Польская Сибириада [Збигнев Домино] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (173) »
ЗБИГНЕВ ДОМИНО Польская Сибириада
Все, о чем мы расскажем в этой книге, действительно произошло, или могло произойти
Часть первая ЛЮДИ ЧЕРВОННОГО ЯРА
1
Зима в тот год выдалась небывало снежная и морозная. Ночная, предрассветная пора. Червонный Яр, небольшая подольская деревушка, окутанная тишиной глубокой заснеженной долины, еще спала сном праведника. Спала, не подозревая о грядущей беде, какая и в кошмарном сне не могла привидеться. Потому и обрушилась эта беда в ту ночь на жителей Червонного Яра, как гром с ясного неба. Злобный лай собак разнесся внезапно по всей деревне, какие-то чужие вооруженные люди с криками и руганью прикладами ружей стали ломиться в избы. Ржание коней, рев перепуганной скотины слились в единый гам с жалобными стенаниями женщин и детским плачем. И время от времени ружейные выстрелы, многократно повторенные эхом в чистом морозном воздухе. Так жители Червонного Яра встретили трагическую годину ссылки на сибирскую каторгу. Для тех, кто интересуется историей, отметим, что происходило это 10 февраля 1940 года.Подворье Калиновских, самое большое и богатое в Червонном Яре, разместилось на краю деревни, у дороги из Тлустого в Борщев. Видно, именно поэтому в первую очередь к Калиновским ворвались энкавэдэшники вместе с местными украинскими милиционерами. Во дворе Калиновских грянул первый выстрел, и пала первая жертва: Британ, подгальская овчарка, защищая хозяйское добро, бросилась на советского офицера в белом кожухе и в кровь изодрала державшую наган руку. На подворье забурлило. Британ не отпускал жертву. И только выстрел из солдатского ружья положил конец его собачьей преданности. Шум вырвал из сна младшего из Калиновских Янека, толкнул его к заиндевевшему окну. Проснулся и дед Феликс. — Что там, Ясек? — Британ в кого-то вцепился… Какие-то люди… С ружьями. — Стреляют! Видать — бендеровцы! Не открывай, упаси Боже! Разом забарабанили в двери и окна. Янек отскочил от окна и схватил топор. В дверях комнаты появился заспанный отец. Стук прекратился. — Эй, Калиновский, открывай! Вы чего там, повымерли все? — А кто там? — Отец, подпрыгивая на одной ноге, натягивал штаны. — Это я, Борма, мы к тебе с милицией. Не бойся, тут все свои, открывай. — Борма, Дысько Борма, по голосу узнаю. Говорит, с милицией… Надо открыть, делать нечего… — вполголоса бормотал отец. Накинул на плечи тулуп и вышел в сени. Калиновская тоже встала и дрожащими руками зажигала керосиновую лампу. С холодом и клубами пара в избу ворвались два красноармейца с ружьями, с похожими на пики штыками, а за ними Дысько Борма и молодой офицер в белом кожухе. — Руки вверх, все к стене! Не двигаться! А ты, бабушка, чего еще ждешь? Вставай! Быстро, быстро! — покрикивал солдат, стоя над кроватью бабки Люции. Бабка полгода лежала парализованная. Испуганными глазами смотрела на происходящее, но ни пошевелиться, ни отозваться не могла. — Паралич у нее, — заступилась за свекровь Регина Калиновская. — Оставь ее! Обыскать все! — приказал солдатам молодой офицер. Наган вложил в кобуру, придерживая покусанную Британом, окровавленную ладонь. Калиновская, ни слова не говоря, налила в тазик воды, подала офицеру полотенце и пузырек йода. — Проклятая собака… — офицер зашипел от боли, залил рану йодом и обернул полотенцем ладонь — Спасибо, пани. Из другой комнаты солдаты вывели двух заспанных мальцов. — Больше никого нет! — отрапортовали. — Все? — офицер в белом кожушке вопросительно взглянул на Борму, стоявшего с местным милиционером Трофимуком из Ворволинец у самого порога и до сих пор не проронившего ни слова. В ответ Борма только кивнул головой. — Все. Ну, хорошо, сейчас проверим, — офицер достал какую-то бумагу. Разгладил ее на колене и подошел ближе к лампе. В избе стихло, только громко тикали старые настенные часы. — Все. Так, сейчас проверим… Калиновский Юлиан Феликсович — это который? — Сын Феликса — это я… А это мой отец, Феликс Калиновский, моя мать, Люция Калиновская, моя жена Регина, а это мои дети: Ян, вон тот, старший, потом Ромек, то есть Роман Калиновский. Ну и Ирэнка, младшенькая. Офицер огрызком карандаша пометил что-то в своем списке, уголком глаза косясь на Борму, который опять кивком подтвердил слова Калиновского. — Так, так… Ну, хорошо… А чужих в вашем доме нет? Беглых, поселенцев, польских солдат? — Нету, пан товарищ офицер, тут только свои. — А оружие есть? — Нет. Зачем нам оружие, пан офицер… — Ну, ну, хозяин, смотри мне! Обыщем все подворье, если что найдем, хуже будет. Лучше добровольно сдать… — на секунду прервался, полез за очередной бумажкой. — А теперь, граждане, я зачитаю вам постановление советской власти, которое, сразу предупреждаю, обсуждению не
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (173) »
Последние комментарии
2 часов 48 минут назад
2 часов 51 минут назад
3 часов 3 минут назад
3 часов 5 минут назад
3 часов 19 минут назад
3 часов 35 минут назад