Вне спасения (СИ) [Alfranza] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Возвращение. Вне покаяния ==========


Вершители судеб, милы и чисты.

Наверное высшая плата.

Единожды веря, сжигают мосты.


Паденье для них - не утрата.

Однажды вступивши на путь доброты

Куда не ступают бесцельно.

А стоит ли выбрать: оно или ты.

Я им покорюсь безраздельно.

Но как не старался бы я - мне не жить.

И истина в том - не успею.

Я все доказал, только время бежит. Его уже не одолею.

***

Неверленд казался далеким странным островом, где их навсегда стало меньше.


Почти все время обратно, Регина провела у тела мертвого Генри. Она там просто сидела и не могла поверить в то, что они так и не смогли вернуть ему сердце. Слишком долго было их сражение с Питером Пэном. И даже проиграв, Пэн победил. А Регина и Эмма даже со всей своей магией, не смогли спасти того единственного, которого любили сильнее, чем кого либо.


Все оказалось просто. Они потеряли Генри навсегда. И никто не скорбел о нем, как Регина. Для Эммы же эта потеря была еще глубоко не осознана. Эмма держалась за всех их. А еще Эмма потеряла не только Генри. Эмма потеряла и Нила. Снова. Они с Тинк погибли, когда защищали Потерянных Мальчиков от Пэна. Они погибли героями, как и их сын.


Крюк взял на себя смелость не беспокоить ни Регину, ни Эмму и занимался не только вождением судна, но и заботой о некоторых выживших мальчиках. Один даже стал ему чуть ближе, напомнив о том, что он сам когда-то был пацаном. Парня звали - Николас. Понимая, что Свон сейчас будет далеко не до пирата, Крюка решил, что просто обязан ждать. Он даже не подозревал, что может и не дождаться. В одном он уверен был прочно. Эмма рано или поздно захочет покинуть Сторибрук, и тогда, он увезет ее на своем корабле. А пока что, забота о Николасе, стала для Крюка отдушиной. По прибытию в Сторибрук, он решил отыскать родителей парня. Все равно, в ближайшее время до этого никому не будет дела.


На самом же деле Крюка очень сильно заботило то, что по прибытию в Сторибрук, Эмма может захотеть вернуться в Бостон или Нью-Йорк, а пират был не готов на то, чтобы расстаться с мечтою покорять моря. И мечтал он не делать это в одиночку. Он мечтал, что Свон, более не удерживаемая ни чем, согласится поехать с ним. Он был так уверен в этом, что даже распланировал их отбытие. Пару дней они почто пробудут в Сторибруке, надо будет похоронить Нила, Тинк и конечно же Генри с почестями. Но Свон не сможет находится долго в этом городе, и Киллиан станет тем островком надежды, которой примет ее. Так он считал.


Но по прибытию в Сторибрук, когда все разбрелись по своим домам, оказалось, что Эмма желает побыть одна. Это желание Крюком было понято правильно. После такой трагедии, нужно время, и он быстро ретировался искать с Николасом его родителей. Однако вера его не ослабла, Ни за день, который он провел с мальчиком, ни за вечер, который ему пришлось проводить за кружкой пива в кафе. Руби, которая вместо улыбки подарила пирату скидку на выпивку, сказала:

- Ты правильно поступаешь, что даешь ей пространство, - она намекала на Эмму, и ее горе. - Но на твоем месте, я бы не оставляла шерифа долго в одиночестве. Знаешь, мысли разные в голову лезут после такого.

Слова Шапки застряли в голове у пирата надолго. Вернувшись на корабль, он завалился было спать, но не смог сомкнуть глаз, направился снова в приют к Голубой Фее, где он оставил Николаса. Там он провел почти всю ночь, размышляя над словами Руби.


Регину пустой дом встретил зябким холодом и воспоминаниями о Генри. Домашними его вещами, книгами, приставками игр. На все это было тяжко смотреть, поэтому Регина предпочла принять душ, и уйти в свой кабинет. В баре была непочатая бутылка виски, которая и составила ей компанию в этот холодный вечер в Сторибруке.


Шерифа же мучило ощущение нереальности происходящего. Особенно когда они все вернулись в дом Чармингов, и Мэри Маргарет завела не очень приятный разговор о том, что Эмме стоит уехать отсюда. С Джонсом. Навсегда. Неприятность была в том, что Эмма не говорила Крюку ничего и не обещала, значит он сам намекнул на то, что хочет ее увезти, и ее родители пытались как-то повлиять на ее решение, склоняя к поездке из города, где она никогда не забудет Генри.

От всех этих разговоров разболелась голова и Эмма решила пойти наверх, спасть. Только вот уснуть ей мешали мысли о том, как теперь жить, и где искать смысл этой жизни. Им всем еще предстоят похороны через два дня, и это будет самый тяжелый день в жизни Эммы.

И Регины.

О Регине Свон думать не желала. Она не хотела думать о том, что будь Регина порасторопнее, сейчас возможно бы они все праздновали великое возвращение и никого не потеряли. Не то, что бы она винила ее, нет. Но искра раздражения, что ничего нельзя поправить, прочно поселилась в сердце, давя на мозг осознание собственной вины. Они могли всех троих спасти, в результате они потеряли не только троих, но и некоторых потерянных мальчиков, а так же покой и смысл жизни.

А главное, они потеряли сына, который объединял их семьи, в одну большую. Теперь Эмме казалось, что все приведет к расколу и ненависти. Белоснежка почти сделала этот шаг, обратно. Она уже чуть-чуть ненавидела Регину за то, что она не смогла спасти тех, кто рисковал ради нее.

Нила. Тинкербелл. И Генри.

Они все стали героями. Посмертно. И послезавтра их примет сырая земля. А до этого, все будут жить ощущением того, что все это нереально. Что это какой-то кошмарный дикий сон, который не несет ничего хорошего, только ад, смерть и разруху.

Только боль.

***

Нервная ночь для Регины прошла ужасно. Ощущение вины напополам с расплатой за грехи, за все убийства и зверства, которые она совершала, теперь терзало ее огненной болью в области сердца. Лучше бы ей так остаться навсегда, а уж Свон смогла бы вырастить их сына, в этом теперь Регина не сомневалась. Но судьбе было угодно распорядиться иначе, а сейчас Миллс уже не верила в какой-либо счастливый конец для себя. За все что она делала или не делала в прошлом, она расплатится смертью сына и обреченным существованием без него.

Эту ночь Регина не спала. Пила и размышляла о том, как вернуть Генри к жизни. Его невозможно было вернуть, ведь мертвые не возвращаются. Даже Румпельштильцхен знал это. Вслед за Даниэлем, Регина теряет снова того, кто был ей дороже жизни. Сына, которого она вырастила и воспитала как своего, но он не часто именно ей принадлежал. Лишь последние два года. Но именно Свон заставила Регину бороться за него, именно Эмма помогла понять его и ценить. И Регина была уверена в том, что Свон сейчас тоже не сладко, но думать об этом не хотелось. Какое ей дело до того, что чувствует Эмма, когда собственные нервы того и гляди порвутся. Они натянуты, как струны и не них сейчас играет победный марш судьба. Но это и траурный марш.

Ведь вместе с Генри умерла и Регина. Ее больше нет. Это просто тело, которое рано или поздно отправится следом за сыном, на сторибрукское кладбище, в семейный склеп Миллс.

Регина удивленно повернула голову, когда в дверь постучали. Она никого не ждала, и считала, что никто не смеет нарушать ее покой. Потому что ей сейчас необходимо только одиночество и виски.

Однако на часах было восемь часов утра, и Регина даже не заметила этого времени, которое пронеслось за выпивкой и воспоминаниями.

- Регина, я знаю, что ты дома.

Эмма. Вчера они расстались молча, и Регина была уверена, что Свон еще не скоро появится на ее пороге, учитывая, что ей есть кому плакаться. У нее все еще есть родители. И Крюк. Теперь у нее есть ручной пират, с которым она, конечно же, уедет на край света. Что надо этому отродью света в доме, где все напоминает им то, что они потеряли?

Регина не намерена была открывать, но потом она подумала, что Эмме тоже хотелось бы зайти в комнату Генри. Эмма сильнее ее, она сможет там находится и не заплакать. Все слезы Регины кончились еще в Неверленде.

Наверное, когда Регина открыла дверь, она выглядела ужасно, но впервые за все время, ей было наплевать на это. Однако Эмма немного отклонилась в сторону, когда Регина сказала:

- Мне не нужна твоя жалость, Свон. Так что если ты пришла меня утешать, зря потеряла время.

Эмма пришла не за этим. Эмма пришла просто проведать Регину. Чтобы убедиться, что та в порядке. И она убедилась в том, что Регина в порядке не была. Одетая в ту же одежду, что и вчера, со стаканом виски в руке, Регина выглядела так, будто не спала всю ночь. И Эмма знала точно, что так и было. Потому что сама Эмма тоже не спала, ее мучила вина, но к Регине она пришла, чтобы ощутить какое-то странное единение их душ. Эмме не нравилось это ощущение, словно Миллс забирала часть ее души, чтобы хоть немного утолить ту боль, что раздирала ее на части, рвала плоть, жилы, нервы. это все ощущалось, как напряжение между ними, дикое и страшное. Эмма никогда прежде не ощущала от Регины такой гнетущей бездны, как сейчас, когда женщина смотрит отрешенным взглядом, и не желает никого видеть.

- Главное ты жива, - вырвалось у Эмма.

Глухой смешок распорол напряжение между ними, губы Регины искривились в обреченной ухмылке.

- Я должна прежде похоронить сына, Свон, а потом мне плевать, что будет. Уезжай.

Эмма хотела переступить порог, но всего лишь наклонила голову, пытаясь правильно расслышать сказанное Региной. Она правильно все услышала, Регина тоже гонит ее. Так же как и родители. А Крюк, как охотник, выжидает ее, свою добычу, чтобы увезти так далеко, как только сможет.

- Что ты сказала? - переспросила Эмма, чисто автоматически.

- Я сказала, после похорон, чтобы духу твоего здесь не было, Свон!

Эмма нахмурилась.

- Ты гонишь меня?

- Да, - сухо сказала Регина, пытаясь закрыть дверь, но Свон с силой толкнула дверь, что та распахнулась настежь.

Регина молчала и Эмма пыталась понять, что она чувствует.

Ненависть? Нет. Жалость? Нет. Симпатию? Нет. Она ничего не чувствовала к Регине, кроме единения их душ, понимания того, что происходит друг у друга внутри. Возможно это понимание и заставляло Регину отталкивать Эмму, чтобы та не позволила себе жалеть ее. Ее, сильную, волевую Злую Королеву.

Уже нет. Регина не была злой. Но была Королевой и не позволяла никому проявлять жалость к ней. У Эммы и не было ее, жалости. Но было искреннее переживание, которое вырвалось изнутри словами:

- Я не уеду, пока не буду знать, что с тобой все в порядке, Регина.


Неверленд не сломал Эмму, но мог сломать Регину. И Эмма боялась того, что на ее совести будет еще одна смерть, которую она не сможет предотвратить.


========== Ненужность. Нет ничего. ==========


Ненужность пугает, ненужность зовет.

Ее я боюсь, как забвенья.

Тебя потеряв, эта боль не уйдет.


Нет. Порваны прочные звенья.

И ты б меня понял, но нету тебя.

Чего я боялась - свершилось.

Единственного покорила земля.

Господь, это мне не приснилось!

Отчаялась. Всеми забылась. И горькой воде покорилась.


- Эмма, ты не можешь все время ее защищать, она взрослая женщина, и должна понять, что теперь ей придется самой справится с этой болью.

Слова Белоснежки прозвучали так, словно Регина была ее врагом, а не частью семьи, о которой она так распиналась в Неверленде. Получалась безрадостная картина: ее мать, снова встает на путь ненависти к Регину. И мало того, Дэвид готов ее поддержать.

- Она права, - вторил Дэвид. - Регина не нуждается ни в тебе, ни в ком-то из нас. Она сама справится. А ты должна строить свою жизнь, и лучше Крюка никого нет.

Эмме не нравилось то, что родители уже все за нее распланировали, но в чем-то они были правы, конечно. Однако их хваленая забота казалась Эмме лицемерием. Стоит Эмме уехать с Крюком и неизвестно что все они сделают с Региной. Свон чувствовала, что Миллс снова ненавидит весь город. Как просто люди всегда свергают героев с пьедестала. Сегодня ты герой и тебя любит весь город, а завтра мы тебя закопаем на кладбище, как безымянную. Эмме это не нравилось, ведь она тоже была виновата в том, что все так случилось. А Регина ведь больше всего хотела, чтобы все вернулись домой живыми.


Ненужность этому городу Регину пугала. Но больше ее пугало то, что она не нужна самой себе. Здесь и сейчас пропал смысл даже выходить на улицу, идти на работу, что-то делать. Это не имело никакого смысла, как раньше. Раньше сути придавал сын, сейчас Регина смотрит в сад и у нее нет желания даже ухаживать за яблоней, отчего у той скукожились листья, побелела кора, завяли плоды. Даже яблоня ощущала этот скорбный плач внутри Регины, который она изо всех сил старалась не выпускать наружу, словно наполняя до краем небольшое море внутри, которое рано ли поздно все же перельется через край и утопит Регину. Но Регине было все равно. Завтра они похоронят всех героев, и ей больше не придется искать возможности воскресить то, что воскресить нельзя.


Питер Пэн выиграл даже проиграв. А все они проиграли, даже убив его, отомстив за всех. Они проиграли, и Свон это тоже хорошо знала равно как и Миллс. Только вот Эмму ждал Крюк, который рано или поздно дождется Эмму на пирсе, чтобы навсегда увезти, далеко-далеко. Эмма больше не вернется в проклятый город. Эмма будет где-то жить, новой жизнью и новыми возможностями, заведет новую семью с Джонсом.

