Возвращение (СИ) [Анатолий Евгеньевич Валевский] (fb2) читать онлайн

Возвращение

фантастическая повесть

Беззвучно вспыхнул свет, заливая мягким сиянием ровный пол коридора. Шершавые стены, покрытые волнистыми параллельными линиями, напоминающими след огромной пилы, уходили в темноту за спиной и где-то там сливались в бесконечном мраке. Под ногами похрустывали остатки мелкой каменной крошки. Казалось, здесь ещё совсем недавно закончилась подготовка к отделочным работам, и теперь дело осталось за штукатурами и малярами.

Впереди коридор резко заворачивал вправо. Оттуда через равные промежутки времени доносились утомительно-однообразные звуки капающей воды, которые отзывались тупой болью в затылке. С каждым шагом эти звуки становились громче, постепенно превращаясь в глухой набатный колокол, терзающий слух.

Шёл пятый день порядком надоевшего одиночества. Пятый, считая с того самого момента, когда обычно сдержанный Дэн Гринхилл вместо пожелания удачи неожиданно плюнул Воронину под ноги и пробормотал:

- Поступай, как хочешь, а по мне - так одним придурком станет меньше… вот братец-то, наверное, обрадуется…

Последние непонятные слова он произнёс уже отвернувшись и, не оглядываясь, уныло побрёл к тускло светящемуся Бродвею, оставив Сергея в одиночестве у дальнего входа в лабиринт. Поникшие плечи и шаркающая походка Дэна вызвали у Воронина вместо обиды какое-то неуверенное чувство жалости. Он в раздумье стоял перед тёмным провалом в неизвестность, не решаясь сделать последний шаг, отделяющий его от загадочного пути, откуда, по словам Гринхилла, возврата уже не будет.

- Чему бывать, того не миновать… - пробормотал Сергей, бросая прощальный взгляд назад.

Он шумно вздохнул и, стряхнув тревожное оцепенение, решительно шагнул в темноту неведомого…

С тех пор минуло пять дней, если не врал встроенный календарь электронных наручных часов. И вот давящая тишина наконец-то сменилась монотонным звуком капающей воды и ещё каким-то необъяснимым, но, тем не менее, весьма отчетливым ощущением присутствия чего-то огромного и живого там, внизу, под непроницаемым каменным полом тоннеля.

Чувствуя себя несколько глупо, Воронин на цыпочках подкрался к повороту и осторожно выглянул из-за угла.

С пыльного потолка подземелья свисал толстый плетёный канат, с которого вниз медленно соскальзывали крупные желтоватые капли тягучей маслянистой жидкости и, гулко разбиваясь в каменной чаше, стекали по широкому треснувшему жёлобу прямо в разверстый зев мрачного колодца, откуда доносилось слабое потрескивание и невнятный шелест. За все, казавшиеся такими бесконечными, дни, проведенные в пустынном лабиринте, Сергей видел примерно около двух десятков вот таких же странных колодцев. Но все они бездействовали и были наглухо запечатаны плотно подогнанными крышками всё из того же порядком осточертевшего серого камня. Сдвинуть их было под силу разве что загадочным строителям Баальбекской терассы. И вот - первый открытый колодец…

Воронин осторожно приблизился к нему.

Что-то здесь было не так. Задрав голову, он внимательно присмотрелся к канату. Его верхний конец ничем не крепился к потолку - там не было ни крюка, ни отверстия, из которого выходил бы канат. Казалось, он просто приклеен к шершавому своду. И это повергало в ещё большее изумление, так как не понятно, откуда в таком случае берётся маслянистая жидкость…

Поборов неосознанное внутреннее сопротивление, Сергей с отчаянной решимостью утопленника перегнулся через толстую стенку колодца и посмотрел вниз. Ещё полностью не осознав увиденное, он ощутил леденящую тоску. Первобытный животный ужас безжалостной когтистой лапой впился в онемевший затылок. Ноги стали ватными и подкосились.

- Ч-чёрт! - только и смог хрипло выдохнуть из себя Воронин, отшатываясь и медленно оседая на пол. Перед глазами взвихрилась бешенная карусель искрящихся огненно-рыжих мотыльков…

Он пришёл в себя лишь спустя несколько минут. Тошнота понемногу отступала. Воронин сидел, привалившись спиной к прохладной стене Лабиринта и не отрываясь, смотрел на открытый колодец, не в силах осознать и принять увиденное. Беспорядочные мысли бились как птицы в клетке и никак не могли вырваться на волю.

- Чушь собачья! Не может этого быть! - с трудом разлепив одеревеневшие губы, просипел Сергей и тут же сам себя переспросил: - А чего этого? Что же там такое на самом-то деле? Сказочный Трифон Гаврилович во плоти что ли?! Может быть, это бред или дикая галлюцинация воспалённого воображения?.. Но почему и зачем?! Господи, как я здесь оказался, да и где здесь, собственно говоря?! Кажется, начинаю постепенно сходить с ума… или уже?

Увиденное начисто вышибло его из колеи здравого смысла.

На дне глубокого каменного колодца, выбираясь из одной его стены и плотно ввинчиваясь в другую, зловеще текла-ползла живая река! Именно живая и именно ползла, сухо потрескивая и шелестя матовыми чешуйчатыми пластинками, сплошь покрывающими её лоснящуюся упругую поверхность. Какое-то невероятно мощное, огромное тело вершило свой непонятный, а от того ещё более жуткий путь глубоко в толще земных недр. А, может быть, в этом был какой-то свой особенный смысл, но явно не человеческий. Больше всего это напоминало Воронину сказочного Змея Горыныча, вернее его гигантскую чешуйчатую спину, какой он представлял её себе в детстве, когда читал сказки о богатырях. От увиденного рушилась реальность, трещала по швам вся система целесообразности. И от этого на душе было особенно тоскливо и неуютно. Сознание собственной хрупкости и ничтожности по сравнению с этой неизмеримой иномировой мощью безжалостно расплющивало в лепёшку.

Нелепо, бессмысленно, в конце концов - просто невозможно! Хотя, лабиринт и то, что он сам находится здесь, не менее нелепо, чем загадочный колодец и то неведомое, что ворочается там внизу! Ведь говорил же Гринхилл, предупреждал по-хорошему, чтоб не ходил в проклятый тоннель, потому что отсюда никто и никогда не возвращается! Правда, если верить его же словам, никто сюда уже и не ходит давным-давно. Однако и без этого все знают, что из лабиринта обратной дороги нет.

Сергей с трудом сбросил мертвящее оцепенение, поднялся на негнущихся ногах и ещё раз неуверенно заглянул в колодец. Желудок мгновенно, словно только этого и дожидался, прыгнул к горлу, и Воронина снова затошнило. По спине пробежались ледяные коготки страха.

- Фу ты, гадость, какая! - пробормотал он отплевываясь. - Это ж надо такое придумать!

Отлепившись от стенки колодца, и чувствуя себя совершенно опустошённым, Сергей вяло двинулся дальше по коридору. В тёмные боковые ответвления, время от времени попадающиеся на пути, он даже не заглядывал - против этого протестовало всё его существо. Из этих мрачных проходов веяло вековой затхлостью и приторно-сладковатым запахом разложения.

Идти можно было только вперёд или оставаться сколь угодно долго на одном месте, потому что мягкий свет, проникающий в подземелье непонятно откуда, угасал за спиной и уже не вспыхивал снова, если повернуть назад. Воронин попробовал однажды, но, пройдя несколько шагов, утонул в кромешной тьме. Свет был только впереди. Позади воцарялась непроницаемая стена мрака. Это было совсем уж непонятно, хотя понятного в лабиринте мало, а вернее - вообще ничего.

Начать хотя бы с того, что через равные промежутки времени всегда появлялся комплект питания. При этом Сергей мог бы дать голову на отсечение, что кроме него здесь уже давным-давно никто не бывал. Во-вторых: температура и влажность воздуха сохранялись постоянными, и при этом - даже малейшего намёка на какую-нибудь аппаратуру или вентиляцию. И, что уж самое невероятное, так это полное отсутствие следов тех людей, которые когда-то уходили в лабиринт. Возможно, отчаявшись найти выход, они поворачивали обратно и в темноте попадали в боковые ответвления? Вспомнив о доносившихся оттуда запахах, Сергей передернул плечами и нахмурился.

Дэн рассказывал ему, что прежде время от времени кто-нибудь из жильцов Бродвея неожиданно терял покой, становился нервным, дёрганным, затем начинал настойчиво интересоваться лабиринтом и вскорости уходил в него, невзирая на жуткие легенды. Но последний раз такое было уже давно.

Бродвей - это в сущности огромная по своим размерам пещера с бесчисленным множеством маленьких келий, в которых обитали люди. Почему её окрестили названием самой длинной улицы Нью-Йорка, никто объяснить не мог, впрочем, как и то, каким образом и откуда сюда попали все обитатели и самое главное - зачем? Они были очень разные и к тому же из совершенно различных эпох. Это тоже одна из тех многочисленных загадок, на которые никто не знал ответов.

Когда Воронин очнулся в келье, ему сразу же пришло в голову, что, будучи раненым и находясь в бессознательном состоянии, он попал в плен и теперь лежит на полу темницы. Но вместо запертых дверей зиял открытый проём, и Сергей осторожно выглянул наружу. То, что он увидел, привело его в полное замешательство. По длинному сводчатому залу прохаживались люди, одетые в средневековые камзолы, потёртые джинсы, древнеримские тоги и даже просто в набедренные повязки. Среди них иногда мелькали странные фигуры в серебристо-переливчатых одеяниях. Некоторые бросали в сторону Сергея откровенно любопытствующие взгляды.

Воронин мотнул головой, не веря собственным глазам.

- Да не трясите вы головой… не трясите, а то мозги выскочат! - добродушно хохотнул кто-то рядом.

Сергей резко обернулся и встретился взглядом с крепко сложенным мужчиной лет пятидесяти. Он широко улыбался, протягивая открытую жилистую ладонь.

- Привет, новичок! Добро пожаловать, - произнёс незнакомец. - Меня Дэном зовут.

- Сергей… - машинально представился Воронин.

Он ещё раз окинул растерянным взглядом огромный пещерный зал и неуверенно пробормотал:

- Э-э… собственно говоря, где это я?

- Ах, не волнуйтесь понапрасну, - отмахнулся Дэн. - Со временем вы всё узнаете и поймёте. Поверьте, вы не первый, кто задаёт этот вопрос, очутившись здесь.

Он почесал в затылке, а затем как-то виновато (хотя в глазах искрилась лукавинка) добавил:

- Честно говоря, никто до сих пор ничего толком понять не может. Может быть, это какой-нибудь очередной секретный эксперимент недоумков-военных… или, возможно, некое спонтанное искривление пространственно-временного вектора… впрочем, об этом позже. А сейчас, если вас не затруднит, расскажите о себе. Здесь у нас, знаете ли, уже давно не было новичков. Хочется знать, что там, в мире делается в последнее время, какие новости?

При этом Дэн как-то неопределенно махнул рукой, указывая на высокий свод пещеры.

- То есть? - не понял Сергей.

- Я имею в виду: что делается там, откуда вы только что явились? - пояснил Дэн. - Сам-то я, допустим, из Оклахомы образца пятьдесят четвёртого.

- Чего пятьдесят четвёртого?

- Тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года. Разве вы не обратили внимания на то, как одеты здешние обитатели? Их костюмы соответствуют тем временным периодам, откуда этих людей забрали.

- Кто забрал?

Но Дэн лишь пожал плечами, демонстрируя полную неосведомленность в данном вопросе. Хотя, как показалось Сергею, не совсем искренне.

“Странно всё это…” - подумал Воронин, но виду не подал.

- Война у нас… - осторожно сказал он.

- И кто с кем воюет? - оживился Дэн.

- Постойте! - внезапно насторожился Сергей. - Откуда вы так хорошо знаете русский язык?

- Да ничего я не знаю, - пренебрежительно отмахнулся собеседник. - Тут все общаются при помощи одного единственного языка, и при этом каждый думает, что его родного. Лично мне кажется, что это каким-то образом связано с подсознанием. Вы говорите на своём языке, а я - на своём, но при этом мы оба прекрасно понимаем друг друга. И не стоит ломать голову по этому поводу, всё равно ничего не поймёте. Просто поверьте…

Воронин действительно ничего не мог понять. Мелькнула мысль, что, возможно, всё происходящее является частью его бреда. Ведь он отчетливо помнил свою гибель.

- Послушайте, может быть, я умер и теперь нахожусь где-то в потустороннем мире? - предположил он.

- Естественно! - с явным облегчением воскликнул Дэн. - Вы умерли там, в своём времени, и оказались в лабиринте. Именно это и произошло со всеми остальными, кто здесь очутился.

Дэн широко улыбнулся.

- А вы сообразительный малый! - одобрительно добавил он. - Я боялся, что придётся долго втолковывать, а вы сразу ухватили суть. Тут до вас появился один тип - тугодум, судя по всему, из будущего, так он долго и настойчиво пытался всех убедить в том, что на самом деле ничего этого не существует: ни лабиринта, ни людей, пока с ним вообще не перестали разговаривать. Он теперь так и живёт отшельником… да, так кто с кем всё же воюет в вашем времени?

- Мы с бандитами… - нехотя ответил Сергей.

- Кто это - мы?

- Советский Союз…

- А… ну да, безусловно… насколько я знаю, - снисходительно усмехнулся Дэн, - большевики всегда воевали только с бандитами, даже когда вырезали своих собственных соотечественников за инакомыслие…

- Это было давно… Сейчас всё иначе, - пробормотал Воронин. - Мы помогаем народу Афганистана…

- Ну да, конечно… А вас об этом просили?

- Да…

- Кто именно?

Сергею этот назойливый американец нравился всё меньше и меньше. Слишком много задавал вопросов, а у самого глазищи хитрые-прехитрые.

“Провокатор” - внезапно всплыло в памяти слово из выступления замполита перед только что прибывшими на позиции новобранцами.

- А есть тут кто-нибудь из местного начальства? - вместо ответа поинтересовался Воронин. - Хотелось бы узнать, что к чему и как отсюда можно выбраться?

- А никак. Дело в том, что это - вход. Вы вошли, и теперь вы здесь. Всё. А выход отсюда только один - через лабиринт. Но я бы не советовал, потому что оттуда ещё никто не возвращался, хотя слухи ходят самые невероятные. Впрочем, вы ещё всё узнаете…

*

Господи! Когда же это было? Может быть, полгода или год, а может, и тысячу лет назад?! Всё беспорядочно перемешалось, спуталось в такой невероятно тугой и бесформенный клубок, что теперь уже и самому не верилось, была ли на самом деле та жизнь вообще или всего лишь привиделась в отрывочных лихорадочных снах, когда находился где-то в безвременье…

До очередной получки оставалось ещё целых семь дней, а в кармане как обычно гулял ветер: всего лишь несколько мелких монет да пару мятых купюр. Итог менее чем жизнерадостен. Да… весьма не густо… в который раз опять придётся идти к Рылу на поклон. Рыло - это тайный псевдоним моего соседа по лестничной площадке - мясника с Центрального рынка. Правда сам он об этом не подозревает, потому что это я его так окрестил про себя. Когда мы с ним встречаемся, а обычно это случается не реже двух - трёх раз в месяц, он свысока смотрит на меня и насмешливо-снисходительно задаёт один и тот же гнусный вопрос:

- Ну что, старик, так и продолжаешь бестолку бренчать на своей шарманке?! Не надоело ещё? Пора бы уж и остепениться, а то всё как пацан! Айда ко мне в подсобники - не пожалеешь, деньгу лопатой грести будешь! А не то ты так скоро и ноги вытянешь…

При этом он заливается утробным смехом, больше похожим на хрюканье толстого борова, и, явно довольный собой, покровительственно похлопывает меня по плечу. И вот в этот самый момент его обрюзглая, обросшая жиром физиономия ужасно напоминает мне свиное рыло с той самой полузабытой этикетки жестяной банки свиной тушенки, оставшейся где-то в далёком безоблачном детстве. И так хочется дать Рылу по его нахальному рылу, потому что не бренчу, а играю, и не на шарманке, а на гитаре. А больше всего потому, что противно брать из его волосатых лапищ эти грязные засаленные деньги, которые он у таких же, как я, отбирает на своём рынке - не брезгует. Но… несколько перефразируя старое изречение: эмоции приходят и уходят, а кушать хочется всегда! И поэтому я виновато шаркаю ножкой, начинаю смущённо оправдываться, что-то невнятно лепетать, жаловаться на коварную судьбу, на осточертевшую жизнь и заканчиваю униженной просьбой о выдаче в кредит заветной суммы, в душе проклиная собственное слабодушие. После чего Рыло самодовольно хрюкает и со словами: “Не в деньгах счастье, а в их количестве!” не спеша лезет в оттопыренный карман за туго набитым пузатым кошельком.

Значит, как не крути, а все дороги ведут в Рим, то бишь - к Рылу. В который раз осознав эту простую и безжалостную истину, я нехотя отправился домой.

До подъезда оставалось всего ничего, когда, переходя улицу, я внезапно ощутил, как сердце приняло на себя холодный камень тоскливого предчувствия, а виски сдавило цепкими и безжалостными тисками. Словно сквозь плотный туман внезапно раздался душераздирающий визг тормозов, будто взвыла электропила. Ноги мгновенно прилипли к асфальту, онемели и почти сразу исчезли - я их уже просто не ощущал, потому что прямо на меня, не мигая, пристально смотрел огромный, налитый сатанинским пламенем глаз.

Безусловно, как любой современный интеллигентный человек, я верил в существование необъяснимых таинственных явлений, инопланетных пришельцев и, конечно же, мистических сил, даже более того - тайно мечтал пообщаться с ними, но чтоб вот так запросто, на виду у прохожих!..

- Здрасьте, я - ваша тётя! - растерянно брякнул я, выпучив от изумления глаза.

Вернее мне показалось, что я это сказал, хотя на самом деле не мог и рта раскрыть. Только краем глаза с удивлением заметил, что граждане прохожие, спешащие куда-то по своим обыденным делам, не обращают ни малейшего внимания, ни на меня, ни на этот громадный жуткий глаз, будто нас и вовсе не существовало на самом деле. Я даже немного засомневался в реальности происходящего.

И тут начало твориться нечто совершенно невероятное. Сначала возник очень низкий гул (настолько низкий, что невозможно было понять, слышу ли я его ушами или только ощущаю внутри себя некую грозную и тяжелую вибрацию). Все предметы, деревья, здания и люди вокруг начали медленно оплывать, словно плавящиеся стеариновые свечи, одновременно погружаясь в багровый мрак, в котором изредка проблескивали отдалённые зарницы. Все остальные звуки исчезли. Происходящее вокруг странным образом напоминало немое кино.

Через какое-то неопределенное время всё исчезло, растворилось в непроглядной темноте. Даже этот огромный сатанинский глаз сгинул неведомо куда. Остались только мрак и тишина…

*

Неожиданно что-то ослепительно сверкнуло, раздался протяжный низкий звук, словно с тяжким стоном лопнула басовая струна рояля.

Воронин инстинктивно прыгнул в сторону и прижался к исполосованной косыми бороздами стене, безуспешно пытаясь в неё втиснуться. Он зажмурился и потряс головой, пытаясь прийти в себя, - в висках гудело, а уши словно плотно забили ватой. В глазах ещё медленно плавали беспорядочные багровые пятна от внезапной вспышки, а в лабиринте уже снова воцарилась глухая тишина, словно ничего и не произошло. Постояв с закрытыми глазами несколько секунд, чтобы восстановить зрение, Сергей осторожно шагнул вперёд.

На полу посреди тоннеля безжизненной грудой лежало что-то бесформенное. Человек! Окостенелое лицо, покрытое мертвенной бледностью, глаза закрыты, заострившиеся скулы, прикушенная губа, пальцы рук судорожно сжаты.

Воронин осторожно подхватил бесчувственное тело и перенёс его ближе к стене. Припомнив кое-что из азов оказания первой медицинской помощи, он принялся делать искусственное дыхание. Постепенно пугающая бледность нехотя сползла с худощавого лица незнакомца, появилось слабое неровное дыхание. Он тихо застонал.

В ожидании пока неизвестный придёт в себя, нужно было успокоиться и обдумать сложившуюся ситуацию.

То, что ещё несколько минут назад в Лабиринте кроме него самого никого не было, у Воронина не вызывало ни малейшего сомнения. Однако же - вот, лежит какой-то человек, неведомо откуда взявшийся. Кто он? Как попал сюда? Зачем или, вернее, за что? Почему не на Бродвей, а сразу сюда забросил его злой рок? Сложные вопросы и нет ни одной зацепки, никаких данных, что бы ответить хоть на один. Можно только строить немыслимые догадки, которые, вероятней всего, будут находиться от истины весьма далеко… что ж, придется ждать, пока незнакомец очнётся и, быть может, сам внесёт какую-то ясность. А до той поры нечего и голову ломать.

Проведя ладонью по изрядно заросшему подбородку (жест, скорее неуместный в данной ситуации, так как бриться всё равно было нечем), Сергей устроился возле стены и прикрыл глаза. Воспоминания, словно только этого и ждали, с болью начали всплывать в сознании…

Война! Коптящей лампадой над краем глубокой пропасти завис горящий бронетранспортёр. Жирные клубы чёрного дыма лениво выползают из свёрнутой набок башни. Над водительским люком торчит обугленная кисть скрюченной руки. Тошнотворный запах горелой человеческой плоти забивает лёгкие плотной удушливой ватой и комом стоит в горле.

Где-то слева спешит-горячится, захлебывается пулемёт, торопливой скороговоркой доказывая кому-то свою жестокую правоту. И вдруг - гремит взрыв! Во все стороны летят камни вперемешку с осколками. Вслед за этим наступает оглушительная тишина… Доводы безмозглой гранаты оказались весомей.

Воронин попытался приподняться, но почувствовал, что послушное прежде тренированное тело теперь ему неподвластно, и даже тупая боль уже не в нём самом, а где-то рядом - хотя и есть, но как-то сама по себе. Осталось только удивительно ясное сознание и понимание идиотизма происходящего.

Господи, есть ли ты на белом свете?! Почему так спокойно взираешь на страдания человеческие?! Будь оно всё трижды проклято: и эта безумная, жестокая бойня. И выжившие из ума политиканы-маразматики, бросившие в кровавую мясорубку бессмысленной войны сотни тысяч молодых и здоровых парней ради каких-то бредовых идей и политических амбиций.

Неожиданно почему-то вспомнился отчий двор поздним летним вечером. Тёплый воздух наполнен ароматами раскрывшихся ночных цветов. В темноте о чём-то тихо лопочет листьями раскидистый орех, словно ворчливый дед. Никого нет дома: родители в гостях у соседей - вон у них окна светятся. Оттуда доносится мамин звонкий смех. Старшая сестрёнка ушла на свидание. А он, ещё совсем мальчонка в коротких штанишках, с самодельным деревянным мечом в руке настороженно крадётся к заброшенному за ненадобностью старому колодцу в дальнем углу тёмного сада. Там, в глубоком сыром подземелье притаился коварный и беспощадный колдун - всемогущий повелитель тьмы и запредельного края. Он задумал недоброе!

Вот зловещий мрак всколыхнулся и хищно потянулся навстречу расплывчатыми жадными щупальцами. Холодные, скользкие коготки страха молниеносно пробежались по спине, вызвав неприятную мелкую дрожь. Границы сада внезапно раздвинулись, раздались вширь, превратив его в таинственный нехоженый лес, полный опасных приключений и могущественных врагов, подстерегающих на каждом шагу. Захотелось убежать, куда глаза глядят, спрятаться - забиться в какой-нибудь укромный уголок, подальше от этого жуткого места, а ещё лучше - свернуться калачиком на тёплой уютной постели, накрыться с головой толстым ватным одеялом и уснуть. А утром при солнечном свете можно будет наведаться сюда без боязни - ведь всем известно, что колдуны творят свои злые делишки только во тьме, потому что боятся света. Но вместо этого Сергей, превозмогая страх, покрепче перехватил рукоять верного меча, враз вспотевшими от волнения ладонями. Он готов сражаться с неведомым могучим страшилищем не на жизнь, а насмерть…

- Серёжка! Где тебя черти носят?! - неожиданно раздаётся сердитый голос отца. - Немедленно иди домой!

Воспоминание сменилось другим, более поздним…

Яркое солнце больно резануло по глазам. Он зажмурился.

Задорный звонкий смех разливался хрустальным колокольчиком. Он дразнил и подзадоривал одновременно. Лежа на спине с закрытыми глазами, Сергей с наслаждением вдыхал пряный аромат клевера, который слегка кружил голову, вызывая в груди сладкую истому. Где-то рядом озабоченно гудели пчёлы-трудяги, собирая с нежных цветов медовую дань. В голубой вышине пели неугомонные жаворонки, радуясь светлому погожему дню. Мелодично и задорно звенел невидимый ручей, настойчиво пробиваясь в густой траве.

Внезапно на лицо упали крупные капли холодной воды. Девичий смех раздался рядом.

Ох уж эта Галка… Ну, погоди, проказница!

Он одним рывком стремительно вскочил и поймал за руки не успевшую увернуться девушку. Громко хохоча, она попыталась вырваться, и Сергей, перехватив её за талию, ещё крепче прижал к себе. Тело девушки напряглось, словно туго натянутый лук, смех умолк. Растрёпанная каштановая чёлка неожиданно оказалась совсем близко. Из-под неё блеснули непостижимо загадочной синевой бездонные колодцы удивлённых и немного испуганных глаз, в глубине которых он увидел что-то такое, от чего у него остановилось дыхание. Всё окружающее растворилось в один миг, словно в радужной пелене. Огромный безграничный мир куда-то ушёл, растаял в безвременье; всё исчезло, остались только они вдвоём. Перед глазами встало жаркое марево. То, что было до этого и будет потом, уже не имело никакого значения, существовал только настоящий миг прекрасного, заполненный неизмеримой вселенской любовью, перед которой померкло всё. Доселе неведомое, щемящее сердце чувство стремительно подхватило его, вскружило голову, понесло куда-то и бросило в бушующий всепоглощающий водоворот.

Совершенно ничего не соображая, внезапно осевшим от волнения каким-то чужим дурным голосом он хрипло и неуверенно пробормотал:

- Галка…

Сергей и сам не знал, что хотел сказать. Избитые, затасканные слова о любви были настолько неуклюжи, что он не мог их произнести - язык не поворачивался. Но сердце… оно кричало, пело…

- Что?.. - едва слышно, словно лёгкое дуновение весеннего ветерка, прошептала она, приближая к нему лицо.

Глаза, глаза, глаза… Сергей летел в их бездну, словно на гребне стремительной волны. Галка! Она ведь всё понимает, а то, что невозможно понять разумом, чувствует своим непостижимым женским сердцем. Любимая… Он держал в руках хрупкий, нежный цветок, наполненный чувственностью и нежностью.

- Галка, Галчонок… любимая… - бессвязно забормотал он, неистово прижимая к себе тело девушки, внезапно ставшее мягким и податливым. - Я… люблю тебя, я… не знаю, что говорить…

Тёплая мягкая ладонь легла на его губы.

- Не нужно, Серёженька, молчи…

Степь всколыхнулась, встала дыбом, а затем рухнула куда-то в тартарары, растворяясь в пламени прекрасной сжигающей страсти. Они летели на волнах любви, слившись воедино, безоглядно впитывая друг друга и полностью без остатка отдавая себя…

Потом были какие-то малозначащие жаркие фразы, произнесённые торопливо и путано, словно в горячечном бреду. Они что-то сбивчиво говорили друг другу, лепетали, как несмышлёные дети, но глаза искрились радостным восторгом. Произошедшее запомнилось смутно - лишь как яркие отрывочные видения. Но на всю оставшуюся жизнь запечатлелось в памяти необычайное ощущение безмерного вселенского счастья, фейерверк искренних открытых чувств, не стеснённых условностями…

Испуганные и притихшие, рука об руку, они тайком вернулись в спящий посёлок лишь тогда, когда по крышам домов щедро разлилась серебром полная луна.

Это был их самый первый… и последний день.

Утром из военкомата пришла повестка…

*

Шикарная брюнетка лет тридцати, томно откинувшись в мягком кресле, лениво скользила оценивающим взглядом выразительных зеленоватых глаз по лицам посетителей ресторана. Необыкновенное сочетание, к тому же встречающееся крайне редко - естественные чёрные локоны и зелёные глаза! Это было первое, на что Серый обратил внимание и только после заметил на беломраморной ухоженной коже стыдливо поблёскивающее бриллиантовое ожерелье. Ого! Может быть, кто-то другой принял бы его за дешёвую подделку, обычную стеклянную бижутерию - уж слишком неправдоподобно велико было ожерелье для настоящего. Но Серый в таких вещах знал толк и сразу понял: вот она - золотая рыбка!

Судя по всему, соблазнительная дамочка скучала, явно кого-то дожидаясь. Она ничего не заказывала, ограничившись стаканом апельсинового сока и пачкой дорогих дамских сигарет. На “ночную бабочку” не была похожа - такие в бриллиантах не щеголяют… Для жены разжиревшего магната, коих в последнее время развелось как собак не резанных, - слишком красива. Хотя…

“Скорее всего, чья-нибудь любовница…” - сделал вывод Серый и сосредоточил на ней внимание.

Уютный ресторан “Вивальди” славился в первую очередь престижем и респектабельностью. Здесь была своя постоянная клиентура: тихие малозаметные воротилы теневой экономики, нагловатые тёмные личности с квадратными подбородками и довольно узкими лбами, преуспевающие новоявленные бизнесмены, несколько высокопоставленных особ из городской мэрии и дорогостоящие путаны. Мелких пижонов Серый в расчёт не брал. Эти пыжились из последних сил и средств, чтобы хоть как-нибудь затесаться в завсегдатаи дорогого ресторана, в надежде завязать знакомства с “сильными” мира сего. Они не представляли абсолютно никакого интереса, в их худосочных бумажниках купюр было в обрез - как раз на очередное скромное посещение “Вивальди”.

Серый был вором. Нет, не обычным рядовым щипачём и не вором в законе. Вообще о том, что он вор, никто, кроме него самого, не знал, поскольку работал Серый всегда один и ни с кем из блатного мира никаких отношений не поддерживал. Он сам придумал для себя собственный моральный кодекс и правила, и никогда им не изменял, считая себя вором-романтиком, эдаким современным Робин Гудом. Серый брал только у “жирных индюков”, как он их для себя окрестил, у тех, кто наживался на сомнительных махинациях. Брал со спокойной совестью чисто и красиво, не размениваясь по мелочам, - только валюту и драгоценности, которые сбывал быстро и далеко от родного города. При этом он ни разу не обращался дважды к одному и тому же ювелиру, каждый раз находя нового - это тоже было одно из его неизменных правил. Жил широко, но осторожно, не выпячивая свой достаток напоказ. А потенциальных “клиентов” подыскивал в таких злачных местах, как “Вивальди”.

Скользящая мелодия свинга мягко и неназойливо обволакивала сознание, создавая ощущение тёплого домашнего уюта и комфорта. Серому действительно нравился джазовый состав ресторана. Чувствовалось, что музыканты - настоящие профессионалы. Они играли чисто, без нажима, каждый звук был лёгким, полётным - ни одной лишней ноты, всё выверено. Купаясь в этой музыке, Серый из-под полуопущенных век внимательно наблюдал за незнакомкой.

Вот аппетитная брюнетка повернула изящную головку в направлении выхода и слегка выпрямилась. Оттуда к ней приближался коротко стриженый крепыш атлетического сложения в добротном сером костюме модного покроя. Его Серый видел впервые.

Приблизившись к незнакомке, парень вежливо наклонился к ней и что-то тихо произнёс. Брюнетка взглянула на золотые часики, капризно надула губки и вновь принялась за ленивое изучение окружающих, а парень всё так же спокойно удалился.

Это окончательно заинтриговало Серого - тут запахло крупной рыбой. Крепыш явно был из числа громил, состоящих на службе у настоящих боссов.

Как бы невзначай Серый тихонько окликнул проходившего мимо официанта:

- Эй, Влад, можно тебя на минуточку?

- Слушаю…

Гладко причёсанный молодой человек с девичьими манерами и глубоко посаженными блудливыми глазками тотчас услужливо склонился возле постоянного клиента.

- Сотку коньячку и… клубничное мороженое…

Ну что поделать, мороженое было его слабостью, с которой Серый никак не мог совладать.

- Один момент… - официант дёрнулся, было, исполнять заказ завсегдатая, щедрого на чаевые, но тот его задержал.

- Слышь, Влад, а кто эта интересная дамочка? Я, кажется, впервые здесь её вижу…

- Которая?

- Да вон та, у пальмы за бассейном.

Официант глянул в указанном направлении и тут же быстро отвел глаза. Как бы сбивая с рукава несуществующую пылинку, он вполголоса коротко произнёс:

- Не советую… вам же, как я понимаю, не нужны проблемы?..

- Гм… - Серый почувствовал щекочущее нервы любопытство. - А всё же интересно…

- Рамзес…

Словно испугавшись произнесённого слова, Влад быстро направился к стойке бара исполнять заказ.

Рамзес… Так вот оно в чём дело. Теперь стало понятно неуместное одиночество такой привлекательной молодой женщины. Прекрасно зная, чья она, к ней просто боялись подходить. Ясно было, что и бриллиантовое ожерелье, и всё дорогостоящее шмотьё на брюнетке было по карману только Рамзесу. Это имя старались вслух не произносить, а если и упоминали, то осторожно, с оглядкой и шёпотом. О нём ходили всевозможные слухи, в основном - зловещие. Он держал под своим жёстким контролем все рынки города. Теневики безропотно платили ему дань; воры, проститутки и нищие тоже несли мзду в его бездонную копилку. Понятно, что игорный бизнес и наркотики являлись лишь его вотчиной. Легендарный Рамзес… Поговаривали, что даже полиция побаивается с ним связываться. В прошлом месяце какой-то молодой особо ретивый следователь, из новоиспечённых, попытался вытащить на свет тёмное дело, связанное с нераскрытым убийством управляющего коммерческим банком и его семьи. С тех пор этого следователя-бедолагу никто и не видел, как сквозь землю провалился.

Серый никогда прежде Рамзеса в глаза не видел, и теперь его разбирало любопытство. Он представил себе главаря мафии этаким пузатым пауком с огромными окровавленными жвалами, который сидит в центре гигантской пыльной паутины и пялится вокруг выпученными глазищами, налитыми лютой злобой. Да уж, воображение у Серого было отменное. Недаром ещё в школе учителя прочили ему будущее писателя-фантаста, однако судьба распорядилась иначе…

Маленького, худощавого, чуть лысоватого мужчину лет сорока пяти Серый поначалу не приметил и обратил на него внимание лишь тогда, когда тот подошёл к столику брюнетки и уверенно уселся в кресле. Тотчас рядом с ним, словно из-под земли, вырос официант с угодливо согнутой спиной и, склонившись в раболепном поклоне, подал меню. Водрузив очки в простой роговой оправе на широкий мясистый нос, который выделялся на невзрачном лице как авианосец на деревенском пруду, мужчинка бегло ознакомился с содержанием предложенной ему папки и сделал заказ, после чего официант мгновенно испарился. Повернувшись к даме, мужчина тускло улыбнулся и что-то произнёс. Брюнетка тут же с готовностью подвинулась ближе, и у них завязался негромкий разговор.

Серый был поражен. Он почти машинально поблагодарил Влада, принесшего заказ, и во все глаза продолжал изумлённо пялиться на собеседника симпатичной дамы.

“Вот это и есть тот самый грозный Рамзес, который держит за горло буквально весь город, с которым даже полиция старается не связываться?! - недоумевал он. - Да быть этого не может! Какой-то лысый плюгавый заморыш - глава мафии?! Нет, это какая-то нелепая ошибка, просто смешно даже подумать…”

Его сомнения были развеяны буквально спустя несколько минут.

Один из начинающих мелких дельцов, очевидно ещё не разбирающийся толком кто есть кто в этом мире, вихляющей походкой приблизился к столику, за которым сидел Рамзес со своей зазнобой, и, неловко шаркнув ножкой, как нетерпеливый жеребец перед скачками, галантно пригласил даму на танец.

Не глядя на него, Рамзес презрительно скривился и произнёс скучным бесцветным голосом какую-то короткую фразу. На щеках пижона проступили красные пятна, он гордо выпрямился и что-то напыщенно ответил. По лицу брюнетки медленно разлилась пугающая мертвенная бледность, она как-то съёжилась, испуганно глядя на своего покровителя.

Дальнейшее произошло очень быстро. Рядом со столиком появился тот самый парень спортивного вида, уже подходивший к даме раньше. Коротко вскрикнув, незадачливый горе-ухажёр уткнулся разбитой в кровь физиономией в узорный паркет у самых ног Рамзеса, который с безразличным видом вытер о его голову носок ботинка и слегка качнул головой. Охранник тотчас подхватил всхлипывающего дельца за шиворот и поволок его к выходу.

Серый окинул беглым взглядом зал.

Посетители ресторана старательно делали вид, что ничего особенного не произошло, и только их застывшие напряжённые спины и неестественно бодрые голоса красноречиво говорили о том, что инцидент не прошёл незамеченным. Хорошо вышколенная прислуга быстро и незаметно ликвидировала последствия, смыв пятна крови с паркета. Оркестр всё так же продолжал свинговать, как ни в чём не бывало.

- Профессионалы, мать вашу… - почему-то внезапно разозлившись на ни в чём не повинных музыкантов, процедил сквозь стиснутые зубы Серый.

Он залпом осушил рюмку коньяка, не принесшую ему на этот раз обычного удовольствия, и принялся без особого энтузиазма ковырять ложечкой расплывшееся мороженое. У него враз пропало приподнятое настроение, на душе стало холодно и гадко.

“А ведь то же самое могло произойти и со мной, если бы Влад не предупредил… - неожиданно подумал Серый. - Ну и сволочь же этот Рамзес! Чужими руками действует, гад!”

Вот тогда-то он и решил, как выражался его литературный кумир - Остап Бендер, пощупать Рамзеса за “вымя”. Конечно, обчистить квартиру главного мафиози города было равносильно самоубийству - там наверняка находилась постоянная охрана. Но квартира его полюбовницы, скорее всего, должна быть “чистой”. Правда, могла быть установлена какая-нибудь хитроумная сигнализация, но это уже сущие пустяки, которые Серого никогда не смущали.

Щедро расплатившись с официантом, он вышел на морозный воздух и глубоко вдохнул, чувствуя, как холодные иголочки впиваются в гортань и тают, растекаясь по телу освежающей прохладой и возрождая бодрость. Голова постепенно прояснилась. Усевшись в машину, Серый включил двигатель на прогрев и стал терпеливо дожидаться, искоса поглядывая в сторону новенького чёрного “БМВ”, за рулём которого сидел спортсмен-охранник. Рядом с ним на переднем сиденье устроился ещё один громила - косая сажень в плечах.

Примерно через час появилась долгожданная парочка - Рамзес и брюнетка, закутанная в длиннополую норковую шубку.

“Любопытно, во сколько, или, вернее, во что обошлась ей такая роскошная вещица? - отстранённо подумал Серый, одновременно с тем внимательно присматриваясь к мафиози. - Ведь совершенно же ничем не примечательный мужичок, разве что нос… Ну да это тоже не всегда верный показатель. Скорее всего, взял авторитетом или испугом…”

Завидев “шефа”, охранник мгновенно выскочил из машины и предупредительно распахнул заднюю дверцу. Водитель повернул ключ зажигания, выжидательно глядя в зеркало заднего вида.

Как галантный кавалер, прежде чем усесться самому, Рамзес пропустил даму вперёд, изобразив на блёклом лице подобие любезной улыбки. Однако его глаза при этом оставались холодны и совершенно равнодушны.

Серый невольно почувствовал, как по спине ужом проскользнул неприятный холодок.

“С таким свяжись - жизнь ломаного гроша стоить не будет…” - неожиданно мелькнула пугливая мысль.

Однако одновременно с этим пришёл и спортивный азарт. В этот момент он окончательно решил познакомиться с обстановкой квартиры любовницы Рамзеса.

“БМВ” плавно тронулся, с места набирая ход, и, проскочив на красный свет перекрёсток, помчался по проспекту к старому центру города. Улица была совершенно пустынна, поэтому Серый не рискнул повторить этот вызывающий маневр, опасаясь привлечь внимание водителя и охранника, наверняка поглядывающих назад. Он терпеливо дождался, пока загорелся зелёный свет и, свернув налево, погнал машину боковыми переулками, которые вывели его на узкую старую дорогу, позади городского парка. Этот путь прямиком выходил на широкий проспект, длинной дугой огибающий парк.

“Здесь я тебя и перехвачу, - решил Серый. - А там уж посмотрим, что дальше будет”.

Выскочив на проспект, он плавно сбавил скорость и направился к старому центру, периодически поглядывая в зеркало заднего вида. Если он не ошибся в предположениях, то вскоре машина Рамзеса должна была его догнать.

Всё оказалось именно так, как Серый и рассчитывал. Позади ярко вспыхнули быстро приближающиеся огни мощных галогенных фар.

“БМВ” медленно поравнялся с его машиной, идущей в правом ряду. Громила-охранник ленивым взглядом оценил “жигулёнок”, пытающийся соперничать с мощной иномаркой, презрительно скривил толстые губы и, повернувшись к водителю, что-то коротко произнёс. Тотчас “БМВ” мягким толчком ушёл вперёд, резко увеличивая разрыв. Серый рванул за ним, разыгрывая задетого за живое автолюбителя.

Несколько минут “жигулёнок” и иномарка поиграли в догонялки, но, когда приблизились к старому городу, Серый приотстал, сделав вид, чтосдался. Теперь он издали следил за машиной Рамзеса.

На одном из перекрёстков она завернула направо и скрылась из виду. Серый спокойно проехал мимо, скосив глаза в боковую улицу, и успел заметить “БМВ”, остановившийся у добротного четырёхэтажного здания с лепными украшениями в виде кариатид по бокам арки подъезда. Он не спеша объехал квартал по периметру, на всякий случай, проверяя возможные пути отхода. Затем припарковал автомобиль за углом и фланирующей походкой прогуливающегося бездельника направился по противоположной стороне улицы в сторону проспекта.

Брюнетка с Рамзесом в сопровождении охранника как раз вошли под арку. Водитель остался в машине, расслабленно развалившись на сиденье.

Поравнявшись с подъездом напротив, Серый уверенно вошёл в него и, быстро взбежав по лестнице на второй этаж, прильнул к треснувшему стеклу смотрового окошка.

Время было позднее, и в противоположном доме почти все окна глазели на пустынную улицу тёмными провалами. Если квартира брюнетки находилась в фасадном корпусе, значит, сейчас должен был вспыхнуть свет в её комнатах. Так оно и произошло. На третьем этаже, справа от арки осветились сразу четыре оконных проёма. Чьи-то руки резко задернули плотные шторы.

Серый ждал. Когда нужно было для дела, он мог быть чрезвычайно терпеливым, словно охотник в засаде.

Спустя несколько минут из подъезда вынырнул здоровяк и, плюхнувшись на сиденье рядом с водителем, что-то коротко сказал ему. Оба заржали, словно кони. Судя по всему, “БМВ” ещё долго предстояло дежурить в ожидании хозяина. Но это уже было не столь важно - Серый узнал то, что хотел. Спустившись на первый этаж, он поднял воротник, чуть сгорбился и, выйдя на улицу, трусцой побежал обратно. Если даже охранники и обратили на него внимание, то, скорее всего, приняли за припозднившегося гуляку, спешащего домой.

Серый не любил откладывать дела надолго, поэтому решил наведаться в заинтересовавшую его квартиру на следующий день. Хорошо отоспавшись, тщательно выбрившись и приняв освежающий душ, он после полудня выбрался в город. Немного поколесив по заснеженным улицам, съездил в кассы центрального аэропорта, заказал билет на утренний рейс следующего дня в столицу и только после этого к шести часам вечера направился к месту назначения.

У знакомого подъезда с кариатидами ещё никого не было, поэтому, проехав немного вперёд и припарковав автомобиль за потрёпанным микроавтобусом, Серый откинулся на спинку сиденья и принялся наблюдать.

Ждать пришлось довольно долго. Он уже начал сомневаться в сегодняшней затее, когда с противоположной стороны улицы показался знакомый “БМВ”. Из машины выбрался вчерашний громила и потрусил в подъезд.

“Значит, всё правильно… - подумал Серый. - Сейчас сладкая парочка отправится гулять, а мы в отсутствие хозяев наведаемся в гости…”

Вскоре появилась дамочка. Прощебетав что-то в приоткрытую дверцу, она юркнула внутрь. Охранник плюхнулся на переднее сиденье, и иномарка, проехав мимо “жигулей”, лихо завернула за угол.

- Попутного ветра… - криво усмехнулся Серый.

Выждав для верности несколько минут, он взял свой старенький кожаный дипломат и спокойно направился в подъезд.

На площадке третьего этажа было тихо и светло. Внимательно осмотрев дверь со всех сторон, Серый не обнаружил никаких следов охранной сигнализации и с недоумением пожал плечами. Отмычка легко вошла в замочную скважину центрального замка. Мягкий щелчок, и вот он уже внутри. Всё оказалось банально просто. Очевидно, Рамзес до такой степени уверовал в свою значимость, что даже не удосужился поставить квартиру содержанки на сигнализацию.

В комнате витал приторно-сладкий аромат дорогих французских духов и косметики. Он пробуждал в воображении интригующие и даже несколько пикантные картины. Необъятных размеров упругая югославская кровать с огромным зеркалом над изголовьем только усиливала эти ощущения.

Серый сложил губы трубочкой и беззвучно присвистнул. Да уж, обстановочка в квартире говорила сама за себя.

- Попал по адресу, - удовлетворённо пробормотал Серый и принялся планомерно обследовать помещение.

Первым делом он заглянул в секретер, но ничего, достойного внимания, не обнаружил, если не считать парочки заурядных золотых колец с недорогими камнями и короткой нитки речного жемчуга. Серый рассеянно бросил их в раскрытый чемоданчик и подошёл к платяному шкафу. В дальнем углу верхней полки он заметил продолговатую шкатулку палехской работы. Когда он открыл крышку, то на мгновение даже остолбенел. Внутри лежала пухлая стопка стодолларовых купюр, перетянутых обыкновенной резинкой, вырезанной из велосипедной камеры. На первый взгляд там было тысяч двадцать, если не больше. Под долларами мягко поблескивало чистыми гранями безукоризненных камней вчерашнее бриллиантовое ожерелье и серьги. Это была удача, на которую, честно говоря, Серый и не рассчитывал. Он аккуратно переложил содержимое шкатулки в дипломат, смахнул туда же остальные драгоценные побрякушки, на мгновение задумался, а затем, положив для смеха в шкатулку смятую пятёрку, ухмыльнулся и поставил её на прежнее место.

