Искажение: выбор судьбы (СИ) [Александра Ром] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1

Столица империи нежилась в теплых весенних лучах солнца. Улицы, умытые дождем, блестели, словно новенькая серебряная монета. На булыжной мостовой разлились маленькие и большие озера, в которых отражалось чистое, синее небо. И лишь на горизонте плыли, отливая белизной кучерявые барашки-облака. Я, перепрыгивая с одного сухого островка, на другой махала руками, словно та чайка, которая только что пролетела над головой. Останавливаюсь, балансируя на краю, и запрокидываю голову, подставляя разгоряченное лицо ласковому бризу. Он обдает запахом соленого моря и душистого лета. Я устремляюсь вперед на вершину холма. Шиан предстает передо мной как на ладони. Дворцовый комплекс раскинулся по правую руку, врезаясь в лазоревое море. Когда я увидела его полгода назад, он поразил своей мощью и неприступностью. Теперь же когда он утопал в зелени бесконечных садов и аллей он приобрел некий легкомысленный флер и завораживал своей прелестью. Алый дворец, прозванный так в народе, из-за крыш цвета крови блистал на солнце, словно рубин в белоснежной огранке. Я бросила взгляд на небесную башню. В столице их было две. Одна черным обелиском возвышалась в центре императорского дворца, а вторая нависала над кварталом алхимиков и астрономов.

Полгода назад, когда Хаято знакомил меня с городом и показал его с самой высокой его точки; моста «забвения» не знаю за что уж, он был так назван, но название свое оправдывал больше я на этот мост, ни ногой, в общем, тогда меня поразила цветная спираль, расходящаяся от дворца императора. Позднее я узнала, что каждый цвет принадлежит определенному слою населения и кварталу, а также в столице были приняты определенные приставки к имени. Приставка давала понять кто перед тобой военный, чиновник или простолюдин. Если таковой не имелось, значит, он или она — провинциалы или иноземцы. И тех и других в столице недолюбливали. Сначала это деление напомнило мне касты из Индии, но затем, когда я ознакомилась с историей и политикой империи эта система представилась в другом свете. Каждый ребенок, рожденный в самой нижней прослойке (в независимости из какой глуши), мог пробиться в высшие слои общества, сдав императорский экзамен на познание самого себя иными словами на проф пригодность. Именно этот экзамен мне предстоит сдать через неделю. И мой учитель Лао тан снова прочтет лекцию о моем скудном уме и нежелании трудиться. С первой нашей встречи, когда Хаято привел меня в дом мудрейшего Лао тана, тот скептически смотрел на все мои стремления. Он долго сверлил меня колючим взглядом из-под нависающих кустистых бровей и теребил жидкую бородку, а затем, пожевав нижнюю губу, прищурился и выдал практически по слогам:

— Лишь из уважения к вам благородный Хято тайсе я возьму в обучение эту юную госпожу. Но предупреждаю сразу она не сдаст экзамен и пусть не питает глупых надежд.

Тогда я поклялась себе, что докажу этому старикашке чего стоит Орловская Юлия Данииловна и обязательно сдам проклятый экзамен чего бы мне это не стоило.

Я перевела взгляд на мост «забвения» соединяющий башни, отчего-то сегодня на нем народ толпился больше обычного и, вдохнув влажный чуть сладковатый от аромата распускающихся цветов воздух, попрыгала резвой козочкой к кварталу лекарей и учителей. Он был четвертым от дворца и его крыши покрывала зеленая черепица. Первым от дворца располагался квартал аристократии и военной элиты. И если учесть, что в империи главам рода и старшим сыновьям полагалось служить в регулярной армии его императорского величества, то преобладающим большинством являлись военные. Второй спиралью шел квартал чиновников, госслужащих и мелких служащих. Следующий квартал принадлежал алхимикам и астрономам, там находились святая святых академии, лаборатории, библиотека и главная небесная башня. Она была центром и от нее волнами расходилась энергия во все башни на территории Тахо, а от них энергия распространялась по домам городов и деревень. Я не полностью поняла, как эта энергия переходила от башни к башне и как преобразовывалась в свет и тепло мне только сказали, что процесс получения энергии из стихий разработан монахами древних айнов и связан с магией природы. Они сами еще не до конца разобрались со всеми секретами черных башен. Так, например принцип работы порталов — искажений не понят до сих пор. Запустить запустили, а как работает, не знают.

Я приветливо улыбнулась знакомому булочнику, который кряхтя, тяжело взбирался на холм, он неопределенно махнул пухлой рукой в знак приветствия. Не останавливаясь, я помчалась дальше. Вот и последняя улица квартала торговцев и ремесленников. Последний подъем, и я окажусь на месте в квартале лекарей и учителей. Торговцы и ремесленники жили на пятой спирали. Дальше шли кварталы рабочих и портовых трудяг. Но самым ошарашившим меня был квартал багряных лилий. Квартал развлечений и увеселительных игр здесь любой мог найти развлечение, все зависело от размера кошелька. А выбор был велик от элитных гейш и кисен, так, по крайней мере, у меня ассоциировались девушки, которые дарили эстетическое наслаждение и продавались самым богатым и привилегированным клиентам, до самых обычных портовых девок. И не удивительно, что по краю расселился всевозможный сброд. Хаято утверждал, что император пытался бороться с этой напастью разными средствами, но в итоге лишь достиг негласного перемирия, по которому они не трогали местных горожан, а власти пока не трогали их.

Наконец я взобралась на вершину, остановившись передохнуть, обвела взглядом город. Порт раскинулся веером на побережье небольшой бухты. По берегу сновали как муравьи портовые работники, моряки, гости столицы. У пристани было пришвартовано большое количество тяжелых военных галер, быстроходных каравелл и легких яхт. А по лазоревой глади были разбросаны словно ракушки рыбацкие лодочки. Я приложила ладонь, к глазам заслоняя солнце, чтобы разглядеть приближающийся к порту большой удлиненный четырехмачтовый корабль. Таких громадин мне еще не доводилось видеть. Солнце слепило, а корабль находилось слишком далеко, поэтому мне не удалось рассмотреть, какому государству принадлежит судно. Оставив эту затею, поспешила к домику с дверью, выкрашенной в цвет болотной ряски.

Не успела я подойти к крыльцу, как дверь распахнулась, а на пороге появилась сухонькая старушка. Я приветливо улыбнулась:

— Да благоволит вам Безликий Ная ата. Утро сегодня прекрасное, не правда ли?

— Не заговаривайте мне зубы, — ворчливо ответила на приветствие домоправительница и сурово посмотрела на меня, но ее взгляд не произвел должного эффекта, я шмыгнула в темный провал прихожей и уверенно пошагала к кабинету учителя. Вслед понеслось грозное предупреждение. — Госпожа Юкари сегодняшнее опоздание не сойдет вам с рук. Лао тан в плохом расположении духа.

Я даже не остановилась мудрейший Лао тан в плохом расположении духа с первого дня нашего знакомства. Мне не привыкать. Да и чему удивляться, если за всю историю империи женщин сдавших экзамен можно по пальцам пересчитать. Здесь процветал мужской шовинизм, а до равноправия полов как до Китая пешком. А так как в мои планы не входила революция, и пропаганда феминизма я мирилась с текущим положением. Хотя иногда хотелось стукнуть кулаком по столу и с пеной у рта доказать, что женщина тоже человек. Но это другой мир и другие порядки. А женщины здесь тоже не все поголовно хранительницы очага. Были такие как Нита и Мэй которым по наследству перешел дар и трудовая деятельность. Были такие как Суми сан хозяйка чайного дома «Красная ветвь», в котором я жила и иногда помогала. Ей он достался от покойного мужа, умершего пятнадцать лет назад с тех пор она управляла делами одна и вполне успешно. Чайный дом процветал и приносил не плохой доход. А еще были те немногочисленные представительницы слабого пола, которым посчастливилось сдать императорский экзамен. И я не оставляла надежды пополнить их ряды. Смело открыв дверь, я бойко зашла в кабинет. Учитель сидел за столом и читал какой-то свиток, при моем появлении он окинул меня колючим взглядом и едко заметил:

— Госпожа Юкари разве вы не обучены манерам!?

Я стушевалась от подобного вопроса. Еще в самом начале наших занятий, когда я, робко постучав, вошла в кабинет, учитель потребовал заходить в назначенное время без стука, поэтому прозвучавший вопрос ввел в ступор. Я попыталась скрыться за дверью, но была остановлена строгим голосом:

— Раз уж вошли, проходите, госпожа Юкари, не тратьте мое время. Вы снова опоздали, что на этот раз послужило препятствием!? Надеюсь это более существенная причина, чем ваша нерасторопность или лень.

— Опоздала то всего на минуту, — бубня себе под нос, уселась за предназначенный мне стол, — не слышу, повторите. — Я метнула на старика злобный взгляд, но тут, же опустила глаза, в мыслях в этот момент вертелось одно, как, же не слышит, его слуху позавидовала бы кошка, но вслух по слогам произнесла другое. — Я опоздала только на минуту.

— Минута в вашем положении решает все госпожа Юкари. Или вы решили не сдавать экзамен, и осчастливить тем самым старика лишив его никчемной ноши?

— Я сдам экзамен учитель Лао тан. — Я упрямо вздернула подбородок вверх.

— Тогда не опаздывайте и усердно трудитесь. Это залог успеха. А теперь перейдемте к занятиям. Сегодня у вас каллиграфия. Ваше задание в свитке сорок семь. Скопируйте его аккуратно и без помарок. На все отведено три часа. Затем вы свободны. И не задерживайте меня. Это в ваших интересах госпожа Юкари.

— Я все выполню учитель.

Учитель Лао тан больше не обращал на меня внимания, углубившись в чтение. Я без промедления принялась за работу. Терпеть не могла каллиграфию, но упорно старалась скопировать клинописные знаки. Сейчас выходило намного лучше, тушь не растекалась по пергаменту в безобразные кляксы, а длинные рукава платья не приходили в негодность от моей неосторожности. А сколько ночей потребовалось на то чтобы заучить эти закорючки в правильной последовательности, научиться правильно их произносить, сейчас страшно вспомнить. Но учитель с неизменным постоянством морщил нос, словно видел что-то непотребное и выбрасывал мои труды в корзину для мусора. И я снова принималась с упрямством осла выписывать кисточкой неподдающуюся клинопись. Иногда я люто ненавидела уроки учителя, но стоило признать, что странные и довольно жестокие методы обучения Лао тана приносили плоды. За полгода моих мучительных страданий я сносно читала и писала, а еще ознакомилась с основными науками. Арифметика труда не вызвала основные принципы счета принятые в этом мире совпадали с моими школьными познаниями. Пришлось приложить старания лишь при изучении географии, истории, права и мироустройства здесь мои знания не имели значения. Хотя некоторые события истории встречались отголосками в мифах и легендах разных народов земли, но вычленить отдельные фрагменты мифологической составляющей не представлялось возможным без соответствующих знаний. А моих скромных сведений в области истории не хватало. Я только окончила второй курс истфака и в основном интересовалась эпохой Возрождения в Италии. Приходилось осваивать азы с нуля.

Я помассировала затекшую шею и критическим взглядом осмотрела плод труда моей правой не сгибающейся конечности. Да…, могло быть и лучше. Отодвинувшись от стола, понесла свое творение на суд великого и ужасного. И по закону подлости забыла о скрипучей половице, встав на нее всей тяжестью тела. В гробовой тишине комнаты звук прозвучал подобно выстрелу из пистолета. Я передернула плечами и поспешила на неминуемую смерть, потому что учитель Лао тан оторвавшись от свитков, смотрел на меня убийственным взглядом. Знаю, что не похожа на нежный цветок лотоса и что поступь моя не изящна и не легка, но какая уж родилась. Я гордо вскинула подбородок и подала скопированный пергамент. Учитель бегло посмотрел мою писанину и как только закончил лицо его, приняло вид мученика принявшего самое жестокое наказание, но лучше так чем сморщенный нос и разорванный на мелкие клочки пергамент.

— Что ж, — протянул мудрейший Лао тан — практически идеально, но советую поработать еще над почерком госпожа Юкари. Ваш почерк может стать преимуществом на экзамене и склонить чашу весов в вашу пользу. Вам не хватает терпения и усердия. Куда вы постоянно спешите? Каллиграфия не терпит спешки. Мысли должны быть чисты как лист пергамента, а кисть продолжением руки. Спокойствие и умиротворение принесут, желанный результат. Госпожа Юкари вы меня поняли? Жду вас завтра в тоже время. И без опозданий. До экзамена осталось пять дней, и если вы все еще горите желанием, его сдать не пренебрегайте моими советами. Да еще рекомендую взглянуть на почерк Хаято тайсе. Идеальная каллиграфия такой не может похвастаться даже лучший мастер каллиграфии его высочество наследный принц Каму-ихарэ. Надеюсь, это вам послужит примером. Да благоволит вам Немайн госпожа Юкари!

— Да благоволит вам Безликий мудрейший Лао тан!

Сложив ладони перед собой, я почтительно склонилась, в ответ учитель слегка наклонил голову и продолжил чтение свитков. Перед тем как покинуть дом заглянула на кухню. Старая домоправительница хлопотала возле очага и, не оглядываясь, спросила:

— Будете чай?

— Не откажусь.

Чайная церемония. Особый вид искусства. Наблюдать за не торопливыми действиями женщины одно удовольствие. Все ее движения гармоничны и совершены. Они восхищают и дарят умиротворение. Волшебные ароматы чая вкупе с плавными пасами рук хозяйки пронизаны магией неподвластной разуму. Магия чайной церемонии.

Я каждый раз ожидаю с предвкушением наши посиделки за маленьким круглым столом. Они стали практически ритуалом и моей отдушиной после интенсивных занятий. Ная ата казавшаяся на первый взгляд чопорной и педантичной дамой оказалась добросердечной женщиной с тяжелой судьбой. Рано оставшись сиротой, познала с лихвой горечь людской подлости и жестокости. В юности мечтала сдать экзамен на учителя, но бедной сироте элементарно не хватило упорства и благодетеля за спиной. Тем самым я убедилась, что непогрешимых систем не существует. Везде можно найти лазейки. А ведь экзамен, как я успела узнать, являлся одним из сложнейших и курировал его лично император. Эту обязанность ввел еще император Сэйрю основатель дома Сэйрю более трехсот пятидесяти лет назад. И нынешний император Хатохори из дома Судзаку придерживался традиций. Экзаменаторов и экзаменующихся проверяли надзиратели из цензората. Отбор экзаменаторов шел лично под зорким контролем императора. На должность избирали шесть лучших учителей с чистой репутацией, не запятнанной ни единой мельчайшей провинностью. Строжайший отбор велся и среди абитуриентов. Они сдавали предварительный экзамен, по итогам которого проходили в основной тур. Неделю назад я успешно прошла испытания. В общем, прецеденты встречались и в этой отработанной и проверяемой структуре. Что-то меня понесло. Видать сказывается нервозность и неуверенность в своих силах. Да и какой настрой может быть с таким учителем, который постоянно указывает на мои слабые стороны и предрекает провал. Я скрипнула зубами от злости. Ная ата обернулась, и внимательно посмотрев на меня, ласково улыбнулась:

— Снова Лао тан свирепствовал. Не обращайте внимания. Он своеобразный человек и его благосклонность выражается не всегда, так как привычно для людей. Он требователен, а порой и жесток только с тем, кого считает достойным учеником. Я заварила ваш любимый чай.

Поставив локти на стол, я закрыла лицо ладонями и, растерев его, глухо промолвила:

— Не в этом дело. Сегодня меня даже весьма специфично похвалили. Но меня злит, что учитель до сих пор не верит в мою успешную сдачу экзамена. И постоянно напоминает об этом. В меня никто не верит даже собственный…, - тут я осеклась и прикусила язычок.

— Они оба верят, просто скупы на слова. — Я удивленно заморгала и уставилась на женщину, та не замечая моего немигающего взгляда, поставила на стол чашки с дымящимся чаем и только после этого чинно сев лукаво улыбнулась. — Земля слухами полнится. Последние две недели Шиан гудит, словно растревоженный улей. Все гадают кто та счастливица, которая смогла надеть брачный браслет на руку первого холостяка и сердцееда дворца беспринципного и жестокого главу цензората.

— Вот же…, - я непроизвольно выдохнула.

Попала, так попала. Ну, Хаято только покажись, устрою я тебе разборки по-русски. Обещал же, пока не сдам экзамен никаких разглашений. Держись муженек, сам напросился! От размышлений об убийстве с особой жестокостью меня отвлек тихий голос домоправительницы:

— Юкари, золотце! Не переживайте ваш муж не виноват. Во дворце слишком много глаз и ушей. А ваш муж занимает не последнее место в империи, и поверьте, недоброжелателей у него хватает. Слишком велико доверие властителя двенадцати земель к единственному представителю дома Сэйрю. Это вызывает зависть и толки, не говоря уж о том, что Хаято тайсе является тир ши. Вы ведь сами знаете не хуже меня, что это значит. Я лишь хочу предупредить, будьте осторожны. Пока о вашем существовании никто не знает, но скоро этим слухом заинтересуется император. А Кэйку тэнно злопамятный и мелочный человек и простит ли своеволие, даже если это его любимчик знает только Безликий.

— Спасибо Ная ата

Я улыбнулась, но улыбка вышла неестественной, опустила глаза на побелевшие костяшки пальцев, сжимавшие край накрахмаленной скатерти. По спине пробежало стадо жутко холодных мурашек, а в глубине души начал зарождаться тошнотворный страх. Что же теперь нас ждет Хаято? Этого ли ты боялся? Надо взять себя в руки. Не я ли говорила, что мы все преодолеем. Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной…, и что мне какой-то император!? Разозлившись, я обхватила чашку ладонями и хлебнула слишком много обжигающей жидкости. Горло разодрало от кашля. Из глаз прыснули слезы. Прокашлявшись и смахнув слезы, я продолжила пить горячий чай, с каждым глотком возвращая уверенность.

— Вот и хорошо. Пейте чай госпожа Юкри. Вот возьмите булочку. Конечно это не ваши фирменные булочки, но тоже не плохи. — Женщина суетливо придвинула ко мне выпечку и, положив свою сморщенную маленькую руку с вздутыми, синими венами поверх моей ободряюще сжала ее. — Как поживает Суми сан? Справляетесь с наплывом посетителей?

— Суми-сан уже падает от усталости. Мне больно смотреть на ее бледное лицо с мешками под глазами. Помогаю, чем могу. А сегодня задержалась, потому что пришлось срочно подменить Лили ата.

— Не стоит вам разносить заказы как обычной подавальщице. Сами же говорили, что Хаято тайсе не понравилась ваша работа на кухне. А узнает, чем вы занимаетесь в его отсутствие, так совсем придет в ярость.

Я отмахнулась от ее слов. Не могу без дела сидеть. И если вижу, что нужна помощь никогда не пройду мимо. Женщина тяжело вздохнула и, покачав головой, юрко для ее совсем не юного возраста подскочила из-за стола и принялась убирать чашки. Я тоже подорвалась с места, помогая хозяйке кухни. Тепло, распрощавшись, уже в дверях вспомнила.

— Я сегодня видела, как в бухту входил большой удлиненный корабль с четырьмя мачтами. Ная ата вы не знаете, какому государству он может принадлежать?

— Так это гости из королевства Тоингрин прибыли. Говорят свадьбу, посетит, младшая сестра короля Брана принцесса Рианон. Жаль я не увижу ее, слишком стара, стала для таких шумных празднеств. Увидите ее на церемонии, расскажите потом бедной больной старухе.

— Ная ата вы себя не цените, не каждая юная госпожа может похвастаться столь утонченным вкусом и изяществом манер. Да и фору дадите любой красотке.

— Ох, лиса, так лиса. Может в вас при рождении вселилась девятихвостая лиса. И не маленькая тир ши передо мной, а тысячелетний демон лисицы? — домоправительница подбоченилась и шутливо пригрозила, — вот покажу вас монахам-изгонятелям. Тогда перестанете смущать старую женщину. А теперь бегите, не то опоздаете, потом жаловаться будете на старшего архивариуса Цзи ма джина.

Я улыбнулась и, помахав на прощанье рукой, припустила вниз по улице к мосту, соединяющему квартал лекарей и учителей с кварталом алхимиков и астрономов. Я не любила мосты почему-то они не внушали мне доверия. Они казались слишком воздушными и не прочными. Хотя это был самый кратчайший путь из одного квартала в другой, и горожане предпочитали передвигаться по ним, чем по улицам холмистого города. Я подбежала к подъемному устройству, когда подъемщик подавал сигнал к отбытию наверх. Втиснувшись в переполненную кабинку, почувствовала, как за спиной встал мой телохранитель. Подъемник, скрипнув, дернулся и грузно пополз наверх. Я стойко ожидала, когда он остановится и можно будет вздохнуть полной грудью и избавится от назойливого присмотра охранника. Это было одно из условий Хаято выдвинутых в противовес моим. Когда мы прибыли в Шиан я наотрез отказалась ехать в его особняк под предлогом, что нас могут раскрыть. Муж пошел на уступки. Так я оказалась в квартале торговцев и ремесленников у Суми сан. Но выдвинул ряд условий, одна, из которых дышала мне в затылок. Охраняли меня двое Ли байсе и Нару байсе и если с первым можно было договориться, то второй был дуб дубом неукоснительно исполнявшим приказы начальства. Видать не терпелось выслужиться. Хорошо, что сегодня смена Ли байсе и на него действуют мои уговоры. Подъемник застонал, словно тяжело больной и резко остановился. Наконец-то свежий воздух я судорожно вздохнула и поспешила к противоположной стороне.

На мосту народ сновал в обе стороны. Меня удивило такое количество людей, обычно в обеденное время город замирал. Все же предстоящая свадьба наследника повлияла и на ритм жизни столицы. Эта суматоха немного нервировала. Да и какого люда только не наехало. Горячая пора для стражи и тайной полиции. Я сдержала горестный вздох, вспомнив мужа. Хаято я не видела уже две недели. Он даже не догадывался, что его умная жена сдала предварительный экзамен с высшим баллом. Я скучала, очень скучала. И всего скорее от этого ненавидела предстоящую свадьбу все сильнее. Должность верховного цензора обязывала Хаято лично следить за безопасностью на предстоящем торжестве и теперь он жил безвылазно во дворце. Меры предосторожности были не безосновательны. Впервые за триста веков обоюдных претензий и военных стычек империя Тахо и Хемерийское ханство пошли на мировую. И залогом мирных отношений служил союз наследного принца Каму-ихарэ с дочерью хана Мурада Сохель. Что послужило причиной мирного предложения, со стороны ханства никто не знал. Но по столице ходило множество слухов от совсем бредовых до более правдоподобных. Например, по одному из слухов Мурад хан находился при смерти, наследника мужского пола не имел вот и пошел на столь сумасбродное соглашение. Но это из области фантастики. Правитель Химерии правил уже третью сотню лет и к великому сожалению врагов и не только умирать не собирался. Брр! Никак не могу привыкнуть, что некоторые представители тир ши могут прожить более пятисот лет. А хан относился к числу тех единственных счастливцев.

За этими размышлениями я не заметила, как дошла до конца моста. Здесь столпился народ в ожидании подъемника. Передо мной стояла женщина с двумя детьми. Неугомонный мальчишка все норовил заглянуть в зияющий провал, где должен был показаться местный лифт. Молодая мамочка устала уже окрикивать озорника, а за спиной сопит еще один мелкий. Пожалев мамочку, я подобрала палочку и, улыбнувшись любознательному малышу, предложила сыграть в игру. Он с любопытством следил, как я расчерчиваю квадрат и ставлю крестик, передав палочку малышу, попросила нарисовать нолик в любой клеточке. После парочки неудавшихся партий мальчонка втянулся, но тут со скрипом подъехал подъемник. Молодая женщина, сложив ладони перед грудью, благодарно склонилась и потянула сыночка внутрь кабинки. Улыбнувшись и также поклонившись, я последовала следом. Прижавшись спиной к стенке услышала сбоку голос Ли байсе:

— У вас талант госпожа Юкари, не зря так хотите стать учителем. Но послушайте совет старого служаки лучше заведите своих не майтесь ерундой и господин будет счастлив.

Я, поджав губы, окинула «доброго» советчика холодным взглядом. Еще один нашелся на мою голову. Мне хватило советов Шакхара и Мэй, когда мы гуляли на свадьбе Астара и Ниты. А сколько пришлось выслушать прозрачных намеков и каверзных смешков от невесты. Нет, увольте! Пока я не готова к такому счастью. И хочу осуществить свою мечту, а не сидеть дома в обнимку со сковородками, кастрюлями и мокрыми пеленками. Я еще молода для этого!

— Не обижайтесь молодая госпожа это лишь совет. — Он примирительно улыбнулся и спросил. — Научите меня этой диковинной игре? У меня мелкий шалопай племянник растет, я б его тоже научил. А то уж не знаем, чем занять озорника.

— Хорошо. В ней нет ничего сложно. Сегодня же вечером и научу, — улыбнувшись, пошла на мировую.

Кабинка снова набилась, словно бочка селедкой и тяжело поползла вниз. Я уставилась на свои переплетенные в замок, пальцы и вернулась к прерванным размышлениям. Другой слух, ходивший вокруг свадьбы, мне казался более правдивым. Говорили, что Мурад хан пошел на этот шаг под напором не безызвестного главы министерства разведки после инцидента в Архае. А сколько уж слухов ходило вокруг провалившегося набега на столицу Дархат и не счесть. Правда, сейчас волнения улеглись по причине возникновения новых домыслов о свадьбе наследника. Скорей бы закончился этот великосветский фарс. По-другому я не могла назвать брак двух отпрысков из обоюдно ненавидящих друг друга государств. Это было лишь политической игрой властителей мира сего. Из задумчивости меня вывел резкий толчок, если бы не сильная рука верного охранника полетела бы в сторону, подъемник остановился.

До главной площади, на которой стояла небесная башня и находилась библиотека, мы добрались за считанные минуты. Я пересекла площадь и, остановившись возле ступенек, ведущих в хранилище знаний, обернулась к охраннику:

— Ли байсе вы можете не ходить со мной в библиотеку. Я думаю еще позаниматься, и это может занять более трех часов. Зачем вам сидеть в пыльном помещении. Сходите, пообедайте.

— Хорошо госпожа Юкари. Я буду ждать вас как обычно в таверне «Бычий рог». Во сколько вы примерно освободитесь?

— Так посмотрим, — протянула я, глядя на цветочные часы, воздвигнутые в центре площади, — сейчас час дня, я выйду в пять.

Он наклонил голову в знак согласия и, развернувшись, быстро пошагал назад. А я радостная побежала, наверх перескакивая через ступеньки.

Глава 2

В мраморном зале прохладно и тихо. В воздухе витает запах свежей древесины смешанной, с книжной пылью. Лишь от дальнего стола иногда доносится скрежет пера и сухой шелест бумаги. Мои шаги гулко отлетают от стен, эхом разлетаясь под сводчатым потолком. Царство книг. Мир, наполненный словами и мыслями тысячи людей живущих и уже давно покинувших этот мир. Миллионы страниц испещренные рукописными и печатными знаками. Все они хранят память о тех, кто их писал и тех, кто касался их страниц. В них скрыты знания, история и мудрость поколений. Сотни корешков глядят на меня со стеллажей с потаенным интересом и в радостном ожидании. Я замираю перед ними и провожу подрагивающими пальцами по шершавым, гладким и бархатистым переплетам. За спиной слышу грузные шаги. Оборачиваюсь. Передо мной возвышается высохшая фигура главного архивариуса Цзи Ма джина. Лицо цвета выцветшего пергамента, слегка изжеванное морщинами лишено всяких эмоций. Лишь глаза под толстыми стеклами выглядят живыми. Они смотрят внимательно с долей иронии. Я складываю ладони вместе перед лицом и чуть наклоняюсь. Он кивает. В мертвенной тишине зала его голос трещит, словно ствол дерева от порыва сильного ветра:

— Да благоволит вам Немайн госпожа Юкари. Я нашел то, что вы просили. Прошу следуйте за мной.

— Да благоволит вам Безликий. Благодарю Цзи Ма джин, — мой голос дрожит от волнения.

Историю Тахо я начала изучать, как только научилась сносно читать. Я читала все подряд, затем тщательно разбирая с Лао таном или Хаято. Период правления проклятого императора Рюэйдзэя особенно заинтересовал. Император оказался таинственной и весьма занимательной личностью. В народе его почитали, чуть ли не боготворили, а вот в официальных документах лишь сухо излагались даты правления, да кровопролитная война с Хемерийским ханством. О внутренней и внешней политике говорилось расплывчато и вскользь. О личной жизни, семье нигде ни слова. Даже личное имя императора было вычеркнуто из анналов истории. Ни единого слова не написали о нем и современники, что приводило мой пытливый ум в замешательство. Я пыталась выяснить причины подобного отношения у учителя, на что он многозначительно заметил:

— Прошлое остается прошлым оно такое, каким должно быть. Настоящее вот чем вы должны жить госпожа Юкари, оно предопределяет будущее.

Разговор с Хаято тоже ничего не дал, он умело перевел его в другое русло, а последующие убивал на корню. Поэтому информацию пришлось добывать самой. И лишь благодаря главному архивариусу мне удалось собрать те немногие крохи о жизни этого загадочного правителя. В последнем манускрипте я нашла упоминание о неком мастере Рё и его «труде об империи Тахо в эпоху правления императора Кого». Автор ссылается на труд мастера Рё и восхваляет его скрупулезную работу в жизнеописании дворца и его обитателей. Император Кого приходился отцом Рюэйдзэю, поэтому я возлагала большие надежды на данный свиток. Он был единственным источником, из которого я могла узнать хоть что-то о жизни будущего проклятого императора.

«Труд об империи Тахо в эпоху правления императора Кого» оказался тяжелым для восприятия. Мне приходилось продираться сквозь дерби поэтической символики и образности. По истечению часа у меня рябило в глазах и ломило виски. Устало откинувшись на спинку стула, я помассировала затекшую шею. Теперь понятно, по какой причине сей исторический трактат пылился более двух сотен лет. Да осилившему его до конца следует воздвигнуть памятник нерукотворный. Я тоскливо посмотрела на лежащую стопку пергамента и подавила рвущийся горестный стон. Мне еще больше половины осталось переосмыслить и вычленить необходимую информацию. Что же мы имеем? А имеем мы ничтожно малые частички. И из этих частичек необходимо сложить достоверный и по возможности законченный пазл. А пока только небольшой кусочек, который раскрывает Кого как холодного, расчетливого и последовательного в своей политике и импульсивного подверженного эмоциям в личной жизни. Выбор жены и императрицы лишь укрепил это мнение в кругах двора. Император влюбился в чужестранку с далеких и неизвестных островов королевства Тоингрин. Эту слабость подданные простили бы своему повелителю, но император возвел иноземную принцессу на престол, поправ законы своей страны. После свадьбы последовала череда заговоров. Главы большинства правящих домов были прилюдно казнены. Та же судьба постигла всех недовольных. Восстания подавлялись с особой жестокостью. Распри прекратились только с появлением при дворе кирина.

«Божественный дракон спустился со священной горы Рюан. Кого тэно благословили духи трех миров. Всевидящий предрек наследника с божественным даром. Наставником избранника небес стать вызвался священный и могущественный кирин посланник божий».

Что ж теперь картина наполняется красками, и я начинаю понимать, почему император Рюэйдзей вошел в историю как проклятый. Ему не повезло родиться полукровкой. Но, всегда есть небольшое но. Что же вы ваше императорское величество совершили столь ужасного? Если даже через три столетия вас считают проклятым, а ваше имя предано забвению.

Я устало прикрываю глаза. Тишина. Глубокая, всеобъемлющая. Такая близкая и такая далекая. Кажется в ней можно раствориться. Она безупречна. Назойливое жужжание мухи вдребезги разбивает иллюзию. Я открываю глаза, возвращаясь в реальность. Органы чувств обострены. Я вижу каждую пылинку, вырисовывающую в воздухе замысловатые узоры. Чувствую, как тягуче плывут запахи, сплетаясь в один единственный аромат. От него веет грозой и медвяным вереском. Он медленно подкрадывается, окутывая непроницаемым покрывалом, и быстро отступает, оседая легкой пыльцой на губах с горьковатым привкусом.

Срочно на воздух! Я впопыхах сгребаю со стола древний труд и несусь к стойке выдачи книг. Что-то невразумительно бормочу старшему архивариусу и спешно раскланявшись, покидаю библиотеку через запасной выход. Пошатываясь, я брела по узкой улочке, ведущей к ближайшему мосту жадно хватая ртом влажный, соленый воздух. Холодный ветер и шум разбивающихся о камни волн привели в чувства. Ошарашено оглядываюсь вокруг. Я не помню, как очутилась перед воротами особняка Хаято. Резко развернувшись на каблуках я быстрым шагом направилась в сторону набережной. Она растягивается практически по всему берегу; начинаясь от стен дворца до первых портовых построек. И я сейчас нахожусь в непозволительной близости от дворца. Мне нечего боятся. Меня никто не знает кроме Хаято и нескольких доверенных лиц. Но каждый раз как я оказываюсь поблизости от алого дворца, меня охватывает иррациональный страх. И я бегу сломя голову как можно дальше. Сейчас я тоже бегу, не обращая внимания на косые взгляды дам в богатых одеждах и многозначительные усмешки высокородных господ. Ветер развевает длинные рукава моего платья, треплет волосы. От быстрого бега дыхание сбивается, я начинаю задыхаться. Нужно передохнуть. Особенно после приступа. Сбавляю шаг и останавливаюсь рядом с резной балюстрадой. Тяжело опираюсь руками о белоснежный поручень и смотрю на безмятежные волны, ласкающие прибрежные камни.

Приступы, они начались сразу по приезду в Шиан. Вначале это были бессвязные сны, затем кошмары. Иногда я чувствовала чье-то бестелесное присутствие и легкие касания. А месяц назад Хаято поймал меня на подоконнике окна. Я бессознательно сотворила искажение и чуть не ушла в открытое пространство. Муж тогда испугался до полусмерти. Я еще никогда не видела его таким бледным. Его пальцы нервно подрагивали на моих плечах. Он всю ночь не сомкнул глаз и не выпускал из своих объятий. А утром переступив через неприязнь к Конолу, отправился за дедом. Конол долго слушал мой сбивчивый рассказ, долго осматривал и прислушивался к чему-то. Зеленые глаза стали пусты, а красивое лицо превратилось в безликую маску. Туат исчез в дребезжащем мареве надвое суток. Эти два дня Хаято неотлучно находился рядом. Как он тогда объяснил свое отсутствие, не знаю, но Сэйджи привезший документы на подпись вышел из комнаты слегка раздраженным. Иногда мне становилось жалко помощника мужа, вся бумажная работа лежала на нем, и при этом он умудрялся каким-то непостижимым образом прикрывать постоянные отлучки своего начальника. Конол появился вечером второго дня. Он бесцеремонно надел мне на шею витой шнурок с круглой серебряной пластиной и переглянувшись с Хаято, сказал:

— Эйре никогда ни при каких обстоятельствах не снимай этот амулет. Он станет твоей защитой.

— Конол, что происходит? От чего вы хотите меня защитить?

Старый туат молча, обменялся красноречивыми взглядами с мужем. Затем сжал губы и отрицательно покачал головой. Хаято пристально следил за каждым движением, потом перевел глаза на меня и твердо произнес:

— Юля должна знать правду. Расскажи ей.

Конол упорно смотрел в одну точку, наконец, он отмер и приобняв меня за плечи усадил рядом на кушетку. Он был собран и спокоен, но я чувствовала его беспокойство. Его рука на моем плече похолодела, а в глазах то и дело проскакивали зеленые искры.

— Эйре как ты знаешь, твой дед умер от вырвавшейся силы. На том месте, где произошел всплеск, образовалась воронка. — Его слова звучали бесстрастно и холодно. — Позднее ее нарекли Искажением. Она уничтожила и поглотила половину нашего мира. Туаты объединив свои силы, с умениями и чародейством бореев сумели общими усилиями запечатать разрушительный смерч на континенте Арморика. Но мы не смогли найти способ справиться с ней. Наши мудрецы и ученые Бореи вскоре выяснили пагубное воздействие на каждого носителя силы. Мы совместно разработали меры безопасности и создали мощное лекарство, обеспечивающее полную защиту своим поколениям. Поэтому даже тир ши неподвержены ее влиянию. Но ты, ты прибыла из другого мира. Я понадеялся на то, что твоя сила спит, а значит, не угрожает опасность. Но я ошибся. Искажение почувствовало твое присутствие, и я не знаю, что от нее ожидать. Поэтому Эйре я прошу, будь осторожна и не снимай артефакт. Он скроет твою ауру и послужит барьером.

— Не волнуйтесь, я буду осторожна.

Из воспоминаний меня выдернул назойливый зуд в области затылка.

Обернувшись я не нашла никого подозрительного. Кроме меня на набережной находились еще несколько человек. Слева две госпожи среднего возраста в шелковых кимоно о чем-то увлеченно спорили, а третья совсем еще юная особа бросала любопытные взгляды из-под пушистых ресниц куда-то мне за спину. Не меняя позу, краем глаза посмотрела направо, и застыла в изумлении, таращась на двух мужчин. Туаты. Здесь. В двух шагах от меня. Забыв о приличиях, я в упор разглядывала двух представителей загадочной цивилизации. Один стоял ко мне спиной. Ветер развивал полы его плаща, демонстрируя меч, в позолоченных ножнах висящий на левом боку. Золотисто-рыжие волосы коротко острижены и торчат ежиком во все стороны. Спина прямая, широкая дает понять, что человек стоящий передо мной профессиональный воин. Поднимаю глаза на второго. Он смотрит на собеседника и о чем-то тихо говорит. Породистое лицо с правильными чертами, тонкие кривящиеся в усмешке губы, острый подбородок. Длинные волосы, стянутые в хвост, на солнце отливают ярко-медным оттенком. На одно мгновение мне кажется он до боли знакомым. Но глаза, неожиданно перехватившие мой взгляд полны презрения и превосходства. Глаза цвета болотной ряски манят, затягивая на самое дно. Я чувствую, как погружаюсь в зыбучую трясину не в силах вырваться на свободу. Руку обжигает брачный браслет, и я поспешно отвожу глаза. Меня предупреждали о возможностях туат, но я как последняя дурра забыла обо всем. Моя глупость вознаграждена. Стоит уйти пока я не нашла приключения на свою пятую точку. Не поднимая глаз, прошла мимо мужчин, в глубине души радуясь, что мои страхи не оправдались. На полпути меня догнал легкий порыв ветра. Ноздри раздулись, улавливая дурманящий аромат вереска. Замираю от неожиданности. Эмоции захлестывают и я, не отдавая отчета своим действиям, разворачиваюсь и смотрю в упор в смеющиеся глаза туата. Он стоит, опираясь о поручень мраморной балюстрады и не скрывая с интересом, разглядывает меня, величественно склоняет голову в приветственном поклоне. А вот это уже верх неприличия. И незнакомец знает об этом. Понимаю по многозначительной усмешке, промелькнувшей на губах. Демонстративно отворачиваюсь и спешу покинуть это место.

Я успеваю попасть на площадь с цветочными часами вовремя. Ли байсе скупо улыбается при встрече и снова незаметной тенью следует за мной. Я задумчиво бреду по кривым, холмистым улочкам Шиан не замечая, как та погружается в вечерние сумерки. На столбах загораются цветные фонари. Столицу заполняют гуляки и гости. Ночная жизнь в городе отличается от дневной. Она ярче, многообразнее. Закончился трудовой день и люди спешат отдохнуть и развлечься. Австерии и кружечные дома радушно открывают двери, приветствуя добрый люд. Гомон, бранные крики доносятся отовсюду. Предстоящая свадьба наследника дает лишний повод для веселья. Толи еще будет. Свадьба назначена на середину месяца, а сейчас только начало. Из подворотни навстречу мне вывалилась компания подвыпивших мужчин. От них разит как от бочки крепкой араки. Из тени материализуется высокая фигура телохранителя и, подхватив меня под локоть, проводит мимо застывших истуканами мужчин. Уже в спину несутся пошлые шутки и взрыв смеха.

Случай на набережной выбил из колеи, и я опрометчиво выбрала не тот путь. Моей глупости нет предела. Я крепко стиснула руку Ли байсе в знак благодарности. Локоть он отпустил только на пороге «Красной ветви». Повернулась, чтобы поблагодарить, но охранник растворился в толпе посетителей. Чайный дом сегодня пользовался особым успехом. Все кабинки были заняты, даже столы при входе и те не пустовали. Возле дальнего стола царило оживление. Приблизившись, я протиснулась между двумя бугаями, и встала за спиной дядюшки Хвана, наблюдая, как тот делает обманный ход конем. Сянцы напоминали наши шахматы. В эту игру играли все от простолюдинов до аристократов. А дядюшка Хван считался лучшим игроком квартала торговцев и ремесленников. На прошлогоднем состязании сянцы он получил медаль из рук самого императора. Бросив один взгляд на доску, поняла противник в западне. На противоположной стороне ожесточено спорили, но следующий ход соперника показал, что он не прост. Пожертвовав ладьей, он пересек реку пешкой и оказался у ворот крепости. Повисло молчание. Все ждали ответного хода. И мастер оправдал ожидания пошел в контрнаступление, заставив соперника уйти в защиту и сделать ошибку. Дядюшка Хван тут же ею воспользовался, поставив шах вражескому генералу, а так как соперник не смог увести вовремя своего генерала из-под шаха последовал мат. В толпе послышались одобрительные возгласы. Противники по обычаю раскланялись.

— Поздравляю дядюшка Хван. Хорошая игра.

— Рано поздравляешь дочка не все партии отыграны, но в одном ты права давно я не получал такого удовольствия. — Он по-стариковски крякнул, и в его голосе зазвучала отеческая забота. — Все занимаешься. Это хорошо когда есть цель и ты к ней стремишься. Но сейчас в городе не спокойно. Не стоит такой красавице возвращаться в вечернее время. Не заботишься о себе, так подумай, о Суми. Негоже заставлять волноваться добрую женщину.

— Я буду осторожна, — улыбнувшись, поцеловала морщинистую щеку, дядюшка добродушно буркнул, — вот лисица. Беги уж.

Выбравшись из толпы, поспешила на хозяйскую половину. На выходе из зала меня перехватила Лили ата. Жизнерадостная и никогда не унывающая пышная женщина лет двадцати пяти с алым румянцем и толстой косой цвета вороного крыла. Рано овдовев, осталась с годовалым ребенком на руках и долгами почившегомужа ёрника. Суми сан предложила работу и крышу над головой, взамен получив преданную прислужницу.

— Юная госпожа, где вы пропадаете? Суми сан уже три раза посылала за вами. Прибыл Хаято тайсе и он очень недоволен.

— Спасибо Лили ата. Хаято тайсе давно ожидает.

— Больше двух часов как.

— Спасибо еще раз. — Прокричав на ходу, помчалась к комнатам хозяйки.

Глава 3

Остановилась лишь перед дверьми, в хозяйские покои, чтобы привести себя в порядок. Я разгладила складки платья, заправила выбившуюся прядь за ухо и осторожно постучала в дверь.

— Входите.

— Да благоволит вам Безликий Хаято тайсе, — почтительный поклон в сторону мужа, затем такой же в сторону хозяйки, — Суми сан.

Суми сан знает о наших отношениях с Хаято. Но правила приличия необходимо соблюдать даже наедине. Эти приличия вдалбливались мне до оскомины на протяжении всего полугода, что я жила здесь. Поэтому кланяюсь и соблюдаю проклятые приличия. А когда хозяйка оставит нас, прижмусь к любимому мужу и зацелую. Подняла глаза и уперлась в спину мужа. Он стоит возле окна. Парадная одежда сидит идеально. Волосы собраны в тугой узел. Меч с драконом пристегнут к поясу. Я передернула плечами, предчувствуя что-то неладное. Спина и плечи мужа напряженны руки, заведенные за спину, сжимают пергамент. Я вопросительно смотрю на Суми сан, в ее взгляде читается укор.

— Госпожа Юкари благоволит вам Немайн. Что ж мне пора. Если что-то понадобится я всегда к вашим услугам Хаято тайсе.

Она плавно проплыла мимо, невзначай коснувшись моей руки. Я улыбнулась краешком губ. Когда звук ее шагов затихает, я осторожно подошла к мужу и, коснувшись его плеча, тихо спросила:

— Хаято что случилось?

Он вздрогнул и наконец, посмотрел на меня, обдав холодом. В глазах прмелькнули всполохи серебра.

— Юля мы договаривались, что в мое отсутствие ты находишься под наблюдением охраны.

— Я не понимаю о чем ты.

— Хорошо. Я задам вопрос по-другому. Какого вирга ты ушла из библиотеки одна?

— Я вышла прогуляться. Да я нарушила наш уговор, но не вижу в этом ничего предосудительного. Я устала от постоянного надзора. Иногда мне необходима свобода.

Я смотрела в упор, мне нечего скрывать. Хаято устало прикрыл глаза и растер переносицу кончиками пальцев. Затем снова взглянул на меня. Оставив пергамент на подоконнике, положил руки мне на плечи и, прижавшись лбом к моему лбу, тихо заговорил:

— Сейчас не лучшее время для столь глупых поступков. Юля пойми, я волнуюсь. В связи со свадьбой наследника в Шиан съехалось множество людей. А сегодня прибыла еще и делегация из королевства Тоингрин. Мне хватает головной боли. Я не хочу срываться каждый раз по ментальному импульсу браслета без возможности найти тебя, — его голос дрогнул, а я не в силах больше смотреть закрыла глаза, — отрой глаза Юля. Мне нужно их видеть, чтобы понять, что я не напрасно об этом говорю. Эти три месяца стали для меня адом. Я боюсь, что артефакт Конола не защитит тебя, что наступит день, когда ты растворишься в искажении.

— Прости. Я больше не буду сбегать.

Хаято крепко обнял меня и, поцеловав в макушку, спросил:

— Что произошло на набережной? — Подняв голову, удивленно посмотрела на него, он невесело усмехнулся. — Ли байсе нашел тебя на улочке, примыкающей к набережной.

— Он мне ничего не сказал. — Хотя теперь вспомнив его улыбку, все становится ясно. — Я должна извиниться перед ним.

— Позже. А теперь ответь на вопрос.

— На набережной я встретила туата. Он был так рядом. Я забыла о ваших предостережениях и встретилась с ним взглядом. Не помню, что произошло дальше, но от оцепенения меня спас браслет. А потом вернулась к библиотеке.

— Как он выглядел?

— Высокий, широкоплечий. Золотисто-рыжие волосы коротко острижены. Глаза такого интересного оттенка…

— Зелень с янтарем. — Ошарашено кивнула. — Ты с ним знаком?

Хаято выпустил меня из капкана своих рук и, переплетя наши пальцы, повел в другую комнату. Я смотрела на прямую спину мужа, а внутри терзалась чувством вины. Я умолчала о приступе и втором туате. Но это, же на благо. Если я расскажу правду? Кому от этого станет легче. Я и так в последнее время стала причиной его тревог. Когда вся эта суета со свадьбой завершится, может быть, тогда я объясню все ему. А пока не стоит будить зверя. Может то, что я сегодня почувствовала на набережной лишь плод моего воображения. Мои размышления прервал вопрос мужа:

— Ты голодна?

— Не откажусь от сытного ужина. Последний раз пила чай на кухне у Наи ата.

— И почему я не удивлен? Юля если хочешь сдать экзамен, то следует заботиться о правильном питании.

— Слушаюсь мой генерал.

— Неисправима, — Хаято закатил глаза.

— Уж, какая есть.

В комнате стоял стол, накрытый на две персоны. От разнообразия блюд глаза разбегались, а от аппетитных запахов рот наполнился слюной. Муж, усадив меня за стол, сел напротив. И весь ужин подкладывал мне на тарелку самые лучшие кусочки рыбы и морепродуктов. Удовлетворив голод, я с наслаждением отпивала маленькими глоточками имбирный чай и наблюдала за Хаято. Наконец он не выдержал и посмотрел на меня.

— Так ты знаком с тем туатом?

— Будешь вино?

— Хаято? — Упрямо поджала губы и выжидающе посмотрела в глаза цвета грозового неба. Уже проходили, больше я не попадусь на подобную уловку.

— Да, — прозвучал лаконичный ответ.

— И? — Я что клещами каждое слово должна вытаскивать.

— Если встретишь его еще раз беги без оглядки, — голос звучит негромко, но настойчиво с властными нотками, — и вообще не приближайся, ни к одному из них. Они презирают тир ши, и им дела нет до них. Но лучше не пересекаться с ними.

Тяжелый случай. По-видимому, Хаято не только к присутствию деда так болезненно относится. Он весь народ Тоингрина не переваривает. Что ж у всех свои фобии. Улыбаюсь.

— Хорошо. Встречу туата сразу рвану в противоположную сторону.

— Юля это не шутка, серьезно отнесись к моим словам.

— И я серьезно, — поднявшись из-за стола, подошла к мужу и, встав сзади, обвила руками его шею, прижавшись губами к его шершавой щеке, шепнула, — я скучала.

— Я тоже.

Его руки обхватывают мою талию и притягивают, усаживая себе на колени. Он осыпает мое лицо нежными поцелуями и жадно впивается в мои губы. Этот поцелуй сладок с чуть острым привкусом. Как мне не хватало его. Его сильных рук. Его мягких губ. Его запаха терпкого кофе с цитрусовым послевкусием. Такого родного. Только МОЕГО.

Он отрывается от меня, тяжело дыша, хрипловатый голос доносится, словно сквозь вату. Опираясь руками о его грудь, пытаюсь сконцентрироваться на звуке голоса, наконец, мне это удается.

— Юля, я приготовил для тебя сюрприз.

— Может сюрприз подождет?

— Нет. Если не сегодня ночью, то придется ждать следующего года. Я хочу показать его сегодня.

— Заинтриговал. Тогда показывай.

— Сначала я хочу поднять за тебя бокал. Позволишь?

Сгорая от любопытства, направилась на свое место. Хаято изящно отвернув длинный рукав парадного костюма, наполнил бокалы и, одарив загадочной улыбкой, торжественно произнес:

— Юля поздравляю с успешной сдачей предварительного экзамена. Ты упорно трудилась и твои старания вознаграждены. Основной экзамен уже через несколько дней, поэтому желаю не покладая рук идти к цели. Твое упорство и упрямство, продемонстрированные в эти полгода восхищают. А теперь возвращайся на землю, экзамен еще не сдан.

— Поздравления принимаются, кроме последней фразы. Твое умение выбивать почву из-под ног восхищает.

— Не сердись. В знак примирения могу рассказать какая ты замечательная.

— И?

— Что?

— Начинай, — я одарила его многообещающей улыбкой.

— Что ж ты сама просила. Бываешь временами несносной и упертой, все делаешь по-своему. Тобой движут эмоции, и они все написаны на твоем лице. Твои мысли и выводы поспешны и никогда не соответствуют действительности.

— Это в твоем понимании замечательная. Так у тебя есть еще время найти более подходящую особу господин сердцеед. Во дворце такие наверно пачками ходят и по статусу больше подходят. — Холодно отчеканила я.

— Ожидаемо. Твое предложение я рассмотрю на досуге. Что-то в нем есть.

— Хаято сейчас запущу чем-нибудь тяжелым.

— Не стоит опускаться до угроз. Ты еще не услышала самого главного. Не смотря на все выше перечисленное, ты самая добрая, самая нежная и только ты способна понять и принять меня таким, какой я есть. Ты мой светлячок.

— Я тоже люблю тебя.

Муж подошел ко мне и, притянув к себе, проникновенно зашептал:

— А теперь закрой глаза. Пришло время для сюрприза. — Послушно выполнила указания и полностью доверилась его рукам. — Открывай.

Порыв ветра, пронзительные крики чаек и шум волн. Открыла глаза. Черная гладь моря на горизонте сливается с темной синевой небосклона. С него словно в зеркало глядит алое око луны, растекаясь по воде кровавыми следами. Жуткая, но в, то, же время прекрасная картина. Вдруг следы обрываются. И из ниоткуда плавно материализуется сначала расплывчатый образ, постепенно преобразовавшийся в более четкую проекцию. Остров, на берегах которого раскинулся величественный город. Огромный дворец нависает над городом подобно могучему дракону. Сторожевые башни похожи на драконью голову, мирно дремлющую на когтистых лапах. Зубчатые стены, на острые шипы, идущие по всей спине древнего существа. А аллеи и сады подобно широкому, мощному хвосту обвили дворец в кольцо. В багряном свете дворец пылает пурпуром и бирюзой. Белоснежные стены домов в алых бликах луны вызывают дрожь. Я прижалась к спине мужа. Голос срывается на хриплый шепот:

— Хаято, что это?

— Трусишка, — улыбаясь, он треплет ладонью мои волосы и, взяв за руку, подводит к самому краю обрыва.

— Хаято ты сума сошел! Там обрыв или ты летать умеешь!?

— Доверься мне, — подмигивает этот интриган и еще шире улыбается, — разве тебе не любопытно посмотреть на дворец, в котором жил и правил император Рюэйдзей?

Вот изверг знает, чем бить. Закрыла глаза и сделала шаг в бездну, а почувствовав под ногами твердую поверхность, изумленно замерла на месте. И тут до меня дошло, почему Хаято был так самоуверен. Вот же…. Прожгла его яростным взглядом и вырвав руку, прошипела:

— А заранее предупредить не судьба. Я чуть инфаркт сердца не заработала. Экстремал чертов.

— Опять непонятные слова из твоего мира.

Я махнула на него рукой, не желая больше разговаривать, и с гордо поднятой головой прошагала мимо. Через пару шагов муж догнал меня и невозмутимым видом пошел рядом. И как бы невзначай спросил:

— Тебе не интересно, куда мы направляемся? — Я зыркнула на него исподлобья. — Интересно. Но я все еще зла на тебя. — Не обратив внимания на мои последние слова, он продолжил менторским голосом. — Мы сейчас идем по мосту. Он невидим для незнающих людей, и его невозможно обнаружить непосвященному. Это одно из легендарных и таинственных мест империи. Одно из многих чудес нашего мира. Триста лет назад этот город был полон жизни. Золотая эпоха империи связана с расцветом первой столицы Тахо — Кофу. Её восхваляли поэты и запечатлели художники. В нее стремились тысячи людей. Она прельщала богатством и роскошью, поражала красотой и мощью. Она пережила и выдержала осаду химерийцев. И ушла под воду вместе с последним императором дома Сэйрю. Кофу стала своеобразным символом былого величия империи. Раз в году, когда луна окрашивается в кроваво-красный цвет, остров Кай со стоящей на нем столицей поднимается из морских глубин. С берега ее можно наблюдать до рассвета. Тебе безгранично повезло, что я как представитель дома Сэйрю являюсь хранителем тайны подводной столицы. Впечатлил?

— Почему ты мне раньше не рассказывал?

— Хотел произвести впечатление.

— Тебе это удалось, я потрясена. А почему всегда уходил от разговора, когда я спрашивала об императоре Рюэйдзее? Он же твой предок.

— Это болезненная тема для нашей семьи. Он запятнал честь дома Сэйрю. Поэтому я не понимаю твой болезненный интерес к столь ничтожной фигуре. Он развязал кровопролитную войну, вверг свой народ в пучину хаоса, убил своего отца. Гордец, не видящий дальше своего носа. Он потерял всех, кому доверял и кто был дорог ему. Он не достоин твоих мыслей. Юля обещай, что больше не будешь искать о нем сведения в древних свитках.

Муж навис надо мной, сверля безумным взглядом, зрачки сузились, наливаясь жидким серебром. Я испугано отшатнулась.

— Хаято ты меня пугаешь.

— Прости. — Муж отвернулся и, сцепив руки за спиной, направился к городу.

— Хаято, если тебе неприятна эта тема, — осторожно начала я, догнав его, — то больше не будем возвращаться к ней. Но обещать, что не буду изучать заинтересовавший период истории, я не могу. Пойми для меня это как отказаться от еды или воды равносильно смерти.

— Разумеется. Я не ожидал от тебя другого ответа. Не будем ссориться из-за такого пустяка. Ночь коротка. А я хотел показать так много.

— Договорились.

Я ухватилась за его рукав и задумчиво теребила ни в чем, ни повинную ткань пока мы шли по мосту. Это явно не пустяк. Неужели его тяготит принадлежность к древнему дому? Что же ты скрываешь Хаято? Почему не желаешь рассказывать о своем прошлом? Я до сих пор не знаю, кто был твой отец. Кто была твоя мать. Есть ли у тебя братья, сестры. Мы так много разговаривали о моей семье, но, ни разу ты не поведал о своей. Мне лишь известно, что мать бросила тебя в восьмилетнем возрасте. Я не хочу ворошить прошлое. Я лишь хочу, что бы ты сделал хоть один шаг мне навстречу. Иногда я совсем не понимаю тебя. Стена что ты возвел вокруг себя, не преодолима. Как будто ты отгородился не только от окружающего мира, но и от прошлого. «Прошлое остается прошлым, оно такое, каким должно быть» — в памяти всплыли слова Лао тана. Так тому и быть. Я подожду. Я терпеливая. Когда-нибудь ты сам разрушишь эту стену.

Хаято подхватил меня за талию и, приподняв, поставил на дорогу вымощенную брусчаткой. Она выглядела совсем новой, не считая нескольких сколотых камней. Я удивленно искала следы тины или водорослей, но не обнаружила ничего, что указывало бы на, то, что остров поднялся со дна морского. И с каждым шагом по древнему городу мое изумление росло со скоростью геометрической прогрессии. Безмолвный город как будто по мановению чьей-то руки заснул вечным сном. Время здесь остановилось. Вот лавка с посудой и керамикой. Они стоят на витрине, дожидаясь покупателя. А на той стороне ювелир разложил серьги искусной работы. Сапфиры манят сиянием морских глубин. Забытые украшения так и останутся лежать на прилавке. Их уже никогда не коснется рука живого человека, и никто не будет восхищаться их красотой. Пройдя еще немного вперед, мы оказались на стихийном базаре. Лотки с овощами, фруктами, специями были оставлены своими хозяевами в спешке. Они все также свежи и источают сладковато-пряные ароматы. Ими пропитан воздух и все вокруг. Я споткнулась. Хаято успел перехватить меня, и я обвисла на его руках. У меня кружится голова. Я смотрю в глаза мужа в поисках ответа.

— Хаято почему в городе все сохранилось? И почему у меня такое чувство, что его покидали не по доброй воле?

— Так и было. Кофу погрузился в воду в течение часа. Люди покидали свои дома, места работы не заботясь о своем имуществе, спасая лишь жизнь. Таков был приказ императора, а его не смели ослушаться. В это время Шиан начал превращаться из захолустной деревни в торговый город. Все кто покинул бывшую столицу переселились в нынешнюю. Древняя магия дома Сейрю позволила сохранить Кофу в первозданном величии.

У меня стойкое ощущение, что я оказалась на страницах сказки о «Спящей красавице». Подняла голову и пристально посмотрела на мирно спящий дворец. Город погрузился в спячку со своим повелителем. Неужели где-то там, в роскошных покоях спит вечным сном император Рюэйдзей. Меня передернуло. Воображение не к месту разыгралось.

— Юля, что-то не так?

— Нет. Просто вспомнила одну сказку из моего мира.

— Расскажешь?

— Она детская. Жила в одном королевстве принцесса. Она была прекрасна и добра, но проклята с самого рождения злой колдуньей. В шестнадцать лет невинная дева должна уколоть палец веретеном и заснуть вечным сном. Отец, оберегая любимое дитя, приказывает сжечь все веретенца и прялки. Но злой рок неизбежен. Шестнадцатилетие принцессы отмечают с размахом. Праздник в разгаре. Юная дева, не подозревая об уготованной судьбе, встречает старушку. У старушки в руках удивительная вещь, и любопытная принцесса получает в дар веретено. Проклятье исполнено. Принцесса засыпает, а вместе с ней и замок со всеми обитателями. Но добрая фея успевает изменить условия проклятья. Принцесса проспит сто лет и разбудит ее поцелуй любви.

— Интересная история, — бесстрастно отметил муж и потянул вперед в самую дикую часть дворцового сада, — я хочу показать тебе удивительное место. Уверен оно тебе понравится.

За время рассказа мы успели добраться до ворот дворца. И беспрепятственно проникнув на его территорию, Хаято сразу направился в сад. Мы проходили бесчисленные павильоны, беседки, пересекали водоемы и каменные ручьи по резным мостикам. Сад в отличие от города и дворца продолжал жить. Он благоухал и был наполнен звуками. В ветвях раскидистой вишни заливался трелью соловей. Тихо плескались в пруду золотые и красные карпы. Волшебство ночи разливается по воздуху, сплетаясь с ароматами цветов — легкие оттенки ириса с тягуче сладкими переливами пиона, изысканная безмятежность роз с терпким спокойствием вишни. Эта магия останется со мной на всю жизнь. Я не забуду ее красоты.

— Мы пришли. Этот уголок сада не тронут рукой садовника. Здесь мне нравится больше всего. Сюда не проникает суета дворца. Здесь царят умиротворение и иллюзия свободы. Я давно хотел привести тебя сюда.

Хаято подошел сзади и обнял меня. У меня перехватило дыхание, и первые секунды я стою не в силах подобрать слова. А может слова и не нужны? Я взираю с благоговением на поток воды, падающий с высоты тридцатиэтажного дома. Мелкие радужные капли разлетаются и опадают на бирюзовую гладь идеально круглого озера.

— Это великолепно. У меня нет слов. Спасибо Хаято. — Я поворнулась и поцеловала мужа.

— Я знал, что тебя впечатлит водопад Голубого дракона.

Мы сидим на камнях возле самой кромки удивительно прозрачной воды. Я задумчиво ковыряюсь палкой стараясь подцепить мелкий камушек.

— Юля тебя что-то беспокоит? — Тревожный голос мужа звучит над самым ухом.

— Нет. Просто стало грустно. Вот бы Дашка с мамой увидели эту красоту. Дашка бы уже каждый камень здесь сфоткала. А мама… — на глаза навернулись слезы, на душе заскребли крысы, как говорила героиня одного старого фильма.

— Юля когда-нибудь они посетят Кофу. Может даже на следующий год.

— О чем ты? — не желая надеяться, спросила я.

— Я не хотел заранее говорить об этом. Впереди у тебя важный экзамен. И я бы не хотел, чтобы ты отвлекалась сейчас.

— Хаято!? — Иногда его долгие вступления приводят в бешенство.

— Не терпеливая моя. Дай мне сказать до конца. Свадьбу наследника перенесли. Главная жрица решила, что благополучный день для свадьбы 6 день от полнолуния. Свадьба состоится на следующий день после экзамена. И я подумал, что перед официальным оглашением нашего брака следует познакомиться с твоей родней. Я хочу все сделать по правилам и попросить разрешения у твоего отца. Я поговорил с Конолом. Он согласился.

Я забыла, как дышать, и ошарашено взирала на серьезное лицо мужа, не смея верить своим ушам:

— Это правда? Я увижу своих родных?

— Вот поэтому и не хотел говорить, — трагически поведал этот паяц и, взяв меня за руки, проникновенно заглянул в глаза, — Юля спокойно, а теперь вдохнули, выдохнули. Первая твоя задача сдать экзамен, поэтому всю радость от встречи с родственниками отложи на неделю вперед.

— Хаято я люблю тебя. Это самый лучший сюрприз в моей жизни.

Я порывисто обхватила ладонями его лицо и страстно поцеловала. Я готова была обнять и расцеловать весь мир. У меня словно выросли крылья, и я парила над землей. В этот момент сообразила, что в действительности кружу над землей. Хаято подхватил меня за талию и кружил со мной по поляне. Расхохотавшись в голос, мы остановились у корявого ствола дуба.

— На этом сюрпризы не заканчиваются. Скоро рассвет. Следует спешить. Самое главное я оставил на последок.

Мы брели по лабиринтам дворца мимо роскошных покоев, помпезных приемных, просторных и комфортабельных кабинетов, огромных залов с причудливым орнаментом. Я затормозила возле закрытых окованных в железо двухстворчатых дверей.

— А что находиться за этими дверьми.

— Ничего занимательного. Просто тронный зал. Пошли я покажу тебе лучшие покои этого дворца.

Хм и это он называет лучшими покоями. Комната, как комната да хорошо обставлена без изысков, но со вкусом. Большие окна, выходящие как раз на водопад. Здесь, наверное, лучшее место для наблюдения за закатом. Я немного завидую обладателю, нет, все же обладательнице уютной комнаты. Везде прослеживается женская рука, в убранстве, в цветовом решении, даже в букете моих любимых полевых цветов. Интересно как они здесь оказались?

Муж следит за моими передвижениями, когда я останавливаюсь рядом со столом и вдыхаю медвяный запах, исходящий от букета, он подходит ко мне. Разворачивает и долго вглядывается в глаза, пытаясь что-то отыскать и не найдя отворачивается.

— Тебе нравится? — Голос звучит едва различимо.

— В моем вкусе. Когда у меня будет комната, я бы ее оформила в этом же стиле. Особенно мне нравятся окна. Днем комната, должно быть, заполнена светом.

— А не хочешь узнать, удобна ли кровать, — вкрадчиво шепчет на ухо этот искуситель, от его прикосновений бегут мурашки.

— Ты не исправим, — голос срывается на хриплый шепот.

Проснулась от тихого шуршания. В комнате полумрак. Я плохо помню, как мы вернулись обратно в «Красную ветвь». Хаято перенес меня в полусонном состоянии. Над лицом склоняется темный силуэт.

— Спи. Еще рано.

— А ты?

— Мне пора. Увидимся через неделю, — тихо шепчет родной голос, мягкие губы касаются лба, — удачи на экзамене и будь осторожна, — он снова нежно целует меня и растворяется в предрассветной дымке.