Впервые за долгое время Регины стало завидно. Она уже давно никому не завидовала, но здесь и сейчас, ей стало завидно чужому счастью, которое не заслуживал Крюк. Косвенно Регина винила его, что они не успели к Генри вовремя. Джонс спутал дороги, и они пришли к Генри позже. А теперь Джонс как ни в чем не бывало будет строить новую жизнь с Эммой.

Регина сжала тонкими пальцами стакан с виски, пытаясь искоренить боль внутри ненавистью к Крюку и Эмме. Но если Крюка сердце готово было ненавидеть, то Эмму - нет. Регина помнила и то, что Эмма почти всегда была на ее стороне в Неверленде. Они работали как команда, и выпадали из этой команды, и Крюк, и Белоснежка, и Дэвид. А Эмма и Регина казались одним целым, героями, которые могут все.

Не смогли. Не сдюжили.

Им тогда нужно было действовать только вдвоем, а они зачем-то потащили с собой Чармингов и Крюка, который говорил о том, что хорошо знает Неверленд, то на деле оказалось, что он больше ухлестывал за Эммой, чем помогал им спасти Генри.


Утро выдалось пасмурным, и Свон, которой достались все приготовления относительно Нила, предстоял нелегкий день. После возвращения из Неверленда, каждый день был испытанием, для всех, но особенно для них с Региной. Эмма думала о том, что Регина показалась ей сломленной вчера. Она ни разу за все три года не видела Миллс в таком состоянии. Разбитой, растоптанной, отчаявшейся. Это пугало, и заставляло искать выход. Но что сможет Свон, если сама Регина вдруг не захочет жить?

- Я принес вещи Нила, из больницы - сказал Крюк, потревожив задумчивую Эмму.

Он осторожно зашел в офис шерифа и поставил коробку с вещами на стол. Сейчас Киллиан как никто понимал Эмму, ведь он тоже терял, дважды. Сперва брата, затем Милу. И те раны рубцевались очень долго и мучительно, словно кто-то пытался зашить боль под кожу кривой иглой. Без наркоза. Без прощения.

- Свон, - позвал он ее. - Ты не должна себя корить, возможно Регина…

- Помолчи, - отрезала Эмма, чувствуя, что ее начинает раздражать присутствие Крюка.

Она понимала, он пришел помочь. Но она так же понимала, что он живет ожиданием того, чего хотят и ее родители. Крюк ждет пока Эмма не решит уехать с ним. Он не давил, но всем своим присутствием подавлял Эмму все же решать самой. Эмма всего лишь хотела, чтобы после ее отъезда, Регина обрела счастье, второй шанс, любовь. Что-нибудь, ради чего можно продолжать жить и не вспоминать о том, что они потеряли в Неверленде этой осенью.

Крюк мялся около нее, как нашкодивший подросток, не смея снова заговорить. Эмма подумала о том что сейчас ей меньше всего хотелось бы общаться с кем бы то ни было.

- Мне надо навестить Регину, и подготовить костюм для Генри, - сказала Эмма, пытаясь пройти мимо Крюка, но он схватил ее за локоть, заставляя смотреть в глаза.

- Ты не обязана с ней нянчиться, Свон!

Эмма раздраженно глянула ему в глаза, и он тут же отпустил ее.

- Она сама должна найти путь к спасенью! - крикнул Джонс в след уходящей Эмме.


К полудню, Эмма была уже морально и психологически вымотана, и каждое напоминание о том. что произойдет завтра на кладбище Сторибрука вызывало боль и тошноту. Все словно сговорили повторять одно и то же: «Соболезную!» Эмме хотелось куда-нибудь провалиться до завтра, чтобы просто побыть пару часов в тишине и не слышать всех этих слов. Румпельштильцхен вот даже не стал говорить с ней, пришлось переговорить с Белль, которая оказала Эмме огромную помощь и поддержку, не говорят банальных слов. Они выбрали хороший костюм для Нила, и неплохую одежду для Тинкербелл. Голубая Фея, лицо которой, было белое как мел, все еще не могла поверить в смерть Зеленой феи.

- Я с ней была так груба, - еле сдерживая слезы пробубнила она. - Теперь мне никогда не сказать ей того, что я на нее зла не держала.

Эмме было нечего сказать, а Белль просто взяла Голубую фею за руку и это ее немного приободрило. Вообще надо сказать, что рядом с Белль Эмма не чувствовала себя под таким гнетом, как в квартире у Чармингов, или с Крюком. С Белль всегда было легко, и сейчас Эмма просто была благодарна ей за то, что та не давит соболезнованиями и пустыми словами, которые все равно не смогли бы помочь.

- Мне надо навестить Регину, - сказала Эмма, глядя в пол. - Надо выбрать костюм для Генри.

Последняя фраза прозвучала, как оправдание своему походу к Регине. Но на самом деле Свон не хотелось туда идти, просто потому что сейчас ей хотелось тоже побыть одной. Но все равно необходимо сделать все последние приготовления. Это неизбежные мероприятия, и их все равно придется проводить.


Регина не пошла на работу, в Мэрию. Она целый день разбирала фотографии Генри. Их было не так много, как хотелось бы. Одна из них была сделала Эммой почти год назад. На снимке Регина, Генри и Понго. Регина влюбленными глазами смотрит на сына, который играет с собакой. Эмма тогда сказала, что если что-нибудь случится с Арчи, у него будет отличный хозяин. Это был сарказм от Свон.

Сейчас казалось, что эта фотография отнимает у Миллс последние силы на то, чтобы завтра все же выйти на улицу. Чтобы жить и после того, как она навеки распрощается с сыном. Чтобы найти смысла после такой страшной потери.

Настойчивый стук в дверь заставил вздрогнуть и выпасть из воспоминаний.

Конечно Регина никого не ждала, но она точно знала, кто за дверью. Эмма вчера дала понять, что не оставит ее в покое, более того, им предстоят ритуал подбора костюма для Генри. Не особо приятную процедуру Регина должна была проделать сама, и передать костюм Эмме, когда та придет, но Регина совершенно забыла про него, и про все вообще.

Вчера Эмма ни разу не упомянула в разговорах Крюка или Чармингов, что для Регины было неожиданно. Сегодня, когда она открыла дверь шерифу, Эмма спросила ее прямо с порога:

- Хочешь, я сама выберу одежду, если тебе неприятно этим заниматься?

Регина немного растерялась от подобного вопроса, но все же нашла силы сказать, что она должна это сделать сама. Ведь это и ее сын.

Эмма была непривычно молчалива, и почти не смотрела за тем, как Регина перебирает в шкафу Генри его одежду. Немного напрягала такая Свон женщину, но Регина как никто понимала, что если у нее нет никого, то на плечи Эммы давят родители, Крюк и все остальные, ведь она шериф. Однако, жалеть Эмму Регина была не в настроении. В любом случае, у нее не было сил кого-то жалеть, даже себя.

- Этот, - протянула Регина Свон темно-синий строгий костюм.

Эмма стояла к ней спиной, и смотрела из окна в сад. Когда-то через этот сад Генри удирал к ней, когда она только объявилась в городе. Если бы она тогда не осталась в городе, может быть Генри был бы сейчас жив, пусть и под проклятьем Злой Королевы. Она отчасти виновата в его смерти, а вовсе не Регина, которая растила его все эти десять лет.

- Эмма.

Свон обернулась, вспоминая, зачем она здесь. Взяв костюм, она перевела отрешенный и усталый взгляд на Регину, которая продолжила искать остальные вещи. Носки, галстук, рубашку, ботинки.

Эмма тупо наблюдала, как Регина машинально перебирает рубашки, и ей припомнилось, как Генри стащил у Миллс блузку, и принес Эмме. А потом Регина попросила ее вернуть, и теперь она даже не помнит о том, что Эмма переносила почти все ее блузки. Эмма машинально улыбнулась, вспоминая, как Генри говорил ей, что Регина никогда не узнает, что Эмма носила ее вещи. Регина знала, чувствовала.

- Не могу подобрать ботинки, - всплеснула руками Миллс, садясь на край кровати сына.

С силой потерев подбородок, Регина уставилась на четыре пары ботинок перед ней.

- Он в последнее время любил эти, - указала Эмма на красные с белым кеды. - Едва не спал в них.

Уголок губ Регины дернулся вверх, и Эмма сглотнула, чувствуя, что не стоило этого говорить, но слова сами сорвались с уст. Регине было больнее всего, ведь она провела так много времени с Генри, она его растила, нянчила, кормила и много всего того, что Эмма уже никогда не проделает.

Никогда.

Страшное слово, заставило Эмму отступить назад.

- Прости, - быстро проговорила она. - Давай выберем эти ботинки, к костюму.

- Нет, - возразила Регина. - Возьмем кеды.

Хрипота знакомого голоса делала с Эммой ужасные вещи, заставляя жалеть о том, что ее светлая магия не способна воскрешать из мертвых. Сейчас, именно сейчас она пожалела, что не может Регине вернуть никого. Ни отца, ни мать, ни Даниэля, ни Генри. У нее самой живы родители, не смотря на потерю Нила, есть Крюк. А что есть у Регины? Пустота огромного особняка, где она больше не услышит смеха сына. Внезапно Эмме стало жутко, что она ничего не может сделать Регине. Захотелось бросить все и бежать. Прочь. Далеко. Может, все же принять предложение Крюка, и уплыть? Чтобы просто не чувствовать этой зияющей пустоты в душе Регины и не видеть бездны в ее глазах. Бездна, которая побуждает бояться. Но не ненавидеть. Опасаться, но не жалеть. Жалеть Эмма может лишь о том, чего сделать она не может.

Опустив глаза, Эмма выходит из комнаты, оставляя Регину в одиночестве. За закрытой дверью тихо. И Эмма какое-то время прислушивается. Она знает, что если Регина и будет плакать, то только не при ней. Но Регина не плачет и без нее. Сила этой женщины Эмму всегда поражала. И она вовсе не желает, что бы Миллс в один совершенно не прекрасный день сдалась, обрекла себя на вечные страдания от воспоминаний, которые порвут любую душу в забвении. Эмма хотела для Регины чего-то хорошего, пусть и не в этом городе. Именно поэтому она не могла пока что уехать с Крюком.

А сможет ли, вот вопрос?

Прикрыв дверь, Эмма направилась в часовню, где ее уже ждал Вейл, Белль и Голубая фея.


========== Единственный. Если бы. ==========


Единственный мой - приходи ко мне в снах

С улыбкой, иль просто с надеждой.

Любовь не угасла во мне. Как и страх.

И слезы… С тобой я как прежде.


Беда только Эмма приходит ко мне.

тЫ прав. Не забыла она о тебе.


Хмурое, сизое утро. В восемь часов кладбище еще было безлюдно, но Регина уже стояла у склепа. Зябко ежась от пронизывающего ветра, она, казалось, даже не замечала, что собирается дождь. Пасмурные дни зачастили в Сторибрук, но может это просто так и было осенью. Но сейчас казалось, что природа сама оплакивает героев.

Крюк, который не сомкнул глаз почти всю ночь, тоже пришел пораньше. Увидев Королеву издалека, он замедлил шаг. Встречаться с Региной ему не хотелось, и так между ними не было хороших отношений. Впрочем, плохих тоже. Регине было все равно на пирата, а пирату все равно на Королеву. Но так или иначе, Джонс скорбел по Нилу, ведь друзей так просто из сердца не выкинешь, даже если ты ухлестываешь за его девушкой.

- Я даже не удивлен, - поморщился пират. - Пришла подготовить речь?

Это был черный и неприятный сарказм, на который Регина даже не обернулась. Она понимала, что Крюк далеко не тот джентльмен, который будет ей соболезновать, учитывая его планы насчет Свон. Уж Крюку-то только на руку освобождение Эммы от бремени сына. В любом случае, Регина ничего не может ему сказать. Да и смысла нет.

- Только не говори мне, что тебе жаль Тинк или Нила, потому что это будет лицемерием, - продолжал Крюк, глядя в хмурые небеса. - Уж я-то знаю, что ты бы оставила там нас всех, чтобы вернуть Генри.

В этом Джонс был прав. Регина бы сама там осталась, если была бы такова цена. Но на счет других… Вряд ли она так же скорбела по Тинк и Нилу, они были ей чужие, но сказать, что ей было не жаль, не верно. Она теряла любимого человека, и хорошо могла понять в этом Свон. Как и сам Крюк, хоть он и не признавался. Лицемерить было не в правилась Королевы, она просто очень сильно любила сына, и именно эта рана кровоточила сильнее всего. А на других сил не осталось.

Крюк таки подошел ближе, хотя какое-то время топтался за спиной, словно боясь, что Миллс применит свою магию, чтобы заткнуть его навсегда. Регина бы могла, но сейчас она не видела в этом смысла. Сейчас она ни в чем не видела смысла.

- Не привязывай к себе, Свон - прошептал пират, озираясь по сторонам, будто опасаясь, что их кто-то услышит на пустом кладбище. - Она не ты, она заслуживает второй шанс. Отпусти ее.

Крюк отпрянул назад, когда Регина обернувшись, одарила его взглядом полным ненависти и раздражения. Она пришла сюда, чтобы побыть одна, сосредоточится на том, что ей предстоит, а вовсе не затем, чтобы размышлять о Свон, и о том, кто чего заслуживает.

- Мне не нужна Свон, - сухо ответила Регина. - Можешь забирать ее и валить из города.

- Вот как…

- Да. Мне абсолютно все равно на нее и тебя.

Крюк слащаво усмехнулся, обернувшись на ворота на кладбище. Оттуда уже подтягивался народ.


