что кое-что увидел. Он умудрился заснять все на видео и выложить в сеть… но то, что он рассказал, кажется абсолютно невозможным, и, кстати, он употреблял наркотики. Он отвез меня в ту заброшенную женскую школу…

– Браунсвик?

– Да, это она. – Джо потерла нос, хотя не чувствовала зуда. – Он отвез меня туда утром, чтобы показать, что осталось от какого-то сражения. Но там ничего не… ну, ничего очевидного. И я не собиралась тратить время, но прошлым вечером на работе было ужасно скучно, и я решила поискать в сети… ну, провести расследование, как ты. И так я нашла историю Хулио.

Билл выругался.

– Не следует мне просить …

– Хочешь увидеть ролик?

– Черт подери.

Билл замолк, и Джо откинулась на спинку, позволяя мужчине решать самому. И она знала, что он чувствовал. Ее не интересовала всякая шамбала и верившие в нее люди.

Проблема в том, что она не могла просто так все оставить.

– Дай посмотрю, – пробормотал Билл.

Джо достала телефон, выбрала ролик и повернула экран боком. Когда Билл взял у нее телефон и уставился на клип Дуги, она следила за подрагиванием его лицевых мускул.

Закончив, он протянул ей ее айФон. Потом посмотрел на часы. И, спустя мгновение, сказал:

– Хочешь прокатиться туда?

– Да, – сказала она, поднимаясь. – Хочу.

* * *
Мэри собиралась аккуратно выбирать слова.

В ожидании, когда Рейдж приедет к Убежищу, она вышагивала по гостиной, уклоняясь от уютных диванов и мягких стульев, поправила на стене карандашный рисунок одного из их детей, время от времени раздвигала шторы, пусть и знала, что хеллрен напишет ей сразу, как приедет.

Несмотря на то, что она была одна в прямом смысле этого слова, ее голова была забита существительными и глаголами, прилагательными, наречиями.

Но, даже имея в распоряжении бесчисленное множество слов, лист оставался чистым и нетронутым.

Проблема в том, что она хотела избежать катастрофы подобной той, что произошла в клинике Хэйверса, и, к несчастью, нельзя сказать наверняка, где расставлены мины. А то, что она собиралась сказать Битти…

– Мисс Льюз?

Отворачиваясь от окна, она заставила себя улыбнуться.

– Ты спустилась.

– Я не понимаю, чего мы ждем.

– Ты можешь подойти сюда на минутку?

На малышке была надета самая ужасная черная куртка в мире. На два размера больше, набитая пуховыми перьями, вылинявшая в районе швов бело-серым узором. Очевидно, ее сшили для мальчиков от двенадцати до пятнадцати, но Битти упорно отказывалась от другой, несмотря на то, что у них были новые и бесплатные куртки, разных цветов и стилей.

Чувство истощения опустилось на Мэри тяжким грузом, словно кто-то подкрался к ней со спины и накрыл ее кольчугой: девочка не примет ни игрушку, ни гребаную куртку… а Мэри еще думала, что может хоть как-то заставит Битти раскрыться? Рассказать о самых травматичных событиях ее жизни?

Ну что ж, удачи.

– Присядь, – попросила Мэри, указывая на кресло. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Но ты сказала, что мы можем выйти?

– Присядь. – Так, наверное ей стоит поработать с тоном голоса. Но она была так расстроена от самой ситуации, что хотелось кричать. – Спасибо.

Когда Битти, устроившись в кресле, подняла на нее взгляд, Мэри отказалась от завуалированно-мягких речей. Не потому, что хотела быть жестокой, но потому что не было иного способа выразить то, что она хотела сказать.

– Мы можем поехать в твой старый дом.

– Я знаю, ты говорила об этом.

– Но мы поедем не одни. – Когда Битти посмотрела так, словно собиралась спросить «почему», Мэри опередила все возражения: – Это небезопасно. Мы отвечаем за твое благополучие, и вдвоем мы ни за что не поедем в место, расположенное в человеческой части города и заброшенное уже какое-то время. Это не обсуждается.

Мэри приготовилась к протестам.

– Хорошо, – донесся ответ.

– Это мой хеллрен. – И в эту секунду ее телефон издал «дзынь». – Он уже здесь.

Битти просто выпрямилась на кресле, обитом тканью в цветочек и с вязаной накидкой, перекинутой через спинку. Сбоку от кресла участливо стояла лампа на высокой стойке.

– Он – член Братства Черного Кинжала, и я доверяю ему свою жизнь. И твою. – Мэри хотела подойти к ней, опуститься перед ней на колени и взять малышку за руку. Но осталась на месте. – Он отвезет нас туда, а потом привезет назад.

И Рейдж уже проверил весь дом.

И на этой ноте она понадеялась, что он приехал не для того, чтобы сообщить, что дом снесли. Или разграбили. Наверное, об этом стоило написать в сообщении.

– Иначе никак. – Мэри украдкой посмотрела на телефон. В сообщении Рейджа было написано, что он будет ждать их, сколько потребуется. Значит, наверное, все чисто. Если, конечно, Битти не передумала…

– Ты не обязана туда ехать, но если все-таки решишься, то только с ним. Решай.

Битти резко спрыгнула с кресла.

– Тогда поехали.

Избегая ее взгляда, Битти прошла мимо, к парадной двери. И, пока Мэри наблюдала за девочкой, в ее голове всплыло что-то смутное, но у нее не было времени задерживаться на этом.

Только у персонала была возможность открыть двери, и Мэри ввела код на консоли слева от массивной двери. Раздался лязг и сдвиг засова, а потом она смогла открыть панель. Отходя в сторону, она дождалась, пока выйдет Битти, а потом снова закрыла дверь на замок.

Рейдж стоял на границе участка, слева на клочке хорошо постриженной, но увядающей травы. Лунный свет заставлял его светлые волосы сверкать, но он не подсвечивал черную кожу его штанов или куртки.

Слава Богу, кажется, он спрятал все свое оружие.

Битти замешкалась на ступеньках, ее ноги запнулись о препятствие, которое, без сомнений, было в ее голове, а не на бетоне. Но она держала подбородок высоко поднятым, хотя ее взгляд уперся в землю.

Сопротивляясь желанию положить руку на плечо малышки, она снова почувствовала какую-то вспышку на задворках разума… но была слишком сосредоточена, чтобы поприветствовать внутреннее беспокойство.

Рейдж, с другой стороны, был идеальным. Он не двигался, пока они шли к нему. Держал руки на виду, опущенными и по бокам. Склонил голову так, будто хотел сделать свою грозную фигуру чуть ниже.

Заранее проигранное сражение, но милый жест с его стороны.

Битти остановилась в восьми футах от него и, казалось, зарылась глубже в свою ужасную куртку.

Тем временем, Мэри намеренно подошла к Рейджу и взяла его руку, поворачиваясь.

– Битти, это мой муж. В смысле… хеллрен. Рейдж, это Битти.

По неясной причине у Мэри защемило в груди от голоса Рейджа.

– Привет. Приятно познакомиться.

Битти просто уставилась на свои туфли, эмоции на лице было невозможно прочесть. Это стандартная модель поведения для нее, как бы сказали Братья.

– Ну что ж. – Мэри посмотрела поверх участка газона.

– Давай возьмем «Вольво»…

– Ну, на самом деле, мы можем поехать на моей машине, – перебил ее Рейдж.

– Эм…

Рейдж сжал ее руку.

– Нам нужно поехать на моей машине.

Заглянув ему в лицо, она сделала глубокий вдох. Ну конечно. У него оружие в багажнике, которое он был готов использовать в дополнение к тому, что было под его курткой… и перетаскивание опасного оружия в «Вольво» едва ли разрядит неловкую обстановку.

– Хорошо. – Мэри кивнула на «ГТО». – Битти, ты готова поехать с нами?

Когда Мэри шагнула вперед, малышка поплелась следом, сохраняя дистанцию.

– Ну, вот моя тачка, – сказал Рейдж, подходя к машине. – Я открою ее вот здесь, а Мэри поможет тебе залезть на заднее сиденье, хорошо? Здесь, к сожалению, всего две двери.

Мэри дождалась, когда Рейдж откроет двери и обойдет машину перед тем, как пытаться усадить Битти назад. Может, девочка захочет сесть спереди? Но тогда ей придется сидеть рядом с Рейджем.

Нет, уж лучше сзади.

Придержав половину переднего сиденья, Мэри оглянулась через плечо.

– Давай, Битти… Я тоже сяду назад…

Не было смысла заканчивать. Девочка не слышала ее. Она даже не смотрела в сторону Мэри.

Черт.

Глава 30

Большую часть ночей, что он прожил на этой планете, Рейдж почти не осознавал своих огромных габаритов. Но в это мгновение, даже стоя перед тремя тысячами фунтов стали и двигателя, он чувствовал себя громадным монстриной.

И, матерь Божья, у этого ребенка был такой загнанный взгляд.

Рейдж ждал, когда Битти что-нибудь скажет, что-нибудь ответит Мэри, и сравнивал, насколько девочка выросла с той ужасной ночи ее спасения. Не то, чтобы он много времени провел с ней… он был слишком занят сражением, поэтому у него сохранилось лишь смутное воспоминание маленькой версии этой девчушки с каштановыми волосами, съежившейся на рукахматери.

Блин, ему хотелось достать ее папашу из могилы, чтобы снова убить его…

– Битти? – прошептала Мэри. – Нужно либо пойти вперед, либо вернуться в дом.

Рейдж был готов прождать до конца ночи, если это поможет малышке принять решение, но его супруга была права. Этот район был безопасным… относительно. То есть намного лучше гнезда лессеров, которое они разворошили в женской школе, но внутри дома, все же, было безопаснее.

– Битти?

И тогда девочка впервые подняла на него взгляд.

Она не подняла голову, не изменила выражение лица, но внезапно лунный свет упал на ее глаза, и они блеснули.

Позднее… Рейдж поймет, что это короткое мгновение стало одним из двух событий, определивших его жизнь. Первое – когда он первый раз услышал голос Мэри.

– Это, правда, твоя машина?

Рейдж моргнул. И мгновение сомневался, верно ли расслышал вопрос.

– Эм, да. Это моя машина.

Битти подошла к капоту и протянула маленькую ручку к блестящему, гладкому корпусу «ГТО».

– Такая красивая.

Рейдж посмотрел на Мэри… которая, казалось, тоже была сбита с толку.

– И покраска на заказ.

– Что это значит?

– Что ее специально красили.

Битти удивленно посмотрела на него.

– Это девочка?

– О, да, сексуальные… в смысле, горячие… э-э, хорошие «масл-кары» всегда девочки. Все потому, что о них надо заботиться, как они того заслуживают.

– «Масл-кары»?

– Так она называется. Это «ГТО». Когда я купил ее, она была в безобразном состоянии, но я отремонтировал ее… воскресил. Она старенькая, но на дороге утрет нос любому Порше.

Когда Мэри начала руками показывать, чтобы он срочно заткнулся, Рейдж замолк.

Но только Битти спросила:

– Что такое «масл-кар»? Что значит «утрет нос»?

– Что ж… хочешь послушать двигатель? Заранее предупреждаю, он громкий… как и должно быть. Под капотом куча лошадей.

Битти отшатнулась, и да, он понял, насколько ограниченную жизнь она вела, сколько всего не видела.

– В твоей машине есть лошади?

– Вот, – сказал он, поднимая ключ. – Я заведу ее… и поддам газу. Но ты лучше прикрой уши, хорошо?

Открыв дверь, Рейдж сел внутрь, убедился, что рычаг стоял на «нейтрале», затолкал ключ в замок зажигания. Поворот и чуток газу…

Врррууум!.... па, па, па, ВРУУУМ! ВРУУУМ!... па, па, па…

Битти обошла и встала перед машиной, пока он продолжал выжимать педаль газа. Спустя мгновение она медленно опустила руки и склонила голову в бок.

– Но где же лошади? – она пыталась перекричать рев.

С силой дернув ручник, он высунулся наружу.

– Это двигатель! – сказал он громко. – Хочешь, покажу двигатель?

– Что?!

– Двигатель! – Он опустил рычаг и выпрямился. – Давай покажу.

Он намеренно старался не совершать резких движений и медленно подошел к малышке, вполне осознавая, что она затолкала ручки в карманы непомерно огромной парки и сделала пару шагов в бок, чтобы выдержать дистанцию между ними.

Открыв второй замок впереди, он поднял капот, выпуская на волю приятный, горячий пар – смесь чистого масла и свежего бензина.

Битти наклонилась и, казалось, сделала вдох.

– Классно пахнет.

Иииииииииииии в этот самый момент он полюбил малышку.

* * *
Кто бы мог представить, что именно Рейдж разговорит Битти, думала Мэри, наблюдая, как ее громила-муж и крошечная фигурка девочки склонились над двигателем, который шумел громче реактивного самолета.

Рейдж начал указывать на разные запчасти, из-за шума Мэри не могла расслышать, что он говорил, но слова, спецтермины, объяснения были не существенны.

Мэри волновало одно: в итоге Битти встала рядом с ним.

И, блин, если она раньше любила своего мужчину? Сейчас он взлетел в ее глазах до небес.

Любая возможность, подумала Мэри. Все, что угодно, чтобы заставить девочку открыться, достучаться до нее, установить контакт…

Да, она хотела бы сама достучаться до нее. Нет, она признала это без удовольствия. В конце концов, что может быть более эгоистичным, корыстным и отвратительным чем огорчение из-за того, что не получилось стать спасителем в чьих-то глазах. Но это была лишь секундная мысль. Сильнее было ошеломительное облегчение от того, что Битти вела полноценный разговор, наверное, впервые с того момента, как поселилась в Убежище.

Рейдж поднял руки и, взявшись за крышку капота, аккуратно прикрыл его. Он все еще говорил, подводя Битти к открытой двери пассажирского сиденья, и, когда он обошел ее, он послал Мэри быстрый взгляд-вопрос – «Так же можно?».

Мэри кивнула как можно незаметнее.

– Конечно, можешь, – сказал он, опуская сиденье, чтобы Битти забралась на заднее сиденье так, будто делала это всю жизнь. – В любое время.

Мэри снова встряхнулась.

– Прости что? Вы о чем?

Битти подалась вперед, выглядывая из машины.

– Он сказал, что может дать мне покататься позднее.

Когда у Мэри отвисла челюсть, и она пораженно отшатнулась, Рейдж чмокнул ее в щеку.

– Все будет нормально. Мы просто выберемся на пустую парковку.

– Ты можешь поехать с нами, – сказала Битти. – Если от этого тебе станет легче.

Мэри переводила взгляд между ними.

– Ты можешь… ты можешь дотянуться до педалей? И это так трудно…

– Битти справится. Я достану блокировку для руля, если не получится поднять сиденье на достаточную высоту.

– Он говорит, что девочки могут все, что угодно. – Битти перевела взгляд на Рейджа. – Он говорит, что девочки… всемогущие.

– Ага. – Рейдж кивнул. – Вот почему самые быстрые и лучшие машины…

– … всегда девочки, – закончила за него Битти.

Мэри могла лишь переводить взгляд с одного на другого, а пара, очевидно, ждала ее благословения.

– Посмотрим, – пробормотала она… без удовольствия вспомнив, что нужно бояться своих желаний.

– Ну пожалуйста? – взмолилась Битти.

– Мэри, давай…

Шикнув на Рейджа и прогоняя его со своего пути, Мэри вернула пассажирское сиденье в исходное положение и села в машину.

– Это не значит «да», но если ты собираешься отвезти ее, то я сто процентов поеду с вами.

– Да! – Рейдж победоносно вскинул кулак. – Это «да», Битти, дело в шляпе.

– Ура!

О, мой Боже, девочка улыбалась?

Выругавшись, Мэри закрыла дверь… и могла поклясться, что Рейдж вприпрыжку обежал автомобиль. Но потом пришлось стать серьезной.

Повернувшись к зазору между сиденьями, она тихо спросила.

– Тебе нормально с этим? С ним? Я должна спросить. Это важно.

Битти не мешкала.

– Мне он нравится. Он как… большая милая собачка.

Когда Рейдж запрыгнул в машину и закрыл дверь со своей стороны, Мэри расплылась в улыбке, поворачивая лицо к лобовому стеклу, чтобы скрыть ее.

А потом они втроем двинулись в путь.

Глава 31

В это время в Браунсвикской школе для девочек Вишес, нервно дергаясь, зашел в очередной пустой класс. С вскинутым пистолетом, прижавшись спиной к обсыпающейся штукатурке, он просканировал перевернутые стулья со столешницами… огромный стол возле доски… завалы в углу, где обвалилась часть потолка.

– Черт подери.

Перебравшись в следующую аудиторию, он обнаружил все то же самое: холодный воздух, разбросанную сломанную мебель, флуоресцентные лампы, выдранные с корнями и свисавшие с потолка… и ни одного, черт возьми, сосуда.

Убийцы спали в комнатах в общежитии, как правило, в тех, где были матрасы, пружинные сетки от кроватей и целые окна… но не обнаружив ни в одной из комнат сосуды лессеров, они с Тором переключились на оставшиеся помещения.

Так как после вступления в Общество все убийцы хранили свои сосуды, на ум напрашивалось одно: Омега прихватил сердца, когда прошлой ночью как Счастливая Горничная[50] прибрал весь кампус.

Ублюдок.

Склонив голову набок, Ви заговорил в коммуникатор.

– Пусто. Нашел что-нибудь?

– Не-а, – донесся голос Тора из наушника. – Должно быть, Омега все забрал.

– Да. Гребаный ад.

Мусор, раскиданный по деревянному полу, скрипел и хрустел под его ботинками, но незачем было сохранять тишину. А образ Омеги в форме французской служанки и чулках в сетку заставил Ви обнажить клыки в темноте…

Он застыл как вкопанный.

Повернул голову вправо.

Выглянул в два-из-трех-не-сломаннных-окон на асфальтированный участок позади здания.

Фары осветили комнату, озаряя гниющий каркас подготовительной школы, а потом скользнув по его телу в черной коже.

Когда свет потух, Ви дематериализовался через стекло.

Машину припарковали возле здания, и в свете приборной панели он увидел темноволосого мужчину и рыжеволосую женщину…

Занятно, подумал Ви, просканировав женщину своими чувствами.

– У нас гости, – сказал он в коммуникатор.

* * *
– А это моя особенная комната.

Когда Нааша остановилась перед дверью в темницу, из тяжелых дубовых панелей толщиной в три ствола и на огромных петлях с мужское предплечье, судя по выражению на ее лице можно было поклясться, что она собиралась открыть публике новое и потрясающее приобретение, может, картину маслом или мраморную статую, ретро автомобиль или сервиз из стерлингового серебра.

Ничего из вышеперечисленного.

Со скрипом, который сохранили специально для эффекта, а не потому, что смазка истерлась, перед ним открыли кроваво-красную комнату. Освещенная фонарями, горевшими на каменных стенах, украшенная полосами бархата и шелка, которые напоминали шторы, но в отсутствие окон. В помещении не было мебели, не считая кровати без подушек, покрывал, только матрас укрытый простынями.

Нааша вошла первой, раскинув руки так широко, словно открыла перед ними прекрасный пейзаж, и потом встретила его взгляд. Позади него раздался восхищенный щебет женщин… и вспышка возбуждения со стороны его кузенов.

Тро хранил молчание.

Эссейл пересек порог. У стены возле двери стояло несколько туалетных столиков, без сомнений для того, чтобы женщины могли освежиться после сессии, а также несколько вешалок для одежды. Слева располагались две двери, обе выкрашены в темно-серый цвет камня, на одной была надпись курсивом Женщины, на второй – Мужчины печатными буквами.

– Пришло время для десерта, – объявила Нааша хриплым голосом. Запустив руку за спину и расстегивая платье. – И я добровольно стану первым блюдом.

Платье приземлилось на пол, обнажая ее тело во всей ослепительной наготе, ее высокую, напряженную грудь кремового цвета, гладкое лоно, длинные, стройные ноги. Нааша не стала снимать бриллианты, и они мерцали подобно звездам в лунном свете, и когда она распустила волосы, полуночные локоны сильно контрастировали на загорелой коже.

– Закройте долбанную дверь, – приказал Эссейл, не посмотрев, кто стоял позади него.

Когда послышавшийся скрип петель сообщил, что его приказ выполнили, он сделал три шага в сторону Нааши. В непосредственной близи он наблюдал, как ее красные губы приоткрылись, а грудная клетка раздулась от предвкушения.

Он улыбнулся ей.

Потом схватил за затылок и грубо подтянул к одной из кроватей. Ее груди качнулись, когда он поставил ее на четвереньки, лоном в сторону собравшихся, ноги были расставлены недостаточно широко, поэтому он рывком заставил ее шире раздвинуть бедра. Ее лоно блестело от возбуждения, запах, подобно парфюму, наполнил воздух.

– Эрик, Эвейл, – выдавил он. – Избавьтесь от шмоток.

Его кузены без промедления разделись, их покорность отчасти была продиктована желанием выполнять его приказы и отчасти потому, что у них давно не было женщины.

Они оба были полностью возбуждены, когда он жестом пригласил их подойти к кровати.

– Ты, – он указал Эрику. – Сюда.

Он указал на ее влагалище, и его кузен мгновенно выполнил приказ, входя в женщину сзади, прижимаясь бедрами к заднице Нааши так, что она со стоном прогнулась в спине.

А потом осталось лишь кивнуть, и Эвейл понял замысел, обходя кровать и затыкая женские хрипы и стоны своим огромным членом.

– А ты? – спросил кто-то из толпы.

Когда одна из женщин подкралась к нему и положила руку на его плечо, Эссейл узнал в ней блондинку, что пожирала его взглядом весь ужин.

– Позволь нам насладиться…

Он выразительно скинул ее руку.

– Становитесь в очередь к моим кузенам.

Отступая в сторону, он нашел скамью возле ванных комнат, и, устроившись на ней, скрестив ноги, принялся наблюдать за шоу: женщины раздевались и ласкали друг друга, тела растянулись на кроватях, головы и руки переплетались с ногами и грудями.

– И не говори, что дело в неуместном пуританстве.

Услышав сухие слова, он поднял взгляд на Тро. Мужчина был полностью одет, но судя по тому, как натянулись брюки в районе ширинки, это ненадолго.

Эссейл с улыбкой обнажил клыки.

– Я никогда не наслаждался фаст-фудом. Таковы мои аппетиты, а не внешнее благородство.

– Но этой ночью дело в другом. – Тро наклонился, улыбаясь, в ответ показывая клыки. – Уверен, что ты насладился временем, проведенным в гостиной.

– Скажи, Кор в курсе, что ты здесь?

Тро подался назад, прищуривая глаза.

– Для бизнесмена ты слишком настойчиво суешь нос в чужие дела.

– Я задал простой вопрос.

На заднем плане послышалось, как кто-то шумно кончил, и Эссейл перевел взгляд. Эрик с Эвейлом переиграли сцену и сейчас брали разработанную Наашу одновременно, один лежал на спине, второй оседлал ее сверху. К ним присоединилась женщина, и сейчас хозяйка особняка посасывала пару сочных грудей с розовыми сосками.

– Скажем так, мы с Кором порвали все связи.

Эссейл сосредоточился на мужчине.

– Это всегда так сложно, порвать все связи.

– Мы разошлись в целях. Он не желал отступать в своем желании получить трон.

– Неужели. – Эссейл внимательно изучал черты его лица, выискивая признаки напряженности. – И как давно ты здесь?

– Не знаю. Мне все равно. Мое временное пребывание в стае дикарей затянулось, и я жажду цивилизованного общества подобно умирающему от голода.

– Ммм, – протянул Эссейл.

Поднимаясь на ноги, он встал лицом к лицу с мужчиной… и, подняв руку, прикоснулся к идеально повязанной бабочке на воротнике Тро.

Когда глаза мужчины удивленно распахнулись, Эссейл толчком прижал его тело к каменной стене, удерживая за горло.

Потом он прислонился к его груди грудью и, вытянув язык, скользнул им по нижней губе Тро.

Эссейл рассмеялся, почувствовав дрожь, прокатившуюся по мужскому телу, наблюдая, как некий внутренний диалог отразился на красивом лице… внутри разразился настолько противоречивый конфликт, что Тро не смог скрыть свою реакцию.

– От тебя пахнет виски, – пробормотал Эссейл, опустив руку и накрыв ладонью огромную эрекцию мужчины. – И ты изнываешь от жажды.

Тро тяжело задышал, как Нааша. Но он застыл как вкопанный, словно был шокирован как действиями Эссейла… так и своей реакцией.

– Так что… – протянул Эссейл с рыком, застыв напротив губ Тро. – Ты жаждешь десерта?

Мужчина издал странный звук, наполовину мольбу, наполовину отрицание.

А потом Тро толкнул Эссейла в плечи, отбрасывая к одной из кроватей.

Вытерев рот рукавом, Тро ткнул пальцем в сторону Эссейла.

– Я не такой.

Эссейл расставил ноги, показывая эрекцию, выпирающую из брюк.

– Уверен в этом?

Выругавшись, Тро развернулся к двери. Он ушел через мгновение, без сомнений, направился в свою спальню, где бы она ни располагалась.

Сев, Эссейл поправил пиджак. Будет интересно расколоть этот крепкий орешек.

И, может, в процессе он узнает, что именно замышляет здесь Тро.

Он нутром чуял, Роф и Вишес были правы относительно Глимеры. Тро что-то задумал… и разгадка этой тайны в дополнение к возможности соблазнить мужчину и выкурить его из зоны сексуального комфорта, – именно тот отвлекающий фактор, который был так необходим Эссейлу.

Он даже получит удовольствие в процессе.

Глава 32

Когда Билл Эллиот припарковал свой «Лексус» за неприметным зданием родом из семидесятых, Джо открыла дверь и медленно вылезла из машины. Разруха, одним словом: обломки, гниющий мусор и сломанные вещи громоздились у окон учебных классов, словно акне на лице неказистого подростка.

– Пройдемся отсюда до центра кампуса. – Билл сосредоточенно наматывал вокруг шеи шарф, который снял в кофейне. – И ты покажешь мне, где все произошло.

Закрыв дверь, Джо нахмурилась. Волосы на затылке встали по стойке смирно, как солдаты во время утреннего подъема, и она подняла взгляд на ряды темных окон. Но, да ладно, словно разговоры о вампирах не должны были спровоцировать надпочечники?

– Идешь?

– А. Да. – Она подошла к нему… и в голове всплыла неуместная мысль, что телосложением он больше напоминал Скалу[51], чем парней из «Теории Большого Взрыва»[52]. – Ты сказал, что знаешь эту школу?

– Моя мать училась здесь.

Как тесен мир, подумала Джо. Моя тоже.

Они ногами раскидывали мокрые листья по сторонам, но с опавшими ветками справиться уже не могли, через них приходилось перешагивать. А когда они добрались до границы асфальта, то не заметили серьезной разницы между количеством опавшего мусора на траве и на парковке.

– В каком году? – спросила Джо, спрятав руки в карманах куртки. – В каком году твоя мать окончила школу?

Блин, они не взяли фонарики. Только телефоны.

С другой стороны, луна была очень яркой, и только случайное облако могло на время появиться на темном, холодном небе.

– Восьмидесятые.

– А когда закрылась школа?

– В конце девяностых. Не знаю, в чьей собственности сейчас земля, но это лакомый кусок. В смысле, почему никто до сих пор не застроил их?

– Экономически невыгодно. С одной стороны, этот район не для коммерции, и во-вторых здания, должно быть, представляют из себя историческую ценность, поэтому запрещено перестраивать их для дальнейшего использования.

Билл посмотрел на нее.

– Я забыл… ты же работаешь в агентстве по недвижимости.

– В следующем месяце будет два года.

– Где ты, говоришь, училась?

Колледж Уилльямса. Английская литература с американской историей в качестве непрофильного предмета. Была принята в магистерскую программу Йеля, но не смогла оплатить ни цента самостоятельно.

– Да нигде особенно. – Она посмотрела на него. – Как ты узнал, где нужно припарковаться?

– Я частенько приезжал сюда подумать, когда учился в «САНИ» в Колдвелле. Мама рассказала мне о школе, и однажды я просто сел на байк и пустился в разведку. Я давно сюда не возвращался.

Они завернули за угол здания, и, как Билл и описывал, открытая местность кампуса развернулась прямо перед ними… да, сухая трава все еще была примята.

– Господи… – выдохнул Билл. – Что за херня?

– Круги на полях. Только в Колдвелле, да?

Билл шел впереди, а Джо держалась чуть поодаль… но потом остановилась и оглянулась назад.

За ними наблюдали. Она была уверена в этом.

– Хэй! Подожди, – позвала она.

Когда она нагнала его, Билл сказал:

– Я должен вернуться сюда днем, уже с камерой.

– Может, сейчас мы уедем…

– Посмотри на склад. – он указал впереди себя. – Эту крышу сорвали.

– Знаешь, если подумать, нам, правда, лучше вернуться днем. В смысле, сейчас же ничего не видно… – Она принюхалась. – Это сосна?

– Сломанные стропила. Повреждения свежие.

И да, они углубились в развалины, и по пути она подбирала деревянные щепки, края были свежими, внутри виднелось старое пожелтевшее дерево. И вокруг здания без крыши валялись куски асфальта…

Джо наступила на что-то и упала, подвернув лодыжку. Земля устремилась ей навстречу, и она выбросила руку, поворачиваясь на лету, чтобы не упасть лицом.

– Что за хрень?! – возмутилась она, посмотрев, за что запнулась.

Это был не просто след. Это был следище. Да ладно.

– Ты в порядке? – Билл протянул ей руку… а потом отвлекся на ее открытие. – Что это?

– В порядке, и я понятия не имею. – Самостоятельно встав на ноги, она стряхнула грязь с брюк, – мне одной все это напоминает эпизод из Скуби-Ду[53]?

Билл взял сотовый и сделал несколько фотографий со вспышкой. Посмотрев на снимок, он выругался.

– Нет, мы определенно должны вернуться днем.

Джо присела на корточки и рассмотрела вмятину в земле с помощью фонарика на телефоне. След был глубже и смазанный с одной стороны, словно тот, кто оставил его, отталкивался от земли во время бега.

Билл покачал головой.

– Твой приятель… Дуги, так его вроде зовут… обладает финансовыми возможностями?

Она подняла взгляд.

– Ты имеешь в виду, мог ли он заплатить за постановку всего этого? – Когда репортер кивнул, Джо рассмеялась. – Он едва находит деньги на травку. Нет, он не делал этого, и, насколько мне известно, у него нет знакомых с финансами.

– Может, этот след оставила фура. – Билл тоже присел. – Забуксовавшая.

Нет, даже не сравнится, подумала Джо.

– А что с крышей? – Джо кивнула на четыре стены без крыши. – Ее не ветер сдул… в последние дни были небольшие дожди, но до торнадо далеко. Взрыв? Стены не обуглены, нет запаха гари – неотъемлемые атрибуты для бомбы.

Билл смерил ее ровным взглядом.

– Хочешь стать журналистом-расследователем, когда вырастишь?

– Мне двадцать шесть. Я уже во всех смыслах взрослая. – Хотя, пожив с Дуги и его дружками, теперь она ставила под сомнение это утверждение. – Я, правда, думаю, что нам стоит…

Когда она замолкла, Билл оглянулся по сторонам.

– Что такое?

Джо всматривалась в тень, сердце сумасшедше забилось.

– Слушай… нам нужно уехать. На самом деле… серьезно думаю, что нам нужно уехать отсюда.

* * *
– Куда… куда делся мой дом?

Когда Битти, сидя на заднем сидении «ГТО», задала вопрос, Мэри подалась вперед… хотя смена положения никак не повлияла на пустое место, на которое она смотрела.

– Мы точно туда приехали? – выйдя из машины, Мэри опустила спинку кресла, чтобы Битти могла присоединиться к ней. – Может быть такое…

Рейдж покачал головой, посмотрел поверх «ГТО».

– Судя по данным навигатора, мы на месте.

Блин, подумала Мэри.

– Там есть клумба с плющом. – Девочка перебралась на ее сиденье. – Его мамэн посадила. И яблоня. И…

Очевидно, в какой-то момент на дом был наложен арест, и его снесли, подумала Мэри, потому что здесь ничего не осталось, ни груды разбитой древесины, ни обгоревших кирпичей от трубы, на территории не было ни деревьев, ни кустов. Выжила подъездная дорожка, но ненадолго – вскоре она зарастет травой.

Они с Битти прошли вперед, а Рейдж держался в паре шагов, его огромная фигура нависала над ними, успокаивая, по крайней мере, Мэри.

И потом она остановилась, позволяя Битти пройтись самой.

В лунном свете девочка прошлась по участку, замирая каждые пару минут, окидывая беглым взглядом пустой ландшафт.

Огромная ладонь Рейджа опустилась на плечо Мэри, и она прислонилась к мужского телу, чувствуя его тепло. Было сложно не увидеть в незаселенном, пустом участке земли метафору потерь Битти.

– Я помню дом, – тихо сказал Рейдж. – В плохом состоянии. Дворик засыпан мусором, там же стояла разбитая тачка.

– Что вы сделали с телом ее отца? – выпалила Мэри. – Я ни разу не спрашивала.

– Скажем так, он был в плохой форме, когда мы отчалили.

– Солнце?

– Ага. Мы просто оставили его. Нашим приоритетом было спасение Битти и ее мамы. Когда мы вернулись следующей ночью, то обнаружили на траве выжженное пятно. Вот и все. – Рейдж тихо выругался. – Послушай, он был психопатом. Он был готов убить любого, кто посмеет встать у него на пути.

– Это подтверждают рентгеновские снимки. – Когда Рейдж посмотрел на нее, она покачала головой. – Куча сломанных костей… но они не обращались к Хэйверсу. Хэйверс сказал, что поскольку в то время она была претрансом, то заживающие места будут видны, пока она не достигнет зрелости. Он говорит... они повсюду.

Мэри подняла глаза, услышав тихое рычание. Рейдж приподнял верхнюю губу, обнажая клыки, и на его лице поселилась агрессия из желания защищать.

– Я хочу по новой убить этого говнюка.

Мэри не торопила Битти, держась в стороне вместе с Рейджем, пока девочка бродила по участку.

– Похоже, моих вещей уже нет. – Битти пожала плечами в своей большой старой парке.

– Битти, мне очень жаль.

– Я надеялась…– Девочка посмотрела туда, где когда-то стоял дом. – Я надеялась, что смогу взять в дом дяди кое-что из старой одежды и книги. Я не хочу становиться для него обузой. Я не хочу, чтобы он отослал меня.

Рейдж закашлялся.

– Ну, тогда я куплю тебе все, что захочешь. Все, что тебе понадобится в дорогу.

Мэри покачала головой.

– Не думаю…

– Хорошо, – оборвала ее Битти. – Может, я смогу устроиться на работу, когда перееду к нему.

Тебе всего девять, подумала Мэри. Черт возьми.

– Как насчет того, чтобы вернуться? – предложила Мэри. – На улице холодно.

– Уверена, что готова ехать? – спросил Рейдж. – Можем остаться, если хочешь.

– Нет. – Битти снова пожала плечами. – Здесь ничего нет.

Они вернулись в «ГТО», рассаживаясь по своим местам, тепло в машине успокоило замерзшие щеки и носы.

Когда Рейдж развернул автомобиль, осветив фарами пустой участок, Мэри подумала… что рано или поздно девочку ждут хорошие новости. Дева-Летописеца постоянно твердит о равновесии, ведь так? Поэтому, статистически, Битти уже исчерпала лимит несчастий.

– Я просто буду ждать, когда дядя придет за мной, – сказала девочка, когда они отъехали. – Он даст мне новый дом.

Мэри закрыла глаза. Испытывая желание удариться головой о бардачок.

Словно читая ее мысли, Рейдж взял ее руку и сжал в своей. Мэри сжала его ладонь в ответ.

– Так, малышка Битти, позволь кое-что спросить… – начал Рейдж. – Ты любишь мороженое?

– Кажется да. Я пробовала его пару раз.

– Есть ли планы на завтрашний вечер? Прокатимся после Первой Трапезы, до закрытия человеческих магазинов?

Повинуясь импульсу, в отчаянном желании поддержать абсолютно любой разговор, Мэри повернулась к ней.

– Битти, что скажешь? Будет весело.

Когда повисла длинная пауза, Мэри откинулась на спинку сидения, пытаясь придумать что-нибудь еще.

Рейдж заполнил молчание:

– В Убежище есть телефон моей Мэри. Если твой дядя придет, когда нас не будет, то они сразу ей позвонят. И мы можем выбрать место поближе, скажем, в пяти минутах езды. – Рейдж посмотрел в зеркало. – Ну, ты же ходишь в ванную?

– В смысле? – спросила девочка.

– Смотри, если он придет, когда ты будешь в ванной, кто-нибудь постучит в твою дверь, и тебе придется вытираться, одеваться и все в таком же духе. И это займет минут пять, да? То же самое. Но в одном случае тебе понадобиться мыло и коврик, а в другом ты получишь кондитерскую посыпку и кучу горячего шоколада. Если согласишься. Лично я люблю мешать… я бы взял пару милк-шейков, банана-сплит… и пару сандеев. А сверху я бы закинул кофейный шарик в рожке. Не знаю, почему. Наверное, для меня это лакомство в конце трапезы. Понимаешь, о чем я?

Мэри снова повернулась к девочке. Битти смотрела вперед с высоко поднятыми бровями и удивленным выражением на крохотном личике.

– Он не шутит, – пробормотала Мэри. – Даже если ты не любишь айс-крим, можно понаблюдать, как он съест все это – это зрелище стоит увидеть. Так, что скажешь?

– У них есть ваш номер? – спросила она.

– Конечно, есть. Это обязательное требование для каждого сотрудника. Мой телефон всегда при мне, и он всегда включен, даже когда я сплю… и, разумеется, когда уезжаю по делам.

– А если ты боишься, что мы пропустим звонок, – Рейдж поднял свой телефон. – То я оставлю им и свой номер. А мой Брат, Вишес, убедится, что у нас будет самая крутая связь и сигнал во всем городе. Никаких «мертвых зон». Ну, если рядом, конечно, нет Лэсситера, но телефоны тут уже не причем.

– Лэсситера? – переспросила Битти.

Рейдж кивнул.

– Да, он капитальная заноза в заднице… ой, черт… в смысле, прости, я не должен произносить слово «задница» при тебе, да? Блин, опять я. Это все ругательные слова. – Он ударил себя по голове. – Запомнить, я должен это зарубить на носу. Так вот, Лэсситер – падший ангел, с которым мы застряли по иронии судьбы. Он – как мелкий камешек в твоем ботинке. Вот только не пахнет клубникой, приватизировал пульт от телика, и ты периодически задумываешься, действительно ли это – лучшее, что Создатель смог сделать с бессмертными? У парня худший вкус в плане телевидения… радует одно – что он не подсел на «Бонанца»[54]Ты смотрела «Спасенные звонком»[55] двенадцать часов подряд? Ну, ладно, я преувеличиваю, вышло часов семь, и да, я мог уйти в любой момент… Боже мой, поверь на слово, это чудо, что я смог свалить, сохранив остатки разума…

И тогда это произошло. И Мэри бы пропустила все, если бы по счастливой случайности не повернулась именно в это мгновение, чтобы проверить, слушает ли Битти.

Малышка улыбалась.

Это была не широкая улыбка, и не совсем смех, но уголки ее губ приподнялись.

– Расскажешь еще? – спросила Битти, когда Рейдж замолчал, чтобы перевести дух. – С кем ты еще живешь?

– Конечно. Не вопрос. Так, мой шеф, Король? Твой Король? У него есть золотистый ретривер по имени Джордж, который помогает ему передвигаться. Роф слепой… но он точно знает, где в комнате ты находишься. У него невероятно развитые чувства. Он любит ягненка, и, хотя и отрицает это, всегда доедает овощи на тарелке. Ну, на трапезах, если посмотреть на него… понимаешь, на его тарелке всегда на одном месте лежит мясо, углеводы и овощи… он же не может видеть. Так вот, я уверен, что он ненавидит траву, но всегда съедает ее. С тех пор, как у него родился Мелкий. Ну, Роф-младший. Сколько сейчас парнишке? – Рейдж посмотрел на Мэри. – Ты не помнишь?

Но Мэри не особо слушала его. Она откинула голову на подголовник, купаясь в описании их жизней.

Впервые за долгие месяцы, она смогла… расслабиться.

– Мэри?

Повернув голову к нему, она улыбнулась.

Я так сильно тебя люблю, пошептала она в свете от приборной панели.

Грудь Рейджа раздулась до невероятных размеров, на его красивом лице засияло выражение Я-мужик!, и казалось, он мог осветить весь штат.

– Так вот, – продолжил Рейдж, поднося ее ладонь к своим губам и целуя. – У нас есть кот по имени Бу. Он приехал вместе с шеллан Рофа, Бэт, нашей Королевой. А у одного из наших докторов есть скаковая лошадь, которая завязала со скачками. И я не хочу даже думать о том, что у Вишеса могут быть хомячки. Нет, ни за что, и даже объяснять не собираюсь, почему…

Мэри закрыла глаза, купаясь в рассказах и его баритоне. По неясной причине она вспомнила другую поездку в этом автомобиле, в самом начале их отношений… они неслись по трассе, опустив стекла, и орали «Dream Weaver»[56], а она высунула голову в окно, чувствуя, как ветер дует в ее лицо, развевая волосы.

Было прекрасно понимать, что даже спустя все это время, Рейдж все еще мог заставить ее забыть обо всем.

Глава 33

Эссейл появился у задней стороны своего особняка, рядом с гаражом. За ним последовали его кузены, один за другим.

– Боги, повезло, что вы еще стоите на ногах. – Он подошел ко входу в дом со стороны кухни и ввел код. Когда замок открылся, он оглянулся через плечо. – Я уверен, что вы обезвожены.

В ответ донеслось бормотание Эвэйла… удивительно, ведь обычно он предпочитал молчать. Однако целая ночь секса поменяла их местами, Эрик словно язык проглотил, а Эвэйл перенял пальму первенства по части разговоров.

Поразительно, на самом деле.

Войдя в дом, Эссейл скинул пальто и фрак. Кузенам этого делать не пришлось. Для того, чтобы одеться целиком, им требовалось энергии больше, чем имелось в запасе: верхнюю одежду они перекинули через руку, рубашки были едва застегнуты на груди, белые галстуки засунули в карманы брюк.

– Еда, – сказал Эвэйл. – Нам требуется пища после той безутешной легкой трапезы.

– Эвэйл, у тебя очень странный словарный запас.

– Эрик, сядь. Мне сельдерей услужить тебе перед тем, как уйти на покой.

Эссейл закатил глаза.

– Сельдерей – это овощ. Тебе нужно слово «следует». А второе – «накормить», а не «услужить». Если ты, конечно, не говоришь об услугах, которые вы оказывали ранее вечером?

Оставляя их наедине с кучей калорий, Эссейл прошел в свой кабинет. Сев за стол, он сперва заправился кокаином, а потом, пока включался компьютер, сделал один звонок.

– Все, свершившийся факт. Я разговариваю с тобой больше, чем с матушкой. Но ты сильно не радуйся, я ее на дух не переношу, – ответил Брат Вишес.

– Зная твой дружелюбный характер и изысканные манеры, я даже представить не могу, в чем причина разлада.

– Не обязательно подлизываться с комплиментами.

– Кстати про это, должен отметить, что Нааша – очень прыткая женщина с тягой к эксгибиционизму и множественному проникновению, и речь не о землях ее достопочтимого хеллрена. – В конце концов, когда он попытался покинуть темницу и пройтись немного по особняку, она тут же отправила за ним голую женщину. – Мои кузены – счастливые, но измотанные парни – ушли на отдых.

– Чего ты добился, не считая секса?

– Тро уютно обустроился в особняке. У него есть комната и симпатия Нааши. Он заявил мне, что порвал все связи с Кором и Шайкой Ублюдков и никогда не вернется в их одиозную компанию. – Эссейл шмыгнул носом. – Есть в нем что-то подозрительное. Я ему не доверяю.

– Когда ты вернешься к ним?

– Она пригласила меня на грандиозную вечеринку в честь дня рождения ее хеллрена. Приглашение Рофу уже пришло? – Эссейл снова шмыгнул носом и потер ноздри. – Думаю, она вскоре его отправит, если уже не отправила.

Раздалось шипение и шумный выдох, словно Брат прикурил сигарету.

– Еще нет. Но мы будем ждать. Он туда ехать не собирается, но члены Братства будут присутствовать, можешь не сомневаться.

– Как и я со своими кузенами. – Эссейл нахмурился странной мысли. – Прошу прощения, что перевожу тему, но позволь поинтересоваться о ваших боеприпасах.

Повисла длинная пауза. А потом голос брата, и без того низкий, стал практически неслышным.

– Что ты хочешь знать?

– У вас есть запасы?

– С какой целью?

– У меня есть контакты на черном рынке, которые могут поспособствовать подобной закупке.

– Займешься продажей оружия? Твои амбиции всегда толкают тебя к благородным начинаниям?

– В смерти нет ничего благородного, не так ли? Так или иначе, считай, что я расширяю ассортимент. Они связались со мной по поводу дальнейшего сотрудничества по части наркотиков, и я отклонил их весьма щедрое предложение. Но в голове возникла мысль о возможной покупке товаров, которую Роф может согласовать.

Вишес рассмеялся.

– Во всем ищешь свою выгоду. И когда ты завяжешь с коксом? У тебя насморк как у аллергика на сенокосе.

– Я остаюсь верным вам и вашему Королю, – закончил Эссейл. – Звони, когда понадоблюсь. Если я узнаю что-нибудь еще или назначу встречу до следующей недели, то сразу же выйду на связь.

– Так ты и сделаешь.

Эссейл завершил разговор…

      Дернувшись, он опустил взгляд на свою руку. На его коже была полоса красной крови… и капли на белой накрахмаленной рубашке.

Вскочив на ноги, он прошел к ближайшей уборной в коридоре и включил свет.

Дерьмо

У него шла кровь носом.

Открыв кран, он взял полотенце для рук, которое выстирал и свернул днем ранее, и подставил ткань под холодную струю. Потом вытер кровь, сочившуюся из ноздрей, и приложил холодный компресс, запрокидывая голову назад.

Он простоял так перед зеркалом какое-то время, попутно вытирая пятна с хлопковой рубашки. ОксиКлин[57], подумал он. Он начнет с этого, ведь в крови содержался протеин. Потом обратится к отбеливателю, а если не поможет, то выбросит тряпку ко всем чертям.

Когда кровотечение прекратилось, Эссейл, прихватив полотенце с собой, направился на кухню.

Где запнулся на пороге в своих лакированных туфлях.

Дело в запахе, витавшем в воздухе. Сочный и пряный, но вместе с тем ненавязчивый, комбинация экзотических специй, не свойственных его вкусам, воспитанным в Старом Свете, заставила желудок заурчать.

Португальская кухня. Блюда, приготовленные португальскими, любящими, воинственными руками.

Он закрыл глаза. Бабушка Марисоль приготовила уйму еды для него и его кузенов перед своим отъездом, и очевидно эти двое воспользовались упакованными и замороженными блюдами.

– Не желаешь присоединиться к нам? – спросил Эвэйл, стоя в ожидании у микроволновки. – Или просто будешь стоять там и пускать слюни?

Эссейл встряхнулся.

– Уверен, ты хотел сказать «злобно коситься».

– Ты видел свое лицо? – спросил мужчина, когда послышался «дзынь». Открыв ее, он достал дымящуюся тарелку и поставил на стол. – Совсем не дружелюбное?

– Это и есть значение выражения «злобно коситься». И ты не должен это есть.

– Почему же? – спросил Эрик, делая первый укус. – Оооо, божественно.

– Воистину, – согласился его близнец. – Бессердечно[58].

– Опять не то слово. – Эссейл не стал объяснять, что им не следовало есть пищу, потому что тогда исчезнет единственная ниточка, связывающая его с Марисоль… – Я буду у себя.

Adieu[59], – сказал Эрик.

      – До старой встречи, – добавил Эвэйл.

      – «До скорой встречи», мой дорогой кузен.

Эссейл направился в прачечную, чтобы кинуть окровавленное полотенце в стирку, избавиться от смокинга и грязной рубашки.

Оба кузена видели пятна, но ничего не сказали.

Но слова были не важны.

Пересекая кухню с голым торсом и пиджаком, накинутым на плечи, он сказал, ни к кому не обращаясь:

– Мне следует нанять нам компетентного доджена. Профессионала в заботе о доме и ведении хозяйства. Я устал от пылесоса и стирки.

– Ты уверен, что это не связано с сокращением определенного запаса замороженных блюд?

Он посмотрел на Эрика.

– Мне следует отправить вас в подвал Нааши и поскорее. Мне нравится, когда ты молчишь, хоть твой брат и препарирует английский язык, как мясник – свинью на скотобойне.

Эссейл поднялся по лестнице и только завернув за угол, позволил себе растереть грудь, саднившую от боли.

Тоска по этой человеческой женщине никогда не утихнет?

* * *
Дожидаясь, пока его Мэри вернется с работы, Рейдж выписывал круги по бильярдной, с кием в руке, разбитыми шарами на столе, а разум… застрял на том земельном участке.

Малышка.

Блин, порой судьба – та еще стерва.

– … только что с ним говорил. – Наклонившись над столом, Вишес собрал шары, готовясь к новой партии. – Он спрашивает, не нужно ли нам еще оружия.

Пытаясь сосредоточиться, Рейдж нахмурился.

– Я думал, что Эссейл торгует наркотиками?

– Очевидно, сменил профиль. – Вишес взял мелок и покрасил кончик кия. – Что скажешь?

– У нас скоро откроется учебный класс, так?

– Ага.

– Было бы логично сделать пробный заказ на пушки.

– Мысли читаешь.

Рейдж прижался бедром к столу, когда Ви наклонился и разбил треугольник. Когда цветные шары разлетелись по полю, Рейдж покачал головой.

– Ты видел громадную пушку Эвэйла в Браунсвике?

Вишес поднял алмазный взгляд.

– Еще как. Нам бы не помешала парочка таких же.

– Даже из принципа. Подумай о тренировке прицела.

– Да, можно прицепить малолитражку к спине Лэсситера и заставить его побегать вокруг бассейна…

– Эй! – возмутился ангел с дивана. – Придурки, я, между прочим, все слышу.

Рейдж перевел взгляд на парня.

– О, проснулся.

Ублюдок с черными и белыми волосами с зевком сел, вытягивая руки над головой.

– Подошла моя смена. Вот черт! Я опаздываю. Все, побежал.

Наблюдая, как ангел в спешке сваливает, Рейдж и Ви выругались.

– Знаешь, – пробормотал Рейдж. – Становится все сложнее ненавидеть его.

– Просто вспомни «Панки Брюстер». Настройки восстановятся. – Вишес обогнул стол, в черных кожаных шмотках и майке его огромное тело напоминало пантеру. – И, чтоб мне провалиться, никогда бы не подумал, что посмотрю это шоу.

Ви быстро раскидал шары по лузам… но споткнулся через три удара.

– Голливуд? Брат, твоя очередь.

Рейдж попытался сфокусироваться, но выкинуть Битти из головы не получалось. Спустя мгновение он посмотрел на зеленый холст, радуясь тому, что все доджены были на кухне и в столовой… и что добрая половина братьев еще не вернулась.

И, да, он всегда радовался, когда Лэсситер сваливал из комнаты.

– Что? – спросил Ви. – И, может, мне сперва закурить?

– Ты когда-нибудь… – Рейдж прокашлялся. – Ви, ты когда-нибудь думал о детях?

– Нет. Зачем?

Когда парень посмотрел на него так, будто Рейдж спросил у него, покупать или нет новый тостер. Нужно ли что постирать. Поменять масло в тачке.

– Ты никогда не задавался вопросом, каково это – быть отцом?

– Нет.

– Никогда-никогда?

– Нет. – Вишес пожал плечами. – Не понимаю, почему ты спрашиваешь?

– Ну, в доме появилось много детей.

– Ну и?

– Это никак не повлияло на тебя? – Когда Ви покачал головой, Рейдж нахмурился. – А Док Джейн? Она хочет детей?

– Ну, во-первых, она не может иметь детей. И во-вторых, она никогда не говорила об этом. Ни разу. Она замужем за своей работой… черт, для нее романтичный подарок на день рождения – новый автоклав[60]. И мне чертовски нравится это в ней.

– Но что, если она передумает.

– Не передумает.

– Почему ты так уверен? – Когда Ви моргнул пару раз, Рейдж махнул рукой. – Прости. Это не мое дело.

– Поэтому у вас проблемы с Мэри? И не прикидывайся. Это очевидно… она хочет детей?

– Нет. Все иначе. – Рейдж потер кончик кия пальцем, пачкая кожу в синем меле. – Я просто думал об этом. Ну, знаешь, гипотетически. О других людях.

– Слушай, не сочти за пренебрежение, но брось уже… у меня отвратные отношения с матерью, а отец вообще был садистом. Дочки-матери всегда ассоциировались с чем-то неприятным. К тому же, во мне столько же тепла и заботы сколько в холодном оружии… так вроде говорят?

– Прости, что поднял эту тему.

– Мы будем играть?

Рейдж перенес вес с ноги на ногу.

– На самом деле, я хотел спросить кое-что еще.

Глава 34

Прежде чем уйти на дневной отдых, Мэри напоследок зашла в свой офис и проверила страницу в сети «Фейсбук».

Словно набирая нужный адрес страницы не с телефона, а с компьютера, Мэри надеялась, что это как-то повлияет на результаты поиска.

– Так, сделаем это, – пробормотала она, вводя имя и пароль.

Когда техника ожила,перед Мэри сразу же появилась закрытая, доступная только для вампиров группа… потому что страница была последней, которую она просмотрела, прежде чем спуститься вниз в начале вечера, чтобы уже там дожидаться Рейджа.

Нажав кнопку «обновить», в ожидании, когда браузер загрузит страницу и покажет ей свежие записи, Мэри запрокинула голову назад, уставившись в потолок. Битти ходила по своей комнате на чердаке, и Мэри боролась с желанием подняться наверх и попытаться поговорить с ней. Но нет. Пора ехать домой, да и девочка очень устала. К тому же, она боялась сглазить, но казалось, что впервые за долгое время они расстались на весьма оптимистичной ноте: Битти согласилась завтра вечером поехать за мороженым, и Мэри зацепилась за ту беглую улыбку, что увидела в «ГТО», словно за спасательный круг в океане.

– Так, ладно, что у нас есть… – прошептала Мэри, сосредоточившись на экране.

Не-а. Ничего. В группе состояло всего пятьсот женщин и мужчин… в основном женщин… и всего несколько новых постов на повседневные темы, которые покажутся нормальными даже для человеческих глаз.

Никто не отозвался на поиски дяди Битти.

Мэри была расстроена, но это же сумасшествие. Логичная ее сторона знала, что у малышки нет никого, но слушая, как Битти с таким отчаянием говорит о своем гипотетическом родственнике? Начинаешь молить о чуде.

Выключив компьютер, она взяла сумочку и пальто и, выйдя из офиса, помедлила у основания лестницы, ведущей на чердак.

– Сладких снов, малышка Битти.

Примерно двадцать минут спустя она в своем «Вольво» поднималась по холму, укрытому мисом, в медленном темпе, потому что не хотела съехать с дороги или сбить оленя…

– Черт!

Ударив по тормозам, она вывернула руль вправо, прямо перед тем, как «Хаммер» Куина едва не снес ее.

Внедорожник резко затормозил, и бойцы высыпали изо всех дверей, бросившись в сторону ее машины так, словно «Вольво» пылала в огне.

– Мэри!

– Мэриииии!

Бутч резко открыл дверь с ее стороны.

– Мэри! Твою дивизию!

Она рассмеялась, видя выражение на лице копа. Блэя. Джона Мэтью. Куина.

– Я в порядке, в порядке, все хорошо. Честно, – добавила она, вскинув руки.

– Я звоню Доку Джейн…

– Бутч. Серьезно. – Мэри отстегнула ремень и отодвинула бостонца с дороги. – Видишь? Даже подушка не сработала. Хотя у меня начинает дергаться глаз от подобных происшествий. Позапрошлой ночью я чуть не сбила лессера.

Это заткнуло всех их. А потом они просто стояли там, пялясь на нее так, словно поймали общую волну тошноты.

– Парни, вы меня даже не зацепили. Я в порядке. – Она кивнула на грунтовую дорогу, на которой они стояли. – Я даже не знала, что там было… откуда вы ехали?

– Ниоткуда. – Бутч взял ее под локоть и попытался подвести ее к пассажирскому сиденью. – Я отвезу тебя до дома…

– Нет, – она уперлась каблуками в землю и пригвоздила его серьезным взглядом. – Бутч. Со мной ничего не произошло. Я хочу, чтобы вы все, все четверо сделали глубокий вдох… может, вам стоит зажать голову между колен и подышать, иначе вы грохнетесь в обморок. Мы были на волоске, такое бывает, но мы оба среагировали вовремя, поэтому давайте забудем… или я позвоню Фритцу и попрошу перекрасить ваши спальни в розовый. Сразу после того, как он декорирует цветочными лепестками ваши столы и развесит фотографии Эльзы и Анны[61] по периметру.

– А ведь она не шутит, – сказал Блэй не без уважения.

– Черт, это да, – пробормотал Куин. – Блин, неудивительно, что ты выносишь Рейджа под боком. Когда он перегибает палку, ты просто достаешь кнут и ставишь его на место, да?

Мы просто беспокоимся, – показал знаками Джон Мэтью. – И не хотим, чтобы ты пожаловалась мужу, что мы навредили тебе. Вот и все.

Она подошла к Джону и обняла его.

– Я знаю. И простите, если веду себя как стерва. Последние пара ночей вышли напряженными. Поехали уже на трапезу.

Снова сев за руль универсала, она двинулась вверх по холму, на той же скорости, что и раньше. Хаммер держался на расстоянии шести машин от нее… и она чувствовала, что воины следят за каждым ее движением.

Потому что вся четверка прижалась носами к лобовому стеклу, как курицы-наседки, обеспокоенные за непослушного цыпленка.

Да, они наполняли ее зеркало заднего вида любовью.

А ведь это не так уж и плохо.

Когда они подъехали к особняку и заняли свои привычные места в ряде машин – ее – возле «Порше» Мэнни, их – возле новой тачки Ви, какой бы марки она ни была, и Мэри вышла из универсала вместе с сумочкой, готовая обороняться от толпы парней в коже и кучи предложений в духе «давай-по-быстрому-проверим-пульс».

И, вот так неожиданность, они строем двинулись в ее сторону.

Вскинув руки, она спокойно взмолилась к их логике:

– Вы помните, что я не могу умереть? И, если вы не заметили, я жива-здорова, даже улыбаюсь. Видите? – Она указала на свой рот. – Как насчет Последней Трапезы перед тем, как уйти на покой?

В ответ раздался хор «окей» и «ну ладно», и когда Джон Мэтью приобнял ее, они дружно направились к вестибюлю.

Фритц открыл для них внутреннюю дверь.

– Приветствую! Как вы поживаете?

Когда дворецкий поклонился, и все вошли внутрь, Мэри помедлила. Она столько раз входила в это фойе, но уже давно не поднимала взгляд на потолок в три этажа высотой, с фреской, на которой были изображены величественные воины на скакунах… не останавливалась, чтобы восхититься колоннами из мрамора и малахита с резным орнаментом на базе[62] и капители[63]… не прислушивалась к разговорам, доносившимся из столовой.

Их окружала чрезмерная роскошь и разноголосый шум, и в то же время все было прекрасным: начиная от Зи и Бэллы, спускавшихся по главной лестнице с Наллой, до Рофом с Джорджем, пересекавших мозаичный пол, и обнимавшихся Джона Мэтью и Хекс.

Направившись на Последнюю трапезу, она вспомнила как Рейдж рассказывал Битти о жителях дома, делясь чудесными, намеренно комичными карикатурами на людей, которые были настоящим сокровищем для этой семьи.

Потом она представила его и Битти, как они склонились над двигателем его автомобиля, он не торопясь объяснял ей, без намека на то, что не-женское-это-дело, его лицо было открытым, а в глазах сияла доброта.

Он был потрясающим с малышкой…

– Моя Мэри, – послышался шепот возле ее уха.

Подпрыгнув, она повернулась к Рейджу, не думая ни секунды.

Обхватила его руками, потянула вниз…

…и смачно поцеловала его.

* * *
Так, окей, ВААААААААААААААААААУ.

Когда Мэри запустила язык в его рот, у Рейджа мигом опустела голова, в хорошем смысле… особенно когда он потянулся к ней и прижал к своему телу, окружая ее собой. Губы его шеллан были мягкими и теплыми, ее язык скользил по его языку, а ее груди терлись о него, словно обнаженные, несмотря на пальто.

– Пошли наверх, – прошептала она ему в рот.

Возобновляя поцелуй, он посмотрел в сторону лестницы. Такая высокая и длинная… а их спальня? Черт, казалось, комната была на расстоянии пятисот миль. Даже пяти тысяч.

– Сюда, – простонал он.

В итоге он заставил ее попятиться, его руки отчаянно жаждали забраться под ее одежду… но он не мог так рисковать. Почувствовав ее голую кожу? Он мог взять ее прямо на мозаичном полу.

Кладовка была расположена сразу за кухней и была такой же комфортной и роскошной, как прачечная… с трагической нехваткой стиральной машины или сушилки, на которую можно было бы усадить любимую женщину на уровне своих бедер и с широко раздвинутыми ногами. Но здесь было два плюса: во-первых, внутри был замок, будто Дариус знал, что среди банок с персиками и маринадами здесь может найтись место чему-нибудь по-острее; и, во-вторых, там был низенький стол в четырех футах от пола, шириной в добрые два с половиной фута, и он протянулся по всему периметру комнаты.

Вообще его поставили сюда для выдвижных ящиков, которые расположились под полками.

В настоящий момент? Это единственное, что было в его распоряжении и могло сравниться со стиральной машиной.

– О, Боже, ты мне нужен, – прошептала Мэри, когда он со стуком закрыл дверь на щеколду, а потом оторвал Мэри от пола.

Когда она вцепилась в край его майки, стаскивая ее через его голову, предмет одежды застрял в районе его носа, едва не стесав ноздри. Но будто ему было не плевать? А потом ее дрожащие руки вцепились в молнию на его штанах.

– Быстрее, я хочу тебя в себе… ты мне нужен.

– О, черт, Мэри, ты меня получишь… – Когда ее рука прикоснулась к его члену, Рейдж выгнулся с криком. Он выкрикнул ее имя? Хвалу Деве-Летописеце? Слово на букву Б? Да плевать. – Позволь…

А потом Мэри спрыгнула с полки, уцепилась в его бедра и толкала его вперед, пока он не врезался в противоположную сторону так сильно, что на пол свалилось несколько банок с супами.

– Мээээээээрииииииии…

Она глубоко взяла его член, теплая, влажная хватка и посасывание были сверхэротичны, но что возбуждало еще сильней? Чувство, что Мэри до одурения хотела его, что не могла дотерпеть до того, как они снимут его и ее штаны.

Она так сильно хотела его, что не собиралась терять время попусту.

Она должна была взять его.

Связанный мужчина внутри Рейджа завыл от удовольствия, и зверь зашевелился под его кожей в хорошем смысле… и, о да, он кончил.

Боже, еще как кончил. И когда Мэри выпила все до последней капли, а потом села на пятки и облизала губы, он почувствовал, что какая-то его частичка вернулась к нему… давно потерянная, но он не осознавал самой пропажи.

Она все еще хотела его. Все еще нуждалась в нем. И было что-то в этой связи такое, что наполняло до краев его внезапно опустевшую оболочку.

И пришло время отплатить тем же. Зарычав, Рейдж бросился на нее, завалив Мэри на жесткий пол, целуя ее и чувствуя свой собственный вкус, он сорвал с нее брюки, спустил свои штаны до середины бедер и потом усадил ее на себя, переворачиваясь на спину.

Мэри стремительно опустилась на его член, так что они оба вскрикнули. Потом она подалась вперед, упираясь руками в пол по обе стороны от его головы, и начала двигать бедрами, член входил и выходил из ее лона, их тела бились друг о друга, и Рейдж не сводил с нее взгляда, а она смотрела в ответ с сочетанием непреклонной решимости и полного восхищения в глазах.

Она все еще не сняла пальто. Ткань развивалась вокруг нее, и хотя Рейджу нравилось видеть ее груди и шею, ее живот и лоно, он был так увлечен, что не мог уследить за своими руками и мыслями.

Охрененное ощущение – когда тебя хотят настолько сильно. Берут вот так.

Они кончили одновременно, их бедра извивались и бились друг о друга, пока он не умудрился оказаться каким-то образом на ней. Хвала ее гребаному пальто за то, что смягчило удар. Вцепившись в ее лодыжку, он закинул ее ногу к плечу и вошел еще глубже, свободно двигая бедрами, утрахивая Мэри по голым половицам так, что они оказались в углу кладовки. Зарычав, он выгнулся, вцепившись в край стола, для большего равновесия.

А секс все продолжался.

И продолжался...

Глава 35

Когда рассвет заискрился на Востоке, и на тонкой линии горизонта собрался персиковый свет, испускаемый безжалостным огненным шаром в небесах, Зайфер стоял в одном из переулков Колдвелла, возле обгоревшего кузова автомобиля.

Вокруг него собралась Шайка Ублюдков, их напряженные тела подрагивали, оружие было убрано в чехлы, руки наготове.

– Его последние координаты обрываются здесь, – сказал Бальтазар.

Да, подумал Зайфер, это было известно всем. Воистину, они начали поиски прошлым вечером именно здесь, когда Кор не вернулся на их новую базу... которую сейчас необходимо оставить. Очевидно, что прошлой ночью их предводитель был серьезно ранен, произошло это здесь или в другом месте, и можно было предположить, что он и его телефон были захвачены либо Обществом Лессенинг, либо Братством Черного Кинжала.

Да, была вероятность того, что после ранения он затащил себя в некое укрытие, чтобы умереть либо от ранений, либо от солнечного света, его телефон мог испариться на солнце вместе с ним, либо быть украденным из его мертвой руки… но, зная их врагов, было неразумно полагаться на подобное предположение.

Лучше предположить плен. Пытки. И возможный обмен информацией.

– Он бы не захотел надгробную плиту, – выпалил Зайфер.

– Да, – согласился кто-то. – И, должно быть, он сразу отправился в Забвение.

Пронеслись смешки… но Зайфер задумался, а удостоится ли их вожак входа в божественный храм. За их грехи, им наверняка откажут в доступе? Навечно отправят в Дхунд, на игровую площадку Омеги?

Так или иначе, пока они стояли здесь, он решил, что переулок был подходящим местом, чтобы почтить память Кора, остатки развалившейся машины служили надгробием, отсутствие памятных меток очень точно характеризовало жизнь Кора. В конце концов, Зайфер сражался с ним бок о бок столетиями, но не мог сказать, что на самом деле знал боевого товарища.

Ну… это было не совсем правдой. Он был хорошо знаком с жестокостью и расчетливостью их лидера, и в военном лагере и позднее, когда они стали скитальцами без постоянного пристанища, и еще позже, когда они обосновались в их замке в Старом Свете.

И еще был один очень личный эпизод, после того, как Кор ранил Тро… и наказал себя за это.

– Что будем делать дальше? – спросил Бальтазар.

Спустя мгновение молчания, Зайфер осознал, что все они смотрели на него.

Жаль, что у них нет тела. Тогда было бы ясно, что им делать дальше. В настоящий момент, даже со всеми косвенными уликами, возглавить их отряд было бы нарушением субординацией.