Глава 4

Два дня пролетели, как один миг. Ничего не изменилось. Утренние занятия с Лао таном, послеобеденные походы в библиотеку, вечерняя помощь на кухне. Окунувшись в повседневные заботы, я забыла о пережитом волнении. Сейчас я с головой ушла в учебу. А по ночам предвкушала встречу с родными, представляла их лица и скучала по мужу. Как же я стала, зависима от него. Иногда эти чувства пугали. Я боялась, что сгорю в этой страсти без остатка. Видимо поэтому подсознание разыгралось не на шутку, выдавая вымысел за реальность. Странные сны на грани сна и бодрствования.

Я брожу по дорогам, по тропам. Им нет конца и края. Они расширяются, ссужаются, превращаются в тонкие нити и сплетаются в тугой клубок. Их невозможно расплести, сколько не пытаюсь. Ворон смотрит на мои попытки, склонив голову на бок, его черные глазки внимательно следят за мной, куда бы я ни пошла. Я гоню его прочь. Большая, черная птица взмывает ввысь и кружит надо мной, изводя насмешливым карканьем. Он преследует и на яву. Черный ворон сидит на ветке сливы и пристально смотрит в глаза. По спине течет холодный пот. Влажные волосы липнут к лицу и шее. Рубашка насквозь мокрая. Сердце сжимает предчувствие чего-то неизбежного. Поднимаю дрожащие руки и хлопаю в ладоши. Зажигается свет. Всматриваюсь в темное окно. На ветке пусто. Неужели я схожу с ума. Где же Волчик, когда он так нужен.

Я прошла в ванну и открыла кран с холодной водой, плеснула в лицо. Переоделась в сухую рубашку и снова легла, укрывшись одеялом. Завтра на ночь заварю мяту. Нервы совсем расшалились. Надо же такому привидится. Утро третьего дня встретило меня головной болью, все тело болело, словно по нему стадо слонов пробежало. Вставать совсем не хотелось. Ночной кошмар не прошел даром. Если не потороплюсь, останусь без завтрака и с новой порцией нареканий от учителя. Заставила себя выбраться из тепла и быстро сполоснувшись, оделась.

На кухне кипела работа. Наш повар угрюмый здоровяк Баяр агы разделывал ляжку кабана. Значит сегодня в меню жаркое со сладким бататом под кисло-сладким соусом. Его готовят в особых случаях, а так как сегодня не один из местных религиозных праздников предполагаю, что ожидают приезда особого гостя. Суми сан в таких случаях особо щепетильна. Рядом крутился поваренок тщедушный, мелкий мальчонка с горящими от любопытства черными глазками. Имра был способным и проворным учеником. Он с матерью и тремя сестренками приехал в Шиан чуть больше года назад. Перебежчики из химерийского ханства, покинувшие родной дом не по своей воле. Мать подрабатывала в нескольких местах, чтобы прокормить семью, но денег не хватало. Без статуса и привилегий горожан в столице не найти высокооплачиваемую работу. Имре повезло, что на его пути встретилась Суми сан. Теперь у мальчишки есть работа и возможность стать приличным человеком в чужой стране. Баяр агы хоть и не подавал виду, но опекал пацана и любил по-своему. А тот отвечал искренней привязанностью.

Со стороны стола послышался взрыв смеха. Там завтракали работники чайного дома. Наш вышибала — высокий детина с кулаками размером с приличный арбуз сидел спиной ко мне. Тут же примостился худощавый конюх. Тот еще пройдоха и плут любящий распускать руки. Помню при первом знакомстве, пытался заигрывать, при этом все норовил обнять ниже талии. Пришлось ознакомить парня с некоторыми возможностями браслета. После столь эффектной демонстрации любитель женских прелестей обходит меня стороной. На коленях у него сидела молоденькая подавальщица Джая миловидная и добрая девушка, если не считать ее слабости к противоположному полу. Напротив, них сидела вторая подавальщица грудастая, широкоплечая Кеута. А в центре внимания как всегда Зара, местная красавица и моя головная боль. Вот и сейчас заметив меня в дверях, она широко улыбнулась:

— А вот и госпожа зазнайка! Решили почтить нас своим присутствием Юкари тан?

Я кисло улыбнулась и направилась к противоположному краю стола, где с невозмутимым видом завтракал Нару байсе. Утро добрым не бывает. А уж после ночного кошмара чего можно было ожидать от начала дня.

— Да благоволит вам Безликий Нару байсе.

Охранник лишь кивнул. Он вообще не отличался многословием. Два слова в сутки для него уже подвиг. Я хмуро ковырялась в рисовой каше. Есть совершенно не хотелось. На противоположной стороне стола притихли, слушая звонкий голосок первой сплетницы «Красной ветви». Я тоже прислушалась, иногда можно было узнать интересные новости:

— Я сегодня с утра ходила на рынок к тетке. И узнала от нее, что свадьбу наследника перенесли. Через три дня церемония пройдет в храме лучезарной Лакхи.

— Так это не новость вчера на площади глашатай объявил об этом во всеуслышание. — Пробасил от плиты Баяр агы.

— Баяр агы, а вы дослушайте до конца, — игриво прощебетала Зара, кокетливо поправив выбившуюся прядь волос, — тетка поделилась со мной невероятной новостью из достоверного источника. Вы ведь все знаете, что ее сын Талех служит в дворцовой охране. Он лучший воин и боги вознаградят его. Так вот он рассказал матери, что император планирует объявить на свадьбе принца о женитьбе верховного цензора и генерала императорской армии Хаято тайсе на своей младшей дочери Амайи.

Дальше я уже не слушала. Ложка с глухим стуком упала на стол. Хорошо, что никто не обращал на меня внимания. Я понимала, что это всего лишь сплетня, досужая ничем не подтвержденная сплетня, но внутри все равно что-то оборвалось. Как во сне вышла за Нару байсе, который вытащил из-за стола и за руку вывел на улицу.

— Вам пора.

— Да. Спасибо.

Я не опоздала на занятия наверно впервые за эти полгода. Ная ата что-то говорила, я на автомате отвечала. Лао тан снова ворчал, но мне было все равно. Наконец Лао тан не выдержал, и раздраженно цокая языком сел рядом. Его голос дребезжал и звучал устало:

— Госпожа Юкари, что с вами сегодня происходит? Вы не собраны и постоянно витаете в облаках. До экзамена осталось всего ничего. Вы умная девушка не губите свое будущее лишними эмоциями. Возьмите себя в руки.

— Простите учитель. Такого больше не повторится. — Как можно тверже сказала я, но голос предательски дрогнул, а по щекам покатились слезы.

— Ну, будет, девочка, будет, — неуверенно уговаривал Лао тан, доставая из-за пояса платок и протягивая его мне, — вот возьмите. Что ж…, думаю, занятие нет смысла продолжать.

— Я сейчас успокоюсь, — ответила я всхлипывая.

— Не думаю, что это удачная мысль госпожа Юкари. Отдохните. Завтра я жду вас в бодром расположении духа и с улыбкой на губах. Не разочаруйте меня. Да благоволит вам Немайн.

— Спасибо учитель. Я буду стараться. Да благоволит вам Безликий.

Почтительно поклонилась и поспешила на выход. Уже на пороге я услышала, как учитель вполголоса обронил:

— Не верьте домыслам людей. Верить в сплетни — не уважать себя.

Потом я долго сидела на кухне доброй домоправительницы, и пила чай с мятой. Возвращаться в чайный дом желания не было. Успокоившись, я еще раз все обдумала и решила, что пока необходимо беспокоится об одном — сдаче экзамена. А вот потом я спокойно поговорю с Хаято, расскажу о новых приступах и выясню правду.

В «Красную ветвь» я зашла в приподнятом настроении. Посетителей привычно много. Однако воздух в зале звенел от напряжения. Не обратив внимания на странные переглядывания завсегдатаев этого заведения, сразу завернула на кухню. В коридоре встретила испуганную Джаю. Увидев меня, девушка бросилась ко мне:

— Госпожа Юкари прошу, примите заказ у дальнего столика, — сбивчиво бормотала она с мольбой в глазах, — у меня срочный заказ и мне нужно бежать.

— Хорошо Джая, я подменю тебя, только переоденусь, — она замотала головой и быстро затараторила, — нет, нет, прошу, идите быстрее. Господин ожидает давно

Пожав плечами, направилась обратно в зал. Всю дорогу до дальнего угла зала меня сопровождали пристальные взгляды и тревожный шепот. Что-то похожее я ощущала, когда в зал зашел Хаято. Тогда стояла мертвая тишина, а от людей исходили волны страха. Сейчас я чувствовала подобное. Неужели кто-то из тир ши решил заглянуть. Внимательно всмотрелась в мужчину, сидящего в самом углу. Полутень скрывала его лицо, и я не смогла разглядеть его. Поклонившись, произнесла дежурную фразу:

— Да благоволит вам Безликий господин. Вы готовы сделать заказ?

— Здравствуй маленькая тир ши. Мы снова встретились.

Подняла глаза и вновь утонула в зеленой ряске. В меня словно молния ударила. Туат с набережной. Его только не хватало для полного счастья. Теперь ясно, почему посетители так насторожены. Туаты никогда не посещают подобные заведения. Они ими брезгуют. Для них и бореев в центре столицы выстроили комфортабельные и соответствующие завышенным требованиям гостиницы. Так какого лешего этот туат делает здесь? Он со своим породистым лицом не вписывается в чайный дом средней руки. Резко отвела взгляд и повторила вопрос:

— Вы готовы сделать заказ?

— А что ты посоветуешь милое дитя? — Он добродушно улыбается, но в прищуренных глазах прячется хищник, выследивший свою добычу.

— Осмелюсь предложить жаркое из кабана со сладким бататом под кисло сладким соусом, теплый салат с чечевицей, черничные пирожные и чай «Красная ветвь». Есть еще холодные закуски из морепродуктов.

— Неплохо. А хорошее вино в этом заведении имеется?

— Есть выдержанное виноградное, сливовое и вишневая наливка. Есть рисовая арака.

— Неси все, что предложила на две персоны и кувшин виноградного вина. И скажи, чтоб не разбавляли. Не хотелось бы, потом отчитываться за принесенный ущерб.

— «Красная ветвь» не забегаловка, а приличное заведение, — не выдержала я, яростно сжав кулаки.

— Все так утверждают. Пока я не вижу отличий. Работники не расторопны и препираются с клиентом вместо того чтобы выполнять свои прямые обязанности. На все три минуты. Время пошло.

Внутри все клокотало от злости. Если не нравится, что ж ты сидишь здесь!? Вали в квартал аристократов там австерии соответствуют вашим изысканным требованиям. Вот же свалился на мою голову! Залетела на кухню разъяренной фурией, чуть не сбив с ног поваренка. Передав заказ Баяру агы, нашла Джаю и направилась к ней.

— Джая почему не предупредила меня?

— Прости. Я испугалась. Он, он…, - девушка начала всхлипывать.

— Джая что случилось? — Зара подошла к нам и, обняв девушку за плечи, посмотрела, на меня, злорадно усмехаясь. — Ты слишком зазналась жалкий смесок. Думаешь, если тебе покровительствует хозяйка, значит все дозволенно.

— Зара я не с тобой разговариваю. И перестань ломать комедию. Зависть не самое лучшее качество.

— А наша тихоня с характером и не так проста, как хочешь показаться. Зря на Джаю налетела. Она тебе услугу оказала. Туат может стать достойной заменой.

Я еле сдержалась от желания оттаскать эту стерву за волосы, сжав кулаки, тихо и четко сказала:

— Не забывайся Зара. Я хоть и полукровка, но от матери унаследовала часть силы. И могу случайно применить ее. Следи за своим языком.

Я блефовала на свой страх и риск, надеясь, что не далекая подавальщица поверит мне на слово. Так и произошло. Зара побледнела и попятилась назад. Не успела я, насладится триумфом, как за спиной раздался строгий голос Суми сан:

— Это что за собрание в разгар рабочего времени. Зал полон посетителей. Если не хотите остаться без жалования марш работать.

Девушек, как ветром сдуло. Я повернулась к хозяйке чайного дома с виноватой улыбкой. Она укоризненно покачала головой.

— И что мне с вами делать? Господин Бран, ожидает заказ. Юкари вы знаете наши правила. Отнесите ему заказ и больше не попадайтесь туату на глаза. Он остановился у нас как почетный гость. И будьте осторожны. Защитит вас Безликий.

Я поклонилась и, забрав заказ, отправилась с тяжелым сердцем к незваному гостю. Он встретил меня презрительной ухмылкой, и пристально наблюдал, пока я расставляла тарелки. От этого взгляда замирало сердце, и страх сковывал движения, руки вспотели. Я хотела в этот момент провалиться под землю или спрятаться в своей комнате от глаз способных на что угодно. Казалось, он видит меня насквозь и от этого становилось страшнее. Собрав последние остатки храбрости, подняла глаза и посмотрела на туата:

— Приятного аппетита.

— Составь мне компанию.

— Нет. — Быстро ответила я, но увидев, как опасно сузились глаза туата, поспешно сказала. — Я не могу разделить с вами ужин, потому что это запрещено правилами чайного дома. Простите.

Поклонившись, попыталась ретироваться, но туат неожиданно оказался рядом и, склонившись надо мной, тихо прошептал на ухо:

— На то они и правила, чтобы их нарушать. Я настаиваю. У меня есть для тебя деловое предложение.

— Хорошо, — я отшатнулась от него, — я поужинаю с вами.

Мы сидели в полной тишине. Я усиленно ковыряла жаркое, не поднимая глаз от тарелки. Мне не нравилась сложившаяся ситуация, напрягало излишнее внимание туата и злила растерянность которой он воспользовался.

— Наше знакомство началось не совсем правильно. Позвольте представиться Бран мак Дехтире сидх Эохайд. Я прибыл в Тахо по торговым делам и хотел бы осмотреть город. Но по досадным обстоятельствам не смог найти приличного провожатого. Не буду ходить вокруг да около. Я хочу нанять вас в качестве провожатого. Щедро оплачу ваш труд. Что скажете?

Я таращилась на него как баран на новые ворота и от замешательства не могла вымолвить ни слова. Предложение ввергло в шок. Этот туат или богатый сумасброд или у него скрытые мотивы. Предлагать незнакомке без рекомендаций подобного рода работу уже немыслимо. О чем я тут же сообщила:

— Вы правы. Как к вам обращаться? — Юкари. — Он подпер подбородок ладонью и продолжил, цепко впившись в меня взглядом. — Юкари понимаете, я привередлив, и оцениваю людей по иным критериям. Я должен ощущать комфорт рядом с человеком, а не его постоянный страх. Я выразился понятно?

— Не совсем. Почему именно я? У меня недостаточно знаний. Я живу в столице всего полгода.

— Это очень просто объяснить. Когда я впервые увидел вас на набережной, я был поражен и обескуражен. Я не слышал ваших мыслей, не чувствовал эмоций. Это ощущение покоя и дикого любопытства. Я не испытывал их так давно, что забыл понятия этих слов. Я хочу, чтобы вы согласились на мое предложение. Эта сделка выгодна нам, двоим в равной степени.

— Ваше предложение неожиданно и если говорить начистоту звучит заманчиво. Однако вынуждена отказать. Я замужем и моему мужу не понравится увидеть свою жену в обществе другого мужчины.

— И где же он? — Он изогнул бровь и картинно повертел головой, даже заглянул под стол. — Я не наблюдаю его поблизости. Я знаком с обычаями империи и перед тем как предлагать вам работу навел справки. Стоило придумать правдоподобную отговорку.

Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Конспирация сработала не в мою пользу. Как же я сейчас сожалела о решении держать наш брак в тайне. Скольких проблем можно было избежать. Теперь нет смысла плакать над разлитым молоком. Нужно срочно найти способ отказаться. Краем глаза уловила движение. К нашему столу уверенно шел Нару байсе. Я посмотрела на собеседника с ехидной ухмылкой и ровным тоном ответила:

— Это ваше право не верить. Надеюсь только, что ваше красноречие убедит моего охранника.

— Госпожа все в порядке? — Он вопросительно взглянул на меня, поспешила развеять его страхи. — Все хорошо. Я уже попрощалась с господином и иду к себе.

— Нару байсе позвольте представиться Бран мак Дехтире сидх Эохайд я друг семьи вашей госпожи. Мы давно не виделись и я счастлив, встретить маленькую Юкари вновь. Она в надежных руках. А теперь возвращайтесь к своим обязанностям.

Я пораженно наблюдала, как телохранитель кланяется туату и покидает нас, перевела взгляд на Брана, стало не по себе. Он сидел, вальяжно облокотившись на спинку стула, глаза опасно сужены, а на дне догорает зеленное пламя. Черты лица заострились, напоминая хищную птицу. Я вжалась в стул, пальцы, лежащие на коленях, нервно подрагивали, раздраженно стиснула их в кулаки и, посмотрев в упор, спросила:

— Зачем я вам нужна?

— Я подробно ответил на этот вопрос, но могу повторить, — не стоит, — досадно пробормотала я и с иронией добавила, — я услышала вас. Вы мастер бесподобных историй и внушений. Второго охранника вы тоже подобным образом загипнотизируете?

— Если будет необходимость. Юкари я не злодей. Я лишь хочу провести с комфортом эти два дня. Потом вы получите вознаграждение в размере тысячи золотых лин и больше не увидите меня. Два вечера вот все что от вас требуется.

— Я согласна. Договор оформим в письменном виде. Затем заверим у моего знакомого нотариуса.

— Ваш деловой подход мне нравится. Не зря я выбрал вас. Выпьем за удачную сделку.

Бран, разлил вино по бокалам. Пригубив вино, я улыбнулась работодателю, уже жалея о сделанном шаге. Все время пока мы обсуждали и улаживали нюансы договора, меня не покидало чувство, что я хожу по краю бездны. Под маской участливого дружелюбия скрывалась гремучая смесь. И мне не повезло попасть в его поле зрения. Он из тех, кто добивается своего любыми путями, несмотря на препятствия. И это не делает ему чести в моих глазах. Два дня, только два дня. Повторяла два этих слова, как мантру. На крайний случай есть браслет. Он защитил меня один раз, защитит и в другой. Может лучше сообщить Хаято? Нет. Тут же отвергла эту мысль. Моей жизни и чести ничего не угрожает. Два дня пролетят быстро. Я справлюсь. Постоянно надеется на помощь мужа не выход. Я должна решить эту проблему сама. Буду считать это проверкой на смелость, перед тем как познакомиться с императором и дворцом.

Глава 5

Сон не шел. В голову лезли всякие мысли. Сначала я корила себя за поспешность, затем страдала от уколов совести, а под конец совсем раскисла. Я металась по комнате как загнанный зверь. Успокоится, не удавалось. Накинув теплую шаль на плечи, вышла на террасу. Убывающая луна светила, безмолвно окутывая сад таинственным серебристым сиянием. Вздохнула полной грудью пьянящий аромат тягучий, словно мед и такой же душистый. Села на теплые доски, прогретые за день солнцем. Босые ноги окунулись в прохладную и мокрую траву. Тишина и покой, нарушаемая шелестом листвы. Зашуршала трава. На тропинке показалась остроносая мордочка с длинными усами, принюхалась и скрылась из виду. Вдалеке прокричала сова. Я слепо таращилась в одну точку. Мысли из головы выветрились. Эмоции притупились. Накатила смертельная усталость. Пошатываясь, встала и вернулась в комнату. Завтра будет новый день.

Утро наступило внезапно. Кажется, я только сомкнула глаза, как предательские лучи солнца коснулись лица. Перевернулась на другой бок, накрывшись с головой одеялом. Но тут, же подскочила, вспомнив, что сегодня последнее занятие, а завтра решающий экзамен. И чуть не взвыла в голос. После обеда прогулка с туатом по городу, а я даже не набросала план экскурсии. После занятий заскочу в библиотеку. Цзи Ма джин не откажет в помощи. Быстро собравшись, побежала на кухню. Баяр агы собирался на базар. Полусонный поваренок вытаскивал из кладовой, огромную бамбуковую корзину. Повар удивленно заморгал и остановился в дверях. Громко откашлявшись, спросил хриплым басом:

— Юкари? Вы сегодня что-то рано.

— Не спалось. Немного прогуляюсь перед занятиями. — Ответила я, заглядывая под хлопчатобумажную салфетку. — А вы на базар?

— Да, новый гость будь он неладен, — повар сплюнул и угрюмо продолжил, — принесли вирги на нашу голову чужака. Видите ли, не нравится ему наша кухня. Ему подавай изысков.

Я понимающе кивнула. Баяр агы досадливо махнул рукой и, ворча себе под нос, тяжелым шагом направился на выход. За ним засеменил, таща за собой корзину, зевающий мальчишка. Когда они скрылись, сделала бутерброд с козьим сыром и запила тонизирующим чаем с лимонником.

Ветер дул с моря —влажный с солоноватым привкусом и насыщенным запахом водорослей и рыбы. Он забавлялся, взлохмачивая аккуратно собранные волосы, и раздувал подол платья, словно парус. Мне приходилось постоянно поправлять его.

— Будет шторм, — внезапно за спиной раздался мужской голос, я подпрыгнула, сердце испугано колотилось, прижала руку к груди, — простите. Не хотел пугать. Да благоволит вам Немайн госпожа Юкари!

— Ли байсе у меня чуть сердце не выпрыгнуло. Не подкрадывайтесь так незаметно. Да благоволит вам Безликий.

— Вы сегодня рано. — Охранник пошел рядом. — Туат, что поселился вчера в «Красной ветви» правда, друг вашей семьи?

— Знакомый, просто знакомый. Я обещала показать ему город. После обеда. — Я рассеянно наблюдала, как горизонт заволакивают темно сини тяжелые тучи, урча они, извергали в море змеевидные разряды.

— Я должен доложить Хаято тайсе.

Я не ответила, побежала под гору к ближайшему мосту. Так даже лучше. Хаято разберется с этим туатом. А я вздохну спокойно. Завтра экзамен вот о чем я должна думать, а не о зеленоглазом чужестранце и не об опасности которую он может представлять. Уже на мосту я все же набросала план экскурсии. Я согласилась на предложение и не в моих правилах отказываться от обещания. Плохая черта, не раз подводившая, но переделывать себя поздно. И отец не одобрил бы. Он всегда говорил, что нужно нести ответственность за слова и поступки. Противоречивые мысли. Я не хочу расстраивать Хаято, но и с таинственным представителем народа Тоингрина желаю пообщаться. Желание, зародившееся из маленького семечка недосказанности Конола и разросшееся в несгибаемые стебли от встречи с Браном. Бабушка родом с островов «вечной молодости» и мне хочется узнать о них как можно больше. Я не могу вспомнить бабушку, сколько не пыталась. Пустота. И она расползается в душе липким, черным пятном. Период до десяти лет я помню бессвязными обрывками. Это пугает. Поэтому я стараюсь не вспоминать детство, и все что с ним связано. Но иногда мне снятся сны странные, вязкие словно паутина, попав в которую не вырваться.

Маленькая девочка с медными кудрями сидит на коленях призрачного фантома. Она радостно улыбается ему. Она верит и любит его. Он склоняется к ней и что-то говорит. Он бестелесное существо, от которого веет холодом. Я кричу. Но звуков нет. Он поглощает их. Картинка сменяется. Сад до боли знакомый и запахи в них волшебство ночи из реальной жизни. Из той последней ночи с Хаято. И все та же самая девочка. Она задорно смеется, убегая от прозрачного мальчика, сотканного из воды. Из-за дерева выскакивает второй мальчик. Нет лишь смутная тень. Он ловит девочку. На них налетает первый, и они падают в высокую траву. Она, плотоядно причмокивая, смыкается над ними. Темнота. Звонкий детский смех утопает в ней.

После этих снов голова раскалывается. Я еще несколько дней хожу как чумная. Забытые воспоминания прорываются из заблокированного подсознания в виде кошмаров. Отчего мне становится горько. Я хочу вспомнить. А Конол не расскажет. Поэтому встреча с туатом мне кажется знаком судьбы. Может от него я смогу узнать Тоингрин лучше и хотя бы так понять, кто была бабушка и кто есть я. Тайны и недосказанность побуждают человека совершать необдуманные, глупые поступки.

Занятия с учителем прошли спокойно. Даже моя каллиграфия не вызвала у Лао тана привычного выражения лица. А мне довелось увидеть его улыбку. На мгновение, но это много значило для меня. Лао тан серьезно посмотрел на меня, поглаживая седую бородку, и изрек:

— Госпожа Юкари я получил удовольствие обучать столь усердную ученицу. И напоследок дам совет. На экзамене не теряйте силу духа. Успокойтесь и не торопитесь. Очистите свой разум от посторонних мыслей. Говорите четко и ясно. И помните кисть продолжение руки, а не наоборот. Да будут милостивы к вам боги трех миров. Да благоволит вам Немайн.

— Спасибо учитель, — растроганно поблагодарила я, — ваши советы мудры и бесценны. Я буду помнить их и ваши уроки. Ваше терпение вознаградится богами. Да благоволит вам Безликий.

На пороге я обернулась и посмотрела на учителя в последний раз. Он сидел за столом погруженный в изучение древних свитков. Его лицо испещренное сеточкой мелких морщинок было сосредоточенно. Кустистые брови, нависающие над узкими глазами, озадаченно хмурились. Он жевал губы, выдавая тем самым беспокойство и волнение. Я буду скучать по излишне требовательному и сварливому старику. На глаза навернулись слезы. Я вышла, тихо прикрыв дверь за собой.

Затем мы с Наей ата пили вкусный чай со слабой горчинкой. Она строго наставляла, а я слушала и с грустью понимала, что наши посиделки теперь будут проходить в лучшем случае один раз в неделю. Если вообще будут. Все изменится. И будущее почему-то пугало. Я так стремилась осуществить мечту, что теперь, когда она близка, я в растерянности. Ная ата заметив мое состояние, подлила чай и ободряюще улыбнулась:

— Юкари золотце не печальтесь. Вы же не в другую страну уезжаете. Вы станете уважаемой Юкари тан. То, что вы сейчас делаете, может повлиять в будущем на судьбы других женщин. Ваша мечта о школе для девочек ведь не изменилась? — Нет. — Она ласково погладила мою руку. — Вот и славно. Думайте о них, когда будете стоять перед учеными мужами во главе с императором.

— Да, вы правы, — выдохнула я, слабо улыбнувшись, — но я боюсь…. Что меня ждет во дворце? Достойна ли я называться женой генерала Хаято? И не опозорю ли я его?

— Ох, девочка вы слишком себя накручиваете. Хаято тайсе не даст вас в обиду. Вы сильная и со всем справитесь.

— Не знаю. Я трусиха. — В отчаяние я закрыла лицо ладонями и глухо продолжила. — Отсрочку о не разглашении брака я выпросила у Хаято лишь по этой причине. Я плохая жена?

— Бедное дитя, — Ная ата подошла ко мне и прижала к своей груди, осторожно гладя по волосам, — все боятся. Страх естественен. Не вы первая, не вы последняя. Просто их нужно прятать глубоко очень глубоко. Тогда вы сами поверите, что они безопасны. Во дворце слабости не прощают, — она подняла мое лицо и вгляделась в глаза, — они зло. Вы можете быть слабы перед близкими людьми. Но перед чужаками скрывайте лицо за масками. Маски они защитят и скроют истинное лицо. Маскам все безразлично. А теперь улыбнитесь. Вам уже пора.

— Ная ата вы…, - не найдя подходящих слов я вновь прижалась к ней.

Распрощавшись, я шагнула за дверь, добрая домоправительница утирала выступившие слезы, белоснежным платком попросив на прощание:

— Госпожа Юкари не забывайте больную старуху. Наведывайтесь иногда на чашечку чая.

— Обязательно Ная ата.

Я махнула рукой напоследок и поспешила к ближайшему мосту. А там в библиотеку. Нужно просмотреть несколько книг и сделать пометки для себя. Проверить даты, а то я не совсем уверена в их точности. Мост «забвения». Как же не хочется туда идти. А придется. С него открывается потрясающий вид и связано много историй, которые как я полагаю, будут интересны туату. До библиотеки добралась быстро. Ветер усилился. Он бился о магазинные вывески. Злился и нападал на беззащитных горожан. Те кутались в плащи и упрямо шли наперекор стихии. Небо покрыли низкие свинцовые тучи. Где то над бухтой громыхал гром, и молнии рассекали пространство. Перескакивая ступени, забежала под крышу библиотеки. Цзи ма джин встретил меня удивленным взглядом, но узнав причину посещения, одобрительно улыбнулся и бесшумно скрылся за стеллажом. Ждать пришлось недолго, главный архивариус появился за столом с двумя увесистыми книгами. Я поблагодарила и, усевшись за ближайший стол, принялась штудировать труды об истории Шиан. Я потратила на это где-то около часа. Нужно поторопиться.

Буря стихла. Воздух насытился кислородом. Дышалось легко. Но дождь еще моросил. Что ж не сахарная не растаю. Я шагнула, однако передо мной выросла мужская фигура, преграждая путь.

— Я так и знал, что встречу вас здесь. Рад встрече Юкари.

— Господин Бран, — он поморщился, — для вас я просто Бран или уж лучше эйлив Бран.

— Эйлив Бран, не ожидала увидеть вас здесь. Познакомьтесь с моим вторым охранником Ли байсе.

Телохранитель бесшумно возник рядом и теперь в упор смотрел на туата. Того не смутила угрожающая поза старого воина. Он не принужденно улыбнулся и церемонно раскланялся, подмигнув мне. Позер.

— Бран мак Дехтире сидх Эохайд близкий друг семьи вашей госпожи. И я имею честь быть знаком с Хаято тайсе. — У меня от удивления брови поползли вверх, но я сумела взять себя в руки и утвердительно кивнула. — Юкари о вас рассказывала. Я рад, что она под защитой такого опытного и надежного воина. Не беспокойтесь она в надежных руках, и ей не угрожает опасность.

На последних словах я заметила, как на дне глаз туата лениво шевельнулись изумрудные искры. Опасен. И слишком много знает обо мне. Надо держать ухо востро. Два дня. И возможность узнать об Тоингрине из первоисточника. Эти два обстоятельства сдержали мое позорное бегство. Ли байсе скрылся за спиной.

— Юкари, прошу, — он галантно протянул мне руку, — ах, да…, - Бран, снял со своих плеч плащ и накинул на мои, — простите мою невнимательность. Я как истинный джентльмен должен позаботиться о своей даме.

Туат коснулся губами кончиков моих пальцев, глядя прямо в глаза. Щеки начали пылать, смутившись, я отвела взгляд. Он положил мою ладонь на свой согнутый локоть и направился вниз по лестнице, как будто ничего не произошло. Самоуверенный и наглый тип. Вот уж точно нелегкая принесла его на мою голову.

— Куда прикажете идти? Я в вашей полной власти, — я одарила его хмурым взглядом и холодно произнесла, — давайте без двусмысленных намеков. У нас с вами чисто деловые отношения. Не будем переходить грань дозволенного.

— Как прикажите.

Я чуть не проскрежетала зубами. Вот же упертый сноб. И глядя себе под ноги, сказала:

— Сначала к нотариусу. Надеюсь договор при вас.

— Как договаривались.

— Да, конечно, — сконфуженно пробормотала я и уже уверенней добавила, — затем я вам покажу старую часть города. Надеюсь, дождь к тому моменту прекратится. И мы сможем подняться на мост «Забвения». Думаю, вы оцените красоту и величие Шиан.

— Все непременно. Вы серьезно подошли к нашим прогулкам. Обнадеживает. — В его голосе проскальзывала насмешка.

Он смеется надо мной. Я взглянула на него. В профиль он был убийственно красив. Тонкие черты, словно выточенные из алебастра. Нос похожий на клюв ворона. И тонкие губы вокруг, которых залегли упрямые складки. И эти губы растянулись в озорной улыбке. Точно смеется. Я обиженно отвернулась. Я к нему со всей душой, а он…. Циник и позер.

— Вы обижаетесь? Прошу простите мой эгоизм, — он легонько сжал мои пальцы, — я не желал вас оскорбить. Я просто давно не ощущал себя так спокойно. Вы не представляете, как это утомительно постоянно слышать чужие мысли и переживать чужие эмоции. Не думайте, я не жалуюсь. Свыкся за столь долгую жизнь. Рядом с вами…, не подберу нужных слов. Я словно нахожусь за щитом. Вы экранируете все. Это удивительная способность. Не встречал подобного в своей жизни. А она у меня бессовестно длинная. Юкари вы простите?

Я утвердительно кивнула и посмотрела с азартом игрока выигравшего джек-пот, прежде чем подумать вопрос сорвался с языка:

— И сколько вам лет?

— Я ровесник Искажения.

— Вам две тысячи лет!? — откашлявшись, хрипло уточнила я.

— Я думал, нынешнюю молодежь не интересуют древние легенды. И да вы правы.

Я поежилась и отстранилась подальше от древнего, как само проклятье этого мира, туата. Он не позволил и притянул обратно, прижав к своему боку. И снова озорная улыбка и голос подозрительно радостный:

— Неужели я так отвратительно стар, что вы жалеете о нашем знакомстве?

— Нет, — поспешила я заверить его, — я не жалею. Мне стыдно за свой порыв. Я…, не знаю, как объяснить. Мне трудно свыкнутся с мыслью, что люди могут так долго жить. Это противоестественно.

— Может быть, а может благо. Великой матери видней. Анну одарила своих неразумных детей сполна. Наша кровь сильна даже в тир ши. Юкари в вас особенно сильна кровь предков. Вы проживете тоже неестественно долго. Сколько сейчас вам?

— Девятнадцать, — неуверенно прошептала я.

— Совсем дитя, и уже замужем. Мы не отдаем своих дочерей так рано. Куда смотрела твоя мать, Ни одна женщина Тоингрина не даст согласие на столь ранний брак.

Теперь он походил на брюзжащего старика. Я улыбнулась от нелепого несоответствия внешней оболочки и внутреннего содержания. Он укоризненно покачал головой.

— Смеяться над стариком не хорошо. Так, что твои родные думают об этом браке? Могу ведь я обращаться к тебе на ты?

Я не возражала. Его возраст позволяет такие вольности. Но вот в остальном. Наш разговор принял странный оборот. А еще я начала доверять незнакомцу за какие-то пять минут тесного общения. А это не правильно. Так не должно быть. Он опасен. Мягкий, певучий голос прервал мои тягостные размышления:

— Юкари, так что твои родные?

— Их нет в этом мире. — И не солгала же.

— Извини за бестактность.

— Ничего. Вы же не знали.

— Хм. Знаешь, чтобы загладить это недоразумение хочу сделать встречное предложение. После того как уладим все дела у нотариуса я приглашаю тебя в одно тихое место. Ресторация Гленд на Несс расположена в старой части города. Я угощаю. Там превосходная кухня. Знаменитый терпкий грог Килларни и воздушные пирожные. Ты любишь пирожные? — И не дождавшись моего ответа, продолжил. — Я старый дуррак. Все девушки любят их. Как тебе предложение?

— Оно заманчиво. Но…, - он властно оборвал меня не дав договорить, — ветер холодный. Ты уже вся продрогла. Не хватало, чтобы слегла с горячкой. Поэтому будь благоразумна. Слышал завтра у тебя экзамен. Нужно слушать старших и не перечить. Согласна?

И я покорно согласилась. Спорить с этим туатом себе дороже. Он все же невыносим. А своим характером решать все за остальных и не спрашивать их мнения смутно напоминал Хаято. Поэтому он не оставил мне выбора. Но если честно я замерзла. И не особо желала бродить под тоскливо моросящим дождем. Экскурсия была безнадежно испорчена. А мои планы разбиты Браном мак Дехтире сидх Эохайд.

Глава 6

Ресторация и правда была поразительной. Даже не так. Она удивляла и поражала одновременно. Я влюбилась в ее спокойную, располагающую атмосферу с первого взгляда. Зал, где мы расположились, был выполнен в виде грота. Уют и тепло камня в сочетании с деревом. Мягкий, рассеянный свет, тихое журчание воды и обилие растений — уголок далеких родных островов туатов. Я не ожидала увидеть в центре Шиан подобной самобытности, не говоря о целой улице, где жили одни туаты. За все время, проведенное в столице, я впервые узнала о существовании целого квартала для иноземцев. Хаято никогда не упоминал их в разговоре. А сама я не наведывалась в эту часть города. Слишком близко от дворца. Туаты жили обособленно, как и их соседи бореи. Других представителей различных народностей можно было встретить на улицах города. Например, дархат я встречала несколько раз. Даже химерийцев видела довольно часто. А вот туаты и бореи не попадались на моем пути ни разу за все полгода. При том, что они жили в столице семьями, если верить словам эйлива Брана. Пока мы шли мимо домов, напоминающих коттеджи старой доброй Англии кое-где оплетенных плющом и хмелем, иногда на фоне серых камней свисали светло-сиреневые гроздья глицинии, придавая безликим домам сказочный вид, Бран оживленно рассказывал об истории этого места.

Три столетия назад, когда война между Тахо и Химерией достигла своего апогея и грозила уничтожением империи, король туатов принял решение о незамедлительном вмешательстве и отправил послов в столицу империи Кофу. Каково же было их изумление, когда они обнаружили, что остров вместе со столицей ушли под воду. Император Рюэдзей в это время вел мирные переговоры с ханом Мурадом пытаясь спасти обескровленную и выжженную страну. На этом месте я чуть не поперхнулась, но не стала прерывать рассказчика назревшими вопросами. Туат не заметив, самозабвенно продолжал повествование. Послы поспешили к месту встречи непримиримых врагов и приложили львиную долю своих усилий и авторитета на разрешение конфликта и принятия мирного договора устраивающего обе стороны. На императора и его страну, как на проигравшую и начавшую эту бессмысленную войну, налагались контрибуции. А королевство Тоингрин настояло на строительстве посольства в новой столице и постоянное проживание здесь туатов на случай не выполнения условий договора. С тех пор туаты живут в Шиан беспрепятственно и с определенным комфортом. Маленькое королевство Тоингрин в чужой стране. Государство в государстве — со своими законами и укладом жизни.

— Эйлив Бран вы хороший рассказчик, но у меня имеются иные сведения относительно императора Рюэйдзея. И из них следует, что император погиб вместе со своей столицей.

— Хм, не ожидал. Позволь узнать, откуда эти сведения?

— Из книг. — Ответила расплывчато.

— Значит, эту сказку до сих пор выдают за правду. — Туат замолчал, а лицо его стало непроницаемым и жестким.

— Что вы хотите этим сказать? — Не выдержала я затянувшегося молчания.

— Я уже сказал. — Он посмотрел на меня холодным, отталкивающим взглядом, я споткнулась от неожиданности, но туат не дал упасть, держал крепко, растерявшись, опустила глаза. — Мне сказали, что ты серьезно занимаешься историей и завтра сдаешь экзамен. Ты хочешь стать учителем?

— Да, — ответ прозвучал тихо, голос от волнения не слушался.

— Похвально. Истинная дочь Великой Ану. Историю пишут победители, — я согласно кивнула, — а в этом случае проигравший император и его приемник переписали историю. Я не знаю, что им двигало, но точно не здравый рассудок. Повесить клеймо проклятый и стереть из вех бытия свое имя разве это не поступок обезумевшего правителя. И, если бы я не знал лично Рюэйдзея так бы и подумал. Мы пришли. Прошу, — он галантно пропустил меня вперед и, обернувшись что-то, тихо сказал моему охраннику, — Юкари, позволь, — сняв с моих плеч мокрый плащ, передал слуге в темно-синей ливрее обшитой золоченым галуном и повел вглубь зала, прошептав на ухо, — разговор закончим после обеда, если тебе интересна эта тема.

И теперь я с неподдельным любопытством разглядывала полупустой зал, ожидая подходящего момента продолжить разговор. Посетителей было на удивление немного. Молодая пара с ребенком лет пяти занимали столик напротив нас. Они тихо беседовали, иногда бросая в нашу сторону неоднозначные взгляды. В дальнем углу сидели еще двое скрытые полумраком. Они, молча, обедали, не обращая ни на кого внимания. Мой взгляд наткнулся на мужчину, с коротко остриженными волосами разместившегося у стены, что-то в нем показалось знакомым. Внимательнее пригляделась к незнакомцу, вспомнила, где видела того. На набережной вместе с Браном. Пока я разглядывала туата, в зале появилось новое лицо. Молодая девушка миловидной наружности одетая в мужской костюм и с оружием на перевязи, кажется эсток, но могу и ошибаться, я не сильна в холодном оружии, сначала направилась к мужчине у стены. Однако резко сменила траекторию, как только заметила нас. Я с удивлением отметила раздражение в ее глазах и упрямо сжатые губы. Она стремительно подошла к нашему столу, и бесцеремонно ткнув пальцем в грудь моего спутника, яростно прорычала:

— Ты безответственный сын лживого фомора. Я оббегала этот проклятый город тысячи раз…, - Бран прервал поток ругани обманчиво ласковым голосом, — И вам доброго дня эйла Скаат. Я не один.

Наконец она заметила меня, и ее красивое лицо пренебрежительно скривилось, словно она увидела мерзкого слизняка.

— Тир ши!? Что эта безродная девка делает здесь?

Я проглотила обидные слова, сочтя, что скандал закатывать нет смысла. За полгода я столкнулась с неадекватным отношением местных жителей к полукровкам и поняла одну вещь, везде найдутся те, кому тир ши поперек горла и выяснять отношения с каждым себе дороже. Нервные клетки не восстанавливаются. В среде туат же тир ши были отпрысками предателей. И слова этой вульгарной дамочки лишь подтвердили слова Хаято. Я окинула ее безразличным взглядом и в недоумении увидела, как на дне глаз Брана, полыхнуло зеленое пламя.

— Извинитесь перед моей спутницей эйла Скаат. Она пришла со мной. Я не позволю оскорблять ее. Ваши необдуманные слова ложатся пятном на мою честь. Вы знаете, что в этом случае требуют наши законы. — Он печатал каждое слово жестко и беспощадно подавляя волю и разум каждого в этом зале.

Атмосфера накалилась и звенела натянутой струной, грозя лопнуть в любой момент. Скаат сгорбилась, словно ее придавили непосильным грузом. Глаза опущены, уголки губ подрагивают, руки безжизненно повисли вдоль тела. Молча, она опустилась передо мной на колени и глухо сказала.

— Уважаемая эйла, прошу, простите мою несдержанность и обидные слова. Клянусь сидхом Кулана, что за оскорбления понесу должное наказание. Великая мать Ану свидетель моей клятвы и покарает за ее невыполнение. — Девушка поднялась с колен и, не поднимая глаз, продолжила. — Эйлив Бран вас искали. Принцесса беспокоится.

— Позже. — Эйла застыла на месте, переминаясь с ноги на ногу, по-видимому, сжалившись, туат уже мягче произнес. — Передай Ангусу чтобы ждал меня в восемь. Можешь идти Скаат.

— Не стоило принуждать ее извиняться, — сказала я, как только девушка удалилась и села рядом с мужчиной за столик у стены, — она лишь честно выразила свое мнение о таких как я.

— Каких?

— Безродных смесках чужих для обеих сторон.

— Глупость. — Сухо констатировал Бран. — А я уж было хотел похвалить тебя за мудрость не присущую моей подчиненной. Но после твоих слов…. Вы обе слишком молоды и не сдержанны в своих суждениях. — Он замолчал, вальяжно откинувшись на спинку стула и прищурив глаза, снова заговорил. — До прихода Скаат ты хотела о чем-то спросить. Спрашивай. Я отвечу на все вопросы.

— На все? — Удивленно приподняв правую бровь, переспросила на всякий случай.

— Не веришь. — Протянул, он хищно усмехнувшись.

— Хорошо. Тогда…, вы были знакомы с Лугайдом?

— Неожиданный вопрос. А можно встречный вопрос? — Я отрицательно покачала головой, он притворно вздохнул. — Тогда отвечу, как и обещал. Нет, я не знал древнего короля Лугайда мак Эйре сидх Ану последнего потомка Великой богини. Я родился после его гибели. Я ответил на твой вопрос, теперь позволь узнать, кто рассказал тебе о нем.

— Зачем? — Насторожившись, спросила я.

— О короле Лугайде не принято рассказывать. Он темная и противоречивая личность.

— Как Рюэйдзей?

— Да…, сравнение как нельзя ближе. Наверное, в этом — насмешка богов. — Мужчина провел пятерней по волосам, растрепав их и горько улыбнувшись, спросил. — Кто рассказал тебе о Лугайде?

— Бабушка, — и предупреждая следующий вопрос, поспешила сказать, — она умерла.

— Он принудил тебя к браку? — Его взгляд стал странным и пугающим.

— Кто? — Непонимающе воззрилась на собеседника.

— Хаято.

— Нет. С чего вы взяли? И откуда вы узнали кто мой муж?

— Это не составило большого труда. Кто еще мог приставить к тебе старших офицеров департамента по слежке? Только начальник министерства. Остальное можно сложить как дважды два.

— И, правда. Не сложно. — Пробормотала я, блуждая рассеянным взглядом по заполняющемуся залу.

— Юкари тебе нравится здесь?

— Да. Уютная обстановка и кухня разнообразная. Почему вы не остановились здесь?

— На этот вопрос я отвечал не единожды, — безапелляционно отрезал туат и, поймав мой взгляд, уточнил, — других вопросов значит, нет?

— Вопросов воз и маленькая тележка. Но боюсь, на все вы не успеете ответить за два вечера. И не для того вы нанимали меня. Поэтому воздержусь.

— Я сам предложил тебе задавать вопросы. Может тебя интересует Тоингрин? Или кто-то конкретный? К тому же мы не закончили разговор об императоре Рюэйдзее. Я могу рассказать о многом. — Он широко улыбнулся, давая возможность мне осмыслить сказанное, а затем тихо добавил. — Таким образом, между нами зарождается некоторый альянс, от которого мы оба больше приобретаем, чем теряем. Я бесценный опыт общения с тир ши, ты не менее ценные знания. Не отвергай мое предложение.

— Эйлив Бран вы искусный соблазнитель. И думаю, я не откажусь от столь щедрого дара. Слишком велик соблазн получить сведенья из первых рук. — Я поддалась вперед и прерывающимся шепотом утвердительно заявила. — Вы ведь имеете прямое отношение к мирному договору между Тахо и Химерийским ханством триста лет назад и сейчас прибыли в столицу по той же причине. Свадьба лишь повод. Не так ли эйлив Бран?

— Может, бросишь мужа и выйдешь за меня замуж?

— Вы издеваетесь? — Я исподлобья посмотрела, на туата сердито сопя. — Я серьезно спрашивала.

— Я тоже. Хаято недостоин тебя.

— А вот это уже не ваше дело. Спасибо за обед. Я уйду первая.

— Юкари не сердись. Я провожу тебя.

— Не стоит. Меня проводят.

— Я отправил охранника в «Красную ветвь».

— А кто вам позволил распоряжаться моей охраной?

— По условиям договора ты в полном моем распоряжении на два вечера. Ты везде сопровождаешь меня. Я же обязуюсь обеспечивать твою безопасность. Договор заверен. Под ним стоят наши подписи. Я в своем праве.

Я, молча, подорвалась с места и устремилась на выход. Вот же несносный человек тьфу туат будь он неладен. Угораздило же связаться с ним. Бран догнал у двери и силой закутал в свой плащ. Последние лучи заходящего солнца золотили крыши. Сумерки сгущались. На улицах зажглись фонари. Выбравшись на оживленную набережную, повела туата обходным путем по кривым улочкам Шиан, а не напрямую по мосту. Злорадно ухмыляясь про себя, лелеяла надежду, что этот самодовольный змей отстанет где-нибудь по дороге. Но к моему неудовольствию туат словно тень следовал неукоснительно на один шаг позади. У меня сбилось дыхание, а этому потомку диких лис хоть бы что. Улицы опустели. Иногда встречались подвыпившие компании, но они как по мановению волшебной палочки обходили нас стороной. Я бы тоже по возможности обошла этого странного туата стороной, однако глупое любопытство и отсутствие инстинкта самосохранения подвело под монастырь. А теперь дорогая Юлия Данииловна выкручивайтесь, как хотите.

Последний переулок и начнется квартал торговцев и ремесленников. А там и до чайного дома рукой подать. Но тут мое внимание привлекла суматоха на противоположной стороне улицы. Двое плечистых детин из портовой братии только они брили головы под ноль теснили к стене худенькую девушку. Она протестующе вскинула руки, от этого жеста мелодично звякнули браслеты, обвивающие тонкие запястья. Один похабно заржал, другой потянул к ней ручища, девушка, вжавшись в стену, закричала, призывая на помощь. Но этот переулок всегда безлюден, а из ближайших домов никто не будет спешить на выручку. Стражники редко сюда заглядывают. У этого переулка дурная слава. Я всегда старалась проскочить это место как можно быстрее и то днем. Вечером же на переулок лучше не соваться, если не хочешь найти приключения на пятую точку. А сегодня я была зла на туата и, проведя его обходным путем, решила здесь срезать и вот результат. Злость еще ни кому не шла на пользу. Но оставить в беде девушку мне претило. Потом замучает совесть и так на ее счету несколько прегрешений, которые нет, нет, да и напомнят о себе привкусом горечи. Поэтому, не обдумав, как следует план действий, решительным шагом пересекла улицу. Бран на несколько секунд замешкался. Не ожидал от меня столь сумасбродного поступка. Это дало мне возможность беспрепятственно проскочить между верзилами и, ухватив девушку за руку вытащить у них из-под носа.

— Лил, мы тебя обыскались! Боги милостивы мы нашли тебя! — Я тараторила, не давая незнакомке вставить и слова, мазнув по лицам негодяев, признала одного и накинулась с обвинениями. — Сиб удмар ты совсем пропил все мозги! Нападаешь на хрупкую девушку как отъявленный головорез с квартала меченых. Хесса ата будет опечалена сим недостойным поступком единственного сына. Отрада очей ее и опора ее старости.

Моя пламенная речь возымела действие. Затуманенные алкоголем глаза прояснились, с удивлением уставившись на меня:

— Госпожа Юкари? — Я брезгливо поджала губы, а он испуганно заозирался по сторонам и проблеял заплетающимся языком. — Вы это…, не серчайте. Мы ведь ничего плохого не хотели. Идем с дружком, никого не трогаем. Немного выпили. Так это ж для делу. За свадьбу наследника. А тут она…, - он икнул и тут заметив подошедшего туата, заторопился, — Ну мы пойдем. Госпожа вы уж извиняйте. И матушке не говорите.

— Не скажу. Но только из уважения к твоей семье. — Я неприязненно поморщилась, а этот недоросль местного разлива попытался похлопать меня по спине, однако на полпути передумал и, почесав затылок, промямлил. — Ну, бывайте.

Дружок его, вначале вошедший в ступор, отмер и начал баламутить, по-видимому, хмель из пустой головы не до конца выветрился, но Сиб быстро утащил сотоварища по бутылке в противоположную сторону. Звякнули браслеты. Девушка обхватила мою ладонь двумя руками и переводила благодарный взгляд с меня на туата и обратно:

— Безликий не оставит вас! А мудрая Лакхи одарит своей любовью! Юная госпожа, господин вы спасли бедную лицедейку. Моя благодарность не знает границ, но мне нечем оплатить этот долг.

— Я принимаю твою благодарность и снимаю с тебя долг. Боги трех миров нам свидетели. Меня зовут Юкари. Как твое имя?

— Лейла, госпожа. — Она радостно улыбнулась и крепче стиснула мою руку. — Но родные зовут Лил.

В горле запершило. Откашлявшись, удивленно подумала, что, не задумываясь, угадала имя. По спине участливо похлопали, а над головой раздался бархатистый голос Брана:

— Юкари нам пора. Уже поздно. Девушка спасена, и в состоянии добраться до дома.

— Мы не можем оставить ее одну. Надо проводить бедняжку.

— Вы с братом и так сделали больше положенного. Я не хочу вас утруждать. До площади пара шагов. Не беспокойтесь.

На слове брат я чуть снова не поперхнулась, но подавив рвущееся опровержение, обернулась и умоляюще улыбнувшись, попросила:

— Братец вы же согласны проводить бедную девушку? Окажите столь малую любезность своей младшей сестре. К тому же нам по пути.

— Что не сделаешь для любимой сестры. Но прошу взамен дать мне слово не поступать в дальнейшем так опрометчиво. В противном случае придется сообщить вашему мужу, по каким подворотням бродит его своевольная жена. И что-то мне подсказывает, что Хаято тайсе не одобрит ваших поступков.

— Дорогой брат мы не одни. — Я предостерегающе сверкнула на туата глазами и, отвернувшись, подхватила Лэйлу под руку.

Каков нахал! Угрожать мне. И кем!? Собственным мужем. И как у него только язык повернулся такое сказать. Как же он меня бесит. Как будто я не знаю, что Хаято не придет в восторг от моих выходок. А после того как узнает о тесном знакомстве с туатом вообще придет в ярость. Запрет в самой дальней башне своего поместья и будет выводить на волю лишь под своим зорким надзором. В лучшем случае. Ладно, будем, надеется на лучшее. И не впадать в депрессию раньше времени. Мои пессимистичные думы прервал взволнованный голос Лейлы:

— Из-за меня вас накажут? Ваш брат сердится.

— А!? Нет. Это его постоянное состояние. Не обращай внимания. Лучше скажи, мы с тобой раньше не встречались? Ты мне кажешься знакомой.

— Нет. Я бы вас запомнила. Тир ши с таким цветом волос большая редкость. Может вы видели мое выступление. Я лицедейка. Мы разъезжаем от города к городу и даем представления. Тем и зарабатываем на чашку риса.

— Точно я тебя видела в Усть-Яшасу на празднике сбора урожая. У тебя чарующий голос. А танец невесты просто завораживающий.

— Я рада, что вам понравилось мое выступление. Это лучшая похвала для лицедея. Мы пришли.

Лейла высвободилась и подбежала к женщине в цветастой юбке. Я внимательно разглядывала ее, пока та отчитывала девушку. Красивая, статная, узкое лицо, высокие скулы, миндалевидные глаза как у внучки с поволокой, но радужка очерчена зеленным в отличие от последней. Тир ши. Кровь разбавлена много поколений назад, но частички силы еще остались. Откуда пришли эти знания, мне неизвестно, только удивленно отмечаю, что они верны. Волевой подбородок, глубокие складки на лбу и вокруг рта. Волосы вороного крыла собраны в высокую прическу, закреплены костяной заколкой украшенной цветком красной лилии. На висках видны первые следы седины. На запястьях рук и щиколотках ног позвякивают при каждом движении множество золотых браслетов. А в правой ноздре красуется большое кольцо. Все это я заметила, мимоходом подходя к повозке.

— Несносная девчонка! Где тебя носит. Ушла, еще солнце не зашло, а вернулась впотьмах. Заставляешь старую бабку волноваться. Здоровьем слабая я уже. Треволнения мои закончатся когда-нибудь похоронами. Что будете делать? Скитаться неприкаянными душами. Избаловала я тебя.

— Бабушка! Да знаю я. Знаю. Я бы вовремя пришла, да на двух верзил пустоголовых наткнулась. И если бы мимо не проходили этот благородный господин с сестрой. Быть беде непоправимой.

— Да что ж ты сразу не сказала. Позоришь бабку перед людьми благородными. Мало учила тебя уму разуму. Господин благодарствую. Долг перед вами до конца жизни останется. Поклонись бестолковая, — женщина положила одну руку на голову внучке заставив склониться чуть ли не до земли, и сама согнулась в поклоне.

— Ваша внучка мне ни чем не обязана. Благодарите мою сердобольную сестру. Она спасла ее от насильников.

— Госпожа тогда…, - старая лицедейка взглянула на меня, а я поспешила сразу отказаться, — нет, нет благодарность вашей внучки, я приняла. Вашу тоже принимаю. А долг я вернула. Так что больше не волнуйтесь. Мы пойдем.

— Стойте госпожа. Долг мой останется. Будущее изменчиво. Сейчас вы помогли мне, а моя помощь может еще потребуется вам. Шестое чувство подсказывает, что вскоре мы свидимся. А интуиция никогда не подводила мамашу Башаир. У кого угодно спросите. Все знают, мамаша Башаир не солжет и расскажет всю правду. Могу и вам погадать. По руке. Иль карты раскинуть на судьбу, на суженного.

— Нет. Спасибо. — Я инстинктивно спрятала руки за спину от греха подальше, мамаша Башаир понимающе улыбнулась. — Тогда приходите завтра на центральную площадь. Мы вечером представление там будем давать. Внучка моя хоть и бестолковая, но голос славный, будто соловей заливается, а танец с масками всегда проходит под бурные овации. И вы благородный эйлив приходите. Вам понравятся здешние гулянья.

— Непременно, достопочтимая мамаша. Юкари нам пора.

— Да, сейчас. Да благоволит вам Немайн.

— И тебя девочка да не оставит ее милость.

Бран взял меня за руку и не отпускал до дверей «Красной ветви» Он молчал добрую половину пути, не доходя пяти шагов до чайного дома неожиданно развернул к себе и, заглянув в глаза смиренно заговорил:

— Шутка получилась донельзя детской и глупой. Говорят, старики со временем впадают в детство. Сия чаша не миновала меня. Не держи зла. И вот…, - он бесцеремонно взял мою руку и повязал красную атласную ленту с выбитыми на ней непонятными символами, в растерянности смотрела то на ленту, то на туата, — это — амулет наудачу. Знаки, начертанные на нем язык народа Ану. Ты тоже часть его. Великая мать не оставит свою дочь и поможет тебе. Завтра ты сдашь экзамен. Я верю в тебя, Юкари.

Он склонился надо мной и, запечатлев на лбу невесомый поцелуй, скрылся в шумной зале чайного дома. А я, выйдя из временного ступора и поправив рукав платья, поспешила в комнату. Долгий, суматошный день завершился не мене странным вечером. Страх и злость развеялись. Туат оказался благороднее и отзывчивее, чем я себе навыдумывала. И он первый сказал вслух, что верит в меня.

Глава 7

Я стояла возле ворот императорского дворца. Сегодня исполнится или разобьется в дребезги моя мечта. Сердце бухало как кузнечный молот, отдаваясь в висках. Руки вспотели и подрагивали от волнения. Я обтерла их о юбку платья, знаю, что неприлично, но платок, как и свой обед забыла впопыхах. Экзамен будет длиться шесть часов. И состоит из трех частей; каллиграфии, арифметики и проверки ораторских способностей. Последний этап по традиции проводил император и его голос был решающим в предстоящих испытаниях. Это обстоятельство усугубляло мои страхи. Я отступила на полшага назад. Так не пойдет. Возьми себя в руки. Очисти свой разум. Приложить столько усилий и труда, чтобы в последний момент трусливо сбежать. Перед глазами всплыло лицо учителя Лао тана. Он смотрел на меня с тем же выражением с каким разглядывал на первом занятии. Выражением превосходства и уничижения. Глубоко вдохнуть и выдохнуть. Я спокойна словно море в штиль, словно листва в безветрие в общем как йог достигший нирваны. Стиснув руки за спиной я шагнула вперед пока не растеряла остатки храбрости.

Парадный двор поражал своими размерами и великолепием. Под ногами лежали белоснежные плиты, а лестница ведущая во дворец пугала количеством ступенек. Не завидую послам и высокой знати. Это ж сколько времени и сил надо потратить на восхождение. Надеюсь нас поведут не через парадный вход. А то ведь это форменное издевательство! Или изощренный план императора по отсеву слабых и физически неподкованных. Обратного пути нет. Только вперед! На штурм дворца! На штурм экзамена!

Рядом с лестницей толпились счастливчики прошедшие предварительный отбор. Из пятисот претендентов только семеро мужчин разных возрастов и сословий сдали экзамен. Из женщин я единственная. Единственная женщина рискнувшая в этом году сдавать экзамен. Неделю назад когда я пришла в министерство личного состава и аттестации подавать прошение на сдачу экзамена на меня прибежали поглазеть все — от начальства до уборщика. Сколько тогда было шума. На мой естественный вопрос: — "чем вызван столь повышенный интерес к моей скромной персоне?" Писец, что принимал заявления выразительно так посмотрев выдал с придыханием:

— Я впервые вижу в этих стенах женщину желающую сдать сложнейший императорский экзамен.

Как позже я узнала от моего нового знакомого Кирана в последний раз представительница слабого пола решилась пройти испытания десять лет назад. И ее судьба весьма печальна. Девушка не выдержав насмешек и предвзятого отношения удалилась на остров даявиток прибежище всех страждущих и униженных дев. На острове Кэй главенствовал культ богини-девственницы Даявиты и матриархат даже император не вмешивался во внутренние дела острова. Хотя номинально Кэй входил в состав империи. Сейчас стоя перед лестницей ведущей на мою личную экзекуцию я ее прекрасно понимала. Презрительные и высокомерные взгляды напыщенных снобов по стечению обстоятельств бывших моими соперниками можно хоть и со скрипом, но пережить. А вот любопытные взгляды чиновников, что спешили на службу выводили из себя неприкрытой насмешкой. Никто из них не относился ко мне серьезно. Что ж я приложу все усилия, чтобы доказать обратное. Я смогу. В который раз прикоснулась к ленте-амулету и улыбнувшись направилась к Кирану. Киран самый юный из нашей разношерстной компании претендующих на заветный свиток с печатью феникса. Свиток, который получат лишь трое по завершении экзамена.

— Да благоволит тебе Безликий Киран! Я не опоздала?

— Да благоволит тебе Немайн Юкари! Ты вовремя. Тэдэши тан только соизволил появиться.

Я посмотрела в ту сторону куда указывал юноша. По лестнице неспешно спускался хмурый куратор. Тэдэши тан и так не отличался жизнерадостным выражением лица, а сегодня утром он выглядел мрачнее грозовой тучи. И то как он посмотрел на нас мне не понравилось.

— Да благоволит вам Безликий господа аттестующиеся. — Сухо поприветствовал нас куратор и обвел равнодушным взглядом. — Госпожа Юкари советую вам вернутся домой пока не поздно.

— Благодарю вас за заботу Тэдэши тан, — ответила я вежливым тоном, до боли сжимая пальцы рук за спиной, — но я останусь.

— По распоряжению Его императорского величества Хатахори экзамен пройдет в этом году не в золотом павильоне, как было установлено распорядителем Саргисом генро, а в нефритовой зале главного дворца. Вы удостоились высочайшей чести правителя солнца. Следуйте за мной.

Не обращая больше на нас внимания, куратор развернулся и стал плавно подниматься вверх. Претенденты вначале ввергнутые в шок его словами пришли в себя и поспешили следом. Кто-то шипел сквозь стиснутые зубы, кто-то молча взбирался по крутым ступеням сжимая кулаки. Я растерянно стояла внизу и мысленно костерила Его императорское коварство. Вот не зря мне не понравился взгляд куратора.

— Юкари ты идешь? — Киран стоял на первой ступеньки и протягивал руку.

— Да. Все в порядке. Не волнуйся.

Я благодарно улыбнулась. И бодро начала восхождение. Природное упрямство и злость не давали сбиться с заданного темпа, а остроумные шутки товарища по несчастью скрашивали изнурительный подъем. До парадных дверей к моему удивлению добрались все. И только двое взобравшись на верх согнулись пополам и судорожно хватали воздух. Остальные участники нашего забега чувствовали себя вполне комфортно. Переведя дух, я выпрямилась и наткнулась на изучающий взгляд Тэдэши тана. Его губы чуть дрогнули. Он улыбнулся? Или у меня воображение разыгралось?

— Поздравляю вас господа аттестующиеся. Вы достойно прошли начало испытаний. Терпение и упорство — качества наиболее ценные для будущих слуг империи. И мне как вашему куратору безмерно льстит данный факт. Да будут боги благосклонны к вам.

Все это было сказано сухим безразличным голосом. Будто он зачитывал приговор осужденным. Меня передернуло. На плечо легла горячая рука. Вздрогнув, я обернулась. Позади стоял Киран и ободряюще улыбнувшись тихо сказал:

— А ты молодец! Не из тех кто боится трудностей. Пошли.

Роскошь и изящество шедевра местной архитектуры прошли мимо меня. От страха и волнения подгибались коленки. Я боялась потеряться, выпустить из поля зрения спины мужчин. Полюбоваться удалось лишь полом и то мельком когда смотрела себе под ноги чтобы не споткнутся. И судя по увиденному сам дворец мог похвастаться богатством убранства и уникальным, высокохудожественным стилем. Даже обидностановилось была во дворце, а видела только причудливую мозаику пола и ковровые дорожки с затейливым рисунком. Позже попрошу Хаято провести мне экскурсию. Но это потом. Внезапно мужчины остановились. Я приподнялась на цыпочках и вытянула шею чтобы узнать причину остановки.

— Вам помочь? — От этого голоса сердце пропустило удар, а на губах расползлась глупая улыбка, — Не оглядывайся.

— Что ты здесь делаешь? — не оборачиваясь шепотом спросила я.

— Заметил знакомую фигуру и не смог пройти мимо, — он крепко сжал мою ладонь и горячо зашептал склонившись к уху, я чувствовала как его дыхание касается шеи. По спине побежали мурашки, — я буду присутствовать на экзамене. Императора не бойся. Он не кусается. Ты у меня сильная и справишься. Я не сомневаюсь в тебе. Верь и ты в себя. Удачи светлячок.

Он медленно выпустил мои пальцы и решительно прошел мимо. Я с благодарностью смотрела на сильную и уверенную спину мужа. И эта его уверенность передавалась мне. Теперь все будет хорошо, даже если не получу свиток. Муж всегда будет на моей стороне. Правда страх перед императором никуда не исчез, но как-то немного притупился.

— Да благоволит вам Безликий Тэдэши тан! Вы можете провести претендентов на аттестацию в зал и начинать экзамен без императора. Его императорское величество и его императорское высочество прибудут позже. Мастера и таны уже в зале. Главой комиссии в свое отсутствие Хатахори тэнно назначил меня.

— Хаято тайсе да благоволит вам Безликий! Слово императора закон. Да будет имя его вечно славится в трех мирах!

