Тот ещё подарочек [Вера Павловна Окишева Ведьмочка] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Вера Окишева Станция «Астрея» Тот ещё подарочек

Пролог

Сложно выбрать подарок на совершеннолетие внучке, особенно если у неё и так всё есть. Шиямата скептически оглядела пышный алый бант, поправила его холёной белой рукой. Очень хотелось, конечно же, угодить. Желиана Шияна обожала свою единственную внучку. Души в ней не чаяла и выбирала подарки как для себя, от чистого сердца, совершенно бескорыстно, не глядя на стоимость презента, лишь бы сюрприз удался. К сожалению, иной раз приходилось делать оглядку на невестку, которую сын разве что на руках не носил, так сильно был в неё влюблён. Скромная, недалёкая, закомплексованная и вся из себя домашняя землянка совершенно не подходила умному, обаятельному и сногсшибательному Коширу. Но как бы ни старалась Желиана, сын упорно игнорировал намёки матери на более достойную партию.

Поморщившись, как от зубной боли, шиямата постаралась не думать о плохом. Сын упёртый, как и она. Весь в мать. Поэтому и не стоило на него давить, только упрямее становился. Оставалось лишь подождать, когда он пресытится простотой Тамары и наконец переключится на кого другого. Шиямата ждала вот уже девятнадцать лет и надежду терять не собиралась.

Но стоило отдать должное невестке — дочь у неё уродилась замечательной и такой похожей на Желиану. Это грело душу уже немолодой женщине. Скоро седьмой десяток разменяет, а дочь, Яшана, увы, надежды не оправдала, зато сын не сплоховал. Мария достойная замена. Настоящая янара, будущая шиямата.

Сложив руки на животе, блондинка в деловом стильном костюме бордового оттенка, подчёркивающего идеальную белизну безупречной кожи, очередной раз придирчиво оглядела подарок для внучки и кивнула подопечным, чтобы запаковывали в специальный контейнер. Так ценный груз будет доставлен в целости и сохранности. Мария, несомненно, оценит щедрость бабушки по достоинству.

Глава 1

Мария

— Твою ж медь! Нонарский мат мне в уши! Это что за подстава?

Ругательства вырвались сами собой. Вот честно, я не хотела, но это утро меня решило добить окончательно! Мало того, что я ночью плохо спала из-за предстоящего бала (папуля решил организовать его мне назло, уверяя, что я сама не знаю чего хочу и потом его ещё благодарить буду за устроенный праздник, а мама откормила меня своими вкусными пирожками так, что я еле влезла в платье, в котором должна сегодня появиться в тронном зале), так ещё и любимая бабуля решила разбудить меня своим подарком ни свет ни заря. Я не сразу сообразила что за шорохи в моей спальне, даже испугаться успела, пока не узнала личных телохранителей, которые пытались бесшумно втащить внушительного размера коробку в подарочной обёртке. Сама бабулечка предусмотрительно прислала лишь сообщение, решила не прилетать так рано. Мудро. Папа бы точно не пришёл в восторг, узнав, что по его территории рассекают бабушкины подручные.

Итак. Вот оно! Прекрасное утро моего совершеннолетия! Где же я так проштрафилась, что Провидение решило меня наказать? Самое кошмарное, что это ещё только полшестого утра. Мне уже страшно доживать до вечера. Если у всех настолько бурная фантазия, как у моей бабы Желианы, то всё, я лучше из спальни выходить не буду. Из окошка посмотрю на то, как мой день рождения празднуют.

Что делать? Как быть? Это просто катастрофа какая-то галактического масштаба! И папуле не нажалуешься, скандал будет мегазвёздным. Я не любила, когда бабушка с папой ругались, потому что вечно прослойкой вставала между ними. И вот сейчас я должна что-то придумать и спасти своих родителей от потрясения. А идей нет, ведь мои телохранители уже видели подарок и, конечно же, папе доложат, стоит ему проснуться.

— А-а-а!!! Да почему всё так неправильно-то!

От бессилия затопала ногами и готова была волосы рвать на голове. Утром совершенно не выходило придумать что-то гениальное и простое. Как избавиться от подарка, пока никто о нём не узнал? Обратно точно не вариант отправлять. Бабушка обидится. Оставить нельзя, да и без надобности мне он. Ситуация просто ужасная. Бабушка с таким же успехом могла бы главной жрице Нонара прислать унжирскую «Камасутру» с пиратским переводом!

— Что делать-то? — спросила я пустоту спальни, а точнее свой собственный подарок, упакованный в герметичный контейнер, возле которого валялась красочная упаковка. Лучше бы я её не снимала, нервные клетки целее были бы.

Поправив лямку топика, взбила волосы пятернёй. Времени катастрофически мало, поэтому забралась на кровать, руками стала шарить в поисках коммуникатора. Лучше позвонить подругам. Они мне точно помогут. И вообще, если что, скажу, что это их добро. Нужно всегда иметь пути отступления. Так меня бабушка учила, а папа намекал. Так что если ничего не придумаю, буду стоять до последнего, что ЭТО не моё. Тут мой взгляд упал на пышный бант подарка. М-да. Дилемма. Бант не снять, придётся открывать контейнер, а отпечатки пальцев оставлять нельзя. Папа очень подозрительный тип. Наконец я нащупала стальной корпус комма и, плюхнувшись на кровать, сначала позвонила Лизе. Она у нас девушка сердобольная, вечно спасающая мир, и фонтанировала идеями похлеще своей матери, которую мой отец на дух не переносил. Махтаны вообще больная тема для него, хотя наши с Лизой мамы состояли в дружеских отношениях, прямо как мы с ней. И в этом вопросе мужчин никто не спрашивал.

Чуть подумав, набрала Дарью. Двоюродная сестра Елизаветы имела талант художницы, что было крайне почитаемо среди моего народа. Бабушка даже купила одну из её картин и повесила в зале для важных встреч как весомый аргумент посетителям трижды подумать, глядя на кровавые разводы кисти талантливой младшей Дорош, прежде чем о чём-либо умолять грозную, но мудрую шиямату. Картины у Дарьи выходили впечатляющие, мрачные, депрессивные, я бы даже сказала — пугающие. Хотя сама она была вполне себе милой девчонкой, увидев её даже не подумаешь, какие демоны у неё в голове. Ладно, мы с Лизой уже привычные и знали: если Даша залипла, смотря на какого-то красавчика, это не значит, что она в мыслях предаётся горячим фантазиям. Нет-нет. Можно лишь посочувствовать бедняге и надеяться, что в этот раз его не дикие животные загрызли в лесу. В общем, все странности Дорош я объясняла наличием унжирской крови. Так вот, Дарью я с умыслом позвала, если быть честной. Творческая личность и всё такое.

После того как подруги пообещали приехать, я немного успокоилась. Теперь у меня появилась надежда, что я выкручусь из сложившейся ситуации. Хорошо что телохранители упаковку не снимали и точно не знали, что мне принесли. Знали бы, сами себе руки оторвали, иначе это сделает отец.

За время ожидания девчонок осмотрела контейнер, почитала инструкции, впечатлилась продуманностью конструкции. Прикинула, сколько он мог весить. Выглянула в коридор, утопающий в зелени цветов в красочных горшках. Мама любила растения и везде их расставила, по всей резиденции. Даже дворецкий махнул рукой, не желая перечить жене наместника. Он умело переставлял напольные горшки так, что они практически не бросались в глаза, пока маме не вздумается добавить что-то новенькое. Вообще, жизнь в нашем доме — это тихое противостояние между мамой и дворецким, бывшим подопечным самой шияматы. Но Гри мне нравился, он был молодым, темпераментным, пока никто из родителей не видел, хотя и казался чопорным и своевольным. Чистокровный шиянарец имел безупречный вкус, всегда стильно одевался в строгие деловые костюмы, подчёркивающие его подтянутую, статную фигуру. И мнилось мне, что без его помощи бабушка не смогла бы тайком от отца преподнести мне ТАКОЙ подарок.

Полюбовалась на своих телохранителей, тихо беседовавших у окна, делая очередные выводы. Второй этаж немного обнадёживал, к тому же у меня имелся просторный балкон! Тарион только-только поднимался из-за горизонта, окрашивая всё в золотистый цвет. Листва зелёного сада фоном вставала за спиной вышколенных мужчин, мимо таких мышь не пробежит, всё же придётся воспользоваться их услугами, а значит, упаковку нужно вернуть на место после того, как подруги появятся.

Побродив перед контейнером, решила, что стоит переодеться в спортивный костюм, поэтому зашла в гардероб. Нужно было что-то неброское, но практичное, так как моя внешность альбиноса слишком привлекала внимание, опять же я личность публичная, и меня знал каждый первый на планете, тем более в столице.

Когда появилась Лиза, я уже себя настолько накрутила, что не могла даже толком объяснить зачем её позвала. Просто открыла дверь, втащила подругу в апартаменты, одновременно хлопнув по индикатору замка, чтобы телохранители не успели ничего рассмотреть.

— Ты с ума сошла, что ли? Куда ты меня тащишь? — возмущалась за моей спиной Лиза, а я упорно тянула её за руку в спальню.

— Твою эскадрилью, — прошептала подруга, вылупившись на мой скромный подарочек от любящей и всё понимающей бабулечки. — Это что за хрень? — перешла она на углублённый русский. Наши мамы были для нас одной «малой родиной», поэтому я тоже владела углублённым русским, но по этикету пользоваться им не могла. А жаль. Очень хотелось.

Лиза вытаращилась на меня так, словно это я ей подарок на совершеннолетие приготовила, которое было год назад. Даша среди нас самая младшая, ей всего шестнадцать, и я вдруг подумала, а не погорячилась ли я, приглашая её к себе. Хотя ситуация требовала кардинальных решений, а она всё же на четверть унжирка, ей многое прощалось.

Ответить Елизавете я не успела, в дверь опять позвонили и пришло сообщение на комм от телохранителей, что шия Дорош прибыла. Стоило только о ней подумать! Итак, подруги в сборе. Проводив Дарью, я заблокировала дверь в спальню и навалилась на неё спиной.

— Это кто? — Дарья была, как всегда, лаконична. Ей, кстати, повезло больше, чем мне, она уродилась брюнеткой, а не в отца альбиносом, как я. Всё же гены папули сильные, о чём часто упоминала бабуля, в открытую этому радуясь.

— Не знаю. — Я пожала плечами, так как совершенно не представляла, кого мне прислали в подарок, стенки у контейнера толстые и звуки не пропускали.

— Как это? — тут же возмутилась Лиза, и меня это взбесило.

— А вот так! — рявкнула на неё, тыча пальцем в сторону контейнера. — Сюрприз от бабулечки на совершеннолетие!

— Звездануться можно, — тихо прошептала Дарья, приближаясь к контейнеру. — Ну и бабка у тебя, совсем отчаянная.

— Ну да, есть такое, — тихо вздохнула, не видя смысла оправдывать шиямату. Как выражалась мама, у бабушки Желианы тараканы в голове большие и усатые. Но ближе к делу. Пора уже заставить подруг выдвигать хоть какие-то идеи. — Не представляю, как отец отнесётся к подарку. Точно разразится скандал.

— Ты лучше о матери подумай, — вскинулась Лиза. — Её же Кондратий хватит, если она это вот увидит!

Я давно заметила, что Лиза любила мою маму, кажется, даже больше чем свою. Она часто жаловалась на несдержанность своих родителей, которые чем старше становилась их дочь, тем меньше скрывались. Словно у меня здесь всё по-другому! Всё так же. Только если раньше не понимала, почему мне нельзя зайти в закрытую дверь, возле которой караулили телохранители, то теперь сама близко не подходила, когда слышала подозрительные стоны. Страсть в крови манаукцев и такие оперы дело привычное, но Лиза считала иначе. Для неё моя мама всегда и во всём пример, аж ревниво порой. Но стоило признать, что моя мама стала эталоном скромной жены и безупречной матери на Новомане. Её все любили, я тем более. А вот Линда Махтан женщина стальная, напористая, дерзкая, а ещё безумно красивая и сексапильная. В свои сорок она сохранила стройную фигуру и соблазнительные формы. А ещё она была остра на язык и хитрая, как лисица. Мне она нравилась своим бесстрашием, хоть и хрупкая землянка, но не боялась гнева моего отца. А отец в гневе — это конец света. Лучше его не злить, если мамы нет рядом.

— Ладно хоть бантом всё прикрыто, — флегматично отозвалась Дарья, придирчиво оглядывая живописную картину. — Фантазия у шияматы что надо, — поделилась она своими соображениями. — Сразу виден творческий подход.

— Как вообще шиямата до подобного додумалась? — не унималась поборница нравственности, которая не могла спокойно видеть чужие мучения.

Если подумать, то во всём виделась моя вина. И кто меня за язык тянул тогда! Ведь знала, что бабушка готова выполнять любой мой каприз. Я поморщилась, словно лимон съела, нехотя окинула свой подарок недовольным взглядом и призналась девочкам

— Я как-то обмолвилась, что хочу выйти замуж за землянина! — Кошмар, как давно это было. Мне тогда как раз шестнадцать исполнилось. Пора любви и романтики. Сейчас-то понимаю какую глупость ляпнула. — Бабушка тогда сказала, что это отличная идея, ведь от землянина у меня больше шансов родить, — закончив признание, жалостливо взглянула на Елизавету. Все надежды у меня только на неё. Она же альтруистка, главное разжалобить её посильнее, а то что нудная порой, так это от жизни тяжёлой в доме, полном порока.

— Да ну! — усмехнулась Дарья, возвращаясь к кровати, где вольготно разместилась, забираясь с ногами. — Мой отец утверждает, что стопроцентное попадание только от манаукцев. Сперматозоиды агрессивнее, живучие.

Точно, её отец врач, поэтому самая маленькая среди нас самая и умная. А я ещё переживала, что растлением несовершеннолетних занимаюсь, приглашая её сюда. Она, поди, в учебниках и на видео роды уже видела. Я так даже боюсь об этом думать.

— Возможно, я не спорю, — решила продолжить я свои оправдания. — Суть ведь даже не в этом, а в том, что тогда я была влюблена в Дикарта из «Твенти фо». — Подружки фыркнули, так как страсть к певцу у меня хоть и была яркая, да быстро завяла, правда, оставив неизгладимый след в каждом, кому я, влюблённая фанатка, изливала душу. — Может, помните, он с группой в галактическом турне давал концерты у нас на Новомане?

Это был невероятный концерт. Я в ВИП-ложе в окружении телохранителей, что может быть прекраснее? Ни Лизы, ни тем более Даши со мной не было, потому что им Дикарт не нравился, а насильно мил не будешь, поэтому «тащилась» я по нему в гордом одиночестве. Эх, но мне не привыкать. На этом лирическое отступление в воспоминания закончилось, и я указала девчонкам на контейнер, добавив:

— И вот подарок мне на восемнадцатилетие. Землянин. И ни капли не похожий на Дикарта.

— Ну да, не похож, — согласилась со мной Дарья.

Я бы ещё поняла бабулю, если бы она запомнила про какого именно я тогда землянина намекала! Может, стоило прямо указать? Я нахмурилась, глубоко задумавшись. Ведь и вправду интересно, что было бы, если бы я чётко объяснила свои требования к мужу! Для шияматы нет ничего невыполнимого! Что же это я так продешевила-то? Ведь даже сейчас не прочь была бы пообщаться именно с солистом «Твенти фо»!

Но тут Лиза напомнила о себе, заставляя выплыть из романтических фантазий.

— Девочки, да вы хоть понимаете, что будет, когда кто-нибудь узнает о нём!

В очередной раз забывшись, она некультурно ткнула пальцем на молодого землянина в прозрачном пластиковом контейнере, скованного по рукам и ногам алой лентой. Причинное место стыдливо прикрывал шикарный бант, но ни для кого не осталось секретом, что невезучий парень совершенно обнажён. Такой недвусмысленный намёк от бабули о прямом назначении её презента. Лучше бы стриптизёра прислала, всё хоть культурно-развлекательная программа. Я грустно вздохнула, покачав головой.

— Где она его и достала-то? — тихо проворчала, недовольно поглядывая на землянина. — Точно же не на Шиянаре. Значит, специально покидала планету.

И вот надо было так бездарно потратить своё время. Хоть бы красавчика какого нашла. Так нет же! Землянин, конечно же, был хорош собой, только слишком крупный. И нос сломан! Мой айдол юности, Дикарт, отличался безупречными чертами лица, субтильной фигурой, длинными золотистыми волосами до плеч, а этот… Метра два роста, брюнет с выдающимся квадратным подбородком, на губах клейкая лента, глаза карие и злые, грудь волосатая. Я снова передёрнула плечами, глядя на жёсткие чёрные волоски. Хоть бы привели его в надлежащий вид перед тем как дарить. Никакой эстетики. На что вообще бабушка надеялась? Вот честно? Для себя, что ли, выбирала? Совершенно не мой тип.

— Может, отпустить его? — выдвинула очевидный вариант решения проблемы Дарья.

— Ага, отпустим, а он побежит жаловаться на нас в Совет Союза и будет нам межрасовый скандал.

— Нужно узнать добровольно он тут или нет. Позвони бабуле, пусть объяснится, — продолжала сыпать советами Дорош.

— Даша, так и по нему видно, что его никто не спрашивал. И отпускать его никак нельзя. Маша, звони шиямате, пусть объясняет откуда его взяла! — в приказном порядке выдала мне Лиза, но я лишь покачала головой.

— И что я ей скажу? Прости, бабуля, мне не понравился твой подарок? И где этот подарок потом окажется? Подсказать? Бабуля с межрасовыми скандалами не шутит. У парня два выхода: или молчать всю свою жизнь, или смерть.

— Ужас какой, — тихо вздохнула Дарья, прижав руки к груди, и взгляд у неё стал такой мечтательный.

Мы с Лизой переглянулись. Совсем забылась, опять кодовое слово для вдохновения нашей художницы произнесла.

— Дашка, чего опять замечталась? — толкнула её локтем сестра.

— Да так, — отмахнулась от неё Дарья. — Идея для картины одна пришла: ночь, лес, чёрная сырая земля и кровь, вытекающая из разбитой головы мужчины. Его остекленевший взгляд обращён к звёздам, и бессмысленная жизнь закончилась, душа покинула бренное тело. А он такой молодой. Ему бы жить да жить.

— Кто о чём, — пробормотала я, усаживаясь рядом с нашей кровожадной мечтательницей на кровать.

Это хорошо, что парень ничего не слышал, то-то бы впечатлился перспективами стать знаменитым. Лиза тоже присела на кровать. И вот сидим, сверлим взглядом беснующегося в контейнере обнажённого смуглого землянина с алым пышным бантом на бёдрах. Хорошо сидим, мысли думаем. И тут Лиза стала травить душу своими причитаниями:

— Ой, девочки, чует моё сердце, пришёл армагеддонец откуда не ждали. Шиямата специально пытается твоего отца подставить. Это надо было додуматься до такого!

Помолчав, она откинулась на локти, не отрывая взгляд от парня. Я же ждала дельных идей. Самой ничего в голову не лезло.

— Нет, определённо нужно что-то решать! — опять заговорила Махтан, садясь прямо и хлопая ладонями по коленкам. Верный знак, что Лиза на пути спасения мира. Даже камень с души спал, хоть ещё ничего она дельного и не сказала, лишь причитала: — Спасать страдальца, да так, чтобы потом никому не прилетело.

— Он там не задохнётся? — флегматично обеспокоилась Дарья. — Труп, конечно, проще прятать, но, может, не будем доводить до крайности?

Я тут же вскинулась, за кого это она шиямату принимает!

— Да какой труп! Бабуля всё продумала. Там у него и кислородный баллон на несколько дней и терморежим, чтобы не умер от переохлаждения.

Дарья присвистнула, а я замолчала, когда старшая подруга погладила меня по плечу, успокаивая. И всё же Лиза права, мама не поймёт такого подарка. Отец ещё может и извернёт всё в шутку, а мама… Проблема!

Тут дверь в спальню открылась от аварийного кода, а мы повскакивали со своих мест, заслоняя спинами контейнер от всё замечающих взоров вошедших телохранителей.

Эсам Лимайн, Лизин охранник, встал напротив неё, сложив руки на груди, и сканировал недовольным взглядом упаковку подарка под её ногами. Этот жгучий брюнет сильно бесил Елизавету тем, что вечно её за ребёнка принимал, и каждый раз отчитывал. Отношения у них особо не складывались. И самое смешное, что оба боролись за морально-нравственные устои. Казалось бы, вот оно то, к чему вечно стремится Лиза, да только явно не готова она примерять на себя статус легкомысленной девицы, не знающей о правилах приличия и этикета. Не знаю даже, за что он так с ней.

— Я так и знал, — многозначительно бросил Эсам, опуская взгляд алых глаз на Махтан, которая дерзко ответила ему, повторив его позу.

— И чего это ты опять знал?

— Шия янара, с вами всё хорошо? — учтиво поклонившись, уточнил мой телохранитель Стемп Мартан, отвлекая от очередной перепалки эмоциональной парочки.

Сейчас Елизавета особенно была похожа на мать: тот же овал лица, небольшой задорный носик, копна чёрных волос, такая же хрупкая фигурка на фоне высокого и крупного Эсама. Её отец выбирал самого лучшего из своих подчинённых, я это подслушала, когда папа маме то ли рассказывал, то ли ябедничал. Вот тогда-то у меня и появилось сразу два телохранителя: первосортные профессионалы и очень преданные, правда, не столько мне, сколько отцу. Я воззрилась на Стемпа, манерно откинула волосы за спину, надменно приподняла подбородок, недовольно покачала головой.

— Ну всё, теперь папа точно будет в курсе, — поделилась я своими мыслями с подругами.

— Нам трындец, — пробормотала Дарья, и мужчины разом посмотрели на неё.

— Почему сразу трындец? Мы ни в чём не виноваты! — тут же взялась оправдываться Махтан. — Это всё шиямата. И вообще, — накинулась она на моего Мартана, словно это он во всём провинился. Уважаю, сама обычно делегирую такую ответственность кому-нибудь, лишь бы крайней не оказаться, — где вы были, когда коробку доставляли! Вы что, её не проверили? — шипела на моего телохранителя Лиза, а я грозно свела брови.

Как же далека Махтан от дворцовых интриг, раз спрашивала о подобном. Но я не стала вмешиваться, посмотрим, что ответит Стемп. Тот выпрямился, непростительно близко подошёл ко мне, нависая горой. Я машинально отступила назад, прижимаясь спиной к прохладной поверхности контейнера. Задрав голову, в изумлении воззрилась на альбиноса, потеряв дар речи от такой наглости. А Стемп даже не смотрел на меня! Его интересовало исключительно содержимое контейнера!

Налюбовавшись на голого землянина, он медленно опустил лицо, напряжённо вглядываясь в мои глаза, чуть помедлил и, наконец, отступил, дав мне вздохнуть полной грудью. Твою ж медь! Это что сейчас было?

— Подарок доставила личная охрана шияматы, — спокойным голосом стал объяснять Стемп, а я даже не слушала, пытаясь приструнить расшалившиеся нервы. Нет, вы только подумайте. Вошёл в моё личное пространство! Что за дерзость?

— Не было возможности проверить, — продолжил говорить телохранитель, обращаясь уже к Елизавете. — Вы же понимаете, что наместник лояльно относится к шиямате, а правительница Шиянара всем сердцем любит янару, и причин для дополнительной проверки просто не было.

— Но теперь, как вы видите, появились! — возмутилась Лиза, кивнув головой на землянина, который уже не дёргался, а затих, подозрительно глядя на мужчин.

Пора уже хоть что-то решать. Скоро родители проснутся!

— В общем, — подытожила я, останавливая гневные нападки Махтан на покорно склонившего голову Мартана, — нужно прийти к какому-то одному рациональному решению, как незаметно выставить контейнер из моей спальни.

Лиза просто не понимала, что не стоило давить на Стемпа, выдающегося представителя выходцев с Шиянары. Обычно молчаливый исполнительный альбинос казался мягкотелым и добрым вкупе с огромным ростом и безэмоциональным лицом, но я видела, как он беснуется, когда что-то идёт не так, как запланировано им. Так что лучше его не доводить. Прислуга это тоже хорошо уяснила, как и я.

Дарья, усевшись на кровать, кидала на моего телохранителя подозрительно мечтательные взгляды, и это меня на секундочку отвлекло. Неужели и его уже расчленила ночью в лесу? Манаукца практически невозможно покалечить, если только выстрелить из бластера.

— Вам стоило сразу обратиться к нам.

Неожиданный выпад со стороны Эсама я не могла проглотить, но тут на него накинулась Лиза, спасая своего телохранителя от моей кары. Вот честно, что сегодня за день? Все сошли с ума? Что позволяют себе телохранители? Как вообще могут обращаться ко мне столь неуважительно? Я ведь не абы кто! Я янара! Наследная внучка самой шияматы, на минуточку!

Я разозлилась, честно. Еле сдерживала себя. И если бы не Лиза, точно бы приказала Стемпу проломить нерадивую голову брюнета. Каков нахал! Да и мой не лучше. Как посмел заходить в мою спальню без разрешения? Остан, наверное, стоит за дверью, караулит.

— И что бы вы сделали, обратись мы к вам сразу? Парень явно не виноват в том, что его поймала шиямата. Ещё и неизвестно откуда она его похитила.

— Мы бы решили этот вопрос, защищать вашу репутацию и честное имя наша работа! А вы своим недоверием подрываете наш статус!

Мы разом с Лизой закатили глаза. Ох уж этот статус. Как дети носятся со своими рейтингами, аж тошно уже. Вот честно. Нормальные здоровые мужчины, а переживают за любой потерянный процент репутации.

— И нечего вздыхать. Вы же просто не понимаете, насколько ценные для нашего народа!

Это Эсам зря сказал. Напоминать нам о том, что нет ничего более значимого на Новомане чем мы, первые полукровки, не стоило. Нам об этом все талдычат. Это наше клеймо на всю жизнь. Мы с Лизой были самыми оберегаемыми и завидными невестами.

Тут мой взор зацепился за склонённую голову Дарьи. Волосы чёрной занавесью скрыли лицо, руки сцеплены в замок. Несложно догадаться, как и её ранили слова Эсама. Как бы печально это не звучало, но она порченая кровь. На четверть унжирка, поэтому…

— Забирайте подарок, и чтобы глаза мои его больше не видели! — рявкнула на Лимайна, злясь на его бестолковость.

Впервые была солидарна с Лизой, что её телохранитель напыщенный идиот. Так ранить чужие чувства и даже не извиниться! На Дорош больно смотреть. Ведь ей не найти фаворита среди манаукцев, только среди землян.

— Берите пример с Дарьи! — неожиданно для всех закончил Эсам, указав на девушку, притихшую на кровати, которая удивлённо, как и мы с Лизой, заморгала, уставившись на руку брюнета. — Женщина должна быть скромна и полностью доверять мужчине решать проблемы.

— Ха, — изумлённо выдохнула Лиза, не зная что и сказать. Для нашей самостоятельной Махтан это был удар ниже пояса. Я видела, как она сдерживалась от очередного высказывания, явно желая сберечь ранимую душу сестры. Но и согласиться с телохранителем, значит, признать поражение.

— Если бы мы знали, что вы не убьёте землянина, а просто выпустите его на какой-нибудь станции, то, конечно же, доверяли бы вам! — Взяла слово я, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

— Выпустим, янара, — кивнул Эсам, а Стемп, отодвинув меня за плечи, обхватил контейнер и, приподняв над полом, шагнул к выходу.

Я тут же заблокировала дверь, закрыв её собой.

— Ты что, собрался вот так вот вынести его из моей спальни? А вдруг маму встретишь? — возмутилась тугодумству альбиноса.

Эсам закрыл глаза, и как-то подозрительно шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он что, разозлился?

— Ши Мартан, давай его через балкон, я поймаю, — выдвинул своё предложение брюнет, а я опять чуть не взвыла.

— Нет! — зашипела на мужчин. — Слишком много кто может увидеть! Уже практически шесть! Сегодня же бал, народ в резиденцию со вчерашнего вечера прибывает!

— Предлагаю его вытащить из контейнера, так он меньше места займёт. Спрячем до вечера, а вечером, после бала, уже придумаем как его вывезти с планеты. Заодно неплохо узнать откуда он, — выдвинула предложение Дарья, продолжая нас всех удивлять. — А в контейнер красиво уложим цветы. Если кто и доложит наместнику про посылку от шияматы, то, увидев цветы, ничего подозрительного в них не заметит, да и твоя мама обожает пионы.

— Отличная идея, шия Дорош, — похвалил Дарью Эсам, смущая её ещё больше.

— Я схожу за одеждой и закажу вам завтрак, — взял инициативу Стемп. — Увезём его в столике, спрячем в подвале до вечера.

Я даже рот открыла, чуть не ляпнув, что в подвале же нет обычных комнат, только карцеры и допросные, но сдержалась. Травмировать подруг не стоило.

— Да так я и поверила! — вскинулась Лиза, не подпуская Эсама близко к контейнеру. — Вы его, наверное, хотите по тихой грусти прикопать в ближайшем лесочке! Нет землянина — нет проблемы. Так что запомни, если хоть волос упадёт с его головы, я вам такое устрою! — пригрозила Лиза и тут же чинно отошла от контейнера, словно не она только что своей грудью защищала мой подарок.

Или это она для проформы, чтобы задеть Эсама? Странные всё же у них отношения. Я вот один раз сказала Стемпу и всё. Точно знаю, что землянин будет жить, как и где меня не касается, но руки-ноги останутся целы.

— А он точно не сбежит? — уточнила Дарья со своего насиженного места на моей кровати, а мужчины подарили ей такие акульи улыбки, что я пожалела ущербного, если он вздумает бежать. Такой выходкой он просто развяжет им руки.

Мужчины покинули нас, а мы вновь уселись на кровать, глядя на землянина.

— И всё же интересно узнать, как он попался в руки шияматы, — протянула Лиза.

Я кивнула её словам. Очень интересно. На вид парень явно не хрупкий цветочек. Проституцией вроде как не занимался, хотя тут я судить не бралась, просто так казалось. Мы втроём с любопытством рассматривали землянина, который дёргал вызывающе подбородком и пытался испепелить нас взглядом. Странные эти земляне, неужели до сих пор не понял, что он у манаукцев, а мы, хрупкие девушки, в разы сильнее его, среднестатистического мужчины. Конечно же, если он не крутой боец спецназа, у тех подготовка совершенная иная.

— Я не думала, что мужчины все одинаковые, — задумчиво протянула Лиза.

— Строение у многих однотипно, разница лишь в размерах и степени развитости мускулатуры. Именно мышцы отвечают за фигуру. У нонарцев строение скелета немного лишь и отличается, — флегматично отозвалась Дарья, делая снимки землянина на свой коммуникатор. Мы с Лизой поглядели на неё, ожидая объяснения, а Дорош пожала плечами и уткнулась в экран комма. — Потом нарисую его, фактурный.

Вновь воззрившись на брюнета, мы с Елизаветой попытались его оценить. По сравнению с манаукцем, парень был мелковат, но с развитой мускулатурой, как и говорила Дарья, но вот чтобы впечатлить… И эти волосы на груди… Брр-р.

Губы у него плохо проглядывались из-за клейкой ленты. Нос прямой, сломан на правый бок, большие карие глаза под густыми бровями. Волосы короткие, но не по-военному стриженные, чуть длиннее. Подбородок гладко выбритый, без новомодной бородки. Татуировок я не усмотрела, как, впрочем, и украшений. Даже уши не проколоты. Не мажор, если разобраться. Кто же он тогда?


Йохан

Как Круифф угодил в такую западню, он сам себе объяснить мог с натяжкой. Да, он всю жизнь нуждался в деньгах, так как из-за своего взрывного характера выше простого электрика подняться не мог. Поэтому хватался за любую возможность подзаработать, считая, что настанет тот день, когда удача ему улыбнётся. Йохан Круифф не чурался грязной работы, но никогда не опускался до проституции. НИКОГДА! Эту черту он не посмел бы переступить! Проще почку продать, чем так унижаться!

Теперь же, обнажённый, с позорным бантом на бёдрах, он ненавидел ту высокомерную сучку, которая его упекла в стеклянный гроб! Модифицированная извращенка обманом заманила его, пообещав хорошо заплатить за ремонт обычного кухонного блока! А он и рад стараться, согласился, не заметив сальных взглядов блондинки с алыми глазами. Как вообще он мог подумать, что у такой богатенькой гадины нет крутых специалистов. Ведь были же в её окружении мужики, не только бабы, так чего дёрнуло блеснуть своими умениями!

Модифицированные извращенцы схватили его, стоило лишь переступить порог гостиничного блока, раздели догола, вымыли. Так его ещё никто в жизни не унижал! Никто! Как посмели прикоснуться к его сокровенному, словно и не мужики! Должны же были понимать, как это подло с их стороны. Если бы бабы вымыли, может, не всё так пакостно показалось! Тьфу, мерзость! До сих пор Йохана передёргивало от воспоминания о чужих мужских руках на своём теле.

Круифф никогда не был толерантным ко всяким там меньшинствам, считая их глубоко больными людьми. Мужик должен оставаться мужиком до конца! Поэтому чувствовал себя поруганным. Его гордость осмеяна, а честь растоптана!

А как хорошо начинался день. Он отпахал ночную смену в ремонтном цехе погрузочного отсека, перетаскивая вручную тяжёлые детали от роботов, получил свои кредитки и готовился вечером повеселиться с друзьями в баре, пропустить бокальчик дешёвого эля. С лёгким сердцем вышел на основную работу. Спокойно стоял на стремянке, прокладывал провода пожарной сигнализации, насвистывал весёленькие мотивчики, а тут эта подёргала за штанину и, мило так улыбаясь, предложила десять тысяч кредиток за непыльную работёнку. Ведь сразу почувствовал подвох! А что ещё ожидать от манаукцев? Отказал, причём вежливо, так как за спиной эффектной блондинки стояли хмурые и суровые ребята в защитных костюмах. Тут, как говорится, не до шуточек, да и блондинка не отставала и отговорки, что работы много, не помогали. Согласился, втайне радуясь, что поднял заоблачную цену. Десять тысяч кредиток! Это же месячная зарплата грузчика.

Круифф знал, что бесплатный сыр лишь в мышеловке. Развели его, как глупую и слепую мышь. Но проститутом он не собирался быть. НИ ЗА ЧТО! После пробуждения он чего только себе не надумал о том, что будет дальше, воображая мрачные комнаты, кожаные ремни, цепи, плети, да много ещё чего, но точно не девичью спальню в мягких пастельных тонах. Всё такое светленькое, розовенькое. Много мягких игрушек на кровати, и хозяйка этого царства невинности копия той стервы альбиноски, которая заточила его в стеклянный гроб. Молодая, белая вся, только глаза и губы алые. Пижама, кстати, тоже розовая, с рюшечками.

Круифф выдохнул, вновь оглядывая спальню, задаваясь вопросом где это он. Точно не станция «Астрея», за окном покачивались деревья, как на голограмме релакс-комнаты, и виднелся голубой кусочек неба. Планета! Йохан осознал, в какую западню угодил. Его украли манаукцы и увезли к себе на планету!

Разозлился ли он? Да он был вне себя от ярости! Он надеялся, что сможет сбежать. Да с любой станции легко и просто улететь, но не с планеты! Да он в жизни не был ни на одной из планет. Что за дикари эти манаукцы? Украсть живого человека, чтобы подарить сопливой малолетке в сексуальное рабство.

Но что ещё непонятнее оказалось для Йохана, так это удивление на лице молодой альбиноски. Она, сняв упаковку, даже попятилась от контейнера. Что, не ожидала увидеть его? Думала, что её мать, или кто она ей, прислала красавчика помоложе, какую-нибудь модель, сладкого мальчика?

Жаль, звук не проникал сквозь толстые стены контейнера, очень хотелось узнать, кому она названивала, кидая на него недовольные взгляды. Да, Йохан никогда и не слыл угодником женщин, но ещё ни одна не жаловалась. В баре на него часто вешались подвыпившие девахи, желающие жаркого и грубого перепихона. А эта точно не такая. Высокая, стройная, с длинными белоснежными волосами, плащом прикрывающими точёные плечи. Алые глаза, обрамлённые не менее белыми ресницами, прятались под густой прямой чёлкой. Жуткие всё же они, альбиносы. Йохан часто их видел на станции, но вот так вот близко никогда не рассматривал. Губки у девчонки оказались пухленькими и яркими, словно помаду не смывала даже на ночь, но Круифф знал, что у манаукцев у всех алые губы, даже у мужиков.

Девушка органично смотрелась в своей спальне, такая же чистенькая, светленькая, только недовольная. И Йохан сам не понимал, почему его это злит. Взгляд её нечеловеческих глаз царапал по мужскому самолюбию. Ну ничего, стоит ей только выпустить его из этой стеклянной ловушки, он покажет ей, всё выскажет! Она ещё пожалеет, что смотрела на него так надменно, презрительно, ещё и плечами передёргивала от брезгливости. Наверное, никогда настоящего мужика голым не видела, только своих слюнтяев мажоров, маменькиных сынков, которые никогда сами и не работали.

Но когда в спальне появилась ещё одна молодая девчонка, тоже манауканка, только брюнетка, Йохан невольно сглотнул. Они же не собрались устраивать оргию? Но когда и вновь прибывшая на него взглянула с неподдельным изумлением, понял что нет. Правда, ясности это не внесло. Затем появилась ещё одна брюнетка. Теперь на него смотрело уже трое совершенно молодых манауканок, явно о чём-то спорящих. А та, что помладше, бесстыдно его рассматривала, приблизившись к контейнеру. Её взгляд прошёлся как ножом по натянутым нервам. Никакого стыда, только любопытство и неприкрытый интерес. Развратницы! Спор девчонок очень быстро сошёл на нет, и они уселись напротив Круиффа на кровати. Мужчина мысленно представлял, как расправится с этими несносными девчонками, как отшлёпает их по задницам, чтобы в голову больше не приходила мысль красть землян. Руки так и чесались наказать негодниц. Но тут появились новые лица. Йохан совсем растерялся. Два амбала — альбинос и брюнет — совершенно не вписывались в придуманную оргию, к которой никак не мог подготовиться Круифф. Нет, нет, только не опять. Они же не собираются сделать с ним это вновь? Он не выдержит очередного позорного мытья! Сразу в морду будет бить, стоит им хоть немного ослабить путы на руках.

Но это всё планы, пока же за стеклом происходило непонятное. Девчонки заслонили собой обзор, но мужчины манаукцы были их выше на целую голову и беспрепятственно рассматривали заключённого в стеклянный саркофаг Круиффа и, что удивительно, недовольно хмурились. Что, и им пришёлся не по нраву? Ха-ха-ха! Стерва по ходу прогадала с его выбором, тут явно кого-то смазливого ждали. Даже для этих, нетрадиционных. Тьфу, пакость!

Йохан мысленно злорадствовал и даже успокоился, когда мужчины стали сначала ругаться с девчонками, а потом и вовсе ушли, а манауканки опять сели на кровать, чтобы вновь пялиться на него с любопытством. Как же хотелось узнать, что они задумали.

Девчонки, к слову сказать, абсолютно разные. Альбиноска, переодевшись с серо-розовый спортивный костюм, не утратила лоска породистой стервы, постоянно то поджимала губы, то кривила их в презрении. Свободный крой синей туники практически полностью скрывал фигуру брюнетки постарше, но Круифф не сомневался что у неё аппетитное, уже полностью сформировавшееся тело. Чёрные брюки обтягивали стройные, длинные ноги в простой спортивной обуви. А вот младшая поразила буйством красок в своём одеянии: разноцветная футболка, ярко-жёлтая кофта, ядрёно-зелёные шорты и высокие ажурные из золотой нити сапожки на тонкой подошве. Именно она среди всех казалась самой привлекательной, более хрупкой, с утончёнными чертами лица. Золотые украшения девчонок были на вид весьма дорогими, хоть Йохан и не разбирался толком во всех этих цацках.

Ожидание надолго не затянулось, в комнату вернулся альбинос, толкая перед собой сервировочный столик, накрытый настоящей белоснежной скатертью! Подобное только в кино показывали. Круифф сглотнул, поглядывая на аппетитную яичницу и стакан с соком. Простой едой, оказывается, питались богачи. Мужчина представлял, что и за завтраком они предпочитали креветок, устриц и море игристого вина, как показывали в блокбастерах.

С появлением брюнета, держащего в руках одежду, девушки оживились, да и альбинос отошёл от контейнера и перестал нервировать Йохана своим ничего не выражающим взглядом. Круифф прекрасно осознавал, что против этого амбала он бессилен, но упрямо готовился к схватке, считая, что лучше не сдаваться до конца, чем добровольно позволить над собой издеваться.

Когда манаукцы подошли к его клетке и начали открывать, Йохан считал минуты, морщась от того, как выползают из него питательные и кислородные трубки. Послышался щелчок, а затем передняя крышка с шипением отъехала в сторону, удерживающие путы исчезли, и Круифф от неожиданности упал в подставленные руки альбиноса.

Замычав, Йохан попытался вырваться, встать, лягнуть побольнее красноглазого извращенца, но вторая пара рук схватила ещё крепче и удерживала, пока альбинос оперативно натягивал на него брюки, что-то глухо ворча себе под нос, с силой пихая ноги Круиффа в штанины.

Девчонки, встав на кровати, внимательно, с нескрываемым интересом следили за процессом. Та, что постарше, охала, прижимая руки к груди, жалобно что-то говорила на манаукском. Помладше, приподняв брови, с ухмылкой встала на носочки, не желая ничего пропустить. Лишь блондинка стояла вполоборота и делала вид, что её нисколько не интересует, что творят манаукцы с Йоханом. Вот только глаз не отводила, и это лицемерие бесило мужчину.

Глава 2

Мария

И чего Лиза так переживала за землянина, словно о нём сейчас не заботились, одевая, а ноги выдёргивали. Ой, ну подумаешь, синяки останутся. Шрамы украшают мужчин, даже таких невзрачных, как мой подарочек. В сравнении с моим телохранителем он теперь казался совсем уж плюгавым каким-то. Ни ростом, ни габаритами не вышел. Ой, бабуля, не понимала я тебя. Зачем ты мне прислала такой подарок? Какие мотивы преследовала? Сомневаюсь, что хотела побыстрее правнуков, папуля точно за такое не простил бы. Я для него до сих пор маленькая принцесса, которая только и может что в куклы играть. А вот в глазах бабули они теперь у меня такие должны быть.

Страшно даже представить что будет, когда я на Шиянар прилечу на её юбилей. Шестьдесят лет для женщины это большой срок. Но бабушку старой назвать язык не поворачивался. Она у меня ещё ого-го, следит за собой, молодится. Но я-то знала, что она устала и хотела видеть меня на своём месте. Меня с детства готовят к правлению Шиянаром. Целая планета будет в моём распоряжении, тысячи жизней, невероятная ответственность за каждого.

— Чего зависла? — тихо шепнула мне Лиза, возвращая из тяжёлых дум. Как бы я ни храбрилась, но боялась своего будущего. Мне всё время казалось, что я не справлюсь, подведу всех. Вот только отказаться уже нельзя, ставки сделаны, и никто не позволит мне выйти из игры.

Пока я предавалась своим далеко не радужным думам, землянина полностью одели, и он стоял всё ещё с лентой на губах, гипнотизируя взглядом яичницу.

— Накормите его, — приказала я телохранителям, махнув рукой, показывая, что могут забрать всю еду.

— Надо ему рот освободить, — тут же спохватилась сердобольная Елизавета, а Дарья уже что-то рисовала в своём планшете, полностью абстрагируясь от реальности.

Я немного завидовала ей. Она, в отличие от нас с Елизаветой, была свободной от обязательств, чужих надежд. Витала в собственном мире, творила, создавая шедевры, купалась в лучах славы. После того как её картину приобрела шиямата, каждая уважающая себя шиянарка считала своим долгом приобрести творения младшей Дорош, вот только ушлая мать Дарьи так просто картины не продавала, порой устраивала целые онлайнаукционы. Единственным чем была обделена Даша, так это вниманием мужчин. Манаукских мужчин, если быть точной. Хотя чего это я! Ей же ещё рано!

Я смутилась от того, что забыла о возрасте Дарьи. Однако ситуация может кардинально измениться, стоит ей стать взрослой. Унжирская кровь — не вода и делала юную Дорош притягательно красивой.

— Мы сами, — прозвучал строгий голос Эсама, и я обернулась к ним, отрывая взгляд от нашей художницы. В изумлении приподняла брови, глядя на то, как Лиза прорывалась к землянину, которого держали телохранители. Лимайн выставил руку, не позволяя моей подруге прикоснуться к мычащему подарку.

— Знаю я ваше «сами», отдерёте вместе с кожей. Тут нужна нежная женская рука, чтобы не было больно, — настаивала на своём Лиза.

Я закатила глаза, наблюдая, как она ворковала с землянином, приговаривая на общем земном, чтобы он потерпел совсем немного. Аккуратно подцепив уголок, Махтан начала процесс снятия ленты. Землянин, конечно же, терпеть не стал, и я не выдержала. Лиза словно не видела, что только усугубляла ситуацию своими сюсюканиями. Времени и так в обрез, чтобы нянчиться с землянином. Я подошла к ним, обогнув столик, отстранила подругу и, крепко ухватившись за уголок ленты, резко дёрнула. Мужчина взвыл, но Стемп зажал ладонью ему рот, а второй сжал горло.

— Заткнись, если не хочешь, чтобы сюда сбежался весь дворец, — процедил он угрожающе.

Я от неожиданности с удивлением замерла, чувствуя непонятный трепет, смятение.

Скажи он таким тоном лично мне, я бы струхнула, даже несмотря на то что я янара, и никто не смеет угрожать мне. Наши со Стемпом взгляды встретились, и я совсем растерялась. Только сейчас осознала, что меня охраняли настоящие мужчины, а не бездушные слуги. Даже стыдно от воспоминаний своих проделок и выходок, ведь сколько раз пыталась сбежать от них, сколько устраивала истерик, сколько крови попортила, но они всё стерпели.

— Не бойся, мы ничего плохого тебе не сделаем, — щебетала рядом Лиза.

Я же всё не могла оторвать взгляд от Стемпа. А он мне нисколько в этом не помогал, лишь удивлённо приподнял белые брови и склонил голову набок, словно молча спрашивал что случилось.

И вправду, а что, собственно, произошло? Почему я странно себя веду? Моргнула, затем ещё раз и перевела взор на подругу, которая ласково гладила землянина по плечам. Это что вообще такое? Это что за нежности?

— Давай ты поешь и расскажешь откуда ты, чтобы вечером мы могли тебя отвезти домой.

— Я с «Астреи» и требую, чтобы вы сейчас же отпустили меня! — Голос у подарка был грубоватым, низким, с рычащими нотками.

— Немедленно не получится, — с улыбкой возразила ему Лиза, а я не понимала, чего она с ним любезничала. — Это опасно, нельзя чтобы кто-то видел тебя. А вот вечером мы незаметно отвезём тебя домой, договорились?

— Отвезём? — переспросил её Эсам.

Я вот тоже этот момент не совсем уловила, но когда Лиза так выразительно взглянула на меня с блаженной улыбкой, а Дарья жадно ждала моего ответа, явно готовая взорваться от счастья, стоит только мне сказать заветное «Да», и я вдруг поняла, что это же отличный шанс!

— Только не это! — предупреждающе покачал головой телохранитель Махтан, а я покивала ему в ответ.

— Отвезём, — холодно, не терпящим возражений голосом, как у папы, подтвердила слова Елизаветы.

Подруги тихо и тоненько запищали, а я не удержалась от улыбки. Наконец-то мы хоть на время сбежим с планеты. Настоящее приключение, и куда! «Астрея» — это же легенда наших семей! Это место, где жили наши родители до того, как переселились сюда. Даже больше, это место нашего зачатия! Я просто не могла туда не полететь. Да я ради этого готова землянина хоть на руках нести к скайту!

Нашу радость не могли убавить даже хмурые взгляды телохранителей. Не выполнить мой приказ мужчины не могут, пусть и полетим с эскортом, но полетим! О, это самый лучший подарок на моё совершеннолетие — побег!

Елизавета тут же принялась разрабатывать план, а точнее, выуживать информацию у землянина как, собственно, он попал к шиямате. Ситуация, в которой оказался Йохан, до смешного прозаична. Неудачный для него момент, случайный взгляд моей бабули, и как итог — сопротивление бесполезно. Если бы сам не пошёл, его бы выкрали подопечные шияматы, потому всё должно идти строго по её задумке. Осталось понять какой именно. Я всё больше сомневалась в эротическом подтексте подарка. Тут крылось что-то иное, но тем не менее последствия расхлёбывать мне, хорошо что не одной, а в компании лучших и единственных подруг.

После обвинительной и даже угрожающей речи Йохана его стало даже жалко — он сам не понимал в какую ловушку угодил. И правды открывать ему никто не спешил, да и зачем пугать его ещё больше. В глаза бросалось как сильно натерпелся землянин: дёрганый какой-то, даже ел нервно жуя, рассказывал, махая руками, тыкал в мою сторону вилкой. Правда, Стемп её потом отобрал, и Йохану пришлось постараться, отвоёвывая столовый прибор обратно. Лиза помогла, пообещав моему телохранителю, что землянин больше не будем им угрожать. Круифф хмуро кивнул, подтверждая её слова, и замолчал, видимо обидевшись. Я же величественно сидела на кровати, закинув ногу на ногу и, сложив руки на груди, думала. Парень не был проститутом, даже не стриптизёр, его оскорбляла сама мысль, что его приняли за кого-то подобного и преподнесли мне подарком. Зачем его мне подарили? Неужели Лиза права и эта провокация моему отцу предназначалась? Вроде бы только-только отношения с бабушкой стабилизировались, и она даже улыбаться стала маме. Печально, если дело обстояло именно так. Я устала уже от ругани, недомолвок, истерик и прочего. Взрослые, словно дети, забывали о своих обязанностях и ответственности, помня лишь о своих правах и положении. Ни бабушка, ни отец будто не замечали, как страдала я и мама.

Тут опять позвонили и сообщили, что доставили цветы. Десять больших коробок заняли практически половину спальни! Ими занялась Дарья, укладывая цветы в контейнер, который специально для неё положили на пол. Дорош от помощи отказалась, и я решила послушать, что ещё интересного поведает Йохан, а тот повествовал о непростой судьбе обычного электрика, рассказав о том, как ночью подрабатывал в ремонтном цехе погрузочного отсека. Сетовал на то, что прогресс катился в чёрную дыру, потому как автоматы ломались, а вместо ремонта их заменяли дешёвой рабсилой. Сейчас очень многие земляне хватались за любую работу, чтобы накопить на свой билет в жизнь, а точнее, на планету Анна. Пять лет назад её открыл первый пограничный отряд «Галактического патруля» под командованием капитана Шалорта, гордости всех манаукцев. Но планета находилась очень далеко от территории Земной Федерации, и новым переселенцам предстоял длительный перелёт в анабиозе. Немногие решились стать пионерами, но больше было тех, кто просто физически не мог заплатить за проезд, да и он для них мог оказаться билетом в один конец, а дальше неизвестность. Но Йохан не боялся ничего и всем сердцем мечтал там оказаться.

Я даже не сразу сообразила к чему такие откровения, пока Махтан, проникшись чужим горем, чуть не согласилась его туда доставить.

— Нет! — мотнула я головой под слаженный вздох облегчения телохранителей. — Только «Астрея»! На билет кредитов дадим, но сами не полетим, — уже мягче стала объяснять Лизе, которая поняла, что чуть не сглупила.

Нам нельзя было попадаться в руки унжирцев и прочих ненормальных, считающих нас инкубаторами для новой расы высшего порядка. А как докладывали отцу, такие «гениальные» мысли витали и среди землян. Вольным мыслителям удалось переманить многих в свою веру о высшем существе. Поэтому я и отказалась везти землянина так далеко от дома. Как бы ни были наши телохранители идеальны в своём ремесле, как бы ни были неуязвимы, но они не бессмертные, и мы тоже.

Лиза извинилась и продолжила разговор с Йоханом, а я, задумчиво скользя взглядом по собравшейся в моей спальне компании, вдруг заметила, что Стемп и Эсам не сводят глаз с Дарьи, которая с головой ушла в составление букета. Я тоже присмотрелась и мысленно присвистнула. Дорош не просто перекладывала цветы, а создавала картину.

— Что это? — тихо спросила у Дарьи, когда приблизилась к контейнеру ближе.

Розовые пионы шли фоном для разноцветных роз, складываясь в необычный и завораживающий орнамент, который словно скручивался, но как-то неправильно.

— Разрушающаяся ДНК, — отозвалась Дорош, а затем словно поняла что сотворила, смутилась, виновато оглядывая нас, обступивших её шедевр. — Ой, простите. Я увлеклась.

— Что вы! — стал успокаивать её Эсам. — Продолжайте, шия Дорош. Это невероятно красиво.

— Мощно, — добавила Лиза, приглядываясь вместе со мной.

В этом вся наша Дарья. Даже ДНК и та разваливающаяся. Зато красиво, тут Лимайн не солгал. Юное дарование, приободрённое нашими заверениями, продолжило создавать шедевр из цветов, а Стемп убрал опустевшие коробки из-под них. В спальне витал нежный, сладковатый аромат, слегка круживший голову.

Всё же как необычно начался мой день рождения, но самое увлекательное меня ждало после навязанного отцом бала.

— Я всё! — радостно возвестила Дарья, поднимаясь с колен и отряхивая руки.

Телохранители очень осторожно переставили контейнер, придвигая его к стене, и отошли к нам полюбоваться получившейся необычной картиной смерти макромолекулы.

— Теперь точно родители ничего не заподозрят, — с облегчением произнесла я, а потом приказала Стемпу, указывая на успокоившегося и заворожённого картиной Дарьи Йохана. — Уберите его поскорее в подвал, и так, чтобы о нём никто не прознал.

— Обязательно, — поклонившись, заверил меня мой преданный альбинос и грубовато подтолкнул землянина к столику, объясняя, как его будут прятать.

— Ну что, по домам? — предложила я подругам, так как всем нам предстояло еще собраться на бал, а заодно подготовиться к побегу на «Астрею». Заговорщически друг другу улыбаясь, мы попрощались и я, наконец-то, осталась одна. Упала на кровать и потянулась. Как же здорово всё сложилось. Уже сегодня я смогу исполнить свою детскую мечту — пожить как обычные люди, снять на время груз ответственности и обязанностей, оторваться на полную катушку!


Гри

Поправляя безукоризненно белую манжету мужской сорочки на правой руке, Гри Бурель краем глаза заметил странную активность телохранителей янары. Не то что это было чем-то необычным, так как наследница шияматы весьма деятельная личность с фантазией и безграничными возможностями из-за своего высокого положения, но почему-то в день её совершеннолетия, когда в резиденцию стекалось огромное количество гостей, это вызвало подозрение. Да и с чего бы сразу двум телохранителям везти перед собой столик и не в сторону кухни.

Оглядев просторный коридор, альбинос отошёл от зеркала и незаметно проследовал за Стемпом и Останом. Те добавляли подозрения своими нервными оглядываниями, однако так и не смогли заметить преследования. Вызвав лифт, они вошли в его кабину вместе со столом. После закрытия дверцы на индикаторе высветилась цифра минус два. Итак, что же они забыли в подвале, где только камеры и допросные? В данный момент жильцов на этом этаже не было, даже крыс и тех нет, так кого же они решили покормить? Затаившись за кадкой шикарного куста фикуса, Гри дождался, когда телохранители вернутся на этаж и прошагают мимо, в сторону апартаментов янары. Столик они благополучно передали роботу, чтобы тот отвёз его на кухню. Интересно.

Дворецкий за столько лет проживания в резиденции уже привык чувствовать себя хозяином огромного дворца, поэтому посчитал своим долгом спуститься в подвал и проверить. Правда, он не был готов увидеть в одной из камер развалившегося на лавке землянина, который при появлении Гри сел, нервно сжимая колени.

— Ты кто такой? — дерзко бросил неизвестный дворецкому, и у того белая бровь изогнулась в изумлении.

— У меня к вам встречный вопрос. Кто вы и как проникли в резиденцию? — пока еще дружелюбно парировал Гри, хотя подозрения уже роились в голове. Он был в курсе того, что ранним утром янаре доставили большую коробку — подарок от шияматы. Пришлось повозиться, чтобы выполнить просьбу бывшей покровительницы. Затем принесли несколько коробок из цветочного магазина. Гри, скрепя сердце, пропустил курьеров после тщательного досмотра, даже проследил, чтобы они не попались на глаза уже проснувшемуся наместнику.

— Это вы у вашей блондинистой королевы спросите. Шиямата её зовут, — нагло и самоуверенно бросил ему из камеры смертник, явно не осознающий, что подобными высказываниями подписывал себе смертный приговор.

Гри прикрыл глаза и шумно выдохнул. Но не слова землянина разозлили альбиноса, а разочарование, ударившее кулаком под дых. Он почувствовал себя преданным своей бывшей покровительницей. Гри так надеялся, точнее, был чётко уверен… Но вот теперь стоял и смотрел в глаза… кого? Соперника? Неужели шиямата для своей внучки выбрала вот этого? Но почему? В чём провинился Гри? Неужели она засомневалась в его преданности?

Сжав руки в кулаки, альбинос не чувствовал, как короткие ногти болезненно впивались в плоть. Никто не посмеет встать у него на пути, даже неприкосновенная и многоуважаемая шиямата. Никто не заберёт то, что уже принадлежало Бурелю.

— Ты её никогда не получишь! — предупредил альбинос землянина. — Тронешь её, я тебе все пальцы сломаю, — процедил на манаукском, прекрасно осознавая, что неизвестный его не понимал. И не надо было, чтобы знал. Достаточно того, что это решил Гри.

Развернувшись на каблуках, Бурель покинул подвал, пребывая в сильном раздражении. Нужно выяснить подробности, а для этого расспросить телохранителей. Они явно пытались скрыть нахождение постороннего на территории резиденции, а значит, заговорят, если их припугнуть и прижать к стенке.


Мария

Через час ко мне пришла мама, и я с лёгким сердцем показала ей подарок от бабули. Её восторг стал мне наградой за все переживания, однако во мне зародились сомнения насчёт Дарьи. Неужели у неё есть способность влиять на окружающих посредством своих творений? Вот что такого особенного в контейнере, наполненном до отказа розовыми пионами с захватывающим рисунком из роз? Странное волшебство 3D-иллюзии заставляло зависать меня каждый раз, стоило только взглянуть на неё.

Вот и на маму подействовало, и даже на отца, хотя он и по сомневался для проформы, уточняя, точно ли подарок от бабули. В доказательство показала поздравительное послание шияматы, и все поверили. Правда, папа оценивающе окинул меня взглядом и спросил почему я в спортивном костюме. Вот я клуша! Папу так просто не проведёшь. Промямлила, что собиралась на пробежку и разленилась. В это отец поверил с лёгкостью. Обидно! Я на самом деле не настолько ленива, чтобы принимать подобные утверждения за чистую монету.

Родители вручили мне подарок, поздравили с днём рождения, расцеловали в обе щеки. Я с трепетом открыла бархатистую коробочку, к своему восторгу обнаружив бриллиантовый гарнитур, безупречно подходящий к моей диадеме, которую мне положено носить на торжественные мероприятия.

— Это на сегодняшний вечер, — предупредил отец, потрепал по голове и приказал переодеться к завтраку.

Родители удалились, а я подскочила к зеркалу, примеряя эту красотень. У меня были различные колье, но скромнее, намного скромнее этой ажурной вязи из драгоценных камней. Оно отлично лежало на груди, которую я оголила, сняв кофту, оставшись в одном топе. К платью идеально, решила я и успокоилась, что хоть сегодня буду выглядеть по — настоящему взрослой.

Убрав подарок в специальный сейф-шкаф в гардеробе, я сделала пару снимков картины Дарьи и позвала Гри. Выслушав от него поздравления с днём рождения, приказала расставить цветы в зале, а также оформить огромный букет пионов для мамы и отправить его в родительскую спальню.

— Они прелестны, — произнёс наш дворецкий, вставая ко мне спиной и рассматривая картину Дарьи.

Я же подошла ближе, любуясь не столько цветами, сколько им. Как же ему шли чёрные строгие костюмы. Он в них такой элегантный, подтянутый, стильный. До сих пор непонятно, как шиямата могла отпустить его. Но по законам пари, выигранного моим отцом, любой мужчина вправе покинуть Шиянар по собственному желанию. Если честно, я думала, желающих будет много, но это не так. Единицы оставили свой родной дом, Гри один из них. Как ему удалось устроиться на службу к отцу — ещё одна тайна для меня, однако папа ему безоговорочно доверял, вменив в обязанность охрану резиденции, в которую мы с недавних пор переехали. Но наш загородный особняк мне нравился больше. Вдали от посторонних глаз, спрятанный за высокими деревьями, с шикарным бассейном, кортом, конюшней, да чего там только не было, и всё это постепенно выстраивалось здесь по настоянию нашего внимательного дворецкого.

Я обернулась к Гри, и наши взгляды встретились. Лёгкая и вежливая улыбка коснулась его губ. Тень от чёлки скрыла наполовину его глаза, и они таинственно блестели. Я сегодня сама не своя, определённо, потому что моё сердце второй раз за день странно себя вело вблизи мужчины. Видимо, проснулись гормоны. Иначе объяснить своё смущение я не бралась. Тонкий аромат мужского парфюма невесомой лентой окутывал меня, тревожа. Я не могла отвести глаз, давя в себе порывы прикоснуться к дворецкому, чтобы понять, что же тянет меня к нему. На влюблённость это не похоже. Я читала миллионы историй, и внутри меня не порхали бабочки, и не было взрыва сверхновой. Просто натянутые канаты и сладкая грусть в душе. Это всё запреты. Да, наверное, дело в них. Ведь сладок запретный плод, а я не могла себе позволить забыть кто я. Я янара. Я надежда на лучшее будущее не только Шиянары, но и всей Манаукской Федерации. На мне лежал тяжёлый груз ответственности, но губы чуть-чуть покалывало, как и кончики пальцев.

Гри первым опустил взор, и мне даже легче дышать стало. Я сглотнула, прикрыв глаза, но тут же распахнула их, на миг задохнувшись, словно меня облили ледяной водой, когда услышала вопрос:

— Дорош картину собирала?

— Что? — ахнула и даже отошла назад от ставшего враз опасным дворецкого. Он или прозорливый, или же сообщник шияматы. Но в любом случае это чревато разоблачением!

— Я должен извиниться перед вами, янара. Я честно не знал какой подарок прислала вам шиямата. Я виноват перед вами и постараюсь, чтобы никто о нём не узнал.

Фух! Я мысленно выдохнула, выходя из квантовой суперпозиции. Вот честно, я была ни жива ни мертва, зато теперь просто астероид с души свалился. Бурелю я верила, потому что ему верил отец, а тот отлично разбирался в людях.

— Как ты узнал о нём? — Хотелось немного подробностей.

— Проследил за вашими телохранителями, спустился в подвал и лично пообщался. Неприятный тип, — поделился своим мнением Гри, разрядив обстановку.

— Не то слово, — усмехнулась в ответ, вспоминая землянина.

— Я позабочусь о нём, — повторил дворецкий, а я остановила его взмахом руки.

— Не стоит. Я сама позабочусь о нём после бала. Просто не рассказывай о нём никому, особенно отцу, кажется мне, что бабуля завела очередную игру и желает потрепать ему нервы. Я хочу оградить его от переживаний.

— Я понял, янара. Но можно узнать, как именно вы думаете позаботиться о землянине?

Я долго мерила взглядом Буреля, который выглядел вроде бы и услужливым, по лицу эмоций не прочесть, вот только что-то тревожило меня, что-то тёмное в его алых глазах, тяжёлое.

Малодушно вновь воззрилась на картину Дарьи.

— После бала отвезу его на личном скайте на станцию «Астрея». Оттуда его украла бабушка. Хочу замять скандал, который он может раздуть из-за её выходки.

— Вы решили сами лететь?

В голосе его таилось беспокойство, но не осуждение.

— Не переживайте, я буду не одна. Со мной летят телохранители, Елизавета Махтан с ши Лимайном и Дорош, — кивнула я картину.

Дворецкий хохотнул, а я удивлённо на него взглянула. Что за вольности в моём присутствии?

— Кажется мне, что дело не в землянине, — очень ласково пожурил меня Гри, а я, прикусив губу, смутилась. Неужели он настолько хорошо меня знал?

— Возможно, — уклончиво отозвалась в ответ.

— Я прослежу, чтобы про вашу вылазку никто не узнал, — с поклоном заверил меня дворецкий и оставил одну размышлять над его словами.

Итак, у меня еще один сообщник. Помощь Буреля может быть бесценной. В его руках сконцентрирована внутренняя власть резиденции, и кто, как не он, мог скрыть наш побег. Вот только зачем ему это? Он же фактически предавал отца. Или помощь янаре в маленькой шалости не относилась к грубейшим проступкам?

Размышляя над этим, впустила прислугу, которая забрала контейнер. Вскоре на прикроватной тумбочке, а также на журнальном столике появились вазы с пионами. А чуть позже пришли визажист, парикмахер, стилист, принесли платье и начался ад. И как некоторым нравится, когда вокруг них толпа народу крутится, что-то всем надо, за волосы дёргают. А ведь приходилось стоически терпеть, потому что маме идея с балом понравилась сразу, и моё мнение отцу безразлично, пока его хвалят и пирожками подкармливают. Так что оставалось мне лишь вздохнуть поглубже и терпеть, терпеть и терпеть. Ничто не должно нарушить спокойствие отца и вызвать в нём подозрение. Я очень хотела побывать на станции, так что ради этой цели даже попробовала улыбнуться, чуть не перепугав знавших мой характер слуг. Эх…

Впервые я не скучала на балу, потому что в отличие от обычных раутов здесь торжествовала музыка, и пары красиво кружили по паркету. Возможно, я погорячилась, заранее невзлюбив свой день рождения, мне было весьма занимательно. Гри постарался и зал утопал в красочных лентах, цветах. Неоновые подсветки дополняли торжественность убранства. Я танцевала, пила игристое и ждала, когда же появится бабушка, потому что именно её визит вызывал тревогу. Моя задача была не дать разразиться скандалу, когда вся правда всплывёт наружу.

