Здесь начинается граница (СИ) [Kellerr] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Глава I. ==========

Люди не становятся лучше – только умнее.

Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают

себе гораздо более убедительные оправдания.

© Стивен Кинг. «Кэрри»

У Ривая болела рука. Этот чёртов волк всё-таки умудрился задеть его лапой, напав слева и вонзив когти в несчастную кобылу. Разумеется, лошадь уже было не спасти. Та, встав на дыбы от внезапного нападения и жуткой боли, сбросила с себя наездника, чем и спасла ему жизнь.

Падение было болезненным до такой степени, что на мгновение у Ривая всё потемнело перед глазами. Он забыл, где находится и что нужно делать. В ушах застыл звон, усиливавшийся с каждой секундой, а глаза нагло врали, коверкая действительность.

Он пришёл в себя в тот момент, когда большой волк тёмно-серого окраса медленно крался к нему на согнутых лапах, рыча и злобно оскалившись. Позади него лежала без движений лошадь. На пегих боках животного виднелись глубокие раны от когтей, а горло было перегрызено мощными челюстями. Шкура грязными клочьями свисала до земли, обнажая кости.

Морда волка была выпачкана лошадиной кровью. Этот волк — его личная смерть.

Ривай не боялся смерти. Она вот уже несколько лет шла бок о бок с ним, постоянно напоминая о себе и демонстрируя силу.

Он взглянул на руку, на которой волк оставил три неглубокие царапины. Когтями. Слава Стенам, всего лишь когтями.

Впрочем, светлая радость была недолгой, ведь Ривай прекрасно понимал, что без лошади ему не спастись. Да, у него есть ружьё, упавшее рядом, но он не успеет дотянуться до него — волк быстрее.

А может, попытка не пытка? Умирать — так с гордостью.

Он приподнялся на локтях и слегка повернулся, вытянув здоровую руку. Волк зарычал сильнее и ниже пригнулся к земле, готовясь к прыжку.

Две секунды. Нет, три. Целых три секунды!..

Левее…

Левее!..

Перезарядить.

Выстрелить.

Зажмуриться.

***

— Ривай! Командир Ривай!..

Он открыл глаза, прислушиваясь к ровному стуку копыт лошади под собой. Лошадь одного из погибших, имени которого он даже не знал. Кто-то погиб, а лошадь осталась. Здоровая молодая кобыла. Выносливая.

Ривай повернулся на звук голоса. Петра Рал подхлестнула свою лошадь и теперь ехала рядом, озадаченно поглядывая на повозку в паре метров от них.

— Вы уверены, что везти этого волка в Трост — хорошая идея?

— Предлагаешь бросить его посреди леса?

— Нет, просто… Это опасно. Мы ведь даже толком не знаем, на что он способен.

— Ханджи разберётся, — нахмурился Ривай. — Будет ей подарок. Те волки, которых мы поймали в прошлый раз, сдохли от голода.

— Ханджи пришла к выводу, что они не могут жить в неволе.

— Или не хотят. Наверное, очень неприятно, когда добыча держит хищника в клетке, как считаешь? — язвительно заметил Ривай, натянув удила, чтобы та шла медленнее. — Уверен, посади мы их рядом, они бы перегрызли друг другу глотки.

Петра замолчала, задумавшись.

Повозка ехала в самом центре, а около неё находились двое солдат с ружьями наготове. Если волк очнётся в неподходящий момент и проявит агрессию, его просто-напросто пристрелят. Только вот этот волк не был простым, по крайней мере, по поведению, и Риваю не хотелось бы его терять.

Уже давно в армии ходили слухи о том, что в лесу обитает белоснежный волк, который помогает солдатам, попавшим в беду. Когда первый солдат взахлёб рассказывал, как волк с белой шерстью загрыз трёх других волков, окруживших беднягу, его сочли сумасшедшим. Зачем волку помогать человеку? Волки и люди — враги, взаимопомощи и быть не может!

И всё бы ничего, но вот другие поверили, словно в детскую сказку. Когда солдаты сопровождали повозки с продовольствием и прочими необходимыми вещами, они стали полагаться не на собственные способности, а на белого волка.

— Белый волк спасёт нас, если другие решат напасть!

— Белый волк наш спаситель!

— Слава белому волку!

Иногда волк действительно спасал обменные операции между городами, иногда же он не появлялся. Слухи о странном волке быстро подхватили горожане. Среди людей появилась надежда, что чудо наконец-то произошло и Всевышний услышал их мольбы.

Чтобы прекратить волнения, главнокомандующий отделением армии в Тросте Эрвин Смит приказал бросить в тюрьму первого спасённого волком.

— И так будет с каждым, кто посмеет надеяться на чудо-волка, а не на своих товарищей и серебряные пули в ружьях! — объявил Эрвин Смит, пригрозив незадачливым солдатам.

И вот сейчас, после стольких попыток опровержения, слухи подтвердились.

Ривай никогда не видел белого волка лично, поэтому тоже считал его простой выдумкой, рождённой затуманенным сознанием и непоколебимой верой. Однако он никогда не мог даже предположить, что волк явится и спасёт его, выбрав для этого самый неподходящий момент.

Волк лежал в повозке на боку; белая шерсть на груди была выпачкана кровью из огнестрельной раны. Он тяжело дышал, но оставался жив.

— Кто же в него стрелял? Бедняжка, — сочувственно произнесла Петра, прижав руку к лицу.

— Я, — отозвался Ривай и, поймав удивлённый взгляд, поморщился. — Я целился в другого волка, который убил мою лошадь, а этот выскочил из кустов. Всё произошло слишком быстро.

— Извините за вопрос, сэр, но какими патронами было заряжено ваше ружьё?..

— Если бы патроны были обычными, волк давно бы смог исцелиться.

— Да, но…

— Ханджи ему поможет, если тебя это волнует. Серебряные пули убивают только в том случае, если попасть волку в голову или в сердце. Ранения в другие части тела делают им больно и не позволяют быстро исцелиться, как при ранах от обычных пуль. Эту рану он запомнит надолго. Конечно, если не сдохнет от голода, как другие, — Ривай хмуро посмотрел в сторону повозки.

— Заживать она будет долго. Точно так же, как и у обычных людей.

— Но этот волк спас вам жизнь… — прошептала Петра. — Зачем же так жестоко…

— Во-первых, я стрелял ненамеренно. Во-вторых, он всё равно волк, даже если по каким-то неведомым причинам помогал нашим солдатам. В-третьих, жестокостью было бы бросить его в лесу умирать с серебряной пулей в груди. Вот тогда он точно бы не выжил. Разве ты не согласна?

Петра прикусила губу.

— Так точно, сэр. Согласна.

Петра Рал была умелым охотником и метким стрелком, участвовала во многих операциях, когда приходилось направляться в лес за древесиной и дичью или же сопровождать торговые повозки до другого города. Она могла попасть волку в голову на скаку с первого раза.

О Петре даже ходили шутки, что она спокойно может жить и за пределами города, ведь ни один волк не хочет быть застреленным такой меткой девушкой.

— Если бы я тебя не знал, то решил бы, что тебе жаль волка.

— Никак нет, сэр. Просто когда мы грузили его в повозку, он посмотрел на меня… никогда ещё не видела таких глаз.

— Волчьих? — уточнил Ривай.

— Нет, сэр. Человечных.

***

Когда они подъезжали к Тросту, Ривай приказал укрыть волка с головой, чтобы встречающие их люди не подняли панику. Лапы волка были прочно связаны верёвкой, а челюсти сдерживал намордник.

Ривай посмотрел на свою оцарапанную руку — будет болеть ещё долго. Оставалось только надеяться, что у Ханджи завалялась какая-нибудь мазь из трав, ускоряющая заживление и снимающая боль.

Когда открыли ворота, Ривай приказал одному из солдат скакать вперёд, найти Ханджи Зоэ и предупредить, что они поймали волка.

Люди, проходившие мимо по обе стороны от дороги, бросали восхищённые взгляды на вернувшихся солдат. В нескольких других повозках находились порубленные деревья, которые удалось погрузить без происшествий.

Волки напали только под самый конец, когда отряд уже собирался уходить. Обычно они редко нападали при солнечном свете. Основная опасность таилась в ночи, которая заставала путников во время перемещения из одного города в другой. Под покровом ночи волкам было проще охотиться — в это время погибало в три раза больше людей, чем днём.

Но сейчас…

На них напали в восточной части леса Марии. Никогда раньше волки не нападали, когда люди отправлялись рубить лес в восточную часть.

Пять человек ранено. Никто не убит.

— Командир Ривай! — его догнал Гюнтер Шульц — один из наиболее приближенных к Риваю солдат. — У нас раненый!

— У нас их пять.

— Нет, нет! — он прикрыл рот ладонью, перейдя на шёпот. — Его укусили, а не поцарапали.

Ривай мысленно подсчитал время. Дорога до леса занимает примерно полтора часа. Обратно они шли в ускоренном темпе, значит, прошло около сорока-пятидесяти минут.

— Кто? — односложно спросил Ривай.

— Эрд Джин, сэр.

— Почему не доложили сразу?

— Потому что… страшно.

— Страшно? — прошипел он. — А если бы мы шли медленнее? Ты знаешь, что случается с человеком, если в первые два часа после укуса ничего не предпринять?

— Он… тоже станет волком, — обречённо ответил Гюнтер.

— Вот именно! Вы позволили вернуться укушенному обратно в город, ничего при этом не сообщив.

— Простите, сэр.

— Одним «простите» в такой ситуации не отделаться. Я уже отправил Петру к Ханджи. Отправляйся следом и скажи, что у нас укушенный, пусть подготовит целебную настойку. Время ещё есть, но оно может быть упущено, если не поторопишься.

— Так точно, сэр! — воскликнул Гюнтер и, пришпорив лошадь, унёсся вперёд.

Большинство любопытных лиц осталось позади.

Волк в повозке лежал не шевелясь. Когда отряд въехал на пустую улицу, Ривай слез с лошади и подошёл к повозке, положив руку на бок волку поверх грубой ткани, которую всегда брали на всякий случай, чтобы защититься от дождя.

Вдох, выдох.

Белый волк всё ещё был жив.

***

Мёртвых хоронили за пределами городов. Около каждого города находилось кладбище, буквально в десяти минутах пути от ворот. Каждая семья погибшего самостоятельно изготавливала таблички для крестов с высеченными на них именами — так можно было найти нужную могилу.

Навещали могилы всегда массово.

Раз в неделю, на седьмой день, организовывалась группа желающих пойти на кладбище. Их собирали у ворот утром, вместе отправляли нескольких солдат на случай, если волки всё же осмелятся напасть в такой близи от Стены.

Шли в молчании, проводили у могил совсем немного времени, а потом так же молча уходили.

Ривай предпочитал обходить кладбище стороной. Это было холодное место, где никто не разговаривал; взгляды людей были потуплены, а лица выражали скорбь. Здесь расслаблялись даже солдаты, сочувственно смотря на людей, которых должны защищать. Здесь, в присутствии сотен мёртвых, он чувствовал себя слабым. Чувствовал себя не таким, как все они.

Это угнетало.

— Эрд выжил, — сообщила Петра, садясь рядом с Риваем в столовой с плошкой похлёбки и куском серого хлеба.

Он посмотрел на неё, долго и выжидающе; Петра как-то испуганно потупила взгляд и отправила ложку в рот.

— Действие Волчьей инфекции удалось остановить спустя час после заражения?

Петра неуверенно улыбнулась.

— У Ханджи потрясающие руки.

— У Ханджи потрясающие мозги, руки здесь ни при чём, — равнодушно откликнулся Ривай.

— Она напоила Эрда какой-то настойкой и смазала рану. Сначала у него был жар, а потом… спал. Ханджи говорит, что его жизнь вне опасности.

Ривай не ответил, продолжая есть.

Пересолено.

Однозначно пересолено.

***

Эрвина Смита видели редко. Чаще всего он просиживал много часов подряд в кабинете, разбираясь с горами бумаг, подписывая и сортируя их. Иногда он отправлялся в путь вместе с какими-нибудь торговцами, чтобы встретиться с командующими подразделениями в других городах и обговорить важные идеи касательно защиты торговых путей от нападения волков.

Впрочем, редко удавалось ввести что-то новое.

Дороги были проверены многими годами, и изменять маршруты никто не собирался. В лесную чащу люди не заходили — охота на животных велась редко. Выращивали их прямо в городах, в специальных местах, довольствуясь мясом небольших птиц и мелкого скота. Мясо чаще всего готовили только по праздникам. И дело было вовсе не в том, что его не хватало — так люди стремились показать свою индивидуальность.

Ривай ненавидел стучать в деревянные двери и ждать, когда низкий голос с той стороны разрешит ему войти. Та секунда, что проходила между стуком и ответом, почему-то раздражала и заставляла гордость пошатнуться. Эрвина Ривай не видел уже трое суток, с того момента, как прошли приготовления к отправке за древесиной. Эрвин не явился и после возвращения отряда.

— Игнорируешь?

Эрвин поднял голову только после прозвучавшего вопроса.

— Просто немного занят.

— Опять бумажками? — усмехнулся Ривай.

— Только не смей так неуважительно обращаться ко мне на людях.

— Как будто тебя это волнует.

Эрвин снова устремил взгляд на бумагу, лежащую перед ним, обмакнул перо в чернила и поставил подпись в углу.

«Игнорирует», — недовольно подумалось Риваю.

— Эрда Джина укусил волк, — продолжил он.

— Знаю.

— Ханджи ему помогла.

— Без последствий?

— Без.

— Тогда хорошо. Пусть отдохнёт несколько дней, а потом может возвращаться.

И снова замолчал.

По глазам можно прочитать многое — эмоции, чувства, даже слова. Эрвин Смит всегда так себя вёл, когда ему было что скрывать. Он уходил с головой в работу, мало разговаривал и никому не смотрел в глаза.

Ему было что скрывать.

— Мы доставили в Трост белого волка.

Рука Эрвина замерла. Ривай понял, что попал в цель.

— Он существует. И он жив.

Взгляд Эрвина помрачнел.

— И что ты хочешь от меня услышать?

— Помнишь того несчастного, которого ты отправил в Северную темницу Троста? Он ведь до сих пор там. По твоему приказу.

— Я не намерен отменять приказ только потому, что белый волк существует. Это может быть самый обычный волк.

— Этот волк нападает на себе подобных, Эрвин. Я видел собственными глазами.

— Один раз.

— Рассказы очевидцев не считаются?

— И что ты хочешь? Чтобы я объявил людям о том, что сказки о спасителе-волке правдивы? Это только усугубит положение. У людей появится надежда, которой на самом деле нет. Один волк не противник сотне других, даже если он действительно такой, каким его описывают.

Волки предпочитают нападать стаей. Поодиночке никто не сможет справиться с группой вооружённых людей так, чтобы впоследствии ещё и выжить. Люди сильны тогда, когда находятся вместе. Волки могут выжить и при меньшей численности: они физически сильнее, и им не нужны ружья с пулями, чтобы защищаться. Их оружие всегда при них.

— Он уже вернулся в человеческое обличье?

— Нет. Пока ещё нет.

— Сильный волк. Обычно после ранений серебряными пулями они не могут долго поддерживать волчье обличье.

— Ничего, осталось недолго ждать.

***

Ждать пришлось четыре дня. Ханджи сообщила, что волк вернулся в человеческое обличье спустя сутки после того, как его привезли в Трост и извлекли пулю. Ещё спустя сутки Эрвин настоял на том, чтобы его отнесли в темницу на случай, если он при пробуждении поведёт себя неадекватно. Волку потребовалось ещё два дня, чтобы восстановить силы после того, как смертельное для него серебро соприкоснулось с кровью и вызвало сильное отравление.

В камере было темно и прохладно, как и во всей темнице. Свет от пляшущих огней в факелах на стенах отбрасывал сквозь решётку замысловатые отблески, и Ривай с трудом разглядел лицо парнишки, сидящего в углу на кровати. Руки его сковывали тяжёлые металлические оковы, но тонкие пальцы крепко сжимали край одеяла, которым тот уязвлённо прикрывался.

— Оставьте нас, — бросил Ривай стражникам.

Те не двинулись с места.

— Я неясно выразился?

— Сэр, у нас приказ — сторожить волка круглые сутки, — отчеканил один из них, холодно глядя куда-то в стену.

— Приказы отдаёт Эрвин Смит. Можете доложить ему о том, что я вас временно отпустил.

— Но, сэр…

— Уйдите! — в конце концов рявкнул Ривай так громко, что парнишка за решёткой подпрыгнул и ещё сильнее забился в угол.

Он редко повышал голос и изменял интонации. Обычно до этого просто не доходило дело: умные солдаты понимали его с полуслова, а с неумными Риваю приходилось общаться довольно редко. Теперь уже до стражников дошло, что им нужно было сделать, и они, переглянувшись, торопливо удалились по длинному коридору к выходу.

Открыв тяжёлый замок, Ривай ступил в пределы камеры и остановился около решётки. Он долго внимательным взглядом изучал сидящего прямо напротив него парнишку, а тот в свою очередь изучал его.

Белый волк оказался подростком с большими ясными глазами и красивыми чертами лица.

— Вот, — Ривай протянул ему кружку с водой и кусок хлеба. — Вы, оборотни, предпочитаете свежее мясо, но для тебя нет свежего трупа. Ешь что дают.

Парнишка озадаченно похлопал ресницами, переводя взгляд с еды на Ривая и обратно. Ну, конечно же. Он ведь вообще может не понимать человеческую речь!

Около сотни лет назад оборотни считались защитниками и жили бок о бок с обычными людьми, в одних городах и в соседних домах. Однако случилось страшное — волк загрыз ребёнка насмерть. Семья подняла бунт, требуя наказать убийцу.

После долгих разбирательств оборотня признали виновным и отрубили ему голову. Он был невменяем и считал людей грязными лицемерами, смотрящими на них, оборотней, свысока и за спинами обзывая их позором для человеческого рода. Начались массовые восстания и недовольства.

В конце концов, правительству пришлось издать указ о том, что каждый оборотень будет изгнан из городов ради безопасности людей, так как несмотря на долгий союз могут найтись те, кто последует примеру волка-убийцы.

Никто не знал, что произошло с волками за прошедшую сотню лет. Никто не знал, как и где они жили. После того случая люди видели только волков и ни разу — их человеческое обличье. Все посчитали, что они растеряли всякую человечность, а возможно, и понимание человеческого языка.

Те особи, которые были пойманы ранее, не разговаривали и не реагировали осмысленно на то, что им говорили.

К удивлению Ривая, парнишка откусил кусок хлеба и, прожевав его, запил водой.

— Как тебя зовут?

Парнишка посмотрел на него внимательным взглядом, но, как и ожидалось, ничего не сказал.

— Видимо, способность к разговорам вы потеряли за сотню лет, — вздохнул он, смотря в маленькое окошко под потолком. — Ты меня понимаешь?

Ответом ему был озадаченный наклон головы влево и замедленное движение челюстей.

— Что ж… — Ривай взял из его рук кружку, когда та опустела, поставил на пол рядом с кроватью и медленно потянулся к предплечью, где была рана.

Парнишка резко дернулся и отполз в сторону, учащённо засопев.

— Мне нужно проверить рану. Не дёргайся, — жёстко сказал он.

Бинт уже пропитался кровью, и его явно нужно было сменить. Казалось, волчонок решил, что ему хотят причинить боль, поэтому когда Ривай нашёл край бинта и стал его разматывать, то он сидел весь в напряжении, громко сопя и всячески стараясь обойтись без соприкосновений.

Кожа волка в человеческом обличье была тёплой и мягкой. Парнишка вздрагивал словно от кипятка всякий раз, когда чужие пальцы касались его кожи. Ему было знакомо чувство стыда. Он сильнее натянул на себя одеяло так, чтобы оно закрывало не только нижнюю часть тела до пояса, но и поясницу сзади.

Но если за прошедший век они растеряли человечность, то откуда же этот стыд и порозовевшие щёки?

Края раны стянулись. Не было ни гноя, ни раздражения. Всё-таки Ханджи действительно могла сотворить чудеса. Неудивительно, что ей удалось вытащить Эрда с того света.

========== Глава II. ==========

На второй неделе первого месяца зимы с неба посыпались белые хлопья снега. Те, кто начинал работу с самого рассвета, выходили на улицы и замирали с открытым ртом.

Снег был здесь редким явлением, особенно осенью. Зимой иногда каменные улицы покрывались тонким снежным слоем, а дети сразу устраивали войны со снежными снарядами. Иногда даже удавалось слепить снеговиков, украсив их старым дырявым ведром и морковкой, стащенной с маминой кухни.

Из-за тёплой погоды снег был мокрым.

Ривай зябко поёжился и застегнул утеплённую армейскую куртку до упора, выпуская изо рта клубы пара.

— Красиво, правда? — Петра неслышно подошла сзади и, раскинув руки в стороны, запрокинула голову и с восхищением взглянула на небо. — Словно воспоминания осколками осыпаются на землю.

Ривай неодобрительно посмотрел на неё. Сентиментальность — минус для солдата. Но… Снежные хлопья на светлых рыжих волосах были не так заметны, как на его тёмных.

Ей шёл снег.

— Простудишься, — почти равнодушно бросил он. — Застегнись.

Опустив голову, Петра тепло улыбнулась и взялась за движок на молнии куртки.

— Не холодно ведь.

— Снег — это всегда зима.

Зимой холодно.

И они зашагали на запад — туда, где располагалась местная лечебница, а через пару домов от неё, в опасной близости от стены — темница.

***

Эрд Джин после лечения у Ханджи Зоэ выглядел как новенький — так говорили все его знакомые. Только вот саму Зоэ он теперь старался обходить стороной или убегать сразу, как только та здоровалась с ним.

С Ханджи Риваю было сложно находиться в одной комнате дольше пяти минут. Благо, что Зоэ редко участвовала в сопровождении людей при выходе за пределы города, потому как занималась изучением волков и совершенствовала лекарства от их укуса. Было хорошо, когда у неё имелась парочка волков на цепи. Тогда её не видели точно так же, как и Эрвина. Но когда волки умирали от голода, ей срочно нужно было выйти из города, чтобы словить нового.

— Он потрясающий, этот белый волк! — восхищалась она. — Какая шерсть, какие челюсти! А какие глаза! Ривай, ты видел его глаза? Золотистые, такие красивые!

— У него и в человеческом обличье такие глаза. Только чуть темнее.

— Правда? Что-то я не приглядывалась, — озадачилась она. — Нужно срочно проверить!

— Да оставь ты его в покое хотя бы на день. Он — первый волк, который ест в неволе и не ведёт себя агрессивно.

— Ты тоже считаешь, что он потрясающий?! — воскликнула Ханджи и для пущей уверенности, сложив руки перед грудью в замок, обернулась вокруг своей оси.

Ханджи Зоэ всегда питала слабость к этим существам, природы которых люди толком не знали. С того времени — сто лет назад — практически не осталось никаких сведений. Люди знали, что оборотни жили рядом с ними, знали, с чего началось разделение. Но то, что случилось потом, после изгнания волков из городов, оставалось тайной.

