Hoshi (СИ) [Ваша Ева] (fb2) читать онлайн

- Hoshi (СИ) 1.49 Мб, 396с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - (Ваша Ева)

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Пролог ==========


Добрые люди подобны звездам, светилам того века, в котором они живут, озаряя свои времена.

Бенджамин Джонсон


Огоньки свечей клонились и подрагивали от прикосновений сквозняка, по-хозяйски разгуливавшего от окна к чуть приоткрытой двери. Воск липкой массой растекался на бледно-желтые кляксы по металлическим блюдцам-подсвечникам и, застывая, создавал причудливые изваяния. Свет маленьких огоньков едва освещал комнату, но от этого в ней становилось лишь уютнее: не было видно ни обшарпанных потрескавшихся стен, ни поросший от сырости серо-зелёным мхом пол.

Когда Голдва уверенно нырнул в полумрак помещения, его визит нисколько не стал сюрпризом для хозяев дома — счастливых новоиспеченных родителей. Звонкие шлепки его сандалий были слышны едва ли не с улицы.

— Смотрите, какая кроха, — с нескрываемым умилением в голосе протянула молодая мама, мельком глянув на вождя. Длинные смоляные волосы выбивались из толстых кос, а коричневая накидка, которую индианка носила в самый последний месяц беременности, теперь смотрелась странно и слишком свободно. Однако саму девушку такие мелочи не смущали, как и главу семейства, который, осторожно приобнимая жену за плечи, с почти детским любопытством рассматривал ребенка на её руках. Взгляд сияющих глаз матери почти не задержался на старом индейце и снова устремился к маленькой дочке, выглядывающей из плотно завернутых пеленок. Заботливая мать прижимала её к груди с таким трепетом, будто боялась, что она может рассыпаться, как песчаная фигурка.

— Ты счастливец, Канги, — тепло улыбнулся вождь, и по его смуглому лицу поползли пещеристые морщинки. — Теперь у тебя в доме помимо Иоки будет еще одна маленькая женщина.

Молодой индеец, сдержанно улыбнувшись в ответ, кивнул. Для него большая честь, что Голдва явился с поздравлениями всего через час после счастливого события.

— Не думали, что ты навестишь наш дом до восхода.

— Я бы подождал до утра, да вот духи подняли меня с постели едва ваша дочь сделала свой первый вдох, — прокряхтел Голдва и демонстративно размял спину, отчего раздался приглушенный хруст позвонков. За его словами, хоть он и старался напустить беззаботности, потянулась тревога, неволей укутывая родителей с головой.

— Духи? — тихо переспросила Иоки, настороженно переглянувшись с мужем. — С нашей девочкой что-то не так?

Молчание вождя длилось больше, чем нужно, чтобы сказать «нет». Сам он уж совершенно точно знал, что весть, принесённую им, нужно преподать деликатно и с умом. В таких делах спешка ни к чему. Одно неосторожное слово могло бы сломить сразу несколько людских судеб. В первую очередь судьбу ни в чем не повинной малышки.

— Дайте-ка мне её поддержать, — уклончиво заулыбался Голдва, протягивая морщинистые руки к новорожденной и зазывающе сгибая пальцы.

Иоки инстинктивно сильнее прижала младенца к груди, и, лишь ощутив мягкое прикосновение мужа на плече, она успокоилась и нехотя передала ребенка старому индейцу. Очутившись не в родных руках, малышка проснулась и, беспокойно зашевелившись, начала хныкать.

— Тише, тише, — успокаивающе зашептал вождь, убаюкивая маленькое создание на руках, и оно, шумно всхлипнув, затихло. — Вот так, молодец. Умница, — он пристально взглянул на молодую пару, чтобы придать весомости своим словам. — Духи вас благословили. Эта девочка — необыкновенный ребенок.

— Необыкновенный? — нахмурился Канги, для которого «необыкновенный» всегда был синонимом слова «ненормальный», а оно имело отнюдь не самый хороший оттенок. К тому же все «необыкновенное» в последнее время так или иначе сводилось к Турниру Шаманов, до которого в масштабах столетий оставалось ждать совсем немного.

Голдва снова не спешил давать пояснения и сохранял чересчур долгую паузу. Он прикидывал и так, и эдак, как бы сообщить свою новость, да помягче. Так, чтобы она тронула сердца молодых родителей должным образом, не испугала и не оттолкнула.

— Эта малютка, — осторожно начал говорить старик, слегка убаюкивая внимательно разглядывающее его морщинистое лицо дитя, — не в первый раз родилась. Она уже жила раньше. Её имя означало «Звезда», и она была той, что знала Величайшего тогда, когда его сердце еще не захватила тьма.

Из груди молодой матери вырвался судорожный всхлип, и она зажала рот ладонями. Нет. Как же её дочь, которую она так ждала, желала, носила под сердцем девять месяцев, может быть хоть самую малость связана с этим чудовищем?

— Ну-ну-ну, Иоки, — запричитал Голдва. — Это же не причина для расстройств.

— Да неужели? — возмутился Канги. — Наш ребёнок — это старинная приятельница Величайшего, а ты утверждаешь, что расстраиваться не нужно?

Мужчина смотрел на дочь в руках старика в полном замешательстве. Он не знал, как теперь должен воспринимать собственного ребенка. Что, если она, подобно Величайшему, преследует из жизни в жизнь какую-то свою черную цель и лишь для этого переродилась?

— Так и есть, — кивнул вождь без тени сомнений. — Она ничего не помнит о своей прошлой жизни и начнёт свой путь с нуля. Однако, зачем её снова вернули на нашу грешную землю, неясно. Может статься, что ваша дочь станет той, кто, наконец, прервёт цепочку перерождений Величайшего, и он перестанет сеять зло, — задумчиво произнес Голдва.

— Если она ничего не помнит — хорошо, — произнесла молодая мать, которую в холодный пот прошибало от мысли, что она будет растить уже готовую сформировавшуюся личность. А то, что девочка чье-то перерождение… Может, все в этой комнате уже жили когда-то. Как знать? Вселенная полна загадок. — Но я не хочу, чтобы моя малютка даже случайно пересекалась с этим монстром, если вдруг он снова возродился к грядущему Турниру.

— Понимаю, — примирительно кивнул старик и дернул плечами. — Может, они и не встретятся. Может, это лишь второй шанс прожить жизнь правильно. Мы не можем знать, какую судьбу этой крохе уготовил Король Духов.

В комнате повисло гнетущее молчание, прерываемое лишь мирным потрескиванием пламени свечей. В окно уже начал проскальзывать рассвет, и его настойчивые лучи заплясали бледно-оранжевыми полосами по полу.

— Что ж… — задумчиво протянул вождь, возвращая младенца в руки матери. — Я передал вам то, что прошептали мне духи. Теперь ваша задача вырастить из этой малютки достойную жену одному из сыновей нашего племени. Как знать, может, даже один из десяти судей станет её спутником, — залихватски подмигнул Голдва, но в ответ он получил лишь удрученные взгляды, и старик не смел за это винить молодых соплеменников. Всё-таки не каждый день у них на свет появлялось дитя, а старик так легко омрачил радость чуда рождения.

Всё так же шлёпая по полу, вождь двинулся к выходу, размышляя: а всё ли он сделал правильно? Может, вообще не стоило сообщать родителям о происхождении души их ребенка. Что, если теперь они будут его меньше любить? Или, и того хуже, будут тихо ненавидеть?

— Звезда, значит… — смиренно выдохнул Канги, что заставило Голдву замереть и медленно обернуться в удивлении. Молодой отец аккуратно поглаживал пальцем щеки дочери. — Назовём её Нэмид. Пусть сохранит своё светлое, небесное имя.

— Ей должно понравиться, — улыбнулась Иоки и нежно прижалась губами ко лбу девочки.

Старик уж было со спокойной душой собрался скрыться за порогом, но не успел.

— Голдва? — вождь снова обернулся. Канги смотрел на него необычайно серьезно. — Нам всё равно, кто она, наша малышка. Мы полюбили её всей душой, как только она появилась на свет. А, может, даже раньше. — Голдва внимательно слушал и не перебивал. Он почти догадывался, о чем его попросят. — Но я… — мужчина переглянулся с женой. — Мы не хотим, чтобы в племени знали о её происхождении. Сам знаешь. Все, кто хоть как-то связан с ним — изгои. Взять хотя бы этого мальчишку, Силву. Пятьсот лет прошло, а он до сих пор отдувается за грехи предка.

— Я понимаю, — кивнул старый индеец. — Будьте спокойны. Я никому не скажу о ней. Жизнь этой малышки — чистая книга, и лишь от неё самой зависит, что в ней будет записано.


========== 1. О запретах ==========


Запрещая что-то женщине, ты указываешь ей ориентир.


Когда размеренную тихую жизнь Добби нарушили прибывшие со всех уголков Земли шаманы, Патчи встретили их со смирением и покорностью. Им было даже в радость принимать гостей, ведь в последний раз в деревню ступала нога иноземца более пяти столетий назад. Индейцы старательно отремонтировали обветшалые жилища, облагородили улицы, открыли заведения, где шаманы смогли бы почувствовать, что цивилизация — слово для Патчей не чуждое, но работы всё равно оставалось непочатый край.

Десять судей, прибыв на родину, наконец, смогли вздохнуть свободней: здесь им не приходилось всем заниматься в одиночку, и они с радостью принимали помощь в организации Турнира от соплеменников. Индейцы с большим энтузиазмом следили за порядком, размещали участников и их болельщиков. Даже провизией делились с теми, кто явился в Добби с совсем пустыми карманами.

Турнир выматывал разве что Канги. Он с первого же дня мечтал, чтобы второй этап поскорее закончился. И не только потому, что он душой болел за деревню и из кожи вон лез, чтобы особо вспыльчивые шаманы не разнесли её в щепки. Главной причиной его беспокойств была его шестнадцатилетняя дочь Нэмид, которую он всеми силами пытался уберечь, как ему самому казалось, от надвигающейся опасности. Бесконечные запреты и правила доходили до абсурда и выводили его дочь из себя, но индеец был непреклонен в своих решениях, а девушка всё больше чувствовала себя в оковах под крышей собственного дома.

Невольным свидетелем очередной вспышки негодования Нэм стала Кэтери, внучка вождя, когда решила без предупреждения навестить подругу. Нэмид едва не срывала голос, пытаясь достучаться до отца:

— Что, серьезно? Я родилась во время Турнира, который проводится раз в пятьсот лет, и мне теперь даже понаблюдать за ним нельзя? До следующего-то я точно не доживу!

Канги понимал её недовольства, но в ответ лишь качал головой и повторял, что так нужно, так будет правильно. В конечном итоге индеец просто ушел, не изменив своего решения. Кэтери смотрела на подругу с искренним сочувствием. Она никогда раньше не замечала, чтобы отец Нэм ставил столь жесткие рамки, но с началом Турнира его словно подменили. Даже соплеменники соглашались, что Канги чересчур строг с дочерью, но вмешиваться в семейные дела никто не смел.

— Сил моих больше нет! — воскликнула девушка, всплеснув руками, и браслеты на запястьях весело зазвенели в такт её жестикуляциям. — Почему только мой отец ведет себя как динозавр?

— Почему «как динозавр»? — с губ Кэтери сорвался тихий смешок.

— Потому что у него взгляды доисторические, — Нэм вымученно бросила взгляд на подругу и вздохнула: — Ты же слышала. Сначала он запретил мне общаться с иноземцами, а теперь еще и это — бои нельзя смотреть. Скоро и по улицам запретит ходить без сопровождения, вот увидишь.

— Не переживай, ты мало что теряешь, — попыталась утешить подругу Кэтери. — В основном на поединках скука смертная. Любой из наших судей с легкостью отделал бы процентов шестьдесят всех этих шаманов, которые претендуют на звание Короля. Так что сама понимаешь, что там за сражения. Возня в песочнице, не более.

— Может быть, — неохотно согласилась девушка. — Однако мне было бы приятней от мысли, что я смогу спокойно посмотреть на эту возню, если мне захочется, — устало бухаясь на кровать, она взвыла: — Великий дух, я просто не понимаю, с чего все эти запреты! Жизнь проходит мимо меня!

— Ох, Нэм, не драматизируй, — Кэтери, подойдя к ней, присела рядом, на что пружины откликнулись слабым скрипом. — Вот выйдешь замуж, и будет тебе свобода.

От подобного комментария Нэмид недовольно поморщилась. Подруга была старше её всего на год, но уже грезила замужеством. Саму же Нэм всюду преследовала мысль, что брак — это всего лишь смена лагеря строгого режима. Патчи всегда были довольно консервативным народом, и в семьях у них царил патриархат в чистом виде. То есть, выйдя замуж, девушки избавлялись от опеки отца, но сразу же попадали под контроль мужа.

— Не всем, как тебе, достанется душка Силва, — сухо заметила Нэмид, и Кэтери обиженно поджала губы.

Силва был запретной темой. Он два года нравился им обеим, но выбрал в итоге Кэтери. Впрочем, Нэм всегда знала, что и не значится в списке претендентов на его сердце. Ему всегда нравилась только её подруга. «Так пусть будут счастливы, а мне нечего путаться у них под ногами, — решила Нэмид, подняв белый флаг. — Разве могу я быть настолько мелочной, чтобы потерять дружбу длиною в жизнь из-за банальной женской зависти?»

— А мне кажется, что и у тебя будет хороший муж, — продолжала настаивать подруга, и её губы растянулись в таинственной улыбке. — Я даже знаю, кому ты нравишься.

— И кому же? — с недоверчивым скептицизмом отозвалась Нэм.

Кэтери медленно нагнулась к её уху и выдохнула по слогам:

— Ма-гне!

От подобного заявления Нэмид подскочила и села на кровати как ужаленная. Вот уж чего она точно не ожидала услышать.

— Спятила, — без тени сомнений отозвалась она. Кэтери хихикнула и мотнула головой. — С чего ты взяла?

— Дедушка сказал. Просил разведать остановку. Спросить, как он тебе и прочее.

Как ей Магна? Интересный вопрос.

Девушка даже не задумывалась о нем, как о потенциальном спутнике жизни, пока Кэтери не сообщила ей удивительную новость, что он, оказывается, имеет на неё виды. «Придется крепко над этим поразмыслить, раз уж инициатива свести меня с ним исходит от Голдвы» — подумала она, но вслух предпочла не озвучивать.

— Я бы сказала, что никак, — пожала плечами Нэм. — Да мы же и не общались с ним толком никогда. Два года назад он помог мне вернуться домой, когда я, убежав за духами ветра, заплутала в пустыне, помнишь? — Подруга кивнула. — Ну и всё. В остальное время ему и дела-то до меня никогда не было. С чего бы он мне нравиться должен?

— Он красивый мужчина, — вкрадчиво заметила Кэтери, проигнорировав очевидные уверения, что Нэмид дела до него нет, — и отважный.

— Отважный? — приподняв бровь, переспросила девушка.

Кэтери утвердительно кивнула, подтверждая свои слова.

— Что ж, ладно. Теперь я заинтригована. Чем же он заслужил такую высокую оценку?

— Под попечением Магны ходит команда «Хошигуми», — пояснила внучка вождя и, встретившись с полным непонимания взглядом подруги, закатила глаза: — Ну же, Нэм, о ней же только ленивый на турнире не вспоминает.

Нэм и впрямь слышала это название не единожды, когда проходила по улицам деревни. Вот только никак не могла вспомнить, в связи с чем. «Хошигуми… Хошигуми… Стоп. Погодите-ка!»

— Команда Хао? Серьезно? Её поручили Магне? — она так резко вскочила с кровати, что два голубя, мирно сидевшие на подоконнике, в ужасе улетели прочь. Подруга снова кивнула. — С ума сойти!

От рассказов о Величайшем у Нэмид каждый раз поджилки тряслись. Она помнила, какая паника посеялась в племени, когда информация о том, что он снова возродился, подтвердилась. Лип и Рап, сестренки Кэтери, и вовсе плакали два дня подряд — никто не мог успокоить. А Магна еще и несёт ответственность за этого ужасающего силой и безжалостностью шамана? Для этого действительно нужна смелость. Или всё-таки безысходность?

— А ты его уже видела? — тихо, с вкрадчивым интересом спросила Нэм. - Хао? - и на лице подруги от её вопроса появился испуг вперемешку с недоумением.

— Ты же знаешь, его разместили на самой окраине Добби, чтобы он как можно меньше пересекался с остальными шаманами. Так что на него не так просто поглазеть из любопытства.

Кэтери переиначивала — поглазеть как раз-таки было просто. Проблема в том, что это могло быть небезопасно. Поговаривали, что в своей очередной реинкарнации он занимается тем же, чем и в прошлой — собирает сторонников и устраняет неугодных. Большинству не хотелось попасть ни в одну из этих категорий, так что никто не рисковал маячить перед лицом великого и ужасного Асакуры.

— Ну да и ладно, — не понять, на кого обидевшись и скрестив на груди руки, отозвалась Нэм. — Не больно-то и хотелось.

«Ни на Турнир не посмотреть, ни на Величайшего. Что за жизнь? Нужно было рождаться на пятьсот лет раньше. И мужчиной. И…»

— А что, если ты пройдешь в Колизей втихаря? — предложила Кэтери, неожиданно перейдя на шепот. — Сегодня очередной бой, и мы могли бы на него проскользнуть.

Втихаря? Она ведь несерьезно?

Нэм знала, что Канги уже всех успел предупредить, что его дочери показываться на турнирных боях нельзя. Весь Колизей, разбитый по секторам, патрулировали судьи и еще несколько добровольцев, так что затея изначально была рискованной, если её заметят. «Проблем не оберусь, а потом еще и сяду под домашний арест. Пожизненно».

— Думаю, не стоит, — нерешительно произнесла Нэм. По голой коже рук пробежал холодок, отчего она поёжилась и обняла себя за плечи. Не то чтобы Нэмид всегда была послушной дочерью. Но всё ж таки где-то глубоко в душе она всегда понимала, что все эти абсурдные на первый взгляд запреты Канги вызваны исключительно чувством родительского беспокойства. Мотивы его не вполне ясны, но ведь они должны быть?

Подруга громко цокнула и покачала головой.

— Разве не ты только что говорила, что устала сидеть взаперти и что вся жизнь проходит мимо тебя? — Кэтери подошла ближе и умоляюще заглянула подруге в глаза. — Ну же, Нэм. Мы будем осторожны. Никто тебя и не узнает. Я попрошу Силву, чтобы…

— Ох нет, — оборвала её Нэм на половине фразы. — Только не Силва. Он слишком правильный и не станет связываться с этой аферой.

Подруга нехотя согласилась. Кэтери искала повод лишний раз провести с время с суженым, но тут Нэмид была права — Силва им может даже помешать.

«Здесь нужен менее принципиальный судья, — размышляла Нэм. — Помоложе и похитрее. Скажем, Резерфор. Она единственная девушка среди судей, и мы с ней всегда неплохо ладили. К Нихрому лучше сейчас вообще не соваться. Он не слишком-то разговорчив после смерти Хрома».

— Ну так что? — от нетерпения Кэтери чуть ли не подпрыгивала на месте.

— Давай попробуем, — обреченно вздохнув, согласилась Нэм.

Её так быстро с оглушительным визгом заключили в объятья, что последняя реплика была напрочь сметена этим восторгом. Похоже, что на боях действительно скука смертная, раз подруга так радуется, что ей не придется сидеть в Колизее одной.


— Если тебя поймают, я тебе не помогала, — прошептала Резерфор, втискивая девушку в толпу шаманов, следующих к трибунам.

Голубые глаза Резерфор смотрели на Нэм с плохо скрываемым раздражением, и это было вполне объяснимо: она — судья турнира, и у неё есть дела и поважнее, чем возиться с неуправляемыми соплеменницами. Так она сама и выразилась, но отказывать в помощи не стала. Из жалости. Она помнила, как они с Нэмид едва ли не с рождения грезили Турниром и еще совсем маленькими девочками мечтали вместе, как будут за ним наблюдать, а потом всё-всё рассказывать потомкам.

— Само собой, — кивнула Нэм, поправляя капюшон плаща, который она старалась натянуть так, чтобы не было видно глаз.

План операции «Колизей» звучал предельно просто. Первой на место встречи явится Кэтери и быстро займет два места в третьем секторе. Том самом, что контролируется маленькой судьей. Нэм же зайдет позже, когда почти все зрители рассядутся. Тогда ни у кого не закрадутся подозрения, если она, невзрачная фигура в капюшоне, появится рядом с Кэтери.

На деле всё оказалось гораздо сложнее. В коридоре под трибунами, сплошь забитом людьми, Нэм не могла нормально ориентироваться. Она тщетно пыталась высмотреть таблички возле выходов к трибунам, обозначающие номера секторов, но их будто бы и вовсе не существовало. Часть плана, где Нэм должна была вылезти наружу ровно у третьего сектора, с треском провалилась.

Трибуны еще не заполнились, и Нэмид решила потянуть время, чтобы не подставить Резерфор своим ранним появлением. Сектор, возле которого она вылезла, оказался почти полностью пустым, так что девушка тихо села на краешек одной из скамеек и стала терпеливо ждать, когда обстановка станет спокойнее. Не успела она перевести дух, как судья, охраняющий сектор, появился возле ограждения арены.

Какая ирония. Магна собственной персоной.

Пожалуй, впервые Нэм смотрела на него с таким интересом и нехотя соглашалась с Кэтери: он и впрямь красивый мужчина. Высокий, статный… Да и черты лица у него весьма изящно сложены для индейца: ни пугающе массивного подбородка, ни по-орлиному выпирающего носа. Напрягают разве что рога, которые Магна носит вместе с повязкой на голове.

Плащ весьма неплохо скрывал ее личность, но только если она не поднимала головы, но Нэм так увлеклась изучением облика судьи, что едва всё не испортила.

— Магна? Говорят, ты искал меня?

Нэмид непроизвольно вздрогнула от звука знакомого голоса. Её отец направлялся вдоль ограды прямо к Магне. «Если он меня заметит, то пиши пропало».

— А! Канги! — резво отозвался судья.

Лицо в пол. Лицо в пол, и спокойствие. Нужно придумать, как бы отсюда выбраться. Да так, чтобы не привлечь внимание папы и Магны.

— Да. Я хотел кое о чем сообщить. И лучше будет, если ты узнаешь это от меня, а не от Голдвы, — продолжил Магна, понижая голос.

Нэмид напряглась еще больше, невольно навострив уши. В ней боролись страх и любопытство, желание сбежать с желанием остаться и узнать, о чем они будут говорить. Страх победил.

Краем уха слыша, как отец что-то отвечает, она стала пробираться по ряду. Медленно и спокойно, чтобы не вызывать подозрений. В обычной ситуации мрачная фигура, похожая на члена тайного ордена, безусловно казалась бы подозрительной, но то был турнир шаманов — абсолютное большинство выглядело еще странней. Конечно, гораздо логичнее было бы спуститься вновь в коридоры под трибунами, но на тот момент Нэмид слишком растерялась, чтобы об этом подумать. К ее ужасу, путь неожиданно перегородил какой-то амбал с животом, в который запросто уместилась бы содержимое любого холодильника, и довольно громко крикнул куда-то вверх:

— Эй, Пейот! А может, сегодня вечерком навестим тех барышень из Аргентины? Они, кажется, были не против.

Кто бы ни был этот Пейот, он предпочёл отмолчаться, и вместо него устало и меланхолично отозвался женский голосок парой-тройкой рядов выше:

— Занг-Чин, какой ты шумный. Чаки из-за тебя не спится.

Амбал разразился страшным гогочущим смехом, и Нэмид краем глаза заметила, как на этот хохот поворачивается отец. Замешкавшись, она плюхнулась на скамейку спиной к арене, да так резко, что браслеты под плащом звонко брякнули. «Спиной к арене! Боже! Как можно было повести себя настолько по-дурацки?!» — запоздало подумала девушка, поднимая глаза вверх.

Взгляд Нэм встретился со взглядом молодого шамана, сидевшего парой рядов выше. Он со скучающим любопытством изучал её лицо, подпирая кулаком подбородок, и ни на градус не склонил голову, чтобы было удобнее смотреть вниз — лишь уставил на девушку угольно-черные зрачки. Длинными темными волосами парень сильно походил ей Силву, и Нэмид почти не казался странным его образ — слишком уж он напоминал им её соплеменников: пончо, серьги… Должно быть, именно это сходство с уже знакомыми ей людьми поселило чувство, что Нэм знает этого шамана, но лишь на секунду. Мысль потухла сразу же, едва вспыхнув искрой на задворках сознания. «Нет, я определенно вижу его впервые».

Замерев, Нэмид с нетерпением ждала, когда же Магна и Канги разойдутся, но их разговор всё не заканчивался. О чем судья говорил с Голдвой, а затем и с её отцом, она так и не узнала. Зато узнала про сломанные ступени у девятого сектора, про какого-то самовлюбленного мудака, который зарегистрировал всю команду под своим именем, и про пару десятков шаманов, что так и не добрались до деревни, заблудившись в пути.

Нэм снова случайно взглянула на странного парня в белом пончо и вздрогнула: он по-прежнему на неё смотрел. Даже закралось неприятное чувство, что он всё это время её изучал, да и теперь не спешил отворачиваться. Поддавшись непонятному и по-детски глупому порыву, она показала ему язык, и брови незнакомца в удивлении приподнялись. Он явно не ожидал такой дерзости. Его реакция Нэмид позабавила, и ей пришлось поджать губы, чтобы не рассмеяться.

— Псс! — послышалось откуда-то справа, и Нэмид к своей великой радости увидела в проходе между секторами Кэтери. Она косилась в сторону ограды, где предположительно стояли Канги и Магна, и подавала сигнал немедленно следовать за ней. Нэм удивилась, что подруга так легко узнала её в столь странном одеянии, но позже догадалась: не так много людей в плаще додумалось бы сесть спиной к арене.

Пока удача ей не изменила, девушка поспешила ретироваться. Вскочив, она быстро растолкала шаманов, которые все не могли выбрать, на какой из рядов им сесть, и унеслась вслед за подругой.

За поединком Нэм наблюдала, затаив дыхание. Хоть он и продлился всего-то минут пять из-за сильной разницы в уровне фуриёку между соперниками, он вызвал у неё полной восторг. Зря Кэтери говорила, что на них скучно смотреть. Это действительно нечто, когда сталкиваются столько разных источников сил и техник, и каждая из них сияет своим особенным неповторимым светом. А эти крики с трибун, синхронные возгласы — до чего же Нэм понравилась эта живая атмосфера! И кто бы мог поверить, что отец едва ее этого не лишил.


========== 2. О помощи ==========


Вот что бывает, когда пытаешься помочь людям.

Попадаешь в полное дерьмо.

Лорен Оливер. «Прежде, чем я упаду»


В племени Патчей не было ни одного человека, который бы не приносил пользу турниру. Каждый, от мала до велика, помогал, как мог, хоть иногда это и не было жестом доброй воли. В конечном итоге Совет Судей решил, что способности Нэмид простаивают впустую, и, с легкой руки и подсказки Магны, её назначили целителем, присутствующим на поединках. Канги, конечно же, решением Совета был недоволен, но противиться не стал. В конце концов, он осознавал, что силы его дочери нужны людям, ведь с их помощью могла спастись и чья-то жизнь.

Целители среди Патчей считались редкостью, и потому из них никогда не делали воинов племени. Они занимались лишь тем, что врачевали больных, раненных и успокаивали несчастных, отходящих в мир иной, и юная Нэм никогда не сомневалась в своем выборе последовать по стопам матери. «Наносить раны и калечить душу может каждый. Настоящее же мастерство кроется в умении их исцелять» — любила повторять Иоки, и Нэмид всегда с нежностью и трепетом вспоминала её учения.

Излюбленными спутниками Нэм были духи природы — своенравные и свободолюбивые, но идущие по дороге жизни, а не смерти. Их помощь в исцелениях всегда была жестом доброй воли самих духов, и Нэм никогда не могла предугадать, кто именно откликнется на её призыв в тот или иной раз. Шаманке с трудом верилось, что кто-то может их себе подчинять, и покоренные Величайшим концы Звезды Единства, олицетворявшие стихии, были далеко за гранью её понимания. Каково это — быть тем, кому подвластны силы природы?

Нэмид была счастлива узнать, что отныне имеет право находиться на поединках. Она была готова бросить все свои знания на благо людей, однако первый «рабочий» день оказался для неё совершенно бессмысленным. Девушка поприсутствовала на паре боев, но всё, что она сделала, это с чувством выполненного долга вручила склянки с мазью шаманам с парой царапин да синяков. Такие пустяковые ссадины и без того прошли бы всего за пару дней, но Нэм хотелось чувствовать себя хоть немного полезной.

Просьба о помощи пришла оттуда, откуда не ждали, и настигла шаманку внезапно, прямо по дороге с очередного поединка домой. Впрочем, нужен был совсем не её талант целительства.

— Нэм-Нэм-Нэм, подожди! — внезапно перед девушкой возник Силва в переднике с оборками. Нэмид пришлось сделать вид, что она закашлялась, чтобы не обидеть соплеменника вырывающимся смешком. Мужественный широкоплечий Силва в фартуке совсем не располагал к сохранению серьезного лица. Судья же, привыкший к таким реакциям, сделал вид, что ничего не заметил. — Пожалуйста, выручи меня! Подмени в кафе, это буквально на полчаса! Ты ведь не занята?

Пару раз моргнув, девушка отрицательно мотнула головой. Ответ был для обоих очевиден.

— Я не могу. Папа и так не доволен, что я пересекаюсь с чужеземцами на боях, а тут еще обслуживать их в кафе…

— Канги не узнает, — голос индейца перешел на шепот, будто бы он организовывал большой заговор и пытался втянуть в него ничего не подозревающую Нэмид. — А если и узнает — вали всё на меня.

Заметив, как Нэмид в задумчивости поджала губы, Силва понял, что она колеблется. Нужно было что-то, что наверняка поставит точку в её сомнениях, и, к его счастью, это что-то у него имелось.

— Ну же, Нэм. Пожалуйста. Мы с Кэтери с этим турниром почти не видимся. Договорились сегодня встретиться, а я забыл, что у меня смена. Умоляю, выручай.

Из груди девушки вырвался обреченный вздох, и судья внутренне возликовал — у него получилось. Он знал, что ради Кэтери Нэмид готова свернуть горы, а уж помочь подруге встретиться с суженым в женском кодексе числится как святое дело.

— Ладно, уговорил, — нехотя ответила она, на что Силва просиял ровной белозубой улыбкой. Взгляд шаманки поспешно устремился в сторону, якобы изучая проходящую мимо шумную компанию. Силва ей по-прежнему нравился, и его радостное выражение лица отдалось в ней уколом зависти к счастью Кэтери, но Нэм в жизни бы в этом не призналась: ни себе, ни кому бы там ни было.

— Я перед тобой в долгу, — проговорил судья, стягивая с себя фартук и, аккуратно развернув, надел его на шею девушке. Огромных размеров передник смешно повис на ней едва ли не до щиколоток, но она, проигнорировав то, насколько нелепо выглядит, терпеливо повязала его за спиной.

— Тогда с тебя мороженое, — недовольно буркнула Нэм, бережно разгладив на себе последние складки. — Ведро.

— Ванильное или шоколадное? — по-деловому уточнил Силва, скрывая улыбку.

— Шоколадное. С шоколадной крошкой, — отозвалась шаманка и ехидно добавила: — И нет, не слипнется.

Индеец, хохотнув, кивнул и, заверив, что скоро вернется, опрометью бросился вниз по улице. Испустив тяжелый вздох, Нэмид проводила его взглядом и, помолившись Великому Духу, чтобы Канги не прознал о её приключениях, отправилась подменять жениха подруги в злосчастное кафе.


Взмыленный от работы Калим был крайне недоволен, что Силва скинул свои обязанности на девчонку, которая в сервисе общепита смыслила ровно столько же, сколько и в устройстве ядерных реакторов, но делать было нечего. Он быстро провел для неё инструктаж, как обращаться с клиентами, ознакомил с акциями, о которых непременно нужно было упоминать, и попросил тщательно следить за тем, чтобы на столах не копилась грязная посуда.

Посетителей было немного, так что Нэмид даже немного скучала, блуждая меж столиков и лишь изредка принимая повторные заказы на кофе. Новые лица в кафе всё не появлялись, и шаманка лениво протирала пустевшие столы небольшой махровой тряпкой. Наконец колокольчик на входе громко звякнул, отозвавшись в груди девушки странным ёкнувшим импульсом, и её изучающий взгляд устремился на вошедших. Она едва не ахнула — ими оказались уже знакомый ей парень в белом пончо и маленький смуглый ребенок, едва поспевавший за старшим спутником и перебиравший по полу крохотными босыми ногами.

«Надеюсь, этот тип меня не узнает» — мимолетно пронеслось в голове Нэм, пока она наблюдала, как посетители устраиваются за небольшим столиком в конце зала. Меню на местах имелось, и не в одном экземпляре, так что Нэмид, как официантка, должна была подойти минуты через две, и она терпеливо выжидала положенное время. Наконец, резко выдохнув, она направилась прямо к гостям. Её одолевало волнение оттого, что ей впервые нужно будет приветствовать посетителей. К тому же, она не знала, как незнакомец из Колизея себя поведет.

— Добрый день, — с вежливой улыбкой девушка остановилась возле столика. Парень в белом, подперев щеку рукой, устремил на неё скучающий взгляд и едва заметно усмехнулся. Нэмид быстро догадалась, с чего — передник в пол не слишком-то прибавлял ей привлекательности. Смуглый большеглазый ребенок, который при ближайшем рассмотрении оказался девочкой, в отличие от шамана, почти никак не отреагировал. — Я ваш официант на сегодняшний вечер. Меня зовут…

— Сил-ва, — по слогам отозвался детский голосок, совершенно сбив Нэмид с толку. «С-силва?»

Шаман снова снисходительно посмеялся через сжатые губы, и Нэмид, проследив за его взглядом, мысленно чертыхнулась. Подцепив пальцами висящий на груди бейджик, она взглянула на маленькие черные буквы и окончательно убедилась в своей догадке: она так его и не поменяла, хотя Калим просил.

— Да-да, Силва, всё верно, — с напускным безразличием подтвердила девушка, словно это и собиралась сказать изначально. «Бог с ним. Побуду один день мужчиной, ничего страшного». — Так вы готовы сделать заказ?

Девочка недовольно нахмурилась.

— Но это же не твоё имя.

Каждая новая реплика маленькой шаманки всё больше вводила Нэм в ступор, а вот незнакомец, судя по его виду, от всей этой ситуации откровенно забавлялся. У Нэмид даже сложилось впечатление, что он просто злорадствует, вспоминая её секундную дерзость на трибунах.

— Неужели? — девушка старалась всё так же вежливо улыбаться. Калим предупредил, что это, можно сказать, её прямая обязанность — улыбаться в любой непонятной ситуации при общении с клиентом. — А какое же тогда моё?

Девочка шумно и протяжно выдохнула носом, а затем произошло то, отчего Нэм непроизвольно содрогнулась. Зрачки маленькой шаманки закатились, оставив на обозрение лишь белки глаз с маленькими красными капиллярами и интенсивно дрожащие веки. От такого зрелища девушка растеряно взглянула на молодого шамана, но он как ни в чем ни бывало размял шею и, скрестив на груди руки, перевел взгляд на свою маленькую спутницу. Когда черные зрачки девочки вновь взглянули на озадаченную официантку, она без тени сомнений произнесла:

— Твоё имя Звезда.

— Ты плохо сконцентрировалась, Опачо, — разочаровано проговорил шаман. — Её имя Нэмид.

Он произнес это так, словно сама Нэм вовсе не стояла рядом и не слышала его. Но она слышала, и от этих слов у неё на голове едва волосы не зашевелились. Опачо, кивнув, поникла головой, расстроенная своей досадной ошибкой. Нэмид же наблюдала за двумя шаманами с опаской, как за дикими зверьми: рядом с ними не витали духи, которые могли бы подсказать, как её зовут, и то, как они буквально из неоткуда узнали её имя, пугало. «Наверное, это и есть шаманы-провидцы, о которых нам рассказывал Голдва».

— Так, а заказ-то вы готовы сделать? — напустив беззаботности, спросила Нэм, чем привлекла внимание посетителей обратно.

— Вообще-то мы как раз-таки хотели увидеть Силву, — склонив голову набок, шаман устремил на неё излишне пытливый взгляд. На секунду Нэмид показалось, что в его глазах сверкнули языки пламени, отчего она поёжилась, но не отвернулась.

— Силва скоро будет, — голос её дрогнул, выдав подкатывающееся к горлу волнение. — А просто так у нас сидеть нельзя, не положено.

— Вот как? — с наигранной раздосадованостью отозвался парень, подперев подбородок кулаком. — Какая жалость.

Сарказм и ирония в голосе шамана отслеживалась столь отчетливо, что Нэмид захотелось огреть его по голове тем единственным, что было у неё в руке — блокнотом для записи заказов. Калим дал ей довольно чёткие инструкции не позволять никому занимать места в кафе просто так, даже если половина из них свободна, но Нэм и предположить не могла, что столкнется с этой проблемой с первыми же посетителями.

— Не могли бы вы…

«Давай, Нэмид, скажи „освободить столик“, тут ничего сложного» — твердил рассудок, придавая смелости, но сжавшийся в тугой нервный узел желудок умолял этого не делать, хотя с чего у неё была такая реакция на незнакомца в белом, шаманка не понимала.

— Не мог бы я что? — невинно вздернув брови, спросил он, как будто действительно не понял, о чем хочет попросить официантка.

— Хао-сама, я пить хочу. Давай возьмем? — спросила девочка, дернув маленькой ручкой за белое пончо, и Нэм вдруг почувствовала, как к горлу подступила тошнота.

«Как она его назвала?» Кровь отхлынула от лица, а руки внезапно затряслись так, что ей пришлось убрать их за спину. «Хао… сама? Только не говорите, что это…»

— Что с вами? — с притворной участливостью поинтересовался шаман. — Вы так побледнели. Вам плохо? — Он привстал и сделал вид, что потянулся рукой ко лбу официантки, но она отпрянула так резко, что ударилась о стоящий позади стол. — Ах беда. Ну что же вы? — с тем же наигранным беспокойством отозвался парень. — Осторожней нужно быть. Не ушиблись?

— Н-нет-нет, всё в порядке, — Нэм натянула нервную улыбку и потерла ушибленную поясницу. Перед глазами четко обрисовался момент, когда она показала этому незнакомому шаману язык, и тошнота подступила с новой силой.

— Ох, ну вот и славно. Тогда принесите стакан соку. Яблочного, — с улыбкой произнес парень, усаживаясь на место, а Нэмид, лихорадочно кивнув, на негнущихся ногах отправилась в сторону кухни.


— У неё такие суетливые мысли, да, Хао-сама? — заметила Опачо, когда официантка скрылась из виду, едва не опрокинув по пути пару стульев.

— Да, так и есть, — шаман лениво потянулся, заломив руки за голову, и устало посмотрел на подопечную. — Но ты тоже хороша. Зачем тебе понадобилось её имя?

Устремив взгляд в потолок, девочка задумалась, а затем пожала плечами:

— Просто не понравилось, что она врет.

— Это была шутка, Опачо, а не вранье.

Хао улыбнулся, позабавившись с вида возмущенного лица маленькой шаманки. Она была умна не по годам, но некоторые вещи всё еще были ей непонятны, и между юмором и ложью границы в глазах ребенка то и дело размывались. Потому-то тысячелетний шаман при ней всегда изъяснялся однозначно, чтобы Опачо по своей неопытности понимала всё верно.

Запыхавшаяся Нэмид вернулась назад довольно быстро и, заправив за ухо прядь длинных черных волос, протараторила:

— Простите. Яблочного у нас, оказывается, нет.

Парень упивался тем чувством страха, что исходил густым синим туманом от дикарки. Он сразу узнал в ней девицу с трибун. Тогда она знать не знала, кто он такой, и Хао понял это, едва взгляд темно-карих глаз метнулся в её сторону. Как несуразная девчонка в странном плаще заставила его сердце на секунду сжаться, он понять не мог, но пытался, вглядываясь в её молчаливо сидящую парой рядов ниже фигуру. Только ему начало казаться, что ответ лежит на поверхности, и он почти ухватился за него рукой, как дикарка показала ему язык, сбив своей беспардонностью все его глубокие мысли, и сбежала. Не сказать, что этот не блещущий воспитанием жест задел самолюбие сильнейшего шамана. Скорее, Хао он позабавил, и ему стало любопытно узнать реакцию невоспитанной девицы, когда его личность наконец вскроется.

— Неужели нет? — невинно промурлыкал шаман. — Проверьте еще раз.

Нэмид в недоумении уставилась на него, не зная, как реагировать. С одной стороны, когда Величайший просит об услуге, лучше для своей же безопасности подчиняться, с другой… «Ну нет у Калима на кухне гребаного яблочного сока, что там проверять?!»

— Уже проверяли, без толку, — нахмурилась Нэм, собрав в кулак остатки смелости, хотя колени до сих пор потряхивало. — У нас только, — девушка уставилась в потолок, вспоминая то, что ей с минуту назад наперечислял Калим, — апельсиновый, персиковый, виноградный, ананасовый, вишневый, мультифруктовый, манговый, грушевый, морковный и… — Нэмид перевела взгляд на наблюдающего за ней Хао и раздосадовано развела руками: — Было что-то еще, но я забыла.

Хао не был готов к такому аргументированному сопротивлению, поэтому просто перевел вопросительный взгляд на Опачо, и та скромно пискнула, что хочет ананасовый. Обрадованная официантка воспользовалась первой же возможностью снова убраться куда подальше и через две минуты вернулась с заказом. Паника начала её отпускать, и картины, как Дух Огня жрёт её душу за показанный сдуру язык, начали появляться перед глазами всё реже и реже.

Когда Силва прибежал в кафе, то застал Нэм как раз забирающей со столика сильнейшего шамана уже пустой стакан. Специально проигнорировав своего возрожденного древнего предка, он словил подругу невесты, когда она проходила мимо, и беззаботно улыбнулся:

— Вот видишь! Я знал, что ты справишься!

В ответ судья получил самый убийственный из всех взглядов, что только мог получить от шестнадцатилетней, чувствующей себя подставленной, девушки, но предпочелего не заметить. Подойдя к Нэм, он без задней мысли заключил её в кольцо рук и принялся развязывать фартук у неё за спиной. Девушка сначала замерла, в замешательстве задержав дыхание, а затем резко отпрянула.

— Т-ты чего вытворяешь?! — возмутилась Нэмид, покраснев, как маков цвет.

«Он меня совсем как девушку не воспринимает» — донеслись обрывки оскорбленных мыслей до Хао, и он лениво усмехнулся. «А вот это уже интересно».

Обескураженный судья пару раз моргнул, в полном недоумении наблюдая за разозленной Нэмид. Девушка резво стянула с себя фартук и, скомкав, попыталась бросить ему в лицо, но Силва ловко его словил, так что бросок цели не достиг. «Чтоб тебя! Чертов ты идиот!» — глаза шаманки защипало от подступающих слез, и она выбежала на улицу, смачно хлопнув напоследок дверью. Её съедала злость на себя за то, что у неё еще были чувства к жениху подруги, хоть она пыталась душить их всеми силами. Даже начала присматриваться к Магне, но что толку?

Индеец же так и не понял, с чего всегда весёлая Нэмид так взбесилась. «Подумаешь, задержался немного. Чего так нервничать-то?» — пожал он плечами и отправился на кухню наверстывать упущенное.

«И вправду идиот», — снисходительно улыбнулся Хао и стал терпеливо ждать, когда незадачливый потомок удосужится уделить ему внимание.


— А потом он говорит: «Неужели нет? Проверьте еще раз», — изображая высокомерную интонацию Хао, Нэм в лицах рассказывала, как прошло её знакомство с Величайшим, а Кэтери слушала её, в благоговейном ужасе обнимая покоящуюся на коленях подушку. — Но я ему сказала, что нет, никуда я не пойду, потому что нет у нас этого сока.

— А дальше? — в нетерпении поерзала на стуле Кэтери, а Нэмид пожала плечами.

— Да ничего особенного. Заказал другой, я принесла, а вскоре и Силва подоспел.

— Жу-уть, — протянула подруга. — Я бы на твоём месте со страху померла.

— Да-а, я тоже была на грани, — призналась девушка и цокнула: — Блин. А по виду и не скажешь, что сильнейший шаман всех времен и народов. Я даже случайно ему язык показала, когда была на трибунах в тот раз.

Глаза Кэтери распахнулись, превратившись в два удивленных и напуганных блюдца. Она уж было подумала, что сегодняшний эпизод в кафе — самое страшное, что могло произойти с Нэмид, но нет. Адекватность подруги она явно переоценила.

— Ты что, спятила? — в ужасе воскликнула Кэтери.

— Да я не знала, что это он! — в оправдании всплеснула руками Нэм. — Мне не понравилось, как он на меня пялился, я и решила его подразнить, чтобы меру знал!

— Вот не зря Канги тебя на коротком поводке держит, — подытожила Кэтери. — Того и гляди, на неприятности нарвешься.

Нэм не спорила. Впервые в жизни она по-настоящему жалела, что ослушалась приказа отца. Если бы не её своенравность, то и не пришлось бы теперь беспокоиться о том, что о ней думает Величайший шаман, и не хочет ли он намотать её внутренности на вертел и поджарить.

Тем не менее, девушка не могла не заметить, что Хао, хоть и не скрывал своего снисходительного отношения, вёл себя как здравомыслящий человек, и поверить в то, что все истории, что о нём рассказывают, правда, было трудно. «Этот парень? Жестокий убийца? Психопат, мечтающий стереть человечество с лица Земли? Да быть не может».

«Ничего. Скоро ты в этом убедишься» — замаячила на задворках сознания навязчивая мысль, и Нэмид поёжилась. «Не хочу убеждаться».


========== 3. О страхе и отваге ==========


Смелость — это не отсутствие страха, а понимание того,

что есть что-то более важное, чем страх.


«Сегодня первый поединок команды «Хошигуми»». Пять слов, которые селили в племени Патчей тягучее, обвязывающее своими слизкими лапами страха, волнение. Если кое-кто из участников и болельщиков еще прибывал в счастливом неведении, кто такой Асакура Хао, то среди индейцев таких счастливчиков никогда и не было, и они знали: ничем хорошим этот поединок не закончится. Оставалось лишь надеяться на благоразумие команды оппонентов. «Отказаться. Они должны отказаться от участия».

Совет десяти судей собрался еще ранним утром. И не то чтобы им было, что обсуждать, но каждый из них понимал, что поединок команды “Хошигуми” — это не рядовой случай, и ему следует уделить особое внимание.

— Предлагаю не пускать в Колизей детей, — поднял руку Калим, окинув взглядом членов Совета. На удивление, ни один из судей его не поддержал, ни одна ладонь не взметнулась вверх. Даже Силва, верный друг и товарищ, неопределенно поджал губы и отвернулся. Тогда судья предпринял еще одну попытку воззвать к благоразумию соплеменников: — Да как вы не понимаете? Этот бой будет не для…

— Не для слабонервных? — усмехнулся Магна, скрестив на груди руки. — Прошу заметить, Калим — некоторые участники и есть дети. И раз уж они сунулись на Турнир, пусть видят его во всей его красе. Это не детская площадка с песочком, чтобы падать было не больно, а битва за звание Короля Шаманов. И да, она всегда сопровождалась реками крови и смертью. Нам ли не знать?

Закурив трубку, Голдва шумно выпустил в воздух клубы дыма. Лениво и медленно они поползли под потолок, бледнея и испуская раздражающий аромат трав. Вождь ждал, что кто-то еще выскажет своё мнение и, возможно, поддержит Калима, но судьи остались безмолвны. Магна озвучил всеобщее мнение, хоть оно и было щедро пропитано холодным расчетом и цинизмом. Обязанность Совета — следить, чтобы всё происходило по правилам, чтобы турнир не превращался в хаос, а всё остальное — не их забота. Вмешательство недопустимо.

— Что с целителями из племени Аши? Они кого-нибудь прислали? — хрипло спросил вождь, убедившись, что тема с допуском детей закрыта.

— Аши нам не помогут, — устало ответил Намари, который и отправлялся волей случая на переговоры с индейцами с юга. — Они оскорблены, что мы пустили на турнир тысячелетнего монстра, и не хотят подставлять под удар родных и близких.

Вождь разочарованно покачал головой. Совет возлагал большие надежды на племя целителей. Никто не ожидал, что они наплюют на двухсотлетнюю дружбу и бросят Патчей на произвол судьбы. Когда-то из земель Аши к ним прибыла Иоки, обладавшая даром своих предков. Она могла бы воззвать к милосердию бывших соплеменников, вот только шаманка уж два года, как отправилась в мир духов, и никто не осмелился бы с помощью медиумов вытаскивать её с того света.

— Нэмид пока неплохо справляется, — как бы между прочим заметил Силва, чтобы смягчить безрадостную новость.

— Пф! Нэмид справляется только потому, что участники ещё не получали серьезных увечий, — фыркнул Нихром. Несмотря на юный возраст, он всегда был весьма проницателен. — Не думаю, что обойдется без них после поединка с Хао.

— После поединка с Хао услуги целителя вообще могут не понадобиться, — хрипло усмехнулся Магна, которого шумиха вокруг поединка его подопечных лишь забавляла.

— Смерть — не повод для насмешек, — приструнил судью Голдва, но тот лишь закатил глаза.

— Да бро-ось, Голдва. Если эти идиоты из «Сынов Одина» не откажутся от поединка, они будут сами виноваты. А над глупостью людей можно и посмеяться.

— Может, вообще сразу вручим корону Хао?! — возмутился Силва. — Пусть уж все тогда отказываются от поединков!

— А что, давайте продвигать эту идею в массы, — прищурившись, ответил Магна. — Кучу времени сэкономим. Кто бы мог подумать, что твой именитый родственничек и впрямь…

Только кулаки Силвы сжались в попытке подавить вскипающее в нем раздражение, как Голдва прикрикнул, попросив прекратить балаган. Эти двое никогда не ладили между собой, но с наступлением Турнира их перепалки стали переходить все границы. Особенно с того момента, как команду Хао поручили Магне.


Совет разошелся, так ничего и не порешив, но с чувством выполненного долга. До поединка оставалось два часа, и беспокойство в Добби мало-помалу продолжало нарастать. Трибуны Колизея начали заполняться заранее, и нетрудно было догадаться, что желающих посмотреть на первый бой «Хошигуми» будет немерено. Магна рассматривал нарастающую толпу с отстраненным интересом, оперевшись об ограду арены, и, когда его глаза вдруг выхватили в ней знакомую фигуру, он едва подавил порыв кинуться ей навстречу. Впрочем, она подошла к нему сама, нерешительно и осторожно.

— Магна, — кивнула девушка в знак приветствия, и судья сделал то же самое.

— Нэмид.

Дочь Канги редко к нему обращалась, и он наперед знал, что и на этот раз он удостоился её внимания не просто так. Нэм, как целитель, обязана перед боем провести короткий инструктаж с участниками поединка, и только потому судья её заинтересовал.

— «Хошигуми» уже здесь? — тихо спросила она, остерегаясь смотреть Магне в глаза, что он не мог не заметить.

— Думаю, время еще раннее, но можешь сходить и проверить комнату под третьей трибуной. — От подобного предложения Нэмид заметно побледнела. Уж чего-чего, а искать Величайшего с приспешниками в гордом одиночестве она не хотела. — Или разведай обстановку у «Сынов Одина» под двенадцатой, — добавил судья.

— Я только что от них, — вымученно вздохнула девушка, подойдя к ограде и осмотрев гигантскую арену, желтеющую сухим, разогретым солнцем песчаным дном. — Горят от нетерпения скорее кинуться в бой.

Магна пренебрежительно фыркнул.

— Идиоты. Они на первом-то этапе чуть не сдохли.

— Я пыталась уговорить их отказаться от поединка, но всё без толку, — обреченно отозвалась Нэм. — Заладили, что не смогут смотреть в глаза женам и детям, если сдадутся. Якобы это их обесчестит.

«Ну и черт с ними» — подумал судья, но промолчал, смекнув, что Нэмид подобная реплика не понравится.

— Он убьет их, да? — тихо спросила она, наконец, решившись взглянуть на Магну. В её глазах теплилась надежда, что из уст судьи прозвучит что-то, дающее хотя бы небольшой шанс, что команду ждет милосердие, но она не оправдалась.

— На кой хрен ты задаёшь вопросы, на которые не хочешь получить ответы? — произнес индеец и заметил, как девушка поджала губы в попытке не выдать истинных эмоций. Неожиданно для самого себя он почувствовал вину за свою бестактность и мысленно чертыхнулся. — Пойти с тобой к «Хошигуми»? — примирительно спросил судья, опасаясь получить отказ, но Нэм, слабо улыбнувшись, кивнула.

По пути в злосчастную комнату для участников шаманка репетировала про себя уже привычную речь и тихо ругалась на всю абсурдность этого ритуала. «Говорить такое самому Асакуре Хао! Более нелепую ситуацию и представить трудно». Магна шел впереди, источая спокойствие и уверенность, и лишь мысль, что он будет рядом, успокаивала Нэм. За две недели после того случая с кафе она ни разу не сталкивалась с сильнейшим шаманом и надеялась, что это никогда не произойдет, но жеребьевка турнира и отказавшие в помощи целители разрушили её надежды.

— Ты сегодня красивая, — откашлявшись, произнес судья, отчего Нэмид непроизвольно вздрогнула. Он даже не обернулся на неё, и слава великому духу: от его слов девушка смутилась и пошла пятнами. Она уж было начала забывать о словах Кэтери, что Магна был бы не прочь стать для Нэм не просто соплеменником.

— Спасибо, — тихо отозвалась Нэмид и нервно отдернула опоясанное холщовое платье, которое внезапно показалось ей слишком коротким.

— Знаешь… Мы могли бы как-нибудь прогуляться вдвоем, — судья продолжал пользоваться тем, что ему не приходится говорить, смотря девушке прямо в глаза, — чтобы узнать друг друга получше.

Идея привлечь на помощь Магну больше не казалась Нэм удачной. Сердце колотилось от необъяснимого чувства не то страха, не то волнения. Она не была готова к таким разговорам и совершенно не знала, как на них реагировать. С другой стороны, глупо было надеяться, что она вообще сможет к ним подготовиться.

— Нэм? — окликнул её голос мужчины, когда ответа он так и не дождался.

— А зачем нам друг друга узнавать? — Ответ был очевиден, но она надеялась, что судья стушуется и просто замнет тему. Не тут то было.

Магна хрипло рассмеялся.

— Я тебе потом на ушко расскажу, если хочешь.

Смутно догадавшись, что он может ей наговорить при такой секретности, Нэмид в конец залилась краской и поклялась никогда больше не задавать мужчинам глупых и по-детски наивных вопросов.

Дверь в комнату ожиданий была чуть приоткрыта, и судья довольно резво и без колебаний за неё нырнул. В нерешительности Нэм остановилась чуть поодаль, но даже дух перевести не успела, когда Магна вновь показался в дверном проёме.

— Заходи, не бойся.

«Не бойся». До чего унизительным показалось Нэмид это замечание. Всё, что ей оставалось, это войти с гордо поднятой головой и не выдать то, что и так всем очевидно и известно — Величайшего она боялась до дрожи в коленях и полу-потери сознания.

— Ох, вот это неожиданность! Маленькая официантка еще и участников перед боями подбадривает?

Нэм так и застыла на пороге, увидев восседающего на скамье Хао. Он добродушно улыбался, но она уже успела понять, что это выражение лица не значит ровным счетом ничего. Всего лишь маска, скрывающая истину от посторонних. Высокий священник, стоявший по правую руку от Величайшего, смотрел на вошедшую шаманку в упор, не распыляясь на эмоции. Уже знакомая Опачо лишь мельком взглянула на неё, а затем продолжила с самым заинтересованным видом вглядываться в светящийся стеклянный шар, покоящийся в маленьких смуглых руках. Нэм совсем не обрадовалась прозвищу «маленькая официантка», но, промолчав, с готовностью проглотила эту шпильку, на что Хао неопределенно хмыкнул.

— Ну что ж, Нэмид, — он специально выделил имя шаманки, и от этого ей захотелось немедля провалиться сквозь землю. — Мы вас внимательно слушаем.

Даже Опачо после последней фразы своего господина уставилась на девушку во все глаза. Раз уж сам Хао решил её выслушивать, то ей и подавно нужно. Подперев подбородок рукой, шаман буквально пронизывал несчастную целительницу взглядом. «Ну же, давай, развлеки меня, маленькая официантка».

— Нэм, язык проглотила? — прошипел Магна, пихнув девушку в плечо. Пауза затягивалась до неприличия, а переволновавшаяся соплеменница всё так же продолжала молчать. — Говори уже.

«Говори, говори…» — эхом вторили индейцу мысли, но в глотку словно песка насыпали, и кровь в жилах стыла каждый раз, когда Нэмид казалось, что она, наконец, готова начать.

— Я — уполномоченный Советом турнира шаман-целитель, — она заговорила размеренно и спокойно. Голос не выдал животного ужаса, завязавшегося нервным узлом в животе, чему удивилась даже сама Нэм, — и я прошу серьёзнее отнестись к инструкциям, которые могут сохранить ваше здоровье, жизнь и души.

Шаманка почти услышала, как с губ Хао сорвался снисходительный смешок. Конечно. Кто она такая, чтобы давать ему свои бессмысленные советы перед боем? Будущие ошмётки пепла на подошве его ботинок.

Нэмид пыталась держаться. Один за другим она рассказывала пункты правил поведения во время боя, которые и без того были очевидны. «Чтоб вас всех, Совет Судей! Почему вы так и не нашли на должность целителя кого-нибудь другого?» Нэм впервые не нравилась её роль, впервые ей хотелось всё бросить и, развернувшись, уйти. Лишь насмешливый взгляд угольков глаз Асакуры заставлял её сохранять остатки лица и достоинства.

— Если вы не в состоянии покинуть арену самостоятельно, — слова в заученной на зубок речи под конец начали предательски путаться в голове, — то о своем желании вы можете сообщить вербально или с помощью трехсекундного удержания центральной кнопки вашего мобильного оракула. Со своей стороны могу заверить, что я буду неподалеку на протяжении всего боя и помощь будет вам оказана в полной мере независимо от того, продержались вы до конца поединка или нет.

Комната погрузилась в тишину, и Нэмид перевела дыхание. Кажется, её миссия выполнена.

— Хм… — брови Хао приподнялись вверх. — И что же, вы действительно станете спасать моё бренное тело, если я пострадаю?

Вопрос шамана показался Нэм вполне закономерным. Асакуру даже на Турнир пропустили лишь от безысходности, до последнего не подключая оракул к общей системе, так с чего бы Патчам препятствовать его отходу в мир иной?

— Конечно, — без тени сомнений отозвалась шаманка. — Таков мой священный долг.

Хао снова усмехнулся. И через пятьсот лет Патчи продолжают разбрасываться направо и налево своим притворным милосердием.

— Ох, ну надо же. Ну тогда я абсолютно спокоен. Моя жизнь в надежных руках.

Замечание, пропитанное ядовитым сарказмом, Нэмид задело, но она постаралась улыбнуться, как ни в чём не бывало, и сделать вид, что она приняла его за чистую монету. «Какая же ты скучная, официантка».

— Рада, что мне удалось вселить в вас уверенность.

Хао изучающе склонил голову набок. С новостью, что невнятная дикарка обладает редким даром целительства, Нэм перестала его забавлять. Теперь она вызывала лишь раздражение. Годы медитаций и тренировок понадобились Асакуре, чтобы раны и болезни стали ему подвластны, а бестолковой трусливой девчонке эта способность далась в руки легко и играючи. У Короля Духов весьма своеобразное чувство юмора.


«Приветствую, дорогие участники и гости турнира! Судьбоносный! Очередной судьбоносный поединок развернется на нашей арене всего через пару минут, и я, ваш бессменный комментатор Радим, рад освещать это событие для вас, друзья, этим жарким июльским днём!..»

— Как он может быть таким радостным и энергичным? — Кэтери поджала губы, кинув взгляд на вышку, где активно жестикулировал судья с микрофоном и рассказывал некую «шутку в тему», которая повторялась за две недели уже не в первый раз.

— Это его обязанность, — тяжело вздохнула Нэм, всё сильнее, до побеления костяшек, сжимая поручень ограждения. — Мы все здесь обязаны строить из себя счастливых, любезных и беспристрастных, и Радиму это удается лучше всех.

Образ снисходительно улыбающегося Хао всё не шёл из головы, и Нэмид была готова поклясться, что слышала каждый его ехидный комментарий и смешок в ответ на её слова, хотя сам шаман почти всё время молчал и лишь под конец решился высказаться.

— Тебе не страшно, Нэм? Что, если тебе придется спасать умирающих? Прямо сейчас? Когда всё начнётся?

Кэтери понимала, что своей болтовнёй нисколько не поддерживает подругу, но от страха и волнения ничего не могла с собой поделать. Ей не хотелось быть в Колизее, и ноги бы её не было на этом поединке, если бы Нэмид не вынуждали на нём присутствовать. Она не смела бросать её одну в такой час.

— Мне нестрашно. Я справлюсь, — как заклинание прошептала шаманка и поёжилась, обняв себя за плечи. Пространство вокруг едва ли не плавилось от жары, а её упорно бил озноб, и холодные пальцы не желали согреваться.

“…и оппоненты выходят, чтобы поприветствовать друг друга! Вы только посмотрите, какой угрожающий вид у этих «Сынов Одина»! Не хотел бы я перейти им дорогу, ха-ха!”

Трое рослых мужчин в шлемах и тяжелых латах, похожих друг на друга, как братья-близнецы, гордо несли на плечах массивные топоры и копья. Их взгляд из-под густых русо-рыжих бровей был полон решимости и воинственности, и только сжатые кулаки выдавали их нервное напряжение.

— У того, что посередине, две маленькие дочки, — заговорила Нэмид, кивнув в сторону вышедшей команды. — Два и четыре года. У них красивые рыжие кудряшки. Знаешь, прямо как пружинки, точь-в-точь, — девушка шумно вдохнула и уставилась куда-то под ноги. — Тот, что слева, женился совсем недавно. На красавице, которую добивался шесть лет. Слышишь, как кричит с трибун его имя? Э-двин, Э-двин… — Кэтери не слышала. — А у того, что справа, сын в этом году пойдёт в школу. Вчера он купил ему много-много цветных карандашей и уже сегодня запаковал их в рюкзак. Сказал, что подарит сразу же, как вернется домой.

— Нэм, — Кэтери положила руку на плечо подруги, — не надо…

С каждым словом ей становилось всё дурнее. Эфемерная тройка участников начала обретать личности, и оттого бой с Величайшим вселял еще больше ужаса в своей неотвратимости и неизбежности.

«И команда «Хошигуми», на которую жребий пал впервые, и мы еще не видели её в действии!»

И лучше бы не видели никогда.

— Это он, да? Парень в белом? — шёпотом спросила девушка, и совсем не нужно было пояснять, кого она понимала под «он».

— О да, — мрачно отозвалась Нэмид, подняв глаза. — Это он.

Хао кожей чувствовал, как затрепетали трибуны, едва его нога ступила на раскалённый песок арены. «Хао. Хао. Хао. Хао» — доносился гул мыслей со всех сторон, и на губах Асакуры заиграла самодовольная улыбка. Если еще утром были в деревне Добби люди, которые не знали его имя, то теперь таких не осталось. Величайший шаман всех времен и народов вот-вот покажет свою ужасающую мощь.

— Всего семь тысяч очков фуриоку на троих, — пробасил священник, поправив металлическую застежку на вороте. — Хао-сама, я могу и сам с ними справиться. Для вас. Они не достойны того, чтобы вы тратили на них и частицу своей силы.

Не прекращая улыбаться, Асакура покачал головой.

— Нет, Люциус. Я хочу показать им всем, что я такое.

«Вы только посмотрите! Всего минута осталась до начала поединка! У-у-у! Вы чувствуете? Чувствуете это напряжение, висящее в воздухе? Даже я волнуюсь, что уж сказать о наших участниках!»

«Сыны Одина» напряжения не чувствовали. Им не было дела до всего того, что говорили о силе и жестокости их оппонента. Что им слова всех тех, кто не знает, через что прошли трое мужчин перед тем, как попасть на Турнир? Воины с Севера никогда не бегут, поджав хвост, от опасности. Они встречают её с гордо поднятой головой и оружием и выходят победителями. И о чем только думала индейская девчушка, навестившая их полчаса назад, пытаясь отговорить их от поединка? Глупая. Она не знает, на что способны отважные викинги.

— Не убивай их. Не убивай. Пожалуйста, — беззвучно шевелились губы Нэмид, как мантру повторяя мольбу снова и снова, обращаясь к тому, кто, как она думала, её не слышит.

Но Хао слышал. Слышал отчётливо, и казалось, что умоляющий девичий голос ему слишком знаком и безжалостно заставляет его сердце до боли сжиматься. Однако стоило ему лишь начать искать глазами хозяйку вторгшихся в голову мыслей, как Радим начал обратный отсчет, и рассудок Асакуры привычно погрузился в стальное спокойствие.

«Десять!»

Гомон на трибунах стих окончательно. Кэтери закрыла лицо ладонями и отвернулась.

«Семь!»

Нэм еще сильнее сжала поручни ограды и рвано выдохнула. «Пощади их».

«Пять!»

«Сыны Одина» крепче вцепились в рукоятки оружия, приготавливая их для нанесения удара. «Возьмём не силой, так скоростью».

«Три!»

— Опачо, сколько продлится бой?

— Ровно три секунды, Хао-сама.

— Проверим, насколько точно твоё предсказание.

«К бою!»

Дух Огня в одно мгновение материализовался из неоткуда, разрезав воздух мерцающим красно-белыми искрами телом. Всё его существо стихийно рвалось наружу, желая поглотить тысячи учуянных им душ с трибун, и лишь контроль Хао не давал перебить ему чудовищный голод. Металл смертоносных орудий «Сынов Одина» засветился ярко-синим, и викинги, издав воинственный клич, ринулись в атаку.

Всё, что произошло дальше, Нэмид видела, как в замедленной съемке. Мужчины едва ли успели пробежать навстречу своей гибели хотя бы двадцать метров. Красный дух взмахнул массивными когтистыми лапами, зеркально скопировав движения Хао, и воинов встретила огненная волна, сразу же повалив несчастных на землю. Они вспыхнули, как факелы, издав леденящие душу вопли, и сразу же затихли, погрузив арену в зловещую тишину, прерываемую лишь треском обгладывающего их тела пламени. Затем раздался еще один крик. Крик отчаяния, крик невесты, узревшей смерть жениха. Позже он ещё не раз слышался Нэм в её самых кошмарных снах.

Прозвучал гонг, провозгласив окончание поединка. Радим должен был объявить, что победитель — команда «Хошигуми», но он молчал, не веря, что всё закончилось. Три жизни за жалкие три секунды.

Пламя угасло, оставив лежать на песке три обугленных дымящихся тела. Нэмид трясло и слезы градом лились по щекам, но она не в силах была отвернуться от страшного зрелища, и лишь когда из одного из них светящимся шариком стала отделяться душа, а Дух Огня поддел её когтем и жадно отправил в пасть, она пришла в себя, и на смену ужасу пришла ярость. Перелезая через ограду и спрыгивая на арену, Нэм не думала о последствиях. Она думала только о том, что другие две души достанутся прожорливому монстру только через её труп. Лапа уже потянулась за очередной порцией.

— Нет! — истошно взвизгнула Нэмид, без промедлений встав между тем, что осталось от павших шаманов и раскрытой красной ладонью. За спиной раздался треск, и она почувствовала присутствие духа стихии, пришедшего к ней на помощь. Спокойного и степенного. Должно быть, земли.

Всего мгновение — и Дух Огня замер, так и не дотянувшись до своей цели, и девушку в очередной раз забила дрожь от осознания, насколько он огромен. Дух мог с легкостью прихлопнуть её этой самой протянутой лапой, и тогда бы лишь мокрое место от Нэм и осталось.

— Бой окончен, Хао. Ты должен уйти, — громогласно объявил Реним, судья поединка, появившись рядом с шаманкой. — Пожирать души на поединках турнира недопустимо. — Он безбожно опоздал со своим замечанием, и у его ошибки оказалось слишком высокая цена. Поглощенную душу погибшего участника уже было не вернуть.

— Как скажешь, — ухмыльнулся Асакура, так и не удостоив индейца даже взглядом. Чёрные угли его глаз замечали только Нэм. Почему он не убил её? Он не собирался останавливать Духа Огня. Хао был готов позволить ему выжечь её дотла. Но не позволил.

«Победитель — команда «Хошигуми»» — наконец, объявил Радим, и трибуны взревели: кто от восторга, кто от негодования.

Дрожь била тело шаманки, и она неотрывно смотрела на удаляющуюся спину Хао. «Чудовище. Этот парень — настоящее чудовище». От дуновения ветра в воздух взметнулся вихрь чего-то светлого и невесомого, и Нэм не поверила своим глазам: «Снег? В такую жару?». Она обернулась и в благоговении замерла при виде великолепия пришедшего к ней на помощь духа. Укрывая корнями погибших шаманов и покровительственно нависнув над девушкой могучей кроной, прямо посреди песчаной арены искрилась в своей призрачности белоснежная цветущая сакура.


========== 4. О встречах ==========


Не знаю, чего я боюсь больше — увидеть тебя снова или не увидеть вообще.

Одна встреча (Une rencontre)


Последователи Хао без стеснения сотрясали ночную тишину, празднуя победу своего господина. Никто из них и не сомневался в том, что остаток турнира дастся ему так же легко, как и первый трехсекундный поединок — а разве могло быть иначе? Самого виновника торжества с ними не было, но это мало кого удивляло. Хао-сама любит побыть в одиночестве — вот, что они уяснили раз и навсегда, но никак не могли втолковать маленькой Опачо. Она бы и сейчас бежала за ним хвостом, если бы не заснула до того, как её тысячелетний друг решил подышать свежим воздухом.

Пустыня в размеренном свете ночного светила казалась сонной и миролюбивой, словно совсем не она веками не пускала чужаков в древние земли индейцев. Асакура не понаслышке знал, какими безжалостными могут быть эти пески, и потому шёл медленно, осторожно, почти бесшумно, с должной долей почтения к владениям, веками принадлежавшим одной лишь природе.

Дом, служивший верным спутникам Асакуры временной крышей над головой, казалось, остался далеко позади, но их восторженные восклики всё ещё были слышны. «За Хао-саму! За Величайшего!»

— Величайший, — медленно произнёс шаман, словно пробуя нескромный эпитет на вкус. Это было первое, что промелькнуло в голове сумасбродной целительницы, когда она пришла увидеться с командой «Хошигуми». Пятисотлетнее прозвище, от которого у Патчей и по сей день поджилки трясутся. Однако даже это парализующее до кончиков пальцев чувство не помешало одной из них подставляться под пышущую жаром лапу Духа Огня. Асакура так и не смог понять, восхищает это его или… «Раздражает» — усмехнулся он своим же мыслям и устало опустился на землю, подбирая под себя ноги.

Редкие огни деревни Добби за спиной едва просматривались, и Хао, наконец оставшись один на один со своими мыслями, блаженно прикрыл глаза. Он не следил за временем, полностью растворившись в чувстве спокойствия и умиротворения. Даже вой песчаных койотов, звучавший совсем неподалёку, ему не мешал, и Асакура лишь изредка лениво поглядывал, не наметились ли на горизонте нежеланные гости. Уставший разум неизбежно начало клонить в сон, превращая мысли в густую, как мёд, массу. Поначалу Хао успешно стряхивал наваливавшиеся на него дрёмы, но очередную схватку всё-таки проиграл. Его грёзы просочились в реальность, представ перед ним призраком давно забытого прошлого. «Какая встреча…»

Шаман был готов поклясться, что окончательно и бесповоротно забыл, как выглядела девушка, рядом с которой он когда-то давно готов был состариться, но Асакура узнал её сразу, с полувзгляда, будто видел в последний раз неделю, а не тысячелетие назад. Память оказалась крайне живучей тварью, мигом воскресив до мельчайших подробностей давно погребённый во времени образ.

— Хоши, — едва слышно выдохнул он, с жадностью рассматривая до боли знакомые черты. Ему было всё равно, насколько неуместно и даже нелепо выглядела японка в кимоно посреди ночной пустыни. Её губы сразу же растянулись в улыбке, радостной, но слегка озадаченной, словно она и не смела надеяться, что Хао вспомнит её по прошествии стольких лет, но ему удалось её удивить.

Её погребальное одеяние сверкало, как снег в рождественскую ночь. Асакура помнил, как совсем неумело, дрожащими руками, с комом в горле и почти невидящими от слёз глазами, облачал в этот наряд посиневшее обескровленное тело, но шелка упрямо соскальзывали с худых холодных плеч и мялись под поясами. Собрать длинные волосы в причёску ему тогда так и не удалось, как он ни пытался, и теперь они с укором падали на спину и грудь девушки, точно напоминая: «Даже похоронный обряд ты не смог провести достойно».

Бывшая возлюбленная не раз снилась Асакуре в его первой жизни, пока её образ ещё жил в памяти, но даже тогда она не представала перед ним столь реальной и, в то же время, по-призрачному неосязаемой. Казалось, до неё не дотянуться, не дотронуться, но попытаться хотелось. Очень хотелось.

— Зачем ты пришла? — тихо спросил шаман, поднимаясь на ноги. Губы Хоши чуть приоткрылись на вдохе в попытке хоть что-то сказать, но так и не произнесли ни слова.

Нерешительно протягивая ладонь, Хао надеялся, что японка сделает шаг навстречу, позволит взять её за руку, но на его действия она лишь улыбнулась и отрицательно замотала головой. Шаман и опомниться не успел, как девушка уже развернулась на носках и испуганной ланью без оглядки ринулась прямиком в пески пустыни.

— Да ты шутишь, — устало, скорее для себя, выдохнул Асакура. — Хоши! — Она даже не обернулась. — Да чтоб тебя…

Не желая упускать японку из виду, Хао не раздумывая бросился за ней. Ноги в одно мгновение предательски налились свинцом, и с каждой попыткой бежать быстрее ближе девушка не становилась. Она ускользала от него как беспечный мотылёк, легко и свободно. В ушах не переставая звучал девичий смех и разносился эхом, как перезвон колокольчиков, словно он преследовал не человека, а лесную нимфу. Шаман почти слышал, как со смехом переплетается манящее «Ну же, Асаха! Догони меня!». Асаха. Имя, которое Хао взял себе в честь погибшей матери. Когда вообще в последний раз кто-то звал его… так?

Пространство медленно плыло, будто кто-то размывал его краски мокрой кистью, превращая в бессмысленные чёрно-синие разводы, и лишь силуэт Хоши оставался светлым и неизменным. Асакура как заворожённый наблюдал, как с подола её кимоно вырываются светящиеся белые нити, а затем ловко вплетаются во мглу, расплываясь в ней яркими слепящими пятнами. Вскоре пятен стало так много, что их едкая белизна вынудила шамана заслонить болезненно слезящиеся глаза рукой и остановиться.

Слуха раз за разом достигали неведомо откуда взявшиеся птичьи трели. Когда Хао с опаской убрал от лица руку, от мрака ночного неба с лёгкой россыпью звёзд не осталось и следа, как и от мёртвых песков пустыни. Сотни белоснежных сакур, сродни той, что сияла в солнечных лучах на арене, возвышались над ним невесомыми кронами и стелили наземь ковёр из облетевших лепестков. Хоши стояла совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, очевидно дожидаясь, пока шаман придёт в себя. Когда он раздраженно прищурился и уж было открыл рот, чтобы упрекнуть её за то, что она убегает от него как от прокаженного, девушка порывисто повернулась к нему спиной, на мгновение разметав волосы блестящим чёрным веером. Асакура и опомнится не успел, как её уже и след простыл, и он остался один на один со своим негодованием.

«Побегали, и хватит. Больше с места не сдвинусь». Хао долго недоумевал, зачем он вообще носится за давно сгинувшей девицей как неразумной подросток, но затем тихо чертыхнулся и быстрым шагом двинулся в направлении, где в последний раз мелькнул край её белого кимоно.

Даже за всю свою весьма не короткую жизнь Асакура ни разу не видел, чтобы сакуры росли таким диким лесом, повсеместно переплетаясь корнями и гигантскими кронами, и оттого это место казалось ему нереальным, мифическим, потусторонним. Немудрено, что Хоши затерялась в нём как иголка в стоге сена, и с каждой секундой безрезультатных поисков Хао всё больше сомневался, что ему удастся на неё наткнуться.

Когда перед ним возникло очередное видение, почти такое же неуместное, как и Хоши в пустыне, его губы лишь растянулись в заинтригованной ухмылке. Индейский тотемный столб. Прямо посреди непроходимого леса японских сакур. «Любопытно».

Исступленным, необузданным истуканом он тянулся ввысь, раскидывал крылья орла на вершине и пробивался к небесам через кривые извивающиеся ветви. Асакура приблизился к нему медленно и с опаской, словно к дикому, необъезженному жеребцу. Пальцы осторожно дотронулись до разогретого солнцем ошкуренного дерева, и столб откликнулся на чужеродное прикосновение пугливо оборвавшейся вибрацией, чем только подогрел к себе интерес тысячелетнего шамана. Вырезанные угловатые узоры на мордах тотемных животных были хорошо знакомы Хао по прошлой жизни, и он без труда определил их происхождение. «Патчи». Вот только что они тут забыли?

За спиной послышались тихие шаги, сопровождающиеся лёгким позвякиванием, и Хао кожей почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Нужно быть полным безумцем, чтобы вот так подкрадываться к древнему шаману, но у кого-то хватило на это смелости. «Или не хватило мозгов». Он резко обернулся, отчего массивные серьги хлестнули по щекам, и со снисходительным отчуждением взглянул на незваного гостя. Невысокая фигура в чёрном плаще, со скрывающим половину лица капюшоном, застыла в пяти шагах и ничуть не стушевалась под недоброжелательным взглядом Хао. Шаман не сомневался, что знает, кто скрывается в тени плотной ткани. Точно так она выглядела, когда они встретились в первый раз. Нэмид, собственной персоной.

— Официантка, — Асакура сам поразился, насколько презрительно прозвучало удачное, на его взгляд, прозвище, которое он уже успел за ней закрепить. — Ты что здесь забыла?

Руки фигуры плавно потянулась к капюшону, отчего широкие рукава повисли на локтях и обнажили коротко звякнувшие на запястьях браслеты. Капюшон, повинуясь воле тонких пальцев, податливо сполз на макушку и беззастенчиво открыл лицо своей хозяйки. Брови Хао удивленно приподнялись. Он… ошибся?

Оказавшаяся в личине незнакомца Хоши слабо улыбнулась, заправив за ухо прядь волос с вплетённым в неё пером. Пером, которое Асакура определенно видел в причёске Нэмид накануне. Наложение образов беспардонной дикарки и благочестивой японки сбивало с толку, заставляло усомниться в собственном здравомыслии. Что вообще может быть между ними общее?

Хао не стал дожидаться, когда девушка убежит от него снова, и решительно преодолел разделяющее их расстояние. От её светящегося взгляда, наполнившегося любовью и нежностью, как только он приблизился, тоскливо сжалось сердце. Как будто Хоши не знала, что умерла по его вине, и продолжала смотреть на него так, будто ничего не случилось. Рука почти неосознанно потянулась к бледной, как фарфор, щеке, но пальцы просто прошли насквозь, на секунду погрузившись в призрачный холодок. Из груди шамана вырвался разочарованный вздох. Всё так, как он и предполагал.

В глазах Хоши блеснуло сожаление. «Прости» — беззвучно произнесли губы, и японка виновато склонила голову. Волосы спасительной вуалью скрыли её навсегда оставшееся молодым лицо от Асакуры, и он даже не мог узнать, какие эмоции отразились на нём. Хао не отходил, молча наблюдая, как мирно опускаются на землю облетающие лепестки сакур, и как беспрепятственно они пролетают через призрачное тело. Когда несколько из них аккуратно опустились на девичьи плечи, шаман задержал дыхание. Пряди её волос слабо качнулись вместе с подолом плаща, откликаясь на неосторожное дуновение ветра. Что-то изменилось. Голова девушки поднялась прежде, чем он успел понять, что именно. Эфемерная Хоши окончательно обрела облик Нэмид.

Хао судорожно вдохнул, встретившись с блеском напуганных глаз, посветлевших с тёмно-карего до янтарного оттенка, и всё вдруг обрело ясность. Вот, чем индейская дикарка привлекла его внимание. Вот, чем заставляла с любопытством провожать её взглядом и с интересом разглядывать малопримечательные на первый взгляд черты. «Они похожи». Было что-то едва уловимое в лишённом озлобленности взгляде, в аккуратной линии губ, в совсем не по-индейски мягко очерченном носе, что по отдельности не имело шанса быть замеченным, но в совокупности придавало ей очевидное сходство с умершей тысячу лет назад японкой.

Нэмид часто и отрывисто дышала, боясь даже взглянуть на шамана, и, казалось, готова была вот-вот расплакаться. Асакура, напротив, смотрел на неё устало и вымученно. Что делать и что говорить этой перепуганной до полусмерти девушке, он понятия не имел, но упорно ловил себя на мысли, что больше ему не доставляет удовольствия видеть в её глазах трепет перед его могуществом. Шаман не мог отделаться от ощущения, что перед ним всё ещё стоит Хоши, хоть и выглядит иначе, и оттого подобное отношение его уязвило.

— Прекрати, — нахмурился он, хватая Нэм за трясущиеся от страха плечи, желая хоть как-то её успокоить, но эффект произвёл диаметрально противоположный. Шаманка в ужасе начала вырываться, чем только вынудила Хао раздражено цокнуть и, ловко перехватив девушку за талию, настойчиво прижать к себе. Оказавшись на непозволительно близком расстоянии от величайшего шамана, она, сдавленно пискнув, замерла. — Не бойся, — едва шевеля губами прошептал Асакура, тщетно пытаясь найти в наполненных страхом глазах отголосок того, что он видел во взгляде бывшей возлюбленной.

— Пожалуйста, не убивай меня, — тихо взмолилась девушка, и Хао, на секунду удивившегося, что она, в отличие от Хоши, не только осязаема, но ещё и говорить может, захлестнула волна раздражения. Убивать он её совсем не собирался, но Нэмид была о нём другого мнения. «Глупая несносная девчонка».

— Я же сказал, не бойся, — сдержанно процедил он сквозь зубы, высвобождая всё ещё трепещущее тело из тисков, которое сразу же отпрянуло, сильно приложившись спиной о стоявшее позади дерево. Короткое «ой» лишь вызвало в шамане чувство восторжествовавшей справедливости. Сама виновата. — Заметь, это был не я, — он демонстративно поднял руки в знак непричастности, и его губы растянулись в снисходительной ухмылке.

На Асакуру устремился усталый, опасливый взгляд. Эта Нэм мало походила на пытавшуюся сохранять достоинство и самообладание целительницу, что шаман видел накануне. Она даже не пыталась сделать вид, что его не боится. Стопроцентные эмоции в самом чистом их проявлении.

— Я не она, — севшим от волнения голосом проговорила индеанка, отвечая на не прозвучавший, но так и напрашивающийся вопрос, и нервно сглотнула, следя за реакцией Хао с особым вниманием. Он ничуть не удивился, отбросив последние мысли о единой личности двух девушек в тот момент, как Нэм дала понять, что считает его убийцей.

— Это я уже понял, — хмыкнул шаман, делая шаг навстречу. Шаманка, вопреки его ожиданиям, не стремилась убегать и осталась на месте, хотя он заметил её тщетную попытку вжаться всем телом в испещрённый бороздками ствол. — И кто же ты тогда? — ещё шаг… — Неудачная копия? — и ещё один… — Не смешная карикатура? Бессмысленная пародия? — И вот он подошёл совсем близко, уперев ладони в дерево и нависнув над Нэм угрожающей тенью.

— Ре… реинкарнация, — тихо выдохнула шаманка, и Хао застыл, в изумлении приподняв брови. Сердце глухо заухало, отдаваясь пульсацией в ушах. Рёбра сдавило так, что шаман едва не закашлялся от нехваткивоздуха. «Что она только что сказала?»

— Повтори, — прохрипел он, не узнав собственный голос, который запросто можно было принять за скрытую угрозу.

Нэмид в страхе закрыла лицо руками и рвано всхлипнула. «Не злись», — пискнула она и попыталась вжаться в ствол ещё сильнее, вот только сильнее уже было невозможно. Асакура чувствовал себя совершенно беспомощным, не зная, что он должен предпринять, чтобы хотя бы вполовину не вселять девушке такой трепетный ужас, и молча наблюдал с несмолкаемым щемлением в груди, как сотрясаются в рыданиях острые плечи, а им с совершенно неуместным весельем вторят позвякивающие браслеты. Он не злился. И в мыслях не было. Поддавшись порыву, Хао примирительно вздохнул и бережно заправил за ухо прилипшую к мокрой от слёз щеке прядь волос, отчего девушка пару раз судорожно вздрогнула и затихла.

— И что же мне с тобой делать, реинкарнация? — с горькой насмешкой проговорил шаман уже решительнее проводя тыльной стороной ладони по второй щеке.

— Ничего, — шмыгнув носом, отозвалась Нэм. — Оставь, как есть.

— Ну нет, это слишком просто, — Асакура иронично хмыкнул и аккуратно, но настойчиво убрал руки, закрывающие её лицо. — А я, радость моя, не ищу лёгких путей, — загадочно улыбнулся он, наблюдая, как в изумлении округляются раскрасневшиеся от слёз глаза. Веселье только начинается.

Когда сон, наконец, отпустил величайшего шамана из своих цепких лап, пески уже вовсю пылали в рыжих лучах рассветного солнца, и кое-где отчётливо просматривались следы диких животных, совсем свежие. Привставший на локтях Хао почти удивился тому, что никто из них его не потревожил, но тут же заметил позади мирно взгромоздившуюся на массивный валун Опачо. Шаманка сидела тихо, как мышь за печкой, и уже час терпеливо ждала, пока крепко заснувший учитель очнётся, и потому просияла, как начищенный пятак, когда Асакура поднялся на ноги и принялся отряхивать одежду, обувь, и с особенным остервенением волосы от песка. «После такого и искупаться будет не лишним».

— Я проснулась, а вас нигде нет, —защебетала девочка, когда шаман с ней поравнялся и вопросительно изогнул бровь. — Тогда Кана сказала, что вы пошли в пустыню, и я…

Он едва мог сосредоточиться на том, что говорит ему его самая младшая почитательница. Ощущение, что его сон всё ещё продолжается, всё не покидало, и Хао то и дело щипал себя за руку, чтобы убедить себя в обратном. То, что он заснул настолько крепко, что даже не почувствовал поблизости присутствия другого шамана, его беспокоило, но ещё больше его озадачило то, что проснулся он гораздо дальше от деревни Добби, чем засыпал ночью.

— …а ещё вас искал Магна, — уловил Асакура обрывок фразы и неопределенно хмыкнул. Магна всегда приходит под покровом ночи. Боится, что кто-то из племени заметит, что он чересчур много контактирует с нежелательными участниками турнира и ему придется придумывать легенду поправдоподобней, чем зов судейского долга. Хао нравилось, что судья изъявил желание перейти на его сторону, ведь поддержка в Совете турнира пришлась бы очень кстати, однако на этот раз от упоминания его имени шаману захотелось пренебрежительно искривиться. «Это ведь ему все так настойчиво пророчат маленькую официантку в жёны?»

— И что ему было нужно? — скучающе полюбопытствовал Хао, не особо надеясь на внятный ответ. Как он и ожидал, шаманка просто пожала плечами. Что ж, придётся уделить индейцу немного своего драгоценного времени, чтобы выяснить, что к чему. Впрочем, Асакура уже догадывался о цели его визита.


Утро Нэмид выдалось безрадостным. Канги вернулся из двухдневной поездки в город за провизией, и, разумеется, главная новость турнира не обошла его стороной. На голову и без того натерпевшейся девушки с порога обрушилась тонна праведного гнева и проклятий. «Ты обещала мне, что ни во что не будешь вмешиваться! Обещала!» — кричал едва не поседевший в одночасье отец, на что Нэм молча шмыгала носом, уставившись в пол. Она бы и сама реагировала не лучше, если бы узнала, что её единственный родной человек не моргнув глазом прыгает в объятия смерти, и потому терпеливо выслушивала все потоки ярости и негодования в свой адрес.

К обеду страсти заметно поутихли. Канги чувствовал себя виноватым за свою несдержанность, но полагал, что имел на неё право и даже не думал просить прощения. К счастью, Нэмид на него обиды не держала, хоть и была молчаливее, чем обычно, что не ускользнуло от пытливых отцовских глаз.

— Выглядишь разбитой, — откашлявшись, проговорил Канги, окинув дочь обеспокоенным взглядом. Она почти не притронулась к еде, но всё равно сидела вместе с ним за столом. — Ты хоть спала?

Нэмид слабо кивнула, без охоты ковыряя ложкой остывшую кукурузную кашу. Спала она в эту ночь крепко и беспробудно, но отдохнувшей себя совершенно не чувствовала. Благо, поединков на сегодня запланировано не было, и ей не нужно было суетливо носиться из одного края в деревню в другой, от арены к арене.

— Я тут подумал… — протянут мужчина, отламывая краюшку хлеба. — Я поговорю с Голдвой ещё раз. Он обещал приставить к Турниру других целителей, вот пусть и выполняет обещание.

В ответ на его реплику Нэм испустила тяжелый, почти осязаемый вздох.

— Не будет никаких других целителей. Аши отказались нам помогать.

Рука Канги так замерла над тарелкой, а девушка, заметив, как напряжённо вздулась вена у него на лбу, уставилась в стол и принялась активно запихивать в себя остатки обеда, чтобы скорее с ним покончить и не нарваться на очередную вспышку родительского гнева. Обед, однако, едва наружу не вылез, отчего девушка закашлялась и залпом осушила стакан воды.

— И кто ж тебя замуж возьмёт с такими манерами? — неодобрительно поморщился индеец, напрочь забыв, из-за чего начинал злиться, и запричитал будто бы про себя: — Великий дух! Я останусь без внуков!

— Нашёл, из-за чего переживать, — буркнула Нэмид, резво вскакивая и убирая пустую посуду со стола. — Найдется и на меня какой-нибудь ненормальный.

Канги поджал губы и покачал головой. Отношение дочери к замужеству ему совсем не нравилось, и в этом он видел своё упущение: всё надеялся, что девочка будет стремиться к созданию семьи на интуитивном уровне, но в конечном итоге к наступлению совершеннолетия Нэм совсем перестала проявлять интерес к подобной идее. Хотелось бы ему, чтобы рядом была его Иоки. Уж она бы точно знала, что нужно делать.

— Вот увидит Магна, как ты ешь, и побежит искать себе другую невесту, — в сердцах, индеец попробовал воззвать к женскому самолюбию, но девушка на его попытку отозвалась коротким смешком. Она уже начинала жалеть, что имела неосторожность рассказать отцу о чрезмерном внимании судьи к её персоне. — И нечего тут хихикать, — раздраженно нахмурился отец. — Славный воин нашего племени, между прочим. Сильный, умный, хозяйственный. Будешь с ним как за каменной стеной, и… Эй, куда пошла?

Не желая и дальше поддерживать принявший странные обороты разговор, Нэм поспешила ретироваться, не забыв пригрозить Канги, что так просто он от неё не отделается. Тот на это лишь вздохнул и проводил её стремительно удаляющуюся фигурку взглядом.

— Как же быстро ты выросла. Слишком быстро.

Нэмид уже топталась в холле, расчёсываясь перед зеркалом, и думала, не заплести ли их в косу, когда за дверью послышались шаги, а за ними последовал и уверенный приглушенный стук.

— Я открою, — крикнула она отцу, последние разы проводя мелким гребнем по волосам, и услышала, как Канги что-то промычал в ответ с кухни — очевидно, «хорошо», «понял» или что-то в этом роде.

В любой другой день Нэм бы подумала, что это Кэтери решила заглянуть в гости. Однако внучка вождя ещё два дня назад божилась провести субботу с Силвой, так что подругу шаманка сегодня не ждала. Судорожно перебирая в уме варианты, кто и зачем мог навестить их с отцом в выходной, Нэмид принялась сдвигать тяжело поддающийся деревянный засов. Стук снова повторился, уже более настойчиво.

— Да сейчас! — возмущенно откликнулась девушка. Неужели не слышат, что она уже у цели? Какая вопиющая наглость!

Наконец, прозвучал глухой треск, злосчастный затвор сдвинулся, и она резко, с раздражением распахнула дверь. При виде стоящего на пороге посетителя едва не потемнело в глазах и бешено запульсировало в висках.

— Здравствуй, — наигранно-любезно улыбался Хао, наблюдая, как стремительно удивление во взгляде Нэмид сменяется ужасом, а затем к нему примешивается и смятение. Внезапно петли скрипнули, и дверь с грохотом захлопнулась прямо перед его носом, отчего Асакура даже растерялся. Такого он точно не ожидал.

Прильнув спиной к косяку, Нэм прижимала к груди руку, чувствуя, как под ней неистово колотится сердце. Взгляд в панике блуждал по помещению в поисках чего-то, что могло бы её успокоить, дать защиту, но ни за что не цеплялся. Шаманка почти сразу осознала, как глупо поступила, закрыв дверь, подгоняемая собственным страхом, но исправлять положение не собиралась. «Он пришёл завершить то, что не закончил вчера, — зловеще шелестело в ушах. — Он пришёл убить тебя».

— Ты ведь не думала, что я просто уйду, — неожиданно Хао материализовался прямо перед ней, полыхнув языками пламени. Беззвучный крик застрял в горле. «Он близко. Слишком близко». Нэмид даже чувствовала его дыхание на своём лице, но и пошевелиться не могла, в ужасе глядя в насмешливо прищуренные глаза.

— Нэм, ты ещё здесь? — послышался голос Канги вместе с стремительно приближающимися шагами, и Асакура заметил, как страх в глазах индеанки сменяется решимостью, и выравнивается частое сбивчивое дыхание.

— Не здесь, — тихо, но твёрдо произнесла она, и Хао иронично ухмыльнулся, совершенно по-хозяйски притягивая к себе девушку за талию, отчего она сдавлено ойкнула.

— Как скажешь, радость моя.

Индеец вышел в коридор и, не увидев в нём ни души, покачал головой и улыбнулся. «Эти молодые такие шустрые! Уже упорхнула!» Вот только одна деталь так и осталась им незамеченной: дверь заперта изнутри.


========== 5. О принуждении ==========


Кого угодно можно заставить быть добровольцем.

Александр Перлюк


Они — древ­ние ски­таль­цы, со­бира­тели ле­генд. Они — лю­ди, про­дав­шие ду­шу за пра­во стать частью веч­ности. Их за­ношен­ные до дыр се­рые ба­лахо­ны про­пита­ны пылью се­миде­сяти вмес­ти­лищ Ко­роля Ду­хов. Их ви­ти­ева­тые трос­ти ка­сались каж­дой тро­пы ми­ра жи­вых и ми­ра мёр­твых. От взо­ра се­реб­ра их глаз не ук­рыть­ся, от чут­ко­го слу­ха не спря­тать­ся. Имя им — Стран­ни­ки, и вы уже ста­ли частью их ис­то­рий.

Он слов­но воз­ник из не­от­ку­да, пе­рего­родив до­рогу двум мо­лодым ша­манам пря­мо на од­ной из улиц де­рев­ни Доб­би. Рас­смат­ри­вая нез­на­ком­ца с нас­то­рожен­ным ин­те­ресом, па­рень был го­тов в лю­бой мо­мент приз­вать на по­мощь сво­его ду­ха-хра­ните­ля. Дет­ская на­ив­ность за­мет­но поб­лекла за вре­мя тур­ни­ра, и её сме­нило от­вра­титель­ное па­рано­идаль­ное чувс­тво, что к каж­до­му встреч­но­му сто­ит от­но­сить­ся с опас­кой. Вдруг и этот бе­зобид­ный на вид де­душ­ка-оду­ван­чик с бе­лос­нежной бо­родой до ко­лен вы­полз пря­миком из пре­ис­подней? Де­вуш­ка же, нап­ро­тив, сра­зу же по­няла, с кем пе­ресек­лись их пу­ти.