Но ничего иного не оставалось.

Зайфер потер лицо рукой, укрытой в перчатку.

– Допуская, что наша база была раскрыта или будет раскрыта в скором времени, мы должны избавиться от всех телефонов. Потом мы выждем какое-то время… прежде чем вернуться в Старый Свет. Там нас ждет достойная жизнь.

Замок до сих пор находился в их владении.

Но деньги. Им нужны деньги.

Дерьмо.

– Что, если он попробует связаться с нами? – спросил Бальтазар. – Если мы уничтожим телефоны, как он тогда найдет нас?

– Если он выжил, то найдет.

Наклонившись в бок, Зайфер посмотрел на проем между двумя зданиями. Сияние рассвета все возрастало, и если они прождут здесь чуть дольше, то повторят судьбу автомобиля. И, может, и Кора.

– Предлагаю вернуться в… – Он нахмурился. – Нет. Нам нельзя туда возвращаться.

С Братства станется напасть на их фермерский дом даже при свете дня… и не потому, что мужчины настолько безрассудны, скорее потому, что они настолько смертоносны. А если Кора забрали лессеры? Тогда вероятность подобного нападения увеличивалась.

Оглянувшись по сторонам, он сосредоточился на ближайшей двери. Само здание было заброшенным, судя по заколоченным окнам и надписи «НЕ ПРИГОДНО ДЛЯ ПРОЖИВАНИЯ» на кирпиче.

Подойдя к проходу, Зайфер врезался в дверь плечом. Когда металлическая панель распахнулась, замок разлетелся вдребезги, засыпав осколками темный пол.

Их поприветствовал холодный и влажный воздух, пахнувший гнилью и плесенью. Но гнетущая чернота, окружившая его, стала хорошей новостью.

У них не было еды. Только оружие и боеприпасы. И в лучшем случае – этот ненадежный кров.

Совсем как в былые времена.

За исключением весьма очевидного пустого места.

Когда его собратья-ублюдки заполнили помещение, рассаживаясь на столах, заваленных пластиковыми контейнерами, и перевернутых ящиках. Крысы бросились врассыпную с писком и проклятьями.

– С приходом ночи мы вернемся в фермерский дом, упакуем все и решим, куда направиться.

Зайфер выбрал участок пола возле двери, втиснувшись в проем между шкафами таким образом, что рука с пистолетом была готова к стрельбе.

На своем солдатском веку он повидал немало таких дней, его тело научилось проваливаться в сон, держа с глаз приоткрытым и ухом настороже. А до этого, будучи в обучении у Бладлеттера, он боялся за свою жизнь, когда поднималось солнце, и новобранцев силком отправляли в пещеру военного лагеря на отдых.

Все это – отдых, по сравнению с тем, что они пережили.

Закрывая глаза, он гадал, как Кор нашел свою смерть. И где оказалась его беспокойная душа.

Некоторым вопросам суждено остаться без ответа… и с удивлением он обнаружил, что отсутствие Кора ощущалось как ампутация конечности или жизненно-важного органа.

Но привычки живут дольше смертных.

И эта апатия, неотделимая от столетий, проведенных в жестокости, служила плохой рекомендацией для мужчины.

Глава 36

– Да, конечно. Я доведу информацию до покупателей перед своим уходом на следующей неделе. Да, инструктаж назначен на восемь утра во вторник. Вам все еще удобно это время? Хорошо. С удовольствием. До свиданья.

Джо повесила трубку, делая отметку в файле клиента, а потом проверила свой личный номер.

Очевидно, она неправильно прочитала сообщение. Оно пришло от Билла:

«Ты водила меня за нос, но недолго. Следовало попробовать с кем-то, кто не занимается тщательной проверкой информации».

Что за х…? Прошлым вечером они разошлись на хорошей ноте, она вернулась к его машине, когда ощущение, что за ними следили, стало слишком сильным, и она больше не могла его игнорировать. Они договорились встретиться за ланчем и снова съездить в кампус.

Она написала ему ответ: «О чем ты говоришь?».

Положив телефон в ящик, она попыталась прикинуться занятой, когда агенты по недвижимости ходили туда-сюда мимо ее стола, не обращая на нее внимание. И это хорошо. Если они останавливались, чтобы заговорить с ней, то обычно хотели пожаловаться на то, как пользуются с микроволновкой на кухне, обсудить проблему с компьютером, которую она не могла решить, или выразить недовольство на нестабильную ситуацию на рынке недвижимости.

А Брайант, тем временем, отсутствовал все утро, но не выпускал свой телефон из рук. Он отправил ей пятнадцать сообщений, и только половина имела отношения к делам конторы. Вторая половина несла в себе странный подтекст: он хотел знать, почему вчера вечером она ушла в семь вечера. Когда она ответила, что он сам сказал ей, что она свободна, он спросил, куда она направилась. Когда она ответила, что направилась прямиком домой…

Он ответил: «Ты уверена в этом?».

Очень странно…

Раздалось дребезжание в столе, и она резко выдвинула ящик. Принимая звонок, от которого вибрировал телефон, она повторила:

– О чем ты говоришь?

Билл резко рассмеялся.

– Ты не рассказала, кто твои родители. Секретарша она, как же.

– Что, прости?

– Ты ребенок Филли и Чэнс Эрли. Их единственная дочь… прости… наследница.

Она закрыла глаза, проглотив проклятье.

– Причем здесь это?

– Слушай, если ты пытаешься поднять шумиху вокруг своего проекта в стиле «Ведьма из Блэр»[64], то придется поискать кого-то другого на роль распространителя своих бредней, ясно? У меня нет времени на это.

Джо переложила телефон к другому уху, словно это могло изменить суть разговора.

– Я не понимаю…

– Я спрашивал прошлым вечером, есть ли у твоего приятеля Дуги ресурсы для того, чтобы устроить что-то подобное на истоптанном участке. Ты сказала, что нет… умолчала о том, что ты, как раз, сама могла все обстряпать. С подобными деньгами ты могла заказать компьютерную графику того дерьма на юТуб, нанять людей, чтобы взъерошить территорию кампуса, а потом, вау, связаться с репортером «ККЖ» в надежде, что он окажется достаточно глуп, чтобы купиться на это, и вот ты уже в местных новостях. Потом сюжет подхватят «ХаффПост»[65] и «БаззФид»[66]… а вот уже и студия «Deadline» объявляет о съемках сюжета о «вампирах» в Колдвелле. Идеально ведь?

– Все совсем не так…

– Не звони мне больше…

– Я приемная, ясно? Я, по меньшей мере, год не видела людей, которых ты называешь моими родителями. Я не считаю их «родными», равно как и они меня не поддерживают, и если ты хочешь доказательств того, насколько беден мой банковский счет, ладно… с радостью покажу тебе свою выписку по счету за месяц. Я спросила твоего мнения относительно ролика, потому что сама пытаюсь во всем разобраться. Но будь уверен, съемка из Браунсвикской школы – не результат выписанных мною чеков. Так может провести менее поверхностную работу, копая информацию на меня, прежде чем делать выводы и хватать меня за горло? Спасибо. И прощай.

Она едва не кинула телефон в ящик, но вовремя остановилась…. Потому что, хэй, тем, кто едва сводит концы с концами, не стоит разбрасываться мобильным направо и налево…

Когда офисный телефон настойчиво зазвонил, она схватила трубку, радуясь возможности отвлечься.

И пока она решала вопрос с покупателем относительно того, на какой стадии находятся работы по замене пожарной сигнализации в дюплексе на другом конце города, то параллельно, в своей голове, проигрывала разговор. Во-первых, это сумасшествие с ее стороны – тратить еще хоть сколько-нибудь времени на попытки добраться до правды. И во-вторых, у нее возникло сильное подозрение, что ее мозг тянуло на подобные глупости лишь из-за скучной жизни.

И эту проблему надо решать не отвлекающими факторами; нужно поднапрячься и определиться, наконец, что делать с собой.

Да, она уже решила, что общение с приемной семьей – не вариант. Так что, вау, она сузила свои возможности на один пункт…

Когда телефон в столе снова зазвонил, она открыла ящик и снова выудила трубку из кучи ненужных бумажных зажимов и ручек.

Звонил Билл.

Она подумала о том, чтобы включить голосовую почту, но это было по-детски. Нажав «принять», она сказала:

– Могу предположить, что ты звонишь, чтобы извиниться. Или уже проверил мою кредитную историю? Все не так плохо, но нужно помнить, что дело не в остаточной сумме долга, а в том, настолько же ты дотошный в плане своевременности платежей, как и я.

К его чести, парень прокашлялся.

– Мне очень жаль. Похоже, я пришел к безосновательным выводам.

Джо развернула кресло к стене, так, чтобы сидеть лицом к логотипу ее конторы. Сделав глубокий вдох, она пробормотала:

– Знаешь, если ты позиционируешь себя как лучшего в своем роде журналиста-расследователя, то лучше копать глубже, а не ограничиваться поверхностной информацией.

– Я просто подумал… не важно. – Пауза. Потом: – Ты все еще хочешь встретиться в час?

Джо посмотрела на часы. Не торопилась с решением.

Ха-ха.

Назад или вперед? Действовать или прятать голову в песок?

Если она пойдет по плану? Скорее всего, позволит утянуть себя еще глубже в крысиную нору и не сделает ничего, чтобы вытащить себя из задницы и найти, наконец, нормальную работу…

– Джо?

Когда ее имя произнесли низким голосом, она подпрыгнула, резко оборачиваясь назад. Брайант склонился над ее столом.

– Джо? – позвал Билл в телефонной трубке.

Посмотрев на красивое лицо своего босса, она поняла, почему именно искала предлоги, чтобы остаться на бессмысленной работе. И да, на привлекательной внешности далеко не уедешь.

– Да, я буду там, – сказала она Биллу, а потом повесила трубку. – Привет, ты сегодня раньше.

– Кто это был? Твой парень? – Брайант улыбнулся, прищурив глаза. – Ты никогда не говорила, что у тебя есть…

– Потому что его нет. Ты подписал бумаги? Я могу заняться МЛС[67]… почему ты смотришь на меня так?

Телефон Брайанта зазвонил в его руке, а на ее столе раздался звонок по офисной линии, и прежде чем Брайант успел ответить, она потянулась к трубке, сняла ее с гнезда и начала со стандартного приветствия.

Он ответил через два звонка… Брайант на самом деле выждал два звонка, прежде чем ответить… но как бы Джо не сбила его с толку, он пришел в себя и протянул «привееет», засмеялся, а потом отошел в сторону.

Да, самое время обновить неактуальное резюме.

* * *
– Сдачу оставь себе, грязное животное…

Услышав фразу, Рейдж повернул голову и поцеловал Мэри в лоб, радуясь блаженному состоянию полнейшего расслабления. В ответ она сильнее прижалась к его голой груди и зевнула так широко, что хрустнули челюсти.

– Ииииииии парень с пиццей побежал. – Рейдж рассмеялся, лизнув виноградный «Тутси Поп». – Обожаю сцену, где этот придурок роняет все на своем пути.

«Один дома». В постели. С его шеллан, полным животом и уверенностью, что Мэри позволит ему выбрать для них еще два фильма на свой вкус.

Может, «Крепкого орешка» или «Рождественские каникулы»?

В конце концов, близится сезон человеческих праздников, да?

И, блин, если это – не рай на пушистом белом облаке, то что, в таком случае? Его тело было настолько расслабленным, что он практически парил в воздухе, и эти шедевры киноискусства не требовали знания иностранных языков и кучи бумажных платочков.

Ночь кино для них могла стать незабываемой.

Мэри нравились серьезные работы. Он любил попсу.

Эти двое никогда не встретятся вместе. Но, блин, в браке необходимо искать компромиссы. Только так все и работало.

– Что смотрим дальше? – пробормотала она.

– Брюс Уиллис и потом Шэви Чэйс. Угадай, в каких фильмах они снялись.

Она приподняла голову с его груди.

– Ты специально для меня выбираешь рождественские фильмы?

– Ага. Я заслужил поцелуй за свою внимательность?

Мэри подалась вперед, и он обхватил руками ее лицо, крепко целуя. Когда они оторвались друг от друга, он не сводил глаз с ее губ, чувствуя знакомое жжение в самом важном для мужчины месте.

– Могу я сказать, с каким нетерпением жду совместного душа перед Первой трапезой?

– Уже?

Она одарила его ленивой улыбкой, распаляя его еще больше.

– М-м…

– Не знай я тебя так хорошо, – пробормотала она, – я бы серьезно задумалась, сможешь ли ты возбудиться снова… ну, в ближайший месяц, не раньше.

– О, я буду готов для тебя. Всегда.

Но потом в ней что-то изменилось. Он почувствовал это мгновенно, хотя не мог сказать наверняка, что навело его на такие мысли.

– Что такое? – прошептал он. – Ты думаешь о Битти?

Прежде чем она успела ответить, Рейдж поставил фильм на паузу, по иронии на том моменте, где Кевин намазался средством после бриться своего отца и закричал что было мочи.

С десятилетним Маколеем Калкиным, кричавшим на них с плоского экрана на стене, Рейдж смахнул волосы с лица своей Мэри.

– Поговори со мной, – сказал он.

Она перевернулась на спину.

– Я не хочу портить этот день своими проблемами.

– Причем тут «портить»?

– Рейдж, брось… кажется, что впервые за долгое время все начало налаживаться, но вот я… опять все порчу.

Нахмурившись, он лег на бок, подперев голову рукой.

– Почему разговор о Битти может что-то испортить между нами? – Когда она не ответила, он пальцем описал круг на ее обнаженной руке. – Мэри?

Она, наконец, посмотрела на него, и в ее глазах стояли слезы.

– Я должна рассказать тебе кое-что.

– Что угодно. – Черт, после целых – который, кстати, был час? Полдень? – восьми часов, проведенных с ней, он чувствовал себя непобедимым для всех ее тревог и сомнений. – Я не боюсь.

– Твое пулевое ранение… – Она хлюпнула носом и, казалось, набралась смелости. – Когда ты превратился из Зверя, и лежал на земле…

Мэри накрыла лицо руками, уставившись в потолок, словно мысленно вернулась на то поле. И сначала он хотел сказать ей, чтобы она перестала, спрятала воспоминание подальше и больше никогда не возвращалась к нему.

Но она не страшилась своих эмоций. Никогда.

– Я боролась изо всех сил, чтобы ты выжил. – Она посмотрела на него. – Я… я умоляла Джейн и Мэнни сделать что-нибудь, как-нибудь помочь тебе.

– Ну конечно. Я страдал… в смысле, сделка или нет о загробной жизни, мне тогда точно было не до веселья.

– Да. – Она отвела взгляд. – Я не хотела, чтобы ты страдал.

Когда его Мэри замолчала, он взял ее ладошку и поднес к губам.

– Господи, почему ты считаешь, что желание спасти мою жизнь – это плохо? Я, конечно, не психотерапевт, как ты, но чувствую, что ты извиняешься именно за это. Глупости. В клиническом и обыденным смысле…

– ЯнехотелабросатьБитти.

– Прости, что ты сказала? Я не разобрал.

Мэри села, прикрывая обнаженную грудь простынями.

– Я могла встретить тебя в Забвении… но в критический момент, да, я слетела с катушек, потому что ты не мог дышать, и ты… ты умирал… а я не хотела бросать Битти. Я хотела остаться, чтобы помочь ей. И, Боже, Рейдж, мне так жаль, прости меня, пожалуйста.

Рейдж моргнул пару раз.

– Позволь прояснить. Ты извиняешься передо мной за то, что не хотела бросать осиротевшую девочку, которой совсем недавно пришлось наблюдать, как умирает ее мама? Ты серьезно?

– Я чувствую себя так, словно… предаю тебя в каком-то смысле. В смысле, такова наша судьба, мы должны встретиться в Забвении после смерти. Вместе. Только мы вдвоем. Но когда дошло до дела, я боролась, но не за нас. Нет. Ведь я знала, что увижу тебя снова. Я сражалась… за кого-то другого. И это кажется мне неправильным.

Рейдж тоже сел, одеяло собралось на его коленях. Он понимал, что она имела в виду.

И все же…

– Мэри, если станет легче, то я не хотел бросать своих братьев. В основном я думал о нас с тобой и том, что произойдет с нами, но не только об этом. Для меня тоже были другие люди. – Улыбнувшись, он потер челюсть. – Даже если один из них дал мне по роже… дважды… сразу после того, как я смог подняться с койки. Так или иначе, я понимаю, что ты хочешь сказать, но знаешь, как я все вижу? Я не жду, что вся твоя жизнь должна крутиться вокруг меня одного. Я уважаю твою профессию и люблю тебя за все, что ты делаешь для Убежища. В тот момент ты чувствовала, что у тебя осталось незаконченное дело. И я это уважаю. – Он нахмурился. – Ну, если ты намеревалась встретить меня на той стороне, если бы я не вернулся назад…

– Боже, да! – Потянувшись к нему, Мэри накрыла его рот рукой. – Клянусь своей душой. Даже если придется оставить Битти одну… я бы нашла тебя. В этом я не сомневаюсь ни капли.

Рейдж улыбнулся, снова обхватив руками ее лицо.

– Тогда все нормально. Моя Мэри, ты должна знать, что преданность своему делу – одно из качеств, которое я так в тебе люблю, наряду с… ну, со всем остальным. Не трать ни минуты на всякие «что» да «почему». Сосредоточься на том, как это невероятно прекрасно быть там, где мы есть сейчас, вместе, и все между нами так, как должно быть.

На ее глаза навернулись слезы.

– Правда?

– Да.

Они поцеловались, в этот раз медленно и обстоятельно. А потом он откинулся назад и долгое время наслаждался видом ее взъерошенных волос, заспанных глаз и алых губ, раскрасневшихся от того, чем они занимались часами.

– Тебе стало лучше? – спросил он.

Она кивнула.

– Да. Камень с души упал.

– Досмотрим фильм?

– Да, с удовольствием.

Рейдж снова улыбнулся ей.

– Люблю, когда ты вот так мне врешь.

– Это правда!

Устроив ее в своих объятиях, Рейдж покачал головой и рукой похлопал по покрывалам в поисках пульта.

– Хорошо, что мы обсудили это. В смысле, посмотри на Кевина. Он бесится, что мы игнорируем его. Мальчишке понадобится психотерапевт, если мы заставим его и дальше ждать в таком положении.

Смех Мэри, прокатившийся по его груди, перерос в его собственный, и, Боже, ему нравилось это чувство. Потом она шумно вздохнула и устроилась поудобнее… и через пару мгновений провалилась в сон, дыша ровно и глубоко, в ритме человека с чистой совестью и пребывавшим в гармонии со своим любимым.

К тому времени, как воришек измазали дегтем и осыпали перьями, Рейджа тоже начало клонить в сон, но он так и не заснул до конца дня. Но фильмы тут не причем.

Порой тебе нужен особый вид отдыха – лежать, прижимая любимую к своему телу, чувствуя ее тепло и зная, что она никуда не уйдет.

Без него, это точно.

Настоящая любовь, понял он, – единственный необходимый ему источник сил, и больше не нужно.

Глава 37

В конечном счете Мэри выбрала джинсы.

В обычные дни она не была сторонницей «7 for All Mankind»[68], но для прогулки с Битти за мороженым она не хотела надевать рабочую униформу из блузки и брюк. Основная цель – сделать поездку максимально расслабленной, веселой, а одежда, требовавшая тщательного ухода и химчистки, не соответствовала «Баскин Робинсу» с кучей разных вкусов и топпингов.

– Как я выгляжу? – спросил Рейдж из-за ее спины.

Отвернувшись от столика, она дважды окинула его взглядом с ног до головы.

– Ну? – он повернулся по кругу. – Пойдет?

– Эта гавайская рубашка… – выдавила она, смеясь, – куплена ради шутки.

Он потянул воротник безобразной рубашки размером с палатку.

– Это единственная цветная вещь в моем гардеробе.

Что ж, это так… миссия выполнена. Рубашка была настолько далека от мрачности, насколько это возможно: поэтому она и купила ее. Ткань сверкала сотней оттенков голубого, зеленого и ярко-оранжевого на рисунке из пальмовых ветвей, от которого кровоточили глаза.

– Я просто не хочу выглядеть как военный.

– Поэтому я надела джинсы. – Она поморщилась, посмотрев на себя. – Хотя я давно их не жалую.

– Зато они тебя любят… – пробормотал Рейдж, подходя к ней и обнимая. Скользнув руками вниз, на ее задницу, и сжав ладони, он закончил: – Кстати, вчера мы обалденно провели время.

Мэри положила руки ему на грудь и затеребила одну из розовых пуговиц.

– Несмотря на то, что я заснула на тебе?

– Особенно благодаря этому.

Поцелуй затянулся, а потом Мэри отступила назад, окидывая его взглядом.

– Думаю, стоит надеть то, в чем тебе будет комфортно.

– В этом мне не комфортно. С моими размерами в ярких цветах? Я ходячий провокатор мигрени.

Когда он вернулся к гардеробу, Мэри снова посмотрела на свои джинсы… и решила последовать собственному совету.

Десять минут спустя они покинули особняк – он во всем черном, и она – в штанах для йоги и красной флисовой кофте.

Выйдя из вестибюля, Рейдж приобнял ее и поцеловал в макушку.

– Мы замечательно проведем время.

– Спасибо за это. Я знаю, что тебе пришлось передвинуть смену.

– Тор с удовольствием вышел за меня. Прямо сейчас ему как никогда нужно спустить пар.

– Почему?

– По многим причинам. – он провел ее по дорожке мимо закрытого на зиму фонтана и остановился возле пассажирской стороны своего «ГТО», открывая дверь. – Мадам, карета подана.

Усадив Мэри, он сам забрался за руль, и они отъехали, спускаясь по укрытому мисом склону горы, выскакивая на продуваемую ветрами дорогу, которая приведет их к шоссе. Убежище находилось в двадцати минутах езды, но время пронеслось незаметно.

Не успела она сообразить, как уже вышла из машины и попросила хеллрена подождать их.

Мэри подбежала к парадной двери, ввела код и впорхнула в уютный холл. Направляясь к лестнице…

– Я здесь.

Она замерла, услышав голос Битти.

– Привет. Как ты?

Малышка сидела с прямой спиной на диване в гостиной, она была одета в один из своих нарядов, черная парка лежала на ее коленях.

– Он, правда, приехал? – спросила она, поднимаясь. – Мы, действительно, едем?

– Едем.

Битти подошла к задернутым шторам и раздвинула их.

– Ой, он приехал на своей машине.

– Как и обещал. Ты скоро привыкнешь к тому, что мой хеллрен – человек слова.

Мэри уже рассказала Мариссе об их плане и получила от босса полное одобрение, тем не менее, она хотела уехать как положено.

– Я поднимусь в кабинет на пару секунд?

Когда девочка кивнула, Мэри бросилась наверх. Мариссы не было у себя, и Мэри направилась в другой конец коридора, чтобы отправить письмо всем сотрудникам.

Она недалеко ушла.

На ее столе стояла картонная коробка, размером с обувную, но более квадратная, а не прямоугольная. Наверху лежал конверт, но она и так знала, что было внутри.

Записка была краткой, но милой. Мэри прочитала ее дважды, а потом аккуратно подняла крышку. Внутри стояла простая медная урна.

Доверенная медсестра Хэйверса после заката привезла прах Анналай – женщина хотела избавить Битти от необходимости возвращаться в клинику. Это был очень добрый жест; от подобной заботы слезы наворачиваются на глаза и приходится сделать пару глубоких вдохов, чтобы не расплакаться.

Встряхнувшись, Мэри обошла стол и вошла в учетную запись на компьютере, отправила письмо, а потом побежала на первый этаж. Битти снова села на диван, терпеливо ожидая, но уже надела пальто.

– Готова? – спросила Мэри.

Когда девочка во второй раз встала, Мэри решила не торопиться и не рассказывать о прахе. Малышка заслуживала спокойной поездки за мороженым…

– Ты видела, что стояло на твоем столе? – Битти подняла глаза. – Коробка?

– Эм… да. Видела.

– Это прах моей мамы.

– Да. Там была записка.

Битти опустила глаза на пол.

– Его привезла милая женщина. Я уже сидела здесь, ждала тебя, поэтому взяла коробку. Я унесла ее наверх, потому что не знала, что делать с ней.

– Ты хочешь, чтобы урна стояла в твоей комнате?

– Не знаю.

– Хорошо. Не обязательно решать прямо сейчас.

– Я хочу сохранить его. Ну, для…

Для твоего дяди, закончила Мэри про себя.

– Для моего дяди, – договорила Битти. – Но не была уверена, что смогу заснуть, если урна будет в комнате. В смысле… это она. И не она.

– Ничего страшного, что ты думаешь об этом. И ты можешь передумать. В моем кабинете прах будет в сохранности. Оставлю его на столе. С урной ничего не произойдет.

– Хорошо.

Пауза.

– Ты готова ехать?

– Да, пожалуйста.

Мэри шумно выдохнула.

– Хорошо. Я рада. Пошли.

Битти направилась к двери, но потом остановилась на полпути.

– Мисс Льюс?

– Да?

Карий взгляд на мгновение метнулся к ней, но потом она снова посмотрела на пол.

– Спасибо большое.

Мэри могла лишь стоять и моргать, пока Битти шагала к двери.

– Всегда пожалуйста, – ответила Мэри хрипло.

* * *
Стоя рядом с машиной, Рейдж обнаружил, что неосознанно заправил черную футболку в куртку…. или, точнее, поправил. Потом пропустил волосы сквозь пальцы. Блин, ему нужно подстричься. Шевелюра напоминала лохматый блондинистый парик из семидесятых.

По крайней мере, он еще не оброс после того, как гладко выбрился перед выходом из особняка. И он был чист. Он даже помыл за ушами и между пальцами на ногах.

Когда дверь в Убежище открылась, и женщины появились в проеме, Рейдж помахал им, и две женских руки сразу же поднялись в ответ. Потом Мэри и Битти подошли к нему, и малышка смотрела на него так, словно он стал еще больше с их последней встречи. Или волосы стали еще светлее. А, может, он стал выглядеть еще страннее. Что-то в этом духе.

Черт его знает.

– Привет, – сказал он, открывая для нее дверь машины. – Вы готовы?

– Да. – Битти заскочила внутрь. – Спасибо.

– Уже решила, с каким вкусом хочешь?

– Ванильное?

Нахмурившись, он отступил и помог сесть Мэри.

– Ну, хм. Неплохо.

Устроившись за рулем, он повернулся к ней.

– Знаешь, ванильное – замечательный выбор. Старая-добрая классика. Но они дадут тебе попробовать другие варианты, прежде чем ты определишься с выбором. Можешь попробовать что-то новое… или остановиться на ванильном. Посмотрим.

– А какие там есть вкусы?

– Боже, да целая куча!

Рейдж ухватился за рычаг, включил передачу, но помедлил, прежде чем выжать газ. Они никуда не спешили, поэтому не было смысла устраивать малышке встряску на заднем сидении.

– Хэй, ты пристегнулась? – спросил он, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Прости. – Битти закопошилась, перетягивая ремень через себя. – Я не подумала.

Рейдж включил свет в салоне.

– Вот так.

Щелк.

– Спасибо.

Съехав с обочины, он придерживался скоростного ограничения. Соблюдал ПДД. Злобно зыркнул на джип, вклинившийся прямо перед ними.

Кафе «Лучшее мороженое от Бэсси» снаружи было выкрашено в ярко-розовый, а внутри – в черно-белый окрас коровы. С розовыми столами и стульями, музыкой из пятидесятых, женщины здесь носили юбки-солнце, а парни – футболки как у продавцов в киосках газированной воды. Рейдж всегда поражался, насколько точно они воспроизводили атмосферу времен Элвиса.

И поскольку он ел мороженое в пятидесятых, то видел все собственными глазами.

И да, он выбрал правильное место.

Битти была очарована кафе, ее огромные глаза скользили по заведению, словно она в жизни не видела ничего подобного… печально, но так и было на самом деле. к счастью, внутри было всего несколько человеческих посетителей: семейная чета в преклонном возрасте, сидевшая в углу, отец с тремя детишками в центре за большим столом, и пара девочек-подростков, которые делали селфи, выпячивая губы, намазанные блеском, словно машинным маслом, пока их мороженое таяло в маленьких бумажных стаканчиках.

Направившись к месту приема заказов, он улыбнулся двадцатилетней девушке в пышной юбке… и сильно пожалел о содеянном.

– Ох! – казалось, на большее она была не способна, уставившись на него поверх холодильника, под стеклянной крышкой которого лежало мороженое.

– Я бы хотел взять образцы на пробу? – попросил он.

И мысленно добавил: и, пожалуйста, умоляю, перестань так пялиться на меня? Единственные взбитые сливки, которые тебе светят этим вечером, ты положишь на мой банановый сплит.

Черт, не тот банан…

И обойдемся без моих орехов

Так, хватит, он правда спорил сам с собой относительно двусмысленной игры слов…

– Сколько пожелаете. – Она захлопала ресницами. – Какие вкусы? Можно добавить кондитерскую посыпку? Если желаете?

Слова были сбивчивыми и сопровождались всевозможными наклонами вперед в попытке показать все, что не смогла скрыть заправленная рубашка.

– Я спрошу у своей жены. – Он намеренно использовал человеческое понятие. – Мэри?

Улыбка Мэри была легкой и расслабленной, и это ему нравилось в ней… она была так уверена в себе и его любви, никогда не злилась, независимо от того, сколько женщин пыталось к нему приставать.

– Я выберу шоколадное с крошкой в вафельном рожке.

– Битти? Не хочешь отступиться от ванильного?

Малышка удивила его, подойдя почти вплотную.

– Думаю… да, я бы попробовала несколько.

Когда Битти уставилась на женщину, официантка немного выпрямилась, словно на переключателе ее либидо немного сбавили мощность.

– Хочешь, чтобы я принесла тебе и твоему папе пробные варианты? Ты можешь попробовать их за столом.

Все застыли. Он. Мэри.

Нет, Битти не застыла.

– Он – не мой папа. Но да, пожалуйста.

Казалось, человеческой женщине было все равно. Она простоотвернулась и, взяв небольшой поднос с двенадцатью маленькими бумажными рожками, выстроенными на картонной подставке.

Он – не мой папа.

Фраза была сказана спокойно и без запинки, словно Битти указывала направление на карте или расположение книги на полке. Женщина наполнила рожки и поставила поднос на стойку, и вручила в едва заметно дрожавшую руку Мэри ее рожок, а Рейдж, тем временем, не мог сдвинуться с места.

Когда их взгляды пересеклись, было очевидно, что она беспокоилась за него, он тоже был встревожен. По ощущениям казалось, что ему дали под дых.

– …стол?

Встряхнувшись, он посмотрел на официантку.

– Что, простите?

– Возьмете с собой? Я могу принести за ваш столик, если вам будет угодно.

– Нет, спасибо. Я вернусь, чтобы заказать еще, и тогда рассчитаюсь?

– Хорошо. Конечно.

«Как угодно» осталось невысказанным. Да и ему было плевать.

К столику у пожарного выхода – который он выбрал на случай, если выжившие десять лессеров на весь Колдвелл решат вломиться через розовую дверь в поисках эскимо – там он поставил поднос и протянул розовую ложку Битти.

– Налетай. А потом скажешь, что хочешь видеть в рожке или сандэе, а, может, вообще решишь, что объелась.

Битти просто уставилась на разнообразие цветов и текстур. От ярко-зеленого фисташкового и мятного с шоколадной крошкой до кораллового, как закат на пляже, щербета и вишнево-розового клубничного… выбор был широкий.

– С чего начать? – спросила она.

– С чего хочешь, – ответила Мэри, сев за стол с рожком в руках.

– Хочешь, чтобы я попробовал первый? – спросил Рейдж.

– Да. Пожалуйста.

Да. Вау, впервые с сотворения мира он смотрел на мороженое и не хотел его.

– Что ж, начну с этого, – пробормотал он, проглотив ложку чего-то и даже не почувствовав вкуса на языке.

– Вкусно? – спросила Битти.

– Да. Очень.

Когда она подалась вперед и запустила розовую ложку в половину того, что он оставил, Рейдж перевел взгляд на Мэри. Его шеллан не сводила глаз с Битти, словно по тому, как малышка пробовала десерт, можно было узнать, как она переживает свою потерю. И это было забавно… переводя взгляд с Мэри на Битти, он впервые с удивлением обнаружил, что у обеих были каштановые волосы.

На самом деле, Битти выглядела так, будто могла быть…

Да. Вау.

Ему нужно придержать коней. В конце концов, как много вампиров было на планете? А людей? Неудивительно, что у них обеих были волосы каштанового цвета, а не светлого, рыжего или иссиня-черного.

Не было абсолютно ничего космически-предопределенного в том, что они втроем сидели в кафе мороженого… только то, что этот десерт, подаваемый под розовой крышей, служил доказательством существование великодушного Господа.

– … пожалуйста?

– Что? – сказал он. – Прости. Отвлекся на меню над стойкой.

– Я думаю, что с шоколадной крошкой самое вкусное. – сказала Битти.

Рейдж посмотрел на Мэри снова, но потом пришлось отвести взгляд.

– Будет исполнено. В чашке или рожке.

– Наверное…

Вафельный рожок, закончил он мысленно.

– В вафельном рожке, – сказала Битти.

– Заметано.

Встав на ноги и направившись к человеческой женщине в юбке-солнце, он подумал, что, да. Все дети любят шоколадное. С крошкой. В вафельном рожке.

Нет здесь никакой судьбы.

Правда.

На самом деле.

Нет.

Глава 38

Холодный ветер скользил по раскатистому холму, будоража опавшие листья, заметая их на лоферы Эссейла от «Бэлли». Гудзон внизу был неподвижен этой ночью, словно поток затих вместе с заходом солнца, и вода с радостью ушла на положенный покой. На севере поднялась луна, яркий и чистый диск выделялся на черном бархате ночного неба.

Холодный воздух раздражал его загубленный нос, и он дышал через рот. И даже не пользуясь чувством обоняния, Эссейл знал, кто приблизился к нему.

Он не обернулся, но заговорил:

– Очень романтичный вид.

– Я убью тебя, – голос Тро был низким.

Закатив глаза, Эссейл посмотрел через плечо.

– Пистолет? Ты серьезно?

Мужчина стоял прямо позади него с пистолетом в руке, держал палец на курке.

– Думаешь, я не выстрелю?

– Из-за того, что я поцеловал тебя… или потому что тебе понравилось? – Эссейл снова посмотрел на реку. – Слабак.

– Ты…

– Твое тело не лгало. Хоть твой мозг и противится, нам обоим известно, что ты возбудился. Если тебя клинит из-за этого, то это не моя проблема.

– У тебя не было никаких прав!

– А ты придерживаешься весьма традиционных взглядов на секс?

– Больше ко мне не приближайся.

– Ты же собирался нажать на курок? Или мы уже забыли об этом? Может, потому что ты пришел к осознанию, насколько это малодушно – стрелять в невинного со спины.

– В тебе нет ничего невинного. И твое появление в доме Нааши вызывает много вопросов.

– А ты тем временем, всего лишь ее гость, я правильно понял? Который просто согревает хозяйку особняка холодными днями… пока ее хеллрен спит в другом конце коридора. Да, в этом нет ничего безнравственного. И похвального.

– Мои отношения с ней – не твоего ума дело.

– И да и нет. Очевидно, ты не удовлетворяешь ее… в ином случае меня бы не пригласили прошлой ночью.

– Она хотела показать тебе свои игрушки. На следующей неделе твое место займет другой.

– Она заставляет тебя ночевать в подвале? В темной комнате? Или тебя разрешают ночевать наверху, со взрослыми? Так ты собираешься стрелять? Если нет, то, может, подойдешь, и поговорим лицом к лицу? Или ты не доверяешь себе?

Раздался шорох сминаемых листьев, а потом Тро появился с левой стороны, его длинное черное пальто развевалось на ветру.

– Кстати, этот парк разве не для выгула собак? – Эссейл оглянулся по сторонам и указал на реку. – Я живу там, как тебе известно. Я наблюдаю за людьми и их питомцами, они гуляют на этом холме более теплыми вечерами…

– Следи за собой.

– Иначе что? – Эссейл наклонил голову в бок. – Что ты мне сделаешь?

– Пошел на хрен.

– С удовольствием. Или можем поменяться местами, если пожелаешь.

В лунном свете было видно, как краска разлилась по его щекам и горлу. И мужчина открыл рот, словно собирался осадить Эссейла. Но потом его взгляд скользнул ниже… задерживаясь на его губах.

– Так что ты выберешь? – протянул Эссейл. – Снизу… или сверху?

Тро выругался.

А потом испарился, дематериализуясь с холма… и это можно было трактовать лишь одним образом: его влекло то, в чем он не желал признаваться, голод был сильнее, чем он мог переварить, он стоял на грани и не мог этого перенести. Мужчина пришел с конкретной целью, но не смог дойти до конца из-за другого желания.

Стоя в одиночестве на холме, Эссейл удивился тому, насколько ему было безразлично, нажали на курок или нет.

Внизу, по течению реки плыла посудина, движимая каким-то пропеллером. Задний фонарь был белым, а на корме судна виднелся красный фонарь. Оба лениво покачивались.

Это были не посыльные его поставщика. Те плыли на судне без огней.

Что напомнило ему… Вишес сделал заказ на амуницию. Ничего сверхъестественного, и относительно небольшая поставка.

Сначала Братство хотело посмотреть на его товар… и Эссейл уважал их решение. Но его поставщики недолго согласятся работать с небольшими партиями. Когда нарушаешь человеческие законы, то особое внимание уделяешь анализу рентабельности, а его поставщики и так остались недовольны внезапным прекращением поставок героина и кокаина.

Ну, почти всех поставок кокаина. Ему нужно принимать в расчет собственные потребности.

Поставка оружия была назначена на следующий вечер, и это огорчало его.

Сейчас у него образовалось чересчур много свободного времени. И, по правде говоря, пусть он и с азартом выполнял задание Рофа и с нетерпением ждал возможности заставить Тро оступиться от своих сексуальных пристрастий, Эссейл не мог сказать, что было в этом что-то восхитительное или цепляющее.

Затолкав руки в карманы кашемирового пальто, он подался назад и взглянул на небо, видя там не своеобразную версию рая, а всего лишь пустой и холодный простор.

Странное совпадение, но как только он опустил голову, в ладони уже лежал телефон.

И прежде чем он успел остановить себя, пошел дозвон. Один гудок. Второй. Третий…

– Алло? – раздался женский голос.

Все тело отозвалось мгновенно, как камертон, вены завибрировали под кожей, мозг загудел так, как этого не мог добиться кокаин.

– …алло?

Закрывая глаза, Эссейл прошептал что-то, радуясь, что Марисоль не могла слышать его или читать по губам… а потом убрал телефон от уха. Обрывая звонок, он гадал, почему подвергает себя этой пытке, набирая ее номер и бросая трубку.

С другой стороны, он же получил удовольствие, пытая других.

Как и доброта, зло всегда возвращается.

* * *
Он словно наблюдал, как сохнет краска.

Прикурив очередную самокрутку, Ви прислонился спиной к полкам, заставленным сосудами лессеров, наблюдая, как свет от факела мерцал на уродливой роже Кора. Он заступил на смену с приходом ночи, а Бутча отправил в центр. В настоящий момент это трата сил и ресурсов – ставить в няньки к ублюдку больше одного охранника.

Очнись, говнюк, – подумал он. Давай же, открой глазки.

Ага, новый, мать его, порядок. Подрагивания, которые регистрировались на одной половине его туши, в течение дня становились все незаметней, и сейчас у этого куска мяса только поднималась и опускалась грудь. Оборудование для мониторинга – у которого Ви отключил звук, потому что, во-первых, он прекрасно видел данные на экране, и, во-вторых, от непрерывного пиканья хотелось разрядить обойму в гребаную электронику – показывало, что для коматозника Кор вполне неплохо поживает. И, тем временем, капельница накачивала его вены жидкостями и питательными веществами, мочевой пузырь опустошался с помощью катетера, а термоодеяло поддерживало температуру его тела.

Ви охренеть как хотел, чтобы ублюдок очнулся.

Времени прошло уже достаточно…

Когда раздался сигнал СМС, он посмотрел на телефон, встал и быстро направился к воротам.

Джейн ждала по другую сторону железного заграждения со стальной сеткой, на ее плечах висели вещевые мешки, белый халат и синяя униформа казалась ему невероятно сексуальной, хоть и мешковатой, в руке она держала телефон, набирая сообщение. Сосредоточенная на экране, она подалась вперед, светлые волосы закрыли ее лицо, но Ви знал, что она была не накрашена… и неясно почему, он отметил ее короткие, неотполированные ногти.

Она всегда стригла их под корень, чтобы не рвать хирургические перчатки.

Или внутренние органы, в зависимости от ситуации.

Мгновение он просто любовался ею. Она была так погружена в работу, что даже не заметила его, и, блин, он любил это в ней. Ее разум, огромные мотор в ее голове был самой сексуальной ее частью, сила, которая постоянно бросала ему вызов, держала его в напряжении… заставляя его периодически сомневаться, что, может, он был не самым умным в этом доме.

А потом он вспомнил ее посреди поля боя, вокруг валялись конечности лессеров, их окружали пушки и огромный риск хаоса, который может разверзнуться перед твоим носом… а Джейн была целиком и полностью сосредоточена на его брате.

– Ви?

Она произнесла его имя так, словно уже пару раз пыталась привлечь его внимание.

– Прости. Привет. – Он открыл замок и ворота, отходя в сторону, чтобы Джейн могла пройти вместе со своими вещами. – Помочь с сумками?

– Нет, я справлюсь. – Она улыбнулась ему, а потом снова приняла серьезный вид. – Как здесь дела?

Забавно, но они не часто обнимались. Другие пары в особняке обычно приветствовали друг друга объятиями, но они с Джейн? У них всегда было слишком много срочных тем для обсуждения.

Плевать, он никогда не страдал сентиментальностью.

В конце концов, у него чесалась кожа от всех оттенков розового. И дело не в вероятной кожной инфекции.

– Мы с Кором вступили в полемику. – Пока они вдвоем шли по коридору бок о бок, их тени то обгоняли их, то отступали назад, когда они подходили и проходили мимо факелов. – Он – фанат «Янкиз», поэтому можешь представить, разговор вышел жестким. Но в чем-то мы пришли к согласию. Он тоже ненавидит мою мамашу.

Смех Джейн был глубоким и немного внезапным, кому-то мог показаться не приятным, но он этот звук любил.

– Даже так? – Джейн поправила один из мешков. – О чем еще говорили?

– У него отвратительный музыкальный вкус. Он даже не знает, кто такой Eazy-E[69].

– Так, а это уже печально.

– Знаю. Ох уж эта молодежь. Куда катится мир.

У койки Кора, точнее каталки, Джейн скинула сумки на пол, а потом просто стояла какое-то время, изучая пациента, задерживая взгляд на экранах.

– Срок действия батареи оказался дольше, чем мы думали, – пробормотал Ви, делая затяжку. – У нас еще пара часов до замены.

– Хорошо… я оставлю сменные сбоку.

Ви отошел, давая ей место для маневров, пока она проверяла катетер Кора, меняла мешок с физраствором и вводила лекарства через капельницу.

– Что скажешь? – спросил Ви. Не потому, что не имел собственного мнения, скорее потому, что любил общаться с ней на медицинские темы.

Когда Джейн начала оперировать кучей многосложных медицинских терминов на латыни, ему пришлось поправить член в штанах. Его чертовски заводило, когда она говорила четко и по существу. Наверное, дело в том, что он был связанным мужчиной… отсюда непреодолимое желание отметить ее как свою, чтобы весь мир знал, что сюда запрещено совать нос.

Джейн была единственной женщиной, которая привлекла его внимание и смогла удержать. Если обдумывать это с психологической точки зрения, то, наверное, дело в ее сосредоточенности и увлеченности работой, черт, она всегда стремилась быть лучше, и поэтому ему приходилось постоянно догонять ее, держаться на уровне.

Во многих смыслах он проявлял типичные черты хищника: погоня возбуждала сильнее, чем захват цели и поглощение.

А с Джейн он постоянно жил в режиме преследования.

– Прием? Ви?

Он нахмурился, когда их взгляды встретились.

– Прости. Отвлекся.

– В последнее время происходит много всего. – Она снова улыбнулась. – Так вот, я говорила, что мне нужно проконсультироваться с Мэнни и Хэйверсом. Мы подумываем о том, чтобы вскрыть его череп. Я хочу понаблюдать за ним часов двенадцать, но давление внутри черепной коробки возрастает несмотря стент[70], который я ввела этим утром.

– Ты сможешь оперировать здесь?

Она оглянулась по сторонам.

– Вряд ли. Куча грязи в воздухе. Слабое освещение. Но, что более важно, нам нужна аппаратура для визуализации, которую мы не сможем доставить сюда.

– Хорошо, скажешь, что хочешь, и мы организуем ему транспорт.

– Ты – лучший.

– Лучший. И я сделаю для тебя все, что хочешь.

Когда их глаза встретились, она спрятала руки в карманы и отклонилась назад, прислоняясь спиной к полкам.

Джейн ничего не сказала, и он нахмурился.

– Что такое?

– Ты скажешь мне, что у тебя на уме?

Он рассмеялся тихо и потом какое-то время просто смотрел на кончик самокрутки. В молчании он вел внутренний спор о том, стоит ли озвучивать свой вопрос, потому что ненавидел всякие сантименты.

– Знаешь, я бы начал отнекиваться, что меня ничего не парит, но…

– Это будет напрасной тратой времени.

– … это будет напрасной тратой времени.

Сказав одни и те же слова в унисон, они улыбнулись друг другу. Но потом он снова стал серьезным.

Затушив сигарету о подошву ботинка, Ви кинул окурок в пустую банку от «Колы», которую использовал в качестве пепельницы. Чтобы перевести дух, он посмотрел на сотни и тысячи сосудов, окружавших их. Потом перевел взгляд на Кора.

Он не хотел обсуждать это перед кем-то. Но ублюдок проявлял столько же осознанного мышления, как и кожаные диваны в Яме. А здесь и сейчас было лучше, чем позже и в другом месте, например, в суматошном особняке, где жили они с супругой.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей? – спросил он.

Глава 39

– А ты расскажешь о людях, с которыми живешь?

Когда Битти задала вопрос с заднего сиденья «ГТО», Мэри посмотрела на Рейджа. Они втроем ехали домой, в животах переваривалось мороженое разных вкусов, и напряжение от «не папы» почти рассеялось. Но, блин, это был сложный момент… ну, для всех кроме самой Битти. Казалось, она этого даже не заметила.

Чего нельзя сказать о двух взрослых рядом с ней. Их буквально носом ткнули в проблему отсутствия детей. Но, по крайней мере, остаток вечера прошел чудесно.

– Побольше о моих друзьях, да? – Рейдж посмотрел в зеркало заднего вида, улыбаясь. – Давай посмотрим. Кто следующий… О Короле я рассказывал, о живности и о Лэсситере. Которого по-хорошему надо бы отнести к животным. Так… ладно, ты когда-нибудь встречала близнецов?

– Никогда. Мне не разрешали выходить из дома.

Рейдж моргнул.

– Прости, Битти. Наверное, было очень сложно.

– Отец не хотел, чтобы мы с кем-то встречались.

Мэри едва успела скрыть свою реакцию.

Когда Рейдж нахмурился, она ощутила, как он взял ее руку в свою.

– Битти, позволь спросить кое-что.

– Хорошо.

– Как ты научилась читать? И говорить так хорошо?

– Моя мамэн была учительницей. До брака с моим отцом.

– А.

Мэри повернулась к ней.

– Ты бы тоже хотела стать учительницей?

Малышка удивленно приподняла брови.

– Да, наверное. Но я не знаю, где этому научиться. Моя мамэн ходила в школу в Южной Каролине.

Мэри скрыла удивление.

– Правда? Твоя мама никогда не говорила, что бывала там.

– Там жили ее родители. До того как умерли.

– Я слышал, что там есть поселение, – Рейдж встрял в разговор.

– Мой отец был сезонным рабочим. Он переезжал с места на место со сменой времени года, работал на людей до того, как встретил ее. Потом они переехали сюда, и он стал работать электриком для расы. Он начал много пить, и тогда все изменилось. Я родилась уже после такой перемены… а, может, я стала ее причиной.

Мэри молчала, надеясь, что Битти продолжит, а также потому, что ей было тяжело слышать подобные вещи из уст ребенка. А потом она нахмурилась, осознав, что они подъезжают к Убежищу.

Посмотрев на Рейджа, она хотела предложить ему проехать мимо… но он просто еле заметно кивнул, словно знал, о чем она думала.

Может, если они проедут дальше, Битти заговорит.

Потому что этой информации не было в ее карточке или карточке ее матери.

– Порой алкоголь приносит серьезный вред людям, – сказала Мэри.

– Это отец бил нас. А не пиво, которое он пил.

Мэри прокашлялась.

– Ты права.

Девочка замолкла, но потом заговорила прежде, чем Мэри успела открыть рот.

– Мисс Льюс, я могу спросить кое-что?

Мэри снова повернулась к ней и кивнула, встречая ее взгляд. – Что угодно.

– Ты сказала, что твоя мамэн умерла?

– Да.

– И где ты провела для нее церемонию ухода в Забвение?

– Эм, Битти… – Она заправила прядь волос за ухо. – Битти, на самом деле, я раньше была человеком.

Девочка отшатнулась.

– Я… я не знала.

– Это долгая история. Но потом я встретила его и влюбилась. – Она положила руку на плечо Рейджа. – И произошло много всего. С тех самых пор я живу в мире вампиров. Моя жизнь – здесь, с вами, и я больше никогда не вернусь в мир людей.

Битти сильно нахмурилась.

– Но что стало с твоей семьей? Ты привела их с собой?

– Я жила с мамой. А когда она умерла? Ничто не держало меня в этом мире. Но благодаря Рейджу… – Она посмотрела на него и улыбнулась. – Благодаря нему я нашла новую семью.

– У тебя есть дети?

Мэри покачала головой.

– Нет, я не могу родить ребенка.

Она снова отшатнулась.

– Никогда?

– Нет. Мне это не суждено. Но у меня есть работа в Убежище, и там столько детей, нуждающихся в моей помощи.

Как ты, например.

– Поэтому я вношу свой вклад будущее таким образом.

Битти нахмурилась; потом посмотрела на Рейджа.

– Что насчет тебя? У тебя есть дети? Ну… до того как вы встретились.

Рейдж снова сжал ладошку Мэри в крепкой хватке.

– Я могу иметь детей. Но если не с Мэри, то ни с кем вообще.

– Моя мамэн говорила, что ребенок – это самое большое благословение в жизни.

Мэри кивнула, чувствуя резкую боль в груди. – И она была права.

– Так, а что с близнецами? – напомнила Битти.

Рейдж сделал глубокий вдох, словно пришлось силком возвращать себя к нормальному разговору.

– Итак, близнецы. Так вот в нашем доме живет парочка. Они идентичные, но совсем не похожи друг на друга.

– Разве это возможно?

– Ну, один был в рабстве крови.

– А что это?

– Это обычай, который был запрещен Королем. Рабство крови означает, что один человек удерживает другого против его воли, используя в качестве источника крови. Зэйдист получил шрам во время побега, а Фьюри, его близнец – именно он спас Зи – потерял ногу. Но в конечном итоге все наладилось. Сейчас они оба счастливы в браке, а у Зи родилась самая охре… э-э, офигенная малышка на свете. Тебе понравится Налла. Она – сущий ангел.

– Я бы хотела когда-нибудь иметь ребенка.

Мэри снова повернулась к ней.

– И он у тебя будет.

– Но ты же не можешь? А если то же самое будет со мной?

– Ну, всякое может быть. Но я хочу верить, что когда ты думаешь в позитивном ключе, то происходят хорошие вещи. Поэтому представляй себе, что в будущем у тебя будет счастливая семья, ты выйдешь замуж за мужчину, который будет любить тебя, заботиться о тебе и позволит тебе заботиться о нем. А потом представь своего малыша, теплого и ерзающего на твоих ручках. Представь, что у нее твои глаза или, может, папины волосы. Визуализируй это, думай позитивно, и так все и будет.

– Кстати, – добавил Рейдж. – Если ты не сможешь выносить ребенка, то всегда можешь усыновить его. Или работать с детьми, как Мэри. Что-нибудь можно придумать.

– Всегда, – согласилась Мэри.

Они покатались еще немного, а потом Рейдж направился к Убежищу. Остановившись на обочине и поставив «ГТО» на парковку, он прокашлялся.

– Так, Битти?

– Да?

Рейдж развернул свои массивные плечи, чтобы посмотреть на девочку.

– Завтра ночью я работаю, но через день полностью свободен. Поужинаешь со мной и Мэри? Я бы поел в городе.

– В ресторане? – спросила Битти.

– Да. «Фрайдис»… была там когда-нибудь?

– Не, на самом деле.

– Так что скажешь?

Ииииии, это еще одна причина любить его без памяти, подумала Мэри.

Выходя из машины, Мэри откинула спинку своего сиденья, придерживая ее.

Битти посмотрела на нее.

– Мисс Льюс, а можно?

– Ну конечно.

– Тогда да, с удовольствием.

– Чудесно! – Рейдж хлопнул в ладоши. – О, Боже, ты обязательно должна попробовать брауни сандэй. Пальчики оближешь.

Битти мгновение просто стояла на обочине. Потом подняла руку, прощаясь. – Спасибо. За мороженое.

– С нетерпением жду ужина!

Мэри вернула спинку сиденья на место и наклонилась, упираясь руками в все еще теплую кожу там, где она сидела.

– Увидимся дома:

– Мм-хммм.

Подавшись вперед, она поцеловала его в губы.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, моя Мэри. – Рейдж потянул ее вниз для поцелуя и заговорил тише: – Мыться – это так весело. Ты знала об этом?

Она улыбнулась, изгибая бровь.

– Неужели?

– Я наберу ванну перед Последней Трапезой. Найдешь меня?

– Значит, мы снова ужинаем в нашей комнате?

– Боже, надеюсь, что да.

Она рассмеялась, выбираясь из машины.

– Я буду дома вовремя, хорошо?

– Ты знаешь, где меня искать!

Она отошла в сторону и обнаружила, что Битти переводила взгляд с нее на Рейджа. А потом машина взревела, и Рейдж рванул с места, оставляя на асфальте следы от шин.

Мэри рассмеялась.

– Позер.

– Что это значит?

– Что он пытается впечатлить нас своей ездой. – Они пошли в сторону дома. – Парни любят это. Ничего не могут с собой поделать.

Подойдя к парадной двери, Мэри ввела код и, когда распахнула панель, то в нос ударил запах вафель с шоколадной крошкой.

– Вау. Второй раз за неделю.

Она хотела предложить Битти проследовать на звуки смеха и разговоров, в главную кухню, посидеть со всеми, но малышка направилась прямиком к лестнице. Надеясь на откровения или, может, повод для разговора, Мэри последовала за ней на второй этаж и остановилась перед своим кабинетом.

– Ты направляешься на чердак? – спросила она. – Если понадоблюсь, то я буду в кабинете, поработаю с бумагами. Или, может, ты хочешь приготовить печенье?

Битти скинула большую парку. – Я посижу в своей комнате. Но все равно, спасибо.

– Хорошо. Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи…

– Я буду здесь. До рассвета.

– Спасибо.

Мэри стояла перед открытой дверью в кабинет, пока Битти поднималась по лестнице…

Все произошло так быстро. В одно мгновение девочка уходила. А в следующее она развернулась и бросилась назад.

Она быстро, молниеносно обхватила ее руками, объятие было столь же коротким.

А потом Битти исчезла, поднялась на чердак без слов и не оглядываясь назад.

Мэри стояла как вкопанная.

Какое-то время.

* * *
Так, вот оно и произошло, думал Ви, когда слова повисли между ними.

«Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей?».

И когда его супруга застыла на месте без слов, он выругался тихо… но сказанное не вернешь. Даже если между ними лежал полумертвый враг.

Даже если их окружали тысячи сердец в сосудах.

И они оба были при исполнении обязанностей.

Срань Господня, эта фигня действительно вылетела из его рта?

И, П.С., он еще раз врежет Рейджу при встрече. Хотя, технически, Голливуд тут не причем. Парень лишь сам задал вопрос, очевидно, потому что долго думал об этом.

Но Ви все равно вмажет засранцу.

– Вау, – медленно выдохнула Джейн, заправляя светлые волосы за уши. – Вот так сюрприз.

– Слушай, забудь все, что я сказал…

– Не смогу. И ты спрашиваешь, потому что хочешь детей или тебя интересует мое мнение?

– Твое мнение.

И да, странно, что они не думали об этом раньше, но когда они сошлись, было очевидно, что в биологическом плане Джейн не может иметь детей, а после произошло столько всего.

– И что ты чувствуешь? – спросила она.

– Я первый спросил.

– Это игра на слабо? Или откровенный разговор?

Они оба замолчали. А потом заговорили в унисон, одним тоном:

– Это для меня не важно.

– Это для меня не важно.

Ви рассмеялся, Джейн тоже, и когда напряжение отпустило его, Ви показалось, что Джейн тоже расслабилась и облегченно выдохнула.

– Слушай, – начал Ви. – Роф-младший и Налла – прелестные и все такое. Но они волнуют меня, потому что являются частью жизни Рофа и Зи, а не потому, что я хочу чего-то подобного для нас. Если только это не является проблемой для тебя.

– Ну, я не могу иметь детей. Технически я мертвая. – Она закатила глаза. – Каждый раз, когда я произношу это вслух, у меня случается экзистенциальный шок. В духе «как, черт возьми, я докатилась до этого»… это чудо, без всяких сомнений. Но… блин.

– Ты замужем за полубогом.

– Ты только что сделал себе комплимент?

– Наверное. Разве можно меня осуждать? – Она рассмеялась – на что Ви и рассчитывал, но потом он снова стал серьезным. – Усыновление – сложная процедура среди вампиров, но, тем не менее, это вариант.

– Да. Вполне. – Джейн пожала плечами. – Но, знаешь, я никогда не принадлежала к женщинам, которые планируют собственную свадьбу или пускают слюни над детскими кроватками. Хотя, не так уж и много я их видела. – Джейн нахмурилась. – Срань Господня. На самом деле… не думаю, что хоть раз видела спящего малыша в люльке.

– И в этом нет ничего криминального. Я знаю, ты об этом думаешь.

– Да. – Она потерла затылок. Потом встряхнулась, словно желая избавиться от нежеланных мыслей. – В смысле, конечно же нет. Просто потому что женщины способны рожать еще не значит, что они обязаны это делать.

Ви улыбнулся. Но потом покачал головой.

– Я не думаю, что в нас что-то не так. И, по правде говоря, бесит тот факт, что мне было необходимо произнести это вслух.

– Совместимость – всегда проблема. Если бы один из нас захотел ребенка, а другой нет – это проблема.

Джейн подошла к нему и положила руки на плечи. И это было забавно: как правило он не выносил, когда кто-то подходил к нему вплотную. Не из-за пережитого насилия… хотя частичную кастрацию под отцовским ножом не назовешь праздником… а потому что прикосновения и близость перегружали его мозг.

Но с Джейн он никогда не чувствовал давления.

То же самое было с Бутчем.

Может, потому что они понимали, что для него – перегрузка.

– Ты выглядишь обеспокоенным, – сказала она, смахнув его волосы назад и скользнув пальчиком по татуировкам на виске.

– Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло. Никогда.

– Это зависит от нас, не так ли? Тогда откуда беспокойство?

– У Рейджа и Мэри сложности.

– Из-за ребенка? Сейчас у них все наладилось?

– Думаю да.

– Хорошо. – Джейн склонила голову. – А что до нас с тобой? Мы не можем предвидеть будущее. Никто не может. Поэтому мы говорим, решаем проблемы и двигаемся дальше. Вместе. Сейчас я не могу представить, чтобы мои биологические часы резко затикали, и меня вдруг потянуло к материнству. И мне не кажется, что я упускаю что-то в этой жизни. Нет пустот, которые нужно заполнить. У меня есть ты, есть моя работа, и я в принципе против заявления, что абсолютно всем женщинам предназначено стать матерями. Кому-то – да, кому-то – нет, и, что самое прекрасное, у нас есть выбор. То же и с мужчинами. Поэтому да, мы просто будем говорить и решать проблемы… и неважно, что получится в результате.

Смотря на нее с высоты своего роста, почему-то Вишес чувствовал себя ниже Джейн.

– Ты, как всегда, права.

– Не уверена. Но я всегда стараюсь рассматривать проблему со всех сторон и быть максимально рациональной…

– Джейн, я не думаю, что смогу стать отцом.

Его супруга покачала головой.

– Я знаю, куда ты клонишь. Ты – не твои родители… и, к тому же, это плохой подход. Вопрос в другом: «Хочешь ли ты быть отцом?».

Он попытался представить груз, с которым жили Роф и Зи, постоянное беспокойство о маленьком создании, не убилось ли оно там. Да, конечно, есть в отцовстве и положительные моменты: радость на лице его братьев была настоящей. Но это тяжкий труд.

Он придумывал себе оправдания?

Плевать.

– Сейчас – точно нет. Нет, в настоящий момент я не хочу иметь детей.

– Значит, на этом все. Если изменишь мнение, мы обсудим это. То же самое и со мной.

– Я бы не хотел, чтобы кто-то ненавидел меня также сильно, как я ненавижу своих родителей.

Вот. Он сказал это.

– На это полно причин, – прошептала Джейн, погладив его лицо. – И мне очень жаль.

– Только не отправляй меня к Мэри за консультацией, хорошо? Меня не интересует подобное дерьмо, ладно?

– Если тебе понадобиться консультация, ты знаешь, где найти Мэри. И без слов ясно, что ты можешь обратиться к ней в любое время. – Джейн смахнула его волосы назад. – И я должна сказать это. Какой бы ужасной ни была твоя мать… но без нее мы бы не были вместе.

Он нахмурился, вспоминая, как нашел Джейн в разбитой «Ауди» на обочине. Первая помощь оказалась бесполезной. Джейн не двигалась, как бы он ни пытался вернуть ее к жизни.

По неясной причине перед глазами всплыл образ матери на той платформе и он уже не мог избавиться от него. Дерьмо не исчезало… словно служило неким сообщением для него.

– Я доверяю тебе, – прошептал он своей шеллан.

– Вишес, я тоже тебя люблю.

Глава 40

– А ведь я подумала, что ты пошутил.

Когда его Мэри опустилась в джакузи, Рейдж потянулся сквозь теплую, пенистую воду и – о дааааа – вот оно, тело его супруги, скользкое и гладкое, все, от изгиба талии до выступающих бедер… везде.

– Давай же, ну давай.

Прислоняясь спиной к стенке ванной, он притянул ее к себе, раздвигая ее ноги и устраивая на своем подрагивающем члене. Но он не вошел в нее. Для этого будет время позднее.

– Сколько ты ждал меня? – спросила она, обхватывая его шею руками.

– Несколько часов.

Ее грудь то скрывалась под водой, то появлялась, пока уровень воды в чаше подстраивался под ее появление, и Рейдж облизнул губы при виде блестящих сосков и мыльных пузырей на коже.

Что напомнило ему о бикини, которое чудесным образом почти ничего не прикрывало.

– Я думала, что после мороженого ты отправился сражаться в город, – сказала она.

– О, так и было. – Он накрыл руками ее груди, сдвигая их вместе, потирая соски пальцами. – Ага.

Мэри застонала, с трудом собирая мысли в кучу… особенно когда Рейдж приподнял ее к своему рту и обхватил губами напряженный сосок, лаская языком. Эрекция под водой подрагивала, словно нетерпеливый бык, а бедра рвались вперед.

– Что ты сказала? – пробормотал он, переключаясь на вторую грудь.

Сжимая, лаская ее, он обнаружил, что думает о… да, он вспомнил одну из их предыдущих ночей, когда ему не терпелось вернутся домой и раздеть ее, Последняя трапеза отходила на второй план, потому что его Мэри была единственным, что питало его.

– Правда, я не в состоянии… о, да, сколько ты прождал меня…

– Годы.

– Это… – она шумно втянула губами воздух. – Невозможно.

– Ты шутишь? Я приехал домой десять минут назад.

Мэри рассмеялась.

– И это, по-твоему, вечность?

– В ожидании тебя? В одинокой ванной? Еще какая!

И «сражение» – не то слово, которым можно было описать его действия в переулках. Скорее пеший патруль.

Не было видно ни одного убийцы… и это – плохой знак. Вопрос в том, откуда придет следующая волна лессеров. Кто станет новым Старшим Лессером. Сколько продлится затишье.

Враг еще вернется. Такова природы войны. И порой период затишья сложнее пережить, чем активные военные дествия.

Слабая вспышка в окне рядом с ними привлекла его внимание – это автоматические стальные ставни опускались на ночь, защищая особняк от солнечного света.

Обеспечивая уединение.

Используя свою сверхчеловеческую силу, он поднял Мэри из воды, ставя одно ее колено на стопку мягких полотенец рядом с его головой, а другую полностью выпрямляя. Она ухватилась руками за оконную раму, и ее груди покачнулись вперед.

Теплая вода.

Теплая вода, капавшая с ее тела, и дорожки пузырей, стекающие по ее коже, по животу к бедрам.

Лону.

Вытягивая язык, он уткнулся лицом в ее естество, лениво облизывая, жалея, что затеял возню с пузырями. Потому что они перебивали ее вкус. Притягивая Мэри к себе, он почитал ее своим ртом, с удовольствием слушая ее стоны, чувствуя подступающим оргазм…

Что-то соскользнуло, наверное, ее нога в чаше джакузи, вот вам и опрокинутая тележка с яблоками: ее тело потеряло равновесие, и он скользнул вперед, погружаясь под воду. Мэри рассмеялась, но потом вода волной выплеснулась за борт.

– О, нет! – воскликнула Мэри. – Лучше сразу убрать…

– Рано, женщина!

Зарычав, он подмял ее под себя, и вода вытолкнула Мэри к нему навстречу.

– Обхвати меня ногами.

Когда она выполнила просьбу, он протянул руку между ними и, направив член…

– О даа, – прохрипел Рейдж.

Они вместе двигались, он обернул руку вокруг ее талии, поднимая ее вверх-вниз, а Мэри отталкивалась ногами от его бедер. Так хорошо, так тесно, он перестал замечать пену на лице и необходимость держаться за край ванной.

Иииииии он игнорировал кое-что еще.

Когда он кончал в нее, они разлили еще больше воды на пол.

И в этот самый момент, когда его яйца сжались, а острое, как нож, удовольствие пронзило его член, заставляя его содрогаться снова и снова…

Раздался менее приятный стук в дверь их спальни.

– Рейдж! Эй, Рейдж!

– Не сейчас! – рявкнул он, продолжая вбиваться в Мэри, и ее собственная разрядка сжала его член.

– Рейдж! Какого хрена! – донесся другой голос.

– Не сейчас! – прокричал он.

– Рейдж!

Опять стук, не одним кулаком.

Когда бедра перестали содрогаться, он застыл и выругался.

– Мэри, прости…

Она рассмеялась, утыкаясь лицом во впадину его шеи.

– Ты не виноват…

А долбеж по двери не утихал… стало очевидно, что по другую сторону стоял не один Брат. И когда несколько голосов позвали его по имени, Рейдж выругался.

– Останься здесь, – пробормотал он.

Пришлось выйти из нее, теплая вода ванной стала жалким замещением лона Мэри, и Рейдж в препоганейшем настроении поднялся и перекинул ногу через край, ставя на мраморный…

Три. Мать его. Центнера.