Никто кроме Ханджи не стремился понять этих существ, изучить их, пронаблюдать повадки. Она всегда находилась в опасной близости от острых клыков, которые никогда не могли достать до неё.

Она рисковала, но всегда выходила сухой из воды.

— Потрясающий, — фыркнул Ривай скорее с насмешкой, чем с согласием. — Обычный волк без мозгов.

— Вот не надо! То, что они не живут с людьми, ещё не значит, что уровень их мозговой деятельности понизился! Ты видел, как они себя ведут, когда нападают? Слаженная коллективная работа! Подача сигналов друг другу! А в неволе? Умирают с голоду, чтобы не стать на всю жизнь подопытными шавками! И после этого хочешь сказать, что волки — глупые?

После выданной тирады Ханджи тяжело дышала и яростно сверкала глазами, словно готовилась запустить в Ривая чем-нибудь тяжёлым. Он несколько секунд стоял в ступоре, совершенно не понимая, как эта женщина могла испытывать настолько тёплые чувства к существам, способным убить человека одним движением.

— И за что ты их так любишь? — пробормотал он, отводя взгляд.

— А за что ты их так не любишь?

Ривай посмотрел на неё как на идиотку и посчитал нужным не отвечать на столь глупый вопрос.

— Попробуй подумать — может, и поймёшь.

Ханджи только картинно хохотнула и отошла к противоположной стене, переводя дыхание.

С ней всегда было так. Она распалялась, когда речь заходила о волках, и начинала нести всякий бред, сетуя на их всё ещё не утерянную человечность и — наоборот — жестокость людей. Ханджи Зоэ считала, что люди сами навлекли на себя беду, изгнав волков и объявив их своими злейшими врагами. Причём она была чуть ли не единственной, кто говорил об этом так открыто — другие боялись, что их сочтут предателями.

— Он не называл своё имя?

— Он вообще ничего не говорил.

— То есть с речью всё-таки проблемы, — разочарованно протянула Ханджи. — Значит, будет просто Волчонком.

— Смеёшься?

— Нет, — она подняла на него серьёзный взгляд. — А что? Мне нравится.

— Это всё равно что вывести его на городскую площадь и позволить людям закидать его камнями.

— Он ещё не полностью вылечился после пули, так что никаких прогулок по городу не планируется, — заверила Ханджи. — Раньше мне только однажды приходилось лечить волка от ранения серебром.

— И сколько времени потребовалось?

— Не знаю. Волк умер от голода, а я так и не узнала, насколько быстро такая рана заживает. Но, похоже, медленно.

— Этот волк здесь уже неделю. Есть результаты?

— Небольшие. Рана стягивается, но временами всё равно кровоточит. Иногда поднимается температура, и его начинает тошнить. С ним тяжело. Он боится прикосновений.

— Я заметил, — Ривай вспомнил, как тот забивался в угол кровати при малейшем движении в его сторону.

— Ты часто бываешь у него?

— Нет. Только один раз — в тот день, когда мальчишка очнулся. Кто за ним сейчас ухаживает кроме тебя?

— Армин Арлерт. Хороший мальчик, опрятный, исполнительный. Он быстро нашёл общий язык с волком, — Ханджи хихикнула. — Чувствую, они подружатся.

— Как же, — усмехнулся Ривай. — Подружиться с тем, кто даже слова сказать не может. Да и бессмысленно это — волк не будет оставаться здесь вечно.

— Пока я его не отпущу, пусть остаётся.

— Эрвин…

— С Эрвином я справлюсь. Это, между прочим, в его интересах. Чем больше мы о них узнаем, тем будет лучше для людей.

Ривай искоса посмотрел на неё, но всё же сдался. Ну что за женщина.

— Ладно. Справляйся.

— Ты в порядке? Выглядишь слишком уставшим. Отдохни, Ривай.

— Нельзя. Через четыре дня нужно сопровождать повозки с медикаментами в Гермину. Они пережили нападение волков — слишком много пострадавших.

— Может, мне тоже следует отправиться туда? — заволновалась Ханджи.

— Нет, — сразу оборвал её Ривай, — ты нужна здесь. Приглядывай за белым волком. К тому же я там надолго не задержусь — максимум на сутки. Плюс нужно передать послание от Смита тамошнему командиру Пиксису.

Ханджи сразу озадачилась.

— Он хочет сообщить им о нашем волке? Сдурел?

— Нет, — он снова покачал головой. — Ещё рано. И Эрвин это понимает.

— Тогда какое послание? — заметно успокоилась Зоэ.

— О нападении на нашу группу, когда мы и поймали белого волка. Нападение средь бела дня в восточной части леса. Эрвин считает это странным.

— Ты считаешь это странным, а Эрвин прислушивается к тебе. Ты используешь его доверие, — она нагло улыбнулась.

Ривай раздражённо закатил глаза. Прошло уже больше пяти минут его нахождения здесь, и терпение начинало заканчиваться. Петра навещала Эрда Джина, но явно задерживалась, а Ривай не был готов провести рядом с Зоэ ещё полчаса.

— Я буду на стрельбище. Если Петра будет искать меня, скажешь, где, — он развернулся и пошёл к двери.

— Она хорошая девушка, правда?

Он удивлённо поднял бровь.

— И что?

— Да ничего, — Ханджи махнула рукой. — Просто мысли вслух.

***

По иронии судьбы стрельбище тоже располагалось за городской Стеной, в опасной близости от кладбища. Чаще всего сюда приходили в хорошую погоду. Но сегодня из-за снега стрельбище пустовало, однако несколько смельчаков всё же нашлось.

Гюнтер Шульц и Ауруо Боссард, по-видимому, соревновались друг с другом в попадании в яблочко. Завидев их, Ривай снял с плеча ружьё и выбрал самое крайнее свободное место, чтобы избежать навязчивой беседы.

— Эй, командир! — крикнул Ауруо, и Ривай краем глаза заметил, что он махнул ему рукой.

Отделавшись сдержанным кивком, Ривай зарядил ружьё и, сняв его с предохранителя, сделал одиночный точный выстрел, эхом разнёсшийся по поляне.

— Браво, командир! Точно в цель! — поддакнул Гюнтер.

Обычно за Стены приходилось брать не только ружьё, но и пистолет. Пистолет был легче по весу и проще в обращении, когда в движении требовалось попасть в нападающего волка. Также за поясом всегда имелся нож из серебряной стали, используемый при близкой встрече с волком. В такой ситуации руки крепче обхватывали рукоять ножа, нежели пистолета, да и всадить лезвие в бок напавшему на тебя волку было удобнее, чем выстрелить в него.

Услышав парные шаги, Ривай усилием воли заставил себя не поворачиваться, а зарядить следующий патрон.

— Командир Ривай, — отчеканил Шульц, — доброе утро!

Пришлось всё же повернуться.

— Доброе, — тихо ответил он.

— Как ваша рана? Помнится, на вас напал волк.

Ривай озадаченно взглянул на руку, которая иногда ныла, но в целом не беспокоила его. Удивительно, что люди запоминают такие мелочи, о которых он сам порой забывает поразительно быстро.

— Это было неделю назад.

— Царапины от когтей волка быстро не заживают, по себе знаю, — Ауруо хлопнул себя по груди.

— Ну так зачем спрашиваешь?

— Вы же командир, так положено!

— А я снимаю с вас обоих эту задачу. Можете не беспокоиться. Идите, стреляйте дальше. Хва…

Ривай не успел договорить. Снег посыпал сильнее, и именно в этот момент раздался протяжный вой из глубины леса Марии.

***

В тот же день Эрвин Смит отдал приказ ставить на дежурство на вышках по два человека, обеспечив их достаточным запасом патронов. Волков после воя не видели, но тревожные вести разнеслись по Тросту со скоростью ветра. Те, кто слышали вой, находясь у окраины города, бросили дела и кинулись домой, чтобы предупредить родных и близких.

Вечером на улице похолодало ещё сильнее, будто бы сама погода предупреждала о надвигающейся беде.

— Не нравится мне всё это, — пробормотал Ривай, смотря на зажжённые факелы около главных ворот и вышек.

Эрвин стоял рядом, тревожно смотря на то, как двое дежурных с ружьями наготове бродят взад-вперёд по небольшому квадратному пространству на вышке.

— Раньше волков не было в лесу Марии, — сказал он.

— Теперь есть. По крайней мере, с недавнего времени.

— Ты уверен, что в тот день солдаты не сделали ничего такого, что могло бы разозлить волков?

— Ничего. Я лично за ними следил.

— А лесорубы?

— А что они могли сделать? Рубить деревья слишком громко? Это их работа, — выплюнул Ривай. — Здесь что-то другое.

— Не видишь связи?

— С чем?

— С белым волком.

Ривай усмехнулся.

— Ну и какая здесь связь? Мы и раньше захватывали волков. Никто даже не пытался вернуть их, если ты к этому клонишь. Ради выживания они готовы бросить тех, кто попал в беду.

— Этот волк особенный, — сказал Эрвин и, заметив подозрительный взгляд, добавил: — Сам ведь говорил.

— Я говорил не так. Не коверкай мои слова.

— Смысл тот же.

— Нет, — упрямо возразил Ривай, гневно посмотрев на Смита, но получил от него укрощающий взгляд.

Эрвин был странным. В этом Ривай убедился давно.

Снаружи он был вполне приятным человеком, который умело излагал мысли, справлялся с большим количеством бумажной работы и запоминал большой объём информации. Он мог быть приятным в общении и производить положительное впечатление на собеседника, но Ривай знал, что где-то глубоко внутри у него полно прячущихся демонов.

Тёмных демонов.

— Если ты хочешь, чтобы я почувствовал себя виноватым, то зря стараешься.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал вину, — медленно произнёс Эрвин, будто бы продумывая каждое слово. — Я хочу сказать, что в тот день что-то изменилось. И если мы поймём, что именно, то, возможно, это и будет ответом.

***

Поездку до Гермины было решено не откладывать. За прошедшие сутки дежурные не заметили ни единого волка, подошедшего на близкое расстояние к Тросту. Они слышали только вой, изредка доносившийся из леса.

Ханджи застала Ривая за сборами в путь. Дорога до Гермины должна была занять около суток в одну сторону, поэтому было решено выезжать на рассвете, чтобы к ночи добраться до Серых пещер, подходящих для ночлега.

— Врываться в комнату без стука — верх невежества, — отчитал её Ривай, застёгивая последнюю пуговицу на рубашке.

— Извини, но, — Ханджи глубоко вдохнула и выдохнула, переводя дыхание, — нужна твоя помощь.

— Через полтора часа я должен быть у ворот. Может моя помощь подождать ещё трое суток? — съязвил он.

— Нет, лекарства нужно принять сегодня!

Пуговицы на манжетах всегда было сложно застёгивать самостоятельно, но Ривай предпочитал потратить немного больше времени и усилий, но справиться самостоятельно.

— Какие лекарства? — он одёрнул рукава.

— Мальчик… Ну, тот волк! Волчонок. Он отказывается пить микстуру — она отвратительно горькая на вкус, но в ней необходимые для поднятия сил витамины. Даже Арлерт не может заставить его.

— Ну, а я-то здесь при чём?

Ханджи лукаво улыбнулась.

— Слышала, в первый день он чуть ли не с рук у тебя ел.

— Он просто ел то, что я принёс. Сам. И не с рук.

— Никакой разницы! — махнула она рукой.

— Да что ты?

— Да. Идём. Ты мне сейчас нужен сильнее, чем этой комнате. Ривай, ну же, ты уже собрался, потрать на меня хотя бы двадцать минут!

***

Когда они спустились в темницу, где по-прежнему держали волка, Ривай невольно передёрнул плечом, смутно представляя, каково это — лежать больным в тёмной мрачной камере, где нет ничего, кроме кровати, к которой ты прикован.

Парнишка выглядел хуже, чем в прошлый раз. Теперь он лежал, свернувшись калачиком под одеялом и тяжело дышал, никак не реагируя на приход посетителей. Благо Ханджи сразу отправила стражников на выход, и те, уже привыкнув, не стали пререкаться.

Бинтов было меньше, но то, что рана почти зажила, совершенно не означало, что это прямой путь к выздоровлению.

— Ему нужны витамины, чтобы полностью восстановиться, — пояснила Ханджи перед тем, как открыть замок. — Если его организм этого не получит, то все предыдущие усилия были напрасны.

— Ясно, любительница дворовых шавок, — он взглянул на бледного цвета микстуру, прекрасно понимая, что один только цвет способен сразу произвести отталкивающий эффект.

— И будь с ним поласковее!

— Как же, обязательно.

— Я буду снаружи, чтобы не смущать тебя.

— Вали, — разрешил он, мысленно испытывая облегчение оттого, что за решёткой не будет любопытных глаз.

Как и раньше, Ривай сел рядом, испытывая странную тягу к лежащему рядом существу. От него совершенно не веяло опасностью, и внешне он полностью выглядел как человек.

Ярко-золотистые глаза приоткрылись и устремились на него. Это выражение… Он его узнал. Мальчик его узнал. Значит, память у них развита достаточно хорошо, чтобы запоминать лица людей.

— Ты должен это выпить, чтобы поправиться, — поколебавшись, Ривай положил руку ему на голову и провёл по волосам, после чего помог приподняться. — Пей.

Несколько секунд сомнений завершились первым глотком. Волчонок поморщился, с трудом справляясь с горечью, но всё же не стал отплёвываться.

Забавно…

И почему он так слушается только его одного?

В какой-то момент Ривай ощутил тепло. Странное разливающееся в груди тепло оттого, что этот сопляк давится горькой микстурой, от которой наотрез отказывался, только из-за его присутствия.

Кружка опустела довольно быстро, и парнишка с выражением выполненного долга снова посмотрел на него, чуть улыбаясь.

— Чёрт, — поморщился Ривай. — Не могу же я вечно пихать в тебя всякую дрянь, приготовленную Ханджи?

Лицо того удивлённо вытянулось.

— И не надо смотреть на меня с таким умным видом. Я ведь знаю, что в этой голове есть только ссохшийся мозг, верно, парень?

Ответом послужила вздёрнутая бровь.

— И не пытайся выглядеть так, словно понимаешь мои слова. Ни черта ты не понимаешь. Даже имени своего не смог назвать, — недовольно забормотал Ривай, вставая с кровати.

Теперь он обязательно скажет Ханджи, что её волчонок просто жутко вредное создание, которое скорее сдохнет из-за вредности, чем из-за гордости.

— Эрен, — вдруг донеслось сзади.

Сначала Ривай решил, что ослышался. Оглянувшись, он пристально посмотрел на лежащего парнишку. Тот в свою очередь тоже смотрел на него во все глаза, в которых читалась уверенность.

— Ты… что-то сказал? — он отступил назад, выпуская замок из рук.

Волчонок прикусил губу, но потом активно кивнул и чётко повторил:

— Меня зовут Эрен.

========== Глава III. ==========

До Гермины отряд добрался без происшествий. Состав из пятнадцати солдат и десяти медиков двигался строем в виде ромба, в центре которого ехала единственная повозка с медикаментами. «Нос» ромба периодически менялся, чтобы дать возможность передышки друг другу.

Ривай взял на себя командование, только когда начало темнеть, чтобы с высокой точностью добраться до Серых пещер и не заблудиться. Пришлось проехать около леса Розы, который заканчивался невысокими горами с пещерами.

Когда они добрались до места ночлега, было уже около полуночи. Лошади устали после дня пути, и перво-наперво солдаты занялись ими и лишь потом позволили себе перекусить и приготовиться ко сну.

Луна на небе была яркой. Мелкие звёзды светились рядом с ней, золотыми искрами расшивая тёмное полотно.

Безветренно, прохладно и свежо.

Риваю не спалось. Он сидел у края пещеры, пряча руки под тёплым плащом, служившим в пути одеялом. Иногда он ловил себя на том, что начинал считать звёзды, но тут же одёргивал и устремлял взгляд на тёмные верхушки леса.

Этот волк назвался Эреном.

Поговорить им сразу так и не удалось. Время поджимало, и нужно было возвращаться к воротам. Однако Ривай совершенно не ожидал, что услышит хоть слово от мальчишки, не говоря уже об осознанно построенной фразе.

Он чертыхнулся.

Люди считали, что оборотней полностью поглотил звериный инстинкт. Считали, что их мозг и существование полностью направлены на утоление голода и жажду убийства. Никто не подозревал, что даже в человеческой сущности инстинкты отступают на второй план.

Ривай устало провёл рукой по лбу, привалившись к холодной стене пещеры. Он ничего не сказал Ханджи кроме того, что ему удалось заставить его выпить микстуру. Он ничего не сказал Эрвину. Он вообще ничего не сказал никому из них! Быть может, это шок? Странное состояние, когда реальность кажется настолько ненастоящей, что хочется поверить в собственное сумасшествие.

***

В Гермине поселилось волнение. Никогда раньше волки не подходили так близко к городу, а уж тем более не смели прорываться через открытые ворота.

Дот Пиксис был озабочен усилением охраны города и был весьма удивлён, получив письмо от Эрвина Смита с точными указаниями о том, как это сделать.

— Интересно, — бормотал он, с любопытством разглядывая приложенную к письму схему. — И этоработает?

— Это куда эффективнее того деревянного забора, что люди гордо называют Стенами, — язвительно отозвался Ривай, но быстро взял себя в руки. — Город внутри такой защиты находится словно в слепом пятне. Даже если вы расставляете людей у ворот, опасность они замечают слишком поздно, чтобы можно было что-то предпринять. Лучше возвести вышки, с которых открывается вид до самого леса. Даже ночью благодаря факелам и лунному свету волков можно заметить заранее и предупредить население.

— Всегда считал Эрвина человеком дела с прекрасным умом, — восхитился Пиксис, поглаживая лысый затылок.

— Эрвин выдвигал эту идею уже давно, но другие города отвергли её. Для строительства вышек требуется много древесины, а это значит, что придётся много времени провести в лесу и, возможно, сделать несколько заходов. Увезти за раз целые стволы деревьев невозможно.

— Значит, эффект есть?

— В отличие от Гермины, к Тросту волки не приближались.

— Скоро приблизятся, — пообещал Пиксис. — Первый удар пришёлся на Стохес, через две недели пришла очередь Гермины. Боюсь, они двигаются последовательно и не пропустят ваш город.

— Мы дадим отпор. Это всего лишь волки, — спокойно сказал Ривай.

Что-то в его ответе весьма позабавило Пиксиса. Он улыбнулся, нахмурив седые брови.

— Ривай, — обратился он, — скажи: ты когда-нибудь сталкивался с волком лицом к лицу?

Ривай колебался, вспоминая происшествие недельной давности. Он чётко помнил озлобленный оскал и пронзительные волчьи глаза. Это был не первый раз, когда волк подходил к нему так близко, но никогда раньше он не оказывался поваленным на землю, а время не отсчитывало секунды до смерти.

Поджав губы, он ничего не ответил, но Пиксису хватило взгляда, чтобы ответить за него самостоятельно.

— У волков прекрасные глаза, Ривай. Если отбросить ту агрессию, которая замечается сразу, в них много… понимания. Осознания. Ума. Волки далеко не так глупы, как считают люди. Ими правят не только инстинкты. Они умеют думать, — он указал на голову. — Даже если у Троста имеются вышки, это ещё не значит, что волки выйдут прямо под пули.

Пиксис снова посмотрел на схему и сложил её обратно в конверт.

— Никто на вас пока что не нападал. Но они найдут брешь.

— Эрвин не допустит.

— Эрвин человек, — возразил Пиксис слишком уверенно. — Эрвин рассуждает так же, как и все мы. Он такой же обычный человек, пусть и талантливый командор. Чтобы быть на шаг впереди, нам нужно что-то другое.

— Что-то другое, — эхом повторил Ривай.

В тот момент яркая мысль мелькнула в его разуме, оставив чёткий след. В следующее мгновение он уже знал, что нужно делать.

***

Обратный путь начинался вечером — ночь пережидали в тех же Серых пещерах, чётко рассчитав время. Основная часть пути пришлась на следующий день и рассчитана была так, чтобы добраться до Троста до заката солнца.

Когда Стены Троста показались наравне с верхушками деревьев, солнце только начинало клониться к горизонту. Поравнявшись с воротами, Ривай вдруг ощутил странное давление. Потянув сбрую на себя, он вынудил лошадь дёрнуться и замедлить шаг. Она недовольно зафыркала и тряхнула головой, словно ей не нравилось давление, причиняемое тугой сбруей на морде.

Высокие ворота, метра три высотой. Рядом — вышки с остроконечными крышами и небольшими квадратными площадками под ними. Защита ли это или просто иллюзия, позволяющая спокойно спать по ночам?

— Командир? — Петра остановилась, пропуская вперёд весь отряд, и с волнением посмотрела на Ривая. — Что-то не так?

Он проводил взглядом удаляющиеся остро заточенные верхушки брусьев Стены и легонько сжал бока лошади, чтобы та двинулась дальше.

— Всё нормально, — ответил он, однако сердце в этот момент болезненно заныло.

***

— Значит, отказались, — Эрвин внимательно выслушал короткий доклад Ривая о сутках, проведённых в Гермине, стоя у окна в своём кабинете.

— Они считают, что следующий удар придётся на Трост, поэтому повышать меры безопасности нужно нам, а не им.

— Любопытное мнение.

— Тебе бы поговорить с этим Пиксисом самостоятельно, всё-то вам обоим любопытным кажется, — язвительно заметил Ривай, за что получил укоризненный взгляд.

Несмотря на то что уважение к Смиту зародилось далеко не с первой их встречи, Ривай до сих пор не мог удержаться от колкостей.

— Пиксис считает, что следующей точкой будет Трост, — не столько с вопросительной, сколько с утвердительной интонацией сказал Эрвин.

Ривай подавил желание завестись снова и, отстранённо глядя в стену, согласился.

— Да.

— И больше он ничего не сказал?

— Только то, что нам нужен обходной путь.

Повисло молчание.

Казалось, Эрвин глубоко задумался над его словами и мысленно оценивал ситуацию, однако теперь закрылся, скрестив руки на груди, и явно не был намерен делиться мыслями. Ривай попытался заглянуть ему в глаза, но столкнулся с невидимой преградой. Если Эрвин не хотел показывать, что творится в душе, он умело маскировался, прятался и закрывался от внешнего мира.

— Его зовут Эрен.

Эрвин отвернулся от окна, без особого удивления смотря на Ривая. В кабинете было сумрачно, и свет от заходящего солнца не попадал на мрачное лицо Эрвина, а играл золотыми бликами на светлых волосах.

— Похоже, ты знал, — Ривай прищурился.

— Нет, не знал, — качнул головой Эрвин. — Просто не думал, что он выберет тебя.

— Никто никого не…

Эрвин резко взмахнул рукой, делая предупреждающий жест в сторону Ривая, чтобы тот замолчал. Пришлось повиноваться.

— Наивно было полагать, что волки растеряли человеческие навыки за каких-то сто лет. То, что они предпочитали смерть, оказавшись в неволе, только говорит об их интеллекте и способности хранить тайны даже ценой собственных жизней.

