Этот мир наш. Часть I [Ярослав Васильев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ярослав Васильев Этот мир наш Часть I Гроза на горизонте

Глава 1 Кафе на Лесной улице

Кафе на Лесной улице — необычное кафе. И не только тем, что кроме него других зданий в Большом парке нет, да и вообще вся Лесная улица состоит из единственного двухэтажного дома с пристройками. Владеет кафе мэтр Андрей Северин, из завтрашних — а среди пришельцев из далёкого звёздного будущего немного тех, кто связал свою нынешнюю жизнь с кулинарией. Слишком уж нарасхват такие ценные кадры в других областях. Его жена и второй владелец кафе мужу под стать. Давно отгремела война с Великим лесом, у землян с гвенъя если и не дружба, как с бородатыми степняками-нэрлих, то крепкий и прочный мир. В колонию перебрались жить не так уж мало светловолосых детей Великого леса… Но вторую такую же, как Шоннах, среди них поискать. Очень уж редкий и приметный золотисто-рыжий цвет роскошной косы, а ещё, по слухам, Северины познакомились во время службы на восточных границах среди тех, кто охранял колонию от нашествий мутантов из Брошенных земель — и Шоннах мало того что сама отказалась от карьеры, чтобы выйти замуж, так ещё и мужа уговорила подать в отставку. И за это все окрестные кварталы и посетители парка были девушке отдельно благодарны: всяких там лейтенантов-капитанов много, а такой повар, как Андрей Северин — один единственный.

Впрочем, подшучивать или немножко удивляться жители окрестных домов позволяли исключительно между собой. И попробуй хоть кто про Андрея или про Шоннах сказать хоть одно плохое слово, получит гневную отповедь. Кафе на Лесной было местной гордостью и главной достопримечательностью, хозяева людьми отзывчивыми, не раз и не два помогали соседям не за услугу или интерес, а просто так. И на детских праздниках что в парке, что в школах и детсадах тётя Шоннах была обязательным гостем. Все гвенъя — маги, но девушка умела выплетать иллюзии невероятной сложности, почти живые, твёрдые, и ни разу не повторилась. А уж когда в помощники взяли двух пятнадцатилетних двойняшек-гвенъя, за кафе окончательно закрепилась слава самого необычного места по всей округе.

Второй этаж был жилой, кухня же находилось внизу. Прежде чем спускаться, Андрей приложил ухо к слуховой трубе. Сколько подростки, а теперь уже молодые люди пытались отыскать подслушивающее заклинание… Даже Шоннах восхитилась некоторыми идеями. И не подозревали, что просто наверх из всех подозрительных мест шли древние как мир слуховые трубы. Коля и Оля приехали с матерью ещё в самой первой группе беженцев-эмигрантов. Если учиться начинали во владениях лорда Полоза, то оканчивали школу уже среди землян, не зря имена давно привыкли переиначивать на земной лад… Потому-то Агенор Серебряный янтарь, глава общины гвенъя в колонии, и попросил взять их к себе на воспитание. Мол, в Военной академии, тогда ещё генерал и не в отставке, Северин заведовал подготовкой целого факультета — и справлялся вроде бы неплохо. Ибо строгая и волевая мама двойняшек в детях души не чаяла, чем они и пользовались. Сложить с тем, что переход из одной культуры в другую пришёлся как раз на возраст, когда закладываются социальные нормы «хочу, но положено не так» — и в подростковых головах собрались в причудливую мозаику обычаи людей и правила Великого леса. Прибавить, что двойняшки были сильными магами по меркам не только людей, но и гвенъя, да и школу закончили на два года раньше сверстников… получалось ходячая катастрофа.

— Ну испортили же!

— Испортили. Так честно и признаемся.

— Оля, ну не надо. Шоннах сегодня парк проверяет, Андрей спит ещё. Я успею заново всё приготовить, и скажем, что ничего не было.

— Нет уж. Раз накосячили — так честно и признаемся. Скажем, что хотели сделать всё сами по рецепту и не смогли. Испортили заготовку.

— Нас тогда точно одних не оставят. Скажут, не доросли.

— А если соврём и пытаемся скрыть свой проступок — тем более не доросли.

Андрей скосил взгляд на датчик магии: тот не подавал признаков жизни. Да уж, дети и в самом деле выросли. Оля, конечно, разумная девушка, но то, что на этот раз она сумела уговорить брата, точнее он согласился… Теперь можно и в самом деле оставить на них кафе, а самим уехать в отпуск.

Заметив на лестнице второго этажа кряжистую фигуру наставника, двойняшки, виновато опустив голову, пошли навстречу.

— Дядя Андрей, мы тут…

— В общем, мы тут сами хотели доварить и…

— Дайте, угадаю. По рецепту. И испортили заготовку нашего «блюда дня». Не учли, что рецепт я писал по памяти и для иных продуктов. А поправку на местные аналоги сделать не сообразили, — Андрей посмотрел на часы, якобы прикидывая время, хотя всё просчитал ещё наверху. — Ладно. Раз признались сразу, и не пропало время, пока я пытался что-то сделать с вчерашней заготовкой, время есть, — он вздохнул. — Не совсем то, не настоится. А-а-а, всё равно настоящего вкуса никто не знает. За работу.

Возвращавшуюся домой жену Андрей ощутил намного раньше двойняшек, хотя они так сильно ждали возвращения Шоннах — от того, как она отреагирует на их проступок, зависит решение — и машинально раскинули ждущую сенсорную сеть. Только в соответствующих ведомствах знали, что Шоннах была эспером или, как говорили на остальном континенте, Плетельщицей снов. А эти способности работали вне магии, и даже в технологической Вселенной покинутой Земли… и настроение жены Андрею не нравилось. Обычно возвращалась она усталая, но довольная, с нотками восторга. Огромная территория парка, помимо того что служила местом отдыха, заодно обладала чудовищным магическим фоном. И если на организм людей он действовал благотворно, техника спонтанных выбросов очень боялась. Чтобы постоянно не чинить лампочки, провода и остальное оборудование, с определённым интервалом Шоннах сама или на пару с кем-то из двойняшек делала обход, стравливая намечающиеся выбросы и превращая их в очередной хитрый фантом. А на следующий день с удовольствием наблюдала визги и восторги ребятни, повстречавшей очередного весёлого монстрика или героя любимой книжки. Но сегодня в её эмоции отчётливо вплетались удивление и холодок непонятной опаски.

До открытия кафе оставалось чуть меньше часа, когда Шоннах вошла в сопровождении гостя. Крепкая фигура, но русые волосы уже наполовину седые, словно высеченная из гранита кожа на лице изрыта морщинами времени. Маскировка получилась совершенной, никакой самый внимательно сканирующий маг не догадается, что под ней на самом деле ровесник Андрея.

— Здорово, друг мой! Я тут мимо пробегал, и…

— И всё-таки вспомнил про своё обещание заходить. Отвлёкся от своих крокодилов? Или наконец по состоянию здоровья списали в университет?

— Да нет, именно мимо пробегал.

— Тогда пошли наверх. Справитесь без нас, если задержимся? — кивнул Андрей двойняшкам.

Глаза у Коли и Оли загорелись: всё-таки, несмотря на утренний выговор, им доверяют. Посетитель мгновенно ушёл на второй план сознания. Да и до этого любопытствовали они больше по привычке. И так с порога понятно, что гость не молод, не только внешность, но и манера движения, и голос выдают. Явно один из биологов с переднего края границы, которые изучают поведение и способы защиты от химер с востока. Из тех, чью безопасность до отставки обеспечивали Андрей с Шоннах, там и сдружились.

Стоило подняться на второй этаж в жилую часть, как Андрей, не спрашивая, включил все защитные системы. Жена дополнительно повесила защиту, причём из тех чар, над расчётами которых она работала сейчас — они ещё не были отправлены в соответствующее ведомство, потому про них никто не знал. Чета Северинов пристально посмотрела на гостя: просто так начальник всей службы безопасности колонии и под глубокой маскировкой заходить не будет. Вдобавок, всего неделю назад, Гай уже заглядывал. И не в виде генерала Гальбы, а с семьёй в своей «гражданской» общеизвестной ипостаси, как старый друг четы Северинов и племянник известного промышленника и общественного деятеля Семёна Кожина.

Первым делом Гай отклеил с шеи два резонатора. Непроизвольно поморщился: они меняли спектр голоса, обманывали и технику, и магов — но ощущения от их использования оставляли желать лучшего. С благодарностью принял чашку ягодного настоя, выпил. И лишь после этого заговорил.

— Наш разговор не просто тайна, его нет вообще ни для кого. Кроме нас троих, генерала Белозёрова и адмирала Рота. Даже Мэргена и Толгоя предупредить не получается, — глядя, как Шоннах переглянулась с мужем, Гай вяло махнул рукой. — Помню я о допусках. Считайте, что своей властью и без всяких бумажек только что вам его выписал. Этой зимой мы организовали экспедицию в верховья Кристады.

— Орден! — ахнула Шоннах, как местная уроженка сообразив первой. — Его старая резиденция. Но там подземелья…

— Нетронутые, — мрачно улыбнулся Гай. И пояснил уже для Андрея, у которого дальняя разведка была вне сферы деятельности во время службы: — Отступая, они слили в подземные ярусы хранилище жидких радиоактивных отходов.

Андрей сделал жест рукой: я понял. От жены он знал достаточно и о магах подвластных Синклиту земель, и про уровень их знаний. Изотопов чародеи не знали, потому радиацию, выделявшуюся после некоторых опытов по трансмутации вещества, они называли «демоны жадности».

— Уровень радиации там до сих пор около двухсот рентген, а на самом нижнем ярусе, куда стекла большая часть ила, вообще больше четырёхсот. Легенды оказались правдивы, архивы они во время бегства по большей части вывезти не успели. И находятся они вблизи жилого сектора, причём человек в защитном снаряжении добраться туда может. Главное проскочить горячую зону, а дальше в основном наведённая радиация. Судя по всему, орденцы рассчитывали вернуться, и даже озаботились защитой, продержавшейся весь самый «горячий» период. Часть этого архива мы вывезли и дешифровали.

Андрей посмотрел на жену: глаза у неё буквально горели. Ведь для всего континента Орден был источником самых невероятных мифов и легенд вот уже не одно столетие. И если для самого Андрея, чтобы согласиться ещё непонятно на что, достаточно личной просьбы адмирала Рота, то Шоннах скажет «да» уже потому, что ей предложили поучаствовать в разгадке тайн Ордена.

— А теперь главное. И на это тоже я даю допуск, — Шоннах непонимающе посмотрела на гостя, потом на мужа, Андрей же удивлённо приподнял бровь: если он правильно догадался, речь пойдёт про тайну, не просто обвешанную грифами секретности высочайшего уровня, но и известную крайне узкому кругу лиц, причём исключительно в пределах земной колонии. — Мы уже давно и точно знаем, что успех Ордена, его скачок в знаниях был основан на таких же, как мы, гостях из другого мира. Предположительно их было меньше… И, как позволили установить архивы, появление совпало как-то с катастрофой в Тороне. Тем самым выбросом радиации, заразившем земли королевства. Из-за него появление странных гостей и осталось незамеченным. В общем, история началась не когда один из магистров Синклита магов отделился, чтобы построить в верховьях Кристады резиденцию основанного им Ордена безграничного знания, а намного раньше. Мы сумели почти с достаточной точностью установить место, где произошёл пробой между Вселенными. Это на северо-востоке от бывшей столицы Торона. Если что-то говорит название — долина Молчаливых.

— Говорит, — глаза Шоннах загорелись, — ещё как говорит. Между прочим, ещё одна легенда континента, сгинувшая вместе с Тороном.

— Наша задача? Войти в состав экспедиции?

— Хуже, — Гай устало откинулся на спинку стула. — Экспедиция ушла полтора месяца назад. Уровень подготовки был секретнее некуда. Люди исключительно надёжные, координаты цели и что именно будут исследовать, и здесь, и там, знали считанные единицы. Наши люди дошли. Сообщили, что проникли в долину. Рутинные отчёты, что ведут обследование развалин города и готовятся проникнуть в промзону, где предположительно случился пробой. Потом — обрывочная передача «атакованы крупным отрядом наёмников из местных»… И затихли. Я проверил всех здесь, я проверил всё, что мог — и не могу понять, как произошла утечка. Ни предателей, ни крота, вообще ничего. Но как-то информация всё же ушла? Иначе как туда и настолько одновременно попали наёмники из Королевств? Посылать крупный отряд, выяснить, что там произошло — с гарантией отправить людей на убой и всё равно это ничего не даст. Их засекут и сожгут ещё на подходе. Прорываться на вертолётах — даже ради тайн Ордена начинать открытую войну с Синклитом мы не готовы. Малый отряд, сам знаешь эти места, просто не дойдёт. Только вы двое.

Шоннах и Андрей переглянулись. Давно-давно перед свадьбой они обещали друг другу, что больше на передовую не полезут. Но тут вроде и случай особый… кроме них и в самом деле никто не дойдёт. Ибо магию придётся использовать в пассивном режиме, иначе заметят издалека — а в Брошенных землях полно тварей, которых можно остановить или массированным автоматным обстрелом, или сочетанием магия плюс огнестрельное оружие. Связанные нитями эспера муж и жена сработают как единое целое: один ювелирно и без отката давит магией, второй по наводке стреляет.

— Хорошо. Мы согласны. Будет у нас, — Андрей усмехнулся уголком рта, — такой вот отпуск.

Глава 2 Пыль дорог

На аэродром они должны были проникнуть вскоре после полуночи. И встретил их, за два квартала до места, плотный мужчина за пятьдесят, широкий лоб, крепкий подбородок, тяжёлые челюсти и выдающиеся скулы делали его чем-то похожи на бульдога — вцепится, так насмерть. Шоннах проводника не знала, зато Андрей тепло улыбнулся и крепко пожал протянутую руку: «Здравствуйте, Геннадий Анатольевич». Про себя же отметил, что Гай, когда сообщил, что отрядил на прикрытие операции самых верных людей, не договорил. Ибо ситуация попахивала сюром: Савушкин имел чин полковника, вдобавок служил на должности «по особым поручениям». Если и остальные такие же, а в данной ситуации логично, что Гальба подключит к делу только людей самых надёжных и с высочайшим допуском… руководство госбезопасности в качестве грузчиков.

Оставшееся расстояние прошли неторопливым шагом, разве что Савушкин поглядывал на часы. Подвёл к пропускному пункту для техперсонала… там на удивление не оказалось никого. Сопровождающий пояснил:

— Воруют дизельное топливо, охранник в сговоре и на полчаса запирается. Ничего не видит и не слышит, пока подельники проникают на территорию. Специально затянули с арестом.

Внутри пришлось немного попетлять, местами Савушкин вводил коды доступа, но можно было не сомневаться, что все они принадлежат охране, патрулирующей территорию. На отдельной площадке, выделенной для нужд СБ, рядом с вертолётом их уже ждали ещё двое. Андрей не удержался и хмыкнул: и в самом деле один генерал и два полковника. А если не вспоминать про собственную отставку — то два генерала. Шоннах немедленно, как единственного мага и бывшего Зелёного стража, отрядили наблюдать за обстановкой, остальные же вскрыли пломбы на грузовом отсеке вертолёта и ближнем ангаре, и принялись торопливо перекидывать снаряжение. Дальше в вертолёт загрузились разведчики, и всё снова опечатали. Андрей, набирая сон впрок, удобно устроился, обнял жену и заставил себя задремать.

Проснулись Северины, когда вертолёт уже садился. Вскоре винтокрылую машину легонько тряхнуло, и рокот стих. Снаружи было слышно, как отчитываются пилоты, как звучит голос Агенора Серебряный янтарь — именно для него и предназначался опечатанный груз в трюме вертолёта… Учёных, Сенат и военных очень интересовали причины, превратившие огромные территории в Брошенное королевство, полное чудовищ. А ещё как возникло большинство химер и как с ними бороться. Именно в столице маги Торона пытались «исправить» гибнущую после радиоактивного заражения природу, породив новую и странную экосистему. Агенор, как главный специалист по магии, прилетел на раскопки разбираться с обнаруженными развалинами и архивами главной королевской лаборатории. Заодно он имел полный доступ к системам охранного периметра…

Ждать в брюхе вертолёта пришлось больше часа. Наконец-то створки грузового отсека распахнулись, и показался Агенор:

— Полчаса самое большее.

— Успеем, — определился Северин.

Собрать планер, катапульту и нацепить рюкзаки — они уложились в двадцать минут. Затем последовал толчок, и огромное крыло с пассажирами устремились на юг. Планер легонько потряхивало. Шоннах внимательно следила за восходящими и нисходящими потоками, Андрей, благодаря их связи, со скоростью мысли мгновенно реагировал на команды. А внизу расстилалось сплошное море леса. Буровато-зелёные волны то медленно взбегали на вершины холмов, то быстро скатывались в долины. Но вот вдалеке будто сгустились горы: ещё не сами каменные исполины, в иллюзорной дымке прозрачно-голубого неба едва засинели несколько белых пятнышек снежных шапок. Для исполнителей, организовавших заброску, они пройдут над Центральным Торонским перевалом — когда-то здесь пролегал главный торговый столичный тракт, сейчас он считался самым опасным местом по другую сторону хребта. Через него постоянно лезли химеры, и даже с огнестрельным оружием шансов пройти там по земле было пятьдесят на пятьдесят. Кроме немногочисленных групп охотников рядом никто не бывал, маги Синклита прилегающий участок гор обходили стороной. Переправить через эту брешь пару диверсантов вполне получилось бы…

Поток воздуха нёс планер вперёд, туда, где непроходимым бастионом высился каменный пояс, туда, где растительность уступала место осыпям и гранитным склонам. На грани прочности конструкции пилоты всё-таки смогли поймать новое воздушное течение. Скользивший по вершинам утёсов рассвет теперь золотил пейзаж каменного хаоса правее и за спиной, а внизу среди лесистых холмов вспыхивала на солнце узкая ленточка реки. На миг Андрею показалось, что по речке движется лодка, он прищурил глаза — но в это время на воду набежала тень, и всё исчезло: то были какая-то неведомая пока науке большая тварь и солнечные блики, сверкающие в брызгах воды, словно от удара вёслами.

Вот под крылом блеснуло озеро, вытянутое и «бородой» впадавшего в него устья реки, оно походило на слегка вытянутую репку, обрамленную ботвой густых зелёных веточек тайги. Со стороны «хвостика репки» вытекала новая извилистая речка. Планер заскользил вдоль неё, время от времени «срезая» замысловатые петельки, в которые, словно запутанный котёнком клубок, сложилась тонкая серебристая ниточка. Казалось, дерни её за правильный конец, и ниточка выпрямится… но конца не было видно. Речка убегала далеко-далеко и там будто таяла в прозрачной синей дымке, сливаясь с синевою неба. А вокруг — тайга, нет ей ни конца, ни края от горизонта до горизонта. Расплескались волны её зелёного моря, на всем этом безбрежном пространстве давно поглотили любое человеческое жильё, все дороги и тропинки!

Вот лес потянулся узкими рваными полосами, почти исчез, планер понёсся над какими-то мрачными серыми глыбами, безжизненные утесы громоздились друг на друге, словно развалины древнего замка. Сверху они казались зубчатыми стенами, высокими башнями, которые стерегли глубокие рвы. И не понять, когда скалы отступили, а внизу колючие зелёные волны леса опять принялись перекатываться под напором ветра, побежали от горизонта до горизонта. Легко и стремительно несли рукотворные крылья всё дальше и дальше, и долгое время тень планера была единственным темным пятном на светлом, залитом солнцем пейзаже. Но вот навстречу серому пятну двинулась целая армада теней: из-за горизонта выпрыгнула длинная гряда белоснежных облаков, совсем рядом. Словно горы ваты, медленно и величаво плыли они в бескрайней синеве воздушного океана. Пришлось срочно поворачивать в сторону от маршрута, стараясь их обойти… не удалось. Подходящие потоки разом пропали, и всё, что оставалось — это садиться на первой же подходящей прогалине.

Тяжелым бархатом тьмы стыдливо прикрылась спящая тайга. Спрятала, растворила во тьме нехоженые чащи. Надежно затаились горы и долины, реки и озера. Не видно деревьев-великанов, пропали дикие завалы, коварно заволокло болотистые топи. На востоке, где и пропала экспедиция, полыхнуло пепельно-голубое зарево. Холодный мертвенно-бледный полусвет заструился над тёмными застывшими вершинами. Шоннах невольно вздрогнула, поплотнее закуталась в плащ-палатку и пододвинулась чуть ближе к костру, где сгорали остатки планера.

— Радиация, — пояснил Андрей. — Точнее виновата повышенная ионизация воздуха. За несколько столетий радиоактивный фон хоть и упал до более-менее безопасного, грозы, особенно в горах идут. Мы ещё в первый год метеозонды пускали и смотрели. В горах фон даже повыше, чем внизу будет, вот и гремит. Спи лучше.

— Глупо, но не получается. Я как будто снова новик в первом походе. Сколько я про эти места слышала… страшных сказок. Брошенным королевством до сих пор детей пугают. И вот… я здесь. Давай я первая дежурю, а?

— Лучше ты всё таки поспи. Я тебя потом разбужу. Я привычный, и не такое видел. А легенд как раз не знаю, потому, наверное, и не боюсь.

Следующие несколько суток потянулась размеренная, однообразная тяжелая работа. Похожий на обычную тайгу, лес временами превращался в сплошной бурелом пополам с кустарником. Впечатления скользили мимо сознания, бездушным грузом оседая в памяти. День отличался от следующего или предыдущего только числом преодоленных препятствий и количеством пройденных километров, да очередной химерой, которая пыталась закусить неведомо как попавшими в её владения чужаками. Изрядно помогало и экономило время то, что уже на второй день они вышли на маршрут предыдущей экспедиции. По её отчётам знали наиболее удобные дороги и места стоянок, и сейчас двигались в несколько раз быстрее, чем те, кто пересекал Брошенное королевство до них.

Тайга закончилась внезапно. Оборвалась стена деревьев, за ними шли необозримые, уходящие вдаль просторы лугов с высокой, густой волнующейся травой, в которой бродили стада каких-то некрупных травоядных. Андрей навёл бинокль, всмотрелся. Нет, даже усиленный прибором взгляд видел лишь равнину.

— Бред какой-то. По отчётам была обгорелая на солнце степь, но это же вельд натуральный. Ну, разновидность степи, только в субтропиках. Не вспоминай, у вас таких нет, я интересовался в своё время — дочиста распахали ещё сколько-там столетий назад. Ладно, я после здешнего биологического сумасшествия во что угодно поверю, — Андрей поморщился, вспомнив вчерашние заросли хищного животного-растения, в котором гнездилась ненормальная смесь рептилии и насекомого. — Но это же не субтропики, да вдобавок чтобы с тайгой средней полосы граничить, и ещё так резко? Не нравится мне это место чем-то, свербит внизу спины.

— Магия, — принюхалась Шоннах. — Очень старая, и до сих пор работает. Но чтобы её почуять, нужно быть гвенъя и с моим опытом, — Андрей жестом показал — я понял. В составе экспедиции были два мага. Человек и нэрлих. Он же сейчас чувствует отголосок того, что уловила жена. — Точно! Можно сказать, что мы наткнулись на ещё одну ожившую легенду. Гиллаэ Обманувший смерть, — на минуту девушка замолчала, анализируя свои ощущения и одновременно соотнося их с легендой. — В общем, легенда рассказывает о том, что это был величайший маг среди гвенъя, и при этом очень боялся смерти. Дома его осудили, ибо в своих поисках маг зашёл слишком далеко, да и денег ему на исследования не дали. А короли Торона были богатые, но глупые. Про богатства Торона вообще говорили, — Шоннах криво улыбнулась, — дескать, во дворце правителя золотом дорожки мостят. Маг сумел превратиться в бессмертный камень, но Торон наказали боги, и Гиллаэ всё равно умер.

— Но сейчас ты его почуяла?

— Не совсем. Точнее… если бы я не общалась с нашим Центральным компьютером, то не сообразила бы. Он ведь почти как живой — но именно почти. Я так понимаю, этот Гиллаэ каким-то образом перенёс себя в другой носитель. Кремний? Квантованный полупроводник? Не зря про камень упоминается. Чарского бы сюда… Они с Агенором любят шутить насчёт магов, которые сначала сделают, а потом гадают что получилось, — девушка вздохнула. — Неприятно признавать, но эти двое как всегда правы. Живым этот Гиллаэ не остался, теперь он что-то вроде компьютера с кастрированным киб-интеллектом. Но выглядит-то со стороны как умный и всезнающий советник, это ж сколько вариантов даже простым перебором за раз обсчитать можно? Не зря мастера и чародеи Торона какое-то время считались лучшими в мире. Уверена, что и к катастрофе он приложил руку, ну или что там у него теперь.

— Теперь эта киб система уже несколько столетий без присмотра и деградирует. Хреново, — поморщился Андрей. — Только сумасшедших компьютеров нам не хватало. И гвенъя оно до сих пор не любит. Ладно, прорвёмся.

