Мрак космоса (СИ) [Николай Григорьевич Зайцев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Николай Зайцев Мрак космоса

Глава 1.


 Кредитная карточка оказалась в руке. Джо небрежно сунула плотный золотистый кружок в карман форменных брюк. За спиной двери такси бесшумно опустились и щелкнули замком, войдя в паз. Лодка низко заскользила  вдоль асфальта к парковке городского транспорта - клиент был доставлен по указанному адресу. Женщина проводила её взглядом, подчиняясь привычке, когда из вечера в вечер делаешь одно и то же при возвращении с работы, кажется, что  всё только начинается: в воздухе витает невидимый шлейф романтики и стоит подпрыгнуть и поймать скользкий хвостик, закрутить события спиралью и очередной день из быстротечной жизни, превратится в невероятный праздник.

-  Привет, Джо!! -  на ходу бросил мужчина, вываливаясь из дверей дома. Женщина машинально отпрянула в сторону и, развернувшись на голос, сказала:

-  Привет! - Джо никогда не знала этого жильца по имени, так как он только здоровался и всегда куда-то поспешно уносился, подпрыгивая с каждым шагом, подобно детскому мячику, смешно перебирая ногами, и, размахивая руками.

После такси, неизменным событием в жизни был жилец-мячик. Сознание так переполняла ненависть к этому приятному баритону, что вопрос: «Эй! А как тебя зовут?!» - застревал в гортани. Со временем Джо стала ненавидеть и его спортивный костюм, который за пять лет после рабочих встреч, никак не обновился, оставаясь неизменным: левая сторона синяя, правая красная.

 «Мячик», почувствовав на себе взгляд, не оборачиваясь, помахал рукой.

Джо поморщила носик и вошла в дверь подъезда. Матово светили лампы у потолка коридора-переходника. До следующих дверей пять метров. Звук шагов глушит мягкий ковер.

«Интересно, а он меня ненавидит?» - мысль пришла неожиданно, так, что рука, тянувшаяся к кнопке опознавателя лифта, застыла на половине пути. «Как я выгляжу в его глазах? На мне минимум косметики и полувоенная форма без погон. Наверное, он думает - опять инспектор, заморенная кадетами, возвращается домой. Не уставшая, а именно заморенная инспекторша. Так думают все мужчины, коверкая слова».

Ладонь вошла в эластичный прямоугольник, утонув на треть. Квартирный автомат узнавал жильца дома несколько секунд, потом лифт перед ней раскрылся, впуская во внутрь кабины.

«Какой сердитый мужчина. Спортивный и интересный. Он меня ненавидит. Точно. Он даже не воспринимает меня как женщину. Точно. Подумать только: я для него бесполая соседка по дому. Это фамильярное «Джо». Откуда он узнал? Так называл меня дедушка в детстве, но старик пережил восемнадцать торпедных атак, тронулся головой и в каждом видел молодого бойца – ему простительно. Что же происходит с миром, если соседи по дому зовут меня мужским именем?! Надо менять работу. Надо срочно менять имидж».

На стене лифта горел экран оповещения. Не сразу поняла, расшифровывая надпись: «в квартире обладатель ключа».

«Не замечает во мне истинную женскую красоту! Всегда одно и то же. А почему не спросить, как у меня дела? Или бы сказать, что я потрясающая девчонка! В тебе столько шарма Джониферецф! О, да ты опять похудела! Как называется новая диета? Ты такая умница, всегда в теме во всем. Мне ещё можно дать двадцать пять. Форма скрадывает возраст, а двенадцать пластических операции, сделанные в прошлом отпуске, смогут обмануть кого угодно».

Джо мельком взглянула на себя в зеркало. Попыталась увидеть себя со стороны. Несколько бледная, высокая, подтянутая современная женщина. Форменный китель с нашивками сержанта-инспектора. Чуть заметные морщины у глаз. Из-под козырька фуражки взгляд мягкий и приветливый. Ничего отталкивающего!

Джо улыбнулась, раскрывая сочные губы. Отдала честь своему прекрасному отражению. Сняла фуражку. Запустила тонкие пальцы в русые волосы. Прическа «каре» несколько длинновата, не по уставу, но пока директор смотрит на это сквозь пальцы, то можно насладиться всей полнотой женского обаяния.

Двери лифта открылись, и Джо поспешно отвлеклась от зеркала. Прижала фуражку локтем к бедру и из кармана брюк вытянула пластиковый ключ. Сбоку на панели загорелась красная кнопка: кто-то нетерпеливо вызывал лифт… Джо поторопилась, не выходя из кабины, открыла дверь в свою квартиру и шагнула в родное гнездышко, вспоминая, что кто-то её уже ждет.

Хотя, почему кто-то? Чип. Её новый мужчина. Больше некому. Только этот грандиозный парень смог отбить её у других конкурентов. Таких же младших специалистов, как и он, сам.

Чип мог всё. Он воспитывался в корпусе с пяти лет. Имел четыре золотых значка. И на одном погоне его красовалась, узаконенная крохотной звездочкой, лычка. То ли офицер, то ли… непонятно кто. Его первая ответственная должность была ничтожно мала по сравнению с масштабами армии, и, величественно велика в кадетской корпусе. Чип - семнадцатилетний старший кадет. Год назад его сокурсники выпустились и уже летали, бороздили, мерили космос на парсеки, и только он один из них был удостоен чести остаться в корпусе, занять должность и… стать её любовником на второй год.

Это было ужасно и тоскливо.

Джо посмотрела на сапоги сорок шестого размера. Начишенные до зеркального блеска они возвышались в прихожей над её туфельками, как неприступные башни. Словно враг оккупировал родную территорию. Навсегда.

На столике рядом с видеофоном, в вазе стоял роскошный букет роз. Сначала Джо уловила тонкий аромат, поэтому так пристально разглядывала сапоги, потом задохнулась от неожиданности. Это были первые цветы, подаренные Чипом за два года их встреч. Букет легко вышел из вазы, и женщина спрятала лицо в пунцовых бутонах. Фуражка выпала из-под локтя и упала на пол.

-  Цветы? - ошеломленно прошептала Джо и, крикнув, - Чип! - бросилась из коридора в комнату.

В её любимом кресле, положив ноги на антикварный дорогой столик, сидел молодой мужчина в помятой форме космодесантника. Добродушная улыбка делала его лицо милым. Белоснежные ровные зубы и безупречный загар на коже без изъянов – здоровым. Бородка - интеллигентным. Плешь на голове придавала солидности. И только глаза выдавали в нем холодный расчет трезвого ума человека, который ни перед чем не остановится. Джо поежилась и на секунду окаменела, столкнувшись со звериным взглядом. Мужчина тут же прикрылся улыбкой.

Чип отличался от него. Кресло под старшим кадетом становилось маленьким, протестующе скрипело при каждом движении быкообразного юноши, и ноги он на стол не клал. Стеснялся и боялся поломать.

Джо опустила букет.

-  Ты?

Мужчина кивнул, продолжая улыбаться, поднес ко рту фужер и сделал маленький глоток. На столе стояла бутылка элитного шампанского. Дорогого. Мозг сделал насечку на сознание.

-  Как ты попал ко мне в квартиру?

Джо пересекла комнату и села на диван. Букет лег на колени. Мужчина кивнул на бутылку, и рядом с ней она увидела ключ. Теперь вспомнила. Ключей было три. У неё, у мамы и… Джо думала, что подарила третий Валентину Семеновичу, как знак особой признательности и вечной любви к истории и археологии.  Признание последнего факта заставило нахмуриться. Память? Что с ней твориться? Срочно на обследование.

Ещё ключ был у Чипа, но он появился у него сравнительно недавно и, Чип, не тот парень, который бы пустил в её квартиру незнакомца, хоть и лейтенанта, с такой же ременной бляхой на поясе с цифрой семь, как и у самого старшего кадета. Братство одного ордена в некоторых ситуациях бессильно. Сейчас был именно такой случай.

-  Ты знаешь… - Слабым голосом начала женщина. - Я сейчас живу с одним парнем. Он … у него взрывная психика. Недавно присвоили старшего кадета и оставили в корпусе. Ему не нравится быть наставником. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Мужчина улыбнулся своей выразительной улыбкой и развел руки в стороны, показывая не понимание. Джо вздохнула. Убеждать детей входило в ее прямые обязанности.

-  Быть наставником - это не его дело. Воспитывать маленьких сорванцов, подтирать им носы, учить жизни, которую и сам то ещё толком не знаешь, - осторожно продолжила Джо. - И поэтому Чип … ищет малейший повод … маленькую зацепку … - Женщина показала пальцами какого размера должна быть зацепка. Выходила очень маленькая. - Чтобы его призвали в армию. Например, надрать задницу какому-нибудь офицеру.

Мужчина отхлебнул из фужера. Губы изогнулись дугой к низу - да, за такой поступок действительно могли заслать на какую-нибудь Луну - 17. В старости пришлось бы сожалеть.

Джо с жаром продолжила:

-  Я не пугаю тебя! Но, если бы ты видел Чипа! Его золотые значки!  Его сапоги! Я покажу тебе его сапоги! - Джо подпрыгнула с дивана, вихрем сорвалась с места, исчезла в коридоре и появилась ровно через секунду, торжественно внося на вытянутой руке надраенные сапоги.

-  Это его… - прошептала она и выразительно взглянула на ноги гостя.

-  Хороший размерчик. - Мужчина залпом допил шампанское и поставил фужер на стол. Джо разочаровано швырнула сапоги через плечо, обратно в коридор.

-  Я рада тебя видеть. Ты появляешься и исчезаешь в моей жизни очень эффектно. Чип действительно монстр. Он тебя убьёт. Сам был в его возрасте.

-  Это точно, - согласился плешивый космодесантник и убрал ноги со стола. На душе у хозяйки стало чуточку спокойнее. Сейчас он уйдет. Здравый смысл победит. Как там говорят? Штурмана имеют аналитический ум и трезво оценивают любую ситуацию? Этот точно уже всё оценил! Теперь тянет паузу, чтобы не потерять лицо. На какой-то миг захотелось чтобы Чип вернулся побыстрее. И проучил. Желание тут же прошло. Джо нахмурилась.

  Шампанское с шипением полилось в чайный глубокий бокал, затем, доставшийся по наследству от бабушки, антикварный фужер из настоящего цветного стекла. - Выпьем за встречу?

-  Выпьем. А потом ты уйдешь. Ладно? Чип скоро придет и не посмотрит на то, что ты классный штурман и имеешь выслугу лет в открытом космосе.

Мужчина протянул чайный бокал. Фужер оставил у себя. Такие мелочи не ускользнули от Джо, и ей стало обидно. Женщина машинально взяла любимую посудину Чипа и села на пуфик.

-  Да, он здесь был. Кто же мне открыл? Хороший парень. Не понимаю, зачем ты на него наговариваешь.

Шампанское не пошло в горло. Оно ударило в носоглотку и вылилось через нос на пол. Остатки Джо размазала по подбородку.

-  Ты его … убил?

-  Глупости. Он побежал за пивом. По пути купит что-нибудь поесть. У нас ведь будет вечеринка! Детишки всё также обчищают твой холодильник?

Джо промолчала. Стерпела, хотя это был удар ниже пояса. Взгляд её рассматривал большую фотографию в деревянной рамке на стене. Там она застыла в танцевальном пируэте. Стройные длинные ножки, стойка на носочках, изящный излом рук, трогательный наклон головы, потупленный взгляд - настоящая Кармен перед атакой. Как давно это было? Пять - семь лет назад. Тогда, кроме основных часов преподавания системного языка, она давала три раза в неделю уроки танцев и вела балетный кружок. Кадеты так старались, что занимали пятые и шестые места в городских соревнованиях среди полупрофессионалов. Со временем танцевальная практика сошла и исчезла из жизни. Стали болеть ноги, и куда-то подевалась гибкость. Остался только «язык», который Джо боготворила и отдавала всё свободное время.

На фотографии, за великолепной преподавательницей застыло две шеренги юных танцоров. В центре блондин Славик – интересный мальчик, запомнился. Пятый справа также бросался в глаза своей внешностью: смазливый брюнетик, смугленький маленький арабчик, длинные шикарные вьющиеся волосы - привилегия отличника корпуса. Да, Чип, по сравнению с ним, выглядел рязанским крестьянином, неотесанным грубо сколоченным мужиком, бутафорным солдатом до мозга костей. Но и плешивый лейтенант мало, чем походил на того принца арабской крови, мальчика из восточной сказки.

И всё же это был он.

Одно лицо. Один человек.

И даже полтора года назад, когда она его видела в последний раз. Лейтенант был ближе к фотографическому оригиналу. Ослепительный подтянутый офицер, капитан пассажирского лайнера. О нем писали в газетах, показывали в новостях. Она видела его на обложках журнала. На календарях и магнитиках. Джо попыталась вспомнить, из-за чего была шумиха вокруг его имени и не смогла. Наверное, потому что не знала. Или забыла. А может просто хотела поинтересоваться, но не успела сделать. Всегда что-то отвлекало. Или кто-то. Он явился к ней, как вихрь. С новеньким серебряным крестом на парадном мундире с золотыми капитанскими нашивками и этого было вполне достаточно. Надраенный. Такой красивый. И успешный. Они заблистали в обществе. Произвели фурор на элитных вечеринках, где все знали её кавалера и считали за честь лишний раз напомнить ему об этом.

   Они потрясающе провели вместе четыре дня, и пять ночей! Кажется, объездили весь мир дважды, поплавали на яхте принца и слетали на Луну.

Сделали общую татуировку! Это же к чему-то обязывает!

 Потом он исчез, и она долго плакала в ванне, не в силах забыть сказочных вечеров.

Прошло полтора года, и он снова в её квартире. За это время он не сделал карьеры и превратился в заурядного лейтенанта в помятой форме, без блеска наград и шика.

Что-то было не так.

Очень сильно не так.

Джо заволновалась, поняв очевидное, и вгляделась в лицо гостя, стараясь уловить тайну. Не смогла. Всегда хотела изучать психологию. Сегодня бы точно пригодилась. Мужчина снисходительно улыбнулся ей.

-  Я сам себя ненавижу, - пробормотал он, и вновь осушил фужер. Потом он потянулся к бутылке. Она еще никогда не видела столько много бутылок от дорого шампанского в одном месте. И сейчас все они стояли у ее дивана. Мысль немного успокоила. Джо продолжала разглядывать знакомого и незнакомого лейтенанта. Зачем он опять вернулся в ее жизнь? Что за наезды и наскоки? Только начинаешь забывать и всё повторяется сначала.

Загар делал его лицо темным. Сквозь редкие короткие волосики поблескивал здоровой кожей череп. Некий шарм скрывался в этих чертах. А может, Джо по привычке считала его привлекательным.

-  Мне надо переодеться. Принять душ. Я вернулась с работы. Потом поговорим…

-  С удовольствием пошел бы с тобой в душ, но скоро придет Чип. - Джо недоуменно и настороженно посмотрела на космодесантника. - Я забрал у него ключ. Кто-то же должен открыть ему дверь? - пояснил он. - Кстати, я от твоего имени пригласил на вечеринку парня.

-  Не пойму, о какой вечеринки ты говоришь? Что за глупости ты придумал?

-  О. Тебя ждет сюрприз.

Джо улыбнулась, скрывая волнение. Любила сюрпризы – ничего не поделаешь. Поставила на стол чайный бокал. В каждом движении грация. Такую плавность рук могут достичь только хорошие танцоры, но и для них требуется время длинною в жизнь. Поднялась. Заходила по комнате, дотрагиваясь до вещей, исполняя сложный танец - тело жило отдельной жизнью. Ушла в спальню.

Лейтенант наполнил фужер. Бутылка с глухим стуком опустилась на пол. Пальцы поласкали гладкое горлышко. Равнодушно и без эмоций. Но нельзя уходить. Не сегодня.

Послышался шум воды. Шаги Джо и возня: она залезала в кабину, плотно закрывая за собой стеклянную дверь. Лейтенант повернулся в кресле, через два открытых проёма дверей увидел женщину. Голова Джо возвышалась над душевой кабинкой. Она поймала его взгляд и улыбнулась.

-  Скажи, как ты поладил с Чипом? Только не говори о мужской солидарности, взаимопонимании, о родстве душ, о том, что вас породнила учеба в одном корпусе. Не надо мне этой чуши. Я уже не такая наивная девочка.

-  Всё намного проще. Я обещал дать ему повадить корабль.

- Пассажирский лайнер? - ужаснулась Джо. В ее глазах мигнула катастрофа в гигантском взрыве.

Лейтенант не ответил. Новая бутылка с шампанским заняла его на несколько секунд.

-  Джо, - начал он, выдержав паузу, - я всё ещё люблю тебя, девочка. В жизни происходит всякое… Вот уже больше года я вожу на Базу руду. Вот так.

Пробка из бутылки вылетела с громким хлопком. Лейтенант решил не мелочиться и прильнул к горлышку губами, утоляя жажду.

У Джо была слышна только струящаяся по телу вода. Лицо её не бледнее обычного, ничего не выражало. Застыла, принимая информацию. Через некоторое время она пришла в себя и продолжила мыться.

-  Но ты по-прежнему капитан корабля? - осторожно спросила она. Лейтенант скосил глаза на объёмный значок на кителе. Написанная вязью надпись по периметру золотого щита не изменилась и после трех выпитых бутылок шампанского и после вопроса женщины и сияла не изменено: «Седьмая служба. Штурманский отдел». А в центре большими буквами значилось: «Капитан корабля».

-  Капитан корабля, - хмыкнул мужчина и зашарил по карман в поиске сигарет. Смятая пачка находилась в правом кармане брюк.

-  Капитан корабля, - удовлетворенно прошептала Джо, чему-то кивая.

Чип пришел, когда она одевалась. Тревога захлестнуло сознание и полуобморочное состояние сменялось мелкой дрожью. Мужчины разговаривали в коридоре и Джо, закусив губку, прислушивалась, прыгая в путающихся штанинах лиловых джинс. Малыш говорил громко, явно чем-то возбужденный. Слышалось часто одно повторяющееся слово: «рубка, рубка, рубка, дашь, дашь». Джо надела лифчик. Сняла лифчик. Одела. Сняла и зашвырнула в дальний угол. Остановила свой выбор на прозрачной блузке нейтрального цвета. Одела. Села на стул за туалетный столик. Руки автоматически стали хватать все возможные флакончики, тюбики, коробочки, карандашики. Она очень торопилась и через пятнадцать минут вылетела к мужчинам с накрашенными губами и подведенными глазами.

-  Ничего не получилось… - раздраженно сказала она и … ахнула. Нет. Трупов не было. Маленький столик перед креслом ломился от яств. Причудливым замком замерли башенки бутылок разного калибра. Чип, малый огромных размеров, радостно улыбался жирными губами, держа в руках надкушенную палку копченой колбасы. Настоящей.

- Здорово, да?  -  воскликнул он и впился зубами в колбасу. Столик придвинули к дивану, который занял кадет. Лейтенант приподнялся с пуфика, рукой указывая на любимое кресло Джо.

-  Ваше место, леди, - сказал он, делая легкий полупоклон. Чип, чавкая, фыркнул:

-  Вот, даёт! «Леди»! Я запомню. То, что надо сказанул!

-  Чип, так никто не говорит, - укоризненно произнесла Джо, располагаясь в кресле. Глаза её светились нежностью, когда она смотрела на безграмотного кадета, похожего на вышибалу в баре.

-  А, я? - Удивился он, приканчивая колбасу. Глаза его шарили по столу. Руки жадно схватили килограммовый кусок сыра и литровую банку пива. Лейтенант отстранено наливал шампанское себе и Джо. Но не удержался, кольнул, впрочем ни к кому не обращаясь:

- Отличники теперь уже не те. Мельчает поколение.

- Что ты понимаешь! - Набычился Чип. - Это слэнг. Я мастер слэнга. Ты просто постарел! И не надо мне тыкать, что я остался в корпусе после выпуска! Просто моего корабля ещё не нашлось. И экспедиции не интересные!

- И то верно, - легко согласился лейтенант, - да и не говорил я ничего подобного. Не нашлось. Точно. Хочешь помогу тебе устроиться к нам? Вакансий полно. Пару лет походишь вторым помощником. Потом, может быть доверят баржу.

- Нет. Баржа - это со всем для неудачников. Спасибо.

-  Не сорьтесь , мальчики. Будем пить за твоё появление? - предложила женщина, опасливо косясь на Чипа. Тот был поглощен сыром. Челюсти напряженно работали и скрывали истинные эмоции на лице.

-  Я бы хотел начать не с этого. - Космодесантник завертел в руках фужер.

-  Классная жрачка!! - Чип хапнул со стола кусок ветчины и новую банку пива. - Не тушуйся, начинай. А хочешь, я сказану? Я в таких делах большой специалист!! Я многим помогаю. Спроси кого хочешь.

-  Чип. - Хозяйка дома покачала головой. Кадет, улыбаясь, поднял руки вверх. Пиво в банке плеснулось наружу, но нога в отутюжиной брючине ловко скользнула в сторону, и темный напиток разлился по дивану, легко впитываясь в велюровую обивку. Чип радостно хохотнул. Форма спасена!

Лейтенант вытащил из кармана кителя черную коробочку и протянул её Джо.

-  Это тебе.

Женщина опасливо взяла предмет в руки. Вихрь мыслей пронесся в голове, сметая декорации и образы. Меньше всего она ожидала такую коробочку получить от этого мужчины. Но разве был выбор? А был ли выбор вообще когда-нибудь! Она всегда доставалась самому первому кадету в корпусе, как золотой значок за учебную дисциплину или иной ценный приз. Сколько можно ждать Валентина? Ещё десять лет?

Крышка легко отошла вверх. В черном бархате лежало утонченное колечко, усыпанное самым модным и дорогим камнем цкку. Бриллиант по сравнению с ним выглядел стеклянной безделушкой. Стоило оно явно больше, чем космическая баржа, на которой лейтенант перевозил руду.

Да. И цкку не подделаешь. Такое сияние невозможно имитировать. Сомнения отпали. Да их и не было никогда.

-  О, какое оно чудесное…

Чип выгнулся, заглядывая в коробочку. Руки проворно между делом отвинчивали колпачок с бутылки коньяка. Забитый рот попытался что-то сказать, но Джо закрыла эти непутевые губы ладошкой и потянулась к мужчине на пуфике.

-  Это в самом деле, то, что я думаю?..

Он кивнул.

-  Да, Джо. Выходи за меня замуж.

-  О, Виталик! Я так долго ждала этого поступка от тебя! Конечно, милый…Это так трогательно.

-  Ну, вот!! - завопил Чип и запрокинул в рот бутылку с коньяком. Джо прослезилась и бросилась на шею лейтенанта. На столе угрожающе зазвенело. Чип поймал у самого пола фаршированного цыпленка сбитого с поверхности, это несколько отвлекло его от коньяка, и умиленно посмотрел на жадно целующуюся парочку.

-  Потрясно. Всем расскажу - потрясно, - воскликнул он и, давясь от смеха, принялся зубами сдирать обертку с цыпленка. – Обалденная история. Молодчага. И никто же не поверит!

Чип прикончил жаркое, а парочка всё ещё была в объятиях друг друга. Кадет кивнул понимающе, швырнул на пол бутылку из-под коньяка и взял со стола цветастую банку пива.

Джо откинулась от Виталика, умиленно смотря на него влюбленными глазами.

-  Сумасшедший… какой сумасшедший. Пойдем в спальню. Пойдем скорее в спальню.

Чип обозлился. Сделался серьёзным. Шумно задышал.

-  Вечеринка, ребята, - напомнил он замогильным голосом и весело заржал, наслаждаясь произведенным эффектом. Потом он вылил остатки пива себе на голову, благо оставался глоток, и прокричал. - Весело как!!

Джо потянула за собой в кресло Виталика. Там они устроились поудобнее. Взяла шампанское. Подала фужер любимому мужчине, нежно улыбаясь. Чип зачавкал и они, как по команде, обернулись к нему.

-  Тебя, Виталик, - начал кадет, - все помнят. Те, кто старше рассказывают про тебя анекдоты. Ты же из элиты корпуса. Твоё фото висит на стене отличников. Ты там такой красавчик, не то что сейчас! - Голос Чипа зазвучал глуше. - Интересно, что надо сделать, чтобы скатиться до капитана баржи... Да, что такое?!! - рявкнул он раздраженно. В руках завертелась очередная банка с пивом. - Почему не открывается?!! Специально, да? Вы это сделали, да?!!

Джо ласково погладила парня по руке и помогла открыть банку. В своей заботе, она была такая естественная.

-  Может, ты мне не веришь? Да, ты в мои годы уже специалистом стал. А потом тебя разжаловали. Про тебя все знают. Инструктора помнят. Вчера один над тобой ржал - смешное что-то рассказывал. А сегодня, ты у меня любовь отнял. Это нехорошо…Но мы с тобой братья. Я тебя прощаю. Думаешь, я на тебя обижаюсь?!! Правильно, обижаюсь. Но совсем немного. И не зло. Это же смешно. Очередной анекдот про тебя. Пива, что больше нет?! А, шампанское? Как не дадите?!! Что же это я так. Кто украл моё пиво? Так. Все успокоились и помогают мне размышлять. Купил десять банок. Шесть выпил по дороге. Четыре здесь … Всё сходится! Классно веселимся! Классно…

Чип откинулся на диван и всхрапнул. Встрепенулся. Замахал руками, делая по воздуху левые боковые хуки, коутируя невидимого противника, и, проверяя себя на реакцию. Удовлетворенно хмыкнул. Откинулся назад всем телом и захрапел, отключившись, подобно бортовому компьютеру. Даже значки напоследок тренькнули.

Джо и Виталик переглянулись.

-  Еда и сон - вот главные потребности кадета. Постоянно не хватает, - сказал лейтенант, кивая забытым воспоминаниям.

-  Он не умрет? - забеспокоилась Джо.

-  От обжорства? Никогда! Расстегни ему пуговицу у горла. И оставь в покое. Пускай спит.

Виталик налил шампанское. Джо немного повозилась с Чипом и опять села на коленки к жениху. Руки сами потянулись к вазе с фруктами. Взяла гроздь винограда.

-  Надоело бродить по космосу? Почему я? Я старше минимум на пятнадцать лет… Тебе ведь двадцать четыре?

- Двадцать два. - Виталик кивнул. -  Оставим эти темы. Я просто должен сделать тебя счастливой. Я должен успеть сделать тебя счастливой! – Четко произнес он каждое слово внимательно, смотря в глаза. - Понимаешь? – Женщина была в глубоком трансе. - Хотя откуда ты можешь понять… Я должен кому-то подарить счастье. Обязан! Ты ведь всегда хотела замуж? Так? Об этом же все знают!! – Мужчина напрягся и когда женщина кивнула сквозь слезы, смягчился. – И я могу сделать тебя счастливой. Главное, что я тебя люблю. Я тебе тоже не безразличен. Думаю, мы будем хорошо жить. Я не буду тебя в чем-то ограничивать. - Виталик кивнул на кадета. Джо потупила глаза, но сердце колоколом забило в груди, просясь наружу от радости и возбуждения. - Ты даже можешь оставить свою фамилию.

-  Нет, нет, - поспешно сказала женщина. - Кострова Джониференцф - это звучит представительно. Я с радостью возьму твою фамилию. Я брошу работу, буду получать пенсию и стану летать с тобой. Это будет сказка. Но ты не должен… и тем более не обязан на мне жениться. Следуй только своему порыву сердца. Прислушайся.

-  О, Джо. - Виталик нежно поцеловал тонкую шею женщины. Та покачнулась, прикрыла глаза и в последний раз бросила быстрый взгляд на Чипа. Кадет безмятежно храпел, классно повеселившись.

-  Пойдем в спальню. Пойдем, быстрее!!

-  А, почему не здесь? - прошептал в ухо Виталик и принялся расстегивать лиловые джинсы.

-  Здесь?.. - Новая волна возбуждения подкинула Джо к потолку.


Глава 2.


-   Ма, это я. - Виталик склонился над экраном квартирного автомата.

-  Сынок! - вскрикнула мать, и двери в подъезд тут же открылись. Виталик с улицы вошел в дом, в котором протекло его раннее детство до четырех лет, который принимал его по выходным и коротким отпускам в кадетском корпусе, которое примет его в любое время… Мать с порога кинулась на шею. Всхлипнула в ухо.

-  Ну, что ты, ма. - Виталик осторожно прошел в квартиру. - Я вернулся. Я дома. Всё хорошо.

Глаза бегали по интерьеру коридора. Выхватывая знакомые вещи, обстановку, углы. У них было шесть комнат. Из дальней стремительно выбежала сестра. За год она превратилась в ослепительную красавицу: девушку с соблазнительной фигурой и миловидным лицом. Взвизгнула, как боцманский свисток:

-  Братишка! Дима иди скорее сюда, Виталя вернулся!!

Цветастое платье мелькнуло перед глазами и Виталик вздрогнул от тяжести, принимая на шею ещё один груз.

-  Какая ты стала… Тяжелая.

-  И красивая, - кокетливо добавила Рут, игриво заглядывая в глаза. Она пребывала в самом чудесном возрасте: на границе девичьего озорства и любознательности молодой женщины. Длинные каштановые волосы пахли тропическими цветами. Виталик с наслаждением вдыхал сладкий аромат. Поймал себя на мысли, что ему нравится волнующая близость сестры, и смутился.

Из кухни вышел долговязый старший брат. Он полысел лет на пять раньше, и поэтому вскинутая правая бровь смотрелась чуточку смешно - волосатой тоненькой полоской на высоком зеркальном лбе. Дима был занят едой. Завтракал. Доел с тарелки. Отложил. Челюсти после паузы снова принялись перерабатывать пищу. Осторожно он подошел к брату… И вдруг величественно улыбнулся и без церемонно похлопал по голове.

-  Привет, идиот. Где волосы?

- А, твои?

Братья вежливо потрепали друг друга, изображая семью. Не долго. Старший покачал головой, оценивая вид младшего. Но ничего больше не сказал.

- Ма, я поел. Побежал на работу. Всем: пока. - Дима, выходя из квартиры, запнулся о большой чемодан, который Виталик принес с собой. Они обернулись одновременно. И старший брат одарил на прощанье ехидной улыбкой.

-  Дима, с работы позвонишь! - напомнила мать, отрываясь от груди среднего ребенка. Вглядываясь в лицо, хмуря брови на секунду. - Какой ты стал, Виталя. - Она через силу улыбнулась. Справилась с собой. -Проходи, проходи. Это и твой дом! Ты надолго?

-  Нет, ма.

-  Но хоть поужинаем вместе? Мы так давно не сидели всей семьей за одним столом…

-  Конечно, ма.

Мать сделала шаг назад и с любовью посмотрела на сына. Года не изменили ее и нисколько не сломили дух аристократии. Серое строгое платье подчеркивало стройность фигуры. Даже утром на кухне она выглядела королевой. Удивительная женщина.

Если Дима внешностью пошел в отца, то младшие дети больше унаследовали черты матери: дикую арабскую красоту и дело было не только в густых и длинных ресницах, в особом разрезе темных миндалевидных глаз, в матовой коже. Её аристократические манеры тоже легли в основу формирования личности двух детей, что говорить – Костров очень любил красивую жизнь, и всё, что с ней связано. Другое дело, что она постоянно поворачивалась боком.

-  Тогда я пойду и приготовлю твои любимые блинчики, - сказала мама и прошла в кухню. Через секунду мать что-то нежно напевала на языке древних, мурлыкая под нос, забытую всеми песню.

-  Блинчики?.. - удивился Виталик и, вспомнив о том, что вместе с чемоданом он принес пакет с деликатесной едой, под хихиканье Рут, проскользнул на кухню и оставил покупки на круглом столе. Мать ничего не услышала и не обернулась, продолжая ворожить над кухонным комбайном. Ушла в погружение, так это называется у космонавтов. Костров стоял в проеме, запоминая мать навсегда. Она почувствовав, повернулась, подмигнула, запела громче, жестом и мимикой, предлагая подпеть. Виталик виновато улыбнулся в ответ. Очень хотел. И подпеть, и обнять мать, и заплакать на груди, но слов не знал и предполагаемые действия были незнакомые. Вздохнув, вышел.

Рут ухватилась за лямку тяжелого чемодана и с молодым энтузиазмом потащила его в свою комнату.

-  Пойдем ко мне! В твоей комнате Дима сделал спортзал! Хотел бассейн, на мама запретила. И он выкинул все твои кубки! Утилизировал. Сорок последних удалось восстановить. Они тоже все у меня. Я хочу первой услышать о твоих странствиях!

-  Кажется, только тебе они и интересны, - тихо проговорил Виталик, шагая следом. В коридоре на стене мигнули фотографии. Меняясь калейдоскопом лиц и сцен. Официальные торжественные встречи. Мужчины в парадных формах. Отец и многочисленные родственники. Суровые люди. Никто не улыбается. Награждение у шейха. Глава мира улыбается. Он добр, когда прикалывает к кителям ордена и высшие медали. Он справедлив и всегда ценит то, что делается во имя его и мира. На последних двух награждениях Виталик. Могло бы и измениться что-то. Прошло больше года.

-  Брось. Не дуйся. Не обижайся. Дима никогда не воспринимал тебя серьёзно – он же старший брат. Чего не понятного? Это он должен быть таким, как ты, а вы словно в какой-то комедии поменялись местами. А мать… Она думает об отце, считает дни до его прилета. Папа не такой герой, как ты, но это папа и этим всё сказано.

-  Так ведь можно и свихнуться.

-  Вам, мужчинам, никогда не понять женской психики. Вы - сухари. Располагайся.

- Конечно, - легко согласился Виталик и огляделся.

Комната имела глубокое структурное освещение и, если у самого входа царил день, то в конце краски уже были размыты и не имели четких границ.  Дальнею половину занимала большая кровать, а точно напротив входа мигнул метками распознавания скрытый шкаф, сигналя о нахождении и его вещей в нем. Костров поморщился и зеркальные двери гардеробной в точности изобразили кислый вид мужчины. Рут хихикнула.

- Я не такой, - сразу огрызнулся Виталик, продолжая беглый осмотр.

 Ближе к входу комната была оборудована для повседневного время провождения. В левом углу на длинном столе стоял компьютер, который сразу активировался при виде хозяйки. Костров привычно провел рукой по системному блоку, не надеясь на контакт – бытовая техника низкого уровня обычно не читалась встроенными датчиками, но сестра снова удивила -  мозг стал воспринимать информацию и через секунду они подружились. Компьютер пожаловался всплывающими окнами на ряд технических проблем. Костров снова покосился на сестру.

- Зачем тебе для дома такое?

- Это не моё. Это папа с работы притащил. Дима пытался его как-то наладить! Но не очень получилось.

- Для этого надо иметь это, - Костров постучал себя по голове, где скрывалась вживленная плата. Рут не поняла.

- Вечно вы наговариваете друг на друга! А еще братья! Одно расстройство!

Костров пожал плечом.

Поразила масса комплектующих приводов, расположенных в архаичном порядке. По соседству, как присевший паук затаился выпуклый музыкальный центр. Офисное кресло легко задвигалось при их появление вдоль стола, желая предугадать, кто же сядет в него первым. У стены напротив стоял воздушный диван. Кинув на него чемодан, Рут сама запрыгнула на мягкие подушки и, смешно морща носик, стала наблюдать за растерянным братом.

-  Тебе нравится слушать музыку? - полюбопытствовал Виталик.

-  Конечно.

-  И какую предпочитаешь? - Он подошел к столу и сел в подкатившееся кресло. Рут спрыгнула с дивана. Стремительно приблизилась.

-  Конечно же хэви метал! Он опять изменился пока тебя не было и стал еще жестче!! Постоянно меняется! Киборги жгут.

-  О! - растерялся Виталик. – Так Дэрк теперь не в моде?

- Какой Дэрк?

- Ну… Классная такая группа была. Я на ней вырос.

-  Правда? - Рут села на стол и в упор посмотрела на брата. – А, мама говорила, что ты терпеть не мог никаких групп.

-  Это мама не терпела Дэрк. Я очень люблю хэви метал.

Виталик затряс головой, показывая, как любит и слабо улыбнулся, глядя на сестру. Рут потрепала его за уши. Расхохоталась.

-  Да, я шучу. Знаю про твой Дэрк. У меня все записи их есть. Ты у меня потрясающий брат. Не то что зануда Дима. Хочешь посмотреть мой фотоархив? Ведь ты только с космоса вернулся, а у меня там такие подружки в бикини есть. Могу познакомить. Да, ладно. Не хмурься, тоже мне герой! - И не дожидаясь ответа, она включила фотоархив на компьютере. – память у него, что надо!! Я его забиваю фотками, забиваю, а они как в пропасть падают. Люблю ваши бортовые компьютеры. - Пальцы проворно забегали по псевдоклавиатуре. Виталик усмехнулся и осторожно обернулся, внимательно косясь на чемодан. Походный рундук был на месте.

-  Хочешь шампанского? - спросил он внезапно. - Ты уже пьёшь шампанское, Рут?

-  Я уже всё пью!

-  А, я только шампанское. - Виталик встал, подошел к полосатому «походному другу». Открыл крышку. По верх парадной формы лежало четыре бутылки в золотистой фольге. Рут с интересом наблюдала за действиями брата. Выжидала. Он принес четыре темных бутылки. Поставил их на полированную поверхность стола.

Не сводя глаз с бутылок, девушка машинально открыла нижний ящик и вытащила две кружки.

- Напьемся?

-  Что это за милые девушки рядом с тобой? - Виталя кивнул на экран и принялся открывать первую бутылку. На галограмное снимке Рут замерла возле массивных дверей. Рядом, чуть ниже на ступенях, стояли три подруги.

-  Сокурсницы. И они не милые. Я сейчас тебе покажу милых, - отозвалась сестра, нажимая на кнопку. Изображения стали меняться для короткого просмотра. Её изящные тонкие руки взяли тяжелую бутылку. По мере того, как она тщательно рассматривала этикетку, нижняя челюсть сама собой приоткрылась.

-  Не знала, что такое шампанское ещё есть… Читала как-то историческую книгу, там такое название упоминалось. Оно тогда считалось элитным. Это, наверное, стоит много денег?

Виталик протянул ей кружку. Улыбнулся.

-  Я получил деньги за семь месяцев, плюс отпускные, плюс комиссионные, плюс…

-  Глупо было их тратить все на шампанское! - Рут осторожно отхлебнула. Смутилась. Поправила платье, закрывая голую коленку. -  Дорогое?..

Брат пожал плечом.

-  Сто тридцать.

-  Ого.

-  За бутылку.

-  О. - Глаза у Рут расширились. - И тебе не жалко? Это почти девять моих месячных стипендий за четыре шипучки… Ты странный. Я тебя по-новому оценила.

Виталик прикрыл глаза что-то считая, спросил искренне удивляясь:

- С каких пор студенты получают как капитаны рудниковых барж?

- Не поняла тебя?..

- Чего непонятного? Девять стипендий. Сто тридцать умножить на четыре – это пятьсот двадцать тысяч. Мой заработок со всеми комиссионными и премиями за семь месяцев.

Рут заморгала глазами:

- Ты хочешь сказать, что купил четыре бутылки шампанского за полмиллиона?!! Четыре шипучки за полмиллиона?..

Виталик хотел признаться, что купил два ящика, но во время остановился:

- А, что? Не пойму, что не так? Я продешевил? Или наоборот, переплатил? Ты в этом разбираешься?

Рут промолчала.

- Ты странный.

- Разве? – Виталик сделал паузу и, поняв, что допустил оплошность, попытался всё исправить. – Да я пошутил!! Какие полмиллиона? Что я со всем больной. Мне бы на квартиру накопить и осесть в каком-нибудь тихом городке.

Рут рассмеялась.

- А, я поверила!! Мне показалось, что ты такой искренний!! Говоришь: квартира в тихом месте? Хи-хи. Небось, прогуляешь все деньги на ближайшей базе? Знаю, я вас мужчин!!

-  Там куда я собираюсь, баз нет и деньги не нужны…

-  Опять?! - ужаснулась Рут. - Опять далеко?! И куда?..

-  Секретная экспедиция. Три нуля. Мама, конечно же, об этом знать не должна. Договорились?

Рут кивнула и неожиданно всплакнула.

-   Как жалко…

Компьютер беззвучно работал. Виталик рассматривал яркие изображения. Вот уже кадров тридцать Рут была в паре с молодым человеком. Странно, не проходило чувство, что чего-то не хватает. Шампанское прояснило мозги: парень был без формы. Виталик попытался вспомнить, где учится Рут и не смог. А может она работала? Сколько прошло времени?! Нервозная вспышка быстро прошла. Мозг успокоился. В шестнадцать лет можно служить в армии, а работать на производстве - нет.

Сестра говорила о какой-то стипендии. Сейчас она постепенно успокаивалась, переставая плакать. Рут смотрела на него красными глазами и из них струилась печальная безнадежная грусть. Жалость по космонавту. Необычно. Это же сейчас, как разменная монета. Чего жалеть то?

-  Тебе меня действительно жалко? Я сам выбрал свою жизнь. Куда идти еще нормальному мужику. Только космос и остается. - с некоторым сомнением в голосе спросил Костров. – Я другой жизни не знаю.

-  Мужик. – протянула Рут. – Я жалею тебя, как брата, который выбрал космос. Ты так много пьёшь…Ты такой много характерный. Ртутный. Живой. И сам себя убиваешь этим космосом. И мне жалко, что ты, чем –то подавлен. Я вижу. Я чувствую. Но я восхищаюсь тобой в тоже время и ничего поделать не могу! Понимаю, что сама себе противоречу! Но это здорово, что у меня есть такой брат. Ты - герой. Орденоносец. О тебе так много писали. Мама до сих пор рассказывает всем, как ты уничтожил два корабля викингов, командуя матросами пассажирского лайнера, не имея на борту торпедных установок, пушек… Ничего не имея!! Два боевых корабля уничтожить на пассажирском лайнере! Ты же был обречен. Как такое возможно?!

- Много наговорила. Спасибо. Тронут. По той историю всё врут. Я никакой не герой. На меня тогда такую коллективную жалобу написали пассажиры, что я мог вылететь с армии не хуже этой пробки. – Виталик кивнул на шампанское. - Не знаю, кто и замял – на каком уровне. А в войне главное маневры. Меня же этому учили и в корпусе и в жизни.  И тогда мне просто повезло.

Рут не слышала, упоенно продолжая:

- А, наш папа? Папа! Ты вдумайся только в это слово!! Папа гордится тобой. Он в космосе тридцать лет, но у него нет медали «Освоение космоса». Правда, после того, как тебя из пассажирского флота перевели в транспортный, он тебя не понял.

- Мы не выбираем, где служить. Есть приказы.

- Это блеф. Я слышала, как он говорил маме, что перед тобой все двери открыты, а ты губишь карьеру, сам выбирая транспортный флот. Сам. Папа маму успокаивал только тем, что у тебя какая-то сложная стратегия в карьере и очень хотел с тобой поговорить на эту тему.

- Так я, что раскрыт? – Виталик улыбнулся. Рут не поддержала. Нахмурилась, продолжая:

 - Старший брат Дима ненавидит тебя, потому что по сравнению с тобой выглядит полным неудачником. Это ты пошел по стопам отца и стал капитаном раньше, чем он. Стать капитаном корабля раньше, чем папа! А ведь он везунчик по жизни! Кто же тогда ты? Я не стремлюсь в космос. У меня другие планы на жизнь. И поэтому ничто не мешает мне тебя любить. Очень жалко, что ты редко бываешь дома. Очень жалко, что мы мало проводим времени вместе. Когда я стану преуспевающим бизнесменом, ты перестанешь летать в этот дурацкий космос. Я буду заботиться о тебе, содержать всех твоих непонятных женщин и выполнять все твои прихоти – может я даже буду покупать тебе такое шампанское. Иногда…

Виталик ошеломленно слушал сестру. Промочил горло шампанским.

-  Рут… Ты хорошая сестра.

-  А, ты хороший брат. У меня до сих пор сохранился медвежонок, которого ты мне подарил на десятилетие.

Рут легко соскочила со стола и, минуя кровать, подбежала к зеркальному шкафу. Отодвинув дверку, она принялась копаться на нижней полке. Поверх согнутой фигуры, Виталик видел ряды платьев и костюмов. Отдельно висели его новые мундиры. Было странно их созерцать в этот шкафу. Выделялись каким-то мрачным пятном. Зловещим. Для этой цели у него был свой шкаф в собственной комнате. Хотя его комната теперь стала Диминым спортзалом. Конечно, старшего брата жалеют. Ведь у него такая трагическая судьба. Он – не герой. Странно, но и Виталик себя героем не ощущал. Но за комнату всё равно очень обидно.

 За одним из форменных мундиров он пришел в этот дом, где оказывается у него жила любящая сестра. Иногда полезно возвращаться домой.

Костров открыл очередную бутылку, наполнил кружку и пошел к шкафу.

-  Вот он!! - Рут вытащила на свет оранжевого медвежонка. Виталик улыбнулся, глядя, как сестра, прижимает к груди плюшевого зверя.

-  У меня был товарищ по экипажу, по тому, что мы космос осваивали и нам потом медали раздаривали, непонятно за что. За сломленную психику, наверное.Так он привез на Землю настоящего монстра. Не медвежонка. Далеко не медвежонка…

-  Да? И он ручной? Пригласи друга в гости! Люблю монстриков! Зверей обычно выбирают под стать себе. Представляю, какой хозяин! Мог бы и раньше познакомить. Мне такие мужчины нравятся.

-  Мог бы. Но имелось две веские причины, по которым я не приглашал товарища домой в гости. Первая: он меня ненавидел. Кстати, меня многие ненавидели из первого экипажа. Я на самом деле, по сравнению с ними выгляжу, как отрицательный герой. Сильно плохой. Ну, такие мерзкие бывают в мультиках. Еще знаешь, так пальчиками отвратительно шевелят. – Виталик показал.

- Да, хватит тебе на себя наговаривать! – Не выдержала сестра. Брат неопределенно хмыкнул.

- Вторая: он сразу был убит, как только мы вернулись из экспедиции. Иногда такое происходит, - пробормотал Костров и залпом допил шампанское, потом отдал пустую кружку Рут и стал перебирать свою форму. Мелькнул мундир кадета, значков на нём висело значительно больше, чем на груди у трех Чипов; потом младшего специалиста - извращенная форма с одним погоном младшего офицера и, наконец, попалось то, что надо. Первоклассная ткань. Даже погоны не потускнели от времени. Трогая золотые пуговицы, Виталик вспоминал бал в резиденции шейха, самого богатого человека на Земле, того, чьи предки сумели объединить народы, покорить и возглавить. Джо, преподаватель системного языка, а, следовательно, профессиональный лингвист, утверждала, что язык состоит на пятьдесят процентов из арабских слов. Виталик дернулся. Против языка, он ничего не имел, но это не касалось его главной цели… Не касалось.

-  Я оденусь, - сказал Костров.

- Одевайся, - смутилась Рут, - я послушаю музыку и посмотрю архив.

Она как-то осторожно отошла, всё так же прижимая к груди игрушку и пока включала центр, бросила несколько быстрых взглядов на брата.

Новый хеви метал состоял из искаженной гитары, пилящего сола и ритмического ударника, который бил по ушам так, что мозги колыхались в черепе.

Костров оценил новую музыку положительно.

Рубашка эластично растянулась на несколько зажиревшем теле. Появился животик, жир скопился на боках. В последнее время приходилось много спать и есть. Но сила оставалась прежней. Она никуда не делась. Виталик знал. А ещё он прекрасно стрелял из палера, пехотного офицерского бластера. За последний год он столько израсходовал зарядов, сколько за всю жизнь не приходилось.

Форма сидела ладно и подчеркивала фигуру. Делала мужественным, неприступным. Черный цвет веял холодом. Виталик любовался собой, продевая под погон белый ремешок портупеи.

Отстегивая от старого мундира, в котором пришел сюда, капитанский значок, случайно задел брюки и они съехали с кровати на пол. Пластиковый паркет с подогревом соприкоснулся с одеждой, издав едва слышный звук. Мышцы лица напряглись, серея. Он сжал значок в ладони, другой рукой бросил мундир на кровать и, согнувшись, потянулся растопыренными пальцами к брюкам.

Рут, наблюдала за странными действиями брата, не таясь. Голова её ритмично покачивалась под музыку. Брат распрямился и улыбнулся, поймав её взгляд. Подбросил вверх искрящийся сиреневый шарик, похожего на голубиное яйцо. Спросил:

-  Ты хочешь стать бизнесменом?

Рут механически посильнее потрясла головой, не проявляя эмоций. Сейчас он начнет говорить, что это страшно трудное дело, кропотливая работа без выходных, а она женщина - не за горами то время, когда она станет матерью и такое прочее, в том же духе. Мама раз в день говорит то же самое, по поводу и без.

-  И у тебя будет своё предприятие? - уточнил брат, подходя.

Рут кивнула - понятно.

-  Возьми это, - сказал брат, протягивая яйцо. Рут приняла искрящийся камень, недоуменно заглядывая в глаза. А показалось в самую бездну души. Виталик поспешно отвел взгляд в сторону, не отвечая на немой вопрос. Успокоился. Прошел к чемодану. С другой формы (бывшей парадной, несколько засоленной от грязи и времени) он снял крест на боевой (с мечами) подвески и медаль. Побрякал наградами. Хмыкнув, стал прикалывать на грудь.

Рут забежала с правой стороны. Потом с левой. Сунула под нос камень.

-  А, что это?

Виталик стал насвистывать, стараясь попасть под музыку. Известная тема в такой обработке звучала несколько кощунственно. Когда успело пройти время? Кажется, молодость была ещё вчера.

-  Что это? - вновь спросила Рут, показывая камень.

-  Это? - Костров растерянно посмотрел на сестру, - это цкку.

Девушка села на диван, поднесла открытую ладонь к лицу. Самородок переливался вселенной. Да, неплохая вещица, красивая, но расставаться с не было не жаль. Костров улыбнулся.

-  Цкку? - неуверенно повторила она, - но ведь таких больших не бывает... И стоит он…

-  Тридцать семь миллионов. Чуть больше, чуть меньше. Скорее больше на пару миллионов. Я одно время смотрел на вашу биржу.  Делал анализы. Цена постоянно растет. - закончил за неё Виталик и ослепительно улыбнулся, разводя руки в стороны, превращаясь на секунду в куклу в парадной форме. - Ну, как?

-  Тебе надо побриться. Борода старит, - ответила Рут, взглянув на него мимолетно, и, уходя опять в созерцание камня. Виталик заметил, что данный факт: справедлив. Особенно, в устах столь прелестной девушки. Наклонился к чемодану, извлек из кармана крем для бритья. Намазался.

-  Знаете, чем вы меня поражаете, господа космонавты? Вы можете спокойно вытащить из кармана тридцать семь миллионов. И начать бриться.

- И многих таких космонавтов ты знаешь?

Рут осторожно улыбнулась.

- Такого одного. Я не могу принять такой дорогой подарок! Продав, его ты забудешь о космосе, и, если дашь мне тысяч триста, то я смогу выйти замуж за солидного человека.

-  А, бизнес? Как же твоя мечта?

-  Зачем работать, когда результат уже получен? Возьми.

Виталик отшатнулся от раскрытой ладони. На силу совладал с собой.

-  Нет. Он слишком тяжел для меня. Всё время давит, норовит прижать к полу. Он же, когда-нибудь выпадет из кармана и потеряется! Оставь себе. На банк не хватит, а на недвижимость…

-  Но, брат!! Я ничего не понимаю!! Ты имеешь такой камень и снова отправляешься в экспедицию! Уйди в отставку и станешь жить как шейх. Это же колоссальные деньги…

-  Деньги для меня давно перестали обладать магической силой. – Брат говорил очень мягко и вкрадчиво. Дышал холодом. Рут поёжилась. Стало страшно. - Я уже забыл, когда стал над ними. Теперь я хочу от жизни другое... - Виталик замолчал. Взгляд его затуманился. Он унесся в грезы. Рут сидела, не дыша, и не сводила с него преданных глаз. Наконец брат очнулся. Посмотрел на неё.

-  Могу я попросить об одолжении?

Сестра кивнула.

-  Присмотри за чемоданом, пока меня не будет. Тут под тряпкой… - Виталик приподнял старую форму. - Если я умру, то можешь располагать ими по своему усмотрению. Кроме банкнот, в отдельном конверте, лежат золотые карточки банков на предъявителя…

-  Ты не умрешь! - Рут порывисто бросилась на шею и всхлипнула в ухо.

- Конечно, не умру. Таким, как я, везет. Если про меня вдруг что-то услышишь, не верь ничему.

Виталик успокаивающе погладил сестру по спине. Говорить ей или не говорить? Сможет ли она спокойно спать, после сказанного? Пожалуй, нет. Он захлопнул чемодан, и Рут от глухого звука пришла в себя. Выскользнула из рук, потупилась.

Глядя на этот сжавшийся комок, в глубине мелькнуло желание погладить сестру по голове, но мысль тут же была отогнана. Такие порывы в себе ненавидел. Нельзя быть мягким. Надо быть последовательным в своих действиях. Обернулся к зеркалу. Крем уничтожил бородку и щетину и правильно лег по всему лицу. Потрогал гладкую кожу и решился взглянуть на сестру. Рут улыбнулась сквозь слезы. Жаль, что она не знает и половины истории.

А так хочется кому-то всё рассказать.

-  Извинись перед мамой за меня. Мне пора. Надумаешь продавать камень, воспользуйся черным рынком. Я назвал его Око Рут. До встречи, сестренка.

-  Можно я провожу тебя?..

Виталик отрицательно покачал головой. Ловко и привычно надел фуражку и вышел из комнаты быстрым шагом. В коридоре никого.  Мать продолжала что-то готовить на кухне, и мелодичная песня ласкала слух. Костров вздохнул. Пересек коридор и вышел из квартиры. Несколько секунд спустя квартирный автомат выплюнул его на улицу. Лейтенант уверенно щелкнул пальцами, вызывая электронное такси. С неба к нему устремилось с десяток лодок. Они нырнули вниз, как утки в воде за золотой рыбкой. Лидер наметился сразу, и остальные отстали.

«Нырок» плавно опустился возле ног. Крышка отошла вверх, робот-таксист приветливо улыбнулся. «Почему они все на одно лицо?» - подумал Костров и опустился, кряхтя в удлиненное кресло, в котором можно было находиться только лежа. Шампанское тут же дало о себе знать. Виталик пробормотал адрес, и слипающиеся глаза уловили движение крышки. «Гроб», - подумал тогда он, - «я еду в ад».

И странно зазвучал дикий смех у офицера в парадной форме.

Киборг-таксист приветливо улыбнулся.


Глава 3

 Джо высокомерно посмотрела на стюардессу. Чужая красота напрягала и нервировала. Как форма может подчеркивать, так формы тела? А, что она капает в глаза, чтобы белки были такими идеально белыми?

Салон первого класса был обшит белыми шкурами тигров альбиносов. Пассажиров не много. Большие мягкие кресла в форме тронов скрывали сидящих от посторонних глаз. Похожие на раков отшельников, каждый из них занимался своим делом. Большинство, как и она, находились в виртуале и смотрели новости социалки. Громко храпели в салоне только два человека: старый генерал, со стальной пластиной на голове и молодой лейтенант.

-  Сэр хотел шампанского, - напомнила стюардесса, обезоруживающе улыбаясь. «Убери свою улыбку, проклятая девка», - подумала Джо, завидуя чужой молодости, холености и красоте. В слух сказала:

-  Разве не видите, что сэр спит.

Стюардесса попыталась замять назревающий конфликт роскошной улыбкой, но только после её ухода, Джо почувствовала себя успокоенной.

Чувство собственности и ревности захлестывали сознание, когда кто-нибудь из женщин близко подходил к её Виталику.

После того, как Костров оставил в самом престижном магазине готовой одежды ведущего кутерье мира нереальную сумму денег, потратив их на школьную учительницу, Джо взглянула на лейтенанта так, словно пробудилась после глубокого сна и первым делом увидела склонившегося к ней рыцаря из грез. Высокомерный взгляд на стюардессу? То ли ещё будет! Надо привыкать смотреть так на всех. Волшебный принц из сказки? Очередной герой космоса с побрякушкой у шеи? И в этом магия? Нет. Теперь нет. Костров владел более совершенной магией. Магией денег. И всё давалась ему легко. Двери самых сокровенных мест открывались перед ним, портье стелились по полу, ну, а стюардессы приносили шампанское по цене этого летательного аппарата, которое он пил бутылками, как минеральную воду.

Они летят домой к Джо, где будет представлен перед семейным кланом - кучей нужных и ненужных родственников, респектабельный жених.

А потом они полетят обратно в мегагород, где живут родители нескромного лейтенанта и он представит её.

Так думала Джо.

В зале космопорта их встречал лакей в ливреи. Костров воспользовался сервисным обслуживанием, и к изумлению Джо, заказал черный лимузин последнего президента. Она могла поклясться, что машину доставляли специальном транспортом из музея столицы. Наверное, Виталик очень хотел понравиться родителям Джо, но кажется перебарщивал.  Ничего не напоминало о его состоянии, в котором он пребывал во время полета. Жесты были внимательными, лицо лучезарным. Пальцы мужчины мягко ласкали её локоть, когда подсаживали в роскошный лимузин.

Живой шофер в ливреи распахнул перед ними двери диковиной машины. У Джо кружилась голова от того, что многие зеваки и прохожие останавливались и глазели на них пока они садились в машину. В душе она понимала, что это неприлично, и мягкий румянец покрывал щеки, а дыхание сбивалось от давно забытого и утраченного чувства. Чувства превосходства. Странно, но именно Виталик уже один раз дарил ей эти переживания: год назад нечто подобное вызывало дрожь в пальцах. Но никак не думала Джо, что волшебный сон когда-нибудь снова повторится.

Костров спокойно сел в лимузин, хлопнул дверкой, выводя из оцепенения прохожих и затерявшуюся в мечтах и грезах женщину. Джо взглянула на него и их взгляды встретились. Лейтенант в парадной форме и женщина в дорогом стильном костюме улыбнулись друг другу.

Виталик спокойно пощекотал пальчиком кончик носа Джо, когда женщина попыталась прильнуть к нему в страстном порыве и откинулся на спинку дивана. Ледяной и невозмутимый. Машина везла их по асфальту. Для Джо - наивной учительницы - событие номер один, для него - лишнее время, чтобы ещё раз всё взвесить. Мозг выдавал стабильный столб формул для анализа. Его интересовал только результат обработки данных.

После краткой экскурсии по городу, лимузин заскользил по дороге к частному сектору. Когда замелькали первые дома, Джо не удержалась и вызвала мать по видеофону. Виталик из своего угла, сбивая пепел сигары в золотую пепельницу, наблюдал за оживленно болтающими женщинами. У матери бегали глаза, она не могла понять, где находится дочка. Костров глубоко затянулся, чтобы скрыть хищную ухмылку. Меньше всего он хотел поразить кого-нибудь из её родственников. Просто нужно было время, чтобы окончательно прийти в себя.

-  Ага, - сказала мать. – Очень плохая связь. Очень. Не понимаю. Где вы?

-  Мы проезжаем дом Линов, скоро будем на месте.

-  Малышка, - заторопилась мать, - я должна всех предупредить! Мы вас встретим на крыльце!

Экран видеофона погас. Джо сладко потянулась, положила руку на плечо Виталика, прижалась к нему, укалываясь о капитанскую бляху, заглянула в лицо.

-  Не волнуйся, милый, не переживай. Они очаровательные. Вот увидишь! Всё пройдет гладко.

-  Надеюсь, - Виталик выпустил струю в потолок и затушил окурок. Возле следующего дома толпились люди, громко играла музыка. Все галдели, крутили головами, рассматривая небо. Лимузин въехал в открытые ворота, пугая многочисленных зевак. Виталик дождался, когда кредитная карточка была ему возвращена, и, шофера, который распахнул перед ними дверь, замерев по стойке смирно и отдавая честь, приложив руку к форменной фуражке.