Приподняв пышный подол алого платья, я взглядом позвала к себе Елизавету, которая как раз кружила неподалёку со Стемпом, пока Остан бдел за моей спиной. Эсама заметила возле столов в обществе Дарьи. Он, несмотря на работу, успевал и есть, и общаться, правда, не выпуская из вида свой объект охраны.

Махтан, как всегда, была очаровательна. Лиза прекрасно смотрелась в платье молочного цвета, рубиновое колье подчёркивало белизну кожи, оттеняя цвет глаз. Она приковывала к себе мужские взгляды, и для меня не являлось секретом, что её отец устал уже от вызовов на поединок, так как от манаукцев, желающих стать для молодой и строптивой Елизаветы покровителем, отбоя не было. Но мать Лизы, Линда, упрямо настаивала на браке, подруга, кажется, с ней в этом солидарна, просто пока не хотела отношений, потому что учёба на посла отнимала у неё очень много времени.

— Что случилось? — тихо спросила она у меня, принимая у робота-официанта бокал с игристым. Подруга не переставала кидать взгляды на Стемпа, сильно нервируя своей весёлостью.

— Бабуля скоро будет. Готовься спасать землянина, если придётся.

— Поняла, — тут же собралась Елизавета, вновь превращаясь в спасительницу всех страждущих, и грозно воззрилась на главный вход в зал.

Но как бы мы ни готовились к прибытию шияматы, она появилась, как всегда, внезапно. Стоило только расслабиться на секундочку, только отвлечься на бокал игристого, как тут же музыка смолкла, голос робота-глашатая громогласно вознёсся под потолок, двери распахнулись, и бабуля во всей своей красе вплыла, привнося торжественности в мой праздник. Серебристое платье в пол искрилось миллиардами бликов, скромный вырез спереди, вызывающий сзади. Белые как снег волосы уложены в высокую причёску, чтобы подчеркнуть тонкую и длинную шею. Шиямата всегда умела подать себя так, что глаз не отвести, особенно от её туфелек. Мама дорогая, вот это прелесть! Чудо унжирского дизайнера, последняя коллекция, да их же даже в продаже еще нет. Я, закусив губу, смотрела на то, как лаковые беленькие мысочки туфель поочерёдно появлялись из-под подола серебристого платья. Туфельки вообще моя слабость, которую привила мне именно бабушка. Она утверждала, что тряпку надеть можно любую, но обувь должна быть первоклассной и крышесносной, как эти. Лали Мастен — ведущий дизайнер модного дома Пиан. В его туфлях можно и голой ходить, никто не заметит.

Поднять голову мне удалось через силу, и то когда родители подошли поздороваться с бабулей, а та притянула меня к себе за плечи и расцеловала в обе щеки.

— Ах ты, моя умница, совсем взрослая стала. Надеюсь, тебе понравился мой подарок.

— Подарок? — смутилась я на миг, потому что туфли всё из головы не вылезали. Как бы мне хотелось примерить их.

— Замечательный подарок, — ответила за меня мама. — Просто восхитительный.

— В коем-то веке тебе удалось угодить, — поддакнул папа, а лицо всегда сдержанной на эмоции бабушки вытянулось от удивления.

— А вы его тоже видели?

— Конечно же, — кивнула мама, а я поджимала губы, украдкой поглядывала на папу, надеясь, что у бабушки хватит ума не признаваться в лоб.

— И он тебе понравился? — переспросила она, явно сбитая с толку.

— Он великолепен! — повторила мама с придыханием, в лучших традициях романтизма. — Особенно в спальне и на кухне.

— Дорогая, ты что, отдала мой подарок матери? — возмутилась бабушка, а я как могла вежливо улыбнулась и поправила её:

— Поделилась.

— Поделилась?! — возмутилась шиямата, а затем обрушилась на папу: — А ты? Как ты мог такое допустить?!

— Нет ничего криминального в том, что дочь решила разделить свой подарок с матерью. Это нормально. Успокойся и перестань привлекать внимание.

— Ну, Тамара, — выдохнула бабушка, покачав головой. — Удивила. От тебя я такого не ожидала.

А после отошла со своей свитой к креслу, которое стояло по правую руку от папиного импровизированного трона.

— А что такого в цветах? — прошептала мама, а я зажмурилась, понимая, что вишу на волоске от разоблачения. Одна мамина слезинка и всё — папа пойдёт в разнос.

— Совсем из ума выжила, цветов пожалела. — Я покосилась на прижимающего к себе маму отца. — Не переживай, мой сладкий пирожок, только не плачь. Я тебе сегодня же ещё лучше закажу, завалю тебя цветами, всю спальню. И знаешь, что мне пришло на ум?

Тут тональность голоса папы сменилась, он перешёл на шёпот, и что-то мне подсказывало, не сказки маме рассказывал, хотя у него и бурная фантазия. Но я и не хотела знать, что именно обещал он мамуле в спальне, наполненной цветами. О, жуть. Это явно будет очередной бурный секс. Как хорошо, что я улечу на станцию и не услышу родительские стоны!

Тут у меня в голове как лампочка зажглась, а настроение поднялось до небес! Счастливо улыбнулась своим мыслям и даже обрадовалась, что папа у меня страстный герой-любовник. Ведь честно, это же прекрасно, если они с мамой будут заняты и не заметят моей вылазки!

Я подмигнула Елизавете, которая кивнула и зашептала Дарье на ушко. Та нашла меня взглядом и улыбнулась, хлопая беззвучно в ладошки. Операция «Избавление от подарка» скоро начнётся. Жду не дождусь этого мига!


Кошир

На удивление бал выдался выше всяких похвал. Всё как и представлялось наместнику. Тамара пребывала просто в восторге и даже пару раз дала себя зажать в тёмном уголочке, сама поцеловала, и от этого сладко ныло в груди. Ни для кого не секрет, что столь пышный размах торжества именно ради неё, единственной любимой женщины янарата. По прошествии стольких лет чувства не угасали, а пылали так ярко, что их свет мог дотянуться до любимой даже за миллиарды парсеков, но страшила мысль расстаться с женой и на секундочку.

Совершеннолетие дочери лишь повод порадовать и побаловать жену, и всё шло просто замечательно, пока не появилась шиямата. Весь радужный настрой сошёл на нет, проснулись подозрения. Это неясное чувство тревоги снедало изнутри, словно кто-то замыслил заговор. Взгляд алых глаз безошибочно отыскал Линду Махтан, которая общалась с Тамарой. Ничего странного в их разговоре не было, обычные темы для женщин, имеющих практически взрослых дочерей. Тогда кто? Кошир понаблюдал за матерью, за тем, как странно она прожигала взглядом дырку в его жене. Она больше не удивлялась, скорее, по — новому смотрела на Тому, при этом бросала задумчивые и даже жалостливые взгляды на него. Да что с ней такое?

Он чуть заметно кивнул Гри, который только-только отошёл от своей бывшей покровительницы, явно ничем её не обрадовав. Дворецкому Кошир доверял как себе, знал, что шиямате он больше не служил, а всецело посвятил свою жизнь семье наместника. Это его выбор, хотя и по наставлению шияматы.

Не сложно было догадаться о целях на будущее амбициозного Гри. Казалось бы, получил свободу, живи и радуйся, но нет. Бурель мечтал вернуться на Шиянар, и не абы с кем, а с янарой. Шиямата просчитала все ходы, чтобы заполучить её в свои руки, но и Мария не так проста, как кажется. Кошир пока не знал чью сторону занять. Дочь не проявляла стремления к власти, но и подчинение не в её характере. Она никогда не была ведомой подругами, правда, и особо не выделялась. Всегда младшая Махтан была заводилой, Дорош тянулась за ней, а вот Мария как бы благосклонно соглашалась, но виделось Коширу, что всё было именно так, как того желала его дочь. Хитрая бестия, вся в отца, и это обнадёживало. Поэтому он и ждал, когда Мария сама выберет свой путь: или Шиянар, или останется на Новомане.

— Наместник? — тихо спросил Бурель, чуть склонив голову. Гордый, но не перегибал палку, всегда уважал авторитет хозяина, чем и подкупал.

— Гри? — чуть приподнял белую бровь Кошир. — Я чего-то не знаю?

Тонкий намёк был понят без промедления, но реакция дворецкого вызвала любопытство у янарата. Он с интересом смотрел на ехидную улыбочку Гри, который придвинулся непочтительно близко, чтобы прошептать:

— Правду о подарочке шияматы.

Теперь усмехнулся Кошир.

— То-то она меня три раза переспросила точно ли он мне понравился. И что же было в том контейнере, если не цветы?

— Думаю, стоит перейти в кабинет, наместник, — предложил Гри, и янарат оценил его заботу. Видимо, правда была весьма шокирующая, раз не стоило её открывать прилюдно.

— Через пять минут, — отчеканил наместник и двинулся к жене, чтобы отпроситься у неё. Иначе начнёт переживать, а рядом Линда и лучше держать всё под контролем и не давать пищи для ненормального воображения Махтан. Сцены ревности у Томы выходили совсем уж не сексуальные, одни нервы.

Когда же Кошир входил в свой кабинет, губы жгло от мимолётного поцелуя, а руки хранили тепло мягкого, тёплого, как сдобное тесто, тела жены. Скорее бы разобраться с делами, закрыть бал и утащить Тому в спальню. Секретарь доложил, что цветы уже в пути. Живое воображение уже рисовало план по совращению до сих скромной, но податливой жёнушки. Ночь обещала быть сладкой.

Гри встал при появлении хозяина кабинета, отвесив вежливый поклон, подождал, пока наместник не займёт своё место.

— Итак, я слушаю.

— Вам не стоит особо переживать. — Дворецкий осторожно подбирал слова, хотя в голове прокрутил сотню-другую вариантов этого разговора. — Янара всё уладила ради вашего спокойствия.

— Мария? — чуть удивлённо уточнил Кошир.

— Да, янара. Как только ей доставили подарок, она тут же распорядилась его заменить цветами, чтобы не расстраивать шию Шияну, а также вас. Вы же знаете какая она внимательная и любящая дочь.

— Ну и что же подарила ей моя любимая мата?

Лесть явно не подействовала. Гри успел хорошо изучить наместника, и когда тот переходил на использование шиянарских понятий, знал, что это верный признак раздражения. Да, шиямата всех вывела из себя своим подарком.

Бурель помялся, не желая нарушать слово, данное Марии, но ситуация обязывала выбирать из двух зол меньшее.

— Землянина.

Кошир замер, не веря своим ушам, затем выдохнул и, прикрыв глаза, откинул голову назад, усмехнулся. Мать была в своём репертуаре, ничего нового, никакой фантазии.

— И где этот подарок сейчас? — сухо уточнил янарат, понимая, какую свинью решила подложить ему шиямата. Мария молодец, постаралась замять дело. Как же он сразу не заметил, что дочь нервничала. Думая сейчас об этом, Кошир стал подмечать явные признаки. Но молодец, держала лицо, ничем себя не выдала. Растёт девочка, растёт. Но всё же проверку бабушка устроила ей тяжёлую.

Открыв глаза, янарат решил дожать Гри, подозревая, что дворецкий скрыл что-то ещё.

— Что не так с землянином? — Кошир бил наугад и не ошибся.

— Он был обнажённым.

Шияна скептически приподнял бровь, любуясь явным возмущением Буреля. То есть этот малец ждал от наместника взрыва эмоций, немедленных действий, мгновенной расправы над обнажённым, беззащитным перед манаукцем землянином. Наивный.

— Знаешь, что шиямата мне подарила на моё совершеннолетие?

Гри внутренне подобрался, уловив скрытую угрозу в голосе наместника в свой адрес.

— Нет.

— Конечно, ты тогда под стол пешком ходил. На совершеннолетие она подарила мне свободу от своего покровительства. Всего на одну ночь она подарила меня одной очень любвеобильной покровительнице. Ты думаешь зачем?

— Она хотела вас обучить доставлять удовольствие женщине? — предположил Гри, который сам проходил нечто подобное и не раз.

Но Кошир покачал головой.

— Нет, не для этого. Мария молодец, прошла проверку. Но от землянина нужно избавиться.

— Не стоит переживать, у янары всё уже продумано и скоро его не будет на планете, — стал успокаивать его Бурель. Хотя его просто распирало узнать ответ, зачем шиямата делала столь странные подарки.

— Рад, но всё же проследи, чтобы даже следов его пребывания не осталось.

— Как скажете.

Гри поклонился, а Кошир поднялся с кресла, давая понять, что разговор окончен.

— А всё же, зачем шиямата подарила янаре землянина? — не сдержал любопытства Бурель, когда они практически дошли до двери, которая услужливо открылась, и шум бала разбавил напряжённую тишину кабинета.

Кошир, заложив руки за спину, с весёлой улыбкой смерил взглядом молодого альбиноса.

— А ты подумай, — бросил он ему через плечо и был таков, оставив Гри в растерянных чувствах.

Бурель не любил чего-то не знать. Это выводило его из равновесия. Если не для утех, то что это за проверка?

Глава 3

Мария

Как здорово, что бал наконец подошёл к концу, а то извелась я страшно. Папа, кажется, ничего не заподозрил, но странно поглядывал на меня и слишком часто обнимал, хотя, может, причина опять же в маме, потому что она расчувствовалась к концу вечера так, что пришлось её успокаивать.

— Ты уже совсем взрослая, моя маленькая принцесса, — ласково шептала она мне, а я сама еле сдерживала слёзы. Я любила своих родителей и понимала, что, возможно, в последнее время уделяла им всё меньше времени, но, наверное, так происходит в любой семье — дети вырастают и отдаляются.

Папа обнял нас разом, укрывая своим теплом, пока мамуля не сказала что жарко. Да, земляне удивительно холодные по сравнению с нами, не такие, как нонарцы, но тем не менее. А еще они хрупкие, поэтому пока я была маленькой, отец оберегал маму от меня. Я всегда для него являлась стихийным бедствием, но при этом любимым. В пять лет я сломала маме руку, когда прыгала на кровати в попытке разбудить родителей утром. После того раза я сразу повзрослела, осознав, что я сильнее мамы и могу сама того не желая причинить ей боль. Отец со мной неделю не разговаривал, не давал видеться с ней, пока она сама не сбежала ко мне в комнату и долго меня успокаивала. Но это мама, добрая и всепрощающая, а папа не такой, он простить меня не мог до тех пор, пока кости не срослись. И отошёл только тогда, когда мама доказала что она в порядке, приготовив под его чутким руководством ужин. Да я и сама себя не хотела прощать. Зато с радостью стала ходить на тренировки, чтобы научиться соизмерять силу. Очень тяжело осознавать что ты манауканка, представитель самой сильной расы Союза.

Выбравшись из объятий родителей, с лёгкой грустью проводила их взглядом. Бабуля тоже отчалила к себе на планету, продолжая переживать, что я поделилась своим подарком с мамой. Не знаю, что за мысли в её голове роились, но выглядела она слегка растерянной и слишком задумчивой.

Итак, бал закончился, музыка стихла, гости разлетелись кто куда, огни приглушены, и я в гордом одиночестве оглядывала величественный пустой зал, улыбаясь своим мыслям. Кажется пора! Мои сообщницы уже должны были добраться до своих домов, чтобы переодеться и приготовиться к побегу, значит, и мне тоже стоило поспешить.

С Гри столкнулась у самого выхода, он как раз меня искал, чтобы сообщить, что шестиместный скайт готов. Я кивнула, как раз подойдёт. Лиза и Дарья будут на личном скайте Эсама, так что никаких проблем и лишнего подозрения. Я быстро переоделась, достала сумочку с документами, комм привычно лёг на тыльную сторону кисти. По логике лучше бы новый купить, но инстинкт самосохранения диктовал свои правила, напомнив, что меня должны запеленговать, если всё вдруг станет плохо. Я в компании телохранителей спустилась в подвал, чтобы забрать мой подарок. Его, кстати, кто-то успел переодеть в кадетский защитный военный костюм. А еще подарок просил называть его Йоханом или господином Круиффом.

— Меня зови просто госпожа, этого будет достаточно, — бросила ему в ответ. Тоже мне господин на мою голову свалился.

— А имя у госпожи есть? — с вызовом пробурчали мне в спину.

— Есть, но если ты его узнаешь, то никуда не летишь, — услышала я голос Гри, который поджидал нас у лифтов.

— Как это не лечу? — возмутился землянин, но тут же охнул, так как его кто-то из телохранителей явно тряхнул за руку, чтобы не верещал.

— А ты подумай, — слишком уже ехидно усмехнулся дворецкий. Я даже ахнула от удивления. Уже и говорил как папа! — Госпожа, — услужливо поклонившись, Гри зашёл в кабину лифта сразу после меня и встал рядом.

Я оценивающе пробежалась взглядом по его защитному костюму, такому же, как у моих телохранителей и на мне.

— А ты куда-то собрался? — тихо уточнила, потому как параллели проводить умела.

Бурель подмигнул и заговорщически шепнул:

— Вы же не думали сбежать без меня?

Вообще-то думала, потому что и так слишком много охраны, но почему-то даже легче на душе стало от его вопроса. Гри — моя страховка избежать наказания, если отец нас поймает.

Я заметила, какими недовольными взглядами обменялись мои охранники, как покраснел мой подарок, которому кто-то успел заклеить рот лентой, а руки сцепить наручниками за спиной. Всё же с мужчинами в компании куда бы то ни было лететь спокойнее. Поэтому я и улыбнулась, подводя черту нашему разговору.

Итак, побег. Раньше я делала это в одиночку и не так далеко, не дальше небольшого пруда, где порой купалась ночью. Сегодня же было всё иначе, играли по-крупному, и адреналин зашкаливал. Мы, как диверсанты, двигаясь на полусогнутых, пробирались под прикрытием высоких кустов нашего прекрасного сада. Под ногами гибли цветы, и я знала, что за это кому-то непременно влетит, мама очень любит свой сад. Тем опаснее оказаться пойманными с поличным. Подарок замедлял продвижение, путался в своих ногах, что-то там мычал и громко пыхтел. У меня даже пальцы задрожали, до того я разволновалась. Жалко ущербного, если нас накроют, как пить дать ничего хорошего ему не светит. Поэтому и подталкивала болезного, чтобы поторапливался. Смогла выдохнуть лишь в скайте, когда плюхнулась в кресло. Девчонки отрапортовали, что уже на орбите, и мы поспешили к ним.

Передохнув, подошла к землянину и стала его отчитывать.

— Ты что как маленький, потерпеть не мог? Надо обязательно мычать на всю округу? Головой не подумал, что было бы, поймай кто нас в саду? Тебе всеобщим союзным сказано, что мы тебя отвезём на «Астрею», потом денег дадим до Анны. Хоть немного можно было нам посодействовать? Теперь из-за тебя столько следов оставили, уму непостижимо!

В сердцах резко сдёрнула ленту с его губ, чтобы послушать чего он там пытался мне ответить.

— Ай! Полегче можно? — возмутился землянин, а я закатила глаза.

— Как девочка ноешь, — припечатала его.

— Госпожа, просто он землянин, у них порог боли низкий.

— Ничего не низкий, просто реально больно. Сама попробуй! — бросил мне вызов подарок, а я, вздохнув, попросила у телохранителей заклеить мне рот.

Те немного помялись, но выполнили просьбу. Рот мне заклеивал Стемп, очередной раз за сегодня нарушив личное пространство, ненормально нежно погладил пальцами губы, напряжённо не отрывая от ленты глаз.

— Это может быть больно, янара, — тихо произнёс он, но тут же был отодвинут Гри, который не менее внимательно осмотрел ленту и попробовал её подцепить ногтем.

Я не выдержала этого издевательства над собой. Что-то сегодня не мой день определённо, глупые мысли и нелепые ситуации. Отстранившись от мужчин, сама взялась за край ленты и резко её дёрнула. Затем подвигала губами, снимая неприятный зуд. Продемонстрировала землянину, который вначале победно ухмылялся, но увидев ленту у меня в руке обиженно отвернулся.

— Щиплет, но терпимо, — прокомментировала я своей охране, которая настороженно следила за мной, видимо прикидывая какое лекарство мне дать, если закричу. Наивные. Разве это боль? Вот депиляция — это да! Жаль, такое мужчинам не рассказать. На этом я решила, что достаточно позаботилась о землянине и села, пристегнувшись ремнями безопасности. Вот прилетим на станцию, пусть Лиза за него переживает и заботится, вот у кого и терпение, и энтузиазм.

Погладила пальцем верхнюю губу, задумчиво глядя на звёзды. Мы уже приближались к орбите, на которой нас поджидали мои подруги. Я улыбалась скорой встрече, но краем глаза заметила Стемпа, который не сводил взор с моих губ. Наверное, кожа покраснела, всё же я не полноценная манауканка, и моя кожа не настолько неуязвима, как у тех же телохранителей и дворецкого, но об этом принято умалчивать.

Полёт, в принципе, прошёл отлично: за нами никто не гнался, никто не поднял тревоги, что мы нелегально покинули планету. Гри, как всегда, был верен своему слову. Обещал прикрыть и прикрыл. Откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза и наслаждалась полётом. Тихие разговоры мужчин меня не беспокоили, хоть я и слышала, как они обсуждали принятие мер на случай опасности для меня на станции. Мужчины в любой ситуации оставались мужчинами, для которых безопасность женщины всегда на первом плане. Вечно крикливый и чем-то недовольный брюнет был странно молчалив и это настораживало. Может это и должно было вызвать во мне подозрение, мало ли на что способен чужак, но я вокружении верных телохранителей, да и Гри не дурак, они никому не дадут причинить мне вред. Поэтому я наслаждалась полётом, предвкушая визит на станцию.


Стемп

Она совершенна. Сколько бы он ни смотрел на неё, но всё в юной янаре было безукоризненно прекрасно. Стройная, высокая, красивая. И это признавали все, кто хоть раз видел наследницу наместника. Мартан мог закрыть глаза, но образ улыбающейся Марии Шияны в алом платье не пропадал. Он преследовал его. Возможно, зря он послушался её приказа на балу и ангажировал её на вальс. Сердце и без того тосковало по прекрасной янаре, билось, как в клетке, раненым зверем. Теперь же и совсем стало худо. Гри наконец вступил в игру. Все знали, зачем он прилетел четыре года назад на Новоман. Все, даже сам наместник. Шиямата боялась выбора внучки. Она пророчила ей великую жизнь своей наследницы, целая планета готовилась принять новую правительницу, но наместник ши Шияна сказал, что его дочь будет сама решать кем ей быть. Ведь и пост наместника мог достаться ей. Любое её решение народ примет на ура.

Стемп мечтал о ней. Боялся своих желаний, но мечтал.

Даже в чёрном защитном костюме она сохраняла свою женственность и утончённость. Тонкие черты нежного лица словно покрыл иней. Алые глаза, как рубины, сверкали из-под подкрашенных голубых ресниц. Розовые тени на веках и румяна на скулах оживляли ледяной образ. Мария любила розовый и алый. Это многим было известно, но никто, кроме телохранителей, даже не догадывался, что есть еще и третий любимый цвет — чёрный.

Никто, кроме Стемпа и Остана, не знал, что Мария, после безуспешных попыток перекрасить белые волосы, приобрела парик и прятала его ото всех. Никто не поддерживал стремление янары быть другой. В первый раз, когда она вышла из своей спальни с крашеными волосами, у её матери чуть инфаркт не случился, и отец приказал вернуть натуральный цвет. Конечно же мольбы десятилетней красавицы никто и не слушал, но, наверное, именно тогда Мартан впервые посочувствовал своему объекту охраны. Она всегда казалась ему вздорной и заносчивой до того случая, а затем мужчина понял, что у неё просто нет выбора. И сейчас эта выходка не что иное, как попытка убежать от груза ответственности, не навсегда, лишь временно, но глотнуть свободы.

А она же совсем хрупкая. Белый снег волос, забранных в высокий хвост, рассыпался по точёным плечам. Приоткрытые губки, подчёркнутые розовой помадой, чуть пухлые, своим блеском манили провести по ним пальцем. Утром у него была такая возможность, он мог бы узнать их мягкость, мог, и это сводило с ума. Наконец-то она стала совершеннолетней, когда могла выбрать любого мужчину, но и тут её принуждали. Шиямата своим подарком показала всем, что жизнь её наследницы уже давно спланирована, и Мария должна жить в строгом порядке, который ей диктовали с Шиянары. Гри именно для этого и здесь, чтобы проследить за ней. Но и он был шокирован презентом шияматы. Он тоже оказался совершенно не готов к тому, что первый мужчина янары, по мнению её бабушки, должен быть землянином. Это намёк на то, что Мария новый виток того самого спасительного поколения, которое может рожать. Новое поколение — это благословение, надежда для тех, кто остался на Шиянаре, но не для Стемпа. Он не желал такой участи янаре. Той, которую охранял более девяти лет.

Он видел её разную и незаметно проникся к ней не просто привязанностью, а запретными чувствами. Он не имел права в неё влюбляться, но сделал это. Никто, кроме напарника, не догадывался, над какой пропастью завис Стемп. И Мартан чуть себя не выдал, когда увидел обнажённого брюнета в контейнере, который собственными руками принёс в спальню янары. Это был сокрушительный удар. Он чуть не потерял контроль над собой, кто бы знал, каких усилий стоило ему взять себя в руки. Никто, кажется, не догадался, что землянин был на волосок от смерти.

«Ты в ней дыру протрёшь», — отправил сообщение Остан на комм.

Он сегодня был за пилота и видел всё что творилось в салоне на мониторах. Стемп усмехнулся. Это помогло отвлечься. Возможно, напарник и прав, но смотреть на янару Мартан мог часами, даже не моргая. Она его личное наваждение. Вообще, если подумать, то этот день был полон сюрпризов, но самым запоминающимся стал вальс. Он танцевал с ней, кружа среди пышно наряженных пар, но Мария блистала для него ярче Тариона. Его рука лежала на тонком стане, обтянутом расшитой тканью. Кончиками пальцев, ладонью он чувствовал жар, исходивший от янары, слышал аромат её элегантных духов, ненавязчивых, но запоминающихся и поэтому тревожащих его. Стемп мечтал встречать с Марией восходы местной звезды, провожать закаты, пусть и следовать за ней за полшага позади.

«У тебя нет шансов против Гри», — пришло следующее сообщение, которое разозлило, причинив боль, сбив дыхание, как будто острым клинком пронзив лёгкое.

Мартан воззрился на Буреля, не желая признавать очевидного. Да, у дворецкого своя задача, он должен стать подопечным Марии. Но только ей решать кем она будет: или покровителем, или подопечной, или женой. Всё зависит от наместника, это прекрасно понимал Мартан, но, кажется, не догадывался Гри. Как бы ни казалась свободной Мария в выборе, но его всегда искусно подкорректируют. И это тоже тяжело признавать влюблённому. Янара для таких, как он, простых манаукцев, недостижимая мечта, вот только сердце упрямо билось ради неё, а надежда расправляла свои крылья.

Открыв чат с янарой, Стемп назло всем предложил ей замаскироваться заранее. Он даже прихватил забытый ею парик. Получив сообщение, девушка недоумённо сдвинула бровки, а затем изумлённо воззрилась на него. Словно ласковые алые закатные лучи Тариона коснулись его души.

Чуть помедлив, Мартан написал очередной вопрос: «Вы же хотите сбежать от Гри?»

Маленькая шалость, нескрываемая месть. Да, Стемп хотел, что бы на станции они остались с ней одни. Пусть с Останом, он друг и соратник, но не с Гри. Этот сыч шияматы раздражал, и отдавать ему крошку янару Мартан не желал. Опустив взгляд на свой рюкзак, погладил его, после чего незаметно прочитал ответное сообщение. Всего одно слово, но сколько радости оно рождало в сердце Стемпа. Да! Она сказала ему да. А значит, он исполнит всё, что бы она ни пожелала. Быстро набрав сообщение другу, Мартан поднял лицо и столкнулся взглядом с Бурелем. Усмехнулся его подозрительности, но отвёл взгляд. Дворецкий мог и просчитать этот ход. Пусть. Их трое против него одного. Запереть заносчивого альбиноса можно куда угодно, если будет нарываться. Усыпить и оставить одного. Вариантов много, просто миллиарды.

Конечно же, друг рад не был, но и возражать не стал. Он знал характер янары, и лучше её идеи направить в том направлении, в котором нужно им, чем предугадывать, высчитывать. Лучше быть сообщниками с ней, чем врагами.

Скинув фото смуглой брюнетки янаре, Стемп быстро написал как достичь подобного эффекта. Всего лишь тональный крем, который был у каждого в рюкзаке, контактные линзы, парик и кепка. Но нужно это было всё делать в тайне от Гри в дамской комнате, о чём он подчеркнул в сообщении.

В таком виде янару точно никто не узнает, а она может спокойно передвигаться по станции. Стемп даже документы для неё сделал к этому образу. Зачем? Он сам себе с трудом мог дать ответ, ведь виной всему его надежда, безнадёжная надежда, что, возможно, однажды янара решится на побег, не на такой, как сейчас, а настоящий. Остан даже не догадывался, к чему его друг готовил юную янару. Но если ей понадобится помощь, Стемп был уверен — она придёт к нему.

Конечно же, это не стояло целью у телохранителя, но вдруг…

Напряжённый взгляд дворецкого вернул из мира грёз. Улыбка померкла на губах Мартана. Как бы он ни хорохорился и о чем бы ни мечтал, но перед ним сидел настоящий претендент на звание фаворита Марии. Тот, кто может стать первым и единственным в её жизни мужчиной.

Стемп опустил взгляд, признавая право сильнейшего. За столько лет он привык обманывать и таиться, но в верный час поединок всё расставит на свои места. Тогда всем станет ясно за кем правда. Уступать Марию Мартан без боя не собирался.

— Приготовиться к стыковке со станцией “Астрея”. Всем занять свои места и пристегнуться ремнями безопасности, — раздался голос Остана.

Мартан по привычке поднялся, что бы проверить ремни янары, но Гри его опередил, чуть толкнул плечом, дав понять, что бы не лез. Мария улыбнулась Бурелю и заверила, что всё нормально. Стемп еле уберёг зубы от крошения, до того сильно их сжал. Прихвостень шияматы, кажется, о чём-то догадался. Это могло стать проблемой и той самой причиной, по которой появится шанс врезать ему, о чём так давно мечтал Мартан. Сев на место, Стемп спокойно пристегнулся и, взглянув на янару, поймал её улыбку, подарив ответную. Сокровище Новомана — вот кем была юная Мария. Роковая женщина Мартана. Он знал об этом и давно готов принять свою судьбу. Ради её улыбки и жизни не жалко, лишь бы она всегда была счастлива.


Мария

Предложение Стемпа мне весьма понравилось. Ведь и вправду, замаскировавшись под землянку, я с девчонками могла спокойно исследовать станцию, заглянуть туда, куда манаукцам путь заказан. Как бы не трезвонили по всей галактике о равенстве рас, но ни для кого не секрет, что мало есть желающих что-либо менять в этом мире. До сих пор земляне ненавидят манаукцев за то, что мы лучше их и удачливее. И никому из них невдомёк, чего нам стоит сдерживать себя настоящих. Ни нонарцы, ни унжирцы и уж тем более земляне не прилагают столько усилий, чтобы повзрослеть. Гормональный бунт у нас проходит слишком бурно. Я сама с ужасом вспоминаю период нестабильности, когда могла взорваться на пустом месте, потому что казалось, что меня никто не понимает, никто не слушает, и вся моя жизнь сплошное разочарование. Порой ощущала себя ошибкой природы, думая о том, что лучше бы мне не рождаться. Каких только гадостей я тогда не говорила отцу и бабушке. От мамы меня тогда отлучили, отправив на Шиянар. И именно нехватка материнской любви меня словно вернула в реальность. Как бы бабушка Желиана ни старалась меня задобрить щедрыми подарками, но именно бабушке Оксане получилось своими неспешными разговорами по коммуникатору вытащить меня из депрессии.

Она мне всегда больше нравилась, и я даже не знала чем. Во-первых, она была землянкой и жила достаточно далеко, что бы к ней слетать в гости. Прилетала в основном она, причём раз в год. Во-вторых, с бабушкой Желианой они не сошлись характерами, точнее, бабушка Оксана и рада бы пообщаться, да только бабушка Желиана птица высокого полёта и недосуг ей тратить время на пустые разговоры о кулинарии. В общем, все знали, что бабуля не умела готовить, в отличие от бабы Оксаны. В-третьих, бабушка Оксана боялась бабушки Желианы. Она вообще опасалась манаукцев, но при этом упрямо летала на Новоман, правда, отказывалась переселиться. И причина была не в этом страхе, а в том, что стоило ей прилететь к нам в гости, как тут же появлялась бабушка Желиана, и начинался форменный бардак. Ревность шияматы порой зашкаливала, хотя бабушка Оксана не претендовала на любовь зятя, который относился к ней со всей душой. Он любил тёщу и даже тайком называл её мамой. Именно этого и боялась шиямата. Бабуля не могла допустить подобного. У моего отца одна мать, и это она.

Всё же в чём-то все взрослые оставались детьми. И глядя на нашу семью со стороны, я прекрасно понимала, что люблю всех: и бабушку Желиану с её гиперраздутой любовью, и бабушку Оксану с её тихой грустью в глазах и мягкой улыбкой, и маму с её добрым и открытым характером, и папу, потому что он самый лучший во Вселенной.

Но как бы я ни относилась к ним, я прекрасно понимала, что у них своя жизнь, а у меня своя. И если меня продолжат держать взаперти и на коротком поводке, то я никогда не увижу мир. Я же нигде не бывала, кроме Новомана и Шиянара, точнее, роскошных дворцов и резиденции. Я не общалась с простым людом, таким, как мой подарок. Я прекрасно осознавала, что хамоватый землянин не образчик среднестатистического жителя станции. Скорее, он был выбран исключительно из-за низкого морального облика. Бабуля часто говорила, что мужчины достаточно похотливые, что стоит только дать послабление и сразу в кровать тянут. Она меня с детства учила тому, что с мужчинами нужно держать дистанцию. Учить, воспитывать, но не позволять прикасаться. Тем страннее выглядел её подарок. Ведь первый мужчина должен быть исключительным, нежным, внимательным, а не оголодавшим до женского тела грубым землянином, который, наверное, даже не обучен ублажать женщину. Хотя, может, и у них какие курсы есть.

Пробелы насчёт жизненных устоев землян у меня были колоссальные. Отец твердил одно: верить мужчинам-землянам нельзя, да и женщинам тоже, а наша мама уникум, подарок звёзд для отца. Из вечного ворчания бабули Желианы выходило, что теми звёздами оказалась она, и до сих пор простить себе ту оплошность не могла. При этом она умудрялась любить меня. Противоречивая шиямата, наверное, сама не осознавала, насколько странны её слова. Бабушка Оксана вечно упоминала Бога, который свёл моих родителей, и почему-то при этом усердно крестилась. Лишь совсем недавно мне всё же удалось выведать у мамы правду. Её обманул капитан звездолёта, на котором она работала поваром, предложив ей выйти замуж, правда, не уточнил за кого. Тихо шепча на ухо, что бы папа не услышал, она призналась, что до встречи с отцом тот капитан ей нравился, и она подумала, что он решился сделать ей предложение руки и сердца, а на деле откровенно заставил её подписать брачный контракт с папой.

Вот так и свела их судьба. Вспыхнула любовь и родилась я. Красивая сказка, которую хотелось бы повторить. Глядя на счастливых родителей, я мечтала о настоящих чувствах. Жаль, что всё не так просто. Что прежде, чем обрести счастье, маме пришлось пережить предательство и разочарование. Вот поэтому я солидарна с отцом, что землянам веры нет. И влюблённость в Дикарта у меня к тому времени прошла. Манаукцы в вопросах любви честнее. Папа как увидел маму, так и всё, пропал для всех других женщин. Романтика! Спросила у мамы про капитана, что же с ним стало потом, всё же обманул, обидел, наверное, локти потом грыз, упустив такую шикарную женщину. Ответ меня впечатлил. Оказывается, если бы мама не вышла замуж и не покинула звездолёт, то могла погибнуть с другими членами экипажа. Там какой-то несчастный случай произошёл, и мама очень переживала, конечно же, за всех бывших коллег и говорить об этом не желала. Мама вообще вяло рассказывала мне о своей жизни до встречи с отцом. Всё как-то невнятно, непонятно. Поэтому представление о жизни простых землян оставалось для меня туманным.

А вот про унжирцев и нонарцев, мне кажется, я знала практически всё. Папа нанял лучших преподавателей, которые по полочкам разложили мне мироустройство этих рас, лишь слегка коснувшись Земной Федерации. То есть я знала в лицо каждого правителя, их окружение, пристрастия и привычки, правила этикета и слабые стороны, всё, что могло мне помочь на переговорах. Но мне хотелось узнать настоящую жизнь, ту, что спряталась за словом “народ”. Я хотела узнать ради кого должна жертвовать своей личной жизнью, ради чего должна сложить на алтарь мира и спокойствия Союза свои мечты и саму себя. Ведь по сути нас, манаукцев, никто не любил, все только боялись и по — настоящему не воспринимали всерьёз, считали агрессорами, способными захватить всю Галактику.

Тут мой взгляд упал на обзорный экран, который приближающаяся станция затопила своим покатым боком практически полностью. Синие пластины обшивки, подсвеченные габаритными лампами станции, показались такими ненадёжными, что на миг во мне проснулась паника. Только сейчас сообразила, что скоро окажусь в весьма зыбком, устаревшем космическом аппарате, которому столько лет, что жутко представить. «Астрея» чуть ли не одна из первых станций, подаренных унжирцами беженцам с Земли.

Наверное, мой страх отразился на лице, потому что тёплая ладонь Гри сжала мою руку.

— Шия, всё хорошо? — тихо уточнил, видимо позабыв, что мы решили при землянине называть меня исключительно госпожа.

Я попыталась улыбнуться, напряжённо наблюдая, как скайт нырнул внутрь стыковочного люка. После темноты космоса мы очутились в залитом тёплым оранжевым светом стальном мирке. Отсек, куда отбуксировали нас роботы-диспетчеры, оказался огромным, наполненным металлическими перегородками, конструкциями и переходами, по которым сновали люди, роботы и погрузчики. Мельтешение за бортом впечатляло меня, ни разу не видевшую ничего подобного. Даже при важных встречах в тронном зале не было такого хаоса.

— Госпожа, если вам страшно, то не стоит сразу выходить, — шептал рядом Стемп, пока Остан переговаривался на общем союзном языке с диспетчером, регистрируя наш прилёт.

— Мне не страшно, — возразила я, уязвлённая, что моя слабость не осталась незамеченной.

— Это с непривычки, — постарался успокоить меня Гри. — Некоторые боятся закрытых пространств. Клаустрофобия…

— Нет у меня никакой клаустрофобии. Нечего из меня делать больную, — закатив глаза возмутилась, раздражаясь от навязчивой заботы мужчин.

Вот дали бы мне пару минут, всё бы само прошло. Хотя и сейчас уже легче. Злость помогала в минуты слабости.

Выдохнув, смерила недовольным прищуром дворецкого. Он ведь не специально вывел меня из себя? Тот ответил мне своей вежливой улыбочкой, явно довольный собой, вызвав во мне ещё больше подозрений. Или же специально? С этого станется помочь прийти в себя таким вот нестандартным способом.

Затем я воззрилась на своего телохранителя, который уже отстегнулся и готовился встать, но замер когда поймал мой взгляд. Стемп ведь пытался на что — то мне намекнуть, говоря сразу не выходить. Неужели у него есть какой — то план как сбежать от Гри?

На всякий случай улыбнулась Мартану, постаравшись извиниться таким образом за свою вспышку раздражения. Если смотреть правде в глаза, то да, я струхнула. Непривычно видеть столько незнакомых людей в закрытом пространстве. Меня обучали самообороне, но там был спарринг, я и мой противник, а тут целая толпа. Неосознанно мозг воспринимал происходящее не иначе как угрозу. Я добровольно вошла в зону риска, где доверять никому нельзя, только своему сопровождению. И надо перестраиваться. Нельзя в каждом видеть врага, это, во-первых, утомительно, во-вторых, неприятно. Я манауканка, в конце концов, я сильная, гордая, и вообще — я янара! В-третьих, за моей спиной лучшие воины как Новомана, так и Шиянара. Насчёт Манаука не берусь утверждать, хотя, может, даже и Манаука. Все же папуля абы кого ко мне не приставил бы. В-четвертых, со мной Лиза. Вот сейчас встречусь с ней и точно успокоюсь. Когда эта неугомонная со мной, я становлюсь такой же бесстрашной. Елизавета — мой источник внутренней уверенности, что ничего страшного с нами не произойдёт. Даже если во что-то вляпаемся, всё равно выберемся. Проверено временем. Где наша не пропадала? Чего только мы с ней не чудили. Так что нечего тут впадать в уныние. Впереди меня ждёт увлекательное путешествие по легендарной станции «Астрея»!

На этой позитивной мысли я вздохнула, ожидая развития дальнейших событий, и они не заставили себя долго ждать. Гри неосмотрительно встал спиной к Стемпу и наклонился надо мной, что бы расстегнуть ремни. Тут же в его шею впилась игла автоматического шприца, и прозрачная жидкость стремительно покинула его за какую — то пару секунд под натиском поршня. Я удивлённо замерла, глядя, как закатываются алые глаза дворецкого. Когда он обмяк в руках Стемпа, перевела дыхание. Я ведь хорошая актриса? Надеюсь, Бурель не будет обвинять меня в подлом заговоре?

— Проспит часов пять. Думаю, этого времени вам будет достаточно, госпожа, — проговорил Стемп, пристёгивая Гри в кресле ремнями безопасности.

Я же усмехнулась своему подарку, который сидел с открытым от удивления ртом. Он, видимо, испугался, зато повод есть вести себя хорошо.

— Вы что с ним сделали? — удивительно громко завопил землянин, вскакивая со своего места. — Вы его что, убили?

Я закатила глаза, поднимаясь со своего места.

— Это для твоей безопасности. Он вообще не должен был узнать о тебе, тем более лететь с нами. Поэтому мы усыпили его, пока будем тебя отправлять на Анну. Чем дальше ты окажешься от «Астреи», тем лучше. Он, — указала я на Буреля, — страшный манаукец, поверь мне. Чем быстрее ты окажется на звездолёте, тем лучше. Так что поспешим.

Стемп протянул мне рюкзак, в котором оказался парик, купленный мной в отчаянной попытке хоть немного быть похожей на Лизу. Я с благодарностью улыбнулась телохранителю, который не только позаботился о маскировке, но и помог мне измениться до неузнаваемости. Его осторожные касания были весьма деликатными и приятными. Остан с восхищением оглядел меня со всех сторон, заверив, что во мне нет ничего от манауканки. Зато Круифф, которого, как мне казалось, наконец — то проняли слова о моей заботе о нём, презрительно бросил, что и от землянки во мне тоже ничего нет. Вот же ж зараза языкастая. Мы ему помогаем, а он! Никакой благодарности!


Йохан

Круиффа всегда злили богачи, которые могли позволить себе любую прихоть, даже похитить человека ради своей забавы. Беспринципные эгоисты, творящие всё, что заблагорассудится. Он ненавидел их всей душой из-за своего бессилия. Ведь в этом мире деньги диктовали правила. От этой несправедливости не было лекарств, кроме силы. Если бы у него было оружие, наверное, перестрелял бы всех этих тварей.

Но хуже всего искусственные куклы, такие, как эта блондинка. Госпожа! Гадина, вот кто она есть! Лживая до мозга костей. Йохан чувствовал это, его переполняла злоба к этой малолетней беспредельщице. А мужики рядом с ней подкаблучники, вертят хвостами ради благосклонного взгляда, ради мимолётной улыбки. Тьфу! Как мерзко. Страшно представить, что было бы с ним, если бы он ей хоть немного понравился. Заставила так же лебезить перед ней? Ни за что бы не получилось. Гордость свою Круифф не продал бы ни за какие деньги.

И тем страшнее ему стало, когда один из манаукцев другому что-то сделал, и тот кулём повалился набок. Неужели убил? Да что в голове у этих сумасшедших психов? То людей воруют, то убивают на пустом месте!

Йохан, конечно же, вступился за бедолагу, просто не мог спустить с рук такое предательство, но ответ поверг в ещё больший шок. Это ради него красноглазая убрала самого страшного манаукца? Не убила, но всё равно странно.

Ради него. Почему? Зачем она заходит так далеко ради него? Чтобы замести следы, что бы задобрить, она готова исполнить его мечту, отправить на планету, при этом убирая всех с намеченного пути. И казалось Йохану, что именно эта госпожа и есть самый страшный манаукец, ведь ей беспрекословно подчинялись очень сильные мужчины. Кто она такая? Даже страшно представить. Круифф как — то не интересовался манаукцами, считая их опасными, и держался от них подальше. Теперь же, столкнувшись, осознал, что совершенно про них ничего не знал и метался между любопытством и чувством самосохранения. Очень хотелось открыть тайну, кто эта юная манауканка и та, что его похитила со станции. Неужели у модифицированных женщины приказывают мужчинам? По всей видимости, да, и поэтому злить девицу не стоило, правда, не получалось. Эти льстивые восхищения, что она стала похожа на землянку, надев парик и линзы, раздражали. Да где? От неё опасностью фонило за несколько метров. Если можно было отмотать время, Йохан при взгляде на ту красноглазую слетел бы с лестницы и сбежал, так что пятки сверкали. И трусость тут не при чём, просто здравый смысл.

Так он себя успокаивал, наблюдая за подготовкой манаукцев, отмечая, что мужчины словно окутали модифицированную в плотный защитный кокон своей заботы. Тряслись над ней, как над фарфоровой куклой, а между прочим, эта кукла фальшиво улыбалась им, благодарила и бросала в сторону Круиффа ухмылки. И как доверять ей? А вдруг они решили его убить, а тот парень, что сейчас сидел пристёгнутый в кресле, хотел помочь? Он же предупреждал его о том, чтобы держал рот на замке. Как же эта неопределённость раздражала, до зубного скрипа. Поскорее бы разбежаться с модифицированными и забыть о них, как о ночном кошмаре.

Но это только мечты. Сбегать от манаукцев без билета на Анну не имело смысла, поэтому он поднялся со своего места и последовал за всеми. Правда, вышла заминка у трапа. Блондинка, которая теперь стала брюнеткой, с восторгом оглядывала стыковочный отсек, задрав голову, придерживала кепку рукой.

— Он огромный, — пробормотала она.

Йохан хмыкнул. Наверное, он так же завис, восхищаясь звёздным небосклоном на планете манаукцев. Привычные с детства звёзды вдруг ожили и мерцали, порой подмигивали ему, а он улыбался им, пока они ползли, прячась за кустами. На станции небесные светила казались мёртвыми, холодными, а на планете живыми, загадочными и прекрасными.

Глава 4

Мария

Мне кажется, вкус металла осел у меня на губах. Я никогда не чувствовала подобного запаха, какой витал в стыковочном отсеке. Не было привычной мягкости воздуха, он казался жёстким, искусственным. Всё вокруг воспринималось нереальным. Даже пластиковые панели стен неприятно грязные в жёлтом свете ламп. Мир шума и хаоса, вот какой предстала передо мной в первые минуты станция. Я хотела поскорее покинуть этот металлический муравейник, где мельтешение людей вкупе с роботами вызывало приступ паники. Но я старалась не подавать вида, что нервничаю, лишь один раз испуганно прижалась к Остану, когда что — то сбоку неожиданно пыхнуло, но тихий, надменный хмык землянина заставил взять себя в руки. Стемп, всматриваясь мне в глаза, объяснил, что это пневматика сработала у робота, и в этом нет ничего опасного. Я прокашлялась, чтобы совладать с голосом и покивала, поправляя и без того безукоризненно сидящий костюм. Его цвет тоже поменяли с чёрного на зелёный, чтобы не так сильно привлекать внимание. Надо будет чуть позже переодеться, правда, страшновато снимать надёжную защиту, но в бар точно в таком виде не пойдёшь. А Лиза определённо захочет танцевать.

С сёстрами мы договорились встретиться в зале прилётов, я шла, мысленно уговаривая себя ничего не бояться и не прыгать на телохранителей от любого непонятного звука. Получалось вяло и, в конце концов, я ухватилась за руку Стемпа. Так было спокойнее. Его горячие пальцы осторожно сжимали мои, и телохранитель вёл меня, прикрывая собой. За спиной шагал Остан, и я вскоре перестала бояться и с любопытством оглядывалась на прохожих. Всё же мир станции это буйство цвета и образов. Унжирцы яркими пятнами выделялись на фоне серых нонарцев, а земляне были чем — то средним между ними. Но вот когда мой взгляд цеплялся за манаукцев, я замирала, боясь быть узнанной, правда, наша маскировка не подкачала. На нас соотечественники просто не обращали внимания, хотя порой и ловила их оценивающие взгляды.

Покинув наполненный сталью отсек, пройдя по небольшому коридору, мы нырнули в мир света и голосов дикторов, оповещающих о рейсах. Снова шум и снова суета, только теперь больше лиц, которые с надеждой встречали каждого вошедшего, чтобы наконец дождаться своего и взорваться искромётной и настоящей радостью. Я жадно оглядывала зал в поисках Лизы и Дарьи. Узнать их оказалось сложно, потому что привычных алых глаз ни у кого не было. Дарья, как настоящая унжирка, блистала голубым париком и розовыми линзами. Лиза предпочла лишь тональный крем и линзы. Кареглазая брюнетка в спортивном костюме энергично замахала мне рукой, и я влетела в объятия Махтан, словно мы не виделись с ней несколько месяцев, а не часов. Рядом с сёстрами возвышался Эсам в строгом деловом костюме, поправляя очки в золотой оправе. Он также предпочёл чёрные контактные линзы и тональный крем, не желая полностью меняться. Неожиданно, но он выглядел педантичным землянином.

Мы с Лизой не могли расцепиться от бури восторга, что у нас получилось попасть на станцию. Это было так эмоционально ярко, что мне казалось, я обрела крылья! Ведь просто мегазвёздно от того что твой план удался! Теперь мы увидим «Астрею» собственными глазами.

— И куда пойдём? — тихо уточнила Дарья, натягивая себе на нос тёмные защитные очки. Она изменила своему радужному имиджу, отдав предпочтение чёрному цвету. Платье до колена, высокие сапоги на толстой подошве, больше похожие на военные, украшенные металлическими заклёпками и розовыми сердечками.

— О, я знаю одно место, с детства хочу там побывать. Там мама и папа впервые встретились! — зашептала Лиза.

А я загрустила, ведь того места, где мои родители впервые встретились, уже не существует. Наверное, поэтому мне стало немного обидно, и я хотела предложить просто для начала прогуляться по общему уровню, осмотреться, но меня опередила Дарья с её вечно меланхоличным голосом.

— А я думала, от балласта избавимся.

Мы разом взглянули на Круиффа, тот дёрнулся, испугавшись.

— Чего вы так на меня смотрите? — дерзко выкрикнул землянин, не понимающий по — манаукски ни слова.

Лиза тут же собралась и кивнула сестре.

— Ты права, нужно от него избавиться.

С этими словами она подошла к моему, перепуганному таким напором, подарку. Хорошее слово «избавиться». Вот точно, балласт он и есть балласт.

Избавляться от землянина решили незамедлительно, для этого отправились к нему в жилблок. Более поразительного путешествия в моей жизни не было. Мало того что жил Круифф в каких-то трущобах, где обитали люди с низкой социальной ответственностью, так и сам подарочек оказался тот еще грязнуля! Его жилблок ничем не отличался от помойки! Хлам валялся в каждом углу и вонял!

— У меня тут не прибрано, не думал, что будут гости, — немного смущённо пробормотал мужчина, прежде чем пропустить нашу компанию внутрь. Лучше бы я в коридоре подождала, да телохранители не дали.

— Твою ж медь! Нонарский мат мне в уши! — пробормотала я, прижимаясь к Лизе, которая так же брезгливо осматривала жилище землянина.

— Холостяцкая жизнь она такая, — зачем-то сказал нам Круифф.

Он же не намекал нам на совместную жизнь? Мы с Лизой переглянулись, наши лица были отражением друг друга и не скрывали шок и ужас охвативший нас!

— А что, робота-уборщика у вас нет? — спокойно уточнила Дарья.

Вот кому всё любопытно, она даже нагнулась над какой — то кучей тряпья, что-то там выискивая взглядом.

— Нет, конечно. Ты знаешь, сколько он стоит? Проще самому собрать.

— И что же не собрали? — язвительно спросила Лиза.

— Мне кажется, тут и робот не поможет, — прошептал Остан, качая головой.

— Это точно, — ответил ему Стемп. — Странно, что он сам ещё не потерялся в этом хламе.

— Были бы запчасти, то собрал бы, — проворчал брюнет, копаясь на полках, при этом скидывая часть содержимого на пол. — Да где же он?

Идентификатор личности нашёлся минут через десять и вовсе не там, где он его искал, а в ящике кухонного стола. Круифф с победным кличем продемонстрировал его, правда, тихо сам себя спросил, как он там оказался. Удивительно, что вообще нашёлся! Затем землянин стал собирать вещи. Я не выдержала первая и попросила телохранителей помочь ему, а то так потратим драгоценное время попусту. Слишком много чести этому Круиффу! Как же я хотела избавиться от него поскорее!

Наконец мы отконвоировали мой подарочек в зал отлётов и купили ему билет на ближайший рейс до Анны, который должен был вылететь через час. Лиза взяла на себя роль переговорщика, напомнив Круиффу, что о нашем знакомстве ему лучше молчать. На счету у него теперь достаточно много денег, что бы начать новую жизнь. Не знаю, получилось ли у неё его убедить, но все наши страхи актуальны лишь пока землянин здесь на станции. Там, на Анне, пусть говорит что хочет. Всё равно ему мало кто поверит. Но Круифф не был бы собой, если бы не решил нас поддеть.

— А если я расскажу? Что вы мне сделаете?

И посмотрел на меня с вызовом, словно поединка чести захотел со мной. Больной совсем. Улыбался при этом так надменно, чувствуя себя защищённым с билетом на своё имя и кредитками на счету. Конечно же, никто ему ничего не сделал бы в шумном зале отлётов на глазах у публики, но я усмехнулась в ответ, любуясь на вытянутое лицо землянина от слов моей подруги:

— Тогда нам придётся рассказать всем, что вы проститут, продавшийся за солидную сумму, которая в данный момент уже у вас на счету.

— Ну вы и с…

— О, не стоит так расстраиваться! — Лиза похлопала его по плечу, от чего мужчина крякнул, скособочившись. — Будет вам утешением то, что вы прослывёте очень дорогим проститутом, мы никому не расскажем, что не воспользовались вашими услугами.

— С…

— Зубы береги, — процедил Эсам, встряхнув брюнета за грудки. — Не стоит оскорблять тех, кто тебе жизнь спас.

— Спасибо, — прошипел ему в лицо Круифф.

— Рада, что мы поняли друг друга, — закончила переговоры Лиза, выглядывая из-за спины своего телохранителя.

Мы все заулыбались. Приятно, когда начинают ценить твою помощь.

— А нам придётся тут торчать, пока он не улетит? — скучающе спросила Дарья, и я ей кивнула. Увы и ах, а придётся. Я буду спокойна только после того, как звездолёт отчалит от станции, а подарочек ляжет в анабиозную камеру.

— Можете не провожать, — недовольно бросил землянин, но я покачала головой.

— Не стоит смущаться нашей щедрости.

Я, кажется, вошла во вкус, ёрничая с брюнетом. Его ненависть ко мне немного беспокоила, но тем не менее никто раньше не испытывал ко мне таких чувств или, может, в открытую их не демонстрировал. В общем, его кислое выражение лица забавно смотрелось, я невольно улыбнулась ему.

— Если бы не ваша щедрость… — начал мой подарочек, но был перебит Елизаветой.

— То вы бы сейчас не осуществляли свою мечту. Мы все знаем, что жить на планете намного лучше, чем на станции, в той помойке, в которую вы превратили свой жилблок. Но хочу попросить вас впредь ответственнее относиться к уборке. Не загрязняйте всё вокруг себя. Планета — она живая, она не выдержит такого к себе отношения. Не стоит забывать историю Земли. В хрониках много статей о негативном влиянии жизнедеятельности землян на флору и фауну планеты. Поэтому не ленитесь. Купите робота. Кредиток хватит на первое время обжиться. Всё в ваших руках.

На этой торжественной ноте мы понаблюдали, как злился брюнет.

— Почему вы думаете, что вы лучше нас? — наконец очень тихо, но как-то опасно спокойно спросил он. Его колючий взгляд прошёлся по нам, давя настоящей лютой ненавистью.

— Потому что вы не боретесь с собой, не занимаетесь самообразованием, вам всё дай-подай, вынь да положь, — бросила ему уже я. — Вы давно ни к чему сами не стремитесь. Вы махнули рукой, заклеймили себя неудачниками. Вы не видите целей в жизни, довольствуетесь тем, что вам дают унжирцы. Вы можете создавать, но вам лень. Вы можете творить, но зачем? Ведь есть унжирцы. Вы приняли позу жертвы, и все вас должны жалеть. Вы выбрали кого обвинить в своих неудачах, считая, что мы причина всех ваших бед, но разве это так?

— Хочешь сказать нет? — ядовито скалясь, выплёвывал слова землянин, наступая на меня.

— Вы можете позволить себе что угодно, а мы нет, — добавила Лиза, улыбаясь при этом настолько зло, что даже меня проняло. — Вы можете путешествовать в любой уголок Галактики, а мы должны сидеть на своих планетах, лишь бы никто не подумал, что мы решили завоевать вас всех. Мы должны следить за собой, только бы не наступить на больную мозоль кого-то из вас.

— Да конечно, — возразил Круифф, сложил руки на груди, выражая своё превосходство, не желая никого слушать.

— А ты представь, что сейчас все манаукцы на этой станции вдруг резко куда — то побегут, — предложила я, ведь для меня это сделать несложно. Одно моё слово и побегут, наверное, это даже весело применить на практике. — О чём вы подумаете, бедненькие, несчастные земляне? Случилось что-то страшное! Наверное, война, теракт. Спасайтесь кто может! Нет? Ты представь на миг, что бегут, но только манаукцы, — опустила я голос до шёпота. — Вы же испугаетесь, потому что боитесь нас. А они побегут размять ноги. Зарядочка такая. Но вы же разбираться не будете, даже не спросите у нас что случилось, зачем, когда фантазия такая бурная.

— И к чему ты это говоришь? Угрожаешь?

Подарочек держал лицо, но от меня не укрылось промелькнувшее беспокойство в его глазах. Видимо представил себе эту ситуацию.

— Учит тебя думать своим умом, а не слушать всё, чем вас кормят политики, — ответила за меня Елизавета. — Почитай историю, полезно возвращаться в прошлое, чтобы понять причины и ужаснуться последствиям.

— Я бы ещё тебе посоветовала почитать про гигиену, медицинские статьи о полезности чистоты в доме, пару-тройку книг по психологии, типа “Как выйти из кризиса”, — добавила Дарья. — И вообще, открыл бы ремонтную мастерскую на планете. Прибыльное дело. До Анны лететь далеко, закупи запчасти и чини роботов.

После такого землянин изумлённо моргал и молчал, рассматривая нас, как сумасшедших. Дольше задерживал взгляд на Дарье, которую Остан задвинул, в конце концов, себе за спину подальше от брюнета.

— Знаете что… — отмер Круифф, и я приготовилась услышать очередную гадость.

— Да не стоит благодарить за идею стартапа, — опять прервала его Елизавета. — Прилетишь, обвыкнешься, сам всё посмотришь, а своё собственное дело прокормит тебя лучше. Можно же устроиться на работу, а вечерами подрабатывать у себя в мастерской. В любом деле главное быть первым.

Я улыбалась, не могла по-другому. Переглядывалась с подругой, чувствовала тепло рядом стоящего Стемпа и веселилась. Забавный мой подарочек, но как же хочется поскорее от него избавиться.

Остаток времени тянулся очень медленно. Мы успели перекусить пирожками из автомата, запив их водой. Народ в зале прибавлялся, все были возбуждены предстоящим полётом к своей мечте. И когда наконец — то объявили о посадке, Круифф один из первых направился к контролёрам.

— Следите за ним, чтобы точно сел в звездолёт, — приказала я своим телохранителям, зорко высматривая макушку Круиффа, который ни разу не обернулся, даже когда прошёл под аркой таможенных ворот.

— Да, придётся ждать, когда закроют люк, — прошептала Лиза рядом.

Какой же груз с моих плеч свалился, стоило только стальной перегородке люка встать на своё место с характерным звуком герметизации. Затем объявили об отстыковке звездолёта до Анны. О блаженство! Мы даже проводили его взглядом по обзорному монитору, счастливо при этом улыбаясь. Наконец-то мы избавились от проблемы и можно расслабиться.

— Ну что, пойдёмте, покажу вам то место! — воскликнула Лиза и потянула меня и Дарью, как буксир, в самую гущу прохожих.


Гри

Шум стоял в ушах, и маленькие молоточки стучали в висках. Да, на манаукцев многие яды не действовали, алкоголь, даже нонарский, не брал, но существовало мощное успокоительное, которое на Буреле и использовали. И кто! Телохранители янары! Как вообще посмели?

Ярость и злость застилала взор алым полотном. Кулаки зачесались отомстить им за своё унижение. Как они посмели его усыпить перед янарой! Испуганная крошка, что они с ней сделали? Неужели похитили?

Сесть ровно не получалось. Тело было ватным, он не чувствовал рук. Как давно они оставили его одного в скайте? Рассеянный взгляд никак не фокусировался на светящемся экране коммуникатора. Час или два? Сколько? Во рту язык словно опух и прилип к нёбу. Нельзя сидеть, нужно спасать янару! Что задумали телохранители, те, кто своей жизнью обязаны охранять будущую шиямату?

С трудом, но Гри сумел отстегнуться. Опираясь руками, опасно шатаясь, встал, оглядывая салон скайта. Следов борьбы не наблюдалось. Возможно, умная янара и не сопротивлялась, боясь за свою жизнь, или же её тоже усыпили. Нужно бы проверить камеры, для чего манаукец, делая неуверенные шаги, направился к креслу пилота. Тревога за прекрасную Марию сводила сердце в груди болезненными спазмами. Только бы успеть её спасти, только бы…

Когда пальцы вернули себе чувствительность и дворецкий сумел найти нужный файл, то его лицо вытянулось в изумлении. Никто янару не похищал. Хитрая и коварная Мария спокойно разговаривала с телохранителями, преображаясь в землянку. Она улыбалась Мартану, который слишком интимно размазывал тональный крем по её щекам. Как вообще у него это выходило? Это же просто крем, а чудилось Бурелю слишком много лишнего в неспешных движениях телохранителя. Всё же Мария красивая и желанная для многих манаукцев, и, кажется, у Гри наметился соперник. Но ничего-ничего. Никто не сможет отнять её у него. Он слишком долго шёл к своей цели, чтобы отдать малышку простому телохранителю.

Стиснув зубы и стукнув по подлокотникам кулаками, Бурель встал. Маскироваться, как остальные, он не планировал, зачем скрывать свою личность? Всё равно кому надо, тот уже в курсе кто прибыл с Новомана на этом скайте. Спецслужбы станции уже начали свою работу и глупо обманывать себя надеждой, что это не так.

Гри пошатнуло от резкого подъёма. Он закрыл глаза, пережидая головокружение. Сколько еще будет играть препарат в его крови? Видимо, трёх часов точно маловато, но терять время он не хотел. Слишком своенравна оказалась Мария. Достойная замена шиямате, достойная, ничего не скажешь. Но как бы ни хитра была малышка, он хитрее. Усмехнувшись своим мыслям, Бурель открыл глаза и в них разгорелся огонь решимости хищника, вышедшего на охоту.


Мария

Лиза привела нас в смотровой уголок релаксации над ботаническим садом. Небольшое пространство с ограждением из стекла с железными перилами. По обе стороны этого маленького балкончика росли высокие кусты, стояли две лавки, урна и освещали всё фонарики, бьющие с пола ввысь. Наверное, это место жителям станции представлялось весьма романтичным, но для меня, имеющей возможность отдыхать в настоящем саду, всё выглядело лишь блёклой копией, неудачной попыткой создать живой уголок в царстве стали и пластика. Я не о месте встречи родителей Лизы, нет, я о самом саде. Жутко смотрится природа, закованная в прозрачную коробку. На ум пришло сравнение с контейнером, украшенным Дарьей цветами в форме разваливающейся ДНК. Красиво, но страшно, если задуматься об истинном значении этого сада. Он, как кусок зелёного стекла среди металлического искусственного мирка, как снимок из далёкого прошлого. Я невольно передёрнула плечами от холодного ветра безысходности, наполняющего это место.

— Здесь и вправду красиво! Всё как мама рассказывала! Вот на этом самом месте они впервые заговорили! Мегазвёздно! — восторгалась Лиза, а я сделала шаг назад, наблюдая чужую радость со стороны.

Мир в мире, таким я видела тихий и величественный в своём спокойствии ботанический сад,праздно одетый яркими цветами. Ему не было дела до того, что защищали его от вечно голодного космоса лишь стены станции, он просто существовал, просто жил. И…

— Шия, что — то не так? — Тихий шёпот Стемпа, раздавшийся как гром среди ясного неба, напугал.

Я шумно вздохнула и резко развернулась к нему лицом. Крепкие объятия тут же сомкнулись за моей спиной, укрывая от неприглядной истины, от которой я всеми силами пыталась отгородиться. Ведь я такой же сад. Я просто существую. Мною все любуются, восхищаются, заботятся. Я цветок, который должен лишь стоять в хрустальной вазе.