— Ка­кие-то проб­ле­мы, Стран­ник? — скрес­тив на гру­ди ру­ки, спро­сила ме­ди­ум, на что тот за­гадоч­но улыб­нулся, об­ра­дован­ный, что ему не нуж­но тра­тить вре­мя на лиш­ние объ­яс­не­ния. Че­го и сле­дова­ло ожи­дать от Ки­оямы Ан­ны, луч­шей уче­ницы Ки­но.

— Вы! Это вы! — прос­кри­пел ста­рец, ука­зывая на па­роч­ку вы­сох­шим кос­тля­вым паль­цем. Йо поч­ти ин­стинктив­но зас­ло­нил не­вес­ту пле­чом. Как выг­ля­дят Стран­ни­ки, он не знал, но не раз слы­шал о них от Й­омея. Лов­цы пре­даний, ски­та­ющи­еся по све­ту и за­поми­на­ющие аб­со­лют­но всё, что ус­лы­шат и уви­дят.

— Мы, — хмык­ну­ла Ан­на, на вся­кий слу­чай ух­ва­тив­шись ру­кой за кис­точку чё­ток. Что оз­на­чало это «вы», она по­нятия не име­ла, но очень хо­тела ве­рить, что ста­рик не тро­нул­ся умом от мно­гове­ково­го су­щес­тво­вания.

— Я так долго вас искал, — как ни в чем не бы­вало про­дол­жал он, буд­то бы и не за­мечая не­раду­шия встре­чи. — Я дол­жен рас­ска­зать вам од­ну ис­то­рию.

— Почему именно нам? — оз­ву­чил так и нап­ра­шива­ющий­ся воп­рос Аса­кура. Он по­лагал, что Стран­ни­ки лишь со­бира­ют ис­то­рии, а не рас­ска­зыва­ют, и по­тому на­чал по­доз­ре­вать, что Ан­на обоз­на­лась и при­няла ста­рика не за то­го. Се­реб­ро зрач­ков нез­на­ком­ца по­тус­то­рон­не блес­ну­ло, как зер­каль­ная крош­ка, от­че­го па­рень нап­рягся всем те­лом. По­чувс­тво­вав его сос­то­яние, Ами­дама­ру при­гото­вил­ся ма­тери­али­зовать­ся, но при­зыва так и не ус­лы­шал.

— Йо-до­но, — по­дал он го­лос, слов­но спра­шивая раз­ре­шения по­казать­ся, но Йо и ухом не по­вёл, вы­жида­юще всмат­ри­ва­ясь в гла­за Стран­ни­ка.

— Один мой ста­рин­ный друг, Ма­тамун, счёл, что вам бу­дет ин­те­рес­на эта ис­то­рия. Я лишь вы­пол­няю его прось­бу.

От зву­ка зна­комо­го име­ни па­рень за­улы­бал­ся и об­легчен­но вы­дох­нул:

— Фух! Так вы при­ятель Ма­таму­на? Че­го же сра­зу не ска­зали?

Ан­на осуж­да­юще шик­ну­ла и пих­ну­ла же­ниха его в бок.

— И ты вот так взял и по­верил?! — воз­му­тилась она. — Что за лег­ко­мыс­ленность, Йо? А ес­ли это ста­рикан нам врёт?

«Ста­рикан» лишь хрип­ло рас­сме­ял­ся, наб­лю­дая, как Аса­кура с улыб­кой до ушей ук­ло­ня­ет­ся от оче­ред­но­го уда­ра с по­током воз­му­щений. Они точ­но та­кие, как и рас­пи­сывал ты­сяче­лет­ний не­кома­та: не в ме­ру влас­тная блон­динка и че­рес­чур доб­ро­душ­ный па­рень. «На­де­юсь, ты не ошиб­ся, выб­рав имен­но их, мой двух­востый друг».


Пер­вое, что сде­лала Нэ­мид, вновь по­чувс­тво­вав под но­гами твёр­дую зем­лю, это от­пря­нула от ог­ненно­го ша­мана, тол­кнув его при этом в грудь со всей нес­вой­ствен­ной ей яростью. О пос­ледс­тви­ях в тот мо­мент она уже не ду­мала: вы­жить пос­ле этой встре­чи Нэм не на­де­ялась, но ес­ли уж ей суж­де­но уме­реть, то нуж­но пос­та­рать­ся сох­ра­нить ос­татки собс­твен­но­го дос­то­инс­тва. Хао её действия ничуть не смутили. Он бы очень силь­но уди­вил­ся, ес­ли бы ин­де­ан­ка так и про­дол­жи­ла тер­петь его ру­ку на сво­ей та­лии.

Ров­но три се­кун­ды по­надо­билось Нэм, что­бы по­нять, во что она вля­палась: она ос­та­лась один на один, по­жалуй, с са­мым чу­довищ­ным су­щес­твом на пла­нете Зем­ля, и ник­то ей уже не по­может. Пла­мя пе­реме­щения рас­се­ялось, от­кры­вая взо­ру час­то­кол ры­же-ко­рич­не­вых ство­лов ги­ган­тов-сек­вой. Они бы­ли всю­ду, сжи­мались вок­руг плот­ной сте­ной, и сол­нце ед­ва ос­ве­щало ко­вёр из мяг­ко­го бу­рого мха под но­гами. Сер­дце в гру­ди ко­лоти­лось так, буд­то кто-то за­пер в ней пе­репу­ган­ную вус­мерть пти­цу, и те­перь она про­тив­но би­ла крыль­ями по рёб­рам. «По­чему? По­чему я всё ещё жи­ва?» Нэ­мид чувс­тво­вала се­бя мышью, по­пав­шей в ла­пы ко­та, и всё жда­ла, ког­да же он на­иг­ра­ет­ся и од­ним рез­ким, от­то­чен­ным до со­вер­шенс­тва дви­жени­ем пе­реку­сит ей шею. «Кот», од­на­ко, уби­вать жер­тву не то­ропил­ся и наб­лю­дал за ней с ле­нивым, поч­ти из­де­ватель­ским лю­бопытс­твом.

— Где мы? — с нот­ка­ми ис­те­рики в го­лосе спро­сила де­вуш­ка, хо­тя от­вет на этот воп­рос вол­но­вал её мень­ше все­го.

— При­мер­но в се­мис­тах ми­лях на се­веро-за­пад от де­рев­ни Доб­би, — буд­нично от­ве­тил Хао, прис­ло­ня­ясь спи­ной к де­реву и скре­щивая на гру­ди ру­ки. Весь его вид так и кричал, что именно он здесь хозяин положения. «Ну и что ты бу­дешь те­перь де­лать, Офи­ци­ан­тка?»

Гла­за ли­хора­доч­но блуж­да­ли по бес­прос­ветной ча­ще, но ку­да бы ша­ман­ка не пос­мотре­ла, она ви­дела од­но — без­вы­ход­ность сво­его по­ложе­ния. На­конец, взгляд ос­та­новил­ся на ша­мане, и Нэм бы­ла го­това пок­лясть­ся, что он ти­хо пос­ме­ива­ет­ся че­рез плот­но сжа­тые гу­бы. Асакура наблюдал за ней, как за за­бав­ным зверь­ком, не­пони­ма­юще ме­тав­шимся в за­пер­той клет­ке из уг­ла в угол, но ни­чего не пред­при­нимал.

— Ох, да на­чинай­те уже, — всплес­ну­ла ру­ками Нэ­мид и заж­му­рилась, ру­гая се­бя за пол­ную нес­по­соб­ность встре­тить свою смерть с гор­до под­ня­той го­ловой. «На­де­юсь, он сми­лос­ти­вит­ся и сож­жёт ме­ня быс­тро. Или хо­тя бы шею пе­ред этим свер­нёт».

Уме­ние чи­тать мыс­ли приш­лось очень кста­ти, ина­че бы Хао так и не по­нял, о чём его про­сят, и от ви­да го­товя­щей­ся по­мирать страш­ной смертью ша­ман­ки ему ста­ло смеш­но. Нэм ожи­дала ка­кой угод­но ре­ак­ции, но точ­но не гром­ко­го хо­хота, раз­давше­гося в от­вет на её реп­ли­ку. От­крыв гла­за, она ус­та­вилась на ог­ненно­го ша­мана в пол­ном за­меша­тель­стве, одолеваемая чувс­твом, что её здесь дер­жат за пол­ную ду­ру. На­конец Аса­кура ус­по­ко­ил­ся и су­хо за­гово­рил, гля­дя на ос­кор­блён­но под­жавшую гу­бы ди­кар­ку:

— Мно­го о се­бе мнишь, де­воч­ка. Ес­ли бы мне нуж­на бы­ла твоя смерть, я бы не стал хо­дить вок­руг да око­ло и скор­мил бы те­бя Ду­ху Ог­ня ещё вче­ра, ког­да ты ре­шила пу­тать­ся у ме­ня под но­гами.

Нэ­мид вздрог­ну­ла. Во­об­ра­жение ми­гом на­пом­ни­ло, ка­кой взгляд Хао ки­нул на неё преж­де, чем по­кинуть аре­ну. То был взгляд, обе­ща­ющий про­дол­же­ние. Про­дол­же­ние со смер­тель­ным ис­хо­дом. На­вер­ное, нуж­но бы­ло что-то ска­зать, но ша­ман­ка сох­ра­няла гро­бовое мол­ча­ние, сжи­мая ру­ки в ку­лаки и боль­но впи­ва­ясь ног­тя­ми в ко­жу.

— В жи­вых, впро­чем, я то­же прос­то так не ос­тавляю, и на те­бя у ме­ня то­же есть пла­ны, — ша­ман про­дол­жал прис­таль­но сле­дить за Нэм, улав­ли­вая каж­дую тень эмо­ций на по­белев­шем не то от вол­не­ния, не то от стра­ха ли­це. — Дар це­лите­ля встре­ча­ет­ся ред­ко, и бы­ло бы глу­по вот так пус­тить ша­мана в рас­ход, да­же не вы­яс­нив, на что он спо­собен.

Гу­бы де­вуш­ки сжа­лись в тон­кую ли­нию. Уми­рать ей ре­шитель­но не хо­телось. Как и сот­рудни­чать со злей­шим про­тив­ни­ком че­лове­чес­тва.

— Вы ведь и сам це­литель. — Аса­кура одоб­ри­тель­но хмык­нул. Дев­чонка нас­лы­шана о нём да­же боль­ше, чем он пред­по­лагал. — За­чем вам ещё и я?

Удоб­но рас­по­ложив­шись пря­мо на зем­ле и не осо­бо бес­по­ко­ясь о чис­то­те одеж­ды, он жес­том приг­ла­сил свою вре­мен­ную плен­ни­цу сесть нап­ро­тив. Смек­нув, что раз­го­вор обе­ща­ет быть длин­ным, и Ве­личай­ше­го луч­ше сво­ей строп­ти­востью не злить, де­вуш­ка по­вино­валась, хоть и опус­ти­лась на ко­лени ед­ва ли не в пя­ти мет­рах от не­го.

— Зна­ешь, чем от­ли­ча­ет­ся мой дар от тво­его? — вкрад­чи­во спро­сил Хао, вни­матель­но гля­дя в гла­за мол­ча­ливой со­бесед­ни­це. Его го­лос дей­ство­вал уми­рот­во­ря­юще, и страх на­чал ос­лаблять свои пу­ты, но Нэм не те­ряла бди­тель­нос­ти. Вся эта не­зап­ла­ниро­ван­ная вы­лаз­ка в лес бы­ла по­хожа на встре­чу с сы­тым тиг­ром: Аса­кура был спо­ко­ен, но от это­го не ме­нее опа­сен.

— Ваш дар нев­рождён­ный, — Нэ­мид оз­ву­чила пер­вое, что приш­ло на ум при вос­по­мина­ни­ях об уро­ках ма­тери, и, к сво­ему удив­ле­нию, по­пала точ­но в цель. Ша­ман ко­рот­ко кив­нул.

— Ты ведь понимаешь, что это оз­на­ча­ет? Из нас двоих пе­редать спо­соб­ности по нас­ледс­тву можешь только ты. Я не хочу, чтобы в королевстве шаманов целители, как вид, исчезли, и потому пред­ла­гаю те­бе сот­рудни­чес­тво.

Де­вуш­ка не­воль­но по­мор­щи­лась. Так вот, чем она зас­лу­жила та­кое снис­хожде­ние? Кровью пле­мени Аши, текущей в её жилах?

— И с че­го вы взя­ли, что я сог­ла­шусь? — ти­хо, но с вы­зовом отоз­ва­лась Нэм, на что Хао за­дум­чи­во про­тянул:

— Ну ты ведь не хо­чешь уз­реть, как Дух Ог­ня мед­ленно и с ап­пе­титом жрёт всех, кто те­бе до­рог. Кан­ги, Кэ­тери, Сил­ва… — он с удов­летво­рени­ем за­метил, как ша­ман­ка вздрог­ну­ла и вся прев­ра­тилась в слух. Ес­ли о её люб­ви к от­цу и под­ру­ге Хао мог уз­нать от лю­бого ми­мо про­ходя­щего Пат­ча, то об эмо­ци­ональ­ной при­вязан­ности к Сил­ве знал лишь один че­ловек, Кэтери, но она бы в жизни не стала об этом рассказывать. «Так ле­ген­ды о Ве­личай­шем не врут. Он и впрямь уме­ет влезать в чужие головы».

— Это ведь шан­таж, — го­лос пре­датель­ски сор­вался.

— И что же? — проз­ву­чал иро­нич­ный от­вет. — Счи­тай, что поз­на­ёшь жизнь, Офи­ци­ан­тка. Ес­ли име­ешь сла­бость, будь го­това, что кто-то ис­поль­зу­ет её про­тив те­бя. — Хао изу­ча­юще скло­нил го­лову на­бок и под­пёр ку­лаком под­бо­родок. — Твоя сла­бость — это жер­твен­ность. Нап­рочь за­быва­ешь о собс­твен­ной бе­зопас­ности и те­ря­ешь го­лову, ког­да пы­та­ешь­ся за­щитить дру­гих.

— Это не сла­бость, а си­ла, — пе­реби­ла Нэм и тут же при­куси­ла язык. И от­ку­да толь­ко бе­рет­ся столь­ко дер­зости?

Аса­кура в ответ снис­хо­дитель­но улыб­нулся. «На­ив­ная».

— Не из-за этой «си­лы» ли ты сей­час здесь, пре­лесть? По­бо­ялась, что бед­ня­га Кан­ги мо­жет по­пасть под раз­да­чу и сыграть в ящик?

Паль­цы ша­ман­ки неп­ро­из­воль­но сжа­ли в ку­лаки по­дол платья, и взгляд её стал твёр­же и ре­шитель­ней. От та­ких пе­ремен в по­веде­нии со­бесед­ни­цы Хао не­воль­но за­мер.

— Я ша­ман-це­литель, — хо­лод­но про­из­несла Нэ­мид, — и моя ис­тинная си­ла про­яв­ля­ет­ся толь­ко в стрем­ле­нии спас­ти ближ­не­го.

— По­яс­ни.

От прис­таль­но­го вни­мания го­рящих спо­кой­ной чер­но­той глаз, Нэм ста­ло не­лов­ко. «Кра­сивый», — на се­кун­ду по­дума­ла она, и за­метив, как гу­бы ша­мана ед­ва за­мет­но дрог­ну­ли в улыб­ке, сму­тилась. Сом­не­ний боль­ше не ос­та­лось — он слы­шит каж­дую её мысль.

— Мне в жиз­ни не приз­вать на по­мощь ду­хов, ес­ли мной дви­жет же­лание ис­поль­зо­вать их ра­ди собс­твен­ной вы­годы. Да­же ес­ли эта вы­года под­ра­зуме­ва­ет са­моза­щиту, — ин­де­ан­ка сидела, ус­та­вив­шись в ко­лени. Во­лосы спа­ситель­ной ву­алью скры­ли бо­лез­ненно зар­девши­еся щё­ки, че­му она бы­ла нес­ка­зан­но ра­да. «Он жес­то­кий монстр. И не за­бывай об этом ни на мгно­вение» — про­шипел здра­вый смысл, и Нэ­мид сра­зу же с жа­ром и эн­ту­зи­аз­мом с ним сог­ла­силась.

Хао не­доволь­но нах­му­рил­ся.

— Хо­чешь ска­зать, что ты аб­со­лют­но не способна се­бя за­щитить и каж­дый раз вы­нуж­де­на на­де­ять­ся на ми­лость ду­хов при­роды? — Де­вуш­ка ко­рот­ко кив­ну­ла. Ша­ман по­нял всё вер­но. Воп­рос о са­моза­щите ни­ког­да и не сто­ял для неё реб­ром. От ко­го спа­сать­ся, ес­ли ты все­го-нав­се­го це­литель, со­бира­ющий трав­ки и из­редка по­мога­ющий ста­рич­кам, жа­лу­ющим­ся на сер­дце? — Так не пой­дёт. Те­бе ну­жен пос­то­ян­ный дух-хра­нитель, что­бы уметь за се­бя пос­то­ять, — мрач­но за­метил Аса­кура, под­ни­ма­ясь на но­ги. Не дол­го ду­мая, он по­дошёл к Нэм и по­дал ру­ку, что­бы по­мочь встать, но она от­шатну­лась так, буд­то Хао соб­рался по мень­шей ме­ре за­лепить ей по­щечи­ну.

— Это не вам ре­шать, — Нэм на­супи­лась, с вы­зовом смот­ря ему пря­мо в гла­за, и ша­ман иро­нич­но изог­нул бровь. «У нес­носной ди­кар­ки ещё хва­та­ет го­нора мне пе­речить. И это при её-то по­ложе­нии».

— Мне, — бе­запел­ля­ци­он­но от­ре­зал Хао, боль­но схва­тив де­вуш­ку за под­бо­родок, вынуждая под­нять­ся на но­ги. Нэ­мид за­шипе­ла и дёр­ну­лась, но паль­цы лишь силь­нее сжа­ли че­люсть. — Или ты уже за­была, что я мо­гу сде­лать, ес­ли от­ка­жешь­ся со мной сот­рудни­чать? — Раз­ве мож­но та­кое за­быть? — Сме­лее, де­воч­ка. Ты ведь уже зна­ешь, что нуж­но от­ве­тить «жес­то­кому монс­тру», вер­но?

Ес­ли бы взгля­дом мож­но бы­ло уби­вать, то Аса­кура не­сом­ненно уже ме­тал­ся бы в аго­нии. Нес­терпи­мо хо­телось плю­нуть ему в ли­цо, но ша­ман­ка сдер­жа­лась, бла­гора­зум­но ре­шив, что это толь­ко усу­губит си­ту­ацию. Хао прек­расно рас­слы­шал её мыс­ли, но ви­ду не по­дал. «Ха­рак­тер у этой де­вицы ещё тот».

— Ну же, Офи­ци­ан­тка, не зас­тавляй ме­ня ждать.

Ру­ки Нэм бы­ли пол­ностью сво­бод­ны, и она мог­ла бы уже дав­но за­лепить ша­ману по­щечи­ну, но вмес­то это­го лишь по­пыта­лась раз­жать паль­цы, сдав­ли­ва­ющие под­бо­родок. Без­ре­зуль­тат­но.

— Лад­но, — пис­кну­ла де­вуш­ка, и гу­бы Аса­куры рас­тя­нулись в тор­жес­тву­ющей ух­мылке.

— Что-что ты ска­зала? Пов­то­ри, я не рас­слы­шал.

Нэ­мид раз­дра­жён­но фыр­кну­ла. «Са­модо­воль­ный ин­дюк».

— Я ска­зала «лад­но».

Хао ос­ла­бил хват­ку, по­дарив ин­де­ан­ке дол­гождан­ную сво­боду, ко­торой она тут же пос­пе­шила вос­поль­зо­вать­ся, от­ско­чив на доб­рых два мет­ра.

— Вот и ум­ни­ца, — про­мур­лы­кал он, раз­ми­ная за­тек­шую от нап­ря­жения кисть. — Муд­рое ре­шение.

От «муд­ро­го ре­шения» Нэм хо­телось взвыть ра­неным зве­рем. Всю свою соз­на­тель­ную жизнь она слы­шала рас­ска­зы о прош­лой жиз­ни Ве­личай­ше­го и ди­ву да­валась, как кто-то из слав­ных во­инов её пле­мени мог при­нимать его сто­рону? Как же честь, дос­то­инс­тво, во­ля Ве­лико­го Ду­ха, в кон­це кон­цов? И вот уже она са­ма, пять­сот лет спус­тя, пос­ту­пила точ­но так же. Про­дала ду­шу дь­яво­лу во пло­ти при пер­вой же воз­можнос­ти.

— Я мо­гу быть уве­рена, что ни с от­цом, ни с Кэ­тери ни­чего не слу­чит­ся? — гля­дя ку­да-то под но­ги, спро­сила Нэ­мид. — Та­ковы ведь ус­ло­вия сдел­ки?

Аса­кура кив­нул, но она это­го не уви­дела.

— Я их не тро­ну, ес­ли са­ми не по­лезут в пек­ло. Это и к те­бе от­но­сит­ся, спе­сиви­ца. Не пу­тай­ся у ме­ня под но­гами. Счи­тай, что ты ис­черпа­ла ли­мит вы­ходок, ко­торые я мо­гу от те­бя стер­петь.

Нэм стра­даль­чес­ки прик­ры­ла гла­за, под­став­ляя ли­цо ед­ва про­бива­юще­муся че­рез вет­ви сол­нцу и си­лясь не зап­ла­кать. Со­лёные кап­ли тем не ме­нее пре­датель­ски ска­тились по ще­кам, и она су­дорож­но смах­ну­ла их ла­донью. «Со­берись, тряп­ка. Не ре­ви. Толь­ко не при нём». Хао мол­ча наб­лю­дал, как воз­можная ре­ин­карна­ция его пер­вой люб­ви ра­зыг­ры­ва­ет из се­бя силь­ную и стой­кую, и хму­рил­ся. От пос­левку­сия сна не ос­та­лось и сле­да, и те­перь он ви­дел пе­ред со­бой лишь сла­бую, на­пуган­ную и со­вер­шенно нез­на­комую дев­чонку. Мо­жет, зря он всё это за­те­ял? Мо­жет, Нэ­мид и не Хо­ши вов­се? Да да­же ес­ли это и она, на кой она ему сда­лась, ес­ли от прош­лой жиз­ни в ней ни­чего не ос­та­лось: ни личности, ни чувств, ни воспоминаний?

— Ве­личай­ший, — шмыг­нув, про­шеп­та­ла де­вуш­ка, ус­тре­мив эмо­ци­ональ­но опус­то­шён­ный взгляд на Аса­куру, уже минут пять сохранявшего молчание, — я хо­чу до­мой.

Хао от такого обращения поморщился, но тем не менее подошёл и властно по­ложил ру­ку на дрог­нувшее от его при­кос­но­вения де­вичье пле­чо.

— Под­бро­шу с од­ним ус­ло­ви­ем. — Нэм за­мер­ла, глядя в полыхнувшие пламенем глаза, и сглот­нула под­сту­пив­ший к гор­лу ко­мок. — Никогда не называй ме­ня Ве­личай­шим.

Все­го че­рез мгно­вение она уже сто­яла в хол­ле сво­его до­ма. Удивительная тишина и спокойствие никак не вязались с тем, что творилось на душе у индеанки. Кажется, она до сих пор чувствовала, как подкашиваются от страха ноги и стучат зубы.

Об­на­ружив мирно посапывающего на ди­ване Канги в гос­ти­ной, де­вуш­ка вы­мучен­но вы­дох­ну­ла. Как буд­то и не бы­ло этих кош­марных ми­нут в ле­су, и всё ос­талось по-преж­не­му. Плед ко­вар­но сполз на пол, так что Нэ­мид по­дош­ла бли­же и бе­реж­но ук­ры­ла им уже на­чав­ше­го за­мер­зать ин­дей­ца.

— Я так люб­лю те­бя, пап… — ед­ва слыш­но про­шеп­та­ла она и улыб­ну­лась сквозь поступающие слёзы, ус­лы­шав в от­вет нев­нятное бур­ча­ние. — Всё будет хорошо. Я обещаю.


— Пер­вая — для мо­его от­ца. Вто­рая — для мо­ей ма­тери. — За­леде­нев­шие паль­цы креп­че вце­пились в све­тящи­еся чёт­ки. Блес­тя­щие бу­сины уже дав­но пок­ры­лись бе­лой пуд­рой из­мо­рози — кон­такт с ми­ром мёр­твых слиш­ком за­тянул­ся. — Третья — для брать­ев на мо­ей ро­дине. Мы мо­лим­ся за твою ду­шу.

Со сто­роны ка­залось, что да­же ко­жа ме­ди­ума све­тит­ся, хо­лод­но и по­тус­то­рон­не. Сла­жен­ность дви­жений де­вуш­ки за­вора­жива­ла, как и её пол­ный влас­ти и пок­ро­витель­ства при­зыв, с ко­торым она пе­реша­гива­ла вновь и вновь за грань ми­ра жи­вых.

— Ес­ли ты слы­шишь мой го­лос на краю ми­ра ду­хов, под­ни­мись. Ес­ли ты слы­шишь звук мо­их чё­ток, при­ди.

Йо уже с ми­нуту не­под­вижно наб­лю­дал за не­вес­той, стоя в двер­ном про­ёме. Он не знал, сколь­ко ещё у неё ос­та­лось фу­ри­оку, но ви­дел, что с каж­дым пе­рехо­дом она всё бли­же под­хо­дит к сво­ему пре­делу. Си­ние чёт­ки, гром­ко бряк­нув, взмет­ну­лись в воз­дух в шес­той раз, и тог­да Аса­кура ре­шил вый­ти из сво­ей ро­ли мол­ча­ливо­го наб­лю­дате­ля.

— Ан­на. Мо­жет, пе­рерыв?

Гла­за де­вуш­ки ши­роко рас­пахну­лись и зас­ле­зились от яр­ко­го све­та. Там, за гранью, они ви­дели лишь сла­бое све­чение бу­син, и да­же внут­ренний взор уже ус­пел при­вык­нуть к кро­меш­ной тем­но­те. С губ Ан­ны поч­ти сор­ва­лось хлёс­ткое «не ме­шай», но так и рас­тво­рилось в воз­ду­хе: каж­дая мыш­ца те­ла гу­дела от нап­ря­жения. «Пе­рерыв и впрямь бу­дет не лиш­ним».

— Ко­торый час? — спро­сила она, стя­гивая шёл­ко­вый пла­ток и на­девая длин­ные чёт­ки на шею. Йо уже знал, что это оз­на­ча­ет — спи­рити­чес­кий се­анс окон­чен. На­конец-та­ки.

— Уже семь, — отоз­вался па­рень, ки­нув взгляд на нас­тенные ча­сы. — Ник­то не от­клик­нулся? — к счастью, у не­го по­лучи­лось при­дать сво­ему го­лосу нуж­ную то­лику неб­режнос­ти. Из­лишнее ра­зоча­рова­ние ме­ди­уму яв­но не приш­лось бы по ду­ше.

— По­лагаю, ду­хи бо­ятся взбол­тнуть лиш­не­го, — су­хо про­гово­рила Ан­на, по­тирая хо­лод­ные ла­дони в по­пыт­ке хоть как-то сог­реть. — Они яв­но ум­нее, чем этот ста­рый хрыч, зо­вущий се­бя Рас­сказ­чи­ком. Как знать, мо­жет, во­об­ще вся эта ис­то­рия — плод его боль­но­го во­об­ра­жения, и не бо­лее то­го. Ино­го объ­яс­не­ния, по­чему Хао его ещё не уб­рал, я не на­хожу.

— Мо­жет, он прос­то ещё о нём не зна­ет, — пред­по­ложил Йо. — Стран­ник ведь сам нас на­шёл, сам поз­вал его пос­лу­шать. Ду­маю, он пе­редал нам свои зна­ния, что­бы мы ис­поль­зо­вали их с умом, и на этом его мис­сия за­вер­ше­на.

Ан­на не­оп­ре­делен­но хмык­ну­ла. Кем бы он ни был, его на­мере­ния бы­ли да­леко не проз­рачны.

— Ста­рик ока­зал нам мед­вежью ус­лу­гу, ес­ли всё, что он на­гово­рил, прав­да. Не­кото­рым ис­то­ри­ям луч­ше так и ос­та­вать­ся пог­ре­бен­ны­ми в прош­лом, и эта — од­на из та­ких.

Па­рень и сам об этом ду­мал. Ес­ли бы Хао хо­тел, что­бы все, ко­му не лень, зна­ли о том, что он ког­да-то имел впол­не че­лове­чес­кие сла­бос­ти, то он бы неп­ре­мен­но по­ведал об этом ко­му-ни­будь из сво­их приб­ли­жен­ных уче­ников. Или, мо­жет, кто-то об этом всё-та­ки знал?

— Мо­жет, Ма­тамун…

— Не вы­шел на связь, — обор­ва­ла ита­ко преж­де, чем Аса­кура ус­пел выс­ка­зать своё пред­по­ложе­ние. — Но ты прав, ес­ли кто и мо­жет про­лить свет на всю эту ис­то­рию, то толь­ко он.

— Ли­бо сам Хао, — нер­вно улыб­нувшись, до­бавил Йо, на что Ан­на мрач­но кив­ну­ла. «Но это бу­дет пос­леднее, что ты ус­лы­шишь».


========== 6. О планах ==========


План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше

не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно

неизвестно, как привести его в исполнение.

Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»


— Так, давайте повторим ещё раз, чтобы убедиться, что я всё правильно понял, — Хорокей напряжённо морщил нос и чесал затылок. Барак команды «Рен» ещё с самого утра забился до отказа, но теперь в нём царила такая несвойственная ему тишина, что северянину становилось неуютно.

— Да что ж ты за тугодум-то такой, — закатил глаза Тао и тут же, не глядя, ловко блокировал с помощью рукоятки гуандао полетевший в его голову сноуборд.

Короткая перепалка привычно закончилась обоюдным фырканьем и театральным презрением. Манта, усиленно искавший труды по истории эпохи Хэйан в интернете, даже не стал отрывать взгляд от светящегося монитора, чтобы понаблюдать за вздорными парнями, хотя раньше он не мог спокойно работать в таких условиях. Если бы Оямаде год назад кто-то сказал, что он будет водить дружбу с духами и шаманами, он бы покрутил у виска и аккуратно, бочком, чтобы не провоцировать психа, ушёл бы от него куда подальше. Как же быстро ему, обычному человеку, удалось свыкнуться с мыслью, что мир гораздо больше и загадочнее, чем он предполагал.

— Всё просто, — хмыкнула Анна, на редкость терпеливо среагировав на непробиваемость Хоро-Хоро. — Тысячу лет назад жила некая Хоши, подружка Хао. Теперь она реинкарнировалась и снова преспокойненько ходит по нашей бренной земле. Наша задача… — девушка специально сделала паузу, чтобы удостовериться, что на этот раз её слушают абсолютно все. Убедившись, что взгляды парней устремлены только на неё, она продолжила: — Наша задача — найти эту дамочку и получить доступ к её банку памяти, хранящему информацию о прошлой жизни. Может, там мы найдем способ обезвредить родственничка нашего Йо. Иначе я понятия не имею, зачем Матамун прислал к нам этого маразматичного старикашку.

От воспоминаний о встрече с «маразматичным старикашкой» итако невольно поморщилась. В основном Странник нёс полную нелепицу, выражался сумбурно, да ещё и закашливался после каждых пяти предложений. Зато Йо был от рассказа в полном восторге. «Оно и понятно. Этому лентяю лишь бы не тренироваться».

Рен, в очередной раз выслушав объяснения Киоямы, скрестил на груди руки и многозначительно переглянулся с Асакурой.

— Это всё, конечно, прекрасно, но что-то здесь не сходится. — В ответ на замечание Тао Йо вопросительно склонил голову набок. Впрочем, что именно не сходится, Асакура и сам уже догадался. Рену осталось лишь озвучить догадку для всех остальных. — Из того, что вы тут до этого понарассказывали, следует, что Хао и эта… подружка были знакомы, когда он ещё не покорил концы Звезды Единства. Кроме того, если она была обычным человеком, то никаких знаний о шаманских техниках у неё в принципе быть не может. Разве поиски вашей Хоши — не пустая трата времени?

Асакура кивнул.

— Да, мы тоже об этом думали, но решили положиться на Матамуна. Всё-таки он знал Хао в первой жизни, и раз он счёл, что Хоши играет здесь важную роль, то нам стоит к нему прислушаться. Может, Хао говорил ей что-то ключевое вначале своего пути великого шамана, и это “что-то” даст нам подсказку, как с ним справиться.

— А я думал, мы с помощью неё попробуем манипулировать нашим огненным другом. Она могла бы попробовать его очаровать, — задумчиво отозвался Рю и сразу же едва не съёжился под тяжелым взглядом итако.

— Что за глупости? — нахмурилась она, поправляя узел платка и отдёргивая смявшийся подол чёрного платья. — Нам даже неизвестен возраст нынешней реинкарнации Хоши. Ей вообще может быть за пятьдесят, не говоря уже о том, что она могла родиться в этой жизни мужчиной.

— Это было бы неловко, — согласился обладатель идеальной причёски. — Ну, а если она вполне себе… ничего и пробудит в нём былые чувства?

— Ты будто забыл, с кем мы имеем дело, — криво усмехнулся Рен. — Хао — тысячелетний сумасшедший старикан. Его голова забита лишь злодейскими планами по устройству апокалипсиса. Как думаешь, каковы шансы, что у него мозг любвеобильного подростка, и он сохранил эмоциональную привязанность к человеческой девчонке, отправившейся в мир иной десять веков назад?

Вопрос так и повис в воздухе без ответа, и Рю обиженно сник. Он всегда был довольно романтичным парнем, несмотря на мужественную, грубоватую внешность и бандитское прошлое. Возможно ли пронести любовь через тысячу лет? Кто знает. Но если Бокуто-но суждено влюбиться, то он бы хотел сделать это именно так — один раз и навечно, чтобы сквозь время, расстояние и смерть.

— И как мы будем искать эту Хоши? — подал голос доселе молчавший Чоколав. — В нашей компании ведь нет астрономов. — Комната запомнилась хрипловатым смехом: парень расхохотался до слёз от собственной шутки. Его ничуть не смутили недовольные переглядывания и почти синхронные закатывания глаз. “Опять он за своё”. — Ха-ха, ну вы поняли? Нет астрономов! Ой, не могу!

— А что, хорошая шутка. Астрономы у нас и впрямь в дефеците, — задумчиво промычал Йо, на что Тао осуждающе шикнул:

— Хватит поощрять его отвратное чувство юмора. Это самая толстая шутка, которую я когда-либо слышал.

— Не такая толстая, как зад твоей мамффм.

Чоколав не успел договорить — Фауст благоразумно зажал ему рот ладонью, смекнув, что кровопролитие было бы сейчас ой как некстати. К всеобщему счастью, Рен не стал утруждать себя догадками, как бы могла закончиться очередная шутка его тёмнокожего сокомандника.

— А вопрос-то был толковый, — нехотя признал Хорокей. — Как искать-то её?

Анна деловито брякнула чётками.

— Мы уже в процессе.

Не вдаваясь в подробности, медиум поведала обо всех своих попытках найти духов, знавших Хоши при жизни. Каждый переход в мир мёртвых заканчивался одинаково — мраком и звенящей, леденящей душу тишиной. Парни мрачно переглянулись и обречённо вздохнули. Реинкарнация мёртвой японки явно так просто им в руки не дастся.

— Ну не может быть такого, чтобы ни один дух о ней не знал, — с нажимом произнёс Тао, и тогда к мозговому штурму неожиданно подключился Манта:

— А что, если они просто не могут придти на зов Анны, потому что связаны? — Он развернул ноутбук к друзьям, демонстрируя на экране фотографию каменных руин. — Вы ведь сами сказали, что поместье отца Хоши было проклятым, и души умерших не могли его покинуть. Может, все, кто её знал, остались там и по сей день?

Никакой информации о самой Хоши Оямада, конечно же, не нашёл, но имя её отца-чиновника единожды промелькнуло в свитке с родословной одного из полководцев. Это хоть как-то подтвердило подлинность рассказа Странника: как минимум один человек из его истории был реальным. Зато предполагаемое проклятое поместье отыскалось сразу же, и оно как раз располагалось относительно недалеко от нынешнего Изумо. Правда, теперь его земли назывались иначе, и ни одного подтверждения, что именно в нём когда-то обитал именитый феодал, отец Хоши, и в помине не было.

— Это дворец поместья «Ши но Сумика», — с важным видом пояснил Манта. — Уже много лет светится на всех сайтах о паранормальном и неизведанном. Здесь сказано, что все попытки снести, перевезти или хотя бы исследовать его сопровождались жуткими смертями. То риэлтор повесится прямо на сохранившихся стропилах, то рабочего захоронит живьём под завалами, то подростки-сталкеры устроят поножовщину, едва зайдя внутрь… В общем, жуть. Тут расписано тридцать таких случаев, и это только зафиксированные!

— «Обитель смерти», да? По мне, так весьма удачное название, — хмыкнула Анна, скрестив руки на груди. — Если ты и впрямь нашёл дом подружки Хао, то там всё должно кишмя кишеть многовековыми духами, потерявшими рассудок и человеческий облик. Они не дадут так просто уничтожить место своего обитания.

Йо задумчиво поджал губы, вглядываясь в тёмное изображение руин, на котором довольно чётко виднелись светлые, разных цветов и размеров полупрозрачные шары — «неоспоримое доказательство» мистификаторов существования на территории бывшего поместья призраков.

— Можно попросить маму проведать это место. Как мико, она могла бы найти нужных нам духов и заодно помочь им перебраться за грань.

Итако неодобрительно покачала головой:

— При всём уважении к Кейко-сан, но в одиночку она не справится. Слишком древнее проклятье. Если верить Страннику, оно ещё во времена первой жизни Хао было весьма устрашающим. Что уж говорить теперь, когда армия его пленных в разы увеличилась.

— А каковы твои предложения, Анна-сан? Нам ведь всё равно нужно его проверить, — отозвался Фауст, на которого всё ещё весьма подозрительно косился освободившийся из хватки ледяных рук Чоколав.

На лице девушки мелькнула тень загадочной улыбки.

— Нужны медиумы. Мно-ого медиумов.


Вопреки ожиданиям, согласившись на сотрудничество с Хао, Нэмид не почувствовала никаких изменений в своей жизни. Она всё так же присутствовала на поединках, так же помогала по мере возможности с организацией турнира соплеменникам, и так же продолжала проводить вечера в компании Кэтери. Вот только на душе всё время было неспокойно, будто кошки скребли. Даже аппетит пропал напрочь, и Нэм приходилось заставлять себя есть через «не хочу» и «не могу». Однако ей удавалось на удивление неплохо скрывать свои переживания, и ни Канги, ни подруга, глядя на её привычную лучезарную улыбку, так ничего и не заподозрили.

Целительница видела своего новоиспеченного господина почти что каждый день среди зрителей поединков. Тот, как ей казалось, синтересом выискивал среди сражающихся достойных союзников и в её сторону почти не смотрел. Лишь единожды индеанка случайно столкнулась с ним в пустом коридоре под трибунами, и Хао сдержанно кивнул ей в приветствии. Нэмид по началу немного растерялась, но затем ответила тем же, после чего поспешно вынырнула на воздух между четвёртым и пятым секторами. Безоблачные дни закончились на восьмой день. Тогда девушке и пришлось вспомнить о своём новом статусе — статусе шестёрки сумасшедшего шамана.

«Официантка». По комнате по-хозяйски гуляли голубоватые лунные блики, а с улицы едва слышно доносились размеренные песни сверчков. Нэм спросонья еле-еле разлепила глаза и так и не поняла, с чего вдруг проснулась, потому просто перевернулась лицом к стенке и свернулась калачиком, получше укутавшись в одеяло.

«Официантка» — послышалось ещё раз, более настойчиво, и Нэмид, поморщившись, накрыла ухо подушкой. «Прости, милая, но это работает не так» — насмешливо отозвался голос в голове, и от резкого осознания, что с ней говорит никто иной, как Хао, она резко подскочила и села на кровати, принявшись испуганно рассматривать комнату. Его астрального тела нигде не было. Значит, он вторгся в её сознание.

«Через десять минут приходи в барак команды Хошигуми. Последний дом южной улицы, на границе. Смотри, не потеряйся».

Чертыхнувшись и переволновавшись, девушка принялась разыскивать в темноте подходящую одежду. К ночи сильно похолодало, так что привычные, не слишком много скрывающие платья по случаю не подходили. К тому же, она бы разом привлекла к себе ненужное внимание дежурных Патчей, если бы стала передвигаться по Добби после комендантского часа в таком виде. В конце концов Нэм решила одеться, как обычно, но при этом натянуть спасительный плащ с капюшоном, который вполне удачно скрывал её личность, и которым она собиралась воспользоваться за последний месяц уже второй раз.

Дверь противно скрипнула при первой же попытке девушки выбраться наружу, и она замерла на пороге, прислушиваясь. Откуда-то из глубины дома раздался приглушённых храп отца. Нэм с облегчением перевела дыхание: «Не проснулся». Вторая попытка сопровождалась таким же противным скрежетом. Шаманка даже стиснула зубы от прострелившего ухо звука и, оказавшись по ту сторону двери, постаралась скорее скрыться с места преступления.

Стрелки часов на центральной площади медленно ползли к отметке в три часа. И кто сказал, что Добби с наступлением ночи пустеет? В полнолуние на улицы выползает столько духов, что впору запирать дома на ключ, чтобы дети ненароком не убежали, откликнувшись на их зов. В основном эти духи безобидны, но есть и такие, что могут прицепиться как пиявки, и не отстать, пока не высосут всё фуриоку до капли, или пока их не спугнут первые рассветные лучи солнца. На молчаливую фигуру Нэмид, медленно бредущую через площадь, они шипели, как дворовые кошки, обнажая пасть с тремя рядами острых зубов, но нападать не смели. Слишком плотное фуриоку взрослого человека было им не по вкусу. Вот ребятня лет до семи — другое дело. На таких не грех попускать слюни и желудочный сок.

— Ну ничего себе тварей повылезало!

От гаркнувшего впереди мужского голоса Нэм испуганно вздрогнула и спряталась за угол дома. На площадь тут же из-за поворота вынырнули двое, и их она узнала сразу же. Магна и Нихром. «Только их здесь не хватало, — чертыхнулась шаманка, обнаружив, что ей с бредущими в ночи индейцами, оказывается, по пути. — Ну и как прикажете пробираться к дому „Хошигуми“?»

Шли нежеланные попутчики раздражающе медленно, и девушка перебиралась от дома к дому перебежками, чтобы её компанию не заметили. Благо, хранители судей не особо следили за обстановкой сзади, а если и следили, то их внимание всегда было приковано к агрессивно ведущим себя духам. Нэмид приходилось придерживать браслеты, чтобы те не звенели при каждом движении, но звяк металла то и дело неумолимо разрезал тишину. Впрочем, был у этого звука один плюс — нечисть его ненавидела и боялась, так что с каждой такой промашкой на Нэм устремлялся пугливый взгляд десятков поблескивающих в темноте бусинок глаз.

«Последний дом южной улицы» шаманка заметила ещё издалека. Это был единственный дом в квартале, в окнах которого теплился свет. Она с опаской наблюдала, как индейцы целенаправленно идут в его сторону, но понятия не имела, что же теперь ей делать. «Наверняка они пошли туда с проверкой», — не сомневалась в своих догадках Нэм, когда две фигуры скрылись в распахнутых настежь дверях. Девушка до порога так и не дошла — застыла в нерешительности, прижавшись спиной к стене за поворотом. Уходить было нельзя, ведь огненный шаман персонально её вызвал, и потому она решила дождаться, когда Магна и Нихром уйдут. «Навряд ли у них будет долгий разговор». Тем не менее, прошло ни много, ни мало — полчаса.

— Долго будешь здесь стоять? — детский голосок заставил Нэмид испуганно подскочить, однако она быстро успокоилась, встретившись взглядом с Опачо, выглянувшей из-за угла. Девочка осуждающе хмурилась и поджимала губы. — Господин просит тебя подняться. Идём.

«Подняться?! Да он с ума сошёл!» — подумала Нэм, но покорно последовала за маленькой шаманкой. Опачо раза три обернулась, будто проверяя, не сбежала ли индеанка, отчего Нэмид ещё больше нервничала, но старалась сохранять непробиваемое выражение лица. Несимпатию девочки к себе она чувствовала довольно отчётливо.

На первом этаже барака царила темнота и запах сырости, зато со второго на лестницу лился рыжеватый, чуть приглушённый свет. Поняв, что именно там сейчас и находятся Магна и Нихром, Нэм вконец перенервничала и решила натянуть капюшон пониже — вдруг повезёт, и соплеменники её не узнают?

— Хао-сама! Я её привела! — девочка радостно вбежала вверх и остановилась на верхней ступени, нетерпеливо наблюдая, как шаманка еле-еле плетётся по лестнице.

— Ты молодец, Опачо, — послышался одобрительный голос Хао, и Нэм едва удержала в груди вымученный вздох, в очередной раз осознав, к кому примчалась по первому зову. «Ну и за что мне всё это?»

Большая просторная комната озарялась пламенем повсеместно расставленных свечей. Свечи были везде — на столах, на подоконниках, на полу… Руки невольно потянулись к подолу плаща, чтобы немного его подтянуть. Сказывался страх задеть одеждой один из таких миролюбивых огоньков и вспыхнуть как факел.

— Ты что-то долго, радость моя, — изобразив подобие улыбки произнёс Асакура, восседавший с крайне важным видом в кресле с высоком спинкой и мягкими подлокотниками. По правую руку от него мрачно возвышался Люциус, сложив руки в замок, и, казалось, совсем не участвовал в происходящем. — Полагаю, с этими молодыми людьми ты уже знакома? — он небрежно махнул в сторону, и Нэмид, проследив за его жестом, увидела двух индейцев, стоящих с ней на одной линии. — И бога ради, сними эту дрянь. Что за маскарад?

Сердце в груди беспокойно запрыгало. Вот сейчас! Сейчас её узнают, объявят позором племени и скажут, что самое мягкое наказание, которое ей светит за это предательство — это изгнание. Дрожащие руки потянулись к капюшону, и Нэм резко откинула его назад, при этом колко глянув в сторону огненного шамана. Хао даже не понадобилось читать мысли, чтобы услышать это безмолвное «Ну что, доволен?»

— Нэмид? — хриплый голос Магны первый прервал затянувшееся молчание, и девушка опасливо на него покосилась. — Ты что здесь делаешь?

Реакция судьи её озадачила. Не так реагировали мужчины-Патчи, когда женщины их племени нарушали установленные правила. Совсем не так. Её уже должны были выволочь за волосы на улицу, а затем тащить в дом отца, невзирая на слёзы, крики и сопротивления.

— Что за вопросы, Магна? — Хао закинул ногу на ногу и подпёр подбородок рукой, покоившейся на подлокотнике. — Ты же сам уверял, что твоя зазноба может быть полезной, и что стоит простить ей то… недоразумение в конце поединка. Как видишь, я тебя послушал. Ты только посмотри, как она счастлива встать на путь исправления и спасения мира!

Встретившись взглядом с Нэм, Магна увидел не счастье, а злость и клятвенное обещание, что больше она его к себе ближе, чем на километр, не подпустит. «Вот вам и благодарность! Я ей жизнь выторговал, а она ещё и недовольна!» Произведенный новостью эффект Асакуре понравился, и он самодовольно ухмыльнулся, взглянув сначала на Нэмид, затем на судью. “Отлично, одной проблемой меньше”.

— Так вы с ним заодно? — проскрипела шаманка, сверля глазами индейцев. Ответ был очевиден.

— МЫ с ним заодно. Мы, — криво усмехнулся Нихром, особенно выделяя первое слово, отчего девушка в одно мгновение почувствовала облитой себя дерьмом с ног до головы. — Не строй из себя святошу, раз уж ты теперь с нами по одну сторону баррикад.

«Сколько ещё судей на его стороне?» — вот о чём думала Нэм, не спуская недоверчивых глаз с соплеменников.

— Только двое, — отозвался Хао, бесцеремонно отвечая на так и не озвученный вопрос, чем окончательно отвлёк внимание девушки на себя. — Ты можешь спрашивать вслух, не нужно бояться.

Асакура пытался выглядеть дружелюбным и приторно-любезно улыбался, но Нэмид помнила, что отнюдь не доброжелательностью он заставил её сказать «да». Страх за близких — вот, что держало шаманку здесь; вот, что погнало на другой конец деревни посреди ночи.

— Так, значит, Нэм теперь в деле, — задумчиво протянул Нихром. Магна же стоял, словно воды в рот набрал. Он чувствовал, что где-то просчитался, раз девчонка на него злится, но, где именно, понять не мог.

— Да, — кивнул огненный шаман, — но доверия к ней никакого, так что вы уж за ней приглядывайте.

Девушка предпочла пропустить эту фразу мимо ушей. С наступлением турнира за ней всё время кто-то следит: то отец, то его подчинённые, теперь ещё и эти двое подтянулись. Одним хвостом больше, одним меньше — какая разница?

— С вами я закончил, вы свободны, — обратился Хао к судьям, а затем кивнул Люциусу с Опачо: — И вы. Оставьте меня с целительницей ненадолго.

Тревога и страх леденящими мурашками побежали по спине. Нэмид с недоумением наблюдала за тем, как почтительно отвешивают поклоны Асакуре её соплеменники. Где-то в груди закралось неприятное чувство, что и она должна вести себя так же, но девушка терялась в присутствии Хао настолько, что все уничижительные манеры напрочь улетучивались из головы. Даже сегодня она пришла в его дом, не поздоровавшись, хотя элементарные правила приличия никто не отменял.

Свечи, плавясь, повсеместно растекались восковыми лужами. Девушка невольно представляла, как кто-то из верных приспешниц Хао на следующий день будет ползать здесь на коленях с лопаткой, чтобы отскоблить от пола все эти остатки ночных атрибутов. Шаманка даже на мгновение порадовалась, что она, вроде как, тайная шестёрка, так что её такая нелёгкая учесть совершенно точно обойдёт стороной.

— Не люблю электрический свет, — задумчиво проговорил Асакура, уловив обрывки её мыслей. — Он как будто бы мёртвый, не находишь? Из-за него совсем невидно звёзд. — Нэмид едва заметно усмехнулась, что не ускользнуло от внимательного взгляда шамана, и он вопросительно изогнул бровь. — Считаешь иначе, целительница?

Девушка отругала себя за несдержанность и уж было хотела списать свой смешок на нервы, но заинтересованный взгляд Хао внушил ей немного смелости.

— Просто… По мне, так нет ничего мертвее, чем звёзды, — ответила она и перевела взгляд в окно, где виднелся чёрный лоскут неба. — Их свет летит к нам десятки, сотни, тысячи лет. Как знать, может, уже половина из них угасла, а мы всё любуемся ими, общаемся с их фантомами, как с живыми…

При свете десятков языков пламени Нэм казалась Хао ещё более дикой и необузданной. Её незримая сила будто бы витала рядом с ней эфемерным невесомым облаком, пропитанным дыханием самой природы, и моментами Асакура был готов поклясться, что почти может потрогать его рукой.

— Ты говоришь странные вещи, — тепло улыбнулся он, на что девушка, оторвавшись от созерцания небосклона, смутилась и лишь дёрнула плечами. — Не знал, что есть шаманы, которым не нравятся звёзды.

— Я люблю звёзды, — поспешила возразить Нэмид. — С моим именем было бы глупо их не любить.

— С твоим именем? — отстранённо-скучающе переспросил Хао. Он заметил, что Нэм начала расслабляться в его присутствии, и потому решил поддержать нейтральную беседу, чтобы ещё лучше понять, что она из себя представляет. Обрывки её эмоциональных и путанных мыслей совсем не желали складываться в ясную, осмысленную картину.

— «Нэмид» на нашем языке означает «звезда», — со вздохом пояснила девушка. — Я думала, вы знаете.

Глаза Асакуры на секунду удивлённо расширились, но он почти сразу же вернул себе надменно-равнодушный вид. Разом вспомнилась сцена в кафе, когда он отчитал Опачо за неверно отгаданное имя, которое так и прозвучало — «Звезда». Стало быть, его маленькая помощница больше чувствовала ответ, чем слышала, и к разгадке была совсем близка. «Значит, целительница и Хоши практически тёзки».

— Пятьсот лет назад это слово звучало как «нхэмит», так что прошу простить мою неосведомлённость, — на выдохе пояснил Хао, поднимаясь с кресла. — А почему тебя так назвали, милая?

Нэм удивилась вопросу и в замешательстве пожала плечами:

— Папа предложил, мама поддержала. Думаю, всем детям придумывают имена примерно так. — «Если только их дитё — не осознанная реинкарнация тысячелетнего шамана».

— Ценное замечание, — ничуть не смутился последней мысли шаманки Асакура. — Но, собственно, перейдём к делу, я не за тем тебя позвал.

Всего через секунду в его руке оказался свёрнутый кусок пергамента, материализовавшийся из огня, и Хао протянул его индеанке. Нэмид сначала недоверчиво на него взглянула, лихорадочно рассуждая, стоит ли прикасаться к предмету, который только что полыхал рыжим пламенем, но затем, собравшись с духом, осторожно взялась за край.

— Знаешь, что это? — с ленивым любопытством спросил шаман, когда девушка развернула пергамент.

— Откуда это у вас? — спустя паузу спросила Нэм, бросив недоумевающий взгляд на Асакуру, на что он невозмутимо напомнил свой вопрос:

— Так знаешь или нет?

Поняв по интонации, что вопросы сейчас — это прерогатива Асакуры, шаманка неохотно кивнула и ещё раз пробежалась глазами по детально прорисованному изображению. «Но это ведь невозможно…» — потерянно прошептала она, и Хао лишь самодовольно ухмыльнулся. На пергаменте красовался его карандашный рисунок — тот самый тотемный столб, рядом с которым его вера в реальность пошатнулась. Столб, рядом с которым он встретил Хоши… Или же, всё-таки, Нэмид?


========== 7. О суженых ==========


Где вода, как небо, бела под ночной звездою

По реке любовь уплыла следом за тобою.

Где же ты, любовь моя, где — за рекою где-то.

Я пойду, пойду по воде к тебе до края света.


Канги всегда любил начинать свой день с завтрака с дочерью. Ему нравилось, когда она сидела напротив и cо скрытой полуулыбкой и тёплым огоньком в глазах говорила о всякой ерунде. Нэмид могла щебетать без остановки, взахлёб рассказывая истории, которыми с ней охотно делились духи ветра, а индеец кивал и изредка тихо посмеивался, хоть и слушал её в пол уха. Турнир быстро поставил крест на семейной традиции, и теперь мужчина выходил из дома едва ли не с первыми лучами солнца. Но перед этим он всегда заглядывал в комнату дочери, чтобы заботливо поправить одеяло, которое Нэм всё время скидывала во сне на пол. Сегодня Канги изменил своей привычке, и на то, очевидно, была воля Великого духа, решившего поберечь отцовские нервы.

На голове патча наверняка бы прибавилось седых волос, если бы он застал Нэмид, спящую поверх всех покрывал в уличной накидке. Шаманка и сама не на шутку переполошилась, пробудившись в таком виде. Она помнила, как Хао оставил её одну в комнате, полной свечей, и как терпеливо она дожидалась его возвращения, но вскоре неизбежно начала клевать носом. В конечном итоге вымотанная Нэм просто свернулась калачиком на полу возле стены, наплевав на холод, исходящий от деревянных половиц, и на то, что она почти наверняка будет выглядеть как побитая дворняжка. Надежда непременно проснуться, когда господин Асакура вернется, по-видимому, не оправдались.

Рядом, на тумбочке, желтел лист сложенного хрустящего пергамента. Нэм не сразу осмелилась до него дотронуться, смутно припоминая, что ещё вчера его здесь не было, но затем взяла себя в руки и медленно, осторожно развернула. Это был всё тот же пергамент, что показывал ей огненный шаман, вот только теперь под карандашным рисунком красовались наспех написанные строчки: «Мне всё ещё нужны ответы». Целительница обреченно прикусила губу, но как следует подумать над смыслом этой фразы не успела. Потерянный взгляд упал на упорно молчащий будильник, и…

— Какого?.. — …Хрена, чёрта, рожна — у Нэмид даже не было времени решить, что больше подходит по случаю. Впору было готовиться получать по шее от вождя, если она немедленно не выйдет из дома.


Лёгкие сдавливало от быстрого бега, сердце грозилось выскочить из груди, а в боку неприятно покалывало, но останавливаться передохнуть Нэм не решалась. Волосы чёрным шлейфом сбились за спину, не выдержав напора встречного ветра, закладывавшего уши. Шаманка бежала со всех ног, и лишь когда главный вход в Колизей оказался в поле зрения, она позволила себе чуть снизить скорость. Солнце, хоть и слепило глаза, не грело, однако девушка так разгорячилась от бега, что похолодания совсем не заметила.

— Великий дух, ну наконец-то! — всплеснула руками Кэтери, ожидавшая раскрасневшуюся подругу в уже опустевшем коридоре под трибунами, и, неловко ухватив её за локоть, поволокла в сторону лестницы. — Ты время вообще видела?

— Поединок. Начался?

Дыхание всё ещё сбивалось, и Нэмид даже не удалось произнести два слова без паузы на вдох. Ещё и ступеньки, будь они не ладны, будто бы стали в два раза выше. Однако стоило лишь подняться наверх, как шаманка облегченно перевела дух: зрители даже не расселись по местам и бродили от сектора к сектору, переговариваясь и периодически поглядывая на арену.

— Радим тоже где-то застрял, а без него сигнал к началу не дают, — пояснила Кэтери и ещё раз с интересом оглядела запыхавшуюся шаманку. — А ты-то где запропастилась? Всегда заранее приходишь, а тут…

Нэм утвердительно промычала. Да, это действительно было не в её правилах. Нэмид всегда очень ответственно подходила к своим обязанностям и не позволяла себе опаздывать ни на минуту.

— Просто будильник не прозвенел, — дёрнула плечами Нэмид и принялась задумчиво осматривать полупустые трибуны. Обычно зрителей на поединках собиралось гораздо больше, но теперь часть болельщиков покинула Добби вместе с выбывшими командами, а еще часть, по-видимому, решила, что это сражение не достойно их внимания.

— Будильник будильником, но время-то полдень, — добродушно прищурилась Кэтери и смахнула за спину густую копну волнистых волос. — Проблемы со сном?

«Проблемы со сном, не у меня, а у одного тысячелетнего маразматика», — в сердцах подумала Нэмид, но в ответ лишь коротко кивнула. Уж лучше свалить всё на бессонницу, чем рассказать подруге хотя бы часть правды.

Ни Асакуры, ни его приспешников видно не было, хотя обычно найти их не составляло труда: рядом с этой опасной компанией, как в зоне поражения, никто не садился. В груди девушки холодной слизью разлилось непонятное чувство тревоги. На её памяти ни одного поединка без пристального внимания Хао не проходило, и шаманка была готова поклясться, что его отсутствие как-то связано с тем, что он вчера так скоропостижно скрылся, оставив её одну.

— Кого-то ищешь? — улыбнулась подруга, усаживаясь на скамейку, и похлопала ладонью по месту рядом с собой, приглашая присесть. Нэм не нужно было просить дважды, так что она сразу же плюхнулась, принимая приглашение, и тяжело вздохнула:

— Вроде того… Но если скажу, кого, то ты решишь, что я свихнулась.

Внучка вождя озадаченно склонила голову набок, всматриваясь в лицо подруги, но настаивать на ответах не стала. Ещё совсем недавно Нэмид охотно делилась с ней всем, что творилось в её неугомонной голове, но теперь между ними медленно, но верно, вырастала стена, и Кэтери это понимала. У Нэм появились секреты, которые она не доверяет даже лучшей подруге, и остается лишь надеяться, что эти секреты не выйдут ей боком.

Рупор на соседнем столбе затрещал и заплевался, и всего через пару мгновений из него послышался бодрый голос Радима, многословно извиняющегося за своё опоздание. Затем индеец объявил, что в кафе «Патчʼs» бифштексы сегодня подают за полцены, и эта новость была встречена одобрительным гулом с трибун.

— Дедушка сказал, что морозильная камера накрылась, — прикрывая рот ладонью, прошептала Кэтери, будто делилась с подругой большим секретом. — Другой у нас нет, финансов на новую — тоже, так что всё нужно срочно съедать.

Нэм, поджав губы, начала побаиваться, что к ней в ближайшее время толпами повалят шаманы с пищевыми отравлениями, но оставила эти мысли при себе.

— Поедешь со мной и Силвой на летнюю ярмарку? — внезапно предложила Кэтери, умоляюще заглядывая целительнице в глаза. — Продадим побрякушки, поможем племени в подработках, да и развеемся в конце концов. Уговоры Канги Силва возьмет на себя, я уже договорилась.

Нэмид слабо улыбнулась и кивнула, лишь спустя минуту сообразив, что в этой поездке она определенно будет чувствовать себя третьей лишней. Впрочем, были и свои плюсы у этой затеи: по крайней мере, она поможет отвлечься от дел турнира. А ещё позволит убраться подальше от Хао и отсрочить момент с разговорами о тотемном столбе. Нэм на секунду показалось, что пергамент, который она в спешке прихватила с собой и спрятала в карман, начал жечь кожу сквозь ткань, и индеанка, шикнув, неловко поёрзала на месте. «Да-да, вам всё ещё нужны ответы, я помню» — тихо прошептала она, сжав подол платья, и жжение мгновенно прекратилось.

На турнире больше не осталось команд, не сражавшихся во втором этапе, так что работы у целительницы заметно поубавилось — больше не нужно было донимать участников инструктажами, да и чувствовали они себя на арене гораздо увереннее, уже зная, каких приёмов можно ожидать от соперников. Во время поединка Нэмид не отдавала предпочтения ни одной из команд, хотя следила за происходящим с заметным беспокойством. Вот парнишка со сноубордом из команды «Рен» смачно проехался щекой по земле. Вот — девушка из «Стальных копий» неестественно вывернула руку при падении. Теперь ещё и темнокожий чудаковатого вида паренек так сильно приложился головой о стену, что даже поднялся на ноги далеко не сразу. Нэм сочувствующе вздохнула и перевела взгляд на электронное табло с расписанием. Что ж… сегодня отдохнуть перед следующим поединком не получится. Работы будет непочатый край.


Сидя на берегу застоявшейся речушки и переплетая тонкие стебли цветов и душистых трав, Нэмид совсем скисла. Кэтери снова её оставила, хоть и обещала, что вечер они проведут вместе. Даже плести венки было её идеей, и теперь Нэм чувствовала себя полной дурой, корпя над этим странным занятием в одиночку. Кэтери едва на месте не подпрыгивала, уговаривая Нэмид погадать на суженого так же, как это вчера делала команда славянских шаманок. Целительница сразу решила, что ей это неинтересно, но после пары щенячьих взглядов неохотно согласилась. Вот только суженый подруги сам пришёл и забрал её, а Нэм, сделав вид, что всё нормально, так и осталась сидеть на берегу, кропотливо плетя нужный для гадания атрибут. Искоса глянув на неоконченную работу внучки вождя, лежавшую в траве, где ещё минут пять назад сидела она сама, шаманка обреченно вздохнула. Силва теперь всегда для неё в приоритете, а Нэм медленно, но верно, отходит на второй план.

— Ну и что с тобой теперь делать? — тускло спросила она, связав результат своих трудов в кольцо и положив на колени. — Я так долго тебя плела, что теперь жалко на воду спускать.

«Я сошла с ума и говорю с травой» — усмехнулась Нэмид, надевая венок на голову. Тот оказался слишком большим в обхвате и сразу же сполз на нос. Шаманка представила, как, должно быть, нелепо теперь выглядит со стороны и не удержалась от очередного смешка.

— Ладно, — сама себе кивнула она, снимая венок и осторожно опуская его на водную гладь. — Как там говорилось? «Ты плыви-плыви венок. Где мило́й дружок живёт?»

Когда кольцо из растений так и не сдвинулось с места, слабо качнувшись лишь в самом начале, Нэм даже не удивилась. Это было вполне закономерно — течения возле берега совсем не было из-за высоких зарослей камыша, и нужно было настоящее чудо, чтобы венок поплыл. Но гадание, если оно работает, это и есть чудо, так что шаманка в который раз вздохнула и устало прикрыла глаза, обещая себе, что никогда больше не будет заниматься подобной ерундой.

Просидев на месте ещё полчаса, наблюдая, как красный диск солнца стремительно скрывается за горизонтом, она вконец решила, что на сегодня с неё хватит, и, поднявшись, принялась отряхивать от ошмётков травы подол платья. Прохладный ветер неприятно лизнул кожу, и Нэмид, поёжившись, ещё раз убедилась в верности своих намерений немедленно отправиться домой.

Небесное светило окончательно скрылось за темнеющую линию горизонта, и в это самое мгновение слуха достигли едва различимые звуки всплеска воды. Проморгавшись, Нэм с изумлением обнаружила, что её венок уверенно движется к середине речушки, минуя все травянистые преграды на своём пути. Лишь с заходом солнца маленькие водяные вошли в свои правления, и теперь они, хватаясь перепончатыми лапками за гадальный атрибут и вдыхая сохранившийся на нём запах энергии юной шаманки, выполняли свою часть сделки — вели её к суженому.

Нэмид не понаслышке знала, что духи, вылезающие из укрытий после заката, почти всегда несут угрозу, и потому сначала побоялась следовать за явно несамостоятельно поплывшим венком, но любопытство с каждой секундой подгоняло её вперёд всё сильнее и сильнее, и, в конце концов, она сдалась.

— Ну, Кэт… Если меня сейчас сожрут, виновата будешь ты, — прошептала шаманка и, глубоко вдохнув через нос, медленно зашагала вдоль берега.

«Суженый, суженый… Если это Магна, я утоплюсь в этой же речке» — Нэм усмехнулась от собственной мысли. Топиться она, конечно же, не собиралась, но от стойкого чувства отвращения к индейцу, поставившего жизнь её близких под угрозу, избавиться не получалось. Мотивы его были ясны как божий день — своими действиями судья хотел спасти шаманку, но при этом явно не задумался над тем, что сама Нэм предпочла бы смерть своей нынешней участи, если бы ей дали выбор. Вот только выбора у неё как раз-таки не было, и это особенно злило Нэмид. Получается, что Магна сам решил, что нужно девушке, которая ему даже не подруга, но думал он при этом только о собственной выгоде.

Венок начал плыть быстрее, а вот шаманка за ним уже еле поспевала, спотыкаясь о прибрежную траву и камни. Пару раз нога чуть не соскользнула в воду, но Нэм удалось вовремя перенести вес на другую ногу и не свалиться. Девушка начинала сомневаться в собственном здравомыслии, размышляя, зачем она так несется. Ещё полчаса назад это гадание казалось ей глупым и ненужным, а теперь индеанке было жизненно необходимо узнать, к кому ведёт её река.

— Это просто… нечестно, — только и выдохнула Нэмид, оказавшись в воде по щиколотку. Здесь река начинала резко расширяться и подтапливать берег, и у девушки оставалось всего два пути — в обход, и тогда она упустит венок из виду, или по прямой, надеясь, что в такой неглубокой речке не водятся обозленные утопленники. Чертыхнувшись и глубоко вдохнув, Нэм выбрала второй вариант.

Венок нырнул в заросли камыша. Водяные легко варьировали меж тонких стеблей, временами ныряя и скрываясь под водой вместе со своей ношей, а вот шаманка, стоя в реке уже по колено, пробиралась еле-еле и, раздвигая растения руками, цеплялась волосами и браслетами за сухие длинные листья. Стебли хлестали по щекам, и девушка, жмурясь, пыталась защитить глаза от ударов. Наконец, она резким движением сдвинула от лица последние камыши, намереваясь снова броситься вдогонку за духами, но вместо этого застыла неподвижной статуей. Сердце забилось, как сумасшедшее, а в животе что-то ухнуло. Всего в нескольких шагах в воде стоял он и в легком недоумении смотрел прямо на Нэмид, держа в руке венок. Её венок.

— Ты? — Сказать, что Хао был удивлён, встретив шаманку при столь необычных обстоятельствах — ничего не сказать.

— Я, — от волнения и смущения Нэм даже не знала, как себя вести. Шаман был раздет по пояс и явно был чем-то занят до её появления, так что эта внезапная встреча с каждой секундой становилась всё более неловкой.

Асакура озадачено приподнял бровь, а затем, переведя взгляд сначала на венок, а затем на девушку, спросил:

— И что ты здесь делаешь?

— Гадаю, — Нэм произнесла это так удивленно, будто это было чем-то самим собой разумеющимся, и Хао спросил очевидную глупость, хотя и сама понимала, что такая интонация здесь, мягко говоря, неуместна.

— Что, гоняясь за кучкой соломы? — с ехидной усмешкой уточнил шаман. — Не очень-то эффективно, не находишь?

И снова он над ней смеётся. Снова смотрит свысока, словно она неразумное малое дитё.

— Венок доплыл бы к суженому, если бы вы не помешали, — Нэм разочарованно поджала губы, кивнув на гадальный атрибут в руке шамана. — Но теперь, когда на нём ещё и ваш запах, он бесполезен.

Асакура едва заметно улыбнулся и изучающе склонил голову набок, глядя девушке прямо в глаза. Впрочем, она не смогла долго выдерживать его взгляд и почти сразу же опустила голову, сделав вид, что сосредоточенно растирает заледеневшие пальцы. Губы у неё тоже посинели от холода, что не ускользнуло от внимания шамана. “И сколько эта Официантка так шла по воде, гоняясь за этой побрякушкой?”

— То есть ты отправила венок по реке, чтобы он доплыл к суженому, но тут нарисовался я и сорвал всю операцию? – переспросил шаман.

Нэмид коротко кивнула, а затем, когда пауза слишком затянулась, дёрнула плечами и добавила:

— Это к лучшему. Вдруг этот суженый мне бы не понравился, а так побуду ещё немного в счастливом неведении.

Махнув рукой то ли на прощание, то ли от досады, девушка устало побрела к берегу. Ноги словно одеревенели от долгой ходьбы в холодной воде, но от компании огненного шамана хотелось избавиться как можно скорее — она проблем не оберется, если кто-то увидит их вдвоём.

— Вот спасибо. Теперь я ещё и чувствую себя виноватым, — Хао быстро с ней поравнялся, и Нэм опасливо на него покосилась. «Что ему ещё нужно?» На нём снова было эта маска добродушия, которую так и хотелось сорвать, чтобы увидеть его истинную личину.

— А вы что здесь делали? — тихо спросила Нэмид, чтобы хоть как-то среагировать на реплику шамана, и облегченно выдохнула, почувствовав под ногами не слизкое дно, а травянистую сухую землю.

Вернув в надлежащий вид засученные до колен штаны, Хао принялся надевать странного вида ботинки, щёлкая застёжками. Венок он не выбросил — положил рядом. На девушку Асакура не смотрел, чем она бесстыдно пользовалась и теперь украдкой его изучала. Полуголое накаченное тело Нэм совсем не смущало. Многие мужчины племени всё время ходили в таком виде, так что удивить её таким зрелищем было сложно. Шаманку интересовали его черты. Они действительно были привлекательными: прямой нос, остро очерченные скулы, длинные полуопущенные ресницы, аккуратные линии бровей… Физически Хао походил на её ровесника, и в это мгновение Нэмид с трудом верилось, что в теле этого парня живёт душа великого шамана из древности.

— Я медитировал, — запоздало ответил он на заданный вопрос. — Вода успокаивает.

Шаманка понимающе кивнула. Медитация всегда приводит мысли в порядок, правда занимает много времени.

— А меня вода не любит. Совсем не моя стихия.

Девушка даже считала её враждебной. Водные духи почти не откликались на её зов, а если и откликались, то злились, требовали много и забирали почти всё фуриоку.

— Это из-за твоего своенравного характера, — выпрямляясь, заключил Хао. — Она как зеркало, перенимает твоё состояние, а ты спокойствием не отличаешься. Такие больше нравятся…

— Ветру, да, — перебила шаманка, не особо желая слушать лекции о том, что и так ей знакомо. — Я знаю.

Сумерки сгущались всё больше, и тёмно-голубое небо так и молило Нэмид поторапливаться, чтобы не брести домой в полной темноте. И пусть река вилась вдоль деревни, и найти дорогу обратно не составляло труда, но ночью в этих землях всегда было довольно жутковато. Недолго думая, девушка пошла наискосок, срезая путь.

— То есть ты знаешь, какие духи тебе больше подвластны, но при этом постоянным хранителем так и не обзавелась? — Хао не отставал и следовал за ней.

Асакуре категорически не нравилось, что шаманка так и продолжает бродить без защиты, да ещё и в полном одиночестве. Кто знает, на кого бы она нарвалась, пока гонялась за своим венком. Хорошо, что на её пути попался Хао, а не какой-нибудь… извращенец. И пусть это была всего лишь Нэмид, но если в ней действительно живёт душа Хоши, то он не хотел бы, чтобы она попала в неприятности.

— Не обзавелась, — рассеянно поддакнула Нэм и пожала плечами. — Целители почти как медиумы, и нам незачем таскать с собой постоянные источники рейоку.

— Медиумы могут за себя постоять, призвав духа в любой момент, а ты — нет, — сухо заметил Хао. — И это проблема.

— Проблемой это стало из-за вашего появления.

Нэмид тут же прикусила язык, мысленно отругав себя за то, что даёт волю характеру и дерзит человеку, во власти которого немедля уничтожить и её, и всех, кто ей дорог. Но, тем не менее, она озвучила то, что думала — до знакомства с ним её жизни ни разу ничего не угрожало, и извиняться за это девушка не собиралась.

— Как некрасиво, — цокнул языком Асакура. — Нехорошо так разговаривать со своим суженым.

— С кем? — в недоумении переспросила Нэм, на что Хао, усмехнувшись, показал ей венок, который всё это время нёс в руке.

— Эта вещь упёрлась мне в ногу, хотя до этого преодолевала все преграды. Так что сама делай выводы, кому тебя сватают речные духи.

О таком раскладе шаманка даже не задумывалась, и потому, густо покраснев, отвернулась. К чему это он клонит?

— Вы медитировали, а духи летят на эту энергетику, как пчёлы на мёд. Только и всего.

— Можешь так думать, если тебе удобнее, Официантка, — безразлично отозвался Асакура и остановился, придержав рукой девушку за предплечье. Та недоуменно обернулась, а Хао, воспользовавшись заминкой, всучил венок ей в руку. — Вот только обряд нужно завершать как нужно, иначе речные духи от тебя не отстанут. Они тебе помогли, а ты их помощь проигнорировала. — Нэмид смотрела на него во все глаза, но не смела даже пошевелиться. — Кажется, они хотят, чтобы ты надела его на меня, спесивица.

Лишь когда шаман упомянул о следующих по пятам духах, Нэм почувствовала чужой взгляд на своём затылке и поёжилась. Он не наврал: они действительно теперь плелись за ней и чего-то выжидали.

— И вы не против? — спросила шаманка и поджала губы, крепче вцепившись венок. Он до сих пор был сырой от воды и наверняка пах тиной, так что готовность Асакуры следовать обряду даже настораживала.

— Надевай, пока не передумал, — бесцветно произнёс Хао. — Считай, что так я приношу свои извинения за испорченное предсказание.

Нэмид нерешительно приблизилась и задержала дыхание — он смотрел прямо на неё, и от этого взгляда хотелось спрятаться. Она попыталась получше отряхнуть венок от капель, но намного суше он от этого не стал, зато растерял львиную часть цветов. Руки поднимались еле-еле, а Асакура всё ещё продолжал сверлить её странным, не то заинтересованным, не то испытывающим взглядом. Собрав в кулак остатки смелости, Нэм посмотрела ему в глаза и медленно вдохнула. Кажется, в уголках губ Хао появилась едва заметная улыбка. Аккуратно опустив венок на голову чуть проведя рукой по волосам шамана, она выдохнула. “А ему он оказался впору”.

За спиной раздались шлепки стремительно отдаляющихся шагов, а затем и всплеск воды — духи вернулись в свои законные владения с чувством выполненного долга. Нэмид однако и ухом не повела, продолжая неотрывно смотреть в глаза Асакуры, и он, хитро прищурившись, улыбнулся. От его улыбки сердце вновь застучало быстрее.

Откуда-то издалека послышалось приглушенное «Нэ-э-эм!». Девушку уже успели потерять, и голос, звавший её, принадлежал Кэтери. Продолжая улыбаться, Хао приложил палец к губам, намекая, что нужно помалкивать, и в следующее мгновение шаманка вздрогнула, ощутив мимолетное прикосновение на своём бедре. Асакура поднял руку на уровень лица, и Нэм выдохнула - он вытащил из её кармана пергамент.

— Это я пока заберу, — шёпотом произнёс шаман. — Но завтра ты мне обязательно всё расскажешь, целительница.

Нэмид заторможенно кивнула. «Да что ж это такое?! Хватит на него так пялиться!»

«Нэ-эм!», — на этот раз кричал Силва и, кажется, кто-то из его духов.

— До встречи, — прошептал Хао и, склонив голову набок, вновь хитро улыбнулся, — суженая.

Нэмид хотела возмутиться, но Асакура уже скрылся в языках пламени, обдав Нэм жаром, и очень вовремя — всего через несколько секунд к ней на всех парах примчалась запыхавшаяся Кэтери.


========== 8. О проклятии ==========


— А как снять проклятие?

— Его не снимают. От него бегут.

Сверхъестественное (Supernatural)


Поместье «Ши но Сумика» не любило гостей. Смерть, его полноправная хозяйка, преследовала по пятам любого, кто осмеливался ступить на её территорию, и с каждым годом аппетиты костлявой старухи становилась всё больше и больше. Звери и птицы не приближались к мёртвой земле, обходили её стороной, чувствуя зловещую ауру и боясь увязнуть в ней навсегда. И лишь деревья и кустарники, неспособные избежать своей участи, продолжали расти в поместье, уродливо искореживаясь в своей агонии длиною в вечность.

Чем ближе медиумы во главе с мико подходили к «Обители смерти», тем сильнее зажимали ладонями носы и рты. В воздухе витал едкий запах гниющей плоти, от которого то и дело слезились глаза. Шаманы невольно высматривали поблизости туши мёртвых животных, но усилия были тщетны. Смрад им только мерещился — так они чувствовали тяжесть проклятия, пропитавшего древнее имение.

— Может, не пойдём туда? — с призрачной надеждой в голосе спросил щупленький паренёк, вытерев платком болезненно вспотевший лоб и покосившись на пожилую наставницу. У него уже минут пять руки тряслись, чувствуя приближение к источнику злой ауры, и он искренне недоумевал, почему остальные так спокойны. Кино даже не повела головой в его сторону, но на её испещренном морщинками лице промелькнула тень улыбки.

— Нас здесь тридцать шаманов, способных за себя постоять. После стольких часов трясучки в душном автобусе и хождений по этим чудовищным каменистым тропам мы просто не можем уйти с пустыми руками. Я ответила на твой вопрос?

Юноша тут же прикусил губу и, сглотнув, кивнул. Его наставница проделала этот путь с трудом, опираясь на трость и спотыкаясь. Настоящий подвиг для женщины её возраста и состояния здоровья, и повторить она его точно не захочет.

— Вы правы, Кино-сама. Прошу простить мою слабость.

Тишина давила на уши. Ни пения птиц, ни треска сверчков, ни робкого журчания воды — ничего, кроме завывающего где-то вдалеке ветра. Кейко в который раз проверила священные печати в широких карманах хакама — казалось, они раскалились докрасна и готовы вот-вот вспыхнуть от близости демонический энергии. Мико уже чувствовала всем телом, что проклятье поместья не по силам снять игроку её лиги, но освободить из его оков хотя бы одного духа она непременно сможет. Она не подведёт Йо. Он редко обращался к матери за помощью, чаще вовлекая в свои проблемы Йомея и Микихису, и она была рада, услышав в телефонной трубке его задорный голос. Была рада, что её дар жрицы тоже может пригодиться сыну.

— Пришли, — выдохнула Кейко, остановившись возле фрагментов порушенной временем стены. Когда-то она прятала богатство и изобилие владений феодалов от глаз их подданных, что мёрли, как мухи, от страшного голода и болезней, а теперь была лишь хлипким напоминанием — вход в «Обитель смерти» для простых смертных всё ещё запрещен.

Кино, обернувшись, кивнула медиумам, чтобы те были настороже и держали чётки наготове — что бы ни ждало шаманов по ту сторону, оно сделает всё, чтобы они не выбрались обратно.

Вытащив из поясной сумки два туго набитых холщевых мешочка, мико положила их возле границы поместья на расстоянии пяти шагов и, зашевелив губами в беззвучной молитве, прикрыла глаза. Мешочки тут же вспыхнули сначала жёлтым, а затем и синим пламенем, выпуская в воздух аромат жжённой травы, который на пару мгновений перебил витающий в воздухе трупный запах.

— Так наше присутствие не сразу заметят, — пояснила Кейко, смело проходя меж двух огней, а затем принялась осторожно переступать с камня накамень — большая часть стены обвалилась внутрь, и теперь подвернуть ногу на её обломках было делом нехитрым. Медиумы сначала недоверчиво переглядывались, не осмеливаясь следовать её примеру, но, когда их пожилая наставница решительно шагнула вслед за невесткой, поняли — другого выхода у них нет.

Воздух на территории поместья был гораздо тяжелее, чем за его пределами. Он давил на плечи, пробирался в нос и неприятно сжимал горло и лёгкие. Волосы на головах шаманов зашевелились при взгляде на уродливо извивающиеся ветви деревьев — на них то тут, то там, как ёлочные игрушки, были развешены души в затянутых на шее петлях. Они смотрели на медиумов широко раскрытыми в ужасе глазами и едва слышно хрипели. Миг для несчастных застыл во времени, и теперь висельники переживали момент предсмертной агонии снова и снова.

— Кого мы должны найти? — шёпотом спросила Кейко, чуть ли не на цыпочках шагая по землистой тропе. Призраки были всюду. Они кружились голубовато-серыми шарами в воздухе, проплывали мимо стайками, но не приближались — лишь наблюдали.

— Кого угодно, кто знает о Хоши, — проговорила Кино, и стоило ей лишь договорить имя девушки, как его тут же зловещим шуршащим эхом подхватили сотни чужих голосов, унося вглубь поместья. — Полагаю, скоро этот «кто угодно» сам нас найдёт. Долго ждать не придётся.

Медиумы не упускали друг друга из виду — по мере приближения к руинам дворца духов становилось всё больше и больше. Ноги начали настойчиво вязнуть в липкой заболоченной земле. Может, когда-то здесь и были ухоженные сады аристократов, но за тысячу лет местность переменилась настолько, что теперь ничем не отличалась от дикого леса. Моментами из бурой жижи показывались синюшно-серые перепончатые лапы и хватали незваных гостей за щиколотки, но тут же пугливо прятались, получая болезненные удары чётками.

— Какие наглые духи. Совсем нас не боятся, — бурчали медиумы, стараясь не думать, сколько душ уже загублено в «Обители смерти». По началу молодой шаман, что предлагал Кино вернуться, пытался определить их количество хотя бы на скидку, но на седьмой сотне ему стало совсем не по себе, и он бросил эту затею.

В реальности руины дворца разительно отличались от тех, что были запечатлены на фото в интернете. Жаль, что ни Манта, ни Йо, ни остальные ребята этого не видели. Да, древнее строение ушло под землю большей своей частью, поросло мхом, плесенью и всем, чем только можно, но при этом от него всё ещё веяло былым величием. Немудрено, что находилось столько смельчаков, намеревавшихся проникнуть внутрь или оценить его с коммерческой и эстетической точки зрения. Дворец мог бы стать памятником давно ушедшей эпохи, вот только судьба уготовила ему иную участь.

— Мама!

Кейко замерла, уставившись на внезапно материализовавшуюся перед ней девочку. Хвостики, короткое накрахмаленное платьице пятидесятых годов, белые носочки и большие наивные глаза… Ей от силы лет пять. Сердце мико болезненно сжалось: проклятье забирало всех без разбору, даже детей, не зная ни сострадания, ни жалости. На лице малышки промелькнуло осознание, что она обозналась, и её маленькие, точно кукольные, губы задрожали так, будто она вот-вот расплачется. Жрица присела на корточки и сочувствующе улыбнулась.

— Как зовут тебя, милая?

Девочка долго разглядывала лицо женщины, шмыгая носом и, когда шаманы уже и не надеялись, что ребёнок хоть что-то скажет, произнесла по слогам:

— То-ру.

— Тору-чан, — с улыбкой повторила мико. На пути к дворцу шаманам встретились сотни призраков, но девочка оказалась первой, кто пошёл на контакт. Остальные, похоже, даже человеческий облик растеряли давным-давно, а о сознании тут и говорить нечего. — Здесь есть кто-нибудь из взрослых? Ты можешь их позвать?

Недоверчиво кинув взгляд на толпу шаманов, Тору всё же кивнула и, мгновенно превратившись в серебристо-голубой шарик, уплыла по воздуху в сторону дворца. Поместье находилось далеко от населенных пунктов, так что, как в его лапы угодил ребёнок, оставалось лишь догадываться.

— Отлично, вменяемые души здесь ещё остались, это обнадеживает, — обернулась жрица к медиумам. Те не прекращали настороженно смотреть по сторонам — к ним со всех сторон слетались сотни мертвецов, но ни один из них не предпринимал попыток к нападению. Шаманы даже не сомневались, что будь они обычными людьми, безумные призраки непременно попытались бы завладеть их телами.

Бумажные печати в кармане мико засветились вновь, просвечивая даже сквозь ткань, и начали жечь. Медиумы сплотились, держа чётки, светящиеся размеренным голубым светом, наготове. Девочка уже вернулась, со счастливой улыбкой на лице ведя за руку «взрослого». Вот только то, что этот «взрослый» окажется демоном, никто и подумать не мог. Или, вернее, полудемоном? Человеческий облик был всё ещё при нём.

— Так-так-так, давненько в наши края не наведывались шаманы, — он зловеще улыбнулся, обнажив ряд белых зубов и сверкнув красными зрачками. Длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост, потусторонне поблёскивали в лучах едва пробивающегося сквозь ветви деревьев солнца. Прямая осанка, широкая спина и чёрное сокутай выдавали в нём древнего воина, и этот статус лишь подтверждала катана, верным спутником покоившаяся за его поясом. — Чем обязаны такому визиту?

— Ты здесь главный? — хмуро спросила Кейко, демонстрируя сияющие печати, зажатые меж пальцев, что могли запросто обездвижить мужчину на минуту или две, если бы он рискнул напасть. Воин намёк на угрозу понял без труда и неопределенно хмыкнул.

— Ну и над кем, по-вашему, я должен здесь главенствовать? Большинство, — он раскинул руки, будто пытаясь показать разом всё пространство, — тени, чей рассудок уничтожило проклятье. Раньше ещё было ничего, прибывали новые люди, с кем можно было хотя бы поболтать, — демон ностальгически вздохнул, — а вот теперь все свежие души съедают эти чёртовы каннибалы. Скука, простите за каламбур, смертная.

Медиумы переглянулись. Если почти все души сошли с ума, то зря они надеются найти ровесников первого Хао. Разве кто-то способен вынести тысячу лет существования… в таком месте?

— Нам нужно найти людей, живших здесь давным-давно, — откашлявшись, произнесла мико. — Тысячелетие назад, если быть точными.

Оставаться на территории поместья становилось всё сложней и опасней. Её духовные силы утягивало куда-то в пустоту, да и медиумы чувствовали, что запас их фуриоку за пятнадцать минут уменьшился почти вдвое. Нужно покончить со всем как можно скорее, иначе дела будут плохи.

Девочке, похоже, было неинтересно слушать непонятные взрослые разговоры, так что она, высвободив руку, с заливистым смехом скрылась среди деревьев, не обращая внимания на пристальные взгляды живых гостей и тянущих к ней руки висельников.

Демон, в полном сосредоточении изучая гостей, безрадостно ухмылялся:

— Тогда вы зря припёрлись. Почти все здесь безлики, а уж духи столь давнего прошлого и подавно.

Кейко продолжила говорить так, будто и не слышала его вовсе:

— В то время жила здесь девушка, Хоши. Мы ищем души, что знали её, — и добавила: — Лично знали.

Из груди мужчины вырвался короткий лающий смешок. Демон уже знал, что гости пришли из-за неё, и именно он сказал Тору встретить пришедших на огонёк шаманов. Его улыбка приняла странные очертания: то ли он обрадовался, то ли искривил губы по нервной инерции.

— Сегодня твой день, жрица, — лукаво прищурившись, он склонил голову набок: — Пожалуй, я здесь единственный её современник, у которого вместо мозгов не сопли.

Любопытство — вот, что чувствовал воин, смотря на толпу живых, которым зачем-то понадобилась девица из давно ушедшего прошлого. Что же в ней такого особенного, что её вспомнили десять веков спустя?

— Как твоё имя, демон? — холодно спросила мико, не до конца веря в слова падшего духа. Она всю жизнь имела дело с демонами и прекрасно знала, что натуры их по-змеиному лживы и изворотливы, и этот вряд ли входит в ряд исключений. Медиумы же, напротив, в своих мыслях уже праздновали победу и готовились отправиться в обратный путь, одолеваемые облегчением и чувством выполненного долга.

— Зови меня Рё — прохрипел воин, не сводя красных глаз с жрицы.

— Рё, — Кейко сделала паузу и переглянулась с поравнявшейся с ней Кино. Женщина едва заметно кивнула головой в знак одобрения, — хотел бы ты избавиться от сдавливающих уз проклятия?

Демон недоверчиво прищурился, стрельнув взглядом в сторону медиумов.

— Чтобы твои дружки отправили меня прямиком в ад? Нет, спасибо.

— Чтобы обрести свободу, — поправила мико. — Ты имеешь все шансы получить её в обмен на свою помощь. Неплохая сделка, не так ли?

Время неумолимо убегало сквозь пальцы вместе с драгоценными силами. Голос Кейко не выдавал страха, но он липкой жижей растекался под рёбрами и сковывал лёгкие. Она знала, что им, живым, уже стоит бежать со всех ног прочь, но разве могут шаманы уйти с пустыми руками? Могут упустить шанс приблизиться хотя бы на йоту к ахиллесовой пяте Хао?

— Свобода не интересует, — с презрительной усмешкой прохрипел Рё. Он задумчиво окинул взглядом сгущающийся купол из душ, что уже успел собраться над головами гостей, и хмыкнул. — Лучше скажи, зачем вам понадобилась Хоши, а я подумаю, стоит вам помогать или нет. И лучше не тяни кота за хвост. Как только закончится фуриоку, они, — он указал пальцем наверх, — разорвут вас в лоскуты. Они всегда это делают с шаманами, — демон с удовлетворением заметил, как некоторых медиумов от его слов передернуло. — Не хочу нагнетать обстановку, но, похоже, это очень больно.

Мико «тянуть кота за хвост» и не собиралась.

— Нам нужно одолеть человека по имени Асакура Хао. Хоши может в этом помочь. Подробности узнаешь позже, не от нас, и только если согласишься пойти с нами.

Руки мужчины сами сжались в кулаки, и его глотку заполнил безумных хохот, что разнесся по поместью режущим слух карканьем. Какого чёрта эти двое даже через тысячу лет продолжают трепать ему нервы? То один перерождается каждые пятьсот лет, вызывая переполох в мире духов, то второй в покойниках не сидится.

— Асакура Хао, да? — оскалился он, и красные зрачки расширились так, что даже белков глаз теперь не было видно, и Рё, казалось, приблизился к своей демонической сущности вплотную. — Вот с этого и стоило начинать. — Воздух над ним почернел и задрожал от тьмы, что источала некогда человеческая душа воина. Шаманы возликовали. Кейко выдохнула — она потянула за нужную нить.


Кино проклинала старость за то, что она забрала у неё девичью ловкость. Казалось, ещё недавно она могла легко взобраться на гору, переплыть реку, пройти сотни километров и при этом остаться полной сил, а теперь тело её предавало. Колени болезненно ныли, спина хрустела, всё время что-то тянуло в районе поясницы. И всё бы ничего — почтенная медиум не привыкла жаловаться — но эти симптомы были очень некстати теперь, когда опасность дышала в затылок, подгоняла вперед вместе с инстинктом самосохранения, и нужно было спешить, бежать, нестись со всех ног навстречу спасению. Молодой ученик подсадил госпожу Асакура на спину, и ей пришлось проглотить свою гордость, позволить нести себя, как мешок с рисом, чтобы из-за её нерасторопности никто не погиб.

«Оставайтесь, оставайтесь» — шептали тысячи голосов. Ледяные руки хватали шаманов за рукава, ноги, волосы. Казалось, мертвецы повсюду — лезут в голову, глаза, уши и горло. Самая юная шаманка, которой совсем недавно стукнуло тринадцать, от страха не сдерживала слёз, что катились по щекам крупными горячими каплями. Она била призраков чётками, но те больше не боялись. Фуриоку девочки было на исходе, так что они могли беспрепятственно касаться синими пальцами ее тёплой кожи.

— Разворачивайтесь! — гаркнул Рё, следуя за гостями. — Пространство искривилось, и вы теперь движетесь в обратную сторону!

Верить тому, что видишь — нельзя, верить демонам — тоже. Перед шаманами встал нелёгкий выбор, который, не без страха и пожирающих душу сомнений, взяла на себя Кино:

— Все идём назад! И держим строй!

Духи перешли на крик. Их истошный визг оглушал, мешал действовать слажено, не говоря уже о том, что волосы от него вставали дыбом. Кейко держалась храбро. Как могла, она создавала вокруг себя священный барьер, не давая мертвецам подбираться ближе. Медиумы читали молитвы. Их чётки светились холодным голубым светом и больно обжигали оболочку обезумевших душ, что тянули к ним свои лапы.

Рё преспокойно плёлся сзади. Он мог бы встать на защиту шаманов, но не делал этого. «Не я заставлял их лезть в проклятое поместье, не мне и разбираться с их проблемами». Взгляд выловил среди деревьев змеиное белёсое тело шинигами, и из груди демона вырвалось сдавленное хмыкание. Тварь была спокойна, выжидала своего часа. Может, ей сегодня повезет, и она не останется без работы, а, может, все живые сохранят свои жизни при себе. Это же шаманы. От них чего угодно можно ожидать.

— Рё, далеко ещё? — мико остановилась и обернулась. Их окружил густой беспросветный туман, и в его белом дыму то и дело мелькали тревожные чёрные тени. Положение гостей «Обители смерти» становилось всё хуже и хуже. Воин не откликнулся. — Рё!

Лязг металла послышался прямо у затылка. Кейко развернулась и застыла, пораженно прикрыв рукой рот: демон только что перерубил какую-то тварь, похожую на гусеницу с тремя глотками, и её голова теперь привалилась прямо к ногам жрицы. На лице демона красовались брызги бурых внутренностей, которые он брезгливо вытирал рукавом.

— Повнимательнее, жрица. Мы почти у цели.

Шаманы спотыкались, проваливались по колено в воду, царапались о хлеставшие по лицам ветки, но им уже было плевать и на перемазанные белые одежды, и на кровящие ссадины, что остались от борьбы с мертвецами и ещё чёрт знает, с чем. Главное, выбраться наружу до того, как их общее фуриоку достигнет отметки нуля, и больше они не смогут друг друга защищать.