Последние слова куратора подхватила вся группа. Я на всякий случай в унисон вторила за всеми. Хотя думаю чувства наши при этом рознились. Раболепное восхваление правителя — во всей красе. И я выросшая при другом политическом строе и с иными ценностями не совсем понимала такого рвения доходившего иногда до фанатизма у местного народонаселения. Но как говорится в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И вообще я опять не о том думаю. Все от нервов.

Нас завели в огромный зал с колоннами. Сто квадратных метров не меньше. Стены, сводчатый потолок, колонны и даже пол были отделаны нефритом. Интересно тогда взглянуть на золотой павильон. Если названия соответствуют содержанию, то павильон — Клондайк для любителей золота. Долго созерцать образчик зодчества мне не позволили. Тэдэши тан быстро распределил нас по залу и рассадил за столы. Мы сидели в шахматном порядке на приличном расстоянии друг от друга. Все продумали. На столах, перед каждым из нас, лежала стопка бумаги, кисточка и чернила.

— Мудрейшие мастера. Уважаемые таны. Господа аттестующие. Благоволят вам боги трех миров. Сегодня волнительный день для каждого из вас. Сегодня трое из вас получат свиток подтверждающий чин и все привилегии связанные с оным. Вы должны показать лучшие качества и знания свои. Выбраны достойнейшие из достойнейших. Выбор, что предстоит сделать комиссии тяжел и труден. Но, — Хаято выдержал паузу, пронизывая каждого испытывающим взором, — победят сильнейшие. Обладатели острого ума и стойкого характера. Да будет на то воля богов. Теперь перейдем от официальных речей к практической части. Сейчас вам раздадут вот такие запечатанные свитки. В них содержится текст, который вы должны скопировать. И задания к нему. Так же вы должны будете определить автора и название трактата из которого взята выдержка. Если кто вспомнит страницы и главу пойдет лишь в плюс. Приступайте.

Юноши в красных широких одеяниях — будущие писцы и секретари приняли от Хаято подносы с лежащими на них свитками и разнесли каждому. Глава цензората перевернул песочные часы ознаменовав тем самым начало работы. Во рту пересохло. Я облизала губы и дрожащими пальцами сломала печать. Развернула свиток и быстро пробежалась по первым строчкам текста и не поверила своим глазам. Снова перечитала. Удивленно вскинула глазами на возвышение где сидел Хаято. Он увлеченно беседовал с пожилым мужчиной и мой пристальный взгляд оставил без внимания. Что ж приму это как знак судьбы, а не личное участие мужа. Хотя гложут меня смутные сомнения. Свиток, что я держала в руках содержал отрывок из десятой главы " Труда об империи Тахо в эпоху правления императора Кого" мастера Ре.

Последние песчинки упали с оглушительным звуком гонга. Два часа пролетели как одно мгновение. Я в последний раз проверила скопированный текст на наличие ошибок. Учитель Лао тан был бы доволен, каллиграфия практически идеальна. С заданиями я тоже справилась. Главу и страницы указала. Остается мучительно ждать оценку экзаменаторов. Оба свитка отдала ученику, который собирал работы. Нам дали полчаса на отдых. Комиссия что-то бурно обсуждая удалилась в другое помещение скрытое ширмой. Я еще долго разглядывала искусное изображение феникса восставшего из пепла. Неизвестный мастер прописал все в мельчайших подробностях, каждое перышко, частички пепла застывшие на когтях, огненный отблеск в глазах. И чем больше я вглядывалась в рисунок тем больше мне казалось, что феникс живой и пристально наблюдает за каждым из находящихся в зале.

— Юкари, — я испуганно вздрогнула и перевела взгляд на Кирана, — составь мне компанию за обедом. Не привык есть один.

— Да, с удовольствием. Только, — я неуверенно улыбнулась. — Я не взяла с собой ничего.

— Пустяки. Если не побрезгуешь стряпней моей матушки могу поделится. Она наготовила слишком много.

— Но экзамен продлится еще четыре часа. Я вынуждена отказаться. Не обижайся.

— После второго испытания на отдых нам дадут не более пяти минут. Для перекуса маловато времени. Так что, отказ не приму. — Видя мою нерешительность он веско заметил. — И знаешь, если я подавлюсь едой от твоего голодного взгляда. Моя смерть будет на твоей совести.

— Киран, а ты непревзойденный дипломат. Если сегодня тебе не вручат свиток, император потеряет ценный кадр.

Мы расположились за моим столом и быстро расправились с едой, которая на вкус оказалась восхитительной. Я несколько раз наверное сказала Кирану какая его мать умелица и велела передать огромное спасибо. Юноша шутливо отнекивался и подразнивал меня на протяжении всего обеда. А в конце вдруг стал серьезным и пристально глядя в глаза тихо произнес:

— Юкари, в твоих речах много незнакомых и чужих слов и ты никогда не опускаешь глаз при разговоре с мужчиной, даже сейчас смотришь прямо. С вызовом. Ты тир ши и это особенность воспитания. Но, если ты хочешь сдать экзамен и стать учителем, смири свою гордыню. Почтительно опусти глаза перед мастерами и танами. И ни в коем случае не поднимай их на императора. Я восхищаюсь силой твоего духа и желаю тебе лишь добра. Я верю боги нефритового царства не оставят тебя.

— Обязательно приму к сведенью. — Сухо ответила я.

— Я не в обиду все это сказал. И еще, поостерегись так пристально смотреть на Хаято тайсе. Могут истолковать не верно. Полагаю слухи вам не к чему.

— Не понимаю о чем ты.

— Юкари это не мое дело. И решать тебе, последовать моему совету или проигнорировать его. Но не я один заметил взгляды, что ты бросаешь на верховного цензора. Тэдэши тан тоже внимательно наблюдает за тобой. А наш куратор темная лошадка. Вокруг него много слухов.

— Откуда такие сведения?

— Поверь мне Юкари. Да не оставят тебя боги трех миров!

И не сказав больше ни слова Киран направился к своему столу.

Глава 8

Прозвучал гонг. Началось второе испытание. Мастера и таны заняли свои места. Последними в зал вернулись Хаято и Тэдэши тан. На долю секунды мне показалось, что куратор смотрит на меня, но он быстро скрылся из поля зрения. Сомнения разрастались, как снежный ком грозя поглотить мой разум без остатка. Юля, возьми себя в руки! Впереди сложный экзамен. Нет времени на пустые и никчемные подозрения. Но эмоции взяли верх. Чтобы развеять глупые мысли, я сделала вид, что уронила кисть. Нагнулась и невзначай посмотрела назад. Тэдэши тан стоял прислонившись к колонне. Руки скрещены на груди. Глаза прикрыты. Весь его вид говорил о безразличии к происходящему в зале и к окружающим в частности. Может Киран ошибся. А я зря накручиваю себя. Нервно закусила губу. Нет. Из нашего короткого знакомства с юношей, я успела сделать некоторые выводы. Киран отличался незаурядным умом и сообразительностью в сочетании с исключительной наблюдательностью. Он подмечал мелочи на основании которых делал поразительно точные умозаключения. Поэтому отметать его слова о кураторе не стоит. Кто знает, что на уме этого ученого мужа? Знаю только одно великодушием, он явно не страдает. И ждать от него понимания и снисходительности не стоит. Так же, как не стоит забывать, где я нахожусь. Дворец. Одно это слово предполагает уйму неприятностей и огорчений.

Пока я терзалась смутными опасениями, пропустила вступительную речь Хаято и услышала только пожелания достойно пройти второе испытание. Вот же недалекое создание с чрезмерной паранойей, прослушала оценки. Правда волнения среди соперников не наблюдалось. Косых и злорадных взглядов тоже. Только успокоилась, как по залу прокатился ровный голос Хаято:

— Господин Юан, вы удостаиваетесь чести, первым ответить на вопросы уважаемых мастеров. Прошу пройдите вперед. Ответы должны быть краткими и предельно обстоятельными. Затем вам дадут несколько примеров и задач, которые вы решите письменно. В это время отвечать будет следующий по списку. Господин Юан, поднимитесь за кафедру.

Я судорожно сглотнула. Мандраж вернулся. Этого экзамена я боялась не меньше, чем устного. Задачи и примеры я решу. Арифметика в этом мире была на уровне шестого класса, а высшей математики и в помине не было. Расчеты производились по не сложным формулам, которые не составило труда выучить. А вот остальные естественные науки в корне отличались от того чему я обучалась в школе. Особенно мироустройство внушало сомнения. Я заучила весь пантеон богов и кто от кого родился. Но боялась ошибиться в сонме духов и мелких божков. На Земле они ушли в сказки и мифы — на Аннвне они обладали безграничной властью. В них безоговорочно верили и почитали. За безверие и отрицание, боги жестоко наказывали. Боги влияли и повелевали жизнями людей. Я же не верила в них вовсе и боялась в запале оговорится. Хотя версию о сотворении мира Аннвн, я не могла отрицать, так как сама пришла из чужого. А в книгах о пришествии в этот мир Безликого, Ану и еще пяти богов рассказывалось о Великом переселении из умирающего мира. Семь богов объединили свои силы и открыли портал, через который прошли боги и их дети. Всего семь домов. Они создали семь государств, которые процветали на протяжении трех тысячелетий, пока мир не погрузился в хаос и кровопролития. В это темное время, лишь две цивилизации выжили и придерживаются старых традиций. От остальных остались осколки на которых выросли новые государства. Они покланяются старым богам наравне с новыми. А еще не забыть о магии и сверхъестественных способностях. У меня уже голова кругом. Только бы не ляпнуть, что человек произошел от обезьяны или про естественный отбор.

Когда наконец очередь дошла до меня, я успела повторить все что учила и с таким же успехом забыть. Мое имя прозвучало последним. На негнущихся ногах поднялась за кафедру и склонила голову перед каждым экзаменатором. Выпрямившись застыла в ожидании вопросов. Киран говорил не смотреть открыто, что ж буду смиренно глядеть в пол.

— Госпожа Юкари, Вы блестяще прошли предыдущее испытание и удивили старейшего из нас отменной памятью и обширными знаниями древней истории Тахо. Трактат мастера Ре из нынешней молодежи мало кто знает. А учитывая точное указание главы и страниц можно сказать, что и мастера не все вспомнят. Во втором испытании мы ждем от Вас таких же превосходных результатов. — Произнес растягивая слова мастер Ан и снисходительно спросил. — Госпожа Юкари, вы готовы?

Так и хотелось сказать "всегда готов", но вместо этого громко ответила:

— Да.

Вопросы посыпались, как из рога изобилия. Что-то не заметила я такой активности по отношению к предыдущим претендентам. Даже посапывающий до этого Од он тан проснулся и переплюнул всех своих коллег по количеству каверзных вопросов. Они что сговорились? Я начинала закипать. И чуть не провалила экзамен вступив в яростную полемику с Од он таном. Хорошо, что вовремя остановилась. А этот старый хрыч усмехаясь в бороду этак ласково спрашивает:

— Так вы госпожа Юкари утверждаете, что стихии не подвластны человеку?

— Стихии были не подвластны человеку. До прихода богов в Аннвн. Боги покорили стихии и заставили служить на благо человечества. Их дарами мы наслаждаемся до сегодняшнего дня.

— Достойный ответ юная госпожа. Нарекания вызывает лишь ваша эмоциональность. Кто обучал вас?

— Лао тан.

— Госпожа Юкари, ваши знания и память подтверждают исключительный талант, тяжелый труд и терпение. Но советую научиться смирять излишние эмоции и давать объективные ответы. Думаю с возрастом подобное пройдет. Для юности свойственна прямолинейность и чрезмерная горячность. Особенно подвержены этому юные девы.

— Спасибо за совет, — я учтиво склонила голову перед старейшим из экзаменаторов.

Задачи и примеры я решила быстро. В них как и ожидала ничего сложного не было. В противоречивых чувствах вернулась за свой стол. Ох, Юлька, что же ты наделала? А ведь сколько раз Лао тан ругал меня за несдержанность. Точно провалилась. Может пока не поздно, уйти? Мельком посмотрела на мужа. В этот раз он перехватил взгляд. И подмигнув, улыбнулся уголками губ. Я опустила глаза, на сплетенные пальцы. Мне стало легче. Пружина, что внутри натянулась до предела потихоньку ослабла. Напряжение сходило на нет. Меня начало потряхивать от пережитого стресса. Это еще не конец. Соберись. Самое страшное еще впереди. Крепче стиснула пальцы.

— Госпожа Юкари, примите наши искренние поздравления. Вы достойный противник. Еще никто не удостаивался похвалы Од он тана.

Я растерянно глядела на двух мужчин, которые совсем недавно смотрели на меня свысока.

— Спасибо, — единственное слово, которое удалось выдавить из себя.

— Юкари, я рекомендую вам покинуть зал. Пока есть такая возможность. Хатахори тэнно не столь лоялен к юным девам, как Од он тан. Его императорское величество консерватор. Надеюсь вы понимаете свое положение.

— Как любезно с вашей стороны господин Юан проявить беспокойство. Я польщена. — Одарила надменного аристократа очаровательной улыбкой и невинно похлопав ресницами уточнила. — Господин Юан, вы боитесь проиграть женщине?

— Не льстите себе. Я не считаю женщин соперниками. Мы с вами на разных ступенях развития. Это не я придумал. Так заведено испокон веков. А женщины идущие против общепринятых устоев вызывают лишь сочувствие.

— У меня нет желания с вами спорить. Если думаете, что ваши слова напугают меня. То вы ошиблись. — Я в упор посмотрела на мужчину и сухо добавила. — Через два часа император рассудит нас.

Его губы исказила самодовольная улыбка и надменно задрав породистый подбородок, этот ярый сторонник патриархата, отвернулся от меня. Язык враг мой. Несдержанность вот корень всех зол. Мало мне заносчивой Зары. Поздравляю — коллекция пополнилась высокородным зазнайкой. Я беспокойно огляделась по сторонам. Киран ободряюще улыбнулся. Остальные поспешили отвести глаза. Хаято, как и Тэдэши тана в зале не обнаружила. Откинувшись на спинку стула, растерла лицо руками. Гонг прозвучал в третий раз.

Наступила тишина. По залу пробежал приглушенный шепот. Затем послышался грохот отодвигаемых стульев. Я встала со всеми, разглядывая во все глаза новоприбывших. Первым на возвышение поднялся пожилой мужчина среднего роста и худощавого телосложения. Его голову венчал замысловатый головной убор закрывающий половину лица. Черная борода заплетенная в аккуратные косы ниспадала на грудь. Он окинул зал пристальным взглядом, от которого захотелось склонить голову еще ниже и небрежно махнув рукой сел в кресло. Справа от него встал Хаято. Слева молодой мужчина невзрачного и болезненного вида. Черты его лица имели неуловимое сходство с сидящим правителем. Наследник собственной персоной. М-да. Что-то не впечатляет императорский отпрыск. Не зря столько нелицеприятных слухов ходит по городу. Впору поверить во все эти басни. Даже немного жаль невесту. Мой взгляд скользнул на женщину расположившуюся на ступень ниже. Я застыла в ступоре. Из состояния столба меня вывел ее насмешливый взгляд. Я непроизвольно подняла глаза на мужа. Глаза и этот прищур. Манера держать голову, изгиб губ, как же это до боли знакомо. Я снова опустила взгляд на незнакомку. Нет. Это невозможно. Поразительное сходство. Я вопросительно посмотрела на Хаято. Муж стоял холодным изваянием и с непробиваемым спокойствием на лице. Он не взглянул на меня. Зато незнакомка, перехватив мой взгляд ласково улыбнулась. Смутившись опустила глаза в пол. Монотонный голос куратора возвестил:

— Его императорское величество Хатахори объявляет третье испытание открытым. Экзамен почтила своим присутствием ее высочество Рианон принцесса королевства Тоингрин и Тир на ог. Ваше высочество надеюсь вы оцените качество аттестации и опыт отточенный веками.

— Опыт всегда полезен. Ваше величество, я приятно удивленна.

— Что же так удивило вас, благородная эри?

— Весьма неожиданно узнать, что указ императора Кого соблюдается до сих пор.

— Мы чтим законы предков. И в знак моего расположения, предлагаю вам вызвать первого претендента.

По знаку императора принцессе подали свиток. Она внимательно рассматривала его несколько минут. А у меня в это время мысли путались и метались из стороны в сторону. Рианон…, Рианон…. Руэйдхри мак Рианон. Она мать Хаято. Моя свекровь. Захотелось провалится сквозь землю. Я не рассчитывала на скорую встречу с матерью мужа. Да что греха таить, я вообще думала, что никогда не увижу ее. Тем более сегодня. Моя нервная система не выдержит еще одного стресса. Юлия Данииловна, быстро прекратила истерику! Встреча со свекровью — не повод для паники. Здесь никто не знает о узах, что связывают нас с главой министерства тайной полиции и внешней разведки. Поэтому, возьми себя в руки! А вот позже я устрою вам, Хаято тайсе допрос с пристрастием. Мстительно улыбнулась, предвкушая занимательный разговор.

— Юкари дочь Даичи из рода Орла, — звонкий голос принцессы разнесся по залу, отлетая от стен, эхом отдаваясь от рельефного потолка, я инстинктивно выпрямилась и подняла глаза, — вы удостаиваетесь чести, первой пройти это испытание.

Я шла за кафедру, как на эшафот. Сердце рвалось из груди перепуганной птахой. В голове было пусто — ни единой связанной мысли. Я неуклюже поклонилась и сцепив пальцы за спиной, уставилась на лакированную поверхность кафедры. Столешница видимо пережила не одно столетие: массив дерева потемнел, в некоторых местах виднелись подтеки и мелкие царапины, правый угол разделяла трещина в палец. Просто наплевательское отношение к антиквариату! Интересно кто следит за императорским имуществом?

— Подними голову дитя. — мягкий голос императора заставил оторваться от созерцания изъянов кафедры и послушно повиноваться его словам. — В бумагах ты указала местом рождения — остров Айо. Родители погибли. Вырастила и воспитала тебя бабушка, но она умерла несколько лет назад.

— Все так ваше величество.

— Ты указала, что хочешь стать учителем. Ты хорошо обдумала свое решение? В таком юном возрасте легко ошибиться в выборе. Должность учителя — большая ответственность. Важны не только знания, но и опыт. — Император замолчал, внимательно изучая мое лицо цепким взглядом, я не отводя глаз, уверенным голосом произнесла. — Ваше императорское величество, я давно решила кем хочу стать. Видят боги трех миров — желание мое искреннее и со временем не изменится.

— Да не оставят тебя боги, дитя мое. Я уже ознакомился с протоколами и оценками предыдущих экзаменов. Мастера и таны единодушны в своих суждениях. Но прежде чем принять окончательное решение, я задам еще несколько вопросов. Какое событие послужило восшествию на престол дома Судзаку?

Я говорила на одном дыхании. Излагая исторические факты, дополняла их подлинными образами из воспоминаний современников. Даты, имена всплывали в памяти яркими картинками складываясь в единое целое, как карточный домик. Император слушал не перебивая. Завершив рассказ обвела всех беглым взглядом и остановилась на правителе. Он пронизывал испытывающим взором будто хотел заглянуть в мои мысли и мучительно долго молчал.

— Благородная эри, я хотел бы узнать ваше мнение об этой юной тир ши?

— Ваше величество, у девочки нет дара видящей. Знания Юкари — лишь ее заслуга. Трудолюбие и усердие не эти ли качества Ваше величество ценит?

— Я благодарен вам эри. Госпожа Юкари это была вынужденная мера.

До меня наконец дошел смысл их диалога. Я до боли сжала руки в кулаки и отвела глаза. Злость и обида полыхали внутри. Раз я полукровка, значит можно подозревать меня в подлости и еще не пойми в чем!? От несправедливых подозрений императора на глаза наворачивались слезы. Чтобы не разревется у всех на виду, впилась ногтями в ладони.

— Дитя, взгляни на меня. Теперь когда все сомнения развеяны, мы можем продолжить экзамен. На первом испытание тебе выпал отрывок из тракта мастера Ре, и по твоим заметкам, я сделал вывод, что он хорошо знаком тебе. Меня занимает мысль, что послужило этому глубокому интересу к столь древнему труду?

— Император Рюэйдзей, — чуть слышно пробормотала я, не смея поднять глаз.

— Чем же проклятый император привлек твое внимание, дитя?

— Император Рюэйдзей значимая фигура в истории Тахо. Его помнят и чтят в народе. Однако в официальных документах, его имя отождествляют с демоном. Его достижения и поступки незаслуженно вычеркнуты из анналов истории. Информации о нем чрезвычайно мало. Это несоответствие и вызвало сугубо профессиональный интерес. — Я с жаром произносила каждое слово в упор глядя в глаза императору.

— Замечательно. Сразу просохли слезы. Не обижайся на старика девочка. Долг императора всегда следовать закону. Тир ши наследуют дар и не всегда используют его во благо.

— Ваше величество, я бы не посмела, — краснея прошептала я.

— Хатахори тэнно, не смущайте девочку, — улыбнувшись, принцесса подмигнула мне, от чего я растерялась еще больше, — думаю для империи госпожа Юкари станет поистине неоценимым открытием. Не упустите такое сокровище Ваше величество. Ее дар уникален. Она наследница первого дома Тоингрина. И если вы откажете ей в прошении, то я заберу девушку с собой. Юкари, ты согласна отправится со мной в Тоингрин?

Повисла тишина. Я с тревогой перевела взгляд на мужа. Он казался спокойным, но только внешне. Я заметила, как в его глазах промелькнул серебристый отсвет. Однако, в отличае от меня, Хаято умело владел своими эмоциями. Он широко улыбнулся Рианон и вежливо поинтересовался:

— Благородная эри, вы забыли, что девушка подданная империи и не достигла совершеннолетия? Подобные решения может принимать лишь родственник или опекун. Советую на будущее — не делайте столь скоропалительных предложений.

— Хаято тайсе, вы как всегда на страже порядка. Скажите, вы помните личные данные каждого претендента?

— Ваше императорское величество, отведенное время для госпожи Юкари истекает. — Невозмутимо произнес муж, проигнорировав вопрос принцессы.

— Время…, время — неумолимый противник. Госпожа Юкари, ваши ответы удовлетворили меня и я склоняюсь к оценкам мастеров и танов. Возвращайтесь за свой стол и дожидайтесь моего решения. Эри Рианон, я приму к сведенью ваш совет.

Ответы моих соперников прошли, как в тумане. Напряжение и стресс шести часов начинал сказываться. Я хотела спать. И мне было уже глубоко наплевать на результаты. До конца еле досидела. Глаза закрывались, хоть спички вставляй. В пол уха слушала, как Киран убедительно разъясняет негативные последствия какого-то нового указа. Император согласно кивал, а в конце даже решил внести некоторые изменения. Наконец прозвучал гонг, чем вызвал радостное оживление. Император прокашлялся, призывая к тишине и оглядев зал, произнес торжественную речь.

— Каждый год по указу императора Кого все граждане империи могут пройти аттестацию на получение новой должности. Из года в год претенденты проходят жестокий отбор и лишь достойнейшие попадают на заключительные экзамены. Император выбирает троих слуг на благо империи. Трудолюбие, упорство, терпение — три качества дарованные нам Безликим. Правитель, как прямой потомок бога, обязан следовать гласу божьему и выбор этот неоспорим и справедлив. Те кто услышат свое имя, подойдите к лестнице. Господин Юан, господин Киран, госпожа Юкари.

Следующие полчаса остались в памяти размытыми образами и словами. Нас поздравляли, хвалили, зачитывали обязанности. Мне порекомендовали набраться опыта и дополнительных знаний перед тем, как вступить в должность. Однако эти напутствия не омрачили моей радости. Я получила заветный свиток, на котором красивым почерком было выведено — Юкари тан.

Глава 9

— Нужно обязательно отметить нашу триумфальную победу на экзамене, — глаза Кирана горели предвкушением, по свойски обняв за плечи меня и Юана, он торжественно изрек, — Юан генро, Юкари тан приглашаю вас в "Беспечный Саё". Выпивка за мой счет.

Безупречное лицо Юана исказила брезгливая ухмылка. Сбросив руку Кирана с плеч, он выпрямился, выпятив при этом грудь вперед и смерив нас красноречиво недружелюбным взглядом, скучающим тоном ответил:

— Мне неинтересно. Киран я всегда знал, что ты не от мира сего. Но покровительство недодемону, недостойное поведение для наследника дома Сингхи. Подумай, как воспримет эту новость твой отец. Разговоров не избежать.

— О, да! Разговоров действительно не избежать.

Дальнейшие события развивались с молниеносной скоростью ставшие для меня полной неожиданностью. Киран резко развернулся, послышался сухой хруст, за которым последовал истошный крик. Я запоздало схватилась за правую руку Кирана и умоляюще зашептала:

— Киран не стоит. Он того не стоит.

За спиной раздался бесцветный голос куратора Тэдэши:

— Что здесь происходит?

Я резко обернулась. Куратор обвел нашу «дружную» компанию тяжелым взглядом, дольше всех его глаза задержались на мне. Я внутренне содрогнулась и облегченно выдохнула, когда мужчина переключил свое внимание на Кирана. Все же неприятный тип. С таким как он лучше не встречаться на узкой дорожке. Может растоптать и не заметить.

— Киран сэйто вы решили в первый день службы испытать все прелести «каменных мешков»? Юан генро надеюсь, вам не стоит объяснять, что следует за нарушение закона императора?

— Нет. — Последовал единодушный ответ.

Юан наконец встал оттирая кровь с подбородка и прикладывая платок к кровоточащему носу. Он бросил на нас разъяренный взгляд, но тут же его лицо стало застывшей, непроницаемой маской.

— Я всегда знал, что вы благоразумны. Что же касательно вас юная госпожа, советую не провоцировать больше столь щекотливые ситуации. По закону я должен заключить вас троих под стражу.

— За что? — У меня вырвался возмущенный возглас.

— За неуважение законов империи и императора госпожа Юкари, — по его губам скользнула змеиная улыбка и, поддавшись вперед, шепнул мне в лицо, — и верховный цензор вам не поможет.

Я заторможено моргала. Слова не желали укладываться в голове, я не понимала их смысла. А куратор тем временем стал снова безучастным ко всему и безразличным тоном произнес:

— Но в честь вашей успешной сдачи экзамена я так и быть закрою глаза на вздорную выходку. Да благоволит вам Безликий.

И не говоря больше ни слова, Тэдэши тан легкой походкой прошел мимо нашей замершей троицы. Юан отмер первый и, смерив нас презрительным взглядом, удалился следом. Киран сосредоточено тер подбородок, а, затем, не глядя на меня, сказал:

— Юкари, прости. Я повел себя как безмозглый вирг в брачный период. Эта безобразная сцена…. Проклятье вирга! Видимо онрё лишил меня разума. С Юаном мы знакомы давно и дружеские чувства нас не связывают, как ты успела заметить. Но я никогда не был сторонником рукоприкладства. Всегда ограничивался словесной дуэлью. Но сегодня он перешел грань. Я хотел только весело провести время и сгладить острые углы.

— Киран, я не сомневаюсь в твоих благих намерениях. Не бери в голову. Мы прекрасно отметим сдачу экзамена и без этого надутого индюка. Своей кислой рожей он бы только испортил праздник. Мы сегодня заслужили по кружке доброй араки.

— Твоя, правда! И о чем я только думал когда приглашал Юана!? — Он, смеясь, похлопал меня по плечу.

Шутя и посмеиваясь, мы свернули за угол и столкнулись с Сейджи. Мы синхронно поклонились друг другу. Помощник мужа, сощурив глаза, окинул нас подозрительным взглядом и непреклонным тоном сообщил:

— Госпожа Юкари, по приказу Хаято тайсе вам надлежит проследовать за мной. Прошу.

— Встретимся в порту рядом с таверной, — успела я шепнуть, до того как рядом материализовались два бравых воина с квандо наперевес.

Киран понимающе хмыкнул и многозначительно подмигнув, направился прямо по коридору. Я же в сопровождении конвоя пошла обратно. Сейджи грозно вышагивал впереди. Почему грозно? Да потому что встречавшиеся на нашем пути люди; будь то слуги или чиновники шарахались от нас как от чумы. В общем, до дверей кабинета сурового и беспощадного главы цензората меня доставили с помпой. Я чувствовала на себе любопытные взгляды и мельком видела злорадные ухмылки. Одним словом — дворец. И слухи по нему разносятся со скоростью света. Если они реагируют так на девушку без рода и племени, хотя нет — я тир ши. Один только цвет волос вызывает противоречивые чувства у местного населения. Одни смотрят с благоговением, другие с ненавистью. Злой дух, недодемон как выразился Юан. А Хаято не прогнулся под гнетом общественности, даже наоборот гнул свою линию. В столице его боялись, ненавидели, но большинство уважало и почитало наравне с императором. За полгода я узнала достаточно, чтобы серьезно опасаться двора с их непробиваемым снобизмом. Когда раскроется вся правда, мне придется учтиво раскланиваться, изображать дружелюбие и выслушивать тонны лживых речей. Я превращусь в уважаемую госпожу — жену великого генерала Хаято последнего потомка императорского дома Сэйрю и как выяснилось с примесью королевской крови Тоингрина. Боже, как все запущенно! Я хотела лишь счастливо прожить с любимым мужчиной тихую, спокойную жизнь. Теперь же…. Снова неизвестность.

Сэйджи остановился возле тяжелых дверей из темного дерева. Конвой встал по бокам от двери. Мужчина галантно открыл дверь, пропуская меня вперед. Дверь бесшумно закрылась. Я оказалась в огромной гостиной. На стенах тускло горели светильники, отбрасывая длинные тени. Ноги утонули в густом ворсе ковра. Стараясь не шуметь, направилась к приоткрытой двери, из-под которой лился дневной свет. Я не дошла всего пару шагов, как оказалась в кольце горячих рук мужа.

— Юля, — выдохнул он в макушку, — я скучал.

Хаято развернул меня лицом к себе и поцеловал. Сладость и горечь смешались, заставляя пылать и дрожать от желания. Ноги подгибались. Голова кружилась. Я обвила руками шею мужа и между пылкими поцелуями беспрестанно шептала:

— Я тоже скучала…, очень скучала, это пытка быть так далеко….

— Скоро мы будем вместе и больше никаких условий. Ты моя жена и все должны знать об этом. Ты Моя! — Хрипло, со злостью прошептал мужчина мне на ухо.

А меня будто током ударило. Я, прерывисто дыша, отстранилась от мужа, уперев руки в его грудь, и заглянула в глаза, цвет которых сейчас напоминал жидкое серебро.

— Хаято, подожди! Та женщина…. Она твоя мать?

Хаято мучительно долго молчал. Его глаза снова пугали всполохами серебра и безумия. Я уже пожалела, что задала этот вопрос. Муж выпустил меня из объятий и отошел на пару шагов. Облокотившись о дверной косяк, он растер пальцами переносицу и, уставившись пустым взглядом в пространство, сдавленным голосом произнес:

— Да. Но давай сегодня не будем о ней говорить.

— Хорошо. — Как можно мягче сказала я и прошла мимо него в другую комнату.

— Юля, я расскажу все, но позже. Хотя…, - он обошел меня и направился к прикроватному столику. Со стола он взял небольшой тубус и обернулся ко мне, — я решил преподнести тебе подарок по случаю твоего успеха на экзамене.

— Что это?

Я разглядывала тубус с неподдельным интересом и, наконец, вытащила на свет свиток. Пергамент пожелтел от времени. Один край обуглился. На первый взгляд свитку было не меньше пары столетий. Я возбужденно развернула его. Да ему триста лет! Пробежавшись глазами по первым строкам, с трудом разобрала название. А потом с изумлением вскинула глаза на Хаято.

— Это же жизнеописание императора Рюэйдзея! Почему ты вдруг передумал?

— Ты была великолепна сегодня. И я согласен с Од Он таном, что твоя целеустремленность граничит с упрямством осла.

— Кхм. Это комплимент!?

— Отчасти, — обворожительно улыбнувшись, муж невозмутимо продолжил, — я подумал, что лучше уж ты от меня узнаешь правду, чем сама докопаешься до истины. Это, во-первых, а во-вторых, мне так легче будет рассказать о своем прошлом.

— Как эта рукопись связана с твоим прошлым?

— Узнаешь все в свое время. — Шепнул на ухо этот хитрец, обдав жарким дыханием чувственную кожу, и между поцелуями вкрадчиво спросил, — на чем мы остановились?

— Хаято это нечестно! — С возмущением воскликнула я, попытавшись вырваться. — Я же умру от любопытства!

— Я тоже на краю гибели. Ты же не дашь умереть своему щедрому и горячо любимому мужу? — Горестно вопросил этот интриган, при этом в его глазах плясали бесенята.

— Поразительное самомнение. Хотелось бы услышать все доводы господин министр. Не вижу повода для волнения. Ваш случай не смертелен.

— А вы жестокая женщина Юкари тан. Любая другая уже увидела, что меня поразила неизлечимая, смертельная болезнь.

— А вы оказывается себялюбиц. За кого я вышла замуж!? — Я закатила глаза.

— За самого прекрасного, доблестного и верного мужчину в мире, — муж уже веселился не скрываясь.

— Идеальный принц, только белого коня не хватает.

— Белая кобыла подойдет? — Он задал вопрос с самым серьезным видом.

— При чем здесь кобыла?

— В конюшне есть только кобыла белой масти. Я хотел подарить ее тебе. Но раз для идеальности мне не хватает именно ее, придется присмотреть тебе другую. Хотя если честно я предпочитаю Ворона. Но что не сделаешь ради любимой женщины.

— Паяц! — Я в отместку ущипнула мужа за бок.

— Значит, объявляете войну дорогая супруга. — Он подхватил меня на руки и, сбросив на кровать, навис надо мной, обдав жарким взглядом.

— Хаято, это запрещенный прием.

— Правда!? А я всегда считал, что запрещенные приемы неотъемлемая часть моей работы.

Рассудив, что спор здесь неуместен, отдалась во власть страсти снедающей в этот момент нас обоих.

Я устроилась на плече мужа, нежно очерчивая пальцем заостренный подбородок. Он ласково перебирал мои волосы, как вдруг схватил правую руку и резко сел. Я поднялась следом, с изумлением воззрившись на взбешенного мужа.

— Что это? — Он ткнул в амулет туата.

— Браслет.

— Вижу. Не слепой. Откуда он у тебя?

— Один знакомый подарил на удачу.

Хаято подскочил и стал расхаживать по комнате взад и вперед. Затем, взлохматив волосы пятерней, остановился возле меня. Я так и осталась сидеть на кровати не в силах понять, чем вызвала гнев. Муж присел на корточки и, заглянув в глаза, спокойным голосом заговорил снова.

— Юля ты обещала мне не искать новых встреч с туатами.

— А я и не искала.

— Юля тогда объясни мне, какого вирга здесь происходит. Почему амулет Ану оказался у тебя?

— Я уже сказала. В чем ты меня обвиняешь?

— Я не обвиняю. Я хочу знать правду.

— Хорошо. — Сухо выдала я. — Я и не собиралась из этого делать большой тайны. Я познакомилась с туатом два дня назад. Он постоялец в «Красной ветви». Он попросил меня показать город. Я согласилась. Это все. Ты удовлетворен.

— Почему мне не доложили?

— Не знаю. Со своими церберами разбирайся сам. — Язвительным тоном произнесла я.

— И как много ты скрываешь от меня? — Он встал и, скрестив руки на груди, смотрел теперь на меня сверху вниз.

— А это, каким боком? — Я тоже подскочила и пристально взглянула в глаза мужу, а потом внутри, будто что-то надломилось, и я со стоном опустилась назад. Закрыв ладонями лицо, глухо продолжила. — Я сегодня очень устала. Ночь практически не спала. Переживала, что не сдам. Потом Юан с необоснованными нападками и под конец драка. Тэдэши тан и его неприкрытые угрозы. Этот дворец. Он давит на меня. Я боюсь его. Я думала, что могу на тебя положиться. Что кто-кто, а уж ты точно поймешь меня, и не станешь судить. Я не хотела с тобой ссориться. И сейчас…. Мне лучше уйти.

Хаято сел рядом и обняв за плечи, притянул к себе. Я спрятала лицо у него на груди и позорно разревелась. Нервы сдали. Он успокаивающе хлопал меня по спине.

— Прости, Юля. Я не сдержался. Ты не виновата. Ты мой светлячок. Только с тобой я могу быть собой. Я боюсь за тебя. Будь проклят этот туат! Неделя выдалась безумно долгой. Приезд матери. Покушение на принцессу Сохель. Это все отговорки. Я не вправе был срываться на тебе. Простишь меня?

Я подняла заплаканное лицо и примирительно улыбнувшись, коснулась его губ. И только сейчас заметила, что он тоже вымотан, под глазами залегли глубокие синяки.

— Прости. Я не хотела, чтобы ты еще и из-за меня волновался. Туат должен сегодня вечером уехать. Проблема решится сама собой. И не переживай за меня. Все будет в порядке.

В дверь громко постучали. Хаято выругался сквозь зубы. Натянув одежду, бросил через плечо:

— Сейчас вернусь.

Когда муж вышел в гостиную послышался взволнованный голос.

— Хаято тайсе, ее высочество Рианон требует немедленно принять ее.

— Проводи ее высочество в кабинет. Я сейчас буду.

Пока за дверью разговаривали, я быстро натянула платье и привела себя в порядок. Красноту и опухшие глаза, конечно, не спрятать, но хоть выгляжу опрятно. Вернувшись, Хаято одобрительно кивнул и, притянув к себе, поцеловал на прощанье.

— Сейджи. Проводи госпожу. До встречи светлячок. — Я последний раз сжала его ладонь и уже хотела отвернуться, но муж сурово взглянув мне в глаза, выдал тоном нетерпящим возражений. — Много не пить. А Кирану передай, если с тебя хоть один волос упадет, завтра же отправлю на северную границу.

— Будет исполнено мой генерал. — Я подмигнула ему и, развернувшись, выбежала за дверь, у которой поджидал Сэйджи.

На сердце было легко. Даже косые взгляды спешивших мимо слуг и чиновников, не вызывали больше страха. Лишь безудержное веселье. Представляю, какие сплетни пойдут о жестокости цензора. Его и так видимо боятся до колик в желудке. Один даже побледнел и покрылся испариной, узрев мое опухшее от слез лицо. Что ж не буду переубеждать в обратном. Весь путь до ворот я старалась смиренно и запуганно глядеть в пол. И только оказавшись за пределами дворца, позволила вздохнуть полной грудью и радостно улыбнуться. А сейчас праздновать с чистой совестью. Я это заслужила!

Прижав оба свитка к груди, побежала вниз по набережной в направлении порта. Киран небось заждался.

Глава 10

Трактир «Беспечный Саё» располагался на многолюдной улочке между набережной и портом. Приемлемые цены, вполне приличная еда и выпивка, веселая, непринужденная атмосфера сделали заведение популярным не только среди моряков и искателей приключений, но и среди местного студиоза. Я бывала здесь всего пару раз. И оба раза с трудом нашла свободный стол. Поэтому когда зашла в переполненный зал с досадой подумала, что зря мы решили праздновать именно в этом трактире. Стоило встретиться в другом месте. И все же для проформы поискала глазами юношу. Да определенно удача отвернулась от меня. В такие моменты отсутствие телефона ощущалось особенно остро. Я повернулась к Нару байсе, который как тень следовал за мной от дворца, и отрицательно качнув головой, собралась выйти наружу.

— Юкари!

Я обернулась на окрик и, осмотревшись, обнаружила Кирана в самом дальнем углу зала. Деревянная колонна загораживала стол, неудивительно, что я не заметила его. Широко улыбнувшись, я помахала ему рукой. Лавируя между столами, и посетителями я, наконец, добралась до Кирана.

— Прости за опоздание.

— Я уже не чаял тебя увидеть, думал, что замучили допросами, а может и хуже забросили в застенки «каменных мешков». Начал разрабатывать план по спасению от жестокого и ужасного верховного цензора.

— Очень смешно! Кстати жестокий и ужасный верховный цензор передал вам Киран сэйто не увлекаться слишком, спиртными напитками, а то гнев его будет праведным и отправят вас завтра служить на границу.

— Приказы не обсуждают. Юкари тан, а вы правильно поняли приказ генерала?

— Слово в слово Киран сэйто. Кстати познакомься это Нару байсе. Нару байсе это Киран.

Киран тут же переключился на моего телохранителя. Он долго молчал, ошарашено впившись в него глазами, а потом изумленным тоном переспросил:

— Нару байсе? Тот самый легендарный Нару байсе?

Мужчина на его вопрос ничего не ответил. Невозмутимо отодвинул стул для меня, уселся рядом и только потом, посмотрев в упор на мальчишку, буднично произнес:

— С новым назначением Киран сын Саргиса из дома Сингхи. Ты смелый парень. Да благословят тебя боги трех миров! Эй, милейшая две кружки араки и…

— Три кружки, — поспешила перебить я.

— Три кружки араки, — поправился Нару байсе, бросив на меня хмурый взгляд, — закуски и одну порцию фирменного обеда.

Девушка приняла заказ, и призывно вильнув бедрами, скрылась за колонной. Киран все еще восхищенно взирая на охранника, склонился ко мне и прошептал:

— Юкари, ты удивительная девушка. Определенно я был прав, что знакомство с тобой сулит много интересного. За тебя и нашу дружбу.

Он поднял начатую кружку со спиртным и придвинул вторую ко мне. Нару байсе наблюдал за нашими излияниями, сурово сдвинув брови. Крепкий напиток обжеггорло и растекся огнем по венам. Хмель ударил в голову. Жить хорошо, а хорошо жить еще лучше! Напряженные мышцы расслабились. Переживания отошли на второй план. Принесли наш заказ, и я снова подняла кружку.

— На моей родине существует прекрасная традиция пить на брудершафт со своими друзьями. Так вот вы мои друзья и я хочу выпить с вами за наш с Кираном успех на экзамене и за будущие успехи в выбранной сфере.

— Я только за! Но что такое этот твой бру… бра…?

— Брудершафт. Я сейчас покажу. Киран согни руку в локте. Нет не эту. Да. Теперь правильно. А теперь вот так. За дружбу! До дна!

— Забавная традиция. Никогда не слышал о такой. — Захмелевшие глаза юноши горели любопытством. — Юкари, а где ты родилась?

— Далеко, очень далеко. Теперь даже вернутся домой никогда не смогу. — Я грустно улыбнулась, но тут же вспомнила и, поставив, пустую кружку, взяла другую, — Нару теперь с тобой.

— Нет. С вас довольно араки. Хаято тайсе будет недоволен.

— Но его же здесь нет. Нару, — заныла я и умоляюще посмотрела на мужчину, — ты хочешь обидеть меня. Мы знакомы полгода. Неужели выпить за мой успех для тебя ничего не значит.

— Последняя кружка, — я радостно закивала и воскликнула. — До дна!

— Ей больше не наливать, — хохотнул Киран.

В зале уже яблоку не где было упасть. Но тут заиграла музыка, и центр зала стали освобождать, сдвигая столы, тем самым, образуя полукруг. Первые пары пустились в пляс. Киран воодушевленно расспрашивал Нару байсе о его подвигах, тот отвечал односложными предложениями при этом, пристально следя за мной, чтобы не нарушила обещание. Не выдержав больше столь бдительного надзора, схватила Кирана за руку и потащила в центр зала. Веселая, задорная мелодия, простые движения. И мы с Кираном движемся в ритме музыки. Расходимся, обходим, друг друга по кругу, сходимся. Партнер резко поднимает над полом и на полном обороте ставит на место. Вновь расходимся и снова сходимся. Музыка обрывается. И начинает играть новая мелодия — медленный танец. Щеки горят. Я весело смеюсь. А Киран увлекает меня дальше, кружа по залу и тесно прижимая к себе. Я мило улыбаюсь и мы болтаем, о каких то глупостях. Вдруг я наткнулась на прищуренные глаза цвета болотной ряски. Его взгляд вымораживает. Хмель как рукой сняло. Туат. Чтоб ему провалиться! О боги! Вот что он здесь забыл? И как скажите на милость, нашел меня? Я наивно думала, что если заявлюсь в «Красную ветвь» вечером и навеселе, то работодатель махнет на меня рукой. А завтра договор уже потеряет силу. Даже хотела попросить вычесть неустойку из моего вознаграждения. Но видимо боги этого мира не на моей стороне.

— Киран я устала. Пошли за наш стол. И не удивляйся. — Сразу предупредила друга.

Когда мы подошли, Бран, сидел за столом и в непринужденной манере вел беседу с Нару байсе. Киран изумленно посмотрел на меня и, покачав головой сел рядом.

— Эйлив Бран, приветствую вас в нашей дружной компании. Прошу любить и жаловать. Эйлив Бран это Киран сэйто, мой друг и один из счастливчиков сдавших экзамен. Киран это эйлив Бран мой работодатель. С Нару байсе вы знакомы.

Мужчины молча взирали на меня с недоумением, кажется, охраннику не понравилось мое заявление. Киран нахмурился и задумчиво теребил подбородок. Лишь Брана веселила сложившаяся ситуация, он с многозначительной улыбкой наблюдал за нами. Я первая прервала молчание, подняв кружку, торжественно произнесла:

— За знакомство! — Выпила залпом.

Первым из оцепенения вышел Нару байсе. Он бросил быстрый взгляд на туата и, глядя в упор, сухо спросил:

— Работодатель?

— Да, Нару. — Мужчина побледнел и стиснул руки в кулаки, я, откинувшись на спинку стула, устало сказала. — Хаято знает. Я сегодня рассказала. Прошу не стоит выяснять сейчас отношения. Эйлив Бран завтра покидает столицу. Мы больше не увидимся. Я права эйлив Бран?

— Я этого не обещал. — Холодно отчеканил туат.

Я с трудом удержала слова возмущения, рвущиеся наружу, и с осуждением взглянула на мужчину. Глаза Брана угрожающе сузились на дне загорелись зеленые искры. Бледное лицо заострилось. Он сидел в той же расслабленной позе, но воздух вокруг звенел от напряжения. Сама атмосфера в зале изменилась. Стала тяжелой. Гнетущей. Музыка и гомон стихли. Тишина и непроглядная тьма накрыли удушливым колпаком.

— Эйлив Бран прекратите, — мой голос звучал глухо, словно через вату.

— Маленькая тир ши давай не будем усложнять друг другу жизнь. Не зли меня. Для всех ты дочь моих друзей. Если хочешь сводная сестра. По договору этот вечер ты проводишь со мной. Я не принуждал тебя ставить подпись. Хорошо подумай над моими словами. Ты ведь не хочешь стать причиной смерти невинных людей?

— Это угроза?

— Нет. Всего лишь предупреждение. — Его губы растянулись в улыбке, от которой кровь стыла в жилах.

— Я вас слушаю.

— Я верил в твою благоразумность милая сестренка. Значит, Хаято знает обо мне?

Зал снова наполнился звуками. Играла музыка. Гвалт людских голосов и взрыв смеха за правым столом. Киран удивленно разглядывает туата. Нару байсе смотрит на Брана заинтересованным взглядом. Я молча сверлю глазами этого гада. Внутри все клокочет от злости и пережитого страха. Пальцы впились в край стола, как будто он может спасти меня. Я медленно разжала, затекши пальцы, и сплела их в замок. Затем выровняла дыхание и уже ровным голосом ответила:

— Да. И он не в восторге от нашего знакомства.

— Почему ты здесь?

— Что?

— Он знает мое имя?

— В такие подробности, знаете ли, не вдавалась. — Ответила, я не сдержав сарказма.

— Занимательно.

— Что вы хотите? — Проигнорировав его высказывание, я в свою очередь задала актуальный для меня вопрос.

— Веселиться. Я пришел поздравить свою сестру с победой на экзамене. Неужели ты откажешь в такой малости своему единственному родственнику?

— Как можно дорогой брат! Для тебя все что угодно, — улыбаясь, проговорила я в тон ему.

— Юкари если у тебя есть старший брат, ты должна была указать его в документах. Так как ты не совершеннолетняя он твой единственный опекун и должен дать согласие. Когда вскроется правда, тебя лишат новой должности.

Киран смотрел строго, будто обвинял в сокрытии важных улик. Я бросила злой взгляд на Брана и менторским голосом отчеканила.

— Во-первых, о родственнике я узнала недавно. А во-вторых, он не единственный опекун. Моя личная жизнь не подлежит дальнейшему обсуждению. Эйлив Бран, вы хотели что-то предложить?

— С сестренкой лучше не спорить. Отец в такие моменты никогда не вступал в прения с матерью, — доверительно сообщил туат и дружелюбно обратился к юноше, — Киран сэйто будьте любезны расскажите, как прошел экзамен. Мне безумно любопытно. А эта маленькая колючка ничего не скажет. — Он потрепал меня по голове.

Киран пристально посмотрел на меня, затем перевел взгляд на туата. Вначале он говорил скупо, не задерживаясь на деталях. А затем, воодушевившись искренним интересом, сквозившим в глазах эйлива, поведал буквально все, включая утреннюю потасовку с Юаном. Бран слушал молча. Поставив локти на стол, и положив подбородок на сложенные в замок пальцы, он пристально смотрел в глаза юноше. Иногда я замечала недобрые огоньки на дне его глаз, и тогда казалось, что болотная трясина превращается в бездну. Эти метаморфозы лишь сильнее убеждали, что туат непрост и смертельно опасен. А я словно неопытная и глупая лань забрела в самую глубь непроходимой топи и дороги назад нет. Я тряхнула головой, отгоняя слишком пугающую и красочную картинку. Завтра туат покинет столицу. А с его отъездом развеется и липкий страх.

Лейла плавно скользила по сцене, неуловимо меняя маску за маской. Над площадью летели чарующие, волшебные звуки флейты. Толпа заворожено наблюдала за танцем невесты Безликого. А я исподлобья наблюдала за Браном. В вечерних сумерках его профиль в отсветах фонарей приобретал знакомые черты. Я даже несколько раз моргнула, чтобы развеять наваждение. Не помогло. Разительное сходство с мужем лишь усилилось. Мужчина повернулся ко мне лицом и ласково улыбнулся. Я передернула плечами и отвернулась. Во всем виновато большое количество спиртного. Лучшего объяснения я не нашла. Я действительно выпила лишнего сегодня. Меня мутило и хотелось поскорее в свою родную постель.

Мы где-то с полчаса просидели в таверне. Выпили еще по две кружки араки. Бран ничего не сказал по поводу нападок Юана и странного поведения куратора. По окончании рассказа благодушно улыбнулся и поднял кружку за наш дальнейший успех. Потом мы еще за что-то пили. И тут Бран вспомнил о данном нами обещании посетить представление бродячего театра мамаши Башаир. Так мы полным составом направились на центральную площадь. Мамаша Башаир приняла нас с распростертыми объятьями. Долго о чем-то говорила с туатом, а после переключилась на Кирана. То как юноша реагировал на ее слова, уважаемая мамаша уговаривала того на гадание о судьбе. Все представление Киран стоял в сторонке задумавшись о вечном. А перед последним представлением и вовсе поспешив с нами распрощаться, растворился в толпе. Мне уже было не до странностей друга. Навалилась усталость. Взбунтовался желудок, и жутко кружилась голова. Бран окинул меня обеспокоенным взглядом и, оставив на попечение Нару байсе скрылся из виду. Через пару минут он вернулся и, подхватив меня под локоть, повел сквозь толпу.

— А как же представление?

— Уже поздно.

— Отпусти. Я хочу попрощаться.

— Я уже сделал это за тебя. Не упрямься. Или ты хочешь, чтобы все увидели содержимое твоего желудка?

Я промолчала, осознавая его правоту. Дурнота накатывала волнами. Я сдерживала свое позорное состояние, глубоко вдыхая и медленно выдыхая воздух. Но всему есть предел и когда в моем случае он наступит, я не знала. Бран завел меня в безлюдный переулок. И меня все же вывернуло. Туат одной рукой придерживал мои волосы, другой протянул флягу.

— Держи, — я подозрительно покосилась на его руку, — пей. Это вода.

Я прополоскала рот и только потом сделала два маленьких глотка. С благодарностью вернула флягу владельцу.

— Юкари запомни на будущее, пьянство не красит женщину. — Поучительно изрек этот поборник нравственности, пряча флягу за пояс.

— Вас забыла спросить. — Огрызнулась я.

— Где твое воспитание сестренка. Я на месте Хаято давно выпорол бы тебя за острый язык и недостойное поведение.

— Можете не усердствовать и прекратите разыгрывать спектакль. Мы здесь одни.

Я бросила на него уничижающий взгляд, по крайней мере, мне хотелось так думать и, развернувшись, направилась к просвету между домами. Мужчина в два шага оказался рядом и, вцепившись пальцами в мою руку, повыше локтя повел дальше. Синяки останутся. Отстраненно подумала я. Но вырываться не имело смысла. Спорить и что-то доказывать, не было сил. Оставшуюся дорогу до чайного дома мы прошли в гробовом молчании. Бран довел меня до двери спальни и, не прощаясь быстрым шагом, удалился прочь. Не успела я расстелить постель, как в дверь постучали. Кого это принесла нелегкая? Досадуя на непрошеного гостя, открыла дверь. На пороге стояла Джая.

— Суми сан приказала передать.

Вручив мне, поднос с кувшином и едой девушка убежала. Я растерянно провожала ее взглядом. И что это было? Не похоже на Суми сан. Но тут же отогнала ненужные мысли. К тому же соображала я сейчас туго. Голова продолжала кружиться. Доползла до кровати и поставила поднос на стол. Есть не хотелось. Выпила лишь отвар и не раздеваясь упала на постель. И сразу погрузилась в вязкие объятья сна.

Проснулась оттого, что замерзла. Руки и ноги заледенели. По спине струился холодный пот. В лицо пахнуло сыростью. Комнату окутывал густой, склизкий туман. Я удивленно приподнялась на локтях, разглядывая неестественную субстанцию. В голове возник вопрос. Как туман мог проникнуть в комнату? Неужели забыла закрыть дверь? Припомнила события прошедшего вечера и отвергла, данное предположение. Испуганно вжав голову в плечи, натянула одеяло с головой. Вдруг с той стороны мглы раздался стон, а за ним послышался едва различимый голос.

— Юля…,- я прислушалась, последовал всхлип, и родной голос позвал, — рыжик мой…. Помоги….

Мама. Я подсочила с кровати, как ужаленная. Не разбирая дороги, рванула на голос. Пару раз сильно ударилась обо что-то. На пол с грохотом полетел, кажется, поднос с остатками ужина. Не обращая внимания на боль в бедре, понеслась дальше. Распахнула дверь. Перед лицом промелькнуло черное крыло. Тишину прорезало хриплое карканье. Запястье и грудь обжег нестерпимый жар.

Я непроизвольно сделала шаг назад. И будто очнулась ото сна. В пяти шагах мерцало искажение. А перед ним сидел большой черный ворон. Он наклонил голову набок и внимательными, умными глазами смотрел на меня в упор. Меня начал колотить озноб. Ноги подкосились и я, обессилив, опустилась на пол. Из комнаты донесся глухой стук. Птица, мигнув глазками-бусинками, расправила крылья и скрылась в темноте. На пороге появился Хаято. Потухший взгляд вскользь прошелся по порталу и остановился на мне. Он вмиг очутился рядом, рывком поднял с пола и, прижав к себе, занес в комнату.

— А теперь расскажи, что случилось?

Я сидела в кресле с чашкой горячего чая в руках. Муж сидел на корточках, заключив меня в кольцо своих рук, и не спускал пронзительных глаз. Я уже успела успокоиться, выпив вязкую жидкость, пахнущую мятой. И теперь могла связанно поведать о случившемся. Я рассказала все, не утаив случай в библиотеке. Хаято слушал не перебивая. После того как я замолчала, он разомкнул руки и, встав, прошелся по комнате. Потом остановился напротив окна и, заложив руки за спину, долго смотрел вдаль. Я терпеливо ждала.

— Значит, артефакт Конола бесполезен? — глухо проронил мужчина, задавая вопрос в никуда.

— Все уже позади, — я соскользнула с кресла и подошла к мужу, прижавшись щекой к его напряженной спине, — все хорошо Хаято. Сейчас вспоминая тот момент, я могу с уверенностью сказать, что первым об опасности предупредил амулет туата, а через секунду сработал артефакт. Я тут подумала, может они работают в паре, и ты зря переживал. Амулет спас меня.

— Может быть, — он повернулся ко мне лицом и, склонив голову мне на плечо, тихо сказал, — я останусь с тобой до утра.

— Уже рассвет.

— У меня в запасе есть еще три часа. Ты спокойно заснешь.

— А ты спал?

— Часа три. Не волнуйся. Я уже привык и мне вполне хватает. — Я с осуждением покачала головой и ласково провела рукой по его голове. — Пошли спать.

— Юля тебе лучше перебраться в мое поместье. Я предупрежу хозяйку и прикажу приготовить комнаты. Да и еще я связался с Конолом. Он прибудет днем. До этого не покидай чайный дом.

— Хорошо. Я соберу вещи. Спокойной ночи Хаято.

— Спи. — Муж нежно коснулся моих губ.

На этот раз я провалилась в безмятежный сон без сновидений.

Глава 11

Хаято ушел, как только первые лучи солнца скользнули в комнату разгоняя полумрак. Я не смогла заснуть. Умылась и привела себя в порядок. Долго не могла определиться с выбором платья. Все не нравилось. Внутри с каждой минутой разрасталось холодное, мерзкое ощущение. Я все чего-то ждала. Вздрагивала от каждого звука. Если продолжу в том же духе — есть веские основания в ближайшем будущем, познакомится со всеми гранями безумия или стать неврастеничкой. Необходимо срочно успокоится. И лучшее средство в борьбе с нервными срывами — выпечка. Быстро надела первое попавшееся платье персикового оттенка. Пояс в тон и никаких украшений. Волосы туго переплела лентой. Все теперь за дело. Нет хандре и неясным предчувствиям!

На кухне за столом сидели Суми сан и Баяр агы. Повар бросил на меня удивленный взгляд, а хозяйка одарила понимающим взглядом и теплой улыбкой. Эта невероятная женщина всегда предугадывала, каким то шестым чувством настроение клиентов и своих сотрудников.

— Да благоволит вам Безликий Суми сан. Баяр агы.

— Да благоволит тебе Немайн девочка! Позавтракаешь с нами?

— Не откажусь. Баяр агы вы позволите воспользоваться кухней и продуктами? Хочу замесить тесто.

— Сколько раз говорить, что ты можешь и не спрашивать моего согласия, — проворчал мужчина, грозно сдвинув брови, но тут же смягчился и деловитым голосом спросил, — каким новым шедевром решила нас побаловать? Последние твои пирожные произвели фурор. Суми сан не даст соврать. Сама императрица просила продать рецепт ее повару. Но мы отказались. Теперь мы официальные поставщики императорского двора.

— Хорошо, что ты напомнил мне. Юкари тебе полагается пятьдесят процентов. Зайдешь после завтрака ко мне. И не спорь. Деньги никогда еще никому не мешали.

Я благоразумно закрыла рот. Я никогда не была ханжой. И эти деньги я честно заслужила. А финансовая независимость от мужа придавала уверенности в завтрашнем дне. Все же я не любила быть зависимой от кого-либо. Даже если этот кто-то любимый муж. Эти деньги могут стать стартовым капиталом для школы. И чем больше я об этом размышляла, тем больше уходила тревога.

В этот раз я решила приготовить лимонное безе и королевскую ватрушку. Надеюсь, постояльцы оценят завтрак. На кухне появился заспанный поваренок. Он быстро понял, что затевается что-то вкусненькое и, схватив корзину, побежал на рынок за свежими яйцами и творогом. Через полчаса Имра вернулся довольный собой. А потом тихонько сел в угол и внимательно следил за моими перемещениями по кухне. Мальчишка и раньше с искренним любопытством наблюдал, как я колдую над тестом или украшаю торты. Помню, в декабре меня охватила нестерпимая тоска по дому, по снегу и новому году. Тогда я впервые напросилась на кухню. Баяр агы, как и круглолицый повар «Проклятого дракона» дядюшка Ян, был резко против моей затеи и всеми силами пытался спровадить из его законного «царства». Помогла хозяйка к моему легкому замешательству. В то время, я считала ее чопорной дамой повернутой на традициях. Имбирные печенья и штрудель стали коронными десертами декабря. Позднее я баловала выпечкой родного мира гостей и работников чайного дома два раза в неделю. Суми сан составила договор, по которому мне причиталась половина выручки как автору рецептов. По этому же договору все мои рецепты становились собственностью чайного дома, а я обязана была сохранять их в строжайшей тайне.

Я выскользнула из кухни, когда появилась первая подавальщица. Готовые пироги и безе вытащит Баяр агы. Перед тем как уйти в свою комнату, зашла к хозяйке. Она ждала меня с новым договором. Я быстро пробежалась глазами по обязанностям исполнителя и поставила подпись. Деньги как обычно хозяйка перевела на мой счет в императорский банк. Этот банк считался одним из надежных в стране, что уже давало гарантии. Но выбрала я именно его по другим причинам, филиалы банка располагались не только на территории Тахо, но и за ее пределами. Разобравшись с делами, направилась собирать вещи. До полудня оставалось три часа. К приезду Конола я планировала все приготовить.

Я осмотрела комнату наверно в тысячный раз, проверяя, все ли взяла? Ничего не забыла? Уезжать было сложно. Я все понимала. Это всего лишь комната, к тому же мне не принадлежащая. И все же за полгода я здесь прижилась, привыкла ко всем. Да не со всеми отношения складывались удачно, но эти недоразумения стерлись из памяти, остались только хорошие воспоминания. Наверное, так устроен человек, что хорошее помнит намного дольше плохого. Из раздумий меня вывел негромкий стук в дверь. За дверью стоял туат. На его губах застыла виноватая улыбка. И вообще весь внешний вид говорил о глубоком раскаянии. И может быть я, простила бы его, но не имела никакого желания. Поэтому молча, сверлила настороженным взглядом. Я не боялась его. Не сегодня. Он больше не имел надо мной прав. Но слегка опасалась.

— Юкари прости меня. Я вел себя как бандит из квартала меченых. Я перешел границу и ты в праве на меня злиться. Угрожать слабой женщине не делает мне чести. Я не знаю, что на меня нашло. Я призываю в свидетели Великую Ану! Да падет кара на меня и моих потомков, если в мыслях моих зло по отношению к дочери ее. И будет праведен ее гнев, если нарушу клятву!

— Эйлив Бран, я не злюсь на вас. Мне достаточно ваших извинений. Клятва лишнее, — сбивчиво пролепетала я, с ужасом взирая на туата, — я прощаю вас.

Клятвы в этом мире несли за собой последствия. А если призывали на свою голову проклятие бога, могла служить смертью клятвопреступнику и его роду. По этой причине клятвы давали редко и в исключительно чрезвычайных случаях. Принять клятву означало принять ответственность за жизнь человека. А я не горела желанием. Поэтому по возможности старалась отбрыкиваться от клятв и долгов. И сейчас туат не оставил мне выбора. Мужчина ожидал, смиренно склонив голову. И его смирение вызвало бурю противоречивых эмоций. От жалости до жгучей ярости.

— Я принимаю вашу клятву, эйлив Бран. Великая мать не оставит своих детей и дар ее не угаснет.

Слова, вырвавшиеся неосознанно доходили как до жирафа. Я никак не могла поверить, что это сказала я. И тут события стали развиваться столь стремительно и бурно, что я не успела среагировать. Туат упал на колени и, припав к моей руке губами, пылко прошептал:

— Милосердие твое безгранично единственная дочь утраченного рода. Добродетель твоя бескорыстна возлюбленная дочь Ану. Прости свой народ. Спаси и принеси благодать на истерзанные земли.

— Эйлив Бран, встаньте! — сгорая от стыда, я выдернула руку и взволновано добавила, — вы меня пугаете.

Он быстро встал и долго, пристально всматривался в мои глаза, затем грустно улыбнулся и мягко произнес:

— Прости, я снова напугал тебя. Прошу позавтракай со мной. Не отказывай сразу. Подумай. Я хочу загладить свою вину. Юкари это очень важно для меня. К моему сожалению, мы не стали друзьями, но я не хочу, чтобы ты считала меня врагом. Мой корабль отходит на закате. До этого времени мне необходимо уладить все дела. Поэтому только завтрак. Я хотел бы расстаться с тобой на дружеской ноте.

— Час не больше. И даже если бы я хотела вас забыть и не вспоминать, не получится. Теперь нас связывает клятва.

Я оперлась на вежливо подставленный локоть и пошла следом за мужчиной. И все время пути меня не покидало ощущение не правильности. Я что-то упустила. Но еще бы знать, что это? Мы расположились на террасе. Я задумчиво смотрела на спокойное, ласковое море. Слабый бриз слегка шевелил листву дикого винограда обвившего столбы террасы. Обдувал разгоряченное лицо и благоухал солнцем, морем и хвойной смолой. Я нежилась от его прикосновений и щурила глаза. Бран заказал завтрак и тоже всматривался в морскую даль. Он грустно усмехнулся и перевел на меня глаза, затягивающие в болотную ряску.

— Я люблю море. Я родился и вырос на берегу моря. На Тоингрине мало солнца. Там всегда сыро и пасмурно. Туманы окутывают острова практически круглый год. И лишь раз в год на Бельтайн туманы отступают, и три месяца безгранично властвует лето и солнце. Тогда море не ревет и не бьется о берег диким необузданным зверем. Наше море жестоко. Оно карает глупых и самоуверенных мореходов. Но его свобода в каждом из сыновей Ану. Туманы и море сделали нас сильными воинами. Мы черствы и жестоки к чужакам. Но честь и долг перед семьей и родным домом превыше собственной жизни. Влюбиться в чужака значит отречься от дома. От семьи. Тир ши часть нашего народа. Дети не несут ответственности за поступки своих родителей. Но большинство туатов не могут простить предательства. Ее высочество Рианон не простили даже по истечении трехсот лет.

— Зачем вы это рассказываете мне?

— Юкари одно твое слово и я заберу тебя с собой. В свой дом. Ты мне нравишься. И дело не только в твоих удивительных способностях. Ты как солнышко. В твоих лучах хочется греться. Истинная дочь Ану. Дальнейшая судьба народа Тонгрина зависит только от тебя.