— Географию система менять не может. Наши сообщали — степь тянется километров на сто пятьдесят самое большее. Исключительно эту полосу он и контролирует, уверена. Проскочим.

Безводная пустыня, поросшая низкорослым колючим кустарником, началась совершенно неожиданно. На одной стороне маленькой речки ещё луга, на её противоположном берегу — голый каменный откос, и пески через такую хлипкую преграду не перехлёстывают. Воздух был чист и прозрачен, далеко-далеко на горизонте можно различить неясные голубоватые очертания цели путешествия — вершины горной цепи. При этом прошлая экспедиция про такую преграду не упоминала, у них жухлая степь тянулась до самых предгорий.

В путь через пустыню двинулись той же ночью. Лагерь покинули, сразу как на небе появилась во всем своем великолепии луна, свет её хлынул на дикие просторы и озарил серебряным сиянием убегающую вдаль бесконечно-песчаную плоскость. Такую же равнодушную и молчаливую, как и усыпанный звездами шатёр небесного свода над ней. Почти минуту Андрей и Шоннах стояли на берегу речушки, но не двигались с места, словно колебались и медлили трогаться в путь. Потом ступили на каменистый берег. Идти нужно было почти наугад, по компасу и смутным привязкам отчёта прошлой экспедиции к переменившейся местности. И если не найти «маленький водоём» где-то посредине полосы песка, останется либо погибнуть мучительной смертью от жажды, либо использовать для спасения сильную магию, рискуя привлечь внимание наёмников Синклита. И неизвестно, что хуже.

Ночная прохлада смягчала и приятно освежала тяжелый удушливый воздух пустыни, потому шли довольно быстро. И тут луну закрыло облаком, молча, как тени, Андрей и Шоннах теперь продвигались в ночном мраке, увязая в глубоком песке. Идти быстро было невозможно, так как путники беспрестанно натыкались на колючие кусты, песок забирался в ботинки — время от времени приходилось останавливаться и вытряхивать обувь, чтобы не ободрать ноги. По ушам гнетущее давило царившее вокруг безмолвие. Шли и шли, пока восток не зардел румянцем, и показались нежные лучи желтовато-розового цвета. Звезды становились все бледнее и вскоре совсем исчезли, оранжево-жёлтая луна потускнела. Зато солнце быстро разгоралось, его лучи превратились в огненно-золотые полосы, по которым в пустыню скользнул рассвет, огненные палящие копья сверкнули и озарили бескрайнюю пустыню, пронизывая и зажигая песок. Наступал день.

Как было решено ещё в начале марш-броска, сразу останавливаться не стали, хотя и хотелось отдохнуть. Но вскоре солнце поднимется выше, наступит жара — укрытий же никаких. Наконец, показались несколько скал, возвышавшихся на ровной местности. Чувствуя, как ноги понемногу наливаются свинцом от усталости, путники поплелись к ним: развалины, причём одна из сохранившихся стен сильно выдается вперёд, образуя широкий навес, который послужит хорошим убежищем от зноя. Земля возле развалин была покрыта мелким песком, под которым тоже ощущались каменные плиты. С наслаждением укрывшись, путники выпили немного воды, съели по пригоршне сушёного мяса и тотчас же заснули беспробудным сном.

Следующая ночь напоминала предыдущую, вокруг царила мёртвая тишина. На всем видимом пространстве бесконечной песчаной равнины, кроме нескольких зверей, похожих на громадных чешуйчатых куриц, не было видно ни одного живого существа. И тем неожиданней было, когда в изобилии налетели обычные комнатные мухи: словно насекомые летали по пустыне и следили как шпионы, целыми отрядами.

— Вот уж точно, эти везде выживут. Тараканов не хватает, — ругнулась Шоннах, хлопнув себя по щеке и доставая репеллент. Химия пришлась визитёрам не по вкусу, и дальше путники опять шли в одиночестве.

Вторая днёвка далась намного тяжелее. Жара была невыносимая, и ни одного укрытия от адского пекла: куда не кинь взгляд, встречала голая, раскаленная пустыня. Ни бугорка, ни камня, ни единого деревца, ничего, что могло бы дать хоть чуточку тени. Только нестерпимо яркий блеск солнца и жгучие, дрожащие струи воздуха, поднимающиеся над пустыней, как над раскаленной докрасна плитой. Пришлось с помощью рук и сапёрных лопаток вырыть яму, затем нарезать стелющиеся по земле ветки кустарника, забраться в траншею и накрыться ветками пополам с тканью плащ-палаток Это убежище хоть и спасало хотя бы частью от жгучих солнечных лучей, день стал кошмаром: сидеть, задыхаясь от недостатка воздуха, лишь время от времени смачивая губы водой, которой оставалось совсем мало.

Выбрались из убежища они совершенно обессиленные, изнывая от мучительной жары и невыносимой жажды, потащились дальше. Не шли, а шатались из стороны в сторону, время от времени падая от полного изнеможения. Почти каждый час приходилось садиться и отдыхать.

— Воды не осталось ни капли. Если мы не найдем воду, мы погибнем, — первой не выдержала Шоннах. — Нужно звать воду. Пока у меня ещё есть силы пробить здешний полог.

— Нельзя, — хрипло отказался Андрей. — Заметят. Сама сказала — географию эта каменка менять не может. Здесь должен быть источник. Ещё немного.

Они прошли ещё с километр, когда Шоннах вдруг замерла, опустив вниз свой нос, вдыхая горячий воздух, точь-в-точь как хитрая лисица, чующая след.

— Я чувствую запах воды. Не может быть. Она точно где-то близко…

Андрей пожал плечами, сил говорить не было. Насколько можно было окинуть взглядом, повсюду был только бесплодный, изнемогающий от зноя песок и низкорослый кустарник. А Шоннах уже уверенно повернула чуть в сторону от прежнего пути. Вот показались очередные изглоданные песком развалины. И там, в углублении, похожем на чашу, они увидели самую настоящую воду! Чёрного цвета, с резким запахом — но вода! Шоннах всё же хватило воли сначала набрать кружку и сунуть туда полоску экспресс-анализатора. Едва бумажка пожелтела и, не дожидаясь, станет ли полоска зелёной, не обращая внимания на непривлекательный вид, оба пали на песок, и через мгновение, лежа на животе, пили эту неаппетитную жидкость с таким наслаждением, словно перед ними была амброзия.

Весь следующий день они провели, отдыхая около воды. Под вечер, на расстоянии не больше полусотни километров, сверкая, как серебро, в лучах закатного солнца показалась горная гряда. Две большие вершины, соединенные обрывистой скалистой стеной и раскинув понижавшиеся в обе стороны гранитные крылья отрогов, они торжественно вздымали прямо в небо величественную белизну снега и рыжину камня. На обоих вершинах возвышался огромный круглый, покрытый снегом бугор, отчего по форме верхушки напоминали странного вида грибы. В величественных очертаниях этих потухших вулканов было нечто торжественное и подавляющее, у путников захватило дыхание. Минут десять закатный свет играл, переливаясь, на снегу и на массах гор. Затем, словно каменным великанам надоело, они пропали в тумане. И тут же закат высветил, что в полукилометре от колодца опять начинается вельд.

— Не ловушка?

— Точно нет. Я бы почувствовала. Пустыню как бы сказать? Отключили.

— Точно киб-система, — констатировал Андрей. — Логика подсказала, что задержать нас нет шансов, потому не стоит тратить ресурс. Человек пытался бы до конца.

Уже когда они добрались до границы вельда, а тропические травы и кустарники уступили место невысокой траве и редколесью предгорий, Шоннах сорвала цветок из владений «живого» компьютера, несколько секунд внимательно его нюхала и щупала. Потом одиночным выстрелом подстрелила винторогое травоядное, пасшееся в полусотне метров. Животное упало безжизненной грудой… тушей её почему-то язык не поворачивался назвать.

— А ведь всего этого, — девушка махнула рукой назад, — нет вообще. Точнее я уверена, что на самом деле там мёртвая пустыня и развалины. Не такая жуткая, как нам сделали. Скорее потрескавшаяся сухая земля, редкие растения, мухи точно были настоящие. Я думаю, тут было что-то вроде угодий для королевских развлечений. Базовая программа, думаю, та самая степь, которую видела первая экспедиция. Про вельд подсмотрели у тебя или у меня. Королевство мертво, но Гиллаэ продолжает исполнять программу… теперь везде, куда хватает его мощности. А когда мы подошли близко к нему, остатки личности пробудили ненависть к гвенъя.

— Аттракцион виртуальной реальности, — буркнул Андрей. И не понять: выругался — или просто признал правоту жены.

Глава 3 Проклятые богами земли

После приключений, устроенных сумасшедшим компьютером, переход через горы показался скучным. Стоило перевалить через хребет и оставить за спиной сверкающие вершины двух потухших вулканов, как внизу до горизонта раскинулся очаровательнейший пейзаж. Прямо под ногами, петляя меж холмов, ныряя под сень тёмных величественных лиственниц, текла широкая река. В стороне от неё простирались необозримые пространства пастбищ, где в волнистой траве паслись многочисленные стада животных. В бинокль они показались очередными мутантами, по крайней мере, до этого ни Андрей, ни Шоннах не видели оленей, у которых небольшие рога росли не только на голове, но и торчали вдоль позвоночника до самого хвоста. Справа, у самого горизонта, вырисовывались горы — хребет, который они пересекли, почти смыкался с основным массивом Срединного барьера. Нналево страна была менее гориста, причём одинокие холмы перемежались с чем-то вроде полос возделанных полей.

— Люди? — удивилась Шоннах. — Не может быть.

— Точно нет, иначе про них было бы известно. И нам бы тоже сообщили. Кстати, смотри: а вдоль дороги этих «полей» нет.

В некотором отдалении, справа от перевала, и в самом деле вилась широкая проезжая дорога, спускалась до равнины и терялась в зарослях. Настоящее шоссе, напоминавшее древнеримские дороги. Бывший Главный королевский тракт. Когда-то он шёл и через перевал, но в горах столетия и несколько землетрясений и извержений засыпали его лавой, стёрли даже следы. А внизу тракт сохранился. Начав по нему идти, Андрей не переставал удивляться. Древних строителей, которые проектировали и возводили дорогу, не останавливали никакие препятствия или трудности, встречавшиеся на пути. В одном месте тракт пересекало ущелье шириной не меньше ста метров и глубиной под стать — вместо моста оно оказалось завалено огромными глыбами шлифованного камня, в которых снизу были сделаны арки для протока воды. В другом месте тракт шёл через туннель, не меньше полусотни метров длиной, пробитый прямо в граните. Стены туннеля были сплошь покрыты барельефами, изображавшими, главным образом, одетых в кольчуги воинов, побеждавших врагов. Один барельеф особенно хорошо сохранился: там была изображена битва, а вдали шли толпы скованных пленников.

— Как вспомню храм, который мы нашли ещё в первой экспедиции, — хмыкнул Андрей, ткнув пальцем в картины, — так думаю, что гордыня у здешних жителей была прописана в генах.

Преследователей они заметили на второй день. Сначала заговорил опыт Андрея, вскоре его опасения подтвердила Шоннах. Пройдя ещё с полкилометра, оба нашли удобное место, где дорога шла вдоль самой реки. Залегли и замаскировались. Вскоре, озираясь и старательно вглядываясь в следы, их догнала группа… людей? Они были очень высокого роста, с медно-красным цветом кожи — вот только кожа эта состояла из мелких змеиных чешуек. У половины на голове развевались пышные султаны из черных перьев, а на плечи были наброшены плащи из шкур, другие, явно помоложе, красовались абсолютно лысыми черепами и полной наготой. Каждый держал в руках копьё из заострённой на огне палки, у двоих даже с каменными наконечниками. Минут десять краснокожие чужаки стояли и переговаривались то ухая как обезьяны, то короткими гортанными фразами из двух-трёх слов непонятного языка. Молодые — самцы или юноши — какое-то время рыскали по округе в поисках тех, кого преследовали, но как следопыты они намного уступали людям.

Наконец предводитель группы решил, что люди потеряны. Старший отдал гортанный приказ, отряд мгновенно нырнул с дороги в тайгу. Посовещавшись, Шоннах и Андрей решили проследить. Первая экспедиция про таких существ не упоминала. Краснокожие могли стать источником проблем, а могли оказаться малочисленным местным племенем. Оставлять за спиной неизвестный фактор было рискованно.

Три часа спустя группа охотников подошла к широкому рву, окружавшему селение. Площадь оно занимало не меньше пары квадратных километров, и было огорожено прочным частоколом из толстых бревен, у ворот через ров перекинуты мостки. С верхушки дерева в бинокль получилось разобрать, что внутри селение чётко распланировано: через центр проходила широкая дорога, которую пересекали под прямым углом другие, более узкие дороги, разделяя таким образом группы хижин на кварталы. Хижины с куполообразными крышами имели каркас из прутьев, очень красиво переплетенных травой, в них были двери, через которые входили, не сгибаясь, даже высокие мужчины. Везде сновали меднокожие мужчины и женщины, ходили дети… но было и в планировке, и в чётких действиях жителей как внутри селения, так и на уходивших вдаль полях что-то странное. Нечеловеческое.

— Словно муравьи, — наконец озвучил оформившуюся мысль Андрей. — Рабочие особи на полях, воины, строители. Ничего лишнего, никаких эмоций…

— Точно! И я, кажется, догадалась. Очередной плод слепой генной инженерии здешних магов. Эти земли были заражены существенно сильнее, чем за хребтом. Вот они и вывели… работников. Голая чешуя должна хорошо защищать от радиоактивных осадков, наверняка она по структуре ближе к хитину. Магиматы не мой профиль, но насколько я в этом понимаю — это давно не люди, и обратно людьми не станут никогда. Обрабатывают поля, живут в селениях строго по программе. Как и сотни лет назад. Могли бы — за столько веков хоть что-то поменяли. Не удивлюсь, если у них вообще заложен запрет на любые изменения и улучшения без приказа, было бы логично.

— И реагируют на опасность, — поморщился Андрей. — Мало нам психованного суперкомпьютера, теперь ещё и эта сельскохозяйственная автоматика. Но если наши шли в сезон туманов, наверняка поля не увидели, этих биороботов тоже…

Шоннах кивнула, логику мужа она понимала лучше, чем сейчас хотелось бы. Деревни сильно в стороне от дороги, а с перевала увидеть поля экспедиции мешал плотный облачный покров. Меднокожие разведчиков тоже не заметили, возможно, у них, как и у насекомых, до начала лета понижена активность. Но сейчас они за Северинами не просто пошли, а искали — и знали, что ищут именно человека… Они видели людей, причём совсем недавно и этих людей опасаются. Супруги переглянулись: ещё оно доказательство, что тут прошёл отряд наёмников Синклита. Опасения Гая подтверждались, последнюю обрывочную радиограмму он расшифровал верно.

Дальше по дороге Северины шли форсированным марш-броском, постоянно маскируясь, регулярно прячась от рыскавших повсюду отрядов меднокожих. Хорошо хоть догадка оказалась верна, полноценного разума у туземцев явно не было, а в обонянии и умении читать следы они уступали поисковым собакам. Потому-то легко попадались на уловки, изобретённые не одним поколением диверсантов. Наконец где-то у горизонта показались четыре небольшие вершины или просто очень большие скалы, пурпурного цвета от сплошь покрывавшего их вереска, окружённые каменистыми холмами и скалами поменьше. Возникло это образование, очевидно, в результате какого-то древнего геологического сдвига. По карте, найденной в развалинах резиденции Ордена, окружавшие тайную долину четыре горы располагались в форме квадрата, именно туда и стремилась Великая королевская дорога.

Северины быстро зашагали по дороге, подгоняемые желанием поскорее добраться до цели. Там вздымались к небу три гигантские фигуры, настоящие колоссы, видневшиеся у подножия одной из скал: словно восседали три огромные статуи, две мужские и одна женская. Андрей поднял бинокль. Нет, не статуи, а три огромных башни, сильно изъеденные временем, но до сих пор величественные. Тени от зарослей кустарника, выросшего прямо на каменных блоках, издали придали им видимость человеческих фигур.

— Молчаливые, — пояснила Шоннах. — Три сторожевые башни зовутся Молчаливые. Крепость считается образцом фортификации до сих пор. А уж какие туда чары вложили… жуть. Даже отсюда чувствую, как эфир фонит и звенит.

Внезапно откуда-то сзади, примерно там, где час назад они пересекли широкую и спокойную речку, донесся шум отчаянной схватки, а в следующее мгновение послышался ужаснейший рев. Потом топот, от которого завибрировала земля. На мгновение задумавшись, девушка рискнула и бросила вверх наблюдательное заклятье собственного изобретения: что-то вроде сотканного из магии квадрокоптера. Летала эта штука совсем недалеко, действовала очень недолго, но им сейчас хватит понять, что происходит. Если враг и наблюдал за окрестностями — откат будет слабым и настолько нестандартным, что его примут за колебания фона.

Шоннах глядела сквозь чары, Андрей смотрел глазами жены. К реке на водопой сквозь заросли в километре от тракта шла широкая слоновья тропа… или скорее мамонтовая, если конечно можно назвать так мохнатых животных ростом в полтора раздутых слона, покрытых шерстью и с двумя дополнительными хоботами вместо бивней. Тропу проложили двадцать или тридцать животных, причем большая их часть, судя по разнице в размерах, взрослые самцы. Скрываясь в зарослях, меднокожие приблизились к добыче и подтащили несколько метательных машин для копий. Повернувшись к ним боком, стояли три великолепных самца, им-то и достался залп. Один мамонт лежал замертво, второй катался по земле, ломая древки, третий стоял на коленях и трубил,мелкие самки замерли сбившись в кучу, и по их беспокойным движениям и по тому, как они подымали хоботы, обнюхивая воздух, можно было догадаться, как они испуганы. Самцы беспорядочно топтались вокруг и подпрыгивали.

Но вот раненый мамонт встал на ноги и даже за километры послышался дикий рёв. С воплем боли рассвирепевший зверь кинулся в заросли. Отвагой меднокожих можно было восхититься. Они бросали прямо в морду мамонту копья, несколько штук застряли у того в хоботе. Зверь схватил одного из охотников, швырнул его на землю и, наступив на тело своей огромной ногой, обвил хоботами другого и разорвал его надвое. Меднокожие словно не заметили, продолжая метать копья и что-то ещё, пока не подвели мамонта под новый выстрел: копья утыкали бок словно иголки у ежа. Огромный зверь рухнул и забился в агонии. Несколько животных остального стада тоже ранило. Увидев гибель своего патриарха, стадо бросилось бежать. К несчастью для животных, преградила дорогу река — русло неглубокое, но с достаточно крутыми склонами. В них и упёрлись с разбегу мамонты, в диком смятении, отчаянно пытаясь выбраться на другой берег. Воздух оглашали трубные звуки, движимые эгоистическим инстинктом самосохранения, мамонты в панике отталкивали друг друга. Пользуясь удобным моментом, охотники засыпали их копьями и убили ещё двоих животных, остальных ранили. Меднокожие безусловно перебили бы всё стадо, если бы мамонты внезапно не прекратили попытки выбраться на берег «в лоб», и не выбрались к тракту, где и пустились во всю прыть.

— Мать твою, они же сюда! — выругался Андрей.

Мысленно матерясь — в полной выкладке бегать то ещё удовольствие, он рванул в сторону башен и плоскогорья. За ним, не отставая, мчалась Шоннах, судя по её эмоциям, она тоже костерила охотников, как только могла. Мамонты мчались и по тракту, и рядом, причём растянулось стадо по лесу очень широко — уйти в сторону разведчики не успевали. Вряд ли звери будут разбирать, в чём отличия между «белыми» и «красными». И не факт, что мамонтов с одного выстрела остановит автоматная пуля. Оставалось надеяться, что раз бежит стадо ненамного быстрее человека — видимо, не хотят оставлять раненых сородичей — а местность ближе к горам повышается и вроде в бинокль просматриваются развалины и кучи камней, Андрей и Шоннах успеют найти подходящее укрытие.

Десяток меднокожих выскочил из засады неожиданно даже для Шоннах, хотя она и на бегу щупала пространство далеко перед собой. И тут же ближний попытался достать человека копьём. Андрей увернулся на рефлексах, ударил врага ногой в грудь: тот захрипел и свалился на землю. Второго бойца взял на приём, дальше выхватил пистолет. Тух-тух-тух. С расстояния два-три метра вывести из строя хватило и по пуле на каждого. Сзади тоже раздались выстрелы. Когда Андрей обернулся, жена стояла над врагами с пистолетом, тряся кистью свободной руки: ближнего меднокожего переломало как куклу, остальные ещё хрипели в агонии:

— Точно магиматы. Воздушным кулаком ударила — как голой рукой о стенку…

Шоннах рухнула на землю, почуяв угрозу. Андрей отстал от неё на удар сердца. Только это их и спасло. Над головами, сметая свежий выскочивший на дорогу десяток воинов, пролетело облако копий. Задержись девушка хоть на мгновенье, чтобы оповестить мужа криком — истыкало бы обоих. Андрей метнул в сторону копьеметалки гранату, следом застучали два автомата, изрешетив обслугу из тех, кто уцелел после взрыва.

— Готовы, — хрипло выдала Шоннах. — Но они этих слоников явно сюда гонят. Там ещё.

— Я в бинокль тогда что-то вроде перекрёстка видел. Давай туда.

Боковая дорога уходила почти сразу за разбитой копьеметалкой. Туземцы, бросив охоту, бежали следом за людьми. Дважды Северины устраивали бойню слишком торопливым отрядам, но меднокожих это не останавливало. Местность повышалась, и потому в бинокль хорошо было видно, как в долине и со стороны селений подходят новые и новые отряды. Как муравьи, туземцы готовились задавить врага массой, не думая про судьбу отдельной особи.

Туземцы отставали метров на триста, понемногу сокращая расстояние. А впереди к небу поднималась громада стен крепости. Если прижмут… Андрей и Шоннах успели добежать до старой, наполовину разрушенной башни, зачем-то выстроенной в километре от стены и подходящей для обороны. Лес вокруг давно сменился низкорослым кустарником, множество камней помешают установить лестницы и копьеметалки. Забраться наверх, пользуясь преимуществом в дальнобойности отогнать лучников, лестница внутри таких сооружений тоже одна. А ночью попробовать проскользнуть. Но уже заскочив вслед за женой внутрь, Андрей повернулся… и замер. Меднокожие встали на расстоянии примерно четырёхсот метров от развалин. Новые и новые отряды подбегали и также останавливались у невидимой черты.

— Табу, — попробовал пошутить Андрей, заодно переводя дыхание.

— Скорее программа, — хрипло сипела рядом девушка. — Им запрещено входить на закрытую территорию. Я тут ручеёк чую. Предлагаю обед — и внутрь, в долину.

Андрей выглянул в сторону гор, посмотрел на высокую, выдержавшую напор времени стену. Потом обернулся обратно к туземцам.

— И как ты предлагаешь перебираться? Там плиты подогнаны до миллиметра, верёвку наверху не зацепишь. И сильно сомневаюсь, что нас пропустят вернуться на тракт к воротам.

— Кто у нас любит говорить, что на любой хитрый болт найдётся своя гайка? — загадочно улыбнулась Шоннах. — Я же говорила, что Молчаливые до сих пор во все учебники как образец фортификации входят? Я когда их планы на офицерский патент зубрила, в жизни не думала, что живьём крепость увижу. Зато сейчас я точно знаю, где мы, и где тут есть проходы, секретные и несекретные. Не думаешь же, что нужники через главные ворота вывозили? Короче, обедаем, у меня уже живот узлом. А дальше ищем дверь, что-то стопроцентно должно остаться открытым.

Глава 4 Тайна мёртвого королевства

Прямо перед Андреем и Шоннах поднималась отвесная стена из камня, не менее тридцати метров высотой. Гладкие блоки по-прежнему не имели ни единой щёлочки, внизу огромные глыбы, кверху они уменьшались, а стена постепенно сужалась. Незыблемая мощь, которую пронзали насквозь малые ворота, массивной аркой похожие на вход в галерею шахты. Когда-то ворота прикрывали створки, сливавшиеся со стеной. Их оставили приоткрытыми, время, дожди и смена сезонов сделали своё дело. Каркас из дерева рассохся, частично сгнил, так что левая створка заметно перекосилась. Андрей осмотрел щель, потом заложил туда шарик универсальной пены: после ввода катализатора он раздувался до объёма нескольких кубометров пористого и прочного материала.

Несмотря на внешнюю ветхость, ворота оказались крепкими, створку сначала лишь перекосило. Какое-то время она сопротивлялась, выдавливая пену внутрь тоннеля. Наконец ворота сорвало с петель. Одновременно из глубины тоннеля что-то щёлкнуло. Андрей осторожно подошёл, встал сбоку и ввёл в пену деструктор. Сразу же отскочил в сторону. Шоннах закинула вглубь тоннеля небольшой дрон — пару таких они взяли с собой как раз для подобного случая. Весили приборы мало, работали совсем недолго на магии и управлялись наполовину с пульта, а наполовину чарами Шоннах. По дороге пользоваться дронами не рисковали, как и остальной магией, но стена была настолько пропитана защитным колдовством, что девушка рискнула. Лезть в туннель, наверняка упичканный ловушками от посторонних, без разведки намного опаснее, чем с небольшой вероятностью выдать себя вражескому наблюдателю.