В нос ударил едва уловимый запах тлеющих трав, и Кейко устало и нервозно улыбнулась. «Ещё чуть-чуть». Запинаясь об обломки разрушенной стены, падая на четвереньки и снова поднимаясь, женщина жадно цеплялась за свою жизнь. Впереди она видела образ пятилетнего Йо, что подпрыгивал на месте от нетерпения, протягивал ей руку и кричал: «Быстрее, мама, быстрее!», — и он придавал ей сил. «Уже иду, Йо, иду!»

Не помня себя от усталости, шаманы выбирались из тумана и изнеможенно, один за другим, падали на землю, задыхаясь и истерично смеясь. Они спаслись, они живы! Кино лишь мрачно поджимала губы, наблюдая за тем, что стало со стойкими медиумами, которых она звала с собой, как сильнейших, способных вынести это испытание. Она не ошиблась. Все дошли до конца. Но чудом.

Рё, скрестив на груди руки, терпеливо ждал, пока живые о нём, наконец, вспомнят. Он-то пересечь границу не мог, и потому теперь топтался, как пугало, возле стены и морщился от вони, что источали догорающие мешочки мико. На его острый демонический нюх они действовали раздражающе. «Любят же эти шаманы таскать с собой всякую вонючую хрень!»

Кейко радовалась, что удалось сохранить фуриоку, и ей не придётся ждать его восстановления, чтобы закончить начатое. Достав из поясной сумки очередную печать, она тяжело выдохнула и обратилась к воину:

— Сейчас я создам брешь в барьере, через которую ты сможешь выбраться. Она появится всего на секунду, и пройти сможет лишь один. Смотри, чтобы никто не сделал это вместо тебя.

Духов, перевозбужденных от погони за шаманами, по периметру барьера теперь металось немерено, совет был дельный. Замешкайся демон хоть на мгновение, и наружу выберется не он, а безликая тень.

— Я буду готов, — кивнул Рё.

Приготовилась и Кино, сжимая в руке светящиеся чётки. Особые чётки, с помощью которых она отправит демона прямиком в гостеприимные объятия её ученицы. А уж она наверняка уже знает, что с ним делать.

Мико прошептала заклинание, и печать, рывком вылетев из её руки, зависла в воздухе.

— По моему сигналу, — Кейко грациозно, словно в танце, вскинула вверх ладонь и бросила взгляд на свекровь. Та кивнула в знак того, что контакт с Анной успешно установлен. Затем мико посмотрела на Рё, и тот широко улыбнулся. Догадка пришла внезапно. «Он хотел этого! Всё изначально шло только по его плану, но он заставил нас думать, что его согласие — это лишь наше везение и его благосклонность. Хитрый демон добился своего».

Раз. Печать с громким треском тлеет по краям.

Два. Кейко кричит «Давай!», и демон пружинисто отталкивается от земли.

Три. Чётки Кино синим веером взметаются вверх.

Четыре. Дикий крик. Проходить через брешь оказалось больнее, чем он предполагал. Барьер стремился восстановиться, вгрызаясь в его тело.

Пять.

— Передавай привет Новому Свету, демон, — улыбается пожилая медиум, забрасывая петлю из бусин на шею мужчине. Он шипит, лёжа на земле, всё ещё отходя от режущей боли. Будь Рё живым, непременно решил бы, что ему распороло внутренности. Обрывок фразы тем не менее услышать успевает.

— Новый Свет?

Шесть.


Поначалу Анна не сомневалась ни в братьях и сестрах-медиумах, ни в своей наставнице, ни в маме Йо, и верила, что с ними всё будет в порядке, но волнение взяло своё. «А что, если нет?» — вот, что пришло на смену уверенности, и желудок завязался в тугой нервный узел. Червь беспокойства вгрызся в её голову, и копошился в мозгах, подбрасывая всё новые и новые мысли. «Почти ночь, а от Кино-самы никаких вестей. А что, если все они мертвы? Что, если они погибли в муках и стали частью проклятья древнего поместья? Йо никогда тебе этого не простит. Да и ты себе тоже. Что ты наделала, Анна?»

Чётки завибрировали, и Киояма встрепенулась, снимая их с шеи.

— Йо! Получилось! — крикнула она и сразу же услышала звуки быстрых шагов на лестнице.

— Правда? — Асакура резко распахнул дверь и широко улыбнулся, чуть посмеиваясь от расшалившихся нервов. Анна сдержанно кивнула, пряча ответную улыбку за плотно сжатыми губами. «Как ребёнок».

— Да. Встречай гостя.

Медиум прикрыла глаза, зашептав заклинание, что перетягивало духа, связанного чётками Кино, прямиком к ней. Почувствовав приближающуюся демоническую ауру, она нахмурилась. Придется вложить больше фуриоку. Вот так сюрприз. Демона здесь не ждали.

Взмах чётками в воздух, и через мгновение в их кольце показался чёрно-красный дымчатый силуэт.

— А это нормально? — растерянно спросил Асакура, не припоминая, что видел такое раньше.

— Для демона? Вполне, — хмыкнула она, забрасывая на силуэт ещё одну петлю из бусин и сильно затягивая.

— Демона? — переспросил Амидамару, появившийся за спиной Йо. Чёрно-красная дымка стала плотнее и тяжело опустилась на пол, трансформировавшись в грозного воина с катаной наперевес. Самурай сразу же почувствовал исходящую от него мощь и опасность, но вид невозмутимой Анны, так уверенно держащей его в плену чёток, словно пса на поводке, немного унял его беспокойство.

— Ну и кто ты такой? — спросила девушка, всматриваясь в суровое лицо с горящими красным огоньком глазами. Мужчина ответил не сразу, со снисходительной усмешкой глядя шаманке в лицо.

— Рё.

«Тот самый! Из рассказа странника!» — встрепенулся Асакура и уж было хотел напомнить об этом невесте, но не успел.

Девушка нахмурилась и, недолго думая, с размаху заехала демону кулаком прямиком в висок, и тот, не ожидая удара, со страшным грохотом рухнул на пол.

— Анна! — разнесся по комнате синхронный восклик Йо и Амидамару, челюсти которых едва не попадали вслед за демоном, на холодный бетон. Гость, не в силах подняться от стесняющих движение чёток, смотрел на незнакомую блондинку в полном недоумении. «И что я ей сделал?»

— Прости, Рё, — медиум притворно-любезно растянула губы в улыбке. — Не удержалась.


========== 9. О ненависти ==========


Буду ненавидеть, если смогу, а не смогу — буду любить против воли.

Публий Овидий Назон


Высокие деревья мирно раскачивались, шепча друг другу незатейливые рассказы о прошлом и шурша матовой листвой. Лучи рассветного солнца, что так легко проскальзывали сквозь невесомые кроны, не стесняясь приветствовали путников, отчего им то и дело приходилось спасать глаза, прикладывая руку козырьком ко лбу. Разнося по округе щебетание и свист, порхая с ветку на ветку, лесные птицы совсем не обращали внимания на гостей их владений. Как будто к ним каждый день заглядывали шаманы, и они совсем не представляли для них интереса.

Хао лениво щурился, рассматривая торопливо идущую впереди фигурку. Если бы рука Нэм с звенящими браслетами всё время не отдёргивала ползущее вверх платье, он бы и вовсе решил, что она увлеклась беготнёй настолько, что совсем забыла о его существовании. У Асакуры этот жест вызывал лишь снисходительную усмешку — ну в самом деле, что случится, если он случайно увидит лишние десять сантиметров девичьих бёдер — пусть даже таких симпатичных? Хао помнил времена, когда наряды молодых женщин племени Патчей были куда более откровенны, и сейчас Нэмид вряд ли могла удивить его чем-то новым.

— Ну и куда мы так бежим? — иронично спросил Асакура. Нэм обернулась, и вплетенные в её волосы бусины со светлыми перьями глухо клацнули, ударившись друг об друга.

— Хочу скорее прибыть на место. Чем быстрее придём, тем быстрее освободимся, верно? — шаманка неловко пожала плечами, словно оправдываясь, на что Хао не сдержал едкой, сорвавшейся с языка насмешки.

— Мы могли просто переместиться туда напрямую, как я предлагал, если бы кое-кто не упрямился.

Девушка отвернулась, и шаман больше не видел её лица, но знал наверняка, что в этот момент она недовольно поджала губы. Нэм долго упиралась, не желая вести Хао к тотемному столбу, который, как выяснилось, вполне реален, и потому Асакура после нескольких бесполезных угроз решил принять её правила игры. Да, дорога занимала больше времени; да, Хао претило, что он собственноручно вручил шаманке контроль над ситуацией, но внутренне чутье подсказывало — эта игра стоит свеч.

Лес находился в паре сотен миль от деревни Добби, и до него шаманы добирались на спине Духа Огня, что стало для Нэм настоящим испытанием на прочность — высоты она боялась до дрожи в коленях. Хоть она и пыталась сделать вид, что чувствует себя комфортно, тело упорно выдавало все её страхи с головой. Каждый раз, когда Дух шёл на вираж, из груди девушки вырывался испуганный вскрик — музыка для ушей Хао, заставлявшая его из вредности управлять движениями своего хранителя всё менее аккуратно. В какой-то момент нервы Нэмид совсем сдали, и её пальцы рефлекторно схватили и сжали край пончо Асакуры, на что шаман самодовольно ухмыльнулся, но промолчал. Мысль, что горделивая дикарка неосознанно просит у него защиты, безусловно ему польстила.

— Мы уже близко, — девушка еще больше ускорила шаг, бегло обернувшись. — Я уже чувствую его энергию.

Хао прислушался к внутренним ощущениям и, к своему неудовольствию, понял, что приближения артефакта он не чувствует. Догадка его всё больше подтверждалась — тотем имеет тесную связь с Нэм. Возможно, даже только с ней.

— И на что похожа его энергия?

— На что похожа… — Нэм никогда не задавалась этим вопросом, и потому остановилась, чтобы лучше сосредоточиться и понять, о чем именно напоминает ей чувство, пронизывающее тело до самых кончиков пальцев. Грудь её часто вздымалась от долгой быстрой ходьбы, но усталости девушка не чувствовала. Лишь сильное желание скорее добраться до пункта назначения. Голос Нэм зазвучал тихо, будто она делилась чем-то сокровенным: — Она похожа на волнение перед встречей с тем, кто дорог, после долгой разлуки. В груди немного щемит от радости, смешанной с тоской.

Хао не смог вспомнить, когда сам в последний раз испытывал нечто подобное. Безусловно, были у него встречи, которые он предвкушал и возводил в ранг важных, но не было в них заветного «с тем, кто дорог». Того, что оставляет тёплый отпечаток в душе, что хочется вспоминать снова и снова.

— Тебе так хорошо знакомо это чувство?

Взгляд его, любопытный и изучающий, словно магнитом тянуло к Нэм, и каждый раз, когда он смотрел на неё столь пристально, воображение упорно пыталось вылепить из дикой аборигенки образ безупречной Хоши — бледная кожа, аккуратно убранные волосы, благородно приподнятый подбородок, шелка кимоно…

— Не очень, — Нэм понимала, что привирать в разговоре с шаманом-телепатом бесполезно, и потому отвечала без утайки. Кивком предложив шаману продолжить разговор по дороге, она добавила: — У меня не так много близких, и, к счастью, я редко с ними расстаюсь.

«Похожа», — результат сравнительного анализа так и не изменился, из-за чего Асакура заметно помрачнел. Может, когда-то ему и хотелось воссоединиться со своей первой и, как он сам всегда думал, единственной любовью, но теперь, когда Хао решил, что избавился от всех ненужных эмоциональных привязанностей, мысль о её возвращении была равносильна издевательству. «Лучше тебе оставаться мёртвой, Хоши».

— И я прекрасно знаю о них всех, — победно усмехнулся шаман, и Нэмид невольно передернуло. Она вспомнила тот чёрный день, когда её воля была сломлена. Когда Хао показал, какое Нэм ничтожество, неспособное спасти дорогих ей людей от гибели, если она не скажет заветное «да». — Всё хотел спросить, — на лице Асакуры промелькнула ехидная улыбка, — как в этот список угодил Силва? Весьма странный выбор для объекта симпатии. Или моя кровь больше никого в племени не пугает?

Девушка недовольно фыркнула, всем видом давая понять, что не намерена пускаться в откровения и, ускорив шаг, поспешно ушла вперед, однако Хао сразу же её нагнал, чтобы идти с ней наравне. «Ну же, Официантка, развлеки меня». Он знал, о чем спрашивает. Ни один уважающий себя отец из племени Патчей не отдал бы свою дочь замуж за его потомка, так что он был даже удивлен, что его индейский род не оборвался пару сотен лет назад и дотянул до очередного Турнира Шаманов.

— Силва добр, умен и благороден, а чья кровь течет в его жилах, меня никогда не волновало. — Нэм оскорбленно поджала губы, услышав в ответ снисходительный смешок Асакуры. «Что здесь смешного?»

— И что же, ты вот так просто уступила этого распрекрасного юношу подруге? Какой самоотверженный поступок.

Асакура жадно ловил каждое изменение на лице шаманки. Замешательство, возмущение, обида… Что только не мелькало в её глазах, но она старательно пыталась задушить любые зачатки этих эмоций.

— Я люблю их обоих и хочу, чтобы они были счастливы. Это что, преступление?

Последняя реплика была произнесена с вызовом и нажимом, и ветер, с веселым смехом подхватив её, беспечно умчался со своей находкой куда-то вглубь леса. Хао ничего не ответил, лишь одобрительно ухмыльнулся, рассматривая напряженную фигуру девушки — взгляд устремлен под ноги, руки лихорадочно сжались в кулаки, а губы превратились в бледную тонкую линию — разговор ей неприятен. Он бередит в ней тьму, что скрывается в самых укромных уголках её сознания. Тьму, что она никогда не выпустит на свободу.

— А как же твоё счастье? — прервал затянувшееся молчание Асакура.

Нэм дёрнула плечами, тщетно пытаясь стряхнуть с себя провокационный вопрос. Одно дело, когда Хао лезет к ней в голову, копаясь в мыслях, словно в грязном белье, но нестерпимо противно, когда он проделывает то же самое с душой.

— Кто-то мудрый сказал, что, стараясь о счастье других, мы находим свое собственное, — лицо девушки озарилось нервозной улыбкой, — так что и моё найдется. Может, оно уже у меня под носом, а я его в упор не замечаю. Прямо как вы не замечаете лосиное дерьмо, в которое вот-вот вляпаетесь.

В эту секунду Хао замер с занесенным в воздухе ботинком, а затем сделал шире шаг, переступая через неприглядного вида лепешку.

— Только не говори, что ты специально предупредила меня в самый последний момент, чтобы провести эту сортирную аналогию.

Нэмид спрятала прорывающийся смех за коротким кашлем и развела руками.

— Никогда не знаешь, где вляпаешься в счастье. Но, честно говоря, я вообще вас предупреждать не собиралась. Просто к слову пришлось.

— Сделаю вид, что я этого не слы…

Девушка вдруг шикнула и взмахнула рукой в останавливающем жесте, всматриваясь куда-то вдаль, а Хао, прерванный на полуслове, удивленно вскинул бровь. Так дерзко его еще никто не обрывал.

— Вы не слышите, да? — шепотом спросила Нэм, бросив взгляд на Асакуру. Тот лишь надменно хмыкнул и поддался вперед, с пугающим хладнокровием заглядывая ей в глаза.

— И что я должен услышать, целительница?

Пожалуй, впервые шаман ощутил себя на месте человека, от глаз которого скрыт мир духов. Нэмид говорила странные вещи, слышала и чувствовала то, что не слышит он. Как будто кто-то из них двоих безумен, и этот кто-то явно не он, уверенный в своих мировоззрениях.

— Мы пришли, — так же шёпотом произнесла Нэм, и её лицо озарила такая искренняя улыбка, что сердце Хао на мгновение замерло — она никогда еще так ему не улыбалась. Через мгновение девушка уже сорвалась с места, и на его «подожди» она откликнулась задорным невесомым смехом.

«Дежа вю» — прошелестели мысли в голове, и Хао улыбнулся, как беззаботный мальчишка бросаясь за ней вдогонку. Этот смех он узнал сразу. Его он слышал в своем сне, когда безрезультатно пытался догнать Хоши. Такой же чистый, как перезвон колокольчиков. Сто метров. Еще сто, и еще… Рельеф начал подниматься вверх, переходя в небольшой овраг, и Асакура, напрочь позабыв, что может сразу переместиться к только что исчезнувшей на его верхушке Нэмид, взбирался по нему самостоятельно, цепляясь руками за накренившиеся деревья.

Сердце девушки птицей трепетало в груди от близости артефакта. Её артефакта. Он звал к себе, шепча её имя, и теперь, как верный пёс, что до скулежа рад видеть хозяина, тотем приветствовал явившуюся к нему шаманку, наполняя её тело дурманящим чувством эйфории. Словно живое существо, он окутывал её тёплой энергией, пытаясь сказать «вот, как я тебя люблю», а Нэм улыбалась, глядя на него, но ближе не подходила.

— Это… он, — едва веря глазам, выдохнул Хао, поравнявшись со спутницей и осмотрев возвышающийся в десяти шагах тотем снизу-вверх. Он словно материализовался из его видения: тот же орел, раскидывающий крылья на вершине, те же морды животных, украшенные резными символами, та же вибрирующая энергия, отдающаяся ритмичным гудением в ушах.

— Вы так удивлены, будто мы не к нему держали путь, — заметила Нэмид, осторожно шагая в сторону артефакта. Её догадки подтверждались — Величайший понятия не имел, что это за столб, и зачем он нужен.

— Удивлен, что он существует, — уклончиво отозвался Асакура, наблюдая за действиями шаманки. Подойдя к артефакту, она почти ласково провела по разогретому солнцем ошкуренному дереву, а затем прильнула к нему лбом и устало прикрыла глаза.

«Этот человек опасен. Ты уверена, что сможешь совершить задуманное?» — настойчиво отозвался в голове девушки чужой голос, что так ловко маскировался под внутренний. Как будто он был частью её мыслей. Шелестящие шаги Хао послышались совсем рядом, и Нэм, как ни в чем не бывало отстранившись от тотема, нервно улыбнулась:

— Он не очень рад, что я вас привела, так что давайте разделаемся со всем побыстрее.

«Какое разочарование. Столб не рад меня видеть». Асакура усмехнулся собственным мыслям. По поверьям такие тотемные столбы служили индейцам для поклонения особо своенравным божествам и, видимо, конкретно этот не любил контактировать с кем-либо, кроме Нэмид.

— Тогда начинай, — Хао скрестил на груди руки и устремил выжидающий взгляд на шаманку, всем видом показывая, что он готов услышать каждое сказанное ей слово.

Медленно, словно удав, большое тёмное облако поглотило солнце, отчего кожу тут же защипало холодным ветром, но Нэм казалось, что виной тому не происки природы, а эти пугающие своей силой глаза, что смотрели на неё требовательно и даже враждебно. Асакура был серьёзно настроен получить ответы на все свои вопросы.

— Помните, я говорила, что целители племени Аши по специфике работы схожи с медиумами? — тихо начала шаманка. Хао кивнул и заинтересованно склонил голову набок. Нэмид пришлось отвести взгляд, чтобы волнение меньше сковывало мысли и горло. Смотреть шаману в глаза дольше двадцати секунд было для неё слишком сложным занятием. — Когда медиумы призывают души, их сознание перемещается в пространство на границе мира живых и мира мертвых. Мы тоже взаимодействуем с этим пространством. Аши зовут это место «омихэ», но думаю, вам больше знакомо слово «лимб».

О лимбе Хао знал не понаслышке. Он был в нем дважды, переходя из ада в мир живых. Тоннель со светом на другом конце, о котором так любят говорить те, кому посчастливилось пережить клиническую смерть, это и есть лимб, вот только на самом деле он не ограничивается лишь одним коридором «на тот свет». Число таких «тоннелей» исчисляется тысячами, и все они ведут в одно из вместилищ Великого духа.

— Ты не уходила в транс, когда явилась та сакура, — заметил Асакура, пытаясь догадаться, как тотем связан с тем, что говорит шаманка, прежде, чем она сама вскроет все карты.

— Мне это не нужно, — Нэм прислонилась спиной к тотемному столбу, и тот тут же нагрелся, напоминая, что он в любой момент готов её поддержать. — Часть моего сознания всё время связана с лимбом, и чтобы удержать его там, мне нужен якорь.

— А якорь — это тотем, — догадался Хао, и девушка прикусила губу, поразившись, насколько легко огненный шаман раскрывает секрет её шаманской техники. — Ты расколола душу и привязала её осколок к нему.

От подобного предположения шаманка даже оскорбилась.

— Конечно нет. — Асакуре её резкий тон не понравился, но он промолчал. — К нему привязано астральное тело, только и всего.

Астральное тело. Нечто промежуточное между разумом и душой. Фантомы, сгустки чувств, эмоций и памяти, похожие со своим оригиналом как две капли воды. Паззл в голове шамана начал складываться. Та, другая Нэмид из его сна, объявившая себя реинкарнацией Хоши, вполне могла быть чем-то подобным.

— С помощью коридоров лимба тотем вместе с астральным телом перемещается между измерениями, - рассуждал Асакура вслух, - а затем, когда находит духа, готового поделиться с тобой силой, открывает портал, через который тот попадает в наш мир, верно?

Асакура ликовал. Всё сходилось — вот, почему он видел тотемный столб и копию целительницы среди сакур. Хао оказался в измерении, из которого переместилась сакура, что вступилась за целительницу на арене.

Нэм растерянно хлопала глазами. Стоило ей лишь сказать, что её сознание связано с лимбом, как обо всём остальном Хао догадался сам. Есть в этом мире хоть одна техника, о которой он совсем ничего не знает?

— Д-да, — нехотя согласилась Нэмид. — Всё так и есть.

— Но если его физическая форма находится так далеко, — задумчиво продолжил Асакура, — то как духи попадают непосредственно к тебе?

Рука девушки, взметнувшись вверх, громко звякнула браслетами, и Хао ухмыльнулся. Так он и думал. Шаманы хоть и любят завешивать себя странными аксессуарами, как сороки, но чаще всего что-то из этого изобилия да берет на себя функцию проводника. Вот и Нэм таскала этот склад украшений на запястье не просто так. Эти побрякушки тоже имеют связь с тотемом.

Могло ли астральное тело аборигенки применять форму Хоши — вот, о чём теперь думал огненный шаман, задумчиво разглядывая молчаливую фигуру величественного артефакта. «Только если она и впрямь её реинкарнация» — непрошеная мысль неприятно пульсировала в мозгу. Опасения подтверждались.

— Вы так и не сказали, откуда вы узнали про тотем, — голос Нэмид прозвучал нерешительно и опасливо. Она не знала, насколько уместно с её стороны напоминать о своём не раз заданном вопросе. Взгляд Хао прожигал насквозь, и девушке от него становилось не по себе. Казалось, шаман снова чем-то недоволен, и в этом её вина.

— Иногда мне снятся вещие сны, — бесцветно произнес он в ответ, - и в одном из таких был он. И ты.

Такой ответ Нэм услышать совсем не ожидала, отчего сердце противно ёкнуло. Сны о ней снятся самому ненавистному ей человеку? Легче поверить в то, что один из духов, являвшихся однажды на её зов, решил выслужиться перед самим Асакурой Хао и сболтнул ему лишнего.

Ногу под подолом платья чуть кольнуло, и девушка нервно отдернула его, в который раз, чтобы шаман ничего не заметил. Смотря на Хао, она пыталась понять, знает ли он о её плане, работает ли амулет, что неприметно покоится в кармане? «Хранитель тайн» — так его звали предки, спасавшие с его помощью сокровенные мысли от духов-телепатов. Вот только Асакура — не дух. Пульс участился, отдаваясь в висках, и на мгновение в глазах потемнело от подкатывающего к горлу волнения.

— Ты как-то помрачнела, Официантка, — усмехнулся Хао. — Пытаешься найти связь между собой и моими видениями?

«Сейчас или никогда» — подумала Нэмид, подходя ближе.

— Возможно, я уже знаю, в чём она состоит, — девушка едва заметно улыбнулась, чем ввела Асакуру в полное недоумение.

— И в чем же? — Хао попытался прочесть её мысли, но услышал лишь несуразный бред о том, что, возможно, в город с Силвой Кэтери придется ехать одной.

— Может, — шаманка чуть склонила на голову, — это был сон-предостережение.

— Предостережение?

Девушка подошла так близко, что шаман задержал дыхание, продолжая неотрывно следить за её действиями.

— Да, — она кивнула, а затем виновато отвела взгляд. — Простите, если сможете. Мне жаль.

Асакура даже не успел удивиться, откуда в этой невысокой девчушке столько силы — её худые руки вдруг сжали его плечи, и она резко, с напором и сдавленным криком толкнула его спиной к тотемному столбу. Следующее, что он увидел — это бескрайний снежный простор с двумя солнцами на синем-синем небе.


Медлить нельзя было ни секунды. Приподняв подол платья, Нэмид дрожащими руками вынула кинжал из ножен, прикрепленных ремешком на бедре. Хао обмяк и теперь сидел на земле, прислонившись спиной к столбу и безвольно свесив голову. Тотем утянул его сознание в лимб, но энергии его удерживать у него хватит ненадолго. Чувствуя во вспотевшей от волнения ладони прохладную рукоять оружия, девушка подошла ближе и опустилась рядом с шаманом на колени.

— Я хочу защитить тех, кого люблю, — прошептала Нэм, надеясь, что так ей будет легче совершить задуманное. — Вы не оставили мне выбора, Величайший.

Отодвинув ворот пончо, она медленно прижала холодное лезвие к шее шамана, но осеклась, почувствовав тепло его кожи и как пульсирует сонная артерия. «Он чудовище, Нэмид. Ты должна это сделать, должна» — убеждал её здравый смысл, но на глаза предательски наворачивались слезы. Она жалеет?.. Этого жестокого хладнокровного убийцу? Но почему?

«Надо с размаху. Так будет легче», — дрожащей рукой Нэмид отстранила кинжал на расстояние. «Просто размахнись, и ударь. Он даже ничего не почувствует, ему будет не больно. Чего ты медлишь?»

Громкий треск заставил Нэм вздрогнуть, и, подняв глаза, она ужаснулась. С самого верху по тотему пошла трещина, а из неё показались языки пламени. По-видимому, Хао уже призвал Духа Огня, и теперь прорывался через портал наружу.

«Быстрее, Нэм, быстрее!» Девушка замахнулась и почти совершила задуманное, но рука предательски замерла, когда острие лезвия было у самой цели.

— Не могу, — в ужасе прошептала она, и холодное оружие выскользнуло из её ладони. Ещё треск, еще и еще. На артефакте появлялись всё новые пылающие трещины. Она поднялась и начала отходить назад, чувствуя, как подворачиваются и трясутся отяжелевшие от волнения ноги.

Страх сковывал грудь, и Нэм отчетливо понимала — это конец. У неё был шанс уничтожить главную угрозу человечества, но оказалось, что её воля слишком слаба. Её душа рвалась на части каждый раз, когда кинжал оказывался у шеи шамана. Тотемный столб, испещренный тлеющими ранами, выл, как раненный зверь, и Нэмид слышала его крики. Силы стремительно покидали его физическую форму. Хао возвращался.

Глаза шамана резко распахнулись, полыхнув демоническим пламенем, и он, глядя на шаманку исподлобья, начал медленно подниматься, представляя, как скормит эту несносную девицу Духу Огня. От его взгляда по спине пятившейся назад девушки заструился холодный пот. Этот взгляд сулил ей долгую и мучительную смерть.

Ноги сами понесли Нэмид дальше, вглубь леса. Тело дрожало, щеки горели, волосы сбивались за спину, ступни жгло, а в голове пульсировала лишь одна мысль: «Бежать бесполезно. От него не скроешься». Хао в одно мгновение материализовался за ней и схватил за волосы, отчего её голову безвольно дернуло назад, и Нэм с визгом упала на спину. Асакура сел ей на живот, склонившись, вдавив хрупкое тело в землю и зафиксировав безвольные руки над головой. Нэмид даже не вырывалась, понимая, что спасение ей не светит, и лишь всвященном ужасе смотрела на искаженное яростью лицо, нависшее так близко, что она чувствовала частое горячее дыхание на своей коже. Шаманка, готовая принять свою смерть, всё ждала, что Хао выжжет её тело дотла одним лишь взглядом, но ничего не происходило. Он просто смотрел.

— Твоё последнее слово, маленькая тварь, — прошипел Асакура, сильнее сдавливая тонкие запястья и игнорируя то, как больно браслеты впиваются в его ладони даже сквозь перчатки. Глаза Нэм, что до этого казались напуганными и потерянными, наполнились слезами.

— Не понимаю, — дрожа, прошептали побледневшие девичьи губы. Девушка и не думала говорить, но слова сами лились, обжигая горло. — Я вас ненавижу. Всем сердцем ненавижу. — Горячие капли, соскользнув из уголков глаз, затерялись в чёрном шёлке веером разметавшихся по земле волос. — Почему же убить так и не смогла?

Желание превратить индеанку в пепел исчезло, растворившись в чувстве недоумения. Ярость в груди шамана потухла, как пламя свечи от дуновения ветра, и опасный дьявольский огонь превратился в привычную спокойную тьму его взгляда. Теперь он снова видел в Нэмид Хоши — напуганную, беззащитную и растерянную. «Почему ты не смогла меня убить?» Тяжёлый вздох, и Хао, устало вздохнув, перекатился на землю и сел рядом с шаманкой. Нэм тихо рыдала, глотая слезы, жмурясь до боли, и всё повторяла своё тихое «ненавижу», а Асакура не говорил ни слова. Лишь ждал, когда его неудавшаяся убийца перестанет лить крокодильи слезы. «Потому что нужно ненавидеть не сердцем, а душой, глупая».


========== 10. О невольных ==========


Да вы настоящий Дьявол! Вы умеете вывернуть душу, как

другие выворачивают руку, чтобы поставить человека на колени.

Бернард Шоу. Пигмалион


— Я хотел, чтобы всё было по-хорошему, но вот как ты отплатила за моё великодушие.

Голос Хао звучал размеренно и спокойно, но угроза в его словах слышалась отчетливо, змеиным шипением резала слух. Глаза Нэм безэмоционально моргали, уставившись куда-то вниз, в пол, и совсем не смотрели на шамана, будто перед ним была лишь натуралистичная неповоротливая кукла, созданная руками искусного мастера, а не живая девушка из плоти и крови. Кое-где в тени спутанных смоляных волос проглядывали бурые ошметки сухих листьев — возможности привести себя в порядок Асакура ей так и не дал, сразу же переместившись с шаманкой в барак команды «Хошигуми». Теперь Хао вальяжно восседал в своем любимом кресле и с ленивым любопытством рассматривал кинжал, покоившийся в его раскрытой ладони. Тот самый кинжал, которым Нэмид ещё полчаса назад намеревалась отнять его жизнь.

— Как ты скрыла от меня мысли? — Секунды шли одна за другой, но робкий ответ так и не прерывал тишину. Девушка даже не шелохнулась, не взглянула и мельком в сторону Хао. — Не зли меня, девочка. Я могу сделать вот так, — шаман изящно щелкнул пальцами свободной руки, — и от твоего дома с дражайшим отцом останется одно пепелище. — Подобно провинившемуся ребёнку, укравшему конфету с прилавка, Нэмид вытащила из кармана амулет из пяти пестрых соединенных друг с другом камней, а Хао, завидев его, не сдержал ухмылки. — Хранитель тайн, да? Недурно. Жаль только, что теперь он совершенно бесполезен.

Хранитель тайн не всесилен и охраняет лишь один секрет — тот, о котором его хозяин усиленно думает, связывая камни специальными узлами в единое целое. Такими побрякушками всегда любил баловаться Голдва — как вождь племени и связующее звено между Судьями Турнира и Великим духом, он не мог допустить, чтобы кто-то неугодный знал его мысли. Старый индеец и рассказал о хранителе тайн Нэмид, когда она была в гостях у его внучки в последний раз. Старик будто бы чувствовал, что это знание юной целительнице ещё пригодится.

— Я думал, ты достаточно умна, чтобы понять, что меня не одолеть этой зубочисткой, но, видно, переоценил твои интеллектуальные способности. — Наконец, Нэм взглянула на него, и Асакура без труда заметил в её блестящих темных глазах искорки растерянности и замешательства. «Отлично. У нас первая эмоция». — Да-да, целительница. Даже если бы твоя рука не дрогнула и перерезала мне глотку, моей жизни ничего бы не угрожало. Ты же знаешь, что такое ускоренная регенерация, верно?

«Ничего бы не изменилось» — вторили голосу Хао мысли в голове, отравляя душу Нэмид досадой и ощущением собственной никчемности. Что бы она ни делала, что бы ни предпринимала — такого противника, как Величайший, ей в жизни не одолеть.

— И что же мне делать с тобой, Официантка? — задумчиво протянул шаман и, ловко повернув в ладони кинжал, крепко, до хруста, сжал его рукоять. — Может, отплатить тебе той же монетой?

Его рука резко взметнулась, и Нэм в ужасе вскрикнула — кинжал пролетел у самой её головы, просвистев у уха и взбив в воздух несколько прядей волос, а затем воткнулся с глухим хрустом в стену. Плавно, словно птичий пух, чёрные обрезки опустились к её ногам. Дрожь в теле шаманки вспыхнула с новой силой, а глаза блеснули слезами отчаянной беспомощности. Лучше бы он прикончил её сразу, а не играл с ней, как сытый кот с пойманной мышкой. Асакура горделиво ухмыльнулся, откидываясь на спинку кресла.

— Ты не забыла наш уговор? Что я обещал сделать, если ты не будешь умницей?

Сердце Нэмид испуганно замерло, а из груди едва не вырвался рваный всхлип. Она не могла забыть. Слова, сочащиеся холодным расчетом и равнодушием, навсегда засели в её голове: «Ты ведь не хочешь узреть, как Дух Огня медленно и с аппетитом жрёт всех, кто тебе дорог?»

— Выбирай, кем пожертвуешь, — склонив голову набок, промурлыкал шаман. — Кого из своей любимой троицы ты любишь меньше? — Нэм вздрогнула, тщетно пытаясь найти в этих жестоких чёрных глазах напротив хотя бы толику милосердия, но Хао лишь самодовольно ухмыльнулся: — Ну надо же. Столько отваги, благородства и самоотверженности, а ведь ты совершенно точно знаешь ответ на мой вопрос.

Ни за что, никогда в жизни Нэмид не стала бы выбирать, кому жить, а кому умереть, но для неё не было секретом, чья смерть отзовется в ней большей болью и оставит зияющую пустоту в сердце, которую никто не сможет заполнить. Отец и Кэтери всегда были в её жизни на первых местах, а Силва, добрый и благородный Силва, хоть и был ей дорог, но никогда не стоял с ними на одной линии. «Не надо», — беззвучно зашевелились побледневшие губы девушки, но Асакуре удалось без труда прочесть, что же она хотела ему сказать.

— Тебя не слышно, милая.

Поднявшись с кресла, он тяжелой поступью двинулся к беспомощно застывшей хрупкой фигурке. Звуки его шагов пугали Нэм, отдаваясь ритмом погребального барабана в ушах, и она, вздрагивая от каждого стука ботинок по полу, всем сердцем желала сбежать, умчаться вольным ветром прочь, но не могла. Хао приблизился к ней вплотную и почти любовно очертил тыльной стороной ладони контур прохладной девичьей щеки. Нэмид не шевелилась, но шаман чувствовал, как дрожит её тело — словно высохший лист, готовый в любую секунду сорваться с ветки в свой короткий предсмертный полет.

— Не надо, — едва слышно, но уже вслух повторила она. — Смилуйтесь, господин. Прошу.

Тихий и глумливый смех вырвался из груди Асакуры, когда он бесцеремонно сжал пальцами подбородок девушки и властно вздернул вверх, чтобы видеть её глаза — покорные, напуганные, умоляющие.

— «Господин»? — эхом повторил шаман и, склонившись, прошептал ей в самые губы: — Проглатываешь свою гордость, Официантка? А не боишься подавиться?

Нэмид молчала. Это всё, что она могла сделать — заталкивать гордость в самые глубокие недра души. Терпеть ненавистные прикосновения, чувствовать горячее дыхание на своем лице и смиренно выдерживать колкий насмешливый взгляд. Она была готова вынести любое унижение, любое наказание, только бы за её ошибку не пришлось платить кому-то, кроме неё.

«Господин?» — позвал приглушенный расстоянием мужской голос, и в то же мгновение дверь на первом этаже гулко хлопнула. Нэм думала, что Хао по крайней мере от неё отстранится, но тот даже ухом не повёл. Уже через секунду послышался настойчивый плач скрипящих под чьим-то весом половиц — кто-то уверенно, не скрывая своего присутствия, поднимался наверх. Шаги прекратились, и, когда Асакура будто бы нехотя выпрямился, бросая взгляд в дверной проём, на его лице промелькнула победная ухмылка — он был рад увидеть именно этого прибывшего на огонек гостя.

— Магна! Ты-то мне и нужен, — его рука разжалась, даруя девушке долгожданную свободу, и, как только Хао обступил её и двинулся в сторону судьи, Нэмид украдкой вытерла ладонью подбородок, пытаясь убрать с себя сохранившееся ненавистное прикосновение.

— Для меня честь вновь увидеть вас, мой господин.

Развернувшись, Нэм попыталась создать иллюзию, что всё в порядке, напуская на себя непринужденно-спокойное выражение лица, но ничего не вышло — Магна сразу понял, что что-то не так. Он даже не смог узнать в ней ту Нэмид, мысли о которой так часто посещали его долгими одинокими ночами. Куда исчез горделивый блеск в этих глазах, что теперь смотрели на него так потерянно? Разве за этой девушкой он исподтишка следовал по пятам, внемля каждому слову, слетавшему с её губ? Разве её судья ежечасно представлял, беспорядочно стонущей от наслаждения на скомканных простынях в своей постели?

Асакуре совсем не понравились образы, что непрошенным вихрем вторглись в его голову вместе с влажными мечтами Магны. Похоть — вот то единственное, что этот мужчина чувствовал к Нэмид, и Хао невольно словил себя на мысли, что отчего-то подобное отношение к этой девушке его оскорбляет. Как будто судья намеревался приобрести его любимую книгу, только чтобы любоваться красивой обложкой, даже не заглядывая внутрь.

— Скажи, Магна… Что я просил тебя делать, когда согласился взять под крыло твою ненаглядную? — голос шамана не выдал его недовольства, даже напротив — он был пропитан приветливой заинтересованностью.

— Приглядывать за ней, — без заминки ответил индеец, и глаза Нэмид испуганно расширились от осознания происходящего. Теперь он, как ответственный за её действия, тоже был в опасности, хоть ещё этого не понимал. Да, девушка безмерно злилась на соплеменника за то, что он по своей глупости втянул её в одну большую проблему под названием «Хао», но Нэм никогда не желала ему зла, не хотела топить вместе с собой.

— И ты приглядывал?

— Д-да, — встревоженный поведением шаманки, Магна взглянул на Асакуру и запнулся. Губы Хао растянулись в добродушной улыбке, но то, что он произнес в следующее мгновение, совсем с ней не вязалось.

— Если она еще раз вытворит хоть что-нибудь, что мне не понравится, я лично прослежу, чтобы тебя живьем похоронили рядом с её обгоревшим трупом. Приглядывай за ней лучше, хорошо?

Сердце Нэм беспокойно затрепетало. Да, слова огненного шамана звучали жутко, пугающе, были призваны нагнать ужас, но было в них то, что невольно поселило в её груди надежду. Ту самую, что согрела охладевшее от нескончаемого нервного напряжения тело. Девушка даже не слушала сбивчивые оправдания Магны, смешанные с лизоблюдством, что теперь жужжащим фоном разносились по комнате. Индеец был напуган этим угрожающим предостережением, но Нэм без труда прочла скрытое Хао послание: «На этот раз я тебя прощаю».

— Я осознал свою ошибку, господин, — судья отвесил, пожалуй, пятый низкий поклон за последние две минуты и выразительно взглянул на соплеменницу. — Девчонка больше не доставит вам неудобств. Я обещаю, что лично за этим прослежу.

Асакура одобряюще хмыкнул, и статная фигура индейца резко развернулась на сто восемьдесят градусов в направлении выхода. Разговор так выбил его из колеи, что Магна даже не вспомнил, что явился к шаману с посланием от Совета. Десять судей в который раз решили напомнить участникам, что устранять соперников вне официальных боев строго запрещено. По большей части это напоминание относилось к приспешникам Хао и Икс-судьям, то и дело устраивавших потасовки, но находились и иные шаманы, пренебрегавшие правилами.

— Ты идешь, Нэмид? — Магна даже не обернулся, напуская на себя холодную отстраненность. Он уже начал выполнять данное Хао обещание, но Нэм не смела демонстрировать недовольство по этому поводу. Только не в этот раз и не при Асакуре.

— Да, сейчас, — едва слышно отозвалась она и кашлянула, чтобы голос хоть немного прорезался. Не помогло. — Подождешь меня снаружи?

Магна слабо кивнул в ответ и отправился вниз по лестнице, терзаемый противоречивыми чувствами. Хао так и не посвятил его, что же такого натворила избранница судьи, но идиотом он никогда не был — он сразу понял, что у Асакуры к Нэм есть свой, особый интерес, что она играет какую-то важную роль в его игре. Иначе величайший шаман не стал бы с ней возиться, и с первым же прегрешением прах шаманки развеялся бы по ветру. Дверь за спиной громко хлопнула, и индеец, привалившись к ней, беззвучно затрясся от прорывающегося наружу нервного смеха. Зря он решил поручиться за Нэмид. Её выходки совершенно точно сведут его либо с ума, либо в могилу.


Зычный хохот Рё эхом отталкивался от стен, раскатисто полз по полу и потолку и всё не смолкал, приводя всех присутствующих в полное недоумение. Нить с голубыми блестящими бусинами, связывающая его по рукам и ногам, казалось, совсем не смущала демона. Он чувствовал себя хозяином положения и откровенно потешался над шаманами, что держали его на привязи, словно брехливого дворового пса. Как будто это могло его удержать.

— Что смешного? — губы Йо сжались в тонкую линию, а брови чуть свелись к переносице, придавая его обычно беззаботному лицу серьезное, даже недовольное выражение. Не такой реакции он ожидал на свою речь, совсем не такой.

— Вы уж простите, детки, но план ваш полное дерьмо, — усмехнулся воин, окинув небрежным взглядом собравшихся в комнате шаманов. Четки сильнее сдавили его конечности, больно впиваясь бусинами в кожу, но Рё даже не поморщился — лишь с вызовом стрельнул прищуренными глазами в сторону медиума. — Спокойнее, итако. Разве так нужно обращаться с теми, чья помощь ещё может понадобиться?

Взгляд Анны не выдавал ни единой эмоции, однако удерживать в узде тысячелетнего демона было не таким уж простым занятием. Не столько из-за тёмной демонической рейоку, скакавшей в нити чёток, как ток по проводам, сколько из-за его подчеркнуто снисходительного отношения. Рё, даже связанный, вёл себя как хозяин жизни, способный в любой момент забрать свою свободу обратно, а девушке нестерпимо хотелось отправить его в ад, чтобы показать, где ему самое место.

— Просто объясни нам, что не так, — со спокойным вздохом попросил Асакура, усаживаясь по-турецки напротив демона.

— И без предисловий, если можно, — тут же отозвался Рен, деловито подперев спиной стену и сложив на груди руки.

Уже три часа друзья торчали в душной, пропахшей тёмной аурой комнате, а результата было ноль. Всё, что они успели сделать, это уточнить у Рё некоторые моменты из истории Странника, чтобы удостовериться, что до них дошла правда, а не россказни сумасшедших духов. Только вот толку от него было не больше, чем от Матамуна, который так и не выходил на контакт с Анной: за тысячу лет воин очень многое позабыл и даже обстоятельства своей смерти вспомнил не с первой попытки.

— Думаете, это так просто, да? — поддавшись вперёд, демон ядовито ухмыльнулся. — Найдете девчонку, распечатаете ей память, а она с радостью возьмет и выложит вам всё, что знает?

— А почему бы и нет? — бодрый голос Хоро-Хоро заставил всех обернуться. — Хао, которого она спасла от смерти, сошёл с ума и собирается стереть с лица земли всех, ей подобных. То, что он ещё жив и угрожает человечеству, на её совести.

Рё хрипло рассмеялся:

— О, ну давайте, вперёд! Поломайте девочке жизнь. Напомните, как она умерла собачьей смертью в сожалениях о своей никчемности. Уверен, она вам «спасибо» скажет! — он вдруг замолк, а затем, так и не дождавшись ответной реплики, совершенно серьёзно добавил: — Я бы вам за такое в рожу плюнул на её месте, каждому в отдельности. Особенно тебе, ледоголовый, за эту фразу про угрозу человечеству и совесть.

— А с чего такая забота? — хмыкнула Анна, приближаясь к воину и властно заглядывая в его не по-доброму прищуренные глаза. — Только не говори, что тебя волнует счастье бывшей невесты — ни за что не поверю.

Пока медиум давила на пленника своим авторитетом, Манта нервно, до побеления костяшек сжимал в руках излюбленную энциклопедию «Всё о духах и демонах». Рё его пугал, да и прочитанное спокойствия совсем не приносило. Если он что и уяснил за сто пятьдесят три страницы раздела, посвященного демонам, так это то, что они хитры, изворотливы, опасны и крайне мстительны. От действий Анны парнишке и вовсе становилось дурно, и он искренне недоумевал, зачем она его злит.

— Не поверишь — и правильно сделаешь, — кривая усмешка тенью пробежала по лицу Рё, и он поддался вперед, уверенный, что победа в этой битве взглядов останется за ним. — На «невесту» мне плевать. Я просто пытаюсь вдохнуть чуточку рационального мышления в ваши планы, только и всего. В моих интересах попортить Хао жизнь, и точно вам говорю: возвращение Хоши этому никак не поспособствует. Кем бы она ни была в этой реинкарнации, Хоши побежит за ним, как верная собачонка, и раздвинет ножки, если он попросит. И только вы, детки, останетесь в этой истории в идиотах.

Друзья переглянулись и поняли друг друга без слов — расклад, что Хоши может принять сторону Хао, они не рассматривали, и в этом их главное упущение. Да, девушка была обычным человеком, неспособным даже видеть духов, и она навряд ли бы поддержала Асакуру в его стремлении создать Королевство Шаманов, но… Что, если её любовь слепа настолько, что она закроет глаза на его очевидное безумие?

— Мы ничем не рискуем, — наконец, заговорил Рен, завладевая всеобщим вниманием. — Одним сторонником Хао больше, одним меньше… Какая разница? Важно то, что если у нас есть хотя бы мизерный шанс на успех, мы должны сделать всё, что от нас зависит.

Ребята поддержали его одобрительными возгласами, и Йо, встретившись взглядом с Тао, кивнул и благодарно улыбнулся. Порой, он удивлялся, что именно его выбрали негласным лидером, а не Рена, ведь этому парню так легко удавалось найти нужные слова. Конечно же, в свободное от его запальчивых потасовок с Юсуи время.

— Ты всё слышал, — подвела итог Анна, вновь обращаясь к Рё. — Хоши нам нужна, и мы её непременно найдем. С твоей помощью выйдет быстрее, но, если хочешь, могу низвергнуть тебя в самые непроглядные пучины ада прямо сейчас. А ещё ты всегда можешь вернуться в своё излюбленное проклятое поместье. Выбор за тобой.

Из груди демона вырвался невеселый смешок. Ему предоставили не выбор, а иллюзию выбора, ведь ни один из адресов, названных итако, его не устраивал. Воин и сам не хотел оказаться за бортом гущи событий — другого шанса отомстить за то, чем он стал, у него не будет.

— Так ты нам поможешь? — глаза Йо светились невысказанной надеждой. Он не испытывал перед Рё ни малейшего страха, полагая, что раз он сохранил человеческий облик, его душа ещё не совсем погрузилась во тьму, но даже сам Рё считал иначе.

Голова демона по-птичьи склонилась набок, изучая лицо шамана. Он уже успел понять, что Йо — потомок его заклятого врага, и совсем не питал к нему симпатии. Напротив, чем больше Рё на него смотрел, тем явственнее ему мерещилось, что перед ним сидит Асаха. Время стерло почти все образы прошлого из его памяти, но забыть лицо своего убийцы его отравленная жаждой мести душа была не в силах.

— Этой девке не удалось от меня сбежать в прошлой жизни, не выйдет и в этой, — Рё улыбнулся так зловеще, что Манта невольно начал вспоминать все молитвы, что любила читать его мама перед сном. — Я в деле.


— Тебе что, впечатлений на сегодня не хватило? — хмыкнул Хао, окидывая Нэм, стоящую в шаге от него, оценивающим взглядом. — Почему ты всё ещё здесь?

Асакура, хоть и слышал каждую мысль целительницы и знал её мотивы, был порядком удивлен, что она осталась с ним один на один после всего того, что за сегодня произошло. Сколько он упивался страхом, плещущимся в омуте блестящих глаз? Сколько видел слез, стыдливо скатившихся вниз, оставив мокрые дорожки на щеках? Сколько испуганных всхлипов сорвал с нервно искусанных губ?

— Вы знаете, — девушка почти шептала — голосовые связки упорно не слушались от перегруженных нервов.

— Тебя интересуют условия нашего дальнейшего сотрудничества? Похвально, — ухмыльнулся Асакура и беззастенчиво поднес руку к голове Нэм. Та рефлекторно зажмурилась и втянула голову в чуть приподнятые плечи, ожидая чего-то ужасного, но страх не оправдался — Хао лишь мягко потрепал её по макушке, словно маленького ребёнка. — Твои мысли ошибочны. Я тебя не простил, однако даю шанс заслужить моё прощение. Ты правда готова на всё, лишь бы я не трогал твоих близких?

Глаза шаманки удивленно распахнулись, встретившись с лукавым взглядом всесильного шамана. Вопрос ей не понравился, как и странный огонёк, блеснувший в черных зрачках, но она насилу кивнула.

— Да… господин, — это обращение далось Нэмид нелегко, скрепя сердце и втаптывая остатки её достоинства в грязь. Асакура это прекрасно понимал, слыша каждую мысль целительницы, и потому лишь ухмылялся, довольный проделанной за день работой. Чувство маленькой победы приятно теснило грудь — сегодня воля Нэм целиком и полностью подчинилась ему.

— Тогда вот твоё первое задание в качестве моей сторонницы, — Хао грацией хищника прошел к своему креслу и, развернувшись, небрежно в него опустился. Девушка вся превратилась в слух. — Нужно найти душу одного человека, жившего тысячелетие назад, и доставить прямиком ко мне. Справишься до начала третьего этапа — сотрешь черную метку с имен дорогих людей, искупишь свой грех и докажешь мне свою верность. Не справишься — пеняй на себя.

Губы Нэмид сжались в тонкую линию в предчувствии подвоха. Поиски мёртвых — это задача медиумов, и обычно она решается на раз-два. Значит, здесь всё не так просто. Значит, придется очень сильно постараться. Ухмылка с лица Хао так и не стерлась, отчего предположения, что он прекрасно знает, какими титаническими будут усилия по поискам этой загадочной души, подтвердились. Как знать, может, вся это игра затевается «котом», чтобы у него появилось ещё немного времени поиздеваться над своей жаждущей освободиться «мышью»?

— И кого мне предстоит найти? — чуть дрогнувшим голосом спросила Нэм, когда пауза слишком затянулась.

— Одну девушку, — шаман деловито откинулся на спинку кресла, крепко сжав пальцами подлокотники. — И знаешь, Официантка… Ты, наверное, удивишься, но ваши имена переводятся совершенно одинаково, — он на секунду осекся, с сомнением вглядываясь в глаза нервно заламывающей руки Нэмид: слишком уж абсурдной стала казаться Асакуре его собственная идея. — Её имя Хоши. Токугава Хоши.

Хао так давно не произносил это имя вслух, что сердце неприятно ухнуло в груди, пытаясь не дать раскрыться давно ороговевшим от времени ранам. Слишком много боли было с ним связано, слишком долго оно забывалось, чтобы срываться с языка так же просто, как и тысячи других имен.

Вся эта ситуация казалось Асакуре по меньшей мере ироничной, по большей — безумной, но он сам был главным кукловодом в этом сумасшедшем кукольном театре. Это его руки так ловко дергали за ниточки, привлекая на подмостки всё новых и новых марионеток, слепо следовавших его воле. Теперь прозрачная леска обвила и тонкие запястья целительницы, и она, плача от едких пут, впивающихся в плоть до мяса, была готова принять свою кукольную роль.

— Токугава Хоши, — эхом повторила Нэм, на мгновение пожалев, что не носит с собой блокнот с ручкой. «Ну и чудны́е у этих японцев имена». Хао, расслышав её мысль, не сдержал ухмылки.

— Твоего предка, жившего пятьсот лет назад, звали Вихтош-«Большое Весло». Уверена, что хочешь затевать споры на тему чудаковатости имён?

— Нет, что вы, — с губ Нэм сорвался нервный беспричинный смешок, который она тут же оборвала, с силой ущипнув себя за руку. Неужели так ей и суждено слететь с катушек в свои неполные семнадцать под чутким руководством тысячелетнего шамана? — Просто немного странно, что мне предстоит найти девушку, чьё имя звучит почти так же, как и название вашей команды.

— Зато будет легче запомнить, верно?

Короткий кивок головы, и Нэмид облегченно перевела дух, чувствуя, как ослабляется невидимая петля, что так несносно сдавливала шею. Все останутся живыми и невредимыми, если она справится с заданием — эта мысль грела душу, измельчая тяжелый камень на сердце в мелкую песчаную крошку. Всё ещё может обойтись.

— Я её найду, — голос Нэмид не тронула даже тень сомнений, и Асакура невольно задержал дыхание, в легком замешательстве глянув в её светящиеся решимостью глаза. — На этом свете или на том, я найду Хоши и приведу её к вам. Вот увидите.

Непривычно теплая улыбка тронула губы Хао, когда дверь за девушкой захлопнулась, и он услышал её торопливо отдаляющиеся шаги. Она ведь даже не знает, что скрыто под этим громким и уверенным обещанием.

— Буду ждать, Официантка. Буду ждать.


========== 11. О признаниях ==========


— Иногда не поздно сказать человеку о том, как ты к нему относишься.

— А вдруг он посмеётся?

— А вдруг нет?

Жизнь с Луи (Life with Louie)


Ежегодная ярмарка близ городка Сэндфилд раскинулась на большой площади в пару десятков гектаров. Завидев её очертания еще из автобуса, Нэм с Кэтери заметно оживились и принялись, перешептываясь и хихикая, ерзать на местах. Вдали возвышалось колесо обозрения, на котором они так любили кататься в детстве, и девушки надеялись, что уж к этому лету его привели в порядок. Но увы: поломанный аттракцион бездействовал вот уже седьмой год.

— Вам по пять лет что ли? — сурово спросил Магна, бросив взгляд на разочарованные лица спутниц возле закрытой билетной кассы, и, подпрыгнув, поправил баул с товаром, сдавливающий плечо. — Мы сюда работать приехали, а не кататься.

— Больно серьезный он у тебя, — тут же услышала Нэм шепот подруги и тяжело вздохнула. День обещает быть не из лёгких.

Арендовать место под торговлю недалеко от центральной площади не составило труда, и Патчи, наконец, выложив весь товар на застеленный холщевым покрывалом прилавок, перевели дух. И вроде всё складывалось как нельзя лучше: и туристов приехало немало, и погода выдалась на славу, — вот только атмосфера между индейцами всё больше накалялась. Поначалу Магна и Силва честно пытались обходиться без перепалок, чтобы не выставлять себя в неприглядном свете перед избранницами, однако в конце концов многолетняя неприязнь дала о себе знать, и они начали обмениваться язвительными комментариями.

— Мальчики, хватит ссориться, — добродушно отдергивала их Кэтери, не взирая на то, что каждый из «мальчиков» был старше её на десять лет. — Вы же так всех клиентов распугаете.

Нэм чувствовала себя виноватой, ведь это из-за неё Магна поехал в Сэндфилд и теперь портил всем настроение. Однако, что она могла сделать, если Хао велел судье глаз с неё не спускать? А он и не спускал, чем порядком смущал непривыкшую к мужскому вниманию шаманку, и неустанно вторгался в её личное пространство. Нэмид густо краснела каждый раз, когда судья в небрежном жесте касался её спины, приобнимал за плечо и наклонялся, чтобы что-то сказать на ухо, но не отталкивала, создавая видимость, что ей приятно его общество. Как-никак, по легенде, рассказанной Силве и Кэтери, именно Нэм позвала Магну с собой.

— Великий дух, он так на тебя смотрит, что аж жарко становится, — заговорщицки шептала Кэтери на ухо подруге, полагая, что ей будет приятно это слышать. Любовь к Силве застилала внучке вождя глаза, и она упорно не хотела замечать обреченность и тоску, что ледяными осколками мелькали во взгляде Нэмид. Девушка не видела подвоха и радовалась, что отныне всё станет как прежде. Ни один мужчина больше не будет стоять на пути их женской дружбы, ведь теперь они обе нашли своё счастье. Как же она ошибалась. Счастье с Магной даже в самых извращенных мечтах Нэм не виделось.

Как только два часа мучительных притирок друг к другу завершились, и Магна с Силвой, наконец, притихли, шаманам улыбнулась удача: деньги потекли к ним рекой. Индейцы словно магнитом приковывали к себе внимание туристов, хоть и старались внешне не выделяться. Однако ни сапоги, ни джинсы, ни клетчатые рубашки и ковбойские шляпы не могли скрыть их истинную природу, и прохожие с неуемным любопытством наблюдали за слаженной работой необычной компании.

Магну, вырезавшего перочинным ножиком миниатюрный тотем неподалеку, очень скоро облупили местные мальчишки, и он охотно объяснял им, как правильно орудовать ножом, чтобы при этом не изранить руки. В глубине души он надеялся, что Нэмид заметит, как хорошо он ладит с детьми, и проникнется к нему симпатией, но та даже не смотрела в его сторону. Зато ребятня слушала судью с раскрытым ртом, наблюдая, как невзрачная деревяшка обретает облик медведя, и нет-нет, да уговаривала родителей купить какую-нибудь побрякушку.

Кэтери, сидя при входе в палатку, со знанием дела раскладывала на столике самоцветные камни и предсказывала по ним будущее всем желающим, заглянувшим на огонек. В основном она говорила полную нелепицу, слово в слово повторяя то, что нашептывали ей духи, но каждый раз слышала в ответ благодарность за безукоризненную работу. Как ни странно, люди, обращавшиеся за помощью, прекрасно понимали, что означают её слова, и не скупились на денежное «спасибо». Особенно, если пророчество было им по душе.

— Нэм, я, кажется, вошла во вкус! — улыбалась шаманка, едва не хлопая в ладоши от восторга. — Давай и тебе будущее предскажем?

— Непременно, но позже. Я немного занята.

Тихо напевая старинную колыбельную, Нэмид мастерила из ивовых веток, перьев и ракушек очередного ловца снов. Юркие пальцы ловко управлялись с нитями, симметрично переплетая их в замысловатую паутину, а те начинали едва заметно светиться, впитывая серебристое фуриоку. Соплеменники часто хвалили сделанные её руками амулеты, поговаривая, что работают они на славу, однако самой Нэм ловцы совсем не помогали. Кошмары частенько посещали её сознание, однако, просыпаясь на утро в слезах, она совсем не помнила, что ей снилось.

— Ты серьезно согласна на эту авантюру? — подал голос Силва, отпустив очередного покупателя с брелоком, притягивающим удачу. — Знать, что тебя ждет впереди, это же так скучно!

— Эй! Не порть мне подругу своими занудными нравоучениями! — со смешком отозвалась Кэтери и запустила в жениха расшитой национальными узорами подушкой, которую он тут же словил, а затем лукаво ухмыльнулся. Нэм непроизвольно передернуло оттого, насколько Силва в это мгновение напомнил ей Хао.

— А ты не бросайся товаром.

К вечеру необходимость сидеть всей четвёрке на одном месте пропала, и шаманы начали на время отлучаться, чтобы найти на ярмарке что-нибудь интересное. Так первыми на заслуженный отдых сбежали влюбленные, оставив Нэм и Магну вести на пару неловкие беседы. Вскоре Магну, на радость Нэмид, сменила Кэтери, и девушки смогли хоть немного поговорить о своем, о девичьем. А повод поговорить «о девичьем», безусловно, был, ведь сегодня сын вождя спустя почти год уговоров, наконец, благословил дочь на брак с Силвой. Обсуждение грядущего радостного события так увлекло шаманок, что они и не заметили, как к палатке подоспел потенциальный клиент.

— Говорят, кто-то из вас может предсказать мне будущее?

Бархатный голос заставил Нэмид вздрогнуть и выронить из рук так и не доплетенный ловец снов. Нэм с первого звука определила его обладателя, ошибки просто быть не могло. Бросив взгляд в сторону прилавка, шаманка едва не уронила вслед за ловцом на пол еще и челюсть. Перед ней стоял Хао, но она едва его узнала: в белой рубашке и черном пиджаке и без привычных огромных сережек в ушах, шаман был сам на себя не похож. Если бы он не одарил Нэм своей привычной самодовольной ухмылкой, она бы определенно решила, что в семействе Асакура есть еще и третий брат-близнец.

— Я могу, если Вы так настаиваете, — Кэтери ни разу не видела Хао вблизи, и без его вездесущего белого пончо и символик звезды не могла догадаться, что за парень перед ней стоит. Да и Нэмид не спешила рассекречивать Асакуру, настороженно поглядывая в его сторону. Внучка Голдвы разместилась на своем привычным месте, а шаман, встав напротив, наигранно-дружелюбно улыбнулся. — Может, у вас предпочтения будут? Хотите узнать про любовь, карьеру, здоровье?

— На ваше усмотрение, — великодушно отмахнулся Хао, а затем как бы невзначай встретился взглядом с Нэм. «Что вы здесь потеряли?» В ответ он лишь ухмыльнулся и принялся внимательно следить за действиями Кэтери. Ловко перекладывая самоцветы в разных комбинациях, она беззвучно шевелила губами и сосредоточенно хмурила брови, совсем не замечая пристального внимания Асакуры к своей персоне. Он тоже видел её вблизи впервые и невольно сравнивал невесту Силвы с Нэмид. Ему было интересно, почему его потомок предпочел именно эту девушку. Руки шаманки замерли над камнями, а голова чуть склонилась набок, прислушиваясь к голосу самоцветов. Не прошло и пяти секунд, как её глаза в ужасе распахнулись, и она в панике закрыла лицо ладонями.

— Отлично, Кэтери. Вижу, тебе уже сообщили, кто я. Потому не буду надолго задерживаться и перейду сразу к делу, — промурлыкал Хао, буквально упиваясь своим эффектным знакомством с будущей невесткой. — Передай своему драгоценному деду, что ему не стоит игнорировать мои просьбы, иначе может случиться что-то плохое. Может, даже с его внучкой.

Подруга была напугана, и это не скрылось от внимательного взгляда Нэм. Девушка была готова броситься ей на выручку, наплевав на собственную безопасность, но Асакура зыркнул в её сторону с таким красноречивым предостережением, что ей пришлось поумерить свой пыл. «Не лезь, куда не просят, Официантка. Это тебя не касается» — прозвучал голос шамана в голове, и Нэмид, отвернувшись, едва заметно кивнула.

Кэтери всегда была тепличным ребёнком. Внучку вождя оберегали от всех опасностей и невзгод, словно изнеженный заботой цветок, и теперь, столкнувшись лицом к лицу с главным чудовищем, которым разве что детей не пугали на ночь, она сломалась. Стоило Хао лишь скрыться из виду, как девушка заплакала, не выдержав нервного напряжения. Нэм ещё долго сидела рядом, пытаясь успокоить подругу, и поглаживала её по волосам, нашептывая очевидное: «Всё хорошо. Он ушёл и больше не вернётся».

Дело шло к ночи, так что торговлю пришлось свернуть. Когда мужчины вернулись, Кэтери не стала им рассказывать о визите Хао, что порядком удивило Нэмид. «Не хочу, чтобы Силва волновался, — шепотом оправдалась она перед подругой и тускло улыбнулась. — Ты тоже ничего им не говори, хорошо?» Нэм кивнула. Ей ли не знать, каково это — беречь близких, увязая в недомолвках. Вскоре целительница сбежала от соплеменников, не в силах больше выносить их общество. Ей нужно было побыть одной, чтобы привести в порядок мысли и, наконец, осмотреться. Побыть наедине, однако, ей было не суждено.

«Эй, Покахонтас! — насмешливо окликнул незнакомый голос, и Нэм быстро определила его источник — всего в шести метрах от неё толпилась компания изрядно пьяных парней, покупавших еще днем костяные ожерелья у Силвы. — Иди к нам!». Нэм ускорила шаг, проходя мимо. Она их не боялась, но подозревала, чем чреваты такие встречи, и совсем не хотела попадать в передрягу. «Да будет тебе носом крутить! Не стесняйся!» — крикнули ей в спину. Кто-то схватил девушку за локоть, и она уж приготовилась заехать наглецу в нос, но, обернувшись, так и замерла с занесенным для удара кулаком.

— Потерялась, Официантка? — насмешливо спросил Хао, и Нэмид чуть нахмурилась, поймав себя на неблагоразумной мысли, что она рада, что он еще не покинул ярмарку. — Нехорошо маленькой девочке гулять одной в такой час.

— А я не одна, — возразила Нэм, разжимая ладонь и опуская поднятую руку. — Мой спутник наверху.

Подняв глаза, Асакура увидел, как над их головами кружится Магнескоп, хранитель Магны, а затем жестом показал ему возвращаться к хозяину. Покружив над шаманами еще пару раз, дух совы повиновался и отправился в сторону палатки Патчей.

— Я одна совсем не остаюсь, — посетовала Нэмид. — Он даже ночью сидит на окне и меня караулит.

— И правильно делает, — хмыкнул Хао, в очередной раз вспомнив, как Нэм едва не обвела его вокруг пальца своей выходкой у тотемного столба. Он слишком ей доверился, слишком расслабился, полагая, что эта реинкарнация Хоши такая же безобидная, как и первая. Однако, он ошибся. Нэмид оказалась намного изворотливей и взбалмошней, и стоило лишь немного замешкаться, как она, не раздумывая, нанесла свой удар. — Тебя вообще без присмотра оставлять нельзя с твоими замашками.

— Но лучше бы вы поручили за мной следить Нихрому, — покачала головой девушка. Нихром, в отличие от Магны, не вызывал у неё неприязни. Да и по возрасту он был к ней ближе, а значит, мог легче искать общие темы для разговора.

— Тебе так не нравится Магна? — торжествующая ухмылка промелькнула на губах Асакуры, когда он заметил, как недовольно Нэм поджала губы. Это значит «да».

— Я пытаюсь к нему привыкнуть, но пока не выходит.

Совсем не это Хао хотел услышать, но он был рад узнать, что совместное времяпрепровождение ничуть не сблизило её с судьей. Да, это по его распоряжению Магна ежечасно крутится возле Нэмид, но это вовсе не означало, что Асакуру этот расклад полностью устраивает. От любви до ненависти, как говорится…

— Думаешь, это и впрямь так необходимо?

Нэм кивнула.

— Сами посудите. В Королевстве шаманов будут только ваши последователи, ну и, честно говоря, на фоне этих странных типов Магна не такой уж плохой кандидат в спутники жизни. Кажется, я ему даже нравлюсь. Может, и мне он когда-нибудь понравится.

Практичный подход к продолжению рода был Хао понятен. Кому бы еще она отдала предпочтение, как не соплеменнику? Однако Асакура неожиданно для себя понял, что совсем не хочет отдавать эту девчонку кому-то другому. Сможет ли он вообще смириться, что Хоши, его Хоши, отныне ему не принадлежит?

— Ну, а если смотреть не только на моих последователей?

Нэмид задумчиво устремила взгляд на увитое гирляндами колесо обозрения и, мельком подумав, что с его вершины открывается безупречный вид, рассеяно переспросила:

— Вы что, предлагаете присмотреться к последовательницам? У вас их и так немного. — Хао усмехнулся. Видимо, его намёк оказался слишком расплывчатым. — А вы, кстати, уже выбрали кого-нибудь? — Бровь шамана вопросительно изогнулась, и тогда девушка уточнила: — Ну… в спутницы, я имею в виду. — Нэм частенько пыталась угадать, кто из команды «Ханагуми» делит с Асакурой постель, но он держался со всей троицей настолько одинаково, что ей неволей начало казаться, что не там она ищет его избранницу.

— Скажем, есть у меня парочка вариантов, — задумчиво пояснил шаман, на мгновение вспомнив о неприступной невесте своего брата, но её образ быстро растворился, сменившись на образ Нэм, поглядывающей на него из-под капюшона в день их первой встречи.

Жужжащий рой мыслей гостей ярмарки, то и дело сновавших мимо, раздражал Хао с каждой секундой всё больше и больше. Он едва различал среди общего гула голос мыслей Нэмид, хотя только они волновали его в эту секунду.

— Может, уйдем отсюда?

Нэм хотела возразить, отказаться, но не успела. Тёплые ладони настойчиво легли на её плечи, и уже знакомый ветерок пламени приятным, но пугающим теплом прошелся по коже. Внезапно всё стихло. Голоса толпы стали доноситься откуда-то издалека, небо потемнело, и звезды стали ярче. Хао отошел в сторону, придерживая девушку за плечи, а затем улыбнулся и прошептал: «Смотри».

Глаза шаманки в удивлении распахнулись, и дыхание перехватило от восторга. Целая маленькая вселенная, казалось, очутилась перед ней, и еще чуть-чуть, и Нэм легко бы дотронулась до неё рукой. Эта была всё та же ярмарка, те же торговые палатки, аттракционы, те же вагончики, те же люди, но с высоты птичьего полёта она обращалась целым миром. Укрытая россыпью сотен огоньков размеренно мигающих гирлянд, она жила своей жизнью и совсем не замечала парочку, волшебным образом оказавшуюся в самой верхней кабинке колеса обозрения.

— Как вы… — Сердце Нэм билось так сильно, что она неволей прижимала к груди руку, опасаясь, что оно выпрыгнет. Всё ещё придерживая девушку за плечи, Хао чуть нагнулся и, бережно заправив прядь мягких на ощупь волос за ухо, прошептал:

— Ты же этого хотела, верно?

От звуков его голоса мурашки непрошенной стайкой пробежали по спине, и Нэм резко втянула воздух через нос, чтобы хоть как-то успокоить теснившееся под ребрами волнение. Шаманка не понимала, почему в такой момент все инстинкты самосохранения предательски дремлют, и отчего прикосновения человека, вызывавшего в ней столь трепетный страх, совсем ей не противны…

— Хотела. Но как вы узнали? — Нэм осуждающе глянула через плечо, но в ответ на её замечание увидела беззастенчивую ухмылку. Разумеется, как всегда, Хао попросту влез к ней в голову.

— Рад,что тебе нравится, целительница.

Приземлившись на сидение-скамью, он кивком указал на место напротив себя, и Нэмид сразу поняла, что от неё требуется. Послушно присев и вцепившись обеими руками в стальной горизонтальный поручень, она принялась увлеченно рассматривать, что происходит внизу — лишь бы не встречаться с пристальным взглядом огненного шамана.

— Так, значит, скоро у Силвы и Кэтери свадьба… — задумчиво проговорил он, первым прерывая затянувшееся молчание и заметил, как костяшки на руках девушки побелели оттого, как сильно она их сжала.

— Не хочу, чтобы она состоялась, — шепотом призналась Нэм, и от такой откровенности даже Асакура растерялся. — Я ужасный человек, который не может просто порадоваться за счастье близких.

Едва последние слова сорвались с пересохших губ, как откуда-то снизу начала доноситься музыка, и площадку перед колесом обозрения осветили цветные пятна стробоскопов, знаменуя начало танцев под открытым небом. Хао будто бы и не заметил этих перемен, продолжая изучать девушку, сидящую напротив.

Что-то изменилось в его жизни с тех пор, как в неё бескомпромиссно и вероломно вторглась эта индейская девчонка, и сам великий шаман подобным переменам, как и любой человек в преклонном возрасте, не радовался. Еще недавно все мысли Асакуры вращались вокруг турнира: поиск сильных сторонников, устранение потенциальных противников и планы на недалекое будущее по становлению королевства шаманов… А что теперь? Теперь в голову то и дело прокрадывалась чёртова целительница. Что она, где она, с кем она? «Неинтересно» — еще сегодня отдергивал себя Хао. Но что толку, если в итоге он, как подросток, примчался сюда, к ней.

— Ты просто боишься остаться одна, — шаман поддался вперед, оперевшись локтями на колени и сложив руки в замок. Он видел Нэмид насквозь. В ней говорила не зависть. Совсем не она. — Боишься, что Кэтери с головой уйдет в семью, а о тебе забудет.

Плечи Нэм чуть дрогнули, но она даже не повела головой в его сторону. Слова задели её за живое, ударив по больному. Шли минуты, но девушка все не спешила прерывать воцарившееся молчание. Воспоминания вихрем вертелись в голове, как в кино показывая сцену за сцену многолетней дружбы, и чем больше шаманка видела, тем больше понимала, что Хао прав. Это и есть её главный страх — остаться одной.

— Я бы выбрал тебя, — полушепотом проговорил шаман, и, наконец, озадаченный взгляд карих глаз метнулся в его сторону.

— Вы о чем?

На лице Асакуры заиграла странная улыбка, от вида которой Нэмид невольно нахмурилась. «И с чего он так веселится?»

— На месте Силвы, — вкрадчиво пояснил шаман. — Я бы выбрал тебя.

Как же хорошо, что ночь уже вошла в свои правления, укутав землю звёздной тьмой, иначе Хао увидел бы, как стыдливо раскраснелись девичьи щеки. Оскорбленно поджав губы, Нэм дернула головой, словно желая стряхнуть с себя то, что только что услышала. Развернувшись к Асакуре всем корпусом, она спросила:

— Это у вас шутки такие, да?

— Вовсе нет, — без тени иронии возразил он и изучающе склонил голову набок. Одна эмоция в глазах шаманки сменялась другой, но Хао отчетливо видел в них коктейль из недоверия и замешательства. — Я всё время слышу, как ты сравниваешь себя с Кэтери и думаешь, что ты хуже, раз он полюбил её, а не тебя. — Нэмид захотелось заткнуть уши, но вместо этого она на мгновение зажмурилась, чтобы не дать нахлынувшим эмоциям довести её до слез. — Но правда в том, — продолжал Хао, — что Силва просто оказался не в состоянии увидеть в тебе всё то, что вижу я.

— И что же вы видите? — полушепотом спросила Нэм, горько усмехнувшись. Ощущение, что огненный шаман просто решил над ней поиздеваться, не покидало. На лице Асакуры заиграла загадочная полуулыбка, и стоило шаманке лишь увидеть её, как она тут же поняла, что минута откровений прошла, и ответа на свой вопрос Нэм так и не дождется.

Площадь собирала всё больше и больше людей, и они, околдованные энергичными ритмами музыки, танцевали, радовались и смеялись. Посмотрев вниз, девушка заметила в этой толпе и Силву с Кэтери. Кэтери взвизгнула, когда жених поднял её на руки и закружил, и из груди Нэм неволей вырвался тихий смешок. Ей нравилось видеть подругу такой счастливой, хоть иногда Нэмид и впрямь одолевали завистливые сожаления, что всё это происходит не с ней. С Магной у неё такого никогда не будет. Повезет, если он хотя бы будет её обнимать, возвращаясь домой с очередной охоты.

Композиция сменилась на более лиричную, и импровизированный танцпол начал понемногу пустеть, оставляя лишь парочки влюбленных, решивших покружиться в медленном танце. Нэм наблюдала за ними с нескрываемым любопытством. Индейские танцы у костра сильно отличались от принятых в большом светском мире. Они не были хуже или лучше. Они просто были другими: переполненными энергией, мистикой, силой ритуалов. Во время них нельзя было насладиться прикосновениями — традиционные танцы Патчей не терпели, когда мужчины касались женщин.

— Не хочешь потанцевать? — И в который раз за вечер на Хао устремился непонимающий взгляд. Будто и не заметив, в какой тупик поставил девушку, он встал и протянул ладонь, а Нэм непроизвольно вжалась в спинку сидения, однако инстинкты по-прежнему молчали, не видя в шамане никакой угрозы.

— Нет, спасибо, — пробормотала она, на что Асакура издал снисходительный смешок.

— Официантка, я же тебя не замуж зову. Это всего лишь танец.

Глядя то в глаза Хао, то на его протянутую руку, Нэмид колебалась и к своему неудовольствию понимала, что какая-то часть её хочет сказать «да». Протягивая ладонь в ответ, она мысленно повторяла, что у неё нет выбора, что она не хочет злить Асакуру, но в глубине души знала, что это лишь отговорки. Нэм могла отказаться повторно, но просто не стала этого делать, потому что не захотела. Торжествующе улыбнувшись, шаман помог девушке подняться и, хоть ему и нравилось наблюдать, как она смущается под его пристальным вниманием и прячет взгляд, на этот раз ему хотелось большего.

— Посмотри на меня, — настойчивым полушепотом попросил Хао, и Нэм повиновалась, поднимая голову. — Вот и умница. А теперь левую руку мне на плечо, — она снова послушалась, — а правую дай мне. — Мягко сжав холодную ладонь девушки, он поднял её выше, а затем положил свободную руку на изгиб девичьей талии, что так некстати прятался под плотной тканью свободной рубашки. — Не бойся, я тебя не съем, — Асакура плотоядно ухмыльнулся, Нэмид же сосредоточенно кивнула, словно приняла это к сведению на полном серьезе.

Музыка всё продолжала литься, но Нэм даже не различала слов, что доносились из динамиков. Сердце стучало быстро-быстро, руки Хао обжигали, а она не могла отвести взгляд от этих тёплых чёрных глаз. Глядя друг другу в глаза, шаманы медленно кружились в танце, и Нэмид не могла поверить, что это происходит именно с ней.

«О, ты и я — мы можем покататься на звезде, / Если ты останешься со мной, девочка —/ Мы сможем править миром», — пропел мужской голос, и Асакура едва заметно улыбнулся, притягивая девушку еще ближе — между ними осталось всего несколько сантиметров. Нэм порывисто вдохнула, опасаясь, что шаман совсем забудет о рамках приличия, а она даже вырываться из его объятий не станет. «О, ты и я — мы можем зажечь небо, / Если ты будешь рядом — / Мы сможем править миром».

— Красиво, — тихо проговорила Нэмид, взглянув на небо, где мигали тысячи звёзд и, казалось, готовы вот-вот сорваться вниз серебряным дождем. Она просто искала повод не смотреть Хао в глаза. От волнения едва не подгибались ноги.

— Да, очень, — полушепотом согласился шаман, и, когда девушка перевела на него взгляд, поняла, что смотрит он на неё, а не на звёздное небо. По телу побежали мурашки. В одно мгновение теплая рука с талии скользнула за спину и требовательно прижала её к своему владельцу, отчего Нэм пискнула, по инерции уткнувшись носом в плечо Асакуры. — Кажется, ты мне нравишься… Нэмид.

Дрожь пробрала тело шаманки, и сердце больно забарабанило по ребрам. «Все-все звезды выйдут на небо сегодня / Они буду освещать небо / Для тебя» «Ч-что? Что он только что сказал?..»

— Вы бредите, — пробормотала она, пытаясь отстраниться, но Хао будто и не замечал её жалкие потуги.

— Ты можешь бежать от меня, но от себя убежать не сможешь, — прошептал он ей на ухо. — Ты и сама знаешь, что тебя ко мне тянет.

Нэм зажмурилась. Всё это походило на кошмарный сон, в котором она тает в объятьях чудовища, но отчего-то не кричит и больше не вырывается.

— Пожалуйста, — попросила она, — отпустите меня.

Он отпустил, но не сразу. Девушке пришлось просить его трижды, переходя на мольбы, прежде чем тело окутали языки пламени, и она оказалась в ста метрах от колеса обозрения совершенно одна, и только сердце в груди всё так же неустанно билось.

— «Ты мне нравишься, Нэмид» — шепотом повторила Нэм, всё ещё не веря, что действительно слышала это собственными ушами. — Нет, господин, вы определенно сегодня не в себе.


От автора: песня Take That - Rule The World


========== 12. О расчёте ==========


Многие женятся по любви, потому что

не имеют возможности жениться по расчету.

Константин Мелихан


Даже вечность в проклятом поместье перестала казаться Рё такой ужасной перспективой после нескольких дней обитания под пристальным надзором Анны. Проведенные медиумом ритуалы буквально связывали его по рукам и ногам, и несчастному демону оставалось лишь тихо поскуливать от собственного бессилия. Они сделали из древнего воина верную собачонку, неспособную и шагу ступить без дозволения хозяйки, а хозяйка совсем не спешила спускать его с поводка.

— Я должна убедиться, что ты не выкинешь никакую глупость, если я позволю тебе действовать по собственной воле, — бескомпромиссно поясняла Киояма, игнорируя испепеляющий враждебный взгляд. Губы Рё растягивались в снисходительной улыбке, но он терпел, лишь в мыслях позволяя себе схватить властную шаманку за волосы и хорошенько приложить об пол.

— А как ты собираешься в этом убеждаться, если мне и рукой без твоего согласия не пошевелить?

В глубине души Анна и сама понимала, что в сотрудничестве с демоном нужно идти на риск, нужно ему довериться, но не решалась пускать всё на самотек. «У нас нет выбора, — убеждал её Йо. — Рё не сможет помочь нам в поисках Хоши, если так и будет сидеть на привязи», — и в конце концов медиум ослабила хватку.

Воин получил свою толику свободы на четвертый день, и плотное рейоку, благодаря которому тысячелетний демон пару сотен лет назад научился обретать физическую форму, стало для него сущим наказанием. С такими способностями он был просто обречен на добровольно-принудительную помощь по хозяйству, чем он, скрипя зубами, и занялся под сочувствующие взгляды других духов. Все подоконники и косяки входной двери барака команды «Фунбари Онсен» шаманы завесили защитными печатями, так что Рё не мог и носу показать наружу, но он довольствовался и малым — перемещениями по дому без стягивающих тело чёток.

На шестой день демон окончательно обрёл свободу. И пусть у него не было крыльев, как у некоторых его собратьев — он чувствовал, что готов воспарить над землей. Прыгая с крыши на крышу, поблескивая металлом катаны в свете полной луны, воин хотел кричать от переполняющих его эмоций. Пожалуй, впервые Рё чувствовал себя настолько счастливым, ведь его больше ничего не сдерживало: ни клятва, принесенная господину-феодалу, ни узы страшного проклятья, ни сила шаманских побрякушек.

Приглушенный бой барабанов, доносившийся откуда-то издалека, коснулся острого, как у хищника, слуха, и воин невольно застыл на одной из крыш, чуть склонив голову набок в попытке определить источник звука. Незнакомые завораживающие ритмы будоражили кровь, звали за собой, и любопытство закрадывалось в самые потаенные закоулки демонической души. Ноги сами понесли его навстречу неизвестности, словно Рё не мог сопротивляться зову пульсирующих перестукиваний, к которым начал примешиваться едва различимый звон металла. На секунду ему показалось, что он снова, как и десять веков назад, бежит к полю брани, где встретились в бою клинки отважных воинов, но то были звуки шаманских бубнов.

Дома деревни Добби закончились, и твердые крыши под ногами сменил рыхлый песок. Музыка — а теперь, когда в ход вступили флейты-пимак, Рё не сомневался, что это именно она, — становилась всё громче и громче. Впереди показался тёплый свет, контрастно очертивший край обрыва, свидетельствующий о том, что там, внизу, у подножья, танцуют в своем диком танце языки пламени. Демон уж было хотел ускорить шаг, но так и не осмелился, заметив сидящий на этом самом краю силуэт. Некто незнакомый тут же обернулся, почувствовав чужое присутствие, и воин приподнял руки вверх в жесте, означающем, что он не представляет угрозу. Хотя угрозой он, безусловно, мог бы стать за долю секунды, если бы только захотел.

— От тебя несет темной энергией, — донесся до ушей уставший девичий голос, который показался Рё смутно знакомым, и он бы совершенно точно не услышал его сквозь бой барабанов, если бы не чуткий слух.

— А от тебя несет алкоголем и отчаянием, — подходя ближе и пытаясь рассмотреть, кто с ним говорит, он по-хищному потянул носом воздух. — Чудный запах. Особенно эти нотки тоски с послевкусием горечи. Тяжелый день?

Странная девушка с перьями в волосах и разукрашенным лицом, в легких, так немного скрывающих, одеждах, смотрела на него без опаски. Сидя по-турецки и держа кожаную мешковатую фляжку на уровне коленей, она едва заметно ухмылялась в ответ на услышанное замечание.

— Говорят, демоны любят питаться эмоциями, из которых были рождены, — прозвучал задумчивый ответ незнакомки, которая в свою очередь не без любопытства рассматривала воина. Алкоголь притуплял чувство страха, и она даже не пыталась держать язык за зубами. По трезвости у неё бы заговорить с темным духом смелости не хватило. — Тебя породило отчаяние, — договорив последнее слово, девушка отхлебнула из фляжки и поморщилась.

Рё пренебрежительно хмыкнул, решив не пускаться в споры и оправдания. Отчаяние ли было тем чувством, что толкнуло его на путь падения? Чувством, что заставило сказать «да» на вопрос согласен ли он стать демоном? Возможно. Когда из года в год душа распадается на части под тяжестью проклятия, а за плечами ничего, кроме сожалений о канувшем в небытие прошлом, сложно не отчаяться.

Воин без страха подошел к краю обрыва вплотную, рассудив, что раз девчонка-шаманка не страж, то там, внизу, он не увидит ничего секретного. От зрелища, представшего перед его глазами, брови в удивлении поползли вверх. Ничего подобного он отродясь не видел.

Костёр полыхал, трещал, выплевывая в воздух ярко-рыжие искры. Расположившись на почетном месте в самом центре, он, казалось, разгорался еще жарче от ритмично отплясывающих вокруг него полуголых тел. Увлеченные ритмами музыки, мужчины с костяными ожерельями и перьями на одеждах двигались вокруг пламени, ловко переставляя ноги и отбивая мелодию на маленьких барабанах, что они держали в руках и подмышкой. Кто-то наигрывал на флейтах, но кто, воин не видел. Почти обнаженные, на взгляд Рё, женщины, образовывали внешний круг и, кружились в танце вместе с бубнами, хлопали в ладоши, но их хлопки заглушили звуки музыки и звон их же инструментов. Остальные сидели на местах и что-то живо обсуждали, а демон внимательно смотрел на аборигенов и не мог понять, что это за чудаковато выглядящие люди.

— Кто вы такие? — повернувшись к незнакомке, спросил он. — Почему так разукрашены, раздеты, и что это за движения такие странные?

Рыжие блики заплясали на её лице, и губы девушки растянулись в загадочной полуулыбке.

— Мы Патчи. Племя организаторов турнира. Всё, что мы носим и делаем, вся наша жизнь — это ритуал. Дань уважения предкам и Великому духу, милостью которого мы ходим по этой земле. Откуда же ты пришел, демон, что узнаешь о нас только сейчас?

«Патчи». За дни, проведенные в бараке команды «Фунбари Онсен», Рё слышал о них не раз, вот только представлял их иначе. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то может выглядеть… так. Подобно невиданным диким животным.

— Шаманы держали меня на привязи, так что я не особо в курсе происходящего, — сухо ответил воин и кивнул на фляжку в руках незнакомки: — А что у вас за праздник такой, что ты сидишь здесь одна и напиваешься с горя, пока всем остальным, похоже, весело.

Он наслаждался тем обстоятельством, что может поговорить с кем-то новым, настроенным не враждебно. В доме шаманов с ними стремился общаться разве что Йо, вот только это не было взаимно. Слишком уж этот парень напоминал Рё Асаху, и из-за этих ассоциаций беседы с ним превращались в пытку.

— Свадьба, — глаза девушки остекленели, уставившись куда-то вперед, и она снова отхлебнула жгучее пойло, но на этот раз даже не поморщилась. — Парень, который мне нравится, женится на моей лучшей подруге.

— У-у… Неразделенная любовь? — протянул воин так, словно на этой теме собаку съел. — Понимаю. Я умер, потому что женщина, которую я любил, предпочла другого.

Незнакомка как-то недоверчиво взглянула на него, а затем, видимо, решив, что он не врет, сочувствующе поджала губы и без лишних слов протянула фляжку. Короткий лающий хохот вырвался из груди демона. Тысяча лет прошла с тех пор, как ему предлагали выпить в последний раз. Поняв, что шаманка не будет против, он сел рядом, сделал глоток, но едва не выплюнул обжигающую жидкость обратно. Что бы это ни было, оно явно крепче, чем саке, и на вкус куда более противно. Или сказалось то, что его искусственно созданное тело всё воспринимает немного иначе?

— Что это? — вопрос прозвучал не без отвращения, которое ещё больше усугубилось, когда девушка пожала плечами.

— Стянула у одного знакомого, — её голос стал тише: — Я вообще-то не пила никогда ничего такого, но говорят, что от этого становится легче, когда на душе паршиво.

Рё громко и насмешливо хмыкнул.

— Стало? — Взгляд карих глаз устремился прямо на него, печальный и смертельно уставший, а губы девушки, не издав ни звука, растянулись в подобии улыбки и произнесли короткое «нет». — И не станет. — Незнакомка сосредоточенно кивнула, словно только что обдумала полученную информацию, и отложила фляжку в сторону. — Звать-то тебя как?

Звуки одного музыкального инструмента за другим смолкли, как по цепной реакции, и внезапно стало так тихо, что демон смог услышать, как собеседница испустила какой-то сиплый испуганный вдох. Затем она резво подползла на четвереньках к краю обрыва и посмотрела вниз. Заинтригованный таким поведением Рё сделал то же самое. Кажется, что-то случилось — почти все Патчи теперь жались друг к другу, как трусливые овцы, поглядывая лишь на одного человека…

— А он что здесь забыл? — обреченный девичий шепот разрезал тишину, и уже через секунду незнакомка резво подскочила на ноги и ринулась в неизвестном направлении, а демон, проводив её озадаченным взглядом, еле обуздал любопытство, чтобы не броситься вдогонку. И откуда это не дающее покоя чувство, что он давно знает эту чудачку?


— Ты явился на свадьбу моей внучки без приглашения и ждешь, что я приму тебя в своем племенном кругу с распростертыми объятиями?

Ни один мускул на лице Голдвы не дрогнул, словно визит Хао был чем-то обыденным, не требующим особого внимания. Держа сухой морщинистой рукой длинную курительную трубку, вождь глядел в глаза самому сильному шаману всех времен и всем видом показывал, что именно он здесь хозяин положения, и от его слова зависит, где Асакура проведет остаток сегодняшней ночи. Однако обстоятельства были не на его стороне: никто бы не стал гнать незваного гостя в открытую, никто бы не хотел превращать праздник в бойню.

— А еще это свадьба моего дражайшего потомка, — бесцеремонная ухмылка не сползала с лица Хао. Взгляды, прикованные к нему, едва не жгли кожу, но до чего же это было приятно — показывать перед высокомерными Патчами своё очевидное превосходство. Каждый, кто был свидетелем этой сцены, знал, что в конце концов Голдва позволит ему остаться.

Испуганный девчачий шепот лез в уши со всех сторон, пока Нэм пробиралась через кучку соплеменниц, ведомая инстинктивным желанием быть ближе к происходящему, но слов их было не разобрать. Смысл будто ускользал от одурманенного сознания, а ей и не хотелось за него цепляться.

— Магна, — тихо позвала она, добравшись до судьи, стоявшего впереди, и легонько тронула того за плечо, — ты обронил. — Нечестно заимствованная фляжка повисла на его поясе, и Нэмид надеялась, что Магна не заподозрит неладное, но не тут-то было. Почувствовав запах алкоголя, исходящий от девушки, он сразу же взял возвращенную вещь в руку и потряс, проверяя объем содержимого. Взгляд прищуренных в осуждении глаз устремился на соплеменницу:

— Ну и зачем ты так налакалась?

Отпираться было бессмысленно, но всегда можно попробовать оправдаться.

— Не каждый день моя лучшая подруга выходит замуж, — невинно похлопав ресницами, она растянула губы в хитрой улыбке. — Я что, не могу немного отпраздновать?

Ответа на её реплику не последовало. Судья был недоволен, что было видно по его тяжелому взгляду и напряженным желвакам на лице. Мало того, что Нэмид сбежала из-под его надзора, воспользовавшись суматохой, так еще и напилась до несвойственных ей кокетливых ухмылочек. Магна не воспринимал это как достойный поступок для матери своих будущих детей.

Тем временем Голдва нехотя «позволил» Хао остаться, чем вызвал тихий возмущенный гул остальных гостей праздника, ведь ни о каком веселье теперь не могло быть и речи. Постепенно негодование стихло, и индейцы разместились на прежние места, однако молчание у костра воцарило такое, что казалось, будто Патчи воды в рот набрали. С улыбкой кота, укравшего сосиски, огненный шаман приземлился рядом с компанией уставившихся куда-то в землю девушек, и те сразу же сбежали, пересев ближе к мужчинам. Хао лишь усмехнулся, проводив их взглядом, а затем без труда нашел глазами Нэмид — одну из немногих на этой свадьбе, кто представлял для него интерес. Она сидела напротив, рядом с Магной, и, подперев щеку ладонью, опустошенно вглядывалась в спокойно пляшущее в безветрии пламя костра. Асакуре не пришлось лезть к ней в голову, чтобы понять, что за мысли её мучают, и о чем она отчаянно пыталась не думать: молодоженов на празднестве уже нет, а, значит, у них сейчас первая брачная ночь в разгаре.

— Так, я что-то не пойму! — широко улыбнувшись и пружинисто подскочив на ноги, Радим попытался разрядить обстановку. — А где танец наших незамужних красавиц? Кто у нас еще остался на выданье?

Девушки в ужасе переглянулись, решив, что он повредился рассудком или попросту пьян. Радим просит, чтобы они танцевали при чужаке? При незваном госте, укравшем всё веселье с праздника? При хладнокровном чудовище, пятьсот лет назад погубившего не одно племя и теперь разевающего пасть на всё человечество?

Мотивы судьи, однако, были совершенно иными: он пытался напомнить соплеменникам, что нельзя тешить и дальше самолюбие Хао, и без того упивавшегося произведенным впечатлением. Они не трусливые овцы, забившиеся в канаву, спасаясь от волка. Они — сильное племя, что может себе позволить дышать полной грудью, даже когда страх держит за горло. Часть индейцев сразу же уловила этот посыл и решила поддержать судью: кто-то начал ритмично бить в барабаны. Через мгновение к нему присоединились флейты-сикури, вперемешку со звоном бубнов, и Нихром принялся нерешительно напевать песню на родном языке. Лучшим голосом племени всегда был его брат Хром, и до чего же юноше было горько от мысли, что турнир забрал его, и тот так и не смог спеть на свадьбе лучшего друга. Хоть этот лучший друг никогда Нихрому особо и не нравился.

— Ты будешь танцевать? — шепотом спросил Магна, склонившись к уху Нэм, а она, пару раз моргнув, устремила на него непонимающий вопросительный взгляд:

— Что, одна?

— Ты только посмотри на них, — судья кивнул подбородком в сторону стайки девчонок. Те сконфуженно ежились на своих местах, растерянно высматривая, собирается ли кто выйти внутрь круга. — Они же трусихи. Кто-то должен начать, чтобы их расшевелить. Никто, кроме тебя, на это неспособен.

— Потому что я единственная, кто лезет на рожон? — усмехнулась Нэм и, бесцеремонно сняв фляжку с его пояса, отвинтила крышку и сделала несколько больших глотков, пока едкая жидкость не стала проситься наружу.

— Прекрати себя так вести, — возмущенно зашипел судья, решительно отбирая пойло из слабых девичьих рук. — Ты мне такая не нравишься.

— Что, правда? — игриво улыбнувшись, Нэмид поднялась на ноги, чем привлекла к себе любопытные взгляды соплеменников. — Ни капельки?