— Я не понимаю о чем вы и не желаю слушать дальше весь этот бред, — я подскочила с места, намереваясь сбежать от этого психа. Он и его слова пугали до дрожи в коленях.

— Юкари постой, — мужчина встал, загораживая собой все отходы для бегства, — я не принуждаю. Я предлагаю сделать выбор в мою пользу.

— Отпустите. Нам больше не о чем разговаривать.

— Это твое последнее слово.

— Да.

— Я сказал и сделал все что хотел. Я отступлю от тебя. Раздели со мной пищу в знак примирения и дружбы.

Я молча села на свой стул. Еще в первый вечер нашего знакомства поняла, что спорить с туатом бесполезно. Что ж сделаю, так как он хочет. С сумасшедшими лучше не спорить. А то, что он безумен, я не сомневалась. Джая принесла завтрак. Я мельком взглянула на девушку. Ее глаза были мутными. Но я не обратила на это внимания. Мысли были далеки от этого места. Единственная дочь дома Ану. Почему всем так важно это? Сначала хан дархат. Что он говорил? Не помню. Потом бореи. Им тоже нужна была я. Конол лишь сказал, что богиня предсказала спасение с рождением ребенка. Но каким образом это касается меня? Не хватает информации. Конол — вот кто мне поможет. Я посмотрела на солнце. Скоро полдень. В глазах на мгновение потемнело. Что-то мне не хорошо. Выпила чай и, поставив на стол, взглянула на туата. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и наблюдал за мной из-под опущенных ресниц. Волосы сегодня распущенные обрамляли лицо огненным пламенем. Красив и смертельно опасен. Хватит с меня, его смертельной красоты и безумных речей. Я стремительно поднялась и церемонно поклонившись, хотела уйти. Бран, не спешил отпускать. Мужчина встал напротив вызывающе близко. Меня снова окутал медвяный аромат вереска и грозы. Я судорожно вздохнула, вспомнив приступ в библиотеке. Он медленно наклонил голову и, прищурившись, нараспев произнес:

— Я рад, что встретил тебя маленькая тир ши. — Он убрал выбившуюся прядь, улыбнулся уголками губ и едва слышно спросил, — Что ты почувствовала тогда на набережной?

Я покачнулась. Перед глазами все поплыло. Над ухом раздался тревожный голос.

— Юкари ты побледнела. Как ты себя чувствуешь? — Ноги не держали, я бы упала, если бы мужчина не подхватил на руки. — Тише все будет хорошо. Я ведь поклялся, что не причиню зла. Все это ради моего народа. Твоего народа Эйре. Прости.

На последних словах я отключилась. Бран вышел через боковую калитку. Он уверенно шел по узкой улочке, бережно прижимая девушку к груди. Времени должно хватить. Он все рассчитал. Племянник обо всем узнает только к вечеру. Они к этому моменту уже будут далеко в море. Сложнее всего было обойти магию брачного браслета и личную защиту Руэйдхри. Но с такими малоприятными и незначительными обстоятельствами он всемогущий маг Тоингрина не мог, не справится. Это стало навязчивой идеей. Пока не узнал всей правды об этой девочке. Конол решил его обойти. Взыграла гордость. Была задета его честь. А этого он не мог стерпеть. Девчонка, не ведая, добровольно приняла его дар. Амулет не подвел. Он блокировал защиту на время. К сожалению не надолго. Мальчишка с рождения обладал невероятной силой, а со временем сила только возрастала. Не зря бывший король Тоингрина сделал на него ставку. Но рано сбросил со счетов его — нынешнего короля Тоингрина Брана мак Дехтире сидх Эохайд.

— Ангус. Забери девушку.

— Эрл. Возникнут проблемы с разведкой.

— Я разберусь. Доставь Эйре из сидха Ану на корабль. Как только ступите на палубу снимайтесь с якоря. За девушку отвечаешь своей жизнью.

— Будет исполнено благородный эрл.

Глава 12

Я с трудом разлепила глаза. Голова раскалывалась. Во рту — будто кошки нагадили. Неужели снова перепила? Или запоздалое похмелье? Усмехнулась. И тут же чуть не взвыла в голос. Затылок пронзила тупая боль, словно кто-то стучал изнутри. Сжала голову руками. Полегчало. Пока не вернулась боль, попыталась сесть. Получилось лишь со второй попытки. Да что за чертовщина!? Вчера ничего не пила крепче чая. Обвела мутным взором комнату. Она качалась. Или это меня качает? Нет. Все же комнату. До настороженного слуха донесся тихий, ритмичный плеск воды. Резко подскочила. И не взирая на подступающую дурноту и головокружение, подбежала к круглому окошку. Открыла. В лицо ударил влажный пропитанный солью ветер. Кроваво красный диск солнца поглощало бездонное море. Сгущались сумерки. Корабль… Я на корабле!?

Паника накрыла подобно девятому валу. Я попятилась назад, развернулась и бросилась к двери. Она оказалась заперта снаружи. Безрезультатно подергала ручку. От отчаяния и безысходности принялась колотить по двери кулаками. Не дождавшись ответа, продолжила стучать пяткой. Через минут десять в замочной скважине повернулся ключ. Я замерла в ожидании тюремщика. На пороге показался туат. Непроницаемое лицо и застывший взгляд заставили отступить на шаг назад. Он молча прошел мимо и, поставив на стол поднос с тарелками и кувшином, также в полном молчании покинул каюту. Я не то, что шелохнуться, дышать несмела. На негнущихся ногах подошла к кровати и в буквальном смысле упала. Истерика не заставила долго ждать. Я поджала ноги к груди, и яростно стиснув зубы на безвинном одеяле, глушила рвущиеся всхлипы. К еде в этот вечер я не притронулась.

Сновидения вязкие словно желе. Я барахтаюсь в них, и они утягивают все глубже и глубже. Темнота. Не чем дышать. Хочу сделать вдох. Горло сдавливает. Легкие начинают гореть огнем.

Дыши!

Ради нас! Не смей….

Серебристый дракон мечется в темноте. И будто слепой котенок натыкается на невидимые стены. Из его груди вырывается то ли рык, то ли стон — болезненный, рвущий душу на части. И я, наконец, вспоминаю, как надо дышать. Воздух врывается в легкие, обжигая. Захлебываясь безудержным кашлем, открыла глаза.

Темно. Тихое шуршание воды, неуловимый стон корабля, жалобный скрип снасти, легкие шаги по палубе я улавливаю каждый звук. Я жива! Жива… Осознание чего могла лишиться дал толчок к действиям. Умереть никогда не поздно. А жизнь у меня одна. Пить. На столе остался поднос с едой. На ощупь, постоянно останавливаясь, добралась до стола. Жадно отпила из кувшина. По подбородку стекал ручьями терпкий холодный напиток. Овощи и мясо должно быть горячими были бы вкуснее, но я не чувствовала их вкуса. Я ела через силу, и думала, вспоминала все мелочи прошлого утра. Бран, его странное поведение. Мужчина сам на себя не походил. А может это игра — продуманная и спланированная игра. Возможно, и в таверне он разыграл ту сцену как по нотам. Я всегда иду на поводу у своих эмоций. Бран, все просчитал и поймал меня как паук свою жертву. От своей дурости хотелось завыть. Хаято предупреждал, я же посчитала, что умнее и сама со всем справлюсь. Хотела казаться самостоятельной и независимой. Боже, что же теперь делать!?

Беспросветность и уныние захлестнули с новой силой. Обняла себя руками, по щекам побежали горячие слезы. Я долго упивалась жалостью к себе. А потом изнутри начала подниматься неконтролируемая злость — злость на себя, на туата. Будь проклят тот день, когда мы встретились! Будь проклят он…. Клятва…. Зачем он поклялся? Чтобы унять волнение стала методично массировать каждый палец. Думай Юлия Данииловна — думай. Бран, не может причинить мне зла и всего скорее в его планы это не входило с самого начала. Тогда для чего похищение? Он говорил, что я ему нравлюсь. Бред! Не верю! Уверена причина в ином. И сколько бы я не ломала голову не находила логичного объяснения. Бран, знал, кто мой муж и не мог не учесть последствий своего противозаконного поступка. Украсть жену из-под носа у главы цензората чистой воды самоубийство. Хаято без сомнения найдет меня рано или поздно. Он всегда приходил, когда мне грозила опасность. Браслет? Трясущимися пальцами левой руки закатала рукав платья, на сердце отлегло, браслет по-прежнему обвивал запястье. Тогда почему не сработала защита? Долго и внимательно разглядывала брачное украшение. Видимых повреждений так и не обнаружила. Погладила холодную, шершавую поверхность, браслет отозвался слабым покалыванием в подушечках пальцев. Я встревожено повторила движение, браслет не отозвался привычным теплом. Худшие подозрения оправдались. Туат смог заблокировать защиту браслета. Перебрала в уме всю имеющуюся информацию.

Брачные браслеты носили охранительные функции. Они предупреждали об опасности и минимально защищали хозяйку. Их нельзя снять лично или силой. Браслеты оставались на руках супругов до самой смерти. В хрониках встречались упоминания, что и после смерти браслеты невозможно было снять, а тех, кто грабил усыпальницы, и не дай боги, снимал украшение с мертвеца, настигала мучительная смерть. Я считала это из разряда страшных сказок, но сила браслета не единожды спасала меня. А еще я хорошо запомнила удивление на лице Ниты и ее слова — «Не ожидала от бессердечного дракона. Берегись подруга, до самой смерти и после в чертогах нефритового царства не отпустит, а захочешь сбежать, не получится. Найдет где бы не находилась хоть из-под земли достанет». Я лишь посмеялась. Позднее Конол рассказал интересную историю о брачных браслетах и о связанных с ними ритуалами, уходящими корнями к древним традициям бывших хозяев этих земель. Я потом долго искала в древних рукописях описание ритуала «единение душ». По разрозненным обрывкам, предположениям и даже вымыслам сумела воспроизвести тайную церемонию. Она полностью соответствовала той, что Хаято провел в комнате найсипа Сахоя. Но тогда не это неприятно удивило, а то, что в империи Тахо существовала упрощенная церемония бракосочетания. Супруги также обменивались браслетами, приносили клятву, но не богам трех миров, а лишь богине Лакхи покровительствующей семье и домашнему очагу. Такие браки можно было разорвать в случае смерти одного из супругов или уличении в измене. «Единение душ» связывало навсегда и не подлежало расторжению. В тех же рукописях обнаружила, что за всю историю империи Тахо «единение душ» встречалась крайне редко. Среди простого люда церемонию проходили единицы, среди правящих кругов насчитала чуть больше тридцати пар. Хотя это неполная информация. Кроме публичной библиотеки существовала личная библиотека императора, попасть в которую было моей заветной мечтой. Неосуществленной мечтой.

Я смахнула непрошенные слезы. Не время раскисать. «Единение душ» неспроста получила столь помпезное название. Церемония соединяла не только тела супругов, но и души. Браслеты являлись своего рода проводниками. Через них ощущали друг друга как самих себя. В случае беды браслет подавал ощутимые импульсы. А главной отличительной особенностью браслетов являлась их устойчивость к любому воздействию или магическому вмешательству. По крайней мере, во всех прочитанных мной манускриптах нет ни одного упоминания о блокировке браслета. Тогда каким образом это удалось Брану? Будь он неладен! Нервно закусила губу. Взглядом скользнула по браслету, и зацепилась за тонкую красную ленту — подарок Брана. Впору биться головой об стену может мозги встанут на место. Я горько усмехнулась. Сама своими руками подписала приговор, добровольно отдав всю себя с потрохами.

Ненавистный амулет выкинула за борт корабля. Туат завязал на совесть. Еле сняла. Тугой узелок не поддавался ни нервно подрагивающим пальцам, ни зубам. Теребила и дергала злополучную ленту, пока не вспомнила о заколке. Хаято подарил ее, когда мы прибыли в столицу. Заостренную шпильку из слоновой кости украшали красные хризантемы, а наконечник был сделан из серебра. Муж взял с меня клятву, ни при каких обстоятельствах не снимать заколку и всегда носить в волосах. Еще одно из условий следуя которому я жила в чайном доме. И теперь я была рада маниакальной предосторожности мужа. Быстро избавилась от амулета, перерезав ткань плоским лезвием.

Я лежала на кровати, тупо разглядывая потолок. Браслет чуть потеплел, но продолжал молчать. Необходимо время. Интересно сколько времени прошло с момента похищения? Я очнулась вечером. Но это еще ни о чем не говорит. Неизвестно чем туат опоил меня. Если это обыкновенная дурман трава, то ее действие ограниченно четырьмя, максимум шестью часами. Но по самым худшим предположениям снотворное всего скорее изготовлено на островах королевства и замешано на магии, тогда я могла проспать сутки, а то и более. Перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, приглушая стон разочарования. Голова начала раскалываться. На сегодня хватит головоломок. Остается терпеливо ожидать и надеяться, что Хаято найдет меня, прежде чем я опущу руки и предамся отчаянию.

Два дня я была предоставлена самой себе. Три раза в день в замочной скважине раздавался тихий щелчок и на пороге появлялся бессменный, молчаливый и угрюмый тюремщик. Он приносил и уносил поднос с едой и питьем. В первое утро после похищения я пыталась разговорить мужчину, но тот оставался, глух и нем. Разозлившись окончательно, захотелось запустить подносом в его непроницаемое лицо и вызвать хоть какую-то эмоцию. Я сдержалась. Агрессия ничего не даст, возможно, даже усугубит мое положение как пленницы. Сейчас я нахожусь в комфортабельных условиях, если не считать, что заперта в четырех стенах. Но это уже издержки так сказать. Воздухом можно подышать и в иллюминатор. А какой превосходный вид. Море, волны, закат. Романтика! Черт бы ее побрал! Я тяжело вздохнула и снова легла на кровать. Апатия подобралась тихо и незаметно. Стало все равно. Браслет не отзывался и лишь во сне нагревался, обжигая нестерпимым жаром. Запястье покраснело. Болела голова, виски ломило. Днем делать совершенно нечего. Слоняюсь из угла в угол, валяюсь на кровати и смотрю до рези в глазах до черных мушек в бескрайнюю синюю даль. Из развлечений глухонемой мужик с непрошибаемым лицом и еда, которой я давлюсь. Бран так и не появлялся. А я боюсь, что-либо думать. Страх и паника стали спутниками вечерних сумерек и холодных ночей. Ночь пугает пустотой и навязчивыми кошмарами. Продлись мое заключение в том же режиме еще несколько дней и я, наверное, согласилась бы на все требования туата. Но видимо боги в этом мире, все же материальны, раз пожалели неразумную дочь из рода Ану.

Утром третьего дня я как обычно пребывала в глубокой апатии после бессонной ночи. На звук открывающийся двери я не среагировала, продолжая лежать на кровати и бездумно пялиться в потолок.

— Доброе утро Эйре! — Над головой раздался мелодичный голос Брана, не поворачивая головы холодно отрезала. — Юкари.

Мужчина сел рядом и заглянул в глаза, я равнодушно скользнула по лицу туата и продолжила безучастно созерцать деревянные, потемневшие от времени, балки потолка. Прохладные пальцы коснулись моего лба, вяло дернулась в сторону.

— До Тоингрина две недели пути. Этого времени должно хватить, чтобы ты привыкла и приняла меня. Эйре мак Лорн сидх Ану имя, что дали тебе при рождении. Отказываясь от него, ты отказываешься от своей сути. От предков. Человек без рода подобен дубу, вырванному из земли корнями наружу. Его ждет неотвратимая смерть. Она уже дышит в спину. Конол рассказал о проклятие рода?

— Да, — глухо выдавила я, нервно скомкав пальцами, одеяло и с вызовом посмотрела на Брана, — но даже если и так, вы не имели права похищать меня. Эта выходка не сойдет вам с рук.

— Знаю. — Бран одарил меня безмятежной улыбкой и, встав, отошел к столу, — позавтракаешь со мной.

— У меня есть выбор?

Мужчина пожал плечами, продолжая расставлять тарелки. По комнате разнесся соблазнительный аромат свежеиспеченной сдобы и… кофе. Мм, рот сам собой наполнился слюной, а желудок призывно заурчал. Кофе сто лет не пила. Досадуя и ругаясь про себя на аппетит так не вовремя проснувшийся, я неуверенным шагом приблизилась к столу. Бран, наблюдал за мной, не скрывая насмешливой улыбки. Завтракали молча. Я безрезультатно пыталась не думать о туате, а наслаждаться едой, но мысли роились в голове взбешенным ульем. За эти два дня я передумала много. Заготовила идеальную речь. Сейчас же в голове не было ни единой умной мысли. Я страстно желала излить весь негатив на виновника своих бед и не могла подобрать слов. Исподлобья взглянула на Брана. Он сидел, откинувшись на спинку стула, руки сложены на груди, открытый взгляд, а на губах добродушная полуулыбка. Сама добродетель и благородство. Рыцарь без страха и упрека. Спас девицу (поправка; замужнюю женщину) из когтистых лап смерти. Яростно сжала руки в кулаки и, не отрывая взгляда, прямо спросила:

— Что вам от меня нужно?

— Ты мне нравишься. Хотя на твоем месте я бы не поверил. Надеюсь, что со временем ты поймешь мои поступки и простишь. Уверен, Тоингрин станет для тебя родным домом.

— Как вы точно заметили. Я не верю вашим словам ни на грош. А теперь без громких и возвышенных слов, скажите правду.

— Правду!? — туат задумчиво побарабанил пальцами по столу и, сузив глаза, подозрительно ласково продолжил. — Правда, она ведь у каждого своя. Всегда неприятно жалит подобно осиному жалу, и опухоль спадает не скоро, а у кого и остается загнивающим нарывом. Каждый видит ее по-своему. Я сказал правду. Утаил лишь детали. Руэдхри ведь тоже не рассказал всей правды. Эйре скажи честно, почему не сказала мужу всей правды обо мне?

— Сказала, — ответила я, хмуря брови и упрямо поджав губы.

— Неужели!? — В его тоне уловила иронию. — Тогда почему ты здесь со мной, а не с ним? Руэйдхри не доверяет туатам, не без основания конечно, но в разумных пределах. И лишь при упоминании трех имен теряет хладнокровность, а его подозрительность возрастает до пределов паранойи. Бран мак Дехтире, входит в их число. Глупость во благо спокойствия его или своего развязала мне руки.

— Я поступила, глупо не спорю. Но ты же понимаешь, что Хаято не отступиться от меня и рано или поздно найдет.

— Я позаботился об этом. В ближайшие дни Руэйдхри будет занят, а наш корабль уйдет в нейтральные воды. На острова его не пропустят. Эйре оставь несбыточные надежды.

— Ты плохо знаешь моего мужа. — Уверенно заявила я, гордо выпрямив спину.

— Как знаешь. Уверен, после того как я открою тебе глаза, ты сама откажешься от Руэйдхри. Каюта останется открытой, — Бран поднялся со стула и, обойдя стол, наклонился ко мне, церемонно поцеловав кончики пальцев, выпрямился и сухо добавил, — ты гостья на моем корабле. Можешь прогуляться по палубе. Надеюсь на твою благоразумность. До вечера Эйре.

— Ты так и не назвал причину моего похищения, — бросила уже вслед уходящему мужчине.

Глава 13

Странный разговор. Странная ситуация. Не понимаю, чегодобивался туат. Ждал, что я брошусь на колени, и буду умалять о возвращении в Тахо? Или зальюсь горькими слезами? Может быть, следовало поступить, как положено пленнице!? Но, услышав имя, которое знают в этом мире, лишь двое во мне взыграла гордость и обида. Складывалось впечатление, что каждый встречный поперечный знает обо мне больше чем я сама. Дежавю. Полгода назад меня посещало уже подобное чувство.

Осень в самом разгаре. На улице промозгло и сыро. В саду ветер нещадно гнет ветви сливы и вишни. Скребется в окно и тоскливо подвывает, словно брошенный пес. Я с досадой бросаю взгляд на улицу. На пергаменте расползается большая жирная клякса. Пальцы, как и безмерно длиннющие рукава ненавистного платья заляпаны черной тушью. Все раздражает. А особенно Хаято. Он расположился на кушетке, напротив, с кипой документов. Иногда отрываясь от изучения бумаг, он снисходительно поглядывает на меня и в такие моменты на губах проскальзывает ироничная улыбка. Третий по счету снисходительный взгляд, брошенный в мою сторону, и тихое раздражение сменяется разрушительным бешенством. В угол летит скомканный лист пергамента. Не последний за этот длинный вечер.

Лао тан дал задание по памяти нарисовать все клинописные знаки. А их в местной азбуке девяносто шесть. И все эти черточки палочки завитушки и точки повторяются в каждом знаке. Отличие лишь в наклоне линий и расстановке точек. Первые сорок девять знаков я нарисовала без ошибок. Но пятидесятый знак как будто преследует злой рок. С каждой новой попыткой я повторяю ошибку на одном и том же месте. Вместо того чтобы вывести черточку с наклоном слева направо я машинально рисую ее в обратном направлении. Это уже другой знак. А зачеркивание и грязь строгий учитель не приветствует. Повторять опыт прошлого занятия, желания нет. Три часа к ряду выводить одну и туже черту…. Брр, даже вспоминать не хочется. Мозоль на среднем пальце до сих пор кровоточит и не дает нормально работать.

Я горько вздохнула и встала, разминая затекшие руки и шею. Муж отложил очередной прочитанный документ, устало, прикрыв глаза, растер двумя пальцами переносицу. Прошелся пятерней по волосам, убирая назад спадающие на глаза непослушные пряди, и перевел взгляд на меня.

— Не получается. — Он не спрашивал — утверждал.

— Угу.

— Тогда ужинать. На голодный желудок вредно работать. И не смотри на меня так удивленно. Это не мои слова. Главный лекарь повторяет их с исключительной периодичностью. Успели оскомину набить.

Ужин проходил в молчании. Тишина не угнетала, а наоборот приносила нам обоим умиротворение. Такие ужины стали нашим ежедневным ритуалом. Затем мы перебирались на кушетку. Этот раз не стал исключением. Я забралась на нее с ногами и, прижавшись к теплому боку мужа, откинула голову на его плечо. Блаженно щурясь, я наслаждалась вкусом ароматного чая. Хаято положил руку поверх моей и легонько массировал запястье.

— Я давно хотел тебя спросить?

— Да!?

— Кошка до сих пор живет у тебя?

— Какая кошка?

-. Та, которую мы отбили у Нугайя. Как же ты ее назвала…, Лиса… Вася….

— Василиса, — ошарашено поправила я, и хриплым голосом добавила, — теперь понятно, почему мама ее недолюбливает. Скажи…, а к какой породе она относится? Просто интересно. Она столько лет с нами живет, а я даже не знаю породистая Лиска или обычная дворовая кошка. Хотя сейчас это уже не важно.

— Она дикая. Ее сородичи обитают далеко на севере империи, и считаются редким видом. Котята стоят баснословные деньги. Знать покупает их, чтобы подчеркнуть свое благосостояние и статус. В народе даже ходит поверье, согласно которому ифаны умирая, даруют бессмертие своему хозяину. Лиса была подарком Нугайя от отца. В тот день он хвастался котенком перед своими дружками. Они решили проверить правдивость легенды. — Мужчина замолчал, напряженно вглядываясь в мои глаза, я опустила взгляд на впившиеся в чашку пальцы и едва слышно спросила. — Хаято расскажи о нашей первой встрече. Я хочу знать….

Он долго молчал, пропуская сквозь пальцы мои волосы. А я в это время боролась с двумя противоречивыми чувствами. Страх и обида холодными змеями сплетались в один тугой комок. Я понимала, что подобные эмоции неразумны; страх необоснован, а обида надумана. Однако они уже успели впрыснуть яд, в мое сердце, расползаясь и растворяясь в крови. Хаято будто почувствовав мое состояние, успокаивающе погладил по голове и мягко притянул к себе. Его голос звучал тихо и уверенно, но я чувствовала себя неуютно, будто подслушиваю мысли непредназначенные для чужих ушей.

— Мне было шесть, когда Конол привел девочку, совсем кроху. На голову меньше меня. Непослушные кудри лезли на глаза, и она смешно надувала щеки, сердито пыхтя снова и снова убирая их назад. Она никого не боялась и открыто, с любопытством смотрела на каждого. Она первая подошла к нам и, улыбнувшись, протянула маленькую ручку. Тогда она назвалась Эйре. Эти воспоминания заперты твоей матерью. Конол сказал, что любое вмешательство пагубно повлияет на твое сознание. Насильно разрушенный блок приведет к летальному исходу. Я не хочу подвергать твою жизнь опасности. Но если хочешь, я расскажу тебе все. Там мы были детьми. Детские воспоминания со временем блекнут.

И я не осмелилась расспрашивать его дальше. По правде говоря, просто струсила, услышать то чего совершенно не помнила. А позднее не представился подходящий случай. Или я неосознанно оттягивала неприятный разговор. Сама виновата. Во всех событиях, что произошли за последнюю неделю глупо осуждать кого-то кроме себя. Вина медленно расползалась в груди, скручиваясь в желудке болезненным спазмом. Я хотела знать правду. Хотела вспомнить прошлое и избавиться от черных провалов в памяти, перестать страшится расплывчатых образов мучающих меня по ночам. И в тоже время я боялась воскрешать тени запечатанные в моем подсознании. Как же я устала бояться! Бабушка, если ты наблюдаешь с небес, за своей бестолковой внучкой — помоги! Дай мне силы все преодолеть! Я размазала по щекам слезы и шумно выдохнула. Все будет хорошо. Хорошо…

Вода. Кругом вода — темная с зелеными переливами. Она простирается до горизонта, сливаясь с черной полосой неба. Рваными клочьями клубятся, расползаются свинцовые тучи. Ветер бешено рвется, застревая в парусах. Порыв и еще один. Плотная ткань натягивается. Угрожающе скрипят мачты, кренясь вперед. Ветер яростно бросается в новую атаку. Корабль ложится на левый борт. Я судорожно цепляюсь за край борта, неотрывно вглядываясь в сизую мглу. Разряд молнии рассекает чернильный небосклон, освещая на миг вздымающуюся морскую пучину. Желудок сдавленно ухнул вниз, а к горлу подступил противный ком. Прикрыв глаза, быстро задышала, как собака, пытаясь успокоить взбунтовавшийся желудок. Пальцы правой руки закололо, а в следующую секунду от запястья до плечевого сустава прошелся слабый разряд. Я сдавленно вскрикнула и обхватила занемевшее плечо, растирая его пальцами. Браслет слабо мерцал в сгущающемся сумраке. Сердце пропустило удар. Хаято. Он рядом. Я вскинула голову и обвела взглядом бушующее море. Буря неумолимо приближалась, грозя поглотить хлипкую преграду. Издалека донесся рычащий грохот, а за ним последовал зигзагообразный всполох. В этот раз я разглядела дракона. Он стремительно сокращал расстояние до нашего корабля. Мощные крылья вспарывали волны, словно острые кинжалы живую плоть. Чудовищная пасть разверзлась подобно бездне покрытой рядами острых лезвий — клыков. Я испугано отшатнулась. Ноги заскользили по мокрой палубе, я неуклюже взмахнула руками, стараясь удержать равновесие, но предатель ветер ударил в спину, прижимая к борту. Море дружелюбно раскрыло объятья в ожидании новой жертвы. Я в тщетной попытке ухватилась за канат, но пальцы сжали пустоту. Сердце пропустило удар и ухнуло вниз. Я падала.

Волны за моей спиной яростно хлестнули о борт корабля. Ветер взвыл с новой силой. Гром сотряс воздух пушечным залпом, так что уши заложило. А небо разразилось обильным потоком воды. Мужчина молча потянул меня в сторону каюты. Он успел в последний момент. Я шла за ним по инерции. Ноги не слушались. Зубы отбивали чечетку. Ангус, а спасителем оказался именно он, бесцеремонно толкнул дверь и, усадив меня в кресло, по хозяйски обследовал встроенный в стену шкаф. Извлек из его недр пузатую бутыль с узким горлышком и, откупорив, подошел к столу. Из графина налил в чашку воды и добавил несколько капель черной, вязкой жидкости из бутылки. Я молча наблюдала за действиями мужчины не в силах сдержать дрожь. Мокрое платье противно облепило тело лишая последнего тепла. Ангус заставил отпить несколько глотков. Терпкий напиток обжег горло и, поперхнувшись, я зашлась в безудержном кашле. Несколько минут ушло на то чтобы откашляться. На глаза выступили слезы. Но неизвестная настойка начала действовать. Зубы перестали выбивать чечетку.

— Эрл Бран просил сегодня не покидать каюту. Через полчаса Финн подаст ужин. — Мужчина прищурил глаза и, склонившись надо мной, тихо проговорил. — Благородной эри следует быть осторожней. Спасателя в следующий раз может не оказаться рядом.

— Благодарю за совет эйлив Ангус. — Сквозь зубы процедила я.

Туат церемонно раскланялся и вышел. А я, сгорая от стыда и негодования прихватив сухую одежду, поспешила в уборную. К моей великой радости каюта была оборудована санузлом и малюсенькой душевой кабиной. Метр на метр всего. Но этого вполне хватало. В первый день заключения эта находка стала приятным исключением из кошмара, в котором я оказалась.

Я стояла под тугими, горячими струями воды смывая страх, злость и отчаяние и обдумывала все, что удалось увидеть в море. Еще раз уже внимательно посмотрела на браслет. Символы, покрывающие поверхность браслета сияли, едва заметным синим светом. Я провела по ним рукой, и они отозвались покалываниями в подушечках пальцев. Не показалось. Хаято рядом. Надежда, что успела за три дня плена погаснуть, подняла гордо голову, расправила плечи. Недолго туату осталось торжествовать. Я злорадно усмехнулась. Настроение поползло вверх. Высушив волосы и надев сухое платье, вернулась в каюту. Возле стола стоял Финн и раскладывал тарелки.

— Добрый вечер! — громко поприветствовала я угрюмого туата.

Мужчина не обратил на меня никакого внимания, продолжая свою несложную работу. Наконец он обернулся и молча, поклонившись, покинул каюту. Я хмыкнула. Хоть что-то остается неизменным. И тут же выкинула все мысли о недружелюбном туате почувствовав аппетитный запах еды. Бран так и не изъявил желания посетить меня сегодня. Не скажу, что слишком расстроилась по этому поводу. Вполне довольная жизнью и сытая, я улеглась спать. Этой ночью меня не преследовали размытые тени и кошмарные видения. Под утро я проснулась как от толчка. Открыла глаза и никак не могла понять, что же меня разбудило. Тревожно стучало сердце, а внутри скреблось смутное предчувствие чего-то плохого. Долго ворочалась, пытаясь подобрать удобную позу, считала барашков и слоников, но сон не желал возвращаться. Откинув одеяло, я встала и подошла к иллюминатору. Небо светлело. На горизонте золотисто-алыми росчерками расписалась заря. Волны тихо шипели, разбиваясь о борт корабля. Темно зеленая гладь, словно это не она несколько часов назад бушевала и злилась. Говорят, вода успокаивает. Не знаю, на сколько это утверждение правдиво, но на мне сработало. Через полчаса я спала сном младенца.

Солнце слепило глаза, я, приложив ладонь козырьком, всматривалась в безмятежную морскую даль. Ясное небо предвещало хороший день, соответствуя моему бодрому настроению. Я потянулась и, подмигнув рыжему небожителю, отправилась умываться и приводить себя в порядок. В ожидание завтрака и туата я сидела в кресле и морально готовилась к встрече. Разговор после вчерашних событий неизбежен. И если я хочу выбраться из этой передряги, следует выработать план действий. Быть сдержанной, отстраненной и по возможности вежливой. И в первую очередь выяснить, чем грозит это похищение. Я уверена лишь в одном у Брана на меня сугубо личные планы. И тогда остается как-то переубедить туата в обратном.

Появление эрла Брана на мгновение выбило почву из под ног. Он как обычно был до безобразия улыбчив и предусмотрителен. Сейчас я была благодарна Суми сан за ненавистные уроки этикета. Они помогли удержать лицо. Я слегка улыбнулась и поприветствовала короля, как полагалось по этикету. И получила несравненное удовольствие от промелькнувшего удивления на лице туата. Ха, не ожидал, что я так скоро справлюсь и не собираюсь устраивать истерик. Мы еще посмотрим, кто кого переиграет. Слабая пешка тоже может нанести сокрушительный удар. Мы завтракали, вели светскую беседу, мило улыбались, и мне начинало казаться, что я выбрала неверную стратегию. Лучше бы устроила истерику. Я не приближалась к цели, топталась на месте. Бран умело уходил от скользких тем, вынуждая меня отступать. Но эти кошки мышки ему скоро наскучили.

— Сегодня хорошая погода. Эйре не желаешь составить мне компанию?

— Буду только рада.

Бран пропустил меня вперед, а на палубе взял под руку и неспешным шагом мы начали прогулку. Матросы сновали по палубе, не выказывая удивления при виде короля под ручку с неизвестной тир ши. Отдавали честь королю и учтиво кланялись мне. Подобное отношение вначале очень смущало, однако вскоре я привыкла и благосклонно дарила улыбку в знак приветствия. Оказавшись на носу корабля, туат усадил меня на скамейку, а сам подошел к краю и, заложив руки за спину, устремил взгляд на горизонт. Не выдержав затянувшегося молчания и сгорая от любопытства, я осторожно подошла к мужчине и встала рядом. Вглядевшись вдаль, я различила едва заметный белый парус.

— Чей это корабль? — Бран вздрогнул и перевел взгляд на меня. — Далеко. С такого расстояния не определить. Эйре вчера во время бури ты не видела ничего, скажем так необычного?

— Перед падением я видела дракона, если это можно назвать необычным.

— Хм, не предусмотрел, — задумчиво протянул он и, нахмурив брови, опять посмотрел в сторону паруса.

— Что не предусмотрели?

Молчание затягивалось. Я успела продрогнуть, и растирала руки, пытаясь согреться, когда мужчина, наконец, обратил внимание на меня.

— Замерзла? Прости, задумался, — Бран стянул с себя мундир, оставшись в одной тонкой рубашке и накинул мне на плечи, — ветер сменился. Вечером будет буря.

Мы вернулись в каюту, не обмолвившись больше ни словом. Туат подвел меня к креслу и, подойдя к двери, кого-то окрикнул. Через пару минут на пороге показался Финн с подносом в руках. Когда он покинул комнату Бран разлил по бокалам рубиновую жидкость из кувшина и передал мне со словами:

— Пей. Это поможет согреться.

Я сделала пару глотков. Вино оказалось терпким с горьковато полынным послевкусием. Я непроизвольно скривилась и поспешила заесть виноградом. Мужчина выпил залпом и, поставив пустой бокал, посмотрел на меня. Его глаза горели холодной решительностью и пугали неестественным зеленным оттенком. Я отвела глаза и сжала руки, на коленях унимая дрожь. Бран заговорил — глубокий бархатный тембр звучал успокаивающе и внушал доверие:

— До катастрофы как ты знаешь, существовало семь государств. На Востоке правили айны — сыновья Небесного дракона. Повелители стихий и хранители меж-пространственных троп. Они пали третьими. Искажение выпило из них все силы. В документах айны вписаны мертвым народом. А вчера мы встретили опровержение официальным бумагам. — Туат зло усмехнулся, я удивленно вскинула глаза на мужчину, он криво улыбнулся и с досадой в голосе продолжил. — Конол скрыл многое от совета. Ты знаешь, что он бывший король Тоингрина. Проклятый Великой богиней и отрекшийся от трона. Твой дядя по линии отца.

— Деда. Я внучка Лугайда. Сетанта рассказал обо всем.

— Старый хитрец, — в голосе Брана промелькнуло восхищение, — тогда пропустим слезливую часть рассказа. А о пророчестве Ану он поведал? — Я утвердительно кивнула. — Не перестаю восхищаться умом этого человека. Хотя по его вине мой народ на грани вымирания. Но стоит отдать должное его способности предугадывать события и подстраивать их в угоду своим планам. Думаю, еще тогда Конол догадался, чей ребенок сможет запечатать разрушительный смерч, вызванный братом. Ты была тем ребенком, но Дейдре смогла усыпить силы, бурлящие в твоей крови, и тем самым разрушила его планы. Но бывший Владыка Тир на Ог упрям и изворотлив. Он нашел выход. Познакомил тебя с Руэйдхри. По сложившейся традиции сидхи Ану вступали в брачный союз только с сидхом Эохайд. Эта традиция проистекала не просто из-за желания сроднить два сильнейших клана, а по объективно личным соображениям. Союз служил своего рода весами для уравновешивания магических потоков. Смерть одного из супругов несла передачу власти сыну или дочери. Если чета не имела детей, трон переходил к родственникам из ближнего круга. Так случилось после гибели королевы Эйре, так должно было произойти после пропажи королевы Дейдре. Лугайд нарушил закон, прописанный богами. Потоки вышли из-под контроля. И превратились в сеющую смерть воронку. Стабилизировать их сможет ребенок, наделенный могуществом двух сильнейших сидхов Тоингрина. Ребенок, который по доброй воле отдаст свою жизнь взамен благополучной жизни жителей Аннвн.

— Мой ребенок. Хаято знал? — Это был риторический вопрос, ответ на который я знала и без туата, но тот все равно кивнул, я закусила губу, чтобы позорно не расплакаться и, впившись взглядом в мужчину, ядовито уточнила. — А ты значит, по доброте душевной решил спасти невинную и обманутую девицу? А может, решил сорвать куш? Ты ведь тоже из сидха Эохайд? Как все удачно сложилось в твою пользу. Правда, ведь?

— Эйре успокойся, — Бран встал на колени рядом с моим креслом и обхватил ладонями мои сжатые кулаки.

— Не трогай меня, — все же я сорвалась на истеричный крик и, оттолкнув его, вскочила, меня уже было не остановить. — Ненавижу вас всех. Один притащил в этот мир, невзирая на мои чувства. Второй рассказал душещипательную историю, от которой я и уши развесила. Третий хочет, чтобы я поверила во весь этот бред и приняла его с распростертыми объятьями. И это после всего что случилось. Да лучше я наложу на себя руки. И пусть ваш мир катится в тартарары.

Холодная вода привела в чувство. Бран поставил пустой бокал на стол. Его лицо стало жестоким и властным, глаза опасно сузились, а губы исказила презрительная улыбка.

— Успокоилась? — сухо осведомился он, — тогда садись и выслушай до конца. Ты помнишь о клятве? Это хорошо. Я не злодей. И никогда не причиню вреда слабым. Я король. Мой долг защищать свой народ. А ты единственная надежда на их спасение. Последствия катастрофы ударили по Тоингрину сильнее, чем по Борее. Знаешь, почему туаты так сильно невзлюбили тир ши. Потому что у них есть будущее. Дети. На островах каждая пятая семья бездетна. Наши женщины в поисках тихого семейного счастья покидают свою родину и родных, чтобы найти его в чужих краях. — В голосе Брана сквозила боль и горечь, а в глазах читалась обреченность. — Вакцина предназначенная спасти от воздействия Искажения привела к мутациям, вследствие которых бесплодием страдает каждый четвертый мужчина. Мой народ медленно вымирает. Поэтому да — я похитил тебя с целью личной выгоды. Мне нужна ты. Мне нужен твой ребенок. И я дам клятву, что твой…, наш ребенок не будет принесен в жертву. Я найду способ защитить вас. Подумай над моими словами. Я дам тебе время, и не буду давить, но и отпустить не могу.

Мужчина подошел ко мне и, наклонившись, осторожно коснулся губами моего лба, ласково погладил по голове и, развернувшись, направился к выходу. Но на пороге вдруг остановился и, улыбнувшись, попросил:

— Эйре, прошу, сегодня вечером не выходи на палубу.

Бран ушел уже давно, а я все сидела в кресле не в состоянии пошевелится. Думала, разревусь. Но слез не было. Была пустота холодная, пугающая. Так Юлия Данииловна возьми себя в руки. Как Лао тан говорил: — «очистите свой разум от посторонних мыслей, не теряйте силу духа». Нужно все обдумать, вспомнить, сопоставить слова и факты и уже, потом рубить с плеча. Я встала и только тогда вспомнила, что не отдала мундир Брану, аккуратно повесив его на спинку кресла, я прошлась по комнате, разминая и массируя затекшие конечности. Я вытаскивала из закромов памяти все разговоры с Хаято и чем дольше я вспоминала, тем больше становилось стыдно за злые слова, вылетевшие в порыве гнева. Если я перестану верить мужу грош цена моей любви. А он ни разу не дал повода усомниться в правдивости своих слов. Мне жаль, Брана и его народ, но выбор сделан. И не в пользу туата. Теперь мое решение надо донести до сознания упертого мужчины. Вопрос только как? Я подошла к кровати и села. Ладонями устало растерла лицо. Что же делать? Мысли стали вязкими как кисель и расползались, не желая, оформится в четкое решение. Голова раскалывалась, браслет снова раскалился и нестерпимо жег запястье. Я обмотала его влажным лоскутом и улеглась лицом в подушку. Кажется, так и заснула.

Разбудил меня жуткий грохот. Спросонья я терла глаза и все не могла сообразить, что это за звуки раздаются снаружи. Наконец-то проморгавшись я увидела разбросанную по полу посуду, разбитый графин и все это безобразие почему-то лежало у моей кровати. А правая стена была выше левой. От созерцания бардака меня оторвал свирепый рык и последовавший за ним взрыв. Корабль тряхнуло, и я еле успела зацепиться за спинку кровати. Теперь левая стена стала выше. Меня пробил холодный пот, к горлу подступил горький ком. Сглотнув, я встала и на трясущихся ногах по стеночке пробралась к шкафу. Покопавшись в его недрах, извлекла наружу плащ. Накинула его на плечи и негнущимися пальцами кое-как завязала. Бран, сказал не выходить на палубу. Но мысль, что могу погибнуть заживо погребенной стенами каюты, вызывала приступ паники. На палубе есть мизерный шанс остаться живой. И я, также цепляясь за стену, стала подбираться к выходу.

На палубе царил хаос. Не в том смысле, что команда в панике носилась от одного борта к другому. Команда как раз была собрана и четко исполняла приказы начальства. А в том, что буря разбушевалась не на шутку. Грохот стоял такой, что уши закладывало. Волны одна выше другой набрасывались на судно, словно изголодавшиеся акулы. И правил этим балом ужаса и смерти чудовищный дракон. Его огромные крылья нависали над кораблем, загораживая небо. Корабль — игрушка для этого монстра мы были для него на один зубок. Я вжалась в стену и перевела взгляд на капитанский мостик. Там стоял Бран. Огненные волосы развивались по ветру. Его фигура, затянутая в белый мундир выделялась на фоне здоровой черной морды дракона закованной в чешуйчатую и шипастую броню. Я со страхом наблюдала, как раскрылась пасть, обнажая ряды острых клыков, и зажмурилась. Над кораблем разлетелся мелодичный голос, набирая мощь и вот уже не слышно буйства стихии. Есть лишь песня печальная усмиряющая порывы ветра, убаюкивающая бушующие волны. Корабль окутывает мерцающий купол. Вдруг ноздри дракона с шумом втягивают воздух. Он поворачивает голову и смотрит прямо на меня. Глаза цвета жидкого серебра. Знакомые глаза. Песня оборвалась. Ко мне подбежал матрос и потянул в другую сторону. Воздух прорезал угрожающий рык. Сверкнула молния. Над нами раздался треск. Боковым зрением уловила падающую мачту. Матрос подавал какие-то знаки, я не понимала и мотала головой. Тогда мужчина просто толкнул меня к борту. Наверное, надо было схватиться за канат, но об этом я подумала, когда начала падать за борт. Мачта упала в миллиметре от меня. На подсознательном уровне отметила, что летим мы с ней с одной скоростью. И это, наверное, плохо. Еще я заметила, как на мостике мелькнула белая тень, как дракон хвостом рассек волны. А потом произошла жесткая встреча с морской поверхностью. Воздух из груди выбило. Я погружалась на дно. Плащ и платье отяжелели от воды и тянули все глубже. И, кажется, я распорола плечо обломанным концом мачты. Руку пекло в том месте. Я барахталась, не разбирая где низ, а где верх. Воздух закончился. Хотелось сделать глубокий вдох. На уши давило. В какой-то момент я все же наглоталась воды. Потому что когда меня вытянули на поверхность, я откашливалась водой. Кто-то участливо стучал по спине, а тревожный голос уговаривал:

— Эйре давай дыши! Ну же девочка давай! Я не дам тебе умереть, слышишь!

— Бран все. Я в порядке. — Просипела я.

— Я рад. У нас нет времени. Послушай, Эйре я создам портал. Постараюсь ближе к берегу, но неуверен, что получится.

— Там Хаято. — Я оглянулась в поисках дракона.

— Эйре посмотри на меня! — Я перевела взгляд на бледное лицо туата, — Руэйдхри в этой форме не стабилен. Он может не узнать тебя и навредить.

— Я должна попробовать. Он пришел за мной. Могут погибнуть люди. — Я попыталась оттолкнуться от мачты, но мужчина держал меня мертвой хваткой. — Отродье фомора! Эйре я не для этого вытаскивал тебя из прожорливой морской бездны, чтобы подарить ей тебя вновь. Оглянись. Ты не успеешь отплыть на локоть, как вода сомкнется над твоей головой.

— Я слушаю тебя, — перестав трепыхаться, я посмотрела на Брана, он едва заметно улыбнулся, — умница. Делай так, как я скажу и через два, три дня окажешься в объятья своего драгоценного супруга. Сейчас я создам портал. По моей команде плывешь к нему. Как только оказываешься на той стороне, плывешь к берегу. Все поняла?

— А ты? — Он уже не ответил.

Глаза туата полыхнули зеленым пламенем, лицо заострилось и покрылось мертвенной бледностью. Посиневшие губы не переставая, что-то шептали. Впереди замерцал портал. Внезапно Бран стал заваливаться на бок. Я испугано вцепилась в его руку, не давая соскользнуть с мачты.

— Плыви.

— Я не оставлю тебя.

— Я приказываю тебе. У меня не хватит сил на двоих. — Прохрипев последние слова, он повис сломанной куклой на мачте, глаза закатились.

— А я все равно тебя не оставлю. И не смей умирать. Слышишь туат. Ты меня похитил у мужа, тебе и возвращать. — Я ворчала сквозь рвущиеся всхлипы и плыла, из последних сил плыла, толкая обломок мачты.

Я все же сделала это. Мы на другой стороне. Здесь тихо и спокойно. И вода, кажется теплей. В лунном свете можно разглядеть бледную полосу суши. Берег ближе, чем говорил Бран. Он молодец. Я даже готова простить ему все прегрешения. Только бы остался жив. Я нащупала ногами дно. Стало легче. Из последних сил вытащила туата на берег. Оттащив его подальше от воды, рухнула рядом на колени и приложила пальцы к сонной артерии. Сердце медленно билось. Жив. С этой мыслью я провалилась в небытие.

Глава 14

Очнулась от визгливого крика чаек. Они нагло прохаживались рядом и смотрели на нас с хищной жадностью. Я нащупала камень и кинула, отпугивая их. Пронзительно крича и громко хлопая крыльями, они отлетели на безопасное расстояние. Неугомонные птицы расселись на каменистой гряде выступающей над поверхностью воды и уходящей дальше на берег непреступными скалами. Опершись на здоровую руку, приподнялась и села. Песчаная полоса берега тянулась от одной скалистой стены до другой примерно на километр. Впереди раскинулась лазурная морская гладь, а позади меня в песчаную косу врезалось ярко-зеленое море джунглей. Буйство красок, огромные папоротники и преимущественно пальмовые деревья неоспоримые доказательства тропических лесов.

Плохо! Скверно я бы даже сказала. Из рукописей по географии я узнала достаточно, что бы сейчас впасть в панику. Тропические леса произрастали на многочисленных южных островах и на границе с Химерийским ханством. И в том и другом случае не сулили ничего хорошего. Аборигены, что населяли тропики, не отличались дружелюбным нравом и если я правильно помню, некоторые племена увлекались каннибализмом. Будем, надеется на лучшее. Отогнав все плохие мысли на задний план, я перевела взгляд на Брана ставшего моим невольным спутником. Мужчина неподвижно лежал на песке. Спутанные волосы закрывали большую часть лица. Я осторожно убрала пряди и со страхом вгляделась в обескровленное лицо. Оно было спокойным и неподвижным. Только не это! Я судорожно сглотнула и трясущимися руками нащупала пульс. Сердце туата слабо пульсировало, жизнь его покидала. Я знала это также ясно как видела и ощущала горячий песок под ладонью. Мои пальцы, движимые чужой волей принялись выводить неизвестные доселе знаки. Вторая ладонь легла на грудь мужчине. А затем произошло то, что я не смогу понять даже позже. Я стала проводником энергии струящейся в сердце туата, которое на мгновение остановилось и забилось, вновь перебрасывая поток по артерии дальше в кровь. И только когда дыхание мужчины выровнялось, я как будто очнулась от транса и обессилено упала навзничь.

Я открыла глаза, и первое что увидела каменный потолок. Пахло сыростью и еще чем-то резким и дурно пахнущим. Запах из далекого прошлого. В детстве мы часто ездили на Черное море, и воздух там был пропитан именно ими. Водоросли. Я повернула голову и прищурилась от яркого света костра. От стены отделилась тень и закрыла обзор. В полумраке еле узнала туата.

— Очнулась?

— Где мы? — голос походил на карканье вороны.

— Временное пристанище.

— Я долго проспала? — попыталась приподняться, но в глазах потемнело, и я упала обратно.

— Достаточно. Вставать не рекомендую. Тебе необходимо восстановить силы. Вот возьми.

— Что это? — Я с отвращением разглядывала склизкое нечто, завернутое в лист какого-то растения.

— Это, — Бран выделил слово и выразительно посмотрел на меня так, что захотелось провалиться сквозь землю, — поможет тебе завтра встать без последствий.

Возражения отпали сами собой. Я проглотила это, даже не прожевав, как следует. Боялась, что, прочувствовав всю гамму вкуса меня, сразу вывернет, но не так страшен черт, как его малюют. Цитрусовый вкус неизвестного листика перебил все другие. Бран тут же вложил мне в руки полую скорлупу с водой. Она напоминала кокос. Напившись, я передала импровизированный сосуд мужчине.

— Как ты? — Спросила, пристально вглядываясь в глаза туата.

— Эйре обсудим все завтра. А теперь спать.

Бран вернулся к костру подбросил охапку хвороста и лег у противоположной стены. Я долго разглядывала тени отбрасываемые костром. Сон не шел. Я повернулась на бок и посмотрела на мужчину, который лежал ко мне спиной.

— Бран, ты спишь? — Он не ответил, и я торопливо продолжила, — не думай, что после всего произошедшего между нами что-то изменится. Ты мне не приятен. Я никогда не меняю своих решений. И все же…. Спасибо…, за все.

Когда я проснулась, туата не оказалось в пещере. Я села на самодельное ложе. Пещерой ее трудно было назвать так небольшая выемка, высеченная в скале морской водой. О том, что это дело рук моря я догадалась по шуршанию воды у входа. И только сейчас вспомнила о раненом плече. Не то чтобы оно болело, как раз наоборот. Я могла свободно двигать рукой, хотя еще вчера утром едва могла пошевелить ей. Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса. Оживила, Брана, вылечила плечо неужто вдруг ни с того ни с сего открылись заблокированные способности. Я хмыкнула. Мечтать не вредно. Конол дал ясно понять, что силы не вернуть. Лучше пойду, осмотрюсь, чем грезить о несбыточных надеждах. Опираясь рукой о влажную стену, я вышла наружу. Солнце сперва ослепило, пришлось прикрыть глаза ладонью. Наше убежище выходило прямо в море. Я стояла по щиколотку в воде. Но зато оно было укрыто от посторонних глаз. От леса и пляжа пещеру скрывал выступ, который следовало обойти, прежде чем попасть на берег. Я успела обследовать пещеру и близлежащую местность, привести себя в порядок, а туат так и не появился. Тогда я с ногами забралась на камень возле входа, и удобней устроившись на своем посту, стала ждать, возвращения Брана. Волна, пенясь, разбивалась о камень, чтобы в следующий миг снова ударить в него и отойти для следующего удара. Вода слизала мои следы и играла с небесным светилом в светотени. Изменчивая и строптивая стихия, которая в любой момент может принести погибель или даровать спасение. Сродни моей жизни. Может отдаться на волю течения, а не плыть против него. Я горько усмехнулась. Чем дальше в лес, тем больше дров.

Из задумчивости меня вырвал всплеск воды. Я вскинулась и наткнулась взглядом на выходящего из-за скалы мужчину. Он был взъерошен, потрепан, но доволен собой. Увидев меня, туат широко улыбнулся и потряс перед собой связкой бананов и неизвестными продолговатыми зелеными плодами.

— Наш завтрак, а если судить по времени и обед соответственно.

Я улыбнулась в ответ и, спрыгнув с камня, зашла следом за Браном в пещеру. Он сгрузил фрукты на плоский камень и принялся разводить огонь. Переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на бананы жадным взглядом, есть очень хотелось, я спросила:

— Помощь нужна?

— Набери воды. У дальней стены между камнями течет ручей.

— Хорошо.

Пресная вода просачивалась между грудой камней тонкой еле заметной струйкой. Я бы не нашла ее если бы не знала точно что она здесь есть. Набрав воды, вернулась к занимающемуся костру и присвистнула от удивления.

— Для короля ты не плохо разбираешься в навыках выживания.

— Королям по статусу положено знать, как выжить в тех или иных условиях.

— Вчера они не уберегли тебя от смерти, — усмехнувшись, парировала я.

— Разбились о твою непробиваемую глупость.

— Откуда ты знаешь так хорошо эту местность? — я перевела тему на более безопасную.

— Приходилось здесь бывать.

— Значит, ты знаешь, где мы оказались?

— Да, — мужчина помрачнел и протянул мне прут с дымящимся плодом. — Обед готов.

— Что это за фрукт? — я подозрительно принюхалась, пахло гнилью.

— Хлебные плоды пахнут они отвратительно, но на вкус похожи, на картошку. Ешь. Они хорошо восполняют энергию и питательны.

— И, правда, вполне съедобны, если не дышать.

Обед прошел достаточно мирно и познавательно. Бран вспомнил смешные случаи, произошедшие с ним во время путешествий. Он много знал и располагал к себе слушателя. Заставлял окунуться с головой в события и поверить в происходящее. Если бы я не знала о другой его стороне, наверное, поддалась бы обаянию этого туата. После обеда мужчина предложил прогуляться по пляжу. Я с тревогой всматривалась в темно зеленые джунгли и, наконец, не выдержав, спросила:

— Нам здесь ничего не угрожает?

— Пока нет. Но завтра нам придется покинуть это место.

— Почему не сегодня? Ты же можешь создать портал.

— Не могу. Об этом я и хотел с тобой поговорить.

Мужчина замолчал и, нахмурив брови, устремил взгляд в никуда. Он шел, впереди заложив руки за спину. Разорванная рубашка и штаны, растрепанные грязные волосы, стянутые в хвост от облика венценосной особы, казалось бы, ничего не осталось, но гордая осанка не давала забыть о статусе короля. Я осмотрела себя. Да, Юлия Данииловна не тянешь ты на родственницу богини. Платье можно выкидывать. Грязные разводы, пятна и здоровенные прорехи в нескольких местах. Надо как-то привести его в божеский вид. Другого то не предвидится. Я тяжело вздохнула.

— Мы находимся на границе с Химерийским ханством. Мурад хан двести лет назад установил непроницаемый купол. Никто из туатов не может открыть портал на территории ханства и на ее границах без дозволения правителя. Построить портал невозможно. Я не единожды пытался обойти защиту и секретную службу Мурада. Поэтому не могу понять, какой сбой произошел в портале. Я задавал другие координаты.

Бран, резко развернулся, и я еле успела затормозить, чтобы не врезаться него. Он пристально смотрел на меня, а я с перепугу выдала первое, что пришло в голову:

— А ты точно в этом уверен? Ты тогда не совсем адекватен был.

— Я уверен. И снедают меня сомнения.

— Какие?

— Эйре, — Бран стал серьезным, а в глазах затаилось беспокойство, — обещай, что ответишь на все мои вопросы предельно честно.

— Я не могу этого пообещать.

— От этих ответов зависит наша жизнь.

— Хорошо. Но взамен ты принесешь клятву, что обязуешься меня вернуть в Шиан целой и невредимой.

— Эта клятва не к чему. — Туат внимательно вгляделся в мои глаза, и устало продолжил. — Но если клятва принесет тебе спокойствие…. Я, Бран мак Дехтире сидх Эохайд, клянусь своим родом и жизнью, что доставлю Эйре мак Лорн сидх Ану мужу Руэйдхри мак Рианон сидх Эохайд целой и невредимой. Великая богиня покарает мой род и меня, если я нарушу клятву.

— Я принимаю твою клятву, Бран мак Дехтире сидх Эохайд. И в свою очередь обещаю ответить на все твои вопросы.

Бран грустно улыбнулся и пошел вперед. Он молчал, а я не спешила начинать разговор. Приближался вечер. Горизонт покрылся пунцовым румянцем, словно застенчивая невеста при виде жениха. Высоко в небе показался бледный месяц. Море, тихо шурша, отступало от берега. Начинался отлив. А вместе с ним пиршество для вечно голодных чаек. Они уже кружили над берегом, пронзительно крича, и высматривали зазевавшуюся добычу. Там где вода ушла, копошились мелкие крабы. Я вздохнула полной грудью вечерний воздух, пропитанный сладким удушливым ароматом тропических цветов. Поморщившись, чихнула. Туат остановился и сел на песок, вытягивая ноги. Он посмотрел на меня, и кивнул головой, приглашая присоединиться, а когда я устроилась рядом, негромко спросил:

— Когда ты в первый раз построила портал?

— Я не строила его. Портал появился спонтанно, когда я спала.

— Когда?

— Месяца назад. Может чуть меньше. Сначала мне снились кошмары.

— Что сказал Конол?

— Откуда…, - Бран, укоризненно покачал головой и я, потупившись, продолжила отвечать, — Конол сказал, что на меня так влияет «искажение» потому что я не подвергалась вакцинации.

— Чушь. — Мужчина со злостью сжал ладонь в кулак, я испугано подняла на него глаза. — Что-то не так? — Он отмахнулся. — Объясню позже. Почему так странно отреагировала на набережной?

— Ты мне не поверишь.

— Постараюсь.

— Что ж…, - я втянула носом воздух и на одном дыхании выдала, — У меня случаются приступы. То есть они начались, перед тем как я открыла первый портал. Я ощущаю касания, присутствие бестелесных существ, вижу неясные символы. Незадолго до нашей встречи со мной произошел подобный приступ. Легкое касание и кто-то стоит рядом и запах. Твой запах.

— Так я и думал, — туат задумчиво растер подбородок и стал выводить замысловатый рисунок на песке, я не понимающе уставилась на него, — терпение. Осталось еще два вопроса. И картина сложится. Вчера когда я сотворил портал, вспомни, какой он был. — Я отрицательно покачала головой. — Он светился ярким светом, а может приглушенным или вовсе мерцал.

— Кажется, мерцал, — задумчиво протянула я, вспоминая прошедшее события, — точно мерцал. Я тогда испугалась что он схлопнется перед нашим носом, но все же успела в него проскочить.

— А теперь внимательно посмотри на рисунок. Он тебе знаком?

— Нет. Хотя…, - я вгляделась в последний символ, — этот рисунок мне знаком. Вчера ты умирал. Ведь так? — Он не ответил, но и без слов по его лицу я поняла что права, схватив его за руку, сбивчиво продолжила говорить. — Я не могу понять, что тогда произошло, и как у меня подобный фокус получился, но я…, я смогла запустить твое сердце. Бран, что все это значит?

— Глупая маленькая тир ши. Конол, отродье фомора, по каким правилам ты играешь? — Туат угрожающе сузил глаза, в них полыхал зеленый огонь. Хрустнула ветка, по воде пошла рябь, ветер ударил в лицо, растрепав волосы, издалека донесся раскат грома. Я сильнее сжала руку мужчины и испугано зашептала, — Бран прекрати! Мне страшно.

Он перевел на меня невидящий взгляд. Моргнул. В глазах появилось осмысление. Ветер стих. Небо прояснилось. Внезапная буря улеглась. Лишь чайки продолжали истерично кричать. Он осторожно высвободил руку из моего захвата. Чуть слышный шепот сорвался с губ.

— Прости. — Бран, взял себя в руки и ровным голосом продолжил. — Эйре у вас с Руэйдхри будет ребенок.

Я чуть не поперхнулась и воззрилась на туата как на слабоумного, затем мелькнула тревожная мысль, а не последствия ли это вчерашнего ранения. Придвинувшись к мужчине ближе, положила ладонь ему на лоб.

— Температуры вроде нет. Ты точно себя хорошо чувствуешь?

— Не веришь.

— А должна? Прости за грубость, но что за бред ты несешь? Я надеялась на откровенный ответ. На объяснения в конце то концов. Впрочем, о чем я говорю, — я махнула рукой и встала, отряхиваясь, — завтра наши пути разойдутся.

— Эйре, — туат схватил меня за руку, его глаза горели лихорадочным огнем, — помнишь холод смерти, предчувствие неизбежного и бурный поток жизни, что струится вокруг. А теперь закрой глаза и почувствуй биение жизни внутри себя.

Под ладонью, что накрывала живот, росла новая жизнь. Я слышала гулкий стук маленького сердечка. Я ощущала его тревогу и робкую радость от моего прикосновения. Руки безжизненно повисли. Я распахнула глаза, и растерянно взирая на мужчину, хрипло прошептала:

— Почему я не чувствовала его раньше?

— Сила проснулась недавно и ты не умеешь ей управлять или не помнишь. Вначале я думал, что Конол специально заблокировал твои способности, но чем больше наблюдал за тобой, тем больше утверждался в мысли, что выводы поспешны. В ту ночь после экзамена я убедился в их ошибочности. Артефакт Конола, как и мой амулет не смогли сдержать всплеска силы. Сила вырывалась в спонтанное открытие порталов, в смутные предчувствия и неясные видения будущего. А кошмары, думаю, связаны с прошлым. Я много размышлял. Одна мысль не давала покоя, но мне нужны были доказательства. Вчера я получил их сполна. — Бран, иронично усмехнулся и улегся на песок, скрестив руки под головой, его взгляд блуждал по ночному небу, наконец, скучающим голосом произнес. — Давным-давно я встречался с подобным случаем. Тогда мной двигал чисто исследовательский интерес. Мой отец блистательный ученый генетик утверждал, что если заблокировать силу, то это приведет к вырождению рода. На практике его гипотеза подтвердилась. Смертную казнь заменили изъятием силы у главы неугодного сидха. Все члены семьи теряли способности. Гуманный способ избавится от возможных врагов короны. Но через несколько лет практики выяснилось, что женщина способна вернуть свою силу. Я возглавлял лабораторию по изучению феномена. Ответ оказался прост. Магические потоки, окружающие зародыш запускают обратный процесс ворганизме матери и постепенно возрождают ее способности. Я лично докладывал королю о результатах исследования. Лабораторию закрыли, результаты уничтожили. Меня посадили под домашний арест. Позднее узнал, что все члены моей команды бесследно исчезли. Сидх Эохайд перестал существовать. В живых остались только мы с сестрой.

Я села, рядом подтянув колени к подбородку, и обхватив их руками, тихо сказала:

— Конол поступил с вами бесчестно. Ты в праве мстить.

— Он знает о твоей беременности. Артефакт, что висит на твоей груди, настроен, поглощать излишки силы. Он разыграл партию, но думаю, решающий ход еще не сделал. А знаешь, что самое смешное. Я попался как безмозглый юнец. — Мужчина глухо рассмеялся.

— Сваргальф сказал, что мы родственники с Хаято. Значит с тобой мы тоже в родстве.

— Сетанта и Луг двоюродные братья моего отца.

— Как все запущенно….

Двурогий месяц выглянул из-за облака, и проложил бледную дорожку по воде до кромки леса, посеребрив листву. Я мысленно обратилась к богине Ану: — «Великая Богиня, я Эйре мак Лорн сидх Ану возвращаю клятву, данную мне, Браном мак Дехтире сидх Эохйд. Прошу прости его» Так правильно. Не хочу стать похожей на Конола. Ух, даже как-то легче стало, как будто камень с плеч упал. Но пока оставлю все как есть. А вот когда вернусь к Хаято, обрадую туата. Может быть. Позже. Я повернулась и взглянула на Брана.

— Замерзла.

— Нет. Хочу узнать о твоих дальнейших планах.

— Решила остаться? — туат снова вернулся к образу паяца.

— Возможно. Зависит от твоего ответа.

— У нас только один путь и он лежит в Химерию. Затем незаметно добраться до границы с Тахо. Думаю, из приграничного города получится отправить вестника к Руэйдхри. А там будем действовать по обстоятельствам. Не делай такое кислое лицо. Я хорошо знаю эти места. Лучшего проводника больше нигде не найдешь.

— Очень оптимистично эрл Бран. — Пробурчала я себе под нос.

— Эйре, ты ворчишь как древняя старуха! — Туат легко вскочил на ноги, отряхнулся и подал мне руку. — Ты еще и врунишка. Рассказать чем грозит переохлаждение, да еще в твоем положении.

— Я все поняла и раскаиваюсь. — Отшутилась я, решительно отстраняясь от мужчины, но намека не поняли.

По-хорошему значит, не понимаете, тогда не обессудьте Ваше Величество, мстить я буду с удовольствием!

Глава 15

— Ненавижу джунгли! Ненавижу комаров и мошек! Ненавижу туата! — бурча под нос, я злобно сверлила спину вышеупомянутого горе проводника.

