Чопоров Владислав
ГАРЦУЮЩИЙ ПРЕДИСПОЛКОМА
Попытка оказаться в авангарде новой волны фанфиков…
Однажды весенним днем в Западные ворота Пригорья, припадая на правое приспущенное колесо, въехал древний автомобиль странного ящеричного цвета. В авто восседали два молодых хоббита. Самых любопытных читателей отсылаем за подробностями нравов и обычаев этого народца к повести «Двенадцать стульев и один табурет». Которая в свое время является всего лишь кратким пересказом первых глав «Алой, революционной книги Великих переделов». Менее любопытные пусть довольствуются теми деталями, что будут упомянуты в этом рассказе.
На первом же перекрестке после ворот зеленый автомобиль остановился, и водитель начал подкачивать колесо. Его же спутник — рыжеволосый крепыш выбрался из машины, потянулся и с любопытством стал озираться по сторонам. Перекресток оказался богато украшен лозунгами. Прямо перед путешественниками висел большой плакат «Привет участникам пятого съезда полуросликов и громадин!». Боковые ответвления украшали тексты, посвященные эльфам: «Закончим деэльфинизацию до конца третьей эпохи» и «Каждая непрочитанная книга — бревно в корабль эльфов». С надеждой Фродо а именно так зовут нашего героя — обернулся назад. Но плакат на выезде был тоскливо логичен — «Отдыхайте на Западном побережье!»
— Да, это не Рио-де-Жанейро! — разочарованно провозгласил гость Пригорья. И, обращаясь к спутнику, добавил: — Запомни, Сэм, теперь я не Торбинс. Называй меня теперь Балаганинс.
— Хорошо хоть, что не Мэри Поппинс, — ворчливо согласился Сэм, убирая насос в багажник: — Кстати, мосье Фродо, мы уже три дня не ели. И, если так пойдет дальше, то, боюсь, скоро я уже никак не смогу Вас назвать.
— Сэм, если ты хочешь поразить меня знанием иностранных языков, то тогда уж называй меня «камрад», что на языке подгорных гномов означает «товарищ». А что касается еды — двигай вперед. Я что-нибудь придумаю.
Когда Сэм увидел Трактир, то сердце его упало. Огромное трехэтажное здание сверкало многочисленными стеклами. И за каждым мерещился громадина, готовый надавать по шеям двум маленьким авантюристам, решившим бесплатно пообедать. Но Фродо успокоил его, приказав остаться в машине у широких ворот, ведущих во двор, и не глушить мотор.
Поднявшись по ступенькам, Фродо проскользнул под массивной вывеской «Гарцующий предисполкома. Содержит Лавр Наркисс», толкнул дверь и оказался в огромном зале трактира, чуть не столкнувшись с лысым, краснолицым толстяком в белом переднике, мчащимся с подносом, заставленным пивными кружками.
— Можно у вас… — начал Фродо.
— Мигом, я мигом, — крикнул тот и исчез в табачном дыме и гуле голосов.
В самом деле, не успел Фродо опомниться, как толстяк вырос за прилавком под вывеской «Пиво только членам профсоюза».
— Добрый день, маленький господин. Чем могу быть полезен?
— Вы меня не узнаете? — грустно спросил Фродо.
— Нет, а в чем собственно дело?
— Неужели нет? А многие говорят, что я очень похож на своего отца.
— Ну и что? Я тоже похож на своего отца, — нетерпеливо перебил трактирщик.
— Тут все дело в том, какой отец! Видите ли, я — сын волшебника Гендальфа. Меня зовут Василий Гендальф.
Трактирщик немного смутился. Мысленно перед его взором предстал образ героя Средиземья. Высокий, худощавый человек. Человек!..
— Хоббит из хоббитании — и сын Гендальфа?
— Мой папа очень любит путешествовать. И я унаследовал у него эту страсть.
— Тогда прошу доброго господина посмотреть вон туда…
Фродо заметил странного, сурового человека с обветренным лицом и в фуражке с белым верхом, который сидел в полумраке у стены, попивал пиво и внимательно прислушивался к их разговору.