Дело сделано, теперь можно было и уходить. Серый захлопнул чемоданчик, окинул комнату прощальным взглядом и уже повернулся к выходу, когда неожиданно услышал голоса за дверью. В одном из них он узнал голос брюнетки, второй, очевидно, принадлежал Рамзесу. Они о чём-то громко спорили.

Холодная испарина мгновенно покрыла лоб. Попасться в квартире содержанки мафиози было равносильно самоубийству. Не раздумывая, Серый рванулся к окошку. Руки действовали молниеносно. Обламывая ногти и безжалостно сдирая с пальцев кожу, он выдернул из гнёзд шпингалеты и распахнул окно настежь. В лицо ударил колючий морозный воздух.

Слева, где-то в полутора метрах от окна вниз уходила водосточная труба, до которой можно было дотянуться, если пройти по узкому обледенелому карнизу.

За спиной раздался щелчок открываемой двери.

Проклиная всё на свете, Серый вскарабкался на подоконник и шагнул на карниз. Дипломат ужасно мешал, но оставить его даже не пришло в голову. Распластавшись по стене, словно лягушка, Серый начал мелкими шажками осторожно передвигаться в направлении водосточной трубы, казавшейся теперь невероятно далёкой.

Из комнаты послышался раздражённый голос Рамзеса:

- В чём дело? Почему окно открыто?!

Раздались приближающиеся шаги.

Серый судорожно вздрогнул и почувствовал, как правая нога предательски соскользнула с обледенелого карниза. Всё дальнейшее происходило мучительно долго, словно в невероятно замедленном кино. Беспорядочно размахивая руками, словно обессилевшими крыльями, Серый медленно падал вниз на холодный и равнодушный асфальт тротуара.

Перед взором болезненно чётко и ярко встало лицо Людмилы. В прекрасных янтарных глазах притаилась горечь невысказанного упрёка.

“Прости, любимая! Какой же я был идиот! До чего же всё глупо закончилось! Прости…”

Короткий глухой удар, хруст, вспышка! Сознание погасло…

*

Незнакомец тихо застонал и пошевелился. Его посеревшие плотно сжатые губы дрогнули, приоткрылись.

- Только в полёте живут самолёты… - слабым голосом нараспев произнёс он, криво улыбнувшись.

Воронин с удивлением вгляделся в черты худощавого, слегка хищного лица неизвестного. В ответ из-под полуприкрытых век блеснули чуточку насмешливые внимательные глаза.

- Ну что, очухался? - поинтересовался Воронин.

- Ты кто? - вопросом на вопрос ответил незнакомец.

- Человек… - пожав плечами, усмехнулся Сергей.

- Чей?

- Свой собственный… А ты сам-то кто будешь?

- Дед Мороз.

- Остряк… - недовольно проворчал Воронин. - Ты надолго тут разлёгся, или как?

Неизвестный полностью открыл глаза. Он внимательно скользнул изучающим взглядом по собеседнику, снова ухмыльнулся, а затем, скосив глаза в сторону, быстро осмотрелся вокруг. На его лице внезапно появилось выражение лёгкого замешательства.

- Где это я?

- Там же, где и я!

- В таком случае - а где ты?

Воронин оттолкнулся от стены и пружинисто вскочил на ноги, протягивая руку новичку.

- Добро пожаловать в лабиринт!

Он уже понял, что неизвестный, скорее всего, ещё ничего толком не знает, а значит, ему придется долго рассказывать и объяснять всё то, что он сам в своё время узнал от Дэна. Хотя Воронин ещё так ничего и не понял, да и не был уверен, что когда-нибудь поймёт.

- Я не могу подняться, - неуверенно произнёс новичок. - У меня, наверное, все кости переломаны…

- Целы твои кости, целёхоньки, как у новорожденного, можешь не сомневаться. Небось, тебе кажется, что ты погиб или что-то в этом роде… Так? Представь себе, что ты глубоко заблуждаешься! Что бы ни произошло раньше, сюда все попадают целыми и невредимыми.

Незнакомец недоверчиво ухватился за предложенную руку и скривился в ожидании предстоящей боли. Воронин легко вздёрнул его на ноги и утешающе похлопал по плечу.

- Ничего, скоро ты к этому привыкнешь и перестанешь обращать внимание на такие пустяки…

- Ничего себе - пустяки! Я же совершенно отчетливо помню, как грохнулся с…

Новичок запнулся на полуслове, озираясь по сторонам.

- Откуда это ты навернулся? - поинтересовался Сергей.

- Да так, было дело… Сейчас это уже не важно… - уклончиво ответил новичок. - Тебя-то как зовут?

- Сергей.

- Значит, тёзками будем. А где мы находимся на самом деле? Что-то я ничего, после того, как упал, не припоминаю, видать здорово головой шандарахнулся. Это ты меня сюда притащил?

- Никуда я тебя не тащил. Ты сам здесь объявился. Бабах - и вот ты уже лежишь посреди тоннеля, словно с неба свалился.

- Почти так оно и было. Только падал-то я на асфальт тротуара, понимаешь?! На обыкновенный тротуарный асфальт, а очнулся в каком-то подземелье… не пробил же я головой такую толщу и попал в неизвестное… гм-м… место… или…

- Знакомая история, - охотно согласился Воронин. - Я вот тоже приготовился, было, Богу душу отдать, а очутился здесь целым и невредимым. Ты лучше сейчас меня ни о чём не спрашивай - всё равно толком я тебе ничего объяснить не смогу. Сам пытаюсь разобраться и понять, куда меня занесло и главное - зачем.

- Любопытно… может быть, мы уже на том свете? - ухмыльнулся новичок. - Только что-то уж больно мрачноватое местечко, очень смахивает на предбанник ада. Как думаешь?

- Не смешно…

Воронин досадливо передернул плечами.

- Ну что, пошли вперёд что ли?

- А где здесь перёд?

Воронин неопределённо махнул рукой, указывая направление, куда по его разумению следовало идти, и двинулся по коридору подземелья. Ему почему-то совершенно расхотелось разговаривать. Вновь прибывший новичок как-то сразу ухватил суть вопроса, который он сам себе боялся задать. Ведь должно же быть какое-то объяснение всему происходящему, пусть даже и невероятное. Сергею и самому в последнее время несколько раз приходила в голову бредовая мысль о загробной жизни, но он гнал её прочь, так как не верил в это, считая полной чушью. Но только именно этим бредом и можно было всё объяснить. Хотя…

- Послушай, тёзка, а как тут с проблемой питания? - прервал его размышления спутник, идущий чуть позади. - Что-то я здесь не наблюдаю ни кафе, ни ресторанов.

- Ресторан не обещаю, но с голоду не помрёшь, это уж точно. Через пару часов появится сухой паёк.

- Что-что?

- Сухой паёк - так в армии называют походный комплект питания. Ты что, не служил?.. Ладно, сам увидишь.

Более не обращая внимания на назойливое бормотание спутника, Воронин пошёл вперёд.

Всё было как обычно. Спустя несколько часов завернули за очередной угол и обнаружили посреди тоннеля аккуратно сложенную провизию. Сергей даже не удивился, увидев двойную норму. Очевидно, загадочные хозяева лабиринта уже поставили на довольствие и новичка.

- Интересно, кто это здесь оставил?

- Я бы тоже хотел знать, только не у кого спросить, - пожал плечами Воронин. - Кормят - и ладно…

Привычно усевшись на пол, он принялся за ужин, а может, завтрак - и сам не мог сказать, что это было на самом деле.

Новичок (так Сергей окрестил его про себя) расположился рядом и с любопытством начал изучать бледно-серые твёрдые коврижки, которые, собственно говоря, и составляли весь рацион, если не считать две глиняные чаши с обыкновенной питьевой водой. Он поднёс коврижку к глазам, повертел её, разглядывая со всех сторон, понюхал, а затем, осторожно откусив маленький кусочек, принялся медленно разжёвывать.

- Вот эта безвкусная преснятина называется едой?! - не выдержав, возмущённо воскликнул он.

- А чем тебе не нравится? - спокойно отреагировал Воронин. - Еда - как еда… Немного напоминает армейские галеты.

- Лично я предпочёл бы свежий сочный ростбиф! А от этой солдафонской жратвы недолго и ноги протянуть… Это ж просто какие-то прессованные опилки!

- Не нравится - не ешь, - философски заметил Сергей, пожимая плечами. - Только тогда ты уж наверняка загнёшься, потому что другой еды в лабиринте не бывает.

Новичок пристально взглянул на него, хмыкнул и совершенно неожиданно предположил:

- Ты, наверное, раньше преподавателем был?

- С чего ты взял? - удивился Сергей.

- Рассуждаешь как сельский учитель… Ну что, угадал?

- Да ты, оказывается, Шерлок Холмс! Попал прямо пальцем в… небо, - криво усмехнулся Воронин. - Солдат я, мог бы и догадаться по одёжке, неужели не видно?

- А что одежда значит?! Нынче многие в камуфляже щеголяют с деловым видом, хоть и в армии никогда не были и, как говорится, даже пороху не нюхали. А ты сам-то нюхал?

- Довелось… - нахмурился Воронин.

Подкрепившись, двинулись дальше. Новичок первое время продолжал приставать со своими расспросами, но Воронин отмалчивался, и тот отстал.

Повисла долгая пауза. Сергей сосредоточенно мерил шагами бесконечный коридор лабиринта, словно забыв о спутнике, который исподтишка с любопытством наблюдал за ним.

Так прошёл почти час.

Когда появился первый посторонний звук, они не заметили. Ровный отдалённый гул возник, казалось бы, из ниоткуда, и с каждым шагом становился всё громче и громче.

- Что это? - поинтересовался новичок.

- А я почём знаю?! Вот дойдём, тогда и разберёмся, что к чему. Судя по всему - ждать уже недолго…

За следующим поворотом освещения не было. Очередной длинный коридор, окутанный мягким полумраком, заканчивался вдалеке ярким светлым пятном - там был выход из тоннеля. Именно оттуда и доносился глухой размеренный рокот.

- Любопытно, что же это там грохочет? - тихо пробормотал Серый, облизнув сухие губы. - Такое ощущение, что впереди водопад, который рушится в пропасть с огромной высоты.

- Всё может быть…

Выход из тоннеля приближался, и вместе с этим усиливался грохот. Он уже стал таким громким, что невозможно было разговаривать. Новичок что-то попытался кричать, но его голос утонул в какофонии грозных звуков. Воронин только отмахнулся и вышел на свет.

Он стоял на широкой ровной площадке, края которой резко обрывались в пропасть. Вокруг, сколько хватал глаз, простирались отвесные скалистые горы, словно бы отлитые из тёмного коричневато-зелёного стекла. Взбираться на них, наверное, не пришло бы в голову даже самому сумасшедшему альпинисту. Эти горы сплошным кольцом опоясывали огромную чашевидную котловину, противоположный край которой терялся где-то вдалеке в туманной дымке. Что находилось внизу, рассмотреть было невозможно - густой рыхлый туман полностью скрывал от глаз то, что там происходило.

Слева, в десятке метров от площадки из большой круглой пещеры хлестал могучий поток. Срываясь по дуге с невероятной высоты, он с оглушительным рёвом стремительно мчался вниз, разбиваясь на острых выступах скал. Над водопадом висела мельчайшая водяная пыль, в которой дробились миллиардами золотистых искорок солнечные лучи.

- Вот и он - источник шума, - прокричал Воронин.

- Ну и что дальше делать-то будем, как отсюда выбраться? - скептически поинтересовался Серый.

- Я вижу только два пути: или вниз, или обратно в Лабиринт.

Серый кивнул, нехотя соглашаясь, и осторожно подошёл к самому краю площадки. Он в принципе не боялся высоты, но, глянув вниз, ощутил прикосновение холодных пальцев страха на затылке.

- М-да… это явно не с третьего этажа падать придётся… - озабоченно пробормотал он.

Отсюда, с кручи расстояние до загадочной пелены тумана вообще казалось невероятным. Уходящие вниз отвесные стены виделись совершенно гладкими и неприступными, словно срезанные исполинским ножом. Лишь внимательно приглядевшись, можно было с трудом заметить небольшие выступы и немногочисленные узкие трещины, за которые при определённой сноровке удалось бы зацепиться.

- Да уж… влипли по самые уши… - изрёк Серый. - Тут спуститься никак невозможно, если по здравому уму рассуждать. Хотя другого пути, судя по всему нет, разве что идти обратно в лабиринт и попытать счастья в каком-нибудь другом месте…

- Что ты там бормочешь? - окликнул его Воронин.

- Да вот, любуюсь пейзажем.

- Лучше подумал бы о том, как отсюда выбираться. Обратной дороги всё равно нет - я проверял. Когда пытаешься идти назад, свет не зажигается…

Серый равнодушно пожал плечами.

- Ну и что? Пол в подземелье достаточно ровный - будем двигаться потихоньку, наощупь.

- Я так думаю, что, даже если нам очень повезёт, и мы не заблудимся в кромешной темноте в боковых ответвлениях и не свалимся в какой-нибудь бездонный колодец, то уж точно помрём от голода. Короче говоря, обратной дороги нет…

- С какой это стати? Хозяева лабиринта пока нас исправно кормили, хотя, честно сказать, разнообразием меню не баловали…

Воронин как-то странно посмотрел на Серого, горько усмехнулся, а затем кивнул в сторону темнеющего входа в подземелье.

- Ты вон туда посмотри…

Серый оглянулся и поёжился. На площадке слева от входа лежало то, что он вначале принял за отполированный ветрами белый камень. Но это был череп. Самый обыкновенный человеческий череп равнодушно взирал на мир пустыми глазницами, в глубине которых притаилась тьма. Почему-то сразу вспомнилась классическая сцена - принц датский держит на ладони череп верного Йорика.

- Ничего себе… - выдохнул Серый. - Это что же получается? Наши черепа тоже тут останутся лежать?

- Вряд ли… Уж во всяком случае, не мой. Я попробую спуститься.

- Ты что, из ума выжил?! Посмотри вниз - по таким стенам только муха сможет ползать!

- Попытка - не пытка…

Воронин принялся внимательно обследовать края карниза и через некоторое время удовлетворённо воскликнул:

- Есть!

На расстоянии полуметра виднелась едва приметная трещина, в которую можно было втиснуть носок ботинка. Чуть ниже торчал небольшой выступ.

- Разобьёмся… - с сомнением проворчал Серый.

- Зато не придётся долго мучиться, если что…

- Что-то я в последнее время зачастил с полётами…

Но Воронин уже не слушал его. Сев на край карниза, он свесил ноги вниз, перевернулся на живот и, нащупав расщелину, вогнал в неё носок ботинка до отказа. Затем, осторожно распрямляя руки, опустился ниже и оперся второй ногой на выступ. Скосив глаза в пропасть, он отыскал следующую трещину, примерился и опустился ещё ниже.

- Ну, я пошёл, - спокойно произнёс он. - А ты внимательно следи, куда я ноги ставлю, и запоминай. Через несколько минут пойдёшь следом…

- А ежели нет?

- Твоё дело.

Голова Воронина исчезла за краем карниза.

Наклонившись вперёд, Серый с невольным восхищением наблюдал за ним. Раскорячившись, как паук, солдат медленно, но неуклонно спускался вниз по, казалось бы, совершенно неприступной отвесной стене.

Выждав некоторое время, Серый украдкой перекрестился, обречённо вздохнул и последовал за Ворониным.

*

В голове шумело, словно с похмелья, а во рту прочно обосновался тухлый привкус ржавчины. Кроме того, казалось, что подо мной целая россыпь твёрдых предметов с острыми гранями, которые так и норовят впиться в тело и залезть под рёбра. Лёжа на спине с закрытыми глазами, я безуспешно пытался вспомнить где, когда и, самое любопытное - с кем это я так надрался. Но память упорно отмалчивалась. Единственное, что крутилось в голове, это видение какого-то кошмарного гигантского глаза, испещрённого кровавыми прожилками, - явный признак того, что перебор всё же состоялся. Только вот с кем?

Приоткрыв глаза, я приготовился к тому, что сейчас всё завертится колесом, и накатит тошнота - обычная реакция моего слабого несчастного организма. Однако ничего подобного не произошло, только вместо потолка надо мной плыло какое-то туманное полупрозрачное марево. Медленно повернув голову набок, я со смутным беспокойством обнаружил, что валяюсь на крупной гальке, усыпающей пологий берег быстрой извивистой речушки.

На противоположном берегу беспорядочно громоздились крупные обломки кубических базальтовых глыб, словно бы разбросанные рассерженным великаном. Там и сям среди них пробивались пышные кусты гигантского папоротника, матово поблёскивающего мясистыми раскидистыми ветвями, за которыми всё тонуло в густом туманном киселе.

Издалека доносился ровный гул невидимого водопада, словно рычало огромное сказочное чудище.

Неподалёку от меня плотной молчаливой стеной возвышался густой темнолистый кустарник, подпирающий пышный лес. Оттуда доносились пронзительные вопли неведомых обитателей, какой-то треск и птичий гомон. Возникло ощущение, что я нахожусь в огромном зоопарке под открытым небом, но у нас в городе такого не было - это абсолютно точно. В нашем я был и насмотрелся на тамошних обитателей, изнывающих от безделья в тесных клетках. Нет, это определённо не зоопарк…

Осторожно встав на ноги, я внимательно огляделся, надеясь увидеть хоть что-нибудь знакомое, что позволило бы сориентироваться на местности. Увы, слабые надежды не оправдались. Местность была совершенно не знакома, да и растительность, честно говоря, не очень соответствовала климатическому поясу, в котором я проводил свою сознательную жизнь. Куда же меня занесло по пьяному делу?

- Ладно, потом разберёмся, что к чему, - пробормотал я, пытаясь унять растущее беспокойство. - Сперва нужно определиться, куда двигаться дальше и выбираться к людям…

К истоку реки идти смысла не было. Судя по монотонному гулу водопада, из которого она, скорее всего, и брала своё начало, до него было не так и далеко, только вряд ли я обнаружил бы там людей. Лучше следовать по берегу реки в сторону устья. Как известно, люди с древних времён предпочитали располагать свои селения по берегам рек и прочих водоёмов. Значит, у меня были все шансы их обнаружить.

- Итак - вперёд, мой бедный странник! - сказал я сам себе и поплёлся по пустынному берегу, непроизвольно стараясь держаться подальше от тёмной стены неведомого леса.

По моим подсчётам прошло несколько часов, но за это время я не увидел ни одного из загадочных обитателей чащобы, впрочем, как и не обнаружил никаких признаков жизнедеятельности человека. А это и в самом деле было довольно странно. Ведь в наш современный век человек уже везде поставил свои метки, а тут кругом царила девственная чистота.

Отяжелевшие от длительной ходьбы ноги начали побаливать, требуя отдыха. Окунув голову в прохладную воду реки и напившись, я дотащился до плоского валуна и плюхнулся на него, вспоминая свой старенький потёртый диванчик с его подлыми пружинами, выпирающими всегда в самых неожиданных местах и норовящими побольнее воткнуться между рёбер. Сейчас я думал о нём почти с любовью.

Позади раздалось какое-то сухое потрескивание и шелест. Я медленно обернулся и остолбенел от изумления, да и от страха тоже. В нескольких шагах от меня, потрескивая многочисленными сочленениями хитинового панциря, ползла сороконожка. Да не какая-нибудь, а длиною около двух метров! Такое кошмарное создание могло привидеться только воспалённому воображению, да и то лишь в кошмарном сне. Её гибкое, слегка приплюснутое тело матово поблёскивало бронзовым отливом, а короткие лохматые лапки, жившие, казалось, каждая сама по себе, быстро перебирали по прибрежной гальке. В плавном и стремительном движении гигантской сороконожки было что-то одновременно грациозное и отвратительное. Она ползла к воде.

- Здрасьте, - глупо пробормотал я, ещё не веря собственным глазам. - Со свиданьицем…

Сороконожка мгновенно замерла и повернула ко мне переднюю часть туловища, увенчанную овальной головой. Пара выпуклых фасеточных глаз тупо уставилась на меня, словно два чёрных отполированных камня. Шевельнулись короткие отростки усиков-антенн, и откуда-то снизу угрожающе выдвинулись, похожие на большие клещи, острые жвала. То ли мой голос, то ли неосторожное движение привлекли её внимание - это было уже не важно, потому что сороконожка готовилась к нападению. Об этом красноречиво свидетельствовала её бойцовая поза и судорожно подёргивающиеся челюсти.

Я сидел, словно окаменев, не в силах даже шевельнуть рукой или ногой. Происходящее казалось мне каким-то нелепым кошмаром - ведь таких созданий в природе не существует! Это просто какой-то инопланетный мутант…

Сороконожка внезапно резко дёрнулась по направлению ко мне. В тот же момент в воздухе что-то промелькнуло, и в голову гигантской твари с хрустом врезался короткий толстый сук. Один её глаз лопнул, разбрызгивая вокруг тёмную густую слизь. Тело сороконожки судорожно забилось, свиваясь кольцами и расшвыривая во все стороны гальку.

- Чего расселся, словно прирос к камню?! - неожиданно раздался сверху сердитый голос.

Я непроизвольно дёрнулся, задирая голову, и вовсе обалдел. Наверное, я не шлёпнулся от изумления на землю только потому, что и так уже сидел на ней, вернее на камне.

Неподалеку от меня в нескольких метрах от земли спокойно висел в воздухе… человек! Это был слегка толстоватый мужчина лет сорока с уже изрядно полысевшей головой, на которой, словно локаторы, выделялись большие оттопыренные уши.

- Ну, и долго ты будешь на меня пялиться?! - сердито поинтересовался он. - Хочешь дождаться, когда сюда ещё пара таких бестий приползёт?!

- Где я?

Более глупого и неуместного в данной ситуации вопроса я, наверное, никогда не смог бы придумать. Очевидно, идиотское выражение моего лица настолько поразило незнакомца, что он мягко опустился на землю и подошёл ко мне, внимательно глядя в глаза.

- Э-э… да ты, как я погляжу, не местный… - удивлённо протянул он. - Неужто из лабиринта?!

- Из какого лабиринта? - тупо переспросил я.

- А откуда тогда? - ещё больше удивился мой спаситель. - То, что не из Города, это точно…

Я во все глаза смотрел на него и чувствовал, что мне становится нехорошо. Вся эта неизвестная местность, странная растительность, гигантская сороконожка, парящий в воздухе человек… - всё это никак не укладывалось в моей голове. Что-то было не так, и первое, о чём я подумал, это тихое помешательство.

“Наверное, просто схожу с ума или уже…” - молнией промелькнула одна-единственная мысль.

Больше в голову ничего не приходило, там была беспорядочная каша, в которой, вероятно, не смог бы разобраться даже сам господь Бог. Я просто продолжал сидеть на камне и тупо смотреть на незнакомца, словно на выходца с того света.

- Ладно, разбираться будем потом, - произнёс он, очевидно поняв, что с меня сейчас толку мало. - Давай отсюда быстрее убираться, пока новые посетители не пожаловали. Полетели!

Незнакомец легко, словно это было совершенно привычное для него дело, взмыл в воздух и нетерпеливо оглянулся на меня.

- А я… я не умею летать, - признался я и почему-то ощутил стыд.

Мне показалось, что от этих слов мужик чуть не грохнулся на землю. Его глаза едва не вылезли из орбит от изумления.

- То есть, как это - не умеешь?!

- Ну… просто не умею, и всё тут…

- М-м… да, ну и дела… а ты, часом, не того… не урод?

- Почему это?! - возмутился я. - Ну, не супермодель, конечно, но и не Квазимодо. Это уж точно!

Мужик озабоченно поскрёб подбородок и неожиданно спросил:

- Я этих не знаю… а как тебя зовут?

- Сергей, а вас?

- Леон… Вот что, Сергей, я буду двигаться немного впереди, а ты следом за мной. Только будь внимателен и постарайся не отставать и, уж если я скажу замереть, то без долгих разговоров и вопросов - засохни и не дыши. Понял?

- Чего уж тут не понять… А что, здесь опасно?

Леон снисходительно усмехнулся.

- Да то, что ты до сих пор жив-здоров, это вообще чистая случайность. Понять не могу, как это тебя ещё никто не сожрал?! По лесу пешком бродить - чистое самоубийство! Чичура - это только цветочки, тебе просто повезло, что не напоролся на драгна!

- А кто это?

- Ты уж точно не местный… Драгн - это такая большущая ящерица, которая тебя в один присест слопает и даже не заметит этого!

- А эта, как её, чимчура?

- Чичура, - поправил меня собеседник. - Вот она…

Он ткнул рукой в ту сторону, где валялась гигантская сороконожка. Она уже не двигалась, лишь её короткие усики судорожно подрагивали в последних конвульсиях. Я почувствовал на позвоночнике мягкое прикосновение мохнатых лапок страха и зябко передёрнул плечами.

“Куда ж это меня зашвырнуло?” - пришла в голову тоскливая мысль.

Но вслух я спросил совсем о другом:

- А куда мы направляемся?

- Я отведу тебя в Город, а там уже сам определишься, что дальше делать и как быть… Ну, давай, топай и будь внимателен.

Леон с сомнением покачал головой, окинув меня оценивающим взглядом, и плавно заскользил над землёй на высоте чуть более двух метров, внимательно приглядываясь к лесной чащобе.

Я не стал задерживаться, сообразив, что лучше уж довериться совершенно незнакомому человеку, чем выяснять отношения с каким-нибудь очередным местным чудищем.

Наверное, со стороны это должно было выглядеть весьма странно, если не сказать больше. Впереди медленно летел Леон. Я брёл следом, стараясь не задумываться над тем, каким образом, вопреки всем законам природы, он держится в воздухе. Малейшая попытка рассуждений на эту тему вызывала лёгкое головокружение, замешанное на мысли о том, что я всё же схожу с ума.

Дорога до Города заняла около часа. Подозреваю, что, если бы не моя пешеходная медлительность, Леон добрался бы по воздуху в течение нескольких минут.

Никаких особых приключений за это время не произошло. Несколько раз на глаза попадались пёстрые бабочки, размером с попугая, которые порхали вокруг изредка встречающихся деревьев, покрытых странными флуоресцирующими цветами фиолетовой окраски. Иногда встречались и птицы, но совершенно обычные, ничем не примечательные. Какие-то мелкие зверьки деловито сновали в густом переплетении корней. Всё было тихо и спокойно, словно на прогулке по обычному городскому парку, если, конечно, не считать того, что растительность, да и некоторые обитатели этого парка, мягко говоря, несколько отличались от привычных представлений о мире живой природы. Лишь один раз мой провожатый, заслышав из чащи приближающийся треск, тревожно приказал мне затаиться за ближайшим валуном, а сам быстро взмыл вверх. Что это было, не знаю, лишь по верхушкам вздрагивающих и раскачивающихся деревьев я отмечал незримый путь, которым шествовало по лесу какое-то гигантское существо. Да и, честно признаться, у меня не было никакого желания знакомиться с ним ближе.

Переждав, когда неведомое создание ушло, мы отправились дальше.

Город открылся взору совершенно неожиданно. Город - как город, не было в нём ничего необычного, если не считать того, что кое-где над крышами домов парили люди. Окраинные постройки больше всего походили на пустующие складские помещения или длинные серые бараки без окон. Между ними валялись беспорядочно разбросанные мусорные баки в застарелых ржавых потёках. В воздухе стоял неприятный приторный запах, чем-то напоминающий овощехранилище. Кое-где здания казались частично или полностью разрушены взрывами, на стенах виднелись следы копоти после пожаров.

“Наверное, тут никто и никогда не убирал…” - почему-то подумал я, перебираясь через очередную кучу прелого хлама, в котором деловито копошились какие-то блестящие жуки, размером со спичечный коробок.

- Эй, давай - пошевеливайся! - окликнул меня Леон. - Я доведу тебя до центра, а уже дальше сам будешь разбираться. Мне с тобой долго возиться недосуг…

- Да-да, сейчас…

Я судорожно пытался пробраться под полусгнившей балкой, наискось перегородившей проход между двумя соседними бараками. Только от одной мысли, что я останусь один в этом запутанном лабиринте хлама, становилось не по себе. Да и вообще неизвестно, что меня могло поджидать за каждым углом. Оставалось только как можно быстрее выбираться к людям.

- Эй, Леон! - окликнул я проводника. - А здесь кто-нибудь живёт? Что это за бараки?

- Не знаю, откуда они взялись, - отозвался он откуда-то сверху. - Сколько себя помню, всё время здесь стоят.

- А вы давно тут живёте?

- Я в Городе родился! - гордо ответил Леон и добавил: - А в этих местах нормальные люди не живут. Тут обосновалось всякое отребье - повстанцы, уроды, беглецы из лабиринта… Ты сам-то точно не из него?

- Да не знаю никакого лабиринта! - в сердцах чертыхнулся я. - Говорю же: вообще не понимаю, как здесь очутился и даже не имею ни малейшего представления, где я!

- Ну, ты даёшь!

Леон с сомнением покачал головой.

Примерно ещё в течение получаса я блуждал по захламлённым трущобным лабиринтам окраины Города, пока за очередным поворотом не увидел широкую улицу, перегороженную высоким дощатым забором, увитым поверху колючей проволокой. Над забором возвышалась сторожевая вышка. В ней дремал толстяк, чем-то немного похожий на моего провожатого.

Леон подлетел к вышке и что-то произнёс. Толстяк встрепенулся, свесился через ограждение и изучающе оглядел меня. После этого между ними завязалась непродолжительная, но довольно-таки оживлённая беседа, сопровождаемая бурной жестикуляцией.

Наконец через несколько минут Леон махнул рукой, подзывая меня.

- Давай, заходи, пока пропускают…

В заборе отворилась небольшая дверца, пропуская меня на цивилизованную территорию. Пройдя за ограждение, я остановился, ожидая расспросов стражника, но тот уже снова дремал, явно не проявляя никакого интереса к моей персоне.

- Теперь ступай в центр. Там в мэрии найдёшь советника по гражданскому праву и всё ему расскажешь.

Леон развернулся, явно собираясь улетать.

- Спасибо! А где я смогу вас найти?

- Зачем это? - удивился он.

- Ну… вы же мне помогли, наверное, даже спасли. Может быть, я смогу вас как-нибудь отблагодарить…

- Нужна мне твоя благодарность! - снисходительно усмехнулся Леон. - Ты лучше о себе позаботься… Ну, всё, бывай!

Он заложил крутой вираж и скрылся в соседнем переулке.

Я стоял посреди улицы, как истукан, совершенно не соображая, что мне делать дальше. В голове был сплошной кавардак, мысли завязались в такой бесформенный клубок, который не смог бы, наверное, распутать и сам Гарри Гудини. Что делать? Этот классический вопрос стоял передо мной в полный рост, и ответа на него я не знал. Не было абсолютно никакой точки опоры для логических умозаключений.

Оглядевшись вокруг, я с облегчением обнаружил, что основная масса людей всё же ходит по земле, а не летает над крышами. Мне даже пришло на ум, что, возможно, таких как Леон, на самом деле не так уж и много, но моё предположение было тотчас опровергнуто. Из окошка третьего этажа выглянула женщина и окликнула одного из прохожих. Тот не замедляя шага, взмыл вверх и, зависнув напротив оконного проёма, принялся, как ни в чём не бывало, с ней беседовать.

Решив ничему не удивляться и вообще не думать о том, что со мной произошло, я спросил у первого встречного:

- Скажите, пожалуйста, как мне попасть в мэрию?

Окинув меня быстрым изучающим взглядом, парень небрежно махнул рукой вдоль улицы.

- Пройдёшь до конца, затем свернёшь налево и выйдешь прямо на центральную площадь. Там увидишь жёлтое здание с высоким шпилем - это и есть мэрия.

- Благодарю вас… - произнёс я уже в спину удаляющемуся парню, но тот даже не повернул головы.

Пожав плечами, я отправился по указанному маршруту.

Улица была вымощена ровной серой плиткой. Стены домов тоже не баловали разнообразием цветов - всё тот же серый, варьировались только его оттенки. Как бы это не казалось странно, однако и люди одевались всё в те же цвета. Было в этом что-то знакомое, но я никак не мог вспомнить, что именно. Кажется, я в своих потёртых голубоватых джинсах и пёстрой клетчатой рубахе выделялся здесь, как белая ворона.

“Серый город, серые дома, серые люди… - невольно подумалось. - Наверное, и жизнь в этом городе унылая и серая…”

И тут в памяти всплыли когда-то виденные по телевидению кадры старой чёрно-белой кинохроники о первых годах советской власти. Там тоже всё было однообразно серое.

Дойдя до тупика, свернул налево. Улочка оказалась гораздо уже предыдущей и заворачивала по кривой дуге направо. Она полностью тонула в тени высоких домов. В одном из окон первого этажа тускло светилась электрическая лампочка.

“Ага, значит, какая-то цивилизация здесь всё же есть”, - подумал я.

Но нигде не увидел ни одного столба, от которого тянулись бы провода. Хотя здесь они оказались бы неуместны, ведь это опасная помеха для местных летунов. Скорее всего, проводка пряталась под землёй и в стенах домов. Что ещё удивляло, так это полное отсутствие какой-либо растительности на улицах - ни деревьев, ни кустарника, ни цветов - сплошной серый камень кругом.

Прохожие окидывали меня равнодушными взглядами, в которых лишь изредка можно было приметить слабый отсвет вялого любопытства. Детей нигде не было видно - это тоже казалось немного необычным. Но после приключившегося со мной, я уже на такие странности реагировал тупо. Сейчас меня интересовало только одно: побыстрее определиться в этом мире, хотя я и не представлял себе, как это сделать. Единственным моим знакомым среди местных обитателей, если можно так считать, был Леон, которого, в случае чего, я не знал даже, где искать.

Улица оказалась довольно-таки длинная, но, в конце концов, впереди замаячил просвет. Это и был выход на центральную площадь. На самом углу перед выходом на площадь находилось заведение, похожее на ресторан или какой-то вечерний клуб. Над исцарапанной дверью не красовалось никакой вывески, кроме одиноко болтающейся на проводе запыленной лампочки под жестяным колпаком. Однако запахи, струившиеся из-за полуоткрытой двери, красноречиво свидетельствовали о наличии в этом заведении спиртных напитков и прилагающейся к ней закуске. Из распахнутого окошка доносился звон посуды и раздражённый мужской голос, который кого-то отчитывал.

Решив наведаться сюда позже, я направился прямиком к жёлтому зданию, увенчанному высоким остроконечным шпилем, которое располагалось на противоположной стороне овальной площади. У входа отирался здоровенный детина с квадратной челюстью. Когда я попытался войти внутрь, он уверенно перекрыл мне путь, опершись волосатой ручищей на косяк двери, и вперился в меня изучающим взглядом цепких глаз.

- Куда?

- Мне нужен советник по гражданскому праву…

- Новенький, что ли? - презрительно хмыкнул он, одарив меня удушливым букетом чесночного перегара. - Откуда?

- Оттуда…

Я махнул рукой в направлении леса, из которого меня привёл Леон.

- Оружие есть?

- Какое оружие? - изумлённо переспросил я. - Нет у меня никакого оружия, и не было никогда. Я вообще не знаю, как сюда попал… Если бы мне кто-нибудь объяснил, где я, и как вернуться обратно в свой мир…

- Понятно, - ухмыльнулся здоровяк, убирая руку. - Дуй на второй этаж в комнату под номером двадцать три. Там тебе всё объяснят.

Войдя в запыленное фойе, я начал подниматься по истёртым ступеням длинной и широкой лестницы, ощущая на позвоночнике неприятный колючий взгляд громилы.

На площадке второго этажа было тихо. В пустынном коридоре, против ожидания, не сновали служащие, лишь где-то в самом конце за одной из многочисленных дверей что-то монотонно бубнил низкий голос. Искомый кабинет оказался недалеко от лестничной площадки. На больших тёмных дверях с вычурной бронзовой ручкой светлым пятном выделялсябелый эмалированный ромбик с цифрой двадцать три. Из-за двери не доносилось ни звука. Нерешительно потоптавшись, я робко постучался и потянул ручку на себя. Тяжёлая дверь распахнулась на удивление мягко и беззвучно, открывая взгляду просторный светлый кабинет с двумя высокими окнами. Сделав шаг вперёд, я почувствовал, что мои ноги утопают в мягкой ковровой дорожке, ведущей прямо к окнам, между которыми на постаменте в рост человека возвышался бюст неизвестного мужчины лет пятидесяти.

- Смелее… смелее… заходите и не бойтесь…

Спокойный с лёгким налётом насмешливости баритон раздался из дальнего правого угла. Яркий свет, льющийся из оконных проёмов, не позволял сразу заметить массивный письменный стол, стоящий наискосок в углу, где царил лёгкий полумрак. За столом в огромном кожаном кресле сидел коротко стриженный опрятный мужчина лет сорока, опять же в сером, хотя и добротном костюме. В правой руке он держал маленькую пилочку, которой подравнивал ухоженные ногти рук. Перед ним на столе красовалась небольшая бронзовая копия бюста, установленного между окнами.

- Располагайтесь поудобней, - любезно предложил он, указывая пилочкой на стул с противоположной стороны стола.

Его лицо выглядело открытым и вызывало к хозяину кабинета доверие. Усаживаясь на стул, я с некоторым запозданием поздоровался:

- Э… добрый день… я, собственно говоря, ищу советника по гражданскому праву…

- Это я, - мягко улыбнулся мужчина. - Но позвольте мне самому угадать, с какой целью…

Он спокойно глядел мне прямо в глаза. Так обычно смотрит опытный педагог, пытающийся определить степень вины ученика, чтобы решить его дальнейшую участь. Я не смог выдержать этот прямой взгляд и смущённо опустил глаза.

- Итак, - мужчина удовлетворённо откинулся на спинку кресла, не сводя с меня пытливых глаз. - Вы новенький. Попали сюда совершенно неожиданно для самого себя. Всё, происходящее вокруг, шокирует и даже пугает, кажется каким-то нереальным сном. Вы не представляете, что делать дальше. У вас масса вопросов, которые вы не знаете, кому задать. Так?

- Ну, в принципе - да, но как…

Мне стало неловко оттого, что совершенно незнакомый человек так легко и просто прочёл мои мысли.

- Да вы не волнуйтесь, - успокаивающе улыбнулся мой собеседник. - Мы, я имею в виду местных жителей, не читаем мысли. Просто по вашему растерянному виду можно легко предположить ход мыслей. Будь я на вашем месте, наверное, думал бы о том же. Кстати, мое имя - Гунар, советник по гражданскому праву. А как зовут вас, позвольте узнать?

- Сергей… очень приятно…

Советник протянул руку, и я, было, дёрнулся, навстречу, полагая, что он предлагает рукопожатие. Но Гунар, словно не заметив моего движения, ловко выхватил из огромной кипы бумаг, лежавшей перед ним на столе, какой-то бланк, заполненный мелким текстом с пропусками, положил его перед собой и, взявшись за карандаш, задумчиво пробормотал:

- Куда же мне вас определить?

- В каком смысле? - не понял я.

- Ну, вам же нужно где-то жить, работать и так далее…

- Очевидно, вы меня не совсем верно поняли, - попытался я возразить. - Мне необходимо вернуться к себе домой. Честно говоря, я вовсе не собирался здесь жить и работать, и мыслей таких не было. У меня есть собственная квартира и вообще… Вы только помогите или хотя бы подскажите, как мне вернуться обратно, вот и всё…

Советник с каким-то снисходительным сочувствием посмотрел на меня, озабоченно повертел карандаш, а затем, отложив его в сторону и сцепив пальцы крепким замком, принялся неторопливо объяснять. Чем дольше я его слушал, тем больше голова у меня шла кругом, а в сердце закрадывались отчаяние и тоска.

- То, о чём я сейчас скажу, вы, Сергей, должны принять как данность, иначе вам будет очень тяжело здесь жить, да и не только жить…

Гунар как-то неопределенно покрутил рукой в воздухе, словно ввинчивая невидимую лампочку, и продолжил:

- Короче говоря, здесь существует только Город. Больше никаких поселений в долине нет, да и быть не может. Вы же видели, какие существа обитают в лесу?! Так что - сами понимаете… Хотя, есть ещё какой-то непонятный лабиринт, из которого иногда приходят люди наподобие вас, правда очень редко - я уж и не припомню, когда это было последний раз… Долина, окружённая совершенно неприступным горным массивом - это и есть весь наш реально существующий мир. Больше ничего нет…

- Но этого не может быть! - не сдержавшись, воскликнул я. - Это просто какая-то нелепость… Я не знаю, какая сила, куда и зачем зашвырнула меня, но за горами должно существовать множество других городов, стран и…

- Нет-нет, вы не понимаете, - спокойно перебил меня советник. - Ничего того, о чём вы толкуете, за горами нет. Там вообще ничего нет, совершенно ни-че-го! Понимаете?

- То есть - как?! - опешил я.

- А вот так! Некоторые люди, пришедшие к нам из лабиринта, тоже пытались доказывать существование цивилизации за пределами горного хребта. Мы летали во все стороны, сколько могли, подымались над вершинами, но кругом только непроницаемая стена серой мглы, в которой даже дышать нечем… Ещё раз повторяю: там нет абсолютно ничего! Я родился здесь и ничего такого, о чём вы пытаетесь мне рассказать, не знаю. Допускаю, что вы действительно попали сюда из какого-то иного мира… Кстати, вы сюда пришли из лабиринта?

- Какой ещё лабиринт?! - с отчаянием воскликнул я. - Почему меня о нём все спрашивают? Всё, что помню, так это то, что пришёл в себя на берегу какой-то реки. А потом меня нашёл один из ваших - Леоном его зовут…

Схватив карандаш, Гунар быстро что-то записал, пробормотав:

- Проверим… обязательно проверим…

После этого он неожиданно резко перегнулся через стол и, глядя мне прямо в глаза, быстро спросил:

- А как поживает господин Хрящ?!

Изумлённо вытаращившись на него, я тупо промычал:

- Не знаю… я с ним не знаком…

- Верю, охотно верю… - советник снова опустился в кресло и ласково улыбнулся. - Вижу, что вы не из повстанцев и не урод, хотя ещё нужно будет кое-что проверить… Но обычно меня чутьё не подводит.

Гунар озабоченно потёр подбородок, затем удовлетворённо кивнул, словно сам с собой соглашаясь.

- Итак, есть ли у вас какая-либо полезная профессия?

- Извините, не понял?..

- Чем вы можете быть полезны Городу, его общественной жизни? Может быть, вы строитель, учёный или повар?

- Нет, к сожалению… я, как бы это сказать, музыкант…

- Музыкант… м-да… - протянул советник явно разочарованно. - Скажу вам честно, с такой специализацией здесь вам особо не на что рассчитывать… Разве что подрабатывать в вечернем клубе развлечений. Понимаете ли, у нас тут больше пользуются уважением общественно-полезные профессии, а музыка - это ведь так, развлечение. С такой специальностью мэрия не может гарантировать вам достойное трудоустройство, только если повезёт… Поймите меня правильно: я-то сам к музыке отношусь вполне лояльно, но закон - есть закон! У нас в городе приоритетом пользуются те специальности, которые приносят реальную пользу гражданам. Всё - во имя народа!

У меня в душе шевельнулись смутные подозрения.

- Извините, у вас случайно не коммунистический строй?! - настороженно поинтересовался я.

На лице моего собеседника отразилось явное замешательство. Он опасливо покосился на бюст, стоящий перед ним на столе, растерянно моргнул и беспомощно переспросил:

- Это как?

Поняв свою оплошность, я попытался вывернуться:

- Собственно говоря, это не важно. Слова особого значения не имеют, важно, что за этим кроется. Я понимаю, что здесь у вас высшая цель - благо народа?

- В таком случае - это так! - просиял советник. - Наш нынешний социальный строй самый совершенный и справедливый. Именно ради всеобщего блага мы здесь и трудимся! Можно так сказать, что все мы - слуги народа, а значит, привилегиями пользуются только общественно полезные профессии, которые приносят реально ощутимые плоды деятельности!

Гунар с сочувствием посмотрел на меня, а затем, махнув рукой, бесшабашно объявил:

- Так уж и быть! Вы мне симпатичны, молодой человек, поэтому сделаю исключение - получите вид на жительство. Комната в общежитии холостяков, надеюсь, вас устроит?

- Благодарю, но, может быть, я сам как-нибудь решу проблему проживания и трудоустройства?

Советник снисходительно усмехнулся.

- Интересно, как у вас получится?! Для этого необходимо иметь разрешение мэрии. Нет, нет… не спорьте! К тому же у вас пока ещё нет ни одного талона.

- Какого талона?

- Дающего вам законное право на получение питания и прочих… хм… удовольствий в Городе. Проблему трудоустройства вам, конечно же, придётся решать самому, но с жильём поможем.

Гунар выдернул из кипы ещё один голубоватый бланк и, что-то быстро написав на нём, тиснул круглую печать. Внимательно проверив написанное, он протянул бумажку мне.

- Вот, держите ордер на вселение. Внизу у входа, если обратили внимание, стоит наш сотрудник. Его имя - Перец… и зря вы смеетесь, - недовольно нахмурился советник, увидев на моих губах невольную улыбку. - Имя как имя. Так вот, отдадите ордер ему, он проведёт вас и поможет устроиться. Скажете, что я распорядился. А теперь - ступайте, а то у меня тут дел невпроворот. Будут проблемы - заходите, если сможем - подсобим, а через две недели вам необходимо явиться в отдел статистики и зарегистрироваться.

Поблагодарив советника, я направился к выходу, держа в руках бумагу.

- И всё-таки советую переквалифицироваться, - доброжелательно добавил мне вслед Гунар. - Иначе у вас наверняка будут проблемы…

Выйдя на улицу, я первым делом вручил, поджидающему меня громиле ордер на вселение. Тот внимательно прочёл его и коротко кивнул.

- Иди за мной…

Его широкая спина маячила впереди не очень долго. Общежитие оказалось неподалёку от площади - через два дома от углового ресторана, мимо которого я недавно проходил.

Строгий дедок всё в той же серой униформе, молча, но придирчиво изучил мой ордер и так же беззвучно выдал ключ нанизанный на кольцо с жетоном, на котором красовалась цифра тринадцать.

- Недурно для начала, - проворчал я.

Цифра меня не пугала, но всё же…

- Вечерком заходи в “Красную утку” - поболтаем, развлечёмся, - хлопнул меня по плечу Перец и хохотнул. - Там и девочки есть… Тебе, правда, пока не по карману, но вдруг кто-нибудь обслужит в долг…

- А где это находится?

- Да рядышком, прямо на углу - мы с тобой только что проходили.

Тупо мотнув головой, я отправился обустраиваться на второй этаж.