В сердцах выругалась, когда правая нога ушла в вязкую жижу. Снова промахнулась. Духота. Пот струится по спине градом. И нудное жужжание. Надо мной туча мелких тварюшек жадных до крови. Я вяло отмахнулась от самых назойливых мошек, что лезли в глаза, и испепелила туата еще одним яростным взглядом. Угораздило же довериться этому Сусанину. А тому хоть бы что. И гнус его не трогал. Ууу. Гад. Проснулось нездоровое желание придушить и сбросить тело в зловонную трясину. Знаю, что это бушуют гормоны в крови и сейчас мой эмоциональный фон не стабилен, и плакать хочется от бессилия. Бран, как мог в этих экстремальных условиях, старался обеспечить более или менее комфортное путешествие. Он добывал пропитание, разводил костер и обустраивал временные привалы. Я по мере сил и возможностей помогала ему, но все равно чувствовала себя обузой. Мне не хватало ни знаний, ни навыков. С этим я смогла смириться, но свалилась новая напасть. Мой организм стал выдавать изменнический фортель. Особенно остро я реагировала на запахи. От некоторых мне становилось настолько худо, что я скручивалась в три погибели. Поэтому, сейчас радостно жужжа с предвкушением надо мной кружили полчища кровососов.

В первый день нашего похода по джунглям Бран нашел какую-то сильно пахучую траву, он назвал ее нелла, и предложил натереть открытые участки кожи ее соком. Но, почуяв аромат травки, меня буквально вывернуло. На этом злоключения не закончились. Практически от всех фруктов меня воротило, зато мясо зверушек, коих ловил туат, даже не прожаренных с кровью я ела с превеликим аппетитом. Вчера мясо змеи съела и ничего. Брр. Я передернула плечами, а рот наполнился слюной. Специфические предпочтения у моего ребенка. Моего ребенка. Я все еще до конца не могла признать этот факт. С каждым днем я ощущала его сильнее. Вчера как не смешно это звучит, пыталась поговорить с ним, и почувствовала радостный отклик, от этого по телу разошлись теплые волны, словно от брошенного в воду камня. Под ногой противно чавкнуло, и она вновь погрузилась в вонючую воду. Как же все достало! Я вытерла рукой пот, льющийся по лицу, и громко спросила:

— Бран нам еще долго идти?

— Скоро привал. — Прозвучал сухой ответ.

Сконфуженно опустила глаза себе под ноги. Да глупо получилось. Но я же уже извинилась, а он до сих пор злиться. Нет, он не кричал и молнии из глаз не сыпались. Просто сложно и некомфортно стало с ним рядом, находится. Перед глазами всплыл второй день путешествия. Через два часа после обеда мы остановились на короткий отдых. Я пошла к ручью, ополоснуться и набрать воды, а на обратном пути случайно свернула не туда и наткнулась на туземца. Страшно подумать, что бы случилось со мной, если бы не туат и не его молниеносная реакция. Когда я вылетела из-за кустов папоротника с широко открытыми глазами, Бран, сразу сориентировался. Туземца он по тихому вырубил, просто взглянув тому в глаза. Затем, спешно собрав остатки снеди в самодельный заплечный мешок, туат схватил меня за руку и потащил в противоположную сторону от происшествия. И теперь по моей вине мы вторые сутки бредем по зловонной топи. Я уныло вздохнула. Непутевая мамаша тебе досталась малыш. В носу засвербело. К горлу подступил комок. Вот же жалкое зрелище. Я сморгнула и зло вытерла выступившую влагу. Перехватив поудобней корявую палку служившею мне тростью, отмахнулась в который раз от мерзких насекомых и преувеличенно бодро зашагала за мужчиной.

Ночлег мы устроили на небольшом островке в середине болота. Его покрывал мох и остроконечная трава. Бран, скинул заплечный мешок и, не говоря ни слова, бесшумно скрылся в ближайших папоротниках. Я собрала сухой мох и хворост и, сложив его в центре, огляделась. Что ж эти вполне подойдут. Из мешка я вытащила нож с широким лезвием. Прежний хозяин хорошо о нем заботился. Лезвие было острым как бритва без зазубрин. Видимо туземцы знали толк в оружии. У того аборигена, на которого я так неудачно нарвалась, Бран позаимствовал еще и дротики. Очень полезные вещи для таких горе путешественников. Я срезала еще пару широких листьев папоротника и кинула их поверх лежанки. Как же достали эти спартанские условия. Хочется нормально поспать на удобной кровати и обязательно с одеялом. Не могу спать без одеяла. Мне хватило с лихвой прошлых приключений. Но видимо местные боги посчитали, что я мало их развлекла, раз подкинули новую подлянку. Я стиснула зубы до скрежета. Закрыла глаза и прошлась подушечками пальцев по шершавой вязи браслета. Хаято…. Я справлюсь, обещаю тебе. Я вернусь…. От браслета по всему телу разошлась теплая волна. Он услышал.

Костер полыхал, согревая озябшие руки. Джунгли погрузились в зыбкие сумерки. По болоту стелился зеленоватый туман. Звуки оглушали и заставляли испуганно вглядываться в размытые очертания кустов и деревьев. Где-то справа истошно верещали обезьяны. Вдруг совсем близко раздался приглушенный рык. Я судорожно схватила ветку и, дождавшись, когда она загорится, помахала перед собой, пристально разглядывая сгущающийся сумрак. Шумно сглотнув, я непроизвольно попятилась назад. Из-за кустов неслышно скользнула тень. Она шла на меня.

— Бран, — выдохнула я и хрипло прошипела, — смерти моей хочешь. Предупреждать же надо. А если бы я в тебя горящей веткой кинула?

— Я думал ты меня видишь.

— Индюк тоже думал да в суп попал.

Я бросила догорающую ветку в костер. Руки тряслись. Сердце до сих пор набатом стучало в голове. Бран, покачал головой и с примиряющей улыбкой на лице подошел ко мне.

— Обещаю королевский ужин. Сегодня мне удалось подстрелить уток. Я прощен?

— Может быть. После ужина. — Я строго посмотрела на туата и, сдерживая истеричный смешок, протянула руку, — давай королевскую дичь так и быть помогу.

Пока я ощипывала и потрошила тушки, Бран умылся и подкинул в костер хворост. Потом он соорудил нечто вроде вертела и, забрав у меня уток, натер их незнакомыми пряными травами. Я принюхивалась и даже попробовала их на вкус, но так и не смогла определить что это. Одна надежда, что туат разбирается в травах лучше меня, а мой организм не взбунтовался от аромата, что уже говорит в ее пользу. Утки источали умопомрачительный запах, угли шипели от сока выступающего на румяных боках дичи. Я голодными глазами следила как Бран переворачивает тушки то одним то другим боком.

— Не думал, что будет так сложно прокормить одну маленькую тир ши, — окинув многозначительным взглядом, мужчина передал мне ветку с готовой дичью.

— А не стоило воровать чужую жену, и голова бы не болела.

Я впилась зубами в сочное мясо. Умм как вкусно! Туат не соврал, ужин получился королевским. Придется простить хитреца. На сытый желудок злиться на него не получается. И усталость о себе дает знать. Да и препирательства не приблизят меня к цели. В душе я могу ненавидеть и проклинать Брана, но эти чувства не накормят и не напоят меня. Я не знаю, что творится в голове этого мужчины и можно ли всецело доверять его словам. Он смог обойти магию браслета, а что если и клятва ему не помеха. Слишком быстро он отступил от задуманного. Что если это очередной спектакль. Он слишком упрям и своеволен. Такие мужчины как он, не упустят своей добычи. Хотя может быть мои домыслы ошибочны, и я зря его подозреваю во всех смертных грехах. И все же, следует держать ухо востро. Я потянулась и, прикрыв рот ладошкой, зевнула.

— Я спать.

— Ложись. Я еще посижу.

Обтерев лицо влажной материей, я вытянулась на лежанке из листьев папоротника и, скрестив руки под головой, посмотрела на небо. Через плотное марево тумана разглядеть ничего не удалось, тогда я повернула голову и посмотрела на мужчину у костра. Он сидел с закрытыми глазами, и хмурил брови, на тонких губах застыла жестокая улыбка, аж мурашки по спине побежали. Я отвернулась и тихо спросила:

— Бран, нам еще долго идти по болоту?

— Если продолжим в том же темпе, то завтра к полудню выйдем на караванный тракт. Он с запада огибает «танцующие» топи, затем идет по краю джунглей и проходит через пограничный город Чемрез. К закату мы будем у ворот города.

— Нас же сразу схватят. — От волнения мой голос сорвался на крик.

— Я все продумал. Не бери в голову и ложись спать.

Пару минут я сверлила туата недоверчивым взглядом, но тот как будто не замечал пристального внимания, а сосредоточенно прислушивался к чему-то. В итоге я плюнула и, отвернувшись, улеглась спать. Вот же. Продумал он все! От досады прикусила губу. Чтоб тебя комары сожрали! Со всего размаху хлопнула себя по щеке, прибив вконец охамевшего кровососа. Со всех сторон окружили гады! Закрыла глаза. Сон не шел. Пахло сгнившей травой и тухлятиной. Сырость пробирала до костей. Влажное платье липло к коже, заставляя содрогаться от холода. Нудно жужжала докучливая мошкара. А где-то на деревьях надрывно кричали «макаки». Вот как в такой нервной обстановке можно уснуть!?

Вдруг все разом стихло. На болото опустилась жуткая леденящая кровь тишина. Браслет нагрелся, предупреждая об опасности. Сзади откуда мы сегодня пришли, послышалось чавканье. А затем до нас докатилось глухое утробное урчания. Я подскочила и немигающим взглядом впилась в сизый сумрак. Боковым зрением заметила, как ко мне подошел Бран. Теплая рука опустилась на плечо. Он развернул меня лицом к себе и приложил палец к губам. Знаками показал, чтобы я оставалась возле костра и никуда от него не отходила. Я кивнула, тогда мужчина бесшумно скользнул в туман и растворился. Продолжая следить за тем местом, где скрылся туат, я придвинулась к огню. Подбросив оставшийся хворост, нащупала в мешке рукоятку ножа и, вытащив его, выставила вперед. Я не умела пользоваться оружием, но рукоять, сжатая до боли и побелевших костяшек сейчас была для меня якорем спасения. Она давала ощущение защищенности и не давала скатиться в истерику. Другую руку я положила на живот и успокаивающе погладила.

— Все хорошо малыш. Дядя Бран защитит нас. Не бойся.

Последовал отклик полный тревоги, я еще раз погладила живот и продолжила неотрывно смотреть в темноту. Минуты текли мучительно долго, изматывая бесконечным ожиданием. Все органы чувств обострились. Я прислушивалась к каждому шороху, каждому всплеску воды. Всматривалась в мутную пелену ночи. В какой-то момент даже начало казаться, что я вижу огромный корявый силуэт, а вокруг него кружит в неистовом и смертоносном танце зеленое пламя. Чудовищный исполин все меньше и меньше пока совсем не оседает под напором огня. Звуки постепенно возвращаются в джунгли. Вновь верещали обезьяны, квакали лягушки и противно жужжали москиты, куда же без них. Я бессознательно продолжала сжимать рукоять ножа и ждала Брана. И он как всегда появился внезапно.

— Это я Эйре. Слышишь? Если слышишь, кивни, — туат выставил руки, вперед открыв ладони, и с беспокойством следил за мной. Я кивнула, он улыбнулся, — умница. А теперь положи нож на землю. Аккуратно. Расцепи пальцы. Можешь?

Я сделала все, что сказал мужчина, но пальцы не слушались, их свело судорогой. Посмотрела в глаза туату и хрипло прошептала:

— Я не могу. Не получается.

— Бывает. Не волнуйся. Я тебе помогу. Вот так девочка. Осторожно. Ты молодец. Храбрая маленькая тир ши. Тшш, все хорошо.

Бран, потихоньку разжал каждый палец и забрал нож. Затекшие пальцы пронзили тысячи острых игл. Я растерла онемевшие руки и молча смотрела, как туат прячет нож в мешке и достает кулек с растертой травой. Он все это время говорил какие-то глупые, ласковые слова. Я чувствую, как напряжение сходит и меня начинает бить мелкая дрожь. Нервы ни к черту! Туат бросил траву в скорлупу с водой и подал мне.

— Выпей. Давай помогу, а то все расплескаешь. — Он поднес скорлупу к моим губам, и я сделала несколько глотков.

— Все позади, Эйре. — Бран обнял меня за плечи и легонько похлопал ладонью. — Все хорошо. Я поклялся тебя защищать. И что мне будет великому воину и королю Тоингрина. Ты меня недооцениваешь. Для меня забавой было сражаться с дюжиной таких червячков, а один всего лишь досадная помеха.

— Червячок!?

— Болотный червь широко распространен в болотах Мосумбеи. Местные называют его ассаром. Мерзкая скажу я тебе и склизкая тварь. Но с ним и ребенок справится, слишком не поворотлив.

— И ребенок справится!? — Я отстранилась и недоверчиво взглянула в смеющиеся глаза туата.

— Прискорбно слышать подобный вопрос от вас благородная эри. Не ожидал на старости лет, что мои слова вызовут сомнения. Я все-таки не балаганный лицедей, а король. Мое слово твердо как кремень.

— Все. Я все поняла, — я закатила глаза, — простите неразумную тир ши Ваше величество.

— Вот так бы сразу, — мужчина поцеловал меня в макушку, — не думай больше ни о чем. На сегодня волнений хватит. А теперь спать.

Бран убрал руку с моих плеч и отошел к костру. Я снова легла. Долго смотрела, как он ворошит угли, подбрасывает мох и пристально смотрит в огонь. А когда глаза начали слипаться, решилась тихо спросить:

— Бран, ты не волнуешься за своих людей?

— Нет — прозвучал скупой ответ, а через некоторое время он добавил, — Ангус опытный мореход. Он не раз выходил живым и не из таких передряг.

— Бран, спокойной ночи.

— Спи, болтушка.

К полудню, как и сказал, Бран мы выбрались на широкую и утоптанную дорогу, предварительно измазав волосы и лицо в грязи. Туат дал четкие инструкции, как вести себя на людях и не привлекать лишнего внимания. Но думается мне, что к нам не приблизятся и на километр, такое стойкое амбре от нас исходило, а внешний вид тем паче не располагал к разглядыванию и тем более к беседе. Чучела огородные и те привлекательнее выглядели. Тракт оказался шумным и многолюдным. В обе стороны движение практически не прекращалось. Мимо нас с грохотом проносились груженные и пустые телеги. Всадники кто на лошадях, кто на мулах и ослах. Ближе к вечеру промчался вооруженный отряд на ящерах подобных тем, что я встречала в Архае. Перед ними все телеги и всадники разъезжались, теснясь к обочине. Люди толкались и кричали. Бран толкнул меня к краю дороги и прижал к груди. Я только успела разглядеть, как мимо проносятся черные всадники, а один из доблестных воинов замахивается плеткой:

— Дорогу отребье! — грубо прикрикнул он и огрел плеткой тех, кто зазевался и не успел отскочить.

— Бран, — я подняла голову и потрясенно всмотрелась в лицо туата, он натянуто улыбнулся и отрицательно качнул головой.

Отряд на ящерах скрылся в облаке пыли. Народ, отплевываясь и ругаясь, расползался по дороге и продолжал так резко и бесцеремонно прерванный путь. Оставшаяся часть дороги прошла без приключений. Солнце окрасило багрянцем небо и скользило заходящими лучами по башням и укрепительным стенам Чемреза. Возле ворот нас настиг караван. Я с любопытством разглядывала, как мимо нас степенно вышагивают верблюды, проезжают разноцветные кибитки, запряженные волами, как погонщики тянут под уздцы навьюченных мулов. А замыкали процессию пятеро всадников на рогатых ящерах закованных в броню. Я от удивления аж рот открыла. Но Бран, потащил меня дальше проталкиваясь через толпу к группе телег, на которых сидели угрюмые, бородатые мужики. Под прикрытием груженых телег мы прошли в город, когда солнце скрылось за горизонт, а ночь вошла хозяйкой на извилистые и грязные улочки. Ноги гудели. Хотелось лечь на мостовую, не смущали даже зловонные лужи под ногами. Я буквально повисла на руке мужчины, едва передвигая ногами. Бран упорно шел вперед. Наконец он остановился перед двухэтажным зданием. Когда-то оно было выкрашено в ярко оранжевый цвет, но краска облупилась, и в прорехах виднелись аляповатые пятна. Видимо стены красили много раз, а перед новой покраской не удосуживались соскрести старую, поэтому дом выглядел весьма неряшливо и своеобразно. Дополняла облик поскрипывающая на несмазанных крюках вывеска с намалеванными на ней скалящимися и очень упитанными русалками. Мужчина три раза ударил кулаком в дверь. Она жалобно затрещала. Послышался приглушенный шум.

— Какого ассара притащило на ночь глядя? — Дверь распахнулась, являя помятое и красное лицо хозяина, — Ах ты отрепье безмозглое! Я ж тебя в зашей…

Разгневанный мужик вдруг сморгнул и уставился в глаза туату. На его лице расплылась подобострастная улыбка. Он спешно расшаркался, пропуская нас внутрь и слащавым, вязким, словно мед голосом пропел:

— Господа хорошие! Рад видеть вас на своем хан сарае. Что угодно будет достопочтимым господам?

— Две комнаты. Две миски горячей и свежей похлебки. Узнаю, что вчерашнюю похлебку подал, пеняй на себя хозяин. Кувшин не разбавленного вина и чай. Прикажи разогреть котел и принести чистой одежды.

— Будет исполнено в лучшем виде господин хороший. Мое заведение лучшее в городе. Вы не прогадали, когда решили остановиться у меня. — Хозяин скрылся в подсобке, грозно крича, — Саади, клуша нерасторопная проводи господ до их комнат.

Мы остались стоять у стойки. Я огляделась. Полутемное помещение освещала одна масляная лампа, и разглядеть убранство зала не удалось. Но по устойчивому кислому запаху и довольно не аппетитному аромату тушеных овощей можно было предположить, что зал служил столовой для здешних постояльцев. Я сморщила нос и задышала через раз. Бран сжал мою руку. Наконец в проеме двери показалась невысокая женщина, замотанная с ног до головы в темную ткань.

— Следуйте за мной господа, — прошелестела служанка, едва шевеля губами, и плавно скользнула к лестнице.

Она остановилась у дальних комнат в конце коридора, повернулась к Брану и, отдав ключи, негромко сказала:

— Вода скоро согреется. Прошу располагайтесь. Когда подать ужин?

— Через час.

Служанка поклонилась и неслышно ступая, скрылась в полумраке коридора. Туат открыл ключом дверь и пропустил меня в комнату.

— Отдыхай я зайду позже. Поужинаем вместе.

Я кивнула и закрыла за ним дверь. Зажгла на столе лампу и, прислонившись к стене, обвела мутным взглядом комнату. Перед глазами все расплывалось от непрошеных слез. Как же мало для счастья человеку надо. Цивилизация! Маленькая, но чистая комната. В углу топчан с тюфяком, застеленный застиранной, но свежей простыней. И о радость! Одеяло. Тонкое стеганое одеяло. Стол и два стула. Я прошла в уборную. Маленькая ванная. На полочке рядом кусок серого мыла и волокнистая мочалка. Тут же сверху полотенце и чистая одежда. Как же давно я не мылась по-человечески. Сбросив на пол грязное платье, я села в ванную и открыла кран. Горячая. Прикрыла глаза, наслаждаясь чистой водой. Я бы так могла просидеть еще три часа, но желудок громко заурчал, требуя еды. А, разомлев от горячей воды глаза, начали слипаться. Промыв хорошенько волосы, я быстро домылась. Я сушила полотенцем волосы, когда в дверь постучали.

— Похлебка съедобна. Хозяин не поскупился и кусок мяса положил.

— Пахнет вкусно! Спасибо.

Пока я ела, Бран, цедил вино и пристально осматривал комнату. Я допила чай и поставив кружку на стол, вопросительно посмотрела на туата:

— Что ты планируешь предпринять дальше?

— Завтра с утра схожу к старому знакомому. Замаскируемся под местных. А днем загляну на базарную площадь, разузнаю все, прикуплю одежду и разной мелочи. Если получится, наймусь в караван. И деньги будут платить и койка-место. Один минус до Сарканда придется добираться недели две. Воздушным извозом этот путь преодолели бы за три дня. К сожалению моркрохи и виерны слишком остро реагируют на магию. А нам с тобой лишнее внимание ни к чему.

Я вспомнила первую встречу с жуткими птицами, и меня передернуло от отвращения. Поспешила уверить туата, что могу выдержать еще две недели и не боюсь дальних переходов. Опыт имеется. Бран подозрительно на меня покосился, а потом вдруг расхохотался и с невинной улыбкой на лице, понимающе кивая, поспешил ретироваться. Напоследок дал указание не покидать комнату, и я осталась одна.

Разбудил меня осторожный стук. Накинув халат, пошла, открывать дверь.

— Кто вы? И что вам….

— Это я Эйре, — мужчина бесцеремонно меня прервал и, оттеснив, прошел внутрь, плотно закрыв дверь, — немного подкорректировал внешность.

Я ошарашено разглядывала туата. Сейчас на меня взирал совершенно незнакомый человек. Некогда зеленые глаза приобрели темно-карий окрас, волосы стали жгуче черного оттенка и были заплетены в затейливую косу. На этом метаморфозы не заканчивались кожу покрывал ровный бронзовый загар, лицо, обветренное с высокими скулами и большим ртом. От былой аристократичности не осталось и следа.

— А как…. В смысле как ты смог так изменится?

— Волосы пришлось покрасить, а в глаза закапал выжимку из листьев тайры. В остальном же качественный морок. — Он снял с шеи бронзовый кругляш и снова стал собой за исключением цвета волос и глаз. — Амулет слабенький, но пока сослужит верную службу. Вот это тебе. Краска для волос и одежда. Краску втираешь в корни и ждешь примерно с полчаса, потом смываешь, а у тебя новый оттенок волос.

— А потом как я верну прежний цвет?

— Краска держится неделю и смывается обычным мыльным раствором.

— Наши модницы от зависти бы умерли, а пластические хирурги остались без работы.

— Прости.

— Мысли вслух не обращай внимание. А такие полезные вещички здесь на каждом углу продают?

— Если уметь хорошо попросить, можно достать и более ценные. А это так безделицы.

— Да с такими способностями можно не то что голову хозяину постоялого двора заморочить, но и хана Мурада на троне подвинуть.

Бран, резко помрачнел и сухо обронил:

— Не стоит бросаться столь опрометчивыми словами девочка. А о Муроде чтоб больше не единого слова. Поняла.

— Да больно нужен он мне. Я лишь пошутить хотела.

— Через час жду в общем зале.

Бран, развернулся и молча покинул комнату. Я еще некоторое время простояла в ступоре, прокручивая в памяти последние слова. Но так и не поняла, из-за чего разозлился туат. Это была всего лишь шутка. Может, он обиделся, что я так пренебрежительно отношусь к правителю. Какой-то бред честное слово. Вот и понимай после этого королей. Ааа. Плевать. Я взлохматила волосы и направилась в ванную.

Весь день я провела в комнате. Бран сразу после завтрака ушел и вернулся ближе к вечеру. И вновь сменил личину. Теперь он выглядел бравым воякой. Правую сторону лица уродовал широкий, белесый шрам. За поясом красовалась парочка кинжалов, а на перевязи висели ножны с кривой саблей. Он вручил мне холщевый вьюк с одеждой и велел примерить. Пока я переодевалась, туат рассказал нашу легенду и потребовал несколько раз пересказать наизусть. По легенде мы брат и сестра. Брат бывший стражник, отслуживший срок и вернувшийся в родную деревню с северных границ. Отец с матерью померли. Из родни осталась младшая сестра на выданье. Братец, не долго думая, решил выдать сестру замуж за бывшего боевого товарища. И теперь везет невесту то бишь меня к жениху. История получилась правдоподобной и, в сущности, не отличалась от настоящей цели нашего путешествия. Бран, также соизволил сказать, что нашел подходящий караван. И как раз, божий промысел не иначе, один из стражников сломал ногу. И по удачному стечению обстоятельств Бран подвернулся. Хозяин каравана на радостях принял его на работу и предложил бесплатное место для сестры. И завтра до восхода солнца мы отправляемся в дорогу. Наш путь теперь идет на восток.

Глава 16

Я отрешено ковырялась ложкой в вязкой жиже больше похожей на кашу, хотя хозяин плут горячо уверял, что «это» — похлебка традиционное блюдо кхмер кочевого народа Великой пустоши. И он, то бишь хозяин, потомок этого древнего и славного племени, а рецепт передавался в его семье из поколения в поколение. Как по мне так эта похлебка гадость древняя, а хозяин тот еще пустобрех. Соврет — не дорого возьмет. И воняет она не хуже подгоревшей подошвы. Я скривилась и отодвинула тарелку. Принюхалась к компоту из сушеных слив, радует, что заявленный фрукт все же присутствует в этом напитке, а вот на вкус кислятина. Я посмотрела на туата. Он хмурился и пребывал в дурном настроении. Лучше ничего не говорить. Совесть и так мучает. Снова по моей вине мы оказались в передряге. Да что же это такое! Недоразумение ходячие! Может меня сглазили или кто проклял? Почему на меня неприятности сыплются как из рога изобилия с первого дня пребывания в этом мире? Я закрыла лицо руками. Это всего лишь отговорки. Любопытство и хроническое невезение вот главные враги моей спокойной жизни. Зачем я пошла на тот базар? Сидела бы в номере, и мы не сегодня так завтра были бы в Сарканде.

Первая половина путешествия прошла без происшествий. Хозяин каравана приземистый, плотный мужчина с раскосыми глазами на широком лице четко выполнял договор. Мне выделили место в женской кибитке рассчитанной на шестерых. Соседки попались довольно дружелюбные. Я поздоровалась и, назвав имя, принялась исподволь, разглядывала временных попутчиц. Напротив меня сидела на топчане дородная дама средних лет. Красивой ее нельзя было назвать, но все же ее лицо вызывало симпатию. Этому способствовали глаза женщины, они лучились так весело, ласково, с таким дружеским любопытством, что никому не позволяли остаться равнодушным. Рядом с ней сидели две девочки — подростки, замолчавшие при моем появлении, они продолжили тихо спорить. Снаружи суетились и кричали люди. Хозяин каравана отдавал последние распоряжения. Послышалось ржание, заскрипели колеса. Караван тронулся в путь. Ткань, отгораживающая нас от внешнего мира, откинулась, запуская солнечные лучи и растрепанных, смеющихся девушек. Смех оборвался. Повисла неловкая тишина. Я сухо поприветствовала их. Они кивнули и устроились на пустых топчанах. Я, не смущаясь, рассматривала вновь прибывших спутниц, они отвечали мне тем же. Девушки были примерно моего возраста. Одна совершено не могла скрывать эмоции. Ее лицо выражало крайнюю заинтересованность. Она все порывалась что-то сказать, но подруга кидала на нее мрачные взгляды и та на время затихала.

Обе девушки обладали вызывающе яркой внешностью. Короткие стрижки наподобие удлиненного каре с множеством цветных косичек. Оранжевые косички смешно топорщились, выдавая волнение своей хозяйки, и вполне отражали ее характер такой же солнечный и жизнелюбивый. Подруга являлась ее полной противоположностью. Косички, выкрашенные в темно фиолетовый цвет вкупе с заостренными пластинами, вплетенными в волосы, казались смертоносными жалами. Облик соответствовал внутреннему настроению и не вызывал сомнений в способностях их обладательницы. Девушки были одеты в свободные туники и брюки, заправленные в мягкие сапожки. Мой взгляд скользил по подругам, отмечая каждую деталь, и внезапно остановился на татуировке. Тонкая плеть плюща обвивала левое запястье, ползла дальше по руке, скрываясь под рукавом туники, и снова показывалась на шее. Цепкие стебли карабкались по подбородку, словно по стене, врастая в кожу, они тянулись вверх, и лишь на виске скрутившись в клубок, замерли. Даже для меня искушенной в этом плане и привыкшей к экстраординарным личностям Земли подобная экзотика стала неожиданностью. А для Химерии по-видимому являлась обыденностью. Или все же дань моде. Кто их поймет! Дикая варварская страна с такими же нравами. Я встретилась с холодным взглядом черных глаз. Стало не по себе, но я приняла вызов. Это как со зверем отступишь, он почувствует твой страх и вцепится в горло. А передо мной сидела хищница. Крылья ее носа раздулись. Воздух искрился от напряжения. У меня стали слезиться глаза. Она моргнула и, подмигнув мне, отвернулась к подруге. Та сидела, не шелохнувшись, лишь оранжевые косички дергались, сдавая ее нервозность. У меня скрутило живот. Хорошо, что я отказалась от плотного завтрака. Хоть какая то польза от моих утренних недомоганий.

Почувствовав взгляды остальных попутчиц, я слабо им улыбнулась и опустила глаза на пальцы сжимавшие платье. Я пыталась понять, почему мои представления о ханстве расходятся с реальностью. Я ожидала увидеть прозябающее в нищете и отстающее в развитии государство с глубоко патриархальным строем. Воображение рисовало угнетенный тираном народ, не имеющий прав и не ведающий о благах цивилизации. Как же я жестоко ошиблась. Мое предубеждение к Химерийскому ханству взращенное не самыми положительными эмоциями и укоренившееся наглядными примерами начинало по крупицам рушиться. Я ушла так глубоко в размышления, что не заметила негромкое покашливание, лишь прикосновение к плечу вывело из ступора:

— Прости. Ты тоже держишь путь в Имрам? — на меня смотрела испытующим взглядом девушка со смешными оранжевыми косичками.

— Нет. Мы с братом направляемся в Сарканд.

— Хочет выдать замуж. — Брезгливо сморщившись, сказала хищница.

— Что в этом плохого? — Сухо осведомилась я, глядя в упор на надменную девицу.

Неприязнь к этой особе росла как на дрожжах и дело даже не в ее оценивающем и холодном взгляде. Неосознанная тревога заставляла вглядываться в черные глаза и то, что я там видела, теплых чувств не прибавляла. В них читались циничный расчет и ледяная ярость, пробирающая до костей.

— Фида не хотела тебя обидеть. Она иногда бывает слишком прямолинейной, — младшая подруга поспешила сгладить щекотливый момент, но в ее глазах потух интерес и она натянуто улыбнувшись, протянула руку, — меня зовут Айша. А тебя?

— Айя, — я нерешительно пожала руку девушки.

— Вот и познакомились. Имя моей подруги ты уже знаешь. С госпожой Саади успела познакомиться?

— Нет. Не успела.

— Тогда я возьму на себя смелость познакомить тебя со всеми. Госпожа Саади и ее две прелестные дочери Будур и Джона.

Я молча протянула руку женщине, та легонько сжала два раза кончики моих пальцев и тепло улыбнулась. На этом разговор как-то сам собой потух. Я снова погрузилась в мрачные думы. Но неуемная энергия Айши и ее желание поболтать вынудили вновь вступить в диалог. Хотя диалог получился каким-то односторонним, в основном говорила Айша, я отвечала односложными или дежурными фразами. Но чаще отмалчивалась и внимательно слушала бесценного информатора. Мне крупно повезло, что ни одна из попутчиц не обратила внимания на мою неосведомленность во многих реалиях Химерии.

В первый день я старалась держаться в стороне, присматривалась к химерийцам и ожидала, что нас в любой момент разоблачат. Несмотря на неоднозначный рассказ Айши, я все еще хорошо помнила, как здесь поступают с полукровками. В каждом пристальном взгляде, в каждом шепоте за спиной мне казалась скрытая угроза. Брану о своих страхах я не стала рассказывать. Он вполне органично вписался в отряд охранников. Даже нашел общий язык с мрачным и подозрительным командиром. Да и не до меня ему было. Поэтому со своей фобией я попытаюсь разобраться сама.

Ночью, когда все уснули, я прокручивала в голове слова Айши. Химерия сильно отличалась от той, что рисовало мое воображение. Чужаков здесь и, правда не любили, исключение делали только бореям и то лишь потому, что Светозару жену Мурада почитали подобно богине. Остальным же свободное передвижение по стране могло стоить жизни. Исключение составляли торговцы, и банкиры их не трогали. Они находились под личной защитой хана. Деньги и в этом мире являлись движущей силой. Хан Мурад неоднозначная фигура. Главы кланов ненавидят и боятся хана, народ же боготворит своего правителя. Как же его судьба похожа на судьбу императора Рюэйдзея. Лишь одно различие Мурад правит страной три сотни лет, тогда как его заклятый враг бесследно исчез из анналов истории. Исчез…. Как же я сразу не догадалась. А мне ведь это и в голову не приходило. Император же буквально исчез. Нигде не написано, что он скончался или погиб. Он просто исчез. Мне вспомнились слова Брана «император и его приемник переписали историю». От напряжения разболелась голова. Стало трудно дышать. Мне необходим глоток воздуха. Стараясь не разбудить соседок, я выскользнула из кибитки.

Ночная прохлада остудила голову. Я плотнее запахнула плащ и уткнулась носом в ткань. Воздух, насыщенный ароматами экзотических цветов и трав обволакивал плотным коконом. Я старалась дышать поверхностно и реже. Тошнотворный запах. Айша сказала, что завтра мы пересечем границу Великой пустоши. Скорее бы. От джунглей я устала. Над ухом нудно загудели москиты. Я зло хлопнула по щеке. И особенно буду, рада избавится от этих кровососов. Лес продолжал жить своей жизнью, я уже привыкла к его звукам. Но все же не переставала каждый раз вздрагивать, когда из леса доносились глухое рычание и невнятное чавканье. Я огляделась. Лагерь спал. В центре продолжал гореть костер. Рядом сидел дозорный. Он клевал носом. Если его так застанет командир, бедняге не поздоровится. Я обошла костер и направилась к кромке леса. Там лежало поваленное дерево. На него я и нацелилась. Может южная ночь даст мне ответы. Я горько усмехнулась. Нашла о чем думать. Как будто загадки прошлого помогут мне в настоящем. Наверно прав Хаято проклятый император стал для меня наваждением. Я обняла себя руками. Я скучаю. Одиночество давит. А по ночам становится особенно невыносимо. В такие моменты меня успокаивает только мерное сердцебиение нашего малыша.

— Не спится.

От неожиданности я подпрыгнула и чуть не заорала в голос, сердце бешено колотилось. Я лишь ойкнула и, обернувшись, возмущенно зашипела:

— Ты точно смерти моей хочешь. Я же говорила, не подкрадывайся ко мне так незаметно. Я девушка нервная.

— Я заметил. Эйре успокойся. Глубоко вдохни и медленно выдохни.

— Что? — я озадаченно уставилась на Брана.

Лицо туата побледнело, глаза странно блестели и немигающе смотрели на мою правую руку, я проследила за взглядом и испуганно вскрикнула.

— Тише, Эйре тише. Не шуми. Пошли, присядем. Вот так. А теперь дыши. Медленно.

Ласковый голос туата успокаивал, баюкал, словно пел колыбельную. Постепенно дыхание восстановилось, сердце перестало колотиться, словно пойманная в клетку птаха, я прикрыла глаза на мгновение и снова взглянула на руку. Голубое свечение пропадало. Рука вновь становилась естественного цвета.

— Что это было?

— Эмоциональная связь с ребенком, — Бран растер лицо руками, в темноте я не могла разглядеть его выражение, лишь уловила тревогу в голосе, — я предполагал нечто подобное, но что это произойдет так скоро. Ребенок чувствует твои эмоции и проецирует их на себя. Ты испугалась, соответственно пугается твой ребенок. Эмоция выплескивается в сгусток энергии. Нам повезло. В этот раз всего лишь защитный барьер.

— Это не единственный раз? — Мужчина кивнула, а я глухо застонала. — И что мне теперь делать?

— Учиться контролировать эмоции. Я не решусь прогнозировать, как отреагирует твой ребенок в следующий раз. С чистой энергией опасно работать. Она может сжечь и тебя и ребенка. Завтра начнем обучение. А теперь пошли. Уже полночь. — Он поднялся и протянул мне руку.

— Подожди. Можно я задам тебе вопрос. Он глупый конечно. Но все же…, я не смогу заснуть, если не узнаю. — Бран, вопросительно приподнял левую бровь, — помнишь наш разговор об императоре Рюэйдзее?

— Нашла о ком вспоминать, — ворчливо произнес он, — не время и не место.

— Пожалуйста, Бран.

— Что ты хочешь знать? — туат снова сел рядом и, прищурив глаза, пристально смотрел на меня.

— Рюэйдзей жив?

— Задай этот вопрос своему мужу. Ему лучше знать.

— Если бы Хаято отвечал на все мои вопросы, я бы не сидела сейчас с тобой, — огрызнулась я.

— В чем-то я понимаю племянника, и мне даже его жаль. Заметь впервые. Эйре ты похожа на детеныша вирга такая же любопытная и бедовая. Несмышленое дитя.

— Ненавижу, — сгоряча выкрикнула я и подорвалась обиженная сравнением.

Вирги ставшие именем нарицательным в Тахо на самом деле были жуткими существами напоминавшие мифических химер. От этих тварей не было спасения, благо жили они на севере империи в горах и никогда не покидали их. Но вот детеныши лишенные всякого инстинкта самосохранения нападали на деревни и города и несли с собой разорения и смерти. Такие нашествия происходили каждые тридцать лет. И он посмел сравнить меня с этими чудовищами. Гад! Сволочь редкостная! Да что бы я еще, о чем ни будь, его спросила!? Но далеко уйти мне не позволили. Туат подхватил под руку и нарочито ласковым тоном прошептал:

— Я буду ждать тебя здесь, как только первые лучи солнца окрасят небосклон. Не забудь. И если хочешь, достичь Сарканда без лишних приключений будь добра следовать моим словам беспрекословно. Спокойной ночи Айя. — Бран сдавил мой локоть и легонько подтолкнул к кибитке.

— Спокойной ночи брат, — сквозь зубы процедила я.

Караван медленно двигался вглубь страны. Ближе к полудню следующего дня мы незаметно пересекли границу Великой Пустоши. Джунгли и удушающая духота остались позади. Но как оказалось, я рано радовалась. На смену пришли зной и сухой, колючий ветер. Чем дальше караван отдалялся от тропических лесов, тем больше местность напоминала полупустыню. Буйство зелени сменилось редкими пожухлыми кустарниками, а землю устилал бурый кое-где с зелеными вкраплениями ковер из степных трав. В воздухе витал горький запах полыни. Тракт петлял по холмам то вниз то вверх, словно на безостановочных качелях, отчего становилось дурно. Все реже и реже встречались на нашем пути жилые поселения, также как и водоемы. Последнюю речушку мы проехали два дня назад. Хотя там было больше камней, чем воды. Айша рассказала, что в этом году весна выдалась засушливой, поэтому основная масса населения этого улуса, (как мне потом объяснил, Бран, улус это административное деление ханства, то есть провинция) снялась с насиженных мест и перекочевала ближе к горам. Пустошь в основном населяли кочевники, которые занимались скотоводством. Что, в общем, не удивительно. Так же она вскользь упомянула главные кланы страны и то, потому что я спросила о татуировке. Оказалось каждый член клана носит татуировку как отличительный знак принадлежности к одному из главных домов Химерии. Она и Фида принадлежали клану Нагайны. Я не рискнула расспрашивать подробности и так подруги смотрели на меня с подозрением. Потом Бран с неохотой поведал, что девушки принадлежат к древнему дому наемных воинов и убийц. С каждым днем я узнавала что-то новое об этой опасной стране, и каждый раз поражалась ее непредсказуемости. Дикость нравов гармонично сочеталась с прогрессом цивилизации. Один лишь вид вымощенной дороги плоскими плитами из желто-коричневого песчаника наводил на определенные мысли. Не говоря уж о том, с какой основательностью были оборудованы места отдыха и ночлега. Здесь все было предусмотрено для удобства путешественников. А безопасность трактов входила в первостепенные обязанности мурзы улуса. Но и своя ложка дегтя в бочке меда нашлась. Не в каждом улусе глава справлялся со своими обязанностями и четко выполнял их. Мы пока путешествовали по безопасным землям. А чем дальше от столицы, тем больше процветала безнаказанность среди местной власти.

Первая неделя нашего путешествия показалась мне бесконечно долгой наполненной изматывающими тренировками и медитацией. До завтрака Бран обучал меня азам самообороны, показывал, как уйти от захвата и как на время обездвижить противника. Он не делал поблажек, и каждый прием мы отрабатывали до автоматизма. А по вечерам заставлял медитировать. Туат пытался научить меня концентрироваться на энергетических потоках, прочувствовать их, пропустив через себя, и при этом отрешится от внешних раздражителей. Мужчина постоянно повторял, что медитация поможет мне уравновесить эмоции и при любой опасной ситуации позволит погрузиться в состояние покоя и не даст выдать себя с потрохами. Об угрозе быть раскрытой он напоминал на каждой тренировке и медитации. Страх и неуверенность сковывали каждое движение и не давали положительных результатов. Сколько Бран не объяснял и не направлял в нужное русло у меня ничего не выходило. Я злилась. Он ужесточалтренировки и требовал от меня отдачи. Я стала тренироваться на каждой дневной остановке каравана. А когда мы ехали, пыталась медитировать. Соседки сначала равнодушно наблюдали за моими странными действиями. Но к концу первой недели нашего совместного путешествия я стала замечать, как они провожают меня сочувственными взглядами.

Я стала чаще ощущать страх и тревогу сына. С первой минуты поняла, что у нас с Хаято будет мальчик. Мои уговоры и успокаивающие поглаживания живота перестали действовать. Эмоции зашкаливали. Я то люто ненавидела, Брана, то ревела от каждого его резкого слова. Он сам кажется, устал, со мной возится, но не в его характере было отступать. Он успокаивал меня, и мы продолжали тренировку. Утром все повторялось в той же последовательности. А ночью меня терзали кошмары. Я просыпалась в холодном поту и долго не могла заснуть. Так прошла первая неделя. Как-то раз на одной из дневных остановок, когда я в очередной раз безуспешно отрабатывала один из приемов ко мне подошла Фида. Она облокотилась на телегу и, сощурив глаза, внимательно следила за каждым движением. Я бросила на нее раздраженный взгляд и, выпрямившись, спросила:

— Что? — получилось резче, чем хотелось.

— Да так. Интересно на сколько тебя хватит.

Я ни чего не сказала и молча ждала продолжения. Она лениво жевала стебель мятлика. Ветер шевелил ее волосы, отчего стальные пластины нетерпеливо позвякивали, ударяясь друг о друга. Оттолкнувшись от деревянного бортика, она словно большая сытая кошка плавно скользнула ко мне и, обойдя вокруг, остановилась. На меня смотрели черные провалы без зрачков. Я не сдвинулась с места, лишь нервно сжала пальцы в кулаки. Она ухмыльнулась.

— Не струсила. Значит еще не все потерянно. Хочешь, научу нескольким приемам?

— Зачем тебе это?

— Надоело слушать каждую ночь твои крики.

— Никто не обращался ко мне с жалобами.

— Никто кроме меня и не слышит, как твое тело кричит и захлебывается ужасом. От тебя разит страхом. Даже сейчас, — она приблизила ко мне лицо и шумно втянула ноздрями воздух, — ты боишься. Лишь сильная воля не дает сломаться. А твой братец тупой ишак раз не замечает этого.

— Позволь узнать, что я не замечаю и чем вызван интерес к моей сестре уважаемая Фида бинт Каид Нисбат аль Убар.

Девушка не повела и бровью лишь на последних словах скривилась, будто проглотила лимон и все, также глядя на меня, с ехидством произнесла:

— Мне скучно. Я уже три недели трясусь в кибитке. Ассар сожри этих северян, — она сказала еще пару витиевато длинных предложений больше похожих на ругательства и двусмысленно улыбнулась, — вы мне оба интересны. У вас столько тайн. А я люблю загадки.

Я испуганно посмотрела на Брана. Он беззаботно улыбнулся и неторопливой походкой двинулся к нам. Обняв за плечи, мужчина незаметно оттеснил меня к себе за спину и теперь не сводил взгляда с черных глаз Фиды. Она цокнула языком и укоризненно погрозила пальцем перед самым носом туата.

— Твои фокусы не сработают саиб аль Асхам. Ястреб позаботился о своих птенцах, — она вытянула руки ладонями вперед и, отступив на пару шагов назад, сквозь смех произнесла, — не бойся саиб. Я не съем твою маленькую сестренку. Я сегодня сытая.

— Что ты хочешь? — голос туата стал ледяным.

— Предлагаю помощь. Хотя нет. Настоятельно рекомендую. Я хороший учитель в отличие от тебя саиб. — Она выдержала короткую паузу и доверительно добавила. — Девочка скоро превратится в живого мертвеца.

— На каких условиях?

— Никаких. — Девушка пожала плечами. — Считай это моим капризом. Прихотью. — Туат смерил ее подозрительным взглядом, она лучезарно оскалилась. — Выспаться хочу. Теперь веришь?

— Хорошо. Сегодня после ужина. Ждать не будем.

Когда Фида скрылась за кибитками, я с тревогой посмотрела на туата.

— Пошли. Скоро караван тронется в путь.

— Бран?

— Не волнуйся.

— Она знает?

— Да.

— И?

— Пока она никому не сообщит. А вот ее помощь может пригодиться. И надо признать она права. Из меня вышел отвратительный учитель, — мужчина потрепал меня по голове и ласково улыбнулся, — через неделю караван достигнет Урарта. Это большой торговый город. В нем будет легко затеряться. Оттуда неделя пути до Сарканда.

Глава 17

С этого дня к тренировкам присоединилась Фида. Под неусыпным контролем двух учителей я освоила несколько базовых приемов. Супер бойца из меня, правда, не получилось. Бран с Фидой, сошлись во мнении, что этих навыков будет достаточно, и я смогу выиграть время. Только я не поняла для чего. То ли для тактического отступления, то ли для моего убийства. Тьфу, тьфу и по дереву не забыть постучать. Я с самого начала знала, что воин из меня никудышный. Хаято тоже пытался обучить меня не сложным приемам самозащиты. Попытка потерпела неудачу. Удивительно как я смогла сейчас достигнуть каких-то результатов. Не иначе заслуга кроется в таланте и терпение Фиды. По крайней мере, значительных успехов я достигла благодаря девушке. И если на физических тренировках все было более или менее понятно, то с медитацией выходило гораздо сложнее. Сконцентрироваться на внутренней энергии не удавалось. В голове постоянно метались обрывки фраз и мыслей, а если получалось абстрагироваться, то врывались внешние звуки и запахи. И я снова повторяла все сначала. Дыхательная гимнастика, концентрация на внутренних ощущениях и отрешенность от мыслей и внешнего мира. И так раз за разом изо дня в день. Безрезультатно. В такие моменты хотелось все бросить, казалось, я стучусь в закрытую дверь, и впускать меня никто не собирается. Тогда стиснув зубы до скрежета, и вспоминая родственников туата до седьмого колена отнюдь не лестными словами, я раздраженно принималась мерить шагами окружающее пространство. Ходьба по небольшой комнате в караван сарай или просто вокруг лагеря устроенного на открытом воздухе все зависело от того, где останавливался караван, производила эффект успокоительного. Раздраженность на время отпускала, и я вновь садилась медитировать.

К концу второй недели моих мучений я вдруг провалилась в темноту. В первые секунды я испугалась, но в этот раз тьма не была всепоглощающей и не внушала панический ужас, наоборот меня словно окружало ласковое материнское тепло. Она касалась меня нежными ладонями и уговаривала следовать за ней. И я пошла. С каждым шагом росла уверенность, что все, так как и должно быть. Вдалеке показались цветные точки. Они приближались и увеличивались в размере, пока не превратились в разноцветных мотыльков. Мотыльки окружили меня радужным коконом. Затаив дыхание, я с восторгом разглядывала необычных насекомых. Наконец я решилась дотронуться до одной из них. И…. Ажурные крылья медленно взмахнули и в то же мгновение хаотично задергались. По кокону прошла волна; одна, вторая, третья и теперь вокруг меня образовалась воронка, которая с каждой секундой ускоряла вращение. Я испуганно вскинула руку в защитном жесте. Между мной и воронкой встала мерцающая стена. Браслет нагрелся и обжег запястье. Воздух трещал и полыхал синеватыми разрядами. Я стала задыхаться. И тут кто-то насильно потянул меня вверх.

Я открыла глаза. Рядом со мной на коленях сидела бледная Фида. В ее глазах плескался страх. Я часто заморгала, не веря глазам. Этой девушке не ведом страх. Она презирает его. Дрожащие губы сложились в неестественную улыбку, и ее холодные пальцы сжали мою руку. Она перевела взгляд куда-то поверх меня и хрипло сказала:

— Саиб, Айя очнулась.

Я подняла глаза и увидела над собой белое как полотно лицо туата, по нему струились капельки пота. Губы были плотно сжаты, а глаза снова приобрели зеленый оттенок и полыхали изумрудным пламенем. Я закрыла глаза и просипела. Горло саднило как при ангине.

— Что произошло?

Бран осторожно переложил мою голову со своих колен и поднялся.

— Велю принести вина. Нам всем следует подлечить нервы.

Пошатываясь, он направился к двери. Фида тут же подорвалась и подхватила мужчину, когда тот, споткнувшись, чуть не растянулся на полу.

— Саиб лучше я сама.

Он устало кивнул и девушка, усадив его в кресло, вышла из комнаты. У меня внутри все сжалось, а по спине пробежал холодок. Туат находился в плачевном состоянии и всего скорее по моей вине. Вспомнилась темнота, мотыльки и разноцветный смерч. Я зажмурилась. В голове вертелся только один вопрос, и я озвучила его:

— Бран, я сделала что-то не так?

— Наоборот. Ты сделала все правильно. Это я, фомор сожри мою душу, — туат тяжело вздохнул и обреченным голосом продолжил, — забыл, чьей внучкой ты являешься. И какие могут быть последствия. Надеюсь, у нас есть еще время, и я успею передать тебя Хаято.

Он замолчал и больше не проронил и слова. Я не стала допытываться, слишком напугана была, да и правда сейчас воспринялась бы мной не совсем адекватно. Сначала нужно успокоиться и все обдумать. А потом…. Видно будет. Может не все так страшно как кажется сейчас. Через какое то время появилась Фида с глиняным кувшином и кружками. Я села, облокотившись о стену. Мне налили всего глоток. Но и этого вполне хватило. Голова перестала кружиться, руки дрожать. Бран допил вино и подошел ко мне уже более твердой походкой. Мужчина посчитал удары моего сердца, еще несколько секунд внимательно вглядывался в глаза и, наконец, посчитав видимо, что я нахожусь в удовлетворительном состоянии, отошел.

— Я подумаю над другим методом обучения, не прибегая к медитации. — Он нахмурился и едва слышно произнес. — Да поможет нам Великая Мать.

— Может вам следует обратиться за помощью к северянам. Они мастера в подобных вещах.

— Нет. — Мы с туатом ответили в унисон.

Девушка пожала плечами и, не прощаясь с невозмутимым видом, покинула комнату. Бран проводил ее внимательным взглядом, а затем снова обернулся ко мне.

— Завтра к полудню мы достигнем Урарта. Будь готова. Как только караван встанет в ямах и хозяин расплатится за службу мы отправимся в южную часть города. Там попробуем пересесть на другой караван, следующий до Сарканда. Спокойной ночи Эйре. — Мужчина наклонился ко мне и, поцеловав в макушку, тихо добавил. — Не бойся. Я не нарушу клятвы. Но может, ты передумаешь. Станешь королевой Тоингрина как тебе положено по рождению и крови. Моей королевой. Я буду заботиться о тебе и ребенке. Он станет моим. И никто слышишь, никто не посмеет вас коснуться и пальцем.

Я отвернулась и едва слышно выдавила:

— Спокойной ночи брат.

Я не видела, как он ушел, только услышала, как хлопнула дверь. Подтянув колени к груди, я бессмысленно смотрела в одну точку. Меня словно раздавили и размазали неровным слоем по тарелке. Сомнения раздирали изнутри. Чаши весов колебались то в одну, то в другую сторону. И я не могла решить, что лучше сбежать от туата завтра или остаться с ним до конца пути. Слишком много противоречивых мыслей и страхов. В конце концов, меня сморил сон.

К полудню караван подошел к Урарту. Я шла рядом с кибиткой. Надоело трястись и задыхаться от духоты. Караван замедлил скорость и теперь полз по пыльной дороге словно черепаха. На тракте было, не протолкнутся. К воротам города тянулась километровая колонна из пеших людей, наездников, повозок и груженых телег. Крики людей и животных слились в один общий гул. Воздух пропитался едким запахом пота и отходами жизнедеятельности животных. Пыль стояла столбом. Айша одолжила мне платок и помогла повязать таким образом, что остались видны только глаза. Дышать стало легче. Несколько раз над головами пролетали моркрохи, на спине которых сидели наездники. Увидев это чудовище в первый раз, захотелось спрятаться под кибиткой, но, поймав на себе взгляд Фиды, я натянуто улыбнулась и старалась больше не смотреть в небо. Правда, получалось это у меня довольно плохо. И каждый раз при появлении огромной птицы я втягивала голову в плечи и провожала ту напряженным взором. Но в больший шок поверг меня взлетевший и повисший на пару секунд над городом вид полу змея полу дракона. Я застыла на месте и в буквальном смысле открыла рот, заворожено разглядывая ящера, покрытого антрацитовой чешуей. Он, плавно набирая высоту, полетел на запад. Пришла в себя от грубого окрика. Пришлось бегом догонять девушек. Видимо это и есть загадочная виерна. Этот мир продолжает удивлять и обескураживать. Придет ли время, когда я привыкну ко всем чудесам Аннвна.

После обеда караван вошел в город через высокую сводчатую арку. Стража досматривала каждого и скрупулезно проверяла у всех документы. Нас к моей затаенной радости не допрашивали столь усердно. По мне так вовсе лишь мазнули взглядом и пропустили без лишних вопросов. Я с замиранием сердца ступила на улицу Урарта, следом прошел Бран. Он кинул на меня быстрый взгляд и многозначительно кивнул. Мы молча двинулись к станции для караванов.

Урарт оказался чуть меньше Шиана, но отличалась от столицы Тахо современными постройками, широкими дорогами и техникой. Больше всего меня поразила она, хотя здания здесь тоже поражали размерами. Вдоль главной дороги возвышались четырех этажные дома, в Шиан таких по пальцам можно было пересчитать. Я как будто перенеслась из семнадцатого века в конец девятнадцатого. В замешательстве я смотрела на самодвижущуюся и грохочущую длинную повозку. Она очень напоминала первые трамваи моего мира только без рельсов и лошадей. Вот она остановилась, и из нее высыпал народ, а на их место зашли новые пассажиры. Двери закрылись. Повозка, грохоча, покатила дальше вдоль дороги. Я перевела ошарашенные глаза на Брана. Он передернул плечами и сквозь зубы процедил:

— Айя ты жительница Химерийского ханства. Прекрати так пялиться. А лучше залезай в кибитку.

Я повиновалась и забралась в кибитку. Госпожа Саади бросила на меня сочувственный взгляд, но ничего не спросила. Ее дочери, как и Айша с Фидой остались на улице. Весь путь до ям я тупо разглядывала матерчатый потолок. В голове вяло ворочались мысли, не желая, оформится в логическое объяснение. И вообще охватила, какая то странная апатия. Слишком много впечатлений для одного дня и вчерашние переживания все это вместе как один огромный снежный ком накрыли с головой. Из этого заторможенного состояния вывел голос туата. Мы добрались до станции. В полусне я собрала вещи и выбралась наружу. В том же полусне прощалась. Девушки что-то спрашивали, я скупо отвечала, они еще что-то говорили. Фида о чем то спросила Брана, тот, сверкнув глазами, огрызнулся и выразительно посмотрел на меня. Я поспешила попрощаться. Фида напоследок обняла, и шепнула на ухо:

— Скоро увидимся маленькая тир ши.

Даже эти ее слова не возымели должного эффекта, а как будто пролетели мимо меня. Я лишь кивнула и поплелась за туатом. Бран первые несколько минут пытался меня расшевелить, потом плюнул и, взяв за руку, потащил на буксире за собой. В этот раз я не разглядывала город и ничему не удивлялась. Мы останавливались у нескольких станций, но мужчина возвращался с каждым разом, все больше хмурясь. Переговорив с пятым по счету хозяином каравана, он скупо уведомил:

— Караван до Сарканда ушел сегодня утром. Следующий будет послезавтра.

Я вопросительно посмотрела на туата, новость встряхнула и вернула в реальность.

— Придется задержаться.

— А как же Фида? Она в любую минуту может выдать нас властям. Нужно как можно быстрее покинуть город.

Бран не ответил. Подхватив вещи, он, широко шагая, направился дальше вниз по улице. Я поспешила его догнать, не хватало заблудиться в чужом городе. Мы шли вдоль торговых лавок и стеклянных витрин пестревших от обилия товаров. Между ними примостились уютные маленькие чайханы, расположившиеся прямо на улице под разноцветными тентами. Горожане спешили по своим делам или важно прохаживались мимо витрин, сидели за столиками и распивали чай со сладостями. Обычная городская суета. На мгновение мне стало завидно их размеренной, распланированной жизни. Я ощутила себя, каким то чужеродным существом, не имеющим права жить в этом мире. Но, почувствовав тревожный импульс своего малыша, прогнала прочь нелепые мысли. Прикрыв глаза, я прошептала про себя:

— Все будет замечательно. Скоро мы будем дома. Твоя мама все перенесет, ведь теперь есть ты. Я не имею права унывать.

Бран снял нам комнаты в караван сарае вблизи южных ворот. Плотно поужинав, мы молча разошлись по своим комнатам. Он так и не разъяснил своего решения. Может не все так серьезно, как я навыдумывала себе. Хотя последние слова Фиды подтверждают мои страхи. Она все знает. И нас точно ожидает, какой то подвох. Не спокойно как-то на сердце. И почему этот упрямый туат не удосужился все объяснить. Вот же зараза реликтовая! Как же он меня бесит!

Утром после завтрака Бран объявил, что в городе у него дела и до обеда его не будет. Мне он приказал не высовываться и сидеть в комнате тише воды ниже травы. Я покорно кивнула, хотя в душе кипел праведный гнев. Я не стремилась искать приключения на свою пятую точку, но вот его повелительный тон а-ля я король и все должны мне подчиняться страшно выбешивал. Пришла мысль просто так из вредности ослушаться его приказа. Промаявшись в четырех стенах больше двух часов, я решилась на вылазку. Отходить далеко от гостиницы не рискнула и прогулочным шагом дошла лишь до перекрестка, с любопытством разглядывая местную архитектуру и поражаясь техническим достижениям ханства. На середине проезжей части стоял регулировщик и направлял дорожное движение. И здесь пробки, я даже успела соскучиться по ним. Шиан в этом плане ушел на шаг вперед, пешеходы из одного конца города могут добраться до другого за двадцать минут неспешным шагом и при этом, не тормозя движение наездников и транспорта. Возможно это мое предвзятое мнение. Регулировщик как раз остановил транспорт, и пешеходы дружной толпой начали движение. Я перешла дорогу со всеми и в нерешительности остановилась посреди мостовой. Куда же теперь пойти?

Взгляд остановился на здании с изогнутой крышей и алой черепицей. Сооружение смутно напоминало старинные дома столицы империи Тахо. Та же простота линий минимум излишеств и приглушенная цветовая гамма лишь крыша выделялась ярким пятном. Ноги, окрыленные надеждой, сами понесли меня к воротам. И тут же я натолкнулась на горькую правду жизни в лице бдительной и весьма грубой охраны. Мужчины, в черных одеждах и таких же плащах скрепленных золотой фибулой в виде сокола или ястреба, но возможно я ошиблась, преградили путь. Я медленно подняла глаза от птички с внушительными когтями и клювом выше и наткнулась на презрительный взгляд черных глаз. Низкий властный голос вынудил отступить, но не опустить голову.

— Дворовым девкам здесь не место. Палок хочешь получить? Пошла прочь с глаз безродная.

— Зэйд не пугай девушку. Красавица не слушай этого зануду. — Я перевела взгляд на второго стражника, мягкий, вкрадчивый голос не вязался с липким взглядом маленьких бегающих глаз, которые скользили по моей фигуре. — Ты, наверное, новенькая. Вход для прислуги слева в переулке. Через два часа будет смена караула.

Мужчина подмигнул мне, а на его лице расплылась мерзкая улыбочка. Опешив от столь хамского обращения, я попятилась назад. Столкнувшись с кем-то, не глядя, пробормотала слова извинения и, развернувшись, стремглав бросилась обратно к перекрестку. Хватит с меня! Вот же бестолковая идиодка! Ни чему жизнь тебя не учит!

— Айя. Айя!

Я обернулась. Ко мне сквозь толпу бежала Айша. Налетев словно ураган, она обняла меня и, запыхавшись, проговорила:

— А я думаю, ты или не ты. Айя, что с тобой? Ты не важно выглядишь. Тебя кто-то обидел?

— Нет, нет. — Поспешила уверить я девушку. — Никто меня не обидел. Просто вдруг стало не хорошо.

— Точно. — Айша с сомнением оглядела меня. — Где вы остановились? Давай отведу тебя. Мне не нравится твоя бледность.

— Все в порядке. Правда, Айша. Я чувствую себя уже намного лучше. И смогу добраться самостоятельно. Лучше скажи, почему ты здесь? Вы же еще вчера должны были уехать.

— Караван задержали. Представляешь, они кого-то ищут, а нам страдать. Ассар сожри этих псов. Я как раз шла в их логово. И столкнулась с тобой.

— Логово? — я непроизвольно посмотрела на злополучное здание, Айша проследила за моим взглядом и, ухмыльнувшись, подтвердила мои сомнения. — Согласна. Оно не подходит этим недоумкам. Но так уж сложилась история. Бывшее убежище хана перешло его верным слугам.

— А какая связь между ханом и этим зданием? Прости за глупый вопрос. Но дом кажется здесь чуждым. — Во мне проснулась жажда знаний и неуемное любопытство историка, я смотрела на девушку горящими от предвкушения глазами.

— Я не считаю, что задавать вопросы удел глупцов. Ты очень наблюдательная. И это похвально. Но это место неуместно для длительных разговоров. Ты так не считаешь?

— Ты права, — произнесла в замешательстве, — я совсем забыла, где мы находимся.

— Тогда я приглашаю тебя отобедать со мной в одной замечательной чайхане. Там я спокойно могу продолжить историю, произошедшую несколько столетий назад. — Девушка подхватила меня под руку и повела в сторону перекрестка.

— Айша, не думаю, что сейчас это возможно. Я и так уже задержалась. Инсар будет волноваться.

— Не беспокойся твоему братцу только на пользу пойдет. Лишнюю спесь собьет. — Припечатала наемница из дома Нагайны. — И потом ты ведь хочешь узнать историю. Или я не права?

— Да. Но….

— Никаких но. Полчаса не убьет твоего братца. А ты пообедаешь в приятной компании. Признайся, что устала от его кислой рожи. На твоем месте я уже давно бы сбежала.

— Хорошо. Только не долго, — с тяжелым вздохом сдалась я.

— Кстати я там договорилась встретиться с Фидой, — я напряглась, — Фида? — Айша поспешила успокоить, — не переживай мы умеем хранить чужие тайны.

Я с опаской посмотрела на нее. А эта хитрюга озорно подмигнула и потянула за собой. Место встречи оказалось в двух шагах от перекрестка. Фида подпирала стену дома на противоположной улице и со скучающим видом разглядывала соседнюю витрину. Лавируя между прохожими, мы направились к ней. Зазевавшись, я нечаянно столкнулась с одним из них.

— Осторожно. — Над ухом прозвучал мягкий, мужской баритон.

Я подняла глаза и столкнулась с пронзительным взглядом синих как небо глаз. Сердце замерло вместе со мной. Мгновение показалось вечностью. А губы сами собой растянулись в радостную улыбку, как будто я увидела старого друга. Осознав, что улыбаюсь как дура незнакомцу, в замешательстве прошептала:

— Простите.

Он улыбнулся и тем самым привел в еще большее смятение. Я растерянно отвела глаза, пытаясь вспомнить, откуда мне знаком этот мужчина. Внезапно из глубины подсознания всплыл образ мальчишки с такой же улыбкой и глазами. И темнота. Голова закружилась, к горлу подступил ком. Когда я очнулась от наваждения, мужчина уже прошел мимо. Я резко обернулась, но он исчез.

— Айя! — Я тряхнула головой и поспешила перейти дорогу.

— Да будет твой путь освещен солнцем Айя! Вот мы и встретились, — Фида протянула мне руку.

— Да не изменит луна дорогу! — Я сжала два раза ее пальцы

— Мы снова вместе благодаря нашей покровительнице Нагайне, — Айша подошла сзади и, обняв нас, радостно затараторила, — Фида представляешь, она идти не хотела. Чуть ли не силой пришлось вести. Спасать надо ее от братца тирана. Айа я тут подумала, может, ты с нами в Имрам поедешь. В столице много возможностей. Хочешь, учись, хочешь, работай. Ты будешь, вольна сама, выбирать свою судьбу. А жених твой, да и братец пусть женятся на ассаре.

Я молча вывернулась из объятий Айши и, развернувшись, пошла обратно к переходу.

— Подожди Айя. Да погоди ты! Ты обиделась что ли? Фида скажи ей. Я ведь пожалела ее и от всего сердца хочу, чтобы она свободы глотнула, перед тем как голову в ярмо совать.

— Айша, а может, — запальчиво начала Фида и подмигнула мне, — посвататься к саибу Инсару аль Асхаму. Он вполне подходит на роль мужа. Отец будет только рад, что его своевольная дочь остепенилась.

— Снова эти твои шутки Фида. Я же серьезно говорю.

— Я тоже. С какой стороны не посмотришь, а кандидатура саиба подходит мне идеально. Ты разве не находишь? Айя ты согласна породнится с Фидой из клана Нагайны?

Я подавила рвущийся смех и утвердительно кивнула. Айша закатила глаза.

— Сговорились!? Ассар с вами! Пошли тогда обедать.