— То есть, — подытожил Ривай, — ты всегда ждал именно такого момента?

Эрвин наклонил голову ещё ниже, и его лицо окончательно скрылось в тени.

— Прошлое — это то, что отличает нас всех и делает из нас тех, кто мы есть в настоящем. Прошлое влияет на наши поступки и поведение. Не знаю, что случилось с этим волком, но это однозначно может сыграть на руку.

— Так что ты хочешь?

— Ты первым завёл этот разговор, — пожал он плечами. — Почему-то он выбрал тебя, Ривай, чтобы приоткрыть завесу тайн. Так оправдай же его выбор.

Что-то в голосе Смита пришлось Риваю не по душе. Они думали почти одинаково, придя к общему знаменателю, вот только решение всё равно вышло разным.

— Я тебя не понимаю, — по слогам ответил тот, глядя на Эрвина в упор.

— Понимаешь. Просто будь с ним рядом. Покажи, что он может доверять тебе. На войне хороши любые средства, Ривай.

***

Ночью снова слышали вой. Уже ближе, чем в прошлый раз, и дольше. Ривай долго ворочался, прислушиваясь к пронизывающему с головы до пят звуку, и пытался отделаться от мыслей, что боль можно услышать, а не только почувствовать.

Он всегда умел беспрекословно выполнять приказы. Он умел убивать, умел делать людям больно и не относиться к волкам как к живым существам. Волки были всего лишь мясом, которое после соприкосновения с серебром начинало гнить.

Однако неужели он не ослышался? Поддаться мальчишке-волку, который по каким-то неведомым причинам принял его за своего? Да и принял ли? А вдруг это обычный обман?

— К чёрту тебя, Эрвин, — прошептал он в подушку, отворачиваясь от окна. — К чёрту. Если хочешь поиграть, то я буду первым.

***

Война требовала особого подхода. Она не любила, когда с ней нежничали, она любила кровь и смерть. Доверять противоположной стороне нельзя — чревато последствиями.

Это Ривай осознал одновременно с пониманием того, что Эрвин Смит — не просто расчётливый лидер, но и безжалостный человек. Ривай мог позволить себе язвить в ответ на его приказы, но не мог их не исполнить.

— Эй, очкастая, — по привычке грубо обратился к Ханджи Ривай, но без жестокости в голосе. — Где наша шавка?

Ханджи тщательно вытерла полотенцем руки.

— В лаборатории. Нужно было взять у него необходимые анализы, чтобы проверить ход выздоровления.

— И как он?

— Откуда же я знаю? Анализы ещё нужно проверить, — пожала она плечами. — Но можешь его проведать.

Ханджи всё-таки догадалась дать ему нормальную одежду, и сейчас мальчишка полностью был сосредоточен на том, чтобы застегнуть тугие пуговицы на рубашке. Прижав подбородок к груди, он с тихим шипением справлялся с тугими петлями, побеждая пуговицу за пуговицей. Однако самая верхняя, у горла, никак не хотела поддаваться, чем явно злила его.

— Что, сложно? — усмехнулся Ривай, решив выдать своё присутствие.

Тот чуть ли не подпрыгнул на месте, явно не рассчитывая на то, что кто-то мог наблюдать за ним. Эрен быстро успокоился и, забыв о пуговице, теперь во все глаза смотрел на Ривая.

— Эрен, да? — уточнил он.

Тот неуверенно кивнул.

— И что, теперь ты будешь вести себя так, словно язык проглотил? Раз решился, то делай всё до конца.

Похоже, Эрен колебался. Ривай списал его рвение назвать своё имя на температуру во время болезни.

— Я… не веду себя так. Просто вы появились… неожиданно.

— Я всегда буду появляться неожиданно, — ответил он и, подойдя к Эрену, застегнул верхнюю пуговицу.

Эрен смотрел на него снизу вверх испытующе, настороженно, но в то же время слишком доверчиво. Он больше не шарахался, как при первой встрече, не вздрагивал от прикосновений, а, наоборот — сидел тихо, спокойно. Он даже закрыл глаза, когда Ривай случайно дотронулся пальцем до его подбородка, и замер.

Нет, ему не кажется.

Эрен перестал дышать, будто бы боялся спугнуть то ли себя, то ли Ривая, который и сам не совсем понимал, что происходило. Так кажется ему или нет?..

— Зачем? — спросил он, сменив прикосновение на жёсткую хватку, заставив мальчишку поднять голову.

Тот распахнул глаза, блеснувшие на мгновение волчьим золотым огнём. И это к нему он должен приблизиться? И это с ним он должен играть, чтобы впоследствии перерезать ему глотку серебряным кинжалом? Проще простого. Он ведь сам так и льнёт к нему, ловит эти незначительные прикосновения и замирает, чтобы запомнить их, запечатлеть в памяти.

Теорема или аксиома?

Ривай снова ослабил хватку, почти нежно погладив кожу большим пальцем у уголка губ. Нет, это не ошибка — он действительно реагировал на прикосновения так, словно ожидал чего-то другого. Словно ожидал боли, а взамен получал ласку.

— Так зачем? — повторил он, но на этот не применяя силу. — О белом волке, нападающем на других волков и спасающем людей, уже давно ходят слухи. Я такого не видел ни разу, поэтому считал тебя выдумкой больного разума. И знаешь, я бы и себя посчитал сумасшедшим, если бы ты сейчас не сидел вот тут, с почти полностью затянувшейся раной от моей пули.

В глазах Эрена мелькнула едва уловимая паника.

— Вы всем расскажете? — внезапно охрипшим голосом спросил он, ссутулившись. — Если люди узнают… Люди немилосердны. Если они узнают, кто я, они убьют… они меня убьют!

— Тише, — Ривай зажал ему рот рукой. — Если не перестанешь так орать, то сам себя выдашь. Успокойся. О тебе знают всего несколько человек. И только двое в курсе того, что ты можешь говорить.

— Кто ещё? — так же хрипло спросил Эрен, когда Ривай убрал руку.

— Эрвин Смит. Командор подразделения армии в Тросте. Он весьма догадливый, но не болтливый.

— А… эта женщина… Ханджи, кажется. Она знает?

— Она будет рада услышать что-нибудь лично от тебя. И, поверь, она не испугается, а завизжит от радости.

— Почему?

— Видимо, ты мало оставался с ней наедине за последние дни, — пробормотал Ривай, и именно в этот момент в лабораторию влетела сама Ханджи, весьма радостная и довольная.

Завидев их двоих, слишком близко находящихся друг к другу, она одними губами восторженно произнесла: «Вау!» — и показала большой палец.

***

Было холодно.

Группа торговцев, вернувшаяся из Стохеса после удачной сделки, остановилась около ворот. Двое мужчин, по виду купцов, принялись долго и усердно ругаться, разбираясь, кому какой товар принадлежит.

Солдаты зябко ёжились, поглядывая на них, но ничего не говоря. Дело закончилось дракой, в которой один из купцов остался со сломанным носом. Растащив мужчин, солдаты отправили их по домам, объявив, что за товаром в повозках они смогут вернуться утром, когда остынут и выяснят отношения.

На том и порешили.

Ворота медленно закрылись, оставив чёрный лес Марии за чертой. Снег лежал тонким слоем на земле, и многие дети загулялись допоздна, играя в снежки. Им запрещали подходить близко к Стене там, где были открытые ворота. Родители боялись, что их чада из любопытства могут выбежать наружу, да так и не вернуться. Однако были и такие, кто не слушался родителей и отправлялся к воротам смотреть на вернувшихся из пути солдат.

— Потерялась, малышка?

Розовощёкая девочка, лепившая в руках снежок, обернулась на зов. Этого мужчину она никогда раньше не видела. Он странно выглядел: поношенная одежда тёмных цветов бесформенно висела на нём, волосы были спутаны, а на лице виднелась грязь.

Но внимание девочки привлекли глаза незнакомца — они светились золотым огнём.

— Ты… волк?

Он улыбнулся и клацнул зубами, приложив указательный палец к губам.

— Не бойся.

— Я не боюсь. Ты мне нравишься, — улыбнулась она. — Ты не выглядишь страшным.

— Правильно.

— Но почему ты выглядишь как человек? Мама говорила…

— Мама ошибается.

— Правда?

— Правда. Хочешь, докажу?

И она кивнула.

— Хочу, — прошептала девочка, протянув руки к нему.

========== Глава IV. ==========

— С пропажи девочки прошло уже пять дней, — рассказывал Эрвин, когда они вместе с Риваем шли к городским воротам.

— И я всё равно не понимаю, почему ты считаешь, что это связано с волками. Если девочка пропала, то она должна быть где-то в пределах города — дальше идти некуда, если похититель не самоубийца-извращенец.

Ворота оставались закрытыми. Солдат, спустившийся с вышки после дежурства для пересмены, завидев Смита, выпрямился и отдал честь, на что тот вежливо кивнул.

— Похищать кого-то — вообще неблагодарное дело. Рано или поздно его найдут именно потому, что бежать некуда. Город имеет пределы, а через людей можно узнать многое.

Эрвин подошёл к воротам и, коснувшись рукой, медленно двинулся вдоль них, будто бы что-то ища.

— Что ты делаешь? — Ривай остановился, со стороны наблюдая за непонятными действиями Смита. — Думаешь, где-то здесь есть дыра, через которую мог бы пролезть волк? Брось, чтобы дыру не заметили, она должна быть маленькой, а волк всё-таки не с жука размером.

— Я знаю, — отозвался Эрвин. — Солдаты уже проверили ограду по всему периметру, но…

— Но ты им не доверяешь, — усмехнулся он.

— Доверяю.

— Тогда в чём причина?

— Когда-то вражда людей и волков началась именно с ребёнка. Ребёнок был убит, из-за чего всех волков изгнали с территории городов. Сейчас пропала девочка. Свидетель говорит, что видел странного мужчину в старой рваной одежде, который подозрительно себя вёл и по движениям не был похож на человека. — Проверив ворота, Эрвин вернулся к Риваю, озадаченно потерев лоб.

— Этот свидетель — пьяница, мало ли что ему могло привидеться, учитывая вознаграждение за его рассказ. Тут любой бы рассказал именно то, что от него хотят услышать.

Эрвин смотрел вдаль, поверх головы Ривая, и явно слушал только краем уха.

— Здесь что-то не сходится, — продолжал он. — Если принять рассказ свидетеля за правду, то после похищения неподалёку от ворот волк должен был и уйти через них, иначе его бы заметили. Но свидетель говорил, что это произошло после того, как вернулся отряд из Стохеса. Ворота к тому времени уже были закрыты.

— И уже темнело, — подытожил Ривай. — К тому же здесь рядом вышки. Не слишком ли рискованное место?

— Да. И главный вопрос: почему девочку не убили?

— Может, убили, а мы просто ещё не нашли её.

— Ривай, — оборвал его Эрвин. — Девочка ещё жива.

— Какой ты оптимист.

— Я не оптимист, я реалист.

— Да что ты? Не заметно.

Вдоль Стены они шли молча: Эрвин — около неё, иногда дотрагиваясь рукой, а Ривай — на несколько шагов позади, шёл след в след, добровольно, но бесцельно.

— Как Эрен?

Эрен был той темой, которую Риваю совершенно не хотелось затрагивать. После случая в лаборатории Ханджи он виделся с ним ещё один раз. Эта встреча продлилась не дольше пяти минут, но её хватило, чтобы Риваю не захотелось видеть Эрена ещё долго. Мало того, что Эрен оказался выше его, так ещё и заметно повеселел, как только они пересеклись. Ривай мог поклясться, что будь он в этот момент в облике волка, то непременно завилял бы хвостом, подобно псу.

Опустив последние подробности, Ривай решил озвучить то, что слышал от Ханджи.

— Почти полностью выздоровел.

— И всё?

— А что ещё?

— Ну, например, не поделился ли он с тобой чем-нибудь, кроме своего имени, — Эрвин еле слышно усмехнулся.

Ривай проигнорировал этот факт.

— Нет, — односложно ответил он, — но…

— Но?

— У волков ведь превосходный нюх. Гораздо лучше человеческого.

Эрвин с интересом посмотрел на Ривая, явно понимая, к чему тот клонил.

— С его помощью можно попытаться найти девочку.

— Для этого нужно, чтобы он хотел нам помочь. Мне поговорить с ним? — любезно предложил Смит.

— Нет, — снова покачал головой Ривай. — Я сам. Если уж, как ты говоришь, он выбрал меня, то мне его и обрабатывать.

— Только не перестарайся. Вряд ли он с радостью кинется помогать, если ты разобьёшь ему нос, к примеру.

— Я разберусь, Эрвин.

И Эрвин как-то удовлетворённо выдохнул, словно испытал облегчение, что не пришлось прибегать к угрозам и приказам и Ривай наконец-то сломился, подчиняясь.

Он знал, что выбора у него просто не осталось.

***

Было сформировано десять поисковых групп, которым приказали обойти каждый дом и опросить людей, однако по прошествии нескольких дней не оказалось никаких сдвигов.

Нашёлся ещё один свидетель, который утверждал, что видел пропавшую девочку с мужчиной. Эрвин тогда бросил на Ривая несколько самодовольный взгляд, мол, я же говорил, а ты не верил.

На третий день поисков случилось страшное: пропал мальчик. Исчез буквально из-под носа матери, когда та, возвращаясь с рынка, разговаривала с солдатами из поисковой группы. Мальчик крутился около её ног, не в силах устоять на месте, и постоянно дёргал мать то за юбку, то за руку, безмолвно пытаясь уговорить её пойти дальше. В конце концов, мать не выдержала и прикрикнула на сына, чтобы тот успокоился. Мальчик смутился и, не выдержав сразу нескольких взглядов солдат, отошёл на несколько шагов в сторону.

И затем пропал.

Когда женщина поняла это, то впала в истерику, крича и вырываясь из рук солдата, который пытался её успокоить.

— Они убьют, они убьют его! — рыдала она, осев на землю и закрыв покрасневшее лицо руками. — Они животные! Они хотят истребить нас!

Ривай был невольным свидетелем этой сцены, но, как и в других подобных случаях, предпочитал держаться поодаль, чтобы не пришлось заново ломать себя, подбирая нелепые обнадёживающие и успокаивающие слова. Зачем врать, если рано или поздно придётся взглянуть в глаза реальности и пережить ту боль, которую можно было бы пережить сразу, не теша себя иллюзиями?

Эрвин говорил: молчи и делай так, как приказано. То есть делай вид, что не всё потеряно. Держи в неведении людей. Держи в неведении себя самого.

Пик терпения пришёлся на пропажу третьего ребёнка. Похищение снова произошло ближе к ночи в тот опасный промежуток, когда солнца уже не было видно за горизонтом, а факелы ещё не горели.

Тогда Ривай решил, что тянуть дальше уже нельзя.

Эрена по-прежнему держали в темнице, но обращались намного лучше благодаря Ханджи, которая заверила, что это самый прекрасный волк, который ей попадался в руки. Когда он зашёл в камеру, Эрен заметно оживился, перестав скучающе смотреть в стену и покачивать свешенной с кровати рукой. Теперь он полностью поправился и больше не нуждался в каждодневном приёме горьких микстур.

Ривай тяжело взглянул на него, не сразу решившись подойти к кровати.

— Что-то случилось, — Эрену сразу передалось его настроение. — Что?

Он поправил тяжёлые цепи, сел и подобрал под себя ноги.

Ривай знал, что ему нужно сделать. Знал, что если поддастся приказу, то непременно одержит победу. Эрвин говорил, что в их занятии победа — это самое важное, ради чего стоит жить или умереть.

Он воздержался от прикосновений, от которых Эрен млел, расслаблялся и терялся во времени. Сейчас Риваю нужна была полноценная реакция, возможно, не совсем такая, на какую рассчитывал Эрвин.

— Дети пропадают, — прямо сказал он.

Эрен не изменился в лице — только отвёл взгляд.

— Они как-то пробираются в город, — Ривай сжал кулаки. — В Стене нет бреши, ворота большую часть времени закрыты. Сначала мы думали, что это происходит во время возвращения отрядов из экспедиций. В таком случае можно попасть в город, но нельзя из него выйти. Люди начинают паниковать. Это раздражает.

Ривай низко опустил голову и, не сдержавшись, несильно ударил кулаком по каменной стене. Костяшки отозвались лёгкой болью.

— Может, скажешь уже что-нибудь полезное?

— Что? — почти равнодушно отозвался Эрен, и Ривай понял, что точка кипения пройдена.

Бросив взгляд на покрасневшие пальцы, он резко повернулся и широким шагом настиг Эрена, который в мгновение ока превратился в того самого испуганного ребёнка, каким был в первые дни. Однако сейчас Ривай не позволил ему забиться в угол, весом собственного тела придавив того к постели и грубо заведя руки над головой.

— Не строй из себя дурачка, — прошипел он, низко наклонившись. — Я ведь пытался обращаться с тобой хорошо. Я правда пытался, и ты это видел. Волки никогда не нападали на людей около леса Марии. Никогда. И вот после твоего появления здесь, около Троста, мы пережили первое нападение. А Эрвин говорил, что события взаимосвязаны. Эрвин говорил, а я пытался тебя защищать.

Эрен дёрнулся, впервые за всё время пребывания здесь оскалившись. Цепи звякнули, но Ривай только сильнее стиснул и без того скованные запястья. Чтобы обратиться, оборотню требуется около минуты. Возможно, меньше — никто уже давно не видел, как это происходит. Ривай знал, что рисковал, выплёскивая агрессию, но уже ничего не мог поделать с собой.

— Ты знал, — по слогам процедил Ривай, когда Эрен перестал брыкаться.

— Нет.

— Да.

— Нет!

— Хватит врать! У меня за поясом нож с серебряным лезвием, думаешь, мне потребуется много времени, чтобы перерезать к чертям твою глотку?

Эрен замер, и в его глазах появилось нечто вроде испуга.

— Я… слышал, — наконец, сдался он. — Но я здесь ни при чём.

— Оправдаться пытаешься?

— Да нет же! — вспылил Эрен. — Может, вы слезете с меня, и я всё спокойно расскажу?

— Ну уж нет. Уж больно ты неженка для того, кто перегрызает глотки другим волкам, так что терпи. Так надёжнее.

Ривай мог поклясться, что мальчишка покраснел, когда отвёл взгляд после отказа. Интересно, был бы он таким податливым, если бы его руки не сковывали цепи?

— Я слышал от других. Слышал, что планируется нападение, но не знал, какое именно.

— Когда ты это слышал?

Эрен сильнее вжался в постель.

— Всю свою жизнь.

Ривай от неожиданности ослабил захват, но Эрен даже не попытался убрать руки.

— Волки из другого леса. Я слышал послания в их вое.

— Вое, — повторил Ривай и вопросительно приподнял бровь, будто бы прося пояснить.

Эрен вздохнул.

— Это как звуковой код. Длительность, высота, другие особенности, которые не слышит человеческое ухо, — он медленно опустил руки и, коснувшись своих ушей, закрыл глаза и на мгновение затих. — Например, я слышу крысу, которая скребётся в третьей… нет, в четвёртой камере от меня. Я слышу отдалённые голоса людей, там, наверху. Слышу, но уже не понимаю слов.

Он выразительно посмотрел на Ривая.

— Я знаю, что люди хорошие и что нести смерть — не выход.

— Откуда? — Ривай прищурился. — Когда мы пересекаемся, то рвём друг другу глотки и убиваем. Откуда тебе знать, что люди хорошие?

— Потому что когда-то меня спас человек. Когда я был ребёнком, меня спас человек. Там, в лесу. Я слышал, что в тот день взрослые особи собирались напасть на людей, и проследовал за ними, попав в самую гущу событий. В тот день меня спас человек. Он был солдатом — я помню его лицо и голос. Он спрятал меня под кустарником около дерева и приказал сидеть тихо, пока всё вокруг не успокоится.

— Ты говоришь, что волки собирались напасть в тот же день. Значит, вы обитаете где-то поблизости?

Эрен кивнул.

— Шиганшина.

Ривай мысленно повторил это название. Шиганшина. Город, который пал около пятидесяти лет назад, располагался за лесом Марии. Пограничная полоса в виде леса усложняла экспедиции из Троста, потому как именно в лесу людям было находиться опаснее всего.

Шиганшина отличалась от других городов тем, что у неё практически не было защиты. Стена вокруг города в то время ещё не была достроена, поэтому сражение, начавшееся в глубине леса, вскоре перекинулось на городскую территорию.

Часть города сгорела дотла из-за использования огненных стрел и факелов. Погибло практически всё население; те, кому удалось выжить, бежали в лес, где также погибли от клыков волков. Выжили лишь единицы, которым удалось добыть лошадей и с их помощью пересечь лес Марии, добравшись до Троста практически невредимыми.

Поморщившись, Ривай перестал сдавливать бёдра Эрена коленями и слез с него, устроившись рядом. О Шиганшине люди старались не вспоминать, потому что это название напоминало о первом большом проигрыше волкам.

— То есть ты осознанно убиваешь себе подобных?

— Конечно, — Эрен выглядел решительно настроенным.

— Из-за того человека?

Кивок.

— Он называл своё имя?

— Да, называл, — ответил Эрен тихо, с некоторым промедлением. — И я уже слышал его имя от вас.

Ривай не знал, хотел ли услышать то, что Эрен был готов сказать ему. В какой-то степени интуиция редко подводила его, когда дело касалось людей, давно находящихся рядом. Он мог не знать правды, но догадки редко его подводили.

— Кто?

Звенящая тишина, казалось, оглушила Ривая. Он не смотрел на Эрена, но чувствовал, что тот смотрит на него. А когда он открыл рот и сделал короткий вдох перед ответом, Ривай увидел разверзнувшуюся чёрную бездну.

— Кажется, он назвался Эрвином, — Эрен склонил голову, будто бы пытаясь вспомнить каждую деталь. — Эрвином Смитом.

========== Глава V. ==========

Эрену было запрещено приближаться к людям, если на то не будет дано разрешение. Его руки сковывала тяжёлая цепь, к которой была прикреплена цепь потоньше, и её конец покоился в руках Ривая.

Поиск детей было решено проводить ночью, когда люди разошлись по домам и на улицах стало пусто. Помимо Ривая в качестве поддержки здесь находились ещё четверо солдат — Петра, Гюнтер, Эрд и Ауруо. В их обязанности входило следить за улицами, чтобы никто не помешал проведению поиска. К Эрену никто из них подходить близко не решался, кроме самого Ривая, который стоял к нему вплотную, даже иногда касаясь его руки плечом.

Было решено не выносить на всеобщее обозрение тот факт, что волки владели человеческой речью. Когда приближённые Ривая услышали об этом, то на несколько минут подняли такой шум, что у него заболела голова. Успокоить взбунтовавшихся солдат удалось только приказным повышенным тоном, когда Ривай для уверенности пригрозил отправить их на дополнительные тренировки.

Спокойнее всех вёл себя Эрд. Он ограничивался только подозрительными взглядами в сторону Эрена, но не показывал недовольства. Ривай счёл это банальным страхом после укуса, ведь тогда Эрвин сделал ему выговор и вынес предупреждение, если в дальнейшем будут подобные необдуманные действия.