— Я восхищена, до чего хорошо строили. Там стоит десяток арбалетов, и целых два ещё смогли сработать на пену. Одна огненная ловушка до сих пор не протухла. Замаскирована просто отлично, на ходу могла и не заметить. Я её без проблем отключу, устаревшая система. А вот обрушить коридор можно только из караулки, да и то проржавело всё. Проскочим.

В совершенно тёмный проход они вошли осторожно, хотя он был достаточно широк, чтобы вместить двух идущих рядом людей. Фонари выхватывали из черноты такие же гладко подогнанные блоки, лишь в одном месте выделялся небольшой провал, откуда выскочили стрелы. Посередине туннеля, в груде железной трухи, лежали человеческие кости. Но что странно — никаких летучих мышей и им подобных животных, хотя подземные галереи должны кишеть ими.

Пройдя шагов сто, разведчики заметили, что проход стал немного светлее. Ещё минута, и они оказались в совершенно необычайном месте, какого, вероятно, не приходилось в здешнем мире видеть ни одному человеку. Большой зал, когда-то похоже толи вырубленный в скале грот, толи приспособленная для нужд крепости естественная пещера. Несколько столетий назад общее пространство разделяли оштукатуренные деревянные перегородки, сейчас превратившиеся в груды трухи и мусора. Окон не было, но откуда-то сверху лился слабый свет, и никаких признаков затхлости. Вероятно, в своде были проложены шахты, по которым проникал воздух и освещение извне. По всему пространству зала-пещеры располагались гигантские колонны-сосульки, которые казались сделанными из тщательно отполированного камня. Словно огромные сталагмиты, но из гранита и базальта. Невозможно было передать потрясающую красоту и величие этих колонн не менее пяти метров в диаметре у основания. Их грандиозные и вместе с тем изящные контуры уходили вверх, прямо к далёкому своду.

— А вот про это нигде не упоминалось, — удивилась Шоннах. — То есть в планах тут настоящий улей из коридоров, комнаток и служебных помещений. Кайна-хранительница, а что это?!

Шоннах слабыми нервами не страдала, служба в Зелёной страже давно выгнала из неё впитанные в детстве обывательские страхи и суеверия. И всё равно девушка споткнулась, так что Андрею пришлось ловить жену.

Совсем рядом, будто опираясь костлявой рукой на гранитный сталагмит, держа в костлявых пальцах второй руки огромное белое копье, стояла сама Смерть в виде здоровенного человеческого скелета, не меньше двух метров высотой. Весь скелет немного наклонился вперёд, так что его шейные позвонки и ухмыляющийся блестящий череп были напряжённо вытянуты в сторону незваных гостей. Пустые глазницы скелета устремлены на Шоннах, а челюсти немного разомкнуты, как будто он вот-вот закричит, сделает шаг и нанесёт удар. Скелет был не одинок. То тут, то там по залу в разных позах, стояли и сидели… можно их было назвать человеческими телами. Сейчас от них оставались лишь покрытые тонкой стекловидной плёнкой скелеты мертвецов.

— Видел я такое один раз… но этого не может быть.

— Где? — Шоннах справилась со страхом. Да и в мужа она верила, с первого дня знакомства восторгаясь его колоссальным опытом жизни ещё в звёздном будущем.

— Нет, не может быть. Это была очень специфичная авария гиперреактора. Не простой выброс энергии и взрыв, как бывает при перегрузке сердечника. Тогда в брешь между измерениями просочилось гиперпространство. Как бы это объяснить? Обычно разные свойства слоёв Вселенной смешиваются постепенно, медленно проникающими друг в друга субстанциями. А тут как взяли стакан с маслом и водой, и сильно встряхнули. Пространство корёжит и ломает, законы физики летят к чёрту. Но повторюсь, тут мало одной энергии. Чтобы именно так сработало — и сердечник, и накопители Мартинеса должны сдетонировать. Эти накопители используются уже в двигателе, для скачка в гиперпространство.

— Случайное открытие? Сами не поняли, что изобрели. Сам же пересказывал мне, как ваши аналитики предполагали, что Орден научился генерировать гиперпространственный импульс, перенёс к себе какую-то лабораторию. Да вы все живое доказательство, что они пробовали с переходом не раз, и что в итоге ерунда какая-то выходила.

— Тут немного сложнее, — пожал плечами Андрей. — Понимаешь, даже если знаешь полностью теорию — а тут её точно не знали, одной здешней математике ещё пару тысяч лет расти — от гиперпривода до накопителей Мартинеса ещё не меньше столетия инженерной эволюции. Но разбираясь в устройстве гиперпривода, они бы так не лопухнулись во время бегства, чтобы вместо портала на любой кислородный мир в ближайшую систему создать пробой в соседнюю Вселенную. Нет, совпадение… мне кажется.

Из огромного главного зала открывались многочисленные выходы. Соотнеся планы крепости с остатками коридоров, осторожно обходя залитые в каменную плёнку скелеты, Шоннах вела мужа всё вперёд и вперёд к дальнему концу огромной молчаливой пещеры. Там их ждала ещё одна дверь, к счастью раскрытая. Уже без арок наверху и украшений, а самая обычная прямоугольная, из потемневшего от времени дуба. Следующее помещение было освещено гораздо хуже. Единственное, что получилось различить в полутьме фонарей, был массивный стол, вокруг которого сидели явно офицеры — теперь ветхие мумии. Рядом с вычищенными, сияющими, новенькими доспехами и оружием древние покойники смотрелись дико.

Андрей сразу вытащил дозиметр и посмотрел на показания.

— Ничего не понимаю. Нет, там точно не могло быть пробоя гиперпространства. Даже сейчас фон высоковатый, а пять столетий назад он тут был бешеный, особенно если изначально в основном короткоживущие изотопы были. И мумии эти подтверждают. Видно, что покойники мгновенно получили мощный лучевой удар. Но если там всё-таки случился пробой измерений, то он распад ускоряет. По крайней мере, и в той пещере, и во всех ближайших помещениях дозиметр сейчас должен показывать даже меньше уровня природного фона.

— А не может сначала лучевой удар…

— Ага, потом выброс, а потом опять заражение, от которого до сих пор дозиметр потрескивает. Нет, в это я поверю ещё меньше. Так, это ещё что?

Чуть в стороне от стола лежала огромная каменная глыба шириной с дверь. Когда-то поднялась вверх, в специальное углубление скалы, теперь дверь сорвало из креплений. За ней в свете фонарей просматривалась высеченная в массиве скалы комната, размером не более десяти квадратных метров. У дальней стены комнаты находилось несколько сундуков, похожих на ящики для патронов или снарядов примерно середины двадцатого века. Окружающие стены были пропитаны чарами, да и сами были неплохим экраном, потому Шоннах выставила защитный полог, а потом телекинезом осторожно приоткрыла крышку одного из ящиков — он был доверху заполнен искрящимися бледно-голубыми огранёнными в шар камушками размером с детский кулачок — и перенесла пару изделий на стол. В свете фонаря они оказались полупрозрачными, внутри вспыхивали и гасли разноцветные огоньки.

— Мечта любого мага, — вздохнула девушка. — Очи силы. Их немного добывают на севере Великого леса и на юге континента, но главное месторождение было в Тороне. Усиливают запас энергии и возможности, — она с досадой щёлкнула пальцами. — Жалко, такая ценность пропала: эти как резонатор уже бесполезны, они густо синие должны быть. А если голубые — то их почти переполнила остаточная энергия. Или из-за радиации структура нарушилась? Слушай, — неожиданно в голову пришла идея. — А из этой штуки нельзя сделать этот твой самый накопитель?

— Понятия не имею, — пожал плечами Андрей. — Накопители Мартинеса выглядят как литой цилиндр из пластика масляно-чёрного цвета. Если расколоть, то внутри тоже выглядят единым монолитом. Там сложные микроструктуры на самом деле, что-то вроде искусственного камня из полиморфных плёнок. Ладно, идём дальше.

Ближе к выходу фонари отключили. Шоннах двигалась, используя пассивное заклятье ночного зрения, Андрей шёл по её подсказкам и держась за плечо жены, пристально вглядываясь в темноту. Наконец, далеко впереди появилось неясное, тусклое пятно. Свет был очень слаб, только глаза, не видевшие в течение долгого времени ничего, кроме темноты, и могли его рассмотреть. Когда они подошли поближе, пробивавшийся сквозь щель от приоткрытой двери яркий свет полудня выхватил из темноты небольшой зал. Стены, выложенные из камня. Окон, хотя бы плотно закрытых ставнями, не видно. Пол, выложенный мозаикой, выход на улицу перекрывала деревянная, окованная железом дверь с мощными лапами тяжёлых навесов. Рядом с дверью через неширокую щель нанесло песка и мелкого мусора. На потолке целых два шара магической люстры, до половины утопленных в каменные гнезда, один из шаров разбит.

Наружу сначала опять пустили дрона с камерой, хотя короткий полёт и исчерпает остаток заряда, и можно робота выкидывать. Дверь выводила в небольшой двор, а оттуда в самый настоящий средневековый город. Улицы замощены булыжником, причём мелким, дроблёным. Дома сплошь из камня, на фундаментах, на окраинах никаких полуземлянок или деревянных срубов. Если около стены ещё встречались дома одноэтажные, то в большей части города они поднимались в два, три, а иногда и в четыре этажа. Несколько дворцов, занимавших площадь как пять-шесть домов, в остальном, судя по лавкам внизу да вывескам, жили простолюдины.

Если всматриваться уже в детали — улицы встречали пустыми глазницами обезображенных окон и сорванных ставен, хищным оскалом развалин и тишиной. Опытному глазу, несмотря на минувшие столетия, хватало признаков понять, что кипящий жизнью город опустел в один день. Много позже место человека заняла растительность, принявшаяся обратно завоёвывать каменную пустыню. Но что удивительно — все деревья стояли гнутые, кривые, то смыкались в виде арки, то верхушки смотрели вниз. И вообще выглядели деревья чахлыми, больными — хотя развалины той же столицы за прошедшие столетия густо покрыл лес. Но самое главное, в городе стояла неестественная мёртвая тишина, словно стены поедали эхо. И ни птицы, ни зверя, хотя животные должны здесь чувствовать себя вольготно. Не сговариваясь, обоим в голову пришла одна и та же мысль. Шоннах немедленно вывела на дисплей показания дозиметра. Даже сейчас, стоит задержаться в развалинах на три-четыре дня, уровень радиации ничего полезного для здоровья не обещал. На момент аварии излучение на улицах наверняка зашкаливало. И внизу, и наверху люди умерли мгновенно.

Перед тем, как окончательно села батарея, и дрон самоуничтожился, он успел показать, где располагался лагерь первой экспедиции: в километре от центральных ворот. Город был пуст, так что разведчики рискнули не пересекать его побыстрее насквозь, а пройти улицами прямо до ворот. Стоило покинуть дворик, как тишина исчезла, и накатили звуки. Под ногами рассыпался нанесённый ветрами песок, хрустели мелкие камешки. Дышали и будто стонали стены домов и ветви деревьев. Казалось, что город наполнен тенями минувших десятилетий, ещё немного — и вздохнёт, недовольный чужим присутствием, а сам заживёт призрачной жизнью. Где-то на середине пути Шоннах и Андрей пришли к выводу, что в городе имелось что-то ещё: одних мёртвых развалин недостаточно так угнетающе подействовать на психику двух тренированных и опытных бойцов. Разбираться, как это «что-то» работает — инфразвуковые волны, ментальный импульс или нечто иное — не было желания и возможности. Тщательно, но быстро осмотрев окрестности через бинокль и заклятие квадрокоптера, город они покинули как можно быстрее.

Город занимал всю западную часть долины Молчаливых, небольшая гряда то ли естественных, то ли искусственных холмов отрезала кусок на востоке. А между ними когда-то, судя по всему, были поля и постройки. Но то ли сделано всё было намного хуже, чем в городе, то ли дожди хорошо промывали землю, и уровень радиации здесь спал быстрее, жизнь быстро взяла своё. Сейчас от строений оставались лишь с трудом угадываемые развалины, густо заросшие самым обычным низкорослым кустарником, а местами даже небольшими рощицами берёзок, лип и клёнов. В тени одной такой рощицы и стояли палатки цвета хаки. Опытный взгляд ещё мог различить, что от ворот к лагерю натоптали несколько тропинок, но хрустевшая под ногами молодая луговая трава, пушистая и мягкая, как ковёр, уже почти затянула нанесённые людьми ссадины. К весне, особенно если зима снесёт палатки, всё вернётся к тишине и запустению прошедших столетий.

Чем ближе они подходили к лагерю, тем больше появлялось загадок. Согласно отчётам, первичное обследование долины показало, что местность безопасна. При этом самая восточная часть за холмами, где по расшифрованным записям из резиденции располагалась промзона, прикрыта от наблюдения с воздуха каким-то маревом. Видимо, до сих пор действовали оставшиеся от прежних хозяев устройства. Прежде чем туда лезть, начальник экспедиции решил проверить город и убедиться, что оттуда точно не придёт никакой опасности. Заодно поискать в развалинах информацию по промзоне: в расшифрованных документах из резиденции Ордена о ней упоминали вскользь и недостаточно. На небольшом пригорке чуть в стороне, окружённая берёзами, отдельно стояла палатка, больше напоминавшая королевский шатёр — туда складировали найденные в развалинах предметы и документы, там же с ними работали. В стороне кострище и кухня, рядом длинный стол под навесом. Постов не снимали, но руководитель явно понизил уровень угрозы ближе к секретной, но скорее чисто научной экспедиции.

На остатки первого тела они наткнулись метров за сто. Мужчина, из Королевств, человек… и всё. Да и это больше можно было установить по одежде и вещам — тело буквально выдрали из штанов и кольчуги, разорвав кольца. Потом съели. Шоннах, хорошо разбиравшаяся в континентальной фауне, а также иногда выступавшая консультантом по магическим химерам, наклонилась, потом вынесла вердикт:

— Ел не зверь. Похоже, очередная химера. По следам на одежде и костях может хотя бы на время вставать на две ноги, высвобождая передние лапы. Стоя от полутора метров до двух с половиной. Ели уже труп.

Андрей кисло сморщился: только хищных зубастых падальщиков не хватало для счастья. Следующие останки — и тоже в виде обгрызенных костей — нашлись уже в лагере, вперемешку лошади, земляне и люди из Королевств. И не понять, погибли они здесь в бою, или же их притащили потом и просто съели в удобном, защищённом от ветра месте. Закончив поверхностный осмотр лагеря, оба начали делиться впечатлениями. Исходя из своего опыта.

— Люди лагерь не трогали. И тот, первый, и остальные — не новики, лет тридцать в основном, снаряжение и оружие хорошее. Крепкий спаянный отряд профессионалов-наёмников. Я с ними немало работала, бросать так много дорогих вещей они не станут. Даже если идут дальше — добычу аккуратно соберут, упакуют и зароют. Весь беспорядок добавили звери. Но уже потом. Такое ощущение, что сначала что-то собирали ещё люди, бросили, а дальше хозяйничало зверьё.

— Те два пулемёта словно прикрывали отступление на северо-восток. Но обе рации здесь. Мне кажется, первое нападение они отбили, но потеряли обе рации. А дальше отошли к холмам…

Будь Андрей один, или на месте Шоннах простой чародей, пусть с подготовкой и боевым опытом — их всё равно застали бы врасплох. Настолько хорошо враг прятался и от заклятий, и от обычного наблюдения. Но до бывшего офицера Зелёной стражи тварям было далеко. Магию в случае встречи с боевиками Синклита маскировать уже не имело смысла, так что Шоннах оставляла во время осмотра повсюду не активированные плетения. Теперь же чары сработали сначала как тревожные, потом как боевые. Магиматы устойчивы против прямого воздействия колдовства? Но можно заставить полог сработать уже от того, что кто-то слишком осторожно старается раздвигать ветки. А деревья и кусты просто горели, пусть огонь и подстегнуло заклятье. Одновременно те же чары заставляли выбрасывать густой едкий дым, заодно гасивший запахи, гудели и ревели. Андрей же стрелял, ориентируясь на информацию от жены, а она вылавливала цели по маркерам, заранее расставленным по всей округе.

Твари оказались шустрые и живучие, последняя даже успела выбраться из огня, когда её настигла пуля. Зверюга напоминала меднокожих роботов-поселенцев, но фигурой была ближе к горилле, ниже ростом, широкая, мышцы рельефно бугрились. Пальцы заканчивались когтями, а рот был полон острых зубов. Тех самых, которые грызли кости в лагере. Естественным путём, или как побочный продукт древних экспериментов по возрождению природы подобная тварь появиться не могла, слишком узкоспециализирована. А вот как охотник за человеком подходила отлично. И значит, им опять попалась какая-то охранная система.

Шоннах выбросила наверх чары квадрокоптера, заодно запустив сканирование. Твари маскировались отлично, местные маги бы их не распознали. Вот только Шоннах, живя среди землян, несмотря на то, что была в отставке, по настоянию генерала Гальбы прошла курс переподготовки, где в числе прочих получила и навыки работы с аэрофотоснимками. И сейчас благодарила Гая за его паранойю: в разных диапазонах маскировка чуть отличалась. Это позволяло, пусть примерно, засечь тварь далеко на подходе.

— Пятьдесят на север и северо-восток, остальные направления ещё пятьдесят особей всего. Коридор до города полностью свободен.

И тут же оба побежали на север, стараясь обойти группу заросших развалин и выскочить на просторное поле, где автоматы дадут преимущество. Действует аналог охранной киб-системы. И если он так загоняет гостей в город, стараясь не пропустить ровно на восток к холмам — а именно туда отступали люди, которые успели местность разведать — то и Северинам надо пробиваться к холмам. Но сначала отбиться от первой стаи.

Гориллоиды явно знали, что такое огнестрельное оружие, потому ещё на подходе общая масса разбилась на группки. Но именно это их и подвело. С десяток расстреляли на предельной дистанции — пусть не всех убили, но точно вывели из боя. Затем, сменив на магазины с разрывные пулями, принялись отстреливать тварей уже точечно. Но, потеряв ещё полтора десятка, гориллоиды окружили людей, постепенно сжимая кольцо. По одиночке, маскируясь, они подползали на расстояние прыжка. Поле только издали выглядело ровным, мелких укрытий тут хватало. Начиналась игра в кошки-мышки: сумеют ли люди выбить достаточно тварей, пока те подбираются?.. Поднявшаяся над холмами сигнальная ракета и застучавший отсекающим огнём пулемёт заставили промешкать лишь секунду. Дальше Северины атаковали в лоб, пробиваясь к промзоне. Одна из тварей в прыжке едва не зацепила девушку, но промахнулась, на лету подбитая пулей снайпера. И уже поднимаясь по склону холма, Андрей машинально ответил, что, похоже, программа запрещала гориллоидам сюда заходить: после определённой черты твари встали, и явно причина была не в инстинкте самосохранения. Да и люди на гребне стояли, не особо маскируясь.

Первым, за кого зацепился взгляд Андрея, был заместитель командира экспедиции майор Каменев. Невысокий, кажущийся от природы полноватым, этот человек всегда улыбался и излучал жизнерадостность — даже не понять, когда это были искренние чувства, а когда рабочая маска, настраивавшая собеседника на положительные эмоции. Сейчас майор осунулся, потерял привычную улыбку. И первым вопросом стало:

— Рация цела?

— Да.

— Слава тебе Господи, — с неописуемым облегчением ответил майор, и как-то сразу осел, словно сбросил с плеч тяжёлый груз. Остальные тоже заулыбались. — Наша погибла при отступлении, а отсюда можно выбраться разве что вертолётом.

— А вы как всегда и во всех делах — не утонули, майор.

Безопасника Андрей знал ещё по прошлой жизни. И не удержался от небольшой шпильки. Судя по тому, как потемнели гневом глаза Шоннах и укоризненно посмотрел Каменев — оба вспомнили про то, что «не тонет» — укол получился. Но подрывать доверие не стоило, потому Андрей сразу же «поправился»:

— Да нет, Лисонька, я не в этом смысле. У майора просто удивительное чутьё на всякие неприятности. Мы с ним и познакомились… дело давнее, давно не секретное. В общем, меня бросили на зачистку одного объекта. И уже на месте выяснилось, что майор и несколько человек персонала — кто послушался его совета бросать всё и немедленно прятаться — уцелели. Остальные тогда померли не самой лучшей смертью.

Стоять на продуваемом со всех сторон гребне было неприятно, да и домой надо было послать радиограмму как можно быстрее, так что заканчивал объяснять Андрей уже на ходу, спускаясь в лагерь. Здесь, только в продольном направлении, восточную часть долины разделала цепочка холмов, чуть пониже тех, с которых они спускались. В северной части, вдобавок хорошо защищённой от ветра, сохранилось немало построек, которые и заняли под новый лагерь. Уже на месте, хотя их и предупредили, что остатки второго отряда из местных тоже прячутся здесь же, Андрей машинально чуть не потянулся за оружием. Его жена, наоборот, предводителя наёмников узнала. Андрей всегда удивлялся, как ей это удавалось: та же пропылённая одежда, минуту назад из боя — но рядом сейчас стояла высокородная леди.

— Здравствуйте, госпожа Стальная лиса, — капитан сделал глубокий уважительный поклон. — Если кто и мог пройти, то только вы. И ваш муж, как я понимаю. И опять вы нас спасаете.

— Здравствуйте, Мерра. Смотрю, могу поздравить вас дважды. Вы опять живы и вы стали капитаном, — и пояснила для мужа. — Мы с капитаном Меррой сталкивались в Королевствах, я тогда ещё была офицером в одном из Сиятельных полков. Мы искали груз, который как раз сопровождал отряд тогда ещё сержанта Мерры. Оказалось, их заперли разбойники, которых интересовал тот же груз. А Мерра и его товарищи люди слова, они заявили — жизнь на честь и обман заказчика не меняют, и будут сидеть в осаде хоть год.

Капитан Мерра ещё раз уважительно поклонился: такие слова, сказанные благородной гвенъя и, как он знал бывшего Зелёного стража, были очень весомой рекомендацией. Выбраться из ловушки они смогут исключительно с помощью землян. И когда будет решаться судьба Мерры и его людей, эти слова Стальной лисы лягут на нужную чашу судьбы.

Рация немедленно была распакована, ошалевший от счастья радист спешно передавал шифрограммы о помощи в штаб. Каменев же коротко ввёл Северинов в курс дела.

— Как всегда совпадение и случайность не вовремя, которая многим стоила жизни, — щека непроизвольно дёрнулась. — Вы краснокожих долинников видели?

— Да. И даже вблизи наблюдали в природной среде и лучше. чем хотелось бы. Магиматы, что-то вроде самовоспроизводящихся сельскохозяйственных автоматов.

— А мы нет, ранней весной они ещё в спячке. Рядом с трактом ни одного поселения. И пока шли, и пока лагерь обустраивали и мясо заготавливали, не обнаружили ни одного. Да и близко к долине Молчаливых им программа подходить не рекомендует, насколько нам теперь известно.

— Только этим и спаслись, — скривился Андрей. — А здешние охранные магиматы?

— Когда мы пришли, система была в дежурном режиме, ограниченное число особей. Плюс мы сначала начали копать город. А там, в отличие от остальной долины, ещё лет сто назад был смертельный уровень радиации. Три — пять дней поисков, и лучевая болезнь гарантирована, — Шоннах кивнула: Орден исчез чуть больше ста лет назад, все оставленные им охранные системы обновляли программы в то же время. — В любом случае, охранная система начала накапливать силы. Мы теперь уже точно, на печальном опыте, знаем, что система просто захватывает меднокожих вокруг и переделывает в солдат. Сколько их в селениях? Сотни тысяч, мы тут пока сидели, сверху в бинокли много чего увидели. Массой задавят. Нас посчитали не очень-то и опасными, в запретную зону мы не лезли. Система накопила бойцов, но не атаковала, держала наготове. И тут пришли из Королевств.

— Дома уверены, что они шли по вашим следам. А тут засада, все подходы под плотным наблюдением. Ищут утечку, потому и послали скрытно лишь нас двоих.