Регина больше всего на свете ненавидела похороны. И дело бы не в том, что она часто была причастна к смерти тех, кого любила, а в том, что после них, она умирала. Что-то внутри отмирало и уходило безвозвратно, чтобы никогда не вернуться. Не нарастить кожу, жилы, нервы. Потери закаляли, но и обескровливали. Это словно ты теряешь кровь, а всем вокруг наплевать, и никто ничего не может сделать с этим. Зато слов много. Ужасное количество слов: пафосных, бесполезных, ранящих. Регина услышала эти слова и на кладбище, и после. Все говорили одно и то же. Все, кроме Свон. Эмма молчала. Эмма не проронила ни слова, ни слезинки. Эмма не смотрела ни на кого, и ни к кому не обращаясь, после похорон ушла домой.

А потом Регина встретила ее возле собственного особняка. Эмма расхаживала у двери, не поднимая головы. И вот тогда Регине подумалось о том, что она понимает почему Крюк думает о том, что Миллс держит шерифа и не дает ей уехать, заполучив шанс начать все заново. Эмма просто не знает куда ей идти, и Регина, как бы это не смешно звучало, понимает ее. И не смотря на все, не в силах прогнать.

- Эмма, - произносит Регина. - Зайдешь?

Эмма только кивает, словно молчанием она запечатала себя от всего этого пафоса.

Регина снимает пальто и идет к барной стойке. Наливает виски в два стакана, один протягивая Эмме.

Свон смотрит на бледное лицо поверженной Королевы. Королевы, которую свергло с пьедестала только горе, только страшная потеря. Королевы, которая ничего и никого не боялась, бросаясь под стрелы Питера Пэна и потерянных мальчиков на острове. Королевы, которая была прекрасна даже тогда, когда в глазах ее зияла бездна пустоты, пожирающая ее изнутри.

Эмма приняла вызов и приняла из рук Регины спиртное. Сделав пару глотков, она отошла к окну, за которым уже в полной мере резвился осенний ливень. Эмма чувствовала, как Регина смотрит ей в спину, не желая говорить. Они молчали очень долго, перед тем, как Миллс все же сказала:

- Ты не обязана оставаться.

Эмме подумалось, что Крюк мог уже поговорить с Региной о ней, и том, что на самом деле он хочет. Мэри Маргарет сказала ей, что Джонс пришел раньше всех на кладбище. А значит, успел надавить словом или делом на неуравновешенную психику Регины. Эмма больше всего сейчас хотела, чтобы на Миллс никто не давил. Никаким из способов. Но город словно обвинял ее в потерях. Снова. Опять все отвернулись и бросили ее. И Эмма не уверена, что хотела быть в их числе.

- Не обязана, - сказала Эмма. - Но хочу.

Ее голос звучал иначе. Слабее, жестче, резче. Регина отметила про себя это, как-то машинально. Раньше она всегда замечала, что у Эммы звонкий, мягкий голос, как у Белоснежки, с нотками яростной храбрости Прекрасного Принца. Но сейчас все поменялось, и не факт, что Регина услышит то, что было прежде. На самом деле, она не хотела слышать ничего. Она хотела остаться наедине, но выгнать Эмму у нее не поднималась рука. Потому что Эмма молчала.

Молчаливая Эмма была странная. Какая-то неземная, другая. Регина рассматривала опущенные плечи и думала о том, что Крюк просто не заслуживает такой женщины, как Свон. Этот бродяга-пират, возомнил себя ловеласом, и думает, что Эмму так просто завоевать. Но та Эмма, которую на протяжении трех лет знала Регина, не простая девушка. Она очень сложная. не по зубам такому ветреному человеку, как Джонс.

- Почему ты не хочешь принять его предположение? - спросила, наконец, Регина.

Ей было не особо интересно, но все же, этот вопрос сам сорвался с губ.

Эмма залпом допила виски и развернулась лицом к Регине. Прежний блеск серых глаз сменился обреченным взглядом. А тонкие губы не спешили размыкаться, чтобы дать ответ на вопрос.

И все же…

- Потому что для этого, нужно любить. А у меня в сердце пустота, и я сомневаюсь, что ее сможет заполнить человек, к которому я не испытываю даже симпатии.

Слова Свон не были новостью для Регины. Она знала точно, что Джонс не тот, и мало того, никогда не станет тем. К тому же, Нил все же был для Эммы любовью всей жизни, иначе бы не было Генри.

Сейчас уже нет никого. И ни с кого не спросишь, что ждет впереди. Какова судьба? Тинкербелл за день до гибели, сказала ей, что пыльца может ошибаться, а значит, судьбы просто нет. Судьбу надо построить.

- Ты веришь в судьбу, Эмма?

Сейчас для Регины этот вопрос был важен. Настолько, что она на миг забыла о выпивке в ее руках.

- Нет, - коротко ответила Эмма. - Судьба - это для слабаков. Мы с тобой не из таких.

Слово «мы», резануло слух, и Регина сделала глоток виски. Она уже давно ни от кого не слышала этого слова. «Мы» давно не говорил ей даже Генри. А последним таким человеком, была ее мать. Получалось, что все, кто говорил ей это слово - мертвы.

- Откуда тебе знать? - словно выплюнула Регины вопрос. - Мы не так близко знакомы.

Эмма подняла голову, упираясь взглядом в темно-карие глаза Миллс.

- Для этого не нужна близость. Для этого просто нужно слушать и слышать.

Эмма говорила слова, которые Миллс почему-то всегда ждала от Мэри Маргарет, или от кого бы то ни было, но только не от Свон. И нет, в этих словах сейчас не было и намека на ложь, фальшь и предрассудки. В этих словах было столько искреннего беспокойства за нее, что Регина просто молча смотрела на Эмму и не была готова подобрать слова, чтобы парировать то. что сказала шериф только что.

Но правда в том, что Регина здесь и сейчас чувствовала от Эммы ту самую близость. Не пошлую, не сопливую, а настоящую дружескую поддержку.

Они не были друзьями, и вероятно им такими не стать, но Регине все равно нечего было ответить на слова Эммы. Наверное, потому что за все три года, в Сторибруке, так никто и не говорил ей таких слов, кроме той, с которой они делили сына.


========== Страх. Судьба. ==========


Страх и боль повелевают,

Узел затянув на шее вновь.

Да, я знаю, так бывает.

тЬма ступает на порог.

Больно вспоминать иное.

А ведь было то, родное.


Неделю спустя.


- Эмма, послушай, Мэри Маргарет права, - говорил Дэвид, пытаясь хоть как-то достучаться до Эммы. - Мы тебя очень любим, и рады, что ты с нами, но тебе здесь сложно начать заново, сложно найти что-то новое, здесь все напоминает о сыне. А в особенности Регина.

Эмму раздражали подобные разговоры. Поэтому Эмма почти не бывала дома. Она предпочитала оставаться у Руби, говорить всю ночь с Белль, спать в офисе на диване. Но только не возвращаться домой, где слушать разговоры о шансах, новой жизни и …Крюке.

Это было невыносимо. После того последнего разговора с Региной в ее доме, они больше не пересекались. Но Эмма не могла себе позволить бросить Миллс. Она почти каждый вечер ходила к ней. Но не стучала в дверь, не просила разговаривать, не настаивала на встречах. Она обходила особняк, и со стороны сада наблюдала за Миллс в высокое окно. Где Миллс неизменно сидела за стаканом виски и воспоминаниями о своей разбитой вдребезги жизни. Эмме не нравилось то, что она видела. Эмме не нравилось, что Регина заперлась в особняке, никого не подпуская к себе. Эмме многое не нравилось, в том числе и то, что женщина много пила. Свон ни разу не видела, чтобы Регина появлялась на улице пьяной, но переживала, что рано или поздно об этом кто-то узнает, и тогда Регину могут уничтожить. Особенно Голд, который по словам Белль все чаще напоминал ей сумасшедшего антиквара.

Кто сойдет с ума раньше: он или Регина?


Пират же боялся другого. Свон отдалялась. И чем сильнее он хотел быть с ней, тем больше Эмма хотела быть дальше от него.

Однажды он таки не удержался и проследил за ней до особняка Миллс. Подобное беспокойство за Королеву ему с самого начала не нравилось, и теперь не нравилось еще сильнее, потому что Свон словно бы оберегала ее, и естественно, что пирату не нравились подобные похождения. Он ревновал, и не собирался оставлять все это просто так. Если никто не может ничего сделать, значит, придется ему самому указать Королеве на ее теперешнее место.

Когда Эмма уехала, Крюк решила, что сегодня как раз хороший день, а точнее вечер, для разговоров по душам с Региной. И если разговора у них не выйдет, то у него есть запасной план. Он повертел в руках чудо-браслет лишающий магии, и сунув его в карман, направился прямиком в дом Миллс.


Страх довлел и над Белль. Он нависал грозной тучей молчаливых облаков над антикварным магазином. Смотря на то, как Румпель пытается справится с той болью, что причинила ему гибель Нила, Белль все больше понимала, что если он сойдет с ума, ей придется сделать самый страшный в ее жизни выбор. Не даром же она перепрятала кинжал в более надежное место, которого не знал никто, кроме Эммы.

- Принесла? - открыла дверь Эмме Белль, тут же интересуясь.

Эмма вошла внутрь, прислушиваясь.

- Он дома?

- Нет, ушел по делам, - грустно ответила Белль. - Куда не сказал, но думаю, что он пошел в лес, к колодцу.

Свон насторожилась от подобных слов. Она прекрасно знала зачем все ходят к колодцу.

- Значит, все серьезно?

- Более чем, - кивнула Белль. - Нам нужно убедить его, что кинжал мы не трогали. Так ты принесла?

Эмма полезла за пазуху и извлекла оттуда длинный сверток. Белль схватила его, разворачивая.

- Почти как настоящий, - прошептала она. - Румпель не должен узнать. Иначе, боюсь, мы не сможем остановить его в случае чего. Но надеюсь, что и не представится. Я не знаю, как бы, если …

Белль закрыла лицо руками. Ей было страшно, и Эмма шагнула к ней, чтобы обнять.

- Слушай, поживи пока у Мэри Маргарет и Дэвида. А Голду при случае, скажешь, что помогаешь им справится с потерей Генри и остальных. Голд же не изверг, он понимает, что вместе проще, - предложила Эмма.

Белль уткнулась ей в плечо, всхлипывая.

- А что если он спросит о том, почему я не могу остаться с ним, раз вместе проще пережить горе?

Хороший вопрос остался без ответа, потому что в кармане джинс Эммы завибрировал телефон.

- Это Руби, - глянула на дисплей Эмма. - Может, ты с ней побудешь, а то я за тебя волнуюсь?

Белль неопределенно кинула, и пошла взять сумочку.


- Смотрю, хорошо ты здесь устроилась, - произнес Крюк, играючи открыв дверь, которая вела в сад.

Регина не запирала эту дверь, потому что Генри любил проскальзывать через нее в сад. Регина помнила, что не наказывала его по началу, а когда он повзрослел - тем более. У него был простор в действиях, и сад был тем местом где они часто сидели вместе.

Сейчас эта привычка не запирать двери, могла стоить Регине не только личного пространства.

Королева медленно подняла усталые глаза на пирата. Джонс усмехнулся, достал свою флягу с ромом и протянул Регине.

- Помянем усопших, - предложил он.

Регина поморщилась, но не придала значение тону пирата. Она вообще мало чему придавала значение в последнее время. Ее режим жизни давно сломался и покатился под откос. И пьяный пират на пороге ее даже не встревожил, она понимала, зачем он пришел.

- Я не пью ром, - коротко ответила она, делая глоток виски.

- Может, зря?

Крюк прошелся до шкафа, окинул его взглядом, затем развернулся лицом к женщине и предложил:

- Давай на чистоту, Миллс. Что тебе нужно от Свон?

Регина как-то недобро улыбнулась, и улыбка ее не несла Крюку ничего хорошего. Эта была злая ухмылка, та самая, которую он когда-то наблюдал у Злой Королевы на лице. Но сейчас к ней прибавилось зловещее отчаяние.

- С чего ты решил, что мне нужна Свон?

- Она приходит сюда каждый день, - поспешил сказал Крюк, открывая чужую тайну. - Ходит под окнами, словно цербер. Охраняет твой покой или что-то другое, м?

Миллс даже опустила взгляд в стакан с виски.

- Если она ходит сюда, я к этому не причастна. А если ты не можешь заинтересовать девушку, которая тебе нравится, я не причастна к этому вдвойне, - без интереса ответила Регина.

Крюк сделал еще глоток своего пойла и убрал флягу. Сейчас он понятия не имел, что ему делать. Он почему-то думал, что Регина в курсе, что за ней наблюдает Свон. Мало того, он был уверен, что Эмму наняла сама Королева, чтобы приглядывать за ней. А получалось, что либо они обе искусно врали, либо обе были чисты как стеклышко. И Крюку все еще казалось, что Миллс врет. Дочь Коры всегда была способна на любую ложь во благо себе, уж он-то знает.

- Но зачем-то она сюда приходит? - Крюк был полон решимости таки получить ответ.

Регина пожала плечами. Она понятия не имела зачем Свон сюда ходит и думать об этом не желала. Может, просто Эмме было одиноко, родители настраивали на то, чтобы уехать отсюда, а Крюк подливал масла в огонь своими щенячьими глазами. От такого куда угодно сбежишь.

- Может, спросить об этом у самой Эммы? - предложила Регина, как-то машинально. - Ты ведь не думаешь, что я могла ее околдовать, чтобы она осталась в этом городе, правда?

Этого вопроса Крюк и ждал. И еще более невероятно, что Регина сама его озвучила.

- Думаю, - твердо сказал Крюк, нащупывая в кармане противомагический браслет. - А почему нет? Кто-то же должен заменить тебе Генри!