Парочка торжественно вышла.  Гости смолкли. Глядя на них. Обстановку разрядила мать. Она первая что-то закричала и кинулась через весь двор к дочке. Джо, взрослая женщина, побежала навстречу, ликующе дико крича:

-  Мама!!

Гости аплодировали, когда они столкнулись. Процессия медленно тронулась и обтекла женщин со всех сторон, не давая машине отъехать.

Наверное, это была трогательная встреча. Дома Кострова так никто не встречал. Никогда.

Виталик, улыбаясь, жал протянутые руки, обнимался с кем-то, целовался, и, быстро вошел в круг родственников, как свой парень.

Джо перецеловалась со всеми по несколько раз. Раскраснелась, поглощенная волнительным моментом воссоединения с семьей.

Наконец, люди немного рассеялись, освобождая территорию, и машина, сигналя, отъехала, развернулась и, потихоньку набирая скорость, уехала в город.

Процессия пошла к дому. Виталик, изображая веселье, осторожно посматривал по сторонам. Его цепкие глаза не долго задерживались на каждом приглашенном, но память фильтровала лица безошибочно. На высоком мужчине в летнем светлом костюме, с бритой головой и такими же цепкими глазами, взгляд остановился. Никто этого не заметил. Виталик улыбнулся Джо и снова посмотрел в сторону бритого мужчины. Возле плетенного столика пехотинца уже не было. Однако Костров сделал облегченный резкий выдох: встреча не сорвалась и теперь ничто не помешает, им встретится… Миссия практически состоялась. А то, признаться, происходящий вокруг с ним балаган начал немного утомлять.

Вечер наступил неожиданно быстро. Сгустившиеся сумерки не помешали гостям - веселье разгорелось с новой силой, приобретя пикантную таинственность, даже для тех, кто только что подъехал. То и дело слышались пьяные мужские возгласы и невинный смех женщин. Гости не собирались расходиться. Напротив, настало время танцев: смешных хороводов и откровенного стриптиза. Люди веселились.

Виталик стоял с отцом Джо на террасе дома. Старик держал в руках коробку управления иллюминацией двора, не доверяя такое ответственное дело домашнему киборгу. Голова его мелко подрагивала - весь день он не пил и теперь совестно поглядывал на шумную компанию родственников. Иногда осуждающе вздыхая, показывая всем своим видом жениху, что так же удивлен происходящим, как и он. Это не касалось дочери. Глядя на неё, старик внутренне подбирался и лучезарно светился искренней любовью. Виталику он понравился.

- Молодой человек, вы ведь будете ее любить?

- Не так, как вы. Но она будет жить в достатке и ничем не ограничена.

- Можешь разбаловать, - хмыкнул старик, - и можешь называть меня папой.

Виталик промолчал. Глотнул шампанского.

 Их наблюдательный пункт, возвышаясь над всеми, оставался в тени и четко выполнял свои функции. Изредка к ним поднималась Нина, младшая сестра Джо. Она подливала шампанское молчаливому лейтенанту, при этом неестественно краснея и не смея посмотреть в лицо, и приносила для отца новую морковку. При каждом поскрипывание лестниц, когда кто-то поднимался к ним или в дом, Костров в ожидании подбирался так, что правое веко непривычно начинало подрагивать. Раньше такого не было. Ожидание томило.

Джо носилась по лужайке. Танцевала местные танцы, лихо, кружась с троюродными братьями. В самом пике веселья сбила столик с десертом и под общий смех посадила своего кавалера в торт. Казалось, в неё вселилось десять бесов. Энергия молодой женщины заражала многих. Джо, как заводная куколка-акробатка меняла партнеров, и успевала при этом подгонять младших сестер. Все бесновались.

Виталик бы умер от такого темпа через полчаса.

Лестница скрипнула.

Напрягся.

Боковым зрением увидел приближающуюся к ним тень. Медленно поставил бокал на перила террасы. Левая рука опустилась к поясу, готовая в любой момент принять в ладонь кортик, замаскированный в рукаве мундира в специальных ножнах.

Старик развернулся раньше. Медленно пережевывая морковь, он уставился в полумрак.

-  Это ты, Иван? - спросил он, раздельно произнося каждое слово.

-  Я, дядя Виикь, - отозвался мягкий вкрадчивый баритон и из темноты выступил бритый мужчина. Лицо Ивана лоснилось от пота. Крупные капли видны на накаченной открытой шеи. Под мышками легкой рубашки выступили большие пятна пота.  Жесткие губы попытались изобразить улыбку.

-  Хочешь познакомиться? - уточнил старик и хихикнул. – Здесь же нет твоей слабости: троюродных сестренок.

-  Кто не любит троюродных сестренок? – пожал плечом Иван, подтверждая очевидный факт.

- Я не люблю, - отозвался холодно Костров.

- Тогда знакомьтесь, это Иван, а это…Славик? – попытался вспомнить отец.

На лице Кострова не дрогнул не один мускул – Славик, так Славик.

- Да, дядя Виикь, спасибо. Почту за честь.

Костров кивнул в ответ. Посмотрел в холодные глаза. Произнес:

-  Всегда рад. Виталик.

-  Иванов Иван.


Крепко пожали руки. Всё. Теперь отступать поздно. Но почему подрагивает правое веко? Виталику на миг стало не по себе. Предупреждение? Ну, и пусть. К черту, бабушкины приметы.

-  У дяди Виикь хорошая оранжерея. Видел ли ты её? - спросил Иван.

-  Нет.

-  Но я хотел показать оранжерею завтра! - обиделся старик. - Днем!! Там же зацвели фиалки! Мои фиалки непростые. Это королевский сорт!

-  А я покажу их при искусственном освещении. У нашего гостя сложится два мнения. Вам ведь будет интересно услышать их?

-  Да, да. Эксперимент, - пробормотал дядя Виикь и отвернулся от молодых невежд, теряя к ним интерес. Глаза выискали среди толпы дочь, и старик забылся…

Иван шагал впереди. Он прекрасно ориентировался во внутреннем расположении переходов и комнат дома далеких родственников. Темнота для него не играла особого значение и этот факт навел Кострова на мысль, что посредник в своё время был здесь частым гостем. Ноги сами собой сбавили темп. Стал держаться ближе к тени. Они стали подниматься наверх на маленькой площадке остановились. Иван обернулся.

-  Иногда, я помогаю дядюшке Виикю в оранжереи, - сказал он и толкнул дверь, входя в темное помещение. Он щелкнул пальцами и зажегся свет. Костров увидел несколько рядов живописных кустов. Присвистнул и вошел, плотно закрывая за собой дверь.

Электронный насос среагировал на них и обрызгал каждого прозрачной жидкостью. Костров скосил с глаза и недовольно поджал губы – мутная капля застыла на капитанской бляхе. Иван медленно побрел вдоль кустов. Руки его трогали сочные стебли. Ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним.

-  Вот интересный экземпляр. Хлоросеребрянный бант Бранта. Потрогай. Листья наполнены вязкими комочками. Когда созреют, пригодны для приготовления салатов. Неповторимый вкус. Ты обязательно должен попробовать, - Иван самозабвенно говорил и самодовольная улыбка не сходила с его лица. Виталик осторожно потрогал резной лист в причудливую крапинку. Он давно уже заметил в глубине оранжереи маленький стол с походным компьютером. Постепенно они приближались к нему.

-  Принес? - как бы между прочим спросил Иван, не отрывая взгляд от очередного куста. Костров погладил висок, усилил трение, извлекая сплот. Иван усмехнулся и взял его. Теперь настроение «садовника» резко изменилось. Быстрым шагом он подошел к компьютеру. Бритая голова вновь покрылась испариной. Иван шумно дышал, когда запускал программу. На экране появилась видеокарта.

-  Поясняй, - приказал Иванов. Костров неслышно подошел к столу заговорил, наизусть повторяя заученную ранее речь:

-  Операция «Фиолетовые холмы». Состав экспедиции девять человек. - На экране замелькали лица с текстовой расшифровкой под каждым изображением. - Цель: разведка и анализ почвы, поиск месторождения песочного цкку. Подробная карта поверхности, - пояснил следующий разворот схем, - карта первой разработки, карта второй разработки. Журнал данных начальника экспедиции, - по экрану побежали колонки цифр, уравнений, ничего незначащих слов. – Отчет старшего геолога. - Новый журнал пестрел графиками. -  Двадцать тысяч любительских снимков, восемнадцать документальных фильмов. Карта расслоенной почвы второй разработки. Анализ проб цкку. Анализ почвы. Анализ месторождения. Отчет врача экспедиции. Неполный анализ микроскопической частицы, - Костров замолчал. Иван прокручивал в ускоренном режиме один из документальных фильмов. На экране мелькнуло лицо Кострова. Парень увидел себя и вспомнил момент: кажется, геологи начали бурить скважину.  Огромные механизмы отражались в зеркальных скафандрах. На разработке всегда стоял невообразимый шум: грохотали машины, кричали люди, свистел пронзительно стержень, точно, на кадрах делали скважину.

-  Дальше, - приказал Иван.

-  Девять членов экспедиции поразил неизвестный микроб. Основной сплот с точными координатами месторождения цкку находится у меня.

-  Как такая информация попала к вам и осталась у вас?

-  Я капитан корабля, на котором экспедиция жила и умирала.

- Почему ее не забрали по возращению эксперты?

- Почему не забрали? Забрали.  Я думаю, эксперты до сих пор собирают пазлы. Может им повезет и через пару лет они придут к кому-то отрицательному знаменателю.

-  Почему микроб не поразил вас?

-  Повезло, - Костров уклонился от прямого ответа. Иван едко улыбнулся. Глаза его считывали драгоценную информацию, словно пытались её выучить. Но это было невозможно сделать за один мимолетный раз. Виталик знал. Чтобы там в чужой мозг не вживили.

-  А, остальные члены экипажа?

-  На борту находилось три члена экипажа: капитан и два киборга. По возвращению на центральную базу, автономные киберы были списаны, в связи с трехкратным использования срока. Так предписывает техника безопасности.

-  Значит ли это, что владелец сплота, единственный человек, который знает о месторождении цкку?

-  Совершенно верно, - подтвердил Костров и сделал легкий полупоклон. Иван расслабился в кресле. С секунду он наслаждался моментом, потом посмотрел на лейтенанта хитрыми глазами.

-  Вы правильно сделали, что обратились в нашу компанию.

-  Я - опытный человек.

-  Вы знаете, что другие опытные люди, имея соответствующую технику, патент, лицензию могут разработать это месторождение и тем самым скупить все известные рынки, биржи, планеты и… власть над мирами?

-  Да.

-  И вы хотите присоединиться к этим людям? Думается, что опытные люди должны действовать сообща.

-  Совершенно верно.

-  Где подвох? Наверное, это не единственное ваше желание? Хотя присоединиться к нам уже большая честь. Подумайте! – Иван поднял палец, привлекая внимание. - Корпоративные вечеринки, новогодние подарки детям, и чем черт не шутит, возможно вы даже станете менеджером! - произнес Иванов и глаза его сузились. – Что-то не так?

-  Конечно.

-  Что же еще?

-  Миллиард сразу, а потом пожизненное без лимитное финансирование. Кресло вице-президента вашей компании. И пока будет вестись разработка месторождения, в этот срок и не позже, звание полковника и перевод меня в Административный корпус космических войск ближнего и дальнего Внеземелья, где в течение года я становлюсь главой этого Департамента.

Лысая голова Ивана потускнела. Он был пешкой в большой игре, посредником. Конечно, ему была дана инструкция, и кое-что он имел в кармане в качестве сладостей для сговорчивости пройдохи лейтенанта. Но теперь, когда стало ясно, чего тот хочет на самом деле, вдруг пришла мысль, что в кармане действительно лежат сладости, вместо лестных предложений.

- Вы в своем уме, лейтенант?

- А, вы? -  хмыкнул Костров. Превосходство, вот что он чувствовал. А еще – не продешевил ли в своих требованиях?

-  Я должен подумать…

Костров презрительно хмыкнул:

-  Ты?

-  Я…

- Забыл о конкуренции? Я – Нет. Мне нужен немедленный ответ или я ухожу, - сказал Виталик. Кортик готов был выпрыгнуть в ладонь. Одним троюродным братом сейчас станет меньше. «Интересно, как удивится дядя Виикь, найдя в своей оранжереи труп? Жалко, не узнаю».

-  Хорошо, - сразу заторопился Иван. - Одну секундочку… Я свяжусь с центром. Они ждут результатов. Представляю реакцию…

Он воспользовался всё тем же компьютером. Костров закурил. Электронный насос оживился и спрыснул на огонек. Виталик смахнул капли раствора с лица, с сожалением смял мокрую сигарету, выкинул в ближней горшок.

Иванов повернулся к нему.

-  Они согласны… - ошеломленно сказал посредник, - завтра у тебя встреча с боссом. Лодка будет утром. Поедем вдвоем.

Иван, похожий на доброго гробовщика из мультсериала, попытался изобразить невинную улыбку. Ещё раз. Мимика ему давалась очень трудно. Практически все его шансы равнялись нулю, но он всё равно оставил на лице волчий оскал, выдавливая из себя максимум трогательности. Костров ответил ему взаимной улыбкой. Иванов стал медленно подниматься, не спуская глаз с лейтенанта…

В стрекотанье насоса прибавился новый звук: кто-то быстро поднимался по лестнице.

Иначе, заходил в спину.

Раскурил сигарету, морщась от витиеватого дыма.

Дверь оранжереи открылась и в помещение, смеясь, вошла Джо. В одной руке она держала туфли, другой хваталась за близко стоящие предметы, помогая себе не упасть. Два куста, вырванные из ящиков с землей, упали на пол, протестующе шелестя листьями. Джо захихикала: насос обрызгал её, и это стало последним его противоправным деянием на поприще обрызгивателя людей. Стойкий, целевой механизм сломался в считанные секунды, попав в хрупкие руки женщины. Вода забила из пробоины вверх. Джо обрадовалась, увидев фонтанчик, и наклонилась напиться.

- Холодная, - пробормотала она, растирая по лицу капли воды и косметику, и слишком оценивающе посматривая на своего мужчину.

Костров понял, что оранжереи грозит катастрофа.

-  Джо, - умиленно сказал Виталик, раскрывая объятия. И хоть до респектабельного жениха расстояние не превышало трех метров, женщине они дались не легко. В папино царство ворвался хаос и всё потому, что Джониференцф прыгала на одной ноге, пытаясь одеть хотя бы одну туфлю, балансируя изо всех сил руками. Не могла же предстать перед ним без туфлей.

Иванов страдальчески скрежетал зубами.

Костров, смеясь, прижал к себе учительницу системного языка. Какая же она высокая! Большая девочка облокотилась, положив руку на плечо, защекотала пальчиком под подбородком. Её улыбка окончательно успокоила.

-  Ты красивый, - невинно сказала она.

-  И я, - сказал троюродный брат Иван. Но тут же заткнулся, так как на него не обратили внимания.

-  Пойдем, - предложила Джо и, не дожидаясь ответа, сильно потянула за руку. Костров подхватил её за талию, не давая упасть.

-  Куда?

- Я знаю, - сказала Джо. – Здесь недалеко.


Глава 4

Сон длился недолго. Что-то взорвалось внутри, рвя сознание так, что оранжевые круги пошли в закрытых глазах. Кровь с грохотом запульсировала в висках. Пальцы нащупали рукоятку кортика. Костров, лежа на животе и не видя комнаты, чувствовал в ней дыхание людей.

Джо, не проронив не звука, скатилась на пол и… Виталик не услышал падения тела. С чего бы ей падать с широкой кровати мертвецки пьяной?

Палер, игрушка профессиональных солдат, медленно и осторожно стал приближаться к голове. Редкие волосики на плеши, наэлектризовавшись, второй раз предупредили об опасности. Но он уже не спал. Уже несколько секунд организм бодрствовал, закрутившись в мощную пружину, выжидая момент истины.

И развязка настала.

Правая рука, сделав взмах из-под подушки, скользнула назад, сжимая кортик. Остриё стали легко встретило плоть и, пропарывая её, вонзилось в печень. С поворотом правой кисти, кортик крутанулся вокруг своей оси, а левая рука, поймав бластер за дуло, распрямилась, отодвигая на безопасное расстояние от головы, оружие противника. Выдергивая кортик из раны, Виталик начал вставать на четвереньки, чувствуя спиной тело нападавшего убийцы. Оно легко поддалось при перевороте и они издали звук одновременно. Костров хмыкнул, всаживая кортик по рукоятку в горло, а ночной посетитель всхлипнул, забулькав кровью. Чужой пистолет стукнулся об пол и Костров машинально отметил место. Пригодится, когда начнется танец.

Сидя на убитом, вдруг замешкался, разглядывая тело, и, тут же паузой воспользовались. Ткнули в голову вторым палером и вкрадчиво оповестили:

-  Второй отдел. Не двигаться.

Тело напружинилось, готовое отдаться инстинкту убивать. Глаза стрельнули вправо, влево. Выискали замеревшие фигуры у всех выходов. Оценивая обстановку. Полумрак мог помочь, а мог и нет. Прошло две секунды с момента чужой атаки и большинство присутвующих не понимали, что произошло.

-  Без глупостей, - вкрадчиво напомнил голос, словно читая мысли, - теперь ты мне живым не нужен. Понял? Дай мне повод тебя убить. Ну?! Дернись и ты – труп. Молодец. Правильно, не в этот раз. Не сейчас. Потяни время. А теперь так же четко продолжай выполнять мои команды. Медленно подними руки вверх. Так.

Руки заломили назад и одели наручники. Теперь не церемонились. Схватили за шею, заставили подняться, развернули, ткнули в лицо удостоверение со значком. Успел на пластике прочитать … «внутреннее расследование». В этом не сомневался. Другие бы убили, не приближаясь к кровати. Зачем рисковать? Лицо сотрудника приблизилось вплотную. Хотел отшатнуться, но квадратная челюсть вновь овладела всем обзором. Цепкие пальцы схватили за редкие волосы на голове, а дуло палера ткнулось в щеку так, что из верхней десны пошла кровь, вмиг наполняя рот.

-  Тихо, тихо. Не дергайся. Костров Виталий? - спросила «квадратная челюсть», двигаясь ходуном при произношении каждого слова.

Проглотил соленную вязкую массу крови, произнес:

-  А, если нет? Вы меня с кем-то путаете!! Ребята, да я свой. Вы посмотрите мои документы. Я же тоже из разведки. Только из дальней.

Дуло палера засверлило в щеке скважину, закручивая кожу в штопор. Челюсть человека поехала вниз и теперь большие маслины глаз рассматривали в упор, пытаясь заглянуть душу. А пальцы сжались так сильно, что волосы затрещали и голова резко наклонилась назад.

-  Вы обвиняетесь в девяти… десяти преднамеренных убийствах, в крупном хищении государственного имущества и сопротивлению при аресте.

- Стоп, стоп. Какие убийства? Какое хищение?! И разве вы не спокойно заковали меня в наручники?

-  С чего ты взял? - удивился сотрудник Второго отдела и освободил волосы, вырывая их из головы. Крик потонул в зажатом рте. Маслины глаз прищурились усмехаясь, и стали отдаляться. Постепенно вырисовывалось лицо. Дуло палера отвалилось от щеки. Сейчас он бросится в атаку! И начнет их всех рвать. Виталик вздохнул, но выпустить из легких воздух не успел - пах пронзила молния боли. Давясь кислородом, рефлекторно сложился вдвое, остро понимая, что этого делать не стоит. Мелькнул чужой кованый ботинок, и показалось, что на лицо упал холодный айсберг, величиной с дом.

Резко разогнувшись, оторвался от пола и свалился кулем у стены. Наручники, сдирая кожу, вонзились в поясницу, но разве это была боль?

-  Что он сделал с Иваном? - раздался где-то картавый голос на страшном диалекте. Беспокоился человек правильно. Возможно настоящий напарник. Наверное, их связывала не только дружба, но было бы лучше, если по службе парни ходили парой и были напарниками, а в свободное время встречались бы семьями на пикниках.

Виталик захрипел и закашлялся, выплевывая на невидимую поверхность пола кровь и обломки зубов. В мутных глазах пронеслась, не задерживаясь, резкость. Человек пять стояли, склонившись над кроватью, рассматривая тело убитого. «Я труп! Я теперь труп!» А еще Костров клял себя за то, что стал рассматривать чужого троюродного брата. Не потеряй он эти секунды и всё могло быть по-другому.

-  А, что с ним? - прошамкал разбитый рот и горло захрипело, выдавливая сатанинский смех.  Завалился на бок. Голова больно ударилась об пол. Шея больше её не держала.

Пять человек медленно повернулись на голос.

Ухо, прижатое к раскаленному полу, услышало громыхающие звуки. Как будто двадцатитомные столбы, обрываясь с гидравлики, падали на поверхность и земля под ними пружинила, прогибалась, гулко стонала.

Шаги великанов приближались. Искаженные голоса, тянули слоги и, кажется, решали его судьбу.

-  Что он сказал?

-  А, что, если мы выполним приказ частично? Доставим его не живым, а мертвым.

- Или почти мертвым.

- Или почти живым.

- Я согласен.

- Дайте, я в него выстрелю! - загорячился напарник Ивана, дергая оружием и угрожающе наклоняясь.

-  Стой, - остановил прыткого друга «зоотехника» голос старшего. Он смотрел на голое тело Кострова, и в больших маслинах глаз ничего не читалось. - И так слишком много крови. Наследили, как первогодки… Не смог я удержаться - отомстил за Ивана. Вот, что парни. Сломаем-ка ему хребет. Да поживее. Медали нам не нужны.

- Точно!!

-  А, если выживет? – усомнился кто-то.

- Сделаем так, чтоб не выжил.

-  Повезет.

Дверь в спальню открылась, тихо скрипнув. Все разом обернулись, вытягивая на тень палеры. На пороге стоял немощный старик. Длинные трусы свисали до колен худых ног в сложной сетке расширенных вен.

-  Тебе сюда нельзя, старик! - крикнул один из офицеров.

-  Ну, вот, - пробормотал старший группы, - теперь точно наследили…

-  Что здесь происходит? Я вызвал полицию! - визжащим голосом спросил старик, поддаваясь всем телом вперед, и, вытягивая указательный палец в сторону голого тела Кострова.

-  Уходи дядя Виикь, - зловещим шепотом, сказал напарник Ивана и единственный из сотрудников не опустил палер. Конечно, ни каждый день убивают близких друзей. В прорези мушки прицела четко вырисовывалась впалая грудь.

-  Где моя дочь?!

- Твоя шлюха пьяна и она продолжает спать. - спокойным голосом сказал старший группы, - с ней ничего не случилось, не считая того, что она потеряла жениха. Будем надеяться, что он, - кивок на Кострова, - не последний.

-  Не смей оскорблять мою дочь! - закричал старик фальцетом и, шатаясь, пошел на оперов. - Убирайтесь вон из моего дома!!

Сотрудники Второго отдела попятились.

-  Старик, не мешай работать. Просто уйди.

-  Вон!!! - Скрюченный палец указывал на дверь. - Живо!

Старший кивнул. Начнешь убивать гражданских и потом не сможешь остановиться. Знакомая ситуация. Закон не был на их стороне. Оперативное решение было принято быстро и только частично согласовано. Тем более перед ними стоял заслуженный ветеран, на сторону которого могли встать с десяток общественных организаций – случись старику выжить. Двое оперов наклонились над Костровым, схватили за руки, потащили к выходу. Старший задержался при выходе.

- Вслед за полицией прибудут чистильщики. Они приберутся и вы не узнаете свой дом. Еще и благодарите потом будете.

Старик, не глядя на опера, неторопливо ткнул пальцем в дверь. В темном проходе исчезла последняя тень товарища…

-  Будь здоров, дед.

Когда последний незваный гость покинул спальню дочери, отец заметался из угла в угол, не зная, что предпринять. Вспомнив о Джо, он бросился к кровати и замер у спинки, увидев распростертое тело с кортиком в горле.  В нос ударил запах свежий крови. Рассудок помутнел. Когда дядя Виикь узнал племянника.

В спальню юркнули два опера, не глядя на хозяина, подхватили Ивана за конечности и унесли тело.

 Так уж принято – своих не бросаем.

Старик начал щупать грудь, судорожно сжимая пальцами кожу. Горячая ладонь легла на холодное сердце, пытаясь его растереть. Пальцы больно терзали седые волосы. Внезапно воздух в комнате показался сильно спертым, и не пригодным для дыхания. Свет в глазах стал меркнуть, и появилась первая оранжевая вспышка. Несколько секунд он жадно ловил ртом воздух, не понимая, что же случилось, а потом упал на пол как подкошенный.


Глава 5

Часто во сне летаешь…

Виталик падал.

Его окружили солдаты с алебардами и саблями. Солнце выбивало искры на метале. Суровые бородатые лица приближались, и от кого-то сильно пахнуло острым чесноком. Они теснили его к краю поляны, и, он знал, что та обрывается пропастью, бездной, окруженной сплошными камнями цвета векового кирпича.

Но всё равно отступал.

Пятился назад, спиной чувствуя холодный ветер, который трепыхал цветастые шаровары солдат и выбивал из их глаз слезы.

Делая последний шаг в никуда, зависая над темной дырой, посильнее оттолкнулся ногами от мохнатой травы, уверенный, что запарит, широко раскинув руки. Оставив в дураках восковых солдат. И будет лежать в осязаемом воздухе, глядя на солнце, и, смеясь над полоумными идиотами. Какой это будет смех! Что может быть радостней, когда видишь чужую боль, досаду и разочарование. А эти парни вдвойне заслуживали колкого смеха.

Сценарий оправдался лишь на треть задуманного плана. Плыть песчинкой не удалось. Он медленно падал, и лица солдат сначала были видны (они безэмоционально наблюдали за падением), а потом превратились в размытые пятна. Со всех сторон потянулись вверх неровные камни, с выступами, за которые могли зацепиться только червяки или личинки больших мух. Виталик нежно гладил эти выступы пальцем, и кожа чувствовала шершавость камня.

Страха не было. Сознание скорее переполняло удивление. Рядом забила крыльями птица, и она превратилась в Джо. Тело женщины украшали разноцветные перья. И на какой-то миг показалось, что он на театральном выступлении. И он снова кадет, хлопает в ладоши и во все глаза смотрит на свою учительницу системного языка, которая чувствовала себя на сцене, так же уверено, как и на уроке перед виртуальной доской. Ух, ты! Да её телодвижения могут свести с ума кого угодно. Может, это и есть любовь? Рядом в креслах сидят бесконечные ряды курсантов и они думают так же. Виталик косит глазами – на лицах у многих безнадежный восторг. Но не у него. Кадет привык добиваться поставленных целей перед собой.

-  Почему ты не летишь? - спросила она и принялась балансировать крыльями, играя на свету переливами перьев. Виталик не ответил - ему было слишком хорошо.

-  Ты ведь разобьёшься, - напомнила Джо и чирикнула.

-  Я не умею, - просто ответил и попытался разглядеть небо. От усердия рот приоткрылся.

-  Но ты же ученик Бога. Лети!

Виталик отрицательно вяло покачал головой. Что за глупость? Какой он «ученик Бога»? Так, золотая молодежь. Элита корпуса. Гордость армии. Надежда нации. Герой.

-  Лети или упадешь! Лети!!

Виталик дернул веком и открыл глаза, просыпаясь. Пальцы врача убрались, зацепляя ресницы. Фонарик потух. Ослепленный зрачок фокусировался на окружающих предметах. Завращался. Врач молча продолжал обследование.

-  Док… Что со мной делали? – с трудом произнесли слова запекшиеся губы. Очень хотелось пить. И остановить вращающийся мир.

-  Жалобы есть?

-  Сухость. Озноб. Вялость. Тошнота. Упадок сил. Мне кажется, что я умер. Тело со всем не чувствую.

-  Хорошо, - удовлетворенно сказал врач.

-  Да? – искренне удивился.

- Значит живой.

- Я знаю, что такое «живой». Сейчас совершенно другое состояние. Незнакомое. Мне бы шампанского. Бутылку.

-  Еще какие пожелания? Вас оперировали. Удалили правое яичко. Селезеночку заменили. Косточки некоторые восстановили. Не скажу, что было трудно, но пришлось приложить некоторые усилия. И повозиться. Общее состояние удовлетворительное. На вас все быстро восстанавливается. Похвальная регенерация тканей. Приятно видеть. Всем бы так. Хороший уровень. Подвергались в раннем детстве обработке? Космонавт что ли? Согните ногу в колене. Так. - Врач помог, резко сгибая ногу в оранжевой штанине. -Хорошо. Очень хорошо.

- Что-что удалили?? Давно я здесь? – Костров попытался осмотреться. Не получилось.

- Двадцать один день искусственной комы. Стандарт.

- И меня, что?? Никто не ищет??

- Успокойтесь. Вас уже нашли. Думаете, почему вы здесь? Через полчаса следователь приступит к своей работе. Желаю удачи.

Врач поднялся с кровати и шагнул к прутьям. Охранник выпустил его. Проём закрылся. Тесная каморка: койка, стул, единый со столиком, унитаз черного цвета - вот и вся меблировка Личных вещей нет. Стены голые, холодные. Напротив, проема, закрытого толстыми прутьями, пластик экрана на половину стены. Он за головой и надо найти в себе силы, чтобы подняться и видеть следователя. Сил нет. Но может они появятся через тридцать минут, когда начнется допрос? Костров представил, как экран вспыхнет, на нем возникнет суровое лицо и безжалостный голос будет чеканить вопросы, не дожидаясь ответов, ведь они не очень то и нужны и мало кого интересуют.

Прикрыв глаза, расслабился, и тут же очнулся от легкого прикосновения. Немой био кинул на грудь маску, кивнул поверх головы в сторону экрана и вышел, предварительно подозрительно посмотрев по углам. Киборги четко выполняли вои функции. Интересно, они быстро ломаются?

Разбитое лицо не беспокоило. Оно умерло. Являлось отдельной частью тела. Инородным компонентом, состоящее из лоскутов сшитой кожи и, очищенных от осколков, костей. А может, на лице сидела большая жаба. Её брюхо охлаждало нос, не давая равномерно дышать. Одно успокаивало: три недели назад всё было намного хуже. Просто так в кому не положат.

Как бы там ни было, Виталик передвинул маску с груди на лицо. Покосился на два приспособлениями для связи: слуха и речи.

Датчики среагировали, находя каналы, друг друга и экран вспыхнул, матово переливаясь. Костров почувствовал его тепло затылком. Надо встать, развернуться и увидеть следователя. Моргнул глазами и тот час появилась картинка. Вот для чего маска – гуманное общество предусмотрело всё - лежи себе и участвуешь в судебном процессе. Классная передача. Жаль, что ты в ней главное лицо. В офисном кабинете за столом из черного дерева сидел негр в темной форме без знаков различия. Неестественный свет отразился на полированной поверхности стола и коже офицера одинаковым бликом. Поиграл и замер в углу стола. Следователь выглядел мистически и устрашающе, словно картинка из учебника по судебной психологии.

Он выдержал паузу, наслаждаясь эффектом, наверное, это был его любимый момент или кульминационный, посмотрел на Виталика и нервно скривил губ.

-  Лежишь, - сказал следователь, и голос его разорвался в черепной коробке гранатой, до звона в барабанной перепонке.

 Виталик вздрогнул, а садист наконец-то расслабился, увидев результат после постановочного действия. Психологическая атака началась успешно.

К совершенству техники нельзя привыкнуть - за пределами маски не раздалось ни звука, экран погас и остался мертвым пустым пластиком, а между двумя людьми установилась связь. И кто-то уверенно начал лидировать в отношениях.

-  Притворяешься, - сделал вывод негр. – Давно?

- Всю жизнь.

- Вот как? – удивился следователь, скосил глаза куда-то в сторону. Расслабился. – Язвишь. Знаешь, что мне нравится в моей работе? Смотреть вот на таких раздавленных героев. Все вы на одно лицо.

 Он всё знал. В его кабинете было с десяток мониторов, которые тестировали и сканировали обвиняемого, выискивая из самых темных уголков души тайные помыслы.

- Играешь по своим правилам. Но скоро финал. Твоё дело очень легкое. Не уже ли ты не понимаешь? На что-то надеешься? На что? У тебя есть высокопоставленные друзья? Кто? Адреса.

-  Адреса… - эхом отозвался свой голос в голове, а разбитый рот с трудом выговорил слово в слух. Вязкое и противное на вкус.

Негр загорячился:

- Ты же бывший офицер! Солдат! Всю жизнь в армии. В космосе!! Очнись и начни сотрудничать!!

Костров промолчал. Как это он бывший офицер? Когда?

- Чистосердечное признание смягчит приговор. Понимаешь? Сейчас твоя дальнейшая судьба в твоих руках! Подумай. И начни уже говорить.

- Мне не в чем, признаться. Мне, нечего сказать.

- Правда?

Костров промолчал. Следователь вздохнул.

-Ты в самом деле считаешь, что невиновен? Но следствие, так не считает. Почему ты не хочешь признаться в том, что ты убил девять человек? Это же массовое убийство!  Истребил всю экспедицию! Экспедицию государственных служащих. Представляешь?! Молодец! Кому это понравится. Кому?

Следователь задавал вопросы. Как всегда. Ему был важен сам процесс.  Он сыпал и сыпал фразами, но ответы ему были не интересны.

Скользкий лейтенант не хотел признать вину.

-  Я их не убивал…Я не понимаю, что вы от меня хотите.

- Признания! А, кто убивал? Кто? Имена. Адреса. Где они живут? Сколько членов банды? Кто главный?!  Где, и, как вы познакомились? Сколько их? Были ли среди них женщины?

-  Среди кого? Какие женщины. Ничего не понимаю. - Голова от вопросов пухла и Виталик начинал путаться. Впрочем, реакция у заключенного, как у всех.

-  Из какого типа оружия ты стрелял? Когда ты предпочитал совершать убийства? Время суток. Мне интересны минуты! С кого начал? Время суток? Как звали твою бабушку?  Кто тебе помогал? Пользовался ли ты био? Как ты относишься к биотехнике? Ты их ненавидишь или считаешь рабами человечества? Ты тоже сторонник движения по защите прав биотехники? Имя бабушки!! Скажи мне имя бабушки!!

-  При чем здесь имя бабушки!! Какое это имеет значение!! Они умерли от вируса!! Это всё, что я знаю…

-  Всё? - Негр расслабился. - Не много сказал. Практически ничего. Однако реакция на вопросы учитывается больше, чем ответы на них. Всё фиксируется. – Следователь кивнул на невидимую технику для заключенного. – Эту бы технику да лет пятьсот назад! Сколько бы людей могли бы заземлить навсегда. Представляешь? – Доверительно сообщил следователь и закурил.  Контакт. Ему надо установить контакт с заключенным во что бы то ни стало. - Ты получишь по заслугам. Вирус? Какой вирус? У тебя медицинское образование? Какой колледж ты закончил? Кто был любимым преподавателем? Какого цвета была доска в классе? Почему ты остался жив? - Негр поднял палец, призывая к вниманию. - Жив. Парень!! Ты остался жив! Значит, ты виновен. А тот, кто виновен отвечает за правонарушение. Это же истина!

- То есть я должен был умереть??

- Хороший вариант для твоей истории.

- Извините, у меня не получилось.

- Мог бы застрелиться. – Негр пожал плечом– Для тебя отличное решение задачи – похоронили бы с почестями. А так… Где трупы? Каким способом ты их уничтожил? Кто тебе помогал? Почему ты уцелел? Почему ты украл документы месторождения цкку? У тебя были личные интересы или ты выполнял заказ? Кто за тобой стоит?!

-  Хватит!! Хватит!!! Я не привез тела, потому что оставил их в могильнике. Это легко проверить. Пошлите вторую экспедицию. Пошлите! Они умерли от вируса!! Все умерли от вируса. Я не знаю почему уцелел! Не знаю… не знаю… не знаю.

-  Документы месторождения, - напомнил следователь. – Кому нужны документы? Кто за тобой стоял? Адреса. Имена. Вы должны с нами сотрудничать. Вам нечего терять. Когда вы это поймете? Вы должны помогать следствию! Вы же бывший офицер!! Говорите!!

-  Я решил рискнуть…

-  Так. И?

- Я просто решил рискнуть.

- И убили экспедицию? - Негр хлопнул в ладоши - наконец-то у него всё сошлось. Плавный переход на следующий пункт обвинения. - Почему вы захотели в Административный корпус? Вы замышляли террористический акт? Покушение на жизнь шейха?

- Какое покушение на шейха?? Я не террорист. Захотел сменить профессию. Служить в Административном корпусе мечта любого кадровика. В двадцать два сменить профессию – это поздно? Я же не массажистом захотел стать.

-  Почему вы сопротивлялись аресту? Вы хотели уйти от ответственности? Избежать меры государственного пресечения?

-  Я не сопротивлялся… Сработал инстинкт. Действовал на автомате. Я никого не хотел убивать!

-  Что, сержант Иванов сам себя два раза смертельно зарезал? Или будете отпираться? Придумаете свою версию того, как ваш именной кортик с вашими отпечатками остался в торчать в шеи сотрудника Второго отдела?

-  Нет. Не стану отпираться. Его убил я… Но я защищался. Защищал свою жизнь, жизнь жены, собственность. Он напал на меня во время сна. Я готов нести ответственность. Разжалуйте меня в сержанты и дайте возможность оправдаться.

-  Напал? А может, он хотел что-нибудь спросить? Может он заблудился?

-  В моей спальне? Приставляя мне пистолет к голове?

Следователь на секунду примолк. Какое легкое дело ему досталось. Давно таких не было. И какой состав! С ума сойти! Здесь тебе и убийство экспедиции, и замысел на покушение против жизни шейха, и планы террористических актов против государства, и сопротивление при аресте – смерть офицера Второго отдела. Вот, кто поможет сделать карьеру – получить очередное звание, должность, офицерский крест. Не арестованный, а курица, несущая золотые яйца.

-  Тогда пять сотрудников Второго отдела врут. Все они показали в рапортах, что вы оказали сопротивление при аресте и завязали драку.

Виталик затаил дыхание. Негодование перекрывало доступ кислорода к легким. Ему нечего было сказать. Негр повел плечами, снимая с лица официальную маску.

-  Моя работа закончилась. Я буду обвинять вас по трем статьям. Можно и больше, но к чему? За каждую вас ждет… Впрочем, потомлю вас ожиданием. Суд через пятнадцать минут. Что-то ещё. А! У вас есть время для встречи со своим адвокатом. Мы живем в цивилизованном мире и никто не собирался отнимать у вас этого права! Я не прощаюсь.


Глава 6

Экран мигнул перед глазами. Картинка сменилась. Краски стали более светлыми, исчез интерьер кабинета следователя

Молодой парень пользовался косметикой: красил губы и подчеркивал линию глаз. Холенное лицо неестественно припудрено. Длинные волосы уложены в белую косу. Колосок вынесен вперед и украшен большим красным бантом. Челка слегка завита и неестественно начесана. Спиральная прядь, осветленных волос кокетливо выбита за правым ухом, в соответствии с требованиями новой мужской моды. Топ-модель, а не адвокат! Виталик почувствовал, что дело уже проиграно. Да, что там дело – жизнь проиграна.

Зачем только вернулся из космоса.

-  Меня зовут Смайки, - жеманно произнес адвокат и поиграл значимо бровью. Сделал паузу, ожидая реакцию. Конечно, Костров знал адвоката Смайки. Что за вопрос. Виталик закатил глаза. - Я просмотрел твоё дело, пушистик, и вот что скажу: дело дрянь. Понимаешь? Нет? Объясняю по пунктам. Все эти массовые убийства, в которых ты обвинен – ерунда. Не доказуемо и у них нет шансов.

- Последнее вроде бы доказуемое. Там кортик в шеи с моими отпечатками.

- Не перебивай! – попытался нахмуриться адвокат, но как не старался брови морщинок не образовали. Оставил глупое занятие. – Но терроризм, пушистик. Как тебе такое в голову могло прийти? – Доверительный голос убаюкивал. - Убить шейха?! Подорвать экономику мира? Это очень, очень серьезное обвинение. Чем тебе наш мир не нравится? А наш добрый шейх? Да мы его почти не видим. А ты, такой герой, решил нас от него избавить. Спросил народ? Нет. Вот видишь. А это значит, что присяжные будут против тебя. Понимаешь? Нет? Ты меня расстраиваешь. Все люди, которые будут сидеть рядом с судьей и, представлять общество, будут против тебя. Теперь понял? Они признают тебя виновным. Ты чего загрустил? Ой-ой! Только не надо слезок. В нашем деле слезки – это последнее дело. Пусть другие плачут! Я спасу тебя, - сладко улыбнулся адвокат, складывая губы трубочкой, - Спасу! Верь мне! У меня есть один козырь.

Смайки замолчал, для того чтобы трогательно поиграть глазками.

-  И что это за козырь? - спросил безнадежным голосом Костров.

-  Не торопись, пушистик. Я, конечно, вряд ли тебя вытащу, но полностью тебя угробить не дам. Держи кулачки, дружок, - кокетливо покривлялся адвокат и экран потух.

- А, можно мне другого адвоката? – спросил Костров в темноту. Никто не ответил.

Положил маску на грудь и она начала давить словно камень. Раздражение хлестнуло по сознанию, обрывая нитку разума и контроля. Пальцы потянулись к ненавистному наморднику, готовые смять, разломать и уничтожить тяжелый груз, но в последний момент голова прояснилась, и, мысли заработали трезво. Вера в свою звезду непоколебима. Его оправдают.

Как ужасно всё болит! И да! Как же он мог забыть: теперь у него одно яйцо! Подумать только! Есть из-за чего покрываться холодной испариной. Лучше бы две ноги оторвало!! Или платы в голове замкнули.

Осторожно оттянул к низу пояс штанов. Тугую резинку с трудом удерживали пальцы. Голова приподнялась, тяжело взглотнул - слюна лишь оцарапала горло. Глаза щупали тело по дюйму. Пальцы, держащие штаны, задрожали. Глаза заслезились. Дальше, за мертвым пенисом, был прикреплен квадратный тампон. На белом материале замерла капелька свежей крови.

-  Боже! Что со мной сделали! Боже!

Голова, в припадке, несколько раз ударилась о валик, заменяющий подушку, и тело вмиг прямо вытянулось, теряя сознание.

Очнулся от того, что охранник бесцеремонно надел маску на лицо и едва не свернул шею, пытаясь застегнуть ремешки. Виталик отмахнулся от назойливого помощника. Киборг вышел.

Что ему надо было? Ах, да. Суд. Суд… Ах, суд!!

Виталик вздрогнул и уставился на экран. Зал суд впечатлял своими размерами. На переднем плане сидело двенадцать присяжных, шесть из которых были гражданскими лицами. За деревянным столом восседал судья, бравый старик с поджатыми губами. На ступень ниже от него сидел обвинитель. Ещё ниже адвокат. Все смотрели на обвиняемого. Буравили глазами. Напряженно молчали.

-  Я готов.

-  Дело № 78 468/ 3444,7 объявляется открытым, - будничным тоном начал судья и непременно бы зевнул, но вовремя справился с напастью, - слово обвинителю.

-  Комиссия по контролю за поступлениями на Землю ценными металлами и редкими породами внеземного происхождения выявила пропажу научно-исследовательской экспедиции, которая занималась разработками по добычи естественного цкку, использованного практически во всех передовых отраслях, являющимся одним из важных эквивалентов поддерживающего экономику мира. Все мы знаем ценность цкку. И нечего говорить, что это передовая замена и эквивалент любых ценностей, в частности денежных средств планеты. В ходе расследования выяснилось, что экспедиция пропала, а корабль-носитель вернулся на Землю и был списан вместе с экипажем. - Следователь сделал многозначительную паузу. - Доклад капитана корабля подвергся тщательному анализу. Возникли сомнения в истории гибели членов экспедиции. Нам показалось странным, что бактериальная смерть унесла с собой только девять жизней, оставив одну. Одну. Так как речь шла о разработках месторождения цкку информация сразу стала секретной и была передана Второму отделу. Капитан корабля, лейтенант Войск Внеземелья Костров Виталий Максимыч был взят на контроль для тщательной оперативной разработки.  Разрешение передаю секретарю. С первого шага из карантина любое его действие фиксировалось и тщательно разбиралось. Людьми и компьютерами. Было разработано двадцать восемь версий и, если Костров пошел бы по одной из них, мы бы довели его до финального конца. Что в принципе, в конечном итоге и произошло.

-  Из двадцати восьми версий существовали ли линии невиновности? - спросил судья.

-  Конечно. Одна, - ответил следователь и продолжил, - другим нашим шагом стало отправление на базу месторождения второй экспедиции. Подвергая анализу жизнь офицера, мы должны были перестраховаться. Костров не был оригинальным. И как все преступники, совершившие один раз виновное противоправное действие, пошел на второе. Он выбрал одну из предсказанных линий. Дальше дело техники. Мы повели его. Рассчитывая за ранее, каждый следующий шаг. Предугадывая, каждый вздох преступника.  Костров не о чем не догадывался. На его каждой линии этапа, так называемого грандиозного плана, ждали наши подставные лица или оперативники - это те люди, у которых совесть чиста и они чтут закон, как правопорядочные граждане. Костров попытался установить контакт с представителями компании по горным разработкам за пределами Земли и изъявил желание с выгодой для себя обменять имеющуюся у него информацию о разработках ценного цкку. Как только факт был зафиксирован, группа захвата задержала Кострова. Обвиняемый оказал сопротивление и убил офицера Второго отдела. В ходе следствия было так же установлено, что обвиняемый готовил террористический акт направленный не только на государственный строй, но и на жизнь шейха. Показания зафиксированы техникой антитерроризма и так же передаются судье. За убийства первой категории и хищение особо крупного государственного имущества, за терроризм и покушение на жизнь шейха, предлагаю не ждать возвращения второй экспедиции, и, приговорить Кострова Виталия Максимыча к высшей мере наказания, а именно лишить жизни путем ввода в организм инъекции.

-  Защита, - вяло сказал судья, засовывая руки под стол и начиная разделывать яблоко десертным ножом.

Адвокат был в ударе.

-  Обвинения полнейшая чушь. Всё сфабриковано. Мотивов преступлений - нет. Состава преступлений - нет. Убил экспедицию? Фактов подтверждения нет. Костров продал сведенья? Получил деньги? А где они? Кому продал? Подставному лицу, которое всячески склоняло обвиняемого к преступлению? Терроризм и покушение на жизнь шейха установила техника? Очень интересно. Предлагаю, отправить эту технику на сервисное обслуживание – явно какой-то сбой. Кругом одни провокации. И последнее убийство, которое, ну никак не тянет на первую категорию. Подзащитный убил защищаясь. Да. Вы считаете, что человек, который с четырех летнего возраста в армии мог поступить по-другому? Нет. Не мог. Восемнадцать лет в армии сделали из него человека, у которого вместо мозга – рефлексы. Подзащитный никак не мог знать, что перед ним элитный офицер Второго отдела.

-  Протестую, - спокойно сказал негр, - мы не могли допустить того, что сведенья, цена которых равняется всей денежной империи шейха, станет достоянием частного лица. У нас есть соответствующие полномочия по решению таких вопросов. Разрешение передано секретарю. Наша техника не требует сервисного обслуживания и прочего технического вмешательства. Она абсолютно новая, запломбированная и имеет сертификацию. Все документы переданы секретарю.

-  Протест принят, - согласился судья и наклонился для того, чтобы засунуть в щель рта первый ломтик яблока. Никто не видел?

-  Хорошо, - обиженно протянул адвокат, задирая к верху нос, - но вы не можете обвинить моего подзащитного в убийствах первой категории - вторая экспедиция не вернулась – у вас нет никаких подтверждений. А во втором случае - это была вынужденная оборона. Мало ли кто мог напасть на спящего человека!! Моему подзащитному просто повезло, что под подушкой у него случайно оказался кортик.

-  Протестую, - безразличным голосом сказал следователь, - вот пять рапортов оперативных сотрудников, которые производили задержание. В них чистая, правда.

-  Угу, - глухо отозвался судья. Он пожевал. И был вынужден спросить, когда пауза затянулась, обращаясь к адвокату:

-  Всё?

-  Нет!! - выпалил адвокат, поднимаясь со своего места. Это был триумф и странно, что в эту минуту присутствующие в зале представителя закона смотрели на него, как на полоумного.

- Недавно закончил колледж, - шепнул один присяжный заседатель другому и тот ответил понимающим кивком.

Костров болезненно кривился.

Адвокат решил продолжить.

-  Вы видите в моем подзащитном негодяя, но его награды говорят о другом…

-  Протестую, - быстро сказал следователь.

-  Протест принят, - согласился с ним судья и пояснил адвокату, как малоопытному юристу, - с той минуты, как все стали называть Кострова обвиняемым, он автоматически лишился званий, наград, привилегий.

-  Совершенно верно. Я это знал.  Лишился всего кроме одного…

-  Чего же? - судья проявил заинтересованность - яблоко всё равно было съедено.

-  В семнадцать лет, Костров был вторым штурманом в секретной экспедиции, которая везде прошла под грифом «особая» и четкими тремя нулями. По возращению, Костров был награжден бронзовой медалью «Освоения космоса». - При этих словах шесть военных присяжных встали со своих мест и отдали честь. Потом они долго аплодировали, глядя с экрана, и Виталик, от нахлынувших чувств, едва не прослезился. Адвокат заважничал и продолжил:

-  Никто не имеет право лишать подсудимого этой награды. Потому что это медаль стоит над законом. Так сказал шейх. Так повторяю я. Будем же снисходительными к герою. Предлагаю, смертную казнь заменить двумя пожизненными сроками. - Адвокат поклонился и протянул судье выписку, подтверждающую ответственность его слов. Старик бегло прочитал привилегии медали, поджал губы, насупился, буркнул в сторону негра:

-  Обвинитель?

 Опытного следователя, представителя буквы закона и народного гласа, ничего не могло тронуть.

-  Настаиваю на смертной казни, - сказал он. - Без отсрочки.

-  Суд удаляется на совещания. Мы вынесем свой вердикт. Перерыв тридцать минут.

-  А, теперь буду говорить я, - сказал Виталик в потухший экран и, срываясь на крик, завопил, - идите вы в задницу!

Смешным казался человек, одетый в оранжевую спецовку, в наморднике, с вывернутытыми ногами, как у лягушки. Свои руки он держал ниже живота, на уровне паха, в миллиметре от поверхности, как будто опасался расплескать ценный сосуд с живительной влагой. Камера наблюдения сверху, маленьким паучком крутилась в разные стороны, давая наибольшее сочетание ракурсов. Крупные планы сменялись, дальними картинками. Через паузу всё повторялось.

Несмешными казались глаза. Они смотрели сквозь прозрачный пластик маски, и в них застыла адская боль, приправленная доброй порцией острой ненависти.

Безумие.

Вот как, это называлось.

Старик, присяжные и следователь смотрели на осужденного, закрывшись в душной, полутемной лаборатории. На каждого вершителя закона приходилось по несколько мониторов. Некоторые присяжные, неотрывно и методично посылали запросы, сверялись с полученными данными, анализировали, что-то синтезировали и совещались, как с компьютером, так и с соседями. Работа кипела. Ничто не могло остановить справедливый судебный процесс. Обвинитель и судья наблюдали за суетливостью «независимых» подчиненных.

-  Что-то не так, - проворчал старик. – Почему нет связи со второй экспедицией? И данные вашей техники какие-то двоякие. Всё на грани. Нет четких подтверждающих линий.

- Цкку же!! Новое месторождение. Что непонятного? Теперь всё секретно в тройне. Да, успокойся ты. Ерунда! Я его насквозь вижу, - ответил негр. - Иногда в наших проверенных кадрах происходит сбой. Тогда наступает наша очередь: приходится чистить армию. Не понимаю, как такие факты происходят! Постоянный медицинский контроль, восстановление психики после полетов, льготы в налогообложении, за коммунальные тарифы не платят и всё равно. Бац! И ещё один сбился с курса…

-  Жалеешь парня, но просишь смертный приговор? Странно. Противоречие. Может быть пора на пенсию?

-  Какая пенсия? - обиделся следователь. - Перед нами исключение. Этого, - кивок на монитор, - не исправишь. В него вселился агрессор. Дух разрушения. Жалко не психопата, - снова энергичный кивок, - жалко нас. Куда мы катимся?

-  Демагогия, - сурово сказал судья.

-  Философия! - возразил негр.

-  А, что если через четыре месяца прибудут сведенья и станет ясно, что он не убивал экспедицию?

-  Сделаем из него еще раз героя. Но теперь уже посмертно. Смертная казнь… Разве мало того, что есть? Крупное хищение? Смерть офицера Второго отдела? Терроризм?..

-  Да, - пробормотал судья и задумался. - Ты и раньше подставлял обвиняемых. Не верю я твоим соплякам из Второго отдела. Политика что ли замешана? Новое месторождение цкку, говорите. Чего темнишь. Кого представляешь? Самого? Я, что буду с этого иметь? Какой процент?

-  Не понимаю о чем вы. Не верите моим офицерам? Пропустим через детекторы? Или для вас слова офицеров Второго отдела пустой звук? – сурово предложил следователь, внутренне холодея, но, всё обошлось, старик в самый последний момент испугался. Как всегда.

-  Лишнее. Но я против смертного приговора. Не надо забывать, что этот агрессивный психопат, высококвалифицированный специалист - штурман со стажем. Да у него вместо мозга – компьютер! Сколько денег государство потратило на его образование и содержание? Кто это считал? Перед нами непросто свихнувшийся пехотный офицер. Вот в чем вопрос. Да, во всем этом есть и наша ошибка - не досмотрели, не уберегли, не подсказали, вовремя не вмешались, - теперь уже все присяжные слушали старого судью, - система может дать ему второй шанс. Система переработает его и сделает вновь человеком. Он нужен системе, как и она нужна ему. И кажется, я знаю, где он станет востребованным на все сто процентов. Да? - спросил судья, поднимая мохнатые брови на лбу к верху. Взгляд выцветших глаз был направлен на офицера, военного присяжного. Капитан подорвался с места, рявкнул:

-  Так точно, сэр! Там нужны напористые парни! Агрессивность то же пригодится.

-  Что касается наказания, - судья сделал паузу, - то оно будет, как всегда справедливым, законным и выражающим волю государства. Я думаю, что три пожизненных срока - это оптимальное решение нашего вопроса. А уж, сколько он протянет!! - старик пожал плечом, -  решать не нам, а Богу.

-  В шестнадцатой команде долго не живут, - дружелюбно сказал капитан своему соседу, представляющего интересы гражданского общества.


- Лучше бы его сразу пристрелить, - пробормотал обвинитель, - так намного гуманнее

Кто-то тревожно вздохнул…


Глава 7

Комфортность закончилась на челноке, который доставил на огромную базу. Стоило только покинуть его и оказаться в переходнике, исчезла и вся яркая палитра. Чужие цвета навалились, давя психику.

Пока ничего не говорило о том, что новый корабль был инертной единицей, способной быть автономной, иметь свой внутренний мир, примитивный электронный разум. Хотя они уже и находились в открытом космосе, жизнь словно остановилась – корабль принимал новых жильцов и процедура затягивалась – заключенные прибывали, не иссекая в своем потоке. Большую кастрюлю с выпуклой крышкой - вот, что представлял собой тюремный «лайнер» для перевозки заключенных. Но никто, кроме Кострова, не знал модификацию корабля и не догадывался о размерах тюремной базы. Виталик сомневался, что и охрана знает истину.  Унылый серый цвет издалека бросался в глаза. А заключенные, которые еще не давно считали, что челнок – единственное транспортное средство для их перевозки, замеченное на космодроме сквозь смотровые щели машин, тревожно молчали, шагая в неизвестность по бесконечным коридорам огромной базы. Теперь они уже не выли, выражая то ли бурный восторг, то ли животный ужас. Их новый дом пугал.

Но это был еще не дом. Не могла же быть транспортная база не предназначенная для перевозки людей домом. Никак не могла. Костров знал. И мрачнел.

Погрузка в челнок произошла быстро. Охранники выстроились в живой коридор и выполнили свою любимую работу на совесть: обыскивали перед полетом заключенных. Воздух прорезали короткие вскрики, гудение сканеров, хриплые команды. В нескольких метрах от цепей стояла группа из четырех человек, в штатском. Цепкие взгляды контролировали погрузку, следили за порядком. Для надежности и убедительности, в руках   избранных покоились тяжелые лучеметы и, хоть стволы оружия смотрели вниз, охранники из живого персонала, непроизвольно кивали друг другу, предупреждая о возможной опасности.

Никто не решился на бунт.

Кострова подхватили подмышки, помогли с подножки спуститься на землю. Глаза щурились от раннего яркого солнца. С удовольствием вдохнул в себя знакомые запахи космодрома. И заторопился, подгоняемый криками, к живому коридору надсмотрщиков. Быстро препятствие преодолеть не получилось. Иногда, приходилось делать остановки, для того чтобы кто-нибудь засунул пальцы в рот, ощупал уши, похлопал по голову черепу, сунул сканер между ног. Не помнил, как забежал в челнок. Его передавали из рук в руки, поддерживали, контролировали, чтобы не упал и, прежде временно, не свернул себе шею.

Теперь всё изменилось. На базе жесткий контроль исчез. Очень редко заключенного сопровождали два охранника. Как его, например. Чаще попадались цепочки заключенных прикованных к киборгу.

Кованные ботинки, стуча по железным перекладинам, гулко отзывались под потолком. Внизу, под решеткой пола, было видно, как копошатся заключенные. Неизбежность приближалась с каждым шагом. Среди оранжевого потока мелькали островки серого цвета. Однако основная масса представляла из себя опытных и закоренелых рецидивистов. Особые образцы валились на пол и заковывались в дополнительные наручники. Для других делали исключение и окутывали общей цепью.

Кострова скинули с мостика и опять заботливые руки охранников, теперь уже био, подхватили его и не дали себя изувечить. Впрочем, подняться тоже не дали. Киборги не церемонились. Схватили за ноги и проворно потащили к нужному месту, мало заботясь о том, что заключенный подгибает всякий раз голову, чтобы не стереть кожу на черепе об стальные заклёпки пола. Встать на ноги не удалось и позже. Бросил в кучу заключенных и приказали лежать.  Виталик успел заметить цепкие проверяющие взгляды новых «друзей». Киборги отнеслись к нему с должным уважением и, заковав ноги, проверив шарнирное кольцо, ушли к исходному месту. Ловить с моста новенького. Ритуал? Скорее мера предосторожности – до мостков не допрыгнуть, как не старайся.

Виталик перевел дыхание. Стал медленно вертеть головой, осматриваясь по сторонам. Неприятно чесалось плечо от уколов. В голове стоял гул. Наркотические прививки не прошли и тело по-прежнему находилось в легкой прострации. В легкой заторможенности. Порой мир начинал крутиться перед глазами и уже иногда не казался таким безобразным. Радуга проступала сквозь унылые цвета.

Прислушался. Не показалось. Характерный шелест подсказал, что трюм закрывается. Чуть позже увидели и другие. Створки наползли друг на друга, по методу лепестков цветка, перекрывая проходы коридоров шлюзов. Био опустили искусственную стену. Помещение стало закрытым. Стена сползла сверху вниз и гидравлика цокая, запела. Конечно, только для бывшего штурмана – перезвон отозвался в голове привычным набором звуков. Для остальных скрежет запилил по психике. Это был второй звук, которая издала механика. Люди заволновались… Основная масса всколыхнулась, приходя в движение. Прививки начинали действовать, людское море двигалось заторможено. С ужасом заглядывая друг друга в глаза, требуя в немом порыве объяснений. Какое-то меньшинство из всех заключенных оставались в спокойном состоянии, понимая, что до настоящего полета времени несоизмеримо много. К ним относился и Костров.