Перед глазами всё поплыло от навернувшихся слёз. Я уткнулась носом в костюм Мартана, окунаясь в приятный мужской аромат. Я ничего не могла с этим поделать, потому что Стемп меня прижал к себе без лишних слов, без разрешения. Просто обнял, положив руку мне на голову.

— О, Мария, я тоже растрогана до слёз, — навалилась на меня Лиза, придавливая своей массой. Реветь тут же расхотелось. Чего это она там напридумывала себе? — Я тоже хочу, что бы у меня с моим мужем было особенное место! — продолжила романтические фантазии подруга, совершенно неправильно интерпретируя моё состояние.

— Какие девичьи глупости, — не смог промолчать Эсам, спасая меня от расплющивания.

Лизу от его слов как волной смыло с меня. Я вздохнула полной грудью, отстраняясь от Стемпа, который не отпустил, пока не поправил тональный крем. Хорошо что объяснил, а то я совсем не о том подумала. Вообще не о том. Хорошо что мы, манаукцы, не краснеем.

— Любовь — это боль, — выдала Дарья, и мы всей компанией на неё взглянули в изумлении.

— Ты с чего это взяла? — осторожно уточнила Лиза, которая не могла пропустить такой важный период в жизни сестры, как первая любовь.

— В книгах пишут. А ты, Лиза, не мазохистка, так что ты никогда не влюбишься.

— В этом есть смысл, — с улыбкой поддакнул ей Эсам. — Шия Дорош, вы покоряете меня своей мудростью.

— Да с чего вы вообще взяли, что я никогда не влюблюсь? Вы видели моих родителей! Да они жить друг без друга не могут!

— А разве не вы считаете их поведение неприемлемым? — вернул ей её же слова Лимайн, и понеслось. Всё же эта парочка порой выводит меня из себя.

— Хватит! — рявкнула в раздражении, и воцарилась тишина. — Моя мама говорит, что любовь приходит не спрашивая. Так что я считаю, что Елизавета права, все могут любить, и мазохизм тут не при чём, — это я уже говорила Дарье.

— Я лишь констатировала факт, — пожала плечами начитанная наша. — Все классики утверждают, что любовь это боль. Так что если вы решили сорвать прекрасную розу под названием Любовь, готовьтесь к её острым шипам.

Ответить мне было нечем. Лишь тяжело вздохнуть. Всё же Дашка невыносимая. Наверное, все гении и творческие личности такие. Вот только мой взгляд украдкой скользнул в сторону Стемпа, возвращая меня на несколько минут назад в его объятия. Что со мной не так? Раньше я никогда не реагировала столь остро на его прикосновения. Может и вправду классиков почитать? Волнующее что-то рождалось в моей груди, тоскливое, но манящее. Неужели так вот и взрослеют? Стукнуло тебе восемнадцать и всё, прощай, спокойствие? Да ну! Не может быть! Возможно, виной всему Лиза и её романтические бредни. Ну подумаешь сад, укромное место первой встречи её родителей. Вообще-то, я хотела купить себе платье, а то уже два часа в костюме хожу, а я же девочка.

— Предлагаю прошвырнуться по магазинам. Зря, что ли, прилетели, — предложила девчонкам, натягивая счастливую улыбку. Покупки всегда меня успокаивали, а если я найду коллекционную пару туфель, то буду на вершине блаженства.

Лиза меня поддержала, тут же поймав мою руку, а вот Дарья закатила глаза и нацепила на нос очки. Вроде у неё унжирская кровь, но почему-то никакой страсти к красивым шмоткам.


Стемп

Уже больше часа объекты охраны гуляли по торговым бутикам. Агенты безопасности станции подтянулись, хоть и не привлекали внимания. Первыми их заметил Чия, легко толкнув Мартана локтем и кивая головой на подозрительного работника техслужбы с оттопыренной сбоку курткой. Эсам недовольно покачал головой, предлагая землянину не приближаться. Молчаливый намёк был понят, но их взяли в оцепление. Девушки ничего не заметили, да и, собственно, лишняя охрана не помешала бы, только бы охраняли их, а не от них. На контакт с ними пока никто не выходил, хотя Стемп видел начальника безопасности Манаука. Тот появился минут пятнадцать назад и держался в тени как залог неприкосновенности янары и её подруг. Напряжённость в общем коридоре повышалась.

Мартан беспокоился о своей любимой, потому что не мог понять причины её спонтанных слёз. Сентиментальностью она не отличалась, в отличие от шии Махтан. Та всегда была весьма эмоциональна, Мария же более сдержана. Так что же вызвало сдвиг в её настроении, от чего его прекрасная янара чуть не расплакалась у всех на виду? Стемп пытался разобраться и не мог, потому что требовалась спокойная обстановка, без раздражающих факторов в лице представителей Земной Федерации.

Их пасли… Некрасиво, в открытую. Это значило лишь одно: наместник будет в курсе, что его дочь покидала планету. Развитие событий после приключения могло быть как плачевным, так и благоприятным для самого Стемпа и Остана. Всё зависело от возвращения домой. В любом случае Мартан был готов к увольнению.

Неожиданный визг, и несколько безопасников дёрнулись проникнуть внутрь стеклянного женского царства, но трое манаукцев заслонили вход собой. Земляне замерли, услышав радостные крики. Да, янара нашла что-то мегазвёздное и невероятно редкое. Страсть к обуви у неё от шияматы. Это известный факт, поэтому ни Стемп, ни Остан, и даже Эсам не реагировали на подобные вопли. Привыкли. Это не первый их совместный поход по магазинам. А девчонки продолжали верещать, голос янары выделялся звонче всех, потому что она нашла туфельки как у бабули, невероятно редкие и баснословно дорогие. Кто бы сомневался. В такие моменты Стемп стеснялся, что зарабатывал недостаточно много, что бы дарить янаре такие минуты радости. Она по — настоящему испытывала экстаз от эксклюзивной обуви известных модельеров.

Начальник безопасности, Дарин Жуат, решился-таки подойти и приблизился к ним размашистым шагом. Телохранители его знали в лицо, но лично не встречались, потому первым делом познакомились. Беспокойный взгляд прошёлся над их головами, словно Дарин хотел удостовериться собственными глазами, что янару не убивают.

— Проблемы? — сухо уточнил у него Эсам, потому что шиянарцы привыкли прикрывать его спину. Альбиносов побаивались свои же, но Лимайн, казалось, не испытывал трудности в общении с коллегами.

— Вы загораживаете проход, — тихо объяснил безопасник. — Женщины не могут выйти, и вы их пугаете.

Манаукцы развернулись и с удивлением уставились на жмущихся друг к другу покупательниц, обвешанных цветными пакетами. По их лицам видно было как они недовольны, что не могли выйти из бутика, однако ни одна из них даже не попробовала попросить отодвинуться.

— Простите, дамы, — вежливо поклонившись произнёс Стемп, чуть не рассмеявшись нелепости ситуации.

Яркие пакеты пронеслись перед лицом, едва не задев нос. Женщины, не поблагодарив и не сказав ни слова, умчались прочь, чего, собственно, и ожидал манаукец от землянок. Его взгляд коснулся Марии, которая успела переодеться в короткое струящееся золотое платье и стояла, приподняв ножку, через плечо рассматривала в зеркале обновку. Туфли были белыми, с блёстками, на сумасшедшем каблуке. Ремешки любовно стянули голень, нарушая равномерный слой тонального крема. Было бы больше времени, то, конечно же, они использовали бы автозагар, но уже через пару часов янара должна блистать безупречной белизной кожи.

Елизавета тоже стояла в новых туфельках, скептически глядя на ножки Марии.

— Не убьёшься? — Махтан озвучила тревогу Стемпа.

— Бабуля ходит и не убивается, я что, хуже? — возмутилась в ответ янара, и всё, разговор на этом можно считать закрытым, а покупку совершённой.

— Мы же хотели потанцевать, — напомнила Марии Лиза, и та вдруг опустилась на скамейку для посетителей.

— Для танцев другие возьму. Даша, дай те, что рядом с тобой.

Дорош обернулась к ней, держа за каблук золотые босоножки. Получив утвердительный кивок, передала продавцу. Женщина с вежливой улыбкой услужливо поблагодарила Дорош и помчалась к Марии, чтобы обслужить её по полной программе.

— Даш, ты что-нибудь выбрала? — уточнила у сестры Елизавета, а Дорош в голубом парике флегматично пожала плечами.

— Я-то выбрала музей, да вы не слушаете.

— Ты бабка, что ли, старая по музеям ходить? — возмутилась Мария, а Стемп усмехнулся.

Конечно же, никто и не знал, как устала янара от уроков культуры. Занудный унжирский преподаватель замучил юную красавицу, заставляя запоминать именитых художников и названия их полотен. Даже учил отличать подлинники. Манаукцам тяжело давались такие уроки, и янара молодец, что не бросала эти занятия. Сначала, конечно, психовала и срывала видеоуроки, разбивала мониторы в надежде, что от неё отстанут, но став старше, смирилась. Поэтому музеи её не интересовали. Она хотела бунтарства и свободы.

— А только бабки на обнажённые мужские торсы смотрят? — не осталась в долгу Дорош, на что старшие подруги замерли с открытыми ртами.

— Совсем обнажённые? — тихо уточнила Лиза, украдкой поглядывая в сторону телохранителей.

— Началось, — проворчал Эсам и направился к девушкам, строго отчитывая их: — Никаких голых торсов! Вы обещали вести себя прилично!

— Это когда я вела себя неприлично! — тут же вспыхнула праведным гневом Махтан.

Чия лишь грустно вздохнул.

— Как они ещё не устали ругаться? — тихо проворчал он.

— Это всегда так? — уточнил Жуат, и Стемп ему кивнул.

— А вот и вы! — раздался противно бодрый голос Буреля.

Стемп и Остан резко развернулись к нему, ожидая атаки, но дворецкий с безмятежной улыбкой поздоровался с начальником безопасности, мазнул взглядом по входу в бутик. Настоящий хищник, подкрался незаметно и бесшумно. Что на душе — не разобрать, скрывает истинные чувства, но не простит точно. Такой не прощал никому и ничего.

— А так понимаю, веселье еще не началось? — насмешливо спросил, глядя на телохранителей с превосходством. — Я, как всегда, вовремя.

Холодный взгляд алых злых глаз пригвоздил Стемпа к месту. Интуиция подсказала — его ожидал поединок чести. Поэтому он улыбнулся в ответ. Давно пора помериться силами с дворецким. Выяснить отношения, расставить все точки над «и».

— Надеюсь, вы понимаете, что обязаны соблюдать правила на станции. У нас тут всё очень строго.

Начальник службы безопасности явно нервничал в присутствии самого Буреля. Мартану неприятно было осознавать, что о дворецком наместника знали далеко за пределами Новомана.

— Не переживайте, ши Жуат, я за всеми прослежу, — заверил его Гри.

Толкнув Стемпа плечом, хотя мог спокойно пройти мимо, он вошёл в бутик, напугав своим появлением девушек, и громко воскликнул:

— О, какие милые туфли, определённо стоит брать.


Мария

Я разве что не подпрыгнула от неожиданности, когда услышала голос Буреля. Что он здесь делал?

— Твою ж медь, — тихо выдохнула одновременно с Лизой, схватившейся за мою руку явно не от радости встречи.

— Твою ж эскадрилью, — услышала я её голос, всё ещё не отводя взгляд от лучезарно улыбающегося Гри.

— Ну да, звездануться можно, — согласилась с нами Дарья, прячась от дворецкого за нас с Лизой.

Нет, ну что за несправедливость-то? Какого астероида он тут, когда должен был еще спать! Сильный, зараза, раз на него препарат не подействовал должным образом.

Путь дворецкому заступил Эсам, пряча нас за своей широкой спиной.

— Ши Бурель, не ожидал встретить вас на станции. Ваши обязанности на планете закончились? Или взяли отпуск? — ехидно поинтересовался Лизин телохранитель, да так дерзко, что я впечатлилась, а потом вспомнила, что вообще-то да.

Гри ответственный за резиденцию отца и только, так что нечего перед ним пасовать, здесь он не имеет власти, поэтому не вправе командовать нами. Гордо выпрямилась, поправила подол платья, разом успокаиваясь. Здесь, на станции, я главнее всех, я янара! И даже если он и вызвался прикрывать мой побег, это же ничего не значит. Я ему ничем не обязана.

— О, забыла вам сказать, ши Лимайн, — как можно непринуждённее произнесла, обращаясь к Эсаму, — что мы прилетели вместе.

— Вот как? — правдоподобно удивился тот, оглядываясь на меня с девчонками. — У вас какое-то было дело? — вновь воззрившись на Гри, уточнил у него. — Вас долго не было.

Ну кто его просил давить на больную мозоль! Я закатила глаза, поражаясь недалёкости некоторых. И вот как теперь загладить вину перед Гри, когда его как специально драконят?

— Я немного устал, — не смущаясь, начал придумывать на ходу, зачем-то прикрывая мой подлый поступок, дворецкий. — Сами понимаете, подготовка к банкету очень хлопотное дело, вот и задремал, пока летел. Наша янара решила дать мне возможность отдохнуть, выспаться. Она такая заботливая, — оскалился Гри, совсем неласково глядя на меня.

А мне смешно стало. Только от одного недовольного избавилась, так на тебе, Машенька, успокаивай теперь другого. Ну что за детский сад!

— Да полно вам, ши Бурель. Хотя да, я такая. — Взмахнула смущённо рукой и отвернулась от дворецкого, словно забывая о нём, спросила у подруг, давая понять мужчине его место. — Ну что, покупаем и танцевать?

— Да, — кивнула Лиза и с боевым блеском в глазах направилась к кассе, бросив через плечо: — Жаль, Даше ничего не подобрали.

— Я так понимаю, белые тапочки отменяются, так что и хорошо, что ничего не подобрали, — шёпотом ответила та, не отставая от своей сестры, поглядывая на дворецкого.

— Ши Бурель, вы пугаете моих подопечных, — гневно зашипел Эсам на Гри, когда подруги удалились.

А я прям вот восхитилась Лизкиным телохранителем. Не то что мои, и словом не упрекнули Гри, хотя, может, и правильно делали. Вон как заулыбался Бурель. У него в ассортименте куча таких вот пугающих улыбок. Эта точно ничего хорошего Лимайну не предвещала. Гри явно был зол.

— Насколько знаю, они не ваши подопечные…

— Но я за них в ответе, поэтому не пугайте их, — прервал его на полуслове Эсам. — Не стоит забывать, что они слабые женщины.

— Ни секунды об этом не забываю, поэтому и беспокоюсь об их безопасности.

Тут уж я не удержалась:

— Поэтому и не стали скрывать свою личность.

— Не стал зря терять время. Всё равно агенты безопасности станции уже вычислили вас и следят за каждым вашим шагом.

Я растерянно оглядела коридор через прозрачные стены бутика. Нет, я прекрасно понимала, что всё так и будет, не дураки же работали в спецслужбах, но почему-то надеялась, что у нас больше времени. Неожиданно для себя заметила, как сильно нервничала продавец, обслуживая девчонок, опасливо поглядывая на Буреля. У входа стоял еще один манаукец, брюнет в штатском с военной выправкой, явно из безопасников. Мне после этого взгрустнулось. Вот тебе, Мария, и бар, и танцы, и веселье.

Подошла к Гри максимально близко и недовольно заявила:

— Вы пугаете обычных людей. Земляне недолюбливают манаукцев, поэтому мы и изменили внешность, что бы отдохнуть не привлекая внимания, а вы всё портите! Так что пока не исправитесь с нами никуда не пойдёте, это мой приказ! А вот личная моя просьба — не портите мне день рождения, ши Бурель. Его уже достаточно испортила ваша обожаемая шиямата, а моя бабуля. Поэтому я даже извиняться не буду за то, что дала вам шанс выспаться пару часов.

— Три часа, если быть точным, — вернул мне Гри, привычно вежливо улыбаясь.

— Как вам угодно, ши Бурель, — начиная заводиться, согласилась, — но если вы собрались праздновать в нашей компании, наденьте линзы и парик.

Кивнула Стемпу, чтобы тот подошёл, и достала из своего рюкзака тюбик тонального крема, а также запасную упаковку цветных контактных линз.

— Я всегда готов следовать вашим правилам, янара, — с поклоном заявил Гри.

Он протянул руки, и наши пальцы соприкоснулись на миг. Я замерла, затаив дыхание, когда подушечки больших пальцев дворецкого ласково погладили по тыльной стороне кисти. Словно током прострелило, и в горле пересохло. Ещё этот многозначительный взгляд, наполненный невысказанных слов. Нет-нет, определённо, сегодня со мной что-то не так.

Отобрала свои ладони, махнула дворецкому, чтобы уходил.

— У вас несколько минут и мы уходим. Ждать вас никто не собирается, — бросила вдогонку.

— О, моя янара, я и не собрался вас терять. Я найду вас где угодно, — многозначительно пообещал Гри, но я не собиралась поддаваться на провокацию.

— Я специально взяла комм с маячком, чтобы не потеряться, — вернула ему вежливую улыбку. — Не стоит заблуждаться на сей счёт, — ответила и сама собой возгордилась.

Раньше тушевалась перед красавчиком альбиносом, теперь могла общаться более естественно. Ведь никто не заметил натянутость моих нервов? Нет же? Украдкой посмотрела по сторонам. Стемп хмуро провожал взглядом дворецкого, Остан нервно дёргал ворот футболки, явно вспотев. Эсам же поспешил помочь Лизе забрать пакеты с прилавка, Даша на меня не смотрела. Так что, кажется, никто ничего не заметил. Бросила последний взгляд на дворецкого, вздохнув. Хорош, зараза, но слишком напорист. Если бы он не был бабулиным любимчиком, то я бы, наверное, давно в него влюбилась, а так… только восхищаться и оставалось.

В этот момент Стемп обернулся, и наши взгляд встретились. Сердце в груди споткнулось, зацепившись за нежность улыбки телохранителя. Ещё один красавчик на мою голову. Да что со мной не так? Какая-то я сегодня неправильная!

Но удивительно, как легко Стемпу удаётся меня успокоить и смутить. Только думала о Гри, а уже все мысли о нём. Вот он, гормональный бум. Отец говорил мне, что манаукцы слишком страстные, а я не верила. Но если это правда, то получалось, что я сама себя смущаю глупыми мыслями. Ой, как всё сложно! Так, всё! Танцевать и не думать о мужчинах!

Глава 5

Гри

На сердце потеплело от разговора с Марией. Золото достойно оттеняло её теперь уже загорелую кожу, скрывая истинный цвет. Глаза хоть и не алые, но всё такие же любимые. Гри успокоился, отвёл душу, напугав всех вокруг себя, кроме одной хитрой манауканки, которая доставала ему лишь до плеча. Её легко прятали телохранители своими телами, оберегая драгоценную для Шиянара жизнь.

Дерзкая, но такая забавная. Совершенно не умела держать лицо и скрывать свои эмоции. Она ведь испугалась его появления не потому, что боялась наказания, нет, ей было стыдно. Эту черту Бурель у янары давно заметил, и, наверное, тогда она подарила ему надежду, что всё можно изменить к лучшему.

Юную красоту янары Гри хотелось воспеть в одах, да только с рифмой у манаукцев всегда были проблемы. Даже вздумай он запечатлеть её на холсте, то лишь осквернил бы своей криворукостью, но душа требовала, душа пела.

Тонкие руки-крылья, длинные стройные ножки, которые хотелось ласкать, целовать, почувствовать. Зарыться в густые волосы и рассыпать их белоснежным покрывалом по точёным плечам. Губки-ягодки блестели, игриво зазывая, манили своей непорочностью. Ведь ни один мужчина еще не посмел коснуться желанного тела. Ни один, даже он, Гри, с благоговением ждал той возможности, которую продвигал как мог, хитря, юля, изворачиваясь, порой играя слишком грязно, но шёл к своей цели.

Прикрыв глаза, Бурель улыбнулся, вновь увидев перед внутренним взором янару в роскошном алом платье в свете ярких ламп, блистающую на балу в честь своего совершеннолетия. Его янара. Открыв глаза, приблизился к зеркалу, рассматривая себя изменённого, хмыкнул. Кожа перестала быть бледной, глаза чёрные, а ресницы и брови белые. Нанёс тоналку на губы, чтобы прикрыть их яркость, поморщился от противного вкуса. Взбил волосы пятернёй, радуясь, что не отрастил их по последней моде. Осталось сменить защитный костюм на что-то повседневное и можно в клуб или бар. Но прежде отплатить телохранителю. Достав упаковку успокоительного из кармана брюк, подкинул на ладони. Надо и охранникам порой вздремнуть.

В дверь постучали. Гри обернулся, прислушиваясь к разговорам посетителей кафе, куда он зашёл преобразиться. Специфический запах санузла, тёмная подсветка комнаты, чёрные пластины на стенах, всё это как нельзя лучше подчёркивало настроение Гри. Шиямата его обидела своим поступком, своей дерзкой выходкой. Решила найти ему замену для внучки, перестала доверять. Ну что же, она сама сделала свой выбор, теперь ход за Гри.

Политика дело такое, хочешь выиграть, перехитрить оппонента, никому не доверяй и не поворачивайся спиной к тем, кого считаешь союзником. Всему этому он обучит Марию. Он станет тем, кто проведёт её по этому шаткому мосту до самого трона и будет охранять её до самой смерти. А телохранителю придётся довольствоваться малым и рук не распускать, иначе лишится всего.

Убрав капсулу в карман, Гри ещё больше взбил чёлку, придавая ей вид разорённого гнезда, молодея на глазах. Девочка хочет повеселиться, и он ей это позволит. Любая прихоть за поцелуй прекрасной янары. И сегодня он точно получит главный приз вечера. Самодовольно усмехнувшись отражению, Бурель поспешил покинуть санузел. Время, отведённое Марией, у него закончилось минуту назад, а еще нужно найти молодёжный прикид, чтобы быть на одной волне с любимой.


Стемп

Шагая рядом с Марией, Мартан оглядывался через плечо, ожидая возвращения Буреля. Даже агенты спецслужб уже не так напрягали, как он. Не отпускало чувство совершённой катастрофической ошибки. Как будто переступил черту невозврата. Ощущение, что останься они на Новомане, всё было бы как прежде, а теперь впереди лишь неизвестность и опасность, которая вошла в двери, открытые им самим. Поправив пиджак, Стемп оглядел Марию, успокаиваясь. Янара золотой звёздочкой радостно улыбалась, общаясь в шией Махтан. Их компания легко лавировала среди плотной толпы, выискивая зазывную вывеску какого-нибудь клуба, где можно потанцевать. Подошёл бы любой, время на исходе. Здравомыслие янару не подвело. Она понимала, что нужно вернуться до рассвета, лишь тогда их вылазка может остаться детской забавой.

Чувство ответственности взывало самому рассказать всё наместнику, потому что так будет правильнее. Он возьмёт всю вину на себя, понесёт наказание, но доложит своему непосредственному начальнику, янарату, что подверг его дочь опасности. Мартан не был глупцом и прекрасно понимал, что охрана янаре нужна из-за её положения и статуса. Поэтому и нельзя ей покидать планету, но держать молодую, здоровую и общительную девушку взаперти ужасно. Пусть его уволят за эту выходку, но преданность наместнику никуда не денется, как и любовь к Марии.

— Вот там, вроде приличное заведение! — воскликнула Елизавета, указывая рукой на полукруглые открытые двери, украшенные вывеской «Бар». Из него выходила и входила бесконечная толпа, грохотала музыка, вместе с клубами пара, переливающегося от неонового света радужными оттенками.

— Слишком многолюдно, — возразил Эсам, а Стемп и Остан дружно вздохнули, чуть не синхронно закатив глаза. Ну кто его просил открывать рот? Лимайн словно специально дразнил свой объект охраны, и та по закону жанра упрямо стала настаивать, что именно туда и надо!

— Давайте зайдём, — предложила Мария, но почему-то не спешила первой ворваться в гущу толпы. Наоборот, медлила, и Стемп оказался как раз за её спиной, чуть придерживая за талию, внимательно вглядываясь в чернильный мрак танцевального клуба.

— Тут здорово! — воскликнула Лиза, и, ухватив Марию за руку, поволокла её и Дарью на танцпол.

Телохранители переглянулись, но решительно устремились за девушками, которые заняли место возле небольшой тумбы с голограммой извивающейся на шесте полуголой унжирки, показывающей акробатические упражнения невероятной сложности.

Стемп, оглушённый битами музыки, пытался прикрыть собой Марию. Кроме «бумс-бумс» долго не мог ничего расслышать, пока слух не привык. Хаос вокруг, наконец, стал обретать упорядоченность и стройные очертания. Мартан мог с лёгкостью различать лица, определять расы, отличать роботов от живых индивидов, хотя все казались разноцветными из-за неоновой светомузыки. А девушки слаженно и быстро влились в этот вихрь вечного праздника, кружились в танце, виляя бёдрами, весело смеясь.

Остан перестал пялиться на голограмму унжирки, напоследок прокричав в ухо другу:

— Хорошо, что не живая, а то потеряла бы свои тряпочки, которыми прикрыта!

Стемп бросил взгляд через плечо. Да, тряпочки держались на честном слове, но как же плавны и верно отточены движения танцовщицы.

Когда он обернулся к Марии, то дёрнулся отцепить от неё парня, правда, хватка у того отказалась стальная, да и реакция как у манаукца.

— Всё в порядке, — остановил его голос Марии, которая рассмеялась над Стемпом и словно не замечала чужих рук на своей талии. — Это Гри! Не узнал?

Мартан внимательнее присмотрелся к блондину, который подарил в ответ кривую знакомую ухмылку, затем подмигнул и закрутил Марию в энергичном и очень страстном танце под звук барабанов.

— Появился, словно выпрыгнул из гиперпространства, я тоже не узнал его, — проворчал рядом Остан. Стемп недовольно потёр шею, расстроившись. Всё же Буреля не просто так опасались, он был не только хитёр, но еще быстр и силён. Правда, неясно насколько.

Лимайн подошёл к ним и тихо спросил:

— А что за тип с янарой?

— Ши Бурель, — буркнул Чия.

— Чтоб его?! — удивлённо выдохнул Эсам. — Я его и не узнал.

Да и кто узнал бы. Деловой пиджак был сменён на рваную тёмную футболку, а строгие брюки на обтягивающие джинсы, заправленные в невысокие сапоги с широкой голяшкой. Он выглядел как настоящий землянин, да и двигался очень пластично, легко сливаясь с толпой. Подол золотого платья взметнулся вокруг стройных ног Марии, как распустившийся цветок, заставляя гореть кровь в венах Стемпа, а весёлый девичий смех выворачивал душу наизнанку. Увы, Мартан не умел вот так вот вилять бёдрами, как это делал Бурель, которого с детства обучали всяким премудростям обольщения. Стемпа же готовили быть солдатом, охранником, тем, кто защитит, убережёт, но не поведёт в танце.

— Глаза опусти, — шепнул Чия, — а то заметно, что ты ревнуешь.

— Я не ревную, — отозвался Мартан. Полумрак клуба не позволял легко читать истинные эмоции на искажённых световыми вспышками лицах.

— Ревнуешь. — Лимайн развеял все его попытки оставаться невозмутимым. — И мой тебе совет, забудь об объекте, это против правил. Никаких чувств, только долг.

Да, это была правда, только долг связывает объект охраны и телохранителя, но поздно прятать то, что так яростно рвётся наружу.

— Да и плевать, — дерзко выдохнул, продолжая следить за Бурелем, который всё чаще прижимал к себе веселящуюся Марию.

Лиза и Дарья пританцовывали рядышком, с восхищением глядя на пластичного дворецкого. Невозможно было не злиться, когда рядом с совершенством ты становишься тенью, никем, всего лишь телохранителем для янары.

— Он её не получит, — прошипел Стемп, когда чаша терпения переполнилась. Он решительно направился к Марии, потому что музыка сменилась на медленную и Мартан, перехватив руку янары, холодно отчеканил Бурелю: — Смена партнёра.

— Здорово! — радостно выдала юная Шияна, и тут же попросила дворецкого: — А вы девочек пригласите, ши Бурель. Им будет приятно.

— Как пожелаете, моя…

— Госпожа, — напомнил Стемп о конспирации, и Гри кивнул, соглашаясь, но его взгляд посулил медленную и мучительную расправу, чуть позже, но не сейчас. Стемп усмехнулся ему вслед, затем спокойнее улыбнулся янаре. Наконец-то она в его объятиях, звуки приглушились, отходя на задний план, а мир стал вращаться вокруг неё, единственной.

— Я не умею танцевать быстрые танцы, но кружить в вальсе вы меня научили, — решил начать разговор Стемп, который тонул в своих чувствах. Возможно, это их последний шанс быть рядом. Последняя возможность просто поговорить, кружась в танце на волнах лёгкой музыки.

— Благодарю за то, что пригласили меня на вальс, — задорно улыбаясь отозвалась Мария, сокращая расстояние до ширины ладони. — Только это не вальс, пара должна быть ближе друг к другу, — объяснила девушка, закинув тонкие запястья на плечи Стемпу, который несмело опустил свои ладони на узкую талию, млея от цветочного аромата духов янары.

— Мне нравится этот танец. Как он называется? — спросил, а сам отвёл взгляд только для того, чтобы удостовериться, что дворецкий занят другой.

Елизавета кружилась с ним в паре, тогда как хмурый Эсам пригласил Дарью. Чия, обманчиво лениво прислонившись спиной к подиуму с голограммой унжирки, следил за ними, готовый в любой момент сорваться с места, как сжатая пружина.

— Не знаю, — пожала плечами Мария. — Я потом посмотрю и скажу вам, — заверила она удивлённого Мартана, которому казалось, что в этом вопросе янара хорошо подкована.

Мысль, что ответа он может так и не получить, заставила руку блондина сжаться. Мария охнула, оказавшись прижатой к его груди, посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Стемп сам не понял, как это произошло, но жар уже гулял в его крови от желания.

— Так правильнее, — оправдывая себя, альбинос кивнул на соседнюю пару, где партнёрша разве что не висела на высоком унжирце.

— О, и вправду, — пробормотала Мария и не стала отодвигаться.

Стемп осторожно провёл пальцем по её виску, где выступили бисеринки пота, восстанавливая слой тонального крема.

— Ненадёжное средство, — сообщил он девушке, которая замерла в его объятиях и даже сбилась с шага. — Сейчас незаметно, — прошептал Стемп, наклоняясь к самому уху, чтобы Мария могла услышать и расслабиться. — Лучше в следующий раз использовать автозагар.

Их взгляды соприкоснулись, и Стемпу показалось, что в глубоких глазах девушки он увидел не испуг, а что-то другое. Но чёртовы линзы скрывали истинные эмоции.

— Используем, — кивнула янара, даря очередную надежду, но тут же пряча лицо за занавесом волос.

Музыка неожиданно закончилась, и янарой вновь завладел Гри.

— Смена партнёров, — прошипел он, но Мария покачала головой и кивнула дворецкому на Дарью.

— Сейчас её очередь, а я пока с Эсамом потанцую.

— Я пас, — тут же отозвался Лимайн, вскидывая ладони в защитном жесте. Не только Стемп стеснялся своих навыков танцора, кажется, и у Лимайна были такие же комплексы.

— Может, перерыв? — предложила Дарья, с опаской поглядывая на приближающегося к ней Гри. — В горле пересохло, — добавила она и демонстративно покашляла в кулак.

— Отличная идея! — обрадованно воскликнула Лиза. — Давайте попробуем местный алкоголь. Всё равно не запьянеем!

— Точно! Это мегазвёздно! — поддержала её Мария, а Стемп оглядел столики, чтобы проводить к свободному.


Мария

О, нонарская богиня Ниара, хотя я в тебя и не верю, но как же это восхитительно быть на минуточку как все! Мы с девчонками ушли в отрыв, танцевали под заводные, жаркие танцы, модные в этом сезоне. Лиза удачно выбрала заведение. Мне всё звёздно нравилось, и я кружилась, счастливо смеясь. Наконец-то можно сбросить с себя груз ответственности и не оглядываться на своё положение, чтобы не портить репутацию. Это чудесно — утонуть в ритме энергичной музыки, качаться на её волнах, ныряя с головой в затягивающий вихрь танцоров, урывками видеть беззаботные лица подруг. Было тесно, ароматы чужих тел смешались воедино, сердце билось в унисон с ритмом.

Вдруг сильные руки легли мне на талию, и я оказалась прижата к крепкой мужской груди. Замерла на миг, решая как ударить наглеца и при этом не переломать ему кости. Телохранители почему-то замешкались, а рядом стоящая подруга широко улыбнулась, подмигнув.

Меня крутанули вокруг оси, и я охнула, когда горячая ладонь мужчины со знакомой такой улыбкой на смуглом лице поймала мою ладошку. Белые в неоновом свете волосы стали голубыми, как и зубы незнакомца.

— Потанцуем, моя янара? — спросил этот паяц, а точнее замаскированный Гри.

Я прыснула в кулак, удивившись неожиданному преображению, а затем рассмеялась, когда он повёл меня в сальсе. Бурель как-то раз пытался сам обучить меня ему. Я часто вспоминала те уроки, которые запомнились лучше, чем всё остальное, вымученное в танцевальном классе. Я решила показать ему всё, чему научилась, чувствуя, как раскрылись крылья под озорной улыбкой дворецкого. В меня словно бесёнок вселился, или энергетика влили тонну. Я смеялась, виляя бёдрами, быстро переставляя ногами, боясь запутаться в них и очередной раз расписаться в своей неуклюжести.

Но Стемп, оторвавшись, наконец, от полуголой голограммы унжирки, решил помешать мне сдать своеобразный экзамен. Гри прижал меня к груди, а я, забавляясь ситуацией, с трудом успела выставить руку, чтобы остановить телохранителя. Вот честно, в таком виде дворецкого было не узнать. Мой приказ он выполнил и перевыполнил, как, впрочем, делал всегда. Я пребывала в диком восторге от него, особенно сейчас, когда в крови ещё гулял адреналин от знойного танца. Я хотела продолжить наше небольшое представление и вскоре уже кружилась по воле своего партнёра, видя, какими восторженными глазами смотрели на меня подруги.

Конечно же, никто не знал, каким танцам обучал меня Гри. Это был наш небольшой секрет. Я до сих пор помню его слова, что сальса поможет мне научиться танцевать любой танец. Освою его — и все остальные дадутся легко, но я трусила и каждый раз спотыкалась. Бурель настаивал на большем, добиваясь моего доверия, просил не бояться поддержек, заверял, что не даст мне упасть, как буквально, так и «в грязь лицом». Но я трусила, каждый раз спотыкалась перед прыжком, но сегодня поддержки и не были нужны. Я тонула в бешеном ритме, в ощущениях сильных рук на своей талии, трепетала в крепких объятиях. Когда музыка умолкла, сердце продолжило петь соло. Я даже не запыхалась, замерла, глядя в лицо Гри, особенно остро чувствуя его ладони на своей спине. Мы улыбались друг другу, и каждый чего-то ждал. Чего? Я не знаю, мне было просто комфортно стоять вот так вот, нарушая все мыслимые правила этикета. Скорее бы услышать новые аккорды, и еще раз ощутить этот драйв парного танца, но зазвучали лирические ноты, и Стемп меня вырвал из объятий Буреля.

— Смена партнёра, — возвестил он, а я не могла ничего с собой поделать от изумления и засмеялась, вдруг понимая, что телохранитель меня просто спас. Удивительно, как легко Гри удавалось разжечь меня, а Стемпу успокоить и заставить здраво мыслить. Как же стыдно. Я совсем забылась в объятиях дворецкого, совершенно не вспомнив о своём обещании в него не влюбляться. Как он ни был хорош, но его преданность шиямате не испарилась за годы, проведённые им на Новомане. Перед ним поставлена задача, и я не хочу её упрощать, потому как не хочу быть всего лишь миссией, всего лишь целью.

Благодарно улыбнулась Стемпу, наслаждаясь близостью с ним. Он моё лекарство от Гри. Ему я могла доверять на сто процентов. Он точно не участвует во всей этой политической игре, где я лишь шахматная фигура, которую упорно хотят подчинить своей воле. Отец обещал мне свободу выбора, и я не хочу терять право сделать свой собственный ход, когда буду к этому готова сама.

Танец с Мартаном приобрёл неожиданный оттенок чувственности без моей на то инициативы, однако ненавязчиво приятно. Но испугалась, когда он вдруг погладил по щекам, опять смотря прямо в глаза, напряжённо, словно гипнотизировал, и я забыла как дышать, ожидая его слов. Ведь он должен же сказать что делал, почему нарушал все правила, рискуя нарваться на скандал.

Всё внутри меня вибрировало, сжималось, решало остановить мужчину, но он склонился к уху, разрывая зрительный контакт, и стало легче дышать, даже получилось выдохнуть. И пусть его слова принесли облегчение, было больно в душе, как будто я ждала другого объяснения, но, видимо, моя безопасность и сохранность инкогнито для Мартана в приоритете.

Я улыбнулась, заставляя себя радоваться, что ничего кардинального не изменилось в нашем с ним танце, мы продолжили прижиматься друг другу и вроде бы идиллия, да только на душе кошки скреблись.

В таком состоянии танцевать с Гри не хотелось, потому что нужно было подумать. О чём? Возможно, о слишком грустном, но Лиза не дала, предложила выпить. А что? Отличная идея, как раз то что надо, дабы развеять грусть. На манауканок алкоголь не действовал, поэтому мы смело заняли столик и углубились в изучение ассортимента винной карты.

Дворецкий словно вспомнил о своих должностных обязанностях, быстро рассказал из чего какой напиток и что лучше предпочесть. Я с улыбкой слушала восторженный голос Лизы, которая хотела попробовать все и сразу и можно в одну тару. Но мой взгляд был прикован к Стемпу, явно недовольному нашим поведением, впрочем, и Лимайн недалеко от него ушёл, отчитывая Лизу.

Так необычно, что всегда спокойно воспринимающий мои выкрутасы Стемп и Гри, вечно меня одергивающий, вдруг поменялись местами. Нет, мне было весело. Очень весело, потому что Бурель умел вести непринуждённую беседу, втягивая в неё даже неразговорчивую Дарью. Он с лёгкостью смешал компоненты наших с Лизой вкусных коктейлей специально для неё, только не добавляя алкоголь, заменяя соком, тем самым давая понять вкус того, что ей пока было нельзя.

— Мята, — кивнула Дашка, отсалютовала нам и предложила напиток Лимайну, который хмыкнул, взял пустую трубочку и отпил, дегустируя. Вот только я знала, что он просто проверял. В этом вся наша жизнь с девушками, нам можно всё, но под неусыпным контролем и вечными проверками.

Коктейли были разными: со смешными, а порой и эротическими названиями, дикой цветовой гаммой, даже многослойные, но все на удивление вкусные. Потом мы сбегали на танцпол, где я опять кружилась в страстном танце с Гри, потом потопталась немного с Мартаном, затем с Лимайном, потом был опять Гри, затем Чия… И в один прекрасный момент я вновь оказалась прижата к крепкой груди нашего бессовестно красивого дворецкого, который умудрился опрокинуть меня под кульминацию танго на руку и поцеловать, но так быстро, что я даже не успела среагировать, только моргнуть, почувствовать лёгкое тепло на своих губах, и всё закончилось, так и не начавшись. И надо было бы разобраться с хамством некоторых, но тут грянули ритмы очередного хита, и Лиза набросилась на меня, прыгая на месте. Я обернулась на вставшего позади меня Гри, желая понять что, собственно, произошло, но от его жаркого подмигивания смутилась. Всё же не показалось, и он меня по — настоящему чмокнул в губы! Твою ж медь! Нонарский мат мне в уши! Что делается-то?!

Щеки опалило жаром, но я постаралась скрыть своё смущение, отдавшись танцу и собираясь игнорировать дворецкого. Наглец, коварный искуситель и проныра, красивый, зараза, но зря старался, я не собиралась спускать ему с рук эту выходку. Всё папе расскажу! Когда-нибудь. Теперь у меня был козырь в рукаве. Папа не простит такое своеволие никому! Я еле сдерживалась от злорадного смеха.

— Ну, и что это было? — очень тихо шепнула мне Лиза, когда мы опять расселись за столом. Я обернулась к ней, не зная что и ответить.

— Ты не похожа на влюблённую, — заметила мне подруга. — Такое ощущение, что он сам тебя поцеловал, но ты смолчала. Это как понимать? Побоялась влепить пощёчину? Так я могу это сделать за тебя.

Я сжала её руку, покачала головой.

— Я не побоялась. Ты всё не так поняла.

— А что тут понимать? — возмутилась та в ответ. — Он тебе закружил голову, потом, наплевав на правила приличия, поцеловал без твоего разрешения! Маша, очнись! Ты же сама всегда говорила, что он не вариант. Что он прилетел на Новоман, чтобы затащить тебя на Шиянар! Твои слова, и что я вижу! Вы поцеловались.

— Я бы не назвала это поцелуем, — возмутилась в ответ, запив смущение сладким коктейлем.

— Да не в этом же дело, а в том, что он первый поцеловал, твоего мнения не спросил, снасильничал!

Ух ты, как громко-то прозвучало, даже телохранители на миг замерли, прислушиваясь к нам, а сам Гри недовольно воззрился на Лизу.

— Кто кого снасильничал? — навис над нами Эсам, а я закатила глаза. Ох уж эта Лиза с её стремлением к справедливости!

— Никто и никого! — жёстко, с расстановкой ответила, поглядывая на подругу. — Мы с Лизой просто обсуждаем гипотетический случай.

— Очень гипотетический, — фыркнула та в ответ весьма красноречиво и недовольно.

— И в чём же гипотеза? — не унимался Эсам, а я не выдержала.

— Да ни в чём, ши Лимайн. Вас это точно не касается. Разговор между нами, девочками.

— Тогда почему Дарья не участвует в разговоре? — ввернул мне обнаглевший телохранитель Лизы, что я даже рот от изумления открыла, но спас меня Гри.

— Видимо потому, что разговор не для несовершеннолетних, это же очевидно, ши Лимайн, и вам не кажется, что вы лезете туда, куда вас не просят.

— Вы тоже лезете туда, куда не просят, и что такого? — непробиваемо стоял на своём Эсам.

Я толкнула локтем Лизу, чтобы разобралась с ним.

— Эсам, мы обсуждали кое-что личное, и не хотелось бы выносить это на всеобщее обсуждение. Ситуация, честно, гипотетическая, ведь ни один уважающий себя мужчина не поцелует девушку первым, не получив предварительно на то её согласия. Так ведь?

Я усмехнулась. Над нашим столом повисло напряжённое молчание, казалось, что даже звуки громкой музыки не могли нарушить его. Лиза умела мстить, легко и просто всё расставила на свои места, взывая к совести. Вот только у нашего дворецкого, видимо, её и не водилось.

— Первый поцелуй, м-м-м. Какая романтика вас терзает, шия Махтан! — начал он, переводя все стрелки на мою подругу, словно это не он причина данного разговора. — Я бы тут, конечно же, подискутировал, — опираясь на локоть, мужчина подпёр кулаком щёку, мечтательно улыбнувшись, и продолжил вводить меня в краску своим ласковым взглядом, — потому как первый поцелуй наполнен особенным флёром, особенными чистыми эмоциями, тем, что запоминается на всю жизнь.

— Да? — тут же удивилась я, выразительно приподняв брови.

Неужели он верил, что я на всю жизнь запомню это лёгкое касание его губ моих? Вот наивный!

— Да, первый поцелуй, первое свидание, первая любовь — всё это самые яркие моменты, всё что после — лишь сравнения.

— Это миф, — разбила романтический настрой Гри Дарья. — Классики уверяют, что нет ничего сильнее и ярче настоящей любви, а первая влюблённость стирается под натиском настоящих чувств.

— Чьи классики, позвольте уточнить, шия Дорош?

— Унжирские, — чуть помедлив ответила Дарья, за что получиласнисходительную ухмылку.

— Советую почитать земных. Пусть они не столь гениальны, как представители вольных мыслителей, но их чувства и эмоции правдоподобнее и без фальши. Всем же известно, что унжирцы и любовь несовместимы.

— Бред, — возразила Дарья обиженно. — Мой дед любит бабушку, а он чистокровный унжирец.

— Думаю, он то самое исключение из правил, — не хотел оставлять последнее слово за Дарьей Бурель. — Предлагаю выпить за него, за то, что любовь способна творить чудеса, и доказательство этому вы и Елизавета.

Хороший тост, да и впрямь захотелось запить ту сладость, что растеклась от льстивых речей Гри.

— Я в своё время читала нонарский трактат о любви жены к мужу и знаете что, — выдержала театральную паузу Лиза, не в силах удержаться от улыбки. — Лучше фальшивая любовь унжирца, чем рабское положение любимой жены нонарца. Там, между прочим, все очень серьёзно и на всю жизнь, так что, девочки, держитесь подальше от нонарцев. Для них отношения — это работа над собой в попытке достичь уровня «совершенная жена». То есть стирать, убирать, готовить, побольше рожать, беспрекословное обожание и подчинение мужу. В общем, я за романтический бред унжирцев. Хотя всё же земные классики мне больше по сердцу. А вот насчёт первого поцелуя, то я настаиваю, что мужчина, если он считает себя настоящим и достойным, никогда первым не поцелует. Это право женщины, как и выбор покровителя.

— К чему всё это? — тихо спросил Эсам, на что Лиза ответила:

— К тому, что этот подлец должен извиниться перед женщиной!

Я дёрнула её за рукав спортивной куртки.

— Высказалась? Теперь, надеюсь, успокоилась и закроем тему? У нас не так много времени, чтобы тратить его на разговоры, пошли танцевать.

Я старалась не смотреть на Гри, хотя и чувствовала его пристальный взгляд. Даже нырнув в гущу танцующих девиц, мне казалось, что во мне дыру прожигали, а вот когда я осмелилась встретиться с ним взглядом, то опешила. Оказалось, это Стемп смотрел на меня, а не Гри, который о чём-то беседовал с Лимайном.

Неожиданно. Я почувствовала взрыв смущения. Потому что Мартан, освещённый вспышками светомузыки, казался затаившимся хищником, который смотрел исподлобья и зло, чего никогда не случалось. Я растерялась, но меня отвлекла Лиза, утянув в центр танцпола, скрывая от телохранителей.

Встряхнув головой, чуть не потеряв парик, я решила не думать о плохом и просто расслабиться. Прилетим домой, там разберусь и с Гри, и с Мартаном. А пока только музыка, только драйв, визг счастливых подруг и сладкие напитки. Когда же сработал будильник на коммуникаторе, позвала всех домой, иначе не успеем к рассвету.

В общем, я подвела итог нашей вылазки как положительный. Повеселились от души, но стоило выйти в зал отлёта, как настроение упало, потому что, явно нас поджидая, навстречу поднялся Круифф, будь он неладен.

— Вы долго. Я думал, вы здесь навсегда решили остаться, — кривя губы, с недовольной миной на лице выдал землянин. Спрятав руки в карманы, мужчина слегка пнул мыском белых кроссовок чёрную дорожную сумку. Он успел переодеться в тёмно-синие джинсы и светлую толстовку. Преобразился, но продолжал выглядеть обиженным на всю Галактику типом.

Я растерянно переглянулась с Лизой, затем она в поисках поддержки обернулась к Эсаму, который решительно вышел вперёд, но его опередил Гри, спросив насмешливо:

— Как мило встретить вас вновь, господин Круифф. Вы к нам в качестве кого нынче?

— А сами-то как считаете? — взбрыкнул брюнет, да как-то быстро стух.

— Ух, как вас сильно прижали, — веселился Гри, затем похлопал землянина по плечу, приобнял и повёл к входу в стыковочный отсек. — Ну ничего, ничего. Шпионы тоже люди.

Глава 6

Йохан

Под мерный гул реакторов Круифф приходил в себя от хлёстких пощёчин, которые взрывались в голове многогранным эхом незнакомого голоса.

— Давайте, господин Круифф, открывайте глазки, ну же, вы задерживаете рейс! Подъём.

— Зря стараетесь, мы его только подготовили к анабиозу, — присоединился еще один нудный голос.

Йохан пытался открыть глаза и высказаться по поводу насильственной побудки. И с чего это неизвестный взял, что рейс задерживался именно из-за него? Почему вечно чуть что, так виноват Йохан. Что за Вселенская несправедливость?

Но весь поток мыслей был нарушен очередным болезненным похлопыванием по щекам и командным голосом:

— Господин Круифф, просыпайтесь. Я знаю, что вы меня слышите.

— Конечно слышит, но тем не менее пока реагировать не может.

Йохан наконец узнал кому принадлежал второй голос — зализанному мужику в костюме медперсонала. Именно он уложил его в анабиозную капсулу и обещал, что Круифф очнётся уже на планете. Вот старый хрыч, обманул, собака!

— Доктор Дойн, в ваших же интересах сделать хоть что-то, а не стоять тут и не возмущаться. Вы никуда не полетите, пока я не пообщаюсь с господином Круиффом. — Голос у неизвестного изменился и доброжелательным теперь не казался, хоть и слова звучали вежливые.

— Вы просто должны подождать. Наш пассажир из крепких ребят и через полчасика сможет отвечать на вопросы, а по поводу задержки… Поверьте, наши клиенты возмущаться не будут, так как даже не заметят, что время полёта увеличилось. А вот разбираться о неустойке будете с капитаном, только и всего. Я ведь человек маленький, — закончил доктор, а незнакомец недовольно буркнул:

— Я вижу.

Йохан мысленно хмыкнул. Пожилой доктор и вправду был невысокого роста, щуплый и сухой. Тем страшнее было видеть последним его морщинистое лицо, прежде чем заснуть, погружаясь в анабиозный сон. Словно сама смерть заглядывала тебе в глаза. То еще неприятное ощущение. И Круифф был рад проснуться, но недоволен внеурочной побудкой.

И снова его потрясли, настырно требуя открыть глаза. Круифф пытался, потому что выругаться хотелось, но не мог, поэтому злился молча. Но когда он сумел взглянуть на того, кто так дерзко его будил, то опешил.

— Ну наконец-то, господин Круифф, — обрадованно улыбнулся крепкий блондин в штатском, однако от Йохана не укрылся ни хищный блеск бесстрастных стальных глаз, ни сила в руках неизвестного, с которой он помогал сесть в капсуле. Все инстинкты Круиффа верещали как сирена. Тот, кто его разбудил, нёс в себе ещё большую опасность, чем манаукцы, которые его отправили в рейс до Анны.

— Нам очень нужно с вами пообщаться, и предупреждаю сразу — от ваших ответов зависит ваша дальнейшая судьба.

Обычно после таких вот слов и наступали самые ужасные моменты в жизни Йохана. Да, с законом он не всегда был в ладу, и его жизнь полна тёмных и неприглядных историй, тем опаснее отказывать неизвестному, который даже не удосужился представиться. Вот если бы тело его слушалось, он бы попытался удрать, а так только и оставалось, что прилежно сидеть и внимательно слушать, впечатлятся очередной помойной яме, в которую он угодил.

— Итак, — перед лицом Йохана появилась голограмма блондинки-манауканки, с которой и начались его неприятности, — вы знаете эту особу.

— Нет, но я её видел. Она предложила перепихон за кругленькую сумму денег, — дерзко ответил и горько улыбнулся.

«Лгать, так лгать правдоподобно», — рассудил Йохан. Конечно же, ему никто ничего не предлагал, но деньги на его счету эта легенда объясняла.

— И вы согласились? — ровно уточнил блондин, чем смутил Круиффа. Ведь он рассчитывал на презрение, на то, что от него сразу отстанут, но допрос продолжился.

— Баба, конечно, на любителя, но за такие деньги можно и потерпеть.

Йохан не знал, что ещё добавить к сказанному, потому что лично для него он и так уже сделал всё возможное, чтобы вызвать к себе брезгливость.

— О чём вы общались с ней? — Очередной вопрос поставил Круиффа в тупик.

— Общались? Парень, мы сексом занимались, тут не до разговоров, — развеселился Круифф, но блондин оставался бесстрастным. — Парень, ты что, и вправду со своей бабой разговариваешь во время секса? Да ты что? В натуре, серьёзно разговариваете? А о чём?

— Я понял вас. Как вы думаете, секс с вами ей понравился?

— А я не спрашивал. У нас был уговор. А понравилось ей или нет, меня не касается. Я ей вставил, деньги мои, всё, разговор закончен. А в чем проблема, друг? Тоже хочешь быстро подзаработать по — крупному? Так жаль, у меня и номерка её нет, — похабно загоготал Круифф, но осёкся, когда блондин встал.

— Номерок как раз есть у меня, а также работа для вас. Вы же готовы послужить на благо Федерации? Забираем его, — это уже блондин бросил своему сопровождению, которое ждало поодаль и осталось незамеченным Йоханом. Такие же бесстрастные крупные мужчины в тёмных деловых костюмах, как и блондин. В чём-то безликие, но опасные на подсознательном уровне. Когда Круиффа легко приподняли, ухватив под руки с двух сторон, он понял, что отказ и сопротивление только усугубят его положение. Кем бы ни были эти парни, шуток они не понимали и привыкли ломать людей, не прилагая особых усилий.

— Вот и слетал на планету. Слушайте, а мне вернут стоимость сорванного полёта? — возмущённо уточнил Йохан, когда его несли вдоль по коридору мимо анабиозных капсул, где более удачливые пассажиры спали и, наверное, видели хорошие сны.

— Не переживайте, господин Круифф, возможно кредиты вам больше и не потребуются. Всё будет зависеть от вас, но капризничать и отказываться от сотрудничества не советую, — подтвердил самые ужасные опасения брюнета незнакомец в штатском.


Мария

Моему разочарованию не было предела, вот честно! Когда мы расселись в кожаные кресла и пристегнулись, а Гри начал расспрашивать землянина, что, собственно, с ним произошло и почему он не летит на Анну, то я чуть не взвыла. Был у меня подарочек, теперь шпион на полставки. Причём отрабатывать свою ставку Йохан, видимо, не спешил, решив быть честным и гордым, по мне так еще и ленивым. Решать свою проблему захотел за наш счёт. Я смотрела на брюнета в обществе блондинистого дворецкого, который его насмешливо успокаивал, порой подтрунивал, в общем, всячески издевался, но, как ни странно, поддерживал. Круифф быстро успокоился и уже не огрызался, а по-человечески изъяснялся. Ему претила сама мысль, что нужно шпионить и сливать информацию. Это было ниже его достоинства. А как свалить свои проблемы на нас, так в самый раз.

— И что мы будем с ним делать? — на манаукском спросила у Гри, который, судя по всему, уже что-то придумал.

— Для начала найдём жильё и работу, — уверенно заявил дворецкий. — Он же электрик, насколько я понял.

— Ещё и роботов чинит, — напомнила я.

— Ну вот, уже есть над чем работать. Потом будем сливать ему дезинформацию, чтобы в штабе не сомневались, что агент работает! Это будет весело!

Дворецкий подарил мне задорную улыбку, а я покачала головой.

— Весело будет, когда папа про него узнает! — заверила я и вздохнула. Не такой финиш своего побега я представляла. Улетали избавиться от землянина, вернулись с ним же, только проблем добавилось.

— Наместника я возьму на себя, — поспешил успокоить меня Гри.

— Янара, я думаю, ши Бурель прав. Не стоит вам в это лезть. Ши Бурель сам справится, — подал голос Остан, и я прикусила язычок, чтобы не ругаться. Самонадеянность ещё никогда никого до добра не доводила.

— Всё равно не понимаю, как можно такого вербовать в шпионы? Он же… — Я попыталась подобрать слова чтобы описать землянина и не смогла, одни ругательства на языке. Неотёсанный мужлан с недалёким умишком, да что он вообще может?

— Мне кажется, в господине Круиффе есть скрытый потенциал, который рассмотрели в высших эшелонах власти, — ответил мне Гри на всеобщем союзном, при этом очередной раз ехидничая.

Вот как сейчас вижу эту картину: стоит Круифф в большой круглой зале, утопающей в ниспадающем свете, и кривится от недовольства. А за полукруглым столом сидят представители эшелона той самой власти, что никак угомониться не может и продолжает завидовать нам, манаукцам, несмотря на то, что у землян уже есть своя собственная планета. И тут оптимистично звучит голос самого главного, президента Федерации:

— Я вижу в нём потенциал! Он станет отличным агентом!

И как в старом, давно забытом кино о шпионе с двумя нолями звучит тревожно-боевой ритм: «Тада-та-да, та-дам! Та-да! Та-да-дам».

— Да какой потенциал! — расстроенно махнул рукой Йохан и, откинувшись на спинку, вытянул длинные ноги. Нагло усмехнувшийся землянин, верно, ещё не осознал, кем является моя бабуля, раз позволял такие реплики в её адрес.

— Просто наврал, что спал с той блондинкой, которая меня послала этой, — кивок в мою сторону, — в подарок. Вот меня и отправили к вам, чтобы я втёрся в доверие, ну и во время секса выведал секретики межрасового масштаба.

Мы все разом напряглись, особенно телохранители, Гри себя контролировал лучше.

— Какие это такие секретики межрасового масштаба? — осторожно поинтересовался.

— Да про манну какую-то. Только предупреждаю сразу — спать я не собираюсь ни с этой, ни с той бабой. У меня на альбиносок не стоит.

Хмыкнула.

— Как же мне теперь с этим жить? — сокрушённо покачала головой, руку же прижала к груди. Нет, ну вот что за противный тип. А гонору-то! Гонору! Просто образчик сексуальности!

Стемп выдохнул и обласкал меня тёплым, задорным взглядом, привычно успокаивая и даря уверенность, что всё будет хорошо: этот точно про манну ничего не узнает.

— Переживёшь, — бросил мне землянин, разбивая все девичьи грёзы о пылкой ночи с ним в одной постели. Тьфу, аж противно стало от одной мысли о нём в моей спальне.

— Ну что же, задачи ясны, — кивнул Гри.

Он сидел, опираясь руками о колени, сложив пальцы в замок — доверительно-деловая поза. Видимо поэтому брюнет разом расслабился и даже прикрыл глаза.

— Отлично. Разбудите, как прилетим. А то эти сволочи меня из анабиоза вытащили, еле держу глаза открытыми. Жаль, кредиты не вернут за билеты. Я так мечтал улететь на Анну, — бормотал Круифф, а мы смотрели на него, ожидая, когда уснёт, затем Бурель махнул Стемпу рукой, что-то шепча. Мартан кинул ему небольшое устройство, с виду обычный коммуникатор, которым дворецкий поводил перед брюнетом, и я поняла, что это сканер, потому что на пол вскоре посыпались шпионские устройства под названием «жучок». И было штук одиннадцать.

Я присела на корточки рядом с Гри, плотно прижимая подол короткого платья бёдрами и прикрывая голые коленки. Осторожно взяла один из «жучков» в руки, рассматривая на свет. Забавные миниатюрные устройства, больше похожие на бисер.

— И что теперь с ним будем делать? — тихо шепнула дворецкому, обнимая руками свои колени. Мужчина был достаточно близко, но придвинулся, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Подарим его шиямате, — заговорщицки прошептал. — Так сказать, ответный подарок.

Идея мне понравилась, но были нюансы.

— Его нельзя отправить на Шиянар. Если только бабулю позвать на Новоман, — тут же догадалась я задумке дворецкого.

— Умница, — похвалил меня Гри и совсем уж фривольно легонько стукнул по носу.

Я выпрямилась, словно обожглась. Что-то совсем разбаловался наглец, пора ставить его на место.

— Держите пальцы при себе, ши Бурель, а то откушу, — пригрозила ему, а альбинос расплылся в самой счастливой улыбке, какую я только у него видела.

— Звучит как обещание, — еле слышно произнёс он, а я, досадливо поджав губы, ретировалась на своё кресло. Стемп тут же помог пристегнуться, уговаривая не обращать на дворецкого внимания. Да как не обращать?! Когда он так странно смотрит прямо в глаза, что внутри всё сжимается и становится горячо!

Больше приключений не случилось, и я была рада спокойной посадке, прощанию с девчонками до утра, а также своей спальне. Лиза вызвалась устроить землянина на ПМЖ в столице, чем жутко расстроила Эсама. Они, как обычно, поругались, неожиданно Гри поддержал решение моей подруги, и попросил Чию помочь ей. Остан, конечно же, отказался, ведь его обязанность охранять меня. Но я так устала за сегодня от этих вечных препирательств, еще и Круифф начал возмущаться, что ему нужны нормальные, комфортные условия, а не камера, где его содержали до этого, что я просто не выдержала и приказала Чие проследить, чтобы землянина я больше не видела. Сама же смогла с облегчением выдохнуть, лишь переступив порог своих апартаментов. За спиной что-то тихо упало, я не успела оглянуться, как оказалась нос к носу с Гри, за которым плавно закрывалась дверь.

— Что случилось? — испуганно выдохнула, пытаясь рассмотреть в щёлку причину странного звука.

Гри неопределённо мотнул головой.

— Просто хотел пожелать вам приятных снов и поблагодарить за самый волшебный вечер. — Мужчина уверенно стянул с меня парик, покрутил его и бросил на столик. — А так же помогу вам привести себя в надлежащий вид. Я вижу, как вы устали, и поленитесь смыть с себя маскировку, так что давайте помогу.

Он взял меня под локоть и повёл к ванной комнате. Да, в резиденции не было совмещённых санузлов, как на станциях. Из-за того, что не нужно было экономить пространство, ванная комната была отдельно от туалета и мама всегда мне приговаривала, что я живу не просто в достатке, а роскоши, сама она выросла в совсем других условиях.

Я попыталась вырваться, возмущаясь:

— Я не маленькая, сама справлюсь.

Тут я, конечно, кривила душой. Гри был прав. Я очень устала и дико хотела спать. Да, я бы не стала смывать тональный крем, тем неприятнее получить няньку в лице дворецкого. А он словно не замечал, что переходил границы и обижал меня такими действиями. Но остановить я его не могла, он сильнее. Замерли мы перед зеркалом в ванной. Как и спальня, эта комната была выполнена в розовых романтичных тонах, и впервые я застеснялась своей любви к девчачьему цвету.

Взяв средство для снятия макияжа, Гри сдобрил им свои ладони и, чуть сдвинув меня вбок, усиленно стал умываться. Я фыркнула, но расслабилась, потому что подумала — он собрался меня умывать сам. Я чинно нанесла средство на ватный диск, неспешно и аккуратно снимала крем, краем глаза следя за дворецким. Раньше он мне казался таким далёким и недосягаемым, теперь же непонятным. Я не могла предугадать его действий. Знала, что ему от меня нужно лишь одно — уговорить стать шияматой, но тем не менее не уважать и не восхищаться не получалось. Мне кажется, нет ничего, чего бы он не умел. А как же здорово с ним танцевать в паре! Наверное, я ещё долго не забуду этот вечер. С улыбкой на губах я стала умываться, нарочно сильно толкнув мужчину, чтобы дал и мне место, а то расплескался, словно своей ванной комнаты нет, надо моей пользоваться. Хотя я и понимала, что время уже утреннее, и прислуга начала просыпаться. Времени привести себя в порядок у Буреля, возможно, и нет.

Сполоснула лицо, занялась руками, но замерла, когда дворецкий уверенно расстегнул платье на спине, обжигая меня плотоядным взглядом через отражение.

— Вам стоит принять душ, — тихим, напряжённым голосом оповестил, затем сжал мои плечи и развернул к себе.

Я замерла, прижав мокрыми руками платье. В голове не укладывалось, что он творил. Я же всецело доверяла ему! Как вообще у него рука не дрогнула прикоснуться ко мне! Что за вольности? И как далеко он зайдёт? Я сглотнула, решаясь крикнуть Стемпа. Но Гри словно прочитал мои панические мысли, покачал головой, волнующе поглаживая подушечками пальцев обнажённую кожу плеч.

— Не стоит так пугаться, янара. Вы же знаете, что нет ничего ценнее для меня в этом мире, кроме вас. Я не причиню вам вреда. Сегодня самый замечательный день в моей жизни.

Я очередной раз сглотнула, позвать Стемпа захотелось еще больше, вот только голос не слушался. Гри осторожно протянул руку и погладил меня по щеке.

— Вы прекрасно танцуете, Мария. Я хотел бы вновь вести вас в танце, но прекрасно понимаю, что не по статусу, поэтому позвольте мне сохранить эти воспоминания навек.

Я отодвигалась от Гри как могла, пока не заболела спина. Смотрела в его алые глаза и замирала от предвкушения чего-то запретного, волнующего.

— И в награду, за то, что никто не узнает о вашем подарке, я хочу небольшое вознаграждение.

Я хотела спросить какое, но Гри не дал и рта открыть. Его горячие губы накрыли мои, ладони ласково обняли моё лицо, не позволяя вырваться, а я стояла истуканом, впитывая новые ощущения ласковых прикосновений. Гри умело играл со мной, я осознавала это, однако мне нравилось то, что он творил губами. Сладкая нега растеклась по телу, приятная лёгкость накрыла. Я часто-часто заморгала, а затем и вовсе зажмурилась и приоткрыла губы. Сразу же поведение мужчины изменилось, он прижал меня к себе, горячей рукой обжигая обнажённую кожу в расстёгнутом вырезе платья. Вздрогнула, когда его язык стал вольничать и вытворять что-то невероятное, волнуя меня ещё больше. Мне стало так жарко, что щёки запылали. Гри мял мои губы своими. Его пальцы массировали мой затылок. Я забылась в его руках, не останавливая, не возмущаясь. Да и смогла бы я остановиться сама? Гри отстранился, покрывая лёгкими поцелуями моё лицо: и кончик носа, и веки, и виски, а затем шею. Вскрикнула, до того пронзительно сладко оказалось почувствовать его губы у самого ушка.

На этом Гри остановиться. Глубоко дыша, он опять заключил моё лицо в объятия своих ладоней, ласково мне улыбнулся.

— Спасибо за наш первый поцелуй, — тихо шепнул, порывисто обнял, но сразу же опустил руки, потому что я наконец пришла в себя и разозлилась.