Это был удар ниже пояса. Регина резко взглянула ему в глаза, вцепившись в стакан с виски. Страха, не было, когда она швырнула полупустой стакан к стоявшего в десяти футах от нее, Крюка. Пират не ожидал отпора и вовремя пригнулся, когда рассвирепевшая Миллс в порыве гнева метнула в него стеклянную посудину. Стакан разлетелся на мелкие осколки, один из которых оцарапал Крюка по щеке. Он не успел достать браслет, как магическая сила пригвоздила его к косяку открытой двери в сад.

- Никогда не смей упоминать моего сына! Иначе пожалеешь что на свет родился!

Горло Джонса словно сдавил огненный ремень, который драл все внутри, не давая вздохнуть. Он выставил руки вперед, пытаясь оттолкнуть разъяренную женщину, но Регина не смотря на выпитое ей, была сильна как никогда, и Крюк уже жалел, что пришел сюда. Ему не справится одному, нет.

- Миллс… - прохрипел Крюк. - Я… всего лишь… хочу …уехать со Свон!

Через какое-то время, ярость вспыхнувшая огнем, стала утихать в сердце Регины и она отпустила пирата. Тот повалился на бок, судорожно хватая воздух.

Регина же отошла в сторону, чтобы налить себе еще выпить в новый стакан. Она не видела, как Крюк тяжело поднялся и поспешил уйти. Но уже выпив, она подумала, что могла лишь его сердца, чтобы не повадно было.


========== Падение. Приговор. ==========


Падаю, падаю, падаю.

Руки разжав, словно в сон.

И измененья не радуют.

Где-то шальной горизонт

Очень не хочется двигаться

Вот бы заснуть навсегда.

Отвоевать себе сына вновь.

Рада бы я, но нельзя.


Падать можно долго и мучительно, и даже не понять, что ты уже добрался дна.


Регина падала долго. Всегда. Но раньше, ее, как, ни странно спасала ненависть к Белоснежке. Сейчас же было точно наоборот. Регина никому не желала причинять зло или боль, что не сказать про других. Белоснежка мечтала, чтобы Эмма уехала с Крюком, и уж тогда бы они разобрались с Миллс кто прав, а кто нет в этом мире городка Сторибрук.

Сейчас Регина поменялась местами с Белоснежкой. Разница была лишь в том, что Мэри Маргарет никого близкого не теряла. Ни так, как Эмма или Регина. Или Голд.

Румпельштильцхен сходил с ума и задумывал похоронить этот город навсегда. Об этом подозревала только Белль, но Френч искусно играла дурочку, прикидываясь тем, кем уже давно не была для Голда. Его половинкой. Как ей казалось, для общего блага. Но факт был в том, что только Эмма понимала, что Сторибрук снова делится на группы светлых и темных, и она совершенно не уверена, так же как и Эмма, что Регина на стороне тьмы, а Белоснежка - на стороне света.


- Ты бы поостерегся играться с проклятьями!

Голд нехотя повернул голову на тон знакомого голоса. Разумеется, он не ждал гостей. Особенно, он не ждал того, кто может нарушить его планы на новую жизнь. И если Белль он мог красиво соврать, но другим врать было сложнее, из-за того, что многие знали, что Темный всегда остается Темным, а значит, где-то посредине света и тьмы.

- Заблудился, пират? Офис Эммы Свон в другой стороне.

Острый подкол только раззадорил Крюка. Тем более, что после визита к Злой Королеве, было бы глупо не навестить и Темного, учитывая их прошлые дела.

- Вообще-то я к тебе пришел.

Голд безмолвно пожал плечами, отмахнувшись.

- А мне с тебя взять нечего, дорогой пират. Да и потом, если мне надо будет, ты и так сделаешь все, что я попрошу.

- А что, если я попрошу?

Голд перестал химичить около колодца, и заинтересованно повернулся к Крюку. Не то, чтобы его интересовало, что на самом деле скажет пират, но даже с просьбы можно извлечь выгоду. Кому, как ни ему это знать.

- Я не занимаюсь благотворительностью.

- Я - тоже, - поспешил произнесли Джонс. - Но у меня есть кое-что, что поможет тебе с проклятьем. Сердце.

Голд скорчил какую-то странную гримасу.

- Твое сердце - бесполезный хлам для меня.

- А как насчет сердца Регины? Ты ведь ее как дочь любишь, и как виновницу гибели сына - ненавидишь. Скажи, что я не прав?

Темный на этот раз молчал.

- Брось, это выгодная сделка, Крокодил. Ты получишь сердце Регины, а я получу Свон, с которой и уберусь из этого города навсегда. Проклятье сотрет ей память, и она даже не вспомнит о том, что помогла мне добыть для тебя сердце Миллс. Ты получишь новую жизнь, как и я! Разве это не то, что ты хочешь, Темный?!


На дне стакана как всегда оставался осадок. Регина заметила, что чем больше она поглощала спиртное, тем меньше ее волновало то, что о ней кто-то что-то подумает не так. В сущности, ее никто кроме Свон и не навещал. Хотя Эмма старалась свести все хаотичные посещения к минимуму. После того, как Крюк поведал женщине то, что скорее всего Эмма пыталась скрыть, Регина чувствовала присутствие Свон даже через каменные стены особняка. Сперва это ее раздражала и злило, но постепенно она смирилась с тем, что Эмме, это возможно необходимо. И даже, вероятнее, нужнее, чем Регине. Хотя Регине это тоже было нужно, хотя она ни за что бы не призналась, никому. Даже себе самой. Ей самой нужна была только выпивка, которую она заказывала на дом в коробках. Ее приносил посыльный и оставлял возле двери.

А однажды, вместо посыльного Регина увидела на пороге Эмму.

- Мисс Свон, - неожиданно вспомнила Регина былое обращение к девушке. - Не знала, что вы работаете посыльным.

Эмма даже не улыбнулась на привычный подкол. Она хмуро смотрела на Регину, держа в руках коробку со спиртным.

- Войдете?

Эмма молча прошла в особняк, вместе с тяжелой коробкой. Она проследила за неровной походной Миллс и крепче вцепилась в свою ношу. Регина похудела, лицо осунулось. И скулы стали острыми, о такие можно порезаться.

- Выпьете со мной? - предложила Миллс, не смотря в сторону Эммы.

Разлив по стаканам виски, она уже привычно протянула один стакан Свон.

- Иногда, шерифу можно расслабиться. А вы ведь все еще наш шериф.

Странные интонации настораживали Эмму, и она поняла, что не зря тревожилась за Регину. Сейчас было видно, что без спиртного женщина уже не может. Вот причина по которой Эмма осталась в Сторибруке. Вот она перед ней со стаканом виски. В глазах Регины, подернутой белой пеленой, не было даже огонька. Рядом с ней было холодно, как будто зима нечаянно заглянула к ней на посиделки, да так и осталась жить.

Эмма не знала с чего начать разговор и как. Она не желала одного: читать нотаций. Она пришла помочь, поговорить, защитить, если надо. И она понимала, что Регина не попросит, даже если будет умирать. И сейчас Эмме почему-то было жутко страшно стоять посреди гостиной с коробкой спиртного в руках, и понимать, что в сущности она ни чем не может помочь Регине. Она не может ее заставить жить против ее воли, найти ей смысл в одночасье, сделать ее мир лучше. Это мог сделать только Генри, выживи он. А сейчас, все что бы Эмма не сказала, все это будет бесполезно. Здесь нужны были действия, встряски. И самое важное - нужна вера в собственные действия.

- Регина, - Эмма просто произнесла имя, заставляя женщину посмотреть на нее.

Не смотря на ужасный потерянный вид, Регина все еще не потеряла шарма и остроты своей привлекательности. Эмма и раньше замечала, но сейчас это вдруг бросилось в глаза. Регина практически никуда не выходила, но одета она была всегда с иголочки, будто таком был ее распорядок дня. Но скорее всего, действия по утру ее были автоматическими.

- Поставь уже эту чертову коробку, - сказала вдруг Регина. - Выпей со мной.

Эмма почему-то не желала расставаться с коробкой, просто потому что в ней было то, что может убить женщину. И сделает это рано или поздно. Это Голд бессмертен, а Регина - нет. И сейчас она тихо и мирно убивает себя выпивкой.

И все же Эмма поставила коробку на барную тумбочку, тут же перехватив стакан с противной жидкостью, из которого Регина собиралась сделать глоток.

- Стой.

Карие глаза уставились на нее с интересом, но все же и с легкой долей усталости и обреченности. Такой взгляд заставлял сердце Свон биться с удвоенной силой. Ей было страшно, что она все же ничего не сможет сделать.

- Не надо, - тихо, почти шепотом, произнесла Эмма.

Регина наклонила голову, пытаясь понять тон и интонацию, различить жалость, которой не было. Эмма робко пыталась ее защитить от нее же самой. Она не давила, нет. Но делала шаги, на которые так никто в городе больше и не сподобился. Миллс знала, что Белоснежка против подобных похождений Эммы в дом Регины. Но Регине всегда нравилось, что Эмма нельзя было запретить, если она что-то намеревалась сделать. И сейчас Регина поддалась Свон, отдавая ей свой стакан с выпивкой.

Стакан был горячий, в том месте, где его рукой сжимала Регина. Возможно, она не расставалась с ним, уже несколько дней. И кто знает, что тут творилось ночью. Эмме было страшно это представлять, поэтому она предпочла сосредоточится на том, что делать и говорить дальше.

Регина отошла от нее, садясь в кресло. Черное платье все еще прекрасно облегало стройную фигуру Миллс. Спина была прямая. когда она сидела в кресле, а руки сложены в замок на коленях.

- Зачем ты пришла, Эмма?

- Навестить тебя, - честно ответила Свон. - Не хочу, чтоб ты думала, что все забыли.

Но все забыли о ней. Возможно Эмму нельзя было упрекнуть в забывчивости. но других. Никто, кроме Крюка не приходил к ней за последние десять дней, словно мэр города перестала существовать после похорон сына. А Белоснежка, которая едва ли не на каждом шагу в Невердленде твердила, что «мы своих не бросаем» и вообще предпочитала снова ненавидеть свою мачеху. Куда девается любовь в таких случаях?

- А кто помнит? - спросила Регина.

Эмма поставила ее стакан на барную тумбочку и прошлась к окну. За окном резвился осенний солнечный денек, несший с собой не столько тепло, сколько ворох осенних листьев.

- Я помню, - сказала Эмма. - Я все помню, Регина. Не могу ничего забыть, как не стараюсь. И уехать не могу.

- Почему?

Регине вдруг подумалось, что они могли падать вместе. Не просто собутыльник на час, а совместное падение. У них не так много совместных воспоминаний, у них их вообще нет практически. Но Генри … у него они были.

- Генри не простил бы меня, если бы я тебя бросила. Он просил меня не бросать тебя.

Вот сейчас, впервые за долгое беспросветное отчаяние, уголки губ Регины дернулись вверх, являя слабую улыбку. Она тоже помнила, что Генри просил ее саму, не бросать Эмму, если что случится. Кто же знал, что случится то самое, чего так не желает сыну любая мать.

- Только в Генри дело? - тем не менее спросила Регина.

Эмма снова повернулась к ней лицом. Она сделала несколько шагов к Регине, и присела на корточки, перед ждущей ответа Миллс.

- Нет, не только. Я не могу позволить Голду забрать твое сердце в качестве ингредиента для нового проклятья.

Регина сглотнула. Впрочем, она и не сомневалась, что Темный будет винить кого угодно, только не себя в потере сына. Он уже делала так однажды, и сделает снова. Он же Темный.

- Лучше на пути у Румпеля не стоять, - усмехнулась Регина.

Эмма сжала губы, являя на свет полный решимости взгляд.

- Я рискну. Я же Спасительница.


========== Аритмия. Агония. ==========


Агония слез и агония чувств,

Где надо бояться, я там не боюсь.

Отчаявшись сделать еще пол глотка,

Наверное, жизни мне нету пока.

И я не хочу это все продолжать.

Я знаю, от края мне не убежать.


Не смотря на все отчаянные протесты Регины, Эмма осталась в ту ночь у нее. Свон сбрасывала все звонки, кроме звонков от Белль и Лероя. Эти двое единственные во всем Сторибруке, кому она доверяла. А Лерой, как это ни странно, совершенно не обвинял Регину ни в чем, наоборот, он жалел ее, как жалеют матерей потерявших сыновей. Эмма отдала ему значок, который раньше носил Дэвид.


- Ты в своем уме, Эмма! Лерой, твой заместитель?! - возмущался двумя днями раньше Дэвид. - А как же я?

На этот вопрос Эмма не ответила. Она считала, что должность будет занимать тот, кто будет доверять ей, и всему, чтобы она ни делала для города. А ее родители настраивали ее на отъезд с Крюком, вместо того, чтобы заботится о Регине, и опасном Румпеле. Они утверждали, что Эмма просто преувеличивает, поэтому Эмма рассудила по-своему. Она не просила отца уйти с должности, она сама сместила его оттуда, наградив значком Лероя, который по ее утверждению, больше заслужил быть ее заместителем.

- Ты совершаешь ошибку, Эмма! - сказал Дэвид ей вслед, когда Эмма уходила в дозор.

Эмма много ошибок совершила за все тридцать лет. некоторые ей стоили очень многого, и она не желала повторять их, бросая тех, кто однажды не бросил ее. Она припомнила, что не смотря на все разногласия, Регина стремилась к компромиссу, даже тогда, когда на него не шла Свон. Ради Генри, конечно. Но даже сейчас, когда их сына больше с ними нет, они не должны сжимать кулаки при виде друг друга. Возможно поэтому Эмма была намерена защитить Регину, даже если ей самой это не нравится.


