Право на жизнь [Ярослав Васильев] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

в такое время оставалось лишь запалить свечу, тренироваться вскрывать запоры и заодно слушать из уст наставника интересные истории. После стакана наливки старик любил ударяться в воспоминания, а рассказать ему было что. Как-никак живая легенда ночной гильдии Маркаса. Начал простым вором, успел по молодости разок погреметь кандалами на рудниках. Да бежал, пересёк с юга на север весь континент, а потом выбился в старейшины гильдии Маркаса.

Вот и сейчас, кончив урок, один из учеников сбегал в подпол, притащил пузатую глиняную бутыль. Хромой Ун налил кружку, залпом выпил половину. Дальше принялся цедить мелкими глотками, одновременно продолжая вчерашнюю историю.

— Это, так на чём я остановился?

— О рудниках говорил, и как оттуда бежал.

Старик отечески потрепал рыжие кудри своей самой младшей, но и самой способной ученицы.

— Ты, девочка, про рудники лучше не думай. Страшно там, особенно когда девка попадается молодая. А самое худое… — глаза наставника потемнели от нехорошего воспоминания, — если меченые Синклитом попадаются. Любят таких на каторге, ой как любят. Они не могут бежать, с ними можно сделать всё, что угодно. Хоть клеймёные по закону не считаются рабами, их жалобы никто слушать не будет. А безнаказанность — она зверя в человеке будит.

После очередного глотка Ун с такой силой поставил кружку на стол, что расплескал содержимое.

— Когда попадается молодая женщина… повезёт, коли приглянётся кому из начальства. У нас две гордячки оказались, из благородных. Им по хорошему предложили — одна лицо в ответ поцарапала, другая сказала, что скорее сдохнет. И ничего, через пару седьмиц обе стали подстилкой для всей тюремной стражи. Им быстро объяснили: будешь слишком строптива — прямая дорога в вольный город Лин. И лучше уж обслуживать по десятку мужиков за день.

Дальше голос старого вора и казначея Гильдии зазвучал глухо.

— Запомни, Тарья. Лин — единственное место, где живут нэрлих, принявшие законы людей и право Синклита магов становиться при нужде высшим арбитром в любом споре. Главный товар города — полукровки. Сильные, выносливые рабы. Но если в «самцах-производителях» недостатка никогда не бывает, женщин там вечно не хватает. Потому везут с юга, покупают рабынь. Но далеко, дорого, и плохо южанки наш климат переносят. Вот и скупают на каторге всех, кого могут. А уже там… Магам запрещено вмешиваться в тела имеющих душу, таких не примет в свой загробный чертог даже Чёрный Дэс. Но вот эту самую душу выжигать из тела совсем не запрещается. Я, когда от Гильдии бывал в Лине, меня возили на фермы живого товара. Голые женские туши — иначе не назовёшь — рядами лежат на специальных кроватях, растят пузо и пускают слюни. Только вот бывает судьба и пострашнее.

Подружка Тарьи, девушка впечатлительная, передёрнула плечами и дрожащим голосом спросила:

— Куда уж страшнее!

— А туда, — поднял вверх указательный палец Ун. — Помесёныши — они бесплодные мулы, потому ценятся как постельные игрушки. А души, как говорят жрецы, боги им не дали, так что переделывать тела на заказ можно. Часто до рождения начинают, и в таком случае ребёнка напитать эманациями надо. Душу женщины тогда не убивают, а запирают в особой «клетке», чтобы раз за разом нужную жизнь видела и чувствовала. Как её подчиняться хозяину заставляют или кнутами бьют — уж что будущий владелец приплода захочет. Ещё в эти «клетки» маг заглянуть может. Некоторые специально приезжают в Лин — кто посмотреть, кто вместе с жертвой происходящее в «клетке» ощутить. А кто и женщину помучить: ведь в магических видения жертву можно запытать до смерти неограниченное число раз.

Раздался лязг тяжёлых засовов и скрежет заржавелых петель, проворачивающихся на крюках. Тарья, которая до этого смотрела в оконце и с наслаждением ловила тоненький луч света, проникавший в узкую решетчатую щель, повернула голову. При виде двух тюремщиков с факелами, шестерых солдат и незнакомого судейского нехорошо засосало под ложечкой.

— Выходи, душегубы. Тут на вас покупатель нашёлся. Если пригодитесь.

Тарья почувствовала, как подруга по несчастью вздрогнула и положила ладонь ей на руку. По возможности незаметно покачала головой. Вряд ли из Лина: те интересовались исключительно молодыми женщинами, а тут хотят посмотреть всех. Скорее на какие-то тяжёлые и опасные работы. И это хорошо. Пусть охранников там окажется больше — зато на каторге сторожа опытнее насчёт побегов.

По каким-то своим меркам чиновник отобрал из камеры целый десяток, причём из них четверых женщин. Привёл всех в длинный полутёмный зал. В дальнем конце вместе с заместителем коменданта тюрьмы за столом расположились трое гостей, в противоположном оставили под охраной каторжников.

— Первый, шагай, — стража дёрнула крайнего из каторжников и пихнула в сторону начальства.

Мужик на негнущихся ногах подошёл к столу. Его о чём-то начали спрашивать, но