— Вы! — выкрикнула, ткнув пальцем ему в грудь, придерживая платье, чтобы не скатилось на пол. — Да как вы смеете меня целовать без спроса! Это нарушение правил! Я пожалуюсь отцу, и вас быстро спровадят на Шиянар.

Гри рассмеялся, отступая от воинственной меня, пока не скрылся в спальне.

— Прошу о милости, не рассказывайте отцу, что я под покровом ночи пробрался в вашу спальню и со всей присущей мне страстью целовал вас. Я люблю вас, янара, так сильно, даже сердцу тесно в груди!

Я даже дар речи потеряла на миг. Он совсем бесстрашный? Да отец за такое сразу его растерзает! А я не настолько злилась на Буреля, чтобы желать ему смерти. Дворецкий поклонился, пожелал очередной раз сладких сновидений с его участием и ушёл. А я, придерживая платье на груди, пробралась к двери в коридор, выглянула. Никого. Даже Стемпа и того нет. Где же телохранители? Даже позвать на помощь некого. Закрыв дверь, бросилась искать сумочку, чтобы по комму вызвать Стемпа или Остана. Ответил только Чия, который только-только разобрался с Круиффом и готов был лететь в резиденцию.

— Стемп не отвечает, — прошептала я Остану. — И его нет в коридоре.

— Понял, я сейчас узнаю где он.

Тревога за Мартана терзала душу. Что могло произойти? Пока ждала, успела наспех принять душ. Отчёт Чия поразил. Оказывается, Стемп очень устал и уснул, но дворецкий подсуетился, и до прилёта Остана меня стерегут его люди. Выглянув в коридор, никого не увидела и долго не могла заставить себя лечь спать, пока Чия не занял пост напротив моих апартаментов. Только тогда со спокойной душой выдохнула, и стало стыдно. Не ожидала, что Стемп так сильно устаёт от работы. Надо бы с отцом поговорить, может, еще третьего даст телохранителя? Не хочу, чтобы из-за меня кто-то страдал, да и недосып плохо влияет на здоровье и настроение. Об этом я по себе судила. И утро этого дня тому свидетельство. Я не выспалась!

Меня всю распирало от возмущения. Руки тряслись, и всё из них валилось, настроение ужасное, а всё он — невыносимый Гри. Я никак не могла перестать думать о нём, о том, что он сделал со мной! Даже рассказать не знала кому, пожаловаться. Лиза устроит скандал, Дарья мала ещё, отцу точно не рассказать, бабуле и подавно — радости у той будет на всю галактику, оставалась только мама.

Поправив подол домашнего платья, подсела к ней во время завтрака, и пока папа не пришёл, попробовала начать разговор издалека.

— Мама, а как ты относишься к мужчинам, которые проявляют инициативу?

— Хорошо отношусь, — по-доброму улыбнулась мне мама, затем погладила по щеке. — Наконец-то ты стала ими интересоваться. Совсем взрослая стала.

— Я не поэтому спрашиваю, — смутилась я, понимая, что не с того начала, ой не с того. Раскусила меня мама на раз.

— А почему? Ты не стесняйся, спрашивай.

— Я не знаю как относится к тому, что мужчина что-то делает, не особо спрашивая твоего мнения. Ведь он должен спросить, что я хочу, а надо ли это мне. Может, нет!

— Ох уж эти ваши манаукские заморочки. Порой мужчины делают то, считают нужным для своей женщины, для тех, за кого в ответе. И нужно просто доверять ему и спокойнее принимать его решения, задуматься, что он хотел этим сказать. Машенька, ведь порой за грубой наружностью скрывается очень ранимая и трепетная душа. Вот, например, мой отец…

Я поморщилась. Дедушка-покойничек ничем особо выдающимся не отличался, и бабу Оксану не сказать чтобы в своё время сделал счастливой, вот только мама считала иначе.

— …швырнёт ей платье, а ведь красивое, по размеру. Просто в силу своего характера не мог иначе. Стеснялся.

— Ага, стеснялся попросить продавщицу упаковать, — пробурчала я в ответ.

Сколько раз одно и то же слушаю, а всё в толк не возьму, где же здесь ранимая и трепетная душа. Представляю, шиямате подарок швырни, так и головы лишиться можно. Даже похихикивать стала.

— Ну, а если поцелует первый, не спрашивая, дерзко, — осторожно уточнила, предварительно проверив одни ли мы в столовой.

Мама зарделась сразу, глаза заблестели.

— Если любимый, так чего сердиться.

— А если нет? — уточнила, потому как Гри точно не любимый, хоть и нравился мне.

— Если совсем не нравится и вообще противный, то надо дать пощёчину и позвать на помощь, — сориентировалась мама.

Я же задумалась, а почему у меня не возникло желания ударить Гри? Вот не было даже позывов, хотя обычно я скора на расправу.

— Тебя кто-то пытался поцеловать? — тихо уточнила мама, а я моргнув, изумилась.

— С чего ты взяла?

Как хорошо, что мы практически не краснеем, а то сдала бы себя с потрохами.

— А к чему вопросы задаёшь?

— Пытаюсь понять ваши земные традиции. Ведь у вас мужчина инициатор отношений, разве нет?

Кивнув, мама пригубила чай, а я возьми и спроси:

— А папа тебе сразу понравился? Ты же его первая поцеловала.

Мама зарделась еще сильнее, испуганно воззрилась на меня как на неродную.

— Машунечка, твой папа лучший, ты же понимаешь, что лучше него просто не бывает. И я, конечно же… Он мне, конечно же, понравился…

Я прищурилась, улавливая в её недосказанности кое-что важное.

— Не сразу?! — ахнула, поражаясь открытию.

Чашка жалобно брякнула о блюдце.

— Доченька, ну что ты. Я люблю твоего папу, — жалобно выдала она, а я обняла её за плечи и стала успокаивать.

И чего я пристала к ней, ну не сразу, но ведь любит, да так, что до сих пор искры летят в разные стороны. Но сам факт того, что папа маме сразу не понравился — это новость для меня! Как можно не влюбиться в такого красавчика с первого взгляда? Когда же появилась любовь между ними? А папа маму сразу полюбил? Может, я еще чего не знаю?

Вернувшись после завтрака к себе, набрала Лизу.

— Я сейчас узнала кое-что ужасное, — поделилась с подругой. Новость и вправду почему-то настолько для меня шокирующая, что даже бессонная ночь из-за поцелуя Гри ушла на задний план.

— И что именно? — сонно спросила Лиза, поднимаясь на подушках.

— Оказывается, мама не сразу влюбилась в отца. Ты это представляешь? Они так сильно любят друг друга, а не сразу.

— Честно? Надо у моей спросить. Она вроде как увидела и всё, пропала для холостяков.

— Я в шоке. Мой мир никогда не будет прежним, — прошептала я, потрясённая до глубины души.

— Нашла из-за чего переживать, — проворчала Лиза в ответ. — Главное сейчас они счастливы и любят, а ты тут переживаешь.

— Я просто настолько привыкла мечтать с тобой о настоящей любви, что вот раз — и всё, понимаешь, что вот он единственный и неповторимый.

Лиза села, растрепала и без того лохматую голову, зевнула.

— Маш, а что если мы вообще не влюбимся. Может, Дашка и права? Мы с тобой не созданы для этого, что бы раз и на всю жизнь. А вдруг тот, кто тебе нравится, влюблён в другую, такое же тоже бывает.

Я моргнула, выпадая из депрессивного состояния.

— Ты не проснулась, что ли? Как это не созданы для любви? Тебя там Дашик не укусила? Что за упаднические настроения? Глупости всё это! Мы с тобой что решили ещё в десять лет? Что встретим, каждая, своего единственного и будем счастливы до конца своих дней, как мамы! Так что давай просыпайся, и пургу не гони. Не созданы, глупости какие, — бурчала я, уже выключив коммуникатор и собираясь переодеться на прогулку. Да чтобы я и не влюбилась! Вот назло всем влюблюсь! Найду подходящую кандидатуру и влюблюсь!

Вызов-приглашение в общую беседу получила, когда ловко закрутила последний локон и аккуратно прикрепила его заколкой. Я терпеть не могла, когда кто-то чужой трогал мои волосы, поэтому приходилось заниматься укладкой самой. Для этого у меня была куча приспособлений и даже небольшой робот, который периодически ломался, стоило ему чуть сильнее дёрнуть меня за волосы, и это надоедливое жужжание его мотора над ухом. Проще сделать всё самой.

Приняв вызов, воззрилась на Дарью, чья голова была крупнее, а значит, вызывала меня она, а не Лиза, которая тоже была с нами. Она сидела в столовой, судя по заднему плану. В отличие от неё, мы с Дорош предпочитали общаться в собственных комнатах.

— Я по поводу истинных чувств, — произнесла младшая подруга. — Моя мама отца полюбила не сразу, он её страшно раздражал и злил. Это потом она поняла, что без ума от него. Поэтому могу сказать, что настоящая любовь рождается не так, как вы думаете. — И до того это было выразительно подчёркнуто, что невольно я почувствовала себя глупой, наивной девочкой, верящей в фей как минимум. — Зато однозначно могу вам сказать одно — всё дело в наших отцах.

— А они-то тут при чём? — вырвалось у меня, и по лицу Лизы стало понятно, что она тоже не в курсе.

— Настоящая любовь с первого взгляда реальна, только у… мужчин! — закончила Дарья и улыбнулась. Очень весело и победно, что вообще не в её манере. — Вспомните сами, что рассказывают родители, например, твой отец, Мария. Ему хватило лишь взгляда, чтобы влюбиться в твою мать, а что говорит твой, Лиза? Что пропал, строило увидеть тётушку Линду. Так же и мой, стоило только увидеть и всё — влюбился. Так что если уж мечтаете о том самом, то не в своих чувствах копайтесь. У меня всё, я рисовать, — закончило говорить чудо и разорвало связь.

Мы остались с Лизой один на один со своими мыслями. Смотрели в глаза друг другу и словно прозрели.

— Может, она права? — неуверенно спросила Лиза, а я вспомнила признания Гри и энергично замотала головой. Нет-нет. Если судить по теории Дарьи, я должна влюбиться в Буреля?! Наплевать на свои принципы, забыть свои обеты!

— Вот ещё! — возмутилась я в голос. — Мы — женщины, мы решаем в кого влюбляться! Я не собираюсь замуж за того, кто мне будет навязывать свои чувства. Я сама выберу себе любимого.

— А если он не влюбится в тебя? — тихо уточнила Лиза. — Ни с первого, ни со второго взгляда.

— Со сто пятого влюбится точно! — уверенно возразила, не желая сдаваться. — Лиза, ну ты сама посуди. Признается тебе какой-нибудь неприятный тип и что же, ты влюбишься в него? Нет, конечно! Пошлёшь подальше, еще и накостылять можешь! Мы же не безвольные нонарки, чтобы принимать волю мужчины как данность!

— Ну да, мы гордые манауканки, тут ты права. Да и мамы у нас землянки. Может причина в этом?

— Вот-вот! — обрадовалась тому, что подруга меня поддержала. — Так что Даша не права! Мы тоже можем влюбиться с первого взгляда и навсегда, даже если избранник и не готов принять наш выбор, ничего, мы подождём, объясним ему все плюсы отношений с нами, докажем, что он просто обязан смириться и влюбиться в нас!

— Да, ты права! Мы не безвольные нонарки, мы манауканки, и мы сами вершим свои судьбы.

Распрощавшись в уже приподнятом настроении, я протяжно вздохнула, на миг прикрыв глаза. Вот вроде и успокоила Лизу, и вернула уверенность, да только червь сомнения от Дашкиных слов остался. Ведь в чём-то она права. Манаукские мужчины тоже не вялые рабы, а сильные личности. Раз решили, то титан! И доказать им что-то, переубедить их практически невозможно. А Гри… Он же не взаправду говорил о своей любви, ведь так же? Я же умом понимала, что у него цель, к которой он шёл на всех парах по проложенному курсу. Вот только от этого грустно отчего-то в груди, обидно.

Итак, план остаётся прежним — попробовать влюбиться в кого-то, лишь бы не в Буреля! Но прежде мне предстояли лекции. Учёбу никто не отменял, а в битве с умным противником нужен особенный уровень знаний! И… бабушка Оксана. Вот с кем я могла бы поговорить начистоту, не боясь, что раскрою карты.

Правда, боевой настрой в течение дня из-за недосыпа и одного противного дворецкого к вечеру плавно перешёл границу «максимальная злость». Я даже не смогла поговорить с бабушкой, потому что меня трясло! Это проклятие какое-то и наваждение. Куда бы я ни пошла, Гри обязательно появлялся на горизонте. Я в столовую — он в конце коридора раздаёт указания прислуге. Я в сад — он вдалеке проверяет работу садоводческого робота. Я в бассейн — слышу его голос о том, что нужно сменить полотенца. И ведь ни разу мы с ним не столкнулись лицом к лицу! Как же меня это всё раздражало. А еще Стемп появился к концу дня, весь из себя печальный, расстроенный. Спросила что случилось — молчит. Гордый. Я-то знаю, что его отец отчитал за то, что покинул свой пост. Но радостно было, что про нашу вылазку папа не узнал, и про то, что я горе-шпиона привезла на планету. О землянине тоже не было ни слуху ни духу. Лиза сказала, что купила ему дом, и тот вроде как из него даже не выходил, да и Бог с ним. У меня своих проблем выше крыши.

Прислонившись в саду к каменной колонне перед фонтаном, прикрыла глаза, заставляя себя рационально взглянуть на ситуацию. Я изучала психологию и прекрасно понимала, что мой интерес к Гри продиктован исключительно любопытством и неопытностью. Да, мне импонировало, что красивый, взрослый, очень интересный и невероятно харизматичный мужчина обратил на меня внимание, даже больше, признался в любви, поцеловал! Но! Я не собиралась поддаваться соблазну. Я не нонарка и не землянка, я манауканка — и точка! Нужно просто попробовать для начала хотя бы поцеловаться с другим, с тем, кто всё правильно поймёт и не примет это как покровительство и интерес к нему с моей стороны. Но кто может быть этим мужчиной? На ум приходил лишь один — Стемп. Чия я даже не рассматривала, он женат. Наверное, стоит поговорить с Мартаном. Он ведь столько лет меня охраняет. Но из-за выговора отца вряд ли захочет сейчас помочь мне избавиться от наваждения. Подожду денёчек.

— Проклятье! — выдохнула в сердцах и открыла глаза. Денёчек — это же так долго!

Во всем виновата Дашка и её псевдонаучная теория. Вот сейчас позвоню бабушке и развею этот миф! Оглядев сад и не увидев подозрительных альбиносов, да и вообще никого, кроме телохранителей в отдалении, которые не мешали мне побыть в одиночестве, я набрала на коммуникаторе номер бабушки Оксаны. Та ответила практически сразу, а вот я задать свой вопрос смогла только через полчаса поздравлений, рассказа как бал прошёл и прочих семейных разговоров о несущественном, но важном для той, кто прилетала так редко.

— Бабушка, я тут у тебя спросить хотела. Вопрос очень личный и, возможно, неприятный для тебя. Можно я спрошу? — заискивающе начала, наблюдая за тем, как сошлись тёмные дуги бровей на переносице бабы Оксаны.

— У тебя что-то случилось?

Я помотала головой не в силах признаться.

— Вопрос не про меня, — лгать получалось легко, потому что меня этому обучали, но в душе кошки скреблись, — а про тебя. Бабушка, ты можешь представить ситуацию, что вот ты молодая, красивая и совершенно свободная девушка неожиданно слышишь признание от красивого, перспективного, харизматичного мужчины. Какова вероятность того, что ты выйдешь за него замуж?

— Какова вероятность? — удивилась бабушка. — С моей стороны точно большая, главное, чтобы этот красивый, перспективный, харизматичный мужчина не передумал.

— Вот как, — грустно вздохнула, понимая, что всё же всё дело в генах. — А если есть тот, в кого ты влюблена, но он не проявляет интерес, а незнакомец начал ухаживать?

— Маруся, насильно мил не будешь, как ни старайся, а вот жить с тем, кто тебя на руках носить будет, пылинки с тебя сдувать — это мечта. А стерпится — слюбится, поэтому я всё равно бы выбрала того, кто меня по — настоящему любит.

Говорить прописными, житейскими истинами бабушка любила, но от этого ситуация не прояснилась для меня. Да я сама знала, что насильно мил не будешь, но можно же было попробовать, а не сдаваться сразу!

— А если тот, кто тебе нравится, тоже тебя любит, но молчит, а второй, который тебе не нравится, признаётся в любви?

— Поговорю с тем, кто молчит, и если он не изменится, не упущу шанс стать счастливой с другим.

— Понятно. — Опять горестно вздохнула. — Спасибо, бабушка, ты мне очень помогла.

Всё выходило в пользу теории Дашки. Земные женщины выбирают мужчин, которые проявляют к ним интерес! Идут по пути наименьшего сопротивления!

— А по лицу и не скажешь, — вернул меня к разговору обиженный голос бабушки. Я постаралась взять свою злость под замок и улыбнуться.

— У тебя точно всё хорошо, Машенька? Я беспокоюсь, — с тревогой заглядывая мне в лицо спросила она, и до меня дошло, что я перегнула палку. Теперь вот и её успокаивать придётся, чтобы не волновалась и не позвонила маме уточнить, что у меня стряслось. А она может, потом и сама сорвётся, прилетит. Я, конечно, буду рада её видеть, просто не хотелось бы доставлять ей столько хлопот.

— Я же понимаю, что у манауканок всё не так, как у нас, землян, — продолжала говорить бабушка, пока я старалась придать своей улыбке более непринуждённый вид. — Но знаешь, ваши мужчины созданы сделать женщину особенной. Я же поначалу испугалась, когда узнала за кого моя дочь выскочила замуж, даже позволения моего не спросила!

Ещё один стереотип землян, что нужно спрашивать позволения родителей перед свадьбой. Пережиток прошлого, соблюдать который я точно не намерена!

— Но глядя сейчас на неё и тебя, — слушала я дальше бабушку, краем глаза контролируя сад, чтобы не было случайных свидетелей нашего разговора, — понимаю, что лучше твоего отца просто нет никого для моей дочурки. Я же Богу молюсь каждый день, утром и вечером, чтобы всё у них было благополучно. Пусть со свекровью не повезло, но Кош оберегает от неё Томочку. А такие отношения дорогого стоят, Машуня. Так что поговори с тем, кто молчит, если так и будет вялой редиской, то отпусти эти чувства. Пусть мои слова покажутся для тебя сейчас жестокими, но повзрослеешь — меня поймёшь. Выбери того, кто готов ради тебя на всё. Будь практичной.

— Ты не поняла, бабушка!!! Я не про себя спрашивала! — тут же спохватилась я, осознав, насколько ошибочно баба Оксана всё для себя поняла.

На мой полукрик-полуписк бабушка улыбнулась, и её глаза хитро заблестели.

— Передашь своей подруге, и сама запомни, — не стала спорить она со мной, но когда связь закончилась, я страдальчески замычала и даже пару раз стукнулась затылком о колонну. Конспиратор из меня тот ещё.

Облегчение так и не пришло, даже на следующее утро. Мама на завтрак пекла блинчики, я помогала, взбивала сливки. Отличное занятие, когда тебя распирает злость и нужно дать ей выход. Я перекладывала венчик из одной руки в другую, даже не включая его, используя исключительно свою силу. Пена вышла высокая, плотная, мама осталась ею довольна, но на меня смотрела обеспокоенно. Задумчиво так проводила взглядом, гладя отобранный любимый венчик.

Зайдя к себе в апартаменты, упала на кровать, раскинув руки. Ну вот чего я дурью маюсь и о всяких глупостях думаю. У меня скоро лекции по социальным государственным программам, а я расстроена, что не видела сегодня Гри, зато Стемп выглядел намного лучше и даже, кажется, готов к диалогу, но увы, теперь у меня нет уверенности, что хочу с ним говорить.

Тут позвонила Лиза, вся какая-то дёрганная и взвинченная.

— Я не могу с ней! Просто не могу! — выдала вместо приветствия.

На ней был домашний костюм, значит, никуда она не выходила из дома. Время утреннее, что же могло её так разволновать? Ответ прост — мама.

— Представляешь, спросила у неё: смогла ли она влюбиться в красивого и перспективного богатого мужчину, если бы не была влюблена в папу, и знаешь, что она спросила?

— Откуда? — пожала я плечами.

— Он случаем не гей? — передразнила она свою мать, а я села, растерявшись от таких выводов. Где логика?

— Я чего-то не поняла, — пробормотала, а Лиза вздохнула.

— Я вот тоже. Ну и решила уточнить, а она как завелась, что на ровном месте мужчина не может заставить её поверить, что он не гей, раз красивый, перспективный и богатый, к тому же не женатый. Что такие, раз не геи, женятся исключительно в интересах бизнеса, а не по любви. И что если уж влюбится кто в неё, так должен принять её такую, какая она есть, со всеми её недостатками и положительными сторонами, а также полюбить меня, её дочь. В этот момент папа пришёл в столовую, услышал последние её слова и понеслось! В итоге я во всём виновата, ещё и наказана! За что?

— Ну да, неприятненько получилось, — посочувствовала я ей. В этом виделась и моя вина, ведь это я ей вчера перед сном звонила и рассказала о разговоре с бабушкой Оксаной, вот Лиза и решилась на откровенность с мамой. Неловко как-то.

— Поеду в гости к Дашке, а то родители сейчас мириться будут, не хочу даже слышать это.

Сбросив вызов, я задумалась над словами Лизы. Значит, не все землянки идут на поводу мужского желания. Линда Махтан всегда отличалась несгибаемой силой воли и, кажется, она первая влюбилась в своего покровителя. Значит, не всё так плохо и печально как мне казалось. Фух, как камень с души упал! Всё же мама у Лизы мировая женщина. Может, когда она помирится со своим мужем, спросить её еще раз о настоящей любви? Так сказать персонально.

Настроение улучшилось, я в прекрасном расположении духа прослушала лекции, меня даже похвалили, что было крайне редко, а вот в обед произошло то, что вновь вернуло меня в скверное состояние. И вновь виновата во всем Дашка! Отец с мамой практически закончили с десертом, я доедала торт, наслаждаясь сливками, которые я же и приготовила. За спиной маячил Гри, раздавая указания прислуге, ужасно раздражая, как вдруг пришло сообщение от Лизы. Я, не задумываясь, его открыла и, чуть ахнув, тут же прикрыла ладонью коммуникатор, с большим трудом перевела его в конфиденциальный режим, своимповедением напугав родителей и себя саму.

— Что случилось? — строго спросил папа, а я проблеяла:

— Ничего.

Оглянулась назад с облегчением переводя дыхание, Гри не было в столовой! Какая удача! Извинившись, убежала к себе, чтобы там в спокойной обстановке рассмотреть то, что мне прислала Лиза. Это оказалась очередная картина Дашки! Я подумала сначала, что снимок из клуба станции «Астрея». На фиолетовом фоне, разбавленном голубыми мазками, расцветала золотая роза, не жёлтая, нет, а именно золотая, как моё платье! Именно поэтому я и испугалась. Но хуже всего — это бледное мужское лицо с алыми глазами. Картина имела налёт незаконченности, лицо оставалось пока белым пятном, но виделись мне в нём знакомые черты лица Гри! Что вообще Дашка о себе думает? Она хоть понимала, что творила?

На снимке от художницы была лишь тонкая рука, измазанная в красках, и кисть, которой она водила на холсту. Получалось, что Лиза фотографировала процесс создания очередного «шедевра». Мне уже дурно, а она ещё не закончила своё творение. Потому что я видела у розы ноги! Получалось, я буду в миниатюре, а лицо Гри чуть ли не основным объектом картины? Жуть! Как, впрочем, всё, что рисовал этот гений!

Затем пришло сообщение от Лизы.

«Тебе ничего это не напоминает?»

Я не выдержала и позвонила ей. Она ответила не сразу, зато узреть фоном стены ванной комнаты было забавно. То есть Лиза еще и ушла для разговора подальше от сестры. А еще у подруги была на лице краска! Но всё это я посчитала несущественным, мне нужна была информация о картине!

— Ты видела эскиз? Что вообще она планирует изобразить? Дашка решила нас выдать?

— Маш, ты только не нервничай, но эскиза нет. Дашка словно в трансе, а я не сразу это заметила. Я тут ей душу изливаю, жалуюсь на мать, а в ответ она угукает, а когда я закончила, то поняла, что она даже не слушала меня! Сидит, рисует. Я её попыталась силой оторвать от стула, и вот, — указала на своё лицо Лиза, — получила кистью чуть не в глаз. Так что придётся потерпеть и подождать, пока у неё вдохновение не иссякнет, и она не дорисует. Кстати, там нет ничего про станцию. Но ты же видела, что она рисует! — трагическим шёпотом закончила Махтан, а я вздохнула.

— Это же ты и дворецкий! А ты видела его дьявольскую ухмылку, и как он к тебе тянет руки с острыми когтями. Брр-р, как Дашке удаётся так всё вывернуть? Я помню ваш танец, вы смотрелись очень красиво и страстно! Просто восхитительно! Я бы даже сказала, ты так легко порхала, словно бабочка, а он искусный танцор. И вот как всё это можно вот так вот нарисовать?

Я напряжённо смотрела на снимок и полностью была согласна с Лизой. Ну как можно рисовать так, что душа уходила в пятки. Неужели в глазах Дарьи наш танец выглядел так, словно Гри пытался поймать меня своими костлявыми руками! Аж мороз по коже.

— А ты ноги у розы видела? — прошептала Лиза, я кивнула.

— Так вот, будут только ноги и всё! Ни головы, ни рук. Извращенка, — шептала подруга, а я чуть выдохнула.

Теперь даже легче дышать, если Дашка остановится на золотом платье, это к лучшему. Бросив комм на кровать, стала рыться в гардеробной, пока с победным кличем не вытащила злосчастное платье, а затем, под изумлённый вопль Лизы, кинула в утилизатор. Всё, я избавилась от улик!

— Оно же дорогое, — заметила подруга, а я отмахнулась.

— Нервы дороже. Зато теперь точно никто не узнает, что за розу рисует Дашка.

Глава 7

Гри

Белые лёгкие облака проплывали по голубому небу, гонимые ветром на юг. Тёплая погода обещала к полудню разрастись в зной. Лето в столице Яшаме редко мучило своих жителей пеклом. Обычно температура воздуха прогревалась в среднем до тридцати. Нырнув в кристально чистую воду открытого бассейна, Гри смотрел на ровные синие плиты, уложенные на дне, но мыслями был рядом с янарой. Вчерашний день принёс очень много милых моментов. Манипуляции по привязке новоманской красотки давали свои плоды. Многие заметили странное поведение Марии, тем приятнее, что причина была именно в нём, в Буреле. Ему нравилось играть с ней, заодно мстить зарвавшемуся телохранителю. Наместник здорово отчитал того за прогул смены, не помогло даже заступничество начальника охраны. В конце концов, не склад овощной охраняет, а самое драгоценное, что вообще существует в Галактике, янару!

Вызов на поединок так и не последовал, хотя Гри надеялся, что Мартан не стерпит, но, видимо, тот понял, с кем решил тягаться, и дорогу Бурелю лучше не переходить. Мария не для таких, как Мартан. Он просто не создан для неё.

Доплыв до края бассейна, Гри легко поднялся на руках на бортик, а затем выбрался полностью. Вода ласковым потоком облизала его тело, стекая вниз, оставляя мокрые следы. Бурель взял полотенце с лежака и, стряхнув с волос воду, энергично стал вытирать их. Забавно было бы, если бы Мария пришла сюда, но для неё слишком рано. В шесть милая малышка ещё спит, укутанная в розовое одеяло. Облизав губы, Гри вспоминал их поцелуй, согревая своё сердце драгоценными минутами счастья. Девушка оказалась сладкой, даже слаще, чем он себе представлял, и чувственная, не как шиянарки. Это открытие поразило сильнее, чем сам факт поцелуя. Мария отзывалась в его руках, трепетала, и он чувствовал власть над ней. Запредельно запретное наслаждение. Мужчина не должен властвовать над женщиной, он должен быть ведомым, исполнительным. Но это на Шиянаре, не здесь.

В своей новой жизни на Новомане альбинос многое открывал для себя, порой поражаясь и даже пугаясь. Здесь мужчины могли указывать женщине, и она слушалась. Здесь, как в зазеркалье, роли менялись и… Бурель запрещал себе думать об этом. Настанет день, когда ему придётся вернуться в ту прошлую жизнь, оставив здесь все новые знания. Безысходность пропитывала его существование день за днём. Он знал своё предназначение, но влюблялся в эту свободную жизнь в резиденции. Он видел, как на него смотрел наместник, словно ждал от него чего-то. Он никогда не разговаривал с ним о шиямате после того как принял присягу. Верность семье наместника стала смыслом жизни для Гри, но только лишь потому, что Мария должна стать следующей шияматой. Пусть наместник и дал дочери иллюзию выбора. Ничего не изменить.

Тяжело вздохнув, Бурель накинул полотенце на шею и направился в раздевалку. Хотелось бы ему хоть что-то изменить в судьбе Марии, ведь он знал, какая жизнь ей предстоит на Шиянаре. И он готов служить ей до самой смерти, оберегать, подсказывать, но не дать избежать участи шияматы, потому что от хрупкой новоманской красавицы зависели судьбы миллионов подданных.

Гри в течение дня любовался янарой издали, лишь в обед позволил себе присутствовать в столовой. Он видел, как нервничала Мария, чувствуя его взгляд. Когда же она получила сообщение, и взгляд Буреля зацепился за золотое пятно на чёрном фоне, то напрягся. Ведь он проследил, чтобы не было ни одного снимка со станции. Он быстро ретировался из столовой в кабинет охраны, радуясь, что телохранители стояли в коридоре и не знали что произошло. Приказав начальнику охраны показать последнее сообщение, пришедшее на коммуникатор янары, выпроводил из комнаты наблюдения всех, чтобы в одиночестве на пару минут выпасть из реальности. То, что он увидел, было чудовищно притягательным, младшая Дорош поразительно умела рисовать изнанку бытия. Хрупкая роза, убегающая от тянувшихся к ней рук с длинными, костлявыми пальцами. Гри посмотрел на свои, усмехнулся. Шиямата часто говорила, что у Буреля пальцы аристократа, прямые, точёные. Он всегда следил за ними, зная, как женщины придирчивы к внешнему виду своих подопечных. Он должен быть безупречным во всём, чтобы соответствовать янаре. И даже на картине Дорош он казался себе дьявольски красивым.

Удалив все записи, Бурель вышел из комнаты наблюдения очень задумчивым. Впервые он подумывал купить картину, вот только куда её такую повесить? В спальню?


Стемп

Горечь поражения за сутки притупилась, но выволочку, что устроил ему начальник, Мартан перенёс с трудом. Стыд оглушил его, когда он понял, что с ним сделал дворецкий. Стемп считал себя быстрым, но Бурель доказал обратное. Всего один размытый шаг, и острая игла с наконечником из манны проткнула практически неуязвимую кожу. Доза снотворного свалила его сразу, мир перед глазами померк. Осознание, что дворецкий всегда притворялся, пугало до дрожи. Даже поединок уже не казался панацеей для поднятия духа. Мартан привык жить среди свободных шиянарцев, освобождённых самим наместником и первой волной прибывших на Новоман. Бурель же всего пару лет как считался свободным, всю жизнь до этого провёл на Шиянаре, и что там с ним делали, чему обучали вообще под грифом «Совершенно секретно». Такие, как Бурель, особенные даже среди своих. Теперь Стемп на себе это испытал, но не струсил, просто затаился, чтобы подумать.

Пошли вторые сутки как они вернулись со станции, Чия очень переживал за друга, и всячески поддерживал, порой откровенно надоедая своей болтовнёй. Но время обеда и нужно стоять в коридоре, охранять покой семьи наместника вместе с остальной охраной. Остан как раз рассказывал об очередной выходке своей жены-землянки, как вдруг мимо них пробежал Бурель. Стемп хотел было проследить за ним, да только через десяток секунд из столовой выпорхнула янара, и им с Останом пришлось следовать за ней. Она была чем-то весьма взволнована, но, не проронив ни слова, влетела в двери своих апартаментов. Мартан переглянулся с Чия, тот пожал плечами. Чуть подождав, Стемп предложил зайти к янаре чтобы убедиться, что с ней всё хорошо. Решение напарнику не показалось чем-то неправильным и вскоре оба были в розовой гостиной, призывая янару из спальни. Та вышла, улыбаясь им как родным, спокойная и довольная.

— Всё хорошо, моя янара? — уточнил Чия.

Мария кивнула и, глядя на Стемпа, попросила его остаться.

— У меня есть к вам личный разговор, ши Мартан. Надеюсь, вы, ши Чия, не будете против?

Напарник ретировался в коридор, охранять покои. А Стемп пытался унять радостную дрожь во всём теле. Алчное предвкушение завладело мужчиной, и он даже не думал, о чём хотела поговорить с ним янара, главное она осталась с ним один на один. Словно мечты сбываются.


Мария

Я сильно нервничала, не зная как начать разговор, поэтому и попросила прежде Стемпа сесть на диван, сама же встала перед ним, затем села на подлокотник мягкого кресла. Забавно телохранитель смотрелся на фоне персикового плюшевого пледа, перекинутого на спинку дивана. Серьёзный и собранный альбинос в чёрном костюме тройке сидел, подавшись вперёд, сложив руки перед собой в замок. И мне стало ещё сложнее подобрать слова.

— Стемп, у меня личная просьба, которая может показаться вам оскорблением, но я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Вы не думайте, я не испытываю к вам… — осеклась, когда заметила, как похолодели глаза Стемпа. Не с того я начала. — Вы мой друг, которому я могу доверить очень многое.

Мимика телохранителя не изменилась, и я стала нервничать.

— Стемп, мне не к кому больше обратиться, чтобы это не всплыло где-то потом и не опорочило моё имя. Я не знаю, у кого еще попросить. Вы единственный, понимаете?

Стемп кивнул, я пересела в кресло, поправляя подол платья, нервно его разглаживая.

— Я хочу попросить вас научить меня целоваться. Это не просьба стать покровителем и тем более не намёк на фаворитство, нет. Просто поцелуй. Я думала над словами Буреля про первый поцелуй и в чём-то с ним согласна. Я боюсь оказаться зависимой от романтики момента первого поцелуя. Но и не хочу ранить ваши чувства, поэтому вы подумайте. Я не тороплю. Если откажетесь, я пойму.

Стемп опустил голову, я видела, как сильно он сжал пальцы, они у него немного дрожали.

— Научить? — Тихий надломленный голос поразил меня, во мне проснулись сомнения в своём решение.

— Если это не оскорбит вас, — напомнила я условия.

— Вы хотите научиться, потому что кого-то выбрали себе? — ещё более холодным и чужим голосом спросил меня телохранитель, и я совсем отчаялась.

— Да нет же, — чуть не взвыла. Зажмурилась, тяжело дыша как перед прыжком. — Я ведь могу поделиться с вами тайной, которая останется только между нами?

Когда я открыла глаза, то встретилась с очень решительным взглядом Стемпа. Между нами был лишь угол журнального столика, а казалось, что мы вообще словно висим в вакууме, до того я от натянутых нервов уже оглохла.

Мартан кивнул, а я очередной раз протяжно вздохнула и призналась:

— Я хочу стереть воспоминание о первом поцелуе. Мне нельзя быть зависимой от этих романтических бредней, понимаете? Они сводят с ума. Я злюсь на себя, что ничего не могу с собой поделать.

— Он поцеловал вас?! — Стемп выглядел потрясённо. — Когда?

— Эх, — выдохнула, осознавая свою очередную ошибку. Кто он и дураку было ясно — Бурель. Опять выдала себя с потрохами! — Всё, забудьте о просьбе и приказываю забыть вообще об этом разговоре, сама справлюсь.

— Постойте. — Мартан упал на колени передо мной и схватил за руки, не давая встать с кресла. — Я клянусь, никому ничего не скажу. Я помогу.

Замерев, я сглотнула, ощущая себя совсем глупо. Но телохранитель не дал сдать назад, с таким нежным трепетом обхватил моё лицо рукам, с таким обожанием смотрел прямо в глаза, что стало жарко и неуютно. Я думала, это будет без чувств. Как-то по-другому, не столь приятно. Губы у Стемпа лёгкими крылышками бабочки порхали, едва касаясь моих. Прикрыла глаза, чтобы не смущаться, а просто сконцентрироваться на ощущениях. Я должна была забыть о поцелуе Буреля, даже приоткрыла губы, чтобы поцелуй был более цельным. Вздрогнула, когда Мартан принял приглашение и его язык проник внутрь. Вцепилась руками в запястья Стемпа, не понимая, что не так. Приятная волна растекалась по телу, но не приносила наслаждение, не было расслабленности, наоборот, меня словно всё больше сковывало до болезненной тяги в груди. Я хотела остановить телохранителя, пока не вспомнила слова Буреля. Все последующие поцелуи лишь сравнения. Обидно стало до слёз. Неужели для меня всё кончено? И нет никакого спасения? Я что теперь буду зависима от дворецкого? Мои земные гены взяли надо мной верх? Что вообще происходит? Почему такая несправедливость?

Мартан отстранился, но не убрал рук, ласково гладил по мокрым щекам, а мне было стыдно открыть глаза. Я вся словно горела в пламени своего позора. Как можно было так оступиться, ещё и втянула в это Стемпа.

— Прости, — прошептала, так и не открыв глаз.

— Это вы простите, моя янара. Я не справился. Я смертельно виноват перед вами.

Я, открыв глаза, прижала руку к его губам, не в силах слушать этот пафос с привкусом боли.

— Стемп, давай не будем. Лучше забыть, чем причинять друг другу эту боль.

Встав, прошлась до кухонной зоны и налила себе и Стемпу воды.

— Всё равно так просто я не сдамся. А поцелуй — это всего лишь поцелуй. Не конец света.

Хотя кого я обманывала! От поцелуя Буреля я плавилась и таяла, а со Стемпом было неловко, словно делала что-то запрещённое. Не те эмоции.

Стыдливо поглядывала на Мартана, пытаясь понять, насколько ему было противно? Он выглядел очень подавленно. Очередной раз я совершила глупость. Как теперь её исправить ума не приложу. Извиняться точно не стоило. Все акценты были сразу расставлены, но легче не становилось. Я чувствовала что на грани.

— А вы не думали о настоящем побеге? О настоящей свободе от всего этого? — Стемп обвёл рукой мои апартаменты, намекая на моё происхождение и статус.

— И куда? Я везде буду чувствовать себя в клетке. Не хочу вечно прятаться.

Стемп кивнул и, поставив нетронутый стакан на стол, вышел в коридор. Я же перевела дыхание. Ощущение, что я сорвалась со скалы и неслась по наклонной, тяготело надо мной. Ведь на долю секунды удариться в бега мне показалось чудесной идеей. Вот только моя золотая клетка на самом деле самое безопасное место во всей Галактике. Под крылом у папы я чувствовал себя как у Бога за пазухой. К нему и пошла, подавленная и униженная.

Всё сложно и непонятно с этими чувствами. Я уже полчаса сидела в отцовском кабинете совершенно одна, наслаждаясь его тишиной и проникаясь особенным запахом этого места. Забравшись с ногами на широкий стол, пила его коллекционный коньяк совсем не как положено янаре. Мне нравилось раскачивать в руках пузатый бокал, наблюдая, как плещется по стенкам пахучая янтарная жидкость, в мыслях жалеть себя. Слёз не было. В душе словно выжженное поле. Я не понимала себя и своего состояния. Я поцеловалась уже с двумя мужчинами, а не любила ни одного. Я словно испачкалась и злилась на себя за это. И кто бы мне объяснил, когда всё понеслось куда-то не туда. Почему моя размеренная жизнь вдруг сделала головокружительный кульбит.

Дверь наконец открылась и явила мне отца, за его спиной заметила лицо ненавистного Буреля, которого отец остановил одним мановением руки, а сам заблокировал дверь и позвонил маме, не отрывая от меня глаз. Наверное, я выгляжу ужасно, но мне было безразлично. Выпила залпом коньяк, чуть поморщилась от терпкого вкуса.

— Да, пирожок, — ласково заговорил папа, не глядя на маму, которой меня не было видно, — нашлась наша девочка у меня в кабинете. И знаешь, ты не могла бы нам принести закуски? Да и сама присоединиться?

Папа достался бокал для себя, сам налил мне коньяка.

— Чувствую себя обманутой. Пью и не пьянею, — показала я бокал отцу, грустно улыбаясь. Обманутой я чувствовала себя не только из-за напитка. Вся моя жизнь кажется сплошной липой. Искусственный мирок, как тот ботанический сад на "Астрее".

— Отчего же обманутой? Вкус ты чувствуешь настоящий, так же, как и все остальные расы. Твои рецепторы работают как надо, просто алкоголь не всасывается в кровь и только.

Как странно. Поцелуи я тоже чувствую как все остальные расы? Просто любовь не всасывается в кровь? Может, Дашка права, и любовь это яд, на который у нас есть противоядие — наша иммунная система. Я горько рассмеялась своим мыслям. Как же мне хотелось испить этого яда, чтобы почувствовать себя любимой и счастливой, но ничего кроме разочарования в моей душе не было.

— Машунь, ты можешь объяснить что с тобой? — тихо спросил отец, присаживаясь прямо на стол. — Мама говорит, ты странно себя ведёшь. Ты не влюбилась часом?

— Если бы, — буркнула расстроенно и глотнула горький, но по-своему вкусный напиток. Затем подняла на отца взгляд и прямо спросила: — Скажи, у меня вообще есть выбор кем быть?

— Почему ты сомневаешься? — удивлённо приподнял брови отец, но глаза оставались серьёзными.

— Что, если я не хочу быть шияматой, что, если я хочу жить простой жизнью обычного обывателя.

— Живи, — отозвался отец без каких-либо пререканий.

— И кто мне даст? — усмехнулась, прекрасно понимая, что этому никогда не бывать.

— Если ты хочешь что-то поменять в своей жизни, то прежде ты должна что-то поменять в себе. Ты хочешь жить как простой обыватель, но, Маша, посмотри правде в глаза, сможешь? Обыватели, по большей своей части, подчиняются правилам, которые, по секрету скажу тебе, устанавливаем мы. Я так точно, — подняв бокал, папа отпил из него, коварно этак улыбаясь, а у меня в голове что-то щёлкнуло и лампочка зажглась.

— Вот как живут обыватели, Маш, — в привычной для себя ехидной манере стал разъяснять мне папа, а я ловить каждое его слово. — Встают утром, идут на работу, потом обед по расписанию, потом опять поработать до конца смены и домой. По дороге заскочить в магазин, купить что-то для своих родных и подопечных. Всё строго по режиму, отдых в строго отведённые дни. Порой, конечно, срываются обыватели, так как сложно выдержать психологически монотонность серых будней. Они устраивают себе внеплановые отпуска, вечеринки, а кто-то просто уходит в отрыв, чтобы потом опять вернуться в рамки обыденной жизни. Если хотят изменений, то должны изучить правила, добиться успехов в работе, подняться по карьерной лестнице и так всю жизнь.

Мама же мне всегда говорила, что до встречи с отцом словно и не жила. Это сейчас она делала что хотела, к чему лежала душа, полностью отдавая себя любви к отцу, воспитывая меня. И она счастлива, вырвавшись из той системы.

Я опустила голову, призадумавшись.

— Если бы ты хотела такой жизни, Машуня, ты бы на лекциях не сидела, не старалась получить моё одобрение и шияматы. Но ты создана для другого.

Для чего я там создана, я не получила ответа, потому что раздался звонок, и отец с коммуникатора разблокировал дверь. В кабинет вошла мама с подносом в руках, да так и застыла на пороге с открытым от изумления ртом. Наверное, весьма живописную картину увидела: отец и дочь пьют, сидя на рабочем столе.

— Я тут огурчики взяла и немного тортика, — пробормотала она, приближаясь к нам.

Папа отодвинул для неё кресло, налил коньяк, но совсем чуть-чуть, на самом дне. Какие же они совершенно разные. Высокий, статный альбинос и невысокая пухленькая шатенка. Как мамин любимый зефир в шоколаде.

— Спасибо, сладкая, тортик именно то, что сейчас Машуне и нужно.

Я удивлённо моргнула, не понимая, почему именно мне он так нужен. По сути, со мной всё хорошо, просто тяжко на душе как-то.

— А что случилось? — спросила у меня мама, я вздохнула, не зная как и признаться.

— Наша дочь впала в уныние, потому что не знает кем хочет стать. Вроде и простой обыватель из неё не выйдет, но и шияматой страшновато. А всё почему, Машуня? Ты же изучаешь уклад Шиянара. Думаешь, не потянешь? А я на что у тебя, а мама? Мы же всегда поддержим.

— Да просто не нравится мне всё как там устроено, — вырвалось у меня, когда мысль сформировалась в голове. — Как-то всё не так, неправильно!

— О, — мама махнула рукой и пригубила коньяк, подтягивая к себе на блюдечке маленький кусочек торта. — Милая моя, это как зайти на чужую кухню, всё не так, не по — людски. А потом под себя подстроишь, положишь так, как тебе удобно и нравится, и работа станет в радость. Я почему и боялась, что Кош потащит меня домой к свекрови, потому что придётся с ней кухню делить. В доме должна быть одна хозяйка, запомни это, доченька. Только одна, — погрозила мне пальчиком явно уже захмелевшая мамуля.

— Правильно, мой сладкий пирожок. Ты самая мудрая женщина.

Отец потянулся к ней за поцелуем, а я, совершенно потрясённая, смотрела на ту, что подарила мне жизнь и опять стыдилась. И с чего я всегда считала маму, ну… не совсем чтоб глупой, но и не восхищалась её блистательным умом. А ведь она права, и отец тоже прав. Простая жизнь мне наскучит. Я тоже люблю устанавливать свои правила. И если я возьму власть в свои руки, то…

— А куда тогда бабулю? — тихо шепнула, на что отец мне подмигнул.

— Найдём ей занятие, чтобы не мешала тебе на кухне и не устраивала свои порядки. В конце концов, ты же не прямо сейчас решила перенять у неё власть?

— Нет конечно, — фыркнула в ответ, ужаснувшись такой перспективе.

— Я наработал небольшие правки в законодательство Шиянара, изучишь, внесёшь изменения в реформы. Чтобы менять мир, нужно подготовиться.

— И всё же я боюсь, — призналась родителям. — Я совершенно не вижу своего будущего, не знаю.

— Я тоже не знала, — призналась мама.

— А я знал и изменил своё будущее, так что не бойся перемен, не бойся совершать ошибки, набивать шишки, просто учись. У тебя еще есть время передумать.

— Спасибо, — от чистого сердца поблагодарила родителей, обняла каждого, поцеловала. А потом спросила: — А что если я стану следующим наместником Новомана?

— Тоже хорошо, но ты должна понимать, что эта должность не наследная, и тебе предстоит выиграть выборы. Вот тут может быть всё не так радужно, потому что Линда Махтан давно метит на моё место.

— Кош, ну что ты такое говоришь! — возмутилась мама, защищая свою подругу.

— Что есть, то и говорю, сама не сядет — Викрама посадит. Она же спит и видит, как меня снять с должности наместника.

Я подумала и решила:

— А ведь Лиза скоро закончит учиться и получит диплом посла.

— Если с ней бороться за власть будешь, то справишься, только имей в виду: дружбы промеж вас уже не будет никогда.

— Ну, Кош, что за ужасы ты говоришь опять? Девочки так мило дружат, а ты рассорить их хочешь.

Я допила бокал, соглашаясь с мамой, ради нашей дружбы с Лизой я готова уступить ей должность наместника, тогда уже пора принимать решения по поводу Шиянара и браться за него вплотную. Не знаю, на что рассчитывала бабуля, но на своей кухне я буду хозяйка.

Снова поцеловала маму и обняла её. Как же я люблю своих родителей! Они всегда поддержат, всегда помогут советом.

— Машунечка, ты у меня такая хорошая. Ты с Лизой-то не ссорься. Не слушай, что говорят, будто женской дружбы не бывает. Бывает. Держитесь друг дружки, как мы с Линдой.

— Ой, только не так, как вы с Линдой, — тут же ревниво взвился папа, а я рассмеялась. Кто-то опять наступил ему на больную мозоль. — Махтан очень плохо на тебя влияет, Томочка. Порой придушить её хочется.

Я спрыгнула со стола и отчалила к себе в апартаменты, оставив родителей спорить. На самом деле прав каждый из них. Но прав по-своему.

В коридоре столкнулась нос к носу с дворецким. Как всегда изыскан, педантичен, в строгом светло-сером костюме, но хмур. Это вызвало улыбку. Телохранители плотной стеной прикрывали вход в кабинет отца, и я, замерев на миг, поджала губы, а затем игриво провела пальчиками по плечу Стемпа, глядя прямо в алые глаза Гри, ласково шепнула телохранителю чуть ли не в ушко «спасибо». Забота Мартана грела душу, а то, что дворецкий не получил чего так хотел, и вовсе развеселило.

— Янара, — позвал меня дворецкий, но я лишь приподняла брови, всё ещё стоя за спинами охраны, даже не пытаясь выйти вперёд.

— У вас всё хорошо? — беспокойство его тоже веселило.

Я рассмеялась, чем взволновала даже телохранителей, которые оглянулись на меня.

— Всё! — протянула я, прячась от Гри за Стемпом. — Абсолютно всё у меня замечательно. Ещё бы вы с дороги ушли, и вообще всё было бы мегазвёздно.

— Я хотел бы поговорить с вами по поводу… — начал Гри, но я остановила его, покачала головой, ехидно улыбаясь.

— Я не хочу с вами разговаривать. И не надо придумывать поводов, ши дворецкий.

Секундная заминка, перестрелка взглядами и глаза Гри сощурились, но он улыбался.

— Не смею вас задерживать, моя янара. — Отошёл в сторону, а я проскользнула между телохранителями вперёд и, оглядываясь через плечо, самодовольно хихикая, направилась к себе.

Детскую выходку мне спустили с рук, но я знала, что если Гри хотел поговорить, никуда ты от него не денешься, поговоришь. Он сумеет поймать тогда, когда расслабишься и пискнуть не успеешь, так уже было и не раз, тем интригующей была игра. Потому что… О чём он там со мной хотел поговорить? Интересно же. Просто распирало от любопытства, но я шла и улыбалась своим мыслям.

Уже у себя переоделась и решила отправиться к подругам, точнее, в гости к Даше, где меня поджидала Лиза, потому что картина уже дорисована и пора решать её Судьбу! Для похода в гости выбрала простенькое замшевое, молочного цвета платье до колена с чёрными оборками. Так я не сильно выделялась на фоне остальных альбиносов. Попросила телохранителей подать скайт к главному ходу через четверть часа, сама пока накрасилась и позвонила Лизе, доложила, что вылетаю. Шла по коридору, внутренне готовая встретиться с дворецким, но он как в воду канул, нигде его не было видно. Странно, обиделся, что ли? Оглянулась на крыльце, прежде чем спуститься к скайту и забраться в салон.

Стемп пристегнул ремнями безопасности, сел рядом. Чия привычно занял место первого пилота, и скайт взмыл ввысь, пронзая лёгкие облака. Полёт до дома Дорош занял всего пару минут. Их дом стоял на первой береговой линии небольшого пригорода столицы. На этой же улице располагался особняк Махтан, так что Лиза недалеко и сбежала из дома. Так, через квартал.

Я, вообще-то, редкий гость у Дарьи, поэтому и замерла от удивления возле крыльца, глядя на родителей юного дарования, расположившихся на террасе. Огромный альбинос, сидя в раскачивающемся кресле, держал хрупкую в его объятиях спящую красавицу-жену. Но не это повергло меня в лёгкий шок. Она была беременна! Натали Дорош беременна, причём срок был приличным, судя по огромному животу! Как так? Почему Даша никому и словом не обмолвилась? Лиза тоже хороша, могла бы намекнуть!

— Приветствую вас, янара. — Тихий бархатный голос отца Даши вернул меня в действительность.

Я оторвала взгляд от живота его жены, которая заворочалась, но не проснулась, лишь уткнулась ему носом в шею. Как же мило она смотрелась, укутанная в тёплый цветастый плед, обласканная мужем и светом Тариона, убаюканная лёгким шелестом волн и мерным качанием кресла.

— Если вы к девочкам, они у Даши в спальне, — не соблюдая правил, даже не попытавшись встать при моём появлении, выдал великан. Задорная улыбка исказила его суровое лицо, получилась злорадная какая-то маска. Я смутилась, совершенно не понимая, почему неожиданно неуютно мне стало от свидетельства чужого счастья.

Кивнув, осторожно поднялась по ступенькам, и лишь когда за телохранителями закрылась дверь, тихо спросила их.

— Вы знали, что мать Даши беременна?

Мужчины покачали головами, а я решительно поднялась на второй этаж, чтобы безошибочно найти подруг в мастерской Дарьи, а не в её спальне. Лиза крутилась на табурете позади Дарьи, а та всё еще дорисовывала картину с золотой розой. Я оставила телохранителей в коридоре, заблокировала замок.

— Я, конечно, понимаю, что не отношусь к близким родственникам, но мне казалось, что я, Дарья, для тебя подруга. Так почему ты даже не поделилась радостной вестью, что твоя мать беременна? — решила спросить с порога, а Лиза замерла, вылупившись на меня изумлённо.

— Тётя беременна?

— А ты её разве не видела на террасе?

— Нет, я через кухню зашла, — пробормотала Махтан.

Даша убрала кисть и палитру на рабочий столик, обернулась к нам и тихо спросила:

— А кто сказал, что это радостная весть? Я похожа на счастливого человека? Думаешь, я рада, что у меня мать превратилась в мегеру и доводит меня до белого каления своими придирками и капризами?

Мы с Лизой переглянулись, потрясённые горечью младшей подруги, которая, тряхнув шоколадными волосами, отвернулась от нас и потянулась за кистью и тряпкой.

— Отец запретил кому-либо говорить. Беременность протекает очень тяжело. Слишком много манны для одной полуунжирки. Она после моего рождения долго приходила в себя из-за остаточного содержания в организме, так ещё добавил своими сперматозоидами. Тут даже вопрос не в том, выносит мама или нет сестрёнку, а в том, сможет ли выжить после родов. Отец обещает её спасти, вот только что-то не верится.

— Дашик, прости, — выдохнула Лиза и бросилась обнимать сестру, а я заняла её насиженное место, всё еще не отойдя от шока.

Молча смотрела на подруг и с трудом могла сглотнуть вставший ком в горле. Да, мы прекрасно знали, каких трудов стоило нам родиться, и почему наши родители не решались на второй заход. Но всё равно правда просто ужасающая.

Манна — проклятие и дар манаукцев. Она даровала модифицированным невероятную силу и выносливость, но у незащищённых рас отнимала жизнь.

— Я уверена, всё разрешится в наилучшем виде. Твой отец очень умный.

— Дед пытается помочь, — прошептала Дашка. — Говорит, он готовил её к этому. Моя мама его самый удачный эксперимент. Даже дядя Паскаль не котируется.

Младший брат Натали Дорош родился типичным полуунжирцем, практически наш сверстник, увлекался медициной и учился под бдительным руководством своего дедушки, прадеда Дашки и Лизы, противного унжирца, который не признавал своих правнучек.

— Лиза, ты маме своей не говори. Взрослые потом сами разберутся. Сама знаешь, если твоя узнает, что начнётся. А отцу и так тяжело, чтобы еще и твою мать успокаивать.

— Хорошо, сделаю вид что не знаю. В конце концов, я ведь и не видела тётю своими собственными глазами, — пообещала Лиза, а я лишь кивнула Даше, когда та взглянула на меня, ожидая ответа.

— А вы чего прилетели? — совсем не гостеприимно спросило нас юное дарование, а я кивнула на картину.

— Ты зачем её нарисовала?

— Да так. Захотелось, — пожала плечами та, убирая свои инструменты в специальную коробку и вставая.

Лиза подошла ко мне, мы вдвоём оценили труды Даши. Всё же она талантище. Картина просто захватывающе мрачная. Гри было не узнать, и бедненькая роза с худенькими ножками жалобно выглядела в цепких пальцах альбиноса.

— Эта картина нас может выдать! — сделала замечание Лиза, а Дорош подошла к нам посмотреть на полотно со стороны.

— Думаете? — удивилась она, словно впервые увидела то, что нарисовала. — И чем?

— Если кто-то видел танец Маши и Гри на станции.

— То что? — не хотела признавать очевидного Даша, надменно оглядываясь на нас. — У Маши эксклюзивное право носить золотые платья? Или что, все, глядя на золотую розу, решают, что под ней подразумевается наша золотая наследница наместника? Что?

Я растерянно воззрилась на Лизу, потому как не была готова к нападкам Дашки, да и после того, что она нам поведала про свою маму, мне казалось кощунством настаивать на уничтожении картины. У Лизы, кажется, были те же мысли, потому что она молча кусала губы в раздумьях что ответить.

— Возможно, ты права, — призналась я, что у нас уже массовая паранойя на фоне небольшой истерии. — И никто не увидит в этой розе меня, но ты же не собираешься её никому показывать?

— На всеобщее обозрение я её точно не планировала выставлять. Да и мне она здесь не нужна. Хочешь, тебе подарю, — предложила мне Даша, а я замотала головой.

Только этого мне не хватало — ежедневного напоминания о побеге до “Астреи” и обратно. Если совсем уж быть честной с собой, то картина мне больше напоминала о Гри и его поцелуе!

— Тогда продам для частной коллекции, — опять пожав плечами, заявила Даша, и я не могла ничего ей возразить. Картины Дашки дорого стоят, и отказываться от кредиток юное дарование не приучено. Деловая хватка у них с Лизой — это семейное, на всём наварятся.

— Но только для частной, так и оговори, чтобы в контракте был пункт о запрете перепродажи и дарения третьим лицам, — наставительно закончила Лиза, а я вздохнула.

— Может ко мне? — предложила девчонкам, а то атмосфера в доме у Дорош была слишком давящая.

Глава 8

Жибор

Стоило девочкам покинуть особняк, как Дорош поднялся со своей драгоценной ношей в их супружескую спальню. Натали крепко спала. Ночь провела, рисуя как одержимая. Только к утру получилось оторвать её от холста. Авторская выставка должна была открыться через неделю, и агент заверил Жибора, что всё давно готово, но у Натали появилась очередная гениальная идея, под которую чуть ли не всё пришлось менять. Спорить с ней в её состоянии было бесполезно. Манаукец даже не старался. Это давало больше шансов и дальше скрывать от всех беременность жены, объясняя её эмоциональные всплески предстоящим грандиозным событием.

Но как бы ни старался альбинос, всё равно прокололся. Задремал всего на пару минут в тишине и покое в обдуваемой бризом террасе в окружении прекраснейших цветов, ароматы которых пока еще не нервировали Натали, а успокаивали.

Прилёт янары он упустил, теперь не знал как быть. Даша, конечно же, обещала никому не рассказывать и держала слово, судя по удивлённому выражению лица наследницы янарата, но это проблема. А проблемы Дорош привык решать. Стоило только улететь девчонкам, как уже новый гость крался по гравийной дорожке в саду. Именно крался, особенным шагом, который практически неслышен тем, кого не обучали.

Жибор спустился вниз на кухню, взял самый большой нож и пробрался лёгкой тенью к входной двери. Странные нынче незваные гости, одни через кухню приходят, и ноги не вытирают, другие через парадную дверь со всей свитой, и вот новое лицо, и крадётся, как Лиза, и с главного, как янара. Жибор сам нажал кнопку экстренного открывания двери, чтобы в следующую секунду прижать к стене Гри Буреля, успевшего выхватить нож и защитить своё горло.

— И что же прихвостень шияматы забыл у меня дома? — совершенно нелюбезно, даже с ненавистью спросил Жибор, рассматривая холёное лицо шпиона Шиянара.

Когда-то давно он сам был таким: услужливым, на всё готовым ради своей покровительницы. Их так обучали с самого детства, вдалбливая в голову, что любой приказ не обсуждается, а выполняется, и что мужчина должен достойно сносить все невзгоды и тяготы службы на благо Шиянара. Когда-то давно, в прошлой жизни, не было равных ему, Жибору, сильнейшему воину, но он вышел из игры, выбирая свободу, а не слепое подчинение приказам. Поэтому и терпел приветы из прошлого, особенно сейчас, когда Натали столь уязвима. Натянутые рукава футболки грозили лопнуть на бугристых руках Дороша. Воспоминания до сих пор к нему возвращаются в кошмарах, принося с собой страх, что Натали и его нынешняя жизнь не более чем счастливый сон.

— Я давно дал присягу наместнику Новомана, нашему янарату, — прохрипел Гри в ответ, пытаясь удержать кухонный нож подальше от своего горла. Да, не порежет, но повредить трахею способен. — Я всецело предан Коширу Шияне!

Дорош ещё несколько секунд пристально всматривался в лицо дворецкого, наблюдая, как собираются бисеринки пота на его висках.

— Плохо тренируешься, — выдал он вердикт и, отступая на пару шагов, убрал нож, ловко перехватив его за рукоять. — Ходишь, как строительный робот. Потеешь, как нонарец, никакой выдержки.

Гри потёр шею рукой и демонстративно убрал нож в наплечные ножны.

— Я исправлюсь, ши Дорош, — почтительно поклонился сильнейшему, прижимая кулак к груди.

— Зачем пожаловал ко мне? — нехотя повторил вопрос Жибор, продолжая рассматривать незваного гостя.

— Ваша дочь…

Договорить Гри не успел — пальцы Жибора молниеносно сжали его шею.

— Забудь о моей дочери! — прошипел Дорош, прожигая наполненным ненавистью взглядом побагровевшее лицо дворецкого. — Она не для тебя, понял? Даже мысли свои пошлые оставь. Моя девочка никогда не достанется шиямате и её лучшим приближённым.

— Я не саму Дарью имел в виду, а её картины, — прохрипел Гри, чувствуя, как от недостатка кислорода набухают вены.

Жибор ослабил хватку, приподнял брови в изумлении, а затем и вовсе отступил от еле дышащего альбиноса.

— Картины? — переспросил он на всякий случай. — Ты сюда прилетел ради картин Дарьи?

Гри покивал, закашлялся, а Дорош помог ему выпрямиться, даже пиджак поправил и по спине похлопал весьма доброжелательно.

— Не знал, что ты увлекаешься искусством. И что же тебе нужно от Дарьи?

— Я видел её работы, и ими невозможно не восхищаться. Хотел приобрести одну себе.

Жибор не верил, что дворецкий пришёл к нему ради картины. Просто не верилось. Конечно, его девочки известные художницы Союза, и это порой очень мешало его спокойной жизни. Особенно поклонники жены, просто боготворившие её, готовые разве что не рвать на ней одежду. У Дарьи же специфический стиль, но и он нашёл почитателей.

— Дочь продаёт картины исключительно через агента, и ты зря прилетел сюда лично, — решил всё же разъяснить ситуацию Жибор. — Всё, что тебе надо — позвонить её агенту и договориться о сделке.

— О, приношу свои извинения, я как-то не подумал, что у такой юной художницы уже есть собственный агент.

— Ложь. Подумал и проверил. А прилетел в надежде поговорить не с ней, а со мной, потому что знаешь все передвижения янары, с кем она и где. Не знаю, что ты хотел купить, и знать не хочу. Разговор окончен, — невозмутимо заявил альбинос и указал на калитку. — Вон с моей территории и не смей приходить без приглашения, глотку вырву. Это ты янарата можешь обмануть своим лживым поклонением, я-то знаю, что преданность к женщине у таких, как мы, не вытравить из мозгов. Так что…

Гри поравнялся с Дорошем, усмехнулся, помедлив, поправляя манжеты рукавов, с улыбкой встречая хмурый взгляд бдительного отца.

— Да, вы правы, я прилетел в надежде пообщаться лично с вами, потому что был уверен, что торговаться с агентом вашей дочери будет сложнее. Я ошибся, принимаю сей факт. Всё же ноли в кредитах делают порой чудеса, а сердце шиянарца всегда преданно женщине, его ничем не купишь. Тут вы тоже правы. Но… как и ваше, моё сердце уже давно принадлежит не шиямате, а другой.

— Это уже ближе к правде, — кивнул Жибор, принимая такой ответ. — Но подумай вот над чем. Придёт время, когда ты встанешь перед выбором: шиямата или же та, другая женщина. Сможешь выбрать правильно?

Гри спустился по лестнице, но, не дойдя до калитки, развернулся и с надменной ухмылкой взглянул сначала на хозяина дома, затем безошибочно поднял взор на окна супружеской спальни, где за занавесью лёгкого тюля за ним наблюдала жена Жибора, зябко кутаясь в цветастый плед.

— Вы сделали правильный выбор. Пусть не всем он был понятен и за глаза вас осуждали, но не я, ши Дорош. Для меня вы всегда были объектом восхищения и подражания. А насчёт тренировок я учту. Моё почтение.

Жибор спустился с террасы и поднял голову. Занавеска в спальне развевалась от ветра, но через несколько минут тонкие руки обняли его со спины.

— Я хочу есть, — капризно заявила жена, а Дорош развернулся и легко поднял свою округлившуюся красотку на руки.

— Сколько говорить, не ходи босиком, — проворчал он в ответ, занося жену в дом и направляясь с ней в кухню.

На миг Жибор оглянулся на входную дверь, продолжая думать о странном визитёре. Зачем он прилетал? Странным казались и частые визиты Дарьи в резиденцию наместника. Да и в последнее время она особенно остро реагировала на выпады матери. Может, влюбилась?

— Дай-ка мне пару минут, кое-что проверю.

Усадив Натали на удобный стул, который тут же подстроился под фигуру жены, альбинос, убрав нож на место, быстро поднялся по лестнице, да так и застыл на пороге мастерской своей дочери.

— Сукин сын! — вырвалось у альбиноса. — Да я ему яйца оторву!