Борьба - это то, чему Эмму научила жизнь. Даже если это предсмертная борьба, лучше умереть в схватке, чем позволить сдаться на милость тому, кто не заслуживает легкой победы. Регина этому Эмму тоже когда-то учила, и теперь Эмма готова вернуть все долги.

Хотя бы ради памяти Генри.


Регине не нравилось, что Эмма взяла ее под опеку. Ей не нравилось то, что в ее доме были посторонние, всегда. А Эмму она все же не считала своей собственностью, как бы Крюку не хотелось думать, что Регина ее привязывает к себе. Наоборот, Регина бы многое отдала за право оказаться одной в особняке, но выгнать Эмму в очередной раз рука не поднялась. К тому же, на удивление, Эмма не шумела, не доставала ее вопросами, не читала нотаций. Практически Эммы не было видно и слышно. Регина даже спустилась посмотреть, а Свон вообще в доме.

Эмма стояла у окна, и безмолвно смотрела в сад. На лице ее не отображалось ни единой эмоции. Регину немного напрягала такая Свон. Раньше, когда они только встретились, Регину напрягала другая Свон: свободная, бесшабашная, грубая и неконтролируемая. Сейчас от той Свон не осталось и следа. Эмма изменилась так же как и Регина. Но Эмма по-прежнему не желала подчиняться процессам и людям, которые говорили ей что надо делать. Эмма шла против системы. Даже в Неверленде, она старалась действовать по-своему, но там ей не давало развернуться осознание потерянной девочки. Сейчас Свон выглядела как защитник. И Регину кольнуло осознание, что именно выпивка свела их вместе. Выпивка со стороны Регину, а со стороны Эммы - желание противостоять ей.

Но сейчас, смотря на Эмму Регине больше всего хотелось выпить. Она даже не осознавала, что утро начиналось со стакана виски, и им же кончалось. Это был бесконечный процесс, который, конечно же, не может длиться вечно.

- Главное, что бы не было поздно, - сказала Эмма, нарушая тишину особняка, погрузившегося в темноту и ночь.

Регина вздрогнула, чувствуя, словно Эмма прочла ее мысли. Хотя ее мысли, наверное, было не трудно прочесть. Все ее мысли был очевидным фактом, Регине не хватало Генри.

Эмма даже не повернулась, когда Регина все же прошла к графину и налила себе выпить. Эмма не шелохнулась, когда Королева осушила стакан. Эмма по-прежнему стояла к ней спиной, взирая на тихий осенний сад, словно это то, что ее больше всего волновало.

После того, как в организм попал алкоголь, Регина позволила себе расслабиться. Напряжение последних дней сказывалось пагубно, и виски единственный друг, который позволял хоть немного отвлечься.

Они снова молчали, но на этот раз Регине казалось, что Эмма делает это специально, чтобы Регина начала разговор сама. Но Регине впервые было неловко перед Свон. Эта неловкость раздражала и злила. Регине не нужен был никто, даже Свон. Регине нужен был только Генри, но она вынуждена смириться с тем, что его не вернуть. Как когда-то и Даниэля.

- Уже ничего не поправишь, - все же произнесла Регина.

Эмма никак не отреагировала на данную фразу, по-прежнему разглядывая сад. Регине даже захотелось подойти и посмотреть, что же в этом саду такого, что Эмма наблюдает. В саду ничего не было, лишь одинокая яблоня, освещенная луной. И изумрудный газон, подсвеченный фонарем с крыльца, рассыпал осколки мерзлой росы. Но Эмма упорно смотрела куда-то, и Регина подумала о том, что сейчас Свон напоминает ей ее саму.

Эмме даже не нужно было принюхиваться, она и так чувствовала запах алкоголя перемешанный с духами мэра Миллс. Регина была молчалива, и Эмма не желала нарушать ее покой больше, чем следует. Но дум у нее было достаточно и помимо Регины. В последний раз когда она видела Крюка, тот настаивал на отъезде, и Эмме почему-то показалось, что он в отчаянии. Скорее всего, он приходил к Регине и рассказал ей о том, что Эмма беспокоится за нее. Но это было не так важно. А вот то, что не возымев действий над Региной, он мог пойти к Румпелю, вот это было уже серьезно. Эмма давно поняла, что Крюк тоже подвержен темной стороне, может, даже больше, чем сама Регина. И то, что он обязательно захочет вернуться на темный путь, лишь вопрос времени. именно это останавливало Эмму в том, чтобы поехать с ним. Его темная сторона Эмму немного настораживала. Не пугала, но напряжение давало их отношениям. В сущности никаких отношений у них и не было, они всего лишь раз целовались в Неверленде, и то, Свон считала, что тот поцелуй был смачно сдобрен благодарностью за спасение отца, но никак не симпатией. Крюк Эмме было так же безразличен, как и любой другой мужчина в Сторибруке. А вот Регина - нет. Защитить Регину от Темного - это не просто повод остаться в Сторибруке, это повод быть Спасителем, а не казаться им.


- Неужели Свон стоит того, чтобы снова обратится к темным силам, Джонс?

Румпельштильцхен всегда был подозрителен. И сейчас он собирался взять с этой сделки по полной программе, только вот почему-то ему казалось, что Крюк может его кинуть в последний момент.

- Да, стоит. Она стоит всего, что я когда-то делал. Я хочу ее увести из этого проклятого места. Навсегда.

- Да ты прямо кавалер! - мерзко рассмеялся Румпель. - Не боишься ошибиться в выборе?

- Лучше ошибиться в выборе, чем жалеть, о том, что не смог выбрать.

Румпель пожал плечами.

- Обратной дороги не будет, мой дорогой пират!

Крюк посмотрел перед собой на склянки.

- Знаю.


Белль молча наблюдала за разговором из-за двери. Она слышала все и поняла, что ей придется либо переубедить Крюка не влезать в проклятье и не пачкать уже изрядно запятнанную репутацию, либо сообщить Эмме, чтобы она была готова ждать от Джонса самого неприятного подарка. А вот ей самой кажется предстоял нелегкий выбор. Тот, от которого тоже обратной дороги нет.

Открыв запасную дверь своим ключом, Белль выскользнула на улицу. Было зябко, но она готова была потерпеть ради того, чтобы предупредить Эмму. Она все время оглядывалась, подозревая, что Румпель мог прекрасно знать, что его возлюбленная может нарушить обещание никогда не идти против него.

Сейчас на кону стояли не просто обещания, на кону стояла жизнь Сторибрука.

Снова. И Белль на этот раз понимала, что Румпеля можно удержать только одним способом.

Убить его.


- Он не сдастся, - произнесла Регина, пытаясь хоть как-то избавится от навязчивых мыслей о том, чтобы выпить еще порцию виски. - Ты понимаешь это?

- Да.

Она знала, что Джонс влюблен. А влюбленные слепы и пойдут на многое ради своей цели. Она была когда-то такой же, поэтому понимала Крюка. Только вот беда, ответить ему на чувство не могла. Ни сейчас, ни когда-либо еще. В сердце все еще горела любовь к Нилу, и должно было пройти время, чтобы она смогла впустить в сердце еще кого-то. К тому же смерть Генри подлила боли в жизнь, и раны кровоточили. А значит, Джонсу будет сложно ее уговорить поехать с ним против ее воли. НО он всегда может обратится к Голду, чтобы тот помог ему. Скорее всего, так он и сделает, но Эмма все же надеялась, что это все только ее страхи. Не смотря на все, она почти поверила Киллиану в том, что он хочет для нее добра и покоя, пусть даже он понимает, что чувства могут так и не образоваться у них. Ответные чувства.

Эмма вдруг резко повернулась на Регину, схватившись за револьвер на поясе. Регина едва не отскочила в сторону, когда Эмма шагнула к ней, но на самом деле, она шагнула мимо нее, к двери.

- Что? - не совсем поняла ее движения Регина.

- Это Белль, - сказала Свон, и накинув куртку пошла к двери.

Это была действительно Белль. Запыхавшись она стояла на пороге, все время оглядываясь. Эмма тоже посмотрела на всякий случай поверх ее головы.

- Крюк присоединился к Румпелю, думаю, ты должна знать. Он любит тебя и пойдет на все.

Эмма только кивнула в ответ. Значит, Крюк все же решил сыграть в рулетку с румпелем. Плохой выбор, теперь придется круглосуточно находится подле Регины, иначе…

- Думаю тебе стоит ожидать сюрпризов, - тише сказала Белль. - Крюк не так прост, и уговорить его не делать глупостей, можешь только ты. Но при этом тебе нельзя раскрывать карты. Если он будет знать о том, что ты в курсе того, что он заодно с Румпелем, то это заставит его быть осторожным. А нам это не на руку. Если хочешь защитить Регину, надо действовать их методами. Я попробую убедить Румпеля, что просвет в жизни все же есть. А тебе придется разобраться к Крюком, или он разберется с тобой.

Эмма понимала это, как никто и никогда. Проклятье отнимает память, а значит, она может даже не узнать, о том, кто перед ней. Забудет все, под чистую. Даже саму себя.

- Как ты собираешься переубеждать Румпеля?

- Не знаю. Но если у меня не получится, мне придется … - Белль запнулась.

Эмма глубоко вздохнула, оборачиваясь на пустоту гостиной.

- Давай будем думать в положительном ключе. Ты берешь Румпеля, я - Джонса.

Эмма подумала и добавила.

- И если кому и придется уничтожать Темного, то этим кто-то буду я. Потому что не смотря на все, он может забрать и твое сердце.

Белль судорожно сглотнула. Об этом варианте она не думала вообще. В таком случае. ей другого выбора не остается. Не перекладывать же решением этих проблем на Эмму с Региной. Но все же, пока что, она согласна попробовать поговорить. А уже если не выйдет, останется последний… худший вариант.

- Хорошо. Но помни, Джонс может быть под действием Румпеля. Ты ведь знаешь, как действуют те, у которых нет сердца внутри. будь начеку.

Белль развернулась, чтобы уйти, но Эмма остановила ее.

- Эй, может останешься тут, с нами?

- Мне нельзя, Эмма. Иначе Румпель заподозрит неладное. Я позвоню завтра.

Эмма смотрела в след Белль и внутри прорастала тревога. Вот уж чего бы она не желала снова, так это быть под проклятьем. Забыть ей хотелось только о потерях, но не о том, что у нее когда-то был сын, пусть даже теперь его нет. Даже плохое надо помнить, ибо оно дает старт чему-то хорошему. Должно давать.

- Ты ведь не собираешься сама убить Румпельштильцхена, Свон?

Регина была серьезна и трезва. И Эмме даже не нашлось, что ей ответить.


========== Спасение. Смирение. ==========


Словно вечность пролетела без конца,

Мне порой так не хватало слова.

И я знала, что я не готова.

Раны даже Эмма не залечит никогда.

Если я любила - теперь больно мне.

Нас двоих сплотила соль утраты.

И теперь мой рыцарь приезжает на «жуке»

Если выбирать - она моя расплата.


Примириться с утратой тяжело, особенно, когда особого выбора нет. Но на самом деле, выбор есть всегда, но не всегда нам подходит то, что предлагает жизнь.


Утром следующего дня, Эмма поднялась раньше, и перед тем, как позвонить Лерою, чтобы он заместил ее в офисе пару дней, решила приготовить Регине завтрак. К счастью продукты оказались в холодильнике, и Эмма порадовалась тому, что нынешняя Регина покупала не только выпивку. Эмме даже в голову не могло прийти, что Регину могут разозлить подобные действия.


- Мисс Свон, вам что делать нечего?! - рассердилась Регина. - У вас, кажется, есть обязанности. Может, ими займетесь, а не будете тут изображать из себя кухарку.

Эмма и не собиралась изображать ничего из себя и, разумеется, она понимала, что с Региной будет не просто. Но с чего-то нужно было начинать. И она не собиралась сдаваться сразу же, должно пройти много времени, чтобы Регина попыталась понять, что Свон не собирается заменять ей Генри, она просто пытается защитить.

Но сейчас Эмма понимала, что скорее всего стоило убраться. Только вот одно но. Убраться, означает бросить Регину. Эмма понимала, что едва она бросит все и может пожалеть об этом. А никого терять больше не хотелось.

- Я буду в саду, - только и сказала Эмма, направляясь вон из особняка.

Регина всплеснула руками, она совершенно не хотела обижать Эмму. Однако ее бесило то, что Свон теперь круглосуточно как верный пес ее стережет. Это раздражало свободолюбивую натуру Миллс, которая привыкла к одиночеству, как люди привыкают к толпе. Эмма вряд ли могла ее понять, ведь девушке пришлось не сладко в детстве. А Регине приходилось не сладко сейчас и она ждала понимания от Эммы, но сама порой не замечала, что ее раздражает не наличие Эммы в ее доме, а факт того, что кроме Эммы больше никому нет до нее никакого дела. Даже Крюк пришел не к ней, а намекнуть, что Свон без боя не отдаст. Должно быть Эмме тоже не приятно, что Джонс собирается ее практически поработить против ее воли, считая, что если увезет ее, то Эмма обретет лучшую жизнь. И совсем уж Крюку не думалось о том, что же хотелось самой Свон.

Аппетита не было, но Регина все же съела завтрак приготовленный шерифом. А выйдя в гостиную она почему-то решила, что не увидит графина с виски. Нет, он стоял на прежнем месте, там, где вчера Регина больше к нему не притронулась. Миллс была уверена, что Эмма спрячет от нее алкоголь, поэтому немного удивилась когда этого не произошло.


Эмма сидела на скамейке перед яблоней. Дум на этот раз у нее было весьма много, поэтому поразмышлять в одиночестве ей было необходимо. И хотя реакция Регины ее немного огорчила, Эмма понимала, что они с Региной даже не подруги, почему женщина должна ей доверять. Она и сама вот Миллс не всегда доверяла, поэтому вполне могло быть так, что им придется притереться друг к другу прежде чем все начнет налаживаться. Если… начнет.