Грянул дружный смех, горожане косились на нас как на умалишенных. Айша поспешила нас увести от греха подальше. Чайхана расположилась на пересечении двух улиц образовавших небольшую площадь. Цветы и зелень в различных кадках и горшках расставленные возле стен домов, на подоконниках окон и свисающих с крыш и карнизов придавали площади особую домашнюю атмосферу. В воздухе витал терпкий запах кофе, сдобы и специй. Мы заняли свободный столик. Пока Айша заказывала, Фида склонившись ко мне, тихо сказала:

— Тебе повезло с ним. Держись его. Я…, передай саибу привет от меня и скажи, хотя нет ничего больше не говори.

— Я обязательно передам ему, — твердо произнесла я, спрятав сочувствие подальше.

Мы пили прохладный чай с кислинкой и просто наслаждались жизнью. Тревога и настороженность отступили на задний план. Айша наконец-то продолжила прерванный разговор.

— Эта история начинается триста лет назад при хане Ратмире отце нынешнего правителя. Ратмир заявил права на спорный участок земли расположенной на западной границе Химерии и Тахо. Богатое месторождение золота и драконьей руды. Лакомый кусок для обоих соседей-государств. Он до сих пор является причиной вооруженных стычек. Но вернемся к нашей истории. Ратмир начал войну заведомо проигрывая. Химерия только отошла от внутренних конфликтов и была слабо подготовлена к новым кровопролитиям. Империя Тахо находилась на пике расцвета и военной мощи. Исход войны был предрешен. Ратмир потерпел жестокое поражение. Вместе с контрибуцией, которая опустошила казну, ко двору императора Кого, Ратмир отправил своего младшего сына Мурада в качестве аманата. Залог хрупкого мира. Мальчик вырос при дворе врага, но питал нежные чувства к нему. Кого заменил ему отца. Потрясающая история, не правда ли. А знаешь, что главный дворец в Имраме копия белоснежного дворца в Кофу бывшей столице империи погрузившейся под воду.

— Что? Разве такое может быть правдой? — Я скептически посмотрела на рассказчицу.

— Не знаю. Так написано в исторических рукописях. Но если тебе удастся увидеть снежный дворец Имрама то поймешь что он не похож на химерийские дворцы. Он чужд нашей стране, кажется, ты так сказала про логово псов. — Айша поставила локти на стол и, скрестив пальцы в замок, положила на них подбородок. Она молча следила за мной, и от ее взгляда становилось неуютно. Как будто почувствовав это — девушка смягчилась. — Но продолжим нашу историю. Молодой принц вернулся на родину и устроил переворот. Убил отца и многочисленных братьев. Тогда многие головы полетели. Главные дома ханства были обезглавлены и обескровлены. Лишь один дом с самого начала поддерживал Мурада дом псов. Ему то и досталось все доверие правителя и другие почести. Вот только до сих пор не понимаю, почему этим блохастым досталось столько привелегий!? Клан Нагайны служил честью и правдой еще его матери. Фида?

— Наверное, потому что они преданные псины, а мы нет. — Подавив зевок, сказала та.

Айша поджав губы, отвернулась. Фида приняла снова скучающий вид, а я скользила задумчивым взглядом по прохожим и домам. Значит, Рюэйдзей и Мурад выросли вместе. Что же произошло между ними. Может, вражда зародилась еще в юности. И возможно толчком послужила ревность, например к императору. Что за бредовые мысли посетили мою бедовую голову. Таким образом, можно домыслить что угодно. Фактов не хватает. И вообще нужно думать о настоящем, а не о туманном прошлом. Но все же странная история. Вдруг взгляд зацепился за троицу стоявшую на другой стороне улицы ко мне спиной. От них веяло опасностью. Сердце сжалось от плохого предчувствия, а за спиной, словно холодный ветер пронесся. Я вся подобралась. Сознание вопило: — Беги! — и тут один из них обернулся. Мне хватило одного беглого взгляда. Я подскочила и, положив несколько монет на стол, заговорила ровным голосом:

— Это за обед. Я уйду первая.

Не дожидаясь ответа, я быстрым шагом, лавируя между столиками, направилась к выходу. Боковым зрением заметила, как подскочила Айша и как Фида удержала ее за руку. Мысленно поблагодарив, ее я медленно обогнула чайхану. Сердце бешено колотилось в груди, набатом отдаваясь в висках, по спине толпами бегали ледяные мурашки. Не оглядываясь, я шла к переходу, стараясь не сорваться на бег. Спину жег чей-то взгляд. Казалось, они идут по пятам и вот-вот нагонят. После перекрестка я опрометью бросилась к караван сараю, в котором мы остановились с Браном. Не помня себя, влетела на первый этаж. В дверях я врезалась в тучного бородача и, пролепетав слова извинения, понеслась по лестнице наверх. Вслед полетела отборная ругань, но я уже была на втором этаже. Остановилась только у двери своей комнаты и теперь пыталась найти дрожащими руками ключ. Внезапно дверь распахнулась, явив передо мной разгневанное лицо туата. Его глаза пылали такой яростью, что на какой-то миг мне стало страшно. Показалось что он сожжет меня не оставив и горстки пепла. Бран схватил меня за запястье и резко втянул в комнату, захлопнув дверь.

— Где ты была?

— Я вышла прогуляться, и, — я нервно облизнула пересохшие губы и, подняв глаза, решительно продолжила, — Бран прости за самовольство. Я поступила глупо и сумасбродно. Ты в праве злиться. Но, пожалуйста, выслушай меня, а потом можешь ругать сколько душе угодно. Я встретила старых знакомых. И боюсь, они узнали меня. Хотя может я, и преувеличиваю, но эти люди они…. Они точно узнали меня. Нам нужно бежать. Бежать из гостиницы. Бежать из города. Бран, я боюсь их. — Последние слова я произнесла едва слышно и, обхватив плечи трясущимися руками, умоляюще смотрела на туата.

— Кто они?

— Личная гвардия Мурада. Так сказал Хаято. Я встретила Града.

— Ты в этом точно уверена Эйре?

— Ты мне не веришь?

— Верю. — Мужчина растер ладонями лицо. — Как же все не вовремя. Собирайся. Мы немедленно уходим.

Вещи были собраны в считанные секунды. Постиранное еще не просохшее нижнее белье и предметы личной гигиены я положила сверху и затянула лямки мешка. Ополоснув пылающее лицо холодной водой, я взглянула на себя в зеркало. Да. В гроб и то краше кладут. Бледное лицо, с лихорадочным румянцем на щеках, искусанными до крови губами и взлохмаченными волосами. В довершении всех бед краска стала слезать, и на корнях виднелся родной цвет. Быстро переплетя косу, я накинула платок и плащ на плечи. Подхватив мешок, я покинула комнату. В коридоре столкнулась с Браном. Он оглядел меня придирчивым взглядом и, кивнув, пошел к лестнице. Я за ним. Выйдя из караван сарая мы направились вниз по улице. Затем туат свернул в узкий проулок и так мы плутали по бесконечным лабиринтам улочек и переулков пока не вышли на окраину города. Почему на окраину да потому что, здесь теснясь, друг к дружке нестройными рядами стояли покосившиеся лачуги. Запах помоев и выгребных ям прочно обосновался на улочках этого квартала нищих, бродяг и отъявленных бандитов. По улицам носились босоногие чумазые ватаги детей. А в каждой подворотне раздавались пьяные голоса и гогот. Часто попадались девицы в боевой раскраске и вызывающей одежде, что сразу выдавала их профессиональную деятельность. Они провожали нас долгим взглядом, иногда вслед неслись непристойные шутки и хриплый хохот. Некоторые осмеливались предлагать свои услуги, но, сталкиваясь взглядами с туатом, спешили убраться с дороги.

Я практически вплотную шла за мужчиной, для верности сжимая рукой ткань его плаща. Сердце испуганно сжималось от каждого звука и голоса. Я смотрела лишь себе под ноги. Хватило всего одного взгляда. Беднота. Самое его дно. Отвращение перемешалось с жалостью к этим несчастным. Но все же основным чувством был страх и желание покинуть как можно быстрее это место. Наконец Бран остановился у самой богатой хибары, если таковой ее можно назвать все же она выгодно отличалась от других — железная дверь и целые стекла в окнах. В нее то мужчина и постучал три раза.

Нам открыл жилистый старик с ожогом на пол лица и грязной повязкой прикрывающей левый глаз. Он внимательно осмотрел нас единственным глазом и, кивнув, пропустил внутрь. В полутемной комнате источником света было одно окно, едва пропускающее лучи солнца. Старик зажег светильник и указал на кушетку, застеленную бурым покрывалом с подозрительными разводами и жирными пятнами. Я передернула плечами, и брезгливо поджав губы села на краешек кушетки. Бран вполголоса, о чем-то переговорил со стариком, затем тот ушел. А туат подсел ко мне и приобняв тихо сказал:

— Поспи. Нам предстоит всю ночь идти. Отдыхать будет некогда.

Я подняла голову и встревожено вгляделась в лицо мужчины. В неровном свете масляной лампады оно выглядело бледным и уставшим, Бран скупо улыбнулся и привлек к себе.

— Не бойся. Мы уйдем от них.

Я тяжело вздохнула удушливый, затхлый воздух. К горлу подступил ком. И как можно здесь спать? Но через некоторое время я все-таки задремала. Очнулась от легкого прикосновения. Я сонно потянулась и рассеяно огляделась вокруг. В комнате появился новый человек. Коренастый и худощавый мужчина, закутанный в плащ, разговаривал со стариком возле двери. Бран протянул мне пирог и стакан с водой. Я быстро перекусила, хотя есть совсем не хотелось и поднялась. Мы вышли за незнакомцем на улицу. В конце улицы горел один единственный фонарь, да двурогий месяц на черном небе — вот и все освещение. Ночь заботливо скрыла нас от лишних глаз. В темноте наш провожатый ориентировался не хуже дикого зверя. Скоро мы оказались возле прикрытого ветками темного провала уходившего под землю. Проводник достал из дупла дерева два факела и зажег их. Один он подал туату и стал спускаться вниз. Я прижала руки к груди, где тревожно билось сердце, и ступила на первую лестницу, ведущую в неизвестность. Внизу меня уже дожидались мужчины. Проводник факелом указал в правый проход, и мы молча последовали за ним. Я не отрывая глаз, следила за спиной Брана и огнями впереди и все время боялась упустить их из виду. Мрак и могильный холод окружали нас. Стены и потолок давили. До слуха то и дело доносился шорох когтистых лап и противный писк. Мыши или крысы? Я их не видела. Но прекрасно слышала. Лаз стал сужаться, и я нечаянно коснулась рукой склизкой стены. По коже скользнуло что-то шершавое, и я отдернула руку, чуть ли не с визгом. В последний миг заглушила крик, и из горла вырвался сдавленный всхлип. Я бегом догнала Брана и судорожно сжала ткань плаща. Туат оглянулся и, взяв меня за руку, повел дальше. Стало не так страшно. По катакомбам мы шли еще около часа, когда повеяло свежим ветерком. Наконец мы вышли на волю, оставив злополучный город позади.

И теперь мы сидим в убогом караван сарае на окраине захудалого города больше похожего на большую деревню. Я ковыряюсь в каше, а Бран сидит мрачнее тучи и глядит отрешенным взглядом в окно. За неделю мы так и не добрались до Сарканда.

Глава 18

Я стояла возле окна, скрестив руки на груди, и наблюдала, как разъяренная ватага ребятни шумно обступила двух мальчишек и маленькую взъерошенную девчонку похожую на воробушка. Она что-то крепко прижимала к груди, я так и не смогла разглядеть что, и грозила кулаком обидчикам. Вперед вышел крупный, белобрысый мальчуган, видимо главарь и, показывая на девочку пальцем, что-то сказал. К нему подскочил один из мальчишек-защитников и ударил. Остальные как будто этого только и ждали. Началась свалка. Крики, вопли. Это безобразие прекратил мужчина вышедший из соседнего дома. Он быстро разогнал драчунов. Зачинщики разбежались, а троица, прихрамывая, и поддерживая друг друга, скрылась за углом дома. Я еще долго смотрела на место ссоры. А перед глазами из глубин подсознания всплыла другая картина из далекого детства.

Я с палкой наперевес стою в том самом саду, где мы были с Хаято и луплю всех кто попадает под тяжесть моего оружия. Толстый мальчишка в богатой одежде истошно визжит похлеще свиньи. Он отбегает на безопасное расстояние и, тыча в меня жирным пальцем, плаксивым голосом кричит:

— Ты! Ты безродная выскочка! Выродок демонов как ты посмела! Мой отец этого так не оставит! Ты еще пожалеешь…

Его на полуслове оборвал кулак Хаято, раздался противный хруст, из носа мальчишки потекла струйка крови. Он обвел нас злобным взглядом и протяжно подвывая, пустился наутек. За ним бросились его прихлебалы. А я, отбросив палку, опустилась на колени возле едва дышащего пушистого комочка. Рядом со мной опустился мальчик с синими как небо глазами. Он улыбнулся мне и провел рукой над котенком. От его ладони исходило свечение подобное лучам солнца. Солнце — в его лучах хочется греться. Оно дарит жизнь. Мурад был для меня словно солнце. В тот день он спас Ваську от неминуемой смерти.

Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Воспоминания обрушились на меня лавиной, беспощадной стихией от которой нельзя укрыться. За эту неделю после нашего побега из Урарту я вспомнила все. Все что так хотела неистово знать и чего неосознанно боялась, возвращалось ко мне каждый день. А каждую ночь снился один и тот же сон.

Опушка леса утопает в солнечных лучах. Слышится веселая трель птиц и трескотня кузнечиков. В воздухе разлит аромат душистых трав, цветов и земляники. Конол держит меня на руках, а я доверчиво обнимаю его за шею и смотрю в глаза. Я считаю, его дедушкой и всей душой верю ему. Он улыбается и ставит меня на землю.

— Эйре пора. Прощайся с друзьями.

Я оборачиваюсь к мальчишкам. Мурад улыбается, но улыбка выходит какая-то грустная, я перевожу взгляд на Хаято, он отворачивается. Я упрямо поджимаю губы и смотрю на Конола.

— Не хочу. Дедушка я завтра вернусь.

Туат садится передо мной на корточки, серьезно смотрит на меня и снова объясняет как неразумному ребенку:

— Эйре ты помнишь, о чем мы договорились. Твоей бабушки больше нет. И для тебя путешествия стали не безопасны. Раньше бабушка была связывающей нитью между нашими мирами и не давала тебе заблудиться.

— Но мама. Она тоже может стать нитью. — Последняя надежда разбивается о ледяной взгляд деда. — Нет. Эйре, ты дала слово. Помни, ты принадлежишь роду Ану, а они всегда держат слово. Иди.

Я медленно подошла к друзьям. По щекам текут слезы, я не смею поднять на них глаза, боюсь увидеть разочарование. Я же взрослая, а так позорно веду себя.

— Не реви. Тебе не идет. — Голос Хаято уверен и спокоен. Он крепко обнимает меня и тихо шепчет. — Я буду ждать тебя. И не забывай о нашей клятве. Я не прощаюсь светлячок.

Я киваю, давясь слезами. Он отстраняется, а ко мне подходит Мурад. Он ласково улыбается и тоже обнимает меня. Я больше не могу сдерживать всхлипы и, упираясь лбом в плечо друга плачу навзрыд. Он гладит меня по волосам и шепчет глупые ласковые слова. Наше прощание прервал голос Конола.

— Пора Эйре.

— Ты вернешься. — Мурад поднял мое лицо и заглянул в глаза. — Верь мне светлячок. Я помогу тебе все вспомнить. До скорой встречи.

Тогда я видела их в последний раз. Мне было девять лет. Бабушка умерла. А я потеряла воспоминания и способности. Конол обманул меня. Я подняла левую руку, на безымянном пальце поблескивал серебряный ободок кольца Луга. При первой встрече Конол сказал, что бабушка дала мне это кольцо, но это еще одна ложь.

Я сдержала обещание. Как только оказалась дома я надела кольцо на палец и, не подозревая об этом, заблокировала силу. Две недели я безуспешно пыталась открыть портал и вернуться. А потом тяжело заболела. Я горела. Меня разрывало изнутри. Видения и фантазии превратились в явь. Затем все исчезло вместе с воспоминаниями.

Зачем? Зачем столько сложных и хитрых манипуляций? Для чего все это? Ему нужен мой ребенок. Тогда для чего сталкивать меня с Браном? Подвергать стольким опасностям. Какие цели он преследует? Не понимаю. Я глухо застонала от бессилия.

— О чем ты думаешь Эйре?

Я вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Бран. Он как всегда подошел бесшумно и незаметно. Туат пристально смотрел в окно.

— В Урарту ты встретила еще кого-то? — Он перевел взгляд на меня.

— Нет.

— Я больше не буду спрашивать тебя ни о чем. Но знай, я рядом и всегда выслушаю. — Я молчала, туат тяжело вздохнул. — Завтра, как только взойдет солнце, мы выезжаем. Советую лечь спать раньше.

— Бран, — я окликнула его, когда он уже собирался выйти из комнаты, — скажи, почему ты помогаешь мне?

— Я дал тебе клятву, и, — он хищно улыбнулся, — я не проиграю Конолу.

— Спасибо за честный ответ. Спокойной ночи.

Туат ушел. А я еще долго стояла возле окна и обдумывала его слова. Я ничего не рассказала ему. Передо мной стоял другой Бран из далекого детства. Мы столкнулись с ним в одном из коридоров дворца. Он смотрел на меня свысока надменным, презрительным взглядом как на никчемную букашку. И он ненавидел Хаято. После визита туата случилось несчастье. Пропала императрица и мать Хаято. Я и Мурад пытались приободрить друга. Даже организовали побег из дворца. Но, к сожалению, а может и к счастью, добрались мы только до главной площади города, где нас поймала личная стража императора и отправила обратно во дворец. А через неделю исчез Хаято. Мне никогда не было так страшно. Два дня неизвестности показались бесконечно долгими. Даже Тахока не чувствовал наследного принца живым. О смерти наследника во дворце шептались все кому не лень. Только Мурад твердил, что Хаято жив. Его несокрушимая вера поддерживала меня и вселяла надежду. На третий день во дворце появился Конол. Он долго беседовал с императором. А вечером Конол отправил меня домой. Я вернулась во дворец только через месяц. Хаято изменился, стал язвительным и ершистым. Колкостями он доводил меня до белого каления. Наша дружба трещала по швам. И лишь благодаря Мураду не распалась окончательно.

Я прикрыла глаза. Как же во всем этом разобраться и не запутаться. Кому верить, а кому нет. Брану я не доверяла с самого начала. И эти воспоминания подтвердили мои опасения. Но почему тогда я продолжаю сомневаться. Слишком много времени мы провели вместе. Он столько раз спасал мне жизнь. А сколько мелочей можно привести в его оправдание. Он сказал о своих намерениях с самогоначала. И на протяжении всего времени был честен со мной. Это подкупает. Однозначно он не стал другом, но и врагом я перестала его считать.

Мурад. Что я о нем знаю? Все сведения о нем противоречивы и не вяжутся со светлым образом друга. Он вдруг появляется передо мной и воспоминания подобно прорванной плотине выливаются в образы и навязчивые сны. Возможно это совпадение. И Мурад даже не узнал меня. Но как объяснить появление Града и бореев в том же месте. Поведение Фиды и Айши также вызывает подозрение. Я тяжело вздохнула и прижала ладонь к животу.

— Твоя мама все-таки сошла с ума. Доверяет врагу и сомневается в лучшем друге. Твой папа не одобрил бы моих мыслей. Но его здесь нет.

Появилось ощущение легкости во всем теле. Оно зародилось в животе маленькой цветной бабочкой, и с каждым взмахом крыла становилась все больше, пока не завладела каждой клеточкой моего тела. Эмоции стали ярче, чувства обострились. А за спиной словно расправились два огромных крыла. Я летела. Летела выше облаков. Свобода кружила голову, и я обо всем забыла. Полет закончился также внезапно, как и начался. Я падала. Земля приближалась слишком быстро. Душа ушла в пятки от страха. Я зажмурилась. Но ничего не произошло. Я распахнула глаза. Темнота первое, что увидела. В нос ударил резкий запах спиртного. Я зажала нос пальцами. Голые ступни касались деревянной поверхности. Значит я в помещении, огляделась. Понемногу глаза стали различать силуэты мебели. Справа возвышалась кровать. Передо мной была дверь. Сквозь щель пробивался свет. Послышался скрип. Я стремительно обернулась. Глаза нервно пробежались по комнате и остановились на кресле стоявшем посреди комнаты. Там кто-то сидел. Я сглотнула горькую слюну, и осторожно стараясь не шуметь, приблизилась к креслу. Мужчина спал. Я видела, как вздымается его грудь. Лицо закрывали волосы. Я поднесла руку, чтобы убрать их, но так и замерла, не решаясь на следующий шаг. В голове шумело от бешеного стука сердца.

Вдруг в дверь постучали. От неожиданности я отшатнулась назад. Ноги за что-то запнулись и я, потеряв равновесие, приземлилась на пятую точку. Испугано уставилась на мужчину, но тот даже ухом не повел. В дверь забарабанили с новой силой. Я, охая и потирая ушибленное место, встала. И тут раздался хриплый голос. Я застыла.

— Проваливай.

— Хаято нам нужно поговорить. Это срочно. И если ты сейчас не откроешь мне эту проклятую дверь, я вынесу ее к демонам.

Муж выругался и хлопнул в ладоши. У меня заслезились глаза от яркого света. А когда я снова смогла нормально видеть, то ужаснулась. По комнате, будто ураган прошел. Вся мебель была исковеркана и сломана. На полу возле единственного уцелевшего кресла стояли, валялись пустые бутылки из-под вина. Прижав ладонь к губам, я следила, как муж нетвердой походкой подошел к двери и, открыв ее, впустил Шакхара.

— Проклятье вирга! Хаято ты что творишь? Это пойло лишило тебя последних остатков разума!

— Если пришел читать нотации, проваливай.

— Ты не прав и Юкари бы не понравился твой жалкий вид.

Хаято взбесившимся зверем подскочил к Шакхару и вцепился когтистой лапой в его горло. Шакхар захрипел.

— Нет.

Мой испуганный крик как будто отрезвил мужчину. Он убрал руку и ошарашено переводил взгляд с друга на трансформированную руку. Затем отступил на шаг назад и глухо проговорил:

— Говори, что хотел и уходи.

— У Мэй было видение. Она видела Юкари и Брана. Они будут в Сарканде.

— Когда?

— Через три дня. И еще Мурад тоже там.

— Да хоть все демоны подземного мира. Моя жена там. Свяжись с нашим человеком в Химерии. Передай, что завтра в полдень я буду на перевале.

— Я пойду с тобой. Кто-то же должен заботиться о тебе раз ты сам не в состоянии.

— Делай что хочешь. — Хаято устало махнул рукой.

— И кстати не забудь заплатить за разгром. — Шакхар обвел комнату выразительным взглядом.

— С такими грабительскими расценками я скоро по миру пойду.

— Кресло и кровать так и быть из счета вычту. Заметь не из-за милосердия к твоему кошельку, а только ради старой дружбы.

— Тогда не забудь вычесть и ужин, — Хаято усмехнулся, — ради старой дружбы.

Они еще несколько минут сверлили друг друга взглядами. Внезапно Шакхар широко улыбнулся и со всей силы ударил по плечу мужа.

— Велю Чан принести тебе ужин и прибраться здесь немного.

Он ушел. Мы остались в комнате одни. Я неуверенным шагом двинулась к Хаято, но он, не замечая меня, развернулся и решительно направился к креслу. Он передвинул кресло ближе к окну и, отдернув штору, бездумно смотрел на стремительно темнеющее небо. Его губы едва шевелились. Мне с трудом удалось различить едва слышные слова:

— Два дня…. Я должен успеть….

Из его груди вырвался стон, переходящий в низкий рык. Он сжал пальцы в кулаки и тут же разжал, на ладонях остались глубокие следы когтей, с них капала кровь. Я зажала рот ладонью, на глаза навернулись слезы. Хаято обессилено опустился в кресло, закрыв глаза. Я быстро сократила расстояние, разделявшее нас, и опустилась на колени рядом с креслом. Мои руки коснулись его, но к своему ужасу пальцы прошли сквозь них. Только сейчас я осознала, почему осталась незамеченной до сих пор. Здесь нет меня лишь бестелесный дух. От разочарования хотелось кричать.

— Хаято, — в этом возгласе была вся моя горечь и боль.

Муж вздрогнул, его пальцы вцепились в подлокотники кресла, глаза распахнулись. Он глядел на меня, сквозь меня. Он втянул воздух, крылья носа затрепетали, зрачки вытянулись и начали светиться серебристым светом. Он поддался вперед и навис надо мной.

— Юля? — Голос прозвучал хрипло. — Где ты?

— Я здесь.

Горло перехватило от недостатка кислорода, судорожно вздохнув, я коснулась пальцами его колючей щеки. Как же он осунулся и оброс щетиной. Сердце защемило от тоски. Его ладонь накрыла мою руку и прижала к щеке. В дверь постучали, а я ощутила дуновение ветра. Тело снова стало невесомым и меня потянуло обратно. Туда где осталась физическая оболочка. Хаято подскочил, с грохотом опрокидывая кресло. Он пытался ухватить меня за руку. Но наше время вышло. Радость на его лице сменилась яростью, а затем отчаяньем. Все эти эмоции, промелькнувшие на лице любимого, отдались болью в моем сердце.

— Через три дня я буду ждать тебя в Сарканде на главной площади. Возле храма….

Последние слова уже не услышала. Я стояла возле окна и наблюдала, как догорают последние лучи солнца на горизонте. Все та же комната в караван-сарае на окраине захудалого городка где-то в Химерийском ханстве. Я тяжело облокотилась о подоконник и приложила ладонь к животу.

— Спасибо малыш. Ты развеял мои сомнения. Завтра мы продолжим путь в Сарканд.

Ответом мне послужил легкий толчок. Я счастливо улыбнулась. Переодевшись, я легла на кровать, накрывшись с головой одеялом. Но я была слишком взбудоражена. Я ворочалась, а мысли возвращались к Хаято и к предстоящей встрече. Улыбка не сходила с губ. Хотелось обнять весь мир, а еще одеться и броситься сломя голову, не взирая на ночь, в дорогу. От переизбытка чувств хотелось смеяться. Я перевернулась и спрятала лицо, в подушку давя смешки. Наконец эмоции улеглись и, повернув голову на бок, я поднесла к лицу руку, на которой был браслет.

— Три дня. Еще три дня и мы будем вместе. Я люблю тебя.

Хаято. Я стремилась к нему всей душой. Металл начал светиться. И будто в подтверждение моих слов меня накрыло волной нежности и чужого желания. Я закрыла глаза. Впервые за долгое время я засыпала с надеждой и радостью на душе.

Проснулась затемно. Солнце еще не взошло. Я успела переодеться и собрать вещи, до того как в дверь постучал Бран. На его лице читалось изумления, но я не обращая внимания, прошмыгнула мимо. Все время, что мы завтракали, туат косился на меня с подозрением. Наконец покончив с едой и расплатившись с хозяином, мы покинули караван сарай. Бран уверенно шел по темным улочкам городка спавшего спокойным сном. На востоке начало светлеть небо. Я широко улыбнулась новому дню. Мужчина поравнялся со мной и, окинув внимательным взглядом, спросил:

— Вчера ночью что-то произошло?

— Нет. Рассвет сегодня красивый. — Я подарила ему лучезарную улыбку и, обогнув, пошла вперед.

Туат нагнал меня и теперь шел рядом. Мы миновали западные ворота. Стражник с заспанным лицом выглянул из коморки и, зевнув, скрылся за дверью. Тракт был еще безлюден. На середине дороги сидел огромный, лохматый пес и, изогнувшись, остервенело, вгрызался в свой хвост. При виде нас пес издал глухое ворчание, клацнул зубами и засеменил к воротам. Ветер шаловливо забрался под плащ и, разметав подол, полетел дальше, поднимая сухую траву и песок с мелкими камнями над землей. Я запахнула края плаща и зашагала быстрее. Городок остался позади. Внезапно Бран остановился, преградив мне дорогу и сощурив глаза сдержанным тоном поинтересовался:

— Ты точно ничего не хочешь мне рассказать?

Я пожала плечами и попыталась обойти туата у которого так некстати разыгрался приступ подозрительности. Но Бран не желал уступать. Он впился железной хваткой в мое запястье и, чеканя слова, произнес:

— Эйре, не смей уходить от ответа. Пока что я за тебя в ответе. Последнюю неделю ты ведешь себя странно. А сегодня вся светишься. Перепады настроения не лучшим образом скажутся на твоем состоянии. Я в праве знать, что или кто послужил этому причиной.

— У тебя нет прав на меня туат. — Я разозлилась и выдернула руку из захвата. — Мы всего лишь попутчики. Не забывайся. И никогда….

Я не успела договорить фразу, с нами поравнялась кибитка. В пылу ссоры мы не услышали ее приближения. Я стояла лицом к дороге, и мой взгляд уперся в женщину, восседавшую на козлах. Глаза расширились от удивления. Женщина улыбнулась и театрально поклонилась.

— Приветствую вас благородный эйлив! Да благоволит тебе Немайн дитя! Наши дороги снова пересеклись.

— Мамаша Башаир, — пролепетала я, запинаясь, но тут же исправила оплошность, — да благоволит вам Немайн. Как вы нас узнали?

— Я никогда не ошибаюсь. — Она хитро улыбнулась и, подмигнув мне, официальным тоном продолжила. — Благородный эйлив прошу принять скромную помощь старой лицедейки.

— Думаю нам не по пути. — Последовал сухой ответ.

— До Сарканда наша дорога пройдет вместе. Не отказывайся от помощи эрл. Это моя плата за долг. Смерч скоро вырвется из границ своей темницы и тогда не спастись никому. Наступят смутные времена. Подумай эрл, что важно для тебя — гордость или любовь истинной эри. Не ошибись.

— О чем вы? — Я переводила изумленный взгляд с туата на мамашу Башаир.

— Не обращай внимания на ворчание старухи дитятко. Старикам вечно неймется. То кости ноют, то погода меняется. Кхм. А ведь и, правда, ветер поменялся. Дождь будет. Деточка полезай внутрь. Внучке будет с кем посекретничать, а бабке радость. Старикам ведь не так много и надо. Крыша над головой, горячая похлебка.

Бран усмехнулся, не скрывая иронию и подтолкнул меня к повозке.

— Залезай. Старуха еще не скоро успокоится. Я пойду рядом.

Я растерянно забралась внутрь. Предсказание мамаши Башаир сбылось. Она появилась в тот момент, когда я нуждалась в помощи. Моя жизнь сделала еще один виток в череде загадочных совпадений или чьих-то тщательно продуманных замыслах. Игра близится к завершению. Начался последний акт. Осталось только понять, что задумал искусный кукловод.

Глава 19

Тракт широкой лентой стелился до горизонта. На западе небосклон полыхал кроваво-красным заревом. Близился второй вечер нашего совместного путешествия с труппой бродячих артистов. Над полем с рожью вилась лиловая дымка. Похолодало и повеяло сыростью. Запоздавшие путники торопились, подстегивая ездовых животных. Мимо пронеслась кавалькада «черных плащей» на бронированных ящерах. Проехала телега, гремя пустыми деревянными бочками. Возница тучный мужик, с бородой-лопатой сердито зыркнул из-под густых бровей и сплюнув, хлестнул заупрямившегося мула. Они обогнули кибитку, подняв облако пыли.

Я натянула плотный шарф на нос и оглянулась на Лейлу. Она шла под руку с молодым человеком. Он, раскрасневшись, ей что-то рассказывал пылко жестикулируя. Она мило улыбалась и восторженно ахала. Чувствуя себя третьей лишней, я отвернулась, качая головой, и наткнулась на сердитый взгляд мамаши Башаир.

— Скоро привал. Сай помоги Озану.

Глава труппы бродячих актеров скрылась в темных недрах кибитки. Сай ускорил шаг и ушел вперед повозки. Лил догнала меня и подхватив под руку прошептала с досадой в голосе.

— Всегда так. Бабушка никогда не одобрит Сая.

Я неопределенно пожала плечами. Что я еще могла сказать? Я была согласна с бабушкой. Сай сокращенно от Саитомо походил на фарфоровую куклу, и вначале нашего знакомства я приняла его за девушку. Длинные черные волосы с тонкими косицами переплетенные цветными нитями и бусинами были перехвачены красным кожаным ремнем, обрамляли бледное лицо. Изящные, тонкие черты, нежная и чистая кожа, красные припухшие губы, большие черные глаза, подведенные сурьмой, и субтильное телосложение вводили в некоторое заблуждение. Но взгляд, которым одарила меня и туата, эта красавица привел в замешательство. Оценивающий взгляд с долей превосходства достался мне, ревнивый со злым прищуром туату. Мужской баритон развеял сомнения окончательно. Но осадок от первого впечатления остался. Я еще долго украдкой бросала любопытные взоры на Сая. В общем, неоднозначный тип, но без сомнения талантливый музыкант. Со слов Лейлы — Сай обладал божественным даром. Он виртуозно играл на нескольких инструментах и блестяще исполнял разноплановые роли. Особенно ему удавались женские типажи.

Еще одним членом нашей временной компании был Озан. Высокий мужчина крепкого телосложения, темные, коротко остриженные волосы торчали ежиком в разные стороны, и лишь справа возле виска была оставлена длинная прядь, сплетенная в косичку, и украшенная разноцветными бусинами и красными перьями. Лицо с крупными чертами, большим носом и ртом, слишком высоким лбом и квадратным подбородком было напрочь лишено привлекательности. И только глаза теплого медового оттенка притягивали, вызывая симпатию к их обладателю. И как я поняла из разговоров с Лейлой, мужчина обладал богатырской силой, незаурядным умом и талантом. Он ведал финансами труппы и, в общем и целом был хозяйственным мужиком. На сцене успешно выступал в комедийных амплуа. Меня если честно этот факт поверг в немалое изумление.

Но в больший ступор, по крайней мере, меня, за Брана не могу сказать, хотя в его глазах тоже промелькнула толика удивления, привел мальчик лет двенадцати. Мальчишка на вид был самым обыкновенным: долговязый с худощавыми руками и тонкими, угловатыми плечами. Лицо еще по-детски казалось пухлым, на носу красовалась россыпь веснушек. Из-под темной вихрастой челки на нас смотрели с нескрываемым интересом по-взрослому серьезные, черные глаза, в глубине которых то и дело вспыхивали огненно-красные искры. Непроизвольно я отступила назад. Сет этим именем представился нам мальчик, передернул плечами, а по его губам скользнула грустная улыбка и тут же погасла. Туат. Этот ребенок принадлежал к древней расе Тоингрина. Я чувствовала, как неистово бурлит в этом мальчике магия огня готовая в любую минуту прорваться наружу и погубить все живое. Как он здесь оказался? Где его родители? Я перевела испуганный взгляд на Брана. Он хмурился, поджав тонкие губы. Мужчина многозначительно переглянулся с мамашей Башаир и, сдавив пальцами, плечо Сета, негромко произнес:

— Езжайте вперед. Мы вас догоним.

Он спрыгнул с повозки, увлекая мальчишку за собой. Кибитка покатила дальше, оставляя туатов позади. Я неотрывно с замиранием в сердце следила как Бран отводит мальчика к обочине. Я не знал, что он ему говорит, лишь видела, как с каждой минутой лицо Сета становится светлей, а на губах появляется робкая улыбка.

— Не волнуйся, — тихий голос Лейлы прозвучал над самым ухом. Она присела, рядом положив подбородок мне на плечо, — они найдут общий язык.

— Откуда у вас этот мальчик, — спросила у девушки, не отводя глаз от пары туатов.

— Нашли в пустыне. Две недели назад пересекая границу, случайно наткнулись на распростертое тело мальчика. Он едва дышал. Мы думали, что он не выживет. Но как видишь, боги милостивы к нему.

— Но как он там оказался!? Один! Где его родители? — Я глядела на молодую лицедейку с ужасом.

— В тех местах живет племя муттаби. Их боятся и обходят стороной. Люди говорят, что они поедают себе подобных, и приносят человеческие жертвы своим кровавым богам. Эти изверги ночью напали на караван, в котором путешествовала семья мальчика. Родителей сожгли, а мальчика распяли на песке, оставив умирать мучительной смертью.

Я сглотнула горькую слюну. К горлу подступил тошнотворный ком. Страх липкими когтями прошелся по спине. Я прикрыла глаза и сквозь зубы зло прошептала:

— Дерьмовый из тебя правитель Мурад.

Лейла отпрянула от меня и с суеверным испугом в голосе зашептала:

— Юкари не гневи богов. Твои речи навлекут на нас беды. Хан мудрый и справедливый правитель. Отвага и храбрость его воспета в песнях. Но ни ему, ни кому-либо еще не подвластны пески древней Шудхер. Она не прощает промахов и глупостей.

Я молча отвернулась. Больше мы не касались этой темы. Бран с мальчиком вскоре догнали нас. Сет следовал тенью за туатом все два дня. Вначале они шли рядом с кибиткой, тихо переговариваясь. А после полудня сменили Озана на козлах. За эти дни мы перебрасывались парой ничего не значащих фраз, чему я несказанно была рада. Он как будто отступил, а я старалась избегать оставаться с туатом наедине. К утреннему разговору возвращаться не хотелось. Врать туату в глаза я бы не смогла. Надеюсь, мы скоро достигнем Сарканда. Я смотрела, как догорают последние лучи солнца на горизонте, разрывая небосклон на кровавые лоскуты. Сердце кольнуло неясное предчувствие. Тревога и страх подкрадывались на мягких лапах со спины вынуждая, ежится от холода. Я перехватила руку Лейлы, впившись в нее ледяными пальцами.

— Юкари? — девушка испуганно ахнула, — у тебя было видение?

— Нет. Просто плохое предчувствие.

— Я позову бабушку. — Лил ускорила шаг, чтобы догнать повозку.

— Нет! Лейла постой. Закат. Я испугалась заката. — Я нервно засмеялась. — Не стоит волновать других из-за моего глупого страха. Я уже в порядке.

Вдруг кибитка резко повернула направо.

— Привал! — Радостно воскликнула Лейла и шустро понеслась вперед, не забыв, вцепится в мою руку мертвой хваткой.

На ночевку мы остановились на небольшой поляне. От дороги ее скрывала небольшая роща, а с другой стороны огибал овраг по дну, которого бежал ручей. Здесь уже весело потрескивали несколько костров. На противоположной стороне возле могучего дуба расположилась компания «черных плащей». Ящеры стояли в стороне распряженные и чем-то зловеще хрустели, энергично двигая мощными челюстями. Я отвернулась, передергивая плечами от отвращения. К этим зверюгам я так и не смогла привыкнуть.

Лейла отпустила мою руку и поспешила на помощь мужчинам. Я несколько секунд переминалась на месте, наблюдая, как слаженно действовали мои новые попутчики. Бран с Саем распрягли и стреножили лошадей. Сет принес два мешка и достал из-за пояса сложенную вчетверо светлую тряпицу. Он быстро обтер пегих кобылиц. Те все это время фыркали и тянули шеи норовя залезть мордами в мешки. Мальчишка на них прикрикнул. Кобылы повели ушами и уныло посмотрели на мешки. Наконец с процедурами было покончено и Сет надел на морды лошадей мешки. Они, тут же шумно отфыркиваясь, принялись с упоением жевать.

Озан уже достал из кибитки сумки со снедью и котелки. Мужчина расчистил место для костра и давал указания Лейле. Она кивнула и пошла к роще. Что ж пора тоже включаться в работу. А то стою как истукан. Как-то нехорошо с моей стороны. Надо же им чем-то отплатить в благодарность. Мысленно досадуя на свою заторможенную реакцию, я стремительно направилась за девушкой, но не прошла и десяти шагов как была перехвачена Озаном. Он вручил мне два котелка со словами:

— Айя принеси воды.

Пришлось топать в другую сторону. Вначале я приняла задание с воодушевлением. Но весь мой боевой запал махом угас, как только взгляд зацепился за лагерь воинов в черных плащах. Почему-то от их вида по спине толпами побежали мурашки, а ладони вспотели. Я нервно облизнула пересохшие губы. Да что со мной сегодня творится? Это все последствия видения. Просто нужно пройти мимо. Спустится к ручью, и набрать воды. Они же не причинят мне вред на глазах у всех? Это же смешно Юля! Возьми себя в руки! Я глубоко вздохнула, досчитала до десяти и твердым шагом направилась к оврагу. Взрыв смеха заставил оглянуться на лагерь воинов. Мужчины сидели вокруг костра и беззастенчиво разглядывали меня. Один из них осклабился во весь рот, показывая остро заточенные белые клыки. Ох, спасите меня кто-нибудь! Я отвернулась и ускорила шаг. Паника и страх снова расползались внутри. Вдруг кто-то перехватил котелок из правой руки. От неожиданности я отпустила ручку и остановилась. Сет прошел дальше, буркнув на ходу:

— Чего стоишь столбом. Каша без воды не сварится.

— Спасибо, — выдавила еле слышно.

Мы прошли мимо злополучного лагеря и стали спускаться вниз по деревянной лестнице. Солнце уже скрылось за горизонт. Ночь вступила полновластной хозяйкой. Темноту рассеивал голубоватый свет, исходящий от спутницы земли вновь меняющей свой облик. Я посмотрела на неполный еще желтый диск висящий высоко над нами. Красиво. Осторожно ступая на ступеньки, я одной рукой крепко держалась за перила. Не хватало еще оступиться. Все же предусмотрительно сделать лестницу с перилами. И надо отдать должное Мураду он хороший правитель. За все время, что мы путешествуем по Химирии, нам ни разу не встретились разбойники, а это уже говорит в его пользу. Я уже не знаю где, правда, а где ложь и предрассудки. Все так запутанно. Я так сильно ушла в себя, что не заметила, как из-за поворота вынырнула высокая фигура и носом больно врезалась в подбородок мужчины.

— Осторожней красавица! — мягкий тембр прозвучал над самым ухом, отчего мурашки побежали по всему телу, а сердце предательски пропустило удар.

Я резко подняла голову. «Не он», — с сожалением пронеслось в голове. Наверное, разочарование отразилось на лице, потому что черноглазый незнакомец ослепительно улыбнулся и задорно подмигнув, склонился ко мне и заговорщически прошептал:

— Я буду рад, познакомится ближе красавица. И поверь, я не разочарую тебя.

Щеки тут же опалило от негодования. Каков нахал!? Я отпрянула назад и наступила на ногу Сету, который спускался вслед за мной. Мальчишка громко засопел. Да что ж за невезение! Но присутствие мальчика немного успокоило и я, глядя в глаза мужчине, холодно сказала:

— Извините. Дайте пройти уважаемый.

Незнакомец посторонился, не спуская с меня смеющихся глаз. Я ухватила Сета за руку и рванула без оглядки вниз. Уже на последних ступеньках до моего слуха донеслись слова мужчины.

— Мое имя Мурад, светлячок!

Ноги подогнулись. И я бы точно полетела на землю, но мальчишке каким-то чудом удалось удержать равновесие. Он больно дернул меня за руку, предотвращая падение, и тут же ее отпустил. Сет окинул меня быстрым взглядом и, отвернувшись, пошел к ручью. Меня покоробил этот взгляд. Он что принял меня за легко доступную женщину? Вот же не было печали! Я догнала мальчишку и уже хотела все высказать, как он вдруг остановился. Сплюнув со злостью на землю, он обернулся.

— Чтоб этих псов фоморы сожрали! И ты хороша! Такое поведение недостойно благородной эри. Этим ты бросаешь тень на доброе имя своего мужа.

— Какого мужа? — Я сказала первое, что пришло в голову застигнутая врасплох данным обвинением.

— От которого носишь дитя под сердцем.

От подобного заявления я сначала поперхнулась, а потом и вовсе расхохоталась. Сет угрюмо смотрел на меня из-под длинной челки. Обиделся. Я сделала серьезное лицо и строгим голосом сказала:

— Никогда не делай не обоснованных выводов. Ты же уже мужчина и должен понимать, что такие слова могут огорчить и даже обидеть. Особенно женщин. — Примирительно улыбнувшись, я не удержалась и потрепала мальчишку по волосам.

— Но…, - я жестко оборвала его речь, — Тема закрыта. Давай не будем ссориться и портить вечер глупыми обидами.

Я направилась к ручью. Как раз вовремя. Позади заскрипели ступени, кто-то спускался. Сет еще что-то бурчал себе под нос, но больше с откровенными разговорами не приставал. Мои мысли снова вернулись к мужчине в черной рубашке. Не возможно. Всего скорее последние слова мне послышались. Всему виной напряжение и нервозность. В таком состоянии что угодно может почудиться. Я зачерпнула ладонями ледяной воды из ручья и плеснула в лицо. Все логично и просто, а все остальное мне привиделось. Я еще раз умылась и пошла к Сету. Он набирал воду из родника. Деревянный желоб был вкопан в меловой склон, и из него беспрепятственно бежала вода, пополняя ручей. От воды тянуло холодом. Пахло грибами, перепрелой листвой и лесом. Я вздохнула полной грудью. Как же хорошо. Поставив котелок на камень под струи воды, я потянулась до хруста в спине. Прикрыв тыльной стороной ладони рот, зевнула. Долгий, безумный день измотал до крайности. И есть очень хочется. От голода начинало подташнивать. В глазах резко потемнело. Я оперлась рукой о каменистый выступ.

— Тебе плохо? — В голосе мальчика звучало беспокойство.

— Сейчас пройдет. Переутомилась. А если честно хочу съесть большой, просто огромный кусок мяса.

— Ааа, — Сет понимающе улыбнулся, — мама тоже постоянно хотела есть.

Он вдруг замолчал. Лицо превратилось в маску, взгляд потух, став безжизненным. Мне стало не по себе. Я не знала, что говорят в подобных случаях и вообще уместны ли будут слова. Поэтому я сбежала в прямом и переносном смысле. Подхватив котелок, торопливо зашагала обратно. Сет тут же догнал меня и отобрал тяжелую ношу.

— Тебе нельзя, — пробурчал этот упрямец на все мои протесты.

— Давай помогу. Тяжело же. — Предложила еще раз.

— Я же мужчина! — Он гордо вздернул подбородок.

— Бесспорно. Я и не думала обижать тебя. Но все же.

Мальчик одарил меня таким красноречивым взглядом, что я прикусила язык. До лагеря мы дошли в полном молчании и без приключений. Присутствие Брана, который встретил нас на пол пути немало способствовало этому факту. Лицо туата, не выражало ни каких эмоций, но его пристальный взгляд не предвещал ничего хорошего. Я поежилась и многозначительно посмотрела на Сета. Наши переглядывания не ускользнули от зоркого ока мужчины. Тонкие губы дрогнули и скривились в усмешке. Заложив руки за спину, он сопроводил нас до лагеря, не проронив ни слова. Как только мы оказались возле костра Бран бесстрастным голосом чеканя каждое слово проговорил:

— В следующий раз накажу. Мое терпение не бесконечно. Чтобы постоянно была в поле моего зрения. Сет тебя это тоже касается.

Мы дружно кивнули. Сощурив глаза, туат еще раз окинул нас суровым взглядом и, развернувшись, ушел в сторону рощи. Я посмотрела на Сета и, пожав плечами, развела руками. Мальчишка глядел с подозрением, и если бы его не окликнул Озан, не избежала бы расспросов. Тяжело вздохнув, поплелась к фургону. Я села на ступеньки, скрывшись от назойливых взглядов и закрыв глаза, прислонилась спиной к бортику.

— Беспощадный ворон Тоингрина оказался не таким плохим человеком. Носится с бестолковой тир ши, взял под опеку чужого птенца. Я не ошиблась в нем.

Я открыла глаза. Рядом облокотившись о колесо, стояла мамаша Башаир. Она неторопливо раскуривала тонкую трубку из красного дерева. Колечки дыма, выпускаемые равномерно друг за другом медленно растворялись в сгущающейся тьме. Лицедейка задумчиво смотрела на костер. Я тоже перевела взгляд. Возле костра расположилась вся немногочисленная труппа, кроме Брана. Туат так и не вернулся. Озан воодушевленно помешивал что-то в котелке. Лейла сидела, обняв колени и с улыбкой слушала Сая, который играл на флейте. Сет полулежал рядом.

— Я прожила долгую и насыщенную жизнь. Мне не о чем сожалеть. Но я боюсь за внучку. Она так молода. Я каждый день молила Ану и древних богов Анвна послать нам спасителя. И мои мольбы были услышаны. Они смилостивились над нами. — Она говорила нараспев и вдруг взглянула на меня затуманенными глазами. — Дитя слушай сердце. Оно поможет сделать правильный выбор. Завтра ты встретишь ястреба. Он твое спасение. Следуй за ним и смерть не получит невинную жертву. Пущенную стрелу не остановить, но возможно уклонится.

— Зачем вы мне это говорите!? Я не хочу выбирать. Я хочу жить! Просто жить! Я не та кто вам нужен. Я не спаситель! И мой ребенок вас не спасет от проклятия! — Я подскочила, сжимая пальцы в кулаки, и рванула к роще, но старуха оказалась проворней для своих почтенных лет и успела схватить меня за запястье.

— Остынь глупая девчонка. Я не для того все это поведала. Нити судьбы не спрясть заново так же как готовое полотно не переткать. Но можно наложить новые стежки, изменив нужную линию при этом, не меняя общую картину.

— Я видела стрелу. И кровь. Много крови. Я там умерла, — мрачно усмехнувшись, я высвободила руку из захвата, — вы сказали, что стрелу уже не остановить.

— Ты не услышала главное девочка. Я лишь могу направить. Тебе делать выводы и выбирать направление. Да благоволит тебе Ану, дитя. — Она печально улыбнулась и перевела разговор. — Пошли. Ужин готов. И если мне не изменяет чутье, Озан приготовил кашу по специальному рецепту. Решил побаловать нас.

У меня заурчал живот. Мамаша Башаир засмеялась и, подмигнув мне, танцующей походкой направилась к костру. Пришлось идти следом. И вообще все важные вопросы лучше решать на сытый желудок. Вот поужинаю, а потом уже устрою скандал или истерику, посмотрим по обстановке. Я устроилась рядом с Сетом. Мне тут же вручили миску с кашей. Как же умопомрачительно пахнет. Аж слюнки потекли. Не заметила, как съела свою порцию и добавку.

Сай принялся снова наигрывать на флейте. Мелодия медленно разливалась в воздухе, с каждым вздохом ускоряя темп. Печальное вступление сменилось радостным призывом. Лейла плавно поднялась и, раскачиваясь в такт музыке начала кружить в танце, напоминающем всполохи огня, дуновение ветра, течение воды. Танец завораживал красотой и дикостью первозданной природы, пробуждая в моей душе что-то древнее. Кровь бурлила по венам, требуя слиться в страстном порыве со стихиями. Пропустить их энергию через себя и выпустить в этот мир упорядоченным потоком.

— Не здесь. Ты выдашь всех нас. Или ты передумала возвращаться к мужу? — Слова прозвучали с долей иронии, но в голосе туата звучала плохо скрываемая тревога.

Бран опустился рядом, сложив ноги по-турецки. Он закутал меня в свой плащ и, положив руки на плечи, придвинул к себе. Я как будто очнулась от транса. Осоловело, оглянувшись вокруг, заметила, что возле костра значительно прибавилось народу. По-видимому, танец Лейлы привлек большую часть людей остановившихся на поляне. Среди них я увидела и псов. Мой взгляд перехватил давешний наглый незнакомец. Мне стало не по себе. Я быстро отвела глаза и обняла себя руками.

— Спасибо, — произнесла едва слышно, — что это было?

— Кровь предков проснулась. И воспоминания как я понимаю, тоже вернулись.

— Откуда ты знаешь!? Читаешь мои мысли!

Мужчина укоризненно покачал головой.

— Твои мысли для меня так и остались загадкой. Хотел бы я знать, что твориться в этой прекрасной головке. — Он замолчал на некоторое время, вглядываясь куда-то перед собой. — Кого ты встретила в Урарту?

— Мурада. И еще, я видела Хаято. Он будет ждать меня на центральной площади Сарканда.

— А я все гадал к чему весь этот маскарад. — Туат задумчиво растер подбородок и взглянул на меня. — Вы говорили обо мне?

— Нет.

— Значит завтра. От меня не отходишь ни на шаг. И ни какой самодеятельности. Поняла? — Я закивала головой как болванчик. — А теперь спать. И прихвати с собой сообщника. Сет можешь, больше не притворятся.

Мальчишка завозился за моей спиной и, подскочив, оскорблено сверкнул глазами. Я обиженно засопела. Этот мелкий мой сообщник? Да он издевается!

— Все. Брысь с глаз моих, — Бран величественно махнул рукой, дескать, свободны.

Не удостоив друг друга и взглядом, мы с Сетом разошлись в разные стороны.

Глава 20

В полдень третьего дня мы достигли Сарканда. Леса и поля по краям тракта резко сменились поселениями тесно расположенными друг к другу. Они будто грибница разрастались в разные стороны. Мы не меньше двух часов ехали мимо аккуратных двухэтажных домиков утопающих в зелени и разнообразных цветах. Каждый сад был единственным в своем роде. Хозяева словно соревновались друг с другом в мастерстве ландшафтного дизайна. Глаза разбегались от такого разнообразия. Традиционный сад соседствовал, с каким то гротескным соединением стилей и образов. Сад камней сменялся каскадом водопадов на смену которому шла пышная экзотическая зелень тропических лесов. И все это вместе производило неизгладимое впечатление. Пока я вертела головой по сторонам и разглядывала необычные достопримечательности, мы незаметно въехали в город.

Двухэтажные дома плавно сменили кварталы с многоэтажными домами. Ни каких ворот и оградительных сооружений. Сарканд значительно отличался от всех городов виденных мною ранее. Смешение стилей и красок. Абсолютно несовместимые сочетания в архитектуре. Хаотичное расположение улиц Левостороннее движение вообще отдельная история. Как они здесь живут? Это же какой-то сумасшедший дом! Крики, гомон и грохот колес по мостовой. Видимо я сильно отвыкла от больших шумных городов, потому что ощущала себя не в своей тарелке.

Жилые кварталы сменили торговые ряды. Между магазинов и лавок я заметила здание с вывеской императорского банка. Я подорвалась с места и, перешагивая коробки и низенькую табуретку, пробралась в начало кибитки. Отодвинув деревянную ширмочку, я требовательно сказала:

— Озан, останови здесь.

— Здесь запрещено останавливаться, — последовал категоричный ответ громовым басом.

— Но как же? Вот же телега припарковалась.

Озан закашлялся. А на меня, наконец, взглянул Бран, который до этого со скучающим видом наблюдал за прохожими.

— Юкари, торжественно обещаю сводить тебя, сегодня в любую торговую лавку только укажи пальчиком.

— Мне нужно в банк. — Любезным голосом уведомила я, смерив его негодующим взором.

- Любопытное предложение. Смею заметить предусмотрительное. Желаешь разорить своего любимого брата.

— Да не нужны мне твои деньги. К твоему сведению я независимая женщина и весьма состоятельная. Долг тебе хотела вернуть, — гаркнула я.

На меня посмотрели две пары глаз. Озан смотрел с какой-то чрезмерной заинтересованностью, Бран озадаченно приподняв левую бровь.

— Бран отдай мне свою сестру в жены. Мне как раз нужна жена с деловой хваткой.

— Самому нужна. — Протянул туат. — Да вот незадача. У нее муж законный имеется. Живой. Озан слушай, — глаза у Брана зажглись нездоровым огнем, — а давай объединимся. Подкараулим удачливого соперника и по-тихому уберем. А потом договоримся.

— Бран! Я тебя сейчас побью.

— Слышали. Она еще и угрожает старшему брату. У матушки случился бы невротический приступ.

— Чтоб тебе ассар на пути повстречался и вирги вместе с фоморами в придачу! — В сердцах проговорила я и отвернувшись стала пробираться назад.

— Да пошутил я. Юкари не обижайся. И долг не возвращай. Ты в своем праве так сказать за моральный ущерб. Я прощен?

Я презрительно фыркнула и бросила гневный взгляд на похрюкивающего от смеха мальчишку. Рядом с ним сидел Сай и как-то подозрительно прижимал ладонь к губам. Даже мамаша Башаир широко улыбалась. Лишь Лейла осуждающе качала головой. Я прошла в самый дальний угол, и демонстративно усевшись на низенькую табуретку, устремила взгляд в окошко.

— Не обращай на них внимания. — Лейла села рядом со мной. — Здесь, правда, нельзя останавливаться. Штрафы грабительские.

Я лишь кивнула, продолжая разглядывать прохожих. Странный город и горожане, так похожие на жителей империи Тахо и в тоже время разительно отличающиеся от них. Химерийцы, дархаты, ойгуры выделяющиеся белыми балахонами и шевелюрой с мелкими косичками. Я даже слегка опешила от такого количества национальностей в одном городе. У меня не укладывалось в голове как такое возможно. Химерия консервативное государство с явным преобладанием национализма. Или я снова что-то упустила, или кто-то, даже знаю конкретно кто, умолчал правду. В этот момент я увидела его. Туат. Самый настоящий. Рыжий цвет волос выдавал его обладателя с потрохами. Подавшись вперед, я следила за рыжей макушкой, пока та не скрылась в одном из магазинов. Облизнув вмиг пересохшие губы, я обернулась к Лейле и охрипшим голосом спросила:

— Лейла, а почему здесь так много людей из разных стран?

— Это же Сарканд. Здесь всегда так. — Пожимая плечами, ответила девушка.

— Ничего не понимаю, — пробормотала себе под нос, — а как же беженцы из Химерийского ханства? Все эти рассказы об агрессивной политике хана по отношению к тир ши и несправедливости к обездоленным слоям населения ведь, правда?

Я смотрела умоляющим взглядом на Лейлу. За все время путешествия я не увидела ни одного доказательства жестокого обращения с тир ши. В Урарту я встретила тир ши, и он не скрывал своего происхождения. Он свободно сидел в кафе и спокойно разговаривал с химерийцем. Да некоторые горожане бросали на него неприязненные взгляды, но гонений как таковых не наблюдалось. А теперь Сарканд с его многонациональным составом. Я запуталась. Неужели все это время мне лгали? Шакхар мог солгать, но Имра. Зачем? Работорговцы! Они были настоящими. И они хотели продать меня химерийцу.

— Отчасти. Бегут с северо-западных улусов, — за Лейлу ответила мамаша Башаир, — там власть принадлежит кланам придерживающихся старых традиций. Они враждебно относятся к хану и его союзникам. Но слава богине Немайн химерийский ястреб раз за разом усмиряет этих шелудивых шакалов.

— Но истребить под корень не может, — наш разговор прервал, Бран, он стоял на подножке и протягивал руку, — пошли.

— Куда? — Я, глупо хлопая ресницами, уставилась на протянутую руку.

— В банк. Ты ведь туда хотела?

— Да. Но…

Дальше туат не стал слушать. Он вздернул меня вверх как тряпичную куклу и, спрыгнув с кибитки, увлек за собой. С проезжей части мы шустро пробежали до тротуара. И тут я уперлась, не желая идти неизвестно зачем.

— Чем опять ты недовольна?

— С места не сдвинусь, пока не объяснишь, куда мы идем.

Туат закатил глаза, лицо его приобрело страдальческий вид, но он все же терпеливо ответил.

— В банк. Ты снимешь деньги, раз такая независимая, — без подковырки не обошлось, — Затем мы пойдем в самый лучший салон женской одежды. Ты купишь платье. В этом, — мужчина отошел на два шага назад и смерил меня выразительным взглядом, — ты выглядишь сущей оборванкой. Потом мы пообедаем в тихом, уютном кафе и поговорим. Теперь мы можем идти?

— А после обеда?

— Эйре, какая же ты дотошная! Вы с моим племянником два сапога пара! Мы пойдем в австерию. Я сниму комнаты. Пока ты будешь приводить себя в порядок, я заберу Сетанту.

— Снова ты все решаешь за меня! Я даже не успела проститься с ними. — Я прожигала туата злым взглядом.

— Я передам твои слова прощания.

— Ты…,ты…, да чтоб тебя вирги сожрали!

— Давай ты все претензии выскажешь мне после обеда. Хотя нет. Разрешаю проклинать меня всю дорогу до банка. Поверь таким благосклонным, я бываю очень редко и исключительно с близкими людьми.

Не дождавшись моего ответа Бран взял меня за руку и повел, вперед рассекая толпу прохожих как айсберг в ледовитом океане. Я поджала губы, настроение приблизилось к отметке ноль, сверля глазами спину мужчины, с досадой подумала, — «горбатого могила исправит».

Мы молча дошли до банка. Странный город и его жители больше не вызывали интереса. Я в уме подсчитывала, сколько должна туату и сколько потребуется на предстоящие расходы. И чем его не устроило платье? Для дороги вполне подходит. Я украдкой оглядела себя. Платье когда-то глубокого синего цвета приобрело грязно-серый оттенок от пыли. Подол в коричневых разводах. Я скривилась. Непрезентабельно соглашусь, но оборванкой точно не выгляжу. Отдам на чистку, и оно послужит мне еще несколько дней. Зачем тратиться на новое платье? Только лишние траты, если честно меня душила жаба. Не сегодня так завтра точно, меня заберет Хаято и я избавлю от своего неподобающего вида и общества благородного эрла. Я злорадно ухмыльнулась. Бран, обернулся, подозрительно сощурив глаза:

— Я не давал согласия на казнь через четвертование, — я в немом изумлении воззрилась на мужчину, лукаво подмигнув, он мстительно добавил, — а покупка платья обязательное условие. Возражения не принимаются.

Я скривила губы в подобие улыбки. Спорить было бесполезно. Туат широко улыбнулся и, положив мою руку на свой согнутый локоть, неторопливо направился через мраморный вестибюль, заполненный людьми. В банке мы пробыли не менее получаса. На заполнение бумаг и опознавание личности ушла львиная доля времени. Непривычная и малоприятная процедура сканирования в свое время вызвала у меня культурный шок. В Аннвне не существовало паспортов или других документов удостоверяющих личность человека. Зато были шары из мутного стекла — наследие древних предков, как и небесные башни. В каждом правительственном ведомстве, банке и лечебнице имелся подобный шар. Человек прикладывал руку, и информация отражалась на зеркальной поверхности. При этом в голове как будто копошились сотни жуков, перебирая тонкими, мохнатыми лапками. Мерзкие ощущения!

Разменяв несколько золотых монет на более мелкие деньги, имевшие хождение в ханстве я отошла от кассы и огляделась. Брана увидела у дальней стойки. Он разговаривал с банковским служащим. Решив не отвлекать его, я присела на один из диванов специально поставленных здесь для клиентов банка. Рядом со мной сидела пожилая женщина в черном платье с глухим воротником под горло. На голову был накинут палантин в цвет платья. Она нервноперебирала пальцами деревянные бусины четок и поминутно сморкалась в цветастый платок. Напротив сидел грузный мужчина с залысинами на висках и багровым лицом. По широкому лбу струился пот. Мужчина постоянно промокал его платком, но это мало чем помогало. В зале было душно. Видимо банк сэкономил на охлаждающих пластинах. Меня стало мутить. Лучше дождусь туата на улице. Бран догнал меня возле дверей.

— Прости за долгое ожидание, — его глаза пробежались по моему лицу, — Эйре, ты хорошо себя чувствуешь?

— Воздуха не хватает.

Я с благодарностью оперлась на предложенный локоть. Мы вышли на улицу. Ветер принес с собой сладковатый аромат цветов и прохладу. Я с наслаждением вздохнула. Туат обеспокоено вглядывался в мое лицо.

— Как ты?

— Нормально. Не волнуйся.

Я улыбнулась и легонько сжала его запястье. Мы прошли несколько кварталов, прежде чем Бран, остановился возле магазина с красочной витриной, из которой на меня смотрели манекены в шикарных платьях. Яркая вывеска с растительным орнаментом гласила «Эмайн Маха». Я вопросительно посмотрела на туата, но он уже открывал дверь, пропуская внутрь магазина. В нерешительности я остановилась посреди зала. Глаза разбегались от обилия нарядов и ярких тканей. В глубине комнаты я заметила движение. Нам навстречу вышла молодая элегантно одетая женщина. Ее волосы огненно-рыжего оттенка были собраны в высокую прическу и лишь по бокам спускались несколько локонов. Глаза цвета весенней листвы смотрели с любопытством, но как только ее взгляд остановился на моем спутнике, в нем промелькнуло легкое удивление и узнавание. Она грациозно склонилась в поклоне.

— Эрл Бран. Рада видеть вас в Сарканде. Кузина писала, что вы путешествуете. Но для меня большая неожиданность и большая радость, что вы снова посетили мой скромный магазин.

— Несса Этне я тоже рад видеть вас. Вы выглядите изумительно. Впрочем, как и всегда, — на лице туата заиграла благодушная улыбка, — мне нужна ваша помощь и безукоризненное мастерство.

— А вы все такой же обаятельный льстец. — Женщина перевела взгляд на меня. — Какое платье интересует нессу?

За меня ответил Бран:

— У вас есть традиционное платье Тоингрина?

Несса обошла меня, окинув придирчивым взглядом.

— Есть одно. Но вы же понимаете эрл, что такие платья шьются с учетом принадлежности девушки к сидху?

— Эйре мак Лорн сидх Ану, — торжественно представил туат и, понизив голос, добавил, — по мужу сидх Эохайд.

Женщина вскинула на меня изумленный взгляд. На ее лице расцвела благоговейная улыбка, а глаза будто стали ярче. В какой-то момент мне даже показалось, что женщина готова упасть на колени, но она склонилась в почтительном поклоне и произнесла сдержанным тоном:

— Ваше Величество для меня великая честь видеть вас. Примите искренние поздравления мой король!

— Ваш король мне не муж. Вы ошиблись. — Выдохнула я охрипшим голосом.

Лицо горело. Я не знала, куда себя деть от смущения и негодования. Хотелось провалиться сквозь землю. Я сцепила пальцы в замок и бросила испепеляющий взгляд на туата. Его лицо как обычно было непроницаемо, но я видела, как в глазах прыгают искорки смеха. Его забавляла двусмысленность ситуации. Несса в растерянности переводила глаза с Брана на меня и обратно. Повисло напряженное молчание. Наконец мужчина соизволил заговорить. Излишняя мягкость в голосе туата пробирала до мурашек и не меня одну. Я заметила, как несса Этне невольно вздрогнула.