Эрвин Смит лично присутствовал при проведении поиска, впервые настолько близко столкнувшись с Эреном. Ривай гадал, сможет ли Эрвин узнать в нём того волчонка, которого он спас много лет назад. Однако командор лишь внимательно смотрел на Эрена, не говоря ему ни слова.

Зато Эрен, как только увидел Смита, выглядел так, словно был готов лизать ему подошвы армейских сапог. Ривай предупредил его, чтобы не делал глупостей, ведь Эрвин — командор подразделения армии в Тросте, а не просто человек, который почему-то проявил сострадание к врагу.

Риваю пришлось натянуть цепь, чтобы таким образом напомнить Эрену о своих словах. Сообщать Эрвину о том, что белый волчонок вырос и превратился в почти взрослого опытного волка, он не спешил. Смит сам говорил — поиграй с ним, пусть он тебе доверяет. Считается ли сохранение доверия частичным неподчинением командору?

Впрочем, Ривай искренне считал, что Эрвин только делал вид, не признаваясь в глупых поступках юности. Теперь Ривай с другой стороны смотрел на ситуацию. Когда Эрвин вёл себя настолько жёстко, убеждая людей в беспечных надеждах на белого волка, всё это больше походило на самоубеждение, нежели на попытку сохранить в солдатах здравомыслие.

— Действуешь как человек. Не вздумай оборачиваться в волка или вставать на четвереньки, бороздя рожей землю, понял? — предупредил Ривай, когда им только предстояло выйти из темницы.

— На превращение требуется немало сил. Почему, думаете, я не сразу вернулся в человеческое обличье после того, как вы меня подстрелили? — губы Эрена тронула улыбка.

— Потому что сопляк, — поддел его Ривай, хотя прекрасно понял, что именно ранение лишило его всяких сил.

— К тому же одежда.

Закончив с проверкой надёжности цепи, Ривай поднял на него озадаченный взгляд.

— Чем тебе одежда не угодила?

— Мы оборачиваемся без одежды, — пояснил Эрен, и Ривай мог поклясться, что он опять смутился, — иначе она попросту рвётся.

— Надеюсь, никогда этого не увижу, — хмыкнул Ривай, защёлкнув тяжёлые кольца вокруг запястий Эрена.

Теперь же они стояли неподалёку от городских ворот, и Эрен занимался тем, что прижимал к лицу кофточку пропавшей девочки, любезно предоставленную её матерью для неизвестно чего.

— Паршиво выглядит, — не удержался от колкого комментария Ауруо.

— Займись своим делом, — тут же приказал Ривай и снова повернулся. — Эрен?

Эрен уже отдал кофточку обратно Эрвину и тщательно принюхивался, закрыв глаза, будто бы сосредотачиваясь.

— Её здесь не было, — наконец сказал он. — Вернее, она была здесь и провела достаточно много времени, но запах уходит. Конечный пункт её пребывания в городе не здесь.

Ривай переглянулся с Эрвином.

— Значит, её не увели через ворота?

— Нет, — Эрен утвердительно покачал головой, — но она была не одна. Я чувствую ещё один запах.

— Человек?

— Нет. Волк.

Эрвин в этот момент отвернулся и отошёл на несколько шагов, зарывшись руками в светлые волосы, но сразу вернулся.

— Волки не могли проникнуть в город через ворота. Из города уходят лишь небольшие отряды, где все знают друг друга в лицо. Даже если бы волк попытался проникнуть сюда в человеческом обличье, его бы быстро вычислили.

— Я не вру, — тихо сказал Эрен в своё оправдание.

— Эрвин, — Ривай красноречиво попросил его помолчать, обратившись к Эрену. — Что дальше?

— Они ушли отсюда.

— Куда?

Эрен указал направление.

— Туда. Вдоль по улице. Прямо.

Они медленно двинулись по указанному следу. Эрен забавно втягивал носом воздух, и его ноздри раздувались, словно он постоянно хотел чихнуть. Путь по пустой улице завершился около ближайшего к Стене домика, ничем не отличающегося от сотен других.

— Здесь, — сказал Эрен.

Ривай недоверчиво посмотрел на дом.

— Хочешь сказать, девочка в доме?

— Скорее всего, нет. Запах ведёт сюда, но это не конечный пункт.

— Внутри кто-то есть?

Эрен кивнул.

— И она чует, что за ней пришли.

В этот момент двери дома резко распахнулись, и оттуда выскочила белокурая девица, со всего размаха налетев на Смита, тем самым освободив себе дорогу.

— Взять её! — крикнул Ривай, и его маленький отряд сразу пришёл в состояние готовности.

— Это волк! — добавил Эрен, и эхо разнеслось по пустынной улице.

Девушку поймали почти сразу; Петра, несмотря на то что казалась хрупкой и невысокой, обладала быстрой реакцией, поэтому умудрилась повалить врага на землю, сдавив руки и шею.

Эрен напрягся, наблюдая за борьбой. Ему явно хотелось поучаствовать — глаза горели, и он шумно дышал.

Заметив изменение в настроении, Ривай легонько толкнул его плечом.

— Лучше стой на месте. Любое твоё движение без моего одобрения эти люди расценят как угрозу. Тебе сделают больно.

Эрен замер, оценивающе глядя на Ривай сверху вниз, и всё же расслабился.

— Я буду здесь.

— Вот и хорошо, — кивнул Ривай.

Солдаты тем временем скрутили девушку, заломив ей руки за спину.

— Сэр, куда её?

— В темницу, и обездвижить, — последовал приказ Эрвина. — Уведите. Допросим её позже.

— Девочки с ней нет, — добавил Эрен, когда Ривай потянул его к дому. — Там пусто.

— Раз пусто, значит, можно осмотреться.

Внутри не нашлось ничего интересного, кроме подвала, спрятанного под потрёпанным диванчиком. Впрочем, подвал оказался не совсем подвалом — прямо от деревянной лестницы, скрипевшей после каждого шага, вёл тёмный подземный ход, от которого пахло сыростью и землёй.

— Могу поспорить, что тоннель ведёт в лес Марии. Если это так, то тогда понятно, как волкам удалось утащить детей незаметно, — Ривай нагнулся, пытаясь рассмотреть что-то в непроглядной темноте.

— Меня уже беспокоят не дети.

— Тогда что же?

— Если здесь можно выйти из города, то можно и войти из леса. Как думаешь, сколько волков в человеческом обличье сейчас находится в Тросте? — говоря это, Эрвин не сводил взгляд с Эрена.

— Вряд ли он причастен. Мы сами привезли его сюда, Эрвин, с пулей в груди, если помнишь, — сказал Ривай.

— Помню. Но я всё ещё не могу понять мотива его убийств.

Эрен перевёл взволнованный взгляд на Ривая.

— Можешь сказать. Сам.

— Я… — Эрен поспешно облизнул сухие губы. — Когда-то вы спасли меня. Я был тогда ребёнком, но точно помню, что у человека, укрывшего меня от пуль в кустах, было ваше лицо.

Эрвин молчал несколько секунд.

— Вот как. Что ж, рад, что ты выжил, — кивнул он и стал подниматься по лестнице обратно.

— Вот засранец, — изрёк Ривай, оставшись с Эреном около подземного тоннеля. — А я-то хотел услышал, почему он вдруг проявил сострадание.

***

С девушкой-волчицей (её звали Анни, как подсказали соседи) пришлось работать почти двое суток. В отличие от Эрена на контакт она идти отказывалась, даже когда ей объяснили, что маленькая волчья тайна уже перестала быть таковой.

Ханджи предложила наиболее простой способ выбить из неё правду — оставлять порезы лезвием из серебра. Серебро приносит волку весьма болезненные ощущения, да и без должного ухода такие раны могут стать фатальными.

— Никогда раньше не пытала волка. Если бы я знала раньше! Если бы знала!.. Эх, можно было бы раньше провести этот эксперимент, — сокрушалась Ханджи, идя к темнице и держа в руке тонкий серебряный клинок.

— Это не эксперимент. Тебе просто нужно заставить её сказать всё, что она знает, — напомнил Ривай. — Эрен говорил, что с детства слышал волчьи послания о каком-то нападении. Слышишь, Ханджи? И никакого выяснения болевого порога! Займёшься этим потом.

Ханджи убедительно закивала, ускорившись, когда они подошли к двери, ведущей в темницу.

— Ты останешься?

— Нет. Нужно вывести оттуда Эрена прежде, чем ты начнёшь.

— Он же волк! Кровь и убийства — его сущность!

— Он искренне считает, что люди хорошие. Нам сейчас меньше всего нужно убеждать его в обратном.

***

Под ногами хрустел свежий снег. Морозное небо было чистым, будто специально сбросило снежинки на землю, чтобы очистить место для тысяч сверкающих маленьких звёзд.

Пришлось достать тёплую одежду — утеплённые сапоги, куртку, шерстяной шарф. Эрен поначалу неуклюже переминался с ноги на ногу, привыкая к новой обуви, и постоянно поправлял съезжающий с шеи шарф.

— Да что ты будешь делать, — тихо пробормотал Ривай, одним движением подтаскивая Эрена к себе. Сняв с него шарф, он немного расстегнул молнию на куртке и тщательно обмотал его шею снова, спрятав концы под воротник; молния была заново застёгнута до упора.

Эрен смотрел на него ясными глазами. Румянец сиял на щеках, а из приоткрытого рта вырывались небольшие клубы пара.

— Ты сейчас похож на преданного щенка, — сказал Ривай. — Было бы хорошо, если бы ты таковым и являлся.

— Вы мне не верите? — тут же уловил его мысли Эрен.

— Почему же, — Ривай посмотрел в сторону, — верю, что самое паршивое. Как тебе Эрвин?

— Ну…

— Человек, спасший тебя от своих же. Честно говоря, не думал, что он такой сентиментальный. Но благодаря этому сейчас ты здесь и уже помог поймать волчицу.

— Она не из наших. Моя стая не имеет никакого отношения к войне с людьми.

— Надо же. Есть и такие?

— Есть, — упрямо кивнул Эрен.

Ривай глубоко вздохнул. Неужели настолько глупый план Эрвина имеет такие плоды?

— Расскажи мне о них, — попросил он.

— Моя стая немногочисленна, — начал Эрен. — У нас насчитывается около сорока особей. Мы живём на развалинах Шиганшины, как я уже и говорил. Другие стаи туда не приходили, но в последнее время мы всё чаще стали чуять присутствие чужаков вблизи от нашей территории.

— Стоп, — прервал его Ривай. — А твоя стая в курсе, что ты творишь? Они знают, что ты убиваешь других волков?

Эрен покачал головой.

— Если бы мама узнала, то была бы не в восторге…

— Мама, — усмехнулся Ривай. Надо же, у него есть мама. — То есть она не знает, где ты находишься сейчас.

— Возможно, благодаря запаху… Но я не слышал её.

— В темнице плотные стены.

На мгновение лицо Эрена отразило растерянность, затем — беспокойство.

У него есть семья. Он не бездушный зверь, который следует только инстинктам. Он говорит, думает, переживает.

Люди ошибались.

Отрицание всего, что было до этого, отозвалось болезненной дрожью в руках, и Ривай поспешил сжать и разжать пальцы.

— Что будет с Анни?

— Тебе лучше не знать.

— Её убьют?

— Возможно. Если Ханджи не добьётся от неё ответа, то оставит для экспериментов.

— Жестоко, — однако в голосе Эрена не было и капли сочувствия. — Вы, люди, иногда пугаете.

— Но ты всё равно нас обожаешь до такой степени, что убиваешь своих. Благодаря одному-единственному человеку, — Ривай вдруг повернулся к Эрену и вдумчиво посмотрел ему в глаза. — Нельзя отождествлять всех людей только с Эрвином. К тому же он изменился. Он не такой милосердный, каким ты его считаешь.

Эрен моргнул, отвернувшись.

— Я знаю, — признался он. — Я с детства наблюдал войну со стороны и видел, как волки и люди убивают друг друга, но волки не ставят экспериментов на людях. Мы отличаемся.

— Но кто-то ведь похитил уже трёх детей. Или убил — разница невелика.

— Это символ.

Они замолчали, и Эрен пояснил чуть позже, когда тишина слишком затянулась:

— Символ конца. Когда-то всёначалось с ребёнка, им же и закончится.

========== Глава VI. ==========

В темнице всё казалось чересчур громким. Любой треск или шорох отдавались гулким эхом, из-за чего приходилось вздрагивать и слушать участившийся стук сердца.

Эрен потёр затёкшие запястья, после чего слез на пол и подошёл к решётке, насколько позволяли цепи. Охраны не было — пересмена. У него имелось около пяти минут.

— Эй, — позвал он. — Анни? Тебя ведь зовут Анни.

В ответ ему надавила писком тишина.

— Если будешь сопротивляться, будет больнее.

Эрен видел только каменную стену напротив. Камеры отделяли друг от друга такие же плотные стены, поэтому он мог только прислушиваться и гадать, что происходило по другую сторону. Он услышал шорох, затем два медленных шага. И снова шорох, теперь уже гораздо ближе.

— И что мне нужно сделать? Предать своих? — голос был уставший, тихий, но злой.

Эрен подтянул колени к груди.

— Ты хочешь жить? — он не ждал, что Анни скажет что-либо на эту фразу, поэтому сразу продолжил: — Все хотят. Но если будешь продолжать держать рот на замке, тебя не пощадят.

— А ты знаешь, на что способны люди? — перебила она его. — Они готовы пытать, лишь бы выудить правду. У меня всё тело болит.

Постаравшись не представлять, что с ней, Эрен принюхался: да, в воздухе витал еле уловимый запах крови и… боли. Видимо, пытали серебром. Поэтому раны заживают так медленно.

Когда Ривай вывел его из темницы на улицу, Эрен видел, что мимо прошла та женщина — Ханджи. Было не трудно понять, что она собиралась делать, но никаких пояснений Эрен не получил. Да и они не были нужны, ведь это так по-людски — добиваться от врага правды с помощью боли.

Волки так не поступали. Они убивали сразу, не позволяя человеку мучиться. Им не нужна была никакая правда, смерть — это только исход развязанной когда-то войны.

— Как ты здесь оказалась?

— Я здесь выросла.

Эрен ужаснулся. Выросла? Враг, засланный на чужую территорию, чтобы разрушить её изнутри. Так вот почему исполнение плана так долго приводили в действие.

— Ты ему всё расскажешь, я знаю, — с хрипотцой проговорила Анни, закашлявшись. — Ты на него смотрел как… на своего.

— Эрвин всего лишь спас мне жизнь много лет назад.

— Эрвин? — Анни звонко рассмеялась. — Я говорю не про него, а про второго… мелкого, с вечно нахмуренными бровями. Как там его… Ривай? Так вот. Не понимаю, почему ты идёшь против своих. Из какой ты стаи?

Он повёл плечами.

— Шиганшина.

— О-о, — многозначительно протянула она. — Миролюбивые волчата, которые сидят в разрушенном людском городе и прикрывают свои хвосты. Теперь понятно, почему ты позволяешь людям заковывать себя в цепи.

— А вы? — цепь звякнула — Эрен натянул её до упора. — Вы ведёте войну, начатую сотню лет назад! Война, начатая предками, продолжается и по сей день! Неужели у кого-то из вас осталась личная ненависть к людям? Это только то, что вам навязали!

— Моего отца убили люди.

— Дай догадаюсь: во время бойни где-нибудь на пустыре?

Молчание.

— Тебе не понять.

— Да, — согласился Эрен. — Мне не понять.

***

За окном темнело. Ривай с тоской наблюдал, как за окном падают крупные хлопья снега. На улице сейчас, наверное, красиво — Петре бы понравилось. Она вместе с Эрдом, Ауруо и Гюнтером несла караул на вышках около ворот, а там было не до любования красотами природы.

К дому, где жила Анни, приставили дополнительную охрану, на тот случай, если подземный тоннель захотят использовать волки. Добиться от неё ответа, сколько же ещё волков находится в городе, не удалось. Ханджи говорила, что на все вопросы она отмалчивалась, и лишь взгляд выдавал пылающую в ней жажду убийства.

— Долго ещё?

Эрвин поднял на него глаза, прекратив писать.

— Это документ. Его за одну минуту не составишь.

— Да какая разница? Если суть ясна, то всё в порядке, — пожал плечами Ривай.

— Нет, — возразил Эрвин. — Это серьёзно. Мы обнаружили тоннель, через который, предположительно, забрали детей. Кроме того, выход может служить и входом. Нам удалось обнаружить Анни Леонхарт только благодаря тому, что мы использовали Эрена.

— Если хочешь сказать, — перебил его Ривай, — что Эрена выгодно использовать для поиска предполагаемых находящихся в городе волков, то говори. Вот только почуять того, кто вырос здесь и вёл большую часть времени человеческий образ жизни, очень сложно. Я бы даже сказал, невозможно. Если бы мы знали, кого искать, и Эрен знал бы запах, тогда да, всё было бы просто. А иначе это… сумасшествие, Эрвин. Это опасно.

Эрвин сделал ещё несколько штрихов на бумаге.

— Если в городе есть кто-то ещё, то у нас мало времени. Рано или поздно они заметят пропажу своего сообщника, пусть мы и старались действовать как можно тише. Рано или поздно они обнаружат, что тайный ход теперь контролируется армией. Путь к отступлению перекрыт. А что будет, если кого-то загнать в угол?

— Он будет защищаться.

— Именно, — кивнул Эрвин, аккуратно отложив перо в сторону. — Мы должны готовиться к худшему. Здесь нужна твоя подпись.

Ривай мельком пробежался глазами по составленному документу. В нём говорилось о разрешении исследовать найденный тоннель, пройдя по нему до самого конца. В экспедиции должно принять участие минимальное количество человек, чтобы не привлекать лишнее внимание и не подвергнуть город опасности.

— Так ты всё же хочешь использовать Эрена.

— Хочу, — кивнул Эрвин. — Он наш козырь. И более того, он вполне осознаёт, на чьей стороне находится. У него весьма развитое мышление, он видит логические связи и может делать выводы. Он не изменит решение.

Ривай посмотрел на пустое место, предназначавшееся для его подписи.

— У меня только один вопрос. Когда ты спасал волчонка, то уже рассчитывал на то, что твой поступок в будущем даст такие результаты?

Эрвин усмехнулся — криво, не по-доброму.

— Если бы в те времена я был таким дальновидным, то сейчас действовал бы по иной схеме.

Перо в руке Ривая дрогнуло.

— Значит, ты не всегда был таким сукиным сыном, Эрвин.

***

— Как обстановка? — Ривай взлетел по вертикальной лестнице, отметив на ходу, что пятую, двенадцатую и двадцать первую ступеньки нужно срочно заменить; его вес они выдерживали, но опасливо скрипели и прогибались. Мельком осмотрев крепления, он пришёл к выводу, что древесина из-за сырости начала подгнивать.

— Всё тихо, сэр, — отчеканила Петра, отдав честь.

— Тихо и до паршивости скучно, — добавил зевающий Ауруо, но, заметив гневный взгляд напарницы, добавил: — Сэр.

Ривай пропустил мимо ушей неуважение к своей персоне и подошёл к ограждению, вглядываясь в темнеющий вдалеке лес.

— Через день отправляемся на задание. За пределы города, — ровным голосом сообщил Ривай. — О подробностях не распространяться. Эрд останется около тоннеля в том доме и, если потребуется, подаст сигнал другим солдатам, которые будут стоять неподалёку наготове. Гюнтер будет стоять у другого конца тоннеля, когда мы туда доберёмся. Предположительно, выход находится в лесу Марии. Вы вдвоём идёте дальше со мной, искать детей.

Он слышал напряжённое дыхание Ауруо и тишину со стороны Петры.

— Но как мы их найдём? — тихо спросила Петра.

— Глупый вопрос. Единственное, что у нас имеется — Эрен. Он поведёт нас.

— Но, сэр!.. — Петра смотрела на него большими взволнованными глазами.

— Медлить нельзя. Предположительно в городе находятся ещё такие, как Анни, и мы понятия не имеем, сколько их. Когда они обнаружат, что мы взяли тоннель под свой контроль, защищаться будет уже поздно. Мы должны быть первыми.

***

Использовать Армина Арлерта было подло, опасно, но действенно. Ривай решил, что раз уж Эрен каким-то образом нашёл общий язык с этим хилым парнишкой, то уж точно не сделает ему больно, да и подозрений рядом с ним не вызовет.

Заранее предупредив охрану, он вернулся в свою комнату, встал у окна и принялся терпеливо ждать.

Арлерт должен был вывести Эрена из темницы и привести сюда. Был уже поздний вечер, почти ночь, и Ривай не рискнул сделать этого раньше. Банальная осторожность, которой он постоянно следовал, иногда начинала раздражать его самого. В конце концов, внешне Эрен выглядит как обычный человек. Он послушен и не болтлив с незнакомцами, а также прекрасно осознаёт, что сейчас он находится на чужой территории, а значит, он в меньшинстве.

Ждать пришлось около получаса. Если бы Ривай не смотрел на улицу, то не услышал бы две шаркающих пары ног. Спустя ещё несколько минут в дверь послышался стук.

Он подошёл к двери, повернул ручку и пристально посмотрел на Арлерта. Глаза того блестели, но лицо находилось в тени из-за накинутого на голову капюшона. Точно так же выглядел и Йегер, но держался позади, нетерпеливо спрятав скованные руки под накидкой.

— Хорошая работа. Можешь идти, — кивнул Ривай Арлерту.

— Сэр?

— Обратно я его отведу сам, — пояснил он.

Ответ удовлетворил мальчишку, поэтому тот, обменявшись взглядами с Йегером и отдав ключи, поспешил уйти обратно в темноту коридоров.

Эрен опасливо переступил порог и замер, не смея двинуться с места. На тёмно-зелёной ткани остались капли от растаявших снежинок. Ривай скинул с головы Эрена капюшон и расстегнул пуговицу около горла, сняв накидку с его плеч. Эрен привычно напрягся, и Ривай видел, как ходил кадык под кожей, когда тот нервно сглатывал.

Избежать прикосновений не удалось. Пришлось придержать руки, чтобы было удобнее справляться с замком. Тяжёлые оковы освободили запястья Эрена — Ривай положил цепь на стол вместе с ключом.

— Ты не попытался сбежать, — Ривай бросил на него быстрый взгляд. — Если бы попытался, то легко справился бы с Арлертом.

— Вы действительно так считаете?

— Что справился бы? Конечно. Это твоя природа.

— Что я мог бы сбежать, — тихо возразил Эрен.

Ривай нехотя поморщился, проведя пальцем по краю стола.

— Даже при том, что я верю тебе, не исключаю подобную возможность. Ты — аномалия, Эрен. Другого определения у меня нет. Но если спасение человеком так сильно повлияло на твой дальнейший выбор, то я этому даже рад.

Пришлось вкратце рассказать о плане Эрвина. Задание предстояло опасное, тем не менее его действенность отрицать не приходилось. Ривай рассказывал неторопливо, периодически поглядывая на Эрена, который только и делал, что смотрел куда-то в сторону и кивал в такт словам. То, что он волновался, нельзя было не заметить. Руки немного дрожали, поэтому он сцеплял пальцы не то от волнения, не то с непривычки после оков.