— На месте господина генерала я бы тоже так решил, — опять поморщился Каменев. — Это у нас профдеформация. Нет, было обычное дурацкое совпадение. Отрядов из Королевств на самом деле было два. Пару лет назад капитан второго отряда нашёл в горах остатки старой дороги. Кроме Центрального перевала через Срединный хребет было ещё несколько переходов, но про них напрочь забыли. Все они были наглухо завалены и разрушены во время Торонской катастрофы, тогда по хребту прокатилась серия извержений и землетрясений. А тут очередное землетрясение перевал расчистило достаточно, чтобы опытные люди пешком его могли пройти. Плюс там почти нет химер, по крайней мере, опасных для крупного отряда при двух магах. Мерра, как человек образованный, сумел в чьей-то библиотеке отыскать старинные карты Торона и вычислить путь от перевала к Молчаливым, где по всем легендам хранилась главная королевская сокровищница. Отряд второго капитана был раза в два больше, но с дисциплиной у них было не очень. А на уровне анатомии здешние девушки-роботы от людей не особо отличаются… Вот по дороге их втихаря ловили и развлекались. В итоге охранная система засекла чужаков далеко на подходе и встала на боевой взвод. А уж когда Мерру отправили разобраться с конкурентами, сами же ломанулись в запретную зону…

Остальное Андрей и Шоннах поняли сами, сложив со следами в лагере. У людей двадцатого века принято снимать шапку, но по привычке своего времени Андрей взял в руку горсть земли и выпустил пылью, которую унёс ветер. Шоннах сложила ладони лодочкой и словно вылила из неё невидимую воду — пусть души погибших за товарищей найдут покой. Первую атаку гориллоидов отбили: незыблемое правило что дома, что в Королевствах — при нападении чудовищ все разногласия в сторону. А дальше те два пулемётчика и трое мечников остались прикрывать отход, чтобы хоть кто-то сумел пробиться к холмам.

— В общем, мы уже отчаялись и думали рискнуть на прорыв. С востока горы непроходимы, их, похоже, ещё и маги когда-то доработали. Из еды только птицы, но и тех мы по большей части уже съели. Но ждали. Надеялись… и дождались. Пойдёмте, побуду экскурсоводом. Покажу, чего тут так охраняли.

Вслед за майором, Северины поднялись на поперечные холмы… и Андрей ахнул. Да, постройки внизу были созданы не человеческими руками, дизайн отличался. Но общий вид всё равно определяли физика и функциональное назначение, вот и сейчас бывший космодесантник видел до боли знакомую картину. Вот полоса для старта орбитальных челноков и межсистемных кораблей курьерского класса. Вот пирамида энергостанции, параллелепипед оранжерей, жилые купола, сферы генераторов искусственной гравитации и даже башня противокосмической обороны, рядом с которой угадываются провалившиеся от времени крышки пусковых шахт.

— Кто они были? — Шоннах и Андрей спросили одновременно.

— Мы не знаем, как они себя называли, но фотографии и голограммы на твёрдых носителях сохранились. В жилых куполах, там многое бросили при эвакуации. Очень напоминали людей, но повыше и более хрупкого телосложения. Судя по кроватям, средний рост у них был два десять. Платиновые волосы и бледно-зелёная кожа. Такая же космическая техноцивилизация, но заметно сильнее, чем мы, увлекались всякими системами управления мыслью. А ещё намного больше нашего развили талант эсперов, причём поголовно. Потому-то они намного легче нас адаптировались к здешней магии. Что касается их появления… Мы тут нашли интереснейшие записи. Началось всё с того, что на основе сознания мага они изготовили что-то вроде вычислительной системы.

Андрей и Шоннах переглянулись, обоих передёрнуло.

— Гиллаэ-обманувший смерть. Я вам потом эту легенду перескажу. Мы тут по дороге убедились, что она — чистая правда. И довольно поганая правда. Этот Гиллаэ так боялся умереть, что создал на основе себя самый настоящий киб-интеллект. И до сих пор работает, но именно как неживая компьютерная система.

— И способная в бешеном темпе перебирать тысячи вариантов. С учётом принятого среди магов метода научного тыка неудивительно, что открытия посыпались как из рога изобилия. Королевство скакнуло вперёд по части технологий, но главное, научилось искусственно создавать очи силы.

— Искусственно? — оторопело поглядела на майора Шоннах. — То есть рудников, которые столько лет искали в горах и ради которых гибли отряды сорвиголов, не существовало?

— Да. Всё производили здесь, в долине Молчаливых. Не физик, но, насколько хватает моих знаний понять записи, на самом деле главное в этих камнях — это однородный изотопный состав. До понятия атома они так и не дошли, но разделять изотопы научились. А отсюда следующий шаг. Трансмутация элементов в золото. Аппетит растёт во время еды, королям Торона захотелось превратить золотой ручеёк от продажи очей силы в полноводную реку. Камней они могли производить больше, чем способен вынести рынок — излишки пошли на строительство накопителей, чтобы побочная энергия преобразования свинца в золото их не выдала. Проблему образовывающейся при трансмутации радиации, как им казалось, тоже решили. Пропускали через фильтр изотопов, стабильные атомы в слитки, остальное в подземные отстойники. Казнь придумали: запирать человека рядом с отстойником, а потом пусть он на глазах у недовольных подыхает от той или иной степени лучевой болезни. Душу виновного обгрызли демоны жадности за то, что позарился на господское имущество.

— Критическая масса энергии, и всё-таки накопители Мартинеса. Мы внизу, в подземельях, видели результат пробоя гиперпространства. Как при взрыве ходовых на «Саранте», помните? Но не поверили своим глазам.

— Ага. Критическая масса и пробой между Вселенными. Как и в нашем случае: эти зеленокожие тоже исследовали гипер на предмет сверхдальних бросков, вынесенная в глухую систему секретная лаборатория. Отсюда и встречный импульс. А здесь — сначала дикий всплеск рентгеновского излучения плюс разрушение одного из радиоактивных отстойников рядом со складом накопителей. Дальше удар смятого пространства и землетрясение. Потом выбросило радиоактивное облако твёрдых отходов, а в почву и в реки потекли могильники жидкой высокорадиоактивной дряни. Восточная часть долины уцелела во многом потому, что в ней жило начальство, стояли мощнейшие стационарные защитные системы и хранился основной запас очей силы — они сработали как поглотители. Системы отразили и излучение, и большую часть радиоактивной пыли, потом не дали протечь сюда жидким отходам.

— А остальное королевство оказалось заражено, — задумчиво подвёл итог Андрей. — А мы-то ещё во время первой разведки столицы гадали, с чего такую огромную территорию накрыло облаком радиоактивного пепла, если атомной бомбы здесь не знают. Значит, уцелевшие сговорились с гостями и основали Орден безграничного знания?

— Веселее. Был такой магистр Бадунот.

— Легендарная личность. В детстве, когда я ещё магию начинала учить, был моим кумиром. Основатель Ордена, ради возможности заниматься наукой без ограничений, единственный за всю историю магистр, добровольно покинувший Синклит и отказавшийся от власти.

— А ещё знатный мошенник, — рассмеялся Каменев. — Магистр Бадунот был в сговоре с королём Торона, помогал королю прятать запрещённую трансмутацию от тогдашнего мастер-магистра. Остался Бадунот жив и в катастрофе. Но дальше с инопланетянами сумел договориться его помощник: у гостей ещё работала техника, способная вывести сквозь зону заражения, он помогал им обустроиться в незнакомом мире. Вместе, опираясь на знаниях чужаков, они потом и создали Орден. Сам помощник присвоил внешность Бадунота, чтобы завладеть нужными на старте деньгами, и скрылся, пока коллеги по Синклиту не распознали подмену. А своего бывшего шефа и остальное начальство бросил здесь, умирать от лучевой болезни: радиация всё равно понемногу просачивалась сквозь барьеры. Те успели много чего написать, целые обвинительные речи в адрес негодяя, потом строчили покаяния, просили у богов прощения и защиты от демонов жадности. Ордену эти писульки были неинтересны, вот архив и сохранился.

— Туда им и дорога, и этому настоящему Бадуноту, и остальным. Вот уж точно сожрали демоны за жадность. Такую страну загубить… надеюсь, что перед смертью они как следует помучились.

Андрей промолчал, но с женой был полностью согласен.

Глава 5 Просьба

Майора Каменева знал Андрей Северин не одно десятилетие, ещё по первой своей жизни. И всегда уважал как крепкого профессионала. Но не любил. Хозяин кабинета был невелик ростом, сегодня румян и жизнерадостен. Весёлая улыбка и одежда, дававшая заметить небольшое брюшко, грамотно подобранный макияж, подчёркивающий морщины и полноту лица, делали его похожим на добродушного безобидного дяденьку: он полжизни проработал вахтёром-охранником в детском саду, за своей конторкой состарился и там же умрёт. Очень располагающая к задушевному общению внешность. Главное не надо знать, что трудился майор всю жизнь в том отделе Службы безопасности, который занимался особо деликатными делами и особо вонючей дрянью.

— И почему всё-таки именно я? — Андрей посмотрел на сидящего по другую сторону стола владельца кабинета. Посмотрел вроде бы вежливо, чуть доброжелательно — но от подобного взгляда собеседник обычно хватался за сердце. Каменев и бровью не повёл: сказалась большая практика ещё в Имперской службе безопасности, где они не раз переглядывались вот так же. — Если не считать, что моя жена и так занята вашими разработками, мы в отставке. Я понимаю, случай с бароном Стор или…

— Если что, я помню нашу предыдущую встречу лучше, чем хотелось бы.

— Тогда будем считать, что я всё сказал. Мне кажется, это более чем достаточно для офицеров запаса.

— Было несколько вариантов. Но генерал Гальба считает, что никто другой не справится вообще. К тому же Корпус психологов тоже рекомендует именно вас.

При упоминании Корпуса Андрей мысленно чертыхнулся. Обычно вот так, в лоб, рекомендации мозгоправов старались не упоминать. Но тут явный намёк от Леночки, ни у кого другого их психологической карты нет. А просто так она просить не станет. Да и Счастливчик ошибался крайне редко. И раз уж все уверены, что другой, скорее всего, не сможет…

— Хорошо. Но прежде, чем дать согласие, мне нужна информация. Полная. И сейчас.

В глазах майора даже на мгновение, даже когда Андрей вроде бы смотрел в совершенно другую сторону, не мелькнуло и тени удовлетворения. И всё же Каменев мог себя поздравить. Уговорить хотя бы ознакомиться с материалами удалось. Задуманный адмиралом, одновременно со штурмом Лина, проект стал на шаг ближе к успеху. Хотя таких неожиданных трудностей, как нынешняя, ради которой пришлось привлекать — пусть и с высочайшим грифом допуска, но посторонних — наверняка ещё немало… Каменев неожиданно для себя почувствовал, как на душе потеплело. За свою жизнь он сделал многое. Никогда не получал от своей работы морального удовольствия, занимался попринципу «кто-то должен» и «выбор из плохо и ещё хуже»… Но именно в этот раз чисто по человечески хотелось, чтобы проект удался.

— Полная подборка ждёт вас, если вы примете участие. Но если коротко… Когда из Лина вывезли детей, оказалось, что в перинатальном периоде в зародыш правки уже давно не вносят. Риск выкидыша и гибели матери-инкубатора. Теперь рождаются младенцы нормальными, а начиная примерно с полугода-года «устанавливают» программу будущих изменений. Причём отменить необходимость модификации уже нельзя, это жёстко прошито — можно лишь переменить программу. Вдобавок, если ничего не менять, у каждого раба в организм заложена смерть в сорок лет. Возможно, как некоторая страховка — если вмешательство даст незапланированную мутацию. А скорее всего, дело в требованиях к рабам. Обратная сторона бездумного форсирования физических данных: организм довольно быстро изнашивается, после чего в тридцать пять-сорок лет стремительно прогрессирует старение. Кормить инвалидов у нас нет ресурсов, их придётся просто усыпить. Причём сразу по достижении пятнадцати-шестнадцати лет, когда старая программа закончит их калечить. Нам удалось перестроить организм на новые изменения, которые полностью отменят старую программу. Теперь эти дети смогут жить нормальной долгой жизнью…

— Вы нашли повод реанимировать проект «Универсальный солдат», — сухо оборвал Андрей, взгляд стал резким и колючим. — И уж вы-то, майор, должны прекрасно помнить, чем это закончилось в прошлый раз. Или… Подстраховываетесь заранее? Вспомнили, что именно я тогда руководил зачисткой?

— Решение принималось на самом верху. И когда врачи выяснили про эту сволочную невозможность отменить модификацию, времени оставалось очень мало. Вариантов возможной корректировки тоже было не ахти. Считайте всё экспромтом. А вот чтобы не повторилась прошлая ошибка, как раз наша с вами задача. Не забывайте, они лишь дети. Хотя и с… возможностями. А у вас немалый опыт по воспитанию подрастающего поколения.

— Чёрт с вами, — сдался Андрей. — Давайте полное описание, чего вы там начудили.

С разрешения майора, Андрей утащил несекретную часть домой, всё равно придётся рассказывать жене. С одной стороны, допуск у неё тоже немаленький, с другой с самого начала понятно, что без Шоннах не обойтись. По мере чтения картина вырисовывалась намного хуже той, которую рисовал Каменев. Степняки воевали ради мести, Лин сожгли дотла вместе с жителями, до понятия гуманизма к постороннему гражданскому населению просто не додумались. Потому-то всех детей младше пятнадцати, ещё не прошедших ритуал верности, после которого особые чары накрепко привязывали волю к управляющему талисману, земляне вывезли к себе. Готовили самые разные варианты реабилитации и социализации, вплоть до обучения диковатых «Маугли» — хотя и были уверены, что до такого не дойдёт: «игрушки» из Лина многое знали и умели, простой животной дрессурой подобного не достичь. И, значит, хоть как-то общаться «заготовки» умеют, останется внедрить в головы мысль, что они больше не рабы. Вот только во всём городе обнаружили одних младших детей да два с половиной десятка насмерть перепуганных мальчиков и девочек постарше. Из «элитной категории удовольствий». Все остальные подростки умерли на алтарях во время создания боевых чар и для укрепления защитных пологов.

Не было и никакого особого ритуала. Просто маги при переделке анатомии на заказ попутно закладывали, что в пятнадцатый день рожденья у рабов ненадолго снижалась естественная устойчивость живого организма к ментальной магии — это и позволяло превратить людей в «биороботов». Особенно если учесть, что с десяти лет шла дополнительная психологическая обработка, в которую входила обязательная демонстрация и процесса, и результата: мол, противостоять воздействию не получается ни у кого. А ещё выяснилось, что полукровок, исключительно которых по законам Синклита и разрешалось переделывать, среди рабов меньше четверти. Спрос давно превысил предложение. Сочетание нэрлих и людей нередко давало выкидыши — не помогала и магия… Вот хозяева Лина и нашли выход. Всё чаще использовали как отцов чистокровных людей, или покупали на рабских рынках детей не старше полутора лет, занимаясь требуемыми переделками, пока организм достаточно пластичен. Превращение человека в химеру — а иначе классифицировать то, что материалом служили здоровые дети, было нельзя — по законам Синклита каралось смертью на месте. Но магам Лина это удавалось «скрывать» многие десятилетия. Выращенные «с нуля» прямо в городе чистокровные люди постепенно «проникали» даже в элитный класс, среди старших подростков таких обнаружилась уже половина — и разоблачения никто не боялся.

За разбором толстой папки с документами рассчитывали засидеться не дольше полуночи. Но устало оторвались, когда на западе заалел несмелый рассвет — слишком уж поганые вещи раскопали на обломках вольного города Лина. Шоннах вообще, едва прочитала первую треть документов, начала ругаться. Вспомнила весь богатый армейский запас, хотя при муже этого делать себе не позволяла никогда. И добавила, что знай об этом в Великом лесу или в Синклите раньше, давно снесли бы гадюшник сами. Андрей хмурился, но молчал, не хотел расстраивать жену. Был уверен: кому по должности положено — знали. Но всех всё устраивало.

Следующим утром Андрей смотрел на свой класс. Всего двадцать. Во время созревания организм подростка начинает испытывать гормональный дисбаланс, а в генетике и биохимии отвечающие за переделку маги разбирались слабо. Проще заложить процент умирающего брака… Пятерых спасти не удалось. Вот только для остальных это стало ещё одним доказательством, что и новым хозяевам на них тоже наплевать. Главное — результат. Психологи очень надеялись на обряд крещения, ведь в Королевствах верят, что с богами может общаться лишь имеющий душу. Дети восприняли церемонию равнодушно: подумаешь, ну приподняли их на одну социальную ступеньку выше. Особо на судьбу это не повлияет, раб до самой смерти останется рабом… Каждый из этих мальчиков и девочек так и остался замкнут внутри своего маленького душевного ада.

Чтобы выиграть время, Андрей начал перекличку. Подростки вставали и отвечали — привыкли они к именам вместо прозвищ и номеров питомника быстро. Северин машинально фиксировал в памяти соответствие имён и лиц, вычленял лидеров, оценивал в первом приближении склонности и возможности. А в душе трепетала жалость: если бы не штурм Лина, какая этих детей ждала бы судьба? Все как один красивы, даже очень. И для каждого вполне чётко просматривается «техническое задание» от заказчика. Вон ту бойкую девочку наверняка оплатил любитель гвенъя. А изящного женственного мальчика — кто-то из богачей с юга континента, в тех краях есть пара стран, где таких любят класть «довеском» в супружескую постель. А вон те близняшки… рассуждать можно долго. Ясно главное: психологи не зря забили тревогу. Шизофрения будущим суперменам не грозит — ошибку, когда избыточные возможности тела не соответствовали отшлифованному природой мыслительному аппарату, учли. Но едва исчезнет первый шок от жизни на воле, а не в питомнике и не в четырёх стенах лаборатории, едва эти мальчики и девочки осознают свои возможности и место среди землян — смыслом их жизни станет месть. Архивы Лина сохранились, и вряд ли там есть что-то особо важное. Документы будут лежать под статусом всего лишь «секретно», а может и вообще «для служебного пользования». Допуска бывших рабов, которые после учёбы станут офицерами элитных подразделений, хватит с лихвой. Выяснить имя того или иного заказчика легко, возможностей отомстить — с их подготовкой сколько угодно. А чем заканчивают люди, живущие одной ненавистью, Андрей знал даже слишком хорошо. И чем всё это аукнется для окружающих — тоже опробовал на себе в полной мере. Но как перекос исправлять, несмотря на богатую и долгую жизнь, генерал Северин пока не представлял.

Вводное занятие закончилось, класс ушёл на обед. Андрей остался размышлять. Внезапно его осенило. Та похожая на гвенъя девочка, Настя! Бойкий характер, острый язычок, одна из неформальных лидеров. Словно невзначай она бросила фразу: «У нас всё равно нет выбора. Вы уже решили за нас». Девчонка явно хотела его разозлить, проверить предел, за которым последует наказание. Андрей потому «оговорку» и запомнил — если уж характер не сломали в питомнике, и она рискует дерзить «воспитателю-надсмотрщику», такой ученик многого стоит. А сейчас именно за эту фразу и можно уцепиться, чтобы проделать брешь в ледяном показном равнодушии и попытаться добраться до детских душ. Главное — не терять времени! Вернувшись с обеда, воспитанники обнаружили, что следующие полтора часа они предоставлены сами себе, а наставник ушёл о чём-то договариваться.

Вернулся Андрей вместе с работниками интерната, которые тащили две стопки одежды. После чего прозвучала команда:

— Молодые люди, вышли из класса. Дайте девушкам переодеться.

На Андрея уставились двадцать удивлённых взглядов: зачем? В питомнике товар сначала воспитывают как обычных слуг-людей, а с одиннадцати заставляют жить в общих комнатах и от ненужной рабам стеснительности жестоко отучают — эдакая демонстрация будущего места в жизни как часть психологической ломки. В ответ Андрей прочитал коротенькую лекцию, что любой офицер — это образец для окружающих, особенно по части поведения. И, если уж у молодых людей есть шанс стать офицерами, пусть с самого начала приучаются вести себя соответственно. После чего вытолкал мальчишек в коридор, оставив десяток девочек примерять платья.

Шоннах, наблюдавшая вводное занятие из другой комнаты, за полтора часа совершила настоящее чудо. Не просто выбрала в запасниках подходящую для городской прогулки одежду, но и сумела подобрать именно то, что больше всего подходит тому или иному подростку. Когда переодевание закончилось, серая безликая казённость государственного заведения исчезла — возник самый обычный класс вместе с учителем.

Дальше ждал новый сюрприз. Воспользовавшись нехарактерной для начала мая по-летнему жаркой и ясной погодой, Андрей не стал заказывать автобус. Просто вывел подопечных за ворота — пройти квартал до остановки, а дальше на троллейбусе до нужного места. Первое время воспитанники дичились, потом взяли себя в руки, напустили равнодушный вид… смятение выдавал лихорадочный блеск в глазах. Когда же какой-то мужчина на остановке галантно помог одной из девочек, которая за десять минут ходьбы умудрилась натереть себе ногу и хромала, залезть в троллейбус, Андрей незнакомца готов был расцеловать — в этот миг бывшая рабыня вдруг ощутила себя девушкой. А почувствовав себя хоть раз человеком, в прежнее бездушное состояние возвращаться уже сложно.

Целью поездки стал шестиэтажный серый куб новостройки. Прилепленная на стене рядом с крыльцом табличка информировала: «Центральное управление погранслужбы». Когда предупреждённая охрана пропустила гостей через турникет, все оказались в просторном холле. На боковой стене висели несколько рядов портретов. Под каждым — имя золотыми буквами. Почти на всех люди в зелёной форме со знаками различия погранвойск, но в самом нижнем ряду затесались несколько мужчин и женщин в гражданской одежде. С самого края висел портрет светловолосой девчушки-ровесницы сегодняшних посетителей.

— Кто это? — рискнула спросить Настя.

— Это те, кто погиб на заставах, — негромко прозвучал ответ. — Ты сегодня сказала: за вас уже выбрали. Остальные, наверняка, подумали также? — воспитанники потупили глаза. — Потому я и привёл вас сюда. Пойдёмте.

Андрей вышел на улицу, дождался, пока вокруг него соберутся остальные, после чего продолжил.

— Несколько лет назад мы воевали с гвенъя. Нападение произошло неожиданно. Люди с фотографий в нижнем ряду — они встретили врага первыми. Задержали, пока весть дошла до остальных. Не все среди них давали присягу защищать страну до последней капли крови. Та девочка, на которую ты, Настя, так смотрела… Она случайно оказалась на заставе. Наверняка успевала сбежать, спастись. Но каждый способный держать оружие — это минута, две или три, которые застава будет сражаться. А каждая минута, на которую застава остановит врага на границе — это десятки и сотни тех, кто останется жив в тылу.

— А… а она? — прошептала Настя.

— Посмотрите, — Андрей показал на улицу, по которой потоком сновали, беспрерывным потоком машины и двигались пешеходы. Затем махнул в сторону школьного двора напротив — там, судя по всему, закончился очередной урок и на улицу высыпали десятки шумящих и галдящих школьников. — Она могла уйти, и тогда все, кого вы видите сейчас — погибли бы. Та девочка осталась. Сделала свой выбор. И вы запомните: никто не может решить судьбу за вас. Вся ваша учёба, все ваши способности — это только возможность узнать, какая она — жизнь. Чтобы, если придёт именно ваш черёд, вы смогли выбрать правильно.

Обратно дети ехали молча. А через несколько дней Настя, стесняясь, подошла к наставнику и попросила помочь им разобраться в окружающем мире. Вдруг и правда придётся его защищать. А для этого нужно понять, стоит он того — или нет?

Кафе на Лесной улице — необычное кафе. И тем, что кроме него других зданий в Большом парке нет, да и вообще вся Лесная улица состоит из единственного двухэтажного дома с пристройками на окраине большого парка, отделившего «хрущёвки» прежней застройки от пеноблочных высоток последних лет. Посетители в кафе заглядывают самые разные. И родители-бабушки-дедушки, решившие устроить ненаглядному чаду маленький праздник — вазочку с холодными разноцветными сладкими шариками. Парочки влюблённых школьников да студентов: в таких случаях парень чинно заведёт свою спутницу, попросит чая, кофе, десерт… И обязательно один-два напоминающих цветное желе шарика из холодильника. Ходит и поколение постарше… вот только и в их заказе обязательно будет мороженое. Секрет желейного мороженого принесли из будущего, и кроме небольшого кафе на Лесной улице подают его в городе пара ресторанов, и всё. Завсегдатаи же смело утверждают, что даже ресторанам далеко до искусства повара и владельца кафе. Да и волшебный сюрприз вместе с мороженым можно получить лишь здесь: и жена господина Северина, и оба помощника — гвенъя, а дети Великого леса от природы талантливые маги. А ещё заказы помогают разносить очень серьёзные мальчики и девочки, которые учатся жить.

Глава 6 Ваше Высочество младший принц

Отряд торжественно мчался по тракту к воротам столицы королевства Келти, громким рёвом труб возвещая о подъезде очень важной особы. Именно торжественно и именно мчался, на ходу глотая пыль — июнь выдался жаркий, последнюю неделю по всей округе не упало ни капли. Кинехеах постоянно морщился от звуков особой геральдической трубы, в которую постоянно дул один из эскорта гвардейцев, но поделать ничего не мог. Сейчас он не капитан пограничного отряда и не заместитель коменданта крепости, а Его Высочество, причём официально возвращается к отцу в столицу. Приходится соответствовать. Зато друзей происходящий вокруг балаган явно забавлял: ближний круг принц собирал в основном из неродовитых сыновей и проверял общей службой по гарнизонам и стычкам, так что привычки к торжественным парадным выездам почти ни у кого из них не было. Ему же оставалось сосредоточенно править конём — боевой жеребец чувствовал нервозность и недовольство хозяина, и запросто мог ударить копытом любого незнакомого человека, приняв его за врага. А ещё от постоянно рёва трубы уже начала болеть голова: вроде ехал гвардеец далеко впереди, но звук такой, что уши закладывало у всех.