Комнатка оказалась маленькой каморкой, в которой находилась узкая кровать застеленная… о, Господи! серым одеялом, скрипучий стул рядом с тумбочкой и ржавая раковина с краном, из которого монотонно капала вода. Вот и всё. Узкое пыльное оконце выходило в мрачный колодец внутреннего двора, мощёного плиткой. Словно в насмешку, над дверью висел одноцветный плакат “Чистота - залог здоровья!”

“Совсем как в студенческом общежитии…” - подумалось мне.

Собственно говоря, всё вселение состояло из осмотра места жительства, поскольку никаких личных вещей у меня с собой не было. Теперь предстояло познакомиться с Городом и попытаться как-то устроиться на работу. Честно говоря, и не представлял пока, каким образом мне это удастся сделать.

Спустившись на первый этаж, я шагнул на улицу.

- Ключи сдавать положено! - раздался скрипучий голос.

Дежурный дедок был типичным представителем семейства бдительных вахтёров, рождённых для того, чтобы “не пущать” и осознающих только два варианта бытия - положено и не положено. Он смотрел на меня оловянными глазками так, будто я нахально вселился на его исконную жилплощадь, потеснив хозяина.

- Я ведь скоро вернусь, только осмотрюсь поблизости… - вяло попытался я отстоять своё право на владение ключом.

- Не положено.

- Зачем же мне вас лишний раз беспокоить?! Я тихонько вернусь - и вам же меньше заботы.

Но дедок был непреклонен и упрямо гнул своё:

- Не положено, я говорю!

- Ваша фамилия, случайно, не Шлагбаум?

Но моя слабая попытка перевести короткий инцидент в шутку не возымела никакого успеха. Рыбий взгляд вахтёра не отражал ничего, кроме готовности пожертвовать даже собой, лишь бы только водворить ключ на место, строго предписанное ему инструкцией.

Мысленно послав упрямого вахтера куда подальше, я выложил ключ на стойку и вышел на улицу. Последнее, что я расслышал за спиной, скрипучее:

- Без году неделя, а уже оскорбляет…

Оглядевшись по сторонам, я не спеша пересёк центральную площадь по диагонали и свернул в узкую улочку, показавшуюся мне чем-то любопытной. В первый момент я даже не понял, что именно меня в ней привлекло, и, только пройдя несколько шагов, сообразил: впереди в полусотне шагов зеленела арка, очевидно из плюща или дикого винограда, протянувшаяся между домами.

“Ну вот, слава Богу, а я уж думал, что в этом городе вообще нет ни одного растения” - мысленно обрадовался я.

Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что радость моя оказалась преждевременной. Зелёная арка состояла из прямоугольных полотнищ ткани, выкрашенных в зелёный цвет и вывешенных для сушки на верёвках поперёк улицы.

Шагая по ровной брусчатке, я разглядывал стены окружающих домов. Хоть они и отличались размерами, но в чём-то были совершенно схожи. Никаких архитектурных изысков, ничего необычного, что вносило бы хоть какое малейшее разнообразие в угнетающую монотонную серость. Равнодушные окна тупо взирали на меня тусклыми стёклами, а угрюмые стены хранили упрямое молчание. Вообще на улице было необыкновенно тихо. Поначалу это несколько смутило, и я не сразу сообразил, что привычный для меня городской шум здесь неуместен, поскольку нигде не звучала музыка, не было видно детей, велосипедов, автомобилей, которые и создают тот самый звуковой фон, присущий современным густонаселённым городам.

В самом конце улицы, перегораживая её поперёк, возвышалось массивное здание, окружённое шеренгой круглых колонн, подпирающих края арочного свода крыши. Из центра купола в небо устремлялся высокий и узкий шпиль, а сбоку, привязанный к нему несколькими тросами, висел… корабль! Я даже затряс головой и протёр глаза, но невероятное видение не исчезло. Корабль существовал на самом деле и спокойно висел в воздухе вопреки всем законам физики. Он был похож на старинный парусный корвет без мачт, свисающий с дирижабля. Туда-сюда шустро сновали горожане, похожие снизу на озабоченных пчёл. Они что-то грузили на корабль и снова летели вниз за следующей партией груза.

Я смотрел на это широко раскрытыми глазами и никак не мог придти в себя, словно наяву попал в сказку про летучий корабль.

- С Городом знакомишься?

Тяжёлый хлопок по плечу, сопроводивший вопрос, вывел меня из состояния растерянности и заставил оглянуться.

Рядом стоял Перец и широко улыбался. Но где-то в глубине его глаз, словно маленький зверёк, затаился колючий холодок настороженности. Очевидно, чем-то я ему всё же не понравился изначально.

- Да вот, честно говоря, не ожидал увидеть подобное зрелище… - промямлил я, ощущая неуверенность под цепким взглядом помощника советника. - А вообще-то я хотел подыскать какую-нибудь работу…

- Здесь ты её вряд ли найдёшь, - уверенно заявил Перец. - Скорее всего, тебе стоит попытать счастья в “Красной утке” - туда приходят оттянуться после рабочего дня любители развлечений. Насколько мне известно, сейчас там есть свободная вакансия музыканта…

От меня не ускользнула лёгкая нотка презрения, прозвучавшая в словах собеседника, но я сделал вид, что не заметил этого. Очевидно, к моему занятию он относился так же, как и многие из прошлой жизни.

- А что, музыкантов в Городе нет?

- А зачем они?! - ухмыльнулся Перец. - Никакого толку, да и к жизни не приспособлены… вон твой предшественник, тоже из залётных, всё страдал, с какими-то идеями всеобщего примирения носился - и где он теперь?!

- А и в самом деле, где?

- Подался на окраины Города повстанцев искать.

- Ну и?..

- Сгинул ни за грош! Его сожрал драгн, забредший из леса в заброшенные окраины Города…

Я невольно вздрогнул.

Перец явно упивался наслаждением, наблюдая за моей реакцией на рассказ. Он был самоуверенным, злобным и, скорее всего, подлым человеком, напоминающим мне мясника Рыло. Но он был местным и занимал в Городе не последнее место, поэтому я решил пока с ним не ссориться, а попытаться вначале разобраться в окружающем мире.

- Наверное, и в самом деле стоит заглянуть в ресторанчик, - решил я.

- Ладно, - Перец снова хлопнул меня по плечу волосатой лапищей. - Пошли в “Красную утку”. У меня как раз дельце есть к хозяину.

- Только у меня с собой нет никакого инструмента… я ведь не ожидал, что судьба зашвырнёт меня… даже и не знаю куда!

- Ничего, от прежнего музыканта кое-что осталось. Посмотришь, может статься, и тебе что сгодится из его барахла. Пошли!

Пожав плечами и последний раз оглянувшись на сказочный корабль, я поспешил за ним. Конечно, мой невольный попутчик не вызывал особо тёплых чувств, но практически это был один из немногих местных жителей, с которыми я успел познакомиться, и волей-неволей приходилось мириться с его присутствием.

А Перец тем временем продолжал разглагольствовать:

- У нас в Городе ведь как - выполняй свою работу добросовестно, законы соблюдай и не будет у тебя никаких проблем. А то находятся умники - то им не так и это не эдак - только народ будоражат бестолку! Как по мне, так я бы их всех просто в лес выбрасывал - пусть драгны с ними разбираются. Зато остальным спокойнее жить было бы.

- А что, находятся недовольные? - полюбопытствовал я.

- Попадаются, хоть и не часто…

- И чего они хотят? Что их не устраивает?

- Да дерьмо у них в головах вместо мозгов - вот и всё! - неожиданно разозлился Перец. - Говорят, мол, у нас тут диктатура какая-то… Тоже мне, словесов всяких заумных нахватались, а сами мозгляки - мозгляками, даже оружие толком в руках держать не умеют. Давеча вон наведались мы на окраины, а у них там как раз сбор какой-то был…

- У кого, у них? - осторожно переспросил я собеседника.

- Ну, у повстанцев, ясное дело… так мы их там практически голыми руками всех положили чичурам на поживу.

- Убили что ли?! - ужаснулся я.

В тот момент мне показалось, что огромные волосатые лапищи Перца по локоть залиты кровью. Тошнота подкатила к горлу, и я остановился.

Перец замер в нескольких шагах впереди меня и недобро прищурился.

- Что, дурно стало?! - притворно-участливо поинтересовался он. - Небось, тоже из слюнявых интеллигентов?! Ну-ну… несладко тебе здесь придётся.

Неожиданно Перец резко шагнул ко мне и громким шёпотом выдохнул прямо в лицо:

- Смотри у меня, музыкант, ежели только что-нибудь узнаю о том, что надумаешь жителям мозги пудрить, пеняй на себя! Я тебе такое устрою, что сам запросишься драгну в желудок - это я тебе обещаю, потому как ненавижу вашу братию до самых печёнок!

Я отшатнулся от него, как от чумного, но Перец уже снова улыбался, как ни в чём не бывало, словно и не он всего лишь мгновение назад угрожал мне адовыми муками.

- Ну да ладно, это я так, на всякий случай - для острастки. Надеюсь, мы останемся друзьями. А сейчас - в “Красную утку”, я тебя с девочками познакомлю, а заодно, может быть, и смогу помочь с трудоустройством. Хозяин этого кабака мне кое-чем обязан, думаю, в просьбе не откажет…

- Спасибо… - только и смог я выдавить из себя.

- Потом будешь благодарить, когда всё устроится, а пока запомни: со мной не пропадёшь, А кто не со мной, тот против меня!

Осклабившись в хищной ухмылке и заговорщически подмигнув, Перец ударом ноги распахнул дверь и шагнул внутрь. Я безропотно последовал за ним. Объяснять, что означают сказанные им слова, не было нужды. Таких, как Перец, я знал не понаслышке. В моём родном городе в каждом квартале имелся свой местечковый король среди блатных, которых я всегда старался обходить стороной.

В полутёмном зале ресторана было пусто. Вернее, почти пусто. В самом дальнем углу за столиком сидели два местных мужика, прихлёбывая из больших стеклянных кружек какое-то мутноватое пенное пойло, похожее на пиво. Они с любопытством повернули головы в нашу сторону, но, встретившись взглядами с Перцем, тотчас уткнули носы в кружки, мгновенно потеряв интерес.

За потемневшей от времени барной стойкой грузный пожилой мужчина лениво бил мух засаленным полотенцем. Его обвислые щёки, испещрённые сеткой красноватых жилок, вздрагивали при каждом ударе, а лысина блестела, словно смазанная подсолнечным маслом.

Увидев Перца, толстяк засуетился, выбежал из-за стойки навстречу посетителям и едва ли не с поклоном произнёс:

- Добрый день, господин Перец! Какое счастье, что вы заглянули в наше заведение. Чего желаете отведать?

- Ты хвостом не мети без дела, старый лис, - грубо оборвал его помощник советника. - Лучше подай, как обычно, фирменное блюдо и бутылку согревающего, да только не того дерьма, что у этих…

Перец пренебрежительно мотнул головой в сторону сидевших в углу посетителей и направился к одному из столов, стоящих у подиума для танцовщиц. В том, что это был подиум для девиц, развлекающих клиентов, не было никаких сомнений - отполированные шесты для стриптизёрш красноречиво говорили сами за себя.

Плюхнувшись на стул, Перец хлопнул лапищей по столу.

- Давай, музыкант, присаживайся…

Я сел напротив и принялся рассматривать зал, ощущая на себе пристальный взгляд Перца. Этот взгляд пугал меня - в нём было что-то хищное и безжалостное. Чувствовалось, что и окружающие побаиваются его, очевидно, Перец был самым настоящим бандитом.

Тем временем хозяин “Красной утки” принёс запотевшую пузатую бутыль и два стакана, поставил их на стол, а сам метнулся, было за закуской. Но Перец поймал его за рукав и усадил на соседний стул.

- Видишь этого новичка, Бэри? - спросил он, указывая на меня пальцем. - Возьмёшь к себе музыкантом, если конечно он действительно играть умеет…

- Но мне не нужны музыканты, - попытался возразить толстяк. - От них одни проблемы и никакого толку.

Перец пристально посмотрел ему в глаза, и хозяин ресторана тотчас пошёл на попятную:

- Вообще-то надо попробовать ещё раз. Может быть, посетителям понравится…

- То-то… - самодовольно ухмыльнулся Перец. - Заодно присмотришь за ним, а потом мне доложишь.

Он отпустил толстяка, и тот мгновенно улизнул на кухню. Спустя несколько минут он снова появился, неся блюдо с дымящейся уткой, при виде которой я ощутил в желудке голодный спазм. Весь прошедший день был заполнен такими невероятными событиями, что я совершенно забыл о еде, но сейчас набросился на утку, как изголодавшийся пёс.

- Спокойно, интеллигент, а то подавишься! - хохотнул Перец, разливая по стаканам содержимое бутыли. - Давай выпьем за твоё трудоустройство.

Я взял стакан и выжидательно глянул на визави. Но Перец, не дожидаясь меня, уже опрокинул содержимое своего стакана в глотку и зажмурился от удовольствия.

Решив не отставать от непрошенного опекуна, я последовал его примеру и сделал несколько глотков. Напиток буквально взорвался внутри меня беспощадным пламенем. Казалось, он выжигает все внутренности. Я не в силах был даже вздохнуть, а лишь безуспешно пытался что-то сказать. Слёзы потекли из глаз, и я закашлялся.

- Слабак, - презрительно констатировал Перец, отрывая утиную лапку и с хрустом вгрызаясь в неё.

Он налил себе ещё и повторил. Но на этот раз пил медленно, словно не крепчайший до умопомрачения напиток, а обычный квас. Как это у него получалось, я даже не мог себе представить. Очевидно, глотка у Перца была на самом деле лужёная.

Решив для себя более не употреблять убийственный напиток, я принялся за еду. Утка была хороша, а мясо её и в самом деле оказалось красноватым. Очевидно, отсюда и произошло название ресторана. Постепенно опьянение всё больше овладевало мною, и окружающее начало казаться более приятным. Где-то в уголке затуманивающегося сознания зашевелились мысли: “А ведь этот Перец, кажется, не такой уж плохой малый. Вот как возится со мной, угощает… а зачем это ему нужно? Наверное, он просто очень хороший и щедрый человек. Надобно будет как-то при возможности постараться его отблагодарить…”

Когда перед моим носом вновь оказался наполненный стакан, я уже не раздумывал. Напиток, походивший скорее на бальзам со спиртом, оказал своё воздействие - теперь всё мнилось прекрасным, а Перец - самым лучшим другом.

Время летело незаметно. Постепенно зал ресторана наполнялся посетителями. Некоторые из них подходили и с подчёркнутым уважением здоровались с Перцем. А те, которые проходили мимо, всё же поглядывали в сторону их стола с опаской. Помощника советника откровенно побаивались, и я был горд тем, что сидел за одним столом с таким важным человеком.

Вскоре на подиуме появились девицы в неглиже, которые с напускной ленцой отирались возле шестов, изображая невесть что под звуки какой-то невнятной музыки.

Что ж, жизнь была прекрасна! По крайней мере, сейчас я был счастлив и всем доволен. Вот только голова… она начала слегка побаливать, а сознание затуманиваться. Последнее, что осталось в памяти, это печальные глаза какой-то девушки, которая с сочувствием глядела на меня, а затем всё закружилось, завертелось и куда-то сгинуло.

*

По прошествии беспокойной ночи в тесной и душной комнате, под монотонный аккомпанемент капающей из ржавого крана воды, состояние было не лучшим. Голова казалась чужой и совершенно пустой, к тому же изрядно побаливала. Бесшабашное гуляние в ресторане вернулось тяжёлым похмельем. Но делать было нечего. Кое-как умывшись и приведя себя в относительный порядок, я отправился в “Красную утку”, сопровождаемый осуждающим взглядом старичка вахтера.

После вчерашнего шумного вечера в сигарном дыму и в тесноте зал выглядел совершенно пустынным. Здесь царил полумрак, только подиум для танцовщиц и стойка бара были слабо освещены скупой лампочкой, тлеющей в полнакала. Никого не было видно.

- Эй, есть тут кто? - негромко окликнул я, озираясь по сторонам.

Распахнулась боковая дверца под лестницей, ведущей на второй этаж. Оттуда выглянула испуганная физиономия хозяина ресторана. Когда он увидел меня, то на его обвислых губах появилась самодовольная ухмылка. Бэри вышел в зал, вытирая на ходу руки грязным полотенцем, и остановился в нескольких шагах передо мной.

- Ну что, скандалист, явился?

От такого приветствия у меня даже ноги задеревенели.

- Послушайте, господин Бэри, я почти ничего не помню, но… неужели я вчера тут что-то натворил?

- Ха! Во-первых: Бэри я только для господина Перца, а для таких шалопаев, как ты - господин Бэримор! Уяснил?

Я машинально кивнул, с ужасом слушая толстяка и тщетно пытаясь вспомнить, чего я вчера натворил.

- А во-вторых: ты тут вчера такие слюни распустил… нёс всякую чепуху, а в завершение попытался даже поцеловать самого господина Перца! А он этого очень не любит. Если бы не Инга, то пришлось бы тебе плохо. Это она уговорила Перца простить тебя, а затем куда-то утащила…

- Куда?

- А я почём знаю?

В это время скрипнула входная дверь, и с улицы вошла хрупкая белокурая девушка. Как только я увидел её, то сразу вспомнил глаза, которые остались последними в моём сознании на память о вчерашнем вечере.

Девушка едва заметно кивнула мне и прошла в комнату для танцовщиц.

- Ну да ладно, - смягчился хозяин “Красной утки”. - Что было - не воротишь, а сейчас иди к Инге и скажи, пусть она покажет тебе наш музыкальный хлам. Может, подберёшь себе что-нибудь. И учти: я тебя даром кормить не буду! Если моим клиентам твоя музыка не понравится, то ищи себе другую работу.

Я поблагодарил его за доброту и направился к двери, за которой скрылась девушка.

В узкой комнате вдоль стены стоял длинный стеллаж, а над ним висели разнообразные зеркальца. На стеллаже в беспорядке валялись пудреницы, какие-то краски и прочие женские мелочи, при помощи которых они каким-то чудом умудряются довести то, что им дала природа, до полного совершенства. Дальний конец комнаты перегораживала тряпичная ширма.

Девушка убирала в комнатке. Услышав мои шаги, она обернулась и приветливо улыбнулась:

- Ну, как дела?

- Да, вроде бы, ничего, - неуверенно отозвался я. - Вы уж извините меня за вчерашнее, ежели я чего накуролесил… честное слово, не хотел…

- А за что извиняться? - пожала плечиками девушка. - Ничего страшного на самом деле не произошло. Просто ты сильно опьянел, а потом отключился…

От этих слов мне стало ещё хуже. Я представил себе, какой, наверное, свиньёй показался ей.

- Хозяин сказал, что вы меня на себе унесли. Мне так неудобно…

- А что это ты ко мне сегодня на “вы” обращаешься. Вчера красочных выражений не выбирал, да и скромностью особой не блистал…

- Ну, мы как бы не знакомы…

- Меня Ингой зовут, а полное имя Ингрид. Только так меня здесь никто не называет. А ты - Сергей, я вчера слышала. Вот и познакомились. Если хочешь поговорить, то лучше это сделать после работы - сейчас у меня полно дел.

Я немного замялся, а потом несмело попросил:

- Господин Бэримор сказал… словом, не могла бы ты мне показать, где у вас тут музыкальные инструменты находятся?

- А ты музыкант?

- Неким образом…

Инга с удивлением посмотрела на меня, а затем прошла в дальний конец комнатки и отдёрнула потрёпанную ширму.

- Вот, выбирай…

Я подошёл ближе и к своему удивлению обнаружил целую кучу всевозможных музыкальных инструментов. Они были небрежно набросаны друг на друга: диковинные дудочки с несколькими боковыми ответвлениями, квадратные барабаны, обтянутые кожей и какие-то вовсе неизвестные инструменты. К моему удивлению среди всего этого собрания обнаружилась потёртая шестиструнная гитара с целыми струнами. К грифу был привязан бечёвкой пожелтевший пакет, в котором оказался запасной комплект - явно подарок судьбы.

- Можно взять? - спросил я, указывая на гитару.

Инга равнодушно пожала плечами.

- Раз хозяин разрешил, то, пожалуйста.

Бережно взяв гитару, я поблагодарил девушку и вышел из комнаты в зал, где меня уже поджидал Бэри.

- Вижу, ты себе кое-что подыскал, - с сомнением процедил он, настороженно глядя на инструмент. - В таком случае забирай эту старую шарманку и дуй к себе готовиться, а вечером чтоб повеселил моих клиентов, как следует. Ясно?

- Не сомневайтесь, господин Бэримор.

Я поспешил выйти из “Красной утки”, чтобы скрыть внезапно вспыхнувшее раздражение. Этот толстый боров пренебрежительно назвал гитару шарманкой - совершенно так, как называл её мясник Рыло.

Стараясь успокоиться, я направился домой.

*

Ступив на мягкую траву у подножия скалистой стены, Серый тут же опустился на неё и вытер дрожащей рукой вспотевший от напряжения лоб. Ноги сотрясала предательская дрожь. Задрав голову вверх, он ужаснулся от того, как они с солдатом ползли по этой совершенно неприступной вертикальной стене, словно тараканы.

- Видишь, ничего страшного, - раздался спокойный голос Воронина.

Он лежал на траве, раскинув руки и скосив взгляд на Серого.

Слева, шагах в двадцати бурлил водопад, давая начало быстрой реке. Она стремительно убегала куда-то в долину, окружённая высокими густыми зарослями. Далее за этой стеной ничего не было видно.

- Ну, и что ты думаешь по этому поводу? - вяло поинтересовался Серый. - Куда нас занесло?

- Время покажет…

- Ты уверен?

Воронин рывком сел и, обхватив колени руками, окинул пристальным взглядом ближайшие заросли.

- Да ни в чем я, собственно говоря, не уверен, - ответил он. - Только почему-то мне сдаётся, что кормить нас больше не будут. Соответственно, проблему питания придётся решать самим при помощи подручных средств.

Воронин оглянулся вокруг себя, подобрал с земли продолговатый слегка сплюснутый с боков камень и оценивающе взвесил его на ладони. Хмыкнув с сомнением, он поднялся на ноги и подошёл к самой кромке воды, вдоль которой валялись выброшенные течением реки коряги.

Серый с любопытством наблюдал за солдатом, решив до поры - до времени не комментировать его поступки.

Порывшись в ворохе ветвей, Воронин вытащил увесистый толстый сук. Несколько раз ударив им о выступающий из земли обломок скалы, он отбил старую кору и обломал тонкие ветки. Теперь в его руке угрожающе покачивалась корявая дубина. Бросив её к ногам Серого, Воронин занялся поисками следующего подходящего сука.

Покрутив дубину из стороны в сторону, Серый снисходительно усмехнулся, но не отбросил её в сторону.

В это время Воронин одобрительно крякнул и поднял над собой ещё один подходящий сук. Торжествующе взмахнув им, солдат со всего маху опустил дубину на камень, и старая кора брызнула во все стороны.

- Ну что ж, теперь можно и дальше двигаться, - провозгласил он.

- Неплохо бы знать куда? - поинтересовался Серый.

- Ясное дело - вниз по течению. Где-то там должны быть люди.

- Ты в этом уверен?

Воронин исподлобья глянул на товарища по несчастью и, пожав плечами, коротко ответил:

- Не очень…

- Ладно, - вздохнул Серый. - Здесь мы точно ничего не высидим, кроме простуды - вон как хлещет! У меня такое ощущение, что я скоро корни пущу от сырости.

Молчаливо кивнув, солдат подобрал с земли несколько увесистых камней и протянул один из них Серому. После этого он направился за течением реки, внимательно вглядываясь в густые заросли на противоположном берегу.

Серый двинулся следом.

Идти было не сложно - ровный берег между рекой и скалистой стеной устилала мелкая спрессованная галька. А крупные камни, которые иногда встречались на пути, просто обходили. Постепенно шум водопада удалялся и стихал. Мелкая водяная пыль уже не надоедала, настроение постепенно улучшалось. Серый даже принялся насвистывать какую-то лёгкую мелодию, но Воронин его жёстко прервал:

- Умолкни! Из-за твоего свиста ничего не слышно.

- А что ты надеешься в этой глухомани услышать? - огрызнулся Серый. - Может быть, бой курантов?!

Воронин резко остановился. Обернувшись, он так глянул на Серого, что у того враз пропало настроение язвить. Ухитрившись без единого слова выразить спиной всё своё презрение к попутчику, солдат зашагал дальше.

Серый и сам понимал, что напарник прав, но не мог противостоять собственной натуре - ехидничать и язвить по любому поводу. Хотя, честно признаться, в нынешнем положении он чувствовал себя весьма неуверенно. Серый не понимал, где он находится, и что с ним происходит. Да и вообще всё вокруг напоминало какой-то нелепый затянувшийся сон. Но пробуждения никак не наступало и оттого становилось не по себе.

Воронин же старался не думать о том, чего никак не мог понять, и сосредоточил всё внимание на окружающей местности. Совершенное спокойствие ещё больше настораживало его. По военному опыту Воронин знал, что кажущееся спокойствие и умиротворенность в любой момент могут взорваться торжествующими воплями врагов. Судя по тому, что дальнего обзора в этой загадочной долине не существовало из-за постоянной туманной дымки, здесь можно было совершенно неожиданно встретить кого угодно.

Береговая галька монотонно поскрипывала под подошвами. Шум водопада отдалился настолько, что его гул уже не был слышен. Зато теперь отчётливо различался разноголосый щебет птиц в густой чащобе на противоположном берегу и какие-то отдалённые вопли неведомых обитателей леса.

Завернув за очередной скалистый выступ, река наконец-то устремилась к центру долины. Отвесные стены ушли вправо, а их место заняла буйная поросль, как-то незаметно перешагнувшая на этот берег. Теперь береговая полоса сузилась до нескольких метров, и путникам приходилось шагать буквально по кромке воды. Так прошли ещё несколько часов.

Внезапно Воронин, шедший впереди, резко остановился. Серый хотел, было, спросить о причине остановки, но солдат прервал его коротким взмахом руки. Он неподвижно замер и только медленно поворачивал голову из стороны в сторону, к чему-то напряжённо прислушиваясь. Затем мягко, по-кошачьи присел и быстро перебрался под раскидистый куст, поманив за собой спутника.

- Что стряслось? - шёпотом поинтересовался Серый, устраиваясь рядом.

- Там впереди костёр.

- С чего ты решил?

Воронин покрутил пальцем возле носа, затем прижал его к губам, прислушался и только после этого шёпотом пояснил:

- Я слышу запах дыма…

- Ну и что?! Во-первых, это может быть просто запах горелого леса от старого пожара. А во-вторых, я, например, вообще ничего не чувствую!

Серый хотел, было, уже подняться во весь рост, но Воронин сердито дёрнул его за руку, заставляя остаться на месте, и быстро прошептал:

- Говорю тебе, что это костёр, и на нём сейчас кто-то готовит еду! У меня чутьё на дым, как у сторожевого пса…

Серый недоверчиво взглянул на солдата, покачал головой и старательно принюхался. То ли почудилось, то ли и в самом деле он уловил слабый запах какого-то ароматного варева. Одновременно с этим пришло ощущение того, что рот наполняется слюной, и Серый нервно сглотнул.

- Господи, до чего же есть хочется… я бы сейчас, наверное, корову целиком слопал!

- Тише ты! - зашипел на него Воронин. - Сиди здесь и жди, а я в разведку сгоняю. Только не вздумай шуметь…

Солдат лег на землю и, ужом проскользнув под тяжёлыми ветками кустарника, бесшумно растворился в высокой траве. Оставшись в одиночестве, Серый расположился поудобней и принялся ждать. Он не разделял настороженности напарника, но не хотел с ним спорить, полагая, что армейский опыт невольного спутника, всё же предпочтительнее его собственного, основанного на городской жизни. Здесь всё было настолько странно, что Серый вообще не знал, что и думать. Единственная его надежда состояла в том, что когда-нибудь они выберутся из этого непонятного места и окажутся в цивилизованном мире, где всё разъяснится. Серый старался много не думать о том, что с ним приключилось. От этих размышлений ему становилось не по себе. Ведь не мог же он, в самом деле, остаться живым и здоровым после падения с такой высоты. А если он погиб, то как может сидеть вот здесь в лесу под кустом и размышлять о собственной гибели?!?

- Ерунда какая-то… - пробормотал Серый.

Он возмущённо фыркнул и решительно встал. Вернее хотел встать, но в этот момент что-то ослепительно вспыхнуло перед глазами, и сознание погасло…

- Да очнись же ты, в конце концов…

Серый словно сквозь вату слышал настойчивый голос солдата. Он почувствовал, как его тормошат, на лицо упали капли холодной воды. Затуманенное сознание начало проясняться, перед глазами замаячило бледное расплывчатое пятно, постепенно принявшее очертания лица.

- Ну, наконец-то, - облегчённо вздохнул Воронин. - Давай, пора уже приходить в себя…

Серый приподнялся на локте и невольно застонал. Голова болела, перед глазами плавали тёмные пятна.

- Ох, что же это со мной? - пробормотал он. - Голова прямо раскалывается, как после хорошей попойки…

- Скажи спасибо, что и в самом деле не раскололась, - откликнулся Воронин. - Тебя такой дубиной шандарахнули, что и слона можно было бы уложить.

- Кто ж это меня так?

- Местные жители сгоряча, - пояснил солдат. - Приняли тебя по ошибке за бандита.

Серый почувствовал, что ему помогают сесть, а под спину подложили что-то твёрдое, чтобы он смог опереться. Снова разлепив веки, он с удивлением обнаружил, что сидит возле костра, над которым дымится котелок с похлёбкой. Вокруг огня расположилась группа незнакомых людей, настороженно наблюдающих за ним. Все они были худыми, казалось, даже измождёнными. Справа от себя Серый заметил солдата.

- Где я? Кто эти люди?

- Пока я пошёл на разведку, к тебе с другой стороны подкрались местные аборигены, которые, как оказалось, уже давно за нами наблюдали, - объяснил Воронин. - Они решили, что мы с тобой бандиты из какого-то города… я ещё и сам толком не разобрался, из какого.

- А как тебе удалось их убедить в обратном?

- Ну, это просто дело навыка и тренировок, - слегка замялся Воронин. - Мне пришлось их сначала разоружить, а потом уже объяснять, что к чему…

- Ясно, - усмехнулсяСерый.

Он представил себе, как выглядело это “разоружение”. Наверное, солдат всех этих тщедушных аборигенов раскидал, как снопы, - они и вякнуть не успели.

“Хорошо, что они такие хиляки, - подумал Серый. - Силёнок не хватило мне черепушку раскроить…”

Один из местных набрал в миску похлебки и протянул Серому. Другой подал деревянную ложку. Серый принюхался: пахло аппетитно. Он осторожно попробовал. Горячее варево оказалось вполне съедобным, и Серый принялся есть, исподлобья наблюдая за окружающими. Лишь один раз он оторвался от миски, чтобы спросить солдата:

- А что это за город, о котором ты упомянул?

- Тут, понимаешь, такое дело, - начал рассказывать Воронин. - Есть город, в котором орудует какая-то группировка. Если я правильно понял, там правит диктатор, в чьём подчинении и находится эта банда. А местные жители вынуждены прятаться по лесам, чтобы не стать жертвами периодических “зачисток”…

*

Проба пера в качестве кабацкого музыканта прошла терпимо. Вначале, было дело, уж подумал, что моя карьера закончилась, даже не начавшись. Я попробовал играть джазовые пьесы для гитары, но через некоторое время в зале повисла напряжённая тишина. Доиграв очередную импровизацию до логического завершения, я поднял голову и упёрся в стену тяжёлых взглядов.

Сквозь клубы табачного дыма ко мне протянулись незримые нити раздражённости, которые ощущались почти физически. Казалось, в зале назревает взрыв.

- Ох, побьют… - едва слышно произнёс я, почему-то вспомнив фразу из старого фильма.

В этот момент тёплое дыхание легко коснулось моей щеки, и тихий голос едва слышно шепнул:

- Не сегодня…

От неожиданности я резко повернул голову, едва не свернув собственную шею, и с изумлением уставился на стройную светловолосую девушку. Её фигурку плотно облегало чёрное трико, усеянное искрящейся, словно алмазной, пыльцой. Девушка грациозной походкой плавно, словно перетекая, подошла к отполированному шесту и томно прислонилась к нему.

По рядам зрителей прокатился приглушённый одобрительный ропот.

Девушка оглянулась и посмотрела мне прямо в глаза. И тут я с удивлением узнал в ней Ингу. Это было словно волшебное превращение гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Откуда в этой хрупкой на вид и слегка отчуждённой девушке появилось столько женственности и грациозности. Я глядел на неё, разинув от восхищения рот, и она снисходительно усмехнулась.

Стремительно крутанувшись вокруг шеста, Инга чуть наклонилась в мою сторону и едва слышно промолвила:

- Сыграй какой-нибудь медленный блюз…

Я начал лихорадочно соображать, что бы такое воспроизвести, но пальцы сами собой уже начали перебирать струны. По притихшему залу поплыли первые чарующие звуки знаменитой композиции Телониуса Монка “Около полуночи”.

Стройная фигура у шеста начала плавно раскачиваться, постепенно добавляя движения. Она изгибалась, опускалась вниз, а затем неожиданно взмывала вверх, в то же время, умудряясь каким-то неестественным образом растворяться в слепящем вращении, и вновь материализоваться в искрящемся фантастическом пируэте.

Словно заворожённый, я, не отрываясь, следил за невероятным танцем Инги. Такого мне ещё никогда раньше не доводилось видеть. Это было что-то поистине неописуемое. Под впечатлением её танца, мои пальцы вытворяли такое, чего я прежде не мог добиться длительными тренировками. Казалось, гитара сама пела, словно была живым существом, и играла за целый оркестр.

Сколько прошло времени, наверное, никто из зачарованных зрителей не смог бы сказать точно, но танец закончился. Ещё висели в зале последние затихающие звуки, а девушка плавно и незаметно скользнула куда-то в сторону и растворилась в полумраке.

Придя в себя, я настороженно замер, вглядываясь в лица посетителей “Красной утки”. В абсолютной тишине неожиданно громко скрипнул стул, и тотчас зал взорвался, словно только и ждал этого сигнала. Со всех сторон засвистели, заулюлюкали… но это был свист и крики восторга.

- Молодец, музыкант!

- Давай ещё!

- Эй, парень, иди к нам - выпьем по стаканчику!

Об Инге никто и не вспомнил, словно её и не было вовсе на сцене ещё несколько мгновений назад. Ведь это именно она заставила всех сидеть, разинув рты. Я не понимал, почему так происходит, и растерянно озирался по сторонам. В какой-то момент я поймал напряжённый взгляд Перца. По его губам блуждала кривая гаденькая ухмылка, но из глубины зрачков выглядывали ледяные иголки. Перец встал из-за стола и, подойдя ко мне, хлопнул по плечу:

- Завтра с утра обязательно загляни в мэрию. Думаю, советник Гунар захочет с тобой пообщаться.

- На какую тему?

- Завтра узнаешь…

Перец хитро подмигнул и решительно направился к выходу. Я провёл его растерянным взглядом и обернулся на запыхавшийся голос:

- А ты молодец, музыкант! Не то, что тот мозгляк, который здесь до тебя был…

На меня смотрел улыбающийся Леон - первый человек, которого я здесь встретил. Он, собственно говоря, спас меня от гигантской сороконожки и привёл в город. На раскрасневшейся от выпитого алкоголя физиономии сияла широкая добродушная улыбка.

- Давай, за наш столик! - пригласил Леон. - Я тебя с приятелями познакомлю…

Сославшись на то, что мне ещё необходимо сегодня поработать и пообещав завтра присоединиться к компании Леона, я принялся за исполнение следующей композиции. Однако через некоторое время с удивлением обнаружил, что меня уже почти никто не слушает. Очевидно, я прошёл тест на “вживаемость в коллектив”, и ко мне потеряли интерес. Посетители “Красной утки” галдели, перекрикивая друг друга, и о чём-то громко спорили. До меня никому не было дела. Я уж было собрался тихонько ускользнуть под шумок, но в этот момент поймал взгляд хозяина. Он одобрительно кивнул мне и взмахнул рукой - давай, мол, продолжай!

Делать было нечего. В конце концов, это работа. Стараясь сохранять на лице дежурную улыбку, я почти автоматически играл одну пьесу за другой и вспоминал, как танцевала Инга. Кстати, она скоро появилась в своём обычном наряде, и принялась обслуживать посетителей, как ни в чём не бывало. Никто не смотрел на неё, словно девушки и не было вовсе.

Вечер тянулся медленно, но как бы там не было, а наступило время закрытия заведения. Последний посетитель, рассчитавшись с Бэри, отвалился от барной стойки и поплёлся к выходу. Почти весь персонал “Красной утки” уже отправился по домам - оставались только я, Инга и Бэримор.

Хозяин с довольным видом пересчитывал выручку. Инга отмывала столы, а я отирался поблизости, не зная, как завести с ней разговор.

- А ты чего не уходишь? - подозрительно прищурился на меня хозяин ресторана.

- С вашего позволения, господин Бэримор, я бы хотел остаться и помочь Инге прибраться…

Толстяк сперва изумлённо округлил глаза, затем в них промелькнула какая-то поганенькая мыслишка. Он глумливо ухмыльнулся и заговорщически подмигнул.

- Ясненько, дело-то молодое… только глядите тут у меня - чтоб всё было в порядке! И на работу не опаздывайте…

Бэри запер на ключ дверцу стенного шкафа, в котором хранилась выпивка, несколько раз дернул её для проверки и направился к выходу. Уже у самой двери он обернулся, ещё раз взглянул на меня и с ехидным смешком вышел на улицу.

Я заходился расставлять стулья возле тех столов, где уже был вымыт пол. Затем принёс таз чистой воды, а ведро с грязной вынес на улицу и вылил в дождевую канаву.

Когда с уборкой было закончено, Инга вымыла руки и устало присела на ступеньки, ведущие на подиум танцовщиц. Я устроился верхом на стуле напротив неё. Какое-то время в зале царила полная тишина, а затем я не выдержал и первым нарушил молчание:

- Послушай, я вот никак не пойму, почему ты работаешь у Бэримора уборщицей и официанткой?

- А что в этом странного?

- Но ведь ты так танцуешь, что могла бы этим зарабатывать гораздо больше! Да и работа танцовщицы не такая тяжёлая, как официантки… так мне кажется…

Инга медленно кивнула и устало вздохнула.

- Это тебе только кажется. Я уже работала танцовщицей и не только… в той, прошлой жизни. Поэтому и здесь оказалась…

Я открыл, было, рот, собираясь задать следующий вопрос, но Инга, словно прочтя его, быстро ответила:

- Сегодня я вышла на сцену лишь для того, чтобы помочь тебе. Но на самом деле мне это было не очень приятно.

Пожав плечами, я переспросил:

- Что ты хочешь этим сказать? Что-то я не понимаю…

- А тут и понимать нечего. В той жизни я работала в борделе - это грязь, наркотики, безысходность… Словом, я покончила счёты с жизнью, но оказалось, не совсем…

В голосе девушки прозвучала такая тоска, что я нервно взъерошил ладонью волосы на макушке и поспешил изменить тему беседы:

- Инга, я тут уже неоднократно слышал упоминания о каком-то загадочном лабиринте. Ты не расскажешь мне о нём?

Девушка внимательно посмотрела на меня.

- А что именно тебя интересует?

- Ну… я не знаю… может быть, из лабиринта есть какой-нибудь выход в наружный мир. Я ведь до сих пор не верю в то, что кроме этой долины ничего не существует. Должно же быть ещё что-то!

- Хорошо. Только учти, что я и сама ничего толком не знаю… так, одни лишь слухи и легенда.

- Какая легенда?

Подавшись вперёд от нетерпения, я умоляюще сложил ладони:

- Расскажи, пожалуйста!

- Что ж, - вздохнула девушка, - слушай…

Инга крест-накрест обхватила руками узенькие плечики. Она слегка покачивалась в такт рассказу, словно находясь в сомнамбулическом сне.

- Есть легенда о Лабиринте, но я плохо её знаю. Один раз слышала от старухи Кармы, что прибиралась здесь по утрам до меня… Она говорила, что когда-то Лабиринт был длинным-предлинным. И распоряжались им то ли два брата, то ли какой-то двуликий бог дверей, всяких входов и выходов, а также начала и конца. Вроде бы, он ещё и бог времени…

- Двуликий Янус что ли?

- Не знаю… Карма имени не называла. Ну, так она говорила, будто и не лабиринт это вовсе, а путь познания самого себя, и назывался он “Путь возвращения”. Одолеть его могли только самые достойные или те, кто переосмысливал свою прошлую жизнь, духовно перерождаясь. Лишь пройдя Лабиринт от начала до конца, можно было вернуться обратно в прежнюю жизнь. Возможно, в этом и была какая-то часть правды - я не знаю и не берусь судить, но теперь это уже не имеет никакого значения…

- Почему?

Вопрос вырвался у меня совершенно непроизвольно. Конечно, глупо было бы верить в подобную сказку, но уж больно привлекательна она оказалась, впрочем, как любая древняя легенда.

- Потому что примерно тысячу лет назад произошли какие-то ужасные катаклизмы, в результате которых исчезла часть Лабиринта, а на её месте образовался гигантский провал. Постепенно здесь появилась растительность, возникла жизнь, но “Путь возвращения” был прерван… те, кто шли по Лабиринту, попадали в долину, откуда уже не было выхода и оставались здесь навсегда…

- Но, может быть, где-то на противоположной стороне долины осталось продолжение этого Лабиринта? Неужели его никто не искал?! - удивился я. - Ведь по логике вещей должно существовать продолжение, если допустить, что вся эта легенда не досужий вымысел…

Девушка только пожала плечами.

- Говорят, что когда-то давно пытались это делать, но ничего не нашли. Люди, которые основали здесь первое поселение, начали отстраивать Город. Постепенно стали появляться дети, которые родились уже здесь и не имели никакого представления о существовании иных миров. Самое удивительное, что у этих детей с рождения заложены природные способности к левитации. Они пользуются ею совершенно непринуждённо, даже не задумываясь о том, что это такое. Для них это вполне естественно, как для нас ходить по земле…

- Интересно всё же, это у всех такие врожденные способности и с чем они связаны? - полюбопытствовал я.

- Возможно, тут происходят какие-то генные мутации, - задумчиво ответила Ингрид. - Во всяком случае, я ничего в этом не понимаю, просто когда-то, ещё в прошлой жизни, начиталась всевозможной фантастики, отсюда и предположение. Однако изредка всё же рождаются дети, которые не умеют летать - почему-то их называют уродами. Лучше быть пришельцем, как мы, чем уродом. Нам, по крайней мере, прощается неумение, а им нет.

- Послушай, Инга, я вот не могу никак понять: а где все дети? Что-то я их ни разу не видел… Их что, прячут?

Девушка испуганно оглянулась, но никого, кроме нас двоих, в зале не было, и она успокоилась, но голос всё же понизила.

- Ты, Сергей, осторожней задавай вопросы, а про детей лучше вообще не спрашивай, если не хочешь неприятностей. Они с рождения воспитываются в специальном закрытом приюте, куда никто из жителей Города не имеет доступа.

- Даже родители?!

- Да…

- А почему?

- Не знаю…

- Не знаешь или не хочешь говорить?

- Инга молча кивнула и посмотрела на меня такими умоляющими глазами, что я решил больше вопросов на эту тему не задавать.

- Ну, хорошо. А кто такие повстанцы? Ты их видела когда-нибудь?

- Нет, их в Городе не бывает. Говорят, они обитают в трущобных окраинах. Местные власти иногда направляют туда отряды очистки, чтобы подавить готовящиеся заговоры против городских жителей.

- Так сказать, превентивные меры… - иронично прокомментировал я. - А хоть раз повстанцы нападали на Город?

- Я здесь уже три года, но при мне не было… - растерянно ответила Инга. - Правда, говорят, что раньше такое бывало часто, но теперь, благодаря предусмотрительности руководства удаётся избежать военных действий в самом Городе.

- Понятно…

Ох, не нравилось мне всё это, и, чем дальше - тем больше. О подобных “превентивных мерах” я в своё время много прочёл. Обычно это срабатывало при режимах жёсткой диктатуры. Но кто был диктатором в Городе, я не мог понять. Первый узаконенный мэр, чьи памятники, бюсты и портреты красовались буквально повсюду, наверное, уже давно отошёл в мир иной. Нынешних же правителей Города никто не прославлял, да и сами они выглядели довольно демократично - взять хотя бы того же советника по гражданскому праву - Гунара. Вполне обаятельный и, кажется, добрый человек. Хотя, иди, знай…

- Ну, хорошо, а для чего строят летучий корабль, если и так почти все жители Города умеют летать? Зачем он им нужен?

- Говорят, что готовится экспедиция за сумеречную стену. Никто не знает, что там творится, но некоторые предполагают, что, возможно, за стеной находятся какие-то неведомые миры. Дело в том, что там, в сумеречной стене, нечем дышать, поэтому сам никто пролететь не сможет, а приборы для искусственного дыхания очень громоздкие. Потому и строят корабль, на котором собираются разместить всё оборудование для обеспечения жизнедеятельности экспедиции примерно на пять дней - ведь никто не знает, какова толщина стены.

- Теперь понятно…

На самом деле всё равно не было ясно, зачем власти тратят средства на такой проект. Ведь никто же не верит в то, что за стеной, существуют другие миры. Ну да ладно, как-нибудь разберёмся со временем.

Инга с какой-то затаённой надеждой глядела на меня, словно маленькая девочка на взрослого человека. И мне захотелось как-то обнадежить её, сказать что-то действительно умное, но вместо этого я совершенно неожиданно для самого себя брякнул:

- Наверное, уже поздно… пора по домам.

Инга опустила взгляд и только молча кивнула, соглашаясь. Она спокойно поднялась со ступеней и, взяв с полки ключ от входной двери, направилась к выходу. Проклиная себя последними словами за неуклюжесть и безмозглость, я поспешил за ней.

На улице было темно и пустынно. Инга закрыла дверь “Красной утки”, опустила ключ в карман кофточки и выжидательно посмотрела на меня.

- Так что, проводишь меня или нет? - усмехнулась она, видя, что я не соображу, что делать дальше.

- Да, конечно же, я и сам собирался предложить…

Инга снова улыбнулась и, повернувшись на каблуках, медленно пошла вдоль улицы. А я, словно телёнок, поплёлся следом.

*

Костёр давно угас, подёрнувшись тёмно-серым пеплом. Воронин и аборигены мирно посапывали - благо дело ночь оказалась тёплой. А Серый всё никак не мог сомкнуть глаз после разговоров о городе, в который они с солдатом направлялись на следующий день. Всё говорило о том, что там царит жёсткая, вернее, жестокая диктатура. А Серому, с его свободолюбием и независимостью, это никогда не нравилось. Но, как говорится, утро вечера мудренее. Нужно выспаться.