На смотровом мостике прохаживалось до двух десятков био. На одно лицо, одного роста, в одной легкой форме - они не внушали опасения, но это являлось обманом. В новом мире получить сострадание на человеческие эмоции можно было от каменной стены, но не от неживого представителя закона. На вялые беспорядки они отреагировали немедленно, стоило только кому-то вскрикнуть и зашуметь: трое спрыгнуло вниз и принялось раздавать направо и налево удары палок, разряжая ток о неспокойные головы. Так как они выбрали три направления, то заключенные быстро успокоились. Порядок постепенно восстанавливался.

Виталик не терял времени. Он восстановил схему базы в мозгу и теперь сравнивал изменения. Их много, кое-что понятно и он смог безошибочно определить, где из трюма главный выход на палубы корабля, где запасные, а которые просто ведут в тупик или в неизвестные зоны. Отметил факты про себя и зафиксировал, сам не понимая к чему, подчиняясь привычки интересоваться всем. Одно насторожило особо. Винтовая лестница упиралась в шлюзное отверстие на расстоянии сорока метров, почти под самым потолком. Три часовых, вооруженные лучеметами, стояли на посту и, как недоступные Боги, взирали вниз на копошение оранжевых червей.

Костров лег и сквозь щелки глаз стал наблюдать за верхом. К чему такая охрана. К чему они перекрывают доступ. Что за аварийный выход, который не перекрыт с остальными. Три тяжелые армейские винтовки. Киборги или люди? В легкой скрытой защите. Способная выдержать перегрузки и открытый космос. Странно. Много вопросов. Спать. Как хочется спать и не думать. Сознание стало уходить. Тут же расслабленное тело атаковала дремота. Глаза замигали, борясь с тяжелыми веками, и с каждым разом разлепить их становилось проблематичней. Сон уверенно завоевывал сознание, соблазняя дух эфирными наваждениями и, уставший мозг, с готовностью поддался соблазну, выключая тренированную волю.

Открыв глаза, первым делом подумал, что не спал. Знакомое чувство. Бывает такое. Закрыл, открыл глаза и точно будто и не спал. Поразила непривычная тишина. Приподняв голову, увидел на мосту псевдолюдей охранников. Ни одного движения. Заключенные спали, разметавшись в немыслимые позах, видя в тяжелые сны и мало походя на живых.

Костров убрал ноги соседа с груди и сел, прислушиваясь к кораблю. Хотелось пить. Киборги смотрели на него и, если бы могли проявлять эмоции, удивились. Виталик хмурился, пытаясь сосредоточиться, но проклятая голова не хотела работать, а мысли соединяться в четкую формулу и давать полезную, а главное правильную информацию. Казалось, они жили отдельно друг от друга и им такая беспечность нравилась. Мигнул, наверное, перезагружаясь. Стало немного полегче.

Голова отяжелела после сна, стала клониться набок и, в какой-то миг показалось, что сейчас оторвется и упадет с шеи на пол. Ей хотелось упасть и разбиться, как тыкве, с легкой грацией и мягким шлепком разбросать по полу семечки-мозги. Мысль привела в полный ужас нервную систему. Правое плечо сократившись, неестественно дернулось. Пытаясь отогнать наваждение, стал трясти головой. Очнулся и стал приходить в себя. Словно попил кофейку или хлебнул добрый глоток шампанского.

Вокруг просыпались люди. Они сипели, зевали, звучно выпускали газы и недовольно осматривали соседей.

Парень, чьи ноги покоились минуту назад на груди, проснулся. Открыв глаза, он полежал прислушиваясь, посмотрел с интересом на трясущего головой Кострова и сказал:

-  Пытаешься стряхнуть голову с шеи? У меня тоже такое было. Два раза. Постой ка. О, да мы летим… - голос его дрогнул: в фразе слышались нотки удивления, смешанные с искренним ошеломлением. – Передвижная тюрьма что ли? Что-то непохоже. Где камеры? Не пойму. - Виталик перестал трясти головой, прислушиваясь к чужому голосу.

Вот оно что! Мозг ожил, мысли запульсировали, запускаюсь в работу, строясь в схему, и, вырабатывая сложный план. Из груди вырвался облегченный вздох. «Не смог сразу сообразить! Чуть с ума не со шел!»

-  Джим!! Ты меня всего уделал своей блевотиной! - донеслось до уха проклятия соседа. Виталик искоса посмотрел на него. Выглядел парень лет на пять постарше. У угла рта залегли глубокие морщины. Неприметная светлая щетина покрывала щеки. Самое поразительное то, что парень имел короткие волосы на голове. С левой стороны затылка белел клок седых волос. Оранжевый комбинезон несколько засолился от грязи и уделан засохшими остатками пищи. Именно они привели в неистовство парня. Джим, кому предназначалась ругань, выглядел слишком юным, чтобы находиться в одной компании с рецидивистами. Серая тюремная одежда на нем висела, как на пугале. Казалось, что тело состоит из острых углов. Паренек сильно дрожал и то и дело поправлял очки в стальной оправе. По форме круглая, она не казалась большой, но всё равно почему-то часто съезжала с переносицы носа на кончик.

Заключенные были слишком заняты своими проблемами, чтобы обратить внимание на Кострова.

-  Блевотина то засохла! Клея что ли наелся перед полетом?! Лопоухий!

-  Седой, мы в космосе?.. Я ведь в первый раз лечу… Я, честное слово, никогда не был в космосе в полете. Не думал, что так всё просто. Думал, как в кино.  Давай, помогу.

-  Сиди уж, первопроходец. На тебя страшно смотреть. Замерз? Взбодрись. Скоро кормить будут. Ловко они всех в «сон» положили. Знакомьтесь: тюремный анабиоз. Поздравляю, теперь ты - коматозник.

-  Еда…Это хорошо.  А когда есть дадут, Седой?

-  Скоро, Джим. Нажремся от пуза. Вот посмотришь. В космосе кормят, как в столовке, где есть шикарный шведский стол.

Костров отрешенно посмотрел на свои ноги и сообразил, что оковы пропали. Глаза заблуждали. Взгляд долго не мог ни на чем зацепиться, пока не остановился на сетки, натянутой под мостом. Для чего - сообразить не смог. Думая, над этой глобальной проблемой, не сразу засек оживление, которое волной пошло по заключенным. С верху по трапу спускались четыре человека. Одеты одинаково: в шорты и в футболки темно-зеленого цвета.  В одной руке каждый из них держал лучемет, в другой пакет.

-  Начальство, Джим. Потом кормежка. Всегда так, увидишь. Держись меня и не прогадаешь, - сказал Седой и скривился, когда в последний раз проводил ладошкой по плечу. Вряд ли грязи от этого стало меньше. Био замерли в почетном карауле, превращаясь в идеальных солдат. Надменные лица офицеров не предвещали хороших новостей, но может быть удастся понять из разговора о конечной цели полета, об условиях содержания, характере работы, в каком направлении прогрессирует тюрьма. Боясь пропустить что-нибудь важное, поддался вперед всем телом. Напряг слух, досадуя на волнения и переговоры вокруг. По мере того, как четверка лидеров приближалась к мосту, шелест голосов смолкал и последние ступени трапа, вооруженные люди прошли под гробовое молчание.

-  Заключенные, - заговорил низкорослый крепко сбитый мужчина, лучемет мотнулся маятником, подчеркивая слово, - меня зовут лейтенант Рой, с этой минуты я ваш Злой Бог. Официально мой статус равняется командиру батальона, которое имеет гордое название «Команда 16». А знаете кто вы?

- Кто? – задал вопрос кто-то из первого ряда. Рой кивнул, отдавая молчаливый приказ. Двое его подчиненных скинули ружья и выстрелили одновременно. Упал зек задавший вопрос и сосед рядом с ним. Оба наповал. Виталик знал, что такое армейское оружие. И непроизвольно отодвинулся назад, пригибаясь и настороженно смотря на надзирателей.

- Никто, - сказал лейтенант Рой и улыбнулся.

Заключенные сначала неясно, потом с нарастающим ревом загалдели, заговорили все разом и, воздух прорезала тональность страха и возмущения. К мосту бросилось несколько человек в арестантской робе. Один закричал:

- Какой батальон?!! Я - инвалид!! У меня плоскостопие! До окончания моего срока осталось шесть лет! Я не хочу!! Что за беспредел? Это они рецидивисты!! А я то нормальный парень!

Зря он кричал.

Костров сразу понял, и пригнулся еще ниже.

Лейтенант Рой скинул ружье и с пояса выстрелил. Дуло опустилось, но прежде голова зека разлетелась на тысячу мелких кусочков, и не один арестант вздрогнул от попадания капель крови и мозгов на открытые участки кожи. Тело рухнуло.

-  Так вы мне все и не нужны. – Лейтенант пожал плечом. – Вот какое дело, - спокойно продолжил комбат, - у меня не комплект боевой единицы, равной отделению. Вас же здесь на порядочную роту наберется. Улавливаете? Все знают понимают разницу между отделением и ротой? Молодцы. Такое положение дел никого не устраивает. И поэтому мы все, - лучемет опять качнулся, - повторяю, мы все, будем стремиться к естественному отбору. Понятно?

И тут произошло движение. Костров слился с полом, продолжая наблюдать. С двух сторон на мост ринулся вал заключенных. Они прыгали вперед, их кидали товарищи, и, они летели к ненавистной цели с одним желанием: вцепиться врагам в глотку. Атака была отчаянной. В миг запахло паленым мясом, свежей кровью, озоном. Барабанные перепонки оглохли от визга и рева.

Костров повернул голову вправо: люди ползли куда-то вдоль стен, одни к мосту, другие от него; разворот головы в противоположную сторону: Седой, выпятив нижнею челюсть, одной рукой держал Джима за робу, не давая ринуться вперед, подчиниться инстинкту безумной толпы; голова поднялась вверх: на площадке у шлюзного люка методично стреляли вниз усиленная четверка охраны и каждый выстрел бил на поражение. Через вечность, после того как лег на пол и закрыл голову руками, шум спал. Слышались только стоны. Всхлипы. Плач. Рядом кто-то булькал, давясь своей кровью. Едкие запахи резали глаза, выбивали слезы и пускали влагу, сквозь сжатые веки.

Джим кашлял, надрывно хрипел горлом. Седой что-то успокаивающе говорил. Голоса стали перемещаться. Не успел сообразить почему, так как дернулся от разряда тока. Отдышавшись и, прейдя в себя, приподнял голову. Скалой возвышался киборг. Он ткнул палкой в воздух, указывая направление: у стены жалась шеренга зеков.

Стараясь не смотреть по сторонам, захромал, сжавшись в комок, ко всем. По пути обошел лужу крови, в которой остался размытый след, кто-то был менее внимательным и поскользнулся, падая на колено. Дойдя, к спасительной стене прижался лбом. Холод бросил в озноб. Развернулся. Люди затравленно сопели, с испугом поглядывая на мост. Через трех человек в шеренге стоял Джим. Правое колено его было в крови.

Био разбрелись по трюму, добивали раненых, гнали к стенкам живых. Лейтенант Рой, оскалившись, смотрел за действиями своих подчиненных. И такая самоуверенность исходила из него и его товарищей, что Костров поёжился, с трудом пересиливая страх.

-  Очень хорошо. Но, черти, вы такие предсказуемые. Всегда одно и то же. Один сценарий. Один результат. У меня даже самый слепой солдат за короткоевремя превращается в первоклассного стрелка. Ладно, оставим демагогию, - сказал равнодушно комбат и покривился, глядя на шеренгу, - я думал, в живых останется меньше, но это то же результат. И так, обезьяны, пока отдыхайте. Скоро я снова прейду к вам в гости. А пока получите дневной рацион. - И он, сильно размахнувшись, швырнул пакет к правой стенке. Его близкие соратники повторили выходку босса. И кто-то властно крикнул среди них:

- Жрать подано!!


Глава 8

Началась свалка из людских тел. Драка за пакеты. Битва за еду.

Грандиозное зрелище.

Четверка офицеров, ухмыляясь, стала подниматься на вверх. Лучеметы небрежно закинуты за спину. Высокий блондин, старательно вытер кровь с бедра комбата. Слизнул кровь, смакуя и причмокивая, театрально играя. Лейтенант среагировал на выходку и что-то сказал, наверное смешное, потому что офицеры засмеялись.

Виталик, не принимавший участия в свалке, не сводил настороженного взгляда с ненавистных фигур, ловя чужие жесты, запоминая мимику, ожидая подвоха. Рой, что-то почувствовав, медленно повернулся назад. Костров стоял один у стены. Их глаза встретились. Комбат приторно улыбнулся, послал клоунский салют и, отвернувшись, теряя интерес, устремился вперед, ловко перешагивая через ступеньку.

Из свалки, к ногам Кострова, вывалился Джим. Парень шмыгал разбитым в кровь носом и старательно прижимал к груди очки. Он ползал на четвереньках, гнул шею, уклонялся от лягающих ног и кричал:

-  Седой, я здесь! Здесь! - Джим схватил брыкающеюся ногу и потянул к себе: кованый ботинок пнул пыром под челюсть и парень откинулся назад, упал на пол и, если бы Костров не подхватил его, наверняка, расшиб голову. Не уберегся.

Виталик опустил тело без признаков жизни на пол, мельком определив диагноз: нокаут и опять переключился на драку. Зрелище завораживало. И самое ужасное - влекло. Руки чесались от желания кого-нибудь сломать или придушить. В животе вырос снежный ком, который покалывал тысячью иголками, делая пресс стальным и непробиваемым. Однако разум победил: одно яйцо отрезали, второе терять не хотелось, поэтому не поддался соблазну и остался немым свидетелем.

Клубок тел, так же резко распался, как и завязался. Сплетенные секунду назад тела, расползались в разные стороны, избегая столкновений. Единства среди них не было. Каждый стремился найти затаенный уголок, где можно было спрятаться и поесть, не с кем не поделившись. Ехидный смех вырвался самопроизвольно. Никакого уголка, а тем более потайной пещерки в трюме не было и быть не могло. Не многие это понимали и останавливались, с интересом рассматривая добычу: пачки неизвестных таблеток и капсул. Рядом, где прежде лежал Джим, скрючился человек неопределенного возраста. Приполз. Нашел укромное местечко. Уродливое лицо, в выемках и канавах морщин, злобно поглядывало в сторону Кострова. Беззубый рот скалился голыми деснами. Отпугивая и готовый покусать. Очень интересно и смешно. Скрюченные пальцы рвали упаковку с фиолетовыми капсулами.

Виталик знал, что они из себя представляют: ретинол ацетата, витамин А в дозировке на пять тысяч дней и поэтому стало интересно, что старик собирается с ними делать. Стандартная упаковка из неприкосновенного запаса для выживания в чужом мире смотрелась нелепо в руках заключенного. Старик решил съесть всё сразу и быстро, пока не отняли. Крик:

-  Стой! Нельзя! - вырвался самопроизвольно. Глаза расширились глядя, как мучается судорогами старый зек: из рта толчками била пена слюны, руки суетливо тряслись, пальцы раздирали живот. Виталик, морщась, отвернулся.

Кто-то присвистнул, глядя чужие мучения. Второй завопил:

- Измена!!!

- Наелись!

- Потравить нас хотят!

Слева хохотнул заключенный, но не нервно, а с явным превосходством. Костров обернулся и заметил, что многие смотрят в ту же сторону. Рыжий парень, с крупными веснушками на лице, спокойно складывал перед собой пачки с таблетками. Он сидел в позе лотоса и людишки были ему безразличны.

-  Э, рыжий, - подал голос друг Джима, - ты - «десант»? Нам повезло, парни. Подскажи братьям, что это? Нас хотят отравить?

- Идиот, я не брат вам. Между нами бездна. Пропасть. Понял? Нам выдали рацион пищи. И в отличии от тебя, я классно поел. Ха-ха. Что там комбат говорил? Жесткий отбор в отделение? Так он уже начался. И кажется у меня нет соперников.

-  Рыжий, научи нас, - попросил Джим. – Я тоже хочу классно поесть. А место в отделение я тебе отдам. У меня слишком плохое зрение, чтобы служить в армии.

- Это не армия. Это команда шестнадцать. Смертники, - подал голос другой заключенный.

-  Пошел ты… Может вы и смертники, а я к концу дня снова буду в армии и служить родине. Ваши проблемы мне безразличны, - ответил десантник и сплюнул на пол под ноги молодого парня. У того гневно сжались кулаки, но Седой придержал за робу, рвущегося в бой Джима, говоря:

-  Рыжий, мы же все сдохнем…

-  Ну, - согласился с доводом нахал и радостно облизнулся.

Чужая черствость неприятно задела Кострова. Он думал, что хуже людей, чем те, которые его окружают нет, но и среди них выискался оригинал. И самое обидное – он был из «своих» и порочил «мундир». Пока еще сложно воспринимать себя бывшим.

Седой отвернулся, стал рыскать глазами по застывшим фигурам, спросил:

-   Кто ещё «десант»?

Зеки заулыбались. Их позабавил наивный вопрос – все только и делали, что служили в армии и работали на космос.  На Земле и без этого есть чем заняться.

-  Издеваешься?!! - возмутился лысый парень, нервно дергая головой в разные стороны. - Давайте замочим рыжего?

-  Подожди, - остановил его Седой, сейчас он смотрел на Кострова. Их глаза засверлили друг друга. Друг Джима колебался. Виталик не был похож на откормленного перенакаченного рыжего. Он вообще не вписывался ни в какие рамки. – Мне твоё лицо очень знакомо. Где я тебя видел? Точно не на улице. Я бы подумал, что ты актер. Точно. Вспомнил. Очень похожего человека видел когда-то в новостях. Давно это было. Но мне запомнилось. Потому что человек был необычным, каким-то космическим героем.

- Это был не я.

- Я не сказал, что это был ты, - очень медленно произнес заключенный, - я сказал, что ты очень похож на него. Ты «десант»?

-  Не со всем, - ответил Костров на вопрос и сел, - несите сюда всё.

-  Они тебя не отблагодарят, - сказал со своего места Рыжий.

-  Но и не убьют, - резонно заметил Костров и принялся рассматривать первую протянутую пачку, пока бывшего десантника убивали пять озлобленных зека в оранжевых костюмах с черными крестами на спинах. Через несколько минут, только трое из них подошли к тесно сбитой стайке, сидящей на корточках, вокруг Кострова. Киборги охранники спокойно наблюдали за действиями заключенных со своего моста. Убийства друг друга не относились к графе беспорядков. Обычное дело у живых делать друг друга мертвыми.

-  Значит так. Провизии на три дня, большой запас витамин, - начал Виталик, глядя во внимательно слушающие лица, - каждый из вас получит разное количество капсул и таблеток, но эффект суточной дозы будет одинаков. Делаю я это для того, чтобы никто из вас не знал формулы. Я не хочу стать главным, но в замен той работы, что я делаю, требую к себе должного отношения. Принимается?

-  Нет, - возразил лысый нервный парень, из тех, кто с наслаждением убивал рыжего пять минут назад, - ты скажешь нам формулу и немедленно. Очень быстро и внятно. Так, чтобы даже я понял.

-  Тогда… Убивайте меня и экспериментируйте друг на друге. Можешь делать свою грязную работенку. Начинай.

Лысый парень криво усмехнулся и потянулся к Кострову, говоря:

-  Для меня она не «грязная», а любимая…

-  Успокойся, Гай, - сказал Седой. Он смотрел на Кострова. Думал.

-  В твоих словах разум. Следи за пищей, а я буду следить за тем, чтобы тебе никто не мешал делать свою работу. И вот что. Дроби таблетки в порошок. Знаю, я наших умников…

-  Правильно.

-  Точно.

-  Раз у нас будет стол, основанный на доверии, то нам следует объединиться в команду. Тогда мы станем единицей! Но не такой, как они хотят! Не отделением из пяти человек! Пускай принимают всех! Пускай считаются с нами!

-  Правильно!

-  Точно!

- Банда? Мне нравится это слово.

-  Даешь команду!

-  Тогда давайте замочим их, - предложил Гай и кивнул за сетку, которая разделяла трюм и партии заключенных. Пара зеков с готовностью встрепенулись и повернули головы в стороны соседей.

-  Расслабьтесь, охрана не даст, - сказал старый негр и засунул себе в рот, протянутые Костровым, таблетки. - Какая гадость.

«Волки», - подумал Костров, - «Но мысль о команде имеет смысл. Жаль, что не я её высказал - прибавил бы себе очков…»

-  Раз мы заговорили о банде, то давайте выберем главного, - сказал Джим, - я предлагаю Седого. Он справедливый, честный, сильный.

-  Я тоже сильный, - резонно возразил Гай и принялся ковыряться мизинцем в ухе.

-  А я честный, - сказал старый негр, смакуя «невкусную» таблетку.

-  Все ваши доводы ничего не стоят, - сказал заключенный, который сидел возле самого края за спинами, - я родился на орбите, вырос на искусственной планете зоне и практически никогда не выходил из тюрьмы. Я знаю все правила и вхожу в младшую лигу Правления зон. Выходит, что главным буду я, иначе, если узнают, что вы пошли против моего слова…

- Кто узнает? – изумился Гай, - мы же в космосе! Соседи не в счет. Я в решетке вовремя ночного сна сделаю дырку и начну вырезать спящих.

 - Если пойдете против моего слова, значит вы пойдете против воровского кодекса. Хотите нарушить законы? Давайте. Вас будут опускать каждый день.

- Да, кто меня будет опускать?! – изумился Гай. – Я сам кого хочешь опущу.

- Мы. – хмуро сказал кто-то из соседей авторитетного зека. - И мы знаем кодекс и чтим его.

Гай притих, что-то взвешивая.

 Зек встал и пошкрябал пальцем щеку, демонстрируя желающим секретную татуировку, высвеченную при прикосновении. Человек сорок притихли, дружно переваривая информацию. Гай гневно раздувал ноздри, нахохлился. Джим поник головой, рассматривая пол. Он старался увидеть в кнопках скрытый рисунок и от усердия вытащил кончик языка. Седой нахмурился, превращаясь в статую, древнего болванчика.

-  Зовите меня Филипом. Так как я - главный, мне причитается двойная норма пищи, - последняя фраза была обращена к Кострову, - и без глупостей… Усек? - Глава новой банды, пересек своих подданных, подошел вплотную к Кострову и сунул под нос корявую ладонь.

-  Усек. Мне проблемы ни к чему - пробормотал Виталик, ссыпая в желтую клешню капсулы. Князь, усмехаясь, кинул пилюлю в рот и, смотря в лицо, стал медленно пережевывать. Сглотнул.

-  Молодец. Есть еще одна проблема. Как проблема? Так пустячок. Небольшой. Мою Василису сегодня убили. Какой-то болван швырнул её в био. И пуля ей попала сюда, - зек показал в середину своего лба, - и снесла ей затылок. Так что я остался без Василисы. Но думаю ненадолго… Ты на особом положении – у еды. И ты смазлив. Ты будешь Василисой. А хочешь я буду звать тебя Лизи. Я за перемены.

Виталик, не поднимая глаз, отрицательно махнул головой.

- На нравится имя Лизи? Василиса лучше? - Филип засмеялся, указательным пальцем ткнул под шею, стал поднимать подбородок, пытаясь заглянуть в глаза. -  Я не спросил, я сказал. Усек?

Костров зажмурился, выдохнул. В глазах поплыло на мгновение, остановилось через секунду и он, открыв глаза, увидел перед носом кисть. И хотя разум пищал где-то внутри, заходясь от страха, требуя остановиться немедленно и подчиниться, захватил конечность в захват, вывернул и сломал. Скользнул дальше по руке и локоть авторитета тут же треснул, а кость вылезла из кожи. Ноги распрямились, поднимая тело. Филип наоборот начал замедленное падение. Лицо его исказилось до неузнаваемости. В глазах застыло предчувствие смерти. Треснуло плечо, а затем и шея. С полом главарь банды соприкоснулся, будучи мертвым. Остекленевшие глаза смотрели на рассыпанные по полу разноцветные таблетки и что-то нечеловеческое застыло в них навсегда.

Костров тяжело задышал, опуская руки. И только тут он заметил, что Гай тоже кого-то убивает. Через несколько секунд заключенный поднялся над неподвижным телом. Вытянул палец в сторону Кострова.

- Я тебе не помогал, понял?

- Понял.

- Ты мне не друг, понял?

- Понял.

- Просто мне нравится убивать, - уже спокойно сказал Гай, - забавный процесс. Ты мне не друг и никто мне не друг. Запомните. Всем понятно? И да, я, наверное, погорячился, когда сказал, что самый сильный, - добавил Гай и шумно сморкнулся, - общая зона тебе закрыта. Мне тоже. Но мне всё равно, потому что у меня нет друзей. И при мне лучше не спать. Не люблю спящих. Такое, что ты сделал не прощают. Парень, родился на орбите и княжил в зонах и у него была Василиса. Не маловажный факт. А ты взял его сломал. Как у тебя так получилось? – Гай нахмурился.

-  Король мертв, да здравствует король, - сказал старый негр и добавил, - какая общая зона? Мы теперь команда 16. В батальоне достанется всем.

-  Он мертв? - спросил Джим у Седого, с опаской косясь на такого властного недавно заключенного. Иногда парень моргал, пытаясь ничего не упустить из событий.

-  Мертвее не бывает, - авторитетно сказал Гай, схватил за ногу труп и поволок его к ближайшей груде тел. Вернувшись, он сказал, обращаясь к Кострову:

-  Порядок, шеф. У мертвого короля классные ботинки - элита, можно я себе возьму? Ты хоть и главный, но я всё же псих. И мне нужны ботинки.

-  Я не буду главным. Мне некогда заниматься подобной ерундой. Но вот, что я вам скажу. Давайте устроим народное собрание, где каждый сможет высказать своё мнение, как жить станем дальше. Что-то у нас грязно стало и нет единства. Может хватит убийств?

-  Убивать! – оживился Гай.

- Я вообще-то говорил про народное собрание.

- Что у нас будет «народное»? – нервно дернул головой Гай. Зачесался. Замер, чем-то пораженный. Забормотал, - шеф, шеф, - за смаковал слово, - Шеф!

Костров поморщился. Псих напрягал. Явное безумство заключенного вводило в ступор многих.

-  Совет, в котором учитывается мнение каждого.

-  А. Ну, тогда хорошо, Шеф. Только без негров и педерастов.

-  Точно, - подхватил старый негр, не спуская глаз с Гая.

-  Что?! Меня никто не смеет называть педерастом! Я - убийца! Только засните! Я вас всех убью!

-  Сядь, - приказал Костров, и Гай подчинился, несколько раз подпрыгнув на полу, стукаясь седалищем о твердую поверхность.

-  Я тебя убью негр, - угрожающе шипел зек. – Не люблю негров и стариков. Спи теперь с открытыми глазами! Жди меня.

-  Хватит трупов. Теперь мы… банда, - сказал Джим и всхлипнул.

-  Молодец, малыш, - похлопал его по плечу Седой, успокаивая,- а кто не согласен, пусть будет не с нами, а сам по себе. Отползайте! Преследовать не станем. Ты, Шеф, потрясающе сказал про народное собрание. Как до такого додумался? Все равны что ли? И могут высказываться? Удивительно. А главное, как подходит к нашей ситуации. Давайте все подумаем, что нам дальше делать. Главное наше единство. – Заключенный сжал кулак. - Настала пора поговорить, по существу. Что будем делать?

- Убивать! - горячо предложил Гай и не двусмысленно посмотрел в сторону охраны. Био спустились с моста, стали подбирать трупы, остатки тел, сносить к одному месту. Заработали промышленные пылесосы, убирая лужи крови. Зеки оживились и загомонили, им и нравилась мысль и они больше не хотели терпеть беспокойного соседа, предлагая исключить его из собрания навсегда, а заодно и из жизни. Виталик поднял руку, и вокруг воцарилась тишина.

-  Наблюдать. Пока только наблюдать. Для начала поделимся сведеньями, каждый расскажет всё, что знает о батальоне. По очереди.

Заключенные плотно сбились в кучу и принялись контролировать движения био. Вскоре, некоторые устали и предпочли поспать с открытыми глазами – все боялись Гая.

-  Могу начать я, - сказал Седой, - я сижу восемь лет, слышал много баек. Говорят, если есть ад во Вселенной, то это команда 16. Я знал многих парней, которых забирали в батальон, но никого не видел в последствии. Или они погибли вот так, - он кивнул на гору трупов, старательно собранную киборгами, - или быть может как-то по-другому. Думаю, что если бы кто-то из них заслужил прощение и его отпустили, то это была бы новая байка. Интересная и с подробностями.

- Заслужил прощение? Отпустили? – переспросил на хмурясь Костров. – А, что вас не сразу после приговора направили сюда?

- Нет. Мы вообще с Джимом думали, что нас пересылают в другую тюрьму. А в батальоне, всё так и завязано на прощение. Типа, всё в твоих руках. Старайся и тебе скостят срок и досрочно выпустят. Байки.

-  Да это сказка для тупоголовых, - загорячился Гай, не выдерживая, - смертники мы все, я вам говорю. Хана нам. Через два дня я останусь один, а вы все сдохнете! Что уставились?? Такие как я умирают последними!

-  Я слышал, что только в команде 16 можно досрочно выйти из заключения – это факт. Больше досрочного освобождения наша судебная система не предусматривает. Космос огромен. Места всем хватит.

-  Верно. Седой говорит – «байки», а я одного такого видел. Он имел шесть пожизненных, а потом вдруг заходил в полосатой робе, сменив оранжевую одежду. И срок у него был новым - десять лет. Парни говорили, что ему скостили срок после батальона. Правда, долго он не прожил. Кашлял сильно кровью. Быстро умер.

-  Я доктор политологии, - сказал старый негр, - я знаю, что такое команда 16. Гай частично прав - мы смертники.

- Почему частично? – обиделся псих.

- Потому что через два дня ты тоже будешь лежать на холме трупов.

-  Не дождетесь, - огрызнулся Гай, - только не я.

Доктор продолжил:

-  Команда 16 изначально создана для экспериментов. На нас будут ставить опыты, проверять медикаменты, прививки, новые имплантаты во все места. Кроме этого, старая грязь космоса сама найдет нас. А про невыполнимые задания я вообще промолчу. Выхода нет. Мы умрем не своей смертью.

Костров нахмурился, мрачнее с каждой секундой. Оценив реплики, пришел к выводу, что в основном ничего нового не услышал. Всё подтверждалось. Интуиция не обманывала и с самого начала подсказала правильный ответ. Сознание замутилось тревогой. «Бежать! Но как?» - взгляд метнулся вверх к шлюзам, к вооруженным био. Там, за закрытым люком, царил другой мир. Совсем отличный от мрачной действительности, где пахло кровью и человеческими испражнениями.  Иной мир был полон света и чистоты, а в цивильной кают-компании сидели старшие офицеры и лакали из фужеров шампанское, заигрывая друг с другом и, возможно, с редкими женщинами. Там играла музыка. Там была жизнь.

Пить. Глоток свежей воды. Полжизни за бокал шампанского.

Виталик отогнал от себя наваждение. «В рубку не подняться. Перестреляют в самом начале. Не дадут даже ступить на первую ступень к оплоту сказочной жизни. Тогда, что?» Вопрос мучительно забился в голове, появилась боль, впившаяся в кору головного мозга. Странно, раньше так голова не болела, хотя и били по ней не меньше. Интересно, могли что-нибудь сделать с имплантатами, пока он находился в коме?

Зеки засуетились. У био началась непонятная возня с трупами. Никто не мог понять, что происходит. Тихо переговариваясь, они бросали редкие взгляды на Шефа, но тот сидел, как изваяние, изредка покачиваясь в трансе. Седой сосредоточился, выдержал паузу, и медленно, не привлекая внимания, пополз к краю их размещения, чтобы занять более выгодный наблюдательный пункт.

Джим, приподнявшись на руках, открыв рот, следил за ним.

Если бы киборги захотели, то сразу же раскрыли тайный помысел разведчика. Но у них совершенно не было времени уделять внимания какому-то живому человеку, решившему поползать. Червяки тоже ползают после дождя. Никто не интересуется и не спрашивает у них почему. И Седой возвратился назад, под восторженный шепот таких же заговорщиков как он, победителем. Героем. Гай снисходительно похлопал его по бедру, признавая равного, вдохновленный чужим поступком.

-  Шеф! Эй, Шеф! Важные сведенья! Охрана спускает трупы в морозилку. Этим мясом потом станут кормить нас?

Виталик очнулся, предварительно повторив про себе пару раз услышанное. В вопросе его послышалось искреннее удивление:

-  В морозильник?..

-  Ага, - Седой кивнул головой и взволновано взглотнул, - мертвяков бросают в люк, они катятся по желобу и куда-то сваливаются. Я думаю, в морозильник.

-  Под трюмом не может быть морозильника, - спокойно сказал Костров.

- Значит на этом корабле есть, - угрюмо возразил Джим, поддерживая теорию друга.


-  Точно. Где-то же должны хранить трупы. Хотя бы для отчетности. Везде нужна отчетность! Это важно… - сказал доктор политологии. – Я много разных таблиц составлял для отчетности, я знаю!

-  Трупы падают в сопло двигателя, - усмехнувшись, сказал Костров, - в походный крематорий.

-  Так чего же ты молчал!! - закричал Гай и занервничал, подозрительно зачесался, стукнул себя по голове, еще раз, - Давайте столкнем туда киборгов!  Пусть горят в аду!

Все вздрогнули - так им понравилась предложенная мысль сумасшедшего. Послышались реплики: варианты исполнения.

-  Мы очистим трюм от киборгов, и весь полигон станет нашим!! - горячился Гай. - Тогда мы уберем сетку, и не надо будет мне дыру вырезать, и сможем убить соседей! Что вы так на меня смотрите? Они из другой банды. Убить их – дело чести. - пояснил он тем, кто не понял, зачем убивать таких же, как они. – Разве не так? Так! Давай те начнем уже убивать! Сил нет больше терпеть!

Костров остановил его поток слов взмахом пальца. Начал говорить:

-  Предположим, мы сделаем невозможное действие. У киборгов на мосту из оружия - электрические палки. Мы их сомнем. Потом, те, кто уцелеет, закидает шапками тех, киборгов, что стоят с лучеметами на сорокаметровой высоте у шлюза. А дальше, что? - задал вопрос Костров команде. Парни трогательно примолкли и виновато стали коситься друг на друга. Кто-то прикрикнул на Гая. Псих возразил:

-  Да, я просто так сказал. Конечно, не надо никого убивать. Но! Вдруг бы вы согласились?  Должен же я был попробовать. Пока не попробуешь предложить, не узнаешь ответ. Я вас проверял. Шеф, я их проверил. Ага.

Помолчали, наблюдая за работой био. Джим выпалил из себя то, что думал каждый:

-  Как не хочется умирать!

-  Кому хочется? Никому.

-  Трусы! - забрызгал слюной Гай. - Жалкие трусы. Тараканы.  Испугались био и забились в щель. Надо действовать! Немедленно. Пока нас всех не засунули в раствор вынашивать яйца. Давайте дружно навалимся и всех убьём! Что же вы сидите?!! Эх, мне бы, хотя бы троих, как я. Уж я бы развернулся!

-  Думаем, - спокойно сказал Костров.

- Думают - умные, а мы… - Гай высморкался на палубу и злобно оскалился соседу в лицо. Тот отодвинулся на безопасное расстояние. – А мы - нет.

-  Я не собираюсь долго сидеть или подставляться био. Я вырабатываю план, как мне сбежать, - спокойно и отрешенно сказал Виталик. Гай перестал задирать соседей и ошеломленно посмотрел на Шефа. В злобном лице его мелькнул разум, пускай на миг - всё тут же стерлось под давлением нервной дрожи и судорожным поворотами головы в разные стороны. Пальцы сжались в кулак и трахнули воздух.

-  Бежать!! Как я не смог до этого додуматься? Бежать! Перед нами весь космос. Чужие корабли. Чужие планеты. Кругом одни враги. Я бы смог стать отличным артиллеристом. Стрелять из пушек – это моё призвание! – Гай заёрзал от нетерпения, так ему по быстрее захотелось стать артиллеристом.

-  Дальновидно мыслишь, - сказал старый негр Кострову. - Но не лучше, чем Гай. Извини.

-  Если бы мы были на Земле, можно было бы укрыться. Места много, - вяло сказал Седой, - но в космосе… Без подготовки? Да даже, если мы сомнем второй уровень киборгов и нам повезет захватить флотских. Очень сомнительно, что они станут нам помогать в управлении кораблем. А, Джим? Что скажешь?

_ Это не корабль, это база, - машинально поправил говорящего Костров, но никто не обратил внимание на его слова. Джим всхлипнул:

-  Я не хочу умирать, - тяжело произнес молодой парень, - не хочу умирать в этом вонючем, вшивом, темном, сыром, гнилом трюме. Это не то место. Я хочу солнышко. Я хочу воздуха!

-  Слушай, Шеф, - начал Гай, - а ведь тебе наверняка может понадобиться отчаянный напарник. Такой, что ничего не боится. Такой, которого все боятся. Я уверен, в жизни, где красивые шлюхи, я тебе не пригожусь. Побрезгаешь таким напарником, но сейчас… Кивни и свистни мне, когда придет время.

Зеки переглянулись. Кто-то посмотрел, на молчаливую работу киборгов. Громко взглотнул. Седой не выдержал:

-  Мы с Джимом то же хоть куда.

-  Рассчитывай на всех, - сказал старый негр и сорок бритых голов согласно кивнуло, - что-то мне подсказывает, что у тебя есть ум, которого нет ни у кого из нас.

Виталик вздохнул и пробормотал:

-  Но я ничего не могу придумать!


Глава 9

Подручные лейтенанта Роя неоднократно спускались в трюм в последующие дни. Точное количество раз, никто не мог сказать. Путались с календарём и датами, как будто решали сложное уравнение. Спорили. Доходило до зуботычин. Джим рассорился со Седым, нагрубил и гнусно распространил слухи, что у товарища из рта попахивает дохлыми мышами и стал слушать с поддельным интересом лекции старого негра о роли политологии в становлении общества уругвайцев. Седой не простил обиды и, рассвирепев, скрутил Джима, а затем с удовольствием покрутил нос в зажатых пальцах долгие минуты. Так, что теперь парень ходил с синим носом.

Лишь с Гаем никто не пытался спорить. Нервный зек не выдерживал и минуты дебатов, злился и бил, норовя опустить почки или причинить другое членовредительство.

Двое, из приближенных к комбату, по всей вероятности имели медицинское образование. В первый же раз, они устроили настоящий медосмотр, отобрали самых слабых и увели с собой. После этого, спустя некоторое время, произошла стыковка с неизвестным летательным аппаратом и, примерно, через полчаса полет снова возобновился.

С того момента во всех вселился страх. Добрый парень Гай подлил масла в огонь настроений и быстро распространил миф о коварной и мистической медицинской помощи на борту тюремной базы. Он с упоением вещал, что лучше сдохнуть во сне, так и не поняв от чего или кого, чем связаться с корабельными медиками. Теперь все боялись заболеть. В последующие визиты численность банды снизилась до двадцати девяти человек и полностью исчезли соседи, которые так и не попробовали кулаков Гая.

Что-то происходило. Неясность пугала. Куда все делись? Кто-то же должен был вернуться? Выжить и рассказать, что происходит. В любой банде есть везунчики, которые выживают.

 Оставшиеся зеки, почувствовав беду, братались или продолжали люто ненавидеть друг друга.

Воображение разыгрывалось, разгорались дискуссии, темы наслаивались одна на другую и вносили новые домыслы, холодя душу абстрактными ужасами.

 Чтобы хоть как-то успокоить парней, Костров выдвинул на очередном собрании предложение о неподчинении и всеми методами воспротивиться выдергиванию новых жертв из их числа. Гай завопил, что пора предпринимать экстренные меры, а то скоро «выдергивать» станет некого - их всех пустят на переработку в собачий корм. Ведь он предупреждал! Ведь он упрашивал! Взывал к здравому смыслу, но никто не откликнулся! И вот результат! И его поддержали. Разработали план, который положил конец внутренним разборкам. Агрессия затаилась в уголках ртов, в настороженных глазах. Двадцать девять человек залегли, пытаясь расслабиться перед последним броском.

Время тянулось резиновой лентой и лопнуло звонким коротким хлопком, вместе с открытием корабельного шлюза. По трапу спускалось два «медика». Костров отметил, что самый высокий и с развитой мускулатурой, вооружен лучеметом. Короткие шорты задирались при каждом шаге, заголяя накаченные волосатые бедра. Второй имел при себе традиционный пакет и не менее, надоевшую для взора, электрическую дубинку.

Офицеры четко вступили на мост.

-  Встать!!

Команда не охотно исполнилась грязными заключенными.

-  Восемь добровольцев ко мне!! - приказал «медик» и резко мотнул лучеметом, сжимая оружие в обеих руках, прижимая к груди. Желваки замерли на скулах. Бульдожье лицо не светилось дружеским любопытством.

-  Выполнять!!

Зеки пришли в движение, засуетились отбирая кандидатов и, внезапно, словно что-то послужило внутренним толчком для них, забегали сцепляясь друг с другом в хитрый замок, превращаясь в единую змейку. Первый упал, остальные стали сворачиваться вокруг кольцами, последний запрыгнул в середину и его тут же поглотили, прикрывая.

Охранники напряглись лишь на мгновение.

Био дружно спрыгнули с моста, но не тронулись с места, ожидая приказа. Невооруженный офицер вытащил из чехла рацию с видеофоном, вызвал центр, доложил:

-  У нас бунт. Заключённые свернулись змеей, - и вытянул вперед руку с прибором, давая экрану обзор картины.

-  Убейте одного. Нет, троих. Узнайте, кто голова. Доставьте живым, вместе с восемью заключенными, - приказал голос, который мог принадлежать только одному человеку: лейтенанту Рою.

Офицер выключил рацию. Мотнул головой старшему био и лично спустился вниз, благоразумно выждав, когда цепь тронулась на взбунтовавшихся зеков. Второй офицер вскинул ружьё к плечу и прицелился. На мушке застыла точкой лысый череп с грязной полоской за ухом.  «Цель есть», - удовлетворенно хмыкнул про себя сержант Паульс и спустил курок. Голова разлетелась на куски, а зеки в отместку выплюнули из себя визжащий снаряд и тут же разомкнулись, бросаясь разом на охрану. Паульс резко дернулся вправо, поймал цель, выдохнул, поразил. Краем глаза попытался осмыслить другую картину. Лучемет в очередной раз дернулся в руках и ещё один преступник отлетел назад с прожженной грудью. Началась бойня. Зеки азартно атаковали, не смотря на потери. Странно, наверное, трусы среди них закончились. Паульс на краткий миг зауважал противника. Но только на краткий. Потом подстрелил еще одного.

Гай кубарем упал за спинами киборгов, и, пританцовывая, увернулся от удара дубинки офицера с которым остался один на один.

- Танго! – прокричал заключенный, смешно поднимая колени и подпрыгивая козликом. – Давай. Давай. Умеешь же. Я знаю! Попробуй ещё раз! – Глаза его расширились. От увиденного псих подпрыгнул в не мысленном пируэте, уклоняясь от удара.  – Какие у тебя ботинки! Элитка!!

 Руки машинально перехватили чужую конечность. Локоть чисто случайно и автоматически заехал в искаженный рот «медика». Пальцы, покрепче ухватившись, крутанули чужую руку, вырывая её из плечевой сумки. Глаза у обоих повылезали из орбит. Но, если один не мог крикнуть от шока, то второй, привычно, дразнился и гримасничал. Гай стукнул лбом в противника и у того к разбитому рту, присоединился свороченный нос. Теперь военный выглядел должным образом, словно сошел с картинки после тяжелого боя, где все погибли героями, а ему случайно повезло. Но он мучился! Пропуская трагедию через себя. И весь вид его показывал, какие сильные это муки. Псих залюбовался чужими эмоциями и стукнул ещё пару раз, понял, что увлекся, вспомнил зачем он здесь, и, резко наклонился к полу, поднимая гудящую от напряжения дубинку. Она не задержалась у него в руках, а точно полетела во второго офицера стрелка-снайпера.

Паульс развернулся не вовремя для себя. Он успел осознать, что цель прячется за телом товарища, прикрываясь им как щитом, а затем, получив необъяснимый мощный удар молнии в лицо, перелетев перила моста, рухнул на пол.

Гай откинул от себя куклу, не успев с ней толком наиграться, и скачками понесся к заветной цели. Взлетел на мост, цепляясь за ржавые прутья. Подхватил теплый лучемет, и, задрав оружие над головой, так, чтобы все видели, закричал, задирая к потолку голову:

-  Смотрите! У меня! У меня!!!

Выстрел у шлюзов мелькнул точкой зажженной сигареты в темноте. Мелькнул и погас. Гай поперхнулся. Выронил лучемет. Зашатался, сжимая поплотнее челюсти, губы запрыгали, в миг теряя цвет, и, он рухнул сначала на колени, уронив голову на грудь, заглядывая в рану с горелыми краями, потом на бок.

Био спокойно махали палками и от каждого удара кто-нибудь падал. Седой повернул голову в сторону Кострова, крикнул:

-  Надо было мне! - и упал, получив своё.

Виталик сел на пол, обхватил голову руками, прекращая сопротивление. Палка проехалась вдоль спины, заставляя выгнуться. Голова задралась к верху и глаза увидели, как по трапу спускается отряд военных.

Лейтенант Рой ступил на металлическое покрытие трюма, когда порядок восстановился. Заключенные отходили от электрошока, медленно приходя в себя, пытаясь уцепиться за концы скользкого сознания. Сейчас они вели себя как младенцы, но почему-то Рой не испытывал к ним отцовских чувств, ходил, перешагивал через тела, заглядывал в лица. «Твари!»

Сержант Врангель выглядел бледнее обычного. Санитары сделали заморозку плечу, вытерли лицо от крови и продолжали порхать вокруг него, как колдуны вокруг принца: белые балахоны причудливо развивались, слышались приглушенные голоса, заботливые и успокаивающие.

Сержант Паульс почернел лицом. Ему повезло меньше. Сломал при падении шею. Черный ожег перечеркнул вдоль суровые черты, в прищуриных глазах застыло непонимание.

Один санитар возился возле убитого на мосту заключенного. Комбат старался не отворачиваться и не отводить взгляд в сторону, хотя и очень хотелось. Он посмотрел на Врангеля. Тот, кривясь, кивнул головой, соглашаясь с невысказанным вопросом. Переспросил, видя боль раненного:

-   Главный?

-  Он, - подтвердил сержант, ели ворочая языком, - я не знаю, как это произошло. Они скрутились в змейку, выражая протест, а потом резко атаковали.

Рой отвернулся, выискивая взглядом долговязую фигуру секретаря. Мальчишка стоял у начала трапа, боясь ступить на мост. Ноги в великоватых шортах, мелко подрагивали. Смотрел он куда-то в одну точку, по верх маленькой бойни. «Слизняк!» - подумал комбат, - «Мог бы хоть шорты по размеру ушить!» - и вслух приказал:

-  Капрал!! Ко мне!

Дьюпен очнулся, храбро бросился вниз и чудом не свернул себе шею, запнувшись о последнею ступеньку, предстал перед командиром, отдавая честь. Рой теребил в руках клетчатый платок, до этого он прикоснулся к комбинезону заключенного, выискивая номер.

-  Проверьте номер 253 756. Зачтите данные.

Секретарь с готовностью открыл плоскую папку, ввел шифр в компьютер, и начал считывать информацию с монитора, бегая глазами по зеленым полоскам:

-  253 756. Осужденный Комса Сега. Срок пожизненный. Преподаватель физики и труда. На уроке по метало обработки убил шестнадцать школьников общеобразовательной школы. Пользовался молотком. На суде мотивировал свой поступок тремя словами: они все тупые. Вину свою не признал. Постоянные психические расстройства и отклонения от нормы. Переведен из зоны особого режима, после массового убийства сокамерников. Безнадежен. Неизлечимый. Дегенерат. Опасный.

-  Закончил? О, как его детки давили. Наверное, когда-то был нормальным мужиком.

-  Так точно, сэр.

-  Удивительно, как психически больной детоубийца мог подчинить себе отборных ублюдков… Да таких сразу учат жизни в камерах на общих зонах. Он должен быть окончательно сломленный. Понятно, почему он всех убил. Об этом есть заметка? Нет. Не важно. Интересно другое, как он здесь такой авторитет получил за столь короткое время? Ты ничего не замечал? Ах, да – кого я спросил. Однако такого в моей практике не встречалось. Жаль, что умер - получился бы толковый бригадир.


-  Но… - осторожно сказал санитар, - заключенный не умер. Слабый пульс, сэр. Добить?

-  Звериный характер, такое же здоровье… Ладно, спасите его. Мне нужен вожак.

Санитар свистнул в свисток, подзывая остальных медбратьев. Они стащили тело на пол, обкололи рану, ввели в вену капельницу.

-  Нужна операция, - сказал старший, обращаясь к комбату.

-  В чем же дело? Вперед, - Рой кивнул на трап. - Капрал, возьмите двух био и установите пост. Лично проследите за выполнение операции.

Дьюпен побежал вслед за медиками. И гулкие шаги разнеслись по всему закрытому помещению. Трап заходил ходуном.

-  Командир, это ошибка, - стал протестовать сержант Врангель.

-  Что?!  А может сделать тебя бригадиром?! Кто обуздает эту ораву? Ты? Я? Ублюдки сплотились и начали огрызаться со смыслом. Разве не этого мы добивались? Ты когда-нибудь видел на нашей базе сплоченных зеков? То-то! Из центра пришло два новых запроса. Они ждут Команду 16. Они нуждаются в ней!! Им не нужен больше подопытный человеческий материал, им нужна команда быстрого реагирования! А её пока нет. И кто-то гибнет именно по нашей с тобой вине. Какой-то солдат или техник-специалист загибается, умирая в нечеловеческих муках, а здесь лежат здоровые, отожравшиеся на государственных харчах, свиньи! Они же даже не люди. Простой баланс в обществе. Как ты думаешь кого обвинят в смерти специалистов и доблестных солдат? Молчишь! Ошибка? Ты намекаешь на опасность? Ты просто много поел, когда пришел сюда и не смог отразить детской атаки! Кто ты? Тренированный боец? Сержант?! Не смеши меня!

-  Он прыгнул, как ягуар!! Совершенно дикий…

- А, ты кто?! Дохлая крыса?! Ты - десантник! Отберите восемь заключенных! Поднимайте на верх.

Костров услышал шаги у головы. Кто-то бесцеремонно схватил за ногу и куда-то поволок. А перед этим ему приснился странный сон. Будто был он в трюме тюрьмы старой списанной с вооружения базы, одет в оранжевую робу рецидивиста, ест пищу космонавтов, убивает отпетого уголовника, за которого ему сделают кастрацию и посадят на крышку общей параши, но где-то там, а не здесь, а пока он участвует в прорыве, дерется с био, уклоняется от гудящей от тока дубинки, высчитывает приёмы, в душе понимает проигрыш, подавляет досаду. Плохое видение. Беспокойное.  Как содрогается нога! Словно лягает проклятый сон, прогоняя прочь. Он то знает, что происходит на самом деле.

Губы кривятся в радостной улыбке.

Как приятно стало покачивать. Убаюкивает сознание. Снова спать! Вот истинное забытое наслаждение - прижаться лицом к груди мамы. Мама.

Конечно же, это мама. Она несет его, прижимает к холодной груди. Твердой, как камень. Стальная леди. Как всегда. Никаких эмоций и лишних слов.

Но это мама и она защитит своего ребенка от злого мира.

Не даст в обиду крикливому дяди.

Окружит заботой…

-  Поднимайся! - настойчиво сказал голос и чужая рука тронула плечо, а затем начала стучать по щекам. Виталик открыл глаза, сосредоточился, сфокусировал зрение. Над головой нависал потолок, покрытый нежной салатовой эмалью. Красивое место для сна – такое даже в самых страшных ужасах не привидится.

-  Давай, давай! Приходи в себя, а то твой ленч съест сосед.

Резко обернулся на голос и увидел, склонившегося над койкой нижнего яруса человека в военной форме. Накаченные предплечья шарами вздулись под тонкой серой тканью. Капральские нашивки подбиты золотым кантом. Скромная колодка наград на груди. Отдельно знак отличника по стрельбе. Короткие волосы соломенного цвета торчали иглами в разные стороны, придавая сходство с дикобразом.  Светлые, почти невидимые на лице брови хмурились. Рослый капрал сразу увеличил расстояния, видя, что зек приходит в себя. Он сильно отличался от того мальчишки на мосту, хотя и имел одинаковые нашивки с ним. Опытный и осторожный.

Они находились в помещении, без одного простенка. В центре стоял длинный стол, в глубине двуярусные кровати из-под тонких одеял видно чистое белье. Виталик вспомнил про свое грязное, давно немытое тело и непроизвольно зачесался. Понадобилось немного времени, чтобы понять происходящее: лежал лишь он, остальные разместились за столом и дружно, соревнуясь в скорости, работали ложками, неприлично чавкая над своими подносами. Виталик осторожно встал на пол и, шатаясь, пошел к столу. Голод, подавлял слабость. Двигал вперед. Шаги давались с трудом, но поднос с горячей и ароматной пищей притягивал к себе, как магнит. Большой стакан с янтарной жидкостью завораживал взгляд. Офицер без труда обогнал его и, когда задница рухнула на сиденье стула, а правая ладонь взяла пластмассовую ложку, он уже статуей стоял в простенке, широко расставив ноги, и, засунув большие пальцы за коричневый кожаный ремень.

В тарелке лежало картофельное пюре, зеленый горошек и приличный кусок цыпленка, с зажаренной корочкой. Виталик схватил стакан ижадно стал пить. Безалкогольное пиво показалось самым вкусным напитком. Рядом с тарелкой замерла кружка. Черный напиток отражал в себе лампу на потолке. Маленькие пузырьки лопались подмигивая, приглашая в сказку вкусов. Пиршество! Столько всего. Из кружки поднимался пар, пахло кофе, в блюдце присел сэндвич, показывая язык сыра и край ветчины. В животе забурлило. Аппетит прояснил сознание и, Костров не успел поразиться себе, как стал жадно есть, в промежутках злобно поглядывая на соседей. Кто-то хотел съесть его порцию? Интересно, кто? Набитый рот рычал. Пальцы быстро заблестели от жира. Наконец, откинулся на спинку стула, выронил ложку из руки, пробормотал:

-  Хорошо.

-  Вы можете есть так каждый день, - тут же подал голос военный, среагировав на реплику Кострова. Наверное, это было отрепетировано заранее.

Восемь голов недоверчиво повернулись к нему. Костров поморщился. Продаться за еду. За стакан безалкогольного пива. Что ж, не плохая мысль. Пюре на самом деле было бесподобным. Что в замен? Почку?

-  Но это первый и последний раз, когда еда давалась без заслуги.

Понятно. Мог бы и не говорить.

-  А, что надо делать?

- Станем донорами? Мы нужны медицине? – криво усмехнулся Костров – такая мысль страшила больше всего. Капрал ответил взаимной улыбкой. Такой же кривой и презрительной.

-  Теперь вы нужны батальону!

Недавняя самоубийственная мысль показалась всем радостным ипереломным событием в жизни. Куда подевался инстинкт самосохранения?

- Так, что нужно делать то? – спросил худенький зек. Глазки его часто моргали и ни на ком не задерживались долго.

- Преданно служить в команде шестнадцать. Парни, вы избранные. Поздравляю. И для тех то не понял, этот батальон почти приравнен к войсковой единице. Понимаете?

- Что значит «почти»? - поморщился Костров.

- Это, что паек, как у военных??

-  Так значит мы зачислены в команду?

-  О!

-  Ха!

Офицер поднял руку. Восторг у заключенных стих.

-  Меня зовут капрал Васильев. Я буду вашим инструктором. Обращаясь ко мне, надо говорить «сэр» два раза. Например: сэр, разрешите пукнуть, сэр? Ясно?

-  Сэр, да, сэр!

-  Отлично. Думаю, мы сработаемся. Вкусная, горячая, полезная еда, душевая кабина в номере и чистое постельное белье - это не единственное поощрение, которое вы сможете получать. За участие в операциях вы станете получать премии. – Капрал медленно поднял пуки, привлекая внимание к последнему слову, - Размер будет устанавливаться дополнительно в зависимости от сложности проводимых операции.

-  Сэр, зачем нам деньги, сэр? Сэр, как мы их сможем тратить и где, сэр.

-  Речь идет об убавлении срока.

Зеки взорвались эмоциями: загомонили, радостно хлопая друг друга по спине и плечам; защелкали языками; зааплодировали.

-  Сэр, - осторожно обратился к капралу Костров, - например, сэр?

-  Например… Скажем за участие в операции минус три года, за отличие - минус пять. Удовлетворен? Парни, мы в полете, условия которого приравнены к боевым! Понимаете, как вам повезло?

-  Сэр, мы хоть сейчас готовы идти на любую операцию, сэр.

-  Так нельзя, ребятки. У меня с вами тридцать часов одной лишь пожарной техники безопасности. Сорок часов практики в открытом космосе. Или, предположим, сварочный аппарат, станем изучать – это же дополнительный день учебы. Физподготовка! А как же. Куда без нее? Основной курс сто двадцать часов. По пять пар в день, начиная с завтрашнего… Э, думаю, месяцев через пять закончим. И только потом! После строгих тестов, зачетов и выпускных экзаменов, начнутся настоящие боевые операции. На это время паек придется урезать. И пиво только отличникам по субботам.

Заключенные возмущенно загалдели. Стали переругиваться между собой. Виталик вглядывался в перекошенные лица, оставаясь равнодушным к происходящему. Что такое минус три года, когда имеешь три пожизненных срока?

-  Сэр, а нельзя ли научиться всему в процессе, сэр?!

-  Сэр, мы очень просим дать нам задание немедленно, сэр!

-  Сэр, мы хотим нормально питаться, надоели таблетки, сэр!!

- Сэр, мы хотим побыстрее перевоспитаться и стать полноценными гражданами нашего развитого общества, сэр.

-  Кто это сказал? Ничего подобного раньше не слышал. Браво! Даже не знаю, что вам ответить…

-  Сэр, мы хотим приносить пользу Родине, сэр!

-  Сэр, дайте нам шанс, сэр! Сэр, нас посадили случайно, мы невиновные, очень хочется домой, сэр.

Капрал Васильев немножко оттаял. Давно он не выступал в роли Бога. К тому же он был небезразличным малым, которому проблемы заключенных ставились выше своих. Все это видели.

-  Парни… Я должен доложить… Не имею право… Но вы такие классные! Я ведь верю вам, что вы здесь случайно оказались. И я хочу, чтобы вы поскорее отправились домой. Вы ведь меня понимаете? Парни, но всё это так ответственно. Меня могут разжаловать из-за вас снова в рядовые. И тогда уж капральской должности мне видать…

-  Сэр, мы не подведем, сэр! Клянусь здоровьем мамы, папы, бабушки.

-  Ловлю вас нас слове. Попытаюсь, что-нибудь сделать… но ничего не обещаю. Всё сложно.


Уголовники примолкли. Офицер взял в руки рацию.


-  Центр, вызывает ферма.

-  Ферму слушает центр.

- Ситуация, сэр. Телята рвутся в дело. Они полны патриотизма. Это настоящие парни, сэр. Очень классные парни, сэр. Такие никогда не подведут! Может можно что-нибудь сделать для них, сэр. Нет ли какого-нибудь задания по проще?

-  Ну, я не знаю. Очень хотят? - неуверенно переспросил лейтенант Рой, - покажи их.

Капрал вытянул руку. С маленького экрана на всех взирал сосредоточенный командир батальона. На лицах заключенных читалась мольба и глубокое раскаивание, смешанное с детской неприкаянностью и стыдливостью неопытных девственниц. Размягченные черты опасных рецидивистов просили об одолжении.

-  Хорошо, - после паузы сказал комбат, - пойдем на уступки. Перехватим работенку у третьего отделения и дадим телятам шанс проявить себя. Новички должны проявить себя. Это всем понятно? - Рой покачал головой. - Я уже чувствую бунт третьего отделения… Да, назревает ситуация. Но раз капрал за вас поручился, быть по сему! Капрал!