Крестьяне, купцы, даже дворяне, все торопливо сходили с дороги к обочине и услужливо уступали дорогу процессии. Геральдические трубы звучали, только если в столицу официально ехал кто-то не ниже герцога. Звук труб строго регламентировался и был уникален. Любой подданный королевства за несколько перестрелов мог сказать, кто именно едет и какие ему положено отдавать почести при встрече. Вот и сейчас карета графа — Кинехеах поленился всматриваться в вычурную резьбу на боку, разбирая герб — покорно прибилась к обочине, а хозяин вышел и легонько поклонился проезжавшему мимо принцу.

Городские ворота начали раскрываться раньше, чем к ним подъехал первый всадник. На мост выскочило с полсотни солдат в начищенных до блеска доспехах, офицер, едва показались развивающиеся штандарты, махнул рукой. Гарнизонная стража мгновенно выстроилась в почётный караул коридором с двух сторон от ворот. Кинехеах, проезжая, махнул рукой, отдавая честь, солдаты подтянулись и вскинули в приветствии копья. Лишь немного снизив скорость, кавалькада теперь понеслась по мостовым. Стоило углубиться в переплетения улочек Внешнего города, трубач смолк — здесь хватало пары гвардейцев, ехавших перед отрядом принца. Горожане высыпали из домов, прижимаясь к стенам, жадно глазея на редкое зрелище: официальный въезд младшего принца, со всеми штандартами и при параде. Понимающие люди провожали отряд и рослую широкоплечую фигуру Его Высочества ещё и с удовлетворением: судя по значкам на древках, почти всю свиту принца составляли младшие сыновья и даже несколько безродных, получивших личное дворянство своими заслугами. Возрастом ровесники или немного старше принца Кинехеаха. И заметно, что парадные одежды им в тягость, они привыкли к доспеху, а в жестяных разукрашенных шлемах и куртках тонкой кожи чувствуют себя голыми. Значит, правдивы слухи, что младший принц выбрал воинскую стезю не просто согласно обычаю, а сражаться умеет и любит. Его люди пойдут за господином в огонь и воду, а когда старший брат наденет корону — у него в руках окажется надёжный меч, способный окоротить слишком уж наглых соседей вроде того же короля Эдфельда.

В королевском дворце из друзей принца не бывал почти никто. Товарищи хоть и старались бросать взгляды незаметно, всё равно свита ошеломлённо смотрела по сторонам, тем более смотреть было на что: королевский сад не мог не вызвать чувство благоговения перед миром прекрасного. В этом парке можно было полюбоваться самыми диковинными в мире деревьями — у каждого написано на специальных табличках название, и для каждого с помощью магии и труда садовников обогревали и увлажняли почву, создавали климат как на родине. Экваториальная пальма здесь запросто могла соседствовать с северной лиственницей. Вокруг деревьев красовались на клумбах и просто на газоне «в природном беспорядке» самые разные цветы, парк украшали гигантского размера фигуры-скульптуры из деревьев-цветов-лиан. Чуть в стороне, под окнами королевской спальни, радовал глаз не скучный пыльный плац, а покрытая травой площадка для игр. Рядом лабиринт из кустов, где можно побродить, а то и уединиться в одной из многочисленных беседок.

Сын графа Брандон бросил на командира вопросительный обеспокоенный взгляд. У ворот Верхнего города младшего принца встретил герольд, а не отец и не кто-то из братьев. Не вышел навстречу сыну король и на пороге дворца. Кинехеах жестом дал понять: так надо, не беспокойся. Про себя же подумал, что, казалось, отвык за пару лет на границе от столичного гадюшника — ан нет, вернулись навыки придворной жизни мгновенно. Похоже, дядя Редвалд опять проворачивает какие-то свои интриги по безопасности семьи. Пользуется возвращением племянника как наживкой. И для этого ему надо, чтобы младший принц в чьих-то глазах выглядел на грани опалы. Плюнуть бы на весь этот этикет — как-никак для всех он на границе огрубел, отвык. Сразу бы направиться в покои к родителям, рассказать всё, что за эти два года не вместилось письма… но Мудрый змей просто так ничего не делает. Придётся и дальше вести игру по дядюшкиному рисунку.

Принимал король вернувшегося младшего принца в Большом тронном зале. Грандиозное пространство свободно вмещало и придворных, и Его Высочество вместе со всей свитой — всё равно зал казался полупустым. Ряды белоснежных колонн вдоль стен, блеск и тяжесть золочёной бронзы, никаких цветных мраморов в отделке — только белый мрамор, золотая роспись орнаментов и позолота — создавали ощущение торжественности и великолепия, подавляли. Тронное место, где сейчас восседали король и королева, представляло собой ступенчатый подиум с троном, стоящим на фоне королевского герба под золочёным балдахином. Алый бархат балдахина, увенчанного короной, золотошвейные геральдические и орнаментальные композиции в сочетании с белым мрамором отделки зала ещё больше усиливали эффект: владыка приветствует своих подданных. И опять Кинехеахе пришлось давать Брандону осторожный знак, что всё идёт как задумано. Это для неродовитых друзей парадный приём аж в Большом тронном зале — честь. Для придворных король сейчас фактически приравнял сына к одному из герцогов.

И по воинской привычке последних лет, и просто соскучившись, Кинехеах, когда преклонил колено перед троном, всмотрелся в родных, пока язык сам выписывал положенные словесные кренделя этикета. Родители вроде и не постарели, по крайней мере, ни в отцовской золотой шевелюре, ни в льняных прядях матери седых волос не прибавилось — но прибавилось морщин, последние годы явно были для родителей тяжёлыми. Стоявший по правую руку Кенелм, даром что как был в их отца медведь-медведем, таким вроде и остался, но за эти несколько лет слегка обмяк и пополнел, похоже, мечом пренебрегает, больше проводит за письменным столом — намётанному глазу заметно. Зато Саварда опять нет, видимо, среднего брата снова услали куда-то с посольством. А стоявшая по левую руку от трона младшая сестрёнка выросла, уже не девочка, самая настоящая девушка. Но всё-таки пошла Лефлет в итоге в мать, будет такой же невысокой и худощавой.

После принца торжественные речи, как положено, отбарабанила свита, дальше начались протокольно-занудные церемонии… Вечером идти к отцу не пришлось: когда принц разместил всех своих людей и пришёл к себе в покои, родители уже ждали там. Отец прямо с порога обнял сына так, что затрещали кости:

— Вырос. Мужчина. Мне докладывали о твоих успехах, но давай сам, рассказывай.

Принц говорил долго, родители вроде бы слушали, задавали вопросы, кивали и поддакивали, но их мысли — как показалось Кинехеахе — витали где-то далеко. А когда история была закончена, отец спросил:

— Ты имел дело со степняками. Как они тебе показались?

— Они изменились. Не только намного лучше стало оружие, у них теперь даже простой нукер имеет доспех и клинок не хуже нашего сотника. Я разговаривал с капитанами нашей пограничной стражи. Меняется тактика. Если сложить с отчётом графа Рединга о штурме замка Стор… То новое оружие — это не для гвардии и отборных королевских полков. Нэрлих готовятся массово на него перейти. Точнее, пока не хотят лишнего внимания, но воинов под него готовят. В нужный день в Альянсе каждый нукер в дополнение к клинку получит новое оружие. Земляне? Это связано с ними, потому мы сегодня и встречались именно в Большом зале?

Король и королева переглянулись, но заговорил Турстан Второй.

— Да. Но немного иначе. Воевать с нами они не будут. Зачем? Ещё лет пятнадцать — и нас просто купят. Пряником в виде торговли — и кнутом угрозы её прекратить. Наши подданные богатеют, вот только наши мануфактуры всё сильнее зависят от Альянса. Именно для этого мы с твоим дядей всё и затеяли, — лицо короля разом осунулось, но одновременно в нём проявилась жёсткость. — Для остальных Редвалд обнаружил очередную группу недовольных из старшей аристократии. На самом деле сплошь пустозвоны из золотой молодёжи. Привыкли к безнаказанности и считают, что им можно трепать языками — их в Свинцовую башню отправить не посмеют. Но фамилии замешаны и впрямь знатные… — король позволил себе криво усмехнуться краешком рта. — Будем считать, я сильно испугался.

— Савард? Его не было сегодня.

— Он неделю назад уехал с посольством к лорду Херебарду, тот обещал устроить ему встречу с кронпринцем Великого леса. Это надолго, двойное дно видно всем. Особенно когда и тебя мы тоже спрячем надолго и подальше от заговора… у землян. Сколько людей твоей свиты готовы будут последовать за тобой? Надолго. На несколько лет.

— Все. Они, как и я, служат королевству. И с самого начала знали, что служба эта может быть не только с мечом в руках.

— Хорошо. Вы поедете учиться. Как обычные студенты, договорённость с землянами уже есть. Ничего секретного вам не покажут, сам понимаешь. Но они знают настолько больше нас… Вы должны будете учиться и собирать знания. А когда вернётесь, ваши знания помогут нам пусть не догнать, но хотя бы не отстать и не превратиться в безропотных вассалов. Тогда можно будет и подумать, чтобы понемногу сначала догнать, а потом и перегнать Альянс. Вот только… Нужно, чтобы с вами отправился графа Тунора. А насчёт него договорённостей нет.

Принц внешне остался невозмутим, хотя внутри себя расхохотался. А он-то весь день гадал, зачем устроено сегодняшнее представление. Пока дети королевской семьи не пройдут церемонию Венца и короны, формально они не включены в список законных наследников трона. И по ряду пунктов считаются несовершеннолетними. Значит, с опальным принцем, которого король считает пока недостойным статуса взрослого, обязательно поедет опекун. И пусть земляне наверняка знают, кто такой граф Тунора, и за что он носит прозвище Хитрого королевского лиса — отказать не смогут. И родители переживают: незаслуженно обидели сына. Не объяснишь, что хотя как сын короля Кинехеах всегда останется частью политики — на власть и возможность сесть на трон ему наплевать? Его стихия и его призвание водить в бой полки. Потому принц лишь сказал:

— Я солдат. И раз этого требуют интересы королевства — поеду вместе с графом Тунора.

Глава 7 Иностранный студент

Университетское кафе сегодня гудело.

— Поз-дра-вля-ем! Тер-ми-на-тор! Се-ре-ди-на! Ур-ра! — зал кафешки заполнили до краёв звон бокалов пива и стаканов сока, крики студентов и шум весёлой толпы.

— Чтобы следующие сессии были халявой! — крикнул кто-то.

Новый тост дружно подхватили семьдесят глоток:

— Ни пуха!

— К чёрту!

— Ура!

Тосты и пожелания сыпались как из рога изобилия, бокалы и стаканы звенели, стулья и столики с тоской поскрипывали и боялись развалиться, когда студенты вскакивали в ответ на очередной вопль. Но большая толпа долго единым организмом быть не может. Шум постепенно приутих, а парни и девушки помаленьку начали разбиваться на группки и парочки, собираться за разговорами возле какого-нибудь столика или выбираться на крыльцо, глотнуть морозного декабрьского воздуха.

Возле столика в углу, где с десяток однокурсников сели обсудить планы на зимние каникулы, неожиданно для всех, вспыхнул первый за вечер скандал. Тщедушный «ботаник» в очках не рассчитал своих возможностей, и, пусть внешне это было почти незаметно, алкоголь явно перемкнул ему сознание. В ответ на сожалеюще-извиняющееся восклицание Кинехеаха, что он, хотя и договаривались, поехать за город не сможет, у пьяного вдруг проснулся «героизм». Парень резко вскочил. Попытался схватить за грудки «отказывающего негодяя, который остальных не уважает», или вцепиться «гадине» в пшеничную бороду. И при этом чуть не опрокинул на сидящую между ними девушку кувшин с соком. Выглядело забавно, со стороны напоминало моську, которая пытается укусить слона. «Жертва» была на голову выше «агрессора», в плечах косая сажень — не то что виновник ссоры, сублимировавшийся за компьютером дохляк, даже зачёты по физкультуре сдававший с трудом. Всем было не до смеха. Ещё на первом курсе принц Кинехеах дал понять, что стерпит слова, но оскорблять себя действием не позволит. Для наглядности завязал узелком пару стальных ложек. В обычной ситуации он поставил бы балбесу фонарь под глазом, дело житейское… Вот только пусть Его Высочество и приехал учиться неофициально, он всё равно обладал дипломатическим иммунитетом. Принц никогда этим не злоупотреблял, быстро стал своим парнем… Но вызови сейчас директор кафе или кто-то из официантов милицию — у Володьки образуются серьёзные проблемы. Особенно когда в отделении всплывёт, что виновник ссоры невзлюбил «чужака» с первого курса и вечно цеплялся к нему по мелочам, а сейчас вообще пьян. Понимал это и Кинехеах, так что ловко перехватил кулаки и резко усадил задиру обратно, слегка надавив на плечи так, что стул отчётливо скрипнул.

— Графа Тунора нет в городе, и вернётся он не раньше, чем в конце января. А без его сопровождения или хотя бы разрешения я уехать не имею права.

— Сопля, испугался! — попытался взять реванш Володя. — Да кто узнает-то?!

— Я буду знать, — спокойно ответил Кинехеах. — А как я могу требовать соблюдения закона от подданных, если сам буду его нарушать? Так что, извини. Как-нибудь в другой раз, — принц встал. — Я, пожалуй, пойду. Хороших каникул и хорошо съездить.

За столом аккуратно, но с долей ехидства начали переглядываться. Идею провести зимние каникулы шумной компанией за городом все приняли на «ура». При этом ни для кого не было секретом, что организовывал всё Володя из-за Лиды. Последние месяца три он как бы случайно оказывался около неё с предложением проводить до остановки, чем-нибудь помочь, старался подсесть рядом — и, наконец, отважился поухаживать. А лучше всего это делать в романтической обстановке, например, когда они все будут целую неделю жить в деревенском доме, который оставила родителям Володи бабушка. Проблема была в этом самом «все»: Лида заявила, что если кто-то не сможет поехать, то она тоже ещё подумает. И теперь грандиозные планы рушились — отменить поездку и тем самым вслух признать, что остальные приятели только ничего не значащий антураж, Володя не мог.

Внезапно встала Лида, сидевшая рядом со «спорщиками»: несколько капель сока всё же попали ей на блузку, и теперь на белой ткани расплывались апельсиновые пятна.

— Я, пожалуй, тоже пойду. Извиняюсь, но застирывать прямо здесь — время года не то. Кинехеах, проводишь? Темно уже, да и скользко.

Лида подхватила парня под руку и пошла вместе с ним в сторону гардероба. Глядя на удаляющегося богатыря и стройную, гибкую девушку, приятели восхищённо зацокали: из этих двоих неожиданно получилась красивая пара. Даже ростом — Лида была ровно на пол головы ниже принца, и цветом волос — толстая медовая коса лихо покачивалась в такт пшеничному хвосту до плеч. Неприязненно вслед посмотрел лишь Володя, но сказать хоть что-то не осмелился.

Когда Кинехеах и Лида отошли от кафе примерно квартал, принц остановился и спросил:

— И зачем нужен был этот спектакль? Не спорю, ты удачно воспользовалась моментом, чтобы запачкать блузку, и теперь он больше в твою сторону не взглянет. Да, Володя в своих мечтах дошёл до момента, когда запросто может полезть целоваться силой. Неужели твоя охрана не справится?

С лица девушки мгновенно пропало весело-дурашливое выражение, милое большеглазое лицо перестало казаться чуть детским, взгляд наполнился стальной холодностью.

— Откуда ты знаешь про охрану? — резко бросила Лида и сделала маленький шажок чуть назад.

— Да брось, — усмехнулся принц, — не строй из себя наивную девочку. Это для них, — Кинехеах махнул рукой в сторону кафе, — мой титул — что-то вроде бутафории из сказок или мультфильмов. Ты-то всё понимаешь.

— Что я должна понимать?

— Некоторые издержки общественного положения. Ты ведь не просто дочка состоятельных родителей. Ты — двоюродная сестра господина Гальбы, а слово твоего отца, хоть он больше не сенатор, до сих пор весит в правительстве очень и очень много. Не обеспечить тебе охрану было бы, скажем, недальновидно. Да что ты, в самом деле, — рассмеялся Кинехеах. — Я пока жил в столице — с пелёнок под точно таким же колпаком, иначе рисковал не дожить и до второго дня рождения. А дядя Редвалд, он у нас занимает примерно ту же самую должность, что и твой двоюродный брат, учил не только замечать свою охрану, но и видеть чужую. Потому-то на твоих я и обратил внимание почти сразу. Это если не считать фамильного сходства с господином Гальбой. Узнаваемо, если знаешь, куда смотреть.

— Для остальных — не очень, — недовольная раскрытым инкогнито, ответила Лида. — Гай для них личность далёкая и страшная. В лицо именно генерала Гальбу, сам понимаешь, мало кто видел. Для всех Гай просто мой брат и всего лишь помогает отцу с бизнесом — так его в университете и мои знакомые знают. Репутация именно у генерала…

— Репутация у руководителя Управления безопасности та ещё. Должность обязывает. Не переживай, про дядю Редвалда слухи ходят не менее интересные. Он их даже коллекционирует. А про тебя не бойся, не скажу.

— И на том спасибо. Но проводишь всё равно до самого дома. Володьку и права жаль, не дай Бог рискнёт увязаться. Года три с небольшим назад через меня то ли пытались надавить на папу, то ли денег хотели выманить за снимки. Не знаю уж, зачем тебе рассказываю. Я тогда познакомилась с шикарным мужиком, улизнула от телохранителя, которого мне папа навязал. Гордая собой была — до идиотизма. Парни Гая ворвались, когда я уже сидела на кровати и расстёгивала блузку… ну и ревела я, когда мне показали аппаратуру в соседней квартире. Отец с Гаем тогда, помнится, орали на меня здорово, и дурь выбивали вместе. И рассказали про охрану. Но с тех самых пор внешнее наблюдение, — Лида усмехнулась, — нервное. Всё! Хватит с нас рассуждений, — девушка переступила с ноги на ногу, — хорошо вам, мужикам. А у меня поверх капронок хоть и шерстяные, но тоже колготки. На улице же, между прочим, если верить градуснику, уже минус пятнадцать. Так что бегом, пока я не закоченела окончательно.

Когда они почти дошли до дома, Лида пригласила спутника к себе.

— Пошли, рыцарь, хоть погреешься. Чаю налью, с блинчиками и с мёдом.

— Не глупи.

— Папе всё равно доложат, — махнула рукой девушка. — А ты приставать не будешь. Я в тебя верю. К тому же, спорю — ты замёрз. Дубак на улице знатный, вон у тебя аж нос посинел.

— Всё равно не стоит. Я считаю, это несколько неразумно. Да и не так уж холодно. Когда я первый раз ушёл в поход — а было это десять лет назад — было куда тяжелее. Вы просто слишком привыкли к удобствам и комфорту.

— Не спорю. Но всё равно пошли. Просто так, без повода. Вот не хочется сидеть одной, — Лида вздохнула. — Мама сегодня у старшей сестры, к племяшкам уехала. Папа допоздна… и, может, тоже к Надьке уедет потом. Если бы не дурацкая Володькина выходка — я бы сегодня тусовалась до утра. А так хоть ты компанию составишь. Пошли, — девушка решительно схватила Кинехеаха за руку и потащила за собой.

За три года жизни среди землян принц уже привык, что в открытую кичиться богатством, отгораживаться от остальных высоким забором и охранниками с собаками, считается признаком дурного тона и полного отсутствия вкуса. Уже не показалось странным, что семья Коржевых жила в обычной многоэтажке. К тому же двор отделяла двухметровой высоты загородка плюс будка вахтёра, который проверял кто, куда и к кому идёт. И наверняка высотка находилась под негласным наблюдением каких-то охранных служб. А вот то, что комнат насчиталось всего пять, хотя отец Лиды, не заметив трат, мог купить хоть весь дом, Кинехеаха удивило. Девушка в ответ на вопрос пожала плечами: «А куда нам больше? Обе сестры давно замужем. На троих хватит две спальни, гостиная, библиотека и кабинет». Дальше принц расспрашивать постеснялся, хотя слова Лиды и поставили его в тупик.

За разговорами они засиделись почти до трёх ночи, когда Кинехеах всё-таки собрался и ушёл. Лида попробовала его отговаривать тащиться через полгорода ночью в мороз. Да и возможность заночевать была — отец позвонил и сказал, что уехал к старшей сестре, а в гостиной имелся неплохой диван. Принц категорично отказался, заявив, что вот «это» точно окажется шагом неблагоразумным. После чего, как было принято на родине с равными по положению дамами, вежливо поцеловал на прощание руку — в полумраке лестничной площадки не заметив, как непривычная к таким «комплиментам» девушка густо покраснела.

А через три дня Лида неожиданно позвонила.

— Приветище. Все уехали, я осталась дома. Сижу и скучаю, и неплохо бы кое-кому составить ей компанию покататься на лыжах.

— У меня вообще-то были планы на сегодня…

— Точно знаю, что ничего срочного. А я, между прочим, из-за тебя осталась. Ты не поехал — я не поехала. Так что собирайся, через полчаса с лыжами буду у тебя. Где живёшь знаю, рядом, если помнишь, Центральный парк. Там есть шикарная горка.

Не дав возразить, девушка бросила трубку. Принц несколько секунд слушал гудки, потом со вздохом принялся искать лыжи. Зная Лиду — сейчас проще сдаться и согласиться.

Была середина рабочей недели, детей и бабушек отпугнул ударивший с утра крепкий морозец. Поэтому, забитый в обычные дни лыжниками, склон оказался совершенно безлюден. Приятно пахло зимней тишиной и свежим снегом. Какое-то время парень с девушкой весело катались по очереди, хохоча, когда ледяная пыль из под лыж залепляла лицо, или тормозя на спуске в сугроб. В какой-то момент съехали вниз один за другим. Едва принц остановился рядом, Лида вдруг встала между Кинехеахом и подъёмом наверх, с лица пропала счастливая улыбка, и девушка сухо спросила:

— Мне хотелось поговорить. Без свидетелей. Хочу, чтобы ты ответил мне на один вопрос. Только честно. Зачем ты спровоцировал Володю? Никто не догадался, даже он сам. Перед отъездом Алинка мне кое-что рассказала, хотя и сама не поняла, что видела. А потом я у Леськи из третьей группы уточнила, они как раз чуть дальше сидели. Бокалы рядом стояли, что внутри и где чей — не разберёшь. Ты этим воспользовался и смешал Володьке пиво с шампанским. А когда его повело, аккуратно довёл дело до ссоры.

— Ты не хотела ехать. Но найти повод отказаться не могла.

— Ах ты… — девушка хотела высказать всё, что думает о нежданном воздыхателе-защитнике, но неожиданно наткнулась на осуждающий взгляд прозрачно-зелёных глаз.

— Похоже, я тебя несколько переоценил. Подумай. Ты всё-таки поехала. Хорошо, если дело просто кончилось скандалом, и ты бы сбежала домой. Скорее всего, кончится тем, что Володя тебя оскорбит, и серьёзно. В его состоянии безмозглой ревности — запросто. Не думаю, что ты сумеешь удержаться, и не доставить потом парню неприятностей. Возможности у тебя для этого есть. А следом обязательно раскаешься, сделаешь ещё какую-нибудь глупость… Я вообще не должен был тебя провожать, это случайность. И вторая — что ты сумела меня уговорить не просто дойти с тобой до дома, но и зайти. А насчёт моих «планов по ухаживанию», да ещё заподозрить, что я «отбиваю тебя у почти-кавалера» — меньше читай слезливых девчоночьих романов. Ты всё выяснила? Задача прогулки выполнена? Тогда счастливо, до встречи. У меня на сегодня и в самом деле запланированы определённые дела.

Кинехеах аккуратно обошёл девушку, поднялся по склону до лыжни и уехал. А Лида так и осталась оторопело стоять внизу.

К удивлению принца, девушка не стала перезванивать ни завтра, ни на следующий день. Хотя, насколько Кинехеах успел изучить характер Лиды, когда та понимала, что не права, извинялась любыми способами, временами не замечая — «пострадавшему» это не особо и нужно. Видимо, наконец, повзрослела и хоть что-то поняла… Принц заставил себя выбросить случившееся из головы. Времени не хватало и на более важные дела, чем пустые размышления. Он и его спутники приехали сюда не только за университетскими дипломами, нужно было изучить и познакомиться с множеством вещей и разобраться, какие из здешних знаний пригодятся дома: даже то, что имелось в открытых источниках и общедоступных энциклопедиях, обещало для мануфактур и мастерских Келти очень и очень многое. Когда по квартире неожиданно разнёсся звонок в дверь, и на пороге оказалась стряхивающая снег с пальто Лида, Кинехеах к визиту оказался совсем не готов.