Он прикрыл глаза и неожиданно для себя вспомнил тот, казавшийся теперь таким невероятно далёким, незабываемый июньский вечер, когда он, сидя за столиком, с нетерпением дожидался появления Людмилы…

Мягкий интимный полумрак небольшого уютного кафе навевал лёгкую меланхолию. Где-то у стойки неслышно щебетали о чём-то своём совсем ещё юные девчонки официантки, время от времени постреливая любопытствующими глазёнками на одинокого посетителя, безмолвно коротающего время за остывающей чашкой крепкого кофе. Тихая лирическая музыка в медленно пульсирующем ритме порождала приятную сладкую истому от предвкушения скорого появления её! Незабываемое предощущение какого-то непостижимого чуда, волшебной сказки… Всё, что было до этого и будет потом, не имело абсолютно никакого значения - в данный момент он находился между ничем и вечностью, словно и не существовало во всём мире ничего, кроме этого углового столика на двоих, его самого и её… Вот-вот раздастся долгожданный стук лёгких каблучков, и появится она - самое великое и невероятное чудо в его серой запутанной жизни. Впереди восхитительный миг погружения в неизведанную бесконечность её неповторимых загадочных глаз, в янтарную глубину запределья. Волнующе-пьянящее движение манящих нежных губ, казалось, созданных для того, чтобы целовать их, целовать… Голос… ах, этот голос, заставляющий сердце замирать, почти останавливаться, а затем, внезапно сорвавшись, бешено мчаться куда-то, грозя вылететь из груди и упасть к её ногам, разбившись на десятки тысяч мельчайших алмазных искр, устилающих её путь! Господи, да разве же слова способны передать всю ту сложную гамму и полноту чувств, бушующих в душе?! Разве могут они хоть в какой-то мере выразить или хотя бы приблизительно обозначить то чарующее состояние, которое и является единственно значимым в этой жизни?! Любовь… затёртое, затасканное до дыр слово, но другого-то нет! Она и только она одна и есть истинная ценность и краеугольный камень бытия… Любовь не рассуждает и не ищет объяснений - она безоглядно живёт одними лишь искренними чувствами, отдавая всё в жертву. Сколько беспокойных сердец было возложено на алтарь Любви, и сколько ещё ждут свой черёд - им несть числа! Сегодня… да, именно сегодня он скажет ей всё то, что уже давно и окончательно для себя решил - без обиняков, без шутливых намёков…

Как ни ожидал Серый появления Людмилы, а стук каблучков, возвестивший о её приходе, прозвучал совершенно неожиданно. Вскочив со своего места, он отодвинул стул напротив, приглашая Людмилу к столику. Всё, о чём он думал перед этим, все заранее приготовленные слова - всё рухнуло, мгновенно улетучилось из головы, едва он ощутил на щеке лёгкое прикосновение её волос. Необъяснимый пьянящий запах закружил, понёс куда-то в счастливое безвременье, откуда его вырвал будничный голос официантки:

- Что будем заказывать?

Меню легло на стол перед Людмилой. Словно завороженный, Серый наблюдал за тем, как она делала заказ, сосредоточенно нахмурив бровь и слегка покусывая прелестную губку.

Наконец официантка отошла, и Людмила перевела взгляд на него. Да… только ради одного этого лучезарного взгляда он готов был просидеть в томительном ожидании весь день и не жалеть об этом, готов был совершать глупости и выполнять любое её желание, любой каприз.

- Как дела? - нежным голосом спросила она.

- Нормально, - неуклюже ответил он.

При этом голос дрогнул, непроизвольно перескакивая сразу на октаву вверх, словно у неопытного юнца, пришедшего на первое в своей жизни свидание с девушкой.

“Вот чёрт! Что это со мной?! - подумал Серый. - Какой же я сегодня неуклюжий, даже говорить толком не могу…”

- Людочка, ты… сегодня невероятно красива, просто… я даже слов не могу найти достойных…

- Спасибо, Серёжа. Мне очень приятно слышать это от тебя, но…

- Что, солнце моё?

В голосе Людмилы ему почудилось что-то необычное, но он не обратил поначалу на это особого внимания, расслабленно плывя по волнам счастья. Ему было сейчас так хорошо, что не хотелось ни о чём думать, а только смотреть и смотреть в её глаза, бесконечно тонуть в них, совершенно забыв обо всём на свете.

- Серёжа, нам необходимо серьёзно поговорить…

- Я весь в твоём распоряжении, - дурашливо усмехнулся Серый.

Но сердце ёкнуло. Он уловил какую-то тревожную нотку в её голосе. Что-то было не так, как обычно.

- Серёжик, скажи мне, ведь мы с тобой друзья?

Её голос был нежным и ласковым, пожалуй, даже несколько чересчур ласковым, словно она хотела его о чём-то попросить, но не решалась.

- Почему ты меня об этом спрашиваешь? Разве не знаешь, что я готов для тебя сделать всё?!

Как ни старался Серый казаться абсолютно спокойным, но голос выдал его - он прозвучал чуть хрипло и надтреснуто.

Во взгляде Людмилы появилась какая-то непонятная жалость, или ему только показалось? Может быть, он ошибся? Но следующие слова безжалостно рассеяли все его сомнения, грубо вырвав из блаженного состояния щенячьего восторга.

- Я выхожу замуж…

Если бы раскололся потолок, и сверху ударила молния, то и она не смогла бы его так поразить, как эти простые и вместе с тем такие жестокие слова, сказанные тихим голосом любимой женщины.

“Почему?!!” - закричал он. Но это ему только показалось. На самом деле с онемевших губ не сорвалось ни звука. Серый сидел, словно окаменев, бессмысленно глядя перед собой.

- Понимаешь, Серёжа, я встретила человека, которого полюбила…

- А как же я? Ведь я…

Серый умолк на полуслове. В глазах потемнело, поплыли багровые пятна. Музыка вдруг стала назойливой, раздражающей, воздух душным и каким-то затхлым. Лица молоденьких официанток оказались злыми и ехидными. Они, словно насмехаясь, поглядывали в сторону их столика, что-то оживлённо обсуждая.

Людмила говорила торопливо, боясь, что он будет возражать. Серый не мог разобрать всех слов, да и не старался - какое это имело теперь значение… Всё рухнуло в одно мгновение, провалилось в тартарары. Сознание, находясь в сумеречном состоянии, вырывало из общего потока слов лишь отдельные, малосвязанные между собой фразы.

- Ты очень хороший, Серёжик, я тебя люблю… по-дружески… ты же умница… он такой порядочный… мы всегда будем рады видеть тебя у нас… а в следующее воскресенье мы решили…

Серый так и не смог до конца вечера оправиться от жестокого удара. Он пытался что-то говорить, шутить. Кажется, Людмила даже поверила ему, но в голове, словно заевшая пластинка, непрерывно крутился один и тот же мучительный вопрос: “Как же так? Почему?”

Он, как обычно, провел её до дверей квартиры, рассказывая дежурный анекдот, послушно чмокнул занемевшими, ставшими какими-то чужими губами подставленную для поцелуя щёчку и, попрощавшись, вышел на улицу.

Было уже темно. Жёлтый свет фонаря тусклым пятном лежал на матово поблёскивающем сыром асфальте. Где-то в парке напротив ломкий юношеский голос старательно напевал под нестройный аккомпанемент гитары незнакомый вальс.

Серый невольно прислушался, пытаясь разобрать слова.

Ночь разбитых сердец

По уснувшим аллеям гуляет.

Видно лету конец -

С тихим шорохом лист опадает.

Проплывает туман

Над землёй серой дымчатой тенью.

Это только обман,

Что вернутся восторга мгновенья.

Ночь разбитых сердец

В свой терновый венец

Ленты осени грустно вплетает.

Скоро лету конец -

И разбитых сердец

Эта ночь урожай собирает.

Сиротливо лежат

На промокшем асфальте надежды.

Это грустный парад -

Им уже не подняться, как прежде.

Им уже не летать,

Белы крылья изломаны болью.

Можно лишь вспоминать

О счастливых мгновеньях с любовью.

Да, какой бы ни была песня с точки зрения профессионализма, но по смыслу она попала в самую точку. Сегодня действительно была ночь разбитых сердец, по крайней мере, одного разбитого сердца - его. Серый горько усмехнулся и посмотрел под ноги, словно ожидая увидеть там своё собственное сердце - разбитое и никому не нужное…

Он зашёл в дежурный ночной магазин и, купив бутылку водки, отправился домой.

Не включая свет, Серый плюхнулся на диван, задумчиво свинтил крышку и припал прямо к горлышку бутылки. Обжигающая противная волна прокатилась по всему телу. Серого передёрнуло от отвращения - водка была тёплой. Он перевел дыхание, жадно хватая широко раскрытым ртом воздух, и снова приложился к горлышку. Он никогда не пил вот так, в одиночку, огромными дозами, как алкаш. Но… сегодня был особый случай. Сегодня, впервые в жизни он хотел напиться до беспамятства, чтобы упасть и полностью отключиться. Он пил и курил сигареты одну за другой. Комната уже напоминала репродукцию картины “Бой в Крыму” - она полностью была затянута дымом.

Как ни старался, а облегчения так и не наступило. Кроме тупой боли в затылке, водка не принесла ничего. За окном начало постепенно светлеть небо, предвещая наступление нового дня, но Серому было всё равно. Он смотрел перед собой тупым остекленевшим взглядом и думал, думал…

Был ли он вправе говорить Людмиле о своих чувствах, о том, что не представляет себе жизни без неё, о том, что полтора года был дураком и не удосужился поговорить с ней - объясниться. Всё откладывал на потом, надеялся, что жизнь изменится в лучшую сторону, чего-то ждал и вот - дождался! Такую девушку увели! А что он мог ей предложить - туманное и весьма сомнительное будущее?! Ведь она даже и не подозревала, чем он занимается на самом деле. Знала лишь (с его же слов), что бизнесом. Ха! Бизнесмен задрипанный… Ворюга, самый обычный ворюга, вот он кто! И нечего корчить из себя этакого новоявленного Робин Гуда.

Целую неделю Серый хандрил, без дела слоняясь по квартире и валяясь на диване. Лишь изредка наведывался в магазин и тут же спешил обратно. Оборванный шнур телефона валялся в углу - он не хотел ни с кем общаться. За это время к нему несколько раз кто-то наведывался - в дверь стучали, звонили, но Серый хранил гробовое молчание.

Через неделю он вернулся к своей обычной жизни, внешне, казалось, совершенно не изменившийся, и только разбитое сердце, не видимое никому, кровоточило незаживающей раной.

Серый сменил квартиру, больше не наведывался к Людмиле и не звонил. Несколько раз, оставаясь незамеченным, он издали видел её вместе с каким-то высоким парнем. Людмила была обворожительна, как всегда. Кажется, даже стала ещё чуточку краше, хотя, наверное, лучше не бывает. В ней появилось что-то очень женственное и ещё более манящее. А однажды она прошла совсем рядом с ним и не узнала, очевидно, задумавшись о чём-то своём. Серый остановился, как вкопанный, и долго безотрывно смотрел ей вслед - вслед его уходящей навсегда жизни, любви и несбывшейся надежды. В памяти всплыла строчка: “Можно лишь вспоминать о счастливых мгновеньях с любовью…”

*

Наутро я пришёл к советнику по гражданскому праву. Перец уже был там. Перегнувшись через бескрайний стол, он что-то горячо втолковывал Гунару, который упрямо качал головой.

Увидев меня, оба умолкли, как по команде. Перец лениво отвалился от стола и развязной походкой направился к окошку. Присев боком на потёртый широкий подоконник, он с показной заинтересованностью принялся пялиться на улицу.

Гунар же лучезарно улыбнулся и, разведя руки в приветственном жесте, воскликнул:

- А вот и наш кумир - услада ушей горожан!

От этих слов я едва не споткнулся и вопросительно посмотрел в сторону Перца.

- Да я тут немного рассказал господину советнику о твоих успехах, - ухмыльнулся громила. - Ты же вчера сорвал в “Красной утке” настоящий шквал аплодисментов! Я уж и не припомню, когда в последний раз люди с таким удовольствием слушали музыку…

- Да-да, Сергей, - подхватил Гунар. - У нас тут прежде не обращали внимания на всякие интеллигентские штучки. Но теперь, с вашим появлением мы это быстро исправим.

- В каком смысле? - спросил я.

- В самом прямом!

Советник вышел из-за стола и, заложив руки за спину, принялся прохаживаться по ковровой дорожке, вслух рассуждая, как он выразился, о значении “культуры слова и звука” в повседневной жизни трудящихся Города. О том подъёме гордости духа и чувства ответственности перед грядущими поколениями, которое должны ощутить горожане. В заключение своей пламенной речи он провозгласил:

- И вы, Сергей, должны стать тем самым рупором народа, вещающим вечные светлые истины! Мы очень на вас надеемся!

С этими словами Гунар ухватил меня за руку и пожал её с таким энтузиазмом, что я, чуть было не вытянулся по стойке “смирно” и не щёлкнул каблуками.

Советник вернулся на своё место и умостился в необъятном кресле, а я беспомощно посмотрел на Перца.

- Собственно говоря, не совсем понимаю, чего от меня ждут?

- Да ладно, чего там непонятного… - громила криво ухмыльнулся. - Сочинишь патриотическую песенку об отцах основателях и о светлом грядущем, чтоб народ визжал от восторга, а за это будешь жить, как первый сорт!

- А сейчас я какой сорт? - невольно сорвалось с моего языка.

Ухмылка медленно сползла с физиономии Перца. Он подошёл почти вплотную и, впившись колючими буравчиками глаз, как показалось в тот момент, прямо в мою душу, процедил:

- Никакой пока…

- Господин Перец, - обеспокоено вмешался советник. - Прошу вас и Сергея устраиваться поудобней - нам нужно кое-что обсудить…

Он приглашающе взмахнул рукой в сторону кресел, расположенных перед его столом.

Перец мягко, по-кошачьи повернулся и, пройдя к своему месту, погрузился в кресло.

Несколько оторопев от произошедшего, я проследовал за ним и настороженно устроился в кресле напротив. Ещё не совсем понимая, чего от меня хотят, я уже внутренне противился этому.

Перец сидел внешне совершенно спокойно, но из-под полуприкрытых век за мной внимательно следили его холодные глаза. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. На самом деле я даже не понимал, за что это он так на меня взъелся. Причём, совершенно неожиданно, как мне показалось. Ведь я даже ничего не сказал. Ну, допустим, съехидничал неосмотрительно.

- Извините, кажется, я тут немного неудачно…

- Ничего… ничего, всяко бывает, - успокаивающе прервал меня Гунар. - Вы же новичок в нашем обществе и не знакомы с его устройством, моральными принципами и человеческими ценностями. Это наша недоработка, и мы её исправим…

Советник осторожно покосился на бронзовый бюст, стоящий на столе, сплел перед собой пальцы рук и начал рассказывать:

- Когда-то давным-давно в нашем Городе царил хаос и беспорядок. Никто не следил за рождаемостью и новичками. Разношерстные бандитские группировки попеременно пытались взять Город под контроль. На улицах зачастую происходили самые настоящие сражения, в которых гибли невинные горожане. Одним словом: порядка не было никакого…

- Вы хотите сказать, что здесь царила анархия?

- Вот именно! Вы, Сергей, ухватили самую суть. Анархия процветала в самом отвратительном своём воплощении. Но так не могло продолжаться вечно. Однажды простые горожане, доведенные до отчаяния, стихийно объединились и выступили против банд. Произошло народное восстание…

- Ну, наверное, не совсем стихийно, - усомнился я. - Наверняка, существовал какой-нибудь координационный совет. Кто-то ведь должен был руководить всем этим?

- И вновь вы попали в самое “яблочко”!

Гунар восторженно всплеснул ладонями и кинул победный взгляд в сторону Перца, который кисло улыбнулся в ответ и пожал плечами.

- Был создан совет, который состоял из здравомыслящих достойных горожан, - продолжил советник. - Его возглавил сам великий Наставник. Под его руководством в Городе был наведён порядок: банды разгромили, провели перепись населения и определили социальную значимость каждого отдельного индивидуума! Вот так-то!

Да, всё выглядело очень знакомо. По этой стандартной схеме под вывеской “за светлое будущее” всегда происходила узурпация власти. Менялись только страны и времена, но суть не менялась никогда.

- Извините меня, господин советник, за вопрос - я ведь, как вы сами изволили заметить, здесь недавно и многого просто не знаю…

- Спрашивайте, Сергей, не стесняйтесь.

- Кто такой Наставник? Кем он был?

В кабинете воцарилась тишина. Перец застыл в кресле. Казалось, он дремлет, но в его облике чувствовалось напряжение. Гунар растерянно моргнул, снова покосился на бронзовый бюст и, слегка дрогнувшим голосом поправил:

- Великий Наставник!

Я, извиняясь, развёл руками.

- Он мудрейший кормчий, учитель и путеводная звезда горожан, проявляющий заботу о каждом из нас. Благодаря его усилиям мы живём в мире и достатке, и каждый из нас обрёл смысл существования лишь благодаря его руководству! И он следит за каждым нашим поступком!

Для убедительности советник ткнул пальцем куда-то вверх.

Я почувствовал, как моя челюсть от изумления самопроизвольно отвалилась: о подобном культе личности я только читал, а тут всё это было наяву и весьма серьёзно.

- Варежку прикрой, - подал голос Перец. - И не делай квадратные глаза. Я тебе потом сам всё популярно растолкую, если понадобится, а пока усвой одно: от тебя требуется песня, пробуждающая в сердцах горожан чувство патриотизма и глубокой благодарности!

Я чуть было не рассмеялся, но вовремя прикусил губу и осторожно ответил:

- Ну, я попробую, но ничего заранее обещать не могу… эта тема для меня новая, поэтому не факт, что получится…

- Постарайся, чтобы получилось. Это в твоих же личных интересах! Каждый горожанин обязан приносить обществу пользу, а тот, кто этого не понимает, превращается в мусор…

Перец многозначительно посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

- Господа, давайте вернёмся к делам насущным, - засуетился Гунар, пытаясь разрядить обстановку. - Нам ещё предстоит сегодня решить массу вопросов и в частности по предстоящей экспедиции.

Я растерянно перевёл взгляд с Гунара на Перца и обратно.

- Простите, господин советник, наверное, я не вовремя…

- Ах, оставьте, Сергей! - прервал меня Гунар. - Не делайте глупое лицо, словно ничего не понимаете! Вас пригласили сюда, потому что с сегодняшнего дня вы входите в состав муниципалитета, пока как стажёр - нам нужны свежие умные люди. А вообще-то мы планируем вас на пост советника по культуре. Ради этого даже ввели такую должность в штатное расписание городского совета. И давайте больше не будем тратить время впустую.

Я растерянно кивнул, ещё не вполне осознав, как резко изменилось моё нынешнее положение. Решив пока держать язык за зубами, изобразил на физиономии выражение глубочайшей заинтересованности и с готовностью придвинулся к столу.

В течение нескольких часов мы втроём обсуждали самые разнообразные вопросы. Вернее, их обсуждали Гунар и Перец, а я лишь присутствовал в виде статистической единицы, иногда подавая нейтральные реплики. Речь шла о строительстве нового защитного периметра вокруг Города, который должен был стать вдвое выше старого. С этим я был полностью согласен - встреча с кошмарной чичурой надолго останется в моей памяти. К тому же планировалось подключить к периметру дополнительно электрический ток высокого напряжения.

Ещё Перец предлагал ввести воздушное патрулирование окрестностей Города, чтобы избежать внезапных нападений повстанцев. Для этого он настаивал на строительстве летательных аппаратов, рассчитанных на небольшие экипажи - буквально по несколько человек. Но при этом аппараты могли бы нести запас бомб и оружия для отражения вражеских атак и поражения крупных хищников. Гунар вяло возражал, ссылаясь на нехватку рабочих рук и времени.

- Простите, но зачем тратить время и средства на строительство этих аппаратов, если патрулирование можно вести при помощи летающих горожан? - попытался и я внести посильную лепту в обсуждение.

- Да потому что неизвестно, кому из них можно доверять! - сердито рявкнул Перец.

- Видите ли, Сергей, - пояснил Гунар, успокаивающе поднимая ладонь. - Всегда находятся такие, которые недовольны существующим порядком, уж так устроены люди. А мы не можем полагаться на “авось” в надежде на то, что в патруль не затешутся элементы, сочувствующие повстанцам.

- Хорошо, - согласился я. - Но ведь можно собрать летающие патрули из надёжных, проверенных людей. Вот хоть бы господин Перец или…

Я не успел договорить, поймав на себе тяжёлый взгляд помощника советника по гражданскому праву. В этот момент мне показалось, что в его глазах я прочёл самую настоящую угрозу моей жизни. Внезапная догадка молнией озарила меня: Перец тоже не умел летать, но скрывал это! Получалось, он сам такой же “урод” как и те, на кого безжалостно охотился.

- У нас и без того хватает забот, чтоб самим заниматься патрулированием, - поспешил заявить Гунар. - Кроме того, летательные аппараты пригодятся и для более дальних разведывательных полётов.

Почувствовав, что пересёк своими вопросами и предложениями некую запретную черту, я поспешил пойти на попятную:

- На самом деле это я так… предположил… вам же виднее, как лучше. Да и летающие корабли выглядят весьма романтично. Одним словом: я здесь человек новый и полностью полагаюсь на ваше мнение.

- Вот и прекрасно, - обрадовано подхватил советник. - Значит, по этому вопросу у нас разногласий не имеется. В таком случае осталось обсудить план по расширению фермерского хозяйства…

Мне почему-то расхотелось участвовать в дальнейших разговорах. Ощущая исподволь нарастающую враждебность Перца, я чувствовал себя неуютно, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову:

- Думаю, мне сейчас лучше всего будет заняться сочинением патриотического гимна. Во всяком случае, надеюсь, что это у меня получится лучше, чем обсуждать вопросы, в которых я ничего не смыслю.

Гунар с явным облегчением махнул рукой.

- Что ж, Сергей, не буду вас задерживать…

Перец лишь молча взмахнул рукой, и я направился к выходу, ощущая спиной его тяжёлый взгляд. Уже у самых дверей меня догнал голос советника:

- Кстати, Сергей, подумайте над программой культурного развития города. Мы ждём от вас свежих идей…

Я промычал в ответ что-то нечленораздельное и быстро выскользнул за дверь, притворив её за собой.

*

Прошло две недели с тех пор, когда они впервые увидели Город. Сидя на втором этаже заброшенного барака, Серый с удивлением разглядывал блёклые дома за высокой изгородью. Он никак не мог понять, откуда здесь взялись материалы и механизмы, при помощи которых были возведены эти многочисленные здания. Кому и зачем понадобился этот город? И вообще, каким образом большинство жителей умели летать?

Серый с лёгкой завистью оглянулся на Воронина, который что-то обсуждал с новыми знакомцами. Те периодически кивали с серьёзным видом. Чувствовалось, что солдат сумел сразу же завоевать в их глазах беспрекословный авторитет.

Вообще у Воронина это получалось как-то само собой. Люди слушали его и подчинялись. Даже вольнолюбивый Серый незаметно для самого себя признал его верховенство. Кроме того солдат воспринял ситуацию с городом, летающими людьми и лабиринтом без излишних заморочек, просто как вводную для решения более сложной задачи. Его куда больше заинтересовало общественное устройство города и особенно его таинственное руководство.

Серого же больше волновало, каким путём можно выбраться из этой долины и вернуться в прежнюю жизнь. Он никак не мог смириться с мыслью, что ушёл навсегда. Да и в загробную жизнь тоже никогда не верил, хотя в данной ситуации, готов был принять всё, что угодно.

“Если я мыслю, значит, существую” - говорил сам себе неудачливый Робин Гуд. - “А если существую, значит, не умер, и дорога домой из этой долины должна быть!”

Однозначно нужно было пробраться в город и уже там, на местевыяснять, что да как, и искать путь к возвращению…

*

Войдя в свою комнату, я замер на месте от изумления.

На круглом ободранном столе, застеленном пожелтевшими от времени газетами (и откуда они здесь взялись?) громоздились разнообразные тарелки и миски, наполненные всяческими закусками. Над ними возвышалась бутыль изрядных размеров с мутноватой жидкостью. Судя по витавшему в комнате тяжёлому запаху, это был препротивнейший самогон. За столом восседал толстяк в стоптанных шлёпанцах, дырявых спортивных штанах и засаленной грязной майке. Увидев меня, он расплылся в приветливой улыбке и приглашающе взмахнул рукой, указывая на свободный стул напротив:

- Наконец-то! Давай, присаживайся, а то я уж заждался…

Судя по обращению, незнакомец меня хорошо знал, хотя я-то видел его впервые… или нет? Что-то смутное замаячило на самом краешке памяти… какое-то почти неуловимое воспоминание… точно! Физиономия толстяка очень походила на лицо бронзового бюста, который стоял в кабинете советника по гражданскому праву. Только там она была строгая, горделиво-пафосная, а здесь явно смахивала на какого-то переулочного забулдыгу.

- Извините, а каким образом вы попали в мою комнату? - выдавил я из себя. - Кто вы?

Толстяк снисходительно усмехнулся и воскликнул:

- Ну не будь занудой! Присоединяйся… хлопнем по рюмахе - другой, а уж потом и побеседуем…

Присев на краешек стула, я настороженно уставился на гостя. Что-то в его поведении подсказывало мне, что спорить не стоит. Уж слишком свободно и уверенно он себя вёл.

- Да ладно, тебе… не будь таким букой! - хохотнул мой визави. - Расслабься и попытайся получить удовольствие…

- От чего? - не удержался я.

- От нашего общения, естественно!

Толстяк ловким движением наполнил два гранёных стакана мутной жидкостью из бутыли и пододвинул один из них ко мне. Второй он ухватил волосатой лапищей и поднял перед собой.

- Давай, выпьем за встречу!

Ну почему я никогда не могу никому отказать?! Сколько раз уже корил себя за эту слабохарактерность. Вот и сейчас - вместо того, чтобы решительно отодвинуть стакан и потребовать объяснений, покорно взял его и, отсалютовав незваному гостю, сделал несколько глотков. Ощущение было такое, словно в горло влили расплавленный свинец. Дыхание пресеклось, а на глазах вскипели слёзы.

- А ты его грибочком… грибочком присади - сразу полегчает, - участливо посоветовал толстяк, подавая мне вилку, с насаженным на неё крупным солёным грибом.

Проглоченный боровичок и в самом деле погасил пожар, затем пришло приятное ощущение разливающегося по телу тепла. Рука, словно сама собой, потянулась за сыром.

- Ну вот, молодец! А то - кто да что… эх, мне бы твои годы, я б вообще никаких вопросов не задавал, а только радовался бы жизни! Ну, что, ещё по одной, пока не остыло?

Я механически кивнул, и тотчас передо мной вновь оказался наполненный стакан.

- Извините, давайте уже, в таком случае выпьем за знакомство, - несмело предложил я. - Меня зовут Сергеем, а вас?

- Ежели тебе так невмоготу, то можешь звать меня э… Кормчим. Тут меня все так зовут, а точнее - Великим Кормчим! Но ты мне нравишься, поэтому можешь запросто - без эпитетов, - великодушно разрешил гость. - Или даже просто Наставником…

По телу начала разливаться мягкая истома. Показавшееся вначале нагловатым выражение физиономии незнакомца, вроде бы изменилось к лучшему.

- А всё же хотелось бы узнать ваше настоящее имя? - попробовал я настоять на своём. - Кормчий - это что-то вроде прозвища или там должности… а вот имя?

- Имя ему подавай… - толстяк снисходительно усмехнулся и хитро прищурил один глаз. - Ну, допустим, Дианус… и что это тебе дало?

Действительно, ничего… впрочем, где-то по краю быстро хмелеющего сознания проскочила слабая искра - где-то я уже слышал это не совсем привычное имя. Собеседник с явным любопытством разглядывал меня, словно некий необычный образчик, причём, готов поклясться, совершенно трезвым взглядом. Внезапно искра вспыхнула ярче, высветив на задворках памяти кое-что из студенческих лет.

- Погодите, я припоминаю! Это имя каким-то образом связано с двуликим богом Янусом…

- Ну и что? - собеседник равнодушно пожал плечами и, вновь наполнив стаканы, проворчал: - Связано… не связано… вот мы сидим с тобой и спокойно общаемся - и какая тебе разница?!

Мне бы на этом и успокоиться, так нет же, вечно меня тянет докапываться до истоков. К тому же и алкоголь никак не способствует трезвому мышлению. Поэтому я настойчиво принялся допытываться:

- Так ведь, если это про вас, то я вижу перед собой только один лик, а где же в таком случае второй?

- Ну, так ты ещё не дошёл до нужной кондиции, - ухмыльнулся собеседник.

- И всё же хотелось бы знать, - заупрямился я. - К тому же: в чём смысл вашей, так сказать, божественности?

- Вот ведь неугомонный, - покачал головой Дианус. - Что ж, если так хочешь, расскажу вкратце. Только учти, что история эта несколько отличается от той, которую придумал Цицерон и другие о боге всех начал и проходов…

Толстяк не спеша отпил немного из своего стакана, словно это был обычный компот. А затем поведал о двух братьях, когда-то давным-давно назначенных ответственными за Врата Времён:

- В очень далёкие времена, ещё до возникновения Древнего Рима в захудалой высокогорной деревушке у одинокой сивиллы родился, вернее, родились два сына. Хоть и не положено ей было иметь детей, но так уж вышло. И всё бы ничего, да только мальцы родились сросшимися, как сейчас говорят - сиамскими близнецами. Нужно признать, что в те времена это считалось признаком великой греховности. Поэтому несчастная мать объявила, что родила одного сына и нарекла его Янусом. Но вскоре обман вскрылся и её вместе с приплодом позорно изгнали из деревни. Она ушла ещё выше в горы и поселилась в огромной пещере, которая, как оказалось, имела выход на другую сторону непреодолимого кряжа. Здесь сивилла и воспитывала братьев, дав им имена Эна и Диа, что означало - первый и второй. Но так получилось, что общее имя Янус осталось за ними обоими. Время шло. Малыши росли на удивление здоровыми, вот только постоянно ссорились, так как им всегда хотелось разного. Однажды их не смолкающая ругань вывела из себя даже богов, и они низринули на скандалистов молнию. Однако, вместо того, чтобы испепелить сиамских близнецов, она разъединила их…

Дианус проницательно взглянул на меня и, отхлебнув из своего стакана, многозначительно добавил:

- Вот, кстати, одно из подтверждений того, что даже боги не могут предвидеть всех последствий своих деяний…

- Ну… и что же… было дальше? - поинтересовался я, чувствуя, что мой язык уже начал заплетаться.

- Эк, батенька, тебя развезло, - покачал головой Дианус. - Пожалуй, так ты и до конца истории не продержишься…

- Продержусь… - заверил я.

- Ну, гляди… так вот: кроме того, что молния разделила братьев, она же и даровала им некоторую часть божественного могущества…

- Зачем?

Толстяк только руками развёл.

- Этого я и сам до сих пор понять не могу, - признался он и продолжил: - Но, как бы там ни было, а братья занялись, как это сейчас принято говорить, бизнесом. Они брали плату с путников за проход через пещеру на другую сторону гор. Первый брат - Эна, дежуривший у входа в пещеру, из упрямства переименовал себя в Дэна, а второй, отвечающий за выход, стал называться Дианусом…

Услышав это, я радостно ткнул пальцем в сторону собеседника и захлопал в ладоши. Недовольный толстяк слегка поморщился, но всё же продолжил свой рассказ:

- Так как непримиримое соперничество было у братьев в крови, то каждый хотел выделиться и подчеркнуть свою значимость. Поскольку Дэн брал плату на входе, то получалось так, что он был главным добытчиком в семье. Тогда Дианус решил тайком от брата взимать с путников плату за выход из пещеры. Вначале всё было хорошо, но через некоторое время эта хитрость стала известна Дэну, и он ужасно рассердился. Возникла ссора, которая переросла в драку, грозящую смертоубийством. Даже одряхлевшая к тому времени мать не могла унять разбушевавшихся близнецов, и тогда она прокляла обоих, объявив, что отныне они никогда не смогут встретиться и каждый будет отвечать только за свой край пещеры, оставаясь вечными хранителями входа и выхода. Это уж потом люди придумали красивую легенду о двуликом божестве…

Дианус умолк и выжидательно уставился на меня. Но я никак не мог сообразить, что нужно сказать и как реагировать, да и, честно признаться, сознание постепенно начало заполняться туманом, в котором тонули и слова, и мысли.

- Так ты… пардон, вы бог? - спросил я, пытаясь изобразить на лице почтительное удивление, хотя не очень-то и поверил в историю, рассказанную гостем. - А я видел ваш бюст в мэрии…

Дианус пренебрежительно отмахнулся.

- Ерунда, это я тут развлекаюсь, как могу, чтобы не подохнуть от скуки, - криво усмехнулся он. - Запустил игру в цивилизацию, а сам инкогнито наблюдаю, как людишки выкручиваются. Всё довольно предсказуемо, хотя иногда попадаются прелюбопытнейшие экземпляры…

- Какие? - поинтересовался я.

- Вот ты, например.

- Я?!

Мне стало немного не по себе. Почему-то представив самого себя в качестве препарируемого подопытного кролика, я невольно поёжился.

- Да. - подтвердил Дианус. - Весьма прелюбопытнейший.

- Это ещё почему? - обиделся я. - Вот вы - действительно двуликий, а я всего лишь…

- Трёхликий, - насмешливо перебил меня толстяк.

Я оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что он имел в виду, даже ощупал себя и уверенно возразил:

- Ну, уж нет, я здесь один-единственный!

- Пока да, но скоро появятся остальные и придётся выбирать…

У меня начало шуметь в голове, мысли расползались в разные стороны, словно тараканы. Сказанное гостем ускользало от понимания, в памяти осталась только история о двух братьях и пещере. Опустив закружившуюся голову на край стола, я закрыл глаза и ощутил, что медленно куда-то проваливаюсь.

- А чем же закончилась история про пещеру и проклятье? - на последнем усилии пробормотал я.

И словно сквозь сгущающийся туман до меня донеслось:

- Да ничем, проклятье-то вечное, а вот пещера не сдюжила напора времени…

Голос окончательно заглох, и темнота окутала меня.

*

Прикрыв глаза, Перец задумчиво развалился в широком кресле. В течение последних дней он постоянно ощущал какую-то неосознанную тревогу, но никак не мог сообразить, в чём дело. А началось это с появления в городе музыканта. Почему, громила и сам не мог ответить, но чувствовал это на уровне подсознательных инстинктов. Вот, вроде бы заморыш, хилый интеллигент, а что-то в нём было не так. Даже горожане, которые прежде к музыке относились пренебрежительно, теперь стали ходить в “Красную утку” не только напиться, но ещё и послушать его игру. Вот с таких мелочей начинает зарождаться лидерство, которого допускать было нельзя. Хотя Гунар и считал, что жителям нужна отдушина в виде развлечений, чтобы куда-то девать свои эмоции, Перец был не согласен. Он заметил, что когда музыкант начинал играть, люди переставали шуметь, разноголосый говор в ресторане смолкал, и все внимательно слушали. При этом на лицах проступало задумчивое выражение, свидетельствующее о работе мысли. А вот этого уж никак нельзя было допустить. Человек думающий несёт угрозу существующему порядку, который полностью устраивал Перца.

Когда-то, когда он ещё мальчишкой вместе с другими детьми воспитывался в специальном закрытом приюте, ему пришлось на себе испытать и понять закон главенства силы. С неделю походив с синяками на лице, Перец не смирился, затаив жажду мести. Он терпеливо выждал и, подкараулив обидчика в темноте, избил его обломком трубы до полусмерти, а потом заставил униженно ползать на коленях. Тогда он впервые испытал сладостное чувство удовольствия от унижения других и решил любыми способами, не гнушаясь даже самых грязных, пробиваться к вершинам власти.

По достижении совершеннолетия он вместе с другими был выпущен в Город, но на работу не устроился, а сколотил банду грабителей из недовольных существующим порядком. Эта группировка терроризировала население около года. В стычках с патрульными некоторые бандиты погибли, некоторых вышвырнули за пределы Города, хотя сам главарь всегда ловко уворачивался от наказания. Но, сколько верёвочке не виться, а конец будет - однажды он попался на жестоком ограблении с убийством. Тут бы ему и конец, но совершенно неожиданное спасение, как это не странно, пришло со стороны властей. Советник по гражданскому праву Гунар вместо наказания предложил ему возглавить специальный отдел безопасности по надзору за благонадёжностью жителей Города. Несмотря на свою кажущуюся мягкотелость и доброжелательность, советник оказался хитрым расчётливым управленцем, цепко держащим власть в своих руках.

- Нам нужны такие решительные люди, как вы, - сказал он Перцу при первом знакомстве. - Смелые, беспринципные и преданные… вы ведь будете преданы?

Последние слова Гунар произнёс слегка наклонившись и пытливо заглядывая в глаза новоиспечённого начальника службы безопасности. Ласковый голос не обманул Перца. Он понял, что попал в цепкие лапы, не оставляющие выбора. Впрочем, его это вполне устраивало, так как открывало неограниченные возможности для прежнего занятия, только теперь уже под официальной вывеской.

С тех пор дела пошли как по маслу, только вот повстанцы, обосновавшиеся по окрестностям и подпольщики в самом городе, немного портили кровь. Основной их массой являлись всякие миролюбивые моралисты, требующие мирных открытых выборов и смены власти. С такими всё было понятно, и особой угрозы они не представляли, тем более, что Перец знал почти о каждом из них и в любой момент мог арестовать их семьи и их самих, не опасаясь силового сопротивления. А пока, до поры до времени он терпеливо наблюдав, раскинув широкую сеть осведомителей, как паук паутину.

Вот только неуловимая группировка Хряща не давала ему покоя. Когда-то в самом начале, когда Перец организовал свою первую банду, Хрящ был его первым помощником - хитрым и безжалостным. Но потом их пути разошлись: одного выслали из Города, а другой стал начальником отдела безопасности и надзора за благонадёжностью. Проблема заключалась в том, что Хрящ слишком много знал о нём, о его повадках и методах, поэтому был неуловим. Вот его-то Перец реально побаивался.

А тут ещё и музыкант на голову свалился. Ну не лежала к нему у Перца душа. Но советник настаивал на его приобщении к делам Города.

- Он нужен нам, как воздух, - убеждал Гунар. - Этот Сергей, как ярко горящая свеча, притягивает к себе внимание, а как известно, люди идут за светом…

- Ну, и зачем нам этот свет? - недоумевал Перец.

- Ох, неужели так трудно понять?! Ведь лучшего места прятаться, чем в тени за светом, не придумать. Музыкант будет воспевать существующий порядок, а мы в его тени проводить свою политику.

- А если…

- А если что, - жёстко перебил своего помощника советник. - Свечу задуть совсем не трудно. Труднее найти новую, такую же яркую…

Перец решительно встал, скосил настороженный взгляд на вездесущий бюст недремлющего Наставника, словно тот и в самом деле мог за ним наблюдать, затем достал из сейфа дополнительную обойму патронов к пистолету и, сунув её в карман, направился к выходу.

*

Минул уже почти весь день с тех пор, как группа повстанцев ещё в предрассветной тишине осторожно прокралась в полуразрушенный барак неподалеку от входных ворот, выжидая подходящий момент, но того всё не было и не было. Летучие патрульные регулярно скользили в вышине, пристально вглядываясь в окрестности, да и на сторожевых вышках постоянно маячили сторожа.

Воронин терпеливо ждал. Он знал, что удача обязательно улыбнётся, главное - её не прозевать, тем более, что повстанцы обещали помочь: отвлечь на себя внимание. Они рассказали ему о Городе и правилах поведения в нём всё, что только знали. Хотя этого явно не хватало. Впрочем, большего от них ожидать и не приходилось. Когда Сергей вспоминал о существующем сопротивлении, то невольно морщился, и было от чего. Все эти люди, скрывающиеся в окружающих лесах и по заброшенным хуторам, оставшимся на память о временах, когда ещё надеялись заселить всю долину, выглядели запуганными и полусонными, словно мухи. Они могли часами сидеть у костра и, вспоминая прошлое, печально вздыхать и рассуждать о том, как нынче всё плохо, но при этом ни разу даже не предложить, как попытаться это исправить. Их и повстанцами-то назвать было трудно, скорее всего, просто слабохарактерными изгоями. О каком восстании можно было говорить?! Смех да и только… Правда была одна особая группа из нескольких десятков человек, которая здесь всем заправляла. Эти держались особняком. Вели себя уверенно, даже нагловато, чувствовалось, что остальные их побаиваются. Больше всего они походили не на повстанцев, а на самых обычных бандитов. Но самое невероятное - у них было оружие. Откуда они его здесь доставали, Воронину выяснить не удалось. На все расспросы их лидер по кличке Хрящ только снисходительно ухмылялся и отвечал, мол, места знать надо… Однажды они даже повздорили и неизвестно, чем бы всё кончилось, если б не Серый, который сумел быстро разрядить обстановку, припомнив к месту парочку похабных анекдотов, основанных на игре слов. Люди Хряща расхохотались, напряжение спало. Криво ухмыльнулся и сам главарь, но его колючие глаза так и остались холодными, и Воронин понял, что с этих пор нажил себе врага, с которым нужно держать ухо востро.

Кстати, бандит как-то вскользь упомянул о том, что под зданием городской мэрии будто бы находятся какие-то древние катакомбы, вход в которые давно замурован. Откуда они взялись и куда ведут он не знал, но предполагал, что руководителям города об этом что-то известно. Ведь не зря же эта тема тщательно замалчивалась, словно её и не существовало.

Услышав это, Серый сразу оживился и загорелся желанием пробраться в Город и всё разузнать на месте.

- Представляешь, - говорил он Воронину, когда они оставались вдвоём. - А что, если это тот самый выход из лабиринта?!

Воронин и сам втайне на это надеялся, но заранее обнадёживать товарища по несчастью не хотел.

- Посмотрим, - сдержанно отвечал он. - Сперва нужно в Город попасть, а потом уж отыскать эти подземелья. Может, там и нет ничего, а просто досужие вымыслы.

- Эх, ты, чёрствая душа, - усмехался Серый. - Нет в тебе романтизма. Да и вера в светлое будущее явно отсутствует, хотя, судя по времени, из которого ты сюда прибыл, у тебя её должно быть - завались…

Но солдат не обращал внимания на его колкости, а старался у местных разузнать побольше.

Чтобы понять, что в Городе не всё хорошо, много времени не понадобилось. Из рассказов повстанцев Сергей уяснил, что власть узурпировала некая группа двуличных хитрецов, выдающих себя, как это принято у политиканов, стремящихся любой ценой к власти, за слуг народа и действующих якобы от его же имени. Ещё до ссоры Хрящ, неожиданно разоткровенничавшись, с ненавистью поведал о начальнике отдела безопасности Города - неком Перце, изворотливом и коварном бандите. Не понятно только было, откуда сам Хрящ так много о нём знал. Впрочем, главное, он обещал помочь новичкам пробраться за стену. Зачем это ему было нужно, Воронин не задумывался, но пока их планы совпадали

Серый редко принимал участие в беседах. Он чаще уединялся и о чём-то думал, может, вспоминал свою прошлую жизнь и никак не хотел смириться с нынешним положением вещей. Оживлялся он только по вечерам, когда повстанцы, собравшись вокруг костра, начинали строить планы проникновения в Город и свержения существующей власти. Хотя, казалось, что последнее его интересовало меньше всего. Воронин подозревал, что его спутника занимает только как найти в самом Городе выход из этой долины и вернуться в свой мир.

“Вроде бы неплохой парень, только уж больно язвительный… и ершистый, - подумал Воронин. - Хотя, кто знает, как его в прошлой жизни кидало, может оттого…”

Он скосил взгляд на Серого, который что-то высматривал за треснувшим окошком барака, выходившим на стену ограждения Города, увенчанную наблюдательной вышкой. Всё его внимание сейчас было приковано к ней.

Что-то происходило. Страж нервно поглядывал по сторонам, напряжённо прислушиваясь к шуму, доносившемуся от следующего поста, расположенного правее. Наконец он не выдержал. Отвернувшись от наружной стены, сторож свесился внутрь ограждения и принялся что-то втолковывать находящимся внизу, указывая рукой в сторону дальней вышки. На некоторое время пустое пространство между забором и бараком осталось без наблюдения.

- Хороший шумок люди Хряща затеяли, - одобрил Серый. - Будто и в самом деле штурмовать собрались.

- Пора! - выдохнул Воронин.

Выскочив из барака, он первым быстро подбежал воротам и принялся громко колотить по ним. От его могучих ударов дощатый забор заходил ходуном. Следом подоспел и Серый, добавляя к общему шуму и неразберихе свою долю грохота.

- Эгей! Кто-нибудь! Помогите, впустите нас! - принялись кричать оба.

Изумлённый сторож метнулся к наружному ограждению и выпучил глаза на неизвестных пришельцев, появившихся словно из-под земли.

- Кто такие? Откуда? - удивлённо выдавил он из себя.

- Из лабиринта, разве не ясно?! - гаркнул Воронин, изображая ярость. - Быстрее открывай!

- Давай-давай, а то за нами какие-то оборванные дикари гонятся! - торопливо добавил Серый, пугливо озираясь назад.

Стражник в сомнении хотел ещё что-то спросить, но тут вслед беглецам из-за заброшенных бараков градом полетели камни и толстые сучья. Это решило исход. Сторож торопливо дёрнул какой-то рычаг, и в воротах открылась узкая дверь, в которую беглецы быстро прошмыгнули. Дверь тотчас захлопнулась. Несколько камней на излёте грохнули в неё, но безрезультатно. После этого послышались удаляющиеся разочарованные голоса, топот ног и хруст веток.

Прислонившись к основанию сторожевой вышки, Серый и Воронин делали вид, что стараются отдышаться от быстрого бега.

Со всех сторон их окружили любопытствующие местные, среди которых выделялись двое крепких молодчиков с пистолетами. Насторожено приблизившись к новичкам, один из них строго спросил:

- Откуда вы явились?

- Да теперь уж и сами не знаем, - криво усмехнулся Серый. - Очухались в каком-то лабиринте, потом выбрались наружу, шли вдоль реки, а потом на нас какие-то оборванцы накинулись…

- Мы их сперва раскидали, - продолжил Воронин. - Одного взяли, чтобы узнать, где мы оказались, да только не успели.

- Почему это? - недоверчиво поинтересовался второй вооружённый.

- Так те, которые удрали, вскоре подмогу привели, - пояснил Серый. - Целую толпу! Так что пришлось ноги уносить, а они за нами.

- А откуда знали дорогу к Городу?