Он должен доверять.

Странно, почему у Эрвина нет… ревности? В конце концов, именно благодаря ему один из волков теперь на стороне людей. Если он догадывался, если прекрасно понимал, что прошлое настигло, почему самостоятельно не попытался расположить его к себе?

Глупости, обрывал размышления Ривай. Эрвин Смит — не тот человек, который бросит кусок мяса врагу. И он нашёл себе замену.

— Эрен, — позвал Ривай. — Это опасно. Мы не знаем, что ждёт на другом конце тоннеля. И ты должен знать, что исход задания точно так же неизвестен.

Эрен, немного поразмыслив, кивнул.

— Я понимаю.

— И всё равно подчинишься?

— Разве у меня есть выбор?

— Не отвечай вопросом на вопрос, — Ривай тряхнул головой.

— Извините, — стушевался он.

Ривай раздражённо выдохнул. Ну что за странный ребёнок. Искоса взглянув на оставленные на столе оковы, он на секунду усомнился в том, что их вообще нужно было снимать. Подойдя к Эрену, он большим пальцем подцепил его подбородок, заставляя поднять опущенную голову.

Большие золотистые глаза взволнованно загорелись.

— Может, уже начистоту? Чего ты хочешь?

Волнение быстро сменилось непонятной теплотой. Господи, неужели всё именно так и есть?

— Эрен, — надавил на голос Ривай.

Когда Эрен схватил его руки, Ривай на мгновение полностью потерял контроль. Движение было настолько резким и точным, что выбило его из привычной колеи.

— Что ты… — зашипел он, но Эрен сразу же ослабил хватку и засопел, уткнувшись носом.

— Вы… приятно пахнете, — прошептал он. — Настолько приятно, что я схожу с ума.

Эрен ничего больше не делал, только стоял вплотную к нему и тепло дышал в висок. В этом жесте было столько нежности, что Ривай усомнился в собственном здравомыслии. Нельзя просто стоять, когда человек (нет, волк!), скованный минуту назад цепями и сидящий в темнице, льнул к нему подобно маленькому котёнку.

— Если тебе так нравится, могу дать кусок мыла, которым я мылся.

— Мыло? Нет, оно ни при чём, — рассмеялся Эрен.

Он наконец-то отпустил руки Ривая и сам сделал шаг назад.

— Даже знать не хочу, о чём ты сейчас думаешь, — отрезал Ривай. — Твой нюх нужен не для того, чтобы… — он окинул Эрена взглядом с ног до головы, досадливо прикусив губу, после чего махнул рукой и отвернулся — у Эрена слишком неприятные для волка глаза. Как там говорила Петра? Человечные. Слишком.

========== Глава VII. ==========

Эрвина не было видно с самого утра. Несмотря на то, что он обещал явиться к вечеру, когда план должен был начать приводиться в исполнение, на горизонте никто так и не появился.

Ханджи зябко грела руки дыханием, то и дело поглядывая по сторонам. Солдаты уже заняли позиции, и Ривай самолично убедился в верности их расположения.

— Даже не думала, что всё пройдёт так гладко, — призналась Ханджи.

Ривай скептически поднял бровь.

— Это только начало. И то, что поблизости никого нет, только наводит на лишние сомнения.

— Но Эрен ведь никого не почувствовал.

— Считаешь хорошим знаком?

— Считаю, что ты лишний раз паникуешь.

— Я не паникую. Я пытаюсь смотреть на вещи разумно.

— Но не пытайся предсказать результат. Дальновидность — отличительная черта Эрвина, но не твоя.

Ривай промолчал, бросив долгий взгляд в сторону замершего в тени дома. Около него стоял Эрен вместе с Петрой и Ауруо. Ауруо что-то говорил, эмоционально жестикулируя, Петра осуждающе на него смотрела, а Эрен смотрел вниз. И этот взгляд не был обычным знаком подчинения, сейчас он выражал нечто другое. Сосредоточенность. Недетская сосредоточенность и серьёзность. Ривай увидел в нём того самого волка, хищника, способного вгрызться в горло кому угодно и сломать шею одним движением челюстей.

— …эй, ты что, обиделся? — Ханджи помахала рукой перед его лицом, привлекая внимание.

Поморщившись. Ривай отвёл её руку в сторону.

— Можешь восхищаться Эрвином сколько угодно, но иногда я совершенно не понимаю, что творится в его голове.

— Но мы все его слушаемся.

— Я чувствую себя глухим. Или слепым. Или вообще калекой без рук. Какое отвратительное ощущение.

— С вами идёт Эрен. Пробьётесь, — ободряюще улыбнулась Ханджи.

— Меня другое волнует, — он обернулся, тяжело посмотрев на пустующую дорогу позади. — Эрвин не мог не явиться просто так. Говоришь, он дальновидный? Вот меня и интересует, что он там увидел.

***

Мёртвые не разговаривают. В этом Ривай был уверен настолько, насколько мог бы сказать, что серебряная пуля во лбу волка неминуемо приведёт того к смерти. Однако мёртвые могли шептать вместе с ветром, ходить тенями за спиной и являться во снах ночами.

Стрельбище находилось в удачном месте — около кладбища, заглушая шёпот мертвецов. Когда в руках вполне осязаемое оружие, пусть это даже ружьё, заряженное серебряными пулями, невольно чувствуешь себя увереннее. Но на кладбище ты находишься на земле, а мертвецы — под ней, и уж точно не способны достать живых…

Под землёй оказалось сыро, душно и тесно. Стены тоннеля давили со всех сторон, вынуждая порой останавливаться, замедлять ход и внимательнее смотреть под ноги. Корни деревьев то и дело сплетались в жёсткие узоры.

— Сэр? Вы в порядке? — Петра остановилась рядом, вглядываясь в бугристую поверхность.

Ривай крепче сжал фонарь, стараясь не думать о том, что белеющий фрагмент среди тёмной почвы вовсе не камень, а чья-то кость.

— Идём дальше, — скомандовал он и подтолкнул Эрена вперёд.

Тот шёл послушно, осторожно прощупывая каждый шаг, и, если что, предупреждал позади идущих.

Было решено, что позволять Эрену оборачиваться в волка слишком опасно. Однако Ривай не мог отказать себе в воображении и невольно возвращался к мыслям о белом волке, который выскочил под его пулю. В тот миг Эрен выглядел уверенным, сильным и беспощадным. Всё произошло настолько быстро, что Ривай ещё несколько минут смотрел на расплывающееся кровавое пятно на груди волка. Тогда он смутно соображал и даже не вспоминал о слухах, что ходили между солдатами.

Белый волк оказался спасённым Эрвином. И, возможно, он до сих пор чувствовал, что обязан ему жизнью. А теперь ещё он, пусть и не намеренно, но спас жизнь Риваю, а также многим другим солдатам, и самому Риваю совершенно не нравилось невольное доверие к нему.

Эрен продолжал идти; двигался он подобно волку, хоть и в человеческом обличьи: на полусогнутых ногах, иногда скалясь, а кончик носа начинал забавно приподниматься из-за раздувающихся ноздрей.

— Если мы найдём этих детей, я нажрусь. Нажрусь как свинья, — невнятно бормотал Ауруо. — Нажрусь, а потом… вот дерьмо! — он запнулся об очередной корень.

Эрен выставил руку в сторону, принуждая всех остановиться.

— Она зацепилась.

— Кто?

— Та девочка. За корень. Я чую её запах и… здесь кусок ткани.

Ривай увидел то, куда указывал Эрен. Небольшой лоскут тёмно-синей ткани зацепился за старый высохший корень дерева и порвался.

— Она была здесь только единожды?

— Запах слабый, поэтому да. Я не чую свежего следа.

Ловушка.

Ривай ничего не сказал вслух, но тяжело посмотрел на кусок ткани. Корень был хоть сухим и острым, но достаточно тонким, и если бы кто-то действительно зацепился, то он бы попросту обломался. Да и лоскут выглядел так, словно его просто повесили сверху.

— Мы уже долго идём. Скоро должен быть конец.

И они двинулись дальше.

Конец действительно оказался довольно близко — в конце тоннеля забрезжил слабый свет, и Ривай невольно подумал о том, что они все уже давным-давно сдохли. Вокруг было тихо: мёртвые не шептались, а говорили только они сами, ещё, вроде как, живые.

Под конец тоннель резко пошёл в гору, и вылезли они, как предполагалось, в лесу, около куста. Снега здесь почти не было, но зато имелось много опавшей листвы. Тёплый спёртый воздух заставил поднять голову и осмотреть наверх. Там, среди корявых ветвей деревьев, проглядывало пасмурное вечернее небо. Солнце уже скрылось за горизонтом, отбрасывая светлые разводы на тучах, и ветер замер в ожидании наступления ночи.

Ривай обернулся, ища Трост. На поверхности расстояние выглядело не таким уж и большим; скорее всего, виной тому витиеватый ход, петляющий слева направо и наоборот.

Трост издали освещался огнями, выглядя неестественным пятном на фоне уснувшей природы. Поблизости тоже не было ничего слышно, и Ривай коснулся висевшего за спиной ружья и небольшой сумки с припасами.

— Есть след?

— Уходит на запад.

Ривай повернулся к Гюнтеру.

— Остаёшься у тоннеля; все остальные идут за Эреном, — и, когда они так и сделали, уже добавил: — Значит, так. Ждёшь пять минут, а после возвращаешься по тоннелю в город.

Гюнтер растерянно захлопал глазами.

— Но почему, сэр?..

— Это всё грёбанное представление. Если останешься здесь, непременно погибнешь.

Он быстро взял себя в руки.

— Что мне делать?

— Предупреди Эрда, Ханджи и нескольких солдат, чтобы были начеку, но не создавай панику. Хотя, полагаю, Эрвин предвидел именно такой исход.

— Будет сделано, сэр.

И Ривай, уходя от тоннеля, мысленно начал отсчитывать триста секунд.

***

Лес нехотя пропускал путников вперёд. Стоило задеть ветку кустарника, как она сразу же сбрасывала жёлтые листья, и те плавно опадали на клочок белеющего на земле снега.

Идти с каждым шагом становилось труднее, и Ривая неустанно грыз червь сомнения, забравшийся глубоко внутрь. Трост оставался позади, превращаясь в небольшое жёлто-оранжевое пятно посреди темноты. Небо стало чёрным, и кое-где просвечивали яркие мелкие звёзды.

— Нужно было взять лошадей, — ворчал Ауруо, нехотя идя следом.

Ривай ничего не говорил про его вечное недовольство, терпя и понимая, что такого человека исправит только могила. Он был хорошим солдатом, но как человек симпатии вызывал мало. Ходили слухи, что раньше он был частым виновником драк, так как люди не выносили его вечного ворчания и предпочитали решить вопрос кулаками.

— Лошадей в подземный тоннель? Отличная идея, — Ривай даже не попытался скрыть сарказма.

Ауруо сразу же замолчал.

Друг с другом они разговаривали редко, но заметить, что тому нравилась Петра, было несложно. Однако она, похоже, совершенно не воспринимала Ауруо в качестве возможного партнёра.

— Не нравится мне это, — Эрен впервые сказал что-то после того, как они вышли из тоннеля.

— Что?

— Направление.

Ривай обошёл Эрена, посылая ему вопросительный взгляд.

— В той стороне находится Шиганшина.

Нынешнее поколение знало о Шиганшине исключительно из разговоров. Это был город, в существовании которого сомневались абсолютно все — коренных жителей почти не осталось, по крайней мере, в Тросте. Трост был самым ближним городом к Шиганшине. Возможно, именно поэтому после его падения выжившие предпочли убраться как можно дальше, чтобы поскорее забыть о погибших и прошлом.

Ривай как-то читал документы, касающиеся событий пятидесятилетней давности. Тогда его напрягла одна маленькая деталь: бойня в Шиганшине началась изнутри. Да, там тогда не было Стены, и проникнуть в город постороннему было достаточно просто, несмотря на сформировавшуюся армию. Нападение изнутри имело свои плюсы — неожиданность и паника жителей. Это давало дополнительное преимущество врагу, а так как подобного раньше не случалось, исход был очевиден.

Вспомнив о том, что он читал несколько лет назад, Ривай неожиданно осознал всю серьёзность ситуации. И почему он раньше не додумался? Ведь сейчас происходило то же самое, только в Тросте. Прошло достаточно много времени, чтобы люди успокоились и забыли о Шиганшине. Прошло достаточно времени, чтобы даже с наличием Стены проникнуть в город, смешаться с толпой, подготовить план…

Петра с Ауруо отправились на разведку, параллельно собирая мелкие ветки для розжига костра. Эрен вёл себя до странного тихо. Он сидел, подобрав ноги под себя, и натянул рукава до самых кончиков пальцев. Ривай заметил, что ещё он старательно прятал подбородок, пытаясь согреть лицо.

— Этих двоих только за смертью посылать, — протянул Ривай, глядя на расчищенное для костра место.

— А хорошая ли это идея? Костёр может привлечь внимание…

— А без костра мы замёрзнем. Особенно ты.

Эрен вдруг резко выпрямился, перестав сутулиться и смешно кутаться в одежду.

— Я в порядке.

Тяжёлые мысли не отпускали Ривая. Он напряжённо смотрел в том направлении, где находился Трост, и отчётливо вспоминал тот день, когда достал с полки потрёпанную папку, на которой было написано только одно слово: «Шиганшина». Он не помнил деталей, но однозначно был уверен — Эрвин знал. Эрвин предчувствовал, предвидел, подготовился. Именно он назначил сегодняшний день для задания по поиску детей, именно он посоветовал выставить охрану. Всё сводилось к одному: Эрвин Смит снова спас белого волка, словно тот мог что-то изменить. Эрвин вытолкнул за пределы опасной зоны несколько человек, чтобы…

Ривай прислушался — в лесу было до безобразного тихо. Как ни смешно, но сейчас здесь самое безопасное место.

— Сюда иди, — сказал он.

Реакция Эрена была незамедлительной. Нахмурившись, он растерянно взглянул на Ривая и, видимо, по привычке принюхался, потому как кончик его носа снова заходил из стороны в сторону.

— Ладно, — не дождавшись выполнения приказа, Ривай нехотя поднялся, подошёл к Эрену, вжавшемуся в ствол дерева, и дёрнул за руку. Тонкая кисть оголилась из плена рукава, сразу напрягшись.

— Холодная, — пояснил Ривай изумлённому Эрену. — А говоришь, что в порядке.

Он сел рядом, немного не рассчитав расстояние. Теперь их локти соприкасались, что для Эрена значило лишь одно — он снова разволновался.

— Не могу привыкнуть воспринимать тебя как разумное существо, — Ривай сделал неопределённый жест рукой.

— Хотите о чём-то поговорить? — уловил его мысль Эрен.

— О Шиганшине, — он не стал увиливать. — Ты ведь знаешь, что там произошло?

— Это первый город, который пал.

— Полагаю, то же самое сейчас повторяется с Тростом. Ты рассказывал, что слышал послания других волков.

Эрен медленно кивнул.

— Иногда мне кажется, что причина всего — ты. И если ты попробуешь сделать что-то, что навредит людям, я без раздумий всажу в тебя серебряную пулю. Надеюсь, ты понимаешь это.

— Считаете, что, если повернётесь ко мне спиной, я тут же убью вас?

Боковым зрением Ривай видел, что Эрен сидел не двигаясь.

— Это твоя природа.

— Тогда какова природа человека? — не остался в долгу он. — Воевать? Вы же знаете историю не хуже меня, а то и лучше. Когда-то волки и люди жили вместе. Никто никого не убивал. Всё изменилось из-за недоразумения, личных мотивов, которые перенесли на всеобщие масштабы.

Ружьё, лежавшее рядом, слилось с почерневшей из-за ночи травой. Ривай опустил руку, нащупав гладкий ствол оружия, и мягко прошёлся к рукояти. С собой у него была пара десятков серебряных патронов, а за поясом прятался нож с длинным острым лезвием, который частенько приходилось использовать в ближнем бою. Случись что сейчас, нож следовало бы держать куда ближе, чем ружьё.

— Теперь поздно разбираться, кто виноват. Пока одна из сторон не одержит победу, мы будем продолжать убивать друг друга.

Он повернулся, тяжело посмотрев на Эрена, в глазах которого читалась грусть.

— Мы враги, Эрен. Что бы ты ни чувствовал, какие бы выводы ни делал, основываясь на прошлом, люди тебя не примут. Твоё место только среди своих. Ты можешь желать помочь, но оставаться вечно рядом — нет, — Ривай помолчал, проведя рукой невидимую черту в промежутке между собой и Эреном. — Здесь начинается граница. Между мной и тобой. Между тобой и людьми. Никогда не забывай, иначе умрёшь.

Эрен склонил голову. Ривай проследил за его взглядом. Там, за лесом, где располагался Трост, в небо поднимались клубы дыма, чернеющие на фоне постепенно блекнувшего неба.

========== Глава VIII. ==========

Они шли быстро, настолько быстро, насколько это представлялось возможным. Переходить на бег Ривай не решался — в таком случае есть большая вероятность не заметить того, что их окружало, а в тёмном лесу невнимательность может стоить жизни.

Ружьё болталось за спиной; оно было заряжено. Ножны пришлось переместить ближе к локтю, чтобы в любую секунду выхватить нож и пустить в ход. В лесу было подозрительно тихо. Складывалось ощущение, что все звуки сконцентрировались в Тросте, а Трост — не близко, около часа пути быстрым шагом.

Шиганшина осталась за спиной точно так же, как и Эрен, неотступно следующий за Риваем. Выбирать не пришлось: если они потеряют Трост, всё кончено. Трост — это люди, а люди — это будущее. Потеря города означала смерть для всех жителей, ведь спастись от волков вне города, не будучи подготовленным солдатом, практически невозможно.

— Петра и Ауруо, — шёпотом сказал Ривай, когда они остановились около поросшей травой дороги. — Ты их чуешь?

Эрен поспешно облизнул сухие губы.

— Да, но…

В тот момент Ривай услышал крик. Громкий, наполненный ужасом и отчаянием. Вслед за ним раздался волчий вой. Кричала Петра — высокий женский голос словно забрался в голову Ривая и не отпускал, эхом продолжая повторяться даже после затишья.

Он двинулся вперёд.

— Нет! — тут же выкрикнул Эрен, хватая его за руку. — Поздно.

— А ты бы остался стоять на месте, если бы там была твоя мать или близкий друг? — спросил Ривай чересчур резко и быстро вырвал руку из хватки.

Тенью он заскользил между деревьев, стараясь не терять ориентир, оставшийся после крика. Дорога уводила в сторону от Троста, но краем глаза Ривай всё ещё видел облако дыма и рыжие отсветы языков пламени. Как бы в данной ситуации поступил Эрвин? Расчётливый Эрвин, дальновидный Эрвин, предусмотрительный…

В тот момент, когда он остановился около старого полузасохшего кустарника, сзади послышались торопливые шаги. Эрен, сразу понял Ривай, и резко обернулся, обуреваемый волной сомнений. Не стоило поворачиваться к нему спиной, ох не стоило!..

В последний миг Ривай успел заметить золотые глаза, блеснувшие в темноте, а после его толкнули в грудь, и оба повалились на землю. Колючие ветки кустарника оцарапали щёку; рука потянулась к поясу, где был спрятан серебряный нож.

— Тише, — дыхание Эрена обдало его лицо горячей волной, а шершавая ладонь крепко прижалась ко рту, не позволяя говорить. — Подойдёте ближе — и вас почуют.

Эрен оказался сильным. Он всем телом прижал Ривая к земле, удивительным образом обездвижив его так ловко, что тот растерял всякую концентрацию и осознание местонахождения. Эрен, склонив голову к его плечу, дышал часто и коротко и смотрел куда-то в сторону, сквозь острые ветви кустарника с редкими сухими листьями. Под спиной мешался камень, который при падении не причинил особой боли, но лежать под весом тяжёлого тела было неудобно. Ривай с трудом опустил плечо — рукоять ружья тоже причиняла неудобства.

Эрен не замечал, что его командир испытывает неудобства. Он полностью был сосредоточен на том, что происходило на ближайшей территории, хотя Ривай не слышал ни единого звука.

— Они из чужой стаи. Незнакомый запах. Быть может, из той же стаи, что и Анни… — продолжал вслух рассуждать Эрен.

Изловчившись, Ривай освободился от руки Эрена и заговорил так тихо, чтобы услышать его мог только он.

— Дай мне встать. Они ведь идут по направлению к Тросту, так?

Эрен посмотрел на него округлившимися глазами.

— Вы хоть и солдат, но в одиночку не ровня десятку, а то и больше, взрослых волков!

— Я не новичок, чтобы прятаться в кустах!

— Прекратите! — излишне уверенно и с убеждением зашипел Эрен, забыв, кто кому подчиняется в данном положении. — Вы, люди, специально обучаетесь, чтобы стать такими. У волков это в крови. Я не позволю вам стать жертвой сегодняшней ночи.

Больше Ривай не слышал ни криков, ни волчьего воя. Он остался лежать, умудрившись даже расслабиться, и закрыл глаза, мысленно проклиная Эрвина. Ауруо и Петра, скорее всего, уже мертвы, если им повезло. Эрен говорил, что волки — не люди, поэтому убивают быстро, чтобы жертва не мучилась. Однако теперь ситуация совершенно иная. Сейчас люди — не их добыча, а противоположная сторона в разгоревшейся войне. Зачем жалеть противника, ублажая его лёгкой смертью?

Он только что едва не потерял самоконтроль. Он был готов выскочить прямо на путь волков. Если бы не Эрен, он был бы уже мёртв, и не помогли бы ни припрятанный за поясом нож, ни заряженное ружьё.

Ривай только что чуть не проиграл эмоциям. Странно, а он считал, что служба в армии убивает всякую человечность.

Эрвин, сукин сын, думалось Риваю. Ты ведь и это предвидел, не так ли? Знал, что наступит момент, когда придётся остаться один на один с Эреном, который непременно поступит так, как велят его чувства, а не инстинкты.

Сблизься с ним, поиграй, войди в доверие. Всё это совершенно не походило на игру, особенно сейчас, когда Ривай был готов вонзить нож Эрену в живот и вспороть его, даже несмотря на то, что минутой ранее он действительно доверял ему. Хорошо, что руки порой не исполняют приказы измученного ужасами мозга.

Эрен упорно не собирался отпускать Ривая до того момента, пока его взгляд не перестал быть напряжённым. Если бы сейчас он находился в обличье волка, то непременно бы поднял прижатые к голове уши, перестал бы скалиться и чуть ли не лежать на земле на пружинистых лапах. После он без лишних слов перестал давить на него, позволив Риваю сесть.

— Ушли.

Ривай поправил на плече ремень ружья и поморщился, коснувшись пальцами оцарапанной щеки.

— Можно мне? — и прежде чем он успел возразить или оттолкнуть его от себя, Эрен провёл кончиком тёплого языка по царапинам. Ощущения были странными — Ривая ещё никогда не облизывал волк, пусть и в человеческом обличье. Однако он делал это с такой осторожностью и с таким трепетом, что Ривай, окончательно оторопев, позволил довести начатое до конца.