Жибор снял картину и убрал её на чердак. Нужно поговорить с дочерью о мужчинах, о птичках и пестиках. Видимо, пришло то самое время, когда стоит рассказать о мальчиках. Как бы ни тянул, сколько бы книг по медицине ни подкладывал дочери, а вот про любовь лучше говорить лицом к лицу.


Гри

Потирая шею, Бурель улыбался своим мыслям, откинувшись в кресле скайта. Да, он возвращался ни с чем, а планировал с подарком для себя. Да, его ткнули носом в то, насколько он расслабился, напомнив, что бывших воинов не бывает. Дорош показал ему, как нужно любить и охранять свою женщину. Ведь, казалось бы, что, собственно, произошло? Но подумав, Гри понял — он совершил ошибку, не предупредив о прилёте. Он сам нёс в себе угрозу для тех, кто покинул Шиянар. Пока он не станет подопечным Марии, илипока она не станет его женой, его так и будут воспринимать как шпиона шияматы, а первые полукровки охранялись своими родителями очень зорко.

Он так же охранял Марию, как и Жибор. Помимо двух приставленных наместником телохранителей, за янарой велась неусыпная слежка самим Бурелем. Всё так. Вот только жаль, что не удалось собственными глазами взглянуть на картину. Любопытство так и осталось неудовлетворённым.

Мария — золотая роза. Он никогда не воспринимал янару в виде цветка. Эта способность лишь творцов, создающих шедевры. Дарья мастер в своём деле, а Бурель мастер переговоров. Он был уверен, что сможет договориться с агентом девушки, жадным до щедрых гонораров. Возможно, придётся выложить кругленькую сумму, но вставал другой вопрос — куда повесить картину?

Собственного дома на Новомане у Буреля никогда не было, комната в резиденции воспринималась временным жильём, а на Шиянаре он планировал жить там, где и любимая. Видимо, придётся пока прятать её в гардеробе, туда прислуга не заглядывала. Да, наверное, стоило пока остановиться на этом.

Бурелю предстояла еще одна встреча. Землянин требовал к себе пристального внимания. Он своими капризами мог довести любого, но дворецкий терпел исключительно из-за шияматы, чтобы в нужный момент преподнести ей подарочек.

А горло болело. Уважение и восхищение сильнейшим воином Шиянара теплилось в груди Гри. Он всегда стремился познакомиться с Дорошем, и вот мечта сбылась. Отпечатки стальных пальцев на шее до сих пор будоражили кровь. Адреналин зашкаливал. Хотелось вернуться и испытать себя еще раз. Глупо конечно. Но, может, выкрасть картину? Доказать Дорошу, что Бурель тоже на многое способен. Если его поймают — извинится, главное успеть, прежде чем его убьют за дерзость.

Нет, умирать Гри нельзя ради Марии. Но как же хочется поединка с великим Дорошем.


Мария

После бассейна, спа-процедур и вкусного ужина собрались с девчонками у меня в апартаментах, красили ногти, делали маски и, конечно же, говорили по душам. Обычно Даша с нами в таком не участвовала, но вот, видимо, настала и её пора. Невольно мыслями возвращалась к недавней встрече с её родителями. Страх за беременную шию Дорош терзал моё сердце.

Первой, как обычно, начала Лиза, рассказывая о том, что скоро у неё экзамены, и она немного нервничает. Пойти по стопам матери, стать послом и добиться на этом поприще успехов — вот мечта её жизни. Она фантазировала о своих будущих путешествиях, встречах с представителями власти, даже беспокоилась по поводу посещения Нонарской Империи, опасаясь опозориться перед императором, поскольку женщины у нонарцев не амбициозные и их не встретить на высоких постах.

Нашла о чём беспокоиться. Я молча докрасила ногти на ногах в алый цвет и запихнула ножку в портативную сушилку, светящуюся ультрафиолетовыми лампами.

Лизкины идеи завораживали. Мне приятно мечталось с ней на пару, а вот Дашка более приземлённая натура, хоть и художница, поэтому энтузиазма сестры не разделяла.

— Тебя отец с планеты не выпустит без телохранителей. А посол с личным небольшим отрядом не располагает к мирным переговорам, — равнодушным голосом заметила Дашка, затем отправила в рот ложку с шоколадным мороженым. Она забралась в уютное кресло с ногами, укуталась в розовый плед и отказалась красить ногти, считая, что на сегодня процедур по наведению звёздной красоты с неё достаточно. Да, вот таким нехитрым способом мы старались вернуть нашему гению хорошее настроение, и, судя по её едким замечаниям, нам это удалось.

Я подмигнула расстроившейся от слов сестры Лизе. Мы с ней прекрасно понимали, что и половина из того, о чём мы мечтаем, не сбудется, но от этого мечта не становилась менее заветной. Да и не всегда же мы будем надеждой манаукской расы на выживание. Скоро и другие полукровки вырастут, и про нас забудут.

— Ладно, с Дашей разобрались, — вернула шпильку сестре Елизавета и подсела ко мне на диван, хватаясь за ведёрко с фисташковым мороженым. — Ну, и что же случилось у тебя, Мария?

Прежде чем ответить, я с усмешкой выключила сушилку, полюбовалась на свой педикюр, и лишь после этого, взяв в руки клубничное мороженое, откинувшись на подушки, с улыбкой положила первую ложку в рот, любуясь нетерпением подруги. Всё-то она замечает у нас, ничего не скроешь, а может это я перестала следить за собой, поэтому все так переживают за меня.

Мороженое сладко холодило язык, на душе на удивление было светло и радостно, мы вернулись в резиденцию, а дворецкий так и не попался мне на глаза. Здорово. А то все нервы уже вытрепал. Сейчас я чувствовала себя свободнее от непонятной тревоги в его адрес. Всё же разговор с родителями пошёл мне на пользу.

— Я целовалась с двумя мужчинами, — заявила подругам и рассмеялась, глядя на то, как Дашка замерла с выпученными глазами, забыв вытащить ложку изо рта, а Лиза свою даже не донесла, застыв в изумлении.

Бросив короткий взгляд на младшую сестру, Лиза явно боролась с чувством ответственности за нравственный облик Дашки, но любопытство победило.

— С двумя? — сипло переспросила, а я покивала ей в ответ, положив в рот очередную порцию мороженого. Мегазвёздно, давно не приводила Лизу в такой шок. Мне нравилось её дразнить, хоть в чём-то быть первой. Она ведь меня старше, и поэтому обычно я лишь слушала повествования о её очередных подвигах. Но целовалась Лиза или нет — для меня, кстати, так и осталось пока в тайне, хотя догадываюсь что нет. Слишком правильная она у меня.

— Одновременно? — уточнила Дарья, я закашлялась, так как даже представить себе такое не могла, а тут наша младшенькая рот открыла. Нет, вы только подумайте что ей интересно!

Лиза тоже воззрилась на сестру с удивлением.

— Нет конечно! — возмутилась я и укоризненно покачала головой, на что Дорош лишь пожала плечами.

— Ну, а вдруг.

— Точно нет, — не стала развивать эту тему, потому что более разных мужчин, чем Гри и Стемп, просто специально даже не придумаешь, а что бы ещё и одновременно с ними целоваться… О!!!

— Дарья! — строго приструнила сестру Махтан, а я перевела дух. Всё же признаваться в подобном сложно.

— Про Гри вы и сами помните. Вот я и решила стереть воспоминания о нём, попросила помочь одного хорошего манаукца, и он помог.

— Ну и как? — подползла ко мне Лиза, а я, приподняв одну бровь, поджала губы, показывая своё расстройство.

— Если по — честному, то Гри всё же целуется лучше.

— Кто бы сомневался, — выдала Даша, чем совсем удивила. Но когда заметила, как мы на неё смотрим, развела руками и возмутилась: — Вы что, не знаете кто такой Бурель? Да он лучший соблазнитель женщин. Не зря же именно его выбрала шиямата, чтобы отправить за Марией.

Тут Дорош была, конечно же, права. Бабуля выбирала для меня по-настоящему лучших.

— Прям уж и лучший! — не поверила Лиза, а Дарья усмехнулась.

— Папа говорил, что у Буреля хорошая школа за плечами, а это что-то да значит. И кажется, у них с отцом была одна и та же первая покровительница.

Я поморщилась.

— Давайте только про покровительниц сейчас не будем.

Не хотелось сейчас об этом думать. Я прекрасно понимала, что в первую очередь мне предстояло разбираться именно с этими матёрыми покровительницами, которые брали молодых, неокрепших манаукцев к себе в подопечные и творили с ними такое, что волосы вставали на голове дыбом.

Дарья замолчала и крепче обняла ведёрко с мороженым, обиделась, видимо.

А Лиза чуть погодя тихо спросила:

— А кто второй?

Я подумала признаваться или нет. Но если разобраться, сказала “А”, говори и “Б”,так что призналась:

— Стемп.

Лиза удивлённо вылупилась на меня, а Даша присвистнула.

— Неожиданно, — выдала она, но, подумав, добавила: — И что же получается, Стемп целуется так себе?

— Да не сказала бы, что так себе, просто ничего в груди не ёкнуло. Ну, знаете, так бывает, когда кто-то нравится, целуешься, и всё внутри сжимается, и бабочки в животе порхают.

— А с Гри, значит, порхали? — сделала свои выводы Даша.

Я же покраснела под пристальным взглядом Лизы. Вот же ж… Ну, Дашка, самую суть углядела. Я стыдливо опустила глаза. Лиза, конечно же, не раз предупреждала меня насчёт дворецкого, и я прекрасно знала, что глупо надеяться на чудо с ним, но ведь никуда от правды не скроешься, и как бы я себя ни пыталась обмануть, а суть-то не изменится. Да, мне чертовски понравилось целоваться с Гри. Он мастер соблазнения!

— Но вы не подумайте, я не влюбилась в них, — поспешила успокоить подруг. — Я хотела просто проверить.

— Что проверить? — каким-то мёртвым голосом спросила Лиза, а я грустно вздохнула.

— Помните, Гри сказал, что самый запоминающийся — первый поцелуй, всё остальное лишь сравнения.

— Это не он сказал, а… — начала Дарья, но я остановила её.

— Да плевать кто сказал, но это правда! Да, первый поцелуй стереть из памяти сложно, особенно, когда внутри всё трепетало! — выпалила и, насупившись, стала есть мороженое. Да, мне стыдно, и да, я признаю, что Гри произвёл на меня впечатление.

— А ты с Чия тоже будешь пробовать? — уточнила Даша, а я возмутилась.

— Ты так шутишь сейчас? Он же женат!

— Да? — удивилась Дорош. — Я не знала. Он постоянно на работе, поэтому подумала, что у него никого нет.

Я мотнула головой, вдруг вспомнив, что хотела поговорить с папой о второй смене телохранителей и забыла.

— Но для чистоты эксперимента я бы на твоём месте еще с кем-нибудь поцеловалась, — вернул меня равнодушный голос к теме разговора.

— Даша! — возмутилась Лиза, а я рассмеялась.

— Нет, это не поможет. Потому что нельзя так.

— Как? — тут же полюбопытствовало юное дарование, а я с грустной улыбкой ответила:

— Без чувств. Моя мама всегда твердит, что в отношениях главное — чувства, любовь и прочее.

— Любовь это боль и страдания, — вернула мне авторитетно Даша, а я махнула на неё рукой. Да что она понимала в этом.

— Не всё что в книгах правда. Не может же у всех любовь вызывать только боль.

— Вот именно, — подхватила Лиза. — Мои родители друг друга любят, и не сказала бы, что особо страдают от этого.

— А вы не боитесь первого раза? — вот уж спросила так спросила Дарья. — Мне тут отец книгу скинул одну, про дефлорацию. Неприятное чтиво.

— Даша, а тебе не рано таким интересоваться? — вспыхнула Лиза. — Твой отец никогда не казался глупым, зачем тебе такое даёт читать. Это же аморально.

Я сидела, как пришибленная, прижимая к себе ведёрко с мороженым. Вот мы и докатились до разговоров об этом самом! Я, если честно, боялась боли и первого раза, и Дашка пробудила во мне все страхи на эту тему.

— Я думаю, что он мне дал почитать, чтобы я не торопилась. — Развернув экран коммуникатора, Даша продемонстрировала нам кровавую картинку.

Сомнений нет, сообщение точно от её отца, и прислал он, как ни странно, его не так давно, всего пару минут назад. Жуть какая! Это что, обычная их переписка? Он её такими ужасами к взрослой жизни готовит или что? Хочет, чтобы по его стопам пошла, медиком стала? У меня в голове больше вопросов, чем ответов!

— Выключи ты эту гадость! — возмутилась Лиза, ставя на стол своё ведёрко и морщась от увиденного. У меня тоже аппетит пропал, как и настроение. — Мама мне сказала, что всё дело в мужчине. Для первого раза нужен правильный мужчина, опытный, трепетный и внимательный, тогда не будет так уж ужасно, как тебе отец прислал. И вообще, Даша, влюбишься, поверь, тебя ничто не остановит!

— Да меня и сейчас особо ничего не останавливает. Я внутри не настолько землянка, как вы, — горько усмехнулась Дашка. — Так что отец зря старается.

Мы с Лизой потрясённо замолчали перед открывшейся очередной тайной семьи Дорош.

— Но ты же не будешь спешить с этим? — насела на неё наша поборница нравственности, а я задумалась над сложностями жизни Дашки. Она же реально не такая, как мы. Получается, план её дедушки удался, и перед нами новый вид высшей расы. В крови Дарьи манна, она практически неуязвима, а если вспомнить, что унжирцы подстраиваются под любую расу при сексе, даже под нонарцев, то …

Сглотнув, вдруг поняла, что обязана донести эту информацию своему отцу. Особенно то, что у четы Дорош скоро будет еще одна такая же Даша. Насколько опасен новый вид манаукцев — это нужно старшим решать. Но почему-то мне казалось, что с виду безобидная Дорош на самом деле бомба замедленного действия!

— Да не собираюсь я ни с кем спать! — сорвалась Дарья на крик.

Я вздрогнула, отвлёкшись на свои мысли, не заметила, как страсти накалились. В комнату тут же вбежали телохранители, причём все сразу, и пришлось отложить разговоры по душам, пока не успокоились сёстры и мужчины.

Мне было понятно, почему злыми и взвинченными были сёстры, а вот отчего взвинчены мужчины? Они странно поглядывали на нас, особенно Эсам, который, собственно, и примирял Лизу и Дарью. Последнюю, кстати, прижимал, ласково гладил по спине и отчитывал при этом Лизу за то, что она слишком сурова к окружающим.

Стемп мялся рядом со мной, кидал косые взгляды и поспешно отводил глаза, когда поворачивалась к нему. Когда же появился Гри, вообще тошно стало. Он казался счастливым. Бурель, как обычно, безупречно выглядел в чёрном костюме даже после трудового дня, деловито осведомился о том, что происходит, и напомнил, что нам пора спать. Вот же нянька! Времени всего одиннадцать, а уже спать!

Секунду поразмыслив, я вдруг оглядела апартаменты.

— Вы что же, подслушивали? — взвилась я, вскакивая на диван, и замахнулась ведёрком мороженого. Озарённая догадкой, я просто пришла в ярость! — Кто посмел?! Это моя комната, и отец запретил здесь ставить прослушивающие устройства! Кто ослушался его приказа?!

— Янара, не стоит делать поспешных выводов. Никто вас не подслушивал специально.

Ведёрко полетело прямо ему в лицо, но было с лёгкостью перехвачено, а меня поблагодарили за щедрый дар, оказывается, Гри обожал клубничное мороженое. Стемп попытался мне что-то объяснить, но замолчал, когда я кинула в него подушку. Чия дипломатично стал отступать к выходу из апартаментов, а Эсам вообще удивил.

— Да никто вас не подслушивал! Стены не настолько звуконепроницаемые, как вы думаете, вот и всё.

— Твою ж медь! — вырвалось у меня, когда я оглядела покрасневших телохранителей и самодовольного Гри, поедавшего моё мороженое.

— Да, да, — продолжал добивать меня Лизкин телохранитель. — Вы же сами слышите, что творится за закрытыми дверями спальни родителей. Стены в резиденции везде одинаковые.

— Отчего же везде, — усмехнулся Гри. — В подземелье отличная звукоизоляция, я сам лично проверял. Ничего не слышно. Так что, моя янара, в следующий раз самые страшные секретики можете рассказывать там, я проведу, только попросите.

— Да как ты смеешь со мной в подобном тоне разговаривать! — гневно закричала, топнув ногой.

— Извиняюсь, что недостаточно почтительно. — Самодовольный наглец поклонился и отсалютовал мне ведёрком со словами: — И благодарю за угощение.

Дворецкий откровенно сбежал, посмеявшись надо мной, а я была вне себя от злости. Да неужели всё настолько слышно! Воззрилась на смущённого Стемпа, на то, как Чия держится в стороне, явно не желая попадать под горячую руку. Кажется, они всё слышали о поцелуях! Нонарский мат мне в уши!

Лиза, прижав к себе подушку, часто-часто моргала, глядя на Эсама, который продолжал гладить Дарью по волосам, но недовольно поглядывал на меня.

— Мы телохранители, — заявил он наконец. — Мы обязаны быть начеку, поэтому мы, в силу работы, прислушиваемся ко всему, что происходит за закрытыми дверями. Это профессионально выходит. И никто вас не осуждает за ваши разговоры. Никто. Но можно хоть немного быть тактичнее, Елизавета. Она же еще ребёнок, в конце концов! Да, рассудительная и умная для своего возраста, но тем не менее пока ещё не зрелая девушка. Ей же всего шестнадцать!

Я, прикрыв глаза, опустилась на диван, обняла колени. Елизавета стала оправдываться, и это стало, наверное, последней каплей.

Я подняла голову и приказала:

— Вышли все!

Я имела в виду, конечно же, мужчин, но Дашка поднялась, и я закатила глаза.

— Дарья, сядь на место, а мужчины вышли все и не смейте больше заходить в мои апартаменты без моего дозволения! НИКОГДА! — закончила я на повышенной ноте, да, истерично, зато действенно.

Телохранители ушли, оставив меня с девчонками в полной тишине. Чуть помедлив, я опустила ноги и спокойно обратилась к Дарье:

— Даш, извини нас. Дело не в том, что ты отличаешься от нас, а в том, что Лиза беспокоится о тебе, вот и перегибает палку со своей опекой. Мы все под опекой.

— Под колпаком, — выдавила из себя Лиза, начиная оттаивать и приходить в себя. — Стыдно-то как, — прошептала она и подсела ближе к сестре, потянувшись к ней всем телом. — Даша, прости.

Дорош подняла лицо и слабо улыбнулась. Даже яркий салатовый наряд не казался озорным и весёлым из-за влажных дорожек на бледных щеках.

— Смешно конечно, но даже если бы ты решила переспать с кем-нибудь, тебе бы не дали, — заявила я ей авторитетно. — Да даже мне и Лизе, совершеннолетним и взрослым, тоже не позволили бы совершить такую глупость.

Призадумавшись, Лиза вдруг спросила у меня:

— Может, поэтому твоя бабуля прислала тебе такой странный подарок, мол, вот, делай глупости.

— Ага, но под строгим надзором, — подхватила я шутку Махтан.

— Хочешь сказать, что твоя бабушка этим подарком хотела очередной раз показать тебе твоё место? — хмуря бровки уточнила Дарья, а я горько кивнула.

Думаю так и есть. Зачем ещё присылать мне землянина, только очередной раз ткнуть носом, что права выбора у меня нет. Это просто миф. И вот поэтому я чуток разозлилась на бабушку. Впервые, между прочим, осознав, что жить по её указке не хочу и не буду. Для этого мне нужен был сильный союзник.

— Лиза, когда у тебя экзамены?

— Через месяц, — ответила подруга, ловя волну моего настроения и преображаясь. — А что?

— Ты должна стать следующим наместником Новомана, — на полном серьёзе сообщила я подруге. — Но таким, на чьё мнение никто повлиять не может. Я имею в виду твою мать. Власть должна быть в наших с тобой руках.

— Не поняла, — пересела ко мне поближе на диван Елизавета, готовая к важному разговору. На то, что нас подслушивали, мне уже было наплевать. Детские игры пора заканчивать и становиться хозяевами своей жизни.

— А что непонятного? — усмехнулась я ей. — Ты наш будущий наместник Новомана, а я шиямата. Уже этого будет достаточно, чтобы с нашим мнением считались!

Тут я посмотрела на Дарью, которая, почувствовав мой взгляд, заволновалась, ища поддержки у сестры. Лиза тоже внимательно воззрилась на сестру, явно, как и я, прикидывая, что можно доверить Дарье. Да и вообще способна ли она удержать в своих руках власть.

— Чего вы на меня так смотрите? — прошептала Дорош, но я уже всё продумала.

— Ты полетишь со мной на Шиянар.

Лиза замотала головой.

— Её отец не отпустит.

— А мы и спрашивать не будем. К тому времени, как мы сможем захватить власть, она как раз достигнет совершеннолетия. Ей всего-то и надо выбрать себе покровителя и улететь, а там, на Шиянаре, она поможет мне своим неординарным мышлением. Да и безопаснее ей именно там.

— Думаешь? — усомнилась Лиза. Но, поразмыслив, кивнула головой.

— Да, Шиянар для неё самое безопасное место.

— Вы меня пугаете, — выдала Дарья, глубже забираясь в кресло. — Словно собираетесь войну объявить и меня за собой тащите.

— Так и есть. Будем ломать систему. А среди нас троих только ты мыслишь нестандартно.

Даша долго смотрела на меня прежде чем спросить:

— Ты думаешь, мне грозит опасность?

— Ты мне это и сказала. Я раньше даже не задумывалась об этом, если честно. Ты права, Даша. Я привыкла считать себя особенной, — успокоившись, я наконец осознала так много, особенно то, какой грандиозный фронт работы нам предстоял. Когда акцент сместился, и я перестала позиционировать себя как центр Вселенной манаукцев, всё стало выглядеть иначе. Даже страх пропал. — А особенная именно ты, Даша. Ты и твоя сестрёнка. Да, ты никогда не сможешь править, потому что в тебе нет этого стремления, но обещаем, что мы с Лизой сделаем всё для твоей безопасности.

— От кого? — не совсем поняла Дорош, а Лиза вздохнула и, подсев к сестре на подлокотник, обняла за плечи, потом и вовсе прижала её голову к своей груди.

— Проще перечислить тех, кому ты не будешь нужна.

Мы встретились с Лизой взглядами, понимая друг друга без слов. Инкубаторы всем нужны, особенно если в них рождаются супергибриды.

— Я думаю, пока молчим. Несколько лет у нас еще есть в запасе. Пока нам нужно сконцентрироваться на создании безопасной планеты для Дарьи.

— Шиянар? — удивлённо переспросила Дарья. — Почему не здесь?

— Звезда Манаук тебя укроет, Тарион для этого не годится. Если унжирцы узнают правду о тебе, как думаешь, кто станет организатором новой коалиции против манаукцев? Поверь, это буду даже не земляне, а именно те, кто за мир во всём мире.

— Как же страшно за тебя, Дашенька. Но ты не переживай, мы с Машей справимся.

Дарье понадобилось несколько минут, прежде чем она заговорила вновь.

— Вы уверены, что я настолько ценна? Я всю жизнь ощущаю себя ошибкой природы.

— Я тоже так себя и ощущаю, — кивнув её словам, я поднялась. — И поверь, Лиза так же себя чувствует. — Подсела на другой подлокотник и тоже обняла юное дарование, мысленно строя разговор с отцом.

— Все мы странные, — пробормотала Даша. — Но вы всё же меня пугаете. Может, уже отпустите?

Мы переглянулись с Лизой, посмотрели на зажатую между нами Дашку и пересели на диван.

Вот она золотая роза манаукцев. Многие ли об этом знают? А сколько только догадываются?

— Значит, ты должна соблазнить Гри? — вдруг выдала мне Дарья.

— С чего бы это? — удивилась я от такого поворота событий.

— Именно он для тебя ключ от Шиянара.

— А Лизе кого соблазнять? — развеселилась я в ответ.

— Как ни странно, но никого. Она должна стоять неприступной стеной. Свободная, дерзкая, холодная, стальная леди.

— В этом что-то есть, — пробормотала Махтан. — И никаких тебе покровителей, и никакой власти мужчин надо мной.

— И матери тоже, — напомнила я подруге.

— И матери тоже, — кивнула та, улыбаясь мне. — Красиво, но я не собираюсь прожить всю жизнь в гордом одиночестве. Я тоже найду кого соблазнить, и посмотрим, сможет меня кто-то остановить или нет.

Я так понимала, что сейчас Лиза имела в виду Эсама. Бедненький телохранитель. Ни минуты покоя с таким объектом охраны.

— Ладно, пошутили и будет. Я не собираюсь соблазнять Гри. Много чести.

— Ты просила у меня нестандартных решений, — обиженно буркнула Дарья, и я удивлённо умолкла. — Так вот оно — нестандартное решение. Ты должна соблазнить Гри первой. Он тебе нужен, чтобы захватить власть на Шиянаре. Только он.

— У меня есть папа!

Дарья мотнула головой.

— Он не подходит.

Я испуганно переглянулась с Лизой. Дашка же не всерьёз говорила сейчас?

— Но это же Гри! — возмутилась я, смущаясь.

Как ни крути, но такая игра не по мне. Я планировала завоевать всё честно.

— Вот именно Гри! — поддержала сестру Лиза. — Даша права. Кто как не Гри проложит тебе дорогу прямо во дворец шияматы, ещё и лепестками роз выложит дорожку, а затем бросишь его, когда надоест.

В том-то и была проблема. Я не так воспитана. Если уж возьму за кого ответственность, пойду до конца. Прикрыв глаза, вздохнула. Дашку нужно уберечь от страшной участи.

— Вы не понимаете, Гри управлять не получится, — попыталась я объяснить доходчиво девчонкам.

— Перед кротостью и красотой склоняется даже самый дикий зверь, — заявило наше чудо и замолчало.

Лиза потрепала меня по волосам.

— Соблазнять — это же не значит сразу затащить в постель. Это значит неторопливо жарить мужчину на медленном огне долгими жаркими обещаниями.

— Обещать, но не дать, — повторила я за Лизой, а Дарья улыбнулась.

— Почему бы не попробовать поставить его в неловкое положение. Ведь все знают, зачем он здесь, и не пора ли начать наступление на него?

Я рассмеялась, зарываясь руками в волосы. Да девчонки просто не знали, о чём просили. Они же не целовались с ним никогда и не ощущали, что при этом чувствуешь. Застонав, я упала на подушку, а затем поняла, что деваться некуда. Дашка всё же права, мне нужен Гри.

Глава 9

Стемп

Два альбиноса подпирали стены в коридоре перед апартаментами янары, прислушиваясь к еле различимым девичьим голосам. Чия похлопал друга по плечу.

— Не переживай. Она же сказала, что целуешься ты хорошо, просто бабочек не появилось.

Эсам слышал последнюю фразу, подходя к ним с чашками горячего кофе.

— Да уж, переживать точно не стоит. Ты ведь знал, что тебе с ней ничего не светит. Ни одному из нас. Это не по уставу. Пусть папочки их переживают. Вот кому надо уже задумываться, что дочери стали слишком взрослые.

Поворчав, Эсам раздал чашки коллегам, а сам, прикрыв глаза, попытался расслабиться.

— Вы не представляете, как я устал уже от этой занозы Махтан. Иногда хочется всё бросить и уехать на рыбалку. Только напарник у меня слабоват для такой, как Елизавета. Ей нужна крепкая рука, а стоит кому на неё взглянуть, так сразу тают. Понятное дело, девка видная и красивая, да только молодая ещё, зелёная, а гонору-то, гонору. Похлеще вашей будет. Так что не переживай, ши Мартан. Но и целоваться с ней всё же не стоило.

Глотнув обжигающе горячий кофе, Стемп мечтательно улыбнулся.

— Отчего же не стоило, ещё как стоило. У меня-то бабочки появились.

Чия не разделял веселья друга, но понимал его хорошо. У него тоже и бабочки, и много чего появляется, когда он рядом с женой.

— О, — усмехнулся Эсам, прикладывая ухо к стене. — Бедный Бурель. Они его, похоже, соблазнять собрались. Медленно греть в огне женских обещаний, — тихо засмеялся брюнет, подмигнул напрягшимся коллегам. — Ну, Лиза. Вся такая правильная, а материнская школа угадывается. Фыркает на шию Махтан, а сама на ус наматывает. Даже жалко Гри. Издеваться собрались над ним. Дразнить и не давать. Соблазнительницы малолетние, — пробормотал манаукец, отпивая из кружки. — Роковая женщина вырастет, — добавил, мечтательно улыбаясь, а альбиносы переглянулись.

Слишком уж противоречив был в своих высказываниях охранник Махтанов. Подозрительно противоречив.

— Только давайте Буреля предупреждать не станем. Хочу посмотреть на его счастливое лицо, когда мечта его осуществится. Мне кажется, это будет незабываемо. Снимок на память сделаем, озолотимся.

— Что в этом смешного? — спросил Стемп, задетый за живое, а Эсам отсалютовал ему.

— Ты очень плохо знаешь Линду Махтан. Поверь, она умеет соблазнять так, как Гри и не снилось. И если девочки возьмут на вооружение именно её приёмчики, то Гри просто не поздоровится. — Подумав, пригубил очередной раз кофе и опять подмигнул коллегам. — Я бы вам предложил сделать ставки, но это не этично. И вообще, как заинтересованные лица мы обязаны помочь девочкам победить в этой битве.

— Я не буду в этом участвовать, — недовольно отозвался Стемп.

— А зря. Я думал, ты мечтал о ней. Такой шанс избавиться от Буреля упускаешь, я даже не знаю что и сказать тебе, — наигранно разочарованно протянул Эсам, уже наслаждаясь предстоящим поединком. Это казалось забавным манаукцу, ведь дворецкий еще даже не догадывался, какая туча сгустилась над его головой.

Не удержавшись, Эсам рассмеялся. Чия, поджав губы, поддержал его, беззвучно сотрясаясь плечами, и только хмурый и недовольный Стемп оставался при своём. Помогать Марии соблазнять дворецкого он не собирался, а вот избавиться от него — хоть сейчас.


Мария

Ощущение засасывания чёрной дыры усиливалось вместе с моим приближением к объекту. Пальцы на руках сводило, и коленки подгибались. А когда Гри, стоящий в коридоре перед малой столовой и что-то вносящий в меню робота-официанта, бросил на меня короткий взгляд, меня качнуло к стене, и я попыталась придать своей позе больше сексуальности: на одну руку опиралась, другую в бок. Стою, точнее, практически лежу на стене, потому как без неё точно упаду. Никогда в жизни не ходила на таких ходулях. Ужасает не длина тонкого каблука, а платформа. Это даже не туфли, а колодки! И как в них модели ходят? Еле досюда дошла, пару раз чуть не растянулась, если бы не Стемп, который откровенно возмущался, что вырядилась я чересчур вызывающе. Вот только Лиза его от меня оттянула и приказала не вмешиваться. Эсам помогал ловить равновесие. И вот я здесь, а за спиной команда поддержки.

Уже пару дней я с девочками вырабатывала стратегию по контрсоблазнению Гри. Это оказалось сложно, потому что Дарья уверяла, что моя атака на Буреля должна быть агрессивной, как обычно принято на Шиянаре. И вот я здесь, еле дышу от страха, через силу улыбаясь, часто-часто дышу, надеюсь, что со стороны выгляжу томной блондинкой в чёрном коротком платье. Про макияж «Леди-вамп» лучше не думать. Дарья достала для меня самую яркую алую помаду из всех существующих во Вселенной, настолько призывную, словно я ею себе на лбу написала, что хочу переспать с тем, кому улыбаюсь.

Гри отвернулся на миг, затем очень медленно обернулся вновь, с удивлением рассматривая меня. Я, опираясь уже двумя руками, эротично выпрямилась, оттянув назад зад, а сама по — настоящему незаметно пыталась поймать равновесие и сделать ещё пару шагов в его сторону, как мы и договаривались с подругами, чуть не икая от страха. Твою медь, как же это было сложно сделать. Нет, я дерзкая, но никогда не представляла, что опущусь до такого!

Покачивая бёдрами, послала воздушный поцелуй Бурелю и резко свернула в коридор, где меня подхватили руки Стемпа и помогли экстренно добраться до следующего коридора. Я еле-еле поспевала переставлять ногами, практически летела по воздуху. Стоило только преодолеть очередной поворот, как телохранитель поднял на руки и, сделав круг по коридорам, отнёс к остальным.

— Зря вы это всё затеяли. Не понимаю, какая комета вас укусила? — ворчал он.

Но мне было не до этого, я оглядывалась назад, боялась, что Гри нас застукает, поэтому тихо подгоняла Стемпа, чтобы спешил, а не нотации читал. Сама знала, что глупо веду себя. Стыдно так, что щёки горят, но слишком многое сейчас стояло на кону.

— Маша, ты была такая! — с восторгом прошептала Лиза, стоило нам оказаться в моих апартаментах. Стемп аккуратно поставил меня на пол, а я недовольно скинула туфли. — Я даже не представляла, что ты можешь преобразиться настолько неузнаваемо. А походка!

— Да какая походка! — взорвалась я, прикрыв глаза, выдохнула. О. Свобода! Пальчики радостно запульсировали от подачи крови. — Это не походка, Лиза, это я чуть не упала пару раз. Так что мне нужны другие туфли, а не эти орудия пыток, — опустив голову, пнула одного из черных лакированных монстров.

— Но в этих у тебя ноги казались бесконечно длинными! — продолжала восторгаться Лиза, чем изрядно бесила.

Я добралась до диванчика и забралась на него, закидывая многострадальные ножки на спинку. Мне было плевать на телохранителей, которые жались возле дверей, на всё плевать. Сердце до сих пор стучало в районе горла. До чего же я испугалась.

— Эффектно, — похвалила меня Дарья, склонившись надо мной и улыбаясь слишком радостно для неё. Вообще ярко-малиновое пятно в виде пышной короткой юбки не добавляло мне счастья. Это воздушное безобразие лезло в лицо, хоть Даша и придерживала его руками. Лиза склонилась рядышком, излучая любопытство и дикий восторг. Пришлось сесть прямо, ведь не отстанут, пока не услышат подробности.

— Мне кажется, что всё бесполезно, — от чистого сердца призналась, вспоминая лицо Гри. Оно не выглядело радостно-изумлённым, и сам дворецкий не казался мне раненым прямо в сердце стрелой амура от моей мегазвёздной красоты. По-моему он подумал, что я сумасшедшая, и я его прекрасно понимала. Сама себя именно такой и чувствовала, а как же у меня тряслись поджилки! И вот скажите мне, куда я лезу?! Это опасные игры, в которых я полный профан. Те лекции, что прочитала мне Лиза, основываясь на материнских советах, на слух воспринимались совершенно дикими и неразумными, вот только Дарья приходила от них в восторг, и это она решила, что стиль “Госпожа” и “Леди-вамп” самое то для соблазнения Гри.

Глядя же на телохранителей, кидавших на меня одобрительные взгляды, мне порой казалось, что девочки правы, вот только Стемп был явно недоволен моим преображением, или же это просто ревность, не знаю, вообще думать ни о чём сейчас не хотелось, лишь успокоиться.

— Нужна другая одежда, в этом перед родителями я не появлюсь, и не уговаривайте, — сообщила я подруженькам, которые переглянулись и подозрительно закивали.

— Мы всё уже приготовили, — заверила меня Лиза.

Когда же она вынесла следующий наряд, я даже заподозрила девочек в измывательствах надо мной.

— Что это? — устало уточнила, но так как рот стала открывать Дарья, взмахом руки остановила её. Нет, я конечно и так понимала что это строгая юбка-карандаш с завышенной талией и полупрозрачная офисная блузка, к которой прилагалась приталенная короткая жилетка в тон юбке и прямой чёрный женский галстук. Образ офисной начальницы, что тут непонятного. Но как на это всё отреагируют родители, привыкшие меня видеть исключительно в романтическом молодёжном стиле? Мало им переживаний, так я добавлю. Но война войной, а обед по расписанию.

Когда же я вышла из гардероба и, поправляя рукой волосы, которые стянула в строгий калачик на затылке, появилась перед очами группы поддержки в лице телохранителей и подруг, в гостиной воцарилась на миг такая тишина, что я занервничала и оглядела себя, прежде чем спросить:

— Что-то не так надела?

— Нет, нет, — подскочила ко мне Лиза и обошла по кругу. — Слушай, я теперь понимаю чего все на Шиянаре так наряжаются, это реально просто отпад, да, Даша?

— Стильно, — кивнула та, добавив: — На моего препода по Древней истории Республики похожа.

— А у нас такая преподавала экономику, — продолжила ряд ассоциаций Лиза, но меня больше интересовало, а что скажут мужчины, которые как застыли, так и стояли с открытыми ртами.

— Итак, ши Лимайн, что скажете о таком образе? — менторским тоном уточнила у брюнета.

Тот сглотнул, поднял глаза и явно смутился. Куда он там у меня смотрел? На грудь обтянутую жилеткой?

— Шикарно, — сипло ответил телохранитель Лизы, получив за это от меня ободряющую улыбку. Шикарно — это хорошо, это то что мне нужно.

Перевела строгий взгляд на своих телохранителей, ожидая комплиментов. Чия мне лишь кивнул, а на лице Стемпа была такая буря эмоций, что меня чуть не захлестнуло смущением. Восторг, обожание, наверное, любовь и преданность. Такой наряд пришёлся ему по душе, и я, успокоившись, расслабилась и улыбнулась. Да, теперь можно идти на обед, но Даша указала мне на очередную пару лакированных туфель на платформе.

— Эти.

— Ага, щаз-з-з. Сама надевай, — бросила ей, обходя очередные ходули.

Нет, вот же заело их, что ли. У меня целый гардероб первосортной коллекции туфель, и выбрала я строгую офисную пару на высоком, но удобном каблуке, которая закончила образ просто изумительно. А они решили, что платформа это тренд сезона. Да где? Нонарский мат мне в уши. Если только в порносалонах. Продефилировала в коридор, подождала, когда девочки присоединятся. Они тоже переоделись, чтобы дополнить и поддержать моё преображение. Лиза в деловом костюме персикового цвета, Даша в пышной темно-зелёной юбке ниже колен и золотом топе. Шли рядом, я чуть впереди — строгая начальница и учительница в одном лице, Лиза — менеджер чего угодно, а Даша — скромная студентка учреждения высшего образования. Всё чинно и степенно. Идеальная композиция, если учесть, что за нашими спинами вышагивали телохранители.

В малой столовой, где накрыли нам стол, восседали мои родители, за которыми ухаживал лично Гри, что тоже случалось крайне редко, но, видимо, моя выходка способствовала этому. Мама при нашем появлении ахнула, прижала руки к груди и спросила:

— У нас какой-то праздник? Я что-то пропустила? Девочки, вы такие красивые!

Папа удержал маму на месте, чуть не усаживая себе на колени, тоже похвалил, но взгляд его остался подозрительно холодным.

— Нет, мамуля, праздника нет, просто решили, что пора менять имидж и становиться взрослыми. После нашего с вами разговора пришла к мнению, что отец прав. Так что готовлюсь к захвату кухни.

— О! — многозначительно протянул тогда папа. — Значит, у нас сегодня точно праздник. Гри, добавь в меню тортик.

— Ой, я бы сама приготовила, — всполошилась мама, но папа опять удержал её, не давая упорхнуть из своих объятий.

— Пирожок, праздник спонтанный, так что сгодится и обычный тортик, а ты только села за стол и не поела ничего, а уже собралась куда-то.

Папа маму конечно любил, но всегда настаивал на своём и, наверное, он единственный альбинос, который добился беспрекословного послушания своей жены. Если подумать, то вообще — женщины. И это при том, что ни одному шиянарцу и в голову не придёт перечить женщине. Мысль меня эта беспокоила, но я пока не понимала чем. Обед начался в обычной обстановке. Лиза рассказывала о себе. Это вообще бесконечная тема, но в этот раз она решила (строго по сценарию) поделиться с моим отцом своими надеждами сменить его на посту. Мама на это всплеснула руками и беззвучно ахнула. Елизавета пошла в атаку, уточняя вопросы по управлению планетой и прочие нюансы построения структуры власти. Таким образом она полностью переключила внимание родителей на себя, и я могла приступать к соблазнению Буреля. Я всеми силами пыталась прожечь в Гри дыру, как и учила Лиза, чтобы альбинос воспылал всеми порочными пожарами от того, что на него обратила внимание такая сексапильная дамочка, как я. Уж не знаю, что там у него воспылало, по мне так он оставался невозмутим. Разве что больше обычного отирался возле моего стула, ненароком касаясь то моего плеча, то руки, а я улыбалась ему, аж мышцы щёк сводило от напряжения.

Мурашки по спине бегали табунами. Сердце бешено колотилось в груди. Соблазнительный аромат его парфюма будоражил. Меня всю уже потряхивало, и никакого аппетита даже не намечалось. Я жевала салат, не чувствуя вкуса, пила чай в надежде запить страх и возбуждение. В голове крутились слова Лизы, что он не должен усомниться, что моя цель он, иначе переключение на другого мужчину не получится достаточно болезненным.

В один прекрасный момент, когда происходила смена блюд, Бурель выставил передо мной тарелку, но не той рукой и не по этикету! Я словно оказалась в его объятиях, при этом продолжала сидеть на стуле. Это не могла быть оплошность, это игра! Я резко обернулась к нему, задев белоснежную ткань его рубашки своими губами. Яркий след от помады стал итогом нашего столкновения. Секундная заминка. Сердце, мне кажется, пропустило удар. Я смотрела в глаза Гри, как тогда, в ванной комнате, когда он поймал меня в отражении. Щекам стало жарко. Улыбка, как приклеенная, не сходила с губ. И я уловила то, о чём рассказывала Лиза — желание в глазах Буреля. Это было невероятно страшно. Не так, как со Стемпом. Вообще не то. Я знала, что с Мартаном я в полной безопасности, а вот Бурель… Его губы улыбались тепло и ласково, но в глазах пылало тёмное пламя.

— Ой, Маша, ты что наделала. Это теперь не отстирать! — Голос мамы, как взрыв сверхновой, заставил подскочить на месте и смутиться. Алый след от помады на белом рукаве и вправду смотрелся слишком ярко.

— Не стоит переживать, шия Шияна, мне приятно быть меченым прекрасной дамой, — мурчаще ласково отозвался Гри, забирая наконец грязную тарелку.

— Что? — выдохнули мы с мамой одновременно.

Отец захохотал, а когда Бурель скрылся за моей спиной, я смущённо переглянулась с Лизой, которая ободряюще кивнула и незаметно показала знак, что всё прошло удачно. Надеюсь. Потому что сердце у меня, кажется, в пятки ушло. Да еще и перед мамой стыдно. Она вообще поборница чистоты и порядка, а тут такое пятно! Но я ведь не специально!

Еле высидев до конца обеда и продолжая улыбаться Гри, потому что Лиза строго следила за мной и пинала под столом, когда я забывала это делать, радостно выпорхнула из столовой и с огромным удовольствием упала на кровать в спальне. Телохранителей оставила в коридоре, потому что нужно было пообщаться с девчонками, выплеснуть свои эмоции.

— Машка, ты просто монстр! А как ты его сексуально в помаде испачкала, я бы не додумалась до такого! — Раскачивая матрац, ко мне на кровать забралась Лиза. Даша села с другой стороны, а я бездумно смотрела в белый потолок и загробным голосом призналась:

— Это произошло случайно.

— Тем более улётно! — не переставала радоваться Лиза. — Слушай, а твой отец такой мировой оказался. Обещал мне дополнительные лекции устроить, если мне интересно, по внешней политике и внутренней, а также экономике. И даже познакомить с очень нужными людьми, без которых управление Новоманом невозможно. Представляете? Я думала, он обидится, выгонит меня взашей, а он… — мечтательно закончив, Лиза улыбалась так, словно ей угодили с новогодним подарком, про который она всем молчала.

Я решила прояснить ситуацию, чтобы ничего лишнего себе не придумывала, а то она может.

— Мы с ним обсуждали тебя как следующего кандидата на пост наместника, — пробурчала я садясь прямо.

— Что, честно? — всполошилась Лиза. — И он согласен?

— Логично. Он же практически вырастил тебя будущим наместником, — заявила Дарья, заставляя обернуться к ней в изумлении. — Выбор очевиден. Среди всех, кто рядом с ним, ты самая удачная кандидатура.

— Почему это? — возмутилась Махтан, а я засомневалась. Всё же неприязнь отца к матери Лизы ни для кого не секрет, и тем страннее звучало утверждение Даши.

Наш личный гений молча посмотрела на меня, потом на сестру. Я растерянно переглянулась с Елизаветой, ничего уже не понимая. Ведь мы с ней были уверены на все сто, что это наше с ней решение. При чём тут отец и очевидность выбора?

— Вы что же, так ничего и не поняли? — удивилась Дарья.

Мне стыдно было признаться, но так и есть — ничего. Лизе, кажется, тоже. Дорош, закатив глаза, вздохнула и начала объяснять:

— Лиза, тётя первая кандидатура на смену отцу Марии. Не она, так дядя Викрам. Никого другого тётя Линда просто не допустит к власти на этой планете, которую считает уже своей собственной, разве что Марию, — кивок в мою сторону, — и то не факт. Я бы даже сказала, что точно не допустит. А вот тебя — да. — Даша указала на сестру, и тут всё стало для меня ясно.

Ведь идея предложить власть Лизе появилась именно с подачи отца, с того самого разговора по душам с родителями! Я могла бы ираньше догадаться, но была так увлечена своими переживаниями, что упустила момент!

Первый хохоток вырвался истерично, а потом меня прорвало. Твою медь. А я возомнила себя мегазвёздной интриганкой, а сама попалась в сети отца. Теперь я понимала, что у нас с Лизой все шансы захватить власть с такой-то поддержкой. Единственный вопрос, а дадут ли нам управлять так, как мы хотим. Теперь наша задача не стать марионетками, а научиться быть кукловодами. Тем сильнее захотелось соблазнить Гри и бросить его!

Рядом со мной приходила в себя от шока Лиза.

— Твою эскадрилью, это что же получается, наместник всегда прочил меня себе на замену?

— Очевидно же, — пожала плечиками Дарья.

Я с ней не согласилась:

— Вообще не очевидно, отец грамотно разыграл партию. Я ведь до самого конца была уверена, что сама дошла до мысли перенять власть на Шиянаре, а Лизу поставить наместником на Новомане. И, между прочим, не для себя, а именно чтобы уберечь тебя, Даша. Или ты думаешь, он знает, что ты не такая как мы?

Дарья пожала плечами.

— Не знаю. Обследование проводил дедушка, и вряд ли поделился с кем-то ещё.

— Вот-вот, ничего не очевидно, — согласилась со мной Махтан. — Но давайте не будем отчаиваться. Пока про Дарью никому не известно, у нас есть ещё время и цель, которой мы успешно добьёмся. Не раскисаем.

Лиза, кажется, решила не обижаться на отца, ну и правильно, на него вообще невозможно обижаться.


Гри

Наместник не отпускал, даже когда его жена удалилась к себе после ухода девушек. Дождавшись, когда они остались одни, поманил к себе пальцем. Бурель напрягся. Слишком опасно блестели глаза того, в чьих руках находилась его жизнь. Подчинившись, приблизился, и был сильно удивлён, когда янарат предложил ему присесть и выпить с ним.

Робот-официант поставил перед мужчинами поднос с двумя бокалами и графином с янтарным напитком. Коньяк наместник ценил за терпкий и кусачий вкус. Гри знал это, поэтому поспешил обслужить янарата.

— В последнее время у меня создалось ощущение, что все в резиденции играют в какую-то игру, но меня поучаствовать в ней не пригласили.

Бурель понимал, что это его вина, он не поставил в известность, хоть и должен был. Но уж больно интересно было посмотреть, что задумала янара. Да и, собственно, игра началась не так и давно, всего-то пару дней активных действий, а до этого неделя сплетен и шушуканий по углам.

— Я не говорил вам, потому что… — Гри замолк, когда Кошир недовольно поморщился.

Бурель прикрыл глаза, внешне признавая ошибку. Оправдания — не то, что хотел услышать наместник, ему нужны были другие слова. Но перед сильным противником нужно держаться всегда настороже.

— Тебя тоже не пригласили, я это понял, — усмехнулся Кошир, чем вызвал ответную ухмылку у Буреля. — Наверное, мне стоит посочувствовать тебе, потому что все против тебя, даже ставки делают на Марию.

Да, тотализатор запустили вчера, и пока найти этого шутника Гри не удалось. Кто-то за пределами резиденции принимал ставки, и у Буреля был один лишь подозреваемый — Эсам Лимайн. Только он не подпадал под влияние дворецкого и мог себе позволить подобное.

— Но от меня ты получил первое предупреждение: обидишь дочь — и ты труп, — вернул наместник мысли Гри к себе. — Непонятно, чего она добивается. И мне со стороны зрителя многое видится лучше, чем тебе, так что губу сильно не раскатывай, и рубашку эту больше не носи, а то мой пирожок будет расстраиваться. Понятно?

— Предельно, — кивнул Гри, рассматривая алый след на рукаве и улыбаясь.

— Извращенец, — добродушно произнёс правитель Новомана и по-отечески потрепал Гри по волосам. — Фантазию выключи. Мария нечаянно измазала тебя, уж поверь. Страх в её глазах был настоящим.

— Я знаю, — кивнул дворецкий, который самодовольно отметил, что наместник кое-что упустил из виду, но не Мария. Она поняла намёк Гри сразу. Как же сладко всё пело в груди.

— Что решил с землянином? — следующий вопрос вернул дворецкого к насущным проблемам.

— У меня на него грандиозные планы. Жаль, обучаться не желает, но может это и к лучшему. Дикий, неотёсанный грубиян — именно таким он привлёк шиямату. Очевидно именно этого ей в мужчинах и не хватает.

Кошир поперхнулся коньяком, а затем громко рассмеялся.

— Отличная идея. Когда мне пригласить мамулю в гости?

— Я его еще не приручил, — поспешил остановить от необдуманных действий наместника Бурель. — Он никак не привыкнет к альбиносам. Мне нужно еще время.

Гри уже тошнило от нецензурного лексикона землянина, но он упрямо окружал его исключительно альбиносами, как бы страшно они не выглядели для тонкой душевной организации землянина.

— Оно у тебя есть, пусть живёт здесь сколько угодно, — кивнул наместник и поднялся. Но уже у самого выхода, когда двери разошли перед ним в разные стороны, янарат обернулся к Гри.

— Я поставил на тебя и, честно, уже боюсь за дочь. Поэтому надеюсь, ты понимаешь, что я убью тебя своими же руками, если хоть чем-то обидишь Машку?

Гри встал и, приложив руку к груди, склонился перед янаратом, прекрасно понимая какой чести удостоился. Вот только в чём был план янары, так и осталось для Буреля пока тайной. Потому что по слухам она собралась его соблазнить, но это так на неё не похоже. Да и Стемп излучал недовольство, ревность и злость, однако упрямо участвовал в этом спектакле. Не логичнее ли признать что проиграл и уволиться, отойти в сторону, чтобы не терзать себя?

Чуть помедлив, Бурель сел за стол и, включив коммуникатор, стал листать страницы галанета.

— Линда Махтан, — прочитал он, изучая своего истинного соперника. То, что все идеи девчонки черпали у матери Елизаветы, стало известно Бурелю только сегодня. Как бы ни крепился альбинос, но первый удар по собственному соблазнению он пропустил. Мария в чёрном платье просто пробила его ударом в печень, оказавшись невероятно прекрасной и ужасно властной. Она одним махом вернула его в кромешный ад Шиянара. До сих пор он помнил то облегчение, когда Мария завернула за угол, растворившись перед ним порочным видением. Девочка даже не представляла что чуть не пробудила в мужчине. То, что он старательно заталкивал в своей памяти в самые тёмные уголки. Была на Шиянаре одна покровительница, встреча с которой ни для кого не проходила бесследно.

Поэтому образ строгой учительницы вернул душе Гри умиротворение. Да, вот такую Марию он хотел бы видеть хоть каждый день. Да и в своём обычном образе она для него была невероятно любимой, а уж в коже…

Сглотнув, Гри потёр ладонями лицо, отгоняя видение. Янара рискованно взялась его соблазнять. Ой, как рискованно! Но тем интереснее игра.


Мария

Я зажмурилась, мысленно считала до десяти. Моя последняя на сегодня вылазка должна быть самой провокационной. Холод кафельных плит отгоняла тёплая вода бассейна. На циферблате электронных настенных часов двадцать часов пятьдесят девять минут. Сейчас сюда придёт Гри. Выдохнув прыгнула в воду и поплыла, размеренно водя руками, разглядывая голубые кафельные плиты стены с часами, на которой играли блики воды. Плавать я любила, но сейчас не могла в полной мере насладиться процессом. В голове столько всего, и ничего нельзя забыть.

Лиза и Даша разлетелись по домам, потому что ночевать у меня никто не планировал, чтобы не вызвать подозрений у своих родителей. Наш план должен оставаться как можно дольше тайной для всех. Но я всё еще сомневалась. Мне казалось, я должна рассказать отцу про Дашу, но что-то останавливало.

За спиной послышалось шипение двери, я оглянулась. Гри пришёл. В одних плавках с перекинутым на плечо полотенцем. Высокий, статный, белый хищник, пластичный и бесшумный. Он остановился, заметив меня на своей территории, да, обычно это его время, и здесь никого не бывает. Но я не все, и вообще, в резиденции всё моё. Повторяю эту фразу как мантру, разворачиваюсь и плыву к дворецкому, который приближается к краю бассейна, неотрывно следя за мной. Я же улыбаюсь ему, хотя и страшно. То, что задумала Лиза, мне казалось не совсем эффективным, но Дарья попросила не сомневаться и вести себя как можно более раскрепощённо. Доплыла и стала подниматься по лестнице. Никого нет, мы одни с Гри в закрытом бассейне. Телохранители отосланы, недалеко, но так, чтобы не попадались Бурелю на глаза, эффект, так сказать, неожиданности. По мере того, как я поднималась из воды, глаза дворецкого темнели и расширялись от изумления. Я, продолжая улыбаться, наконец поднялась на последнюю ступеньку.

— Водичка что надо, — проворковала альбиносу и решительно шагнула к выходу, но Гри остановил, схватив за руку, притянул к своей горячей груди, вызывая во мне бурю мурашек. На плечи мне легло махровое полотенце, укутав до самых бёдер.

Я подняла на него взор, хотела возмутиться, но так и замерла с открытым ртом, смотря на суровое лицо Гри. Ну и где страсть и похоть?

— Благодарю за показ на будущее, — поблагодарил, как отчитал, даже стыдно стало. — Но всё же не стоит идти в таком виде дальше, телохранители увидят.

— И что с того? — дерзко спросила, а Гри секунду пристально рассматривал меня, прежде чем улыбнуться тепло и ласково.

— Решили так далеко зайти? Вы роскошны, янара, поверьте, обнажаться перед всеми мужчинами, чтобы доказать это, вам ни к чему.

На этом он, сделав шаг, нырнул в воду, а я засомневалась. Обнажённой? Приоткрыла полотенце и в ужасе закуталась. Ну, Дашка! Последний писк унжирской моды? Да это же порнография в чистом виде. Белая ткань купальника, намокнув, стала до неприличия прозрачной! Как я вообще это не заметила. Твою дивизию, это что же получается, Гри меня сейчас голую увидел?

Чуть ли не на носочках пробежала в раздевалку и встала у зеркала, раскинув руки в стороны, распахнула полотенце и ахнула. Нет, это было хуже, чем я представляла! Ткань купальника не скрывала ничего, даже интим-стрижку внизу живота.

— Даш-ш-ш-ша! — еле сдерживаясь от крика, прошипела я, а затем решительно направилась в душ и переодеваться. Нет, это уже перегиб. Это не просто перегиб, это отвратительно. Я не маньячка озабоченная, чтобы перед мужчинами ходить обнажённой.

Пока драилась мочалкой, вдруг стало себя жалко. Почему всё пошло не так? Ведь я думала, девчонки мне помогают, а по итогу выходило только хуже. Я боюсь уже. Одно дело соблазнить и не дать, совсем другое прослыть озабоченной маньячкой! Такой позор и не смыть. Что сейчас обо мне думал Гри?

Хорошо, что полотенце дал и укрыл, и вообще подсказал не выходить из бассейна сразу, а ведь хотела. Сейчас хоть в банном халате до самого пола чувствовала себя как в защитном, неуязвимом костюме. И Дашки нет, ух, я бы её стукнула. Вот просто нарядила в этот купальник да в воду бросила, чтобы на своей шкуре запомнила, каково испытать такое унижение. Ведь Лизка предлагала остановиться на алом купальнике, нет, нужно было мне унжирское чудо подпихнуть.

Помучившись совестью, я наконец вышла в коридор к поджидающим меня телохранителям. Звонить подругам не стала, решила помучить, ведь ждут отчёт, переживают. Вот и пусть ждут. Дашка так точно.

— Моя янара! — вдруг услышала оклик возле мужской раздевалки.

Струхнула, так как узнала голос, но постаралась не подавать вида и, улыбаясь всё так же призывно, обернулась. Гри тоже в банном халате, как и я, стоял, вальяжно привалившись плечом к стене.

— Утром повторим?

Я чуть не взорвалась от злости, но понимала, что нужно продолжать играть.

— Ох, даже не знаю, — капризно протянула. — Купаться здесь оказалось скучно.

Высказалась и пошла. Пусть сам додумывает, что я имела в виду. Интерпретировать мои слова можно по-всякому. Таких выражений мы с девчонками насобирали по галанету пару десятков, и мне оставалось лишь уместно ими пользоваться. Скучно мне было плавать или с ним было скучно, или вообще скучно, что не так отреагировал на мой наряд. Пусть думает, а я спать. Мне ещё коммуникатор выключать и игнорировать подруг. Дел по горло. Сыта я, кстати, и этими играми в соблазнение тоже по горло.

Утром я проснулась разбитая, невыспавшаяся и недовольная. На завтрак пришла как обычно в домашнем простеньком платье, уложив волосы в высокий хвост. Без косметики и глупых заигрываний с Гри. Родители, как всегда, щебетали, я сонно смотрела на свой кофе с молоком и, кажется, спала с открытыми глазами. Снилось мне что-то всю ночь непонятное. Не могла вспомнить что, но выматывающее.

— Лапочка, ты не заболела? — обеспокоилась мама моим здоровьем, а я зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Нет, всё хорошо, — заверила я её и тепло улыбнулась. Забота мамы дорогого стоила и настроение поднимала. — Просто всю ночь думала кое о чём и поняла, что надо уметь проигрывать.

Очередной ход в нашей игре. Вчера долго прокручивала стратегию соблазнения и поняла, что заходить дальше не могу и не хочу. Вот просто всё, дошла до черты. Теперь пора было переходить к следующему этапу «Переключение», так я его назвала, а может и не я, может и Лиза, но не суть. Для этого этапа мне нужен был доброволец, а может быть даже наоборот не доброволец, но кто-то колоритный и полная противоположность Гри. На ум приходил лишь один мужчина, и он мне, по существу, задолжал. Подарочек жил себе припеваючи на моей планете, пора бы и предъявить ему счёт. В конце концов, его же мне бабуля подарила, можно и попользоваться. Именно об этом я хотела поговорить с девчонками, которые должны прилететь после завтрака.

— Мудро, — заверил меня отец.

Поймала взгляд Гри и грустно вздохнула, чтобы понял, в чём я решила сдаться. Да, да, соблазнять я его больше не буду, пусть выдыхает. Временно.

— Да, сдаваться надо уметь с достоинством, — подчёркнуто добавил отец и притянул к себе мамулю, что-то опять ей провокационно зашептал, от чего глазки у мамы заблестели, как изумруд, а щёчки заалели. Ох уж эти взрослые. Что ни скажи, всё вывернут. Нет, я понимала, что кровь у папы горячая, манаукская, но не при печальной же дочери, у которой, можно сказать, любовь не задалась.

Оставила родителей миловаться, направилась к себе. Гри хотел было остановить, что-то сказать еще в коридоре, но ему помешала Лиза, которая ураганом смела меня в объятия. Я, держа грустное выражение лица, смотрела на дворецкого, словно прощаясь с куском торта в период диеты, а потом подмигнула Елизавете, которая восторженно щебетала, рассказывая что-то несущественное о том, как провела вчерашний день, намекая, что я обязана взамен поделиться своими переживаниями. И когда мы оказались в моей гостиной, тут же выпалила:

— Ты почему не позвонила и вообще выключила комм? У вас что, всё было?

Я, приподняв брови в изумлении, чуть не хохоча, уселась на диван.

— Да с чего ты взяла, что у нас с Гри что-то было?

— Фух! — с облегчением вздохнула и упала рядом со мной подруга. — Как астероид с плеч свалился. Маша, — заканючила в привычной манере подруга, — прости, да если бы я знала заранее, что за мегазвёздный эффект у купальника, ни за что бы не позволила тебе его надеть. Ты же не надевала его, да? На красном остановилась? — с искренней надеждой вопрошала Лиза, а я покачала головой.

— А Дашенька-то когда прилетит? — обманчиво ласково спросила у подруги, уже зная ответ.

— Маш, ты прости её. Ну, ты же знаешь, она немного унжирка, вот и погорячилась.

— О, значит, ты прилетела замаливать грехи сестрички. Что ж, твоё право. Надеюсь, не откажешься от наказания, что приготовила я для Дашеньки. А то сил нет, а очень хочется посмотреть, какой меня видел Бурель, и как низко я пала в его глазах.

— Маша! — смутилась Лиза, прекрасно понимая, на что я намекаю.

— Давай-давай, — произнесла приказным тоном и сходила в ванную комнату за порнографией, иначе купальник этот и не назовёшь. Кинула подруге и махнула головой, чтобы переодевалась.

Лиза знала, что спорить со мной не стоило сейчас, поссоримся. Заперлась в ванной, где долго пыхтела. По комплекции она крупнее меня, и бюст у неё больше. Когда же она открыла дверь, то я вошла внутрь, удивляясь красоте Махтан. Фигура у неё что надо: ладная, пропорциональная, вся такая выпирающая. Я казалась на её фоне плоской, зато высокой. Подтолкнула подругу к душевой и включила воду, когда она подчинилась. Взвизгнув, Лиза стала изменять температуру, а я густо краснеть. Всё же мне вчера не показалось. Ткань словно испарялась под натиском воды. И тогда я, сглотнув ком в горле, от смущения прижав ладони к горячим щекам, чуть ли не со слезами на глазах махнула подруге на зеркало, пусть посмотрит, что мне пришлось пережить по их вине. Лиза, оставляя мокрые следы, дошла до него, выругалась.

— Твою эскадрилью! Маша, прости!

Стыдливо прикрываясь руками, подруга приблизилась ко мне и обняла, так и постояли, переживая минуты позора.

— Давай следующий этап. Больше соблазнять Гри я не хочу, поэтому переключаемся на другого.

— Конечно, конечно, — затараторила Лиза, освобождая меня от своих мокрых объятий.

Я же с чистым сердцем бросила купальник в утилизатор и сходила нам за сменной одеждой. И вот мы уже обе в домашних костюмах восседали на диване и пили чай.

— И кого ты присмотрела? — уточнила Лиза, когда съела первое фруктовое пирожное.

— Да вот думаю землянина задействовать. Он очень колоритный, полная противоположность Гри, да еще и отвратительный.

— Правильно, — кивнула Лиза, соглашаясь со мной. — И безопасный в какой-то мере. Этот точно не купится на соблазнения, так что игра, я думаю, удастся.

Я улыбнулась, радостная, что подруга поняла мою задумку. Да, подарок тем и был ценен, что в отличие от Гри на мои подкаты будет реагировать соответствующе, оскорбительно по отношению ко мне, тем унизительнее для Буреля. Осталось договориться с телохранителями, чтобы сдержанно реагировали на грязные словечки землянина.

— Маш, а всё же, как Гри повёл себя, когда увидел тебя в купальнике? Не сделал ничего тебе плохого?

Я обернулась к подруге, замечая в её глазах вину и переживание.

— Нет конечно, ничего он мне не сделал. Просто полотенцем прикрыл и запретил в таком виде появляться на глаза другим мужчинам.

— Какой галантный и ревнивый, — пробормотала Лиза. — Эсам бы меня, наверное, затряс, потом замучил бы лекциями о нравственной красоте женщины.

Я хихикнула, ну да, Лимайн мог. Доев пироженки, решили, что пора проинструктировать телохранителей. Мне подарочек нужен здоровым и невредимым. Вредить его психике я собиралась сама, от подобных перспектив разгоралось приятное тепло в груди. Почему-то отомстить землянину за свои нервные клеточки очень хотелось. Вот просто повредничать, отвести душу. Должен же быть праздник и на моей улице. Да и Гри пусть не зазнаётся. «Не всё коту Масленица», — как не раз говорила бабушка Оксана, правда, не уточняя, что такое Масленица.

Телохранители нашу идею немедленно лететь к землянину приняли очень настороженно, особенно когда я выдавала ЦУ по их поведению в случае агрессии подарочка. В реакции своей охраны я не сомневалась, поэтому не постеснялась нарядиться посексуальнее.

Серебристое платье обтянуло как вторая кожа, пышные короткие рукава и такой же воздушный подол прекрасно подчёркивали мою красоту, вкупе с распущенными волосами, которые я завила локонами. Лиза сказала, что выгляжу как унжирская красотка, а именно унжирки мечта любого землянина. Отец объяснял мне тонкости соблазнения вольных мыслителей, которые с помощью особенных желёз источали невероятно дурманящий другие расы аромат, сопротивляться которому могли лишь единицы. На манаукцев аромат никакого воздействия не имел, как и прочие яды. Но уж больно интересно, а у Дарьи такие способности унаследованы?

— И всё же я не понимаю, зачем вам землянин? — неожиданно прервал мою речь Стемп.

— Для контраста, — объяснила второй раз.

Эсам в сомнении покачал головой, потирая подбородок.