- Да ничего мы не знали! - огрызнулся солдат. - Бежали от погони через лес, пытались следы запутать, а тут бараки какие-то, забор…

- Да ты не сомневайся, - неожиданно вступился за беглецов страж вышки. - Я сам видел как за ними целая толпа гналась. Обложили, как зверя, ещё бы чуть-чуть - и поймали бы…

- А что за шум возле дальней вышки? - с подозрением прищурился первый молодчик. - Гнались за вами, а шумели больше у соседей.

- А мы почём знаем, - с деланным равнодушием пожал плечами Серый. - Может, эти дикари ещё кого ловили…

- Ну-ка, толстяк, сгоняй быстро к соседям - узнай, что да как, - молодчик толкнул локтем в бок, стоявшего рядом с ним полноватого горожанина. - Да пошевеливайся!

Мужчина обиженно скривился, но спорить не посмел. Быстро взмыв вверх, он полетел в сторону дальней вышки.

- Дайте хоть воды попить, - попросил Серый. - А то в этих бегах некогда было и глотка сделать.

- Да и негде, - буркнул Воронин.

- Ничего, потерпите, - отмахнулся молодчик. - Сперва выясним, отчего там такой шум поднялся.

- Да вроде, уже стихло всё, - крикнул сторож с вышки и, приложив ко лбу ладонь козырьком, добавил: - А вон и посыльный возвращается.

Вскоре гонец, заложив лихой вираж, опустился на землю и доложил:

- Там уже всё успокоилось. Говорят, из лесу выскочила целая орава этих лесных дикарей, за кем-то гонялись чуть не под самыми стенами вышки, потом схватили и утащили в чащобу…

- Эх, жаль, что нас там не было, а то поохотились бы, - с явным сожалением вздохнул второй молодчик. - Я бы уж пару-тройку этих уродов точно подстрелил.

- Успеешь ещё, - ответил первый, судя по всему, старший и обратился к новичкам. - Следуйте за мной.

- Куда?

- Много вопросов задаёшь, - грубо ответил первый молодчик, но, смилостивившись, всё же добавил: - В мэрию отведу, пусть там с вами начальство разбирается.

С этими словами он направился по улице в сторону центра города. Под настороженными взглядами собравшихся горожан Серый и солдат спокойно пошли за ним, с любопытством озираясь по сторонам. Второй молодчик шагал следом, любовно поглаживая рифлёную рукоять пистолета, заткнутого за широкий пояс.

Продуманный план легального проникновения в Город успешно сработал. Повстанцы хорошо выполнили свою задачу и отвлекли внимание, создав шумиху и видимость погони. А Серый с Ворониным убедительно сыграли беглецов. Теперь всё зависело от предстоящего собеседования с руководством.

- Послушайте, а что это за место такое? - поинтересовался Серый, делая вид, что ничего не знает.

- В мэрии объяснят… если посчитают нужным, - злорадно хохотнул задний конвоир. - С вами сначала начальник службы безопасности поговорит. Он умеет языки развязывать…

- Да мы всё и сами скажем, - спокойно пожал плечами Воронин. - У нас никаких секретов нет. Нам бы только понять, где мы оказались и как отсюда домой вернуться…

От этих слов сопровождающие только рассмеялись, но ничего не ответили.

Начальника службы безопасности в мэрии не оказалось. Однако с новичками выразил желание побеседовать советник по гражданскому праву. Он принял их в своём обширном кабинете. Приветливо улыбаясь, он пригласил гостей присесть, а сам, скрестив перед собой пальцы рук и опустив на них подбородок с любопытством уставился на посетителей.

- Ну-с, - наконец произнёс он. - Давайте для начала познакомимся. Моё имя - Гунар, я советник по гражданскому праву. А вот вы, например? Какая у вас специализация? Чем занимаетесь?

Чиновник указал на солдата.

Воронин несколько смущённо повёл плечом и ответил:

- Да ничем особенным… солдат я.

- Вот как! Значит, военный…

- Ну да…

- А зовут как?

- Сергей.

Советник удивлённо округлил глаза и воскликнул:

- Это же надо! Какое любопытное совпадение…

- В каком смысле? - не понял Воронин.

- Да тут не так давно перед вами к нам тоже прибыл один новичок, и зовут его тоже Сергеем. Кстати, оказался весьма перспективным и полезным молодым человеком, хотя и музыкант… ну да ладно, об этом позже. А вы кем будете? - поинтересовался Гунар, переводя взгляд на второго посетителя.

Что-то подсказало Серому, что отвечать нужно осторожно.

- Я менеджер по рекламе, - с легкомысленным видом произнёс он.

- Кто, простите? - удивился советник.

- Ну, это такой человек, который придумывает как внушить людям, что они хотят купить то, что им не всегда нужно… или, допустим, как продвинуть в массы идеи, которые не очень популярны.

- Ах, это, - облегчённо вздохнул хозяин кабинета. - Что ж, пожалуй, полезное качество… это может пригодиться.

- Для чего?

- Для вашего трудоустройства.

- Но нам не нужно трудоустраиваться, - деланно равнодушно возразил Серый. - Мы просто хотели бы вернуться домой, так сказать, в цивилизованный мир.

- Где нет этой банды лесных дикарей, - со вздохом добавил Воронин. - Даже не верится, что в наше время такое может быть. До сих пор не могу понять, как и где мы очутились?

Советник успокаивающе поднял ладони перед собой и чуть устало кивнул, словно в тысячный раз разъясняя непонятливому ученику простейшую задачу.

- Вы находитесь в Городе.

- В каком? Как он называется? - наперебой поинтересовались новоприбывшие.

- Город. Так и называется, - ответил Гунар, снисходительно усмехаясь. - Здесь других городов нет, да и вообще ничего больше нет. Впрочем, скоро вы сами во всём убедитесь и поймёте, а пока… кстати, а как зовут вас?

Поймав на себе цепкий взгляд советника, Серый уверенно ответил:

- Влад… хотя я больше привык, когда меня называют Серым.

- Как это? - несколько растерялся чиновник.

- О, это очень просто. Когда я был ещё мальчишкой, то любил лазать по старым чердакам, подвалам, сараям и прочим пыльным местам в поисках старинных кладов. Естественно, после своих путешествий я возвращался домой весь серый от пыли. Так меня мама и прозвала Серым, а потом и остальные подхватили. Да я уж привык и спокойно откликаюсь на это прозвище, даже увереннее, чем на имя Влад…

- Странная какая-то история, - неуверенно произнёс Гунар.

- И не говорите, - весело подтвердил Серый. - Но другой-то нет.

Воронин сидел с каменным выражением на лице. Он едва сумел скрыть удивление от слов спутника, но решил промолчать.

- Ладно, на сегодня достаточно, - подытожил чиновник, подписывая какие-то документы. - Я вам сейчас выдам талоны на вселение в общежитие для одиноких и на питание, а завтра с утра приходите, и мы решим, куда вас направить дальше.

С этими словами он протянул собеседникам несколько разноцветных бумажек с каким-то текстом.

- А куда нам идти? - спросил Воронин.

- Тут не далеко, спросите - вам покажут. А завтра жду вас у себя.

Попрощавшись с советником, Серый и Воронин вышли на площадь и, спросив у встречного, где находится общежитие, направились в указанном направлении.

- Ну, кажется, сработало, - осторожно произнёс Серый, когда никого рядом не оказалось. - Вроде бы версия с бегством от кровожадных дикарей оказалась весьма кстати.

- Завтра увидим, - ответил Воронин. - А что это за глупая история с Владом? И к чему? Ты бы хоть заранее предупредил.

- Да я и сам всё на ходу придумал, - признался Серый. - Просто, когда я узнал, что перед нами сюда прибыл ещё один Сергей, то почему-то решил, что имя нужно изменить.

- Почему?

- А как ты думаешь, какие бы эмоции возникли у этого Гунара, если бы он услышал, что вслед за недавно прибывшим Сергеем являются ещё два Сергея? Вот любопытно, какая у него была бы реакция?

- Мда… и в самом деле как-то странно, если не сказать больше…

- Вот и я о том же.

Собеседники умолкли, вступив на улицу, где их мог кто-нибудь случайно подслушать. Мягкие сумерки постепенно обволакивали здания, погружая их в вечернюю тьму и постепенно размывая. Из приоткрытой двери ресторана, мимо которой они проходили, доносились приглушённые звуки гитары, голоса и ароматы кухни. В окнах окружающих домов вспыхивал тёплый свет, символизирующий домашний уют. Город как город, населённый обычными людьми… и всё же - нет. Над головой бесшумно пролетел кто-то из горожан, и магия домашнего уюта мгновенно испарилась…

*

Когда мутное покрывало беспокойного сна мягко соскользнуло и сквозь полуприкрытые веки просочился утренний свет, я громко застонал, ожидая ощутить боль, разламывающую голову пополам. Ещё Бы! Ведь вчера было преизрядно выпито какого-то самогона в компании с… как же его? Кажется, Дианусом назвался. Ага, ещё и древнюю мифологию вспоминали… ну, да ладно, всё это потом, а сейчас нужно вставать и наводить порядок. Небось, грязная посуда и объедки со вчерашней пирушки уже плесенью покрываться начали. Хотя… по комнате витал свежий воздух.

Я осторожно открыл глаза и сел на кровати. Как это ни странно, однако голова была чистой и ясной, без малейших намёков на вчерашний перебор. В комнате царила идеальная чистота и порядок. На столе, застеленном белой скатёркой, возвышалась стопка листов чистой писчей бумаги, упаковка простых карандашей, точилка и ластик. Любопытно, откуда неизвестный доброжелатель узнал, что я люблю писать именно простыми карандашами, а не ручкой? Впрочем, я был ему благодарен, а особенно за наведенный порядок в моей комнатушке. Хотя, вспоминая полубомжаческий вид моего вчерашнего гостя, трудно было заподозрить его в приверженности к чистоплотности. Но, так или иначе, факт оставался фактом - комната просто лучилась чистотой, как после генеральной уборки. Это означало, что Дианус - молодец, потрудился на совесть… а кто же ещё?! Я-то уж точно вчера был не в состоянии что-либо делать, кроме как завалиться на кровать и отключиться.

Ощущая в теле неожиданную лёгкость, я быстро оделся, заправил кровать и вышел из комнаты, заперев её. Спустившись на первый этаж, подошёл к строгому вахтёру, с явным неодобрением взиравшего на меня.

- Если нужно провести уборку в жилом помещении, то можно было бы просто попросить, а не сразу жаловаться, - сердито проворчал он, принимая у меня ключи от комнаты. - Приходят, неведомо откуда и права качают. Вчера вон опять новичков подселили, небось, тоже с претензиями…

- Каких новичков? - поинтересовался я. - Откуда?

- Да кто ж их знает, вчера только прибыли.

- Кстати, а кто жаловался-то? - попытался я уточнить.

- Ну, не я же, - дедок развёл руками, выражая этим жестом всё своё отношение к данному вопросу. - Ладно уж, иди, а в другой раз, ежели чего надо, то мне говори, а не… ну, сам знаешь.

- Но ведь я не…

Но вахтёр только отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и занялся своими делами.

Выйдя на улицу и недоумевая по поводу странного разговора со “служителем порядка”, я сразу направился в мэрию.

В коридоре второго этажа, как всегда, было тихо. Постучавшись в кабинет Гунара и не дожидаясь ответа, я открыл дверь и вошёл.

Советник по гражданскому праву стоял возле большого стола и сосредоточенно разглядывал расстеленную на нём карту. Увидев меня, он жестом подозвал к себе, словно только и ждал:

- Как хорошо, Сергей, что вы пришли! Ваша помощь будет кстати…

Не совсем понимая о чём идёт речь, я поздоровался, приблизился и взглянул на карту. На ней была изображена вытянутая, постепенно расширяющаяся долина с протекающей по ней рекой. По краям долину окаймляли скалистые горы. Посреди наиболее широкой части находился Город - это я сразу сообразил. Остальное пространство заполнял лесной массив, не считая нескольких голубоватых пятен, очевидно, озёр. А ещё кое-где красовались рисунки развалин каких-то строений. Более ничего на карте не изображалось, а за кольцом гор она и вовсе была девственно чиста.

- А что вы, собственно говоря, ищете? - полюбопытствовал я.

- Да вот рассуждаю, в какую сторону лучше всего направить нашу поисковую экспедицию.

- А разве есть разница? Мне кажется, никто не сможет предугадать исход в зависимости от направления поиска.

- Так-то он так, - нехотя согласился Гунар. - Только хотелось бы попутно ещё и выяснить места стоянок этих дикарей…

- Повстанцев, что ли? А зачем?

- Ну как же?! - явно удивился моему вопросу советник. - Чтобы в случае надобности знать точно куда нанести упреждающий удар, так сказать, превентивные меры.

- Но ведь эти повстанцы вроде бы и не нападают, - засомневался я. - Зачем же их трогать?

- Ах, Сергей, это в вас говорит душа интеллигента, простите за выражение, - поморщился Гунар. - Добрый вы… только не вздумайте повторять это при Перце, он таких слов не любит.

- Но Перец ведь ваш помощник, разве нет?

- В целом - да, но у него имеются и ещё некоторые обязанности, которые… не входят в круг моей компетенции.

Я с сомнением взглянул на замявшегося советника и, внезапно вспомнив о табличке под номером 23 на двери его кабинета, предположил:

- Как раз, судя по вашему положению, на двери должна красоваться табличка с цифрой один.

- Почему вы так решили? - удивился Гунар. - На самом деле двойка обозначает этаж, а тройка - порядковый номер кабинета. В двадцать первом находится архив мэрии, в двадцать втором - технический отдел, в двадцать третьем - ваш покорный слуга… ну и так далее. А цифра один подразумевает особый статус лидерства. Она может быть только на дверях кабинета первого лица.

- Как я понял, вы здесь, пожалуй, и есть первое лицо?

- Ну что вы, - снисходительно улыбнулся советник. - Ни в коем случае, это вам только показалось.

- Но, кроме вас, я никого больше из членов муниципалитета не видел, словно их и вовсе нет.

- Ах, это только кажется. Они заняты другими делами. А я такой же сотрудник городской власти, как и другие. Впрочем, как теперь и вы, Сергей. Кстати, вам не нужен свой кабинет в мэрии?

- Да нет… мне вполне хватает и комнатушки в общежитии, - пробормотал я. - Для занятий музыкой и сочинительства вполне достаточно. К тому же там довольно тихо, так что никто не мешает и не отвлекает…

- Да, там у нас полный порядок, - самодовольно подхватил Гунар. - Но на всякий случай я всё же распоряжусь выделить для вас отдельный кабинет и обставить его всем необходимым.

- Для чего?

- Мало ли… на всякий случай.

- Какой, например? - продолжал допытываться я.

- Ну, допустим, к вам придёт делегация… где вы её будете принимать? У себя в общежитии?

- Да какая делегация?! - изумился я. - Кому я тут нужен?

- Э, не скажите, - расплылся в улыбке советник. - Говорят, вы пользуетесь всё возрастающей популярностью среди горожан, чего до вас не удавалось достичь ни одному гм… музыканту. Даже сверху поступило негласное указание содействовать вам.

- Откуда? - недоумённо переспросил я.

Советник укоризненно покачал головой, словно осуждая меня за чрезмерную непонятливость, и поднял палец над головой, молча указывая в потолок.

- Неужели есть ещё кто-то выше вас по положению? - засомневался я. - Никогда бы не подумал… а кто это?

- Сергей, вы ещё у нас толком не обжились, поэтому не знаете специфики, - неожиданно серьёзным тоном ответил Гунар, озабоченно сдвинув брови. - Поэтому советую таких вопросов больше не задавать. Это здесь не приветствуется!

- Но…

- Никаких “но”! И вообще, вы здесь совершенно по другому вопросу. Нужно обсудить будущую экспедицию за сумеречную стену и уточнить детали карты. Вы же недавно путешествовали через лес, может что и вспомните.

- Хочу заметить, что по поводу готовящейся экспедиции я вообще не в курсе дела, а о своём путешествии через лес много не вспомню.

- Что-то вспомните вы, что-то новички, которые прибыли в Город только вчера. Между прочим, так по крупицам мы и составляем карту долины… а вот, кстати, и они!

В дверь постучали. Тотчас на лице советника по гражданскому праву расцвела дежурная приветливая улыбка и он воскликнул:

- Входите, не заперто.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошли двое. Первый, ладно скроенный парень в армейском камуфляже, сразу направился к столу. За ним подошёл второй, хоть и не такой крепкий на вид, но в его движениях ощущалась какая-то чуть хищная ловкость. И ещё глаза - внимательные, изучающие, но не такие пугающие, как у Перца.

- Знакомьтесь: это наша гордость - Сергей, советник по культуре, - с пафосом произнёс Гунар, указывая на меня. - Кстати, тоже новичок, но уже пользуется большой популярностью в народе.

Ощутив, как щёки начинают краснеть, я смущённо опустил глаза.

- А это наши вновь прибывшие горожане - как ни странно, тоже Сергей и Влад… хотя предпочитает, чтобы его звали Серым.

Я с изумлением взглянул на новичков и воскликнул:

- Но ведь это…

- Да, необычно, - спокойно перебил меня тот, который выглядел стройнее. - Но мне так больше нравится, если вас не затруднит…

Я хотел сказать, что Серый это практически тоже Сергей, но поймав пристальный настороженный взгляд новичка, решил не уточнять. Вместо этого я протянул руку и поздоровался.

- Ну вот, раз уж все познакомились, не пора ли нам перейти к делу? - провозгласил советник по гражданскому праву, указывая на стол с картой. - Неплохо было бы внести свежие данные…

Так же, как и Серый, я внёс свою посильную лепту в обновление карты, а именно, указал несколько малозначительных деталей, которые остались у меня в памяти за время путешествия с Леоном. Зато солдат говорил долго, отмечая что-то на карте и отвечая на уточняющие вопросы Гунара. Чувствовалось, что он в этом деле спец. Правда у меня сложилось впечатление, что вопросы о местонахождении повстанцев Сергей старался мягко обходить стороной.

Когда вопросы у советника закончились, оннесколько разочарованно вздохнул и развёл руками:

- Кое-что мы смогли прояснить и уточнить. Но, к сожалению, ничего нового о повстанцах и местах их обитания, хотя вам пришлось вплотную столкнуться с этой шайкой.

- Мы ведь не в гости к ним ходили, а наоборот - спасались бегством, - пожал плечами Воронин. - Это ещё хорошо, что они напали на нас в чаще, а не на открытом пространстве.

- Это ещё почему? - поинтересовался Гунар.

- Легче уходить от погони, используя естественные прикрытия.

- Мой друг хотел сказать, что, если бы мы каким-то образом случайно оказались в поселении повстанцев, то вряд ли сейчас разговаривали бы с вами, - вставил. Серый. - Скорее всего, нас бы убили, а может, и съели…

- Да-да, - с готовностью подхватил Гунар. - От них всего можно ожидать, не зря же они дикари и уроды! Впрочем, сейчас у нас есть более важные дела…

Он окинул пытливым взглядом новичков и поинтересовался:

- А вы случайно не обладаете способностью к левитации?

- В смысле, умеем ли мы летать? - уточнил Серый.

- Вот именно.

- К сожалению, нет, хотя очень бы хотелось.

- Что ж, это я так, на всякий случай, - понимающе улыбнулся советник. - Ещё ни разу не было, чтобы пришедшие из Лабиринта обладали левитацией, но, а вдруг…

- Но я в… прошлой жизни состоял в клубе авиалюбителей, - неожиданно признался Серый. - Так что с процессом знаком и даже несколько раз летал на лёгких моделях самолётов.

- Это же замечательно! - воскликнул Гунар. - А вы?

- Нет, я только с парашютом прыгал в армии, - ответил Воронин.

- А что это такое?

- Приспособление из ткани и канатов, помогающее долететь до земли и не разбиться.

- Да вы просто как нельзя вовремя к нам прибыли! - искренне обрадовался советник. - Мы как раз готовим экспедицию за сумеречную стену, и ваш опыт может очень здорово пригодиться.

- А откуда вы берёте всё необходимое оборудование? - полюбопытствовал Серый. - Ведь для его изготовления нужны настоящие фабрики и заводы, а здесь в долине, как мне кажется, ничего подобного не существует…

Гунар неуверенно почесал в затылке и виновато развел руками:

- Не знаю, что и ответить. Мы тут уже давно ничему не удивляемся. Просто, когда нам что-нибудь становится нужно, то через некоторое время это появляется, а как и откуда - никто не знает.

- Прямо коммунизм какой-то… - буркнул солдат.

Что вы говорите? - озадаченно переспросил советник.

- Полное обеспечение, так сказать - от каждого по способностям и каждому по потребностям, - пояснил Серый.

- А, ну да, - согласился Гунар. - Хотя не совсем, многое нам приходится делать собственными силами: строить, выращивать и так далее. Но в принципе, да.

- Скажите, советник, а мне можно будет полететь с экспедицией? - не удержался я. - Хотелось бы принести какую-то пользу.

- Вы принесёте больше пользы здесь, в Городе. Людям нужна ваша музыка и… мы ещё об этом поговорим позже.

Гунар повернулся к новичкам и серьёзно продолжил:

- А вас, если не возражаете, мы включим в состав экипажа исследовательского корабля, который через несколько дней должен быть готов к путешествию. Надеюсь, ваш опыт пригодится.

Переглянувшись, новички кивнули, подтверждая согласие.

- А чем нам сейчас заняться? - поинтересовался Воронин. - Не хотелось бы бездельничать.

- Отправляйтесь на корабль и отдайте старшему эту записку…

С этими словами Гунар подошёл к своему столу и выдернув из кипы бумаги листок, быстро что-то написал на нём и тиснул печать. Вернувшись к столу с картой, он вручил бумажку солдату и добавил:

- Там на месте вам всё покажут и объяснят, а вы в свою очередь поделитесь теми знаниями, которыми обладаете. Договорились?

- Так точно, - ответил солдат.

Когда они вышли из кабинета советника по гражданскому праву, Серый криво ухмыльнулся:

- Ты бы ещё каблуками щёлкнул.

Солдат смущённо пожал плечами.

- Это я по привычке…

- Ну, ясно, армейские замашки так просто из души не вытравишь…

- Да ладно уже, хватит насмехаться. Кстати, а как тебе понравился этот музыкант?

- Ну, как он играет я пока ещё не слышал, а так… трудно сказать. Время покажет.

- Это уж точно, - согласился Воронин. - Пошли, взглянем на этот летучий корабль вблизи…

Выходя из мэрии, они столкнулись в дверях с нагловатым типом, который окинул их изучающим взглядом и, загородив выход, грубо спросил:

- Кто такие?

Солдат уж собрался ответить в подобной же грубой форме, но Серый, словно почувствовав угрозу, поспешил ответить.

- Новенькие мы, только вчера прибыли.

- А куда направляетесь?

- Вот, направление от советника по гражданскому праву…

С этими словами Серый выхватил из пальцев Воронина листок и подал его громиле.

Пробежав глазами по строчкам записки, он вернул её Серому и, ни слова больше не сказав, вошёл внутрь здания, словно потеряв интерес к вновь прибывшим.

Проведя его взглядами, Воронин и Серый переглянулись.

- Довольно-таки неприятный тип, - нахмурился солдат.

- Я бы даже сказал, что хам ещё тот…

- А чего ж это ты так поспешил бумагу ему показывать? Нужно было потребовать, чтобы он сам представился.

- Эх, простая ты душа, - усмехнулся Серый. - Мы же пока ещё не знаем, кто он такой, поэтому не стоит обострять.

Понизив голос, он тихонько добавил:

- Как знать, может это кто-нибудь из окружения того самого Перца, о котором Хрящ говорил? Зачем же нам с ним ссориться?

На этот довод возразить было нечего, поэтому Воронин и Серый молча направились в сторону строительства летучего корабля, не зная, что именно с тем самым коварным Перцем они только что и столкнулись.

*

- Скажите, Гунар, почему вы так не хотите отпускать меня в экспедицию? Какая разница, где я буду - на корабле или в ресторане публику развлекать? Может быть, я в этом путешествии хоть какую-то пользу принесу…

Советник скривился, как от зубной боли.

- Неужели не понятно?! На экспедиционном корабле слишком мало места, поэтому лететь должны только те, кто реально сможет действовать в любой обстановке.

- Я тоже смогу, - мне не хотелось уступать.

Ах, оставьте, Сергей, - устало отмахнулся Гунар. - Вы же не боец. У вас на лице написана любовь к ближнему, а там, возможно, придётся драться.

- С кем?

- Если бы я знал…

В это время без стука отворилась дверь, и в кабинет быстрым шагом вошёл Перец. Окинув помещение внимательным взглядом, он кивнул мне и сразу же спросил Гунара:

- Я только что встретил двоих новеньких. Кто они и почему их сразу направили на корабль?

- И я тоже рад нашей встрече, - съехидничал советник.

- Здравствуйте, - нехотя проворчал громила.

- Вот так-то гораздо лучше, - подобрел советник. - А новичков я отправил на корабль, потому что они полетят в экспедицию.

- Но…

- Это не обсуждается. Приказ.

Советник взял со своего стола какой-то документ и протянул его Перцу. Тот внимательно пробежал по нему глазами, недоумённо взглянул на Гунара, но он лишь пожал плечами, и молча вернул. По его виду было ясно, что он не согласен, но вслух ничего не сказал.

Я изо всех сил вытянул шею в тщетной надежде хоть краешком глаза заглянуть в бумагу, но, увы, ничего не вышло. Разочарованно вздохнув, я опёрся на край стола с картой и демонстративно скрестил на груди руки.

- А ты чего вздыхаешь, голуба, словно тебя кто обидел? - переключил Перец своё внимание на меня.

- Рвётся в бой, - усмехнулся Гунар. - Ему, видите ли, тоже хочется лететь на разведку. Романтик…

- Никуда ты не полетишь, - безапелляционно заявил Перец. - У меня в команде каждое место на учёте.

- А почему новичков сразу взяли, а мне нельзя?

- Потому, - отрезал он.

Когда Перец знакомился с содержанием бумаги, показанной ему советником, то озабочено почесал щёку, и я обратил внимание на свежую длинную царапину, пересекавшую его скулу и пятно засохшей крови возле самого уха.

- Извините, у вас щека поцарапана, - не удержался я.

Перец недоумённо посмотрел на меня, а затем, что-то вспомнив, пренебрежительно взмахнул рукой.

- Да это ерунда, не обращай внимания!

- Но там же ещё и кровь…

- А это не моя, - хищно осклабился он и повернулся к советнику.

Хорошо, что он так сделал, потому что после его слов я ощутил внезапный приступ дурноты. Наверное, даже побледнел, так как Гунар внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, лишь недовольно поджал губы. Мне показалось или в кабинете на самом деле стало очень душно, только больше уже не мог здесь находиться.

- Пойду, пожалуй, нужно ещё с текстом поработать, - вяло произнёс я, направляясь к выходу.

- А скоро мы услышим твоё новое творение? - поинтересовался Перец. - Пора бы осчастливить горожан.

- Я стараюсь.

- Ну-ну, старайся…

Более не обращая на меня внимания советник и Перец принялись что-то горячо обсуждать негромкими голосами, но это меня уже совершенно не интересовало. Быстро сбежав по ступеням на первый этаж и выскочив на улицу, я с наслаждением глотнул прохладного воздуха, показавшегося мне необычайно чистым и свежим после затхлого кабинета. Откуда вернулся Перец я даже не хотел гадать. Да и рукоять тяжёлого пистолета, красноречиво торчавшая у него из-за пояса, ещё более укрепляла меня в этом решении.

*

Строительство летучего корабля близилось к завершению. Собственно говоря, он уже был готов, оставалось только догрузить некоторое оборудование и припасы. Оболочка подъёмного аэростата округлилась, полностью заполненная газом. Пассажирская корзина, выполненная в форме корпуса парусного судна неподвижно висела под аэростатом на растянутых канатах, закреплённых нижними концами за колонны, поддерживающие массивную крышу большого здания.

Начальник строительства - Жак оказался толковым малым. Ознакомившись с идеей парашюта, он быстро сообразил что к чему и через несколько часов его работники уже принялись за изготовление опытного образца, который нужно было испытать, как можно быстрее.

Ёмкости с кислородом и дыхательные аппараты уже были на борту. Планировался экипаж из пяти человек и все припасы на пять-шесть дней, с учётом обратной дороги, если за два дня полёта не удастся достигнуть конца сумеречной стены. Кроме того необходимы были и тёплые вещи, так как никто не знал, какими могут оказаться погодные условия и температура в туманной стене.

День пролетел незаметно. Воронин и Серый трудились наравне со всеми. Забравшись по верёвочной лестнице на корабль, они тщательно проверяли снаряжение, компактно и надёжно закрепляя его так, чтобы ничто не мешало передвижению экипажа. Летуны (как Серый сразу окрестил парящих вокруг горожан) без устали сновали вверх - вниз, доставляя необходимое. Все они были сосредоточенны и чем-то напоминали озабоченных пчёл.

- А ты знаешь, я им даже завидую, - признался Серый. - Это ж надо так легко и непринуждённо летать, даже не задумываясь как это делается.

- Они с этим родились, - пожал плечами Воронин.

- Да, а я так и не научился…

- Ты что, взаправду пытался научиться летать?!

Изумлённый солдат даже перестал крепить ремнями тюки к бортам корпуса. Он выпрямился и недоверчиво уставился на товарища. А Серый расслаблено откинувшись на сидушку, обхватил руками колени и мечтательно улыбнулся:

- Да уж, было дело…

- Ну и как же ты это делал?

- Очень просто: выпрямлялся, раскидывал руки в стороны, закрывал глаза, чтобы ничего не отвлекало и сосредотачивался. Я представлял, что моё тело постепенно становится невесомым и начинает медленно, незаметно подыматься над землёй. Казалось, вот-вот и я полечу…

- Ну это, наверное, ещё в детстве было?

- Всегда. Я периодически пробовал это делать всю жизнь, последний раз совсем недавно.

Гм… интересно, а как знакомые относились к этому чудачеству? Небось, насмешки строили?

- Нет. Никто не видел, я же это делал в совершенно безлюдных местах. Да и если бы кто-нибудь всё же заметил, то наверняка подумали бы, что просто человек медитирует - сейчас это стало модно.

- Но ведь это же полная чушь! - не выдержал Воронин. - Люди не птицы, летать не могут.

Но Серый лишь со спокойной улыбкой повёл рукой в сторону очередного летуна, появившегося у наружного борта, и солдат крякнул, растерянно потирая затылок.

- Мда… не видел бы собственными глазами, не поверил. Никак не могу привыкнуть, что они вот так запросто…

- Слушай, служивый, а давай-ка вечерком проверим эту их “Красную утку”? - предложил Серый, меняя тему разговора. - Посмотрим, что за народ там собирается, заодно послушаем этого музыканта - очень мне любопытно, чего это с ним так носятся.

- Может, и в самом деле хорошо играет, - предположил Воронин.

- Посмотрим… я в этом немножко разбираюсь.

- Сам что ли музыкант? - поинтересовался солдат.

- Скорее дирижёр, - криво усмехнулся Серый и с усердием принялся за работу, прекратив разговор. Обоим не терпелось поскорее отправиться в экспедицию, так как каждый надеялся отыскать возможность вернуться домой.

Когда в конце дня прилетел Жак, чтобы проверить, как идут дела, его пухлая добродушная физиономия стала ещё шире от довольной улыбки. Он похвалил новичков и пригласил на следующее утро принять участие в испытании парашютов.

- Мы-то и сами можем, но всё же вам эти приспособления лучше известны, так что приходите.

- Обязательно будем, - заверил Воронин. - Тем более, что нужно проверить укладку. Если парашют не раскроется, человек погибнуть может.

- Об этом не волнуйся, - успокоил Жак. - Испытывать буду я лично, а рождённый летать, как говорят у нас, далеко не упадёт!

- Да слышал я похожую поговорку, только она немного другой смысл имела и звучала чуть по-иному, - проворчал Серый.

- Это где ж ты такое слышал? - поинтересовался начальник строительства.

- А, там… в другой жизни.

- И как же она звучала?

- Рожденный ползать летать не может…

- Это точно про наших уродов-повстанцев! - расхохотался Жак, но, заметив странное выражение на лицах новичков, поспешил добавить: - Ну, вас-то это не касается, вы ж из Лабиринта.

Воронин дёрнулся было, собираясь что-то сказать по этому поводу в защиту тех людей, с которыми делил еду у костра, но Серый, успел схватить его за руку и, крепко сжав, спокойно подтвердил:

- Точно. Мы же не местные и родились в совершенном ином месте.

- Я об этом и говорю. Ну, ладно, на сегодня всё, а завтра приходите с утреца прямо сюда на испытания.

Махнув рукой на прощание, начальник строительства вылетел из корзины и, скользнув по плавной дуге вниз, скрылся в одном из переулков. Проводив его взглядами, Серый с Ворониным переглянулись, вздохнули и начали медленно спускаться по верёвочной лестнице, ощущая некую несправедливость по поводу собственного неумения летать.

Незаметно подкравшийся вечер уже накинул на улицы лёгкую вуаль загадочного призрачного полумрака, наполненного разнообразными звуками шагов, приглушённых голосов, каких-то шорохов и тресков. То там, то здесь вспыхивали огни в окнах домов, отбрасывая на серую брусчатку мостовой тёплые желтоватые прямоугольники. Горожане возвращались с работы по своим квартирам, хотя попадались и такие, которые просто прогуливались. Всё же большинство жителей предпочитали передвигаться пешком по земле, если никуда не спешили. Словом, всё выглядело обычно, если не считать пролетающих иногда над головой людей и полное отсутствие на улицах детей.

Когда Воронин и Серый подошли к ресторану “Красная утка”, как раз включилась лампочка над полуоткрытой потёртой дверью, из-за которой доносился звон тарелок, невнятные голоса, а ещё соблазнительный запах жареной птицы.

- Кажется, мы по адресу, - удовлетворённо кивнул Серый и, распахнув двери, шагнул внутрь.

Воронин последовал за ним.

Здесь царила атмосфера провинциального заведения: в меру шумно, в меру надымлено и слегка весело. Очевидно, вечер только начинался, так как половина столов была ещё совершенно свободна. Посетители располагались небольшими компаниями, что-то горячо обсуждая и потягивая напиток, напоминающий пиво. За стойкой бара возвышался лысый толстяк, зорко наблюдая из-под полуприкрытых век за происходящим в его заведении.

Подойдя прямо к нему и поздоровавшись, Серый выложил на стойку два талона на питание, полученные в мэрии, и с дурашливой усмешкой поинтересовался:

- На что мы можем рассчитывать благодаря сим верительным грамотам в столь блистательном очаге культуры?

- Чего? - изумился Бэримор, явно не знакомый с подобной терминологией. - Какие грамоты?

- Извините, я имел ввиду вот эти талоны. Что мы можем по ним получить?

- А, новички… - облегчённо вздохнул хозяин и расплылся в самодовольной ухмылке. - У меня тут не забегаловка какая-нибудь, а приличное заведение, уж будьте уверены. Вам полагается ужин и по бокалу пива, пока собственными деньжатами не обзавелись. Но, как новеньким, я ещё добавлю по бокалу в счёт заведения! Присаживайтесь, занимайте места, сейчас кто-нибудь из девочек к вам подойдёт. Сегодня у нас будет людно.

- Что, праздник какой?

- Наш музыкант сегодня будет выступать с новым номером, так что народу будет валом.

Бэримор почесал в затылке и озадаченно пробормотал:

- И чего они в нём такого нашли, не пойму…

- Может, просто играет хорошо?

- Может быть, только я этого не понимаю - бренчание какое-то бестолковое, какая с него польза?

Серый пожал плечами, и Бэримор, сочтя этот жест за согласие, обрадованно воскликнул, указывая на посетителей:

- Вот и я говорю, а они - браво! Браво! Тьфу…

Не дослушав его до конца, Серый взмахом руки позвал солдата за собой, а сам уверенно направился к свободному столику, расположенному в некотором уединении под сенью деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. Не успели они расположиться, как тут же подоспела девица с дежурной улыбкой и двумя объёмистыми бокалами пива. Быстренько поставив их перед посетителями, она упорхнула, но вскоре вернулась с двумя большими тарелками, над которыми вился ароматный парок.

- Приятного аппетита, - прощебетала девица, стрельнув глазками в сторону Серого, и удалилась призывно оглядываясь через плечо.

- Понятненько, - пробормотал Серый. - Два в одном…

- Не понял, ты о чём? - уточнил Воронин.

- Чего уж тут не понятного? Ресторан с борделем… не заметил разве, как девица многообещающе улыбалась? Да и платьице у неё, над признаться, на уровне твоего армейского пояса…

- А… понятно. Давай уж поедим, что ли?

Пиво оказалось весьма неплохим. Впрочем и птица была приготовлена отменно, да и гарнир на высоте - это Серый признал сразу.

- Хотя это, конечно же, не парижский “Сиб’он”, - снисходительно заметил он. - Однако же весьма не дурно для такого захолустья.

- А ты что, в Париже бывал? - поинтересовался Воронин, с удовольствием уплетая фирменное блюдо.

- Как-то однажды посчастливилось, но… это было в прошлой жизни.

После этого признания Серый как-то погрустнел и замолчал, хоть как и не пытался его растормошить солдат. Вновь он оживился только когда официантка принесла по второму бокалу, а в зале слегка затемнили свет, хотя над широким подиумом он наоборот стал ярче. Лампы конусом высветили танцевальную сцену, позади которой и по бокам всё тонуло в глубоком мраке.

Шум и разговоры в зале стихли, и все присутствующие развернулись к сцене. Почему-то не на ней, а внизу стоял одинокий стул с высокой спинкой и подставкой для ног, тоже высвеченный несколькими лампами. В тишине раздался звук приближающихся шагов, и из темноты выступил парень в просторной белой рубахе с расстёгнутым воротом и с шестиструнной гитарой в руках. В полной тишине он опустился на стул и, окинув отрешённым взглядом тёмный зал, кончиками пальцев осторожно коснулся струн.

На самой грани слышимости родился первый робкий звук - мягкий и бархатистый, словно ласкающаяся кошка. Пальцы нежно погладили струны, извлекая пока ещё не понятную мелодию, напоминающую томное дыхание прибрежного бриза, в лучах закатного солнца осторожно гладящего дремлющую песчаную косу тёплыми волнами. Мягко перекатываясь, звуки постепенно начали сплетаться в медленный волнующий узор. Серый почти сразу без труда уловил в нём настроение испанского фламенко, но само исполнение было несколько необычным - ощущалось скрытое присутствие джазовой мелодики. Музыка притягивала и завораживала, неумолимо увлекая за собой куда-то в мир воспламеняющихся чувств. Вот уже она стала смелее, заявляя о себе более уверенно. Зазвенели верхние струны, добавляя узорную вязь к бархатистым басам, и накатывающиеся волны мелодии заставили всех присутствующих затаить дыхание.

И тогда на самой границе плотной тьмы и светового конуса, падающего сверху на сцену, словно из ничего соткалась стройная фигура в традиционном красном платье до пола. Из-под чуть дразняще приподнявшегося подола, отороченного чёрными атласными лентами, выглянули изящные чёрного же замша туфли-лодочки с ремешками на невысоком устойчивом каблуке. Левая рука мягко легла на бедро, а слегка оттопыренный мизинец правой плавно устремился вверх, словно увлекая за собой руку, а следом плечо и всё тело танцовщицы. Казалось, что она тянется всей душой и вот-вот взлетит, но… дойдя до высшей точки, рука пошла вниз, замыкая круг, и легла на бедро, а левая в свою очередь устремилась вверх.

Хрупкая танцовщица казалась воплощением гибкости и пластики. Её светлые волосы были собраны в тугой узел на затылке, чтобы не мешать движениям, глаза полуприкрыты, а выражение лица являло собой одухотворённую отрешённость.

Тем временем пальцы гитариста продолжали постепенно ускоряться, добавляя всё новые и новые мелизмы, при этом иногда негромко постукивая по деке и подчёркивая ритмический рисунок.

- Вроде бы, типичная андалузская каденция, - едва слышно с восхищением прошептал Серый. - Но как сыгранно!

- Что? - переспросил Воронин.

Но его сосед лишь отмахнулся, прижав палец к губам и не отрываясь глядя на сцену.

Танцовщица продолжала усложнять движения рук, постепенно добавляя новые элементы. Казалось, кисти живут своей собственной жизнью: они вращались, не замирая ни на мгновение, словно нехотя отталкивая от себя, а затем плавно поднимались над головой, сотворяя живую гордую корону. Продолжая вращение, пальцы веерообразно собирались в кулачки, пластично заворачивающиеся внутрь и на выходе снова раскрывались, подобно лепесткам распускающихся роз, то страстно призывая к себе, то отталкивая. Танцовщица внезапно шагнула вперёд. Последовал акцентированный удар туфелькой в пол, хлопок в ладони, хлопок по приподнятому бедру и вновь удар туфелькой. При этом кисти рук продолжали свой собственный танец, перемежая его постепенно ускоряющимися хлопками, незаметно усложняющими ритмический рисунок. А ноги в это время вытворяли невесть что, но выше бёдер каким-то чудом сохранялась прямая гордая осанка, лишь иногда в страстном порыве изгибающая тело в невероятном наклоне.

Гитара уже гремела вовсю, волной вздымая мелодию зажигательного танца. На пике звучания щедро посыпались хрустальными капельками флажолеты и пиццикато, украшая мелодию яркими красками. Дробный перестук каблучков и ускорившиеся до невозможности хлопки со страстной и выразительной игрой кистей рук слились в нечто настолько грандиозное, что заворожённые действом зрители не могли оторвать взглядов от сцены и сидели не дыша.

Последний аккорд резко рухнул с вершины крещендо, истаивая глуховатым послезвучием в дальних углах зала. Одновременно с этим погас свет на сцене и наступила совершенная тишина. Один лишь музыкант сидел в круге света посреди тьмы. На его побледневшем лице возбуждённо сияли глаза, а лоб покрывали мелкие бисеринки пота. Он отёр их тыльной стороной ладони и тихо вздохнул.

Тотчас, словно откликаясь, со всех сторон послышались вздохи, а затем зал взорвался аплодисментами и восхищёнными возгласами. Кто-то попытался одобрительно присвистнуть, но на него шикнули с нескольких сторон, и свистун умолк.

Вспыхнул свет, показавшийся после темноты особенно ярким. Некоторые особо восторженные завсегдатаи заведения, не удержавшись, подошли к музыканту, чтобы пожать ему руку в знак признательности. На сцене было пусто, но никто даже и не обратил внимание на отсутствие искусной танцовщицы.

- Да… - восхищённо протянул Серый. - Честно говоря, не ожидал подобного, да ещё и здесь.

- Неплохо, - задумчиво согласился Воронин. - Хоть я и не большой поклонник, да и, признаться, не очень-то разбираюсь в музыке и танцах, но и меня проняло…

- Поверь, я в этом немного понимаю, - усмехнулся Серый. - Такого техничного и своеобразного исполнения мне не доводилось слышать никогда раньше, а уж танец… это просто невероятная магия движения! У меня после него осталась какая-то опустошённость что ли… я словно выжатый лимон.

Кинув на собеседника быстрый взгляд, он неожиданно предложил:

- Давай пригласим музыканта к нам за столик - посидим, познакомимся поближе, а то в кабинете у советника мы даже толком и не пообщались?

- Да я не возражаю. Кстати, может у него разузнаем что-нибудь любопытное об этом городе, о внутренней политике и вообще, неплохо было бы знать, откуда здесь ветер дует.

- Это вряд ли получится.

- Почему же?

- Так он же сам тут недавно появился.

- Ну и что? Всё же раньше нас, - не сдавался Воронин.

С сомнением покачав головой, Серый уточнил:

- Не забывай, что он музыкант и весьма одарённый, небось, день и ночь на гитаре играет, совершенствуется. Такие люди живут в своём собственном мире, порой даже не замечая, что творится вокруг.

- Ладно, там видно будет.

Серый подошёл к музыканту, поздравил с великолепным выступлением и пригласил:

- Давай, приятель, пошли к нам за столик, мы же тут, так сказать, друзья по… ну, в общем, есть о чём поговорить.

- Спасибо. Только мне ещё нужно немного повеселить народ, а потом, если дождётесь, подойду.

- Конечно, дождёмся. Да, и позови с собой эту девушку, которая так замечательно танцует. У вас с ней просто феноменальный дуэт!

- Спасибо, я передам ей ваши слова…

- Слушай, давай сразу перейдём на “ты”, если не возражаешь? - предложил Серый. - Мы же все трое практически тёзки.

- Хорошо, - согласился музыкант. - Только Инга всё равно не придёт.

- Почему?

- Здесь так не принято, - пояснил музыкант. - Да и она сама не захочет, уж извините… в смысле, извини.

- Ну что ж, - Серый с сожалением пожал плечами. - Ну хоть ты с нами посиди, окажи поддержку новичкам.

- Договорились.

Вернувшись на место, Серый кивнул Воронину, подтверждая согласие музыканта, и они вернулись к уже остывшей утке, отдавая должное умению местного повара.

Постепенно жизнь в ресторане вернулась в своё обычное русло. Возобновились разговоры, и зал наполнился монотонным приглушённым гомоном, в котором выделялась чистым звуком лишь гитара, наигрывавшая фоном лёгкие джазовые мелодии. Вновь забегали между столами бойкие официантки, торопясь подать особо нетерпеливым посетителям напитки и фирменное блюдо. На помосте появились томные девицы в полупрозрачном неглиже и принялись привычно отираться у отполированных шестов, пытаясь попасть ленивыми движениями в ритм музыки. Вечер входил в обычную колею.

*

Сидя в своём кабинете с задёрнутыми шторами, Перец сосредоточенно чистил разобранный пистолет и размышлял. Он не любил перемен, особенно, если они были неясными. А в последние дни происходило именно это. Долгие годы в долине не появлялось никого извне, жизнь наладилась, и всё шло своим чередом. Но вот, как снег на голову, откуда-то свалился музыкант. И ладно бы какой паршивенький, а то ведь крутой - это Перец сразу почувствовал после его первого же выступления. На вид невзрачный, хлипкий да и силой воли не похвастает, а когда берёт в руки свою гитару, словно преображается, будто в нём стержень какой невидимый появляется. Музыку играет не простецкую, да ещё и как играет! Вон даже ресторанные забулдыги, которые приходят в “Красную утку” напиться да подраться, как слышат его игру, за выпивку забывают и сидят - слушают, слушают… лица задумчивыми становятся, а в глазах мысли шевелятся… думают, значит. А вот этого-то как раз допускать нельзя, потому как человек думающий, как известно, становится опасным и непредсказуемым. С такими, обычно, одни проблемы возникают и их приходится решать.