— Ты сейчас как, свободен? — девушка ненадолго прервала своё занятие. — Тогда собирайся, — на парня полетела очередная порция брызг. — Давай-давай.

— Вообще-то…

— И вообще, и в частности! Я тут для него, между прочим, стараюсь! Слышал, что в политехническом музее открывается история воздухоплавания? А кое-кто к этому вопросу, знаю, неравнодушен. И этот кое-кто имеет шанс увидеть всё на неделю раньше и экскурсию проведёт один из организаторов выставки.

Против такого соблазна Кинехеах устоять не смог. Дела были мгновенно отложены в сторону, и уже через сорок минут молодые люди стояли на входе в тихий музейный зал, где их встретил высокий и крепкий старик. Принц про себя отметил, что если бы не лёгкая хромота — этого экскурсовода хоть сейчас в седло и в конную атаку, очень уж напомнил ему старик отцовских гвардейцев-ветеранов… Впрочем, едва начался рассказ, посторонние мысли были выброшены в сторону. Гид неторопливо вёл гостей от экспоната к экспонату, от первых монгольфьеров к винтовым, а потом и реактивным самолётам. По ходу дела старик касался интерактивного дисплея над тем или иным стендом и комментировал запускающийся видеоролик — причём не коротко, как на обычных экскурсиях, а подробно, с деталями, которые большинству посетителей совсем не интересны. Когда все дошли до стенда с Ту-144 и «Конкордом», Кинехеах замер, восхищённый и заворожённый великолепием и изяществом гордости сверхзвуковых авиалиний. Как-никак единственные в мире сверхзвуковые лайнеры, которые использовались авиакомпаниями для пассажирских и коммерческих перевозок.

— Нравится? — понимающе покачал головой экскурсовод. — Я на этих красавцах даже полетать успел. Правда, пассажиром, за штурвал на них не то что нас, курсантов, и обычных пилотов-то не сажали. Боюсь, ещё раз не удастся полетать даже пассажиром. Не доживу.

— Почему? — удивился принц. — Вы знаете, как такая машина устроена. Что мешает повторить? Пусть не сейчас, а через год или два?

— Вы, молодой человек, кое-что не учитываете, — усмехнулся старик. — Мало знать, как нужно делать ту или иную деталь. Сначала нужно построить для этого станок, а чтобы изготовить этот станок — придумать и построить с десяток других. А у нас для этого нет ни людей, ни ресурсов. Ближайшие лет двадцать на дозвуковых машинах будут летать все вплоть до военных, вы уж поверьте.

— Жаль…

— Ну, не расстраивайтесь. Ваше поколение этих красавцев обязательно увидит и потрогает.

Экскурсия пошла дальше, но было понятно, что мысли Кинехеахи уже далеко. И домой парень возвращался задумчивый.

Подарок девушка сделала царский, куда больше, чем нужно для простого извинения. После мучительных раздумий принц, решил сделать ответный жест вежливости. Пригласить девушку на закрытую тренировку соотечественников из Келти, где молодые дворяне танцевали с клинками, чтоб не потерять за время жизни среди землян навыки мечного боя. Но для этого нужно было кое-что уточнить, поэтому Кинехеах позволил себе сначала напроситься позвать девушку в кафе. А когда официант принёс обоим по мороженому и чашке шоколада, и ушёл, принц поинтересовался:

— Лида, извини за бестактный вопрос, но надо. Для одного сюрприза. Сколько тебе лет на самом деле, а не по документам.

— Сообразил посчитать? — фыркнула девушка, хотя вопрос её, судя по румянцу, и смутил. — В конце месяца будет семнадцать. Я, так сказать, дитя науки во всех смыслах. Да не секретная она, информация про эксперименты по продлению жизни. Мог бы и сам поискать в старых номерах «Вестника науки». Просто не любят у нас вспоминать, потому что с треском провалилось всё. Да-да, моим родителям на самом деле именно столько, сколько в паспорте написано. Они были среди небольшой группы добровольцев, тогда казалось ещё немного — и лет до ста пятидесяти будут жить все. А получилось, что пока операция удачно проходит исключительно на людях, которые на грани смерти — болезнь там, или что-то вроде. И то результат гарантирован пятьдесят на пятьдесят. Какой-то там институт над этим до сих пор работает, но пока не станет стопроцентно безопасным, метод списали в архив.

Лида выпила разом полчашки шоколада и хихикнула своим воспоминаниям.

— У Гая и у старших сестёр тогда дети тоже родились, мы вмести росли. Лет в девять я сообразила, что вроде я им тётя и пыталась командовать. Потом ревела, когда они вместе собрались и меня отколотили. А вообще я как бы вундеркинд, замученный наукой. В том смысле замученный, что не только умная была, но и в какой-то момент расти начала быстрее. Все боялись, что состарюсь и умру к сорока. Потом наладилось, сам великий шаман Мэрген смотрел и вынес вердикт, что это был небольшой локальный откат, дальше ничего даже в наследственности не проявится. Так что биологически мне двадцать. Такой ответ тебя устраивает?

— Отлично. Тогда допивай шоколад, и приглашаю тебя к нам. Ты вроде очень интересовалась историческим фехтованием?

— Ну да, а ещё я вдобавок в театре играю. Там тоже надо как в настоящем…

— Там сцена и лишь «по-настоящему», а я тебе покажу, как происходят поединки на самом деле. Хочешь?

— Спрашиваешь! Хочу!

Тренировочный зал занимал большую часть первого этажа одного из домов. Внутри он тоже оказалось вытянулся единой комнатой. Стоило войти, в нос немедленно ударил запах железа и смазки. Ближняя к двери часть была отведена под кордегардию, здесь лежали и стояли учебные мечи, кольчуги, шлемы и прочая амуниция. Вторую половину занимала тренировочная площадка и установленные возле торцевой стены разнообразные спортивные снаряды. Там уже расположились и товарищи Кинехеаха: кто-то ещё разминался, другие уже надевали доспех. Возле двери принца и его спутницу встретил немолодой седой мужчина.

— Граф Тунора, — представил его принц. — А это леди Лида.

— Очень приятно, леди, — девушке показалось, что граф просветил её насквозь. — Позволите на сегодня побыть вашим гидом в будущих поединках?

— Очень приятно, граф. Да, конечно же, — про себя же подумала: понятно, что притащить непонятно кого и без предупреждения принц не мог. Но что он сказал на самом деле?

Тем временем принц скинул верхнюю одежду — Лида аж залюбовалась рельефом мышц, затем подошёл к спортивным снарядам и начал разминаться. Потом Кинехеах облачился в тренировочный доспех: шлем с забралом, толстую войлочную куртку на стёганой вате и поверх кольчугу. Его напарник уже был готов к спаррингу и держал в руках меч и щит.

— Магические, при этом тяжелее настоящих, — тут же пояснил граф. — Поранить с ними нельзя, но защитный доспех всё равно надевать положено.

Зрители отошли в сторону и расселись на длинной скамейке вдоль стены, дуэлянты встали напротив друг друга.

— Обратите внимание, леди. В спортивном и сценическом фехтовании учат красивым движениям: ударам, уколам и так далее. Но в спорте главная задача — набрать очки, а на сцене — показать внешнюю красивость боя. Мы же сражаемся максимально приближённо к настоящему сражению и наша задача — добиться, чтобы противник не мог продолжать поединок. На тренировочном поле в пределах разумного, конечно. Но максимально близко к настоящему бою. К слову, барон Кроли и принц достойны друг друга.

— К бою, господа, — подал знак один из парней, выступающий наблюдателем-судьёй.

Первый удар в грудь принц парировал. Второй наискось в левый бок оказался неожиданным, к тому же барон попытался достать противника ногой в щит — Лида охнула, ведь на Кроли была кольчуга до колена. Это какая же силища так ногами дрыгать? Принцу пришлось уходить на шаг назад, ответный финт, когда клинок вроде летит вправо, а на самом деле уходит в левое бедро, уткнулся в защиту барона. Снова пришлось отступать… И тут барон попался. Кинехеах направил меч в грудь противнику, и тот готовился парировать удар. В это мгновение принц сделал молниеносный поворот руки в запястье, клинок описал полукруг вниз, с огромной силой, уже снизу, ударил по вражескому мечу и выбил из руки.

— Сдаюсь, — сняв шлем, барон потёр барон запястье. — И радуюсь, Ваше Высочество, что у вас в руках не булава.

С импровизированной зрительской трибуны раздались рукоплескания.

— И всё? — расстроенно спросила девушка. — А я-то ждала как в кино, долго будут махать и рубиться…

— В этом и состоит искусство, — улыбнулся граф Тунора. — Барон проиграл, в бою ему оставалось бы погибнуть или сбежать. А красивые взмахи оставьте кинофильмам. Впрочем, не расстраивайтесь. Будут и более зрелищные поединки, когда чуть позже начнутся именно фехтовальные спарринги. Там можно действовать только клинком и без ударов ногами.

Домой Лида ушла в полном восторге, причём так получилось, что Кинехеах её снова провожал. А через неделю Лида позвала принца на представление того самого любительского театра, где играла по выходным… Перед летней сессией Кинехеах попросил выйти Лиду за него замуж…

Глава 8 Наша дорога вместе. Часть I — Келти

Королевский кабинет сегодня казался тесным. Кроме Турстана и королевы, в срочно принесённых креслах расположились и Змей Келти, и оба старших принца.

— Нет, вы только посмотрите, что он учудил! — принц Кенелм бросил на стол письмо от младшего брата. — Интересно, он хоть подумал, что его брак принесёт королевству?

Король и Редвалд молчали, намекая, что, пока молодёжь не выскажется до конца, они вмешиваться не будут. Затянувшуюся паузу нарушил ответом принц Ордрик.

— Обскакал он тебя, братец. И Саварда. А вот быстрее свататься надо.

— На себя посмотри. Сам такой.

— Ладно, ладно. Ну, опередил, и что с того? Вообще, на мой взгляд, выгода очевидна. Молодые приедут сюда, мы намекнём, что в качестве приданного хотим помощь в строительстве кое-каких заводов…

— Ну а дальше — договор о дружбе, вплоть до закупки вооружения? Ордрик, тебя так впечатлил штурм замка Стор, что ты всё ещё преклоняешься перед этими землянами и мечтаешь об игрушках, сделающих нашу армию непобедимой?

— Да ладно тебе. Я тогда почти сразу согласился, что наша гвардия сработала бы не хуже. Но согласись, вышло у землян красиво. Хотя даже боюсь представить, сколько денег они угрохали на этот спектакль.

Турстан на мгновение позволил себе мысленно улыбнуться: кузены начинали шутливую перепалку в начале каждого обсуждения всех дел, связанных с Альянсом. И король мог без труда предсказать все их фразы на последующие пять-семь минут. Вот только сегодня у него не было на это ни настроения, ни времени: проблема оказалась много серьёзнее, чем пока видится младшему поколению.

— Кенелм, Ордрик. Если вам так хочется поругаться, будьте добры, делайте это не в моём кабинете. А сейчас жду от вас мыслей по существу.

Оба принца тут же перестали спорить и переглянулись. Первым начал наследник престола.

— На самом деле, Кинехеах прав, что торопится и готовится заключить весьма выгодную для нас сделку. Конечно, могут пойти слухи насчёт мезальянса…

— Не пойдут, — поправил Ордрик. — Да, с одной стороны — она вроде бы дочь торговца. Но я заранее всем напомню, что структура власти там напоминает Степь, отец этой Лиды одно время был сенатором — а туштаи, как известно, бывшими не бывают. Её двоюродный брат — один из знатнейших и влиятельнейших людей страны. Её крёстный — тот, кого глава Сената видит наследником. Почётными гостями на крестинах выступали Великий шаман Мэрген и сам каган. Заикнуться о неравенстве никто не посмеет. Нет, даже без прочих соображений, для младшего принца и для королевства партия политически очень удачная. С этой стороны всё просто идеально.

— Тогда я вижу для нас сплошную выгоду. Помимо укрепления политических связей с Альянсом, через эту Лиду можно приглашать к нам специалистов, с её отцом договариваться о строительстве заводов уже на нашей территории. И… — принц ненадолго умолк, потом решительно продолжил: — Мы можем воспользоваться свадьбой как поводом для переговоров. Я считаю, Келти должно вступить в Альянс.

— Это может вызвать некоторые дипломатические осложнения, — покачал головой Редвалд. — В частности, Альянс не обещался соблюдать Томарских договорённостей.

— Ерунда, — поспешил ответить Ордрик, хотя и вышло резковато. — Томарские договорённости — лишь обещания перед кругом богов, никаких клятв наша династия не приносила. Соблюдают их только по взаимному соглашению. Меч отменяет любой договор, а вместе с нами — равных Альянсу по силе не будет.

Король и Редвалд незаметно для младших переглянулись… Вот оно то, что они обсуждали с придворным магом Гармундом ровно две недели назад.

В тот день королевский дворец казался неживым: в коридорах стояла мёртвая тишина, а слуги и стражи появлялись и исчезали в переходах, коридорах и комнатах, словно невесомые бесплотные тени. Их Величества изволили поссориться, а королева была просто в бешенстве — и попасть под её гнев боялись все. В обычные дни именно супруга выступала заступником перед мужем, могла помочь загладить незначительную оплошность лакея или небольшую неаккуратность гвардейца. Но нынче уже пятеро молодых офицеров из очень хорошего рода получили указание уехать в дальний гарнизон — и плевать разгневанной женщине, что их отцы и так без восторга относятся к династии, а теперь будут негодовать ещё больше. Три десятка лакеев отправились на конюшню для порки, причём большая часть во дворец наверняка не вернётся: гневаться королева изволила редко, но запоминали каждую её вспышку при дворе отлично. Отлично все помнили и то, что случаев, когда Её Величество свои решения по поводу прислуги отменяла — по пальцам пересчитать можно. И если остальных молодых гвардейцев начальник стражи на время просто убрал подальше во внешние караулы, не собираясь разбрасываться благородными воинами из-за начальственной придури — то за слуг заступиться было некому.

Несколько раз в течение дня король пробовал мириться, но супруга разбушевалась, последний разговор закончился на повышенных тонах. Разъярённый король, подхватив какую-то подвернувшуюся под руку девчонку из фрейлин, демонстративно удалился в одну из спален. Вслед невезучей девушке полетели сочувственные шепотки и взгляды. И отказать королю не посмела — но супруги потом помирятся, а незадачливую фрейлину королева вгонит в гроб. Или выкинет из столицы и загонит в самую глушь. Даже непонятно, что хуже: сразу помереть или до самой смерти вспоминать придворную жизнь и рыдать над запретом вернуться.

Едва тяжёлая дверь спальни захлопнулась, и лёг тяжёлый засов, фрейлина тут же заняла позицию напротив входа, а в руках слово из воздуха появился небольшой арбалет. Турстан вздохнул: хорошая девочка, жаль будет переводить её из придворной охраны. Но Редвалд прав, засиделась, от этого и нюх теряется, да и карьеру тяжелее на одном месте делать. А супруга у него золото, в чём Турстан очередной раз убедился. Так лихо и между главным делом заодно «мусор» из дворца вымести — король не переносил, когда дворянские сынки из «золотой молодёжи» пытались крутить свои дела, пользуясь службой при дворе и в полной уверенности, что их-то из-за знатности родителей из гвардии никогда не выкинут. И пропажа фрейлины никого завтра не насторожит. Но главное, теперь при дворе все абсолютно уверены, что точно знают, чем именно король будет заниматься всю ночь. Жаль, супруга не сможет присутствовать на совещании, её острый ум был бы полезен… Но придворный маг Гармунд настаивал на всех мыслимых и немыслимых предосторожностях, поэтому королева ещё долго будет ходить по дворцу, шуметь и скандалить: «пусть супруг и носа не смеет казать из спальни».

Когда Турстан пришёл тайным ходом, Редвалд уже ждал вместе с Гармундом. Мудрый змей был в покоях придворного мага нередким гостем, для всех они сегодня ещё до начала ссоры затеяли очередной эксперимент, и потому наглухо экранировали лабораторию. Заметив входившего брата, Редвалд улыбнулся:

— Как скандал?

— Летят пух и перья, аж самому страшно. Завтра будешь делать круглое лицо, когда услышишь, как Кларисса вычистила из дворца всю шваль.

— Это хорошо. А мы тут чай пьём. Всё-таки этот напиток землян вкуснее травяного сбора.

Его Величество пожал плечами, его и традиционные настои устраивали, не такой гурман. Но чашечку чая себе налил, чтобы успокоиться и настроиться на деловой лад. Гармунд тем временем ставил дополнительные завесы и смыкал защиту.

— Итак, мессир, — начал король, едва опустился последний защитный полог, — что необычайно важного вы узнали, если потребовалась такая секретность?

Придворный маг чуть помолчал, глядя на сидящих напротив братьев, потом негромко ответил:

— Примерно четыре года назад я по просьбе Редвалда смотрел хроники, записанные магами. А когда вопрос был уже решён, как-то так получилось — я увлёкся. Никогда особо не вчитывался, там море скучной информации… В которой, как оказалось, похоронено нечто важное. Вы же знаете, что летописи Синклита куда полнее, чем в Королевствах. Дальше вглубь веков, наверное, уходит только история Великого леса. Но гвенъя мало интересуются людьми. Опуская подробности… Келти не первое! За последнюю тысячу лет я обнаружил, по меньшей мере, три случая, когда находился правитель, подобный вашему деду. Человек, который понял, что деньги — это кровь государства, а истинный владыка по-настоящему силён не одними мечами своих вассалов, но и богатством своих купцов и ремесленников!

— А при чём тут мы?

— Мы? — голос мага прозвучал неожиданно устало. — Я нашёл три случая, остальные просто побоялся искать. Хотя ничего тайного в летописях вроде и нет, но всё же. Две страны на Юге, одна на побережье Восточного океана. Но мы о них даже не помним! Ибо каждый раз их губила катастрофа или гражданская война, за которыми следовало нашествие соседей. После чего оставались безлюдные выжженные развалины.

— А как же Томарские договорённости? — почти хором удивились король и его брат.

— Да, если вспомнить нашу войну с Лозадским союзом, — добавил Турстан. — Помнится, в самой Лозаде, в отличие от вольных городов вдоль берегов Трони, посыпать солью поля и засыпать колодцы отцу не дали. Хотя после бойни в Халле мы имели на это полное право.

— И остановил вашего отца представитель мастер-магистра, — отрезалмессир Гармунд. — Как всегда в таких случаях. Именно Синклит следит за соблюдением Томарских договорённостей. Формально беспристрастно, ведь он не связан ни с одним королевством. Формально… до тех пор, пока не затронуты интересы мастер-магистра.

— А Келти от Синклита уже почти не зависит, — негромко произнёс король. — Недавно мне принесли предложение открыть в столичном университете отделение подготовки магов. Мол, это обойдётся дешевле, чем нанимать выпускников Академии. И вообще, придумали готовить магов у себя мы, проект так и лежит на обсуждении, а соседи — эти земляне — нашей идеей уже вовсю пользуются.

— Больше того, — продолжил мессир Гармунд, — я уверен: те природные катастрофы, с которых начинался крах очередной попытки, были вызваны магами. Да, такое чародейство строжайше запрещено… А следит всё тот же Синклит.

— А я-то удивлялся, — подал голос Редвалд, — с чего это, ни с того ни с сего, осмелели представители Старших семей. Ведь боятся, что, если архив барона Стор попал ко мне в руки, лордов на плаху я отправлю через одного. Но вот снова полезли в Королевском совете со своими требованиями, хотя пока и маскируют их под просьбы.

— И не только они. Эдфельд всё настойчивей намекает на помолвку Лефлет со своим сыном. Каждый раз получает категоричный отказ, и всё равно шлёт посольство за посольством. А герцог Аллардис недавно заявил, что если мы примем предложение, то наши купцы смогут сбывать в его державу товары без пошлин. Да и сильный союзник не помешает.

— Этим? — фыркнул Редвалд. — Да им не на что покупать. Эдфельд ради своей латной кавалерии обобрал страну до нитки.

— А когда трон под Эдфельдом зашатается, ты сам мне сообщал, что недовольные начали появляться даже в армии… После помолвки неизбежно втянут в усобицу и нас. Мне, помнится, стало любопытно, у герцога Аллардиса-то какой интерес? Но если ему пообещали за помощь, скажем, особый статус именем Синклита хотя бы для родового домена… После этого герцогу и до королевства Аллардис рукой подать.

— Нас сомнут. Турстан, нас сомнут, — побледнел Редвалд. — И счёт уже пошёл на годы. Спасибо мессир. Я подыму своих людей, наверняка будет покушение. И не одно… это отсрочка. Если не удастся убрать тебя и меня вместе с сыновьями, то дальше мятеж и вторжение. Под видом помощи какому-нибудь «законному самозванцу».

— У нас есть шанс. Этот Альянс, они идут нашим путём. И судя по всему — поняли тоже самое. Не зря ищут друзей. Любых. И готовятся к войне за выживание. Надо отправлять посольство и договариваться о союзе. Ордрик и Кенелм давно уже пытаются завести разговор насчёт вступления в Альянс. После Лина и замка Стор мальчикам хочется военных побед с новым оружием. Когда в следующий раз я опять услышу их просьбу, то отправлю Кенелма с посольством в Сенат.

— Почему не…

— Почему не сам? Да, ты не раз говорил, что я лучший в нашем роду дипломат. Вот только… Сейчас я знаю, что пути назад у нас нет. А Кенелм… мальчик верит, что Альянс — это наше желание, почти прихоть, от которой мы можем и отказаться. Потому будет торговаться. И добьётся для Келти приемлемых условий. У него всё получится, я уверен.

Глава 9 Наша дорога вместе. Часть II — Великий лес

Столичную резиденцию Изумрудных рысей строил ещё отец нынешнего лорда, строил, не считаясь с расходами. Величием и роскошью дворец поражал воображение любого, кого удостаивали приглашения. Первым гостя встречал огромный парк, обустроенный по стройному и симметричному рисунку. Везде мраморные статуи, изображавшие сцены из истории Великого леса. Причём в парке эти каменные истуканы не казались пошлым подражанием людям. В центре парка огромный восьмиугольный бассейн, а рядом шумел фонтан, изображающий выползшего из пещеры дракона. Главная аллея выводила сразу на широкую набережную, где, отражаясь в реке огнями, сиял дворец. Изящные шпили, стрельчатые окна, многоцветные витражи и ажурные балконы создавали ощущение воздушной лёгкости, не свойственной камню…

Главный садовник проводил кавалькаду приехавшего в столицу молодого лорда печальным взглядом. Какие пышные празднества устраивал прежний хозяин, какие невероятные редкости собирал и лелеял в парке. Гвенъя мастера по живому, но старый лорд в своём парке превзошёл всех. А уж при королевском дворе прежнего Рысь, несмотря на слухи и репутацию бабника, всё равно считали образцом изысканности и куртуазности. Молодой лорд Херебард, к огорчению старого садовника, был совсем иным. Занимался словно купец обустройством Большого торгового тракта, знался не только с людьми, но и с дикими волосатыми степняками. Стал богаче короля, но, к негодованию старых соратников, даже одевался неподобающе просто, не говоря уж о том, чтобы чего-то прибавить к роскоши столичной резиденции. Одна надежда на второго брата: тот, едва полтора года назад приехал в столицу, принялся вести себя как подобает настоящему наследнику великого лорда. Жаль, у старшего брата на этот счёт иное мнение, и печально, если в столицу он приехал как раз из-за младшего. Отошлёт из столицы подальше — и пропали все надежды.

Дворец вместе с пристройками напоминал обращённую к реке подкову. Из-за этого дорога тоже делала небольшую петлю, чтобы через большие ворота с фронтоном, украшенным серией скульптур, изображающих четыре стихии и четыре времени года, закончиться на большом мощёном дворе. Во время официальных приёмов здесь гостей сразу же встречали лакеи, услужливо помогали выйти из кареты или спуститься с седла и вели в бальную залу, занимавшую весь первый этаж центрального здания. Сегодня лорда, его свиту и сопровождавшую охрану встречали лишь мажордом столичного поместья и несколько его помощников. Сразу у ворот один из лакеев помог спешиться, но принял оружие и лошадь лорда мажордом — именно он, пока глава клана не переступил порог, считается хозяином.

Едва слуга протрубил в рог и объявил, что лорд Рысь вступил в поместье, старик подал красивый и дорогой расписной эмалированный таз освежиться с дороги. Несколько парней из свиты посмотрели на согнутого годами управляющего столичным поместьем снисходительно и жалостливо. Крепок старик, но тем, кто в этом разбирается, заметно — сдаёт управитель, уходит сила тела и ясность ума… Решение лорда незыблемо: он многим обязан мажордому, ещё когда лордом был отец — и потому на своей должности управителя старик останется до самой смерти, даже если будет лежать в постели и не вставать.