Эрен смущённо посмотрел на него, после чего совершенно по-собачьи облизнулся.

— Что, вкусно? — устало сказал Ривай без вопросительной интонации, поднимаясь на ноги. — Хватит сидеть. Пока мы здесь прохлаждаемся, в городе идёт бойня.

— Хотите вернуться? Очередной шаг к самоубийству.

— И что прикажешь делать? Лизаться с тобой под деревцем? — чересчур зло оскалился Ривай, и Эрен смешался.

— Я думал, нам нужно отыскать детей. Разве не для этого мы проделали весь путь по тоннелю?

— Если они живы, то им безопаснее оставаться там, где они есть. Даже представлять не хочу, какая резня сейчас творится в городе.

— И вы хотите туда вернуться, — не унимался Эрен. — Знаете, что я услышал от Анни? Она выросла там, в этом вашем Тросте, — на этих словах Ривай вцепился в мальчишку глазами. — А вдруг половина тех, кого вы считали людьми, на самом деле волки? Это длилось не один день, а долгие года. Они хорошо подготовились.

В мгновение ока всё, что делала армия, показалось бессмысленным. Быть может, Эрен и не думал своей речью ломать чётко прописанную систему в сознании Ривая, но ему это удалось. Ривай видел Трост, охваченный огнём, и лениво думал, что много лет назад какой-нибудь зевака наблюдал подобную картину и с Шиганшиной.

Шиганшина — город, который нельзя было спасти.

Трост — город, который обречён стать его двойником.

— История повторяется, — устало произнёс Ривай. — Никто так и не смог понять, почему Шиганшина пала так быстро. С момента, когда люди и волки разошлись по разные стороны, прошло около пятидесяти лет. Достаточно долгий срок, чтобы среди людей оказалось нужное количество врагов, о которых они даже и не подозревали. Город гнил изнутри задолго до падения.

— Если это так, — нарушил Эрен тишину спустя какое-то время. — Если это так, то Шиганшина была пробным шагом. И я думаю, Трост — не единственная цель.

Гермина, Стохес и Трост. Три города, располагающиеся относительно близко друг от друга. На каждый были попытки нападения, или по крайней мере случалось приближение волков к Стенам. Они готовились, связывались со своими, изучая города изнутри чужими глазами. Преимущество было не на стороне людей.

Внезапная догадка заставила дрогнуть руки.

— Эрвин… знал. Его нет в городе. Он снаружи.

Почему-то вспомнились слова Пиксиса о том, что усиливать охрану сейчас (уже?) бессмысленно. Все важные персоны армии имели секреты. Письма доставлялись в закрытых конвертах, а если бы их и не запечатывали, у Ривая не возникло бы и мысли лезть туда, куда его не просили. Насколько же долго они готовились к сегодняшнему дню?

Петре досталось сильнее.

Она всегда выглядела маленькой хрупкой девочкой с красивой улыбкой, и Ривай, когда увидел её в первый раз, сомневался, что такой, как она, есть место в армии. Чёрт возьми, из неё получилась бы прекрасная жена для олуха-мужа, которому постоянно нужно давать крепкого пинка под зад, чтобы жить и не лениться. Из неё получилась бы прекрасная мать для детей, умеющая и посочувствовать, и поругаться, и помочь советом.

Ривай далеко не сразу стал воспринимать её всерьёз. Ну, подумаешь — девочке захотелось бунтовать, доказать родителям, что и она может скакать на лошади с ружьём наперевес. Но прошло не так много времени, и девочка превратилась в настоящего солдата, умеющего чётко следовать приказам. И тогда Ривай понял: да, её место действительно здесь. Вот только он не думал, что однажды увидит её лежащей на красной от крови сухой листве с потускневшими широко распахнутыми глазами. Рыжие волосы в беспорядке сбились, частично закрывая глубокую рытвину на скуле от когтей. Рукав куртки на правой руке был разорван, а виднеющиеся раны едва ли не доходили до кости.

Присев рядом с ней на корточки, Ривай чуть приподнял её подбородок. Горло, естественно, перегрызено. Петра сопротивлялась. Раны, оставленные на теле, были нанесены до смерти. Она мучилась, чувствовала боль, пыталась спастись. Возможно. Впрочем, она же солдат. Конечно, она боролась до последнего.

Она умерла, как только оказалась поваленной на землю. Если ты на земле, а под рукой нет ни ножа с серебряным лезвием, ни огнестрельного оружия, ты уже живой мертвец.

Рука Ривая не дрогнула, когда он быстрым движением закрыл глаза отважной девочке-солдату.

Она была сильной. Ему будет её не хватать.

Тело Ауруо нашлось в нескольких метрах от Петры. Видимо, он пытался отбежать на достаточное расстояние, чтобы застрелить волков из ружья — оно валялось на расстоянии вытянутой руки. Нога, застрявшая в обнажившихся корнях дерева, послужила смертью. Он упал, и волк в два прыжка оказался рядом.

Ривай оглянулся на тихий всхлип. Эрен стоял около высокого толстого дуба с мокрыми от слёз глазами. Он не плакал, но от этого только становилось страшнее. Реакция, с которой он смотрел на искалеченные трупы людей, никак нельзя было назвать нормальной для волка, убивающего себе подобных.

— Прекрати. Ты меня нервируешь, — одёрнул его Ривай.

Эрен послушно утёр себе нос рукавом.

— Так не должно было получиться.

— Да, не должно было, — Ривай быстро подошёл к нему, тыча пальцем неуёмному волчонку в грудь. — Ты не должен был меня останавливать.

Смена эмоций на бледном лице произошла в мгновение ока.

— Я вам жизнь спас! Иначе вы бы лежали здесь, рядом с ними. Думаете, на такой исход рассчитывал этот Эрвин, так удачно отправляя вас за пределы города?

— Что ты знаешь? — тихо и медленно процедил Ривай, внезапно чувствуя, как внутри всё оборвалось, опустошая его. — Эрвин разговаривал с тобой?

Врать Эрен не умел. Он напрягался — каждым мускулом на лице, плотно сжатыми челюстями, а глаза словно говорили: «Простите». В этот раз он не кричал, возражая, а молча смотрел на Ривая, и от этого становилось ещё страшнее.

Эрвин сказал пробиться к волку в доверие. Наверное, это подразумевало обоюдную веру, и в какой-то степени так и случилось.

— Можешь не отвечать на вопрос. Он разговаривал с тобой, — избавил его от метаний Ривай. — Я задам другой вопрос: что именно он тебе сказал?

Всё-таки волчьи глаза — умные. Ривай видел в глазах Эрена то же выражение, что и в обличье волка. Странно, но он никогда бы не подумал, что даже волки отличаются друг от друга не только окраской меха. Если присмотреться, можно различать их — по глазам. По эмоциям, что так легко читаются в них. Страх, ненависть, злость… преданность. Любовь.

Интересно, а волки умеют любить, или же это просто дань инстинкту?..

— Он сказал, я должен защитить вас…

Ривай вздрогнул, осознав, что смотрел уже не на Эрена, а в темноту позади него.

— …потому что ему потребуется помощь. Но разве это правильно? — продолжал Эрен, злясь. — Разве нормально выбрасывать кого-то наружу лишь для того, чтобы он потом мог умереть?

— Принеся пользу, — возразил Ривай, но Эрен мотнул головой, стиснув зубы и оскалившись, как будто был в волчьем обличье.

— Вы, люди!..

— И ты сам на нашей стороне, — перебил Ривай. — «Вы, люди»? Говорил, что люди хорошие, поэтому кидался на волков другой стаи. Говорил, что веришь в это благодаря Эрвину. Теперь смотри. Эрвин именно такой. Он пойдёт по головам, если нужно. И ты ему нужен именно как запасной план. Страховка. Он воспользовался тем, что ты предан ему как своему спасителю и виляешь хвостом подобно домашней шавке.Думаешь, к тебе у него какое-то особое отношение? Не заблуждайся. Он всадит тебе серебряную пулю в голову сразу же, как только дашь повод или станешь бесполезным.

Эрен выглядел немного растерянным, но только из-за того, что не ожидал услышать всё это от Ривая. Закончив, Ривай повернулся к нему спиной, обошёл небольшой круг, рукой зарывшись в волосы, но быстро её отдёрнул, вспомнив, что на ней осталась земля и пыль.

— Я не дам повода, — сказал Эрен спустя долгое, как показалось Риваю, время.

— Не дашь повода? В таком случае тебе нужно было ластиться к Эрвину, а не ко мне. Тогда, может быть, он бы посадил тебя на поводок и время от времени подкармливал свежим мясом, — он замолчал, остановившись, когда взгляд скользнул туда, где лежало тело Петры. — Я не смогу тебя спасти, глупая ты шавка.

— И не нужно. Я сам…

— Знаешь, где твоё слабое место? В желании помогать людям. Убивая своих, ты не становишься героем. Ты становишься аномалией. Не у всех есть шанс ознакомиться с тобой ближе, чтобы найти объяснение твоим мотивам.

На этот раз Эрен ничего не ответил, посмотрев на Ривая долгим тяжёлым взглядом.

========== Глава IX. ==========

Стена, на которую было потрачено столько усилий, теперь стала клеткой, удерживающей жителей Троста в ловушке. Город умирал изнутри: пожар сжирал деревянные домишки где-то ближе к центру, выплёвывая облака чёрного дыма к небу. Однако огонь никак не вязался с нападением волков. Волки не могли использовать никакого оружия, так как против людей всегда шли в облике зверя. Значит, Анни не соврала Эрену, сказав, что выросла в человеческом городе — Тросте. Значит, всё то время, когда правительство возводило Стену, защищая жителей от угрозы извне, оно собственноручно подписывало кровью смертный приговор всем жителям.

Эрвин был прав.

Снова.

Значит, враг был рядом, на расстоянии вытянутой руки. Волк, накинув чужую шкуру, прикинулся человеком и, выждав нужное время, пустил в ход вовсе не клыки и когти. Кто знает, сколько волков пробралось в армию, узнавая секреты и оказываясь на много шагов впереди.

И даже вышки не помогли, потому что готовиться к удару нужно было изнутри. Пожар был виной волков. Намеренно — в центре. Чтобы люди, которые не умерли от когтей, сгорели заживо около своих же домов.

Главные ворота охранялись несколькими крупными особями. Внимание Ривая особенно привлёк крупный мохнатый волк с бурой шерстью и чёрной мордой, ходивший из стороны в сторону и постоянно клацающий зубами. В стороне сидел волк со светло-коричневой шерстью, взгляд которого не был таким диким и злым. Он словно оставался наблюдателем, больше печально смотря в лес, и лишь изредка поворачивал голову к городу. Другие волки были обычного серого окраса, явно только и ждущие, когда какой-нибудь глупый человек рискнёт прорваться через них.

— Они никого не выпускают. Словно солдаты для них бесполезные мухи, — сказал Ривай, сидя на корточках около дерева на достаточном расстоянии от ворот.

Притихший Эрен сидел рядом и подозрительно молчал. Иногда Риваю казалось, что он даже поскуливал из-за своих волчьих привычек.

— Нужно пробраться внутрь.

— Нельзя! — сразу же отреагировал Эрен, инстинктивно хватая Ривая за руку. — Чем вы там поможете? Да вам даже мимо ворот не пройти.

— У меня есть это, — Ривай снял с плеча ружьё. — Уж нескольких я перестрелять успею. С оставшимися двумя-тремя разделаюсь ножом. Они сдохнут уже через минуту, много времени не потребуется.

Эрен крепко держал его за руку и смотрел большими уверенными глазами.

— Не мешайся, — отчеканил Ривай и выдернул руку, после чего снял ружьё с предохранителя и с секундным колебанием направил дуло на Эрена.

Волчонок не шелохнулся.

В какой-то момент Риваю стало не по себе. От этих глаз, в которых читались те эмоции, которые способен выразить далеко не каждый человек, почему-то дрожали руки. Покрепче перехватив оружие, Ривай не позволил дрогнуть ни единому мускулу на своём лице. Если Эрен увидит слабость, то уж точно не отступит.

— Хватит. Не смотри на меня как на своего. Мы из разных миров. И я должен защищать мой мир.

Подул ветер, принеся вместе с холодным ночным воздухом запах гари и пепел. Где-то в городе кричала женщина. Краем глаза Ривай успел заметить, как тонкая фигурка метнулась в сторону ворот. Бурый волк мгновенно развернулся; сильные лапы напряглись и подбросили его подобно пружине. С рыком он в один прыжок повалил женщину на землю и тут же вцепился ей в горло, разрывая кожу. Брызнула кровь. Спустя несколько секунд её руки перестали дрожать, и тело обмякло на земле.

Ривай перевёл взгляд на Эрена, который вовсе не был увлечён разыгравшейся перед ним сценой. Он стоял с закрытыми глазами и к чему-то принюхивался.

— Она рядом, — только и сказал он, принявшись поспешно расстёгивать молнию на куртке. Пуговицы на рубашке вызвали у Эрена затруднение, как и в момент застёгивания.

— Что ты делаешь?

— Она рядом, — с упорством повторил Эрен и неуклюже стащил с ног сапоги.

Смотреть на оголившийся мальчишеский торс было зябко.

— Кто?

— Девочка! Ребёнок! Тот самый запах, по которому я шёл ещё в тоннеле. Это она.

И тут до Ривая дошло, что хотел сделать Эрен — он готовился к обращению в волка.

— Я тебе запрещаю.

— Пристрелите меня? Не утруждайтесь, это не ваша обязанность.

Как только Ривай сделал шаг в его сторону, Эрен нахмурился и клацнул зубами. В один миг цвет глаз стал ярче, и они блестели недобрым огнём. Клыки казались более заострёнными, чем у обычного человека. Эрен в этот момент действительно напоминал рычащего волка.

— Пару часов назад ты сказал мне, чтобы я не шёл прямо в пасть смерти. Сейчас ты сам поступаешь так же, — Ривай опустил ружьё, осознавая всю сложность ситуации. Эрен был упёртым, целеустремлённым, верным своим принципам. Да, он действительно верил в людей. Он искренне хотел остаться на их стороне, но, возможно, был слеп к собственному одиночеству.

Белый волк всегда появлялся один. Ривай не знал, были ли у него друзья там, в стае. Эрен говорил, что у него есть мать, но он никогда не слышал о других. Братья, сёстры? Друзья? В конце концов, будь у него хоть один по-настоящему важный человек, с которым он бы делился мыслями и переживаниями, вряд ли он сейчас бы стоял здесь и готовился без раздумий броситься за девочкой, к которой лично не имел никакого отношения.

Почему-то он выбрал тебя, сказал когда-то Эрвин. Ривай так и не понял, что послужило причиной его выбора. Волчье чутьё? С этим понятием Ривай не был знаком, но не думал, что оно могло применяться и в переносном смысле. В конце концов, несколько десятков лет люди считали волков неразумными животными, у которых остались лишь инстинкты. Но не следовало забывать, что волк — это оборотень, человек и зверь в одном флаконе. Быть может, всё наоборот, и они гораздо умнее людей, раз заставили считать себя менее опасными, чем есть на самом деле.

— Холодно, — как бы невзначай заметил Ривай, посмотрев на небо.

— Согреюсь, — кивнул Эрен, но неловко обхватил себя руками.

— Если считаешь нужным, то иди. Я не могу отнимать у тебя свободу.

— Отпускаете меня? — улыбка на лице Эрена была грустной, будто он сожалел о том, что сказал ему Ривай.

— Либо мы сейчас погибнем вместе, либо выживем поодиночке. Тебе же проще выжить в облике волка. Я буду тянуть тебя ко дну.

Ривай никогда не видел, как обращается волк. До недавнего времени все думали, что волки утратили эту способность вместе с разумом. Однако, возможно, здесь и сейчас Ривай стал единственным ныне живущим человеком, которому удалось пронаблюдать этот удивительный процесс. Странно, но Эрен нисколько не смущался, когда снял штаны и остался совершенно голым. Он гораздо сильнее выглядел сбитым с толку, когда Ривай просто касался его в темнице. Сейчас же Эрен, расправив плечи, медленно опустился на колени, вставая на четвереньки. Превращение было плавным (возможно, благодаря годам тренировок), тело изменилось за считанные секунды, морда вытянулась, а кожу покрыл белый мех.

Давно забытый страх вернулся лишь на мгновение. Ривай вспомнил момент, когда его чуть не убил другой волк, а Эрен оказался подстреленным.

Впрочем, это не страх. Это чувство вины, которое прошло, лишь когда Эрен, взмахнув хвостом, унёсся в сторону от умирающего города.

***

— Ривай, — кто-то тронул его за плечо.

По привычке Ривай потянулся за ножом, хоть и прекрасно узнал голос Ханджи Зоэ. Ханджи была не одна. Позади стояли Гюнтер Шульц и Эрд Джин. Ещё нескольких солдат Ривай либо видел впервые, либо попросту не знал их имён.

— Почему вы здесь?

Ханджи переглянулась с Гюнтером.

— Эрвин отослал нас к кладбищу сразу после того, как вы с Эреном ушли в тоннель.

— Он был в городе?

— Оставил письменный приказ. Мы ушли сразу же, как только вернулся Гюнтер.

— Поганец. Эрвин это специально.

— Я догадывалась, — кивнула Ханджи, мрачно посмотрев на вышки. — Я тут думала, что, выстроив Стену, правительство запечатало людей в коробке, из которой не только не выйти, но в которую и не войти.

— Я тоже думал об этом. Но придётся.

— Сначала нужно выполнить приказ.

— Какой такой приказ?

— Мы должны обойти город с западной стороны и выйти к северной. Не знаю, что там, но Эрвин…

— Это тоже Эрвин на бумажке написал? — Ривай высказался так резко, что Ханджи растерянно замолчала и медленно кивнула.

— А где Петра и Ауруо, сэр?

Голос Эрда оказался оглушительным выстрелом. Вокруг сразу воцарилась тишина, если не считать доносившегося волчьего воя и отдалённых криков людей.

Ривай смотрел в никуда, в тёмную гущу леса по правую руку от себя. Туда, где он оставил тела своих подчинённых. Теперь там были их могилы.

— Ривай? — Ханджи чуть нагнулась вперёд, попадая в поле его зрения, и Риваю стало страшно. Впервые в жизни ему было страшно сказать солдатам, что двое уже не вернутся. Никогда.

— Приказ Эрвина есть приказ Эрвина. Чем быстрее двинемся, тем скорее узнаем, почему нам нужно именно туда.

Эрд Джин не стал повторять своего вопроса. Ответ прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали все.

***

Двигались плотной группой, чтобы каждый видел остальных, и ни один человек не оставался бы вне поля зрения. Для обхода пешком половины города требовалось достаточно времени, для обхода быстрым шагом, почти бегом, — вдвое меньше. Солдаты привыкли перемещаться вне города только на лошадях, поэтому напряжение, вызванное человеческой скоростью, отнимало дополнительные силы.

Ханджи успела рассказать, что первым начался пожар в нескольких местах, почти одновременно. Когда люди стали выбегать из домов, началась паника. И вот тогда-то и появились волки.

— Один солдат заметил, что они пришли из того самого дома с тоннелем.

— Подготовились, — согласился Ривай.

— Серьёзно подготовились. Застали врасплох, пока внимание солдат было переключено на пожар.

— В городе были волки и до этого. Некоторые здесь выросли, как обычные люди, — Ривай заметил, что Ханджи даже стала медленнее идти. — Анни поведала Эрену, когда они сидели в темнице.

— Анни… Что? Волки в городе?

— Анни выросла здесь. Есть и другие. Вопрос только — сколько других. Не удивительно, что им удалось начать пожар в нескольких точках для усиления паники.

Видимо, для Ханджи эта информация стала новой, так как впоследствии она ещё долго молчала и не возобновляла разговор.

— А Эрен? Что с Эреном?

— Он помчался по запаху девочки.

— Один? — в голосе Ханджи сквозил ужас.

— Один.

Сквозь неровные брёвна, бывшие когда-то деревьями в близлежащих лесах, то и дело проглядывали бегущие фигуры — не то людей, не то волков. Люди двигались медленно, неуклюже, спотыкаясь едва ли не на каждом шагу. Волки настигали быстро: они проносились подобно порыву ветра, и Ривай видел, как пружинятся сильные лапы, подбрасывая их вперёд.

Убить человека так легко.

Убить волка — тоже. Нужно лишь знать как.

Ривай увидел маячившие вдалеке фигуры ещё до того, как на них среагировала Ханджи. Он заметил лошадей и восседавших на них солдат, с ружьями наперевес. Ханджи смотрела себе под ноги — она была поглощена чем-то, о чём даже не стремилась говорить, как бывало обычно.

— Сэр, — почти шёпотом обратился Гюнтер.

— Эрвин. Наверняка, — кивнул Ривай, не сбавляя шага. — Могу поспорить, что и

людей он привёл из Гермины.

— Из Гермины? Почему, сэр?

— А какой город к нам ближе — Гермина или Стохес?

На этом разговор был окончен. Дальше двигались в полном молчании, лишь пожухлая трава шуршала под подошвами сапог. Отряд, как уже мысленно окрестил их Ривай, стоял почти неподвижно, лишь кое-где лошади взмахивали хвостами или дёргали головами. Когда они подошли слишком близко, какой-то солдат вдруг резко сдёрнул ружьё с плеча и хотел было наставить на двигающихся людей — Ривай сделал предупредительный жест, чтобы все позади остановились, — но вперёд вышел скрытый тенью человек, который сделал точно такой же жест, и ружьё опустилось.

— Рад, что вы добрались сюда.

Ривай с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Эрвин, чёрт бы тебя побрал.

Эрвин Смит выглядел крайне довольным, но если бы Ривай знал его первый день, то решил бы, что эта крайняя озабоченность на его лице не к добру. Однако за несколько лет службы он сумел научиться различать малейшие изменения в настроении Смита и сейчас точно знал, что всё шло точно по задуманному плану.

— Сколько раз повторять — уважение, Ривай…

— Не заслужил. По крайней мере сейчас, — отчеканил Ривай, не сводя с него взгляда. — Ты хоть понимаешь, что наделал?

— Спас твою жизнь, — таким же ровным голосом ответил Эрвин.

— И погубил две другие.

Заметить мимолётное сомнение в глазах Эрвина можно было только с близкого расстояния. Ривай заметил, хоть и понимал, что другого проявления удивления ждать не стоит.

— Чем мы поможем здесь, когда солдаты в городе отдают свои жизни?

— Поможем тем, что мы живы, — на этот раз Эрвин обращался уже ко всем вновь прибывшим. Он окинул взглядом небольшую группу солдат, стоящую за спиной Ривая, и продолжил: — Все мы помним историю Шиганшины — мёртвого города, который пал из-за того, что волки были среди людей. Притворяясь людьми, они готовились к битве долгие года. То же самое сейчас происходит и в Тросте. Но теперь мы на шаг впереди волков. Вместе с подкреплением из Гермины, за которым я отправил пару дней назад, мы сможем дать отпор и спасти хотя бы некоторых, сохранив город за собой.