-  Да, сэр!!

-  У вас тридцать минут. Везите заключенных в шлюзы, знакомьтесь с оборудованием, детали уточним при выгрузке.

-  Есть, сэр!! - капрал подождал пока рация выключится. Улыбнулся, как лучший друг. - Повезло же вам! Сам, лейтенант, на вашей стороне! Не подведите меня и лейтенанта!

В чужом голосе слышалась скрытая угроза, но никто не обратил внимание на это, кроме Кострова. Васильев перехватил болтающийся на груди, свисток. Засуну в рот, просвистел замысловатую команду. Виталик поёжился. Ощущение крупного надувательства не прошло. К открытому проёму подкатил электрический поезд, с миниатюрным составом. Мрачный и серый, ничем не выделяющийся из обстановки. На открытой рулевой площадке стояло два био. Второй вагон бронированный, с единой решеткой вместо крыши.

-  Экспресс подан, господа.

Био, вскочив на прутья крыши, откинул люк. Привычно так, без эмоционально.

-  Быстро грузимся, удобно рассаживаемся и наслаждаемся поездкой, - балагурил добрый капрал, которого все, кроме Кострова, уже считали своим парнем. Кто-то весело хохотнул. Зеки вскочили со своих мест. Васильев кивнул. Оскалился в улыбке - его никто пока не подвел.

Губы открыли волчьи зубы.

Внутри содрогнулось. Костров пропустил всех вперед, став замыкающим шеренги. Рядом не было осторожного Седого, добродушного негра Фазера, нетерпеливого, но верного Джима. У людей появился другой авторитет.

Выбежав из камеры, быстро оглянулся по сторонам: освещенный перрон, свободные пустые помещения клетки, такие же, как и это. Дыры туннеля. Узкоколейка, блестящие рельсы. Био помог опуститься в люк. Сел на простенькое сиденье, чувствуя плечо соседа по правую руку и, колени, сидящего, напротив. Люк закрылся, мрачно посмотрел на зарешеченный потолок. Ботинки био исчезли, прогромыхав на другую платформу. Классные, между прочим ботинки, новые. Гаю понравились бы.

-  Крыша под током. Головы без команды не поднимайте. Сгорите, - прокричал капрал Васильев и добавил от себя, - будьте осторожны. Поехали!


Глава 10

-  Перед вами надежные костюмы химзащиты – новинка – последняя разработка, кислородная маска – без нее в космосе никак, парни, не снимайте – не советую, баллоны с кислородом. У одного баллона часовая заправка, парни, так что, когда будете на деле, особо не расслабляйтесь и быстро не дышите. Здесь важен темп. Одевайтесь.  Это просто. Кто со всем не умеет я помогу.

Заключенные стали выбирать костюмы по размеру. Бодро шагая от одного защитника к другому. Делали вид, что понимают, что к чему. Трогали старую зеленую резину. Чихали от кальки. Делились впечатлениями. Виталик застыл на месте. Зал напоминал помойку забытого склада. Старое списанное оборудование. Груды разноцветного хлама. Выщербленные скамейки, словно кто-то специально их драил от крови и испражнений прежних «везунчиков».

Сразу задели локтем, толкнув так, что туловище развернулось. Укоризненно посмотрел на торопливого нахала, но тот в ответ не обернулся, хотя и пробурчал:

-  Яйца большие - ноги расставил… Шевелись, Шеф.

«Скверное дело», - мелькнула мысль, после беглого осмотра зловещего склада. На постаменте, где обычно стояли скафандры, замерли причудливые монстры, собранные руками человека, кажется из подходящих и подвернувшихся под руки материалов. Смотровые окошки кислородных масок заглядывали в душу черными пятнами и от этого, ноги ниже колен немели. Тело омертвело настолько, что и волосы с внешней стороны ладони не хотели не шевелиться, не говоря уже про остальное. Самый настоящий ступор.

Капрал Васильев, улыбаясь, и, бросая сальные шуточки, помогал одеваться парням. Сновал между ними, подтягивал внутренние ремешки, проверял резину на герметичность. Подкручивал ключом, меняя части. Возле Димона возился дольше, чем у других, пару раз хмурился, задержался, пока ему в глаза не бросилась замершая фигура Кострова. Офицера поразила чужая наглость: стоять и ничего не предпринимать, отрешенно смотреть в одну точку и бездействовать - мог только отпетый псих. И хотя Рой строго запретил кого-нибудь калечить из ублюдков, руки зачесались сами собой. Сто сорок килограмм зажиревших мышц колыхнулись. Васильев попытался придать голосу приятельские нотки:

- Э, обормот, что-нибудь не так?

- Сэр, это мусор, сэр. – Костров обвел зал рукой.

- Мусор у тебя в голове. Забыл сказать, парни, что у нас командный принцип, если один не идет, то и другие не идут. Раздевайтесь. Видит Бог, я хотел, как лучше… - сказал инструктор и огорченно махнул рукой. – Старался, как для себя. Распинался. Одевал вас. Помогал, как мог. Теперь снимайте всё. Живо. Ай да в учебный класс. Рано вам еще на задание. Нет в вашей группе никакой солидарности и взаимопонимания.

-  Шеф, ты что? Давай одевайся!!

-  Нашел время выделываться.

- Шеф, а ведь тебе с нами жить в одной камере… - угрожающе сказал Димон и посмотрел бесцветными глазами. Зевнул.

-  Вы не понимаете… Это музейные экспонаты. Им место на свалке. Конструкции безнадежно устарели… Это, - Костров запнулся, ища подходящее слово, - даже отходами трудно назвать!

-  Одевайся, - сказал Димон и все присутствующие, выжидающе посмотрели на одинокую фигуру. Андрюшка подергал в руке мягкий ремешок, регулирующий пояс, огорченно вздохнул: туже сделать не имело возможности, попка не так будет выделяться, как хотелось бы, и сказал:

-  Одевайся, козленочек, - большие черные глаза, чуть на выкате, трогательно хлопнули завитыми ресничками.

-  Давай же, Шеф! Мы ждем тебя! Сейчас всё быстренько сделаем и будем отдыхать. А через недельку по домам поедем!

Виталик вздохнул, примеряюще поднял раскрытую ладонь и пошел к псевдоскафандрам. Глядя с грустью на устаревшее оборудование, остановился, пройдя быстро короткую шеренгу, возле одного комплекта нагроможденной резиновой одежды. Поднял тяжелую ногу в сапоге, посмотрел на подошву.

-  Это двойка. Мне нужна двойка - А. Сэр?

-  Одевай тройку, болван. И пошевеливайся, не задерживай молодцов.

Внутри, выбранный костюм, пах стойким запахом пота. В данном случае факт успокаивал: кто-то же вернулся на борт целым и невредимым. Руки справились безошибочно с бесчисленными замками, ремешками и клапанами. Капрал задержался возле него на секунду, потом хмыкнув, прошел к Андрюшке. Ощупал толстыми обрубками пальцев тщедушное тело и зек благодарно постанывал, скаля не чищенные зубы. Кажется, процедура понравилась двум сторонам взаимно.

С внутренней стороны маски имелось два счетчика: показатель кислорода и общий контроль герметики. По бокам круглые решетки динамиков. В таком скафандре можно слушать, а разговаривать только с самим собой. Костров улыбнулся.  Петь он не любил, но видимо придется, раз никто подслушивать не собирался.

-  Ранцы на два баллона, - комментировал инструктор, - запас на два часа. Шланг подсоединяется к маске поворотом против часовой стрелки и фиксируется предохранителем. У всех получилось? Афоризм: простая техника - надежность проверенная временем. Настроение хорошее?!

-  Сэр, да, сэр!!

-  Команда, - радостно потряс кулаком капрал Васильев и достал из чехла рацию, - центр, ответьте ферме.

-  Центр на приеме.

-  Порядок. Одеваем баллоны, ждем приказа.

-  Направь на стену, - приказал лейтенант Рой. Инструктор вытянул руку, монитор вспыхнул, появилось изображение в перекрестке тонких лучей.  Комбат стоял возле стола, руки скрещены.

-  Заключенные, - начал он, - малотоннажное судно со значительными повреждениями требует осмотра. Ищем капсулу жидкого протона. Все знают, что протон нынче дорог, так что не заостряю ваше внимание на ценностях биржевого рынка. Трудность заключается в том, что механик вытащил из ячейки корабля капсулу и не донес её до шлюзов, где-то ее обронив. Вам надо ее найти. Найти с первой попытки, понимаете? Потому что, если вы не найдете ее сразу, вы возвращаетесь на базу, одеваете новые баллоны и потом идите продолжать поиск. И так до бесконечности. В ваших интересах всё сделать с первого раза. Возможно, капсула, повреждена, но утечка вам не страшна, вы в надежных защитных костюмах. Причина нерасторопности механика проста. Команда в аварийном порядке покинула судно, опасаясь взрыва. Сейчас такая опасность миновала. Задача: найти капсулу, положить в походный контейнер, доставить на борт и положить во второй контейнер. Награда: участие в операции - минус три года, тот же, кто обнаружит капсулу получает - минус пять лет. Схема судна, - лейтенант Рой взял таблицу со стола. Монолит судна разрезался надвое, показывая нутро вдоль: два этажа, коридоры, четыре каюты, рубка, склад, механический отсек. Менялись стрелки, надписи на рисунке. Монолит судна развернулся кормой, замигал красный кружок.

-  Единственный незаблокированный вход. Вы войдете и прочешите периметр, предварительно разбившись на две команды. Соответственно по этажам. Найдете капсулу и возвращаетесь. Спуск и подъем по трубе-переходнику между базой и судном.  Рано вам еще барахтаться в открытом космосе. Это самая простая задача из тех, что были.

Капрал Васильев раздал каждому гарнитуру: наушник с микрофоном для внутренней вязи. Улыбка не сходила с его лица. Словно приклеилась. Почему никто не видит? Кострову достался погрызенный микрофон. Кто-то основательно расцарапал пластиковую душку зубами, оставляя глубокие борозды. Свежие следы. Наверное, недавно сняли с тела. Оборудование, ценнее жизни заключенного – понятно. Вот и пригодилось – еще один смертник на замену. Вздохнул, одел гарнитуру.

-  Как открывается аварийный люк, - меланхолическим голосом продолжил комбат. Оказывается, он никуда не ушел. Картинка по-прежнему показывала фигуру комбата. Величественного и недоступного. Лейтенант взял со стола второй электронный плакат. Схема развернулась на стене.

Получив свою рацию, Андрюшка тут же приладил её на голове и зашептал в микрофон всем слова любви. Задышал. Димон злобно взглянул на него и сердцеед заткнулся.

Черный пунктир обозначил люк. На рисунке он выглядел простым прямоугольником. Справа от люка небольшая утопленная панель.

-  Никаких механических усилий, полная гидравлика. Один из вас засунет в щель ладонь, - на рисунке появилась кисть, изображение увеличилось во весь лист, показывая потайную панель с двумя кнопками. Два пальца растопырились и нажали на кнопки одновременно. Рой не был уверен, что заключенные поняли принцип и повторил картинку ещё раз.

-  Вопросы?

-  Сэр, где мы возьмем контейнеры, сэр?

-  В шлюзном отсеке, капрал, вам выдаст всё необходимое.

-  Сэр, какое мы будем иметь доказательство о снижения срока заключения, где оно отразится, как, сэр?

-  По возвращению, каждый из вас получит индивидуальную карту, которую станет носить на шеи. В ней будет содержаться код ваших данных и количество отработанных годов. Повторная запись фиксируется в общем компьютере и автоматически попадает на карту. Еще вопросы?

-  Сэр, я хочу пи-пи, сэр, - сказал Андрюшка и трогательно улыбнулся, кокетливо гримасничая. Наивный, в этот момент он полагал, что просто неотразим в своей красоте.

-  Капрал оторвите ему член, - приказал Рой. – Исключить из команды. Единицу заменить.

 Здоровяк дернулся.

-  А, у меня, его нет… - поспешно сказал Андрюшка и смущенно отвел глаза в сторону.

-  Сэр, всё ясно, сэр!! - гаркнул Димон и вытянулся по стойке смирно.

-  Будешь старшим, - сразу откликнулся на чужую инициативу лейтенант и экран потух. А Димон заважничал. Раздулся. Распрямил плечи.

После трансляции Васильев снял с полки рацию, засунул в пустой чехол. Приглашающе указал рукой на следующую дверь.

-  Шлюзы, парни. Идемте. Давайте в темпе сделаем работу – скоро обед. Надо успеть.

Заключенные оживились, они думали, что обед уже был.

 - Что? Мой обед, - пояснил Васильев, - вы свой пока еще не заслужили.

Димон кивнул, и заключенные быстро построились в шеренгу. Костров замыкал, так как ростом был ниже всех. Инструктор пересек комнату-музей, проходя мимо нависших над проходом зеленых и серых защитных костюмов, подошел к герметичной двери. Открыл. Дневной свет ударил снопом. В коридоре, длинной в десять метров, сидели у стены два человека в ослепительно белых скафандрах. Страховочные цепи привязывали их к стальному бруску в стене.

Дух захватывало от чужого величия и мощи. Рядом с ними Виталик чувствовал себя болотным жителем, вылезшим из топи, погреться на камушке, порадоваться редкому солнышку, теплому лучику. Словно в тумане прошел мимо пехотинцев, чуть не вскинув руку в армейском приветствии.

Почему всё так?

А может все просто дурной сон? И стоит сейчас проснуться и ничего не будет? Вот именно: главное, вовремя проснуться и выйти из коматозного состояния. Мало ли что может приснится в анабиозе.

-  Рядовой третьего класса Миг Ху и рядовой третьего класса Син.

Пехотинцы медленно поднялись. Они осознавали своё божественное превосходство. Их лица приблизились к стеклам гермошлема и стало видно, как по - настоящему юны смуглые черты - время ещё не доползло до бравых ребят. Однако, в живых темно-карих глазах можно было увидеть ту опеку и назидательность, которая мелькает во взглядах старшеклассников шефствующих над детьми, переступивших вчера порог начальной школы.

Третий класс рядового – это первое звание после новобранца. Откуда столько бравады? Костров покачал головой, китайцы недавно закончили учебные классы.

-  Желаю, успешного завершения задачи, - сказал капрал, улыбнулся на прощание и, уходя, прикрыл за собой дверь. Автоматика заблокировала замок. Один из китайцев заговорил. Довольно сносно и понятно.

-  Меня зовут: сэр Син. Я отвечаю за ваш выход в переходник и возвращение. Так же я осуществляю надзор за санитарной обработкой ваших скафандров и ваших тел. В обязанности сэра Мига Ху входит обыск. Внимание! Обыск! Строго запрещается что-нибудь приносить с собой с борта терпящего аварию судна. Прошу запомнить мои слова. Чтобы потом не было тупых вопросов у стенки расстрела. Ясно? Ладно, расслабьтесь. Шучу. В случае не выполнения установленного предписания заключенный лишается поощрения: вычитаемые года из общего срока заключения не засчитываются. Так что несите, что хотите, только мы всё равно найдем. Расстрел – это предписание, которое должен подписать ЛЕЙТЕНАНТ. Не знали? То-то. Уважайте сэра Сина и он будет к вам относится, как к людям. Или, почти, как к людям. Одеть маски. Готовность номер один.

Звякнули цепи. Рядовые разошлись в разные стороны, тщательно проверяя у каждого «первоклассника» герметичность костюмов, кислородный шланг. Иногда, кто-нибудь из них спрашивал о работе неработающих внутренних приборов псевдоскафандра. У Виталика ничего не спросили, но он краем глаза заметил, что из двух датчиков пытается показывать данные лишь один. Цифры постоянно путались, противоречили сами себе и веселились во всю, обманывая Кострова.

Открыли люк. По центру трубы тянулся тонкий трос. Конец перехода был размыт и не виден для зрения, маячил темным пятном. Син предупредил о невесомости и подтолкнул Димона к выходу, второй и третий несли носилки с небольшим прямоугольным контейнером по середине. Костров привстал на носки, вглядываясь в туннель. Замелькали задранные к верху рельефные подошвы сапог старшего группы.  Димон удалялся. Следующих двоих по именам не знал, так как парни, сидя в трюме, не проявляли лишней активности и ничем не выделялись. С первых же движений они выдали себя с головой, заставив встрепенуться Сина и сбросить с себя спесь и космический снобизм.

-  Зацепиться за трос! Просто зацепиться за трос! Да, что они делают?! Черт! Ху, план Б!

-  Есть, план Б!

Рядовой подскочил к люку, нырнул в него, в считанные секунды навел порядок. Заключенные повисли на тросе, как гирлянды на праздничной ленте. Теперь их голоса резали ухо. Очередь Кострова быстро приближалась. Оказавшись в переходнике, с одного взгляда оценил обстановку. Скользнул к натянутой стенке, уцепился за скобу, оттолкнулся, проплыл мимо Ху и дальше крабом пополз, догоняя Димона.

-  Во, Шеф даёт!

-  Я его люблю! - прокомментировал Андрюшка и в экстазе зашевелился, плавно изгибаясь конечностями. Бесформенный костюм химзащиты не смог повторить грациозности тела.

- Скажи кого ты не любишь! – тут же отозвался голос в чате.

- Женщин, - признался Андрюшка и вздохнул, вспоминая конкуренток.

- Задание выполнено, Син.

-  Вижу. Поднимайся.

Ху тяжело влез в люк, бряцая цепью присел на корточки, переводя дыхание. Син, воспользовавшись дистанционным пультом лебедки, привел в движение трос. Заключенные, болтаясь и паря, заскользили к цели.

-  Катастрофа, - сказал Ху, кивая головой на тех, кто находился в переходнике. Син зло нахмурился и пробормотал что-то народном наречии. Пехотинцы рассмеялись.

Димон открывал люк. С шипением стальная пластина ушла в борт. Из открытого проема вывалилось объёмистое облако пара. Китайцы на «базе» засуетились и залопотали что-то по-своему. Виталик непроизвольно опустил голову, пропуская испарения над собой, задержал дыхание. Димон первым влез в судно. «Пора!»

-  Ты? - зек не удивился, подвинулся. Виталик встал рядом. Красный фонарь горел не переставая. Из вентиляции валил белый газ. В полумраке он виделся особенно зловещим. Андрюшка захихикал в переходнике. Обернулись одновременно.  Во входе барахтались тела, отлетая друг от друга, вновь сближаясь. Переглянулись. Оба шагнули к жерлу и стали вытаскивать товарищей по команде. Андрюшка заливался смехом и не остановился даже тогда, когда почувствовал твердый пол. Рухнул, ноги не держали тело.


-  Зозик меня ущипнул! Я чувствовала через костюм!

-  Хватит! Заткнись!

-  Но это так приятно!

-  Давайте его здесь бросим?

-  Верно. А то потеряется ещё…

-  Другого не остается. Шеф, с тобой пойдет Гнилой и Шило. Прочешите первый этаж. Держим связь. Встречаемся здесь. Давай! Вперед!!

-  Не шуми. Я то же пойду с Шефом – он «десант». - И самый большой костюм   сделал шаг в сторону Кострова.

-  Гном… Предатель! Ладно, потом сочтемся… Ещё прибежишь ко мне, - пробормотал Димон и направился к следующему люку - открыть замок не составило труда - теперь он умел.

Вязкий пар застелился по полу, достигая уровня колен. На стенах копоть, следы пены. За Димоном пошло два носильщика контейнера. Последний помахал рукой. Подошел почти вплотную Гном.

-  Я буду рядом, - мрачно сказал великан и вдруг невесело улыбнулся, обнажая корявые ржавые зубы. Гнилой и Шило ухватились за носилки с пустым контейнером для капсулы. Их группе непременно должно повести. Гном и то поверил.

Костров кивнул, и они осторожно тронулись с места, боясь собственной тени.

В спину истерично хихикал Андрюшка…


Глава 11

Дьюпен погладил никелированную поверхность стола. Как люди любят блестящие предметы. Окружают себя ими словно защищаясь от мрачной повседневности. Составной материал обдал кончики пальцев жутким холодом. Неизвестно почему стало страшно и одиноко. Безнадежный полет в никуда. Как можно к такому привыкнуть? Разве об этом мечталось и так представлялась служба в армии?  Взгляд забегал по кухне и выцепил работающий нагреватель воды. «Точно! Вот зачем я тут!» взгляд не сходил с прозрачного сосуда, в котором маленькие пузырьки поднимались в стихийном танце со дна. Дьюпен выжидал. Секунды текли томительно. Можно было нажать на кнопку и выключить аппарат и непременно поступил так, не дав воде как следует вскипеть, но однажды, командир, как бы ненароком, зашел на кухню, заметил, отчитал и лишил квартальной премии за банальный проступок.

Повторять пройденное не хотелось.

Суровая армия дисциплинировала.

Квартальные премии – это то, ради чего приходилось терпеть такую жизнь и службу.

«Страшно!» - Дьюпен сжался в комок и закрыл глаза, представляя на долю секунды, что он не на кухне маленького корабля, за переборками которого царит безграничный космос, где нет жизни. «Страшно. Уж лучше плавать под водой!»

Вода закипела.

Дьюпен, сняв кувшин, насыпал из пачки какао и внюхался в аромат, косясь на проем двери. Батальонный командир со штабом сидел у приёмников и слушал первый выход команды зеков на задание. Они азартно ставили ставки, придумывая замысловатые пари. Врангель уже выиграл двадцатку и настроение его заметно отличалось от других.

- Ставлю пятерку, что богиня не выживет!

- Богиня должна жить, - тут же отозвался лейтенант, - принимаю!

- Я думаю, только она и выживет! А все остальные нет.

- Но-но. Хочешь сам поискать капсулу?

- Зачем, командир? Я же сдохну! У нас еще полно зеков.

- Принимаю! Ставка обычная?

- Да, сэр.

- Парни, почему до сих пор у зеков нет камер? Сейчас бы кино смотрели. Так же намного интересней.

- Так камеры денег стоят, сэр! Постоянно будем терять камеры. Нам столько бюджет не выделит. Слишком накладно!

- Ой, сколько они стоят! Не дороже твоей двадцатки!

- Так это же три стакана пива, сэр!

«Батальонный командир», - от этой мысли передернуло, рука дрогнула и сахар посыпался из ложки на стол. Большие крупинки предательски поблескивали на изумительной чистой поверхности стола.

«Обман. Сплошное надувательство. Воруют бюджетные деньги. И так цинично прикрываются словами.»

Любая бы проверка вывела на чистую воду грандиозную лужу нефти. Регистры компьютера были заполнены информацией на несколько тысяч заключенных. Регулярно поступающих со множества тюрем. Липа. Живых зеков на борту было двадцать четыре. И этот факт никого не волновал! Лейтенант Рой получал довольствие на три тысячи человек и занимал должность не соответствующую своему званию.  Какой хороший кусочек. Лакомый и жирный. И всё это достаётся одному человеку!

В отделении пехоты такие вещи для размышления не доступны. Там просто накачиваешь мышцы, готовишься к выбросам, которых почему-то со всем нет и нет, изучаешь новое оборудование, разрабатываешь пошаговые стратегии операций. И даже не подозреваешь, что кроме отделения, есть ещё и другая команда, а так же колоссальные деньги, которые крутятся, крутятся веером вокруг всех, щекочут нервы и оседают в кармане лейтенанта Роя. Обыкновенного войскового офицера... А, может кого-то ещё?

Страшно…

В какао полилось молоко. Комбат любил только такой напиток и, нередко его настроение зависело от удачного сочетания простых элементов. Нужное количество всегда выбиралось и сыпалось на глаз. Здесь не нужны были мерки: граммовые весы и всевозможные специальные ложечки. Только интуиция могла выбрать правильный вариант.

Без сомнения, деньги оседают где-то ещё. Нет проверок, нет контроля, нет ревизий. Все довольны. А кто будет возмущаться? Био? Исключено. Отделение пехоты? А им то зачем? Так можно и потерять регулярную оплату, премии, льготы, отпускные, медали. Флотские? Они выполняют свою работу и, им нет дела до того, кто осуществляет выбросы десантники или заключенные. Возможно, они о чем-то и догадываются. А может даже и что-то обсуждают в своей кают-компании.  У капрала нет доступа к такой информации.

Регулярно возмущаются заключенные. С небольшими перерывами для вдоха и сбора новых сил для безуспешных атак. Да, где им управиться? Разве может букашка сказать ветру: не дуй! Порыв изменится?

Ничего не меняется.

Дьюпен поставил кувшин на поднос и заглянул в чашку, проверяя на чистоту стенки.

-  Дьюпен!! Где вы там?!! - послышался громкий голос командира, потом он тихо добавил, - этого парня только за смертью посылать. Набор каждый год становится хуже прежнего. Сплошные идиоты.

- И китайцы, - поддакнул ему Врангель.

- Да те хоть мало едят! И ничего не понимают кроме простых команд. А этот вечно хмурый и подавленный. Не нравится мне его настрой. Как бы не выкинул чего!


- Я за ним слежу, командир. Всё на контроле.

У капрала со страха подкосились ноги, когда он услышал зловещий шепот. Руки вцепились в поднос, как в спасательный круг. В последнею секунду парень сделал усилие над собой и ему показалось, что в каюту, он вошел полный достоинства. Среди передатчиков сидели в креслах лейтенант Рой, забинтованный наискось сержант Врангель и этот зазнайка капрал Васильев. Сейчас из него токами исходило самодовольство - кретин закинул ноги на стол и дымил офицерской сигарой. Поднос в руках дрогнул.

Рация хрипела голосами.

-  Я своё отделение не брошу, - сказал сержант Врангель. Он был хорошим парнем. Особенно теперь, когда ели двигался и не мог, как следует пнуть ногой.

-  Речь идет о повышении, - резко сказал комбат, глядя, как Дьюпен наливает в кружку какао. Услышав разговор, секретарь заволновался. Пот заструился по лбу. Рой презрительно скривился.

-  Я остался без отрядного сержанта - прямого заместителя. Из центра могут прислать кого угодно.

-  У вас есть подходящий кандидат, - лениво сказал Врангель и удивился от увиденного: от чего так окаменела фигура Дюпена. - Капрал Васильев. Я ничего не буду иметь против, если он прыгнет через мою голову.

-  Он и так носит «две фуражки» - и инструктор и старший надзиратель. Хотя… если сделать Дьюпена старшим надзирателем, - пробормотал Рой и хитро посмотрел на своих подчиненных. Парни его правильно поняли и заржали, как настоящие жеребцы. Лейтенант хлопнул ладошкой по столешнице и хохот оборвался.

-  Как Васильев? Справишься?

-  Сэр…  Большая честь. - Здоровяк взволновано стукнул себя кулаком по груди. Новость его прибила. Он стал наконец-то понимать, что происходит и его глаза ошеломленно распахнулись. Отрядным сержантом в любом другом подразделении он мог бы стать к венцу своей воинской карьеры и то, вряд ли. Всегда найдется кто-то лучше и умнее. Мир перевернулся. Врангель стал поздравлять Васильева и от их шума все остальные звуки померкли. Секретарь Дьюпен скромно отошел к колонке и от не чего делать стал слушать эфир. Кровь молотом стучала в голове. Что было бы, если бы Врангель согласился стать отрядным сержантом? Освободилась вакансия командира отделения. У Васильева на плечах висело две должности и куча обязанностей. Значит, командиром отделения мог стать толковый и образованный, перспективный и всегда исполнительный секретарь.

Офицеры смеялись. Врангель жал руку Васильеву. Тот самодовольно пыхтел. Слышалось эхом в ушах: «Третий шеврон…  Третий шеврон!» Васильев станет сержантом. Что ж! Он заслужил. Он и сильнее. И у него и опыта больше. И лейтенант Рой у него в друзьях. Все социальные сети это подтверждают. Тоже добавлялся, но остался подписчиком. Дальше не продвинулся. Не повезло.

-  Что они говорят? - Поднял руку, призывая к молчанию, Рой. В рации дышали, хрипели, бранились и вопили.

-  Я нашел! Я!

-  Заткнись! Я главный! Значит, я нашел!

-  Нечестно!

-  Умри!

-  Димон, прием. Димон… - монотонно повторял голос. - У нас пропал Гном.

-  Куда пропал?! Что ты там говоришь?! У нас порядок. Нашли механика и капсулу. Механик дохлый. А сказали, что спасся. Странно выглядит. Устало.

-  Где?

-  А?

-  Димон, прием. Ты меня слышишь?

-  Ну. Чего там? Грузите осторожней! Да, дайте помогу. Всё нужно делать самому. Что у вас с руками? Что тебе надо?!

-  У нас провалился под палубу Гном. Он не отвечает.

-  Провалился?  Как же. Не верь глазам. Парень решил удрать! Только выбрал не тот корабль. Этот корабль никуда не летит. Гном вылезай! Ты же нас слышишь, я знаю. Ответь, включи мозг. Этот корабль домой не летит. Ты понял?

-  Он молчит и не отвечает!

-  Не отвечает?! Упрямый, здоровяк. Мы пошли к шлюзам. Задание выполнено. Общий сбор!

-  А Гном?

-  Сбор! Ждем вас три минуты и поднимаемся.

-  А Гном?!

-  Без Гнома нельзя. Останемся и ищем.

-  С каких пор ты здесь командуешь?! Гном тебе доверился, а ты его потерял. Мы подходим к шлюзам. У вас мало времени. Где вы?

-  В механическом. Гном упал в воронку от взрыва. Палуба пробита в этом месте, но общая обшивка не повреждена. Будем искать.

Голоса зеков взорвались в жуткой тональности. Рой нахмурился. Он решил войти в игру - настойчивое желание зека искать какого-то Гнома ударило по нервам, вызывая агрессию. Приблизил микрофон к губам.

-  Команде покинуть судно. Подняться на борт. - Голос Бога должен был быть услышан в каждом наушнике. Тот час кто-то бодро ответил:

-  Сэр, капсула у нас, задание выполнено, сэр.

-  Пошел ты…  У нас потеря заключенного. На борт подняться не можем.


-  Разве я не учил как надо обращаться к офицеру, - сказал Васильев и гневно почесал ноздрю - в нем бушевал мрачный демон.

-  Сэр, прошу дать разрешение группе из трех человек задержаться на судне, сэр. Сэр, в ходе операции потерян один человек. Докладывает заключенный номер 713 463, сэр?!

Эфир замолчал, голоса исчезли и лишь помехи потрескивали, вызывая неприятный зуд в ушах. Рой напряженно думал, потом сказал:

-  Капсулу поднимать на борт. Заключенному … разрешаю поиск, с поддержкой из двух человек.

-  Сэр, да, сэр.

-  Сэр, да, сэр.

Тут же ответили два голоса и, Васильев хмыкнул:

-  Кто бы мог подумать. Сентиментальность у заключенных. Трое ищут одного! Командир зачем они нам? Капсулу нашли. Задание выполнено. Один потерялся, четыре потерялось – какая разница? Говорим флотским, чтоб отваливали?

Лейтенант хмуро посмотрел на подчиненного.

- У нас полно времени до расстыковки. Мы не выбиваемся из графика. И заключенные нам не нужны. Однако! – Мужчина улыбнулся, видя чужой испуг. Все-таки имел он авторитет. – Нам нужно пари. Играем? Ставлю пятерку, что они успеют до установленного времени найти пропавшего.

- Принимаю! – легко согласился Васильев. – Эти точно не найдут. Как можно было проглядеть воронку от взрыва?! Да, но откуда они знают время расстыковки, откуда они знают про свой запас? Это же такие расчеты во времени! Ого! Тут мозг – компьютер нужен.

- Никто не знает. Я знал, но забыл. Но точно у зеков от пяти до тридцати минут.  В этом вся острота. Что ты дергаешься, Дьюпен? Куда ты полез в свою папку? Попробуй только скажи время! Разжалую сразу в рядовые. Не ломай нам пари!

- Держи, командир, мою пятерку за богиню. Не думал, что выживет, - сказал Врангель. – У меня тоже есть пари, спорим что те, кто нашел капсулу проживут два дня.

- Да я каждого осмотрю по прибытию! Вряд ли кто-то из них протянет два дня. Это много. Кто-то раньше сдохнет по любому.

- Через два дня! На первую смерть! Пари. Ставлю десятку.

- Да ты же проиграешь. Тем более я проверять буду, потом скажешь, что специально кого-то списал.

- Я тебе верю! Не уже ли ты из-за десятки на такое пойдешь?

-  Замолчите! - закричал, срываясь на визг, Дьюпен. – Замолчите!

 Врангель посмотрел на него с удивлением. Покачал головой. Рой с недовольством и незаметно потыкал пальцем, показывая, что вот и срыв и он предупреждал. Васильев опешил, скинув две брови на лоб, рассмеялся.

-  Это всего лишь заключенные, мальчик-болванчик. Что с тобой? - Жизнерадостный здоровяк не был злопамятным. – Мы же с ума сойдем без пари. Одно у нас развлечение. Должен понимать. Даже камеры не ставим. Дело то не в двадцатке, командир, будем честными с парнем до конца. Ведь он же наш. Ты же наш, Дьюпен?! Вот и пойми, что нам нужна какая-то острота в жизни. Ты бы тоже подключался. Дело в принципах. Дело в остроте. Так все психологи говорят. Не веришь? Запишись на прием. Корабельный док классный. Настоящая женщина. Помочь тебе? Посмотришь на женщину заодно.

-  Не надо. - Дьюпен отвернулся к датчикам. – Как вы не видите? Мы же звереем.

Костров всматривался в вязкий в парной туман. Белая мгла скрывала предметы. Крала очертания. Пугала. Руки чувствовали рваный край пробоины, куда упал Гном. Гнилой взволновано сипел и опускал в молоко контейнер на носилках.

-  Я полезу, - предложил он. - Ты нужен - выведешь Шило, если что…

-  Полезу я, - сказал Костров. - Держите носилки…

Сознание взрывалось от внутреннего крика: «Что я делаю!!» Другая половина разума твердила: «Если подыхать, то не все ли равно где? Хорошее же место! Влажное. Представь, как ты здесь будешь лежать мертвым. Это же божественно. Что за величественная поза! С этого можно писать эпическую картину. Лезь, давай! Парень доверился тебе, а ты ещё раздумываешь?! Может хочешь удрать и бросить его?»

Тело легло на контейнер, руки скользнули по длинным палкам вниз. Концы держали напарники.  Шило противно скрежетал зубами, а Гнилой вспотел и не мог вытереть пот с лица.

«Осторожно!! Ты можешь разбиться! Нельзя напрягать так пальцы!» - твердила перепуганная часть разума, холодя сердце. «Куда ещё осторожней?!» Пальцы разжались сами собой, теряя хватку, и тело стало падать вниз с диким ускорением.

-  О - ой! - завопил Виталик со страха.

-  Держись, Шеф, - просипел Гнилой.

Какой-то миг древко скользило в ладонях. Сжать боялся. Вдруг заноза? Острый кусочек, быстро выведет из строя костюм, пробивая защитную оболочку, и скафандр станет просто массой резиновых наслоек. И так надежды на него нет особой. Ноги заболтались в пространстве, не чувствуя под собой опоры. Руки перестали ощущать шесты. Ладони сжались. И поймали только воздух.


-  Падаю!!  - закричал, не контролируя себя, и сразу почувствовал удар, от которого перехватило дыхание. Попытался сбалансироваться. Не вышло. Белое молоко вокруг поглотило в себя новую жертву. «Не дыши! Не дыши!» - умолял внутри голос. - «Это аммиак с примесями! Ты надышишься и умрешь!» «Чушь! Я же в скафандре. Цел! Молодец, парень! Ты всё-таки сделал это…» «Сломал ноги! Сломал! Теперь никогда не выберешься!» «Ерунда!»


Костров поднялся на четвереньки. Зашарил вокруг руками.

-  Гном, ты меня слышишь?!

«Как же, слышит! Беги отсюда!! Сдох он давно! БЕГИ!!!»

Руки продолжали выполнять махи. Вправо, влево. Словно хотели разогнать молоко вокруг они гребли без остановки. И море молока вдруг показалось бескрайним.

Кострова начало трясти.

-  Я ничего не вижу!! - в голосе слышалось одно отчаяние.

«Ослеп!! Ослеп!!» - тут же отозвался внутренний паникер.

-  Ну, как там, Шеф? - протянул Гнилой. – Ты в норме?

И Костров за эти слова возненавидел вонючего зека. «Повод чтобы уйти», - сразу подсказал голос, - «забьёшь его ногами. Сорвешь злость. Оттянешься. Только представь, а?» «В самом деле!» - протянул второй, тот, что сначала был хорошим, - «не нравится мне здесь… Какое-то гиблое место. Пропадем. Вот увидишь. Часики тикают против тебя».

-  Заткнитесь!! - рявкнул на голоса внутри головы.

Услышав крик, в трубе-переходнике со страху обмочился Андрюшка – лебедка вытягивала тела томительно долго. Рой, сидя за своим столом, дернулся и облился какао. Дьюпен посмотрела на Васильева перепугаными глазами. Гнилой чуть не выронил из рук носилки.

-  Хорошо, Шеф! - пробормотал он, - Как скажешь…

Виталик продолжал ползать, щупать ребра стыков, искать Гнома.

Вдруг кто-то невидимый и ужасно сильный, схватил за руку. Сердце дернулось, оборвалось, провалилось, как малюсенький поплавок, а там на крючке болталась огромна рыба. Она ещё невидна, так как всё скрывает молочное море. Но это кит. Точно. Кит.

«Всё пропало!!!»

Сердце медленно возвращалось на место, но оно не билось. Забыло, как.

Костров склонился к своей пойманной руке и облегченно перевел дыхание. Предплечье сжимали человеческие пальцы, в такой же краге болотного цвета. Цвета родного гнезда!!

-  Гном!!

Пальцы посильнее сжались и, хватка тут же ослабела. Качнули головами и едва не врезались друг в друга. Пластик масок заскрежетал под прикосновениями. Костров подмигнул бледному лицу.

-  Ты не один. Я тебя нашел. Уходим, старина!

Гном отрицательно мотнул головой. Покривился. Забубнил, часто моргая:

-  Неудачно упал. Стукнулся об оборудование. Сломал ноги. Руку. Не эту. Другую. Держи меня, не отпускай. Хана мне, брат. Еще немножко подержи.

-  Что с рацией?

-  Откусил микрофон. Сейчас его переваривает желудок - принял за кусок мяса… Уходи, Шеф. Спасибо, друг. Но я в три раза тяжелее тебя. Никогда не выберемся.

- Зато я в три раза сильней тебя!

«Я же говорил! Я же тебя предупреждал! Зачем ты сюда полез? Всё равно в этой конторе медали не дают… Теперь подохнешь, как крыса. Точно. Как крыса».

-  Заключенный, что у вас там происходит? - спросил голос лейтенанта и наушники зашкаливало, они прямо рокотали, когда передавали фразу.

-  Сэр, у нас полный порядок, сэр, - сказал Костров и лицо его невольно погримасничало, терзаемое внутренним голосом. – Мы поднимаемся на палубу через аварийный люк, сэр. Начинаем движение. Гнилой!

-  Это я!

- Идите прямо. В глубь корабля. Никуда не сворачивайте.  Остановитесь перед третьим пролетом. Контролируйте друг друга. Смотрите не потеряйтесь. Сделайте связку между собой или держитесь за руки – главное не потеряйтесь. Постоянная связь. Всем очистить волну передачи.

-  Никуда не пойдем!! - сорвался на истеричный крик зек. – Поднимайся, давай!!

-  Решил нас бросить! - запаниковал Шило.

-  Четко выполняйте мои инструкции. Мне нужно, чтобы вы прошли два отсека и остановились. Затем получите дальнейшую информацию. Выполнять! Вперед!


Глава 12

- Что он сказал? – удивился Васильев. – «Всем очистить волну передачи?» Я правильно понял?

Лейтенант забарабанил пальцами по крышке стола. Секретарь поставил перед ним поднос с горячим какао. Врангель выслушал доклад своих подчиненных - рядовых Хун Ли и Сина. Снял наушник. Посмотрел на командира.

-  Сэр. Капсула на борту. Контейнер запаян в три оболочки. Порядок. Заключенные проходят санобработку. Ценные указания, сэр?

-  Указаний нет, сержант.

Врангель позволил себе мимику бровями: нет, так нет. Затем склонил над передатчиком и снова увлекся работой. Дюпену было противно смотреть на этот театр.

-  Сэр, визуальный сигнал из рубки, - сказал Васильев.

-  Ну, - проворчал Рой и нахмурился, предчувствуя гадость.

- Секунду, - Васильев поднял указательный палец, не сводя взгляда с экрана. Кивнул. - Сэр, нам дают пять минут. Потом произойдет расстыковка.

-  Козлы, - проворчал лейтенант и сделал скучное лицо. – Из-за них проиграл.

-  Значит ещё минус четыре, - спокойно изрек Врангель и обмяк в кресле. Глаза смотрели в донышко кружки. Странно, но почему-то ему никто какао не наливал.

***

Ёще рывок. Сил нет. Теперь уже каждая клеточка протестует против насилия над собой. Голос внутри замолк и вместе со здравым рассудком умирающе сипит. Так ему и надо. Полный злорадства. Зубы скалятся. На таком хорошем чувстве можно сделать следующий рывок.

-  Шеф! Мы дошли.

Шанс. Он появился неожиданно. Парни сумели не заблудиться! Они действительно шли по прямой. И дошли. Нельзя опускать тело. Злорадство может больше не прийти и тогда силы иссякнут. Адреналин не ударит фонтаном в кровь, спасение сначала отодвинется на метр, потом на второй план и, наконец, исчезнет со всем.

Напрягся. В глазах пошли оранжевые круги. Черный омут мыслей заколыхался, и наверх стало медленно подниматься сознание.

Рывок!

А там, где сознание, там и разум.

Хочется распрямиться и подняться. Встать с колен. Мышцы гудят.

Виталик падает рядом с телом Гнома. Кровь колотится в голове. Шея мокрая от пота. Нестерпимо саднит натертая рана на шеи. Кожа сбита до мяса.

-  Шеф! Где ты? Ответь!!

-  Шеф!!

-  Шеф!!

Два, слившихся вопля, привели в порядок нервную систему.

-  Что вы кричите? - Язык с трудом шевелится и слова звучат невнятно.

-  Шеф? Это ты?!

-  Что он сказал?!

-  А, я знаю, что он сказал?!

-  Не кричи на меня!!

-  А, что ты мне глупые вопросы задаешь?! Шеф. Мы дошли!!

-  Что вы видите вокруг себя? - Какая оказывается, чудовищная сила воли должна быть, чтобы заставить себя говорить.

-  Мы прошли два отсека. Стоим на лестничной площадке. Подниматься?

-  Нет. Обойдите её. С внутренней стороны должен быть люк. Лестница закрывает его от глаз. Теперь вы его увидели?

-  Да!

-  Открывайте.

Заключенные злобно переговаривались и дышали, как сто человек.

-  Есть!

 Прямоугольная панель с шипением поднялась вверх.

-  Мы под ступеньками.


***

-  Сэр, время вышло. Приготовиться к сборке переходника?

Рой отрешенно кивнул. Поджатые губы. Желваки. Жилка мирно пульсирует на лбу, отсчитывая время.

***


Ноги делают шаги машинально. Руки намертво цепляются за перила.

 Впереди мелькает спина Гнилого. Он с трудом тащит на контейнере поломанного при падении Гнома. Здоровяк тяжел. Костров знал. Подгонять никого не надо. Разве, что себя. «Только бы не упасть. Упаду. Не поднимусь. И никто меня не поднимет. Все ушли, одни мы остались на разбитой посудине. Страх одиночества гонит поскорее выбраться из мрачного места. А я не боюсь. Не боюсь».

Кажется, выполнил команду: закрыл люк и похлопал по серой обшивке, прощаясь с пережитым ужасом. А может жест был чисто машинальным, если бы кто-нибудь спросил, ввел бы в глубокое раздумье. Биологический мозг, наверняка бы сгорел, сжидился, вылился через ноздри, оголяя микросхемы, замыкая цепь. И тогда бы тело осталось навсегда в переходнике. А потом, те, кто не умер, смотрели бы сквозь маленький иллюминатор завороженными глазами, как он медленно парит в космосе в своем шикарном скафандре. Раскинув руки, пытаясь обнять звезды. Это было бы одинокое плаванье в бескрайнем море. Он бы мог стать героем или космическим мусором. О нем вспоминали бы в редкие минуты отдыха или…

Черт! Что за мысли?.. Вперед! Не хватало еще сдохнуть в трубе.

Да, биологический мозг не выдержал бы нагрузок, но человеческий? Жаль, что такая ерунда никого не интересует.

Обида придала сил, в свою очередь Син поддержал под руку, не давая распластаться после невесомости в переходном канале, под тяжестью искусственного притяжения в шлюзном отсеке, помог не свалиться, и не сдохнуть от усталости. Предметы вертелись перед глазами.

-  Хватит притворяться!! - прокричал в лицо Миг Ху и толкнул в дверь в след за остальными. Гнилой поддержал, не давая наступить на лежащего, на полу Гнома.

-  Что это? - испуганно спросил он, затравленно осматриваясь по сторонам.

Дверь закрылась, щелкнув замком. Костров оглянулся. Посмотрел на высокий порог. Вгляделся в обшитую резиной раму. Тусклый свет давал мало обзора. Отвесные стены, покрытые темным составом, играли бликами, напоминая рисунок из книги старых сказок о страшном подземелье векового замка.

Не услышал, почувствовал звук, идущий с потолка. Поднял голову. Сверху к ним неслась огромная прозрачная капля.

Ругательство вырвалось самопроизвольно.

Вода обрушилась, превращаясь в душ: сплошной ливень из нитей игл ударил со всех сторон и завертел тело. Первое желание было - укрыться, спрятаться за что-нибудь. Сбежать. Кто-то попытался головой протаранить законсервированную дверь. Отодвинулся, давая ему шанс попробовать. Капли, пузырясь, стекали по костюму горными речушками. Превращались в тропические водопады и, обрываясь с выступов замков и карманов, струились в дырчатый пол, уходя в сливные баки.


Не успела санобработка закончиться, как началась процедура сушки. Дверь открылась в секунду с секундой, когда закончилась последняя струя пара. Пехотинцы действовали отлажено: движения отточены, заучены, выверены временем. Ничего лишнего, никакого замедления. Рейнджеров с десяток. Все молоды, крепки. Син и Миг Ху сразу же зашли в освободившуюся кабину, пока другие раздевали, освобождали заключенных от костюма и снаряжения. Сняли и робу с ботинками. Сопротивляться не было сил.

В следующую душевую затолкали без Гнома. Пол обжигал холодом голые пятки. Помещение размерами превосходило предыдущее. Струи воды ударили под разными углами, с разных уровней, пересекаясь в замысловатую траекторию. «Воду» старался не глотать. Хотя, очень хотелось.   Все равно солоноватый раствор проник в полость рта.  Тут же мучительный кашель вывернул наизнанку и продолжался даже тогда, когда открылась вторая дверь, и в проёме появился капрал Васильев. Гнилой покосился назад – он точно помнил, что входили они не в эту дверь.

-  Сюда, сюда, - сказал инструктор и приглашающе улыбнулся.

Костров выходил из душевой последним, прикрывая рот кулаком, пытаясь сдержать кашель. Никак не удавалось! Легкие хрипели и тело мелко и методично сотрясалось от мучительных позывов.

-  Герой дня! - гордо сказал Васильев, указывая на Виталика.

-  Сэр?.. - неуверенно переспросил и посмотрел по сторонам. В каюте сидели за столами заключенные. Те, что первыми выбрались из ада. Одетые в чистые робы, они равнодушно поглядывали в его сторону и ели. Процесс их занимал. Чуть в сторонке стоял ещё один военный, долговязый молодой человек, который изо всех сил старался показаться всем старше - делал суровое лицо. Он часто хмурился и раздувал ноздри. В руках держал комплекты белья.

-  Вот видишь!! - вновь сказал Васильев, непонятно к кому обращаясь. Потом с разворота, коротко ударил кулаком в грудь. Кашель сразу пропал. Что-то треснуло. Мир стал нереальным, и Виталику показалось, что пришла смерть. «Так вот ты какая!»

Капрал подхватил обмякшее тело, небрежно кинул на скамейку вдоль стены, где сидели голыми Шило и Гнилой. Последний зек нашел в себе силы прошептать:

-  Сэр, за что вы его, сэр?..

- Заключенный во время операции забыл субординацию и к ЛЕЙТЕНАНТУ обратился на «ты». Ещё одна такая оплошность и… Понятно?

-  Сэр, да, сэр! - прохрипел Костров.

-  Отлично! - Васильев расслабился. Выпрямился, теряя бойцовский вид. - Знакомьтесь - это капрал Дьюпен. Подойди.

Поверх нового комплекта робы лежали цепочки с прямоугольными медальонами, покрытые забавной яркой голограммой на металле.

-  713 463? - спросил он, наклоняясь к начавшему приходить в себе Виталику. В пальцах капрал держал серебряную цепочку. Кулон болтался перед носом, вводя в гипнотический транс.

-  Сэр, я, сэр!

-  Минус три года. Поздравляю.

Васильев вмешался в торжественную часть.  Перехватил цепочку. Растянул ее. И натянул на шею зека, больно зацепив ухо. Дьюпен был одарен презрительным взглядом. Так же быстро Васильев отблагодарил и остальных. Дьюпен покраснев, всучил каждому комплект робы. Церемониал закончился.

Капралы вышли.

Их место заняли четыре био. Вооруженные дубинками, они четко встали по периметру каюты, вживаясь в углы.


Соседи быстро оделись. Шведский стол притягивал их как магнит и кто-то сыто засмеялся, глядя на их суету, когда они кинулись к столу.


-  А остались бы с нашим шефом, - Андрюшка сделал ударение на последнем слове, - были бы давно сыты. - Губы его трогательно сложились бантиком (он знал, что ему идет).

Сидящий по правую руку от Димона уголовник хмыкнул:

-  Ты вообще-то в шлюзах был…

-  Может быть и в шлюзах, - истерично пискнул со своего места Андрюшка, - а, если бы я умер?! А?! Ты бы стал на моё место?

-  Я? - ошеломленно пробормотал зек, медленно поднимаясь из-за стола.

-  Увянь, - сказал ему Димон. Ложка на мгновенье застыла над тарелкой. Брат понял. Хрипло хохотнул и сел на своё место. Димон продолжил трапезу ни на кого не глядя.

Андрюшку прорвало. Он послал несколько самых классных своих воздушных поцелуев главарю, но не был замечен. Обидевшись, поковырявшись в гречневой каше, Андрюшка подулся для приличия три секунды, потом посмотрел в сторону Кострова. Тот спокойно сидел в отдалении от всех и встряхивал на вытянутых руках огромные трусы. Андрюшка улыбнулся над трогательным моментом. Всё выглядело так по-домашнему, что внутри разорвалась бомба.

Он вылез из-за стола. Сделал пару мелких шажков и засеменил к Кострову.

-  Здравствуй, герой, - сладко произнес Андрюшка, жеманно поджимая плечики.

Костров выронил из рук трусы. Ошеломление быстро прошло. Наклонился, справившись с эмоциями. Поднял. Стал одеваться.

-  Моя любовь не имеет к тебе границ.

-  Пошел отсюда, - коротко сказал Костров.

- Ой, грубый! - Андрюшка присел рядом. Виталик отодвинулся, злобно посмотрев из-под бровей:

-  Смирно! – рявкнул поставленным командирским голосом. Несколько голов вжалось в плечи. Андрюшка отодвинулся, испугавшись. Случайно посмотрел на незакрытое трусами место и вдруг, радостно захлопал в ладоши:

-  Да, ты мне сестра!!!

-  Что??

-  Мальчики, - кокетливо сказал Андрюшка уголовникам, -  у Шефа нет яичка. Он - кастрат! Я то же кастрат! Я себе то же отрезала мужской орган!! Сама! А яички не решилась. А Шеф видно решился. Она моя сестра!!

Костров стукнул кулаком в неспокойную голову, как будто поставил жесткий боковой блок. И пока Андрюшка съезжал на пол, потеряв сознание, спокойно продолжил одевание, спрашивая:


-  Кому я ещё сестра?


***


Капралы вошли в штабную каюту. Разговор не завязался с самого начала и в их мирном появление было что-то зловещее. Врангель перестал похрапывать и посмотрел на них осоловевшими глазами. Лениво зевнул. По его меркам Дьюпен немножко не дотянул до уровня идиота, а Васильев ловко перепрыгнул эту планку и полностью соответствовал понятию.

-  Где командир? - спросил Васильев, усаживаясь за пульт.

-  В туалете, - ответил сержант и снова зевнул. Комбат настолько любил это заведение, что его место было именно там. - Прихватил с собой комиксы. Дьюпен, приготовь нам какао. По меньше сахара и молока не лей.

Васильев тут же подхватил:

-  И без воды.

-  И без какао, - съязвил Дьюпен и, обидевшись, ушел на кухню. Васильев хохотнул. Радостно потер ладони. Приблизился к компьютеру и выбрал из меню свою любимую игру. Шикарная заставка закрутилась на мониторе. Заиграла надоевшая всем мелодия - марш «Черных гвардейцев» - капрал находился с начала полета на третьем уровне и оставалось пройти ему еще двести сорок. Врангель поморщился, покрутил пальцем у виска: безнадежно, и глаза его сами собой закрылись. Коматоз сна застучался в двери сознания.

Через секунду он храпел.

Дьюпен внес поднос. Грохнул, ставя на стол перед сержантом. Тот встрепенулся. Боязливо посмотрел по сторонам. Успокоился. Поёжился. Ноздри втянули благовонный запах командирской жизни. Будущее было столь призрачным, что сержант не удержался от тяжелого вздоха. Салага разливал напиток по кружкам. Врангель внимательно наблюдал. Почему-то чужие действия раздражали… Встать же и дать по зубам - сил не было – лекарства поддерживали в организме баланс и от этого почему-то хотелось спать. Спать? Глаза сами собой закрылись на короткое мгновение и широко распахнулись, когда полные кружки закачались перед носом.

-  Твоя. - Врангель протянул кружку Васильеву. Капрал не отрываясь от экрана принял, отхлебнул. Сморщился, недоуменно смотря в глубину шоколадного напитка.

- Какая гадость. И как он это пьёт?!!

- Медленно и смакуя, - сказал Рой. Офицер стоял в проёме дверей и кривая усмешка не сходила с его лица.

-  Лейтенант! - гаркнул Васильев, вскакивая. Руки сжимали злополучную кружку, не знаю куда её деть.

-  Вольно. Как зеки?

-  Порядок, сэр. Ужинают, а затем био отвезут дьяволов в кубрик. Положат в сон.

-  Не всех, - сказал Рой. Подошел к общему оперативному столу, взял с подноса кувшин и отнес на свой. Сел в кресло. Дьюпен услужливо налил какао, случайно оказавшись под рукой. Рой благодарно кивнул.

-  Не все пойдут в сон. У нас ещё одна операция. Как вы могли забыть?

-  Но, сэр, - возразил Врангель, - насколько я помню, в запросе было сказано о выходе в космос.

- Две подряд??

- Совершенно верно. - Лейтенант взял распечатку в свободную руку. - Сварочная работа в космосе. - И он предостерегающе поиграл бровями, сурово глядя на своего подопечного - какую ещё глупость скажет?

-  Я думаю, может мои ребята?..

-  Здесь думаю я. Дьюпен найди мне космонавтов в своей папке. Любых. Туристы с пятиминутным выходом на прогулку в космос тоже подойдут.

-  Да, сэр! - расторопный капрал побежал к своему столу. Глупая улыбка кривила его лицо, когда он проносился мимо Васильева. Через долгую паузу (Рой успел выпить полкружки и озлобиться) доложил:

-  Есть, сэр. Шесть заключенных имеют выход в космос. Среди них есть самые настоящие космонавты. Трое из них в этом отделении, другие в трюме. Собрать?

Лейтенант поморщился.

-  Двое справятся вполне. Ну ка, кто там?

-  Э… Номер 200 694, Соколов Андрей, моторист-установщик имеет семь выходов в открытый космос. Номер 582 352, Виктор Ванг, администратор космопорта– семнадцать выходов в космос. И последний. Номер 713 463, - при этих словах Васильев оскалился, - Костров Виталий, штурман-пилот, у него тут послужной список, доступный для чтения только вам. Извините, сэр. У меня нет доступа. - Улыбка сползла с лица Васильева, когда Дьюпен закончил.

Рой громко вздохнул, обжигаясь.

-  Горячий… Специалиста оставим. У нас есть вездеход - лучшего водителя не придумаешь – водила просто жизненно необходим. Назначаю на операцию первых двух. Награда: минус три года. Остальным - спать.

-  Есть, сэр, - хором отозвались младшие офицеры.

Мясной салат в ложке возвышался неприступной горой. Маленькие цветные кусочки казались окаменевшей вековой породой. Рука держала ложку на уровне глаз. Предстояло всё это съесть.

Остальные заключенные внимательно слушали капрала.

-  Сэр, а почему вам нужно только два добровольца, сэр?

-  Сэр, это значит. Что завтра мы останемся без нормального обеда, сэр?


-  Спокойнее ребята. Ну, сущие дьяволы! Быки! Будет день, будет и работа. Я вам обещаю! Голодным завтра никто спать не ляжет.

-  Сэр, нам бы что - нибудь посложнее, чтобы сразу десятку скинуть, сэр.

- Учту. Что с тобой? - спросил Васильев, обращаясь к счастливчику, которому все завидовали. Смазливый парень сидел притихший, держась за голову и то и дело шмыгая носом.

-  Да, вот. Этот дерется. А еще распространяет разные слухи – не нравится ему здешняя политика и кухня. Шепчется вечно со всеми. Вон смотрите, не ест ничего!! Страшный человек, - наябедничал заключенный, тыкая пальцем в Кострова. Того, как будто не коснулась реплика: продолжал созерцать салат в ложке.

-  Ай-яй-яй, - покачал головой Васильев. - Не боишься? Ты ведь такой красивый! Стукач и красивый… - Снова обреченный вздох. – Понятия несовместимые – сделают женщиной. Наказывают вас жестко.


-  Не сделают, - пробубнил Андрюшка, величественно распахивая глаза. – Все слышали? Я очень злостный стукач. Отомстите мне! Пожалуйста, - большие глаза наполнились слезами горя и сожаления о моментах прошлой жизни. - Почему же так не везет - то? – Его шепот был почти истеричен.  -  Сэр?

-  Что ещё, красавица?

-  Сэр, что-то в космос не хочется, сэр. Можно я не пойду, сэр? Вы же можете найти кого-нибудь другого, правда? Это слишком опасно, сэр. Мной нельзя так рисковать. – Последний довод несомненно являлся самым главным.

Капрал схватил за ухо Андрюшку, садистки покрутил в разные стороны, наслаждаясь верещанием. Спокойно наблюдая за чужими мучениями, сказал:

-  Приказы командира не обсуждаются, понял?!

-  Сэр, я всё понял, очень больно ушку, отпустите, сжальтесь, сэр… Нет, нет продолжайте.

- Хватит. Никаких поблажек! Понятно? Иначе карцер и сгниешь заживо. Остальные готовьтесь к погрузке, пора домой. Поели, теперь спать. Димон?

-  Сэр, да, сэр! - Зек встал. Движения его были несколько заторможенными. Проклятая бледность заливала щеки. Глаза передернула сизая пелена. Васильев еще раз ткнул в него маленьким приборчиком. Считал информацию. Улыбнулся. Скрывая эмоции.

-  Как себя чувствуешь, дружок?

-  Сэр, малость объелся, сэр.

Васильев дружески похлопал заключенного по плечу. Димон, шатаясь, вытерпел. Новые друзья. Новая жизнь. Надо привыкать. Костров очнулся от писка сканера. Стало интересно от кого исходит столько радиации и почему так тревожно пищит медицинский прибор. Безнадежно облученным был Димон. Да нет, он был просто безнадежным.