Девушка не стала дожидаться ответа и, когда глаза Магны потемнели, а губы чуть приоткрылись, тихо хихикнула. Ступая на носки, она легко и невесомо выбежала в центр, а затем закружила вокруг костра, подобно бабочке, привлеченной тёплым светом пламени.

Раньше Нэм любила «танец невест», ведь в такие моменты рядом всегда была Кэтери. Вдвоем им было весело: подруги пытались двигаться синхронно, и ничего у них, конечно же, не получалось, но зато, когда звуки музыки стихали, от смеха у них едва челюсти не сводило. Сегодня шаманка была одна, без поддержки, и если бы алкоголь не притуплял привычную стеснительность, и ей смертельно не хотелось доказать всем, что эта свадьба приносит ей радость, она осталась бы сидеть на месте.

Резерфор, что до этого не решалась выйти в круг, недолго думая, последовала примеру Нэмид. Маленькая судья одолжила у Намари бубен и, ритмично стуча ладонью по шершавой поверхности инструмента, юркими, прыгучими шажками, присоединилась к соплеменнице. Пример двух шаманок оказался заразителен — через полминуты к костру вышло по меньшей мере ещё пять девушек, вдохновленных одобрительными возгласами молодых мужчин-индейцев, а еще через минуту лишь самые робкие и стеснительные остались в стороне.

Возле костра порхали все самые видные красавицы племени Патчей, но взгляд Хао был прикован только к Нэм, и отвести его было не в его власти. Разгоряченная, лохматая и совершенно дикая, она стала частью ускоряющихся звуков музыки и отныне подчинялась только им. Браслеты на тонких запястьях беспрестанно звенели, вторя движениям хозяйки. Короткая юбка с бахромой без стеснения демонстрировала стройные загорелые ноги, которые ритмично и всё более яростно касались земли. Из легкого летнего ветерка девушка всё больше превращалась в бурю в пустыне, необузданную и неукротимую, а Асакуре смертельно хотелось совладать с этой стихией.

Нэмид чувствовала, как кружится голова и сбивается дыхание, картинка перед глазами смазывалась, но отчего-то было радостно и хотелось смеяться. На Хао она не смотрела, но именно о нём думала, и отчего-то сердце начинало колотиться еще быстрее. Видит ли он её? Наблюдает ли за ней? «Даже не сомневайся, Официантка» — услышала Нэм такой знакомый голос в своих мыслях, и смущение её так и не посетило. Ответ шамана лишь вызвал на девичьем лице счастливую улыбку, которую она под влиянием алкоголя даже не попыталась скрыть.

Наконец, звуки музыки смолкли, и их сразу же сменили радостные восклики и аплодисменты. «Ты молодец», — слышала со всех сторон Нэм похвалы соплеменников, пока возвращалась на место. И хвалили они вовсе не её умение двигаться, а смелость, с которой она вышла на танец первой. Хорошо, что Канги уже успел отправиться домой, не застав прихода Хао — уж он бы такой поступок дочери точно не одобрил и сразу же усадил бы на место.

— И всё-таки я не ошибся с выбором, — Магна улыбался, наблюдая, как сидящая рядом с ним Нэмид пытается отдышаться.

— Что?.. Ты… о чем? — сбивчиво спросила она, прикладывая прохладные ладони к горящим щекам.

— Сделав ставку на тебя, пока все пускали слюни на внучку вождя, я не прогадал. Может, ты и не такая красивая, как она, и родословная у тебя попроще, ты всё же нравишься мне больше.

От этой фразы под ребрами что-то болезненно сжалась, будто кто-то только что ударил Нэм под дых. «Больше». Значит, даже на симпатию Магны у неё нет эксклюзивного права. Он сравнивал её и Кэтери, как двух породистых кобыл, и по каким-то своим причинам выбрал ту, что «попроще». Может, потому что за ту, что получше, ему просто было лень бороться из-за высокой конкуренции, а может, просто решил, что и уровня Нэмид для него будет достаточно.

— Спасибо, что составил компанию, — тихо проговорила шаманка, поднимаясь с места. — Не провожай меня, ладно?


За целый день Нэм не проронила ни слезинки, стараясь искренне радоваться за счастье Силвы и подруги, и ей это почти удалось. И кто стал последней каплей в чаше её самообладания? Магна. Человек, на чувства которого, как казалось, Нэмид всё равно, но отчего-то его признания сильно её задели. Сидя на кровати в своей комнате и расчесывая волосы, она шмыгала носом и напрочь игнорировала мокрые дорожки на щеках, что так некрасиво размывали на лице краску.

— Вот я тебя и нашёл, — послышался хриплый торжествующий голос со стороны окна, и шаманка испуганно вздрогнула, увидев сидящий на подоконнике чёрный силуэт с горящими красными глазами. Страх холодными мурашками пробежал по телу. Теперь, когда она полностью протрезвела, общение с демоном перестало казаться чем-то безобидным. — Да не ссы ты так, ничего я тебе не сделаю.

Слезы больше не шли — Нэм лишь молча смотрела на нежданного посетителя и на всякий случай готовилась звать на помощь. Зачем он вообще её искал?

— Ты так и не представилась, — вновь заговорил воин и изучающе склонил голову набок. — Впрочем, как и я. Меня зовут Рё.

— Нэмид, — тихо ответила шаманка, всё ещё не понимая, чем вызвала такой интерес.

Рё и сам не знал, зачем пришёл. Вроде бы он и не думал дальше продолжать общение с этой шаманкой, но стоило лишь учуять её запах, как ноги сами привели его сюда. Он с грохотом соскочил с подоконника на пол, отчего Нэм инстинктивно вскочила на ноги, готовясь ринуться к двери в любой момент.

— Это был Аса… то есть, Хао? — имя огненного шамана из первой жизни чуть было не сорвалось с языка, но воин во время исправился. — Это он пришёл на ваш праздник? — Девушка медленно кивнула, не сводя с демона глаз. — А знаешь… он ведь и есть тот человек, что меня убил.

Это признание поразило Нэм, заставило всё её существо напрячься. Рё не выглядит желающим излить душу, так зачем он ей это говорит?

— Ты же сказал, что дело было в женщине, которая предпочла другого, — осторожно напомнила она, на что воин зло оскалил зубы. Красные глаза во тьме полыхнули яростью, вызывая в теле девушки крупную дрожь.

— Он и есть тот другой.

Тысячу лет назад Хоши сбежала из дому с придворным мальчишкой, наплевав и на свой долг перед родом Токугава, и на свою помолвку. Пожалуй, как раз в тот момент, когда она пошла на поводу своего эгоизма, судьба Рё уже была предрешена: только один из них должен был остаться в живых — либо он, либо Асаха. Госпожа удача выбрала не его.

— Мне жаль, — дрожащий девичий голос немного остудил закипевшую в воине лаву тьмы, и тот лишь кивнул, а затем развернулся и решительно вскочил обратно на подоконник, чтобы уйти - рассудив, что для таких разговоров сейчас не время и не место. — А та женщина? Что с ней стало?

Рё хрипло усмехнулся, так и не оборачиваясь.

— Померла. Пережила меня от силы на пару часов. — Нэм померещились торжествующие нотки в его голосе. Видимо, она и впрямь сильно его обидела, раз её смерть принесла демону радость. — Хоши заплатила за всё сполна, и лишь поэтому я не держу на неё зла.

Словно острым лезвием знакомое имя резануло уши, и сердце девушки беспокойно забилось о рёбра.

— К-как-как ты сказал её зовут?

— Хоши, — взгляд Рё устремился на Нэм, и ее губы нервозно дрогнули в торжествующей улыбке. Детали мозаики, которую ей еще предстояло сложить, начали сами лететь к ней в руки.


========== 13. О доверии ==========


Взаимное доверие возникает только там, где есть общие враги.

«Скажи мне, кто твои друзья» — это устарело. «Скажи мне, кто твои враги,

я скажу кто ты» — вот так сейчас ставится вопрос.

Анатолий Рыбаков. Дети Арбата


— Думаю, мы достаточно далеко забрались, — приложив ладонь ко лбу козырьком, чтобы спрятать глаза от солнца, Нэм остановилась и чуть привстала на цыпочки, хотя едва ли это помогло бы ей лучше рассмотреть местность. — Не чувствую ни единой человеческой души в радиусе трех миль. А ты?

Пески пустыни были привычно безмолвны и мертвы, и лишь ветер гнал куда-то на восток обезвоженные клубки перекати-поля.

— Радиус… Миля… Что это за слова-то такие, — Рё с силой пнул ни в чем не повинный камушек, подвернувшийся под ноги, и громко фыркнул. Обстоятельство, что он, тысячелетний дух, чувствует себя идиотом рядом с девчонкой-подростком, заметно било по его мужскому самолюбию. — Ты специально выражаешься так, чтобы я тебя не понял?

— Ну, знаешь… — только и развела руками Нэмид. — Мне тоже непросто понимать твои стародавние японские словечки, но я же тебя ни в чем не упрекаю.

Демон пренебрежительно хмыкнул, но спорить с новоиспеченной союзницей не стал. Как-никак, она оказалась первым шаманом, принявшей его, как равного, и этим Пташка Нэм — так Рё её прозвал из-за перьев в волосах — и заслужила его расположение. Нэмид без утайки поведала ему свою историю, и уже на третьей минуте рассказа, когда она упомянула, что расплачивается перед Хао за свою неудачную попытку его убить, воин окончательно проникся к ней симпатией. «Знаешь, как говорят? „Друг моего врага — мой враг. Враг моего врага — мой друг“, — выдерживая паузы, Рё внимательно следил за реакцией шаманки, ведь ответ на вопрос, что он собирался задать, должен расставить все точки над „i“. — А кто же ты, Пташка Нэм? Враг ты мне или друг?» Нэмид не задумалась ни секунды.

«Друг».

— Ладно. Хватит тянуть кота за яйца, — демон решительно присел на прохладный песок по-турецки и указал подбородком на место напротив, приглашая последовать его примеру. — Пора начинать, а то до темноты не управимся.

Задумчивый взгляд Нэмид устремился в небо — Магнескоп описывал уже не первый круг над её головой, прилежно следуя указаниям Магны. Его присутствие кой-то веки действовало успокаивающе, и шаманка даже была рада такому надзору — по крайней мере, она не пропадет без вести в пустыне, если что-то пойдет не так. Её найдут. Не факт, что живой, но найдут.

— Это дух-хранитель моего соплеменника. Странно, что он не вмешивается, а только наблюдает, да?

— Главное, чтобы он не вмешивался, когда мы начнём, — заметил Рё, хмуро глянув на парящую птицу. — Ты кукушечкой тронешься, если меня резко выдернет из твоего сознания. Моя подруга-кицунэ мне таких страстей понарассказывала в своё время на эту тему… У-у-у, ты бы её слышала. — Нэмид невольно поёжилась от мысли, что в случае неудачи она совершенно точно лишится рассудка, а демон, заметив огонёк сомнения, блеснувший в её глазах, сощурился и скрестил на груди руки: — Если боишься, что я поглощу твою душу, когда ты впадешь в транс, то…

Нэм медленно опустилась на колени перед демоном и, пряча взгляд, нервно сжала дрожащими пальцами подол платья.

— Пожалуйста, не расшатывай мою решимость еще больше. Мы же уже всё обсудили. Я готова рискнуть.

Рё съехидничал, что с такой доверчивостью она своей смертью не умрёт, но на этом разговор был исчерпан — Нэмид оскорбленно поджала губы, но ничего не ответила.

— Будет неприятно, — предупредил демон, протягивая руку к девичьему лицу. — Постарайся не заглотить язык.

По-призрачному холодные пальцы коснулись виска, и в то же мгновение голову Нэм пронзил режущий импульс. Подобно удару током, демоническое рейоку за доли секунды разнеслось по всему телу, распрямило конечности и выбило из груди воздух. Словно деревянная кукла, она рухнула на спину и распласталась на песке с широко раскрытыми в болезненном ужасе глазами. «Разве должно быть так больно?» Слезы побежали обжигающими дорожками к вискам и затерялись в чёрном шелке волос. «Рё» — хотела позвать она, но так и не смогла разлепить сухие посиневшие губы. Демон исчез, окончательно влившись потоком энергии в её тело,

Сколько длился этот паралич? Секунды, минуты, часы? Нэм не знала, но отчетливо ощутила момент, когда что-то переменилось, и по коже вместе с болью побежал могильный озноб. Он окутывал, въедался в мышцы, пробираясь до костей. Легкие едва слушались, не позволяя сделать полноценный вдох. Нэмид из последних сил цеплялась за реальность, медленно моргая и вглядываясь в лазурное небо над головой, где больше не было Магнескопа. Ей казалось, что жизнь неумолимо покидает тело, и она доживает свои последние мгновения. Когда глаза перестали открываться, и в ушах загудела мёртвая тишина, последние всполохи разума угасли. Лишь одно слово застыло в её мыслях. Лишь одно слово, замершее в крике безмолвного отчаяния.

«Страшно».


Словно из сонного забвения, Нэмид выдернуло в совершенно иной мир, и она непроизвольно выдохнула, когда пришло осознание, что она ещё не умерла, и всё идёт по плану. Взгляд медленно скользнул по начищенным до глянцевого блеска мраморным полам и поднялся вверх по резным колоннам к потолку, украшенному изображением огромного змееподобного дракона.

— Ну хвала богам. Я уж было подумал, что расплавил тебе мозги, — Рё стоял напротив и выглядел так, словно совсем бы не расстроился, если бы такой казус и впрямь случился.

— Где мы? — проигнорировала его замечание Нэм, не без интереса рассматривая богатые убранства, которые ей даже на фотографиях видеть не доводилось. — Или, вернее будет спросить, «когда»?

Воин хмыкнул, еще раз осмотрев зал, созданный его воспоминаниями. Получилось довольно неплохо, хоть некоторые детали он и додумал, ибо память безжалостно их уничтожила.

— Это место, где я прожил два с лишним года, служа роду Токугава. И день, когда я впервые увидел Хоши. Если ты готова к представлению, то можем начать.

Нэм с готовностью кивнула, и в то же мгновение перед ней в причудливом танце заклубился столп чёрного дыма, сгущаясь всё больше и обретая человеческие очертания. Секунда — и он рассеялся, оставив после себя стоять на мраморных полах немолодого рослого японца в чёрно-золотых одеждах. Незнакомец с густыми хмурыми бровями с замысловатым пучком на голове смотрел точно на Рё и придирчиво его разглядывал, о чем-то размышляя.

— Ты превосходно закален в боях, — зычный бас покатился по помещению, и Нэм невольно захотелось вытянуться струной. То был голос человека, привыкшего быть на голову выше всех и вся. — Твоя катана подобно жалу — бьет точно в цель. Потому-то я тебя и выбрал, и потому собираюсь доверить тебе самое дорогое, что у меня есть — жизнь моей дочери. Думаешь, справишься?

Вместо того, чтобы ответить ему, демон обратился к Нэмид, поясняя:

— Это господин Токугава Йоширо. Он узнал, что я проявил себя лучше всех при обороне земель Таката, и потому решил позвать меня к себе на службу. То, что на меня, безродного вояку, обратил внимание такой высокоуважаемый человек, большая удача.

Нэм кивнула в знак того, что всё услышала и поняла, и в то же мгновение новый клубок черного дыма засуетился в воздухе. Рядом с Йоширо возникла нескладная девчушка в многослойном, странного вида платье, расшитом золотом. Высокой объемной прической, напудренным лицом и накрашенными ярко-алыми губами, её явно хотели сделать похожей на взрослую женщину, но выглядело это по меньшей мере нелепо, по большей — смехотворно.

— Хоши было четырнадцать, когда я поступил к Йоширо на службу, — снова заговорил Рё. — И она была… несносной. — Большой зал начал расплываться, и в конце концов сузился до размеров коридора. Нэм снова осталась один на один с демоном. — Сколько нервов она мне помотала — ты бы знала, — он двинулся вперед, кивком головы приглашая следовать за ним, и принялся истошно голосить: — Хоши-сама! Где вы, Хоши-сама?

Сдвигая одну фусуму за другой, он заглядывал в каждую комнату, но все они были либо пусты, либо заполнены обезличенными подобиями манекенов — телами без глаз, носа и рта, от которых у шаманки бежал мороз по коже. Наконец, Рё сдвинул последнюю фусуму, и за ней оказалась всё та же девчушка — снова разодетая, как на праздник, но на этот раз её лицо не было сдобрено тонной декоративной косметики. Завидев его, она воинственно свела тонкие брови к переносице, сжала руки в кулаки и запротестовала:

— Я никуда не пойду! Пусть отец сам любезничает с этим старым извращенцем, если он ему так нужен!

Со вздохом поведя головой в сторону Нэм, Рё пояснил:

— А этот «старый извращенец» входил в приближенный круг людей императора, между прочим. Йоширо спал и видел, как выдаёт дочь замуж если не за него, то за его тридцатилетнего сына, — затем он прокашлялся и с долей раздражения в голосе обратился к строптивице: — Вы ведете себя неблагоразумно, Хоши-сама. Вы же знаете, как важно для вашего отца произвести на Такедо-саму хорошее впечатление. Отправляйтесь к гостям, иначе я заставлю вас этосделать силой.

Хоши горделиво вздернула нос и, кажется, сжала кулаки еще сильнее.

— Вы не посмеете. Человек вашего положения не имеет права ко мне прикасаться. — Рё недовольно нахмурился, принявшись разминать пальцы, сжимая и разжимая кисть. — Пусть сам за мной придет, если для него это так важно. Так ему и передайте.

«Понятно, почему Рё назвал её несносной», — подумала Нэмид с интересом наблюдая за разыгравшейся сценой. Если бы Рё не озвучил возраст своей подопечной, она определенно решила бы, что Хоши не больше двенадцати. Она была еще совсем ребёнком с её по-мальчишески плоской фигурой и по-детски мелковатыми чертами лица: маленькие пухлые губы, нос кнопкой, и только глаза отличались исключительной выразительностью из-за длинных чёрных ресниц.

— Своих служанок будете так гонять, а я исполняю волю Йоширо-самы — не вашу, — прошипел Рё и, крепко схватив Хоши за локоть, поволок по коридору, игнорируя её писки, охи, попытки вырваться и протесты.

— А ты не слишком с ней грубо? — обеспокоенно спросила Нэм, следуя за странной парочкой след в след. — Ты вон, какой огромный, а она…

— Я ей не нянька, — сухо отрезал он, даже не обернувшись. — Да и если бы Йоширо и впрямь решил за ней прийти, то так легко она бы не отделалась. Немногим позже эта девица таки довела отца до того, что он избил её на глазах у всей прислуги. То еще было зрелище, — ехидный смешок, долетевший до ушей Нэм, заставил её осуждающе поджать губы. — Зато после того случая Хоши стала шелковей любого наряда, что она когда-либо носила, — в Рё не было ни капли сострадания к этой девочке, в то время как Нэмид, целительница в пятом поколении, всегда была чувствительна к чужой беде и такого поведения не понимала. — Могу показать этот эпизод, если хочешь.

— Не надо.

Он раздвинул одну из фусум и резко втолкнул девчонку в помещение к нескольким обезличенным манекенам, и тогда Нэм догадалась, что так Рё просто не утруждает себя воссозданием обликов людей, которых не помнит.

— Молодая госпожа просит прощения за своё опоздание, — мрачно огласил он, и в ту же секунду пространство снова начало плыть, сменяя декорации и смазывая мрачные краски. — Вообще-то я и впрямь не имел права к ней прикасаться, и расскажи она кому-нибудь о моей выходке — на мне бы и места живого не осталось.

— Но она молчала, — догадалась Нэмид, на что Рё кивнул и по-птичьи склонил голову набок, громко хрустнув при этом позвонками:

— Что бы Хоши там ни говорила, а зла она никогда никому не желала. И эта мягкосердечность в конечном итоге привела её к смерти.

Потолок над головой сменился пасмурным и серым, как пепел, небосводом. Стены поползли в стороны, превратившись в легкие деревянные постройки и рассыпались вдоль дороги, покрытой густым, местами рваным туманом. От холода, закусавшего кожу, Нэм поёжилась и обняла себя за плечи, зато демон чувствовал себя вполне комфортно и теперь преспокойно поглаживал огромного боевого коня, возникшего из неоткуда, по блестящей черной морде.

— Мы должны найти ту девочку. Без неё мы не уедем, — раздавшийся за спиной девичий голос заставил шаманку вздрогнуть, но не успела она обернуться, как её обступила девушка в розовом, струящимся в пол, кимоно. Нэм с трудом узнала в ней пигалицу, что Рё всего минуту назад волочил по коридору. Утонченная, изящная и…искусственно-правильная — так бы Нэмид описала Хоши, если бы кто-то попросил её это сделать. В женщинах племени Патчей никогда не было этой лощеной выправки, заставляющей ходить по струнке и держаться так, словно небеса рухнут на голову, если не соответствовать нормам высшего общества. В бывшей возлюбленной Хао Нэм видела эту черту невооруженным глазом.

— А знаешь… Ты на неё похожа, — как бы между прочим заметил Рё, лениво переводя взгляд с шаманки на аристократку и обратно. — Думаю, поэтому этот индюк поручил её поиски именно тебе.

Смысл сказанного не сразу дошёл до Нэм, и её губы дрогнули в усталой усмешке:

— Рё… Ты что, издеваешься?

— Да ты присмотрись, — небрежно кивнул он в сторону Хоши. — Я сам вчера не заметил сходства из-за краски на лице, но теперь вижу. Причесать тебя да приодеть, смыть загар и поубавить гонора, и будешь как близняшка.

Нэмид снисходительно улыбнулась.

— Мы с ней похожи не больше, чем роза и початок кукурузы. Не выдумывай, — она не восприняла его слова всерьез, хотя они и с лихвой объяснили бы повышенное внимание Хао к ее персоне.

— Я бы на твоём месте не был так категоричен, — ответил Рё, решив приберечь вопрос «что такое кукуруза» до лучших времен. — Судя по тому, что ты мне вчера рассказала, Хао слишком много спускает тебе с рук. Его имя даже в мире духов является синонимом безжалостности, так с какой радости он уже дважды даровал свою милость тебе? — сделав акцент на последнем слове, Рё замолчал, а Нэм так и не нашлась с ответом, потому что что-то во всей этой истории и впрямь не сходилось.

Внезапно двери одной из лачуг распахнулись, и две мужские фигуры без лиц, но в доспехах, выволокли на улицу абсолютно раздетую девочку-подростка, едва волочившую за ними ноги. Вся в синяках, царапинах и гематомах, она горько плакала и тряслась, как лист на ветру, но не смела вырываться, и, завидев ее, Хоши, кажется, перепугалась.

— Какой конфуз, — Рё ядовито ухмыльнулся. — Наша госпожа только сейчас поняла, что собралась взять себе под крылышко местную платную девку. — Нэмид поджала губы, разглядывая маленькую японку без единого живого места на худеньком тельце. От мысли, через что пришлось пройти этой бедняжке, которой на вид было не было и четырнадцати, ей становилось дурно. — Не знаю, почему Хоши решила спасти от плохой жизни именно эту оборванку из десятка других, слонявшихся у дворца, но лучше бы она оставила её подыхать.

Реплики Рё всё больше отдавались в душе Нэм бурным негодованием. Вроде и стоило ожидать от демона полной бесчувственности по отношению к происходящему, но всё ж таки ей хотелось верить, что в нём ещё живо что-то человеческое, и что всё его злорадство нарочито напускное.

— Платная девка? Но она же еще ребёнок, — не успела Нэмид вознегодовать, как тут же замолкла под тяжелым, устремившимся на неё, взглядом:

— Ребёнок? — громко хмыкнул воин. — В моё время лишь богатенькие девочки, вроде Хоши, могли оставаться подле родителей подольше, дожидаясь выгодной пассии. Мою мать выдали замуж в двенадцать, и никто даже пикнуть не смел.

Не сказать, что Нэм подобное откровение удивило или покоробило. Среди Патчей тоже когда-то существовали такие порядки, и навряд ли миновало хотя бы столетие с тех пор, как их искоренили. Ещё лет пятнадцать назад девушек их племени воспринимали как полноценных женщин уже в четырнадцать. Так чего стоило ждать от средневековой Японии?

Нэм услышала, как из груди Хоши вырвался обреченный вздох. Видимо, она как-то по-другому представляла спасение несчастной с улицы.

— Не нужно бояться. Мы не причиним тебе вреда, — она сделала шаг навстречу девочке и тепло улыбнулась. — Как твое имя?

Зрачки бедняжки, что до этого расфокусировано бегали из стороны в сторону, уставились на Хоши, и тут же затравленно устремились в землю. Безликие манекены, наконец, отпустили ее руки, и девочка сразу же попыталась стыдливо прикрыть ими грудь.

— Юи, — Нэм едва разобрала, что она сказала — сухие губы со спекшейся в уголках кровью едва шевелились. — Моё имя Юи, госпожа.

— Юи, — тёплым эхом повторила Хоши. — Хочешь, я заберу тебя с собой?

Пространство снова завертелось, как карусель, оставив на месте лишь Рё, вороного жеребца и Нэм. Конь громко фыркнул, ударив по земле массивным копытом, когда он на него взобрался и подал руку Нэмид, предлагая присоединиться. Та не спешила протягивать руку в ответ. Она помнила, как в восемь лет упала с лошади и сломала позвоночник, и именно это воспоминание не позволяло ей вот уже девять лет ездить верхом.

— Пташка, побереги мои нервы и свои мозги. Давай разделаемся с этим поскорее, — приободрил её Рё, на что Нэм шумно втянула носом воздух, благодарно кивнула и ухватилась за протянутую ладонь.

— Сам император вручил роду Токугава бразды правления в землях Ямато и выделил живописное поместье с огромным дворцом, — продолжил он рассказ, когда шаманка разместилась за спиной и недоверчиво вцепилась в его плечи. — Когда нам сказали, что последнему хозяину этих земель скормили собственный язык, отчего он и сдох, мы не придали этому должного значения. У знатных людей всегда было много недоброжелателей. — Жеребец поскакал вперед, мотнув головой, и через секунду рядом появились ещё несколько вороных с грозно выглядящими всадниками, чьих лиц снова было не разобрать. — Уезжая из столицы, мы и подумать не могли, что отправляемся в саму преисподнюю, и мчались навстречу своей смерти, как на праздник.

Небо над головой окрасилось лазурно-голубым. Рё ударил поводьями, и конь понесся, что есть сил, а за ним, как по команде, ринулись и остальные. Нэмид знала, что её жизни в иллюзии ничего не угрожает, но всё равно инстинктивно жмурилась, чтобы не видеть стремительно проносящиеся мимо постройки и мельчишащий внизу пёстрый грунт. «Держись» — только и услышала она, прежде чем конь громко заржал и встал на дыбы, едва не сбросив с себя наездников. Из груди Нэм вырвался испуганный вскрик, но жеребец быстро встал на землю всеми четырьмя копытами.

— Гляди. Повторять не буду, — насмешливый хриплый голос Рё неприятно мазнул ухо, и Нэм, повиновавшись, открыла глаза. Впереди, на пути вереницы коней, стоял он — такой непохожий на себя нынешнего, но такой узнаваемый.

— Хао? — имя само сорвалось с языка и на выдохе повисло в воздухе. Нэмид непроизвольно подалась вперед, пытаясь рассмотреть образ Величайшего из его первой жизни в мельчайших подробностях. Босой, одетый в лохмотья, смуглый, с длинными тёмными волосами, он, словно застывшая статуя, глядел прямо на Рё, а тот в свою очередь шумно дышал, смеривая его презрительным взглядом.

— Смотри, куда прешь, грязи кусок, — хрипло процедил он и с размаху ударил Хао прямо по лицу из ниоткуда появившейся в руке плетью. Тот не издал ни звука, схватившись за зияющую рану, и кровь моментально запачкала кровью руку, пальцы, шею, одежду… Хао поднял глаза, хмуро уставившись исподлобья на своего обидчика, и от этого взгляда по спине Нэм побежали мурашки — точно так же Асакура смотрел на неё в лесу, собираясь прикончить.

— Зачем ты это сделал? — шёпотом спросила она, а Рё лишь растянул губы в безумной ухмылке:

— Да думал, смогу я с одного удара проломить ему череп или нет. В бою частенько так делал, а тут не вышло.

— Но это же жестоко, — тихо констатировала Нэм, только теперь замечая, что по краям дороги толпиться много людей, застывших в наискучнейшей позе по стойке смирно. — Он же ничего тебе не сделал.

Воин красноречиво фыркнул, оставив её замечание без внимания, и процедил, обращаясь к Хао:

— С дороги.

К великому изумлению Нэмид, тот повиновался, и тогда-то к ней пришло осознание, в чём дело, и почему Рё остался жив после своей выходки. Тысячу лет назад Асакура был юн по-настоящему, а не только телом. Ни многовековой ненависти за плечами, ни исполинского запаса фуриоку.

Прошагав верхом мимо шамана, воин остановил коня, и тогда совсем рядом из столпа чёрного дыма материализовалась Хоши верхом на жилистой коротко стриженной кобыле:

— Род Токугава только въехал в провинцию, а вы уже избиваете наших подданных, Рё-сан? — осуждающе спросила она, и Рё в ответ шумно втянул носом воздух. — Что на это скажет отец, когда прибудет?

— Семнадцатилетняя соплячка отчитала меня на виду у моих подчиненных. До чего же это унизительно, — до хруста сжав в кулаки поводья, он снова презрительно фыркнул, наблюдая, как его госпожа спускается с коня, а затем нерешительными шагами направляется в сторону Хао.

— Получается, если бы ты его не ударил, они бы не познакомились. — Рё одарил Нэм не самым дружелюбным взглядом, так что она сразу же замолкла, жестом закрыла рот на замок и выбросила «ключ». Тем временем аристократка, кажется, не слишком удачно попыталась заговорить с Хао, и тот оскорбленно отвернулся. — Я ничего не слышу, — робким шёпотом нарушила своё молчание шаманка, на что демон недовольно буркнул:

— Я понятия не имею, какие соплежуйские речи она ему там читала. Уж прости.

Вытащив откуда-то из-за пояса небольшой лоскут ткани, Хоши протянула его Хао, чтобы тот прижал его к ране. Нэмид видела, как он колеблется и не хочет принимать помощь, но, когда его пальцы недоверчиво взял у аристократки платок, Нэм почувствовала, как в груди что-то оборвалось и сжалось, заставляя сердце стучать всё быстрее и быстрее.

— Держись крепче, Пташка, — снова заговорил Рё, и голос его прозвучал хрипло, напряженно. — Наше путешествие только начинается.


========== 14. О неживом ==========


Есть здесь кто неживой?

Сверхъестественное (Supernatural)


— Поздравляю, Магна, — сухо отчеканил Хао, окинув бесцветным взглядом посиневшее едва теплящееся жизнью тело на песке. — Из всего изобилия девиц вашего племени ты выбрал самую слабоумную.

Магна ничего не ответил, уязвлено поджав сухие губы в тонкую линию. Он был бы и рад возразить, найти поступку Нэмид хоть какое-то рациональное объяснение, но в голове не было ни единой идеи, чем она руководствовалась, влипая в очередной переплет. Пустить в своё тело демона и позволить ему рыться в мозгах, как в корзине с грязным бельем — кто вообще в здравом уме на такое решится?

— Ты же говорил, что Канги у вас спец по демонам, — вновь заговорил Хао. — Что же он дочери не втолковал, что нужно не миловаться с ними наедине, а держать от себя за километр?

— Нэмид безусловно поступила неразумно, — наконец отозвался Магна, тщательно подыскивая слова, чтобы не ухудшить неосторожной фразой и без того незавидное положение вещей, — но почему вы запретили мне вмешаться, когда ещё была возможность? Почему не дали оградить её от этого… Рё?

Уголки рта Асакуры на секунду дрогнули в нервной усмешке.

— Мне просто стало любопытно, как далеко она готова зайти.

Хао и подумать не мог, что его неприятель из первой жизни так быстро вотрется к Нэм в доверие, и то и дело ловил себя на мысли, что это его неимоверно злит. Словно эта девчонка назло готова была выказать своё расположение кому угодно, только не ему.

— Выходит, вы знали, что дело идёт к этому? — Магна многозначительно кивнул в сторону лежащей без чувств Нэм и с вызовом скрестил на груди руки. — Но откуда? Какое вообще отношение этот демон имеет к ней?

«Он начинает задавать слишком много вопросов» — хмыкнул Асакура, подходя к телу и опускаясь рядом с ним на колени. Скрывать от Магны правду он даже не планировал, но эта интонация, будто Хао чем-то кому-то обязан, ему совсем не нравилась.

— Нэм была знакома с Рё в прошлой жизни. — В груди судьи что-то неприятно захолодело. Словно кровь вмиг замерзла, кристаллизировавшись в ледяную крошку. Безусловно, он предполагал, что с Нэмид не всё так просто, как кажется на первый взгляд, однако выводы, тянущиеся за этим открытием, полностью переворачивали его представление о ней.

— Но вы сказали, что и вы были знакомы с ним во времена Хэйан. Означает ли это, что…

— Да, — скучающе подтвердил Хао, идя на опережение. — У нас с Нэмид общее происхождение, если можно так выразиться.

Поднялся сильный порывистый ветер, взбив в воздух облака песчаной пыли, словно отражая внутреннее беспокойство прибывших на место шаманов. Пока Асакура сосредоточенно прощупывал пульс, едва касаясь шеи девушки, чтобы ненароком не заставить её тело проснуться, судья места себе не находил. Всё, о чем теперь он мог думать, это кем именно приходилась Нэм Хао, что он настолько с ней обходителен.

— Тебя не должно это волновать, — хладнокровно заметил Асакура, без труда считав каждую эмоцию подчиненного. Мысли Магны слишком раздражали, нескончаемым жужжанием влезая в уши. — Или боишься, что я её у тебя заберу?

Вопрос хоть и прозвучал в ироничной форме, в нем отчетливо слышался отнюдь не шуточный посыл. «Она ему нужна» — вот, что понял Магна наверняка и смиренно склонил голову, проглатывая назревающее чувство негодования.

— Вы правы. Не должно.

В глубине души он знал, что как бы Нэмид ему ни нравилась, как бы ни хотелось получить на неё эксклюзивное право — если Хао скажет, что отныне она принадлежит ему, Магна отдаст её, не моргнув глазом. Это животный инстинкт, как охота или размножение — сохранение собственного благополучия ценой малых потерь. Как в стае низкоранговые волки уступают добычу альфе, так и он, виляя хвостом, готов исполнить любую прихоть Асакуры, лишь бы только заслужить его расположение.

— Я попробую проникнуть к ней в голову, — наконец озвучил Хао свои планы, — но это будет непросто. Сейчас её сознание и мысли работают на износ и находятся под полным контролем. Значит, нужно искать другой путь. Попробую пройти через Врата Памяти.

Он прекрасно осознавал, что судья не понимает, о чем идет речь, но всё же чувствовал себя обязанным держать его в курсе. Как-никак, Нэмид что-то да значила для Магны, и его переживания насчет её дальнейшей судьбы были вполне искренни.

— Врата Памяти? Это тоже где-то в голове, да?

Хао уж было хотел снисходительно усмехнуться, но сдержался. Разумеется, шаман, владеющий только топорной техникой использования мертвого тотемного животного, едва ли разбирается в устройстве души живого человека. Для Асакуры же, мудреца, постигшего пять концов Звезды Единства, это было элементарно, ведь взять под контроль саму природу можно, только познав все пять врат шаманского естества: Врата Тела, Врата Подсознания, Врата Сознания, Врата Мысли и, наконец, Врата Памяти.

— Я тебе как-нибудь потом объясню, что это и где это, — Хао сдержанно кивнул и осторожно взял Нэмид за руку, закрывая глаза и сосредотачиваясь, — а сейчас не отвлекай и следи, чтобы у нас не было гостей. Эти Икс-судьи в последнее время начинают мне немного докучать.

Магна зачем-то тоже кивнул с заметным опозданием, хоть и знал, что Асакура этого жеста не видит, а затем мановением пальцев направил Магнескопа, парящего над головой, обследовать территорию. Дух совы недовольно ухнул, описав в небе еще пару кругов, но в конце концов повиновался и изменил свою траекторию. Если на горизонте покажутся остальные члены Совета, то Магнескоп будет первым, кто об этом узнает.

Когда склизкий холод, исходящий от тела Нэм медленно, словно болотная жижа, полез вверх по руке, Хао невольно поежился. Невидимыми липкими щупальцами он скользнул по плечам, обвил шею, но на этом не остановился — вгрызся в горло, заполнив слизью глотку, и принялся пробираться всё выше и выше — к мозгу. Асакура стиснул зубы, едва не прикусив язык. Ощущения были далеко не из приятных, и Хао был готов проклинать всё, на чём свет стоит, но не издавал ни звука. «Когда в следующий раз соберешься умереть, моя красавица, напомни, чтобы я не вмешивался».

Последний импульс холода по позвоночнику, и Хао оказался там, где нужно. Длинные щупальца медленно отступили, втянувшись обратно в тело Нэм, что так и осталась лежать рядом, словно последний якорь, связывающий реальность и мир иллюзий. Пустыня изменилась до неузнаваемости. Превратившись в сумрачную степь с густым туманом, мешающим обзору, она напомнила Хао о родном Изумо — в сезон, когда река выходила из берегов, он частенько наблюдал такую картину ранним утром и поздним вечером. Только вот декор в виде пятиметровых зелено-черных врат, увешанных цепями и тяжелыми затворами, несколько мешал погрузиться в ностальгию. Ни крепости, ни здания — лишь этот запертый вход в никуда. Или, скорее, выход из неоткуда.

— Ну и где же радуга и пони? — хмыкнул Хао, подходя ближе к вратам, невольно подумав, что обстановка несколько мрачновата для внутреннего мира светлой шаманки.

С деловитым видом он обошёл Врата кругом, выискивая изъяны и слабые места, однако ничего не нашёл: металлическое изваяние выглядело так, будто стояло здесь с незапамятных времен и собиралось простоять еще столько же. Все дальнейшие старания Асакуры хоть как-то сдвинуть цепи с места тоже были напрасны — внешне легкие и хрупкие, они не двигались ни на йоту. Попытки шамана впустить в упрямые звенья поток фуриоку цепи и вовсе принимали враждебно, выбрасывая всё до последней капли рикошетом обратно.

Хао вернулся к Нэмид и снова, присев рядом, сжал заледеневшую ладонь в своей руке.

— Хватит упрямиться, глупая, — в сердцах прошептал он. — Я не желаю тебе зла. Я хочу помочь.

Желаемого эффекта не последовало, и Асакура нахмурился, ощущая, как его захватывает чувство негодования и злости. Врата Памяти оказались куда более неприступными, чем Врата Мысли, что были всегда для него открыты — спасибо способностям демона Охачио, которого Хао ненароком поглотил ещё в детстве. Может, стоило прихватить ещё пару-тройку демонят, чтобы заиметь комплект ключей от всех запретных дверей?

— Что-то не так? — послышался голос Магны откуда-то извне, но Асакура не спешил отвечать, тщательно обдумывая происходящее и пытаясь вернуть своим действиям холодный расчет.

— Похоже, у нашей маленькой официантки есть большой секрет, который она никому не хочет рассказывать, — он взглянул на хрупкое тело, в котором, казалось, не осталось ни кровинки, и устало выдохнул. Эта девчонка даже в коматозном состоянии умудрялась доставлять ему неприятности — чем не талант?

— Я могу вам чем-то помочь?

На этот раз Хао не удостоил Магну ответом, напряженно сверля взглядом врата. Не так он это представлял, совсем не так. Обычно этот ход совсем не защищен и едва ли конкурирует с садовой калиткой по степени надежности.

— Ладно, — Хао глухо хлопнул себя по коленям, поднимаясь на ноги, — не хочешь меня впускать — не надо. Как будто мне интересно знать хоть что-то из твоей розовой девчачьей жизни, — и резко замолчал, оглядевшись. Его посетило странное тревожное чувство, будто кто-то за ним пристально, не мигая, наблюдает. Где-то вдалеке послышалось противное воронье карканье, напоминающее смех старой беззубой ведьмы. Словно знак, что его обращение услышано и доставлено нужному адресату.

— А хочешь, открою тебе тайну, Хоши? — шаман невесело усмехнулся, произнеся заветное, канувшее в лету, имя и понизил голос до вкрадчивого шёпота: — Я сыт твоими выходками по горло. И я очень хочу, чтобы ты не выжила. Всё станет проще, если ты умрешь. Слышишь? — переспросил он, так громко, что его голос отозвался в пространстве эхом. — Гораздо проще.

Однако стоило последнему колкому слову сорваться с языка, как по спине снова пополз тягучий склизкий могильный холод, подобный тому, что поднимался от тела Нэмид. Хао отчетливо ощутил чьё-то присутствие и всё тот же немигающий взгляд на своём затылке, но оборачиваться не стал. Лишь застыл неподвижной статуей, ощущая, как это «что-то» приближается бесшумно, но почти вплотную.

— Ну так вперед, — отозвался женский голос у самого уха, разносясь по воздуху зловеще-пещерным эхом и издевательски-ласково добавил: — Убей меня, Асаха.

Хао вздрогнул. Лицо исказила кривая усмешка, а из груди вырвался нервный, истеричный смешок. Это голос ему знаком. Очень хорошо знаком. Ноги будто перестали слушаться, но шаману удалось заставить себя развернуться, чтобы тут же пожалеть об этом. Сердце в груди судорожно сжалось, пропустив пару ударов.

Это была Хоши. Такая, какой он не хотел ее вспоминать — взлохмаченная, истощенная, с синюшно-белой кожей и с синяками под остекленевшими глазами. Чёрное кимоно струилось в пол, липло к ногам, полностью отсыревшее от крови, сочащейся откуда-то из-под пояса — Хао не сразу заметил торчащую из её живота чёрную рукоятку ножа, как напоминание о событиях тысячелетней давности. Похоже, Хоши пыталась его вытащить, но не смогла — её ладони и синюшные кисти были изрядно вымазаны чёрно-бордовыми разводами. Шаман почти чувствовал, как в нос пробирается удушливый металлический запах, и потому непроизвольно задерживал дыхание.

— Ну здравствуй… Хоши, — он хотел бы сказать что-то еще или хотя бы улыбнуться, вот только облик бывшей возлюбленной не располагал к душевному приветствию. Хоши резко, как кукла-чревовещатель, склонила голову набок, и уголки её губ дрогнули в снисходительной улыбке.

— Уходи, Ха-о, — глаза так и остались безэмоционально-стеклянными. — Что бы ты ни делал, что бы ни сказал, врата останутся закрыты.

Пожалуй, именно после этой фразы Асакура отчетливо понял, что не стоило говорить, что он желает смерти своей первой любви. Существо, что стояло перед ним, кем бы оно ни было, явно не собиралось ему помогать.

— Вот как? Ты готова позволить хозяйничать в своей голове отбросу вроде Рё, а меня не пропускаешь? — с усмешкой спросил Хао. Он нервничал, не зная, как реагировать на вполне себе бодрый труп Хоши, но виду не показывал. — И как это понимать, милая?

Где-то вдалеке снова послышалась воронье карканье, и Хао показалось, что он даже увидел, как чей-то несоизмеримо огромный чёрный силуэт, хлопнув крыльями, промелькнул в тумане.

— Рё для меня не угроза. — Ни один мускул на лице девушки не дрогнул ни от очевидной претензии, ни от давно забытого обращения. — Ты — да.

Асакура неудовлетворенно хмыкнул. Эта Хоши отличалась от той девушки, что явилась ему во сне, и была ему не рада. А может, и вовсе желала ему смерти.

— Разве так говорят с тем, кто хочет помочь?

Мрачная неживая копия явно не нуждалась в помощи. Её взгляд не выражал ни страха, ни потерянности — он вообще ничего не выражал, кроме подчеркнутого снисхождения.

— Ты хочешь помочь не мне, а себе. Тебе не нравится, что ситуация вышла из-под твоего контроля, и ты хочешь вмешаться, чтобы его вернуть. Кто же знал, что Рё в этой жизни будет вызывать во мне больше доверия, чем ты, да?

Руки шамана непроизвольно до хруста сжались в кулаки. То ли потому что Хоши попала в яблочко, то ли потому что он сам едва разбирал мотивы своих поступков. Хоши с бесцветной заинтересованностью устремила немигающий взгляд под ноги, за спину Хао — туда, где по-прежнему лежало тело Нэмид.

— С чего ты взяла, что Рё для тебя не опасен?

Она не спешила отвечать, продолжая рассматривать Нэм с хладнокровным пристрастием, словно ничего и не слышала вовсе, и это порядком выводило Асакуру из себя. Если он что и понимал наверняка, так это то, что девушка перед ним абсолютно непредсказуема, и, скорее всего, полностью неадекватна.

— Рё, конечно, этого не осознаёт, — наконец, ответила она, будто бы с неохотой, — но его связывает со мной клятва, что он дал ещё при жизни. Невидимой нитью она связывает наши души, и разорвать ее могу только я. Нынешняя я.

В эпоху Хэйан все приближенные феодалов давали такие клятвы — клятва верности хозяину и его семье. Разумеется, Хао об этом знал, вот только никто никогда не разбирался, обязаны ли они придерживаться своей клятвы и дальше, после смерти. По-видимому, да, если бедолагам не посчастливилось застрять на этом свете.

— Нить, говоришь… — эхом повторил Асакура. — То есть с человеком, что желал нам обоим зла, у тебя особая связь, и ты ему жизнь готова доверить, а я просто так пытаюсь вытащить твой неугомонный зад из этой передряги?

Интонация шамана, пропитанная спокойствием, не выдавала раздражения, однако именно оно неприятно сдавливало грудь и стучало в висках. Хоши, наконец, отвлеклась от созерцания Нэмид и вернула своё внимание Хао, и при этом нахмурилась так, что её лицо начало казаться чуть более живым.

— «Мой неугомонный зад» вообще не нужно было бы ниоткуда вытаскивать, если бы ты не ставил ультиматумы и не угрожал моему отцу, Кэтери и Силве, — холодно отчеканила она и с изучающим укором склонила голову набок. — Как по мне, так ты просто не смог смириться, что я могу спокойно существовать без твоего участия, и потому поставил себя любимого в центр моей жизни.

Асакура ядовито усмехнулся, скрещивая на груди руки.

— За что ты так на меня злишься, милая? За то, что я пытаюсь сделать из несуразной версии тебя шаманку, достойную моего королевства?

Хоши вытянулась напряжённой струной, еще сильнее нахмурившись, и сжала кулаки.

— Ты прекрасно проживал без меня свои земные жизни. Даже в первой недолго обо мне горевал и уже через два года женился. Так зачем я тебе в этой? — Её реплика словно молотом ударила по голове, и брови Хао в удивлении поползли вверх. Об этом он и не подумал.

— Ты что… упрекаешь меня за то, что я не хранил тебе верность?

Тень смятения и рассеянности промелькнула на обескровленном лице девушки, и она на мгновение прикусила губу, точно понимая, что взболтнула лишнего.

— Что?.. Конечно, нет, — её голос прозвучал твёрдо, но с долей обескураженности. — Ты не должен был хранить мне верность. Я даже рада, что ты жил полной жизнью, не хоронил себя заживо. Просто… — она опустила взгляд и вымученно выдохнула, понижая голос до шепота, — если ты меня больше не любишь, то не привязывай к себе снова. Позволь сделать то, что я не смогла сделать в прошлый раз: завести семью, детей, состариться… Я что, слишком много прошу? — её глаза, полные невысказанного разочарования и обиды, взглянули на Хао, и в его груди что-то болезненно сжалось в ответ. Слова Хоши вскрывали старые раны, что давно затянулись и превратились в уродливые шрамы. Он винил себя за её смерть. Винил за то, что так много ей наобещал, а единственное, что смог сделать, это подкинуть побольше дровишек в её погребальный костёр. Лишь время заглушило голоса его сожалений, но теперь он снова их слышал. Они кричали в его голове снова и снова. «Это ты во всём виноват».

— Ты нужна мне, — на выдохе признался Хао, внимательно глядя девушке прямо в глаза. — Даже спустя тысячу лет. Нужна. И плевать, кто ты. Хоши или… Нэмид.

Хоши невесело усмехнулась и покачала головой.

— Не нужно пытаться завоевать моё расположение. Я ведь всего лишь сгусток эмоций и воспоминаний, охраняющий Врата Памяти.

Асакура знал, что беседует не с настоящей душой, но всё ж таки сейчас, в эту секунду, он видел в этой страшной копии с отпечатком смерти ту самую девушку, что когда-то потерял. И пусть это было лишь очередное астральное тело, подобное тому, другому, привязанному к тотему, он был рад возможности снова поговорить с ней, как с живой.

— Ты должна их открыть для меня, — тихо попросил Хао. — Верь мне.

Хоши снова покачала головой, непреклонно нахмурившись, а затем бережно расправила складки пропитавшегося кровью кимоно, будто бы и не замечая, как пачкаются руки, и как ткань продолжает упорно липнуть к ногам.

— Прости. Время переговоров вышло.

За спиной кто-то громко каркнул, и Хао сильным ударом большого чёрного крыла отбросило в сторону. В следующее мгновение над ним навис огромных размеров ворон с горящими красным глазами. Он снова громко каркнул, а затем раскрыл клюв и вцепился шаману в живот, пытаясь оторвать от него кусок. Боли не последовало, однако Хао отчетливо слышал, как затрещали мышечные ткани и зачавкала пузырящаяся кровь. Немой крик застрял в горле, но вырваться так и не успел — Хао снова оказался в пустыне. Его ладонь по-прежнему сжимала ледяную руку Нэмид, и лишь сердце, выскакивающее из груди, служило напоминанием о кошмарном видении.

— Мой господин, — Магна разводил костёр неподалёку и что-то при этом жевал с глухим треском и чавканием. Асакура едва не поморщился — с таким же звуком всего несколько секунд назад его пытался сожрать ворон, — вам удалось?

Хао мрачно усмехнулся, устало прикрывая глаза, и улегся на землю, мельком глянув в сторону Нэмид.

— Она сильная девочка. Сама справится.


Нэмид чувствовала себя измученной. Сцены, что показывал ей Рё, были отрывочны, непонятны, а сам демон всё больше нервничал, потому что не мог вспомнить многие детали, которые казались ему важными.

— А потом он стоял здесь, — задумчиво произносил он, материализуя силуэт Хао возле стены, — или здесь… — силуэт перемещался в центр комнаты. — А может…

Нэм держалась за голову, болезненно трещавшую с каждой минутой всё больше и больше.

— Рё, пожалуйста, давай коротко.

И тогда демон кивал и пропускал эпизод, чувствуя, что своими потугами только доставляет шаманке дискомфорт. Оба знали причину, но никто не произносил её вслух: светлое фуриоку целителя и тёмное рейоку демона тот ещё коктейль, так что им обоим тяжело делить одно тело на двоих.

— Вот. Пожалуй, это нужно, — демон неловко кашлянул в кулак, силой мысли расставляя декорации в небольшой комнате с высоким потолком и широкими витиеватыми колоннами.

Ему было сложно сосредоточиться лишь на ключевых событиях, мысли путались, и потому иногда показывал абсолютно ненужные вещи: как проходили будни в поместье, разговоры с подчиненными, как напивался Йоширо и начинал молотить своих жен… Впрочем, иногда демон находил в памяти и нужные вещи: он помнил, как Асаха стал прислуживать во дворце, помнил, как Хоши чуть не расплакалась и зажала рот руками, узнав, что должна будет выйти замуж за Рё, помнил, как ловил Асаху под её окнами и гнал прочь…

— Это… — Нэмид зачарованно огляделась. — Это комната Хоши?

Она и не сомневалась что права — демон нигде не уделял столько внимания деталям, сколько в этой комнате. Значит, она значила для него гораздо больше остальных. Столики, украшения, шелка, расшитые цветочным узором… Нэм была готова поклясться, что чувствует нежный аромат, похожий на лаванду, витающий в воздухе, хотя до этого момента запахи демон не пытался воссоздать вообще.

— А, — мрачно отозвался Рё. — Чуть не забыл.

Секунда, и в его руке из черного дыма материализовался конец импровизированной веревки, связанной из больших лоскутов ткани, похожих на простыни, который он тут же красноречиво передал в руки Нэмид. Та взялась за него скорее машинально, чем осознанно. Поначалу она не понимала, что демон хочет ей сказать, но затем, наконец, заметила, что второй конец веревки крепко обхватывает одну из колон.

— Она сбежала? — тихо спросила она, искоса глянув на воина, на что он молча кивнул, а пространство сразу же завертелось, смазывая картинку. — Но как ей удалось?

Рё нервно дёрнул плечами.

— Помог наш с тобой общий приятель. Тогда весь смысл моей жизни свёлся лишь к одной цели — вернуть её домой.

Одержимость Рё бывшей возлюбленной была столь очевидна, что Нэм даже не думала воспринимать эту фразу как преувеличение или излишний пафос. Она лишь кивнула в знак того, что понимает и не осуждает. Нэмид искренне ему сочувствовала, боясь представить, как это тяжело, когда кто-то, кто тебе особенно дорог, готов на всё, лишь бы держаться от тебя подальше.

— И я их нашёл, — лицо демона исказила злорадная усмешка.

Внезапно пространство перестало вращаться, сменяясь густым туманом и серым сумраком. Кожу неприятно лизнуло прохладой. Нэм поёжилась, обняв себя за плечи и готовясь увидеть очередное видение.

— Тапки тануки мне в рот, — прошептал Рё. — Ты это тоже видишь?

Озадаченная этой реакцией, Нэмид уж было открыла рот, чтобы спросить, что не так, однако заветный вопрос так и не сорвался с языка, застряв в горле. Тело забила крупная дрожь, ноги подкосились, и Нэм со сдавленным всхлипом зажала рот рукой, чтобы не закричать. Из тумана вышла она.


Походящая на живой труп Хоши в чёрном окровавленном кимоно.


========== 15. О звёздах ==========


На небо, где звезда ждет целый год звезду,

Куда взирают все с таким участьем,

Я даже не взгляну.

Зачем смотреть туда?

Ведь мы с тобой намного их несчастней!

Идзуми Сикибу


— Что за шуточки, Пташка? — прошипел Рё, будто бы не замечая, что Нэмид и без его едких вопросов не помнит себя от страха. — Это ты её создала? — Всё ещё зажимая рот руками и неотрывно глядя на замершую в паре метров фигуру, девушка отчаянно замотала головой. От вида мёртвой Хоши её передёргивало, к горлу подступала тошнота, тело едва слушалось, а реплики демона и вовсе вгоняли её в ещё большую панику. Значит, иллюзии вышли из-под его контроля. Значит, они оба понятия не имеют, что происходит.

— От неё несёт твоим фуриоку, — продолжил настаивать Рё, по-звериному втянув воздух носом. В своих словах он не сомневался — он чувствовал, как живая энергия Нэмид бьется светлой жилкой где-то там, под трупно-серой кожей Хоши.

Кое-как совладав с собой, шаманка отняла ладонь от лица и вытянула ее вверх, пытаясь прощупать невидимые потоки густой энергии, витающей вокруг и клубящейся густым белёсым туманом. Тысячи маленьких невидимых иголок вонзились в пальцы, отчего рука мгновенно онемела, а Нэм захотелось немедленно сжать её в кулак, чтобы хоть как-то вернуть ей чувствительность.

— Здесь очень много рейоку, — она с сомнением глянула в сторону Рё и в недоверии поджала губы. То ли демон её провел, ведя свою собственную игру, то ли шаманское чутьё её подводит. — Твоего рейоку.

Грязно выругавшись, Рё устремил потяжелевший взгляд в сторону бывшей госпожи, чей облик его совсем не впечатлял. За тысячу лет существования ему доводилось видеть многое, и ожившие трупы всех степеней разложения и увечий его не пугали. Проклятое поместье кишмя кишело и более неприятными персонажами, и уж Хоши со своими неподвижными блеклыми зрачками едва ли могла с ними тягаться.

— Ну и что ты за хрень такая? Тульпа? Призрак? Кицунэ? — не без пренебрежения спросил он. С противным хрустом голова Хоши склонилась набок, и её мёртвые губы с чёрными сгустками спёкшейся крови медленно разлепились:

— Неважно, кто я, — её голос донёсся будто бы откуда-то извне. Он был везде, всюду, закрадывался прямо в уши. Демон даже не сомневался — от ответа она увильнула намеренно. — Важно то, что тебе и твоему чёрному рейоку стоит скорее отсюда убраться. Ты же знаешь, что происходит, когда единение человека и демона затягивается? — Хоши выдержала паузу, глядя Рё прямо в глаза, будто бы выжидая его реакции, но тот держался так, будто ее вопроса и не слышал. — Остаётся только один. Тот, кто сильнее.

Недовольство в глазах Рё сменилось замешательством.

— Хочешь сказать… Один из нас поглотит другого?

Сердце Нэм, что и без того в панике билось о грудную клетку, норовя выскочить наружу, застучало ещё сильнее, а кожа невольно покрылась крупными мурашками. Вот, почему здесь всё пропитано чужой энергией — её собственной почти не осталось. Ещё совсем немного, и её душа станет частью жаждущего мести демона. «Не такой конец я себе представляла» — мрачно подумала Нэмид и тут же вздрогнула, услышав громкое каркание где-то совсем близко, прямо над головой.

Демон взглянул в небо и прищурился, пытаясь высмотреть, что там, в вышине, но стоило ему лишь зацепиться взглядом за размытый в тумане силуэт, как таинственное нечто спикировало вниз и с противным утробным криком приземлилось рядом с Хоши, запустив массивные когти в рыхлую землю. Крупные бусины птичьих глаз полыхнули красным. Казалось, они видят насквозь, питаются страхом. Его поистине исполинский размер вселил в Нэм священный ужас, и стоило ей лишь дёрнуться, как внимание птицы сразу же переключилось на неё. Ворон угрожающе взъерошил перья и широко расставил крылья, а затем, вытянув шею, громко каркнул, на мгновение продемонстрировав огромную пасть с синим языком. Демон не стал долго думать и, заведя рукой шаманку себе за спину, со свистом высвободил из ножен проржавевшую от времени катану.

— Моя демоническая форма, — шикнул он через плечо. — Обожает лопать маленьких крикливых девочек. Только попробуй завизжать.

Воздух, казалось, накалился до предела. Руки Нэмид холодели с каждой секундой всё больше, а она лишь апатично смотрела себе под ноги и на нервах жевала изнутри щеку. Мыслей в голове не было — было лишь беспокойство. В какой-то момент ей показалось, что она слышит голос Хао. Он повторял снова и снова, что он рядом, что никуда не уйдёт, и всё будет хорошо, но Нэм ему не верила. Как раз потому, что он всё время рядом, ничего хорошего уже не будет.

— Он был здесь, — голос Хоши заставил её вздрогнуть и поднять глаза от земли. Их взгляды встретились, живой с неживым, но ни страха, ни удивления Нэм не испытала. Лишь странное чувство осознания, что их мысли на короткий миг стали общими. — Хотел вмешаться и вырвать тебя из иллюзий, но мы ему доходчиво объяснили, что ему лучше уйти.

И вроде бы сказанных слов становилось всё больше и больше, но понимание, что на самом деле происходит, так и не приходило. Вопросы нескончаемым потоком вертелись в голове Нэмид, но ответы ускользали сквозь пальцы. Зачем Хао пытался её вытащить? Почему принял чужие правила игры и не добился своего? Что ждёт её по возвращении в невесёлую реальность? Очередное представление под названием «не обманывай моё доверие, Официантка»?

— А меня не хотите просветить, о ком речь? — с долей раздражения поинтересовался Рё, адресуя претензию скорее Нэм, чем Хоши. Ворон негромкокаркнул, взъерошив перья, как бы поддакивая, и склонил птичью голову набок, не прекращая сверлить светящимися красным бусинами шаманку.

— О Хао, — заветное имя сорвалось с ее пересохших губ нехотя, будто было в нём что-то постыдное, неправильное. — Я слышу его голос. Кажется, он где-то рядом.

— И как удачно, что вы с покойной госпожой внезапно обрели общий слух! — с неприкрытым раздражением демон вернул катану в ножны. — Может, тогда вдвоём и придумаете, как мне выбраться из тела, не попав в лапы к вашему дружку, а я пока прогуляюсь?

И насчет «прогуляюсь» он, как оказалось, не шутил. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Рё направился прямиком в туман, а ворон, в очередной раз угрожающе каркнув, с готовностью последовал за ним, как верный пёс. Нэмид хмуро проводила их силуэты взглядом, боясь даже предположить, что воин бросил её всерьез, однако его уверенная походка говорила об обратном.

— Он не вернётся, — подтвердила худшие опасения Хоши и, когда Нэм обернулась и вопросительно приподняла брови, пожала плечами. — Разве не чувствуешь? Его рейоку исчезает.

Заряженный воздух с каждой секундой всё легче проникал в легкие. Бледнея, туман отступал к горизонту, а чавкаящая под ногами земля твердела, переставая лизать ступни холодом. И даже Хоши начала меняться. Её трупно-серая кожа посветлела, преисполнившись куда более живыми оттенками, глаза заблестели, перестав походить на рыбьи, и она, наконец, начала моргать.

— Не переживай, — Хоши улыбнулась так тепло и понимающе, словно знала Нэмид уже очень давно. — Всё с ним будет хорошо. Не думаю, что Хао он так уж интересен.

От этих слов узел беспокойства, стягивавший грудь, немного ослабел, но всё ж таки не развязался. «Кто вообще может знать, что у этого Хао на уме? Сегодня он мил и обходителен, а завтра будет как ни в чем не бывало подбрасывать дровишки в костёр из твоих близких». В очередной раз бросив выжидающий взгляд в направлении, где полминуты назад скрылся демон, шаманка недоверчиво поджала губы:

— Рё же не хотел выбираться из тела.

Дернув плечами, словно речь шла о сущем пустяке, Хоши принялась распутывать пальцами пряди блестящих черных волос.

— Да, не хотел, но собирался. Просто нам об этом не сказал и состроил обиженную мину, чтобы тебе стыдно стало за наше с тобой взаимопонимание.

«Наше взаимопонимание» — мысленным эхом повторила Нэмид, изнеможенно вздохнув. Всё это действительно было странным. Хоши была странной. Теперь она буднично, даже не морщась, вытирала перепачканные высохшей кровью ладони о подол кимоно, словно избавляясь от опостылевшего ей грима и выглядела вполне себе живой — такой же, как и в воспоминаниях Рё.

— Не поможешь? — Нэм даже не сразу сообразила, о чем ее просят, и лишь когда Хоши осторожно взялась за рукоятку ножа, всё ещё торчащего под ребрами и протянула виноватое «никак не могу его вытащить», с готовностью подошла ближе.

— Из-за чего твой облик так меняется? — как бы между прочим спросила Нэмид, наклоняясь и рассматривая рану с ножом, чтобы оценить ситуацию и решить, как бы лучше к нему подступиться. Как целитель она знала, как нужно действовать, но едва ли Хоши нуждалась в врачевании и излишней аккуратности: она просто избавлялась от ненужного реквизита.

— Когда ты объединилась с Рё, его проклятое рейоку потравило абсолютно всё, чего коснулось. В том числе и меня, — девушка сдавленно зашипела, когда Нэм схватилась за рукоятку и потянула, готовясь приложить силу, однако лезвие вышло легко, будто и не было всех этих попыток Хоши избавиться от него самостоятельно. Останавливать кровь, вопреки ожиданиям, не пришлось — края раны мгновенно друг с другом стянулись, оставив после себя лишь небольшую выбеленную полоску.

— Сейчас он ушёл, — продолжила Хоши, — и твоя светлая энергия постепенно убирает все следы его пребывания. Считай, мы в безопасности, но на восстановление физического тела, конечно, понадобится время.

Нэмид честно пыталась понять, что происходит, но чем больше она пыталась сложить вместе детали мозаики, тем больше терялась. Вот и теперь Хоши намеренно подчеркнула их связь своим небрежным «мы», но смысл этого действия упорно ускользал от её понимания.

— Не переживай, — губы Хоши дрогнули не то в виноватой, не то в сочувствующей улыбке, — как только ты узнаешь правду, всё встанет на свои места.

— Как только узнаю правду? — эхом переспросила Нэм. — Почему ты прямо не скажешь, что ты здесь делаешь, и как мы связаны?

Виновато потупив взгляд, Хоши отвернулась, и ответом Нэмид послужило гробовое молчание, резавшее слух звоном окружающей тишины, не прерываемой ни одним шорохом. Туман окончательно сполз, обнажив степь с редкими сухими травами, но те оставались неподвижными, как в книжной иллюстрации — ветра здесь тоже не было.

— Спасибо, — не без досады, всплеснула руками шаманка. — Большое спасибо. А мне уж было показалось, что мы заодно.

— Заодно! — горячо подтвердила Хоши, схватив ладонь Нэмид и доверительно сжав. Её руки оказались неожиданно тёплыми, что несколько сбило девушку с толку. — Думаешь, я не хочу тебе рассказать, в чём дело? Это ты не готова меня услышать. Я столько раз приходила к тебе во снах, пыталась достучаться, но ты же ничего не помнишь, проснувшись!

Подобное откровение словно молотом ударило по голове. Нэмид и впрямь не помнила ни один из своих снов за последние два года. Поначалу она и вовсе полагала, что из-за смерти матери потеряла возможность их видеть, однако слезы на щеках в момент пробуждения говорили об обратном. И сколько бы она ни плела Ловцов Снов, кошмары, ускользающие из памяти, не прекращались и навещали ее все чаще и чаще. Значит, причиной тому была как раз-таки Хоши?

— Но сейчас же я не сплю, — тихо отозвалась Нэм, умоляюще заглядывая японке в глаза, — значит, запомню чуточку больше.

Та, испустив тяжелый вздох, вымученно прикрыла глаза.

— Ты не понимаешь, о чем просишь. Просто возвращайся с миром в реальность и забудь, что мы виделись. Так будет лучше.

«Лучше?!» После всего пережитого с момента, как Рё вторгся в её тело, Нэм не была намерена сдаваться и возвращаться в суровую реальность без ответов. Она продолжала уговаривать Хоши пойти навстречу, глядя на неё щенячьими глазами, придумывая всё новые и новые доводы, однако та в своем решении оставалась непреклонной и продолжала повторять, как заевшая пластинка, что Нэмид пожалеет, что так торопит события.

— Все, кто был тебе дорог, уже мертвы, но ты же должна знать, каково это, желать кого-то защитить любой ценой, — Нэм не хотела ставить вопрос именно так, прекрасно понимая, что это чистой воды манипулирование и давление на жалость, однако иного выхода она не видела. — Моему отцу, моей подруге грозит смерть, если я не справлюсь с заданием твоего благоверного. И я скорее позволю своему телу иссохнуть там, в пустыне, чем сейчас струшу и просто уйду. Помоги мне. Пожалуйста.

Тонкие брови японки, чуть дрогнув, свелись к переносице.

— Как раз-таки тот единственный, кто был мне дорог, по-прежнему жив. — «Хао. Ну конечно же» — Нэм пристыженно прикусила губу. Это ж надо было так проколоться. — Но да, я тебя понимаю. Пожалуй, даже больше, чем ты думаешь.

Хоши снова вымученно прикрыла глаза, продолжая сосредоточенно хмуриться. Ей явно не нравилось русло, которое принял этот разговор.

— Я помогу, но дам тебе один совет, которому ты, конечно же, не последуешь, — Нэм вся превратилась в слух, а японка, поддавшись вперед, прошептала ей в самое ухо: — Не влюбляйся в него снова.

— Прости, что? — только и успела спросить шаманка прежде, чем ноги подкосились, горизонт начал заваливаться, а перед глазами потемнело. Мрак беззастенчиво принял её в свои распростертые объятья, а сердце, кажется, на пару секунд забыло, как должно биться.


Нэмид потеряла счёт времени, находясь в кромешной темноте, пока ее слуха не коснулся тихий, отдаленно знакомый ритмичный звук. «Лягушки!» В родных землях шаманки они почти не водились, и их пение невольно навеяло ей воспоминания о поездке к дяде, в далекие земли племени Аши. Его дом как раз был недалеко от пруда, где этих маленьких зеленых паршивцев можно было вылавливать сачком целыми гроздьями.

Прошло ещё несколько секунд, и тьма расступилась, а Нэмид оказалась в тесной комнатушке, освещенной лишь лунным светом, льющимся через крохотное окошко под потолком. По ногам холодным влажным ветром пополз сквозняк, и Нэм обернулась, обнаружив за спиной зазывающе приоткрытую дверь, очень похожую на те, что ей показывал в видениях Рё. Однако стоило шаманке лишь двинулась к ней, сделав глубокий вдох и подавив нарастающее беспокойство, как она столкнулась с новой проблемой, помимо вездесущего мрака и собственной трусости - одежда, надетая на ней, оказалась вовсе не ее. Непривычно тонкая, гладкая ткань скользила по коже, норовя съехать с плеч; широкий пояс, туго затянутый на талии, лишал всякой гибкости позвоночник, а длинный подол, лезший под ноги, и вовсе был создан для того, чтобы кто-то убился, наступив на него.

Прохладные половицы жалобно заскрипели под босыми ногами, когда Нэм всё же выбралась из комнаты в коридор, и в нём оказалось так темно, что девушка не могла разглядеть даже собственные пальцы, не то что всё остальное.

— Хоши. Ты здесь? — прошептала шаманка, и тишина откликнулась на её зов шумящим шелестом листвы. Ежась от кусающего кожу ветра, она осторожно зашагала на мысках вдоль стенки, стараясь ступать как можно тише. И без того узкий коридор, казалось, с каждым шагом становился всё уже и уже, давя стенами со всех сторон. Эта иллюзия отличалась от тех, что создавал Рё, и ей совершенно не хотелось разбираться с ней одной. Слишком уж силен был эффект собственного присутствия среди всех этих декораций. Еще и одежда путалась под ногами так, что приходилось придерживать злосчастный подол рукой.

— Хоши! — позвала Нэмид еще раз, изо всех сил сдерживая подступающую к горлу панику, и словно в ответ на её зов в конце коридора забрезжил едва уловимый свет, а пение лягушек стало громче.

Одолеваемая параноидальным чувством, что если она немедленно не выйдет на свет, то кто-то в этой непроглядной темноте обязательно её схватит и съест-не подавится, Нэм ускорила шаг, а уж когда воображение живо обрисовало ей звук приближающихся шагов, ноги сами припустилась в бег. Преодолев последние несколько метров, она пулей выскочила наружу и сразу же впечаталась лицом в чью-то грудь.

— Ну и куда ты так спешишь, милая? — услышала она по-доброму насмешливый голос того, кто теперь мягко придерживал ее за плечи. — Надеюсь, не собралась сбегать от меня в ночь перед нашей свадьбой? Я же в любом случае никуда тебя не отпущу.

Задержав дыхание, Нэм подняла глаза. Щеки предательски вспыхнули, а внизу живота что-то сладостно сжалось. “До чего же он красивый…”

— Асаха…

Его лицо озарилось такой теплой и дружелюбной улыбкой, что стало не по себе. Хао никогда так не улыбался. По крайней мере, Нэм. По крайней мере, пока. Холодный пот заструился по спине. Так вот, в чём дело — Хоши не просто решила показать часть своей жизни — она хочет, чтобы Нэмид стала ей, увидела происходящее от первого лица. Вот только зачем? Почему нельзя было сделать так же, как Рё - просто расставить декорации и поместить туда кукол?

— Я… тебя искала, — придумывать правдоподобные оправдания пришлось на ходу, — просто дурной сон приснился, и… захотелось тебя увидеть.

— Дурной сон?.. — тихо переспросил Асаха и, получив в ответ утвердительный кивок, неудовлетворенно покачал головой, отстраняясь. — Не расскажешь?

Этот Асаха заметно отличался от юноши, что Рё демонстрировал в своих воспоминаниях, и Нэм понадобилось всего раз встретиться с ним взглядом, чтобы это понять. Он смотрел на неё с такой нежностью, что сердце в груди едва не выпрыгивало из груди, хоть Нэмид прекрасно отдавала себе отчет, что вся эта нежность предназначена не ей. Это было именно то, что демону показывать в своих представлениях, очевидно, просто не захотелось — так могут смотреть только те, кто искренне любит.

— Мне снилось, что прошло много-много лет, — сымпровизировала Нэм, глядя на парня, что до ужаса походил на самого себя из третьей жизни, - и родился всесильный шаман, решивший уничтожить человечество.

Казалось, Асаха ничуть не удивился, услышав подобное признание, но от его улыбки не осталось и следа. Он с полминуты простоял молча, уставившись куда-то в пол, но затем резко поднял голову и тяжело вздохнул.

— Ты что, из-за того разговора так распереживалась? — спросил он, глядя Нэмид прямо в глаза, очевидно, ожидая от нее хоть какой-то реакции, и та, стушевавшись, слабо кивнула, хоть и понятия не имела, о каком разговоре идет речь. — Знаешь, когда я говорил, что люди эгоистичны и рушат всё, к чему прикасаются, я не имел в виду, что без них природе было бы лучше и их нужно уничтожить. Я, как и ты, хочу верить, что они могут измениться, и я сделаю всё, чтобы так оно, в конечном итоге, и произошло. Слышишь?

“И это тот жестокий деспот, что не только людей ни во что не ставит, но и шаманов далеко не всех считает достойными спасения?” - брови Нэм в замешательстве приподнялись вверх. Не то чтобы она думала, что Хао был плохим человеком от рождения, но всё же ждала от него куда более категоричных высказываний.

— Эй, что такое? — со смешком поинтересовался он. — Почему ты так странно на меня смотришь?

Нэмид поежилась от не по-летнему пронизывающего холодом ветра, обнимая себя за плечи, и, терзаемая сомнениями, продолжила непонятно зачем начатую игру.

— Просто тем всесильным шаманом был ты.

Асаха едва заметно усмехнулся, чем до жути напомнил шаманке себя нынешнего.

— Так… Ну допустим. А кем же тогда была ты?

Нэм неуверенно пожала плечами.

— Я была… — осознав, что понятия не имеет, какую именно роль занимает во всей этой вакханалии, разворачивающейся на Турнире Шаманов, она замолчала. Да, в её жилах бурлила кровь Патчей, миссия которых привести истинного Короля к его престолу, но Нэмид едва ли принимала во всём этом участие. — … да никем я не была. Просто наблюдала за всем со стороны и почти не вмешивалась, — она постаралась улыбнуться, но уголки губ отказались слушаться.

Спящие в саду деревья податливо покачивались, перешептываясь листвой при каждом дуновении ветра. Где-то неподалеку продолжали шуметь лягушки, изредка с плеском ныряя в воду, а в воздух то и дело, словно искры от костра взлетали стаи светлячков. При других обстоятельствах Нэм бы восхитилась красотой ночной природы Японии, но сейчас всё, чего она хотела, это получить ответы и вернуться обратно, домой. В свою реальность, в своё время, в своё тело.

— Так, ладно, — встретившись с озадаченным взглядом Асахи, Нэм подняла руки в знак своей безоружности. — Я не Хоши, а ты ненастоящий. И, Великий Дух свидетель, я очень устала и понятия не имею, почему твоя благоверная решила, что мы должны с тобой пообщаться. Может, хотела показать мне, что Хао был хорошим славным парнем? — шаманка пожала плечами, окидывая Асаху беглым незаинтересованным взглядом. — Что ж, я это вижу. Но что толку, если в настоящем от этого человека уже ничего не осталось?

Асаха повел себя так, будто и без этого монолога знал всё с самого начала: он смиренно кивнул, скрещивая на груди руки, а затем осторожно спросил:

— А ты хоть знаешь, где находишься, Настоящая-Девочка?

— В иллюзии, созданной Хоши, — даже не сомневаясь, бодро изложила Нэмид, на что юноша, не скрывая своего скептицизма, уточнил:

— И ты действительно считаешь, что где-то внутри тебя живет душа другого человека, создает иллюзии и прорывается к тебе во снах?

Что-то в этой истории действительно не вязалось, но Нэм, терзаемая сомнениями, продолжала гнуть свою линию:

— Может, у меня есть связь с загробным миром, и…

— Нет у тебя никакой с ним связи, Нэм, — нетерпеливо прервал поток её мыслей Асаха, а брови девушки изумленно изогнулись — она не ожидала, что вот так сразу обратиться к ней по имени, которого она не называла. Хотя что удивительного в том, что иллюзия знает, как её зовут? — Ты сейчас в воспоминаниях. В собственных воспоминаниях.

Сердце в груди испуганно сжалось. Что он несёт? В каких таких воспоминаниях?

— Н-не понимаю, — голос предательски дрогнул, а к горлу подступила тошнота.

— Понимаешь, — безжалостно возразил Асаха и, тоскливо улыбнувшись, сделал шаг навстречу, протянув руку и слегка сжав девичье плечо. Нэм не шевелилась, отрешенно наблюдая за его действиями и чувствуя, как холодеют от нарастающего ужаса пальцы. — Помнишь, как мы встретились с тобой впервые? — шепотом спросил он и, сделав еще шаг, нежно коснулся пальцами ее щеки. — Ты узнала меня. — Нет… — Всего на секунду, но узнала.

Отпрянув, словно от удара, Нэмид отчаянно замотала головой, задыхаясь от собственной беспомощности. Что ей сделать, чтобы его не слышать? Сбежать? Укрыться? Закрыть уши? Это невозможно. Я сплю. Это просто очередной страшный сон…

— А помнишь, как ты поднесла нож к моему горлу? — Замолчи… — Ты прекрасно знала, что будет, если оставить меня в живых, но так ничего и не сделала. А почему?

Не надо… Я не хочу знать. Ком встал в горле, царапая глотку.

— Ты же хотела правды, — тихо заметил Асаха, приближаясь снова и притягивая к себе девушку за талию. Та испуганно пискнула, но вырываться не стала, с безысходным отчаянием пряча взгляд и чувствуя его дыхание на своем лице, — так вот она, — шепотом продолжил он и, поддавшись вперед и наклонившись, уперся лбом в ее лоб. — Я всего лишь воспоминание. Но ведь когда-то было иначе, верно?

Его мягкие губы накрыли её — жадно, отчаянно, требовательно, а Нэм крепко зажмурилась, чувствуя, как её охватывает дрожь, как сердце сжимается и хочется плакать. Всё, что она не могла сама себе объяснить, само разложилось по полкам и обрело ответы. Вернее, ответ — один единственный.


Хоши — это я.


========== 16. О влечении ==========


Мужчина учится любить ту женщину, которая его влечет.

А женщину влечет к тому мужчине, которого она любит.

Секс, ложь и видео (Sex, Lies and Videotape)


Световой день уже давно подошел к концу, окутав пустыню ночной прохладой. Исписанный магическими символами, раздетый по пояс Асакура холода не чувствовал, но продолжал поддерживать костёр из-за Нэмид, смиренно лежащей головой на его коленях. Полностью обнаженная, накрытая белым пончо, она мирно сопела, подрагивая длинными ресницами, и лишь знаки, начертанные по всему телу кровью, напоминали, что всего несколько минут назад ее душа едва не ускользнула к Великому Духу.

— И когда ты уже проснешься? — тихо спросил Хао, слегка тронув заметно потеплевшую щеку Нэм костяшками пальцев. — Звезда по имени Заноза…

Если на кого Асакура и злился после десяти часов, проведенных в пустыне, так это на одного крайне глупого и самонадеянного демона. Мало того, что Рё не смог удержать своё рейоку, позволив тому распространиться по телу шаманки, так еще и разорвал с ней связь таким варварским способом, что, не окажись Хао рядом, Нэмид бы уже бежала по райскому лугу навстречу покойной матери.


А зрелище оказалось воистину не для слабонервных.


Когда Нэм, так и не приходя в сознание, заметалась в агонии и начала кричать, выгибая суставы под неестественным углом, Магна содрогнулся от накатившего на него чувства отвращения и ужаса, и ему потребовалась по меньшей мере полминуты, чтобы прийти в себя и припечатать запястья Нэмид к земле. Асакура же почти никак не реагировал. Пространным, безучастным взглядом он наблюдал за выгибающимся дугой от нестерпимой боли телом и терпеливо выжидал. Хао знал — демон уже на подходе и вот-вот выберется наружу, и тогда эти несносные крики прекратятся. Прекратятся и перестанут заставлять все его внутренности сжиматься в комок.

Наконец, широко распахнув остекленевшие глаза, Нэм стихла, но не успел Магна перевести дух, отпустив ее запястья, как она тут же начала захлебываться. Из ее рта по щекам и подбородку потекла густая черная жижа, смешанная с красными разводами крови. «Переверни ее» — с напускным безразличием скомандовал Хао, и судья, не раздумывая, повиновался. Казалось, Нэмид только этого и ждала. Больше Магне не приходилось контролировать: она сама, упираясь на руки, содрогаясь и давясь, извергала на песок всю ту же черную жижу.


А еще раздиравшие глотку птичьи кости, ошметки сырого мяса и перья.


Наконец ее веки разомкнулись: медленно, осторожно, будто боясь спугнуть резким движением ресниц слетевшихся на свет костра ночных бабочек. Хао замер, непроизвольно задержав дыхание и ощущая, как в груди разбредается волнение. Внутреннее чутье и опыт подсказывали: что бы Нэмид не увидела и не услышала по ту сторону, прежней она уже не станет. Смерть, даже кратковременная, ни для кого не проходит бесследно, а ее сердце за время ритуала наглухо стихало дважды.

— Хао? — тихо, с приглушенным сипом спросила она, устало разглядывая лицо Асакуры.

— Хао, Хао, — успокаивающим эхом отозвался он, поправляя настойчиво сползающее с ее груди пончо. — А ты ожидала увидеть кого-то другого, Официантка?

При ясном сознании Нэм бы сразу залилась краской, подняла визг и принялась выяснять, где ее платье, оскорбленно поджимая губы и крича взглядом, до чего ей противна даже мысль, что Хао ее касался. Сейчас же она казалась умиротворенной и беспомощной. Еще более беспомощной, чем всегда.

— Нэмид, — донесся до ушей Асакуры всё тот же сиплый шепот, отчего брови изумленно приподнялись вверх.

— Что, прости?

— Моё имя Нэмид, а не Официантка, — натужно, но все так же тихо проговорила девушка, предпринимая жалкую попытку сесть. Злосчастное пончо таки соскользнуло, невольно демонстрируя то, что Хао так старательно пытался прикрыть, но Нэм этого совсем не замечала, продолжая упрямо упираться руками в песок, чтобы найти в себе силы поднять корпус.

Асакура даже не думал ее трогать, пока не убедился, что она действительно нуждается в его помощи — затем все-таки придержал шаманку за плечи и помог ее туловищу принять вертикальное положение. Теперь она, чуть пошатываясь и сутулясь, сидела рядом, скрывая лицо и грудь за сенью спутанных черных волос.

— Только очнулась, а уже дерзишь, — скептически хмыкнул Хао, поднимая пончо, и жестом, не терпящим возражений, накинул его ворот на шею Нэмид. Это был первый раз, когда она решилась напомнить, что у нее есть имя. Имя, которое сам Асакура произнес всего два раза при обращении к ней. Он и сам не знал, что заставляет его каждый раз выплевывать это злосчастное «Официантка». Наверное, всё дело в привычке.

Худые девичьи плечи внезапно дрогнули, губы сжались в тонкую дрожащую линию, и Нэм наспех запахнула накидку, тщательно прикрывая все, что не предназначено для чужих глаз. Ее взгляд, куда более осмысленный, но безмерно растерянный, устремился на Хао.

— Да, пришлось тебя раздеть, чтобы нанести символы, — без лишних предисловий проговорил он, поднимая руки в знак своей безоружности. — Ты умирала, и нужно было тебя подлатать. Ничего непотребного я не делал.


Вопреки ожиданиям, с уходом Рё легче Нэмид так и не стало. Слишком уж он ее покалечил, прогрызая себе путь наружу. Состояние шаманки стремительно ухудшалось, и внутренние органы отказывали — один за другим. Тело умирало, и Асакуре ничего не оставалось, как применить все свои навыки целителя во имя спасения ее жизни.

Первым делом Хао снял с шаманки платье, но далось это ему безо всякого удовольствия и скрепя сердце. Будто совсем не он, наблюдая за танцем Нэм у костра, представлял, как расслабляет эту шнуровку на девичьей спине, а затем тянет грубоватую ткань подола вверх, оголяя стройные бедра, плоский живот и аккуратную упругую грудь. Но в том окрашенном похотью наваждении Нэмид не была без сознания, грозясь с минуту на минуту покинуть мир живых. Она тяжело дышала, чуть приоткрыв припухшие от поцелуев губы, поддатливо выгибалась навстречу, позволяя касаться нежной кожи, и шептала его имя, вызывающе глядя из-под полуопущенных ресниц.

Реальные же обстоятельства, в которых Асакура увидел ее обнаженной, не только не распаляли в нем страсть, но и вызывали отторжение. Раздевая ее, Хао думал лишь о том, что тысячу лет назад он точно так же избавлял от одежды другую девушку. Такую же неподвижную и холодную. Мёртвую.

Затем он стянул с себя пончо и, схватив охотничий нож, который впопыхах не прихватил с собой Магна, не колеблясь ни секунды, глубоко надрезал указательный палец. За тысячу лет существования ему приходилось прибегать к подобной целительной технике лишь дважды, и причиной тому были вовсе не ее сложность и энергозатратность. Просто людей, которых Асакура действительно хотел бы вырвать из цепких лап смерти, он мог пересчитать по пальцам одной руки. В какой момент в этот список угодила Нэмид, Хао старался не думать. Наверное, она уже была в нем, но под другим именем, что следовало сразу после Асанохи.

Шепча заклинания на старояпонском, шаман наносил кровью замысловатые магические узоры: на лоб, ключицу, грудь, живот, предплечья, кисти, бедра и колени — сначала на тело Нэм, а затем дублировал их на себе. Он не видел, но чувствовал, как его целительная энергия с каждым касанием всё больше перетекала к ней, касалась каждой скрытой раны. Не видел, но слышал, как с треском срастаются изнеможенные ткани и встают на место кости. Не видел, но знал — душа Хоши в безопасности, ведь больше он не позволит ей так просто ускользнуть.


Повисло долгое тягучее молчание. Растерянно разглядывая исписанные кровью предплечья и бедра, шаманка то хмурилась, то что-то бормотала, едва шевеля губами, а Асакура терпеливо ждал, когда Нэмид сама захочет с ним заговорить. Прошло по меньшей мере пять минут, прежде чем она решилась.

— А где Рё? — в негодовании морща лоб, Нэм устремила выжидающий взгляд на Хао. — Вы же не причинили ему вред, да? — Это окончательно сбило с толку. Не то чтобы он готовился принимать благодарности, но хоть какая-то реакция на то, что Асакура для нее сделал, должна была последовать.

— Это всё, что тебя интересует? — холодно поинтересовался он. — В порядке ли демон, едва не загнавший тебя в могилу?

Неопределенно качнув головой, Нэм отвела взгляд, хватаясь им, словно за спасательный круг, за догорающее рыжее пламя, будто смотреть на Асакуру ей стало нестерпимо больно.

— Да если бы и загнал, то что? — ее голос звучал непозволительно тихо — даже поленья в костре трещали громче, но это не помешало Хао услышать каждое пророненное слово. - Вы же сами сказали, что всё станет проще, если я умру. Вас не должно это задевать.

Сердце замерло, пропустив пару ударов. Эти слова действительно принадлежали ему, вот только слышала их не Нэмид, а Хоши. Странная, совсем непохожая на себя при жизни, враждебно настроенная. Как опыт, приобретенный астральным телом, смог передаться душе?

— Я этого не говорил, — с мрачным нажимом возразил он.

Не повернув головы, целительница искривила губы в горькой пространной усмешке, но вместо ожидаемого возражения последовало миролюбивое согласие:

— Может, и не говорили. У меня в голове полнейшая каша.

«Впрочем, как и всегда» — нестерпимо хотел прокомментировать Хао, но сдержался, решив, что для той, кто едва не отбросил концы, Нэм ведет себя вполне сносно.

— Ты бы лучше спросила, где твой бравый судья, — не без укора заметил Асакура. — Бедняга все нервы себе вымотал, пока ждал, когда ты очнешься.

— Магна был здесь? — брови в недоверии приподнялись вверх. — Но где же он теперь?


Обмякнув, Нэм едва не рухнула лицом в ужасающего вида массу из птичьих внутренностой, но Магна вовремя среагировал и, словив ее, оттащил в сторону. Он никогда не считал себя брезгливым или впечатлительным, но Нэмид удалось убедить его в обратном: ему было противно. Это была всё та же девчушка, что так ему нравилась, но то, что с ней происходило, было настолько отталкивающим, что он едва находил в себе силы ее касаться. Она не должна быть такой. Нэмид должна танцевать, улыбаться и мурлыкать песни, плетя ловцы снов, а не выкручивать себе с истошным визгом суставы и блевать кровью и мясом.

Черная субстанция зашевелилась, зачавкала и захрустела, поднимаясь и собираясь по кусочкам во что-то иное. Хао уже догадывался, во что, и потому, не теряя времени, призвал Духа Огня и направил столп пламени прямо на нее. «Что за…» — только и успел процедить он, увидев на том самом месте оплавленный песок, и ничего больше. Где пепел? Где остатки энергии? Где хоть что-нибудь?

Он вырвался прямо из-под земли, как и подобает созданию тьмы — огромный чёрный ворон, что первым делом разинул сероватый, похожий на металлический клюв и издал громкое, утробное, протяжное «кар». Асакура не удержался от снисходительного смешка. Может, там, в сознании Нэмид, у демонического ворона и было преимущество, но в реальном мире, каждая букашка знает, с чьей силой невозможно сравниться.

Дух Огня четкими, решительными движениями бросал в демона огненные шары, орудуя когтистой лапой так, что, замешкайся тот хоть на мгновение, и мокрого места бы не осталось. Но ворон оказался не так прост: с завидной ловкостью он увиливал от каждого пламенного выпада, и с карканьем, похожим на насмешливое «ха!», взлетал всё выше и выше, угрожающе сверкая кроваво-красными зрачками.

«Займись им», — бросил Хао, обращаясь к Магне, решив, что, наконец, выпал удачный случай проверить его силу, а тот даже обрадовался шансу больше не возиться с такой неприятной его глазу Нэм. Патч призвал Магнескопа и, создав с ним сверхдушу, раскинул за спиной два исполинских, по три метра каждое, совиных крыла. «Я скоро», — только и успел крикнуть он прежде, чем броситься за стремительно удаляющейся птицей в погоню. И с того момента прошло уже по меньшей мере полтора часа, а судья так и не дал о себе знать. Быть может, в решающей схватке между ним и тысячелетним демоном последний оказался сильнее.


— Магна отправился за Рё, — хмыкнул Хао, искоса глянув на шаманку, которая только что, закашлявшись, вытащила изо рта длинное черное перо, и на ее вопрошающий взгляд ответил неопределенной усмешкой: — Поверь, ты не хочешь знать, откуда оно там взялось. Но, между нами, страсти к тебе у Магны после такого явно поубавится.

Нэмид обиженно насупилась, отворачиваясь, но настаивать на подробностях не стала. Пожалуй, ей и самой не очень хотелось знать, что с ней происходило в отключке. Быстро, нервно облизав губы, она с тяжелым вдохом провела рукой по спутанным волосам, а Асакура, как загипнотизированный, наблюдал за ней, с отдаленным беспокойством замечая, что что-то не так. Что-то определенно не так.

— А где моё платье? — тихий вопрос прервал затянувшееся молчание, и тогда ответ замаячил яркой вспышкой перед глазами, электрическим импульсом пробежал по позвоночнику. Хао непроизвольно стиснул зубы. Всё, что он услышал до того, как она открыла рот — это треск пожираемого костром хвороста, и больше ничего. Куда делись ее мысли?

Подскочив на ноги, Нэм принялась осматриваться, поворачиваясь всем телом, как суетливая певчая птичка, а Асакура поднялся следом — медленно и не сводя с нее тяжелого взгляда.

— Как много Рё успел тебе показать?

— Что? — голос Нэмид дрогнул. Она определенно его услышала, но даже не повела в его сторону головой, делая вид, что старательно выискивает платье.

— Ты. Рё. Как всё прошло? — переиначил Хао вопрос, после чего Нэм с явной опаской посмотрела ему в глаза.

— Ну… — ее губы дрогнули в нервозной полуулыбке. — Рё потратил много времени на никому не нужные детали и так и не успел рассказать мне всё, что хотел.

— То есть, — с недоверчивым прищуром уточнил Асакура, — ты так и не продвинулась в поисках Хоши.

— Ага, — Нэмид улыбнулась так неестественно весело, что Хао едва подавил в себе желание повалить ее на песок, сдавив в тисках тонкую шею, и выбить всё, о чем она врёт уже привычными угрозами. Но тогда бы он сразу выдал то, что доступ к ее мыслям потерян, а упустить такой мощный рычаг влияния — непозволительная роскошь.

— Ты лжешь, — не спрашивал, а утверждал он. — Ты что-то скрываешь.

Брови Нэм в недоуменно приподнялись. Разумеется, скрывает, но почему Величайший до сих пор не в курсе, что именно? Она честно пыталась сконцентрироваться на реальности, но все ее мысли упорно вращались вокруг Асахи. Было ли то, что она видела, по-настоящему? Или же та лунная ночь, их разговор и поцелуй — лишь галлюцинация бьющегося в предсмертных конвульсиях мозга? Но почему Хао до сих пор не выцепил из ее разума ни один так навязчиво мельтешащий образ?

— Иллюзия Рё резко прервалась, — неуверенно начала она, — и мы оказались нос к носу с его демонической формой и… — ее губы сомкнулись, и Нэмид, наконец, заметила одиноко темнеющее в шагах десяти платье — грубо скомканное и припорошенное песком.

Мысль, что Асакура видел ее голой, смущала, сжимая желудок в щекотливый комок, но обстоятельное спокойствие, с каким он сообщил, что раздеть ее было вынужденной мерой, не позволяло Нэм и на йоту усомниться в его словах. Умирающее коматозное тело едва ли могло вызвать в нем хоть что-то, кроме отвращения и жалости. Если, конечно, он не последний извращенец.

— И… — нетерпеливо подсказал шаман, наблюдая, как Нэмид отряхивает от песчаной пыли платье.

— Не могли бы вы отвернуться? — замявшись, спросила она, и зачем-то добавила: — Хочу переодеться.

Ухмыльнувшись, Хао вопросительно изогнул бровь:

— Что-то новое успела отрастить за последние десять минут?

Возмущенно хватая ртом воздух, как рыба на суше, Нэм ощутила жар каждым сантиметром своего тела. Ну зачем лишний раз акцентировать внимание на том, что он уже видел ее без одежды? Очевидно же, что даже так она не станет при нем раздеваться.

— Не могли бы вы отвернуться, пожалуйста, — с ударением на «пожалуйста» повторила Нэмид, лелея надежду, что именно этого «волшебного слова» не хватало для убедительности. Асакура издал неопределенный смешок, позабавившись с ее решимости, но всё-таки послушался, небрежно развернувшись на сто восемьдесят градусов.

— Там была Хоши. — Мышцы спины Хао напряглись против воли. Нэмид и Хоши. Разные, как день и ночь, но в то же время такие похожие, столкнулись лицом к лицу. Не этого ли он хотел? — И она сказала, что вы пытались вмешаться, но ничего не вышло.

— Не вышло? — Асакура хмыкнул. — Я сам отказался от этой затеи и сделал это вовсе не потому, что у меня что-то там не получилось.

— Охотно в это верю, — голос Нэм смешком прошелся по позвоночнику, и Хао прикрыл глаза, вслушиваясь, как шуршат складки пончо, которое она только что стянула. До зуда в ладонях захотелось обернуться. Будто где-то внутри проснулся мальчишка-подросток, ни разу не видевший голых женщин.