Люди слегка испуганно озирались по сторонам; на лицах же некоторых застыла непоколебимая уверенность.

— Значит, делал вид, что тебе всё равно, а сам за моей спиной делал из Эрена домашнего пёсика? — спросил Ривай так тихо, чтобы его никто больше не услышал.

Эрвин посмотрел свысока — впервые, и от этого стало холодно.

— Я спас этого волка, а значит, могу заставить его расплатиться. Он входит в число тех «двух жизней, которые я погубил»?

Ривай вдруг почувствовал отвращение ко всему, что совсем недавно говорил Эрену о природе волков. Страшнее всего было от осознания того простого факта, что этот мальчик искренне боготворил Эрвина, хоть уже и начал видеть всю подноготную. Человек, из-за которого волк был готов стать изгоем среди своих, совершенно не ценил его жизнь.

Отвечать Эрвину Ривай не стал, но после долгого молчания лишь слегка качнул головой, повернувшись лицом к помрачневшим солдатам Троста.

========== Глава X. ==========

Эрвин отогнал волков от главных ворот тремя выстрелами из ружья. После первого выстрела самый агрессивный волк — с бурой шерстью и чёрной мордой — только сильнее напрягся и оскалился, глядя на Эрвина злыми глазами-бусинками. Стоило ему сделать только шаг вперёд на полусогнутых лапах, как конь Эрвина тряхнул головой и против воли наездника начал пятиться.

Прозвучал второй выстрел. Теперь Эрвин целился точнее и ранил случайно подвернувшегося серого волка прямо в грудь. Взвизгнув, он поначалу бодро отскочил в сторону, а потом, сделав ещё несколько неуверенных шагов, упал наземь.

— Тоже хочешь? — последний выстрел предназначался бурому волку, вот только тот оказался проворнее. Пуля задела лишь шерсть на взметнувшемся пушистом хвосте, в то время как сам обладатель развернулся и длинными прыжками помчался прочь от города. Остальные волки, как по приказу, сразу последовали за ним.

— Стреляйте! — крикнул Эрвин, и отряд открыл пальбу.

На несколько секунд выстрелы заглушили суматоху города, а убегавшие волки падали один за другим, словно подкошенные. Ривай успел выстрелить только пару раз перед тем, когда заметил, что тот самый агрессивный волк вдруг резко развернулся и со всех ног понёсся прямо на Эрвина.

— Чёрт, — выругался Ривай и, хорошенько прицелившись, выстрелил ещё раз.

Пуля попала в его спину, но волк не остановился.

— Командор! — успел позвать кто-то, но голос к концу затих.

С грозным рычанием волк оттолкнулся от земли и прыгнул прямо на лошадь, впиваясь когтями в её шею и вгрызаясь зубами в морду. Ривай видел, как взвилось перепуганное животное, издав тоскливое ржание перед тем, как встать на дыбы и упасть на спину вместе с волком и Эрвином.

— Командор! — снова заорал кто-то.

— Не стреляйте, заденете Эрвина! — яростно рявкнул Ривай, преградив путь двинувшемуся было на помощь Гюнтеру. — Я сам!

Достав из-за пояса нож с серебряной рукояткой, он попытался обойти рухнувшего коня со стороны. Волк и не думал отпускать его, продолжая рвать зубами плоть до тех пор, пока тот не замер. Быстро облизнувшись, он обернулся и на этот раз оскалился на Ривая, только-только подошедшего сзади.

— Не подходите к нему! — сдавленно крикнул Эрвин, тяжело дыша — он всеми силами пытался освободить зажатые тушей коня ноги. — Стреляйте! Стреляйте же!

И выстрел прозвучал до того, как Ривай заметил мелькнувшую в глазах волка готовность напасть и на него. Ханджи с победным криком подняла руку с ружьём вверх.

Волк, заскулив, попытался зализать полученную в бок рану, но после нескольких неловких попыток прижал уши и из последних сил ринулся в сторону, скрывшись в кустах.

Солдаты тут же бросились на помощь командору.

— Вы в порядке, сэр?

— Вы не поранились, сэр?

— Возьмите мою лошадь, сэр!

Ещё раз взглянув на зажатый в руке нож, Ривай переключил внимание на Ханджи.

— Я думал, ты не стреляешь в волков.

Та пожала плечами.

— Я не стреляю только в некоторых волков. А это большая разница.

***

В Тросте царил хаос. Повсюду лежали растерзанные окровавленные тела; широко распахнутые пустые глаза смотрели то в небо, то в сторону. Ривай не раз видел мёртвых и прекрасно знал, какие у них глаза. Но перекошенное от ужаса лицо одной женщины, попавшейся на пути, заставило его вздрогнуть и остановиться. У неё не было носа — вместо него зияла чёрная дыра, из которой лилась кровь. Правая щека была содрана до кости, виднелись зубы. Её рука безвольно лежала на земле, но сложно было не понять — она до последнего тянулась к кому-то. Стоило только повернуть голову, как Ривай увидел лежащего в траве чуть поодаль ребёнка. Инстинкты побудили его шагнуть к нему, но кровь на шее и рубашке мальчика свидетельствовала о том, что спасать уже было некого. Не став подходить ближе, чтобы не увидеть и его лицо, Ривай заставил себя отвернуться.

Это была война. Хорошо продуманная война, чтобы гарантировать нападавшим победу. Шиганшина много лет хранила в развалинах тайну своей гибели, но приоткрыла её с помощью Эрена. Кто знает, быть может, если бы он не был подстрелен и не оказался в Тросте, что привело к последующей цепочке событий, то никакой готовности к нападению не было бы и в помине.

Эрен… Где же он сейчас?

— …группа А отправляется патрулировать северную и западную части города, группа Б — южную и восточную. Распределиться в группы по четыре человека, смотреть в оба, оружие держать наготове. Стрелять в любого волка, которого заметите, — громогласно озвучивал приказ Эрвин Смит где-то за спиной Ривая.

Ранило его не сильно. Оцарапанную во время падения руку наскоро забинтовали, а на ушиб плеча Эрвин не обратил внимания, сказав, что сейчас совершенно не до его проблем. Главное — отбить город у врага.

— Но, сэр, — попытался возразить какой-то солдат, судя по всему, прибывший из Гермины. — Мы ведь имеем дело с волками-оборотнями, сэр. Командор Пиксис предупреждал, что они не только могут выглядеть как люди, но и действовать разумно. Гермина, как и Каранес со Стохесом, уже ощутила на себе их атаки, сэр. Это не просто глупые животные.

Солдат из Троста здесь практически не было, все остались в городе во время нападения. Ривай мог поклясться, что Эрвин специально не предпринял никаких попыток вывести остальных, кроме небольшой группы, включая Ханджи. Волки должны были видеть, что им дают отпор.

Все солдаты Троста оказались всего лишь пушечным мясом. Впрочем, как и жители. Эрвину было важнее сохранить территорию города за людьми, а не отдать его на милость волкам, как произошло когда-то с Шиганшиной.

Глядя на догорающий неподалёку дом, Ривай обернулся.

— Я прекрасно знаю, что волки способны притворяться людьми. Они могут мыслить и разговаривать на человеческом языке. В этом-то и вся опасность — мы не можем предугадать, кто друг, а кто враг. Доверяйте только себе, — ответил Эрвин окружившим его солдатам.

— Сэр! — вверх взметнулась тонкая девичья рука. — Но как тогда быть с людьми, которых мы встретим?

Эрвин помедлил с ответом, тяжело взглянув на не участвовавшего в беседе Ривая.

— Если проявят хоть малейшие признаки агрессии или неадекватного поведения, — он сделал паузу, — стреляйте без раздумий в любого, даже если он будет молить о пощаде.

— Так точно, сэр! — раздались единогласные возгласы.

Солдаты быстро разделились на две группы, а потом принялись формировать более мелкие подгруппы по четыре человека, как и было приказано. Все действовали слаженно и без заминок.

Когда Эрвин остался в одиночестве, Ривай подошёл к нему вплотную.

— Эрен сейчас в обличье волка. Он ушёл за девочкой, сказал, что чует её запах где-то поблизости.

Эрвин, всегда излишне горячившийся во время сражений, яростно пытался поправить сползшую повязку на руке.

— Вряд ли мать этой девочки до сих пор жива.

— Ты и не рассчитывал на то, что мы найдём детей, когда отправлял нас в лес Марии? — догадался Ривай.

— Конечно, нет. Дети были лишь предлогом. Они погибли ещё в тот момент, когда их похитили волки, — холодно сказал Эрвин.

— Значит, тебе плевать и на Петру, и на Ауруо? Они ведь погибли в этом чёртовом лесу.

— Сожалею.

— Ни хрена ты не сожалеешь. Тебе важно лишь доказать собственное превосходство над волками, чтобы потом в остальных городах о тебе слагали легенды.

Последний раз дёрнув повязку, Эрвин опустил порвавшийся рукав куртки.

— Не выставляй меня таким плохим, Ривай. Я думаю о людях. Если бы не думал, то меня бы здесь не было.

— Я только что озвучил причину твоего нахождения здесь.

— Может, просто поблагодаришь меня за то, что до сих пор жив?

— Я буду благодарить Эрена, а не тебя.

— Жестоко, — Эрвин криво усмехнулся. — Выходит, какой-то волк тебе дороже собственного командира. А ведь я рассчитывал на твою поддержку, когда мы окажемся здесь с подкреплением.

— Эрвин! — крикнул Ривай уже ему в спину, когда тот ушёл. — Что будет, если Эрен вернётся в обличье волка?

— С ним будет то же, что и с остальными волками на территории Троста. Его подстрелят, и дело с концом. Свою миссию он уже выполнил.

***

Город отвоёвывали долго. Несколько раз пришлось нырять в безжизненные дома за коробками с серебряными пулями для пополнения запаса. В Тросте в каждом доме имелся такой тайник, чаще всего хранившийся где-то вблизи от кровати. Несмотря на то, что внутри города в мирное время людям не угрожала опасность в виде волков, Эрвин однажды выдвинул подобную идею, а правительство поддержало. В итоге — пригодилось.

Ривай шёл вместе с Эрдом, Гюнтером и ещё одним неизвестным ему солдатом из Каранеса — молодым парнем с серьёзными зоркими глазами. За весь путь он практически ничего не произнёс, разве что коротко предупреждал, если видел поблизости волков. Ривай был только рад такому положению дел — лишние разговоры сейчас совершенно не к месту.

Иногда ему хотелось обернуться назад, туда, где за крышами домов скрывались главные ворота, но он себя одёргивал. Враг — впереди, а не сзади. Позади остался только союзник. Эрен.

— Слева! — крикнул незнакомец из Каранеса.

Ривай резко развернулся, вскинув ружьё и наведя прицел. Чёрный волк, склонившийся над мёртвым мужчиной. Волк поднял голову, и Ривай встретился с ним взглядом. Совершенно иной. Не такой, как у Эрена.

— Заткнись, — прошипел он, обращаясь к внутреннему голосу. — Хватит постоянно напоминать.

Выстрел, ещё один — для страховки.

— Вы что-то сказали, сэр? — Эрд двигался практически плечом к плечу с ним.

— Тебе показалось.

И шли дальше.

На отдых не оставалось времени, если только на лёгкие передышки. Стоило зайти в дом, оставив одного стоять на стрёме, как можно было чуть-чуть расслабиться, глотнуть воды и съесть корку хлеба. Скорее всего, с начала прошло несколько часов. Ривай мог судить только по себе: уставшие ноги давали знать о длительном пути, а сухость во рту и резь в глазах приносили дискомфорт. Да, он определённо вымотался за столь долгие сутки.

— …Ривай! Сэр!

Реагировать было уже поздно. Когда Ривай услышал своё имя, то боковым зрением заметил бегущих на него двух волков. Слишком поздно, чтобы целиться из ружья или выхватывать нож из-за пояса.

— В сторону! — прозвучало прямо около уха.

А потом его вытолкнули с дороги. Вместо Ривая удар принял Гюнтер, столь отважно бросившийся защищать своего командира. Волк, что был побольше, прыжком сбил Гюнтера с ног; ружьё бесполезным мусором отлетело в сторону. Гюнтер успел издать протестующий возглас, но сразу перешёл на крик — второй волк острыми зубами вцепился ему в ногу.

— Сдохните, твари! — перед Риваем выскочил Эрд и сразу же выстрелил. Солдат из Каранеса помог ему.

Гюнтер дышал тяжело, распластавшись на земле. Штанина на ноге была разорвана в клочья, кровь пропитывала изорванную дыру в ткани. Эрд ещё долго в немом шоке стоял в стороне, пока не решился подойти ближе. Присев на одно колено, он бесцельно провёл рукой в сантиметре от обезображенной ноги, после чего прижал её ко рту, крепко зажмурившись.

— Всё… плохо, да? — с невесёлым смирением произнёс Гюнтер.

— Укус волка… — с серьёзным видом начал было солдат из Каранеса.

— Да каждый знает, что происходит с укушенным! — вскричал Эрд. — Нужно доставить его к Ханджи… она даст противоядие от волчьей инфекции.

— В Тросте все солдаты такие глупые?

Эрд с яростью вскочил на ноги и схватил солдата за грудки.

— Что ты сказал?!

— Мы шли сюда не один час. Без ранений. Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы добраться обратно без лошадей, да ещё таща на себе раненого? Он ведь не сможет идти сам, — с холодной рассудительностью объяснил тот.

— Сукин сын! — взревел Эрд, замахнувшись кулаком и врезав со всей силы по челюсти.

Голова солдата откинулась в сторону. Пошатнувшись, он шире расставил ноги, сохраняя равновесие.

— Эрд. Эрд, прекрати, — попросил Гюнтер хриплым голосом, закашлявшись. — Парень прав. Сейчас не та ситуация, чтобы брать с собой обузу. Я вас буду только тормозить и подвергну опасности. Вы — ещё живые, чёрт побери.

— Ты тоже!

Гюнтер покачал головой.

— Я уже нет.

Запустив руку в карман, он достал все оставшиеся патроны и положил рядом с собой.

— Забирайте. Они вам нужнее. Мне хватит и одного, — он усмехнулся, а потом обратился уже к Риваю. — Сэр?

Ривай не вступал в перебранку, молча наблюдая со стороны. Подстреленные волки лежали рядом, а душа ныла так, словно подстрелили его, а не их.

Ривай лишь кивнул, дав понять, что слушает.

— Поможете мне дойти до какого-нибудь дома? Не хочу сдыхать посреди дороги.

Обычно последнее желание солдата было достаточно простым, чтобы его выполнить. Кто-то хотел передать слова благодарности семье или друзьям, кто-то просил обещания о победе, а кто-то хотел спрятаться и умереть в одиночестве, без посторонних глаз.

Поблизости был только один дом, около которого росла высокая ель. Тяжёлые ветви опускались едва ли не до земли, поэтому Ривай решил, что лучшего места не найти. Он помог Гюнтеру встать и перекинул его руку себе на плечо, принимая вес. Гюнтер морщился, но ничего не говорил, когда приходилось наступать на раненую ногу.

В ружье остался только один патрон.

Стараясь не запоминать выражение благодарности в глазах Гюнтера, Ривай отвернулся первым.

— Идём дальше, — приказал он.

Высокая ель ещё долго проглядывала над крышами домов.

Одинокий выстрел прозвучал слишком громко.

========== Глава XI. ==========

Возвращаться было сложнее. После выпуска в небо дымовых ракет, означавших конец сражения, Ривай не смог выдохнуть с облегчением. Когда они дошли до края города, им повстречались солдаты из некоторых других подгрупп. Кто-то был ранен, кому-то повезло остаться невредимым. Далеко не все остались живы. По дороге обратно приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не запнуться о тела людей или волков.

Оружие далеко не убирали. Не было полной гарантии того, что все волки истреблены. В конце концов, никто не знал, был ли тот тоннель в доме, ведущий в лес, единственным. Ривай предполагал, что следующим шагом Эрвина будет приказ о проверке целого города ещё до того, как начнут очищать улицы.

Впрочем, Ривай глубоко сомневался, что выжившие, потерявшие здесь близких, смогут оставаться в Тросте и дальше. Наверняка большинство предпочтут переехать, например, в Гермину или Стохес. На данном этапе Трост нельзя было назвать городом живых, скорее — городом мёртвых. Число мертвецов определённо превосходило число живых.

Эрд шёл поблизости, не говоря ни слова. Тот солдат из Каранеса отправился помогать выжившим товарищам.

Ривай старался не думать о том, что двигался по городу, в котором провёл всю свою жизнь. Не нужно смотреть по сторонам — нужно смотреть под ноги.

— Командор Смит! У нас укушенный, на нас напал выживший волк на обратном пути!

Эрвин, как и прежде, оставался в центре внимания. К нему каждую секунду подходили всё новые и новые солдаты, говорившие наперебой.

— Ханджи! Нужно противоядие!

— Несите его сюда! Живее, тормоза!

Интересно, если бы они сразу повернули назад, Гюнтер был бы ещё жив?

— Ривай?

Он не поднял головы, пройдя мимо Эрвина Смита.

— Задание выполнено, Эрвин. Но это не означает, что мы победили. Трост сейчас уязвимее, чем когда бы то ни было.

Около Стены, грязные и уставшие, сидели выжившие люди. Признаться честно, Ривай думал, что их будет куда меньше. Медики оказывали всем помощь, кому-то делали уколы — определённо от волчьей инфекции.

Вокруг до сих пор дежурили солдаты с ружьями наготове. Никто ведь не говорил, что даже возле командора будет безопасно.

— Волк! — выкрикнул кто-то. — У ворот волк!

Солдаты резко развернулись, направив дула ружей в одну точку.

Из леса к воротам, медленно перебирая лапами, двигался белый волк. Он тяжело дышал, неся на спине свернувшийся комочек чего-то тёмного. Как удалось рассмотреть позднее, комочек оказался человеком. Точнее, ребёнком. Девочкой. Видимо, той самой, которую похитили.

— Пристрелите его!

— С ним ребёнок!

— Осторожно!

Как только волк дошёл до границы ворот, то остановился и опустился на землю, позволяя девочке слезть с него. Одежда на ней хоть и была потрёпана, а лицо перепачкано грязью, было видно, что никаких ран на теле нет. Девочка, держа волка за шею, сонно протёрла глаза и оглядела всех присутствующих — вокруг стояла тишина.

— Мам? — вдруг спросила она.

Из толпы выживших, хромая, вышла женщина. Та, которой первой пришлось пережить потерю ребёнка. Когда-то она умоляла найти её дитя, разве что не стоя на коленях перед командором Троста.

— Девочка моя! — воскликнула женщина, бросившись к ребёнку.

Плача, она обнимала её, гладила по спутавшимся волосам, целовала в перепачканные щёки.

— Мне холодно, мама.

Женщина сняла с себя тёплую куртку и закутала её.

— Ты не ранена?

Ребёнок покачал головой, улыбнувшись.

— Я в порядке. Но со мной были ещё двое — мальчик и девочка. Когда этот добрый волк пришёл за мной, они так и не проснулись, как бы я их не будила. Нужно вернуться за ними, мама!

Губы женщины задрожали, по щекам потекли слёзы. Мгновение — и она с яростью взглянула на белого волка.

— Ты не спаситель, белый волк! — воскликнула она, указав на него пальцем. — Ты такой же убийца, как и остальные! Ты нам не помог, когда люди умирали здесь! Ты просто жалок!

Трясущимися руками она достала из-за пазухи старый серебряный нож и, подтолкнув ребёнка к солдатам, кинулась на волка. Началась суматоха. Кто-то пытался её оттащить, кто-то, наоборот, выкрикивал ободряющие возгласы в попытке убийства волка.

— Сделай что-нибудь, Эрвин, — Ривай с трудом видел Эрена. — Эрвин?

— Я не повторю ошибку прошлого, — сказал он и, резко взведя ружьё вверх, выстрелил.

— Эрвин! — крик Ривай потонул в эхе выстрела.

Суматоха тут же прекратилась. Все, замерев, оглядывались по сторонам. Небо на горизонте чуть посветлело, а солнце бросило первые кроткие лучи на орошённую кровью землю.

Ривай мог поклясться, что слышал, как заскулил волк. На белой шерсти, прямо на груди, растекалось алое пятно.

— Я ведь говорил, что его миссия уже выполнена. Теперь в Тросте будет ещё спокойнее.

Когда ноги понесли Ривая вперёд, он не взглянул на Эрвина. Не было никакой злости, было только поглощающее волнение. Отбросив ружьё в сторону, он упал на колени рядом с тяжело дышащим волком. Волк поднял голову, посмотрев на Ривая испуганными большими глазами.

— Тише, — невольно попытался успокоить его Ривай, проведя рукой по шерсти от головы до спины. — Он промахнулся. Ты жив, ты всё ещё жив…

Бормотание перешло в бессвязный поток странных успокаивающих слов. Да, Эрвин промахнулся. Быть может, даже специально, но вовсе не ради того, чтобы оставить Эрена в живых. Он ясно дал понять, что считает спасение Эрена в прошлом ошибкой, а Эрвин Смит привык исполнять всё чисто.

— Эрен… Эрен, ну же, — продолжал шептать он, но в бессилии оглянулся, позвав: — Ханджи!

Та хотела было сделать шаг к нему, но громогласный голос Эрвина остановил её:

— Не смей, — Смит со спокойствием взглянул на Ривая. — Оставь его. У нас ещё много работы.

Пальцы Ривая всё ещё касались тела волка. Он чувствовал слабый пульс и еле уловимое дыхание. Не совсем понимая, что делает, Ривай поднял волка на руки — голова того безвольно свесилась вниз — и направился за пределы ворот, туда, где стояли оставленные лошади.

— Ривай! — зов Эрвина не достиг его, потонув в недоумённых бормотаниях людей за спиной.

Положив волка на лошадь, Ривай оседлал её, взобравшись на спину следом, взял в руки поводья, хорошенько пришпорил и понёсся прочь от Троста.

***

В лесу было холодно. Ветер гулял между высоких деревьев, шурша сухими листьями. Кое-где чирикали птицы, и их голос эхом отражался в пустоте. Тяжёлое серое небо спрятало за собой взошедшее яркое солнце.

Ривай остановился где-то в середине леса. Как далеко он ускакал от Троста, сказать было сложно, но если обернуться, то не было видно ничего, кроме бесконечных деревьев. Он сидел под толстым старым дубом, за стволом которого легко можно прятаться от ветра. Волк лежал рядом, устроив голову на его коленях, и тяжело дышал, закрыв глаза. Ривай прекрасно понимал, что серебряная пуля, застрявшая в груди, отравляет кровь, но помочь ничем ему не мог. Из острых предметов с собой был только нож — с серебряным клинком. Да и даже если он достанет пулю, причинив этим лишнюю боль волку, кровь уже отравлена, и без лекарства он всё равно умрёт.

У Ривая было достаточно времени, чтобы всё обдумать. Может быть, он совершил огромную ошибку, покинув Трост. Хоть нападение и было отражено числом огромных потерь, в городе наверняка остались и другие волки, поэтому спокойствия в ближайшее время никто не обещал. Кто знает, сколько вообще волков в этих лесах, готовых пойти на всё, лишь бы истребить человечество.

