Перья (СИ) [Эдуард Тил] (fb2) читать постранично

- Перья (СИ) 254 Кб, 10с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Эдуард Тил

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

  Небо, пронзительно высокое, в тонких перистых облаках, словно укрыто ангельским крылом. И одновременно хрупкое, что корочка льда на октябрьской луже: надави пальцем - пойдёт скрипучая трещина. Такое небо, Рафаэль знал, предвещает холода, и уже окрепшие, к ночи они станут нестерпимы; схватят так, что будет больно дышать, и бабушка наутро скажет кутаться до глаз.



   Но это - после, а сейчас он ощущал свободу, лёгкость; смеялся, падал в снег, представлял себя птицей. Облака, ему казалось, трепещут на ветру, а всё вокруг преобразилось, помолодело и дышит новизной. Он стянул варежку, сунул руку в сугроб. Холодно. Правда - холодно! Снег сухой, рассыпчатый... и какой-то другой. Пальцы околели, пришлось согреть их в рукаве.



   "Нет сомнений, - думал Рафаэль, - если б диплодоки дожили до наших дней, в такой мороз они бы вымерли по новой".



   Рядом, сдвинув шапку на затылок, шёл круглогодично конопатый Костя.



   - Ты завтра что будешь дарить? - спросил он и похвастался: - Я - зажигалку. Такую, знаешь, на бензине.



   Рафаэль промолчал. Меньше всего на свете его теперь волновал подарок для Артёма. Слишком мелко это было по сравнению с тем, что сегодня преподнёс ему Север. Такое чудо - а стоило лишь захотеть!



   Дед Рафаэля, старый полярник, любил повторять: Север не терпит небрежности; он добр к внимательным, но может наказать беспечных. Однажды, рассказывал дед, стая лис растащила припасы: всей экспедиции угрожал голод. И когда надежды почти не осталось, дед пригляделся и увидел в белой мгле большого старого лося. Как тот забрёл столь далеко от привычных мест? Неизвестно. "Север взял - Север дал", - решили тогда. И всем в ту ночь, в ту сытую ночь, снился белый, северный ангел.



   Теперь он - ангел - чудился и Рафаэлю. Белоснежный, тот спустился с небес и даровал избавление.



   "Всё. Не осталось больше никаких проблем".



   При мысли об этом по коже пробегала радостная дрожь.



   Костя по-прежнему что-то спрашивал, но его слова будто бы тоже дрожали, а затем терялись и вязли в пушистом снегу.



   - Слушай, мне пора, - сказал Рафаэль и для пущей важности засучил рукав. Там, на запястье, блестели часы с кожаным ремешком и циферблатом на двадцать четыре деления.



   "Интересно тебе, почему не двенадцать? - ухмылялся дед. - А потому, что за полярным кругом бывает не понять: утро теперь или вечер. Гляди, даже у нас солнце зимой не поднимается высоко, а как бы выныривает - подышать, что кит, - и уходит обратно, в горизонт".



   Костя что-то болтал, а Рафаэль глядел на часы.



   И тут случилась первая странность: прошло секунд десять, а он всё пялился на циферблат и отчего-то не мог определить время - словно забыл, что означают все эти стрелки, и с какого края на них смотреть.



   Вторая странность испугала его.



   Рафаэль вдруг осознал: он в самом деле не понимает речь Кости. Хоть слова по отдельности и были ему знакомы, вместе - не составляли ничего. Не удавалось уловить и намёка на смысл.



   А ещё через секунду сам говорящий превратился в будто бы незнакомого человека, ничуть при этом не изменившись в лице. И вслед за этим всё вокруг как-то странно повернулось. Вроде то же, но... не то!



   Рафаэль посмотрел на небо и вздрогнул: там, вверху, всё шевелилось. Тонкие облака пустились в какой-то совсем уж отвратительный пляс, напоминая живых червей, пусть белых и пушистых.



   Его мутило. Ему снова чудился ангел. Ангел ухал, невозможно выворачивал шею и отрыгивал костяные комки.



   Он бросился бежать - по району, который, кажется, видел когда-то давно, в прошлой жизни. Он забежал в дом, поднялся на третий этаж, нажал свой - свой ли?.. - звонок. Дверь открыла старуха. В её сгорбленной фигуре едва теплилась его прежняя, родная бабушка.



   Не разуваясь, он влетел в квартиру. Та была чужой.



   Посмотрев в зеркало, он понял: ещё немного - и его, Рафаэля, просто не станет. Ещё немного - и жить за него будет другой, только похожий, человек.



   "Неужели... - отчаянно подумал он, - неужели всё из-за той идеи..."



   Он кинулся к телефону. Замёрзшими пальцами, путаясь, набрал короткий номер.



   Наверное, он просто слишком слаб. Наверное, ангел ошибся, посчитав его достойным.



   И... и пусть.



   Сейчас важно лишь одно: любой ценой избавиться от наваждения.



   Жёсткий голос прервал его мысли.