— Ну и кто это? Губернатор острова Борнео?
— Да как Вам сказать… Непонятный народ, шляются туда-сюда, для смеха профсоюз Следопытов организовали, чтоб пиво мое пить. Истории любопытные рассказывают — такие, что здесь потом месяцами обсуждают. Не знаю, как этого зовут, но мне он представился, как сын Гендальфа. И как Вы это объясните, маленький господин?
Фродо помертвел. Он уже явственно представил, как трактирщик зовет своих помощников. И они, надавав тумаков, выкидывают хоббита за дверь. Рука предательски потянулась к карману с кольцом. Но в тот момент, когда рот Лавра начал уже раскрываться для крика, из угла пружиной подскочил Следопыт.
— Брат Вася, узнаешь брата Якова, — закричал он, заключая Фродо в объятия.
— Узнаю, узнаю брата Якова, — полузадушено согласился тот.
— Когда же ты приехал из Забрендии, где ты жил у нашей бабушки? продолжал сжимать хоббита в объятиях громадина.
— До чего удивительная встреча, — фальшиво обрадовался трактирщик.
— Да, я жил у нее. А что же ты не писал нам с бабушкой? — перешел в контратаку помятый Фродо.
— Я писал, — неожиданно ответил братец, чувствуя необыкновенный прилив веселости, — я заказные письма посылал. У меня даже почтовые квитанции есть.
И он действительно достал из кармана кипу бумажек и издалека показал их Лавру Наркиссу. Вид бумажек несколько успокоил трактирщика. И он даже дал молочным братьям три бесплатных обеда, чтобы те отпраздновали необыкновенную встречу.
Дети Гендальфа решили вкусить пищу на свежем воздухе и по-быстрому покинули трактир, испытывая сильное облегчение.
Забравшись в автомобиль Сэма, они перевели дыхание.
— Кстати о детстве, — сказал старший брат, — В детстве я таких, как Вы расстреливал из рогатки.
— Почему? — радостно вопросил младший, непутевый сынок.
— Да потому что таковы суровые диалектические законы жизни. Ну зачем Вы назвались сыном Гендальфа, когда видели, сколько народа в зале? Ведь Вы чуть не попали головой в петлю! Или правильней будет сказать: пальцем в кольцо?
— Я думал…
— Думал? И как же зовут нашего мыслителя? Может он действительно сын Гендальфа? Или правнук Галадриэли? Или король Гондора? Так я могу ручаться, что нет!
— Меня зовут Фродо… Балаганинс.
— А я Остагорн, сын турецкого подданного. И позвольте поинтересоваться, не тот ли Фродо, который говорил своему спутнику «Теперь я не Торбинс, теперь я Балаганинс»?
— Если кого интересует — то меня зовут Сэм, — воспользовавшись смущенным молчанием рыжеволосого вклинился в разговор водитель.
— Смотрите, смотрите туда, — поспешил сменить тему разговора Фродо и махнул вперед куриной ножкой. Прячась в тени забора, ко входу в трактир ковыляла странная большеглазая личность, — Это тоже сын Гендальфа! Михаил Самуэлевич Горлум.
— Как, еще один? Это становится интересным. Было у волшебника три сына: два умных, а третий дурак. Его нужно предостречь.
— Не надо. Пусть знает, как моей семье вредить! — кровожадно возразил младший из молочных братьев, — Давайте лучше посмотрим.
Сдружившиеся дети Гендальфа выбрались из машины и подобрались к окну трактира. Они увидели, как Горлум остановился напротив стойки, скромно прижал руки к груди и начал говорить. Брови трактирщика удивленно поползли вверх, его красное лицо побагровело. Потом он подскочил и издал протяжный крик.
Со словами «все назад» Остагорн увлек Фродо за собой. Они спрятались за воротами.
— Снимите шляпы, обнажите головы, — произнес Остагорн, — сейчас состоится вынос тела.