- Эмма…

Шериф тот час обернулась, будто ждала, что рано или поздно Регина выйдет в сад. Регина выглядела немного растерянно, но одежда по прежнему на ней выглядела безупречно. Хотя круги под глазами выдавали усталость и недосыпание. А еще депрессию.

Регина мерной походкой, подошла к ней. Было в женщине что-то неуловимо прекрасное всегда, но Эмма заметила только сейчас, что Регина всегда пытается быть лучше, просто нужно давать ей больше шансов и времени. Вот, даже сейчас.

- Эмма, прости, я не хотела срываться, просто…

Эмма подняла руку, останавливая поток мыслей с извинениями. В конце концов, это же она вторглась в жизнь Регины, сколько можно слушать извинения о том, что все могло быть по-другому.

- У меня нет никакой обиды, мне просто не хочется больше никого терять, - произнесла Эмма будничным голосом. - Я в Неверленде потеряла двоих, которых очень сильно любила, кому, как ни тебе это понимать, Регина. Но я верю, что у нас двоих есть шанс начать заново и найти счастливый конец.

Регина молча слушала Свон, и у нее не было сил, чтобы возразить, поэтому она и не стала. Но после таких слов, снова захотелось выпить, и Регина вернулась в гостиную. Эмма не пошла проверять, что будет делать Регина, хотя ей очень хотелось, чтобы вместо выпивки, мадам мэр вернулась на работу, занялась делами, или чем-то важным и нужным. Но заставлять человека, особенно Регину, было бесполезно, нужно что бы она захотела сама. Захотела жить дальше.


Пока Чарминги планировали вместе с Крюком будущую жизнь их дочери, Белль пыталась объяснить Румпельштильцхену, что она все равно будет с ним, если он позволит. Но на самом деле Белль давно уже поняла, что Румпель одержим путешествием в прошлое, чтобы изменить собственную судьбу, а значит, и судьбу всех других. Помимо сердца, ему нужен был младенец, и именно это осложняло дело. Узнав о том, что Мэри Маргарет ждет ребенка, Румпель был не намерен ждать столько времени, а значит, он несомненно будет искать другой вариант. Белль хорошо расслышала их разговор с Крюком, который теперь работал на Темного, и выполнял все его поручения, словно сторожевая собака.

- Ты должен найти мне младенца, сегодня.

- Как же Регина? - удивился Крюк.

- Я сам займусь ею. Мы должны все приготовить к завтрашнему проклятью. Еще не передумал?

Крюк отрицательно покачал головой.

- Вот и славно, пират! Ты получишь свою возлюбленную, а я - свой счастливый конец. Отличный сюжет для Книги Сказок, не находишь? - мерзко улыбнулся он, так, что Джонса передернуло. - Достань младенца!

Белль пришлось с утра немного подыграть и Крюку и Румпелю, прикинувшись дурочкой, но она прекрасно поняла, что готовится и как это остановить. Другое дело, что она раздумывала, а сможет ли она убить того, кого любит больше жизни?!


Когда Эмма получила смску от Белль, что Темный возможно придет за Региной, Эмма поняла, что ее познания в магии не столь сильны, и придется учится прямо в процессе защиты Регины. А то, что она не отдаст Регину без боя, даже говорить не приходилось. Она злилась на Крюка, который оказался жалким трусом, таким, каким она его не желала представлять. Получается, что с мужиками ей продолжало не вести, пора было глянуть на другой берег. Но сперва нужно быть готовым отразить удар.

- Регина мы можем заблокировать твой дом на вход темных сил? - спросила Эмма, входя в гостиную.

Королева привычно сидела в кресле со стаканом виски. Взгляд ее был затуманен и обращен куда-то мимо Эммы. По такому взгляду можно было сказать, что на данный момент Регине было все равно, что с ней будет.

- Мне все равно, - как в подтверждения мыслей Свон, изрекла Миллс.

Эмма попыталась сосредоточится на том, чему ее учила Регина в Неверленде, но знаний на это явно не хватало.

- Научи меня! - присев на край дивана перед Региной, попросила Эмма. - Научи меня сейчас, пока не поздно!

- Уже поздно, - безразлично сказала Регина и сделала глоток виски.

Эмма сжала кулаки. Ей хотелось вырвать из рук Миллс стакан и разбить его вдребезги о стену. Но Эмма просто отчаянно пыталась найти любой выход из ситуации, которая складывалась не в их пользу.

- Для Темного нет преград, если конечно… - Регина замолчала, предлагая Эмме продолжить фразу.

Но Эмма тупо смотрела на Регину, желая чтобы кто-то все же одумался: либо Румпель, либо сама Регина.

Миллс вздохнула, и продолжила:

- …если у тебя нет кинжала.

- Кинжал!! - произнесла Эмма, и выхватила телефон из кармана джинс.

Но телефон Белль был вне зоны доступа.

- Поздно, - подливала масла в огонь Регина. - Просто оставь как есть.

Эмма бы с радостью оставила как есть, но она Спаситель. Сама Регина прописала ей такое будущее, спасать. Как теперь быть: плюнуть на все и уехать с Крюком? Строить новую жизнь, зная какой ценой заплачено за все? Ну, уж нет! Если Регине все равно и она сдалась на милость Темному, то Эмма не имеет права. Она будет бороться против подобной участи и судьбы. Кто-то же должен.

Сунув в карман мобильный, она схватила Регину за локоть и рванула на себя.

- Вставай!

Едва не разлив содержимое стакана, Миллс попыталась вырваться, но Эмма цепко держала ее.

- Что ты себя позволяешь, Свон!?

- Ты можешь тут сидеть с королевским видом и ждать конца, но судьба в том, что надо бороться! - почти прокричала Эмма.

Ее злило отчаяние Регины, которая никогда еще не сдавалась без боя. Подобное поведение не достойно того, кто хочет зваться Королевой, и Эмма все равно не сможет все бросить!

- Пошли!

- Оставь меня в покое! - зарычала Миллс. - Я никуда не пойду с тобой!

- Получается Генри погиб напрасно, - сказала вдруг Эмма, и Регина уставилась на нее. - Получается, что он считал тебя героем, а ты просто … просто сдаешься. Вот так! Если бы Генри тебя видел, хотел бы он такой участи для тебя?! Ему было бы стыдно и больно…

Эмма поспешно отпустила Регину, но Миллс все еще удивлено и шокировано разглядывала Эмму. Ее слова что-то всколыхнули внутри, заставили сомневаться в том, что это конец. Заставили думать о том, что герои и правда до последнего борются и не сдаются просто так.

- Хотя бы ради Генри, ты должны бороться, Регина.

Это были последние слова Эммы, перед тем, как дверь вылетела, сорванная с петель и на пороге перед ними предстал Румпельштильцхен.

- Готова, дорогуша, заплатить долги…


========== Единение. Единожды. ==========


Единожды поверив, единожды поняв

Дать шанс, чтобы однажды. Тупую боль унять.

И защищать прилюдно, и помогать без слов.

Надежде было трудно. И единенью вновь.

Однажды ты приснилась, и не пришлось звонить.

Жестокость покорилась, возможности любить.

День падал в одночасье, как блузка с плеч ползла.

и тЫ открылась счастью, и нет, не умерла.


Эмма попятилась назад, когда увидела на пороге Голда. Однако за ее спиной была Регина, и отступать было некуда, да и не зачем.

- Свон, уходи, мы сами разберемся!

Эмма коротко глянув на Регину поняла, что если она сейчас отступит, она Регину больше живой не увидит. И вот здесь Эмму обуял страх. Так она боялась, только за Генри, и за родителей. То есть, только за родных людей. Даже страх за Нила отличался от всего того, что сейчас было в душе Свон.

- Ты уверена? - переспросила она, зная, что-то надо сказать или сделать.

Регина лишь кивнула, выходя из-за спины шерифа. Голд улыбался, но как-то мерзко и победно. И уже тянул свои загребущие руки к сердцу Регины. Ведь пришел он именно за ним.

- Ты разрушила мою жизнь! - сказал Темный. - Думаю, что пришел час расплаты, не находишь?

Если бы сейчас у Регины был Генри, она бы дала Темному такой отпор, какого он не ждал, но покуда у Миллс сейчас нет ничего, она могла только обреченно скалиться.

- Хочешь на моей крови построить свой счастливый конец?

У Эммы чесались руки, чтобы вмешаться, но она терпеливо выжидала, слушая как Регина медленно проговаривает слова, будто смакуя их. Как-то еще в Неверленде Регина сказала Эмме, что против Темного она никогда не пойдет, потому что силы их не равны. Он сильнее. Он может быть слабее, только под кинжалом.

«Кинжал!» Эмма совершенно забыла о том, что Белль намеревалась убить Темного, если что-то в их плане пойдет не так, и Эмма тогда сказала, что убить Голда придется ей. Но сейчас она подумала, что Голд мог все продумать заранее, и Белль возможно сейчас так же далека от настоящего кинжала, как Регина от спасения.

Эмма отчетливо помнила слова Регины, перед тем, как она растерла в пыль гнилое сердце Питера Пэна:

«- Бог способен прощать, я - нет!»

Эти слова застряли в подсознании Эммы тяжким грузом того, что она тоже причастна к смерти сына. Не появись она в Сторибруке… Но почему-то Регина не винит ее. Больше нет. Регина считает, что только она должна понести наказание, ведь у злодеек не бывает счастливого конца. И сейчас Эмма поняла, что Регина готова уйти за Генри. Только вот Эмма не может этого допустить.

Свон почему-то ждала помощи от пирата, но он не спешил являть себя и помогать им. Может быть в данный момент, он занят тем, что удерживает Белль…


- Не хочешь объяснить?

Белль стояла перед Крюком, который озираясь пытался пролезть в чужой дом.

- Слушай, красавица, мне сейчас малость не досуг, - приторно улыбнулся Джонс, оценивая свои способности в ловкости и сноровке.

Ему нужно просто выполнить просьбу Крокодила, и тогда он будет свободен. Они с Эммой. И ради этой свободы, он готов на все.

- С каких это пор ты работаешь на Румпеля?

- Я на него не работаю, - отмахнулся Крюк. - Я всегда работаю на себя, я - пират.

Белль усмехнулась, посмотрев сперва на пирата, затем на дом в который он пытался влезть. А потом подняла увесистый камешек из кустов и бросила на порог, создавая шум и треск.

- Какого черта ты делаешь? - возмутился Крюк, отпрыгивая в сторону.

С крыльца кто-то вышел, держа наготове ружье.

- Кто здесь? - мужской серьезный тон не дал усомниться в том, что если что мужчина использует ружье по назначению.

Крюк по-джентльменски толкнул Белль в кусты и сам за ними скрылся.

Мужчина постояв на крыльце и прислушиваясь к тишине, все же зашел в дом, громко хлопнув дверью.

- Отлично! - фыркнул Джонс. - Теперь они будут начеку и …

- … и ты не сможешь осуществить свой план, - закончила Белль. - Может, для разнообразия побудешь добрым пиратом, а? И сопроводишь девушку до дома, а лучше, до особняка мэра.

Джонс разозлился, потому что он уже настроился на то, что собственно сделает о чем его просил Румпель, а теперь ему еще придется нянчится с Белль, которая почему-то в этой ситуации оказалась у него поперек дороги, словно знала о всех планах.

- Ты рушишь мои планы! - сказал Джонс.

- Она не поедет с тобой, она сделала выбор. И он не в пользу тебя! - произнесла Белль, стараясь чтобы слова звучали убедительно.

- А ее никто и не спросит! - зло ответил Крюк. - Эмма сейчас не понимает, что делает и я не допущу того, чтобы она пылилась в кабинете шерифа и в этом чертовом городе еще сто лет рядом с Региной!

Белль понимала, что в сущности Джонс и не любит Свон, ему просто нужен кто-то кто заметил бы ему Милу. И Эмма на эту роль блестяще подходит, потому что теперь у Эммы, как и у Джонса нет никого. И ничто ее не держит, кроме разве что, ее выбора. Ведь Джонс еще не в курсе, что Эмма знает о лжи, и о том, что тот работает на Темного, против Регины. И Белль не станет тем человеком, что ему об этом доложит.

- Так-то ты ее любишь, - усмехнулась Белль, все еще неотступно следуя по пятам пирата.

- А любовь тут не причем, красавица.

Белль только головой покачала, когда достала кинжал из-за пазухи и рукояткой ударила Джонса по затылку так, что он тот час повалился на деревянный причал, возле своего корабля.

- Любовь как раз очень даже причем, дорогой пират, - пробурчала себе под нос Белль и направилась прямиком в дом мэра.


- Мисс Свон, а вы можете идти, - негромко произнес Голд, обращая внимание, что Эмма все еще стоит поодаль. - Ваш пират ожидает вас на пирсе, как и вы и договаривались. Как только передаете мне Регину, можете быть свободны.

Эмма наклонила голову на бок, пытаясь понять какого черта несет Голд, а Регина удивленно повернулась на нее.

- Что? - вырвалось у Миллс.

Осознание того, что там и задумано Румпельштильцхеном, ворвалось в голову Эммы сожалением, что она сейчас может погубить Регину, если будет оправдываться. Поэтому она молчала, желая, чтобы женщина сама рассудила кто врет, а кто нет. Слова сейчас могли убить все, что Эмма с таким трудом строила между ней и Региной. И Регина чувствовала, что Свон была искрення в своих действиях. Но там же был нехороший осадок, что это могла быть искусно построенная игра, в которой Регина, кажется, проиграла.

- Эмма, ты не пояснишь? - все же поинтересовалась Регина, переводя рассерженный взгляд на Голда, который ожидал какой-то реакции.