-  Останешься со мной, - приказал ему капрал, - для тебя будет отдельная работа. Награда: минус семь лет.


Глава 13

-  Ого! - не удержался кто-то от вскрика.

- Сэр, не честно. Он уже получил самую большую награду, должна восторжествовать справедливость и выбран другой счастливчик, сэр.

- Кто это сказал? - грозно спросил Димон, запинаясь при каждом слове, и, тратя слишком много сил для короткой фразы - пот струился по его белым щекам. Что так жарко? Мир кружился. Никто не ответил. Возражающих больше не было. Пахан усмехнулся.

Васильев кивнул ему на скамейку. Подозвал к себе био. Прошептал короткий приказ. Затем поднес к губам резной серебренный свисток.

-  Стройтесь в шеренгу. Био посадят вас на поезд. Доброго сна.

Заключенных увели. В каюту вошел Дьюпен. С непониманием уставился на Димона - лейтенант приказал активировать только двоих, а капрал Васильев своевольно приписал к заданию третьего - кто-то получит выговор. Такое положение дел не могло не нравится. Губы поплыли в улыбки. Чужие ошибки – это твой лишний шаг в карьере.

-  Особое задание, - пояснил Васильев, увидев застывшего секретаря с идиотской улыбкой. Дьюпен запоздало понял и стал таким же неестественно бледным, как больной заключенный. Пальцы дрожали, когда он перед сидящими за столом Андрюшкой и Вороном, устанавливал прибор со схемами. Возникла цветная голограмма. Четкие линии обозначили чертеж.

-  Ой, что это? - кокетливо спросил Андрюшка, тыкая корявым пальцем в рисунок. – Такое загадочное. Это же не для нас, правда?

-  Схема устройства сварочного аппарата. У вас три часа на подготовку к операции, - сказал Дьюпен и голос его безнадежно дрожал при каждом слове. – Приступаем.

-  Пойдем, вожак, - сказал Васильев Димону, - у тебя будет классная работа. Привыкай к халяве.

-  Сэр, я очень рад, что вы меня оценили, сэр.

-  Ты мне нравишься!! Мы станем с тобой друзьями!! Посмотришь!!

Димон дружески улыбнулся в ответ и всё дорогу старательно запоминал каждый поворот, коридор, лестницы, двери. Во рту появился странный привкус, который мешал сосредоточиться. Димон пытался избавиться от неприятного ощущения: смаковал внутренние стенки щек, сосал, тер об зубы язык, нагонял в рот слюну и сглатывал клейкую массу. Облегчение не наступало. Тошнота терзала кишечник и дурманила голову.

Ноги иногда подкашивались - конечности деревенели и, тогда Димону казалось, что он плывет стоя, а икры - это вовсе не его икры, а надувного клоуна, вынесенного из затаенного уголка памяти, из самой глубины детства в шаткую реальность.

Но упрямство заставляло шагать вперед. Минус семь лет! После операции общая сумма будет равняться минус двенадцати, а это половина срока, которого оставалось до полной отсидки. Такими темпами и через неделю домой! Как просто. Не верится. Обман? Пусть попробуют! И тогда он вспомнит каждый коридор, поднимая людей на восстание.

-  Всех вырежем! - зло пробормотал Димон.

-  Ты что-то сказал? - Васильев беззаботно пошкрябал за ухом. Больной зек непонятно прохрипел в ответ.

Умереть свободным человеком! Воспользоваться добытым и собранным капиталом, обзавестись семьей из трех жен, построить дом, где будет много наркотиков и преданных ползающих детей. Если обманут, то он сделает маленькую бойню и никто его не остановит. Димон представил, как жирный здоровый капрал ползает возле его ног, лижет новые ботинки и ест с ладошки. Видение принесло с собой столько кайфа, как и фантазия на тему аля блондинка, случайно зашедшая в камеру к заключенным. На короткий миг, ему захотелось чтобы обман состоялся.

-  Э, приятель, не раскисай! Решил поспать что ли? Бодрее ноги переставляй, - сказал капрал Васильев и поддержал, чуть не рухнувшее тело, резиновой крючковатой дубинкой.

Димон прижался к стене, тяжело дыша. Коридор крутился перед глазами, сливаясь и размываясь. Продолговатая галогенная лампочка на потолке смещалась, смешно дрыгая дальним концом. «Да я обкурился! Дьявол! Когда же? Майк забил здоровый косяк и куда-то свалил… Вот это приход.»

- Майки! Майки, где ты? – позвал заключенный. – Вернись, не смей меня бросать…

- Майки? – добродушный здоровяк рассмеялся. – Футболки не подойдут? У меня есть парочка лишних, вернешься с задания - отдам.

Зек затряс головой. В глаза его вернулся смысл.

Димон видел, как капрал повернулся к нему боком и всунул в стену палец. Сон это был или реальность? Слова человека в форме тянулись и были лишены смысла. Они вошли в тесную каморку, дверь за спиной закрылась и Димон сообразил, что находится в лифте.

-  Шикарный лифт! - сказал вяло заключенный, хлопая по обшивке псевдо дерева.

- О, да, - согласился капрал, - старше нас точно! Смотри зеркало потемнело и стало крошиться в углу. Такие уже не делают!

 Отражение напротив подмигнуло – в зеркале кривлялся безрогий дьявол одетый в оранжевый комбинезон. Не хватало рожек, но и без них от чужого вида мутило и становилось страшно. «Кто это? Что за урод?» Димон захотел разобраться почему с ними едет третий, но поездка неожиданно закончилась. Взволнованный и потерянный Димон вышел, мало понимая, что его вытолкнул из тесной кабины инструктор. Свет в этом коридоре приглушен и мягок. Возле массивного люка стояли на посту два морских пехотинца. Руки прижимали к груди лучеметы. За пять шагов до поста они взяли «на караул» и замерли, окаменев, пока капрал и зек подходили к люку. Васильев сунул пропуск в щель и массив вздрогнул, отходя назад и вбок, открывая проход. Димон успел высунуть язык и показать его часовому, прежде чем они вошли. Пехотинцу стало дурно, когда он увидел черный нечеловеческий орган. Люк закрылся. Капрал подтолкнул, заставляя идти впереди себя. После коридора, освещение нового помещения резало глаза. Кое-что разглядеть удалось: по левую сторону стояли зачехленные ящики - добро. «Склад!!» По правую сторону - ничего примечательного. Так, не броские люки в стене разного диаметра. Возле одного задержались. Капрал поймал крючком палки локоть, заставляя остановиться.

-  Димон.

-  Да…

-  Я решил доверить тебе самую легкую работу. Мы ведь друзья?

-  Да…

Васильев удовлетворенно кивнул, продолжая:

-  Я сразу отметил тебя. Понял кто ты на самом деле. Уважаю!

Димон польщенный, хмыкнул.

-  Мы находимся с тобой в самом эпицентре корабля. - «Склады! Будь я проклят! Склады - жратва и всякие штучки для секса!» - Секретная комната!

- Нет, это не секретная комната, это склады сэр, - Димон попытался облизнуть сухие губы.

- Центр корабля, парень! Понимаешь, какое доверие тебе оказано? Сюда приходят единицы! Видишь эти люки? Это трубы. Я тебе открою тайну. Наш корабль частично работает на… угле.

-  Сэр, но как же, сэр… Я же читал, сэр…Нет никакого угля.  Давно уже нет.

-  Ты посмотри на меня! Ты думаешь, если я школе плохо учился, то у меня знаний нет никаких? Зато я в футбол играл хорошо и бегал лучше всех! Такие, как я знают, как на самом деле устроен мир. И посмотри на меня! Посмотри! Да, сфокусируй ты глаза в самом деле, не раскисай. Я ведь –капрал. Вдумайся. До такого звания еще дослужиться надо. Просто так «капралов» не дают. И это не венец моей карьеры, понял?

- Понял, - согласился заключенный, но на самом деле понимал через слово.

- Не венец! – Васильев помахал пальцем. – Отрядный сержант! Вот моё будущее. И тогда я развернусь по-настоящему. А, так. Ученые врут. Брехня! С самого детства нас окружает вранье! Это всё ученные мутят, - отмахнулся Васильев, входя в раж, - понимаешь, есть некоторые накладки в истории, в астрономии, в машиностроение. На бумаге одно, а на практике другое. Выгодноим морочить головы людям. Но нас, футболистов, не проведешь! Ты ведь футболист?

- Нет.

- Беда мне с тобой. На всё у тебя ответ «нет». Эти трубы очень загрязняются. Их надо чистить. Понимаешь?

-  Сэр, понимаю, это просто, сэр. Я справлюсь, сэр.

-  Отлично! Я был уверен в тебе. Толковый парень! Настоящий дьявол! Мощный вожак! Вот ветошь. Сейчас я открою трубу. Почистишь. Потом посмотрим другие. Работы на полчаса!! Здорово, правда? Всё для тебя, мы же друзья!!

-  Сэр, да, сэр!!

- Через две недели я тебя опять сюда приведу! И скоро ты оправишься домой! Хочешь домой? Тебя же девчонка ждет, наверняка. Нет? Ну, тогда мальчишка! Тоже нет? А собака то хоть у тебя есть?

- Собака есть, - загрустил Димон и капрал на всякий случай легонько похлестал его по щекам.

- Поверь мне, преданней собак никого нет. Она тебя точно ждет.  - Капрал открыл люк. Димон кивнул в знак согласия и заглянул в узкое жерло. Ничего страшного. Конечно, было бы неплохо доверить такую работу Майки, но раз тайна… Другой конец упирался в заслонку. Зек насторожился и, глядя на напряженную спину, капрал нахмурился, не хотелось применять силу…

-  А, где дым, сэр? -Димон обернулся назад.

-  Дым? - переспросил Васильев и пошкрябал дубинкой по голове, вопрос поставил немного в тупик и озаботил на пару секунд, - дым выходит по левую сторону. Вон там наверху. Видишь? Ты что? Не мог же я допустить того, чтобы ты работал в неблагоприятных условиях для здоровья? За кого ты меня принимаешь?!

-  Сэр, спасибо, сэр! - Кажется Димон прослезился. - Вы самый человечный из всех людей в мундирах.

Васильев понимающе улыбнулся. Похлопал нового друга по спине. Димон, глотнув соленых слез, полез в трубу. Действительно местами виднелась копоть или смазка. Но её было мало… «Блатная работа!» - подумал он напоследок.

-  Я прикрою люк. Мне надо отойти - пойду принесу чего-нибудь вкусненького. Шоколада хочешь? Или мороженного? Когда в последний раз ел мороженное? Сейчас принесу. Тут автомат.

Димон всхлипнул, не в силах сказать слова благодарности в слух.

Капрал закрыл люк. Закрутил ручку в замок. Посмотрел на пульт. Улыбки давно не было на лице. Пальцы забегали по клавиатуре, переводя торпедную установку из автоматического режима в ручной. Красные огоньки, заменялись зелеными. Пять. Готовность к запуску. Ладонь улеглась на педаль. На секунду замер. Заключенный забил ногами по люку. И вот тогда появилась улыбка. Главное подойти к заданию творчески, что он Дьюпен какой-то? Педаль резко ушла вниз. База еле заметно вздрогнула. Вибрация прошла от носа до кормы, но это вряд ли кто-нибудь заметил. Пальцы бегали по клавиатуре. Пять красных огоньков. Полный автомат. Для надежности открыл люк, заглядывая в жерло. Никого. «Наверное, улетел домой!» - подумал капрал о зеке и коротко хохотнул. Он серьезно думал о театральной карьере после военной пенсии. И сейчас чувствовал, что роль ему удалась.


***


Костров открыл глаза от торпедного выброса.  Прислушался. В камере господствовал сон. Храпели на разные лады заключенные. Три человека издавали столько же звуков, сколько симфонический оркестр. Выбросов больше не было. Костров уронил голову на подушку и присоединился к оркестру.


***


Дьюпен гладил кожу на внешней стороне кисти. Редкие волосики с готовностью прогибались и с не меньшим энтузиазмом поднимались, возвращаясь в исходное положение. Своим упорством они напоминали былинных воинов, которых не пуля не брала, ни сабля не секла. В жизни было наоборот. Ряды пополнялись: старики убывали, а молодежь нежно вскармливалась, окруженная заботой, вниманием и дрессировкой со всех сторон. Солдат опекали даже заключенные, нисколько не подозревающие о своей великой миссии, выполняя роль заботливых нянек или старших братьев и сестер, которые решают за младших идиотов задачки по тригонометрии.

Дьюпена позабавила мысль. Дерзкая и нахальная. Как хорошо, что никто не умеет читать чужих мыслей. А может умеет? Только проект засекречен, задавлен кодовыми нулями, спрятан в архив в бетон и сталь. Кто-то разумный, из старших офицеров, обезопасил себя.

Какие только мысли не приходят вовремя дежурства. Голоса зеков в эфире рации успокаивают. Тональность искусственно приглушена. Звуковой фон чист. Как надрывно визжит неопытный сварщик. С чего бы это? Ах, его напарник перерезал страховочный трос и улетел в космос. Дела. Ну и побег! У него же не хватит кислорода надолго. Да, и в таком костюме толком не полетаешь. Господи, эти заключенные такие наивные. Хуже бывают лишь чужие мысли. Надо доложить. А где взять силы чтобы подняться из кресла? Кто подумал от этом? Кто пожалеет молодого капрала? Ведь он не такой, как все. Он настоящий воин. И может быть в будущем, которое не так уж далеко, станет знаменитым генералом…


Глава 14

Румянцем полыхали щеки. Воротник форменной рубахи резал кожу шеи. Душно. Джо чувствовала, как намокает подмышками атласная материя, неприятно прилипая к телу. Волосы под фуражкой слежались в единый комок и должно быть выглядели отвратильно. От этой мысли стало дурно. Придется по улице идти в фуражке и, если останется время, может будет заняться прической в такси, в полете.

Впереди ответственная встреча, а её никак не отпускает от себя бригадный капитан, заместитель директора кадетского корпуса по административной линии, противный слюнявый Козочкин. Заставляет стоять перед столом в стойке смирно, изображая ответственную работу и производственную необходимость, свалившуюся на сильные мужские плечи.

Ноги начали мелко подрагивать. Попробовала расслабить мышцы, на секунду стало полегче, потом усталость навалилась, захлестывая волной и парализуя.

Козочкин вскинул голову и, не отрываясь от монитора, сказал:

-  Ах, да. Садись Джо. Какие могут быть формальности?! Через час ты будешь штатским человеком.

Прозвучало, как приговор, но Джо стерпела - не такое приходилось слышать от мужчин. Села в кресло. Ноги отяжелели. Придётся пройти медицинский стационар. Краткий курс. Это поднимет жизненный тонус. Вернет забытую молодость на короткое время. Что касается легкого укола кретина Козочкина, то она никогда не считала себя военной. Преподавать «язык» в мужском закрытом заведении - это ещё не значит быть до мозга костей подобием козочкиных и спать с бластером под подушкой. Скорее наоборот. Именно здесь, в сугубо мужском коллективе, она чувствовала себя Королевой Вселенной, настоящей женщиной. Цепкие взгляды рано повзрослевших подростков… Хм, есть, что вспомнить.

Козочкин её поймал.

-  Чему ты улыбаешься? - удивленно спросил мужчина-плесень.

-  Мне будет не хватать корпуса.

-  Великие слова, деточка! Корпус!! Для многих – это не пустой набор звуков. Мы готовим первоклассные кадры! Наши кадеты становятся адмиралами. Они лучшие. Цвет молодежи. Ни каждый корпус может гордиться такими выпускниками. - Козочкин говорил фразами из прошлогодней речи директора училища. - Подумай Джо, что ты теряешь? Какой престиж! Какой преподавательский состав! Ты чувствуешь амбиции? Они сотрясают воздух. Вибрируют!

-  Я решила. Увольняюсь в «чистую».

Козочкин поджал губы. Резко сбросил спесь. Патриотизм то же куда-то девался. Из самодовольного индюка, превратился в недоношенного кретина. Сказать ему в глаза? Вот в чем вопрос.

-  Ты отдала корпусу почти двенадцать лет. - Видя недоумение Джо, капитан быстро посмотрел в монитор и поспешно сказал, - извини! Четырнадцать лет и семь месяцев. Нам тяжело терять старые кадры. Ещё пять лет, малышка? Новый контракт, а? Полная пенсия!! Есть о чем подумать! А льготы...

Голос бригадного капитана был слащавым и казалось, что из рта его течет растаявшая карамель.

-  С меня хватит. Я заслужила и неполную пенсию. На неё можно будет жить в трудные времена. А я ещё молода и полна сил. Хочу попробовать себя на новом поприще.

-  Как знаешь, - отрешенно сказал Козочкин. Потом он достал из стола готовые формуляры. Они оказались заполненными - никто на самом деле за неё не держался. - Подпиши здесь и здесь. -  Холеный палец указал чистые места в графах.

С последней закорючкой за спиной не осталось мостов. Теперь о корпусе могла вспоминать только память. Торжественно поднялись.

В комнате заиграл гимн. На мониторе, наверняка, появилась заставка из двух флагов: гвардейских космических сил и общего планетарного.

-  Сержант-секретарь Пулькос, смирно!!

Подбородок непроизвольно потянулся к верху, поднимаясь на несколько миллиметров. Вскинула в ответном приветствии руку к виску, под козырек фуражки.

-  От имени Командования Всеми Силами войск Внеземелья благодарю за службу! - Гимн доигрывал. - Вольно!! - гаркнул бригадный капитан.

И мило улыбнулся. Глаза Джо были полны слез.

-  Пенсионер сержант-секретарь Пулькос получите неполный аттестат. - Козочкин протянул через стол кипу удостоверений. - Командование кадетского корпуса решило наградить вас за безупречную службу памятным подарком: золотыми часами с гравировкой и премией в размере двадцати окладов. Поздравляю.

- Спасибо, - ответила Джо и удивилась сама себе, испытав при получении подарка горячие чувства признательности. Наверное, директор училища, на самом деле был милым стариканом и испытывал к ней отцовские чувства. Жаль, что у него не хватило времени по прощаться со своей подопечной.

-  Разойдись, - будничным тоном отдал команду Козочкин. - Не забывай нас. Звони и приходи, когда тебе станет особенно трудно. Какие у тебя планы?

-  Немного попутешествую. Отвлекусь.

- Молодец. Эта работа кого хочешь доконает, - доверительно прошептал капитан, - Рио или Лас Вегас?

-  Нет, что там делать? - усмехнулась Джо, - меня тянет в космос.

И пошла к двери. Теперь уже, как манекенщица, а не солдат. Вот и пригодились туфли на высоком каблуке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ На лице Козочкина мелькнуло удивление.

-  Джо! Я был в космосе! Я жил на чужих планетах и любовался звездами других галактик. Оказывается, у нас много общего! Не знал, что у тебя такая же мания, как и у меня. Не думал, что встречу под старость родственную душу. Может поужинаем вместе? Я знаю хороший ресторан. Там свечи, темно и в окна видны звезды.

-  Ресторан «У Ника»? – Джо остановилась в дверях и казалось думает. - Странно, - наконец-то сказала она, - почему все мужчины-космонавты приглашают меня именно туда…

-  Так ты уже была там?!

-  Миллион раз. А вот твоя жена… Пригласи её. Она будет приятна удивлена роскошью, шампанским и звездам. И вытри слюни, а то на барбоса похож.


Джо вышла и прикрыла за собой дверь. Приглушенный голос не истовал и никакой изоляционный материал не мог его поглотить полностью. Женщина прислушалась и удовлетворенно кивнув, зашагала по надраенному до зеркального блеска паркету. Стены классных кабинетов украшали знаменные значки, изображающие классность Службы, особенность изучаемой дисциплины. В красных пластиковых пирамидах стояли отполированные и отшлифованные от рук учеников переходные черные штандарты - отличие за успеваемость и лидерство по параллели среди классов.

Коридоры пусты. Солнце светит сквозь стекла, нагревая подоконники. Кондиционеры гоняют густой воздух. Тишина. Корпус на летних сборах.

Поскорее бы выйти из мрачного могильника!


 ***


Джо нажала на кнопку вызова. Неслышный сигнал передался в условленную квартиру. Экран мерцал серым полем. Словно никогда раньше ему не приходилось оживать и передавать короткие разговоры между людьми.

Сердце похолодело от предчувствия. Требовалось большое самообладание, чтобы не убежать за угол дома. Не спрятаться и не раствориться в толпе. В душе теплилась надежда, что жильцов дома нет.

Экран мигнул. Появилось изображение: миловидная женщина зрелой красоты смотрела на Джо с секунду, и за короткое время лицо успело сменить три маски - недовольство - удивление - почтительная холодность. Губы тронула стандартная улыбка.

-  Что вам угодно, мэм?

Это «мэм» покоробило так сильно, что поджались пальцы на ноге, топыря первоклассную качественную кожу форменного ботинка.

-  Добрый день. Сержант-секретарь Пулькос… Я учила вашего сына.

-  Правда? Какой сюрприз! А какого именно сына вы обучали?

-  Виталия.

-  Проходите. Его нет дома, но я с удовольствием с вами поговорю о моём сыне.

Джо вошла в новую дверь. Сколько их еще в жизни? А если все поставить друг за другом, будет ли длинна, равняться расстоянию до Луны?

В полутемном коридоре перевела дыхание, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. Коробка лифта доставила к квартире. Мама Виталика встречала на пороге.

-  Проходите, пожалуйста.

-  Спасибо.

Входя, Джо с интересом оглянулась, рассматривая диковинные штучки, неведомые музейные экспонаты на бесконечных полочках, упирающихся в потолок. Такие незваные гости, как она должны были почувствовать свою полную никчемность в сравнении с княжеской семьей Костровых, где каждый второй имел заслуги перед Родиной, чин, пост и уважение.

Музей. Настоящий музей.

-  Сюда, пожалуйста, - произнесла женщина, открывая двери из красного дерева.

-  Присаживайтесь. Я скоро к вам подойду. Приготовлю кофе. У меня есть такие волшебные печенья. – Мама Виталика хитро сощурила глаза. - Понравится: дам рецепт. Можете занять себя фотоальманахом семьи Костровых. Это очень ценный экземпляр. Настоящая бумага. Мы всегда рады гостям. Нашей семьей интересуются многие люди.

-  Спасибо, - тихо поблагодарила Джо и про себя добавила: «Постараюсь не помять».

-  Пришлю к вам младшую дочь.

«Чтобы ничего не украла, пока меня не будет», - закончила мысль за княгиню секретарь Джо. Она осталась в гостиной одна, где на стенах висели старинные картины и дорогое оружие. В классических сервантах стояли непревзойденные образцы посуды. Джо села на диван, напротив стены обвешанной множеством фотографий в рамках. Ради интереса посчитала количество членов экспозиции. Двенадцать мужчин и три женщины были сфотографированы у планетного флага или с шейхом или с президентами федераций. Все офицеры. Двое имели свои кабинеты, широкие канты на рукавах - старшие офицеры.

В комнату вошла молодая девушка.

-  Здравствуйте, мэм.

-  Здравствуйте. - Джо поднялась и приветливо подала руку для рукопожатия.

-  Мама сказала, что вы были преподавательницей у Виталика.

-  Верно. Меня зовут Джо.

Девушка улыбнулась.

-  А, я, Рут. Очень приятно. Мама обрадовалась вашему приходу. Такие гости у нас в почете. Я заметила, вы смотрели фотографии. – Рут кивнула на стену.


-  Да. - Джо слабо улыбнулась.

-  Здесь есть особенная. - Рут оживилась, - хотите, покажу? Или вы и так заметили?

-  Признаться нет… - Джо замялась - для неё все фотографии были особенными. Рут схватила её за рукав и потащила к стене-памятнику. Была она почти наголову ниже, но молодость так прорывалась в каждом её движении, что стало завидно. Слабый укол глубоко ранил психику и чуть не вызвал слезы.

-  Вот. - Рут кивнула на фото, - наш дедушка! Майор Костров, а рядом с ним кто? Не догадываетесь? Хо! Это же отец шейха!! Дед служил в президентском корпусе и имел две золотых звезды.

- Ого. Майор Костров – герой галактики? Так вы не однофамильцы. Виталик никогда не рассказывал о своем дедушке.

- Однофамильцы? – фыркнула Рут. – Это другие с нами однофамильцы. И майор Костров не геройгалактики. Он дважды герой галактики. Таких больше нет. Ну, если только брат станет. У него все предпосылки. – Девушка радостно рассмеялась, видя чужое смущение и стала рассказывать семейные истории.

Рут говорила захлебываясь, Джо, не слушая её, смотрела на фото Виталика. Он был далеко от центра коллекции, но кого-то из родственников уже затмил и опережал несколькими рамками. Как всегда, вырываясь вперед. Как всегда, тайный лидер, твердо знающий, какая у него цель. Губы его трогала легкая незаметная мягкая улыбка, через секунду он, наверное, улыбнется открыто и весь, и, в этом порыве откроется полностью. Волосы из-под фуражки торчали коротким ежиком на висках. Молодой жизнерадостный лейтенант, орденоносец. Пока еще не легенда, но четко поднимающийся к зениту. Такая фотография была и у Джо.


-  Братишка мой, - сказала Рут и легонько поцеловала глянцевое изображение. Мелькнула ревность. Наверное, Рут что-то заметила, резко поворачиваясь, потому что рот её приоткрылся в немом вопросе.

-  Ты знаешь, где сейчас Виталик? – тихо спросила Джо.

-  Да. - Девушка уверенно кивнула головой. - Месяц назад он приходил домой и оставил вещи. Мы тепло попрощались. У него вторая секретная экспедиция!! Вторая!!! Здорово, да?! Я горжусь братом. У него дикое рвение осваивать космос! Элитный офицер. Правда?! И я догадалась. Вас связывает нечто большое? Правда?

Джо кивнула головой, потупила глаза, злясь на себя - ни к месту зарделась, словно девочка.

-  В последнею встречу он не рассказывал о мне… О нас?

Рут отрицательно покачала головой:

-  А, должен был?..

Спина одеревенела и не гнулась. Лицо заострилось. Джо не ответила на вопрос, задавая свой:

-  И ваша семья считает, что Виталик в экспедиции?

Рут возбужденно закивала головой, подтверждая свои слова, не видя чужие изменения:

-  Наверное, он вернется бригадным капитаном или майором. Все мои друзья лопнут от зависти! Мой брат очень перспективный офицер, хоть и молодой! – Казалось от нахлынувших чувств она была готова выпрыгнуть из легкого платья. Ее трясло от возбуждения. Внезапно девушка замерла. - Что? Что-то не так?..

Джо отвернулась. Не справилась. Смахнула с щеки слезу. Где платок?

-  Простите, я должна идти.

-  Теперь вы не должны уходить! Не пойдет. Вы пришли что-то сказать. Я чувствую!

-  Мне пора. Так будет лучше.

-  Что с ним? Что вы знаете? Не будьте такой эгоистичной, не то я … сотру вас в порошок. – неожиданно зашипела Рут и добавила для убедительности. – Честно. – Куда девался милый ребенок. Угрозы так не сочетались с ее образом.

Джо поджала губы. Уж кто эгоист, но только не она. Бросить её, когда она в шаге от такого положения, роскоши и осуществления желаний. Обмануть мечты! Какой удар! Почему сказка не для нее? Она же играла в сюжете. Вернуть с неба на землю и растоптать мечты. Женщина сглотнула.

-  Он попал под трибунал. Ему дали три пожизненных срока. Виталик убил десять человек и обвинен… во всех смертных грехах. - Джо не стала перечислять и лишь добавила. - Он - враг государства!

За спиной раздался звон. Резко, одновременно обернулись. Из рук матери выпал поднос. Кофе разлилось из кувшина черным морем, рассыпанные из вазочки печенюшки набухали лодками и кораблями, перевернутые кружки, белели снежными материками.

-  Ты лжешь, мерзавка!! - вскричала мать. Растопырив пальцы рук, она шла на Джо. На половине пути ноги ей отказали, и она рухнуло в старинное витое кресло.

-  Виталик… - всхлипывал чужой голос, - Виталик… не может быть. Он у меня примерный мальчик. Всегда носил золотые пуговицы, всегда и везде был первым… Враг государства… Как ты могла такое придумать? Рут, эта девка беременна?!

- Откуда я знаю, мама!

-Тогда, зачем она здесь? Что ей надо от нашей семьи?

Джо покачала головой. Странные люди. Она пришла рассказать им правду. Может быть, надеясь поплакать вместе в общей беде. Ведь она почти член семьи – стоит только рассказать. И тут! «Девка беременна!» Достала из сумки распечатки.

-  Три пожизненных, без права направо.

-  Почему же нам не сообщили?! - воскликнула Рут, выхватывая документы. - Я бы его вытащила в два счета.

-  Я не смогла с ним даже связаться, когда он находился на Земле. Я добывала информацию разными путями! На Земле его нет. Ну, а космос… Космос велик! Однако я стану его искать! Пускай для этого мне потребуется вся жизнь…

-  Ты бессовестно врешь! Клевещешь на моего мальчика!! Виталик… Зачем ты пришла?!! Уходите!! Немедленно!! Вон!!!

Джо, закусив губу, кивнула:

-  Я ожидала другой прием. Не получилось. Мне ничего не надо от вас. Просто я хотела вам сказать, что буду его искать и найду.

-  Вон, - мать зарыдала. Рут склонилась над ней. Не заметно сделала знак Джо. Хотела сделать вид, что не заметила, но что-то удержало, не давая выйти из коридора. Задержалась. Рука судорожно терзала ремешок сумки, купленной три дня назад на распродаже. Продавщица заискивающе улыбалась, когда возвращала обратно пенсионную карту. Ещё бы! Денег на белом пластике было на сорок лет вперед - социальный отдел выплатил всё сразу, учитывая просьбу клиентки, молодой пенсионерки.

Распахнулась дверь, вылетела Рут, испуганно тараща глаза.

-  Мы должны поговорить. Удобней в моей комнате.

-  Мама будет недовольна.

-  Она не узнает. Я дала ей успокоительное, мама уверена в вашем уходе.  Я сказала ей, что вы сумасшедшая. Она поверила!

-  Спасибо, - Джо горько усмехнулась.

-  Я так не считаю, - живо возразила Рут. Она пробежала две двери, остановилась возле третей, позвала. - Идите сюда.

Джо вздохнула и уверено прошла к цели. Рут задвинула за ней панель, повернулась, тряхнула в лицо распечаткой, спросила:

-  Где вы достали секретные бумаги?!

-  Достала, - неопределенно ответила Джо и вытащила из кармана пачку сигарет. Неторопливо раскурила одну. Сестра Виталика смотрела на неё расширенными от ужаса глазами, наверное, ждала, что гостья упадет замертво, смешно хлопая ртом, пытаясь глотнуть воздуха. Джо спокойно выпустила из легких сизый дым. Чем-то Рут напоминала брата, только когда он был ещё салагой, зеленым кадетом. Красивая девчонка. Потрясающе свежа. Сердце смягчилось.

- Я их купила. Дала взятку. Крупную сумму, а до неё десять маленьких, прежде, чем выйти на нужного человека. Всё продаётся и покупается. – Джо безразлично пожала плечом. – За деньги или другие ценности.


-  И он взял?!

-  Конечно. У каждого человека есть цена. У тебя и у меня в том числе.

- У меня нет цены!!

Джо снова пожала безразлично плечом. Чужая наивность её не забавила. Постепенно равнодушие заполняло разбитое сердце.

-  Зачем тебе нужен мой брат? Для чего ты его ищешь?!

-  Хороший вопрос, но глупый. Если я его не буду искать, тогда кто? Ты? Я ему нужна. Ему сейчас тяжело – я чувствую.

-  И, что вы будете делать, когда встретитесь? С чего ты решила, что нужна ему? Ты же должна понимать свои шансы. – Рут сделала многозначительную паузу. – Не обижайся.

Голос Джо задрожал от негодования:

-  Ты думаешь - это произойдет завтра?! Может я умру, а его никогда не найду. Понимаешь? Он дал мне второе дыхание, тебе не понять о чем я говорю. Без него мне нет жизни. Нет её. Меня окружает звенящая пустота.

Рут порывиста обняла Джо. Женщина растерялась, потом осторожно погладила девушку по голове.

-  Мне нельзя быть слабой. Никак нельзя. Думаешь я не хочу залезть в ванну и просто почерпать ладошкой воду? Но я должна быть сильной.

Рут отстранилась.

-  Я рада, что у моего брата есть женщина, которая его ищет. Сначала мне показалось, что вы не подходите друг другу. - Рут сделала паузу ивздохнула, - Со всем не подходите. Не обижайся. Но вы такие разные. Теперь я поняла, что вас связывает одно чувство: упрямство. Тебе нужны деньги?

-  Я - независимая женщина, - гордо сказала Джо и с трудом справилась с прыгающим подбородком - не хватало разреветься, - я - пенсионер, продала квартиру, имею сбережения… Всё в порядке. Я не боюсь космоса.

-  Ты не поняла! Сейчас!  - Рут подлетела к своему столу, открыла шкафчик, засунула внутрь по плечо руку, вытащила сверток. - Вот! - Развернула. В руках у неё оказалось три толстые пачки кредиток. - Триста тысяч. Бери, бери… Брат оставил мне их на мороженное и дискотеки.

-  Я не могу взять такие колоссальные деньги.

-  Возьми. Я хочу быть уверена, что ты найдешь моего брата. - Голос Рут внезапно стал суровым, надменным, не терпящим возражений. - Ищи моего брата, поняла? А сюда больше не приходи. Тебе здесь не рады.


Глава 15

Приближался состав. Это понял даже Андрюшка. Он спустил ноги на пол и посмотрел вдоль коек на лежащего в дальнем углу на втором ярусе кроватей Кострова. В камере они находились одни, остальные места пустовали. Но проклятый Шеф стоически держал расстояние и не позволял приблизиться. Чуткий сон. Проверено не раз.

-  Едут, - сказал Андрюшка и почесался. Глаза на выкате сонно скользнули по нехитрому интерьеру. Зевнул.

Костров не ответил. Зыбкая дремота ещё теплился в уголках сознания, порвав сон, но не исчезнув до конца. Навеянный образ женщины с томными глазами и подрагивающими ягодицами, рассыпался, пропадая.

Андрюшка, читая мысли, кокетливо поднял ногу, вытягивая носок и любуясь бритой кожей на идеальной икре. Он так просто не мог сдаться и отказаться от атак на Кострова. Виталик прохрипел и накрыл второй подушкой голову.

Поезд остановился. На крыше низенького вагона стоял никчемный капрал Дьюпен, хитрый здоровяк, недавно ставший сержантом, Васильев и четыре био. Двое киборгов замерли у управления электрической тележки.

Охранники спрыгнули на платформу. Дьюпен отключил дистанционником лазерную сетку, освобождая проход в камеру. Третий сосед Кострова, не выдержав нарастающей гонки нескончаемых заданий, прыгнул когда-то на включенную сетку и развалился на семнадцать кусков, оставляя горевать Андрюшку на попечение злого Шефа.

Костров сел. Свесил ноги со второго яруса.

-  Привет, братки! - зычно крикнул им Васильев, скаля рот в улыбке. Виталик ненавидел эти лошадиные зубы, в тайне мечтая выбить каждый.

-  Принимайте пополнение, - продолжил задорно сержант. – Товарищей вам привезли много.

- Сэр, так уж и много, сэр? – встрепенулся, оживившись Андрюшка. Сон сразу исчез.

-  Номер 4444 22, Дэймон Шуман, - прокричал Дьюпен, зачитывая первую строчку приказа. Из люка тюремного салона вагона показалась голова Фазера. Негр тряс головой и осторожно оглядывался по сторонам и… панически боялся.

-  Пошел на выход! Не задерживай!

- Живо!

Фазер заковылял в камеру., сгибаясь под окриками.

-  Во истину чудеса, - прошептали его губы. - Шеф, ты живой?

Костров спрыгнул с койки, потянулся, поправил большие трусы, и спокойно сказал:

-  А, как же?

-  Номер 614 007, Стивен Бернс.

На платформу не спеша вылез Седой. Увидев Кострова радостно улыбнулся и, раскинув руки, вошел во внутрь клетки.

-  Шеф!

-  Номер 684 901, Роберт Колик.

Джим проворно вылез из люка, театрально отжимаясь на руках, водя в разные стороны подслеповатыми глазами.

Дьюпен не умолкал. Их камера набилась зеками, стала заполняться соседняя. Людей привезли действительно много.

-  Земляки? - шутил сержант Васильев, видя, как первые трое столпились возле Кострова, - заключенный 713 463!

-  Сэр, да, сэр! - гаркнул Костров.

Охранник довольно хмыкнул:

-  В веди в курс дела новеньких.

Био внес два садка в руках. В каждой ячейке стояли порционные блюда пищи.

-  Первый раз бесплатно! - Заговорщески подмигнул Васильев. И пошел к поезду. Дьюпен включил лазерную охрану и помахал рукой.

Джим осторожно приблизился к садкам. Открыл верхнею тарелку.

-  Еда!!

Все шелохнулись, кроме Кострова. Андрюшка трогательно зевнул. Мужчинки такие предсказуемые.

-  Не отравленная? - спросил Седой у Виталика, тот отрицательно покачал головой.

-  Накрывай, Джим!!

-  Иё-хо-хо-хо!

-  Что здесь происходит? Бесплатная еда - это слишком подозрительно, - изрек из себя Фазер густым басом. Стали садиться за стол. Один только Андрюшка продолжал сидеть на койке, разглядывая ногти на ступнях.

-  Куда мы попали, Шеф? Где остальные?

-  Все здесь. Гном в лазарете, пять отправились на тот свет.

-  А, ты раздобрел! Пузо наел, цепочка на шеи…Тоже такую хочу! Красивое плетение. Хорошо живешь!

-  Не волнуйся! Тебе то же выдадут такую цепочку! - зевнул Костров.

-  Да рассказывай, не тяни! - попросил Седой изумленно глядя в тарелку, в которой плескался жирный борщ.

-  Особо нечего рассказывать. Работаем спасателями-аварийщиками. Опасно, но платят хорошо: за операцию скашивают основной срок и кормят до отвала.

-  Лафа!

-  Жизнь!!

-  Хорошая жизнь, - согласился Костров, - только короткая.

-  Пять человек. Разве много?

-  Пять из восьми - много, - прогудел Фазер. – И Гном в лазарете, на ногах фактически двое.


-  И по много скашивают?

-  Зависит от сложности операции. Максимум пять, минимум год. Семь лет самый больший результат, который я получил. Что-то будет раз вас прислали. Мы долго одни справлялись. - Костров кивнул на Андрюшку.

-  Что за парень?

-  Я не парень! - обиделся Андрюшка и горделиво скинул подбородок, по шире открывая глаза.

-  Василиса?! - шепотом спросил Седой. – Я думал ее убили!

Костров кисло кивнул:

- Эта выжила.

- Я не «Василиса» и я всё слышу!

-  Ух, ты!

-  Курорт!

-  Ага! Лето и море!

-  И девочка! - Андрюшка довольно улыбнулся. Наконец то внимание! От неприступности Кострова можно было сойти с ума. Теперь тоска прочь.

-  И сколько у тебя минусов в общей сложности? - поинтересовался Фазер, чинно работая ложкой. Седой по-волчьи посматривал на целые две порции.

-  Раздели моё, - сказал ему Виталик и ответил негру, - минус тридцать четыре года.

Заключенные застыли. Потом загремели ложками, чистя тарелки. Седой делил порцию.

-  Нормально… Я бы уже вышел, - сказал Фазер, - мне сидеть семнадцать лет.

-  А, мне восемь, - хмыкнул Джим.

-  А, мне три пожизненных, - равнодушно сказал Костров и снова зевнул.

Ко всему быстро привыкаешь.  Виталик снисходительно смотрел на Седого, как тот блаженно ерзает мытым телом по чистому постельному белью. Он занял соседнею верхнею койку. Двухяросные кровати сдвинули в середину и, по бокам стало просторнее.

Свет погас на половину. Первое время казалось, что при таком освещении уснуть невозможно. Открываешь глаза и видишь напротив желтый плафон. Со временем такую мелочь перестаёшь замечать.

Показалась голова Фазера. Он был похож на обгорелую спичку.

-  Можно к вам?

Виталик сел, поджал ноги под одеялом, сказал:

-  Залазь.

Фазер лег в ногах, скрючившись, подпирая руками тело. Осмотрелся. Сверху вид интересней. Джим что-то рассказывал Андрюшке и, тот радостно похрюкивал, пододвигаясь с каждой удачной и не очень удачной шуткой, ближе и ближе. Политолог поморщился. Джим казалось не замечал нарушения внутреннего пространства. Его давно никто не слушал, так внимательно и восторженно. Оказывается, он отличный рассказчик. Не знал про такой чудесный дар.

-  Не могу заснуть под такой концерт, - сказал Фазер, устало теребя переносицу. Пальцы с широкими ногтями собирали в складки черную кожу.

-  А, кто может? - возразил ему Костров, чувствуя прилив злости. – И это ещё не концерт.

Фазер вздохнул. Седой хохотнул. Костров забубнил под нос ругательства.

-  Завидуйте! Завидуйте! - заторжествовал Андрюшка. Джим поправил очки. Невинно спросил:

-  А, что происходит?

-  Что ты об этом думаешь? - спросил Фазер, обращаясь к Кострову.

-  Дисциплина нужна, порядок! Завтра зарядка и статические нагрузки на мышцы. Любое желание можно подавить физическими нагрузками!!

-  Да я не о нем. Не о желании, - сказал негр, морщась. - Сомнения меня берут. Больно как-то гладко. Нереальное поощрение, льготы убийцам - не может наше государство пойти на такие смягчающие меры. Подозрительно.

-  Почему? - удивился Седой, неотрывно наблюдая за Джимом. Друг рассказывал какие у его бабушки растут огурцы в теплицы, а Андрюшка хлопал глазами, положив одну руку себе на сердце – умиляясь трогательному рассказу, другой гладя товарища по ноге. Ласково и очень нежно. Боясь вспугнуть.

 -  Тогда зачем нас сажать? Чтобы через месяц выпустить? Любой может набрать нужное количество минусов.

-  Как показала практика - не любой, - возразил политологу Виталик, - не все космонавты. А работа связана всегда с открытым космосом или сильно зараженным участком. С отходами, переработкой, утечкой. Сам же вроде рассказывал? Всё, правда. Постоянный риск. Любой киборг стоит денег и для него ещё программы надо составлять, а любой зек ничего не стоит. И будь уверен: нужное количество минусов ты не наберешь. Последняя операция тебя обязательно доконает.  Мы никто! Мы все сдохнем. Вот, что я думаю.

-  А, мне кажется, это прекрасный шанс, - сказал Седой. - хочется верить… Больно домой тянет. И будь уверен Шеф, в следующий раз я не попадусь!

-  Другие то же верили, - сказал Костров, - кричали «давайте больше работы», а где они сейчас? Я вообще подозреваю, что кроме нас команды 16 как таковой нет. Я с Андрюшкой иногда по три операции в день проводил. К чему такая нагрузка? Как можно выдержать такой темп неподготовленному человеку? Зачем подвергать нас нереальной опасности? Если на борту батальон, который, как говорят, борется за каждое задание?

-  Я им очень понравился,-  хихикнул Андрюшка.

-  Заткнись, - посоветовал ему Костров, - дело - дрянь.

-  Как не крути, всё равно сдохнем, - горестно сказал Фазер, - какой из меня космонавт? Я раньше звезды видел только с земли.

-  Сейчас насмотришься, - заверил Костров.

-  Есть какие-нибудь мысли? - спросил Седой.

-  Как жить будем?

-  Мысли есть, - не хотя сказал Костров, - сумасшестшии, абсурдные.

-  Поделись.

-  Я штурман-пилот, Андрюшка - моторист… Попалось бы нам судно, хотя бы с половиной запасом кислорода и целым механическим отсеком. Можно было бы попробовать уйти. Есть одна загвоздка. На этой базе два борта торпедных установок. Если я выполню правильно маневры, если я опытней штурмана и мозгового компьютера, если выиграем во времени, то уцелеем.

-  Слишком много «если», - пробормотал Фазер и посмотрел на рукав оранжевого комбинезона. Откуда в нем дырка? Новая материя, а трещит по швам. – И это старый план. Мысли не новые. Давай другой план.

-  Точно, - поддакнул Седой, - есть ещё мысли?

Костров надолго замолчал. Глаза его затуманились. Прошло минут десять. Негр вздохнул, стал спускаться вниз: пора спать, старое тело требовало подзарядки.

-  Если бы нам удалось найти оружие… - пробормотал Костров.

Фазер распрямился, руки его опустили поднятое одеяло.

-  А, такое возможно?

-  Вполне. Я уверен: на борту мало солдат, киборгов можно не считать – я их перепрограммирую, как только окажусь в рубке у главного компьютера.

-  Мне нравится эта мысль, - сказал Седой и ели заметно послал Андрюшке воздушный поцелуй. Тот остолбенел, потом счастливо заулыбался, отодвигаясь от Джима.

-  Тупиковая ситуация, - пробормотал негр, укладываясь спать.

Через несколько минут политолог храпел. Седой внимательно прислушался к звукам камеры и спустился с койки. Осторожно прошелся между коек. Бесшумный, как тень. Тронул за плечо Джима. Парень вскинул голову:

- Что? Где?

- Поздно уже. Ложись спать.

- Да, конечно. – Джим испытывал досаду, когда уходил. Ведь было еще столько нерассказанных историй. Как теперь в памяти удержать? И где потом слова подходящие найти? - Я завтра расскажу какая у бабушки малина растет! Ладно?

- Люблю малину. – Андрюшка счастливо улыбался Седому.

Фазер тяжело вздохнул, закрытые веки мелко подрагивали.

Был щелчок или показалось? Виталик открыл глаза. Лампы горели наполную мощность. Утро. Накал проводков, наверное, тонко звякнул, разбудив. Куда девалась старая привычка, долго нежиться в постели? Сна не в одном глазу. Лишь сгустки засохшего гноя в краях глазниц, указывали на многочасовой отдых. Не торопясь сел, одел штаны, легко спрыгнул с койки.

В тесной кабине туалета услышал, как к перрону стал подъезжать поезд. Неторопливо вышел. Поморщился и подумал: «Денек будет многообещающим». Поправил мятые оранжевые штаны. Засунул руки в карманы, увидев на перроне сержанта Васильева - тому никогда не нравилась столь независимая поза.

-  713 463!! Вытащи руки из карманов, хватит катать яйца…

-  Сэр, у меня только одно яйцо, сэр.

-  Делись такой информацией со своими друзьями. Поторопись, а то скоро и в нем надобность отпадет… Подъем, обезьяны!!

Сонное мычание прозвучало в ответ с разных коек.

-  У нас кто не работает, тот не ест, - вставил Дьюпен, выключая и включая пульт дистанционного управления, показывая тем самым своё участие в общем деле. Прибор в его руке замер в воздухе на уровне глаз для обозрения окружающим. Долгие несколько секунд все медленно понимали значимость Дьюпена, проникаясь уважением, потом пульт исчез в тугом чехле на поясе. Другая руку капрала сжимала белую треногу из легкого материала; под мышкой прижаты к телу стопка плакатов.

«Начинается», - вяло проскользнула мысль у Кострова.

Васильев по-хозяйски вошел в камеру и принялся бесцеремонно будить зеков, не скупясь на эпитеты и тычки.  Глядя на чужую деятельную работу, сердце сжалось в дурном предчувствии. Во рту обострилась горечь. Закололо бок. Васильев прошел во вторую камеру и там сразу же послышалась ругань.

Не спеша натянул через голову куртку и поближе сел к треноге.  Заключенные толпились возле унитаза. Вскоре справа с важным видом сел Фазер, слева, криво усмехаясь, Седой. Даже Джим не решился сесть к ним в первый ряд - устроился за спиной друга. Сержант вышел из соседней камеры и прошел к столу, принял выжидающую позу, кивнув капралу. Тот час Дьюпен сорвался с места и устремился к соседям.  Потянулись люди, наполняя камеру. Дьюпен вернулся, когда привел всех.

 Зеки чинно поздоровались друг с другом, церемонно хлопая друг друга в ладоши и заняли места, вставая кто где. Разговоров не было. Все настороженно ждали продолжения столь странного пробуждения и сбора. Впрочем, чему удивляться? Дьюпен прошел к треноге с плакатами. Расставил ноги на ширине плеч, выпятил нижнею челюсть и недобро из-под лобья стал смотреть за порядком.


Новая должность изменила его. И ещё. Он хотел стать сержантом. Носить три лычки на погоне, что может быть лучше? Вернуться домой настоящим победителем. Это, как неожиданно превратится в супергероя. Лучше, чем выиграть в лотерею. Почувствовать наконец, что жизнь удалась! Поверить в свою значимость. Удивить друзей и найти девушку. Да, что там девушку! Две!

- Начинай, - приказал сержант, возвращая на землю. И как-то по-домашнему скрестил руки на груди, замер в сторонке, словно ничего его не касалось.

-  Во-первых, - важно начал капрал и неожиданно закашлялся подавившись воздухом. Из глаз выступили слезы. Зеки терпеливо ждали, когда приступ закончится. Капрал вытерся платочком и засипел дальше, - хочу поздравить всех новеньких с зачислением в штат отделения. У вас не будет испытательного срока. Мы решили пойти вам на встречу. Теперь вы - правовая единица, которая на борту этого судна имеет, как ряд обязанностей, так и ряд прав. Это вас отличает от остальных заключенных, которые имеют только обязанности. Во-вторых, хочу вам напомнить, что каждый рядовой охраны - это для вас офицер ик нему надо обращаться с приставкой «сэр». В-третьих, ко мне и сержанту Васильеву надо обращать с приставкой «сэр» два раза - в начале и конце предложения. Это понятно? Теперь о задании. Задание предстоит трудное, но минус из срока, который вы получите в случае успешного выполнения операции непременно вас порадует. Это десять лет, парни! Десять лет! – Дьюпен величественно посмотрел настоящих перед ним людей. Кто-то поднял руку для вопроса. Разрешил.

-  Сэр, а если у меня восемь лет срока, что будет со мной после возвращения с операции, сэр?

-  Отправитесь домой, - невозмутимо сказал капрал.

-  Наверное, что-то невыполнимое, - тихо сказал Костров своему соседу с права. Дьюпен услышал.

-  Невыполнимых миссий не бывает. А вот слабаки встречаются постоянно.

-  Десять лет… Очень щедро! Небывалый подарок! С чего бы? - не унимался Костров, - сдается мне, что нас посылают на верную смерть.

Дьюпен презрительно хмыкнул, брызгая слюной, сказал:

-  Я сам вас поведу. Я буду командовать операцией. Я буду старшим команды! Это вам о чем-то говорит? Мне о многом! Не будут же меня посылать на верную смерть!

-  Интересно. Раньше над нами даже рядового не ставили, а теперь выделяют целого капрала. Вам самому то не кажется странным такое обстоятельство?

-  713 463! Если вы здесь дольше всех, это еще не дает вам повод для панибратства, ясно? В карцер захотели?

- Сэр, да, сэр. Уж лучше в карцер, чем принять участие в сомнительной операции.

На Кострова зашикали. И он поднял примиряюще руку.

- Вы позволите мне продолжить? - холодно поинтересовался капрал, почему-то он боялся этого зека, бывшего когда-то офицером, - спасибо. Схема операции. Лодка доставляет вездеход в объект. Объект - стационарная база. Вездеход доставляет два отделения на четвертый этаж, в отсек анабиозных ванн. Задача: проверить ванны, и при помощи вездехода, осуществить погрузку в лодку, доставить в корабль. Время операции не ограничено. Целых ванн может быть двести, а может - не одной. Простая операция. Осложнения не предвидятся. Вопросы?

-  Почему не будет прямого соединения? - спросил Андрюшка и добавил, - строгенький сэр, сэр.

Шутка позабавила. Андрюшка получил по зубам. Васильев встал на своё место, скрестив опять руки на груди.

-  Потому что не будет.

-  Сэр, если в ваннах окажутся одни трупы, мы получим скидку в десять лет, сэр?

-  Да, - уверенно ответил Дьюпен и подумал: «А я получу третий шеврон. Рой не такой плохой парень, как я считал! Третий шеврон, и мир у моих ног, третий шеврон!» Захотелось затанцевать на месте. Радостная улыбка изогнула губы. Зеки удивились. Трое переглянулись. Кому это капрал улыбается? Со всем мозг потерял?

-  Сэр, давно ванны лежат в анабиозе, сэр? - спросил Костров. Он, кажется, не унимался. «Чего напрягаться? Десять лет же!» - подумал капрал. – «Радоваться надо! Что за идиот.» Дьюпен выдержал паузу и твердо ответил, уверенный, что не выдаёт никакой военной тайны:

-  Два дня.

-  Сэр, и ванны могут быть полны мертвецов, сэр? - уточнил Костров. Брови у него так и заиграли, затанцевали своей жизнью. Весь вид: поза, мимика просила и умоляла упрямого капрала задуматься. Безнадежно? «Где твой мозг, солдат? Где?» - кричала каждая клеточка заключенного. Фазер громко взглотнул. Ему показалось, что сделал он это тихо и незаметно. Однако многие вздрогнули. Андрюшка тихо пукнул от страха или не держания и даже не хихикнул привычно.

-  Могут быть полны, а могут и нет, - вмешался в разговор Васильев. – Что за вопрос? Не о том думаете! Минус десять лет, парни! За простую операцию вам скостят каждому по десятке, а? Вы, что не понимаете? Кто-то уже завтра станет собираться домой! А дома оладушки! Жена и собака! Подумайте, лучше об этом.

Дьюпен подумал. Глупая улыбка стала сползать с лица. «Достучался!» - подумал Костров и, откинулся на спинку раскладного стула расслабляясь. Капрал замер, чувствуя, как холодеют конечности. «Черт! А ведь там настоящий батальон в анабиозе лежит. Что я не прочитал? Как я мог пропустить столь важную информацию? Почему сразу повелся на очередное звание, которое пообещал лейтенант? От меня, что хотят избавиться? Я в самом деле не угоден? Да я знаю больше всех! Да я самый умный секретарь! Да, как же без меня? Без меня!»

-  Сэр, мы не пойдем на это дело, сэр, - после вечной паузы ответил за всех Костров. За спиной тишина разом взорвалась голосами. Послышались выкрики: «Решай за себя!», «Это почему?!». Но стоило Седому и Фазеру обернуться, как у заключенных снова восстановилось спокойствие. Пускай вынужденное.

Желваки на лице сержанта Васильева заходили ходуном. Он не выдержал. И зловеще бросил слова, словно поставил кирпичную стену между собой и этими тщедушными людьми:

-  Тогда вы все умрете!

-  Отлично, урод. Начинай с меня. - Кивнул головой Костров.  В напряженной тишине стало слышно, как Васильев заскрежетал зубами. Кому-то сделалось не по себе, но буря миновала – сержант быстрым шагом покинул помещение.

Слух обострился, Костров услышал, как в эфире рации раздались два голоса - лейтенант Рой отдавал приказы своему мрачному помощнику. Медлить было нельзя.

-  Тебя поимели, сынок, - сказал Костров, обращаясь к Дьюпену. Капрал и без того бледный, зашатался от услышанного.

-  Ты видно им здорово насолил и они решили от тебя избавиться. Обычное дело, выскочек и умников не любят. А ты, наверное, еще и знаешь что-то лишнее. Ты нам всегда симпатизировал и поэтому я сейчас разговариваю с тобой. Это самоубийственная операция, поверь моему чутью. Я ведь прав?

-  Мне обещали третий шеврон! Стать сержантом в девятнадцать лет… - голос парня сорвался. – Вы даже не представляете, что это такое в масштабах нашего городка.

-  Ты бы им стал, - Костров кивнул головой, - посмертно,- и жестко коротко спросил, применяя командирский гипноз, - что за база?

Капрал заторопился:

-  Быстрого реагирования. На борту экспедиция и батальон морской пехоты.

Седой присвистнул и подтолкнул локтем соседа, но Костров и без него знал, что это обозначает уйму оружия. Разного. Способного разнести в клочья ни одну космическую тюрьму и сделать переворот на заштатных планетах. А потом боекомплект может еще и остаться. Вот он шанс! В камеру стремительно вошел сержант Васильев. Недовольство прорывалось в каждом его движении.

-  Лейтенант предложил вам хорошенько подумать над его предложением.

-  И что это за предложение? - спросил Костров и улыбнулся, в первые за долгое время по-настоящему.

-  Награда увеличивается в двое. Минус двадцать лет!!

Костров кивнул.

-  Хорошо, мы согласны.

Фазер шепнул на ухо:

-  А, я думал ты откажешься, тогда бы я тебя придушил во сне.

- Да, - закричал, вскакивая Седой, - отличный день! Отличное задание! Как же нам повезло!

- Повезло! Минус двадцать лет!

- А, я могу скоро выйти, - сказал Андрюшка и погрустнел.


Глава 16

Сержант Васильев резко осел на пол. Лицо его разорвалось, забрызгивая всех кровью. Внутри Кострова спружинила адская пружинка и он кинулся вперед, к телу. Выхватил из кобуры палер и, пригнувшись, выстрелил несколько раз в био на платформе Первый ещё не успел упасть, а второй его брат уже получив своё, сломался на двое, падая на пульт. Поезд тронулся. Седой вскочил, пронесся мимо Кострова, с разгона прыгнул на площадку управления. Третий киборг стукнул зека палкой. Седой от боли изогнулся дугой, но поезд скрипнул тормозами от резкого торможения. Третий выстрел и био, орудовавший палкой, присел на платформу изуродованной массой.

Костров был на перроне. Четвертый киборг храбро бросился на него в атаку, грозно махая палкой, наверное, желая напугать до смерти. Упал у самых ног. С дырой в голове. Стрелять в броневую защиту? Зачем? Виталик отлично знал уязвленные места.  Не думал, что такие познания могут пригодится.

-  Чисто, - сказал сам себе Костров и опустил пистолет. И вытер лоб. Посмотрел на ладонь. Сухо. Даже не успел взмокнуть и разволноваться.

 Дьюпен начал дрожать. Палер выпал из разжатой ладони - он в первый раз убил. И кого? Своего. Товарища по службе. Почти друга. Разве из-за тупых шуточек, постоянных унижений и кровавых зуботычин стоит убивать? Капралу стало плохо и его вырвало.

 Джим, роняя стулья, бросился к оружию. Лицо его счастливо осветилось. Седой кряхтел, шевелясь на палубе поезда. Костров шмыгнул носом. Подошел к Дьюпену, похлопал по спине, сказал:

-  Присядь, парень. Всё хорошо. Теперь ты в безопасности.

- В безопасности? – простонал Дюпен, цепенея от ужаса. – В какой безопасности?

- Что это было? – со своего места прокричал Седой. – Ничего не понял. – Зек сплюнул на рельс под током, радуясь искрам. Забавно получилось.

-  Что вы наделали!! - воскликнул пришедший в себя Фазер.

-  Всё получилось случайно, - огрызнулся Виталик. – Я и сам не ожидал такого поворота. Теперь будем действовать по плану Б.

И тут завыл Андрюшка. Громко и с надрывом, заламывая в истерике руки. Ближайший зек стукнул его локтем в голову, усылая в нокаут, и дикий визг прекратился.

-  Мы ведь могли заработать свободу по-честному!!

-  Так заработаем не по-честному! - сказал Костров, пожимая плечом - соберите оружие.

-  Всё пропало, - пробормотал негр, склоняясь и закрывая голову руками. Джим баловался палером, вытягивал руки и приседал, как заправский шериф, целясь в неведомых врагов. Он был по-настоящему счастлив и поэтому голос зазвучал по - задорному, трелью:

-  Ты разве не читал классику? «Чужих»?

- Не читал я никаких «Чужих», - разозлился доктор политологии, - нет такого в классике!

- Нет, так нет, - легко согласился Джим. – Тыж, тыж! Попал!

- Договаривай, раз начал!