— Эрвин слишком самоуверен, — сказал Ривай сам себе, качая головой.

Волк на его коленях тихонько заскулил. Ривай, взглянув в большие золотистые глаза, погладил его по густой шерсти.

— Я не хотел этого, — прошептал он. — Не хотел, чтобы тебя ранили снова. Ты не виноват, Эрен. Петра была права — ты, возможно, человечнее многих людей. Но я не могу защитить тебя от тех, кем являюсь сам. Я здесь один и ничего не могу для тебя сделать, пока эта дурацкая пуля убивает тебя изнутри.

Волк заскулил ещё тоскливее и лизнул шершавым языком руку Ривая. Откинув голову назад, он уткнулся затылком в могучий ствол дуба и постепенно задремал.

Сны мелькали безрадостные. Ривай чувствовал постоянное напряжение и нарастающую вокруг него панику. Мелькали огни факелов, он слышал голоса, крики, выстрелы. Отчего-то было очень тяжело, больно и… грустно.

Когда Ривай проснулся от просвистевшего порыва ветра, на его коленях уже лежал Эрен в человеческом обличие. Его лоб покрывала испарина; зябко обхватив себя руками и подтянув колени к груди, он спал — но сны, как почувствовал Ривай, тоже были тяжёлыми. Помедлив секунду, Ривай осторожно снял с себя куртку и укрыл нагое тело Эрена, насколько это было возможно. Пальцы у него были холодные — Эрена убивало не только серебро, но и холод. Лоб же был, наоборот, горячим — первый признак жара.

Ривай взглянул в противоположную от Троста сторону. Он не знал, насколько далеко находилась Шиганшина, но даже если бы туда получилось добраться, Эрена уже не спасти. Чтобы его спасти, нужно возвращаться обратно в Трост, но ведь Эрвин не позволит. Разве что тайком пробраться к Ханджи, но…

Время уже было на чужой стороне. Они слишком долго пробыли в лесу, бездействуя.

Ривай попытался взять себя в руки. Впервые в жизни он испытывал панику из-за того, что не в его силах было что-то предпринять. Господи, да если бы ему предложили продать душу за крылья, чтобы успеть спасти Эрену жизнь, он бы без раздумий это сделал. Он бы без раздумий выступил против целой армии, чтобы защитить то единственное живое существо, за которое он был готов даже умереть.

Умереть?..

Усмехнувшись внезапно нахлынувшим мыслям, Ривай погладил Эрена по щеке. Он предал людей — а Ривай не сомневался, что Эрвин именно так расценил его поступок, — ради волка, своего врага. И сейчас он жалел, что не мог продать душу ради его спасения. Когда мир успел перевернуться с ног на голову?

— Это всё бред, — шёпотом сказал он, продолжая гладить Эрена по щеке. — Если ты умираешь, то умирай как подобает. Я не хочу до конца жизни помнить, что позволил Эрвину подстрелить тебя.

Эрен, разумеется, не ответил.

Раньше он очень трепетно относился к любым прикосновениям. Ривай помнил странную реакцию Эрена, стоило проявить к нему частичку нежности. И будь он сейчас в сознании, то непременно бы покраснел. Нет, он бы вспыхнул ещё и оттого, что на нём нет штанов.

Оказывается, волкам тоже знаком стыд.

— Рива-а-ай!

Ривай было подумал, что уже сошёл с ума. Так глубоко в лес Марии люди не заходили. Вот только… чей же это голос?

— Ривай, наконец-то я тебя нашла! — снова проорала Ханджи, потянув поводья гнедой лошади.

Та недовольно фыркнула, но сбавила ход и остановилась. Ханджи молниеносно соскочила на землю и, протопав тяжёлыми сапогами, села на корточки рядом.

— Чего ты наменя так пялишься? — спросила она, поправив на носу очки. — Забыл, как я выгляжу?

— Я прекрасно помню, как ты выглядишь, очкастая, — огрызнулся Ривай. — Просто… не могу понять, действительно ты здесь или у меня начались галлюцинации.

Скривив губы, Ханджи без долгих раздумий несильно щёлкнула его по лбу.

— Знаю, будь мы сейчас в Тросте, одним гневным взглядом я бы не отделалась, — опередила она Ривай и перевела взгляд на Эрена. — Насколько всё плохо?

Ривай равнодушно потёр лоб не потому, что было больно, а скорее на инстинктах.

— У него жар.

— Это я и так чувствую. Давно он вернулся в человеческое обличие?

— Не знаю. Я задремал, а когда очнулся, он уже стал таким. Может, час назад. Максимум два.

Ханджи облегчённо выдохнула, улыбнувшись.

— Возможно, я успела вовремя.

— У него серебряная пуля в груди.

— Хорошо, что ты не попытался вытащить её подручными средствами — сделал бы только хуже.

— Конечно, я ведь ждал тебя, — съязвил Ривай.

Ханджи на мгновение перестала суетиться.

— Ты ведь… никого не ждал на самом деле?

Я бы пережил его смерть в одиночестве, мысленно ответил Ривай.

Ханджи привезла для Эрена тёплую одежду и одеяло, обвязав их верёвкой и прикрепив к седлу, воду, немного наскоро схваченной еды, ту самую микстуру, которой Риваю пришлось его поить, и — самое главное — противоядие. Сначала Ханджи извлекла пулю и продезинфицировала рану, но когда она вонзила острую иглу шприца Эрену в руку, Ривай отвернулся — от вида бледного лица парня и иглы его замутило. Голова Эрена по-прежнему лежала у него на коленях, и он продолжал гладить того по волосам и лицу. Ханджи ничего не сказала и даже не удивилась. Она была полностью поглощена спасением жизни волчонка.

— И как тебя Эрвин отпустил?

— Он меня не отпускал.

— Издеваешься? Знаешь, что тебе будет за столь своевольные действия?

Ханджи положила аккуратно сложенную стопку с одеждой.

— Я ведь не могла иначе, ты же понимаешь.

Конечно, Ривай понимал. Ханджи была одной из тех, кто ради научного интереса поступится моральными принципами. Вот только ей не следовало подставляться под удар.

Расправив принесённую одежду, Ривай принялся одевать Эрена — Ханджи при этом отвернулась, нервозно рыхля носком сапога землю.

— Что ты планируешь делать дальше? — задала она вопрос.

Ривай в это время застегнул последнюю пуговицу на рубашке.

— Доставлю Эрена домой. В Шиганшину.

========== Глава XII. ==========

После трёх часов пути с неба посыпались крупные хлопья снега. Ветер стих, и снежинки, танцуя по кругу, медленно опускались на землю. Лошади фыркали и мотали головами, когда они попадали им на морды.

Ханджи ехала позади. Они уложили Эрена на одну из лошадей, хорошенько укрыв. Его руки постепенно отогрелись, а с лица начала уходить смертельная бледность. Дышал он по-прежнему тяжело, через рот, выдыхая клубы пара. В этот момент Эрен выглядел совершенно беззащитным, и Ривай в который раз подивился, как этот волчонок, как его прозвала Ханджи, может безжалостно убивать себе подобных.

Погони не было — необходимость гнать лошадей попросту отпала. Они шли медленным шагом. Таким темпом до Шиганшины нужно было добираться несколько часов. Хоть часть пути уже осталась за их спинами, казалось, поросшая травой старая тропа будет продолжаться бесконечно. Она виляла то вправо, то влево, а иногда пожухлая трава становилась такой густой, что приходилось останавливаться и всматриваться вдаль.

Останься Эрен в сознании, двигаться было бы куда проще и быстрее.

Ханджи ничего не говорила о том, что происходило в Тросте после того, как Ривай покинул город. Впрочем, догадаться было не сложно: для начала нужно было расставить солдат по периметру города, снабдив их достаточным количеством патронов, а затем приступать к чистке улиц.

Кровь мертвецов останется на руках живых.

Её не оттереть.

— Эрвин принял решение оставить Трост, — нарушила молчание Ханджи.

Ривай невольно дёрнул поводья, из-за чего лошадь под ним недовольно заржала. Он оглянулся на Ханджи — та смотрела вниз и не поднимала головы.

— Слишком много убитых как среди мирного населения, так и среди солдат. Оставаться на территории города опасно.

— Но ведь раненые, — начал Ривай и замолчал, прекрасно понимая, что с ними будет.

— Они останутся. Останутся и врачи, которые хотят помочь. В Тросте есть места, где можно переждать, но… только для части людей. Тем, кто может идти, придётся отправиться в Гермину. Таков приказ.

— Чёртов Эрвин, — пробормотал Ривай.

— Если волки нанесут ещё один удар, погибнуть могут все, даже несмотря на подкрепление из Гермины.

Значит, оказалось проще бросить город — повторить то же самое, что случилось с Шиганшиной. Отдать его на растерзание волкам, которые только и делают, что теснят людей в оставшиеся города. А что будет, если так повторится снова? А потом — ещё раз? Что, если люди так и не смогут защитить себя?

Волки не остановятся.

Если верить Эрену, они готовы к длительной войне.

— Ты должна была пойти с ними, — лошадь Ривая заупрямилась, тормознув перед обломанной ветром сухой веткой.

— Если бы я ушла, Эрен бы не выжил, — спокойно отозвалась Ханджи. — Ты бы этого не хотел, верно?

— Очкастая…

— Не начинай. Ты говоришь так только из-за гордости солдата. Я же видела, как он льнул к тебе и доверял — тебя и зацепило.

Ривай вдруг понял, что отвечать было нечего. Попросту — нечего. Снег продолжал падать, а дорога вилась дальше, молчаливо говоря о том, что путь всё ещё не подошёл к концу.

***

До Шиганшины они добрались, когда солнце уже клонилось к горизонту. Лес Марии стал реже, а тропинка вывела к пустому полю, где практически не было растительности. Там, где полоса деревьев резко обрывалась, виднелись старые развалины. Некоторые дома были разрушены едва ли не до основания — напоминание о давнем сражении на этой территории.

Поблизости никого не было.

— Слишком тихо, — засомневалась Ханджи. — Это и есть Шиганшина? Люди сюда не добирались с тех самых пор, как город пал.

— Это единственный город за лесом Марии. Ошибки быть не может.

Ривай, пришпорив лошадь, двинулся дальше.

— Подожди, — Ханджи уцепилась за его рукав. — Ты уверен? Вдруг…

— Назад мы двинуться не можем. По крайней мере, пока с нами Эрен. Предлагаешь просто выбросить его здесь? — голос Ривая был резким.

— Нет… конечно, нет.

— Тогда разговор окончен.

Тропинка оборвалась. Дальше лошади шли ещё медленнее, неуверенно ступая между камнями по кое-где рыхлой земле. Горизонт окрасился в багряно-красные цвета, и Ривай невольно провёл параллель с Тростом, залитым кровью. Природа словно насмехалась над ними несмотря на то, что родной город остался позади, а закат маячил впереди, и от него нельзя было попросту отвернуться.

Чем ближе они подходили к Шиганшине, тем отчётливее чувствовалось чужое присутствие. Ривай внимательно смотрел по сторонам, но не останавливался.

— Мы не одни.

— Знаю, — отозвалась Ханджи, потрепав по гриве свою лошадь, которая начала нервно фыркать.

После нескольких шагов пришлось остановиться. Навстречу им вышли несколько человек — впрочем, Ривай глубоко сомневался, что они были людьми, — без оружия, в старой порванной одежде. Однако выглядели они совсем не беззащитными — в глазах горел огонь уверенности и насторожённости. Именно такой огонь частенько можно было видеть во взгляде волков.

— Чужаки, — громко сказал мужчина средних лет, выступивший вперёд, — что вам нужно? Мы не ждали гостей.

Один неверный шаг — и они обратятся в волков.

— Мы пришли из Троста, — ответил Ривай. — На нас напали волки и разгромили город.

— Спешу вас разочаровать, но наша стая не имеет никакого отношения к произошедшему. Уходите.

— Я знаю, — перебил его Ривай. — Из-за Эрена.

— Эрен?! — голос мужчины сразу стал взволнованным. — Он приходил к вам? Где… где он сейчас?

— С нами. Живой.

— Я не чувствую его запаха.

— Он долгое время провёл среди людей. Его ранили, но яд серебра уже нейтрализован. Мы пришли вернуть вам мальчика.

***

Шиганшина не напоминала собой давно брошенный человеческий посёлок. Стоило лишь пройти первые разрушенные дома, как взору открывались вполне чистые улицы, лишь кое-где заваленные камнями. Иногда в окнах уцелевших домиков виднелись лица, смотревшие на незваных гостей с настороженностью.

Мужчину звали Ханнес. Он так и попросил обращаться к нему — просто Ханнес, ни больше, ни меньше. Пока он вёл их по довольно широкой улице, то не переставая о чём-то болтал — впрочем, о чём именно, Ривай не вслушивался. Зато беседу поддерживала Ханджи — ей явно был интересен разговор с волком.

Один раз прямо перед ними выскочили трое детей и, смеясь и играя, унеслись в траву на противоположной стороне улицы. Ривай даже успел забыть, что находится на территории волчьей стаи.

— Когда наши предки обосновались в этом человеческом городе, он уже десять лет как пустовал, — рассказывал Ханнес. — Предложение остаться здесь поступило от Гриши — отца Эрена. В то время он был лидером нашей стаи, но… — волк замолчал. — Его растерзали волки из другой стаи. Им не понравилось, что мы предпочитаем оставаться в человеческом обличье, да ещё и жить на бывшей территории людей. Смерть Гриши была предупреждением, чтобы мы не лезли в затянувшуюся войну.

Как только речь зашла об Эрене, Ривай перестал пропускать мимо ушей слова Ханнеса.

— Вы знали, что Эрен защищает людей и убивает волков из чужих стай?

Ханнес хохотнул.

— Здесь это многие знают, кроме его матери.

— Значит, он не ради собственной прихоти избрал такой путь?

— Он восхищался отцом. Я помню блеск в его больших глазах, когда он смотрел на Гришу. Эрен… ненавидит тех, кем сам же и является. Бедный мальчик.

— И тем не менее вы позволяете ему своевольничать, — Ривай надавил на голос. — Среди солдат о нём давно уже складывают чуть ли не легенды. Но не все верят в волка-спасителя, понимаете? Только на моих глазах он мог уже дважды умереть.

Ханнес остановился, обернувшись. Почесав редеющий затылок, он тяжело вздохнул и пожал плечами.

— Эрен вам не сказал правду, так ведь?

Ривай в ответ лишь нахмурился.

— Мы не можем ничего ему запретить. Эрен — вожак нашей стаи. Он сам решает, как ему поступать.

***

Город, утерянный во времени, за густым лесом Марии.

Город, в котором царит тишина.

Город, который продолжает жить, пусть и иначе.

Шиганшина.

Трост ждёт та же участь?..

Осуждать Эрвина Смита можно было бесконечно, но отрицать простой факт, что в полуразрушенном Тросте люди находились в опасности как извне, так и изнутри — из-за гниющих на улицах тел, — нельзя. Трост стал городом мертвецов. Город пал, так как Шиганшина унесла с собой тайну погибели — опасаться нужно тех, кто находится рядом.

Стая, поселившаяся здесь, совсем не напоминала тех волков, к которым привык Ривай. Они оставались в человеческом обличье, вели хозяйство и в целом жили почти так же, как и люди в Тросте. Это всё потому, что их лидер — Эрен? Тогда неудивительно, что, пробыв столько времени в Тросте, стая не заявилась его искать.

Впрочем, до конца понять его мотивы Риваю так и не удалось. Волк, идущий против других, тем самым подставляя не только себя, но и свою стаю. Остальных волков в десятки раз больше, что было бы, реши они напасть на немногочисленную стаю, ведущую весьма мирный образ жизни? Они не охотились на людей — лишь на животных. Каждые несколько дней в лес уходили охотники, а возвращались уже с добычей. Мясо делили на всех — никто не должен был оставаться голодным.

Эрен, порой принимавший участие в охоте, частенько убегал дальше остальных, особенно если чуял поблизости других волков. Именно тогда он пропадал, натыкаясь на сражение людей и волков и помогая первым.

Кто же сильнее повлиял на его мировоззрение — Эрвин или отец?

Кто сломал его инстинкты?

Пожалуй, этот вопрос для Ривая так и остался без ответа даже спустя время.

Карла — мать Эрена — оказалась приятной доброжелательной женщиной, очень похожей на человеческих матерей-домохозяек. Она приглядывала за детьми-волчатами, оставшимися без родителей. Те частенько играли во дворе дома, в котором она поселилась, а вечерами собирались в большой кухне, где рассказывали друг другу страшные сказки про людей и их совместное прошлое с волками.

Когда она увидела Эрена, то залилась слезами и крепко-крепко прижала сына к груди, продолжая повторять его имя. Эрен пролежал без сознания пять дней, но так и не очнулся. Мертвенная бледность ушла с его лица, ладони оставались тёплыми. Он дышал глубоко и спокойно, и создавалось впечатление, что он попросту спит — долгим, глубоким сном. Карлу удалось уговорить отдохнуть далеко не с первого раза.

— Ты так похож на своего отца, — сказала она прежде, чем удалилась в другую комнату.

Риваю показалось, что в тот момент Эрен улыбнулся.

Они решили не задерживаться надолго в Шиганшине. В конце концов, жить им здесь нельзя — волки и люди уже давно разошлись по разные стороны баррикад. Возвращаться в Трост было бессмысленно. Ривай не знал, что его ждёт в Каранесе, но чётко осознавал, что больше ему идти некуда. Вся его жизнь прошла на войне — не было ни одной спокойной ночи. Он был рождён солдатом, а значит, им же умрёт.

Волчонок Эрен — белый волк — ещё надолго останется в его памяти и сердце. Тот, кто сумел заставить его свернуть с главной дороги на узкую тропинку. Тот, кто так боялся нежности, но с готовностью принимал её. Тот, кто искренне верил в людей и не побоялся остановиться на границе между своим миром и миром человечества.

— Он очнулся! Очнулся!

Крик Ханнеса едва ли не оглушил Ривая, который проверял крепление седла на отдохнувшей за несколько дней лошади. Они с Ханджи собирались отправляться в путь.

Ханнес, запыхавшись, остановился около них и махнул рукой в сторону дома Карлы.

— Эрен очнулся, ну же!

Ривай не был готов к встрече с ним. Он не знал, что нужно говорить в такой ситуации. Я рад, что ты выкарабкался с того света во второй раз? А знаешь, если бы не Ханджи, тебя бы уже похоронили в лесу под первым попавшимся деревом. Но…

Это не твоя вина, Эрен.

Ты не можешь спасти всех.

Ханджи не сказала ему ни слова, молча отпустив. Ханнес пребывал в радостном возбуждении, пока торопливо шёл обратно к дому Карлы. Там стояла полная тишина, а сама хозяйка встретила их на пороге. Её глаза были влажными от слёз, и она как будто бы стыдливо вытирала их, бегло взглянув на Ривая и пропустив его внутрь.

Эрен лежал на спине, укрытый тонким одеялом, и пустым взглядом смотрел в потолок. Под ногами Ривая скрипнула половица, но Эрен даже не повернул головы. Он вообще не реагировал до тех пор, пока кровать сбоку не прогнулась, из-за чего ему наверняка стало неудобно. В глазах появилось больше осмысленности — пелена спала, в зрачках снова заблестело волчье золото. Он несколько раз моргнул и глубоко втянул воздух, улыбнувшись.

Ривай убрал спутавшиеся волосы чёлки с его лба, мягко провёл подушечками пальцев по щеке, зачем-то в конце коснувшись носа. Эрен забавно сморщился.

— Я живой, — выдохнул он почти шёпотом.

— Ты дома, — сказал Ривай, убрав руку от его лица и положив на грудь.

— Сколько прошло времени?

— Пять суток. Мы с Ханджи уже уходим — сражение в Тросте закончилось, но нам нужно в Каранес.

Лицо Эрена взволнованно вытянулось.

— Уходите? — недоверчиво повторил он. — Так нельзя. Я не отпущу!..

— Эрен, — серьёзно прервал его Ривай, — ты ведь вожак стаи. Не думай только о себе. Когда-нибудь твои действия могут обернуться против тебя, и ты должен это понимать.

— Они вам всё разболтали, — сейчас Эрен вовсе не выглядел как лидер — он выглядел как обиженный ребёнок, который разве что не дул губы, чтобы ещё ярче показать свою обиду.

— Если бы не ты, наверное, в Тросте никого не осталось бы в живых — спасибо тебе. По крайней мере, от меня и Ханджи. Но я не могу остаться — я всё ещё принадлежу армии. Люди только что пережили очередное сражение, и нам нужно подготовиться, найти дальнейший путь действий. Если будешь продолжать лезть на рожон, рано или поздно погибнешь.

— Может, я буду сам решать, как мне жить? — огрызнулся тот.

— Эрен, — у Ривая не было ни сил, ни желания спорить с ним. — Пойми — я тебе благодарен и не жалею, что спас. И мне не хотелось бы, чтобы ты погиб насильственной смертью. Эрвин вряд ли вновь примет тебя — хоть благодаря ему ты когда-то остался жив, несколько дней назад он тебя же и подстрелил. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я помогу. Но сейчас не приближайся к городам — те, кого ты защищаешь, могут уничтожить тебя.

Эрен смотрел на него упрямым взглядом и не мигал.

Люди жестоки. Они не способны с благодарностью принимать помощь тех, кто отличается от них. Рано или поздно они осознают, что открыли свои двери волку, который может в любую секунду зарычать. Но у волка в окружении людей нет ни одного шанса.

Пусть он остаётся здесь — но живой.

Пусть оставлять его больно, но Ривай будет знать, что с ним всё хорошо.

Пусть…

Между ними всегда будет граница. Пока живы и волки, и люди, граница не исчезнет.

— Они уже были мертвы, — вдруг произнёс Эрен, и его подбородок задрожал. — Те дети. Они были мертвы. Только одна из них… я не смог. Вы ведь не этого от меня ждали.

Утешать его было бесполезно, да и Ривай совершенно не умел этого делать. Он лишь устало вздохнул.

— Но ты спас ту девочку. Ты спас меня. Это уже что-то.

Взгляд Эрен изменился. Ушло сожаление, словно Ривай сказал нечто настолько ободряющее, что это могло перевернуть мир.

Или уже перевернуло?

Наклонившись, Ривай мягко коснулся губами щеки Эрена, чувствуя, как тот перестал дышать. Он это заслужил. А когда отстранился, то совершенно не ожидал ответного поцелуя в губы — лёгкого и почти невесомого.

После него в груди протяжно заныло сердце.

Ханджи нетерпеливо ждала. Когда Ривай взобрался на свою лошадь, то оглянулся. Шиганшина замерла, словно прощаясь с ними.

— Ривай?

Он стиснул бока лошади ногами и натянул сбрую, повернувшись и твёрдо скомандовав:

— Поехали.

Это не твоя вина, Эрен.

Ты не можешь спасти всех, но можешь попытаться спасти некоторых.