Тщательно вытерев руки от смазки, Перец уверенно надел на ствол возвратную пружину, присоединил затвор к рамке, поднял флажок предохранителя вверх и мягким движением вставил магазин в рукоятку пистолета до щелчка. Эту процедуру он всегда выполнял скрупулёзно и чуть ли не с любовью. Впрочем, этого чувства он не испытывал ни к кому, разве что к оружию.

Заперев пистолет в сейфе, Перец вымыл руки, задумчиво посмотрел на полупустую бутылку, стоявшую на угловой тумбочке, затем отрицательно мотнул головой и вновь уселся в кресло.

Да, с музыкантом всё было не так просто, как казалось Гунару. Советник рассчитывал с его помощью укрепить в Городе собственную власть, просчитывая всевозможные комбинации. Он хотел прикормить его и сделать, так сказать, придворным музыкантом, работающим на заказ власти, и таким способом исподволь влиять на мысли и настроения горожан. Но Перец прекрасно понимал, что это палка о двух концах - у этих гнилых интеллигентов в мозгах такая каша, что они и сами толком не знают, чего от себя ожидать. Поэтому, хоть советник по гражданскому праву и приказал музыканта не трогать, Перец для себя решил осторожно, чужими руками на всякий случай избавиться от этой проблемы. Теперь нужно было только придумать, как провернуть дело так, чтобы выглядело как нападение повстанцев или, допустим, личная месть кого-нибудь из горожан, хоть и непросто это было… А тут, как назло, ещё двое новичков объявились. Правда с этими вроде бы всё должно быть несколько проще: здоровяк походил на настоящего бойца, а такие много не думают. Было бы совсем неплохо заманить его в свою команду, только слабину найти. Второй же, скорее всего, обычный жулик, а может, даже и бандит, хотя и с хитрецой - таких Перец нутром чуял, как родственные души, поэтому проблем с ним тоже не предвиделось. Хотя… как-то уж очень подозрительно скоро они появились вслед за музыкантом, и кое-какие мелкие нюансы в их рассказах настораживали. Вроде бы между собой и не знакомы - это он почувствовал бы сразу. Да и Леон в подробностях живописал, как он обнаружил беспомощного музыкантишку на берегу реки, где того чуть-чуть чичура не сожрала, а Леону он доверял - не раз вместе в разных передрягах побывали, о которых и рассказывать не хотелось. Так что всё вроде бы сходилось, только вот ощущение, что пришельцев всё же что-то связывает незримой нитью, осталось. Своей “чуйке” Перец доверял безоговорочно, может быть, даже больше, чем самым убедительным доводам. В непонятной связи новичков крылась какая-то загадка, а загадок он очень не любил, даже побаивался.

Вдобавок ко всем этим заботам ещё и Хрящ явно что-то задумал. Он не давал покоя, словно кость, застрявшая в горле. Перец уже не раз пожалел, что в своё время не решил этот вопрос кардинально раз и навсегда. Уж не хочет ли этот гнусный тип захватить Город и прибрать власть к своим рукам?!

Прошлой ночью с группой преданных головорезов Перец совершил тайную вылазку за пределы Города. Он не поставил заранее в известность об этом даже советника по гражданскому праву, так как знал, что тот будет против, разглагольствуя по поводу целесообразности и неоправданности действий, направленных на сомнительные цели и так далее, и тому подобное… Гунар мог кого угодно заговорить до беспамятства - известный трепач. Перец же предпочитал пустой болтовне активные действия. К тому же подобные рейды помогали ему “выпустить пар”.

Преданный Леон координировал продвижение сверху, бесшумно паря над верхушками тёмных деревьев, поэтому к небольшому поселению, затерявшемуся в глубине чащобы, удалось подкрасться совершенно незаметно. Когда Леон подтвердил, что вблизи никого, кроме этих скрывающихся поселенцев, нет, Перец подал команду, и его группа бесшумно вошла в спящий посёлок. Ох, и веселуха тут пошла! Перепуганные сонные повстанцы, похожие скорее на одуревшее от ужаса стадо, выскакивали в тёмную ночь из горящих построек и напарывались на длинные ножи - в эту вылазку Перец взял только самых отъявленных головорезов. Стрелять он строго запретил, так как ночью звук выстрела был бы слышен далеко окрест, а поднять на ноги всех обитателей леса совсем не хотелось.

Всё закончилось очень быстро. Большинство поселенцев умерли даже не успев осознать случившегося. Нескольких девиц его молодчики уволокли в ближайшие кусты для увеселения, но Перцу было на это плевать, он занялся старостой посёлка, выпытывая у него сведения по поводу планов повстанцев. Однако тот ничего толком сообщить не смог, то ли оказался крепким орешком, то ли на самом деле не знал. Времени проверять не было, поэтому на всякий случай для верности Перец зажал его руку в расщеплённый пень и принялся выкручивать пальцы, надеясь таким способом вытянуть нужные сведения. Но вместо этого староста неожиданно резко выбросил вперёд другую руку и с ненавистью вцепился в лицо своего мучителя, оставив на его щеке глубокую царапину. Жаркая багровая пелена встала перед глазами Перца, и он рукоятью пистолета принялся избивать несчастного, выкрикивая грязные ругательства и ничего уже не видя вокруг. Остановился он лишь тогда, когда волна бешенства, накрывшая его, спала, а староста перестал шевелиться.

Единственное, что удалось узнать, это то, что повстанцы собираются на днях заслать в Город то ли лазутчиков, то ли диверсантов, но с какой целью, когда и кого - осталось не известно. Это очень тревожило Перца. Он пытался сопоставить полученную информацию с появлением в Городе новичков, но ничего вроде бы не связывалось. Музыкант появился раньше и к тому же его обнаружил и привёл в Город Леон. А эти двое сами от лесных отщепенцев удирали, тому много свидетелей. К тому же вся их одежда и манера разговаривать явно не походили на повстанцев, обитающих в лесу. Хотя ничего нельзя было сбрасывать со счетов.

Перец резко встал, подошёл к тумбочке и, наполнив стакан до половины, в несколько глотков осушил его. Крякнув и постояв немного с закрытыми глазами чтобы перевести дух, он запер кабинет и вышел на улицу.

*

Утро выдалось пасмурным, хотя каким образом в замкнутой долине происходила смена погоды, для меня оставалось загадкой. Правда, судя по рассказам аборигенов, времена года здесь вовсе не чередовались - постоянно царило зелёное лето. И хорошо, что так, поскольку зиму я не любил никогда, хотя, честно признаться, некая притягательность в ней всё же ощущалась. Это безмолвное завораживающее кружение невесомых снежинок, исполняющих хрустальный вальс белой сказочной зимы… сверкание хрупких прозрачных льдинок… да, всё это красиво где-то там, ближе к северу. А я-то родом из южного приморского города, где за всю зиму бывало и снега не видывали, а если он и выпадал, то уже через несколько часов превращался в слякотную грязь, расползающуюся под подошвами ботинок.

Стоя у основания подвесной лестницы, ведущей на летучий корабль, я наблюдал за действиями моих новых друзей. На виду у целой группы во главе с начальником строительства Жаком и Перцем Серый с Ворониным внимательно расправляли складки парашютной ткани и стропы, складывая их каким-то хитрым замысловатым способом и тщательно проверяя. В их сноровистых действиях ощущалась с одной стороны уверенность, с другой - сосредоточенность. Я в этом совершенно ничего не смыслил, поэтому даже не подходил ближе, предпочитая не мешать и оставаться сторонним наблюдателем, вспоминая вчерашнее феерическое выступление, на котором Инга продемонстрировала свой невероятный талант танцовщицы. Никто, в том числе и я, не ожидал, что она так великолепно исполняет испанские танцы в стиле фламенко. Признаться честно, я и сам до сих пор не мог понять, как мне удалось сыграть настолько виртуозно и проникновенно… помню только, как с появлением на сцене Инги на меня накатила какая-то жаркая волна, вскружила и безудержно понесла. Я не следил за мелодией, темпом, вообще ни за чем… казалось, мои пальцы жили своей собственной, совершенно не зависящей от меня жизнью. Они летали вдоль грифа, порхали над струнами, то лаская их мягкими поглаживаниями и пробуждая страстные звуки, то слегка подрывая для более звонкого горделивого звучания, то выстукивая витиеватую дробь по деке. Передать словами ощущения от этой игры невозможно - это было настоящее чудо. Но самое любопытное это то, что, как я заметил, танцы Инги пробуждали во мне некие скрытые способности, о которых я раньше не подозревал. Да и вообще - в последнее время я всё чаще думал об этой девушке, ощущая, как сердце сжимается в сладкой истоме, а на губах появляется блуждающая улыбка. Кажется, стрела шалуна Амура поразила и меня.

Тем временем приготовления были закончены, и рюкзак с уложенным в него парашютом надели на плечи летуна по имени Якоб, который тоже отправлялся в экспедицию на летучем корабле. Проверив все застёжки и кольцо открытия парашюта, Воронин ободряюще опустил руку на его плечо.

- Не волнуйся, всё сложено чётко.

- Мне-то чего волноваться? - самонадеянно ухмыльнулся летун. - Я и без вашего приспособления на землю не упаду, ты же знаешь. А вот если не сработает, когда кто-нибудь из ур… ну, если кто из не умеющих летать разобьётся, тогда уж я вам не позавидую!

- Ладно. Поехали…

Якоб спокойно шагнул в сторону, оторвался от земли, на несколько секунд завис, словно собираясь с силами, а затем эффектно свечой взмыл ввысь, стремительно уменьшаясь в размерах. Задрав головы вверх, приёмная комиссия внимательно следила за ним. Вот уже летун превратился в маленькую тёмную точку и вскоре вообще исчез. Затаив дыхание, все напряжённо ждали, что произойдёт дальше.

Внезапно сверху донёсся нарастающий вопль, который с огромной скоростью приближался. Показалась увеличивающаяся точка, вскоре превратившаяся в фигурку человека, стремительно падающего на землю. Я почувствовал, как мышцы рук и ног словно задеревенели, а волосы на макушке встали дыбом. Присутствующие тоже застыли, не в силах шевельнуть даже пальцем и с ужасом наблюдая за происходящим. Но в этот самый момент над головой летуна, словно по волшебству распустился серый купол парашюта. В тот же миг его падение резко замедлилось, и уже через несколько секунд Якоб вполне спокойно приземлился. Позади него на брусчатку мягко опустился купол парашюта и начал медленно опадать. Его лицо расплылось в довольной улыбке.

- А что, мне даже понравилось! - возбуждённо воскликнул летун, освобождаясь от лямок.

Все облегчённо перевели дыхание, заулыбались и принялись аплодировать. Даже Перец, как мне показалось, слегка обрадованно усмехнулся.

- А чего орал? - спросил он.

- Да просто любопытно было посмотреть на ваши перепуганные физиономии, - самодовольно ухмыльнулся Якоб.

- Ну и как, посмотрел?

- Да ничего толком разглядеть не удалось, потому что слишком высоко оказалось, а когда этот купол надо мной раскрылся, так и вообще весь эффект пропал…

- А ты у нас, оказывается, юморист… ну-ну, я тоже как-нибудь в следующий раз пошучу, - продолжая усмехаться, спокойно пообещал Перец. - Только тебе придётся заранее свои собственные зубы пересчитать… так, на всякий случай.

Ухмылка тотчас сползла с побледневшего лица летуна, и он виновато ссутулился.

- Ладно уж, это тоже была такая шутка.

Перец покровительственно хлопнул его по плечу и неожиданно посмотрел на меня. Очевидно, что-то в моём взгляде ему очень не понравилось. Лицо помощника советника по гражданскому праву мгновенно стало жёстким, а в сузившихся глазах сверкнули стальные буравчики. Он быстро отвернулся, что-то сказал летуну и, не оглядываясь, направился в сторону мэрии.

Вновь старательно сложив парашют Якоба, солдат и Серый тщательно проверили оставшиеся четыре, после чего летун поднял их на борт летучего корабля.

- Ну что ж, - подытожил начальник строительства. - Все приготовления и проверки закончены. Испытание парашюта прошло успешно, так что вылет назначен завтра с утра. Попрошу не опаздывать и быть в надлежащей форме.

- В какой? - удивлённо переспросил Серый. - Нам ничего неговорили о какой-либо форме.

- Я имел ввиду, не перебирайте сегодня вечером, - снисходительно усмехнулся Жак. - Что б голова утром не болела.

- А…

Серый кивнул и направился ко мне, скривив кислую физиономию, но в его глазах я заметил озорные огоньки. Воронин задержался на некоторое время, что-то уточняя напоследок с начальником строительства, а затем тоже присоединился к нам.

- Ну что, посидим вечерком на дорожку? - предложил он.

- Ты же слышал, что Жак сказал?! - напомнил Серый.

- А разве я предлагал напиваться? - возразил солдат. - Можно ведь просто посидеть, пообщаться. Как знать, что нас в экспедиции ждёт…

- Всё будет хорошо, - вставил я. - Раз уж Перец летит с вами, то ничего не должно случиться. Он очень осторожный и, как мне кажется, все ходы наперёд просчитывает.

- Вот это-то меня и беспокоит…

Серый на мгновение озабоченно наморщил лоб, но затем махнул рукой и добавил:

- Ладно, время покажет, а пока не будем голову ломать. Значит, вечером в “Красной утке”?

Обменявшись рукопожатиями, мы разошлись по своим делам.

*

Задумчиво массируя горбатую переносицу перебитого в одной из многочисленных юношеских драк носа, Хрящ глядел на едва тлеющие угли под широким лиственным навесом, который жители лесов всегда устанавливали над ночными кострами. Эта предосторожность была необходима, чтобы ночные летуны-разведчики из города не могли сверху заметить огонь и обстрелять изгоев или вычислить их местоположение. Хрящ размышлял. Из достоверных источников он узнал, что завтра из города отправляется исследовательская экспедиция за сумеречную стену, в состав которой входил и Перец. Это означало, что шефа охраны не будет, как минимум, несколько дней. Что ж, всё складывалось удачно. Хрящ решил рассадить несколько своих подручных на вершинах самых высоких деревьев, чтобы они следили за летучим кораблём: в какую сторону он направится и когда скроется в сумеречной стене. Вот тогда-то можно будет напасть на город. Правда некоторые горячие головы предлагали обстрелять летучий корабль, когда он будет пролетать над лесом, и сбить его, но Хрящ слишком хорошо знал Перца, чтобы полагаться на простое везение. Уж тот наверняка всё предусмотрел, да и вооружённые летуны будут сопровождать его до самой границы стены - это точно. Лучше дождаться, когда шеф охраны города исчезнет в серой мгле, вот тогда-то можно и попытаться ворваться в город. Оставшиеся головорезы Перца, лишённые своего главаря, не смогут, как казалось Хрящу, оказать достойного сопротивления. Тут уже всё зависело от быстроты действий и от количества нападавших.

Жители окрестных лесов - повстанцы, как их называли горожане, рвались в бой после ночной трагедии, разыгравшейся в небольшом посёлке изгнанников. Они хотели отомстить и горели жаждой мести, умело подогреваемой помощниками Хряща. Ему даже приходилось их сдерживать, дожидаясь удобного случая. На самом деле Хрящ заранее узнал о готовящемся нападении боевиками Перца на поселение в лесу от своего осведомителя, который сам участвовал в том ночном рейде. Но он решил не препятствовать, чтобы потом иметь возможность натравливать повстанцев на горожан. С несколькими своими самыми преданными помощниками он издалека наблюдал за убийством мирных жителей, предвкушая, какие настроения появятся среди изгнанников. Ведь если собрать вместе толпу, объединённую праведным гневом, то она поверит в собственную значимость и способна совершить даже, казалось бы, невозможное. Тут главное умело ею руководить и направлять в нужное русло, а этому Хрящ научился за долгие годы. Ему уже давным-давно надоело отсиживаться в лесах и довольствоваться своим положением. Он хотел реальной власти, и город был единственным местом в долине, где он мог осуществить свои амбиции. Но мешал Перец, справиться с которым до сих пор никак не удавалось. Что ж, в этот раз посмотрим, чья возьмёт…

- Эй, Петер, предупреди ещё раз всех наблюдателей, чтобы вели себя скрытно и не вздумали стрелять по кораблю горожан, - окликнул Хрящ своего подручного, который развалился неподалеку и сонно клевал носом.

- Да уж сказано было… - недовольно проворчал тот.

- Может, и сказано, а повторить не помешает… или ты хочешь взять всю ответственность на себя?!

- А чего сразу я?! - возразил помощник, нехотя поднявшись на ноги и направившись в темноту. - Пусть сами за себя отвечают. Сейчас я им напомню…

- Так-то лучше, - ухмыльнулся Хрящ и снова задумчиво уставился в кострище.

*

За разговорами вечер пролетел незаметно. Музыкант несколько раз играл по просьбе посетителей, но так как сегодня их было не особо и много, то в основном он просидел за столиком с новыми друзьями. У Инги как раз выдался выходной, поэтому Бэримор сам обслуживал клиентов. Он несколько раз подходил к столику, за которым сидели Серый, Воронин и музыкант, любезно улыбался, настойчиво предлагая им всевозможные горячительные напитки и даже за счёт заведения, чего за ним никогда ранее не наблюдалось. Но, памятуя о завтрашнем вылете экспедиции, они упорно отказывались, что, как показалось, вызвало у хозяина заведения некоторое огорчение.

- Странно, и с чего бы это он так расщедрился? - удивился музыкант. - Обычно у него и воды даром не выпросишь…

- Может, просто человеку нравится твоя музыка, вот он и хочет как-то выразить свою признательность, - предположил Воронин.

- Только эта его признательность что-то уж больно навязчива, - с сомнением произнёс Серый, наблюдая за суетливыми действиями Бэримора, с недовольным видом копающегося в выдвижном ящике. - Мне его физиономия почему-то не нравится.

- Ну, конечно, ты же у нас отъявленный циник, - снисходительно усмехнулся солдат, пожимая плечами. - Мне так кажется, что тебе вообще никто и никогда не нравится.

- Почему же? Ведь я общаюсь с тобой и Сергеем, - парировал Серый. - И заметь - с большим удовольствием! А всяких торгашей, ростовщиков, спекулянтов и бандитов действительно не люблю. В этом ты прав.

- Прямо самый настоящий Робин Гуд.

- Мда… было дело… - нахмурился Серый, словно вспомнив что-то не очень весёлое. - Ладно, за окном уже полная темень, пора баиньки. Утром рано вставать, да и вообще…

- Что именно?

- Засиделись мы.

Серый решительно встал и направился к выходу. Воронин с музыкантом последовали за ним.

- Что ж так быстро уходите? - всполошился Бэримор. - Может, ещё посидите чуток?

- Нет, спасибо, - ответил за всех солдат. - Пора и честь знать.

Ну, хоть по рюмочке на дорожку, а?

Но хозяину ресторана никто не ответил.

Выйдя на улицу и глотнув свежего воздуха, приятели не спеша направились к общежитию. Они шли молча, думая каждый о своём. Шагавший посредине Воронин невольно принялся размышлять о завтрашнем полёте и членах экипажа, с которыми предстояло провести несколько дней на борту летучего корабля. Перец и его помощник Джим солдату не нравились, он ощущал исходящую от них затаённую опасность. Якоб наоборот, казался вполне нормальным малым, поэтому расклад выходил равноценным - два на два, если только летун не был человеком Перца. В любом случае стоило быть очень внимательными и осмотрительными, может, предупредить Серого, на всякий случай.

Солдат поднял взгляд на тёмное небо, где вяло перемигивались едва видные далёкие звёзды. Внезапно ему показалось, что какая-то тень на мгновение перекрыла их, и тотчас тонкий, еле различимый нарастающий свист заставил его инстинктивно толкнуть друзей в стороны и самому прыгнуть ближе к стене дома. Мгновением позже в то место, где приятели только что шли, врезался увесистый гранитный булыжник. Выдрав из брусчатки несколько искр, он подпрыгнул и откатился к ногам Воронина.

Сверху из темноты долетел какой-то невнятный звук, словно кто-то злобно чертыхнулся, а может, просто показалось. Серый и музыкант, потирая ушибленные бока, растерянно подошли к солдату и уставились на булыжник, мирно лежавший у его ног.

- Это что такое было? - тихо спросил Серый.

- Гостинец…

Воронин уставился в тёмное небо, внимательно изучая, но ничего там не обнаружив, присел на корточки и взял в руки нежданного пришельца сверху. Взвесив его, солдат озабоченно пробормотал:

- Да, такая штуковина голову разнесла бы в дребезги…

- Откуда этот камень взялся? - несмело спросил музыкант, тоже опускаясь рядом на корточки.

- Может, с крыши свалился? - неуверенно предположил Серый.

- Нет, - возразил Воронин. - Не было никакого шума. Если бы камень скатился крыши, то мы должны были услышать хоть какой-нибудь треск или грохот.

- Так что ж, он с неба свалился, что ли?

- Именно так… буквально за мгновение до того, как упал этот булыжник, мне показалось, что я видел какой-то тёмный силуэт, пролетевший вверху над нами, а затем услышал тонкий свист, как от летящей мины.

- Ну, у тебя и реакция! - одобрительно крякнул Серый. - Я и сообразить ничего не успел, как улетел куда-то в сторону.

- Это просто инстинкты после Афгана.

- Так я не понял, что же это всё-таки было? - переспросил музыкант. - Неужели кто-то сбросил на нас камень?! Это что, шутки такие?

- А может, какая птица ночная несла этот камень и уронила? - пробормотал Серый. - Ну, допустим…

- Ночью? Птица? - Воронин покачал головой. - Зачем ей такой огромный камень? Кстати, представляешь, какой должна быть птица, чтобы нести его в когтях?!

- Но в таком случае, я не понимаю, кому это нужно и что это за шуточки такие?!

- На шутку это вряд ли похоже…

На мгновение воцарилась тишина, а затем музыкант недоверчиво переспросил:

- Неужели нас хотели… убить?

“Не нас, а тебя” - чуть не вырвалось у Воронина, но он промолчал, не желая ещё больше пугать Сергея. Солдат заметил, что булыжник угодил точно в то место, где за мгновение до нападения находился музыкант. Почему-то вспомнилось странное поведение хозяина ресторана, который почему-то явно хотел их напоить

- Не знаю, - отозвался он. - Но кажется, нам тут не очень рады. Ты, Сергей, пока нас не будет, постарайся не слоняться в одиночестве по городу, особенно в ночное время, и от спиртного лучше вообще откажись, на всякий случай.

- Я завтра с утра схожу к советнику по гражданскому праву и всё расскажу, - решил музыкант. - Пусть он разберётся.

- Вряд ли это поможет, - с сомнением произнёс Серый. - Если он в курсе дела, то никогда не признается. А если нет, то тем более это ничего не даст, только растревожит наших врагов. Лучше всего сделать вид, будто мы поверили в то, что камень случайно свалился с крыши. А когда мы вернёмся, то постараемся всё выяснить. Договорились?

Музыкант неуверенно пожал плечами и согласился.

Вечер оказался испорченным, поэтому троица в тревожном молчании вернулась в общежитие. Попрощавшись до утра, они разошлись по своим комнатам.

*

После непродолжительной напутственной речи советника по гражданскому праву команда первопроходцев поднялась по лестнице на борт экспедиционного корабля. Якоб же взмыл своим ходом и повис рядом, ожидая начала движения.

Внизу уже собралась приличная толпа провожающих горожан. Задрав головы вверх, они с искренней надеждой глядели на корабль и оживлённо судачили между собой. Все надеялись на то, что экспедиция обнаружит за сумеречной стеной новые миры и откроет туда доступ. Часть летающих горожан тоже поднялась в воздух, намереваясь провести разведчиков до самой стены.

Когда отсоединили швартовые троса, и корабль плавно отошёл в сторону от купола базового здания, Перец запустил двигатель главного хода, задав направление к ближайшим горным вершинам, окружавшим долину. Так как всё равно было в какую сторону лететь, то решили не тратить понапрасну время на дальний полёт. Главное - проникнуть за сумеречную стену, если это получится.

Управление изменением траектории движения, подъёма и спуска осуществлялось двумя дополнительными боковыми двигателями на подвижных выносных рамах, а также механизмом изменения высоты на самом главном двигателе. Руль и рычаги находились перед герметичной кабиной с панорамными окнами кругового обзора, в которой можно было находиться без приборов дыхания, так как воздух поступал туда автономно из кислородных баллонов. Медленно набирая ход, корабль начал подниматься вверх, и вскоре оставшиеся на земле провожавшие уже выглядели сверху букашками.

Крыши домов постепенно удалялись, и вскоре городские стены и охранные вышки остались далеко позади. Теперь внизу сплошным ковром простирался густой зелёный лес, на фоне которого лишь кое-где выделялись более пожухлым цветом небольшие поляны, да тонкие ручейки проблёскивали голубоватыми нитями. Всю долину от дальних склонов до провала, виднеющегося с противоположной стороны у подножия гор пересекала река.

Воздушный корабль величественно плыл в вышине, словно пчёлами, окружённый летающими провожатыми. Они весело выкрикивали всевозможные напутствия и махали руками, радуясь событию, ведь это был первый полёт в неизвестность, на который возлагались большие надежды.

- Помнишь, как мы тут с тобой шли? - спросил Воронин Серого, указывая вниз.

- А откуда вы собственно пришли? - тотчас поинтересовался Перец. - Показать можешь?

- Так вон оттуда…

Воронин ткнул пальцем в ту сторону, где с огромной высоты прямо из скалистой стены гор срывался вниз грохочущий водопад, окружённый сверкающей россыпью радужных брызг. Правда отсюда издалека он выглядел не таким уж грандиозным, а тем более грозным.

Перец сверился с картой, закреплённой на столе, установленном посредине палубы, и удовлетворённо хмыкнул. Сейчас ему всё было внове, так как шеф охраны сам впервые видел долину сверху с такой высоты. До сих пор он всегда полагался только на данные, полученные от своих разведчиков летунов. Если честно, то, как казалось, неустрашимый шеф охраны города в настоящее время чувствовал себя несколько неуверенно, однако бодрился, стараясь этого не показать.

- А нас не могут обстрелять эти… ну, повстанцы из лесу? - поинтересовался Серый наклонившись над бортом и настороженно вглядываясь в заросли, проплывающие внизу.

- Пусть только попробуют… - самодовольно усмехнулся Перец. - У нас найдутся для них достойные гостинцы. К тому же вряд ли пули долетят на такую высоту.

- Пистолетные, может быть, но хорошая винтовка легко достанет, - возразил Воронин.

- Винтовок у них нет, это точно, - успокоил шеф охраны. - Да и оглянись вокруг: видишь, сколько у нас сопровождающих летунов? Если только что, они сразу заметят нападающих и подадут сигнал, а уж мы угостим нападающих так, что мало не покажется…

- Чем?

Вместо ответа Перец подошёл к ящику, окованному листовым железом, и, самодовольно похлопав по нему ладонью, поднял крышку. Внутри ящика, заполненного соломой, словно яйца в лукошке выложенные аккуратными рядами лежали новенькие круглые гранаты, тускло поблёскивая серо-зелёной защитной краской. Воронин только присвистнул от удивления и озадаченно поинтересовался:

- Ого! И где только вы их раздобыли?

Но Перец не удосужился ответить. Он закрыл крышку на задвижку и снова вернулся к штурвалу, возле которого истуканом торчал его подручный Джим. Его маленькие серые глазки явно не отражали внутренний интеллект, зато мощный торс и лапищи бугрились мышцами. Это была мощная, бездумная машина, абсолютно и безоглядно подчиняющаяся своему начальнику.

“Если что, с таким совладать будет непросто…” - подумал Воронин, но тут же отогнал эту мысль прочь, так как впереди ожидали более важные в настоящий момент дела.

- А каковы будут наши действия в том случае, если мы обнаружим за стеной другие поселения с людьми, может быть, подобные нашему городу? - спросил он.

- Действия самые простые, - отозвался Перец. - Нужно наладить отношения с теми, кто больше всего обладает информацией, войти к ним в доверие, хорошенько всё разузнать: есть ли там ещё места, где живут люди, какое у них руководством, каким вооружением владеют.

- Зачем это? - удивился Воронин. - Нам же просто нужно узнать, есть ли там что-нибудь ещё или нет…

- Ну ты даёшь! - удивился Перец. - Как это - зачем?! Если у них там организация слабее нашей, то мы сможем их запросто подчинить, а сели нет, тогда действовать нужно будет осторожно…

- В смысле?

- Когда время придёт, скажу.

Перец прищурился и с подозрением глянул на солдата:

- Что-то ты слишком много вопросов задаёшь…

- Просто хочу заранее знать, что предстоит, - спокойно ответил Воронин. - На всякий случай.

- Меньше знаешь - спокойней спишь. Не нравится мне твоё любопытство, солдатик…

- Так нечего было меня в экспедицию брать.

- Я б и не брал, да только распоряжение свыше поступило, - в сердцах сплюнул Перец и отвернулся.

Серый тихонько дёрнул Воронина за рукав, молчаливо призывая прекратить разговор на скользкую тему, а сам громко воскликнул:

- Эй, смотрите, мы уже почти у цели!

Сумеречная стена неотвратимо приближалась, вызывая неосознанное чувство тревожной настороженности. Казалось, плотный серый туман, словно живой, раздражённо клубился и ворочался, периодически вытягивая в сторону приближающегося корабля жадные отростки призрачных щупалец и снова втягивая их обратно. Он явно стремился влиться в долину и полностью затопить её, но какая-то невидимая преграда не пускала, и оттого туман ворочался ещё агрессивнее.

Серый зябко повёл плечами и признался:

- Что-то мне немного не по себе… мне эта стена напоминает один из романов Стивена Кинга. Прямо какая-то мистика…

- А разве то, что мы здесь… даже не знаю, где, оказались, само по себе не является мистикой?

Постепенно летучий эскорт начал отставать, держась на приличном расстоянии от сумеречной стены, которая была уже совсем близко. Якоб вернулся на корабль и теперь настороженно глядел вперёд, ожидая дальнейших приказаний.

- Ну, что ж, пора, - произнёс Перец, первым надевая на плечи ранец с дыхательным аппаратом и натягивая маску.

Его примеру тотчас последовали Джим и Якоб.

- Ну, прямо как аквалангисты, - пробормотал Воронин.

- Ага, только ласты осталось надеть, - поддержал его Серый. - Только плавать мне здесь почему-то не хочется…

Они тоже надели дыхательные аппараты, и в это время корабль мягко нырнул в сумеречную стену. Зелёная долина со всеми её шумами и красками исчезла за непроницаемой стеной. Тотчас все звуки смолкли, будто путешественников со всех сторон обложили толстым слоем ваты. Видимость резко сократилась максимум до десятка метров, дальше всё тонуло в серой мгле.

Воронин придвинулся к Перцу и громко предложил:

- Может, снизить скорость, а то при такой плохой видимости можем врезаться в какую-нибудь высокую скалу так, что и костей не соберём…

Его голос через маску звучал глухо, задавлено.

Перец согласно кивнул и подвёл рычаги управления к делению самой минимальной скорости. Корабль начал замедляться и вскоре перешёл в режим медленного дрейфа. Казалось, что он вообще замер на месте. Только слабая вибрация главного двигателя и медленно проплывающие мимо хлопья серого тумана свидетельствовали о том, что он всё же движется. Экипаж пристально вглядывался вперёд, изо всех сил пытаясь разглядеть в непроницаемой мгле хоть что-нибудь, но все старания были напрасны.

В таком напряжённом состоянии прошло несколько часов. Ничего не менялось, и постепенно настороженность начала отпускать. Монотонность движения и неизменность окружающего вида сказалась на настроении. Путники начали незаметно позёвывать, стараясь скрыть это друг от друга, пока Перец не сказал:

- Зачем всем таращиться в туман?! Ты и ты, - он ткнул пальцем в Якоба и Серого. - Остаётесь дежурными наблюдателями…

- Почему именно они? - насторожился Воронин.

- Во-первых: потому что Якоб умеет управлять кораблем, а во-вторых: потому что я так сказал!

Перец пристально посмотрел на солдата и добавил:

- Остальные отправляются отдыхать в кабину. Через пару часов сменим дежурных, и тогда отдыхать будут они. Ясно?!

- Без проблем, - ответил Воронин и первым спокойно направился в герметичную кабину.

За ним последовали Джим и Перец.

Оставшись на палубе вдвоём с Якобом, Серый от нечего делать принялся внимательно изучать приборы управления летучим кораблём, справедливо решив, что это в будущем никому не помешает. Заметив это, напарник снисходительно усмехнулся и успокоил:

- Да ты особо не волнуйся, управление совсем простецкое, его любой легко освоит: рычаги перемещаются вверх - вниз, влево - вправо, крути колесо да педаль нажимай.

- И всё?

- А что тебе ещё нужно? Чем проще, тем лучше.

- С этим не поспоришь. Кстати, а ты сам летать в этом туманном киселе сможешь?

Вместо ответа Якоб чуть поднялся над палубой, медленно облетел вокруг Серого и с довольным видом снова опустился.

- А там, в тумане сможешь?

- Наверное, смогу, только мне почему-то совсем не хочется туда лететь. Да и шеф запретил, - летун указал через плечо на кабину, в которой скрылись остальные.

Серый кивнул и замолчал, так как говорить особо было не о чем.

Время тянулось медленно. Прошло несколько томительных часов, показавшихся вечностью. Вокруг совершенно ничего не менялось, и Серый окончательно заскучал. Он подошёл к борту, облокотился на ограждение и осторожно наклонился, чтобы посмотреть вниз. Там всё так же, как и по бокам ворочалась серая мгла, неуверенно протягивая в сторону проплывающего корабля клубящиеся щупальца. Казалось, что огромный серый спрут пытается схватить непрошенных пришельцев, чтобы не пустить их дальше. От унылой монотонности движения и не такое могло померещиться. В общем-то смотреть было не на что. Серый разочарованно махнул рукой и уже собрался было вернуться на место, когда что-то, мелькнувшее в глубине тумана под днищем корабля, внезапно привлекло его внимание. Высунувшись ещё дальше, Серый принялся настороженно вглядываться вниз.

- Эй, ты поосторожней там, - донёсся приглушённый голос Якоба. - А то ещё ненароком свалишься вниз, а мне отвечать придётся или прыгать за тобой, чтобы спасти.

Серый обернулся и молча поманил его к себе.

- Ну что тебе там такое привиделось? - недовольно проворчал летун, выглядывая за борт.

Несколько мгновений он смотрел вниз, а затем, резко отпрянув от борта, с испугом уставился на Серого.

- Что это такое? - одними губами безмолвно прошептал он.

Серый всё также молча развёл руками, хотя и сам чувствовал себя не в своей тарелке.

На некотором расстоянии под днищем корабля в толще серого тумана скользило какое-то огромное тёмное тело. Очертания его были размыты, поэтому понять, что это такое не представлялось возможным. Двигалось оно совершенно безмолвно и не отставало, словно сопровождая корабль, а может, намереваясь напасть.

- Нужно быстро позвать остальных, - решил Серый.

Якоб кивнул и направился к кабине. Он осторожно, стараясь сильно не шуметь, постучал в окно и принялся нетерпеливыми жестами вызывать всех на палубу. Вскоре недовольный Перец выбрался наружу, за ним спешили встревоженные солдат и Джим. Видимо испуганное выражение лица Якоба их насторожило, потому что шеф охраны появился уже с пистолетом в руке.

- Что случилось? - спросил он.

Серый молча указал пальцем вниз за борт.

Когда остальные члены команды тоже увидели загадочного спутника, то ощутили невольный страх. Даже невозмутимый здоровяк Джим испуганно таращил глаза, со щенячьей преданностью глядя на своего шефа, который тоже выглядел растерянным.

- А что, если попробовать подняться чуть выше, - предложил Воронин. - Может, эта штуковина и отстанет от нас?

Якоб дёрнулся к рычагам управления, но солдат перехватил его и, глядя в глаза, медленно с нажимом произнёс:

- Только не паникуй и не делай слишком резких движений. Плавно… постепенно… незаметно…

Летун нервно сглотнул и с готовностью быстро закивал головой. После этого Воронин отпустил его, а сам вернулся к борту, где безмолвно застыли остальные.

Воздушный корабль очень медленно пошёл вверх. Если бы клубы тумана не стали опускаться вниз, то этого никто и не почувствовал бы. Всё же Якоб сумел взять себя в руки и теперь действовал правильно.

- Вот сволочь, не отстаёт! - со злостью процедил сквозь зубы Перец. - Тащится за нами, как приклеенный…

Пока уверенно сохраняя прежнюю дистанцию, таинственный сопровождающий последовал за кораблём, всё также маяча внизу под днищем.

- Что если попробовать его гранатой? - предложил Джим, неуверенно глядя на окружающих. - Может, испугается и отстанет?

- А если не испугается и не отстанет, а наоборот - разозлится и нападёт?! - возразил Серый.

- Нет, рисковать не будем, - решил Перец. - Но на всякий случай приготовиться надо…

Он открыл ящик с гранатами и раздал каждому по одной. Затем с явным сомнением вручил Воронину и Джиму по винтовке.

- Без моего приказа не стрелять. Ясно?!

- А нам оружие что, не положено? - напомнил о себе Серый.

- Вы с Якобом отвечаете за управление кораблем…

- Смотрите, вон ещё один! - прервал разговор Джим, испуганно таращась в сторону.

Все резко повернули головы влево, куда он указывал. Там, в серой мгле смутно обозначился ещё один размытый гигантский силуэт, напоминающий что-то очень знакомое, но что именно, никто не мог вспомнить. Словно грозная тень, он молчаливо скользил в толще тумана. Воронин быстро глянул в противоположную сторону и уже не удивился, обнаружив справа такого же преследователя.

- Обкладывают со всех сторон, как волки, - пробормотал он. - Не удивлюсь, если сверху ещё один тащится за нами…

- Что ты сказал? - раздражённо обернулся Перец, да так и застыл с разинутым ртом.

Неожиданно раздался выстрел. Это Джим, у которого не выдержали нервы, открыл пальбу из винтовки по левому преследователю.

- Прекрати! - крикнул Перец, но было уже поздно.

Левое чудище пошло на сближение. Словно повинуясь безмолвному приказу, правое последовало его примеру. Вскрикнув, Якоб дёрнул ручку скорости до конца на себя. Корабль вздрогнул и рванулся вперёд, но преследователи не отставали, неуклонно сокращая расстояние.

- Они же нас просто раздавят!

Якоб в ужасе опустился на палубу и накрыл голову руками. В это мгновение впереди по курсу из серой мглы вынырнул ещё один силуэт и стремительно ринулся навстречу.

- Держись! - крикнул Серый, покрепче хватаясь за рулевую стойку в ожидании ужасного столкновения.

И тут тьма заволокла всё вокруг.

*

Когда летучий корабль, ставший уже совсем крохотным, вошёл в сумрачную стену, я ещё некоторое время словно зачарованный смотрел ему вслед. Неожиданно померещилось, что туман, словно живое существо, напоминающее какого-то смутно знакомого толстяка, с наслаждением пожевал губами, поглощая излюбленное лакомство. Привидится же такое! Я тряхнул головой, прогоняя странное наваждение, и решил всё же поговорить с Гунаром, который после отправки экспедиции сразу вернулся в мэрию, ссылаясь на неотложные дела. Радостное возбуждение на площади уже спало, и успокоившиеся горожане начали постепенно расходиться. От стены возвращались летучие провожатые. Жизнь входила в привычную колею.

В здании мэрии было тихо, как обычно. Меня это всегда несколько удивляло, поскольку во всех административных зданиях, которые я помнил из своей прошлой жизни, царил постоянный неумолчный шум, состоящий из голосов, шарканья, стуков, шуршания, щелчков и обязательных многоголосых звонков телефонов. Здесь же ничего подобного не было. Казалось, сотрудники мэрии старательно сохраняли режим абсолютной тишины.

Постучав легонько в дверь кабинета советника по гражданскому праву, я открыл её и вошёл внутрь.

Склонившись над большим столом, Гунар сосредоточенно изучал какую-то развёрнутую схему, лежавшую перед ним. Оторвавшись от неё и увидев меня, он слегка недовольно поморщился, но голос как всегда прозвучал приветливо:

- А, это вы, Сергей… заходите. С чем пожаловали?

Подойдя к столу и обменявшись рукопожатием с хозяином кабинета, я, не удержавшись от любопытства, скосил глаз на схему. Как мне показалось, это был план здания мэрии с какими-то разноцветными ломанными линиями, расходящимися от него в разные стороны. Одна из них, отмеченная ярким красным цветом, уходила дальше всех, скорее всего даже за пределы города.

- Извините, не хотел помешать, - сказал я. - Наверное, вы были заняты чем-то важным, а я вас от этого оторвал.

- В каком смысле?

Я указал на схему.

- Это что, план мэрии с какими-то коммуникациями?

- Ах, это… - Гунар беззаботно махнул рукой, изображая на лице полнейшее равнодушие, но в глазах его блеснула настороженность. - Не обращайте внимания. Это сущая ерунда… нашёл в старых завалах план нашего здания и решил взглянуть на него из простого любопытства. Но, увы, ничего сколько-нибудь интересного не обнаружил - совершенно бесполезная, никому не нужная старая бумажка…

Советник быстро сложил схему, отнёс в сейф и запер его на ключ.

“Зачем же в таком случае ты, хитрец, спрятал её в сейф?” - подумал я, а вслух произнёс: - Летучий корабль уже вошёл в сумеречную стену, так что теперь остаётся только ждать их возвращения.

- Да, будем надеяться, что экспедиция принесёт нам хорошие сведения, - с энтузиазмом подхватил советник, возбуждённо потирая ладони. - А если даже результат окажется нулевым, то что ж, в таком случае больше не придётся тратить зря силы, средства и драгоценное время на новые экспедиции.

- Но ведь, даже если не получится в этот раз, попытки не стоит прекращать, - возразил я.

- Почему? - полюбопытствовал Гунар, пристально глядя на меня.

- Ну… другие миры ведь существуют на самом деле, я же сам оттуда, значит, дорога к ним обязательно должна существовать. Если не по воздуху, то каким-нибудь другим способом.

- Например? - насторожился советник.

- Допустим, не известные нам пещеры в горах… вот Воронин рассказывал, что они с Серым пришли из какого-то древнего лабиринта, который обрывается в пропасть. Но ведь когда-то он наверняка шёл дальше и, возможно, у него был выход… Кстати, на той схеме, что вы разглядывали перед моим приходом, вполне может оказаться какой-нибудь давно позабытый подземный ход.

- Ах, оставьте, Сергей, - недовольно отмахнулся Гунар. - Вы же взрослый человек, а рассуждаете, как мечтательный мальчишка: когда-то… где-то… возможно… мы уже всё перепробовали, и эта экспедиция наша последняя попытка.

- Но ведь…

- Всё. Достаточно на сегодня предположений, - советник решительно припечатал ладонью крышку стола. - Сперва дождёмся результатов экспедиции, благо она не долгосрочная, а уж дальше будем решать. Вы за чем-то пришли ко мне?

- Да вот не знаю, как и сказать…

- Говорите уже как есть, не томите.

- В общем-то, меня вчера чуть не убили.

Гунар от неожиданности замер на месте и даже глаза вытаращил, на несколько мгновений потеряв дар речи. Затем в его глазах промелькнула какая-то мысль. Недоверчиво усмехнувшись, он с деланной строгостью погрозил мне пальцем.

- Ну, вы и шутник, Сергей! Не пугайте меня больше так.

- В том-то и дело, что никакая это не шутка…

И я весьма подробно изложил историю происшествия, случившегося поздним вечером, умолчав лишь о предположениях и догадках друзей. По мере моего рассказа физиономия советника постепенно вытягивалась от изумления, да так, что к концу повествования я уже начал опасаться за сохранение её правильных пропорций.

Когда я умолк, в кабинете повисла напряжённая тишина. Гунар наконец-то закрыл рот, озадаченно почесал в затылке, ещё раз окинул меня испытующим взглядом, после чего зачем-то подошёл к окошку и долго сосредоточенно смотрел на площадь перед мэрией, словно там именно в этот момент происходило нечто невероятно важное. Наконец, обернувшись ко мне, он спросил:

- Вы точно уверены, что всё произошло именно так?

- А с чего бы я путал?!

- Ну, мало ли… может, выпили с друзьями лишку, вот и померещилось, - предположил советник. - Поверьте, такое случается со всеми рано или поздно.

- Да не пили мы вчера совершенно, хотя хозяин “Красной утки” даже за счёт заведения предлагал.

- Гм… а Перцу об этом… происшествии сообщили?

- Не успел, да и, честно признаться, не хотел перед самым вылетом его беспокоить.

- Да-да… это вы молодец… это правильно…

Впервые за всё время моего нахождения в городе я увидел советника по гражданскому праву таким растерянным. Хоть он и хорохорился, пытаясь сохранить уверенный вид, но явно не понимал, что происходит на самом деле. По всему было понятно, что сам Гунар совершенно точно ничего не знал и не имел к нападению никакого отношения. Мне даже стало его немножко жаль.

- А… скажите, Сергей, не было ли у вас в последнее время каких-либо конфликтов с кем-нибудь из горожан?

- В каком смысле?

- Ну, допустим, спор из-за женщины… это я так, к примеру, или ещё по какой причине…

- Да нет. В городе я ни с кем никогда не ссорился и вообще, как говорится, в чужой огород не лезу.

- Странно…

На Гунара жалко даже было смотреть. В этот момент он выглядел совершенно растерянным и подавленным, поэтому я решил подбросить ему спасительную ниточку:

- Может быть, это какие-нибудь повстанцы? Допустим, рискнули совершить ночной налёт на город…

- Нет-нет, об этом не может быть и речи, это совершенно исключено! - решительно возразил советник. - Вы же знаете, что все повстанцы уроды, среди них нет умеющих летать… извините, это не относится к вам и другим, пришедшим извне…

- Откуда вам известно? Может у них дети рождаются с этими способностями?

- Ах, оставьте, Сергей, вы не понимаете, о чём говорите, - в сердцах воскликнул Гунар. - Какие дети?! Какие полёты?!

Но тут, словно опомнившись, он мгновенно успокоился и с привычной доброжелательной улыбкой поспешил меня заверить:

- Впрочем, наш долг - всё проверить, так что не волнуйтесь. Когда вернётся шеф охраны, он проведёт тщательнейшее расследование, и мы обязательно найдём виновников и спросим с них со всей строгостью, уж поверьте мне на слово!

Собственно, на этом наша беседа окончилась. Больше говорить было не о чем, поэтому, попрощавшись, я направился к двери, но советник остановил меня и посоветовал:

- Кстати, Сергей, до возвращения господина Перца не выходите в тёмное время на улицы, на всякий случай…

- Но ведь я же по вечерам играю в “Красной утке”, и мои выступления заканчиваются очень поздно.

- А ничего страшного нет. Зайдите прямо сейчас к Бэримору и передайте, что я освободил вас от вечерней работы в ресторане э… скажем, на пять дней.