— Дорогая Этне, вы поспешили с выводами. Благородная эри жена моего племянника Руэйдхри. Но на правах родственника я принимаю ваши поздравления. И теперь, когда мы прояснили все моменты, приступайте к работе.

— Да, эрл Бран, — побледневшая женщина быстро взяла себя в руки и деловым тоном продолжила, — в какой срок должно быть готово платье?

— Через два часа. Я оставлю адрес, на который вы доставите платье.

— Нелегкую задачу вы задали эрл. Но не сомневайтесь, мои девочки справятся с ней. Прошу располагайтесь. — Женщина указала на кушетку с множеством подушек. — Брита!

Из-за двери тут же появилась молодая девушка, как будто только и ждала, когда ее позовут.

— Принеси чай для наших гостей. — Девушка исчезла, а несса Этне повернулась ко мне. — Эри прошу, следуйте за мной.

В магазине мы провели около часа. Хозяйка сняла мерки и заверила, что платье меня не разочарует. А когда я тактично пыталась выяснить стоимость и оплатить заказ, несса Этна поджала губы и обиженно сказала:

— Эри Эйре сшить наряд для последней дочери из сидха Ану несбыточная мечта для каждой модистки. Не смотрите на меня с таким недоверием. Я говорю чистую правду. Для каждого представителя высокого дома и для людей из низших сидхов отдать за Вас жизнь будет честью. Вы наша надежда! Великая Мать смилостивилась над своими неразумными детьми. Окажите милость и Вы. Примите мой скромный подарок.

Глаза женщины наполнились слезами, и я увидела в них столько непоколебимой веры, что мне стало не по себе. Слова о том, что я не та и что вообще не собираюсь никого спасать застряли в горле словно кость, царапающая гортань. Вежливо поблагодарив нессу, я ретировалась в зал к ожидавшему нас туату.

Мы пили чай и ели маленькие пирожные с белой шапкой из сливок. Бран с нессой Этне, вели непринужденную светскую беседу, а я задумчиво ковыряла пирожное. В голове продолжали звучать слова модистки. Все они ожидают от меня героического поступка или самопожертвования ради благополучной жизни миллионов людей. А если я не хочу становиться ни героем, ни жертвой? Моя жизнь и судьба предопределена древним пророчеством полузабытого бога? Смешно. Появилась трусливая мысль построить портал и сбежать в свой мир, к маме. Сейчас с проснувшейся силой я смогу это сделать, наверное. Но тогда погибнут все те люди, которые стали мне дороги, которых я люблю. Во мне боролись два чувства — эгоистичное чувство самосохранения и ответственность, привитая отцом с раннего детства. Идти до конца, чтобы ни случилось. Мои терзания прервало негромкое покашливание.

— Эйре оставь бедное пирожное в покое. Если не хочешь, есть, то так бы и сказала, зачем истязать ни в чем неповинный десерт!?

Бран смотрел с мягким укором, я перевела растерянный взгляд на десертную тарелку. Пирожное являло собой плачевное состояние, растерзанное на мелкие кусочки. Я поспешно отложила ложку и, опустив глаза на край кружевной скатерти, тихо сказала:

— Простите.

— Не страшно. В следующий раз буду иметь в виду, что печенье вы любите больше.

Я вскинула глаза, на улыбающуюся хозяйку отмечая опустевшую этажерку из тончайшего фарфора. Второй раз за час лицо опалил румянец. Спас положение Бран.

— Несса Этне как не прискорбно покидать вас, но нам с благородной эри пора. — Мужчина встал, подавая мне руку. — Да не оставит вас Великая Ану!

— Эрл Бран, да не оставит вас милость Великой Матери! — Хозяйка поднялась вслед за нами. — Я буду молиться древним богам, чтобы ваши поиски увенчались успехом. Эри Эйре, Великая Ану бережет своих дочерей и не оставит вас в тяжелую минуту.

— Несса Этне, да не оставит вас Великая Ану! — Я натянуто улыбнулась.

Простились мы на дружеской ноте, хотя в воздухе витала напряженность. Я не знала, на что списать возникшее ощущение, возможно, так выражались личные переживания, и со стороны туатов не было скрытых мотивов. На улице я вспомнила последние слова нессы адресованные Брану и не удержалась от вопроса:

— О каких поисках говорила несса Этне?

— Я расскажу, если ты захочешь, но только после обеда. Ты голодна?

— Не особо, — вспомнив пирожное, передернула плечами.

— А я бы не отказался от жаркого из молодого кабана. И от румяных куропаток. По правде сказать, я соскучился по настоящему грогу Киларни, — мечтательно протянул мужчина.

— Уговорил, — со смехом сказала я, желудок подтвердил громким урчанием.

Ресторация находилась в паре кварталов от магазина и вызвала ностальгию. Она невообразимым образом напоминала ресторацию в Шиан. Как же давно это было, словно в другой жизни. Бран выбрал столик в нише под каменной аркой рядом шумел искусственный водопад, который струился по щербатой стене разлетаясь на мелкие брызги от соприкосновения с зеркальной поверхностью бассейна выдолбленного в скале. Пока Бран заказывал еду я подошла к каменистой чаше и погрузила пальцы в прохладную воду, не смогла отказать себе в маленькой прихоти. Наблюдая за стремительным падением воды, я все больше поражалась искусству, с каким был сделан грот. Потрясающе! Подали обед. Мы ели, молча, наслаждаясь вкусом изысканных блюд. И только когда покончили с трапезой и отложили столовые приборы, я вопросительно посмотрела на Брана.

— О чем ты хотел поговорить?

Мужчина расслабленно откинулся на спинку стула. Он задумчиво рассматривал серебряный кубок в своих руках, а через пару мучительно долгих минут перевел взгляд на меня. Его глаза снова стали болотной ряской и затягивали в бездонный омут. В полутьме арки они светились неестественным светом точь-в-точь как у кошки. Туат прикрыл глаза, прерывая контакт, и заговорил:

— Я хотел проститься с тобой без свидетелей. Наше знакомство вышло не совсем таким, каким желал видеть его я. Но я рад, что встретил тебя, узнал ближе. Надеюсь, совместное путешествие сблизило нас и примирило? — Он выжидающе смотрел на меня.

— Не стану говорить, что так же рада этому знакомству. Я бы желала его избежать, — не стала льстить его самолюбию, — но так уж сложилось. Я не простила тебя. Но возможно со временем прощу. В какой то мере я понимаю твои поступки. Ты много раз спасал мою жизнь, заботился, оберегал и многому научил меня. За это я искренне благодарна тебе. Я не считаю тебя врагом. Но не ожидай от меня большего.

— Могла бы на прощанье немного солгать. Я помню, ты за правду в любой ее отвратительной форме, — Бран, горько усмехнулся, — Эйре ты напоминаешь милого пушистого котенка озлобленного и не доверяющего людям, готового в любой момент вцепиться когтями и зубами в гладящую его руку. Жаль, что ты так и не научилась мне доверять. Ты мне нравишься.

— Как маленький пушистый котенок? — Съязвила я и, вздохнув, примирительно продолжила. — Бран не будем возвращаться к этой теме больше. Пустые разговоры. Мы оба, так или иначе, останемся при своем мнении. Что ты намерен делать дальше? О чем говорила несса?

— Помнишь, я рассказывал о недуге, постигшем туатов вследствие введения вакцины? — Я утвердительно кивнула. — У меня появился шанс предотвратить вымирание моего народа. Я знал отца и мать Сета. У них не было детей. Дан был хорошим врачом, ученым. Он много экспериментировал, но должного результата не добился. Много лет назад они покинули Тоингрин. До этого момента о них не было ничего известно. А три дня назад мы встретили Сета, и я узнал, что его мать ждала еще одного ребенка. Тогда я подумал, что богиня тем самым дала мне знак. Планы изменились. Теперь мой путь лежит в сердце пустыни Шудхер. Я не вернусь в австерию. Это последний наш совместный обед Эйре.

— Но я не встретила еще Хаято. — Прошептала севшим голосом.

— Скоро вы встретитесь. Племянник в городе и ему уже сообщили о нашем прибытии. Не знаю, кто или что ему помешало, но несказанно рад этой возможности побыть с тобой наедине лишние пару часов. И лишь одно удручает, что не смог преодолеть пропасть, которая пролегла между нами из-за моих ошибочных действий. Будь счастлива Эйре. Ты сильная и со всем справишься. Я верю в тебя.

— Значит это все. Конец, — в носу защипало, а глаза наполнились слезами, некрасиво шмыгнув, я едва слышно прошептала, — не верю.

— Ты слишком добрая Эйре. С врагами нужно быть жестче. — Бран, ласково улыбнулся.

— При следующей встрече я не дам слабину.

В австерии нас встретил посыльный из магазина нессы Этне. Туат забрал коробку и вознаградив мальчишку золотым, проводил меня до комнаты. Всю дорогу до австерии мы молчали. Я пребывала в странном настроении. Радость от предстоящей встречи с мужем смешалась с горечью расставания. Бран стал для меня строгим старшим братом, со скрежетом я призналась себе, что мужчина завладел частичкой моего сердца и мне грустно и больно расставаться с ним. Но в это я никогда не признаюсь туату. Бран положил коробку на кровать и обернулся ко мне.

— Пора прощаться. Да благоволят к тебе боги Анвна неугомонная маленькая тир ши!

— Да не оставит тебя милость Великой Ану упрямый туат! — В тон ему ответила я, сглотнув горький комок, дрогнувшим голосом призналась. — Бран, ты свободен от клятвы.

— Я же говорил, ты слишком добрая Эйре, — он щелкнул меня по носу, — подбородок выше, грудь вперед. Или ты передумала и решила напугать племянника распухшим, красным носом?

— Дурак.

Бран не слышал последнего высказывания, он ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Покинул мою жизнь также внезапно, как и появился. По щекам бежали горячие слезы. Я ожесточенно растерла их по лицу. В душе под струями воды я дала волю чувствам. Минутная слабость перед новым испытанием. Где-то в области солнечного сплетения рождалась невыносимая боль. Я согнулась пополам и сползла по стене на пол. Вода стекала по обнаженному телу и стремилась в водоворот у сточного отверстия. Предчувствие чего-то страшного и неизбежного окутало ледяным коконом и вонзило острые иглы в нежную кожу. Очнулась от собственного крика. Во рту почувствовала привкус железа. Провела языком по нижней губе, слизывая кровь. На трясущихся ногах встала. Закрыла кран, и вышла из ванной комнаты, обмотавшись простыней. Несколько раз сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Малыш дал знать тревожным импульсом, погладила живот и тихо произнесла:

— Все хорошо малыш. С мамой уже все в порядке.

Я подошла к кровати и открыла коробку. В ней лежало платье из тончайшей материи. Провела по гладкой струящейся ткани ладонью. Похоже на шелк. От лифа до подола по центру шла вышивка из забытых символов, сплетенных в единый орнамент. Лиф украшали ветки дуба и боярышника — символы сидха Эохайд и Ану. Любовно погладила вышивку еще раз. Не спеша, я высушила волосы и одела платье.

Я смотрела на отражение в зеркале, и оно вызывало смутные воспоминания. Распущенные волосы завиваются в локоны и ниспадают на плечи и дальше до поясницы. У отражения глаза цвета весенней травы и черты лица напоминают бабушку. Я моргнула. Наваждение исчезло. На меня смотрели привычные глаза орехового оттенка. Глаза моего отца. А вот остальные черты лица я взяла от бабушки. Я склонила голову набок. Чтобы сказал Конол, если бы увидел меня сейчас, в этом платье? В дверь постучали. Я вздрогнула, разрушая образы прошлого.

— Здравствуй Юля, — я глядела на того, кого меньше всего ожидала увидеть на пороге своей комнаты, — можно войти?

— Проходи, — я пропустила мужчину и, закрыв дверь, обернулась к нему.

— У нас пятнадцать минут, прежде чем сюда ворвется Хаято. Я знаю, как предотвратить твою смерть и гибель твоей дочери.

— Я слушаю тебя, Мурад.

Глава 21

— Отойди от моей жены! — Прорычал Хаято, как только снес дверь с петель, она теперь сиротливо лежала у его ног.

— И я, приветствую тебя, друг мой! — Будничным тоном ответил Мурад, ни один мускул на его лице не дрогнул.

Лицо Хаято исказилось от гнева, зрачки стали вертикальными, а радужка стремительно слилась с белками, меняя цвет на жидкое серебро, ногти на пальцах рук удлинились и потемнели, превращаясь в острые когти. Я заглушила сдавленный вскрик, прижав ладонь к губам. Непроизвольно сделала шаг вперед, но тут же остановилась, поймав на себе предостерегающий взгляд синих глаз. Я отступила назад, за спину химерийского ястреба больше не предпринимая попыток, рванутся к мужу. Сцепив руки за спиной, я опустила глаза вниз. Потянулись самые тяжелые минуты в моей жизни.

— Шакхар.

В ответ последовала отборная ругань, я подняла глаза и наткнулась на немигающий взгляд драконьих глаз, перехватило дыхание от обрушившихся чужих чувств — горечь и тоска. Я сморгнула. Непрошенные слезы оставили обжигающий след на щеках. Хаято смотрел уже на Мурада. Лицо застыло в бесстрастной маске. Голос звучал спокойно, даже как-то отстраненно.

— Мурад отпусти ее. Позволь я отправлю ее домой. Предсказание о спасении мира всего лишь бред безумного старика. Неужели ты веришь до сих пор словам Конола? Он всегда преследовал лишь свои цели. Ты как никто другой должен знать это.

Хаято замолчал, не сводя напряженно-внимательного взгляда с химерийца. Мурад не отвечал. Молчание затягивалось. Первым не выдержал Хаято.

— Да чтоб тебя вирги сожрали! — Он перевел мрачный взгляд на меня. — Юля, почему ты молчишь? Тебя устраивает все? Скажи что-нибудь. Не молчи светлячок. Он угрожал тебе?

— Нет. Мурад не угрожал мне. Я приняла решение самостоятельно и уйду с Мурадом. — Я старалась отвечать сухим тоном, но на последних словах голос дрогнул, выдавая мое волнение.

— Я не позволю, — отчеканил муж, смерив меня убийственным взглядом.

Он сконцентрировал свое внимание на химерийце. Они долго играли в гляделки, не желая уступать друг другу. Наконец Хаято прервал визуальный контакт и произнес севшим голосом:

— Ты нарушил клятву.

— Что все это значит? Эйре!?

На пороге комнаты появился бледный туат. Бран быстро оценил ситуацию окинув нашу «дружную» компанию проницательным взглядом. Но Мурад начал говорить первым.

— Бран я рад, что ты принял мое приглашение и присоединился к нам. Мы ждали только тебя. И отвечая на озвученные и не озвученные вопросы — буквально через несколько минут, если быть точным через пять минут купол над безжизненным континентом Арморика рассеется. Думаю, все присутствующие понимают, что за этим последует. Предлагаю не терять больше время. Юля ты готова?

— Да.

— Встретимся, где все началось, — мужчина обнял меня за талию и прошептал на ухо, — закрой глаза светлячок.

— Нет… — словно через толщу воды до меня донесся обреченный рык мужа.

В лицо ударил горячий воздух вперемешку с колючим песком. Я зажмурилась от яркого солнца. Глаза затуманились от слез, проморгавшись, наконец, я огляделась. Мы стояли посреди развалин, частично занесенных песком, а вокруг до самого горизонта простирались черные пески. Черная пустыня. Безжизненная и безмолвная, она внушала смертельный страх.

— Не бойся светлячок. Она не заберет тебя. Не сейчас.

Мурад переплел наши пальцы вместе и повел к полуразрушенной арке. Его прикосновения дарили тепло и спокойствие. Забытые ощущения из далекого детства. Сейчас рядом с ним я видела мир его глазами, а он моими. Так было всегда с самой первой нашей встречи. Мы чувствовали жизненные потоки одинаково, наверное, это и послужило толчком к развитию доверительных отношений. Конол со смехом сравнивал нас с близнецами. Так и было. Нас не связывали кровные узы, нас связали магические потоки, прочно сплетая наши души воедино. Мы с Хаято вначале боролись за внимание Мурада любыми средствами. Я тогда сильно ревновала и считала, что Мурад должен принадлежать только мне. Однако друг быстро пресек наши ссоры и мелкие пакости. Он примирил нас и подружил. Всегда спокойный и рассудительный, он стал в нашей троице дипломатом по урегулированию споров и претензий. Я улыбнулась, погрузившись в воспоминания, и не сразу заметила, как от стены отделилась высокая фигура, скрытая плащом.

— Конол у тебя две минуты.

— Здравствуй, дедушка! — В каждом выделенном мной слове звучал сарказм.

— Здравствуй, Эйре! — Туат окинул меня долгим взглядом, по губам скользнула печальная улыбка. — Тебе идет это платье. Жаль, Дейдре не увидит, какой ты стала красавицей.

— Не произноси ее имя! Ты не имеешь права, — отрывисто произнесла я, внутри клокотала злость.

— Юля! Ты обещала, — голос Мурада звучал прохладно.

Я принялась, сосредоточено разглядывать горизонт, как будто там появилось что-то интересное. Мурад заговорил с Конолом. Я не вникала в смысл разговора, внутри разрасталась обида. В ладонь ткнулось что-то прохладное и мокрое. Я опустила глаза и радостно улыбнулась.

— Волчик! Как же я рада тебя видеть!

В глазах ликорханта читалось сожаление. Я натянула на лицо беспечную улыбку и, зарывшись пальцами в жесткую шерсть, сказала как можно бодрее:

— Не смотри на меня так. Где наша не пропадала? Прорвемся!

— Мои клыки и когти еще не сточились и так же остры как в юности. Можешь рассчитывать на них. — Гулким рыком пронеслось в голове.

— Спасибо.

— Юля, скоро здесь появятся Хаято и Бран. Конол должен поставить на тебе защиту, — я с подозрением покосилась в сторону туата, — Юля доверься мне.

Я сделала шаг к Конолу. Предчувствие кольнуло холодной иглой, но тут же исчезло. Туат положил одну руку мне на голову, другую на живот и на распев начал произносить слова на древнем языке. Его глаза сияли потусторонним зеленым светом, я как завороженная глядела в них, погружаясь, словно в пучину все глубже и глубже. Вокруг миллионы песчинок поднялись, вверх образуя хаотичную воронку. Внезапно они опали на землю, а меня скрутило от боли, выворачивая внутренности наизнанку. Туат отступил пошатываясь. Кружилась голова, перед глазами стояла пелена, я никак не могла сфокусировать взгляд, ноги подогнулись. Мурад подхватил в последний момент. По венам побежало исцеляющее тепло.

— Все хорошо. Скоро все пройдет.

Однако тянущая боль внизу живота не проходила, из носа потекло что-то горячее и вязкое. Я инстинктивно провела тыльной стороной руки под носом, вытирая. На ней остались кровавые разводы. Я безучастно наблюдала, как Мурад стирает следы крови с моей кожи. Он что-то говорил, но я не могла разобрать слова. В голове шумело, а мысли разбегались в разные стороны, не желая сохранять ясность. И лишь громкий оклик Конола заставил сосредоточиться на происходящем вокруг.

— Мурад!

Друг смотрел в центр развалин, я проследила за его взглядом. Воздух пошел рябью и заискрился, предвещая скорое появление гостей. Мурад резко повернул меня к себе лицом и, глядя в глаза, заговорил:

— Не бойся. Я знаю что делать. И помни, чтобы ни случилось я всегда на твоей стороне светлячок.

Он провел ладонью по моей щеке, затем его пальцы скользнули к шее, подцепив цепочку, на которой висел амулет. Мужчина крутанул его против часовой стрелки. Мир завертелся и поблек. Через сгущающийся мрак до меня долетели последние слова Мурада.

— Прости нас….

***

Я следил, не отрывая глаз, как Юлю поглощает тьма. Едкий привкус предательства расползался по горлу и сколько бы я не сглатывал, он не смывался слюной. Я знал, что только такой сценарий спасет их, но понимание не оправдывало мой поступок. Прикрыл глаза, отгораживаясь от чужих эмоций. Ее эмоций. Здесь и сейчас им не место. Умение трезво и ясно оценивать ситуацию не раз спасало мне жизнь.

Тень метнулась к искажению, за долю секунды до того как из нее вырвался разъяренный дракон. Тьма опутала дракона прочной сетью, прижав и распластав на песке. Серебристый дракон рвал и метал, но все было бесполезно. «Силен!» — пронеслась восторженная мысль, но была отринута мной за ненадобностью. Я еле сдерживал ярость Хаято, в нескольких местах сеть порвалась, если так продолжится и дальше он вырвется.

— Конол!

Туат среагировал незамедлительно. В дракона полетела молния.

— Вот это я понимаю горячий прием! — С иронией проговорил Бран, опускаясь на корточки рядом с мордой дракона. Он оттянул веко и принялся разглядывать глаз. Моя тьма заволновалась и потянулась к руке туата. — Отродье фомора! Мурад забери эту гадость. Руэйдхри не опасен.

Тьма послушно преобразовалась в тень и вернулась ко мне. Бран отряхивая руки, встал и склонился в шутливом поклоне.

— Приветствую Вас бывший король Тоингрина и Вас мудрый хан Химерии да будет ваш путь освещен солнцем! Кажется, так положено по этикету в Химерии? — Я молча наблюдал, не поддаваясь на провокацию, туат вопросительно приподнял правую бровь и, усмехнувшись, продолжил. — Конол ты вырастил достойную замену. Смею заметить, с последней нашей встречи ты мало изменился. Лишь седина прибавилась на висках. Дети всегда доставляют столько хлопот.

— Бран прекращай этот балаган. — В голосе Конола звучал металл. — Я пригласил тебя, не для того чтобы ты тешил уязвленное самолюбие. Мне требуется помощь в устранении угрозы нависшей над нашим миром. Я прошу, помоги нам.

— Ты просишь!? Явно Аннвн катится к демонам в мир духов. А где главный козырь? Где Эйре?

— Она скоро присоединится к нам.

После слов Конола с лица Брана слетела маска циника. Он побледнел и вновь смотрел на меня.

— Мурад, ты отправил ее в прошлое? Какого дохлого фомора? Ее там ждет смерть!

— Не сегодня. — Я выдержал тяжелый немигающий взгляд туата.

— Последует откат. Надеюсь, ты знаешь о последствиях? Вы двое заигрались в богов, — я не проронил ни слова, взирая на туата с невозмутимым спокойствием, он перевел разговор в другое русло, — что от меня требуется?

— Необходимо закрепить три защитных контура и расставить магические ловушки. Ты в этом спец, я знаю. Первая волна монстров должна погибнуть за пределами круга. Вторую мы сдержим между внешними кругами. А с третьей придет смерчь.

— Давненько я не держал в руках клинки. — Туат хищно усмехнулся и направился вслед за Конолом.

Я обернулся к Хаято. Он пришел в себя, приняв человеческий облик, и теперь сидел в центре развалин некогда неприступного замка. Мой бывший друг, кровный брат, ты снова переоценил свои силы. Впервые во мне шевельнулся страх. Что если все усилия напрасны? Боги Аннвна не оставьте меня! Мара молю придай смелости и решимости. Я столько раз проживал этот день. Столько раз видел их смерть на моих руках. И лишь этот сценарий приводил к единственно верной развязке. Но я все еще боялся неблагоприятного исхода. Неосторожный поступок, слово, да просто неверный взмах руки может изменить хрупкое будущее, что приведет к непредсказуемым последствиям. Я не имею права на ошибку. Я встал рядом с Хаято и нейтральным тоном проговорил:

— Юля просила передать тебе письмо. Будешь читать?

Хаято медленно поднялся, стряхивая песок со штанов, и посмотрел на меня. Я встретился с ледяным взглядом драконьих глаз, тьма хлынула вперед, но я успел взять ее под контроль. Многолетний самоконтроль сработал безотказно. Губы Хаято скривились в ухмылке. Он молча протянул ладонь. Я достал письмо и вложил в его руку. Надеюсь, письмо примирит его с ситуацией и наведет на нужные мне мысли. Я глядел на синее небо и солнце, которое близилось к зениту. Еще есть три минуты.

Глава 22

Лес. Высоко над головой тихо шелестят и покачиваются кроны деревьев. Под ногой хрустнула ветка. Лань, спокойно щипавшая траву, вдруг встрепенулась и, поведя ушами, посмотрела на меня большими темными глазами. Секунду мы разглядывали друг друга, затем она метнулась прочь. Я смотрела вслед скрывшейся лани, когда слуха коснулся тонкий едва уловимый свист и крик.

— В сторону! Отойди в сторону!

Я дернулась. Краем глаза заметила летящую стрелу. Видение сбылось. Изменились события предшествующие трагедии. Однако стрела достигла цели. От удара я покачнулась, плечо пронзила жгучая боль. Инстинктивно прижала ладонь. Я взирала затуманенным взором на древко с алым опереньем. На белоснежной ткани расползалось такое же алое пятно. Рука повисла мертвой плетью. Кровь горячей струей стекала по запястью к большому пальцу, набухнув, багровая капля оторвалась и полетела на землю. Кап-кап. Я жива! Будущее, которое я видела сутки назад, стало развиваться по другой спирали. Стрела не вошла в сердце, пострадало лишь плечо. Теперь бы не умереть от потери крови или заражения крови. Посторонний шум отвлек от пульсирующей раны и дурных мыслей. Испуганно озираясь по сторонам, я отступила назад и уперлась в ствол дерева. Через кусты ко мне кто-то бежал. Сердце ухнуло вниз. Что там Мурад говорил? Чтобы не боялась? Чтоб их всех вирги утащили в ледяные горы! И богиню Ану с ее проклятьем и предсказанием к черту на кулички! Ведь предчувствовала беду, но отмахнулась как от назойливой мухи. Доверилась ему. Вырвался хриплый смешок и застрял в горле.

На поляну выскочил Мурад, а за ним Хаято. Я переводила взгляд с одного на другого и не могла понять, что в их облике меня настораживает. Мозг отказывался обрабатывать информацию. Все силы уходили на обезболивание, и чтобы не отключилось сознание. Первым отмер Мурад, подняв руки ладонями вперед, заговорил:

— Юля, мы друзья. Не бойся. Ты помнишь нас? — Он внимательно следил за моей реакцией, я слегка наклонила голову в знак утверждения. — Хорошо. А теперь я осмотрю рану.

Губы предательски задрожали, ноги ослабели, и я стала оседать на землю. Мурад успел подхватить на руки и, обернувшись к Хаято, отрывисто произнес.

— Хаято открывай искажение! Быстрее! И Тахоку необходимо предупредить.

Хаято жадным взглядом впился в мое лицо, но тут же отвернулся и привычным жестом руки открыл портал. Воздух пошел рябью, искажая пространство и ближайшие кусты волчеягодника. Он пропустил Мурада со мной на руках вперед, последним появляясь в комнате. Я обвела помещение глазами. Возле кровати на столе в вазе стоял букет полевых цветов, а за окном переливался и искрился в лучах солнца бурлящий бирюзовый поток — водопад Голубого дракона.

— Здесь все осталось как прежде, — прохрипела, еле ворочая языком, — пить.

— Мы ждали тебя, — раздался рядом тихий голос Хаято

Я вскинула глаза, но увидела лишь удаляющуюся спину мужа, хотя нет. Этот молодой мужчина не был моим мужем. Рана начала нестерпимо жечь, словно внутри огонь выжигал плоть и плавил кости. Не сдержавшись, я застонала в голос. Мурад подошел к кровати и опустил на нее. Он резким движением руки небрежно откинул край покрывала и сгреб подушки, затем бережно устроил среди них, предварительно сняв с меня обувь, и накрыл покрывалом. Мужчина достал из-за пояса кинжал и распорол рукав. На глаза навернулись слезы. Как же жалко. Несса Этне специально для меня сшила это платье, а теперь с ним так варварски обошлись. Какая же я растяпа!

— Лучше себя пожалей, — проворчал Мурад, ловко оголяя плечо.

Его чуткие пальцы нежно касались кожи вокруг раны.

— Стрела прошла на вылет, не задев жизненно важные органы. Тебе повезло светлячок.

— Угу. Я богиня везения не иначе.

— Прости. Хаято целился в оленя. Мы не ожидали, что ты появишься в лесу. Обычно ты оказывалась в доме Конола.

Я вымученно улыбнулась и стиснула ладонь друга здоровой рукой. Он улыбнулся в ответ, но глаза остались серьезными.

— Необходимо обломить наконечник и вытащить стрелу из твоего плеча. Будет больно. Я постараюсь притупить боль. Но если станет нестерпимо, зажми вот это. — Мужчина достал шелковый платок и скрутил его в жгут. — Готова?

Я быстро кивнула, пока мужество не покинуло меня окончательно. Мурад усадил меня вполоборота и кинжалом отсек наконечник. Я нервно сжала край одеяла пальцами. Плоский наконечник осталось в руках друга. Мужчина действовал быстрыми выверенными движениями. Он вновь уложил меня на подушки и резким движением вытащил древко. Я прикусила щеку с внутренней стороны, чтобы не заорать. Перед глазами заплясали черные мушки. Дрожащей рукой поднесла жгут и впилась в него зубами. Мурад зажал рану чистым платком, заранее приготовленным на этот случай. Он ласково улыбнулся, и подушечками пальцев провел по щеке, стирая слезы.

— Все. Ты молодец! Храбрый маленький светлячок! Тахока я вытащил стрелу.

Я перевела взгляд на кирина стоявшего за спиной Мурада. В его удивительно золотистых глазах сквозило беспокойство.

— Здравствуй Юля! Как ты себя чувствуешь? Голова кружиться?

— Да благоволит вам Безликий Тахока. Перед глазами все плывет. А можно воды? Пить хочется.

— Сейчас храбрая моя девочка, сейчас. — Кирин выкладывал на стол баночки с мазями, бальзамами, порошками и, не теряя времени, раздавал команды. — Поставьте стол рядом. Кая ставь таз сюда. Принеси кипяток. Осторожно! Кая возьмешь у меня в комнате мазь от ожогов. В банке из зеленного стекла. И уведи эту горемычную с глаз моих.

Я наблюдала за суетой слуг со странной отрешенностью. Мурад оставил меня, освободив место для кирина. Он стоял рядом с Хаято и тихо о чем-то говорил. Тот не сводил с меня непроницаемого взгляда. Я прикрыла глаза. Как же мне плохо. Руку совсем не чувствую. Рядом сел Тахока. От него пахло терпким ароматом лекарственных трав.

— Выпей. — Он поднес к моим губам чашку с дымящимся питьем, горькая жидкость обожгла горло, я поморщилась. — Пей, пей! Не морщись. Этот отвар поможет остановить кровотечение.

— Гадость! А можно в следующий раз какой-нибудь сладкий отвар? — Я жалостливо посмотрела на лекаря.

— Сладкий отвар!? — он хмыкнул и протянул мне приплюснутый, янтарного цвета кругляш. — Держи. Как дите малое. Какие вы все-таки еще дети. Глупые, неразумные дети. И что мне с вами делать? Повернись. Сейчас будет щипать. Потерпи. Вот так. Молодец.

Кирин, ворча себе под нос, ловко обрабатывал мою рану. Он аккуратно смывал кровь и засохшие бурые корки, затем обильно налил на рану прозрачную жидкость, резко пахнущую спиртом. Я закричала. Мамочка! Когда же закончится этот ад? И почему сознание так упорно не уплывает в спасительную тьму? В это время пальцы кирина наносили мазь, которая обладала охлаждающим и обеззараживающим эффектом. Рана постепенно перестала пульсировать и жечь. Тахока наложил повязку и, перебинтовав плечо, подал еще одну чашку с водой, предварительно капнув туда, пять капель из склянки с узким горлышком.

— А теперь отдыхай. Тебе понадобиться много сил для восстановления. Конол будет в ярости.

Веки отяжелели, и я наконец-то погрузилась в долгожданную темноту.

Комната наполнена солнечным светом и ароматом сухих трав. Васька еще котенок гоняет по полу клубок шерстяных ниток. А я торжественно сижу на табурете, словно на троне посреди комнаты и болтаю босыми ногами. Я с любопытством наблюдаю, как бабушка прочерчивает круг и сосредоточенно выводит странные знаки по четырем сторонам света. Какую интересную игру придумала бабушка. Я принцесса заколдованного королевства и мне непременно нужно спасти его. Бабушка поднимается и смотрит на меня своими добрыми глазами. Я широко улыбаюсь, мне не терпится узнать продолжение сказки. Она шевелит губами, но я не слышу ни единого звука. Тишина. Опять пугающая, леденящая кровь в жилах тишина.

— Эйре вспомни. Эйре!

Я проснулась от крика. В комнате царил полумрак. Лишь в окно печально взирало голубое око луны, струясь по полу призрачной лентой. Не осознанно поднесла руку к лицу, намереваясь вытереть взмокший от пота лоб, и взвыла от острой боли. Дверь бесшумно открылась. В комнату вошла девушка, кажется Тахока, называл ее Кая. Она подошла к кровати и, поправив сползшее одеяло, спросила:

— Госпожа вы что-нибудь желаете?

— Чашку с водой, пожалуйста, — ответила сиплым голосом.

Она отошла в глубь комнаты и вернулась с чашкой. Приподнявшись, я жадно выпила воду.

— Я послала за Тахока ши. Если понадоблюсь, звоните в колокольчик. — Она указала на шнур, с кисточкой висящий над изголовьем.

Я поблагодарила и откинулась на подушки. Голова все еще кружилась, и общая слабость сковывала тело. Я пошевелила пальцами раненой руки. Хоть чувствительность вернулась, что радовало безмерно. Однако в ближайшее время двигать рукой не смогу точно. А вот, сколько займет по времени выздоровление смогу диагностировать уже сейчас. Я прикрыла глаза и погрузилась в себя. На регенерацию мягких тканей и кожных покровов уйдет три дня. Я не умела в полном объеме использовать свои способности. Во всех случаях я действовала спонтанно. А чтоб целенаправленно лечить необходимо, учиться и еще раз учиться. Сейчас же остается только ждать. И еще потребуется время на разработку мышц и восстановление. Я еще раз прошлась внутренним взором по организму.

— Нет, — испуганно прошептала, положив ладонь на живот, — не может быть.

Привычного отклика не последовало. Я была пуста. Моего ребенка больше не существовало. Моя кроха, моя девочка я никогда не возьму ее на руки, не увижу ее улыбку, не услышу, как она смеется. Внутри словно что-то с оглушительным хрустом треснуло и рассыпалось в прах. Я повернулась спиной к двери и согнулась в позу эмбриона. Осознание потери давалось с трудом. Несколько часов назад я ощущала ее частью себя. Как же такое могло произойти? Мысленно вернулась в прошлое, пытаясь найти причину. Конол. После его действий что-то пошло не так. Матрас прогнулся под тяжестью тела. К плечу прикоснулись прохладные пальцы. Я не видела кто сел рядом, обоняние уловило знакомый запах пряных трав.

— Юля, что случилось? Рука тревожит?

Я молчала и еще больше сжалась. Не хочу сейчас никого видеть.

— Что с ней Тахока?

Я вздрогнула и, обернувшись, села. Его лицо и фигуру скрывала тень, но я узнала Конола. Злость и обида затуманили рассудок, и я поддалась эмоциональному всплеску. Не обдумывая слова, высказала все, что чувствовала в данный момент.

— Поздравляю! Твоя богиня получила невинную жертву. Ты желал спасти этот мир. Но ничего не выйдет. Ты убил ребенка, который должен был стать спасителем. А я не пошевелю и пальцем ради Аннвна. Ненавижу тебя. Ты предал меня дважды.

Туат пытался говорить, но я прерывала его на полуслове, не желая слушать лживые речи. Истерика набирала обороты, и я взахлеб продолжала обвинять Конола во всех своих бедах. Но почему-то злые слова не приносили удовлетворения, как и явная жалость в глазах деда. Они причиняли боль и ожесточали чувства.

— Успокойся, — мягкий голос кирина остановил словоизлияния, но слезы продолжали катиться из глаз. Тахока осторожно обнял меня за плечи и, не оборачиваясь, сказал туату, — Конол уходи. Разговора не получиться. Ты же видишь у нее истерика. Поговорите позже.

Конол ушел. А Тахока отстранившись, уложил меня на подушки и встал. Он принес чашку с водой и поднес к губам.

— Выпей. Это успокоительное. — Я послушно выпила, лекарь задумчиво рассматривал браслет на моей руке, а потом серьезным тоном сказал. — Хаято не должен знать, что ждет его в будущем. Обещай мне это.

— Но…

— Ты умная девочка и должна понимать, что, вмешавшись в чужую судьбу, будут последствия. Его и твое будущее изменится.

— Я знаю. Не переживай Тахока. Мурад объяснил все, прежде чем отправил сюда. Я пришла за помощью к Конолу. Но теперь не хочу. Вообще ничего не хочу.

Я отвернулась, замотавшись с головой в одеяло. Послышался тяжелый вздох. Тахока молча похлопал меня по спине и видимо покинул комнату. А я забылась тревожным сном.

Потекли дни во дворце императора Кого. Я пребывала в какой-то прострации, как будто потерялась в бескрайних черных песках и все глубже погружалась в пески отчуждения. Желание к чему-либо стремиться было задавленно всеобъемлющей жалостью к себе. Где-то на задворках сознания мелькали здравые мысли, но сразу же отбрасывались в бездну самообмана. Казалось, сейчас меня никто не трогает, значит можно ничего не решать и не делать, а после хоть трава не расти.

Тахока приходил каждые четыре часа в день. Заставлял, есть, пить. Давал лекарства и менял повязку. Вначале просто ворчал, но когда понял, что не пронимает, принял жесткие меры. Кирин ввел строгое расписание, по которому я должна была выполнять муторные повседневные процедуры. Рутинные дела давали передышку и избавляли на время от гнетущих мыслей. Пару раз Тахока предпринимал попытку поговорить о Коноле, но я или отмалчивалась или уводила тему разговора в другое русло.

Вечерами неизменно приходил Мурад. В первый раз, когда друг появился на пороге, я пыталась его спровадить сначала вежливо, а затем и в грубой форме. В тот вечер я не скупилась на нелестные слова и выражения в его адрес. Но Мурад был глух и настойчив. В итоге я смирилась с его присутствием в моей комнате. Это стало своеобразной традицией. Он передвигал кресло ближе к кровати. Садился в него и читал вслух. Стихотворения, сказки и басни. А в один из вечеров принес цитру и под лирический аккомпанемент исполнил балладу о древнем герое и его прекрасной возлюбленной, злом сопернике и неотвратимом роке, постигшем несчастных влюбленных. У Мурада был чистый, мелодичный тембр. Он завораживал и благотворно влиял на мое психическое состояние. Благодаря другу я стала потихоньку выползать из скорлупы, в которую спряталась.

За все эти дни Хаято ни разу не навестил меня. С одной стороны такое отношение обижало. Все же в детстве мы дружили. Мы не виделись десять лет — слишком большой срок для дружбы. Но есть ведь элементарная вежливость и гостеприимство. Неужели для него я стала пустым местом. А может все и к лучшему. Неизвестно как я поведу себя с ним, останься мы наедине. Несомненно, такой вариант исключает непредсказуемые последствия.

Жизнь во дворце постепенно начала доставлять радость. Дворцовые слуги относились ко мне с почтением, а многие помнили еще девчонкой и относились с отеческой заботой. Но вот имя Эйре коробило слух. Я не желала, чтобы меня связывали с туатами, а особенно с Конолом. И поэтому посчитала, что имя Юкари станет приемлемой заменой. Юля воспринималась на слух местным населением как нечто чуждое. Юкари же звучало проще и родней, как для меня, так и для жителей Тахо. Мурад вначале удивился, а потом еще долго посмеивался над моей прихотью. Я пожимала плечами. Что ж поделаешь вот такая я противоречивая.

На пятый день моего добровольного заключения в полдень явился Мурад с лучезарной улыбкой на лице, которая вызывала во мне тихое раздражение.

- Юля, посмотри какой сегодня чудесный день. Взгляни в окно.

— Угу.

— Ты хочешь покрыться мхом и замуровать себя в этих стенах.

— Меня и здесь неплохо кормят.

— Юля, Юлечька, рыжик мой обидчивый, — вот зря я в детстве рассказала ему о своих ласкательно-уменьшительных именах. Ох, зря, — не будь букой пошли, погуляем в сад. Помнишь, мы в детстве постоянно устраивали вылазки в сад. Пожалуйста!

Вот стоит передо мной взрослый парень, практически мужчина, а ведет себя словно большой ребенок. Я скептически посмотрела на друга впавшего в детство. Он глядел на меня жалобно большими синими глазами. Вспомнился кот из Шрек. Вот в точности такое же выражение глаз. Как перед такимустоишь. Вот и я не устояла.

С этого дня прогулки в сад стали ежедневным моционом. Тахока одобрил и ввел в расписание. Мы гуляли до обеда или после. Но чаще брали с собой корзину, в которую заботливая кухарка Хана сан укладывала коробочки с разнообразной едой, и устраивали пикник на берегу озера. Мурад рассказывал истории смешные и грустные, декламировал стихи, а потом мы бурно их обсуждали и спорили. В один из таких пикников на наши громкие голоса вышел император Кого. Я помнила этого дядечку из детства, но тогда не осознавала всей значимости и величия его должности. Тогда он был для меня просто дядя Тэтсуя. Я умолкла и стушевалась. Мурад подскочил на ноги и почтительно поклонился. Я последовала примеру друга.

— Не стоит. Мы не на приеме. Да благоволит тебе Ану Эйре! Из взъерошенного воробышка ты стала грациозным журавлем. — Покраснев, я опустила глаза и тихо произнесла. — Благодарю Ваше величество.

Император прошел мимо нас и остановился на берегу озера. Он заложил правую руку за спину и, разглядывая изумрудный водопад, задумчиво проговорил.

— Раньше ты называла меня дядя Тэтсуя. Это было как будто вчера. Десять лет пролетели незаметно. Слышал, ты именуешь себя Юкари. Многим во дворце это льстит. Но большинство не одобряет твоего самоуправства. Имя священно для нашего народа. — Он обернулся и посмотрел на меня черными, как бездна глазами, я и забыла этот взгляд пронизывающий, проникающий в самые потаенные уголки души. — Думаю вскоре, вы с Конолом решите все противоречия. Иногда между младшим и старшим поколением возникают недопонимания.

Кого тэнно перевел пугающий до дрожи взор на Мурада. И я беззвучно выдохнула, кажется, в тот момент перестала дышать.

— Мой сын не с вами? Хаято в последнее время странно себя ведет. Во дворце его редко можно застать. Не похоже на него. Мурад я беспокоюсь за сына. Присмотри за ним.

— Да Ваше величество. — Друг едва заметно склонил голову.

— Что ж больше не буду вам мешать дорогие мои дети. Весна так быстротечна, наслаждайтесь погожими деньками, пока капризная красавица благосклонна к нам. Эйре, надеюсь, ты скрасишь своим присутствием наши семейные завтраки?

— Я буду рада Ваше величество. — Ответила, скрипя сердцем.

Император покинул нас, а я вопросительно посмотрела на Мурада.

— Хаято специально избегает меня?

— Злиться. А вспышки гнева он пристрастился снимать за счет охоты. Ты же знаешь его? Хаято в этом весь. Эмоции схлынут, и сразу явится.

Голос друга показался слишком беззаботным, но я не придала ему должного внимания.

После знаменательной встречи с императором и не менее значимой беседы моя жизнь немногим изменилась. Добавился лишь обязательный завтрак с императором и его семьей. В целом как оказалось ничего для меня страшного. Император, его две наложницы (после исчезновения матери Хаято, Тэтсуя не спешил обзавестись еще одной законной супругой), две дочери двенадцати и десяти лет и приближенные советники, Мурад и я соответственно. Хаято не появлялся и на завтраках, что существенно облегчало мое присутствие за утренней трапезой. Обычно завтрак проходил молча, иногда велись скучные светские разговоры или что происходило реже, нас развлекали наложницы соревнуясь, чья шпилька, окажется остроумнее. В остальной жизни распорядок дня остался прежним. А вечером мы с Мурадом брали теплые пледы и шли к озеру. Мы сидели на берегу в тишине и слушали пение птиц и гулкий рык водопада. В такие минуты я ощущала умиротворение и покой.

Дни бежали, складываясь в неделю, а за ней в следующую. Рана зажила. Руку я постепенно разработала каждодневными упражнениями, которые рекомендовал Тахока. Все чаще приходили мысли о моей цели и ее выполнении. Но я каждый раз откладывала встречу с Конолом, уповая на то, что время еще есть. Мурад предупредил, что без последствий я могу находиться в прошлом не более шести недель. Прошло только две недели. И я все еще не готова увидеть деда.

Каждую ночь мне снились сны, где я еще маленькая девочка и бабушка играет со мной в игру про принцессу и заколдованное королевство. Я стала различать некоторые слова, читая их по губам. Бабушка учила меня древнему ритуалу. Я улавливала общий смысл, но не могла вспомнить главные составляющие. А каждое утро просыпалась с головной болью. Эти воспоминания я похоронила так глубоко в сознании, что даже Мураду не удалось их вскрыть и выудить на поверхность. Для этого он и отправил меня в прошлое. Без этих воспоминаний я не смогу взять под контроль смерч и уничтожить проклятье.

Глава 23

Утро началось, как, обычно не предвещая неприятностей. Кая расчесала и заплела мне волосы, а затем помогла облачиться в многослойное платье. Платья вызывали восхищение, но восторга от их ношения я не испытывала. Надевать каждое утро двенадцать слоев одежды для меня стало поистине чудовищным испытанием, и без Каи я запуталась бы в последовательности. Наконец я была готова и, подхватив длинные юбки, поспешила в левое крыло дворца, где проживала императорская семья. Завтраки неизменно проходили в цветочном павильоне. А до него тридцать минут ходьбы. Я вышла на улицу и уверенным шагом двинулась по каменистой дорожке мимо сада камней и чайного дома. Рядом с нефритовым драконом меня поджидал Мурад. На его лице заиграла приветливая улыбка, как только я появилась в поле его зрения. Он склонился в церемонном поклоне, сложив ладони лодочкой на груди, я тоже слегка наклонила голову. Мурад каждое утро встречал меня здесь и сопровождал до павильона. По дороге мы обсуждали разные темы. Сегодня речь зашла о недавнем творении мастера Рё, которое будоражило умы придворных уже которую неделю. Мурад восхищался слогом автора и умением точно передавать настроение двора. Я фыркала и возбужденно доказывала, что сей труд, слишком расплывчат, а факты в столь завуалированной форме трудны для восприятия. И вообще «Труд об империи Тахо в эпоху правления императора Кого» будет пылиться на полке в библиотеке и о нем мало кто вспомнит. Мурад замедлил шаг и остановился. Я прошла мимо, пока не сообразила, что общаюсь сама с собой, обернулась и удивленно взглянула на друга. Он озадаченно хмурил брови и, наконец, сказал:

— Лучше тебе не встречаться с мастером Рё. «Труд об империи Тахо» он считает главным творением своей жизни. Он пишет его уже двадцать лет. Я же имел в виду «Повесть о ветре в бамбуковой роще»

— А я то подумала… — Повисла неловкая пауза, которую прервал Хаято неожиданно появившийся на дорожке. — Вы такие шумные. Отец попросил узнать все ли у вас в порядке? Вижу мое вмешательство, не потребуется.

Хаято окинул нас многозначительным взглядом и, усмехнувшись, пошел обратно. И что это сейчас было? Я вопросительно посмотрела на Мурада, тот в ответ пожал лишь плечами. Подобрав юбки, которые сковывали движения, поспешила догнать мужа. Будущего мужа. Постоянно забываю, где нахожусь. Поравнявшись с ним, попыталась завести непринужденную беседу.

— Здравствуй Хаято. Как прошла охота? Успешно?

Он скользнул глазами по моему лицу и его взгляд спустился к плечу.

— Как рука?

— Нормально. Двигаю рукой свободно и даже поднимаю наверх без болезненных ощущений. Вот смотри. Правда, здорово! Тахока потрясающий лекарь.

— Больше так не делай.

Хаято остановился и взглянул строгим взглядом, серые глаза потемнели, напоминая небо перед бурей, брови сдвинулись к переносице, а между ними залегла глубокая складка. Такая знакомая мимика. Я неосознанно дотронулась пальцами до морщинки, желая разгладить, и улыбнувшись, тихо произнесла:

— Ты не виноват, Хаято. Я в порядке. А если не веришь мне, можешь спросить Мурада. Он все время находился рядом.

— Я заметил, — зло бросил мужчина и, отвернувшись, зашагал к павильону.

Я проводила удаляющуюся фигуру Хаято недоуменным взглядом. Возле лестницы он остановился и вежливым кивком поприветствовал советника Тайро. Они вместе зашли в павильон. Я обиженно поджала губы. Его показная грубость сильно задела мою гордость, вызвав бурю противоречивых чувств. Настроение вмиг испортилось. Завтракать в его присутствие напрочь расхотелось. Мурад о котором я совершенно забыла, крепко сжал мою руку, и с участливой заботой в голосе, проговорил:

— Хаято хотел извиниться. Весьма своеобразно на мой взгляд. Но он никогда не мог просить прощения. Юля не обижайся на него.

В ответ я сжала его ладонь, а губы тронула грустная улыбка. Я все понимаю и знаю, как иногда бывает, невыносим Хаято. Но так просто отмахнуться от его слов не могу, и обида все еще гнездится в глубине души.

Завтрак проходил в молчании. Иногда его прерывал голос императора. Он задавал вопросы, ему отвечали. Их голоса звучали для меня в фоновом режиме. Я не поднимала глаз от своей тарелки и сосредоточенно отделяла рис от овощей. Над столом нарастало напряжение. Я уже физически ощущала его и мечтала слиться со стулом, чтобы быть незаметней. Поглощенная этими переживаниями я не сразу услышала обращение императора. Мурад ощутимо надавил мне на ногу, я вопросительно посмотрела на друга.

— Эйре.

— Да? Простите, я задумалась.

— Мурад поведал нам о причине вашего утреннего спора. Я хотел бы узнать твою точку зрения о повести. — Кого тэнно смотрел на меня с серьезным выражением лица, но в глубине его темных глаз прятались искорки веселья.

— К сожалению, я не смогу вам ее озвучить. Я не читала повесть многоуважаемого Рё сана. И как выяснилось позже, спорили мы о разных произведениях.

— И какое же творение Рё сана вызвало у тебя столь негативный отклик?

Я растерянно сжала пальцами салфетку и лихорадочно вспоминала, что еще мог написать достопочтенный мастер, на помощь пришел Мурад.

— «Записки придворной дамы»

— Точно. Спасибо Мурад! — Я благодарно улыбнулась другу.

— Как интересно. Хаято у тебя появилась единомышленник. — Император подмигнул мне и, понизив голос, доверительно сообщил. — Мой сын жестоко раскритиковал «Записки придворной дамы» и вызвал негодование Рё сана.

— Я был тогда в дурном настроении и этот досадный инцидент исчерпан. — Хаято смотрел на императора с какой-то холодной решимостью. — Отец, вы обдумали мое предложение.

— Сегодня вечером во дворец съедутся главы знатных домов. Завтра состоится праздничная охота. Надеюсь, ты не забыл о полнолунии и празднике фонарей? — Хаято сжал челюсть, так что на лице вздулись желваки, но промолчал. — Эйре составь компанию моему сыну на охоте. Ты ведь еще ни разу не участвовала в охоте на белого тигра?

— Не участвовала. Благодарю Ваше величество за приглашение. Но я не смыслю ничего в охоте. И если честно мне жаль животных. Могу я отказаться?

— Я же не прошу загонять зверя Эйре. Это древняя традиция. Мои дочери и многие придворные дамы также примут участие в охоте. Я желаю видеть в их числе и тебя. Когда-то давно присутствие рыжеволосой девушки на праздничной охоте принесло удачу мне и моему народу. Возможно, и в этот раз боги даруют нам удачу. Хаято и Мурад будут сопровождать тебя.

— Да Ваше величество.

Хаято встал, с шумом отодвинув стул, я вздрогнула от неожиданности и перевела на него взгляд. В его потемневших глазах читалось неприкрытое раздражение и еще что-то злость, страх или тоска, я не смогла разобрать, он тут же отвернулся.

— Отец прошу соизволения покинуть Вас.

Хаято ушел. Оставшаяся часть завтрака прошла спокойно, если не считать того, что аппетит у меня окончательно пропал. До обеда я мерила ногами свою комнату и злилась. В основном на Хаято. Снова в моей голове бродили нелогичные и смехотворные мысли, от которых начала раскалываться голова. Появление Мурада я восприняла как манну небесную. Пока мы шли по каменистой дорожке, к озеру я жаловалась другу на несправедливую жизнь и не адекватное отношение Хаято ко мне. К н и г о е д . н е т

— Не понимаю его совершенно. Злится на что-то, а срывается на мне. Вообще-то я потерпевшая сторона и он мог бы вести себя вежливее, если не ради меня, то хотя бы в память нашей былой дружбы. И охота эта.

Я возмущенно всплеснула руками. Мурад выслушал мои жалобы с невозмутимым спокойствием, и сочувственно улыбнувшись, произнес:

— Мне вся эта ситуация тоже не нравится. Но у Хаято свои причины. И его злость не связанна с тобой. За десять лет здесь произошло немало событий. Интриги, внутренние конфликты и разногласия. Хаято чувствует себя узником дворца, традиций и семьи. Он мечтает покинуть дворец и Кофу. Стать вольной птицей.

Я подошла к озеру и, выбрав гладкий, плоский камень с закругленными боками бросила его в воду. Проследила взглядом, как камень пролетел над водой, коснувшись поверхности озера два раза, и ушел под воду с тихим всплеском. По воде расходились круги. Я обернулась к Мураду. Он расстелил плед и, поставив корзину, уселся по-турецки рядом, извлекая из нее коробочки с едой. Я подсела к нему и стала раскладывать приборы, но меня продолжали мучить тревожные мысли, чем я и поделилась с другом.

— Но это же самообман. Хаято наследный принц и это, во-первых, накладывает на него соответствующие обязательства. А во-вторых, на нем лежит ответственность перед людьми, перед империей! Мурад нам надо поговорить с ним. Объяснить все.

Мужчина закатил глаза, и устало ответил.

— Юля давай не будем сейчас обсуждать эту тему. Ешь. Ты ведь не завтракала. Хана сан приготовила твои любимые мясные булочки.

Он пододвинул ко мне тарелку с аппетитной выпечкой, но я не собиралась сдаваться

— Мурад это не правильно с нашей стороны. Мы обязаны что-то сделать. Я давно хотела с тобой поговорить. Но не знала как. Да и сейчас не знаю. Как же это сказать? — Я умоляющим взглядом смотрела на друга.

Он внезапно подскочил и, бросив на меня враждебный взгляд, принялся раздраженно ходить по берегу. Наконец он остановился и с мрачным выражением в глазах сухим тоном ответил.

— А не нужно ничего говорить Юля. Прежде чем волноваться о других и обсуждать их поступки разберись для начала в себе. Ты боишься сделать следующий шаг. Закрылась в своей скорлупе, будто она спасет тебя. Но она не спасет. И знаешь, что больше всего выводит из себя. Сейчас ты напоминаешь мне мою мать. Она плыла по течению и не предпринимала попыток к спасению. Она не боролась за свою жизнь. Но самое тяжкое преступление она совершила по отношению к своему ребенку. Бездействие привело ее к гибели, а ее сына к жалкому сосуществованию в качестве аманата при дворе врага.

Из глубины синих глаз на меня взирала тьма. Она тянула ко мне свои щупальца. Поежившись, я обняла себя руками, пытаясь отгородиться от холода смерти, и испуганно прошептала.

— Мурад возьми себя в руки. Пожалуйста. Мурад!

Друг сморгнул, и тот же миг пропало леденящее давление. Трава под его ногами и вокруг почернела и осыпалась безжизненным пеплом. Его губы искривились в жалком подобии улыбки, а в глазах застыло непроницаемое выражение. Он церемонно поклонился, прощаясь и развернувшись, оставил меня одну. Я провожала удаляющуюся спину Мурада виноватым взглядом, а на душе было тяжело и муторно. Давясь, я съела пару булочек, не чувствуя вкуса. Затем собрала коробки и сложила их в корзину, стряхнув плед, положила туда же и медленно побрела к себе в комнату.

Оставшийся день и вечер я бесцельно провела в комнате. Слова, а особенно эмоциональный срыв всегда спокойного и рассудительного друга отрезвили и заставили задуматься над будущим. Я мучилась угрызениями совести и хотела искупить вину за то, что всколыхнула в памяти кошмарные воспоминания. Но он не пришел. Кая весь вечер, пока помогала раздеваться, возбуждено рассказывала о предстоящем празднике фонарей. Она щебетала без умолку, что на время позволило забыть о своих горестях. Из ее болтовни я узнала, что во дворец прибыли главы домов со всей империи. Рассказала, что девушки тихо вздыхали от восхищения при виде какого-то Юана генро. Услышав это имя, я передернула плечами. Вот же! И в прошлом меня преследует!

Новолуние первого месяца весны праздновали грандиозно. В этот день помимо ритуальной охоты, которая подразумевала победу над зимой, император приносил жертву Безликому в главном храме. Тем самым он задабривал бога и просил о дожде и богатом урожае. После торжественных церемоний начинался праздник. Во дворце устраивали состязания в стрельбе из лука. Каждый желающий мог принять участие в поединках на мечах и оспорить мастерство предыдущего победителя.

— А кто в том году победил? — Полюбопытствовала я

— Хаято-но о дзи. Его высочество пятый раз одержал победу. И в этом году, бесспорно, выйдет победителем. В искусстве владения мечом у него нет соперников. Впрочем, ходят слухи, что Мурад оджи-сама не уступает в мастерстве нашему принцу. Но он никогда не участвует в поединках. — С готовностью поделилась Кая.

Я промолчала, слушая дальше. А вечером перед императором и его гостями выступают лучшие артисты, музыканты и танцоры. И заканчивалось торжество в саду запуском разноцветных фонариков и волшебным фейерверком. Девушка с восторгом вспоминала о прошлогоднем фейерверке, тогда в небе распустились десятки огненных цветов, порхали сотни ярких бабочек, а кульминацией всей этой феерии был огромный синий дракон защитник Кофу и острова Кай. Я слушала раскрыв от удивления рот. Все же какие-то позитивные воспоминания от путешествия в прошлое у меня сохранятся. Я тяжело вздохнула. Кая ушла, потушив свет. Я долго ворочалась и не могла уснуть. Не выдержав, поднялась с кровати и, переставив стул к окну села, сложив руки, крест на крест на подоконник я вслушивалась в ночной сад. Ветер тихонько напевал колыбельную песню, перебирая ветви деревьев, словно струны цитры. Я положила подбородок на руки и задумчиво прошептала:

— Прошлое остается прошлым, оно такое, каким должно быть.

Я не вправе решать чужие судьбы, мне бы разобраться со своей. Я задержалась здесь. Нужно найти мужество и идти дальше. Возможно, в потере ребенка в какой-то степени виновата и я. Не уберегла. Слишком много стрессов и переживаний и как следствие выкидыш. Если вспомнить мне еще в австерии стало плохо, тогда боль пронзила все тело, но я не придала этому большого значения. А потом завертелось, и я малодушно переложила вину на другие плечи. Трусливый поступок. Как же стыдно. После охоты поговорю с Конолом. Он знает, что делать и как вернуть воспоминания. Затем я вернусь обратно в будущее, там меня ждут. Я не имею права обмануть их ожидания и надежды тех, кто верит в меня.

А ночью мне приснился снова дом бабушки. Та же комната, я играю с Васькой, бабушка растирает в ступке сухие травы. Аромат чуть сладковатый с примесью горечи витает в воздухе, и оседает в носу, вызывая щекотку. Васька смешно фыркает, я чихаю вслед за котенком. Бабушка смеется. У нее звонкий, мелодичный смех и я смеюсь вместе с ней. Внезапно раздается стук в дверь. Бабушка открывает дверь и в комнату заходит дедушка. Я бегу к нему. Он подхватывает меня на руки и подбрасывает вверх. Я заливисто хохочу и требую, чтобы дедушка подбросил меня выше. Наконец он садится за стол, и я усаживаюсь к нему на колени. Бабушка разливает чай по чашкам и выставляет вазочку с шоколадными конфетами. Она смотрит строго на дедушку и хмурится. Они долго разговаривают, кажется, бабушка сердится. Я прячу измазанные в шоколаде ладошки под стол. Дедушка подмигивает мне и встает. Он уже уходит? А как же я? Я хочу с ним к друзьям! Бабушка встает вслед за нами. Она с улыбкой качает головой и вытирает полотенцем мои руки и щеки, целует меня в нос, отчего я морщусь, и тихо говорит:

— Эйре ты часть семьи Ану и Эохайд помни об этом всегда. Дедушка любит тебя также как и я и не даст в обиду. — Она вновь целует меня и смотрит на Конола, — Можешь забирать ее.

Глава 24

Я проснулась в превосходном настроении и, потянувшись, села на кровати. Вскоре в комнату вошла Кая. Еще с вечера я попросила ее достать мужское платье, категорически возражая против многослойного наряда. Кая долго ворчала, но все же согласилась с моим требованием. К тому же не только я буду в мужском платье, несколько дам тоже предпочли его.

Переминаясь с ноги на ногу, я стояла в тени одной из колонн на главной площади, перед парадным входом во дворец. Здесь уже собралась основная часть знатных господ и дам. Нарастал шум. Суетились слуги, выполняя распоряжения господ. Ржали и били копытом взбудораженные лошади, лаяли собаки. Императора еще не было видно. Я окликнула одного из слуг бежавшего мимо меня и вызнала, что император сейчас в главном храме и вскоре должен прибыть вместе с семьей и возглавить охоту. Я отпустила несчастного. Облокотившись о колонну и скрестив руки на груди, я продолжила наблюдать за происходящим из-под опущенных ресниц. Несколько раз я замечала высокую фигуру Конола, он будто выискивал кого-то в толпе, но вскоре исчез из поля моего зрения. Значит, он тоже будет принимать участие в охоте. Возможно, я смогу с ним поговорить уже сегодня. От толпы отделился мужчина в черных одеждах и ярко алом плаще, солнце слепило глаза, и я не сразу признала в нем Мурада. Подойдя, ближе друг, не изменяя себе, склонился в церемонном поклоне. Выпрямившись, он прищурился и, окинув меня придирчивым взглядом, изрек:

— Тебя не отличить от мальчишки и если бы ты спрятала рыжие кудри под головной убор, вообще трудно было бы узнать. Хотя, я в любом случае нашел бы тебя.

— Это комплимент Мурад оджи-сама или недвусмысленное оскорбление?

— Не в коем разе прекрасная Юкари химе-сама я не желал вас оскорбить. — В тон мне ответил друг и искренне улыбнувшись, спросил. — Как ты?

— Нормально. И прости меня. За вчерашнее.

— Я тоже перегнул палку.

— Я решила завтра поговорить с Конолом. Наверное, я уеду из дворца. — В этот момент я не смотрела на друга, а скользила взглядом по ярко разодетой толпе, на душе было тоскливо.

— Это правильное решение. Конол сегодня тоже здесь. Он настраивает и открывает портал в лес рядом с Желтыми горами. Охота будет проходить там. Юля, когда мы тронемся в путь, держись рядом со мной или с Хаято. Хорошо?

Я кивнула соглашаясь. Толпа вдруг заволновалась. Из парадных дверей вышел император со своей свитой. На площади все склонились в почтительном поклоне, а затем воздух прорезало громовое приветствие:

— Да будет император, вечно славится в трех мирах!

Мурад потянул меня за руку вперед, на ходу информируя.

— Мы едем в свите императора. Нужно найти Хаято. Не отставай Юля.

Лавируя между людьми и лошадьми, мы упорно шли к лестнице. Наконец мы выбрались на свободное пространство перед лестницей, где нас тут же встретил Хаято с мрачным выражением на лице. Он окинул меня чересчур придирчивым взглядом и, скривив губы в ироничной ухмылке, припечатал.

— Мужское платье тебе не идет. Больше не надевай.

Спешу и падаю! Вот она его скрытая сущность! Он же прирожденный тиран! Теперь мне ясно, почему он пользуется такой чудовищной популярностью. Когда Хаято повернулся ко мне спиной, не удержалась и показала язык. Детская выходка не достойная взрослого человека, не спорю. Но он меня бесит. Поймала укоризненный взгляд Мурада.

— Ведете себя как дети. Ладно, Хаято от него я ожидал чего-то подобного, но не от тебя, Юля. Пошли. Ты хоть на лошади ездить умеешь?

— Умею. — Обиженно пробурчала я, поджав губы.

Император восседал на красавце-жеребце каурой масти и отдавал последние распоряжения. Мне досталась кобылка пепельного окраса с подпалинами. Я легко вскочила в седло и теперь разглядывала остальных, ожидая приказа об отправке. Конол уже открыл искажение и пристально смотрел на меня. Я кивнула и улыбнулась в знак приветствия. Его взгляд потеплел, а губ коснулась едва заметная улыбка. Но его тут же кто-то окликнул и он отвернулся. Ко мне подъехал Хаято. Его вороной жеребец фыркал, нетерпеливо пританцовывая под своим наездником и косился на мою кобылку. Мужчина внимательно оглядел сбрую моей лошади и, подхватив ее под уздцы правой рукой, пояснил:

— Я проведу тебя через портал. У Юки спокойный норов, но она еще ни разу не проходила через портал. Животные иногда нервничают при переходах. В лесу следуй за моим жеребцом, а если все же отстанешь и потеряешься, поворачивай кобылу обратно к искажению. Я говорю это на крайний случай. Рядом с тобой всегда буду я или Мурад. Не бойся светлячок.