Обедать лорд Рысь не стал: дорога затянулась, он устал, отправляется отдыхать. И горе тому, кто осмелится его побеспокоить. Глядя в спину лорда Херебарда, главный повар вздохнул, сам не зная, повторил про себя все печальные мысли главного садовника. Не ценит новый лорд настоящего комфорта и столичного искусства. Каких трудов стоило сделать так, чтобы к приезду молодого хозяина все блюда были не просто горячими, а прямо из печи — а теперь всё остынет…

Дверь негромко скрипнула, пропуская Херебарда в полумрак небольшого кабинета, затерянного в глубине личных апартаментов. Изумрудного владыку уже ждали: возле камина, несмотря на августовскую жару весело играющего огнём, свободным осталось только крайнее кресло. В нарушении этикета остальные двое не встали поприветствовать своего повелителя. Но Херебарда это не смутило ни на мгновение. Да, за пределами тайной комнаты лорд Рысь будет с благодарностью относиться к своему наставнику по фехтованию, с уважением перед преклонными годами внимать занудным нравоучениям мажордома столичной резиденции, а подданные будут почтительно слушать приказы главы Дома… всё снаружи. Здесь — они равны. Великий лорд, настоящие глава тайной стражи и сенешаль-казначей. Истинному правителю нужны советники, которые не побоятся указать на ошибку, иначе дом Изумрудной рыси окажется на грани гибели, как это произошло во время правления отца Херебарда. А настоящим владыкам не обязательны внешние атрибуты власти, для этого есть официально назначенные на должности пустышки. Собравшимся в комнате важна сама власть.

— Есть что-то срочное в столице? — лорд задал вопрос, едва упал в кресло. — Мост через Клашоли снесло, пришлось тащиться к северным бродам. Так что ваш доклад, Фэрхар, я посмотреть не успел. И не успею, едва с коня слез, как мне натащили приглашений. Причём от двух отказаться не могу, и на один бал ехать придётся уже сегодня вечером.

— Из важного только то, — ответил глава тайной стражи, — что прикрытие нашей последней аферы с лордом Полозом столичный свет проглотил не раздумывая. Ходят две основных версии. Первая — вы до сих пор мстите лорду Фахтне за гибель своих Зелёных стражей. Вторая — вы с самого начала сошлись с Ястребами и ради этого даже подставились в войне с землянами. А поражение лорда Полоза целиком ваша задумка, помноженная на стратегические таланты. Спасибо вашему брату, мой лорд. Он достоин вас. Мало того что умудрился ненавязчиво скормить обе версии девицам, которых под него подкладывают, так ещё в качестве взятки за «тайны дома» получил двух жеребцов шанонской породы. Тех самых, которых Рубиновые медведи не соглашались нам продать ни за какие деньги. Я уже отправил жеребцов на конезавод в Таллоу.

— Молодец, — усмехнулся Херебард. — Но с карьерой светского повесы ему пора заканчивать. Предупреди, чтобы, скажем, завтра или послезавтра Элейас мне попался в неподходящей компании. Я устрою скандал и загоню его… Скажем, в один из наших гарнизонов на границе со степняками. Пусть приобретает нужный опыт, именно ему потом придётся вести наши дела с Альянсом. А через два-три года Элейас вернётся в столицу как образцовый молодой военный, с полевым опытом — старшее поколение таких любит. Раз уж у меня вдруг увидели талант стратега, надо пользоваться. Отец и так разругался со многими.

— Ваш отец, — вступил в разговор сенешаль-казначей, — разругался со всеми нужными людьми. Зато водил дружбу с теми, от кого стоит держаться подальше. Хорошо, лорд Полоз так и не сообразил, что за «услугу» он нам оказал и насколько крепко держал нас за горло. И пусть теперь руки мы ему укоротили, если дело всплывёт… неприятностей мы всё равно получим слишком много.

У Херебарда непроизвольно дёрнулась щека. В своём беспутстве отец продвинулся куда дальше, чем все подозревали. Не только ходил к человеческим шлюхам, но и связался с поклонниками Сета. А когда потерял талисман-пропуск на их оргии, в страхе покончил с собой. Знай Полоз, что тот перстенёк, который он передал в обмен на участие Рысей в войне с землянами, не просто печатка с именным вензелем, потерянная в борделе людских шлюх… Тайна жглась до сих пор, пусть без материальной улики она и не сможет лишить Херебарда места в королевском совете лордов. На какое-то время пришла тишина, негромко трещали в камине поленья, да чуть слышно гудел воздух в каминной трубе. Молчание нарушили задумчивые размышления вслух лорда Рыси.

— Если удастся лишить лорда Полоза места в королевском совете… Но как? В принципе, можно попробовать опять разыграть карту с этими землянами. Скажем, поднять вопрос о полноценном мирном соглашении и торговом договоре. Лорд Фахтна неизбежно выступит против. А мы втянем в дело кронпринца, наследник престола спит и видит, как бы получить кусок настоящей власти — а не одной видимости, как у нынешнего короля. Если убедить остальных, что союз с землянами очень важен для Леса, а кронпринцу пообещать, что в итоге вся торговля и дипломатия с землянами пойдут под его покровительством и с его одобрения… А когда обязанный нам наследник наденет корону, он не раздумывая раздавит Полоза с концами.

— У меня есть выход на кронпринца, — быстро что-то прикинув в уме, продолжил мысль глава тайной стражи. — Я могу передать намёк, а потом обеспечить негласную встречу. Лорд Ястреб нас поддержит, он согласится на всё, лишь бы похоронить своего соперника. Даже на мирный договор со Степью. Золотой олень и Рубиновый медведь или в худшем случае примут нейтралитет, или, скорее всего, нас тоже поддержат. Особенно если заранее узнают, что кронпринц заодно с нами и против лорда Фахтны. Тем более что их интересы мир со Степью не затронет.

— Принц Савард из Келти приехал свататься к лорду Гранитного барсука, — продолжил вслух размышлять над идеей сенешаль-казначей. — Отец девушки артачится, хотя спеси у него намного больше силы. Если кронпринц сватовство поддержит, а лучше вообще устроит, чтобы свадьбу сыграли прямо здесь — для него это станет удачным поводом ничем не рискуя показать, насколько он поддерживает идею союза с людьми.

— Когда лорд Полоз лишится места, мы можем всерьёз разругаться с Синклитом, — мгновенно отозвался глава тайной стражи. — Магистры ведут дела через род Полозов уже четыре века, и других посредников не потерпят. Готовы ли мы к ссоре с ними?

— Плевать, — резко отозвался сенешаль-казначей. — Мы создавали Синклит, мы! И он должен был служить интересам Великого леса. А теперь власть там захватили люди, гвенъя среди магистров всего двое. Но мы по-прежнему соглашаемся со всеми просьбами и ведём политику с оглядкой на репутацию и интересы мастер-магистра. Давно пора признать, что пользы от Синклита нам никакой, но не хватает духу отказаться от ненужного дела предков.

— Тогда решено, — подвёл итог лорд Рысь.

Обсуждение деталей длилось больше часа, после чего глава тайной стражи Дома торопливо ушёл. Лорд Рысь «после отдыха» должен будет уехать на бал, потому необходимо подготовить для него гвардейцев сопровождения: «внешние» обязанности командира столичной стражи с капитана Фэрхара никто не снимал. Херебард остался, а едва дверь закрылась, негромко спросил:

— Учитель. Вы же понимаете, что простой ссорой с Синклитом дело не ограничится. Но поддержали мою идею.

— Мой мальчик, — последовал короткий смешок, — когда я наставлял тебя в искусстве политики, то ни на мгновение не сомневался, что когда-нибудь ты превзойдёшь меня. Но и твой учитель далеко ещё не тот старый маразматик, каким меня видят молодые волки из твоей свиты. Синклит при нынешнем мастер-магистре стал силён… Слишком силён. Хорошо, что наши Высокие лорды, да и не только они, пока смотрят на людей свысока. Но рано или поздно кто-то откинет предрассудки и во время очередной свары догадается пригласить Синклит себе в помощь.

— Дом Изумрудной рыси всегда стоял за невмешательство во внутренние дела Леса. Мы выступим против, и тогда нас уничтожат.

— Этого не должно случиться. Альянс неизбежно сцепится в драке с Синклитом. Два медведя не уживутся в одной берлоге. Мы сейчас поможем слабейшему, но сами останемся в стороне. А потом продиктуем свою волю победителю.

— Королевства людей расцветают и рассыпаются в прах, Великий лес — вечен! Да случится по вашим словам, наставник.

Глава 10 Свадьбы и заботы

Чем ближе был день свадьбы, тем чаще генерал Гальба ловил себя на мысли, что скорей бы всё закончилось. И вроде надо радоваться — любимица семьи и младшая сестрёнка выходит замуж, жених у неё человек во всех отношениях хороший, любящий и любимый. А ведь нередко людям их статуса и положения при выборе семейной половины в первую очередь приходится смотреть на политику. Особенно в нынешней ситуации неизбежной войны с Синклитом. Но неожиданных проблем, попутно со свадьбой, навалилось столько, что хотелось волком выть на Луну.

К обеспечению безопасности мероприятия головной боли добавлял не только визит наследного принца Кенелма, который, пользуясь торжествами, доставил Сенату секретное предложение о полноценном союзе. Ещё когда к землянам приехало посольство Его Высочества и графа Тунора, было понятно, что самое сильное государство Севера на самом деле присматривается и подумывает, не присоединиться ли к Альянсу, чтобы, опираясь на его мощь, попробовать раздвинуть свои границы. И не так как соседский король Эдфельд, который расширял страну по принципу «армия должна себя кормить сама» — и чья держава неизбежно рассыплется со смертью полководца. Турстан Второй, как рачительный хозяин, присоединять к себе новые земли будет, чтобы они вросли в Келти сразу и навсегда. Ну а потом, когда начнётся война с Синклитом, Келти вынуждено встанет плечом к плечу с нэрлих и землянами. Злопамятные магистры попросту не оставят им выбора: врагов в здешнем обществе принято вырезать под корень без возможности переметнуться на свою сторону.

Но за неделю до свадьбы, неожиданно для всех, с поздравлениями приехали ещё и гости из Великого леса. Делегация представительная, — официальное письмо от короля гвенъя привезли сразу трое сыновей великих лордов Леса. Неофициально же делегация привезла «предложение о сотрудничестве». Партия реформаторов решила и дальше опираться в борьбе со своими противниками на Степь и землян, вот и предлагала, к ранее заключённому торговому договору, наладить обмен разведывательной информацией. Если гвенъя узнают что-то касающееся безопасности и врагов Альянса, они готовы передавать новости в обмен на аналогичные сведения про Великий лес. Заодно предлагали оформить «Клятву земли» — по ней преступник, нарушивший закон у соседей, не мог укрыться от преследования на всех территориях, закреплённых в клятве, и подлежал выдаче. И пусть формально это была «частная инициатива» великих лордов Изумрудной рыси, Серебряного ястреба, Золотого оленя и Рубинового медведя, гвенъя привезли с собой послание кронпринца. «По некоторым причинам наследник престола пока не может поддержать партию реформ открыто, но предложение с ним согласовано и нашло его безоговорочную поддержку».

В день перед свадьбой Гай ночевал дома: и выспаться, и не стоять над душой у подчинённых. Да и на празднике он будет вместе с семьёй, как двоюродный брат невесты. Выглянув утром за окно, Гай подумал, что, несмотря на лето, погода прямо угадала под настроение. Низкие тучи глыбами неслись, едва не задевая крыши небоскрёбов, ветер заставлял дрожать листья деревьев. И по позвоночнику гулял холодок, что просто так без неприятностей мероприятие не обойдётся.

Свадебный церемониал принёс головной боли всем: по законам Королевств ритуал в храме обязателен — но Лида православная, а принц Кинехеах верит в своих богов и веру менять не станет. Хорошо хоть митрополит предложил воспользоваться найденной ещё в первые годы после перемещения лазейкой в местных обычаях. Сначала гражданский брак зарегистрирует председатель Сената. Короли на остальном континенте общаются с небесами почти как верховные жрецы — вот заодно генерал Белозёров и «даст разрешение» на остальную часть церемонии. Дальше венчание в церкви проведёт лично митрополит, а в столице Келти повторят обряд уже в главном храме под присмотром старших жрецов королевства. И тогда брак будет считаться освящённым всеми сторонами и по всем законам.

Начиналось же всё со встречи жениха и невесты в Центральном загсе. И к этому, самому опасному на взгляд Гая моменту, когда подопечные лица разделены и едут через весь город, отнёсся он самым тщательным образом. За руль машины Лиды сел Агенор Серебряный янтарь: дополнительная честь, ведь он носил титул младшего лорда гвенъя… А что Агенор являлся сильнейшим магом колонии — про это на празднике можно и не вспоминать. Как и про то, что сопровождавший сестру на правах родственника генерал Гай Гальба в бытность свою лейтенантом лихо резал глотки вражеским часовым и навыков не растерял. Точно также Кинехеаха сопровождала чета Северинов.

Свадебный зал Центрального загса сегодня преобразился. Ведущую на второй этаж лестницу застелили идеально белым ковром — так положено на свадьбе наследного члена королевской фамилии. Стены завесили гобеленами. И горели свечи. Множество свечей, две широкие свечные линии бежали от двух входов в зал бракосочетания, образуя огненную дорожку, и сходились к столу. Вошедший через свои двери, Кинехеах сначала даже не понял, что видит: мерцающее и переливчатое снежно-искрящееся и серебристое облако бросилось в глаза, затмевая все вокруг. Жених запнулся, взгляда не мог оторвать от девушки. Но всё же взял себя в руки и медленно пошёл по своей дорожке.

Полтора десятка шагов показались всем неимоверно долгими, почти бесконечными, но вот серебряное облако оказалось вблизи. Платье обливало изящную фигурку невесты, подчёркивая высокую грудь, узкую талию и гордые плечи, ниже оно колыхалось пышным снежно-белым цветком. У всех в зале дыхание перехватило — несокрушимая богатырская стать жениха, на котором даже костюм сидел словно доспех, рядом с хрупкостью и нежностью невесты. Принц шагнул, преодолевая последний метр. Стоявший за столом председатель Сената улыбнулся, где-то вдалеке всхлипнула мама невесты. Белозёров зачитал положенные слова, жених сдёрнул длинную, до самого локтя, белоснежную перчатку невесты и бережно надел первое из сегодняшних колец, сам подставил палец, чтобы другое на него надела невеста.

— И сим объявляю, что по нашим законам вы считаетесь мужем и женой.

Следующее часть сегодняшнего праздника торжественно перетекла в церковь. Сначала туда перебрались гости, прижались к стенам храма, оставляя широкий проход по центру. Жених и невеста, держа в руках зажжённые свечи, изображающие духовный свет таинства, торжественно переступили порог. Их встретил священник с кадильницей и указал положенное место на разостланном на полу опять же идеально белом платке перед входом в алтарь.

— Жених и невеста, перед лицом всей Церкви скажите, свободно и непринуждённо ли ваше желание вступить в брак, отсутствует ли в прошлом со стороны каждого из вас обещания третьему лицу? — загремел голос митрополита.

— Свободно.

— Свободно.

Дальше священник старательно выспрашивал жениха и невесту, хотят ли они жениться, вопрошал остальных, нет ли у них возражений или препятствий. Затем прозвенело «Благословенно Царство…», и началось таинство освящения супружества Божественною благодатью. Гай слушал вполуха. Отпустившее было в загсе нехорошее предчувствие накатило вновь. Хотелось побыстрее всё закончить… но после краткой ектении о благосостоянии душевном и телесном жениха и невесты митрополит принялся произносить три обязательные, но очень пространные молитвы, в которых просил у Господа благословения, счастья и богатства для брачующихся. Не подавая вида, Гай застыл вместе с остальными гостями, старательно отгоняя бегающие вдоль позвоночника мурашки.

Вот, наконец, отгремели слова: «Господи, Боже наш, славою и честью венчай их!» Отзвучала коротенькая завершающая молитва, новобрачные целомудренным поцелуем засвидетельствовали святую и чистую любовь друг к другу, перед царскими вратами жених поцеловал икону Спасителя, а невеста — образ Божией Матери, священник вручил им две иконы… и генерал Гальба мысленно вздохнул с облегчением. Ещё один этап пройден без эксцессов, так что может быть в этот раз интуиция вопила зря?

Уже на входе в банкетный зал Гай поймал чуть насмешливый взгляд принца Кенелма, и ответил неопределённым жестом: ну да, я понимаю. И молодожёнам, и родителям, и нам с вами эта роскошь не нужна. Да и давит интерьер своей грандиозностью и пышностью. Все эти колонны с золочёными капителями, тяжёлые шитые золотом и серебром портьеры и гобелены, массивная резная мебель, вышитый бархат обивки стульев… Но короля делает свита. И раз положено по статусу — новобрачные будут мысленно ругаться или хохотать над безвкусной помпезностью, при этом улыбаться и нахваливать перед гостями и придворными своё богатство.

В остальном праздник двигался чинно, гости один за другим поднимали бокалы и произносили здравицы. Поначалу Гай ещё немного опасался — всё-таки нэрлих и гвенъя враждовали не одно поколение… но лорд Херебард делегацию подобрал хорошо. Родовитая молодёжь, посланная для солидности и представительности, взрослела уже после окончания последней войны со Степью. Вдобавок все последующие годы Изумрудная рысь не только сумел удержать мир на границах, но и наладил через нэрлих торговлю. Старшее же поколение гвенъя из партии реформаторов своё политическое влияние строило именно на замирении со Степью, поэтому даже сейчас гости из Великого леса пользовались моментом, чтобы обсудить с приближёнными кагана некоторые моменты на будущее. Страхи окончательно отпустили. Внешняя охрана работает как часы, на кухне — хотя отравления всерьёз никто не опасался — контролирует Андрей Северин. Официанты сегодня действовали профессионально-вышколено, красивы как на подбор… При этом исключительно из воспитанников Андрея. И не просто так их уже прозвали «волчата Северина».

В перерыве между супом и вторым блюдом Гальбу поймал принц Кенелм, и стало совсем не до беспокойства. Его Высочество отлично знал, что Гай занимает высокий пост в правительстве, потому способен обеспечить все нужные разрешения. Вдобавок он двоюродный брат невесты и племянник одного из влиятельнейших бизнесменов. А дальше оставалось восхищаться, как, ни разу не надавив и не предложив в лоб, принц стал подводить собеседника к мысли, что Лида наверняка привыкла к тому, что дома комфорт будет повыше, чем в Королевствах. И неплохо бы вместе с ней прислать людей, которые помогут во дворце наладить современную канализацию, сантехнику и отопление. А там, глядишь, земляне получат новый рынок сбыта — наверняка за королём что-то подобное захотят сделать многие состоятельные люди. При этом дешевле производство большинства деталей локализовать уже на территории королевства… Гай соглашался, сравнивал, обсуждал — и мысленно похохатывал. С учётом нынешней разницы технических уровней Альянса и Келти, даже такое ерундовое производство всего-то труб, кранов и всяких ванн, а с ней и неизбежная передача ряда технологий, позволит королевству сделать рывок вперёд. И при этом Кенелм настолько аккуратно обводил собеседника мимо этой самой важной мысли, что не будь у генерала Гальбы изрядного опыта политических интриг, двойное дно у разговора мог бы и не заметить.

Кенелм на секунду отвлёкся от дипломатических кружев, чтобы взять у очередной проходившей мимо официантки бокал вина. И замер как вкопанный.

— Лефлет, ты что здесь делаешь? И как ты здесь оказалась? Да ещё…

— Извините, — девушка слегка поклонилась. — Но вы ошибаетесь. Меня зовут Анастасия. И я ниоткуда не приезжала, я здесь живу и работаю.

— Не может быть… — принц замотал головой, сбрасывая морок. — Не может быть. Это же моя младшая сестра. Ты не просто похожа, ты самая настоящая Лефлет.

Гай сориентировался мгновенно, на ходу мысленно костеря судьбу: только поверил, что всё обойдётся — и на тебе. Девушка-то из тех, спасённых в городе Лине. Вероятность простого совпадения исчезающе мала.

— Анастасия. Немедленно идёшь к генералу Северину. Доложишь ему ситуацию. Дальше согласно его приказам, но в зал сегодня ни ногой, пока ещё кто-то не заметил. Ваше Высочество, предлагаюпредупредить, что мы покинем праздник, сами продолжим разбираться уже в моём кабинете.

Пока принц и начальник СБ добирались до здания управления безопасности, на стол уже легло досье на девушку. К сожалению, перевод подготовить не успевали, а хотя Кенелм достаточно бегло говорил на русском и койне, читать на этих языках почти не умел. Пришлось пересказывать выжимку.

— Перевод досье этой девушки вам подготовят к утру. Пока коротко основное. Имя — Анастасия. Биологический возраст, на сегодняшний день, семнадцать лет. Спасена из рабских бараков во время штурма Лина. Дальше обследование показало, что у всех детей программирована постепенная модификация тела под желание заказчика. Причём отменить саму программу невозможно, а вот подменить параметры получилось. Теперь к шестнадцати годам все дети будут в целом обычными подростками, но с усиленной реакцией, мускулатурой и так далее. Анастасия — из самой старшей группы, чистокровная Хомо, а не полукровка. Оба родители люди, скорее всего, рождена на территории города, ибо по ряду признаков модификация началась примерно в возрасте три — пять месяцев, а не в год, как в случае покупки на рынке.

Кенелм непроизвольно на этом месте поморщился. Келти имело ряд пограничных разногласий с Лином, потому и торговлю в том направлении вела сильно ограниченную. Да и покупка модифицированных для секс-удовольствий химер в королевстве считалась дурным тоном. Генсканирования местная наука до землян не знала, правителей людских Королевств о некоторых «особенностях технологии» в известность никто ставить не собирался. Информация, что в вольном городе уже давно потоком и в нарушении всех законов переделывают в химер чистокровных людей, стала для правящей династии новостью крайне неприятной. Заодно выяснилось, что некоторая часть торговли детьми шла в том числе и через Келти. Удобных дорог, по которым можно перевозить столь нежный груз, в вольный город шло немного и большая часть сквозь владения Турстана.

Рабство же в Келти было запрещено ещё во времена войны с Лозадой… Да и воровство детей на территории королевства теми же скупщиками рабов добрых чувств никому не добавляло. Два рода из старшей аристократии принц Редвалд, сразу после штурма города получив доказательства от землян, вырезал до последнего человека. Король немедленно, уже на уровне закона, отменил привилегии старого дворянства, которые позволяли им ограничивать в родовых доменах деятельность королевских следователей, если не было доказательств политической измены. Сейчас принцу Кенелму пришла в голову мысль, что факты торговли королевскими подданными ещё сильнее разделили старую аристократию и третье сословие. А если та девушка в зале, вдобавок, окажется связана с заговором против королевства, давно нарывавший политический гнойник может прорваться немалой кровью.

— Анастасия хорошо прошла новое изменение, год назад оно завершилось без каких либо нареканий со стороны врачей. Наследственных нарушений не зафиксировано. Вместе с остальными поступила в офицерское училище. На приёме вместе с сокурсниками обеспечивала внутреннюю безопасность. Исходный фенотип девочки, запрограммированный при рождении — гвенъя, год назад понемногу начал меняться в сторону светловолосой девушки-человека. Медики после обследования предположили, что так, с учётом отмены старой программы, организм пытается вернуться к своим исходным параметрам. В остальном замечаний по здоровью нет. Более подробную информацию — кто был заказчиком ребёнка и остальное — смогу предоставить не ранее завтрашнего утра. Документы из Лина подняты из архива, с ними работают.

— Вот значит как, — Кенелм потёр переносицу. — Вольный город Лин. Не удивлён, мы им в своё время неплохо прищемили хвост, замирившись с нэрлих и закрыв свою территорию для их рабских караванов. Нам всегда нужны были люди, и во время войны с Лозадой, и после: любой раб, который пересёк границу королевства, сразу становился свободным. Одно время даже караваны из Лина и в Лин начали грабить так, чтобы потом с рабами и на нашу территорию бежать. Мол, мы живой товар освобождали, а остальное не добыча, а военный трофей, с которого мы готовы уплатить положенный налог. Отсюда предлагаю считать приоритетной версию, что интрига была задумана в первую очередь против нашей семьи. Возможно с участием кого-то из герцогов. Эта Анастасия не просто внешне похожа на мою младшую сестру. Мимика, жесты, манеры. Совпадает слишком точно. Я обратил внимание, что у этой Анастасии есть привычка во время нервного напряжения или сильного удивления чесать большим пальцем мизинец — а Лефлет так стала делать совсем недавно. Словно близнецы, но у сестры никогда близнеца не было.

— Тогда предлагаю уже послезавтра, сразу как закончат проверку вывезенных из Лина архивов, собрать повторное совещание. Заодно, пользуясь тем, что вы и ваш брат здесь, прошу разрешения на генетический анализ возможного родства.

— Согласен.

Два дня спустя в кабинете генерала Гальбы, кроме хозяина, сидели не только оба принца, но и генерал Белозёров, и адмирал Рот.