- Нет, не поясню - сказала Эмма. - Ибо ничего не знаю об этом.

Этих слов было достаточно, что бы Регина могла сделать вывод, что Голд пытается настроить Регину против Эммы и наоборот. Это значит, что козырей в рукаве у него нет, и он один против двоих.

Голд лишь усмехнулся, делая несколько уверенных шагов навстречу Регине, но Эмма сообразив, тут же встала между ними.

- Забываете свое место, мисс Свон?! - изумился Голд, уже занесшись руку, чтобы вырвать сердце Регине.

- Оно здесь, между вами и Региной! - вздернула подбородок Спасительница.

- Я - Темный маг, мисс Свон. Если Кора не смогла вырвать ваше сердце, не значит, что я не смогу! Хотите рискнуть сердцем ради женщины, которая не сделала бы для вас того же?!

- Хочу рискнуть ради того, чтоб эта женщина когда-нибудь обрела новый смысл жизни и счастливый конец, который судя по всему, вы не заслуживаете! - процедила сквозь зубы Свон, сжимая кулаки так, что костяшки хрустнули.

- Но я его получу! - сказал Голд, с силой отталкивая Эмму в сторону, и запуская руку в грудь Регины, которая даже не шелохнулась, чтобы отклониться.

Однако вырвать сердце мужчина не успел, потому что перед своими глазами он увидел кинжал.

Белль очень вовремя пришла на помощь.

- Белль! - Голд расширил глаза, отступая назад, отпуская сердце Регины. - Белль, дорогая!

Кинжал в любимой руке сидел крепко, и надежно. И Белль была настолько уверена в собственных действиях, что не проронила ни слова, только кивнула Румпельштильцхену на выход, и он как послушный щенок, шел под кинжалом к выходу, все еще смотря на Регину, которая немного растерянно стояла посреди гостиницы. Эмма, поднявшись кинулась к ней.

- Ты в порядке?

Регина молчала, смотря как закрылась дверь за Румпелем и Белль.

- Эй, - тронула за плечо ее Эмма.

Регина вздрогнула, оборачиваясь на Эмму уже в который раз.

- Почему ты сделала такой странный выбор?

- Потому что мне это нужно, - просто ответила Свон. - Мне нужна память о Генри, я хочу ее сохранить. И тебя. Тебя, я тоже хочу сохранить, как часть жизни сына, и моей.

Регина обессилено села в кресло, откидываясь на его спинку.

- Это чушь, - произнесла она позже.

Беззащитность и беспомощность Регины перед Эммой вспарывало подсознание неожиданным выводом. Эмма не могла не признаться себе в том, что чувствует то же самое, что и Регина. И они этими беспомощными чувствами обе повязаны. Крепко. Они до сих пор повязаны Генри, хотят они этого или нет. И какой другой выбор может тут быть, если Эмма просто не может лишить Регину того, что когда-то Регина лишила ее. Поддержки, второго шанса.

Но жалость тут сыграла с Эммой злую шутку. В начале жалость преобладала, асейчас это не ущербное чувство, а вполне полноценное. Чувство заботы и защиты. И если Регине никто не заметил Генри, но Эмме нужно о ком-то заботится, и Крюк, увы, доказал Эмме, что ему нужна она лишь в плане того, что он просто должен ее завоевать. Как кубок. Как трофей. Как его второй шанс. Эмма совершенно не желала быть вторым шансом Крюка, но не Регины. С Крюком не было ничего общего, а с Региной - многое.

- Нет, - возразила Свон. - Эти слова не означают, что мы друзья навек. Они всего лишь значат, что я сделала выбор в пользу Сторибрука, а не какой-то гипотетической страны, где мне с Крюком будет хорошо.

- Мы не друзья! - подтвердила Регина. - Мы просто потеряли одного важного для нас человека. Но мы не близки.

Эмма кивнула. Все было очевидно, но нужно время чтобы очевидное стало явно для двоих.

- Он вернется, - сказала Регина позже. - Он найдет способ, чтобы убить меня.

Она говорила это так спокойно, словно это было не ее убийство, а какие-то повседневные вещи. И Эмма про себя поняла, что ее борьба с Региной за Регину еще не окончена. Мало того, она даже не в середине пути, а в начале. Нужно много времени, чтобы вернуть Миллс вкус к жизни, найти смысл.

- Ты хочешь умереть?

Регина сжала рукой подлокотник.

- Я хочу быть с сыном, только с ним.

Эмма снова кивнула. Она не намерена была сдаваться. Ей необходимо было во что-то верить. И она верила в то, что рано или поздно она заставит Регину жить ради памяти Генри, а не умирать ради нее же.


========== Надежда. Никогда. ==========


Никогда - это слово, похоже на жизнь,

Иногда, оно просто значит: «Держись!»

Крепко, цепко. И не отпускай.

Одно ценно - любить, это не забывай.

Город бьет осознаньем, что все позади.

Дверь скрипит, на пороге немое: «Прости»

А когда она выбирает тебя, вот тогда. Этой жизни ты скажешь лишь четкое: «Да!»


Надежда - это как маленький островок в океане, где живет сперва один, а затем двое. Но даже за право быть на плаву - надо бороться. И тащить другого в эту борьбу, чтобы их по-прежнему оставалось двое.


Они с Региной друзьями так и не стали, ни в Неверленде, ни после. И как не странно, Эмма не стремилась это как-то исправить. Ей просто важно было, чтобы больше никто не погиб. Она бы и Крюка ринулась спасать, если бы ему грозила опасность, если бы она знала, что это не очередной его розыгрыш, не очередная ловушка. Но Крюк свой выбор сделал, как и Эмма. А Регине больше нужна была помощь, и Эмма не хотела просто так отступать и бросать того, за кого поручилась. Генри бы понял это. И Нил.


- Тебе не обязательно тут сидеть, Свон.

Утром Регина не ожидала увидеть Эмму в гостиной, с рацией в руках. Но не смотря на некое раздражение, у Миллс были другие чувства. К примеру, чувство защищенности. Не мнимое, а вполне ощутимое, как дождливая прохлада пасмурного денька пробирающегося под теплый свитер мадам мэр. Эмма не ушла, не бросила ее, не пустила все на самотек. А ведь у нее, как у шерифа Сторибрука были дела. У нее были родители, с которыми видно были не совсем сказочные отношения, но Свон ни разу не рассказала Регине о проблемах, которые у нее несомненно присутствуют в жизни. Она говорила только на темы Регины и о том, как защитить ее. Регину такие действия ставили в ступор. Уже много лет за нее никто так не боролся, никто не защищал, наоборот, всем всегда было наплевать, что с ней станет. А сейчас, Свон мобилизовала чуть ли не слежку за Белль и Голдом. Это поражало Регину, и она не нашлась что ответить на фразу, которую Эмма произнесла, когда выглянула в сад.

- Я попросила Лероя и Руби следить за перемещениями Голда. У Руби, как мы знаем, отличный нюх и если будет опасность - она мне сообщит и мы сможем приготовится. А Лерой на всякий случай следит за Крюком, мне кажется, что пират захотел со мной сыграть в игру, в которую я играть не хочу.

Эмма говорила размеренно, серьезно и со знанием дела. Регине оставалось только кивнуть. Когда-то когда Эмма только приехала в Сторибрук, Регина мечтала, чтобы Свон подчинялась ей, но тогда у Эммы были другие планы. Сейчас, Регина мечтает лишь о тишине, стакане виски и чтобы никто не беспокоил ее расспросами, но Эмма решила что должна защитить ее и Миллс не вправе диктовать здесь условия. Эмма тоже была матерью Генри, и Регина не может отнимать у нее это право. Как и надежду.


- Белль…

Наверное у каждой пары в отношениях наступает такой момент, когда они поминают что могут расстаться навсегда, или все-таки пережить все неурядицы и стать сильнее. Здесь и сейчас Белль понимала только одно: Румпель врал ей насчет многих вещей, действий, чувств. Может быть он и любил ее, но всегда давал ей пустые общения и надежды, часто действия за ее спиной, не давая ей шанса узнать все в процессе каких-то действий, не давая возможности предотвратить катастрофы и злодеяния. Сейчас Белль стояла на пороге того, чтобы навсегда это изменить. Не изменяя при этом себе и своей любви к Румпельштильцхену. Она читала в некоторых книгах, что любящие люди иногда готовы были пойти на убийства ради спасения других, и спасения того единственного, не очерняя его душу еще одним темным пятном.

- Белль, милая…

Крюк не выполнив просьбу Темного стоял за спиной у Белль, когда она держала кинжал. Сознавал ли кто-то из них, что может остаться после того, как они примут решения? Крюк точно не отдавал себе отчета в том, что все идет не по плану, он по-прежнему считал, что может увести Свон, далеко-далеко, но сейчас надо помочь другой красотке, с ее милым крокодилом. Раз и навсегда.

- Это он тебя надоумил, любимая?

Румпель был жалок. Под кинжалом он был таким, каким его Белль никогда не желала видеть, хотя и предполагала. что без своей мнимой власти - он простой человек, а не Темный маг, способный на ужасные вещи. Она всегда хотела защищать его от ужасных вещей, но в результате этого она не получила ничего. даже той любви, на которую рассчитывала. И нет, она никогда не хотела убивать его, но понимание того, что она никогда и не могла этого сделать, потому что боялась тьмы, делало сейчас выбор за нее. Все что она хотела от румпеля когда-либо, так это той верности, которую сама давала ему, ежедневно. Но он не смотря на все, выбирал других. Он выбирал месть Регине, тьму, в которую втравил Крюка, он создавал новое проклятье, чтобы отправится в прошлое и изменить свою судьбу. Это значит, что он наплевал на чувства Белль, на их чувства, на их любовь. А была ли она вообще? Или Белль просто придумала себе эту сказку о Красавице и Чудовище?!

- Белль, пожалуйста…

Крюк безмолвно стоял широко расставив ноги, и при случае мог хорошенько приложить Темного, вдруг что. И как-то не думал он о том, что становится соучастником преступления, мало того, Темного мага, мало того, того, кто может при другом раскладе уничтожить их обеих одним щелчком пальцев.

По щекам Белль давно бежали соленые слезы, от понимания всего того, что никогда не было и уже не будет между ними с Румпелем. Поэтому она колебалась, но была уверена все равно, что ей придется пойти во тьму, рано или поздно. И она сама избрала свой путь.

- Прости!…

Перед тем как приклонить колени перед Румпелем и заколоть его кинжалом, она просила у него прощения. Но на самом деле, она прощала себя, а не его. Теперь она владелец кинжала, во веки веков. И она не собирается продолжать здесь жить, она собирается покорять моря.

Вместе с Капитаном Крюком.


Нахождение возле Регины все же было немного выматывающим для Эммы. Но вряд ли сама женщина была тут виновата. Эмма понимала, что она сама приняла решение, и несла за него ответственность перед всеми. А перед Региной в большей мере. Но когда в концу дня от Белль так и не было смски, Эмма начала волноваться. Пришлось позвонить Руби, и та сказала, что собирается навестить Белль. Однако Френч явилась сама. Однако отказалась заходить в дом Регины и попросила выйти Эмму.

- Я уж подумала, что произошло что-то из ряда вон, - выдохнула Эмма.

- Так и есть, - подтвердила Белль, кивая на Крюка через дорогу.

Джонс не сводил глаз со Свон.

- Пояснишь?

Белль достала кинжал Темного и протянула ей.

- Хочу чтобы ты его сохранила. Ради меня.

Эмма осторожно протянула руку к кинжалу, но Белль отдернула ее.

- Обещай мне, что сохранишь его в целости и сохранности! Обещай!

Эмму немного насторожил странный тон Белль, словно не принадлежавший ей. Она перевела взгляд на кинжал и резко отпрыгнула в сторону. На лезвии четко было выгравировано имя - Белль.

- Что все это значит? - сглотнула Эмма, чувствуя, что у нее бегут мурашки по спине.

Она оглянулась на особняк, где Регина следила за ними в окно.

- Не бойся. Мне пришлось. Мы собираемся покинуть Сторибрук, поэтому я пришла к тебе, чтобы отдать кинжал на сохранение. Тебе.

Эмма все еще стояла поодаль, не решаясь подойти и взять из рук Белль кинжал, принадлежавший когда-то Румпельштильцхену.

- Мы? - переспросила она. - Ты едешь с Руби?

- С Крюком.

Свон глянула на другую сторону дороги, где Крюк все еще смотрел на нее.

- Я доверю тебе, Эмма. Я знаю, что твоя светлая магия не даст тебе перейти на темную сторону. Поэтому хочу чтобы кинжал был у тебя. Возьми его.

- А как же Румпельштильцхен, точнее, его тело?

Белль грустно улыбнулась.

- Я позабочусь о нем. А ты позаботься о том, что бы никто его не искал. Да, собственно, никто и не будет. Регине все равно, а Нила нет в живых.

Эмма осторожно взяла кинжал, сжимая его рукоять. Когда она подняла голову, чтобы сказать Белль «прощай», улица перед домом мадам мэр была пуста и безлюдна.

Свон переложила кинжал в другую руку, чтобы убрать в карман пальто, которое она накинула, когда вышла к Белль. Небольшой белый сложенный вдвое листок упал к ее ногам. Она подняла его и развернула. Там было всего три строчки:

«Я буду ждать тебя сегодня до полуночи на пирсе. Хочу попрощаться. Крюк»

Эмма не знала, зачем ей прощаться с Крюком, когда она уже все ему сказала. А даже если чего-то не сказала, то смысла уже нет. Но на самом деле она боялась, что это может быть ловушкой. Они с Белль могли все просчитать, и как только Эмма придет на пирс, ее судьба будет решена. Не ей.

Свон сунула листок в карман и развернувшись пошла обратно в дом Регины. У нее все еще была надежда на то, что она вытащит Миллс из ямы депрессии и заставит жить ради будущего, а не прошлым.