— Сомнительный контраст, — пробормотал, затем громче объяснил: — Его же на поединок не вызвать.

— Так в этом и суть! — поддержала меня Лиза. — Променять идеального Гри на ущербного!

— Насколько я знаю, Бурель неусыпно следит за землянином, — начал давить на нас Эсам. — Мне кажется, вы даже не сможете добраться до него. Он не даст вам встретиться. Выбрали бы среди нас. Я, в принципе, готов временно стать объектом соблазнения.

— Почему ты? — взвился Стемп, и я оказалась за его спиной, удерживаемая за руку. Даже опешила от его прыти.

— Для контраста, я же брюнет. Я правильно понял идею? — спросил у нас с Лизой Эсам, а я настойчиво забрала свою руку.

— Хватить истерить! — приказала я мужчинам. — Я выбрала землянина и точка.

Стемп стремительно ко мне развернулся, навис как скала.

— Или я, или никто! — Напугал до икоты, а потом взял, под слаженный вопль возмущения всех, обнял меня очень крепко и поцеловал!

Чего он добивался я так и не поняла. Вообще толком ничего сообразить не успела, как Стемпа оттащили, а Лиза спрятала меня в своих объятиях. Странное смущение охватило всё тело. В этот раз поцелуй мне даровали отчаянный и злой. Властный язык вторгся между губ, нарушая все правила приличия, и это было захватывающе, но пугающе. А не заигралась ли я в могущественную шиямату? Сейчас мне ясно показали, на что способен взрослый мужчина, и я отчётливо осознала свою неготовность идти так далеко!

— Совсем озверел? — кричала Лиза. — Тебя уволить нужно за подобное.

— Всё хорошо, — остановила я подругу. Выбралась из её укрывающих объятий и со всей серьёзностью, на которую была способна, заявила: — Ши Мартан, шия Махтан права. Вы заблуждаетесь, если считаете, что имеете право диктовать мне условия. К тому же вижу, что наше дальнейшее сотрудничество приводит к негативным последствиям, поэтому вынуждена отказаться от ваших услуг телохранителя. Я вас заранее просила не воспринимать наш поцелуй близко к сердцу, и мне казалось, мы поняли друг друга, но вижу что ошиблась. Не думаю, что отец вас уволит, но меня охранять вы больше не будете.

Смотреть на Мартана было крайне тяжело, но если я не научусь приказывать, то какая я шиямата к нонарской богине в услужение?

— Как прикажете, моя янара, — глухо отозвался Стемп.

Да лучше бы ругался со мной, доказывал, а не смиренно принимал моё решение. Я не знала какой реакции ожидала, одновременно обрадовалась, что получилось приказать, но и разозлилась, когда Стемп развернулся и стал удаляться. Словно мой мир поделился на половинки, и хотелось крикнуть, остановить его. Неосознанный страх, что сейчас я потеряю что-то ценное, цепкими зубами впился в сердце. Но я молчала, сжимая кулаки, смотрела в широкую спину своего уже бывшего телохранителя. Ведь просила же не придавать значения нашему поцелую. Объяснила же, зачем это всё нужно было. Ну почему так всё вышло? Почему?

— Маша, а не слишком? — тихо спросила рядом Лиза.

Я тряхнула головой, пряча лицо за занавесом волос. Сама же подруга и кричала, что Стемпа нужно уволить, а сейчас на попятную. Но я — будущая шиямата, я не могла забрать слова назад, когда уже озвучила своё решение. Нужно брать на себя ответственность и принимать последствия своих действий.

— Нет. Продолжим, — коротко отозвалась, набирая сообщение отцу. Он должен знать, что я уволила Мартана, но не хотела, чтобы его выгоняли из резиденции. Преданных людей всегда нужно держать под боком, даже тех, что оступились.


Гри

Наместник слушал отчёт о землянине с большим удовольствием. Сидя в своём огромном кожаном чёрном кресле, откинувшись на спинку, барабанил пальцами по подлокотнику, проявляя нетерпение. Но как бы ни желал янарат сделать шиямате подарок, увы, землянин всё ещё был не готов. Хотя морально и свыкся с тем, что проживёт всю жизнь на Новомане в полной безопасности от спецслужб Земной Федерации.

Гри старался заверить, что уже через недельку минимальное обучение закончится. Управление гневом, основополагающее направление в программе, разработанной для землянина, успешно им осваивалось. Но как ненавязчиво отучить Круиффа нецензурно и похабно общаться, Гри пока не знал. Как будто брань и сквернословие землянина впитались с молоком матери и служили для связки слов.

Неожиданно на коммуникатор Буреля пришло сообщение, на которое он позволил себе отвлечься всего на секунду и усмехнуться. Дворецкий не прерывал повествование, рассказывал о намерении пригласить в ближайшем времени шиямату. Но наместника отвлекли сразу два сообщения, прибывшие практически одновременно на его коммуникатор. Нахмурив белые брови, янарат прочитал их, а затем протянул руку.

— Ну-ка, покажи, что за сообщение тебе пришло, — приказал он Бурелю, и тот в сомнении развернул голограмму.

Не стоило и надеяться увильнуть от объяснения, да Гри и не старался. Он понимал, что наместник разозлился.

— На три секунды раньше, чем мне! — рявкнул Кошир, садясь прямо, хищно впиваясь гневным взглядом в лицо Буреля. — Это как понимать? Почему тебе докладывают сразу, а потом только мне. Ты кто такой, чтобы получать информацию раньше, чем я? — убийственно холодно уточнил он, а Гри сглотнул.

Старики так тяжело переносят потерю своего статуса. Мнят себя великими дельцами, забывая, что сильнее тот, кто всегда в гуще событий, а не почивает на лаврах своей славы. Жаль, настоящей правды в лицо не высказать, такие, как янарат, хамства не прощали. Поэтому Гри с уважительным поклоном разъяснил:

— Вы же заметили, мой янарат, что моё сообщение это сухая констатация факта, ваше — высокопарный донос. То есть ваш человек долго подбирал слова, чтобы не осквернять вашу тонкую натуру грубым и сухим языком. Потребовалось время, чтобы выразить вам своё уважение. Я вижу только в этом промедление вашего доклада.

Янарат пробежался по строчкам на экране своего коммуникатора, затем коротко взглянул на голограмму Гри и расслабился.

— На первый раз прощаю, — тут же успокоился Кошир и откинулся на спинку кресла. — Значит, на следующей неделе можно пригласить мату в гости? — уточнил он.

Гри кивнул. Сейчас он готов пообещать наместнику что угодно, лишь бы сгладить неловкость. Роботы более циничны в вопросе слежки, чем живые люди. Поэтому Бурель им и доверял, делая самостоятельные выводы, а не полагаясь на чужое мнение, как Шияна. А судя по тексту, который он успел подсмотреть, для янарата сообщение набиралось с особой осторожностью, подбиралось каждое слово, чтобы не разгневать. Но сама новость заставила Гри мысленно улыбнуться. Стемп “в пролёте”! Мария сама его отослала от себя. Молодец, малышка. Дворецкий ликовал, и это не укрылось от наместника.

— Я бы на твоём месте не расслаблялся. Она попросила не увольнять Стемпа, а оставить при резиденции, — словно прочитав мысли, кажется, позлорадствовал наместник.

— Не думаю, что это разумно. Я слышал, что ши Мартан позволил себе чувства к вашей дочери.

— Поэтому он будет искать себе замену, сразу трёх новых телохранителей.

— Трёх? — удивлённую интонацию изображать не приходилось. Мария изумляла своими решениями. Что на этот раз она придумала?

— Да, одного в напарники Чие. Написала, что из-за отсутствия свободного времени на личные дела телохранителям очень сложно. Правда она у меня милая и благородная? Наконец стала беспокоиться о других. Совсем уже взрослая, — с тёплой, отеческой улыбкой произнёс наместник, глядя на экран своего коммуникатора, а Гри мысленно усмехнулся.

Давно пора было так и сделать. Он лично не раз намекал янарату, но тот словно специально глухим прикидывался, и вот дождался, один из телохранителей возомнил себя равным янаре! Вызвать бы Мартана на поединок, да нельзя злить Марию. Никак нельзя. За своих янара привыкла биться, порой грязно мстить исподтишка. Пока грязно. Бурель хотел научить её делать это более изысканно и чисто, но прежде стоило завоевать её доверие.

Глава 10

Мария

Неприятный осадок в душе портил настроение. Мысли кружили вокруг образа широкоплечего силуэта уходящего блондина в чёрном костюме. С каждым шагом было сложнее контролировать свои эмоции. Я нервничала. Смотрела на свой пышный подол, на голые коленки и пыталась их прикрыть. Как соблазнять и трепать нервы кому-то, когда сама на взводе? Лиза пыталась приободрить, заверяла, что всё к лучшему. Несколько раз шёпотом пыталась узнать, не влюбилась ли я в Стемпа, но я молча качала головой. Нет, не влюбилась, однако он был мне дорог как друг и соратник.

Когда мы въехали в пригород столицы, я накрутила себя так, что хотела уже отменить всё и найти другой выход. А может и вернуться домой, чтобы погоревать у себя в спальне. Терять друга тяжело, словно кусок души вырвали. Но стоило увидеть у шикарного двухэтажного особняка поджидающего Гри, как во мне поднялась злость.

— Я же предупреждал, — рядом пробормотал Эсам, поглядывая на дворецкого.

Бурель в белом лёгком костюме стоял, поглядывая на наш снижающийся скайт через стёкла защитных очков, и улыбался во все тридцать два зуба. Соблазнительная зараза. Как и узнал, что мы летим?

— Всё равно прорвёмся, — заверила моя воинственная Лиза, и я с ней была согласна.

Ещё как прорвёмся. Всё равно землянин будет моим.

Скайт мягко приземлялся на площадку перед особняком, Гри подошёл и открыл люк, чтобы любезно поприветствовать меня.

— Моя янара, как же я рад видеть вас, — сообщил он, подавая мне руку, давая понять, что выйти я должна первой.

Нонарский мат мне в уши. Я надеялась на отсрочку, чтобы собраться с мыслями, но делать нечего. Смело вложила свои пальчики в его ладонь, спускаясь по трапу. День был удивительно солнечным и тёплым. Воздушный подол так и норовил задраться, приходилось придерживать его свободной рукой.

— Вы очаровательны, — сделал мне комплимент Гри и легко поцеловал руку, аж мурашки по коже пробежались, словно я перед ним обнажённая стояла, а не в безупречно подобранном наряде.

— Я не к вам, ши Бурель, а к моему подарку, который так любезно приготовила для меня бабуля, а я опрометчиво не сразу оценила. Вот решила всё же воспользоваться возможностью.

— Увы, не получится. Господин Круифф не дома, у него срочный заказ. Он улетел на другой материк, будет только завтра.

— И что же вы здесь забыли тогда? — Удивлённо приподняла брови, цепко оглядывая окна особняка, проверяя, обманывает меня дворецкий или нет. Может где запер землянина, надеясь, что я поверю ему на слово и улечу.

— Занимаюсь приборкой. Землянин совершенно неспособен о себе позаботиться. Ни приготовить поесть, ни прибраться к приезду таких высоких гостей, как вы.

Я скептически хмыкнула, интересно, а кому пришла мысль поселить Круиффа в такой изысканный особняк, утопающий в цветущем саду, зная какой он грубый и неотёсанный мужлан. Я честно предполагала, что землянин живёт в центре, в каком-нибудь жилом комплексе. А тут такая роскошь и ради кого? Сам же поселил, теперь жаловался. Странный дворецкий. Очень странный.

Молча прошла к двери, намереваясь зайти внутрь.

— Значит, его нет дома, — заключила я, приободрившись, когда к нам подошла Лиза.

Рядом с Гри я чувствовала себя странно неловко после инцидента в бассейне. А может потому, что и часа не прошло, как сама отослала от себя того, кто раньше помогал мне успокаиваться после общения с дворецким. И вот я теперь лицом к лицу с шансом своего будущего. И я трусила, откровенно и позорно. Смущалась, ловя взгляды Буреля, не отпускало ощущение, что меня просто-напросто поедали глазами, даже дрожь пробирала. Казалось бы, можно уже и привыкнуть. Ведь я частенько попадала в объятия Гри во время наших танцев, а сколько раз он просто касался меня, и всё равно я продолжала испытывать эту нервозность неопытности перед взрослым мужчиной.

— Подождём, — уверенно заявила Лиза, намереваясь пройти, но была насмешливо остановлена Гри.

— Зачем же вам, шия Махтан, его ждать? Если у янары не получится воспользоваться подарком, хотите попытать сами удачу?

— Что? — возмутилась Лиза, чуть не набрасываясь на дворецкого. — Вы на что это намекаете?

— Янара чётко озвучила причину прилёта, она хочет воспользоваться подарком шияматы. А вы с какой целью решили подождать господина Круиффа? — продолжал насмехаться над моей подругой Гри.

И я поняла, как глупо мы с Лизой смотримся со стороны. Ведь соблазнять землянина собиралась я, тогда что же здесь делала подруга. Я прикусила губу от досады, признавая, что дворецкий поймал нас. Если Лиза останется, то всем станет понятно, зачем я здесь. И вовсе не для того чтобы соблазнить и воспользоваться, а чтобы подразнить Гри. Твою медь! Вот засада!

— Лиза, ши Бурель прав, я одна справлюсь, — заверила её.

— Тогда, может, лучше прилетим завтра? — прошептала Лиза мне на ухо.

Я покачала головой, так же тихо шепнула ей:

— Найди Круиффа. Гри специально его отослал, найди и привези сюда. Чем быстрее, тем лучше, не думаю, что он сказал правду о заказе на другом материке. Думаю, Эсам поможет тебе.

Подруга напряжённо всмотрелась мне в лицо, прежде чем кивнуть.

— Ну что же, я оставлю вас, — нехотя ответила и отступила, возвращаясь к скайту, за руку уводя Эсама.

Теперь я была спокойна, что мы сможем хоть немного обыграть Гри. Где бы он ни прятал землянина, Лиза найдёт. В лепёшку расшибётся, но привезёт его сюда. А пока будем готовиться. Я махнула рукой Чие, который нёс объёмную сумку, куда я сложила кое-что для создания романтической обстановки.

Гри сопровождал меня, устроил экскурсию по особняку, показывая где что. Я мысленно присвистнула. Не хило так жил мой подарочек. У него был не только изумительный, цветущий сад, но и целый гараж, рядом мастерская по сборке роботов, а еще бассейн, шикарная просторная кухня, светлая столовая, выходящая на террасу, с видом в сад, где скрывался самый настоящий фонтан.

— А не слишком роскошно для землянина? — уточнила я у Гри, который усмехнулся и покачал головой.

— Это всё не для него, моя янара, а для гостьи.

Я перестала понимать хоть что-то.

— Меня? — удивилась. Откуда Гри знал, что я прилечу к Круиффу? Ведь решение было столь спонтанным. Даже страшно стало, неужели он настолько меня изучил.

— Если честно, то нет. Не ожидал, что вы решитесь его навестить. Но я думал, что всё равно в скором времени землянин захотел бы привести в дом женщину. Наши женщины привыкли к комфорту, на то и был расчёт.

Я стояла на террасе, вдыхая аромат цветов, и смутное беспокойство терзало меня. Да, в словах Гри была правда, наши женщины капризны, но… Даже для простой манауканки особняк просто роскошен, он скорее подошёл бы кому-то более благородному, тому, кто мог по достоинству оценить прекрасный пейзаж. Что-то тут было не так. Я развернулась спросить у Гри и замерла, резко вскинув голову. Не ожидала, что дворецкий стоял за моей спиной так близко, с тёплой улыбкой оглядывал зелень сада.

— Хотел еще там поставить беседку для ужина, — поднял руку, заставляя вновь отвернуться и поглубже вздохнуть. Место, на которое он указывал, и вправду весьма удачно подходило для романтических вечерних посиделок, но землянин разве способен это оценить? Что-то подсказывало мне что нет.

Я кивнула, спустилась по ступенькам в сад, решила прогуляться до фонтана, лишь бы не стоять так близко к дворецкому.

— И всё же я считаю, что всё это напрасно. Ни одна манауканка… — тут я прикусила язык, чуть не стукнув себя по лбу. Что я только что хотела ему сказать? Что ни одна манауканка в здравом уме не выбрала бы землянина? Тогда что здесь делаю я?

— Что ни одна манауканка? — уточнил Гри, и мне послышалась насмешка, хотя, может, и нет. Глаза у Гри были такие честные и заинтересованные, словно он и вправду не понял, что я хотела сказать.

— Он будет мой, и ни одна манауканка не будет на него претендовать, — решительно заявила, разворачиваясь к особняку. Пора уже действовать, а не болтать о глупостях.

— Где его спальня? — холодно спросила у дворецкого, который даже, кажется, не ревновал меня, ни на шаг не отходя и услужливо подсказывая дорогу. Нет, ну что за день! Один, вместо того чтобы завоёвывать меня, уходит, другой вместо ревности помогает!

Спальня, кстати сказать, тоже поразила. Я даже в сомнении оглянулась на Гри, который на панели умного дома нажимал клавиши, открывая шторы и впуская солнечный свет.

— Это точно его спальня? — уточнила, на что Гри загадочно улыбнулся и покачал головой.

Чия тоже оглядывал вполне приличный интерьер, в бежевом цвете которого яркими пятнами выделялись зелёные и жёлтые элементы, такие, как весёленькие подушки на широкой кровати.

— Нет, гостевая. Я не думаю, что вы захотите соблазнять землянина в том бардаке, что он учинил в своей спальне и запретил в ней прибираться. Зато здесь есть всё для полёта фантазии. — Гри окинул рукой комнату.

Я вновь скептически оглядела кованое высокое изголовье, низкое изножье, однотонное песочного цвета покрывало и подушки, качественную мебель под натуральное дерево и огромное трюмо. Спальня явно женская. Просто всё кричало об этом. Гри явно готовил особняк к приёму гостьи, как и говорил.

Я села на кровать и попрыгала, погладила рукой мягкое полотно покрывала, отмечая комфорт. И запах в спальне приятный цветочный. И опять во мне возросли сомнения, словно Гри всё обставил под кого-то конкретного. Как будто точно знал вкус ожидаемой гостьи. И это точно была не я.

Подняла голову, взглянула на мужчин и махнула им рукой прогоняя прочь. Чия поставил у моих ног сумку, сам с поклоном отошёл, и вот когда я подумала что осталась одна, вдруг услышала голос Буреля:

— Вы уже придумали тактику?

Испуганно обернулась к двери. Как же он бесшумно перемещался! Дворецкий стоял, подпирая плечом закрытую дверь и рассматривал меня снисходительно, при этом улыбался так, словно догадывался, что у меня нет ни тактики, ни даже желания, зато полная сумка весьма нужных вещиц, которые, в отличие от манаукцев, действенны на землян. Я точно смогла бы соблазнить Круиффа, будь на то моё желание. А его как раз и не было. Но не признаваться же в этом Гри.

— Ши Бурель, вы свой шанс упустили, — отозвалась, смущаясь тому, как фыркнул в ответ Гри. — Так что не мешайте мне с моим подарком.

— Ни в коем разе. Наоборот хотел дать ценные советы, которые более действенные чем те, что вам давали ваши, несомненно, весьма опытные подруги.

Я вскинулась, не в силах не реагировать на колкость дворецкого, встала, надменно приподнимая подбородок. Сложила руки под грудью и приподняла бровь.

— И что же вам так не понравилось в советах моих подруг?

Подруг точно в обиду не дам. Да, пусть у нас пока не было большого опыта в соблазне мужчин, но ничего, у нас вся жизнь впереди — научимся!

— Напористость, весьма по-дилетантски идёте напролом. А с мужчинами нужно использовать хитрость. Дайте догадаюсь что у вас в сумке, — с улыбкой задумчиво протянул Гри, затем мягко оттолкнулся и стал приближаться ко мне. — Нонарские палочки? Конечно они.

У меня, наверное, лицо вытянулось от удивления. Да откуда он всё знал!

— Куда же без них, — продолжил мужчина, наклонившись, он поднял сумку и легко расстегнул её, заглядывая внутрь, достал одну из упаковок, читая название. — Только они же весьма опасны и коварны. А могли бы использовать обычные ароматические свечи, романтики больше и эффект мягче.

— Мне нужен стопроцентный вариант, — возразила в ответ, — а свечи…

— Это красиво, — прервал меня Гри. — Я сейчас принесу их и помогу вам обустроить спальню. Доверьтесь мне, янара, я знаю в этом толк, — подмигнул мне этот наглец и удалился, положив сумку на место.

Я закусила губу и плюхнулась на кровать, сжимая руки на груди, закинула ногу на ногу. Нет, это просто маразм какой-то! Где ревность! Где вспышки ярости! Я же его променяла на ущербного! План катился унжирскому коту под хвост. Может, махнуть рукой и домой улететь? Так нечестно! Я же не этого хотела! Хотела потрепать нервы землянину, разозлить Гри, а он! Обиженно оглядела спальню. Для кого он приготовил эти апартаменты? Всё слишком изысканно и гармонично. Кто эта женщина, что должна здесь предаваться сексу с Круиффом? Фу, от одной мысли противно, как вспомню волосатую грудь Йохана и его плебейские замашки.

Гри вернулся достаточно быстро, неся в руках большую коробку. Нет, определённо, он кого-то ждал, вот даже ароматические свечи купил. Что вообще за моей спиной происходило?

Дворецкий спокойно расставлял свечи, потом помог их зажечь. Ну как помог, сам и зажигал, а я всё еще дулась на него, не понимая, почему он не ревновал меня. Мне казалось, что его цель — я! Неужели передумал?

— Вы в этом собираетесь его соблазнять? — тихо уточнил между делом Бурель.

Я оглядела себя, в непонимании воззрилась на дворецкого.

— Вы очаровательны, но если переоденьтесь в пеньюар, то будете более сексуальны.

— Пеньюар? — возмущённо ахнула.

— Вы и в платье прекрасны, янара, но выглядите скромницей, а это не располагает некоторых мужчин к сексу. Поверьте мне. И вам не жалко платье, если вдруг землянин всё же набросится на вас в порыве страсти и порвёт его?

Я даже представлять эту картину боялась. До секса с землянином я не собиралась заходить. Поэтому у меня в сумке и были приготовлены наручники. Очень надежные, между прочим! Эсам лично мне их вручил, сказал, что на себе испытал.

Гри подошёл к одной двери и открыл. Гардероб! И чего в нём только не было, всё очень дорогое, красивое, но что самое главное — одного стиля! А туфли! Целый стеллаж и одного размера!

— Ши Бурель, у меня создаётся ощущение, что женщина, которая должна здесь гостить, вам знакома, — пробормотала я, заходя внутрь, пальчиком поглаживая мыски очаровательных стильных босоножек. — Откройте секрет, кто она?

— Простите, янара, но секрет не мой, поэтому не могу его раскрыть. Но вы правы, я знаю эту женщину и её вкусы, как вы уже догадались. И надеюсь, что смогу ей угодить.

— Зачем вам это? — тихо уточнила и замерла, почувствовав, что вновь оказалась в ловушке. Гри стоял от меня так близко, окутывал своим теплом и ароматом, даже голова закружилась.

— Иногда весьма влиятельные и возвышенные дамы предпочитают грубых и неотёсанных мужчин. — Тихий голос коснулся моего слуха, и приятная дрожь охватила тело, так как я представила, насколько низко склонился сейчас ко мне Гри, чтобы прошептать на ушко: — Они готовы заплатить не только покровительством, но и конкретной помощью и своим влиянием. Я весьма меркантилен, моя янара, и не упускаю своих шансов никогда.

Я резко обернулась, вспыхнув от такой наглости, но вместо того чтобы выслушать мою гневную тираду, Гри протянул мне прозрачный пеньюар чёрного цвета.

— Этот, думаю, вам будет впору, хотя немного велик. Примерите?

Практически впихнув мне в руки вешалку, дворецкий вышел из гардероба, ещё и дверь прикрыл. Гад! Ну ничего, мы ещё посмотрим кто кого! Я докажу, что он свой шансупустил! Вот наглец! Самомнение просто до небес! Прямо за звёзды цепляется!

Но стоило мне переодеться в предложенный наряд, и я опять сдулась, в изумлении оглядывая себя со всех сторон в зеркале. А красиво! Вот просто невероятно! Во-первых, всё закрыто, во-вторых, всё просвечивало! Я усмехнулась. Скромно, но сексуально. Ещё и оборка из искусственных перьев придала образу развратности. Сама сорочка была прелесть как коротка, трусики одно название, ничего не прикрывали, но чёрным треугольником просвечивали через халатик, который стелился по полу. Я затянула пояс, решила показаться Гри, скромно приспустив с плечика ворот.

Открыв двери гардеробной комнаты, растерянно себя оглядела и, бросив невинный взгляд на стоящего возле окна дворецкого, который что-то рассматривал в саду, уточнила:

— Это точно мне подходит?

Мужчина оглянулся, его глаза словно блеснули довольством, затем он медленно оглядел меня и покачал головой.

— Туфли не подходят, — заявил и направился ко мне, а я растерянно воззрилась на свои золотистые босоножки. — И стоит добавить чулки, — пробормотал он, открывая один из ящиков гардероба, протягивая новую упаковку.

Я растерялась окончательно. Я что, вообще его не возбуждаю? Он что, реально собрался меня наряжать, чтобы я соблазнила землянина? Обиженно поджала губы. Ну и нонарец с ним во всех позах! Чулки так чулки. Даже стесняться не стала, села на пуфик и принялась рвать упаковку, вымещая на ней свой гнев, за что мягко получила по рукам.

— Ну кто так делает! Первый раз открываете? — снова наставительно спросил, окончательно выводя из себя!

— Нет конечно! И вы это прекрасно знаете. Мне кажется, вообще нет ничего в резиденции, чего бы вы ни знали! Везде суёте свой нос! — выпалила как на духу, а Гри, словно не слушая меня, встал передо мной на одно колено и взял мою ногу за пятку, поставив себе на бедро.

— Тогда и не стоит портить такую прелесть, — возразил в ответ и стал медленно надевать чулок.

Все мои чувства обострились! Я занервничала, остро реагируя на прикосновения Гри. Не ожидала, что он так спокойно начнёт меня одевать, это же совершенно неприлично! Он же не горничная моя, а мужчина! И вообще, у него очень красивые и длинные пальцы, которые плавно скользили по моей голени вверх, затем по внутренней части бедра. Сглотнула, на миг задержав дыхание. И еле успела выдохнуть, когда другая нога подверглась чувственной пытке. Я крепко сжимала края мягкого пуфика, следя за тем, как Гри подошёл к стеллажу с обувью, в сомнении хмуря брови. Он оглядывался, выискивая подходящую для моего наряда пару. Ими оказались сабо на высоком тонком каблуке. Этакие домашние тапочки с пушистым верхом. Гри скептически покачал головой.

— Великоваты. Сможете в них ходить? — спросил спокойным голосом.

Я, собравшись с силами, встала, чувствуя, как стопы скатываются вниз, а пальчики неприятно касаются пола. Словно бабулины туфли померила!

— Лучше я босиком, — возразила.

— Верно, — быстро согласился со мной Гри и, вынудив опять сесть на пуфик, забрал туфли. И так бережно поставил сабо на полку, словно драгоценность убирал в упаковку. Ну как его соблазнять! Чем? Недовольно тряхнула волосами, отчего с плеча скатился халатик.

— Очень сексуальная поза, — неожиданно похвалил меня обернувшийся Гри, а я даже растерялась и оглядела себя. Нога на ноге, сижу, откинувшись на руки. Сексуальная поза? Да неужели его проняло!

— Ну что ж, перейдём к тактике, — тут же развеял мой боевой настрой дворецкий, выходя из гардеробной, намекая, что и мне следует идти за ним. Я чуть не взвыла, закинув голову. Да что за такое-то!

Стоило только мне появиться в спальне, как из груди вырвался вопль возмущения — Бурель стоял у кровати, вертел в руках наручники!

— Эй! — бросилась я отнимать свои вспомогательные инструменты по соблазнению землянина. Но Гри был быстрее и выше, он просто поднял руку, я же вскочила на кровать в попытке дотянуться до железных браслетов.

— Янара, вы весьма радикально мыслите! — перекричал мои возмущения Гри.

— Как хочу, так и мыслю. А ну немедленно отдайте наручники, ши Бурель. Это приказ! — топнула ногой, подпрыгивая на матраце.

Гри опустил наконец руку, и я выхватила наручники, но угодила в очередную ловушку, когда дворецкий обнял меня за бёдра, притягивая к себе.

— Ну и как вы собрались ими воспользоваться? Попросите его лечь, а сами руки пристегнёте к изголовью? Думаете, он добровольно ляжет? — насмешливо так спросил, что я растерялась.

— Почему бы и не ляжет, если я попрошу.

— Попросить придётся очень сексуально с намёком на невообразимое удовольствие, — прошептал Гри, — силой точно у вас ничего не получится.

— П-п-почему? — опять смущённо возмутилась, не сопротивляясь, ощущая через ткань пеньюара, как ласково скользят большие пальцы дворецкого, делая мне очень приятно. — Мы же сильнее землян.

— Господин Круифф имеет навыки ближнего боя, и он не манаукец, ему не зазорно поднять руку на женщину.

Очередная правда, в которую меня макнули носом. Твою медь! Я ведь и не подумала, что после драки соблазнять как-то уж совсем неуместно получится. Хотя если зажечь палочки, то нонарские благовония сделают своё коварное дело.

Размышляя об этом, я опиралась о грудь дворецкого руками, сжимая в кулаках наручники, и млела от умопомрачительных волн наслаждения, омывающих тело вдоль позвоночника. Что я творю? Я же откровенно таяла в руках Буреля и ничего с этим поделать не могла.

— Попросите, — шепнул он, кивнув на кровать.

И я выдохнула:

— Ляг.

Просто приказ, но какой эффект. Так странно завораживающе наблюдать как такой опасный и хищный мужчина снимал с себя пиджак и медленно расстёгивал рубашку. Мои щёки опалило жаром, я прикусила губу, чтобы скрыть своё смущение, и приказала себе не отводить глаза, как невинная скромница. Я должна научиться соблазнению, и Гри показывал мне как это сделать. Не думаю, что я его вообще сейчас интересовала как женщина. Просто учёба, те же танцы. Вот только для сальсы Гри не обнажался до пояса! Ах, какое у него изумительно сексапильное тело! Я в бассейне, оказывается, его толком и не разглядела. Мышцы перекатывались под белоснежной кожей, на плечах бугрились как тугие канаты, натягивались. Дворецкий лёг, закинув руки над головой, показывая свою готовность, я вся дрожала, нервно облизывая пересохшие губы. Его грудь не была покрыта порослью, а блестела глянцем, словно покрытая маслом. И даже чистые подмышки казались сущим искушением и произведением искусства.

Посмотрела на наручники в своих руках, вспоминая инструктаж Эсама. Нажала дрожащим пальчиком кнопочку, железные браслеты щёлкнули, раскрываясь. Я, приподнимая халат, подползла к изголовью, пристегнула Гри за одну руку, затем потянулась к другой.

— Ниже нагнитесь, — приказал дворецкий, а я испуганно вылупилась на него, распростёртого подо мной.

— Куда ниже? — шёпотом спросила, замерла, так и не дотянувшись до второй руки.

— Ниже нагнитесь, чтобы ваши груди коснулись моего лица, так сексуальнее, — объяснил он, а я попыталась исполнить, но получилось так себе. Неудобно и выгибаться, как кошка, и тянуться к запястью, чтобы застегнуть наручники, зато когда браслет защёлкнулся, вскрикнула — Бурель обжёг своим дыханием ложбинку между грудей.

— Эй, вы что делаете? — возмутилась, укутываясь в полы халата.

— Я случайно, — неправдоподобно заверил меня дворецкий и вновь начал раздавать указания: — Чтобы возбудить мужчину, не обязательно действовать решительно, можете прежде скромно поводить рукой по его груди, погладить везде где хочется, разговаривая с ним о том, что хотели бы с ним сделать.

Сомнительно. Но рука сама потянулась к мужчине, и я с нескрываемым удовольствием трогала твёрдую грудную клетку Буреля. Безупречно! Он каждое утро проводил в тренажёрном зале, потом бассейн. Спорт для него всегда важный пункт расписания дня. Это я ленивая, а он следил за собой. Эх.

— Что бы вы хотели с ним сделать? — тихо спросил Гри, я же задумалась, при этом смотрела на безупречную белую кожу и водила по ней пальчиками. Что бы я хотела сделать с землянином, будь он на месте Гри? Ничего. Вообще ничего.

— Можно взять свечу и полить на него воск, — услышала я подсказку Гри и замерла, удивлённо заморгала.

— Зачем? — удивилась, представив подобное.

Земляне же хрупкие, ему же, наверное, больно было бы.

— Некоторые испытывают от подобного особенное удовольствие, — заявил дворецкий, а я уточнила.

— Это вы про себя?

— Нет, мне подобное не по вкусу.

— О-о-о! — протянула и попыталась выудить побольше информации. — И что же нравится лично вам?

— Поцелуи, — заявил наглец, соблазнительно улыбаясь и сверкая самодовольно глазами. — У меня очень чувствительные мочки уха. Заводит ещё, когда ласково, как вы сейчас, гладят, только чуть ниже.

Покосилась туда и поперхнулась. Брюки в паху оттопыривались, и это наводило на мысли, что мне сейчас открывались тайны Вселенной, как правильно соблазнять безупречного дворецкого! Вот только страшновато опустить ладошку пониже, но я осторожно прижала пальчики к кубикам горячего пресса. Живот под моей ладонью напрягся, и я не удержалась, окунула пальчик в пупок, очерчивая его окружность.

— Да, так, — протяжно выдохнул Гри, прикрывая от наслаждения глаза и откидываясь на подушки.

Браслеты неприятно звякнули о кованые завитки изголовья. Я любовалась пойманным и закованным зверем в обличии Буреля и улыбалась своим мыслям. Гри красив, очарователен и восхитительно смотрелся в постели.

— Если осмелитесь прикоснуться к землянину под брюками, то сможете добиться большего эффекта. Для этого расстегните ширинку и поласкайте его там.

Опять теория, а я мысленно представляла, как это делала с самим Бурелем. Проникновенная дрожь будоражила тело. Нет, Гри не просил это сделать с ним, да и я бы не осмелилась, но сама мысль такая откровенная и запредельная, что дух захватывало.

— Можно взять кусочек льда и поводить по животу и вокруг сосков, — с придыханием прошептал дворецкий.

Вот это я видела в одном фильме! Особенно понравилось, как мужчина судорожно сглатывал, когда кубик льда касался его кадыка.

— А где взять лёд? — заинтересовалась я, оглядываясь.

Гри поднял голову, ответил:

— Его надо заранее принести сюда, он в холодильнике на кухне.

Я соскочила радостная с кровати, и хотела уже было идти, но Гри остановил.

— В этом заключался ваш план, янара? Возбудить и бросить? У вас всё получилось. Вы прилежная ученица.

Я медленно оглянулась к нему.

— Я только за льдом хотела сходить. Вы что обо мне подумали? — возмутилась, смущаясь того, что и про наш коварный план с девчонками он всё знал! Нет, ну как так-то! Кто ему всё докладывал?

Вернулась к кровати, растерянно оглядела распростёртого на ней мужчину. И потянулась к наручникам, чтобы освободить. И вправду, как-то некрасиво вышло. Словно решила сбежать, хотя со стороны, наверно, так и выглядело, а по сути всё не так.

— Этим вы мне, янара, и нравитесь, за это я вас и люблю.

Гри сел прямо, потирая руки, а я замерла, услышав признание.

— Любите? За что?

— Вы отзывчивая и добрая. Когда услышал слухи в резиденции, что вы решили меня соблазнить и бросить, заставить страдать всем на потеху — не поверил. Вы же знаете о моих к вам чувствах. Вы не могли так подло со мной поступить. Теперь вижу, что оказался прав.

Я нервно сглотнула и опустила голову. Ой, как стыдно. И правду не скажешь, не признаешься же.

— Разве вы меня любите? — тихо уточнила. — Вас же бабуля послала, чтобы меня охмурить. Это всем известно.

— Я сам вызвался, потому что давно влюбился. И не захомутать, а уговорить стать шияматой. Но разве я хоть раз навязывал вам это желание? Даже словом ни разу не обмолвился. Вы сами должны всё для себя решить. Остаться здесь или перенять власть у шияматы.

Я нерешительно подняла голову, утопая в нежности взгляда Гри. Ах, как бы я хотела поверить его словам.

— Вы же бывший фаворит бабули, как вы можете…

— Я никогда не был фаворитом вашей бабушки, — холодно осадил меня Гри. — Не стоит слушать глупости. Ваша бабушка оставалась верна покойному фавориту, вашему дедушке. Не понимаю, кто распускает подобный слух, — сердито высказался он, нервно потирая шею.

Я удивилась откровению. Я тоже всегда считала бабушку Желиану несколько свободной в отношениях, но никогда бы не подумала, что она однолюбка. Имея перед глазами яркий пример любви между родителями, я даже обрадовалась, что бабушка такая верная.

— Удивительно, — призналась я. — Я думала, вы не упускаете шансов.

Напомнила я его же слова, на что Бурель усмехнулся и, подавшись вперёд, шепнул, заглядывая словно в душу.

— Не упускаю, поэтому я выбился в любимчики шияматы. Но она моя бывшая покровительница и только. Она меня многому научила, но я никогда не помышлял о ней как о своей фаворитке, и никогда не был временным любовником, несмотря на то, что с ней многие мечтали провести хотя бы ночь.

Странный у нас разговор выходил. Я дико смущалась смотреть на обнажённую грудь Буреля, да и сама не особо одета для светских бесед, но так интересно приоткрывать бабушкины тайны.

— А вы знаете какой он был, мой дедушка?

— Я не настолько стар, мне всего двадцать восемь. Конечно же я не помню вашего дедушку, но знаю, что он имел весьма вспыльчивый характер и часто бросал вызов на поединок, в одном из которых и погиб.

— О, — удивилась я. Такие подробности от меня скрывались. Отец не особо любил вспоминать отца, бабуля же уводила тему в сторону, теперь понятно почему. Вспыльчивый, значит.

Гри осторожно протянул руку и легко ухватил меня за локон, потянул к себе. Я заворожённо смотрела на зажатый между красивыми белоснежными длинными пальцами локон, не сразу понимая, что сама тянусь к Бурелю.

— Я схожу с ума по вам, Мария. — Тихий голос Гри приобрёл странную хрипотцу, от которой тело моментально охватило дрожью. — Можно мне поцеловать вас?

Воспоминания обо всех поцелуях вспыхнули в голове, и я кивнула, мечтая вновь почувствовать порхание бабочек у себя в животе. Зачем? Наверное, чтобы пощекотать себе нервы. Да и вообще отказываться от такого соблазнительного предложения просто была не в силах, как и разорвать зрительный контакт. Но с наслаждением прикрыла глаза, когда горячие губы коснулись моих, и меня захватило, подхватило и куда-то унесло! Как же искусно Гри целовался! Я себя забывала!

Не сразу обнаружила ласковые руки на своей спине, вокруг талии. А затем и ощутила себя лежащей на кровати, придавленной тяжёлым и большим телом. Это казалось сейчас таким правильным и нужным. Я зарывалась пальцами в жёсткие густые волосы Гри, гладила обнажённые плечи и таяла, таяла. Все внутренности сладко сжимались, стягивались в тугой пучок. Поцелуи сместились к шее и на подбородок, позволяя мне дышать глубоко ртом. Я, закрыв глаза, наслаждалась каждой секундой. Словно это всё со мной и не со мной. Дыхание сбивалось, жар охватывал тело. Никогда не теряла связь с реальностью, а тут упустила нить, она словно ускользнула из ослабевших пальцев, и ориентир лишь руки и губы Гри. И всё плавилось внутри меня от жадного шёпота, который рассказывал, что мужчина хочет сделать со мной, какие ласки подарить, о том какая я красивая и как долго он мечтал обо мне.

— Можно? — Вопрос, который задавал Гри каждый раз, спускаясь всё ниже, покрывая поцелуями то шею, то ключицу, медленно подбираясь к груди.

Внутри меня всё сильнее стягивало нервы. Груди от откровенных ласк отяжелели, я только и успевала шептать «да», чтобы вспыхнуть, как фитильки свечей, окружающих нас с Гри. Тревожный танец пламени отбрасывал причудливые тени. Я протяжно стонала, не в силах сдерживаться, выгибалась, казалась себе таким же хрупким языком пламени, который вздрагивал от порыва ветра, имя которому Гри. Что он творил со мной! Как я вообще еще не умерла от пронзительного и томительного наслаждения? Пеньюар давно лежал подо мной, ничего не скрывая, а волосы Буреля щекотали обнажённый живот. Его губы и язык рисовали узор на моей коже, руки трогали особенные струны как души, так и тела. Я, кажется, готова была лопнуть, но меня держали у самой грани, не давая сорваться.

Когда почувствовала пальцы Гри у себя между ног, резко отрезвела, сжимая колени, испуганно вцепилась в сильную руку Гри.

— Можно? — ласково спросил мужчина, а я мотнула головой.

— Нет. Я не хочу так.

— Как? — тихо уточнил он, подползая выше, накрывая меня своим телом и покрывая поцелуями грудь и шею, осторожно прикусывая губами подбородок.

— Без чувств, — прошептала. Мама всегда говорила, что чувства важны, особенно к первому мужчине.

Гри обхватил рукой меня за затылок, всматриваясь в глаза. Я опиралась руками о его плечи, чувствуя, как промокла ткань между ног. Господи, мы чуть не сделали это! Как вообще я могла позволить себе столько всего?

— Я вас люблю, янара. Но вы правы. Если вы ничего ко мне не испытываете, то нельзя заходить так далеко.

Я тяжело дышала, смотрела, как медленно Гри садился на кровати, как нервно потирал ладонями лицо, встряхнул головой, словно скидывая наваждение. Он так же, как и я, тяжело дышал. Видела, что он расстроился, но не высказывался, а я чувствовала, как прохладный воздух холодил кожу, и кое-что осознавала: хочу, чтобы он опять обнял, опять поцеловал.

Села прямо продолжая рассматривать его, такого сильного, несокрушимого, понятливого и невероятного.

— Вы и вправду любите меня? По-настоящему, а не потому, что я для вас всего лишь…

Гри коснулся пальцами моих губ, порывисто обнял и тихо шепнул:

— Никогда не сомневайтесь. Стоит лишь раз допустить предательскую мысль, и найдутся те, кто раздует костёр, который сожжёт всё хорошие и светлое. Когда люди любят, то безоговорочно преданны друг другу и доверяют до последнего. Я полностью ваш, моя янара, уже давно. Вы в моём сердце, я дышу вами. Я хочу быть вам тем, кем вы захотите: фаворитом, мужем или просто слугой, лишь бы быть с вами, видеть вас каждый день, слышать ваш голос, дышать вами. Во мне нет сомнений, что вы испытываете ко мне чувства. Я в этом уверен на все сто, просто не доверяете. Но я уверен, что скоро вы поймёте, что доверять мне можете безоговорочно. Я докажу вам, моя янара.

Я была в полном раздрае, не в силах понять своего состояния. Осторожно обняла Гри, пока он мне всё это говорил, пыталась унять пожар в крови, призвать гормоны к порядку. Бурель собрал мои волосы в хвост, заглянул в глаза и улыбнулся, видимо понял сейчас моё состояние. Могла ли я ему верить, доверять? Сколько правды в его словах? И как относиться к тому, что мы только что с ним делали и чуть не сделали? Как далеко готов был зайти Гри?

Горячие губы накрыли мои, и я вновь оказалась во власти наслаждения.

— Если бы я сказала да, мы бы сделали это? — тихо шепнула, решаясь на отчаянную попытку понять мужчину.

Бурель улыбнулся, прижимая меня всё теснее.

— Вы скажете мне это, может, не сегодня, но обязательно скажете, и поверьте, не будете жалеть всю жизнь.

— А если я скажу вам что можно, но не стану шияматой? — допытывалась, внимательно следя за мужчиной, который держал меня в своих объятиях.

— Хотите, чтобы я сделал вам предложение руки и сердца? — чуть изумившись спросил Гри, а затем, так и не выпуская из рук мои волосы, крепче прижал меня к себе и тихо спросил:

— Шия Шияна, вы выйдете за меня замуж?

Я хитро прищурилась, поражаясь тому, как же всё у Гри легко выходило, даже предложение сделал не задумываясь.

— Я подумаю, — отозвалась в ответ и услышала приятный хрипловатый смех.

— Думайте, моя янара. Думайте.

Домой я летела весьма задумчивая. Даже после душа чувствовала на своей коже поцелуи Гри и улыбалась своим мыслям. Звонить Лизе не хотелось, поэтому отправила сообщение, что возвращалась в резиденцию. Она отписалась, что никак не может найти Круиффа. Я же дала отбой по пункту «Контраст». Предложила сразу перейти к следующему шагу «Приручение».

Даша говорила, что я должна крепко привязать к себе Гри, чтобы он был готов ради меня на всё. Кажется, он и так готов, даже без наших уловок. Но как же меня распирало любопытство, как далеко бы мы сегодня могли зайти с Гри, если бы я не испугалась? Такое ощущение, что Бурель планировал сделать меня своей. Даже мурашки по коже от одной мысли, что я могла потерять сегодня девственность! Жутко волнующе. Да и с кем! С тем, кого сама пыталась соблазнить и не дать. Но если подумать, так и вышло, как мы и хотели с девчонками, я соблазнила Буреля и бросила, остановив его у заветной черты. Вот только появилось одно большое и жирное «НО». Теперь я сама хотела дойти с Гри до конца.

Глава 11

Стемп

Время прощаться. Альбинос, сидя на своём чёрном аэробайке и чувствуя тяжесть рюкзака, последний раз оглядывал фасад величественного особняка, в котором проработал, наверное, лучшие годы в своей жизни. Здесь он оставлял своё сердце и разбитые мечты. Сам сглупил, не выдержал, раскрылся, за что и поплатился. Нет, он ни в чём не винил Марию, янара, как всегда, бережно отнеслась к нему, строго отчитала и поставила на место, хотя должна была желать ему наказания, требовать поединка чести, чтобы наместник, как её покровитель, вызвал Стемпа. Он бы и сопротивляться не стал, дал бы опозорить себя у всех на глазах. Такое себе позволить! Как вообще так произошло, что он сам набросился на хрупкую янару со своей страстью. Но отчаяние затопило сознание от мысли, что Мария собиралась соблазнять недостойного землянина.

От тяжёлых дум его отвлекли поспешные шаги, к гаражу шёл уже бывший напарник. Было неимоверно стыдно перед другом за свою вспышку. Решение уволиться именно сейчас казалось самым очевидным, поэтому вид размахивающего руками Чия удивил и насторожил.

— Ты куда собрался? — возмутился Остан вместо приветствия.

Он только-только вернулся с Марией из столицы, и Стемп трусливо боялся услышать подробности соблазнения янарой землянина. Поэтому и хотел сбежать до их возвращения, но почему-то тянул. И вот дождался.

— И комм снял! Ты приказ читал? — отчитывал друга Остан, протягивая тому рабочий коммуникатор.

Свой личный Стемп решил пока не включать, чтобы побыть в одиночестве, подумать. Хотел почувствовать особенную магию соития с аэробайком, бешеной скоростью и ночной мглой. Поэтому, наверное, и ждал, когда Тарион сядет за горизонт, чтобы рвануть за ним в погоню.

— А что случилось? — обеспокоенно спросил он друга, забирая из его рук свой коммуникатор.

— Приказ пришёл о твоём новом назначении.

— Новом назначении? — удивился Стемп, включая девайс.

— Да, тебе приказали подобрать троих телохранителей для янары.

— Почему мне? — растерялся Мартан, но стал бегло читать строки.

Приказ подписан самим наместником, а значит не отвертеться, но такая ответственность! Он ведь так оступился, а ему оказывали честь продолжить работать, пусть временно, но здесь, в резиденции.

— Мы с тобой лучше всех знаем янару и её привычки, поэтому, по мнению наместника, более ответственно отнесёмся к подбору персонала, — перечислял Чия. — Нам доверяют, точнее тебе, — поправился Остан, вдруг осознав, что приказ отдан исключительно Стемпу.

— Неожиданно, — пробормотал Мартан, расстёгивая чёрную кожаную куртку. Он слез с аэробайка, чтобы ещё раз спокойно перечитать приказ. Увольнение, кажется, откладывается, как и побег. У него появился шанс вымолить прощение у янары за своё отвратительное поведение. Но прежде хотелось бы кое-что уточнить. Стемп поднял голову, цепко всматриваясь в лицо друга.

— Как прошло соблазнение землянина? — сипло спросил и сам пожалел об очередной своей слабости.

— Мы не застали землянина. Как и говорил Эсам, Бурель отослал его подальше, а сам нас уже там поджидал, в особняке. Так что никакого соблазнения не было.

Приятное известие. Ревность и страх медленно отступили на задний план. Альбинос смог наконец сосредоточиться на тексте приказа, который состоял из нескольких пунктов.

Правда, Мартан недолго радовался.

— Ну почему же никак, очень даже продуктивно, — неожиданно раздался голос Буреля, который неслышно для телохранителей белой тенью приближался к ним из темноты гаража. — Мы пообщались с янарой поближе, тет-а-тет. Я восхитился богатством души нашей прекраснейшей янары, показал своё богатство души, она осталась довольна. Так что очень даже продуктивно слетали, но вам, ши Мартан, это должно быть уже неинтересно. Вы же куда-то собрались?

Стемп еле сдерживался, чтобы не наброситься на дворецкого. Тот с таким самодовольством рассказывал о янаре, словно они не светские беседы вели тет-а-тет, а кое-чем другим занимались. Да и какое богатство души у Буреля имелось?

Сдержав свой гнев в узде, Стемп попытался казаться таким же расслабленным, как и дворецкий, который везде и всюду чувствовал себя хозяином жизни, не иначе.

— Нет, я проветривался, только вернулся, — ответил Мартан, кивая головой на комм, который успел закрепить на тыльной стороне кисти. — У меня приказ наместника.

— Значит, приказ наместника, — пробормотал Гри, явно что-то замыслив.

Стемп не смог уловить, в какой момент взгляд Буреля перестал искриться весельем, превращаясь в острый и холодный. Мартану даже не по себе стало находиться под прицелом такого взгляда соперника. Но он выдержал его, слушая неожиданные слова, брошенные ему дворецким.

— Надеюсь, вы примете мой вызов на поединок чести, так как я сделал предложение руки и сердца Марии, и пока она думает об ответе, я чувствую, что обязан защитить её после вашей выходки.

Чия и Мартан переглянулись. Такого никто из них не ожидал. Но поединок чести это святое дело для любого манаукца, и Мартан кивнул, спросив лишь, где и когда он состоится.

— Я скажу вам об этом завтра. Узнаю, когда зал будет свободен. А Эсаму можете заплатить. Он выиграл пари. Она меня соблазнила и бросила! — поморщившись, Гри рукой поправил брюки, словно они ему давили спереди. — Но всё же это того стоило! — закончил говорить дворецкий.

Стемп тут же вспыхнул от ярости, сжимая кулаки, сделал шаг в сторону самодовольного ублюдка, но Чия перехватил его, тихо шепча:

— Завтра, слышишь, завтра будет поединок, друг!

— Жду не дождусь! — выкрикнул Стемп, понимая теперь, про какую душу намекал Гри, и какое своё богатство он показывал янаре! Он всё же сделал это! Соблазнил Марию!

— Тварь! — выдохнул в сердцах, опустошённо опускаясь на аэробайк.

Так же как и Стемп, Чия был потрясён признанием Буреля.

— Я ничего не услышал. Слышишь, я стоял прямо за дверью и ничего не услышал, — оправдывался Остан, не понимая, как так вышло. Он же даже ухо прикладывал к стене, лишь бы не допустить разврата. — Он обманывает нас. Не было между ними ничего!

— Уверен? — тихо уточнил Стемп, поднимая усталый и пустой взор, а Чия не смог ответить, так как засомневался в последний момент, вспоминая, какая задумчивая и счастливая вышла янара из спальни. Она просто светилась изнутри, словно с ней произошло что-то хорошее.

— Стемп, ты же понимаешь, что ты и янара, вы бы не смогли никогда быть вместе, — сказал в своё оправдание Остан, который устал от всей этой заварухи, в которую угодил. Друга было жаль, но случилось то, что должно было случиться. Правда, Стемп так не считал, он до сих пор верил, что мог бы уговорить Марию сбежать с ним. Может, не всё потеряно? Она же не дала согласие Бурелю, а сказала что подумает. Надежда робким стебельком пробилась в выжженной горем душе альбиноса.

Стемп хотел для себя и Марии ещё один шанс. Шанс стать свободными.


Мария

Как же медленно тянется время! До ужина не знала чем себя занять, бесцельно бродила по резиденции в поисках смысла жизни. Моё тело горело, мысли кружились водоворотом белых и розовых бабочек в голове. Мне было и легко, и свободно, и необъяснимо томительно, даже тревожно. Зачем-то зашла на кухню, стащила целое ведёрко с мороженым и съела его в саду, забравшись в мягкое кресло беседки. Ждала наступления ночи в надежде успокоить свои нервы. Всё же какая я отчаянная и безбашенная!

Сладость мороженого на губах не могла затмить вкус губ Гри. Я запрещала себе думать о нём, хотя и надеялась на встречу, спонтанную, неожиданную. Хоть бы глазком его увидеть, но вновь он словно провалился сквозь землю. На ужине-то точно должен быть, свои обязанности он не забывал.

Ах, зачем я вообще с ним целовалась! Теперь ни о чём другом и думать не могла, какой же он восхитительный и красивый. А его пальцы. Я до сих пор чувствовала их прикосновение у себя между ног. Сладострастная дрожь снова пробежалась вдоль позвоночника. Искуситель! Как мне теперь не лопнуть от любопытства и неудовлетворённости? Можно было бы конечно и самой себе помочь, но стыдно! Ой, как стыдно! Надо перетерпеть. Я же сильная самодостаточная манауканка! Я смогу! Наверное…

Надежда на встречу оправдалась. Стоило мне войти чуть ли не первой в столовую, как я тут же угодила в мимолётные объятия Гри, случайно врезавшись в него, когда он поклоном поприветствовал меня возле дверей. Какая стала неуклюжая от всех переживаний!

Испуганный взгляд в алые глаза. Жар его тела, его аромат, ладонь на моей талии! Мой судорожный вздох и тихий смех родителей за спиной. Меня как кипятком ошпарило, и я чуть не отпрыгнула от Гри, смущаясь своей реакции на него.

— Прошу к столу, — ловко поймал меня за талию наглец.

Я оглянулась и с облегчением выдохнула. В коридор, ведущий в столовую, родители еще не вышли и, значит, не видели, как я бесстыдно прижималась к Гри. Свидетелем был лишь Чия, который намеренно отводил взгляд, но мне не до него. Наверное, стоило мне всё же следить за собой, но тяжело, когда тебя так уверенно вели, не убирая руки с талии, услужливо отодвинули стул и даже расправили на коленях салфетку. Платье к ужину надела короткое алое, и задрожала, когда мужчина умышленно коснулся обнажённой кожи. Догадался, что для него наряжалась?

Тело проснулось, сидеть прямо под прицелом лукавого взгляда Гри было невыносимо тяжело. Улыбаться родителям и делать вид, что ничего не произошло тоже. Но приходилось отвечать на вопросы, спасибо отцу, я к концу ужина смогла даже здраво мыслить и абстрагироваться от присутствия за спиной дворецкого, который упрямо дразнил, окружая своей заботой. В один момент я даже дышать забыла как, когда он тихо спросил, чего бы мне ещё хотелось, потому что воображение просто взорвалось яркими и порочными образами сокрытой в полумраке спальни, украшенной лишь пламенем свечей. Разгорячённые обнажённые тела сплетались на смятых золотых простынях, и сердце в груди гулко билось.

— Зайка, с тобой всё хорошо? — Обеспокоенный голос мамы вернул меня в реальность.

— Хочу торт, — пробормотала, ужасно нуждаясь в приторной сладости.

Мама радостно всплеснула руками.

— А я как раз сегодня испекла! Как чувствовала! Гри, пожалуйста, прикажите принести торт! — попросила мама дворецкого, а затем обернулась к папе, на миг забывая обо мне. — Дорогой, я решила попробовать новый рецепт. Мне кажется, тебе понравится.

Вот так вот. Торт несут вроде бы как для меня, а на самом деле для папы. Почему мама вечно выбирала его сторону, когда наши вкусы на десерт не совпадали? Например, оладьи. Ну что он в них нашёл? Ведь блины вкуснее. Но мама испечет ему целую гору, а мне небольшую стопку. Вот и сейчас для мамы важнее было сделать приятнее ему, а не мне! А папа счастливо улыбается и тянется к маминым губам. Как же я хочу тоже в открытую проявлять свои желания. Хочу целоваться, а не есть чужие торты!

Вскочила с места, борясь с накатившим приступом горечи. Смотреть не могу, как другие позволяют себе то, что запрещено мне. Хотя кого я обманываю! Разве запрещено? Гри нашёлся в коридоре, я, недолго думая, ринулась к нему, чтобы замереть на расстоянии вытянутой руки и ужаснуться своим мыслям. Да что со мной такое? Удивлённый взгляд Буреля отрезвил. Окрик мамы требовал вернуться в столовую, но я решила иначе. Ушла к себе, переоделась и решила искупаться в бассейне, остыть радикальным способом. Рывками толкала себя вперёд, наворачивая круги, из последних сил выгоняя из головы розовую муть.

Запыхавшись, уткнулась в холодные плиты кафельного бортика, цепляясь за него руками, восстанавливала дыхание. Я, наверное, схожу с ума. Или же психологически сломалась, не готовая к тому, что со мной произошло в особняке землянина. Это всё чёртов Гри. Если бы не он!

Тихий всплеск раздался рядом. Я резко обернулась и оказалась лицом к лицу с дворецким. Вода стекала с его волос, скатывалась по его лбу и скулам, собиралась на бровях, склеивала ресницы.

— Мария, — тихо позвал он, ласково коснулся пальцами, моего лица.

С замиранием сердца чуть прикрыла глаза, а затем судорожно выдохнула, потянулась к нему. Наш поцелуй был шальным, горячим и сладким. Именно то, что я так искала! И ничем его не заменить, ни тортом, ни мороженым! Крепко обхватила Гри за шею, он приподнял меня, прижимая к бортику спиной. Ногами обхватила мужскую талию, блаженствуя от контраста его горячего тела и прохладной воды. Страсть так захватила меня, что я застонала, когда почувствовала твёрдый бугорок, приятно упирающийся между ног. Потёрлась об него, и сводящая с ума приятная истома растеклась по венам!

Не знаю, чем бы всё закончилось, не отстранись от меня Гри, заглядывая мне в глаза.

— Мария, надо остановиться, я не выдержу, — прошептал он, а я в непонимании покачала головой. Как остановиться? Зачем?!

— Мария, я ведь не железный! Ты запретила, а я очень хочу взять тебя прямо здесь и сейчас, сделать тебя своей, любить до самого утра. Понимаешь?

Жаркий шёпот обжигал мои губы. Я облизнулась, мечтая, чтобы именно это со мной и сделал Гри, овладел, любил и наконец погасил бы этот странный пожар, который охватывал меня каждый раз, стоило только подумать о нём, прикоснуться!

— Я… — попыталась заговорить, но Гри не дал, поцеловал, мучительно застонав.

— Девочка моя, я мечтаю пробраться к тебе в спальню, скинуть с тебя одеяло, стянуть твою детскую пижаму и сделать своей женщиной. Раскрыть всю твою женственность, упиваться своей любовью. Мне нужны твои чувства, твой огонь. Но ты готова к этому?

Я покачала головой, признавая, что нет. Одно дело мечтать, другое — дать согласие и переступить черту. Я и так слишком глубоко завязла в том, чему у меня не было объяснения. Но тело словно жило своей собственной жизнью, а душе требовалось бо́льшего, красивого, светлого, необъятного. Любви!

— Ты любишь меня? — тихо шепнула.

— Люблю бесконечно, — отозвался Гри, снова жадно поцеловал, и мне стало легче. Даже смогла расцепить ноги и опуститься на дно, вставая в прохладной воде на носочки.

— Не смей пробираться ко мне в спальню, — пригрозила я ему пальчиком. — Если захочу, сама к тебе приду.

Гри рассмеялся, позволяя мне сбежать от него. А я, чуть ли не пританцовывая, выбралась из воды, направилась в раздевалку. Может, всё у нас с ним получится. Пусть сомнения еще и остались, но до чего приятно слышать признания в любви от такого, во всех смыслах шикарного, мужчины, как Гри!

В благодушном и приподнятом настроении я вышла в коридор из раздевалки к ожидающему меня Чия, который пока работал в гордом одиночестве. Но я знала, что отец отдал приказ найти ему сменщиков и напарника.

Звонок Даши застал меня, когда я поравнялась с телохранителем. Надо же, кто решил извиниться! Приняла вызов, но вместо положенных слов, услышала совсем тревожное:

— Маша, картина пропала! Я уже перерыла всё в мастерской, а её нет!

О какой картине речь я поняла сразу, да и Даша выглядела такой растерянной.

— Точно не убирала никуда в другое место? — спросила у неё, чувствуя, как внутренности обдало холодом. Ведь как знала, что нужно было уничтожить картину! И где теперь она? Кто её забрал?

— Нет! Я только-только вернулась домой! — с надрывом оправдывалась Дарья, не глядя в экран, закусив губу, оглядывала свою мастерскую. — Лиза сказала переждать твой гнев у неё в гостях. Не отпускала меня домой. Маша, прости. Я не знаю, кто её украл! Я даже систему проверила дома, никто чужой не приходил!

— Шия Дорош, — неожиданно за спиной раздался голос Гри, и его тяжёлая ладонь легла мне на талию, прижимая к мужчине. И вовремя, я чуть с испугу не двинула ему, — если система говорит, что в дом посторонние не входили, то это правда. Значит, картину не украли. Вам стоит спросить о ней у родителей или прислуги.

Я оглянулась на Остана, который с другой стороны подслушивал наш разговор с подругой. Теперь ещё больше людей знали про картину! Только этого мне не хватало! Но сделать ничего не могла, Гри взял ситуацию в свои руки, успокаивающе разговаривая с напуганным гением.

— Какая прислуга? — удивилась Даша. — Нет у нас прислуги, только роботы. Да и не могу я спросить у родителей, они в спальне заперлись.

— О! — воскликнула я. — А ты точно во всех комнатах дома посмотрела? Может, они её куда повесили!

Сама же предположила, сама же испугалась такой перспективе. Ведь не узнать на полотне лицо Гри невозможно!

— Да ни в жизнь папа не повесит мои картины на стену. Скорее спрячет. Или всё же украли! — бормотала Даша. Она, забывшись, стала перебирать свои работы, отчего на экране моего коммуникатора всё замельтешило.

— Точно не украли, можете мне поверить. Ваш отец не допустил бы подобного! — заверил её дворецкий, такой же обеспокоенный, как и я. — Проверьте кладовые.

— И подвал! — подсказала я, вспоминая, куда папа всё прячет от мамы, на что получила удивлённый взгляд дворецкого. А что? Мама в подвал ни ногой! А как сказала Даша, её отец картины точно не повесит на стену, а скорее спрячет, значит, в подвале стоит поискать.

Гри вновь обратил своё внимание на Дашу.

— Шия Дорош, если у вас есть чердак, то посмотрите на нём.

— Чердак? — удивились мы с подругой одновременно.

— А это где? — уточнила Даша.

— Это помещение под крышей. Если из него не делают комнату, то это помещение называется чердак, и туда складывают ненужные, старые вещи.

— А у нас есть чердак? — тихо спросила я у дворецкого.

— Нет, у нас вся площадь грамотно используется, — ответил с достоинством он, но я засомневалась, надо бы проверить. Чердак! А ведь я и половины комнат в резиденции не видела!

Даша, не выключая связь, куда-то пошла, потом стала подниматься по лестнице. Затем мы услышали шипение открываемой двери и восторженный возглас Даши.

— Вот она!

Юный гений сняла коммуникатор, включила его в режим селфи, и нам стало видно, что подруга стояла в очень маленькой комнате, заставленной каким-то хламом, покрытым тонким слоем пыли. В руках Даши была злополучная картина.

— Шия Дорош, я хотел бы её у вас приобрести! — нагло заявил дворецкий, чем весьма удивил!

— А? — вырвалось у меня.

— Купить картину? — заинтересованно переспросил Даша, оборачиваясь к нам.

— Да, я недавно приходил к вам в гости ради её покупки, но не застал вас дома.

— Она не продаётся! — выпалила я.

— Продаётся, — возразила Даша, — только очень дорого и для частной коллекции, а также на особенных условиях.

— Каких? — уточнил Гри, удерживая мою руку так, что я не смогла выключить коммуникатор.

— Не продаётся картина! Даша, ты же обещала!

— Продать в частную коллекцию на особенных условиях, — повторила меркантильная и жадная до денег вредина.

— Я слушаю условия, — с улыбкой, бережно прижимая меня к себе, сказал Гри, а я его уже пыталась пнуть его в колено. Ну какой же гад! Игнорировали меня оба! Меня, янару!

— Вы не можете ни продать, ни подарить картину третьим лицам…

— Передать по наследству? — тут же уточнил Гри, Даша по-деловому кивнула.

— Это еще не всё. Вы не можете никому её показывать. Она только для личного пользования.

— То, что я и собирался с ней делать! Назначайте любую цену, шия Дорош, я заплачу.

— Уверены? Вдруг я втридорога загну, — продолжали любезничать эти двое, а я сопротивляться и возмущаться.

— Да как вы вообще узнали о картине, Гри! — пыхтела я, затем не выдержала и позвала телохранителя, желая выбраться из рук дворецкого. — Остан, помогите мне!