— Что еще она сказала? — собственный голос показался ему сиплым, а перед глазами встал образ обнаженной Нэмид, приводящей в порядок вывернутое наизнанку платье. Столь свежий опыт знакомства с ее телом теперь играл с ним злую шутку. Хао словно затылком видел, как светится в бликах костра ее медовая гладкая кожа, как медленно привстают розовые соски от холода, и как…

— Предупредила, что Рё поглотит мою душу, если не разорвать единения, — Нэм вздохнула, а с ней синхронно вздохнул и Асакура, ощущая вполне ожидаемую реакцию у себя в штанах и понимая, что танец на свадьбе Силвы толкнул его интерес к целительнице на радикально новый уровень.

Нэмид привычно затянула шнуровку на спине — раньше ей это давалось с трудом — и прикрыла веки, считая про себя от десяти до одного. Всё сходилось. Всё действительно указывало на то, что она и есть Хоши. А еще на то, что Хао обо всём и так знает, иначе он бы удивился тому, что встретил свою первую любовь в подсознании так раздражающей его Официантки.

— А что было, когда ты осталась одна?

Разъединяя спутанные пряди волос пальцами, Нэм на нервах покусывала изнутри щеку. Асаха. Дальше был Асаха и его настойчивые до невозможности губы. Сердце припустилось в бег от столь яркого и неоднозначного воспоминания. Нэмид никогда никто не целовал так… по-настоящему. Хотя попытки были. Когда Магна проводил ее до дома после поездки на ярмарку, он быстро склонился и мазнул влажными губами куда-то в уголок рта, но она так быстро отпрянула, что поцелуй так таковой не состоялся.

— А дальше была темнота, — с сомнением проговорила девушка, ожидая, что ее обман вот-вот вскроется. — И… вы можете повернуться.

Но Хао оставался невозмутим, что настораживало еще больше. Его равнодушный взгляд скользнул по ее фигуре и остановился на пончо, что висело на согнутом локте.

— Темнота? — переспросил он, словно не расслышал с первого раза, и Нэм, нерешительно подойдя к нему и сохранив максимально возможное расстояние, протянула пончо.

— Да, — дрогнувшим голосом подтвердила она, непозволительно долго задержав взгляд на стальном рельефе соблазнительно накаченных мышц. Это был второй раз, когда Хао предстал при ней в таком виде, но откуда взялся этот неподдельный интерес, которого и в помине не было в первый, Нэмид старалась не думать.

— Можешь даже потрогать, если хочешь, — обворожительно улыбнулся Асакура, проследив за направлением ее взгляда и принимая пончо, а шаманка, тут же вспыхнув, как лампочка, испуганно задохнулась:

— Что? Нет!

— Да брось, — склонив голову набок, промурлыкал он. — Не нужно стесняться своих желаний.

— А я, пожалуй, откажусь.

— Тем более, — не унимался Хао, упиваясь каждым ее неровным вдохом, — это будет справедливо. Мне, как видишь, много чего посчастливилось у тебя… тронуть, — он кивнул куда-то в сторону груди перетянутой платьем, где затерялся витьеватый узор, берущий начало у соблазнительно выпирающей ключицы.

— Да не хочу я вас трогать! — вскричала Нэм, сгорая со стыда и про себя добавляя: «Старый извращенец».

Тихо рассмеявшись, Хао покачал головой и решил, что на этом с нее будет достаточно неуместных подколов, а Нэмид, оскорбленно поджав губы и скрестив на груди руки, отвернулась.

— Слышите? — она вдруг возрилась на него широко распахнутыми глазами и поежилась. Асакура прислушался. — Это же крылья, да?

И впрямь. Где-то в вышине, в этом непроглядном ночном небе что-то большое рассекало воздух ритмичными взмахами.

— Это или Магна, или… — Хао не захотел произносить его имя. Короткое, мерзкое, как будто кот выблевывает клочок шерсти на ковер.

— Это Магна, — не сомневаясь, закивала Нэмид, поднимая голову и всматриваясь в бездонную темноту. — Я чувствую его фуриоку.

Асакура одобрительно хмыкнул: то, как она чувствовала приближающиеся энергии, определенно поднимало ее на ступень выше в его глазах. Многие шаманы умеют считывать потоки силы, но чтобы так быстро и точно — единицы.

А через несколько секунд судья и впрямь приземлился. Изрядно потрепанный, громко хрипящий, с распоротой щекой и залитым кровью пончо.

— Великий Дух! — только и вскрикнула Нэмид, прежде чем броситься к нему. Сверхдуша распалась, крылья исчезли, и тот безвольно пошатнулся вперед, едва не падая. — Тише, тише, — зашептала она, придерживая Магну за плечи, и, как только ему удалось, шипя и стискивая зубы, лечь на землю, принялась оценивать масштаб увечий.

— Где Рё? — первым делом спросил Хао, подойдя ближе и игнорируя осуждающе-возмущенный взгляд Нэм, в котором отчетливо читалось «Нашел время!».

— Усколь… знул, — прохрипел Магна, ловя ртом воздух, а затем вцепился пальцами в тонкое девичье запястье, увешанное браслетами, словно боясь, что шаманка исчезнет. — Нэмид…

— Молчи, — хмуро бросила она, держа ладони на широченной грудной клетке. — У тебя ребро пробило легкое, — а затем, обратилась к Магнескопу, беспрестанно ухавшему где-то над ухом: — Ты ведь поможешь мне, верно?

Дух Совы не мог отказать, когда речь шла о здоровье, а может, и жизни его хозяина, и потому браслеты Нэм, а секундой позже и ее ладони засветились холодным голубым светом, оповещая, что дух природы со стихией воздуха готов разделить с ней свою силу. Асакура наблюдал за шаманкой с неподдельным интересом. Он впервые видел ее за работой, и то, как она держалась — уверенно, без тени сомнений и со знанием дела — вызывало чувство восхищения. Нэмид определенно таила в себе куда больше силы, чем пыталась выказать.

— Нэмид, — настойчиво позвал Магна, на что Нэм возмущенно шикнула. — Дай… сказать, — хрипя, продолжил он, а девушка, поджав губы, устремила на него выжидающий взгляд. — Никакая… тварь… тебя не… тронет. Если ты…

Хао до хруста сжал кулаки, расслышав его мысли. «О нет, ты этого не сделаешь. Сначала тебя наизнанку выворачивает от одного ее вида, а теперь ты собираешься…»

- …позволишь… защищать… тебя, — судья страшно хрипел, делая паузы в словах, и морщился, чувствуя, как ребро нехотя встает на место, а Нэмид продолжала слушать, глядя на него неестественно светящимися втемноте глазами. — Выходи… за… меня.

«Сукин ты сын!» Асакура, стиснув зубы, прикрыл глаза и с надрывом выдохнул. И какого черта ему не все равно?


========== 17. О предсказании ==========


Знать прошлое достаточно неприятно; знать еще и будущее было бы просто невыносимо.

Уильям Сомерсет Моэм


— Ну и куда ты в такую рань?

Ссутуленные плечи Нэмид, замершей на пороге, испугано дрогнули. Канги нахмурился, еще больше скустив густые черные брови, и скрестил на груди руки, когда дочь обернулась, и ее взгляд, пустой и потерянный, встретился с его, решительным и назидательным.

— Мне нужно к Голдве, — голос Нэм прозвучал так хрипло, что, казалось, она вот-вот начнет задыхаться. — Я потеряла связь с тотемом и не могу больше быть целителем на турнире.

Канги принялся расспрашивать, как такое могло случиться, но на все его вопросы девушка лишь устало терла глаза и пожимала плечами. Когда распрос был окончен, а дверь спешно захлопнулась, индеец тяжело вздохнул, сползая по стене на пол. Он мало что понимал в целительстве, но если Канги что и уяснил наверняка, так это то, что тотем для целителей Аши — главный оплот силы, и если контакт с ним потерян, то дело плохо. Лет пять назад, когда похожая беда приключилась с его женой, всегда спокойная и обстоятельная, она расплакалась, как маленькая девочка. Дочь же держалась иначе. Она не грустила — она боялась.

Деревню Добби только-только окутали предрассветные сумерки, но Нэмид уже часа три как не спала. Шагая по пыльной пустынной улочке, она то и дело сжимала дрожащие ладони в кулаки и нервно теребила поясок платья. Больше всего она ненавидела врать, но лишь неведение могло сберечь отцовские нервы. Связь с тотемом действительно исчезла после того неудавшегося покушения на Хао, но отнюдь не это стало главной причиной беспокойства шаманки, и уж о ней Канги знать совсем не следовало.

Голдва встретил гостью, стоя на широком каменном крыльце своего дома, и Нэмид хватило одного лишь взгляда в по-старчески серые глаза, чтобы понять, что неспроста он решил подышать свежим воздухом именно в эту минуту — он ждал ее. И хоть голову вождя не венчал его огромный роуч, открывая обзору пару жиденьких посеребренных сединой кос, уважения его вид внушал ничуть не меньше. Всезнающий взгляд старого индейца пригвоздил ее к месту, и Нэм едва нашла в себе силы не отвернуться, поджимая в смятении подрагивающие губы и не решаясь сделать следующий шаг.

— Не стой на ветру, дитя мое, — Голдва тяжело вздохнул и поманил сухой морщинистой рукой. — Проходи скорее, — и, с шарканьем развернувшись, скрылся в дверном проеме.

Сомнения съедали изнутри, вгрызались в кости, сжимали мышцы. «Великий дух, дай мне сил», — взмолилась Нэм и, на пару секунд прикрыв глаза и резко выдохнув, проследовала в давно знакомый дом. Не один счастливый день они с Кэтери провели в его стенах, секретничая и хихикая над только им понятными шутками. Теперь, когда подруга покинула родовое гнездо, чтобы свить своё вместе с Силвой, Нэмид взирала на этот серый потрескавшийся фасад без былой ностальгической нежности.

Вождь уже во всю разливал холодный чай в две глиняные плошки, когда девушка нашла его в одной из комнат, увешанной талисманами из костей животных и их высушенных органов. Такие талисманы всегда вызывали в ней чувство отторжения: от них тянуло энергией смерти, чуждой природе целителя, но оспаривать их силу Нэм бы в жизни не осмелилась. Как-никак, за каждым из них стоял могущественный дух-хранитель обители вождя, а Голдва, несмотря не возраст, всё еще считался сильнейшим шаманом племени.

— Вы знаете, зачем я пришла? — без лишних предисловий спросила Нэмид, всё еще стоя в дверном проеме. Индеец аккуратно поставил чайник в сторону и, усевшись на высокие подушки, лежащие на полу, указал рукой на место перед собой, где шаманку ждали точно такие же удобства. Замешкавшись и еще раз оглядев стены, увешанные засушенными лапками и еще черт знает чем, Нэм всё же приняла приглашение и, на выдохе шагнув в помещение, устроилась напротив вождя.

— Не переживай, дитя мое. Ты не сообщишь мне ничего нового, — заговорил Голдва и поджал в неопределенности губы, отчего пещеристые морщинки вокруг них стали чуть менее заметны, а брови девушки в недоверии изогнулись. Так уж и ничего? Старик горько усмехнулся, без труда прочитав немой вопрос в ее глазах: — Духи рассказывают мне очень многое, Нэмид — гораздо больше, чем я хотел бы знать, и гораздо больше, чем я делюсь с остальными.

Ресницы Нэм, дрогнув, опустились, и она принялась с каким-то поистине маниакальным любопытством изучать собственные руки, покоящиеся на коленях и изуродованные множеством мелких порезов. Теперь на стене в ее комнате не висит старинное зеркало в ажурной раме — она разбила его вдребезги этим утром. А затем перепачкала весь пол кровью, пока, давясь беззвучными рыданиями, ползала по нему и собирала осколки.

— Я нахожусь в подчинении Хао, — тихий шепот пугливо слетел с ее губ, теряясь в пропахшем сушенной плотью воздухе, но это не помешало Голдве расслышать каждое слово.

— Я знаю, — шаманка пристыженно втянула шею в плечи, но когда вождь позвал ее по имени, покорно подняла голову. Тот, кажется, даже не злился — лишь дружелюбно щурился. — Сказал же — ты не сообщишь мне ничего нового.

— И вы знали, что он пытается сблизиться со мной, — Нэм не спрашивала — она утверждала, — потому показали, как создавать Хранителя Тайн.

Старый индеец сосредоточенно кивнул, вынимая откуда-то из глубины подушек излюбленную курительную трубку.

— Правда, я не ожидал, что ты попытаешься его убить. Это было… безрассудно. Очень смело, но безрассудно.

— Что вы еще знаете? — неловко поерзав на месте, поинтересовалась Нэмид. Беспокойство наконец начало ее отпускать. Голдва говорил тепло и успокаивающе, а значит, не злился и не считал предательницей.

— Что ты реинкарнация его первой любви, — индеец меланхолично заправил трубку травяной смесью и принялся ее раскуривать, — и что ты теперь тоже об этом знаешь.

Нэм почти не удивилась: слишком уж ясно Голдва дал понять, что его осведомленность обо всём, что происходит с ней и Хао, выходит за рамки случайного наблюдателя. Он следил за развитием событий с особым рвением и завидным самообладанием. Однако сама реплика отдалась тупой болью где-то под ребрами.

— Мне страшно, — честно призналась она, едва ли не до крови закусив губу. — Проснувшись, я взглянула на свое отражение в зеркале, но не смогла себя узнать. Будто это было чужое лицо. Знакомое, но чужое. — Вождь замер, так и не донесся подожженную лучину до чашки трубки. Взгляд его выражал искреннее беспокойство, и лишь это безмолвное участие заставило ее договорить: — Самое ужасное, что через пять минут это чувство ушло, а отражение осталось прежним. И это еще не всё. — Нэмид горько усмехнулась и схватилась за голову, грубо запуская пальцы в волосы и сжимая их в кулак: — Она всё время что-то тарахтит, навязывая свои мысли. Это как радио, которое жужжит где-то в черепной коробке, но его не выключить.

В комнате воцарилось молчание. Дым выходил из трубки неаккуратными облачками, пока индеец в задумчивости прикладывался губами к мундштуку. Девушка же, прикрыв глаза, прислушивалась к внутреннему голосу. Сейчас всё было тихо. Похоже, чужие мысли притихли, хотя до этого жужжали всё утро. Отправиться прямиком к вождю племени было тоже не ее идеей, но Нэм с ней согласилась. Нехотя, интуитивно понимая, что справляться со свалившимся бременем одна она больше не может, а единственный шаман, чьи мысли надежно защищены от Хао, это Голдва.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сочувствующе вздохнул индеец.

— Ах, да? — не сдержавшись, фыркнула Нэмид. — Вы тоже узнали, что миловались в прошлой жизни с безжалостным убийцей, и теперь ваше второе я пытается вытеснить первое?

Сконфуженно кашлянув, вождь отвел взгляд. А ведь правда. Он понятия не имел, какие чувства одолевают Нэм, и мог лишь догадываться. Должно быть, это действительно ужасно в один прекрасный день проснуться и понять, что ты ничего о себе не знаешь. Что в тебе просыпается что-то новое, вытесняя все то, за что ты отчаянно хватался всю свою сознательную жизнь.

— Прости, — примирительно прикрыл глаза Голдва. — Я просто хотел быть вежливым.

«Не стоит ему грубить. Он на нашей стороне» — заметила Хоши, заставляя шаманку напрячься всем телом. Нашей. Она сказала «нашей». Снова.

— А то, что Магна и Нихром… — Нэмид замялась, закусив губу и насилу подбирая слова, однако спустя мгновение необходимость заканчивать фразу пропала.

— Об их измене я тоже знаю, — не без горечи признался вождь. — Но до тех пор, пока они продолжают исправно выполнять свою работу и не противоречат правилам судей, у меня нет к ним нареканий. В конце концов, их мировозрения — их личное дело.

— Вы знаете, что в Совете сидят сторонники Хао, и ничего не делаете? — изумленно воскликнула Нэмид, ударив себя ладонями по коленям. — Но они же сливают всю информацию!

— Девочка, — Голдва с улыбкой не то умиления, не то снисхождения покачал головой, — ты очень наивна, если и впрямь думаешь, что от Хао можно что-либо скрыть. То, что ему рассказывают Магна и Нихром, он легко может прочесть в мыслях любого из судей. Более того, — его лицо резко стало серьезным, — он определенно уже в курсе заговора между командами.

— Заговора? — нечаянным эхом повторила Нэм, выпрямляясь и глядя на собеседника во все глаза.

— Участники договорились между собой, что больше не будет ни одного поединка с его командой, — спокойно произнес Голдва, махнув рукой куда-то в сторону окна, будто все, кто участвовал в обсуждении, столпились снаружи. — Каждая команда, поставленная с ней в пару, признает своё поражение еще до начала боя. И очень скоро «Хошигуми» ожидаемо пройдет в финал и отправится на континент Мю.

— Не понимаю, — покачала головой Нэмид. — Разве никто не собирается останавливать Хао, чтобы он не стал Королем Шаманов?

— Единственный шанс убить Величайшего, — вкрадчиво продолжил старик, — это подобраться к нему в момент инаугурации, когда он будет наиболее беззащитен.

На слове «убить» лицо Нэм побелело так, словно в нем не осталось ни единой капли крови, а в груди разрослось что-то большое и холодное, вгрызаясь ледяными кристаллами в сердце и легкие. «Это не мои чувства. Не мои мысли. Не мои. Не мои. Не мои» — повторяла она как мантру, пытаясь успокоиться и дышать ровно, но легче не становилось.

— А разве его не будет защищать весь Совет, чтобы никто к нему не подобрался? — спросила Нэмид, с досадой отмечая, как пугливо подрагивает голос на каждом слове, и, пристыженно опустив глаза, добавила: — Я солидарна с решением, что Хао должен умереть, но…

— Но Хоши считает иначе, да? — не дав договорить, закончил за нее Голдва и, тепло улыбнувшись, покачал головой. — Ты должна определиться, кто ты есть, дитя моё. И, главное, на чьей ты стороне.

— Я Нэмид, — с жаром проговорила шаманка, с неистовой решимостью сжимая ладони кулаки. — Дочь Канги и Иоки. Нэмид, что росла вместе с вашей внучкой. Помните, как вы злились, когда мы спрятали ваш роуч, чтобы вы не ушли и остались с нами поиграть?

Голдва, не сдержав улыбки, кивнул. Им было по пять и шесть лет. Две маленькие несносные пигалицы, из-за которых ему пришлось предстать перед вождями соседних племен без знаков отличия. Тогда гости решили оставить в стороне и свои головные уборы, после чего встреча прошла в неформальной дружеской обстановке. Они смеялись и весь вечер раскуривали трубку мира, а злосчастный роуч нашелся на следующий день в конуре у дворового пса Ронни.

— Вы же всегда были мне как родной, — голос Нэм затих, а уголки губ на мгновение дрогнули в нервозной полуулыбке. — Вы единственный, кому я смогла признаться, что это вина за мамину смерть лежит на мне, и вы единственный, кто нашел нужные слова, чтобы я смогла с этим жить.

Вождь помнил огромные наполненные слезами глаза, мокрые щеки, распухший красный нос и хриплый надрывный, полный отчаяния шепот: «Я не успела. Я могла ее спасти. Могла ей помочь. Но мамы больше нет. А я больше… не успею» — и много, много других пугающих своим не детским смыслом фраз, от которых у Голдвы сжималось и обливалось кровью сердце.

— Неужели вы думаете, что какая-то там Хоши заберет у меня вот это вот все? — горько покачала головой Нэмид, махнув рукой куда-то в сторону, а затем горячо зашептала: — Я сильнее ее. Моя память сильнее. Мои чувства сильнее. И, если понадобится, я задушу в себе всё, что она мне так настойчиво навязывает, а уж привязанность к Хао — и подавно. У меня достаточно причин его ненавидеть, и я буду поддерживать волю своего племени до последнего вздоха.

— Ты в корне не права, Нэмид, — сокрушенно всплеснул руками вождь. — Ты рассуждаешь о Хоши как о каком-то паразите-захватчике, вторгнувшемся в твой разум и тело. Но она не паразит. Хоши не отдельный человек и даже не часть тебя. — С каждым его словом, Нэм всё больше поджимала губы, сдерживая порыв оборвать старика на полуслове. — Хоши — это ты, целиком и полностью. Прекрати видеть в самой себе врага.

Громко фыркнув, Нэм скрестила на груди руки, отводя взгляд в сторону. Конечно, легко рассуждать о принятии второго Я, когда не ты медленно сходишь с ума и растворяешься в чужих мыслях.

— Но мы отошли от темы, — кашлянув в кулак, старик со всей серьезностью заглянул шаманке в глаза, ища крупицы понимания в море негодования. — Раз уж ты так горячо отстаиваешь свою верность племени, то я хотел бы попросить тебя стать нашим планом Б на случай, если на одном из этапов плана А что-то пойдет не так.

Тонкие брови изумленно взметнулись вверх.

— Я? Планом Б?

Утвердительный кивок Голдвы показался Нэм нерешительным и скользким, пропитанным, как губка, сомнениями.

— Тебе нужно сблизиться с Хао. Настолько, насколько это возможно.

В помещении повисло пугающее своей глубиной молчание. Губы Нэмид на мгновение разлепились, будто она собралась что-то сказать, однако через мгновение сомкнулись в тонкую линию. Шаманка, зажмурившись, тряхнула головой, не веря своим ушам. «Это что, шутка?» — возопил голос Хоши в голове.

— Это что, шутка? — загробным эхом повторила Нэм. — Вам это кажется удачной идеей? — переспросила она, сделав ударение на слово «это».

— Ты — его первая любовь, — с нажимом напомнил Голдва. — Ты единственная, чьего одобрения он ищет, сам того не замечая.

— А если бы на моем месте была Кэтери? — в отчаянии спросила девушка. — Ее бы вы тоже просили с ним сближаться?

Голдва глубоко затянулся, вдыхая ароматный дым и не сводя сощуренных, по-стариковски серых глаз с такого юного лица Нэм. Великий Дух, она ведь всего лишь ребенок. Перепуганное дитя, которое вообще не должно был быть втянуто во весь этот турнирный бедлам. А теперь Нэмид растеряна. Потеряна.

— Прошу, — выдохнул он, с виноватым смирением опуская глаза в пол, — не думай, что эта просьба дается мне легко. Ты для меня тоже как родная, я всегда относился к тебе как к одной из моих внучек. Но речь идет не о личных привязанностях, а о возможности спасти миллионы жизней.

«Возможности спасти миллионы жизней?» Нэм с сомнением покачала головой. Голдва явно переоценивал привязанность Хао к его первой любви. Всё, что он делал всё это время — это испытывал Нэмид на прочность. Ему приносили удовольствие страх и растерянность в ее глазах. Он нарочно подбрасывал ей все новые и новые задачки, и последнюю Асакура подбросил, когда зачем-то заявил Нэм, что она ему нравится.

— И что я должна делать? — с тихой досадой спросила она, снова впечатавшись взглядом в искалеченные руки. Вождь широко улыбнулся, довольный проделанной работой. Заполучить в союзники светлую душу из прошлого Величайшего — о таком подарке судьбы можно было только мечтать.

— Для начала, поезжай-ка ты к своему дядюшке. Самое время восстановить твой тотем силы, ты так не думаешь?


— Здесь не занято? — сладко протянул голос где-то над ухом, а Нэмид так и замерла с булкой в руке и набитым на одну сторону ртом. Хао не нужно было дозволение, так что он в ту же секунду плюхнулся на стул напротив, вальяжно закинув ногу на ногу.

— Ф ума фофли?! — возмутилась шаманка, покосившись в сторону барной стойки и словив настороженный взгляд Силвы. Тот в явном замешательстве застыл с салфеткой в руке, прекратив полировать бокал из-под шампанского. Разумеется, появление его предка в кафе не могло остаться незамеченным, ведь теперь все шаманы с соседних столиков, скрипя ножками стульев по полу, лихорадочно отсаживались от него как можно дальше. Последовав их примеру, Нэм прихватила чашку с тарелкой и тоже пересела за другой, только что освободившийся столик.

— Сначала прожуй, а потом говори, — назидательно покачал головой Асакура, снова, как ни в чем не бывало усаживаясь напротив. — Ты же девушка. Где твои манеры?

«Ну куда уж мне», — зло прищурилась Нэм, насилу проглатывая злосчастную булку, а затем, чуть поддавшись вперед, понизила голос до шепота:

— Я говорю: «С ума сошли»?! Меня не должны с вами видеть! С какого рожна вы садитесь со мной за один стол?

Семимильными шагами преодолев пол зала за пару секунд, рядом возник Силва, а губы Асакуры при взгляде на потомка растянулись в улыбке еще шире:

— Ах, Силва! Наверное, подошел принять у меня заказ? Тогда чашечку эспрессо, пожалуйста.

Резко втянув носом воздух, патч скрестил на груди руки и в очередной раз бросил взгляд на Нэмид, которая всем своим видом и ошарашенными блюдцами глаз пыталась показать, что не знает, чем обязана такой компании.

— Я обязательно приму твой заказ, если ты найдешь себе другое место в этом теперь уже практически пустом — благодаря тебе — зале.

— А в чем, собственно, проблема? — невинно поинтересовался Хао. — Я что, не могу позавтракать в компании симпатичной девушки?

— Можешь, но только не этой, — скупо отрезал Силва. — С любой другой - не из нашего племени - завтракай сколько угодно.

Вжавшись в стул, Нэм безостановочно продумывала план скорейшего побега к входной двери. Она понимала, почему Силва так реагировал: любой другой мужчина-патч был бы недоволен ровно в той же степени, вот только не каждый осмелился бы так явно противостоять самому Величайшему.

— Да что ты говоришь? Как интересно, — поставив локти на стол, Асакура подпер кулаком подбородок и ткнул на потомка пальцем, слегка им покручивая. — Озвучь мне пункт правил турнира, запрещающий общаться с уроженицами вашего племени, и тогда я сразу же выполню твою… просьбу. В противном случае будь добр не указывать, что мне делать, и принеси уже наконец кофе.

Вопросительно взглянув в сторону Нэм, Силва получил в ответ короткий кивок, означающий «всё нормально, можешь идти», однако просто развернуться и отправиться на негнущихся ногах к кофеварке стоило ему больших усилий. Костеря себя последними словами, он то и дело оборачивался, недоумевая, что его предку понадобилось от обычной целительницы. «Я что, не могу позавтракать в компании симпатичной девушки?» — повторил насмешливый голос в голове, и Силва недоуменно фыркнул. Неужто Хао и в этой жизни решил попортить своей кровью еще одну семью их великого племени? «Тогда его ждет большое разочарование», — решил судья, вспомнив утренний разговор Магны с Нихромом. Кажется, тот всерьез намерен сегодня же наведаться к Канги, чтобы попросить руки его дочери.

— Ваш эспрессо, — Силва с таким грохотом поставил чашку кофе перед Асакурой, что часть напитка расплескалась, оставив грязную лужицу на столе. Сделав вид, что ничего не заметил, он гордо удалился прочь, а Нэмид проводив судью тоскливым взглядом, выудила пару салфеток из салфетницы и обмакнула ими разлитый кофе.

— Благодарю, — без привычного налета иронии отозвался шаман, не зная, как истолковывать этот непривычно заботливый жест, на что девушка небрежно кивнула и, пользуясь случаем, напомнила:

— Вы так и не ответили, с чего решили составить мне компанию.

— Решил разузнать, не встречала ли ты одного нашего друга-демона, — спустя паузу ответил он. В голосе Асакуры не было ни капли заинтересованности, из чего шаманка сделала вывод, что явился он по ее душу совсем не поэтому. — Кажется, он так и не вернулся в деревню Добби.

— Я без понятия, где он, — Нэмид со вздохом подперла щеку рукой, отчего браслеты на руке громко звякнули, и скучающе взглянула на собеседника. — И с чего вы взяли, что в случае возвращения он отправился бы ко мне?

— Просто предположение, — отмахнулся Хао, а затем, выдержав паузу, задал единственный вопрос, который по-настоящему его интересовал: — Кстати, ты уже дала ответ Магне? — при этом он так вцепился взглядом в лицо Нэм, что ей стоило большого труда отпить из чашки, чтобы рука не дрогнула.

— А что, должна была? — шаманка склонила голову набок и, демонстративно откусив булку, замолкла. Не сводя с нее глаз, Асакура растянул губы в едкой усмешке. Теперь девчонка еле-еле жевала всё то, что запихнула в свой небольшой рот, лишь бы потянуть время. Да она издевается! — Сами посудите, — сглотнув, продолжила Нэм, — как можно воспринимать всерьез предложение, произнесенное на грани обморока? Он мог вообще не соображать, что говорит, и просто нести всякую чепуху из чувства признательности, что я облегчаю его страдания.

— Считаешь, он это несерьезно?

— Может, и серьезно, — пожав плечами, девушка флегматично отставила пустую чашку в сторону, — но я не обязана давать ответ, пока Магна не продублирует своё предложение в твердом сознании.

— И что же ты тогда ответишь? — нарочито равнодушно поинтересовался Асакура, в очередной раз попытавшись прочесть мысли Нэм и услышав одно большое ничего.

— Не знаю, — сконфуженно отвернулась Нэмид. — Я еще не решила.

«Черта с два ты еще не решила» — хмыкнул Хао, отпивая горький кофе. Женщины всегда знают ответы на такие вопросы, и если это изначально не «да», то едва ли речь идет о большом и великом чувстве. Значит, в дело вступает сухое и горькое слово под названием «расчет».

— А почему вас это так интересует? — спросила Нэм, лениво собирая на столе крошки ребром ладони в миниатюрную горку. На самого Асакуру в этот самый момент она старалась не смотреть, отчаянно боясь раскраснеться под его опаляющим взглядом.

— Ну как же, — протянул шаман, откидываясь на спинку стула. — Мне же нужно продумать, какой свадебный подарок преподнести своим любимым подопечным. Из вас выйдет чудесная семейная пара.

— Вы так думаете? — оторвавшись от своего занятия, Нэм недоверчиво подняла на него глаза и принялась изучать его лицо. На нем не было привычной вежливой улыбки, а взгляд оказался куда более тяжелым, чем обычно.

— Я умею предсказывать будущее, помнишь? — хмыкнул Асакура и, поддавшись вперед и оглянувшись, будто собрался сообщить великую тайну, понизил голос до вкрадчивого шепота: — Хочешь, расскажу, что я вижу, милая?

Внутренний голос кричал, что это провокация, и что Нэмид горько пожалеет, если немедленно не покинет кафе, громко хлопнув на прощание дверью, но любопытство пересилило, и она, нетерпеливо подвинувшись ближе к столу, нерешительно кивнула, предварительно сжав под столом бахрому юбки.

— Тебе двадцать один, — его глаза почернели так, что радужка слилась со зрачком в одну сплошную тьму, в глубине которой — и в этом Нэм готова поклясться — тлело пугающее демоническое пламя. — Магна неделями пропадает на охоте, но именно это время кажется тебе самым лучшим. Потому что дома он только и делает, что прикладываться к выпивке, а потом, пьяный, как свинья, залезает на тебя и трахает до тех пор, пока не вырубится. И плевать ему, что в это время в соседней комнате еще не заснула ваша маленькая трехлетняя дочка. Как тебе такая картинка?

Звонкий грохот рухнувшего на пол стула эхом разнесся по помещению, заставив посетителей вздрогнуть и опасливо покоситься в сторону вскочившей на ноги Нэмид. Ее взгляд, полный горечи, обиды и разочарования, вцепился в Хао, глаза предательски увлажнились, подбородок задрожал, а руки помимо воли сжались в кулаки.

В легких Асакуры свинцом разлилось чувство раскаяния — так, что не вздохнуть. Он не должен был этого говорить, а она не должна была из-за этого плакать. Не то чтобы Хао солгал: один из раскладов будущего Нэм действительно выглядел именно так, но были и куда более оптимистичные варианты. Ни в одном из них Нэмид Магну по-настоящему не любила, но в некоторых проникалась к нему глубочайшей признательностью и симпатией, и это чертовски уязвляло.

— Да что с вами не так?! — долетел отчаянный шепот до его уха, прежде чем Нэм круто развернулась и, заботливо вернув упавший стул в вертикальное положение, пулей направилась к выходу, на бегу вытирая мокрые щеки: слезы таки нашли себе выход, и шаманка лишь надеялась, что Хао не успел их заметить.

На выходе ее едва не пришибло дверью, а когда в нескольких сантиметрах оказалось знакомое лицо с приветливыми смешинками в глазах, в груди что-то испуганно сжалось.

— Прости, — Йо сконфуженно засмеялся, потирая затылок, а Нэмид, пряча лицо в волосах, закивала и поспешила его обойти. «Близнец», — услужливо напомнил внутренний голос, и Нэм поразилась, что на короткий миг забыла о брате Хао, хотя уже не единожды взаимодействовала с ним во время турнира — то проводя первый инструктаж, то врачуя его друзей из команды «Рен».

— Какая взволнованная, — озадаченно подытожил Йо, проводив удаляющуюся фигуру целительницы, стоя на пороге.

— Не без причин, — резонно подметила Анна, кивая в сторону сидящего среди пустующих столиков Хао. — Все без исключений разбегаются от него, как тараканы на кухне. Ты разве не заметил?

— В самом деле, — дернул плечами Йо. — Думаешь, Рё сбежал, потому что тоже испугался?

— Как знать, Йо, — шагнула медиум через порог, отвечая на приветственный кивок Хао долгим изучающим взглядом. — Как знать.


Автобус резко тряхнуло, отчего Нэм, мирно дремавшую, прислонившись лбом к стеклу, неумолимо выдернуло из сна. Пейзаж за окном по-прежнему не отличался разнообразием: справа и слева дорогу обнимали высоченные секвойи, что в сумерках уже ушедшего за горизонт солнца почти не просматривались. В салоне не осталось пассажиров — последние вышли на двухсотой миле пути, оставив Нэмид коротать время в одиночестве под неровное жужжание мотора.

— Почти приехали, — подал голос водитель. — Выйдете на развилке, а там уж полмили на запад пешком и пройдете — не заблудитесь.

— Спасибо, — без энтузиазма отозвалась Нэм, забрасывая ремень сумки на плечо и подтягивая немного большие по размеру джинсы — стоило прихватить еще и ремень. Отдернув клетчатую фланелевую рубашку и подцепив с соседнего сидения ковбойскую шляпу, она принялась пробираться к выходу, что оказалось не так просто сделать — автобус нещадно качало.

Наконец водитель нажал на тормоза и открыл передние двери, а Нэмид, благодарно кивнув ему на прощание, спустилась по ступенькам вниз. Оказавшись снаружи, она так и застыла, ошарашенно глядя на длинноволосого парня, как и она, разодетого в стиле кантри.

— Не знаю, как у вас в Японии, а у нас в Америке это называется преследованием, — мрачно заметила Нэм, подтягивая лямку наплечной сумки и надевая на голову ковбойскую шляпу. Как он вообще посмел за ней увязаться после всего, что наговорил?

— Я бы назвал это настойчивостью, — буднично ухмыльнулся Хао.


========== 18. О молодости и воспоминаниях (1) ==========


Воспоминания — вот из-за чего мы стареем.

Секрет вечной юности — в умении забывать.

Эрих Мария Ремарк


Радиоприемник в очередной раз заверещал, потеряв сигнал, и Кел, раздраженно покрутив ручку, плюнул и выдернул вилку из розетки. Убрав с щек за уши давно отросшие, чуть прореженные нитями седины смолянистые волосы, индеец стиснул массивные челюсти и тихо ругнулся:

— Черт-те что сегодня творится.

Снаружи уже давно стемнело, и теперь там уже минут пять настойчиво хозяйничал ливень, барабаня по крыше и неприкрытому козырьком крыльцу. Хороший хозяин и собаку в такую погоду на улицу не выгонит, но у Кела собаки и не было, хотя он давно подумывал завести. Зато были курицы-несушки и старушка Эста — гнедая кобыла, чудом доживающая уже двадцать седьмой год своей долгой лошадиной жизни. За ней-то он и наблюдал сквозь искаженное каплями оконное стекло, когда заметил два темных силуэта, мелькнувших в свете мигающего фонаря. И кому взбрело в голову навестить его в такой час?

В дверь постучали — три двойных удара — и сердце Кела так и подпрыгнуло. Так стучала только его сестрёнка Иоки, а потом эту привычку переняла и его малышка-племянница, что всегда бегала за ним хвостиком, когда приезжала погостить.

— Привет, дядя Кел, — стуча зубами от холода, вымокшая с ног до головы Нэмид виновато улыбнулась, как только дверь гостеприимно раскрылась перед ней нараспашку. Без всяких «кто там» и разглядываний через щель с цепочкой. — Прости, что без предупреждения.

— Великий Дух с тобой, Нэм, — озадаченно поприветствовал ее индеец, отступая в сторону и приглашающе кивая сначала племяннице, а затем и ее не менее вымокшему спутнику. Тот благодарно склонил голову, что несколько выбило Кела из колеи — давненько он не встречал молодежь с такими манерами.

Вода капала с волос и одежды гостей, окрашивая деревянные половицы темными неровными пятнами, пока Кел старательно искал в небольшой тумбе гостевые тапочки, причитая, какой у него холодный и влажный дом.

— Дядь, не стоит, — тихо замялась Нэмид. — Мы и так походим.

— Походят они, — фыркнул мужчина, выпрямляясь и вручая ей пару шерстяных носков. — Знаешь, сколько я таких, как вы, от всяких застудных болячек потом лечу? Молодые же еще совсем. Тебе, вон, еще рожать.

Нэм выразительно закатила глаза, как только он отвернулся, Хао же сохранил на редкость непроницаемое выражение лица, продолжив изучать скромные убранства небольшой и тесной лачуги. Похоже, жилая комната здесь была только одна, да и из спальных мест он заметил лишь прохудившийся диван с угрожающе торчащими пружинами.

— Ты друга-то своего представь, — с упреком заметил Кел, протягивая пару тапок всё еще безымянному гостю.

И казалось бы, Асакура мог бы представиться и сам, выложив более или менее правдоподобную легенду, кто он и зачем сюда явился, но вместо этого он лишь выжидающе зыркнул в сторону Нэмид, явно давая понять, что если ей так уж хочется сохранить его личность в тайне, то пусть выкручивается самостоятельно.

— А это внучатый племянник кузины нашего вождя по материнской линии, — без запинки выдала шаманка, будто всё это время только и делала, что репетировала эту нелепицу, — Сичеий. — Брови Хао в немом возмущении взметнулись вверх. «Сичеий»?! А еще омерзительнее имени не нашлось? Она вообще в курсе, что оно означает?» — Он давно хотел познакомиться с племенем Аши поближе, а тут такая возможность. Ты же не против?

Кел пару раз моргнул, будто бы взвешивая полученную информацию, а затем неуверенно покачал головой.

— Мне то всё равно, но, надеюсь, вы с Сичеием ничего не имеете против сна в трейлере. Он хотя бы отапливается, а вот в доме по ночам страшный холод. Вы уж там до утра как-нибудь протяните, а я, так и быть, напрошусь с ночевкой к приятелю.

Последнее замечание Нэм приняла поджатыми губами и насилу выдавленным кивком. К телу всё еще липла холодная, вымокшая до нитки одежда, но отчего-то стало невыносимо душно, и рука сама потянулась к вороту рубашки, чтобы, оттянув его, получить небольшую порцию свежего воздуха.

— А что с отоплением? — как бы между прочим поинтересовалась Нэмид, на что дядя лишь неопределенно махнул в сторону развороченного котла в углу комнаты и принялся надевать резиновые сапоги и тяжелый брезентовый плащ:

— Пойду заведу Эсту в хлев и трейлер подготовлю, а вы поищите какие-нибудь тряпки на смену в кладовой. Простыните еще.

«Какой заботливый» — мысленно хмыкнул Хао, но вслух ничего говорить не стал, с самого начала избрав стратегию отстраненного наблюдателя. Кел не произвел на него особого впечатления — типичный неудачник, нередко, судя по количеству пустой тары, стоящей вдоль стены, прикладывающийся к бутылке. Ни семьи, ни детей, да и ранчо его знало куда более лучшее времена.

— Это ферма, а не ранчо, — голос Нэм с немалой нотой упрека прервал его размышления, обозначив, что последнее предложение Асакура всё ж таки произнес вслух. — Ранчо — это для скотоводов, а здесь возделывают землю. И вообще вы могли бы и не напрашиваться в гости к моей родне, если уж вам так всё это неприятно.

— Какой тон, — приподнял Хао в насмешке бровь. — Всё ещё злишься за то, что я наговорил тебе утром в кафе, милая?

Демонстративно фыркнув, Нэмид принялась выжимать мокрые волосы в найденное жестяное ведро.

— С какой стати мне обижаться на ваши больные фантазии насчет нашей с Магной будущей семейной жизни. — От этого словосочетания челюсти Асакуры непроизвольно сжались сильнее. «Нашей с Магной» — экая невидаль. Как у нее вообще язык поворачивается превращать себя и его в сокровенное «мы»? — Все знают, что предсказания будущего чаще всего не сбываются, если только вы не составляете прогноз на ближайшие пару-тройку недель. Но спасибо, что не упустили возможность омрачить мне помолвку.

— Так ты уже дала ответ? — даже не выдержав паузу, поинтересовался Хао, скрывая мерзкое послевкусие разочарования за снисходительной ухмылкой. «Она назло. Эта несносная девчонка все делает мне назло».

— Пока просто приняла решение, а ответ дам по приезду, — охотно отозвалась Нэм, старательно избегая пытливого, обращенного на нее взгляда. Хоши что-то неразборчиво шептала, будто боясь, что огненный шаман способен услышать ее голос, но Нэмид упорно ее игнорировала. — Отец меня поддержит. И Голдва благословит. Магна — это лучший вариант.

Хао едва не фыркнул, сдерживая неудовлетворенный смешок и скрещивая на груди руки. Хоть мысли Нэм все еще и были от него закрыты, он уже успел изучить ее достаточно, чтобы знать, что она в жизни не признает лучшим вариантом человека, предавшего племя. Сносным — да, подходящим — возможно. Но никак не лучшим. Где Магна, а где бравый парень Силва с непоколебимыми моральными устоями, по которому она так сохла — небо и земля.

— Сама-то в это веришь, Официантка?

Девичьи руки, в последний раз отжав густые черные волосы, замерли, а темные от тусклого света глаза, вызывающе сверкнув, кажется, так и пригвоздили Асакуру к месту. Снова это прозвище. Как будто настоящее имя под запретом. Или он просто боится запутаться в столетиях и назвать ее именем из первого воплощения?

— А вам не все ли равно, Дедуля?

От возмущения воздух едва не вырвался со свистом из легких, но Асакура сдержал этот порыв. Значит, имечком с таким нелестным значением эта пигалица наградила его вполне осознанно. Неужто обиделась из-за его выходки настолько, что последние остатки страха растеряла?

— А ну повтори, — почти ласково попросил Хао, после чего, Нэмид, кажется, в полной мере осознала свою ошибку и, инстинктивно стрельнув глазами в сторону выхода, нервно заправила мокрую прядь за ухо.

— Но вы ведь и правда старый, — развела руками она, готовясь в любую минуту ринуться к двери спасаться бегством. — Вам уже тысяча лет. Вас в Добби не по гигантскому фуриоку, а по песку найти можно.

— По какому такому песку? — с недобрым прищуром переспросил Асакура.

— По тому, что с вас сыпется, — едва не прыснула нервным смехом шаманка, однако темное пламя, в одну секунду вспыхнувшее в глазах напротив, отчего-то навело на мысль, что, в принципе, если откусить себе язык, получится вполне себе быстрая и не мучительная смерть.

«Он тебя сожрет» — скучающе резюмировала Хоши, когда Нэм инстинктивно попятилась назад.

— Я тебя сожру, — подтвердил ее догадки Хао и в следующее мгновение под протестующий вскрик попытался схватить вконец обнаглевшую пигалицу, но та успела отскочить, едва не споткнувшись при этом о табурет.

Поистине мальчишеский азарт погнал Асакуру наворачивать круги за выкрикивающей нечленораздельные извинения девчонкой. Пару раз ему почти удалось схватить ее за полы рубашки, но пальцы ловили лишь воздух. Поначалу он не мог понять, всерьез ли Нэмид пытается спасти свою шкуру, но уже на пятом кругу заметил, как она тщетно пытается скрыть прорывающуюся наружу улыбку и подавить смешки. Да — Нэм тоже понимает, что это всего лишь игра и что они всего лишь придуриваются, как два беспечных подростка. Как будто не он собирается уничтожить человечество. Как будто не её душа раскалывается надвое.

Пробежав из последнего рывка по скрипучему дивану и сбив на пол покрывало, Нэм спрыгнула к двери кладовой и забежала внутрь. Сразу же захлопнув ее изнутри, она повисла на проржавевшей, прибитой на честном слове ручке, и очень вовремя — ее со всей неистовой яростью начали тянуть с той стороны. Благо, Хао принимал правила этой маленькой игры, иначе он бы давно просто телепортировался за дверь, а не соревновался с Нэмид в грубой физической силе.

Как и ожидалось, удерживать оборону Нэм удалось недолго — уже через секунд пятнадцать ее выдернуло вместе с дверной ручкой за пределы кладовки, но лишь на мгновение — из-за пресловутой силы инерции клюнув носом Асакуру куда-то в подбородок, она быстро ретировалась обратно, попятившись в забитым доверху всевозможным хламом полкам. Хао же, хищно улыбнувшись, больше не дал возможности метаться из угла в угол и, подлетев, отрезал пути отступления, уперевшись руками по обе стороны от пугливо дрогнувших плеч.

— Попалась, — выдохнул он в приоткрытый от сбивчивого дыхания рот, едва не касаясь носом носа Нэмид. Ее глаза широко и потерянно распахнулись, а Асакура застыл, всматриваясь в их завораживающую глубину. Нэм тоже не шевелилась, но всё еще часто дышала, отчего Хао отчетливо ощущал ветерок дыхания на своем лице. А еще до сушасшедше-навязчивое желание поддаться вперед, сократив оставшееся между ним и Нэмид расстояние до нуля.

— Я же извинилась, — тихо напомнила она, всего на долю секунды скользнув взглядом по его губам, что оказались так непозволительно близко. Этот жест не ускользнул от внимания Асакуры. «Похоже, мы думаем об одном и том же, целительница».

— Думаешь, что можешь вот так играть со мной, и при этом выходить сухой из воды? — шепотом поинтересовался он, улыбнувшись одним уголком рта. — Повтори-ка, как ты там меня назвала?

Нэм попыталась хоть немного отклониться назад, чтобы отвоевать пару сантиметров личного пространства возле лица, но затылок встретила стенка пыльной картонной коробки не то от пылесоса, не то от старого телевизора. Попытка не удалась.

— Я всего лишь напомнила, что вы немного… в возрасте, — с сомнением прикусив губу, проговорила она. — Нужно следить за здоровьем: не нервничать, следить за давлением, не перенап… А-ай!

Скользнувшие вниз сильные руки довольно болезненно ущипнули девушку за талию, а Хао удовлетворенно ухмыльнулся, услышав в ответ ее возмущенный писк. Словно в подтверждение, что эта выходка вновь была лишней, он вплотную прижался ртом к ее уху и горячо зашептал:

— А вот здоровье и выносливость моего молодого тела ты прочувствуешь на себе во всех доступных позах, если не прикусишь свой маленький острый язычок. Забыла, что у нас с тобой целая ночь впереди?

Хао даже не сразу понял, что произошло — его вдруг отбросило куда-то назад и вправо, из-за чего плечо неслабо приложилось об очередные полки, а Нэм так же «вдруг» схватила пластиковый короб, стоящий в углу, и начала в нем что-то судорожно выискивать. И что, она просто оттолкнула его? Не стала ни краснеть, ни опускать глаза в пол, ни возмущаться? Причина столь стремительной и странной реакции прояснилась уже через секунду — дверь в кладовую стремительно распахнулась, и в проеме показалась косматая голова дяди Кела.

— Дядь, я что-то не могу найти, где у тебя всё сменное, — подрагивающий голос Нэмид совсем не скрывал волнения. Похоже, последняя реплика всё-таки выбила ее из колеи. Впрочем, эту дрожь можно было легко списать и на холод — вымокшие, интригующе облепившие ее тело тряпки явно уже не грели.

Кел молча выждал, когда племянница оторвется от корзины и удостоит его взглядом, а затем так же молча указал на большую коробку, в которую она всего полминуты назад упиралась затылком. «Одежда» — гласила огромная надпись, начертанная жирным черным маркером, которую Нэм и Хао увидели бы в первую очередь, загляни они в кладовую по делу.

— Ох, ну надо же, — с нервным смешком шлепнула себя по бедрам Нэмид. — И как это мы не заметили?

— Да уж, действительно, — протянул Кел, при этом задержав мрачный взгляд «и чем это вы тут занимались?» на Асакуре. Тот лишь сдержанно кашлянул в ладонь и снял с полки нужную коробку, а шаманка, кожей чувствуя повисшее в воздухе напряжение, сразу же вырвала ее из его рук и, покинув тесное помещение, занялась ревизией вещейснаружи.

Предусмотрительно переодевшись еще в доме под пытливым надзором дяди, сразу же отправившего племянницу приводить себя в порядок в уборной, Хао и Нэм, вооружившись зонтом со сломанной спицей, направились к трейлеру. Путь до него занял по меньшей мере минут семь, в течение которых девушка не произнесла ни слова, да и сам Асакура не спешил прерывать молчание. Однако как только они шагнули внутрь, Нэмид без промедления обратила на него свой взгляд, едва не хлестнув его в развороте мокрыми волосами, и со всей серьезностью выпалила:

— Только давайте без этих ваших… шуток. Мы просто ляжем спать и всё.

Губы Хао растянулись в ленивой ухмылке, и он выразительно кивнул в сторону удобств, худо-бедно подготовленных Келом:

— Да ложись. Кто ж тебе мешает?

«Вы мешаете» — подумала шаманка, но озвучивать свои мысли не осмелилась. Слишком уж странно и раскрепощенно вёл себя Асакура, то и дело вгоняя своими взглядами и жестами в краску.

Обстановку трейлера сложно было назвать уютной: подобие кухонного угла завалили три слоя наборов с инструментами, то тут, то там выглядывали пожелтевшие от времени вырезки из журналов с голыми девицами, а две откидные койки, привинченные к двум противоположным стенам, едва ли достигали шириной полметра. Тем не менее, Нэм явно чувствовала себя здесь раскованно: она сразу прибавила отопление, задернула хиленькие занавески на маленьких окнах и принялась заправлять колючие шерстяные одеяла, поеденные молью, в пододеяльники. Первое полетело на соседнее спальное место, а во второе она, как гусеница в кокон, завернулась сама, рухнув лицом к стене. Да, на разговоры шаманка явно была не настроена.

От постельного белья так пахло сыростью, что Хао не стал следовать примеру спутницы. Сначала он его тщательно просушил, не без брезгливости пройдясь по нему ладонями, как утюгом, и лишь затем, предварительно выключив и без того тусклый свет, залез под одеяло. Сон затянул его в свои сети так быстро, что когда Нэмид всё же решилась осторожно подсмотреть за огненным шаманом через плечо, тот уже спал, как ангельское дитя, подложив под подушку чуть сжатую в пальцах ладонь.


Ночь прервалась для двоих слишком внезапно. Асакура в некотором замешательстве наблюдал, как Нэмид спешно натягивает резиновые сапоги, что-то ищет в ящике кухонного угла, но не находит, затем внимательно осматривает пол и шепчет «ну и хрен с ним, с фонарем». И лишь когда она, не слишком заботясь о тишине, распахнула входную дверь, готовая шагнуть в темноту ночи, хриплым ото сна голосом поинтересовался:

— Куда собралась?

Замерев, всего на секунду, Нэм обернулась и, поправляя подозрительно рваными движениями спутавшиеся волосы, с вызовом буркнула:

— Мне нужно в туалет. Могу я справить нужду без вашего участия, или вы и в этом случае захотите составить мне компанию? — и вылетела наружу, так сильно хлопнув дверью, что Хао отчетливо почувствовал вибрацию, пробежавшую по полу и стенам.

— Бешеная, — цокнув, резюмировал он и, укутавшись с головой, рухнул обратно, лицом к стене. Не больно-то и хотелось вскакивать посреди ночи и куда-то тащиться, чтобы успокоить неуравновешенную неблагодарную мелюзгу. Но секундой позже в виске кольнула неприятная мысль: «Нет. Тебе хотелось», — на что Хао с нескрываемым раздражением стиснул зубы. Это начало заходить слишком далеко.

Он слышал, как она проснулась — захлебываясь воздухом и давясь, будто кто-то долго удерживал ее голову под водой, а Хао слишком хорошо знал, что стоит за такими пробуждениями. Когда-то и его мучали кошмары: яркие, красочные, словно наяву. Горящая хижина, мамины крики, запах паленой плоти и этот звук — как будто кто-то скребется короткими ногтями по двери с той стороны, но открыть не может.

Асакура резко выдохнул, прогоняя воскрешенные в памяти образы, и перевернулся, взглянув на опустевшую кровать со скомканным одеялом и смятой пуховой подушкой. «Ну и куда тебя понесло в такой час?»

Неведение сводило Хао с ума. Он и забыл, какого это — не слышать мыслей и не знать ровным счётом ничего. Иронично, что головы обеих женщин, вызвавших у него хоть какой-то интерес за время турнира, в конечном итоге оказались для него закрыты. Вот только загадочная Киояма Анна изначально была вне зоны досягаемости, а открытая книга Нэмид захлопнулась внезапно, на самом интересном, при этом больно саданув по пальцам. Как раз в тот момент, когда — Хао был готов поклясться — в ее взгляде примешалось что-то, доселе неизведанное. Теперь малютка Нэм смотрела на него иначе — ни благосклоннее, ни с бо́льшим отвращением — просто иначе; и вела себя тоже иначе. Почему она решила вернуть себе силу именно сейчас? Зачем понадобилось отвечать согласием на предложение Магны? Строит из себя жертву? Хочет кому-то что-то доказать? Но к чему всё это, если Магну она не любит, а силком замуж ее никто выходить не вынуждает?

— Дура, — почти бесшумно произнесли пересохшие губы. — Мелкая заносчивая дура.


Дороги в темноте аллеи старых, уничтоженных прошлогодней засухой яблонь было не разобрать. Только мокрая трава и местами хлюпающая под ногами земля, что не успела оправиться после дождя. Нэм судорожно вдыхала пересыщенный озоном воздух, лишь интуитивно, почти наощупь бредя в направлении хижины дяди Кела, и жалела, что волшебная способность забывать сны внезапно ее оставила. Закрывала глаза и снова видела перед собой разъяренное лицо Йоширо, которого теперь воспаленный от впечатлений мозг называл не иначе, как «отец». Он бил ее так, что Нэм, кажется, слышала, как трещат кости и чавкают внутренности, но не издавала при этом ни звука. Это было воспоминание из жизни Хоши — шаманка даже не сомневалась, что это оно — первое такое настоящее и осязаемое. И чем больше она думала о нем, тем больше не могла отделить его от себя. Не Хоши лежала на холодном полу, закрывая голову руками, спасаясь от ударов, нет. Это была она — Нэмид — напуганная, беспомощная и душащая в себе слезы обиды. «Ты же мой отец, как ты можешь…» — и глаза защипало от этой непрошенной мысли.

«Нет… — тряхнув головой, девушка обняла себя за плечи и остановилась. — Это не мой отец. Моего отца зовут Канги, и он никогда бы не…»

Треск.

Треск сухих веток, от которого по спине пробежали тревожные мурашки и легкие сковало так, что не продохнуть. По голове и плечам простучали несколько крупных холодных капель, упавших откуда-то сверху, с раскинувшихся древесных крон, и Нэм инстинктивно замерла, только теперь, сконцентрировавшись, ощутив потоки чёрного рейоку, скользящие по коже. И под кожей. Уже знакомые, но куда более опасные.

«Рё…».

Медленно развернуться и отправиться обратно, к трейлеру, на секунду показалось шаманке единственным верным решением — там Хао, а уж Хао явно поопаснее наблюдающих за ней с деревьев пары горящих красным глаз. «И с каких пор ты стала искать у него защиты?» — осуждающе передёрнула собственные мысли Нэмид, на что услышала резонное замечание вновь проснувшегося голоса Хоши: «По-твоему, сейчас подходящее время для приступов ущемленной гордости?».

Тем временем демон затаился, не издавая ни единого звука.

«Почему он не двигается?»

«Ты ведь тоже не двигаешься. А он наблюдает. Выжидает».

Чего именно выжидает демон, Нэм не имела ни малейшего желания уточнять и потому, аккуратно переставляя ноги в тяжелых сапогах, развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась в обратном направлении.

Первые несколько шагов дались медленно и неуверенно, каждый раз отдаваясь противным чавканьем под подошвой. Порыв холодного ветра вздул полы слишком большой мужской рубашки, заставляя поежиться и обхватить себя руками за плечи. Треск в ветвях возобновился, и Нэмид против воли ускорила шаг, превозмогая секундный порыв обернуться и взглянуть наверх. «Только не смотри на него. Только не смотри», — повторяла она, нутром чувствуя, что один взгляд в сторону этой огромной демонической туши убьет в ней остатки самообладания и выпустит наружу первобытный ужас, уже зреющий под ребрами. Тогда-то Рё точно не позволит ей уйти.

Когда ветви начали не просто трещать над головой, но и опадать целыми сучьями под ноги, Нэм и вовсе перешла на бег. Преследователь тоже ускорился, задевая крыльями всё больше и больше препятствий и совсем не скрывая своего присутствия. Однако игра в догонялки быстро ему наскучила, и уже через несколько, показавшимся Нэм вечностью, секунд чёрная тень, уверенно вырвавшись вперед, спикировала вниз, вырастая перед ней ужасающим трехметровым исполином. Два светящихся откуда-то из глубины красных огонька въелись в замершую статуей фигурку, и шаманке пришлось зажать рот рукой, дабы не издать ни единого, похожего на вскрик, звука. «Только попробуй завизжать» — пробасил в памяти голос Рё, в то время как Нэм тщетно пыталась высмотреть в вороне хотя бы мизерный отголосок человеческой формы.

— Рё, — тихо позвала она, старательно скрывая подкатывающую к горлу панику, — ты меня узнаешь?

С громким щелчком уронив голову набок, ворон с неестественным, мучительным сипом приоткрыл клюв и прохрипел:

— Kago no naka no tori wa, Itsu itsu deyaru? Yoake no ban ni?

Нэмид не поняла ни единого слова, но тело ее забило крупной дрожью, а на голове едва волосы не зашевелились. Он что-то спросил — это слышалось по интонации — но что именно? Благо, на помощь пришла Хоши, первом делом озвучив очевидное самое — «это японский».

— «Птичка в клетке, когда, когда же ты выпорхнешь? Ждать ли до рассвета?» Похоже на начало стиха или песни, но мне это ни о чем не говорит.

Что это означает? Что это вообще может означать? Ком застрял в горле, и шаманка осторожно сделала шаг назад, что не ускользнуло от взгляда ворона, и тот, вернув голову в привычное положение, встрепенулся, чуть дернув при этом крыльями.

— Я просто уйду и никому о тебе не скажу, хорошо? — предательски дрогнувшим голосом предложила Нэм, делая еще один несмелый шаг назад. Демон снова издал неопределенный сипящий звук. — Какой тебе до меня интерес? Давай просто разойдемся каждый своей дорогой. Я отправлюсь спать, а ты — уничтожать посевы и похищать детей, или чем вы, демоны, в свободное время занимаетесь.

Ворон склонил голову вбок, словно прислушиваясь и ожидая, что она еще скажет, и тогда Нэмид посетила очевидная догадка — вполне возможно, он не понял ни единого слова, раз предпочитает общаться по-японски.

«Если это так, то у нас проблемы.»

«И что же мне делать? Стоять? Бежать? Звать на помощь?». Широко раскрыв пасть, демон расправил крылья и громко каркнул, поддаваясь вперед и заставляя Нэм инстинктивно отскочить назад на добрых три метра.

«Бежать, однозначно бежать!»


========== 19. О молодости и воспоминаниях (2) ==========


Вспоминать — точно собирать разбитое зеркало:

осколки режут руки, отражение дробится. Сам меняешься.

Так можно сойти с ума. Или обрести свободу.

Max Payne


Барак команды «Фунбари Онсен» уже давно погрузился в сон, когда в дверь нежданно, но настойчиво постучали. Шаманы, вымотанные фирменными дневными тренировками будущей Королевы Шаманов, даже не шелохнулись, но не Манта. Он, кое-как продрав глаза, сразу же натянул одеяло по самую шею и, с неохотой ступая босыми ногами по холодному бетону пола, поплелся вниз встречать беспардонного ночного гостя.

«Это наверняка Хоро-Хоро. Или Рен. Или Чоколав придумал очередную «гениальную» шутку и решил, что сейчас самое время ей поделиться». Однако, когда хлипкий засов податливо скрипнул, а дверь открылась, Манта лишь удивленно захлопал глазами и отчего-то густо покраснел, плотнее кутаясь в одеяло. Он ошибся. Определенно ошибся.

— З-здрасте.

Высокая стройная девушка прищурилась, фокусируя взгляд на маленьком человечке, подавшем голос откуда-то снизу, и бегло облизнула ярко накрашенные губы, пропуская прямые чёрные волосы меж пальцев.

— И тебе привет, сладкий. Не поможешь? — ее небольшой рот с видимой неохотой растянулся в приторно вежливой улыбке, от которой у Манты зашевелились волоски по всему телу. — Я тут… ищу кое-кого, и я определенно чувствую здесь его запах.

— Запах? — с нервным смешком переспросил он, краем сознания понимая, что незнакомка отнюдь не шутит. — Вы говорите так, будто можете найти кого-то, как… собака?

— Как лиса, Манта, — сухо оборвал голос Анны за спиной, и паренек, вздрогнув, обернулся. Медиум, облаченная в пушистый махровый халат, совсем не скрывала своего недовольства, глядя на гостью за порогом исподлобья. — Ты, должно быть, не заметил, но за ее спиной гуляют тени по меньшей мере от пяти хвостов.

Девушка улыбнулась еще шире, завидев шаманку, угрожающе сжимающую длинные синие четки за спиной. Итако. Значит, она пришла по адресу.

— Так ты и есть ученица той слепой старухи? Анна, кажется? Я запомнила запах энергии у портала, открывшегося возле поместья — он очень похож на твой.

Киояма громко хмыкнула, не сводя глаз с незнакомки, и, наконец, продемонстрировала налившиеся голубым фуриоку чётки, тем самым давая понять, что ждёт объяснений, и как можно скорее. Улыбка ни на йоту не сползла с лица незнакомки. Напротив — она стала еще более издевательской, граничащей с откровенной насмешкой. Манта же, на которого теперь не обращали ровным счетом никакого внимания, лихорадочно пытался вспомнить все сказания о демонах-лисах, что ему приходилось слышать, чтобы понять, насколько он рисковал, открывая такому существу дверь, но память не подкидывала ничего, кроме навязчивой рекламы чайных пакетиков с тануки на упаковке.

— Я ищу Рё. Где он? — наконец, озвучила цель своего визита кицунэ, на что Анна сухо отрезала, что здесь его больше нет, и, отодвинув корпусом застывшего истуканом Манту, схватилась за ручку, чтобы закрыть дверь:

— И тебя быть не должно. Проваливай.

— Как невежливо, — покачала головой незнакомка с притворной обидой поджимая губы. — А я ведь чувствую, что мы можем быть полезны друг другу.

Итако скептически приподняла бровь:

— И ты, значит, страсть, как хочешь нам помочь?

— Не хочу, — честно призналась девушка. — Но, судя по еще одному запаху в трехстах метрах отсюда, Рё стал большой проблемой, и было бы очень славно, если бы ввели меня в курс дела.

На лестнице послышались ритмичные, немного шаркающие шаги, заставившие Манту и Анну синхронно обернуться, и уже через секунду на середине пролета застыл явно обеспокоенный Йо в сопровождении верного хранителя.

— Рё стал проблемой? О чем речь? И… кто вы? — он немного стушевался на последнем вопросе, отчего-то решив, что просто забыл и не узнал кого-то, с кем должен был быть знаком, а кицунэ, будто и не заметив этого замешательства, энергично закивала:

— Во-от! Наконец-то человек, который готов меня выслушать. Вы, господа шаманы, вообще в курсе, что он принял свою истинную демоническую форму? А чем это чревато в курсе?

— Это, очевидно, одна из тварей проклятого поместья, — скучающе пояснила Киояма, отвечая на последний вопрос Асакуры, напрочь проигнорированный самой кицунэ.

— А вот и нет, — цокнув, возразила та и нахмурила симпатичные тонкие брови. — Я там не умирала, так что вольна передвигаться где хочу и когда хочу.

— Однако ты частенько его посещаешь, раз так хорошо знаешь Рё. Он-то покинуть Обитель Смерти самостоятельно явно был не в силах, когда его нашли, — хмыкнув, подсказала Анна и, как бы между прочим, спросила: — Ну и что там с его формой?

Кицунэ покачала головой, скрывая в уголках губ хитрую ухмылку, будто она единственная имеет представление обо всех событиях в полной мере. Йо в это время спустился к невесте и обменялся взглядами с Мантой, который лишь пожал плечами, показывая, что он абсолютно не в курсе, что здесь происходит.

— Когда Рё принимает стопроцентную демоническую форму, он перестает быть собой, — наконец, проговорила незнакомка с таким видом, будто лично для нее это и не проблема вовсе — просто решила поделиться информацией по доброте душевной. — Он теряет человечность, не соображает, что творит, становится одержим голодом и жаждой свободы…

— Свободы? — переспросил Йо. — От уз Обители Смерти?

— Да нет, что ты, — небрежно отмахнулась она. — Вырваться из поместья для него в таком состоянии — плевое дело. В своё время он запросто добирался до соседних деревень, сжирал там пару-тройку нерасторопных девиц, а затем сытый и довольный возвращался обратно — прямо как верный пёс с охоты.

Манту передернуло от отвращения, а к горлу подкатили остатки плотного ужина. Он-то за неделю почти успел привыкнуть к Рё, и тот начал казаться ему вполне обычным духом с мрачным прошлым. Однако теперь ему живо вспомнились все истории о демонах из его любимой энциклопедии о паранормальном, и в каждом леденящем душу абзаце Манта представлял себе Рё в главных ролях. Как знать — может, в одном из преданий и впрямь увековечили пару-тройку его «подвигов».

— Тогда о какой жажде свободы речь? — Йо напротив — старался ничего себе не представлять и не думать. Он и без того догадывался, что тьма души пойманного ими духа имела и куда более страшные формы, чем опасно горящие красным глаза. Как ни крути, а слова из учений деда Йомея он забыть не мог — хорошие люди демонами после смерти не становятся.

— Вы ведь в курсе, как демоны трепетно относятся к всякого рода клятвам и контрактам? — кицунэ деловито ухмыльнулась, чуть дольше, чем требовали приличия, задержав пристальный взгляд с долей интереса на Асакуре. — Один такой имеется и у Рё. Когда-то он поклялся верой и правдой служить семье Токугава, и всё, в принципе, было в порядке, пока все её члены оставались мертвы.

— Пока не реинкарнировалась Хоши, — мрачно догадалась Анна. От нее не ускользнуло это излишнее внимание к ее жениху, однако акцентировать на этом внимание она сочла излишним. Но только на первый раз.

Незнакомка одобрительно щелкнула пальцами.

— Именно. Эта клятва с легкостью посадит Рё на поводок, стоит Хоши осознанно дать команду «к ноге, мой мальчик». И уж поверьте, Рё-демон определенно попытается избавиться от её нынешнего перерождения до того, как оно поймёт, что оно такое, и какую власть над ним имеет.

— И что же ты предлагаешь? Ты знаешь, как с ним управиться? — приподняв брови, спросила Анна, на что кицунэ с громким фырканьем дернула плечами:

— Ну знаешь, шаманочка. Для той, кого держат на пороге, я и так выложила слишком много. Больше ни слова не скажу.

Анна с Йо переглянулись, как бы советуясь, стоит ли пускать внутрь очередного демона — пусть и такого безобидного на вид. Взгляды обоих выражали невысказанное сомнение. Да, Рё нужно разыскать — тем более, если он настолько опасен. Да, потенциальной Хоши может понадобиться помощь — если Рё до неё доберется, то всё, что они делали до этого, пойдет коту под хвост. Не говоря уже о том, что шанс получить хоть какой-то рычаг давления на Хао, так же улетит в трубу. Однако и довериться кицунэ, о хитрости и изворотливости которых разве что малые дети не знают — та еще авантюра. Тем не менее, Йо едва заметно кивнул, а Киояма, картинно закатив глаза, распахнула дверь и махнула рукой внутрь в приглашающем жесте.

Уже через час команда Рен в полном составе сидела в гостиной команды Фунбари и с сомнением поглядывала на уплетающую бутерброды незнакомую девицу. Та чувствовала себя вполне комфортно, сидя по-турецки на полу и, казалось, совсем не замечала устремленных на нее взглядов. Разве что Хоро-Хоро с интересом и даже с уважением наблюдал, как на глазах исчезает уже вторая тарелка с закусками.

— Итак… Торуми, да? — переспросил Йо, сконфуженно кашлянув в ладонь. Молчание слишком затянулось, а девушка так и не стремилась поделиться оставшейся информацией. — Что касается Рё и его поисков…

— Лучше просто Руми, — не прекращая жевать, поправила кицунэ. — Или Тору — мне без разницы.

— Мама говорила, что духа девочки из Обители Смерти тоже звали Тору, — вслух рассудил он, на что девушка с готовностью закивала:

— О, а я сразу заметила, как ты похож на ту красивую мико! Так ты её сын, да? Она мне сразу понравилась. Видно, что, детей любит, и…

«Мастер перевоплощения и вождения за нос, — хмыкнула Анна, мысленно делая зарубку, что теперь каждого встречного придется сканировать на наличие запрятанных хвостов. — Прикрылась обликом ребёнка и ничуть этого не стыдится». Её братья и сестры из Осорезана должны были так же легко, как и она, распознать обман, но аура поместья, по-видимому, слишком сильна, чтобы почувствовать хоть что-то, помимо нее.

— Ты что-то говорила про Рё, его демоническую форму и Хоши, — холодно напомнила Киояма. Стрелка часов подползла уже к четырём часам ночи, а значит, плакала запланированная на пять пробежка для Йо и всех остальных бездельников. Но, похоже, наклевывается куда более важное дело.

— Ах да, Рё, точно же! — хлопнула себя по лбу Торуми, будто и впрямь забыла о причине своего появления. Со всей серьезностью и без тени смущения она взглянула в глаза итако и сложила перед собой руки в замок. — Я засекла всего два места, где его запах ощущается особенно остро. Один здесь — почти человеческий, ничем не примечательный. Так Рё пахнет обычно, и с таким Рё я имею честь дружить вот уже девятьсот лет.

Последнюю фразу Торуми хоть и произнесла небрежно, но эффект произвела именно тот, который хотела — присутствующие возрились на нее с куда большим любопытством. Сколько же ей лет, если одно лишь знакомство с Рё длиться уже десятое столетие?

— Второй запах, — продолжила она, — более животный — застыл возле одного из домов ближе к центру деревни. Так несёт только от его стопроцентной демонической формы, с которой даже я предпочитаю не пересекаться. Думаю, именно тот дом Рё счёл самым ярким следом и взял его за отправную точку в поиске своей госпожи.

— Самым ярким следом? — переспросил Рен. — Хочешь сказать, что, скорее всего, это… дом Хоши?

— Зришь в корень, красавчик, — с преувеличенным весельем хлопнула в ладоши кицунэ, отодвигая от себя тарелку с бутербродами, которую тут же забрал себе Хоро-Хоро. — Девять из десяти, что реинкарнация Хоши обитает именно там.

— И ты покажешь нам, где он? — спросил Йо, чуть сведя брови к переносице, всем своим видом выражая несвойственные ему скептицизм и недоверие.

— Покажу, но на своих условиях, — Торуми подскочила на ноги, сначала отряхивая от пыли бедра, а затем и руки. — Хочу, чтобы после долг Рё считался уплаченным, и госпожа итако не отправляла его обратно в поместье. А еще мне понадобится помощь, чтобы вернуть его во вменяемое состояние, в которое он впал, возможно, по вашей вине.

— Мы здесь ни при чем, — сквозь зубы процедила Анна.

— Я сказала «возможно», — примирительно улыбнулась кицунэ.

— Но какие гарантии, что ты не врешь и не покажешь нам рандомное здание, просто чтобы заставить нас тебе помогать? — резонно спросил Тао и пихнул локтем сидящего под боком Рю. Тот так мечтательно глядел на гостью, как будто вообще не слышал ни слова из их разговора и уже репетировал про себя речь для «стань-моей-королевой-попытка-номер-сто-пять».

— Только моё честное слово, — невинно захлопала ресницами Торуми и елейно протянула: — Но кто же защитит бедняжку Хоши от Рё, если не вы? Вы ведь не хотите, чтобы из-за вашей чрезмерной недоверчивости она… пострадала?


Когда Нэмид, задыхаясь, добежала до хлева с массивными, чудом не закрытыми на здоровенный навесной замок дверьми, она уже точно знала — этот демон предпочитает сначала наиграться с едой, как кот с мышкой. Он явно передвигался быстрее нее, но всё, что он делал, когда она поскальзывалась на мокрой земле, проваливалась ногой в невидимые в темноте канавы и лишь чудом не падала, это максимально снижался, предпринимая вялые попытки клацнуть клювом возле ее головы, и громко, с надрывом смеялся. Может, это был и не смех вовсе, но именно так Нэм воспринимала его карканье и странное клокотание.

Едва оказавшись внутри, она первым делом закрылась на большой засов и, дернув свисающий шнур, включила свет. Проснувшаяся Эста сразу же встрепенулась, поднимаясь на ноги, и приветственно заржала.

— Тише, девочка, — тяжело дыша, бросила Нэм, блуждая взглядом по помещению.

— … Ushiro no shoumen daare? — послышался обрывок фразы из-за двери, произнесенный низким гортанным голосом, и шаманку затрясло с новой силой. Он всё время повторял одно и то же: то «когда же ты выйдешь?», то «кто у тебя за спиной?”- и последняя фраза звучала особенно жутко, потому что за спиной всегда были его дикие, горящие голодом красные глаза.

Заметив торчащий в стене гвоздь, Нэм крепко стиснула зубы, чтобы не издать ни звука, силой надавила на него большим пальцем и резко рванула вниз. Кровь заструилась по руке, капая на землистый пол.

— Попробуй-ка это, — прошептала она, рисуя кровью круг на двери и схематичный угловатый знак внутри, отдаленно напоминающий арбалет. Точно такое изображение носил на медальоне Канги, имевший дело с демонами гораздо чаще остальных, и Нэмид понадеялась, что оно хоть как-то поможет сдержать Рё, пока не придёт подмога. Знак вспыхнул ярко-синим, как только ворон попытался проникнуть внутрь, а затем побледнел до слабо-голубого. Нэм облегченно перевела дух — сработало.

Очерчивая тот же символ на трёх других стенах, шаманка принялась мысленно взывать к Хао. В том, что, он подрастерял навык влезать к ней голову, она уже не сомневалась, но понадеялась, что диалог сможет состояться, если инициатива будет исходить от нее.

Снаружи послышались подозрительный скрежет и возня. Символы вспыхнули по кругу, один за другим, оповещая, что демон ищет другой вход. Эста с недовольством зафырчала, перебирая передним копытом.

«Нэм, — тихо позвала Хоши. — Хао тебя не слышит. Я не чувствую, чтобы сигнал уходил куда-то дальше меня».

— Тогда дело дрянь, — так же тихо отозвалась Нэмид. — Но, по крайней мере, внутрь он не проникнет.

Знаки снова загорелись под настойчивый скрежет в деревянных стенах. Палец на руке неприятно запульсировал от продолжающей сочиться крови. Наступила тишина. А после Хоши сказала то, что в одно мгновение повергло Нэм в пучину ужаса.

«Он на крыше».

Сверху раздался громкий треск. Поддавшись натиску трехметровой демонической туши, кровельные доски повалились вниз, лишь чудом не задев ни Эсту, ни Нэмид. Свет погас, и теперь лишь искры, летящие из оборванного кабеля проводки, освещали пространство.

«Это конец», — мысль ворвалась в голову против воли, когда демон плюхнулся на остатки стропил и, уставив на шаманку немигающие, горящие в темноте глаза, медленно зашагал в ее сторону.

— Хорошая птичка, — дрожа и телом, и голосом, заблеяла Нэмид, наблюдая, как ворон чуть склоняет корпус к земле и расправляет крылья, пытаясь вызывать еще больше страха, казаться еще больше… Хотя куда уж больше?! — Хорошая.

Эста протестующе ржала, в животном ужасе вставая на дыбы, стуча копытами, и пыталась сорваться с привязи, то и дело стукаясь массивным боком о стену хлева, однако Рё даже не вёл в её сторону головой, напрочь игнорируя, как наименее интересную добычу. Жилистая туша старой клячи с жестким, почти царапающим язык мясом — ничто, по сравнению с тёплой девочкой, пахнущей точно так, как он любит — отчаянием. Ее живые человеческие эмоции окрашивали воздух самыми яркими красками, пока она пятилась испуганной загнанной ланью и не сводила глаз с демона, клокочущего от вскипающего под кожей голода.

— Это я, Рё, — умоляюще всхлипнула Нэм. — Услышь меня, ну же.

Взгляд его не изменился. Он всё так же медленно приближался, неспеша нападать и наслаждаясь каждым мгновением своего триумфа.

— Рё, — вновь позвала она застревающим в горле шёпотом, — не надо.

И внезапно это чувство — будто нечто подобное с ней уже происходило. Перед глазами заплясали цветные пятна, ударяясь кляксами о мрачные ночные стены и преображая их. Они раздвинулись, окрасившись в светло-бежевые тона, и оперлись о высокие балки из красного дерева. Демон же обрел человеческий облик, представ пред ней уже таким знакомым мужчиной, глядящим на нее с лютой, уничтожающей ненавистью.

— Боитесь меня, Хоши-сама? — с едкой насмешкой, растягивая слова, спросил он, а через мгновение в ухе прошипело его же голосом: «Чего тебе не хватало, сука? Я готов был дать тебе все». Рука Нэм нащупала за спиной длинную, гладкую рукоять вил для уборки сена, стоявших в углу, в который треклятый ворон заставил ее отступить.

«В тот день мы должны были пожениться. Нас нашли. Ничего не вышло», — ворвалось в голову не голосом Хоши, а собственным, раздающимся эхом, словно из пещеры.

Нэмид рвано выдохнула, превозмогая давящую тяжесть под ребрами. Облик светлой комнаты растворился, возвращая всё на круги своя. Снова воспоминание. Настолько живое, что, кажется, она всё еще чувствовала запах благовоний в воздухе, шпильки, стянувшие волосы в замысловатую прическу и гладкую ткань свадебного кимоно под пальцами. А еще безмерную горечь и сожаление о чём-то до слёз желанном, что должно было подарить счастье, но так и не смогло сбыться.

Ворон громко засипел, склоняя голову набок. Запахи так стремительно сменившихся эмоций сбили его с толку, расфокусировав внимание и на пару мгновений превратив добычу перед ним в размытое пятно. Ровно до того момента, как губы шаманки дрогнули в нервном подобии улыбки, проговорив:

— Shi ga kowai no, Hoshi-sama? — что означало только что услышанное ей «Боитесь меня, Хоши-сама?»

Демон замер, уставив в Нэмид немигающий взгляд.

— Прости, Рё, — продолжила она, с трудом сдерживая дрожь в голосе, и выставила перед собой вилы, чтобы вонзить их аккурат меж птичьих ребер, если он дёрнется в её сторону. — Но на этот раз я так легко тебе не дамся.

Красный огонь в глазах демона медленно поблек и погас, оставляя вместо себя лишь спокойные чёрные бусины, что всё так же неотрывно следили за Нэм. Она не знала, что это значит, и потому лишь сильнее, до хруста вцепилась в своё единственное средство защиты.

— Пташка, — вдруг позвал он знакомым Нэмид голосом. — Я тебе не враг. Я… — он запнулся, резко выдыхая и отскакивая, и затряс массивной головой. Красный огонь вспыхнул снова на пару секунд и снова погас. В горле шаманки застрял ком. Это Рё. Настоящий Рё. И он пытается бороться.

— Убегай, — прохрипел ворон, сотрясаясь всем телом зарываясь когтями в землю. — Живо. Я не… смогу… держать…

Из его глотки вырвался леденящий душу человеческий вопль, смешанный с птичьим карканьем, и весь его корпус дернулся к Нэм, напрочь игнорируя вонзающиеся в широкую грудину вилы. Лицо шаманки окропили крупные вязкие брызги, и она крепко зажмурилась, готовясь к агонической боли от дотянувшихся до нее когтей. Однако в следующее мгновение крылья неритмично захлопали, окатив ее холодным порывом ветра. Пространство разрезал пронзительный лошадиный крик.

Глаза резко распахнулись, а ноги перестали держать, подгибаясь в коленях. Мрак ночи всё еще заполнял всё окружающее пространство, но даже его оказалось недостаточно, чтобы скрыть от нее всего ужаса происходящего. Демон не смаковал — он яростно раздирал тело рухнувшей на бок кобылы, и Нэм видела, как тянуться и рвутся мышечные волокна, подцепляемые массивным, блестящим в мокрых кровавых бликах клювом. И если бы она в это самое мгновение лишилась хотя бы слуха, ее благодарности Великому Духу не было бы границ — треск и чавкание, смешанные с плачем пожираемого заживо животного, выворачивало всё ее существо наизнанку. Внутренности будто бы сжались в комок, а кровь застыла в жилах, отхлынув от одеревеневших от ужаса конечностях.

«Убегай! — кричащий голос Хоши звучал так неразборчиво, будто доносился из-под огромной толщи воды. — Давай же!»

Легкие болезненно наполнил воздух. Нэм только сейчас поняла, что совсем не дышала. Взгляд лихорадочно вцепился в светящийся слабым водянистым светом символ на дверных ставнях, и девушка бросилась к ним, непослушными руками сдвигая тяжелый, разбухший от влаги засов.

Едва оказавшись на улице, она потеряла равновесие и, рухнув на колени в сырую траву, закашлялась, сотрясаясь от подкатывающих к горлу рвотных позывов. Желудок оказался слишком пуст, чтобы исторгнуть из себя хоть самую малость, но Нэм лишь чувствовала, как глотку схватывает спазмами, перекрывая дыхание. Кое-как совладав с приступом и поднявшись на ноги, шаманка что есть сил рванула к своему единственному шансу на спасение. К тому, что так и не смог услышать ее отчаянные телепатический зов.

Воздух пах влагой и дышал ночным холодом, но в голове все еще сидела омерзительная смесь запахов свежей крови и паленых проводов. Сердце так и норовило выскочить из груди, похоронным барабаном отстукивая в висках непозволительно быстрый ритм. Сапоги увязали в воде, грязи, цеплялись за траву, мешали бегу, и Нэм даже подумала на мгновение, что имеет смысл и вовсе их снять, однако это означало бы потерю драгоценных пяти секунд времени. А пять секунд могли бы решить многое. И даже спасти ей жизнь.

Яблоневая аллея встретила ее гробовым молчанием, будто стыдясь, что именно в её обители пряталось не знающее жалости чудовище. Даже её духи были тихи и безмолвны — они всё ещё боялись показать нос наружу, ощущая запах крови и демонического рейоку. Впрочем, шаманка и не думала надеяться на их помощь. Духи земель Аши не отличались инициативой и смелостью. Целители-земледельцы, всячески избегающие конфликтов, совсем избаловали их за двухсотлетнюю историю резервации, и теперь те только и знали, как жаться в страхе по углам при малейшем намеке на опасность.

Миновав аллею, Нэмид замедлилась, выбиваясь из сил, и, к своему ужасу, расслышала, как ей вслед раздается громкое насмешливое каркание. Легкие разрывало от стремительного бега, кислорода не хватало, но где-то впереди вот-вот должен был показаться трейлер, и это заставляло держаться до последнего издыхания.

Звук тяжелых крыльев, рассекающих воздух, послышался совсем рядом. Шаманка обернулась лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы глаз заприметил стремительно снижающийся чёрный силуэт, а нога зацепилась за торчащие из земли корни.

Отчаянный крик вырвался сам собой, в то время как Нэм полетела вперед, некрасиво пропахав телом мокрую землю, и для чуткого слуха ворона это послужило сигналом к действию — раскрыв ветвистые, вымазанные кровью лапы, демон молниеносно спикировал вниз, готовясь схватить наконец потерявшую всякое самообладание жертву.

— А ну назад, тварь! — донесся громкий воинственный окрик, а после воздух разрезал звук череды выстрелов. Через секунду перед лицом появились перепачканные сапоги, а за локоть настойчиво потянули, помогая подняться. — Цела?

— Дядя… — вместо ответа произнесла Нэм, взглянув на его напряженный профиль. Кел щурился, ведя светящимся от единения с духом стволом ружья, устремленным в тёмное небо. — Как ты…

— Предчувствие разбудило. Я сразу понял, что это ты. Такое же было, когда Иоки…

Кел замолчал, но Нэмид поняла, что он хотел сказать и без слов. Дядя обладал даром. Смерть будто сама приходила к нему и шёпотом сообщала, кого заберет, и потому он частенько напивался до потери пульса — в алкогольной отключке её голос было не расслышать.

В вышине вновь послышались хлопки тяжелых крыльев — всё громче и громче, — и Кел рывком завёл Нэм за спину.

— Нужно добраться до трейлера, — с нотками паники подсказала она. — Там…

Индеец принялся стрелять в приближающийся чёрный силуэт, но тот ловко увернулся и от первой, и второй, и третьей пули, неумолимо становясь всё больше и больше.

— Беги. Я прикрою, — бросил он через плечо. Какая помощь могла ожидать их в трейлере, Кел даже предположить не мог, но дрогнувший голос племянницы неволей убедил его, что это — единственный верный выход.

Нэмид, не мешкая, послушалась его совета, сорвавшись с места. Она слышала всё новые и новые выстрелы за спиной, и звук их не стихал — по-видимому, ворон упорно продолжал его преследовать, а дядя бежал следом, стремясь замедлить и сбить с траектории. Когда в поле зрения уже забелел трейлер, Нэм вдруг окатило неприятное озарение — если он уже так близко, а выстрелы раздаются так громко, то почему Хао до сих пор никак не среагировал?

Перепачканной собственной кровью рукой она схватилась за ручку, потянула, вбежала внутрь и в отчаянии взвыла, хватаясь за волосы — его нет. Совсем нет. А тем временем Кел тоже добрался до трейлера, не прекращая палить в воздух.

— Нэм, ну что там?

Дядя, стоя на пороге, уже едва стоял на ногах и трясущимися руками перезаряжал потерявшее единение с хранителем ружье. Сам хранитель — мелкий воробей — истошно чирикал, прыгая по стволу.

— Фуриоку не осталось, — мрачно оповестил он, на что Нэмид молча кивнула и, обступив его, внезапно толкнула с такой силой, что тот не удержался и влетел всем корпусом в кухонный угол. — Что ты дела… Нэм!

Дверь уже закрылась. Послышался звук поворачивающихся в скважине ключей.

— Прости! Ему нужна только я, — громко оповестил голос снаружи.

— Идиотка! — Кел с рёвом кинулся к двери и замолотил по ней кулаками. — Открой немедленно! Эй!

Нэмид хотела начертить защитный символ, но не успела — её преследователь с грохотом приземлился на крышу трейлера, заметно её промяв, и угрожающе каркнул, блестя в темноте продырявленной шаманскими атаками грудью. Попятившись, шаманка судорожно выдохнула и, растянув губы в самой обреченной улыбке, поманила к себе пальцем.


Через пять минут Нэм уже не помнила никаких предостережений, чего она не должна делать. Она кричала, визжала, рыдала и с остервеневшим отчаянием жалась вглубь норы, в которую она забилась, метнувшись меж корней покосившегося многовекового дерева. По щекам безостановочно текли горячие слезы, пока массивный клюв клацал прямо перед ней, всё ближе и ближе по мере того, как туша ворона, раскапывая землю, всё увереннее проникала внутрь. Ему надоело играть. Голод от нелепых попыток Нэмид к сопротивлению лишь стал сильнее.

Внезапно всё прекратилось — гигантская птичья голова со сдавленным, удивленным криком исчезла, и Нэм осталась в своей норе одна. Её остекленевший взгляд с расширенными почти до самого краю радужки зрачками так и застыл на кусочке уже начавшего светлеть неба. Горло саднило от криков. В голове было тихо. Слишком тихо. Ни мыслей, ни Хоши, ни звуков, поступающих извне.

«Может, я умерла?»

Когда вход в нору заслонил чёрный силуэт, Нэм вздрогнула и заскулила, вновь вжимаясь в мокрую землистую стену. Только не это. Только не снова.

— Не бойся, милая. Всё хорошо.

Хао зажег маленький огонек на ладони, чтобы разглядеть пространство под землей и показать своё лицо. То, что он увидел, заставило его судорожно задержать дыхание — сжавшаяся в комок, бледная, как утопленница, перепачканная в грязи и крови Нэмид смотрела на него с таким ужасом, будто не узнавала вовсе, и даже не думала вылезать.

— Всё хорошо, — мягко повторил он, нагибаясь и протягивая руку. — Иди сюда.

Нэм моргнула раз, потом второй, и медленно выдохнула, приходя в себя. Это Хао. Тот, которого она так звала. Тот, к которому так бежала.

— Вот так, умница, — одобрительно, как ребенку, проговорил Асакура, когда она, принимая помощь, осторожно взялась за его ладонь и принялась выбираться наружу. — Видишь, не всё так страшно.

— Ты здесь, — коснулся ушей дрожащий шёпот. — Ты правда здесь.

От этих слов на душе стало совсем паршиво. Он ведь едва к ней успел. Хао поджал губы, помогая шаманке подняться на ноги, и вгляделся в ее блеснувшие лихорадочным блеском глаза.

— Ты смотри, как вымазалась, — со вздохом улыбнулся он и принялся с крайне сосредоточенным видом вытирать рукавом грязевые брызги с ее лица, а в следующее мгновение Нэм вдруг прижалась к нему, утыкаясь носом в шею и обвивая непослушными руками его спину.

Асакура замер. Кажется, это ее первое настоящее прикосновение — без отвращения, страха и безысходности. И от этой близости где-то там, глубоко внутри, зародился давно забытый теплый огонек, что сжимает все внутренности, оголяя нервы. Он с отчаянным нетерпением обнял ее в ответ, крепко зажмурившись и вдыхая землистый запах с ее промокшей одежды. Духи, опоздай он хоть на минуту, и этой девочки бы не стало. Этой раздражающей, взбалмошной, несносной, упрямой, дикой, манящей, милой…


Кел издалека видел, как Дух Огня боролся с демоном, и больше не строил иллюзий насчет личности так называемого Сичеийя. Есть только один Дух Огня, и принадлежит он вполне конкретному человеку. Тем не менее, несмотря на всю злость на племянницу за ее обман, якшания с врагом и выходку с трейлером, когда он подоспел к злополучному дереву и увидел Нэм живой и почти невредимой, слезы облегчения и радости сами потекли по щекам. Он с минуту баюкал ее в объятиях, благодаря Великого Духа и стараясь не глядеть на стоящего в стороне Хао. Однако главное потрясение ждало его впереди.

— Дядя… — Нэмид виновато глядела в пол, не зная, как подобрать слова. — Мнетак жаль…


Вопреки ожиданиям Нэм, кобыла была всё ещё жива. Боязливо шагнув следом за дядей в хлев, что едва не стал для нее могилой, она глубоко вдохнула, чтобы держать себя в руках и не рыдать — атмосфера и без того была тяжелой. Хао статно вошел следом. Он деловито осмотрел символы, начерченные на стенах, и перевел проницательный взгляд на безнадежно испорченную кровлю. Полная картина сложилась сама собой из нескольких деталей. В нос настойчиво влезали запахи крови, жженых проводов и сырого мяса.

— Эста… — натужно прокряхтел Кел, прикрывая рот свободной от ружья рукой. — Голубушка моя… Как же так…

Эста пыталась поднять тяжелую голову — настойчиво, поблескивая внутренностями в вспоротом боку. Пыталась тихо и жалостливо ржать, как делала это всегда, когда застревала копытом меж досок или мучилась от жары жажды — в мозгу слишком засел алгоритм, что если ей плохо или больно, человек может помочь.

Индеец глухо шмыгнул носом, перехватывая ружье и прицеливаясь. Нэмид видела, как дрожат его руки и поджатые тонкие губы. Его широко раскрытые глаза смотрели в одну точку, но едва ли он что-то видел из-за слезной дымки. Ему было лет двенадцать, когда эта лошадь еще жеребенком появилась на семейном ранчо, и теперь он должен был собственноручно ее пристрелить. «Или не должен?» — подумала Нэм и, подойдя, легко и без сопротивлений забрала у него ружье.

— Дядь, ты иди, — мягко проговорила она. — Я это сделаю.

Кел даже не стал спорить: лишь закивал, вытирая рукавом замызганной рубашки непрошенные слезы, а затем, громко шаркая ботинками, поплелся прочь. Кажется, дома должна быть бутылка виски — вот о чем, он подумал. “Если уж такая сумасшедшая ночь, не повод напиться, то что тогда?”

Кобыла громко хрипела, не поднимая тяжелой головы — лишь вздымала в надрывном частом дыхании грудную клетку с белыми открытыми ребрами. Нэмид взялась за оружие так, как показывал дядя, когда учил ее стрелять по банкам. У нее редко получалось попадать в цель, но в этот раз промахнуться не получилось бы, как бы ни хотелось. Глубокий вдох, палец на курке, и… руки безвольно повисли, крепко сжимая ствол.

— Нэмид, — коротко позвал Хао. — Лучше поторопись.

Шаманка кивнула, смахивая ладонью прядь волос с щеки и против воли замечая, что пачкает руку чем-то склизким и темным. Снова прицелилась, едва заставляя палец вновь прижаться к курку, и…

— Давай, Нэм, — едва слышно зашептала она. — Так нужно.

Асакура с полминуты наблюдал за этими попытками переступить через себя, неволей подмечая, что Нэмид и без того едва сохраняет рассудок, а избавление от мук уже издыхающей лошади может оказаться последней каплей. Он как никогда отчетливо осознал, насколько она слаба и насколько ей не место в его Королевстве. Разве сможет кто-то с подобной степенью эмпатии существовать в мире, построенном на костях? На сколько ее хватит прежде, чем она сойдет с ума и покончит с жизнью? На день? На неделю? Месяц?

— Так, выйди вон. Я разберусь, — раздражения в голосе прозвучало куда больше, чем Хао рассчитывал вложить, забирая из рук Нэм ружье. — Зачем вызываться делать то, чего сделать не сможешь?

Нэмид не ответила. Лишь пристыженно отвела взгляд и, как-то совсем тоскливо покачав головой, поплелась на выход. Не такой она себя представляла. Не такой трусливой и беспомощной, неспособной даже на такой мизер, как взять на себя ответственность и помочь уйти существу, пострадавшему по ее вине.

На горизонте уже забрезжила рыжая полоска рассвета. Когда раздался выстрел, воздух испуганно дрогнул, а вместе с ним внутри что-то болезненно сжалось. Перед глазами стоял теплый образ из воспоминаний, как мама улыбается, гладит по расчесанной гриве Эсту и приговаривает, какая она умница, а Нэмид настойчиво тянет Иоки за юбку — выше дотянуться пока не получается — и просит взять ее с собой покататься. А ведь это она, именно Нэм бы уже распрощалась бы с жизнью, прибудь Хао всего несколькими секундами позже, и от осознания, что смерть уже второй раз за последние два дня взяла ее за горло, стало страшно, а слезы закипели с новой силой. Уж что-что, а умирать она не хотела.