Все три центнера его веса полетели на пол, вода на гладком мраморе превратила пол в ледяной каток. Руки бились по воздуху, тело изогнулось, что-то в спине хрустнуло…

БАМС! Он не столько упал, сколько сдетонировал – по всему телу пронеслись вспышки боли – в руке, в спине, на заднице, ноге.

– Рейдж!

Мгновение он мог лишь созерцать потолок, восстанавливая дыхание. Потом в поле зрения показалось лицо Мэри.

– Ауч. – А потом он почему-то чихнул… а, точно. В носу булькало…. и, черт, это больно. – В смысле, это… реально больно.

Тем временем толпа народу все еще долбилась в их дверь. И да, повсюду была вода.

– Мэри, сделай одолжение?

– Позвать Дока Джейн?

– Только если жидкость подо мной – это моя кровь, – сказал он сухо. – Ты могла бы надеть халат до того, как они проломят дверь? Я люблю своих братьев, но если хоть один увидит тебя голой, я убью его. Как только избавлюсь от гипсов.

* * *
Убедившись, что с Рейджем действительно все в порядке, Мэри встала и осторожно прошла туда, где висел один из махровых халатов. Она подумала, что ему понравится это, ведь он любил чувствовать на ней свой запах, и огромный халат укроет ее с головы до пят.

Потом она прошла к арке…

Ну, скорее, прохлюпала, вода в прямом смысле плескалась у ее ног. Блин, полотенца тут уже не помогут, скорее нужен вакуумный насос для влажной уборки.

– Все плохо. Все очень плохо, – прошептала она.

– Я буду в норме… оу. Дерьмо, кажется, я сломал руку.

– Никогда больше не будем этого делать. Никогда.

– Секс? – воскликнул он. – Чего?!

Она повернулась к нему, Рейдж сидел с обнаженным задом, покрытый розовыми мыльными пузырями, посреди огромной лужи воды, с выражением полного и непреходящего ужаса на лице.

Мэри рассмеялась так сильно, что пришлось ухватиться рукой за стену.

– О, боже, мне нужно успокоиться…

– Скажи, что мы будем заниматься сексом…

– Разумеется! Но не в ванной, полной воды!

– Господи, не пугай меня так. Я едва не схлопотал аневризму.

– Может, уже схлопотал. Сейчас я могу впустить их?

Рейдж с кряхтеньем сел, татуировка на его спине изогнулась, словно зверь тоже чувствовал себя побитым.

– Хорошо. Но я понятия не имею, почему они истерят. Подумаешь, пролили немного водички, чего так беситься.

– Здесь скорее бассейн.

Она с облегчением ступила на ковер, где сцепление с поверхностью было лучше, и ей не приходилось думать о том, куда она наступает.

– Иду-иду! Перестаньте уже стучать! – она пыталась перекричать шум.

Когда она дошла до двери, то обнаружила, что та была заперта. Без сомнений, Рейдж мысленно закрыл замок… и она улыбнулась.

Открывая панель, она встретила…

– Вау.

Целую толпу Братьев.

– Вот так собрание.

Бутч стоял во главе стаи, с бокалом Лагавулина в руке, с кривой улыбкой на лице. Джон Мэтью стоял позади него, вместе с Блэем и Куином. Ви. Потом Зэйдист. И Фьюри. И Тор.

– Чем вы там занимаетесь? – спросил кто-то.

– Мэри, не отвечай! – прокричал Рейдж.

– Вы решили, что в кладовке пожар?

– Я почти! – донесся голос Рейджа.

– Думаю, он уже, – пробормотал кто-то.

Когда Рейдж показался перед Братьями, они издали коллективное ваааааааааааааааааау.

– Рука хреново выглядит, – сказал Бутч. – Ты словно обзавелся вторым локтем.

Посмотрев через плечо, Мэри отшатнулась.

– О, Рейдж, тебе придется вправлять руку.

Рейдж окинул толпу взглядом.

– Просто дайте мне пластырь. А сейчас, будьте любезны, оставьте нас наедине?

Бутч покачал головой.

– Во-первых, хрен вам, потому что куда, по-вашему, льется вода? И, во-вторых, ты направляешься в клинику…

– Рука в порядке!

– Тогда почему ты придерживаешь ее другой рукой?

Рейдж опустил взгляд на себя, словно не осознавал своих действий.

– Вот черт.

Мэри похлопала его по плечу.

– Я пойду с тобой, хорошо?

Он посмотрел на нее и сказал тише:

– Не так я хотел закончить.

– Попробуем в другой раз…

– Но не в воде, – раздался коллективный ответ.

Направившись назад к ванной, Мэри вернулась с полотенцем и обернула его вокруг талии своего хеллрена и, заправляя конец ткани так, чтобы повязка удержалась на месте.

Она поднялась на носочки и прошептала ему на ухо:

– Если будешь пай-мальчиком, то поиграем в медсестру и пациента после того, как тебе наложат гипс.

Смех Рейдж был тихим и порочным, а веки опустились, наполовину закрывая его горящий взгляд.

– Договорились.

Глава 41

Когда наступила ночь, Рейдж опять и снова сидел в клинике, без футболки на экзаменационном столе, его ноги в черных кожаных штанах и ботинках висели в воздухе. Оружие он оставил на кресле, и как только ему спилят гипс, он собирался перекусить в буфете, который подготовили для новобранцев, а потом отправиться на работу.

Мэри уехала в Убежище, чтобы подготовиться к встрече с персоналом… хотя, она предлагала составить ему компанию в клинике. Блин, хвала Богу, что он кормился неделю назад от той Избранной, и его тело могло исцелиться после такого простого перелома за какие-то двенадцать часов. Он слышал, что людям приходилось ходить в дубиновом гипсе неделями.

Безумие.

В дверь постучали.

– Мэнни, заходи, я готов к… а, привет Ви. Как жизнь?

Брат был одет для боя, черные кинжалы висели на груди, а подмышкой, рядом с одним из двух сороковых, была зажата газета.

– Как рука?

– Пришел освободить меня от гипсовых оков? – Рейдж кулаком постучал по окаменелости. – Или из чего он там сделан.

– Не-а. – Ви прислонился к двери. – У меня есть отсутствие хороших новостей и плохие новости, с чего начать?

– Ты ничего не накопал на дядю Битти, да?

Когда брат покачал головой, Рейдж напряженно выдохнул, его тело облегченно расслабилось, что было очень неправильно. И он сказал себе придержать коней. Они же с Мэри не собирались удочерять Битти.

Да?

Ведь это будет сумасшествием. Особенно потому, что он судил об их совместимости и интересе со стороны ребенка по двум рожкам мороженого с шоколадной крошкой.

Вишес пожал плечами.

– Я проверил все базы данных¸ задействовал все связи Братства на юге. Я не говорю, что на радаре нет ни одной семьи, ноя не нашел ничего, что можно связать с именем Битти, ее мамы, отца или дяди.

Сжав край стола руками, Рейдж уставился на носки стоявших на полу ботинок.

– Вы с Мэри подумываете взять ее? – Когда Рейдж удивленно поднял взгляд, Ви смерил его взглядом «кого ты дуришь». – Круто, если так. Вы же говорили о детях пару ночей назад, а потом ты спрашиваешь о родственниках сироты. Иначе математика не сходится.

Рейдж прокашлялся.

– Никому не говори. Ни слова.

– Ну да, я же прожженный сплетник.

– Ви, я серьезно.

– Да брось, ты меня знаешь. И я знаю, каков будет твой следующий вопрос.

– И какой?

– Тебе нужно поговорить с Сэкстоном. Он расскажет, какие требования предъявляются для удочерения. Думаю, в былые дни требовалось одобрение Короля по любым вопросам, касающимся знати… и хотя Битти – простая гражданская, ты, будучи членом Братства, относишься к аристократии. Думаю, здесь замешана тема наследства, но, с другой стороны, Сэкстон в курсе всех подводных камней.

Ну да, хороший совет, решил Рейдж. Он даже не подумал о бумажной волоките, наивно с его стороны.

О, и да, он не говорил об этом с Мэри. Или самой Битти.

Дерьмо. Он уже прыгнул выше головы, да?

– Спасибо, Ви. – Чувствуя неловкость, Рейдж кивнул на свернутую газету, что-то вроде «Колдвелл Курьер Жорнал». – Что там еще за новости? И я удивлен, что ты не онлайн, мой брат. Не помню, это ты или все-таки Иган Спенглер[71] сказал, что газеты – пережиток прошлого?

– Мы оба. Примерно в одно и то же время, кстати. – Ви развернул газету и показал первую страницу ККЖ. – Это Фритц принес свежий выпуск.

Рейдж присвистнул и протянул целую руку.

– Иииии, мы снова в деле.

Заголовок жирным шрифтом гласил «Ритуальное убийство на заброшенном заводе», а под ним располагались длинные столбцы текста вперемешку с пиксельными фотографиями луж крови и ведер рядом со сломанным конвейером. Рейдж пробежал глазами и перевернул страницу, чтобы дочитать статью, запах краски и шорох страниц напомнил ему о днях минувших.

Покачав головой, он сложил газету.

– Не так уж масштабно.

– От двенадцати до пятнадцати новобранцев. Очевидно, что еще одна партия была на подходе, и, наверное, Омега слишком спешил с церемонией. Но говорить о серьезных масштабах не приходится.

– Не-а. Наметился прогресс.

– Я хочу видеть, как последний гаденыш исчезнет с лица Земли.

Рейдж сузил глаза.

– Единственный вариант – это уничтожить Омегу.

– Я не раз думал, как это сделать. – Ви забрал у него газету. – Поверь на слово…

Стук в дверь не дал ему закончить.

– Мэнни, входи, – отозвался Рейдж. – Давай за…

– Только не это, – пробормотал Ви, когда панель широко распахнулась.

Лэсситер стоял в проходе в желтом дождевике, огромном, как цирковой шатер, с зонтиком раскрытым над головой, парой «веллингтонов»[72] на ногах. На босых ногах. Дурной знак.

– Нет, нас не интересует покупка часов, – сказал Рейдж. – Так что, лютик, не распахивай свой плащ.

– Часы? – Лэсситер вошел… попытался войти в комнату, но зонт застрял в проеме. – Нафиг часы, слышал, утром у тебя возникли проблемы с джакузи.

Он сбросил атрибуты Мэри Поппинс в коридоре и сделал та-да чем-то желтым в ладони. А потом ублюдок запел. Отвратительно.

– Уточка моя резиновая… с тобой так весело купаааатьсяяяяя…

Ви зыркнул в его сторону.

– Ты выставишь его за дверь или мне самому?

– Можем по очереди, – Рейдж старался перекричать пение. – Врача сюда! Срочно!

Если снять гипс, то выбить из ангела все дерьмо будет намного проще. К тому же медицинский персонал поможет собрать останки Лэсситера.

Хэштэг #идеально.

* * *
Добравшись до Убежища, Мэри сняла слои теплой одежды в своем кабинете, поставила сумочку на пол возле кресла, а потом включила компьютер и вошла в систему.

Она проверяла страницу на «фейсбук» каждую ночь, сразу, как приезжала сюда… потому что заставляла себя не делать этого с телефона или откуда-то еще, боясь подсесть на это дело. И каждую ночь, нажимая кнопку «обновить», она переставала дышать, а сердце замирало в груди.

Она говорила себе, что дело в том, что она отчаянно хотела отправить малышку в какую-нибудь Северную Каролину, в дом с белым забором, собакой, котом и попугайчиком, к паре мистических и радушных бабушек-дедушек, которые, как выяснится, пребывают в полном здравии.

Единственная проблема с этой альтруистичной фантазией?

Снова ни слова от ее дяди, и Мэри обмякла в кресле, с облегчением выпуская воздух из легких.

Очень профессионально с ее стороны, хуже только ее подсознательная попытка привезти Битти в особняк в ночь, когда умерла ее мама.

Но проблема в том… что в последние пару дней в ее сердце случилась перемена. Она начала думать, что…

– Мисс Льюз?

Мэри резко села, вскрикнув.

– О, Битти. Привет. Как ты?

Девочка сделала шаг назад от двери.

– Я не хотела пугать вас.

– Все нормально. Я как раз собиралась подняться к тебе.

– Я могу войти?

– Прошу.

Битти аккуратно и бесшумно закрыла дверь, и Мэри задумалась, не в том ли причина, что она так долго ходила на цыпочках вокруг своего отца. Сегодня вечером малышка собрала волосы в хвост и надела синий свитер поверх платья, которое было на ней пару дней назад. На ногах была вторая пара коричневых ботинок высотой до лодыжек.

– Я должна рассказать тебе кое-что.

Мэри указала на кресло напротив.

– Присаживайся.

Когда Битти послушалась, Мэри выкатила свое кресло из-за стола, так чтобы они сидели друг напротив друга и им ничего не мешало. Скрестив ноги, она выпрямила пальцы.

Мэри не удивилась, когда взгляд малышки обратился на коробку, в которой стояла урна с прахом Анналай.

– Что бы там ни было, Битти, мы со всем разберемся.

– Моя мама солгала, – выпалила девочка. – Мне не девять. Мне тринадцать.

Мэри не показала своего удивления.

– Хорошо. Ничего страшного. Все нормально.

Битти посмотрела на нее.

– Она боялась, что я была недостаточно маленькой, боялась, что я могу попасть под возрастное ограничение, и мне запретят остаться здесь или откажут в медицинской помощи в клинике. Она сказала, что боялась, что нас разлучат.

– Ты можешь жить здесь до своего превращения, Битти. Это не проблема.

– Она попыталась выбрать самый маленький возраст, под который я могла сойти.

– Все хорошо. Правда.

Битти опустила взгляд на свои руки.

– Мне, правда, очень жаль. Поэтому она попросила меня много не разговаривать и играть с куклой. Она не хотела, чтобы я себя выдала.

Откинувшись на спинку кресла, Мэри сделала глубокий вдох. Сейчас, думая об этом, ей казалось логичным, что девочка оказалась старше. Женщины-вампиры проходят через жаждущий период каждые десять лет, а мама Битти была беременна, когда они поступили сюда… а малышей обычно вынашивают восемнадцать месяцев. Значит, Анналай забеременела, когда Битти было одиннадцать, плюс-минус. А не семь.

Беспокоило другое – насколько крохотной была девочка. Для восьми-девяти лет она была в отличном весе. Но не для тринадцати… даже если принять в расчет, что большой скачок в росте происходит во время превращения.

– Мне правда очень жаль, – сказала Битти, опустив голову.

– Пожалуйста, не кори себя. Мы понимаем. Жаль, что мы не знали об этом, иначе мы бы успокоили ее.

– Есть кое-что еще.

– Ты можешь рассказать мне что угодно.

– Я солгала о своем дяде.

Сердце Мэри судорожно забилось.

– В смысле?

– Вряд ли он придет за мной.

– Почему ты так думаешь?

– Она рассказывала о нем иногда, но о прошлом. Ну, что они делали, когда были маленькими. Такими рассказами она пыталась отвлечь меня, когда с папой все становилось совсем плохо. Наверное… я просто очень хотела, чтобы он пришел, понимаете?

– Да. Понимаю.

– На самом деле, он никогда не встречался со мной.

– И как ты чувствуешь себя?

– Очень одинокой. Особенно без мамэн.

Мэри кивнула.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Мы с мамэн… мы заботились друг о друге. Должны были. – Битти нахмурилась, уставившись на коробку на столе. – Она пыталась уйти от него три раза. Первый раз, когда я была младенцем. Я ничего не помню, но все вышло плохо. Во второй раз… – Битти замолкла. – А в третий раз, когда я сломала ногу, она отвезла меня к Хэйверсу, потому что кости не срастались. Тогда мне вставили стержень… и когда мы вернулись домой…

Пришли Рейдж, Ви и Бутч и спасли их.

– Мне нравится твой хеллрен, – внезапно сказала Битти. – Он забавный.

– Тот еще хохмач.

– Это человеческое выражение?

– Да. И означает что он юморист.

Битти снова нахмурилась и подняла взгляд.

– Значит, ты правда была человеком? Я думала, что людей нельзя превратить в вампиров.

– Я не вампир. В смысле, никогда не была. – Мэри улыбнулась. – Видишь? Нет клыков.

– У тебя хорошие зубы.

– Спасибо.

Глаза Битти снова обратились к картонной коробке.

– Значит, она там.

– Ее останки.

– Что случится, если я не похороню ее сейчас? Она… это неправильно? Это плохо?

Мэри покачала головой.

– Время терпит. По крайней мере, насколько я знаю. Но я могу уточнить у Мариссы. Она знает ваши традиции на зубок.

– Я просто боюсь сделать что-то неправильно. Я… сейчас же я за нее отвечаю. Я хочу поступить правильно.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Я что люди делают со своими умершими?

– Мы хороним их в земле… ну, как один из вариантов. Так я поступила с телом своей мамы. Я кремировала ее, а потом похоронила.

– Как и мою.

Мэри кивнула.

– Как твою.

Повисла пауза, и Мэри молчала, давая Битти возможность углубиться в свои чувства. В тишине Мэри хорошенько рассмотрела девочку, ее тонкие, словно тростинки, ручки и ножки, крохотное тело под слоями одежды.

– Где ты похоронила ее? – спросила Битти.

– На кладбище. В другой части города.

– Что такое кладбище?

– Это место, где люди хоронят своих родных, на могилы устанавливают надгробия, чтобы знать, где она находится. Время от времени я приношу туда цветы.

Наклонив голову, Битти нахмурилась.

– Ты покажешь мне? – спросила она спустя мгновение.

Глава 42

– Не ожидал твоего звонка. – Эссейл с улыбкой повернулся к Нааше. – По крайней мере, так скоро.

Этим вечером Нааша решила принять его в обиталище ее хеллрена, в темном и пафосном кабинете, заставленном книгами в кожаном переплете и мебелью, напоминавшей Эссейлу о частных джентельменских клубах у людей. Сегодня ночью она снова оделась в красное, наверное, специально в цвет бархатных штор, свисавших с потолка подобно артериям… а, может, она верила, что ему нравилось видеть ее в этом цвете.

– Я ощутила острую нехватку твоего общества. – Нааша намеренно проговаривала каждое слово, поджимая блестящие губы и выдыхая звуки так, будто делала минет каждому слогу. – Я весь день не сомкнула глаз.

– Потому что проверяла в дневные часы здоровье своего супруга. Не сомневаюсь в этом.

– Нет. Я изнывала. – Она вышла вперед, бесшумно пересекая насыщенно-красный ковер. – По тебе. Я изголодалась.

Когда она замерла перед ним, Эссейл холодно улыбнулся.

– И сейчас?

Подняв руку, Нааша погладила его по щеке.

– Ты – невероятный мужчина.

– Я знаю. – Он убрал ее руку, удерживая за запястье. – Что интересно – так это почему мое отсутствие столь тревожит тебя, учитывая, что ты и так держишь доступный член под этой крышей.

– Мой хеллрен недееспособен, если ты помнишь, – ответила Нааша отстраненно. Словно это было последнее, о чем она хотела поговорить.

– Я имею в виду Тро. – Эссейл снова улыбнулся и начал пальцем потирать кожу ее запястья. – Ответь, в каких вы отношениях?

– Он дальний родственник моего супруга.

– Значит, ты приютила его по доброте душевной.

– Так и подобало сделать.

Эссейл обернул руку вокруг ее талии и притянул к себе.

– Порой ты ведешь себя очень неподобающе.

– Да, – промурлыкала Нааша. – Это заводит тебя?

– Это определенно завело тебя пару ночей назад. Ты хорошо насладилась моими кузенами.

– Но ты не участвовал.

– Был не в том настроении.

– А сегодня?

Он демонстративно окинул взглядом ее лицо. Потом отбросил длинные черные волосы назад, за ее плечи.

– Возможно.

– И что может поднять тебе настроение?

Когда она выгнулась всем телом, прижимаясь к нему, Эссейл притворился, что его тянуло к ней, закрыл глаза и прикусил нижнюю губу. На самом деле? С таким же успехом к нему могла клеиться собака.

– Где Тро? – спросил он.

– Ревнуешь?

– Разумеется. На самом деле, я схожу с ума.

– Лжешь.

– Всегда. – Улыбнувшись, он наклонился к ее рту и провел клыком по нижней губе. – Где он?

– Почему тебя это волнует?

– Люблю секс втроем.

Ее хриплый смех сулил то, что его абсолютно не интересовало. Что его волновало – так это возможность вернуться в ее подвал… в прямом, а не переносном смысле. Хотя, если для этого придется поиметь ее, то он готов и на это.

Было вполне очевидно ее нежелание, чтобы он бродил по дому. Наводило на мысли, а не скрывает ли она чего.

– Увы, Тро отсутствует. – Она повернулась в руках Эссейла и прижалась задницей к его бедрам. – Я одна.

– Куда он ушел?

Она оглянулась через плечо с подозрительностью во взгляде.

– Почему ты так цепляешься к нему?

– Ты не способна полностью удовлетворить мои аппетиты, дорогая. Насколько бы притягательна ты ни была.

– Тогда, может, стоить пригласить твоих кузенов? – Она снова потерлась о него. – Я буду рада снова увидеть их.

– Я не сплю с родственниками. Но, если ты захочешь..?

– Они умеют наполнить женщину. И, может, это ты не способен справиться со мной?

Вот уж вряд ли, подумал он. Но идея с кузенами показалась ему хорошей.

Обхватив ее рукой, Эссейл развернул ее лицом к себе, достал телефон и спустя мгновение через закрытые двери кабинета из передней части особняка донесся тихий звон.

– Проси и получишь, – пробормотал он, грубо поцеловав ее, а потом отстранился, чтобы толкнуть ее к выходу. – Открой сама. Поприветствуй их как положено.

Нааша убежала, хихикая, будто наслаждалась, когда ею командовали… и, Боже, он не мог не вспомнить Марисоль. Если бы он начал приказывать своей домушнице подобным образом? Она бы кастрировала его, а яйца повесила вместо сережек.

Ощутив жжение в центре груди, Эссейл потянулся к склянке кокса во внутреннем кармане пиджака от «Бриони»[73], но не зависимость двигала его рукой.

От дополнительной дозы гудела голова, но ничего страшного.

У него много дел этой ночью.

* * *
– Так, и где ты… где же ты…

Углубляясь в главную, по большей части загибавшуюся промышленную зону Колдвелла, Джо подалась вперед к лобовому стеклу своего «Фольца» и протерла рукавом конденсат. Она могла бы включить антиобледенитель… если бы он работал.

– Я смогу заплатить за ремонт через месяц, – пробормотала она. – А пока придется не дышать.

Джо рассмеялась, вспомнив о наезде Билла относительно ее богатых родителей. Да, это правда, что принципиальность достойна уважения. Но она редко оплачивала по счетам… и не чинила сломанные кондиционеры, от которых при включении несло перегоревшей проводкой.

Зато избавляла от проблем со сном.

Когда затрещал телефон, Джо схватила его, посмотрела на экран и швырнула обратно на сиденье. У нее полно других проблем и без сверхурочных на Брайанта. К тому же, она оставила его шмотки после химчистки там, где он просил – на крыльце его кондоминиума.

– Итак, где мы?

Фары осветили одноэтажное здание с плоской крышей, длиною в целый квартал и отделанное серым металлическим сайдингом, и, заехав на пустую парковку, Джо проехала дальше, к непримечательному входу. Доехав до стеклянных дверей и таблички с названием завода, закрашенным слоем черной краски из баллона, она нажала на тормоз, заглушила двигатель и вышла.

Место было огорожено желтой полицейской лентой, хрупкий барьер бился на ветру, прибитый к стене печатью со словами «Место преступления» большими буквами… виднелись следы кучи ног, входивших и выходивших из здания, среди травы и мусора была вытоптана тропа – ногами и оборудованием, которое катили либо тащили по земле.

Блин, тут как же тут темно. Особенно когда фары «Фольца» автоматически погасли.

– Мне нужно получить разрешение на ношение[74], – пробормотала она вслух.

Когда глаза приспособились, Джо смогла видеть граффити на здании, и в поле зрения снова показалась разбитая парковка. В этой части Колдвелла не было слабого освещения от городских окон, слишком много заброшенных зданий, жизнь в деловом районе накрылась медным тазом, когда вся экономика полетела к черту семь лет назад.

Джо занервничала и подумала уже позвонить Биллу, как на холме показалась машина и заехала на парковку.

Припарковавшись рядом с ней, Билл опустил стекло и перегнулся через какого-то мужчину.

– Следуй за мной.

Она подняла большой палец вверх и вернулась в свою машину.

Двинувшись вдоль длинной стены и затем, повернув за угол, они объехали здание. Черный вход здания был еще менее опрятным, чем парадный, на нем не наблюдалось даже вывески. Граффити здесь были жирнее, надписи и геометрические рисунки накладывались друг на друга слоями, как селедка в банке.

Джо вышла и заперла машину.

– Привет.

Ее удивил парень, который показался из машины Билла. Шесть футов, может, выше. Преждевременно, но сексуально поседевшие волосы, как у Макса[75] из «Одиночества в сети»[76]. Темные массивные очки… видимо, ношение очков и наличие чувства стиля – обязательные условия, чтобы попасть в компанию Билла. А его тело…

Что ж, неплохо. Широкие плечи, крепкая талия, длинные ноги.

– Это мой кузен, Трой Томас.

– Привет, – сказал парень, протягивая руку. – Билл рассказывал мне про тебя.

– Могу представить. – Она пожала его руку и потом кивнула на черный вход. – Слушайте, парни, на тех дверях тоже печать. Мне это не нравится.

– У меня есть доступ, – сказал Трой. – Все путем.

– Он служит в убойном отделе, – объяснил Билл.

– И мне нужно взять кое-что, всё согласованно. Но, прошу, ничего не трогай, и никаких фотографий.

– Разумеется. – Джо опустила руку, осознав, что положила ее на сердце, чтобы поклясться.

Трой повел их за собой, разорвав печать канцелярским ножом, а потом вставив пропуск в электронный замок ОПК[77].

– Смотрите под ноги, – сказал он, открыв дверь и включив лампы.

Узкий коридор был укрыт двухцветным ковром: кремового цвета по краям от основной дорожки, грязного серо-коричневого – там, где топали ноги. С потолка вниз по стенам уходили подтеки серо-песочного цвета. Повсюду воняло смесью плесневелого хлеба и потных носков.

И свежей меди.

Они шли вперед, перешагивая через банки разлитой краски, инструменты, пару ведер – похоже, бывшие владельцы или, может, банк, в чье владение перешел завод, предприняли попытку ремонта… только чтобы убедиться, что он влетит в копеечку.

Тут было два офиса, приемная зона, общая уборная и пара стальных дверей, рядом с которыми на крючках висели шляпы, покрытые слоем пыли.

– Пройдем здесь. Так короче.

Повернув налево, Трой повел их в другую сторону, пропуская через более узкую дверь. За порогом он щелкнул не по выключателю, а чему-то похожему на ящик с предохранителями.

С серией щелчков поочередно зажглись огромные секции ламп, освещая просторное пространство завода, по большей части пустое, не считая кронштейнов, вмонтированных в пол и огромных масляных пятен на бетонном полу в тех местах, где раньше стояло производственное оборудование.

– Здесь была резня.

Джо вскинула брови. Да, это очевидно, подумала она, окинув взглядом лужи свернувшейся крови, когда-то ярко-красной, сейчас ставшей коричневой. Повсюду были раскиданы ведра со штукатуркой, и когда она пересекла комнату и присмотрелась, то вынужденно накрыла рот рукой, глотая ком в горле.

– Как на ферме, – прокомментировал Билл, прохаживаясь по помещению.

– Какой ферме? – спросила Джо, качая головой при виде засохшей крови. – Боже, как это жестоко.

– Помнишь… два года назад? Была резня подобная этой, только крови в десять раз больше.

– И не было тел, – добавил Трой. – Как и сейчас.

– Как думаешь, сколько человек здесь умерло? – спросила Джо.

– Десять. Может, двенадцать? – Выйдя вперед, Трой сел на корточки рядом с серией размазанных на полу пятен… словно кто-то пытался сбежать, но поскользнулся и упал. – Нельзя сказать наверняка. Это место уже как пару лет выставлено на продажу. Банк отказался от камер наблюдения пять месяцев назад, когда во время весеннего шторма они вышли из строя от удара молнии. Записей нет.

– Разве можно избавиться от такого количества тел? – задумалась Джо. – Куда их деть?

Трой кивнул.

– Убойный отдел прорабатывает все версии.

Смотрят и под вампирским углом? – подумала она про себя. Эти ребята обычно пьют кровь, ведь так? Они не оставляют после себя по пять галлонов[78].

Хотя Трою она это не скажет. Свихнуться можно.

Она перевела взгляд на Билла.

– Как много массовых и ритуальных убийств произошло в Колдвелле за последние лет десять? Двадцать? Пятьдесят?

– Я могу выяснить, – сказал он, встретив ее взгляд. – Я думаю о том же.

Глава 43

– Здесь так спокойно. Так красиво.

Услышав слова Битти, Мэри посмотрела на девочку. Они шли по асфальтированным дорожкам кладбища «Сосновая роща». Луна в достаточной мере освещала дорогу впереди них, серебристое сияние ложилось на макушки сосновых ветвей и элегантные ветки кленов и дубов. Их окружали надгробия, статуи и мавзолеи, рассыпанные по раскатистому ландшафту и вокруг искусственных прудов, и порой возникало ощущение, что бродишь среди декораций.

– Так и есть, – пробормотала Мэри. – Приятно думать, что все это ради призраков похороненных здесь людей, но я уверена, что, скорее всего, это для посетителей кладбища. Бывает сложно, особенно поначалу, навещать умерших родных или друзей. В смысле, когда умерла моя мама, и я похоронила ее, я смогла вернуться только через несколько месяцев. Когда я, наконец, пришла сюда, в каком-то смысле было легче, чем я думала, в основном благодаря приятной атмосфере… нам в эту сторону. Она здесь.

Сойдя с дорожки на траву, Мэри осторожно смотрела, куда наступает.

– Сюда, иди за мной. Могилы расположены прямо перед надгробиями. И да, звучит странно, но я бы не хотела никого затоптать.

– Ой! – Битти посмотрела на красивое надгробие со звездой Давида и именем «Эпштейн» на нем. – Прошу прощения. Извините меня.

Они шли все дальше, пока Мэри не остановилась перед надгробием из гранита розового цвета с именем Сесилия Льюз.

– Привет, мам, – прошептала она, садясь на колени и собирая опавшие листья с надгробия. – Как ты?

Когда она скользнула пальцами по выгравированному имени и датам, Битти села на колени с другой стороны.

– От чего она умерла? – спросила девочка.

– МС. Множественный склероз.

– Что это?

– Человеческая болезнь, в ходе которой иммунная система атакует слой, защищающий нервные волокна. Без этой защиты ты не можешь управлять своим телом, теряешь способность ходить, кормить себя, говорить. По крайней мере, так было с моей мамой. У некоторых людей наступает долгий период ремиссии, когда болезнь не проявляет себя. – Мэри потерла центр груди. – Сейчас больше возможностей для лечения, чем пятнадцать-двадцать лет назад, когда ей поставили диагноз. Может, в эру современной медицины она бы прожила дольше. Кто знает.

– Ты скучаешь по ней?

– Каждый день. Дело в том… я не хочу тебя пугать, но не думаю, что ты когда-нибудь оправишься от смерти своей мамы. Скорее, ты просто свыкнешься с потерей. Так бывает, когда заходишь в холодную воду. Сначала испытываешь шок, но потом проходят годы, и ты приспосабливаешься и не замечаешь холода… и порой ты даже забываешь, что до сих пор лежишь в холодной ванне. Но воспоминания периодически возвращаются, напоминая о том, кого ты потеряла.

– Я много думаю о своей маме. Она мне снится. Она приходит ко мне во снах и разговаривает со мной.

– Что она говорит?

Когда налетел холодный ветер, Битти заправила прядь волос за ухо.

– Что все будет хорошо, и что скоро у меня будет новая семья. Поэтому я начала думать про дядю.

– Ну, я думаю, что это хорошо. – Мэри села, пальто до бедра служила преградой на пути влажной земли. – В твоих снах она выглядела здоровой?

– О, да. Больше всего я была рада видеть это. Она с моим младшим братом, который тоже умер.

– Мы отдали твоей маме его прах.

– Я знаю. Она положила его в чемодан. Сказала, что хочет убедиться, что он всегда будет с нами, куда бы мы ни отправились.

– Было бы хорошо похоронить их вместе.

– Я тоже так думаю.

Повисла длинная пауза.

– Битти?

– М-м?

Мэри взяла веточку с земли и согнула ее, чтобы занять руки.

– Эм, жаль, что я не знала, что твоя мама беспокоилась об Убежище. Я бы успокоила ее. – Она посмотрела на малышку. – Ты беспокоишься об этом?

Битти спрятала руки в карманы и оглянулась по сторонам.

– Не знаю. Все там такие милые. Особенно ты. Но, знаешь, это страшно.

– Знаю. Просто говори со мной, хорошо? Я дам тебе телефон, звони, если станет страшно. В любое время.

– Я не хочу быть обузой.

– Да, это-то меня и беспокоит. Твоя мама не хотела быть обузой, и я уважаю это… но в результате все оказалось для нее немного сложно, для тебя тоже, так не должно было быть. Ты понимаешь, о чем я?

Кивнув, Битти замолчала.

Спустя мгновение девочка сказала:

– Отец бил меня в детстве.

* * *
Находясь в самом центре трущоб, Рейдж бежал по переулку, его ботинки с грохотом приземлялись на асфальт, пистолет высоко вскинут, но ярость он держал под контролем, чтобы она подстёгивала, а не лишала рассудка.

Его цель рванула через улицу, и он следовал за ублюдком неотступно, вонючий приторный запах лессера был словно след самолета в небе – невозможно сбиться с пути.

Это был новобранец. Вероятно, с заброшенного завода.

Он понял это потому, что гад метался в панике, запинаясь и поскальзываясь, судорожно вскакивая, он был без оружия, и никто не спешил ему на помощь.

Одинокая и безвредная крыса.

Убийца упал в десятый раз, споткнувшись на, вроде как, карбюраторе, и в этот раз он уже не поднялся. Он просто ухватился за ногу и застонал, перекатившись на спину.

– Нет, п-п-прошу, нет!

Нагнав свою жертву и остановившись, Рейдж впервые за всю историю помедлил перед убийством. Но он не мог не заколоть ублюдка. Если он оставит его на улицах, то гад исцелится и найдет себе подобных, с кем сможет объединиться в бою против них… или его обнаружат люди и выложат на юТуб.

– Нееееет….

Рейдж убрал с дороги руки ублюдка и вонзил кинжал в центр его пустой груди.

С вспышкой и хлопком убийца растворился в воздухе, оставив на асфальте масляное пятно и запах гари…

Рейдж резко обернулся, меняя кинжал на пистолет. Сделав вдох, он принюхался к запах, а потом зарычал.

– Я знаю, что ты там. Покажись.

Когда в тенях в конце переулка ничего не пошевелилось, он сделал три шага назад, чтобы укрыться в дверном проеме заброшенного здания.

Издалека донеслись сирены, напоминавшие вой бродячих собак, а через квартал – крики людей. Рядом что-то капало с пожарной лестницы позади него, сверху доносилось дребезжание, словно порывы ветра с реки пытались сорвать монтажные леса, державшиеся на честном слове, с кирпича.

– Ты, долбаный трус, – крикнул он. – Покажись.

Врожденная самоуверенность твердила ему, что он справится с этим сам, но смутное беспокойство заставило вызвать подкрепление, включив маячок, расположенный на внутренней стороне воротника его куртки.

Он не боялся… черта с два. И он мгновенно почувствовал себя болваном.

Но там сто процентов скрывался мужчина-вампир, и одно Рейдж знал наверняка: это был не Кор.

Потому что знал, где сейчас находился ублюдок.

Глава 44

Естественно, раздеть Наашу – секундный вопрос.

На самом деле, она сама вызвалась на это.

Как только его кузены вошли в ее секс-темницу, она начала стягивать с себя красное платье, отбрасывая «от-кутюр» в сторону, словно тряпка стоила не дороже бумажной салфетки. Она осталась лишь в шпильках и корсете.

Эрекция Эрика и Эвэйла была незамедлительной, два члена мгновенно встали по стойке «смирно», от чего женщина рассмеялась свойственным ей хриплым смехом.

Однако она не подошла ни к кому из них. Она приблизилась к Эссейлу.

Подавшись вперед, Нааша прижалась к его груди и обернула руки вокруг шеи.

– Сначала я хочу тебя.

Глупая женщина. Своими признаниями она добровольно отдает ему всю власть.

Но это и хорошо.

Отстранив ее, он потянул свой галстук от «Эрмес», ослабляя шелковый узел. Когда он снял длину, Нааша сделала небольшой круг и подошла к одной из кроватей, растянулась на ней и вытянула руки над головой. Ее тело сформировало эротичный изгиб в форме S, одна грудь выпрыгнула из чашки лифа, а обнаженное лоно блестело, когда она раздвинула ноги.

Эссейл не спеша подошел к ней и на четвереньках забрался над ее телом, усаживаясь на ее бедра, пленяя ее. Растянув галстук в руках, он уставился на женщину.

– Ты такая доверчивая, – пробормотал Эссейл. – Что, если я сделаю что-то плохое с этим? Никто не услышит твоих криков или борьбу, ведь так?

На мгновение в ее взгляде вспыхнул страх. Но потом Эссейл улыбнулся.

– Хорошо, что я джентльмен, не правда ли? – Он наклонился с шелком в руках. – Закрой глаза, моя дорогая. И не вздумай засыпать, нет, покой нам только снится.

Эссейл накрыл ее глаза галстуком, затягивая шелк в узел. Потом он посмотрел через плечо, кивая своим кузенам, приказывая им покрыть ее. Как всегда, они с удовольствием выполнили приказ, сбрасывая рубашки и брюки, раздеваясь прежде, чем прикоснуться к ней, ласкать и облизывать, войти в нее.

Когда Нааша застонала, он слез с нее и схватил первое попавшееся запястье – Эрика, как выяснилось – и прокусил кожу своими клыками. Когда он подтянул выступившую на коже кровь ко рту Нааши, женщина с шумным вздохом впилась в запястье, присасываясь к вене, извиваясь всем телом от экстаза.

Очевидно, она не кормилась от своего хеллрена… и Эссейл предположил, что для этих целей ей необходимо присутствие Тро. Но вампиры, особенно озабоченные, частенько брали вену во время секса, даже если они хорошо питались в другое время. Как с алкоголем и наркотиками, кровь усиливала ощущения в разы.

Нааша была так обескуражена запахом крови его кузена в воздухе и вкусом – на языке, что Эссейл смог пробраться к двери, а она этого даже не заметила. Запустив руку в пальто, он достал крошечную старомодную масляную склянку с коротким горлышком.

Пшик-пшик. Верхняя.

Пшик-пшик. Нижняя.

Смазка ничем не пахла, потому что он заполнил склянку новым средством «Pennzoil 10W-40[79]» для легковых автомобилей… и после его стараний массивная дверь открылась без шума. С лукавой улыбкой он выскользнул из игровой комнаты и закрыл за собой тяжелые панели. Пряча масло в карман кашемирового пиджака, он посмотрел по сторонам. Потом направился налево, следуя дорогой Тро, которой тот ушел прошлым вечером.

Подвальные стены и пол были выполнены из грубого камня, электрические лампы, прибитые к деревянному потолку, испускали тусклый свет. Он пытался открыть каждую дверь, что встречалась на его пути, и за каждой находил склад: один – заставленный садовыми инструментами из сороковых-пятидесятых годов прошлого века, другой – дорожными чемоданами конца двадцатого века, третий – праздничными декорациями, пожухшими и пораженными плесенью от сырости.

Ни намека на покои Тро, и это неудивительно: он бы не согласился на безоконные комнаты, предназначенные для ненужных вещей. Додженов также не было, очевидно, дом подвергался модернизации, техника и принадлежности прислуги перенесли уровнем выше. Винного погреба он тоже не обнаружил, но предположил, что алкоголь также обрел приют на первом этаже, ближе к эпицентру социальной жизни.

Поэтому Нааша обустроила подвал в таком ключе.

Здесь обеспечивалось уединение.

Возможно, она даже сама стирала простыни с тех кроватей? Хотя, вряд ли. Наверняка, женщина доверяла служанке.

В самом конце, там, где коридор заворачивал, показалась вторая лестница, каменные ступени были настолько старыми, что истерлись.

Значит, сюда убежал Тро.

Двигаясь быстро, Эссейл, перед тем как начать подъем, обнаружил последнюю дверь… настолько же крепкую, как и дверь в темницу Нааши, не ровня тем, что вели в подсобные помещения.

«Мастер Лок»[80] на ней был новым и блестящим, и требовал конкретного ключа. Повинуясь интуиции, он ощупал молдинг, на случай, если ключ повесили на крюк или гвоздь, как порой было принято делать. Увы, нет. Что бы ни хранилось по ту сторону, оно имело огромную ценность.

Или не было предназначено для посторонних глаз.

Поднявшись по ступеням, он тихо, словно ветер, достиг двери, которая на его удачу была не заперта. Прислушавшись и ничего не услышав по другую сторону, Эссейл осторожно открыл панель.

Это была кладовка дворецкого, судя по шкафам со стеклянными дверьми, заставленными тарелками, и шкафу со сверкающим серебром из зеленых панелей.

Хоть Эссейл и не знал планировки дома, но был хорошо осведомлен о помещениях, необходимых для всех больших особняков, и, конечно, непримечательная лестница для персонала с голыми деревянными ступенями и функционирующими перилами располагалась неподалеку. По дороге на второй этаж ему пришлось остановиться на полпути и прижаться к стене, когда на лестничном пролете выше служанка прошла мимо со стопкой грязного белья в плетеной корзине. Когда она скрылась, он сократил дистанцию и выскользнул за ней в зону для слуг в спальном крыле.

Повинуясь инстинктам, он прошмыгнул сквозь широкую дверь, предназначенную для масштабных приемов… и, воистину, по другую сторону, располагался коридор, величественные хрустальные и медные люстры освещали путь, толстый шерстяной ковер смягчал поступь, антикварные бюро и столики были расставлены у каждого окна, без сомнений, с видом на сад.

Он засунул нос в каждую спальню, и каждая, казалось, была предназначена для того или иного пола, мужские и женские темы чередовались.

Он узнал комнату Тро по запаху лосьона после бритья, оставшемуся в воздухе.

Сейчас он вошел внутрь и закрыл за собой дверь. К счастью, прислуга уже все убрала, кровать была застелена, в ванной лежала чистая стопка полотенец, на письменном столе стояли свежие цветы. Личных вещей было немного – что было свойственно бывшему солдату с ограниченными финансами и постоянными переездами. Но шкаф был забит одеждой, большая часть еще с бирками, свидетельствуя о недавнем приобретении.

Без сомнений, счета оплатила хозяйка дома.

Выскользнув в помещение спальни, он прошерстил ящики комода в стиле «Чиппендейл», но ничего не обнаружил. Ни оружия. Ни боеприпасов. Он также осмотрел рабочий стол на предмет бумаг, телефонных записей, почты. Ничего.

Помедлив у кровати, он изучил картину на шелковых обоях.

– Вот ты где.

Удовлетворенно заурчав, он подошел к небольшому пейзажу в раме… которая оказалась еле заметно сдвинута.

Он убрал картину, и перед взглядом предстала полированная дверь стенного сейфа.

Циферблат был плоским и красным, со шкалой цифр для прокрутки кода.

Где была его домушница, когда он в ней так нуждался, подумал Эссейл, возвращая картину на стену.

Без сомнений, было много способов для взлома, но сегодня он не подготовился для подобных действий и не хотел потратить все время, пока внизу шла веселуха… его кузены были слаженной парой, но бесконечно трахаться невозможно.

Оценив взглядом золотую оправу картины, он убедился, чтобы она висела так же криво, как и до этого, не больше, не меньше, и потом пересек восточную дорожку… радуясь тому, что разноцветное полотно с коротким ворсом не выдаст его следов.

Окинув комнату последним взглядом, он повернул дверную ручку и вышел в коридор…

– Я могу вам помочь?

* * *
В ожидании, пока вампир в другом конце переулка ответит, Рейдж поднял взгляд на крышу здания напротив. Вишес только что материализовался на эту точку… но брат не выдавал себя ни шумом, ни движениями.

Фокусируясь, Рейдж снова крикнул:

– Покажись, или я иду за тобой. И ты, ублюдок, этого не переживешь. Гарантирую.

Зверь зашевелился под кожей, проклятие неугомонно заерзало, несмотря на ударную дозу секса. С другой стороны, его инстинкты кричали. На этой неделе ему уже стреляли в грудь, и Рейдж не горел желанием побить рекорд Братства по числу около-смертных ситуаций.

– Это я, и я безоружен.

Аристократический голос эхом пронесся по грязному переулку, а мгновение спустя Тро вышел вперед, с поднятыми руками, все его тело было напряжено.

– Не стреляй. – Мужчина медленно повернулся по кругу. – Я один.

Рейдж прищурился, выискивая признаки постороннего присутствия в темном углу. Ничего не заметив, он снова сосредоточился на Тро. Оружия не было видно, и мужчина был одет не для боя… если, конечно, не искал бабской потасовки с Зуландером[81]: на нем были такие же качественные шмотки, какие носил Бутч: пальто, пошитое на заказ, как хороший костюм, а обувь сверкала даже в тусклом свете.

– А ты, смотрю, приоделся, – пробормотал Рейдж. – При нашей последней встрече у тебя не было таких клевых тряпок.

– Мои перспективы улучшились с тех пор, как я покинул службу у Кора.

– Ходят слухи, что ты был не на службе, сукин ты сын. Скорее в услужении.

– Я должен был отплатить долг, это так. Но сейчас все кончено.

– Что ж, у нас нет вакансий. По крайней мере, для придурков с таким резюме, как у тебя.

– Я могу опустить руки? Они затекли.

– Зависит от тебя. У меня дерганый палец, поэтому хорошо подумай, куда эти руки засунуть.

Раздался шум, словно кто-то приземлился на обе ноги, и Тро обернулся. Когда Вишес вышел из теней прямо за парнем, Рейдж рассмеялся.

– Не нравится, когда подкрадываются сзади, да? – Рейдж тоже оставил свое укрытие, держа оружие наготове. – Могу представить. И будь добр, постой не дергаясь, пока мой брат обыскивает тебя.

Вишес осмотрел торс и ноги Тро, не церемонясь с промежностью. Когда высокий писк Тро затих, Брат отступил назад, но держал свой сороковой наведенным на Мистера Неймана Маркуса[82].

– Так, если ты не с Кором, тогда что забыл здесь? – требовательно спросил Ви. – На тебе слишком много одеколона и нет оружия.

– Я надеялся наткнуться на кого-то из вас.

– Вот так сюрприз! – воскликнул Рейдж. – И чего же ты хочешь?

– Вы послали Эссейла следить за мной… или он действует независимо?

Ви резко рассмеялся.

– Чего-чего?

– У меня идеально произношение. – Тро посмотрел на Ви. – И ты стоишь от меня не больше чем в трех футах. Уверен, ты прекрасно меня расслышал.

Когда Ви обнажил клыки, Рейдж покачал головой.

– Хорошо подумай над поведением. Мой брат, кажется, хочет порвать тебя на тряпки.

– Так что? – продолжал Тро. – Это вы послали его соблазнить меня? Вам бы больше повезло с женщиной… хотя, в любом случае, вы бы ничего не добились. Я отошел от всех конфликтов.

– И рискуешь жизнью, чтобы передать нам это? – спросил Ви.

– Я подумал, что при личной встрече смогу лучше донести до вас свои намерения.

– Ты сильно переоцениваешь свою харизму. Или важность своей сексуальной ориентации.

– Почему бы тебе не свалить отсюда, – заговорил Рейдж. – Не хотелось бы, чтобы простого гражданского вроде тебя ранили на поле боя.

– Мы будем скорбеть. – Ви поднял пистолет на уровне головы Тро. – Тик-так.

– Покеда, говнюк. – Рейдж помахал рукой. – Удачи в жизни. Точнее, неудачи. Да всем плевать.

Тро покачал головой.

– Со мной вы напрасно тратите время.

– Я начинаю считать, – заявил Ви. – На счет три стреляю. Три.

Тро испарился в то мгновение, когда Ви выстрелил в двух футах левее от места, где стоял ублюдок.

– Черт, – скучающе сказал Ви. – Промахнулся.

– Блин, дерьмовый район, – сказал Рейдж, подходя к брату. – Какие отбросы здесь только не встретишь.

– Значит, Эссейл переусердствовал, выполняя задание. Я дам ему чаевые… засуну в стринги.

Рейдж кивнул и указал на выжженный участок асфальта.

– Кстати, я поймал лессера.

– Поздравляю. Хочешь еще…

– Ви, почему ты не смотришь мне в глаза?

– Мы на поле боя. Я занят.

– Ну-ну. Как же.

Вишес нахмурился, все еще избегая взгляда. Но потом брат сказал низким тоном:

– Я поговорил с Сэкстоном за тебя.

Рейдж отшатнулся.

– О Битти?

– Ее так зовут? Ну да. Так вот, я собрал бумаги. Тебе ничего не нужно делать, они в папке на твоем столе. Покеда.

И воттакпросто, Брат дематериализовался из переулка, и Рейдж прекрасно понимал, что больше они об этом не заговорят. И, блин, это так похоже на Ви… сукин сын был способен на проявление невероятной доброты и сострадания, но всегда на расстоянии вытянутой руки, словно боялся эмоциональной вовлеченности.

Но он всегда был рядом для своих любимых.

Всегда.

– Спасибо, брат мой, – прошептал Рейдж воздуху на том месте, где раньше стоял этот благородный мужчина. – Спасибо как никогда.

Делая глубокий вдох, Рейдж сказал себе, что ему нужно поостыть. Просто потому что Ви не смог разыскать этого дядю, и потому, что дома его ждал перечень бумаг для удочерения, это еще ничего не значило.

Он еще даже не поговорил с Мэри.

И, алло, девочка согласилась сходить с ними за мороженым и на ужин. Это не значило, что она горела желанием найти новую семью.

Ему на самом деле нужно, черт возьми, охладиться.

Глава 45

Сидя рядом с могилой своей матери, Мэри задержала дыхание в ожидании, когда Битти продолжит. Слова, сказанные девочкой, повисли между ними в молчании.

Отец бил меня в детстве.

– Порой нелегко говорить о подобных вещах, – пробормотала Мэри.

– Твой отец когда-нибудь…

– Нет. На самом деле, я его совсем не помню. Он погиб в автокатастрофе, когда мне было два месяца. У меня была только мама.

– У меня тоже была только моя мамэн. Но иногда я не чувствовала, что мы близки. Это сложно объяснить.

– Втвоем доме столько всего происходило.

– Я специально злила его. Чтобы он… ну, не трогал ее. – Битти пожала плечами. – Я была быстрее его. У меня было больше шансов.

Мэри закрыла глаза, проглотив проклятье.

– Мне так жаль.

– Все нормально.

– Нет, не нормально.

– Я замерзла, – внезапно сказала Битти.

– Тогда вернемся в машину. – Мэри встала, уважая желание малышки сменить тему. – Я включу обогрев.

– Хочешь, побудем здесь еще?

– Я могу вернуться в любое время. – Она хотела взять девочку за руку, но знала, что не стоит этого делать. – И на улице холодно.

Битти кивнула, и вместе они пошли мимо могил, выходя на пешеходные дорожки. Когда они дошли до ее «Вольво», девочка помедлила.

Мэри, открыв дверь, оглянулась.

– Хочешь, чтобы мы поехали в Убежище по длинному маршруту?

– Откуда ты узнала?

– Просто догадалась.

Когда они поехали по главной дороге к железным вратам кладбища, Битти пробормотала:

– Я не думала, что Колдвелл такой большой.

Мэри кивнула.

– Город приличный по размерам. Ты когда-нибудь видела центр?

– Только на фотографиях. У моего отца был грузовик, но маме не разрешалось ездить на нем. Когда мы в тот раз приехали к Хэйверсу, она взяла грузовик, пока отец был в отключке. Вот почему… это произошло. Ну, после того, как нас выписали.

– Да. – Мэри посмотрела в зеркало заднего вида. – Могу представить.

– Я бы хотела посмотреть его. Центр города.

– Хочешь, поедем сейчас? Город очень красив ночью.

– А можно?

– Конечно.

У входа в кладбище «Сосновая роща» она свернула налево, направляясь через пригород к шоссе. Когда они миновали районы, усеянные человеческими домами, в больше части которых не горел свет, Битти прижалась к окну… а потом они выехали к стоящим особняком магазинам и затем – к череде торговых центров, увешанных сияющими вывесками, с пустыми парковыми и огороженными территориями.

– Это Северное шоссе, – Мэри включила сигнал поворотника. – Оно приведет нас в город.

Вверх по съезду на шоссе. Потом влиться в легкий вечерний траффик.

И на горизонте показались городские небоскребы с разноцветными огнями, напоминавшие подобие рассвета.

– Посмотри на это, – воскликнула Битти, подаваясь вперед. – Дома такие высокие. Когда мамэн везла меня через реку, она спрятала меня под покрывалом. Я ничего не видела.

– Как вы… – Мэри прокашлялась. – Где вы брали еду? Вы жили в сельской местности… там мало магазинов в пешей доступности?

– Отец привозил домой все, что хотел. Нам доставались остатки.

– Ты когда-нибудь была в супермаркете?

– Нет?

– Хочешь заедем? После того, как посмотрим центр?

– О, с удовольствием!

Мэри на скорости пятьдесят пять миль ехала через каменные джунгли, дорога больше напоминала тропу на кладбище, размашистые повороты приближали их к вертикальным столбам бесчисленных офисов, а затем разворачивали к очередному виду на массивы из стали и стекла.

– Не все огни потушены.

– Нет. – Мэри рассмеялась. – Когда я еду здесь ночью, я всегда придумываю истории тех, кто забыл выключить свет перед уходом. Они торопились на ужин по случаю годовщины? Первое свидание? Рождение ребенка? Я пытаюсь придумывать хорошие истории.

– Может, они едут за щенком?

– Или за попугаем.

– Вряд ли кто-то станет торопиться за рыбкой.

Ииииии они вели этот глупый разговор, пока Мэри делала жирный круг через финансовый район Колдвелла с четырехполосной автострадой, которая увела их в обратном направлении. Она направлялась к «Ханнафорду» в пятнадцати милях от Убежища, и когда Мэри завернула на парковку, там было всего несколько одиноких покупателей, сновавших через ярко освещенный вход, кто-то с пакетами, другие – с тележками, кто-то выходил с пустыми руками.

Мэри припарковалась, и они с малышкой вышли из машины.

– Ты голодна? – спросила Мэри, когда они подошли к автоматическим дверям.

– Не знаю.

– Что ж, скажи, если чего-нибудь захочешь.

– В Убежище есть еда.

– Да, есть.

Битти остановилась, наблюдая, как открываются и закрываются двери.

– Это потрясающе.

– Да, похоже на то.

Пока они стояли там, Мэри думала о том… Боже, сколько раз она проходили через такие двери, когда голова гудела от списка покупок или беспокоивших ее проблем, планов? Она никогда толком не думала, как это круто, что двери двигались сами по себе, пропуская внутрь и выпуская наружу посетителей, не быстро и не медленно.

Глазами Битти она видела то, что принимала за данность.

И вот это было потрясающе.

Не думая, Мэри положила руку на плечо малышки… этот жест казался таким естественным.

– Подними голову? Видишь сенсор? Когда человек подходит к нему, двери приходят в движение. Попробуй сама.

Битти сделала шаг вперед и рассмеялась, когда двери разъехались в стороны. Потом отступила назад. Подалась вперед и махала руками, пока двери снова не открылись.

Мэри просто держалась в стороне… с большой улыбкой на лице, ее грудь переполнилась каким-то теплым чувством, о котором она сейчас даже думать не хотела.

* * *
Стоя перед комнатой Тро, Эссейл повернулся на голос женщины… гадая, к каким осложнениям это приведет.

Но это оказалась всего лишь служанка, которая несла грязное белье по черной лестнице… и глаза доджена были широко распахнуты и слегка напуганы, едва ли намекая на проблемы, несмотря на то, что его застукали там, где ему не полагалось находиться.

Эссейл решил приободрить ее, расслабленно улыбнувшись.

– Боюсь, я заблудился.

– Простите меня, господин. – Она низко поклонилась. – Я думала, что гости госпожи прибывают ближе к рассвету.

– Я приехал заранее. Но не о чем беспокоиться. Парадная лестница в той стороне?

– Да. – Служанка снова поклонилась. – Да, мой господин.

– Тогда проблема решена. Ваша помощь неоценима.

– Спасибо, господин.

Он помедлил прежде, чем отвернуться.

– Подскажи, сколько человек ожидается?

– Господин, было приготовлено шесть спален.

– Спасибо.

Эссейл ушел, оставив ее в коридоре, демонстративно восхищаясь декором по пути. Когда он дошел до парадной лестницы, то оглянулся. Служанка исчезла… и, судя по ее положению в этом доме, вряд ли она расскажет кому-нибудь об этом. Прислуга – немногим больше чем посудомойка/сушилка, которую необходимо кормить… по крайней мере, в иерархии персонала.

Скорее всего, ее отчитают, если она потревожит дворецкого, даже если новости имеют непосредственное отношение к этому дому.

Эссейл прогулочным шагом спустился по лестнице. В конце концов, лучшая маскировка в данной ситуации – быть на виду… и он держал наготове легенду.

Увы, он не встретил ни одного доджена, никого на пути в заднюю часть дома, к черной лестнице, по которой он ранее поднимался. Спустившись по ним в подвал, он остановился перед дверью, запертой на висячий замок.

Сейчас, когда его ничто не торопило, он прислушался к запаху в воздухе. Он не смог сразу определить его, но не стал тратить на это время.

Двинувшись дальше, он дошел до темницы хозяйки и проскользнул внутрь. Дела развивались с восхитительной скоростью, его кузены облепили обнаженную женщину со всех сторон, кровь виднелась на коже и на матрасе, их члены и ее лоно были влажными от оргазмов. Но галстук от «Эрмес» все еще был повязан поверх ее глаз.

Какие у него талантливые кузены…

Дверь широко распахнулась через мгновение после его возвращения, и Эссейл оглянулся через плечо.

– Ну и ну, – протянул он с улыбкой. – Вернулся любимый гость госпожи.

Тро был не так рад встрече, судя по напряженным бровям и напряжению в теле.

– Я не знал о вашем приходе.

– Мобильные телефоны – удивительные устройства. Они позволяют звонить и принимать звонки друг от друга и договариваться о встрече.

Хозяйка дома со стоном выгнулась, когда Эрик занял место брата между ее ног.

Тро сузил глаза.

– Я не знаю, чем ты здесь занимаешься.

Эссейл указал рукой на творившийся разврат.

– Этого мало для понимания? И если тебя так волнует мое присутствие, то поговори со своей госпожой. Это – ее шоу, разве нет?

– Нет, сейчас нет, – выдохнул мужчина.

– Ты такой занятой. Удивительно просто.

– Смотрю и учусь. – В глазах Тро мелькнула злоба. – В этом доме грядут перемены.

– Неужели?

– Наслаждайся, пока можешь.

Тро ушел, закрыв за собой дверь без звука. Благодаря уходу Эссейла за петлями.

Обратив свое внимание на кровь… Эссейл подумал о грядущих похоронах. Вопрос в том, чьи это будут похороны, хозяина или хозяйки.

Глава 46

Лейла приподнялась на локтях, когда Док Джейн начала вытирать гель с ее живота. Этот заблаговременно назначенный осмотр оказался весьма кстати… хотя последний был совсем недавно, повтор не будет лишним.

– Да, все хорошо. – Врач улыбнулась ей, помогая запахнуть розовый халат. – Ты в прекрасном состоянии.

– Осталось немного. И потом я смогу расслабиться, да?

– Вот уж точно. Очень скоро эти два набора легких будут там, где мы сможем о них позаботиться. – Джейн посмотрела в другой конец комнаты. – У папочек есть вопросы?

Куин, сидевший на стуле в углу комнаты, покачал головой, сменил позу и потер разноцветные глаза. Блэй рядом с ним помассировал его плечо.

– Мы думали о кормлении, – сказал Блэй. – Нас двоих достаточно для Лейлы?

– Ее показатели выглядят замечательно. Вас вполне хватает.

– Что насчет родов? – спросил Блэй. – Откуда мы узнаем, если… похоже, мы не будем знать заранее, хорошо ли все пройдет.

Док Джейн выпрямилась на стуле и закинула ногу на ногу.

– Я бы хотела сказать, что мы можем предсказать все, что произойдет, но это не так. Я скажу, что мы с Мэнни готовы, Хэйверс будет на подхвате, а Элена сто раз ассистировала при родах. Мы готовы помочь естественным процессам… и когда малыши появятся на свет, я приготовила два инкубатора, а также феноменальную систему искусственного дыхания, я в жизни ничего подобного не встречала. Я понимаю, и я рада, что вы открыты к тому, чтобы любой дал ей свою вену, если дойдет до этого. И хорошие новости в том, что в настоящий момент малыши ведут себя отлично. Мы готовы, и это лучшее положение, в котором мы можем находиться. Но имейте в виду, что нас могут ждать еще долгие месяцы. Двухнедельная отметка от сегодняшнего дня – всего лишь минимальный порог для выживания. Я надеюсь, что они останутся в животе, по крайней мере, на шесть месяцев.

Лейла посмотрела на живот, гадая, сколько там осталось места. Ей уже казалось, что легкие начало поджимать к ключицам, а мочевой пузырь спустился куда-то к коленям. Сколько потребуется. Все, что потребуется малышам.

Когда Куин и Блэй поднялись, завязался какой-то ненавязчивый разговор, что-то о Рейдже, Мэри и том, что они затопили ванную, и потом, после объятий, мужчины ушли.

Джейн выпрямилась на стуле.

– Хорошо, так что ты хочешь спросить у меня?

– Что, прости? – Лейла откинула волосы через плечо. – О чем?

– Сколько я тебя наблюдаю? Я вижу тебя насквозь… Куин и Блэй тоже могли бы, если бы не беспокойство за тебя и малышей.

Лейла затеребила края своего пушистого халата.

– Это не связано с беременностью. В этом плане все лучше.

– Тогда…

– Ну, эм, мы с Лукасом гадали… – Лейла улыбнулась, как она надеялась, беспечно. – Знаешь, у нас с ним мало общих тем для разговоров. Не считая моих невероятных размеров и его сложностей с физиотерапией.

Док Джейн кивнула.

– Вы оба очень стараетесь.

– Так, как дела у пленника? – Лейла вскинула руки. – Я знаю, это не мое дело… не наше дело. Нам просто интересно. И я не стала спрашивать об этом у Куина или Блэя, потому что они хотят, чтобы я жила в коконе, чтобы ничего не беспокоило меня, и я не видела ужасов реального мира. Я просто подумала, что ты могла бы рассказать нам с Лукасом, теперь, когда его перевезли. Он оправился от инсульта?

Док Джейн покачала головой.

– Не стоило ничего говорить.

– Он еще жив?

– Я не стану отвечать. Прости, Лейла. Я знаю, тебя любопытно, я все понимаю. Но я не могу.

– Ты можешь хотя бы сказать, жив ли он?

Док Джейн сделала глубокий вдох.

– Я не могу. Прости. Сейчас, если ты позволишь… мне пора съесть что-нибудь.

Лейла опустила взгляд.

– Прости меня. Я не хотела настаивать.

– Ничего страшного… и не волнуйся ни о чем кроме себя и своих малышей, хорошо? – Док Джейн похлопала ее по колену. – Тебе помочь вернуться в комнату?

Лейла покачала головой.

– Нет, спасибо.

Она слезла со стола и, поправив халат, вышла из помещения для осмотров, двинувшись в сторону своей комнаты. Вина шла за ней по пятам, и Лейла сказала себе, что так всегда бывает, когда принимаешь неверное решение…

Внезапно ее живот напрягся от пупка до позвоночника, и ей пришлось остановиться и привалиться к стене. Но мгновение спустя невидимые оковы исчезли, не оставив никаких ощущений… и она даже не потеряла контроль над мочевым пузырем.

Все было хорошо.

– Вы там в порядке? – прошептала Лейла, обращаясь к животу и поглаживая его по кругу.

Когда кто-то пнул ножкой внутри, словно отвечая, Лейла испытала невероятное облегчение.

Док Джейн была права, ей нужно сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас… хорошо питаться, крепко спать и убедиться, что она делает все, что было в ее силах.

К тому же, будет лучше для всех, если она отпустит эту проблему с Кором.

Во стольких смыслах.

Ругаясь, она продолжила свой шаткий путь. Почему она снова и снова проговаривает одно и то же?

* * *
Оставив Рейджа в переулке, Вишес материализовался на ступенях особняка, схватил ключи у Фритца и спустился с горы на «Хаммере» Куина. Включив аудиосистему, он немного насладился старой-доброй «Goodie Mob»[83], выбрав «Пищу для души», а потом переключил на Тупака. Он не закурил. Некрасиво курить в чужой машине.

Вот такой он душка. Ублюдок, живущий по понятиям.

Когда он спустился к дороге у подножия горы, то ударил по педали газа, рванув к парным мостам в центре города. Двадцать минут спустя он ехал через реку, на другой стороне свернул на первый съезд и скатился по узкой дороге, ведущей к берегу на севере.

Стеклянный дом Эссейла располагался на полуострове, на берегу Гудзона, и Ви подъехал с задней стороны здания к парковке перед серией гаражных дверей. Погасив фары и заглушив двигатель, он вспомнил другую ночь, когда приезжал сюда, и разразившийся здесь хаос… особенно после того, как Рофа ранили в шею, черт возьми.

Гребаный кошмар.

Черный вход открылся, и Эссейл вышел из современного особняка, разодетый так, словно направляется во французский ресторан на ужин… но его галстук торчал из кармана.

– Все готово для меня? – спросил Ви, прикуривая.

– Как всегда. Но тебе нужно заехать внутрь, если не возражаешь.

Как по приказу одна из гаражных дверей начала подниматься, открывая ярко-освещенный интерьер, в котором стоял минивэн и «Ренж Ровер», а также нашлось место для тачки Куина.

– Дай мне минутку, – сказал Ви, делая затяжку.

Эссейл рассмеялся.

– Увы, я бы тоже затянулся. Но кое-чем другим.

Мужчина отвернулся, словно никто не заметит, как он занюхивает кокаин сначала одной ноздрей, потом другой.

Ви улыбнулся, выдыхая дым.

– Ты крепко подсел на порошок.

Эссейл убрал склянку во внутренний карман пиджака.

– Ты не можешь докурить в машине?

– Не моя тачка. И, эй, твоей проблеме, по крайней мере, не требуется освежитель воздуха.

Когда мужчина потер нос, раз… второй… и снова… Ви нахмурился, уловив запах в воздухе.

– Приятель, у тебя идет кровь.

Тогда Эссейл взял свой шикарный шелковый галстук цвета дыни и с каким-то рисунком и прижал к шнобелю. Потому что либо так, либо безвозвратно испортить новомодную рубашку и пиджак.

Вишес приподнял ногу и затушил сигарету о подошву ботинка, а потом кинул смятый окурок в карман кожаной куртки.

– Сдай назад, придурок. – Он прижал парня к джипу, задирая его подбородок и прижимая галстук к носу. – Как часто такое случается?

Когда Эссейл издал какой-то звук, Ви закатил глаза и зажал нос парня.

