2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
несколько месяцев бурного 1945 года. Как горестный плач, как реквием погибшим и предостережение живым, доносится до нас со страниц романа эхо недавней войны: тяжелая, гнетущая атмосфера оккупации Венгрии «союзными» гитлеровскими войсками, холод, голод, постоянный страх, тысячи бессмысленных смертей, мучительная неизвестность; взорванные мосты, расчленившие город на две части и разлучившие родных и близких; целые кварталы, превращенные в руины, глубокие воронки на изрытых снарядами и заваленных грудами щебня мостовых; голые железные балки, обгоревшие, чудом уцелевшие стены домов, над замурованными окнами таблички с надписью: «Осторожно, опасно для жизни», на которые уже никто не обращает внимания; множество семей, оставшихся без крова и ютящихся в развалинах, готовых в любую минуту рухнуть; толпы оборванных, бездомных людей, пытающихся пробраться в Пешт, освобожденный на месяц раньше, чем Буда, и уже начинающий подыматься из руин.
После освобождения Венгрии советскими войсками в стране, измученной, обескровленной фашизмом, в удивительно тесном и сложном переплетении, порой буквально «под одной крышей» соседствовало, но отнюдь не мирно уживалось старое и новое. Обнаруживая внутренние пружины общественного развития, писательница сразу вводит нас в атмосферу политической борьбы сложного переходного периода в жизни венгерского народа. Она раскрывает характер этой борьбы, обращаясь к прошлому и помогая тем самым осмыслить подлинные истоки происходящих событий. Однако только прошлое не в силах объяснить их всесторонне, и Жужа Тури, как писатель-реалист, показывает в своем романе перспективу развития, свет завтрашнего дня, способный озарить день сегодняшний.
«Собственными силами мы не сможем восстановить страну и за сорок лет», — заявляли в те дни лидеры правого крыла реакционной партии мелких сельских хозяев. Действительно, ущерб, причиненный войной экономике страны, исчислялся для Венгрии почти в астрономических цифрах, в пять раз превышавших годовой национальный доход. Трудности первых месяцев усугублялись и тем, что в экономике еще господствовали капиталистические отношения и бывшие магнаты все еще сохраняли руководящие посты во многих банках и промышленных предприятиях. Надеясь, что разруха и инфляция может вызвать внутриполитический кризис, они саботировали восстановление.
Однако в деревне обстановка была несколько иной. Благодаря аграрной реформе сметались одно за другим крупные поместья, земля передавалась крестьянам. По инициативе коммунистов реформа стала проводиться в жизнь еще до полного освобождения Венгрии Советской Армией. В конце марта 1945 года, когда на западе страны еще гремели выстрелы, на востоке крестьянские плуги уже прокладывали первые борозды по бывшей помещичьей земле.
Роман «Под одной крышей» можно причислить к историческим произведениям, однако история занимает в нем подчиненное место. Она служит лишь фоном, на котором изображаются судьбы отдельных людей. Писательница наносит яркие штрихи там, где хочет показать более выпукло какое-либо явление или событие. Такова, например, сцена у моста через Дунай — единственного моста, в те дни восстановленного советскими войсками. Перед нами толпы измученных горожан, пытающихся прорваться на мост, слышатся взволнованные споры с полицейскими, сдерживающими натиск всей этой лавины, устремляющейся в Пешт. Что казалось бы удивительного в том, что, потеряв всякую надежду выбраться из голодающей Буды, один из персонажей романа обращается за помощью не к венгерскому офицеру, а к советским солдатам, проходящим в это время по мосту? Однако под пером Жужи Тури этот эпизод приобретает глубокое и обобщающее значение, не говоря уже об эмоциональной его напряженности.
В центре повествования — простые венгры, впервые ощутившие свою значимость, почувствовавшие себя людьми, непосредственно влияющими на ход исторического процесса. Они спорят, страдают, радуются и плачут, но во всем этом нет уже былой обреченности. Все они группируются вокруг главной героини романа Мари Палфи и ее мужа Винце, вернувшегося из русского плена.
Картина венгерской жизни тех лет была бы неполной, если бы писательница не вывела в своем романе тех, кто еще совсем недавно правил народом, издевался над ним, унижал в нем человеческое достоинство. Это надменный, враждебно замкнувшийся в себе барон Вайтаи, его жена, в пьяном разгуле прожигающая последние деньги и остатки быстро блекнущей красоты, дельцы и ловкачи, лавирующие в поисках наиболее подходящей маски, спекулянты всех мастей, наживающиеся на инфляции.
В обрисовке всех этих характеров Жуже Тури помогает ирония, богатая множеством оттенков: добродушная, немножко грустная, когда писательница, скажем, подшучивает над наивной самонадеянностью дворника Ласло Ковача с его безобидным, в сущности, бахвальством и неудачами в «торговых операциях», и гневная, переходящая в сатиру, когда речь заходит о баронской чете или
Последние комментарии
10 часов 11 минут назад
10 часов 29 минут назад
10 часов 38 минут назад
10 часов 40 минут назад
10 часов 42 минут назад
11 часов 35 секунд назад