Сдержанное покашливание за спиной вернуло шаманке остатки самообладания, и она, не оборачиваясь, принялась вытирать краем рукава соленые капли. Хао не двигался, наблюдая за ней со спины, и костерил себя за то, что не пошел за ней, когда она вышла и не вернулась через пять минут. Он должен был предвидеть, что Рё проявит себя вновь. Хоши не врала, когда говорила, что между ней и Рё существует связь — именно эта связь свела их в Добби и привела его демоническую форму к ничего не подозревающей Нэмид сейчас. Пернатая тварь умудрилась улизнуть, но это означает, что она еще вернется, если остатки человечности Рё не возьмут ее под контроль.

— Тело нужно оставить на месте до очищающего ритуала — здесь так принято, — Нэм обернулась и, лишь на мгновение взглянув в глаза Асакуре, опустила ресницы и уставилась куда-то под ноги. — И к моменту, как прибудет жрец, нам лучше убраться отсюда как можно дальше. Сейчас дядя в шоке… но кто знает, как он будет вести себя, когда придет в себя, — ее голос стал на тон тише. Она будто спрашивала разрешения, хоть интонация и оставалась утвердительной: — Зная, кто вы, и какую беду навлекла я на его дом… Реакция может быть любой. Не думаю, что он станет помогать мне с тотемом.

— Он поможет, — без тени сомнений проговорил Хао и, встретив скептический взгляд Нэмид, самодовольно ухмыльнулся: — Кому, как ни тебе знать, девочка — я умею уговаривать.


========== 20. О неловкостях ==========


Иногда за наши мысли нам становится так стыдно,

что начинает казаться, будто окружающие умеют их читать.

Ольга Городова. Кристиан


— Ну, мы пришли, — уперев руки в бока, Руми обернулась и продемонстрировала всей недоумевающей шаманской компании — Йо, Рену, Хорокею, Рю, Чоколаву и Анне — торжествующую ухмылку.

Она привела их в район, где проживают одни Патчи, и с того момента, как они вошли в него, едва ли не каждый встречный индеец вежливо интересовался, не нужно ли подсказать им дорогу к туристическому маршруту. Тем самым им давали понять, что ни участникам, ни гостям турнира на этой территории делать нечего, но шаманы стойко отмахивались от всех попыток их выдворить.

— Ты уверена? — осторожно спросил Йо, окинув взглядом барак, ничем не отличающийся от всех остальных, размещенных на этой улице. Да и по всей деревне. Патчи, похоже, вообще не страдали тягой к комфорту и разнообразию.

— В отличие от всех бесполезных картошек на ваших лицах вот это, — Руми игриво указала пальцем на свой гордо вздернутый кончик носа, — инструмент совершенный, работающий без осечек. Да, я уверена. Рё был здесь.

Внезапно входная дверь найденного Руми барака настежь распахнулась, и из него вышел Магна, в неудовлетворении поджимая губы. Ребята сразу же отбежали на несколько метров и, уже стоя поодаль, узнали в нем одного из судей, правда имя вспомнить смогли не сразу. За ним следом выскочил и Канги с застывшей на лице сконфуженной улыбкой.

— Магна, ну ты меня тоже пойми, — развел руками он. — Не могу я на нее давить. Она и так по воображаемым делам убегает, когда я о тебе заговариваю, а если я еще начну торопить с помолвкой… Ты уж лучше, как она приедет, сам будь повнимательней, поласковей… — улыбка внезапно стерлась с его лица. — Но не слишком. Чтоб никаких непристойностей до свадьбы. Узнаю, что ты позволяешь себе лишнее…

— «Лишнее», — скептически оборвал Магна. — Я её за руку-то взять не могу — не дается, — а вы мне про непристойности, — и тут он заметил компанию шаманов, которая старательно кучковалась в стороне и делала вид, что занята какими-то своими разговорами. — Эй, а вы что здесь забыли? Кварталы участников и гостей турнира в другой стороне.

— Мы знаем, — миролюбиво согласился Йо, выступая вперед. — Просто хотели кое-что уточнить по поводу турнирной сетки и искали…

— Силву, — подсказал Рю.

— Или Калима, — добавил Рен, бесстрашно встречая стальной взгляд судьи.

— В таком случае вам стоило поискать эту парочку в кафе на центральной площади, — сквозь зубы отчеканил Магна. — Тащиться домой к судьям-кураторам — это верх неприличия. Я знал, что ни Калим, ни Силва неспособны приструнить своих подопечных, но позволять по отношению к себе подобное панибратство…

Парни активно замотали головами, наперебой принявшись убеждать Магну, что инициатива исходила исключительно от них, и их кураторы вообще ни при чем. Анна же в диалоге не участвовала — выискивала взглядом как сквозь землю провалившуюся кицунэ. Та ускользнула сразу же, как их заметил судья, и теперь ее нигде не было видно, однако медиум чувствовала жжение в бусинах от едва уловимого шлейфа ее энергии.

— Ма-агна, ну не будь ты так строг, — примирительно протянул Канги, по-отечески взгромоздив ладонь на судейское плечо. — Ничего страшного не произошло. Ребята просто немного поизучали окрестности.

— Это недопустимо, — оборвал тот. — Разбредутся, как бараны, по всей деревне, затеют разборки, а нам потом разгребай за ними завалы. Участники должны перемещаться только по надзорным территориям.

«Это ж надо было из всех судей нарваться на самого главного зануду» — буркнул Хорокей на ухо Йо и получил такой беззаботный смешок в ответ, что начал сомневаться, а в полной ли мере Асакура оценивает значение успеха их вылазки. А если сейчас этот вредина Магна пойдет к Голдве и попросит наложить защиту от нежелательных гостей на этот район? Что тогда? Как они вычислят, кому именно принадлежит этот дом? Или они уже вычислили?.. «Что, если это…» Додумать он не успел, потому что Чоколав вдруг вытянул руку, широко расставив ноги, и затряс ей, указывая пальцем на Канги:

— Это Хоши?! — за что в следующее же мгновение получил увесистый подзатыльник.

— Ты кретин! — зло прошипел Рен. — Что именно в словосочетании «не привлекать внимание» тебе было непонятно?! Надо бы напомнить Йо, что не стоит брать с собой на важные задания идиотов.

— «Хоши»? — вскинув брови, переспросил Канги, который при всём желании не мог не заметить выходку Чоколава — настолько это было громко.

— Вы уж простите, он у нас из бедной африканской республики, язык знает плохо и всё время вставляет родные словечки, — с нервным смешком запричитал Хоро-Хоро, пытаясь исправить ситуацию. — Мы и сами не понимаем, о чем он болтает.

Чоколав обиженно проскулил, что он, вообще-то, из Нью-Йорка и потер ушибленный затылок, но его никто не услышал.

— Так, — Магна скрестил на груди руки. — Не знаю, что вы тут вынюхиваете, да еще такой толпой, но чтоб через пять минут вас в этом квартале не было. Иначе я вас выселю, и проведете вы остаток турнира, ночуя под открытым небом.

Анна уж было сжала в кулак бусы и выступила вперед, чтобы сказать пару ласковых о том, как нужно принимать гостей турнира, но ее с невиданной решимостью остановил Йо. Он схватил ее руку с бусами за запястье и, просияв дружелюбной улыбкой, потащил в противоположном от Магны направлении.

— Пусти! — попытавшись вырвать руку, зашипела Анна. — Дай я ему…

— Не нужно, — возразил Йо. — Не думаю, что конфликтовать с одним из организаторов — хорошая идея. К тому же, мы уже выяснили, что хотели.

— Разве?

— Определенно, — кивнул он и обернулся, чтобы убедиться, что они отошли достаточно далеко и их разговор не достигнет ушей Магны и Канги. — Ты слышала, что говорил тот индеец? «Как она приедет». И Руми сказала, что Рё сейчас нет в Добби. Стало быть, он отправился туда, где сейчас она.

— Я очень надеюсь, что хотя бы ты понимаешь, о чем толкуешь. Потому что пока это звучит просто как набор слов.

— Он говорит, что Хоши — это наверняка та, на ком хочет жениться Магна, — одобрительно хмыкнул Рен. — Другому мужику на вид лет тридцать пять, стало быть, речь шла либо о его младшей сестре, либо о дочери. Но нам это и неважно.

— Мы можем узнать у Калима и Силвы, на кого навострил лыжи этот Магна, и дело в шляпе, — торжествующе заключил Хорокей.

— Если только лиса нас не обманула, и Хоши действительно живёт в этом доме, — мрачно заметила Анна. — Вы видели, куда она слиняла?

В этот самый момент Торуми спрыгнула с крыши, оказавшись прямо перед шаманами, и с насмешливой улыбкой произнесла:

— «Она» слиняла добывать информацию. К тому же тот индеец, судя по медальону на шее, специалист по демонам, так что совершенно ни к чему мне было перед ним светиться.

— Ну и что ты узнала? — Анна, наконец, расслабила руку, позволив бусинам весело клацнуть друг об друга, и поправила шарф, начавший спадать с плеч.

Руми едва не пританцовывая вклинилась в шеренгу к ребятам и заговорщицки понизив голос до шепота принялась выкладывать:

— На первый этаж я попасть не смогла — там стоит защита, но зато проникла через окно в комнату на втором. И знаете, что я нашла? Следы от когтей на подоконнике! Рё явно был там.

— Это ты нам еще вчера рассказывала, — нетерпеливо перебил Рен. — Давай по существу.

— Не торопи меня, красавчик, — с наигранной обидой покачала головой кицунэ и, хихикнув, невозмутимо продолжила: — В общем, в комнате эмоциональный фон оказался еще тот. Там явно кто-то с упорным постоянством занимается самокопанием и терзается чувством вины. В тумбочке и комоде был только хлам, и тогда я решила заглянула в мусорное ведро — вдруг чего дельное найдется — и знаете, что я там нашла?

— Ой, да не томи уже, — Анна закатила глаза. До чего ж эта лиса по общению изголодалась — так внимание на себя перетягивает, что только держись. Руми нырнула пальцами в вырез платья на груди, чем заставила парней вспыхнуть от смущения, а Киояму от возмущения, и достала оттуда бумажный ком.

— Вот, — протянула она его Йо. — Сами смотрите.

Асакура аккуратно развернул его, и глаза его тотчас широко распахнулись. Остальные собрались вокруг него и, взглянув на лист бумаги, местами испачканный каплями крови, мрачно переглянулись. «Я — не она» — гласили японские иероглифы, которыми был исписан каждый столбец.

— Еще в ведре были осколки зеркала, — пояснила кицунэ. — Я не спец, но, если это написала хозяйка комнаты, то у нее уже немного крыша начинает ехать. Она ведь индеанка, верно? С чего ей писать на японском?

Йо скомкал лист обратно и, окинув ребят мрачным взглядом, поджал губы. Им тотчас передалось его напряжение. Видимо, дело и впрямь серьезное.

— Идём к Силве. Думаю, мы на правильном пути.


Нэмид уже несколько минут безучастно разглядывала своё лицо в пыльном зеркале дядиной хижины. Казалось, прошедшая ночь состарила ее на несколько лет, и дело было вовсе не в тревожных тенях под глазами и непривычной болезненной бледности кожи — изменился сам взгляд. Из него словно выкачали всю радость, и теперь знакомая незнакомка в отражении источала лишь странную смесь испуга и потерянности.

Её пальцы медленно коснулись скулы, скользнули по щеке и застыли в уголке чуть приоткрытых искусанных губ. Да, она определенно чувствовала собственное прикосновение, но в голове снова всё путалось и твердило, что это не её лицо. На этот раз Нэм не стала срывать со стены зеркало, чтобы что есть силы ударить об пол, не стала истерить и плакать — она просто ждала, когда это чувство ее покинет. Хоши снова упрямо молчала, но Нэмид и не хотелось сейчас её слышать. Хватало и этого зудящего на кончиках пальцев чувства, будто и собственное тело ей больше не принадлежит.

Открыв дверь, Хао остановился на пороге и, скрестив на груди руки, прислонился плечом к косяку. Шаманка, если и услышала скрип его шагов на крыльце, виду не подала.

— Любуешься?

Нэм отдернула от лица руку и отвернулась от зеркала так быстро, будто ее застали за чем-то непотребным.

— Нет, просто… — она осеклась, вдруг смутившись улыбки, тронувшей губы Хао. Память услужливо подбросила эпизод прошедшей ночи, когда она сама бросилась на него с объятиями, а он не то что не оттолкнул — обнял её с такой готовностью и отчаянием, что теперь вспоминать об этом было неловко. Вчера у нее не было ни времени, ни моральных сил анализировать происходящее, но сейчас мысли так и завертелись неудержимым вихрем. Что это было? Влияние момента? Её благодарность и его поддержка? Или былые чувства Хоши внезапно выплеснулись через край и захлестнули собой и Нэм?

— Ну и что означает этот взгляд? — склонив голову набок, спросил Асакура.

— Какой взгляд? — Нэмид лишь пожала плечами, сконфуженно заправляя за ухо прядь волос.

— Вот этот, — кивнул он в её сторону. — Как будто хочешь что-то сказать, но не решаешься.

А сказать действительно было, что. Третий этап турнира становился всё ближе и ближе, а Хао довольно чётко установил срок, к которому она обязана найти Хоши. Теперь Хоши была найдена. Стоило Нэм только сознаться, что нужная душа прямо здесь, сидит внутри неё и рвёт ее разум на части, и всё бы разрешилось. А в следующий же миг ее жизнь запуталась бы еще больше.

— Хотела сказать «спасибо», — попытка Нэмид изобразить на лице улыбку не удалась, и уголки губ, чуть дрогнув, напрочь отказались ползти вверх. — По-видимому, я всё еще жива только благодаря вам.

— «По-видимому»… — задумчивым эхом повторил Хао, делая шаг внутрь помещения. — Помнится, пятьсот лет назад девицы вашего племени выражали свою безмерную благодарность за спасение жизни несколько иначе.

— И как же? — спросила Нэм прежде, чем поняла, что пожалеет об этом вопросе. Асакура приблизился настолько, что теперь мог бы с легкостью дотянуться до нее рукой, если бы только захотел.

— Предлагали себя в жены, — буднично ухмыльнулся он. — Так сказать, отдавали в дар остатки того, что спасено, своему спасителю.

— А, вы про это… — Нэмид разочарованно отмахнулась, припоминая нечто подобное из рассказов старожилов. — Ну, у вас и без меня таких предложений хватает.

С губ Хао слетел короткий смешок.

— Как знать. Может, я бы и рассмотрел твою кандидатуру.

— Снова эти ваши шуточки, — недовольно поморщившись, буркнула Нэм и скрестила на груди руки.

— В каждой шутке есть доля правды, Официантка, — он загадочно улыбнулся. — Или ты уже забыла, что случилось, когда ты пустила венок по воде? Я твой суженый.

Хао так пристально, без тени насмешки посмотрел Нэмид в глаза, что недовольство на ее лице сменилось сначала неверием, а затем, когда Асакура в затянувшейся тишине так и не ухмыльнулся, смятением. Он это серьезно? И она была готова костерить себя последними словами за то, что сердце ее от этой мысли сладостно сжалось. Не может быть ей от этого радостно, не должно!

— Духи ошиблись, — неуверенно проговорила Нэм, глядя на Хао так, будто он помешался. Да и она, должно быть, помешалась, раз вообще решила комментировать этот очевидный бред.

Хао улыбнулся — без усмешки, без иронии.

— Ты ведь знаешь, что нет.

Кел, кашлянув, перешагнул через порог, отмечая, как Асакура будто бы нехотя отходит от его племянницы. Встретив насмешливый взгляд чёрных глаз, индеец нахмурился. Теперь, когда он знал, кто скрывается под личиной этого молодого симпатичного юноши, явившегося незваным гостем вместе с Нэмид, было совсем несложно прочесть в его глазах снисходительное презрение.

— Нам нужно выдвигаться, чтобы управиться до заката, — заговорил Кел. — В темноте обращаться к разрушенному тотему будет нельзя — омихэ откроет коридоры, с которыми целителю устанавливать связь опасно.

Поначалу Нэм решила, что ослышалась — ну не мог дядя так запросто согласиться пойти навстречу после всего, что произошло в эту ночь. Однако, когда Кел быстрым движением достал из глубины кухонного шкафа четыре бутылька с символами природных сил, мешочки с травами и ступку с пестиком, поняла, что не ошиблась.

— Ты… правда готов помочь? — всё ещё не до конца веря, спросила она.

Кел выпрямился и бросил на нее хмурый взгляд исподлобья.

— Это что еще за вопрос? — буркнул он, высыпая в ступку содержимое двух мешочков и принялся толочь. — Служи ты хоть самому хозяину преисподней и попроси меня тыкать вилами души несчастных в кипящем котле, я бы просто спросил «как часто?». — Хао одобрительно хмыкнул. Индеец не врал. — Ты — плоть от плоти моей сестры, и я тебе верю так, как верил бы ей. Хотя, — он вздохнул, — надо сказать, не так уж и далеко ты отошла от моего примера.

Нэмид молча проглотила последнюю шпильку. Сейчас не время доказывать, что к Асакуре она привязана вынужденно, а не по собственной инициативе, но потом, когда Кел подостынет, и они останутся с глазу на глаз, она обязательно всё ему объяснит.

— А этот что, с нами пойдет? — хмуро кивнул Кел в сторону огненного шамана, как будто тот его не слышит, но Хао без всякого намёка на уязвленность ввернул:

— Этот пойдет с вами, всё верно.

— Если бы ты не спас мою племянницу, — рука всё яростнее измельчала пестиком сухие листья, — я бы и секунды не стал терпеть тебя под своей крышей.

— Ах, кстати! — поспешила встрять Нэмид, дернув Асакуру за рукав. «Хорошая девочка, — Хао мысленно ухмыльнулся, — давай, отвлекай меня от своего сварливого дяди, пока я его не спалил». — Где вы были, когда мы прибежали к трейлеру?

Хао слегка поморщился, будто не желая вспоминать, но затем, как бы нехотя, ответил:

— У Опачо был ночной кошмар, и она устроила слезную истерику, призывая меня к себе. Нужно было уложить ее спать.

— О, — выдохнула Нэм, никак не ожидавшая такого ответа. - Вы… очень заботливы.

— Не очень, милая. Не очень. Но иногда бываю.


Кел передвигался уверенно и быстро, опираясь на посох и забросив на плечи старый рюкзак со всем необходимым. Нэмид едва поспевала, но вышагивала с ним вровень, то и дело придерживая ковбойскую шляпу, чтобы ту не унесло порывом ветра. Хао шёл следом, крайне недовольный происходящим. Снова заморочки племени Аши заставляли его идти к тотему пешком, в то время как он мог одним щелчком пальцев перенести всех троих, куда нужно.

— К вождю приезжал шериф, — внезапно заговорил Кел, с некоторым беспокойством покосившись на Нэм.

— Шериф? — переспросила она без энтузиазма, не вполне понимая, к чему он ей это говорит.

— Мы очень легко отделались, лишившись вчера одной лишь старой кобылы, — индеец хмыкнул, а девушка напряглась и обернулась, встречая внимательный взгляд Хао. Несомненно, тот уже знал в чем дело — давно прочел дядины мысли, а теперь следил за ее реакцией. — Полиция полдня уже собирает вдоль трассы по частям какую-то девицу. Ее машину нашли искореженной в пяти милях от нас. Поначалу грешили на гризли, но… какой тут, к чёрту, может быть гризли.

Кровь вскипела в Нэмид за считанные секунды. Перед глазами замельтешили воспоминания о минувшей ночи, в ушах зазвучали крики — раздираемой заживо кобылы и ее собственный, а в нос снова пробрался запах сырого мяса и плавящейся проводки.

— Ты вообще меня слышишь? — Кел тронул плечо бледнеющей на глазах племянницы.

— Ты что-то сказал? — переспросила она, стараясь сконцентрироваться на реальности.

— Я говорю, с чего ты решила что той пернатой твари нужна именно ты? Ты же именно это сказала, когда заперла меня.

— Ну… — в который раз неосознанно оглянувшись на Хао, Нэм увидела, как тот вопросительно приподнял бровь, и спешно отвернулась. Хоть бы он ничего про это не спрашивал. — Думаю, он на меня зол.

— Зол? Но за что? Что ты имеешь в виду?

Нэмид неопределенно пожала плечами. Любой другой ответ показался бы дяде странным, а Асакуре подбросил бы очередную пищу для размышлений. Но сама она уже успела собрать в фрагменты картины то немногое, что она узнала о Рё и Хоши. Хоши обещала себя Рё, но в конечном итоге сбежала с другим. Чем не повод сожрать ее следующее воплощение?

Какое-то время они так и шли молча, всё глубже погружаясь в лес. Дядя Кел то и дело с опаской поглядывал на Хао, и в какой-то момент он подхватил Нэм под руку и ускорил шаг, уводя ее вперед.

— Дорогая моя, но ты же не по доброй воле ходишь под началом этого… — Кел снова обернулся. Асакура даже не пытался их нагнать, великодушно позволяя им обменяться парой слов наедине. — Я в это не верю!

Нэмид вздохнула и покачала головой.

— Конечно, не по доброй. Он угрожает уничтожить моих близких, вот я и подчиняюсь. У меня нет другого выбора.

Огромный камень упал с души индейца. Ну, конечно же! Иначе и быть не могло! Разве его племянница, дочь Иоки, могла предать идеалы их рода и переметнуться на сторону тьмы? Кел доверительно сжал ее локоть в знак того, что всё понимает и готов ее поддержать.

— Но скажи-ка, — он понизил голос до шёпота. — Он же не заставляет тебя с собой, ну… — и, смутившись под озадаченным взглядом девушки, кашлянул в ладонь. — Словом… то, что недобропорядочный мужчина мог бы получить от молодой хорошенькой девушки, имей он над ней власть…

— Великий Дух, дядя! — вскричала Нэмид, приобретя оттенок самого спелого помидора, и сбросила руку Кела с локтя. — Что у тебя за фантазии?!

— Просто он так фривольно себя с тобой вёдет, — сконфуженно почесал тот затылок, — и я подумал…

— Это просто старперские подкаты, ничего серьезного!

Взрыв хохота за спиной заставил Нэмид еще больше покраснеть и вжать голову в плечи, а Кела — обернуться и с самым решительным видом вздернуть нос. Раз уж Канги не озаботился тем, чтобы уберечь свою дочь от грязных домогательств, то он, ее родной дядя, убережет невинное дитя от этого похотливого чудовища!

— «Похотливого чудовища»! — разразившись еще большим смехом, повторил окончание мысли Хао. — Если вы, Кел, решили меня угробить своим цитированием из дешевых женских романов, то у вас неплохо получается.

— А нечего зариться на мою племянницу! — возмутился индеец, расправляя плечи с тяжелым рюкзаком. — Уверен, на турнире полно швабр, которые с радостью нарожают вам кучу маленьких наследников вашей империи зла, а эту девочку трогать не смейте!

«О духи!» — закатила глаза Нэмид, прибавляя шагу, в надежде, что не провалится со стыда сквозь землю, если не будет слышать хотя бы половину того, что говорит Кел. А он всё говорил и говорил, а Асакура откровенно забавлялся, возводя всё, что слетает с языка ее дяди, до абсурда.

Да как он вообще мог сказать такое про неё и Хао?! Подумаешь, застал один раз вдвоем в кладовой и еще один раз за объятиями. Это вовсе не повод думать, что он имеет на неё какие-то виды и уж тем более, что принуждает ее спать с ним… или о чём там еще он мог подумать?

— Милая, ты куда? — послышался насмешливый голос Асакуры.

— Я вас в последний раз предупреждаю — еще раз начнете заигрывать с моей племянницей, и я вас!..

«Великий Дух, дай мне сил», — прошептала Нэм и вдруг уловила легкое покалывание в подушечках пальцев. Слишком слабое, несравнимое с тем, что было раньше, но она сразу же узнала это чувство — тотем зовёт её к себе.


========== 21. О прошлом и будущем ==========


Прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду

носить его с собой. Иногда о нем стоит забыть ради будущего.

Джоан Кэтлин Роулинг

— Мама тебе не рассказывала, как проходит ритуал? — спросил Кел, расставляя бутыльки полукругом рядом с тотемом.

— Нет. Только предостерегала, что легче сохранить связь с якорем, чем взрастить ее заново.

Дядя чему-то мрачно кивнул, поджав сухие длинные губы, и выпрямился.

— Тебе нужно будет заключить что-то вроде сделки с каждой из стихий, и платой за это будут эмоции.

— Эмоции? — непонимающе переспросила Нэм и села, куда указал ей Кел — в центр полукруга, прислонившись спиной к тотему. Хао молчаливо наблюдал за их действиями, скрестив на груди руки, но не без интереса — шаманские техники Аши еще с прошлой жизни так и остались для него загадкой.

— Как ты уже поняла, содержимое каждого из сосудов погрузит тебя в транс и соединит с духами одной из стихий. В трансе они покажут тебе нечто — из твоего прошлого или будущего, и уж поверь — то, что ты увидишь равнодушной тебя не оставит, — Кел неудовлетворенно хмыкнул, окинув взглядом хрупкую фигуру племянницы, разрываемый сомнениями — стоит ли ее отговаривать от этой затеи, и всё же добавил: — Если почувствуешь, что больше не можешь — не переходи к следующей стихии. Может, тебе вполне хватит одной или двух.

Но Нэмид знала, что не хватит. Это означало бы, что в какой-то момент помощь на ее призыв может и не подоспеть. Духи ветра не излечат спокойного и степенного, как земля, духи воды — неугомонного и яркого, как огонь: они слишком избирательны в своих предпочтениях.

— Этот ритуал мы называем «Дорогой к смерти», — монотонно продолжал индеец, — «Рождаемся с водой, живем с воздухом, бережемся от огня и возвращаемся в землю» — таков путь всего живого, и именно в таком порядке ты будешь контактировать со стихиями в своих видениях. Вода, воздух, огонь, земля — только так. Самодеятельность недопустима. Поняла?

Нэмид кивнула, хоть и была уверена, что даже если она решит опустошать бутыльки не в том порядке, Кел непременно ее остановит.

— А теперь, — он достал из холщового рюкзака два небольших барабана, — давай начнем.

— Не так быстро, — неожиданно встрял Хао и, игнорируя раздраженный бубнеж индейца, подошел к Нэм. Опустившись перед ней на корточки, он непроизвольно ухмыльнулся. Как иронично, что еще совсем недавно он сидел вот так, спиной к тотемному столбу, а эта пигалица была на его месте и всерьез намеревалась его прикончить. И за это Хао и сам собирался ее убить. Как много изменилось с того злополучного дня! — Дай мне руку.

Нэмид искоса глянула на дядю, который сразу же изобразил на своем лице явное неодобрение, и, поджав губы, в нерешимости перевела взгляд на Асакуру. И стоило ей лишь увидеть его глаза, источающие теплое спокойствие, как все сомнения отпали, и она таки протянула руку, как для рукопожатия. Чему-то хмыкнув, Хао перевернул кисть ладонью вверх и вложил в нее что-то маленькое и твердое.

— Это… янтарь? — в руке Нэм теперь покоился гладкий прозрачный камешек медового цвета.

— Цитрин, — ответил Хао и, дождавшись, когда Нэмид вопрошающе на него взглянет, продолжил: — Он поможет мне проникнуть в твоё сознание, если что-то пойдет не так.

Брови шаманки скептически приподнялись вверх.

— Разве без камешков вам такое проделать не по силам?

Хао невесело ухмыльнулся и, поддавшись вперед, проговорил:

— Ты и сама знаешь, что нет. Больше нет. Ты что-то сделала.

— С чего ж вы взяли, что я что-то сделала? — искренне удивилась такому заявлению Нэм и философски протянула: — Знаете, с мужчинами в возрасте такое бывает… что в какой-то момент — оп! И не получается.

— Ты мелкая раздражающая заноза, — губы Хао растянулись в хищной улыбке, и он посмотрел на нее так, что Нэмид на секунду показалось, словно в глубине его глаз зажглось пламя. И от этого пламени стало нестерпимо жарко. — Если ты в чем-то сомневаешься, то я могу хоть прямо сейчас доказать тебе обратное.

— Да мать моя — степной орёл! — вскричал Кел, ударив себя ладонями по бедрам. — Прекратите флиртовать! Давайте уже займемся ритуалом!

Асакура прыснул смешком в кулак, а смущенная замечанием дяди Нэм, встретившись с ним взглядом, пожала плечами и улыбнулась. От этой улыбки Хао словно окутало теплом, и он решил, что ради еще одной такой же, искренней, можно стерпеть еще не один десяток издевательских шуток Нэмид про его возраст.

Когда Хао поднялся на ноги, чтобы отойти подальше и не мешать, Нэм вдруг схватила его за запястье.

— А что я должна буду сделать, если… «что-то пойдет не так»? — тихо спросила она, глядя на него снизу-вверх и не отпуская.

— Просто позови — я услышу, — свободной рукой он достал из кармана еще один камешек. — Эти два осколка когда-то были одним целым — это и обеспечивает канал связи.

Нэмид кивнула в знак понимания и, высвободив запястье Хао, села ровнее. Кел же устроился по-турецки рядом с барабанами.

— Бутыльки будешь брать, двигаясь по часовой стрелке. А сейчас бери самый левый, закрывай глаза, слушай ритм и выпивай всё до последнего глотка, — напоследок бросил он и принялся с завидной ловкостью стучать ладонями по барабанам.

Нэм покорно зажмурилась, прислушиваясь к ритмичному стуку, и сделала глоток. От солоноватого вкуса, похожего на водоросли, она поморщилась, но всё-таки продолжила пить. Когда содержимое бутылька полностью оказалось в желудке, ей вдруг показалось, что стук слился в один сплошной гул, напомнивший шум воды и размеренный рев… мотора? Земля под ней завибрировала, по лицу, плечам и ногам начали настойчиво бить капли, падая откуда-то сверху, и Нэмид, не в силах удержать любопытство, открыла глаза. Перед ней больше не было дядюшки и Хао. Только ночь, дождь, бегущая в свете фар дорога с кюветами и деревьями по краям, пикап, в кузове которого она сидит, Канги за рулем и Иоки на пассажирском сидении.

— О духи, за что вы так со мной? — прошептала она, чувствуя, как начинают трястись руки. — Из всех воспоминаний… Почему именно это?

Впереди, виляя из стороны в сторону, навстречу пикапу неслись два холодных огонька, и всё громче слышалось гудение автомобильного клаксона.

— Папа! — вырвался истеричный оклик из глотки, как и в тот раз, хоть Нэм и не собиралась кричать, понимая, что ничего уже не изменить. Кричало ее воплощение.

Отец резко выкрутил руль, пытаясь уйти на другую полосу, но мокрая дорога сыграла злую шутку, и фургон со встречки повело в сторону пикапа. Канги даже не успел создать сверхдушу, чтобы смягчить удар. От страха Нэмид закрыла лицо руками, и в следующее же мгновение послышался визг, скрежет, и ее с сумасшедшей силой выбросило из кузова.

Она лежала на асфальте лицом вверх, глядя, как с неба несутся и разбиваются холодные капли. Ей не хотелось подниматься. Не хотелось даже поворачивать голову. Не хотелось снова это видеть.

Фургон съехал в кювет, впечатавшись в дерево. Пикап же, изрядно помятый и искореженный, всё еще стоял на дороге и светил мигающими фарами куда-то вдаль. Тело Нэмид само поднялось, хоть и с большим трудом. В точности, как тогда, она прижала к себе ноющую руку и похромала в сторону автомобиля, волоча собой искалеченную ногу. Нэм пыталась зажмуриться, но не могла — духи заставляли ее смотреть.

Дверца со стороны пассажирского сиденья медленно распахнулась, и из машины с мерзким шмяком, как мешок, вывалилась Иоки.

— Мама, — позвала Нэм хрипло-пищащим, не своим голосом и, неуклюже допрыгав до нее на одной ноге, опустилась рядом. При виде нее из глаз брызнули слезы. Кровь. Кровь. Она вся в крови. Целительским даром, наспех призванными духами, она сразу же ощутила наряду с внешними повреждениями несколько очагов внутреннего кровотечения. Если их немедленно не устранить, Иоки не жилец. — Сейчас, — зашептала Нэмид, переворачивая ее на спину. — Сейчас станет лучше. Я помогу.

Рука матери вцепилась в ее светящееся фуриоку запястье, и Нэм увидела ее влажные, безумные от болевого шока глаза.

— Сна… чала… Кан… ги, — прохрипела она.

И тогда девушка перевела взгляд дальше. Он лежал впереди, освещенный мигающими фарами, с повернутыми под неестественным углом конечностями. Очевидно, не был пристегнут и вылетел через лобовое стекло.

— Прошу, — произнесла Иоки одними губами, и шаманка, в нерешительности глядя то на мать, то на отца, кивнула и бросилась к Канги.

Нэм не раз вспоминала ту злополучную ночь, когда ее ещё полная семья возвращалась с запасом провианта из города. Она знала, что Канги не прожил бы и минуты, если бы она не подоспела. Знала и то, что мама отправила ее к нему, наверняка осознавая, насколько плохи дела у нее самой — Иоки любила мужа больше всех на свете. Это был ее выбор. Но Нэмид всё равно не могла простить себе, что, после спасения отца, ее фуриоку истощилось настолько, что она рухнула обессилевшей тушей на асфальт, так и не дойдя до матери. Иоки еще была жива, и Нэм, не способная даже ползти, видела её спокойную благодарную улыбку, теплый любящий взгляд и то, как она одними губами произнесла такое привычное «наша звёздочка», прежде чем уйти.


— Очнулась! — послышался обрадованный голос Кела, как только Нэм открыла глаза. Она перевела на него болезненный взгляд и сразу же уставилась в землю. Дядя помрачнел и с беспокойством осведомился: — Ты в порядке?

— Нет, — едва слышно бросила девушка, протягивая руку к следующему бутыльку — к воздуху. Воздух всегда был к ней благосклонен. Может, хотя бы он не будет так жесток, как Вода?

— А ей не стоит сделать передышку? — спросил Хао так, будто сама Нэм была не в состоянии принять решение. Такое отношение безусловно ее задело, но она не нашла в себе сил огрызнуться.

— Нужно торопиться, — с сожалением покачал головой Кел, больше не вкладывая в интонацию предназначенного Асакуре недовольства. Похоже, этот кровожадный убийца действительно беспокоился за его племянницу. — Иначе до заката нам не успеть.


У напитка с «воздухом» оказался привычный вкус травяного чая. Почти сразу же к барабанам дяди присоединились звуки флейт и бубнов. Лица ее коснулось дыхание теплого ветра, так хорошо знакомого по родным местам, и она открыла глаза. Вокруг — стены шатра из развешанных шкур. Перед ней — Канги, который, поджав губы, наносит ей на лицо краску. Нэмид уж было хотела спросить, к чему он её готовит, но слезы, застывшие в его глазах, стёрли с языка все нужные слова. Эта сцена была ей незнакома.

— Ты знала, — вдруг спросил он, — откуда берет корни брачный обряд Патчей? — Нэм отрицательно качнула головой, не вполне понимая, к чему он клонит, и губы отца дрогнули в мрачной полуулыбке. — Как и у многих других народов, истоки его кроются в аналогиях с погребением. Невеста как бы умирает для своей семьи. Ее облачают в красное, символизируя предание мертвого тела огню, а затем душу ее с поцелуем забирает жених, изображая ни больше ни меньше — саму Смерть. Может, потому у меня такое чувство, будто я тебя хороню, а не отдаю замуж?

«Замуж?» — глаза Нэм широко распахнулись в удивлении, но стоило ей лишь начать понимать, что происходит, как отец сразу же отошел в сторону, и перед ней предстали четверо крепких мужчин племени с носилками в виде крытого красным покрывалом кресла. Нэмид в спешке усадили, подняли и вынесли наружу, входя в живой коридор из пришедших на свадьбу гостей.

И если мотивы грусти Канги были Нэм понятны и ясны — все родители немного тоскуют, выпуская своё чадо из гнезда, — то соплеменники, то и дело с нескрываемой горечью отводившие глаза в сторону, сбивали с толку. Они смотрели так, будто отдали ее на заклание, как барашка. Где ликование? Где ободряющие крики? Где улыбки? У Нэмид затряслись руки при виде Магны в этой мрачной сочувствующей толпе. Но… кто же тогда жених?

«Коридор» свернул влево, и Нэмид задохнулась, увидев на том конце Голдву со всем необходимым для обряда наготове, а рядом с ним… Хао, раздетого по пояс, расписанного красными символами. На его голове красовался большой парадный роуч.

«Что. За. Бред?!» — ужаснулась она, намереваясь немедленно спрыгнуть с кресла и умчать в обратном направлении. Однако тело имело своё мнение на этот счет, и потому осталось непреклонно сидеть на месте.

Носилки опустили на землю, и Хао, улыбнувшись, подошел ближе и протянул руки. Нэмид вжалась в кресло. Тогда он схватил ее за запястья и рывком поднял на ноги.

Мужчины затянули обрядовую песню. Голдва что-то бубнил, очень резво для своего возраста отплясывая круги. Затем пение и музыка смолкли. Вождь же завершил танец и, остановившись рядом с молодыми, принялся читать молитву Великому Духу, слова которой Нэм не могла осмыслить. Как и то, что Хао станет ее мужем.

Нет. Такого быть не может. Духи просто решили над ней пошутить.

Их руки со свежими порезами ритуального кинжала соединились, и Голдва связал их алой лентой. Хао склонился к Нэм для поцелуя, и она зажмурилась, не смея даже помыслить о том, что нужно поддаться вперед.

А затем услышала шелест деревьев и, открыв глаза, поняла, что вернулась в реальность. Нет. Это не может быть правдой. Не может, не может, не может!


Глотнув содержимое третьего бутылька, Огня, Нэмид едва сдержала рвотный позыв. Это был пепел, тщательно размешанный в какой-то зеленой жиже. Ей стоило больших трудов, выпить всё до последней капли. И, честно говоря, шаманка уже не была уверена, что сможет управиться с последними двумя стихиями.

Конечности ее будто одеревенели. Послышались щелчки, похожие на треск дров в догорающем костре. Открыв глаза, Нэмид увидела перед собой низкий каменный свод, очень похожий на те, что она видела в гротах недалеко от Добби, и поняла, что лежит. Ей хотелось осмотреться, однако голова не желала поворачиваться ни на градус. Попытки пошевелить руками, ногами и даже просто моргнуть тоже не увенчались успехом — ниодна часть ее тела не желала подчиняться. «Меня… парализовало?»

— П-прошу, не гневайтесь, г-господин, — послышался приближающийся суетливый мужской голос и стремительные шаркающие шаги.- Я в-ведь предупреждал, что что-то м-может пойти не так. — Над ней склонился лысоватый плотный мужичок, вытирающий платком пот с округлого лба и длинного носа. — В-всё еще может п-получиться!

«Может получиться» что?» — недоумевала Нэм, разглядывая этого незнакомого ей человека.

— Довольно, — холодно отчеканил второй голос, обладателя которого Нэмид тоже не смогла определить. Голова мужичка резко исчезла — кто-то оттащил его назад, и над ней навис — Нэм не поверила своим глазам: «Силва?». — Ты очень огорчил меня Иезекииль. — «Нет, не Силва. Голос не его». — Ты обещал вернуть мне Хоши, если я сохраню тебе жизнь, а вместо этого просто создал глиняную куклу с её лицом и надеешься, что это тебя спасет.

«Хао! Второе воплощение!» — осенило Нэм, и ее дрожь пробрала оттого, насколько точно унаследовал эти черты лица его потомок. Вот только Силва своим видом располагал к себе, а Хао, скорее, пугал: он, безусловно, был так же красив, но что-то в нем неуловимо отталкивало.

«Однако о чем он говорит? Вернуть Хоши?.. Глиняная кукла?..»

— П-понимаете, — залепетал мужичок. — С-с големами не всё так просто. Д-душа не всегда п-прикрепляется к оболочке должным образом. М-может, она была далеко, в одной из темниц Великого Духа — потому получился т-такой слабый эффект, н-но это — ваша Хоши! Уверяю вас!

Лицо Хао исказила звероподобная гримаса, и он обернулся, став к Нэм спиной.

— И ты еще смеешь настаивать на своём? Это не она, это оскорбление ее памяти. — Нэмид моргнула. — Ты просто мошенник, пытающийся манипулировать людьми, потерявшими близких. — Ей удалось шевельнуть пальцами правой руки. Немного, но это уже прогресс. — И я сожгу тебя дотла вместе с твоим пустым, как и вся твоя жизнь, творением.

Шаманку охватил неподдельный ужас и она забилась внутри холодной темницы почти недвижимого тела.

«Нет! Хао! Нет! Я здесь! Не делай этого!»

Асакура отошел, и в следующее мгновение Иезекииль вскрикнул, оказавшись рядом с Нэм. Он громко кричал, моля о пощаде, а она плакала, силясь дать знак, что она вовсе не пустая оболочка. Если бы Хао только взглянул на нее еще хоть раз, он бы всё понял! «Пожалуйста, Хао, пожалуйста!».

— Ха… — тихо вырвалось изо рта, но оно потонуло в вопле горящего Иезекииля, а в уже в следующую секунду пламя поглотило и ее.

От боли, разорвавшей внутренности, она потерялась в пространстве.


Нэмид лежала на боку, уткнувшись носом в землю, и всё плакала, плакала, плакала. Кел неуклюже гладил ее по плечу, но она будто бы его и не замечала. Только повторяла сквозь бессвязные всхлипы: «Я была там. Была».

Хао как зверь в клетке метался из стороны в сторону, то и дело бросая обеспокоенный взгляд на Нэм. Это он должен был сейчас ее успокаивать, прижимая к себе и шепча на ухо нежные слова, а дядя лишь усугублял ситуацию своими вопросами «что случилось?». Понятно, что случилось — что-то напугало и расстроило ее до истерики. Огонь — стихия страшная. Ничего хорошего от него ждать не следовало. Даже его самого, хозяина верховного духа этой стихии, иногда с него дрожь пробирала. «Беречься от огня» — так ведь сказал Кел про путь всего живого?

Наконец, Нэмид взяла себя в руки и, поднявшись, снова прислонилась спиной к тотему. Только остаточные судорожные всхлипы еще поднимались к горлу.

— Ты уверена, что хочешь продолжать? — с опаской уточнил Кел, и девушка, подняв на него красные от слез и смертельной вымотанности глаза, кивнула.


От бутылька «Земля» пахло ароматными кореньями. После разведенного пепла, Нэм опустошила его легко и даже с удовольствием. Это последнее испытание. Последняя стихия. И она справится.

На этот раз Нэмид оказалась совсем одна в сумеречном поле, очень похожим на то, где она и Рё встретили Хоши в чертогах её сознания. Она посмотрела в одну сторону, в другую, но пейзаж везде оставался одним и тем же — кругом вялая трава и сырая, хлюпающая земля, и им конца-края не видно.

Тогда ее взгляд упал на собственное одеяние. Широкие черные рукава спадали почти до пола, а ноги путались в нескольких слоях гладкой ткани. «Кимоно» — догадалась Нэм и глубоко вздохнула. Значит, она снова Хоши.

— Хоши-химе, — словно бы в подтверждение ее догадок позвал кто-то из-за спины.

Нэмид обернулась и увидела узкоглазого старика в белых одеяниях, с длинными серебристо-седыми волосами и такой же обесцвеченной старостью бородой. Отчего-то ей захотелось подойти к нему ближе, но в то же время что-то её непреодолимо останавливало.

— Этот день настал, дитя моё. Асаха мёртв. Теперь и ты должна уйти.

— Уйти? — тихо переспросила Нэм.

— Уйти, — кивнул старик. — Ты просила оставить тебя в чистилище, чтобы ты могла его подождать, но теперь у тебя нет причин быть здесь. Ты должна выбрать, куда пойдешь.

Не так Нэмид представляла себе загробную жизнь. Совсем не так. Так она что же? Умерла молодой, а потом не один десяток лет ждала, когда и Хао соберет чемоданы в мир иной? И разве человек может выбирать сам, куда отправиться? Разве не Великий Дух принимает решение?

— Ты можешь отправиться в один из моих райских миров, — с убаюкивающим спокойствием продолжал он, — но можешь и пойти к нему. Но, — старик скорбно покачал головой, — прожил он далеко не самую праведную жизнь, и за это ему суждено попасть в ад. И он уже там, если уж быть до конца честным.

Нэм глядела на старика во всех глаза. «Один из моих райских миров…» Неужто сам Великий Дух и явился к ней?

— К нему, — сорвалось с ее губ прежде, чем она вообще успела осмыслить, что от нее требуется». Нэмид не знала, что нужно говорить, но оно, воспоминание, знало. — В какие бы глубины преисподней его не забросило, я буду с ним.

— Подумай хорошенько, — вкрадчиво проговорил старик. — У ваших душ разный уровень. Он даже видеть тебя не сможет. Так же, как и свою мать — она приняла такое же решение, как и ты, и тоже его ждала.

— Мне не о чем думать, — смиренно продолжало ее воплощение в воспоминании. — Отправьте меня к нему.

Губы Великого Духа дрогнули в горькой улыбке.

— Как скажешь, дитя моё. Это твой выбор.

В следующее мгновение он исчез.

Небо начало стремительно чернеть. Чудовищная, невыносимая боль пронзила живот, и Нэмид упала навзничь, как от удара. В ее теле появилась рана вместе с торчащим из нее ножом. Шаманка взвыла, как попавшее в капкан животное, и схватилась за рукоятку, пытаясь его вытащить. Руки сразу же перемазались багровой кровью, отчего теперь лишь скользили по ручке, и лезвие не сдвинулось ни на миллиметр. «Никак не могу его вытащить» — вспомнила Нэм слова Хоши и сдавленно всхлипнула, пытаясь подняться с земли. Ладони сразу же увязли в ней, как в липкой топи, и Нэмид, из последних сил контролируя подступающую к горлу панику, принялась искать глазами хоть что-то, за что можно ухватиться. Ноги коснулось что-то склизкое и холодное.

— Нет! — Нэм взвизгнула, увидев, как чья-то синюшно-серая рука с почерневшими, как у трупа, ногтями сомкнулась у неё на щиколотке. Из размягчившейся земли показалась еще одна и схватила девушку за вторую ногу, настойчиво потянув при этом вниз. Затем еще одна, и еще, утягивая в глубину за талию.

— О Духи! — взмолилась она. Неужели сейчас ее погребет заживо. Ну уж нет, этому не бывать.

И тогда Нэмид вспомнила слова Хао о том, что он придет и поможет, и она что есть сил закричала его имя.

— Хао! — её голос подхватило эхо, унося крики Нэм вдаль. — Хао!

Он появился словно бы из ниоткуда. Увидел увязшую в грязевой жиже Хоши и задохнулся. Что происходит? Почему Нэмид вообще находится в теле из своей прошлой жизни? Разве духи могли показывать ей воспоминания, о которых она и понятия не имеет? Зачем им это?

— Помоги, — умоляюще протянула она, вырывая Асакуру из пучины собственных мыслей. Потом! Он подумает об этом потом, ведь Хоши нуждается в нем здесь и сейчас.

Подбежав, Хао упал рядом с ней на колени и первым делом решил вытащить нож. Однако от его попытки она так жалобно взвизгнула, что он сразу же отпустил рукоять. Нет, это не просто нож — это какой-то символ. И он будто бы стал частью ее плоти, не желая двигаться ни на миллиметр.

Неведомая сила отбросила его на десять метров. Нэм закричала, когда на свет вырвалось еще пять рук. Она принялась изо всех сил молотить по ним кулаками, но им было хоть бы что.

Асакура быстро сориентировался и ринулся обратно, однако в ту же секунду в земле будто бы образовалась воронка, в которую стремительно утаскивало шаманку. Он упал на колени на ее край, схватил девушку за плечи и сглотнул. Откосы воронки целиком состояли из синюшных тел, смешанных с землей.

— Не отпускай! Пожалуйста, не отпускай! — отчаянно кричала Нэмид, цепляясь за его руки и роняя горячие слезы.

Хао стиснул зубы, изо всех сил удерживая скользкие, перепачканные в крови ладони. Он бы и без слезных просьб ни за что бы не отпустил, даже если бы его при этом утянуло под землю следом за Нэм.

— Ты должна очнуться! — Асакуре удалось перехватить шаманку под локти. — Всё, что ты видишь — происходит в твоей голове, и я не могу с этим бороться!

Очнуться. Как будто она не пыталась. Нэмид за последнюю минуту перепробовала все тактики по прерыванию снов, но они не работали. В конце концов, она не спала, а по-прежнему находилась в вынужденном трансе.

— Я не знаю, как!

— Так, соберись! — почувствовав, как скользят колени, и как его самого тянет в замогильное никуда, он сам склонился вперед и прижал Нэм к себе, чтобы та почувствовала, что он рядом, и хоть немного успокоилась. Хотя едва ли лапы мертвецов, старательно утягивающие её тело под землю, хоть немного располагали к спокойствию. — Тебе нужно ухватиться за реальность. Наметь себе якорь, сосредоточь все чувства, желания, разум и мысли на нём и усиленно представляй, как ты оказываешься рядом с ним. Поняла? — Нэм не ответила, продолжая трястись как осиновый лист в его вынужденных объятьях и до хруста цепляться за предплечья. — Нэмид! — от громкого и требовательного обращения она вздрогнула, устремляя на шамана блуждающий, переполненный страхом взгляд. — Ты меня поняла?

«Якорь» — одними губами повторила она. Проще было сказать, чем сделать. Страх и ужас Хоши из воспоминания мешал ей взять себя в руки и сосредоточить мысли на чём-то своём. Нэмид пыталась представить лицо Кэтери, улыбку отца, но, к своему великому ужасу, не могла этого сделать. Вместо добродушного Канги перед глазами возникал образ отца Хоши — сурового японца с презрительно поджатыми губами и жесткой, по-козлиному лоснящейся чёрной бородой. Как выглядит Кэтери, вспомнить и вовсе не получалось.

— Нэм! — девушку вырвало из рук Асакуры, и он кое-как успел схватиться за её ладони, когда она под собственный истошный визг едва не оказалась утянута еще ниже. Преисполненные животным отчаянием глаза глядели на него умоляюще, и ему не нужно было читать мысли, чтобы прочесть в них всё то же «не отпускай». — Всё хорошо! Я не отпущу.

«Всё плохо». Нэмид стискивала зубы каждый раз, когда рукоятка ножа, торчащая из живота, шарпалась об откос, заставляя лезвие внутри шевелиться. Больно больше не было — нижняя половина тела будто онемела. Мысли блуждали по искаженным воспоминания в поисках якоря, но не могли ни за что зацепиться. Ни за что, кроме… него.

Время словно остановилось. Нэм смотрела в эти решительные тёмно-карие глаза напротив горящие яростным огнем и чувствовала, как сердце предательски рвется в груди на части. Она боялась сгинуть в чужом воспоминании, Хоши же боялась совсем другого — провести вечность без него, и именно этот страх Нэмид ощущала куда больше, чем свой собственный. Она вдруг вспомнила, как прижимала нож к шее Хао, а сердце точно так же сходило с ума, умоляя не причинять ему вред, и как всё сжималось внутри, когда они танцевали на вершине колеса обозрения. Если это не любовь, погребенная временем, пробивалась через груду веков, то что тогда?

Воронка начала снова заполняться грязной жижей, и уже через пять секунд Нэм плавала в ней уже по грудь, а холодные склизкие руки, спрятавшись в глубине, продолжили тянуть её за ноги. Асакура что есть сил держал её за предплечья, пытаясь вытащить наверх и продолжая повторять, что всё хорошо, но Нэмид ему больше не верила, и просто разглядывала его непривычно обеспокоенное лицо, находившееся так близко, что она то и дело задевала гладкую щеку носом.

— Хао, — шепотом позвала она, крепче впиваясь пальцами в его плечи и, когда тот перевел на нее вопросительный взгляд, вымученно улыбнулась, рывком подтянула его к себе и, едва касаясь, прижалась к его губам своими. — Спасибо.

Нэм сдалась и перестала держаться, полностью расслабив руки и не оставив себе и шанса на спасение. Сил удерживать ее и дальше хватило у Хао ровно на пять секунд — на шестую шаманка с головой ушла под землю.


========== 22. О покорности ==========


Тебе покорной? Ты сошёл с ума!

Покорна я одной господней воле.

Анна Андреевна Ахматова


— И долго ты собираешься молчать? — спросил Хао, встав рядом с Нэмид и, как и она, разместил локти на массивном брусе перил.

— А я и не говорила, что буду развлекать вас беседами, — хмыкнув, повела она плечом. — Я вообще не собиралась сюда идти, да и вы могли бы уже и возвратиться в Добби.

Верно. Сюда их приволок Кел, чтобы дать Нэм отвлечься и окончательно прийти в себя после ритуала, и теперь они занимались тем, что наблюдали с крыльца дома местного фермера за танцами молодежи Аши. С веселым смехом юноши и девушки заполнили всю дощатую площадку, освещенную цепочками подвешенных лампочек.

Подпрыгивая, они парами носились по кругу, то и дело меняясь партнерами, и Нэмид искренне не понимала, как два индейских племени могут быть столь различны по менталитету. Патчи на людях даже за руку друг друга не берут до объявления помолвки. Впрочем, это были не традиционные индейские мотивы, а наследие ковбоев Дикого Запада — кантри.

Сам Кел, на пару с приятелем, повез новые резные блоки к тотему — взамен других, сожженных изнутри Духом Огня

— О, так мы снова на «вы»? — ехидно заметил Хао. — Даже после того, как ты сама полезла ко мне с поцелуями?

Реакция последовала как раз такая, какой он добивался. Нэмид резко развернулась к нему всем корпусом, покрасневшая и возмущенная:

— И вовсе я не лезла!

— Да ну как же! — ухмыльнулся Асакура, довольный произведенным эффектом. — Еще как лезла.

Девушка громко засопела, поджав губы, но промолчала. Бесполезно спорить — они же оба знают, что она сама его поцеловала. Правда, едва ли здесь подходило слово «лезла». Скорее, застала врасплох. И теперь ей было стыдно смотреть Хао в глаза. Она-то думала, что отправится в ад на веки вечные, но вот Нэм здесь, целехонькая, вынуждена выслушивать эти издевки.

— Ну, простите, — буркнула она, отвернувшись обратно.

— Ох, ну надо же, какие мы серьезные, — беззлобно усмехнулся Хао и подвинулся ближе так, что теперь их локти соприкасались. — Я не хотел тебя смущать, — хотел. — Просто пытаюсь тебя разговорить.

Нэмид вновь посмотрела на него, но теперь взгляд ее смягчился. Ресницы дрогнули, опустившись, и она подперла щеку ладонью, склонив голову набок.

— У меня была тяжелая неделя.

Сначала свадьба Силвы, потом новость, что она и есть Хоши, затем Рё едва её не угробил, а теперь ещё и это. Асакура улыбнулся ей, словно ребёнку, разбившему коленку — с мягким, понимающим сочувствием во взгляде.

— Знаю, милая. Знаю.

Нэм удалось очнуться сразу же, как воспоминание скрыло ее под землей. И даже Хао вызывать не стоило — нужно было просто стерпеть испытание до конца. Но ее до того охватил страх, что даже сейчас приходилось держать руки плотнее к телу, чтобы их не потряхивало. Выйдя из транса, она, истощенная морально и физически, уже через час провалилась в сон ещё на сутки. Восстанавливая потерянную связь, артефакт выкачал из неё всё фуриоку. Кел надеялся расспросить племянницу о видениях по пробуждении, но стоило ему лишь об этом заикнуться, как Асакура посмотрел на него так, что язык он сразу же прикусил.

— А еще я очень хочу провести хотя бы одну ночь по-человечески, — почувствовав в Хао благодарного слушателя, добавила она. — Без всяких там воронов, галлюцинаций и видений из чужой, незнакомой жизни.

Асакура призадумался и кивнул, почувствовав при этом укол совести. А ведь он даже не утруждал себя размышлениями, каково это — ощущать, как тебя раз за разом бьют отголоски прошлого, о котором ты ничего не помнишь. И даже не можешь сказать, заслужил ты эти удары или нет. С ним такого не случалось. Он всегда знал, за что расплачивается. Он бы, может, и задумался над чувствами Нэм, да вот только из-за многовекового дара чтения мыслей этот навык несколько поугас.

— Как давно ты… знаешь, кто ты есть? — осторожно поинтересовался Хао, изучая профиль Нэмид. Вроде, ничего примечательного, но смотреть на нее ему очень нравилось. Может, потому что эта девочка так неуловимо напоминала ему о прошлом, когда счастье казалось таким близким.

А ведь он в ней ошибся. Еще два дня назад, вырвав Нэм из лап Рё, Асакура посчитал ее слабой и ни на что не годной. Но вчера она предстала перед ним совсем другой, когда во время ритуала, несмотря на слезные истерики и страх, раз за разом, без уговоров, принимала решение продолжать. И теперь Нэмид стояла здесь, с ним — пусть смертельно уставшая, но не сломленная.

— Думаю, уже дней пять, — Нэм дёрнула плечами, намеренно не глядя в сторону Асакуры, и спешно затараторила: — Но я не считаю себя ей. Может, у нас и одна душа, но люди мы разные. Что бы вы там не думали.

— Уже пять дней, а ты говоришь мне об этом только сейчас, — не без упрека заметил Хао, напрочь проигнорировав остальную часть тирады.

— Только сейчас, — Нэмид с таким вызовом встретила его взгляд, что брови Асакуры в неудовлетворении свелись к переносице. Ну и как это понимать?

— Даже несмотря на то, что я обещал сделать, если Хоши ты не найдешь?

— Даже несмотря на это, — кивнула она, однако голос изрядно подрастерял решительность. Значит, сомнения по этому поводу ее всё же гложили.

Нэм говорила с ним прямо и без ухищрений, однако Хао всё равно ждал от неё подвоха и двойных посланий. Он вспомнил сон, где видел Хоши, обратившуюся Нэмид: она всё жалась в страхе и повторяла, как заевшая пластинка, это странное «Я — не она». Вспомнил и встречу с Хоши в разуме Нэм: она злилась, просила оставить её в покое, но при этом в полной мере осознавала свою жизнь в новой ипостаси. Асакура еще не решил, как должен к этому относиться, но надеялся, что сама Хоши устами Нэмид даст ему знак.

— Я ее слышу, — тихо призналась она, и, когда Хао вопрошающе на нее взглянул, постучала пальцем по своему виску. — Я хотела узнать, как ее найти, и нашла… на свою голову.

— То есть, — уточнил Асакура, — голос Хоши звучит параллельно с твоими мыслями?

Нэм кивнула. Догадка сразила Хао словно гром среди ясного неба.

Бинго.

Вот почему он больше не может слышать, что творится в ее сознании. Всё то время, что Асакура пытался поймать волну мыслей Нэм, самой Нэм так таковой больше не существовало. Ее разум раскололся надвое. И до тех пор, пока Нэмид не примет Хоши, как часть себя, она так и будет оставаться… чем-то промежуточным. Фрагментом. Бедная девочка. Бедная Хоши. Бедная Нэм.

— Кстати, могу организовать вам беседу, — как бы между прочим предложила Нэмид, но странный отрешенный взгляд, которым Асакура одарил ее в ответ, окончательно сбил с толку. — Это же было вашим условием, — вкрадчиво напомнила она. — Найти и сделать так, чтобы вы с ней поговорили. Помните?

Асакура устало выдохнул и покачал головой.

— Не нужно.

От изумления Нэм едва не взвизгнула, выдав при этом странный, свистящий звук. Столько сил, нервов, а в итоге…

— То есть как это не нужно?

— Видишь ли, — он взял ее за плечи, развернув к себе и заставляя взглянуть себе в глаза. — Мне по большей части всё равно, принимаешь ты свою прошлую жизнь или нет. Ты и она — это один человек, а значит, с Хоши у меня уже был разговор, и не один.

— Но… это же не так! — возмутилась Нэмид, но прежде, чем Хао успел ей ответить, кто-то окликнул их, прервав момент уединения.

— Эй, там! Наверху!

Шаманы отвлеклись друг от друга и обратились к источнику звука. Внизу, прямо возле крыльца, они увидели молодого Аши в синей рубашке с бахромой и белоснежной улыбкой на смуглом лице, а рядом с ним — девчушку лет пятнадцати с крупными веснушками и двумя толстыми косами.

— Вы чего одни скучаете? Идите к нам, танцевать!

Помимо воли Нэм в очередной раз бросила взгляд в сторону парочек на площадке и побледнела. Что, вот прям так? Касаясь друг друга, как будто это в порядке вещей? Она, конечно, уже танцевала в паре с Хао, но тогда у нее выбора не было, да и свидетелей вокруг тоже!

— Почему бы и нет? — Асакура охотно ухватился за возможность отложить длинный разговор о Хоши-Нэм до более подходящего момента. Однако в ту же секунду встретил протест, получив в бок такой увесистый тычок, что едва не пошатнулся.

— Нам нельзя! — Нэм возмущенно округлила глаза. — Патчи так не танцуют!

Аши хохотнул, с вызовом уперев руки в бока:

— Ах, точно! Отец как-то рассказывал, что на публику Патчи очень целомудренны.

«На публику!» — возмущение сжало в тиски девичьи легкие. Их только что обвинили в показухе и позерстве! Она, конечно, знала, что Аши недолюбливают Патчей еще со времен прошлого турнира — спасибо этому дедуле слева, — но открытый укол встречала впервые. Родственники Иоки всегда держали свои недовольства при себе, хоть и не слишком были рады принять Канги в семью, а с другими Аши она почти не пересекалась.

— Моя подруга просто боится ударить в грязь лицом, — добродушно улыбнулся Хао. — Хотя, — он облокотился о перила, — надо сказать, её чувству ритма и умению владеть телом завидуют почти все девицы нашего племени. А движения наших танцев уж точно посложнее, чем эти ваши парные скачки.

Нэмид вдруг вспомнился танец на свадьбе Кэтери и то, каким жадным взглядом ее проводил Асакура, когда она вернулась на место. Румянец окрасил щеки, и ей пришлось протестующе тряхнуть головой, чтобы вернуть себе самообладание. Нет. Она была так пьяна, что, посмотри ее глаза хоть на камень, и ей бы показалось, что он в восторге.

— Вы что творите? — шикнула Нэмид, дёрнув Хао за рукав.

— Восхищаюсь тобой. Разве не видно, — ответил он так просто и без тени насмешки. Шаманка покраснела и неверяще повела бровью.

Тело реагировало на него всё более и более неоднозначно, и Нэм пугали эти новые ощущения. Именно новые. Они настолько отличалось от того, что она испытывала раньше, что Нэмид не знала, как на них реагировать. Казалось, еще немного, и она заплачет от того, как заходится сердце и как до щекотки теплеет в солнечном сплетении.

— А ты ведь племянница Кела, да? — тем временем вновь заговорил парень, и голос его заметно повеселел: — А я тебя помню! Мне было восемь, а ты, мелкота, проходу мне не давала и замуж за меня собиралась.

Нэм с готовностью и энтузиазмом ухватилась за возможность отвлечься от Асакуры. Она даже перегнулась через перила, чтобы внимательнее вглядеться в лицо Аши, а затем, всё-таки признав в нем объект своего очень далекого детского обожания, усмехнулась:

— Ты же дальше всех плевался через дырку в зубах! Как тут было устоять?

Девчонка с косичками громко рассмеялась, но парень, казалось, ничуть не смутился, так и продолжив держать плечи прямо, а грудь колесом. И только Хао с удовлетворением ощутил, как с него спала вся спесь, как только попытка поддеть Нэмид не удалась. Интересно, Хоши была бы такой же язвой, если бы ей перед сном не читали правила этикета вместо сказок?

— Ребят, серьезно. Идем с нами, — отсмеявшись, заговорила девчонка. — Будет весело, вот увидите, — она стрельнула водянисто-серыми глазами в сторону Хао и подмигнула: — Кстати, я Лилуай.

И при виде того, как Асакура с готовностью, с каким-то поощрением во взгляде ответил Лилуай лучезарной улыбкой, Нэм ощутила неприятный укол… зависти? Раздражения?

«Это ревность» — подсказала Хоши, и шаманка едва не закатила глаза. Сколько ее не было слышно? Часов тридцать восемь? А проснуться решила именно сейчас! «И без твоих комментариев обойдусь» — огрызнулась Нэм, а сама, встретив выжидающий взгляд парня Аши, приветливо улыбнулась, не без кокетства переложив копну чёрных блестящих волос на одно плечо. Раз уж Хао можно, то ей и подавно. Парень же, приняв ее улыбку за зеленый свет, вбежал по ступеням крыльца и вынув изо рта жвачку, прилепил ее куда-то за ухо. Нэмид передернуло. Она почти услышала, как Хоши хлопнулась в обморок при виде такого бескультурья.

— Я Шикоба, — без лишних слов он схватил Нэм за руку и поволок за собой в сторону остальных соплеменников. — А ты Нэмид. Чур твой первый танец за мной.

— Ч-чего?! — она уж было попыталась вырваться, но тут до нее долетели одобрительные окрики и свисты со стороны танцплощадки. Похоже, местных больше увлекали новые лица, чем старые, потому что всё это время они с неподдельным интересом ждали, примут «эти Патчи» предложение к ним присоединиться или нет. А теперь пришли в восторг.

— Здесь все про тебя знают — ты же наполовину наша, — через плечо бросил Шикоба. — Ты правда целительствуешь на турнире?

Нэмид потерянно оглянулась, чтобы увидеть Хао. Тот ровным шагом шел следом, а на локте у него с удовольствием повисла Лилуай, что-то без передышки щебеча и прижимаясь пышной грудью к его руке. Их взгляды встретились, вызывающий — Хао и оценивающий — Нэм, и она, хмыкнув, отвернулась, едва проглотив своё разочарование. Как он улыбался этой девице! Почти так же, как и ей!

— Я не спросил, — молодой индеец на мгновение обернулся, — как зовут твоего приятеля?

Нэмид с раздражением ухмыльнулась.

— Сичеий мне не приятель, — и в голосе ее просквозило куда больше недовольства и категоричности, чем она хотела вложить. — И ты бы присмотрел за своей подругой. Этот изврат всё время руки распускает и уже дважды был женат.

— Дважды? — брови парня в изумлении поползли вверх, и тогда-то Нэмид и поняла свою оплошность. — А сколько ему лет?

Она растерянно улыбнулась. Что на нее нашло? Почему она так злится?

— Тридцать… три? — Кажется, до стольки он дожил в прошлой жизни. Ну, а что? Очень мило с ее стороны представить его таким юным и пышущим энергией.

Шикобу оглянулся вновь, но на этот раз с неподдельным восхищением и в ответ на вопросительный взгляд огненного шамана показал большой палец:

— Зачётно сохранился, мужик! — и отвернулся, а Хао, прочев его мысли, вымученно прикрыл глаза. Спокойно, Асакура, спокойно. Это всего лишь Нэмид. Маленькая заноза в огромной заднице твоей жизни. Но… «Распускает руки? Дважды женат? Что она несёт? Она что…» От осенившей догадки его губы растянулись в удовлетворенной улыбке.

«Ревнуешь?» — едкий голос Хао вторгся в сознание так неожиданно, что Нэм так и подскочила от испуга как раз в тот момент, когда очередной Аши с танцплощадки назвал своё имя. Пришлось смущенно хихикнуть, закосив под дурочку, а после бросить недовольный взгляд в сторону подпирающего спиной столб огненного шамана.

Музыка вновь заиграла, увлекая парочки в танец, и Нэмид, с виноватой улыбкой улизнув от Шикобу «на минуточку», фурией подлетела к Асакуре.

— Вы снова роетесь у меня в голове? — возмутилась она.

Хао флегматично хмыкнул.

— Цитрин всё еще лежит у тебя в кармане. Мысли я твои не читаю, но ментально переговариваться с его помощью мы можем вполне. Такой расклад тебя устроит?

Нэм, разом вспомнив весь ужас своего положения, когда Рё напал на неё, а до Асакуры было не докричаться, медленно кивнула. Вот уж не думала, что ей понадобится защита главного врага всего человечества, но сейчас она принимала ее с готовностью и благодарностью.

— И вовсе я не ревную, — смешно поморщив нос выпалила Нэмид и круто развернулась на пятках, чтобы вернуться к Шикобу. Хао с ее планами не согласился: схватил за запястье и дернул на себя так, что Нэм по инерции едва не впечаталась носом ему в грудь.

— О нет, дорогая. Никаких танцев с этим парнем.

— Что? — дыхание сбилось от рвущегося наружу протеста. — С какой стати вы мне указываете? Танцуйте со своей Лилуай!

Асакура рассмеялся так тепло и весело, что сердце в груди Нэм затрепетало.

— Моя здесь только ты.

«Великий Дух, помоги мне!» — взмолилась она, глядя в эти горящие темным далеким огоньком глаза. Все барьеры, что с таким трепетом воздвигались с самого момента их знакомства, а, может, даже задолго до него, один за другим летели в глубокие тартарары. Сначала танец на колесе, затем объятия, теперь Нэм еще и сама его поцеловала, а дальше что? Ах, да! Дальше же свадьба, которую даже с какой-то непонятной радости благословит сам вождь! А что делать ей, Нэмид? Смириться, что собой она больше не повелевает и отдать свою жизнь в руки влюбленной дурочке Хоши?

— А вот я, — с вызовом вздернула нос Нэм, — только своя собственная и ничья больше.

Хао на этот почти детский протест лишь улыбнулся и, обхватив за пояс, прижал к себе так, что грудью ощутил, как бешено колотится ее сердце. Карие глаза, в ужасе распахнутые, смотрели в его снизу-вверх с незначительного расстояния сантиметров в десять. Но больше его интересовали не глаза, а приоткрытые губы, опаляющие взволнованным дыханием его шею. Интересно, каковы они здесь, в реальности? Наверняка теплые, мягкие и податливые.

— Строптивая лошадка, да?

Тёмные девичьи брови свелись к переносице, вожделенные губы сжались в тонкую полоску, а теплые ладони протестующе уперлись в его грудную клетку.

— А вы — старый козёл, который пропёрся в огород и считает, что всё здесь для него! Пустите!

Ничуть не уязвленный Хао с таких аналогий только позабавился, но хватку ослабил, а Нэмид, вырвавшись, сразу же вернулась к Шикобу, на ходу придумывая слова извинений. Конечно, он видел, как непозволительно вёл себя с ней Асакура. И уже сделал определенные выводы.

— А про «распускает руки» ты не шутила.

Нэм обернулась. Лилуай уже тут как тут, поволокла Асакуру в общую массу, а он, кажется, и рад — посмеивается, демонстрируя безупречные белые зубы. «Чтоб она ему там все ноги оттоптала».

Шикобу не стал сразу волочить шаманку к остальным: сначала попридержал в сторонке, показав, как примерно нужно переставлять ноги, чтобы двигаться в нужном темпе и друг друга не покалечить. Нэмид же, понаблюдав за ним и всё повторив, покивала, а затем не без внутреннего протеста позволила парню взять одной рукой ее ладонь, а вторую уместить на талии.

Поначалу они просто кружились вместе со всеми под веселые беспорядочные ритмы банджо и переливы скрипок. Пару раз Нэм всё-таки наступила парню на ноги, но тот сделал вид, что так и надо, и издеваться не стал. Быстрота движений приятно горячила кровь — танцы всегда были ее стихией. Если бы еще ее кавалер не вернул из-за уха жвачку в рот, да и Лилуай не хохотала, проносясь мимо в руках Асакуры, то вообще было бы замечательно.

Но со следующей композицией танец усложнился. Теперь партнеры на счет пять менялись, а несколько пар и вовсе, держась за локти, с визгом крутились в центре площадки. Юноши Аши все, как один, оказавшись лицом к лицу с Нэм широко улыбались и сразу же представлялись. Она тоже была приветлива, но запоминать по именам никого даже не пыталась — слишком их было много за раз. И вот наконец знакомое лицо.

— Скучала? — Асакура насмешливо приподнял бровь, привлекая Нэмид к себе. Она же, уже успев подостыть и даже развеселиться, улыбнулась:

— Может, немножко.

— Так может… сбежим?

Он только успел увидеть, как она озадаченно моргнула, прежде чем перейти в следующие руки, а к нему попала партнерша, выше его почти на голову. Хао оглянулся, ища Нэм глазами, и их взгляды встретились. Она тоже за ним следила. Затем по ее лицу пробежала тень улыбки, ее кисть соскользнула с плеча очередного Аши перед сменой, но к следующему юноше не перешла. Только кокетливо подмигнула — мол, извини — и сразу же вышла из круга.

Когда Асакура сошел с танцевальной площадки, Нэмид рядом с ней уже не было. Её фигуру он заметил поодаль, в метрах тридцати. Руками обнимая себя за приподнятые плечи в попытке спастись от сумеречного холода, она вглядывалась в потемневшее небо с плохо скрываемой опаской. «Высматривает Рё» — догадался Хао и ускорил шаг. Рядом с ним Нэм наконец почувствует себя в безопасности.

— Не думал, что ты воспримешь моё предложение всерьёз.

Нэмид взглянула на него и с легкой улыбкой на губах пожала плечами:

— У меня от этих плясок уже в глазах рябит и голова кружится. Это, кстати, короткая дорога до дядиной фермы, — указала она на убегающую в сады тропу. — Но можем и сразу переместиться, как вы любите.

Асакура ухмыльнулся. Какая великодушная.

— А подлиннее и поинтересней есть маршрут?

— В вас проснулась тяга к пешим прогулкам? — Хао загадочно промолчал, а Нэм, плохо скрывая смущение, кивнула куда-то правее. — Можно пройти через поля. Но времени уйдет больше раза в два.

— Годится, — кивнул он и, подойдя к ней, разогрел воздух на пять градусов. — Так лучше?

— Ага. Идем… те.

Хоть Асакура и выбрал длинную дорогу, надежды на плодотворный разговор с целительницей не оправдывались. Она держалась поодаль, будто он — дикий зверь, от которого неизвестно, чего можно ожидать, на вопросы отвечала односложно, а в глаза и вовсе не смотрела. Ее руки без конца одергивали полы рубашки, перекручивали звонкие браслеты, трогали волосы… Нэм явно нервничала, но отчего, Хао понять не мог. Всё же было хорошо. Или нет?..

— Твоё последнее видение. Что это было?

Она вздрогнула, словно от удара. Ее взгляд, настороженный и пугливый, устремился на него. Вот оно. Этого вопроса она боялась.

— Ад, — отвернувшись, пробормотала она. — Хоши утащило в ад.

Такие догадки уже посещали Асакуру за последние сутки, однако теперь, когда они подтвердились словами Нэм, по спине его заструился холодный пот. Как? Как такое могло произойти?

— Хоши не могла попасть в ад, — и голос его показался чужим, глухим и отрешенным. — Она была… хорошим человеком. Лучшим из всех, что я встречал.

Где-то вдалеке жалобно прокричала ночная птица. Нэмид со вздохом прикрыла глаза. Сказать ему?

«Не говори. Не говори. Не говори».

— Могла. Если бы сама так захотела, — сказала. Как можно более спокойно, будто разговор шёл о чём-то совершенно не важном. Но это было важно. Речь шла о ней, о ее прошлом, о ее смерти и о том, что она отправилась в преисподнюю. Ради него. Нет… ради себя.

Крепкие руки схватили Нэм за плечи развернули. Теплые ладони приподняли голову, вынуждая смотреть и не отворачиваться, пока пылающие негодованием глаза Хао вглядывались в ее, блестящие от предательски закипающих слез.

— Что ты наделала? — прошептал он, и лицо его исказила гримаса боли от страшной догадки, пронзившей ледяным острием всё его нутро. — Моя хорошая маленькая девочка… Что ты наделала? Зачем?

По щекам побежали горячие слезы. Пересохшие губы приоткрылись и тихо, покорно выпустили на волю то, что до боли сжимало грудь:

— Я хотела остаться с тобой.


========== 23. О выборе ==========


Надо различать два вида мучений: физическое страдание и страдание моральное.

Физическое страдание — это испытание. Моральное страдание — это выбор.

Эрик-Эмманюэль Шмитт. Оскар и Розовая дама


— Хао-сама! Мы здесь! — Мати подскочила, вытянувшись на цыпочках, и с ярым энтузиазмом замахала Асакуре, как только тот показался меж секторов Колизея. Его ленивый взгляд скользнул по соседним трибунам, полностью пустым, и Хао, хмыкнув, проследовал к команде «Ханагуми». Второй этап турнира подходит к концу. Скоро в деревне совсем станет нечего делать.

В первом ряду, сгорбившись, сидел Магна и с плохо скрываемой нервозностью вытачивал наконечники стрел для последующей охоты. Однако думал он совсем не об охоте. Мысли его терзала Нэмид — Хао отчетливо это слышал. Магна знал, что она приехала сегодня утром, но увидеться с ней до сих пор так и не удалось, хотя дело уже шло к вечеру. Ответит ли она «да» на его предложение, он не знал. И, что самое ужасное, о ее решении не знал и сам Асакура. Эта чокнутая девица может выкинуть что угодно.

На Нэмид он смертельно злился. Хао раздражало и ее поведение, и в особенности то, что он не мог понять ее мотивов. В видении Нэм сама его поцеловала — раз. После призналась, что последовала за ним в ад — два. Затем долго плакала, сопя ему в шею, пока он держал ее в объятиях — три. Казалось бы, теперь она вся его — только бери! Но стоило Хао лишь потянуться к ее губам, как Нэмид ощетинилась, сбросила с себя его руки и, зло смахнув слезы, заявила, что это ничего не значит. Ее прошлая жизнь, где они любили друг друга, и еще тысяча лет в преисподней ничего не значат. Прекрасно. Просто прекрасно.


— Прекрасно. Просто прекрасно, — раздраженно прошипела Нэм, покидая ложу вождя, и нырнула в прохладу коридоров под трибунами.

За те короткие пять минут, что она провела подле него, волосы успели впитать запах табака — настолько близко ей пришлось держаться, чтобы никто больше не слышал их разговор. Нэмид в общих деталях описала поездку, упомянув почти обо всём, кроме ритуальных видений и тяжелых минутах откровений с Хао, и Голдва, кажется, остался доволен. Его ничуть не смутило, что Асакура отправился за ней, как будто на это он и рассчитывал. Однако его очередное поручение выбило у Нэм почву из-под ног. «Ты должна принять предложение Магны» — вот что он сказал, и даже не поинтересовался у самой Нэмид, хочет она этого или нет. На ее резонный вопрос, какое отношение брак с Магной имеет к Хао, вождь загадочно улыбнулся и ответил, что вскоре она всё поймет.

— Всё пойму, — фырчала под нос Нэм, несясь по коридору. — Ага. Как же.

Признаться честно, она и сама думала, что ей стоит ответить согласием. На момент видения свадьбы с Асакурой ее еще гложили сомнения, но уже после Нэмид поняла — если ей не нужно такое будущее, то стоит отбросить в сторону все колебания и брать быка за рога. Однако то, что теперь на этом решении, вроде как, даже настаивали, пробуждало в Нэм дух негодования и протеста. Духи, ей же всего шестнадцать! Перед ней все дороги мира, а её собрались связать узами брака просто потому, что Голдва так сказал! Да еще с кем? С предателем племени!

Нэмид так погрузилась в свои мысли, что по случайности чуть не сбила стоящую у подъема к пятому сектору девушку.

— Простите, — буркнула она, даже не посмотрев, кого задела плечом, но, когда ноги почти миновали середину лестницы, в затылок с долей веселья в голосе прилетело:

— Хоши?

Всю злость и досаду на Голдву как ветром сдуло, уступив место замешательству и удивлению. Демоническое рейоку покалывало на кончиках пальцев. Не такое, как у Рё — у Рё оно пугающее и густое, как трясина, а это успокаивающее и невесомое, как запах дурмана, растворенный в воздухе.

Нэм обернулась так резко, что бусины в волосах хлестнули по щекам. Взгляд ее столкнулся с раскосым прищуром янтарных глаз с вертикальным зрачком. «Как у лисы» — пришло ей на ум, в то время как брюнетка тянула губы в ехидной улыбке и разглядывала Нэмид с нескрываемым любопытством.

«Я не должна была отзываться!» — шаманка пришла в ужас от своей недальновидности и, прервав визуальный контакт, стремительно поднялась наверх и двинулась вдоль арены к сектору Силвы. Там ее уже давно должна ждать Кэтери.

«Кто это был? Очередная часть твоего прошлого?» — воззвала она к Хоши в надежде, что та нарушит своё молчание. Не то чтобы Нэмид жаждала с ней разговаривать, но одна странная закономерность ее пугала: каждый раз, когда чувства Хоши или ее воспоминания находили выход, она пропадала, а потом появлялась, но куда более немногословная.

«Я её не знаю. Лицо мне незнакомо, но это же кицунэ — они могут носить какие угодно маски».

Нэмид хмыкнула, напрягая память. Кажется, Рё при ней упоминал некую кицунэ, но это было настолько вскользь, что сейчас она даже не могла припомнить контекст.

«Ты что, правда послушаешь Голдву?»

— А какие у меня варианты, — прошептала Нэм, оглядывая трибуну. Кэтери ещё не пришла. Силвы тоже нет. По-видимому, они оба опаздывают.

«Даже не знаю. Может, не слушать его?»

Губы Нэм помимо воли дрогнули в усмешке. Речь Хоши всё больше начинает походить на ее собственные мысли. Скоро совсем будет не отличить.

«Подумай вот о чем, — продолжила Хоши. — Сейчас у Хао нет резона на тебе жениться. Зачем? Ты и так при нем. А вот если на горизонте замаячит свадьба с Магной… то он не захочет тебя отдавать».

— Я не вполне понимаю, к чему ты клонишь, — Нэмид опустилась на скамейку первого ряда. — Считаешь, Голдва пытается побудить Хао на мне жениться? Но как такое возможно? Племя никогда не отдаст меня в жены Величайшему.

«Ты видела будущее. Есть что-то, о чем ты не знаешь. В отличие от Хао и Голдвы.»

— Тогда я просто еще немного потяну время, — вздохнула Нэм с крайней неохотой признавая, что Хоши проявляет куда большую сообразительность, чем она сама. И вроде бы стоило радоваться, ведь Хоши — это еще одна ее ипостась, но Нэмид чувствовала разочарование перед собственным интеллектом. Где уж ей противостоять тысячелетнему Хао, если такая «кровь с молоком», как Голдва, разменявший восьмой десяток, может вертеть ей, как хочет.

Услышав откуда-то с другого конца ряда громкие шепотки, Нэм инстинктивно повернула голову к источнику звука. Компания из нескольких молодых шаманов, заметив ее внимание, демонстративно сомкнулась в совещательный круг и принялась переговариваться на порядок тише. Такое поведение несколько озадачило и уязвило. Как будто ей и впрямь было хоть какое-то дело до их трепа.

Ее мысли вновь, в который раз за день вернулись к вчерашнему дню. Перед глазами предстало болезненно искаженное лицо Хао, и оттого, как он произнес «моя хорошая маленькая девочка», внутри снова всё сжалось от странной примеси щемящей тоски и отчаяния.

«Сам иди!» — возмущенное фырканье вырвало ее из мрачных мыслей, привлекая внимание к ушедшей на третий план компашке с новой силой. Парня со сноубордом пихнули в ее направлении, но тот, едва встретившись с ней взглядом, густо покраснел, пряча глаза в тени налобной повязки, и вклинился обратно. Нэм больше не стала отворачиваться и с негодующим прищуром принялась ожидать следующей выходки. И не ошиблась: почти сразу же последовал громкий шепот ругани.

«Ты дебил?»

«Но она смотрела прямо на меня!»

«И что?»

«И то! Что я ей скажу? Вон, пусть лучше Йо идет!»

«Чтобы он спугнул ее своей мерзкой хаообразной рожей?»

«Вот спасибо, Рен! Большое спасибо!»

Остальные шепотки Нэм уже не слышала, однако уже через несколько секунд синяя макушка снова вылетела из общего собрания голов, и парень, всё так же краснея, направился в ее сторону, обнажая зубы в несимметричной нервозной улыбке. Нэмид вспомнила, как подлечивала ему шишку на голове после одного из боев. С остальными же из собравшихся она почти не контактировала, потому что, вроде как, помощь им оказывал их личный врач. Может, поэтому делегировали именно этого… как его там звали?

— Э… привет, — глупо хохотнул он, почесывая затылок, остановившись в метре. — Я Хорокей. Помнишь меня?

— Вам, ребят, что-то нужно? — в лоб спросила Нэмид и даже не попыталась скрыть своего нетерпения.

Хорокей же, похоже, сразу понял, что на светские беседы целительница не настроена, потому сразу же сел рядом и, достав откуда-то из-за пазухи мятый лист бумаги, протянул его ей.

— Нам нужна ты. Другая ты.

Когда Нэмид увидела, что именно ей подсунул парень, лицо ее побелело, как снег, выпадавший в его родных краях в январе. Она не могла не узнать иероглифы, которые в порыве отчаяния выводила собственной рукой с такой каллиграфической точностью, будто делала это множество раз.

— Ты, которая Хоши, — вкрадчивым шепотом произнес он, надеясь внести чуть больше ясности, однако эффект произвел, подобный шороху, что погнал лавину со склона. Плечи девушки затряслись, челюсти сжались, а вместе с ними и кулаки, сминая несчастный лист бумаги в плотный комок. Хорокей растерянно обернулся на друзей и ужаснулся — даже они, наблюдая за всей сценой с приличного расстояния, инстинктивно сделали несколько шагов назад, готовясь к взрыву.

— Я не знаю, что вы там себе надумали, — ледяным тоном произнесла шаманка, поднимаясь на ноги. — Но держитесь от меня подальше. Ради вашей и моей безопасности, — и найдя глазами Йо, будто совершенно точно зная, откуда ноги растут, одарила его таким потемневшим от холодной ярости взглядом, что тот невольно поежился. Меньше всего он ожидал, что она на чистом японском спросит: — Я понятно изъясняюсь?

Вихрь ее черных волос с перьями взметнулся вверх на тот короткий миг, когда Нэм сбежала по трибуне, и ее вытянутая струной фигура стремительным шагом унеслась прочь, предоставив возможность шокированным шаманам проводить ее спину взглядом.

— Вы идиоты, — Анна, в солнечных очках наблюдавшая за всей сценой с почетного верхнего ряда, медленной кошачьей походкой спустилась и присела на скамью, закинув ногу на ногу. Затем она обернулась и небрежно махнула рукой: — Манта, будь добр, возьми мне диетической колы со льдом.

— Но Анна! — Манта, еле волоча с собой сумку с защитными амулетами, спрыгивал с одной ступени на другую.

— Мне нужно восполнять запасы жидкости, пока я в поте лица защищаю ваши головы от чтения мыслей! — с нажимом напомнила она и ткнула пальцем куда-то вправо. — Вон там ходит патч с напитками. Сходи принеси!

Плечи Манты обиженно ссутулились. Он бросил взгляд на Йо в поисках поддержки, но тот, плотно сжав губы, смотрел потяжелевшим взглядом совсем в другом направлении. Как только он отошел достаточно далеко, Анна вздохнула и заговорила вновь:

— Не хотела говорить при коротышке, но лучше бы ему сидеть в тылу и держаться подальше от наших шаманских заварушек. В одном эта девчонка права — с тех пор, как Хао взял её под защиту, приближаться к ней небезопасно.

— С чего ты взяла, что она под защитой? — скептически хмыкнул Рен.

— О, — Анна насмешливо вздернула брови. — Ты думаешь, он просто так исчез из Добби на тот же срок, что и его подружка? Хао ведь и до этого то и дело пропадал на пару-тройку деньков. Ах, нет, погоди! Не было такого.

— Не будем об этом, — оборвал Йо, устало потерев переносицу. — Сейчас важнее то, что поддержкой Нэмид мы так и не заручились.

— Это поддержкой Хоши вы не заручились, — поправила Анна. — А вот Нэмид как раз-таки может нам помочь.

— Не совсем тебя понимаю.

— Изменения в ауре, — медленно произнесла она, будто и сама пробовала это словосочетание на вкус. — Нэмид — это воплощенная добродетель. Целитель, готовый ставить чужое благо превыше своего. Или вы забыли, как она выбежала под лапу Духа Огня, когда Хао принялся скармливать ему души викингов? И пока она просто со стороны наблюдала за вашими шушуканьями, свету и ровному контуру ее ауры могли позавидовать даже некоторые мико.

Динамики заскрипели, и голос Радима с преувеличенным весельем напомнил, что через пять дней состоится фестиваль шаманских народов, где каждый из присутствующих в деревне сможет покрасоваться в национальном костюме своей или любой другой местности. Джоко отпустил предсказуемую хохму про голопопость шаманов некоторых африканских племен, за что сразу же удостоился пары возмущенных тычков под ребра и одного «Сейчас не до твоих дурацких шуток!».

— Так вот, — хмыкнула Анна, возвращая себе внимание, — ее аура оставалась такой ровно до того момента, пока ты, — она посмотрела на Хорокея, — не сказал, что вам нужна другая ее сторона. Очевидно, в этот момент «сторона» решила тебе ответить, и аура сильно изменилась, — итако сняла очки и принялась протирать стекла шарфиком. — Она побледнела как дым и взвилась вверх рваными лоскутами.

— Что это значит?

— Хоши — душа уставшая и изрядно побитая, — мрачно констатировала она. — И от нее не так много осталось. Бо́льшая ее часть уже слилась с нынешним воплощением. Значит, с ним и будем разговаривать.

— С кем-кем мы будем разговаривать? — растерянно моргнул только что подошедший Манта и вручил Анне в протянутую руку высокий стакан с трубочкой.

— Неважно, коротышка, — с губ шаманки сорвался усталый вздох. — Подождем еще пару дней. Возможно, она просто не готова.


— Пожалуйста, скажи дедушке, чтобы больше никому ничего не говорил, — взвыла Нэм, уронив голову на ладони. — Я не готова.

— И даже Магне?

— Тем более Магне!

Кэтери озадаченно поджала губы, глядя на подругу. Она была так счастлива, когда Голдва сообщил ей о грядущей свадьбе, но Нэмид среагировала на ее поздравление совсем не так, как она того ожидала. Вместо радости в ее глазах промелькнула досада и раздражение, что никак не вязалось с новостью о помолвке.

— Но почему? — тихо поинтересовалась она. — Ты же сказала ему, что примешь предложение.

— А теперь передумала, — Нэм отняла руки от лица и взглянула на Кэтери со всей серьезностью. — Я не могу, Кэт.

Очередной бой подходил к концу. Железная Дева почти играючи, даже не допуская своих сокомандников к сражению, истощила команду из трех двенадцатилетних мальчишек, лишь благодаря везению зашедших так далеко. Для Нэмид это было сродни подарку — с предыдущими противниками Жанна не была так осторожна, оставляя на их телах глубокие порезы, которые за неимением дара целителя приходилось зашивать голыми руками. Одного некроманта с пентаграммой на лбу и вовсе настигла смерть. До нее исход боя смертью решал только Хао.

— Почему не можешь?

Нэм скривилась, как от удара.

— Разве ты не помнишь, о чем я мечтала? Я надеялась поступить в медицинский колледж через два года, но Магна мне этого в жизни не позволит!

Кэтери каждый год ездила сдавать экзамены в близлежащую школу, как и еще несколько подростков племени, но только Нэм решала тесты не с помощью подсказок умерших когда-то зубрил, а сознательно штудируя учебники в течение года. И тем не менее, Кэтери никогда не воспринимала желание подруги поступать в колледж как нечто серьезное. Ей казалось, что она откажется от своей идеи, как только Канги обо всем прознает. Однако Канги, очевидно, в планы дочери до сих пор посвящен не был.

— Колледж? Два года? — всплеснула руками Кэт, и ее хорошенькие брови грозно свелись к переносице. — Да мы, может, сдохнем все через пару недель, когда это чудовище станет королем! Как ты можешь думать о таких вещах? Нужно жить здесь и сейчас! И если ты любишь, нужно спешить быть вместе, пока не поздно! И…

— Да не люблю я его! — взвинтилась Нэмид, подскочив на ноги.

Рот Кэтери, из которого вот-вот должен был вылететь еще один аргумент, ошарашенно захлопнулся. Нижняя губа едва заметно дрогнула. Руки ее нашли ладонь Нэм и потянули, вынуждая ту снова присесть.

— На ярмарке мне казалось…

— Тебе казалось, — смахивая бессильную злую слезу бросила Нэм. Кэтери права. Грядет коронация. Конец старого мира. Конец всему. И для нее уже поздно влюбляться. — Я не хотела, чтобы ты думала, что мне плохо из-за вас с Силвой, — уже тише добавила она.

— А тебе было плохо? — шепотом спросила Кэтери, почувствовав стыд, вину и досаду. Они же подруги, черт возьми. Она должна была догадаться. Должна была увидеть в глазах Нэмид боль, но ее слепило собственное счастье.

— Нет, Кэт. Просто забудь, — Нэм отмахнулась будто вопрос был о легком приступе мигрени. Тяжелая тень скользнула по трибуне, вынуждая ее взглянуть вверх, и сердце в груди сдавленно замерло. В вышине, почти под самым солнцем, кружил уже знакомый чёрный ворон. Пикировать, тем не менее, он не собирался, будто всего лишь оценивал обстановку. По крайней мере, пока.

— Что я узнал, Нэм! Калим сказал, тебя можно поздравить?

Глаза ее с опасливой неохотой отпустили демона на небосклоне, чтобы обернуться к Намари. Тот подкрался тихо, как змея, и уселся рядом выше. Его губы, растянутые в хитрой улыбке, обнажили гладкие белые зубы. Все его подопечные уже покинули турнир, так что последние пару дней судья откровенно бездельничал.

— С чем?

Намари протянул ей блестящее красное яблоко и ухмыльнулся:

— С помолвкой, конечно! — в ладонь лег прохладный кровавый плод, и индеец, по-братски потрепав Нэм по макушке, как тысячу раз делал это в детстве, весело хохотнул: — Ух, тихушница! На свадьбу хоть позови!

Кэтери с Нэмид ошарашенно переглянулись. Хоши в голове резюмировала то, что Нэм так и не решилась произнести вслух при весело улыбающимся соплеменнике.

«Дело дрянь».


«Вот ведь дрянь».

Челюсти заболели от того, как крепко Хао сжал зубы. После всех откровений, всех шагов навстречу, всех неосторожных, но таких нужных прикосновений за прошедшие три дня, чёртова девчонка решила всё перечеркнуть и связать себя семейными узами с мужланом, который даже не особо в курсе, когда у нее день рождения.

«Ты тоже не в курсе» — услужливо напомнил рассудок, отчего Асакура только еще больше рассвирепел.

Как назло, Нэмид его будто не замечала и смотрела строго в пол, пока Магна держал в своих огромных лапах ее аккуратные пальчики и, возвышаясь над ней на целых полторы головы, бормотал ей что-то о том, какая она красивая и сколько детей ему нарожает. От картин, мелькавших в разуме индейца, Хао хотел закрыться, но продолжал с мазохистским рвением впускать в свое сознание образы обнаженной Нэм в чужих крепких объятиях. Теперь это были не просто влажные фантазии, а вполне себе грядущее будущее, если, конечно, Асакура, как шекспировский мавр, не придушит в порыве ревности эту малолетнюю идиотку.

«Посмотри на меня!» — беззвучно рыкнул он, и — о чудо! — Нэмид вздрогнула и чуть повернула голову, встречаясь с ним взглядом.

Глаза Хао выразили высшую степень презрения, а она, виновато поджав губы, отвернулась. Лучше бы Нэм ответила ему равнодушием. Тогда бы он, пожалуй, нашел бы в себе силы принять ее выбор.

Нэм знала, что разговора с Асакурой ей не избежать — это бы идеально продолжило текущую череду неудач. Идя по опустевшему коридору Колизея, она сжимала кулаки так сильно, что ногти больно впивались в кожу. Её маленький мирок погружается в хаос, а она вынуждена просто стоять и смотреть.

Мальчишки из компании брата Хао знают, кто она, как и проводившая ее странной ухмылкой демон-лиса. Рё вернулся в Добби и теперь кружит над деревней, как над загнивающим трупом, и явно чего-то выжидает. И, главное, теперь Нэм, вроде как, помолвлена, но радуются этому все, кроме нее.