 - Тыж! Чего? А! Там тоже на базу высадили вездеход. Взвод морских пехотинцев съели монстры.

Заключенные шарили по трупам. Тот, что лицом напоминал слабоумного и сильно отличался от других, осторожно стал отстегивать с пояса капрала электрическую дубинку. Дьюпен очнулся под чужим прикосновением, когда его стали поглаживать и мять край форменной рубашки в корявых пальцах, и заговорил, обращаясь к неизвестному зеку:

-  Я хотел написать служебную записку. Но я никому не говорил об этом! Она находилась в черновиках в засекреченной папке. Лейтенант, наверное, взломал код. А потом пообещал мне «сержанта», если операция пройдет успешно.

Обалдевший зек замер, кивнул головой, словно что-то понял и смущенно отошел в сторонку, потряхивая дубинкой.

- У Мака есть дубинка, - сказал он и всем показал. – Мак будет надзирателем. Маку теперь можно всех обижать. Давайте играть.

Ближние заключенные шарахнулись в разные стороны от детины.

- Играть? Давайте играть! – закапризничал Мак и забегал по камере, пытаясь поймать товарищей.

-  Успех? - переспросил Костров, - подумай сам: двести человек ложатся в анабиоз с чего бы? Приказ: осмотреть ванны и доставить уцелевших. И ты думаешь, что группа непрофессионалов во главе зеленым капралом могли бы добиться какого-нибудь успеха? Где твоя логика, солдат?! Туда даже соваться не стоит!

Дьюпен покачал головой. Он вдруг всё понял и ясно увидел перед собой картину своих похорон.

То была пышная церемония. С морем цветов, флагом, оркестром и почетным караулом.

Только его почему-то среди знакомых лиц не было. Он лежал в закрытом цинковом гробу. Где теснота сдавливала грудную клетку и не давала дышать.

Шатаясь, в камеру вошел Седой. Он бесцеремонно отнял у Джима палер, поставил оружие на предохранитель, сунул за пояс. Джим обиженно надул губы. Седой, не обращая на него внимания, подошел к столу. Плешивый зек, заискивающе улыбаясь, уступил место.  Грузно сел. И тут же к нему подлетел Андрюшка. Запорхал перед носом. Запричитал:

-  Тебе больно?! Дай подую!! Дай! А мне по голове стукнули локтем, представляешь? Я так упал, так упал! Показать кто сделал?


Оттолкнул рукой. Сказал:

- Не сейчас, дорогая. - Спросил:

-  Что дальше, Шеф?

Костров повернулся на голос, кивнул:

-  Молодец.  Если бы не ты, у нас был бы очередной провал.

Седой махнул рукой: не важно. Не в эту секунду. Не в миг, когда переворачивается жизнь и ты, неожиданно для себя, становишься участником бунта на корабле.

-  Что вы будете делать дальше? - спросил и Дьюпен.

- Играть? – подошел к ним слабоумный детина и тряхнул дубинкой.

Костров посмотрел на него. Смягчился.

- Да, Мак. Иди поиграй с паровозиком. Посторожи его.

- Играть в паровозик? – насупился зек, - а играть в надзирателя?

- Другая игра, потом. Сейчас паровозик.

- Мак будет играть в две игры! – сказал довольный зек и ушел сторожить поезд. Многие вздохнули с облегчением.

-  Что мы, - сделал ударение на слове Костров и обвел всех взглядом, прикидывая, - будем делать. Нас шестнадцать человек, плюс вы. Не так ли?

Капрал стушевался. А может - это не он убил сержанта Васильева? Может кто-то выстрелил раньше его? Из-за спины. Ага! А он ничего не видел. Отвернулся в это время. Отвлекся. И вообще, полностью не при делах. Но… У кого из этой банды было оружие?

-  Так, - кивнул головой капрал.

-  Отлично. - Костров расслабился. - У нас два палера и шесть «шоков». Оружия явно не хватает. Но для начала хочется узнать: есть ли на борту другие заключенные, какова их численность?

Дьюпена обдала жаром. Сначала убийство, теперь раскрытие государственной тайны. Что дальше? Дьюпен заглянул в глаза стоящего перед ним зека и увидел свою смерть.

-  Нет… - нерешительно ответил капрал, страшась дальнейших расспросов на скользкую тему, но зек успокоился. Странно даже. Не интересовала его государственная тайна. Улыбнулся как-то ехидно, выдохнул воздух и обдал спертым вонючим дыханием рта.

-  Отлично, - сказал Костров. - Судя по набору офицеров, где-то на борту размещается взвод пехоты?

- Нестандартное отделение… Меньше двух больше одного. Хорошие ребята… Не хотелось бы чтобы из них кто-нибудь пострадал.

- Никто из них не пострадает, - поспешно заверил Костров капрала.

-  А, усиленные киборги с винторезами? Я таких видел! - вставился Седой и затряс головой, словно выполнил трудную миссию и очень устал. Андрюшка блаженно гладил его по голове, нашептывая слова любви.

-  Есть и они.

-  Киборги тебе подчиняются? – быстро спросил Костров.

-  Пока - да.

-  Значит, ты сможешь провести ударную группу к отделению, - сделал вывод главарь шайки и потерял интерес к Дьюпену. - Седой. - Виталик тронул парня за плечо, потому что тот не среагировал на голос. - Ты поведешь группу из самых лучших. Захватишь арсенал и запрешь пехоту. Я… возьму на себя командный пункт. Пообщаюсь с лейтенантом.

-  Почему сразу не захватишь рубку? - спросил находчивый Джим. – Давайте я захвачу рубку!   Доверьтесь мне ребята, главное очки не потерять, когда начнется заваруха!

-  Это другая история, - ответил Костров. – Сложная, но выполнимая.

-  Верно, - согласился с ним Дьюпен, - хороший план и я вам помогу сделать всё мирным путем. Займем для начала нижние этажи. Снимем посты киборгов с точек. Потом примемся за верхние. Флотских уговорить легко, пообещав им нейтралитет. Только… Есть у меня одно сомнение… - Капрал обвел всех мутным взглядом. – Они не пойдут на контакт и не станут помогать. Это конец их карьере и репутации. Кто в этом случае справится с головным компьютером корабля? Когда экипаж откажется в сотрудничестве. – Солдат примолк, потупив взгляд и через секунду добавил обречено. – А, он откажется. Ваш план хорош до этого момента.

-  Я справлюсь, - спокойно сказал Костров.

И тут все присутствующие поняли, что их вожак на самом деле не человек, а просто Бог.

-  Тебя нужно беречь, - сказал Седой, - Фазер, Джим возьмите по «шоку», ставьте на максимум. Теперь вы охрана Шефа. Рубите всех, кто приблизится к нему ближе чем на метр в капусту… в мясо… в фарш. Сами понимаете: без него наша гильдия, как грудь без сердца. Скажи, как мы свяжемся, когда всё сделаем?

-  Фон. - Костров взял в руки передатчик и настроил на одну волну с другим. - Без надобности не связывайтесь - засекут.

Седой хмыкая, рассматривал диковинку. Повертел в руках. Понюхал. Рядом прыгал на одной ножке Андрюшка, требуя жестами игрушку себе. А еще он косился на поезд, как бы Мак не заметил. Дети всегда любили рации.

- Не дам, - злобно сказал Седой и спрятал рацию в карман.

А потом Дьюпен стал объяснять, как добраться до назначенных целей.


***

И тогда, когда объяснял и тогда, когда ехали в поезде и теперь, когда зеки шли быстрым шагом; отстав от всех на полшага, но подгоняемый своим дыханием - не покидало ощущение, что вокруг одни только мерзкие хари насильников и убийц. Дьюпен поражался, как он мог попасть в среду, в компанию отбросов цивилизованного общества. Он! Романтик и начинающий поэт! Человек, который недавно общался с начальством и дышал воздухом избранных. И пускай пил украдкой какао! И пускай спускал грубые насмешки - удел младших по званию. И пускай готовил какао по двадцать раз в день и чистил чужие ботинки. Что такого? Кому-то же надо готовить и чистить? Васильев никогда не готовил. Один раз попробовал и сломал заварочный аппарат. Больше он какао не готовил, но почему-то сержантом стал раньше. А как приятно получать зарплату! Ощущать в ладони пухлые пачки в новеньких банковских переплетах.

Теперь ничего из этого не будет.

Переступил черту закона и стал чужим. Как эти…

А если бы не переступил?!

Неопределенность в будущем пугала. И вдруг захотелось вернуться назад. К кофейнику. К своим. Покаяться!

От внезапной мысли сбился с ритма, сбавил шаг. Идущий сзади с готовностью наступил на пятку. И… извинился.

Седой, одетый в мундир Васильева, с запекшейся кровью на груди и на плечах, бодро похлопал по спине. Подмигнул. Спросил:

-  Скоро?

Дьюпен кивнул. «Нет, что это я раскис? Кругом свои парни. Что за каша у меня в голове? Я бы с неделю пожил такой жизнью, во что бы превратился? Если подбросить идею захваченный корабль продать викингам, можно запросить хороший процент от сделки и остаток жизни прожить не зная бедности».


-  Пост состоит из двух охранников био. Старшим у них рядовой из отделения. Попытаюсь с ним договориться. Может обойдется без крови?

Седой кивнул в ответ и улыбнулся. Вытащилиз-за пояса его табельный палер и снял оружие с предохранителя.

Всё тут же смешалось и мысли и интуиция. Организм получил внутренний укол. Холод отрезвил сознание. Кругом были убийцы и насильники! Перед глазами с готовностью возникла картина разборки био. Дьюпен никогда не думал, что киборги, их запчасти - суставы ног и рук можно использовать как подсобное оружие для ближнего боя. Три зека с готовностью и проворно, показывая сноровку, разделали техническую охрану. С треском отрывались волокна, обнажая хромированные части. Теперь у каждого сжималась в руке или заостренная пика, или дубинка с щетинистыми шипами.

Эти животные, наверняка, хотели убить отделение пехоты. Его друзей и товарищей! Братьев! Никак нельзя допустить развернуться кровавым событиям. Никак!

Стало ужасно душно. Дьюпен рванул тугой воротник. И с непониманием посмотрел на пику в своём кулаке. Это же палец био! Выбросить!

-  Скоро? - снова спросил Седой. С трудом прохрипел в ответ:

-  Скоро, - и не выбросил пику. А вдруг Рой там? Ублюдок, который хотел послать его на верную смерть. Тварь, которая не давала ему очередное звание.

Капрал скрежетнул зубами. Пика углем обожгла кожу.

-  Приготовиться, - отдал приказание Седой. И за спиной мирно загудели «шоки». «Как приготовиться? Для чего? Никого не убивать! Нельзя!»

-  Я просил - никого не убивать. Я договорюсь со всеми мирно, - напомнил Дьюпен, облизывая пересохшие губы. Но зек, с седым клоком на голове, единственный волосатый мужик из всей муторной братии, не ответил. Он сжал челюсти и устремился вперед! Почувствовав приближение поста. За ним вырвались парни с дубинками, и Дьюпен ужаснулся, оказавшись в середине, в море оранжевых курток. Он плыл! И море задевало его локтями, наступало на пятки, подталкивало в спину и не обращало на него никакого внимания.

***

Костров толкнул незаметную дверь для персонала.

И завертелось.

Маленький коридорчик с двумя холлами, капрал не обманул. Выбрасывая вперед себя руку с палером, при очередном развороте. С удивлением обнаружил у себя цель на мушке. Она храпела, запрокинув голову на кожаный подголовник мягкого массажного кресла. Бесшумно ступая и, не теряя цель, мягко вошел в комнату со множеством аппаратуры. Джим хотел вырваться вперед и кинуться в смертельную атаку, но легко отшвырнул его за спину.

На центральном посту был только один сержант. Дверь в офицерскую каюту плотно закрыта.

Дуло палера уперлось в подбородок. Нежная кожа, слегка начавшая жиреть, эластично прогнулась. Сержант всхрапнул и открыл глаза. Ужас, вот что в них вселилось мгновение спустя. Джим ловко его обезоружил. Запрыгал от радости, когда в руках у него оказался пистолет. Костров прижал палец к губам и скосил глаза на дверь. Сержант заворожено мигнул подтверждая, лихорадочно соображая, что предпринять. Как предупредить выданного командира. Уберечь от опасности.

Врангелю жестом приказали встать на колени. У его затылка плясал пистолет Джима. Как и ноги хозяина, он нервно дергался, не подчиняясь внутреннему голосу. Костров заскользил к двери, ведущей в офицерский кубрик. Осторожно дотронулся до холодной поверхности и сразу почувствовал легкую вибрацию корабля. Дверная ручка не поддалась давлению, оказавшись закрытой. Фазер тут же согнулся прикладывая ухо к двери и склонился над электронным замком. Костров медленно и осторожно отошел от двери, не сводя с неё взгляда. Внезапное оцепенение стало проходить и больше не казалось, что пальцы не послушны телу. Вспышка адреналина стала проходить. Костров окончательно пришел в чувства, возвращаясь к полному контролю, и стал бегло осматривать мониторы вокруг себя. Эта натасканная со всех помоек техника не была даже вчерашним днем. Она гудела и…работала! Создавала фон лишних звуков.


В последствии, никто не мог вспомнить, как всё произошло.

Только Рой вошел в ту же дверь, что и они, ничего спрашивать не стал, и с ходу прикончил Джима. Молниеносно и в полном движении.

А тот в свою очередь сержанта Врангеля, перебив ему выстрелом шею, шейный столб позвонков.

Эти два тела медленно падали, а Рой и Костров разглядывали друг друга сквозь прицелы пистолетов. Вот именно с этого момента мозги у всех заработали по-настоящему, и вернулась память. Фазер дрожал и потел, стоя на коленях, закрыв голову руками.

Рой спокойным и ровным голосом сказал:

- Тихо, тихо, - и деланно равнодушно спросил, - ты – 713 463?

- А, что? - ответил Виталик, не разжимая губ.

- Это ты. –Лейтенант удовлетворенно кивнул и продолжил. -  Пускай негр возьмет распечатку с крайнего стола.

- Стоять, Фазер. Не двигайся. Замри. Попадешь под перекрестный огонь. С чего бы ему двигаться? – поинтересовался Костров.

- Ты будешь удивлен. Конечно, в том случае, если негр умеет читать.

- Я умею читать, - тоскливо отозвался Фазер,- я защитил докторскую, когда ты ещё ходил под столом.

- А! Простите, сэр, как же я не догадался сразу. Хотя, что удивительного? Вы для меня негры все на одно лицо. Впрочем, как и китайцы. – Рой издевательски улыбнулся. – Так ты, стало быть, Деймон Шуман – любитель и гурман сырого филе студенток. Очень приятно. Не часто встретишь, столь известный на всю галактику ум. Не стой на коленях перед моей дверью. Меня всё равно нет дома.

- Что же мне делать?.. – Со старого лица Фазера скатилась большая капля пота. Профессор паниковал и готов был умереть от инсульта или инфаркта. – Что мне делать, Шеф?

Костров не успел ответить. Лейтенант Рой опередил.


- Медленно поднимись и ещё медленнее иди к указанному столу. Выполнять!

Если бы Фазер сделал какой-нибудь маневр десантника или применил хитрую пехотно штурмовую тактику. События непременно бы развернулись по-другому. Жаль, старик никогда не служил в элитных подразделениях и вообще был далек от армии. Поэтому он, как улитка прополз к столу, взял стопку пластиковых распечаток и под командой лейтенанта, зачитал дрожащим голосом последнею: «В связи с поступлением дополнительной информации по делу за номером78468/3444,7 осужденному №713 463 Кострову Виталию Максимовичу отменить прежний срок наказания: три пожизненных заключения, и заменить его на двадцать лет тюремного заключения, с последующей ссылкой, без права жительства на планете Земля. Приказ подтвержден дважды».

- Это распечатка для подшивки в журнал «Боевых действий». Никогда не вел такой? Работенка еще та. Хорошо секретарь исполнительный и ничего не запускает. Все печати и подписи вытравлены в пластмассе и исключают подделку. Значит, я ничего не придумываю и фальшивка исключена. Да, и сам подумай, к чему она? Посмотри на дату и время, негр. Сравни. Таймер на столе.

- Она пришла семь минут назад, сэр.

- Костров - значит, ты уже семь минут, как свободный человек. Сколько у тебя там минусов? Двадцать семь?

- Тридцать четыре года. Я – свободен? – Рука с пистолетом дрогнула.

- Ага. Свободен. И за четырнадцать лет опасных операций в космосе тебя ждут боевые премиальные. Большие премиальные.  Или ты хочешь подарить деньги мне? Это колоссальная сумма.  Государству все равно кому их отдавать. Что скажешь?

Костров молчал.

- Не знаю, что за дополнительная информация по твоему делу поступила, - сказал Рой, - и, если честно, знать не хочу, потому что ты уже свободный человек, который по недоразумению находится на корабле-тюрьме. Представляю, как вытянутся лица у тех, кто хотел, чтобы ты посидел подольше и подальше от чего-то важного. Сломали карты парням, а? Меня из-за тебя не разжалуют? Я же не думал, что выживешь после каждой операции. Шучу, не дергайся. Но согласись, для тебя двадцать лет прошли за пару месяцев. И ты еще и денег сумел заработать. Согласен со мной? – Лейтенант подмигнул. – Но вот что-то всё-таки осложняет ситуацию. Не находишь? – Рой скорчил гримасу. – Это оружие у тебя в руках…Странно. Хочешь сломать свою жизнь еще раз? Нет? Если положишь на пол палер и отойдешь на три шага назад к негру, то никто не узнает о твоем новом злодеянии. Никогда. Слово офицера, - добавил лейтенант после паузы. – Что тут думать, парень? Разве ты стоишь перед выбором?! Кстати, в училище я был первым стрелком. Да и тут у меня была возможность потренироваться. Ну?! Ты поступил правильно. – Сказал Рой, наблюдая, как Костров ложит пистолет на пол и отходит к людоеду. Рука у пехотного офицера задрожала, лоб покрылся испариной. Медленно, как во сне и словно из ниоткуда, в свободной руке появился второй пистолет. Стало веселее.

- А, теперь, слизняки, говорите, что произошло. Откуда у вас оружие?! Как вы добрались до центра и узнали о потайном входе, кто вам помогал?!

- Дьюпен, - коротко ответил Костров. И, подумав, хотел добавить что-то ещё, но Фазера вдруг прорвало и, он начал захлебываться в словах, интересно рассказывая о произошедших событиях. Костров соглашаясь, кивал. Рой, не дослушав до конца, выхватил из чехла фон, и связался с отделением.


Глава 17

Не все стены и переборки на корабле родные, но эти… Эти напоминали о прошлом каждой рытвинкой, клепкой, царапиной. Вот здесь отделение стояло на построении и рядового первого класса Дьюпена воспроизводили в капралы, зачитывая перед строем приказ. Здесь Кадим Шу вывернул себе ногу, показывая прием на капрале Дьюпене. Приятель до сих пор считает, что это случайность. А Тоби Лау? Вот в этом месте он выполнял статические упражнения «давил» стену, стесняясь, как мальчишка заниматься в спортзале. Из общего коридора резкий поворот вправо, и дальше путь преграждают ворота и пост. Интересно, кто сегодня начальником караула? Шу? «Нет. Только не Кадим!! Его не должны убить!! Пускай разбирают киборгов, а не друзей! Парни не заслуживают смерти от грязных рук зеков!»

Дьюпену показалось, что раньше коридор был длиннее. Наверное, из-за волнения в голове произошел сбой.

Седой остановился посередине аппендикса и начал молча стрелять. Нелюди в оранжевых одеждах заволновались вокруг, не видя цели. Ропот непонимания прокатился волной и взорвался на высокой ноте сатанического смеха зека. Седой, не дожидаясь команды, бросился вперед в атаку, скрываясь от товарищей, заражая пылом ненависти. Оранжевое море колыхнулось вперед, набирая скорость. Дьюпен подбежал к аппендиксу, не в силах остановиться. Через головы людей, расширенными глазами посмотрел вглубь. На полу в зеленой каше внутренностей лежали два био. «Где люди? Где Шу?» - подумал капрал. Седому помогали открыть ворота.  «Почему нет старшего над био?!» От неясного вопроса стало на душе радостно. Приятно, что кому-то повезло выиграть в лотерею жизнь. Зеки, толкаясь, бежали к воротам. Кто-то схватил за воротник и потянул за собой.

- Сейчас будем убивать твоих друзей!!

- Шоу начинается!! – поддакнул другой голос.

- Играть! Играть! – кричал Мак.

Дьюпен крутанулся и освободился, роняя наглеца на пол. В голове ударил набат. Крик получился самопроизвольно:

- Тревога!

На крик обернулся Седой. Моментально его лицо стало хищным, появился звериный оскал. Нельзя доверять военным. Всегда предадут. И ладно бы сразу, нет, в последний момент надо сделать своё подлое дело.

- Полундра! – надрывался капрал, предупреждая своих товарищей. Что ж, чему удивляться. Седой шевельнул бровью. Бим, догадавшись, саданул салаге пикой в почки. Второй раз. И тяжело засопел, провожая сразу замутившимися глазами оседающее тело. Капрал силился подняться на ноги, хватаясь за широкие брючины. Изо рта его пузырями выходила кровь. Кажется, Дьюпен что-то говорил, но Седому было не слышно, потому что все вокруг загалдели разом. Ворота легко поддались! Створки полетели в щель стены, щелкнули замком, прочно заседая в пазах. От увиденной картины передние зеки попятились назад. И от их паники даже Седой забыл, что у него в руке палер.

- Измена, - закричал Бим. – Измена! Бей!

В метрах тридцати отделение пехотинцев изготовилось к стрельбе в тройном положении; лежа, с колена и стоя.

После третьего залпа, крайний слева достал из чехла фон и доложил:

- Задание выполнено, сэр. Есть раненные и пленные.

- Покажи, - приказал голос из рации. Фон вытянули вперед, показывая жуткую картину: убитые тела заключенных, ползающих раненных, поднятые вверх руки – всё просило пощады и милосердия.

- Раненных и пленных – нет. – Приказала рация.

- Так точно, сэр. Огонь.

После второго залпа воцарилась тишина.

- Дальнейшие ценные указания, сэр?

- Кто командовал операцией? – спросил Рой.

- Рядовой первого класса Кадим Шу.

- Поздравляю. Вы – капрал.

***

Рой отключил фон. Повернул злобное лицо к Кострову и Шуману. Попытался улыбнуться:

- Эта партия заключенных пробыла на борту дольше обычного срока. – И не дожидаясь ответных улыбок с посеревших от ненависти лиц, тоже перестал зубоскалить, заговорил зло, глотая окончания слов. – Задержались. Теперь их нет. Сдали парней вы правильно. Уважение вам и почет. Не везде, правда. Найдут ведь.  – Лейтенант вздохнул. - Знаете, а ведь последнею операцию никто не отменял. Понятно? Свободы захотелось?! А кто работать будет, правильные вы мои? Я что ли? Мне грехи искупать не надо. Я баб не резал. Что негр работать не хочешь?

- Нет, нет. Что вы? – Замотал головой Фазер. – Работать хочу, свободы хочу, резать никого не хочу. Осознал…

- Смотри у меня! Что мне с тобой делать? – обратился Рой к Кострову.

- А, ты мне не «тыкай». Я уже не заключенный, а ссыльный.

- Кто-кто? У меня на борту ссыльных и заключенных нет. Пустая тюрьма! Никого нет. Только я и мои пехотинцы. Улавливаешь? Так то. Скоро новая партия. И я ее жду.

- И это вес твоего офицерского слова? – презрительно сказал Костров. Рой осекся. Задохнулся от чужого хамства в возмущении. Справился с волнением.

- Думаешь, я должен простить твой визит с оружием ко мне? Хорошо. Я ведь добрый! Как это слово? Миротворец! Это про меня. В самую точку. Сам напросился: я сошлю тебя туда, где дышат распираторами, срут в мешочек и онанируют в носок. Идет?

- Это можешь, - согласился Костров, - напишешь характеристику. Забудешь указать, что у меня лишние минус четырнадцать лет выслуги. Заберешь премиальные себе, они тебе покоя не дают. Приврешь ещё что-нибудь и как раз туда и направят. А соглашусь и пойду на операцию, что обещаешь? Еще к тем четырнадцати годам двадцатка? Ссылка куда? У меня будет выбор из списка?

- Из какого списка? – изумился лейтенант чужой наглости, - и ты, что хочешь купить планету? Торгуешься?! Где ты увидел рынок?!

- Нет. Это же деловой договор, а я заинтересованная сторона. – Костров скрестил руки на груди. – Фазер один может и не справиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Рой сунул палер в кобуру, пробубнил:

- Коммерсант. Ладно. Я добро помню. Выполните задание и я приму самое активное участие по устройству дальнейшей вашей жизни. Тебя, негр, то же касается. Пальмы не обещаю. Золотого песка так же не будет, но дожить до старости в человеческих условиях – гарантирую. Какао кто-нибудь умеет готовить?

- А, что это? – спросил Костров и пошкрябал щеку огрубевшими пальцами.

- Понятно, - досадливо ответил на вопрос Рой.

- Я смогу, - с готовностью отозвался Фазер.

- Иди на кухню, - оживился лейтенант. – Неграм там самое место.

 Фон в чехле пронзительно пискнул, вызывая адресата. Пальцы обхватили передатчик, стали подносить к уху. Глаза замерли на напряженной фигуре негра, идущего на кухню.

- Заключенный Шумер!

- Сэр, да, сэр!- негр подпрыгнул на месте.

- Какао – это мясной бульон?

- Что вы, сэр! Это божественный напиток для офицеров.

- Молодец. Убежишь - вытравим – пристрелим. Понял?

- Сэр, да, сэр.

Рой удовлетворенно кивнул и включил рацию. С маленького экрана на него смотрело лицо новоиспеченного капрала.

- Сэр, разрешите обратиться?

- Валяй.

- Сэр, - бодро начал пехотинец, - у нас возникла ситуация. Разбирали трупы, складывали в мешки, и тут один ожил. О, нет, сэр, вы неправильно поняли. Заключенный чудом уцелел, лежал в обмороке под двумя телами. Совершенно безобидный паренек. Сидит, плачет. Никто не хочет стрелять, сэр. -  Кадим вздохнул и отвел в сторону глаза. – Отдайте приказ…У него глаза такие красивые. Трогательные.

Рой покосился на Кострова.

- Что я зверь? Пускай живет. Доставить зека в изолятор. Да. И пошли рядового Сина в лазарет: всех больных и выздоравливающих в изолятор! Стой, это не все. Подготовь лодку и десять био. И собирай свои вещи, сынок! Ты займешь свободную каюту сержанта Врангеля – она ему больше не понадобится. – Рой отключил фон. Посмотрел изучающее на Кострова, словно видел его впервые. Пальцы опустили передатчик в черные ремни чехла, потерли переносицу и зависли в воздухе. – Слушай, а ведь ты был боевым офицером… Хочешь работать со мной? Ты мне нравишься: у тебя есть феноменальная черта – дикое желание жить. Будешь бригадиром! А это подчиненные, отдельная каюта, свободный пропуск по кораблю и повышенный оклад премиальных. Никакого контроля! Свободное перемещение. У меня скоро связь с Землей. Пришлют новых зеков. Согласен?

- Нет.

- Почему? – Рой снова изумился.

- Потому что ты неизлечимо больной. Любитель устраивать у себя под носом мини бойни, мини войны, минитрагедии человеческих душ. Видит Бог, я не такой. И нам с тобой не пути.

Рой стоял, как будто его окатили из шланга холодной водой и по совершившемуся небесному чуду, не сбили с ног.  Прошло время и он смог ответить:

- Ты сильно не прав, ссыльный. Я думал, ты умный, а ты такой же дурак, как и все остальные. Жаль. Надо было предложить тебе стать сначала звеньевым, а потом пообещать сделать бригадиром. Создать предложение, от которого не смог отказаться. И никогда, слышишь, никогда ты бы не стал у меня бригадиром. Так и умер бы звеньевым! И Бог здесь один. Это я!

- Вся твоя жизнь – великое заблуждение, - сказал Костров.


Глава 18

Бренд давно обещал подсунуть Сэнду штучку побогаче. Сам то он и не помышлял о таком. И дело не во внешности. Все они проходят жесткий отбор кастинга, когда устраиваются на работу, и скорее каждый похож на кинозвезду, чем на элитную прислугу космического лайнера. Дело в другом. Во-первых, случая не представлялось: вовремя его смены в зале ужинали либо женатые парочки; либо резвились однополые любовники; либо жеманно с ужимками закуривали старые ведьмы, у которых денег хватало лишь на дорогие сигареты и бокал шампанского, а всё остальное осталось на счетах в банках Земли или под подушкой и мужа инвалида; либо встречались молодые девушки тихого поведенья с адским пламенем в глазах, с отблесками подземной топки и в коротеньких платьицах, подчеркивающих прелесть вытатуированного идеального бедра. Эти тоже являлись охотниками, но противоположного пола, регулярно встречающиеся на всех рейсах. Иногда, казалось, что особы одни и те же. Менялись лишь стили цветных причесок, фасоны платьев и татуировки на ногах. Таких девушек Бренд жалел. Впрочем, как и себя. Отсюда вытекала вторая причина: себя Бренд считал мужским типом, который абсолютно не интересовал богатых штучек и часто, вообще никого. От этой мысли тело стало терять былые формы. Что в голове, то и снаружи! У когда-то атлетического тела появился выпирающий горбик – животик спереди, за который обещали списать перед каждым полетом. Но замены как всегда не находилось и его оставляли до следующего раза. Со временем и волосы из головы вылетали после каждого причесывания. А привычка замолкать в самом интересном месте рассказа и долго продумывать про себя окончание, привела к тому, что его никто не слушал и в компаниях с его мнением не считались. Была ещё и третья причина – Марта – девушка мечты, любовь из школы стюардов, первая красавица корабля, по наивной случайности, ставшей его женой. Обладая таким сокровищем, разве можно думать о других красавицах? Тем более, когда ничего из себя не представляешь. Марта всегда так говорит. Она врать не будет. У неё гениальный ум. Она еще в школе хорошо училась, а здесь на корабле даже находила время почитать любовные романы. «Мой дурачок». «Мой уродец». «Послал же мне Бог такого дебила». «Да почему у всех мужья, как мужья, а мой слабоумный?» «Господи! Ну, почему ты такой невезучий?» Такие эпитеты в семье, считались самой точной характеристикой мужа. И Бренд с этим давно смерился.

То ли дело Сэнд! Обер-стюард! Мужественное лицо, орлиный профиль носа, смуглая кожа, синеватые щеки чисто выбриты и лоснятся от дорогого геля. У него всегда находились кредитки на дорогой шампунь и новую зубную щетку! А, что за повадки? Словно не на камбузе родился, а в добром поместье среди виноградных лоз, фонтанов и гувернанток. Статный. Высокий. Никогда не посещавший спортивного зала, но имеющий фигуру атлета.

Не удивительно, что Марта, клявшаяся в любви и вечной привязанности, переспала с Сэндом на второй день знакомства. Но Бред не в обиде на друга. Нет! Он выше земной грязи. Сэнд сам не раз говорил о мужской солидарности и взаимовыручке. А когда к Бренду хорошо относятся, разве можно оставаться в долгу? Настоящих друзей всегда мало.

Штучка появилась в зале, когда посетителей было полно. Много пришло с нижних палуб. Если бы Бренда спросили мнение, он бы авторитетно заявил: выручки эти бродяги приносят сущую малость. Так, мелочь для сдачи в кассе. Но сколько гонору, сколько при этом оскорблений можно услышать, сколько места и времени занято. Ух! Куда только администратор смотрит.

Хотя, надо отдать должное, администратор Ылк тоже распознал штучку. Ей достаточно было появиться в их заведении второй раз, как весь персонал распознал в ней штучку. Ылк усадил женщину за отдельный столик и Бренд стремительно вынырнул из своего закутка, опережая Соли, мелькнувшего белой курткой среди танцующей яркой толпы. Муки, а не работа! Поднажал. И Соли, обидевшись, метнулся исполнять другой заказ на своей зоне.

Бренду нравились подобные женщины. Чаще их приходилось видеть в витринах магазинов или на обложках модных журналов. Хороший вкус в одежде, несколько консервативнораспутный: пиджак на голое тело, так что в вырезе видна грудь; брюки с живыми узорными разрезами, открывающие автоматически кусочки тела и только подчеркивающие изящные формы ног. Бледно-розовый оттенок макияжа шел к лицу спелой и очень ухоженной штучки. Дорогая в каждом движении. Манерная. Знающая что представляет из себя.

Женщина устало смотрела на потного стюарда.

- Что желаете? Ужин?

- Позже. Принесите мне шампанское. – Голос её был тягуч, как мед. Интересно кому достаются такие женщины? Ведь они тоже из плоти. Вот бы повезло Сэнду.

- Порцию или бутылку?

- И порцию, и бутылку.

- У нас сто восемнадцать видов. – Бренд для вида открыл папку. В душе, волнуясь за клиентку, хватит ли у неё средств на самое лучшее или она пропила кредитки вчера, пуская пыль роскоши окружающим в глаза.  Женщина вскинула голова, скромно улыбнулась:

- Витиеватое название, Женская память, знаете какая она? То, что было вчера.

- Дом Периньон, - почтительно прошептал Бренд. Сердце учащенно забилось. – Сию минуту.

По счастливой случайности лучший друг Сэнд был на кухне. Он стоял на почтительном расстоянии от плиты со шкварчащим, брызгающимся кровяным соком, бифштексом. Возле мяса возилась возлюбленная и первая красавица корабля (о чем свидетельствовала почетная лента над их кроватью) Марта. Руки её, вооруженные длинными никелированными под серебро вилками с тяжелыми рельефными рукоятками, переворачивали аппетитные куски. Не известно от чего-то ли от жара плиты, то ли от сладкого шепота Сэнда, пухлые щечки её трогательно алели. Как она красива! Пухлые губы приоткрыты, в глазах невероятный блеск. Кажется, жена была готова в любую секунду потерять сознание, но высокий профессионализм не позволял оставить чужой заказ и пережарить мясо.

На секунду Бренду стало обидно: до такого состояния ему не удавалось доводить возлюбленную. Но чувство обдало брызгами и умчалось в космический простор. Бренд быстрым шагом, не останавливаясь даже на полсекунды (а так хотелось перекинуться словечком!) прошел к холодильнику, на ходу хлопая приятеля по плечу, и, равнодушно говоря:

- В зале – штучка.

Сэнд деликатно снял руку с попы Марты и с высоты своего аристократического роста снисходительно посмотрел на официанта-неудачника.

- Ты уверен? Может опять ошибаешься?

- Уверен ли я? Я, человек, который наделен аналитическим умом и должен работать в штабе Административного Корпуса, не могу ошибаться!! Спроси у Ылка, если не веришь.

- Спрошу.

Глядя, какую бутылку достаёт Бренд, Сэнд забеспокоился. Конечно, это всего лишь подделка, но и такое шампанское мог себе позволить далеко не каждый. Засыпал короткими вопросами, и к концу стал нервно ходить по кухне. Марта, нахмурившись, закусила губку и терзала вилкой бифштекс. Один Бренд действовал как метеор, не понимая резкую смену настроения жены. Скаковая лошадь перед финишем поразилась бы его резвости. Сейчас же исторический момент, самый великий эпизод полета и, как можно найти время, чтобы сердиться. Иногда странность жены поражала.

- Я понесу, - вдруг сказал Сэнд и тряхнул золотым аксельбантом: тоненькой витой веревочкой.

- Но Сэнд? – неуверенно начал Бренд. Стюард попятился назад, крепко сжимая поднос.

- Ты мне друг?

-  Что за вопрос! Нашел в чем сомневаться.

- Тогда отойди! – Сэнд оттеснил стюарда от подноса, гордо поднял голову, тряхнул волнистыми длинными воронами волосами. – Ну, как?

- Блеск!

- А, так? – Сэнд поиграл бровями, меняя мимику. Суровый мужик! Аристократ.

Марта фыркнула.

 - Хорош. – Для большой убедительности Бренд оттопырил большой палец в белой перчатке. Сэнд держал поднос, как пушинку. На кухню влетел администратор. Ылк нервничал:

- Что вы здесь рожаете? Клиентка ждет! О, Сэнд… Правильно, ты понесешь! И скажи, что первый бокал за счет заведения. Давай парень!! Не забудь ей всучить креветки, а то они скоро протухнут, дожидаясь гурмана.

Высоко подняв поднос, Сэнд вылетел из кухни. Мир встретил его ревом музыки, неясными изгибами потных тел, спертым воздухом и сильным ароматами счастья: любви и наркотиков. Последнее добавляли в струи раз в полчаса – капитан не нарушал никогда закона и строго придерживался всех инструкций.

- Я тебя люблю, - сказал Бренд Марте, с закручиванием ущипнул за круглую ягодицу, так что женщина чуть не запрыгнула на раскаленную плиту и, не обращая на неё внимания, потирая ладони, бросился следом за лучшим другом. Сзади семенил Ылк.

А народ всё прибывал! За стойкой бара особенно тесно, не пробиться, свободных мест нет. Бармены работали, как автоматы, делая коктейли. Бренд поймал заказ, украдкой посмотрел на заветный стол и завистливо вздохнул – везет же некоторым. Сэнд горделиво подходил, ловя на себе восхищенные взгляды женщин. Некоторые привычно махали крупными купюрами, стараясь, привлечь к себе особое внимание. Полный игнор! Не в этот раз! Хотя, за пятым столиком дама сколько там показывает? Сэнд слегка кивнул в нужном направлении. На всякий случай.

Штучка тоже на него оценивающе смотрела. Конечно, Бренд сильно приукрасил, перечисляя достоинства женщины. Но что с него взять? Кажется, кроме Марты у него не было опыта общения с прекрасным полом. Поэтому неудивительно, что все женщины для него являлись супер красавицами. По пятибалльной системе миллионерша тянула на слабую тройку. И выше этой оценки она не прыгнула бы, будь хоть нимфоманкой. Длительный полет в космосе наложил на неё отпечаток, подчеркивая возраст.

Сэнд театрально покрутил перед носом у женщины бутылку, с разрешения, открыл с легким хлопком. На этом поклоны закончились. Без церемоний, внезапно почувствовав себя на коне, пошел в атаку, удивляясь себе в очередной раз:

- Добрый вечер, госпожа. Мы рады приветствовать вас в нашем заведении. Осмелюсь сказать, нисколько не приукрашивая, что вы здесь выглядите феей на фоне постоянных посетителей. Вы – ангел. Спасибо, что спустились к нам с небес. Эта истина. Не надо так улыбаться – в моих словах нет и грамма фальши. Я искренен. Этот бокал элитного старого шампанского я дарю вам лично от себя, в знак преклонения перед вашей красотой и неповторимостью. Такие благовидные чувства перед столь прекрасным созданием меня никогда не охватывали. Я трепещу. Как жить теперь мне? Мой сон потерян навсегда. Видит Бог! Простите за искренность. Сервировать стол на две персоны?

- Да.

Сэнд с трудом проглотил комок в горле. Две персоны! Вечно этот кретин Бренд наплетет такую ерунду, что потом два дня чувствуешь себя идиотом. На лице застыла почтительная плейбойская улыбка. Техническая сторона овладения мимикой далась легко. Не зря просидел перед зеркалом столько времени. С пользой. За такой улыбкой, чувствуешь себя так же безопасно, как и средневековый рыцарь из тяжелой когорты за большим шитом.

- Когда подойдет господин?

- Он уже подошел. – Женщина трогательно улыбнулась и вывернутой ладонью, непринужденным жестом, махнула на свободное кресло.


- Он сел! – громко прошипел со своего места Бренд и начал громко икать.

- Урод, - сказала Марта и кинула бифштекс на пол. Метко плюнула на мясо и слегка придавила ногой.

- Креветки, - просипел Ылк, увидевший, событие дня. – Всучите им креветки! Вам, что премиальные не нужны? Марта! Прекрати терзать мясо! Это не гениталии Сэнда, а заказ со второго стола! Прости Бренд, не хотел тебя обидеть!

Самодовольная улыбка кота, съевшего воробья, чуть не испортила дело всей жизни. Опомнился в самый последний момент. Сменил три лучших улыбки на лице, прячась за масками счастья, и явную катастрофу удалось скрыть. Миллионерша не обратила внимание на столь скользкий момент в истории, погруженная в свои мысли. Забитая или забытая? Брошенная или униженная? В неизлечимой депрессии из-за возраста или просто растоптанная судьбой? А может, переживает утрату – смерть мужа? Какие явные плюсы! Как же повезло с объектом! «Действуй! Вперед! Ты же мастер пикапа! Что зря курсы заканчивал?» Вспомнил о заплаченных деньгах за лекции и почувствовал, как быстрое замешательство улетучилось.

- Разрешите представиться, госпожа? Граф Сэнд Гоулд, - многозначительно сказал обер-стюард. Полуулыбка затаилась в его подведенных краешках глаз. Женщина ожила. Встрепенулась. Даже глаза чуть расширились. Интересный разрез. Пожалуй, глаза в ней красивее всего.

- Из тех самых Гоулдов?

- Из тех самых.

Женщина могла расхохотаться в лицо, знай, она Гоулдов или, не дай Бог, сама являясь членом семьи, и тогда бы представление выглядело, как забавная шутка в стиле карнавала. Чем еще заниматься в открытом космосе на пассажирском лайнере? Одно и остается – устраивать розыгрыши, праздники и карнавалы.

- Обожаю аристократов старой фамилии. Тянутся они ко мне. Словно магнитики. Имею к ним слабость. Интересные мужчинки, но не везет с ними.  Пулькос Джониференцф, - ответила без улыбки богатая штучка и, Сэнд холодея, пожал узкую ладошку. В голове крутилось: «Как она сказала? Пулька Джонифер? Джониферф? Джонифо? Катастрофа! Я пропал! Что же это за женское имя? Хотел бы я увидеть родителей, давшее такое имя дочери! Всё безнадежно плохо. Умру на кухне! Состарюсь среди кастрюль! До последних дней стану «наслаждаться» обществом Бренда и Марты. Идиота и шикарной задницы. Что ж! Не так уж и плохо». Сэнд кивнул, соглашаясь с последней мыслью.

- А можно называть вас, Джо?

- Нет, – холодно сказала  миллионерша. – Никаких «Джо».

- Простите, богиня. – Сэнд сдался. Пора к кастрюлям. Время уходить. Задержался. Напрасные лекции. Деньги потраченные без пользы.

 Женщина подняла бровь, явно ожидая продолжения.

- Я ведь могу называть вас просто - богиня?

- Чувствую какую-то насмешку. Аристократический юмор? Знакомое ощущение. Ладно, остановимся на Джо. Так звали меня друзья…

Обер-стюард расслабился, откинулся в кресле, вежливо поинтересовался:

- А где они, ваши, друзья? – и щелкнул пальцами. На зов прибежал Бренд. Красавчик. Почтительно склонил голову, ожидая заказа. Какой театрал умирает.

Миллионерша не ответила на вопрос, крутила тонкими пальцами фужер, смотрела сквозь людей и предметы, отдаваясь воспоминаниям. Ушла в себя. Подождали.

- Может, сделаете заказ и поужинаете? Мне, кажется, вам стоит подкрепиться, Джо, - тихо сказал Сэнд, краешком глаза наблюдая за реакцией Бренда. Старина присел! Женщина встрепенулась, отпила из фужера, сказала:

- Да, вы правы. В последнее время я только пью и мало ем. Не люблю, есть одна. Не составите мне компанию?

- Почту за честь, госпожа.

- Тогда закажите что-нибудь на свой вкус. Вы лучше знаете местную кухню. Да. И принесите моему другу фужер.

«Знаете местную кухню»? Это был удар ниже пояса! Сэнд впал в замешательство и начал говорить пространственную речь ни о чем, собираясь с мыслями. Минут через пять слова стали складываться по смыслу в витиеватые фразы. Сэнд сам многое не понимал из того, что он говорит, но видел результат: женщина размякла, стала пластилиновая и, готовая к лепке. Бренд накрывал на стол. Поверхность зарастала тарелками. Как маг, стюард зажег из пальца свечу и богатая штучка, тая, и слушая стихи старых поэтов, удачно вставленных в монолог, смотрела увлажненными глазами  на трепыхающийся огонек, мирно улыбаясь интересному брюнету.

На Сэнда напало вдохновение. Временами он не обращал внимание на женщину, сам, погружаясь в омут своих слов. Машинально пил шампанское, делая маленькие глотки, такие спасительные и благотворные для сухого горла. Она постепенно втягивалась в разговор, проявляла заинтересованность. Он с деланным почтением, а иногда и с удовольствием слушал её мнение потому или иному вопросу, кивал головой. Откидывал свои пряди длинных волос, спадающих на глаза, назад. Улыбался. Таинственно и нежно. И неожиданно для себя Джо стала нести какую-то чепуху. Слишком бледным, неинтересным выглядел бы сейчас эпизод из её  жизни, который дал шанс встретиться с таким обаятельными привлекательным молодым человеком. Джо оживала. Драматическое прошлое, слезное воспоминание, горький вкус отравленной жизни уплывал назад, в глубину мозговых клеточек. Просыпались новые звуки. Появился вкус в еде – креветки казались необычайно волшебные и, как нельзя лучше подходили к такому вечеру. Непонятная еда взрывалась фейерверком во рту, и даже газированная вода вдруг стала изысканным шампанским. И открытие ударило в голову, разливаясь по телу теплом. Сколько она знакома с Сэндом? Два часа? Нет, невозможно. Она знала его всё время. Всю жизнь ждала именно этой встречи. Вынашивала под сердцем долгое время и вспомнила только сегодня.


Не уже ли – это он?

Когда Сэнд тронул её за руку, перебивая с мальчишеским задором в глазах и взахлеб высказывая своё мнение, Джо почувствовала, взорвавшееся толчком, тепло внизу живота. « Что-что? Я полетела? Не может быть» - женщина покачнулась телом  и откинулась в глубокое кресло, не справляясь с волнением.

- О! Мы много выпили, - сказал Сэнд, глядя, как Бренд ставит на стол пятую бутылку, - как вы относитесь к классическим латинским танцам, Джо?

- Когда я успела об этом сказать?

- О чем?

- О своей слабости, - прошептала женщина, не веря. Впервые, мужчина с ней сам первым заговорил о танцах.

- Не слышу?!

- Дуновение времен… Потрясающее наваждение, тесно переплетенное восторгом. Сказка. Танцы – это моя слабость!!

Сэнд улыбался, выслушивая тираду. Он такой внимательный, чуткий. Всё понимает!

- И что же ты больше любишь самбу или румбу? Мне так больше аргентинское танго нравится. Танец настоящих мужчин!

- Румба, конечно. – Кивнула головой Джо, пряча легкую улыбку в фужере. Сэнд поманил к себе Бренда указательным пальцем. Прошептал что-то на ухо. Стюард кивнул и исчез.

- Пошли, - властно сказал Сэнд, поднимаясь, и переходя на «ты». Он протянул руку через весь стол.

- Куда? – робко ответила Джо, так же поднимаясь, и вкладывая в холеную ладонь свою маленькую ручку.

- Наш выход. Румба!


Глава 19

Увидев в полном здравии Гая, Костров удивился  и на мгновение замер в проеме разгермотизированой двери. Потом, так никем и не замеченный, неспешно вошел в изолятор - помещение, где обычно отдыхали после задания, приняв душ. На скамейке, возле стены, сидел испуганный Андрюшка. Тело его скрючилось и мелко подрагивало. Потеряв прежний задор и холеность, теперь он напоминал затравленного зверька.  Возле Гая стояли Гном и рядовой Син в походном скафандре без шлемофона. Он терпеливо объяснял нервному заключенному функции резинного балахона. Короткие инструкции из трех –пяти слов, никак не хотели закрепиться в голове бывшего преподавателя. Теребя в руках ремешки (Гай был одет наполовину, ноги в штанинах), Гном держал кусок передней защиты снизу и советовал ее уже начать одевать. Громила первым насторожился, сгруппировался, чуя изменения в помещении, и расслабился - обрадовано посмотрел на пришедших под конвоем. Оставил Гая полностью на попечение пехотинца, шагнул навстречу, раскрывая руки для объятия, взволновано бася:

- Шеф!

Костров дал себя обнять, похлопал по спинному рюкзаку с баллонами, внюхался в кислый запах резины псевдоскафандра.

- Как ты?

- Ещё не танцор. Никогда не забуду то, что ты сделал для меня. Я твой должник.

- Сочтемся, бродяга.

- Привет, Шеф! – отрывисто сказал Гай и оттолкнул пехотинца, - да, ты неправильно застегиваешь ремешок, азиат, я понял, у меня из-за тебя ничего не получается. Твой запах меня напрягает! Надушился «Шипром».

- Зачем, так говоришь? – обиделся китаец. – По зубам хочешь? Это офицерский шампунь! Голову мыл.

- Это – «Шипр». И его пьют. Китайская  башка – ничего не понимаешь. Я тебя научу прелестям жизни. Понял? – Китаец стушевался. Поник. Гай умел давить на психику, но на военных? Удивительно. - Шеф, хочешь, дыру покажу?

- Чью? – насторожился Костров.

- Мою! Смотри! А, нет её!! Ха-ха. Смотришь?! – Псих задрал робу: на груди белела круглая заплата неестественной кожи. Неровные волнистые края напоминали кайму диска солнца. – Хороша отметина?!! Теперь у меня медаль покруче, чем у всяких азиатов!! Не коси на меня глазами, зачем столько ненужных ремешков, а? – спросил он у Сина. – Не можете лишни отрезать? Так я оторву. - Солдат терпеливо объяснял, стараясь употреблять меньше терминов. Гай кивал, потеряв всякий интерес к окружающим товарищам. Его хватило не надолго. Как только рядовой его утомил, Гай повернулся к нему спиной и начал быстро говорить, ужасно коверкая слова, переводя на наречие известное только ему. Захлебываясь в отрывистых словах, он брехал, как бешеная собака, которую вот-вот пристрелят.

- Хорошо устроились!!! – Гай вытаращил глаза и обвинительно ткнул пальцем в никуда. -  Слышал: вкусно едите, сладко спите на чистом белье. Скоро домой, а я тут один останусь?! Ишь, чего удумали! А, как же тюрьма? Как же тюремное братство? Единение душ! Вы подумайте, чего можете лишиться! Кому вы там нужны? Тут хоть со мной поговорить можно! А там? Одни дебелы кругом. Да! И Василиса теперь моя. Ну? Кто оспорит? Принимаю возражения минуту. Временя пошло. Потом бьемся на смерть. Из-за тебя богиня станем биться, понял? Цени. Гном мне всё рассказал. Вел в курс дела. И Василиса всё рассказала. Что? С жиру беситесь? Восстание! Переворот!! Без меня!!! Да какой может быть переворот без меня? Поэтому у вас ничего не получилось. Теперь всякую дурь из головы вон. Работать и домой. Ждете меня! А уж там повеселимся… Опять в школу пойду преподавать! Соскучился по ученикам. Руки мои?!! Мои! – Гай посмотрел на растопыренные пальцы и согласился сам с собой. – А я думаю, кто пальцами тычет перед лицом. Мои руки соскучились по работе!! Мои руки соскучились по молотку!! Давай застегивай, что вылупился?

- Что он сказал? – спросил рядовой Син. – Быстро говорит. Ничего не пойму. Пытался записать. У меня программы при записи голоса, его не понимают и не распознают звуки. Совсем плохая речь.

Гай не дал никому разъяснить и высказал всё, что думает о пехоте, космосе, медицинских комиссиях при военкоматах, которые набирают новобранцев с плохими генами от нездоровых китайских родителей.

Син, побледнев, быстро одел заключенного, туго застегивая каждый ремешок. От этого глаза Гая стали ещё больше. Ещё злее. Псих не мог остановиться и всё бубнил приглушенно в маску гадости, кривлялся - совал в дыру язык, к которой присоединяли шланг с подачей кислорода.

Андрюшка начал дрожать с новой силой. Его просто колотило.

Гном вытер пот с лица. Нервно коротко засмеялся.

- Фух, ну и тип. Наконец - то одели. Что с ним дети сделали, а? Наверняка был нормальным мужиком. «Шипр», молоток – жесть. Скажу по правде: спать с ним в одной палате я боялся. Так и хотелось  дать с локтя.

- Это я - псих?? Я?! Сами - психи! Неизлечимо больные людишки! А тебя, большой, надо было пришить ночью. Зачем пожалел? Зачем? – Сокрушенно замотал головой Гай. – Думал, другом станешь.

- Седенького убили, - вдруг запричитал Андрюшка, выйдя из комы,  резко переставая дрожать и распрямляясь, - на кого ты меня оставил? Вот и настали черные деньки. Вот и кончилась молодость. Вот и прошла любовь. Для кого теперь ноги брить.

Костров закатил глаза. Началось.

- Начальник говорит, - Гном кивнул на рядового, - задание пустяковое. Быстро справимся. Правда?

- Возможно,  -  ответил на вопрос Костров. Лицо каменное. Никаких эмоций.

Фазер вздохнул. Безнадежно.

Гном поморщился:

- Так и понял. Но, надежда  теплилась в груди до последнего.

- Главное, слушайте меня и держитесь вместе, - сказал Костров.

- Главное, меня слушайтесь! – тут же отозвался Гай. – Со мной хоть весело сдохнете.

- Пойдемте на склад, - сказал Син, - получите комплекты.

Фазер успел шепнуть:

- Надежные скафандры у парней? Мне тоже такой дадут? Правда? Я  похожее обмундирование видел в старинных документальных фильмах. Как-то лекцию готовил оботсталой стране, где используют то, что предки законсервировали на складах. Прикрываются идеей, а у самих просто нет денег на космос. Здесь ведь не так?

- Нет. Не так. Не волнуйся. Надежные костюмы, - заверил его Костров. И вздохнул тяжело, не найдя больше, что сказать.

Оделись в балахоны скафандров и встали на перрон. Молча, погрузились в тележку. Охраняли два био и Син. Третий био стоял к ним спиной возле рукоятки управления. Тележка отличалась от прежней вагонетки. Открытая платформа на колесах, единая, с поперечными скамейками, словно создана для туристических экскурсий по кораблю. Поехали, постепенно набирая скорость. Гай затарахтел, решив всех повеселить, вспомнив анекдот. Костров даже редкие слова не понимал. Туннель открывал посадочные платформы по очереди то справа, то слева. Пустые клетки. Яркое дневное освещение  высвечивало мельчайшие пылинки. Во время поездки не покидало ощущение одиночества. Никого не видно. Никто им не встречался, не провожал странную делегацию взглядом, не махал прощально платком.

Син уверенно командовал высадкой. Вел заключенных, молча, без лишних понуканий. И только Гай не умолкал, взяв на себя роль весельчака. Жаль не тянул – не по плечу. Его бубнящий голос стал раздражать. Бесить. Выводить из себя. Гном нахмурился что-то обдумывая. Наверное, решал когда поточнее ударить с локтя.

Костров знал, куда они идут. Схема корабля автоматически всплыла в мозгу разными цветами. Он мог такой запросто «водить»: отдавать мысленные приказы главному компьютеру; рисовать схемы, формулы, уравнения, прогрессии на виртуальной клавиатуре или взять управление  в руки, полагаясь на человеческий фактор. Трудно было идти к лодочному отсеку неизвестно зачем, рассуждать, как штурман – нет.

Психологическая подготовка в кадетском корпусе исключало иное мышление.

Группа не торопясь, входила в люк, и безмолвно люди замирали у входа. Син тоже почтительно стоял, не двигаясь перед панорамой. Даже Гай заткнулся. Лодка лежала к ним кормой и возвышалась неприступной стеной. Закопченное сопло смотрело на людей сверху черным зрачком презрительно и высокомерно. Словно око Бога, наблюдавшее за медлительными букашками, живущих непонятной жизнью.

- Корабль в корабле? Принцип матрешки? - сказал Гай и добавил, - у меня такая в детстве была. Сломал.

Био-техник задраил люк, повернулся лицом к лодке, поднял руку, повертел над головой и космический монстр, сделанный руками разумных людей, ожил. Из кормы плавно, с долей грации опустилась на литой пол платформа. Стало видно нутро лодки, уходящие к носу ослепительные огни.

«Всё так». - Костров кивнул головой. - «Сейчас приборы настроятся на зрение окружающих людей и выберут средний коэффициент».

В трюме лодки присел разведывательный вездеход, поблескивая никелированными частями, отражал лучи искусственного света.

- Пошли, - сказал по-домашнему рядовой Син, и закинул на плечо лучемет. И Костров понял, что китаец полетит с ними, выполняя роль старшего группы. Стало жалко молодого пацана. Наверное, ему пообещали медаль или очередное звание. А может, сыграли на предложении отправить во внеочередной отпуск. Или просто приказали, и он сейчас клянет про себя всех? Да, какое ему дело до какого-то рядового? Ему то, в этой операции доверят вездеход. Больше некому. Событие. Давно не работал с техникой.

Они мерили шагами чистый пол. Ровные квадраты плит пугали своей нетронутой стерильностью. Словно никто по ним никогда не ходил. Никаких подогревов в плитах быть не могло. Какой подогрев полов в трюме? Ледяной холод пробивал подошвы. Костров  поежился, представляя проведенную ночку в лодочном отсеке. Мрачная мысль сумела выбить из-под ног твердую поверхность. Скафандр тонной упал на плечи, гвоздя к полу. Скрипя зубами, пожалел себя. « Куда идешь? Зачем? Вляпался!! Теперь точно не выбраться. А ведь это смерть, парень. Смерть! Вот она! Мертвым деньги не нужны. И пол холодный…»

В душе опять назрел кризис. Желание разделилось, поделило тело на две стороны. Странно, но захотелось жить. Впервые, за долгое время. И в то же время хотелось умереть. Надоело! Полюса такие разные раздирали душу и не могли сойтись в целое. Душевный кризис появился как всегда не во время, ни к месту и в самый неподходящий момент. «Хорошо бы сейчас вернуться в детство. До корпуса. Стать мальчиком-колокольчиком. Насвистывать мотивчики детских песен, шлепать по лужам, хмелеть от лимонада. Как же я вляпался в эту историю? Почему не уберегся? Почему не стал банкиром или, на худой конец,  полицейским? Банкиром бы работал с деньгами, полицейским убивал бы законно людей. Две составные, которые меня всегда волновали. Не так престижно, как осваивать космос и служить в дальней разведки армии, но, как безопасно, да и тюрьмы у них попроще, не сравнить».

Жгучие  терзания разрывали изнутри.

Лодка неумолимо приближалась с каждым шагом похоронной команды, под властью молодого паренька, постаревшего от ответственности, рядового Сина.

Костров бегло посмотрел на товарищей, гадая, что может твориться у них на душе. Фазер обреченно часто вздыхал и то и дело хватался за Гнома, ища поддержки. Здоровяк косился на старика неодобрительно, но сдерживал эмоции, играя роль невозмутимого парня, бодро шагающего на смерть. Гай увлеченно лизал стекло маски, поглощенный процессом уборки и чистоты. Розовой язык так и мелькал в закрытом шлеме.

Андрюшка, явно приходящий в себя, поймав взгляд, восхищенно сказал, глядя на лодку:

- Большая корма… Мне бы такую задницу! Может, захватим лодочку? Понравилась мне очень. И охраны ноль. Утекли, и никто бы не заметил. А лодку можем потом назвать в честь меня.


- Лодка «Андрюшка»? - удивился Костров и поёжился, представляя позывной транспорта.

- Почему «Андрюшка»? Я – Эндри.

- Так ты – «Эндри»? Не Василиса?– удивился Гай и остановился. - Так мою первую жену звали. Показать татуировку?

Гном покосился на психа, затянутого до последнего ремешка в скафандр. Покачал головой.

- Я ее уже видел. И не раз. Поэтому теперь я – Эндри. Так, что? Захватим лодку?