– Плевать, сегодня ночью тебе повезло. Я – медик, и посмотрю, что там, как только ты перекроешь фонтан в своем носу. И помалкивай, если только не хочешь сказать «спасибо».

Они стояли на холоде какое-то время. Периодически Эссейл бормотал что-то, напоминая Пи-Ви Хермана[84], но Ви игнорировал его.

– Вот, держи, – сказал Ви. – И не двигайся.

Ви приставил пальцы парня туда, где только что находились его. Потом залез в «Хаммер» и достал армейский нож, который Куин хранил в подстаканнике. Вернувшись к пациенту, он выудил телефон, включил фонарик и убрал руку Эссейла в сторону.

Используя плоскую сторону огромного лезвия в качестве разделителя, он заглянул в ноздри, которые работали на пределе возможностей.

Включив фонарик, Ви вытер лезвие о кожаные штаны и сложил нож.

– У тебя носовая перегородка как решето. Нет проблем со сном? Никто не жаловался на твой храп?

– Я сплю один. И мало.

– Есть проблемы с дыханием? Потеря обоняния?

– Я чувствую запахи. На дыхание не обращал внимания.

– Ну, мой тебе совет, который ты вряд ли услышишь – перестань нюхать. Или допрыгаешься до того, что хирургия – в настоящий момент, твой последний шанс – утратит свою актуальность.

Эссейл расфокусированным взглядом уставился на деревья.

– Не все так просто, да? – Ви покачал головой. – Уже глюки?

Скрестив руки на груди, Эссейл смял в руке галстук, пропитанный кровью.

– Я попал в странную тюрьму, созданную собственноручно. Проблема в том, что я не осознавал, как возвожу вокруг себя решетки. Они казались мне…

– Как много ты употребляешь? Только честно?

Парень заговорил не сразу. И когда Эссейл ответил, было очевидно, что промедление вызвано серьезными математическими расчетами.

Да, парень не мелочился.

Вишес тихо присвистнул.

– Ладно, давай начистоту. Хотя среднестатистический вампир стоит на голову выше человека по части здоровья, ты все равно можешь посадить сердце. Или угробить мозги. В последнем случае ты начнешь поддаваться паранойе, если уже не начал, и неудивительно, что у тебя проблемы со сном.

Эссейл потер нос, и потом посмотрел на засохшую кровь на руках.

– Когда будешь готов, – сказал Ви, – звони нам. Тебе понадобится детоксикация под медицинским присмотром, и мы можем это сделать без лишнего внимания. И не трать ни мое, ни свое время, отрицая масштабы проблемы или приукрашивая это дерьмо. Ты завел себе мерзкого паразита, и если не избавишься от него, он тебя доконает. Сведет в могилу.

– Как долго?

– Прежде чем ты посадишь сердце и склеишь ласты?

– Сколько длится детокс?

– В зависимости от того, насколько хорошо все организованно. Физическая очистка не смертельна, но психологическое дерьмо заставит тебя молить о смерти.

Эссейл молчал какое-то время, и Ви, давно испытывая желание закурить, достал самокрутку.

– Мне хорошо известно, что такое зависимость. – Ви посмотрел на сияющий кончик сигареты. – Слава Богу, вампиры не болеют раком, да? Я не осуждаю тебя. И, когда надумаешь, то знаешь, где меня найти.

– Может, меня мучает паранойя.

– В плане?

– Я был у Нааши перед тем, как прийти сюда.

– И?

Мужчина покачал головой.

– Я почувствовал скорую смерть в этом доме.

– Ее хеллрен в плохом состоянии.

– Воистину. – Эссейл перевел взгляд, его серебристые, цвета луны глаза сверкнули. – Но я не удивлюсь, если его проводят до могилы. По крайней мере, я думал об этом.

– Наследство – мощная мотивация.

– Да. – Эссейл встряхнулся, будто высвобождаясь от внутренних оков. – Заберешь свое оружие сейчас?

Вишес выдохнул струю дыма в сторону от парня.

– Для этого и приехал.

– Тогда, будь добр, загони машину внутрь, как будешь готов. Мы загрузим тебя.

Когда Эссейл перевел взгляд, Ви опередил его.

– Деньги у меня… не волнуйся. А медицинская консультация – бесплатно.

– Вишес, ты такой джентльмен.

– Куда мне. А сейчас, покончим с этим.

Глава 47

Когда все домочадцы собрались на Последней Трапезе, Мэри села рядом с Мариссой.

– Давай переговорим перед ужином?

Марисса поставила бокал с вином и кивнула ей с сияющей улыбкой.

– Прости, что ушла раньше, но Бутч увез меня на свидание.

– О, ребята, вы это заслужили! Куда ездили?

– Да никуда особенно. Съели пиццу в пригороде. Он оказался прав… это была лучшая пеперони с луком, которую я когда-либо пробовала. Он сейчас помогает Ви распаковать что-то из амуниции, а потом приедет сюда для разговора. Знаешь, это так хорошо – просто провести время наедине подальше от дома.

– Я тебя понимаю. По правде, мы с Рейджем собираемся завтра выехать в город. – Мэри прокашлялась. – Я хотела поговорить, в том числе и об этом. У меня наконец-то наметился сдвиг в отношении Битти.

– Правда? – Марисса подалась вперед, обнимая ее. – Я знала, что у тебя получится! Это потрясающе. Ей столько всего предстоит.

– Да. – Мэри отстранилась. – Но я хотела кое-что проверить. По медицинской части. Ничего срочного… просто выяснилось, что ей на самом деле тринадцать лет, а не девять.

Брови Мариссы взмыли вверх, и она пробормотала:

– Ты уверена?

Мэри рассказала ей все, включая то, что Битти говорила про ложь матери о ее возрасте, и посещение могилы и супермаркета.

Марисса нахмурилась:

– Ты отвезла ее на могилу своей мамы?

– Она хотела посмотреть. Сама попросила. Для ее терапии необходимы не просто разговоры по душам. Она невероятно одаренная девочка, но жила настолько изолированной жизнью, полной насилия, что если и есть надежда пережить горе и встретить реальный мир, то ей придется научиться открываться.

– Для этих целей организуются специальные групповые вылазки.

– Битти ни разу не была в супермаркете. – Когда Марисса отшатнулась, Мэри только кивнула: – Она не знала, что бывают автоматические двери. Она никогда не была в центре города. Она не сказала мне сразу, но когда мы с Рейджем отвезли ее за мороженым прошлым вечером? Она также ни разу не была в ресторане или кафе.

– Я представить не могла.

– Никто не знал. – Мэри посмотрела на тридцатифутовый стол, заставленный посудой. – Они с матерью молчали, потому что боялись. И дело в том, что я опасаюсь за ее здоровье. Я знаю, что Хэйверс лечил ее сломанную ногу, тогда же сделали полное обследование. Но это было давно. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь осмотрел ее, и я хочу привезти ее сюда в клинику, а не к Хэйверсу.

Когда Марисса начала возражать, Мэри вскинула руку.

– Выслушай меня. Ее мать умерла там совсем недавно. Думаешь, ей стоит возвращаться туда в скором времени? И да, это может подождать месяц-другой, но ты видела, насколько она хрупкая. Даже если предположить, что вампиры до превращения в подобном возрасте не сходны по своему развитию с людьми, она очень маленькая. У Элены большой опыт с молодыми вампирами, Док Джейн превосходно обращается с пациентами, и мы можем спокойно привезти Битти в учебный центр, сделать осмотр, а потом сразу же увезти.

Марисса затеребила вилку.

– Я вижу логику в твоих словах.

– Мы даже можем сделать это завтра ночью, если у Дока Джейн найдется минутка. Мы возьмем Битти на ужин.

– Ты и Рейдж?

– Все как с поездкой за мороженым. Он ей понравился. – Мэри улыбнулась. – Она зовет его большой дружелюбной собакой.

Нахмуренность Мариссы не вселяла уверенности. Как и повисшая пауза между ними на фоне разговоров вокруг них, среди пар и небольших компаний.

– Марисса. Я знаю, что делаю. И, более того, она начала открываться, и это доказательство того, что я на верном пути. Сколько она уже у нас?

– У меня нет опыта, чтобы говорить тебе, что делать… наверное, в этом моя проблема. Я – менеджер и занимаюсь организационными вопросами. У меня нет диплома соцработника… поэтому я бы хотела поговорить с кем-нибудь еще. Ты прекрасно справляешься со своей работой, и я не могу игнорировать результаты, особенно в случае Битти. Но я не хочу, чтобы ты перестаралась… и не хочу, чтобы ты так нагружала себя. Об этом я беспокоюсь.

– В смысле? – Мэри вскинула руки. – Признаю, что могла бы иначе повести себя, когда ее мама была при смерти, если бы знала…

– Ты вывозишь сироту за мороженым. Везешь ее к могиле своей мамы. На ужин со своим супругом. Ты не думаешь, что можешь делать это из личных побуждений?

* * *
– Дай глянуть. Ну, дай посмотреть.

Снаружи особняка Рейдж локтем отпихнул Бутча в сторону, чтобы заглянуть в «Хаммер». Увидев разложенное оружие, он присвистнул.

– Недурно. – Взяв «Глок» с картонной подложки, он начал проверять его, вытащив обойму, нажав на курок, оценив вес и вид. – Сколько достал?

Ви раскрыл второй стальной чемоданчик.

– Здесь еще восемь. Всего шестнадцать.

– Что по цене? – спросил Бутч, взяв один из пистолетов и повторив операцию.

– Десять штук. – Ви открыл черный нейлоновый мешок и показал ящики с амуницией. – Скидку не дали, но они идут без серийных номеров, так что не придется беспокоиться о человеческой полиции.

Рейдж кивнул.

– Фритц, должно быть, уже попал в список подозрительных лиц.

– Что еще можно у них достать? – спросил Бутч, взяв третий пистолет, лязг металла донесся от его ловких рук.

– У них что, есть свой каталог? – Ви пожал плечами. – Думаю, проси что хочешь.

– А можно взять ракетную установку так, чтоб вторая в подарок шла? – спросил Рейдж. – Я о том, что нам бы не помешали ПВО[85].

Бутч хлопнул Рейджа по бицепсу.

– Если он закажет зенитки, то я хочу артиллерийскую пушку.

– Два сапога пара, вы в курсе?

Рейдж взял сумку с амуницией, а Бутч – два чемодана, чтобы Ви смог закрыть все и, наконец, закурить. Они были на полпути через гравийку, когда Ви замедлился. Пошатнулся. Покачал головой.

– Что такое? – спросил Бутч.

– Ерунда. – Брат двинулся вперед, взбежав по лестнице, преодолевая по две ступени за раз. Подставив свою физиономию перед камерой, пробормотал:

– Просто голоден.

– Как я тебя понимаю. – Рейдж потер живот. – Мне нужно заправиться.

Комментарий звучал буднично. Взгляд, которым они обменялись с Бутчем, таковым не являлся. Реальность такова, что даже Братья могли страдать от гипогликемии, и разговор может подождать. Судя по мрачному лицу копа, он вернется к теме, когда они с Ви уйдут в Яму на дневной отдых.

– Ви, куда унести оружие? В туннель?

Когда Ви кивнул, Рейдж забрал у Бутча два чемодана и пошел к парадной лестнице, к потайной двери в туннель. Вбив код, он открыл замок, поставил груз из свинца и металла на лестничную площадку и, закрыв панель, на три раза перепроверил, что все заперто. Налла начала ползать, и никто не хотел рисковать с оружием и боеприпасами, даже если пули лежали отдельно от пистолетов.

Вернувшись назад, он направился в столовую.

Красивое помещение было наполнено разговорами и смехом, повсюду были люди, доджены проверяли, чтобы напитки подали перед едой. Мэри сидела рядом с Мариссой, и сначала Рейдж направился к ним, но, потом, ощутив напряжение, сдал назад и занял свое привычное место напротив.

Тем временем Мэри наклонилась к своему боссу, что-то настойчиво рассказывая. Марисса кивала. Потом покачала головой. Потом ответила. А потом опять пришла очередь Мэри.

Должно быть, обсуждали работу.

Может, даже Битти?

Мэнни подтащил к нему стул.

– Ну, как дела, салага?

– Здорово, старый пердун. Где твоя лучшая половина?

– Пэйн решила отдохнуть. Я совсем умотал ее, если ты понимаешь, о чем я.

Они стукнулись кулаками, и потом Рейдж вернулся к попыткам прочитать их разговоры по губам. П.С., получалось не очень.

– Капустный кошмар, соковыжималка и кассетный плеер, – сказала Мэри.

– Бесподобное кино двенадцать раз в день, – Марисса сделала глоток вина.

Потом про теннис с канканом. Орехи и стейк, рогалик с сырным кремом.

– Пищевая пленка?

– Зубная паста.

– Место в гараже. Поклонник рождественского бикини, виноград, орехи и «Доктор Пеппер».

– О, да чтоб меня, – пробормотал Рейдж. И, учитывая, сколько ассоциаций с едой всплывало в голове на основании движения их губ, ему самое время начать трапезу.

В конце концов, Мэри встала, и женщины кивнули друг другу. Потом шеллан подошла к нему.

– Все нормально? – спросил он, отодвигая стул для нее.

– О, да. Да. – Мэри улыбнулась ему и, сев, уставилась на пустую тарелку. – Прости. Я просто…

– Чем я могу помочь?

Повернувшись к нему, она потерла лицо руками.

– Скажи, что все будет хорошо.

Рейдж притянул ее в свои объятья и провел рукой по ее бедру.

– Обещаю. Все будет хорошо. Что бы ни произошло, мы со всем разберемся.

Доджены вошли в столовую с подносами, полными ростбифов и картофеля, курицы и риса, горячих овощей и соусов. Когда Мэри вернулась на свое место, он чувствовал себя хреново, но понимал ее. Он просто хотел покормить ее, не взирая на свой голод… а потом до десерта потащил бы в рот все, что не прибито к столу.

Они уже проходили через это.

– Господин, – позвал доджен позади него. – Для вас отдельное блюдо.

Несмотря на беспокойство о Мэри, Рейдж прихлопнул в ладоши, потирая их.

– Фантастика. Я готов сожрать целый стол.

Второй слуга убрал его большую тарелку и отодвинул столовые приборы в сторону. Потом перед ним поставили огромное серебряное блюдо с крышкой.

– Так что, Голливуд? – позвал кто-то. – Наша еда недостаточно хороша для тебя?

– Йоу, Рейдж, ты завел себе отдельную корову, что ли?

– Я думал, он питается по системе Дженни Крэйг[86], – донесся другой голос.

– Думаю, он скорее ест саму Дженни Крэйг… полная мерзость. Люди тебе не еда.

Он показал всем средний палец и открыл крышку….

– О, да ладно! – рявкнул он, когда комната взорвалась от смеха. – Серьезно? Вы, парни, серьезно? Да ладно?

Маска с трубкой были аккуратно разложены на фарфоровом блюде, под края были заправлены ветви петрушки и ломтики лимона.

Мэри начала смеяться, и его братьев спасло лишь то, что она обернула руки вокруг его необъятной шеи и поцеловала его.

– Это добрая шутка, – прошептала она ему в губы. – Брось, ты же понимаешь это.

– Затопил всего-то одну ванную, и уже стал звездой…

– Ш-ш, просто поцелуй меня, хорошо?

Рейдж не перестал ворчать, но выполнил просьбу своей шеллан. Либо так, либо испортить аппетит… убийством какой-нибудь наглой рожи.

Глава 48

– Ты понимаешь, что он женат?

Было около полудня, когда Джо подпрыгнула в своем кресле администратора. Брайант склонился над ее столом со смертельно-серьезным выражением лица, галстук был повязан так идеально, что казался куском пластика, а не шелка.

– Ты о чем? – Она протянула ему папку. – Это на час тридцать.

– Билл. Он женат.

– О чем… что, прости?

– Слушай. – Брайант демонстративно провел наманикюренными пальцами по краю папки стандартного размера. – Я вас видел, ясно? Вы были в машине. И я не хочу, чтобы ты страдала.

Впервые за всю историю, Джо откинулась на спинку кресла и присмотрелась к парню. Забавно, его аура хорошо смазывала недостатки внешности, которые она не замечала раньше: его глаза были чуть ближе расположены друг к другу, верхняя губа чуть нависала над нижней, а на кончике носа есть горбинка.

– Я просто беспокоюсь о тебе, – заключил он. – Как старший брат.

Джо скрестила руки на груди. Если подумать, в его голосе звучала некая гнусавость, режущая слух.

– Прием? – Брайант не унимался. Словно рассчитывал на конкретную реакцию и был намерен добиться ее. – Джо. Ты слышала, что я сказал?

Определенно настало время двигаться дальше. Подправить резюме. Сходить на Монстр.com и сайт «ККЖ». Попробовать себя в другом деле.

Она полтора года пускала слюни на этого нарцисса, довольствуясь подмигиваниями и намеками, вставала на мостик, чтобы сделать его профессиональную и личную жизнь беспроблемной… и, очевидно, держала свое либидо на расстоянии вытянутой руки, потому что невзаимное помешательство на полном придурке намного безопасней, чем завести себе настоящего парня.

– Я предупреждаю тебя за две недели.

– Что?!

– Ты слышал меня.

– Подожди, ты с ума сошла? Увольняешься, потому что я сказал, что у твоего парня есть жена? Когда ты уже знала об этом? Мы закрывали сделку в офисе. Ты видела ее…

– Билл тут не причем. Мы вместе работаем над статьей. – Ну, это было преувеличение. – Просто мне нужно больше, чем ты можешь предложить.

– Ты об экзамене на риэлтора? Ну ладно, если ты настаиваешь…

– Дело не в этом. – Она посмотрела на компьютер. – Уже полдень, я ухожу на обед.

Она быстро включила свой рабочий телефон в режим голосовой почты, потом взяла сумку с пола и вышла из-за стойки. Брайан встал на ее пути, словно хотел возразить, но она покачала головой.

– Джо. Ты ведешь меня непрофессионально.

Понизив голос, она прошипела:

– Ты заставляешь меня лгать женщинам, с которыми спишь, чтобы они не выяснили, какой ты говнюк. Я забираю за тебя вещи из химчистки. Договариваюсь о стрижке. Сколько раз я возила твою машину в сервис? И я не говорю о жалобах соседей на шум, про твоего чистильщика бассейна и твои проблемы с вентиляцией и клопами. Все это непрофессионально. Но не беспокойся. Ты найдешь себе другую неудачницу. У мужиков вроде тебя это прекрасно выходит. Просто это буду не я.

Джо вышла через стеклянную дверь под октябрьское солнце… слабое, чтобы повлиять на температуру, но достаточно яркое, чтобы заставить ее достать рей-бэны[87].

Сев в свой «Фольц», она не удивилась тому, что Брайант не вышел за ней… без сомнений, он решал очередную проблему с вечерним свиданием. Или поправлял прическу в персональной уборной. Черт знает, чем он сейчас занимался. Одно она знала наверняка: его дела больше не касаются ее.

Она всегда была не причем, по крайней мере, для него. И то, что Брайант сказал про Билла? Это просто инстинкт самозащиты, потому что она была хорошим посыльным, и он не хотел упустить это.

Но, как она и сказала, найдется другая. Без сомнений.

Уезжая, Джо посмотрела в зеркало заднего вида, думая о Билле и его кузене Трое. Они были хорошими парнями, но не цепляли ее.

Когда она встретит настоящего мужчину?

Плевать. Ей нужно найти работу, а еще разобраться с вопросом о вампирах.

Достав телефон, она позвонила Биллу.

– Если хочешь встретиться, то я сейчас еду на ферму.

* * *
– Ты готова пойти в кровать?

Услышав голос Рейджа, Мэри подскочила на диване, скидывая покрывало с ног на пол. Садясь, она окинула взглядом бильярдную, а потом взглянула на Рейджа, который склонился над ней.

– Я задремала. Куда все ушли? Турнир закончился?

Он кивнул, садясь на кофейный столик и уравновесив кий для пула на указательном пальце.

– Бутч выиграл. Они с Ви ушли в Яму.

Широко зевнув, она откинула волосы назад. Огромный ТВ над камином работал в беззвучном режиме, показывая какой-то древний фильм со Стивеном Сигалом[88] из начала девяностых, где кучка парней лупила его на улице.

– Кажется, что на этом моменте я и вырубилась, – она указала на экран.

– На самом деле, это было три фильма назад. – Рейдж погладил ее по щеке. – Это другой фильм, но не расстраивайся. Они все как один. Позволишь отнести тебя наверх?

– Я сама могу подняться.

– Я знаю. – Он отложил кий и предложил ей руку. – Вопрос в том, дашь ли ты взять тебя на руки?

– Да. – Она улыбнулась.

Рейдж помог ей подняться с дивана, а потом Мэри оказалась в его сильных руках, и он двинулся между столами для пула. В фойе, она снова зевнула и устроилась в его руках поудобнее.

– Ты очень заботливый, – пробормотала она.

– И вполовину не такой, каким должен быть.

На втором этаже он остановился перед закрытыми дверьми в их комнату, и Мэри наклонилась, открывая им проход. Без усилий он поднес ее к кровати и положил с ее стороны матраса.

– Можешь почистить мне зубы? – спросила она. – И я серьезно, не шучу.

– Сейчас сделаем.

Когда он уже отворачивался, она рассмеялась.

– Это был риторический вопрос.

– Я хотел принести тебе щетку и стакан воды. – Положив руки на бедра, он посмотрел на нее сверху вниз. – Если только ты не хочешь добраться до раковины?

Блин, он был ярким представителем своей расы с фантастической внешностью, подумала она, оценивая взглядом его огромные плечи и бугрившиеся мускулы рук, плоский живот и крепкие бедра, длинные, мощные ноги. А еще светлые волосы, яркие небесно-голубые глаза¸ строение кости, которое, казалось, рисовал мастер-художник.

– Мэри?

– Просто восхищаюсь видом.

– Да? – он повернулся, сверкая задницей. – Нравится?

– Очень. Не снимешь для меня футболку?

Посмотрев через плечо, он прищурился.

– Ты ко мне подкатываешь?

– Ну да, еще как.

Рейдж повернулся, и, ухватившись за футболку, зарычал:

– Сначала попроси.

– Пожаааалуйстаааа…

Хряяяяясь. А потом его грудь была выставлена напоказ, мускулатура отбрасывала тени в тусклом свете лампы, стоявшей на бюро.

Рейдж скользнул рукой вниз, к паху, накрывая ладонью жесткую напряженную длину за ширинкой кожаных штанов.

– Хочешь увидеть что-нибудь еще? – протянул он.

– Да, – выдохнула Мэри.

Его пальцы медленно расстегнули пуговицу, дразня ее, обнажая эрекцию дюйм за дюймом.

Опустив руку, Мэри стянула с себя брюки и раздвинула ноги, а он начал ласкать себя.

– Иди ко мне, – выдохнула она.

Рейдж забрался на их кровать, забрался на нее за доли секунды, и Мэри направила его в себя. Застонав, она закинула ноги на его задницу, и он мощно подался вперед, вбиваясь в нее, набирая скорость, входя так сильно, что кровать заскрипела, подушки полетели в стороны, а одеяло собралось комком под ней.

Ухватившись за его спину, она ощутила, как зверь зашевелился под ее ногтями, татуировка поднялась, создавая узор на его коже, словно он хотел выбраться наружу.

– Мэри… – Рейдж выдохнул в ее шею. – О, черт, Мэри

При звуке его хриплого голоса оргазм ударил в нее подобно молнии, заставляя ее вскрикнуть от удовольствия, пока он снова и снова вжимался в нее тазом, кончая.

Когда они, наконец, застыли, она погладила его спину, лаская зверя, который зашевелился под ее рукой. И это было так странно. В подобные моменты, казалось, что они были втроем, как бы дико это ни звучало.

– Не хочешь со мной в душ? – спросил Рейдж, потираясь носом о ее шею. – Я знаю пару забав с мылом.

– Правда? Надо же.

– Чистота – залог благочестия… кажется, так люди говорят?

Мэри зевнула и вытянулась, чувствуя его внутри себя.

– У меня есть идея. Ты начни, а я присоединюсь.

– Идеально.

После пары долгих поцелуев, Рейдж вышел из нее и встал с кровати. Скинув с икр кожаные штаны, он с голой задницей прошел в их ванную.

К слову о шикарном виде.

Он был ходячей греческой статуей.

Включился душ, и она уловила запах шампуня, которым они пользовались, а потом мыла… и кондиционера.

Побуждая себя встать, Мэри снова вытянулась и поднялась с постели. Когда она добралась до ванной, Рейдж стоял под струей воды, промывая волосы. Она быстро стянула с себя футболку и потом встала рядом с ним, его мокрое, возбужденное тело блестело в свете, отражаемом зеркалом.

– А вот и она, – пробормотал Рейдж, притягивая ее к себе.

Они вышли из ванной нескоро, и ее ноги были настолько вялыми, что она обрадовалась, что идти было недалеко. Завернутая в халат Рейджа, Мэри прошла к бюро, чтобы снять жемчужные сережки, пока Рейдж прятал раскиданную по комнате одежду в корзину для грязного белья, стоявшую в их гардеробной.

Мэри сняла один гвоздик, когда заметила папку на столе.

– Что это?

– Что «что»? – спросил он из шкафа.

Она перевернула лист…

… и ощутила, как воздух покинул ее легкие.

Глава 49

Когда Рейдж вышел из гардероба, он чувствовал, что его жизнь прекрасна. Да, конечно, коп снова уделал всех в бильярд, но после того, что Мэри только что устроила ему? Он чувствовал себя настоящим победителем.

Сессия в душе была олимпийской, они покорили Эверест, побили все скоростные рекорды.

Выходя, он…

… застыл как вкопанный.

Мэри сидела в кресле перед бюро, ее маленькие розовые ступни касались ковра, тело закутано в банный халат, голова с мокрыми волосами низко опущена. На ее коленях лежала широко раскрытая папка, которую Рейдж впервые видел.

Но он знал, на что она смотрела.

Вернувшись в гардероб, он натянул пару спортивный нейлоновых штанов. Подумав, добавил к ним кофту из «АИУ»[89], которую надевал вчера. Выходя в спальню, он сел на кровать.

Мэри подняла взгляд, дочитав последнюю страницу.

– Что это? В смысле… – Она покачала головой. – Я знаю, что это. Я просто…

Сжав руками край матраса, Рейдж подался вперед. Он очень остро начал осознавать антиквариат в комнате, тяжелые шторы, узор на ковре, все стало слишком четким, все вокруг него воспринималось острее.

– Я не просил Сэкстона распечатать все это, – выпалил он.

– Документы на усыновление? Это ведь они? В смысле, я не так бегло читаю на Древнем Языке, но общий смысл могу уловить.

– Слушай, не обязательно что-то делать с этим. Это не… в смысле, я не считаю, что мы обязаны удочерять ее. Я попросил Вишеса выяснить. Что можно, о ее дяде… да, знаю, ты не просила, но я подумал, что если кто-то из Братьев может помочь, то это Вишес. Он искал в инфобазе дома для аудиенций, но ничего не нашел. Проверил другие источники. Нет ни следа, ни на семью, ни на дядю. И, да, я говорил с ним о тебе, нас, о малышке. Именно он поднял вопрос с удочерением, и сам все собрал.

Закрыв папку, Мэри положила на нее руку. Когда она ничего не сказала больше, Рейдж выругался.

– Прости. Наверное, следовало поговорить сначала с тобой, прежде чем идти к Вишесу…

– Марисса думает, что я чрезмерно интересуюсь. Делами Битти. Об этом мы спорили перед Последней Трапезой. Она думает, что я перехожу профессиональные границы, что у меня личный интерес.

– Вау.

– И хотя я возразила ей… она права. Так и сеть.

Сердце Рейджа пропустило удар от ужаса.

– Что ты хочешь сказать?

Повисло долгое молчание. А потом Мэри пожала плечами.

– Я занималась с молодежью. Не только в Убежище, но и ранее, когда работала с детьми-аутистами. – Она перевела взгляд. – Ты помнишь, когда я ночевала у Бэллы? И я сказала тебе, что не хочу больше тебя видеть?

Рейдж закрыл глаза, к нему вернулись воспоминания той ужаснойссоры. По неясной причине она помнила о стеганом одеяле в гостевой комнате, в которой она спала, одеяло сшитом из разноцветных лоскутов. Мэри была в кровати, когда он вошел. И хотя она была всего лишь в другом конце комнаты, казалось, словно их разделяла пропасть.

– Да, – выдохнул он хрипло. – Помню.

– Мне было так больно, я не хотела тянуть кого-то на дно вместе с собой. Я была в онемении, совсем закрылась, была готова сдаться и не хотела продолжать сражаться. Я была жестока с тобой. Но ты все равно пришел. Ты пришел и… и в тебе я увидела путеводную звезду, от которой не смогла отвернуться.

«Я не в порядке».

В своих мыслях он услышал ее слова. Почувствовал, как она чуть не сбила его с ног, когда выбежала из того дома, тогда он стоял там и держал луну в ладони, как она показывала.

– Мне казалось, что Битти чувствует тоже, что и я тогда. В смысле, сколько я ее знаю, она всегда была замкнутой. Даже в присутствии своей мамы, она была словно отдельно стоящий остров, наблюдала, отталкивала людей от себя, отгораживалась ото всех. И после насилия и смертей? Нельзя винить ее. Я просто так сильно хотела достучаться до нее. Словно… в ретроспективе, кажется, я пыталась спасти себя молодую.

– Она открылась нам прошлой ночью, – сказал Рейдж. – По крайней мере, мне так показалось. Я не знаю…

– То же самое я сказала Мариссе. Я не знаю, обычный ли порядок лечения помог достучаться до нее. И она ответила. Я возила ее на могилу мамы. Потом мы купили М&Мс в местном «Ханнафорде». Она в самом начале трудного путешествия, и я не хочу оставлять попытки помочь ей.

– Марисса снимает тебя с ее дела? – требовательно спросил он.

– Нет, она просто думает, что я чересчур вовлечена в эмоциональном плане… вынуждена признать, что это так. Битти – особенная для меня.

Рейдж опустил взгляд на папку, которую Мэри прижала к груди… казалось, она этого даже не осознавала.

– Мэри.

Когда она, наконец, подняла взгляд, Рейджу показалось, что он прыгает со скалы. Хорошие новости? Если предстоит свободное падение с кем-то, то только с его шеллан.

– Мы могли бы дать ей хороший дом.

Когда глаза Мэри затянуло пеленой слез, он подошел к ней и, опустившись на колени перед своей шеллан, положил руки на ее ноги.

– Ты не хотела говорить это, да? – прошептал Рейдж.

Она содрогнулась на вдохе. А потом покачала головой.

– Этого не должно было произойти с нами. Мы недавно обсуждали. Этого… не должно было произойти с нами. Родительства.

– Кто сказал?

Мэри открыла рот. Потом закрыла, сильнее прижав бумаги к сердцу.

– Я была не против этого. Правда. Я… не думала, что буду матерью когда-нибудь.

Когда из ее глаз полились слезы, Рейдж поднял руку и вытер лицо любимой.

– Это нормально, что ты не можешь говорить об этом. Я скажу все за тебя. Ты будешь самой замечательной мамэн для этой малышки. Битти очень повезет с тобой.

Казалось, сказанные им слова каким-то образом поразили ее, и Рейдж прекрасно понимал ее чувства. Он был готов смириться с той частью жизни, которая была для него недоступна, потому что его благословили во многом, но возможности стать отцом среди этих благословений не было. И да, это так жестоко – что в дверь, безнадежно закрытую для него, постучали так скоро.

Но одно он знал наверняка.

Если по какому-то чуду они смогут сыграть роль в судьбе девочки? Он подпишется без колебаний. И он без лишних вопросов знал, что Мэри чувствовала то же самое.

Родители.

Это будет чудом.

* * *
Мэри удивилась, когда центр груди охватила немыслимая боль.

И думая обо всем этом, она решила, что да, это было возможно, что она сублимировала детские проблемы… занималась самолечением неизвестной ей агонии посредством честного труда, служа тем, кто нуждался в помощи в самые уязвимые мгновения их жизни.

Содрогнувшись, Мэри подалась вперед, и Рейдж подхватил ее, когда она выпала с кресла на его колени. Он обернул вокруг нее руки, прижимая к себе, она же не отпускала папку с бумагами.

Было ужасно признаваться себе или Рейджу, что эта мысль тлела в ее сердце весь прошлый год. Но материнское чувство зародилось в ней в какой-то момент во время их с Битти долгого пути… хотя Мэри сама себе боялась признаться в этом и бережно относилась к связи между матерью и дочкой, чтобы никоим образом не влиять на нее.

Но время от времени она задумывалась, что малышка будет делать, если окажется одна в этом мире.

И да, порой она мечтала о том, что они приводят ее в свою жизнь.

И, без сомнений, поэтому в ночь, когда умерла мамэн Битти, Мэри поехала к особняку, а не в Убежище.

Но она знала, что подобные чувства были не подобающими и не профессиональными, поэтому ничего не сказала, ничего не сделала, вела себя как обычно при работе с детьми.

Но ее сердце было в другом месте.

Откинувшись назад, Мэри посмотрела в красивое лицо Рейджа.

– Что Вишес сказал о ее дяде?

Хотя, она вроде слышала, как он сказал ей, что Вишес ничего не нашел.

– Он сказал, что никого не нашел под этим именем. И никакой официально документированной информации о Битти, ее матери или семье. – Рейдж провел пальцами под ее глазами, потом вытер слезы своей майкой. – Она круглая сирота.

Какое-то время они молчали. А потом Мэри сказала:

– Это будут не только веселые поездки за мороженым.

– Я знаю.

– И она может не захотеть жить с нами.

– Я знаю.

– Но тебе она нравится? Она особенная, правда?

– Очень. – Рейдж резко рассмеялся. – Кажется, я захотел удочерить ее, когда она заказала тот вафельный рожок.

– Что?

– Длинная история. Просто… кажется, это судьба.

– Я тоже так думаю.

Рейдж подвинулся так, что сейчас встал, прислонившись к стене, и Мэри устроилась между его ног, прижавшись к его груди. Может, им стоило переместиться на кровать. В конце концов, было бы удобнее. Но от чувства, что в их жизнях происходили огромные перемены, казалось безопаснее оставаться на земле… на случай, если землетрясение в эмоциональном плане каким-то образом транслируется на физический.

Землетрясение превратит особняк в груду камней.

– Рейдж, на это уйдет время. Не одна ночь. Мы должны будем многое сделать. Вместе и каждый по отдельности, чтобы это стало реальностью.

Но все это – просто риторика.

Глубоко внутри она понимала, что решение уже принято.

Сев, Мэри развернулась.

– Ты хочешь быть ее отцом? Я знаю, что чувствую я…

Это будет честь для меня. – Он положил боевую руку на сердце, произнося клятву на Древнем Языке. – Это станет моим священным долгом на все ночи, что отведены мне на этой земле.

Мэри сделала глубокий вдох. Потом выругалась.

– Нам нужно будет объяснить ей, что я… такое. Что есть у тебя.

О, Боже, что если его зверь и ее… экзистенциальная ситуация… помещают им стать родителями? А кто будет принимать решение? И откуда они узнают, как это сделать? За кем окончательное решение? И откуда они все это узнают?

Застонав, она откинулась назад, полагаясь на силу Рейджа. И это было забавно… чувствуя за собой горы мышц, она знала, что он будет рядом с ней столько, сколько потребуется, не станет избегать проблем, сосредоточенно будет идти напролом, пока они не достигнут финишной черты.

В этом весь он. Он не сдается. Никогда.

– Я люблю тебя, – сказала она, уставившись перед собой.

– Я тоже тебя люблю. – Заправив прядь волос за ее ухо, он помассировал ее плечи. – И, Мэри… все будет хорошо. Обещаю.

– Они могут не разрешить нам взять ее. Даже если она захочет.

– Почему?

– Ты знаешь, почему. Рейдж, мы не совсем «нормальные».

– А кто нормальный?

– Люди, которые «живы» в традиционном понимании этого слова. У кого нет зверя, живущего внутри.

Когда он замолк, Мэри почувствовала себя скверно, будто что-то разрушила. Но нужно трезво смотреть на вещи.

Но потом Рейдж пожал плечами.

– Значит, будем брать консультации. Типа того.

Мэри рассмеялась.

– Консультации?

– Да. А что такое? Я могу говорить о том, что чувствую по поводу зверя. И может он съест пару консультантов, чтобы переварить их конструктивные комментарии. В смысле, блин, может, немного акупунктуры на мою задницу, и дракон превратится в кролика, синичку или…

– В синичку?

– Ага, или в суслика. Он может оказаться огромным фиолетовым сусликом-вегетарианцем. – Когда Мэри начала смеяться еще сильнее, он погладил ее руки. – Кавалер кинг чарльз спаниель[90]

– О, да брось…

– Нет-нет, я понял. Я знаю, кто это будет.

Мэри перевернулась у него на коленях, улыбаясь ему.

– Сжалься надо мной. У меня выдалось жесткое утро. Ну, не считая душа. Душ не был жестким.

Рейдж поднял указательный палец.

– Так. Во-первых, кое-что там было жестким. Сама знаешь, что. – Когда она снова рассмеялась, Рейдж кивнул. – Да-да. Все верно. А что до альтер-эго зверя…. Как насчет громадного фиолетового кроленя[91]?

– Таких не бывает!

– Хорошо, тогда змее-обезьяна.

– Тоже не существует.

– Тогда благодаря мне исполнятся мечты всех охотников на змее-обезьян. – Рейдж улыбнулся. – И кто посмеет нам отказать? После того, как я окажу такую услугу обществу?

– Ты абсолютно прав. – Она погладила его лицо. – Нужно немедленно приступить к превращению в кроленя-посредством-акупунктуры.

Рейдж наклонился и поцеловал ее.

– Люблю, когда мы понимаем друг друга с полуслова. Просто обожаю.

Глава 50

С приходом ночи Лейлу охватило сильное замешательство. Один из недостатков проживания в учебном центре – невозможность подстроить внутренние часы к ритмам луны и солнца. Время стало всего лишь цифрами на циферблате часов, трапезы приносили по графику, посетители и случайный народ заглядывали к ней всегда в разное время, вне зависимости от дня или ночи.

У нее установился ритм из шести часов бодрствования, за которыми следовало три часа прерывистого сна. Повтор, добавить тошноту.

Как правило.

Но этим вечером, когда электронные часы показали красную сияющую цифру «8» и через две точки «16», Лейла закрыла глаза, отнюдь не собираясь засыпать.

Она мучилась этой мыслью еще с самого УЗИ. Перебирала «за» и «против» в своей голове почти до сумасшествия.

В итоге она решилась, на радость или на беду.

Скорее к худшему. Ведь с Кором не могло быть иначе.

Сделав глубокий вдох, она обнаружила, что ее раздражало решительно все. От простыней чесалась кожа. Подушка лежала под ее головой неудобно, и у нее не получалось ее поправить удачным образом. Тяжесть живота казалась невыносимой, буквально отдельной сущностью. Ноги подрагивали так, будто кто-то щекотал их перышком. Легкие, казалось, наполнялись воздухом лишь наполовину.

Вычеркните «казалось», так и было.

А темнота в комнате все сгущалась.

Выругавшись, Лейла обнаружила, что глаза открылись сами по себе. Жаль, что под рукой не было скотча, чтобы заклеить веки.

Концентрируясь, она заставила себя дышать медленно и глубоко. Расслабляя напряжение в теле, начиная с кончиков пальцев и до мочек ушей. Успокоила разум.

Сон накрыл ее мягкой волной, уводя в забытье, освобождая от болей, беспокойство и страхов.

Вины.

Она позволила себе насладиться мгновеньем невесомого парения. А потом послала свою сущность, свою душу, тот волшебный свет, что оживлял ее тело, не просто прочь с больничной койки и из палаты, но вдоль коридора и за пределы учебного центра… за пределы земной реальности.

В Святилище.

Учитывая ее беременность было небезопасно путешествовать на Другую Сторону в ее физической оболочке. Но так она легко и без проблем переместилась туда… к тому же, даже покинув тело, Лейла чувствовала свою плоть под простынями, таким образом, могла постоянно следить за состоянием физического воплощения. Если что-то случится, она сможет вернуться в мгновение ока.

Секунды спустя она стояла на сочной зеленой траве. Молочные облака над головой дарили свет без видимого источника, а всю территорию окружал лес, устанавливавший границы священных земель. Белые мраморные храмы сияли первозданной чистотой, как в ночь их создания Девой-Летописецей миллионы лет назад, а яркие тюльпаны и бледно-желтые нарциссы были подобно драгоценным камням, рассыпанным из сокровищницы.

Вдыхая приятный воздух, Лейла почувствовала, словно наполняется энергией, и это напомнило ей о веках, проведенных в служении Матери Всей Расы. В то время все было белым, никаких оттенков и цветов, не было даже теней. Но нынешний Праймэйл, Фьюри, все изменил, освободив ее и ее сестер, разрешив им жить на Земле, познавать мир и свою личность, а не существовать как неприметная песчинка в однородной пустыне.

Она бессознательно положила руки на живот… и ее обуял ужас. Живот был плоским, и она запаниковала… но потом ощутила свое тело на Земле. Да, подумала она. Малыши были в ее чреве, но не в душе. Ее облик – двигающийся мираж, существует и не существует одновременно.

Лейла сгребла складки церемониальной мантии и, минуя личные покои Праймэйла, где осуществлялись зачатия, направилась ко входу в Храм Изолированных Летописец.

Она быстро изучила местность, убеждаясь в том, что было справедливо не только в момент ее появления, но долгое время, с тех пор, как Праймейл даровал им свободу: каким бы прекрасным не было Святилище, сколько бы покоя и сил оно ни придавало, сейчас оно было пустым, как заброшенная фабрика. Выработанные золотые прииски. Кухня с пустыми шкафами.

Но ей это было на руку.

В своем сердце Лейла чувствовала сладкую горечь. Свобода вела к тому, что они оставили свои обязанности, бросили долг, положили конец устоявшимся традициям.

Но перемены были свойственны судьбе как ничто другое. И это несло много хорошего… но, наверное, не для Девы-Летописецы. Но, кто знает, как она себя чувствовала, ведь ее давно никто не видел. Сколько уже?

С молитвой в мыслях Лейла вошла в Храм летописиц и окинула взглядом белые столы с чашами всевидящих вод, чернильницами, свитками пергамента. В воздухе высокого пространства не было видно ни пылинки, спускавшейся с стропил, ничто не покрывало всевидящие воды или мебель… и все же казалось что наблюдение за историей расы – когда-то священная обязанность – сейчас было заброшено и вряд ли кто-то вернется к этому.

И казалось, что храм в каком-то смысле пришел в упадок.

Воистину, было сложно не вспомнить огромную библиотеку, что располагалась неподалеку, и представить полки, заставленные томами аккуратно записанных свитков, священные символы Древнего Языка помещались на пергаменты, когда писцы следили за событиями в истории расы через чаши с водами. И здесь были другие записи: Братства Черного Кинжала и их потомков, наказы Девы-Летописецы, решения Королей, описания празднеств, традиции Глимеры и почести, оказываемые Деве-Летописеце.

Отсутствие документации дальнейшей истории казалось в каком-то смысле смертью расы.

А также возрождением. Произошло столько положительных изменений: были признаны права женщин, устранено рабство крови, дарована свобода Избранным.

Но Дева-Летописеца исчезла в духовном вакууме, словно в былые времена почитание со стороны ее созданий поддерживало в ней жизнь, и сейчас, когда все ушло, она лишилась своих сил. И да, Лейла скучала по некоторым традициям и беспокоилась об отсутствии духовного наставника в столь неспокойные времена… но судьба главенствовала не только над Лейлой, но и над всей расой.

И над их создательницей.

Пройдя вперед, она подошла к одному из столов и выдвинула белый стул. Сев, она поправила свою мантию и взмолилась, чтобы ее действия были только во благо.

Хоть кому-нибудь.

О, Боже. Было сложно отрицать, что ее действия не были продиктованы личными интересами.

Склонив голову, Лейла благоговейно положила руки на чашу. С максимальной ясностью, на какую была способна, она представила лицо Кора, его прищуренный взгляд и деформированную верхнюю губу, коротко стриженные волосы и толстую шею. Она представила его запах в своем носу, его физическое тело перед собой. Представила его предплечья, испещренные венами, и грубые, покрытые мозолями руки, массивную грудь и мощные ноги.

Воскресила в мыслях его голос. Увидела его движения. Поймала его взгляд, удерживая.

Поверхность воды пошла рябью, формируя круги в такт ее сердцебиению. И потом возникла воронка.

На кристально-чистой воде появилась картинка, из самых глубин.

Лейла нахмурилась с мыслью, что это странно.

Чаша показывала ей полки, бесконечные ряды полок, заставленных… какими-то сосудами. Было видно подрагивающее пламя факелов, оранжевый свет освещал на вид пыльный подвал.

– Кор..? – выдохнула она. – О… дражайшая Дева-Летописеца.

Образ был таким четким, словно она стояла над его лежащим телом. Он лежал под белыми простынями на каталке в центре коридора с полками, его глаза были закрыты, кожа бледна, руки и ноги неподвижны. Рядом с ним стояла мерно гудевшая аппаратура, такую она видела в своей собственной палате, в клинике. Джон Мэтью и Блэй сидели на каменном полу рядом с ним, руки Джона шевелились, словно он говорил что-то.

Блэй просто кивнул.

Лейла повелела картинке смениться, чтобы увидеть, что располагалось впереди и позади того места, где лежал Кор. Углубляясь в, казалось бы, пещеру, она, в конце концов, вышла в просторный церемониальный зал…

Гробница.

Кор был в холле перед Гробницей.

Лейла пожелала, чтобы изображение вернулось к Джону и Блэю, и услышала слова Блэя:

– … давление падает. Так что без операции. Но не похоже, что он очнется в ближайшем будущем.

Джон что-то показал.

– Я знаю. Но какие у нас варианты?

Лейла попросила чашу показать ей выход, и изображение устремилось в обратном направлении, пока не показались последние ворота со стальной сеткой поверх прутьев… как и замок, казавшийся достаточно прочным, чтобы удержать снаружи незваных гостей. В глубине пещеры каменные стены были вытесаны природой и рукой, а, возможно, и тем и другим.

В конечном итоге она вышла в сосновый лес.

Она уменьшала масштаб… пока не увидела сияние особняка.

Значит, он все еще где-то на территории. Неподалеку.

Отпуская края чаши, она наблюдала, как изображение исчезло, будто никогда и не было, поверхность воды очистилась.

Откинувшись на спинку кресла, какое-то время она сидела без мыслей.

Потом она поднялась на ноги и покинула Храм Летописиц.

Но она не вернулась на Землю. Не сразу.

* * *
– Такое ощущение, что мы затеваем что-то пакостное.

Сев рядом с Рейджем в библиотеке особняка, Мэри похлопала его по колену.

– Ты знаешь, что это не так.

– Как я выгляжу?

Откинувшись на спинку дивана, Мэри окинула взглядом своего супруга.

– Красив до безобразия.

– Это нам на руку?

– Разве может быть иначе? – Она поцеловала его щеку. – Просто не флиртуй с ней. Она – жена твоего лучшего друга.

– Ну, точно. Она может быть симпатичной на вид, но то же самое можно сказать про всю технику на кухне Фритца, и у меня нет никакого желания подкатывать к чайнику.

Рассмеявшись, Мэри сжала его ногу. Но потом снова ощутила, что голова вот-вот взорвется.

– Так… что ж… знаешь, я раньше никогда не присматривалась к этой комнате. Здесь мило.

Когда Рейдж пробурчал в ответ «хмммм», она окинула взглядом полки, горящий огонь в камине, сочные цвета ковров, штор и диванных подушек. Здесь также был письменный стол. Диваны, на которых можно было вытянуться с подлинником… или с электронной книгой, в зависимости от предпочтений. Несколько картин маслом. И всевозможные безделушки, которые Дариус коллекционировал при жизни, от красивых ракушек до редких камней и окаменелостей.

– Я не могу дышать.

Когда Рейдж зажал голову между колен, она помассировала его плечи, успокаивая его и себя тоже. Она вряд ли поможет Рейджу, сказав, что ей тоже нечем дышать. И что ее тошнит.

Марисса влетела в помещение десять минут спустя.

– Прости! Прости… о, Рейдж, привет.

– Привет, – Рейдж прокашлялся, поднимая ладонь. – Э-э… да. Привет.

Марисса переводила взгляд между ними. Потом, казалось, взяла себя в руки и закрыла двери.

– Я удивилась твоей просьбе встретиться здесь. Сейчас стало понятно.

– Да, – ответил Рейдж. – Я не могу… ну, ты знаешь. Приехать в Убежище. Ведь ты там… ну, главная. И да, мне же лучше закрыть рот.

Марисса подошла к огню, ее невероятная красота, казалось, притягивала к себе свет и тепло очага. Сев в кресло, она скрестила ноги как настоящая леди.

Ее лицо было отстраненным, но не холодным. Казалось, она подбирала слова.

Ничего не выйдет, с ужасом подумала Мэри.

– Что ж… спасибо, что согласилась встретиться с нами. – Мэри взяла руку Рейджа. – Не стану ходить вокруг да около. Мы с Рейджем обсуждали это, и мы бы хотели попробовать удочерить Битти, или, хотя бы, стать ее опекунами. Прежде чем ты скажешь «нет», я бы хотела напомнить о своем врачебном опыте в…

– Подожди, – Марисса вскинула руки. – Подожди, дело не в… ты не хочешь уволиться?

– Что?!

Марисса положила руку поверх сердца, откидываясь на спинку кресла.

– То есть ты не увольняешься.

– Боже, нет! С чего ты взяла?

– Я подумала, что могла оскорбить тебя во время последнего разговора перед Трапезой. Я решила, что перегнула палку… я просто пыталась думать в интересах Битти, и я… – Марисса замолкла. Встряхнулась. – Ты сказала про удочерение?

Мэри сделала глубокий вдох. И, блин, снова сжала руку хеллрена.

– Мы с Рейджем говорили об этом. Мы хотим стать родителями, дать Битти любящую семью, дом, место, которое она сможет назвать своим, поддержку семьи, а не только профессиональную. Ты знаешь, я не могу иметь детей… и Битти круглая сирота. Даже Вишес не смог отыскать ее дядю.

Марисса моргнула пару раз. Снова перевела взгляд с Рейджа на Мэри.

– Это… невероятно.

Рейдж подался вперед.

– Это хорошо или плохо?

– Хорошо. В смысле… – Марисса выпрямилась и уставилась на огонь. – Это потрясающе… изумительно. Но я не знаю, что мы должны сделать.

Минутку, это значит «да»? – подумала Мэри, когда сердце подпрыгнуло в груди.

– Битти должна высказать свое мнение, – сказала она, пытаясь сильно не радоваться. – Она уже достаточно взрослая, чтобы решать за себя. И, знаешь, легко не будет… удочерение или оформление приемной семьи. Рейдж тоже понимает. И, кажется… что все начнется с тебя?

Без предупреждения Марисса вскочила с места и сжала сначала Мэри в объятиях, потом Рейджа. Снова сев, она стерла слезы, подступившие к глазам.

– Я думаю, что это на самом деле прекрасная идея!

Так, Мэри почувствовала, как слезы заволокли глаза. И она не могла посмотреть на Рейджа… потому что если он тоже плакал – а она была уверена, что так и было – тогда все, финишная черта.

– Я, правда, рада, что ты поддержала нас, – сказала Мэри хрипло. – Хотя я не знаю, подходим ли мы…

Изящная ручка Мариссы вспорола воздух.

– Я совсем не беспокоюсь о том, будете ли вы хорошими родителями. И, прошу, ни коем случае не думайте, что я вас не поддерживаю. Я просто никогда не делала ничего подобного.

Рейдж заговорил:

– Сэкстон в курсе судопроизводства. Он достал нам все бумаги. Думаю, я должен запросить аудиенцию у Короля в присутствии кого-нибудь из аристократии…

Мэри вскинула руки, вся такая «вау, стоп».

– Сначала нам обоим нужно получить формальное одобрение. И мы должны провести еще более тщательный поиск со стороны ее матери… и отца. И нужно спросить, хочет ли Битти этого. Со смерти ее мамэн прошло очень мало времени. Я не хочу, чтобы она думала, что мы отстраняем ее от родной семьи или пытаемся заменить кого-то, кого заменить нельзя. Нам нужно двигаться медленно, быть максимально гибкими и сохранять спокойствие. Есть также одна проблема в перспективе.

– Какая? – спросила Марисса.

Когда Мэри перевела взгляд на Рейджа, он прокашлялся.

– Я ем людей. В смысле… не я, зверь. Ну, знаешь, он ест что попало. Что есть нельзя.

– Он никогда не представлял опасность для меня, – вмешалась Мэри. – Но мы не можем притворяться, что дракон не является существенным фактором. Кто бы ни решал вопрос нашего физического состояния, ты, Роф или кто-то еще, он должен знать, что мы можем в любой момент иметь дело с трехэтажным, фиолетовым чешуйчатым монстром, который щелкает лессеров как орешки.

Рейдж поднял руку, словно сидел в классе и просил разрешения высказаться. Когда они обе посмотрели на него, он неловко опустил руку.

– Эм, на самом деле, он никогда не ел никого кроме лессеров. Хотя, кажется, он пытался слопать Вишеса. – Ее хеллрен поморщился. – Ладно, мне сказали, что он загнал Вишеса и Эссейла в хибару, с которой вроде как сорвал крышу и пытался съесть их… но не съел же.

– Благодаря мне, – добавила Мэри.

– Он слушает Мэри. Оно. В смысле. – Повисла пауза. – Дерьмо.

Мэри пожала плечами.

– Так или иначе, мы понимаем, что не являемся самыми идеальными кандидатами в родители. Но я обещаю тебе… если нам дадут шанс, мы будем любить малышку всем сердцем.

– Точно, – сказал Рейдж. – Клянемся.

Марисса тихо рассмеялась.

– Ииииииииии, именно поэтому я не беспокоюсь о том, что вы хотите удочерить кого-то, будь то собака или ребенок из Убежища.

Мэри облегченно выдохнула.

Рейдж тем временем взял страницу из книги Мариссы и начал обмахивать себя. Потом оперся рукой о кофейный столик, будто боялся, что сейчас лишиться сознания.

– Здесь так жарко? Кажется, что очень… Кажется, что я сейчас…

Мэри подпрыгнула и бросилась к французским дверям. Распахнув двери, она сказала:

– Иногда у него кружится голова. Знаешь, когда он чувствует облегчение? Дорогой, дыши со мной. Дыши со мной.

Марисса села рядом с Рейджем. Взяв диванную подушку, она начала обмахивать его красивое, но раскрасневшееся лицо со смехом.

– Мы все решим. Как-нибудь мы найдем выход, хорошо? И, надеюсь, в итоге Битти приедет домой вместе с вами.

Когда Мэри взяла другую подушку и присоединилась к Мариссе, и, заглянув в глаза любимого… попыталась увидеть будущее в его лице.

– Я надеюсь. Боже, как я на это надеюсь.

Глава 51

– Что ты хочешь узнать?

Когда Ви задал вполне логичный вопрос, Эссейл прижал телефон к другому уху и поставил кофейную чашку в посудомоечную машину. Доджену, которого он надеялся принять на собеседование этим вечером – чтобы его кузены оставили в покое все замороженные продукты – пришлось перенести встречу. Поэтому он оставался Главным по Тарелочкам.

– «Мастер-Лок», – Эссейл пояснил. – Мне нужно знать, как вскрыть «Мастер-Лок». Причем так, чтобы все осталось в рабочем состоянии.

Брат резко рассмеялся.

– Ну да, первым делом я бы посоветовал отстрелить его нахрен… а после этого едва ли он останется в рабочем состоянии. Куда именно ты пытаешься проникнуть?

– Это секрет.

– Звучит пошло. И насколько он старый? Замок, не тайна.

– Новый.

– Хорошо, у меня есть кое-что для тебя. Где…

Раздался тихий звон, и Эссейл убрал телефон от уха.

– Да, это она. И, Вишес, я дома.

– Буду через пару минут. На заднем дворе.

– Жду с нетерпением нашей встречи. – Эссейл переключился. – Дорогая, ну здравствуй.

Ревела. Нааша ревела в открытую, и Эссейл понял причину без всяких объяснений.

– Что стряслось? – спросил он, открывая черный вход.

Холодный воздух защипал нос, но он намеренно игнорировал желание чихнуть, когда в трубке послышались всевозможные всхлипы и стенания.

– Он мертв. Мой хеллрен… умер.

Ну еще бы, подумал Эссейл. И я знаю, кто ему подсобил.

– Дорогая, мне так жаль. Чем я могу помочь тебе в твоей скорби?

Женщина хлюпала носом.

– Прошу, приезжай ко мне?

– Хорошо. Дай мне десять минут?

– Спасибо. У меня сердце кровью обливается.

Нет, ты заполучила его наследство, подумал он, заканчивая разговор. Твой любовничек все подстроил… и, дорогая, ты следующая в очереди на тот свет.

Из темноты, на газоне появился огромный мужчина, и Брат Вишес спровоцировал охранные лампы, когда двинулся в сторону дома.

– У меня прискорбные новости, – заявил Эссейл. – Похоже, супруг кузины Тро скоропостижно скончался.

– Да ну?

– Видимо, мне еще далеко до паранойи. Просто сделал верное предположение. – Он встретил Вишеса на полпути, и они пожали руки. – Я знал, что он ненадолго в этом мире. Вопрос в том, как он умер… и я намерен это выяснить.

– Под той крышей живет убийца.

– Воистину. Я сообщу, что выясню.

– Если понадобится поддержка, обращайся. И если ты найдешь доказательства убийства? Я буду рад исполнить смертный приговор.

– Согласен.

– Если тебя все еще интересует «Мастер-Лок», то вот, что тебе нужно, – Вишес дал ему серебряную отмычку – миниатюрную версию отвертки. – Используй вместо ключа. Должно сработать.

– Мои благодарности.

Вишес хлопнул его по плечу.

– Ты доказываешь, что достоин ходить по этой земле.

– Комплимент ли это?

– Сообразительный.

Пуф! – и брат исчез, оставляя после себя холодный ветер. И после его ухода Эссейл повернулся к своему дому, крикнув:

– Джентльмены? Я ухожу.

Эрик вышел из открытой двери.

– Куда?

– К Нааше. Можно сказать, она изменила семейный статус. Ее хеллрен скончался… или был убит, что более вероятно.

– Интересно. Дай знать, если понадобимся?

– Хорошо.

Закрывая глаза, Эссейл дематериализовался и молекулами пересек реку, направляясь в особняк хеллрена Нааши. Появляясь на пороге, он прошел прямо к двери и открыл ее, наплевав на звон и стук.

Тро стоял в фойе, и, заметив открывающуюся дверь, он сначала нахмурился, а потом отшатнулся.

– Что… что ты здесь делаешь?

Эссейл закрыл тяжелую панель за собой, а потом поправил карманный платок.

– Меня пригласили.

– Значит, ты должен войти подобающим образом… нажав на звонок. Ты не живешь здесь.

– А ты живешь.

– Да.

Эссейл сократил расстояние до мужчины, а потом провел пальцем по вороту невероятно стильного черного пиджака. Ублюдок был красив… этого у него не отнять. Разумеется, он также был морально развращен и заслуживал доверия не больше гадюки возле твоей ноги.

И зачастую красота и развращенность идут бок о бок.

– Мой дорогой мальчик, – пробормотал Эссейл, – если ты не знаешь, почему меня пригласили, то ты либо слеп, либо наивен.

Тро смахнул его руку.

– Я не «твой мальчик».

Эссейл подался вперед.

– Но хотел бы им стать, не отрицай.

– Иди в задницу.

– Нужно лишь вежливо попросить, и я подумаю о твоем предложении. Тем временем, вспомни, что твоя хозяйка будет искать себе новую жертву… в смысле, нового хеллрена. И каким бы одаренным ты ни был, боюсь, тебе не достает одного важного качества. Насколько я слышал, ты беден. По крайней мере, по ее стандартам. Однако у меня такой проблемы нет. Может, поэтому она позвонила именно мне?

Когда Тро обнажил клыки и, казалось, приготовился дать отпор, по извилистой лестнице донесся топот чьих-то бегущих ног.

– Эссейл!

Широко распахивая объятия, он принял хрупкую женщину, которая прижалась к нему в расчетливом жесте, и, притянув к себе Наашу, он встретил взгляд Тро. Подмигнув ему, Эссейл намеренно опустил руку на женскую задницу, сжимая ладонь.

Нааша чуть отодвинулась.

– Его поверенный уже в пути. Ты поможешь встретить его?

– Разумеется. Я нужен тебе в эти времена, и я буду рядом.

– Они увезли тело мужа. – Достав шелковый платок из корсета, она промокнула щеки и глаза, которые не были ни опухшими, ни заплаканными.– Его кремируют сегодня вечером. А потом мы проведем церемонию ухода в Забвение. Он всегда говорил, что хочет, чтобы прах развеяли по его землям.

– И ты должна сделать это, чтобы почтить его память.

– Я отослала всех гостей. Казалось неподобающим держать их под этой крышей во время подобных приготовлений. – Опять промокнула слезы. – Я чувствую себя так одиноко. Ты нужен мне как никогда.

Эссейл поклонился, чувствуя при этом гнев Тро.

– Это честь для меня.

– Ты будешь рядом, когда душеприказчик…

– Нет, я буду рядом с тобой, – заговорил Тро. – Это должно произойти за закрытыми дверьми.

– Он прав, – пробормотал Эссейл, погладив ее щеку костяшками. – Я буду здесь столько, сколько потребуется. Дай мне комнату, и я займу себя чем-нибудь из библиотеки?

Раздался звон во входную дверь, и дворецкий появился из смежных комнат. Когда доджен поспешил ответить на звонок, Тро изогнул бровь… будто указывая на то, как именно гостям полагается приходить в чужой дом.

А потом Сэкстон, личный юрисконсульт Короля, зашел в особняк.

Сэкстону впору жить во времена Регентства, чем в современных реалиях, по многим причинам. Густые светлые волосы зачесаны, открывая лицо, костюм ручного пошива, кашемировый свитер и чемодан от Луи Виттона поддерживали в его стиле две грани – модного дэнди и старательного юриста-профессионала.

– Госпожа, – сказал он кланяясь. – Примите мои соболезнования.

Опять театральное представление с сухими глазами и носовым платком… и когда развернулась драма, Эссейл не участвовал в разговоре, но встретил взгляд Сэкстона. Когда они еле заметно кивнули друг другу, у Эссейла возникло ощущение, что юрист знал, что именно он делал в этом доме.

А, Роф в каждой бочке затычка… и Эссейл пришел к выводу, что это хорошо.

– Позволь показать моему другу кабинет, – сказала Нааша. – А потом мы проведем нашу встречу в библиотеке. Мой доджен отведет тебя туда и примет пожелания касательно напитков. Тро присоединится к нам как мой личный советник.

Эссейл предусмотрительно попрощался с Сэкстоном в официальном ключе, раз они не были знакомы. А потом последовал за Наашей в комнату, которая пахла сухими цветами и древесным дымом. Она закрыла раздвижные двери, украшенные орнаментом словно статуи и с таким количеством золота, что и на ожерелье от «Булгари»[92] на шее женщины.

Она подошла к нему. Аккуратно шмыгнула носом.

– Ты поможешь облегчить мое горе?

– Всегда.

Он прижал Наашу к себе, потому что она этого хотела. А потом нежно поцеловал, чтобы не размазать ее красную помаду…. Этого она и хотела.

– Моя дорогая, – сказал он, аккуратно пройдясь по ее завитым струящимся локонам. – Расскажи мне. Как ты узнала, что твой любимый умер?

Когда она заговорила, Эссейл запоминал каждое ее слово:

– Я пошла поприветствовать его перед Первой трапезой. Он лежал на спине, на своей кровати, с настолько умиротворенным лицом, насколько это возможно… но он был холодным. Таким холодным. Он ушел. Во сне… это благословение.

– Хорошая смерть. Хорошая смерть для достойного мужчины.

Она снова поцеловала его, запуская язык в его рот… и Эссейл почувствовал вкус Тро на ней, запах чужого мужчины.

– Будь здесь, когда я закончу? – сказала она приказным тоном.

Доминантная сторона Эссейла воспротивилась приказу, но логика возобладала над инстинктами.

– Как я и сказал, я буду ждать столько, сколько потребуется.

– В завещании представлено много условий.

– И мне ничего не остается, как уделить вам все свое внимание.

Она просияла от его слов… и Эссейл приложил все усилия, чтобы не закатить глаза. Но потом она выпорхнула из комнаты, готовая выяснить, сколько она унаследовала.

– Еще увидимся, – сказала она, прежде чем задвинуть двери.

Когда цокот ее шпилек по мраморному полю стих, он осмотрел потолок. Он не видел камер слежения, но это самое очевидное место для их расположения.

Прежде чем он попытается покинуть кабинет, он должен убедиться, что за ним не следят.

Глава 52

– Фритц… как ты опишешь Фритца…

Когда Рейдж подъехал к красному сигналу светофора, он ударил по тормозам своего «ГТО» и посмотрел в зеркало заднего вида. Битти сидела на заднем сидении и смотрела вперед с восхищением во взгляде, словно то, что он собирался сказать – самое чудесное, что она когда-либо услышит в жизни.

Мгновение его сердце гулко билось. Он не верил, что у него может появиться возможность…

Сосредоточься, сказал он себе. Впереди долгий путь, еще рано раскисать.

Но, Боже, если это произойдет, впереди его ждет множество разговоров с этой малышкой.

– Рейдж? – позвала его Мэри.

– Прости, да… – Загорелся зеленый сигнал, давая мозгу подсказку двигаться вперед. – Так вот, Фритц выглядит как парень из «Искателей утраченного ковчега»[93], ну, тот, у которого лицо расплавилось. Но не настолько страшный… и ничего с него не сыпется.

– Что такое «Искатели утраченного ковчега»… что?

Рейдж обмяк в водительском кресле.

– О, Боже, слушай… нам надо заняться твоим образованием. На свете столько… ты видела «Челюсти»[94]?

– Нет?

Он ударился головой о подголовник.

– Нет! Куда катится этот мир!

Когда Битти начала смеяться, Рейдж протянул руку Мэри.

– Держи меня, я задам главный вопрос.

– Дорогой, я рядом.

Рейдж снова посмотрел в зеркало.

– Ты знаешь, кто такой Джон МакКлейн[95]?

– Нет?

– Ганс Грубер?

– Эм… нет?

– Мэри, держи меня, не отпускай!

Рассмеявшись, Мэри отпихнула его на место.

– Следи за дорогой!

Под женский смех он встряхнулся и взял себя в руки.

– Разберемся с этим позднее. Так вот. Фритц, он… он старее самого Господа, как говорят люди. И он напрягается, если ты делаешь что-то сама. Он не позволит тебе убрать посуду за собой, он не выносит, когда ты готовишь себе, и у него маниакальная потребность все пылесосить. Но! – Он поднял указательный палец. – Он купил мне собственный морозильник под мороженое. И, говорю тебе, это искупает все грехи

Мэри обернулась.

– Фритц – добрейший души человек. Он управляет персоналом и заботится обо всех в доме.

– А сколько человек там живет?

– Вместе с додженами? – Мэри замолкла на мгновение. – Господи, наверное, тридцать? Тридцать-пять? Сорок? Я даже не знаю.

Рейдж встрял:

– Самое важное…

– …что все друг друга любят.

– …что есть кинотеатр с собственным буфетом.