========== Истина. Истоки. ==========


Избран путь, по которому нужно идти,

Страшно мне без тебя, Эмма, в этом пути.

Ты поддержка моя, ты Спаситель, шериф!

Одна я в этой жизни, как сказка, как миф.

Когда ты покорила меня, я сдалась.

И теперь не насытиться мне тобой всласть.


Когда Эмма рассказала Регине о том, что Румпельштильцхена больше нет. И о том, что теперь Регина самая могущественная обладательница магии в Сторибруке, она почему-то ожидала совсем другой реакции. Но Регине, казалось, легче не стало ни на грамм. Эмме даже показалось, что Миллс готова была обвинить их с Белль в том, что они разрушили что-то между ней и Темным. Регина тем вечером не проронила ни слова, и Эмме пришлось в тишине встречать ночь.

Она вертела в руках листок с посланием Крюка и никак не могла понять, почему ее не тянет к мужичине, который готов был совершить преступление ради нее. Крюк едва не перешел на темную сторону снова, ради того, чтобы навсегда увезти Эмму с собой, но в результате уплывет в эту ночь из Сторибрука с Белль. И определенно, это лучше, если бы Эмма бросила тут все и отправилась на край света с человеком, которому даже не симпатизирует. Это странно, но это было истиной.

А еще истиной было то, что не смотря на молчание Регины, Эмма не жалела о выборе. Она хотела остаться в этом городе.

С Региной.

В этом была ее истина. Она примирилась с тем, что не будет счастлива ни с единым мужчиной после смерти Нила. Но о женщинах речи не велось. И Эмма подумала о том, что они с Региной впоследствии смогли бы стать друзьями.


- Вряд ли она придет, Крюк.

Белль похлопала по плечу пирата, который глаз не сводил с пустынной мостовой, по которой иногда к нему приходила Свон. Иногда. На самом деле это было всего дважды, и оба раза, Крюк желал чтобы эти разы не кончались, а повторялись как можно чаще. Он признался еще в Неверленде, что влюбился, но Эмма вообще никак не отреагировала на это. Ее занимали жизни тех, которых они в результате так и не смогли спасти. Из всех их, только о Тинкербелл никто не лил слез. А между прочим именно Леди Динь, сказала Крюку как-то, что: «ты можешь повстречать женщину, которая разобьет твое сердце и ты ничего не сможешь с этим поделать». Как в воду глядела. Свон разбила ему сердце, а теперь скорее Белль окажется права. Эмма не придет, чтобы пожелать ему счастливого пути. Эмма не придет, потому что он в очередной раз предал ее доверие. Эмма не придет, потому что выбрала не его. А еще Эмма просто знает, что это может быть ловушка. И хотя это совершенно не так, Эмма перестрахуется, поэтому останется с Региной, а Крюку придется смириться с тем, что его в очередной раз нокаутировала судьба в обличии женщины, которая оказалась ему не по зубам.

Он бросил последний взгляд на обильно политую светом фонарей мостовую, и кивнув самому себе, ступил на трап. Белль уже стояла на палубе, и в ее взгляде совершенно не было той грусти, которая была еще день назад. Белль стала Темной, но совершенно не желала власти. Во всяком случае, здесь, в Сторибруке, ей ничего больше не было нужно.

- Ты забудешь ее, я позабочусь об этом, - улыбнулась Белль пирату, и он не сомневался в ее словах.

Но истина оказалась в том, что Крюк больше не хотел любить никого.


Ночь для Эммы прошла в раздумьях. В основном Свон думала о том, что же будет с ними всеми дальше. А вот о себе она меньше всего старалась заботиться, хотя у нее был шанс просто набрать номер Крюка. Если бы она сделала это, она бы никогда не избавилась от ощущения, что все-таки хотела бы оказаться на корабле вместе с пиратом. Но нет, Эмма хотела остаться с Региной. Возможно Эмма хотела этого очень давно, просто признать это было не просто тогда.

И сейчас. Сейчас было не просто признаться себе, что Свон осталась ради Регины. Ради того, чтобы дать Регине шанс на новую жизнь. И как, черт возьми, Эмма на самом деле хотела быть таким шансом для женщины.

***

Свон проснулась уткнувшись в подушку, и накрытая пледом. Ночью она долго не спала, просто лежа на диване в гостиной. Когда она села на край дивана, она заметила, что в доме мэра стояла гробовая тишина. Ни звука, ни ветерка, который обычно гулял свободно по большому особняку. На миг Эмма испугалась, что Регина могла…

Шериф подскочила как ошпаренная с дивана, и соображая, что делать в случае если все будет плохо, понеслась наверх. Дверь в спальню оказалась не заперта, и Свон влетела внутрь, даже не додумавшись постучать сперва.

Регина лежала к ней спиной, и Эмма бросилась к ней. Ощущение паники усилилось, когда неуклюже она смахнула с тумбочки пузырек с таблетками. Успокоительное или антидепрессанты, разбираться было некогда. Приложив палец к сонной артерии, Эмма облегченно выдохнула. Регина была жива, но видно в таблетки добавлялась изрядная доза снотворного, ибо женщина спала как убитая. А ведь обычно Регина не позволяла ей себя трогать, даже отстранялась от прикосновений.

- Регина…

Эмма даже не знала, зачем она зовет ее. Возможно, чтобы убедиться что все в порядке. Иногда даже реальность врет безбожно. Эмма боялась потерять сейчас еще и Регину. Тогда ей точно нечего будет делать в этом чертовом городе, который она считала своим домом.

Поспешно положив ладонь на горячий лоб Регины, Эмма впервые ощутила, как по спине бегут мурашки от того, что Регина могла с ней сделать за подобные прикосновения. Это еще больше напрягало. Но Миллс все же дышала, значит, это могла быть просто легкая передозировка. А Эмма просто пришла в нужный момент. Эмма всегда, приходила в нужный момент. исключая лишь случай с сыном. Но тогда они обе не успели и обе потеряли. А сейчас обе этой потерей повязаны, и никто не сможет их понять лучше, чем они друг друга. Вот это была та самая истина, которую так отчаянно Свон искала в Крюке. Крюк был не виноват, что Свон выбрала ту, к кому ее тянуло.

- Эмма, - женщина открыла глаза и отстранилась от ладони Спасительницы. - Что ты делаешь в моей спальне?

Регина не кричала, не злилась, но смотрела с недоумением. Еще немного времени прошло, и Миллс хотела переспросить Эмму, но девушка вдруг наклонилась над ней, и произнесла:

- Я рада, что с тобой все хорошо, Регина. Я просто рада.

После этого Свон встала и быстрым шагом вышла из спальни, притворив за собой дверь. Уже внизу, Эмме подумалось о том, что кажется она слишком сближается с Миллс, что начинает ее саму не просто пугать. Это напоминает ей о том, что они обе одиноки, а значит рано или поздно их притянет как магнитом друг к другу. Это лишь вопрос времени. Именно это было истинной причиной того, почему Эмма изначально боролась за Регину. Она боролась за их обеих. Ради будущего их обеих.

И Свон только сейчас подумала о том, что не прогадала.


========== Якоря прошлого. Яблоки ==========


Я не могу так больше, слышишь?

Быть может мне и не судьба.

Любовь ведь это тоже смысл,

Отчаянная боль, борьба.

Куда б не шли наши пути,

Истоки сути б нам найти.


Неделю спустя.


Оказалось, можно с Региной прожить неделю в ее особняке, в мире и спокойствии. Вставать по утрам, готовить тосты и кофе, смотреть в сад на опадающие осенние листья, слушать как мадам мэр перебирает собственные страницы бытия.

Три дня после того, как Румпельштильцхена не стало, а Белль и Крюк покинули Сторибрук, Регина была до жути неразговорчива. Она могла молчать сутками, и хотя Эмму это порой очень сильно выматывало, она не нарушала этот покой, предпочитая общаться с Лероем, Руби и другими. Горько, но Эмма почти не общалась с родителями. Она не знала просто что им сказать, ведь Мэри Маргарет была обижена на нее из-за Крюка, а Дэвид - из-за отстранения от должности помощника шерифа. Эмма понимала, что пообщаться когда-то придется, но сейчас ей этого хотелось меньше всего. Слишком все же они с родителями по-разному представляли ее благосостояние.

Единственное, чего Эмма не понимала, это то, почему никто не интересуется о Темном маге, где он и что с ним. Она подозревала, что Регина все же использовала свою магию, чтобы стереть им всем воспоминания о Темном, но спрашивать не решилась.

Только к концу недели Регина устала от своего молчаливого заточения, и тогда ее прорвало. Эмма даже не подозревала, что Регина может столько говорить, потому что для нее она всегда была немногословна и немного нелюдима. Регина всегда говорила по делу, и всегда следила за языком. Но даже у сильных людей, закаленных жизненными потерями есть предел.


«- Я не думала, что кто-то когда-то выберет меня, - сказала Регина как-то вечером, когда в очередной раз собиралась налить себе стакан бурбона.

Ее руки сжимали пустой сосуд, и женщина явно хотела еще многое сказать. Эмма не посмела ее прервать. хотя вместо слов, просто хотелось подойти и обнять. Но Эмма промедлила, упуская момент.

- Вокруг, всегда выбирали других. Даже Генри… - она запнулась, облизав пересохшие губы и сглотнув, продолжила. - Даже Генри сперва выбрал не меня. Отчего-то потом он стал смотреть другими глазами и передумал, повернулся ко мне, понял, поддерживал. Как и ты… Ты научила его ценить все вокруг, и меня.

Эмма поднялась из кресла, подходя ближе. Регина стояла вполоборота, и было не видно эмоций на ее лице. Эмма не стремилась получить эмоции, она стремилась сделать так, чтобы Регине стало легче после сказанного сегодня.

- Я не знаю, чем я заслужила такой подарок, - честно призналась Миллс. - Думала, что после гибели нашего сына, ты меньше всего захочешь общаться с той, что не смогла его спасти. Но ты меня поразила. И… я не знаю.

Эмма сделала несколько шагов, оказываясь прямо перед Региной, когда она развернулась к Эмме полностью.

И снова шикарная уязвимость женщины перед ней обезоруживала, а точнее, разоружала. Эмма осторожно положила ладонь, поверх руки Регины, которая сжимала пустой стакан.

- Не надо ничего объяснять, - сказала она тихо. - Я понимаю.

Регине хотелось выпить, но вместо этого она подняла глаза на Свон и дернулась потянувшись к губам девушки, но замерла буквально в дюйме, не решаясь осуществить свою благодарность, о которой завтра возможно пожалеет. Но Свон все поняла без слов и лишних прикосновений, поэтому порывисто сократила расстояние между их лицами, оставляя на холодных губах женщины легкий поцелуй, который продлился всего несколько секунд. Дольше Эмма не позволила себе нарушать личное пространство Регины, поэтому так же порывисто отступила, безмолвно отвернувшись к окну в сад».


Тот поцелуй вряд ли можно назвать чем-то большим. Скорее эта была благодарность Регины за то, что Эмма ее не бросила, как многие в городе. Между ними уже не было такой разрозненности, но Эмма не желала спешить. Она просто ждала, когда Регина сама решит, куда им стоит двигаться и стоит ли. Она готова была пойти за Региной, но не против ее воли начинать отношения, которые, возможно, они обе не потянут на данный момент.

А потом Регина сказала ей как-то утром, за кофе:

- Я хочу уехать, Эмма.

Это было весьма неожиданно, и звучало как очередная отчаянная попытка сбежать от наваливающейся действительности. Эмма не нашлась что ответить, лишь кивнула. Тогда Регина протянула руку и взяла ее за запястье.

- Я хочу чтобы ты поехала со мной.

Вот это пожалуй было неожиданнее всего. Эмма не думала, что Регина попросит ее поехать с ней, ведь она не хотела уезжать из Сторибрука.

- Ты бежишь? - переспросила Эмма.

- Нет, - смотрела ей в глаза Регина. - Это на время. Мне просто нужно что-то новое. Может, я найду его за пределами города, а ты мне поможешь.

Помочь Регине! Это стало жизненным кредом Свон. В последние несколько недель, она сильно жалела, что в этом городе нет никого, кого Миллс могла бы полюбить, и кто подарил бы ей … сына или дочь. Но сейчас Регина смотрела на нее так, словно ждала что этим кто-то будет Эмма. Правда вот, Эмма все равно не может подарить ей ни сына, ни дочь. Но отказать Регине в помощи Эмма тоже не может. Ведь она выбрала ее. Ради нее осталась здесь. Ради нее не помчалась за Крюком. Ради нее жила в особняке, на всякий случай последнюю неделю. Это стало нормой. Регина не гнала ее, а Эмма не напоминала о том, что защищать Регину теперь не от кого. Так и жили…

А теперь вот, прощай Сторибрук.

- Хорошо, - кивнула Эмма. - Мне только надо передать дела Лерою и Руби.

- Не надо, - возразила Регина.

Она впервые за долгое время улыбнулась. Легко и искренне.

- То есть?

- Мы вернемся. Когда-нибудь. А они тут сами разберутся, уверяю тебя, Свон!

Странно было слышать подобный тон от Регины. Но Эмма поняла, что возможно Регина просто не желает никому ничего сообщать. Она хочет просто уехать. И хоть это звучит более чем безответственно. Почему бы нет?


Желтый «жук» в котором они решили ехать, вместил в себя кроме их двоих еще немного вещей. В основном теплых. Было ранее утро, когда Эмма завела машину.

- Стой, Свон.

Эмма повернулась к Регине, которая одарила ее немного неловким поцелуем, который на этот раз был полностью заслугой Миллс.

- Это еще зачем?

Уголок губ Регины дернулся вверх.

- На удачу…