Он не ошибся. Не успели еще стихнуть раскаты голоса Наркисса, как в дверях уже появились два дюжих молодца. Они несли Горлума. Один держал его за руки, а другой — за ноги.
— Прах покойного, — комментировал Остагрон, — был вынесен на руках родными и близкими…
Подмастерья начали неторопливо раскачивать тело глупого сына Гендальфа. Горлум безмятежно взирал на небо.
— После непродолжительной гражданской панихиды, — продолжал старший брат. И этот момент, придав телу достаточное ускорение, подручные Наркисса выбросили его на улицу, — тело было предано земле.
Горлум шлепнулся на землю, как жаба. Он быстро поднялся, отряхнулся и потрусил прочь с невероятной скоростью, еще сильнее припадая на бок. Фродо радостно рассмеялся.
— Фродо, я хотел спросить: что Вам надо для счастья? Ведь скоро ваши рыжие кудри примелькаются, и вас начнут бить.
— Меня устроит нора комнаток на сто, — быстро ответил Фродо.
— И все?
— Ну еще и огород гектара на два.
— Тогда мне с вами не по пути. Мне нужно королевство. И желательно целое.
— Может возьмете половину и принцессу в придачу? — спросил мстительный Торбинс.
— Я бы взял. Но мне нужно целое.
Фродо хотел пошутить и по поводу этой фразы, но, подняв глаза на Остагорна, сразу осекся. Перед ним сидел атлет с точным, словно выбитым на монете лицом. Смуглое горло перерезал хрупкий белый шрам. Глаза сверкали грозным весельем. Появилось непреодолимое желание вскочить и вытянуть руки по швам. Торбинс нервно сглотнул набежавшую слюну и спросил:
— Где же вы возьмете королевство?
— Да где угодно. Это не проблема. Надо лишь, чтоб сбылось древнее магическое пророчество. Как хорошо, — добавил он задумчиво, — работать за морем. Там известны адреса всех магов. Идешь к нему в особняк и уже в прихожей после первых приветствий намекаешь ему на ломанной квенье, что тебе нужно. И раз-два, он делает под тебя целый мир, где ты можешь быть кем угодно: хоть Императором, хоть телохранителем.
А у нас? В каком холодном мире мы живем. Все таятся, никто не скажет слово правды. Может маг сидит сейчас у Лавра и пьет лимонад. Вот что обидно!
— Да что вы, Остагорн! — воскликнул Торбинс, — Есть и в Средиземье очень сильные маги.
— А вы их знаете, — немедленно сказал Следопыт, — Можете ли вы назвать фамилию и точный адрес хоть одного?
— Я знаю одного…
С лица Остагорна мигом сошло все оживление. Лицо его сразу же затвердело и снова приобрело медальные очертания.
— Идите, идите. Я подаю по субботам. Нечего тут заливать.
— Честное слово. Он живет в Черномордорске.
— Ну, конечно, так и знал. Черномордорск! Там даже во Вторую эпоху называли магом того, кто мог совладать с десятком орков. А теперь… могу себе представить! Нет, это чепуха!
— Да нет же, дайте мне сказать! Это настоящий маг. Понимаете, сидел я недавно в шировском допре. И рядом со мной сидел сам Гендальф. Я ж только поэтому его сыном и назвался. Его обвиняли в предумышленном поджоге. А я попал за…
— Дайте угадать. За драку?
— Это был день рождения моего дяди!
— Ага. Не просто за драку, а за сопротивление представителям власти.
Фродо, на что вы тратите свои молодые годы?! Придется мне заняться вашим воспитанием…
— Так вот, Гендальф мне и рассказал, что в Черномордорске возродился старый могучий маг по имени Саурон. Если б вы только видели, как он убивался и плакал, когда говорил: «Фродо, зло поднимает голову».
— То, что он открыл эту тайну вам, это чепуха. А убивался и плакал он из-за того, что предчувствовал, что вы расскажете эту историю мне. Итак, Фродо, вперед! Нам предстоят великие бои! По машинам, форма одежды караульная. Трубите марш! Командовать парадом буду я!