- Если спросит по какой причине, что мне ему ответить?

- Не спросит. Но если вдруг… тогда посоветуйте ему узнать об этом у меня. Скажите, мол, служебная тайна. Только о том, что вчера случилось никому пока не рассказывайте. Договорились?

Я кивнул и вышел из кабинета.

Сообщив хозяину “Красной утки” о распоряжении советника по гражданскому праву относительно моего освобождения и не услышав по этому поводу никаких возражений, я направился к Инге, которая ещё должна была быть свободной до вечера.

Поднявшись на третий этаж угрюмого подъезда, в котором находилась её квартира, я осторожно постучал и прислушался, но никто не отозвался. Тогда я постучал громче, и вскоре из-за двери донеслись приближающиеся шаги.

- Кто там?

- Инга, это я - Сергей.

Мягко щёлкнул замок, и дверь отворилась. На пороге стояла запыхавшаяся Инга в облегающем спортивном костюме. Она шагнула в сторону, пропуская меня внутрь.

- Проходи пока на кухню, я сейчас…

Она выглядела слегка раскрасневшейся. Волосы, первоначально собранные на затылке в тугой узел, сейчас немного растрепались, и несколько прядей свисали на лицо.

- Ты что, спортом занималась? - не удержался я от вопроса.

- Можно и так сказать, - усмехнулась девушка, поправляя волосы и закрыв дверь. - Танец репетировала. Я тут кое-что придумала, поэтому нужно будет сегодня попробовать несколько новых фигур, только я должна их ещё немного доработать…

- А ты можешь пока особо не торопиться, всё равно несколько дней танцев не будет.

- Почему? Что случилось?

Инга тревожно сдвинула брови и взяла меня за руку.

- Да так… мне Гунар выходные дал.

- В честь чего это, хотелось бы знать? Ты что-то явно не договариваешь, я же чувствую… - девушка пытливо заглянула мне в глаза и строго потребовала: А ну, выкладывай всё как есть!

Ну что тут поделаешь, если на тебя смотрят такими чистыми глазами, тем более - такими красивыми?! И я, конечно же, выложил ей всю правду, только напоследок попросил, чтобы она никому об этом не рассказывала. Инга слушала очень внимательно, не перебивала, а когда я закончил, она задумалась всего лишь на несколько мгновений, а затем убеждённо произнесла:

- Это Перец!

От такого заявления я, признаться, едва не остолбенел.

- С чего это ты вдруг решила?!

- Да ничего не вдруг! Я уже давно приметила, какими глазами он на тебя смотрит.

- Ну и какими?

- Так, словно он тебя ненавидит.

- Да за что? Ведь для этого должны быть хоть какие-то основания, какая-нибудь причина, а её нет, - возразил я.

- Это ты, наивный, так думаешь. А я чувствую…

- Постой, - перебил я Ингу. - Но ведь Перец не летает, и мне кажется, что он никогда и не умел, хотя скрывает это ото всех.

- А ему совершенно необязательно самому летать. У него вон сколько помощников и холуёв в услужении находятся. Достаточно пальцами щёлкнуть - и тут же найдётся целая куча желающих выполнить любое его поручение.

- Гм… вполне возможно, однако, не понимаю, за что бы ему меня так ненавидеть, чтоб убийство замышлять? Должно же быть хоть какое-то мало-мальски логичное объяснение.

Инга задумчиво потеребила упрямую прядь волос, настырно пытающуюся закрыть ей глаз, и направилась в кухню, позвав за собой. Устроившись на табуретке у стола, я молчаливо наблюдал за её действиями. На столе появились две чашки, которые хозяйка наполнила прохладным компотом, и тарелка с мелкими печенюшками, очевидно, собственного приготовления. Попробовав их, я понял, что танцует Инга не в пример лучше, чем готовит, но всё же решил похвалить на всякий случай.

- Вкусные печеньки. Не знал, что ты ещё и готовить умеешь!

- Брось, Сергей, врать ты совершенно не умеешь - у тебя всё на лице огромными буквами написано, - с улыбкой отмахнулась Инга. - Кстати, на самом деле печенье диетическое и низкокалорийное, поэтому вкусным оно никак не может быть. А вот по поводу нелюбви к тебе со стороны Перца у меня кое-какие соображения появились…

- Говори, любопытно будет послушать.

- Я вот заметила, да только сразу не придала значения тому, что с тех пор, как ты начал играть по вечерам в “Красной утке”, люди стали постепенно и незаметно меняться…

- Ну ты скажешь! Что я, чародей какой новоявленный? Нет, это тебе всего лишь показалось.

- Ничего не показалось. Просто ты мужчина и, возможно, в самом деле пока ещё ничего не заметил, но мне-то виднее. Ты же знаешь, какое в городе отношение к женщинам?

Я неуверенно кивнул.

- Здесь к женщинам относятся с таким пренебрежением, словно они, если и люди, то никак не первого сорта… уж я-то знаю не понаслышке, - продолжила Инга. - Раньше меня вообще никто не замечал и не здоровался, а если нужно было что-то заказать, то просто кричали “Эй, девка, поди сюда!” А сейчас даже иногда по имени называют, а то бывает и на улице поздороваются, чего раньше вообще никогда не бывало.

- Так это, скорее всего, потому что ты великолепно танцуешь, - предположил я. - Раньше ведь никто об этом не догадывался. А я здесь совершенно ни при чём.

- Ещё как при чём! - упрямо возразила девушка. - Я-то вышла танцевать лишь потому, что ты так играл в тот вечер… до этого у меня и в мыслях подобного не было. А зрители тогда на меня и внимания не обратили, потому что были заворожены твоей игрой. Это оказалась настоящая музыка, пробуждающая чувства… и мысли, наверное. Ведь, если вспомнишь, в зале, когда ты заиграл, воцарилась тишина.

- Ну, допустим, не сразу…

- А ты что, хотел чтобы люди, до этого не сталкивавшиеся снастоящим искусством, сразу поняли его и приняли?! Нет, так не бывает, всему положено своё время. Зато теперь они с нетерпением ждут твоих выступлений…

- Наших, - поправил я.

- Пусть будет так, но в первую очередь всё же твоих, потому что музыка постепенно их преображает. Ты заметил, что последнее время в ресторане никто не кричит, не ругается и почти не происходят драки, хотя раньше каждый вечер случалось по несколько?! Люди стали вежливее и даже отъявленных пьянчуг поменьшало.

- Если так, то это здорово! - улыбнулся я. - Только не пойму, разве это может вызвать недовольство у Перца. Наоборот - он же шеф охраны порядка, поэтому должен быть доволен.

- Экий ты наивный до невозможности, - укоризненно покачала головой Инга. - Перцу не порядок нужен, а власть. За неё он убить может, не моргнув и глазом!

- Но я же не претендую на власть…

- Конечно нет, но твоя музыка заставляет людей задумываться о том, почему всё так, а не иначе, почему в городе такая власть, а не иная и особенно о справедливости, а вот этого Перцу совсем не хочется. Ведь человек думающий постепенно становится умным, а умные нам не надобны, как говорилось в одной книги, надобны верные…

- Где-то я это уже читал… кажется, у Стругацких.

Инга пожала плечами и продолжила:

Перец чувствует исходящую от тебя, вернее, от твоей музыки явную угрозу сложившемуся за долгие годы положению, которое его вполне устраивает. Вот он и пытается тебя нейтрализовать любыми способами. Запретить играть не может, а так… вроде бы несчастный случай, при этом сам Перец как бы и ни при чём.

Инга умолкла, а я ощутил, как по спине лёгкими холодными пальчиками пробежался предательский страх. Играть и петь героические баллады, представляя себя благородным рыцарем без страха и упрёка, это одно, а вот реально ощутить дыхание смертельной угрозы - это совершенно иное. Я ведь, честно признаться, героем никогда не был.

- Что же мне делать?

Этот вопрос сам собой слетел с моих губ.

Инга сочувственно улыбнулась, затем подошла и села на колени. Пригладив мои волосы и заглянув в глаза, она прошептала:

- Пока послушайся совета Гунара, а когда вернутся твои друзья из экспедиции, посоветуйся с ними. И вообще, как мне кажется, нужно искать выход из долины…

Её глаза приблизились, словно два тёмных омута, в которых я моментально и безвозвратно утонул…

*

Поглотившая летучий корабль тьма внутри оказалась не такой уж кромешной. Здесь царил лёгкий размытый полумрак, в котором всё же были видны предметы и люди, подобно тому, как всё выглядит в вечерних туманных сумерках. Почему-то стало очень тихо и прохладно. Не ощущалось движения воздуха, не было ни малейшего дуновения ветра. На стёклах дыхательных масок и окружающих предметах начали образовываться мельчайшие капельки влаги. И ещё, что было совсем уж странно, совершенно пропало ощущение движения, словно бы корабль внезапно остановился и беспомощно повис в каком-то огромном мрачном ангаре, хотя двигатель и продолжал работать.

- Что это такое? - осторожно спросил Серый, озираясь по сторонам. - Где мы очутились?

Воронин пожал плечами и пробормотал:

- Хотел бы я тебе объяснить, да только и сам в полнейшей растерянности… такое ощущение было, словно нас какое-то неведомое чудище проглотило… только на внутренности живого существа это не очень-то походит…

Остальные тоже начали приходить в себя. Перец нервно стискивал рукоять пистолета, испуганно вертя головой во все стороны. Якоб прижимался спиной к стойке управления кораблём так, словно хотел полностью втиснуться в неё. В его глазах отражался неподдельный ужас, а губы слегка подрагивали и кривились. Казалось, ещё чуть-чуть и он заплачет. Один только здоровяк Джим неторопливо озирался и растерянно почёсывал свою квадратную челюсть - похоже, до него единственного ещё не полностью дошло происходящее.

- Чего таращишься?! - прошипел Перец, толкнув его локтем в бок. - Гранату бросай!

- Куда? - недоумённо переспросил Джим.

- За борт, болван! Может, это скотина тогда нас отпустит…

Здоровяк с тупым выражением глянул на своего шефа, пожал плечами, кивнул и, не долго думая, швырнул гранату за борт корабля.

- Стой! - запоздало крикнул Воронин.

Но граната уже полетела вниз. Все замерли, напряжённо ожидая мощного взрыва и тряски, однако проходила секунда за секундой, но ничего не происходило. Джим осторожно подкрался к борту и выглянул за него. Какое-то время он внимательно всматривался вниз, затем обернулся и развёл руками.

- А ты чеку из гранаты выдернул? - поинтересовался Воронин.

Здоровяк с удивлением посмотрел на свои ладони и, отрицательно мотнув головой, признался:

- Ой, забыл…

- Ну и слава Богу, - облегчённо вздохнул солдат. - Иначе сейчас тут такое было бы…

Кажется, до Перца тоже дошло. Он вытер рукавом лоб и стёкла дыхательной маски, пристально посмотрел на Джима, а затем махнул рукой, не найдя подходящих слов. Поднявшись на ноги, Перец тоже подошёл к борту и посмотрел вниз. В этот момент что-то глухо ударило сверху по оболочке с газом. Все мгновенно вздёрнули головы, и успели заметить, как мимо них вниз пролетел какой-то небольшой круглый предмет.

Серый и Воронин быстро переглянулись.

- Похоже, это была граната, - неуверенно произнёс солдат. - И кажется, наша…

- Как это может быть? - подал голос Перец. - Наша улетела вниз, а эта упала сверху. Может, на нас кто-то напал?!

Он осторожно высунулся за борт и посмотрел вверх, держа наготове пистолет, но ничего подозрительного не заметил. Вокруг всё так же царил полумрак, в котором ничто не двигалось.

- Эй, Якоб, ну-ка слетай на разведку, - приказал Перец. - Посмотри, что там сверху.

Летун хотел было возразить, но поймав стальной взгляд начальника, обречённо кивнул и, плавно взмыв над палубой, вылетел за борт. Настороженно озираясь по бокам, он начал подниматься вверх и вскоре скрылся из виду.

Затаив дыхание, все старательно прислушивались, но оттуда, где скрылся Якоб, не долетало ни звука. Вскоре он появился с другой стороны корабля, облетев его поверху. Летун мягко опустился на палубу и беспомощно развёл руками.

- Там ничего нет, всё закрыто такой же завесой, как и вокруг нас…

Перец что-то раздражённо пробормотал себе под нос, а затем, внезапно вскинув пистолет, выстрелил вперёд, туда, куда направлялся корабль до внезапного пленения. Это произошло так стремительно, что никто не успел и шелохнуться. Что-то взвизгнуло возле самого уха Серого, и от деревянной стойки с сухим треском отлетела щепка.

Перец тотчас присел, укрываясь за стойкой управления и нервно поводя стволом пистолета из стороны в сторону.

- Ложись! - гаркнул он.

Все дружно упали на палубу, ожидая выстрелов, но их не последовало. Вокруг царила всё та же тишина. Ничто не двигалось, хотя… что-то всё же произошло - тёмная сумрачная субстанция, окружавшая команду со всех сторон, внезапно дрогнула и начала медленно ползти к корме, постепенно набирая ход. Ещё мгновение - и кокон тьмы соскользнул с корабля. Он начал стремительно удаляться, а параллельно ему, словно близнецы, двигались такие же тёмные силуэты, постепенно расходясь в разные стороны и растворяясь в клубах тумана, который теперь по сравнению с мраком казался очень светлым.

Серый даже чуток подался за ними, пристально вглядываясь в такие знакомые силуэты, и внезапно, обрадованно хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:

- Ну конечно же!

- Что такое? - мгновенно насторожился Перец. - Ты что-то знаешь об этом? Говори!

- Не знаю, но подозреваю, что теперь мы свободны.

- Это я и сам вижу! А что было-то?

- Скажите, а вам они ничего не напомнили?

Серый указал вслед уже исчезнувшим в тумане силуэтам.

- Да, что-то знакомое, но что?.. - Воронин пожал плечами.

Остальные нетерпеливо ждали разъяснений.

- Они же по форме напоминают наш корабль! - торжествующе сообщил Серый. - Теперь всё понятно.

- И что именно?

Словно вырвавшись из крепких объятий, корабль двигался, быстро набирая ход, поэтому скорость снизили до минимальной, чтобы не врезаться в какую-нибудь вершину горы.

- Ну, говори уже, не томи, - попросил Воронин.

- Мне так кажется, что мы столкнулись с зеркальной пространственно-временной петлёй.

- С какой ещё петлёй? - изумился Джим.

- Ну, как бы это сказать… что-то типа закольцованного само на себя пространства и… времени… ну, как лента Мёбиуса. У меня, честно говоря, знания весьма поверхностные, я же не учёный.

- У тебя что, совсем крыша поехала?! Глядите на него - уже заговариваться начал! - хохотнул Джим, приходя в себя. - Это ж надо: с три короба такой чепухи нагородить, что и не разберёшь! И где только слова такие заумные отыскал?!

Остальные тоже с недоверием глядели на Серого.

- Я ничего не придумываю, просто в своё время из любопытства читал разную научно-популярную литературу… ну, хорошо! Сейчас я попытаюсь показать наглядно.

Серый оглянулся по сторонам и, обнаружив журнал для записей, лежавший на стойке управления, быстро подошёл и оторвал от чистого листа полоску. Свернув её кольцом, он провёл пальцем сперва по внешней плоскости, а затем по внутренней.

- Вот, видите - здесь движется пространство, а здесь - время, каждое по своей орбите. А теперь представьте, что они движутся в разных направлениях…

- И что с того?

- А то, что если мы соединим концы ленты вот так…

С этими словами Серый один конец повернул на сто восемьдесят градусов и снова соединил его с другим.

- Теперь они будут периодически пересекаться в определённой точке, то есть, встречаться… мы столкнулись со своим собственным отражением во времени и застряли в нём! Что ж тут непонятного?!

Серый обвёл присутствующих торжествующим взглядом, но не встретил одобрения.

- Ерунда всё это! - махнул рукой Перец. - Просто бред!

- Бред, говоришь?! - прищурился Серый. - Объясни тогда, что с нами произошло на самом деле?! Откуда эти силуэты - копии нашего корабля? Почему на нас сверху свалилась наша же граната? И кто, в конце концов в нас стрелял?! Ведь там наверняка застряла именно твоя пуля, которая могла кого-нибудь из нас убить!

Серый сердито ткнул пальцем в сторону стойки, из которой пуля вырвала щепку.

- Я не знаю, что произошло после этого, но мы вырвались из плена. Как да почему, я объяснить не могу, но впредь нужно быть осторожнее и не размахивать оружием по любому поводу…

При этих словах лицо Перца перекосила гримаса злобы, на скулах выступили желваки, и он процедил сквозь зубы:

- Это я здесь решаю, кому и чем размахивать, а твоё дело - выполнять приказы!

Громила Джим угрожающе придвинулся ближе и громко засопел, а Якоб отвернулся в сторону, делая вид, что ничего не заметил, но Воронин был уверен, что в случае чего тот будет на стороне Перца.

- Эй, погодите, успокойтесь и не нервничайте, - шагнул он вперёд, становясь между Серым и Перцем. - Сейчас все на взводе из-за того, что с нами произошло. Оно и понятно: у меня самого до сих пор ещё не всё в голове укладывается… но нам нужно довести до конца порученное дело, а что ожидает нас впереди - никому не известно.

Поймав обеспокоенный взгляд солдата, Серый взял себя в руки и, выдавив кислую улыбку, произнёс, обращаясь к Перцу:

- Да ладно, это я просто распереживался немного, не сердись.

Буркнув что-то невнятное, Перец отошёл в сторону и с деланной заинтересованностью принялся смотреть вперёд. Потоптавшись на месте, Джим последовал за своим шефом, а Якоб склонился над рычагами управления, словно увидел их в первый раз.

- Ты бы не очень выступал, - тихо посоветовал Воронин. - Тут расклад не в нашу пользу будет, если что. Перец хоть и стерпел, но, уж поверь мне, злобу затаил, это я по его физиономии сразу определил.

- Да знаю я, - отозвался Серый. - Так вышло.

- Кстати, а что это ты рассказывал про какие-то петли? - поинтересовался Воронин. - Честно признаться, я почти ничего и не понял, кроме того, что, по твоим словам, мы столкнулись со своим собственным отражением. Так?

- Ну, можно и так сказать.

- Получается, что согласно твоим словам эта восьмёрка замкнута сама на себя, - солдат указал на искривлённое кольцо, которое Серый всё ещё держал в руке. - В таком случае корабль должен был бы летать по кругу до бесконечности, но мы вырвались и летим вперёд.

- По идее так, но, возможно, выстрел Перца что-то нарушил… разорвал временную петлю и освободил нас из плена. Хотя в этом мире, где действуют совершенно неведомые законы, делать какие-либо выводы неблагодарное занятие. Может, ещё ничего не закончилось… а может, и не начиналось даже…

- Но как это может быть? Ведь это же просто какая-то запутанная сказка или бредовая фантастика! И, кстати, если мы всё же столкнулись со своим собственным отражением, то почему не разбились?

- Да потому что мы и наше временное отражение находимся как бы в разных пространствах, которые хоть и пересекаются между собой, но не могут взаимодействовать.

- Почему?

- Ну откуда я могу знать?! Я же не учёный! Ты просто представь себе, что идёшь к своему собственному отражению в зеркале и… проходишь сквозь него, ничего при этом не ощутив.

- В голове совершенно не укладывается, - смущённо пробормотал Воронин. - Нет, всё равно не понимаю…

- А музыкант понял бы… уж во всяком случае, поверил.

- Так он же наивный мечтательный романтик, как малое дитя, - усмехнулся солдат. - Наверное, до сих пор во всякие сказки верит и восхищается каждому цветочку. Я даже немножко ему завидую… но таким чудикам не просто в этой жизни.

Серый задумчиво кивнул.

- Это точно, романтик… к тому же ещё и влюблённый. Благодаря вот таким мечтателям человечество движется вперёд и когда-нибудь дотянется до звёзд…

- А чего ты решил, что музыкант влюблён?

- Неужели не заметил, какими глазами он на Ингу смотрит?! Уж поверь мне…

- Эй, вы, голубки, - прервал его рассуждения раздражённый голос Перца. - Идите сюда! Кажется, начинает проясняться…

И в самом деле, впереди по курсу корабля в туманной завесе проступило едва различимое светлое пятно, которое по мере приближения увеличивалось, расползаясь в стороны.

*

Тёмной ночью, когда город беспробудно спал, внезапно распахнулись ворот у дальней сторожевой башни, и на улицы беззвучно хлынули вооружённые чем попало повстанцы, возглавляемые группой Хряща. У этих имелись не только пистолеты, но даже и винтовки, хотя Перец был абсолютно уверен, что такого оружия у повстанцев нет.

Как удалось без шума захватить сторожевую вышку? Теперь об этом уже никто не расскажет, так как уснувший на посту охранник, так и не проснулся, зарезанный одним из помощников Хряща. Хитроумный план оказался верным: все летуны ночью спали, поэтому никто не патрулировал город сверху. На других дозорных вышках, привыкшие к незыблемому спокойствию, охранники наблюдали только за кромкой тёмного леса и прислушивались к ночным звукам. Но ничто не нарушало сонной тишины, царившей в окрестностях.

Наверное, если бы все нападавшие беспрекословно выполнили приказы главаря, то им, скорее всего, удалось бы до утра тихо захватить город полностью. Но, как известно, человеческая нетерпеливая алчность не раз уже сводила на нет многие грандиозные планы. Вот и на этот раз она подвела повстанцев.

Пока основные силы устремились к мэрии, чтобы захватить её и склады оружия, находящиеся в подземельях под зданием, небольшая группа головорезов, решила под шумок поживиться. Заранее договорившись, они незаметно отделились от основных сил и скользнули в полумрак бокового переулка. Выбрав один из домов, бандиты вошли в подъезд и занялись грабежом. Стараясь не шуметь, они вскрывали замки, стремительно врывались в квартиры и, не давая опомниться хозяевам, просто убивали их.

- Потом никто ничего не разберёт, - ухмыльнулся предводитель. - А всё добро мы припрячем до лучших времён.

- Дожить бы до них, - проворчал небритый коротышка, торопливо сгребая в мешок вещи, обнаруженные в платяном шкафу.

- Не бухти, а делай, что сказано!

- А я что? Я делаю…

Оправдываясь, коротышка развёл руками и зацепил большую настольную лампу, стоявшую на тумбочке. Словно в замедленном кино, лампа начала крениться, соскальзывая с тумбочки. Незадачливый коротышка бросился к ней, пытаясь поймать на лету, но зацепился за низкую скамеечку, которую не заметил в темноте, и упал. При этом он по инерции влетел головой в посудный шкаф. От сотрясения на пол с грохотом посыпалась посуда, разбиваясь вдребезги. Осколок вазы воткнулся в шею упавшему, и тот заорал от боли.

В стену кто-то сердито постучал. Раздались приглушённые голоса раздражённых соседей, требующих прекратить безобразие. В коридоре хлопнула дверь, и в квартиру заглянул заспанный сосед в ночном халате. Он уже разинул рот, чтобы выразить своё недовольство, но увидев открывшуюся картину, испуганно отступил назад.

- Держите его! - гаркнул предводитель грабителей.

Двое его подручных, стоявших ближе всего к двери, кинулись вдогонку за незваным гостем, но тот оказался смышлёным летуном. Быстро сообразив, в чём дело, он бросился к лестничной площадке, перемахнул через перила и свечой взмыл вверх по колодцу до самого верхнего этажа.

Преследователи бросились по лестнице наверх, но беглец быстро распахнул окно лестничной площадки и шагнул в ночную темень. Подбежав к окошку грабители выглянули наружу и заметили силуэт летуна над крышей соседнего дома.

- Стреляй, пока не ушёл! - толкнул первый бандит в бок напарника, указывая на летуна.

Второй выхватил пистолет и почти не целясь выстрелил. Конечно же, он не попал, но громкий выстрел всполошил округу. В окнах ближайших домов начал вспыхивать свет, захлопали окна - наружу выглядывали испуганные жильцы.

- Ну, всё пропало, - пробормотал первый. - Нужно быстро убираться отсюда, пока нас не поймали. Да, и Хрящу лучше не знать, из-за чего шум поднялся, а то он с нас шкуры сдерёт…

Не сговариваясь бандиты помчались вниз и выскочили на улицу вслед за своими подельниками, которые тоже пустились наутёк.

В городе началась стрельба, крики. Где-то вспыхнул огонь - его алые сполохи поднялись выше крыши домов. Появились вооружённые летуны, со всех сторон направляющиеся к центру, в сторону мэрии. Бесшумный переворот не удался, в городе разгоралось сражение.

*

На первом этаже двое незнакомых верзил в чёрной форме, которую я в городе видел впервые, уверенно преградили мне дорогу к лестнице, ведущей на второй этаж. Такого ещё не бывало. Говорят, что форма обезличивает. В данном случае это очень походило на правду. Помните мультфильм про Вовку в тридевятом царстве: “Ну-ка, двое из ларца - одинаковых с лица…” Вот и эти оба здоровяка, похожие, как близнецы, были могучего телосложения, широкоплечие, с крепкими бицепсами и мощными шеями, на которых сидели узколобые головы с маленькими оловянными глазками и твердокаменными челюстями. Короче говоря, классический пример вышибал.

- В чём дело? - изумился я, пытаясь обойти преграду.

Но оба охранника синхронно шагнули влево перекрывая мне путь и указали на боковой коридор.

- Вам туда, - равнодушным голосом произнёс крайний здоровяк. - В первый кабинет.

- Не нужно мне в первый кабинет, - попытался возразить я. - Меня ждёт советник по гражданскому праву!

Но стражи были непреклонны.

- Вас ждут в первом кабинете.

Уже понимая, что спорить совершенно бесполезно, я невнятно пробормотал что-то об обратно пропорциональной зависимости умственных способностей и перекачанных мышц, но это не оказало на двойняшек никакого воздействия. Они равнодушно глядели куда-то вдаль поверх моей головы, очевидно, прозревая там, за гранью мироздания некую премудрость, недоступную такой ничтожной личности вроде меня. Делать было нечего, и я поплёлся в указанном направлении.

В коридорах первого этажа мне ещё не приходилось бывать. Впрочем, они не сильно отличались от второго - та же тишина и спокойствие, такие же стандартные двери и застоявшийся, пропахший казённой канцелярщиной воздух.

Поддавшись неосознанному внутреннему протесту, я не стал стучать, а сразу же распахнул дверь первого кабинета и с пренебрежительным видом решительно ввалился внутрь.

- А я-то гадал, когда ты уже соизволишь появиться, - встретил меня знакомый жизнерадостный голос.

За старым облупленным столом, покрытым чернильными пятнами и потемневшими от времени царапинами, восседал собственной персоной Дианус. Правда сегодня толстяк выглядел вовсе не так, как во время нашей последней встречи в моей квартире, когда заявился в дырявых спортивных штанах и засаленной грязной майке. Сейчас он был одет в такую же строгую чёрную форму, как и охранники, с единственным отличием - в петличках у него матово отблёскивали серебряные эмблемы с изображением головы о двух профилях, смотрящих в разные стороны.

Заметив моё замешательство, Дианус ухмыльнулся и махнул рукой, указывая на стул, стоящий напротив по другую сторону стола.

- Не робей, присаживайся.

Я молча присел на предложенный мне стул и обвёл взглядом кабинет. Он оказался совершенно пустым - голые стены, два окна, стол и пара стульев. Вот и вся обстановка. На пустом же столе лежала одна-единственная тонкая канцелярская папка, завязанная тесёмочками, и мне почему-то сразу стало неуютно.

- Да, обстановочка здесь, надо признать, и в самом деле спартанская, - проследив за моим взглядом, прокомментировал хозяин кабинета. - Зато ничего не отвлекает от дела.

Дианус внимательно посмотрел на меня и, не дождавшись реакции, недовольно нахмурился:

- Это что ж, голуба, ты так и будешь в молчанку играть?

- В каком смысле?

- А в таком, что раз уж пришёл, то нечего отмалчиваться. Выкладывай всё, как есть!

Я с недоумением вытаращился на него.

- Но ведь это вы сами меня вызвали! Я, собственно говоря, и не собирался… ну, в том смысле, что не знаю, о чём говорить…

- Хм… он не знает, видите ли…

Дианус быстро отбарабанил пальцами по крышке стола какой-то затейливый ритмический рисунок, пристально разглядывая меня, как некий любопытный образчик.

- Не знает он… - насмешливо передразнил толстяк. - А кто знает?! Может, подельники твои?

- Да объясните толком, о чём идёт речь? - попросил я, чувствуя, что произошла какая-то путаница. - Совершенно ничего не понимаю, какие подельники?! В чём меня обвиняют?

Дианус посерьёзнел, распустил тесёмки на папке и, открыв её, внимательно прочёл несколько предложений, затем перевернул страницу и что-то сверил на ней с предыдущим текстом, водя пальцем по строкам. При этом он несколько раз бросал на меня исподлобья испытывающий взгляд. Происходило что-то из ряда вон выходящее, совершенно непонятное и пугающее. Мне пришло на ум, что где-то кто-то в недрах канцелярии допустил случайную ошибку, из-за которой теперь и загорелся весь этот сыр-бор.

- Послушайте, это какое-то заблуждение, - обратился я к визави. - Мне не в чем признаваться и никаких подельников у меня нет.

- Кто бы говорил… - недовольно скривился Дианус. - А как же твоё второе и третье я?!

От такого заявления у меня даже дар речи отнялся. Первая мысль, мелькнувшая в голове, была о том, что мой оппонент свихнулся. Очевидно, эта мысль явственно отразилась на моём лице, потому что Дианус медленно закрыл папку, сцепил пальцы рук на уровне лица и, опустив на них подбородок, уставился на меня.

- Вот не пойму я: то ли ты, Сергей, такой дурень непроходимый, то ли хитрец, каких мир не видывал, - в раздумье произнёс он. - Думаю, что всё же хитрюга…

Решив на всякий случай не спорить, я осторожно допустил:

- Ну, если вы имеете ввиду альтэр эго, то есть бессознательное…

- Да брось уже дурачиться! - прервал меня Дианус. - Ты прекрасно понимаешь, что речь идёт о твоих других ипостасях в образе бывалого солдата и этого… воришки.

- Какого ещё воришки?

- Твоего приятеля с замашками аристократа. Неужели ты настолько наивный, что не догадался?! Это же твои новые друзья.

- Серый и Воронин?!

- А кто ж ещё?! Только не пытайся меня убедить в том, что ты до сих пор ещё не понял, что они - твои собственные проявления в других вероятностях бытия?

Вот уж после таких слов я и вовсе обалдел и не смог даже произнести ни слова, а хозяин кабинета продолжал:

- Наверняка бежать задумали, сговорились, да? А ведь и не догадываетесь вовсе, что, если даже каким-то чудом вам удастся пробраться в подземелья и отыскать там остатки выхода из лабиринта, то вернуться в свою реальность сможет только один из вас! Понимаешь?! Всего лишь один! Любопытно было бы посмотреть, как вы эту проблемку решать станете. Впрочем, всё это гипотетически, а вызвал я тебя сюда по другой причине…

- По какой? - выдавил я из себя.

В это время с улицы неожиданно донёсся звук выстрела и какие-то отчаянные крики. Затем послышался приближающийся топот бегущих людей. Снова раздался выстрел.

- А вот по этой!

Дианус резко ткнул пальцем в сторону приоткрытого окошка, из которого всё громче доносились звуки усиливающихся беспорядков. Раздражённо поморщившись, он спрятал папку в выдвижной ящик стола, запер его на ключ и решительно встал. Расправив форму, хозяин кабинета достал из внутреннего кармана большой пистолет и уверенно направился к выходу, а я растерянно глядел ему вслед.

- Что происходит? Объясните…

- Бардак! - коротко ответил Дианус.

Уже у самой двери он обернулся и участливо посоветовал:

- Да не сиди ты сиднем, как истукан…

- А что же мне делать?

- Просыпайся, пока не поздно!

И в это время где-то рядом так оглушительно грохнуло, что треснули стёкла в окнах и осыпались осколками на пол. От неожиданности я подскочил и проснулся…

За разбитым окном в темноте ночи колыхались зловещие багровые отсветы, доносились выстрелы и отчаянные крики. Инга испуганно прижалась к моему плечу и, тревожно глядя на разрастающееся зарево за окном, прошептала:

- Серёжа, что это?!

- Не знаю, но что-то очень нехорошее.

- Ох, мне почему-то страшно…

- Не бойся. Быстро одевайся, мы должны попасть в мэрию, - уверенно произнёс я.

Если честно, то никакой особой уверенности сам я не испытывал, но хотел как-то подбодрить Ингу, которая в эту минуту выглядела перепуганным насмерть ребёнком.

Только сейчас до меня дошло, что беседа с Дианусом на самом деле оказалась просто обычным сном, хотя… уж больно как-то хитро переплелось сновидение с явью. И там вроде ещё что-то такое было… о чём толстяк мне намекнул, что-то важное… впрочем, в настоящее время не до решения туманных ребусов. Нужно спасать Ингу да и себя тоже от надвигающейся опасности. Кажется, я уже начинал догадываться о том, что происходит на улицах - наверняка, повстанцы прорвались в город под покровом ночной темноты.

Одевшись наспех и застёгивая на ходу пуговицы, мы выскочили из квартиры, захлопнули за собой по привычке дверь и ссыпались вниз по лестнице, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки. Скособоченная дверь подъезда висела на одной петле.

На улице царила полнейшая неразбериха. Беспорядочно метались полураздетые люди. Тянуло прогорклой гарью, забивающей дыхание. Над самыми крышами домов стелились жирные клубы чёрного дыма - где-то неподалёку горело здание. В дальнем конце улицы появилась какая-то толпа людей, вооружённых дубинами и самодельными копьями. Они угрожающе двинулись к центру. Одинокий летун взмыл им навстречу и бросил в толпу несколько увесистых камней. Раздался выстрел, и он рухнул вниз, словно срезанный.

- Бежим!

Я схватил Ингу за руку и настойчиво потянул в сторону центральной площади, которая к счастью находилась совсем неподалёку. Похоже, мысль укрыться в здании городской мэрии пришла в голову не только нам. Многие горожане со всех ног бежали в том же направлении. Навстречу над нашими головами промелькнуло несколько летунов, в руках которых я заметил винтовки. Остановившись в конце дома и перебросившись несколькими фразами с убегавшими, они устроились на крышах по обе стороны улицы и притаились за вентиляционными трубами.

Тем временем мы добрались до площади и подбежали к входным дверям мэрии. К собственному изумлению я обнаружил здесь тех самых охранников-двойников из моего странного сна, только в этот раз на них не было чёрной формы и стояли они на улице перед дверью. У каждого через плечо был переброшен короткоствольный карабин. Они деловито распределяли беженцев. Всех женщин отправляли в убежище, которое, как оказалось, располагалось в огромном подвале под главной лестницей, ведущей на второй этаж.

- Серёжа, пожалуйста, не лезь вперёд, - тихо произнесла Инга, умоляюще сложив руки. - Очень тебя прошу! Я… я тебя люблю…

- Я тебя тоже! Не волнуйся, всё будет хорошо.

Напиравшая сзади толпа разъединила нас. Инга несколько раз взмахнула над головой руками, но вскоре я потерял её из виду.

- А куда мне? - спросил я у охранника.

- На второй этаж, там всё объяснят.

Взбежав по лестнице наверх, я сразу направился в кабинет советника по гражданскому праву. Дверь была открыта нараспашку. Через неё входили и выходили озабоченные люди с оружием в руках. Посреди комнаты лежали большие ящики, окрашенные в ядовито-зелёный цвет. Из них вынимали новенькие винтовки и раздавали входящим. А у самой двери горкой стояли металлические ящики, из которых мой первый знакомый в городе - летун Леон доставал обоймы с патронами и выдавал стрелкам. Руководил этим процессом лично Гунар. Заметив меня, он взмахом руки подозвал к себе.

- Хорошо, Сергей, что вы уже здесь, поможете мне с организацией.

- Но я же не военный и ничего в этом не понимаю.

- А что тут понимать?! Нужно забаррикадироваться и расставить стрелков у каждого окна на обоих этажах. А на чердаке собрать ударную группу летунов, которые должны быть готовы в любую минуту подняться в воздух и забросать наступающих гранатами. Кстати, тоже возьмите винтовку и патроны…

- Зачем это?

- А вы как думаете отбиваться от нападения этих проклятых повстанцев, когда нас обложат со всех сторон? Может быть, карандашами или канцелярскими скрепками?!

Я на мгновение представил себе, что стреляю в живых людей, таких же, как сам, и меня тотчас замутило.

- Нет. Я не смогу.

Советник бросил на меня быстрый взгляд и презрительно скривился.

- Слюнтяй интеллигентный…

Я еле сдержался, чтобы не нахамить ему в ответ, а вместо этого осторожно предложил:

- Может, стоит поискать какие-нибудь пути для отступления? А ещё лучше тайком вывести мирных жителей из города на время, пока утихнут боевые действия…

Гунар настороженно вперился в меня холодным взглядом.

- Каким образом?

Я уже открыл было рот собираясь объяснить, но советник резким взмахом руки остановил меня.

- Стоп. Давайте выйдем в соседний кабинет.

Гунар стремительно вышел в коридор, быстро обменявшись с Леоном какими-то незаметными жестами, которым я не придал значения. Зайдя в соседний кабинет, советник развернулся и в упор пристально посмотрел на меня.

- Итак, каким образом вы предлагаете осуществить эвакуацию?

- По подземельям, естественно. Кстати, вполне вероятно, что удастся вообще выбраться из долины в нормальный мир. В первую очередь пойдут женщины и де… - я на мгновение запнулся, так как детей-то в городе и не видел ни разу, и продолжил: - Ну, потом те, кто послабее и старики, а уж последними…

Но тут советник настойчиво прервал меня:

- Погоди, откуда тебе известно про подземелья? И что ты знаешь о выходе из долины?

Гунар был явно взволнован разговором так, что даже не заметил, как перешёл на ты.

- Ну, как… ведь вы же сами вчера рассматривали схему, на которой явно были указаны какие-то подземные ходы, ведущие за пределы города. Это же любому понятно. Да ещё и…

Я вдруг совершенно отчётливо вспомнил слова Диануса из моего сна о том, что где-то в подземелье сохранился остаток выхода из лабиринта.

- Что?

- Знакомый один говорил, что под городом в подземелье осталась часть лабиринта, по которому можно вернуться…

- Куда?

- В свой мир. По крайней мере, он так сказал.

- Кто он? Имя!

Что-то в голосе и во взгляде советника мне очень не понравилось.

- Не знаю его имени, - попытался я выкрутиться.

- Так… интересно… знакомый без имени… - Гунар злобно усмехнулся, отступая на шаг.

За несколько мгновений его физиономия преобразилась до неузнаваемости. Обычно благожелательная с располагающей улыбкой, сейчас она превратилась в зловещую маску.

- Ах ты щенок! - прошипел он. - Дурачить меня вздумал?! Хочешь разрушить то, что создавалось многие годы?!

- Погодите, - я опешил от столь разительной перемены. - Разве не лучше будет вместо кровопролития вывести людей в нормальный обычный мир?! На свободу, где все будут равны и каждый сможет жить так, как захочет? Где родители сами будут воспитывать своих детей?

- Да, прав был Перец, когда предлагал тебя тихо убрать, пока ты не начал воду мутить!

От этого заявления у меня и челюсть отвалилась, а Гунар продолжал:

- Это мой мир и другого мне не нужно! Здесь я делаю то, что хочу, поэтому меня это вполне устраивает. И я никуда отсюда не уйду, и никого отсюда не выпущу, даже если придётся перебить большинство идиотов с обеих сторон! Впрочем, Перец придерживается того же мнения. А всякие борцы за свободу и прочую чушь нам здесь не нужны! Понятно?!

Я попытался что-то возразить, но он выхватил пистолет и направил мне прямо в живот.

- Стой на месте, музыкантишка! Дёрнешься - пристрелю…

Не выпуская меня из виду, советник чуть повернул голову к двери и громко крикнул:

- Эй, Леон, быстро сюда!

Через мгновение летун уже стоял в дверях, недоумённо переводя взгляд с меня на советника и обратно.

- Этого до возвращения Перца связать и посадить в камеру… ты знаешь в какую. И не позволяй ему ни с кем разговаривать! Если ослушается, пристрели без разговоров.

Леон тотчас беспрекословно кинулся исполнять приказание. Он связал мне руки за спиной прочным шнуром, оказавшимся у него в кармане. Затем из какой-то тряпки соорудил кляп и затолкал его мне в рот с такой силой, что я не мог даже языком шевельнуть.

- Да, и ещё сделай так, чтобы по дороге в камеру его никто не узнал.

Летун на мгновение задумался, а затем выскочил из комнаты. Гунар подошёл вплотную ко мне и злобно процедил:

- Ну что, музыкант, доигрался?! А я-то тебя защищал…

Вернулся Леон с большим мешком и сноровисто натянул на меня так, что на виду остались только ноги.

- Пошли…

Он взял меня за руку и вывел в коридор. Последнее, что я услышал от советника по гражданскому праву, было негромкое:

- До встречи, музыкант… скоро Перец вернётся…

*

Светлое пятно быстро приближалось, заполняя собой всё впереди. Туманная завеса постепенно разрежалась, теряя непроницаемую плотность, и внезапно летучий корабль выскочил из её порядком надоевших однообразных клубов на открытое пространство. Во все стороны простиралась долина, покрытая лесными зарослями. Далеко впереди проглядывалась цепь высоких гор.

- Ну вот, мы всё же прорвались! - радостно оскалился Джим. - А говорили, что ничего не получится.

Но почему-то никто его не поддержал. Все молчали и напряжённо вглядывались вдаль, где вспухали клубы чёрного дыма. Здоровяк обвёл непонимающим взглядом неожиданно притихших членов экипажа и растерянно спросил:

- Эй, а чего это вы все такие серьёзные?

Перец ткнул пальцем в сторону дымной завесы.

- Тебе это ничего не напоминает?

Джим вгляделся в указанном направлении и пожал плечами.

- Кажется, там какое-то поселение…

- Дурья твоя башка, это же наш город!

Здоровяк недоверчиво улыбнулся и покачал головой.

- Не… ты шутишь, Перец. Как же это может быть наш город, когда мы летели совсем в другую сторону?!

- Это ещё раз подтверждает, что мы попали в пространственно временную петлю, - пояснил Серый. - Как это и не печально констатировать, однако нас вынесло обратно в долину… только, как мне кажется, с противоположной стороны.

- Ну и дела… - Джим растерянно почесал в затылке, потом помял массивную челюсть и неуверенно переспросил: - А что ж это за дым тогда? Чего там происходит?

- Сдаётся мне, ничего хорошего… - произнёс Воронин.

Мрачные клубы чёрного дыма над городом сразу напомнили ему ту, оставшуюся в прошлой жизни войну. Под ложечкой неприятно заныло, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Он быстро переглянулся с Серым, который сразу посерьёзнел.

- Слетали, называется… а тут такое…

Перец решительно направил корабль в сторону города.

- Может, это просто пожар? - осторожно предположил Якоб.

- Что, одновременно в разных частях города?! - сердито парировал Перец. - Нет, я просто уверен, что это Хрящ со своими уродами, прознав о том, что меня нет, напал…

Над городом и в самом деле подымались столбы дыма в пяти или шести местах - в основном ближе к краям. В центре вились лишь какие-то слабые дымки, но это явно не были сильные пожары. Зато оттуда доносились сухие звуки выстрелов, словно ломались спички, да иногда раздавались глухие низкие хлопки.

- Гранаты… - мрачно констатировал солдат.

- Якоб, ну-ка быстро слетай на разведку, - приказал Перец. - Только бери повыше, чтоб тебя с земли не подстрелили. Мне нужно знать, что происходит в районе мэрии.

- Так может, мне туда наведаться?

- Нет! - жёстко отрезал Перец. - Не встревай и вниз не опускайся! Только сверху всё осмотри, а то пока мы доползём на этом корыте…

- Ясно.

Якоб кувыркнулся за борт, и через мгновение уже стремительно летел в сторону города, постепенно набирая высоту. Его фигура быстро уменьшалась в размерах. Вот он уже превратился в тёмную точку и вскоре совсем исчез.

- Что же там всё таки случилось? - не удержался Серый. - Ведь когда улетали, было спокойно.

- Ага, - зло усмехнулся Перец. - Эти уроды только и ждут любого удобного случая, чтобы напасть. Вот и дождались, когда я улетел…

- Но ведь кроме тебя в городе полным-полно охраны, да и руководство мэрии…

- Толку-то с них! - перебил Перец. - Только языками молоть могут, а как до дела… я уж давно говорил: выжечь всех повстанцев-уродов вместе с их посёлками! Изловить всех до единого и уничтожить, чтоб другим неповадно было!

От этих слов лицо Воронина окаменело, на щёках вздулись желваки. Он сжал кулаки и, еле сдерживаясь, переспросил:

- А как же старики, женщины, дети? Их тоже в расход?!

- Гнильё нужно истреблять, выжигать на корню! - отрезал Перец и, резко повернувшись к солдату, прищурился: - А ты откуда знаешь про женщин и детей? Вы же, вроде бы, с повстанцами не встречались… или всё же было дело?! Может, ты ещё чего знаешь, да молчишь?!

Перец выхватил пистолет и угрожающе наставил его на Воронина. Всё произошло так быстро, что ни Серый, ни Джим не успели ничего сообразить. Они только переводили встревоженные взгляды с одного на другого. А Перец и Воронин застыли, словно приготовившись к прыжку, и напряжённо глядели в глаза друг другу.

- Слушай, Перец, остынь, пожалуйста, - первым не выдержал Серый. - И так уже у всех нервы на пределе. Сам подумай: если бы мы были с повстанцами заодно, зачем бы летели с вами в экспедицию? Да и сколько уж было возможностей, извини, прихлопнуть и тебя, и твоих помощников?! Вместо того, чтобы сейчас конфликтовать, лучше подумаем, что дальше делать.

Понимая, что Серый пытается разрядить обстановку, Воронин медленно поднял ладони перед собой примирительным жестом и с усилием произнёс:

- Ладно уж, погорячились - и хватит. Серый верно сказал: сейчас нужно решить, как спасти город от уничтожения и вообще прекратить это бессмысленное кровопролитие…

Перец осторожно опустил пистолет, не сводя настороженного взгляда с солдата, и нехотя проворчал:

- Хорошо, потом с вами разберёмся…

Спрятав оружие в карман, он вернулся к управлению кораблём и что-то быстро и тихо сказал своемуподручному, который только челюстью лязгнул и с готовностью кивнул несколько раз.

- Ох, доведётся нам ещё по всей видимости хлебнуть дерьма из-за этого подонка, - сокрушённо вздохнул Серый. - Неплохо было бы его выбросить за борт, да и дело с концом, но…

- Да уж, расклад пока не в нашу пользу, - согласился Воронин. - К тому же сейчас не это важно, а то , что в городе происходит.