— Что ты творишь? — камнем прилетело ей в спину. «И кроме Хао, конечно же», — исправилась Нэмид и, на пару секунд прикрыв глаза, собираясь с силами, повернулась.

Нечитаемое лицо Асакуры исчертили резкие черные тени. Нэм вдруг вспомнила истории, что передавали о нем из уст в уста, а в них слишком часто говорилось, как демон, возродившийся в их племени, вот точно с таким хладнокровием на лице сжигал своих врагов до тла.

— И я клянусь, если ты сейчас сделаешь вид, что вчера ни в чем мне не признавалась, — добавил он, — я не посмотрю на то, что когда-то между нами было, и скормлю тебя Духу Огня.

— Даже не собиралась, — тихо проговорила Нэм, встречая стальной взгляд черных глаз напротив. Его угроза не произвела на нее должного впечатления, хотя еще совсем недавно у Нэмид от такого затряслись бы поджилки и подкосились ноги.

В коридоре послышались шаги и голоса — кажется, Калима и Силвы, — и тогда она, разглядев дверь заваленного подсобного помещения в десяти метрах, устремилась туда. Однако стоило ей лишь юркнуть в его темноту, как Хао оказался рядом и шагнул следом за ней. Оказавшись зажатой между дверью и твердым торсом Асакуры, Нэмид испуганно охнула и уперлась руками ему в грудь тщетной попытке отстраниться.

— Тише, — почти касаясь губами уха прошелестел он. - Ты же не хочешь, чтобы нас застукали в таком положении.

От звука его голоса по телу пронеслась волна мурашек, а сердце забухало так сильно, что Нэм даже не сомневалась — Хао чувствует это своей кожей. Темнота, прорезанная лишь узкой полоской света под дверью, скрыла ее покрасневшее от смущения лицо, однако частое, поверхностное дыхание она скрыть была не в силах.

Калим и Силва прошли мимо, но Асакура так и не отстранился, а Нэмид не шелохнулась. Каждый ее вдох чуть щекотал открытую полоску шеи, а жар ее напряженно вытянувшегося тела ощущался даже сквозь пончо. Хао только сейчас осознал, что прижимался к ней всё это время как чертов маньяк и делал это вовсе не потому, что ему и шагу назад не ступить.

— Признайся, Нэмид, — зашептал он, ведя приоткрытым ртом по линии скулы, — тебе ведь совсем не нужен Магна, — по щеке… — С той самой секунды, как наши глаза впервые встретились, — по подбородку… — ты хотела только меня.

Нэм рвано выдохнула, прикрывая глаза. Пульс стучал где-то в висках, кожа горела, и если бы спина не упиралась в дверь, ноги бы ее уже не держали. Разум кричал, что нужно бежать. Тело же таяло, как масло под раскаленным ножом.

— Я твой, — горячий шепот возле уха, — а ты моя, — губы коснулись виска. — Забудь о долге, — прикрытого века, — забудь о злых языках, — щеки, — забудь обо всём, что было, — и уголка рта. — Просто будь со мной.

Грудь Нэмид часто вздымалась. Хао слышал, как шумно она дышит, чувствовал, как она дрожит, и больше всего жалел, что не может видеть ее лица.

— Прости, — сдавленный всхлип почти физически ударил его по лицу. — Я не могу.

Дверная ручка скрипнула, свет из коридора вполз в помещение, а девушка, не глядя на него, выскользнула за дверь и сразу же ее захлопнула. Звук бегущих шагов стих, и Асакура вновь остался один. Впрочем, как и всегда.


========== 24. О родителях ==========


Говорят, что родителей не выбирают. Но и детей тоже, к сожалению.

Талантливый мистер Рипли (The Talented Mr. Ripley)


— Нэмид, — Канги в который раз за вечер остановился возле двери комнаты дочери и тихо поскребся в нее ногтями. — Не хочешь со мной говорить — ладно, я не лезу. Но, может, хотя бы поешь? Принести тебе чего-нибудь в комнату?

Нэм сглотнула ком в горле, громко шмыгнула носом и потерла всё ещё сырые глаза тыльной стороной ладони. Потолок, в который она глядела, лежа плашмя на кровати, в очередной раз подернулся слезной дымкой.

— Не надо, — голос прозвучал до того отвратительно гнусаво, что Нэмид не выдержала и, схватив салфетку с тумбочки, не слишком изящно высморкалась.

Канги выразил своё недовольство тихим бурчанием, однако настаивать не стал, за что она была ему безмерно благодарна. Как и за то, что он больше не предпринимал попыток к ней войти, ведь до этого Нэм уже запустила в него подушкой, когда он прибежал на ее удушающие всхлипы, а она совсем не хотела чувствовать себя еще более виноватой.

Чувство усталости надежно поселилось в ее измученном переживанием мозгу. Хао выпил ее до дна и не оставил ни капли. Когда-то смелая и решительная, Нэмид вся растворилась в нем, и его имя снова и снова повторялось в мыслях, как заевшая пластинка. Нэм была бы рада сказать, что так на нее влияет Хоши, но сегодня, когда он шептал ей те безумные слова, она слишком отчетливо ощущала, как всё её существо рвётся к нему и трепещет. А Хоши, как последний оплот здравого смысла, пытается ее удержать.

Отвергнув Хао, Нэмид будто наживую вырвала часть себя. Ей хотелось поддаться вперед и целовать, целовать его до исступления, пока рассудок окончательно ее не покинет. Это стало для нее поистине шокирующим откровением, ведь во всех внезапных приливах нежности Нэм привыкла винить свое первое воплощение, но теперь, оглядываясь назад, она уже совсем не была уверена, что источала свои претензии по нужному адресу. Да, Хоши любила его, и Нэм это знала, но вместе с тем та еще в первую встречу дала понять, что не собирается давать этим чувствам ход. Так что, если к Хао тянуло именно Нэмид? Что, если она, вопреки всему, что только можно, влюбилась в это… чудовище?

Резко сев на кровати, она схватилась руками за голову и взвыла, согнувшись пополам. Как такое могло произойти? В какой момент ее разум затуманился настолько, что она отринула все ужасы сказаний о Величайшем? Где затерялся тот миг, когда образы трех убитых шаманов перестали мучить ее при виде него? И почему она забыла тот священный ужас, что сковывал её тело, стоило Хао лишь мельком обратить на нее внимание?

Наверное, всё началось в день, когда Нэм пустила венок по реке. Тогда мысль о том, что Хао может быть её суженым, вызвала лишь смех с налетом неприязни, но даже сейчас она могла с фотографической точностью вспомнить, какими глазами он на нее смотрел и то, как уголки его рта чуть приподнимались в усмешке. С того вечера всё пошло наперекосяк. Асакура стал центральной фигурой ее жизни. Где бы она ни была, что бы ни делала, Нэмид везде натыкалась либо на него, либо на его отсутствие.

А что, если Хао стал ее наваждением гораздо раньше? Пусть их первая встреча, к которой они шли тысячу лет, и походила на случайное столкновение двух незнакомцев, но Нэм помнила, как что-то внутри перевернулось, когда их взгляды встретились. Она узнала его, а он узнал ее, и с той минуты они оба были обречены сойтись на дороге судеб и дойти до развилки, чтобы каждый, как и тогда, давным давно, продолжил свой путь в одиночестве.

Грохот на крыше заставил ее разогнуться и настороженно уставиться в потолок. Первое, что она сделала, вернувшись в дом после поездки к Келу — это спрятала отцовские амулеты под всеми подоконниками и оружие под кроватью, но Нэм даже не предполагала, что Рё решит достать её в этот же день.

Медленно выдохнув, Нэмид опустила ступни на холодный пол и, запустив руку под волочащееся покрывало, бесшумно вытянула наружу лук и полупустой колчан. Взявшись за рукоять лука и нацелив серебряный наконечник стрелы на окно, она дрожащей рукой натянула тетиву, чтобы быть наготове. Нэм знала, как нужно стрелять, скорее, в теории: она делала это лишь однажды, в день своего совершеннолетия, когда церемониально подожгла костер «шалаш» с помощью стрелы. Конечно, тогда её движениями руководил Канги, показывая, как должны располагаться руки, локти и подбородок, но не попасть в гигантского ворона с четырех метров даже для ее дилетантских навыков было бы оскорбительно.

«Успокойся. Он чувствует страх» — напомнила она себе, силясь прогнать воспоминания о ночи, когда Рё едва её не разорвал. Сейчас в доме был Канги — ее самая надежная защита, — да и существовала вероятность, что ворон не станет прорываться внутрь, видя, что Нэм не безоружна, но дрожь от этих мыслей не слабела.

Шорох шагов над ее головой проследовал в сторону окна. Нэмид напряглась всем телом, еще сильнее натянув тетиву. Шаги стихли. По спине и вискам заструился холодный пот.

— Бу!

От неожиданности Нэм вскрикнула и разжала руку, выпустив стрелу, и та просвистела прямо рядом с ухом свисающей вверх тормашками Торуми. Игривая улыбка с лица кицунэ сползла почти мгновенно от понимания, что эта выходка едва не стоила ей целостности мордашки.

Топот бегущих по лестнице ног предупредил о приближении отца, и Нэмид только и успела, что запихнуть лук с колчаном под кровать прежде, чем дверь открылась, ударившись о стену, и на пороге появился Канги с занесенной над головой сковородой. Увидев, что дочь в целости и сохранности, он недоуменно моргнул и, с некоторым замешательством взглянув на руку, сжимающую деревянную рукоять, опустил ее.

— Я думал, на тебя напали.

— И решил отбить меня у злодеев сковородкой?

— А ну, не смейся над своим стариком, — Канги предупреждающе выставил на нее указательный палец. — Ты только что перепугала меня своим визгом до полусмерти. Второй раз за день! — Предчувствуя очередную, долго назревавшую нотацию, Нэм поджала губы и отвернулась, пряча лицо за волосами. — Сначала ты ревешь и гонишь меня из комнаты ссаными тряпками, теперь вот это. И я еще тактично молчу, что ты укокошила мамино зеркало, уехала на целых три дня вместо двух, а сегодня еще и Магну обидела. Что с тобой творится в последнее время?

— Когда это я его обижала? — ощетинилась Нэмид, выхватив из его претензий самое возмущающее. — Мы женимся! Что ему еще надо?

— Даже не знаю, — развел руками Канги. — Может, чтобы его невеста не бегала от него, как от чумы. Он позвал тебя вечером на каньон, а ты что сказала?

— Что никуда с ним не пойду, если там мы будем только вдвоем, — без запинки выдала она. — И я не собираюсь за это извиняться. Как и терпеть его язык в своем рту до свадьбы.

Канги втянул воздух через зубы, глядя на Нэмид так, будто она только что ударила его под дых. Он даже не знал, гордиться ему, что она такая целомудренная, или ругать, что не постеснялась говорить о подобных вещах при своем отце. Конечно, для него не было секретом, во что скорее всего может обернется подобное свидание, но слышать и тем более представлять такой сюжет с участием собственной дочери было выше его сил. Канги еще не смирился, что она больше не его маленькая девочка. Да и сможет ли он вообще когда-нибудь?

— Дух с тобой, — наконец, смог выдавить из себя он, направляясь к двери. — Дай знать, когда проголодаешься — я разогрею.

Нэм с плохо скрываемым нетерпением проводила его взглядом. Стоило его шагам на лестнице стихнуть, как из её груди вырвался облегченный выдох, а в оконном проеме снова свесилась голова незнакомки.

— Ты чуть в меня не попала! — с звенящей обидой воскликнула она так, будто они с Нэмид уже были знакомы, однако шаманка очень хорошо осознавала, что видела её лишь во второй раз в жизни. И потому даже не пыталась изображать гостеприимство.

— Нужно быть готовым огрести по полной, когда пытаешься влезть в дом специалиста по демонам.

— То-то у вас тут всякими побрякушками фонит, — незнакомка поморщилась, продолжая висеть вверх тормашками. — В прошлый раз на окне защиты не было. Это ты так от Рё обложилась?

— Ты была в моей комнате?! — возмущение так захлестнуло Нэмид, что на секунду ей стало плевать, если Канги ее услышит и со знанием дела вышибет из этой кицунэ всю дурь. Мыслей будто откуда-то издалека достиг образ листка в руках Хорокея, и она поглубже вдохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Тон её голоса так заледенел, что Торуми невольно поумерила свои плутовские повадки: — И это ты рылась в мусорной корзине.

— Да, я, — Руми ловким прыжком приземлилась на подоконник, и амулеты под ним угрожающе засветились синим, не пуская ее энергию внутрь комнаты. — Я искала доказательства, что здесь живет реинкарнация Хоши. И, как видишь, нашла.

Из груди Нэм вырвался обреченный вой загнанного в угол животного, и она запустила руку в волосы, сжимая и приподнимая их у корней. Хоши. Хоши. Хоши. Хоши. Всем нужна Хоши. Даже Хао. Особенно Хао. Почему никому и дела нет до Нэмид? Это же она — Нэм! — сейчас живая и слышит все эти невысказанные «ах, как жаль, что ради общения с ней нам приходится терпеть тебя», а прах наследницы именитого японского рода уже тысячу лет как развеял ветер где-то там, в незнакомых ей далеких землях.

Губы шаманки обнажили зубы в пугающей, не тронувшей глаза, улыбке. На Торуми она не смотрела, но та наблюдала за ней, не отворачиваясь ни на секунду.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — с невиданной доселе серьезностью заговорила кицунэ. — «Да пошли они все с этой мёртвой японской девицей». — Нэм устремила на нее настороженный взгляд. О, да, весьма точное предположение. — И это нормально, что сейчас ты не готова слушать ни меня, ни кого бы то ни было. Эти придурки вывели тебя сегодня из себя, но они понятия не имеют, что может чувствовать человек, в котором уживаются две стороны.

— А ты, стало быть, знаешь?

Львиная доля скептицизма и недоверия в этом вопросе ничуть Торуми не задела, и та невесело ухмыльнулась.

— Каждый демон, созданный из человеческой души, это знает.

Красные глаза Рё на секунду вспыхнули в памяти Нэм, заставив её вздрогнуть. Хорошо, что её вторая сторона вполне миролюбива и не страдает тягой к убийствам.

— Вот, — пальцы кицунэ нырнули в ложбинку меж грудей и выудили оттуда сложенный бумажный самолетик.

— Что это?

— Послание от невестки семьи Асакура. Она немного бесящая снисходительная зазнайка, но зато котелок у нее варит как надо, — Руми расправила крылышки и запустила его в комнату через защитный барьер. Самолетик спикировал в стену и с хрустом рухнул на кровать. — Советую прочесть до фестиваля шаманских народов — или что вы, Патчи, там устраиваете?

— Причем здесь фестиваль?

— Просто прочти, — хмыкнула Торуми и прежде, чем очередной вопрос вырвется изо рта Нэм, махнула всеми невидимыми хвостами и спрыгнула на землю.

Шаманка не стала бросаться к окну, чтобы проверить, насколько удачно та приземлилась. Её вообще мало волновала судьба кицунэ, а в голове после их разговора почти ничего, кроме странного чувства сжимающей горло апатии, не осталось. Нэмид подошла к кровати, подняла самолетик и, повертев его в руке, отправила в полет в направлении мусорной корзины.


Пейзаж не менялся уже несколько часов: прямая дорога, бесконечной лентой уходящая вдаль, круг белого солнца, статично зависнувший где-то в вышине, рыжие стены песчаных скал и пески, пески, пески, — однако пыльный внедорожник со скрипом неожиданно остановился и загорелый водитель в черных солнечных очках сверкнул по-американски широкой улыбкой.

— Приехали.

Кейко инстинктивно вжалась в обшарпанную обивку пассажирского сидения и еще раз с недоверием бросила взгляд в сторону окна. Её охватил страх. Что, если сейчас этот «Билли» бросит её умирать посреди пустыни, а позже его квадратная физиономия промелькнет по ТВ в криминальном репортаже с каким-нибудь нелепым названием, вроде «Последний попутчик»? Но тут она заметила стремительно приближающуюся долговязую фигуру в расстегнутой белой рубашке и подвернутых темно-зеленых штанах и облегченно выдохнула.

— Благодарю за вашу помощь, — в истинно японских традициях Кейко выразила свою признательность легким поклоном, и загорелый лоб Билли сморщился от того, как высоко он изумлении поднял брови. Не часто ему отвешивают поклоны. Вернее будет сказать - никогда.

Йо тем временем уже оказался рядом и ловким движением выудил ее красный клетчатый чемодан из кузова.

— Спасибо, Билли, — отсалютовал он в открытое окно и открыл пассажирскую дверь. Кейко неловко вылезла из машины, едва не полетев носом вперед оттого, как одеревенели ноги за долгую поездку, однако сын вовремя подхватил ее под локоть. Только и успела она увидеть поднятый вверх большой палец, прежде чем Билли дал по газам и уверенно двинулся дальше по прямому и гладкому полотну дороги.

— Ками-сама! Как ты вырос! — ладони Кейко мягко обхватили щеки Йо. Его лицо совсем утратило детскую округлость и теперь, чтобы его рассмотреть, приходилось чуть задирать голову. Йо на ее замечание ответил теплым смехом и, заведя руки за голову, взъерошил жесткие черные волосы.

— Ну, ещё бы! Когда мы в последний раз виделись? Года три назад?

Этот вопрос пробудил в Кейко уже давно не дремавшее чувство вины. Да, она мико, жрица при храме, а у них у всех не хватает времени на семью, но что она за мать такая, раз не видела своего сына-подростка столько лет?

— Папа, кстати, тоже сейчас в Добби, но ты же его знаешь, — продолжал посмеиваться Йо, — он вечно где-то прячется.

«И мужа ты своего не видела столько же».

Всю дорогу до пещеры с голубым сиянием, Йо не прекращал улыбаться и взахлеб рассказывал о своих друзьях. Не о турнире, не о причине ее приезда, а о друзьях, которых у него никогда раньше не было. Кейко украдкой утирала собирающиеся в уголках глаз слезы рукавом. Её сын вырос, стал таким сильным и взрослым, но она даже не заметила, как это произошло. Микихиса оказался куда лучшим родителем, но где-то в глубине души её хотелось верить, что Йо этого мнения не разделяет и ценит их одинаково.

— Матушка! Какая встреча!

Мико на инстинктах выхватила из-за пояса печати, на что Хао миролюбиво рассмеялся, вскидывая руки в знак безоружности. Как будто эта видимая безоружность хоть что-то значит, когда речь идет о легендарном основателе Асакура.

— О! И ты здесь, — без неприязни констатировал Йо и, не теряясь, спросил, протягивая чемодан: — Вторую часть пути ты понесешь?

Хао растянул губы в ехидной усмешке, но игру, затеянную братом, подхватил, забрав у него поклажу. Кейко же заметно побледнела, глядя на второго сына с плохо скрываемой примесью боязливости и любопытства. Поразительно! Он выглядел так же, как и Йо, но веяло от него такой мощью, а лицо выражало настолько иные эмоции, что, будь у них одинаковые прически и одежды, спутать их было бы невозможно.

Пещеру они прошли в гробовом молчании. Йо то и дело искоса поглядывал в сторону Хао в ожидании подвоха, но подвох, очевидно, был спрятан в том, что его зловещему близнецу всего лишь стало скучно. Потому он и явился поиграть на нервишках их матери. В конце концов, они виделись-то, должно быть, в последний раз в день, когда Хао из нее вылез. Оттого, как мерзко эта мысль прозвучала, Йо скривился.

— Так какими судьбами ты здесь, Кейко?

Яркий дневной свет после темноты пещеры немного слепил глаза, но это не мешало Кейко с интересом разглядывать открывшийся пейзаж из сотен одинаковых домов, воздвигнутых из прессованного песка.

— Приехала поддержать сына, — она могла гордиться тем, как твердо прозвучал ее голос, но Хао быстро нашел, чем отпарировать этот решительный ответ:

— Как мило. Хочешь посмотреть на мою коронацию?

— Оставь её, — предупредил Йо, зыркнув на брата так, будто он только что попортил всю семейную идиллию. Только что, а не самим фактом своего появления на свет.

— Это что, тучи? — Кейко изумленно возвела глаза к небу. — Я думала, в пустыне не бывает дождей!

— Здесь бывают, — первым ответил Хао. — Обычно вызывает их кто-то один и делает это обособленно, но сейчас турнир подходит к концу, так что Патчи решили выпендриться и устроить из этого показуху.

— Показуху?

— Скоро поймешь, — хохотнул Йо и, подхватив мать под локоть, бодрым шагом повел по на редкость опустевшей улице.

Очень скоро ушей настигли звуки барабанов, бубнов и монотонные напевы на незнакомом языке. Множество разнополых голосов сливались в один стройный гул, и чем дальше вглубь деревни они заходили, тем больше тяжелел от влаги воздух.

Кейко так и ахнула, приложив руки к груди, как только её нога ступила на площадь. В глазах так и запестрило от изобилия красочных костюмов, украшенных перьями. Кажется, целая сотня индейцев, два огромных ровных человеческих круга — мужской внутри женского, — вращались в разных направлениях, в то время как зрители, тихо переговариваясь, довольствовались просмотром, стоя по периметру.

— У-аси-оге-убу, — нараспев, гортанно солировал мужской голос, и стройное разнополое эхо повторяло за ним. — О-убу-оге-аси…

— Похожи на попугаев, — прикрыв рот ладонью, шепнула Кейко Йо, на что тот, улыбаясь, закивал. Он находил происходящее, скорее, проверкой на прочность, тем более что цикличный танец продолжался уже второй час. И ведь ни наблюдатели, ни сами Патчи до сих пор не разошлись. Все терпеливо ждали дождя, и Йо даже заметил высокую причёску Рю на том конце площади.

Круги начали расширяться. Теперь индеанки проносились мимо совсем рядом, всего в десяти шагах. Замужние и женщины в возрасте, одетые, как в футляры, в прямые, расшитые национальными узорами юбки и просторные накидки-пончо, почти не совершали танцевальных движений и только били в бубны, ритмично переставляя ноги. Девушки на выданье же вызвали в душе консервативной японки противоречивую смесь любопытства и смущения. Их молодые тела скрывались лишь широкой перевязью на груди и подобием юбки на бедрах, почти целиком состоящей из разноцветной бахромы. Пряди взлетающих от прыжков распущенных волос перемежались с перьями, а на шее у каждой побрякивали ряды длинных бус из бирюзы и костяных шариков.

Йо выжидающе глянул на Хао. Тот наблюдал за процессией нечитаемым взглядом, скрестив на груди руки, но взгляд его имел вполне определенное направление. Впрочем, когда Йо, вытянувшись на носках, посмотрел на других зевак, то обнаружил, что Нэмид определенно привлекает больше внимания, чем остальные.

Йо взглянул на Нэм еще раз, призывая на помощь всё своё критическое мышление. В будничной обстановке он находил её приятной на лицо и определенно симпатизировал ее филантропным взглядам целителя, но не более. Сейчас же она и впрямь казалась… завораживающей. Бахрома юбки плясала вместе с ней, открывая изящные стройные бёдра, переходящие в тонкую талию с подтянутым загорелым животом. Звонкие браслеты скользили от тонкого запястья к предплечью, каждый раз, когда она поднимала их вверх, касаясь копны по-дикому взлохмаченных волос с голубыми, как ясное небо, полосками перьев. Но привлекало внимание не столько её тело, сколько отдача, с которой Нэмид двигалась. Едва ли она вообще замечала хоть что-то вокруг и заботилась о том, как выглядит. В отличие от своих соплеменниц, она улыбалась, блаженно прикрывая глаза, и отдавалась ритму танца, как сама стихия. Йо мало что понимал в ритуалах, но отчего-то он был уверен, что именно такой человек мог бы вызвать дождь в одиночку.

— Ты её знаешь? — Кейко заметила пристальное внимание сына и дернула его за рукав, на что тот смущенно повел плечом.

— Э… да, — и, пристально заглянув ей в глаза, чтобы обратить внимание на свои слова, добавил: — Это Нэмид. Целительница турнира.

Кейко моргнула, вспомнив, как именно это имя ей называли, когда просили приехать в Добби. Так эта девочка и есть та самая?..

— Хорошенькая, — совершенно искренне отозвалась она. — Бесстыдно раздетая, конечно, но всё равно хорошенькая.

— А по мне, так ничего особенного, — не сводя глаз с Нэм, хмыкнул Хао, и Йо, который следил за поведением брата с самого начала, не поверил ни единому его слову. Если кто-то и мог быть особенным для шамана, прожившего тысячу лет, то только она.

Когда Нэмид уже танцевала напротив, Хао прикрыл глаза, будто не хотел её видеть. Сначала Йо подумал, что так оно и есть, однако в следующие мгновение всякое движение в воздухе остановилось, а уже через десять секунд потемневшее небо разрезала молния, объявив о своем прибытии устрашающе громким раскатом грома.

Тысячи капель обрушились на землю, вызвав у всех присутствующих ликующие крики и аплодисменты. Патчи обнимались и поздравляли друг друга, остальные — искали укрытие. Кейко тоже отошла под ближайший козырек, недоумевая, почему близнецы даже не сдвинулись с места.

— Очень мило было с твоей стороны помочь им, — перекричал потоки ниспадающей с неба воды Йо и забрал из рук брата чемодан Кейко. Хао же на его замечание лишь ядовито ухмыльнулся.

— Ты не хуже меня знаешь, что пляши эти дикари хоть до самого скончания времен, мне было бы плевать. Благо, не так долго ждать осталось.

Йо в ответ на это откровение добродушно рассмеялся.

— Но у каждого же должен быть тот, ради которого и вызвать дождь не жалко.


Нэмид тянулась ладонью к небу, вставая на цыпочки, улыбаясь и ловя губами воздух оттого, как холодные капли бегут по позвоночнику. Другие Патчи уже разбежались, скрываясь от стихии в своих домах, но только не она — она медленно брела вдоль улицы, наслаждаясь моментом. Хао наблюдал за ней с крыш, как завороженный ловил каждый жест и представлял, что это не дождь, а он покрывает поцелуями ее лицо, изящную шею, грудь, обнаженный живот и стройные ноги. Снова видеть ее было сродни мазохизму, но остановиться он не мог. Может, стоило позволить ей танцевать там и дальше, но Хао слишком разозлил раздувавшийся от гордости Магна. Ему повышенное внимание к его невесте непомерно льстило, в то время как Асакура в жизни не отпустил бы ее никуда в таком виде.

— Эй, господин вуайерист! — счастливая, мокрая до нитки и продрогшая Нэм улыбнулась и отвесила ему шутливый поклон. — Дождь у вас получился что надо. Спасибо.

И прежде, чем он успел ей хоть что-то ответить, нырнула в узкий просвет меж домов.


========== 25. О тайнах ==========


Выжить можно, только если скрывать

правду от самых близких людей.

К тому же так ты защитишь их,

если что-нибудь вдруг случится.

Декстер


Шаг — сгнившие заплесневелые половицы глухо затрещали на пороге. Еще шаг — солнце выглянуло из-за туч, и пыль, парящая в воздухе, блеснула в его лучах, что пролились сквозь изъеденную дырами крышу. Еще шаг — губы Хао дрогнули в заинтересованной усмешке. Он явился в это забытое Великим Духом место на приватную беседу с Голдвой и ожидал увидеть здесь его одного, но старику удалось его удивить. «Решил поиграть, старик? Что ж, давай поиграем.»

— Ты не говорил, что наше рандеву будет на троих, — заметил Асакура и бегло оглядел убранства полуразвалившейся хижины, ни на чем не задерживая взгляд - даже на двух патчах, расположившихся на полу. По-видимому, за пятьсот лет эту хибару не раз перестраивали, иначе она бы давно сравнялась с землей. Во времена прошлого турнира здесь обитал Монтесума Второй, последний император ацтеков, вот только его шаманские техники оставлялижелать лучшего, и до третьего этапа он так и не добрался.

— Это Канги, — Голдва указал ладонью в сторону соплеменника. — Думаю, его этот разговор тоже касается. Будет справедливо, если он при нем… поприсутствует.

Канги нехотя кивнул в знак приветствия и напряженно сжал кулаки на коленях, при этом до скрипа стиснув зубы. Если бы не просьба Голдвы, он бы в жизни не стал оставаться в одной комнате с Величайшим. Хао не без интереса уставил потемневшие зрачки на бледное, обескровленное лицо индейца. Он впервые видел отца Нэмид так близко и, надо сказать, особого родственного сходства он не замечал.

— Да, пожалуй, — согласился Асакура, усаживаясь напротив. — Пусть остаётся.

«Тем более, что разговор у нас изначально будет не приватный» — его взгляд устремился за спины патчей, в правый угол хижины, ровно в то место, откуда внутрь широкой полосой проходил солнечный свет и навязчиво доносилось путанное жужжание девчачьих мыслей.


Кэтери так резко отшатнулась от щели меж рассохшихся досок, что заехала Нэмид плечом прямо по лицу. Та, зажмурившись, схватилась за вспыхнувший болью нос и зажала рот рукой, чтобы не взвыть, на что Кэт виновато прикусила себе палец, тихо пискнув при этом «извини». Как они докатились до шпионажа за кровными родственниками, было уже неважно. Важным оказалось то, что их невинное преследование с глупыми хихиканьями вылилось в это: они же и подумать не могли, что застанут родных за разговором с Хао. А с Хао, как известно, вне рамок турнира Патчи контактировать не просто не должны — это запрещено. Даже Нэмид избежала проблем после последней встречи с Хао в кафе лишь милостью Силвы.


— Я не совсем понимаю, — заговорил Канги, в замешательстве переводя взгляд с Хао на вождя. — Ты говорил, что речь пойдет о моей Нэмид, но какое отношение к ней имеет этот… человек? — «Человек» он произнес так, будто и не верил, что Хао можно так назвать, но при этом старался сохранять вежливый нейтралитет.

— О. Так ты не рассказал? — брови Хао изящно взметнулись вверх.


Расплавленный холод собрался в макушке Нэм, сполз к плечам, лизнул спину и сцепил в кольцо сердце при одной мысли, что Канги и Кэтери могут узнать, кто она на самом деле — канувшая в небытие любовница Хао, — и инстинкты подсказали ей один-единственный выход.

— Нам лучше уйти, — встревоженно шепнула она Кэтери, на что та закономерно одарила ее настороженно-вопросительным взглядом. Действительно, с чего бы им уходить теперь, когда выясняется, что разговор пойдет о ней — Нэмид.


— Не рассказал о чем? — брови Канги в непонимании свелись к переносице.


— Прошу, Кэт. Мне нехорошо.


— О том, как он грязно использовал твою семью, чтобы выгородить свою.


Побелев, словно мрамор, подруги замолкли, неверяще глядя друг другу в глаза. В хижине тоже повисло молчание, и Кэтери, сглотнув, вновь заглянула внутрь, жалея, что дедушка сидит к ним спиной и она не видит его лица — что на нем отразилось? Возмущение, недовольство, насмешка… или ужас разоблачения? Нэмид не осмелилась подойти ближе — она осталась в стороне, прижимая сжатую в кулак ладонь к груди. Что всё это значит?


— Что ты такое говоришь? — скрипуче пророкотал Голдва. — Разве мог я на такое пойти?

Мягкий смех Хао заполнил помещение, и Канги неволей поежился, чувствуя, как поднимаются мелкие волоски по всему телу. Асакура врет — конечно, врет! Но отчего же так сжались нервы в каждом позвонке и заболело под ребрами?

— Знаешь, Голдва, я достаточно долго делал вид, что не замечаю, как ты дергаешь за веревочки, но и моему терпению приходит конец. Ты покусился на моё прошлое, память о котором была мне очень дорога, и, видит Великий Дух, ты всё ещё жив только потому, что я не хочу убивать главу Совета до окончания Турнира.

Губы вождя флегматично втянули дым из трубки и выпустили его в воздух ровным сизым кольцом.

— Полагаю, перед тем, как перейти к делу, ты хочешь в чем-то обличить меня?

— В чем-то? — хмыкнул Асакура. — Я знаю всё от начала до конца, и Канги, думаю, будет интересно послушать, кто ты есть на самом деле.


Кэтери взглянула на Нэмид в надежде увидеть на ее лице такое же недоумение и непонимание происходящего, как и у нее самой, но та выглядела, скорее, напуганной, чем растерянной. Нэм уже не сомневалась, что Хао намерен выложить о ней всю подноготную, и мысль, что самые дорогие ей люди вот-вот от нее отвернутся, холодила кровь в ее жилах куда больше, чем мнимые тайны Голдвы.


— Для начала проведу для неосведомленных небольшой исторический экскурс, — голос Хао стал громче, а глаза потемнели от предвкушения, когда он расположился по-турецки напротив Патчей, вцепившись взглядом в Канги. Тот лишь скептически приподнял брови, полагая, что уж кем-кем, а неосведомленным его точно не назовешь.

— Пятьсот лет назад, незадолго до начала турнира, я женился, — прервал театральную паузу Асакура, склонив голову набок. — Моя жена была славной шаманкой, и она мне даже нравилась, но роды оказались для нее непосильным испытанием. Я был на другом континенте и отбирал очередного никчемного шамана на турнир, когда узнал, что стал отцом девочки — к несчастью, овдовевшим.


Прислонившись спиной к стене хижины, Нэм медленно выдохнула и прикрыла веки, вслушиваясь в рассказ, заглушаемый трелью птиц снаружи. Она всегда знала, что Асакура — взрослый мужчина с огромным багажом жизненного опыта из прошлых жизней, но только сейчас, не видя его юное лицо с почти подростковой насмешкой, ей удалось по-настоящему это прочувствовать. Было что-то тяжелое в его голосе, и это «что-то» слишком уж напоминало ей о моментах, когда она приходила с котомкой целительных трав в дома умирающих стариков. Те, лежа на смертном одре и глядя куда-то сквозь нее обесцвеченными серыми глазами, говорили точно так же. Будто бы внутрь себя, даже не нуждаясь в слушателях.


— Тогда были иные порядки, — продолжал Хао. — Дочь не считалась достойным продолжением рода — для уважения племени нужен был сын, так что, вернувшись в Добби, я принялся снова искать жену. И мой выбор пал на Эйлин, местную старую деву. Не сказать, что она была умна и красива, но выглядела весьма плодовито, и меня всё устраивало.


— «Плодовито» — эхом прошептала Кэтери. — И что это должно означать?

— Не бери в голову, — рассеянно отмахнулась Нэмид, не открывая глаз. — Мужчины обожают делать вид, что что-то понимают в женской физиологии.


Хао снова бросил взгляд в дальний угол, откуда по-прежнему долетали обрывки мыслей Кэтери, и неодобрительно фыркнул. Ну уж он-то, как целитель, в женской физиологии понимает явно больше, чем кое-кто в мужской психологии.

— Наша помолвка была не просто обещанием пожениться, — после короткой заминки проговорил он, — это был целый обряд, клятва перед духами предков между мной и ее отцом. Однако, как только я похитил Духа Огня, Эйлин сбежала в соседние земли, к целителям Аши, и клятва была нарушена.

— И слава Великому Духу, — не удержался от едкого комментария Канги, однако всю его спесь как ветром сдуло, стоило губам Хао растянуться в снисходительной усмешке в ответ на его реплику.

— Вот уж верно, ведь в противном случае ты бы уже лет семнадцать как был моим названным родственником.

— Прости, что? — индеец от такого замечания поморщился.

— Твоя покойная жена, как и Голдва — потомки одного и того же рода, — как ни в чем ни бывало пояснил Асакура. — Только вот она — потомок Эйлин, а Голдва — потомок по главной, мужской родословной.


— Значит, мы с тобой родственники? — тихо спросила Нэм, на что Кэтери неопределенно пожала плечами:

— Я бы не стала так безоговорочно верить всему, что он говорит. Ты разве не слышала? Он только что обвинил дедушку в подлости. А дедушка ни в чем перед вашей семьей не виноват, он же добрейшей души человек!

Нэмид не нашла в себе смелости возразить подруге, хоть и верила каждому произнесенному Асакурой слову. Хао скорее бросится метать бисер перед свиньями, чем станет врать тем, кого и в живых-то в перспективе едва ли оставит. Слишком много чести.


— Так, ну, допустим. К чему весь этот рассказ? — Канги скептически пожал плечами, скрестив на груди руки, и взгляд Хао зацепился за защитный амулет, блеснувший на груди патча. Теперь понятно, почему в минуту опасности Нэмид вспомнила именно этот знак.

— К тому, что, поскольку технически я снова жив, клятва никуда не делась, — Хао ухмыльнулся, подперев подбородок кулаком. — Род Голдвы и твоей дочери по-прежнему должен мне невесту, и этот старый пройдоха прекрасно об этом знал. Потому, когда почти восемнадцать лет у него родилась внучка, он запаниковал. Ведь я почти наверняка решил бы жениться на наследнице рода вождя.


Кровь отлила от лица Кэтери. Она вдруг вспомнила, как Хао заговорил с ней один-единственный раз — вскоре после помолвки — передал предупреждение для Голдвы. Что, если речь шла о ее грядущей свадьбе? Что если он хотел заявить о своих намерениях? Собирался помешать их с Силвой счастью?


— И тогда Голдва решил воззвать к высшим силам, — Асакура снисходительно хмыкнул, будто одна мысль о таком показалась ему глупой. — Он выторговал у Великого Духа душу единственной женщины, которую я любил, и вынудил ее реинкарнироваться в побочной ветви своего рода — надеялся, что она отвлечет меня от Кэтери. Так и появилась на свет Нэмид. Но лично я знал ее совсем под другим именем.


Шея Кэтери будто одеревенела. Когда ей кое-как удалось совладать с собой и повернуть голову в сторону Нэм, та уже сидела, уткнувшись в колени лицом и вцепившись побелевшими пальцами в волосы у корней. Всё это казалось чьим-то дурацким розыгрышем, бредовым сном. Они всегда были неразлучны и близки, как сёстры. Росли вместе, смеялись, мечтали о будущем… Отчего же сейчас, в это самое мгновение, весь их маленький мирок разлетается на части, и они отдаляются, словно две кометы на небосклоне, что всегда видели сияние друг друга, но никогда не были знакомы по-настоящему?


— Это что, шутка такая? — спустя бесконечно долгую паузу переспросил Канги, поворачивая к вождю покрасневшее от закипающего гнева лицо. — Духа ради, Голдва… Скажи, что это шутка. Ты не мог.

— О, он мог, — в голосе Хао не было ни грамма сочувствия — лишь скупая констатация факта, и он так и упивался возможностью подлить масла в огонь. — Странно, конечно, что он решил возродить Хоши без ее воспоминаний, ведь они бы заметно упростили задачу, однако… — образ маленькой большеглазой индеанки, возникшей перед глазами, оборвал поток его слов, и Асакура замер, пытаясь понять, чьё воспоминание он ненароком считывает. «А если я не буду рассказывать, как была другой девочкой, мама больше не будет плакать?» — жалобно спросила она, глядя на него, задрав голову, и злость чёрной патокой затопила его грудь. Испепеляющий взгляд устремился на Канги, и тот непроизвольно втянул голову в плечи, отворачиваясь, словно стыдясь своих мыслей.

— Так Нэмид что-то помнила? — холодно поинтересовался он, на что индеец, словно бы нехотя, покачал головой:

— Разве что вспышками, лет до пяти. А потом она будто бы… решила больше не помнить.

Из груди Хао со свистом вырвался медленный выдох, и он прикрыл глаза, подавляя в себе жгучее желание превратить в прах и Голдву, и Канги, и всех Патчей в деревне, до которых доберется. Это какой несчастной и непонятой должна была ощущать себя маленькая реинкарнация Хоши, чтобы отринуть само своё существование только ради того, чтобы ее приняли.

— А вы с Иоки, наверное, были этому только рады, — сквозь зубы, до хруста сжимая кулаки, процедил Хао. — Ты, Канги, хотя бы отдаленно представляешь, чем для нее обернулся этот отказ от прошлого?

— А ты хотя бы отдаленно представляешь, что значит растить ребенка, который помнит, как он умер?! — Канги не собирался кричать, но то, как Асакура с ним заговорил — словно он был в чем-то виноват — стало последней каплей его терпения. — Нэмид была несчастна! Мы все были несчастны! Хочешь, чтобы я сокрушался, что она ничего не помнит?! Да черта с два!

— Не помнит, а? — брови Асакуры скептически взлетели вверх. — А ты давно с ней разговаривал, любящий папаша?


Заметив краем глаза шевеление, Кэтери вновь взглянула на Нэмид. Та поднялась на ноги и, пошатнувшись, словно сомнамбула, сделала шаг прочь от хижины.

— Куда ты? — тонкие пальцы Кэтери вцепились в ее запястье, и, как только Нэм обернулась, она настойчиво заключила ее в объятья, в то время как ее собственные руки обессиленно повисли по швам. — Не уходи, — горячо прошептала Кэт подрагивающим от волнения голосом. — Я не знаю, что происходит, но мы со всем разберемся, и… сейчас нельзя, понимаешь? Мы должны остаться. Обе.


Желваки Канги в гневе затряслись, кулаки сжались, а на лбу выступила испарина. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — его Нэм, его малютка, таки вляпалась в то, от чего он так пытался ее оградить. Хао вошёл в её жизнь и, похоже, не просто потоптался у порога, а развалился на диване и закинул ноги на стол, раз смеет поучать, что стоило и что не стоило делать им, ее самым близким людям.

— Какого рожна тебе вообще нужно от моей дочери? — прошипел он, и эта попытка выглядеть угрожающим так позабавила Асакуру, что тот не сдержал смешка:

— Тебе стоит злиться не на меня, а на Голдву — это же он чуть ли не подкладывал ее под меня и делал всё, чтобы мы с ней не разминулись. Даже назначил ее целителем на турнире, втемяшил моему стороннику, Магне, что лучшего времени для проявления любовного интереса не найти, убедил своего сына поскорее выдать Кэтери замуж, чтобы…

— Так, стоп! — Канги вскочил на ноги, запустив в волосы пятерню, возвел глаза к потолку и вымученно их прикрыл. — Ты что, только что сказал, что Магна — твой сторонник? А Нэмид знает об этом?

— О. Еще как.


— Мы должны вмешаться, пока отец не надумал себе невесть что, — безжизненным шепотом резюмировала Нэм, пока Кэтери скорее по нервной инерции, чем из намерения успокоить, рассеянно поглаживала ее по плечу, но стоило ей лишь договорить фразу, как рука подруги замерла.

— Ты смерти нашей захотела?

От кого именно Кэтери ждет смерти — от Хао, Канги или от Голдвы — Нэмид предпочла не выяснять.


Какое-то время в хижине Монтесумы царило гробовое молчание, прерываемое лишь шорохом трав, которыми Голдва флегматично набивал свою трубку, будто и не замечая устремленных на него тяжелых взглядов. Спокойствие его, впрочем, оставалось напускным, ведь даже в кошмарных снах он не предполагал, что Хао вскроет его причастность к реинкарнации Хоши, и теперь даже мечтать не смел, что тот не отомстит самым изощренным способом. Может, именно сейчас, обличив его перед Канги, он начал приводить свой план мести в исполнение.

— Как ты мог?! — трубка вылетела из его рук от удара чужой ладони. — Как ты мог поступить так с моей семьей?! С моей дочерью?!

Вождь посмотрел на соплеменника, сохранив безразличие в водянисто-серых глазах, и сдавленно хмыкнул.

— Ты бы поступил на моем месте точно так же. Твоя жена и дочь — ни в жизнь, а вот ты — непременно.

От такого прямолинейного заявления Канги даже растерялся. Пошел бы он по головам ради своих близких? Стал бы обрекать других на страдания? Закрыл бы глаза на вопросы морали и этики?..

— Я пытался всё исправить, — неожиданно продолжил Голдва, подбирая трубку и собирая в нее сушеные зеленые крупицы. — Я думал, женитьба Силвы и Кэтери освободит нас от клятвы, соединив наш род с родом Величайшего, но это не помогло. Потому я попросил Нэмид не отвергать Магну, понадеявшись, что Хао не станет разрушать помолвку своего сторонника.

— О. Да я и не собираюсь, — невесело хохотнул Асакура и, откинувшись на выставленные за спину руки, выдохнул: — Я пришел сказать, что твой план не сработал, Голдва. И тебе всё равно придется отдать мне Кэтери.

Когда вмиг обмякшее тело подруги повалилось и осело наземь, смысл происходящего еще не достиг рассудка Нэм. Но как только она увидела остекленевшие от ужаса и задушенной истерики глаза Кэтери, она поняла, что произошло что-то ужасное. Что Хао-мать-его-Асакура окончательно свихнулся.

Злость, негодование затопили ее, стряхивая оцепенение и апатию, и Нэмид до боли в челюстях стиснула зубы, чтобы не зарычать. Голдва ее использовал, отец всегда знал, кто она такая, но упорно ей лгал, а парень, к которому она явно начала питать далеко не то, что должна питать к врагу всего человечества, собрался жениться на ее подруге. С губ Нэм уже готов был сорваться нервный хохот, но он так и растаял где-то в груди, оставив вместо себя холодную тяжесть.

— Я так не смогу, — словно откуда-то издалека донесся дрожащий голос подруги. — Я убью себя, я…

— Перестань, — Нэмид опустилась рядом и с силой тряхнула ее за плечи. — Он блефует. Он наверняка блефует.

В этом она пыталась убедить не только Кэтери, но и саму себя. Может, так он хочет манипулировать Силвой? Или взбесить Голдву? Не может же быть, что он на полном серьезе собрался за пару дней до отбытия на континент Мю обзавестись женой?

— Я с ним поговорю и всё выясню, — подскочила Нэм и, едва ли не до крови расчесывая кожу под браслетами, отправилась прочь от хижины. Она не отдавала себе отчет, насколько безумно выглядит со стороны, ведомая лишь знанием, что Асакура непременно пойдет за ней. Он всегда идёт следом. Даже когда не хочет.


— Так о чем ты хотела со мной поговорить, милая?

Плечи Нэм дрогнули при звуке его голоса. Привалившись плечом к дереву и скрестив на груди руки, он разглядывал ее изящную напряженную спину, спрятанную за шлейфом черных прямых прядей, со странным чувством удовлетворения. Ее взгляд вцепился в него острыми иглами, как только она обернулась, но он заметил — или захотел заметить — лишь то, как красиво блеснули на солнце бусины на ярких перьях в ее волосах.

— За что ты так с Силвой и Кэтери? — Хао без труда определил фальшь в ее голосе. Это не было негодование из-за судьбы друзей — в нем звучала личная обида.

— Ты уверена, что хотела спросить именно это? — его бровь скептически изогнулась вверх. — А не почему, несмотря на возможности, я выбрал ее, а не тебя.

С губ Нэм сорвалось нечто, похожее на резкий возмущенных выдох, и она, откинув с плеча волосы за спину, скрестила на груди руки.

— Ты правда думаешь, что я стану размениваться на подобные мелочи, когда ты собрался уничтожить брак моей подруги?

— Ну, а почему нет? — промурлыкал Асакура, и уголки его рта дрогнули в невинной усмешке. — К тому же — если ты, конечно, оставишь свою затею связаться с Магной — у тебя появится шанс через пару лет закрутить роман с Силвой. Чем не выигрыш?

Взгляд Нэмид из-под нахмуренных бровей не изменился ни на йоту, что заставило Хао на секунду почувствовать себя не в своей тарелке. Как будто не он здесь владеет ситуацией.

— Ты такой идиот. Поверить не могу, что могла в такого влюбиться.

— Что-что ты сказала? — Хао выпрямился и, опасно прищурившись, начал медленно приближаться.

— Что ты идиот, — с раздражением выплюнула Нэмид, зеркально отступая назад. — Еще и глуховатый, как я погляжу. Что, кстати, неудивительно в…

— … В моем-то возрасте, и бла-бла-бла, — протараторил Асакура, отмахиваясь от этого замечания, как от назойливой мухи, а затем с нечеловеческой скоростью оказался рядом и, запустив пальцы в волосы Нэм на затылке, потянул вниз, вынуждая ее запрокинуть голову и смотреть ему прямо в глаза. — Но что ты сказала еще, маленькая язва?

Раздраженное замешательство во взгляде шаманки сменилось ужасом, как только произнесенная фраза пришла на осознание полностью, целиком. «Как я могла в такого влюбиться» — я что, сказала это вслух?»

— Да, ты это сказала, — ровно отчеканил Хао, разглядывая ее лицо, на котором без труда читалась ее последняя мысль. — И, кстати, сама ты… идиотка.

Его губы впились в ее, плотно сжатые, властно сминая, будто и не надеясь на взаимность. Руки Хао сомкнулись за спиной Нэм, отрезая пути к отступлению, прижимая ее теснее к горячему торсу и игнорируя протестные удары — в плечо, в бок и куда-то в ухо. Он не ждал, что целовать Нэмид будет легко. О, она непременно должна была сопротивляться! И, конечно, она его не разочаровала, оказавшись именно такой — дикой и распаляющей, — той, что будоражила его разум день ото дня. Но сопротивлялась Нэм недолго — это он тоже предвидел — и вот уже удары стали слабее, дыхание — жарче, губы приоткрылись, отвечая на ласку, а руки обвились вокруг шеи. И пусть в следующее мгновение они снова разозлятся друг на друга до умопомрачения, сейчас это всё неважно. Турнир, Патчи и всё человечество непременно подождут, пока закончится их первый поцелуй.


========== 26. О решимости ==========


Подумав — решайся, а решившись — не думай.

Японские пословицы и поговорки


— М. Пришла-таки.

Вот так поприветствовала Нэмид незнакомая блондинка, с порога окатив её ледяным безучастным взглядом. В нём не было ни неприязни, ни дружелюбия — скорее, казалось, что Нэм уже успела порядком наскучить ей своим визитом, хотя разглядывали они друг друга от силы секунд десять.

— Невестка семьи Асакура, я так понимаю?

— Можно просто Анна, — девушка кивнула головой внутрь помещения, приглашая войти, и Нэмид осторожно шагнула, всё ещё не в силах избавиться от чувства, что ей не стоило сюда заявляться. Если бы время не утекало как песок сквозь пальцы, ноги бы ее в доме «Фунбари Онсен» не ступало. А теперь до отбытия на континент Мю осталось всего три дня, а, значит, уже к четвергу в этом мире не останется уже никого, кроме кучки избранных Величайшим, и с этим нужно срочно что-то делать.

— Я Нэм.

— Ага. В курсе. Мы уж думали, ты не придешь.

На лестницу выглянула незнакомка в юкато с короткими розовыми волосами, торчащими во все стороны, и, едва завидев гостью, она широко распахнула глаза, крепко прижала к себе спиритическую доску и согнулась пополам в глубоком поклоне. Нэм в недоумении отшатнулась. Ей ни разу в жизни не кланялись. Никто и никогда. По крайней мере, в этой жизни.

— Спокойно, Тами, — уголки рта итако приподнялись в снисходительной ухмылке. — Ей, может, и тысяча лет, но мозгов в ней на двенадцать. Не нужно ей кланяться, как древней старушенции.

— Мне вообще-то шестнадцать, — тихо заметила Нэм, чувствуя, как щеки начинают гореть ни то от стыда, ни то от раздражения. Вот и вернулся бумеранг, отправленный язвительными шутками в адрес Хао. Теперь её очередь отстаивать свой молодой возраст перед людьми, которые знают, что живёт она не в первый раз. Неужто и её могут считать… «древней старушенцией»?

— Это Тамао, и ее иногда посещают видения, — Анна принялась подниматься по лестнице, и Нэмид с явной, хоть и тщательно скрываемой неохотой последовала за ней. — Это она увидела смерть девочки.

И если до этого она еще хоть как-то понимала, зачем нелегкая привела её к соратникам брата Хао, то последняя фраза напрочь разбила это понимание.

— Чего? — переспросила она. — Какая еще смерть девочки? — и тогда итако развернулась к ней лицом так резко, что Нэм непременно полетела бы вниз, если б не держалась за перила.

— Ты что, не читала письмо? — глаза Анны превратились в два бездонных озера холодной ярости, готовых вот-вот расплескаться.

Нэмид как могла пыталась сохранить непроницаемое выражение лица, но рядом с Анной ей было совсем не комфортно. Слишком плотное фуриоку, завязанное на эмоциях — такое она встречала всего у двух человек. У нее и у Хао.

— Я его сразу же выбросила, — честно призналась она, чуть выпрямившись и вздернув подбородок, чтобы ничем не выдать свой дискомфорт. Анна обвела ее долгим внимательным взглядом, будто сканируя, а затем выдохнула и, кажется, расслабилась.

— Если ты не читала письмо, то зачем пришла?

— Из-за Хао, конечно же! — Нэм в изумлении всплеснула руками. — Вы, разве, не за этим хотели заполучить помощь Хоши? Целый цирк устроили, прежде чем ко мне обратиться!

— «Цирк» — это весьма точное определение, — на лице итако возникло подобие улыбки. — Но нам пришлось… временно пересмотреть приоритеты. Хао сейчас не главная цель.

— А главная цель сейчас?..

— Рё. Сегодня наш демон нападет на невинных, — Анна хмыкнула и, развернувшись, деловито взошла вверх по лестнице и даже не обернулась, чтобы посмотреть, следует за ней гостья или нет.

По крайней мере, теперь стало ясно, отчего целительница так тянула с приходом. Она просто ничего не знала. В самом деле, не могла же она оказаться твердолобой и бессердечной настолько, чтобы, узнав, что от нее зависит жизнь других людей, явиться в самый распоследний момент. И это при том, что духи даже время грядущего несчастья любезно подсказали — Рё нападет ровно в двенадцать, на фестивале, под изрядно приглушенный расстоянием бой часов. С последним ударом он мощным клювом раскрошит череп своей жертве, и тогда уже не поможет ни Хоши, приказывая ему остановиться, ни Нэм со своим даром врачевания.

— Нэмид! — как только индеанка вошла в комнату, Йо подорвался с места и, схватив ее за руку, интенсивно затряс, не скрывая своего дружелюбного настроя. Следом за ним в воздух взметнулся и Амидамару, отвесив ей почтительный поклон. — Очень. Очень рады, что ты пришла! — Нэм со смущенным приветственным кивком высвободила ладонь, пролепетав при этом что-то невнятное.

— Рады, ага, — не удержалась от ехидной вставки Анна и принялась ровным голосом представлять всех присутствующих в комнате по часовой стрелке: — Это Джун, — изящная девушка в национальном китайском одеянии чуть кивнула, разглядывая Нэмид с плохо скрываемым любопытством. — Это Кейко-сан, — Нэмид перевела взгляд на красивую женщину, которая несколько выделялась на общем фоне своей зрелостью, и та тепло ей улыбнулась. — Твоя будущая тёща, если будешь продолжать в том же духе.

— Моя будущая… кто? — голос почти перешел на писк на последнем слове. Нет, она, должно быть, ослышалась.

— Теща. — Нет, не ослышалась. — Она биологическая мать нашей принцессы Хао.

— Он вообще-то на моей подруге женится, — буркнула Нэм, в негодовании тряхнув руками так, что браслеты едва не свалились с запястий. — Причем здесь я?

Нэмид прокляла себя не единожды за ту минуту слабости, когда она таяла в объятиях Асакуры и позволяла себя целовать. Он так и не отказался от своей затеи жениться на Кэтери и даже не потрудился объяснить, зачем ему это нужно. В порыве отчаяния Нэм даже собиралась рассказать ему о своем видении из будущего, однако вовремя прикусила язык — что, если оно переменилось в тот самый момент, как она ответила Магне «да», и в ответ на её признание Хао только рассмеется ей в лицо?

— А кто твоя подруга? — Йо удивился, что Хао решил связать себя узами брака, да еще и не с Хоши-Нэмид, но виду не показал, решив, что это ее только расстроит или, что того хуже, разозлит.

— Старшая внучка вождя.

— А она разве не жена Силвы?

Брови Нэм чуть свелись к переносице, и она скрестила на груди руки, устремив взгляд куда-то в пол.

— Род Голдвы должен Хао невесту. И та «сделка» с духами своим сроком давности может легко разбить только что заключенный союз. Положение могло бы спасти зачатие ребенка, но, насколько мне известно, Кэтери не беременна. Свадьба уже через два дня.

— Мне жаль, — совершенно искренне выдохнул Йо и, как только колючий взгляд Нэмид устремился на него, спешно добавил: — Жаль… Силву и его жену. Может, Хао еще передумает?

— Я и пришла сюда в надежде, что у вас есть план, как остановить его до инаугурации.

— Даже если мы планируем его убить? — бровь Анны недоверчиво изогнулась вверх, и Нэм замешкалась. Глаза забегали, сердце замерло, а голос слишком дрогнул, чтобы легко поверить в ее «даже если так».

— Высокие отношения, — скептически хмыкнула итако, но не успела Нэмид парировать это замечание, как в комнату вошла длинноногая брюнетка с бумажным пакетом из закусочной. Киояма указала на нее подбородком: — А это Торуми. Демон, кицунэ, лиса-перевертыш — называй, как хочешь. Её ты уже видела. — Торуми приветственно подняла ладонь и поиграла пальчиками, и на этом представление закончилось. — А сейчас мы выставим Йо из комнаты и приступим к делу.

Что за «дело» стало понятно, когда Асакуру и впрямь выдворили из женского коллектива с наказанием заштопать костюмы на вечер, а Кейко выволокла из своего чемодана на свет божий праздничное красное, расшитое золотыми нитями, кимоно. Один лишь его вид всколыхнул в Нэм такое чувство протеста и негодования, что та сразу же попятилась к выходу.

— Ну уж не-ет, — протянула она, отрицательно мотая головой. — Нет, нет и еще раз нет! Пусть Рё перебьет хоть пол деревни — я не стану это надевать.

— А я предупреждала, что так будет, — вставила свои пять центов Руми, наворачивая уже пятый по счету гамбургер.

— Ты не помогаешь! — прикрикнула Джун, а Тамао тихо всхлипнула, втянув голову в плечи.

Анна устало потерла переносицу между большим и указательным пальцем. Духи, надо было следом за Йо вышвырнуть и всех остальных. Вот только без знаний Руми, навыков Джун и видений Тамао, она вряд ли справятся.

— Чем тебя так пугает обычный японский наряд? — вкрадчиво спросила Кейко, доверительно положив ладонь на руку Нэмид. Та встретила этот жест с настороженным недоверием, однако на вопрос всё же ответила:

— Меня пугает не наряд, а то, что он ко мне притянет. Я иногда вспоминаю моменты из прошлой жизни, и каждый раз, когда на мне были подобные тряпки, со мной случалось какое-то дерьмо.

— Да-да, вся твоя прошлая жизнь — дерьмо, — нетерпеливо подвела итог Киояма, получив в ответ от целительницы тяжелый, полный неприязни взгляд. — Но хватит уже себя жалеть. Сегодня нам нужно, чтобы ты в образе Хоши перетянула внимание Рё на себя и сделала это настолько убедительно, чтобы все при этом остались живы.

— Почему я? — наконец задала Нэм свой резонный вопрос. — Вы, может, не вполне в курсе, но он едва не сожрал меня неделю назад. И говоря «сожрал», я ничуть не преувеличиваю.

Торуми не хотела улыбаться, но губы сами расползлись ухмылке. Было бы, конечно, гораздо лучше, если бы Рё всё же смог добраться до своей Хоши — о, она бы посмотрела на его раздосадованную мордашку, осознавшую всю вину, — но так тоже получилось неплохо.

— Потому что твоя вторая личность может ему приказывать, — кицунэ перекинула ногу на ногу и сбросила длинные волосы со спины на плечо — Если Хоши скажет ему не трогать девочку, то он, как хорошая птичка, сложит крылышки, и никому не придется умирать.

«Так Хоши могла спасти меня в ту ночь, если бы…»

«Если бы ты дала мне контроль. Но я об этом не знала, так что не смей меня винить».

— Но вас же так много! — возмутилась Нэмид. — Неужели вы целой оравой не сможете остановить одного единственного демона?

— Сможем, — бесцветно согласилась Анна. — Но Тамао просматривала несколько вариантов развития событий, и никто не умирал лишь в одном случае — когда в операции участвовала ты в образе Хоши. Поэтому прекращай упираться и живо полезай в это чертово кимоно.


Когда в деревне только объявили о намечающемся фестивале шаманских народов, Манта не представлял Йо ни в чем другом, кроме традиционного японского юкато. Но теперь, когда друг стоял перед ним в плаще друида из неокрашенного чистого полотна с посохом в руке, Оямада испытывал смесь разочарования с возмущением.

— Я бы вообще остался в повседневном, — как бы оправдываясь, пожал плечами Йо, — но это же фестиваль. Да и в этом гораздо проще будет спрятать катану так, чтобы ее можно было легко достать из ножен.

— Думаешь, она понадобится? — Манта бросил тоскливый взгляд на ножны, сиротливо лежащие у ног Асакуры, и вздохнул. — Разве не подразумевается, что Хоши сможет усмирить Рё силой своего влияния?

Йо чуть нахмурился и покачал головой.

— Рё слишком опасен, чтобы мы отправляли к нему Нэмид без нашей защиты. Он захочет ее убить, если что-то пойдет не так, а мы не можем допустить, чтобы она умерла.

— Потому что она поможет нам побороть Хао?

— Потому что она хороший человек, Манта.

Другого ответа от Йо никто и не ожидал. В его глазах даже Хао не достоин смерти, хотя уж кто-кто, а его близнец не раз демонстрировал свою бессердечную натуру. Для такого обязательно должно быть заготовлено самое жаркое местечко в глубинах ада, и, похоже, это осознавали все, кроме Йо. Напрямую, конечно, никто не говорил, что Хао придется умереть от их руки во имя спасения мира, но и Рен, и Хорохоро, и Рю, и даже Фауст с Чоколавом морально готовились нанести по нему последний, смертельный удар, если — вернее, когда — Йо даст слабину и решит его пожалеть.

Возня наверху стала громче, и Манта устремил заинтересованный взгляд на лестницу:

— Думаешь, им нужна помощь?

Асакура засмеялся.

— Упаси тебя духи лезть без приглашения в это змеиное гнездо. Сами позовут, если им что-то понадобится.


Выбеленная, как у фарфоровой куклы, кожа, идеальные волосы, собранные серебряным гребнем на затылке и распущенные по спине, подведенные тушью глаза — огромные, как у испуганной лани, — и бесчисленные, бесчисленные слои ткани — всё это пугало Нэмид до чёртиков. Она относилась весьма скептично к уверениям Рё, что у нее есть некоторое сходство с его покойной госпожой, но теперь, когда эта самая госпожа смотрела на нее глаза в глаза из отражения в зеркале, ей пришлось поверить. Конечно, Джун пришлось постараться и нарисовать на ее лице больше тени, чтобы скрыть индейские скулы, но всё ж таки такое вмешательство нельзя назвать масштабной работой.

— Это… — Нэм так и не смогла договорить, потому что в горле отчего-то встал ком. Теперь отражение не казалось чужим, но было в этом нечто зловеще-жуткое, что ей совсем не нравилось.

— Идеально! — восторженно взвизгнула Торуми, захлопав в ладоши. — Вас не отличить!

— Говоришь так, будто знала Хоши живой, — хмыкнула Анна, разглаживая некрасивую складку на наряде Нэм, идущую от самого пояса.

— Видела пару раз. А потом частенько принимала ее облик, — честно призналась кицунэ и, как только на нее устремились вопросительные взгляды, ничуть не смущаясь, продолжила: — Я так путников к себе заманивала. А еще мы с Рё любили пошалить вдвоем, если вы понимаете, о чем я. Когда я изображала Хоши, он бывал особенно горяч, а когда…

Если бы лицо Нэмид не было так щедро покрыто тональными кремами, то миру непременно предстали ее багровые лихорадочные пятна.

— Так, стоп! Меня сейчас, кажется, вырвет!

— Да ради духа, только делай это не на кимоно, — Анна отошла на пару шагов, чтобы еще раз оценить результат двухчасовых стараний. — Второго такого не найдем.

— Да можно и на кимоно, — поддержала Нэмид Джун. — Знать, что кто-то в своих постельных игрищах притворяется тобой… Фу! Гадость какая! Отвратительно!

— Да будет вам, — усмехнулась Торуми. — Мы ж здесь все взрослые люди и понимаем, что к чему.

Пунцовая до самых кончиков волос Тамао прижала ладони к щекам, чтобы хоть как-то их охладить, и тряхнула головой, собираясь с мыслями:

— А разве демоны могут…

— Могут, — предугадала ей вопрос кицунэ. — Если достаточно сильны, чтобы обрести плоть.

— Так вы с ним пара? Ты поэтому примчалась спасать его на другой континент? — как бы между прочим спросила Кейко, хотя ответ она уже видела в этих неприветливо сощурившихся глазах.

— Мы девятьсот лет знакомы и выше всех этих ярлыков.

Анна, в отличие от будущей свекрови, тактичные выражения выбирать не привыкла:

— То есть ты просто сохнешь по нему не одну сотню лет и готова унижаться, выполняя все его грязные прихоти, лишь бы быть рядом.

Острые зубы показались меж губ, разжавшихся в оскале, и Торуми издала нечто, похожее на звериный рык, однако поумерила пыл сразу же — стоило итако лишь мимолетно схватиться за кисточку четок на шее.

— Так, пройдись по комнате, — Анна обратилась к Нэм так, словно и не возникало никаких проблесков назревающего конфликта. — Тебе стоит потренироваться, чтобы не запутаться в стольких слоях одежды.

Нэмид с тоскливым вздохом развернулась и попыталась сделать несколько шагов, глядя точно под ноги, чтобы не наступить на болтающуюся у самой подошвы ткань.

— Обувь неудобная, — тихо пожаловалась она, на что Кейко тепло улыбнулась и предложила делать шаги поменьше.

— И смотри прямо, — вставила Джун.

— И не сутулься, чёрт возьми! — Торуми с такой силой ударила Нэмид по лопаткам, что та пошатнулась, издав при этом сдавленное «ай». — Подбородок выше!

— Но я не привыкла так ходить! Это же неестественно! — возмутилась она, проклиная японские традиции. В этой одежде заботишься только о том, как бы при ходьбе не убиться, а уж думать, как выглядит при этом спина, шея, подбородок и руки… Это же с ума сойти можно.

— Ой, да просто представь, что у тебя зонтик в заднице и веди себя соответствующе. Через минут десять втянешься, и будет получаться само.

Нэм вновь взглянула на себя в зеркало и едва не поморщилась, не веря, что она согласилась на эту безумную авантюру. Конечно, Йо клятвенно заверил её, что будет неподалёку и ей ничего не угрожает, но Нэмид не настолько наивна, чтобы принимать его слова за чистую монету. Она видела, на что способен Рё и какие скорости он развивает в своём птичьем обличьи, так что ей стоит отыграть свою роль на сто пятьдесят процентов, чтобы у демона даже мысли не возникло, что перед ним не его госпожа.


За двадцать минут до полуночи новоявленная «Хоши» выдвинулась в сторону Колизея в сопровождении свиты из друида Йо, друидессы Анны и духа самурая. Нэмид строго-настрого наказали с соплеменниками не общаться, на собственное имя не отзываться и изо всех сил вживаться в роль Хоши, чтобы не просто притворяться, а быть ей, когда произойдет встреча с демоном. Вот только мысленная мантра «Я — Хоши, я — Хоши» не слишком-то помогала несчастной девушке свыкнуться со своей второй личностью. Колени подгибались сразу же, стоило ей вспомнить, как огромная птичья пасть клацала всего в паре сантиметров от ее плоти, в то время как она, Нэмид, кричала и рыдала, пытаясь вжаться в сырую землю спасительной норы.

— Мы будем рядом, — считав ее опасения, шепнул Йо. — И у тебя всё обязательно получится, ведь ты… ты настоящая. И Рё об этом знает.

— К тому же, твой тыл надежно защищен аж десятью шаманами. Ты обязательно будешь в порядке, — добавила Анна, поправляя массивный капюшон. — Чего нельзя обещать по поводу Рё.

— То есть?

— Я не хотела говорить при Торуми, но Кейко собралась полностью очистить его душу от демонической половины, а это не всегда хорошо заканчивается.

— От него может ничего не остаться, если большая часть души была отравлена, — Нэм прикрыла глаза, пытаясь понять, огорчает ли ее перспектива, что Рё прервёт своё существование окончательно. А если огорчает, то кого именно — её саму или Хоши. Чего бы хотела Хоши?

— Твой отец тоже занимался очищением демонов? — догадался Йо, за что сразу же получил осуждающий взгляд от Анны. — Ой.

От Нэмид не ускользнули эти переглядывания, и она медленно выдохнула:

— Мой отец феодал, да и шаманом не был. По крайней мере, так я должна говорить, пока мы всё не уладим, верно?

— Ты должна не просто говорить, а еще и верить в то, что говоришь, — напомнила Киояма. — Это самое важное.

Празднество уже полчаса как началось, так что улицы казались пустыми. Лишь изредка попадались компании из двух-трех человек, очевидно, решивших подтянуться на фестиваль попозже, но Нэм всё равно чувствовала себя не в своей тарелке, ожидая, что вот-вот встретит кого-то из соплеменников. И как тогда ей себя вести? Как она сможет делать вид, что никого не узнает? А что, в конце концов, они скажут, увидев ее дикий наряд? Экая невидаль наряжаться японкой, в то время как подавляющее большинство Патчей вытащило из закромов свои лучшие пончо и костяные ожерелья.

Так сделал и Магна: надел пончо отца, любовно расшитое рукой его матери, снял привычные рога, предпочтя на этот вечер увенчать голову четырьмя перьями, и отправился на праздник. И всё было хорошо, пока он не обнаружил, что ни его невеста, ни будущий тесть в Колизей, увешанный красочными бумажными фонарями, не явились.

Канги ожидаемо нашелся у себя — страшно подавленный, разбитый горем, потому что сегодня утром, пока его не было дома, его дочь собрала свои немногочисленные пожитки и исчезла в неизвестном направлении. Отчаявшийся отец, к своему стыду, искал её даже у Хао, но тот только на смех его поднял, заявив, что уж к нему Нэмид заявилась бы в самую последнюю очередь. Причем предпоследним пунктом в этой очереди значился бы какой-нибудь серийный убийца младенцев.

И вот теперь, когда Магна шёл по опустевшей площади Добби, он с трудом понимал, что происходит с ним и его жизнью. Зачем ему вообще понадобилось жениться на Нэм именно сейчас, когда весь мир летит в тартарары? Потому что Хао проявляет к ней весьма недвусмысленный интерес и вот-вот умыкнет из-под носа? То, как тот произнес своё поздравление по случаю помолвки, выглядело, скорее, как пожелание сдохнуть, если наблюдать за выражением глаз, а на слова и улыбку не обращать внимания. Магна это заметил. Наверное, потому что захотел заметить. Магна не идиот. Он всегда знает, когда от хищника исходит угроза. А Хао Асакура, без сомнения, существо не травоядное.

А что же такое Нэмид? Без сомнения, не кроткая овечка, которую и следовало бы подыскивать в жены. Эта девица строптива, порою совершенно несносна, и даже если будет послушно кивать на его просьбы, в конце концов она всё сделает по-своему. Так отчего ему, Магне, захотелось именно её? Может, он принял этот вечный вызов в её глазах на свой счет? Ведь он — охотник, а они люди весьма азартные.

И вот он видит эти глаза наяву — дикие, с чертовщинкой, но словно бы на другом лице, которые смотрят на него со странной смесью ужаса и ожидания. Ему понадобилось десять секунд, чтобы понять — ему не показалось. Это действительно…

— Нэмид! — взревел Магна. — Ты что вообще о себе возомнила?! Как ты, незамужняя женщина, могла вот так запросто оставить дом своего отца?!

— Не реагируй, — шепнула Анна, но было уже поздно. Нэмид видела своего жениха, возвращалась в собственную шкуру молодой целительницы и понимала, что просто так ей не отвертеться.

— Таскаешься тут не понять с кем, — Анну и Йо Магна не узнал не столько из-за плащей, столько из-за того, что даже не взглянул в их сторону. Он схватил девушку за руку и поволок за собой, как нерадивую шавку, сдавливая кисть руки так сильно, что Нэмид жалобно ойкнула.

— Нужно его остановить! У нас нет на это времени! — пожираемый паникой Йо уж было бросился вдогонку за Патчами, но Анна остановила его, настойчиво удержав за руку.

— Не стоит, — мрачно констатировала она. — Если Нэмид сама с ним не справится, то толку от нее не будет. Дочь феодала не позволила бы какому-то Патчу тащить ее в ночи неизвестно куда, отчитывая, словно нашкодившего ребенка. Понимаешь, о чем я?

— Кажется, — неуверенно произнес Асакура, в последний раз бросив тоскливый взгляд за поворот. Похоже, всё пошло не по плану.


Кимоно лезло под подошву, ноги заплетались, и Нэмид едва поспевала за Магной, предпринимая жалкие попытки вырваться. Мужчина же словно бы этого не замечал и всё продолжал волочить ее в сторону отцовского дома. Времени до полуночи оставалось всё меньше и меньше, но никто, похоже, даже не думал приходить Нэм на выручку.

— Поверить не могу, что ты ушла из дома!

— Пусти! Мне нужно…

— Тебе нужно домой, чтобы успокоить отца и на коленях вымолить его прощение, — рыкнул Магна, сверкнув на невесту недобрым взглядом. — И для кого это ты так разоделась? Для него что ли? Думаешь так он тебя заметит? Жалкий вид!

На секунду Нэмид показалось, что он в курсе, зачем она надела кимоно, и так решил не пускать ее на столь опасную авантюру, однако эта мысль почти сразу же растеряла свою правдоподобность.

— О ком ты говоришь?!

— О нашем господине, конечно же! Он рассказывал, что в прошлых жизнях у вас были междусобойчики. Но раз тебе настолько его не хватает, то беги, ложись под него, он же наверняка тебе…

Когда его голову резко повело в сторону, а щеку обожгло, Магна даже не осознал, что случилось. Он впервые видел Нэмид вот такую — взбешенную настолько, что фуриоку непроизвольно выплеснулось и подсветило ее кожу слабой голубоватой дымкой. Она его ударила? Она действительно его ударила?

— Я сама решу, куда мне идти, как одеваться и под кого ложиться, — прошипела Нэм, отдергивая рукав и высвобождая зафиксированные в подкладке браслеты, один из которых в то же мгновение подсветился, преобразуясь в проводник. — Я еще не вышла за тебя замуж, так что не смей раздавать мне указания, Рё.

Приветственное ржание и удар передних, вставших на дыбы копыт заглушили последнее слово. Перед ней материализовался дух, которого она призвала, чтобы успеть к Колизею до полуночи и спасти невинных. Вот только она никак не ожидала, что на помощь ей придет вполне конкретное существо, и Нэм узнала его сразу. Чёрный боевой скакун Рё, на котором они неслись в воспоминаниях, и которого, кажется, звали…

— Кадзе! — ее руки с готовностью ухватили призрачные поводья, и она, подтянувшись, взобралась в седло. Нэмид до смерти боялась ездить верхом — Нэмид, но не ее первая реинкарнация, — и именно ее отвагу она ощущала в бурлившем по всему телу адреналине. — Пошел!

Конь понесся вперед, оглашая Добби глухим стуком огромных копыт. Нэм обернулась, ожидая погони, но Магна так и остался стоять, оглушенный её выходкой. Она крепче вцепилась в поводья и массивную шею, загоняя свой страх глубоко внутрь. Для него больше не осталось времени. Как и для размышлений, отчего в финальном аккорде она назвала Магну другим именем. Стрелки главных часов на площади подползли к отметке «без трех минут полночь».


========== 27. О смерти ==========


Напрасно ты идешь со мной.

Тебе будет больно на меня смотреть.

Тебе покажется, будто я умираю, но это неправда…

Антуан де Сент-Экзюпери “Маленький принц”


Кадзе совсем не был похож ни на одну лошадь, что Нэмид приходилось видеть, живую или призрачную. Ей попадались только кроткие кобылки, жующие травку, как домашние коровы, и лениво цокающие копытами, когда находился наездник. Этот же конь был под стать своему хозяину-демону. Он словно вырвался из самых беспросветных глубин ада, чтобы нести вперед одного из разрушительных всадников Апокалипсиса, но по каким-то необъяснимым причинам попал в руки Нэм. Огромный, пышущий жаром, раздувающий ноздри, Кадзе явно погиб в расцвете лошадиных лет не от болезни или голода и, составляя сверхдушу в руках маленькой шаманки, он словно бы делал большое одолжение.

Конь издал утробное ржание, всего на несколько мгновений замедлившись, и Нэмид поняла сразу же, что его сбило. Это Рё. Его злая демоническая энергия уже лизнула липким холодом ее кожу, отчего она буквально чувствовала, как ее внутренности стягиваются в один тугой узел где-то рядом с желудком.

— Хоши, духа ради, ты должна помочь, — прошептала она, вслушиваясь в свои мысли, но ответа так и не последовало. — Рё меня прикончит. Определенно прикончит.

Как бы ее ни успокаивали Йо и Анна, память услужливо подбрасывала ужасы их последней с Рё встречи во всех кровавых подробностях. Может, шаманам их уровня и по силам сдержать такое чудовище, но ей было бы гораздо спокойнее, будь рядом Хао с его мерцающим безжалостностью Духом Огня.

«Нет, нет, нет! Перестань о нем думать!» — одернула себя Нэмид. Хао только и знает, что играть на её двойственных чувствах, а сам при первой же возможности решил пустить под откос всё, до чего дотянулся. Он не пожалел ни Кэтери, ни Силву, и её, Нэм, он прожует и не подавится. Для него нет ничего святого. Если бы Кэтери по каким-то причинам не смогла стать его женой, то он бы заявил, что у Голдвы есть еще две внучки, Лип и Рап, и ему абсолютно не лень дождаться их детородного возраста.

Поворот, еще один и еще. Нэм зло смахнула подступающие слезы и тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Какого чёрта она вспоминает о Хао, в то время как всё её внимание должно быть сосредоточено на ее первородной личности, на Хоши? Пусть она облачена в самое красивое кимоно, а волосы стягивает изящный серебряный гребень — грош цена этому маскараду, если внутри скрывается Нэмид. Юная взбалмошная дикарка с перьями в волосах, что кружит в танце вокруг костра.

Кадзе понесся быстрее по прямой безлюдной улочке. Еще минута, и топот его копыт сольется с боем часов на главной площади. А Рё становится всё ближе, ближе и ближе. От сгущающейся злой энергии стынет в жилах кровь, а все инстинкты кричат, что бежать нужно в противоположную сторону.

Движение впереди. «Там человек!». Нэмид едва успела дёрнуть за поводья, чтобы остановить, поставить на дыбы могучего вороного жеребца, пока тот не затоптал несчастного насмерть. Взгляд ее скользнул по спасенному, и сердце заторопилось, выбивая по ребрам барабанную дробь. Вот оно — её безвременное помешательство. Хао Асакура. Обнаженный по пояс, с красной росписью на руках и пером в волосах, глядящий на нее снизу-вверх со странной смесью замешательства и… благоговения?

Хао как раз шёл на празднество, традиционно решив прийти с опозданием, чтобы собрать своим появлением как можно больше внимания соратников и ненавистников. И то обстоятельство, что на полпути он встретил видение из своего прошлого, прекрасное, величественное и потустороннее, напрочь вышибло из его головы все мало-мальски подходящие под ситуацию конфигурации слов. Асакура чувствовал себя полнейшим идиотом, потому что всё, что у него получалось делать — это молча глазеть на всадницу, как ополоумевший от гормонов подросток.

Какая-то часть Нэмид хотела, чтобы Асакура увидел ее в новом обличии — увидел и проклял тот день, когда решил от нее отказаться. Однако она бы в жизни никому в этом не призналась, даже себе. Тем более себе. И вот теперь их взгляды встретились, а воздух, кажется, раскалился до предела. Почему до сих нет никакого закона, запрещающего Хао светить своим прекрасным атлетическим телом в самые неподходящие моменты? «Космос вызывает Нэмид! Приём! Ау! Тут кто-то мчал спасать чужие жизни!» — возопил рассудок, и вместе с ним свой клич бросили часы на площади, огласив свой первый удар.

Нэм тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от наваждения, и, припустив Кадзе, рванула с места во весь опор. Между ударами выдерживается пауза примерно пять секунд, а значит, у нее осталась минута, чтобы домчать до Колизея. А заодно и выкинуть из головы всё чуждое Хоши. Хоши ведь не должна думать об обнаженном Асакуре? Может, у них там в Японии не принято… “«Не принято» что, а? Это что, какая-то волшебная страна, где люди размножаются почкованием?”.

Нервное хихиканье потекло из глотки Нэмид. «Подожди-подожди, Девочка-Звезда. Сейчас Рё вырвет из тебя вместе с внутренностями все остатки веселья».

— Я — Токугава Хоши. Женщина, полюбившая шамана, — зашептала она как заклинание, сжимая дрожащие пальцы на поводьях. — Я та, кто последовал за ним в ад, и та, кого тысячу лет спустя вернули к жизни. Я наследница рода феодала, и все, кто принес мне клятву в верности, подчиняются моему слову беспрекословно. Я — Токугава Хоши. Женщина, полюбившая шамана…


Светящиеся чётки неприятно покалывали руку от приближающейся демонической энергии, и Анна вытянула шею, высматривая в тёмно-синем небе с россыпью бесчисленных звезд гигантскую тень посланника преисподней. Йо же, заметив ее напряжение, дал знак Рену, Хорокею и Чоколаву, засевшим в кустах на противоположной стороне от пятых ворот Колизея. Раздался первый удар.

— Где же Нэмид? — шёпотом спросил Рю, поправив распахнутое на груди юката и закинув на плечо деревянный меч. — Часы уже начали бить. Жертва вот-вот появится.

— А вместе с ней и демонический ворон, — поддакнула Джун, бросив взгляд на своего верного хранителя Ли Пайрона. Едва ли эта тварь окажется страшнее мутантов из дома её отца. К тому же, у птиц от природы весьма хрупкие кости. Пайрону наверняка удастся переломить Рё крыло, если удар придется в нужное место.

— А вот и жертва, — шикнула Анна, придирчиво разглядывая выплывшую из Колизея рыжую девицу с толстой косой, разодетую в светлое кельтское платье. Воровато оглянувшись, она выудила из небольшой сумочки сигарету с зажигалкой. — Кейко-сан, конечно, обложила предполагаемый квадрат нападения печатями, но они не сработают, пока демон не коснётся лапами земли. Чего может вообще не случиться, если он схватит эту мадам и унесет с собой.

— Ну, он же ворон, а не чайка, — осторожно заметил Манта. — Они обычно едят на месте.

— А еще вороны едят падаль, а не живое мясо, как этот, так что не жди от демона особых биологических точностей, — медиум перевела взгляд с неба на всё еще пустую землистую аллею. — Кто-нибудь считает удары?

— Это четвертый, — подал голос Фауст, и одновременно с его ответом послышался сначала короткий вороний вскрик, а затем и ритмичный стук копыт о землю. Главные действующие лица стремительно приближались к месту действия.

Рю выудил листья из прически, выпрямился, отдернул юката и с наиважнейшим видом проследовал к незнакомке, чтобы предупредить ту о грядущей опасности. Та встретила его появление настороженным, опасливым взглядом, ведь появился Рю не абы откуда, а из густых зарослей близлежащих кустов.

— О, прекрасная дева, — он чуть склонил голову в почтении, — не соблаговолите ли вы встать под мою защиту в эту чарующую ночь?

Рен, наблюдавшим за всем действием из засады, закатил глаза.

— Она же сейчас примет его за маньячину и начнет визжать. Почему нельзя было напрямик сказать, чтобы валила, пока ее демоны не сожрали?

— Вот сам бы и выходил с ней разговаривать, раз такой эксперт, — справедливо заметил Хорокей.

Взгляд рыжей, однако, не задержался на Рю и соскользнул куда-то сквозь него, и она, ошалело вынув сигарету изо рта, указала рукой за его спину. Следящие за происходящим шаманы сразу же посмотрели в указанном направлении, и Чоколав неволей присвистнул. Дымящийся синим фуриоку огромный чёрный конь мчался прямо к ним, неся на широкой спине алого ангела смерти — Нэмид с развевающимися назад волосами и летящими следом кроваво-красными шелковыми поясами.

— Хвала духам, она успела, — прошептала Кейко, сжимая крепче в вспотевших ладонях очищающие обрядные печати.

Кадзе испарился прямо под шаманкой, не доезжая до освещенной единственным фонарем площадки, и Нэмид, ахнув, спустилась на землю, ступая по остаточным всполохам фуриоку. Осторожно расправив складки кимоно, она глубоко вдохнула и, сложив дрожащие руки в замок, зашагала вперед, настороженно всматриваясь в небо.

— От нее так и веет несобранностью, — покачала головой Анна. — Рё на это определенно не купится.

Словно в подтверждение ее слов, Нэм наступила на длинный подол и едва не полетела носом вперед, но вовремя восстановила равновесие. Ее губы снова беззвучно зашептали самовнушение, в то время как часы произвели свой десятый удар. Огромная чёрная тень скользнула по небу, и Рю вселил Токагеро в деревянный меч, спрятав незнакомку за своей широкой спиной.

— Бегите внутрь, — бросил он, обернувшись. — Здесь становится небезопасно.

К своей неудаче именно в этот момент девушка заметила два горящих красных глаза, стремительно несущиеся на нее с небес, и завизжала, вцепившись в его юката. Ворон ответил на ее зов, широко разинув пасть с длинным синим языком, и камнем устремился вниз. Шаманы стремглав выпрыгнули из укрытия, держа оружие наготове, и разделились: Рен, Чоколав и Джун бросились на подмогу Рю, а Йо, Анна, Хорокей и Фауст встали по левую и правую руку от Нэмид. Тяжелые и острые как бритва когти обрушились на выставленный шаманами блок, пытаясь добраться до жертвы то спереди, то сзади, не давая им провести незнакомку в каменные стены колизея.

— До чего ж огромный, — содрогнулся Манта, наблюдая за происходящим со стороны вместе с Кейко и Торуми. — Как такого обездвижить?

— Для этого и нужна Хоши, — фыркнула кицунэ и раздраженно покосилась в сторону Нэмид, — которая стоит столбом и нихрена не делает. Только зря с ней мудохались.

Словно расслышав замечания Руми, Анна повернула голову к целительнице и выжидающе приподняла брови. Нэм взглянула на нее со странной смесью обреченности и ужаса. Перспектива обратить внимание монстра на себя сжимала грудь с такой силой, что сердце, казалось, перестанет биться оттого, насколько ему стало тесно. Наступая на горло своему страху, пытаясь внушить себе мысль о мнимой безопасности, она крепче сжала руки в замок перед собой, возвращая взволнованный взгляд к демону и сделала шаг вперед. А затем еще один и еще, чтобы выкрикнуть короткое:

— Стой!

Ворон взвился в воздух, перестав атаковать щит из шаманских техник, и развернулся, цепляясь безэмоциональным птичьим взглядом в фигуру в кимоно, и прогремел:

— Nisemono.

«Фальшивка». В расширяющихся от ужаса глазах Нэмид отразился размах его черных, блеснувших в полумраке исполинских крыльев, и она крепко зажмурилась. Теперь она — его цель, идеальная жертва, и он чует ее отчаянный страх, втягивает его глубоко через ноздри вместе с ночным воздухом. Четверка шаманов сомкнула перед ней ряды, держа оружие наготове, и демон бросился к ним, не видя ничего, кроме замершей за их спинами обманщицы.

Манта взволнованно прижал руку ко рту, когда Нэм окликнула ворона, и тот подлетел вверх. Он неволей ассоциировал себя с ней — единственной шаманкой без хранителя, неспособной за себя постоять, и следил за поведением целительницы особенно пристально. Потому Оямада сразу заметил, как что-то в ней переменилось. Вот Нэмид крепко зажмурилась, сжав ладони в кулаки, а уже через секунду ее глаза распахнулись, потемнев и не оставив ни намека на былой страх и нерешительность. Она изящно вытянулась, приподняв подбородок, и губы дрогнули в торжествующей полуулыбке.

Траектория движения ворона изменилась мгновенно. Вместо того, чтобы броситься на шаманов, он взял высоту и, пролетев над их головами, приземлился чуть поодаль, широко расставив крылья и издав угрожающий вопль в сторону тропы. Воздух задрожал, заискрился, и в том месте, куда смотрел демон, материализовалась красная когтистая лапа с мирно сидящем на ней Хао, а затем и весь Дух Огня целиком.

— И что ж ты за братец после такого, — хмыкнул он, скучающе подперев щеку кулаком. — Устраиваешь приватные вечеринки, а меня не зовешь.

Ворон попятился назад, не складывая крыльев, пока полностью не заслонил собой Хоши. А в том, что добродушная Нэмид больше не Нэмид вовсе, уже не сомневался никто — настолько иная энергия шла от всё, казалось бы, той же девушки в кимоно. В ней не чувствовалось игры — лишь уверенность, продиктованная тысячелетним существованием.

— Знали, что ты такую вечеринку не одобришь, — в тон брату подметил Йо. — Твои методы решения проблем весьма… негуманны.

— Ты только что ловил демона на живого человека. Не так уж и различаются наши с тобой методы.

— Потом обсудим вопросы этики, — Анна покосилась на гигантскую птицу, превратившуюся из безжалостного монстра в курицу-наседку, и на лице медиума отразилось смесь недоверия с презрением. Глаза у ворона так и остались голодными до крови, так что если его что и сдерживало, так только клятва Рё, данная роду Токугава. Немудрено, что его демоническое альтер эго так старательно пыталось уничтожить Хоши прежде, чем та начнет ему приказывать.

Кейко, сжимая печати, выбралась из укрытия и коротко кивнула Хао в знак приветствия прежде, чем отдать распоряжения:

— Нам нужно встать в круг, чтобы создать удерживающий барьер и сковать Рё очищающими четками в самом его центре. Он позволит это сделать? — её взгляд остановился на Хоши, и та кивнула, бросив ворону пару слов на старояпонском. Тот агрессивно клацнул клювом, будто желая откусить её голову, однако повиновался и прошел по тропе, освобожденной отступающими в сторону шаманами. Сама девушка последовала следом, не обращая никакого внимания на изучающие ее взгляды.

— Славно выглядишь, дорогая, — Хао оказался с ней рядом, лишь слегка тронув за рукав. — Не то, чтобы я не рад тебя видеть, но что случилось с твоей невоспитанной половиной?

Очищающие четки из множества мелких бусин взметнулись в воздух и легли на шею демона, скользнув на сложенные крылья. Анна ловко забросила еще несколько петель, и те затянулись, заставив ворона издать возмущенный вскрик.

— Нэмид в порядке, — Хоши мельком глянула на Асакуру и, едва заметно улыбнувшись, заправила выбившуюся прядь в прическу. — А что же? Боишься, что я останусь навсегда?

Губы Хао дрогнули в ухмылке, и он неопределенно покачал головой.

— Мне по душе любое из твоих обличий.

Шаманы под чутким руководством Кейко рассредоточились, образуя круг. Торуми предпочла держаться от места обряда подальше и, разместившись на высокой ветви соседнего хвойного дерева, принялась атаковать маленькими шишками голову Манты.

— За руки, надеюсь, браться не нужно? — фыркнул Рен, вставая между Хорокеем и Чоколавом.

— Не обязательно, — подтвердила Кейко и, всучив парню небольшой пергамент со священными символами, принялась раздавать точно такие же всем остальным. — Ваша задача — зарядить эти печати потоком фуриоку. Хоши-сан сдержит Рё, а Анна откроет портал для демонической сущности. Главное, чтобы у меня получилось отделить её от души.

— А если не получится? — с сомнением выкрикнула Торуми со своего наблюдательного пункта. Мико наградила ее долгим пронизывающим взглядом, но ничего не ответила. И только Хао легко считал в мыслях ее молчаливое «Тогда — мои соболезнования».

— Ладно Нэмид, — тихо проговорил Асакура на ухо Хоши, — она понятия не имеет, какой Рё был мразью, да и вообще готова спасать всё, что движется. Но ты же знаешь, что спасения он не заслуживает. Почему бы мне просто не скормить его своему духу прямо сейчас.

В ответ на его предложения девушка опустила взгляд и покачала головой.

— У меня была тысяча лет, чтобы проанализировать свою первую жизнь, — медленно проговорила она. — И я чувствую на себе непомерный груз вины за то, чем он стал. Я не приняла свою судьбу, воспротивилась, сбежала с тобой и взрастила в его сердце ещё большую тьму. Он даже погиб, пытаясь не отдать меня тебе. И, может, Рё никогда не был человеком, к которому я испытывала тёплые чувства, но он не заслужил такой страшной участи — превратиться в непомнящее себя чудовище.

— Как трогательно, — Хао хмыкнул, раздраженно поведя плечами. — Звучит так, будто ты жалеешь, что выбрала меня, а не его.

— Может, и жалею, — глаза Хоши смело встретили его взгляд, но губы ее дрогнули в грустной полуулыбке. — Но я бы совершила эту ошибку и дважды, и трижды, и всё равно осталась бы с тобой.

Хао мрачно ухмыльнулся, когда Кейко с сомнением протянула ему пергамент, но всё же кивнул. Если уж дети собрались себя угробить, то пусть хотя бы делают это под его присмотром.

— Вот только нынешняя ты, похоже, ошибок прошлого повторять не намерена, — Асакура на мгновение сжал прохладную ладонь Хоши в своей, прежде чем пройти на вакантное место в круге между Йо и Фаустом.

«Я бы не была в этом так уверена» — прошептала она вслед, разглядывая его удаляющуюся спину. Нэмид всегда была ее отдушиной, лучшей версией ее. У нее было всё, чего у нее, Хоши, никогда не было: любящая семья, друзья, любимое дело, возможность быть самой собой… Нэм никогда не чувствовала себя несчастной, даже несмотря на потерю матери и первое безответное чувство. Но вот появился Хао, и малышка Нэм ощутила пустоту, что всегда терзала Хоши. И он, словно наваждение, влился в эту пустоту, впечатался в её сердце, чтобы она летела в те же тартарары, что и ее первое воплощение. Она пропала. Нэмид уже пропала, и Хао, конечно же, разобьет ее вдребезги и сожжет изнутри, как того злосчастного голема. Жизнь Нэмид никогда больше не станет прежней, и пустота навечно останется вместе с ней.

— Хоши-сан, — Кейко сконфуженно кашлянула в ладонь, привлекая к себе внимание. — Подойдите, пожалуйста, ближе. Рё будет больно, так что нам понадобится вся ваша концентрация, чтобы вы его сдержали, и он не причинил мне и Анне вред.

Приблизившись к двум шаманкам, Хоши окинула мрачным взглядом огромного демона за их спинами. Было что-то ненормальное в том, что такой монстр подчинялся её власти. Её пугала их связь, которую она ощущала почти физически. Словно их сковали одной цепью и посадили в одну лодку, но они не стали от этого друзьями. Скорее, вынужденными терпеть друг друга заключенными.

Священные молитвы на японском посыпались из уст мико певучими гласными. Она зажгла благовония в виде палочек и прошла по кругу, в то время как пергаменты в руках шаманов, образующих круг, засветились всеми оттенками фуриоку. Четки Анны заискрились, готовые в любой момент защитить свою хозяйку, если ворон сорвется. Ладони Хоши легли на грудную клетку ворона, и тот тряхнул головой так, словно в ухо ему попыталось проникнуть мерзкое насекомое. Торуми перестала атаковать Манту и отвернулась, уткнув лицо в столб дерева.

— Всё будет хорошо, — прошептал Оямада, адресуя это успокоение, скорее, себе, чем кицунэ, к которой он обернулся. «Здесь же собрались самые лучшие шаманы турнира, — анализировал Манта. — Даже Хао! Ничего просто не может пойти не так».

Чем дольше Кейко читала молитвы, тем яростнее демон пытался разорвать связывающую его нить. Красный огонь в его глазах погас, но он так сильно жмурился, что этого никто не заметил.