Когда Мэри бросила на него выразительный взгляд, он пожал плечами:

– Нельзя недооценивать силу «Милк Дадс» в темноте. Битти, скажи, ты пробовала «Милк Дадс»?

Когда девочка покачала головой, ухмыляясь, он вскинул руки:

– Господи, юная леди. Вас еще учить и учить.

Впереди вдалеке показалась Площадь Луки, магазины и неоновые вывески испускали сияние, создавая ощущения дня. К слову о суете. Боковые дорожки были забиты пешеходами, парочки держались за руки, стайки девчонок и парней сновали тут и там.

– Сегодня пятница? – спросил Рейдж, заезжая на одну из открытых парковок.

– Похоже на то… стой, сегодня суббота. – Мэри достала телефон. – Да, суббота.

– Неудивительно, что столько народу.

Он не сразу нашел подходящее место, пришлось отказаться от нескольких из-за кучи грузовиков, проблем с криво стоящими внедорожниками или раздолбанными минивенами. Наконец, он отыскал свободное местечко рядом с клумбой и загнал свою малышку прямо к обочине.

– Да, он всегда такой придирчивый, – сказала Мэри выходя из машины и опуская сиденье для Битти.

– Хэй, я забочусь о своих женщинах. – Когда они захлопнули дверь, он закрыл ее изнутри, а потом сам вышел и с ключа закрыл водительскую дверь. – Никто не посмеет поцарапать мою крошку.

Они выстроились в ряд, Битти встала между ними. «Фрайдиз» располагался прямо по курсу и чуть сбоку, и когда шумная толпа людей вышла из дверей, Рейдж нахмурился.

– Битти? – позвал он ее будничным тоном. – Значит, ты никогда не была в ресторане?

– Нет.

Рейдж остановился и положил руку на плечо, которое было таким хрупким и крошечным, что он испытал шок. Но в этот момент у него была другая забота.

– Там может быть шумно, ничего? Куча болтовни, ты можешь услышать детский плач, взрывы смеха. Повсюду будут бегать официанты с подносами… уйма запахов и звуков. Это может сбить с толку. Но запомни вот что: если захочешь в уборную, Мэри отведет тебя и присмотрит, можешь не бояться, что потеряешься или останешься одна. И если ты решишь в какой-то момент, что это чересчур для тебя, то мы уедем. Мне не важно, если нам принесут меню, мы сделаем заказ и уже возьмемся за вилки. Я положу сотку на стол, и мы… – он щелкнул пальцами, – …уйдем оттуда.

Битти уставилась на него. И Рейдж задумался, а не перегнул ли палку…

Девчонка врезалась в него своим хрупким телом и крепко сжала. По началу, Рейдж не знал, что делать, и просто держал руки по бокам, смотря на Мэри с паникой в глазах. Но когда его шеллан накрыла рот рукой и, казалось, сама пыталась взять себя в руки, он обнял девочку в ответ.

Они стояли вот так, и Рейдж закрыл глаза.

Посылая беззвучную молитву.

Мэри оставалось только качать головой. Она думала, что и раньше любила Рейджа. Думала, что любила всем сердцем. Думала, что он был ее половинкой, центром ее вселенной, ее самым-лучшим-в-мире.

Да-да-да.

Наблюдая, как его огромное тело обнимает малышку, а Битти обнимает его в ответ?

Ну, вот неожиданность, ее яичники, то, что от них осталось, вспыхнули… с таким успехом они могли вообще взорваться внутри нее.

Они двинулись вперед, и Рейдж не убирал руки с плеча Битти. Словно для них это было самой естественной вещью… хотя Рейджу приходилось наклоняться в бок, они периодически налетали друг на друга, пока они не подстроились шагать в унисон.

Когда они добрались до ресторана, Мэри оглянулась по сторонам, замечая другие семьи… и она не могла не открыть дверь в страну фантазий и притвориться, что они были как все нормальные семьи. Они были мамой, папой и дочкой, шли поужинать и обсудить разные глупости и серьезные проблемы… а потом вместе вернуться в родной дом.

Рейдж обогнал их, чтобы открыть дверь, и ресторан по другую сторону был таким, каким он его описал – шумный и забитый людьми, здесь бурлила жизнь. К счастью, Битти была скорее охвачена любопытством, нежели нервничала, хотя она держалась Рейджа, когда он подошел к стойке администратора и попросил стол с диваном на троих, если это возможно.

Брюнетка посмотрела на него… и, вот неожиданность, Рейджа не поставили в очередь. Когда молодая женщина улыбнулась ему во весь рот и, покачивая бедрами, достала из стопки три меню, Мэри покачала головой, извиняясь перед двенадцатью людьми, стоявшими в очереди.

– Прошу сюда!

Администратор, покачивая бедрами, повела из через весь ресторан, в дальний угол, где действительно только что убрали столик, поверхность была еще влажной, и даже не успели принести чистые приборы. О последнем сразу же позаботились, и Рейдж с Битти сели с одной стороныстола, а Мэри – напротив них.

– Наслаждайтесь вашей трапезой, – сказала администратор Рейджу.

Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, блондинка с короткими волосами и слоем штукатурки на лице принесла им на подносе стаканы с водой. Ее лицо выражало скуку и раздражение… пока она не увидела, кого обслуживала.

Улыбнувшись, Мэри покачала головой и открыла меню. Просматривая огромный перечень предлагаемых блюд, она краем уха следила за разговором, не придавая особого значения.

Когда они остались одни, Рейдж тоже открыл меню.

– Итак, что мы имеем…

– Они всегда так делают? – спросила Битти.

– Делают что? – Он перевернул ламинированную страницу. – И кто?

– Человеческие женщины. Глазеют на тебя?

Рейдж взял стакан с водой для пробного глотка.

– Не понимаю, о чем ты.

– Словно они хотят тебя съесть?

Вода. Повсюду.

Когда Рейдж закашлялся и постучал кулаком по груди, Мэри не смогла сдержать смех. А потом просто развернула салфетку с вилкой, ножом и ложкой, и вытерла стол.

– Да. Всегда, – ответила Мэри. – Их засасывает в трясину его Невообразимой Красоты, из которой они не в состоянии выбраться.

Рейдж судорожно сделал вдох.

– Не знаю… что вы имеете в виду.

Битти повернулась к нему.

– Ты не видишь, как они…

– Я их не замечаю. – Рейдж посмотрел девочке в глаза. – Я вижу только мою Мэри. Так есть и будет всегда. Пусть хоть на головах ходят, они в подметки не годятся дарованному мне благословению, мне нет до них никакого дела.

Битти мгновение обдумывала его слова. Потом взяла меню с улыбкой.

– По-моему, это очень мило.

– Так чего душа желает? – спросила Мэри. – У вас обоих?

– Я настроен на стейк. – Рейдж перевернул страницу. – Что-нибудь мексиканское. И курицу. И еще бы картошечки.

Мэри наклонилась к Битти.

– Хорошо, что нас всего трое. Нам понадобится свободное место на столе для его тарелок.

– Я не знаю, что выбрать, – сказала девочка. – Я никогда не видела… столько всего.

– Ну, я могу поделиться. – Мэри закрыла меню и положила на край стола. – Но я закажу один большой салат.

– Я все еще думаю, – Рейдж толкнул Битти локтем. – Ты должна хоть что-нибудь выбрать сама. Ты заслуживаешь собственную тарелку… к тому же я съем все, с чем ты не справишься.

Когда официантка вернулась, она смотрела только на Рейджа… и это было забавно; Мэри помнила, как чувствовала неуверенность в начале их отношений… особенно в такой момент. Но сейчас? Ей, правда, было все равно. Рейдж не лгал ей. Эти женщины могли в прямом смысле выложить груди на стол, и он испытал бы столько же сексуального интереса, сколько мог проявить к дивану.

Удивительно, как твой мужчина может заставить тебя чувствовать себя любимой, не сказав при этом ни слова.

– Так, что думаете заказать? – спросила она у Рейджа.

– Дамы вперед. Битти?

Девочка, казалось, запаниковала.

– Не знаю. Я не…

– Не против, если я подскажу? – спросил Рейдж. Когда она кивнула, он продолжил: – Возьми мак-н-чиз[96] с брокколи и хрустящей курочкой с медовым соусом барбекю. Просто. И новые вкусы не собьют тебя с толку.

Битти мгновенье собиралась с духом. А потом посмотрела на официантку.

– Можно заказать все это?

Официантка кивнула.

– Без проблем.

– Моя Мэри?

Мэри улыбнулась.

– Я возьму салат Кобб с курицей гриль, без авокадо и блю-чиз[97]… на заправку соус ранч или что-то в этом духе. Отдельно.

– У нас есть ранч. – Официантка сосредоточилась на Рейдже, ее глаза приклеились к его лицу, плечам, груди. – А вы?

– Думаю, начну с крылышек буффало с горкой картофельных шкурок. Еще хочу шашлычки хибачи с курицей, Нью-Йорк стрип стейк, с ребрышками барбекю в стиле Мемфис, стейк средней прожарки, а закончу я сэндвичем Рубен. А, и еще американский бургер. Тоже средней прожарки. О, и соус ранч к крылышкам. Сбоку.

Он закрыл меню, не понимая, что на него пялятся во все глаза.

– Да? – спросил он у официантки.

– Вы… вы ждете кого-то еще?

– Не-а. – Он собрал все меню и протянул ей. – И можно две колы? Дамы?

– Мне воду, – сказала Мэри. – Битти? Вода или газировка? Ладно, она возьмет воду… тогда на этом все. Мы умираем от голода, как вы видите.

Когда официантка отошла от их стола с глазами-орбитами, Битти захихикала.

– Ты же не съешь все это?

– Еще как съем, – Рейдж протянул ладонь. – Спорим?

Битти встряхнула его руку.

– Что будет, если я проиграю?

– Тебе придется доедать за мной.

– Я столько не съем!

Пока они торговались, Мэри наблюдала за ними, огромному, невероятно красивому мужчине и маленькой девчушке было очень комфортно друг с другом.

– Мэри?

Она встряхнулась.

– Да?

Рейдж протянул руку через стол.

– Битти спрашивает, как мы познакомились.

Сжав его ладонь, она улыбнулась.

– О, ты не поверишь.

– Расскажешь? – Попросила девочка, подаваясь вперед. – Ну, пожалуйста?

Глава 53

Не обнаружив никакой системы видеонаблюдения в кабинете, Эссейл подошел к резной дверной панели и приоткрыл одну створку. Ничего не услышав, он вышел в фойе и застыл, прислушиваясь к голосам и топоту шагов.

– Воистину, все чисто, – пробормотал он, оглядываясь по сторонам.

Эссейл собирался направиться к главной лестнице, когда раздался визг за закрытой дверью напротив.

– …неправда! – взревела Нааша, ее голос было отчетливо слышно. – Значит, его подпись подделана. Это омерзительно!

Плохие новости? – улыбнулся он про себя. Похоже, какой-нибудь дальний родственник обогатится благодаря завещанию?

Он снова заскочил в кабинет и закрыл дверь почти в то мгновение, как Нааша выскочила в фойе и устремилась к лестнице. Тро, шедший по пятам, схватил ее под локоть и резко развернул.

Резко наклоняясь вперед, мужчине тихо зашипел:

– Ты должна дослушать все условия до конца. Да, я понимаю, это шок, но мы не сможем сражаться, не зная всей истории. Ты вернешься туда. И перестанешь кричать. И ты позволишь Сэкстону закончить. Когда он закончит, ты спросишь его о своих правах и том, кто будет рассматривать твое решение опротестовать завещание. Потом мы найдем собственного защитника. Но ты не убежишь, без продуманного плана и в истерике. Нет, если хочешь заполучить причитающиеся тебе деньги. Ты понимаешь, что я говорю?

Из ее горла вырвался мерзкий вопль, напоминавший собачий лай.

– Все должно было остаться мне! Я последние двадцать лет слушала его нытье! Я заслужила каждый пенни из этих денег.

– Я помогу тебе получить причитающееся. Но этого не случится, если ты не возьмешь себя в руки. Эмоции тут не помогут.

Последовал небольшой разговор. А потом Нааша расправила округлые плечи и вернулась в кабинет.

Сэкстону не позавидуешь.

Но Эссейл быстро выбросил эти мысли.

Он не тратил времени: когда они закрыли дверь, Эссейл открыл кабинет, снова закрыл и спешно поднялся по лестнице. Оказавшись на втором этаже, он прошел по коридору, в котором был ранее, к хозяйской спальне, дверь в которую была открыта. Почувствовав запах вяжущего средства в воздухе, он понял, что это спальня ее хеллрена… и, вот неожиданность, на кровати не было белья, подушки сложили в центре матраса, на вид весьма потрепанные.

Он достал телефон и сделал несколько фотографий. Он не знал, что могло выделяться из общего фона, но разберется в этом позднее.

Пятна. На матрасе.

Высоко на матрасе, а не там, где могло произойти непроизвольное испражнение мочевого пузыря.

Подушки тоже были грязными.

Он принюхался и определил, что это была ни кровь, ни моча. Но что тогда?

В ванную. Повсюду медикаменты, бутылки с открытыми и нетронутыми крышками. Ходули. Трость.

За семь минут он выбрался из комнаты, и помедлил у основания лестницы. В подвал было два пути. Через черный вход, которым он прошел прошлой ночью…

Нет, сейчас он воспользуется другим набором ступеней.

Закрыв глаза, он дематериализовался на первый этаж и дальше, под дверьми, и обрел форму на вершине главной лестницы в подвал.

Уши не давали причин для беспокойств, поэтому он открыл проход и нырнул в темноту. Ориентируясь с помощью фонарика в телефоне, он спустился по боковой стороне неотесанных ступеней, от сырого, холодного воздуха щипало синусовые пазухи.

Внизу, он двинулся по коридору, проходя мимо темницы Нааши. Ему не нравилось, как его туфли с кожаной подошвой шумели по каменному полу, но с этим ничего не поделаешь… и он дошел до последней двери, запертой на «Мастер-Лок».

Этот запах все еще ощущался в воздухе, подумал он, доставая инструмент Вишеса и вставляя его в замок вместо ключа. Повернув металлическую отмычку, он открыл замок и вытащил из гнезда.

Не посмотрев, куда ступает, он просто скользнул в комнату и закрыл за собой дверь.

В кромешной тьме послышался шорох из угла. Звон…

Цепей?

Дыхание. Что-то дышало в углу.

Эссейл направил телефон в ту сторону, но слабый луч уходил вперед всего на пару футов. Откладывая телефон в сторону, он обхватил один из пистолетов и похлопал по стене в районе двери.

Когда он нащупал выключатель, то щелкнул по нему…

И отпрянул в чистом ужасе.

Обнаженный мужчина на цепи на каменному полу. Прикованный и дрожащий, он сжался в углу, пряча голову и прижимая к себе тощие ноги, его длинные волосы представляли собой единственное укрытие.

Запах… это был запах старой трапезы, оставленной на подносе в пределах досягаемости. «Удобства» с большой натяжкой располагались позади него, простая дыра, уходившая вглубь земли. Также был садовый шланг, висевший на колышке. И ведро.

На всю свою долгую жизнь Эссейл запомнит тихий перезвон цепей, исходивший от костлявого тела мужчины.

Эссейл сделал шаг вперед.

Послышался звериное завывание.

– Я не причиню тебе боли, – хрипло сказал Эссейл. – Пожалуйста… Я… кто удерживает тебя здесь?

Хотя он итак знал.

Это был раб крови. Он смотрел на раба крови… и даже были… да, были татуировки: одна вокруг горла, еще две на запястьях.

– Чем я могу помочь тебе?

Ответа не последовало, мужчина только еще больше сжался, казалось, что локтевые кости прорвут кожу, ребра напоминала отметины от когтей по бокам торса, а бедра были такими маленькими, что колени на их фоне казались опухшими узлами.

Эссейл оглянулся по сторонам, хотя это было глупо. В комнате ничего нового не появилось.

– Я должен вытащить тебя отсюда.

Извернувшись, он представил маршрут побега.

– Я вытащу тебя…

Что он мог сделать? Вынести бедного мужчину?

Эссейл прошел глубже в темницу.

– Успокойся. Я не причиню тебе вреда.

Он очень медленно приблизился, прекрасно понимая, что его мозг зажегся как распределительный щит, в голове роились разнообразные мысли .

– Добрый друг, не бойся меня, – его голос окреп. – Я здесь, чтобы спасти тебя.

Раб поднял голову едва заметно. Потом еще чуть-чуть.

И, наконец, мужчина посмотрел на него красными, охваченными ужасом глазами, настолько впавшими в череп, что Эссейл задумался, а сколько он еще протянет.

– Ты можешь идти? – спросил Эссейл. Не получив от него ответа, он кивнул на ноги мужчины. – Можешь встать? Ты можешь идти?

– Кто… – Слово было таким слабым, едва слышным.

– Меня зовут Эссейл. – Он прикоснулся к груди. – Я… неважно кто я. Но я спасу тебя.

В глазах раба появились слезы.

– Почему…

Эссейл наклонился, чтобы прикоснуться к руке мужчины, но раб так дико отшатнулся, ведомый инстинктом, что Эссейл сразу же убрал руку.

– Потому что тебя нужно спасти. – Говоря сиплым голосом, он чувствовал, что обращается к себе. – И мне… мне нужно совершить добрый поступок для себя самого.

Оглянувшись через плечо, он просчитал расстояние от двери и до парадного входа особняка. Время, прошедшее с того момента, как он покинул кабинет. Количество пуль с собой. Возможность позвонить своим кузенам. Вишесу.

Кому угодно.

Дерьмо. Цепи.

Нет, он справится с ними.

Потянувшись к кобуре подмышкой, он достал девятимиллиметровый, который прихватил с собой, а потом извлек глушитель из кармана куртки и быстро прикрутил к дулу.

– Мне нужно передвинуть тебя, – он указала напротив себя. – Мне нужно передвинуть тебя от стены.

Раб все еще дрожал, но попытался подчиниться и на четвереньках оттащил свое тело с того место, где свернулся… воистину, Эссейл видел пропечатавшиеся тени на каменной стене и на полу на освобожденном месте.

Эссейла внезапно бросило в пот, крупные капли выступили над верхней губой и бровью… а сердце внезапно гулко застучало.

– …прекрати… – Когда Мужчина застыл, Эссейл покачал головой. – Нет, я обращаюсь к себе. Не к тебе.

Цепи крепились к стене за кольцо толщиной с большой палец, шириной с шею… прикрученное к камню.

Пуля срикошетит, как бы он ни выстрелил. Но какой у него был выбор?

Он точно не оставит здесь раба.

– Тебе придется… ты позволишь мне дотронуться до тебя?

Мужчина молча кивнул, и приготовился к прикосновению. Эссейл проворно поднял его и…

Господи, он совсем ничего не весил.

Цепи зазвенели, когда их передвинули на полу… и мужчина застучал зубами. Очевидно, его мучили боли.

Когда они оказались максимально далеко от стены, Эссейл отпустил раба и встал перед ним, закрывая мужчину своим телом. Потом прицелился и…

Пуля беззвучно вылетела из дула, но с треском отскакивала от каменных поверхностей камеры, пока не влетела во что-то, далекое от первоначальной цели. Эссейл какое-то мгновение проверял, не зацепило ли его. Потом осмотрел раба.

– Ты в порядке? – Получив кивок в ответ, он подошел к кольцу. – Близко, но не в точку. Черт подери.

Он хорошо прицелился, но металл не поддался. И Эссейл не осмелился стрелять еще раз.

Вцепившись в кольцо, он передвинул место, задетое пулей, к болту, и потянул, приложив весь свой вес. Хрипя, напрягаясь, он с удивительным отчаянием пытался разбить оковы.

После огромных усилий раздался высокочастотный визг, будто металл проклинал его, и потом он отлетел назад с кольцом в руке, но теряя почву из-под лоферов.

Приземление вышло жестким, но ему было плевать. Эссейл вскочил на ноги и через секунду был уже возле мужчины.

Стянув пиджак, он жалел, что не захватил с собой пальто, но ведь он просто дематериализовался сюда, решив, что нет оснований надевать подобающую морозостойкую одежду.

– Давай наденем это на тебя.

В теории было легче, чем на практике, цепи отказывались ложиться в рукава и на лацканы. В итоге снова пришлось надеть пиджак, чтобы не оставлять его в камере.

Обмотав цепи вокруг собственной шеи… в два оборота… он подхватил мужчину, умудрившись ухватить его всего одной рукой. Потом они пошли.

Именно раб открыл перед ними дверь.

Что позволило Эссейлу держать пистолет наготове.

Он оставил свет включенным. Не было сомнений в том, что персонал скоро узнает, что раб пропал, и он не хотел тратить время на закрытие дверей.

Худший вариант из возможных – если встреча с Сэкстоном подошла к концу, и Тро вместе с хозяйкой дома сейчас искали его.

Мимо темницы для секса. Вверх по лестнице.

Раб снова потянулся к ручке.

– Медленно, – сказал Эссейл на выдохе. – Дай мне прислушаться.

Ни звука. После его кивка мужчина полностью открыл дверь, и Эссейл быстро пересек порог, его сердце грохотало, ноги, на удивление, онемели, хотя функционировали безотказно.

Быстрее, быстрее, проворно передвигая ногами и навострив слух, он несся по разнообразным кладовкам и комнатам, пока не добрался до фойе. Помедлив перед тем, как выйти в открытое пространство, он помолился Деве-Летописеце, Богам, судьбе, всем-блин-сразу, чтобы помещение было не просто пустым, но и оставалось таким на его пути к парадной двери.

А после? Ему придется убежать достаточно далеко, чтобы найти укрытие и позвонить своим кузенам. Потом – Братству.

Рабство крови было запрещено Королем… поэтому наверняка был законный способ спасти это живое, дышащее создание, которое вообще не должно было оказаться в неволе. Но Эссейл не оставит мужчину просто для того, чтобы потом вернуться с кучкой Братьев, спуститься в подвал и обнаружить, что Нааша свела беднягу в могилу просто потому, что она что-то заподозрила.

Пусть он выберется из этого дома, думал Эссейл. Умоляю…

– Через парадную дверь, – прошептал он. – Мы выйдем прямо через парадный вход, ты готов? Попытайся повиснуть на мне.

Мужчина не переставая кивал, усилив свою хватку.

– Пошли.

Эссейл вырвался в фойе, двигаясь быстро, цепи звенели, его груз выскальзывал из рук, длинные, грязные волосы колыхались в воздухе…

Его остановили, он не успел добраться и до середины пути.

Глава 54

– Пожалуйста… – попросила Битти. – Расскажи, как вы познакомились?

Мэри перевела взгляд на Рейджа, гадая, кто начнет. Когда он кивнул ей с улыбкой, она пожала плечами и погладила его ладонь.

– Хорошо, – начала она. – Эта была…

– Темная и ветреная ночь, – прервал ее Рейдж.

– Ну, ночь действительно была темная. – Она вспоминала события, которые, казалось, произошли целую вечность или две секунды назад. – Я работала на горячей линии. Ну, туда звонят люди за советом. – Ладно, это была горячая линия предотвращения самоубийств, но об этом упоминать не стоит. – Мне часто звонил один парень. В конечном итоге мы встретились, и моя соседка узнала в нем… претранса, который остался один в человеческом мире. Если вкратце, я оказалась в тренировочном центре Братства Черного Кинжала для перевода…

– Джон Мэтью не может говорить, – добавил Рейдж. – А она знает язык жестов. Она помогала ему общаться.

– И когда я там оказалась, я бродила по...

– И я прошел по тому коридору. Это была любовь с первого взгляда.

– Ну, в тот момент он был слепым…

– Почему? – встревоженно воскликнула Битти.

Мэри перевела взгляд на Рейджа, и они оба застыли.

– Э-э…

– Длинная история, – сказал он.

К ним подошла официантка с двумя «Колами».

– Позовите, если захотите добавки?

– Спасибо. – Рейдж сделал глоток из одного из высоких стаканов, когда женщина перешла к следующему столику. – Так вот, я не мог видеть, но когда она заговорила? Я влюбился.

– Что ты подумала о нем? – спросила Битти.

Мэри опустила взгляд, когда широкая улыбка расплылась по ее лицу.

– Ну, поначалу чувства переполняли меня. Преимущественно, из-за него. И я не знала, где я, кто он… и не могла понять, почему он уделяет мне столько внимания?

– Потому что ты красивая. Вот почему…

– Так воооот. – Мэри отмахнулась от комплимента… а потом замолчала, подумав, какое впечатление произведет на девочку. – Эм… спасибо.

Она покраснела? О да, еще как.

Рейдж поднялся и, наклонившись, поцеловал ее.

– Больше похоже на правду.

Мэри попыталась скрыть волнение, сделав глоток воды.

– Мы пошли на свидание… наше первое свидание, на самом, было в этом ресторане.

– Правда?

– За тем столиком…

– За тем столом…

Когда они оба указали в одном направлении, Мэри закончила:

– Вон там. И да, он сделал такой же большой заказ.

Рейдж откинулся на спинку, когда официантка принесла его закуски.

– О, спасибо… и мы не хотим ждать, если блюда готовы. Просто выносите их. Ммммм, Битс, хочешь попробовать?

– Так вкусно пахнет. – Малышка придвинулась ближе. – Да, пожалуйста.

– Запусти сюда свою вилку. Картофельная корочка волшебна. А бекон – божья благодать.

Пока они возились в тарелке, Мэри вспомнила те дни, в самом начале: Рейдж попросил ее сказать «антидизэстеблишментарионизм» в коридоре учебного центра. Он встретил ее здесь и смотрел с другой стороны стола, будто ничего прекрасней нее он в жизни не видел. Рейдж появился в ее доме в четыре утра…

– Пенни за твои мысли? – спросил Рейдж.

– Я… эм… – Когда Битти тоже посмотрела на нее, Мэри задумалась, как много стоит рассказывать. – Ну, если быть честной, я думала о моменте, когда ты узнал…

Мэри остановилась. Она не хотела рассказывать Битти про свою болезнь и свою странную ситуацию. Хватит того, что и так происходит.

Рейдж стал серьезным.

– Я знаю, о чем именно ты думала.

Скрестив руки, Мэри облокотилась о стол. Подавшись вперед, она сказала Битти.

– Когда он пришел ко мне в дом в первый раз, я не ждала его. Я проснулась в четыре утра и открывала банку с кофе… я сильно порезала палец. Конечно, я выяснила намного позже… ну, конкретно в тот момент я не знала, что он вампир.

Битти покачала головой.

– Я постоянно забываю, что ты человек. Что ты… ты сильно удивилась?

Мэри рассмеялась.

– Еще бы. Я не сразу узнала. Вышло так… что ему пришлось провести день со мной. Он не мог уйти из-за солнца, но не хотел говорить мне, почему… а потом…

Она вспомнила, как он скрылся в ее ванной. И появился через восемь часов, не зная, что пропадал там так долго.

– Ну, нам многое пришлось пережить. Я часто отталкивала его.

– А что вас сблизило?

Мэри посмотрела на Рейджа.

– О, это очень длинная история. Главное, что в итоге все удачно разрешилось.

– О, а вот и ужин! – Ее хеллрен подскочил и устремился навстречу официантке. – Идеально!

Рейдж помог расставить тарелки, меняя пустые на полные, а потом устроил совокупность заказанных калорий полукругом вокруг себя и Битти.

– Всё моё – твоё, – сказал он девочке. – Не стесняйся.

Пододвинув тарелку, Рейдж, казалось, совсем не понимал, каким взглядом Битти на него смотрела, словно она соображала что-то в уме.

– Я знаю, – сказала Мэри. Когда девочка перевела на нее взгляд, Мэри пробормотала. – Я тоже не могла поверить, что он реальный. Но клянусь своей мамой, что это лучший мужчина, которого я встречала на своем пути… И, если он говорит, что никогда не причинит тебе боль и никому не позволит, то именно это он и имеет ввиду.

Битти снова посмотрела на Рейджа. А потом сказала:

– Можно я попробую твой стэйк?

О, она знала, что сказать, подумала Мэри с улыбкой.

И да, грудь Рейджа раздулась от гордости… потому что он – мужчина-добытчик. На самом деле, для него это даже лучше самой еды.

– Давай я отрежу тебе лучший кусочек, – сказал он, взяв в руки нож и вилку, и начал хирургически прицеливаться к лучшим частям огромного куска мяса. – Самый, самый лучший.

* * *
Когда Эссейл застыл с рабом крови в своих руках, мужчина, стоявший посреди фойе Нааши обернулся… и Сэкстон чуть не выпрыгнул из своей кожи, увидев тех, кто вылетел в помещение.

К счастью, адвокат Короля быстро пришел в себя. И даже собрал мысли в кучу и заговорил тихим голосом:

– Что ты…

Эссейл проглотил ком.

– Помоги мне. Прошу.

Сэкстон похлопал по карманам пиджака… а потом извлек Святой Грааль[98], по крайней мере, в глазах Эссейла.

– Моя машина снаружи… Я собирался за покупками этой ночью, и слава Деве-Летописеце за это. Возьми ее… но быстро. Они попросили меня выйти, чтобы обсудить что-то, но я не знаю, насколько. Иди. Иди же!

Адвокат бросился к парадной двери и придержал ее широко открытой, пока Эссейл спешно пересекал фойе, устремляясь навстречу холодному воздуху.

– Я задержу их, – сказал Сэкстон. – Насколько смогу.

Эссейл помедлил на мгновение, чтобы достать ключ и переступил за порог.

– Я в долгу перед тобой. Жизнью обязан.

Он не дождался ответа. Рванул вперед и перепрыгнул бы через все ступени, будь у него такая возможности. И, милостивый Боже, эти цепи, эти ужасные цепи звенели на ходу, отчего он периодически задерживал дыхание на пути к «БМВ 750i».

Он буквально закинул мужчину на заднее сиденье.

Не было ни минуты. Освободившись от веса, он рванул к водительскому сиденью, заскочив внутрь, и завел двигатель. Его подмывало вдавить педаль в пол, но он не хотел рисковать – визг шин мог привлечь ненужное внимание. Он отъехал проворно, но не чрезмерно быстро, и вскоре уже несся прочь, особняк скрылся в зеркале заднего вида, пока он съезжал по длинной дорожке.

Сейчас это у него тряслись руки, когда он доставал мобильный.

Он сделал звонок с помощью «Сири». И когда на него ответили, он оборвал всякие «приветы».

– Вишес, мне нужна медицинская помощь. Немедленно. Где ты? Хорошо. Понял. Буду через пятнадцать минут. Прошу, поторопись.

Закончив звонок, он наклонил зеркало заднего вида, направляя обзор на заднее сиденье.

– Держись. Помощь в пути. Скажи, как тебя зовут?

– Я… я не знаю, – раздался слабый ответ.

Остановившись в конце дорожки, Эссейл поехала направо, но не смог облегченно выдохнуть, радуясь мнимой свободе. Еще не скоро он сможет расслабиться.

– Будь со мной. Ты должен… держаться… ты слишком близко к свободе, чтобы сдаться. Оставайся со мной!

Понимая, что кричит, он заставил себя понизить голос.

– Не смей умирать у меня, – пробормотал он и обнаружил, что сбился с дороги.

Вишес сказал ему, ехать в северную часть города, к…

Он снова достал телефон и включил «Сири». Когда Вишес ответил, Эссейл не узнал своего голоса.

– Куда я еду? Скажи…

Вишес заговорил.

– Я не слышу тебя… я не могу… видеть… – Эссейл вытер глаза. Господи, он плакал? – Помоги мне…

– Где ты?

– Я не знаю.

– Ищи вывески. Эссейл, ищи вывески.

Глаза Эссейла, залитые слезами, обратились к зеркалу заднего вида, к голому мужчине, дрожавшему на его кожаном сидении. Потом он посмотрел в лобовое стекло.

– Монтгомери Плэйс. На вывеске написано… Монтгомери Плэйс.

– Сверни налево. Сейчас.

Эссейл выполнил приказ без возражений, вывернув руль, автомобиль занесло на асфальте, когда он вылетел поперек встречной полосы. Под гудки клаксонов, он продолжал слушать Ви:

– Через две мили будет элитный торговый центр. В нем есть агентство по недвижимости. Парикмахерская. Рестораны. Ювелирная. Заезжай с черного входа. Я буду в дальнем конце.

Эссейл кивнул, хотя Брат не мог его увидеть.

И поскольку он не положил трубку, Вишес спокойно сказал:

– Я прикрою тебя, дружище. Что бы ни произошло, мы все решим.

– Хорошо, все хорошо, – Эссейл снова посмотрел назад, на мужчину. – Оставайся со мной…

– Я никуда не собирался, – пробормотал Ви. – Замолк на секунду, чтобы дематериализоваться. Все, я снова на связи.

Эссейл больше ничего не сказал, подавшись вперед к рулю и выискивая взглядом – сколько миль он должен проехать? Две? – торговый центр. И вот он, сияющие вывески и по большей части пустая парковка была словно маяком надежды, символом спасения.

– Я здесь, я на месте.

Ударив по педали газа, он пронесся мимо агентства по недвижимости, прямо к задней стороне здания. Там располагались вспомогательные помещения и «Дампстеры», парковка для персонала и места для разгрузки товара. «БМВ» набирал скорость, несясь вперед подобно торпеде.

В свете фар он увидел в самом конце одиноко стоявшую фигуру.

Эссейл ударил по тормозам, а потом убрал ногу с педали, услышав стон боли с заднего сиденья. Когда машина остановилась, он вылез из нее, не потрудившись поставить на режим «парковки», поэтому пришлось тут же заскочить внутрь и дернуть рычаг переключения передач.

– Почему ты на тачке Сэкстона…

Он прервал Брата:

– Помоги мне…

– У тебя передоз…

Эссейл распахнул заднюю дверь.

– Помоги ему! Умоляю!

Снова пришлось вытереть глаза… воистину, слезы текли ручьем.

Вишес достал пистолет и подошел к открытой машине, заглядывая внутрь.

– Что. За. Нахрен.

– О-о-он… – Черт, он не мог связать двух слов. – Я нашел его. За замком. Он был в подвале. Я не мог его бросить.

Мужчина съежился, отодвигаясь от Вишеса, вжимаясь тонким телом в угол машины, лохматые волосы разметались по его тощим руками и костлявой спине.

– Дерьмо. – Выпрямившись, Вишес перевел взгляд. – Я не могу лечить его здесь. Нужно увезти его. Господи… цепи… так, садись в машину… нет, не за руль Я поведу. Объяснишь все по пути.

Эссейл метнулся к пассажирскому сиденью впереди. Но потом остановился, передумав, и сел рядом с мужчиной. Стянув пиджак, он накинул его поверх обнаженного тела.

– Все хорошо. – Машина поехала, и пока уличные фонари мелькали в салоне «БМВ», Эссейл пытался взять себя в руки. – Все будет… хорошо.

Глава 55

Вернувшись на Землю, придя в сознание в своем теле, Лейла распахнула глаза, пытаясь сфокусировать их на потолке больничной палаты. Руки сразу же легли на живот, и когда она передвинула ноги и сделала глубокий вдох, внутри почувствовалось движение, ободряющее, сильное, живое.

Она оставила свет в ванной включенным, а дверь – приоткрытой, – ее привычка, неважно, когда она пыталась заснуть, и сейчас ее взгляд устремился к источнику света. Потом она посмотрела на часы. Одиннадцать тридцать четыре.

Она долго пробыла в Святилище.

Когда она покинула Храм изолированных летописиц и направилась в библиотеку, потребовалось какое-то время, чтобы найти то, что она искала. А потом она какое-то время изучала конкретный том. Несколько томов.

Поднявшись выше на матрасе, Лейла потерла виски.

Не стоило ей читать историю Кора.

С другой стороны, будь его история иной, если бы его настоящим отцом оказался кто-то другой, то все не имело бы такого значения. Это был большой шок. Воистину, она даже сделала перекрестную проверку, заглянув в записи о Братстве Черного Кинжала, перечитала тома, выискивая несоответствие, какое-нибудь противоречие в биографии его отца.

Ничего подобного. Наоборот, она нашла подтверждение.

И сейчас она не могла стереть из головы то, что узнала.

Застонав, она села еще выше, повернула ноги на бок, отмечая, что ее лодыжки так опухли, казалось, что икры провалились прямо до пяток.

Ей не следовало искать информацию.

И как ей сейчас быть? Как объяснить увиденное?

Встав на ноги, она опустила ночную сорочку и перекинула волосы через плечо. Выругавшись, она сделала шаг вперед…

Влага. Снова влага по внутренней стороне ног.

Чудесно. Этого ей не хватало.

Лейла шагнула вперед, ее мысли были заняты Кором и раздражением на мочевой пузырь. Но, по крайней мере, она могла принять душ и расслабиться, зная, что с малышами все в порядке. И разве не производят подгузники для взрослых?

Поворачиваясь, чтобы закрыть дверь ванной комнаты, она оглянулась назад…

Кровь. Кровь на полу…. Кровавые следы на полу.

Подняв сорочку, Лейла увидела кровь на внутренней стороне бедер.

Когда она закричала, послышался чей-то топот... и Элена влетела в комнату.

Медсестре хватило одного взгляда… чтобы перейти в профессиональный режим.

– Пошли со мной. Назад на кровать. Вернемся на кровать.

Лейла смутно осознавала, что женщина взяла ее под руку и подвела к матрасу.

– Малыши… что с малышами…

– Держись, я позову Джейн. – Элена нажала на кнопку вызова. – Я просто подцеплю тебя к оборудованию, хорошо?

Все произошло так быстро. На нее нацепили провода, Док Джейн влетела в палату. Затем закатили УЗИ. Появился Мэнни. Куин и Блэй чуть не выломали дверь, влетая в помещение.

– Малыши, – простонала она. – Что с малышами…?

* * *
Словно ветер подул над землей.

Сознание вернулось к Кору подобно порыву ветра, который пронесся над землей, огибая препятствия, нарушая тишину и покой. Он чувствовал боли в теле, местами – онемение… местами дикую резь, местами – покалывание… подрагивания, спазмы… а некоторыми весьма обширными участками тела не чувствовал решительно ничего.

Но запахи ощущались четко.

Запах земли смутил его.

Не открывая глаз, он попытался максимально сориентироваться в пространстве с помощью слуха и обоняния. Он был не один. В воздухе присутствовал запах одного… нет, двух мужчин-вампиров. Они говорили на низких тонах… ну, один из них. Второй не сказал ничего, чтобы мог услышать Кор.

Он не знал их. Точнее, он не узнал в них своих солдат…

Братство. Действительно, он уже чувствовал эти запахи. Когда Братство приходила к Глимере на то собрание Совета.

Он попал в плен?

Смутные подробности той ночи вернулись к нему. Он был в переулке рядом с обгоревшим кузовом автомобиля. Он последовал за продуктовым фургоном… куда? Куда он поехал?

Или это все сон?

Изображения наполнили его разум, не задерживаясь достаточно долго, чтобы он мог за них ухватиться…

– Он хмуриться, – раздался мужской голос. – Его руки шевелятся. Ублюдок, ты очнулся?

Он бы не смог ответить, даже если бы от этого зависела его жизнь… а ведь так и было. Если он попал в плен, то «как» и «когда»…

Кампус.

Он не последовал за фургоном, он был на нем сверху, ехал с ними в ночи, когда убийцы, за которыми он охотился, выехали из центра города, миновали пригород и заехали на территорию заброшенного колледжа или школы.

Где он стал свидетелем последствий масштабной битвы, в которой Общество Лессенинг понесло разрушительные потери.

От рук Братства.

Он нашел человека. На крыше.

А потом его самого ударили по затылку.

Сколько он пробыл без сознания? Все его тело болело, но не так, словно его избивали, скорее потому, что он не пользовался им очень давно.

– Ты, наконец, очнулся? – спросил голос.

Наконец...?

Да, должно быть, он провел какое-то время без сознания. На самом деле, ему казалось, он пролежал без сознания очень долго.

Что это за пиканье…

Звон. Внезапно раздался звон… сотовых телефонов. Ответил мужчина, который говорил до этого.

– Что? Когда? Как много? О, Боже… да. Сию секунду. Лэсситер может посидеть с ним? Где он? Тогда мы оба едем. – Повисла пауза. – Джон… да, это происходит прямо сейчас, и мы нужны им, наша кровь. Мы должны ехать. Я тоже не хочу оставлять его, но какие варианты? Нет, я не знаю, где Лэсситер.

Раздался шорох, словно они собирали вещи.

– Нет, нужны мы оба. Она рожает. Малыши уже на подходе, но еще слишком рано.

Лейла!

Не думая, Кор распахнул глаза. Два воина повернулись к нему спиной и уже уходили, слава богам, его не засекли.

– Я тоже в ужасе, – ответил рыжеволосый. – За нее. За Куина. И с ним все будет нормально. Никуда он не денется.

Их шаги удалились, а потом раздался лязг металла, словно двигали ворота или какие-нибудь цепи. И снова лязг.

Кор остервенело заморгал. Попытавшись сесть, он выяснил, что на самом деле, сесть не может. Вокруг его запястий и лодыжек были стальные оковы, а также вокруг талии. Более того, он был слишком слаб, даже чтобы поднять голову.

Накренившись, он обнаружил, что был окружен разнообразными кувшинами… это были сосуды, сосуды, стоявшие на полках от пола до самого потолка. В пещере? И еще было оборудование, сложное и электронное, следившее за состоянием его тела.

– Лейла… – выдохнул он хрипло. – Лейла…

Он рухнул на кровать, к которой был пристегнут, желание вырваться на свободу и найти ее было настолько непреодолимым, хоть он и не знал, где находилась ни она, ни он сам. Но у его тела были другие планы. Как ночь, скрывавшая солнце, так и темнота опустилась на его разум.

Завладевая им.

Его последняя мысль была о женщине, которую он любил и которая, как он боялся, нуждалась в нем, и он хотел быть рядом с ней…

Глава 56

На выходе из «Фрайдиз», Рейдж остановился возле стойки администратора. Точнее, его вынудили остановиться, потому что сидевшая там женщина выскочила у него на пути, отказываясь сдвигаться с места.

– Вам понравился ужин? – спросила она, пытаясь запихнуть ему что-то в руку. – Это номер нашей клиентской службы. Позвоните нам и расскажите, как вам понравился ваш ужин.

Судя по тому, как она подмигнула ему, Рейдж понял все и даже больше о том, что сулит ему звонок по номеру… и, ежу понятно, его ждет далеко не опрос качества обслуживания.

Так легко он не отделается.

Он положил клочок бумаги назад в ее ладонь.

– Так я сразу скажу. Мы с женой потрясающе провели время. Как и наша… подруга. Спасибо.

Отворачиваясь, он обхватил рукой Мэри и притянул к себе. Потом по инерции сделал то же самое с Битти.

Они вышли вместе, едва протиснувшись через двойные двери.

Ночь снаружи стала еще холоднее, но его желудок был забит едой, и сам он был счастлив… поразительно, как настроение может согревать вне зависимости от погоды.

Черт, на улице мог идти снег с дождем, а он бы все равно поднял глаза к ночному небу и выдохнул «ах, как же хорошо».

Они уже собирались сойти с бордюра и направиться к машине, когда подъехал минивэн, и мама с дочкой поспешили к автомобилю. Блин, к слову о генофонде. У обеих были идентичные каштановые волосы, у девочки собраны в хвост, у мамы – подстрижены до подбородка. Они были почти одного роста, и обе одеты в синие джинсы и свитера. В их лицах угадывались схожие черты, с круглых щек и плоского лба до прямого носа, который частенько просят исправить в клиниках пластической хирургии.

Они были ни страшными, ни красивыми. Ни бедными, ни богатыми. Но они смеялись одинаково. И поэтому были необыкновенными.

Мама открыла дверь для дочки и поторопила ее. Потом наклонилась, подначивая ребенка:

– Ха, я выиграла спор! Выиграла… ты моешь посуду всю неделю. Таков был уговор.

– Ну мааааааам!

Мама закрыла ее дверь под протесты и запрыгнула на сиденье рядом со своим мужем или другом.

– Я говорила ей, не спорь с матерью. Особенно когда дело касается цитат из «Крестного отца».

Мужчина повернулся к дочери.

– Да ни за что, я даже близко не лезу в эту тему. Ты же знаешь, она помнит фильм наизусть, и, да, правильно данная фраза звучит так: «По обычаю, в день свадьбы дочери ни один сицилиец не может никому отказать в просьбе».

Мать закрыла дверь, и бледно-голубой минивен отъехал.

На мгновение Рейдж представил, какой будет дорога домой… и обнаружил, что ему не терпится сделать то же самое. Отвезти Битти домой.

Завести спор из-за «Крестного отца», если повезет. Или обсудить, каков пластилин на вкус. Погоду и когда пойдет снег в этом году, рано или поздно.

– Битти? – позвал он, когда девочка замешкала. – Так что?

– Прости, – тихо извинилась девочка. – Что такое?

– Пошли, сядем в машину.

Было очень приятно вести своих женщин к «ГТО» и еще круче – везти их по улицам, соблюдая ПДД. Не выходя из своей полосы. Не кинувшись на перегонки с парой придурков на «Чарджере»[99], поравнявшихся с ним на светофоре и газовавших так, словно движок тачки служил продолжением члена и яиц.

А он просто поехал в своем темпе.

Когда зазвонил его телефон, он позволил включиться голосовой почте. Они скоро доберутся до Убежища, а там он сможет…

Телефон зазвонил снова.

Достав трубку, Рейдж нахмурился.

– Я должен взять. – Принимая звонок, он приложил трубку к уху. – Мэнни?

Хирург говорил быстро и по делу.

– Ты срочно нужен нам дома. У Лейлы кровотечение. Малыши на подходе… нам нужно дать ей вену и не одну. Ты можешь дематериализоваться?

– Дерьмо, – прошипел он, включив поворотник и съезжая на обочину. – Да, сейчас буду.

Мэри с Битти встревоженно посмотрели на него, когда он повесил трубку и повернулся к ним.

– Слушайте, мне очень жаль. Случилось… – Он замолк, посмотрев на девочку. – Мне нужно домой.

– Что произошло? – спросила Мэри.

– Лейла. – Он не хотел вдаваться в подробности, учитывая, что недавно пережила Битти. – Им нужна помощь. Можешь отвезти ее? Мне нужно срочно исчезнуть.

– Конечно. И я сразу приеду домой…

– А мне можно с вами? – спросила Битти.

Раздалось мгновение хммм-мммм. А потом Мэри повернулась к Битти.

– Лучше отвезти тебя в Убежище. Но как-нибудь мы это сделаем?

– С тобой все будет в порядке?

До него не сразу дошло, что девочка обращалась к нему. И когда он встретил ее широко распахнутые и встревоженные глаза, по телу прокатилась странная волна.

– Да. Я буду в порядке. Просто нужно помочь другу.

– Оу. Тогда ладно. Когда мы снова увидимся?

– Когда захочешь. Я всегда рядом. Для тебя в любое время. – Он протянул руку и погладил ее личико. – И мы посмотрим «Крестного отца». Пару частей. Не все три сразу.

– А что это? – спросила она, когда он открыл дверь и вышел.

– Лучшие фильмы в истории. Веди себя хорошо.

Мэри уже вышла и собиралась занять его место, и, встретившись перед капотом, они обнялись.

– Я люблю тебя, – сказал он, быстро целуя ее.

– Я тоже. Скажешь, что я тоже скоро буду?

Встретив ее взгляд, он представил, что сейчас должен переживать Куин… в миллионный раз. Потом тряхнул головой, сосредотачиваясь.

– Скажу. – Он взял ее лицо в руки и снова поцеловал. – Осторожней за рулем?

– Всегда.

Кивнув, он закрыл глаза, сделал глубокий вдох… а потом дематериализовался, отправляясь потоком молекул через человеческие кварталы… над фермерскими угодьями… и дальше, к предгорью, перетекавшему в горы.

Рейдж принял форму перед особняком, залетел в вестибюль и подставил лицо под камеру.

Он дожидался, пока кто-нибудь откроет, а его сердце гулко билось в груди – по многим причинам. Но преимущественно из-за того, каким взглядом Битти смотрела на него.

Удивительно, как ты можешь преобразиться под влиянием другого.

Дверь распахнулась, и по ту сторону стоял взволнованный Фритц.

– Господин, я так рад видеть вас. Все спустились в учебный центр. А мы готовим подносы, если кто-то захочет перекусить.

У Рейджа возникло странное желание обнять доджена… и он бы обнял, но Фритц тут же свалится в обморок из-за нарушения субординации.

– Спасибо. Ты всегда рядом. Это много значит.

Рейдж быстро пересек мозаичную яблоню на полу… и он уже был у потайной двери под лестницей, когда внезапно остановился и посмотрел назад.

– Фритц?

Дворецкий резко затормозил в арочном проеме, ведущем в столовую.

– Да, мой господин?

– Я знаю, что время крайне неудачное. Но мне нужно, чтобы ты кое-что купил для меня? Прямо сейчас.

Древний дворецкий наклонился так низко, что едва не стукнулся о полированный пол.

– Это большая радость для меня – помочь кому-нибудь, с чем угодно. Я чувствую себя беспомощным.

* * *
Мэри, сидя за рулем ГТО, чувствовала себя так, словно время пошло вспять… словно они с Битти каким-то образом застряли во временной петле несколько ночей назад, и направлялись сейчас через реку к клинике.

И не из-за Лейлы и того, что происходило в доме. Девочка на заднем сиденье снова ушла в себя, она не сводила глаз с окна рядом с собой, на лице застыла маска собранности, которая очень тревожила Мэри, потому что она узнала, насколько заинтересованной и веселой девочка могла быть.

– Битти?

– М-м? – донеслось в ответ.

– Поговори со мной. Я знаю, что-то происходит… и да, я могу ходить вокруг да около и претвориться, что ничего не заметила, но, думаю, мы давно пережили этот этап. Я на этонадеюсь.

Девочка не сразу ответила.

– Когда мы вышли из ресторана, – начала Битти. – Ты видела человеческую мамэн со своей дочкой?

– Да. – Мэри сделала глубокий вдох. – Видела.

Когда снова повисло молчание, Мэри посмотрела в зеркало заднего вида.

– Это напомнило тебе о твоей мамэн?

Девочка просто кивнула.

Мэри ждала. И ждала.

– Ты скучаешь по ней?

И тогда все произошло. Битти начала плакать, рыдания сотрясли ее хрупкое тело. И Мэри остановилась. Не могла иначе.

Слава Богу, они были в благополучной части города, в квартале, где было много кондитерских, канцелярских и зоомагазинов. И, значит, много свободного места для параллельной парковки.

Поставив ГТО на «нейтрал» и дернув ручник, Мэри повернулась всем телом.

Протянув руку, она попыталась прикоснуться к Битти, но девочка отпрянула.

– О, милая… я знаю, ты скучаешь по ней…

Малышка повернулась, слезу катились по ее лицу.

– Нет! Не скучаю я по ней! Но как я могу не скучать по ней?!

Битти накрыла лицо руками и зарыдала, и Мэри оставила ее, хотя у нее разрывалось сердце. И да, спустя мучительное ожидание, девочка заговорила.

– У меня не было всего этого! То, что было у человеческой мамэн и ее дочки! У меня не было… споров и смеха… я не ходила с семьей на ужин, папа не подвозил меня на своей машине! – Хлюпнув носом, она вытерла щеки тыльной стороной запястья, и Мэри залезла в свою сумку, доставая пачку Клинексов. Битти взяла упаковку и, казалось, тут же забыла об этом. – Моя мама была напугана… ей было больно, она искала, где спрятаться! А потом она забеременела, заболела… и она умерла.! А я по ней не скучаю!

Мэри заглушила двигатель, открыла дверь и залезла на заднее сиденье. Она не забыла запереть машину изнутри, и когда она устроилась рядом с девочкой, тусклый свет помог ей увидеть боль и ужас на лице Битти.

– Разве я могу не скучать по ней? – Девочка тряслась. – Я люблю ее… я должна скучать по ней.

Мэри потянулась к ней, и с облегчением притянула Битти к себе, обнимая. Погладив ее волосы, она шептала что-то утешительное, пока Битти плакала.

Было невозможно не разреветься самой.

И, было сложно не шептать банальности вроде «все будет хорошо», «все наладится», потому что она хотела сделать что-нибудь, что угодно, чтобы облегчить ее страдания. Но правда в том, что детство Битти прошло в травмирующих условиях, и как правило, во взрослой жизни люди очень долго не могут оправиться от этого, если вообще никогда.

– Я рядом, – она могла сказать только это. Снова и снова.

Казалось, прошли годы, прежде чем Битти содрогаясь, глубоко вздохнула и отодвинулась от нее. А потом, когда она затеребила упаковку с салфетками, Мэри забрала у нее пачку, открыла ее и достал платочек. И еще один.

Когда Битти высморкалась и откинулась на сиденье, Мэри отстегнула ремень безопасности, чтоб малышка почувствовала себя свободней.

– Я не так хорошо знала твою маму, – начала Мэри. – Но я уверена, что если бы у нее была возможность разделить с тобой эти мгновения нормальных отношений и любви, она бы сделала это, не задумываясь. От жестокости не скрыться, если не покинуть дом, а порой, когда уйти невозможно, жестокость окрашивает все. Может, ты не скучаешь по тем страданиям, что вы вдвоем пережили? Что ты не скучаешь по страху и боли?

Битти хлюпнула носом.

– Я плохая дочь? Я… плохая?

– Нет. Боже, нет. Вовсе нет.

– Я любила ее. Сильно.

– Ну конечно. Уверена, если ты задумаешься, то поймешь, что до сих пор ее любишь.

– Во время ее болезни мне было так страшно. – Битти затеребила платки. – Я не знала, что с ней будет, и постоянно боялась за себя. Это плохо?

– Нет. Это нормально. Это называется «выживание». – Мэри заправила прядь волос за ухо Битти. – Когда ты молода, и не можешь позаботиться о себе, то постоянно беспокоишься об этом. Черт, даже когда ты взрослеешь и можешь постоять за себя, ты по-прежнему беспокоишься об этом.

Битти приняла еще один платок, положила на колени и расправила его.

– Когда умерла моя мама, я очень злилась на нее, – сказала Мэри.

Девочка удивленно посмотрела на нее.

– Правда?

– Да. Я была очень зла. В смысле, я страдала, и я была рядом с ней долгие годы, пока она медленно умирала. Она не желала всего этого. Не просила болезни. Но я возмущалась, что моим друзьям не приходилось ухаживать за своими родителями. Что мои друзья могли гулять, пить и веселиться, хорошо проводить время… быть молодыми и независимыми, не тяготились ни чем. А я тем временем думала только об уборке дома, покупке продуктов, готовке… а потом, когда болезнь начала прогрессировать, я мыла ее, купала, подменяла медсестру, когда та не могла приехать из-за плохой погоды. А потом мама умерла. – Сделав глубокий вдох, Мэри покачала головой. – Когда они забрали ее тело, я могла думать лишь об одном – отлично, сейчас я должна организовать похороны, разбираться с банковскими счетами и завещанием, выстирать ее одежду. И тогда я сдалась. Я сломалась и разрыдалась, потому что чувствовала себя худшей дочерью в мире за всю его историю.

– Но ты же не была такой?

– Нет. Я была человеком. Я – человек. Горе – очень сложное чувство. Выделяют несколько стадий горя. Слышала когда-нибудь об этом? – Когда Битти покачала головой, Мэри продолжила. – Отрицание, торг, гнев, депрессия, принятие. Все проходят через это. Но к этим чувствам примешиваются и другие. Нерешенные проблемы. Истощение. Порой это облегчение, но с ним приходит и чувство вины. Лучший совет, который помог не только мне пройти весь путь, но и другим пережить это… не противься приходящим к тебе чувствам и мыслям… не осуждай их. Гарантирую, что ты не единственная, у кого возникают мысли, которые им не нравятся, или нежелательные эмоции. И проговаривая все происходящее с тобой, ты вполне сможешь пережить боль, страх и смятение, открывшись новому.

– Чему?

– Относительному покою. – Мэри пожала плечами. – Хотела бы я сказать, что боль уйдет… она не уйдет. Но станет легче. Я все еще думаю о своей маме, и да, порой бывает очень больно. Думаю, так будет всегда… и, честно говоря? Я не хочу, чтобы горе полностью оставило меня. Горе… священный способ почтить любимых. Мое горе означает, что я способна чувствовать, это моя любовь к ней, и это прекрасно.

Битти похлопала платок, лежавший на ее коленях.

– Я не любила своего отца.

– И я не виню тебя.

– И порой я злилась, что мама не уходила от него.

– Разве могло быть иначе?

Битти сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Это нормально? Все это… нормально?

Подавшись вперед, Мэри взяла ладошки девочки в свои руки.

– На сто процентов, абсолютно, безусловно, все это нормально. Клянусь.

– Скажешь, если станет ненормально?

Мэри не отвела глаз.

– Клянусь жизнью своего мужа. И, ко всему прочему? Я полностью понимаю твои чувства. Понимаю, Битти. Целиком и полностью.

Глава 57

Эссейл понятия не имел, где они были. Когда Брат Вишес гнал по улицам Колдвелла так, будто за ним гнались черти, а потом по пригороду, Эссейл не видел, где они ехали. Его волновало только дыхание раба.

– Оставайся со мной, – прошептал он.

Прежде чем он понял, Эссейл потянулся к мужчине и взял его холодную руку. Растерев ее между ладоней, он попытался передать немного тепла собственного тела, свою жизненную силу в неподвижное тело рядом.

Господи, ему было ненавистно смотреть на эти цепи.

Когда он, наконец, посмотрел в окно… потому что он начал сходить с ума от беспокойства и мыслей о том, как долго они ехали… он нахмурился. Их окружал туман… точнее, видимость ухудшилась так, будто в воздухе стоял туман, хотя сам ландшафт был свободен от бледно дымки.

– Здесь ты будешь в безопасности, – сказал Эссейл. Когда они подъехали к первым воротам, ведущим в учебный центр. – Они позаботятся о тебе.

После нескольких остановок они вышли на финальный отрезок – спуск, уводивший их под землю. А потом они оказались на подземной парковке, укрепленной и огромной, казалось, самой большой в Колдвелле.

Вишес подъехал прямо к стальной двери.

– Я позвонил заранее.

Эссейл нахмурился, гадая, когда Брат успел достать телефон. Он не заметил.

– Как мы заведем его…

Он не закончил предложение. Дверь открылась, и показалась каталка вместе с женщиной, которую звали Док Джейн и другим Братом. Эссейл узнал бойца… это был коренастый Брат со странным человеческим именем. Также известный как Дэстроер.

У целительницы уже была кровь на синей рубашке.

Когда Вишес выскочил из-за руля, то заговорил, открывая заднюю дверь.

– Мужчина, возраст неизвестен. Нет данных о показателях. Истощен. Нет информации о психологических и физических травмах.

Эссейл встал и попытался помочь вытащить мужчину, который опять трясся от страха.

– Дайте я! – рявкнул он. – Он вас не знает!

Хотя, на самом деле, Эссейла раб тоже не знал. Но он заслужил доверие, вызволив мужчину из темницы.

– Давай же, – сказал он мужчине. – Я не оставлю тебя.

Эссейл потянулся и взял раба на руки, развернулся и уложил на каталку. И сразу же целительница прикрыла его наготу, помогая сохранить достоинство пациенту, и от этого жеста Эссейл сморгнул слезы с глаз.

– Привет, меня зовут Джейн, – сказала целительница, глядя прямо в охваченные ужасом глаза. – Я позабочусь о тебе. Никто здесь не причинит тебе вреда. Ты в безопасности, и мы не позволим никому причинить тебе боль. Ты понимаешь, что я говорю?

Раб в панике посмотрел на Эссейла.

– Все хорошо, – ответил он. – Они – хорошие люди.

– Как тебя зовут? – спросила целитель, вставив стетоскоп в уши. – Прости, как?

– М-м-маркус.

– Маркус. Хорошее имя. – Она улыбнулась. – Я бы хотела послушать твое сердце, не возражаешь? И я вставлю катетер в твою вену на руке, чтобы ввести некоторые лекарства. Ты не против?

Маркус снова посмотрел на Эссейла.

– Все хорошо, – сказал Эссейл. – Они помогут тебе. Обещаю.

После это все пошло быстро. Вставили капельницу, проверили показатели, и потом они сдвинулись с места, входя в навороченное помещение с медицинскими палатами и кладовками… и кучей народу.

Воистину, здесь собралось все Братство.

– Что за хрень? – спросил кто-то.

– О, Боже… – раздался другой голос.

Воины разошлись в стороны, предоставляя им проход. Кроме одного члена Братства.

Это был Брат Зэйдист. И когда он увидел мужчину на каталке, то побелел так сильно, словно внезапно умер, хотя стоял при этом в центре широкого коридора.

Брат Фьюри подошел к нему и заговорил тихо. Потом неуверенно прикоснулся к руке брата.

– Пропусти их, – сказал Фьюри. – Позволь им позаботиться о нем.

Когда Зи, наконец, отошел в сторону, Эссейл прошел вперед, и в итоге они оказались в смотровой, с огромной лампой по центру потолка и шкафами со стеклянными витринами – по периметру.

Вишес отвел его в сторону.

– Пусть работают. И расскажи мне, что, черт подери. Произошло?

Эссейл понимал, что его губы шевелились, и он что-то рассказывал, но понятия не имел, что именно.

Должно быть, что-то логичное… и верное, потому что в итоге Вишес сказал:

– Клянусь, она заслуживает смерти, если повинна в этом.

Док Джейн повернулась к Вишесу.

– Поможешь мне с цепями?

– Сейчас.

Вишес вышел вперед, снимая кожаную перчатку с руки. Протянув руку, он схватил цепь… и его ладонь испустила мягкий свет, который прожег звенья, и сама цепь со звоном свалилась на пол.

Эссейл потер лицо, наблюдая, как Брат проходился по каждой из четырех точек, освобождая мужчину от ноши. Оковы вокруг запястий и лодыжек остались на месте, но, по крайней мере, они сняли тяжелые звенья.

Когда Вишес вернулся к нему, Эссейл спросил тихо:

– Он выживет?

Брат покачал головой.

– Без понятия.

Глава 58

Куин стоял в углу операционной, не сводя глаз с Лейлы, пока Мэнни делал очередной внутренний осмотр, мужчина сидел между ее широко раздвинутых ног, а простыня укрывала все от посторонних глаз.

– Слишком рано… – Куин покачал головой, пытаясь говорить тихо. – Все слишком рано… это не должно происходить сейчас. Почему… Господи, это не должно было произойти так скоро. Что за хрень… УЗИ показывало, что все нормально.

Так не должно быть, настаивал его мозг. Наверное, это сон.

Да, он в любую секунду проснется и обнаружит Блэя на кровати рядом с собой…. Он сделает глубокий, облегченный вдох, такой обычно делаешь, когда осознаешь, что бугимен, пугающий до чертиков, был лишь плодом воображения. Или хот-догом, припрятанным на черный день.

– Проснись, – пробормотал он. – Немедленно просыпайся. Просыпайся, чтоб тебя…

Блэй действительно был рядом с ним, но они лежали не в кровати, и уж точно не в задней части дома, в своих комнатах. Но его мужчина поддерживал его: Куин стоял на ногах только благодаря сильной руке Блэя вокруг талии.

Мэнни вытащил руку из-под простыни и с треском стянул резиновые перчатки. Потом встал и жестом подозвал Блэя и Куина подойти к койке.

Лейла все еще сохраняла сознание, и это доказывало, насколько сильной она была, но, Боже, женщина была такой бледной. И было столько крови, она стекала в чашу под ней, пропитывая воздух медным запахом.

Мэнни положил руку на плечо Лейлы, обращаясь к ней.

– Кровотечение замедляется. Это хорошие новости. Но сейчас оба малыша проявляют признаки патологии сердца, сердцебиение мальчика колеблется. Более того, я все еще боюсь за девочку, потому что она меньше. Я настоятельно рекомендую сделать Кесарево сечение…

– Но еще слишком рано! – Лейла в панике посмотрела на Куина. – Слишком рано…

Мэнни взял руку женщины.

– Лейла, ты должна послушать меня. Малыши под угрозой… но, что более важно, ты не выживешь, если мы не достанем их.

– Мне все равно, что будет со мной! Ты сказал, что кровотечение замедляется…

– Замедляется. Но у нас заканчивается время, и ты нужна мне максимально сильной во время операции.

– Плевать, что будет со мной! Сделай так, чтобы они остались внутри…

Лейла судорожно втянула воздух, когда начались очередные схватки, и Куин потер лицо. Потом он жестом попросил Мэнни отойти с ним.

Понижая голос, Куин спросил:

– Что, черт возьми, происходит?

Глаза Мэнни сохраняли уверенность посреди творившегося вокруг хаоса, гавань в бушующем океане эмоций.

– Я говорил с Хэйверсом. Беременность никак не продлить. УЗИ ясно показывает, что плацента отделяется от матки. Тоже самое произошло с Бэт… такое случается повсеместно, особенно с двойней, и это причина большинства материнских и детских смертей вашей расы. Лейла не сделала ничего плохого… она все сделала правильно. Но смысл в том, что мы не можем продлить беременность, и нужно принять решение, чтобы спасти ее жизнь и попытаться спасти малышей.

Повисла пауза. И потом Куин мысленно прокрутил сказанные слова.

– Что с их легкими? Нам нужно выждать еще пару ночей…

– Мы привезли специальные дыхательные аппараты из клиники Хэйверса. У нас есть нужное оборудование. Если мы достанем их, я знаю, что делать, как и Элена с Джейн.

Куин потер лицо, испытывая тошноту.

– Ладно, хорошо. Сделаем это.

Собравшись с духом, он подошел к Лейле, смахнул ее светлые волосы с покрытое потом лицо.

– Лейла…

– Мне жаль! Прости меня! Это моя вина…

– Ш-ш-ш. – Он продолжил гладить ее по голове, успокаивая все возражения. – Послушай меня… нет, послушай. Услышь меня… в этом нет твоей вины. И твоя жизнь имеет значение. Я не могу потерять… я никого не потеряю, ясно? Все в руках Девы-Летописецы. Чтобы ни произошло, так было предрешено.

– Мне так жаль… – Ее глаза нашли его, и слезы полились, скатываясь на белую подушку под ее головой. – Куин, прости меня.

Он поцеловал ее лоб.

– Нечего прощать. Но мы должны сделать это…

– Я не хочу терять твоих детей…

– Наших детей. – Он перевел взгляд на Блэя. – Мы сделали это вместе, и независимо от результата, я не жалею, слышишь? Ты сделала все, что было в твоих силах, но сейчас мы должны действовать.

– Где Блэй? – когда ее настигла очередная схватка, она сжала зубы, напрягаясь от боли. – Где…

Блэй подошел к ним.

– Я здесь. Я не уйду.

В этот момент вошла Джейн.

– Как дела?

– Лейла, – сказал Куин. – Мы должны сделать это. Сейчас.

* * *
Лейла лежала на кушетке, лишившись контроля над своим телом, будущее малышей было в опасности, и казалось, словно она неслась на разогнавшемся автомобиле по скользкой дороге в сторону крутого поворота. Метафора была настолько подходящей, что каждый раз моргая, она чувствовала скорость, слышала визг шин, приготовилась к удару и улетела в кювет, машина перевернулась на крышу, и ее ждет неизбежная смерть.

На самом деле, боль от столкновения уже была с ней, уверенной волной распространяясь от поясницы, а потом перетекая в схватки, стискивающие ее живот.

– Пришло время, – сказал Куин, его разноцветные глаза горели с такой целеустремленностью, что Лейла мгновенно ощутила уверенность.

Словно он был готов сражаться с самой смертью за нее и малышей.

– Хорошо?