- Это точно. Как там наш музыкант?

- Надеюсь, что с ним ничего не случилось. Он ведь такой тихий и спокойный парень…

- Представь себе, что именно таким и достаётся в первую очередь.

Поймав недоумённый взгляд Воронина, Серый пояснил:

- Всегда и во все времена, как правило, в первую очередь страдали лучшие представители человечества. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно почитать историю.

- В смысле?

- Ну, Сергей же мягкий, романтичный музыкант, свято верящий в свет внутри человека. Он будет безоглядно призывать к добру, но даже не сможет за себя постоять. Ведь уже давно известно - добро не обладает сильными кулаками, к сожалению…

- Эй, смотрите, Якоб уже возвращается, - сообщил Джим, нетерпеливо указывая вперёд, откуда к кораблю стремительно приближалась маленькая фигурка летуна. - Быстро же он управился.

Сходу опустившись на палубу, Якоб шумно выдохнул и начал торопливо рассказывать:

- Там такое творится! По городу во многих местах происходят беспорядочные стычки: где наши, а где повстанцы - сразу и не разберёшь. На улицах убитые валяются…

- Ты в первую очередь рассказывай что с мэрией? - нетерпеливо перебил Перец. - В чьих руках здание?

- Ну, судя по всему, там наши держатся пока… хотя со стороны главного входа на площади эти лесные уроды исхитрились построить целый заслон из какой-то мебели и всевозможных приспособлений, которые притащили из ближайших домов. Вот оттуда они постоянно обстреливают окна здания. Но наши их тоже близко не подпускают, хотя достать нападающих, укрытых за баррикадой, не просто.

- А с других сторон что?

- Сзади и по бокам дома стоят близко к зданию горсовета, а в них тоже много наших засело. Они с крыш и окон верхних этажей простреливают открытое пространство, так что обойти мэрию сзади повстанцам вряд ли удастся.

- Ну а вооружённых летунов ты видел? Где они? Что делают?

- Честно сказать, не заметил, - признался Якоб. - Думаю, что они сейчас где-то с крыш зданий стрельбу ведут.

- Неужели не могут сверху атаковать напавших?

- Я же говорю: у этих проклятых повстанцев откуда-то полным-полно оружия появилось, особенно винтовок. Так что летать над городом сейчас, наверное, опасней, чем пешком по улицам ходить. Я сам хотел было спуститься пониже, да по мне так палить начали с земли, что едва ноги унёс!

Перец сосредоточенно потёр переносицу, соображая, как поступить, и тогда Воронин предложил:

- Может, стоит попробовать приземлиться где-нибудь на окраине города и уже оттуда продвигаться к центру, собирая ополчение?

- Так тебе и дадут спокойно опуститься, держи карман шире! Пока мы подлетим и начнём опускаться, Хрящ со своими недоносками успеют со всех сторон сбежаться, и тогда нас как куропаток перестреляют. Корабль-то издалека видно, да и летит он медленно. Нет, тут надо что-то другое придумать…

- А что, если мы их того?.. - неожиданно встрял в обсуждение Джим, с хитрым видом многозначительно подмигивая остальным.

- Чего того? - недоумённо переспросил Перец.

- Ну так это… подлетим к центру и оттуда, значит, сверху как шандарахнем по этой их баррикаде гранатами - вон у нас их сколько без дела лежит, аж два ящика!

Здоровяк радостно осклабился и ткнул толстым пальцем в сторону ящиков с оружием. По всему было видно, что он остался весьма доволен своей сообразительностью.

- Молодец, Джим! - неожиданно похвалил Перец. - С меня выпивка! Как же это я сам не додумался?..

- Погодите, - поднял руку Серый. - Но ведь, если мы полетим над городом, корабль станет великолепной мишенью. Я уж не говорю о том, что в нас могут попасть, но вот в газовый баллон наверняка, а тогда мы просто упадём на землю.

- Ерунда, - отрезал Перец. - Поднимемся повыше. Там нас не достанут, а когда взорвём баррикаду, быстро спустимся вниз. Главное - попасть в мэрию, а уж там всё путём будет.

- Почему ты так уверен? - поинтересовался Воронин.

- Да так, есть у меня в запасе кое-какое оружие, которое для Хряща и его дружков явится полной неожиданностью. На всякий пожарный случай я его давненько припрятал…

- В подземельях? - быстро спросил Серый и тут же пожалел об этом.

Перец настороженно прищурился.

- Откуда узнал о подземельях? - процедил он сквозь зубы.

- Да так, - стараясь казаться беззаботным, уклончиво ответил Серый. - Слышал, как люди в городе болтали.

- Врёшь! Об этих подземельях никто не знает… разве что Хрящ…

- А ты говоришь, что никто не знает, - поспешил оправдаться Серый. - Если об этом известно даже повстанцам, то это уже, так называемый, секрет Полишинеля…

- Это ещё кто?

- Да был один такой потешный персонаж, - отмахнулся Серый. - Шут из театра кукол.

Перец недовольно поджал губы.

- Что-то я слишком много сегодня от вас всякого загадочного и подозрительного слышу… ну, ничего, сначала разберёмся с повстанцами и Хрящом, а там уж и с вами поговорим по душам.

Корабль начал набирать высоту. Вскоре весь город сверху был виден, как на ладони. С такой высоты люди казались мелкими букашками, бестолково копошащимися далеко внизу.

Вернувшуюся экспедицию сразу заметили. Какой-то летун поднялся над крышей, направляясь к кораблю, но не успел набрать высоту, как его подстрелили. Кувыркнувшись в воздухе, несчастный камнем полетел вниз и распластался на серой брусчатке.

- Вот гады! - воскликнул Якоб. - Кого-то из наших подстрелили.

- Сейчас подойдём поближе… - зловеще пообещал Перец.

Наконец летающий корабль замер над центральной площадью города. Ветра не было, поэтому он завис неподвижно. Сама площадь с такой высоты выглядела размером с детскую песочницу.

- Джим, тащи сюда гранаты! - приказал Перец.

Серый молча последовал за здоровяком, чтобы помочь тому поднести тяжёлый ящик.

- Ты не боишься с такой высоты попасть не в повстанцев а в своих? Если гранаты попадут на крышу мэрии…

- Не попадут, но на всякий случай сейчас проверим.

- Как?

- Увидишь…

Серый с Джимом притащили ящик и опустили его на пол у борта. Подняв крышку, здоровяк достал пару гранат и протянул их своему начальнику. Что-то молча прикинув, Перец выдернул чеку и бросил гранату по наклонной дуге вперёд. Все склонились над бортом, до рези в глазах вглядываясь вниз.

- Сейчас должна рвануть, - едва слышно промолвил Воронин, по привычке отсчитывая секунды.

И точно, внизу полыхнула ослепительная вспышка, а через мгновение донёсся звук взрыва. Граната сработала на площади в метрах двадцати за баррикадой. Было видно, как запаниковали осаждающие, не понимая, что происходит.

- Ну вот и всё, - удовлетворённо потёр руки Перец. - Нужно бросать прямо вниз, тогда мы разворотим это сооружение в два счёта. Я сам буду бомбить, а вы мне только гранаты подавайте.

Серый заметил, как при этих словах на лице начальника охраны города явно проступила гримаса неприкрытого удовольствия, словно у гурмана, предвкушающего предстоящее пиршество.

“Да ведь он же чистейшей воды псих с садистскими наклонностями, - ужаснулся Серый. - Даже главарь мафии Рамзес из прошлой жизни не был таким…”

Тем временем Перец принялся не спеша двигаться вдоль борта корабля и, методично выдёргивая чеки, бросать гранаты вниз - подручные едва успевали их ему подавать.

Внизу одна за другой прямо на баррикаде начали взрываться гранаты, разваливая её и безжалостно расшвыривая во все стороны тела людей и какие-то предметы. Огонь быстро охватил всю конструкцию, и уцелевшие нападавшие бросились врассыпную, пытаясь перебежать площадь, чтобы спрятаться в окружающих домах. Но пули защитников мэрии настигали их на открытом пространстве.

- Теперь быстро опускаемся! - скомандовал Перец, бросаясь к рычагам управления и беря направление ближе к зданию мэрии.

Корабль резко пошёл на снижение. Опомнившиеся повстанцы открыли по нему стрельбу со всех сторон. Пули свистели над головами команды, укрывшейся за высокими бортами, от которых во все стороны разлетались щепки. Тогда повстанцы перенесли огонь на газовый баллон над летучим кораблём. Не попасть в него было просто невозможно, и вскоре из многочисленных дыр на свободу с громким и зловещим шипением вырвался газ. Корабль покачнулся и начал стремительно опускаться со всё возрастающей скоростью.

- Держитесь, сейчас мы врежемся в землю! - успел крикнуть Воронин, одной рукой цепляясь за поручень, а другой ухватив за руку Серого.

Джим и Перец тоже крепко схватились за что смогли. Один только Якоб торопливо перевалил за борт и быстро скрылся в клубах дыма от пылающей баррикады.

Через мгновение страшный удар потряс корпус. С оглушительным треском лопнула обшивка. Во все стороны полетели ящики, обломки и оборудование. Продолжая разваливаться на части, корабль обессилено завалился на бок. Сверху его широким покрывалом накрыл сдувшийся газовый баллон. По оборванным канатам быстро пробежал огонь, перекинувшийся с остатков пылающей баррикады, и с жадностью набросился на новую поживу. Дым и жаркое пламя охватили со всех сторон летучий корабль, так и не оправдавший возлагавшихся на него надежд и мечтаний о новых землях.

*

Мутная лампочка, обросшая застарелой пылью, заливала грязную камеру тоскливым жёлтым светом, от которого становилось муторно на душе. На стенах, местами покрытых тусклым узором сизой плесени, виднелись полустёртые неразборчивые надписи и глубокие, потемневшие от времени царапины, словно оставленные когтистой лапой какого-то неведомого чудища.

Притащивший меня сюда Леон сидел на грубом табурете в коридоре, по другую сторону от решётки камеры, в которую меня затолкал. Хорошо хоть пыльный мешок с головы снял и грязный кляп изо рта вытащил, а то я им едва не подавился.

- Эх, ты, музыкант, - с горькой укоризной покачал головой летун, искоса наблюдая за моей реакцией. - Вроде бы таким хорошим парнем вначале показался, мы тебя даже сперва за своего приняли, а ты, оказывается, уродам продался…

- О чём ты говоришь, Леон?! - совершенно искренне изумился я. - Каким уродам? Что значит, продался? Я ничего не понимаю… может, ты всё же объяснишь?

- Ну да, господин советник так и предупреждал, что ты начнёшь выкручиваться и хитрить, будешь из себя невинную овечку корчить. Но со мной эти штучки не пройдут, так что лучше помолчи.

В камере повисла настороженная тишина, нарушаемая лишь невнятным шорохом, доносящимся из дальнего угла коридора, заставленного каким-то хламом. Наверное, там возились крысы. Но молчание продлилась не долго, очевидно, это было вовсе не в характере летуна. Почесавшись и шумно вздохнув, он с сожалением произнёс:

- Жаль, что тогда ночью тебя дружки спасли…

Я дёрнулся, как от удара.

- О чём ты говоришь?

- Ха! Неужто совсем не помнишь тот камешек, что рядом с твоей башкой пролетел? - ехидно ухмыльнулся Леон.

- Так это был ты?! - потрясённо пробормотал я, вспоминая недавнее ночное происшествие.

Летун самодовольно кивнул.

- Но за что, Леон?! Что я тебе сделал такого плохого, что ты меня так возненавидел?

- А не люблю я таких правильных чистоплюев, как ты, которые только воду мутят. Кстати, не я один. Вот когда господин Перец вернётся, он тебе всё популярно растолкует…

- Это он тебе приказал?

- Зачем же приказал?.. Вполне хватило и обычного пожелания. Я тебе, музыкант, больше скажу: если бы не заступничество сверху, - летун раздражённо ткнул пальцем куда-то над головой. - Тебя уже давно отправили бы на поживу драгнам и чичурам! Была бы моя воля, так я и вовсе бы с тобой, сопляк, не стал разговаривать, а сразу…

Леон выразительно провёл большим пальцем поперёк горла.

- Зачем же ты меня тогда спас на берегу реки?

- Откуда ж я знал, что ты таким гнилым окажешься?! Ну да ничего, всё ж разобрались… вот только любопытно мне: и что в тебе такого особенного нашли твои заступники?!

Он с интересом немного подался вперёд, словно пытаясь разглядеть меня повнимательнее. В это время в конце коридора громко лязгнула дверь, и появились две фигуры в куртках с надвинутыми на лица капюшонами, которые молча направились к решётке.

- А это уже, наверное за тобой пришли… - Леон неожиданно умолк, словно поперхнувшись.

Он внимательно пригляделся к посетителям, встал с табурета, а затем с сомнением воскликнул:

- Эй, погодите, вы кто такие будете?

- Мы за ним, - глухо промолвил первый, указывая на меня.

- Но я вас не знаю…

- Сейчас узнаешь…

Говоривший внезапным коротким ударом в челюсть отправил моего незадачливого сторожа на пол коридора. Леон свалился безмолвно, как мешок с картошкой, да так и остался лежать без движения. На его лице застыло выражение безграничного изумления.

- Ты что, убил его?! - огорчённо воскликнул второй посетитель, сдёргивая с головы капюшон. - Зачем?

К своей неописуемой радости я узнал в нём Серого. Вот уж кого совершенно не ожидал сейчас и здесь увидеть. Естественно, его напарником оказался солдат. Он ободряюще подмигнул мне и успокоил:

- Не волнуйся, никого я не убивал, просто оглушил чуток. Скоро он придёт в себя. Ты лучше свяжи его покрепче, пока не очухался, и кляп в рот засунь, а то ещё разорётся - сразу громилы Перца посбегаются.

- Кстати, познакомьтесь - вот это тот самый летун, что на нас ночью камень сбросил, - сказал я, указывая на Леона.

- Откуда знаешь?

- Он мне сам только что признался.

- Эх, знал бы раньше, приложился бы посильней, - с сожалением мрачно произнёс Воронин.

Пока Серый занимался бесчувственным Леоном, он снял связку ключей, висевших на ржавом крюке у входа и, быстро подобрав нужный, отпер дверь моей камеры и распахнул настежь. В его руке сверкнул нож, которым он сноровисто разрезал шнур, связывавший мне руки.

- Пошли, пора выбираться отсюда, - скомандовал он и направился к выходу, настойчиво потянув меня за руку.

Серый связал Леону руки и ноги его же собственным ремнём, затолкал в рот какую-то тряпку, затем заволок его в камеру и, захлопнув дверь, поспешил за нами.

В коридоре подземелья царил удручающий полумрак, лишь изредка нарушаемый немногочисленными тускло тлеющими в полнакала бледными лампочками, развешенными кое-где под потолком. Откуда-то сверху, со стороны лестницы доносились возбуждённые приглушённые голоса, звуки выстрелов и топот множества ног.

- О, как разворошился крысятник, - прошептал солдат. - Ух, как забегали, засуетились…

- А что случилось? - не удержался я от вопросов. - Как вы здесь оказались? Вы уже улетели в экспедицию и в настоящее время должны быть где-то аж за туманной завесой…

- Все расспросы и разговоры потом. Сейчас нам нужно побыстрее отсюда убраться, пока кто-нибудь из головорезов Перца не спустился вниз и не обнаружил нас!

- Погодите, а как же Инга? - опомнился я. - Мне нужно обязательно найти её. Она где-то в подвале вместе с другими женщинами… я не могу её здесь бросить!

- Да успокойся, всё устроено. Она уже ждёт нас…

- Где?

- Увидишь, а пока помолчи, и не будем терять времени.

Я решил полностью довериться своим друзьям и последовал за ними. Прижимаясь к противоположной стороне стены, мы осторожно прокрались мимо лестницы, ведущей наверх, и углубились в другую половину коридора, почти не освещённую. Здесь было несколько тупиковых ответвлений, в один из которых мы и свернули.

Солдат на что-то нажал, и, казалось бы, тупиковая стена с глухим ворчанием отъехала в сторону. Он шагнул в темноту.

- Прямо как в сказке про пещеру сокровищ, - не удержался я.

- Да, у них тут много всяких тайников, - согласился Серый.

В это время из коридора, недавно пройденного нами, раздались встревоженные голоса, которые перекрыл злобный голос Перца:

- Они где-то здесь, в подвале! Наверх никто не мог проскользнуть, значит, прячутся в каком-нибудь закоулке. Найдите и приведите ко мне, желательно живыми…

- Вовремя мы смылись, - прошептал Серый, легонько подтолкнув меня в спину. - Давай, за солдатом…

Один за другим мы быстро нырнули в тёмный узкий тоннель, и я услышал, как Серый за моей спиной осторожно задвинул секретную дверь. Кромешная тьма тотчас окружила нас со всех сторон. Но Воронин спокойным голосом объявил:

- Здесь нет никаких ям и боковых ответвлений. Просто иди за мной, тут не далеко…

Не знаю, сколько уж мы прошли сырым тоннелем (хотя и показалось в какой-то момент, что заблудились), но неожиданно впереди показался еле различимый серый прямоугольник выхода. Вскоре мы очутились в каком-то другом подвале. Тут было сухо и по углам стояли аккуратно сложенные столы и стулья, на одном из которых сидела заплаканная Инга. Увидев нас, она вскочила и бросилась мне на шею.

Закрыв спасительный тоннель, Воронин и Серый перетащили несколько массивных столов и подпёрли ими дверь, поставив столы друг на друга и подклинив их кирпичами, которые отыскались в углу.

- Так, ребятки, нам тут засиживаться нечего, - решительно сказал солдат. - Нужно отсюда уходить, пока бандиты Перца не напали на наш след. А они, я думаю, быстро сообразят, что к чему.

- Впрочем, с повстанцами, как мне кажется, нам тоже встречаться не с руки, - добавил Серый. - В этой суматохе никто особо разбираться не будет, так что можем попасть под раздачу…

- А куда же нам деваться? - забеспокоилась Инга.

- Нужно подняться наверх и попытаться выбраться из города, пока царит неразбериха.

- А почему бы нам не поискать в подвале, может быть отсюда ведут ещё какие-нибудь тоннели в противоположную сторону от центра города - предположил я.

- Нет здесь больше ходов, - отрезал Воронин. - Мы всё тщательно проверили. Да и тот сантехник, которого нам повезло случайно встретить, сказал, что отсюда только один ход в подвалы здания мэрии ведёт, а других нет.

- Если бы не его помощь, мы бы тебя и не нашли, - добавил Серый. - Это он подсказал, где находится камера, в которой тебя могут держать. И кстати, сантехник велел тебе привет передавать. Сказал, что вы с ним почти приятели и просил напомнить, что из троицы только один сможет вернуться, а кто и куда не объяснил… ты в курсе?

- Потом расскажу. А как его зовут? - спросил я, уже начиная догадываться.

- Так он имени не назвал, не до того было, - ответил Воронин. - Такой улыбчивый толстячок в спецовке и с инструментами.

- Ясно. Это был Дианус… а как вы здесь оказались и Инга?

Серый вкратце пересказал историю с полётом в сумеречной стене, о падении корабля на площадь напротив мэрии. Им с Ворониным, да ещё Перцу повезло отделаться ушибами и царапинами, а здоровяк Джим погиб. Потом была суматоха в здании мэрии, встреча с Ингой, которая не смогла усидеть в подвале с другими женщинами и отправилась искать Сергея по этажам. Они собрались было найти его вместе, но произошла стычка с головорезами Перца, и пришлось срочно бежать из мэрии. Укрывшись в ближайшем здании, они спустились в подвал и здесь встретили сантехника.

- Дальнейшее, собственно говоря, тебе известно, - подытожил Серый. - А теперь нам нужно каким-то образом пробраться в то общежитие, где ты жил.

- Зачем? - удивился я.

- Твой знакомый сантехник рассказал, что там в подвале находится тайник с оружием, и оттуда же ведёт ход в заброшенные катакомбы… ума не приложу - откуда ему столько известно?!

- Ты даже и не представляешь, сколько ему известно на самом деле!

- Оружие нам сейчас не помешало бы, да и скрыться из города тоже было бы неплохо. Думаешь, не врёт твой знакомый? - поинтересовался Воронин.

- Во всяком случае очень на это надеюсь. Кстати, возможно в тайнике с оружием мы найдём ещё и схему подземелий города, - предположил я. - Что-то мне это подсказывает…

- Ладно. Меньше разговоров, - решительно прервал солдат. - Пошли наверх, только осторожно. Я - первый…

Поднявшись на первый этаж, мы выбрались через чёрный ход в узкий переулок, находящийся с обратной стороны здания. Здесь никого не оказалось, кроме одинокого тела убитого человека. Кем он был: защитником города или напавшим повстанцем, уже не имело никакого значения, в особенности для него самого. Слышна была беспорядочная стрельба, крики, изредка доносились звуки взрывов - в городе шла самая настоящая гражданская война.

Воронин быстро подобрал стальной прут, лежавший рядом с погибшим, и, настороженно глядя по сторонам, направился в обход площади, где кипело сражение. Несколько раз в пути нам встречались небольшие группы вооружённых людей, но заслышав топот, мы успевали спрятаться в подъездах или за мусорными баками. Вот так, скрываясь и осторожно пробираясь задними дворами, мы постепенно добрались до моего общежития.

Здесь царила полнейшая разруха. Перегородка, за которой сидел дедок вахтёр была разбита в щепы. Повсюду валялась разбросанная бумага и письменные принадлежности. Сам дедок тоже лежал на полу, раскинув руки в стороны и возмущённо глядя перед собой остекленевшими глазами. Очевидно он до последнего мгновения пытался охранить от вторжения варваров вверенный ему участок. Мне стало жаль его и, присев рядом, я ладонью закрыл ему глаза.

- Сергей, иди сюда, поможешь, - позвал меня Воронин.

Вдвоём с Серым они с трудом оттягивали в сторону древний тяжёлый шкаф, до верху забитый какими-то канцелярскими журналами. Очевидно это был архив пунктуального вахтёра за долгие годы службы. Инга тоже суетилась рядом, стараясь помочь.

Я подбежал и без долгих разговоров сгрёб с полок канцелярские залежи, которые с грохотом рассыпались по полу. Тогда и мои друзья наконец-то смогли просто опрокинуть огромный шкаф на бок. Под ним в полу оказалась ведущая в подвал крышка люка с бронзовым кольцом.

Неожиданно какая-то тень перекрыла свет, и в комнате стало чуть темнее. Мы резко обернулись и успели заметить летуна, который, увидев нас, стремительно взмыл вверх. Очевидно грохот падающего шкафа привлёк его внимание.

- Ну всё, - недовольно произнёс Воронин. - Кажется, это был Якоб… теперь Перец будет знать, где нас искать.

- Думаю, он обязательно отрядит кого-нибудь в погоню, а то и сам бросится за нами, - добавил Серый. - Нужно быстрее добраться до тайника с оружием.

Вставив прут в кольцо Серый с Ворониным поднатужились и с трудом приподняли крышку, под которой оказался тёмный ход, ведущий вниз. Сдвинув крышку в сторону, солдат начал спускаться по каменным ступеням. За ним пошли остальные. В подвале витал затхлый запах - он явно служил хранилищем старых, отживших свой век вещей.

Воронин щёлкнул выключателем, расположенным на стене сбоку от каменной лестницы, и помещение осветила тусклая лампочка. Вдоль стен громоздились какие-то ящики, старые кровати и диваны, истёртые стулья и столы со сломанными ножками.

Пройдя до самого конца длинного подвала, мы не обнаружили даже намёка на какую-либо дверь.

- И что теперь? - поинтересовался Серый.

- Нужно отсюда быстро уходить, пока не поздно…

В этот момент наверху прогремел оглушительный взрыв. В подвал хлынул поток камней вперемешку со сломанной мебелью, за несколько мгновений наглухо запечатав спуск. Наверх путь был обрезан. Лампочка несколько раз мигнула, но всё же продолжала тускло светить сквозь пыльную мглу, заволокшую всё вокруг. Наступила тишина.

Инга беспомощно всхлипнула и прижалась к моему плечу.

*

Откинувшись на шероховатую стену, Серый дрожащими от напряжения пальцами размял последнюю сигарету. Отшвырнув смятую пустую пачку в дальний угол захламленного подвала, он глубоко затянулся. От резковатого дыма запершило в горле - он едва не раскашлялся, но сумел сдержаться.

У противоположной стены расположились Инга и музыкант. Прижавшись друг к другу, они о чём-то тихо перешёптывались.

“Ни дать, ни взять - голуби… - подумал Серый. - Счастливые… хотя в нынешней ситуации… мда…”

Чуть дальше, неподалёку от входа устроился Воронин. Стальной прут, предусмотрительно захваченный с собой, лежал возле правой руки. Солдат сидел спокойно, наверное, даже чересчур спокойно, если учесть ситуацию, в которой они оказались. Как выяснилось после беглого осмотра, второго выхода из подвала не существовало.

Воронин сосредоточенно размышлял. В подвале было тихо, если не считать перешептываний влюблённых. Серый сидел абсолютно неподвижно, казалось, он погрузился в дрёму. Но Воронин был совершенно уверен, что тот не спит - скорее всего, размышляет о чём-то или вспоминает. При всей его кажущейся бесшабашности, Серый был всё время начеку. В нём чувствовался настоящий мужской характер - это Воронин понял быстро, таких мужиков он уважал. И что-то Серого очень сильно тяготило - ощущалось весьма явственно, хоть как он и не старался это скрыть.

Ладно. Дела душевные каждого из их небольшой группы - это личное, а вот о том, как отсюда выбираться, необходимо думать уже сейчас, не откладывая на потом. Воронин легко поднялся, словно и не осталось тупой свинцовой тяжести в ногах, и принялся методично обследовать помещение.

Справа вдоль стены возвышались в беспорядке набросанные старые полусгнившие ящики с непонятными надписями на фанерных боках. Слева же стена наоборот оказалась полностью свободна. Даже мусор возле неё не лежал, как будто кто-то совсем недавно здесь убирал. Заинтересовавшись, Воронин подошёл ближе и начал внимательно осматривать каменную кладку.

Его старания не пропали даром. Буквально через несколько шагов он обнаружил щель между камнями, в которую еле заметно втягивался дымок от сигареты Серого. Она была явно шире соседних и совершенно свободна от мусора и пыли. Солдат попытался вставить в щель стальной прут - для этого ему пришлось изрядно потрудиться. Но вот, наконец, металл ввинтился между крошащимися стенками камней и уперся во что-то твёрдое. Раздался противный металлический скрип.

Воронин снова надавил на прут, но тот лишь спружинил.

- Эй, Серый! - шёпотом позвал он. - Иди-ка сюда. Я тут кое-что нашёл… подсоби.

Серый мгновенно оказался рядом, внимательно осмотрел находку и безапелляционно заявил:

- Тайник, это уж точно…

Они вдвоём налегли на стальной прут. Поначалу у них ничего не получилось, прут гнулся, пружинил, а всё попусту. Но вот что-то щёлкнуло, словно лопнула стальная пружина. Раздался визгливый скрежет, и часть стены медленно пошла на них. Едва только появился небольшой просвет, как Воронин ухватился пальцами за край потайной двери и изо всех сил потянул её на себя, открывая тёмный низкий проход в неизвестность. Странное дело, оттуда из тьмы потянуло не ожидаемой сыростью, а сухим воздухом, пропитанным запахом машинного масла.

Потянув носом, Серый удивлённо воскликнул:

- Такое ощущение, что мы попали на какой-то завод…

- Сейчас разберёмся, - проворчал Воронин, пригибаясь и осторожно проходя внутрь неизвестного помещения.

*

В открывшемся помещении царила абсолютная темнота. Скорее инстинктивно, чем по логическому рассуждению, Воронин пошарил с боков дверей по стене и нащупал с левой стороны тумблер выключателя. Раздался сухой щелчок. Холодный безжизненный свет залил всё вокруг.

- Ну и ну, - присвистнул от удивления Серый, озираясь по сторонам. - Да это же самый настоящий склад!

- И не просто склад, а арсенал, - уточнил солдат, разглядывая на одной из полок длинных стеллажей аккуратно разложенные совершенно новые полуавтоматические винтовки неизвестного образца.

- Мда… - задумчиво протянул он. - Кажется, не всё так просто в этом городе… Ты только погляди: тут хватит, пожалуй, не на одну роту солдат. Сдаётся мне, что взаимную ненависть друг к другу горожан и повстанцев кто-то специально и умело подогревает, чтобы всегда иметь предлог для осуществления геноцида или, допустим, военного переворота.

- Ну, ты и стратег, - с сомнением покосился на него Серый. - Возможно, это всего лишь тайный склад оружия какой-нибудь местной бандитской группировки?

- Ага, ты гляделки разуй пошире: сколько здесь винтовок, гранат, патронов… а вон и автономная ракетная установочка. Неужели всё это предназначено для обычной уличной банды? А не многовато ли будет?! Кстати, похоже, именно этот тайник и имел ввиду Перец, когда говорил, что у него есть сюрприз для Хряща…

За стопкой ящиков открылся вид на дальние стеллажи, сплошь уставленные всевозможным образцами оружия, среди которых виднелись даже пулемёты, а в проходе стояла распакованная ракетная установка, которую можно было легко разместить на крыше легкового автомобиля или даже на обычной тележке.

При виде всего этого “богатства” Серый только тихо ругнулся. Тут и в самом деле нечего было возразить.

- То-то, - изрёк Воронин. - А теперь давай-ка вооружимся, раз уж такой случай выпал, и заодно поищем схемы подземелий, о которых музыкант говорил. Отсюда нужно быстренько уматывать, а то, не ровён час, хозяева заявятся. Что мы им будем объяснять?

Спорить с логикой солдата было бессмысленно, поэтому Серый просто последовал за ним к стеллажам.

Воронин быстро и ловко проверил винтовки - почти обычные и ничем не примечательные, если не считать того, что приклады у них оказались несколько короче, чем обычно, и все они были снабжены глушителями. Нигде не виднелось ни одного заводского клейма.

“Явно предназначены для уличных боёв… любопытно, где их изготовили?” - подумал Воронин.

Он вставил обойму и передёрнул затвор. Всё как обычно, только патроны длиннее раза в полтора и заканчивались тяжёлой пулей - такая любую дверь навылет прошьёт. Быстро сложив десяток полных обойм и аккумуляторный фонарь в лежавший рядом подсумок, Воронин протянул его и винтовку Серому, а потом собрал такой же комплект для себя, добавил несколько гранат и тяжёлый штык-нож. Мгновение подумал и прихватил еще одну винтовку для музыканта.

- Всё, теперь ищем схему или потайные двери и уходим, - решил он.

- Может, ещё чего прихватим? - предложил Серый.

- Нет, силёнок не хватит…

Воронин повернулся в сторону двери и громко позвал:

- Ребята, идите-ка сюда…

Инга и музыкант робко вошли в помещение арсенала и с изумлением огляделись вокруг. Кажется, увлечённые своей беседой, они даже не заметили того, что Воронин с Серым отсутствовали.

- Держи, - Воронин протянул винтовку с подсумком.

- Что это? Зачем?

Музыкант был явно обескуражен, неловко обхватив винтовку обеими руками и глядя на неё обалдевшими глазами. Он явно никогда оружия в руках не держал - это солдат сразу понял, поэтому, наклонившись к нему, ткнул пальцем в чёрную защёлку чуть впереди курка.

- Это предохранитель. Если понадобится стрелять, переведёшь его вниз до щелчка.

- Зачем стрелять? В кого?

- Жить захочешь - разберёшься. А теперь - поищем что-нибудь, что поможет нам отсюда выбраться. Нечего тут долго рассиживать.

Разойдясь в разные стороны, беглецы внимательно осматривали полки. На одной из них стоял небольшой ящик, закрытый на защёлку. Открыв его, Серый обнаружил внутри несколько сшитых скрепками листов с описью оружия, очевидно, хранящегося в тайнике, а снизу лежали две аккуратно сложенные карты.

- Эй, идите все сюда, - позвал Серый остальных. - Кажется, я нашёл то, что мы искали.

Развернув карты, беглецы обнаружили, что на одной из них изображён подробный план города, с обозначением всех улиц, переулков и даже каждого дома. Карта выглядела настолько точной, словно её делали при помощи аэрофотосъёмки. На другой карте был тот же самый план, только улицы и дома обозначались бледными серыми линиями, зато появились новые многочисленные и хорошо видимые широкие линии, опутывавшие весь город наподобие паутины. Среди них выделялась одна красного цвета, уходящая куда-то за пределы ограждающей стены.

- Мне кажется, что такую же схему я видел в кабинете советника по гражданскому праву, - предположил музыкант. - Только он её сразу же спрятал, едва я вошёл.

- Значит, ему доподлинно известно о существовании этого тайника, - решил Воронин. - Интересно, а Перцу тоже?

- Да это и к бабке гадалке ходить не нужно, - вздохнул Серый. - Но меня сейчас больше интересует, как нам отсюда выбраться и куда ведут эти тоннели, ведь нигде ничего не написано…

Все склонились над схемой, внимательно изучая её.

- Кажется, мы находимся здесь, - подала голос Инга, дотронувшись пальцем до карты. - Ведь это дом, в котором ты жил?

- Точно, - подтвердил музыкант.

- Смотрите, отсюда идёт линия подземного хода в сторону центра города… до самой мэрии, а на полпути от неё ответвляется ещё один ход, который заканчивается вот здесь…

- Любопытно, что там находится? - оживился Серый. - И самое главное, из этой же точки начинается ход, обозначенный красной линией, которая ведёт далеко за пределы охранной стены. Это как раз то, что нам сейчас нужно - побыстрее убраться из города!

- А почему эта линия единственная обозначена красным цветом? - спросил музыкант. - Зачем её так выделили? Может быть, это означает какую-то опасность?

- Мы этого не знаем, - пожал плечами Воронин. - И не узнаем, если будем топтаться на месте. Нужно торопиться, пока нас не опередили и не отрезали путь к спасению. Ответвление находится на полпути к мэрии, а Перец может послать своих бандитов по этому тоннелю нам навстречу…

- Куда идти? Где вход в тоннель? - спросила девушка.

- Там, - Серый указал на невзрачную металлическую дверь с обычной поворотной ручкой.

Она располагалась в проёме между двух стеллажей с винтовками.

- Вот так, на видном месте?.. - засомневался было музыкант.

- А зачем её прятать?! Ведь это сам по себе тайник, нет смысла.

Серый подошёл к проёму и, повернув ручку вниз, открыл дверь.

- Милости прошу, - с шутливым полупоклоном пригласил он. - Только не забудьте фонари включить, в тоннеле темно.

Достав из подсумка свой фонарь, он включил его и вошёл в подземный ход, освещая путь. Воронин решительно последовал за ним, затем Инга и музыкант.

Здесь было на удивление сухо и чисто. Воздух оказался не спёртым. Наверное, присутствовала некая скрытая вентиляция. Ровные стены тоннеля, по плавной дуге загибаясь влево, прорезали плотный жёлтый камень, шероховатый на ощупь. Под потолком через равные промежутки виднелись лампочки, но сейчас они не светились. Впрочем, идти было легко, так как ровный пол не препятствовал движению.

Где-то сверху что-то глухо ухнуло, пол содрогнулся, и с потолка осыпалась мелкая крошка.

- Что это, землетрясение? - Инга испуганно съёжилась.

- Нет, скорее всего, наверху граната взорвалась, - успокоил Воронин.

Прошло ещё несколько минут, как вдруг, идущий впереди Серый, внезапно замер, вскинул руку в предостерегающем жесте и быстро выключил свой фонарь.

- Замрите!

Беглецы остановились, как вкопанные. Солдат тоже погасил свет и выглянул из-за плеча товарища. Далеко впереди в непроглядной темноте мелькнула какая-то искорка, через мгновение опять.

- Это уже за нами, - выдохнул Серый. - Жаль, не успели…

- Не паникуй. Они ещё далеко и, как мне кажется, нас пока не заметили, - возразил Воронин. - Фонари не включайте, будем двигаться в темноте, чтобы не выдать себя. Ощупывайте стену слева, там должно быть нужное нам ответвление. Вперёд…

Водя руками по стене, беглецы ускорили шаг. А навстречу им неумолимо приближались качающиеся отсветы фонарей

- Где же этот проклятый ход?! - нетерпеливо пробормотал Серый. - Давно уже должен быть…

И в этот момент его рука не нашла привычной опоры, провалившись в пустоту. От неожиданности Серый неловко споткнулся и упал в боковой ход. При этом винтовка слетела с его плеча и покатилась по полу. Стук от её падения эхом раскатился по тоннелям. Впереди послышались встревоженные голоса, а затем раздалось несколько выстрелов. Пули, подобно рассерженным пчёлам, промчались совсем рядом, срикошетив от каменных стен.

- Быстро сюда! - приказал Воронин, пропуская музыканта и Ингу в боковой ход.

Сам же он, припав на одно колено и не целясь, выстрелил в сторону приближающихся огней. В ответ преследователи открыли беспорядочную стрельбу, и тоннель заполнился грохотом и взвизгиванием. Солдат едва успел юркнуть в темноту следом за друзьями.

Присев у стены и прижавшись к ней спиной, он перевёл дыхание и быстро распределил обязанности:

- Серый, уводи всех по этому тоннелю. И фонари можете включить, чтобы не попасть в какую-нибудь яму или ещё чего.

- А ты?

- Я задержу бандитов.

- Но…

- Не спорь! Я не собираюсь тут геройски погибать. Для того чтобы меня достать, преследователям нужно добраться до угла, а вот этого я им, конечно же не позволю. Всё. Уходите. Я вас позже догоню…

Серый молча кивнул и, снова включив фонарь, побежал по боковому ответвлению, увлекая за собой спутников и удаляясь всё дальше и дальше. Через некоторое время их догнали звуки выстрелов - это Воронин занял оборону.

- Он им не по зубам, - крикнул Серый на бегу. - Не на того напали!

Этот тоннель тоже оказался ровным, поэтому бежать было легко. Вскоре впереди замаячило размытое серое пятно, постепенно превращаясь в арку входа, и через несколько мгновений беглецы выскочили в огромный круглый зал со стенами, сходящимися где-то высоко вверху под куполом. Бледный свет, струящийся из косых щелей, расположенных по кругу на высоте нескольких человеческих ростов, заливал зал, позволяя рассмотреть его во всех подробностях. Впрочем времени на это не было.

Из оставленного тоннеля донёсся глухой звук отдалённого взрыва.

Все напряжённо прислушались, затаив дыхание и в наступившей тишине услышали приближающийся топот. Бежал один человек, и когда Воронин выскочил из тоннеля, все уже радостно улыбались ему. Но улыбки мгновенно увяли, когда взвизгнула пуля ударившись об угол арки. Из оставленного тоннеля по солдату стреляли.

На противоположной стороне зала в стене виднелся большой пролом, в котором что-то мерцало. Перед ним возвышалась беспорядочная груда камней, как от обвала. Других выходов не было видно.

- Бегите туда! - крикнул Воронин, указывая на пролом. - Укроемся за камнями.

Все бросились к укрытию и едва успели перебраться через завал, как пули преследователей стали впиваться в камни. Бандиты высунулись из тоннеля, но несколько удачных выстрелов солдата охладили их пыл. Скрываясь в темноте, преследователи затеяли методичный обстрел укрытия беглецов, но постепенно он затих. Наверное бандиты совещались, как быть дальше.

За камнями шла неширокая каменная площадка, которая резко обрывалась в быструю подземную реку, вытекающую из-под этой самой площадки и уносящуюся куда-то в неведомую тьму прямоугольной пещеры, показавшейся Воронину чем-то очень знакомой. Внимательно вглядевшись, он неуверенно улыбнулся.

- Так ведь это же лабиринт! Вернее, его продолжение.

- С чего ты решил? - засомневался Серый.

- А ты посмотри повнимательнее… видишь, эта пещера по форме точно такая же, как лабиринт - ты же сам вместе со мной по нему шёл, ну?! А на стенах видишь параллельные волнистые линии, словно след от гигантской пилы?!

- Ну…

- Так ведь в точности, как и там были.

- О чём это вы? - спросил музыкант недоумённо переводя взгляд с одного на другого.

Инга вообще молчала и только испуганно вздрагивала, когда пули бандитов выбивали из камней фонтанчики пыли.

- Это выход из лабиринта, - уверенно произнёс Воронин, указывая на подземную реку. - Только его затопила река, но она течёт в нужном направлении, и я уверен, что это путь возвращения в свой мир!

- А как мы вернёмся? Ведь неизвестно, сколько плыть, да и вода, наверное, холодная… ещё и неизвестно, какая глубина…

- Ты вон туда посмотри.

Воронин ткнул пальцем в ту сторону, где у правой стены почти на самом краю плиты лежала маленькая лодочка, рассчитанная максимум на двоих, к тому же не крупных пассажиров.

- Но как мы в ней все уместимся? Она же утонет под нашей тяжестью…

Музыкант в отчаянии развёл руками.

- А мы все и непоплывём, - неожиданно спокойно заявил Серый. - Кто-то должен остаться, чтобы прикрывать отход. И не смотри ты на меня такими глазами, тут двух мнений быть не может. Так, солдат?

Воронин кивнул, не отрывая взгляда от противоположного края зала.

- Ну вот, - подытожил Серый. - Вы с Ингой поплывёте, а мы останемся здесь.

- Но… нет, я так не могу!

Музыкант в отчаянии схватился за голову.

- А что ты предлагаешь? - криво усмехнулся Серый. - Чтобы мы, два здоровых мужика уплыли, а ты с девушкой здесь остался? Нет, это даже не обсуждается. К тому же в той жизни мне не место… да и никто меня там не ждёт…

- Как и меня, - хмуро добавил Воронин. - А вот здесь стоит остаться, чтобы навести порядок. Честно признаться - надоел мне Перец со своими бандитами, да и Хрящ тоже. Нужно очистить город от этого мусора…

- Но вы не знаете…

- То, что все мы являемся вариантами одной и той же личности? - продолжил за музыканта Серый. - Представь себе, что догадались, только молчали. Так что давай, не будем зря сотрясать воздух. Ты из нас самый достойный… и не спорь! Твоя музыка преображает людей, заставляет их думать, чувствовать… короче, пробуждает человечность. Ты нужен там, а мы постараемся навести порядок здесь.

- Серый всё точно сказал, - поддержал Воронин. - А теперь - быстро в лодку, пока наступило небольшое затишье.

Инга заплакала и, подобравшись к солдату, крепко обняла и поцеловала его без слов, а затем Серого. Вернувшись к музыканту, сидевшему опустив голову, она взяла его за руку, что-то шепнула на ухо и повела к лодке, которую Серый ловко спустил на воду и теперь удерживал, чтобы её не унесло течением.

Музыкант первым забрался в утлое судёнышко, помог спуститься Инге и включил свой фонарь. Едва они уселись, как Серый отпустил лодочку, и она начала удаляться в темноту, быстро набирая ход. Последнее, что запомнили девушка и музыкант перед тем как поворот скрыл от них каменную насыпь, - две молчаливые фигуры с поднятыми в прощальном жесте руками.

Луч фонаря беспорядочно метался по исполосованным стенам, кое-где поросшим пучками тёмных водорослей. Под потолком металось грохочущее эхо. Лодку раскачивало бурным течением, швыряло из стороны в сторону, разгоняя всё быстрее и быстрее. Крепко обнявшись, Инга и Сергей с надеждой вглядывались в темноту.

Внезапно страшный удар потряс хрупкое судёнышко. Оно беспомощно подпрыгнуло, взлетело в воздух и раскололось на части. Стремительное течение подхватило беглецов, оторвало друг от друга и, безжалостно швырнув в клокочущую пучину, повлекло во мрак…

*

Грохочущий гул постепенно стихал. Безмолвный мрак, окутывал сознание спасительным одеялом бездумного забвения, из которого не хотелось выбираться. Что-то дрогнуло в этой тьме, и на меня снова внимательно глянул огромный, налитый багровым пламенем, глаз, с которого всё и началось много дней назад. Какое-то время он, не мигая, изучающе вглядывался в меня, а затем, словно удовлетворившись увиденным, медленно погас. И тогда мрак начал постепенно рассеиваться. Где-то на самом краешке слуха возникло оживлённое щебетанье. Сквозь плотно сжатые веки просочился яркий свет, и тогда я открыл глаза.

Лёгкий ветерок колыхал тонкую занавеску на открытом окне, за которым вовсю горлопанили неугомонные воробьи.

- С возвращением вас, Сергей!

Мягкий мужской голос раздался совсем рядом. Я повернул голову влево и с изумлением увидел улыбающегося Диануса, вырядившегося врачом. На нём красовался белоснежный халат, а голову венчала докторская шапочка.

Я огляделся по сторонам и обнаружил, что лежу на кровати в комнате, похожей на больничную палату. Рядом стояла стойка с аппаратурой, откуда ко мне тянулись какие-то трубочки и провода.

- Что со мной? Где я?

- Не волнуйтесь, уже всё хорошо. Кризис миновал…

Дианус что-то пометил в журнале на тумбочке и ободряюще подмигнул.

- Вы находились в коме больше месяца, но сегодня неожиданно пришли в себя. Это большая удача…

- Погодите, Дианус, - остановил его я. - Вы опять какие-то эксперименты надо мной проводите?! Что это всё значит?!

Мой визави удивлённо вскинул брови.

- Какие эксперименты?! О чём это вы, Сергей? Вы находитесь в больнице. Я ваш лечащий врач и зовут меня Дмитрий Янович. Да вы не волнуйтесь… всё самое плохое уже позади.

- А что со мной произошло? Как я здесь оказался?

- О, это совершенно нелепейшая и странная случайность! Вас сбил экскурсионный автобус… Особых повреждений не было, но, очевидно от потрясения, вы впали в кому.

- И что же в этом странного?

- Да понимаете… - врач растерянно потёр лоб, словно собираясь с мыслями. - Странность в том, что одна из пассажирок автобуса во время аварии тоже впала в кому… и что совсем уж невероятно - она пришла в сознание буквально за несколько часов перед вами…

Врач растерянно смотрел на меня, а я улыбался.

- Скажите э… Дмитрий Янович, если вы не Дианус, то откуда узнали моё имя?

- Так ведь очнувшаяся девушка сообщила. Она назвала ваше имя и сказала, что вы хорошо знакомы. Долгое время вместе жили в каком-то странном городе, я не совсем понял…

- Инга… - пробормотал я и счастливо закрыл глаза.

И в этот миг почудилось мне, что увидел Серого и солдата, стоящих в обнимку на далёком туманном берегу и ободряюще машущих мне оттуда. А за ними возвышался прекрасный город, но уже не серый, а яркий, с разноцветными домами, увитыми цветами, над которыми парили мужчины, женщины… и дети.