Нечеловеческий вопль вырвался из его пасти, и большая голова попыталась боднуть Хоши, но девушка вовремя отскочила вбок, еще крепче вцепившись в мазутного цвета перья. Демон мельчал на глазах, суставы с омерзительным хрустом меняли свое положение, а перья втягивались в кожу, превращая птицу в человека.

— Всё хорошо, Рё. Всё хорошо, — шептала Хоши, пока бесформенная масса билась под ее ладонями.

Она кожей чувствовала вибрацию от перемещающихся костей и мышц, загоняя внутрь природное чувство страха и брезгливости. Хао едва сдерживал себя, чтобы не разорвать круг, видя как это нечто с лысой мордой, черными глазами без белков, дырами вместо ушей и расслаивающимся клювом оседает, жмется к ней и обхватывает неестественно длинными конечностями без пальцев ее бедра.

Наконец, Рё обрёл свой прежний облик, и он, абсолютно обнаженный, тяжело дыша, оперся руками в землю, не поднимая головы. Хоши опустилась напротив, пытаясь заглянуть в его лицо, но тот, казалось, всё ещё был не в сознании, скрываясь за смолью слипшихся распущенных волос. Остановившись за его спиной, Кейко петлю за петлей начала снимать с его синюшного тела очищающие четки, что из белых превратились в угольно-черные. Как только снять осталось последнюю петлю, мико дала знак Анне, чтобы та открыла портал.

— Тьма, несущая смерть, — зашептала она. — Созданная пороком, проклятая богом, сжирающая души…

Чётки Анны очертили в воздухе круг, и пространство дрогнуло, создавая чернеющий в воздухе портал. Не больше монеты, за считанные мгновения он разросся в несколько раз. Холодные призрачные длинные пальцы сжали запястья Хоши в тиски так резко, что она едва подавила вскрик. Широко распахнутые, полные безумия глаза Рё воззрились на нее, а синие губы задрожали в шепоте:

— Птичка в клетке, когда, когда же ты выйдешь? Кто у тебя за спиной? Беги, Пташка. Беги. Спасай свои пёрышки. Он заберет тебя с собой.

Глаза девушки, посветлевшие до прежнего янтарного оттенка, в ужасе моргнули, глядя, как Рё превращается в маленький призрачный шарик и утекает прочь, юркнув в темноту деревьев. Воспоминания Нэмид шевельнулись в ней, обрушились лавиной, и она вскочила, окликнув Кейко, но та уже успела снять с воина последнюю петлю. Нэм резко вдохнула через рот, и что-то в груди захолодело и испуганно сжалось, словно тело стало непомерно велико. Сердце замерло в ожидании. Она знала это чувство — ей уже доводилось встречать смерть в своей прошлой жизни. Глаза нашли Хао, руки подхватили полы кимоно, и она побежала к нему, как к своей единственной надежде на спасение.

Чётки в руках задымились от вырывающегося демонического рейоку, обжигая пальцы. Бусины к хрустом покрылись паутиной трещин и в следующую же секунду разлетелись, высвобождая черный как смоль бесплотный дым, принявший форму ворона. Хао отбросил пергамент и призвал Духа Огня. Остальные последовали его примеру, восстанавливая единение проводников с духами.

Анна и Кейко обменялись быстрыми мрачными взглядами. Они рассматривали такой вариант развития событий, и потому слаженной командой зачитали молитвы. Портал разросся, превращаясь для демонической сущности в подобие черной дыры, затягивающей внутрь.

Огромная лапа Духа Огня стремительно потянулась к Нэмид, чтобы подхватить и взять под защиту, но тут ее грудную клетку словно разорвало, и Нэм как в страшном сне увидела, как её уносит прочь от собственного тела. Оно с остекленевшими распахнутыми глазами повисло в сжатом кулаке Духа Огня, словно бесполезный мешок из костей и мяса. Картинка померкла. В нос ударил запах гниющей плоти. Холодная темнота сковала ее снаружи и изнутри.


Наверное, из всех реакций на смерть, что мог выдать Хао, он выдал самую ненормальную, чем порядком напугал всех и без того шокированных увиденным присутствующих. Он не был похож на человека, пережившего болезненную потерю — он превратился в съехавшего с катушек психопата. С яростью и потоком грязных проклятий схватив тело Нэмид за плечи, он затряс его с такой силой, что запрокинутая голова с всё еще не прикрытыми веками несколько раз ударилась о землю.

Всё произошло настолько стремительно, что даже Анна не сразу поняла, что пошло не так, хотя и находилась всего в паре метров, в самой гуще событий. Ворона затягивало в портал, всё шло по плану, но тут из черных недр потустороннего окна вырвались щупальца, похожие на корни одряхлевшего дерева, вонзились в спину девушки и выдернули из нее душу так запросто, словно ничего ее к телу и не привязывало. У Нэмид не осталось видимых повреждений, но это не отменяло факта, что теперь девушка была мертва.

— Прекрати ее калечить, больной ты урод! — Киояма оттолкнула Хао и с размаху залепила ему смачную пощечину. Голова его мотнулась в сторону, закрыв длинными волосами краснеющую на глазах щеку, и Асакура так и замер в таком положении. — Фауст! — она обернулась. — Сколько можно поддерживать жизненные функции в теле без души?

Немец, стряхнув с себя всеобщее наваждение, подошел ближе, поманив следом за собой белокурую Элайзу.

— Достаточно долго, если запустить сердце и дыхательную систему, — его засветившиеся слабым зеленым светом руки опустились к груди Нэмид и, помешкав, проникли внутрь. — Со своим запасом фуриоку я продержусь часов двенадцать.

— Отлично, — хмыкнула Анна и вновь обратила свой взгляд на так и не двинувшегося с места Хао. — Двенадцати часов тебе хватит, чтобы разыскать ее душу?


========== 28. О душах ==========


Этот человек — ослепительная звезда. Я отражаю этот свет,

и на душе светлеет, но иногда там очень темно.

Светлее, когда есть надежда, и темнее, когда разочарование.


«Ты прекрасен!»


Нэмид приняла мысль о собственной смерти с пугающим даже её саму смирением. В последние дни своей жизни она не раз смотрела в пустые глазницы черного жнеца, так что расставание с телом просто обязано было стать для нее вопросом обозримого будущего. Если бы она не погибла сегодня, то смерть настигла бы ее через несколько дней. Конечно, Нэм допускала мысль, что Его Величайшество проявил бы к ней милосердие. Возможно, даже предложил бы собирать целебные травки где-нибудь на краю его нового мира. Но Нэмид всё равно не приняла бы его предложения, а если б и приняла, то в тот же день повесилась бы на шнурке собственного платья.

Загробная жизнь вопреки ожиданиям не встретила ее цветущим лугом со свежей, лоснящейся на солнце травой и давно почившими близкими. Здесь не было ни мамы, ни бабушки с дедушкой, ни даже Момо, их старого рыжего пса с порванным ухом — лишь настойчивый полумрак с гнилостным, трупным запахом. Нэмид не знала, сколько прошло времени: минута, час или день — знала лишь, что она лежит, как и подобает покойнице, а над ней расстилается заплесневевший каменный свод с блеклыми остатками бордовой краски.

Наконец Нэм подняла корпус, с ленивой неохотой подмечая, что совсем не чувствует под собой опоры, и словно бы нехотя огляделась. Просторный зал метров в тридцать в длину из изъеденного временем камня показался ей смутно знакомым, однако она определенно не могла быть здесь раньше. И пол, разгулявшийся волнами, и покосившиеся колонны, покрытые плотным слоем плесени, будто приветствовали ее своим прошлым обликом в отголосках памяти, но где она могла их видеть? В конце зала Нэм заметила сваленную кучу из неопознанного хлама, подсвеченную единственным источником света в помещении — дырой в порушенном своде, впускающей внутрь мутно-серый столп. С секунду поразмыслив, она попыталась подняться на ноги. Получилось только воспарить над землей бесплотным духом. К такому еще придется привыкнуть.

«На рай это непохоже». Быть может, она его не заслужила? Не так хорошо и добропорядочно прожила свою жизнь? Не была послушной дочерью, завидовала лучшей подруге, часто лгала, отравляла своё сердце злобой и обидой… «Это же мелочи!» — сказали бы многие в ее оправдание, но что, если у Великого Духа совсем иное мнение на этот счет?

Кости. Вот, чем оказалась при ближайшем рассмотрении освященная куча, метра в три высотой. Человеческие, звериные, птичьи. Еще розовые, обглоданные до идеального гладкого блеска. Если бы у Нэмид всё ещё был желудок, он бы непременно выплеснул всё содержимое наружу, но она чувствовала лишь эти фантомные спазмы, не в силах получить хоть малую толику облегчения.

— Впечатляет, да? — пещерным эхом раздался мужской голос за спиной, и Нэм вздрогнула, стремительно оборачиваясь, прижимая руку к груди. Чернеющий силуэт, затаившийся в полумраке, замер поодаль, всматриваясь, изучая. — С приближением Звезды Хаоса становится всё проще выбираться наружу.

— Кто вы? — выкрикнула Нэмид в темноту, пытаясь хоть как-то сфокусировать взгляд на незнакомце. Тот не стал более тянуть с интригой, играя на страхе и любопытстве, и с готовностью двинулся к ней. Его утонченные черты проступили в блеклом свете, глаза блеснули бардово-красным. Длинные темно-пепельные волосы статично очертили широкие юношеские плечи, облаченные в чёрное. Нэм был знаком этот облик, но тот, кто за ним скрывался, едва ли желал ввести ее в заблуждение.

— У меня нет ни образа, ни имени, но тебе, наверное, будет спокойнее видеть что-то более знакомое и осязаемое.

И этим более знакомым и осязаемым оказался облик Асахи, которого она видела лишь единожды, во Вратах своей памяти. Брови Нэмид в негодовании свелись к переносице, и она отступила на шаг назад, давая понять, что приближение незнакомца становится некомфортным. Ее посыл истолковали верно: он остановился.

— Вы же… не Великий Дух, верно? — в памяти всплыло видение у тотема. Короткая встреча перед тем, как её душу уволокли в ад. Тонкие губы на бледном лице зазмеились в усмешке:

— Нет. Не он.

При жизни Нэм могла прощупывать энергию. Буквально — она чувствовала ее кожей. Не сказать, что она была в этом экспертом, но ей всегда удавалось не глядя определить, кто рядом с ней: шаман, человек, демон, призрак или дух природы. Сейчас же она не чувствовала. Скорее, знала — существо перед ней не подходит ни под один из этих пунктов, хоть и пытается казаться знакомым.

— Мы встречались с тобой, — незнакомец снова заговорил. — Тысячу лет назад и несколько раз в этой жизни. Не думаю, что ты меня видела, но это не значит, что меня не было… Пташка.

Нэмид вздрогнула, ощущая всем, что от нее осталось, леденящий холод.

— Вы тот ворон?

Змеиная улыбка снова очертила уголки рта.

— Он лишь малая часть меня. Моё творение. Я почти божество, но мой мир заперт в ограниченном пространстве, и это угнетает. Приходится идти на хитрости, чтобы иметь возможность питаться.

Взгляд Нэм не обратился к костям за ее спиной. Она не посмела обернуться. Невинные жертвы, сожранные неизвестными чудовищами. Такими же кровожадными, как и тварь, в которую превращался Рё. Их постигла мучительная смерть, и остается верить, что на том свете они обрели покой.

— И с чего «почти божество» решило пообщаться с душой рядовой шаманки? — если чему Нэмид и научило общение с Хао, то сомнительному умению держать лицо перед тем, кто заведомо сильнее и могущественнее. Ее голос не дрогнул, глаза не устремились в пол. Слишком много чести для существа без имени и внешности.

— Ну-ну, не скромничай, — «божество» осклабилось. — Шаманкой ты, может, была и посредственной, но душа — лакомый кусочек. Трижды умерщвленная, дважды воскресшая. Посмотри на Хао, и ты поймешь, сколько духовной силы прибавляет смерть. Если бы не твои сделки с мелкими тотемными божками, высасывающими весь потенциал, ты бы и сама уже это поняла.

«Трижды»? Он сказал «трижды»? Уж не засчитан ли тот раз, когда Хао сжёг её, созданную из грязи? От одного этого воспоминания Нэмид передёрнуло. Что ж, по крайней мере вторая смерть, запечатленная в памяти, прошла быстро и почти безболезненно. Секунда — и вот её уже нет в списке живых. Никакой агонии — лишь осознание, что ее жизненный путь подошел к концу.

— Кто же ты? — тихо спросила она, и существо сверкнуло красным взором из полумрака. Кажется, ответ на вопрос, кто перед ней, был на поверхности, но Нэмид всё не могла за него ухватиться.

— Когда проклятье проглатывает достаточное количество душ, оно, подобно Великому Духу, становится нечто средним между личностью и вместилищем. И я… оно и есть, собственно говоря.

Проклятье, значит. Худшее, что может сотворить человек из своей обиды, ненависти и боли. И раз оно говорит, что ворон был его частью, значит, Нэмид может доподлинно знать, где сейчас находится.

— Так это здесь Рё волочил своё тысячелетнее существование? — И Рё, и друзья Йо говорили о месте, из которого не выбраться. Проклятое поместье, что в случае смерти в его пределах станет для души последним пристанищем. Кажется, здесь же жила Хоши. Правда, предсмертный выдох испустила в другом месте.

— Рё был моим главным сосудом. Моими глазами, ушами и крыльями во внешнем мире, не говоря уже о пропитании. Он всегда находил лучшую добычу. Только юные девы, никакой мелкой живности. Но та лошадь, которую он затолкал нам в глотку, лишь бы не трогать тебя, была просто омерзительна. Такое… — «проклятье» защелкало пальцами, — старое, пресное мясо. Даже доедать не хотелось.

Ладони Нэмид помимо воли сжались в кулаки. Эта тварь специально заговорила об Эсте: следит за ее реакцией, ищет точки давления. Хотя едва ли она о них уже не знает. Ворон был в ее разуме вместе с Рё, а значит, наверняка обшарил все уголки, рассмотрел все страхи и слабости. От осознания этого факта захотелось вывернуться наизнанку и отмыть все внутренности с мылом.

— От меня тебе что нужно? — не стала ходить вокруг да около Нэмид. В голосе ее прозвенела сталь. Не она здесь хозяйка положения, но чтоб ей провалиться в нижайшие глубины ада, если она позволит недобожеству извлечь выгоду из ее смерти.

Тонкие губы проклятья снова исказила усмешка. В голову Нэм закралось тревожное подозрение, что оно читает ее мысли. Так же, как и обладатель мордашки, которую эта тварь без спроса позаимствовала. Чем вообще она руководствовалась? Решила сыграть на чувствах Нэмид и пустить пыль в глаза? Тогда образ подобран неверный. Нэм не знала Асаху. Её сердце забрал Хао.

— Мне нужен новый сосуд. И ты идеально подходишь на эту роль.

Из глотки Нэм вырвалось нечто среднее между истеричным смешком и возмущенным всхлипом.

— Я не стану твоей новой игрушкой.

— Игрушкой? — изящные брови в театральном изумлении взметнулись вверх. — Я предлагаю партнерство, взаимовыгодное сотрудничество! Думаешь, Рё страдал от единства со мной? Отнюдь. Он сохранил ясный пытливый ум, имел способности, что остальным духам только снятся. Много ты знаешь призраков по одному мановению руки обретающих плоть? И всё, чего я просил взамен, лишь самую малость: иногда одалживать мне своё рейоку для краткосрочных вылазок. Но Рё не обладал и половиной твоего потенциала. С тобой мы сможем творить по-настоящему великие дела, изменить мир! Подумай об этом.

«Мягко стелет — жестко спать» — мысленно подытожила Нэмид, в ту же секунду отвергая для себя предложение проклятья. Она могла представить, что с ней сделает эта зараженная неизмеримым злом земля, если она скажет «нет», но что такое забвение, смешанное с безумием, в сравнением с перспективой стать монстром-марионеткой?

— «Изменить мир»? — Нэмид скептически прищурилась, скрестив на груди руки. — Серьезно? Ты еще и текст чужой взял. А своё что-нибудь есть?

Недобожество расхохоталось. Не так, как Хао: зычно, без единой эмоции, отраженной во взгляде, — и от этого смеха Нэм почти ощутила, как встают волоски на её воображаемом теле.

— А ты забавная. Немного грубая, но забавная, — «Асаха» смахнул воображаемую слезу с уголка глаза. — Единственное, чего хочу лично я — это немного расширить границы владений. Но ты?.. — он насмешливо цокнул, отрицательно покачав указательным пальцем из стороны в сторону. — Ты — другое дело. Ты юна, сильна, и в твоих глазах тлеет настоящая страсть, решимость. Объединишься со мной, и сможешь помочь маленьким шаманам остановить инаугурацию Короля. Разве не этого ты хочешь?

Нэмидустало прикрыла веки. Принести своей смертью хоть какую-то пользу? Помешать Хао совершить самую большую ошибку в его жизни? Звучит как благо, но известно, куда выстлана дорога благими намерениями. Тем более, что ад уже здесь. Вот он, стоит прямо перед ней, кривит в недоброжелательной ухмылке чужой красивый рот. Не лучшая идея отвечать ему согласием.

— Мне ничего от тебя не нужно. И тебе помогать я не намерена.

— Это пока, — буднично согласилось проклятие. — Мы еще найдем общий язык. У нас ведь впереди целая вечность.


— Хао! — в который раз продрал горло в крике Йо и беззвучно чертыхнулся. Не так-то просто кричать, когда дыхание сбивается от бега, и звуки застревают вместе с вдохами в глотке. Если бы не тренировки Анны, он бы и вовсе издох уже минут пять назад и не несся вслед за ополоумевшем повелителем огня по диким зарослям Леса Духов. Неизвестно, что заставляло все эти растения буйствовать посреди пустыни и хлестать его по щекам, однако времени задумываться об этом, как и проверять очередные кровоточащие царапины, не было.

— Э-эй!

Смерть Нэмид что-то пошатнула в Хао, убило всё его хладнокровие на корню. Йо это видел. Все это видели. Он сбежал, как подстреленный зверь, и Йо бросился за ним без колебаний, хоть Рен и пытался сдержать его, аргументируя тем, что Хао сейчас изничтожит любого, кто попадется под его горячую руку. «Именно поэтому его и нельзя сейчас оставлять одного!» — эти слова вызвали лишь недоумение на лице Тао, но плечо друга он отпустил, решив, что иногда в Йо нужно просто верить.

Йо чувствовал в произошедшем свою вину. Он обещал Нэм защитить её, а что в итоге? Не уберег, заставил Хао еще раз пережить кошмар из прошлого… И как он собирался стать Королем Шаманом, если даже такую элементарную малость не смог исполнить? Ему вверили невинную жизнь, а он облажался. И Хао будет абсолютно прав, если в порыве гнева захочет его уничтожить. Если бы кто-то не уберег Анну, Йо тоже впал бы в ярость.

Наконец он увидел брата и на несколько долгих секунд замер в замешательстве, потому что тот, не двигаясь, сверлил нечитаемым взглядом немолодую дикую лиственницу напротив — такую же, как десяток других, стоящих рядом.

— Сам выйдешь, или мне тебя за шкирку вытаскивать? — холодно отчеканил Хао, и Йо, покорно выдохнув, поплелся к нему. — Да не ты, — раздраженный взгляд через плечо снова приковал его к месту. — Ты катись к своим никчемным друзьям, деспотичной невесте и неумехе-матери, пока я тебя не спалил.

Ядовитые слова больно задели еще не ороговевшую рану чувства вины, и Йо, вздрогнув, остановился, но даже не подумал о том, чтобы уйти. Воздух возле дерева поплыл, словно от жара. Из-за широкого ствола показались несколько белых лисьих хвостов, а затем и ссутуленная женская фигура. Торуми не смела поднять на Хао глаза, и не видела, как при виде нее он брезгливо скривился. Кицунэ. Он еще со времен Хэйан терпеть не мог этих лживых тварей. У других духов есть хоть какое-то понятие о чести, а демонические лисы не брезгуют ничем.

— Если ты считаешь, что своим появлением спасаешь своего дружка экс демона, то зря стараешься. Его смрад не перебивают и пять тысяч духов, засевших в этом лесу, а уж за твоей юбкой ему и подавно не спрятаться.

Йо отдал брату должное. Вычислить среди стольких сбивающих с толку рейоку одно нужное, да еще в таком взвинченном состоянии — это действительно верх мастерства. Хотя с чего это удивление, когда речь идет о том, кто покорил все концы Звезды Единства?

— Я не прячусь, — блеклый призрачный силуэт воина материализовался следом за кицунэ. От него больше не веяло тем могуществом и бравадой, что он так упорно демонстрировал перед шаманами с момента прибытия в Добби. Скорее, он выглядел вымотанным и уставшим. Борьба с монстром, захватившим его сознание, отняла у него слишком много сил. — Если ты всё ещё таишь на меня злобу, то валяй. Спускай с поводка свою всеядную зверушку. Я не находил покой достаточно долго, чтобы со спокойствием принять своё полное исчезновение.

Глаза Хао с раздражением закатились.

— Мне было насрать на тебя тысячу лет и было бы еще столько же, если бы ради удовольствия лицезреть твою мерзкую рожу только что не погибла Нэмид.

Меж бровей Рё залегла вертикальная морщинка, и он повел плечами так, будто что-то их непомерно стягивало.

— Можешь не верить, но мне жаль. Я не хотел навлечь на нее беду.

— Засунь свои сожаления в свою прозрачную мертвую задницу, — процедил Хао, сжимая и разжимая кулаки. На секунду Йо показалось, что он вот-вот сорвется и призовет Духа Огня, но этого не произошло. Самообладание против ненависти, счет один-ноль. — Ты заявился в Добби, чтобы отомстить Хоши за свои обиды, разве не так?

— Так, — хмыкнул Рё. — Хоши была сумасшедшей, помешанной на тебе идиоткой. Но не Нэмид, — отвернувшись и скрестив на груди руки, добавил он. — Я искренне не желал ей зла, потому и сдерживал ворона в свои редкие проблески осознанности. Для Хоши я бы такого делать не стал.

— Что ж ты тогда ей не помог и сбежал? — раздраженно выплюнул Хао.

— Я предупредил ее, — губы Рё очертили оскал. — Сказал, чтоб уматывала. Это максимум того, что я мог сделать как призрак.

Торуми вмешалась, встав между оппонентами, и гордо вскинула подбородок, с помутненной решимостью встречая источающий ярость взгляд Асакуры.

— Если хочешь винить кого-то в произошедшем, то вини меня. Это я убедила всех, что душу Рё нужно очистить. Знала, что ритуал подразумевает открытие окна в мир, где демоническая сущность была создана. И это я подбросила девчонке-провидице нужные видения, чтобы глупые шаманишки решили, что без Нэмид им не обойтись.

Глубокий вдох и выдох через ноздри. Нервы Хао взвились до предела, покалывая подушечки пальцев готовым разгореться пламенем. Дух Огня легко считывал эмоции владельца и, поглощая их, распалял еще больше.

— Это было проклятье поместья, — дрожа и телом, и голосом, продолжала Руми, всё так же заслоняя собою Рё. — С самого начала оно хотело её душу, потому и отправило Рё, как верную марионетку, за ней. Оно хотело забрать Нэмид еще во время ритуала единения, но Рё помешал ему, покинув ее тело раньше времени. Тогда проклятье втянуло меня во весь этот план с порталом на случай, если у него не получится поглотить её душу… физически.

В воспоминаниях Хао промелькнуло смертельно бледное и заплаканное лицо Нэмид после встречи с крылатой тварью, что едва не выпотрошила ее живьем, и его начало потряхивать. Всё гораздо сложнее, чем он предполагал. За ней планомерно охотились, и при этом не просто хотели убить, а прихватить с собой еще и само её естество.

— Оно не хотело при этом лишаться Рё, потому пыталось провернуть всё… без моей помощи, — Торуми говорила всё тише и тише. — Когда стало понятно, что ты не дашь к ней подобраться, я напичкала девчонку со спиритической доской парочкой иллюзий, а остальное ты видел сам. Я согласилась, только потому что оно обещало освободить Рё, если всё срастется.

Хао стиснул зубы до того, что желваки заходили по лицу. Нэмид всего этого не заслужила. Она должна хихикать в стайке таких же юных дурех, как и она сама, обсуждая очередного смазливого мальчишку, а не проходить через агонические метания между жизнью и смертью. Она — сама добродетель. Маленький светлый огонек, который он облапал своими нечистыми руками. Поиграл на ее патологическом желании спасти всех, кроме себя. Имеет ли Хао право вообще злиться, когда кто-то другой поступил с ней так же подло?

«Имею, чёрт возьми!».

Торуми судорожно всхлипнула, отступая назад и глотая слезы при виде того, как за спиной Хао разрослась исполинская фигура Духа Огня и как всполохи пламени заиграли на его блестящем, искрящемся теле. Йо встал перед братом, раскинув руки. Кожу защекотало от угрожающе пышущего в лицо жара, но он не сдвинулся ни на йоту, взглядом полным решимости встречая гнев Хао. Тот глядел на него исподлобья, будто и не замечая, как его длинные волосы разметались в разные стороны от непроизвольно вырывающегося фуриоку.

— Что ты вытворяешь?! — утробно прорычал Хао, но на его всплеск ярости Йо не повёл и бровью.

— Делаю то, что сделала бы на моем месте Нэмид.

— Тогда тебе стоит вспомнить, что она вот-вот начнет разлагаться — вот куда привела её эта дорожка.

И пусть Хао выплюнул эти слова так, будто он всем своим существом презирает и Нэм, и ее поступок, Йо успел заметить, как в глазах брата проскользнуло замешательство прежде, чем он нашел, что ответить.

— Я почти её не знал, — Йо заговорил тише, в сомнении хмуря брови. — Но даже этого времени хватило, чтобы понять: между спасением ближнего и своим благополучием, она всегда выбирала первое. И это вдохновляло, заставляло всех, кто был рядом, становиться хоть немножко лучше. Может, ты считаешь, что это глупо, но как по мне, так только благодаря таким людям наш мир ещё не полетел в тартарары. Многие ли скажут такое о тебе, если ты прямо сейчас умрешь?

Фуриоку Хао затихло, и взгляд прояснился. От слов Йо что-то гадливо шевельнулось внутри, но он запретил себе об этом думать. Нэмид действительно другая. Его полная противоположность. Инь и Ян. Может, потому их так и притягивало друг к другу — что в прошлом, что в этой жизни. У Нэм гораздо больше общего с Йо, чем с ним, но отчего-то судьба свела ее с другим близнецом. Хао поджал губы, взглянув на Рё и Торуми, замерших, прижавшись друг к другу за спиной Йо. Эти двое свели Нэм в могилу, но она бы и этому нашла оправдание. Он почти слышал это ее «Они не виноваты! Их использовали!». Влюбленная лисица, уставший от невольного существования демон — весьма легкая и податливая добыча, ими легко управлять, если знать, за какие ниточки тянуть. Это не означает, что Хао простил им их подлость. Но, может, то, что Рё дважды отсрочил смерть Нэмид, достаточная причина для того, чтобы точно так же дать ему спасти свою никчемную шкуру?

— Я могу отправиться с тобой в поместье, — предложил Йо, как только Дух Огня растворился в воздухе, и Хао брезгливо повел носом, отворачиваясь.

— Хочешь очистить совесть? — невесело хмыкнул тот. — Извини, братец, но ты там будешь только мешаться. Из тебя минут за десять высосут всё фуриоку, и тогда спасать придется уже тебя.

— Но я могу хоть чем-то помочь?

Хао раздраженно повел плечами.

— Позаботься о… теле. Спрячьте. Не думаю, что Патчи будут в восторге, когда обнаружат, как её труп лапает этот ваш Фауст. И проследи, чтобы этих двоих, — он указал на Рё и Торуми, — к моему возвращению здесь не было. Вторых шансов я не даю.

И стоило огненному шаману только исчезнуть в языках пламени, как Руми зарыдала навзрыд и бросилась на Рё с объятиями, уткнувшись ему в грудь. Тот неуклюже приобнял ее одной рукой и погладил по голове, ну, а Йо, наблюдавший за этой картиной со стороны, вымученно улыбнулся, вытирая пот со лба. Ему удалось достучаться до брата, и тот проявил милосердие, хотя никто не верил, что такое возможно. Похоже, рядом с Нэмид изменился и Хао, вот только осознает ли он это в полной мере?


========== 29. О поисках ==========


Одинокий странник потерял свою дорогу

Время потеряло часовые пояса

Сердце так измучено веретеном пороков

И где-то вдалеке далёко ждёт его она:

Чистая, не раз не тронута руками грязными —

Девушка, чьё сердце в двери не впускало зла

Змеи врали страннику, что с ней не станет счастлив он

Но он упрямо верил, что найдёт покой в её глазах.

«Медина» Jah Khalib


До чего же странно возвращаться в место, с которым распрощался еще в своей первой жизни. И еще страннее застать его в таком состоянии: безлюдным, брошенным, мёртвым, скрытым в густом замогильном тумане. Хао приближался к чернеющим очертаниям порушенной каменной стены, отделявшей поместье от всего остального мира, и поверить не мог, что когда-то, будучи мальчишкой — настоящим мальчишкой, а не юным телом со состарившейся душой — бродил здесь словно неприкаянный, надеясь хоть одним глазком увидеть девушку, в которую втрескался по уши с первого взгляда.

Каким молодым, глупым и полным надежд на лучшее он тогда был. И до чего горькой оказалась расплата за его наивность. Казалось, его душу разорвало на куски в момент, когда Хоши не стало. Хао не думал, что сможет оправиться. Но он смог. Задушил в себе боль, восстал из пепла и возрос в своем могуществе до небывалых высот. Даже женился. Сорок лет брака, после которых он благополучно овдовел, доказали, что и уважения для старения бок о бок достаточно, а любовь — это удел недалеких романтиков, ничего не смыслящих в суровых реалиях жизни.

Но мысли о ней снова вернулись к нему маниакальным наваждением во второй жизни. Хоши снилась ему каждую ночь. Хао не помнил её лицо, но знал, что это она приходит и, обвивая его шею изящными руками, прижимаясь всем телом, мурлычет ему куда-то в ямку над ключицей тихое «люблю». Глупо было надеяться, что его подопечный, талантливый раввин сможет вернуть ему возлюбленную, вселить ее душу в глиняное тело, но Хао надеялся. Тем больнее было разочарование, когда кукла из грязи, выглядевшая в точности как Хоши, даже не шевельнулась. Глаза застелила пелена ярости, и пришел он в себя, только когда голем истошно завизжал в унисон со своим сгорающим заживо создателем. Сны прекратились в тот же день. Хоши больше не приходила.

В этой жизни Хао даже не думал искать себе спутницу. Зачем? К чему спешка, когда впереди его ждет целая вечность? И тут на его голову свалилась Нэмид. Не иначе как с Луны. Она не покорила его сердце с первого взгляда, как Хоши. Дикая девчонка, не взаимно влюбленная в его потомка, всего лишь привлекла его внимание, как занятная зверушка, по полдня разгоняющая колесо в своей маленькой клетке. Даже понимание того, что она — реинкарнация Хоши, не принесло должной симпатии. Тем сложнее для Хао было признать теперь, что эта заноза влезла в его голову настолько, что он притащился ее спасать на другой континент.

Дойдя до главного входа в поместье, Хао невольно замер, разглядывая массивные врата, зазывающе раскрытые настежь, словно пасть мухоловки в ожидании добычи. Они выглядели точно как Врата Памяти, что он видел в сознании Нэмид, и это ему не понравилось. Быть может, их создала Хоши, используя знакомый образ, вот только при ее жизни врата не выглядели так древне.

— Что ж, — хмыкнул Асакура. — Удиви меня, Проклятье. Надеюсь, это будет весело, — и с завидной решимостью шагнул, ныряя в густой, слишком явственно осязаемый обнаженной кожей туман. Хао пожалел, что не прихватил пончо — настолько неприятным оказался этот контакт с чужеродной энергетикой.

Невыносимая вонь сырости и гнили пробралась в нос и сковала горло так, что он сразу же закашлялся. Звук кашля разнесло эхо, и поместье в то же мгновенье словно очнулось. Треск, скрип, стук, вой, лязг, чавкание смешались друг с другом в пугающую какофонию. Воспоминания о загробной жизни непрошено настигли Хао.

Чаще всего в аду было тихо. Тихо настолько, что Хао жалел, что больше не имеет смертной, с каждой минутой приближающую кончину, оболочки. Звуки собственного дыхания и шорох циркулирующей по сосудам крови хоть сколько-нибудь разбавили бы эту пытку тишиной. Но когда тишина прерывалась, становилось еще хуже. Омерзительные слепые твари со скользкими телами с тошнотворным чавканьем вылезали из безжизненной почвы, и каждая безошибочно поворачивала уродливую морду в его сторону.

«Помоги-и» — раздалось сипение где-то над головой, и Хао, вскинув голову к кривым ветвям иссохших деревьев, брезгливо поморщился. Висельники со сломанными шеями тянули к нему свои серые пальцы и больше свистели, чем говорили, шевеля перекошенными в вечной агонии ртами.

Конечно, он мог бы поджечь деревья вместе с ними, но едва ли это подарит им вожделенную свободу. Лишь добавит мучений, ведь воздух поместья вытянет из пламени энергию до того, как оно всё уничтожит, а поддерживать его у Хао нет ни охоты, ни времени.

Земля под ногами хлюпала, отдавая вибрацией. Что-то под ней без конца шевелилось, перекатывая комья грязи. Тела мертвецов ли это или насекомые — Хао не хотел знать. Единственное, на чем он желал сосредоточить свои мысли, это поиски Нэмид. Поместье огромно, и она может быть где угодно. Может, даже среди синюшных лиц висельников он заметит ее знакомые черты, хотя едва ли нескончаемый приступ асфиксии — это самое страшное, чему может подвергнуть ее проклятье.

Асакура не сразу заметил, как в тумане проявилась чья-то тень, но, как только зацепился за нее взглядом, непроизвольно замедлил шаг. Она двигалась прямо на него, сутулясь и раскачиваясь влево-вправо, будто запиналась о каждую кочку.

— Х-хао, — знакомый голос ускорил сердцебиение и пригвоздил к месту. Фигура приблизилась настолько, что Асакура мог различить и короткое платье, и зябкие острые плечи, что она обвивала руками, и длинные смоляные волосы, статично повисшие за спиной.

— Нэм?

Девушка бросилась к нему, прижавшись холодной щекой к его обнаженной груди. Ледяные пальцы крепко вцепились в плечи.

— Я боялась, что останусь здесь навсегда, но ты пришел.

Нэмид всхлипнула, и Хао осторожно приобнял ее, положив руку на лопатки. Как-то слишком… просто. Конечно, можно предположить, что душа Нэм бежала к вратам поместья, и он по счастливой случайности её перехватил, но разве проклятье отпустило бы ее к границе? Словно услышав его мысли, она подняла голову:

— Теперь мы никогда-никогда не расстанемся, правда? — и прильнула к его губам, сразу же протолкнув меж них холодный язык.

Асакура даже не успел удивиться такой внезапной настойчивости, как ему в глотку хлынула какая-то гниль, от которой по пищеводу начала подниматься рвота. Лицо, вплотную прижавшееся к его, на глазах посинело и иссохло, источая запах уже давно разложившейся плоти. Хао с омерзением ударил по нему кулаком так, что лже-Нэмид со смачным чавканьем шлепнулась на землю, оставив на его костяшках лоскут гниющей щеки. Прежде чем поджечь неизвестную тварь, Хао успел заметить, как по обнажившимся деснам и зубам расползлись жирные белые личинки. Ноги сами понесли его вперед под истошные вопли горящего тела, но, пройдя шагов двадцать, он обернулся. Оно больше не горело — пыталось подняться, протягивая в его сторону обугленную руку, похожую на ветвь уродливого дерева.

— Добей меня, — прохныкал женский голос, — Добей, — но ни один мускул не дрогнул на лице Асакуры. Не зная жалости, он продолжил путь, игнорируя окликающие его истеричные молящие крики. «А Нэмид бы попыталась помочь» — шепнуло что-то внутри него, и Хао лишь сильнее сжал челюсти от этой мысли. Ну и где она сейчас, эта Нэмид? Неразумный ребенок, неспособный расставлять приоритеты. Готова чью угодно душу поставить превыше своей, и вот результат. Угодила в плен к могущественному проклятью, а Асакура зачем-то корчит из себя прекрасного рыцаря в сияющих доспехах, хотя еще совсем недавно был драконом.

«Ты мог бы ее и не спасать» — съехидничал внутренний голос. Мог ли? Способен ли он, Хао, прямо сейчас развернуться и уйти, а потом со спокойной душой заняться подготовкой к предстоящей коронации. Асакура честно попытался вообразить такой сценарий. Как только он станет Королем, ему ничего не будет стоить воскресить Нэм. Разве так уж страшны три дня в таком месте для души, что уже проторчала в аду целое тысячелетие?

— Что за… — Хао нахмурился, увидев перед собой очертания врат, в которые вошел несколько минут назад. Он всё это время держал путь не в ту сторону? Или же это поместье так ненавязчиво указывает ему на дверь? Понадобилась доля секунды, чтобы принять решение, уйти или остаться, и Асакура решительно развернулся и двинулся в противоположную от врат сторону. Нет, Нэмид не проведет в этом гадюшнике ни единого дня, или он не самый могущественный шаман из ныне живущих.

Однако очень скоро он обнаружил, что снова вернулся на выход, и Хао со всей яростью ударил кулаком каменную стену от досады. Кровь хлынула из разбитой кисти, но ссадины на глазах побелели, затянувшись здоровой кожей. Асакура резко выдохнул через нос, прикрывая глаза. Бесполезно искать Нэм, опираясь на телесные органы чувств. Проклятье так и будет водить его за нос, доводя до белого каления, а толку от этих метаний будет ноль.

— Где же ты? — прошептал Хао, вглядываясь в темноту сквозь плотно сомкнутые веки. Душа Нэмид связана с его. Цепью, лентой, нитью, кармическими узами — неважно, чем. Важно, что в любом из миров, в любом измерении времени и пространств, они будут обречены на встречу, и всё, что сейчас нужно Хао, это прочувствовать эту связь самостоятельно.

Несколько минут медитации прошли впустую. Тьма оставалась такой же непроглядной, а проклятые твари, подбирающиеся к нему со всех сторон, совсем не добавляли концентрации. Но вот откуда-то издалека он услышал звон браслетов, и этот звон заставил его сердце замереть. Во мраке что-то блеснуло, и Асакура открыл глаза, оставляя свой разум в трансе. Бледный желтоватый свет пробивался сквозь туман, будто маленькое солнце рухнуло наземь. Хао побежал к нему, словно мотылек на пламя.

Площадь перед погребенным в земле дворцом феодала встретила Асакуру гробовым молчанием, в то время как он ждал сопротивления, готовился сжечь не один десяток чудищ и злых духов. Было странно видеть этот памятник человеческому тщеславию в таком запустении, ведь в последний раз, когда Хао обращал к нему свой взор, дворец был прекрасен в своем великолепии. Даже несмотря на то, что от входа тянулся кровавый след, оставляемый умирающей на его руках Хоши.

Словно откликнувшись на его воспоминания, картинка перед глазами подернулась дымкой, и в следующее мгновение дворец уже возвышался над землей на три уровня, а его загнутые к небу края крыши поблескивали в тумане, словно припорошенные снегом. И следы крови оказались тут как тут.

Хао хмыкнул. Это уже похоже на приглашение. Как будто оно ему нужно, в то время как свет, на который он шел, уже теплился где-то там, внутри. Осторожно обходя темные кляксы, впитавшиеся в землю, Асакура взошел по лестнице. Массивные двери скрипнули и медленно поползли, открываясь и представляя обзору черный мрак помещения. Словно невидимая стража получила указание сверху немедленно впустить гостя.

Факелы зажглись вдоль стен в ту же секунду, как нога Хао переступила порог, представляя взгляду всю картину целиком. Его кошмарное видение из прошлого, Хоши, лежала в глубине и, свернувшись калачиком в багровой луже, скулила, прижимая к животу перепачканную руку. Внутренности Асакуры скрутило в тугой узел, а в горле встал ком. Переживать эти мгновения заново оказалось невыносимо.

— Ты почти забыл, как это было, — хихикнул высокий голосок, и из темноты выступила невысокая девичья фигура, облаченная в черное кимоно. Она подошла к Хоши почти вплотную, держа в руке окровавленный нож для шитья, и ступни с отталкивающей решимостью шагнули в растекшийся по полу красный круг. Хао с трудом, но вспомнил ее: девчонку, что собиралась принести ему смерть, но случайно убила собственную госпожу. Лицо всплыло откуда-то из глубин памяти и дрогнуло, раскачиваясь на водяной глади.

— Её звали Юи, — девичий рот осклабился в ехидной улыбке. — Ты запретил Хоши забрать её с собой в ваше гнездышко, и это разбило бедняжке сердце. Было совсем несложно свести ее с ума и внушить к тебе ненависть. Я принимал твой облик и три ночи истязал несчастную во снах. Вколачивался в нее, душил и, смеясь, клялся, что после свадьбы то же самое ждет и ее госпожу, — «Юи» опустилась рядом с умирающей и почти любовно погладила лезвием искаженное в муке лицо по бледной щеке. — Хоши была для нее всем, ты знал? Как она могла отпустить ее с таким монстром без единой надежды на спасение?

Ладони Хао помимо воли сжались в кулаки.

— Убери от нее свои поганые лапы, — глухо прошипел он, наблюдая за происходящим исподлобья.

— У-у, кто тут у нас такой злой? — и снова раздражающие хихикание навязчиво полезло в уши. — А она ведь даже не настоящая. Это всего лишь воспоминания, которые малышка Нэм не успела в себя вобрать. Те, что жили в ее голове отдельной личностью.

— Я. Сказал. Убери. Лапы.

Нет, Хао прекрасно слышал, что пыталось донести до него Проклятье. Что Хоши — не душа, что настоящая она не страдает — по крайней мере, не так. Но ему было всё равно. Существо, разрушившее их жизни, не имело право касаться и волоса на голове Нэмид, не то что ее воспоминаний.

— Ладно, — вздернув брови, «Юи» подняла окровавленные руки, будто бы демонстрируя свою безоружность. Нож испарился. — Я не трогаю. Но ты должен знать, что это ничего не меняет.

Ее пальцы щелкнули, и Хоши вместе с богатым убранством помещения исчезла, растворившись в воздухе так, будто никогда ее здесь и не было. Остались лишь облупившиеся, покрытые трещинами стены и местами порушенный потолок.

— Эти воспоминания теперь мои, — елейно протянула она. — Они часть моего прекрасного поместья. Мёртвым ведь они ни к чему, правда?

Нервы Хао не выдержали. По позвоночнику прошелся электрический заряд, отпуская свои волны ко всем конечностям. Лицо исказила ярость, побелевшие губы ассиметрично искривились, а на пальцах затрещали языки пламени. Они расползлись от его тела по полу, взобрались на стены, взметнулись вверх, охватывая целиком фигуру Проклятья, но оно лишь ухмыльнулось и всего за мгновение превратился в белокурую молодую женщину в кимоно. Оно превратилось в Асаноху.

Асакура яростно закричал, выплескивая всю боль, и лишь подбавил жару. Если будучи Юи, Проклятье оставалось нетронутым, то в облике его матери, оно с превеликим удовольствием показало, что происходит с телом в огне: как мгновенно сгорают волосы, облезает кожа, обугливается плоть… Хао видел подобное зрелище тысячу раз, но никогда это не вызывало в нем такое тупое отчаяние, смешанное с злостью.

И всё было напрасно.

Когда пламя сошло на нет, зал был пуст. Пуст так же, как и то место в груди Хао, где должны быть дорогие сердцу люди. Они все мертвы. Кто-то уже давным давно развеялся пеплом по свету, чье-то сердце еще заставляют биться холодным руки шамана-некроманта, но что это меняет? В конечном итоге, он всё равно останется один. Вечный скиталец, обреченный на одиночество. Асакура безвольно уронил в ладони лицо и втянул воздух сквозь зубы.

«Что мне делать, Нэмид? Что же мне делать?»

«Доставай из стакана вставную челюсть и скорей беги спасать меня, дедуля!» — почти услышал он ее звонко смеющийся голос и ощутил, как уголки губ захотели дрогнуть в улыбке. О да, она бы непременно попыталась его подколоть. А он бы непременно попытался ее поцеловать. Духи, да они даже целовались всего один раз! Зачем нужно было умирать так рано?

Хао поднял голову, и его взгляд зацепился за тяжелые дверные ставни в конце зала. Он был готов поклясться, что всего минуту назад там была лишь пустая арка. Происки Проклятия? Возможно. Но если Нэм всё ещё в этом здании, он последует в каждую предназначенную ему ловушку.

Ставни поддались легко. Асакуре совсем не пришлось прикладывать усилий. Из дверной щели на пол ровной полосой упал яркий дневной свет, что казалось совсем нереальным. По всем законам пространства, по ту сторону должно было оказаться следующее помещение. Хао прекрасно помнил, насколько огромным был этот дворец. Однако когда двери полностью раскрылись, перед ним распростерся совсем не задний двор. Он решительно шагнул вперед и присвистнул. Стоит отдать Проклятью должное. Иллюзии настолько глобальных масштабов он видел впервые за всё своё долгое существование.

Это был Сэндфилд. Ближайший к Добби захудалый городишко, раскинувшийся под полуденным, уже почти сентябрьским солнцем. Хао видел его всего раз, мельком, когда явился на ярмарку и танцевал с Нэмид на вершине колеса обозрения, однако он хорошо запомнил, как возвышались над двух и трехэтажными зданиями часы на городской ратуше.

Но что-то с городком было не так. Кругом метались жирные черные мухи. На смрад после отравленного воздуха поместья Асакура уже и внимания не обращал. Автомобили не разъезжали по улице, а были разбросаны так, будто все разом потеряли управление и поврезались в дома, витрины, столбы и друг друга. Асакура прошел вперед и заглянул в одну из них. Водитель, впечатавшийся лицом в руль, судя по спекшейся крови и серым кожным покровам, облепленным мухами и личинками, был мертв уже как минимум двое суток. Похожее зрелище ожидало его и в остальных жестяных коробках. Кое-где сидели и точно такие же покойники-пассажиры, однако далеко не на всех Хао видел смертельные травмы.

Еще одно тело валялось на тротуаре, лежа на боку. Асакура подошел к нему и, брезгливо ткнув ботинком, перевернул на спину. На этом молодом парне и вовсе не было и царапины. Будто ему просто стало дурно посреди улицы. Что вообще означает эта иллюзия? Что случилось с этим городом?

Хао поднял голову и вздрогнул от неожиданности, увидев своё отражение в стеклянной витрине парикмахерской. За стеклом живых тоже не оказалось. Незнакомая пожилая женщина так и осталась сидеть напротив зеркала с наполовину нестриженной головой.

Поднялся ветер, и к ноге прибило какую-то газету. Едва ли что-то здесь может происходить случайно, потому Хао сразу же взял ее в руки и осмотрел заголовки. Ничего интересного. Обычные провинциальные новости, вроде реставрации библиотеки, кинопоказа, выставки акварельной живописи и засоренного фонтана. Однако когда он уже собирался ее выбросить, взгляд зацепился за дату печати. Тридцать первое августа. День икс, его инаугурация. Это же только через три дня!

Хао резко отнял от лица газету и огляделся. О, нет, это представление разыграно совсем не для него. Мертвецы его не пугают, как и дата собственной коронации. Так может… здесь он найдет Нэмид?

Эта догадка заметно придала ему сил, и Асакура обежал всю улицу, заглядывая в каждое помещение. Осмотрел даже школьный автобус, битком набитый тем, что когда-то было детьми. Куда, куда она могла пойти? Кинотеатр, продуктовый, библиотека, закусочная, школа… У Хао не хватало ругательств, чтобы покрыть ими создателя этого чересчур детализированного мирка. Должно быть, Нэм проронила не один литр слез, оплакивая всех этих людей, что никогда не были ей знакомы. Она ведь такая… эмоциональная.

Наконец, Асакура добрался до ограждения парка, где вдалеке возвышалось уже знакомое колесо обозрения, и резко выдохнул, проходя через вырубленный турникет под цветастой вывеской. Нэмид должна быть здесь. Хао ощутил это сжавшимся в груди сердцем и похолодевшими кончиками пальцев, и сразу же перешел на бег. Ей больше не придется переживать этот кошмар в одиночку. Она должна знать, что он рядом.

— Нэ-эм! — воздух заполнил расправившиеся легкие, а ветер подхватил его крик, унося вдаль. Асакура мчался вперед, подмечая, что парк оказался почти безлюден. Наверное, потому что тридцать первое выпало на четверг.

Колесо росло, становилось всё ближе и выше, а дышать становилось только легче. Наверное, так влияло присутствие Нэм на это место. Она ведь всё ещё оставалась целителем, которому чужда энергия зла. Тяжело дыша, Хао остановился возле танцевальной площадки и вгляделся: в самой нижней кабинке поломанного аттракциона и впрямь кто-то сидел, уронив голову на колени, и Асакура отчего-то не решался к этому кому-то подойти.

Ему понадобилась минута, чтобы окончательно собраться с духом. По прошествии нее сомнений уже не осталось, и Хао решительно зашагал сначала по площадке, а затем и по бетонным ступенькам, ведущим на посадку.

— Нэм.

Она была в том же кровавом-красном кимоно, в котором погибла, только прическа растрепалась, и длинные пряди почти подметали пол кабины. От звука его голоса плечи девушки дрогнули, а голова чуть повернулась в его сторону. Асакура видел, как ее зрачки бесцветно уставились на него сквозь черную вуаль волос.

— Убирайся, — ее тихий шепот резанул по ушам в гробовой тишине. — Мой ответ не изменился.

Хао озадаченно моргнул и нахмурился.

— Какой еще ответ?

— Не прикидывайся им, — Нэмид выпрямилась, прислонившись к спинке сидения. Ресницы опустились, и она потерла бледные щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы. — У тебя это выходит из рук вон плохо, мы еще в прошлый раз выяснили.

С уст Асакуры сорвалось возмущенное цоканье, и он, запрыгнув в кабину, разместился рядом.

— Я никем не прикидываюсь, дурында. Я Асакура Хао, мужчина твоей мечты. Единственный и неповторимый в своем роде.

Нэм чуть поморщилась, вглядываясь в его лицо, и невесело ухмыльнулась.

— А, теперь верю. Только настоящий Асакура стал бы мне хамить уже в третьей реплике. Ты уж прости, за эти десять дней твои копии приходили ко мне уже раз тридцать.

— Ты здесь всего несколько часов, — возразил Хао. — Хотя вполне возможно, что время здесь протекает иначе.

— Возможно, — не стала спорить Нэмид и неопределенно обвела пространство рукой. — Добро пожаловать в мой личный ад. Здесь ты уже стал королем и убил всё человечество, а я — единственная выжившая. А создано это прекрасное место для того, чтобы я объединилась с Проклятьем и помешала тебе взойти на трон.

Мозаика в голове сложилась в единую картину, и Асакура, тяжело вздохнув, взглянул на Нэм. Она на него совсем не смотрела. Как будто разглядывать собственные ладони было для нее куда более интересным занятием.

— Это не было бы… так, — прочистив горло, заговорил он. — Я не стал бы вот так оставлять тела, и всё такое. Их просто… не стало бы по щелчку пальца, и всё.

Нэмид истерично захохотала, подняв на него глаза и смахивая с ресниц подступающие слезы.

— Серьезно? — ее голос задрожал. — Думаешь, меня волнует эстетическая сторона вопроса? Заботит, как они будут разлагаться? Дело не в трупах, а в том, что ты готов убить множество невинных, не дав им и шанса на исправление.

— У них была тысяча лет и множество шансов, — сухо отчеканил Хао. — Но я не жду, что ты меня поймешь. Ты целитель, и твои мозги слишком затуманены человеколюбием, чтобы желать кому-то смерти.

Губы Нэм сложились в тонкую линию, и она отвернулась, вновь уставившись на руки. Асакура не ждал, что что-то услышит, но следующая реплика буквально пригвоздила его к месту.

— Вообще-то, я понимаю. — Он ослышался?

— Что, прости?

Нэмид сглотнула ком в горле и тряхнула головой, словно желая избавиться от наваждения. Она не знала, стоит ли ей говорить, однако слова сами полились рекой, звуча очень тихо и будто бы через силу.

— Мы всей семьей ехали из Сэндфилда, когда какой-то тип на всех скоростях влетел в наш пикап. Папу я успела спасти, но маму… — Нэм прикрыла глаза и зажала рот рукой, чтобы подавить прорывающийся наружу всхлип. Хао же осторожно взял ее вторую ладонь в свою и легонько сжал. Это придало ей сил. — Я помню, как пошла к фургону того типа — он гудел не переставая, — открыла дверцу, и обнаружила того вусмерть пьяным, спящим на сигнальном гудке руля. Меня затопили жгучая ненависть ярость и обида. Я думала, почему моя мама, прекрасная добрая женщина, всю свою жизнь посвятившая ближним, должна была погибнуть в муках, а этот отброс, наплевавший на всех и всё, не получил и царапины? И тогда… — Нэмид сглотнула, — я подняла осколок от лобового стекла и занесла над его горлом, — Асакура затаил дыхание. Да быть того не может. — Я знала, что смогу это сделать. Знала, что хочу этого, и он это, вроде как, заслужил, но…

— Но?.. — Хао чуть сильнее сжал ее руку. Она была неожиданно теплой для призрака. Даже горячей.

— Но тогда я поняла, что мама не хотела бы, чтобы я пошла таким путем, — пронзительные влажные глаза Нэм посмотрели в глаза Хао, и она слабо улыбнулась. — Ни одна мать не желала бы, чтобы её ребенок стал убийцей. И… в память о ней, я решила его простить.

— Что? — Асакура задохнулся. Он бы на ее месте точно не стал бы сдерживаться. Собственно… когда-то давно Хао даже был на ее месте. И люди, погубившие его мать, поплатились за ее смерть своей жизнью. А что бы сказала на это Асаноха? Хотела ли она быть отомщенной руками собственного сына? «Едва ли» — шевельнулось что-то глубоко внутри, и Асакура поежился.

— Ненависть — это легкий путь, — выдохнула Нэмид, покачав головой. — Чтобы ненавидеть, не нужно быть сильным. Силы нужны, чтобы проявлять милосердие к тем, кто этого, на наш взгляд, даже не заслуживает. Мама всегда говорила, что люди как слепые котята. Они много не видят, не знают и не понимают. Но есть мы, шаманы, и наш священный долг помочь им стать ближе к тому миру, что знаем мы.

Хао глубоко вдохнул. Откинувшись на сидении, он запрокинул голову к мутно-серому пасмурному небу и прикрыл веки. Всё это время ему не давала покоя мысль, что они с Нэмид полные противоположности, но её признание размыло эту границу непохожести. Тьма есть и в её душе, но разница в том, что когда она взывает к Нэм, та способна её не слушать. Конечно, он знал, что убивать — это страшный грех перед Великим Духом. Не зря же за него попадают в ад. Но ведь все, кого он убивал, были лишь малыми, необходимыми жертвами на пути к совершенному миру. А пытаться переделать всё человечество — это что-то из области фантастики.

— Пойдем уже отсюда, целительница, — хрипло пробормотал Асакура. — Не место тебе в этом проклятом мирке. Ты еще можешь вернуться к жизни.

— А есть ли смысл? — безрадостным шепотом спросила Нэмид. — Зачем мне возвращаться, если через несколько дней меня ждет то же самое. Но, правда, без трупов, — с холодной усмешкой добавила она. — За это спасибо.

— Послушай, — Хао соскочил с места и опустился перед ней на корточки, сжав ее ладони в своих и заглядывая в смертельно уставшие глаза. — То, что ты говоришь, прекрасно и легко лишь на словах. Люди никогда не поймут шаманов. Даже ты в своей прошлой жизни далеко не всегда меня понимала, хотя и пыталась — я слышал это в твоих мыслях. Что уж говорить об остальных.

— Я не говорила, что будет легко, — нахмурилась Нэм. — Но если ты ищешь легких путей, то, может, тебе и не стоит становиться Королем?

Слова ударили, словно пощечина, и Хао открыл рот, чтобы их парировать, но подходящего ответа так и не нашел, потому тут же его закрыл.

— Духа ради, Нэмид. Сейчас речь не обо мне и чертовом человечестве, а о тебе. Мы обязательно обсудим этот вопрос, но давай ты сначала вернешься к жизни. Мне некомфортно разговаривать, видя сквозь тебя деревья.

— Обсудим? — тонкие брови в удивлении взметнулись вверх. — Ты готов… меня выслушать?

Хао кивнул, не понимая, что в этом заявлении так ее поразило, а глаза Нэм вдруг заблестели и она, шмыгнув носом, нагнулась и обняла его за шею, уткнувшись лицом в плечо. Пространство подернулось дымкой и потемнело. Вместо мёртвого Сэндфилда вокруг проявились старые сырые стены и полуобвалившийся потолок, сквозь который просачивался холодный рассеянный туманом свет.

— Что произошло? — шепот Хао защекотал ухо Нэмид, и ее губы растянулись в слабой полуулыбке.

— Должно быть, я перестала бояться.


Двое вышли за врата поместья Ши но Сумика и переглянулись. Прозрачную ладонь Нэм сжимала теплая и крепкая рука Хао, и он был готов поклясться, что чувствует кожей каждую эмоцию спасенной девушки. Не так уж он и был неправ — лишившись оболочки, она вся стала как один оголенный нерв, транслирующий всё, что составляет её душу без всяких посредников.

— Я уже знаю, что ты скажешь, — хмыкнул Асакура, обратив свой взгляд назад. Туда, где их всё еще звали рыдающие голоса.

Нэм закусила губу, склонив голову набок, и лучезарно улыбнулась:

— Раз уж я всё ещё чистый дух с сумасшедшим рейоку, а ты — всесильный шаман, грех не воспользоваться такой возможностью.

Хао ответил на её реплику усталым вздохом. Когда-нибудь он обязательно научится не вестись на все эти улыбки и невинные хлопки ресниц, но это будет не сегодня.

— Дух Огня! — красный шар вспыхнул в его левой руке. — Нэмид! — Фигура девушки заблестела и схлопнулась в маленький светящийся шар в правой. Глаза Асакуры сверкнули огнем предвкушения. — Единение! — Его ладони соединились, и за его спиной материализовался сверкающий белыми переливами Дух Огня. — А теперь спалим это мес…

— Хао, твою мать!

— Очистим! — исправился он. — Я хотел сказать, «очистим» это место во имя Великого Духа!

Белый дух, подхватив шамана в массивную лапу, взлетел вверх. Асакура ожидал услышать привычный голодный вой Духа Огня, но его не было. Его тело со всех сторон окутало приятное тепло незнакомой ему энергии. Оно напомнило ему о ласковых объятьях матери, любящих глазах Хоши, о звонком смехе Опачо и о самых искренних улыбках Нэмид. Перед глазами замелькали лица. Его подопечные, Йо с его командой, Патчи, близкие из его прошлых жизней. Они все улыбались так, будто Хао стал одним из них, и ему пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от этого наваждения.

Дух завис над дворцом — сердцем поместья, и раскинул конечности, подобно звезде.

— Вперед, — шепнул Асакура, и поместье озарилось белоснежным пламенем, от которого не последовало криков. Оно охватило всё разом, и густой туман, витавший над землей, начал рассеиваться. Когда в воздух взлетела первая освобожденнаядуша, Хао услышал, как Нэмид издала восторженный крик и улыбнулся, почувствовав на себе волну охватившего ее счастья. Затем последовала вторая, третья, четвертая… через минуту их стало так много, что шаман сбился со счету. Они поднимались высоко в небо, держа свой путь не иначе, как к самим звездам, и сверкали не менее ярко.

— Я никогда не чувствовала себя такой счастливой! — прокричал хохочущий голос Нэм, и Хао прикрыл глаза, пытаясь унять бухающее от чужих восторгов сердце.

«Возможно, я тоже, целительница».


========== 30. О любви ==========


Комментарий к 30. О любви

Что ж, вот мы подошли к логическому завершению. Спасибо всем, кто дошел со мной до конца; тем, кто поддерживал, оставлял отзывы и вдохновлял на новые главы. Без вас бы ничего этого не было! Люблю ❤

Молчаливым читателям я тоже хочу спасибо. Каждое “Жду продолжение” было замечено, и мысль, что мою историю ожидает так много людей приятно грела душу ❤

— Да что у вас здесь творится?!

— Ты что, не видишь? Творится любовь…

Унесенные призраками (Sen to Chihiro no kamikakushi)


— Очнулась! Очнулась! — Нэмид поморщилась оттого, как прострелил ей ухо нестройный хор голосов. Взгляд скользнул по множеству голов, нависших над ней, и губы дрогнули в скованной полуулыбке. Йо и его приятели, похоже, и впрямь были рады увидеть ее живой. Раньше Нэм об этом не задумывалась — слишком была занята мыслями о собственной смерти, — но этих ребят, должно быть, накрыло немалое чувство вины, когда они не смогли обеспечить ей полную безопасность, как обещали.

— Так, разойдитесь! — «Папа?» — Столпились, аж дышать нечем! — Канги решительно вклинился меж парней, и те инстинктивно сделали шаг назад. Отец склонился и поочередно дотронулся ладонями до ее щек, онемевших плеч и всё еще холодных рук. — Как ты, родная? — Его глаза казались красными и опухшими, а голос гнусавым. Он… плакал?

— Я… — голос прозвучал хрипло, и Нэмид кашлянула, прочищая горло. — Вроде, ничего. Только затылок как-то побаливает, — ее пальцы погрузились в волосы и нащупали болезненную выпуклость. — Ауч! Откуда у меня шишка размером с лимон?

— Не знаем, не знаем, — задумчиво протянула Анна, возникшая рядом с каким-то зеленым настоем в стакане. На ее лице промелькнула загадочная беззлобная усмешка. — Вот, выпей. Кейко заварила тебе какой-то чудодейственный чай для восстановления сил.

Кое-как привстав на локтях, Нэмид сделала пару глотков и закашлялась оттого, как напиток попал не в то горло. Будто тело забыло, как правильно пить. Что ж, это нормально. Оно несколько часов жило лишь благодаря шаманской технике Фауста, и организму еще предстоит восстановиться от подобного стресса.

— А где Хао? — наконец избавившись от хрипа в глотке, спросила Нэм. Лицо Канги приняло странное брезгливое выражение, остальные же неоднозначно переглянулись друг с другом и пожали плечами.

— Часа три назад он принес твою душу, прикрепил к телу и куда-то исчез, ничего не объяснив, — почесал затылок Йо, отведя взгляд куда-то в сторону. — Мы надеялись, что ты расскажешь, куда и зачем он мог направиться, но, похоже, знаешь ты немногим больше нашего.

Губы Нэм сложились в тонкую бледную линию. Её посмертные похождения теперь, когда она отчетливо ощущала, как затекли мышцы от долгого лежания в кровати, казались лишь кошмарным сном с хорошим концом, но разум понимал, что ничего из произошедшего ей не приснилось. Она действительно умерла, провела несколько часов (а по ощущениям несколько дней) в филиале ада, а затем совместными усилиями с Хао стерла то место с лица Земли. От мысли, что после всего, через что они вдвоем прошли, Асакура даже не стал дожидаться ее пробуждения, внутри неприятно похолодело. Ей казалось, что теперь их отношения должны измениться, но ключевым оказалось слово «казалось».

— Ну так и чёрт с ним! — с преувеличенным весельем прервал затянувшуюся паузу Канги. — Ни к чему тебе забивать голову этим жестоким…

— Пап, — Нэмид со вздохом откинулась обратно на подушки и прикрыла глаза тыльной стороной ладони, чтобы никто не прочел в них слишком явное разочарование. — Он вернул меня с того света. Хотя бы сегодня давай обойдемся без… этого, — она неопределенно очертила в воздухе круг кистью второй руки.

— И что, нам теперь в ножки ему кланяться? — брови индейца в негодовании свелись к переносице. — То, что он тебя спас, не делает его добрым и хорошим. Не спорю, у него есть какие-то чувства к тебе. Даже монстры способны на привязанность. Но то, что он собирается сделать…

Нэм села так резко, сверкнув на отца недобрым взглядом, что все присутствующие моментально почувствовали себя лишними. Собственно, они и были лишними с самого начала, ведь это был дом Канги, но до этого момента им не казалось, что они становятся свидетелями семейных разборок.

— Прекрати. Ты не знаешь, о чем говоришь.

— А мне и не нужно ничего говорить, — возразил Канги, всплеснув руками. — За меня всё скажут призраки убитых им несчастных. По крайней мере те, кого не проглотил с его дозволения Дух Огня.

— Хао совершал ужасные, чудовищные поступки, но это совсем не значит, что он не может измениться.

— А он может?

— Я видела это, когда мы сообща, как дух и шаман, очищали проклятое поместье.

Парни удивленно переглянулись, а Анна чему-то одобрительно хмыкнула, словно делая себе пометку. Канги же лишь нахмурился еще больше, скрещивая на груди руки. Он не сводил глаз с всё ещё бледного лица дочери, анализируя каждое его выражение.

— И господа духи не дадут мне соврать, — продолжила и Нэмид на секунду взглянула на замерших за спинами ребят призраков, одарив их короткой улыбкой, — когда фуриоку шамана пронизывает всё твоё естество, ты буквально чувствуешь, что творится в его сердце, и я могу заявить тебе со всей ответственностью: Хао не-монстр. Ты можешь и дальше приводить свои десятки доводов, но я буду на этом настаивать.

Вертикальная морщинка меж бровей индейца разгладилась. Нэм еще с детства обладала непростым характером, но обычно его буйные проявления касались всех, кроме него. Отцовское слово всегда было законом. Потому что он — глава семьи, родитель, а она его несмышленая маленькая дочь. Но сейчас он смотрел в эти пылающие решимостью глаза и физически чувствовал, как откуда-то с затылка холодком растекается осознание: его девочка выросла. И её убеждения тверды настолько, что она не прогнется под давлением его авторитета, сколько бы он ни пытался ее разубедить.

— Надеюсь, что ты права, — тихо проговорил Канги, прикрывая веки. — В противном случае мы все покойники, — он повернулся и, взяв Хорокея за плечи, развернул к двери. Остальным же красноречиво кивнул в том же направлении. — А теперь отдыхай, восстанавливайся. Я скоро принесу поесть.

Как только парни оказались в гостиной, где беспробудно спал Фауст после ночи тяжелой работы, они зажужжали, словно рой рабочих пчел. Кейко, сидевшая неподалеку, предупреждающе шикнула, но перевозбужденные шаманы не придали этому значения.

— Думаете, она говорит правду?

— Зачем ей врать?

— Затем, что она влюблена в него без памяти! Это видно. Поплыла девка.

— А как же Рё и Тору? Он пощадил их.

— Минутная слабость.

— У Хао-то? Не смеши.

Анна степенно вошла в комнату с тарелкой печенья и дымящейся кружкой и поставила их перед Кейко. Та благодарно кивнула, но медиум отмахнулась:

— Это Канги. Он заметил, что вы ничего не ели.

— Он слишком добр, — шепнула мико, протягивая руку к напитку. — Мы ведь почти погубили его дочь.

— Я говорила с ним. Он знает, что мы не хотели и что идти на подобные риски — это вполне в духе Нэмид, — Анна качнула головой и поправила шарф на шее. — Расстроен только, что мы к нему не обратились. Нэм ведь знала, что тот ритуал был, скорее, по его части, и даже не предложила посоветоваться с ним. Странно это.

— У нее было много тайн, — неожиданно вклинился в разговор Йо, усаживаясь рядом с матерью. — Ей было стыдно и страшно, что её судьба так тесно связана с Хао, и в этом я ее прекрасно понимаю. — Кейко словила взгляд сына и виновато поджала губы, но тот лишь улыбнулся и отмахнулся с таким видом, будто внезапно вскрывшееся наличие брата-близнеца ничуть его не задело. — В конце концов, всё разрешилось наилучшим образом. Это главное. — Заприметив печенье, Йо с улыбкой потянулся к нему рукой, за что тут же получил болезненный подзатыльник. — Ай! Я ж только одну!

— Свою «одну» ты уже сожрал на кухне минуту назад, я всё видела! Не думай, что мы забудем про безуглеводную диету только потому, что Королем тебе стать уже не светит!

— Но Анна!


Поместье, что еще несколько часов назад было проклятым и кишело всеми мыслимыми и немыслимыми потусторонними тварями, теперь было пустынно, но при этом совсем не казалось безжизненным. Солнце полноправно хозяйничало, создавая контрастные тени. Редкие птицы перестали огибать пугающую землю по дуге и теперь с осторожностью изучали новый маршрут, изредка приземляясь на кривые сухие ветви деревьев. Наверное, пройдет много времени, прежде чем это место по-настоящему оживет. Почва слишком давно не плодоносила, чтобы порасти травой хотя бы к следующему году. Но Нэмид сказала, что с приходом людей этот процесс ускорится. Дворец отреставрируют, сады и водоемы возделают, а вскоре все и думать забудут, что когда-то зайти за эту стену означало никогда не вернуться назад. Хао поморщился от непривычной для него мысли. Странно допускать, что люди могут своими ручонками не только поганить всё, до чего дотянуться, но и что-то восстанавливать.

При ярком солнечном свете дворец представлял собой еще более жалкое зрелище. Казалось, он растекся, как многоярусный торт, а затем заплесневел, целиком покрывшись буро-серым налетом. Но совсем не сохранность архитектуры волновала Хао. Совсем другой причине он был обязан своим возвращением.

Завидев еще издали фигуру в кимоно, что сидела, прислонившись к стене, он ускорил шаг и, как только та бросила взгляд в его сторону, коротко махнул рукой.

— Ты всё ещё здесь? — брови Хоши в удивлении взметнулись вверх, и Асакура, подойдя к ней, устало выдохнул, разминая шею. Вчера плавно перетекло в сегодня, а он до сих пор не спал и не ел, отчего тело начало ныть от накатывающей слабости, требуя подпитки.

— Я перенес Нэмид и решил проверить, как ты.

— Не нужно было, — подперев щеку ладонью, она склонила голову набок, изучая его невыспавшееся лицо, и тоже улыбнулась. — Я ведь просто сгусток воспоминаний. Сам видишь — все души успокоились, а я осталась. Потому что не имею с ними ничего общего.

— Но ты ведь тоже… что-то чувствуешь, — Хао хмыкнул, наблюдая как девушка поднимается на ноги и отряхивается. Как будто действительно обладала телом и могла испачкаться. — Что с тобой теперь будет? Не будешь ведь ты скитаться до скончания времен?

— Память и в теле-то живет не вечно, а без него… — девушка закусила губу и покачала головой. — Испарюсь со временем. Это не страшно.

— Так давай вернем тебя к Нэмид?

В горле встал ком, и Асакура с трудом его сглотнул. В этом чём-то, что он видел перед собой, жило их с Хоши прошлое, их любовь. Пусть эти воспоминания были болезненны, но что, если именно эта сторона личности была к нему привязана, а сама Нэм ничего не чувствовала?

— Перестань! — Хоши будто услышала его мысли и разве что ногой не топнула, глядя на него с нескрываемым возмущением. — Всё, что было между тобой и Нэмид — настоящее, и оно никуда не делось. Ты ей очень дорог, и та часть любви и воспоминаний, что уже перешли к ней, навсегда останутся с вами. Разве этого недостаточно? Ты хочешь, чтобы она вобрала в себя запертый во мне груз? Хочешь, чтобы она вспомнила свою безрадостную первую жизнь, смерть, ад и стала лишь бледной тенью нынешней себя? Разуй глаза, Хао! Сейчас, в этой жизни, ты любишь не Хоши, а Нэмид, ну, а я… — она горько усмехнулась. — Я люблю Асаху, а не тебя. Мы…

— … Не совпадаем во времени, — шаман отзеркалил ее усмешку. Хоши была права. Встреть он сейчас ту девочку из знатной семьи, и бровью бы не повел в её сторону. Его сердце слишком очерствело, чтобы влюбиться в человека, пусть даже такого замечательного. А она бы ни за что не смогла принять его тьму. Слишком сильно она разрослась за всё его долгое существование.

— Ты понимаешь, — Хоши одобрительно кивнула. — И потому ты также поймешь, почему я хочу остаться здесь. В месте, где мы с тобой в последний раз были счастливы.

Ее руки осторожно разгладили складки кимоно. Хао затаил дыхание, наблюдая за тем, как она расправляет плечи и выпрямляется, походя на прекрасного лебедя. Она действительно была женщиной, которую он беспамятно любил, и было что-то до одури волшебное в том, что он снова влюбился в нее же в совсем другом обличии. Хоши улыбнулась, чуть склоняя голову в прощальном поклоне, и ее стройная фигура медленно поплыла к тому, что когда-то было прекрасной аллеей сакур, а теперь напоминало болотистую лесную чашу.

— Эй! — Ее бровь вопросительно изогнулась в момент, когда она обернулась на его зов. Хао растянул губы в усмешке, проводя пятерней от лба к затылку. — Дай хоть совет напоследок. Что нужно, чтобы эта зазнайка окончательно стала моей?

Легкий смех, похожий на перезвон колокольчиков, достиг его ушей. Он бы непременно попытался высечь этот звук в своей бессмертной памяти, если бы не знал наверняка, что Нэмид смеется точно так же.

— Ты и без моих советов прекрасно справишься.

Было странно наблюдать, как Хоши медленно удаляется, и при этом не бежать за ней, не пытаться ее остановить. Хао знал, что вместе с ней он отпускает что-то большее, чем прошлое. Он отпускает часть себя. И именно эта мысль заставила его задержать дыхание, прикрыть веки и отыскать в памяти одно из самых счастливых воспоминаний о своей первой любви. Их первый поцелуй… Вполне сгодится, верно?

Теплое воспоминание слилось с его фуриоку, сжалось комом где-то в груди, и Хао, приложив ладонь к сердцу и резко выдохнув, вытянул его из себя. Он открыл глаза и осторожно дунул на маленькое серебристое облачко, покоящееся в его ладони. Облачко соскользнуло с пальцев, разрослось бледным туманом, и в следующую секунду перед ним материализовалась его молодая копия из первой жизни. Юный Асаха захотел сразу же броситься к Хоши — это было видно по его напряженной позе, — но он замер, выжидающе глядя на Хао.

— Береги ее, — прошептал Асакура, и Асаха кивнул, одарив его счастливой белозубой улыбкой. Не оглядываясь, помчался к возлюбленной, и та взвизгнула, когда тот со смехом подхватил её за талию и закружил в воздухе. Оказавшись ногами на земле, она крепко обняла его за шею и, кажется, заплакала, покрывая поцелуями его щеки. Хао улыбнулся, пытаясь запомнить каждую деталь этого момента на всю оставшуюся жизнь, и растворился в языках пламени.

«Прощай, моя Хоши. Я всегда буду тебя любить».


Кэтери остервенело сдула с лица упавшую перед самым носом прядь и громким жужжащим звуком резко закрыла черную дорожную сумку на молнию. Затем похлопала себя по карманам джинс, проверяя деньги и паспорт, крутанулась перед зеркалом и, приблизившись к нему вплотную, проверила, не красные ли у нее глаза. Сегодня вечером её уже вторая свадьба, но чёрта с два она на неё явится. Пусть празднуют без нее, если очень хочется.

— Ну, — Кэтери резко выдохнула и с преувеличенно веселой улыбкой повернулась к Силве. — Можно выезжать.

— Но куда вы поедете? — Нэмид жевала изнутри щеку и не знала, куда деть руки от переполняющего ее волнения. Её надежды на то, что Хао отменит помолвку, разбились вдребезги. Он не просто не отменил — он вообще не появился в Добби ни вчера, ни сегодня. К своему стыду и унижению Нэм даже несколько раз бегала к бараку его команды, но каждый раз натыкалась только на раздраженную моську Опачо.

Силва забросил длинный ремень сумки через плечо и, глянув на маленький клочок бумаги, еще раз изучил расписание рейсовых автобусов.

— Ты же знаешь, если хоть в чьей-то голове будет мелькать эта информация, всё пойдёт насмарку. Даже я не буду знать, куда отправится Кэт после пересадочного пункта. Так будет надежнее.

— Нэм… — Кэтери с виноватой улыбкой стиснула сникшую подругу в объятьях и шмыгнула носом. — Мы очень хотим верить твоим словам, что Хао блефует, и нам ничего не грозит, но что, если нет? Что, если он пойдет на принцип?

От упоминания имени предка красивое лицо Силвы помрачнело еще больше. Он вызвал его на бой в тот же вечер, как узнал о его намерениях, но чёртов Хао на все выпады в свою сторону лишь потешался. Лучше бы лапа Духа Огня изжарила Силву заживо, и его пепел развеялся по ветру. Это бы хотя бы означало, что Асакура принял его как соперника, а не поигрался с ним как с ребенком в песочнице.

— Но вы же понимаете, что это не выход, да? — Нэмид на выдохе смахнула подступающие слезы. — Он ведь станет Королем, и вся эта беготня будет бесполезна, если ему действительно понадобится Кэтери.

— Да ради Духа! — повысил голос Силва. — Ты что, предлагаешь нам сложить руки и ждать? Мы делаем хоть что-то! А ты не помогаешь! Только ноешь и пытаешься оправдать этого ублюдка, потому что у вас с ним какие-то междусобойчики!

— Что?! — щеки Нэм покраснели от возмущения, а сердце ухнуло куда-то в пятки.

— Не строй из себя святую невинность, Нэм. — И она увидела на его лице нечто, что до сегодняшнего лица не видела никогда — разочарование, смешанное с презрением. — Может, Кэтери может принять, что вы с Хао общаетесь на фоне вашего с ним давнего прошлого, но я нет. И, честно говоря, я более чем уверен, что ты была в курсе всех его планов.

— Прекрати! — Кэтери встала перед мужем, заслоняя подругу от нападок, и взяла его лицо в ладони, пристально заглядывая ему прямо в глаза. — Она — моя лучшайшая подруга, и я знаю её как саму себя. Нэмид никогда бы не сделала ничего, что могло бы причинить вред. Не только мне, а кому бы то ни было в принципе. Не будь так жесток.

Взгляд Силвы метнулся за спину жены к Нэм, и ему пришлось посильнее стиснуть челюсти, чтобы не сказать ничего лишнего. Он понимал, что Кэт, скорее всего, права, и Нэмид такая же жертва в этой истории, как и его семья, но злость переполняла его при одной лишь мысли об Асакуре. А поскольку Нэм оказалась с ним связана, эта злость распространилась и на нее.

— Я подожду снаружи, — Силва выдохнул, еще раз поправил на плече сумку и, пересилив себя, кивнул Нэмид на прощание. — Извини. Я не должен был так говорить.

— Ничего, я понимаю, — та улыбнулась через силу и тоже кивнула. И самое ужасное в этой ситуации было то, что Нэм действительно понимала, и часть её полагала, что заслужила каждое ядовитое слово, выброшенное в ее адрес. Может, она действительно всех предала в тот самый момент, как перестала испытывать к Хао ненависть?

— Не бери в голову, ладно? Он просто переживает, — девушки спустились вниз, Кэт закрыла дом на ключ и стиснула подругу в прощальных объятиях прежде, чем слезы начали ее душить. — Береги себя, ладно? Надеюсь, конца света не будет и это наша не последняя встреча.

Нэм обняла ее в ответ и прошептала:

— Я помолюсь за тебя Великому Духу.


Солнце ровным рыжим диском клонилось к верхушкам уже начавших желтеть деревьев, и Нэм наблюдала за ним с почти мазохистским рвением, подбрасывая в бегущую у ее ног речку камушки. Вот сейчас, на закате, Хао должен явиться на свадебную церемонию, осмотреться, взглянуть в хитрющие глаза Голдвы и понять, что его провели. Ненадолго, конечно, но провели. Нэмид решила не становиться личным свидетелем этой сцены. Так, даже если что-то случится, она не будет чувствовать себя виноватой или ответственной. Кои-то веки ей стоит остаться в стороне, а заодно и понять, действительно ли Хао изменился или он такой, каким все вокруг его описывают.

Рука нащупала в кармане что-то маленькое и холодное. Цитрин блеснул гладкими гранями в ее раскрытой ладони, и в Нэм вскипела такая жгучая обида, что на глаза навернулись слезы, и она, яростно закричав, запустила его в речку, где ему, должно быть, самое место. Рядом со своими собратьями-камнями, пусть и не такими красивыми.

«Духи, ведешь себя, как бабка из «Титаника», — Нэмид прыснула от собственной неуместной шутки и смахнула злые слезы. Она ведь действительно думала, что после того, что произошло с ними в поместье, всё станет по-другому. Они видели друг друга обнаженными. Не в физическом — в духовном смысле, и потому послевкусие, дравшее комом глотку, было даже хуже, чем если бы они переспали, и Хао точно так же исчез с горизонта. Душу обнажать гораздо сложнее, чем тело, и, открывшись перед ним, Нэм прочувствовала это слишком отчетливо.

«В конце концов, я всё тебе выскажу, хочешь ты этого или нет». Холодные пальцы ослабили шнуровку платья, и Нэм стянула его через голову, бросив на траву. Следом полетели сандали, снятые с волос бусины и белье. Кожу защипало прохладный воздух, но Нэмид запретила себе думать, насколько должна быть холодной вода, в которую она собирается прыгнуть. После того, что она пережила, это не станет слишком тяжелым испытанием.

Ступни неприятно заколола трава, когда она отошла на несколько шагов назад для разбегу. Из горла вырвался странный булькающий визг, и уже через секунду над головой Нэм сомкнулась волнистая гладь. Руки зашарили по глинистому дну в поисках камня. Под водой было слишком темно и холодно, но Нэмид не сдавалась, отбрасывая в сторону попадающихся ей речных устриц и гальку. Девушка тянула до тех пор, пока легкие не начало печь от нехватки кислорода, и, как только стало совсем невмоготу, она вынырнула на поверхность, жадно хватая ртом воздух.

— Как водичка? — ехидно осведомился знакомый голос со стороны, и Нэм даже отдышаться не успела — ответ сорвался почти на автомате:

— Иди на хрен, Асакура.

Хао засмеялся, сидя на берегу ровно на том месте, где еще три минуты назад сидела она сама, и Нэмид едва не расплевалась от того, насколько он оставался прекрасен в ее глазах, даже несмотря на ту смесь раздражения и гнева, что он в ней вызывал.

— Ты разве не должен быть на своей свадьбе? — зло прищурилась Нэм, разглядывая его парадный вид: кожаные штаны с бахромой по шву, красный роуч на голове и тонкую роспись по обнаженному торсу.

— Должен, — не стал спорить он. — Но какая свадьба без невесты?

«Так, значит, об исчезновении Кэтери уже стало известно».

— Да нет же, Кэтери здесь, — Хао хмыкнул, подперев щеку кулаком. — И Силва тоже. Я лично словил их под Форксом и перенес обратно, объяснив, что… мне они, в общем-то, уже не нужны.

— Что, прости? — переспросила Нэм, вскинув брови. Зубы стучали от холода, голос дрожал, а губы синели, но приблизиться к берегу она не решалась. — И подожди-ка! — глаза ее в удивлении распахнулись еще шире. — Ты что, снова слышишь, о чем я думаю?

— У тебя на лице и так всё написано, — будничная усмешка Хао обнажила белоснежные зубы. — И ты не ослышалась. Кэтери мне не нужна. Был расчет на то, что Силва станет ее выторговывать и перейдет на мою сторону, а еще мне очень хотелось поднасрать Голдве. — Асакура хмыкнул. — Ну и тебя побесить хотел, чего уж скрывать.

Огромный камень слетел с души Нэмид, и ей больших трудов стоило не начать улыбаться. Ну уж нет, такого удовольствия она ему не доставит.

— Я знала! — ладони Нэм вынырнули, зачерпнув воды, и крупные брызги полетели прямиком в Хао, но он остановил их, создав перед собой небольшой воздушный щит. — Ну ты и засранец!

— Юная мисс, а вы не слишком ли много ругаетесь?

— Не слишком, — буркнула она. — И уйди, пожалуйста. Мне нужно одеться.

— Я всё равно уже всё самое интересное видел, — Хао ехидно улыбнулся, протягивая руку, чтобы помочь. — Да и после свадьбы тебе уже не удастся ничего скрывать.

— Какой еще свадьбы? — Нэм проигнорировала его помощь и подтянула к себе платье, так и не решаясь вынырнуть из воды.

— А, я ж так и не сказал. Мы сегодня женимся.

Глаза Нэм, широко распахнутые, воззрились на него в полнейшем недоумении.

— Нет, не женимся, — возразила она, проклиная свои щеки за то, как их защипало от прилившей к ним крови. Так вот, что показывало её видение у тотема? Все эти похоронные лица на её свадьбе были потому, что она выйдет замуж вместо Кэтери? Патчи решат, что Нэм приносит себя в благородную жертву? И даже несмотря на обстоятельства, внизу живота что-то сладостно сжалось, а сердце радостно затрепетало под ребрами. Эта реакция полностью отличалась от той, что выдал её организм в ответ на предложение Магны.

— Ты не хочешь, — Хао не спрашивал, он утверждал. Нэмид же, кое-как поборов смущение, вскарабкалась на берег, сев к нему спиной. Асакура не стал изображать из себя джентльмена, и его взгляд беззастенчиво заскользил по её пленительным изгибам. И он был бы и рад сделать вывод, что это просто похоть, но то, как в груди сжималось сердце оттого, что она, такая трогательная и беззащитная, могла покинуть его навсегда, навевало совсем другие мысли.

— Это… не совсем то, — выдохнула Нэм, и в ее голосе больше не осталось былой язвительности. — Просто… мне всегда хотелось, чтобы моя свадьба была радостной не только для меня. Чтобы мы смеялись с Кэтери, пока она вплетает ритуальные ленты мне в косы. Чтобы отец с дядей Келом пели весёлые песни возле костра — они с маминой смерти так не делали. Чтобы, поздравляя меня, люди искренне улыбались, желая счастья, а не прятали за улыбкой жалость или… — в голове на секунду промелькнуло сегодняшнее лицо Силвы, и Нэмид против воли поежилась, — презрение.

Хао со вздохом откинулся назад и лег на траву, заложив за голову руки. Это не то, на что он рассчитывал. Когда он предлагал руку и сердце Хоши, единственное, что она сказала, было «да», но загвоздка здесь была в том, что Хоши была так же одинока, как и он сам. Нэмид же оставалась девочкой из большой семьи под названием «племя», которая могла сколько угодно ему не нравиться, но положения дел это не меняло.

— Кажется, я понимаю, — изрек он, и Нэм, всё так же не глядя на него, втянула голову в плечи. — Но… мы ведь предназначены друг для друга.

— Знаю, — Нэмид сама поразилась тому, как легко это признание сорвалось с губ. — Потому и хочу, чтобы тебя сначала приняли, понимаешь? Всё-таки в прошлой жизни, я так понимаю, мы так и не сыскали одобрения, и… — Она вдруг осеклась, сдерживая порыв хлопнуть себя по лбу, обернулась так резко, что мокрые пряди хлестнули по спине. Великий Дух, почему она не спросила об этом раньше?! — Или ты всё же решил всех поубивать и не заботиться о чужом мнении?

Глаза Хао блуждали по стремительно темнеющему небу, и Нэмид не могла понять, что за странная меланхолия плещется в его взгляде. Он был так близок, но в то же время не с ней. Будто где-то совсем далеко, в глубинных мирах уже начавших загораться на небосклоне звезд.

— Эти два дня я бродил в одиночестве в самых отдаленных уголках планеты и размышлял над тем, что ты сказала, — его голос стал тише, а с губ сорвался усталый, почти вымученный вздох. — Я решил, что для «легкого пути» у меня еще останется в запасе пятьсот лет. А пока попробую быть мудрым правителем и посмотрю, по какому пути можно сдвинуть человечество. Вот только… — Асакура перевёл взгляд на Нэм, и у нее перехватило дыхание от того, насколько быстро он потеплел. Казалось, в их тьме затлели яркие огоньки. — Я надеялся, что ты мне в этом поможешь. Боюсь, что без твоего безумного филантропства сожгу всех к чертовой матери уже через неделю.

Нэмид не хотела смеяться, но эта угроза показалась ей до того притянутой за уши, что плечи затряслись, и она попыталась заглушить смех, приложив тыльную сторону ладони к губам.

— Скажи, целительница, — Хао цокнул, снова принимая сидячее положение, — ты до сих пор не оделась с какой-то конкретной целью или просто меня дразнишь? — Нэм дернулась от неожиданности и принялась судорожно натягивать на себя одежду. Хао засмеялся, наблюдая за ее неуклюжими попытками одеться. Грубая ткань никак не хотела скользить вниз по мокрой коже. — С учетом того, что я надеялся заполучить тебя сегодня, ты буквально ходишь по краю.

— Это ты меня сбил с толку своей свадьбой! — возмутилась девушка, от смущения уже не чувствуя ничего, кроме одного большого пожара во всё лицо.

— Нашей, вообще-то, — нежный шепот опалил кожу, и Нэм прикрыла глаза, чувствуя легкое влажное прикосновение губ к своей шее, от которого по телу побежали приятные мурашки. Как она не заметила, что он приблизился так близко? Или… заметила, но совсем не хотела его останавливать? Теплая рука обняла ее со спины, переместившись на живот, и замерла, а Хао не спешил касаться еще более откровенно. Он покрывал короткими поцелуями ее шею и плечи, и от тягучего наслаждения рассудок Нэмид словно погружался в туман. — Сколько ты дашь мне времени на покорение всех твоих странных родственников?

— Столько, сколько понадобится, — промурлыкала она, так и не разлепив веки. — Мы ведь не торопимся?

— Говори за себя, — Хао усмехнулся, слегка прикусив мочку. Казалось, низ живота не может разгореться ещё большим жаром, но Нэм ошибалась. — Ты настолько целомудренна, что я в двух шагах от того, чтобы забрать тебя на церемонию прямо сейчас.

Внутренние барьеры Нэмид трещали по швам, словно тонкая бумага. Она повернулась к Асакуре всем телом, глядя ему прямо в глаза. Ее губы отзеркалили его усмешку, и Нэм, всё так же не разрывая визуального контакта, стянула с себя так и не надетое до конца платье. У Хао перехватило дыхание, а штанах стало катастрофически тесно. Наверное, не стоило надевать ничего столь неудобного, собираясь на разговор с таким фонтаном непредсказуемости. Ведь почти половина всех их разговоров так или иначе заканчивалась нерешенным сексуальным напряжением. Пора бы уже привыкнуть.

— Похоже, сегодня у меня не очень целомудренный настрой, — буднично пожала плечами Нэмид, и в то же мгновение губы Хао врезались в ее, жадно сминая, проникая языком, ускоряя и без того стучащий в висках пульс. Жаркие ладони уже без всякого стеснения изучали её тело, накрывали грудь, сжимали ягодицы, а Нэм стонала сквозь поцелуи и сбившееся дыхание и не имела ни малейшего желания оставаться в долгу, без конца проводя руками по твердым мышцам плеч, спины и пресса.

— Учти, я ждал этого тысячу лет и не смогу остановиться, если ты попросишь, — опалил губы горячий шепот, на что Нэмид лукаво усмехнулась, отбрасывая в сторону уже совсем ненужный роуч.

— Кто сказал, что я попрошу?


Эпилог

Тотемный столб урчал, как сытый кот, от присутствия рядом своей хозяйки, большого количества шаманов и, что самое главное, самого Короля. Разогретый июльским солнцем, он возвышался над их головами, и Орел на вершине словно был главным созерцателем торжества. Ему открывался самый лучший обзор на шатер, из которого с минуты на минуту должна показаться Нэмид.

Слишком разномастные группы гостей не слишком стремились друг с другом контактировать. Кейко и Микихиса качали коляску, пытаясь поддержать сон своего внука максимально долго. Рядом с крайне важным видом расхаживали Йомей и Кино, то и дело проверяя, не вернулась ли Анна, отошедшая поддержать невесту. Несколько патчей неловко толпились возле Голдвы, а Лип и Рап беззаботно нарезали вокруг них круги. Бывшие подопечные Хао с пеной у рта спорили, обсуждая прошлогодний турнир. Брат жениха со своей компанией проводил дегустацию блюд со стола с закусками. Дядя и отец невесты искоса наблюдали за женихом, пока тот с деланным безразличием стряхивал с себя воображаемые соринки.

— И что, тебя совсем не волнует, кто он? — прошептал Кел, нагибаясь к уху свояка, и тот ответил ему недоуменно приподнятыми бровями.

— Что, есть еще какие-то сдерживающие факторы помимо того, что он бывший безжалостный убийца?

— Ну, он же всё-таки японец. Другая культура.

— И?

Кел сконфужено почесал нос, отвел взгляд и, понизив голос до шепота, сакрально произнес:

— Они странные. Смотрят фильмы про то, как женщины совокупляются с щупальцами. Извращенцы, одним словом.

Глаза Канги непроизвольно выцепили в толпе напротив брата жениха, о чем-то активно беседующего в компании еще нескольких японцев у столика с закусками: коротышки, парня со сноубордом и сомнительного типа с ультра-начесом. Йо же, почувствовав на себе чужой взгляд, обернулся и с глуповатой улыбкой махнул рукой отцу невесты, сжимая во второй руке вилку с маринованным осьминожком. Канги передернуло.

— Извращенцы!

— Так, невеста готова! Выстраивайтесь! — громко огласила Кэтери, осторожной походкой выйдя из шатра. Её большой живот опасно гульнул куда-то вправо, чем еще раз навел на мысли, что Нэмид отнюдь не будет счастлива, если ей придется принять роды на собственной свадьбе. Саму Кэт, похоже, ничего не смущало, и она весь день порхала, как бабочка — пусть и не очень грациозная, — помогая подруге организовать торжество.

Солнечный лес огласился радостными воскликами, и гости неуклюже столпились, строясь в две стоящие друг напротив друга шеренги. Йо взял под руку Анну и оторвал от коляски с месячным Ханной родителей; Канна, Мати и Мари, подхватив под руки Магну, вклинили его к остальным соратникам Хао; Силва притащил для жены стул, но та лишь со смехом отмахнулась, желая как и все наблюдать за церемонией стоя; Патчи с музыкальными инструментами замкнули шеренги, стоя всего в трех метрах от вождя, а Канги и Кел остановились по бокам от входа в шатер, чтобы выпустить «свою девочку» в большой мир. Голдва поправил атрибутику из длинной красной ленты и костяной чаши и скованно улыбнулся жениху. Хао хоть и пытался не выказывать волнения, но без конца приподнятый уголок губ выдавал его нервозность с головой.

Нэмид медленно переступила порог шатра под ритмичные звуки барабанов и широко улыбнулась, окинув взглядом искренне веселящихся гостей. Ее расшитое золотыми нитями красное платье с длинным шлейфом всё ещё казалось ей чересчур вычурным, особенно в сочетании с красными перьями в волосах, но звание будущей жены Короля всё же накладывало ответственность. Что-то менее броское подвергли бы осуждению.

— Ты красавица, — прошептал Канги, смаргивая подступающие слезы, на что Нэм одними губами прошептала «люблю тебя». И в этих словах крылось обещание, что даже несмотря на то, что прямо сейчас она собиралась шагнуть навстречу своему будущему мужу, в её сердце всегда будет отдельное место для него. Канги понял это по ее согревающему взгляду и, растянув губы в лучшей из своих улыбок, качнул головой в сторону колонны.

Глаза Нэмид нашли глаза Хао, и тот замер, ловя каждый ее жест, каждый шаг. Нэм медленно двигалась к нему навстречу, сжимая в тонких пальцах букет из красных маков, и кажется, как и он была в шаге от нервной истерики. Они слишком долго к этому шли. Так долго, как не шёл никто другой. И вот они поравнялись, замерев друг напротив друга.

Вот и оно. Глаза в глаза, душа в душу. Вместе. Навеки и навсегда.

— Похоже на счастливый конец, а? — шепнула Нэм, подавляя нервозный смешок. Хао улыбнулся.

— Счастливое начало, Нэмид. Счастливое начало.