Она посмотрела на Блэя. И когда мужчина кивнул, она кивнула в ответ.

– Хорошо.

– Мы можем покормить ее? – предложил Куин.

Джейн покачала головой. Выходя вперед.

– Желудок должен быть пустым для анестезии. А для эпидуральной у нас нет времени.

– Что бы ни… – Лейла прокашлялась. – Делайте, что нужно, чтобы спасти малышей…

Она помнила, как это происходило с Бэт, что пришлось сделать. Чтобы спасти ее жизнь и жизнь Рофа-младшего. Если в итоге она больше не сможет иметь детеей? Ну и пусть. У нее будет двое. Или… один.

А может… ни одного.

О, дражайшая Дева-Летописеца, взмолилась она, заплакав. Забери меня. Сохрани жизнь малышей и забери мою.

Повернув голову, Лейла сквозь слезы посмотрела на две неонатальные медицинские люльки, которые закатили в палату и поставили у стены. Она попыталась представить малышей в них, маленьких, но живых.

И не смогла.

Лейла застонала, охваченная абсурдным желанием встать и уйти отсюда, словно происходящее было фильмом в кинотеатре, с которого она могла уйти, потому что не понравился сюжет. Книгой, которую она могла закрыть, потому что ей не понравилось направление, в котором автор увел персонажей. Картиной, которую она могла оставить недорисованной, потому что запланированная сцена вышла не очень.

Возникло внезапное ощущение, что люди были повсюду. Вошел Вишес, его лицо с бородкой было укрыто хирургической маской, уличная одежда спрятана под желтым стерильным костюмом. Элена была здесь. Куин и Блэй одевались в форму. Мэнни и Джейн обменивались короткими фразами, которые мозг совсем не воспринимал.

– Я не могу дышать… – простонала она.

Внезапно раздалась сирена, резкий сигнал прервал привычное пиканье оборудования, которое следило за ее состоянием и за детьми.

– Я не могу… дышать…

– У нее остановка сердца!

Лейла не знала, кто сказал это. Мужчина это был или женщина.

Странное чувство охватило ее, словно ее накрыли теплые воды, притупившие зрение и слух, придавшие телу невесомость. Также ушла и боль, и это напугало ее.

Если ей больно, значит, она еще жива, верно?

Когда бездна завладела ее сознанием, словно чудовище пожирает жертву, она попыталась закричать, позвать на помощь, молить, чтобы спасли ее малышей, еще раз извиниться за трансгрессию, о которой знала она одна.

Но не было времени.

У нее не осталось времени.

Глава 59

Эссейл сидел в весьма удобном кресле в комнате с приятной температурой воздуха… и все же ему казалось, что кожа горит на его костях.

Напротив, через узкое пространство, спасенный им раб лежал на больничной койке, напоминая скорее претранса, чем взрослого вампира. Простыни и покрывала скрывали обнаженную кожу, согревая его. Лекарства и питательные вещества поступали в его вены. Различное оборудование оценивало состояние внутренних органов.

Он спал.

Маркус уснул. Или потерял сознание.

А Эссейл сидел в палате незнакомца, не в силах бросить его, словно это его родственник был подключен к медицинскому оборудованию, спал на матрасе.

Потирая руки, Эссейл хотел, чтобы жар отпустил его тело, чтобы он полностью смог сконцентрироваться на здоровье Маркуса. Но он уже снял пиджак и развязал галстук. Следующая остановка – раздеться полностью.

Он не сразу осознал, в чем была проблема.

Выругавшись, он достал склянку с кокаином и, держа ее в ладони, посмотрел на прозрачное коричневое стекло и черную крышку.

Он быстро разобрался с грызущей его нуждой, чувствуя себя скверно из-за того, что нюхает наркотики в каком-то футе от бедного парня.

Как скоро Нааша обнаружит пропажу? – задумался он.

И как она могла сделать нечто подобное с живым существом? Особенно учитывая толпы мужчин, готовых утолить не только ее нужду в сексе, но и в крови?

Воистину, закрывая глаза, каждый раз Эссейл видел камеру, ощущал запах вони, переживал заново тот момент, когда вломился в подземную тюрьму.

Откуда она украла его? Его искала семья?

Сколько он страдал там, живя от трапезы до трапезы?

В настоящий момент в диагнозе Маркуса значились недостаточное питание, воспаление почек и синусит. Но медперсонал подчеркнул, что необходимы дальнейшие обследования.

От этого ужаса было невозможно дышать, и Эссейл подался вперед.

Он слышал, как Братья расхаживали и разговаривали в коридоре. Очевидно, кто-то был серьезно ранен, судя по уровню беспокойства, но он никого не спрашивал и никто не объяснял. Более того, Вишес ушел, чтобы ассистировать кому-то, если возникнет такая необходимость, но обещал вернуться…

      Раздался тихий стук.

– Входите, – пробормотал Эссейл, хотя чувствовал, будто у него не было никакого права приглашать или прогонять пришедших к Маркусу.

Дверь открылась не сразу, и совсем чуть-чуть.

– Кто там? – позвал Эссейл.

Увидев, кто пришел, Эссейл отпрянул.

Зэйдист, Брат, о котором он слышал множество слухов. О его воинских подвигах и репутации, эти слухи долетели из Старого Света в Новый даже через океан. И да, лицо со шрамом вселяло ужас, рана с рваными краями деформировала верхнюю губу, а прищуренные глаза сияли злобой. Встав на пороге комнаты, с бритой головой и огромным телом, он являлся живым воплощением россказней… социопатом, которого следует избегать всеми правдами и неправдами.

Но Эссейл знал, что в последнее время он сильно изменился. Что он состоял в браке. Завел ребенка. Отказался от убийственной ярости, определявшей его с тех самых пор, как выбрался из плена.

На самом деле, когда его желтые глаза обратились к мужчине на койке, он скрестил руки на груди, словно успокаивая себя.

– Я нашел его… – Эссейл прокашлялся. – Прикованного цепью к стене.

Зэйдист медленно подошел к кровати и посмотрел на Маркуса. Он стоял так очень долго, почти не моргая, только вздымающаяся грудь и подергивание бровей изредка отличало его от статуи.

Эссейл не мог представить, какие воспоминания нахлынули на него.

Рабские метки вокруг шеи и запястий Брата казались черными, как и зло, что нанесло чернила на его кожу.

– Его зовут Маркус, – продолжил Эссейл. – Это все, что мне известно.

Зэйдист кивнул. По крайней мере, Эссейлу так показалось. Потом воин заговорил:

– Позволь мне… помочь. Чем угодно?

С языка Эссейл чуть не сорвалась фраза – «здесь ничем не поможешь». Но потом ярость вспыхнула в его груди.

Эссейл – не спаситель. Никогда не был. Он всегда ставил свои интересы превыше всего. Он также никогда не привязывался, не заводил знакомств, кратковременных или на долгие годы.

Но он понял, что сам прищурился, посмотрев на Брата.

– Как далеко ты готов зайти в своей помощи?

Желтые глаза мгновенно загорелись черным, превращаясь в бездушные ямы Дхунда.

– Насколько потребуется. И на тысячу шагов дальше.

– Даже если это станет причиной конфликта с Королем? Та справедливость, которую я ищу, не включает в себя приказы и резолюции. Это будет без его разрешения.

– Конфликта не будет.

Первой мыслью Эссейла было подняться с кресла, попросить у них амуницию и сразу же вернуться в тот дом.

Но нет, при дальнейшем рассмотрении, в этом было недостаточно стратегии. И заслуженной жестокости.

– Надеюсь, так и будет, добрый джентльмен.

– Я не добрый и не джентльмен.

Эссейл кивнул.

– Хорошо. И не волнуйся. Я чувствую, к какому результату ты стремишься, и я предоставлю тебе такую возможность, весьма скоро.

* * *
В это время в библиотеке огромного особняка хеллрена Нааши, Тро обхватил плечи женщины и хорошенько встряхнул.

Послушай меня. Ты должна меня послушать.

Хотя он хотел подавить ее тираду о завещании, должен был признать, пусть только себе, что он также был чрезмерно разочарован. Сколько времени он провел в этом доме? Спал с ней, потворствовал ее прихотям, соблазнял ее, убеждая, что они были в некотором роде длительных отношениях. И все это время она убеждала его в лояльности ее «возлюбленного» хеллрена. Говорила, сколько денег накроет ее с головой подобно лавине, когда старик, наконец, скончается. Твердила, что любит Тро несмотря на свой статус замужней женщины и многочисленных любовников.

Но Эссейл нарисовался на шахматной доске… и при появлении ублюдка Нааша потекла, и Тро пришлось действовать раньше задуманного: сначала нужно было заставить Наашу изменить свое завещание, назвав Тро следующим наследником… под предлогом того, что сразу по окончании траура они обвенчаются. А потом Тро бы устроил смерть старика. За которым бы последует ее «суицид».

Таким образом, Тро набил бы собственные чемоданы и направил деньги на то, чтобы крепко обосноваться в Глимере и выработать план, по которому он свергнет Рофа, который был коронован путем нелепого демократического голосования.

Эссейл, эта гребаная шлюха, изменил порядок действий, заставляя Тро форсировать события. Вариантов не было: либо он выступит раньше положенного, либо непостоянная Нааша могла перескочить на нового игрока, опрокинув тележку с яблоками прямо посреди торгового зала, образно выражаясь.

Тро видел, как она смотрела на Эссейла.

Сам чувствовал влечение к сукину сыну.

А сейчас, вышел полный хаос.

Ее древний хеллрен оставил все какому-то дальнему родственнику, мужчине, чьего имени Тро даже не узнал.

– Нааша, любовь моя, – сказал Тро настойчиво. – Мне нужно, чтобы ты вела себя обдуманно.

Дела обстояли скверно. Этот адвокат ждал в фойе, без сомнений, он пришел к всевозможным выводам, точным и крайне нежелательным. Ее внезапный гнев. Его возрастающее раздражение.

Обратившись к иной тактике, Тро подошел к столу из резного дерева и положил руку на стопку бумаг, с которыми пришел Сэкстон.

– Это. Вот это должно стать твоей целью. Только оспаривание этих документов имеет значение, все остальное – непозволительная роскошь.

– Меня опозорили! Это унижение, быть брошенной подобным образом! Это…

– Ты хочешь быть умной? Или бедной? Решай сейчас. – Это закрыло ей рот. – Представь, что все исчезнет, что исчезнет все, что тебя окружает сейчас, твоя одежда. Украшения, слуги, крыша над головой… абсолютно все. Потому что так и будет, если ты не возьмешь себя в руки. Не твой хеллрен унизил тебя. Это делаешь ты. А сейчас я приведу сюда адвоката. Ты заткнешься и дослушаешь все, что он скажет. А можешь продолжить рвать и метать, тратя впустую время и силы, усугубляя свое положении жертвы… без какой-либо денежной выгоды?

Он словно застегнул бальное платье. Ею мгновенно овладело спокойствие, трансформируя ее взбешенное лицо не в безмятежное, но более уравновешенное.

Тро снова подошел к ней. Взяв за плечи, поцеловал.

– Вот это моя женщина. Сейчас ты готова продолжить. Никаких вспышек гнева. Чтобы там ни было написано, ты позволишь юристу закончить. Мы не узнаем, как бороться, не зная, с чем мы боремся.

Дева-Летописеца, надеюсь, она прислушается, в этот раз, думал Тро.

– А сейчас я приведу его, да? – Когда Нааша кивнула, он отошел. – Помни все, что ты можешь потерять. Это хорошо проясняет мысли.

– Ты прав. – Она сделала глубокий вдох. – Ты такой сильный.

Ты даже не представляешь, - подумал он, отворачиваясь.

Открыв двойные двери, он…

Сделав вдох, он нахмурился, окидывая взглядом фойе. Сэкстон стоял у фламандской картины, изучая изображение покрытых росой цветов на черном фоне, его руки были за его спиной, стройный торс подался вперед.

– Вы готовы? – спросил адвокат, не отрывая взгляда от картины. – Или ей нужно еще время чтобы собраться с мыслями? Прошел час.

Тро оглянулся по сторонам. Двери в гостиную и кабинет оставались в том же положении, в каком были. Никто никуда не шел. Все казалось… было на своем месте.

Но откуда взялся запах свежего воздуха… свежего воздуха… и чего-то еще.

– Что-то случилось? – спросил Сэкстон. – Желаете, чтобы я вернулся в другой раз?

– Нет, она готова. – Тро уставился на юриста, выискивая признаки… сам не знал чего. – Я успокоил ее.

Сэкстон выпрямился. Поправил галстук. И подошел к ним неспешной походкой. Такой естественной. Ничего подозрительного.

– Может, сейчас она позволит мне закончить? – Сэкстон остановился. – Хотя, если вы желаете, я могу оставить бумаги, и вы сами их прочитаете. Если я буду читать завещание, воля от этого не изменится.

– Нет, – сказал Тро плавно. – Будет лучше, если у нее будет возможность задавать вопросы. Входите, и, прошу, простите нас за задержку.

Он отступил в сторону, приглашая мужчину войти, а его инстинкты кричали, отказываясь успокаиваться.

– На самом деле, думаю, что вам стоит поговорить с ней наедине. Может, дело в моем присутствии.

Сэкстон склонил голову.

– Как пожелаете. Я всегда рад услужить… или не мешать… как ей будет угодно.

– Мы в неоплатном долгу перед вами, – пробормотал Тро. Потом чуть громче сказал: – Нааша, дорогая, я распоряжусь принести напитки, чтобы облегчить это утомительное дело. Сгладить процесс.

Он подождал, когда она положила руку на грудь и драматично вздохнула.

– Да, моя любовь. Чувствую, эти новости ослабили меня.

– Разумеется.

Закрыв двери за юристом, он снова принюхался. Слишком свежий. И слишком холодный. Кто-то открывал дверь или окно.

Подойдя к главному входу особняка, он широко распахнул его… и вышел, смотря на зону парковки.

Сэкстон приехал на автомобиле. Он видел его приезд из окна своей спальни.

Развернувшись, он вошел в дом и прошел прямо к дверям в кабинет, открывая одну.

– Эссейл? – позвал он.

Увы, комната была пуста.

Глава 60

Куин задержал дыхание, когда Лейле вводили анестезию, и темно-коричневый, едкий антисептик вылили на ее живот. Он не начал дышать, когда Мэнни, Джейн, Элена и Вишес собрались у операционного стола, по двое с каждой стороны, их руки в перчатках передавали друг другу инструменты.

Как только был сделан надрез, в воздухе повис запах крови, и Куин ощутил, как пол пошел волнами под его ногами, словно плитка стала жидкой.

Когда Блэй вцепился в его руку, было сложно сказать, боялся ли он, что Куин потеряет сознание, или же сам почувствовал слабость. Наверное, и то и другое.

Почему дошло до этого? – задумался Куин про себя.

И когда мысль посетила его, он покачал головой. А что, черт подери, должно было произойти, когда вынашиваешь двойню?

– Она в порядке? – спросил он. Они живы?

– Сейчас появится первый, – хрипло ответил Блэй.

– Ребенок-Один, – заявил Мэнни, протягивая фиолетовый комочек Элене.

Им не дали шанса взглянуть на ребенка. Медсестра двигалась быстро, бросившись с младенцем к одной из двух медицинских люлек.

Слишком тихо. Мать твою… было слишком тихо.

– Он жив?! – закричал Куин. – Жив?!

Блэю пришлось держать его… с другой стороны, было глупо бросаться вперед. Словно он мог помочь чем-нибудь? И да, он не хотел, чтобы медсестру отвлекало что-то от спасения младенца.

Но Элена оглянулась.

– Да. Он жив… но нужно держать его в инкубаторе.

Это не успокоило Куина. И разве можно, если крохотное существо тут же напичкали лекарствами и трубками, словно крошечного пришельца. Крошечного, хрупкого, сморщенного пришельца, который не был ни капли похож на упитанных малышей, которых он периодически видел по ТВ.

– Господи Иисусе, – простонал он. – Он такой маленький.

Младенец не выживет. Он чувствовал это. Они потеряют его и…

– Ребенок-Два, – заявила Джейн, протягивая что-то Вишесу.

Вишес бросился вперед с ребенком, и Куин отшатнулся.

Дочка… его дочка… была еще меньше. И она была не фиолетового цвета.

Она была серой. Серой как камень.

Внезапно воспоминания увели его к тому времени, когда он обслуживал Лейлу во время жажды. Когда он сам чуть не умер, и, отправившись в Забвение, встал перед белой дверью посреди белого тумана.

Он видел образ на двери.

Изображение девочки со светлыми волосами и его глазами… глазами, которые тут же изменили цвет с оттенка Лейлы до его – зеленого и голубого.

Со звериным рыком он закричал от неведомой раньше боли…

Он все неправильно понял. Он… ошибся. Он неверно истолковал увиденное.

Видение на двери было не предсказанием его будущей дочери.

А дочери, которую он потерял при родах.

Дочери… которая умерла.

Глава 61

Мэри неслась по туннелю к учебному центру, эхо топота обгоняло ее, звуковая тень была в такой же спешке, как и она. Добравшись до двери через шкаф в кабинете, она ввела код и проскочила через тесное пространство, мимо полок с ручками и блокнотами, запасными флеш-накопителями и пачками бумаги.

Оказавшись в офисе, она застыла на месте. Тор сидел за столом, уставившись на компьютерном экране, на заставку с разноцветными шариками, загораживающими домашнюю страницу DailyMail.co.uk.

Он дернулся, заметив ее, а потом потер лицо.

– Привет.

– Как они?

– Я не знаю. Они там уже, кажется, вечность.

– Где Осень?

– Она в охотничьей хижине Хэкс. Я сегодня отдыхаю, и она готовится к… ну… ты поняла. – Он посмотрел на часы. – Я не знаю, стоит ли звонить ей. Сначала я хотел дождаться новостей, чтобы не беспокоить ее напрасно. Ну, хороших новостей.

– Стоит рассказать ей о том, что происходит.

– Я знаю. – Он снова посмотрел на монитор. – Я… я плохо справляюсь с этим.

Мэри обошла стол и опустила руки на огромные плечи мужчины. Его тело было настолько напряженным, она словно коснулась узла. Сделанного из гранита.

– Тор, не думаю, что тебе стоит быть одному. И на ее месте я бы очень расстроилась, если бы ты не позволил поддержать тебя.

– Я просто… – Он посмотрел на телефон. – Знаешь, я словно вернулся в прошлое.

– Я знаю. И она поймет. Осень – одна из самых понимающих женщин, которых я встречала в своей жизни.

Брат посмотрел на нее, впиваясь синим взглядом.

– Мэри, я когда-нибудь оправлюсь?

В это мгновение она мысленно перенеслась к Битти, в ГТО Рейджа… думая, что да, все задают себе одинаковые вопросы. Все ли хорошо со мной? Любят ли меня? В безопасности ли я?

Оправлюсь ли я после этого?

Неважно, что понимается под «этим», смерть или утрату, хаос или ужас, депрессию или гнев.

– Тор, с тобой уже все в порядке. И серьезно, я думаю, что тебе нужно позвонить своей шеллан. Не нужно оберегать ее от своей боли. Она знает, с каким грузом ты живешь… и она приняла тебя с этой ношей. Нет ничего, что бы шокировало ее или заставило думать, что ты слаб. Но будь уверен, если ты отгородишься от нее, то она решит, что ты не доверяешь ей и считаешь, что она недостаточно сильная, чтобы справиться с твоей болью.

– Что, если малыши не выживут? Что, если…

В это мгновенье, крик… ужасный мужской крик… наполнил весь учебный центр, звук был столь громким, что затряслась стеклянная дверь, звук, полный горя.

Когда Тор вскочил с кресла, Мэри бросилась к двери, рывком открывая ее.

Неудивительно, что все Братство собралось в широком коридоре. И также не стало шоком, что абсолютно все мужчины и их супруги смотрели на закрытую дверь главной операционной. Все Избранные и Директрикс, Амалия, стояли среди них с такой же паникой на лице.

Никто не произнес ни слова. Крик Куина и так все объяснил.

Мэри подошла к Рейджу и обернула руку вокруг его талии, и, посмотрев на нее, он прижал ее к себе.

Больше ничего не произошло, и народ начал расхаживать по коридору. Сев на бетонный пол так, словно ноги сами подогнулись, Тор достал телефон дрожащими руками.

– О, Боже, – выдохнул Рейдж. – Это…

Невыносимо, – подумала Мэри.

Потерять ребенка, пусть недоношенного, неважно при каких обстоятельствах – это агония.

* * *
Впервые за свою взрослую жизнь Вишес застыл посреди операционной. Всего на секунду, и в следующее мгновенье он снова включился… но что-то в крошечном безжизненном теле в его ладонях заставило Вишеса застыть на месте.

Он никогда этого не забудет.

И никогда не забудет крик Куина.

Встряхнувшись, он перешел к действиям, к единственному, на что он был способен. Уверенными руками он вставил маленькую трубочку в горло новорожденного, надел маску на его лицо и подцепил дыхательный аппарат, предназначенный не для людей, а для вампиров. Когда он запустил поток, обогащенный кислородом физраствор наполнил легкие малыша… чтобы, затем устройство отсосало жидкость, отправило в фильтр для очистки, наполнило кислородом и направило опять в легкие.

Он прижал большой палец к до боли крошечной грудке, ритмично массируя сердце.

Плохой цвет кожи. Очень. Гребаного серого цвета надгробного камня.

Малышка была слаб, не шевелилась, костлявые и сморщенные ручки и ножки безжизненно болтались в районе плеч и бедер.

На открытых глазках не было видно радужек или зрачков, поскольку малышка родилась намного раньше срока.

– Давай же, очнись… ну же…

Ничего. Ничего.

Не думая он закричал через плечо.

– Пэйн! Приведи Пэйн! Немедленно!

Он не знал, кто выполнил его приказ. Ему было плевать. Важно было лишь то, что секунду спустя его сестра стояла рядом с ним.

– Пэйн, пробуди ее, – рявкнул он. – Приведи ее в сознание… я не приму на свою совесть ее смерть. Ты должна привести ее в чувства сейчас же, сию секунду, черт подери!

О, да, хреновая подача мысли, но ему было плевать… и, очевидно, его сестре тоже.

И она знала, что делать.

Вытянув руку над малышкой, Пэйн закрыла глаза.

– Кто-нибудь, подержите меня. Мне нужно…

Куин с Блэем стояли рядом, придерживая ее под локти. И, блин, Ви хотел сказать что-то им, предложить… что-нибудь, что-угодно… но словами здесь не поможешь.

– Пэйн, ты должна это сделать.

Когда болезненные слова пронеслись по воздуху, Вишес с шоком осознал, что именно он произнес их, что ему принадлежал сорванный голос, что это он, единственный мужчина в мире, кто никогда и никого в жизни не умолял, именно он произнес дрожащие…

Тепло.

Он почувствовал тепло.

А потом он увидел свет, свет, который в отличие от разрушительной силы в его ладони, нес живительное исцеление, он служил благословением, дарующим чудо.

– Куин? – позвала его сестра. – Куин, дай мне свою руку.

Вишесу пришлось убраться с дороги, продолжая удерживать кислородную маску на месте, ведь малышка была экстремально недоношенной, даже по сравнению с теми, кто рождался под присмотром Хэйверса.

Куин вытянул руку, и, блин, мужчина трясся так сильно, словно стоял на бетономешалке. Пэйн взяла его руку и поместила под свою сияющую ладонь так, чтобы энергия перетекала к новорожденной сквозь его плоть.

Брат втянул ртом воздух и дернулся, его зубы застучали, а лицо мгновенно побледнело.

– Мне нужно свободные руки, – рявкнул Вишес. – Нужно придержать отца, иначе он рухнет на пол!

В следующее мгновенье Мэнни стоял возле Куина, обхватив парня за талию.

Энергия начала покидать его тело, переходя в малышку, Куин тяжело задышал, его грудь напряженно вздымалась, рот приоткрылся, а легкие, очевидно, горели…

Цвет кожи младенца менялся на глазах, из матово-серого, ужасного предвестника смерти, к красно-розовому.

А потом крошечные ручки, невыносимо крошечные, но идеально сформированные ручки дернулись. А за ними и ножки дрогнули сначала раз, второй. И животик, впавшая яма, сейчас раздувался и сокращался в такт дыхательному аппарату.

Пэйн не останавливалась. Куин потерял равновесие, только сильные руки Блэя и дополнительная поддержка от Мэнни не дали ему рухнуть на пол.

Дольше, думал Вишес. Нужно продолжать. Нужно выжать все силы до конца, если потребуется…

Именно это сделала его потрясающая сестра. Пэйн продолжала перекачивать свою энергию через Куина, усиливая ее тем самым, направляя в малышку.

Она продолжала до потери сознания.

Куин тоже мгновенно отключился.

Но Вишес не мог бояться за них. Он не сводил взгляда с малышки, выискивая признаки, подсказывающие, что жизнь утекала сквозь пальцы… возвращение серости кожи как сигнала, что смерть снова вцепилась в девочку… и чудо станет краткосрочной жестокой передышкой…

Мать, не смей этого делать, подумал он. Не поступай так с этими хорошими людьми.

Не забирай эту жизнь у них.

Глава 62

Наверное, Рейдж уже раздавил Мэри в своих объятиях, но она, казалось, не возражала. Хорошо, потому что он сомневался, что способен расцепить руки.

Он смутно и мучительно осознавал братьев вокруг себя, их шеллан и Избранных, домочадцев… все сплотились перед лицом трагедии, происходившей по ту сторону двери, слишком тонкой, чтобы удержать горе в операционной.

Рейдж не мог перестать думать о Битти. Боже, если у него будет шанс… если у них с Мэри будет шанс, он будет оберегать девочку до конца своих дней. Удостоверится, что у девочки будет жизнь, которую она заслуживает, что она получит образование, чтобы стать независимой, она всегда будет знать, что у нее есть дом, куда бы она ни направилась.

– Это так ужасно, – прошептала Мэри. – Ужасно. В последнее время нас окружает столько смертей…

Дверь широко распахнулась, и Блэй вылетел из операционной, словно снаряд – из пушки.

– Она жива! – закричал он. – Они оба живы! Они живы! Лейле ничего не угрожает!

Последовало оглушительное молчание.

Словно все собравшиеся в коридоре осмысливали сказанное, переключали передачи в голове, перенаправляли эмоции в другое русло.

– А Куин лишился сознания!

Позднее Рейдж подумает, что как-то скверно вышло: тотальная радость накрыла толпу только после этой новости… но кому какое дело?

Блэя окружили со всех сторон, все кричали и рыдали, обнимались, пожимали друг другу руки,ругались и смеялись, кашляли… требуя подробностей и выслушивая все в сотый раз подряд. В коридоре было так шумно и оживленно, и Рейдж был среди них, чувствовал, словно они выиграли лотерею, получили подарок, словно фура проскочила мимо них вместо того, чтобы врезаться в лобовую.

Джейн вышла следующей, и когда все поприветствовали ее, она сняла маску с лица. Но в отличие от новоиспеченного папаши, женщина предусмотрительно и аккуратно закрыла дверь за собой.

– Ш-ш-ш, – сказала она смеясь. – У нас здесь полно пациентов. Мне нужно две каталки, поэтому, ребят, расступитесь? О, Элена, спасибо.

Очевидно, медсестра вышла через вторую дверь и сейчас толкала каталки в их сторону. Народ рассредоточился, Блэя все еще обнимали, поэтому они создали небольшую пробку.

– Я могу помочь? – спросил Рейдж у Джейн.

– Ну, сейчас все хорошо. Все в порядке… нам просто нужно переместить некоторых пациентов.

Рейдж взял Джейн за руку прежде, чем она успела отвернуться.

– Малыши, правда, вне опасности?

Зеленые глаза уверенно посмотрели на него.

– Настолько, насколько это сейчас возможно. Следующие несколько ночей будут тяжелыми, но водная система вентиляции Хэйверса спасла их обоих. Мы перед ним в долгу.

Кивнув, Рейдж отпустил женщину. А потом подошел к обнимавшимся Мэри и Тору, дожидаясь своей очереди. Он просто хотел почувствовать свою шеллан еще раз.

Когда Мэри повернулась к нему, он раскрыл руки. Было офигенно приятно чувствовать, как она запрыгнула в его объятья, и он оторвал ее от пола.

– Ты готова попробовать? – прошептал он ей на ухо. – Готова к тому, чтобы нам стать родителями?

– О, Рейдж. – Его шеллан лишилась голоса. – О, я так на это надеюсь.

– Я тоже. – Поставив ее на пол, он нахмурился. – Что такое?

– Э-м… Мэри оглянулась по сторонам. – Где мы можем поговорить наедине?

– Иди за мной

Он повел ее за руку сквозь толпу, мимо раздевалки и качалки, направляюсь к входу в спортзал.

– Дамы вперед, – сказал он, придерживая одну из двух стальных дверей.

Уличные лампы обдавали просторное помещение мягким светом, а над дверьми красными огнями сияли таблички с надписью «выход».

– Я уже забыла, какой он большой, – сказала Мэри, отстраняясь, вытягивая руки в стороны, и закружилась как в фильме «Звуки музыки»[100].

Рейдж держался в стороне, наблюдая за ней, ее хрупкое тело, такое прекрасное в его глазах, мгновенно возбуждало его, стоит только задержать взгляд.

– Я могу включить лампы, – пробормотал он, пытаясь найти себе занятие.

– Мне нравится приглушенный свет. Это романтично.

– Согласен.

Когда член дернулся за кожаными штанами, которые Рейдж накинул, спускаясь на ужин, он покачал головой. Очевидно, их ждет серьезный разговор, а он умудряется думать о сексе. Гребаный стыд.

Но, блин, Мэри была сексуальна.

А хорошие новости всегда подстегивали в нем адреналин.

И они были наедине.

А потом Мэри сделала пируэт и шассе, после чего он не смог отвести глаз с ее задницы.

Ругаясь под нос, он размял шею, потом потянул руки.

– Что-то не так? – Боже, он надеялся, что нет. Во стольких смыслах. – Мэри?

– О, Рейдж. Терять близких – это так сложно.

Печаль в ее голосе послужила большим ластиком, удалившим все эротические мысли из его головы.

– С Битти все в порядке?

– Именно это она хочет узнать. – Мэри улыбнулась ему с горестной ноткой. – И Тор. Все хотят знать это… и да, она в порядке. Просто ей нужно пройти через многое.

– Ей нужна семья.

Мэри кивнула.

– По пути сюда, пока я ехала за рулем, я говорила с одной из социальных работников, которую Марисса определила на наше… дело, точнее заявление об удочерении или как оно называется. Мы будет решать все в рабочем порядке, но она должна будет поговорить с тобой и со мной по-отдельности, потом вместе. О том, что происходит в наших жизнях. Как мы пришли к решению об удочерении. Каковы наши планы на будущее с Битти и без нее.

– Что мне нужно почитать, чтобы пройти тест?

Она проплыла к нему.

– Просто быть честным. Внимательным. Не существует неправильных ответов.

– Ты уверена в этом? Потому что я очень даже уверен, что ей не понравится мой ответ на вопрос «В вас, случайно, не живет монстр?».

– Мы обсудили это с Мариссой, не забыл? Мы не сможем скрыть это, но зверь ни разу не причинил мне вреда и не является угрозой для домочадцев… если, только, дело не происходит на поле боя. И я парирую любое возражение о смертельной угрозе тем, что я не могу умереть. В этом нет проблем.

Боже, с чего вообще они решили, что все получится? – задумался он.

– Я умру, если нам не разрешат удочерить ее из-за проклятья.

– Нам нельзя думать в таком ключе. – Мэри взяла его руку и поцеловала. – Категорически.

– Хорошо, предположим, что мы прошли тест или что там. И что дальше?

– Потом, если следовать человеческим порядкам, Райм приедет в особняк на осмотр жилплощади. Но все будет немного отличаться, учитывая, где мы живем и с кем.

– Неважно, если кому-то придется приехать в особняк, я все устрою.

– Хорошо, посмотрим, что именно она захочет увидеть? – Мэри откинула волосы назад. – И, слушай… раз уж мы заговорили… Битти, на нее столько всего свалилось в одночасье. Думаю, будет лучше, если мы начнем с опекунства.

– Нет, я не хочу потерять ее…

– Выслушай меня. Битти потеряла свою мамэн. Очень важно, чтобы она не чувствовала себя так, словно мы пытаемся вытеснить воспоминания об Анналай. Думаю, когда мы поговорим с ней, стоит сказать, что она может оставаться в Убежище столько, сколько пожелает. А может поехать с нами.

– А может, проще подкупить ребенка?

Мэри рассмеялась.

– Что? Конечно же, нет!

– Ну, Мэри. Брось. Как думаешь, что ей нравится? Мороженое? Неограниченный доступ к ТВ? Пони, черт побери. А, может, отделаемся обычной сумочкой? Девочки в ее возрасте носят сумочки?

Мэри ударила его по груди.

– Нет, ее нельзя подкупать. – Потом она заговорила тише: – Думаю, она обожает животных. Если сомневаешься, подключай Бу и Джорджа… покажи фотографии.

Рассмеявшись, Рейдж притянул ее к себе для поцелуя.

– Ты думала, куда ее можно поселить в доме? В смысле… если до этого все-таки дойдет?

– На самом деле, да, но понадобиться перестройка. И переезд с нашей стороны.

– Куда? Яма забита, и Бутч с Ви ругаются как сапожники. Еще хлеще, чем я.

– Я подумала, может, попросить Трэза поменяться с нами комнатами? Мы могли бы поселиться на третьем этаже в парных спальнях? В обеих комнатах есть собственная ванная, и мы будем к Битти так близко, насколько это возможно?

– Отличная мысль.

– Ммм-хмм.

Прижимая к себе свою Мэри, Рейдж начал осознавать, сколько свободного пространства их окружало, голые стены, канаты, свисавшие с потолка, баскетбольная разметка на блестящем сосновом полу – все терялось в пещероподобном помещении.

Рейдж нахмурился, находя в этом своего рода метафору.

Мир был таким же – огромным и пустым, и любимые были единственным светлым пятном среди мусора и случайных предметов, встречающихся на твоем пути. Семья – это фундамент, твои друзья, стая единомышленников. Без них?

Рейдж разорвал объятия и начал выписывать круги.

Только без пируэтов.

– Рейдж?

Он подумал о ее словах, о тех встречах с соцработниками, он с его зверем, она с ее… щекотливой ситуацией. А потом вспомнил, как лежал на поле боя в заброшенном кампусе, на земле, Мэри склонилась над ним, его Мэри боролась за его жизнь, хотя в то мгновенье оставалось надеяться только на чудо.

Он остановился у линии штрафного броска. Баскетбольного мяча в руках не было, не было и кольца и выстроивших товарищей по команде и соперников. Но было чувство срочной необходимости.

Он уставился туда, где должно было висеть кольцо, если бы огромное кольцо со стеклянным табло опустили с потолка.

– Мэри, я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

– Что угодно.

Посмотрев на нее, он понял, что не может говорить, и пришлось прокашляться.

– Если мы… если ты, я и Битти в итоге создадим семью? Если мы удочерим ее, пообещай… – В груди начало жечь. – Если я умру, ты останешься с ней. Ты не оставишь ее одну, хорошо? Если я умру, ты останешься. Я не могу допустить, чтобы малышка потеряла еще одну семью. Этому не бывать.

Мэри накрыла рот рукой, закрывая глаза, опуская голову.

– Я буду ждать тебя, – сказал он хрипло. – Если я умру, я буду ждать тебя в Забвении, как и все остальные. Черт, я буду наблюдать за вами с облака. Я буду вашим ангелом-хранителем. Но ты… ты должна остаться с ней.

В конце концов, Битти проживет дольше него. На это всегда надеешься, за это всегда молишься. Дети становились наследниками своих родителей, занимали их места, шли дорогой будущего, продолжая традиции и передавая опыт.

В этом было бессмертие для всех смертных.

И это было справедливо, не важно, стал ли ты кровным родителем для своего ребенка или принял в свою семью.

– Мэри, ты останешься здесь.

* * *
Начав осознавать полный смысл его просьбы, Мэри ощутила, как сердце гулко забилось в груди, а по телу высыпал холодный пот.

Хотя она уже призналась, что пыталась сохранить ему жизнь по той же самой причине, но слышать сейчас это из его уст? Пусть от самой темы ей становилось тошно, Мэри мысленно вернулась к мгновению, когда думала, что потеряет его… хотя в том время она знала, что последует за ним в Забвение.

Он словно снова лежал на земле, судорожно пытаясь сделать вдох, истекая кровью из раны в груди, его душа ускользала от него, хотя тело оставалось с ней.

Потом она подумала о Битти, сидевшей на заднем сидении «ГТО», плачущей, потерянной, одинокой.

– Да, – сказала Мэри хрипло. – Я останусь. Ради нее. Сколько будет жить она, столько и я.

Рейдж медленно выдохнул, расслабляясь.

– Хорошо. Это…

Они встретились на полпути, и когда они обнялись, Мэри опустила голову на его массивную грудь, слыша его сердцебиение. Смотря в другой конец тускло освещенного зала, она ненавидела принятое решение, эту клятву… и в то же время, она была признательна.

– Она не должна знать, – выпалила Мэри, отстраняясь от него и поднимая взгляд. – Битти не должна узнать обо мне… по крайней мере, пока она не определится. Я не хочу, чтобы боязнь снова остаться одной как-то повлияла на ее решение. Если она захочет жить с нами, то потому, что сама сделает такой выбор. Смерти, которые она пережила, могут быть частью ее жизни, но они не должны преследовать ее на пути.

– Согласен.

Мэри снова подошла к нему вплотную.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Они еще очень долго стояли в спортзале. А потом Рейдж изменил их позу, одну руку в вместе с рукой Мэри направив в сторону, а другую положив на ее талию.

– Потанцуешь со мной? – спросил он.

Она рассмеялась.

– Под какую музыку?

– Любую. Без музыки. Не важно. Просто потанцуй со мной в темноте.

Непонятно почему, но ее глаза защипало от слез, когда они начали двигаться под единственный звуковой аккомпанемент – шорох одежды и шарканье ног по гладкому полу. Вскоре они подобрали нужный ритм, и потом Рейдж повел ее в вальсе, старомодном, классическом вальсе, и танцевал он намного лучше нее.

Скользя по пустому пространству спортзала, она поняла, что симфония заиграла в ее мыслях, струнные и флейты, ударные и трубы придавали их танцу значимость и величие.

Они все кружили, пока с ее глаз не полились слезы, а на губах заиграла улыбка.

Мэри понимала, что он делал. Знала, почему именно он попросил об этом.

Рейдж напоминал ей, что будущее было неизвестным и непредсказуемым.

Поэтому если им дадут шанс… даже если не будет музыки, смокинга и бального платья, пышного торжества… когда любимый человек просит тебя потанцевать с ним?

Было крайне важно сказать своё «да».

Глава 63

Вишес стоял снаружи спортзала и смотрел в окошко с проволочной сеткой в одной из стальных дверей.

Рейдж и Мэри танцевали посреди пустого пространства, хрупкое женское тело подчинялось в тесном танце намного более крупному мужскому. Они смотрели друг на друга, глаза в глаза. Черт, наблюдая за их движениями, можно было поклясться, что там играл квартет или целый оркестр.

Сам он не умел танцевать.

К тому же, невозможно вальсировать под Рика Росса[101] или Кендрика Ламара[102].

Достав самокрутку из заднего кармана кожаных штанов, Ви прикурил ее и затянулся, прислонившись плечом к дверному косяку и продолжая наблюдать.

Он думал о том, что они достойны уважения. Пытаются удочерить девочку, пытаются построить семью. С другой стороны, Мэри и Рейдж всегда были на одной волне, ничто не могло поколебать их отношения, идеальные во всех смыслах.

Так и бывает, когда уравновешенный психотерапевт сходится с внебрачным ребенком Брэда Питта и Ченинга Татума: космическая гармония.

Боже, по сравнению с ними, его с Джейн отношения казалась какими-то… клиническими.

Никаких танцев в полумраке, только если в горизонтальной плоскости… а когда это случилось в последний раз? Джейн работал в клинике безвылазно, а он разбирался с кучей разнообразного дерьма.

Ладно, это было странно. Зависть была не свойственна ему – ведь она, как и многие другие эмоции, напрасная трата времени, – но сейчас Вишес хотел быть более нормальным. Он не извинялся за свои наклонности и то, что во всем опирался на логику, а не эмоции. Тем не менее, он стоял перед спортзалом и, наблюдая за своим братом, он чувствовал себя сломанным в каком-то непонятном для него смысле.

Он не хотел превращаться в мужскую версию Адель[103], нет.

Так, все, пока-пока.

Но он, правда, жалел…

Черт, куда его несет?

Чтобы переключиться… иначе он не успеет очухаться, как натянет на себя кружевные трусики… он подумал о дочери Куина, крошечной малышке, которую вернули с того света.

Откуда Пэйн знала, что делать? Черт, если бы она не…

Вишес нахмурился, когда воспоминание о Мэри всплыло в голове, отказываясь исчезать. Она говорила о то, как спасла Рейджа… когда она переместила дракона к центру его груди, чтобы зверь смог исцелить пулевую рану.

Я не знаю, как поняла, что нужно делать, сказала она ему. Что-то в этом роде.

Он вспомнил, как сам стоял перед матерью, когда Рейдж умирал, требуя, чтобы она сделала что-нибудь, а потом он испарился, злой до чертиков. А потом он вспомнил свои мольбы, когда пытался реанимировать безжизненную дочь Куина.

Дерьмо.

Наклонившись, он затушил недокуренную самокрутку о подошву ботинка и кинул бычок в урну.

Закрывая глаза…

… Ви дематериализовался во внутренний дворик перед личными покоями матери, появляясь перед колоннадой.

Он сразу почувствовал: что-то было не так.

Посмотрев через плечо, он нахмурился. Фонтан, в котором всегда бурлила кристально чистая вода… молчал. А когда он подошел к чаше, то обнаружил, что фонтан был осушен, словно никогда и не работал.

Потом Ви посмотрел на дерево, на котором жили певчие птицы.

Они исчезли. Все.

Когда тревожные звоночки затрещали в голове, он бросился вперед, пересекая дворик, устремившись к входу в покои мамэн. Вишес стучал по двери, но недолго… в очередной раз он привалился к ней плечом, врезая в панели.

В этот раз дверь слетела с петель, падая на пол, словно покойник.

– Мать… твою.

Все исчезло. Кровать. Туалетный столик. Кресло. Даже клетка с кучей замков, в которой удерживали Пэйн, ранее спрятанная за белой портьерой, сейчас была открыта взгляду.

Закрыв глаза, Ви позволил чутью изучить комнату, выискивая зацепки. Его мать недавно была здесь. Он чувствовал это своей кровью, остатки ее энергии задержались в помещении, подобно запаху. Но куда она ушла?

Он подумал о толпе в учебном центре. Амалия, Директрикс, была с ними, стояла вместе с Кормией и Фьюри, другие Избранные тоже пришли, чтобы молиться и ждать рождения.

Дева-Летописеца дождалась, когда ее оставят в полном одиночестве, чтобы исчезнуть.

Она, которая знала все, видела все, она намеренно выбрала самый критический момент для своей расы, когда все, кто мог появиться на Другой стороне, были чрезвычайно заняты на Земле.

Вишес выбежал из личных покоев.

– Мама! Где ты, черт подери?!

Он не ожидал ответа...

Звук, доносившийся откуда-то за пределами внутреннего дворика, проник в его уши. Следуя за ним, он прошел к двери в Святилище и окинул взглядом зеленое помещение.

Птицы.

Это были певчие птицы, их чириканье доносилось издалека.

Перейдя на бег, он устремился навстречу приятному напеву, пересекая зеленую поляну и проходя мимо мраморных храмов и спальных помещений.

– Мама? – закричал он посреди голого ландшафта. – Мама!

* * *
– Мамэн, доброе утро! Наконец-то ты проснулась.

Услышав голос над собой, Лейла осознала, что да, ее глаза открылись, и да, она действительно была жива…

– Малыши! – закричала она.

С внезапный приливом энергии она попыталась сесть, но нежные руки аккуратно уложили ее на спину. Когда вспышка боли впилась в низ ее живота, лицо Куина показалось в поле ее зрения.

Он улыбался. От уха до уха.

Да, его глаза были покрасневшими, он был бледен и дрожал, но улыбался очень широко, до боли в челюсти.

– Все хорошо, – сказал он. – Наша дочь испугала нас до усрачки, но оба малыша в порядке. Дышат. Шевелятся. Они живые.

Ее накрыла огромная волна эмоций, грудь буквально разорвалась от комбинации облегчения, радости и послевкусия от пережитого ужаса. И словно зная, что именно она чувствует, Куин обнял ее, обхватив сильными руками… и Лейла попыталась обнять его в ответ, но не нашла сил.

– Блэй, – прошептала она хрипло. – Где…

– Здесь. Я рядом.

За большим плечом Куина она увидела мужчину, жалея, что не может дотянуться до него… и будто понимая ее чувства, он подошел к ней, и они обнялись втроем так крепко, что с одной стороны, все ослабели физически, но также наполнились внутренней силой.

– Где они? – спросила она. – Где…

Мужчины отстранились, и от взгляда, которым Куин одарил Блэя, ей стало не по себе.

– Что? – требовательно спросила она. – Что случилось?

Блэй покачал головой.

– Слушай, мы должны предупредить тебя, хорошо? Они очень маленькие. На самом деле… очень маленькие. Но они сильные. Док Джейн и Мэнни осмотрели их… Элена тоже. И мы все обсудили с Хэйверсом по видео-конференции. Какое-то время они проведут здесь на водной вентиляции, пока их легкие не подрастут, и они не смогут дышать и питаться самостоятельно. Но они хорошо справляются.

Лейла кивала, глотая вспыхнувший страх. Посмотрев на Куина, она разрыдалась.

– Я пыталась сохранить их… я пыталась…

Он категорически покачал головой, его сине-голубой взгляд стал смертельно-серьезным.

Налла, дело в твоей плаценте. Ты никак не могла повлиять или предотвратить это. Тоже самое произошло с Бэт.

Она накрыла руками заметно похудевший живот.

– Они удалили мою матку?

Блэй улыбнулся.

– Нет, Они достали малышей и остановили кровотечение. Ты сможешь иметь детей в будущем, если будет на то воля Девы-Летописецы.

Лейла посмотрела на свое тело, чувствуя волну облегчения. Ей также стало печально за Королеву.

– Мне повезло.

– Да, повезло, – сказал Куин.

– Нам всем повезло, – поправила она его, посмотрев на них обоих. – Когда я смогу увидеть их?

Куин отступил назад.

– Они здесь.

Лейла попыталась сесть с помощью рук новоиспеченных пап и охнула от боли.

Прежде чем Лейла поняла, она оторвалась от матраса несмотря на боль и кучу оборудования, к которому ее подключили.

– Черт, – выдохнул Куин. – Ты уверена, что хочешь…

– Так, мы в процессе, – перебил его Блэй. – Мы встали, и мы идем.

С невиданной ранее целеустремленностью она уверенно шла к малышам, не замечая, как мужчины в спешке подгоняли оборудование, как ей приходилось опираться на плечи и руки, насколько сильно болел живот.

Инкубаторы стояли у стены на расстоянии трех футов друг от друга. Ярко-голубой свет падал на крошечных младенцев, и… о… Боги… провода, трубки…

Тогда у нее закружилась голова.

– Не нравятся солнечные очки? – спросил Блэй.

И внезапно она рассмеялась:

– Они словно мини-версия Рофа. – Но потом она снова стала серьезной. – Вы уверены, что…

– Сто процентов, – ответил Куин. – У них еще многое впереди… но, черт, они бойцы. Особенно девочка.

Лейла приблизилась к ним.

– Когда я смогу подержать их?

– Док Джейн хочет выждать немного. Завтра? – ответил Блэй. – Может, послезавтра?

– Я подожду. – Хотя, наверное, сделать это будет очень непросто. – Я буду ждать столько, сколько потребуется.

Она повернулась к сыну.

– Дражайшая Дева-Летописеца, он похож на тебя, правда?

– Вижу. – Куин покачал головой. – Сумасшествие. В смысле…

– Как вы назовете их? – спросил Блэй. – Самое время подумать над именами.

О, воистину, подумала Лейла. В вампирской традиции не принято готовиться к рождению детей. Не было торжественных вечеринок, списков женских и мужских имен, стопок памперсов, выстроенных в ряд бутылочек, даже детских кроваток. Это дурная примета для вампиров – опережать события, предполагая счастливое появление на свет.

– Да, – сказала она, сосредотачиваясь на дочери. – Нужно выбрать имена.

В это мгновение крошечная новорожденная девочка шевельнула головой, словно смотрела на них сквозь солнечные очки и плексиглас, через расстояние между мамой и дочкой.

– Она вырастет красавицей, – пробормотал Блэй. – Настоящей красавицей.

– Лирик, – выпалила Лейла. – Ее будут звать Лирик.

Блэй отшатнулся.

– Лирик? Ты знаешь, мою… ты знала, что так зовут мою мамэн…

Когда мужчина лишился голоса, Куин заулыбался. А потом наклонился, целуя Лейлу в щеку.

– Да. Решено. Ее будут звать Лирик.

Блэй моргнул пару раз.

– Это будет… большая честь для моей мамэн. И для меня.

Лейла сжала его руку.

– Твои родители станут их единственными дедушкой и бабушкой. Это правильно, назвать кого-то в их честь. Что до нашего сына… может, нам стоит подать петицию Королю, чтобы дать ребенку имя Брата? Учитывая, что их отец храбрый и благородный член Братства Черного Кинжала.

– Не знаю насчет этого, – засомневался Куин.

– Да. – Блэй кивнул. – Это хорошая мысль.

Куин замотал головой.

– Но я не знаю, можно ли…

– Тогда решено, – объявила Лейла.

Когда Блэй кивнул, Куину оставалось вскинуть руки.

– Признаю поражение.

Лейла подмигнула Блэю.

– А он умный парень, да?

* * *
За пределами родильной палаты, Джейн просматривала карту, которую ей только что вручила Элена, перелистывая страницы, детально описывающие показания крови в динамике.

– Хорошо, хорошо… его показатели улучшаются. Я хочу оставить капельницу еще на какое-то время, а потом посмотрим, может, получится привести сюда Избранную, чтобы покормить его.

– Я уже просила Фьюри. – Шеллан Рива поморщилась. – Не знаю, что из этого выйдет. Мужчина в очень плохой форме.

Когда Элена качнула головой в сторону палаты, Джейн кивнула.

– Я обсуждала это с Мэри. Она готова поговорить с ним. Как только его состояние стабилизируется.

– Чудесная женщина.

– Это так.

Джейн вернула папку, принимая взамен карту Лейлы. Да, она могла давно конвертировать все в электронный формат, но ее учили во времена, когда до компьютеров было далеко, и она предпочитала старую-добрую бумагу.

Она улыбнулась, вспомнив неодобрение Вишеса. Он до смерти хотел компьютеризировать медкомплекс, но уважал ее решение, хоть и злился на нее за это. И они вносили записи в базу данных, по воскресеньям, в период затишья.

Это была скорее медитация, нежели что-то еще.

– Так, как поживают малыши? – пробормотала она, листая записи, сделанные Эленой в последний осмотр, которые проводились каждый час. – О, малышка, ты посмотри на себя. Кислородные показатели в норме. Как нам нужно.

– Говорю тебе, эта малышка – особенная.

– Согласна, целиком и полностью. – Джейн перевернула очередную страницу. – А как поживает молодая мама… о, чудесно. Стабильные показатели. Анализ мочи идеален. Анализ крови тоже. Я хочу, чтобы она начала кормиться, как только сможет.

– Братья до смерти хотят помочь. Мне пришлось выгнать их. Клянусь, я думала, они собирались проторчать здесь до того момента, когда детей придется отправлять в школу.

Рассмеявшись, Джейн закрыла папку.

– Я осмотрю всех, когда ты начнешь физиотерапию для Лукаса.

– Заметано.

– Ты лучшая…

– Хэй, напарница.

Джейн подняла взгляд. По коридору в ее сторону шел Мэнни, он переоделся в свежую форму, его волосы были влажными, а взгляд – настороженным.

– Я думал, ты взяла несколько часов отдыха?

– Не могла удержаться в стороне. Боялась пропустить что-нибудь. А ты что здесь делаешь?

– Присоединишься ко мне на осмотре?

– С удовольствием.

Качая головой, Джейн толкнула рукой дверь в палату Лейлы. Все медики одинаковы. Они просто не в состоянии оставить…

Джейн застыла в дверном проеме.

В другом конце палаты молодая мама стояла возле инкубаторов, Блэй с одной стороны от нее, Куин – с другой, все трое смотрели на малышей, тихо переговариваясь.

Любовь между ними была осязаемой.

И другой медицины не требовалось.

– Что-то не так? – спросил Мэнни, когда Джейн отступила назад и закрыла панель.

Джейн улыбнулась.

– Семейная идиллия. Оставим их ненадолго, хорошо?

Мэнни улыбнулся в ответ.

– Дай пять. Ты была первоклассным хирургом.

Хлопнув по его ладони, она кивнула.

– А ты спас ее матку.

– Обожаю командную работу.

– Воистину, – сказала она, когда они, в кои-то веки, не торопясь пошли по коридору. – Не хочешь перекусить? Не помню, когда ела в последний раз.

– Кажется, в прошлую среду я перехватил сникерс в буфете, – ответил ее напарник. – Или это было в понедельник?

Рассмеявшись, Джейн толкнула его бедром.

– Вруша. Ты пил молочный коктейль. Две ночи назад.

– Ну дааааа. А где твой мужчина? Он должен посидеть с нами.

Нахмурившись, Джейн окинула взглядом пустой коридор.

– Знаешь… вообще без понятия. Кажется, он вышел покурить… но разве он не должен был уже вернуться?

Куда пропал Вишес?

Глава 64

В Святилище, Вишес шел на зов птиц, мимо купелей и Отражающих Вод, до границы леса. На мгновение он задумался, не забредет ли его в самую чащу, хотя он понимал, что если попытается пройти сквозь лес, то его отбросит назад.

Но потом он замедлился.

И вовсе остановился.

Птицы, на чье пение он шел, замолчали, когда он оказался перед единственным местом, о котором даже подумать не мог.

Кладбище, где хоронили Избранных, было огорожено с четырех сторон живой изгородью, достаточно высокой, выше него. Густая поросль листвы прерывалась в районе арочного входа, и птицы сидели именно на трельяжной сетке[104], молчаливо смотря на него, словно выполнили свою работу.

Он пригнулся на входе, хотя в этом не было нужды: арка была достаточно высокой для его роста. И когда он ступил на кладбище, птицы взмыли ввысь, разлетаясь в разные стороны.

Невозможно было не вспомнить о Селене, смотря на статуи женщин, которые на самом деле, статуями не являлись. Это были Избранные, которые страдали от Окостенения и умерли, как супруга Трэза, от неумолимой и смертельной болезни.

Он повернул голову на шорох развевающейся ткани.

На изгороди из самшита развевались, словно флаг, символы Древнего Языка. Послание не было прикреплено к забору, оно на самом деле парило в воздухе, колыхалось на несуществующем ветру, словно слова были вышиты на ткани и вздернуты на шесте.

С ужасающим предчувствием, Ви подошел к тому, что, как он знал, мать оставила для него.

Протянув руку, он схватил край и потянул послание на себя, чувствуя несуществующий вес и границы письма.

Золотые символы выстроились в предложения, и он прочитал их. Второй раз. И в последний, третий.

Всему свое время, и мое подошло к концу. Меня печалит все, что произошло между нами, и между мной и твоей сестрой. Судьба оказалась сильней моих чувств, и пусть будет так.

Я должна назначить приемника. Создатель даровал мне свободу выбора, и я воспользуюсь им, когда придет время, уже совсем скоро. Ни ты, ни твоя сестра не займете мое место. Знайте, что сделано это не из злых намерений, но в уважении к вам и вашему выбору относительно собственной жизни.

Выполняя свой долг и создавая расу, такого конца я предвидеть не могла. Но порой бывает сложно, даже для божества, отличить свои желания от веления судьбы.

Может, мы встретимся снова, в другом измерении.

Передай своей сестре, что я люблю ее.

И знай, что тебя я тоже люблю.

Прощай.

Он позволил буквам вернуться на место, символы разбежались по воздуху, как и певчие птицы, поднимаясь и исчезая в молочно-белом небе.

Вишес обернулся вокруг себя несколько раз, словно этим пытался удостовериться в новой реальности. Но потом он просто остановился, превращаясь в очередную статую на кладбище, уперся взглядом в одну точку, застыв всем телом.

Он не знал, что чувствует сейчас – облегчение, горе или… черт, он не знал, что это. И да, у него возникло внезапное желание обратиться к Бутчу, чтобы парень пристегнул его на дыбу и выпорол так, чтобы с пролитой кровью прочистилась голова.

Бладлеттер мертв, отец Ви был убит его сестрой давным-давно, ублюдок гниет в Дхунде, если в этом мире есть справедливость.

Сейчас ушла его мамэн.

Никто из них не был для него родителем, и это ничего. Для него это было также нормально. Как и для других – иметь мамэн и отца, которые выполняли свои роли должным образом.

Поэтому это охренеть как странно – чувствовать себя осиротевшим, учитывая, что у него никогда не было семьи как таковой.

Он подумал о том, как Рейдж выжил на поле боя. А потом о крошечной новорожденной малышке, которая выжила, хотя по всем законам не должна была.

– Дерьмо, – выдохнул он.

Это так похоже на нее. Последнее, что она сделала, прежде чем откинуться, если, конечно, ее исчезновение можно назвать смертью в человеческом ее понимании, – выполнила его молитву… и спасла жизнь дочери Куина.

«Пошел ты» напоследок.

Дерьмо, а может, это его мозг все представляет не в черном свете.

Неважно. Она умерла… и точка. Вот только…

Господи Иисусе, подумал он, потирая лицо.

Дева-Летописеца умерла.

Глава 65

Когда наступила ночь, Эссейл все еще был в учебном комплексе Братства, сидел в кресле напротив Маркуса, который проспал весь день.

Учитывая, сколько времени он отсутствовал, а также его планы на вечер, Эссейл достал телефон, пальцы запорхали по экрану, набирая сообщение кузенам…

– Что это? – раздался хриплый голос.

Он резко повернул голову, удивленный тем, что Маркус уже очнулся.

– айФон. – Он поднял устройство. – Это… мобильный телефон.

– Боюсь… – Мужчина приподнялся чуть выше на подушках. – Боюсь, это ничего мне не говорит.

На мгновение Эссейл попытался представить, что космы на его голове исчезли, а мужчина набрал много фунтов, и поправившееся лицо больше не напоминало череп. Маркус будет весьма… привлекательным, да.

Встряхнувшись, Эссейл пробормотал:

– Это телефон. Ну, по которому люди звонят? Или пишут друг другу сообщения?

– О.

– Ты знаешь, что такое телефон?

Маркус кивнул.

– Но они стояли на столе, а не лежали в карманах.

Эссейл подался вперед.

– Сколько лет она продержала тебя в подвале?

Мужское тело отреагировало на вопрос, мгновенно сжавшись. Но он ответил на него.

– Какой сейчас год?

Когда Эссейл ответил, мужчина весь побелел.

– О… дражайшая Дева-Летописеца…

– Сколько?

– Тридцать два года. Какой сейчас месяц?

– Октябрь. Почти ноябрь.

Маркус кивнул.

– Мне казалось, что холодно. Когда ты вынес меня из дома… было холодно, но я не знал, дело во мне или…

– Ты тут не причем.

Господи, по всей видимости, Нааша похитила его вскоре после бракосочетания со своим хеллреном. Должно быть, она понимала, чем ей грозит брак со стариком. Но почему она так плохо заботилась о Маркусе? В сторону вопросы морали, источник крови был полезен лишь в добром здравии.

Но потом Эссейл вспомнил, как Нааша использовала его и других. Очевидно, она находила множество доноров крови.

Она перестала заботиться о нем, когда пропала нужда.

Повисло молчание. А потом Маркус сказал:

– Как ты узнал, что я был там?

– Я изучал дом в поисках… – Эссейл отмахнулся от объяснения в виду его несущественности. Что важнее… – Мы пытались выяснить, кто твои родственники? Кому мы можем позвонить?

– Моя родня осталась в Старом Свете. Я покинул их и приехал сюда, потому что хотел… – Голос Маркуса затих. – Я хотел приключений. Я пришел в тот дом на должность разнорабочего. Однажды вечером хозяйка прошла мимо моей комнаты, а потом потребовала моего присутствия в подвале. Она налила мне вина, и…

Мужской взгляд затуманился, словно вернувшиеся к нему мрачные и тяжелые воспоминания лишали его способности мыслить.

– Как нам связаться с твоими родственниками? – спросил Эссейл.

– Я не знаю. Я… – Маркус внезапно сфокусировал взгляд. – Нет, не связывайтесь с ними. Не сейчас. Я не смогу встретится с ними в таком виде.

Когда мужчина поднял руки, показывая татуировки, он казался таким же беспомощным, каким был в той темнице.

– Что я скажу им? Мы простые гражданские… Мне пришлось работать, чтобы купить билет до порта Нью-Йорка. Но вся семья гордилась мной. А в этом… здесь нечем гордиться.

Эссейл так сильно потер лицо, что его бедный загубленный нос заныл. Что напомнило ему о необходимости принять кокса перед тем, как приступить к ночным обязанностям.

– Ты можешь пожить у меня и моих кузенов, – предложил он. – Там ты будешь в безопасности.

Маркус покачал головой, пробежав пальцами по татуировке на левом запястье.

– Зачем… зачем тебе это?

– Я уже говорил. Тебе нужна помощь. А мне нужно помочь кому-нибудь. – Эссейл вскинул руки. – Здесь нет никакого подвоха. Я и мои кузены – просто трое мужчин, сосуществующих на одной территории.

Разумеется, он умолчал о своей зависимости к кокаину, том факте, что использовал своих родственников как шлюх, а также своем прошлом наркоторговца.

Значит, начинаю с чистого листа? – задумался Эссейл.

Хмм. Учитывая сделку на поставку оружия для Братства? Скорее со следующего листа, а не с чистого.

– В твоем доме есть работа для меня? – Маркус кивнул на одежду Эссейла. – Судя по твоему наряду и акценту, ты влиятельный мужчина. Я бы хотел заработать еду и кров своим трудом? Иначе я не смогу воспользоваться твоим щедрым предложением. Не хочу.

Эссейл покачал плечами.

– Только чернового рода.

– Работу нельзя назвать черновой, если она выполнена на совесть.

Эссейл откинулся на спинку кресла, оценивая взглядом изможденное тело на кровати. Едва выбравшись из плена… тридцатилетнего, черт возьми… а мужчина уже показывает характер, достойный уважения.

– Я вынужден тебя оставить, – Эссейл услышал свой голос. – Но я вернусь перед рассветом, и когда они выпишут тебя, ты поедешь ко мне. Решено.

Маркус склонил голову.

– Я в неоплатном долгу перед тобой.

Нет, подумал Эссейл. Скорее всего, наоборот, мой друг.

* * *
Рейдж и Мэри рука об руку поднялись по парадной лестнице особняка. Мэри шла, с улыбкой вспоминая, как они вальсировали по пустому спортзалу. А потом она покраснела, подумав о том, чем они занялись, когда танец закончился.

Этот спортзал еще не видел подобной физической активности.

– Когда она сказала, мне нужно явиться на встречу? – спросил Рейдж.

– У тебя полчаса, чтобы собраться. В кофейне на Хэмингуэй Авеню. Думаю, Райм приедет на машине, но тебе машина ни к чему.

– Я ничего не буду заказывать там. Не хочу, чтобы от меня несло кофе.

– Рейдж. Я серьезно. – Она остановила его на площадке второго этажа. – Ты справишься.

Обхватив его красивое лицо руками, она пригладила его напряженные брови и погладила легкую щетину.

– Относись к этому как к обычному разговору.

– Я иду на собеседование, чтобы стать отцом Битти. Какой, к черту, обычный разговор? И, Боже, ты скажешь мне, как одеться? Костюм? Кажется, стоит надеть костюм.

Взяв его за руку, она повела его к их спальне.

– Как насчет обычных брюк и одной из твоих черных футболок? Она будет сбита с толку твоей красотой, так, что не вспомнит собственное имя, и уж тем более все, что собиралась спросить у тебя.

Рейдж ворчал, когда они вошли в покои, и его настроение не улучшилось, когда она загнала его в ванную.

– Нет, – сказала она, когда он попытался утащить ее за собой. – Мы можем сильно увлечься. Я лучше приготовлю для тебя одежду.

– Ты права. К тому же, каждый раз при мысли, куда я направляюсь, меня начинает тошнить.

В середине комнаты они разошлись, он направился бриться и мыть голову, она – в гардероб, где…

От крика, раздавшегося из ванной, у нее чуть не остановилось сердце.

– Рейдж! Рейдж… что стряслось?!

Она бегом пересекла ковер и влетела в… в его спину.

– Мать вашу, вы издеваетесь! – рявкнул Рейдж.

– Что, что такое…

Мэри начала смеяться, да так сильно, что пришлось сеть на край джакузи.

Кто-то, причем не один, обрусалил их ванную: на крючках и рейках развесили полотенца с изображением Русалочки, перед двумя раковинами лежал коврик с Русалочкой… на тумбочках стояли кружки, зубные щетки и пасты – все с Русалочкой… в душевой шампунь и кондиционер с Русалочкой… на краю ванной и вдоль большого окна, выходившего на сады, выстроены игровые фигурки.

Но гвоздем программы стали стены. Около ста пятидесяти наклеек, постеров, плакатов и вырезок было приклеено на скотч или клей, подцеплено на булавки, закрывая каждый дюйм вертикальной поверхности.

Рейдж резко развернулся, собираясь выйти… но он не далеко ушел. Братья заполнили их покои, мужчины хвалили друг друга и хлопали Рейджа по заднице.

– Я вам отомщу, – прорычал он. – Всем и каждому… особенно тебе, Лэсситер, сказочный ты олень.

– Как? – парировал ангел. – Затопив мою комнату? Ты уже пытался утопить кладовку, и Фритц отремонтировал все за ночь.

– Нет, я спрячу все пульты в доме.

Ангел застыл.

– Это уже откровенная провокация.

– Та-дам! – Рейдж хлопнул руками по бедрам. – Как тебе такое, говнюк?

Лэсситер оглянулся на Братьев в поисках поддержки.

– Это не смешно. Вот ни разу не смешно…

– Голливуд, я даже заплачу, если ты спрячешь их, – предложил кто-то.

– Но у нас же будет доступ, да? – уточнил другой.

– Пошли вы все, далеко и надолго, – пробормотал Лэсситер. – Я серьезно. Придет тот день, когда вы зауважаете меня…

Мэри оперлась на руки, улыбаясь этому сумасшествию: то, что нужно было Рейджу, чтобы спустить пар перед собеседованием. Черт, на самом деле, им всем нужно было расслабиться.

Последние пару часов выдались сложными.

* * *
Проклятая Русалочка, – подумал Рейдж, через двадцать пять минут выходя из спальни.

Закрыв дверь, он поправил уже заправленную футболку и накинул куртку, которую Мэри выбрала для него, чтобы спрятать оружие. Пройдя по коридору, он теребил волосы, расправил плечи, дергал пояс.

Его ладони вспотели. Как ему пожать руку соцработнице, если он так потеет? Ей придется вытираться салфеткой.

Или даже занавесками.