— Мимолётно, в столовой, — быстро ответил мне Гри, а затем обратился к Даше: — Поверьте, шия Дорош, моя любовь стоит больше.

Я вся сникла, а Чия поражённо замер, так и не коснувшись меня.

— Да? — удивлённо прошептала Дарья, рассматривая своё творение. — А порой кажется и битой кредитки не стоит.

— Что? — хором переспросили мы с Гри.

Даша медленно обернулась к нам и тихо спросила:

— Я что, вслух это сказала?

Я кивнула. Она пожала плечами и, не извинившись и не попрощавшись, отключила связь, лишь бросив дворецкому, что она обсудит цену со своим агентом и тот свяжется с ним.

— Вы не обижайтесь на неё, — попыталась я успокоить Гри, который отпустил меня, стоило экрану погаснуть. Он, казалось бы, не расстроился, но каменная маска на лице говорила мне об обратном. Вежливая улыбка привычно растянула его губы.

— Ничего страшного. В шии Дорош очень много от унжирцев. Надо просто запомнить.

Тут уже я перестала заискивать, испугавшись. Неужели это так заметно, что Даша не такая как мы! Додумать мысль я не успела, как и проводить взглядом дворецкого, который ушёл, заявив, что его ждут неотложные дела, — позвонила Лиза.

— Ничего сказать не хочешь, подруга? — с места стартовала она на третьей световой, толком ничего не объяснив.

Я нахмурилась, не понимая. Чем я успела её разозлить?

— Эсам получил приз! Говорит, что он выиграл пари. Ты, оказывается, уже соблазнила и бросила Гри. А где подробности? Почему ничего не рассказала!

Глухо застонав, представила, как и что буду рассказывать Лизе.

— Сейчас дойду до своей комнаты и будут тебе подробности, — пообещала я ей, признавая, что стоит посвятить Лизу первой, чем допускать, чтобы она получала информацию со стороны. Мы же соратницы, в конце концов. Но стыдно! Как же стыдно будет делиться своими переживаниями!

После моего рассказа Лиза тихо присвистнула, а я лежала на кровати, красная как рак, прижимая к себе подушку.

— Ты меня, подруга, прости, но это не ты, а тебя соблазнили.

Я кивнула, молча соглашаясь, но при этом улыбалась счастливо. Ах, как же меня сладко соблазнили, кто бы знал. Все подробности, конечно же, я не стала рассказывать, но Лиза, по-моему, и так это поняла.

— Ты, кажется, всё же права, Гри не так-то просто манипулировать, — продолжала рассуждать подруга с экрана коммуникатора. — Он сам соблазнился, и как тогда нам его контролировать?

Я прикрыла глаза и помотала головой.

— Даже не представляю, — пробормотала, вспоминая мужчину, распростёртого на кровати, прикованного, приглашающе глядящегона меня.

— Надо Дашке позвонить, может, она что предложит, — пробормотала Лиза, и я не успела её остановить, послышалась музыка ожидания вызова.

Всё же на Дорош я обиделась, поэтому села прямо и упрямо поджала губы, сложила руки на груди.

— Да-а-а, — протяжно произнесла меркантильная брюнетистая зараза, недоумённо хлопая своими серыми глазищами.

— Дарья, — начала Лиза, но сестра не дослушала.

— Ой, да не начинайте. Ну продала и продала! Зато при деньгах и немалых!

— Что продала? — удивилась Лиза, а затем, кажется, кое-что поняла, глядя на нас с экрана. — Даша, что ты продала? — с нажимом спросила, а я ответила за Дорош:

— Картину с золотой розой! И знаешь кому?

— Кому? — обеспокоенно переспросила Лиза.

— Бурелю! — выдала я с потрохами её сестру-предательницу, на что она нисколько не смущаясь отозвалась:

— А знаешь за сколько? — парировала с весёлой улыбкой.

— За сколько? — переспросила у неё Лиза.

— За сто сорок тысяч кредитов и они уже на моём счету! — победно заявила Дарья, следя за нашей реакцией.

— Твою эскадрилью! — потрясённо пробормотала Лиза, а у меня от удивления рот раскрылся.

Это же баснословная цена! Сглотнула, сделав выражение лица поснисходительнее, язвительно уточнила:

— А что же не за двести? Всё же янару продавала! — бросила Дарье.

Но та не обиделась, только грустно вздохнула и потёрла щёку о плечо. Брюнетка явно была расстроена чем-то. Сидела на кровати в своей комнате, хотя еще не переоделась в пижаму.

— Я хотела за двести пятьдесят продать, но агент сказал поберечь мать. Она готовит свою авторскую выставку, а тут я с такой сенсацией. Ей же нельзя нервничать. Пришлось опустить цену. Обидно, ведь ваш дворецкий обещал любые деньги, и с лёгкостью бы заплатил мне даже триста тысяч, если бы я захотела.

— Любую? — в шоке переспросила Лиза и явно расстроилась. — Мы же могли его просто-напросто разорить!

— Кого? — удивлённо приподняла брови Дарья. — Вы хоть знаете какое у Буреля состояние? Между прочим, он первый в списке самых богатых мужчин на Шиянаре.

— А ты откуда знаешь? — поразилась я такой осведомлённости Дорош.

— Папу попросила пробить, правда, прежде пришлось выслушать очередную лекцию о половом созревании и всяческих мер безопасности от извращенцев. Странный он какой-то, нож подарил, обещал завтра научить пользоваться.

Нож подруга продемонстрировала, я присвистнула, так как не заметить алую кайму манны было невозможно.

— Даша, а ты знаешь, что это запрещённое оружие? — тихо пробормотала я, а Лиза с шумом выдохнула. — Манну нельзя вывозить с Шиянара и Манаука!

— Это имитация, я проверяла. — В подтверждение своих слов Дарья провела пальцем по острию и продемонстрировала абсолютно чистую кожу. Манна бы точно порезала палец, а значит, это и вправду имитация. Как астероид с души свалился, только контрабанды манны мне для полного счастья не хватало!

— Мне кажется, твой отец знает про твою особенность, — выдала я логическое умозаключение. Иначе зачем сделал такой подарок, намекая на сексуальное насилие? Манаукец точно на Дашу не нападёт ни при каких обстоятельствах, тем страннее, что оружие было именно против манаукцев!

— Мне тоже так кажется, — поддержала меня Лиза.

— Возможно, — флегматично отозвалась Даша, вертя в руках нож. — А вы чего звонили, если не из-за картины?

— А, это! — спохватилась Лиза. — Нам нужен совет.

После краткого пересказа моего «победного» соблазнения Гри, Даша усмехнулась и задумалась.

— Я, конечно же, и не сомневалась, что у Маши получится соблазнить дворецкого, но, как ни прискорбно признавать, противник обходит нас на пару шагов, — пробормотала она, откладывая нож. — Думаю, стоит поиграть пока по его правилам. Посмотреть, что он задумал, но не увлекаться сильно. Держать на коротком поводке, но не давать сладкого.

Тут уже усмехнулась я. Не увлекаться сильно — это как? На себе бы они попробовали приёмчики Гри. Тут спокойной и равнодушной оставаться практически невозможно, да и не хотела я. Сама готова была вкусить сладость, просто первая в очереди стояла!

— Обольстит, Маша и не заметит, — авторитетно заявила Лиза, и вот тут я обиделась. Неужели они в меня не верят! Считают слабохарактерной?

— Это мы еще посмотрим, — выдала им обиженно и, попрощавшись, отключила связь. Затем долго ворочалась в кровати, не в силах уснуть от переживания и в итоге позвонила бабушке Оксане. Та была мне рада, расспрашивала о нашей семье, а под конец уточнила как там у моей подруги дела. Я, забывшись, чуть не уточнила у какой, но вовремя вспомнила про наш последний разговор и прикусила язык.

— Бабушка, скажи, а как узнать обманывает мужчина или нет? Просто возлюбленный моей подруги говорит ей, что любит, а она сомневается. Он даже замуж её позвал, но она думает.

— Надо слушать сердцем. Мужчины обычно говорят правду не словами, а делами, милая моя. Пусть она присмотрится, как он к ней относится. Говорить мужчины могут что угодно, а вот на деле всё сразу и видно. Любовь мужская скупая на слова, но щедрая на подарки. Бывает едва заметные, порой даже малозначительные. Присмотрись к нему, прежде чем давать ответ. Замуж-то легко выскочить, а вот разводиться одна морока! — с понимающей улыбкой прошептала она перед тем, как со мной попрощаться, и я в последний момент поняла, что бабуля меня раскусила!

Я выбралась из кровати, закуталась в одеяло и вышла на балкон подумать над её словами. Слушать сердце было страшно, потому что оно у меня пело, прямо-таки заливалось, словно птица под тёплыми лучами Тариона.

Что для меня сделал Гри, если не считать, что в его обязанности входило следить за порядком в резиденции? Я вообще не понимала, если он богат, зачем работал у нас? Но без него резиденция была другой. Я помнила, как не желала переезжать сюда из загородного особняка. Но постепенно резиденция стала мне домом, потому что в ней появился и бассейн, и конюшня, и корт, и качели, и благоухающий сад и всё, что было так дорого сердцу в загородном особняке. И всё благодаря Гри! Это он создавал для меня все условия, чтобы я не чувствовала себя здесь неуютно!

Потрясённо выдохнула, силясь вспомнить унылый пейзаж, который впервые увидела с этого балкона. Я часто закатывала истерики отцу, требуя вернуться домой. Кажется, это было так давно, в прошлой жизни. Я же действительно не замечала, как осторожно дворецкий окутывал меня уютом, а эта война с мамой из-за цветов? Я терпеть не могла, когда много цветов в доме, не поэтому ли они постоянно исчезали со временем?

А танцы! Я же неуклюжая была. Сколько учителей сменила, пока Гри сам не взялся за меня, терпеливо всё объяснял, а порой строго гонял! Если подумать, то по мелочи можно многое припомнить. Дворецкий незримой тенью присутствовал в моей жизни последнюю пару лет.

Я закусила губу, борясь с собой. Значит, мужчины говорят поступками о любви? Получается, Дарья права, и стоит подождать следующий ход Буреля. Ну что же, хорошо. Подождём.

Подышав прохладным ночным воздухом, я с лёгкостью уснула, и снился мне Гри, и наш поцелуй в бассейне. Правда, в нём мы, кажется, дошли до запретного, отчего я проснулась с утра вся взмокшая и смущённая!

— Твою медь, Машенька. Как же ты попала! — пробормотала себе, прикрывая глаза и признаваясь, что я влюбилась в Гри. Других причин не видела для его обнажённого присутствия в моих ночных грёзах.

На завтрак принарядилась, решив соблазнять Гри своими экстравагантными образами. Узкое деловое платье из плотной серой со стальным отливом ткани обтянуло моё тело. Высокий каблук. Алая помада и волосы, стянутые в строгий пучок на затылке. У меня сегодня занятия по конституционному праву, дипломатическая этика, и я хотела попробовать накидать законопроект по равноправию для Шиянара. В сомнении следила за отцом, не зная, как рассказать ему про Дарью, но вопрос уже назрел, и нужно было решаться. Гри был учтив и сдержан, практически меня не искушал, хотя я не упускала возможности понаблюдать за ним, ловя загадочные улыбки. Всё же он что-то задумал, и его следующего шага я уже опасалась. Вдруг это будет секс? Ой, как сладко всё заныло в груди и ниже. Мысли потекли не в том направлении, и я с трудом переключилась, обращаясь к отцу. У меня был к нему один вопрос:

— Папа, а ты не уволил Мартана?

— Нет, как ты просила, перевёл его временно в другой отдел.

— То есть он никого не охраняет? — удивилась я, надеясь, что его не сильно понизили в должности. Всё же телохранители жили на зарплату, и я это прекрасно понимала.

— Нет, он сейчас занимается подготовкой новых телохранителей для тебя.

Я замолчала, так как мама начала выуживать у меня причины моего желания сменить телохранителей. Отец ответил за меня, и я была ему благодарна. Грусть от потери друга на миг затмила другие эмоции во мне, и я вздрогнула, когда Бурель осторожно поставил передо мной чашку кофе. Затем подлил сливок. Я смотрела на его руки, утопая в мужском аромате с нотками бергамота, нервы, как натянутые струны, тонко пели. Гри словно намеренно вытеснял собой образ уходящего Стемпа, возвращая меня в действительность, а она была такова, что я сидела и тупо пялилась в чашку, в которой сливки мягким водоворотом утопали в коричневом мареве густого кофе.

Медленно подняла взгляд на дворецкого, ловя его улыбку.

— Моя янара желает чего-нибудь сладкого? — обольстительно спросил, склоняясь в раболепном поклоне, вот только я видела, что даже сейчас он превосходил меня, вёл за собой.

— Нет, благодарю, — чинно отозвалась, не желая идти у него на поводу. Сладкое у меня почему-то упорно ассоциировалось с его поцелуями, а я не хотела терять боевой настрой. У меня лекции! Мне учиться надо!

Вот только не прошло и часа унылого повествования унжирского профессора, как мне на комм пришло сообщение от Лизы, что в тренажёрном зале идёт поединок между Стемпом и Гри!

Я тут же позвонила ей.

— Откуда ты знаешь? — вместо приветствия спросила я, на ходу выключая связь с профессором. Конечно, некрасиво не попрощавшись прерывать занятие, но тут дела были поважнее, чем старый унжирец.

— Эсам сказал. Опять ставки делают на то, кто выиграет.

Я еле сдерживала себя, запрещая бежать по коридорам. Янара должна чинно вышагивать, чтобы не пугать прислугу, которой, кстати, и не было в коридорах, она вся собралась у дверей в тренировочный зал. Мне пришлось потратить несколько драгоценных минут на то чтобы пробраться к двери, и картина, открывшаяся мне, напугала! Два обнажённых по пояс альбиноса сошлись в рукопашном бое, кровожадно и беспощадно нанося удары. Сердце в груди остановилось, а душа ушла в пятки! Я порывалась выйти на маты, но меня перехватили сильные руки. Это был Эсам, он что-то говорил о том, что поединок чести нельзя останавливать, но я не желала видеть как Гри и Стемп дрались из-за меня. Лиза мне всё рассказала. Ужас какой. Теперь все знали, что Мартан сделал! А я так хотела этот инцидент замять!

— Прекратите! — не выдержала я. Сжав руки в кулаки, топнула ногой. Невыносимо смотреть на дерущихся мужчин, оба были прекрасными бойцами, и я боялась за них!

Гри на мой окрик замер, а вот Стемп нет! Его кулак с такой силой впечатался в скулу Буреля, что тот упал!

— Нет! — Я вырвалась из рук Эсама и бросилась к упавшему на маты Гри. Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, не дышал!

— Что ты надел, Стемп! — выкрикнула бывшему телохранителю, не сдерживая своих эмоций и слёз.

Упав на колени, обняла Гри за плечи, заслоняя его собой от Мартана. Тот пошатнулся и отступил назад, а я ласково погладила по лицу дворецкого, с облегчением почувствовала, что он живой и дышит, и сердце у него бьётся, и даже ресницы слабо дрожат.

— Гри, ты меня слышишь? — тихо позвала, осторожно погладила место удара. Никаких следов травмы не обнаружила, а в следующий миг меня крепко обняли и прижали к разгорячённому телу.

— Гри, ответь же!

Белые ресницы задрожали сильнее, и веки медленно поднялись.

— Слышу, моя янара. — Голос дворецкого звучал очень глухо. — Я в порядке, кажется.

Я расслабилась, когда Бурель пошевелился, прикрыла на миг глаза, чтобы отстраниться и отчитать нерадивого мужчину, который улыбался мне так лукаво, как вздорный мальчишка.

— Зачем устроил поединок! Вот зачем! — ударила легонько кулаком по плечу.

Гри не отпускал меня от себя, нежно гладил рукой по спине, осторожно провёл пальцами по щеке и прошептал:

— Потому что люблю тебя.

Я смутилась, робко огляделась по сторонам. Собравшиеся поглазеть на поединок чести мужчины выглядели крайне недовольными, они ворчали на то, что я вмешалась, и постепенно расходились. Замерла, заметив среди них отца, который стоял, сложив руки на груди. По его лицу было сложно понять настроение, но что-то мне подсказывало, что он весьма разозлён. Я, оттолкнувшись от груди дворецкого, поднялась на ноги.

Сделала первые несмелые шаги, пока папа не позволил подойти ближе, махнув рукой.

— Какая же ты у меня ещё наивная, Машка, — тихо шепнул мне папа, заключая в свои объятия. — Запомни раз и навсегда, не лезь в мужские разборки. Мужчины сами разберутся и без женщин. Уяснила? — строго спросил, а я кивнула. — Тогда беги на занятия. А вы оба за мной, — приказал Стемпу и Гри, который стоял за моей спиной и потирал щёку.

Чувствовала я себя препаршиво, но ослушаться отца не посмела. Зашла в класс и, прежде чем позвонить профессору, набрала Лизу, и всё ей рассказала.

— Ну, Машка, ты даёшь. Прервать поединок, да ты вообще монстр! Я бы никогда не полезла к дерущимся мужчинам. Они же в запале и тебя могли зашибить! Ты головой-то когда начнёшь думать! — запричитала сердобольная моя подруга, добивая меня окончательно.

Это тогда я была храбрая, а сейчас понимала, как глупо поступила. Ведь могли. Стемп точно, раз не смог остановиться, когда я приказала. Да и Гри пострадал из-за меня, потому что услышал, потому что отвлёкся на меня!

— Ой, прав твой отец, прав! — продолжала Лиза. — Теперь Стемпа точно уволят и депортируют с планеты. Космический мрак, как всё плохо.

Я повела плечами, скидывая неприятный осадок. Да, Мартана было тоже жаль!

— Ладно, у меня лекция, — пробормотала я, не зная что сказать в свою защиту, да и не хотела себя оправдывать.

Лиза права, я виновата. Не подумала, поддалась порыву. А хотя виновата как раз не я, а Лиза, это она позвонила мне и рассказала о поединке! Если бы не она, я бы даже не знала о нём и не наделала глупостей! А теперь перед глазами до сих пор стояла страшная картинка падения Гри. Я так за него испугалась! Зажмурилась и расплакалась. Это выше моих сил. Я не хочу такое больше видеть. Надо отменять эти поединки чести, да никто не позволит. Это мужские забавы, и женщины, как сказал отец, не вправе лезть в их дела.


Стемп

Что вообще произошло? Мартан никак не мог понять. Он словно пешка в играх сильнейших. Он всегда думал, что в силе превосходил Буреля. Думал, что скрывая её, он держал туза в рукаве в последней битве, но проиграл. Бесславно и глупо. Его провели как ребёнка. Он это признавал, но не ожидал такого масштаба трагедии. Ведь поединок чести это святое и нельзя в нём играть не по правилам, но даже в этом Гри обошёл его.

Стоя в кабинете перед столом наместника, Мартан не находил ни слов, ни возможности оправдать себя, он даже не слушал о чём говорили наместник и дворецкий. Даже на дружеское похлопывание Буреля не реагировал. Он был морально раздавлен.

Перед внутренним взором стояла картинка рыдающей янары, которая собой закрывала от Стемпа поверженного Буреля, а тот обнимал её, с улыбкой подмигивал ему, беззвучно шепча слова благодарности. Именно в этот момент Мартан понял, что им подло воспользовались, а сейчас этот же манаукец отмазывал его перед наместником, спасая от позора.

— Я попросил его помочь мне. Я сделал предложение руки и сердца янаре, но она сказала, что подумает, так как сомневалась в своих чувствах.

— И ты решил её подтолкнуть к верному решению, — усмехнулся наместник.

— Совсем чуть-чуть, чтобы не сомневалась в себе. Мне кажется, её отношение ко мне очевидно. Она меня любит так же глубоко и искренне, как и я её.

— Даже так! — бросил янарат, который должен был растерзать Стемпа за то, что тот поцеловал Марию, а вместо этого он дал ему второй шанс. Он продолжал спокойно смотреть на него, не проявляя агрессии, не обвиняя ни в чём! За что всё это Мартану?

Угрызения совести вперемешку с досадой. Он так был зол на себя. Мог бы понять, что не просто так Гри заявился на тренировку, не просто так предложил не откладывать решение вопроса в долгий ящик и устроить поединок чести прямо сейчас, когда есть свидетели, и всё прошло бы по установленным негласным правилам манаукцев. Вот только Стемп не учёл с кем имел дело и оказался впутан в очередной план соблазнения янары. И тем неприятнее было услышать очередную новость.

— Теперь, когда ваша дочь уверена в своих чувствах, я хочу официально сделать ей предложение, как она того и пожелала. Для этого прошу дать разрешение устроить небольшой светский раут, на который я бы пригласить шиямату и других почётных гостей.

— Пригласить шиямату? — удивился наместник. — Так уверен, что моя Маша скажет тебе да?

Мартан тоже сомневался. Гри слишком спешил. Мария не из тех кто идёт на поводу. Могла и дальше тянуть время!

Но Гри было не унять, он пылал энтузиазмом.

— Даже если скажет нет, я хочу попробовать испытать судьбу. Я люблю её. Больше жизни люблю!

Степ поднял голову, с горечью глядя, как радостно улыбался наместник. Конечно же ему нравилась кандидатура Буреля на роль мужа своей дочери. Куда Стемпу тягаться с дворецким. Не тот уровень! Жизнь — одно сплошное разочарование. Ведь он был уверен, что справится с Бурелем в честном бою. Но открывшаяся правда повергла Мартана в уныние. Кто вообще ему сказал, что Гри хилый боец? Ложное сведение, пренебрежение к врагу сыграло с ним плохую шутку. Бурель опытный боец, скрывающий истинные умения. Победить его Стемпу не удалось бы. Если бы не янара, он бы ни разу не достал дворецкого. Тот подставился сам под удар. Просто дал себя победить, а затем всё вывернул, словно они с ним друзья.

Зачем это нужно было Бурелю? Зачем?

— Хорошо, готовься к рауту, я хочу посмотреть, как Мария отвергнет твоё предложение. Это будет эпично, поверь.

— И всё же я уверен, что она скажет мне да, — дерзко отозвался на слова наместника Бурель.

— Чтобы она тебе сказала да, проиграть поединок чести мало, нужно что-то посущественнее, чем сыграть на жалости. Маша вообще терпеть не может чувствовать себя виноватой, так что я думаю, ты не на тот кон поставил.

Наместник поднялся, и Мартан понял, что разговор закончен. Его так и не уволили и словно позабыли о нём.

— Ах да, ши Мартан, как там подбор телохранителей для Марии? Есть достойные?

Стемп кивнул и кратко описал каждого кандидата.

— М-да, не густо. Ищите дальше, — приказал ему наместник и выпроводил обоих из кабинета.

Бурель, насвистывая весёленький мотивчик, шёл по коридору впереди в сторону кухни, но, развернувшись, протянул руку Мартану.

— Спасибо, что помог сегодня. Это был незабываемый бой.

— Ты поддался, — процедил Стемп, не желая жать руку этому земному скунсу.

На что Бурель задорно подмигнул, как в тренажёрном зале, когда шёпотом благодарил его, лёжа на матах и обнимая янару.

— Видишь ли, я думаю, объяснять тебе ничего не надо. Изначально было всё решено. Я и янара просто созданы друг для друга, но Мария слишком стеснительная, чтобы так сразу принять свои чувства. Девочкам, особенно янарам, нужно поломаться. Но теперь уже не отвертеться. Все видели, кого она любит. И это я. А ты молодец. Я знал, что ты выложишься по полной. Врезал мне так, что звёздочки из глаз посыпались.

— Да катись ты знаешь куда? — бросил ему Стемп, не желая и дальше слушать бред дворецкого, который рассмеялся ему вслед.

Мартан был настолько зол, что не мог спокойно оставаться в резиденции. Всё в этих стенах говорило ему о пережитом позоре. Он сам подставился. Недооценил врага, так еще и не понял, как угодил в расставленные сети, как плясал под чужую дудку, как оказался втянут в спектакль, разыгранный для янары. И нет ему оправдания. Мария даже слушать теперь не станет о том, что всё было подстроено. Ведь очевидно же, что она сделала свой выбор. Она влюбилась в Гри, и это видели многие. Скоро поползут слухи по галанету, и уже не остановить их. Ничего не исправить, осталось только уйти. Самому, а не дожидаться развязки. Чуяло сердце Стемпа, что дворецкий придумал для него еще что-то. Но давать шанс снова себя использовать Мартан не собирался, хватит!

Янара навечно останется в его сердце несбывшейся мечтой, стоило раньше уйти из её жизни и не тешиться надеждой, что когда-нибудь они могли бы быть вместе. Увы. Никакого будущего у них не было. Это всё мечты волка-одиночки.

Глава 12

Мария

Слёзы меня всегда морально иссушали. Эмоции словно исчезали, оставалась лишь сухая пустыня в душе. И как ни странно, слушать лекции в таком состоянии было проще. Задумавшись о своих проблемах, не испытывала раздражения от звука нудного голоса унжирца. Когда же он закончил, я долго сидела в классе и смотрела в окно.

Меня терзали сомнения. Да и есть хотелось от всех переживаний, поэтому я отправилась на кухню, где застала маму.

— Мам, а как ты убедилась, что папа тебя любит? По какому его поступку поняла, что это настоящие чувства?

Наверное, не стоило так сразу спрашивать, но уж больно тема для меня жизненно важная. Стук падающей посуды отвлёк от вида осыпающейся под натиском шаловливого ветра ветки цветущей сирени в саду. Я обернулась, не сдержав улыбки. Удивление на лице матери было такое искреннее. А из её рук выскользнул половник, которым она мешала бульон в кастрюле.

— Как по какому?

Я вздохнула, дожевав ароматную корочку булки.

— Бабушка Оксана сказала, что мужчины о чувствах говорят поступками, а не словами. Вот я и хотела бы узнать, а как ты поняла, что чувства отца искренние?

Мама села напротив меня, задумчиво оглядела. Затем тяжело вздохнула со словами, что я совсем взрослая стала. Закусив губу, задумалась, глядя на ту же ветку сирени, на которую до этого смотрела я, словно вспоминала нечто и решалась мне об этом поведать, а когда она это сделала, я пожалела, что вообще начала этот разговор.

— Возможно, мама и права, — тихо и грустно произнесла моя мама. — По-настоящему я поверила в его слова, когда он сорвался, напугал меня, сделал больно.

Щёки мамы покрылись румянцем, она сжала пальцы в замок, рассматривая свои ногти, вымученно улыбнулась. А я не верила её словам. Папа сделал маме больно! Да как же это? Не может такого быть! Он же обожает её! Пылинки сдувает, на руках носит!

— Он долго потом у меня вымаливал прощение, а я не могла его простить. Я оказалась не готова принять его необузданность, но именно после этого я поняла, насколько сильно он меня любит. Знаешь, детка, это, наверное, не то, что должна говорить мать дочери, но мужчины, они порой одержимы до секса. Особенно манаукцы. Но они не изменяют своим любимым. А там такая ситуация вышла, что ему приходилось сдерживаться. Вот ему крышу и снесло. Я ведь не слепая и не дура, прекрасно понимаю, что Кошир помешан на мне. Мне кажется, так у всех манаукцев происходит. Не раз с подобным сталкивалась. — Наконец мама подняла на меня глаза и улыбнулась. — И у Лизиных родителей так же, и у Дашиных. Поэтому и не стоит сомневаться в словах манаукца. Раз говорит что любит, значит, так и есть, а вот давать ответ спешить не стоит. Нужно увериться в своих чувствах.

Булка в тарелке потеряла всякий вкус. Наконец-то мы дошли до самого интересного.

— А как ты уверилась в своих?

Мама вдруг совсем сникла и опустила голову.

— Маш, на самом деле у нас не всё так гладко было с твоим отцом, а порой совсем плохо. Я ведь когда встретила Коша в другого была влюблена.

— Да, я помню, в капитана.

— Эдриана, — кивнула мама. — Но Кош, твой папа, он как солнечный ветер, ворвался в мою жизнь, и смёл из неё всё ненужное, заполнил собой каждый миг, каждую секунду моего бытия, и я благодарна Богу за это. Но поняла что не могу без Кошира, только когда он ушёл, бросив меня. Я словно в вакуум тогда попала. Больно было так сильно, словно по живому резали. Вот тогда я поняла что люблю. Никому не пожелаю испытать это на себе. Это страшно и мучительно. Но когда он вернулся, я была так счастлива.

Мама всплакнула, вытирая мокрые глаза передником.

— К ногам его готова была упасть и целовать их, лишь бы больше не уходил и не оставлял меня одну. Словно его одержимость мне передалась. Я его так люблю, доченька. Жизни без него не вижу. Тот случай связал нас так крепко, что вскоре и ты родилась.

Я шмыгала носом в шоке от откровений мамы. Как же это волнующе! В жизни бы не подумала, что их любовь начиналась через боль. И как же они счастливы и насколько сильно любят друг друга сейчас. Пронесли свою любовь через столько лет.

Одержимость! Ха! Бабушка Желиана называла это страстью. Мы, манаукцы, очень эмоциональны и душевные привязки в нас сильны. Может в этом и кроется та самая одержимость? Но хочу ли я проходить через всё, что пришлось испытать родителям, чтобы увериться в своих чувствах? Стоит только вспомнить, как сердце чуть не оборвалось, когда увидела Гри, лежащего поверженным на матах в тренировочном зале. Нет, я не хочу больше ничего подобного испытывать! И с каждой секундой я всё лучше понимала свою маму. Желание быть рядом и откровенно заявлять о своих чувствах — вот та потребность, которая созревала во мне и рвалась наружу.

— Мама, я, кажется, влюбилась, — вырвалось из меня признание, и я тут же смутилась, потупив взор. — Точнее, я влюбилась и не знаю что делать.

— Влюбилась в Гри? — тихо уточнила мама, а я, изумлённо раскрыв рот, уставилась на неё.

— А откуда ты…

— Мне мама рассказала, что ты звонила. И я же не слепая, вижу, какими взглядами вы перекидываетесь с ним. Он тебя разве что не съел ещё, а ты такая счастливая, когда он тебе улыбается. И эта ваша игра за столом. Я всё понимаю, доченька, не стоит краснеть. Гри очень красивый и хороший манаукец. Я даже у Кошира про него спрашивала, тот сказал, что не собирается вмешиваться в ваши отношения и мне запретил. Но, кажется, не против Буреля. Хотя знаешь, он ведь дворецкий.

Мамина поддержка была очень приятна. Немного смущала тема разговора, но как же свободно дышать стало. Я позволила себе открыто улыбнуться и даже возмутиться.

— Мам, он, между прочим, самый богатый мужчина Шиянара. Я даже не знаю, зачем он работает у нас…

— Да ты что?! Он богат, но работает у нас обычным дворецким? Вот это любовь! — выдохнула мама и, сложив руки, прижала их к груди. — Машенька, да он бесподобен. Надо же! На такое даже Кош не способен, мне кажется. А знаешь, он мне сразу понравился, как только появился два года назад. Вот просто сразу. Есть в нём такое властное, статное.

Мама руками провела по своему пышному телу, гордо расправив плечи, пытаясь подражать Бурелю. Я рассмеялась в голос. Нет, Гри точно не такой. Хотя да, он особенный, и это всем сразу бросалось в глаза. Обычным его назвать язык точно не повернётся. Эх. Но что теперь мне делать?

— Он мне предложение сделал, а я испугалась, — призналась очередной раз, но мама, потянувшись ко мне через стол, накрыла своей ладонью мою.

— И правильно что испугалась. Это нормально, думай, не спеши. Замужество дело серьёзное на самом деле. Да и куда спешить, тебе только восемнадцать, пару годиков в запасе есть. Пока присмотрись к нему повнимательнее.

— Мам, — тихо позвала я её, — я не выдержу два года.

Смысл моих слов до мамы дошёл сразу. Она густо покраснела, затем похлопала по моей руке и, поджав губы, села прямо, со вздохом произнесла:

— М-да. Он же шиянарец, точно не выдержишь.

Я оцепенела. Очередная тайна? Да сколько их у мамы ещё в запасе?

— Ты о чём? — тихо уточнила, на что мама совсем смутилась и стала прятать глаза.

— Твой папа, Машенька, искуситель тот ещё. Манаукцы, которые с Манаука, они не такие, как с Шиянара. Они сдержанные, деликатные, что ли. А вот шиянарцы… — Вздохнув, мама пришпилила меня к стулу очень серьёзным взглядом и прошептала: — Не заставляй его сдерживаться. Не совершай моей ошибки. Лучше дай сразу, чем потом расхлёбывать. Лучше часто, но чуть-чуть, чем одним присестом, так что потом ходить не сможешь. Манаукцы, они очень необузданные, и всё, что про них пишут в сети, правда!

— Мама, я же тоже манауканка, к тому же альбинос, — напомнила я ей, на что она только махнула рукой.

— Ты девушка, к тому же невинная. Но если решила, что любишь Гри, то доверься ему во всём. И запомни, не давай ему голодать. Голодный мужчина — злой мужчина. Это относится как к еде, так и к постели. Фу-х-х! — вдруг выдохнула мама, обмахиваясь рукой, словно груз скинула с плеч.

— А это оказалось не так и страшно, — пробормотала она себе, а затем лучисто мне улыбнулась. — Надеюсь, я тебя не сильно напугала? Я так боялась с тобой на эту тему говорить. Но мама сказала что пора, а то потом поздно будет.

Я неожиданно поняла для себя, что этот разговор тяжело дался не только мне, но и маме. Она, схватившись за половник, опять отошла к плите, уточняя у меня, что я хочу на ужин, а я почесала щёку, задумавшись, чего стоило ей, такой скромной и благочестивой женщине, говорить на такие откровенные темы, точно не одну сотню калорий она сейчас сожгла. Папа будет недоволен, если вдруг мамуля схуднёт. Он трепетно следил, чтобы округлые формы мамы не терялись с годами. Да мамуля и сама не спешила стройнеть, прекрасно чувствуя себя и при своих килограммах. Ведь главное что? Главное быть любимой. А Гри сказал, что любит. И Стемп, кстати, тоже. Но я… Я выбрала Гри.

Спешно дожёвывая булочку, допила чай. Мне срочно нужно было пообщаться с дворецким. Раз все в курсе, что между нами происходило, то пора приступать к следующему шагу, «Приручению». Да и просто целоваться хотелось.

Налетела на него прямо в коридоре, порывисто поцеловала и помчалась в класс. Да, вот такая я ветреная и неожиданная! Пусть теперь думает, что на меня нашло! Так весело и легко на душе давно не было. Плюхнувшись в кресло, засела за законопроект, тихо посмеиваясь себе под нос. Потом не выдержала и набрала сообщение Лизе, та в ответ прислала смеющийся смайл.

После занятий решила сходить на массаж. Час релакса мне не помешал бы, да и спина затекла. Небольшое помещение, отведённое для релакс-процедур, было выполнено в бордовых тонах. Голограммы тысячи маленьких свечей мерцали в такт тягучей мелодии, которая словно наполняла пространство своими умиротворяющими нотами. Аромат масел создавал особенную атмосферу, помогая расслабиться.

Моя массажная капсула призывно откинула стеклянную крышку, её не спутаешь с родительскими и гостевыми. Я специально просила себе розовую и поставила возле окна, чтобы наслаждаться видом цветущей клумбы во время массажа. Переодевшись в тонкий специальный льняной костюм, я, скинув обувь, забралась в своё любимое кресло, с удобством откинулась на спинку и выбрала режим расслабляющего массажа. Спинка кресла опустилась до положения лёжа, мягкие валики, перекатываясь, приятно прожимали уставшее тело, тихая музыка лилась из динамиков, и глаза сами собой закрывались.

Всё же душевные переживания не проходили без последствий для многострадального тела. Как же приятно! Машина знала своё дело, и постепенно напряжение уходило, и я, кажется, задремала, потому что проснулась от того, что спинка кресла опустилась полностью, превращаясь в плоский стол, а надо мной склонился улыбающийся Гри.

— Переворачивайтесь, моя янара, и вы узнаете, что такое настоящее блаженство, — проворковал он, а я, чуть помедлив, выполнила его требование.

— Верх лучше снять, — заявил мне дворецкий, подкладывая чистое полотенце в образовавшееся по мановению его руки отверстие для лица.

— Вот ещё, — смутилась я, не представляя, как буду лежать с голой спиной перед ним.

— Я хотел масло использовать. Туника точно испортится, а для кожи полезно.

Я, закусив губу, по сомневалась, но всё же осторожно приподняла край туники, остальное Гри сделал сам под мой писк возмущения, одним плавным и выверенным движением полностью снял через голову. Я смутилась, прижала руки по бокам, чтобы прикрыть грудь.

Мягко полилось масло, а затем Гри молча стал плавными круговыми движениями его размазывать по моей спине. Я опустила лицо в отверстие и просто пыталась расслабиться, рассматривая встроенную голокартинку плавающих рыбок в океане. Когда дошло дело до плеч, я глухо застонала от наслаждения. Бурель, мастер на все руки, осторожно прожимал какие-то точки, от чего по телу прокатывались горячие волны, и наступал миг блаженства. Ни о каком смущении уже и речи не велось. Гри уверенно массировал мои руки, каждый пальчик, ладони. Я готова была мурлыкать, а он меж тем перешёл к ногам. Массаж стоп имел невероятно расслабляющий эффект, и как-то само собой штанины широких брюк приподнялись до колена. Гри осторожно массировал голени, словно гладил, тут же мял, затем прощупывал поясницу, приспустив резинку брюк на ягодицы. Тут я напряглась, потому что ощущения перестали быть томными, а обрели эротический подтекст. Мой копчик оказался весьма и весьма эрогенной зоной, хотя что там могло быть такого особенного, но я невольно возбудилась, а Гри не останавливался, продавливал ямочки ягодиц, костяшками массировал, заставляя вибрировать всем телом. Так продолжалось достаточно долго. Пожар внизу живота и между ног начал меня беспокоить, я задышала глубоко, с трудом сдерживая порыв приподнять бёдра.

Но Гри наконец остановил сладкую пытку. И вновь широкими движениями погладил спину, возвратился к плечам, шее и голове.

— Перевернитесь на спину, — попросил он, а я приподнялась на локтях, оглянулась через плечо.

— Но я голая, — скромно объяснила почему не могу это сделать.

Гри держал в руках очередное полотенце, которым целомудренно прикрыл грудь. Я подтянула резинку брюк до талии и расслабленно выдохнула. Забавно. Целоваться сама лезу, а обнажаться перед Бурелем стыдно.

Зато могла его теперь рассмотреть. Он переоделся в такой же костюм, как и на мне. Белый определённо его цвет. Мы улыбались друг другу, когда он начал массировать мои руки, осторожно прожимая особенные точки.

— Вы чего-нибудь не умеете? — уточнила у него, прикрывая глаза, чтобы не сильно возбуждаться. Слишком близко находилось его лицо и манящие губы. После разговора по душам с мамой у меня словно тормозные стабилизаторы отказали. Я смотрела на Буреля как на своего мужчину. Именно так. Присвоила его себе, призналась, в конце концов, что видела именно его спутником своей жизни, и мне нравилась эта мысль. Да и что говорить, я приходила в восторг от того что нравлюсь Гри, и он меня любит. И вообще, всё у нас с ним может быть, если я осмелюсь. Тем волнующе ощущались прикосновения его рук к моему телу. Он словно оставлял горячие следы, и воображение зашкаливало, подсказывало, как можно поцеловать его, и что последует за поцелуем дальше.

— Мне кажется, вы умеете всё что угодно, — пробормотала, когда руки Гри сместилась на мои плечи, и мужчина наклонился ниже.

— К сожалению, уметь всё невозможно, но я стараюсь. Ведь избранник янары должен быть безупречен.

— О, вот как, — расстроилась я, вдруг осознавая одну неприглядную истину. Тут же захотелось прикрыться и остановить массаж.

— Опять вы всё неправильно поняли, моя янара, — отозвался Гри, с силой надавливая мне на плечи, чтобы лежала смирно. — Я стараюсь быть лучшим именно для вас, а не кого-то другого. Ведь Яшана, ваша тётя, тоже янара, и может занять место шияматы, если её поддержат, но я не хочу стараться для неё. Меня интересуете только вы. Потому что я отдал вам своё сердце.

Да, тётя могла бы претендовать на трон шияматы, но мне кажется, бабушка ей не позволит этого. Гостя на Шиянаре, я общалась с тётей Яшаной и уверилась, что та невменяема. Порой такое вытворяла на моих глазах, что волосы дыбом вставали. Её истерики пугали меня еще с детства. И я боялась однажды стать такой же неуравновешенной истеричкой. Подобных личностей нельзя вообще подпускать к власти и позволять становиться покровителями. Слишком опасны. На них как раз и был рассчитан мой законопроект о равноправии полов.

— Не хмурьтесь, морщинки будут, — шутливо поругал меня Гри, ласково поглаживая подушечками пальцев лоб. Он переместился, встал у изголовья и склонялся, задорно заглядывая в глаза. — Вы прекрасны, особенно такая.

Бурель замолчал, а я, не дождавшись окончания фразы, не утерпев, спросила:

— Какая?

— В моих руках, — заявил самонадеянный и такой соблазнительный мой персональный массажист.

Что-то мне подсказывало, что прежде он никому массаж не делал, но явно знал теорию. Слишком уж хаотичные движения. И вообще, игривый из него массажист, ой, игривый! Его руки опустились на мои плечи вновь, и я, прикрыв глаза, заулыбалась, слушая хрипловатый от страсти самый волшебный и бархатистый голос во Вселенной.

— Лежащая передо мной, расслабленная.

Расслабленной я точно не была, но приятная истома начинала овладевать мной от воздействия ласкающих рук Гри. Он смял плечи, очертил ключицы, мягко обхватил подбородок, приподнял, а затем мои губы накрыли горячие и властные. Поцелуй Буреля не был таким целомудренным, каким я его одарила в коридоре. Нет, он напористо заставлял приоткрыть рот. Невольно согнула ноги, потянулась к нему, отвечая на поцелуй. Но Гри отстранился, перешёл, чтобы усадить меня, раздвинув ноги, встал между моих колен, вновь целовал, не слушая моего писка возмущения. Полотенце соскальзывало с груди, и я боролась с ним. А затем горячая ладонь легла мне между лопаток, меня крепко прижали к груди, и я совершенно позабыла о скромности, зарываясь руками в длинные волосы Гри, растворялась в его жадном поцелуе.

Я готова была продлить этот миг как можно дольше, но лёгкие стало обжигать от нехватки воздуха. Гри отстранился, уткнулся лбом в мой, тихо посмеивался. Он так же тяжело дышал, как и я, потёрся носом о висок и тихо шепнул на ушко:

— Я схожу с ума, моя девочка. Ты играешь с огнём и убегаешь. Ждёшь, что поймаю, а сама не даёшь и шанса.

Моргнула, скидывая наваждение и пытаясь понять, о чём он говорил.

— Я не доживу до брачной ночи, если продолжим. Вообще не понимаю, зачем ждать эту брачную ночь. Зачем омрачать такой праздник болью.

— Что? — переспросила, подумав, что ослышалась.

— Брачная ночь — глупая традиция землян. Зачем она вам? — жарким шёпотом опалял мои нервы Гри, продолжая ласково гладить по волосам, оставляя осторожные поцелуи возле ушка. — Мы же манаукцы. Я хочу наслаждаться вашими страстными стонами до самого утра в брачную ночь, а не утешать после потери девственности.

Кажется, кто-то что-то неправильно понял, или я ничего не понимала.

— Я еще даже не сказала «да», — напомнила Бурелю, который тихо рассмеялся, ухватил за затылок, заставляя заглянуть ему в лицо.

— Я не против покровительства. Нам это ближе.

Я замотала головой. Нет, никакого покровительства однозначно. Хочу как у родителей — раз и навсегда, быть единственной, и вообще, власть — дама, не терпящая соперниц даже в лице подопечных.

— Нет, я хочу мужа! — зашептала в ответ и потянулась за поцелуем. Мои руки поглаживали плечи Гри, я распалялась от приятных ощущений скольжения моих ладоней. — А разве первый раз обязательно должно быть больно? Если мужчина опытный и прекрасный любовник, то…

— Чушь, — возразил Гри отстраняясь. — Неприятные ощущения всё равно будут. И чтобы любимая испытала экстаз, нужно подготавливать её, постепенно раскрывать границы женственности.

Я вздрогнула, когда почувствовала его пальцы на своих сосках. Неуловимое круговое движение по ареолам вызывало дрожь в теле.

— Раз за разом подводить её к пику наслаждения, учить парить, ловить волну. В конце концов, насладиться её сладострастными стонами.

Гри склонился к груди и начал её целовать. Я готова была укусить себя за палец, лишь бы не вскрикнуть в голос от невообразимого наслаждения. Ласковые губы прихватывали соски, язык дразнил их, а тело моё пело. Я вся, словно струна, задрожала, лишаясь воздуха, втягивала его на полустоне, выгибалась, руками хватаясь за плечи Гри, моего персонального якоря, который еще удерживал меня в этой реальности.

Его широкая ладонь бережно удерживала меня, согревала спину, вторая мяла груди, подставляя их под алчный рот, который всё глубже вбирал мои соски, всё откровеннее ласкал их. В моей крови всё нестерпимее разгорался огонь, собираясь эпицентром внизу живота. Я сжимала Буреля бёдрами в неосознанном желании потереться об него. Чуть не хныкала от снедающего зуда. А Гри целовал меня, властно впиваясь в губы, вторгаясь языком. Мне казалось, я лопну, нет, взорвусь от чего-то неведомого.

— Можно? — тихо спросил Гри, прижимая руку между моих бёдер.

Меня как током прошибло, я уткнулась ему в шею, замерла. Приподнялась, словно насаживаясь на его пальцы, чувствуя, как там уже горячо. Можно ли ему туда? Он хотел проникнуть в меня уже сейчас? Сделать своей? Я сглотнула, пытаясь протрезветь, но соображать получалось плохо. Всё во мне кричало соглашаться. Я несмело кивнула и хрипло вскрикнула, когда Бурель, ловко развернув, уложил меня на стол, склоняясь, потому что рук я так и не расцепила.

Осторожно, словно боясь спугнуть, Гри пробрался под резинку брюк, коснулся волосков, бережно раздвигая пальцами складочки, чтобы дотронуться до клитора. Я знала своё тело, но не ведала на что оно способно. Познавала саму себя заново, свои реакции на откровенное прикосновение мужчины. Гри словно знал что делать и как действовать. Я испуганно распахнула глаза, запрокинув голову, парила на неосязаемых, но чувственных волнах, ритм которым задавал любимый.

Его пальцы виртуозно играли на струнах моего тела и души. Я металась, задыхаясь от дикого желания. Я чувствовала, как они проникали в меня. Ощущала шероховатость подушечки пальца Гри, которым он надавливал на тугой бугорок клитора, взрывая мои нервы очередным фейерверком. А поцелуи! Гри словно пил с моих губ, заставляя смотреть в глаза, хотел насладиться моей страстью. Он рассказывал, как давно мечтал увидеть своими глазами моё исступление. Мне кажется, в какой-то миг я просто оглохла, умерла, разлетевшись от яркого мига разрядки на острые осколки. Словно на секунду я просто перестала быть. А затем сердце сделало свой первый удар, и я очнулась. Будто заново родилась и чувствовала себя невероятно невесомой в руках любимого, который уложил меня к себе на колени, укутал в тёплый плед. Где только и взял его? Мы несколько минут сидели в полнойтишине. Я приходила в себя, совершенно опустошённая, обновлённая и счастливая.

— В следующий раз вместо пальцев будут мои губы, — шепнул Гри, поцеловал в висок, играя, потёрся носом о волосы.

— Губы? — не поняла я его, но стоило взглянуть в лукавые алые глаза, как осознание окатило горячей порочной волной.

— Ой, — вырвалось у меня.

— Да, да, именно там и именно мои губы, — развеселился Бурель, крепче прижимая моё бренное тело к себе. — Вкус любимой женщины, — пробормотал он. — Пока я насладился лишь ароматом и видом.

— По-моему, вам и этого хватит, — буркнула я, укутываясь в плед по самый нос. Ой, как стыдно было! Просто жутко стыдно! Мама права, он как маньяк сейчас смотрел на меня горящим взглядом голодного зверя. Съел бы, дай только волю. И мне нравилось, жутко было, но невероятно, экстремально приятно.

Особенно волнующе и до безобразия откровенно прозвучала его фраза про вкус любимой женщины. Я вот лично хотела бы надышаться ароматом моего любимого мужчины. Совершенно не догадывалась, что запах Гри такой особенный и соблазнительный, а ещё сексапильный. Он сейчас окутывал меня, став персональным воздухом. Я, как маньячная натура, с улыбкой на лице глубоко дышала, наслаждаясь тем, что частичка Гри проникает в мои лёгкие.

Наши милые посиделки несколько затянулись, я это понимала, но не могла отказать себе в удовольствии. Но увы, у Гри была ревнивая работа, которая буквально забрала его у меня, а мне пришлось возвращаться в свои апартаменты, где я устроила онлайн-совет.

— Приручать мужчину можно по-разному, — авторитетно заявила Даша, разворачивая на экране очередную схему. — Для начала заставь его привыкнуть к своим прикосновениям. Нужно выработать рефлекс.

— Он тебе что, собака? — возмутилась Лиза.

Я с ней была согласна, но про рефлекс тоже послушать интересно.

— Он мужчина, который не особо нуждается в сантиментах. Это нужно исключительно женщине, но у любого мужчины можно выработать рефлекс показывать другим мужчинам, что это его женщина.

— Что-то как-то сложно. Ты про поцелуи при приветствии? — уточнила, но Даша покачала головой.

— Самый первый рефлекс человека это хватательный. Нужно приучить его обниматься при встрече. Потом поцелуй.

— Ты хочешь сказать, что крепкие объятия для мужчин больший показатель, чем поцелуй? — удивлённо переспросила Лиза, а я в ответ пожала плечами. Я вообще не в курсе, о чём сейчас вещал наш гений.

— Да, мужчина успокаивается, когда чувствует свою женщину в личном пространстве, а ещё лучше тактильный контакт, то есть объятия. Поцелуи придают пикантности, но слюнявый эффект порой вызывает раздражение, поэтому лучше просто обнять, пусть сам целует, если ему хочется. Да, и как сказал Гри, он хочет быть меченым, поэтому, Мария, держи алую помаду наготове.

— Девочки, я его тут недавно поцеловала в коридоре, так эффект был просто нереальным! — решила поделиться своей новой маленькой победой.

Лиза тут же навострила ушки и полюбопытствовала:

— Это какой же?

— Мне предложили не ждать брачной ночи, а попробовать узнать друг друга в интимном плане до замужества.

— О как! — выдохнула Лиза. — Бесстыдство какое соблазнительное. И ты согласилась?

— Надо было?

— Конечно! — хором выдали подруги, затем переглянулись и рассмеялись.

— Нет, честно? — удивилась я слаженности их ответа.

— Мужчинам надо дарить надежду. А вот держать обещание не обязательно, — заявила Даша, на что мы с Лизой откровенно удивились. Так дерзко обманывать мужчину! Да она в своём уме?

— Лично я считаю, что друг друга лучше узнать поближе заранее, прежде чем принимать серьёзное решение связать жизнь замужеством с незнакомцем, ведь развод наместник еще никому не дал, — напомнила Елизавета.

Я задумалась на миг. А ведь и правда! За практически девятнадцать лет на Новомане не зарегистрировано ни одного развода!

— Твою медь, — выдохнула, прижимая к себе подушку.

Тут же в полемику вступила Дарья с её извечной флегматичностью.

— Не думаю, что Маше отец откажет, если она попросит развод. Родная кровь и всё такое.

— А вдруг на принцип пойдёт? — возмутилась Лиза. — Он же борется за хорошие показатели. Трясётся над своей статистикой.

Я их практически не слушала, вдруг осознавая, что проблема притирки характеров меньшее из зол у нас с Гри. Даже разница в возрасте притупляется на фоне возможной интимной несовместимости. Вдруг я вообще ему не подхожу. Страшно показаться бревном в постели. Я же совершенно не знала, что делать нужно в эту самую брачную ночь. Жена вроде как должна мужу супружеский долг. Надо хоть ознакомиться с тем как этот долг отдают.

— Даша, а ты на каком сайте всё это смотришь? — уточнила я, желая сама просветиться, уединившись в своей спальне. Слышала, что есть особенные курсы по обучению сексу. Всё стеснялась посмотреть, но, видимо, пора!

— Сейчас скину. Мария, ты поняла про хватательный рефлекс?

Я отмахнулась от Дарьи, кивала ей, лишь бы уже отстала со своими рефлексами, у меня на повестке вечера куда более интригующий момент.

— При каждой встрече обнимай, и пусть он тебя обнимает, запомнила?

— Да-да, слушайте, девчонки, у меня тут образовалось одно важное дельце. Давайте, до связи, — попрощавшись, закрыла диалоговое окно коммуникатора и стала ползать в галанете. Рефлексы ещё какие-то вырабатывать у Гри. Дашка порой реально дичь порет. И чем ей поцелуи не угодили? Мне они куда больше нравятся. Обнимашки это для детей, как она, а я уже взрослая.

— Ой, — испуганно покинула слишком откровенный сайт. Не настолько я ещё взрослая, чтобы такие ужасы с первой страницы смотреть! Это что, реальный размер или увеличенный? Если натуральная величина, то теперь понятны слова Гри про боль в брачную ночь!

Закусив ноготь, я чуть помучилась в сомнении, а затем решилась, наверное, на очередную глупость, но написала сообщение Бурелю.

«Я согласна с тем, что стоит попробовать раскрыть мою женственность до брачной ночи. Вдруг всё плохо, и мне не понравится. Тогда я вам точно скажу «нет»».


Гри

Это был выстрел прямо в сердце. Нет, она словно издевалась, но при этом Бурель был уверен на все сто, что янара даже не догадывалась о том, что сейчас творилось с её подачи в душе манаукца. Не понравится? Ну что же, вызов брошен.

Альбинос усмехнулся, оглядывая пустой коридор. Нет, он понимал, что после массажа девушка сдастся, да он сам был готов сдаться и опуститься до мольбы. Так тяжело было держать себя в руках, когда она кончала для него, сжимая его пальцы, царапая плечи, громко постанывая. Его девочка самая восхитительная, замечательная, белая, как снежинка, и такая же нежная, чуть неловко тронь — растает, поэтому он и сдерживался, не давая ей и шанса что-то изменить.

Бурель не собирался её никому уступать, даже близко подпускать. Мартан уже своё получил. Теперь и не сунется к ней, а вот землянин… да, возможно, он и совершенно ни при чём. Возможно, он просто случайно попался на глаза шиямате, а та решила поиграть, но Гри был неумолим. Нет, он не злопамятен, просто память хорошая и нет привычки оставлять вызов без ответа. Шиямата сама бросила землянина на рельсы транспортёра. Сама же и окажется за рулём неуправляемого локомотива.

Усмехнувшись очередной раз, Бурель отправил приглашение своей бывшей покровительнице с намёком на праздничную причину вечера так, чтобы она ничего не заподозрила и точно появилась. Маленькая, но приятная сердцу месть. Теперь Бурель точно узнает истинное назначение подарка шияматы, потому что ответа от наместника так и не добился. Может и он его не знал, что, в принципе, волне вероятно. Как бы ни уважал Гри янарата, но и он в его глазах не был идеальным. Однако все недостатки наместника сглаживала Мария. За неё Бурель безмерно благодарен и янарату, и его бесподобной жене. Надо же на какие ценные советы она оказалась способна. Лучше часто, но чуть-чуть. Именно так и планировал сам Гри, тем приятнее найти единомышленника. Сразу пугать не стоило, нужно осторожно вводить свою девочку в порочный мир взрослых игр.

Гри разве что не мурлыкал себе песенки под нос, занимаясь своей рутиной, ставшей настолько привычной, что она уже не вызывала раздражения, как в первые месяцы пребывания на Новомане. Он ведь и не догадывался, какие испытания ему приготовил наместник в плату за право находиться как можно ближе к Марии.

Составив меню на ужин, Бурель поспешил приготовить место свидания со своей мечтой, с любопытной янарой.

— Ты точно скажешь мне «да», — прошептал он своим мыслям, оглядывая всё еще пустой коридор, прежде чем зайти в свою комнату.

Восторженный ответ от шияматы огласил звоном входящего сообщения на коммуникатор. Бурель потёр пальцем нижнюю губу, раздумывая, готов ли морально землянин. Но потом тряхнул головой, даже если нет, это уже его проблемы, а не Гри. У того сейчас на первом месте, как и обычно, была лишь Мария Шияна, единственная и неповторимая.


Мария

Всё же как сложно придумывать законы! Протяжно вздохнув, выпрямилась и потянулась, чувствуя, как хрустит мой позвоночник, вставая на место. Хотела потратить пару часов, а сама засиделась до десяти вечера. Мама уже пару раз заглядывала ко мне, последний раз вместе с отцом. Когда тот узнал, чем я занята, похвалил и утащил маму. Больше меня никто не тревожил и вот результат — за окном темень, в резиденции тишина, показывать заготовку папе точно сейчас не стоило, так как я не глупая, понимала, куда он утащил маму. Даже завидно стало. Вспомнился Гри и его ласковые, сильные руки на моих плечах.

Задумалась, а не позвонить ли ему, но что-то останавливало, решила, что не стоит испытывать судьбу. После того что он устроил мне в комнате релакса, я боялась своего тела. Словно услышав мои мысли, в классную комнату вошёл объект моих сомнений. Гри неспешно приблизился, неся в руках поднос со стаканом молока. Да быть такого не может! Я же уже взрослая, но как же мило это выглядело со стороны.

— Вы засиделись, — с упрёком заметил он, ставя передо мной поднос, и как только я взяла стакан, потянулся к планшету. — И чем же вы таким заняты? — чуть насмешливо спросил, но тут же замолчал, подобравшись, когда вчитался в заголовок.

— Эй, нельзя, — чуть не расплескав молоко, я попыталась отобрать планшет, но Гри, придерживая меня за плечо и не позволяя встать с кресла, читал самый сырой текст законопроекта, держа розовый девайс в вытянутой руке.

— Он ещё не готов! — возмутилась и со звоном поставила стакан на поднос. Стыд-то какой! Ведь понимала, что, по мнению своего преподавателя политологии, я косноязычная и узко мыслящая девица, которая не может витиевато и высокопарно излагать свои мысли.

— Это не важно, — сурово осадил меня Гри, цепко вглядываясь в лицо, вызывая еще большее смятение. — Главное другое. Вы что, всерьёз запланировали его ввести?

Он был явно удивлён. Протягивая обратно мне планшет, присел на стол, выразительно глядя сверху вниз, давя своей аурой.

— Янара, вы ведь понимаете, что этот законопроект разрушит устои Шиянара?

— Да неужели? — обиделась в ответ.

Нет бы порадовался как мужчина, которому даются такие вольности, о которых раньше он мог разве что мечтать.

— Да, разрушит. Но что-то мне подсказывает, именно этого вы и добиваетесь, — закончил мысль дворецкий и неожиданно присел так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Равноправие, Мария. Вы всерьёз решитесь на этот шаг? Зачем?

— Что вас смущает, ши Бурель? — официально и холодно уточнила, враз растеряв благожелательность к нему. Мне почему-то казалось, что ради таких вот амбициозных, умных и сильных мужчин я стараюсь, борюсь за их права, неужели он этого не понимает.

— Это опасно. Вас на кусочки раздерут ущемлённые покровительницы. Вы же хотите лишить их власти.

Я выдохнула. Я-то уж подумала, что ему нравится быть в услужении женщин, подчиняться их приказам. Мне папа рассказывал про таких. Тем приятнее было ошибаться на его счёт. Очень рада.

— Ши Бурель, не мне вам говорить, что некоторые покровительницы уже давно не в своём уме. Это прискорбный факт. А психологически больных людей обычно изолируют. Поэтому я хочу ввести тест, который выявит такие отклонения.

— Но попахивает дискриминацией.

— Ой, только не надо оправдывать их. — Я встала с кресла, держа планшет в одной руке, отправила проект отцу на почту. Как освободится, прочтёт. — Они больные, ши Бурель, а значит, не могут приниматься здравые и взвешенные решения. Именно такие женщины нуждаются в сильном плече настоящего и любящего мужчины, которому нужны права и свобода, чтобы и нести ответственность за съехавшую с катушек бывшую покровительницу.

Прошла к столу и, отложив планшет, взялась за стакан. Пригубив молоко, продолжила дискутировать с вальяжно расположившимся в моём кресле дворецким.

— Посмотрите на моего папу, он прекрасный покровитель и отличный правитель.

— Без сомнений, вы правы, но его этому обучали, не каждый шиянарец способен вот так вот сразу перестроиться.

— Поэтому тест будет для всех желающих, и для мужчин тоже, — безмятежно пожала плечами. — Хочешь стать покровителем — пройди тест. Всё просто.

— И кто же будет составлять тест, а также оценивать?

— Составят специалисты, психологи, а оценивать будет программа, чтобы никакого человеческого фактора. Как на права сдавать, прошёл тест — молодец, вот тебе корочки и права с обязанностью, не прошёл, — поджав губы, развела руками, — до свидания. Всё просто.

Бурель усмехнулся, да так красиво и завораживающе, что про молоко я тут же забыла. Резко захотелось поцеловать его губы, прижаться, а может даже оказаться на коленях этого очаровательного мужчины, который размышлял над моими словами.

— В этом есть смысл, но всё же очень большой риск навлечь на себя недовольство общественности. Законы Шиянара незыблемы — женщина священна. Она мать, дарующая жизнь. Мудрая…

— Добрая и справедливая, — подхватила я, вновь возвращая своё внимание к молоку.

Все эти постулаты я выучила с детства, бабуля Желиана мне их как колыбельную на ночь повторяла. Вот только ситуация на Шиянаре давно требовала перемен, да и Дашке нужен был именно покровитель. Ну честно, какая из неё покровительница? Наш гений любила спокойствие и тишину. Так что я планировала дать ей именно то, что она так любила, а вот зачем? Чтобы, наверное, не размножалась. Как бы я ни любила её, какая бы Лиза ни была мне лучшая подруга, а правде в глаза смотреть стоило. Дашка опасна тем, что непонятно кого она родит, когда придёт её время. Лучше, чтобы рожала она от манаукца, а, не приведи Господь, не от унжирца или нонарца.

Я не расистка, мне даже земляне импонировали, естественно не все, а единицы, например мама и бабушка Оксана. Дело даже не в чистоте крови, а менталитете инопланетников. Каждая раса хранила в себе не только светлую сторону, но и тёмную. Манаукцы со своей тьмой всегда в вечной, но успешной борьбе.

— Только для большинства покровительниц это уже в прошлом. Больные извращенки, они сходят с ума, упиваются своей властью, издеваются над мужчинами. Поэтому я делаю то, что делаю. Вы всё ещё желаете видеть меня своей шияматой? — спросила я у притихшего Гри, опуская пустой стакан на поднос.

— Теперь еще больше, — выдохнул Бурель, словно просыпаясь. Встал, обогнул край стола, остановился возле меня. — Вы очень бесстрашны, моя янара. Я покорён вами, хотя казалось уже некуда. Я с вами. Распоряжайтесь мной как пожелаете.

Я чуть расстроенно выдохнула, опустив глаза, почесала ноготком бровь.

— Я думала вы другой, — честно призналась. Нет, ну неужели он всё же подкаблучник, тот, кто улетает за край Вселенной от кайфа, когда женщина приказывает мужчине, полностью контролируя все аспекты его жизни. Очень плохо. — А вы их этих.

Хотела было уйти, но Гри за плечо развернул к себе и сурово спросил:

— Из каких этих? Я, кажется, доказал вам сегодня, что я хочу вас, вы мне не безразличны, и я на всё готов ради вас. Я вас люблю, поэтому и не бегаю за каждой юбкой, и я точно не из этих. Меня такие намёки оскорбляют, янара.

— Да какие намёки! — возмутилась в ответ. — Хочу дать вам свободу, а вы! Подкаблучник и бесхребетник! — выпалила и вновь попыталась вырваться из рук Гри, который в изумлении поморгал несколько секунд, затем рассмеялся, чуть не хватаясь за живот, а потом и вовсе, как неадекватный, поцеловал меня, прижимая к себе.

— Моя янара, простите меня, я глупею рядом с вами. Конечно же, вы мой чистый ангел, сладкая девочка. Простите меня, простите.

Погладил по волосам, еще пару раз урывками поцеловал в губы и успокоился.

— Я не подкаблучник и уже тем более не бесхребетник, и я вас понял. Вы желаете, чтобы я стал таким же, как ваш отец. Каждая дочь мечтает о муже, копии своего отца. Как же я сразу не сообразил.

— Да нет, — попыталась я вырваться. — Я не это имела в виду!

Замуж за папину копию я точно не собиралась. Честно! Просто уму непостижимо, как это он так всё вывернул!

— Я всё понял, — покивал Гри, а я сдулась. Непробиваемый!

Даже неловко от того, что он действительно чем-то на папу сейчас похож, такой же хитрый и красивый. Улыбка лукавая. В алых глазах блестели хитринки, и я млела от нежных объятий и ласковых поглаживаний. Даже расслабленно прижалась к груди альбиноса.

Глава 13

Мария

Коридоры резиденции окутывала ночная тишина и полумрак. Тихие шаги и шорох одежды тревожной музыкой трогали моё сердце. Я шла за Гри, который не выпускал мою руку, тянул за собой и совершенно не в сторону моей спальни. Где Чия не знала, наверное, Бурель его отпустил. Мы, как чужие, пробирались в темноте, робко прислушиваясь к спящей резиденции. Свет из окон падал яркими квадратами на плитки пола, и я старалась не наступать на них.

Никого из прислуги мы не встретили. Роботы притулились по углам, мигая индикаторами в режиме ожидания. Я понимала, что по камерам охрана нас точно видела, в голове рождались картинки того, как буду объясняться с родителями, но всё же упрямо шла, заинтригованная Гри. Куда и зачем он вёл меня?