Син слыша каждое слово, не повернул головы на голос. Даже тяжелую винтовку не поправил. Расслабился. Реплика явно относилась к Кострову, но тот тоже сохранил молчание, поджав презрительно губы.

Андрюшка горячо вздохнул – его не поняли, не услышали, проигнорировали и он на всякий случай опять заголосил:

- Седенький зря погиб… А, как мечтал о свободе! О небе. Героем был! Мой хорошенький… Один он меня и ценил.

- Угомонись! – прикрикнул Костров. – Да нас торпедируют с любого борта!

- Разговорчики! – скомандовал Син, настораживаясь. Для приличия, дернул ремень лучемета. А био сразу насторожились. Сверяли поступающие в синтетический компьютер-мозг реплику на проверку агрессивности. Смотрели на Андрюшку подозрительно пристально, переводили взгляд на непосредственного начальника и, успокаивались, теряя интерес, не нашедшие агрессивных эмоций.

Шаги гулко застучали по настилу опущенной платформы. В трюме самой лодки звук зазвучал приглушение, сходя на нет и, пропадая. Вездеход оказался и не таким и маленьким, как только сравнение с внешними размерами исчезло. Андрюшка, шагая вдоль борта разведчика, устал гладить гладкую поверхность – рука затекла. Гай попытался что-нибудь отломать и бросил глупую затею. В борту вездехода открылась дверь, и из темноты выступил очередной био. Как только он увидел группу, за ним сразу вспыхнул свет, освещая салон – в десантских креслах сидели в ожидании приказа неподвижная бригада био.

- Привет, красавчик, - искаженным голоском сказал Андрюшка, обратись он к гипсовой статуе – это по крайне мере вызвало смех. Био скользнул по нему взглядом и замер на фигуре Сина. Рядовой кивнул. Семь биомальчиков на борту и трое охранников повторили жест. Они настроились на одну волну. Жуть.

- Хорошая компания идиотов, - с шипением поделился мнением Гай.

- Пошел вперед! – скомандовал Син, кивая в открытую дверь.

Фазер, из заключенных, поднимался последним. Ему помогали спереди и сзади: усердно подсаживая, и, втягивая внутрь. Негр кряхтел, сокрушено вертел головой, проклиная старость.

Син поднялся на борт последним. Закрыл дверь. Огляделся. Прямо сидело в креслах десять био. Надежные парни, готовые ко всему, молча, ожидали приказов. Слева жались друг к дружке зеки. «Гурт овец»,- подумал Син, вспоминая дедушкину ферму – в домике, в холле висела на стене очень похожая картинна.

- Команда, - начал пехотинец, - мне поручено возглавить вас и вести на прогулку. С персоналом био всё понятно, им повторного объяснения не требуется. Не могу сказать того же про вас. – Син строго посмотрел на заключенных. – Из простого задания вы непременно сделаете завал сложностей с непреодолимыми препятствиями. Избежим этого. Давайте обсудим  ситуацию.

- Короче китаёза, - попросил Гай. – Я уже начал терять суть.

Рядовой поджал губы, потемнел лицом.

- Меня зовут: сэр. У меня есть права…

- Ну и что?! – тут же перебил его псих, и пошкрябал резиновый балахон внизу. – А у меня есть Эндри. Я на уровень выше тебя.

- Заткнись, - приказал ему Костров. – Продолжайте, сэр.

Син медленно кивнул, не сводя глаз с Гая, тщательно запоминая лицо возмутителя порядка. Парень потупился, перешагнул с ноги на ногу.

- Операция состоит из двух частей. Первое: доставить нас на аварийный корабль. Второе: проверить анабиозные ванны и с помощью вездехода погрузить уцелевшие объекты на лодку. Возможен вариант. Если ванны все в полном порядке, нам придется слетать обратно на базу несколько раз. До тех пор пока все ванны не окажутся в безопасном месте. Это понятно? Вы играет роль грузчиков. Я – мозг. Это я нажимаю на кнопки, оцениваю ситуацию, командую, контролирую каждый ваш шаг. Вы…

- Простите, сэр, а био?

Син недовольно посмотрел на Кострова.

- Вы и биоперсонал работаете руками. Био грузят капсулы в лодку, и отвечают за правильную укладку. Вы непосредственно таскаете ванны к лодке. Еще вопросы?

- Вопросов нет, сэр. Таскать каштаны из огня нам не привыкать.

- Что? – нахмурился рядовой.

- Мысли в слух, сэр. Не обращайте внимание.

- Бедненькие, - прошептал Андрюшка, косясь на безэмоциональных киборгов. - Как же они без скафандров? Запачкаются. – На его вопрос никто не ответил. – А давайте их совсем разденем? Пускай работают голыми!

- Кислородные шланги присоединить! – скомандовал старший группы. Костров затягивал последние ремешки, уверенно крепя маску на лице. Включилась трансляция. Голос Гая мгновенно забил эфир. Фазеру помогал Син. Андрюшка, управившись раньше всех, помогал новому хозяину, приседая от страха после каждого окрика.

- Два часа. Кислорода в баллонах на два часа, - напомнил китаец, растопырив на вытянутой руке два пальца. Он обвел жестом каждого, убеждаясь в том, чтобы его видели. – Ссыльный?

- Да, сэр.

- Пойдешь со мной в кабину. Команде занять места!

Зеки всполошились и принялись рассаживаться напротив одинаковых парней. Син проверил на каждом страховочные ремни с замками.

- Сэр, - кокетливо начал Андрюшка, когда руки рядового заскользили по его скафандру, - а что будет, если я захочу пи-пи и отстегнусь во время полета?

- Ничего. Тебя потом соскребут со стен. Во время полета возможна перегрузка в несколько же, - сказал Син, обращаясь ко всем.


- А что это значит? – нервно спросил Гай, крутя головой в разные стороны. Ох, и не нравились ему ремни!

- Скоро узнаешь, - последовал лаконичный ответ.

Син в последний раз бегло осмотрел команду и подтолкнул Кострова в сторону кабины. Прошли мимо свободных кресел, мягкая обшивка лоснилась от новизны, призывно манила сесть. Дверь легко открылась. Зажегся свет, озаряя кресла и пульт управления. Виталик трепетно вздохнул под впечатлением увиденной картины. Ноги сами поднялись на две ступеньки. Син занял командирское кресло, щелкнул замком ремней, покосился на авторитета.

- Ну, как? Знакомая техника? Не подведешь?

Костров сел в место водителя, пристегнулся, повернулся и посмотрел на молодого парня в оборудованном скафандре из сверхпрочной облегченной материи с набором малых компьютеров, которые исчислялись десятками. Что ж, не ему ли выглядеть господином? Усмехнулся, сказал:

- Знакомая техника. Не подведу, сэр.

Камера на шлеме Сина беспокойно мигнула и сфокусировалась. Кто за ними наблюдал? Рой? Лейтенант не подавал голоса с самого начала хода операции, сохраняя холодный контроль нейтрального игрока.

- Ну, так действуй! – разрешил рядовой.

- Надо вживлять электрод.

- Вживляй.

- Обычно, право ношения датчика имеет только старший по званию офицер на борту.

Син задумался. Встрепенулся через пару секунд.

- Где ты видишь офицеров? А мне лишние заботы не нужны. Вживляй в себя.

- Есть, сэр.

В обратной последовательности отсоединил маску. Тарелкой она замерла на груди. В динамике раздавались голоса:

- Когда поедем? Шеф, ты в порядке? Уснул что ли?

- Жаль, музыки нет. Подергались бы.

- Подергайся так, - предложил голос Фазера.

- Наступает время танцев.

- Остряк.

- А я уже хочу пи-пи.

- Так быстро? Мы приехали?! – донесся голос Гая. – А где ваше «ж»?

Виталик нажал на кнопку в ручке кресла, придавая удобное положение для обзора над пультом. Пальцы первым делом включили сейф: рычажок под давлением щелкнул и панелька, блеснув переливанием огоньков, отошла в сторону, открывая маленький контейнер. Запустил в него пальцы, нащупал крохотные металлические таблеточки с щетиной микроскопических игл. В ладони заблестели три электрода.

- Будешь? – предложил «сэру». Парень отрицательно мотнул головой и отвернулся. Костров улыбнулся, бросил назад в контейнер лишни. Без колебаний присадил таблетку себе на лоб и, поморщился, чувствуя, как иглы стали врастать под кожу. Движения  приобрели уверенность, точность. Отключил передатчик, чтобы не слышать вопли в салоне, закрыл сейф. Стал включать систему управления.

В разные стороны побежали огоньки, приборы оживали. Мониторы загорелись темно-зелеными заставками, малый экран жизни вспыхнул и на нем побежали данные Виталика.

- Что ты улыбаешься?! – насторожился Син. Костров не ответил, мысленно приказал компьютеру дать внешний обзор на левый экран, на правый вывести внутренний обзор салона. На исполнение команды ушло полторы секунды. Появилось изображение трюма лодки, в котором находился вездеход. На правом экране вертелись в креслах четыре зека, напротив них сидели окаменевшие биомальчики.

Рука легла на кривой костыль. Пазы у основания имели форму креста в кольце. «Малыш» мог бегать, выполняя любую команду, подчиняясь голосу, мысленным приказам водителя и руке. Любую команду…

- Сэр, вездеход готов к маневрам.

- Дай малый вперед, - приказал пехотинец. Костров выполнил.

- Стоп. Молодец. Не удивлюсь, если ты в прошлом был капралом или ефрейтором. Что-то в тебе есть. – Син нажал на кнопку пульта над головой, сказал, - Малый вызывает Цузуки.

Чистый женский голос ответил без запинки:

- Цузуки слушает.

- Малый и команда 16 к полету готовы, докладывает рядового второго класса Син.

- Рапорт принят командиром лодки младшим лейтенантом Фолси. Внимание: объявляется общая готовность. Разрешение вылета принято. Малыш закреплен?

- Готов, - отозвался Костров.

- Время отсчета десять секунд. Звуковая команда. Десять. Счастливого пути. Восемь.

- Покажи класс, сестренка! – не удержался и крикнул Виталик.

- Пять. Будь спокоен, крикун. Три. Приготовиться к выбросу. Пошли.

Резко потянуло вниз, натянув до предела кишки. К моменту не успел привыкнуть, как дернулся вперед с разрывающим свистом в ушах. Крутанулся на триста шестьдесят градусов и подумал, прислушиваясь к организму: « Какое счастье, что я не ел вчера». Син держался молодцом, спокойно опустил забрало гермошлема, и зеленый огонек мирно мигал на его датчике, указывая на «сон» владельца.

- Цузуки Малышу.

- Малыш на приеме, - бодро ответил Син.

- Свободный полет. Доставка по адресу через семь минут. Как понял?

- Понял хорошо.

- Как крикун?- С запинкой спросила Фолси. Син, подняв брови, посмотрел на зека. Костров улыбнулся и подмигнул, без спроса влез в эфир – помог вживленный датчик во лбу:

- Порядок. Наслаждаюсь полетом.

- Желаю успеха! – весело отозвалась пилот, неизвестно к кому обращаясь.

- Хорошего масла, - бодро отозвался Костров и улыбнулся.


Глава 20

 Его голос заглушил реплику Сина, который ещё не понимал значимость вживленного датчика в единой цепочке управляемой техники. Китаец похмыкал и отключился. Виталик посмотрел на лицо парня и поймал тот момент, когда оно сменило маску значимости и заносчивости на маску почтительности. Линии лица, дрогнув, изменились: общие черты размягчились, появились нотки юности. Син шевелил губами. Голос, секунду назад рокотавший в кабине усиленный мега, сошел на нет. Старший группы переговаривался с лейтенантом Роем. Внимал словам Богам. Трепеща каждой клеточкой. От чужого угодливого лица стало гадко.

Виталик принялся надевать кислородную маску. Во включенный динамик бодро влетели голоса товарищей. Изображение монитора показывало их расслабленные тела. Голоса накатывались и налаживались друг на друга, создавая гул. Уловить смысл не представлялось возможным. Очевидно, его просто не существовало.

- Что происходит? Как вы там, братки?

- Браток? – возмутился сразу Гай, - кто это меня считает своим братком?! Уж, не рядовая ли китаёза набивается ко мне в друзья? Что? Оценил мою значимость? Понял, наконец-то кто я такой? И теперь хочешь стать моим лучшим другом? Не выйдет. Ты уже в черном списке.

- Да это, Шеф, – подсказал Гном.

- Шеф?! Правда, ты? Тогда ладно! А то я уже начал думать, что у меня китайцы в голове разговаривают! Дожился!! – Псих успокоился на долю секунды. – Что там у тебя?! Сел за руль, так рули, нечего болтать!! Наизнанку все тут вывернулись. Василиса в обмороке. А, нет. Показалось. Кто так водит?!

- Я – Эндрю. Я не Василиса.

- Какая разница? – изумился Гай. – Шеф, мы хоть в один поворот вошли? Признайся.

- А, да меня ещё очередь не дошла. – Костров тихо посмеивался над Гаем, крутящего в разные стороны головой. Наверное, пытался увидеть колонки, не соображая, что наушник рядом с ухом. А может, забавлялся чему-то своему, находился в естественном движении. Танцуя свою музыку тела, дыша невидимым ритмом. В голове мелькнула простая мысль: боялся ли чокнутый учитель. Возможно. В детстве. В раннем. Сейчас мысли психа летали вихрями и спиралями, и не могли сосредоточиться на таком простом чувстве, как страх.

- Как же ты мог? – не истовал Гай, обращаясь к Андрюшке, словно и не говорил до этого с Костровым. – Я думал, ты, нормальная девчонка. А ты оказался Андреем Петровичем, да еще и в скафандре. Побаловались бы сейчас. Времени свободного то сколько. Пропасть! Придется мучатся от безделья! Сожрет нас хандра! Что негр вылупился? Что тебе то от меня надо? Найди иллюминатор, смотри на звезды. Может солнце увидишь или комету. Нет, ты чего хочешь?! Ты, я вижу, на моего друга глаз положил?! Хочешь разборок? Ну, давай! Давай! На ножах!

- У нас нет ножей, - сказал Фазер. – И иллюминаторов здесь тоже нет.

- Ты с темы то не сходи! Раз начал, то давай закончим.

- Тихо! - Зычно скомандовал рядовой Син. – С этой минуты не засорять эфир. Особенно касается 253 756.

- Нет «ножей». Тоже мне проблема! Как же я молчать буду? Я же умру, - пробормотал Гай. – Мне молчать никак нельзя. Я слова забуду. Говорить разучусь. Китайский сэр? Что мне делать?

- Говори про себя.

Гай, пораженный мыслью в самое сердце, трагично замолчал и даже дергаться перестал. Лицо его осунулось. Но лишь на минуту! Потом начал беззвучно открывать рот. При этом голова его вот-вот должна была оторваться. Ничья другая шея не выдержала бы столь ошеломительной нагрузки: поворотов, кивков, зигзагов. Заключенный стал разговаривать про себя.

 - Поступили дополнительные сведения, - сказал Син Кострову. – Метров двадцать придется идти до анабиозного отсека. Прохода для техники вниз нет. Кинем вездеход.

- Большой разведывательный 3ММ? – уточнил Виталик. – Тип корабля, на который мы следуем?

- Тип корабля? Зачем тебе знать? Это секретная информация. Хочешь сбежать? Задумал какую-то ерунду?!

- Хочу сделать анализ.

- Какой еще анализ? – растерялся китаец. – Зачем нам анализ?

- Для оценки.

Син задумался и назвал тип корабля. Конечно, ничего секретного. Костров прикрыл глаза. Рядовой занервничал:

- Разбираешься что ли?

- Самую малость. Работаю со схемами. Будет накладка по существеннее той, что вы назвали, сэр.

- Да ну? – хмыкнул Син.

- Анабиозный отсек находится на нижней палубе. Мы же прибываем на верхний уровень, по нему будем ехать, и идти «двадцать метров». Спускаемся по трубам на нижнею палубу. Соответственно работают две вытяжки: на спуск и подъем. Вопрос во времени. Мы потеряем скорость. И выполнение работы затянется. А у нас кислородные баллоны на два часа. Придется же перетаскивать ванны. Или будем будить людей?

- Команды будить людей не было. И я ничего не понял, - признался Син. Костров повторил.

- Откуда такие сведения?! Хочешь меня обмануть?! Запортить порученное мне дело?! Оно же простое. Зачем ты открывал рот! Теперь появились сложности.

- Это еще не сложности. Схема корабля до банальности простая. Запроси пилота Фолси и лейтенанта Роя. Пилот не заинтересованная сторона, даст наиболее объективную и быструю информацию.

Рядовой не хотел показывать своего замешательства, но непроизвольно поник головой, посерел лицом и наверняка, погрыз ноготь, если бы не прочная перчатка скафандра, закрывающая ладонь с всегда бедными пальцами. Костров загасил улыбку, низко склонившись над пультом. Делая вид, что воспоминания с управлением тихохода, всплывают в памяти с трудом. Голова зачесалась не к стати. Зуд превратился в пытку.

Син потянулся к кнопке экстренного вызова Фолси, но рука его застыла над головой. Заговорил Рой. Непринужденным голосом говоря:

- Отрывать пилота от работы запрещено.

- Есть, сэр!

- Информацию подтверждаю сам.

- Да, сэр!

- Вы просмотрели чертежи и схемовые прикладки корабля?

- Нет, сэр! Я готовился к операции, сэр.

- Сынок, это и есть детали операции. Понял?

- Да, сэр. Я смотрел, сэр. Честно, смотрел, сэр. Не все схемы читаются легко. Путаюсь. А у нас на базе нет должных уроков по изучению схем, сэр. Мне никто помочь не смог, сэр.

- Останешься без ужина.

- Есть, сэр! – обрадовался рядовой.

В канал связи влился голос Фолси.

- Цузуки Малышу, прием.

- Малыш на приеме.

- Команде приготовиться к посадке. Выгрузка Малыша пятнадцать секунд. Крепление в ангаре знаете?

- Знаю, - ответил Костров.

- Время на закрепление Малыша тридцать секунд. На сорок пятой секунде лодка покидает корабль. За срыв времени – наказание. Связь на этой волне. Сто ванн собрали в отсеке, и я прилетаю за грузом по первому вызову. Без вызова прилетаю через час. Не опаздывайте. Не советую. Рой?

- Фолси?

Костров и Син переглянулись, связь стала шифрованная на некоторое время, потом опять раздался голос капитана лодки:

- Жду подтверждений.

- Подтверждаю, - сказал Рой.

- Подтверждаю, - поддакнул Син.

- Крикун? – напомнила Фолси.

- Подтверждаю.

- До связи.

Костров кашлянул и был удостоен косого взгляда. Син властно заговорил в рацию:

- Команде приготовиться к посадке!

- А, что будет? – не выдержав, спросил Гай.

- Лучше не шевели языком, а то откусишь.

Виталик осмотрел панель, пытаясь увидеть следы бывшего водителя. Некоторые чудики втыкают в миллиметровые щели фото жен или своих собак. Другие предпочитают рисовать по свободному пространству от кнопок замысловатые линии, складывая их в траектории лабиринта. Ничего подобного. Чисто. Фолси принялась за маневр, и тяжесть сразу откинула в кресло, пытаясь раздавить. Расстроился. Чужая бы закорючка согрела душу. Член от перегрузок протестующее вздрогнул. Костров повернулся, чтобы что-то сострить и увидел, как Син сильно зажмурился и беззвучно шевелит губами, нашептывая про себя молитву. Виталик обмяк. Тело упало и растеклось в кресле. Превращаясь в студень, заколыхалось толчками. В этот миг части единого организма жили отдельной жизнью. Глаза, например, увидели на подлокотнике кресла надпись. На душе потеплело. «Нет. Не био проклятый водил в дело Малыша, человек! И видно храбрый чертяка, отчаянный». Губы искривила улыбка.

«Аминь!» - гласила кривая надпись.

Сильно тряхнуло.

Лодка сбросила скорость.

Опять тряхнуло.

Язык нащупал нёбо, уперся в полость, нервно щекоча. Резко провалились в яму и тут же вынырнули. Фолси изменила себе. До аса ей было так же далеко, как рядовому Сину до адмиральского чина. Мастерство её мелькнув, не оставила и следа. Он даже руду на базу возил профессиональней. Прикрыл глаза. Посмотрел на Сина и с трудом подавил смешок. Оказывается, было две надписи. На командирском кресле красовались царапины, которые лаконично и точно, завершенным предложением в одно слово, четко характеризовало каждого старшего группы, без исключения. Её оставила не рука солдата, не вольнонаемного и не тупого био охранника с правами водителя. Слишком хлестким было слово. Весомым. Значимым. Кто-то из своих, выбравшись из операции, нацарапал неровные буквы, портя новое государственное имущество.

Знакомый звук, неслышный для других, оповестил о скольжении лодки в ангаре корабля. Мелкая вибрация, начавшаяся через секунду, подтвердила догадку. Самодовольство переполнило грудь и стало легче дышать.

Стараясь не смотреть на надпись на командирском кресле «УРОД», Костров искоса взглянул на рядового. «Очнись! Сейчас начнется!» - хотелось крикнуть ему, но слова застряли в глотке. Рука вцепилась в костыль ручного управления.

Лодка резко замерла, остановившись. Костров качнулся вперед, повис на ремнях, мысленно приказывая правому монитору показать вид сзади.

- Пять секунд до выгрузки, - сказала Фолси. «Открывает створки». Платформа сзади упала.

- Выгрузка!

С остервенелой злостью Малыш рванулся из нутра лодки. Виталик не сводил взгляда с экранов. Вылетев из люка, круто обогнув лодку, понесся вперед на предельной скорости. В динамиках завопили от страха зеки. Запрет Сина – не забивать эфир, их перестал волновать. Монитор заднего вида показывал махину лодки, где-то наверху сидела Фолси. Интересно, какая она? Красивая? Пышногрудая статная модель? Или раскладывающаяся в разные стороны вторая Джо?

Виталик облизнул губы. Справа стояла похожая лодка. Но её разглядывать нет времени. Пятачок крепежа отмечен желтой краской. Костров лихо развернул машину боком и пол с готовностью просел, топя вездеход в лунке. Штыри моментально вылезли, забили пазы, щелкая замками. Лебедка? Кран? Ничто не вытащило бы Малыша из пяточка.

- Крепеж выполнен, - с удовольствием доложил Виталик. Фолси его слышала – находилась в эфире постоянно.

- Восемнадцать секунд, Крикун. Это даже не рекорд колонии! Знаешь, где тебе такое надо показывать?

- Знаю. Показывал.

- Ты – лучший.

- Хорошего масла, сестренка!

- Приготовиться к выпаду. Пять секунд. Желаю удачи. Три.

Костров успел настроить монитор и, увидел, как лодка стремительно заскользила, давая задний ход, закрывая платформу на ходу. Через секунду она выскользнула в раскрытые створки шлюзного отсека. Через десять секунд ничего не напоминало о присутствии в ангаре постороннего объекта, произведшего выгрузку. Космос уменьшался в размерах, превращаясь постепенно в черную ниточку от закрываемых шлюзов.

- Команде пересчитаться!! – рявкнул рядовой Син. Экран монитора моментально среагировал на желание Виталика и показал салон.


Био проворно посчитались, механически кивая головами. Зеки начали с возмущений:

- Я не понял, что это было?!

 - Шеф! Да возьми ты управление в свои руки: лодку кто-то водит, как такси! Нырк туда, нырк сюда! Последнее вообще нечто!!

- Давайте убьем пилота!

- Оторвем руки!

- Ничего себе «нырк»! Андрей Петрович облевался, маску снял, пюре вынимает.

- Прекратить самодеятельность!! – Син в бешенстве побледнел. – Одеть маски! Команде рассчитаться!

- Первый.

- Э? А, почему ты первый?! Тебя кто-нибудь назначал? Отвечаешь за свои слова?! Я первый!

- Хорошо. Второй.

- Третий.

- Четвертая. Расчета окончила, но не кончила.

- Что значит «четвертая»? Кто это? – опешил Син и пристально посмотрел в монитор.

- Я. Эндрю. Что здесь не понимать…

- Сэр, это Андрей Петрович шутит. Сегодня в ударе.

- Сейчас я его ударю! – разозлился рядовой.

- Я тоже хочу!

- Ребята в очередь! – сразу обрадовался Андрюшка.

- Балаган закончили, - сказал Костров.

- Извини, Шеф.

- Да, глупо. Извини, Шеф.

- Извини, - на всякий случай сказал Фазер, хотя не принимал участие в общей лихорадке эмоций.

- Потом ударите, - успокоил всех Андрюшка. – Не расстраивайтесь.

Син грязно выругался, может быть, первый раз в жизни. Костров посмеивался. Смена настроений произошла быстро, сама по себе. Появился интерес к работе. Главный экран разделился на квадраты, задействовав все камеры обзора. Син, глядя на изобилие «живых картинок» поначалу недовольно заворчал, утратив человеческую речь и сойдя до отдельных звуков. Потом, взяв себя в руки, четко заговорил со спокойной интонацией.

- Приступаем к выполнению операции. Расчет скорости средний. Диапазон рации прежний. Посторонние разговоры запрещаю. Условия выполнения операции приравниваются к боевым. За невыполнение приказа расстрел на месте. Трогай.

- Китаеза, молодец.

- Суровый.

- Жесткий.

- Властный.

- Надежный.

- Почему «надежный»? Не подходит под описание. Никакой он не надежный.

- Да. Точно. Такой точно бросит в самое пекло и предаст под конец!

- А, я знаю кто он!

- И я!

- А, я нет! Можно угадаю? Тварь?

- Сейчас кого-то пристрелю! – дернулся в кресле рядовой. Виталик придержал егоза локоть, говоря:

- Каждый человек дорог. Можно сорвать операцию.

Китаец отдернулся и гневно заговорил на родном языке.

Костров окончательно развеселившись «тронул» управление. Вживленный жучок передал смену только ему слышных и понятных звуков. Узлы крепление пронзительно зазвенели. Щелчок – замки снялись со сцепления. Сам пятак тоже ожил, заработал своей автоматической жизнью, и с сожалением поднял вездеход на уровень общего пола. Так, по крайне мере показалось Виталику. Он развернул машину с максимальной осторожностью носом вперед, тут же рассчитал маршрут проезда по лодочному отсеку до входа в общий туннель и с удивлением заметил, что вездеход всё это время ехал, постепенно набирая скорость.

- Так держать! – разрешил рядовой Син, и на лице его мелькнуло удовлетворение. Непонятно только из-за чего оно получилось. То ли из-за профессиональных действий водителя (нагловатый тип, надо будет с ним при случае разобраться), то ли из-за правильных и четких его авторитетных команд.

В салоне успокоились.

Адреналин проходил.

Китаец решил, что все испугались его расправы. Раздулся.

Выдержал паузу.

- Команде дополнительная информация, - сказал рядовой, - во избежание отрицательных последствий запрещается самостоятельное покидание зоны проводимой операции. Так же запрещается брать, собирать, подбирать виды оружия, боеприпасы и другое имущество корабля и членов экипажа. Наказание без обжалования. Вопросы?

- Сэр, а если я уже два часа хочу пи-пи, что мне делать, сэр?

- Кто это сказал?!  - Син побагровел, не сводя взгляда с маленького экрана, который обозревал салон.

- Моя женщина! – с готовностью рявкнул Гай, радуясь возможности поговорить в слух. – А, что?

- Андрей Петрович?

- Истинно так. Я такой несчастный, когда меня никто не любит. И я испачкался! От меня разит рвотой! Мне нужна туалетная комната. Я ведь не могу быть в таком скафандре. Вокруг меня био. Что подумают киборги? Вы, когда-нибудь задумывались о чем думают киборги?

- А, они, что умеют думать? – встревожился Гай. – Они же всегда молчат.

- Я думаю у них скрытая форма жизни, - предложил Фазер.

- Это, как у мягких игрушек? – напрягся Гном. – Парни, это моя фобия. Я не люблю мягкие игрушки.

- Пачкай скафандр дальше и смело мочись в штаны! – сделал вывод Син.

- Спасибо, сэр.

- Классно, сэр!

- Трогательная забота, сэр.

Костров тоже улыбнулся краешками губ. Потешный разговор влетел в одно ухо и, не задерживаясь, вылетел в другое. На данный момент больше беспокоила правая рессора. Она болью отзывалась в коренных зубах. Показатели вакуумного распределителя правого цилиндра, то же были ниже нормы. «Что это, печень? Машина реагирует на меня. Что может быть ещё с правой стороны в организме?» Техники не могли пропустить такую оплошность. Если только была проверка.

- Стоп! – приказал Син.

Вездеход плавно затормозил, останавливаясь. Интересно, что бойца могло заинтересовать? Ноздри Сина широко раздулись и сейчас он напоминал своенравную обезьяну, задумавшую пакость. Костров внимательно осмотрел цепь экранов. Ничего особенного. Они въехали в туннель. Чистый пол. Не выщербленные ничем стены. Потолок без копоти и чужой крови. В общем, следов бойни нет. И так до пределов видимости впереди. Сидящим в салоне было явно всё равно, куда они едут, въехали и всё такое прочее связанное с поездкой. С маршрутом. Со стенами и потолком. Они решили попеть.

- Малый ход вперед, - приказал Син, расслабившись в кресле. «Издевается. Показывает кто здесь старший. Засранец!»

- На развилке повернешь налево.

- Знаю, - проворчал Костров. Триста метров проползли, как черепаха. Аварийные ходы, что редко попадались на пути следования, надежно закрыты. Обычная предосторожность или неслучайная взаимосвязь с тем, что все легли в анабиоз? Вопрос уколол, попав в самое сердце. Виталик принялся лихорадочно сравнивать, как поступали известные ему капитаны кораблей. Пользовались ли при этом автоматикой или ручным управлением. Сам он, в бытность командования грузовым кораблем, закрывал люки, потому что из живых членов экипажа был один. По причине одиночества всегда находился в рубке и предпочитал люки задраивать автоматически, не покидая пост, дожидаясь, когда уцелевшие ученные перебьют друг друга сами. Что касается командования пассажирским кораблем, то с ним было ещё проще. На нем обычно аварийные люки никого не интересовали, кроме инспекций. Обычно все интересовались водкой, наркотиками и сексом или, в крайнем случае, виртуальными играми. Категоричность суждения не касалась солдат и бортовых матросов. Этим парням всегда есть чем заняться. Или их займут.

- Стоп!!

Костров и Син переглянулись.

Вездеход, повернув налево, качнувшись, остановился перед воротами во всю длину. От стены к стене. Виталик сразу определил гидравлическую искусственную переборку. Рядовой пехотинец кажется, тоже что-то понял и нахмурился. «Так просто на корабль не попасть. К чему такие завышенные меры предосторожности? А кислород с каждой минутой кончается. Тик-так. Если Син умрет, надо подумать о замене баллонов или будем дышать тем, что есть на борту. Не хотелось бы».

- А, какой анализ атмосферы? – просто так поинтересовался Костров. Пехотинец проигнорировал вопрос. «Корабль на автопилоте. Добраться до рубки и взять управление в свои руки? Иначе как? Станем открывать ворота, как корабль по приказу головного компьютера тут же начнет их закрывать. О! Добраться до рубки?! Смешной! Так это же бунт! Варианты? А Син на что? Пускай думает!» Однако кровь в голове забилось в потоке одного слова: «Бунт!! Бунт!! Бунт!!»

Син подумал.

- Зарница! – скомандовал он. Третий с конца из отделения био вскинул руку к виску, отдавая честь. – Ставлю задачу!! Подключиться к двери и разгерметизировать. Выполнять!

- Есть, сэр!!

- Не успеем проехать. Шлюзовые ворота закроются перед носом. Управление идет из рубки автоматически.

- Я – сэр! – прочеканил слова рядовой второго класса Син. – А Зарница хороший биоэлектрик. И он справится с поставленной задачей!!

- Понимаю… сэр. Головной компьютер тоже поймет, что перед ним хороший биоэлектрик и убьют его, если попытки взлома повторятся.

- Тогда мой приказ выполнит зэк!

- А, кто будет таскать ванны? Нас не так много, дорога каждая единица и не только человеческая.

- Не вижу вариантов. Зарница! Выполняешь функцию постоянно. Вездеход должен проехать любой ценой! Мы проезжаем, ты нас догоняешь.

- А, если придется экстренно отступать, сэр? Придется кого-то посылать открывать ворота. Произойдет задержка во времени, которая приведет к гибели команды и провалу операции. А может быть и по-другому – вам некого будет посылать. И что тогда?

- Зачем нам экстренно отступать?

Костров вместо ответа пожал плечом.

Син задумался, но пока он принимал окончательное решение, Виталик открыл бортовой люк и био, под смешным именем Зарница, пошел к пульту ворот.

- Полностью на ручное управление разве не получится перевести эти двери?

- Это ворота, сэр. Главный компьютер заглушит любую команду. А начнем ломать – станет убивать. Не забывайте, корабль на автопилоте: для него сохранение жизней экипажа и пассажиров – приоритет. Любая угроза извне и…

- Значит так, - резко сказал Син, - ставь вездеход под ворота, создадим блокиратор.

- Может не выдержать крыша, сэр, - осторожно сказал Костров. Он в глубине душе верил, что рядовой может отдать приказ о переходе контроля от головного компьютера к человеку. Но такое решение, китайцу в голову не пришло, а может, он просто не увидел подходящего кандидата.

- Выполнять!! Команде приготовиться к высадке!

Между тем Зарница подсоединился к пульту и ворота поползли вверх. А потом разведывательный вездеход класса планета-планета с шестью вспомогательными цилиндрами стал простым блокиратором. И крыша его, протестующее скрипнув, приняла на себя полтонны закрывающихся постоянно ворот.

Костров похлопал Малыша по борту: смирись, такова твоя участь.

- Построение клином! – скомандовал Син. Они прошли в арку заклинивших ворот, и сейчас топтались в широком коридоре, подразнивая био, и, качая сопротивляющегося Андрюшку, передавая полупарня бросками из рук в руки. Классное занятие.

- Построение клином!!

Био, выполнив команду, в первый раз мрачно озирались. В точке расходящихся лучей стоял их командир. Он надрывался:

- Построение клином!! Войти в клин!! Живо!!

Костров прошелся вдоль вездехода, на ходу думая: «А у него одно ружьё. Братаны ждут моей команды? А, Гай? Он ведь хотел работать. Так. Петрович не в счет. Фазер и Гном за меня. Гай…»

- Особое приглашение нужно?!! Зайти в клин! – рявкнул Костров и, улыбнулся ошеломленному Гаю. И вдруг кожа на голове онемела, пошла волной, мимика изменилась самопроизвольно. Улыбка исчезла. Холодок проструился между лопаток. Сработал приобретенный в космосе от длительных экспедиций барометр опасности.

Кто-то за ними наблюдал. Кто и откуда?

Стало зябко. Весь передернулся. Хорошего настроения как ни бывало.


Глава 21

Сэнд внимательно посмотрел, вглядываясь до боли в глазах, в спящее лицо Джо или, как там её. Кто придумывает такие имена? Душить таких родителей. Брови его сошлись на переносице и, во всех чертах лица сквозила озабоченность. Притворяется или нет? Женщина беззаботно спала, испытав четыре оргазма. И хоть и заверяла о своей фригидности безнадежным голосом, сказка никак не подтвердилась. Давно таких отчаянных не попадалось. Теперь женщина провалилась в царство сна и, ничто не могло её разбудить. Ни легкие щелчки пальцами перед носом, ни слабые прикосновения к телу, ни чуть слышные покашливания. Перед Сэндом лежало бревно. И оно мирно посапывало.

Сэнд даже полюбовался простой женской красотой. Немножко.  Такие моменты всегда трогают и запоминаются. Во сне натруженные морщинки сгладились и распрямились. Левая бровь изредка подрагивала. Но в целом лицо выглядело умиротворенным и беззаботным.

Сэнд осторожно поднялся с кровати. Ноги запнулись о скомканную простынь. Щиколотка вляпалась во влажное пятно, вызывая противоречивые чувства, смену гамм на лице. Мерзость. Брезгливость. Отвращение. Это я сделал?

Последнее чувство касалось не только пятна. Мелочь только усугубила положение, являясь последним граммом в весах. И противовес потянул вниз против спящей миллионерши. Падающим листком мелькнул интерес раскрутки. Всего лишь секунду длилось волнение при первой встречи. Остальное опять было тяжелой работой и не самой приятной. Стараясь не смотреть на слегка приоткрытое голое тело женщины (  они же всё чуют даже во сне), хищником осмотрел каюту. Кое-какие детали всплыли, оставленные в памяти фотографической памятью. Возле шкафа раскрытый чемодан. Наряды в четкой последовательности сначала кочуют на тело, затем в шкаф. Судя по числу, к концу рейса штучка начнет комбинировать одежду.

Сэнд поиграл ягодицей: напряг и ослабил мышцу.

Под столом сумочка портфельчик. Где? Ага. Не задеть кресло (изящный поворот с легким прогибом), не раздавить туфлю (пальцы ноги щупают лакированную гладкую поверхность и точным толчком, отбрасывают предмет в сторону), не расплескать мочу (ещё одна причина отсутствия сна). Три осторожных шага. Наклон, пальцы шарят по сумке, отыскивая ручку.

Сэнд тенью скользит в туалет. Плотно прикрывает за собой дверь, последний раз смотря в щель на кровать. Садится на унитаз, прижимая сумку к ноге. В блаженстве закрывает глаза – струйка бьётся о поверхность. Опорожнение происходит томительно долго.

Прикрытые веки широко распахиваются, скользят по стене, выискивая панель включения света.Прикосновение пальца к тонкой пластине и свет, нарастая, замерцал в тесной кабинке. Оставил на уровне ночника- светильника. Решил поиграть в шпионов до конца.

Сумка кажется дорогой. Подносит к носу и вдыхает роскошные запахи богатой жизни: кожи и элитной парфюмерии. Какое у него непревзойденное тонкое обаяние. А чутьё? Улыбается.

Замок бесшумно открывается с третей попытки. Потеря навыка? Сэнд хмурится. Нет. Его секрет прост, как трудная задачка третьеклассника для кандидата математических наук. Ненужное волнение. Так. Надо собраться!

Много ненужных вещей ощупали холеные пальцы. Каждая заслуживала отдельного внимания. И изучалась на ощупь, прежде чем была вытащена и поставлена на пол.

И вот! Долгожданная первая находка! Она вышибла пот на лбу. В холеные пальцы попались дорожные чеки и карточки банка Звездного Космоса. Их три. И все! Все!! Золотые. Так и должно быть. Сэнд начинает мелко дрожать от выброса адреналина в кровь. Сумма на пятьдесят, а то и шестьдесят тысяч. Стоимость хорошей квартиры в его родном городке. Или панельного дома. Этого городка, конечно, нет ни на одной красивой карте. Да и не на красивой карте его нет! Но какие там у домов в клумбах кусты хризантем. Запах родины никогда не забудешь. Сэнд хмыкает. Опускает на пол находку, туда же без задержки ложится компактный набор личной гигиены, очки в дорогой оправе и непонятный прибор, похожий на мужской пенис. Странно. Сэнд хмурится. Жужжит, вибрирует и подергивается. В чем прикол? Как мало электроники! Примитив. Игрушка не для миллионерши. Но видно нужная, раз носит в таком дорогом портфеле.

Вторая находка сушит рот. Она трясется в руке. Холеные пальцы благовейно и трепетно сжимают и поглаживают две пачки кредиток. Сумма наличных пугает. Женщина одна или нет? Была охрана или нет? Камера?.. Что?? Есть в туалете камера? За ним наблюдают? Голова отчаянно вертится. Взгляд скользит по мрачным углам. Чисто. Чисто! Повезло… Сэнд ложит пачки денег на пол и часто дышит, некоторое время не производя обыск, отдыхая. Сердце бьётся короткими отрывистыми толчками. Грудь вздымается, как меха гармоники.

Миллионерша! По всем статьям миллионерша. Богатая штучка! Вот повезло, так повезло. Вот она справедливость в жизни! Наконец-то удача и ему улыбнулась. Надо продолжить обыск.

Сэнд запускает руку в сумочку, пальцы нащупывают непонятный предмет. Точнее он понятен… Но что этот предмет может делать в женской сумочке? Рука медленно поднимается, и пальцы выуживают… мужские часы. Офицерские. С золотым циферблатом на кожаном ремешке. Сэнд рассматривает предмет на вытянутой руке. Вихрь мыслей проносится в голове. Брови хмурятся.

Часы болтаются в разные стороны.

Память? О погибшем брате, муже, отце?

Друга, любовника?

Подарок? От кого? Соперника??

Часы болтаются в разные стороны.

А вот и неизвестный мужчина. Какой он? Как посмел?

Не долго радовался. Вряд ли, что это просто сувенир или дорогая находка, которую жалко выкинуть.

Не похоже на подделку…

Часы болтаются в разные стороны.

Тикают. Адская машинка! Дорого выглядят. Элитно.

Или подделка?! Сэнд с силой проводит прозрачной крышкой по плитке стены. Говорят, если настоящие часики на плитке останется царапина. Стекло какое-то особое.  Но вряд ли такое произойдет. Слишком не хочется.

Глаза в упор рассматривают глубокую царапину на декоративной плитке. Ну, вот. А ещё номер люкс. Эксклюзивная плитка. Ручная работа. Позолоченный рисунок. Что же на циферблате?! Ничего. Поверхность девственна.

Рука автоматически ложит часы на пол и холеные пальцы снова рыскают по дну дорогой сумки-портфеля. Что-то в ней было ещё! Сложенные по полам в виде пресса кредитки или карты-скидок, или банковские карты. Что-то, что даст ключ к разгадке. Всякая женщина загадка, до тех пор, пока как следует не покопаешься в её сумочке.

Третья находка больно ударила в живот.

Дрожащие пальцы раскрыли черный квадрат пенсионного удостоверения.

С объемной фотографии на него строго смотрела Джо и форменные отвороты кителя делали её лицо официально отчужденным. Надпись дергалась перед глазами, и каждое слово холодным свинцом падало на сердце: Пулькос Джониференцф сержант- секретарь в отставке, пенсионер космических войск Ближнего Внеземелья…

Удостоверение выскользнуло из пальцев. Ноги судорожно сжались и квадратик пластика, ударившись о напряженную мышцу, срикошетил на пол.

Господи. Секретарь. Космонавт. Сержант. Пенсионер.

Что может быть страшнее?

Всё пропало! А какие были мечты! Хрустальные! У него удар в самое сердце. Да, какое там сердце! В пах! Инсульт. Инфаркт. Импотент! К чему так было холить руки?! Кто теперь посмотрит на эти пальцы! Разве они заслуживают подобного? Липкий пот заструился по всему телу. Все пропало. Трагедия. Не миллионерша!! Никогда ей не была и не будет!! Сэнд испытывал к себе жалость и готов был зарыдать навзрыд. Опять к Марте на кухню! Вечный запах горелого жира. Друзья идиоты и он, как белая ворона останется с ними навсегда. Невыносимо!

Но внезапно лицо его прояснилось.

А деньги? Деньги! Деньги! Они никуда не пропали и лежали на полу в туалете.

Лицо его озарилось хитростью.

Не миллион, но всё равно приятная сумма.

***


Странное чувство испытывал Костров. Предчувствие опасности не покидало его. Что-то занозой крутилось в груди и не давало покоя. С каждым шагом нарастало беспокойство.

Притихли и братки. Вон, как дружно шагают рядом с био и не понимают, как это здорово быть окруженными со всех сторон имитаторами людей.

Сто метров от вездехода. На стенах мелькают знакомые таблички. Голографические надписи с готовностью вспыхивают, когда на них смотрят пристально, реагируя на глаз человека. Но двери и люки надёжно задраены и не дают проникновения в смежные отсеки, подсобные помещения и каюты.

Потому что корабль спит. Вся автоматика находится в режиме ожидания.

Двести метров. Группа спасателей приближается к тупику. Уже темнеют разинутыми провалами призывные рты воздушных шахт. Под коленки бьёт закрученная в спираль нервная дрожь. Что это?

Блуждающий взгляд замирает на одном из люков. Какие-то десять метров разделяют его от труб переходников на нижнею палубу. Странный люк. Нехороший. Опасность от него исходит волнами. Син проходит мимо, увлекая команду к конечной цели, мимо места, которое так не понравилось Кострову. «Вот бы проверить!» - думает Виталик и холодеет от ужасной мысли ещё больше. Син не обратил внимания на тонкую щель у нижнего порога. Остальные просто не заметили, по незнанию. И она, правильно выбрав жертву, стала терзать Кострова: въедливо впитываться в податливую ткань мозга, остро рассекая серые клетки на две одинаковые равные половинки. Команда замирает, слушает инструкции пехотинца, уверенного в себе Сина. Солдат знает, что говорит. Зачем ему анализ, когда есть четкий приказ? Костров осторожно оборачивается, ожидая увидеть что-то невозможное, и не видит ни люка, ни щели. Речь парализовалась. «Не может быть. Нет. Нормальный я человек? Придумал себе люк в стене. По схеме он должен быть или нет? Да должен быть! Схемы не забываются, не стираются и не изменяются. Они вечные. Пока правильно работает голова, и я живу. А правильно ли работает моя голова? Кто мне ответит на этот вопрос? Кто?» Костров недобро смотрит по сторонам.

С каждым заключенным в трубу прыгает один био. Для надежности, страхуя или для успокоения старшего группы? Чем он мотивировал свой поступок, решив под конец укрепить группу людей киборгами? Хотя по-другому поступить нельзя. Очевидная тактика. Прямая, как мысли в голове пехотинца.

А если был люк, который был на самом деле, но куда-то исчез, то почему в нем щель. Откуда она взялась, если всё задраено? Корабль же на автомате! Не может быть щелей в несуществующих люках! Исключено правилами.

«Хватит думать. У меня галлюцинации? У меня нехватка кислорода? Что там в баллонах намешано? Чем я дышу?!»

Куда делся люк…

Костров думает, перескакивая с одного на другое, и мысли кажутся ему скользкими льдинами. На них без эффекта карабкаешься и с шумом съезжаешь, обдираясь о холодные лезвия голым животом.

Руки механически выполняют забытые движения. Бионадзиратель рядом. Нечеловек спокоен. У него нет эмоций. И он готов умереть просто так. Через секунду. Через две. Потому что его на самом деле нет. Нет, как и люка в стене. Они смотрят друг другу в глаза. Они плавно опускаются вниз. Они есть. Есть и люк! Потому что схема в голове заложена в кадетском корпусе ещё на начальных курсах и никогда до этого азы знаний не подводили.

Но он исчез из стены. Как такое возможно? Был и нет. Растворился. В сознании или наяву?

Им повезло. Избежали нелепых барахтаний. Если киборги умеют радоваться, то этот сейчас, наверное, просто счастлив. Но кто поймет нечеловека? Сколько не вглядывайся в знакомое кошмарное лицо, можешь понять всё и ничего. Увидеть именно для себя ответ на каверзный вопрос, который не успел задать. Да что там. Вопрос, который ещё не успел родиться в голове.

Киборгу всё равно. Он не думает о несуществующих люках. Схемы ему так же не важны.

Ноги рефлекторно поджались, медленно сгибаясь в коленях. Так надо. И био, словно отражение, повторил абсолютно точно движения. Чему удивляться? У них в голове одни правила. Никто не передразнивает. Оба готовятся покинуть транспортировочную трубу.

Скоба на уровне глаз. Проплывает стена вверх и видение кажется нереальным. Потусторонним. Слишком одноцветные предметы вокруг. Даже био сереет лицом, принимая максимальную маскировку. Рука поднимается вверх, хватается за скобу, фиксирует тело на долю секунду в замысловатом па, и выбрасывает вперед в сливной станок. На ноги падает обычное притяжение. Со стороны, кажется, что два суперпрофессионала легко покидают переходник, появляясь в коридоре, как неустрашимые ни перед чем герои.

Впрочем, Виталик не считал биогероем.

И никто на них не смотрел. Гай порывался повторить трюк. Фазер успокаивал его, говоря, что такая возможность сегодня предстоит и так. Андрюшка строил глазки био: вертелся перед ним на пятках, уперев руки в бока. Скорей всего это был козырной выход. Хитро использованный для того, чтобы заставить Гая посмотреть и оценить. В бесформенном скафандре Андрей Петрович смотрел нелепо, но понять очевидного он не мог. Гном был увлечен набедренным карманом скафандра: открывал и закрывал. Син, чуть пригнувшись, смотрел вдоль коридора, меряя взглядом бесконечную стену. Био стояли на вытяжку в шеренге. Каменные лица говорили о том, что это место самое классное место для стояния шеренгой.

Костров подошел к рядовому.

- Сэр, - сказал он, глядя на бесконечный коридор с далекими воротами.

- Чего тебе?!! – Азиат отмер от созерцания Вечного и надменно посмотрел на бывшего зека. Слова застряли в горле.

- Да так. Ничего.

Виталик расслабился и отошел в сторону.

Син прошипел что-то обидное и рявкнул:

- Зарница!!!

Из шеренги био шагнул «оловянный» солдатик. Руки прижаты ко швам форменных брюк. Подбородок вздернут. Ать-два: готов исполнять.

- Обесточить пульт! – Син кивнул на ящик в стене. – Взорвать!

«Сейчас вмешается Рой. Зачем взрывать? Пойдем в рубку, перепрограммируем главный компьютер. Лейтенант должен пресечь действия рядового. Что же он молчит!»

- Век 1 и Век 2! – командовал дальше Син. – Обеспечить пожарную безопасность щита. Остальным слушать мою команду! В шеренгу по двое становись! Бегом марш!

И китаец для ускорения поддел носком сапога близко стоящего к нему зека.

Андрюшка, получив под зад, обиженно пискнул и стремительно обогнал Кострова. Какая шеренга по двое? Стадо есть стадо. Виталик покачал головой.

В воротах дверь. Когда оставалось метров двадцать, Син подал новую команду. И хотя он находился на порядочном расстоянии, голос его неприятно травмировал перепонки:

- Стоять! Лечь! Замри!

Син удовлетворенно кивнул и отвернулся от поваленной команды, поворачиваясь лицом к спине биоэлектрика, умеющего в трудной ситуации стать минером. Датчики у нечеловека сработали моментально, он с готовностью обернулся, доложил:

- Подсоединение есть, сэр!

- Выполнять приказ дальше.

Син неторопливо прошагал несколько метров и прижался к стене. Прикрыл узкие глаза. Створки ворот поползли в разные стороны, открываясь. Настал черед и люка. Каким-то шестым чувством понял, что так и есть, но голову не повернул, наблюдая за работой Зарницы. Био отшатнулся от щита, успевая спрятаться за благородного Века 1. Появилась яркая вспышка. Взрывная волна вырвала из пульта детали панелей и с силой швырнула в противоположную стену. Био, играющие роль благородных и отважных пожарников, кинулись с двух сторон к щитку и залили панели пеной. Век 2 что-то странно себя вел. Дергал ни к месту правой рукой и часто ронял на грудь голову. Встряхивался, сам себя, возвращая в норму, и с удивлением наблюдал за повторяющимися сбоями. «Убит!» - подумал Син. – «У нас потери».

Пехотинец отошел от стены. Встал по середине коридора. Сквозь открытые ворота, в полутемном помещении, стояли ровными рядами анабиозные ванны. Каждая из них с начинкой. Каждая из них поддерживает человеческую жизнь. Или нет?..

Син покрепче перехватил руками оружие, обернулся в сторону поваленной им команды.

- Отомри! Встать! В одну шеренгу становись. Равнение на середину. Вольно. 713 463!

- Да, сэр!

- До окончания операции вы мой заместитель.

- Да, сэр.

- Входим в отсек, проходим цепью по первому ряду. Киборги ближе ко мне, зеки к тебе. Таким образом, у нас получается две подкоманды. Я подключаюсь к терминалу и, выясняю, какие ванны целые. Дальше, самое важное. По моему приказу, подчеркиваю, только по моему приказу осуществляется отключение ванны от цельного блока. Ближайшая к ней подкоманда вытаскивает объект к переходнику. Задача понятна?

- Да, сэр!

- Что он сказал? – тихо поинтересовался Гай у Гнома. – Невыносимый китайский акцент. Меня этот азиат заставляет нервничать.

- Вы заходите первыми. Мы за вами. Банзай!

- Банзай, - эхом откликнулся Костров и покосился на открытый проем с человеческий рост. Первый шаг дался нелегко. Появилось ощущение, что резиновый скафандр превратился по желанию в пехотно броневой, с удесятеренной псевдомускулатурой и запасом ракет за спиной. Второй шаг поколебал воображение. Смешал картинки. Превращая фантазию ровной глади в волнистую не спокойную зыбь. Появилась мысль: «Броневой скафандр неисправен. Поломка двигателей. Я вынужден, выйти из боя!» Третий шаг вернул в реальность, и остальные шаги сделались торопливыми, короткими. Голова вжалась в плечи. Страх сковывал непослушные конечности. Руки коченели. Общая рация наполняла эфир жуткими вздохами, сбитым дыханием. Вся подкоманда, испытывала те же необъяснимые чувства, что и он. Люди начали нервничать. Общая тревога перерастала в необъяснимый ужас страха. Нестерпимо зачесался голый череп. Создалась иллюзия обильного роста волос: гладкая кожа лопнула, покрываясь кривыми трещинами, и черные стебельки быстро поползли вверх. Реальное видение длилось долю секунды. Мозг снова парализовал ледяной страх.

Стройные ряды ванн чернели гробами, заставляли, затаив дыхание, насторожиться. От них веяло опасностью. Непредсказуемость начинок ванн являлась причиной нервозности. Но напугать ванны могли только Андрюшку! Точно! Био сразу почувствовали слабое звено в подкоманде, и каждый посмотрел в его сторону. Продолжительно и многозначительно. Киборги молча прошли мимо заместителя командира, рассредоточиваясь по четкому промежутку между первым и вторым рядом. Из ворот показался Син, окруженный треугольником личных био. Три телохранителя четко исполняли новые обязанности и первым делом хмуро посмотрели в сторону Андрюшки, от чего тому стало ещё хуже и, он не захотел идти дальше.

Рядовой держал на бедре вскинутый дулом к верху тяжелое ружье. Он явно позировал и наслаждался моментом своего появления на сцене.

Костров от омерзения поморщился и вдруг успокоился. Задышал ровно. Выпрямился. Подтолкнул Андрюшку, который в страхе жался к его спине и мешал идти.

- Вперед. Занять позицию. Быстро! Не теряем темп.

Верный Гном заскользил тут же вперед, на ходу подталкивая Андрюшку. От чего тот засеменил между темными ваннами, балансируя руками и приседая от приданого ускорения. Уверенный политолог Фазер похлопал по плечу, проходя мимо, не задерживаясь. Остановился Гай. Нервный психопат. Глаза высокомерно прищурены.

- Ты зачем мою женщину толкаешь?!

Костров резко выпрямил руку и Гай, получив по шлему сильный толчок, сделал назад три шага. Лицо его быстро менялось.

- Что уже спросить нельзя? Да толкай её на здоровье, сколько хочешь! Она это любит. Без разговоров! Когда захочешь.

- Последнее предупреждение заключенному 253 756, - сказал голос лейтенанта Роя и все почувствовали, что комбат с ними. Некоторым стало теплее. Гай же просто заткнулся. Невидимый Бог, это для него ерунда, но видимый каратель и правая рука Бога – внимательный Син – это уже опасность номер один. Гай немо помахал руками, семафором знаков показывая всем, что он думает про злых начальников.

Син, не обращая внимания на идиота, быстро подошел к стойке администратора. Подсоединился к компьютеру. И пальцы его сноровисто и привычно заскользили по цветным панелям. Китайцы от природы программисты, такое у них в генах.

Вспыхнул дневной свет, освещая ряды ванн.

    Они ожили, затрепетав набором цветных огоньков, высвечивая дисплеи датчиков.

Одного взгляда хватило Кострову, чтобы он понял ситуацию. От увиденного присвистнул. Не удержался.

Фазер оглянулся.

Андрюшка на всякий случай присел от страха, прячась и становясь меньше.

Понял очевидное и Син. Китаец заговорил по общей трансляции, явно работая на запись при будущем разборе операции. Парень страховался. Слова его обращались к лейтенанту Рою.

- Сэр. Докладывает рядового второго класса Син. Проверка дееспособности ванн проведена полностью и успешно. Фиксирую данные. Сэр. Ванны все целые. Никаких видимых разрушений: нет механических и электронных повреждений. Нет сбоев. Нет перегрузок. Ничего нет. Сэр. – Пауза. - Что мы здесь делаем? – голос Сина дрогнул, - полный порядок в анабиозном отсеке. Люди спят. Все живые.

Повисла тишина. Рой тоже обдумывал свои слова, что-то проверяя. Пауза затягивалась.

- Выполняйте операцию по плану. К вам приближается еще один спасательный борт. С прибытием основной команды, поступаете в их распоряжение. Начинайте.

«Какой спасательный борт? Какая основная команда?» - Костров поморщился и покосился по сторонам. Волна дрожи пробежала по всему телу. Внезапное чувство подкосило ноги. Правое колено мелко задрожало. «Что это? Что?!» Он попятился, пытаясь уйти от опасности и спрятаться от непредвидимого страха. Чувства обострились. Волосы на теле стали дыбом.

И вдруг в помещение со стороны ворот, вплыло узкое существо, изгибаясь всем телом, оно блистало мирными цветами. Пульсировало огнями. Медленно скользило в воздухе. Целенаправленно двигалось. И никакого сомнения не оставляло, что представляет из себя живое неопознанное существо. Проплыв по воздуху до середины отсека, замерло над Сином. И перестало двигаться. Запарило. Едва покачиваясь в воздухе. Потеряло плавность и внезапно стало наливаться, и набухать агрессивным цветом.

Костров зажмурился. «Не верь. Парень, ты устал. Галлюцинация. Точно что-то с кислородом. Надышался. Теперь ловлю по полной. Лишь бы не сдохнуть. Откуда взяться разноцветной змее? Неоткуда. Место не подходящее. Нам такой контакт с чужеродным миром не нужен. Мы тут никто. Это всё воспаленный мозг придумывает! Да, и вообще, что я часто видел электрических змей плывущих в воздухе? Никогда не видел. Значит это неправда. Вымысел. Бред. Я брежу. Сейчас открою глаза и картинка исчезнет. А вечером, когда всё закончится, обращусь к врачу. У нас хороший лазарет. У нас отличная бортовая медицина. Мне профильтрую мозг. Очистят легкие. А потом пропишут верный рецепт: пораньше лечь спать. Надо дать отдохнуть воспаленному мозгу. Надо поспать. Время лечит любые болезни». С некоторой опаской Виталик открыл глаза и почувствовал, как внутри оборвалась последняя надежда спокойно дожить до старости. Нет, не до старости, а до среднего возраста боевого пехотинца. Или хотя бы до завтра. Безнадежно далекое завтра.

Галлюцинация размножилась до шести единиц разноцветных, плоских змей, не больше полуметра длиной и без какого-либо обозначения конца или начала. Голова никак не отличалась от хвоста. Первая основная, прородильница рода и общности, продолжала висеть неподвижно и наливаться агрессивной синевой. Остальные переливались всеми цветами радуги и мирно покачивались над Сином. Солдат, ничего не подозревая, выполнял манипуляции с общим компьютером анабиозного отсека. «Да, что же это такое! Почему галлюцинация не проходит? Главная змея?! Совсем сбрендил. С чего взял? Как выделил среди остальных? Выходит, здоровье у меня плохое. Подорванное. Организм перестаёт функционировать. А как же иначе? Чего я хотел! Негде эмоциональный стресс снимать. Нет женщин. Нет общества. Нет шампанского. Не в кого даже выстрелить!! Беда. Плохо мне. Вот закрою глаза и закончится наваждение».

Из оцепенения вывел восторженный голос Андрюшки. Странно, но он не боялся:

- Ой, смотрите!! Шарфики цветные!! Много то как. Переливаются! Красивенько как. Яркие. Эмоциональные. Что за прелесть? Северное сияние? Ой. Да они размножаются. Какой неинтересный инопланетный секс: деление! А, где красота движений? Мусики-пусики, сколько же вас много стало. Быстрые вы мои!