— Сначала результаты генсканирования. Анастасия — ваша родственница, примерно двоюродная сестра.

— Не может быть! — ахнули оба принца разом. — Эдгит жива!

Дальше братья переглянулись, и объяснял уже старший.

— Анастасия действительно наша кузина, точнее, дочь дяди Редвалда. При рождении она должна была получить имя Эдгит — в честь нашей бабушки. Она ровесница нашей сестры Лефлет — ей скоро будет восемнадцать. И до сегодняшнего дня все были твёрдо уверены, что Эдгит даже не родилась. Хидда поджигатель… — Кенелм сглотнул. — Я до сих пор это помню. Удачливый купец, безумно разбогатевший и с чего-то решивший, что его дочь достойна стать королевской фрейлиной, а сам он может сразу получить графское достоинство. Попытка влезть в политику на таком уровне кончилась для него плохо, — земляне переглянулись: до эпохи, когда разбогатевший нувориш может попробовать купить правительство своей страны, Королевствам ещё много столетий. — Опозоренная дочь покончила с собой, сын и жена умерли, сам он оказался на грани обвинения в измене. И Хидда решил мстить. На беду нашёлся человечек, решивший дурака использовать. «Смотрите, Ваше Величество — вы не помните про нас, дворян, опору трона, дали простолюдинам права — а они хотят вас убить». Интриган помог Хидде и его помощникам пробраться в Верхний город незамеченным. Рассчитывал, что убийц неизбежно схватит гвардия уже во дворце. А вместо этого, Хидда и его люди пронесли и разложили по всему Верхнему городу алхимические составы и амулеты, подожгли их. Я… — принц опять сглотнул. — Я помню, как на дворец шла стена огня, как лицо мэтра Гармунда и его помощников залило кровью от напряжения, а меня, испуганного и ничего не понимающего, силой закинули на коня, чтобы вывезти через дальние ворота и небольшой чистый от пламени коридор, который усилием держал придворный маг. Тогда выгорели половина Верхнего города и четверть столицы, если бы не самоотверженность людей и усилия магов — сгорело бы всё. Ордрик и дядя Редвалд уцелели, потому что по долгу службы большую часть времени проводят во дворце. Его жена была на последнем месяце беременности и по некоторым причинам жила тогда в городском доме. Все были твёрдо уверены в её смерти. Даже труп, хоть и сильно обгорел — опознали.

— Теперь можно не сомневаться, — с плохо сдерживаемым бешенством добавил Кинехеах, — что Лин тут был посредником. Как и то, что этого Хидду использовали. А заказчиком выступал…

— Мастер-магистр, — адмирал Рот сказал то, что по вбитому веками благоговению перед Синклитом оба принца не стали произносить вслух. — Это уже можно считать твёрдо доказанным. Непосредственно с Лином работал граф Силби, — на этом имени оба принца зло ощерились, — но без одобрения мастер-магистра в Лине на создание двойника принцессы не пошли бы. Кроме того, выяснилось, что Анастасия не единственная. На основе её биоматериала, собранного во время родов, были созданы ещё две девочки. Подобная технология может быть исключительно у Синклита. Но в возрасте семи лет обнаружилось, что у полученных таким образом клонов повышенная сопротивляемость к ментальной магии. Подавить их волю и превратить в управляемых кукол невозможно. Линцы были очень дотошными людьми, — адмирал Рот скривился. — Старательно описали, как граф Силби резал девочкам глотки на глазах у принцессы, и как она на это отреагировала. Заполняли карту психических реакций для будущего программирования. Гай, дальше лучше вы, поскольку проверку делали в вашем присутствии.

— Вчера срочно приехал сам Глава тонкого письма степи Мэрген. Лорда Агенора вы знаете, третьим работал мэтр Манус, из людей, глава факультета магии университета, — принцы синхронно кивнули: эти могли обнаружить любое скрытое волшебство. Вряд ли кто восемнадцать лет назад мог предположить, что вместе станут работать могущественные чародеи трёх враждовавших тогда народов. — Им удалось обнаружить… Они пока сами с трудом понимают, что и как это работает, похоже, делал какой-то гениальный самородок. Между Анастасией и Лефлет и в самом деле, полтора года назад, включилась связь как между близнецами. Отсюда и изменения внешности, и совпадение привычек. Можно однозначно считать, что девушку, после того как её вволю прикуют к управляющему талисману, планировали для подмены принцессы.

— Надо сообщить домой и срочно вызывать дядю Редвалда сюда, — подвёл итог принц Кенелм. — Пусть он решает, как поступить со своей дочерью и стоит ли ей что-то говорить.

Принц Редвалд примчался к землянам всего за несколько дней. По территории королевства без отдыха гнал лошадей, на границе Альянса его уже ждали машина и зелёный коридор по всем дорогам. Приехав, он, прежде чем общаться с дочерью, сел знакомиться с материалами, оставшимися после Лина. Вроде бы читал спокойно, равнодушно… Лишь на подробном описании, как убивали близняшек, лицо на секунду сложилось в страшную маску, а в глазах полыхнула бездушная и безжалостная смерть. Закончив, принц уточнил:

— Когда и как я смогу встретиться с дочерью?

— В любое удобное вам время. Хоть сейчас.

— Тогда завтра с утра.

На встрече, на первый момент, присутствовали Андрей и Шоннах. Формально как опекуны всех своих воспитанников. Пока принц Редвалд не признает девушку своей дочерью, они обязаны находиться рядом. На самом деле Северины опасались нервного срыва, а физические возможности у «волчат» потрясающие. Принц хоть и крепкий мужик с немалым опытом, но может и не справиться.

Девушка вошла, щёлкнула каблуками и доложилась:

— Курсант Анастасия Железнова по вашему приказанию прибыла, — и как ей показалось незаметно, посмотрела на присутствующего в кабинете незнакомца.

— Здравствуй, дочка, — принц сделал два шага вперёд и обнял девушку.

Та растерялась, то ли от неожиданных объятий, то ли от слов, ошеломлённо переводила взгляд то на смолкшего гостя, то на Андрея с Шоннах. Те подтвердили:

— Это не ошибка. Там, на празднике, тебя узнал один из гостей из Келти. Та часть архива Лина, где содержались сведения о твоих биологических родителях, не сохранилась. Но мы провели генетический анализ, и он подтвердил, что перед тобой твой отец.

— Мы думали, что ты погибла. Восемнадцать лет назад случился страшный пожар, в огне было полгорода. Мы тщательно искали, но ты и твоя мама были в самом центре огня. Никто и подумать не мог, что нам подкинули чужое тело, а вас двоих вывезли в Лин и там…

— Совершенно верно, — подтвердила Шоннах. — Пока город не взяли штурмом, никто и не предполагал, что с ведома и покровительства Синклита химер на продажу в городе не выращивают, а делают из обычных детей.

Девушка несколько мгновений смотрела на отца, а потом разревелась. То, о чем маленькие рабы мечтали в загонах: это ошибка, родители их потеряли и найдут, их не отправят на переделку сознания — и знали, что всё это пустые мечты… вдруг оказалось правдой.

Принц Редвалд прижал дочь к себе, дождался, пока всхлипы немного утихнут. Потом сказал:

— Господа, я думаю, дальше мы поговорим наедине. Но перед этим — я знаю, полномочия у вас есть — передайте Сенату. Война объявлена. Правящая династия Келти предлагает Альянсу клятву на крови: пока существует Синклит и жив хоть один из магистров, мы клянёмся защищать друг другу спину и сражаться против общего врага.

Глава 11 Мечты младшей принцессы

Принцесса Лефлет проснулась от того, что из открытого окна вместе с жарким дыханием утреннего ветерка — несмотря на первую декаду осени, пекло до сих пор по-летнему — опять донёсся шум стройки. Или её разбудили девушки-фрейлины в комнате рядом со спальней? Слишком уж громко шушукались, ожидая, пока госпожа соизволит встать? Лефлет прислушалась… точно. Опять обсуждают жену брата. И опять злословят: приехала к мужу — а местные обычаи ни во что не ставит, корсет носить отказывается, вышивать тем более. Избалованная чужачка, на которой женились исключительно из-за её политических связей. Кроме родовитости и влиятельной родни дома своего ума нет совсем. Капризная, сразу заявила, мол, личная дворцовая купальня — это здорово, но она привыкла по утрам душ принимать, ей нравится современная канализация, а к зиме обязательно надо протянуть по всем комнатам новое отопление с батареями. И так допекла мужа, что тот убедил отца — и теперь по всему дворцу кипела стройка, пылили каменщики, воняло штукатуркой и сваркой железа.

Некоторое время Лефлет валялась в постели, забавляясь над сплетнями. И душ, и остальные удобства девочки из свиты оценили первыми, да и от корсетов мечтали избавиться… Лида у них всё равно выходила зазнайкой, нахалкой и невоспитанной дурой. А ещё довольно неожиданно и почему-то только сейчас в голове возник вопрос: а с чего это Лиде всё разрешили? Ну что брат готов носить любимую жену на руках — и слепому видно. Запросто мог пойти к отцу с любой самой дурацкой просьбой. Почему отец отнёсся к идее настолько снисходительно и разрешил, а Кенелм траты вообще поддержал? Наследный принц был известен своей скупостью по части ненужной роскоши. И не просто так про старшего из детей короля шутили, что утверждение сметы ежегодного празднования победы над Лозадой для него каждый раз хуже зубной боли. Да и мама… Она не раз осаживала дочь и говорила, что вульгарные знакомства принцессе заводить не подобает, даже если это дети из знатных семей — а тут и Лиду одобряет несмотря на временами довольно шокирующее поведение, и за последний месяц дважды намекала, что дочке стоит с новой родственницей сойтись поближе.

Перекрывая остальные звуки, из-за окна раздался бой главных дворцовых курантов. Лефлет посчитала удары и со вздохом поняла, что всё-таки придётся вставать. И тут же, стоило подняться с кровати и пройтись по комнате, как заскочили фрейлины. Множество рук сняли с принцессы ночнушку, затянули корсет и надели платье. Хорошо хоть родителей сегодня не было во дворце вообще, потому немолодая и считавшая, что «знает лучше всех» статс-дама, командовавшая юными фрейлинами, не стала настаивать «завтракать при короле необходимо при параде». Да и всё одевание заняло меньше получаса. В столовой же выяснилось — вместе с королём уехал и Кинехеах, а старший брат настолько занят, что ради традиции совместных трапез наспех что-то в себя закинул, и, дожёвывая на ходу, умчался обратно в кабинет. Дядя Редвалд и Ордрик не приходили на официальный завтрак принципиально, Саварда опять услали на полгода с какими-то дипломатическими манёврами. И сидели все четыре перемены блюд за огромным столом Лефлет и Лида вдвоём.

— Слушай, ну что ты нахохлилась букой? — от внезапно прозвучавшего вопроса Лефлет вздрогнула. — Если что — я не кусаюсь, даже если никто не видит.

— К-кем?

— Букой. Это…

Лида достала из внутреннего кармашка платья блокнот и ручку, причём не магическую самописку, а привезённую из дома, и быстро набросала шарж. Лефлет невольно бросила завистливый взгляд, у неё-то в платье не то что ручки, карманов нет и не положено. Потом посмотрела на рисунок. Рука у Лиды была поставлена хорошо, на принцессу хмуро взглянул лохматый, волосы и борода аж до колен, мужичок в лаптях и крестьянской рубахе.

— Это Бука. У него только что Ёшкин кот по совету домового стащил сметану.

— К-какой кот? В какого домового?

— А, да ты же не знаешь. Это наша, местная живность. Потом объясню. Вот что. Раз никого нет, и мы обе ничем не заняты, хочешь, пойдём, посмотрим, что там строят? Обещаю заодно рассказать, будешь первой, кто узнает. Или тебе больше вышивать нравится?

— Н-нет. То есть да. То есть я хотела сказать, что я с тобой пойду.

Принцесса ощутила, как гулко забухало сердце от неожиданности и от того, что она решилась вот так отказать статс-даме с её занудным требованием, что благородная девушка хотя бы час в день обязана вышивать. И лучше этим заниматься с утра после завтрака: такое занятие укрощает ненужную резвость, и та не мешает остальной день проводить чинно и благопристойно. В одиночку Лефлет протестовать не решилась бы и не смогла, но сейчас Лида вроде по статусу старше, а она как бы подчиняется её решению?

Статс-дама ждала чуть ли не за порогом столовой. Поклон был глубокий, по этикету, но в голосе звучали командные нотки:

— Ваше высочество, девушки вас ждут, вашу вчерашнюю рубаху уже принесли.

— Позже. У меня на сегодня другие планы, вышивкой займёмся вечером, — сердце у Лефлет опять забухало, и не понять: от страха перед суровой статс-дамой или от гордости за себя, что получилось сказать «нет».

Придворная грозно зыркнула и открыла рот, чтобы по всем правилам этикета, с похвальбой и лестью устроить принцессе суровую выволочку за поведение, недостойное благородной леди.

— Вам что приказано? Вы, смотрю, забылись, что служите Его Высочеству, а не наоборот, — голос Лиды источал в адрес статс-дамы холод и яд. — Вон. Пока, как я вижу, вы не наговорили лишнего. И пока я это не запомнила и не передала кому следует. Да, а вы, раз уж положено, — взгляд как бы случайно зацепился за четырёх сопровождавших статс-даму фрейлин и сейчас дрожавших от страха оказаться между молотом и наковальней ссоры жены принца и прямой начальницы, — вы пойдёте как свита. А ты — вон, я сказала.

Лида взяла принцессу Лефлет за руку и широким быстрым шагом повела за собой, не глядя, бегут ли за ними перепуганные девочки-фрейлины и оставляя за собой красную и натужно дышащую статс-даму. К удивлению Лефлет, сначала они зашли переодеться. Принцесса так забавно хлопала ресницами, что Лида не выдержала и рассмеялась:

— Ну не пойдём же мы по стройкам в парадном платье. Даже не в парадном, всё равно споткнёшься о подол, свалишься — и мне потом объясняться. Надевай костюм для конных прогулок и пошли.

— Н-но это не очень…

— Что не очень? Если про неприлично женщина по дворцу в штанах, то во-первых, если бы в штанах было ходить девушке неприлично — у тебя бы вообще не было такого костюма в гардеробе. И во-вторых я внимательно смотрела свод дворцовых правил. Нигде нет запрета гулять по дворцу и территории в костюме для конной езды. Давай быстрее, я пока тоже переодеваюсь.

Лефлет опять удивлённо захлопала глазами, потом решила — не останавливаться же на полдороге? И быстро сменила платье на костюм. К её удивлению, одна из фрейлин догадалась сделать то же самое — хотя и стояла теперь, смущённо краснея под осуждающими взглядами остальных. Но когда принцесса вышла в коридор, девушка твёрдо ответила на невысказанный вопрос:

— Госпожа, я обязана сопровождать вас, что бы ни случилось.

— Баронесса Сандак, я ценю вашу преданность. Вам же, — на остальных фрейлин полетел царственно-недовольный взгляд, — выражаю своё неудовольствие. Как и тем, что вы осуждали ту, которая в отличие от вас исполняет свой долг.

Очень скоро стало понятно, что в платьях и в самом деле по стройкам ходить неудобно. Три остальные фрейлины мгновенно извозились, несколько раз, боясь испачкать наряд, едва не свалились. Когда очередная недотёпа чуть не опрокинула на себя бадью с раствором, Лида вскипела и прогнала их вон. А дальше повела спутниц в подвал, где готовили помещение для котельной. Лефлет уже не стесняясь завидовала — жена брата, оказывается, училась на инженера, и потому сейчас со знанием дела рассказывала, какие тут будут машины, как они станут греть и качать воду, заменяя печи, требовавшие много угля, и как будет устроен пункт диспетчера. После чего показала на штукатуривших стены рабочих и предложила попробовать: «Когда ещё случай подвернётся». Даже сама взяла в руки шпатель, умело положила и разгладила несколько порций раствора. Дальше и принцессу, и фрейлину уговаривать было не надо. Под одобрительные и восхищённые взгляды и советы мастеров — принцесса вся в своего великого деда, тот тоже не стеснялся за молот в кузне становиться — Лефлет и её фрейлина принялись учиться штукатурить. А ещё, случайно услышав обрывок разговора Лиды с одним из приезжих инженеров про «накладку совмещения контуров», Лефлет окончательно убедилась, что её догадка верна. Стройка не только заменит отопление на более современное и экономичное, но и призвана скрыть какие-то секретные переделки во дворце. И связано это как раз со страной, куда Кинехеах уезжал и откуда привёз жену.

К вечеру дворец гудел, обсуждая вызывающе-неприличное поведение членов королевской семьи. Сопровождавшую принцессу фрейлину Сандак на всякий случай Лида спрятала на своей части дворца, опасаясь, что статс-дама её съест. Особенно после доноса трёх остальных девушек. На ужин, ведь как раз вернулись родители, Лефлет шла как на эшафот и с замирающим сердцем, пока ела первое блюдо, пыталась придумать, как отвести от Лиды гнев короля. И тем неожиданнее стал громкий смех отца, едва лакеи внесли второе блюдо и покинули столовую.

— Не могу, ой, не могу. Кинехеах, цени, какое ты себе нашёл сокровище.

— Я знаю. И ценю.

— А Лефлет у нас вон до сих пор дышит через раз от страха. Но защищать тебя, Лида, смотрю, готова. Нет, я не могу. Статс-дама на грани инфаркта, у фрейлин истерика, двор похож на осиный рой, в который кипятка плеснули. И всё по закону, придраться не к чему. Ведь точно день в день, когда надо, смогла. Дня три ещё шуметь будут, не меньше.

— А если ты, отец, завтра ещё и гневаться изволишь — тогда не меньше чем на неделю разговоров хватит, — добавил старший принц.

— А это мысль, — Лефлет рискнула поднять глаза от тарелки и уткнулась в широкую улыбку отца. — Ты молодец, Редвалду уже доложили, что каменщики от тебя в восторге. А уж Редвалд позаботится, чтобы и дальше слухи пошли в нужном направлении. Но завтра я всё равно изволю гневаться, так что ты отправляешься в самое захолустье. На родину Лиды, учиться. С тобой поедет граф Тунора, с ним жена и младшая дочь. Та девочка, баронесса Сандак, тоже поедет с тобой. Светлая голова, а сегодня она доказала, что клятва верности для неё дороже придворной репутации. Они составят твою свиту.

Лефлет замерла с открытым ртом, даже не думая, что вот это уж точно не очень прилично. Она! Поедет! Учиться на родину Лиды!

Путешествие стало для Лефлет настоящим испытанием, особенно для её гордости. Как она, оказывается, привыкла полагаться на служанок! Фрейлина Сандак — и та могла о себе позаботиться в дороге, не говоря уж про семью графа Тунора. Со многими вещами пришлось разбираться на ходу. Испугалась Лефлет и первой в своей жизни машины, в автобус на границе Альянса залезала, закусив губу от страха. Но очень быстро оценила удобство и комфорт нового способа передвижения. Когда они подъезжали к городу, под насмешливые взгляды графа Тунора все прилипли к окнам.

Лефлет ожидала, что сквозь молочную кисею осеннего тумана сначала появятся окраины предместий столицы, где будут таять в белизне упавших облаков одноэтажные домишки ремесленников. Или ветер раздует влажное молоко, над дорогой повиснет прозрачно-голубое небо, по бокам на обочинах встанут уже наполовину жёлтые полосы лесов, защищавших поля от суховеев. Покажутся крепостные стены, а за ними выглянет город, зябко укутавшийся в промозглый туман. Но ветер почти сразу прогнал призрачно-белые клочья, от расшалившегося солнца миллионы капель отливали то тёплой желтизной, будто бесчисленные осколки развеянной по крышам золотой монеты, то холодным серебряным блеском на крышах и заборах… предместий? Уровень шоссе как раз оказался выше домов, позволив внимательно разглядеть квадратики участков, и это были не жилые дома, а обычные дачи для отдыха! Но тогда насколько же богаты земляне, если сотни и тысячи городских жителей могут себе позволить удовольствие содержать отдельный дом для летнего отдыха?

Долго удивляться не получилось. Разогнав туман над дорогой, ветер потерял задор, на облака его уже не хватило. Впереди до половины небосвода возвышалась как бы некая гора, состоящая туч, в которую ныряли разноцветные серо-чёрные, ярко-белые, рыже-коричневые, аметистовые, красные, оранжевые башни. Иначе дома, состоявшие из десяти, пятнадцати и двадцати этажей, назвать не получалось. А вообще, на взгляд Лефлет, люди здесь жили странные. От границы они ехали сквозь поля, в окне часто мелькали деревни — самые настоящие крепости, всегда дома и часть построек были огорожены самой настоящей крепостной стеной. А по людям не скажешь, что живут под угрозой постоянных набегов. Слишком весёлые и беззаботные, в полях полно детей, и никто их не гонял, если слишком далеко от укреплений ушли. Но при этом вокруг города никаких крепостных сооружений. Только на обочине большой белый плакат, сообщавший, что автобус въехал в Верхний город.

Дорога побежала через двухуровневую развязку, поднырнула под шумевшую десятками автомобилей кольцевую трассу. И вот уже автобус потерялся в лабиринте улиц, состоявших, как показалось принцессе, из тысяч зеркальных окон и тысяч деловито спешивших в разные стороны пешеходов. Сквозь открытое окно в салон затекали запахи дерева, бетона и асфальта, смешанные с бодрящим влажным ароматом ранней осени — ночью прошёл дождь. Но подъезжать к какому-то из высотных домов автобус не стал, пронзил город насквозь, и снова потекли бесконечные поля и лесозащитные полосы. Лишь к вечеру машина нырнула в самый настоящий густой лес, проехала через ворота с КПП и остановила свой путь возле небольшой группы уютных одноэтажных построек: жилых и хозяйственных. Очень похоже на их загородный охотничий домик. Лефлет же ещё раз удивилась разнице с родиной. Пусть граф Тунора по дороге и объяснял, что здесь не принято отделяться напоказ — дома бы такое королевское поместье было огорожено высоким глухим забором, вдоль которого ходили патрули гвардейцев с собаками. Здесь всё наверняка охранялось не хуже, по крайней мере, четверо в камуфляже и с оружием стояли рядом с воротами не скрываясь. Но формально территорию от остального леса отделала ажурная металлическая ограда высотой в полтора роста.

Каждой из девушек и графу Тунора с женой выделили по личному домику, объяснив, что здесь они будут жить, пока не выучат язык и местные обычаи, чтобы потом продолжить обучение уже в городе. Для принцессы экскурсию внутри дома вызвался вести лично граф Тунора. Это оказалось нелишним, что-то из предметов обихода Лефлет знала, но многие приспособления оказались незнакомы. Закончив, уходить граф Тунора не стал, расположившись в гостиной.

— Что-то старая рана разболелась.

Лефлет внутренне напряглась. Сейчас случится то, ради чего граф и остался с ней наедине. Наверняка отец передал с ним какие-то секретные инструкции. В это время раздался звонок в дверь.

— Лефлет, девочка, открой, пожалуйста. Что-то мне вставать тяжело.

Принцесса сумела сохранить внешнее спокойствие, хотя в душе и ёкнуло. Она выше по титулу, граф Тунора старше по возрасту и сейчас исполняет роль опекуна. Но до этого он никогда про это вспоминал и так не делал. Зачем ему нужно, чтобы дверь открыла именно Лефлет? Принцесса ровным, хотя и медленным шагом, ноги словно свинцом налились от предчувствия, подошла к двери, надавила на ручку…

— Ой, мамочка! Что это?!

Обе девушки воскликнули одно и тоже и абсолютно одновременно. На пороге стояла… Лефлет! Только платье другого фасона, а в остальном даже духи любимого вишнёвого оттенка.

— Проходите, девочки. И садитесь, — сказано было настолько властно, что обе девушки повиновались не раздумывая. — Знакомьтесь. Это принцесса Лефлет, а это принцесса Анастасия. Вы двоюродные сёстры, но одновременно близнецы. Так получилось. Враги готовили заговор и рассчитывали воспитать из Анастасии послушную куклу, а потом подменить тебя, Лефлет. У них не получилось… но скверну необходимо выжечь раз и навсегда. Вы поможете друг другу. Анастасия, ты поможешь освоиться сестре здесь и поможешь с учёбой. Лефлет, ты расскажешь о жизни дома. Пусть, когда мы вернёмся, гадают, кто из двух настоящих принцесс — настоящая.


Оглавление

  • Глава 1 Кафе на Лесной улице
  • Глава 2 Пыль дорог
  • Глава 3 Проклятые богами земли
  • Глава 4 Тайна мёртвого королевства
  • Глава 5 Просьба
  • Глава 6 Ваше Высочество младший принц
  • Глава 7 Иностранный студент
  • Глава 8 Наша дорога вместе. Часть I — Келти
  • Глава 9 Наша дорога вместе. Часть II — Великий лес
  • Глава 10 Свадьбы и заботы
  • Глава 11 Мечты младшей принцессы