Дойдя до кабинета Рофа, он увидел открытые двери и помедлил, задумавшись, а не самое ли время сообщить своему брату и Королю, что они с Мэри затеяли. Когда он посмотрел на переговаривавшихся Рофа и Вишеса, Король сидел на троне, брат сидел на корточках возле него. Они близко склонили друг к другу головы, говорили тихо, воздух был настолько плотным, словно их окружал мис.

Что, черт возьми, происходит? – подумал Рейдж, его подмывало зайти в кабинет.

Но потом посмотрел на золотые Ролексы, которые он подарил Мэри, но она настаивала, чтобы он носил их наудачу. Нет времени на вопросы, и нет времени объяснять про ситуацию с Битти.

Позже, решил он.

Спустившись по лестнице, он ступил на мозаичный пол и направился к выходу.

– Удачи.

Рейдж затормозил и посмотрел направо. Лэсситер стоял в бильярдной, намазывая кий мелком.

– Ты о чем? – спросил Рейдж.

Когда ангел пожал плечами, Рейдж покачал головой.

– Ты больной…

– Когда она спросит, как умер отец малышки, не ври. Она уже в курсе, что это ты и твои братья убили его. Это есть в файле. Она ненавидит насилие, но знает, что мать с ребенком не выжили бы в ином случае. Она хочет, чтобы вы удочерили ее. Ты и Мэри.

Рейдж ощутил, как кровь отлила от головы, жалея, что не за что было ухватиться.

– Как ты… Мэри говорила с тобой об этом? – Хотя в это было сложно поверить. – Марисса?

– И про зверя. Она нервничает из-за него. Не пытайся ее успокоить… будешь слишком акцентировать внимание и спугнешь ее. Мэри разберется с этим. Мэри скажет ей все, что нужно по этому вопросу.

– Откуда ты узнал все это?

Лэсситер положил квадратный мелок и посмотрел на Рейджа своими странными глазами.

– Я ангел, не забыл? И все у вас получится. Просто держи себя в руках… и верь. Верь в себя и в Мэри. У вас все получится.

– Правда? – выпалил он.

– Не лгу. Я, конечно, изуродовал твою ванную, но такими вещами не шутят.

Ноги Рейджа двигались самостоятельно, сокращая расстояние до бильярдного стола… и когда он очухался, то уже сжимал в медвежьем объятии ублюдка со светлыми и черными волосами.

– У тебя все получится, – сказал Лэсситер, когда они хлопнули друг друга по спине. – Но помни: ты должен верить.

Перед тем, как они утонули в розовых соплях, Рейдж отступил назад и возобновил путь к главной двери. Выходя из вестибюля, он сделал глубокий вдох холодного воздуха… и дематериализовался, потом молекул проносясь в ночи, направляясь к человеческому кварталу.

Появившись у пункта назначения, Рейдж предусмотрительно принял форму в задней части парковки, и да, он снова поправил волосы и футболку прежде чем зайти в кофейню «Вас ждет кофе» через парадный вход.

Когда он открыл дверь и в нос ударил смачный запах кофе, его решимость не делать заказов пошатнулась. Чем он займет руки. Когда сядет за стол?

Ругаясь на то, что он не курит и не увлекается вышивкой, Рейдж окинул взглядом человеческих мужчин и женщин, которые разом уставились на него… а потом он встретил взгляд единственной вампирши в заведении… а, нет, в толпе был претранс, которого он не узнал.

Но он знал Райм. Он видел ее на фотографиях сработы Мэри.

Когда он сделал глубокий вдох, то не ощутил того прилива бодрости. Что испытал на крыльце особняка, хотя в кофейне был кислород. Был ведь?

Боже, он задыхался от запаха кофе. А, может, это его надпочечники.

По пути к одному из столиков в конце заведения Рейдж пытался унять истерику.

Остановившись перед Райм, он отчаянно хотел потерять сознание. Вместо этого он максимально незаметно протер потную ладошку о задний карман штанов, а потом протянул руку.

– Привет, я – Рейдж.

Женщина круглыми глазами уставилась на него… но так было всегда, и нет, дело не в его высокомерности. Народ всегда пялился на него при знакомстве, и да, как правило, они приглядывались к нему, будто пытались выяснить, настоящий ли он.

– Прости, – запнулась она. – Я, э-э, Райм.

Пожав ее руку, он кивнул на свободное место.

– Не возражаешь, если я присяду?

– О, прошу. Прости. Так, я ведь уже извинялась? Блин.

К ее чести, она не пялилась на него неприлично долго и не стала подкатывать. На самом деле, ему стало легче от того, что она тоже нервничала.

– Закажешь что-нибудь? – спросила Райм.

– Нет. Обойдусь. А ты возьмешь еще один… что это?

– Латте. И нет, спасибо, в кружке еще полно. – Повисла пауза, и она открыла блокнот. – Так… я, хм… слушай, скажу на чистоту. Я еще никогда не видела Брата вблизи.

Он улыбнулся, предусмотрительно не показывая клыки среди смешанной компании.

– Я такой же, как все.

– Нет, едва ли, – пробормотала она себе под нос. – В общем, у меня есть пара вопросов к тебе? Не возражаешь? Я знаю, что Мэри обсуждала это с тобой.

Скрестив руки, Рейдж подался вперед.

– Да. И, слушай, я могу просто…

Он посмотрел на дерево под своими локтями и попытался придумать, что сказать. Болтовня вокруг и хождение сквозь дверь не утихали, он начал беспокоиться, что молчит слишком долго.

Рейдж посмотрел на соцработницу.

– Суть в том, что я готов отдать жизнь за эту малышку. Я готов подниматься рано в полдень, если ей приснится кошмар. Я готов кормить и одевать ее, учить ее вождению. Готов обнимать ее, когда ей впервые разобьют сердце, и передать ее в руки супруга, когда она встретит такового. Я хочу помочь ей получить хорошее образование, воплотить ее мечты и буду рядом, если она оступится. Я понимаю, что не все будет так ярко и радужно, что будут проблемы, ссоры, может, даже злость… но это не изменит моей привязанности к ней. Я понял, что мне суждено быть с Мэри в тот самый момент, как встретил ее, и другой ночью с той же ясностью понял, что Битти – моя дочка. Если вы позволите мне стать ей отцом.

Откинувшись на спинку стула, он поднял руки.

– А сейчас спрашивайте что угодно.

Райм слегка улыбнулась. Потом шире.

– Ну, тогда начнем сначала?

Рейдж улыбнулся в ответ. Да, так и бывает, когда чувствуешь, что справился на пять с плюсом.

– Сделаем это, – сказал он, чувствуя ошеломительное облегчение.

Глава 66

Джо Эрли не могла оторвать глаз.

С другой стороны, не она одна в кофейне бросила свое латте остывать и отчаянно пыталась не пялиться на парня. Он зашел один, высосав почти весь кислород из помещения, и прошел к дальнему столику, садясь рядом с миловидной, но заурядной женщиной.

Учитывая все данные, его должна сопровождать Мисс Америка: мужчина был огромным, невероятно высоким, крепко сложен, словно профессиональный спортсмен, причем в регби, а не баскетбола. Светлые волосы, натуральные на вид, не было видно отрастающих корней, окрашивания отдельных прядей, просто густые, здоровые… белокурые волосы.

Но его глаза – это что-то. Это нечто. Даже через забитую людьми кофейню они сияли голубым цветом, такого цвета океан на Багамах, настолько радужный, чистый, пронзительный сине-зеленый, словно это контактные линзы, потому что, черт, такие глаза не встречаются в природе?

И П.С. одет он был весьма недурно. Ага. Во все черное, шелковая рубашка, хорошо скроенные и подогнанные по фигуре брюки, куртка с лацканами как у пиджака, но свободного кроя, как у пальто.

Обувь тоже была качественной.

Словно кинозвезда забрела в кофейню «Вас ждет кофе», и мгновение Джо пыталась вспомнить, не видела ли она его на большом экране..?

Когда зазвонил мобильный, она мысленно обрадовалась возможности отвлечься. Гиперфокус никуда не делся, и она будет видеть это красивое лицо, каждый раз закрывая глаза. Хотя, разве это трагедия?

Увидев, кто звонил, она закатила глаза, но все-таки взяла трубку.

– Дуги, что такое? Нет. Нет, нельзя. Что… нет! Слушай, я предупреждала, что увольняюсь и какое-то время не смогу занимать тебе деньги… Ну, попроси у кого-нибудь из них. Нет. Нет. Ладно… хорошо, но только «Фиг Ньютонс». Если я вернусь и обнаружу, что ты съел мои «Миланос»[105] – тебе крышка. И когда, наконец, ты устроишься на работу?

Когда она положила трубку, раздался сухой голос:

– Полностью поддерживаю твой выбор относительно печенья.

Подпрыгнув, она накрыла сердце рукой.

– Господи, Билл, ты напугал меня.

– А что насчет того, что ты уходишь от Брайанта? – спросил он, усаживаясь вместе с латте и развязывая шарф. – Почему ты уволилась?

– Ерунда. – Ну, если не считать манипуляторские наклонности ее шефа и тот факт, что она позволила помыкать собой. – Правда.

Оу, и кстати, Брайант считает, что мы спим, закончила она в своей голове.

– Слушай, – пробормотал Билл, подавшись вперед и надев очки выше на нос. – Во-первых, прости за опоздание. И, во-вторых, я просто обязан спросить. С твоими родителями не верится…в смысле, столько денег…

Она открыла рот, чтобы отмахнуться от темы, но потом подумала… а к черту все.

– После того, как я взбунтовалась против них и их образа жизни, они лишили меня финансирования.

– Наверное, было сложно. Ну, оставить семью. И деньги.

Джо покрутила чашку с каппучино.

– Я никогда не чувствовала себя своей. Мой папа… то есть, мой отец, он требовал, чтобы я так к нему обращалась… устроил мое удочерение, потому что мою маму настигла фаза «хочу ребенка». Наверное, она сравнивала детей с сумочками? Они получили меня, и я воспитывалась под присмотром нянек, встречались среди них хорошие, попадались и плохие. Потом меня сослали в школу-интернат и затем в колледж… к тому времени, как я все закончила, мне надоело притворяться той, кем они хотели меня видеть. За пределами огромного особняка я была собой. Но в их присутствии я была копией себя, они тоже были ненастоящими, копиями. – Она махнула рукой. – Стандартная и скучная проблема бедной богатой девочки.

– Стандартная и скучная до тех пор, пока сам не столкнешься с ней.

– Так или иначе, я сказала им, что не вернусь, они ответила «хорошо», на этом все. Ежемесячные поступления прекратились… и, честно говоря, не скажу, что сильно расстроилась. Я умная, готова к упорному труду, у меня есть образование. Я сама справлюсь, как справлялись все до меня.

Билл стянул пальто.

– Могу я задать еще один личный вопрос?

– Конечно. – Попробовав капучино, она поморщилась. Кофе остыл, пока она пялилась на того блондина. – Что угодно.

– Ты сказала, что тебя удочерили… ты пробовала разыскать родных?

Она покачала головой.

– Вся информация закрыта… по крайней мере, так мне сказали. Наверное, отец хорошо заплатил за это? Кажется логичным… я слышала, что сначала мама пыталась выдать меня за свою родную дочь, говорила всем, что скрывала беременность под свободной одеждой, а последний месяц провела в «Нэйплс»[106] или каком другом захолустье. Но когда мои волосы становились все рыжее, стало сложнее поддерживать ложь… особенно ей не нравилось предположение, что она изменила моему отцу.

– Значит, ты ничего не слышала от них?

– Нет и ладно. Во-первых, хэй, они оплатили мое образование в «Лиге плюща»[107]. Если их молчание – самый страшный поступок по отношению ко мне, то мы квиты.

– Ну… – Билл прокашлялся. – Что ж… не хочешь попытаться устроиться в газету? Я знаю, что у нас есть пара вакансий, могу замолвить словечко. Ты уже проявила себя как способный детектив.

Мгновение Джо могла просто сидеть как истукан, только моргая. А потом она взяла себя в руки:

– Правда? О… Боже, да. То есть, спасибо. Я могу отправить тебе свое резюме электронной почтой.

– Тогда договорились. Я в курсе, что сейчас они ищут контент-менеджера для онлайн-издания. По зарплате выйдет тоже, что и сейчас в должности менеджера, но, по крайней мере, это будет шаг вперед.

И всяко лучше забот о личной жизни и грязном белье Брайанта, подумала она про себя.

– Спасибо. Правда. – Она помахала салфеткой, на которой писала. – И на этой ноте: я набросала список мест, которые посетила. Хочу заглянуть еще в парочку… в закрытый ресторан, в котором, по словам Хулио Мартинеза, на него напал вампир? И я хочу побывать в том переулке… ты видел запись перестрелки в переулке? Где один парень на крыше убил кого-то, а другой выбежал прямо под дождь из пуль? В клипе не было видно клыков, но его выложил на юТуб тот же парень, что и опубликовал съемку резни на той ферме.

Билл достал телефон, готовый к интернет-серфингу.

– Нет, еще нет.

– Могу дать тебе.

#большеникогдаэтогонеговори

* * *
Эссейл выжидал на периферии особняка хеллрена Нааши, выслеживая движения персонала и его хозяйки в окнах первого и второго этажей. Один плюс в эксгибиционизме Нааши: задернутые шторы – табу для нее, поэтому она предстала как на ладони.

В настоящий момент она была в ванной, сидела перед окном, выходившим на запад. Служанка закручивала ей волосы, пока хозяйка была сосредоточена на чем-то, лежавшим на ее коленях. Может, писала письмо на айПэде. Или айФоне.

Достав телефон, Эссейл послал ей сообщение… а потом наблюдал, как она вскинула голову и указала куда-то в сторону. Служанка отложила щипцы и скрылась из виду. А потом вернулась, передавая телефон в руки хозяйки.

Секундой позже раздался сигнал на телефоне Эссейла. Прочитав ее сообщение, он посмотрел на кузенов.

– Вы знаете, что делать.

– Да, – ответил Эрик. – Брат здесь…

– Позади.

Они втроем обернулись, обнаруживая Зэйдиста там, где он обещал быть, точно вовремя. Как и все они, на Брате был большой рюкзак и куча оружия с собой.

– Начнем, джентльмены? – пробормотал Эссейл.

Когда он кивнул, его кузены дематериализовались к черному входу в особняк, который они вычислили ранее.

Эссейл положил свой рюкзак под дерево, за которым укрывался, а потом вышел из тени, поправляя пальто и вытаскивая манжеты из рукавов. Когда он ступил на подъездную дорожку¸ каблуки застучали по покрытию, а Зэйдист, державшийся позади, шел бесшумно, по траве, оставаясь за пределами очагов света, испускаемых небольшими фонарями по краям тротуара.

Оказавшись перед дверью, Эссейл дернул ручку. Не судьба, в этот раз дверь была заперта.

Позвонив в звонок, он надел на лицо улыбку, когда дворецкий открыл дверь.

– Добрый вечер. Боюсь, я приехал раньше на целых двадцать минут. Но я бы не хотел тревожить хозяйку. Могу я подождать ее в гостиной?

Когда доджен низко поклонился, Эссейл убедился, что в фойе больше никого не было. А потом, когда дворецкий выпрямился, Эссейл достал свой сороковой.

Так, чтобы слуга смотрел прямо на дуло.

– Не дергайся, – прошептал Эссейл.– И ни звука, не считая ответов на мои вопросы. Жить хочешь? – Кивок. – Сколько еще слуг в особняке?

– С-с-семь.

– Тро в доме? – Кивок. – Где он?

– О-о-он наверху, трапезничает в своей спальне.

Зэйдист вошел в дом, и при виде его шрамированного лица и черных глаз доджен чуть не лишился сознания.

– О нем не беспокойся, – тихо сказал Эсселй. – Сосредоточься на мне.

– П-п-простите.

– Слушай меня, и слушай внимательно. У тебя семь минут на то, чтобы покинуть здание вместе с персоналом. По минуте на человека. Не трать ни секунды. Не объясняй им причин. Скажи всем, чтобы собрались у основания подъездной дорожки. Не спугни свою хозяйку. Если сообщишь ей о моей присутствии, то станешь соучастником в удержании раба крови, которого я спас прошлым вечером, я убью тебя без промедления. Все ясно? – Кивок. – Повтори, что я только что сказал.

– В-вы… у меня с-с-семь минут, чтобы вывести персонал. Подъездная дорожка…

– Основание. Я сказал «основание подъездной дорожки». Я буду видеть вас там, возле фонаря. А что насчет твоей хозяйки?

На лице дворецкого появилось жесткое выражение, которое, очевидно, спасло ему жизнь.

– Я не скажу ей ни слова. Она и ее любовник убили моего хозяина.

– Как тебя зовут?

– Тарем.

– После всего ты отправишься на аудиенцию к Королю. Расскажешь ему все… что происходило в подвале, что она делала с ним, что я делаю здесь. Понял?

– Я сделал фотографии, – прошептал дворецкий. – На телефон. Я не знал, куда отнести их.

– Хорошо, покажешь их. Сейчас иди. У тебя семь минут.

Доджен низко поклонился.

– Да, мой господин. Сию секунду.

Мужчина в униформе в бешеной спешке устремился к кухне, и когда Эссейл был на полпути к парадной лестнице, трое додженов, одетые в поварскую униформу, выбежали из столовой. У одного все руки были в муке, другой нес кастрюлю с чем-то. Их глаза были широко распахнуты и полны ужаса, и значит, дворецкий не до конца выполнил его указания.

Очевидно, он рассказал о смертельной угрозе в стенах дома.

Плевать. Мотивация работала, а о верности Нааше не следовало беспокоиться. Трое поваров посмотрели на него и его пистолет… и припустили еще быстрее, вместо того, чтобы поднять шум.

А тем временем в воздухе уже ощущался сладковатый запах бензина, а скоро будет совсем не продохнуть.

Эссейл скорее спокойно поднялся по лестнице, чем взбежал. И в процессе встретил двух служанок, спускавшихся вниз, собранные волосы выбились из пучков, бледно-серые юбки развивались на бегу. Взглянув на него, они тоже опустили взгляд, удваивая скорость и не пытаясь ему помешать.

На площадке второго этажа он свернул налево и остановился у первой двери, как раз в этот момент дворецкий показался в дальнем конце коридора и побежал ему навстречу.

– Я позабочусь о ее личной горничной, – сказал Эссейл. Когда мужчина побледнел, он закатил глаза. – Не в этом смысле. Она присоединится к вам.

Кивнув, дворецкий удрал.

Эссейл медленно повернул резную латунную ручку, толкая дверь. Панели поддались без звука, и Эссейл мгновенно ощутил запах шампуня и парфюма Нааши. Он скользнул внутрь, и перед глазами зарябило от кучи розового и кремового, шелка и тафты.

Ковер был плотным, как короткая стрижка у мужчины, позволяя Эссейлу бесшумно пройти до арочного проема. Мраморная ванная за ним была больше гостиных в некоторых домах.

И, воистину, нельзя пожелать лучшей сцены. Нааша сидела спиной к нему, на профессиональном парикмахерском стуле, ее длинные локоны спадали на спинку, стол с расческами и приспособлениями для завивки стоял возле нее. Вокруг было множество зеркал, но все наведены на нее, оставляя его отражение за пределами.

– … сказала же, в таком виде волосы никуда не годятся! – истерила Нааша. – Делай все заново! Он скоро будет здесь… телефон, он звонит, сперва дай мне телефон.

Когда служанка отложила расческу в сторону, ей пришлось повернуться к Эссейлу… она застыла на месте. Направив пистолет прямо ей в голову, он приложил палец к губам и беззвучно прошептал «шшшш».

Служанка побелела.

– Принеси телефон! Чего медлишь?

Эссейл кивнул в сторону айФона, вибрировавшего на мраморном столике, до которого Наашавполне могла дотянуться и сама.

Служанка потянулась к телефону, уронила его, выслушала кучу оскорблений, пока пыталась поднять его с пола.

– Ну наконец-то… алло? О, здравствуй, дорогая, как мило с твоей стороны. Я раздавлена, просто убита горем…

Согнув палец, Эссейл поманил служанку к себе. Но бедняжка застыла в панике как вкопанная… пока Эссейл не прошептал два слова – «ты» и «в безопасности».

Женщина, запинаясь, подошла к нему. Пока Нааша продолжала играть роль скорбящей вдовы, Эссейл прошептал:

– Уходи через главную дверь. Беги, пока не увидишь остальных в начале подъездной дорожки. Ни в коем случае не возвращайся домой. Ясно?

Кивнув, служанка изобразила судорожный реверанс… а потом испарилась из комнаты.

Эссейл прошел вперед и терпеливо выжидал, пока Нааша разговаривала, скользя пальчиков по экрану своего айПэда. Он нависал позади нее как Мрачный Жнец, который поимел ее когда-то… и был готов поиметь снова.

Наконец повесив трубку, она сказала:

– Ты где? Куда, черт возьми, ты пропала…

Эссейл схватил ее волосы и с силой дернул назад. Выронив телефон, который запрыгал по полу, она пыталась сопротивляться… пока он не вставил пистолет в ее рот и не отошел в сторону.

На него посмотрели глаза, полные ужаса.

– За Маркуса, – прорычал он.

* * *
– Ну, как все прошло? – спросила Мэри, когда Райм вошла в ее кабинет в Убежище.

– Твой хеллрен – тот еще фрукт… и он прекрасно справился. – Женщина села, улыбаясь, поправив пальто на коленях. – Правда. У него большое сердце.

– Самое большое в мире. – Повисла пауза, а потом Мэри подалась вперед, наклоняясь над бумагами. – Говори начистоту… со мной все будет нормально. Мне ведь приходится жить с ним, помнишь?

– Не понимаю, о чем ты… – Райм вскинула руки. – Ну ладно. У него невероятная внешность. Никогда не видела ничего подобного.

Мэри рассмеялась.

– Знаю, знаю. И, что главное, его это не волнует. Да, он все осознает, но, блин, если ли бы он серьезно относился к своей внешности, то его голова бы раздулась до невероятных размеров.

Райм кивнула.

– Верно. Так, ты готова?

– Всегда. – Поднявшись, Мэри закрыла дверь. – Спрашивай все, что хочешь

– Прости, но это моя работа.

Мэри рукой разрезала воздух.

– Не беспокойся.

Вернувшись за стол, она снова села, признаваясь, по крайней мере, самой себе, что нервничает.

Райм сняла пальто. А потом уставилась на урну рядом с лампой.

– Это…

– Да. – Мэри сделала глубокий вдох. – Прах Анналай. Сначала Битти сказала, что хочет сохранить прах до приезда дяди, но сейчас…

– Насчет дяди. От него не было никаких вестей? Информации о нем?

– Ничего. Рейдж даже попросил одного из Братьев поискать его. Ни единой зацепки.

Райм пожала плечами.

– Основная проблема в том, как определить продолжительность официального уведомления. Мы с Мариссой согласны, что для начала вы должны попробовать себя в роли опекунов, на период адаптации Битти, и чтобы дать возможность родственникам связаться с ней. Но это не может продолжаться вечно. Месяц? Полгода? Год? И каким образом нам подать объявления о поиске родственников?

Сердце Мэри бешено подпрыгнуло в груди, сделало сальто и с силой рухнуло на желудок. Боже, целый год. Год в неведении. И каждую ночь они проживут с пониманием, что могут потерять ее.

Даже месяц в таком ритме казался пыткой.

– Пусть будет так, как ты сочтешь наилучшим, – сказала она, пытаясь скрыть свое расстройство. – Но, должна признаться, мне лучше воздержаться от собственного мнения. Как бы я ни старалась быть объективной… реальность такова, что я очень хочу, чтобы она стала нашей.

– Древнее Право в этом вопросе нам не поможет, но я изучила человеческое законодательство. Когда речь заходит о сроке определения родительских прав, ясно, что предъявляются очень высокие требования. Но когда речь идет о близких или дальних родственниках? Все зависит от штата и местных законов. В этой связи я собираюсь оставить это решение для Короля… нам нужно услышать его мнение. К тому же, из-за места жительства Рейджа, вам бы все равно пришлось заручиться его поддержкой.

– Звучит справедливо. И я хочу, чтобы все было сделано как следует. Это очень важный вопрос, который не терпит дилетантства.

– Хорошо, что ты согласна… и я не удивлена. – Райм откинулась на спинку стула. – Расскажи мне о своих отношениях с Битти. Что-то я видела сама, но я бы хотел послушать тебя не как профессионала, а как обычного человека.

Мэри взяла ручку и затеребила ее в руках, как всегда делала в колледже.

– Я знаю ее с тех пор, как она приехала сюда с матерью. Я изначально вела ее дело, и, честно говоря, она была такой замкнутой и нелюдимой, казалось, я никогда не смогу достучаться до нее. Я понимаю, что речь об удочерении всплыла только после смерти ее матери, но Битти не покидала моих мыслей последние два года. Но я отказывалась даже думать о такой возможности. Я просто… ты знаешь, я не могу иметь детей, и когда живешь с этим знанием, то не хочешь даже близко подходить к закрытой двери. По другую сторону тебя ждет лишь огонь, который спалит твой дом дотла.

– Ты готова отпустить девочку, если появятся родственники? Ты сможешь это сделать?

В этот раз было невозможно скрыть реакцию на лице. С другой стороны, когда тебя ставят на самую пропасть, к яме с аллигаторами, невозможно скрыть ужас.

– Как будет лучше для Битти. – Она покачала головой. – И я действительно верю в это. Если нужно будет отпустить ее, мы это сделаем.

– На самом деле, я тоже искала этого дядю. Кого-нибудь, кто знал бы ее. Но никто не подошел под описание. Мы потеряли столько людей в рейдах, вполне вероятно, что он давно умер, вместе с другими ее родственниками. А может, и при иных обстоятельствах.

– Скажем так… я ненавижу смерть.

На мгновение она вспомнила, как танцевала с Рейджем в спортзале. Достигнув согласия, они были так близки, и возможность разлуки в будущем, о которой они даже не догадывались в тот момент, внезапно нависла над ними, как над любой обычной парой.

– Я тоже, – ответила Райм. А потом женщина прокашлялась. – И, на этой ноте, мы можем обсудить твою проблему?

– Ты про Деву-Летописецу?

– Да. – Повисла неловкая пауза. Потом: – Я не совсем понимаю твоё как-бы-бессмертие… я не сомневаюсь в его возможности. С Девой-Летописецей возможно все. А еще я должна спросить тебя о звере. Должна признаться, то это тревожит меня сильнее всего.

Мэри рассмеялась.

– Зверь – всего лишь большой фиолетовый медвежонок. Обещаю, он мухи не обидит…по крайней мере, женского пола, и уж тем более меня. Ох, я отвлеклась. Моя история началась пару лет назад, когда у меня диагностировали…

Глава 67

Выстрел без глушителя – вот его ошибка.

Когда Эссейл направился из комнаты Нааши в покои Тро и выломал закрытую дверь, то его поприветствовала пустая спальня и открытое окно, предатель дематериализовался сразу, как услышал выстрел из сорокового.

– Черт подери, – пробормотал Эссейл, развернувшись и проверив ванную. И гардероб.

Все было на своих местах, но настоящим сигналом о быстром побеге служил открытый сейф в стене, картина, которая раньше висела криво лишь на миллиметр, сейчас лежала на кресле, металлическая чаша в стене была открыта взгляду, подсветка внутри указывала на отсутствие содержимого.

Но разве это важно? Их целью была Нааша.

Они могут выследить Тро в любую свободную ночь.

Эссейл вернулся в покои Нааши, пересекая спальню и проходя прямо к окну, в котором он видел ее, стоя внизу. Усилием мысли выключая свет в ванной, он посмотрел из окна, чувствуя, как сладкая вонь бензина достигла уже второго этажа.

Внизу, у самого начала подъездной дорожки, возле фонарного столба собралась группа из восьми человек, освещение помогло разглядеть семь слуг и дворецкого, они выстроились в ряд и смотрели на особняк.

– Достойный мужчина, – пробормотал Эссейл, отворачиваясь.

Он собирался уйти, когда кое-что привлекло его взгляд… мерцание со стороны туалетного столика. Включая свет, он переступил через труп и взял бриллиантовое ожерелье. Скромная, по стандартам Нааши, цепь с камнями в два-три карата.

Там, где она сидела, располагался ряд шкафчиков с медными замками.

Может, в нем взыграла ностальгия по его домушнице или желание напоследок послать Наашу в задницу, но он протянул руку с пистолетом и выпустил несколько пуль, разбивая дерево в щепки, ломая замки и нарушая первозданную красоту туалетного столика.

Когда он опустошил обойму, верхний ящик сам выскочил из гнезда подобно языку мультперсонажа. Внутри в полном беспорядке валялись сверкающие побрякушки, и он нагребал полные руки, рассовывая кольца, серьги, ожерелья и браслеты в карманы.

Его пиджак едва не расходился по швам, когда в спальню влетел Зэйдист.

Огнемет Брата был наготове, дуло изрыгала голубое пламя, в способных руках напоминая голову дракона.

– Пора уходить, – сказал воин.

Его безразличие к грабежу было достойно восхищения. С другой стороны, Эссейл только что совершил убийство, а Брата совсем не волновало и это.

Бросив последний взгляд на растянувшееся, безвольное тело Нааши, Эссейл вышел вслед за Братом. В коридоре от задымленности заслезились глаза, но по мере спуска все стало еще хуже.

Эрик и Эвэйл собрались в фойе, и – всегда предусмотрительные – они захватили его рюкзак.

Накинув рюкзак на плечи и подключив клапан, Эссейл выпустил несколько языков оранжевого пламени.

– Приступим? – спросил он.

Разделившись, они разошлись по четырем сторонам огромного особняка. Наверное, не было смысла обливать ткань и дерево бензином, но так огонь из огнемета смог охватить целые полотна ткани, сосны, дуба и красного дерева одним залпом.

Пожар все разгорался, и Эссейл шел по столовой, поджигая антиквариат и обои от «Зубер»[108], обюссоновский ковер, двухвековой стол в федеральном стиле длиной в двадцать пять футов. Он мгновение помедлил, прежде чем перейти к кухне, жалея, что не додумался снять люстру «Уотерфорд»[109], висевшую над разраставшимся пожаром.

Но без жертв не обойтись.

Он не стал заморачиваться с кладовой, пламя и так скоро доберется до нее. Вместо этого он накрыл огнем профессиональную кухню, начав с занавесок по обеим сторонам от окон и продолжив с деревянными шкафами, которые его кузены основательно облили бензином.

Дерево яростно вспыхнуло, и Эссейл ощутил возбуждение, какая-то первобытная часть в нем стремилась к доминированию и требовала подчинения от предметов мебели. Воистину, с каждой огненной вспышкой казалось, словно Эссейл обретал какую-то давно потерянную частичку самого себя.

Словно это он сидел в подвале на привязи.

Вскоре стало невозможным наращивать огневую мощь, его волосы начали подгорать на кончиках, кожа на лице болезненно напряглась.

Вернувшись в фойе, Эссейл обнаружил, что оказался окруженным огнем, который сам и создал, очутился в плену у пламени. Дым, клубящийся и токсичный, щипал глаза, нос и синусовые пазухи, а вздымающиеся языки пламени блокировали всякий выход.

Наверное, это конец¸ подумал он, опуская дуло огнемета.

Огромные языки оранжевого и красного пламени вокруг него пожирали особняк и его содержимое, и на мгновение он был очарован смертельной красотой огня.

Успокаиваясь, он достал телефон.

Эссейл набрал номер, и пока шел дозвон, он обернулся вокруг себя…

– Алло? – раздался ее голос.

Он закрыл глаза. О, этот голос. Прекрасный голос Марисоль.

– Алло?

В трубке царило молчание, чего нельзя было сказать о доме: вокруг все скрипело и хлопало, раздавались стоны и проклятья, словно у гвоздей и штукатурки были кости/нервные рецепторы, которые ломались/чувствовали боль.

– Эссейл? – позвала она его. – Эссейл… это ты?

– Я люблю тебя, – ответил он.

– Эссейл! Что…

Он оборвал разговор. Выключил телефон. Потом снял рюкзак и кинул под ноги.

Когда температура увеличилась, а с ней и хаос, он поправил пиджак и манжеты рубашки.

В конце концов, он мог быть дегенератом, корыстным наркоторговцем-социопатом, но смерть нужно встречать с достоинством.

Дхунд или Забвение? – гадал он.

Наверное, Дхунд…

Из огненного цунами появилась черная фигура, проникая в центре адского пламени, среди которого стоял Эссейл.

Это бы Брат Зэйдист. И вопреки надвигающейся смерти и разрушению, мужчина, затормозивший перед ним, казалось, был скорее раздражен, чем взволнован происходящим.

– Ты здесь не сдохнешь, – закричал он поверх шума.

– Такой исход меня устроит.

Зэйдист закатил свои черные бездушные глаза.

– Я тебя умоляю.

– Хотя для этого поджога была веская причина, – прокричал Эссейл в ответ, – твой Король обвинит меня в убийстве, ведь против женщины не было судебного разбирательства о нарушении закона о кровном рабстве. Поэтому позволь мне погибнуть здесь, в счастливом знании, что я…

– Не в мою смену, придурок.

Удар по челюсти пришел справа и был таким сильным, что не просто оборвал его поэтичную речь, но и связь с сознанием.

Последнее, что он услышал, прежде чем отключиться, это – «… вынесу тебя как чемодан, гребаный ты дурак».

Ради всего святого, подумал Эссейл, когда мир вокруг потемнел, и все затихло. Чужая принципиальность – заноза в заднице.

Особенно когда ты пытаешь свести счеты с жизнью.

Глава 68

Вернувшись домой после встречи в «Вас ждет кофе», он чувствовал себя на вершине мира.

В конце интервью Райм даже обняла его. Ведь это что-то значило?

Поднимаясь по ступеням к парадному входу особняка, первым делом он хотел позвонить Мэри, но сейчас она была на своем собеседовании, поэтому придется подождать. И ладно, он мог переодеться и отправиться в центр, поохотиться и выпустить пар…

Его телефон издал «дзынь», когда он только поднялся на второй этаж и увидел Короля на своем троне, за столом… а не в доме для аудиенций, как должно было быть.

Игнорируя сообщение, Рэйдж постучал в открытую дверь.

– Мой господин?

Роф вскинул голову, словно удивился его появлению… первый признак того, что случилось что-то серьезное: брат мог быть слепым, но обладал чуткими инстинктами хищника.

– Ты рано, – пробормотал Роф. – Встреча начнется через двадцать минут.

– Что?

– Ты получил сообщение Ви?

Рейдж вошел в голубую, отделанную оборками комнату с французской мебелью и крайне пуританской атмосферой. Кабинет, гостиная или что там еще была самой несуразной комнатой для планирования стратегии битв и ведения войны, но сейчас это стало традицией, как и многое в особняке Дариуса.

Похлопав по груди там, где вибрировал телефон, Рейдж пробормотал:

– Видимо, оно только что пришло. Что произошло?

Роф откинулся на спинку огромного резного кресла, принадлежавшего его отцу, а Джордж в его ногах вопросительно поднял свою квадратную голову, словно пес хотел знать, идут они куда-то или же останутся на месте.

Протянув руку, Король погладил ретривера.

– Скоро узнаешь, вместе с остальными. Брат мой, ты что-то задумал? Ты проходил уже мимо, когда я разговаривал с Ви.

Рейдж окинул взглядом пустую комнату.

– На самом деле, да.

– Поговори со мной.

История полилась из него отрывками: Битти, ее мама, Мэри, он, «ГТО»… да, по неясной причине, он решил упомянуть тот факт, что малышке понравилась его машина. Он также рассказал о собеседовании с Райм, что сейчас Мэри разговаривает с ней, что им также нужно одобрение Рофа.

Бла-бла-бла.

Когда он исчерпал запас существительных и глаголов, то понял, что в процессе ходил кругами по кабинету и сейчас уже сидел на кресле напротив трона, их разделял стол, украшенный резными буквами и священными символами.

Но он почувствовал, что они с Рофом были на одной волне, когда мужчина улыбнулся.

– И ты его получишь, брат мой. Все что захочешь. И если они решат осмотреть дом, то мы с радостью примем соцработника. Фритц привезет ее.

Когда Бутч и Фьюри вошли в кабинет, Рейдж выдохнул, чувствуя, как гора напряжения свалилась с его плеч.

– Огромное спасибо.

– Ты прошел долгий путь, а ведь когда-то был говнюком, которого я переносил с большим трудом.

Когда Роф протянул руку с черным перстнем Короля, Рейдж встал и наклонился, чтобы поцеловать его.

– Все мы...

Он уже выпрямлялся, когда кто-то ущипнул его за задницу так, что он едва не шлепнулся лицом на стол. Резко обернувшись, он увидел улыбающегося Лэсситера.

– Прости, – сказал ангел. – Не смог удержаться.

Рейдж обнажил клыки.

– Лэсс, серьезно, ты превзошел себя.

Говнюк приложил указательный палец к подбородку, и, постукивая им, задрал голову.

– Хм, даже не знаю. Но буду стараться.

– Клянусь Богом, однажды я…

Но это была ложь. Нихрена он не сделает. Проблема в том, что было невозможно по-настоящему ненавидеть ублюдка с короной Главного Придурка. Ведь если закрыть глаза на его паскудный характер, парень давно доказал, что на него можно положиться.

Оставшаяся часть Братства заняла свои места. Когда Рейдж уселся вместе с Бутчем на одну из хилых кушеток, то не сразу осознал, кого не хватало.

Не-а, Вишес пришел. И Пэйн рядом с ним.

Один взгляд на их мрачные лица, и Рейдж выругался под нос. И не он один.

Двери закрыли, и потом воцарилась мертвая тишина…

Но прежде, чем успели сказать хоть слово, Зэйдист влетел в кабинет, и все отшатнулись в ужасе.

– Что, черт подери, с тобой произошло? – спросил Ви.

От брата исходил дым… и не потому, что он был зол как черт. От его кожаной куртки и ботинок в прямом смысле поднимался дымок. И, господи, эта вонь… от него пахло горелой резиной, химикатами и как в трехдневном кемпинге.

– Ничего, – сказал брат, проходя к своему брату. – Жарил маршмэллоу.

– Это что, мой огнемет? – кто-то возмущенно воскликнул.

– Сколько квадратных футов маршмэллоу, позволь спросить? – пробормотал кто-то.

– Хэй, это был Зефирный человек[110]? – спросил Лэсситер.

Король выругался.

– Ради всего святого, ты спалил дом той суки?

«Оу, вау» – очевидно подумали все, замолчав и уставившись на Зи.

– Формально, это дом старика, – прокомментировал Рейдж. – Если, конечно, мы говорим о той шлюхе, которая держала раба крови в своем подвале.

Роф погрозил Рейджу пальцем.

– Хэй, никакой ругани, если планируешь стать отцом. Тебе нужно завязать с этим дерьмом уже сейчас, если собираешься привести девочку в долбаный особняк.

Ииииииииии сейчас абсолютно все уставились в его сторону.

Фантастика.

Может поговорим о маршмэллоу? – подумал Рейдж.

Он надеялся сменить тему, но видимо зря, и Рейдж покачал головой. В особняке Братства всегда было так: новости распространялись со скоростью… с космической скоростью.

– Так, номер раз, – сказал он толпе. – Я еще не знаю, сможем ли мы удочерить Битти. Во-вторых, твоя лицемерная не-матерись-речь возымела бы эффект, не употребляй ты слова «дерьмо» и «долбаный». И, в четвертых, мы с Мэри пытаемся стать родителями, и нет, я не хочу пока обсуждать это. Проехали?

Лэсситер подошел к нему:

– Дай пять за отсылку к «Один дома».

– Для тебя старался, придурок. – Он хлопнул ублюдка по ладони. – И спасибо за поддержку. А сейчас давайте к следующей проблеме. Кто-нибудь хочет снять штаны и чистосердечно признаться в ношении стрингов? Или займемся серьезным дерьмом и коллективно сделаем педикюр?

– Рейдж прав, – заговорил Роф. – У нас проблемы. Ви, Пэйн, выкладывайте.

Атмосфера в комнате мгновенно изменилась, все стали серьезными, когда брат с сестрой подошли к камину. Блин, в них наблюдалось семейное сходство, в иссиня-черных волосах и бриллиантовых глазах. Ви был чуть выше своей сестры, и, конечно, шире, ну а еще мог похвастаться татуировками на виске и бородкой. Но Пэйн ему не уступала, натренированное тело было укрыто в ту же кожу, что и тело ее брата, на фоне ее мускулистых рук и ног Ронда Раузи[111] казалась сморщенной пенсионеркой.

– Дева-Летописеца умерла.

Когда Вишес ошарашил всех новостью, повисло молчание с немым «чегооооооооо?!». За которым последовали охи и ругань, куча восклицаний.

Вишес вскинул руки.

– Прежде чем вы начнете задавать вопросы, больше мы ничего не знаем. Я отправился наверх, чтобы увидеться с ней, но все ее вещи исчезли, и она оставила послание на кладбище Избранных. Она сказала, что скоро назначит приемника. И все.

Рейдж переводил взгляд с брата на сестру. На лице Пэйн застыла категоричная маска, словно эта драма надоела ей еще два века назад, и она желала своей матери покоиться с миром. С Ви то же самое.

– Как она может умереть, если она бессмертна? – спросил кто-то.

Закурив, Вишес пожал плечами.

– Слушай, не хочу тебя разочаровывать, но больше мне предложить нечего.

Тихо присвистнув, Рейдж достал «Тутси поп» из кармана. И увидев, что он выловил именно виноградный, Рейдж подумал… что ж, может, как-нибудь все наладится.

Дерьмо. Кого он пытался обмануть.

* * *
Внизу, в учебном центре, Лейла направилась в ванную. Снова.

Казалось, что после родов она только и делала, что справляла нужду, и ее тело не просто избавилось от груза в виде двух малышей, но и от семи тысяч галлонов[112] воды.

Невероятно.

Почему никто не рассказал ей об этом? С другой стороны, в то время было достаточно других тем для беспокойств.

Им до сих пор есть о чем волноваться, подумала она мрачно, сменив подгузник на сетчатом белье, которое ей выдали. Включив слив в туалете, она прошла к раковине и вымыла руки с пахучим французским мылом, которым Фритц снабдил каждую уборную в палатах.

Выйдя из ванной, ей пришлось переваливаться с ноги на ноги из-за размеров подгузника, но, в конце концов, она уже шла на поправку.

– Ну как вы, малыши?

Несмотря на усталость, она подходила к ним каждый раз, как вставала с койки, и это было настоящее волшебство: даже сквозь плэксиглас они, казалось, могли слышать и узнавали ее, поворачивая крохотные головки на ее голос.

– Лирик, ты дышишь уже лучше? Да? Я думаю, да.

Пару часов назад у малышки были определенные трудности, оборудование искусственной вентиляции начало усердней закачивать воздух в ответ на падение уровня кислорода в крови, но сейчас все нормализовалось, судя по данным мониторов, которые Лейла научилась читать словно доктор.

– А ты, Здоровяк? О, у тебя тоже все хорошо.

Вернувшись к кровати, она вытянулась на матрасе, положив руку на исчезающий живот. Было удивительно наблюдать, как округлость уменьшается, ее тело сдувалось благодаря кормлению.

Куин и Блэй щедро делились веной, и она опасалась, что выпьет их досуха.

Но ее ждал период восстановления. Насколько она поняла, человеческие женщины оправлялись после родов гораздо дольше вампирш, хотя их беременность длилась в два раза меньше… матери-вампирши поправлялись быстрее, но все равно оставались определенные моменты, например гормоны, которые тело самостоятельно нормализует.

Забавно, раньше Лейла хотела вернуть себе свое тело. Но сейчас она чувствовала себя одинокой в своей коже.

Раздался стук в дверь, и Лейла ответила:

– Войдите?

Посетители – это хорошо. Посетители отвлекали от вопросов, гудящих в ее голове, вопросов о том, что ей делать с Кором…

В палату неуверенно вошли Тормент и Осень. О, этот взгляд, когда Брат посмотрел на малышей. Столько боли в нем. Столько скорби об утерянном.

Но посмотрев на нее, он с улыбкой сказал:

– Привет мамэн. Хорошо выглядишь.

Склонив голову, Лейла улыбнулась в ответ:

– Ты очень добр. Осень, привет.

Когда Осень подошла к ней, чтобы обнять, Лейла изучала лицо Тора, выискивая черты, схожие с его сводным братом.

Мало общего. Но цвет глаз… тот же. Почему она не заметила этого раньше.

И его, и Кора породил один мужчина.

– Я пришел, чтобы предложить тебе свою вену, – хрипло сказал Тор. – Я получил разрешение у твоих мужчин… но если ты предпочтешь питаться только от них, я пойму.

– О, нет. Спасибо. Я боялась, что беру у них слишком много крови.

Тор снова посмотрел на малышей.

– Можешь познакомиться с ними, – сказала Лейла нежно.

Осень вместе с Тором подошла к инкубаторам, и они вдвоем очень долго стояли там, наблюдая за малышами.

– Я всегда гадал, каково это – иметь родного брата или сестру, – заметил Тор.

Пытаясь не выдать себя голосом, Лейла спросила:

– У тебя никого нет?

Он покачал головой.

– Без сомнений, мой отец щедро делился своим семенем, как раньше выражались, но из этого ничего не вышло.

Так считалось до недавнего времени, подумала она.

– Тормент, мне нужно…

– Хватит обо мне. – Он решительно повернулся к ней. – Давай позаботимся о тебе. Как говорит Осень, в помощи другим обретаешь искомое утешение.

Женщина Брата улыбнулась и сказала что-то, но Лейла погрузилась в свои мысли.

Скоро все всплывет наружу, подумала женщина, когда Тор закатал рукав.

Глава 69

Следующим вечером Мэри не могла определиться, с кем ей спорить.

А когда она выбрала тринадцатилетнюю девочку на заднем сидении «ГТО», последовала куча комментариев со стороны двухсотлетнего вампира, сидевшего за рулем.

– Я просто хочу сказать, что мы можем подождать немного. Ну, знаешь…

Пару лет?

– …тебе будет трудно дотянуться до педалей.

Битти посмотрела в зеркало заднего вида в поисках поддержки.

– Но он же сказал, что мы можем пододвинуть сиденье?

– Мэри, пожалуйста, – ныл Рейдж. – Да брось, что плохого может произойти?

– Не заставляй меня начинать…

– Ну пожаааааааалуйста, – перебила ее Битти. – Я буду осторожна.

– О, смотри, – сказал Рейдж, включил сигнал поворотника и свернул к торговому центру, в котором располагалось агентство недвижимости и несколько магазинов класса люкс. – Если заедем с задней стороны, уверен, там будет полно места.

– Много места! – Вторила ему Битти. – Целая куча!

Мэри уронила голову на руки, качая ею из стороны в сторону. Она умела признавать поражение, и сейчас был как раз такой случай: эта парочка не отступится, и ей же лучше сдаться. Хотя бы так сократить выброс горячего воздуха и внести свой вклад в глобальное потепление.

– Поедешь медленно, – сказала она в ладони.

– Очень!

– Он поедет так медленно, что ты пешком нас обгонишь, правда, Битс?

– Честно-честно!

В общем и целом, вечер прошел чудесно: они поужинали в «O’Charley’s» перед тем, как отправиться на работу. Очевидно, он решил, что для того, чтобы вырасти в полноценного представителя вампирской расы, Битти жизненно необходимо побывать абсолютно во всех ресторанах города… и он составил расписание на следующие пятнадцать-двадцать ночей. В котором были места вроде бургерная «WW Cousins», Zaxby's. «Фабрика Чизкейков». «Пицца Хат». «Техасская закусочная».

Даже «Макдональдс», «Вэндиз» и «Бургер Кинг».

Битти, чтобы не ударить лицом в грязь, взяла его телефон и придумала рейтинговую систему для списка,и они вдвоем провели добрые полчаса, склонив светлую и темную макушки над мобильным, обсуждая оценочные параметры и критерии.

Это будет дикенсоновское шествие по трансжирам и огромным порциям.

Хорошие новости? Битти нужно набрать немного веса, и это все компенсировало.

– Ну, вот и все, – заявил Рейдж так, словно нашел лекарство от СРК[113]. – Видишь? Полно свободного места?

Ладно, по крайней мере, он оказался прав. Он остановился, предоставив остальное фарам, которые осветили длинный и широкий участок асфальта, абсолютно пустой, если не считать пару мусорных баков. Позади торгового центра не было ничего кроме сухой травы и деревьев.

– Ладно, но я вылезу из машины. – Мэри открыла дверь. – В последнее время я уже два раза чуть не попала в аварию. В третий рисковать не собираюсь.

Когда она придержала сиденье для Битти, девочка выглядела очень серьезной.

– Я не разобью ее, обещаю.

Мэри положила руку на плечо малышки и слегка сжала.

– Машина меня не волнует…

– Чего?! – воскликнул Рейдж, выбираясь из-за руля. – Как у тебя язык повернулся?

Шикнув на него, Мэри снова посмотрела на Битти.

– Просто будь осторожна. Езжай медленно. Ты справишься.

Битти порывисто обняла ее… и, вот неожиданность, но от этого у Мэри всегда сердце замирало в груди. А потом девочка и Рейдж уже были у водительского сиденья, они как всегда что-то сбивчиво обсуждали, от их болтовни у Мэри голова шла кругом.

Стремясь уйти с дороги, как можно дальше с дороги, в итоге она прислонилась к одноэтажному зданию длиной с футбольное поле, прямо рядом со знаком «Только доставка». Ночь выдалась необычайно теплой, настолько, что она расстегнула куртку, а небо над головой было затянуто облаками, словно Господь накрыл Землю шерстяным покрывалом, оберегая от октябрьских холодов.

– Ну вот! – воскликнул Рейдж, огибая машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье. – Приготовься!

Он помахал Мэри так, словно стоял на палубе круизного судна, которого готовилось отплыть от пристани, и, махнув в ответ, Мэри думала: «Только не повторите судьбу «Титаника».

Настроить сидение, затем черед зажигания. Скрежет коробки. Слишком рано или чересчур поздно… а потом Битти смогла. Каким-то образом… девочке удалось взять верх над сотней-тысяч-или-сколько-там-скрывалось-лошадей под капотом, и они с Рейджем поехали вперед. На скорости пять миль в час.

Мэри запрыгала, хлопая в ладоши, словно подросток, окончивший медицинский колледж и нашедший лекарство от рака.

– У тебя получилось! Вперед, Битти!

Боже, она с радостью болела за нее. С удовольствием наблюдала, как девочка учится. Как малышка развернула мощный «масл-кар» в самом конце парковки и направила назад, как судорожно замахала ей, когда они снова проехали мимо Мэри… а Рейдж сидел рядом с ней, хлопал и присвистывал так, словно Битти одновременно достигла тачдауна[114] на Суперболе[115], забила решающий бросок в чемпионате NCAA[116] и пересекла финишную прямую Бостонского марафона.

Они опять возвращались назад, набирая скорость, чтобы переключиться на третью.

Это… магия.

Это… семья.

Только это имело значение во всем мире.

А потом все полетело под откос.

Битти и Рейдж в очередной раз развернулись и уже отъезжали от нее, направляясь к концу парковки, когда Мэри вскинула голову, услышав звон бутылки, разбившейся об асфальт.

Из-за угла вышли четыре или пять парней… и замерли, словно удивились, обнаружив кого-то здесь. А Мэри, тем временем, испытывала прилив материнской гордости.

– Что за херня?! – пробормотал один из них.

– Что за сучка?

Мэри скрестила руки на груди, смотря прямо на них, не двигаясь с места и не произнося ни слова. Это были типичные подростки пятнадцати-шестнадцати лет, которые пытались строить из себя бандитов, в штанах с низкой посадкой и повернутых на бок бейсболках… хотя на самом деле, скорее всего, просто шатались по магазинам. В чем была проблема? Стаями они напоминали койотов, опасные, несмотря на свою щуплость.

– Как дела? – протянул третий.

Что, мелкий придурок, возомнил себя Тони Сопрано, подумала Мэри, когда они приблизились к ней. Но заметив в руке одного из них нож, она напряглась.

Что было еще хуже? Вооруженный парень дергался так, словно был на наркотиках.

К тому времени как Рейдж и Битти развернулись и поехали обратно, в голове Мэри крутилась всего одна мысль: «Боже, прошу, проезжайте мимо. Увези Битти отсюда».

Но нет. «ГТО» остановился в двадцати футах, фары осветили Мэри и стаю животных.

– Оооо, мать, вы только гляньте на эту тачку, – сказал один из них.

– Я увезу ее домой…

Хор свиста и восклицаний затих, когда Рейдж открыл пассажирскую дверь и вышел из машины, выпрямляясь во весь рост.

– Мэри. Иди ко мне.

Мэри сделала шаг вперед, но не больше. В следующую секунду ее схватил парень с ножом и, притянув к себе, прижал лезвие к горлу.

– Ну и что ты сделаешь, а? – хорохорился парень. – А? Ну что?

Мэри задрожала, но не потому, что боялась за свою жизнь. Что они могут сделать ей? Нет, она думала об одном: только не на глазах Битти…

– Уезжай! – закричала она Рейджу. – Просто…

– Я перережу тебе горло, – раздался голос у ее уха.

– Плевать, делай что хочешь, – пробормотала она. – Но не на их глазах. Пусть они уедут, и делай со мной, что хочешь.

– Чего?! – выплюнул паренек.

– Рейдж, уходите отсюда…

Ну нет.

Едва ли.

Внезапно ее ослепил яркий свет, словно из источника в сто пятьдесят тысяч киловатт. Мэри выругалась.

Дерьмо.

Она знала, что это значило.

* * *
– Еще немного.

Эссейл отпустил педаль газа своего «Рендж Ровера» и сделал правый поворот на дорогу, ведущую на его полуостров. Сидевший рядом с ним на месте штурмана, как говорили люди, Маркус преимущественно молчал, его взгляд был устремлен вперед.

Молодой мужчина был загипнотизирован окрестностями… и, казалось, сбит с толку.

– Мост изменился, – сказал он хрипло. – Через который мы только что переехали. Он был другим, когда я…

– Многое изменилось с тех пор, воистину.

– В городе здания стали намного выше. Больше машин. Больше… всего.

– Погоди, мой друг, еще доберешься до интернета. Тогда увидишь, что есть новшества весьма сомнительного характера.

Вскоре они добрались до особняка, и Маркус пораженно охнул:

– Так… красиво.

– В доме полно стекла. С железом.

Эссейл поднял гаражные двери, а потом загнал машину в укрытие. Когда Маркус потянулся к дверной ручке, Эссейл поймал его предплечье, останавливая.

– Дождись, пока панели опустятся. Нужно соблюдать меры предосторожности.

– Прошу прощения.

Когда гаражная дверь опустилась, они вышли из машины, и Эссейл дождался, пока мужчина обойдет «Ровер». Маркус двигался медленно, опираясь на внедорожник, но он уже дал ясно понять, что не примет ничью помощь, и не воспользуется ни тростью, ни ходунками.

Эссейл подошел к двери в дом и открыл армированную панель. Из прихожей повеяло изумительным запахом Первой Трапезы. Бекон и яйца, кофе, оладьи… или булочки?

Маркус запнулся на входе.

– О… это…

– Действительно. Кто бы подумал, что ублюдки умеют готовить.

Эссейл медленно направился к кухне, пытаясь притвориться, что всегда так лениво прохаживался по дому.

На кухне стало очевидно, что Эрик и Эвэйл превзошли себя, чтобы их гость ощутил гостеприимство: накрыли стол, пусть и криво, да и вилки лежали не с той стороны тарелок; приготовили разнообразные блюда… в чем они преуспели намного лучше; сварили кофе… а, нет, это быстрорастворимый, но, тем не менее, заслуживающий внимания, судя по аромату.

– Присаживайся, – Эрик обратился к Маркусу, когда их представили. – Мы накормим тебя… нет, не спорь, просто садись.

Прохромав к стулу, Маркус облегченно выдохнул, освобождая свои хилые ноги от весьма небольшого веса. Он откинул длинные волосы назад, открывая любопытным взглядам кузенов свое лицо и аномалию, из-за которой на его щеках, подбородке и шее совсем не росли волосы.

Воистину, у мужчины была приятная внешность, подумал Эссейл.

– Тогда я приготовлю вам Последнюю Трапезу, – сказал Маркус.

– Посмотрим, дружище, – Эрик поставил перед гостем тарелку, заваленную едой.

По привычке Эссейл потянулся в карман пиджака, хватаясь за склянку… но остановил себя, не успев достать ее, и посмотрел на часы на микроволновке. Потом сверил время на своих «Пьяже».

– Кузен, присоединяйся к нам, – ответил Эрик, когда они с Эвэйлом поставили себе тарелки и сами сели.

Эвэйл поднял вилку и ткнул ее в сторону тарелки Маркуса.

– Приступаем к воде?

– «Приступаем к еде», ты хотел сказать, – Эссейл его поправил на автомате.

– Кузен, ты разве не будешь есть? – спросил Эрик.

Эссейл повернулся к раковине. За несколько шагов, таких же нетвердых, как и у Маркуса, он открыл склянку и высыпал кокаин в водосток.

– Внизу, – сказал он хрипло, включив воду. – Вы знаете, где мой тайник.

Кокаина, о нем шла речь.

– Да, – прошептал Эрик. – Знаем.

– Унесете все из дома. – Когда кузены подскочили, он жестом велел им сесть обратно. – После трапезы. Я хочу, чтобы вы остались и заставили его поесть. Потом отведете его вниз, в свободную спальню.

– Мне ни к чему такая роскошь, – ответил Маркус. – Только место, где я могу положить голову в течение дня.

– Ты заслужил достойный отдых, мой дорогой друг.

Когда раздался стук в дверь, Эссейл посмотрел на троицу.

– Следующие несколько вечеров я проведу в весьма нелицеприятном состоянии. Не знаю, сколько именно. Позаботьтесь о нем. Я буду крайне недоволен, если к моему возвращению Маркус не прибавит в весе и не поправит свое здоровье.

Подняв руки, он заметил дрожание в пальцах.

Его ждет, выражаясь на сленге, полный отстой.

Подойдя к черному входу, он открыл дверь, ощущая абсурдное желание поклониться. И он ему последовал.

В ответ Доктор Манелло указал на черный мерседес с тонированными стеклами, стоявший на парковке.

– Готов?

– Да.

– Насколько все запущено? Ты трясешься.

– Боюсь, станет только хуже.

Перед тем как покинуть свой стеклянный особняк, Эссейл посмотрел на Маркуса. Мужчина медленно ел, его костлявые руки неловко держали стерлинговое серебро, словно он очень долго не пользовался столовыми приборами.

У него впереди длинный путь.

Но если он, пережив столько ужасов, смог набраться храбрости, чтобы вернуться к жизни… то мог и Эссейл.

Эссейл?

Он услышал голос Марисоль в своих мыслях, доносившийся из трубки, когда он звонил ей посреди огня. Детоксикация будет подобна тому пожару.

– Эссейл?

– Что ж, – ответил он. – Поехали.

Глава 70

Когда яркий свет ослепил нападавшего, заставляя ослабить хватку, Мэри тут же вырвалась из чужой хватки и ударила его локтем в живот.

А когда он согнулся, выронив нож, она со всей дури бросилась к «ГТО».

– Убирайтесь отсюда! – взревел Рейдж. – Быстро!

Эти три слова стали последними, что он сказал.

Зверь уже выбирался наружу, когда она бросилась к рулю, его огромное тело рухнуло на колени, голова согнулась, он уперся в асфальт, будто пытался дать ей время выжать газ, перед тем как дракон выберется наружу.

Резко затормозив у водительской двери, Мэри рывком распахнула ее, а Битти, тем временем, уже перебралась на пассажирское сиденье.

– Рейдж! – закричала девочка. – Рейдж..! Что происходит, что такое?!

Рейдж каким-то образом смог сохранить остатки сознания и захлопнуть дверь, и Мэри не стала тратить ни секунды.

– Ремень! Пристегни ремень!

– Мы не бросим его!

– Ремень! С ним все будет в порядке, а мы должны уехать!

Мэри вцепилась в рычаг и одновременно опустила ногу на педаль газа, переключившись на первую перед тем, как отпустить левую ногу. Шины завизжали, когда лошадиные силы, запрятанные под капотом, вырвались на свободу, и Мэри приготовилась к рывку с места.

Тем временем, толпа придурков, показывая верх своей тупости, решила броситься навстречу машине.

Будто это поможет.

А потом все было как в замедленной съемке.

В тот момент, когда «ГТО» сорвалось с места, под крики Битти и попытки Мэри сохранять спокойствие, в ночи раздался громогласный рев, так близко к ним, что пошатнуло сцепление «ГТО» с дорогой.

И хотя она полагалась лишь на периферийное зрение, Мэри сразу поняла, когда Битти увидела, как зверь вырвался из тела Рейджа.

Девочка застыла, разинув рот, шок сменился страхом.

– Что…это?

– Он не причинит нам вреда, хорошо? – сказала Мэри.

Уииииииии, и машина понеслась вперед, словно артиллерийный залп, убираясь подальше от опасности.

К несчастью люди, точнее кегли с бандитскими замашками, находились прямо на пути «ГТО». И так сбылся страх Мэри попасть в аварию в третий раз. Вывернув руль вправо, она избежала столкновение, не убив ни одного из них… чего они явно заслуживали… но, плохие новости – она врезалась в «Дампстер», за секунды теряя набранную скорость.

Когда рулевое колесо впилось в грудь, а из-под смятого капота раздалось шипение как из фильма «Несносные медведи»[117], она в панике повернулась к Битти.

Девочка успела пристегнуть ремень перед столкновением.

Слава Богу…

Еще один рев вспорол тишину ночи, и да, через заднее стекло она увидела, что зверь полностью явился на свет, а не просто выражал свое мнение рыком. И да, люди слегка передумали нападать, и, запинаясь и падая, бросились в противоположном направлении.

Словно не собирались спорить с происходящим, несмотря на то, насколько невероятным казалось появление дракона на задней парковке торгового центра…

Прежде чем она успела сообразить, Битти вылезла из машины.

– Черт, Битти!

Мэри тоже выскочила… и еще раз выругалась: зверь встал на лапы, и как динозавр из «Парка Юрского периода» приготовился к атаке, изрыгая потоки пара из ноздрей.

Нет, никакого ланча. Нет, ни за что на свете…

– Вернись в машину! – закричала Мэри, выбегая на пути зверя, становясь между разбегающимися подростками и ее родным-уродливым мужем.

– Что это?! Что произошло с ним?! – кричала Битти.

– Эй! Привет! – размахивая руками, Мэри привлекла внимание зверя. – Вот так. Привет, здоровяк.

Зверь запыхтел, челюсти растянулись в улыбке, показывая невероятного размера клыки. А потом он издал полурев, отчасти протестующий, отчасти вопросительный.

– Нет. Нельзя. Нельзя есть людей.

Так, ладно, ей до сих пор не верилось, что она говорила это, но неисповедимы пути Господни.

Но зверь опустил голову. Словно обиженно дулся.

– Знаю-знаю, но ты же сладкоежка. Лессеров ты любишь больше…

Внезапно громадная голова зверя повернулась налево. Закрыв глаза, Мэри поняла, почему.

– Битти, – пробормотала она, не сводя глаз с дракона. – Я же попросила вернуться в машину.

Ноздри зверя раздулись. А потом он сделал вдох, учуяв девочку.

– Битти! Серьезно! Быстро вернись…

Зверь с пыхтеньем вытянулся на асфальте, положив голову прямо перед Битти.

Мэри опустила руки. Посмотрела на девочку.

Битти стояла на месте, не шелохнувшись, словно ее мозг не мог осознать происходящее. И когда она шагнула вперед, медленно, с опущенными руками и высоко поднятыми бровями. Выражение на ее лице было настороженным и взволнованным, но она, казалось, была настроена самостоятельно познакомиться с драконом.

Опять раздалось пыхтенье, словно зверь пытался сказать ей, что бояться нечего. Он будет вести себя как пай-мальчик. Он просто здоровался.

Самый большой домашний песик во всем мире, подумала Мэри. И пусть все так и останется.

– Будь осторожна, – сказала Мэри. – Не делай резких движений…

– Кажется, я ему нравлюсь? Не уверена… но кажется, я ему нравлюсь.

Минуту спустя Битти остановилась рядом с головой дракона, прямо рядом с клыкастыми челюстями, прямо перед змеиными глазами, которые моргали вертикально, а не горизонтально.

– Я могу погладить тебя? – спросила она.

Зверь издал вопросительный звук, словно подражая ее тону.

– Это «да»?

Когда зверь издал полу-урчанье, полу-выдох, Битти протянула дрожащую руку и положила на щеку зверя.

– О, ты такой мягкий. Мягче, чем казалось…

Раздалось внезапное движение, и Мэри бросилась вперед, хватая девочку, убирая ее с пути. Но беспокоиться было не о чем.

Зверь перевернулся на спину, его сравнительно небольшие руки прижались к груди, ноги размером с дом вытянулись. Чтобы почесать его по брюху, Битти бы понадобилась шестифутовая стремянка… а Мэри – две таблетки «Ксанакса»[118] и бутылка вина, спасибо великодушное… Но малышка поступила лучше, когда подошла к зверю и приподнялась на носочках, а зверь наклонил к ней свою голову, наблюдая добрым взглядом.

– Он милый, – сказала Битти. – Да же? Кто у нас милашка?

– Мне нужно выпить, – пробормотала Мэри себе. – Черт, мне нужно выпить.

Но, по крайней мере, с чем-то мы разобрались, подумала она.

* * *
Когда Рейдж пришел в себя, его охватила сильнейшая паника.

– Мэри! Битти! Мэри!

Но потом он осознал, что две пары рук держали его за ладони, и два красивейших голоса успокаивали его… ну, один успокаивал. Он сам успокоился, просто услышав другой.

– Все хорошо, мы в порядке…

– Рейдж! У тебя дракон! Ручной дракон! Я почесала его живот!

Чего?! – ужаснулся он сквозь слепоту.

– Когда он вернется?! Я хочу снова увидеть его! Я могу поиграть с ним?

Его горячка не сопровождалась болью в животе, и значит он, к счастью, не слопал ни одного из тех гребаных придурков, напавших на его Мэри. О, и нижнюю половину его тела накрыли покрывалом, так что он не был голым.

Но он закачал головой, хотя не знал, куда именно смотрела Битти.

– Битс, это не игрушка. Он опасен…

– Я ему нравлюсь! Как круто!

– … и я не могу позвать его по первому желанию, понимаешь? Но когда ты начнешь жить с нами, посмотрим, что я смогу сделать.

Глухое. Молчание.

А потом Битти спросила тоненьким голосом:

– Жить с вами?

– О… дерьмо, – пробормотал он. Хотя Король предупреждал, что ругаться нельзя. – Вот блин. То есть клин.

– Жить с вами? – повторила девочка.

Когда Мэри прокашлялась, Рейдж попытался сесть, хотя сил принять вертикальное положение не было.

– Битти, – сказала его шеллан. – Я пыталась найти твоего дядю. На самом деле, многие пытались найти его… из этого ничего не вышло. Я не знаю, что случилось с ним и где он сейчас… нет никаких предположений. Но допуская, что он… вне доступа… мы с Рейджем поговорили, и, понимаешь, мы не хотим занять место твоей мамэн. Вовсе нет. Просто… мы нам бы хотелось, чтобы ты подумала над возможностью остаться с нами, можно попробовать для начала, и если тебе не понравится, ты всегда можешь…

Послышались сдавленные рыдания, и Мэри замолкла.

И тогда он почувствовал слезы.

– Что такое? – завертелся он. – Что стряслось? Что она делает…

Внезапно маленькие ручки обернулись вокруг его шеи, и Битти заговорила ему на ухо:

– Это значит, что ты будешь моим папой?