И молочные братья бросились будить успевшего задремать Сэма, чтобы сообщить ему дальнейший маршрут.
— Сэм, — значительно сказал Остагорн, — мы знаем, куда ехать. В Черномордорск. У нас там небольшое интимное дело. И вам работа найдется…
— Бензину мало, — упираясь, хмуро возразил Сэм.
— На пятьдесят километров хватит?
— Хватит на восемьдесят.
— В таком случае все в порядке. Ровно через шестьдесят километров нас на дороге будет поджидать большая железная бочка с авиационным бензином.
Что вы скажете об авиационном бензине?
— Скажу, что если бы был лет на шестьдесят-семьдесят помоложе, ворчливо заявил Сэм, — то сказал бы: Камрад, а не перечитал ли ты Гибсона? Это только у него на заброшенных шоссе действующие заправки бывают.
— А я, когда стану королем, введу закон, чтобы пижонов, которые до обеда не читают средиземских газет, арестовывали за головотяпство со взломом.
Да будет вам известно, что сейчас проходит большой автопробег Мордор-Шир-далее везде. Девять новеньких черных автомобилей. И сейчас мы находимся на линии автопробега, приблизительно в полутораста километров впереди головной машины. И, пока мы их опережаем, нас будут ждать бесплатные бензин и еда.
— А когда они нас догонят? — поинтересовался осторожный Сэм.
— Тогда нас будут бить! Но мы постараемся не предоставить им такой возможности. Итак, перекрашиваем машину в черный цвет — и ударяем автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!
Через два часа машина, поблескивая свежей краской и скрипя всеми своими частями, выкатила из гаража и последний раз покатила по улицам Пригорья. Следом за ней, таясь в тени домов, большими прыжками несся Горлум, прижимая к боку свежеукраденного гуся.
Приложение.
Песня «Хоббитская туристическая».
Посмотри, в каком красивом Шире я живу.
Я б и дальше жил здесь, словно Копперфильд,
Изчезал бы, как во сне, но все же наяву,
Изумляя этим местных простофиль.
Я стоял и любовался б до скончанья дня,
Но назгулы ищут маленький отряд,
И в кармашке неглубоком Тайна у меня,
Значит, больше нету нам пути назад.
Больше не нальет портвейна Лавр в «Пони»,
А среди умертвий ползать нам в поле.
И, скрываясь, слушать — не бегут кони.
Назгул — это черный человек.
А потом пошлют отряд еще дальше.
И забудешь, было каково раньше.
Назгулы по следу, а тебя нету.
Хоббит — это очень ценный мех!
Странно… горные вершины верхом не пройти,
Хакнули ворота — лежит Мория у ног.
Долго оркам объясняли — нам не по пути.
Громко морды гадам били… И пришел Барлог…
В эльфах благородных развелось фальши.
Гимли с парикмахершей гулял раньше.
Лес плывет по небу, а часов нету,
Месяц — это маленький привал.
Не ходите, дети, внутрь Лориэна
Эльфов речи милы — что воды пена.
Вас накормят плотно, но шепнут оркам.
Орк же — это очень глупый эльф.
И хотя в лесу чужом осталась наша грусть,
Радость — к нам Гендальф вернулся, только цвет сменил!
В Шир родной я точно этим летом не вернусь,
Хоть и разглядел вдали гору Ородруин.
Я ведь и не знаю, кто такой Горлум,
Только пробирает по спине холод.
Я прошел пещерой, не вернусь больше.
Шелоб — это очень толстый зад.
Что ж мне не сказали: Саурон — лысый!
О лохматых ножках все его мысли.
Я колечко брошу и пойду к дому,
Хоббит — это очень ценный мех!
Последние комментарии
1 час 24 минут назад
1 час 27 минут назад
1 час 39 минут назад
1 час 41 минут назад
1 час 55 минут назад
2 часов 12 минут назад