— Я и не боюсь.

К нам присоединился Мурад. На его руке затянутой в толстую кожаную перчатку сидел притихший ястреб. Я с восхищением взирала на большую, величественную птицу. Мурад разрешил мне погладить его. Я с трепетом дотронулась пальцами до рыжего оперенья и провела рукой по крылу. Он встрепенулся и заклокотал. Императорский ловчий объявил начало охоты. Кавалькада во главе с императором двинулась к искажению.

Мы уже второй час скакали по лесу. Где-то слева лаяли собаки. Ловчий доложил императору, что белого тигра видели на левом склоне горы. Охотничий отряд разделился. Император и часть знатных охотников направилась на север, а Хаято и другие охотники поскакали на юг, чтобы выгнать зверя на первую группу. Дамы остались в развернутом слугами лагере на побережье мелкой речушки. Я последовала за Хаято, но в пылу охотничьего азарта, он пустил жеребца галопом и я, потеряв его из виду, отстала. Я пустила лошадь шагом, не имея понятия, что делать дальше. Поворачивать обратно не имело смысла, я не знала в какой стороне это «обратно», придется ехать вперед и надеяться, что еду в правильном направлении. Впереди хрустнула ветка, я настороженно всмотрелась в ближайшие кустарники, которые, растопырив ветви в разные стороны, закрывали обзор. На встречу мне выехал Мурад. Я облегченно выдохнула и радостно заулыбалась.

— Испугалась?

— Не успела. А где остальные?

— Ускакали вперед. Хаято заметил тигра.

— А ты, почему вернулся? Разве не хочешь сразить бедного зверя?

— Нет. Я не любитель такого рода развлечений. Мне по душе соколиная охота. Мой ястреб убивает дичь быстро и безболезненно.

— Кстати, а где он? — Я запрокинула голову, назад пытаясь разглядеть небо, через раскинувшийся надо мной зеленый, кружевной шатер.

— Я отпустил его полетать.

— Не боишься, что он не вернется.

— Мой ястреб всегда возвращается. Поехали, я лучше покажу тебе кое-что. Здесь недалеко есть поляна. Пока тебя искал, нечаянно набрел. Думаю, тебе там понравится.

Мы въехали на небольшую поляну, посреди которой стояло молодое, тоненькое деревце, усыпанное белыми цветами, словно невеста укрытая снежной вуалью. Я спешилась и, взяв под уздцы Юки, подошла к дереву. Закрыв глаза, я вдохнула легкий цветочный аромат и воодушевленно прошептала:

— Красиво!

— Мне тоже здесь понравилось. Давай устроим привал, а потом догоним остальных.

Мурад тоже спешился и, сняв седельные сумки, пустил жеребца пастись. Мы быстро накрыли импровизированный стол и по братски разделили провизию. Утолив голод, я улеглась на траву, скрестив руки под головой. Мурад полусидел рядом, задумчиво жуя стебель травинки. На душе царило умиротворение и радость. Сейчас я была счастлива и хотела поделиться этим чувством со всем окружающим миром. Я ощущала жизненную энергию в каждой былинке, в каждой букашке, бегающей в траве, слышала ровное биение сердец в лошадиных грудных клетках и учащенное сердцебиение Мурада. Я повернулась к нему лицом, приподнявшись на локте, заглянула в синие как небо глаза и тихо призналась:

— Мурад спасибо тебе за все! Я так благодарна тебе. И особенно за этот счастливый момент. Он навсегда останется в моем сердце.

Я склонилась к нему, желая поцеловать в щеку, но он вдруг положил ладонь мне на затылок и, притянув к себе, поцеловал в губы. А я… Я ответила. Поддалась очарованию атмосферы, настроению и что греха таить давней симпатии. Мурад был моей детской, первой любовью и сейчас я чувствовала влюбленность. Мы целовались страстно, неистово, словно два путника умирающих от жажды, наконец нашедших источник с вожделенной водой. Тяжело дыша, мы отстранились друг от друга, мои ладони лежали на его груди, его рука сжимала мое бедро. Внезапно очнулась совесть, строго осуждая безнравственное поведение. Я, сгорая от стыда, прятала глаза и пыталась подобрать правильные слова.

— Мурад. То, что сейчас между нами произошло это…

— Юля я люблю тебя. — Мужчина смотрел на меня счастливыми, шальными глазами.

— Мурад я тоже люблю тебя. Но как друга или брата. — Пряча смятение под кривой улыбкой, я погладила его по растрепанным черным кудрям и стремительно встала. — Солнце перевалило уже за полдень. Пора возвращаться.

— Ты так говоришь из-за браслета Хаято? — Он не сводил глаз с украшения на моей правой руке.

— Нет. — Я отдернула рукав, закрывая браслет. — Да. Все сложно. Я поддалась сиюминутному чувству. Мурад я не хочу терять нашу дружбу. Пожалуйста, забудь, что здесь произошло.

Я развернулась и направилась к лошадям.

— Я никогда не забуду поляну с персиковым деревом и не откажусь от своих слов.

Я промолчала. Счастье растаяло как первый снег, оставляя мокрые, грязные следы. Я совершила непоправимую ошибку и теперь не знала, как ее исправить. Мы собрали вещи и оставили лесную поляну, не сказав друг другу ни слова. За время пути мы перебросились парой ничего не значащих фраз и то, потому что встретили отставших охотников, и приходилось поддерживать разговор. Когда мы, наконец, подъехали к берегу речушки, я мысленно вздохнула. Мурад спешившись, помог мне выбраться из седла. На его лице застыло вежливо-отрешенное выражение, мужчина с улыбкой на губах слегка поклонился и ушел. Я, размяв затекшие руки и мышцы спины, огляделась. В лагере царила суматоха. Все чествовали героя охоты. Хаято метким выстрелом из лука убил белого тигра. Его туша лежала возле ног удачливого охотника. И каждый подходил поглазеть и конечно поздравить принца. Он принимал поздравления с каменным лицом. Потом поднимали чашки, наполненные горячительным напитком. Император говорил речь. Я отошла от толпы к берегу и, усевшись на огромный камень, чертила прутиком незамысловатые узоры на земле. Ко мне бесшумно подошел Конол и мы, наконец, спокойно все обсудили. Он слушал меня внимательно не перебивая, а потом улыбнулся и пообещал что поможет.

— Завтра на восходе солнца я буду ждать тебя у озера.

Я кивнула. Он стоял рядом еще какое-то время, потом его позвали. Лагерь сворачивали. Я встала и пошла, искать свою кобылу. Обнаружила ее рядом с вороным жеребцом Хаято. Его хозяин стоял здесь же, затягивая подпруги. Приблизившись, я торжественно произнесла.

— Поздравляю Хаято-но о дзи. Вы сегодня стали героем.

— Юля прекращай. От твоего тона мурашки по спине побежали. Юкари. — Поправила я, мужчина воздел глаза к небу. — Как скажешь. Тогда может Юкари химе соизволит подарить герою свой поцелуй?

Я поднялась на носочки и коснулась губами его гладко выбритой щеки.

— И это поцелуй тому, кто сражался в неравной схватке с опасным хищником?

— С этим утверждением я бы поспорила. Тигр по сравнению с вами, Ваше высочество котенок. И мне жаль его больше.

Глаза Хаято опасно сузились, я равнодушно пожала плечами и, отвернувшись, шагнула к своей лошади. Схватившись за луку седла, я уже хотела взобраться на нее, но внезапно рядом с ухом раздался голос Хаято.

— Подожди.

— Что? — Я обернулась и уперлась взглядом в грудь мужчины, подняла глаза, он нависал надо мной подобно скале и буравил взглядом.

— У тебя в волосах что-то, — он протянул руку и коснулся моих волос, а потом показал, что оказалось у него на ладони, — персиковый цветок. Юкари в лесу что-то произошло? Мурад ходит мрачнее тучи, ты тоже как в воду опущенная.

— Нет. — Я оттолкнула его от себя и, вскочив в седло, ударила пятками в бока лошади, перебирая поводья, повернула ее и пустила шагом.

Все это время Хаято внимательно следил за мной взглядом потемневших глаз, в глубине которых мне казалось, скрыто презрение.

Мы возвращались во дворец также как и прибыли. Император со свитой скакал впереди. Хаято быстро нагнал меня и теперь ехал рядом. Позже к нам присоединился Мурад на его руке сидел ястреб, а его голову накрывал кожаный клобучок. Я покосилась на друга, алый плащ развивался на ветру вместе с густыми черными кудрями, несколько прядей перепутавшись, прилипли к смуглой щеке, губы плотно сжаты, тонкий нос горбинкой, а под длинными ресницами горели синие глаза, словно два сапфира. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся. Я опустила глаза на пальцы сжимавшие поводья. Чувствовала я себя при этом не в своей тарелке и желала быстрей оказаться в комнате. Вскоре мы достигли искажения и оказались на главной площади возле дворца. Не дожидаясь пока мужчины, помогут спешиться, я соскользнула с лошади и передала ее в руки мальчишке служащего в императорской конюшне. Затем, не обращая ни на кого внимания, я решительным шагом направилась мимо главного дворца к воротам, ведущим в сад.

— Подожди, светлячок, — меня окликнул Хаято, я обернулась и вопросительно посмотрела на него, — сегодня в нефритовом зале состоится праздничный ужин. Отец желает, чтобы ты присутствовала. Я зайду за тобой через два часа. Будь готова.

— Будет исполнено Хаято-но о дзи!

Я вытянулась по струнке и небрежно козырнув, отдавая честь, развернулась, продолжая прерванный побег. Я не видела, как потемнели глаза мужчины, и каким яростным взглядом он провожает мою худощавую фигуру, я стремилась скрыться от шума, а особенно от повышенного внимания двух конкретных принцев.

Два часа пролетели незаметно. Не успела я скинуть обувь и упасть на кровать, в комнату ворвалась не в меру деятельная Кая. Она заставила меня снять одежду и принять ванну. Но долго нежится в горячей воде, мне не дали. Приступили к новым экзекуциям. Да, да. Кая позвала на помощь еще двух девушек, и теперь они старательно втирали в мое тело масла и благовония, которые на мой непритязательный вкус обладали слишком насыщенным и сладковатым ароматом. После Кая соорудила на моей голове замысловатую прическу. На все мои жалобы и протесты Кая отвечала неизменным строгим взглядом почтенной матроны, которая хочет, чтобы ее дочь соответствовала обществу. И я смиренно приняла свою участь. Из зеркала на меня смотрела хрупкая, изысканная дева, на бледном лице выделялись грустные темные глаза, словно у лани и ярко алые губы, рыжие локоны были уложены в виде короны в которой, переливаясь, сверкали драгоценные камни в тон платью. Традиционное платье Тоингрина, то самое которое подарил, Бран и которое как я думала безвозвратно испорченно. Местные мастерицы почистили его и привели в первозданный вид. Я любовно провела рукой по вышивке и счастливо смеясь, закружила по комнате. Девушки вдруг склонились в низком поклоне, я обернулась, в дверях застыл безмолвным изваянием Хаято. В его серых глазах я прочитала восхищение и страсть безудержную с примесью безумия. Так он смотрел на меня в будущем при первой нашей встрече. Я отступила назад, запутавшись в длинном подоле, нелепо взмахнула руками и упала на пол. Хаято отмер и, приблизившись со смехом, протянул руку.

— В детстве ты обещала стать ловкой и грациозной, но сейчас напоминаешь неповоротливую панду. Не быть тебе придворной дамой.

— А я и не хочу. — Я оттолкнула его руку, гордо встала и, вздернув подбородок, загадочно пообещала. — Я буду уважаемым учителем и выйду замуж за таинственного и беспощадного цензора.

— И кто же этот счастливчик? — Хаято смотрел на меня странным взглядом.

— Еще не решила. — Я беззаботно улыбнулась. — Но мы немного ушли от темы. Хаято-но о дзи я готова следовать за вами. Вы же пришли сопроводить меня на праздничный ужин?

— Юкари химе-сама. — Мужчина пропустил меня вперед и, заложив руки за спину, последовал за мной.

Мы шли молча по вечернему саду. Сгущались сумерки. С неба на землю взирала огромная полная луна в кроваво-красном ореоле. Ветер тихо шевелил листву. А мне вдруг стало грустно, и вспомнился другой вечер, триста веков спустя. Как же все перевернулось с ног на голову.

— Я скучал по тебе, Юля.

— Я тоже очень скучала по тебе…, и по Мураду.

— Вы в последнее время сблизились с ним. Меня сильно злит это.

— С Мурадом мы всегда были близки. Помнишь, как в детстве изводила тебя? Как подбросила пиявок в постель?

— Потом я весь день ходил раздутый как фонарь.

— Угу. У тебя оказалась аллергия на этих склизких тварей. Тогда мне сильно попало и от деда и от твоего отца. Только твоя мама не ругалась. Но я все равно испугалась за тебя, и мне было ужасно стыдно.

— Я не об этом, — Хаято остановился и, сомкнув пальцы на моем предплечье, развернул к себе лицом, — я ревную тебя к лучшему другу. Ты поселилась в моей голове. В моем сердце. Я постоянно думаю о тебе. Я грежу тобой во сне и наяву. Мне невыносимы эти чувства. Я хотел бы их вырвать. Но не могу. И я вижу лишь один способ предотвратить эту мучительную агонию. Стань моей женой.

— Хаято отпусти меня. Ты делаешь мне больно. — Я говорила бесстрастным тоном, а в душе бушевала буря. — Завтра я покину дворец. Мы больше никогда не встретимся. И ты забудешь меня.

— Ты хочешь бросить меня как она? Не позволю. Я объявлю о помолвке сегодня.

— Хаято-но о дзи возьмите себя в руки. Я не приму ваше предложение. Не в этой оскорбительной форме. Вы герой сегодняшнего дня, так ведите себя соответственно. На вас смотрят ваши подданные.

К нам по дорожке как раз приближались двое мужчин, они смотрели на нас с нескрываемым любопытством. Хаято отступил от меня, и как ни в чем не бывало, пошел дальше. Я разгладила несуществующие складки на платье и, выдерживая дистанцию, последовала за мужчиной. Возле дверей зала я замешкалась, пропуская двух разодетых в пух и прах дам, и Хаято улучив момент, склонился ко мне и едва слышно прошептал:

— Ты не спрячешься от меня в этот раз. Я найду тебя даже в другом мире.

Я сочувственно ему улыбнулась, подмывало сказать какую-нибудь гадость, но благоразумно промолчала. Хаято довел меня до стола и вежливо откланявшись, оставил одну. Слуга в бело-синей парадной одежде с серебристой вышивкой в виде дракона свернувшегося кольцом на отвороте рубашки предусмотрительно отодвинул для меня стул. Гости оживленно разговаривали. В левой части стола раздался веселый раскатистый смех. Справа от меня седовласый мужчина укоризненно покачал головой, и аккуратно приподняв длинный рукав, налил себе в чашку вина из узкого кувшина. Слева юная девушка, широко открыв глаза, изумленно слушала молодого мужчину. Он яростно жестикулировал, видимо рассказывал о схватке храброго принца и жертвенного зверя. Весь этот шум и показная радость утомляли, я несколько раз зевнула, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

— Скучаете Юкари химе-сама, — рядом сел Мурад, — скоро начнется представление артистов. В этом году распорядитель обещал устроить грандиозное представление.

— А можно как-нибудь сбежать, не привлекая внимания? Если честно я устала и навряд ли выдержу здесь больше двух часов.

— Увы, пока не получится. А вот когда все пойдут запускать фонари, можно будет незаметно уйти, не нарушая этикета.

— Спасибо. Хоть какая-то обнадеживающая информация. — Я кисло улыбнулась. — Надеюсь, запуск фонарей запланирован не на рассвете?

— Император не настолько жесток к своим гостям. — Мурад весело подмигнув, засмеялся.

Внезапно все стихли. На возвышении возле трона показался Кого тэнно. Он одарил всех присутствующих пронзительным взглядом и, взойдя на трон, царственно кивнул. Начался праздничный ужин. Выступали музыканты, услаждая слух знатных гостей и придворных. Затем, стройные как молодые деревца, танцовщицы виртуозно исполнили танец мечей. Я даже перестала зевать и с восторгом следила за эффектным зрелищем. А после начался самый настоящий поединок на мечах. Я как завороженная следила за смертельным и в тоже время прекрасным танцем между Хаято и его соперником. Участники сражались до первой крови. В этот вечер Хаято вышел бесспорным победителем не получив ни единой раны в пяти поединках. Больше никто не осмелился оспаривать у принца право на победу. Девушка в алых одеждах принесла на круглом подносе серебристый, зубчатый венец. Император самолично возложил его на голову сына. Затем выступали актеры. Перед гостями разыграли символичную сценку победы дракона над огромным белым тигром. У меня разболелась голова, а от усталости закрывались глаза. Наконец объявили о запуске фонарей и фейерверка. Мурад незаметно вывел меня в сад подальше от разгоряченных гостей и проводил до комнаты. Он неукоснительно и безупречно соблюдал правила церемониала и молча, поклонившись, развернулся, чтобы уйти.

— Мурад, — я робко окликнула его, — сегодня на рассвете я покину дворец. Конол заберет меня в свой дом.

— Я могу навещать тебя? — Друг смотрел на меня печальными глазами.

— Да. Мне нужна твоя помощь. Помнишь, как Конол обучал меня использовать силу? — Мужчина утвердительно кивнул. — Я вернулась из-за этого. И еще, только ты сможешь отправить меня обратно в будущее.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Мурад, постой. Прошу не говори Хаято где я.

Переодевшись в мужское платье и вытащив из прически шпильки и заколки, я легла в кровать. Но так и не смогла заснуть. С первыми лучами солнца я стояла на берегу озера и любовалась как необузданный поток воды, падает с головокружительной высоты. Конол бесшумно подошел сзади.

— Водная стихия притягательна. В ней, как и в любой стихии скрыта жизненная энергия — источник нашей силы. Без нее нас бы не существовало. Ты готова Эйре?

Я посмотрела на деда и улыбнулась. Воздух заискрился, и мы покинули дворец императора Кого. Я больше не увижу ни императора, ни его подданных, через восемь лет остров Кай уйдет под воду. А еще через год император Рюэйдзей откажется от власти и дом Сэйрю канет в лету. Странные ощущения. Знаешь, что будет, но повлиять на ход истории не можешь. И это понимание заставляет сердце обливаться кровью, а душу раздирает на части от боли. Но будущее любимых людей я не в силах изменить, как и свое. И одна надежда, что настоящее еще подвластно тебе.

Две с половиной недели пронеслись со скоростью света. Каждый мой день был расписан по часам. Конол гонял меня от зари до заката. А ночью снилась бабушка, которая вкладывала в меня знания, передававшиеся в сидхе Ану от матери к дочери. Я научилась контролировать потокиэнергии внутри себя и преобразовывать их в живую материю с помощью, которой могла создавать защитные барьеры или оружие, правда, в последнем случае получалось не все так гладко. Как только я представляла, что энергетические кинжалы пронзают живую плоть, то они сразу распадались. Конол объяснял это тем, что энергия жизни, заложенная в моей крови как единственная ценность, таким образом, отторгает все, что связанно с убийством живого существа. У Мурада в отличие от меня подобной проблемы не существовало. В нем соседствовала энергия жизни и смерти, что позволяло использовать обе силы. Конол опасался, что когда-нибудь темная сторона возобладает над светлой. Я тогда не выдержала и сказала, что через триста лет такого точно не произойдет. Мурад часто приходил и наблюдал за моими мучениями, то есть учениями. Иногда принимал участие и даже помогал с первыми занятиями. Он впитывал излишки эмоций, и тогда у меня получалось контролировать потоки. Со временем я смогла самостоятельно входить в состояние транса, а самое главное у меня получилось выходить из него без помощи Конола.

К концу второй недели я полностью вернула воспоминания о бабушке и древнем ритуале. Теперь я без труда вливала энергию жизни в контуры круга и энергию стихий в знаки расположенные по сторонам света. Мое обучение подходило к концу. Все чаще я волновалась, и появлялись всякие навязчивые мысли. А если ничего не получится? А если я не справлюсь и не смогу запечатать проклятие деда? В один из таких дней, когда я металась между а если бы да кабы, ко мне подошел Конол.

— Эйре я обучил тебя всему, что требуется для ритуала. И могу с уверенностью сказать, что ты справишься. Но не об этом я хотел поговорить, — дед замолчал, задумчиво разглядывая закат, — будешь чай?

— Не откажусь. — Я смотрела на туата с тревогой. — Дедушка твой серьезный тон пугает. Что случилось?

— Ничего, не волнуйся. Садись, я заварю чай.

Устроившись за столом, я продолжала в смятении следить за действиями деда. Туат достал с полки чашки и коробку с чаем. Чайник на очаге запыхтел, плюясь кипятком. Конол заварил чай, и разлив его по чашкам поставил на стол. Он сел напротив меня и отпив из чашки, зажмурился от блаженства.

— Не такой вкусный, как у Дейдре, но тоже неплохой чай. Попробуй, Эйре. — Он допил чай и, поставил чашку на стол, его умные, серьезные глаза смотрели на меня с твердой решимостью. — Я хотел поговорить с тобой еще в первый вечер, когда увидел во дворце. Но Тахока меня выпроводил, и ты тогда и не услышала бы меня. А потом ты отказывалась со мной разговаривать. Я решил, что время поможет тебе осознать и смириться с потерей.

— Дедушка не надо. Я не хочу обсуждать эту тему. Особенно с тобой. — Я смотрела перед собой невидящим взглядом, крепко сжимая чашку обеими ладонями.

— Твой ребенок жив и продолжает расти и развиваться в твоем чреве. — Я как оглушенная сидела и глядела в одну точку, а потом едва слышно произнесла. — Нет. Я не чувствую ее. И внешних признаков беременности нет.

— И не будет, — голос Конола звучал сухо, — четыре недели так точно. Предполагаю, что была угроза выкидыша и я, будущий я, принял единственно верное тогда решение. В таких случаях плод окружают защитным коконом и разрывают эмоциональную связь между плодом и матерью. Он растет, нормально развивается, эмоциональная связь восстанавливается, когда минует угроза.

Я молча взирала на туата ошеломленным взглядом, из глаз по щекам бежали слезы. Слезы радости.

— Эйре, ты дочь сидха Ану, внучка короля и королевы Тоингрина последняя надежда Аннвна и ты справишься. Дейдре верила в тебя. И я тоже верю в тебя мой солнечный лучик.

Конол ласково погладил меня по волосам и, встав, вышел из дома. А я еще долго сидела за столом в смешанных чувствах. А утром следующего дня Конол привел Мурада. И мы теперь стояли во дворе дома туата, а я не знала, что сказать. Мурад выглядел собранным и хладнокровным, но я чувствовала его подавленное настроение. Он то и дело порывался что-то мне сказать, но затем плотно сжимал губы и мрачно смотрел в сторону. Наконец я, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, весело посмотрела на мужчин и бодро улыбнувшись, сказала:

— Что ж будем прощаться. Скоро увидимся. Я так точно скоро вас увижу.

— Да не оставит тебя великая Ану! Эйре береги себя. — Конол подошел ко мне, и крепко прижав к своей груди, поцеловал в лоб.

— До скорой встречи дедушка. — Я улыбнулась сквозь слезы.

— Юля напиши Хаято хотя бы несколько строк. После твоего исчезновения он ходит сам не свой. Я боюсь, что он натворит глупостей. Я прошу тебя как его лучший друг. — Мурад пристально глядел в мои глаза.

— Хорошо. Я напишу ему. — Я побежала в дом за бумагой и чернилами, оклик друг остановил меня возле двери. — Юля. Только не пиши о смерти отца и войне. Ему не стоит знать.

Я отдала Мураду листок бумаги сложенный вчетверо, он спрятал его на груди, и с грустной улыбкой провел пальцами по моей щеке, стирая слезы.

— Улыбнись светлячок. Я люблю, когда ты улыбаешься.

Я заставила себя улыбнуться дрожащими губами, глядя в синие как небо глаза друга, его пальцы скользнули к шее, подхватывая цепочку с амулетом. Он раскрутил его по часовой стрелке. Мир завертелся и поблек. Тьма поглотила меня.

***

Хаято, здравствуй…. Я так много хотела тебе сказать. А теперь не знаю с чего начать. Наверное, с самых главных слов, что так и не сказала тебе. Прости это так малодушно с моей стороны. Я такая трусиха. И все же…. Я люблю тебя! Всегда буду любить, даже когда, ты раздражаешь и выводишь из себя.

Ты найдешь меня. Не сразу, но найдешь. Поверь, так и будет. Найдешь меня в другом мире и приведешь в свой. И знаешь, я влюблюсь в тебя с первого взгляда, как только спасу из реки. Хотя нет, не с первого, но со второго точно, а может с третьего. Трудно определится, тогда ты был без сознания. Между нами неизбежно возникнут недопонимания и противоречия. Но мы справимся с ними вместе. Я стану твоей женой, и у нас будет дочь. И мы будем жить долго и счастливо.

Береги себя.

С любовью твой светлячок.

Глава 25

Я оказалась в развалинах замка рядом с аркой. Мои ноги увязли в черном песке безжизненной пустыни. В лицо ударил резкий порыв раскаленного ветра, а солнце слепило глаза. Я поднесла ладонь к глазам, отгораживаясь от яркого света. В центре развалин стоял Хаято. Прямая спина, напряженная, будто натянутая струна, рука, вытянутая вдоль тела сжата в кулак, а на песке сидит Мурад, потирая челюсть. Друг посмотрел на меня и попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно поморщился, Хаято резко обернулся. Подбежав к мужу, я обняла его за талию и прижалась лбом к его груди. Наконец-то я могу обнять его без страха, что мой импульсивный поступок приведет к последствиям. Я вернулась! Он бережно прижал меня к себе одной рукой, а второй гладил по волосам, как будто все еще не верил что я рядом. В его объятьях. Горячие пальцы скользнули по моей скуле, вызывая трепет. Он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. Его серебристые глаза смотрели пронзительно, что было невозможно отвести собственный взгляд. Такие знакомые и родные, сердце радостно затрепетало, рождая чувство спокойствия и тепла, которое целиком окутало мою душу и тело. Теперь я точно со всем справлюсь. Хаято словно прочитав мои мысли, прикрыл глаза и прижавшись лбом к моему лбу, тихо, но твердо проговорил:

— Если я почувствую, что вам грозит опасность, ты без лишних препирательств уходишь в свой мир. Юля, ты поняла меня? — Он снова смотрел в мои глаза испытующим взором пронзительно серебристых глаз.

— Будет исполнено мой генерал! — Я обвила его за шею и звонко поцеловала в колючую, небритую щеку.

— Кхм. Прошу прощения, что отвлекаю вас друзья мои в такой радостный момент. — Мурад уже поднялся и теперь смотрел на нас с нескрываемым весельем, из уголка губ к подбородку тянулась темно-красная бороздка уже запекшейся крови. — Но на горизонте показались полчища тварей жаждущих нашей крови. И если не поторопиться обед им будет обеспечен.

Я хотела, было выбраться из крепких объятий, но муж задвинул меня к себе за спину и, смерив химерийского хана враждебным взглядом, заговорил, в его голосе звучал металл.

— Я должен быть уверен, что с моей женой все будет в порядке и при угрозе ее жизни она беспрепятственно покинет Аннвн. Поклянись мне в этом Мурад. И я надеюсь, ты сдержишь клятву в это раз. И не приведи Безликий, тебе нарушить ее.

Мурада побледнел, губы сжались в тонкую линию, а в его синих глазах загорелся огонь непреклонной решимости. Он выхватил из-за пояса кинжал и рассек им свою ладонь. На песок упали ярко-алые капли и тут же впитались в раскаленную поверхность.

— Я клянусь своей кровью, что буду защищать и оберегать Юлию, до последнего вздоха. И если пойдет что-то не по плану, я первый отправлю ее домой. Да будет Мара свидетельницей

— Что за детский сад! — Я выбралась из цепких рук мужа, вышла вперед и, скрестив руки на груди, одарила мужчин сердитым взглядом. — Вы более подходящего времени для ссоры не нашли? Я в состоянии постоять за себя, а теперь может, обсудим план действий.

— Поддерживаю маленькую тир ши. — К нам подошел, Бран, его глаза озорно блестели, а уголки губ дрогнули в ироничной ухмылке. — Поубивать друг друга вы можете после.

Я закатила глаза и бросила на туата красноречивый взгляд, стараясь вложить в него изрядную долю скептицизма. Он обворожительно улыбнулся, но глаза остались серьезными.

— Эйре я тоже рад тебя видеть. Мурад так что у нас по плану дальше? Милые монстрики приближаются с удивительной скоростью. Ловушки расставлены. Конол и Сваргальф остались во внутреннем круге.

— Первая волна нам не опасна. Вторую мы встретим во всеоружии. — Мурад весь подобрался, собранный и хладнокровный он смотрел на нас с уверенностью. — Хаято в дракона не обращайся. Его сила, нам потребуется для третьей волны. Мы не должны пустить их в стены замка лишь смерч. Юля ты знаешь что делать.

— Да. Я не ошибусь. Мурад искажение необходимо заманить в центр круга, только тогда я смогу его запечатать.

— Я помню.

Он подошел ко мне, извлекая из-за пояса стеклянный пузырек и кинжал, я с готовностью протянула ему раскрытую ладонь. Острие кинжала болезненно кольнуло мой палец. Мурад нажимая на палец, выдавил кровь в склянку и плотно закрыв, убрал за пояс. Затем он провел ладонью, над пальцем, ранка моментально затянулась под воздействием исцеляющей энергии.

— Юля у тебя минута, чтобы закрыть контур. Удачи. — Друг улыбнулся, пряча за улыбкой тревогу и страх, он крепко сжал мои пальцы.

Хаято глядел на химерийца с холодной яростью, я высвободила пальцы из захвата друга и отвела глаза. Внезапно воздух прорезал нечеловеческий, протяжный рев. Я вздрогнула и подняла глаза. В расплывчатом мареве пустыни на расстоянии 3 километров от развалин на нас неслись сотни силуэтов в каких-то неестественно изогнутых формах. В самом жутком кошмаре, я не смогла бы представить себе то, что приближалось к нам. Это были когда-то звери, населявшие этот материк, но теперь искаженные, вывернутые чудовищной силой и мутировавшие в омерзительно-сверхъестественные создания, они будто являлись плодом чьей-то больной фантазии. Желудок взбунтовался, а к горлу подступил тошнотворный спазм, я часто задышала, чтобы снять приступ. Хаято приблизился ко мне и обнял за плечи.

— Первые ловушки сработали. — Глаза Брана хищно блестели. — Да защитит нас Великая матерь!

Туат направился за пределы развалин. Мурад подарил мне ободряющую улыбку и пошел следом за Браном. Я крепче прижалась к груди мужа и едва слышно попросила:

— Хаято обещай мне, что останешься, жив, что будешь сражаться до последнего. Обещаешь?

— Пока ты жива, мое сердце будет биться. Береги себя и нашу дочь.

Он склонился ко мне и поцеловал с какой-то отчаянной страстью, болезненно впиваясь в губы не желая отпускать. Мои пальцы судорожно вцепились в его плечи. Он отстранился. Невесомое касание теплых губ к моему лбу и мужчина, стремительно развернувшись, ушел прочь. Тяжело дыша, я вдруг вспомнила, что мне нужен кинжал для ритуала. Я бросилась вдогонку, на ходу выкрикивая имя.

— Хаято, постой. Мне нужен кинжал.

Он остановился, поджидая меня и достав кинжал, вложил в мою руку со словами.

— Юля помни про обещание. — Серебристые глаза внимательно всматривались в мое лицо, улавливая реакцию.

— Я не буду безрассудно рисковать и построю портал в свой мир. Не тревожься Хаято, я не собираюсь геройствовать. Обещаю. Иди.

Складка между бровями разгладилась, напряжение во взгляде исчезло, он улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой и, подмигнув, оставил одну.

Да помогут и защитят нас боги Аннвна! Я сжала дрожащие от волнения и страха пальцы на рукояти кинжала и вернулась обратно. Я начертила в центре развалин полукруг и принялась, сосредоточено выводить на песке знаки стихий. Вокруг раздавались оглушительные леденящие душу завывания и яростный рев, переходящий в хриплые стоны, я старалась отгородиться от звуков, но они набатом звучали в голове. Тело начала бить нервная дрожь. Я прикусила подрагивающие губы и, прикрыв глаза, потянулась к внутренней энергии, она разлилась теплом по венам, успокаивая и заставляя трезво мыслить. Я достала флакончик с водой и землей, подожгла фитиль и, разложив их по четырем сторонам света в соответствии с символами, начала вливать в знаки энергию. Готово. Я встала, растерянно озираясь по сторонам. Над пустыней повисла гнетущая, вязкая тишина. Вокруг по периметру первого круга лежали бесформенной массой тела чудовищ разорванные на куски. Я сглотнула горький ком и перевела глаза на мужчин и волка. Они неподвижно застыли, напряженно вглядываясь в даль. Я подняла глаза к горизонту. Небо застилала черная туча, и она неумолимо двигалась в нашу сторону. Я обтерла вспотевшие от волнения ладони о ткань платья и пошла к центру полукруга. Усевшись по-турецки и положив перед собой кинжал, я застыла в ожидании. Все, что от меня требовалось, я сделала, теперь же осталось молиться богам и ждать. Секунды превратились для меня в мучительно-бесконечные часы.

Вторая волна чудовищ хлынула ожесточенной лавиной за черту первого круга. Все смешалось. Я улавливала то тут, то там блеск лезвий. Слева ударила молния, разбрасывая в разные стороны огромных монстров. Ликархонт сцепился в неравной схватке с десятью существами. Они отдаленно напоминали шакалов. От шакала была только голова, мощное тело на коротких лапах принадлежало крокодилу. Трехголовые львы с жалом скорпиона, змеи с пастью крокодила и еще множество жутких мутантов разъяренно набрасывались с раскатистым ревом на малочисленных защитников. Но безрассудные храбрецы оттесняли их к краю круга, не допуская во второй. Последний душераздирающий, истошный крик и над пустыней снова безмолвствует тишина. Потрепанные, бледные мужчины отошли в тень. Подхватив фляги с водой, я рванула к ним. Конол прислонился к остаткам каменной стены и, прикрыв глаза, прижал ладонь к предплечью. Бран опустился на песок, его грудь тяжело вздымалась, а лоб покрывала испарина. Мурад и Хаято стояли тут же, протирая лезвия мечей от черной крови. Даже Волчик распластался на песке, высунув из пасти язык, он тяжело дышал. Я подала каждому из них флягу с водой, для ликархонта налила воду в деревянную миску. Бран жадно отпив из фляги, вылил остатки воды на лицо и голову, весело рассмеявшись, он подмигнул мне:

— Эйре как думаешь, о нас сложат песни? Мы впятером одолели орду монстров и готовы вновь сражаться с многотысячной армией тварей.

— Говори за себя туат, — мрачно осадил его Хаято.

— Бран скоро тебе представится такая возможность. — Мурад смотрел на туата с ироничной усмешкой — Мы можем постоять в сторонке, пока ты будешь доблестно убивать порождения проклятого смерча.

— Почести героя посмертно меня не особо привлекают. Я не гордый и готов разделить с вами воинскую славу.

Я закатила глаза. Эти трое неисправимы. Я отошла от троицы и приблизилась к деду, с тревогой вглядываясь в его бледное лицо.

— Ты ранен?

— Царапина. Не волнуйся за меня. — Его губ коснулась слабая улыбка, серьезные зеленые глаза смотрели в упор. — Когда искажение будет в центре круга, для последней печати тебе потребуется моя проклятая кровь и жертва.

— Я знаю. — Немигающим взглядом я смотрела за горизонт. — Оно скоро будет здесь.

— Возвращайся назад Эйре. — Конол оттолкнулся от стены и едва слышно проговорил. — Я закрою контур круга.

— Быстрые твари. — Бран встал, вглядываясь в горизонт.

— Эйре, — ко мне подошел Мурад, — я выманю искажение в центр развалин. Будь готова.

Нацепив беззаботную улыбку, скрывая дрожащие губы, я охрипшим голосом, прошептала.

— Будь осторожен.

Глаза друга засияли безумным весельем, а на губах заиграла бесшабашная мальчишеская улыбка. Все мы безумцы. На нас со скоростью света надвигался смерч. Огромная вращающаяся воронка распространяла волны всепоглощающего, первобытного страха. На нас неумолимо неслась смерть. Хаято обнял меня сзади, поцеловал в волосы и подтолкнул к развалинам.

Последующие события я помню урывками. Нападение монстров. Их нескончаемый поток накатывал, словно волны бушующего моря. Вначале мужчины успешно отбивали атаки, но вскоре монстры стали теснить их к разрушенным стенам замка. Конол под напором врага упал на колени, Сваргальф отбросив змееподобного монстра, в два прыжка оказался рядом с туатом. А дальше я не видела, две твари прорвались в развалины и теперь подбирались ко мне. Я, перехватив кинжал, сильно сжала его рукоятку. Из разинутых пастей капала слюна, глаза налитые кровью смотрели жадным, плотоядным взглядом, а от смрада испускаемого этими чудищами, желудок болезненно свело от тошнотворного спазма. Они готовились прыгнуть, я замерла. Когтистая лапа, покрытая серебристой чешуей, отбросила и размозжила монстрам головы. Надо мной нависал дракон, его серебристые глаза с вертикальным зрачком пристально вглядывались в мое лицо. Я благодарно улыбнулась. Дракон взмыл в небо, и теперь кружил над армией монстров, изрыгая из пасти синее пламя.

Я огляделась. Ко мне бежал Мурад усиленно жестикулируя, а за ним взрывая песок, сметая на своем пути и втягивая внутрь монстров, целенаправленно мчался смерч. Бешено кружась воронка, разметала останки стен и теперь двигалась на меня. Я успела отскочить в сторону. Мурад пронесся дальше, а разбушевавшееся искажение, вгрызаясь в песок, остановилось рядом с чертой. Я бросилась к оборванной линии, стремительно замыкая круг, не доведя черту до точки, рассекла ладонь кинжалом. Рядом замерцал портал и из него вышел, пошатываясь Конол. Его бледное лицо заливала кровь из разорванной раны на лбу, волосы слиплись и теперь свисали рванными безжизненными лохмотьями, зеленые глаза стали мутными, пересохшие губы зашевелись, из горла раздался сиплый звук, мало напоминающий человеческую речь.

— Дай руку Эйре. Это мое проклятье…. Уходи.

Я провела ладонью по щеке деда, стирая кровь и оттолкнув его, приложила ладони к незавершенным линиям, вливая энергию жизни и запечатывая защитный купол. Он, заискрившись, накрыл меня и искажение. Конол обессилено упал на колени, угасающий взгляд был прикован ко мне. Сваргальф бросился на купол, свирепо скаля клыки. Бран попутно отбивая атаки монстров что-то яростно кричал. Мурада я не видела, он все еще был за пределами видимости. С неба на купол упало что-то тяжелое, но он выдержал, все же рассчитывался на беснующийся за моей спиной смерч. Дракона отбросило к остаткам стен. Мощное тело снесло их и по инерции проехалось еще пару метров. Раздался рев раненого зверя. Дракон, бешено мотая головой, с упорством быка шел на таран купола.

Грустно улыбнувшись, я повернулась к искажению. Мы остались с ним один на один. Я ощущала его злобу, гнев и тоску. Оно крутилось и разрасталось в бессильной ярости. Я закружила в танце под музыку звучащую только для меня. Танец богини Ану, который она передала своим дочерям. Танец, которому обучила меня бабушка. Я кружила все быстрее и быстрее, набирая темп, и в вихре со мной кружили сотни разноцветных бабочек. Они плотным коконом окружили смерч, вливаясь и впитываясь в его энергию. Тысячи кружевных крыльев трепетали в беспорядочном вихре неумолимой стихии, очищая и преобразовывая хаос в порядок. Я чувствовала первозданную, очищенную от тьмы и проклятья энергию жизни. Упав на колени, я погрузила окровавленные ладони в черный песок и, запрокинув голову назад, глядя в синее небо нараспев прокричала:

— Туате аха де Данан — сидх на Эйре.

Купол осыпался искрящимися осколками, а к небесам взмыл поток первозданной энергии. Я упала навзничь, раскинув руки в стороны, и смотрела в бескрайнюю синеву. На губах играла счастливая улыбка, а затем небо стало чисто белым, словно первый девственный снег. Он звал за собой, и я протянула к нему руки.

Глава 26

— Открывай глаза. Я вижу, ты уже проснулась.

Я разлепила тяжелые веки и наткнулась на горящий взгляд черных с зелеными ободками глаз.

— Нита? Почему ты здесь? — горло саднило, и во рту было сухо как в пустыне, — Воды.

Женщина исчезла. До слуха донесся глухой стук и бульканье выливающейся воды. Я задержала взгляд на темно-синем тяжелом балдахине, который закрывал обзор и ниспадал бархатными складками вдоль кровати. Последнее, что помню синее небо и белый свет. Появилась Нита. Она помогла мне приподняться и, облокотившись о подушки, я жадно припала к краю чашки.

— Все. Хватит. — Знахарка забрала чашку, я разочарованно следила за вожделенной чашей в ее руках. — Для первого раза достаточно. Потом дам отвар. Тахока настоятельно рекомендовал отпаивать тебя им, когда очнешься.

— А где он? И почему ты здесь? Кстати где мы? — Я выразительным взглядом обвела пространство.

— Не так быстро самонадеянная тир ши. Ты всех заставила волноваться. И на правах подруги я выскажу все, что думаю. Твой благоверный не скажет тебе ни одного слова упрека. Серебристый демон слишком благороден и скрытен. Что за беспечный, эгоистичный поступок. Твоя отчаянная бравада привела тебя за грань. А знаешь, как тяжело возвращать тех, кто ушел? Не знаешь? Я скажу, безумец, который соглашается на это, выгорает и обычно уходит за грань вместе со спасемой душой. Поэтому лекарям запрещено возвращать, таких пациентов. Если ты не думала о себе, подумала бы о ребенке.

Подруга опустилась на кровать и, вздрагивая всем телом, тихо заплакала, я растерянно гладила ее по руке, а затем твердо сказала.

— Нита я сделала то что от меня требовалось и я не жалею об этом.

— Знаю. Не обращай внимания, я немного не в себе. Мне скоро рожать. Но когда к нам явился Хаято, я не смогла отказать. Он тогда походил на бестелесный и неупокоенный дух. Ты пролежала без сознания семь дней. И даже Тахока не был уверен в твоем выздоровлении. Мы сейчас в Имраме во дворце химерийского хана. Тахока присматривает за ханом. С ним все в порядке, не волнуйся. Я принесу отвар.

Нита вытерла ладонями лицо и, улыбнувшись, поднялась. Она вернулась с серебряным кубком. Без возражений я выпила горький отвар и, наконец, спросила о мужчинах. Нита нахмурилась и, отведя взгляд, уклончиво ответила.

— Схватка с исчадиями искажения прошла не для всех гладко. Кто-то отделался легкими ранениями и ушибами, кто-то тяжелыми и с осложнениями. Как ты и Мурад. Но все хватит разговоров. Отдыхай.

Нита отошла от моей кровати. Я прикрыла глаза и задремала. Знахарка строго соблюдала предписания Тахоки и каждые двадцать минут давла отвар на протяжении двух часов. С каждой минутой слабость отступала, я чувствовала как энергия жизни бежит по венам распространяясь по всему телу. Возвращалась бодрость духа. Я уловила радостные эмоции, а в животе, словно крылышки бабочки трепещут. Я положила руку на живот, и ощутила теплое касание. Мы обе живы! Я счастливо рассмеялась. Подруга удивленно взглянула на меня, а потом широко улыбнулась. Теперь мы смеялись вместе. Внезапно Нита стала серьезной, распрямила плечи и поклонилась. К кровати подошла высокая женщина. Рыжие волосы струились волнами по плечам, на меня смотрели пронзительные серые глаза, в которых читалась теплота и забота. Вжавшись в подушки, я натянула одеяло почти до подбородка.

— Здравствуй девочка моя! — Принцесса Рианнон присела на край кровати и, протянув руку, пригладила волосы, заправляя за уши. — У тебя совершенно спутались волосы. Нита принесите щетку.

— Здравствуйте эри Рианнон.

— Рианнон. Для тебя я просто Рианнон. — Она ласково улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Благодарю Рианнон.

Вернулась знахарка, ее глаза неодобрительно поблескивали, а губы были плотно сжаты, но она молча подала щетку принцессе.

— Спасибо. Нита оставьте нас, пожалуйста. Эйре повернись. Я расчешу твои волосы.

Откинув одеяло, я села спиной к женщине, она медленно водила щеткой по волосам осторожно распутывая запутавшиеся пряди.

— Эйре расскажи, что ты помнишь?

— О чем? — Удивленно спросила я.

— Твои последние воспоминания, ощущения.

— Я запечатала искажение. Освободила поток от проклятья. Потом синее небо и белый свет. Голоса. Много голосов. Там в белом нечто, я видела бабушку и дедушку. Родного дедушку Лугайда. Вместе с ними был Конол. Он счастливо улыбался, но не захотел брать меня с собой. А потом пришел Мурад. Он звал с собой, протягивал руку. А я…, не помню. Помню детский голос и печальные серебристые глаза дракона. — Я замолчала, лихорадочно мелькали мысли и образы, охрипшим голосом спросила. — Дед. Он…. Что с ним?

— Сетанта скончался от полученных ран. Яд чудовищ глубоко проник в тело. Его сожгли шесть дней назад по древним обычаям Тоингрина, как доблестного воина и мудрого короля.

— Я не смогла…, - я судорожно сглотнула и, боясь ответа, едва слышно спросила, — остальные. Что с ними?

— Твой муж и мой сын жив и здоров, если не считать несколько незначительных ран и ушибов. Он быстро оправился. Все эти дни Хаято не отходил от тебя ни днем, ни ночью. И уже его здоровье стало вызывать опасения. Вчера Тахока заставил его выпить снотворное. Сегодня он и мой брат занимаются бумажной работой. Через два дня соберется совет, на котором материк Арморику официально объявят не опасным и пригодным для жизни. Но это все политика. Оставим ее мужчинам. Эрл Бран, мой брат как ты могла уже догадаться, также не пострадал. Мурада серьезно ранило искажение, и этот мальчишка усугубил здоровье, отправившись за грань, — я дернулась, Рианон мягко сжала мое плечо, — сейчас его жизнь вне опасности. Тахока успел вытащить его из межмирья. Он очнулся сегодня, также как и ты. Ваша связь осталась сильна, несмотря на выгоревший источник жизни. Не зря Конол называл вас близнецами. Возможно, она и спасла вас двоих. Из-за грани никто не возвращается.

— А Сваргальф?

— Ликархонт погиб.

Я всхлипнула. Рианнон отложила щетку и, развернув лицом к себе, прижала к своей груди.

— Я скорблю о них с тобой девочка моя. И желаю, чтобы они остались живы. Но боги решили по-своему. Поплачь и тебе станет легче.

Я резко отстранилась от нее, и порывисто размазывая по щекам слезы, непреклонным тоном сказала:

— Я хочу видеть Мурада.

— Не думаю, что это хорошая идея. Хаято не одобрит.

— Я должна его увидеть. Пожалуйста, Рианнон. — Я сложила ладони на груди и смотрела в глаза женщине умоляющим взглядом. — Я могу построить к нему портал.

— Не стоит пугать стражу. Хорошо. — Сомнение на ее лице сменилось решимостью, она грациозно встала и дернула за шелковый шнур, свисающий над изголовьем кровати.

Я села, свесив ноги с кровати, и одернула подол ночной рубашки. В комнату вошли две девушки, а за ними взволнованная Нита. Подруга, уперев руки в боки, смотрела на принцессу с нескрываемым осуждением.

— Могли и завтра сообщить. Юкари нельзя волноваться.

— Эйре в праве знать правду.

Знахарка сокрушенно всплеснула руками, и неопределенно махнув рукой, подошла ко мне. Ворча себе под нос, она помогла мне встать. Девушки быстро одели меня и заплели волосы. В сопровождении Рианнон и Ниты, я шла по коридору, стены которого были украшены майоликой с росписью, а потолок резным стуком, пол покрывали керамические плитки с геометрическим рисунком. Затем через резную арку мы вышли в сад, и я пораженно отметила сходство с дворцом в Кофу. Павильоны, дорожки, чайный дом и пруды с фантанами, даже нефритовый дракон оказался на том же месте, где был в том дворце из прошлого. Мы зашли под арку и снова оказались в коридоре, вскоре мы стояли возле простых деревянных дверей без узоров и украшений. По обе стороны от дверей стояли бореи из личной гвардии хана. Они взирали на нас льдисто-голубыми глазами без выражения и эмоций. Рианнон вышла вперед.

— Эри Эйре желает видеть Великого хана Мурада властителя Химерии.

Один из стражников бесшумно скрылся за дверью, не прошло и минуты, он вернулся в сопровождении женщины. На ум пришел образ снежной королевы из сказки Андерсена. Передо мной стояла настоящая снежная королева — холодные голубые глаза, белая кожа, совершенно белые ресницы, брови и волосы и лишь алые пухлые губы выдавали в ней человека, а не снежную деву. Своеобразная нордическая красота Светозара смотрела на меня сдержанным взглядом без единой эмоции.

— Великий хан примет вас благородная эри. Прошу. Следуйте за мной.

Стражник открыл дверь, и мы зашли в светлую комнату. Я помню ее. В детсве я часто пробиралась в спальню к Мураду, потом к нам приходил Хаято, мы болтали до полуночи и засыпали вместе. Эти воспоминания отдались болезненным уколом в сердце. Я с тревогой смотрела на кровать, где под простыней разметавшись на подушках, лежал мужчина. Подбежала к кровати и, упав на колени, я вцепилась дрожащими руками в ладонь друга, прижавшись к ней лбом.

— Светозара оставь нас. — Голос Мурада звучал глухо.

— Не более пяти минут. Эри не положено находиться в покоях наедине с чужим мужчиной.

Я пропустила едкое замечание мимо ушей и пристально вглядывалась в глаза друга, слезы застилали глаза. Через мутную пелену я видела, как бледные губы Мурада озаряет слабая улыбка. А я шептала бессвязную речь, моля о прощении. Я говорила и говорила, а друг ласково гладил по волосам.

— Я подвела всех. Не спасла….. Прости! Но тогда искажение и я. Оно было единственным. Я чувствовал ее боль и тоску. Я должна была освободить ее. Я забыла о вас. Я так виновата перед тобой, перед ними.

— Я знаю Юля. Знаю. Ты не виновата. Слышишь. Ни в чем не виновата. Мы все заплатили цену за вмешательсво. Не плачь, улыбнись светлячок. Я люблю, когда ты улыбаешься.

Я провела ладонью по спутанным черным кудрям мужчины и попыталась улыбнуться дрожащими губами. Не вышло. Я снова растянула губы в улыбке больше похожей на оскал.

— Врямя для визита истекло. Эри возвращайтесь в свою комнату. Моему мужу необходим покой, так же как и вам.

— Да, я уже ухожу. — Я медленно встала и, расправив плечи, посмотрела в ледяные глаза Светозары.

— Светозара иногда бывает резка, не обижайся Юля.

Я склонила голову прощаясь, как когда-то в далеком прошлом и гордо на негнущихся ногах покинула комнату Великого хана Мурада, властителя Химерии. В свою комнату я вернулась опустошенная и, раздевшись, легла в постель. Подтянув колени к животу, я накрылась с головой одеялом и заснула. Рианнон и Нита оставили меня одну, за что я была им признательна. А ночью пришел Хаято. Он лег рядом и, прижав к своей груди, ласково гладил по волосам и спине. А я ревела в голос, подвывая, оплакивая горечь потерь. Нита как всегда оказалась права. Муж, ни словом, ни взглядом не упрекнул и не сказал, как тяжело далась ему последняя неделя.

Утром меня проведал Тахока. Он смотрел на меня печальными золотистыми глазами, но говорил лишь о моем здоровье и не касался болезненых тем. На мой вопрос, когда я смогу покинуть Имрам, Кирин с отеческой улыбкой ответил, что могу уйти через портал хоть в тот же час. Мое самочувствие не вызывает у него опасений и организм полностью восстановился. Хаято присутствующий при этом разговоре сдержанно улыбнулся. А когда Тахока покинул комнату, я подошла к мужу, который стоял возле окна и, обняв за талию, тихо спросила:

— Может мы, сегодня вернемся домой?

— Не сегодня светлячок. — Муж развернул меня к себе лицом и посмотрел в мои глаза серьезными серыми глазами, продолжил. — Завтра состоится Совет. На него съехались главы и представители глав всех государств Аннвна. Кейко тэнно возложил на меня данные обязательства. А через три дня будет организованно чевствование героев. И мы оба обязаны присутствовать.

— И что в себя включает это чевствование? — Мрачно осведомилась я.

— Официальная часть довольно скучное мероприятие, но необходимое, — поведал Хаято назидательным тоном, и щелкнул меня по носу, как только я отвела глаза, тяжело вздохнув, продолжила внимать, — триумфальное шествие по городу, вручение знаков почета и торжественный ужин. Юля не смотри на меня так.

— Как? — Я посмотрела на мужа невинными глазами.

— Я тоже не особо горю желанием учавствовать в этом спектакле. Это и есть обратная сторона славы. О нашем героическом подвиге говорят на каждом углу. Сплетни, домыслы и много еще чего и ни слова правды. — По губам мужа пробежала циничная ухмылка. — Народ должен увидеть героев воочию, а не то произойдет скандал и волнения. В Химерии, и не только в ней много тех, кому это будет на руку. Поэтому воспринимай чевствование как еще один героический поступок, который оценят по достоинству Великий хан Мурад и Благородный эрл Бран.

— Хаято ты злой.

— Почему же? Я им безмерно благодарен. — Внезапно он крепко прижал меня к себе и, зарывшись носом в мои волосы, прошептал. — Поверь я теперь в неоплатном долгу перед Мурадом до конца своих дней. Он вернул тебя. И я это никогда не забуду. После праздника мы вернемся домой.

— Ты обещал, что мы навестим моих родителей.

— Я не отказываюсь от своих слов. Но в начале я объявлю тебя Эйре мак Лорн сидх Ану своей женой на весь Аннвн, чтобы ни у кого больше не возникало абсурдных желаний. И больше ни шагу от меня, и ни каких условий.

— Я сама не отойду от тебя дальше двух шагов. Хотя нет, я погорячилась. Мне нужна будет свобода передвижения. — Хаято ощутимо ущипнул за бок. — Ай! Больно! Сто шагов, мое последнее условие. Ха-ха-ха. Хаято прекрати. Щекотно! Все сдаюсь! Сдаюсь! Ни каких условий.

А потом мы целовалиь горячо, искренне отдаваясь всепоглощающей страсти без остатка. Вскоре Хаято покинул меня.

Потянулись скучные дни во дворце. Хаято приходил поздно ночью и уходил рано утром. Нита вернулась в Усть-Яшасу. Я не хотела отпускать подругу, но Астар смотрел на меня таким зловещим взглядом, что я не посмела просить ее остаться еще на два дня. Рианнон как могла, скрашивала мое одиночество, но светские обязанности принцессы Тоингрина и Тир-на-Ог накладывали на нее определенные обязательства. Поэтому чаще всего я была предоставлена сама себе. Я по долгу гуляла в саду и сидела на берегу изумрудного озера с водопадом. Правда, он мало напоминал Голубого дракона. Но все же стал для меня любимым местом, где я оставалась наедине с собой и своими мыслями. Иногда компанию мне состовлял Сет, но долго общения с раздраженной беременной женщиной он не выдерживал. К тому же юного туата приняли на службу в гвардию короля Тоингрина, чем он безумно гордился. За время моего безсознательного состояния, он каким-то образом сдружился с Фидой и Айшей. И каждый раз с пылким воодушивлением рассказывал о Фиде и о том какой она превосходный воин. А буквально вчера Сет с сиящим лицом взахлеб рассказал о том, что Фида взяла его в ученики. Фида и Айша изредка навещали меня, но служба в тайном ведомстве не позволяла часто видеться. Мурада я больше не видела. Перед волнующим событием чевствования ко мне в комнату без стука и оповещения вошел Бран, как всегда до безобразия улыбчивый и предусмотрительный.

— Здравствуй Эйре. — Туат переставил стул ближе ко мне, и удобно устроившись, участливо поинтерисовался. — Как ты? Не скучала по мне?

— Я рада тебя видеть Бран. Рианнон сказала, что ты не пострадал. Но за четыри дня ты так и не навестил меня. Я дамала ты забыл обо мне.

— И вот я здесь и готов выслушать тебя маленькая тир ши. Но вначале отругаю на правах старшего родственника. И следовало бы тебя назать. Но сегодня я великадушен и прощаю твой проступок Эйре мак Лорн сидх Ану на сидх Эохайд. — Лицо мужчины стало пугающе серьезным, болотно-зеленые омуты глаз смотрели, пристально вызывая холодок по коже. — Ты рисковала и неразумно отказалась от помощи Сетанты. Но прошлого не изменить. Я горжусь тобой девочка, несмотря на опрометчивый и глупый героизм. Ты истинная дочь богини Ану и королева Тоингрина по праву рождения и крови. Завтра на чевствовании, я объявлю о новой эри Тоингрина и Тир-на-Ог. Я откажусь от венца короля.

— Бран нет. Я отказываюсь. Какая из меня королева? Курам на смех. Ты столько тысячилетий правил страной. Тебя уважают. И я не могу принимать такое ответственное решение, не посоветовавшись с мужем.

— Я обсужу этот вопрос с Хаято, у него есть опыт управления страной. Он является, сыном моей сестры и у него законные права на трон Тоингрина. Ваш союз объединяет два великих дома. Он приведет страну к процветанию. Без королевы кровей сидх Ану мои притязания на корону не законны.

— Так в чем же дело. Найди невесту из побочной ветви сидха Ану и женись. Не вижу проблемы. Столько лет ты обходился без королевы и ни у кого это не вызывало претензий. Бран не дави на меня, я сейчас не в лучшем расположении духа. Меня и так все раздражает. Не нагнетай обстановку.

— Как скажешь Эйре. Однако вопрос останется открытым.

Я возвела очи горе. Разговор перетек на нейтральные темы. Мы еще немного поговорили, затем Бран ушел.

Следующий день прошел в суматохе и остался в памяти бесконечной суетой, хождениями, поклонами и разговорами, искренними поздравления и льстывыми речами, слюнявыми лобызаниями рук и церемониалом, набившим оскомину. За полночь я, повиснув на руке Хаято, добралась до кровати и измученная до предела уснула.

Утром мы простились с Мурадом его женой, Браном и Рианнон. Прощание вышло скомканныи и сухим. Мурад говорил официальным тоном и ни разу не посмотрел на меня. Бран обнял на прощание и велел ждать в гости. Рианнон ласково погладила меня по голове и сказала пару напутственных слов, отчего я расплакалась. Хаято простился с бывшими соратниками и матерью без эмоций на каменном лице не дрогнул ни один мускул. Муж построил портал, и мы покинули дворец Великого хана Мурада.

Эпилог

— Ты ничего не забыл? А цветы для мамы?

Я в который раз взволновыным взглядом осмтрела Хаято. Перед тем как явить мужа на суд бдительных родителей, мы переоделись в привычную одежду моего мира. Когда мы зашли в гипермаркет, я пожалела о том, что у нас не действуют магические амулеты. На нас глазели, и оборачивались все кого мы встречали. Народ смотрел на наш наряд с недоумением и любопытством, в глазах некоторых людей читалось осуждение. А некоторые приняли нас за сумашедших ролевиков или косплееров. Одна девушка с розывыми волосами даже попросила сфоткаться на память. Этот поход по магазинам я не забуду до конца жизни. Хаято на все и всех взирал с неизменным хладнокровием и величеем персоны королевских кровей. Вообщем муж произвел фурор среди всех присутствующих представительниц прекрасного пола всех возрастов. Положение дел не изменила и смена имиджа. Тепер. Хаято выглядел этаким загадочным иностранцем, и мои соотечественницы провожали его восторженными взглядами. Меня вначале раздражало такое повышенное внимание, но потом мои мысли заняли подарками для родных и волнение как родитетели отреагируют на мужа и мое деликатное положение.

И вот мы стоим возле железной двери моей родной квартиры. Я, нервничая, кусала губы, попровляла волосы и разглаживала несуществующие складки на сарафане. Наконец я подняла руку к кнопке звонка и остановилась в нерешительности. Хаято нажал кнопку за меня. Я обернулась, одарив его возмущенным взглядом, он приподнял уголки губ, изображая виноватую улыбку, но в глазах ни капли раскаяния. Из-за двери послышался голос сестренки.

— Кто?

— Это я. Юля.

Щелкнул замок, и дверь распахнулась настежь. На пороге стояла Дашка, коротко остриженные волосы, окрашенные в голубой цвет, забавно топорщились в разные стороны, она смотрела на меня расширенными от удивления зелеными глазами секунд пять, а затем с визгом повисла на шее. Васька, жмуря неестественно зеленые глаза, тоже вышла меня встречать. Она сидела с царственным видом и ждала своей порции ласки.

— Юлька! Почему не позвонила. Мы бы тебя встретили на вокзале. Партизан! Заходи. А это кто? — Дарья отстранилась и теперь смотрела поверх меня.

— Это мой муж Хаято. Знакомтесь. Хаято — это моя сестренка Дарья.

— Здрасте! А он по-русски понимает?

— Здравствуте Дарья, я рад с вами познакомиться. — Хаято слегка поклонился приветствуя.

— Офигеть! Как складно шпарит по нашенски. А вы кто по национальности?

— Даша! — Я прервала сестру и взяла инициативу в свои руки. — Впусти нас для начала в дом, накорми, а потом уж допрос учиняй. Где твои манеры? Кстати, а где родители?

— Родаки в магазин свалили. — Сестра пропустила нас внутрь и поспешила на кухню, я нагнулась погладить кошку, почесывая ее за ухом, окликнула сестренку. — Даш возьми пакеты.

Я попыталась забрать пакеты у мужа, но он решительно перешагнув порог, вежливым и в то же время твердым тоном сказал:

— Дарья покажите, куда поставить пакеты.

— Хаято обувь сними. Вот. Надень тапочки. — Я достала из тумбочки тапки и сама переобулась.

Потом я провела экскурсию по нашей маленькой трехкомнатной квартирке типовой планировки и, оставив мужа в зале предварительно включив телевизор, ушла помогать сестре. Она засыпала меня вопросами, и я рассказала правду, опуская щекотливые моменты.

— Пипец! И ты собираешься там жить? Там же средневековье и медицина не вызывает доверия. А тебе еще рожать. Может, останетесь здесь.

— Даша женщины и в средние века рожали.

— Ага. И смертность превышала рождаемость. — Гнула свою линию Дашка. — Нет бы, какой нибудьвысокотехнологический мир с космическими кораблями, бороздящими просторы вселенной. Вот туда я согласна отправиться и то из чистого любопытства. А жить там это же сумашедствие.

— Аннвн не чужой для нас мир. Бабушка родилась на Аннвне и у нас там родственники. Я полюбила его, у меня там друзья, школа и ученицы.

— Все равно не айс. Кстати я решила после школы уехать в Москву учиться. Мама одобрила, а отца мы решили поставить перед фактом. Он очень болезненно пережил твой переезд. А когда узнал, что ты вышла замуж не представляешь, что здесь было. Так что держись! Папочка очень зол.

— Спасибо, очень мило с твоей стороны, — я язвительно улыбнулась и вышла из кухни с чашками в руках.

Мы пили чай с тортиком в зале, я показывала Хаято фотографии. Муж внимательно разглядывал снимки и слушал мои комментарии. Иногда Дашка встревала в наш разговор и делилась забавными на ее взгляд историями из детства, краснея, я, шикала на нее. Хаято смотрел на наши шутливые препирательства заинтерисованным взглядом и со снисходительной улыбкой на губах. В двери повернулся ключ и щелкнул замок, послышались шаги и строгий голос мамы.

— Даша у нас снова гости? Я же просила тебя не приглашать никого.

Дашка прижала палец к губам и вышла в прихожую. Я нервно облизала губы и крепко сжала ладонь Хаято. Сестренка с загадочной улыбкой остановилась в дверях, подняв руки вверх, указала на нас и торжественно произнесла:

— Пабам. А вот и сюрприз. Юлька приехала в гости и не одна с мужем.

Повисло молчание. Родители застыли с непередоваемым выражением на лицах как на картине Репина «Не ждали». Первая отмерла мама. Я со слезами кинулась в ее объятья. Потом я обняла отца. Он скупо улыбнулся, похлопав по спине, отстранился, и сурово сведя брови к переносице, сухо спросил:

— Дочь не представишь нам своего мужа?

— Ах. Да, — спохватившись, я обернулась к Хаято, — мама, папа, — это мой муж Хаято Сэйрю — Эохайд. Хаято — это моя мама Диана Львовна и мой отец — Даниил Сергеевич.

— Я очень рад нашему знакомству. Юля много рассказывала о вас. — Хаято почтительно поклонился. — Я приношу свои извинения за позднее предложение и соизволение на брак с вашей дочерью. По традициям моего народа Юля моя истинная половина. Теперь же я хочу соблюсти обычаи русского народа. Я смиренно прошу Вас благословить наш брак.

- Кхм, кхм. — Папа прочистил горло в замешательстве, все же ему впервые кланялись и просили руку дочери в такой витьеватой форме, и пртянул руку. — Добро пожаловать в семью.

Мама улыбнулась и обняла меня за плечи. Мы пили чай, говорили и говорили. Я не стала пока говорить правду отцу. Потом на кухне, когда готовили обед, я посоветовалась с мамой, и она обещала сама аккуратно ему все рассказать.

Вечером мы с Хаято гуляли по набережной нашего маленького городка стоящего на берегу Волги. Я показывала ему достопримечательности, а после мы сидели в кафе и смотрели на закат над рекой. И в этот момент я ощущала себя самой счастливой женщиной на планете двух разных миров.



Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Эпилог