Как оказалось, в его апартаменты, точнее, небольшую комнату-студию. Здесь совмещалась и гостиная, и кухонная зона. Были еще двери, к одной из них меня как раз и подвели, она мягко отошла в сторону, и я замерла, вжимаясь в грудь Гри, который обхватил меня за плечи, поглаживая и успокаивая.

— Это всё для вас, моя янара, — объяснил очевидное Бурель, вводя в ещё больший ступор.

Его кровать была огромна и усыпана лепестками алых роз, сотня маленьких свечей рассеивала темноту, потому что автоматически, при нашем появлении, свет так и не включился. Плавная и трогательно-лирическая музыка еле слышно витала в воздухе.

Я обернулась к нему возразить. Слишком резко он взял старт. Только мы обсуждали законопроект, ну поцеловались несколько раз. Да, я немного увлеклась и расчувствовалась, но точно не собиралась провести с ним ночь! Слишком быстро!

— Гри!.. — начала я, но не закончила.

Он обхватил моё лицо ладонями, склонился и запечатал рот поцелуем, да таким откровенно властным, что дух захватило. Я вцепилась в его руки, задрожала от возбуждения, закрыв глаза. В крови словно бомбочки взорвались, и так жарко стало. Да-да-да, я хотела очутиться на этой кровати и обнажённой. И лгать себе я не умела. Весь день думала о волшебных ласках, о том, как глубоко проникали в меня красивые, аристократичные пальцы Гри. Я хотела опять испытать это, и чтобы он сдержал своё обещание, мне нужны ощущения его губ там, внизу!

— Не бойтесь, янара, я не переступлю черту, если вы не захотите.

— Правда? — робко уточнила, потому что в себе я была совершенно не уверена. Я бы точно преступила, и всё из-за того, что чувствовала к нему сейчас. Волнение, ожидание чуда, наслаждение от того, что мы вместе, одни в такой романтичной обстановке.

— Правда. Одно ваше слово. Решать только вам. Но я обещал вам…

— Я помню, — остановила я его, уткнулась в плечо, переводя дыхание.

Гри расстегнул моё платье и осторожно освободил плечи.

— Вы идеальны. Ваша кожа безупречная. Вы совершенны, моя янара.

Я никогда не видела, чтобы отец целовал маме руки. Гри же выцеловывал мне каждый пальчик, каждый сантиметр кожи. Это было невероятно трогательно, чувственно, по-особенному интимно. Он шептал о том, как восхищался мной. Он следил за мной каждый день и мечтал по ночам. Его преследовал мой образ, и это дар, щедрый подарок, что я позволила ему себя коснуться, доверилась ему.

— Я раскрою все грани вашей женственности. Я докажу, что мы идеально подходим друг другу во всём. Не только в постели, но и духовно.

Я, наверное, наивная, но верила ему. Безропотно позволила раздеть себя, позволяла целовать. Стояла, возбуждалась от того, как нежно и осторожно Гри распустил мои волосы, пропустил между пальцев.

— Вы прекрасны, Мария.

— Вы тоже, — вырвалось у меня, когда я поняла, что тоже хочу быть смелой.

Меня смущало, что я стояла в одном белье перед Бурелем. Потянулась к его пиджаку и стала снимать его, наблюдая за выражением лица Гри. Он улыбался, помогал мне, позволил расстегнуть рубашку и сам вынул запонки. Я сглотнула, любуясь безупречным торсом мужчины. Его кубики призывно выделялись, моля приласкать их хотя бы рукой. Я помнила все наставления как девочек, так и самого Гри, его возбуждали поцелуи, меня тоже. И я стала осторожно покрывать широкий разлёт его плеч дорожкой из лёгких поцелуев, перешла к ключицам, восторгаясь идеальными линиями. Руками гладила его бока, прижалась, вставая на носочки. Я видела, каким довольством зажглись алые глаза Гри, но я не собиралась так сразу целовать его в губы. Нет-нет. У него есть кое-что еще более интригующее и требующее исследования. Чёткая линия подбородка. Я смело прихватывала её губами, наслаждаясь тем, как тяжело задышал Гри, как громко он сглатывал, но терпеливо стоял и ждал моих действий. Одно моё слово. Власть пьянила. Одно слово могло как закончить всё, так и открыть дорогу в пропасть настоящего порока. Я балансировала на грани. Я могла еще сделать шаг назад, пощекотать себе нервы и передумать, отказаться, но не забыть. Такого мужчину, как Гри, забыть, мне кажется, просто невозможно. Я столько лет вздыхала по нему. Ведь он совершенно, невероятно красив и обходителен, галантен и умён, даже больше, он слишком хорош для чего-то приземлённого. С ним хотелось летать!

Я целовала его за ухом, плавно спускаясь вдоль шеи. Дрожащими пальцами пыталась расстегнуть ремень брюк, но он не поддавался. Бурель накрыл руками мои ладони, помог. Затем, сжимая мои пальцы, заставил прикоснуться к возбуждённому и потому просто огромному каменному бугру под тканью нательного белья. Я испуганно смотрела в глаза Гри, он же поцеловал, забирая все пугающие меня мысли. Обхватил моей ладонью ствол своего мужского достоинства, я же хотела отстраниться, мне было страшно продолжить, но широкая ладонь легла на затылок, поймала в ловушку сладкого, успокаивающего поцелуя. Гри ласково целовал, шептал, что всё хорошо и правильно, что ничего не стоит бояться. Я просто должна привыкнуть, освоиться. Я же никогда не прикасалась к обнажённому мужчине. Кто же мне подобное позволил бы.

Но теперь можно. Я должна была позволить себе, не оглядываться ни на кого, делать то, что хочется.

— Я не буду раздеваться полностью. Но для первого раза знакомства вы должны были почувствовать его в своей руке.

Знакомства? Я удивлённо вскинула голову. Мне не послышалось? Гри меня знакомил со своим дружком. Удержаться от истеричного смеха не получилось, за что и поплатилась. Бурель легко поднял меня, заставляя обнять за шею, миг, и мы падаем на кровать. Я оказалась сверху и замерла, завоожённо понаблюдав за полётом лепестков. Это что-то нереально волшебное. Гри прижимал меня к себе, молчал, а я от любопытства стукнула по покрывалу, лепестки опять подпрыгнули.

— Красиво, — выдохнула я, обернувшись к Гри.

— Я знал, что вы оцените мои старания.

— А лёд где? — напомнила я наш недавний разговор.

— Вы пока не созрели, но обещаю, в следующий раз он непременно будет.

Я фыркнула, заигрывая с ним.

— Вдруг мне не понравится сегодня, тогда и другого раза не будет.

— Договорились, но вы должны честно говорить нравится вам или нет, — подхватил мою игру Гри, перевернулся под мой восторженный писк и оказался сверху.

— А для остроты ощущений закройте глаза.

Я подчинилась, и его губы накрыли мои веки. Так нечестно. Очень уж нежно это вышло, даже слезу выбило. Я думала, он поцелует губы или что ещё откровеннее сделает, но не глаза, рассказывая, какие они у меня красивые, и как он мечтал смотреть на меня спящую. Просто лежать рядом, боясь дышать, чтобы не спугнуть мой сон. Я представила нас вместе, как сейчас. Я спала, а он любовался мной. Трогательное очарование. Я ведь и вправду красавица, а в кровати вообще богиня. Делала как-то селфи, поэтому и знала это стопроцентно.

Затем он поцеловал кончик моего носа, рассказывая, как смешно я его морщу, когда мне что-то не нравится. Именно так он запомнил, что я люблю из еды. Никогда не замечала за собой такой привычки, но тем приятнее было слушать дальше и умирать от любопытства, что он скажет ещё.

Гри рассказывал мне про мои уши, нежно и осторожно покусывая их зубами, лаская языком. Задрожала от щекотки, приподняла плечи, желая спрятаться от горячего дыхания Гри. Но он поймал мои руки, придержал над головой, лёг на меня, раздвигая коленом ноги.

— Сладкая моя, — с придыханием шептал, всё жарче целуя шею, подобрался к подбородку, обхватил губами и замер, сделал так, как я несколько минут назад.

Это оказалось невероятно приятно. Я плыла на волнах откровенного желания, пронизывающего каждую клеточку моего тела, с ароматом мужского парфюма Гри. Благородный букет с нотками бергамота и лимона, чуть тревожный, но ставший родным.

Я всё так же лежала с закрытыми глазами, дышала через раз, впитывая странные ощущения, которые захватили моё тело. Я реагировала на близость с мужчиной. Чётко ощущала, как каменный бугор впивался ровно в промежность, но между мной и Гри оставалась преграда из нашего белья, которое он, словно специально, оставил, даря мне ощущение хоть какого-то, но барьера. Черта, через которую мы не будем переступать.

Ласковые губы касались моих локтей, плавные, скользящие движения чертили линии по моим рукам. Гри вспоминал, как впервые мы с ним танцевали, как дико билось его сердце в тот миг. Я тоже тогда сильно волновалась, ведь с первого па стало ясно какая я неуклюжая, а он изысканный танцор, что вообще-то редкость у нас, манаукцев. Где-то я даже слышала, что мужчины не танцуют. Смешно. Настоящие мужчины умеют всё, и танцевать так, что мир вокруг тебя взрывается в вихре музыки!

Я чуть не задохнулась, прикрыв лицо руками, но не смея опустить их ниже. Гри обхватил мои груди и согревал своим дыханием соски. Я остро ощутила, как кружево бюстье вдруг стало царапать чувствительные горошинки. Вообще я вся покрылась гусиной кожей, до того стало приятно и возбуждающе.

— Они такие маленькие, — шептал Бурель, склоняясь всё ниже над моей грудью. Подогнул колени повыше, и моя нога оказалась на его бедре. Выгнулась, когда Бурель словно специально потёрся возбуждённой плотью о мои трусики. Меня как горячей волной окатило. Пробрало все внутренности, но я терпела. Это игра. Я сама согласилась на её правила.

— Вам нравится, когда я целую их?

Провокационный вопрос, и я кивнула, боясь не справиться с голосом, горло давно сдавило от странного желания или кричать, или плакать. Я всё больше не понимала себя. Во мне боролись два желания: приказать ускориться и остановиться.

Стон сорвался с губ, когда Гри ласково вынул мои груди из чашечек бюстье и глубоко вобрал в рот правую, посасывая, затем очертил языком ареолу, чтобы вновь неистово наброситься в сладкой пытке. Его зубы прихватили тугую горошинку, и я захотела вырваться, когда меня охватило дикое возбуждение. Но вместо этого зарылась руками в густые волосы Буреля, притягивая его голову к своей груди. Приподняла бёдра, тут же ощутив, как властная рука проникла за спину и опустилась на ягодицу, сминая её, прижимая мои бёдра к его паху. Гри застонал, так хрипло и будоражаще волнующе, что я вдруг поняла — он на грани своих желаний. Он тоже балансировал, но упрямо держался, тем интереснее стало.

Бурель долго дарил мне наслаждение, играя моей грудью, возвращаясь к губам, не забывая ласкать и бёдра. Его руки, как крылья, укрывали меня, согревая своим теплом. Он просил не опускать рук, вновь закинув их мне за голову. Умолял не открывать глаза, даже если очень хотелось, пригрозил завязать их для надёжности. Но я сама не хотела видеть, что он творил со мной. Зачем? Так ведь было интереснее, погрузившись в темноту, рисовать в своем воображении как плавно всё ниже спускалась белокурая голова Гри, как жарко он целовал мой живот. Я изнемогала от чувственных прикосновений, от откровенных грёз Гри, которыми он делился. Он, оказывается, уже давно мечтал меня посвятить во взрослую жизнь, даже представлял, как мы сплетаемся в жарких объятиях на сене в конюшне, как пылко предаёмся страсти прямо в бассейне или на столе в моём учебном классе. Это всё можно было осуществить. Он знал сотни мест в резиденции, куда бы не заглянула любопытная прислуга.

Я словно уже жила той жизнью, которую вырисовывал мне Гри. Она была куда насыщеннее, чем моя нынешняя, более изысканная, эмоциональная, настоящая.

Его губы наконец-то добрались до лобка, прикрытого тканью трусиков. Гри опять не стал снимать бельё, лишь аккуратно сдвинул, и его мягкий, горячий язык проник между складочек.

— Ах! — выгнулась я, рефлекторно раздвигая колени.

— Да, — подначивал меня Гри, массируя внутренние стороны бёдер очень близко от сокровенного местечка, которое пульсировало, как будто маячок, сигнализировало, моля о спасении. Мне очень хотелось, чтобы его пальцы вновь оказались внутри меня.

— Вам нравится?

Опять вопрос, и я на выдохе сказала «да». Я, кажется, для себя переступила ту черту, за которой осталась непорочность. Я жалко постанывала, принимая ласку горячих губ Гри. Его язык творил чудеса, дразня и доводя до исступления, и когда я почувствовала проникновение его пальцев, то всхлипнула, подавшись им навстречу.

— Вам нравится, — довольно шептал Гри, всё быстрее двигаясь. Его пальцы растягивали меня, привнося в наслаждение нотки неприятного напряжения.

Я чувствовала, что три пальца спорили друг с другом, кто глубже войдёт в меня. От языка Буреля между ног всё намокло и немного холодило. Но жар в моей крови всё разгорался. Внутренности стягивались. Я неосознанно двигала бёдрами, сжимала руками подушку, закрывала лицо ладонями, стонала, звала Гри и, наконец, мир разлетелся для меня в приглушенном крике. Тело стало жить собственной жизнь, оно мелко дрожало, а Гри целовал меня, продолжая проникать в лоно пальцами.

Я, будто пьяная, смотрела ему в лицо и не видела. Слёзы скользили по вискам. Я помнила слова Буреля о той боли, что испытывает неудовлетворённый мужчина. Опустила руку и обхватила мужскую плоть прямо так, через ткань, а Гри застонал, уткнувшись мне в шею.

— Маленькая, отпусти, — попросил он надломленным голосом, странно задрожав.

— Но ты же тоже должен… — замявшись, не знала как закончить. Он же понимал, что я имела в виду. Я не хотела показаться в его глазах стервой, которая получила что хотела, оставив его в состоянии «каменного стояка».

Гри хватило лишь взгляда понять, что я не шутила. Он приподнялся на локте, поцеловал, прежде чем шепнуть:

— Тогда не так, Мария.

— А как?

Вопрос озвучить до конца не успела, Бурель стянул с себя боксеры и моей же рукой обхватил белую головку своей плоти. Я зажмурилась на миг, полностью подчиняясь мужчине. Кожа у его достоинства оказалась очень приятной, бархатистой. Смущали жёсткие волоски паха, щекочущие пальцы. Гри уверенно стал двигать моей ладонью, координируя действия.

— Вот так, чуть сильнее.

Я, сглотнув, решилась открыть глаза. Наши взгляды встретились, и Бурель сразу стал меня целовать, тихо спрашивая, нравится ли мне. Я кивнула, хотя пока не была уверена. Стыд опалил щёки, но и возбуждение сыграло роль. Я двигала рукой, упиваясь своей властью над мужчиной. Он глухо постанывал, судорожно дыша. Гри упоительно целовал меня, замирал, тяжело дыша, прося передышки. Я подчинялась, но властвовала. Он руководил, но был в моих руках послушным. Непонятная смесь и невероятное наслаждение.

В миг, когда Гри настигла разрядка, он навалился на меня, орошая живот горячими каплями, глухо застонал, уткнувшись мне в шею, крепко держал за плечо. Я терпеливо ждала его дальнейших действий, прислушиваясь к миру в душе. Хотя нет, что-то беспокоило меня, тревожило. Додумать до конца не успела, Гри пришёл в себя и начал неистово меня целовать, шептал слова благодарности. Затем сел на пятки и уверенно потянул трусики вниз. Я испуганно вцепилась в них.

— Вы сделали мне приятно, я просто обязан вам отплатить тем же. Я языком, обещаю.

Пальцы ослабели, и ткань выскользнула. Языком мы уже проходили, мне понравилось. Поэтому и сопротивляться не видела смысла. Но теперь наблюдала, как Гри лёг на живот, расположившись между призывно расставленными в стороны бёдрами, как ласково провёл пальцами по складкам, раскрывая, как лепестки скромного бутона, а затем я видела лишь глаза Буреля, чувствовала его язык, и острое наслаждение пронзило тело. Закрыв глаза, откинулась на подушку. В этот раз всё было куда интенсивнее, яростнее. Гри упивался мной, посасывал, облизывался. Его пальцы глубоко толкались внутрь, держали ритм, в котором двигались мои бёдра. Я дрожала, я извивалась, я не могла молчать, стонала в голос, чуть не крича его имя. Цеплялась ему за плечи, в волосы, во всё, до чего могла дотянуться. И снова мир на пике померк перед глазами, и тяжёлое дыхание вторило чужому. Тепло большого тела накрыло меня сверху. Я всхлипнула. Внизу живота всё еще блуждали отголоски экстаза. Эрегированная плоть Гри соблазнительно тёрлась о горошинку клитора.

— Вам понравилось? — тихо спросил Гри, и я улыбнулась.

Слов, мне кажется, не нужно, чтобы знать правду. И я кивнула, обнимая Буреля за талию и уткнувшись ему в грудь. Мне дико понравилось быть с ним, ощущать себя в его власти. Я очень хотела бы еще раз испытать взлёт и это сладкое падение.

— В следующий раз это будут не пальцы, — прошептал Гри, и я кивнула.

Да, пальцы хорошо, но я хотела двигаться дальше. Поэтому игриво выбралась из-под Буреля, толкнула его в плечо, заставляя лечь на спину, и оседлала бёдра.

— Следующий раз будет сейчас, — шепнула ему у самых губ, прежде чем поцеловать.

Ждать и мучатся сомнениями не по мне. Я знала, что моим первым мужчиной будет Гри. Единственным или нет — жизнь покажет. Но я надеялась на лучшее. Обхватила его готовую к подвигам плоть, желая примериться, но Гри покачал головой, возвращая меня в исходное положение, и я вновь оказалась лежащей на спине на лепестках роз.

— Бесстрашная янара, — проворковал мой возлюбленный, осторожно переплетая наши пальцы. — Позвольте, я сделаю всё сам. Не стоит так безрассудно портить нашу ночь.

Сам он делал это дразняще долго. Покачивался, лишь чуть-чуть проникая, чтобы тут же сбежать. Я чуть ли не рычала. Мы целовались, сплетаясь руками, Гри закинул мою ногу себе на бедро, и я даже не успела подготовиться, когда вдруг ощутила неприятное давление, а потом резкую боль от натиска мужских бёдер.

Гри замер, не переставая целовать, гладил по волосам, заглядывая тревожно в глаза. Он был огромен и просто раздирал мою плоть. Я пыталась принять эту боль, победить её. Бурель, просунув руку между нашими животами, отыскал горошину клитора, надавил, дразня. Наслаждение пришло, но тихим отголоском.

— Как же ты туго обхватываешь меня внутри, сладкая моя девочка, словно сломать хочешь.

Нежный шёпот помог на миг отвлечься, и я даже уловила искры веселья в себе. Да, очень хотелось причинить ему такую же боль. Наверное, поэтому я его укусила.

— Ауч, опять метка, — с наигранным благоговением отозвался Гри.

Я понимала, что он хотел спасти ситуацию, как-то отвлечь, но стоило ему начать двигаться, как неприятное ощущение вернулось. Да, он был тысячу раз прав. Я точно не хотела бы портить день свадьбы подобными переживаниями, окунуться в эту агонию. Боль была терпимой, но неприятно терзала тело, а Гри словно с катушек слетел, всё шептал, что будет осторожным, но, набирая темп, только усиливал боль. Затем вообще уложил меня на бок и накрыл рукой промежность.

Его ритмичные толчки стало легче переносить, а то, что творили его пальцы, дарило очень яркое удовольствие. Я даже попробовала целоваться с ним в таком положении и получилось. Дело пошло резвее. Бурель всё же ненасытный любовник, всё как мама и предупреждала. Но и я была девой не робкого десятка, поэтому терпела, а порой откровенно наслаждалась нашим соитием.

Между ног уже пылало, когда Гри наконец достиг разрядки, кончал он опять прямо на меня, растирая своё семя по моей коже, приговаривая, что тоже пометил. Извращение какое! Сбежать в душ не дал, унёс на руках и снова творил со мной такие безумства, что я уже боялась его языка. Я вновь очутилась на вершине блаженства! Гри заставил не бояться его как мужчину, доказал, что это только первый раз больно.

Вернули меня в спальню вымытую, вылизанную в полном смысле этого слова и женщиной, довольной всем. Уснула, стоило лишь голове коснуться подушки. Кошмар! Даже не оделась, так обнажённая и уплыла в мир грёз в объятиях Гри на лепестках роз, аромат которых вплетался в тихие ноты музыки.

Утром я проснулась и поняла одну интересную вещь. Взрослой женщиной ты становишься не когда тебе исполняется восемнадцать, а когда у тебя появляется мужчина. Всё просто и сложно одновременно.

Моё пробуждение напугало меня до икоты. Я не привыкла спать с кем-то, и тяжесть чужого тела для меня стала неприятным сюрпризом. Затем приятным, потому что, обернувшись, увидела Гри, который сразу начал приставать ко мне с поцелуями и расспросами, как я себя чувствую, не болит ли у меня где, и понравилась ли мне ночь. В общем, довёл меня до состояния крайнего смущения, а потом и вовсе навалился всем телом, коленями заставляя открыться ему. Облизнув пальцы, он игриво провёл по складкам, тихо шепнул:

— Я должен проверить не навредил ли.

Соблазнитель! Я же до сих не верила, что решилась на это, сказала ему «да». Даже больше, сама чуть не оседлала его как жеребца!

— Регенерация у манауканок такая же, как у мужчин, — напомнила наставительно, не желая поддаваться его уловкам.

— Тогда стоит проверить, не заросло ли, — выдал этот шутник, за что получил кулаком от меня по плечу. Но я тут же расслабленно застонала, так как искуситель что-то задевал в потаённом местечке, и я готова прощать ему что угодно.

Ничего точно у меня там внутри не болело, зато всё проснулось, запело, сжалось в клубочек, взмолилось не останавливаться.

— Гри! — выдохнула я полустоном.

Мужчине другого приглашения и не потребовалось. Он просто навалился всем телом, даря тепло и наслаждение, осторожными толчками заполнял меня. Неспешно двигался. Его губы успокаивали, окрыляли.

Бабушка Желиана права, манаукцы созданы из страсти. Я растворялась в неистовстве, которым Гри нещадно меня одаривал, пару раз укусила его руку, оцарапала плечи. Бурель перевернул меня на живот и, поставив на колени, стал вторгаться в таком темпе, что я улетела в считанные секунды, ведомая его рукой, ласкающей мою промежность. Вся влажная, утомлённая, я с трудом восстанавливала дыхание, любуясь на развалившегося возле меня мужчину. К его вспотевшему телу прилипли алые лепестки, потерявшие за ночь свою свежесть. Я ревниво сняла этих прилипал с моего мужчины, бросила на пол, теперь он только мой и точка. Это было так здорово. Купалась в ласкающем, нежном взгляде, прижимала его ладонь к своей щеке. И были мы во всём мире лишь одни, пока не позвонила мама.

— Заюшка, ты на завтрак не придёшь? — удивлённо спросила она, рассматривая меня, прячущую под подушкой лицо Буреля.

Наглец какой, нет бы предупредить кто звонит! Без спроса взял мой коммуникатор и принял вызов, благо успела среагировать.

— Ой! Я, кажется, проспала! Скоро буду!

— А ты где? — нерешительно спросила мама, вглядываясь в экран.

— Да так, — отмахнулась от вопроса и выключила коммуникатор.

— Гри! — возмущённо закричала, откидывая подушку от смеющегося нахала. Его рука поглаживала мою обнажённую ягодицу, сильно возбуждая и не давая сосредоточиться. — Мы проспали!

— Я проснулся рано, — стал спорить этот самодовольный искуситель, — и наслаждался дивным видением. Любовался спящей любимой в своей кровати после самой прекрасной ночи, что она мне благосклонно подарила. Так что у меня есть веская причина.

Я бы вспыхнула от смущения, умей я краснеть как земляне. Поцеловала в ответ этого несносного мужчину и стала выбираться из кровати.

— Как теперь объяснять, почему не ночевала у себя в спальне, — проворчала, направляясь в ванную комнату. Бурель догнал меня, притягивая к себе, тихо шепнул:

— Завтра на светском рауте всё объясним.

— Какой еще светский раут? — замерла, удивлённая до невозможности, ни о каких раутах меня никто не предупреждал.

— Завтра я официально сделаю вам предложение руки и сердца, моя янара. Вы же этого желали.

Я опешила.

— Да, но я не готова ещё дать ответ!

— Вам не понравилось? — удивился Гри, насильно заводя в душ. — У вас есть ещё сомнения в том, что мы просто созданы друг для друга?

— Вообще-то есть! — возмутилась и прижалась спиной к прохладной стене душевой.

— Готов их развеять, — обнимая за талию, прошептал Бурель, но я отклонилась, недовольно хмурясь.

— А если я скажу «нет»? Вы готовы к этому? — грозно спросила, потому что терпеть не могла когда на меня давили.

— Да, — кивнул Гри. — Я же сказал, что одно ваше слово решает всё.

Я ничего не понимала. Он созвал раут, чтобы сделать мне официальное предложение! Не объявить о помолвке, как у землян, нет! Просто сделать предложение руки и сердца, как я хотела.

— Гри, давай поговорим, — попросила я, выставив руки, попыталась оттолкнуть от себя мужчину. — Я еще не готова дать ответ.

— У меня есть этот день и ночь, потом ещё день. Не думаю, что вам требуется больше времени для того чтобы принять решение, моя янара. Если я не достоин быть вашим мужем, на том и расстанемся. Завтра всё решится, а пока позвольте мне насладиться вами, возможно, в последний раз.

Он был очень нежным, я не смогла отказать. Отвечала ему с тем же пылом, каким одаривал он меня. В общем, на завтрак я опоздала окончательно, но родители меня дождались, им явно былолюбопытно, что у меня происходит.

Отец вообще так прямо и спросил, строго сдвинув брови:

— Вы переспали?

У меня язык к нёбу прилип от испуга.

— Кош! — возмущённо ахнула мама.

— Бурель, ты что же, соблазнил мою дочь? — обратился тогда папа к Гри, который от меня ни на шаг не отставал. Просто преследовал, словно боялся, что я сбегу.

— С её позволения соблазнил, — не стал отпираться самодовольный предатель, не мог промолчать, я бы сама всё родителям объяснила. — И завтра буду делать ей предложение.

— Господи! — выдохнула мама, взмахнув рукой. — Что вы не по-людски-то! Сначала же предложение надо делать, а потом соблазнять!

— Бесстыдник! — поддержал отец маму. — Маша, а ты что скажешь? Наказать мне его? Вызвать на поединок?

Я вздрогнула, схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Вот уж чего точно я не желала, так это видеть, как отец и Гри схватятся из-за меня в поединке чести. Этого просто нельзя допустить. Мама была со мной полностью согласна и запричитала, что никакой драки не будет. Я тоже высказалась негативно по поводу этой идеи. А Гри приобнял меня за плечи, словно успокаивая.

— Я приму любое наказание, какое решит назначить моя янара, — заявил, ласково целуя в макушку.

Я же закатила глаза.

— Да что за театр одного актёра! — возмутилась в ответ. — Папа, и ты туда же. Ты же знал, что так всё и будет!

— Кошир! — возмутилась мамуля, готовая встать на мою защиту даже против отца.

— Томочка, ты же тоже знала, что эти двое поженятся. Сама же мне говорила об этом на днях.

— Кош! — ахнула мама, бросив испуганный взгляд на меня.

Я очередной раз подавила желание застонать в голос. Конспираторы! Ну и семейка. Все всё знали и делали вид, что сюрприз удался. Я ведь тоже хороша. Тоже знала, что не устою перед соблазном. Как узнала об идее бабули свести меня с Бурелем, так и преследовала его, приглядывалась и радовалась, потому что сразу в него влюбилась, просто из упрямства не хотела подчиняться чужим решениям.

Села за стол, Гри придержал для меня стул и сел рядом. Впервые за пару лет он сидел со мной за одним столом как равный по положению, и это не могло не смущать, ведь ни мама, ни отец не одёрнули его.

— Шиямата уже вылетела, — отчитался Бурель отцу, затем маме: — Ваша матушка тоже вылетела, я проследил, чтобы она добралась максимально комфортно.

— Ой, Гри, это так мило с твоей стороны, — расчувствовалась мамуля, и я, если честно, тоже. Бабушка Оксана не любила перелёты, поэтому особенное внимание к ней Буреля импонировало.

— Давай, давай, собирай побольше свидетелей своего позора, — усмехнулся мой отец, — очень хочу посмотреть на то, как моя дочь скажет тебе нет.

— Кошир, ну почему ты такой жестокий! — возмутилась мамуля снова, а я смутилась, ведь отец хорошо меня знал. Я очень боялась ошибиться.

— Приму любое решение янары, — ровным голосом заявил Гри.

Я вздрогнула, когда он под столом нашёл мою ладонь и сжал её, положив себе на колено. Наши взгляды вновь нашли друг друга, словно после долгой разлуки. Я прикусила губу, не зная что и сказать в ответ. На моё молчание Бурель странно отреагировал, с усмешкой обратился к отцу:

— Покровительство ещё никто не отменил.

На это папа беззвучно зааплодировал, а мама недовольно покачала головой.

— Я смотрю, всё просчитал, — явно с гордостью прокомментировал слова Гри отец. Затем взглянул на меня. — Давай в кабинете обсудим твой законопроект.

Я кивнула, с готовностью хоть сейчас сбежать из щекотливого положения. Как-никак, все явно уже сейчас ждали моего решения, которое я не готова была озвучить. Ведь Гри обещал дать мне подумать аж целых два дня и одну ночь!

Но думать у меня не выходило. Точнее, я думала, конечно, да всё не о том. Законопроект отцу понравился, и мы втроём, Гри тоже присутствовал, долго обсуждали нюансы, точнее, обсуждали больше мужчины, а я урывками переписывалась с Лизой, рассказывая, как проходил процесс согласования. Она была рада. Я вроде бы тоже, но вот только, читая переработанный текст, давилась сомнениями, а точно ли я именно это имела в виду, когда прописывала пункты. Но отцу виднее. Равноправием на Шиянаре он давно болел, я лишь исполняла его давнишнюю мечту, да и Гри не скрывал, что за меня боится, поэтому и предлагал внедрять новые идеи поступательно, не сразу. И по нашим расчётам выходило, что нужно года четыре, чтобы в умах шиянарцев прижилась эта мысль и оформилась.

Когда мужчины закончили, я решилась еще на один тяжёлый разговор, отправляя отцу очередной проект закона, тот самый, о котором даже Лиза не знала.

— Это что? — не понял папа даже после того как прочитал. — Ты хоть понимаешь, что просишь? Это же дискриминация в чистом виде!

— А я не прошу, — покачала головой, наблюдая, как Гри, заглядывая через плечо отца, читал строки моего письма. Он тоже недоверчиво взглянул на меня, затем на папу, чуть подумал и спросил:

— Это ведь из-за шии Дорош?

Я сжалась в кресле, подозрительно смерила взглядом Гри и спросила:

— Подслушивал?

— Гри, о чём она? — сурово позвал его отец.

Бурель нисколько не смутился, оставшись по-деловому собранным.

— Краем уха и, если честно, не совсем понял. Вы боитесь за шию Дорош?

— Не совсем так, — ответила, поёжившись под строгими взорами самых близких мне мужчин. Именно они должны сейчас решить судьбу Даши и её ещё не родившейся сестрёнки.

— Даша не такая, как мы, отец, — решила говорить правду до конца, надоело всё носить внутри. — Она не манауканка в чистом виде и нельзя, чтобы унжирцы узнали об этом.

Отец кивнул, нахмурился.

— Я тебя услышал и понял. Мне нужно подумать.

— Этот закон должен коснуться всех полукровок, — напомнила я отцу.

Ситуация ведь очень серьёзная, а сейчас манаукцы рады любой женщине, способной родить, не считая нужным проверять чистоту генов.

— Мне нужно найти серьёзное оправдание такому запрету. Ведь унжирская кровь даёт немало преимуществ, поэтому многим будет непонятно такое решение, — объяснил мне отец, хотя я и так знала, что легко точно не будет.

— Нужно уже сейчас взять под контроль все смешанные пары. Я займусь этим, — подключился Бурель.

Я даже восхитилась его готовностью взять на себя такую ответственность.

— Да, создай специальный отдел. Надели его правами, только без объяснения истинных целей. Знать бы заранее, не допустил бы подобного. Хорошо, что у Жибора только одна дочь.

Тут я поспешно отвела взор, но заметила, как удивлённо приподнялись брови Гри. Точно! Он был у Дашки в гостях, неужели знает о беременности её матери?

Проницательный отец словно уловил мои мысли.

— Я еще чего-то не знаю? — возмутился он, грозно стукнув по столу кулаком.

— Вообще-то да, — решила ответить я, чтобы Гри не досталось. — У Даши будет сестричка.

— Твою медь, — выплюнул ругательство Кошир. — Надо съездить к Жибору в гости. Ведь знал же, что от сестры Линды ничего хорошего не жди. Вся их семейка одно сплошное разочарование. Хоть Елизавета не подвела.

С этими словами наше маленькое совещание закончилось, но я не переставала думать над словами отца. Даже остановила его спросить.

— Что значит, Елизавета не подвела?

Отец коварно как-то улыбнулся, что мне плохо стало.

— Я столько сил вложил, чтобы её вырастили полной противоположностью матери! Столько усилий, Машенька. Линда будет локти кусать, когда её дочь станет наместником, а не она или Викрам. Не по зубам ей этот пост, как бы она о нём ни мечтала. Я обошёл её. Так что учись, доча, пока я жив. Воспитывай детей своих врагов, и они потом за тебя отомстят.

— Пап, каких врагов? Махтаны же всегда были преданы Новоману.

— Но-но! — пригрозил мне отец строго пальцем. — Новоману, дорогая моя, но не мне.

Я не могла сдвинуться с места, провожала отца просто диким взглядом и испугалась, когда Гри обнял меня, притягивая к себе.

— Не берите в голову, янара. Ваш отец воспитанник своей матери. А шиямата всегда использовала этот приём.

— Я не понимаю, почему отец считает Линду своим врагом, она же лучшая подруга мамы.

— Насколько я понял, их противостояние длится не один десяток лет. Шия Махтан удивительно сильный противник, равный самой шиямате и даже превосходящий её. Вашему отцу она нравится, потому что есть с кем играть партию, только и всего. Он не ненавидит её, скорее уважает.

Объяснение Буреля немного успокоило. Я ведь прекрасно знакома с семьёй Лизы, поэтому удивительно и неприятно было слышать подобное от отца. Зато стало легче, иначе как мне смотреть в глаза своей подруге? Вот как?

— Какой сегодня насыщенный день, — выдохнула и тут же пожалела, Бурель сразу поволок упирающуюся меня в релакс-комнату уговаривать сделать мне массаж.

Чия, долго следовавший за нами, не выдержал и предложил помочь мне избавиться от надоедливого дворецкого, на что я рассмеялась. Ну хоть кто-то ещё на моей стороне. Это радовало. Заверив телохранителя, что всё хорошо, я смело шагнула в объятия Гри. Массаж он делал мастерски, поэтому и не пожалела, что согласилась. Да и приятные эротические дополнения пикантностью скрасили сеанс.

А ночью у меня появилась возможность поиграть льдом. Весьма увлекательное занятие. Прозрачные кубики так быстро таяли, оставляя на белоснежной коже свои слёзы, что невольно потянуло их слизывать, чем раззадорила Гри на эксперименты, к которым я не была готова.

Меня попросили закрыть глаза и отдаться на волю настоящего мастера соблазнения. Я честно не подглядывала. Всё шло вроде бы по плану, пока я не почувствовала лёгкий обжигающий холод на своей шее. Гри, словно художник, рисовал льдом картину моего тела, выводил круги, описывая груди. Очень сильные эмоции вызывал лёд в сочетании с горячими губами любовника. Томительно волнующе, когда он спустился к животу, тревожно и будоражаще, когда лёд коснулся клитора. А вот когда Гри запихнул кубик мне в лоно, я совсем сорвалась, протестуя и изнемогая от невероятных ощущений. Любимый прижимал меня своим телом, не позволяя вытащить лёд, целовал, тихо посмеиваясь, а я извивалась, постанывая, чуть не хныча. Холод пробирал так сильно, но всё закончилось горячим и страстным соитием. Гри не считал нужным сдерживаться, брал меня яростно, утягивая за собой на волнах наслаждения.

Оргазм накрыл такой силы, что я, кажется, на несколько часов просто отключилась от реальности. Моё сознание плавало в розовой сладкой мути. Само тело била мелкая дрожь. Гри укутывал в тёплое одеяло и убаюкивал, шепча, что я стону как сладкоголосая унжирка. Нашёл с кем сравнить. Я фыркнула, приходя в себя.

— Вам понравилось, моя янара? — привычно спросил, и я, как и прежде, лишь кивнула, устраиваясь удобнее в его объятиях. Мне нужно подумать о предстоящем вечере, о том, что ответить Гри на его очередную выходку. Много о чём подумать, но лениво. После такого марафона я просто уснула, услышав на грани сознания: «Я люблю тебя, моя сладкая девочка».

Всё же любит. А я его?

Ответ на этот вопрос я искала так долго, что к вечеру чуть с ума не сошла. Не помогали подсказки ни Лизы, ни Даши. Девчонки были категорически против замужества, уверенные, что шиямате положен фаворит, а Гри нужна атмосфера соперничества. Лучше сделать его подопечным и заставить выслужиться до фаворита. Мне вообще эта идея была противна. Поэтому я очень обрадовалась приезду бабушки Оксаны, с которой мы поговорили по душам в беседке в саду.

Я положила голову ей на колени и смотрела, как падает вода в фонтане. Остался час до раута и нужно вернуться к себе, начинать готовиться к вечеру, однако я не спешила покидать это тихое, уединённое место и общество родного человека.

— Я не знаю люблю его или нет. Но выбор надо сделать сегодня.

— Почему именно сегодня? — удивилась бабушка.

Я вздохнула и повторила слова Гри:

— Он считает, что чувства или есть, или нет. Навязываться или принуждать он не хочет. Если я его не люблю, значит, всё — это конец.

— А ты что думаешь? — ласково поглаживая меня по голове, спросила бабуля.

— Я боюсь. Всё слишком быстро. Я не поняла еще ничего. Он мне нравится, но свадьба. Бабушка, разве можно понять любишь или нет за какие-то три дня?

— Разве за три? — усмехнулась та в ответ. — Он уже давно у вас работает. Может, ты сомневаешься в его чувствах? Так я знаю один безотказный способ, чтобы поверить, чисты ли его намерения.

Я поднялась на руках, заинтригованная по самый кончик носа, любопытно стало, аж сил нет.

— Это какой?

Бабушка Оксана рассмеялась своим заливистым смехом. В уголках глаз собрались морщинки. Она покачала головой, довольная моей реакцией и заговорщически прошептала:

— Нужно включить пожарную сигнализацию и посмотреть, побежит ли он первой спасать тебя.

— Пф… — Я расстроенно легла на её колени. — Этот способ мне не подходит, бабуль. Я же янара, меня спасать побегут все.

— Ах да! Что-то я не подумала. Но всё же. Вот вдруг пожар, ты бы в первую очередь за кого испугалась?

Я вновь поднялась на руках и поцеловала бархатистую морщинистую щёку. Старость многих не красила, но бабушка Оксана не стеснялась своего возраста, смело смотрела старости в лицо, прихорашиваясь перед зеркалом.

— За тебя, бабуля. Ты же землянка. Маму папа спасёт, значит, ты погибнешь первая. Поэтому и спасать я буду тебя.

Бабушка совсем развеселилась, потрепала по меня по волосам, и я положила голову на её колени, чувствуя мягкость её немолодой руки на своём плече.

— Да ну вас, манаукцев, — проворчала она, явно продолжая улыбаться. — Всё у вас не как у людей. Но спасибо, что спасёшь меня первой.

Я чуть подумала и ответила.

— Знаешь, я боюсь, что мы расстанемся с Гри. До жути боюсь. С утра думаю о том, что вот развела нас судьба и больно в груди. Никогда так не реагировала на других. Расстались и расстались, так надо. Но с Гри я хочу провести много дней вместе, чтобы хотя бы понять любовь ли это.

— Тогда выходи за него замуж, — наставительно сделала заключение бабушка.

Как же ей просто решать со стороны, а я вот вся в сомнении.

— А вдруг не любовь, — тихо спросила, боясь даже представить, как могла бы ранить Буреля своей бессердечностью.

— И что ты теряешь? Есть другой на примете?

Задумавшись над вопросом бабушки, мотнула головой.

— Нет, — разочарованно выдохнула. Других точно нет, да и с таким, как Гри сравнятся единицы.

— Тогда не вижу смысла сомневаться.

— А вдруг влюблюсь в другого? — развернувшись, посмотрела на бабушку снизу вверх. Та погладила в ответ по щеке, хитро подмигнула.

— Выйдешь за другого, а пока не влюбилась, побудешь женой Гри. Поверь, ты ничего не теряешь, да и этот, другой, сам виноват, сколько ты его должна ждать, пока он появится? Так и жизнь пройдёт, ты в девках засидишься, озлобишься. А дети? Рожать надо молодой и здоровой. А этот потом появится на всё готовенькое, да и жена со стажем на дороге не валяется. Неопытную же учить надо уму разуму, они же, неопытные, и борщ варить не умеют, а ты умеешь! Так что не грусти. Соглашайся на предложение Гри и не зацикливайся на мелочах.

Нарисованная бабушкой перспектива меня не радовала, да и, в конце концов, в её словах был смысл. Сколько я должна ждать свою судьбу? Вдруг вообще не встречу, или наоборот, упущу. Вдруг Гри и есть тот единственный, просто я пока не почувствовала этого.

— Спасибо, бабуля, — поблагодарила, поднимаясь с её колен. Потом обняла за шею и поцеловала в щёку. — Ты очень сильно помогла.

Вернувшись в резиденцию, натолкнулась на бабушку Желиану. Она, окинув недовольным взглядом бабушку Оксану, ревниво вцепилась в меня и отвела в мои апартаменты, чтобы сделать из меня конфетку.

— Машенька, ну разве можно быть такой беспечной! Час остался, а ты даже душ не приняла, платье не выбрала. Вот какое ты платье выбрала?

Я с радостью показала новое платье, которое мне доставили не так давно. Гри всё предусмотрел, знал, что я не успею заказать сама. Чудо, а не платье, унжирского дизайнера Амарето Аини. Оно было сверху серебристым, шло корсетом, туго облегало талию, а на подоле голубой цвет плавно переходил в синий, а край подола украшал рисунок, выложенный драгоценными голубыми топазами. У платья не было рукавов, поэтому я подготовила бриллиантовый гарнитур, подарок папы, и диадему янары. После разговора с бабушкой Оксаной я хотела блистать на сегодняшнем вечере. Не могла иначе.

— Туфли совершенно не подходят! — всплеснула руками бабуля, а я закусила губу. Так у неё это вышло по-маминому, что смех разбирал.

— Вот, померь! — приказала она, благосклонно снимая свои беленькие туфельки от Лали Мастен, которые так сильно меня покорили на моём дне рождения!

Надела их с большим удовольствием, но увы, чуда не произошло. Всё же стопа у бабушки чуть-чуть больше моей. И знакомое, но странное ощущение назойливо пронзило меня. Я смотрела на туфли и пыталась понять что не так.

— Снимай, они тебе велики! — раздосадованно повелела бабуля, а я вдруг услышала в голове голос возлюбленного из своих воспоминаний. Он же тогда тоже приказал мне снимать те домашние красивые тапочки на каблуке. Встрепенувшись, робко уточнила:

— Бабуля, а ты где остановилась? Не в резиденции?

Бабушка удивлённо приподняла брови, выпрямляясь после того как надела туфли.

— О, тебе уже доложили? Да, в этот раз я буду жить в самой столице, точнее, за городом. Гри нашёл для меня отличный дом с видом на море.

Я сглотнула, затем схватилась за коммуникатор и набрала сообщение Гри.

«Так это шиямата гостья моего подарка?»

Ответ не заставил меня ждать. Только вместо слов Бурель прислал мне улыбающегося анимационного котика, который сел и начал вылизывать заднюю лапу.

Только я хотела расспросить у бабушки про землянина, как Гри прислал очередное сообщение. Котик в этот раз приложил палец к губам и шикнул. И приписка: «Это сюрприз». Интересно для кого? Для бабушки или землянина? Вздохнула, решив не лезть в то, куда не просят. Сюрприз так сюрприз.

Туфли решили оставить те, что выбрала я, серебристые. Сам вечер прошёл для меня как в тумане. Рядом всегда находилась Лиза, Даша и Гри с телохранителями. Мы о чём-то говорили, но я всё больше нервничала, поглядывала на весёлого и бодрого Буреля. Он словно нисколько не переживал, даже если я скажу в последний момент «нет». Весь из себя само совершенство и абсолютное спокойствие. А я дико переживала.

Торжественная часть началась со вступительного слова папы, который объявил, что не просто так сегодня собрали всех здесь присутствующих большой дружной семьёй и тёплой компанией. Кроме родственников прибыли супруги Махтан, Тамино и еще приближённые отца.

Гри, взяв меня за руку, подвёл к трону отца. Слепо оглянувшись, давила в себе панику. Ноги ватные и руки задрожали. Я видела, с каким энтузиазмом и радостью смотрели на меня бабушки и мама. Отец ухмылялся, подмигнул, шёпотом приказал сказать Гри «нет», за что получил тычок локтем от мамы и сердитое шипение: «Кош!» Неужели всё сейчас и решится? Я несмело взглянула на Буреля, пытаясь услышать себя и своё сердце.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы я, Бурель Гри, при свидетелях мог попросить руки и сердца самой прекрасной девушки во Вселенной.

Он встал передо мной на колено, достал из потайного кармана белого пиджака бархатистую алую коробочку. Зрители ахнули, я переплела свои пальцы, прижимая руки к животу. Твою медь! Как же волнующе и страшненько. Хуже, чем лишиться девственности!

Но когда Гри заговорил, я растворилась в волнах его голоса, внимала каждому его слову.

— Мария, твои глаза, твоя улыбка давно свели меня с ума. Когда впервые тебя встретил, влюбился по уши в тебя. Ты подарила мне надежду, с тобой поверил я в мечту. Тебя люблю я всей душою. Хочу создать с тобой семью. Хочу, чтоб ты была моею, отныне, раз и навсегда. Скажи мне, милая янара, ты выйдешь замуж за меня?

Я в шоке! Гри поэт? Да не может такого быть! Наверное, в сети нашёл чьи-то стихи и использовал, но всё же я в шоке. Это незабываемо красиво. И кольцо тоже было шикарным — крупный розовый алмаз в объятиях прозрачных собратьев поменьше выглядел весьма романтично. Да и белое золото я любила. Пока я разглядывала колечко, краем уха услышала тревожные шепотки. Встрепенулась, оглядывая зал, поняла, что затянула с раздумыванием и многих моё молчание удивляло. Да я сама себе удивлялась. Ведь хочу сказать ему «да», а рта раскрыть не могу. Только лишь протянула руку и кивнула. Эту игру с Гри мы не раз проходили. Он взял кольцо и надел мне на безымянный палец. Потом были аплодисменты, поцелуи и поздравления. Крепкие объятия родителей.

— Молодец, доча, так и не сказала ему «да». Хвалю. Пусть теперь мучается в сомнении всю жизнь!

Гри нисколько не расстроился на выпад папы.

— Она и «нет» не сказала, и кольцо ей понравилось.

— А когда свадьба? — тут же вступила в разговор бабушка Оксана.

Я испуганно взглянула на отца, тот явно уже подсчитывал в уме дни.

— Через…

— Месяц! — выпалила поспешно.

А то знаю я мужчин, скажет завтра, а я опять никуда не успею. Свадебное платье точно буду выбирать сама!

— Тц, доча, — расстроился папа. — Я хотел через год сказать.

— Кош, год точно слишком долго, — возмутилась мама, а я тихо прыснула в кулак от смеха. Мамуля столько ждать не сможет.

— Я и завтра была согласна, — присоединилась к нам бабушка Желиана.

— Я хоть сейчас, — подхватил волну веселья Гри, обнял меня, собственнически пряча в своих объятиях.

Я тоже хоть сейчас была согласна на брачную ночь. Поэтому мы и сбежали с Гри пораньше. Долго гуляли по саду, Бурель рассказывал мне где хотел бы провести свадьбу, показывал живописные места. Мне нравилась его идея организовать церемонию прямо под открытым небом, чтобы музыка разносилась далеко от резиденции и все желающие могли бы танцевать. Всё же какой он романтик. Мы закружились в ритме сальсы, целуясь и смеясь. Я чувствовала себя наконец свободной. Была уверена, что приняла правильное решение. Мы с Гри идеальная пара. Словно половинки одной души.

Эпилог

Настроение у шияматы было отличное. Наконец-то всё решилось так, как она того желала. Мария выйдет замуж за Гри. Любимый подопечный не подвёл, смог соблазнить её внучку, привязать к себе, и скоро та переедет на Шиянар. Скоро, очень скоро внучка станет её преемницей. Желиана даже не подозревала, что будет настолько рада счастью молодых. Гри она выбрала не просто так. Однажды застала его за просмотром передачи о Кошире и его семье. Уже тогда, три года назад, Гри неотрывно следил за её красавицей-внучкой.

Правда, амбициозный и перспективный молодой шиянарец оказался таким же заложником строгих правил и нерешительным в отношении любимой. Желиане даже пришлось завести с ним разговор по душам, выведать, насколько сильны его чувства к Марии и даже подарить надежду, что поможет ему заполучить внучку, но в обмен на то, что Гри уговорит её стать шияматой. Но и этого не хватило. Пришлось подтолкнуть его к действиям, прислав весьма специфичный подарок внучке. Желиана надеялась на ревность, но, видимо, в мире что-то поменялось, раз подарком на совершеннолетие Мария решила поделиться с матерью. Предстояло еще узнать как обстоят дела у сына с его женой. Странные игрища несколько смущали Желиану, в её время подобным никто не занимался. Но это потом, а пока сделка с Гри, которая практически состоялась.

Угрызениями совести шиямата не страдала, потому что знала — Гри сделает Марию счастливой, а та в свою очередь жителей планеты. Для Желианы было делом принципа усадить на своё место именно Марию, а не Яшану. Дочь вообще в последнее время стала больной темой для шияматы. Тем приятней получать хорошие вести, например, приглашение на свадьбу единственной и обожаемой внучки, даже если торжество ждать ещё целый месяц. Но это время можно пожить вдали от Шиянара, здесь, на Новомане, и проследить за приготовлениями. У Марии всё должно быть безупречно!

С этими мыслями Желиана поднялась на крыльцо с виду небольшого, но миленького особняка. Прислуживающий ей помощник манаукец проводил в большую, просторную гостиную, хорошо поставленным голосом рассказал о расположении комнат. Брюнет отличался от шиянарцев, он держался с шияматой более раскованно, нежели её подопечные, не заглядывал ей в рот, ожидая приказа, просто вёл за собой, любезно объясняя, где что находится. Гостевых комнат было немного, всех приближённых покровительниц, коих шиямата прихватила с собой, не разместить. Да и Гри уже распорядился на их счёт. Любимчик как знал, что Желиане требовалось уединение, поэтому она была приятно удивлена, что её маленькая мечта может быть исполнена. Ей понравился сад и даже закрытый бассейн. Единственно, что поразило — отсутствие живой прислуги, её заменяли роботы, коих было непривычно много. Да и сам дом был оснащён собственным искусственным интеллектом, и всё, что требовалось шиямате, это рассказать ему о своих желаниях. Дальше её проводили на второй этаж, где манаукец, поклонившись, оставил опешившую шиямату со словами, что комнату она должна выбрать себе сама, и если ей что-то понадобится, то позвонить Бурелю.

Выдав инструкции, сопровождающий удалился. Желиана оглянулась на телохранителей, которые белыми тенями следовали за ней. Махнула им рукой, чтобы располагались, сама же направилась к первой двери и тут же замерла, стоило той отойти в сторону.

— Это кто тут у нас? — развеселилась она, когда полностью осмотрела спальню, освещенную крохотными огоньками зажжённых свечей, которые отбрасывали трепещущие отблески на коричневые стены. Шторы плотно закрыты, словно сам полумрак поселился в этой комнате. Какой-то знакомый аромат витал в воздухе, и шиямата стала оглядываться усерднее.

— Ага, палочки, ну куда уж без них, — усмехнулась она, найдя то, что источало этот сладковатый запах, и затушила. Затем снова с насмешкой бросила взгляд на мужчину, прикованного к кровати. Знакомые формы, да и бант тоже знакомый.

— Ну и внучка у меня! — расстроенно пробормотала Желиана. — Сама попользовалась, матери дала, и вот очередь до меня дошла. Нашла чем меня баловать.

Землянина явно подготовили. Обнажённый, прикованный наручниками к изголовью, он мычал, извиваясь, его кожа блестела от масла. Сколько он так мучился, ожидая её прихода?

Присела на край кровати, протянула ухоженную белую руку с ярким алым маникюром. Острыми ноготками подцепила повязку, закрывающую глаза. Кляп бы тоже стоило вытащить, но потом. Землянин слепо моргал, пока блондинка осматривала его эрегированную плоть. Она надежно была прикрыта бантом, но головка всё же виднелась, уже багровая от напряжения. Стоило поговорить с внучкой о землянине. Всё же они хрупки, даже мужчины, а она с ним так неаккуратно, одурманила и оставила изнывать от похотливого желания. Жестокая. А если бы Желиана еще задержалась? Как раз торт принесли, и невестка очередной раз пыталась накормить свекровь своими кулинарными шедеврами. У Тамары совершенно отсутствовало чувство такта. Если бы она знала, сколько сил вкладывала Желиана для поддержания фигуры в безупречном состоянии! Спорт, здоровый образ жизни и ни грамма лишних калорий. Строгая диета это залог успеха в красоте, а она со своими тортами. Кошир вот умный мальчик, сразу отобрал порцию матери со словами, что ему больше достанется. Забота сына всегда приятна.

Тут воспоминания пришлось отложить, потому как землянин проморгался и яростно замычал, узрев шиямату собственной персоной. Радости, конечно же, в его взгляде не было, зато сколько гнева, сколько злости. Дикий и необузданный зверь. Именно это в нём так зацепило Желиану. Если бы он не бросил на неё тогда на станции вот такой взгляд, она, наверное, прошла бы мимо. Но он это сделал, и план по усмирению наглеца созрел как-то сам собой. Конечно же, шиямата и не думала, что её подарком будут пользоваться по назначению. Он же должен был всего лишь подтолкнуть Гри к активным действиям, ведь Желиана не собиралась долго ждать правнуков. Время слишком быстротечно, а мужчины очень нерешительны.

— Что, не рад видеть? — перейдя на всеобщий союзный уточнила шиямата у побагровевшего от натуги землянина. — Я тоже не рада нашей встрече. Не ожидала, что ты здесь задержишься. Или понравилось оказывать секс-услуги?

Желиане захотелось поиграть, она острым ноготком провела по груди мужчины, задевая сосок, спустилась ниже. Глухой стон и неистовое движение бёдрами. Да, землянин знатно надышался нонарским дурманом, раз готов кончить даже от подобного. Значит, точно больше часа уже здесь. Бедняга.

— Хотя, наверное, тебя здесь насильно удерживают, — пробормотала она, ведь зачем проституту нонарские палочки. Они нужны для того чтобы возбуждаться, а проституты сами справлялись с этим психологическим аспектом. Нормальный мужчина не запрыгнет на любую, только ноги раздвинь. Подавшись вперёд, Желиана осторожно завела руки за голову мужчины, развязала кляп и вытащила его изо рта подарка.

— Сука! Тварь! Так и знал, что мы увидимся. Что, внучке не понравился, она решила меня тебе сбагрить обратно?! Ненавижу тебя! — Йохан попробовал плюнуть в ненавистное лицо манауканки, да не получилось. В горле пересохло так сильно, что язык к нёбу прилипал. — Если бы не ты!..

— Если бы не я, то что? — усмехнулась Желиана, вставая с кровати. Слова землянина неприятно отозвались в груди. Впервые шиямата почувствовала себя неловко. Даже не понимала отчего.

— Я бы остался дома. А теперь я не могу вернуться на «Астрею»!

Манауканка усмехнулась, вставая к изножью, сложила руки на груди, надменно оглядывая фигуру землянина.

— Насколько я могу судить, жизнь на планете пошла тебе на пользу. Чистый воздух и ультрафиолет благоприятно действуют на любой организм. Ты загорел, фигура оформилась. Лицо уже не выглядит столь измождённым. Высыпаешься? Ешь вдоволь? Работаешь не на износ, и всё это благодаря кому? Мне! — высокомерно припечатала она обалдевшего от такой отповеди землянина. Тот думал, что альбиноска будет извиняться, да забыл насколько она заносчивая. — Если хочешь, тебя хоть сейчас отправят на «Астрею», вернёшься в свою драгоценную прошлую жизнь чернорабочим, гробящимся за каждую кредитку, экономящим на одежде ради еды. Лучше бы спасибо сказал, неблагодарный.

— Сука, да не могу я вернуться на «Астрею»! Меня завербовали, и я должен теперь шпионить, доносить на всех вас, особенно на тебя. Ты же шиямата, так ведь?! Озабоченная дрянь. Ни за что не стану трахать тебя и не мечтай! Твою внучку не трахнул, а тебя тем более!

Желиана удивлённо приподняла брови.

— То есть внучку ты не трахнул, а её мать?

— Какую еще мать? — зарычал раненым зверем землянин. — Я не проститут! Я не трахаюсь за деньги. Это ты, озабоченная, только и мечтаешь взять у меня в рот и, причмокивая, облизать. — Мужчина застонал, прикрыв глаза, задрожал всем телом.

А Желиана отвернулась, разочарованно вздохнув. Палочки действовали, дурманя мозг землянина. Он уже явно представлял себе разные непотребства, раз не в силах молчать об этом. И стоило бы облегчить его страдания, но для этого придётся его коснуться.

— Это ты озабоченное животное, мечтающее, чтобы его трахнула женщина.

— Я не такой! Слышишь, ты! Не такой я. Я нормальный! Я не трахаюсь за деньги. Чёрт, сделай уже зачем пришла сюда или уйди! Твой запах. Ты так сладко пахнешь! Так бы и потёрся о твою грудь!

Желиана закатила глаза, признавая, что парень точно не из проститутов, и ему очень плохо из-за влияния нонарского дурмана. Поэтому женщина села на кровать и, развязав бант, пару секунд полюбовалась на достаточно большой член землянина. Головка уже чуть ли не посинела, готовая взорваться в любой момент. Обхватив рукой каменный ствол, Желиана стимулировала его, приговаривая:

— Ты пойми, дорогой, я тебя пожалела тогда. Решила немного привнести в твою жизнь веселья, может, приключения. Тут уж как получилось бы.

Йохан постанывал, вслушиваясь в приятный женский голос, не особо осознавая, о чём с ним говорила манауканка. Куда важнее то, что она делала рукой. Бёдра сами двигались навстречу её ладони. А запах… Духи у альбиноски были крышесносные. И если честно, она не была такой уж страшной, сейчас просто сказочно прекрасная. Хрупкая, маленькая, грудастая и губки алые, и болтливая такая, так бы и поцеловал её.

— Внучка не должна была тебя здесь удерживать. Это просто игра. Но даже если бы и переспали вы с ней, м-м-м, — задумалась шиямата и мотнула головой. — Нет, не переспали бы. Не переспали же? — крепко сжав, женщина дёрнула член на себя, из-за чего Йохан застонал в голос от боли и наслаждения одновременно.

— Нет, — просипел он.

— Вот и молодец, вот и правильно. Тебя должны были, в крайнем случае, избить и выбросить с планеты. Я почему и выбрала тебя, ты же крепыш, наверное, и подраться любишь.

— Меня и выставили, — пропыхтел Йохан, вспоминая, как близко был к своей мечте, ведь летел же уже на Анну!

— Мне нужно было вызвать ревность в моём подопечном. А то он всё топтался на месте. Нерешительный такой. Ну так вот. — Шиямата поняла, что опять отвлекалась, и стала интенсивнее работать. — Главное, что они женятся. Всё же приревновал, раз дело сдвинулось с места. Осталось уговорить внучку переселиться на Шиянар. А ты точно с Тамарой не спал? — уточнила она под самый конец, когда Йохан практически кончил.

— Нет, не спал! Я вообще ни с кем здесь не спа-а-ал! — с трудом выплёвывая слова сквозь стиснутые зубы, ответил Круифф и болезненно застонал, извергаясь в разрядке.

— Накопил-то, — пробормотала Желиана, чуть брезгливо морща нос, стряхнула руку. — Значит, не спал. Тогда чем поделилась моя внучка с матерью, если не тобой?

Йохан с трудом разлепил глаза, с негодованием приказал:

— Развлеклась? Унизила? А теперь свалила на хрен из моего дома!

— Дома? — удивилась Желиана, оглядывая спальню.

Даже прошлась, проверяя. Нет, она точно не ошиблась, её явно ждали, и спальню подготовили именно для неё. Но в голосе землянина было столько праведного гнева, что волей-неволей начинаешь верить ему. Желиана задумчиво замерла, затем сложила в уме два плюс два, кто мог так её подставить и расхохоталась. Ну точно. Как же она сама не сообразила, что землянин здесь не просто так, точнее, она здесь не просто так. Кое-кто, кажется, весьма ревнив и злопамятен, но тем спокойнее за внучку.

С милейшей улыбкой Желиана склонилась над землянином и расстегнула наручники.

— Тебе придётся терпеть мои издевательства ещё месяц, пока моя внучка не выйдет замуж.

Йохан хотел было схватить шиямату за горло, но она перехватила его руку и сама сжала его горло сильными пальцами.

— Я не землянка, а манауканка. Мы сильнее вас, мальчик. И я не терплю, когда мужчина поднимает руку на слабую и беззащитную женщину. Ещё раз подобное себе позволишь и останешься без руки. Понял меня?

Йохан удивлённо моргнул, поражаясь той силе, что скрывала в себе эта несносная блондинка. А с виду стерва не казалась такой воинственной.

— Да, понял, — выдохнул он, и Желиана отпустила его, еще и похлопала по щеке.

— Умница. Люблю послушных мальчиков.

Освободив Круиффа, она направилась к выходу, Йохан, прикрываясь покрывалом, встал, чтобы бросить очередную гадость в спину блондинки, но заткнулся, приметив в проёме высоких альбиносов. Он и забыл, что манаукцы своих женщин без охраны никуда не выпускали. Телохранители вошли внутрь и замерли, готовые исполнить любой приказ Желианы.

— Шиямата, что нам делать с этим землянином?

— Выбросить его на улицу? — уточнил второй.

— Нет-нет, мы, оказывается, у него в гостях. Так что не стоит выбрасывать хозяина на улицу, это невежливо. Отведите в его собственную спальню, — ответила Желиана, подмигнув расстроенному и обиженному Йохану. Милый подарочек подкинул ей Гри. Развлечение на целый месяц — учить уму-разуму неотёсанного землянина.

— Какой же ты коварный, мой милый Гри, — пробормотала Желиана, когда за мужчинами закрылась дверь. — Недооценила я тебя, видимо.

Опустившись на кровать, шиямата взяла в руки бант, ласково разгладила ленты. Она так хотела устроить небольшой скандал в семье своего сына. Хотела встряхнуть их, заставить нервничать, а в итоге теперь сама Желиана готова была лопнуть от любопытства, чем же заменили её подарок и кто? Если Маша, то достойную замену вырастила себе шиямата. Но если кто-то другой, например, Гри, то Маша может стать марионеткой в руках искусного кукловода.

— Или это сын? — вдруг осенило Желиану. Ведь именно сын настаивал на её заселении в пригород и улыбался он до противного услужливо. — Точно, без Кошира тут дело не обошлось! Ну Кош! А еще сын называется.

Рассмеявшись, блондинка опрометчиво бросила бант на пол, тут же активировался дискообразный робот-уборщик, заставив женщину от неожиданности вздрогнуть и подобрать ноги.

— Тьфу на тебя! — выдохнула она, когда робот уполз обратно в выемку в стене и панель встала на место. — Напугал, сил нет. Скорее бы уже Мария заняла моё место. Устала. Своей тени уже боюсь.

Да, мало кто знал, как сильно за эти годы Желиана устала от тяжести своей короны. Тем радостнее был день совершеннолетния Марии. Скоро, совсем скоро Желиана сможет сложить с себя обязанности шияматы, и как все порядочные бабушки начнёт учиться вязать носки и готовить пирожки. Она никому и никогда не признавалась, что завидовала госпоже Васильевой, которая всегда была любимой бабушкой для Марии. И как бы ни старалась Желиана, задаривая внучку подарками, та всё равно тянулась к простой землянке, которая умела печь вкусные пирожки.

— И кота заведу, — пробормотала блондинка, на ходу расплетая волосы, которые белоснежным плащом легли за спину. У порога в ванную дорогое платье скатилось с тонких плеч, воздушным облаком опало к стройным ногам. Совершенно обнажённая, утончённая и холёная манауканка перешагнула порог, ступая на кафельные плиты со словами: — Я стану самой лучше прабабушкой. Надеюсь, Гри не станет затягивать с детьми, а то придётся опять подтолкнуть. И что бы эти мужчины без нас, женщин, делали!


Примечание

Эсам Лимайн — телохранитель Елизаветы Махтан

Стемп Мартан, Остан Чия — телохранители Марии Шияны

Йохан Круифф — подарок Марии Шияны

Гри Бурель — дворецкий в резиденции наместника Новомана

Оксана Анатольевна Васильева — мать Тамары Шияны

Дариан Жуат — начальник безопасности Манаука на станции «Астрея»


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Эпилог
  • Примечание