В голове гулко забухала венозная кровь. Повело. Медленно, как можно спокойнее обернулся в сторону захлебывающегося словами от восторга Андрюшки. Посмотрел в его глупое счастливое лицо с расширенными глазами и женственной улыбочкой, которая совсем несоблазнительно открывала желтые зубы нижней челюсти. Рука Андрюшки была протянута вверх, словно он голосовал на оживленной большой автостраде. Голова Кострова начала обратный виток. Взгляд замер на напряженной фигуре рядового. Син, посеревшим лицом, смотрел в потолок и, то поднимал, то опускал лучемет.

Странные движения. Бессмысленные.

Очевидная картина.

- Это такое космическое шоу, да? – не унимался Андрюшка. – Вот ведь нам повезло! Сказочно повезло! Ребята, это же нереальное волшебство! Такое раз в жизни бывает и то, не у всех! А вы стоите истуканами!

Костров осторожно посмотрел вверх и, изумление тонной упало налицо. Виталик впал в замешательство. Змей стало так много, что теперь весь потолок переливался разными цветами, потеряв первоначальный оттенок. Картина была бы по-настоящему волшебной, красивой и трогательной, если бы не агрессивные линии, которые резко выделялись на веселом поле и, четко нацелились на выбранные цели.

- Северное сияние? – удивился Гай, рассматривая потолок. – Кино такое? Выглядят натурально. Как живые. Что происходит, Шеф? Может мы в массовке участвуем и кругом скрытые камеры? Я прям чувствую их! Эй, где вы?! Выходите! А, то я вас найду и накажу!

- Шеф, что это за ленты?

Костров с открытым ртом посмотрел на спрашивающего человека, не понимая, кто перед ним стоит, и снова уставился в потолок.

- Да, стреляй же ты!! – выкрикнул голос всевидящего Роя. – Стреляй, солдат – это приказ!!

И рядовой Син, выйдя из оцепенения, резко вскинул лучемет и спустил курок…

- Нет! – закричал Виталик.

Потолок взорвался гаммой недовольства, а потом цветное небо резко упало на изуродованные шлемофонами головы спасательной команды. В какой-то миг они превратились в единую молнию и разом полыхнули отблеском ядерного взрыва. А потом белый свет вспышкой стер видимые вокруг предметы, уничтожая на корню фокус зрения. И все ослепли.

Костров инстинктивно вскинул руки к маске, пытаясь защитить зажмуренные глаза. Он перестал думать, что вокруг них общая галлюцинация. Он вообще перестал думать. Словно и не умел никогда. Не будет же мыслящее существо открывать глаза сразу после белой вспышки? Не надо. Не стоит. Зачем травмировать и так уничтоженный мозг? Только животный интерес может толкнуть на подобный шаг. Костров перестал руководить разумом.

Пелена не спадала. На белом фоне выплыли мигающие красные точки. Наушник передатчика посылал радиосигнал, который заключался в истеричном едином вопле. Протяжный визг находился на одной ноте и дробил перепонку. Решение нашлось сразу: резко мотнул головой и одновременно поднял плечо. Удар вывел из строя радио, а может, выключилась кнопка. Всё равно. Назойливый звук исчез.

Красные огоньки. Они мигали перед носом, но к чему принадлежали и, что собой представляли, понять не мог. В мозгу стали вспыхивать разорванные картинки. Попытался подсунуть под мозаику огоньки и, так найти ответ.

Над головой взорвался сноп огня, и быстро промелькнула тень. От неожиданности сел на пол. Ага! Стало что-то проясняться. Оказывается, до этого сидел на корточках.

Красные огоньки. Нет, ничего не лезло в голову.

 И снова тень. На этот раз у неё странный полет. Полный хаотичных движений. При этом тварь остервенело, бьёт по воздуху конечностями, словно не может найти выход или остановиться перед тем, как размазаться по стене.

«Да это не тварь! Это человек!» Хотел подняться и посмотреть, кого откинуло взрывной волной. И кому ещё досталось. И сильные ли потери. Но мозг прервал команду, туша энерцию. Напоминая о красных огоньках и частичной потери зрения. Стала приходить реальность. Красные точки превратились в красные кнопки, мигающие перед носом. Они четко построились по периметру и объединились в квадратную панель ванны. В этот момент стало стыдно за свой страх, заставивший его спрятаться за «космический гроб». Желая загладить неловкость, неизвестно почему нахлынувшую на трепещущую душу, честно осмотрел датчики.

Стал четко анализировать ситуацию.

Ровно секунду.

Серия взрывов с разлетом разноцветных огненных брызг, моментально стерла весь анализ.

Осторожно приподнял голову из-за укрытия. Огляделся. В проходе стоял один Андрюшка. Его леденящий вопль был слышен даже без передатчика. Остальные зеки лежали между ванн в нелепых позах. Большинство не шевелилось. И лишь один вздрагивал при каждом взрыве, подпрыгивая всем телом при сильных вспышках.

Семь био превратились в огненные факелы. С них капала, текла и сползала кусками кожа и плоть. Тела чадили, искрились, трескались, взрывались частями. Тела киборгов ходили. Бродили. Падали. Поднимались. Бессмысленно и хаотично. Странно, что техническая поддержка вышла из игры первой и так быстро. На кого теперь надеяться? Ещё один био привлек внимание своим петляющим бегом по узким проходам от ванны к ванне. Гордое лицо биосолдата не дрожало от страха. Ибо такое чувство ему было по идеи неведомо. Наверное, у него даже был какой-то план. Потому что бежал био не в сторону выхода, а наоборот, в глубь анабиозного отсека.

С потолка спикировало три «шарфика». Темно-синий впереди. Переливается огоньками, изгибается. Внезапно желтый «шарфик» его обогнал, с долю секунды завис над био, приняв вертикальное положение, и рухнул вниз, прошивая насквозь, влетая в тело с одной стороны и вылетая из другой. Био удивленно подпрыгнул в воздухе, переворачиваясь в сальто. Приземлился на ноги. Сделал два шага. И захромал, спотыкаясь, к известной лишь ему конечной цели. Темно-синий тоже взял его на вылет. Куда как удачнее. Последовал мощный взрыв. Солдат взмахнул руками в отчаянном протесте, разрываясь на объемистые куски и, кажется, заглянул глазами в глаза Кострова. А потом его просто не стало. И разноцветные змеи на время успокоились.

Ненадолго.

Темно-синяя тварь свечой метнулась к потолку и, не долетев немного до стальной обшивки, распалась на пять частей. Фейерверком разноцветных огней стала плавно падать вниз. Красиво и равномерно по траектории зонта закружила в диком танце, опускаясь к полу. «Один готов!» - злорадно подумал Виталик. – «Получил на прощанье от наших братков. Или био?  Кто же стрелял? Как я не углядел?» Падение сверкающих частиц прекратилось. Движения приобрели смысл. «Господи, так ведь ни у кого же нет оружия!» И вот они уже атакуют! Перехватывают у желтых соперниц новые цели: пять анабиозных ванн. Сближение неминуемо! Костров вживается в пол и чувствует телом каждый новый взрыв. Секундное замешательство. И он вдруг понимает, что все ванны вокруг рвутся на части. Взрывы колеблют воздух волнами. Свистят осколки. Падают фрагменты тел. И всё наполнено вокруг смертью и адом. Огнем. «Почему они убивают?! Где Син?!» - два вопроса плывут в расплавленной лаве мозга. Они ищут ответы. Но не успевают пристать к берегам сознательного мышления. Зацепиться, въесться занозой в тонкую оболочку бытия.  Потому что змея или шарфик, одним словом бесполое существо красного цвета, стремительно запикировало на ванну, за которой прятался Костров. Надежное убежище перестало быть таковым. Негде укрыться. Времени нет. На какой-то миг Виталик представил себя в роли разлетающейся по залу человеческой плоти и, непроизвольно набрал код отключения ванны от общего источника. Глядя на поведение незнакомцев, появилась зыбкая догадка. Мысль. Решил проверить. Красные огоньки, мигнув на прощанье, погасли. Потупил взгляд. Собрался внутренне, ожидая смерти. Сделал всё что мог! Совесть чиста. Герой, как всегда. И, когда стрельнул глазами вверх, увидел, как красный змей изменил траекторию полета, выбрав другую цель – соседнею ванну. А ведь звериная интуиция снова не подвела. Взрыв!

Костров потряс головой, вглядываясь в адресную табличку. Спящее тело принадлежало Маси Като. «С Днем Рождения, старина!» - поздравил его про себя Виталик. – «Ненадолго, правда у тебя праздник. Так. Догадка верна. Надо бы Сину сказать, чтобы отключил ванны в ручную. Корабль будет поддерживать стабильность электроники до последнего. А она нам не нужна. Кто-то или что-то против электроники. Со временем найдем ответ. А пока: где наш бравый солдат?!» Надзиратель группы словно растворился. Тщетные попытки выискать его ничем не заканчивались. Бойца не было. Загадочно исчез.  Бесследно растворился. Или … Взорвался? Некогда выяснять. С ванной Маси Като он уйдет из этого злополучного места.


Глава 22

Замки отсоединились легко.

Щелкнул, выдвигая из пазов скобу. Дернул. Ванна без сопротивления послушно покатилась из зажимов. И тут кто-то большой и неловкий, прыгнул через ванну, чуть не сбив с ног. Сердце дернулось. Рука поднялась в замахе, но скорее не для удара, а для прикрытия головы.

С пола испуганно смотрел Гном.

- Это я, Шеф, -  сказал он и трагично замолчал, не найдя больше слов. Костров наклонился и, глядя по сторонам, внятно произнес:

- Отключи рацию. Кажется, я понял чужую тактику.

- У них есть, тактика? – ужаснулся товарищ, - а я думал они просто убивают всё вокруг.

- Это не так. Мы еще живы. И, если посмотришь, то остальные наши тоже. Без электронной начинки мы для них ничто. А в нашей резиновой одежде минимум схем. Уж, поверь мне! Что не скажешь о киборгах и… Всё-таки хочется верить, что паренек жив. Хватай ванну. – «Ловко я ввернул про наши скафандры. Хотел бы я то же самое сказать и про свою голову, где есть и электронные схемы и датчик».

- Зачем? – возмутился Гном. Голос его звучал приглушенно.

- Затем, что без ванн мы никому не нужны. И как только Син для Роя перестал существовать, мы для него то же исчезли. Закон джунглей: нет живых, нет и проблем. Дойдем до лодочного отсека и вызовем базу. Стой! Не торопись. Часть ванн ещё цела, - Костров пригнул голову от близкого разрыва. – Я пойду ещё за одной. Пробирайся к вакуумным переходникам.

Гном кивнул, уцепился за скобу. Рывками стал продвигаться к выходу. Костров некоторое время следил за ним и, когда понял, что это интересно только ему, расслабился.

Среди разрывов впечатляюще выглядел вопящий Андрюшка. Он так и стоял посередине зала, раскинув руки и, запрокинув голову, огонь, взрывы искр, чужие смерти – всё проходило мимо него. Завывание переходило в хрип, смолкая. Разум оживал. И черные маслины глаз стреляли по сторонам, оценивая ситуацию. На Кострове и Гноме они останавливались всё чаще. Он уже явно принял решение и только не знал к кому присоединяться, выбирал.

Фазер сидел на полу и испуганно смотрел на двигающегося скользящим шагом Шефа. Силился что-то сказать и мог.

Гай ни на кого не смотрел. Он полз по проему, отделяющую первую шеренгу ванн от второй. Полз без цели, просто так, подчиняясь само себе и, веря только внутреннему зову, который толкал его вперед. Упрямый.

У Кострова появился соперник – черный змей. Он скользил слева и лениво контролировал движения человека. А возможно его беспокоили слабые импульсы шедшие из головы потенциальной жертвы. Хотелось взять крайнею ванну из второй шеренги. В ней по уставу должен был лежать офицер. Заполучив такую добычу можно рассчитывать, что за ними пришлют лодку.

Хотелось верить.

Змей не отставал.

Везде царило разрушение. И нельзя было понять, что перед тобой в данный момент: трещит, извиваясь из блока, рваная проводка или ты влез без спроса в чьё-то игрище. С непонятными правилами и сумасшедшим дыханием чужой жизни.

Пол под ногами вздрогнул. Мощный толчок накренил корабль и, судя по автоматической выправке баланса, Костров понял, что главный корабельный компьютер ещё жив. Скоро до него доберутся и тогда всё.

Неприятный спутник отстал. Очередной взрыв за спиной оповестил о том, что появится следующий минус в общем списке фамилий. Интересно, сколько осталось до конца?

Оказавшись среди не взорванных ванн, Костров почувствовал сильную дрожь. Пальцы одеревенели и тыкали в клавиши зубьями грабли. Мимоходом прочитал адресный вкладыш. В офицерской ванне лежал капрал Грей. Некогда разочаровываться. Рывок! Продолговатый саркофаг выходит из зажимов. Рядом плеснул в маску лица взрыв. Глаза уставились на соседнею ванну, сверху на неё пикировал «пожиратель энергии». Решение ещё не успело сформироваться в четкую мысль, как тело рванулось вперед, ноги зацепились за освобожденную штатную единицу, а руки раскинулись в широком разлете. Красивый прыжок! Спортивный. Жаль, что никто не успел запечетлить для потомков. Пальцы остервенело застучали по клавишам. Эту музыку можно было только лицезреть. Слушать – нет. В течение следующей секунды Виталик лежал, уткнувшись маской в пол, рассматривая рисунок вышерблинных песчинок, и закрывал голову рукой, веря, что если произойдет взрыв, то ему обязательно должно повезти. Смерть не слизнет его, протанцует в вихре пламени, чертя вокруг себя зловещей, с мокрым от крови лезвием, косой.

Змей сбросил скорость у самой крышки. Не торопясь, проплыл вдоль саркофага, не касаясь поверхности, и скользнул прочь, растворяясь в полыхающем шабаше.

Костров поднял голову. Убедился, что никто и ничто ему не угрожает. И принялся отсоединять крепежи ванны.

Пригибаясь от всполохов оранжевого пламени, по проходу семенил Фазер. Страх сковывал его движения. Упрямство старого негра, с каким он продвигался к Кострову – поражало. В проходе показался Гай, не изменивший манеру передвижения. Хоть полз он и не профессионально, зато быстро, отстав от Фазера на двадцать метров. В руке психопат сжимал грязную тряпку. Она ему мешала, но он не отпускал вещь, веря, в её ценность. Тряпка была со следами крови, копоти и обугленными разводами белой краски материала.

Фазер почти доковылял, когда Костров сильно рванул вторую ванну на себя и принялся вытаскивать её в проход. Закрученная в бараний рог над его головой пронеслась оранжевая змея. Заметив негра, Виталик закричал:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Отключи рацию, - и, как маска не приглушала голос, Фазер услышал, кивнул. В полном молчании устремился к офицерской ванне, в которой лежал капрал Грей. Ухватился за скобу, пропустил мимо себя Кострова, и, согнувшись дугой от напряжения, принялся тащить саркофаг.

Гай слышал слова Виталика и сразу взорвался внутри себя бурей эмоций. Минута опасности выбросила наверх, скрытые до этого момента бешенством, самолюбивые чувства. «Мне никто не смеет приказывать!! Я лидер! У меня педагогическое образование!! Я – учитель труда! Я главный! Мне должны подчиняться негры, потому что я белый! Ненавижу уродов и детей! Как можно не любить уроки труда?! Информатику им подавай! Биологию! Тьфу! Труд! Только труд из негров сделал белых, а из обезьян человека! Меня не проведешь апокалипсисом! Я помню! Я не забыл!!! Из чего надо делать указки. Параграф два точка два!» Гай перестал ползти. Перевернулся на спину, чтобы удобнее было кричать про себя и жестикулировать немому крику. Тема затронула душу. Вывернула наизнанку. Вспомнились старые обиды: здоровые негры в тюремной душевой и злые дети на уроках. Кровавая пелена сползла сглаз так же внезапно, как и появилась. Устремленный вверх взгляд с непониманием рассматривал роящихся в клубки цветных змеек. По лицу заблуждала глупая улыбка. Рана в груди за болела. Нестерпимо зачесалась. И Гай резко перевернулся, прополз животом, пытаясь унять зуд. Потом сначала с четверенек, а затем в согнутом состоянии двинулся к приятелям. Да, к друзьям. Надо успеть сказать им что-то важное. Кулак его по-прежнему сжимал тряпку.

Фазер, повернувшись спиной к ванне, не спускал вылупленных глаз со спины Кострова. Сейчас только он задавал темп и мог вывести из этого кошмара. Рука крепко сжимала скобу. Внезапно ванна резко покатилась, ударяя под коленки. Вращая белыми белками глаз, Фазер дико вскрикнув, обернулся. В другой конец ванны, уперевшись в край руками, согнувшись нелепой дугой, толкал Гай. «Ничего сверхъестественного. Вот видишь! Всё объяснимо. Это не смерть. Это всего лишь белый недоносок, психопат Гай, который ненавидит негров и детей. Ничего страшного», - подумал старый негр. Гай поднял перекошенное лицо. Свел мимику. Расползающиеся всегда черты лица. И … улыбнулся. Осмысленно и по-человечески. Фазер, мотнув в изумлении головой, прибавил шагу, переходя на неторопливый бег. Через несколько секунд сердце стало протестующее стучать в груди, как будто спрашивая: «Хозяин?! С ума сошел?! Мне и так то холодно, то жарко, то что-то давит. Сейчас же помрем!!» Фазер машинально погладил по скафандру. В груди подозрительно закололо.

Костров, грохоча колесами днища, выкатил ванну в коридор. Финишная прямая!! В дальнем конце, на краю света, засуетился Гном. Откатил свой трофей в сторону и побежал на встречу.

У Фазера стали заплетаться ноги. Он старался изо всех сил: пот заливал глаза, капал с кончика носа. Но ноги отказывались передвигаться. Щека съежилась под волной конвульсий. Рот искривился в вечной кривой усмешке. Стало нечем дышать. Негр упал.

Гай, толкнув ванну, почувствовал сопротивление. Поднял голову и не увидел старика. С шумом, выпуская воздух, резко присел, огляделся. На корточках проковылял вперед, нагнулся к самой маске старика, вглядываясь в лицо.

Как два страшных демона они смотрели друг на друга.

- Не убивай, - попросил Фазер, шевеля губами.

Лицо Гая исказилось, по коже прошлась волна, утратив последние человеческие черты. Рот подтянулся, чуть ли не к переносице, а брови упали на подбородок. Злые глаза смотрели не мигая.

- Обязательно убью. Когда выберемся!

И тело негра легко было поднято на руки, а затем брошено поверх прочного затемненного стекла крышки ванны.

Гай заревел в полный голос, принялся толкать, набирая скорость, переходя на прежний бешеный темп.

Из глотки вырвались слова:

- Ненавижу!! Ненавижу больших негров! Ненавижу проблемы негров! Они повсюду. От них нельзя скрыться! А дети? Дети! Тебя когда-нибудь доводили до истерики тридцать детей? А несколько часов подряд? А изо дня в день? Что ты знаешь о неграх и детях, старик?!

Фазер хотел заметить про цвет своей кожи, но слова не пошли.

Два зека у переходников лифта остановились. Стали переговаривать, активно жестикулируя. Один что-то объяснял другому, часто махая в сторону черного входа трубы.

Заслышав, нарастающий непонятный звук, дружно обернулись назад.

Гном побледнел. Костров поджал губы.

Словно выпущенная из борта торпеда на них неслась ванна с распростертым на крышке телом в зеленом скафандре. Перекошенное лицо Фазера было отчетливо видно, так как старик приподнялся и, не мигая, смотрел на приближающуюся пару. Губы его беззвучно шевелились.

- А, разве ванны с мотором? – удивленно спросил Гном, подчеркивая тем самым, что они то не догадались включить вечное ускорение и затратили уйму времени и сил.

- У ванны нет мотора. Её толкает Гай.

- Понятно, что Гай. Но он ненавидит негров! А этого решил покатать. Чудно. Видел Петровича? Нет? Просмотрел? Он был здесь. Появился следом за мной и прыгнул в трубу. Я ему не успел ничего сказать. Торопливый парень. – Огромный заключенный замолчал на секунду. Прейдя к умозаключению, он сказал. - Видимо Гай не собирается останавливаться. – Гном нерешительно сделал шаг в сторону.

- Видимо.

- Ч-черт.

- Ага.

И они, растопырив руки, стали медленно отходить. Костров покосился внутрь анабиозного отсека и, резко отвернулся, едва не сломав шею. Хаос, царивший там, делал ситуацию безвыходной. За спиной до стены метров двадцать. Потом некуда станет отступать. Да и прятаться то же.

Гай внял словам Фазера. В качестве тормоза он использовал себя: откинулся всем телом назад; упал на живот, увлекаемый скоростью; протащился вслед взбрыкнувшей ванны. Костров и Гном не дали ей столкнуться о стену коридора и разбиться – повредить не внешнею оболочку, а внутреннею.С полной остановкой, Фазер облегченно вздохнул и откинулся на крышку, принимая горизонтальное положение. Наверное, решил, что для него всё закончилось. В улыбке Гая читался детский восторг.

- Видели? Я вас чуть вдребезги не разнес!!

- Это точно, - согласился с ним Гном. Втроем они быстро дотащили ванну до переходника лифта.

- Что это за тряпка? – сурово спросил Костров, кивая головой на зажатый кулак Гая.

- А, это? Это вам. Для отчета. Для анализа. Вы же любите анализы? Не надо на меня так смотреть! Это же Син. – Психопат кивнул головой, подтверждая сам свои слова. Странно, что пехотинца никто не узнал.

- Выкинь её.

- Вот ещё!! – возмутился Гай. – Я её лейтенанту Рою подарю. На память.

- Понятно. Значит так. Сейчас поднимем первую ванну, затем Фазера. Потом я бегу к вездеходу и вызываю лодку. Вы тем временем поднимаете вторую ванну. Я прибегаю, и мы поднимаем третью капсулу.

- А, если ты «не прибегаешь»? – поинтересовался Гай, и лицо его исказилось. Парень многообещающе засопел, предвидя обман. – Какой-то сомнительный план. Тухлым запахло, не чувствуете?

- Значит, я убит. И вам не повезло. Шутка. Всё будет хорошо. Не волнуйся. Главное поднимите ванны, а там погрузитесь без меня, и улетите.

- Мы возьмем твоё тело или то, что от него останется. У меня уже есть опыт собирать останки, - успокоил Кострова психопат. – Гвардия своих не бросает. Что? Не нравится мне, как вы на меня смотрите. Ох, как не нравится. Мы разве не гвардия?!

- Да что ты! – попытался успокоить парня Гном. – Самая настоящая гвардия!

- Гвардия, гвардия, - бубнит в трансе Фазер. Ему знаком гипноз. И старик верит, что в критические моменты может воздействовать на людей.

Наверное, помогло.

Гай успокоился и принялся бережно сворачивать тряпку, оставшуюся от рядового Сина. Соблюдая торжественность момента, аккуратно уложил её в набедренный карман. При этом он твердил то ли в бредовом шепоте, то ли наяву: «Ничего, что был китайцем. Ну, и пусть. Зато умер среди белых. По человечески. Среди людей». Вспомнил. Подпрыгнул на месте. Спросил:

- А, био тоже надо собирать? Они то же к гвардии относятся?

- Нет, нет! – поспешно заверил его Гном. – Никак не относятся. Честно! Сам читал в уставе гвардейцев. Мне друг давал почитать. Честно.

Гай насупился и из-под бровей посмотрел на товарищей по гвардии - никто ли не смеется над ним. Нашли время для смеха! Смерть, можно сказать, пятки лижет. Да, и друг Гнома из гвардии какой-то подозрительный. Непонятный.

Костров и Гном вообще на него не смотрели. Взяв за боковые скобы ванну, они рывком закинули её наполовину в слив переходника. Гай неторопливой походкой медведя подошел сзади. Взялся за скобу и дернул вверх, а Костров и Гном в это время вперед. От слаженной работы с первого раза всё получилось.

- Осторожно. Не торопясь. Заталкиваем.

Капсула ушла в трубу. Костров быстро скользнул следом, моментально в трубе сбрасывая темп, в невесомости толчком отправляя себя к транспортируемому предмету. Чувства в полумраке обострились. Страх, прочно залегший внизу живота, сейчас раскинув щупальца шкрябался внутри тела, задевал холодными прикосновениями органы и верно полз к горлу.

Вытяжка тянула вверх.

Гном появился с правой стороны борта, заглянув в лицо, молча кивнул. Гай вылетел слева, боясь пошевелиться, проплыл мимо и пару отметок они поднимались без него. В душу закралась тревога: как бы гвардеец не оказался лишним помощником. Действительно, Гай сначала попытался помочь сильным толчком снизу, поддев днище, но им сегодня везло. Психопат промазал и не рассчитал толчок. Скользнул между ног Гнома и остался надолго далеко позади. И всё же, сегодня парень блистал по-настоящему, показывая ум и чувственность. Возле самой дыры Гай занял своё место. Виталик усмехнулся, кивнул Гному, отдавая молчаливый приказ: «Приготовиться!» С третей попытки выступы днища вошли в желоба. Толчок. Гай переворачивается через голову. Не успевает Костров подумать о том, что хорошо бы кто-нибудь помог с палубы принять капсулу, как мысль его сбывается.

Гном вылезает следом за ванной. В дутом скафандре он похож на лягушку. Большая задница мелькнула перед глазами. Виталик смотрит на Гая и не решается предложить помощь. Всегда опасно предлагать помощь, тем людям у которых нет психики. Чревато. Живой куль висел на скобе у выхода. Помахал ему приглашающе рукой и вывалился на палубу. Его тут же подхватили с двух сторон под мышки.

Голос Андрюшки трепещет:

- Любимые вы мои, ненаглядные. Столько страха я натерпелась без вас.

Костров, подперев голову рукой, сидит и не торопится подниматься.

- Я за Фазером. – говорит Гном. – Бедный старик думает, что мы его бросили.

- Опять туда?! – верещит Андрюшка, забегая вперед перед рослым зеком. – Не пущу! Не бросай меня! Ты такой большой, ты должен меня защитить. Мне страшно…

- Шлюха! – возмущено вопит Гай, появляясь из дыры. – Ведь только на минуту оставил одну!!

- Я думала – ты погиб, как герой!! Родненький!!

- Хватит!! – крикнул Костров, зажимая голову руками. – Хватит! Заткнитесь. Я пошел вызывать лодку, а вы все вниз!!

Андрюшка попятился в противоположную сторону от дыры.

- Не пойду! Сами идите! Дураки!

- Молчать!

- Сам молчи! Безяичный, вот ты кто! Импотент! Я уже сходила и вызвала лодку. В нашем распоряжении семь минут. Надо уходить отсюда. Немедленно. Я не хочу остаться здесь навсегда!!

Гном, готовый прыгнуть в шахту спуска, замер, повернулся на голоса.

- Петрович, ты вызвал лодку? – нерешительно спросил Костров. – Из вездехода??

- Конечно! Я почти ас по вождению вездехода! Да я училась год! Только на права не смогла сдать. Идемте, а?!

- Гай! Поручаю тебе самое ответственное задание. Вот эту ванну надо дотащить к вездеходу. А потом быстро прибежать сюда и взять следующую. От тебя всё зависит. Время совершить подвиг.

Костров подхватил Андрюшку под локоть и потащил к дыре, где их поджидал молчаливый Гном.

- Ну, если вы мне доверяете совершить подвиг… И не простой, а настоящий космический подвиг. То я согласен. Положись на меня, Шеф. Можешь быть спокоен. Я всё-таки гвардеец.  Вы еще не подниметесь оттуда, а я уже буду вас поджидать.

- Спасибо, Гай. Только не повреди капсулу. Сейчас они ценнее наших жизней.

- Позаботься о моей девочке!

- Непременно, Гай.

- Родненький! Возьми меня с собой! Я не хочу вниз. Не хочу!!

Гном подхватил Андрюшку с другой стороны и они прыгнули в темноту.

Дэймон Шуман помнил самый черный злополучный день из своей жизни. Со временем фрагменты смешались. Многое спуталось и местами воспоминания походили то ли на правду, то ли на обрывки из снов. Слишком часто думалось о тех минутах, и день от этого, казался длинной в год. Миг растянулся до бесконечности. Лопаясь каждую ночь и капая ядом в каждый сон.

Профессор Шуман пятнадцать лет преподавал политологию в высшей школе инженеров-механиков. Кадеты сменялись новыми лицами. Предмет оставался монументальным. Он не замечал таких мелочей – лица студентов всегда одинаковы. Отдавался полностью своим лекциям о обществах африканских племен. Их строем и вековым развитием. Мог часами обсуждать одну тему. И продолжить ее в постели наедине с самим собой, долго ворочаясь в жаркой постели, и оставаясь без сна.

Года за три до того злополучного дня, на его кафедре появился толковый ассистент. Секретарь с ходу всё понимал и мог решить любую проблему. Через некоторое время он стал незаменимым человеком. Это с его легкой руки при кафедре появилось любительское общество политологии. Для солидности его сделали тайным. А Дэймона избрали почетным президентом. Со временем Шуман догадался кто на самом деле управлял сообществом. Кто из дня в день приносил свою идею, морочил умы и строил величественную пирамиду, шатающуюся под дуновением шепотов. Ассистент связал сеть, в которую попал не только чудаковатый требовательный к военным специалистам профессор-политолог. Многих заинтересовало изучать обычаи на практике. Подход к естественным вещам показался таким диковинным. Что все с нетерпением ждали дня. И он пришел. Две почетные роли разыграли между членами тайного общества. Сторонники практицизма в тот день изучали людоедство. Старый человеческий обряд. Нож достался Дэймону.

Потом ему сказали о том, как заляпанному кровью профессору повезло, что его арестовали не полицейские, а военные… Ассистент почему-то получил осиротевшую кафедру ещё тогда, когда он находился под трибуналом, а следствие начинало закручиваться в узел.

- Дэймон!! Дэймон!

- Он же умер! Разве вы не видите? Пойдемте!

Фазер открыл глаза. Расплывающийся образ принял несколько форм и наконец остановился на лице Кострова.

- Шеф… Мне так плохо. Кажется, я своё отпреподавал.

- Закидывай его в шахту!!

- На нас смотрят! Смотрят!! Я чувствую! Они разумные!

- Это просто твоё воображение. Берись за ванну. Подняли! Ещё раз!! Загружаем всё в переходник. Быстро!!


Глава 23


Гном беспрекословно выполнял команды, однако слова Андрюшки не прошли мимо его уха, задели за живое и он дрогнул. Морально и телом. Затравленный взгляд не сходил с ворот анабиозного отсека. Правду говорил полумужчина полуженщина. Действительно ощущалось чужое присутствие и доброжелательность в нем не чуствовалась. Бесстрашный Шеф ничего не замечал. Конечно, у него не нервы – канаты! Вот он хлопнул по плечу, склонился к маске чуть ли не вплотную и заговорил голосом священника-наставника приходского местечка:

- Ну-ну, дружок. Расслабься. Мы сюда больше не вернемся. Дело почти сделано. Погоди. Не рвись в трубу. – Гном не рвался. Стоял истуканом, не сводя испуганных глаз с широкого проема. – Хочу тебя сказать самое главное. Ты – молодец! В трубе догоняй первую ванну. Просто ухватись за нее и вытяжка сделает остальное. Петрович потащит Фазера. Я вторую ванну. Ближе к выходу я приду к тебе на помощь. Вдвоем мы обязательно справимся. Слышишь? Верь мне.

Гном не поверил, но храбро шагнул в пасть переходника. Костров кивнул ему вслед и обернулся в сторону присевшего на корточки зека:

- Андрюшка! А, где Фазер? Что уже погрузили? А знаешь, что он мне сказал? Нет? Это касается тебя. Да-да. Тебя. Старик сказал мне, что тебя любит. Не веришь?!

Андрюшка отрицательно закачал головой и громко зарыдал.

- Так пойди, догони его и спроси!! – настойчиво предложил Костров, применяя силу рук и ног. Когда и Андрюшка исчез в трубе, Виталик обернулся в сторону пустого коридора. Из открытых входных проемов выбивалось пламя. Отблески огней играли радугой разных цветов. Вот они мигнули… В коридор выплыла змея изумрудного цвета. Замерла, словно здороваясь перед боем.

Костров хмыкнул. Этот факт он предвидел. Развернувшись, вскинул руки впереди себя сбитым и неровным колесом. Вывернул кисти. С каждым шагом – толчок от пола. С каждым шагом руки поднимаются над головой. Ноги скользят по сливу. Зацеп для решающего толчка длится мгновение и тело сразу оказывается в невесомости. Сознание захлестывает приступ спокойствия, кажется, что всё кончилось. Позади печали. Какие-то переживания за свою бестолковую жизнь. Ответственность плывет рядом, скалясь в лицо зеркальным отражением разбитой судьбы.

Виталик с трудом стряхивает с себя наваждение.

Смотрит вверх.

И хотя видимости на сорок процентов, полностью восстает картина. Удивительная способность мозга дополняет штрихами и вычеркивает линии в сюжете. Очертания Гнома размыты, но потому как он двигается, но потому, как он двигается, ясно, что поставленную перед ним задачу, выполнил полностью. Андрюшка, второй после Кострова человек способный выжить в космосе, ведет себя странно. Кажется, он вообще не понимает, что делает. Держит Фазера за ногу, а потом меняется с ним местами, так ловко, что уже непонятно кто кого держит. Это похоже на бесконечный танец. С непонятными телодвижениями. Увиденное Кострову со всем не понравилось. Непременно бы вмешался, если не думал о своей задаче. Надо четко поймать предмет «идущий» впереди себя. Суметь, как и в первый раз не оттолкнуть ванну от себя и не услать ее дальше и не врезать о стену и не создать настоящий затор у группы. Ни надо никаких гостинцев и усиливать неразбериху. Надо выполнить транспортировку идеально.

Мысли ни о чем не вязались с рефлекторными действиями. Из позиции два. Перешел в позицию три (перед глазами четко стояла схема из учебника шестого курса) и потребовалась доля секунды для осознания факта, что стержень поручни правильно лег в ладонь. «О чем я думал? О Тани? Джо? Нет. Цветные всполохи. Что-то подсказало, что они реагируют на все виды исходных волн. Скафандр оснащен двумя датчиками: счетчиком кислорода и показателем общей герметизации слоев. Электроника первого уровня. В отсеке находились более мощные истоки импульсов и мне везло. Будет ли дальше так?»

Мысль оборвалась. Глаза в упор рассматривали тёмно-зелёный пластик. Смотрели сквозь него. В глубину.

Поддался всем телом, нависая над капсулой. Рука безошибочно выдернула вкладыш из рамки опознавателя. Белый картон поднес к маске. Прочитал надпись и тихонько присвистнул. Пальцы разжались. Вкладыш медленно кружа запарил к верху, увлекаемый притяжением. Светлым пятном выделяясь на темной фоне. С каждым витком надпись становилась неразборчивей, сливаясь в тоненькую прямую линию на белом прямоугольнике. «Айра Каан. Майор.».

Тело медленно опустилось, пропуская ванну к верху. Костров пристально вглядывался в размытое лицо и сумел пробормотать:

- Женщина… - больше из гортани не вырвалось ни звука. Захотелось взорваться киборгом. Потонуть в пламени взрыва. Чтоб Гном смотрел на поднимающейся снизу оранжевую пену с черными ободками на клубках, нелепо шевелил ногами, стараясь удрать из замкнутого пространства и не знал, что сильный человек, бывший «десант», а ныне обыкновенный зек с громким прозвищем «Шеф», по –человечески умер, как достойный мужчина с женщиной в руках, запутавшийся в кружевах ненасытной смерти.

«Хорошая смерть. Не моя».

Если умирать, то так.  Не хотелось погибнуть при бегстве, получив проходящую сквозь тело огненную молнию.

Началась выгрузка. Гай сдержал слово. Невидимый из нутра трубы, он помогал на выходе. Гном, молодец, не вылез следом за своей капсулой, остался и не дал Андрюшке испортить всё дело.

Может из него выйдет толк? Жаль времени не будет убедиться.

Теперь они вдвоем. Гном смотрит испуганно. Кивок. Молчаливый приказ отдан: «Иди парень, ты будешь, мне только мешать!» И глядя на смешно дрыгающиеся ноги, резную подошву, усмехнулся.

Толчок. Ванна рвется вперед, не полностью входит в паза, но с другого конца сильно тянут и Виталик вылетает на палубу. Перед глазами мелькают ноги. Рука по-прежнему цепко сжимает скобу. Чужие руки подхватывают, подбрасывают к верху, заставляя встать на ноги. «Нельзя резко», - протестует в сознании мысль. Виталик смотрит на злодея и видит за маской расширенные глаза Гая. Психопат молча кивает в сторону. Столько завораживающего в жесте, что Костров поддается влиянию и делает головой виток в указанном направлении.

За ними оказываются наблюдает.

Внутри всё холодеет.

Какая прекрасная возможность с новой силой возненавидеть жизнь.

Две зеленые змеи, мирно покачиваясь, замерли в воздухе в метрах десяти. Боковым зрением Виталик видит, как кто-то из своих с царственной грациозностью оседает на пол.

Гном подхватывает Андрюшку у самого пола и кладет его поперек капсулы, присоединяя к компании Фазера. Сделав дело, великан распрямляется и смотрит на Кострова побелевшим лицом. Окантовка маски врезается в кожу черным ободком. Страшны его глаза.  Дики.

Виталик не выдерживает чужой взгляд, смотрит на Гая и ему хочется выйти из игры, снять с себя ответственность. Грохнуться на пол, закатив глаза, превратится в Андрюшку.

- Пошли… Медленно… - вырывается из оцепеневших губ тихие слова. Гай сглатывает. Тяжело. Поднимает ноги, высоко задирая колени, в один миг превращаясь в цаплю.

- Стоять. А ванны?

Гном первым подчиняется еле слышному голосу, упирает руки в край, начинает толкать. В анимационном кино лента стрекочет громче. Здесь же Гном проходит в полном тишине. Двигаясь, как механическая игрушка, идущая на таран, немо выполняющая приказ.

Гай нарушает тишину, второй раз сглатывая. И капсула с телом майора Айры Каан приходит в движение.

Костров снова переводит глаза на следующую картинку.

К двум зеленным змейкам, присоединилась красная и они стали на шаг ближе.

И оставались в ней до тех пор, пока ноги бывшего штурмана стояли без движения. Стояло шагнуть и к процессии тут же присоединился еще один красный змей. Заклубились. Заиграли. «Голову мою чуют или скафандр!» Тронулись с места, сокращая расстояние. Костров оглядывается. Вдали манит к себе вездеход. Он сейчас конечная точка в подсознании. Потом начинается вторая часть пути.

- Вперед!! Давай!! Побежали!! – крик вырывается самопроизвольно, а ноги заметно тяжелеют и прирастают к полу. Клепаная палубу вонзается в ступни, словно и нет ботинок.

Парней не надо больше подгонять. Они снимаются с предохранителя и обезумев, срываются с места сразу в карьер. Гай легко обходит Гнома.

Костров отворачивается. Змеи не двигаются. Контролируют его. Играют в свои брачные игры. В чем же причина? Где истина? Мысли лихорадочно наползают друг на друга. Одна из змей замирает.  И разворачивается в его сторону. «Не уже ли всё-таки я? Пожалуйста, пускай это буду не я. Шестеро?? Когда вы успели размножится?? Не хочется огорчать парней, но кажется из нас никто не спасется. Сначала они разделаются с моей головой…» Костров не выдерживает и снова оборачивается в сторону удаляющихся зеков. «Далеко! Может им повезет и всё не зря!» Гай несется вперед с капсулой в бешенном темпе, желая ей как следует приложиться к вездеходу. Гном, напротив, останавливается, замирает на месте. «Что!!» На полу барахтается человек, один из его раненых. Наверное, Андрюшка пришел в себя и сейчас в истерии. Ломает все планы.

Гном смотрит на Кострова и кажется тихо зовет, призывает к себе.

Нельзя двигаться. Время уходит. Сколько еще можно держать атаку?!

- Да стукни ты его ногой! Беги! Вперед!

Гном в нерешительности топчется на месте. Выпрямляется. Руки вдоль тела.

- Вперед!! – кричит Костров.

Лихорадочно оборачивается. Теперь змей бесполезно считать. Их рой. Перестроение. Начинается движение. Внутри холодеет. Снова поворот головы. Гном удаляется. Гай почти у цели. Но упавший человек уже встал и двигается навстречу Кострову. Глаза самопроизвольно расширяются.

Губы шепчут:

- Что же ты делаешь?! Поворачивай! Ко мне нельзя! Никак нельзя. Слышишь.

Это не Андрюшка – это Фазер.  Становится понятным нерешительность Гнома. Виталик начинает переставлять ноги. Какая разница? Всё и так кончено. Сейчас наступит смерть.

- Фазер?! Что же ты делаешь?!

Они сходятся. Негр сипит. Надрывно. Виталик вглядывается в неузнаваемое лицо. Старик часто моргает. Капли пота катятся по морщинам. Ему трудно. Дышать и жить.

- Беги, Виталик. Они пришли за мной.

- Что ты говоришь!! Мой план почти получился. Давай, старик. Облокотись на меня! Сейчас мы рванем отсюда!!


Негр вырывается. Машет руками и больно бьёт по шлемофону. Случайно?

- Не теряй времени, беги!! Тупой белый!! Я сейчас всё равно умру!! Мой стимулятор сердца взбесился! Беги! Им нужно моё сердце!

- Фазер!! – Костров пытается перехватить негра и потащить, но старик изворачивается и снова бьет сильно по голове. Потом стремительно, в каком-то порыве начинает своё движение навстречу разноцветному аду.

- Фазер!! Дэймон!!

Старика качает. Он выходит на середину коридора и раскинув руки падает в самую гущу зарева.

Виталик сжимается, змеи кажется ликуют и начинают кромсать Дэймона Шумана.  Старик подарил какие-то минуты. Попробовать? Он начинает движение к вездеходу. С каждым шагом ускоряясь. Тяжесть из ног уходит. Появляется приличная скорость. Он превращается в птицу и начинает полет. И вдруг всем телом содрогается и падает получив увесистый толчок в спину. Поднимается. Живой! Не оборачивается. Только вперед. Придавленный створкой вездеход приближается. Видно, как в проход проносится Гном. И через два рывка Виталик нагоняет его. Толчком спихивает с ванны Андрюшку и кричит в след визжащему телу:

- Оставайся здесь.

Андрюшка кубарем откатывается к задней части вездехода. К черным колесам. Гном сразу наращивает скорость – передвигать ванну становится намного проще. Впереди Гай. И надо его догнать.

- Я боюсь! – верещит Андрюшка. Гном поддавшись оборачивается. Зубы сводит от напряжения. Эмаль крошится.

- Вперед! – рявкает Шеф.

Андрюшка обретает прыть. Подействовал крик? Вот он взвивается свечкой в воздух. Дико машет ногами и руками. Откуда столько энергии? Минуту назад лежал балластом. Гном несколько растерянно смотрит сначала сбоку на него, потом в спину.

- Они здесь!!

Гай пытается толкать две капсулы одновременно. Об этом никакой учебник не писал, но бывший учитель труда сильный. Вся процессия быстро нагоняется психопата. Он дико смеется и гримасничает, багровея от натуги. Андрюшка пытается проскочить мимо него. Изворачивается. И начинает трепыхаться тушкой в зажатом кулаке.

- Ничего не забыл??

- Тебя?? Никогда!

- Капсулу возьми!

Виталик останавливается, пользуясь заминкой. Смотрит на вездеход.

- Всё парни. Дальше одни. Моя очередь. Прощайте.

- Ты не шути так, Шеф. Мы укладываемся в эти семь минут! Сейчас прилетит лодка! И мы свалим!

- Помчались, Шеф.

- Вперед, парни! И не бросайте ванны. Без них вас на лодку не примут.

- А, ты? Как же ты??

- Я выберусь. Наверное. Всему когда-то приходит конец. Бегите!

- Понял, - пробормотал здоровяк.

Гном тронулся с места последним и, обернувшись, долго смотрел на Шефа, а к тому приближалось что-то непонятное и необъяснимое, переливающееся всеми цветами радуги. Иногда похожее на шар со множествами концами. Без эмоциональное. Нечеловечески живое. С твердым желанием убить. До неминуемой встречи отщелкивались секунды.

Костров закусил нижнею губу. Она прыгала между передними зубами оставляя с каждым разом куски плоти и кожи. Во рту стоял соленый привкус крови. «Вот сейчас. Подпущу еще ближе. Еще немного. Не надо торопиться. Сейчас! Ко мне!» - приказал вездеходу, отдавая первую команду через вживленный в голову датчик. Машина взревела мощным двигателем. Дернулся. – «Стоять! Автоматическая полная диагностика! Контроль всех систем! Запуск! Активироваться! Малый задний ход!» Вездеход снова вздрогнул, дергаясь к водителю, но масса ворот оказалась сильнее. – «Максимальный задний ход! Вправо. Влево. Вся система на максимуме. Ко мне!» Даже не заметил, когда наступил решающий перелом событий. Рядом с ним практически не было змей. Не считая одной, они предпочли повернуть назад и хищно устремиться к вездеходу. Приманка сработала. Электронике в машине больше, чем в голове – факт. Попались в бесхитростную ловушку. Уловка сработала! Вездеход займет их на какое-то время. И ребята, с тяжелыми капсулами, смогут уйти. Оторвутся на значительное расстояние. И он тоже двинется в путь, только выяснит сначала, что нужно твари, нацелившейся прямо в его лоб. Прямо в импульсный датчик. В середину. Выше переносицы и ниже ели приметного ежика волос.

- Уйди, а? – предложил смерти Костров, безнадежным голосом. – Уйди, прошу тебя.

Пол дернулся под ногами.

В пояснице хрустнуло и ноги, словно чужие, взметнулись над головой.

Наступил мрак.


Глава 24.

Наступила ночь. Джо, сцепив руки в замок, подняла над головой, прогнулась, томно улыбнувшись своему отражению в зеркале. Материал платья оживился, пополз, обтягивая грудь. Подчеркивая идеальную фигуру. Складки разгладились и ткань опять не подвела, не лопнула, остановившись в последний момент. Вот, что значит бренд! Надо запомнить. Джо, пискнув, сделала выдох и расслабилась, откинувшись в ласковое кресло.

Сэнд не шел. По лицу пробежала тень.

Они могли опоздать.

Впрочем, неважно. Корабельное шоу не то, ради чего можно расстроиться. В крайнем случае, опоздав на начало, можно будет прийти после первого антракта – самое интересное только начнется. И, если Сэнд поторопится, и придет сейчас, можно будет еще успеть второй раз примерить вечернее платье. Только сразу надо оговорить – никаких поцелуев и прическу не трогать! Можно лечь на кровать, соблюдая полную осторожность. Но лучше не ложиться. А то Сэнд спишет катастрофу на страстность и ей придется повозиться у зеркала, восстанавливая макияж. Не трудно. Но займет время. И они точно не успеют на второй антракт. Красота требует жертв. Джо засветилась вся представляя, как будет мучить Сэнда. Красавчик изведется.

Джо взглянула на вмонтированные шутником часы в трюмо. Огромные цифры мигали. Отведенные Сэнду семь с половиной минут закончились. Женщина выпятила губки. Дать еще время? Предположим пять минут. Сэнд придет через пять минут. Быстрый секс. Потом они бегут. Пользуются высокоскоростным лифтом. Интересно, это повлияет на прическу? И успевают на второе действие шоу! Изумительно. Триумфально. Сколько восторженных глаз смотрит на них. Человеческая зависть не имеет границ. Джо хмыкает и прикрывает глаза. Кажется, задремала. Позволила себе расслабиться. Ладно. Сэнд разбудит. Нежно поцелует в шею, она запустит пальцы в его густые волосы и с удовольствием вдохнет в себя терпкий аромат.

Джо вздрогнула. Зевнула. Потянулась телом. Поясница нудно заболела. Скользнула взглядом по часам и сразу проснулась. Завертела головой в разные стороны, надеясь увидеть Сэнда. Она проспала два часа! Тело ныло. Сэнд пришел, увидел ее спящей и… И?! На кровати его нет. В кресле, где он любил развалиться и посмотреть телевизор, тоже. Не смешно. Шоу подходило к концу. И?! Он пришел, увидел ее спящей и, решил принять ванну. Логично. Очень логично. Джо кинулась в коридор, дернула на себя золотую ручку двери ванной комнаты, сработал элемент, зажегся свет. Пластмасса под золото и тяжелую бронзу отразила на себе неясные блики. Так. Без паники. Джо села на край ванны. Потрогала стенки ванны. Холодные и сухие.

Вот оно что.

Несомненно, произошло самое трагическое.

Он пришел, увидел ее спящей, обиделся и ушел на шоу сам.

Типично мужской эгоизм. Смотреть в одно лицо шоу! Да, как такое может быть реальным и нормальным для мужика, а она на что тогда? Ладно!

Джо поджала губы и, не сдерживая в себе гнев, кинулась прочь из номера.

- Куда пошел Сэнд? - грозно спросила женщина у коридорного. Парень почему-то радостно заулыбался и развел руки в сторону.

- Так он заходил ко мне?!

Коридорный отрицательно закачал головой. Джо возненавидела его курносый нос и голубые глаза. «Дохлый рак! Последний день работаешь коридорным, будешь лифтовым и нажимать остаток жизни на кнопки» Пришедшая мысль немного взбодрила и женщина и ринулась из кабину лифта. Коридорный, приторно улыбаясь, вскинул руку к маленькой красной шапочке, отдавая честь. Вряд ли заметила. Парень вздохнул и почистил рукавом золотое шитье ливреи, цепляясь дутыми пуговицами за канты – чаевые опять проплыли мимо. Дверь закрылась перед самым носом.

 Оставшись одна, Джо топнула ножкой, срывая злость на чистеньком с нелепым узорчиком коврике. «Ввалюсь в ложу, и, закачу истерику под самый финал дрянного дурацкого корабельного шоу. Пускай все видят!»

И снова выход ледоколом вперед. Коридорные приторно улыбались через каждые пятнадцать метров. Не задерживаться. Не разглядывать мальчиков. Вперед. Мальчики на страже – скоро конец шоу и выход толпы. Кому-то сегодня и повезет. «Да куда теперь идти. А?! О, у этого лицо умное, спрошу.»

Коридорный неторопливо давал пояснения, четко следя за своей речью. Тщательно выговаривая окончания. Сунула ему на чай полтинник. И торопясь, уходя от него, внезапно подумала, что не успела, проснувшись, посмотреться в зеркало. Резко остановилась. Огляделась. Пересекла коридор. Так. Белого в глазах нет. Бант на попе сидит ровно и не помялся, словно и не спала на нем. Надо будет запомнить бренд. Хорошая одежда. Так. Что еще?! Шпилька!! Джо согнула ногу. Колено предательски хрустнуло. Шпилька ели держится. Заодно надо будет вспомнить про нее во время истерики. Ох, что это будут за вопли! Джо тороплива пошла к конечной цели. Поворот направо. Четвертая дверь. Или пятая? Для начала посмотрим, что за этой. Джо резко открыла дверь и поспешно закрыла. Значит пятая.

Ложа оказалась пустой. Чистенькой и опрятной.

Джо нахмурилась. Из-под тонких бровей смотрела на маленькую сцену: в переливании света, плясали совершенно раздетые люди и зал неистово им аплодировал.

И тут она поняла.

«Как же я могла подумать про тебя плохо? Мой хороший. Тебя не подменили? Вахта! Неурочное время. Говорила тебе, бросай эту неблагодарную работу. Ты присылал посыльного. Он стучал, а я не открыла. Ну, что же ты не догадался оставить информацию для меня коридорному? Как все просто. Почему я так разнервничалась?» Джо вышла, прикрыла дверь, облокотилась спиной о гладкую поверхность, чувствуя холод. «Что же нам делать, Сэнд? Пора наконец принимать решения! Раз, я сказала, что ты больше не будешь работать, значит ты больше не будешь работать. Пойду и закачу там истерику! Всех разнесу. Как они у меня сейчас полетают!»

И вновь пол сотрясался под ее чеканным шагом. Шпилька вот-вот была готова свернуться на бок и разворотить каблук. «Быстрее! Еще быстрее! Темп!»

Лифт высадил женщину тремя этажами ниже. Джо пересекла обеденный зал, оставляя по правую руку от себя пустынную танцплощадку и смело влетела в кухню. Пухлая блондинка смотрела на нее чуть вскинув левую бровь. В наклонном лицо смесь чувств, но недоумения нет. До этого она мучала морковь.

- Где Сэнд? – бесцеремонно спросила Джо. – Мне нужен администратор!

Блондинка снова зажевала, проглотила и, раскрыла пухлые губы:

- Так вам нужен администратор, конечно, мэм. Он в зале. Первый стол, мэм.

- А, где Сэнд?!

- Сэнд? – неуверенно переспросила женщина из обслуги и отправила в рот кружок морковки. Изумительные пухлые губы, как у кинозвезды фильмов для мужчин. Равнодушный взгляд красивых глаз, - его здесь точно нет, мэм. Морковь, мэм? – Она протянула кусочек. Ей не жалко. Она добрая. У Джо расширились глаза. На миг забеспокоилась.

- Я вижу, что его здесь нет. А, где он?!

- Не знаю, - ответила блондинка и занялась морковкой. Закромсала. Не стараясь делать кружки. И кубики у нее тоже не получались. Труха. Вот на что месиво походило. Выкинула в отходы. Зашипела, закатывая глаза. Джо не видела и не слушала.

- Послушай, голубушка, - захват за пухлое предплечье, - отвечай мне немедленно на мой вопрос.

Повариха замерла. Выразительно посмотрела на широкое лезвие ножа в своей руке. Поиграла им, ловя блики. Острая японская сталь. Такая режет, и не тупится. Посмотрела на Джо. Та, свирепо засопела.

В помещение влетел Брэнд, в руке он ловко крутил поднос. Улыбался и что-то прятал в карман брюк. Увидев Джо присвистнул и встал:

- Вы здесь, мэм? – Поднос дрогнул, ожил и чуть не улетел в кастрюли.

- Это шутка такая? Ты видел меня где-то еще?!

- Нет, мэм. Простите, мэм. Но Сэнд, мэм. И вы, мэм. Ага. Не может быть! Вот это да! Дела!

- Короче!

- Конечно, мэм! Простите, мэм, но когда вы в последний раз видели Сэнда?

- Какое это имеет значение?!

- Очень большое, мэм. И раз это относится к вам, то значит мой вопрос не прост. Ой, как не прост. Щекотливая ситуация, мэм. Не находишь, Марта? Дорогуша! Живенько два шница-трубельдоха, один обжаренный наполовину и без лука, только обваленный чесноком. Второй с корочкой, обжаренный чесноком, луком и перцем. И во второй тройной сыр. Запомнила? Пошевеливайся! Работаем, работаем! Спецзаказ.

- Ага, - равнодушно сказала блондинка.

- Я видела его перед вахтой, - сказала Джо, поворачиваясь каждый раз, когда Брэнд проносился из угла в угол.

- Вот как? Перед вахтой! Я думаю, мэм, что вам нужно поговорить с администратором, а то и с дежурным старшиной. Серьёзное дело, мэм. Может вам воды?

- Не надо мне вашей воды! Перестаньте говорить загадками! Перестаньте бегать!

- Не могу, мэм, не бегать. Работы много. Работы прибавилось, я теперь оберстюард. Не заметили? – Бренд тряхнул плечом, любуясь тонким золотым шнурком.

- Не заметила! Я не разбираюсь в ваших поварских званиях!

- Так ведь никто не разбирается, - горестно вздохнул Брэнд,- а нам очень обидно, между прочим. Иногда жизни не хватит чтобы стать оберстюардом! Так то. И знаете, что? Я могу вообще не говорить. Не моё это дело, мэм.

- Вот. Здесь сотня. Получите вторую, когда удовлетворите моё любопытство полностью.

- Ну-ну, - сказала Марта. Покачала головой и перешла к плите.

- Отличная идея, мэм. – Деньги быстро исчезли. Брэнд поморщился. – Понимаете, мэм. Сэнд был лучшим моим другом. Другом семьи, можно сказать! Правда, Марта?

- Ага.

- Хороший парень. Веселый. Умный. Очень отзывчивый. Надеюсь, вы не очень пострадали в этой истории, мэм. Ведь так?

- Продолжай! – осторожно попросила Джо.

- Сэнд не мог уйти на вахту. Я не знаю, почему он вам не сказал, но он сразу уволился, как только познакомился с вами. Может воды, мэм?

- Нет. Продолжай.

- Я стал оберстюардом!

- Ну да, - согласилась Марта, колдуя у плиты, и кивнула головой, разговаривая сама с собой. – Наконец-то! Дождались! Уродец, стал обером!

- О, мэм. Не беспокойтесь! Сэнд был очень доволен вами! Говорил, что вы классная женщина, хоть и старая. Вот такая! – Брэнд оттопырил большой палец. Поджал губы. Хотел причмокнуть, но просто покачал лысеющей головой.

- Я не старая!

 - Я тоже считаю, что вы не старая! Отнюдь! Мне нравятся женщины в возрасте. Вы еще и моделью, наверное, были. Пляшете забавно. Танго называется, да? В истории я слабоват. Но, если вам нужна замена Сэнда, то я готов! Не хотите? Зря вы сразу отказываетесь! Ну, я по дружбе. Первые два раза бесплатно, это, как бонус, вы подумайте! Щедрое предложение. Я же настоящий альфа-самец! Марта подтверди!


- Ага. Маленький. Толстенький. Лысенький. Альфа-самец.

- Нет, – с ужасом в голосе произнесла Джо.

- Не рубите с плеча!

- Нет же, Господи. Дальше. Продолжайте.

- Продолжать? Разве не ясно? У меня к вам личная просьба. Я за друга хочу попросить. Он же товарищ мой! Не возбуждайте, пожалуйста, дела. Это же уголовщина. Подрыв репутации нашей компании. Нашему авторитету. А я здесь работаю. Меня потом на работу с таким резюме нигде возьмут. И Марту не возьмут. Хотя нет. Ее возьмут. И подумайте! До конца рейса здесь будут шляться копы и задавать тысячу вопросов. Отнеситесь к этому, как к маленькому романтическому приключению. Вы же женщина! Нафантазируйте себе что-нибудь! Такое! Остренькое! Как вы все любите. А сто или двести тысяч разве это деньги для вас?

- Где. Он, - сказала по отдельности каждое слово Джо.

- О, хороший вопрос, мэм. Но я не знаю. Восемь часов назад Сэнд покинул борт. Челнок перекинул этих пассажиров на «Большую Викторию». У нее посадка на Венере была через два часа. Но думаю на Венере его нет. Огромный космический порт. Перевалочная база. Меня бы точно не было. – Брэнд честно пожал плечом и загляделся на свой золотой шнурок. Джо, не поблагодарив, пошла к выходу.

- Мэм, - догнал ее окрик.

- Что?! – рявкнула бывший сержант, поворачиваясь всем телом.

- Вторая сотня, мэм. Я был кристально честен с вами и даже в некоторых вопросах очень откровенен.

В номере Сэнда не оказалось. Не было так же денег, дорожных чеков, кредитных карточек, пенсионного удостоверения и золотых часов.

Джо упала на кровать и разрыдалась.

Сон не приходил. Подушка стала мокрой от слез. Потоп повторялся при каждом воспоминании о Сэнде. А потом ей стало смешно – вспомнила, как швырнула скомканную бумажку в глупое лицо надутого индюка оберстюарда. Всё-таки она гордая женщина. Ловко получилось. Смешно.

Нашлись силы поднять тело и добрести до трюмо. С секунду смотрела на себя в зеркало, а потом ей стало так жалко себя, что новый приступ слез был несравним с другими.


Конец первой части



Оглавление

  • Глава 1.
  • Глава 2.
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24.