Рейдж перестал дышать. Потом аккуратно обнял девочку в ответ, стараясь не задавить.

– Если ты захочешь… – Так, он с трудом говорил. – Да. Да, буду.

Он почувствовал, как Мэри потирает его спину кругами, ощутил ее радость… но этого было мало. Он притянул ее к себе так, чтобы обе его женщины были рядом.

Это была… его семья, подумал он, чувствуя внезапный прилив гордости. Это… его девочки.

Улыбка, расплывшаяся на лице, так сильно растянула щеки, что они уже не вернутся к прежней форме.

Особенно когда он вспомнил, как держал на руках Мелкого Рофа на той кухне, уставившись в стену невидящим взглядом, ему было больно при мысли обо всем, чего у него никогда не будет.

И вот он, здесь, держит не просто в руках, а в объятьях все, что когда-либо хотел.

– Я могу переехать сегодня? – спросила Битти. – И когда я познакомлюсь со всеми?

Глава 71

Стрессоустойчивость детей достойна восхищения, думала Мэри, когда они с Битти и Рейджем подъехали ко входу в особняк Братства.

Несмотря на пережитое, девочка с широко распахнутыми глазами и открытым сердцем шла навстречу новой жизни, готовая ко всему, взволнованная, счастливая. С другой стороны, она была с людьми, которые любили ее, даже если было рано об этом говорить.

Но здесь не обошлось и без грусти. Особенно когда она и Битти поднялись на чердак в Убежище и достали два чемодана. Когда девочка спросила, может ли взять с собой вещи мамы, Мэри разревелась. А еще была урна с прахом.

Но, так или иначе, был повод для радости, и Мэри сосредоточилась на этом.

Она остановила «ГТО» прямо перед каменными ступенями – возможно, она перестаралась, ведь у девочки с собой было всего два небольших чемодана и урна.

Но почему-то она хотела, чтобы Битти побыстрее зашла в дом… и любое расстояние казалось непреодолимо далеким. После того, как Рейдж позвонил Рофу, а Мэри – Мариссе, и было решено, что не было причин отказать Битти в переезде на условиях оформления их с Рейджем как ее опекунов. К тому же, это значило, что Док Джейн и Мэнни могли осмотреть ее, к тому же, ее ничто не удерживало в Убежище.

Мэри чувствовала беспокойство из-за того, что они еще не оформили бумаги, но Райм собиралась заняться этим вопросом. Что еще тревожило? Шестимесячный период, начинавшийся этой ночью, и пока не истечет согласованный срок, вопрос останется открытым.

И да, Мэри продолжит искать гипотетического дядю, даже если у нее случался сердечный приступ при мысли, что ее дядя возникнет из ниоткуда.

Но она обязана поступить правильно по отношению к Битти.

– Мы приехали? – спросил Рейдж. – Да, кажется, приехали. Битти, что ты видишь?

– Здесь живут Мюнстеры[119]? – спросила девочка. – Напоминает дом Мюнстеров, только… насколько он большой?

– Около ста комнат. Здесь тесновато, но мы справляемся.

Рейдж нащупал ручку на двери и распахнул ее. Выпрямляясь, он затянул покрывало крепче вокруг талии и едва не споткнулся о бордюр.

Мэри заглушила двигатель и подняла ручник. Когда она перевела взгляд на Битти, девочка смотрела на огромный каменный особняк, бережно прижимая к груди урну с прахом своей матери.

Это – не повторное начало, подумала Мэри.

Это – не перезагрузка, не обнуление… не замена пережитой боли, жестокого обращения и бедности на что-то новое, яркое и сверкающее. Это – не Рождество. Не день рождения, с его «сюрприз, вот твой щенок», конфетти, воздушными шариками и глазурью на торте.

Это – новая глава. Более стабильная, в ней будет больше эмоциональной поддержки, со своими взлетами и падениями, проблемами и триумфами, расстройствами и радостями.

– Битти? – позвала она. – Ты не обязана делать это.

Повернувшись к ней, девочка улыбнулась.

– Где моя комната?

Мэри рассмеялась и вышла из машины.

– Рейдж, я возьму чемоданы.

– Черта с два. – Его слепые глаза заметались по сторонам. – Где они?

– Хорошо, давай я тогда достану их и подтащу к тебе. И поправь покрывало, ладно? Не хочу, чтобы ты светил причиндалами, пока мы поднимаемся по лестнице.

Битти встала рядом с Рейджем, прижимая к себе урну.

– Вау. Он еще больше, чем казалось.

– Подожди. Сейчас зайдешь внутрь.

Открыв багажник, Мэри достала сначала чемодан Анналай, и не смогла сдержаться: она посмотрела на небо, пытаясь представить, как женщина смотрит на них сверху, наблюдая, будем надеяться, с одобрением.

Я позабочусь о ней, поклялась Мэри. Обещаю.

– Пошли, – сказала она, когда Рейдж закрыл дверь рядом с ней.

– Чемоданы?

– Вот здесь, здоровяк. – Когда она передала чемоданы в его весьма способные руки, они поцеловались. – Давай я возьму тебя за руку и буду направлять?

– Я тоже могу помочь, – сказала Битти, подхватив Рейджа под второй локоть.

Мэри пришлось сморгнуть слезы, когда грудь Рейджа от гордости раздулась до невероятных размеров, гордость от того, что его женщины были рядом с ним, пока он шел к резиденции Короля: даже слепой и, без сомнений, испытывая боль, было видно, что он был на седьмом небе от счастья.

А потом они вошли в вестибюль, и Мэри подставила лицо под камеру безопасности.

– Приготовься, – пробормотала Мэри, обращаясь к Битти. – Пространство большое…

Дверь широко открылась, и дворецкий уже собрался улыбнуться, но потом застыл, увидев Битти.

– Это Фритц! – воскликнула девочка. – Это Фритц! Привет! Я – Битти!

Так, он растаял. Будь старый дворецкий очарован девочкой чуть сильнее, то его лицо стекло бы лужицей с черепа на мраморный пол.

«Искатели утраченного ковчега», воистину.

Доджен низко поклонился.

– Госпожа. Господин. И… госпожа.

Битти выглянула из-за Рейджа.

– Я теперь госпожа?

Кивнув, Мэри прошептала:

– Ты привыкнешь. Я же привыкла.

Они втроем вошли в фойе, и первое, что они увидели – это Лэсситер на диване в бильярдной комнате. Он щелкал по пульту, не переставая ругаться.

– Нахрен футбол! В задницу «И-Эс-Пи-Эн»[120]! Плевать… где «Кто здесь босс?»[121]?!

– Лэсситер!

Услышав свое имя, ангел посмотрел поверх столов для пула. И да, он улыбнулся такой доброй, милой улыбкой, которая ассоциировалась с ангелами, а не его привычными выкрутасами. Поднимаясь на ноги, он подошел к ним, и да, Мэри на самом деле обрадовалась, видя на нем нормальную одежду вроде джинсов и черной футболки из «Хэйнс», его светлые и темные волосы были перекинуты через плечо.

От него можно ожидать что угодно.

Опустившись на корточки, он протянул руку.

– Битти, откуда ты узнала, кто я?

Девочка пожала протянутую руку и указала на Рейджа.

– Он все рассказал о тебе. Обо всех… стой, а откуда ты узнал мое имя? Он рассказывал тебе про меня?

Лэсситер посмотрел на них троих и коснулся щеки малышки.

– Моя милая, я знал о тебе с тех самых пор, как познакомился с твоими мамэн и отцом…

– Нет, – перебила его Мэри. – Не зови меня «мамэн». Анналай была ее мамэн. Я не мамэн, просто Мэри. Я не хочу занять чужое место.

– У тебя самые странные глаза в мире, – прошептала Битти. – Они прекрасны.

– Спасибо. – Ангел наклонил голову. – Битти, я всегда здесь. Если что-то понадобится, найди меня, и ты это получишь. Думаю, так будет со всеми домочадцами.

Девочка кивнула, когда Лэсситер выпрямился. И потом Рейдж поставил на пол один из чемоданов, и мужчины хлопнули друг друга по плечу, удар Лэсситера вышел точнее, потому что он мог видеть.

– Слушай, Битти, – начала Мэри, когда ангел вернулся к своему пульту. – У меня есть идея относительно наших комнат, но мы не знали, что ты приедешь сегодня ночью, поэтому ты не против переночевать в гостевой комнате рядом с нашей? Если мы понадобимся, то будем…

И тут настало водных процедур.

На втором этаже, прямо за балконом, Джон Мэтью и куин выскочили из коридора со статуями, Куин бежал впереди, а Джон Мэтью поливал его «Поланд Спринг» со спины. Без предупреждения Куин перепрыгнул через балкон, посылая себя в свободный полет на двадцать или тридцать футов, и дематериализовался в нужный момент, чтобы не разбиться в лепешку о мозаичный пол.

Джон не отставал от него: парень на одном бедре скатился по перилам, беззвучно смеясь.

Они остановились, заметив Битти.

– Куин! – воскликнула девочка. – С одним голубым и с одним зеленым глазом!

Подойдя к Битти и нависнув над ней, Брат ошарашенно посмотрел на девочку.

– Да, так меня зовут. А ты… о, Боже! Рейдж и Мэри! Ваша малышка! У вас все получилось!

Мэри сжали в медвежьем объятии. Крепком медвежьем объятии. Огроменном, сминающим кости объятии от новоиспеченного папаши. А потом Джон Мэтью заговорил на языке жестов.

– Ты – Джон Мэтью! – Битти уставилась на его пальцы. – Что он говорит… подожди, что? – потом она посмотрела на воина-гиганта и сказала: – Ты должен научить меня этому. Если я буду жить здесь, ты должен научить меня этому.

Джон Мэтью размяк от ее слов. Настолько, что пальцы перестали его слушаться… показывая заикание на языке жестов.

И, блин, Битти была неподражаема, такая общительная и дружелюбная… и смелая, учитывая все, через что она прошла.

Мэри потерла центр груди. Да, подумала она, сейчас она испытывала невероятный прилив материнской гордости… и по ощущениям лучше тысячи бокалов вина. И никакого похмелья.

– Ты опять ослеп? – спросил Куин у своего Брата.

– Да, пытался полакомиться человечиной.

– Пытался? Твой зверь сел на диету?

Они все смеялись, когда кто-то вышел из-под лестницы. Смех мгновенно стих, словно народ забеспокоился из-за того, кто это был.

Зэйдист был одет для боя, черная кожа укрывала его тело как влитая, грудь и бедра обвешаны оружием, которое так же торчало из подмышек...

Несмотря на его грозный вид, Битти вышла вперед и прошла прямо мужчине со шрамом, ее застиранное, сшитое вручную платье топорщилось под ужасной черной курткой.

Зи застыл на месте, как все остальные… словно увидел призрака. А потом в смятении посмотрел по сторонам.

– Ты – Зэйдист, – заявила Битти. – У тебя есть дочка… я могу познакомиться с ней? Пожалуйста, я очень хочу познакомиться с ней.

В ответ Зэйдист крайне медленно и осторожно опустился на пол, поравнявшись с девочкой. А потом просто смотрел на нее какое-то время, словно она была диким зверьком, которого невероятным образом удалось приручить.

– Ее зовут Налла, – сказал он хрипло. – Моя дочь намного младше тебя. Она бы хотела иметь старшую сестру, если ты захочешь научить ее чему-нибудь.

– О, с радостью.

– Малышка, а что у тебя в руках?

Битти опустила взгляд, и Мэри задержала дыхание.

– Это моя мамэн. Она умерла. Поэтому Мэри и Рэйдж станут моими опекунами. Надеюсь, что смогу остаться здесь. Они мне очень нравятся.

Вот и все. Очень простое, но разбивающее сердце объяснение… от которого все взрослые заморгали от набежавших слез.

Зэйдист наклонил голову, его желтые глаза блестели.

– Прими мои соболезнования. И добро пожаловать в наш дом… который ты должна звать своим.

Битти склонила голову в бок, окинув Брата оценивающим взглядом.

– Ты мне нравишься. Ты прикольный.

* * *
Несколько часов спустя, когда они устроили Битти в соседней комнате, Рейдж и Мэри направились в свою спальню.

Рейдж все еще ни черта не видел, но ему было все равно, сколько еще раз придется удариться пальцами ног о тумбочку или влететь в дверной косяк, Битти была под той же крышей, что и он с Мэри, поэтому все в этом мире было прекрасно. И, блин, она сразила всех наповал.

Хотя она была малышкой в огромном особняке с кучей народу, который видела впервые в жизни? Она смело шла вперед и называла всех по имени, знакомилась со всеми, смеялась и улыбалась. Она не расставалась с прахом своей мамэн, и это не казалось чем-то жутким или ненормальным.

Мамэн Битти была важной частью ее жизни и останется таковой… и да, его Мэри относилась к этому с большим уважением.

Разве он может любить ее сильнее? Воистину.

– Не могу поверить, что у нас ребенок, – сказал он, когда его шеллан присоединилась к нему в ванной и выдавила зубную пасту на щетку. – Мы – родители. У нас есть… ребенок.

– И прости меня за предвзятость, но она бесподобна. Ты видел лицо Рофа? Он без ума от нее. Думаю, он хочет, чтобы Роф-младший женился на ней.

– Ну, она сильная. Она умная. Кто не захочет…

Возникнув из ниоткуда, по его горлу из груди поднялся рык, верхняя губа дернулась… а зверь, в это время, заерзал на спине, стремясь выбраться наружу.

И все стало только хуже, когда он представил какого-то мужика рядом с его Битти и с кучей «чудесных» идей в голове…

– Рейдж. Уймись. Однажды она захочет встречаться с кем-нибудь…

– Только через его труп. Никто не прикоснется к моей дочери…

– Так, Рейдж, вспомни дыхание на счет три из йоги. – Она погладила его по плечу, словно пыталась успокоить льва. – Это нормально для маленьких девочек – вырастать и хотеть замуж за…

– Нет. Она никогда не будет встречаться. Ни с кем.

Мэри рассмеялась.

– Знаешь, это было бы смешно, но я знаю, что в твоих словах есть доля правды.

– Я охренеть как серьезен.

– Ну вот, приехали. – Мэри вздохнула. – Клянусь, мне с Бэллой придется вести тебя и Зэйдиста на сеанс групповой терапии.

– Да! – заявил он. – Мой брат прекрасно меня понимает. Солидарность отцов…

Мэри оборвала тираду, затолкав щетку с хорошей порцией пасты «Крест» в его рот.

– Милый, заткнись и почисти, наконец, зубы. Вернемся к этому разговору после ее превращения. Лет через двенадцать-пятнадцать.

– Вэргонагырвыр.

– Что-что?

– Это ничего не изменит.

Но он был хорошим мальчиком и почистил зубы. А потом они с Мэри приняли душ… и не простой душ…

И все, что там происходило, НАПОМНИЛО ЕМУ, ПОЧЕМУ ИМЕННО БИТТИ НИКОГДА И НИ С КЕМ НЕ БУДЕТ ВСТРЕЧАТЬСЯ.

И когда они, наконец, оказались в большой кровати, он устроил свою любимую рядом с собой и смог сделать долгий и протяжный выдох.

– Свет выключен? – спросил он спустя мгновение.

– Ммм-хмм.

Рейдж поцеловал ее в макушку.

– Почему все самое лучшее происходит, когда я слеп? Я встретил тебя, когда был слепым. Сейчас… Битти здесь, и я слепой.

– Может, это твой вариант счастливой подковы?

Рейдж уставился в пустоту над их головами, а Мэри зевнула так, что хрустнула челюсть.

Он уже проваливался в сон, когда его веки судорожно распахнулись.

– Мэри?

– Ммм-хмм.

– Спасибо, – прошептал он.

– За что?

– За то, что сделала меня отцом.

Мэри подняла голову, лежавшую на его руке.

– О чем ты… я тут не при чем.

– Серьезно, ты дала нам семью. – Черт, жаль, что он не может видеть ее. Вместо этого он воскресил в памяти ее красивое лицо… хорошо, что он провел много времени, просто смотря на лицо своей шеллан.

– Ты на самом деле сделала меня отцом… Я умирал на поле боя, и ты спасла меня. Если бы ты не сделала этого, Битти никогда не стала бы нашей, потому что мы бы отправились в Забвение, а она осталась бы здесь, одна. Ты это сделала. И дело не только в том, что я едва не умер. Ты была с Битти с тех пор, как она потеряла отца, была рядом, когда умер ее брат, а потом и ее мамэн. Ты работала с ней после, помогая ей выбраться из скорлупы. И потом, когда мы решились на удочерение, ты запустила колесо и убедилась, чтобы все было сделано правильно. Ты помогла мне с собеседованием. Ты была сосредоточена на Битти. Моя Мэри, это ты… все это сделала ты. Ты родила мне дочь, и если не в физическом плане… ты сделала меня отцом. И это самый великий дар, который женщина может сделать мужчине. Поэтому… спасибо. За нашу семью.

Ощутив сладкий аромат слез своей шеллан, он нашел ее лицо в темноте, притягивая губы к своим губам. Он целомудренно и трепетно поцеловал ее, вкладывая в поцелуй всю свою благодарность.

– Ты умеешь выражать свои чувства, – сказала она хрипло.

– Я просто стараюсь быть честным. Вот и все.

Когда Мэри снова устроилась у него на груди, Рейдж закрыл глаза.

– Я люблю тебя, моя Мэри Мадонна.

– А ты всегда будешь моим принцем с сияющими клыками.

– Правда?

– Ммм-хмм. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни. Ты и Битти.

– Это так мило. – Он снова вздохнул. – Блин, но мне жалко Битти.

Мэри снова подняла голову.

– Почему?

– ПОТОМУ ЧТО ОНА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ВСТРЕЧАТЬСЯ…

– Рейдж, серьезно. Ты должен завязать с этим…

Глава 72

Сидя в задней части кофейни «Вас ждет кофе», Джо подняла взгляд на Билла, подошедшего к столику.

– Нам нужно прекратить подобные встречи.

Репортер рассмеялся, усаживаясь со своим латте.

– У меня хорошие новости.

– Ты нашел ресторан, о котором рассказывал Хулио?

– Нет, должность онлайн-редактора твоя. Они в течение часа позвонят тебе и сделают официальное предложение. Мне не сказали мне, что будет по зарплате, но должно быть чуть больше тридцати.

Джо вскинула кулак вверх.

– Да. О да. Отлично… я могу приступить сразу же, как отработаю положенные две недели на Брайанта.

– Ты знаешь, что он звонил мне?

– Что?

Билл развязал очередной шарф и повесил его на спинку стула.

– Да. Думаю, он помешался на тебе. Он хотел знать, встречаемся ли мы.

– Ты женат.

– Я напомнил ему об этом. Кстати, Лидия хочет пригласить тебя на ужин в субботу вечером. Мой кузен тоже будет. Трой, ты его помнишь.

– Передай ей, что я с удовольствием приду. Что принести?

– Только себя, и приходи без Дуги.

– Заметано.

Повисла небольшая пауза, несвойственная парню, который всего за неделю стал ей словно старшим братом.

– Что еще? – спросила она.

Билл окинул взглядом забитую людьми кофейню, словно искал в толпе знакомое лицо. Но, скорее всего, он подбирал слова.

– Новая работа это хорошо. Ужин – тоже. И так…

– Я не хочу, чтобы ты злилась на меня, но я изучал подробности твоего удочерения.

Сердце Джо замерло в груди. Потом снова гулко забилось.

– Что ты… что ты нашел? И да, у тебя не было никаких прав, бла-бла-бла.

Если бы он спросил ее заранее, она бы запретила ему. Но учитывая, что он, очевидно, уже что-то нашел?

Билл запустил руку в карман вельветового пальто, доставая пачку бумаг, свернутых по длине.

– Твоя биологическая мать была медсестрой. В Бостоне. Узнав о беременности, она уволилась из больницы. В семидесятые к матерям-одиночкам было совсем другое отношение, и одного сына она уже отдала на усыновление. Она осталась в городе, меняя места работы. Через пятнадцать лет она снова забеременела, от того же парня. Но она так и не вышла за него замуж. Судя по тому, что я нашел. Но это был тот же мужчина, судя по записям из дневника, скопированным и вставленным в ее карту. С тобой она переехала в Колдвелл и обосновалась здесь. Но, к сожалению, она умерла, рожая тебя. Беременность протекала тяжело, учитывая, что женщина была в возрасте. Она так и не назвала имени твоего отца, и у нее не было родственников, кто мог бы забрать тебя.

Джо откинулась на спинку кресла, чувствуя как шум и люди вокруг испаряются. Брат? И ее мать умерла…

– Интересно, она собиралась оставить меня? – прошептала она.

– Твой отец… твой приемный отец… попросил юриста следить за всеми детьми в «Святом Франциске». Когда твоя мама умерла, он заплатил, чтобы удочерить тебя. И все.

– И все.

– Не совсем. – Билл сделал глубокий вдох. – Я нашел твоего брата. Ну, почти нашел.

Репортер положил на стол черно-белую фотографию. Это был незнакомый ей темноволосый мужчина. Лет сорока.

– Его зовут доктор Мануэль Манелло. Он был главным хирургом в «Святом Франциске». Пропал с радаров год назад, и больше его никто не видел.

Дрожащей рукой Джо взяла фотографию, изучая черты лица, да, находя что-то общее между ними.

– Мы оба оказались в одном городе…

– Колдвелл умеет сводить людей.

– У нас глаза одной формы.

– Да.

– Кажется, они ореховые? Или даже карие.

– Сложно сказать.

– Я могу оставить фотографию?

– Конечно. И прости, что сую свой нос, куда не следует. Но я начал копать и уже не мог остановиться. Я не знал, что найду, поэтому ничего не говорил.

– Все нормально, – сказала она, не поднимая глаз. – И спасибо. Я… мне всегда было интересно, кто мои родные.

– Мы же можем попытаться найти его?

Она подняла глаза.

– Думаешь?

– Конечно. Мы журналисты-расследователи, не забыла? Даже если он уехал из Колдвелла, должен быть способ определить его местоположение. В современном обществе невероятно сложно полностью исчезнуть. Слишком много электронных записей.

– Билл, ты, случайно, не крестный фей?

Кивнув, он попробовал латте.

– К вашим услугам.

Брат, подумала Джо, снова посмотрев на фотографию красивого мужчины.

– Всего один брат? – пробормотала она, пусть это было жадностью с ее стороны – хотеть большего.

– Кто знает. Твоя мама родила только вас. Но, может, были другие дети по линии отца? Так или иначе, может, есть шанс найти его. Его след давно потерялся, но вдруг нам повезет.

– Знаешь, эти поиски вампиров хорошо отвлекают. – Она печально улыбнулась. – Я полностью осознаю, что они не существуют, и уж точно не в Колдвелле. Думаю, лучше начать поиски моей настоящей семьи, чем расследовать чью-то выдумку, как думаешь?

– Может, именно поэтому ты так вцепилась в эту историю. Хотя, должен признаться, я полностью поддержал тебя.

– Семья, – пробормотала она, посмотрев на фотографию. – Настоящая семья. Вот, что я хочу найти.

Глава 73

– Что мне надеть, костюм?

Рейдж вышел из ванной с гладко выбритым лицом, почти высохшими волосами и полотенцем, повязанным вокруг талии.

– Мэри…

– Иду, – услышал он из коридора. – Только помогу Битти.

– Не торопись.

Улыбаясь, он прошел по ковру и зашел в гардеробную. Церемония начнется через полчаса, поэтому было достаточно времени, чтобы решить, какую черную шелковую рубашку наде…

– Ублюдок! – закричал он во весь голос. – Черт возьми, да вы надо мной издеваетесь!

Как только из него посыпалась ругань, в комнате раздалось двенадцать разных смешков, Братья и его шеллан с Битти заполнили помещение, хихикая так, словно это было охренеть как смешно – изуродовать его гардероб.

Его шмотки потонули за реквизитом «Спасателей Малибу».

– Доска для серфа! Рыболовная сеть? Это что… гарпун?! – Он высунул голову из шкафа. – Где вы, психи эдакие, умудрились раздобыть гарпун в Колдвелле?!

– Интернет, – ответил кто-то.

– Амазон, – уточнил другой.

Закатив глаза, он указал пальцем на Битти.

– И ты туда же? И ты, Битти-Брут[122]?

Когда девочка засмеялась еще сильнее, он зашел в шкаф и взял большую надувную белую акулу.

– Сколько часов надували эту штуковину?

Пока Рейдж тащил этот ужас в спальню, Вишес поднял руку.

– Это я. Но с помощью насоса… и, по правде, первая у меня лопнула.

– Хорошо, что у нас была запасная, – вставил Бутч.

– Парни – вы психи. Натуральные психи!

– Каждый раз – как в первый, – заявил Роф. – Даже без зрения, это бесценное дерь… эээ, дверь. Да, дверь.

– А-а! Ну как, весело? Не так уж это и легко, да, мой Господин?

– Технически, я могу тебя обезглавить за подобное несоблюдение субординации.

– Слова, пустые слова.

Рейдж закатил глаза, когда толпа начала расходиться, и ему пришлось пробираться к своей одежде, отбиваясь от… БОЖЕМОЙ, это что, чучело тарпона[123]? Ради всего святого.

– Народ, у вас чересчур много свободноговремени, – закричал он, не обращаясь к кому-то конкретному.

Через пять минут он вышел в черных, сшитых на заказ рубашке и брюках, в аналогичных он был на собеседовании с Райм.

Его девочки сидели на краю кровати, Мэри в черном платье, а Битти – в ярко-синем детском платьице, которое проворно достали доджены. У обеих на талиях были серебряные бантики, а между ними на кровати лежали две длинные связки атласных лент синего, черного и серебряного цветов.

– Мои девочки. – Он просто стоял и смотрел на них. – Мои красивые девочки.

Они обе покраснели, и Мэри первая оправилась от смущения, встав на ноги и протянув руку Битти.

– Вот твои ленты, – сказала она, когда они подошли к нему.

– Наши ленты, – поправил он ее.

Они вместе вышли из комнаты и присоединились к потоку людей, все спускались по парадной лестнице, поворачивали, заходили под лестницу и ниже – в подземный туннель.

– Такой длинный, – сказала Битти, шедшая между ними. – Туннель такой длинный.

– Это большое место, – пробормотал Рейдж.

– Здесь кто-нибудь уже терялся?

Он вспомнил о Лэсситере.

– Нет, – пробормотал он. – Всегда находят обратную дорогу. Особенно один падший ангел с ужасным вкусом по части ТВ.

– Протестую! – заявил Лэсситер откуда-то из хвоста.

Через шкаф с принадлежностями. В кабинет. В тренажерку, которую по случаю украсили сотнями свечей.

Лейла, Куин и Блэй стояли прямо за двойными дверьми, возле инкубаторов, которые ради священной церемонии переместили в тренажерку и украсили белой тканью… а после люлек сразу вернут в комнату Лейлы. Рядом с ними, на кресле, в костюме и с галстуком, как часть семьи, сидел Лукас, сохраняя молчание.

В вампирской традиции церемонии имели особое значение и не терпели отлагательств, к тому же медицинский персонал заключил, что новорожденным ничего не угрожало.

Тем не менее, в помещении было темно, и все молчали, чтобы не потревожить младенцев.

И, наконец, собрались все домочадцы, в том числе прислуга, Трэз, айЭм и его шеллан а также Избранные и Директрикс, а также родители Блэйлока, Роф с Королевой вошли вслед за ними, Джордж был рядом, а на руках Король держал Рофа-младшего.

Как правило, речи на Древнем Языке полагалось быть долгой, но принимая во внимание состояние новорожденных, Роф был краток:

– Мы собрались здесь, этой ночью, чтобы поприветствовать кровного сына и урожденную дочь Брата Черного Кинжала Куина, сына Лостронга, и Избранной Лейлы, дочери Праймейла и Избранной Элэйны, и приемного сына и приемную дочь Блэйлока, кровного сына Рока и Лирик. И да пребудут они во здравии, и да ждет их сила и долгая жизнь как свидетельство любви их отцов и матери. Сейчас, будучи Королем, я нарекаю эту девочку… – Роф протянул руку, и Бэт подвела его к колыбели. Где лежала крошечная девочка, – именем «Лирик», в честь ее грандмамэн по линии ее отца Блэйлока.

Когда мамэн Блэя всхлипнула, и Куин с Блэем обняли ее, Роф положил руку на другой инкубатор.

От толпы поднялась волна энергии, и Рейдж покачал головой, изумленный тем, что ему выпала возможность присутствовать при этом.

Положив боевую руку на колыбельку крошечного мальчика, Король заявил:

– В знак признания статуса его отца в качестве члена Братства Черного Кинжала, мне было направлено прошение, чтобы я, будучи Королем, дал мальчику имя Брата. Рассмотрев просьбу, я счел ее подобающей. И посему я выбираю достоуважаемое имя «Рэмпэйдж».

Среди Братьев поднялась волна одобрения, и Рейдж был солидарен… потому что знал, что они приветствовали новорожденного мужчину в своих рядах.

А потом все закончилось. По старинке. Так было положено. Так сохранялись традиции.

Рэмпэйдж.

Очень хорошее, древнее имя.

С сыном на руках и шеллан – рядом, Роф поместил священные красные и черные ленты на ткань, окаймлявшую каждый из инкубаторов.

А потом все они, один за другим, сделали тоже самое, каждая семья подходила к колыбелькам, Фьюри и Кормия с Зи, Бэллой и Наллой следовали за Рофом и Бэт, потом шли Ви, Джейн, Пэйн и Мэнни, затем Рив и Элена, и Джон Мэтью с Хэкс.

Когда очередь дошла до них, Рейдж улыбнулся своим женщинам, и они подошли к инкубаторам. Сложно было сдержать эмоции, когда три руки потянулись вперед с лентами цветов его рода – синего, черного и серебряного, сначала их прикрепили к колыбели Лирик, потом – Рэмпэйджа. А потом они втроем обняли членов семьи.

Столько любви.

Она витала в воздухе.

Потом были Избранные, а за ними Трэз, айЭм и Королева айЭма, они поместили рубиновые ленты на каждый инкубатор. А потом вышли доджены, их ленты были тоньше, но не менее важными.

Держась в стороне и наблюдая за церемонией, Рейдж одной рукой обнимал Мэри за плечи, а второй – Битти.

Удивительно, сколько всего изменилось с той первой ночи, когда он пытался заставить Мэри сказать «сочный» или прошептать «клубника».

Тогда она отшила его словом «ничего», повторяя его снова и снова.

Забавно, что она выбрала именно это слово. Потому что, на самом деле за прошедшие годы она дала ему… все.

Глава 74

Вечеринка выдалась чудесной.

Когда Мэри, наконец, смогла расслабиться у подножия парадной лестницы особняка, она тяжело дышала, на левой ноге виднелась мозоль, и она чувствовала, что позже ноги буду болеть. Но танцы… эти танцы.

Версия современного хауса от Ви – то есть откровенный рэп и хип-хоп – вдохновляла на всевозможную акробатику, и она с гордостью заметила, что ее муженек перетанцевал самого Чаннинга Татума. Битти была рядом с ним, учила движения, смеялась, ела и пила газировку.

Забавно, но порой приятней всего – сидеть в стороне и наблюдать, как веселится твой ребенок.

Рейдж помахал ей, приглашая присоединиться, и когда она, обмахивая себя, покачала головой, Рейдж, кружа, направился с ней к Битти.

– Мэри!

– Мне нужна минутка, чтобы передохнуть! – крикнула она в ответ. Потому что иначе ее никто не услышит.

– Битти, ты можешь привести свою мамэ… – Рейдж осекся. – Можешь привести свою… ээ, Мэри к нам?

Мэри почти не заметила крошечный укол боли в груди, особенно подумав о том, что настоящая мамэн девочки очень сильно захотела бы присутствовать на вечеринке. А потом она отбросила все мысли, когда Битти подскочила к ней и, схватив за руку, потянула на себя.

Поэтому были еще танцы.

И еда, напитки, смех, радость… пока в два часа дня, или даже в три…

Нет, к четырем, все, даже Лэсситер, решили, что пора закругляться, и народ начал расходиться по койкам.

Разумеется, они с Рейджем и Битти направились на кухню.

– Битс, знакомься, вот моя прелесть, – сказал Рейдж, ведя девочку к входу в кладовку. – Мой холодильник для мороженого.

Оставив их вдвоем, Мэри быстро достала три чашки, три ложки и салфетки, а потом просто села, с улыбкой посмотрев на набор посуды, выставленный ею на дубовый стол. Напевая себе под нос, она с интересом ждала, что же появиться из морозилки, мысленно восхваляя маниакальную привязанность Фритца к порядку, благодаря которой вся посуда после церемонии с лентами была вымыта несколько часов назад…

– О-о, ничего себе, – улыбаясь, выдохнула она. – Как много.

Четыре галлона, нет, пять.

– Мы с умом подошли к выбору, – сказал Рэйдж с важностью в голосе. – Итак, за сим я представляю вам…

Бит подхватила за ним, с псевдо-низким голосом:

– «Роки Роад», кофе, мята с шоколадной крошкой, малина с крошкой и твое любимое – шоколадное с шоколадной крошкой.

Когда парочка поклонилась ей, согнувшись в талии, Мэри захлопала в ладоши.

– Очень мудрый выбор, самый мудрый-премудрый выбор!

– А сейчас, – Рейдж продолжил голосом Дарта Вейдера, – Церемония открытия.

Битти села рядом с Мэри, и они вдвоем наблюдали за шоу, Рейдж показывал разнообразные фокусы, подбрасывая в воздухе – Боже, хоть бы он поймал – шарики мороженого, которое он на самом деле ловил – уже чашками. Все наполнили чаши и накинулись на мороженое.

Точнее, Рейдж и Мэри накинулись.

Заметив, что Битти не ест, Мэри нахмурилась.

– Ты в порядке? Переела с тортами?

Девочка не сразу ответила:

– Как люди зовут своих мамэн? Каким словом?

Мэри бросила быстрый взгляд на Рейджа, когда он застыл. Потом прокашлялась.

– Эм… мы называем их матерью. Или мамой.

– Матерь. – Битти попробовала свое мороженое. – Мама.

– Ммм-хмм.

Спустя мгновение малышка посмотрела Мэри прямо в глаза.

– Можно я буду звать тебя мамой?

Мэри перестала дышать, горло сжалось так, что было не продохнуть. Наклонившись вперед, она обхватила ее личико руками и посмотрела на черты лица, которые, как она внезапно осознала, скоро повзрослеют.

– Да, – прошептала она хрипло. – Я бы хотела этого. Чтобы ты звала меня мамой.

Битти улыбнулась.

– Хорошо, мам.

Ивоттакпросто, малышка подалась вперед для объятия, обернув свои худенькие, но такие сильные руки вокруг Мэри, прижимая ее к себе.

Мэри сильно заморгала, но слезы все равно полились, особенно когда она прижала голову Битти к своей груди и встретила увлажнившийся взгляд Рейджа.

Хеллрен поднял вверх верхние пальцы, ободряя ее, и прошептал одними губами «Так держать, мама».

Смеясь и плача, Мэри сделала глубокий вдох с мыслью… да, чудеса действительно случались…

И ей оставалось только благодарить Бога, Деву-Летописецу, кого угодно, за это.

Она… была мамой.


КОНЕЦ.


Внимание!

Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

При использовании материалов ссылка на сайт http://jrward.ru/ и указание переводчиков/редакторов обязательны.

Как говорится, draco dormiens nunquam titillandus, слезно просим.

Примечания

1

Тач-регби (также Тач) — командный вид спорта, также известный в англоязычных странах как Touch Football, Touch Rugby или Six Down. Традиционно в тач играли в Австралии и Новой Зеландии, но в настоящее время данный вид спорта широко распространяется по всему миру и даже имеет собственный Кубок Мира.

(обратно)

2

«Общество мёртвых поэтов» (англ. Dead Poets Society) — художественный фильм, снятый режиссёром Питером Уиром в 1989 году. Фильм повествует об истории учителя английского языка и литературы, который вдохновляет своих учеников менять свою жизнь через пробуждение в них интереса к поэзии и литературе. Действие фильма происходит в конце 1950-х в вымышленной академии города Велтон в штате Вермонт.

(обратно)

3

Нобу Матцухиса – знаменитый шеф-повар и ресторатор, знаменитый своей стратью смешивать элементы японской кухни с ингредиентами перуанской кухни.

(обратно)

4

Ви́нсент Леона́рд Прайс-мла́дший (англ. Vincent Leonard Price, Jr.; 27 мая 1911, Сент-Луис, Миссури — 25 октября 1993, Лос-Анджелес, Калифорния) — американский актёр. В 1991 году, перед торжественным открытием Диснейленда в Париже, для аттракциона «Поместье Фантома» был записан злобный смех Винсента Прайса (который слышно во всех панорамах аттракциона). А также, в качестве Ghost Host было записано несколько реплик на английском языке, но их никогда не использовали в аттракционе (в аттракционе Ghost Host говорит только на французском языке). Эти неиспользованные аудио с голосом Винсента Прайса можно купить в Диснейленде или найти в Интернете.

(обратно)

5

«Идеальный голос» (англ. Pitch Perfect) — американская музыкальная комедия режиссёра Джейсона Мура, сценарий к которой написала Кэй Кэннон. Картина основывается на книге Мики Рэпкина «Пой идеально: Погоня за славой вокалиста а-капелла». Премьера состоялась 28 сентября 2012 года.

(обратно)

6

Сэр Родерик Дэвид «Род» Стюарт (англ. Roderick David "Rod" Stewart, род. 10 января 1945 года) — британский певец и автор песен, получивший известность сначала в The Jeff Beck Group, затем в The Faces. Наибольшего успеха Род Стюарт добился на сольном поприще, в основном в Великобритании, где 7 его альбомов поднимались на первое место UK Albums Chart, а из 62 хит-синглов 22 входили в первую десятку. В списке журнала Q «100 величайших певцов» (англ. 100 Greatest Singers) Род Стюарт занимает 33-место.

(обратно)

7

«Уловка-22» (англ. Catch-22) — роман американского писателя Джозефа Хеллера.

(обратно)

8

Яблочник – любители продукции «Эпл»

(обратно)

9

Отсылка к айфонам и ненависти Ви к «яблочной» продукции

(обратно)

10

Джей-Джей Абрамс Дже́ффри Дже́йкоб (Дж. Дж.) А́брамс (англ. Jeffrey Jacob «J. J.» Abrams; род. 27 июня 1966, Нью-Йорк) — американский кинорежиссёр, продюсер, сценарист и композитор. Первый полнометражный фильм Абрамса «Миссия невыполнима 3» стал самым дорогим режиссёрским дебютом в истории. Самый масштабный проект Абрамса — «Звёздный путь» — вышел на киноэкраны в мае 2009 года. Основатель компании Bad Robot Productions. Дж. Дж. Абрамс является вторым, после Джеймса Кэмерона, режиссёром в истории кинематографа, чей фильм в прокате собрал больше двух миллиардов долларов.

(обратно)

11

Джейсон Вурхиз (англ. Jason Voorhees) — вымышленный персонаж, главный злодей фильмов серии «Пятница, 13-е», маньяк-убийца, известный своими кровавыми способами расправ над жертвами. «Фирменное» орудие убийства — мачете.

(обратно)

12

Converse — американская компания, производящая обувь с начала XX века и наиболее известная своими кедами Chuck Taylor All-Stars. Контролируется компанией Nike.

(обратно)

13

Ива́н Петро́вич Па́влов (14 (26) сентября 1849, Рязань — 27 февраля 1936, Ленинград) — русский учёный, первый русский нобелевский лауреат, физиолог, создатель науки о высшей нервной деятельности и формировании рефлекторных дуг; основатель крупнейшей российской физиологической школы; лауреат Нобелевской премии в области медицины и физиологии 1904 года «за работу по физиологии пищеварения». Всю совокупность рефлексов разделил на две группы: условные и безусловные.

(обратно)

14

Палома Пикассо (фр. Paloma Picasso, имя при рождении — Анна Палома Руис Пикассо-и-Жило исп. Anne Paloma Ruiz-Picasso y Gilot; 19 апреля 1949, Валлорис, Франция) — французский модельер и бизнесвумен, ювелирный дизайнер компании Tiffany & Co., младшая дочь знаменитого испанского художника XX века Пабло Пикассо и писательницы Франсуазы Жило.

(обратно)

15

Сленг из американского футбола.

(обратно)

16

Объёмный звук (от англ. Surround Sound — «Сурра́унд Са́унд» — «объёмный, окружающий, приходящий со всех сторон звук», вариант: пространственное звучание) — воспроизведение многоканальных фонограмм через систему громкоговорителей, расположенных по окружности от слушателя, для увеличения пространственного звукового эффекта, выражающегося в воссоздании акустической атмосферы в ограниченном пространстве кинозала или комнаты домашнего кинотеатра.

(обратно)

17

Ранби́р Радж Капу́р (хинди राज कपूर, англ. Raj Kapoor; 14 декабря 1924, Пешавар, Британская Индия, ныне Пакистан — 2 июня 1988, Дели, Индия) — режиссёр, сценарист, продюсер, актёр театра и кино. На родине Радж Капур собрал все существующие награды и регалии, продолжает получать их по сей день посмертно. Известен как «индийский Чарли Чаплин», «отец индийского кино» и знаменитый «голубоглазый король Востока». В России получил звание «товарищ Бродяга», а в Европе «индийский Пётр I».

(обратно)

18

Campbell Soup Company (по-русски произносится Кэмпбеллсуп кампани), также известна как Campbell’s (NYSE: CPB) — американская компания, крупнейший в мире производитель консервированных супов. Входит в список Fortune 1000 по итогам 2005 года (302-е место). Штаб-квартира — в городе Камдене, штат Нью-Джерси (США).

(обратно)

19

Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra — снаружи, вне и лат. corpus — тело, то есть оплодотворение вне тела, сокр. ЭКО́) — вспомогательная репродуктивная технология, чаще всего используемая в случае бесплодия. Синонимы: «оплодотворение в пробирке», «оплодотворение in vitro», «искусственное оплодотворение», в английском языке обозначается аббревиатурой IVF (in vitro fertilisation).

(обратно)

20

Тампонада сердца — это патологическое состояние, при котором происходит скопление жидкости между листками перикарда, что приводит к невозможности адекватных сердечных сокращений за счет сдавления полостей сердца. Данное состояние может возникать как при острых (при ранении сердца), так и при хронических состояниях и болезнях (перикардите).

(обратно)

21

Плевральный выпот - патологическое накопление жидкости в плевральной полости.

(обратно)

22

Перика́рд (лат. pericardium, синоним: околосердечная сумка) — наружная соединительнотканная оболочка сердца, в норме отделенная от эпикарда щелью, заполненной серозной жидкостью — полостью перикарда.

(обратно)

23

Чимича́нга (исп. chimichanga) — блюдо мексиканской кухни. Чимичанга напоминает буррито, но поджаренное на сковороде или во фритюре.

(обратно)

24

Груди́на (лат. sternum, от греческого στέρνον, грудина, грудь или грудная кость) — продолговатая плоская кость, расположенная в середине груди человека. Соединяется с ребрами при помощи хрящей, формируя вместе с ними грудную клетку, вмещающую и защищающую от внешнего воздействия лёгкие, сердце и важнейшие кровеносные сосуды.

(обратно)

25

Гастроэзофагеа́льная рефлю́ксная боле́знь (ГЭРБ) — это хроническое рецидивирующее заболевание, обусловленное спонтанным, регулярно повторяющимся забросом в пищевод желудочного и/или дуоденального содержимого, приводящему к поражению нижнего отдела пищевода.

(обратно)

26

«Бэнд-эйд» - пластырь.

(обратно)

27

Семейный психолог – популярное американское реалити-шоу.

(обратно)

28

Метициллинрезистентный золотистый стафилококк (англ. Methicillin-resistant Staphylococcus aureus) — золотистый стафилококк, вызывающий сложно излечимые заболевания у людей, такие как сепсис, пневмонии. Также его называют: золотистый стафилококк со множественной лекарственной устойчивостью, или оксациллинустойчивый золотистый стафилококк. Метициллин-резистентный стафилококк — любой штамм бактерии золотистого стафилококка, который устойчив к большой группе антибиотиков — бета-лактамов (включают в себя пенициллины и цефалоспорины).

(обратно)

29

Уэ́сли Эрл (Уэ́с) Крэ́йвен (англ. Wesley Earl Craven; 2 августа 1939 — 30 августа 2015) — американский кинорежиссёр, продюсер, сценарист, известный своими работами в жанре ужасов (слэшеров).

(обратно)

30

Muscle cars (с англ. — «мускулистые автомобили», от англ. muscle, [ˈmʌsəl] — «масэл», «масл» — «мышцы», «мускулы») — класс автомобилей, существовавший в США в середине 1960-х — середине 1970-х годов. К классическим маслкарам относятся строго определённые модели среднеразмерных двухдверных седанов, хардтопов и купе, выпущенные преимущественно в период с 1964 по 1973 год и имеющие восьмицилиндровые двигатели большого объёма и мощности.

(обратно)

31

Перенос – психологический феномен, заключающийся в бессознательном переносе ранее пережитых чувств и отношений, проявлявшихся к одному лицу, совсем на другое лицо.

(обратно)

32

«Мистер Пропер» - чистящее средство.

(обратно)

33

«Филадельфия» - мягкий сливочный сыр из молока и сливок с нежным вкусом. Название «Филадельфия» - это марка сливочного сыра, которая появилась благодаря американской компании Крафт Фудс.

(обратно)

34

Карта Центурио́н (или Чёрная карта) — самая эксклюзивная и дорогая кредитная карта, выпускаемая компанией American Express. Карта Центурион предоставляет своему владельцу широкий спектр эксклюзивных привилегий. В США больше не высылаются приглашения на получение этой карты. Вместо этого необходимо самостоятельно подать заявку на её получение и выполнить ряд строгих критериев. В 2007 году ежегодная абонентская плата за пользование Чёрной картой составляла $2 500.

(обратно)

35

Обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство (от лат. obsessio — «осада», «охватывание», лат. obsessio — «одержимость идеей» и лат. compello — «принуждаю», лат. compulsio — «принуждение») (ОКР, невро́з навя́зчивых состоя́ний) — психическое расстройство. Может иметь хронический, прогрессирующий или эпизодический характер.

(обратно)

36

Microsoft Outlook (Ма́йкрософт Аутлу́к) — персональный информационный менеджер с функциями почтового клиента и Groupware компании Microsoft.

(обратно)

37

«Сделки на миллион» - Риfлити-шоу о трёх молодых предприимчивых агентах по торговле недвижимостью, продающих элитные дома в Голливуде и Малибу в Калифорнии.

(обратно)

38

«Парк юрского периода» является серией фильмов режиссёров Стивена Спилберга, Джо Джонстона и Колин Треворроу. Серия фильмов состоит из 4 фильмов. Выпускаются с 1993 года. Всё началось с того, что в 1990 году компания Universal Studios купила права на все романы Майкла Крайтона. Также выпускаются видеоигры, комиксы.

(обратно)

39

МАС – косметический бренд.

(обратно)

40

Усэ́йн Сент-Лео Болт (англ. Usain St. Leo Bolt; род. 21 августа 1986 года, Шервуд-Контент, округ Трелони, Ямайка) — ямайский легкоатлет, специализируется в беге на короткие дистанции, девятикратный олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира (рекорд в истории этих соревнований). За время выступлений установил 8 мировых рекордов. Обладатель мировых рекордов в беге на 100 — 9,58; и 200 метров — 19,19, а также в эстафете 4×100 метров в составе сборной Ямайки — 36,84. Быстрейший спринтер в истории на дистанциях 100 и 200 метров.

(обратно)

41

Кункен — азартная карточная игра, возникшая в Мексике или в юго-западной части США и имеющая многочисленные разновидности.

(обратно)

42

Оттенки серого (в диапазоне белый — чёрный) носят парадоксальное название ахроматических (от греч. α- отрицательная частица + χρώμα — цвет, то есть бесцветных) цветов. Под «отсутствием цвета» здесь понимается не отсутствие цвета как такового, а отсутствие цветового тона, конкретного оттенка спектра. Наиболее ярким ахроматическим цветом является белый, наиболее тёмным — чёрный.

(обратно)

43

Ганниба́л Ле́ктер (англ. Hannibal Lecter) — вымышленный персонаж, созданный Томасом Харрисом. Фигурирует в романах «Красный дракон», «Молчание ягнят», «Ганнибал» и «Ганнибал: Восхождение». Впервые появляется в романе «Красный дракон» как блестящий судебный психиатр, серийный убийца и каннибал.

(обратно)

44

Ва́нна Мари́ Уайт (18 февраля 1957, Конуэй, Южная Каролина, США) — американская актриса и телеведущая. Наиболее известна как ведущая телевизионного игрового шоу «Колесо Фортуны» (англ. Wheel of Fortune) с 1982 года. 20 апреля 2006 года получила «звезду» на Голливудской аллеи славы за вклад в телевидение.

(обратно)

45

TGI FRIDAYS (рус. Фрайдис, также встречаются обозначения «Friday's», «FRiDAY'S», «T.G.I.s») - американская сеть ресторанов, основанная в Нью-Йорке 15 марта 1965 года.

(обратно)

46

Эмили Пост (Emily Post, 1873–1960) – автор книги «Этикет», которая была издана в США в 1922 году. Эта книга стала классикой американской литературы, она многократно переиздавалась, переводилась на разные языки.

(обратно)

47

«Панки Брюстер» - американский ситком о жизни девочки, растущей в опекаемой семье. Выходил с 1984 по 1988гг.

(обратно)

48

Ро́берт Де Ни́ро-младший (англ. Robert De Niro, Jr., 17 августа 1943 года, Нью-Йорк, США) — американский актёр, режиссёр и продюсер. Обладатель премий «Золотой глобус» (1981, 2011) и «Оскар» (1975 — первый актёр в истории кинематографа, получивший его за роль не на английском языке, 1981).

(обратно)

49

Time Warner Inc. (NYSE: TWX) является одним из крупнейших в мире конгломератов новостного и развлекательного профиля. Является крупнейшей в таких сферах, как кино, телевидение, интернет, телекоммуникации. Среди основных компаний, входящих в Time Warner, можно перечислить: Time Inc., Warner Bros. Entertainment,Time Warner Cable, CNN, HBO, TBS, Turner Broadcasting System и The CW Television Network.

(обратно)

50

«Счастливая Горничная» (англ.Merry Maid) – клининговая служба.

(обратно)

51

Дуэ́йн Джо́нсон (англ. Dwayne Johnson; род. 2 мая 1972 года, Хейвард, США) — американский рестлер и киноактёр, известный также под псевдонимом Скала́ (англ. The Rock). С 1996 года по 2004 год выступал в World Wrestling Federation/Entertainment (WWF/E).

(обратно)

52

«Теория Большого взрыва» (англ. The Big Bang Theory) — американский ситком, созданный Чаком Лорри и Биллом Прэди. Сериал повествует о жизни двух молодых талантливых физиков (Шелдон Купер и Леонард Хофстедтер), их привлекательной соседке по лестничной площадке, официантке и начинающей актрисе — Пенни, а также их друзьях — астрофизике Раджеше Кутраппали и инженере Говарде Воловице.

(обратно)

53

«Скуби-Ду» (англ. Scooby-Doo) - серия мультипликационных сериалов и полнометражных мультфильмов, созданная компанией Hanna-Barbera в 1969 году. В мультсериале рассказывается о четырёх подростках — Фреде Джонсе, Дафне Блейк, Велме Динкли, Норвилле «Шэгги» Роджерсе и говорящем немецком доге по имени Скуби-Ду, которые решают загадки с участием якобы сверхъестественных существ.

(обратно)

54

«Бонанца» (англ. Bonanza) — длительный американский телесериал, который транслировался на канале NBC с 12 сентября 1959 по 16 января 1973 года.

(обратно)

55

«Спасенные звонком» - американским ситком.

(обратно)

56

«Dream Weaver» - композиция Гарри Райта.

(обратно)

57

Оксиклин – пятновыводитель.

(обратно)

58

Он хотел сказать «бесподобно».

(обратно)

59

Adieu – фр. Прощай.

(обратно)

60

Автокла́в — аппарат для нагрева под давлением выше атмосферного, используется в медицине для стерилизации при высоком давлении и температуре.

(обратно)

61

Главные героини мультфильма «Холодное сердце».

(обратно)

62

Ба́за — основание, нижняя часть колонны, пилястры.

(обратно)

63

Капите́ль (от лат. caput — голова) — венчающая часть колонны или пилястры. Верхняя часть капители выступает за пределы колонны, обеспечивая переход к абаке, обычно имеющей квадратную форму.

(обратно)

64

«Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» (англ. The Blair Witch Project) — малобюджетный фильм ужасов 1999 года, снятый представителями независимого американского кино. История повествует о трёх студентах киноотделения колледжа, которые заблудились и бесследно исчезли в лесах штата Мэрилэнд, снимая свой курсовой проект о местной легенде — ведьме из Блэр.

(обратно)

65

Ха́ффингтон По́ст — американское интернет-издание, агрегатор и блог. В статье (обновл. 2016) энциклопедии «Британника» о соосновательнице и главреде «The Huffington Post» Арианне Хаффингтон само издание называется «популярным либеральным веб-сайтом».

(обратно)

66

BuzzFeed (БаззФид) — новостная интернет медиа-компания, основанная в 2006 году в Нью-Йорке. Джона Перетти (Jonah Peretti), основатель BuzzFeed, изначально задумывал компанию как небольшую интернет-лабораторию, в настоящее же время компания выросла в международный медиа-портал, обозревающий широкий спектр тем: от международной политики до телевизионных сериалов и творческих мастер-классов.

(обратно)

67

Мультилистинговая система, Мультилистинг — система взаимодействия участников рынка недвижимости, действующих через электронные базы данных, в которой агентство, заинтересованное в быстрой продаже или аренде своих эксклюзивных объектов недвижимости готово поделиться частью своей комиссии и привлекает другие агентства к возмездному сотрудничеству в поиске покупателя/арендатора в счет своей комиссии.

(обратно)

68

7 For All Mankind – известная торговая марка дизайнерских джинсов.

(обратно)

69

Эрик Линн Райт (англ. Eric Lynn Wright; 7 сентября 1963, Комптон (Калифорния) — 26 марта 1995, Лос-Анджелес), более известный под своим сценическим псевдонимом Eazy-E — американский рэпер, выступавший в рэп-группе N.W.A. Eazy-E продал более 60 миллионов альбомов по всему миру.

(обратно)

70

Стент — специальная, изготовленная в форме цилиндрического каркаса упругая металлическая или пластиковая конструкция, которая помещается в просвет полых органов и обеспечивает расширение участка, суженного патологическим процессом.

(обратно)

71

Иган Спенглер – герой фильма «Охотники за привидениями».

(обратно)

72

Веллингтоны - они же резиновые сапоги - это сапоги без застежки, созданные Артуром Уэллесли, первым герцогом Веллингтоном (1769-1852), чтобы его солдаты отлично выглядели на поле битвы с войсками Наполеона.

(обратно)

73

Один из самых известных итальянских домов моды и модный бренд Brioni специализируется на изысканной и элегантной мужской одежде класса люкс. Среди постоянных клиентов Brioni мировые политические лидеры Владимир Путин, Барак Обама, бывший канцлер Германии Герхард Шредер, а также звезды Голливуда Дэниэл Крейг, Пирс Броснан, Аль Пачино и многие другие.

(обратно)

74

Оружия, имеется в виду.

(обратно)

75

Макс Джосеф.

(обратно)

76

Не путать с книгой Я.Вишневского. Здесь: реалити-шоу посвящено парам, которые знакомы исключительно виртуально. Затем в формате реалити-шоу пары сводят в реальной жизни.

(обратно)

77

Отделение полиции Колдвелла.

(обратно)

78

Мера жидких и сыпучих тел; английский галлон = 4,54 л; американский = 3,78 л. Здесь – 19 литров.

(обратно)

79

Pennzoil 10W-40.

(обратно)

80

«Мастер Лок» - фирма-производитель замков и систем защитной блокировки механизмов.

(обратно)

81

Зуландер – главный герой фильма «Образцовый самец». По сюжету, Дерек Зуландер — мужчина-модель № 1 в мире.

(обратно)

82

Neimanmarcus.com (Нейман маркус) – американский интернет магазин, занимающийся продажей вещей высшего класса.

(обратно)

83

«Goodie Mob» - рэпперы из Атланты, почитаемы, как одна из наиболее “правильных” групп Южной сцены, своим появлением, в 1995 году, открывшая путь в хип-хоп многим южным бандам.

(обратно)

84

«Большое приключение Пи-Ви» (англ. Pee-wee's Big Adventure) — кинофильм, снятый в 1985 году, стал дебютом режиссёра Тима Бёртона на большом экране. Пи-Ви Герман (комический псевдоним Пола Рубенса — главное лицо в одноимённом телешоу) — взрослый мужчина с незамутненно-детским взглядом на жизнь. Всеобщего любимца внезапно настигает удар судьбы — его чудо-велосипед похищен злоумышленниками. Поиски превращаются в гротескное путешествие, по окончании которого Пи-Ви обретёт новых друзей и становится героем настоящего шпионского кино-боевика.

(обратно)

85

Противо-возду́шная оборо́на (сокр. ПВО) — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника.

(обратно)

86

Дженни Крейг считают американским «гуру» по похуданию.Является основательницей компании «Jenny Craig, Inc.

(обратно)

87

«Рэй-Бэн» (англ. Ray-Ban) — бренд солнцезащитных очков и оправ для корректирующей оптики, созданный американской компанией Bausch & Lomb Inc., ныне принадлежащий итальянской компании Luxottica Group S.p.A. (Люксоттика).

(обратно)

88

Сти́вен Фре́дерик Сигал (род. 10 апреля 1952, Лансинг, штат Мичиган, США) — американский киноактёр, кинопродюсер, сценарист, кинорежиссёр, музыкант (певец, гитарист), шериф и мастер боевых искусств (7 Дан Айкидо).

(обратно)

89

«Aмериканская история ужасов» (англ. American Horror Story) — американский телесериал-антология в жанре хоррор-триллера, созданный и спродюсированный Райаном Мёрфи и Брэдом Фэлчаком. Премьера сериала состоялась 5 октября 2011 года на телеканале FX.

(обратно)

90

Кавалер кинг чарльз спаниель — порода собак-компаньонов, маленький спаниель.

(обратно)

91

Рогатый заяц, кролень, иногда джекалоп (англ. jackalope от jackrabbit — «заяц» и antelope — «антилопа») или зайцелоп — вымышленное животное (химера), фигурирующее в различных фольклорных, литературных и журналистских источниках в качестве мистификации или метафоры.

(обратно)

92

Bulgari S.p.A. (произносится Булгари) — итальянская компания, основанная в 1884 году, производящая предметы роскоши (ювелирные изделия, часы, духи, аксессуары из кожи) и владеющая отелями класса люкс. Bulgari входит в группу LVMH (Moët Hennessy Louis Vuitton) и замыкает тройку крупнейших ювелирных компаний мира. Название торговой марки обычно пишется как BVLGARI, основываясь на традиционном латинском алфавите, где буква «V» эквивалентна современной «U». Штаб-квартира расположена в Риме.

(обратно)

93

«Искатели утраченного ковчега» (англ. Raiders of the Lost Ark — Похитители утраченного ковчега), также известный, как «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» (англ. Indiana Jones and the Raiders of the Lost Ark) — приключенческий фильм с элементами фантастики, снятый в 1981 году режиссёром Стивеном Спилбергом. Является первой серией приключенческой кинотетралогии про археолога и искателя приключений Индиану Джонса в исполнении Харрисона Форда. Это пятый полнометражный фильм, выпущенный компанией Lucasfilm.

(обратно)

94

«Че́люсти» (англ. Jaws; США, 1975) — триллер режиссера Стивена Спилберга, экранизация одноименного произведения Питера Бенчли. По сюжету, гигантская акула-людоед нападает на отдыхающих на острове Эмити, вымышленном курортном городе Новой Англии, что побуждает местного шефа полиции поймать ее с помощью океанолога и профессионального охотника на акул.

(обратно)

95

Джон МакКлейн, Ганс Грубер – протагонист и антагонист фильма «Крепкий орешек».

(обратно)

96

Сочетание сыров и пасты, обжаренных в панировке до золотистой корочки. Подается с соусом Маринара. – из меню «Фрайдиз».

(обратно)

97

Заправка для салатов.

(обратно)

98

Свято́й Граа́ль (старофр. Graal, Grâl, Sangreal, Sankgreal, лат. Gradalis) — в средневековых кельтских и нормандских легендах одно из орудий Страстей — чаша, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя.

(обратно)

99

Dodge Charger — культовый автомобиль производства компании Dodge, принадлежащей концерну Chrysler Corporation.

(обратно)

100

«Звуки музыки» (англ. The Sound of Music) — фильм-мюзикл, снятый в 1965 году Робертом Уайзом, главную роль в котором исполнила Джули Эндрюс. Лента представляет собой экранизацию одноимённого бродвейского мюзикла, музыку и слова для которого написали Ричард Роджерс и Оскар Хаммерстайн II, авторами либретто выступили Говард Линдсея и Рассел Круз. Киносценарий написан Эрнестом Леманом. Фильм удостоен пяти премий Американской академии киноискусств.

(обратно)

101

Рик Росс (англ. Rick Ross, настоящее имя Уильям Леонард Робертс Второй, англ. William Leonard Roberts II; род. 28 января 1976, Кэрол-Сити, Флорида) — американский хип-хоп исполнитель. Создатель звукозаписывающего лейбла Maybach Music, который с 2015 года входит в состав Epic Records.

(обратно)

102

Кендрик Ламар Дакворт (англ. Kendrick Lamar Duckworth) — американский хип-хоп исполнитель из Комптона, Калифорния. По мнению множества авторитетных хип-хоп исполнителей является «Новым Королём Западного Побережья».

(обратно)

103

Аде́ль (англ. Adele) (настоящее имя Аде́ль Ло́ри Блу Э́дкинс (англ. Adele Laurie Blue Adkins); род. 5 мая 1988, Лондон, Англия) — британская певица, автор-исполнитель и поэт.

(обратно)

104

Трельяжная сетка - тонкая решётка для вьющихся растений; также называют вид парковых павильонов, украшенных сетчатым орнаментом.

(обратно)

105

«Фиг Ньютонс» и «Миланос» - марки печенья.

(обратно)

106

Нейплс (англ. Naples) — город, расположенный в округе Колйер (штат Флорида, США) с населением в 21 653 человека по статистическим данным переписи 2007 года.

(обратно)

107

Лига плюща (Ivy League) – ассоциация восьми старейших университетов Америки: Гарварда (Harvard), Принстона (Princeton), Йеля (Yale), Брауна (Brown), Колумбии (Columbia), Корнелла (Cornell), Дартмута (Dartmouth) и Пенсильвании (Pennsylvania).

(обратно)

108

Элитные текстильные обои.

(обратно)

109

Уотерфорд (Waterford) – всемирно известная торговая марка изделий из хрусталя производства компании «Веджвуд» (Ирландия).

(обратно)

110

Зефирный человек - персонаж в фильме «Охотники за привидениями» и в мультипликационных сериях «The Real Ghostbusters».

(обратно)

111

Ро́нда Джин Ра́узи (Роузи) (англ. Ronda Jean Rousey; род. 1 февраля 1987 года, Санта-Моника, Калифорния, США) - американский боец ММА, дзюдоистка, актриса. Первая чемпионка UFC, бывшая чемпионка Strikeforce в легчайшем весе. В 2008 году Ронда Раузи стала первой американкой, завоевавшей бронзовую медаль по дзюдо на летних Олимпийских играх.

(обратно)

112

Амер. 1 галлон = 3,8 л., здесь примерно 26,5 тысяч листров.

(обратно)

113

Синдром раздраженного кишечника (СРК) — это комплекс функциональных расстройств пищеварения в кишечнике, не связанных с органическим поражением самого кишечника,которые продолжаются свыше трех месяцев.

(обратно)

114

Тачдаун (англ. touchdown — приземление) — один из способов набирания очков в американском и канадском футболе.

(обратно)

115

Супербоул (англ. Super Bowl) — в американском футболе название финальной игры за звание чемпиона Национальной футбольной лиги (НФЛ) Соединенных Штатов Америки. Игра и сопутствующее ей празднование на протяжении многих лет Super Bowl Sunday (воскресенье Супербоула) де-факто стали национальным праздником в США.

(обратно)

116

Национальная ассоциация студенческого спорта (англ. National Collegiate Athletic Association, сокр. NCAA) — национальная университетская спортивная ассоциация, в которую входят 1281 различных организаций, организующих спортивные соревнования в колледжах и университетах США и Канады. Штаб квартира ассоциации находится в Индианаполисе, Индиана. Студенческие баскетбольные команды в США чаще всего входят в данную ассоциацию.

(обратно)

117

«Несно́сные медве́ди» (англ. The Bad News Bears) — фильм-комедия американского режиссёра Майкла Ритчи, снятый в 1976 году. В главных ролях снимались Уолтер Маттау, Татум О’Нил и Вик Морроу. Премьера фильма состоялась 7 апреля 1976 года.

(обратно)

118

Алпразола́м — лекарственное средство, анксиолитик (противотревожное средство), производное бензодиазепина средней продолжительности действия, которое используется для лечения панических расстройств, тревожных неврозов, таких как тревожное расстройство или социофобия.

(обратно)

119

«Семейка монстров», «Мюнстеры» или «Мюнстры» (англ. The Munsters) — американский телевизионный ситком с изображением домашней жизни семьи добрых монстров, транслировавшийся в 1964—1966 годах.

(обратно)

120

ESPN (произносится «И-Эс-Пи-Эн», изначально англ. Entertainment and Sports Programming Network) — американский кабельный спортивный телевизионный канал.

(обратно)

121

Кто здесь босс? (англ. Who's the Boss?) — американский комедийный сериал, который транслировался на телеканале ABC с 20 сентября 1984 по 25 апреля 1992 года. За этот период было снято восемь сезонов, насчитывающих в себе 196 эпизодов.

(обратно)

122

«И ты, Брут?» (лат. Et tu, Brute?) — по легенде, последние слова Юлия Цезаря, обращённые к его убийце — Марку Юнию Бруту.

(обратно)

123

Тарпоны (лат. Megalops) — род рыб в монотипическом семействе тарпоновых (Megalopidae). Это крупные прибрежные рыбы, которых добывают ловлей на удочку. Внешне тарпоны напоминают крупных сельдей, однако не состоят с ними даже в отдалённом родстве.

(обратно)

Оглавление

  • Дж. Р. Уорд Братство Черного Кинжала, книга 14 «Зверь»
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28
  • Глава 29
  • Глава 30
  • Глава 31
  • Глава 32
  • Глава 33
  • Глава 34
  • Глава 35
  • Глава 36
  • Глава 37
  • Глава 38
  • Глава 39
  • Глава 40
  • Глава 41
  • Глава 42
  • Глава 43
  • Глава 44
  • Глава 45
  • Глава 46
  • Глава 47
  • Глава 48
  • Глава 49
  • Глава 50
  • Глава 51
  • Глава 52
  • Глава 53
  • Глава 54
  • Глава 55
  • Глава 56
  • Глава 57
  • Глава 58
  • Глава 59
  • Глава 60
  • Глава 61
  • Глава 62
  • Глава 63
  • Глава 64
  • Глава 65
  • Глава 66
  • Глава 67
  • Глава 68
  • Глава 69
  • Глава 70
  • Глава 71
  • Глава 72
  • Глава 73
  • Глава 74
  • *** Примечания ***