cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
головой и тут же заснул.
Следующий день выдался на редкость ветреным, но мальчик уже и думать забыл про дырку в стене — он был поглощён сооружением пещеры из сломанного стула, колченогой табуретки и одеяла. Пещера была рядом с камином, и в ней было так здорово сидеть. Но щель заметила мама и заклеила ее куском оберточной бумаги. Вечером, устраиваясь поудобней под одеялом, Алмаз даже не вспомнил про вчерашнюю историю. Вдруг ему что-то послышалось. Он привстал на кровати и прислушался. Кто бы это мог быть? Снова поднялся ветер, но Алмаз был уверен, что между завываниями и свистом ветра он слышит чей-то голос. Он раздавался где-то совсем близко. Мальчик еще не научился бояться, поэтому просто сел в кровати и затаил дыхание. Мягкий, но слегка рассерженный голос послышался снова. Он шёл откуда-то из-за кровати. Алмаз пододвинулся ближе и приложил ухо к стене. Ничего, только воет ветер. Стоило ему отнять голову от стены, как опять раздался голос, теперь у самого его уха. Он ощупал стену, пальцы наткнулись на оберточную бумагу, которой мама заклеила дырку. Мальчик приложил ухо к этому месту, голос звучал оттуда. Уголок бумаги отклеился, и казалось, что говорит сама щёлка.
— Зачем же ты, малыш, закрыл моё окно?
— Какое окно? — удивился Алмаз.
— Вчера ночью ты трижды засовывал туда сено. А мне каждый раз приходилось его выкидывать.
— Вы про ту маленькую дырку говорите? Это вовсе не окно, а дырка рядом с моей кроватью.
— Я говорю не про окно, а про МОЁ окно.
— Так не бывает. Окна нужны, чтобы смотреть из дома на улицу.
— Как раз для этого оно мне и понадобилось.
— Вы ведь и так на улице, зачем вам туда смотреть?
— Ты ошибаешься. По-твоему, окна нужны, чтобы смотреть из дома. Так вот, я у себя дома, и мне хочется посмотреть, что происходит снаружи.
— Но вы проделали окно ко мне в кровать!
— А что тут странного? Три окна твоей мамы выходят в мою бальную залу, а твои — ко мне на чердак.
— Когда мама просила папу сделать ещё одно окно, он сказал, что по закону нельзя этого делать, ведь оно бы смотрело в сад мистера Дайвса.
Голос рассмеялся:
— Закону будет нелегко меня поймать!
— Если вы поступили плохо, это неважно, — сказал Алмаз. — Вы не должны больше так делать.
— При моём росте я выше закона, — ответил голос.
— Тогда у вас, наверно, очень высокий дом, — задумчиво произнёс Алмаз. — Непременно высокий, туда даже облака помещаются. Ой! — воскликнул мальчик и, помолчав немного, продолжил. — Вряд ли вам подойдет окно в мою кровать. Вам лучше сделать окно в кровать мистера Дайвса.
— Кому нужно окно в печку с золой? — печально заметил голос. — Я хочу, чтобы из моих окон открывался красивый вид.
— У него, наверно, кровать гораздо лучше моей. Хотя моя тоже красивая, мне другой не надо.
— Дело не в кровати, а в том, кто в ней спит. Открой, всё-таки, моё окно.
— Мама говорит, что старших нужно слушаться, но я даже не знаю. Понимаете, если я его открою, мне в лицо будет дуть холодный северный ветер.
— Я и есть Северный Ветер.
— Вот это да! — задумчиво протянул Алмаз. — А вы обещаете не дуть на меня, если я открою окно?
— Я не могу пообещать.
— У меня заболят зубы! У мамы вот уже разболелись.
— А что станет со мной, если ты не отроешь окно?
— Откуда мне знать? Я только говорю, что мне будет хуже, чем вам.
— Нет, тебе не будет хуже, это я обещаю. Увидишь, с тобой все будет хорошо. Доверься мне и сделай, как я прошу.
— Ну хорошо, я ведь могу натянуть одеяло на голову, — решил Алмаз. Он нащупал отклеившийся уголок бумаги и маленькими ноготочками быстро ее отодрал.
Тут же холодный ветер стрелой ворвался внутрь и уколол мальчика в раскрытую грудь. Алмаз тотчас с головой залез под одеяло и постарался свернуться клубком. Теперь, когда он отодрал бумагу, его больше ничто не отделяло от загадочного голоса. Не то, чтобы он испугался — я уже говорил вам, что Алмаз ещё не умел бояться — но ему стало как-то не по себе. До чего же странный этот северный ветер, и живёт он в огромном доме, «который называется Наружа», — догадался Алмаз, и окна делает к другим людям в кровати! Тут снова раздался голос. Теперь он звучал так громко и раскатисто, что Алмаз отчётливо его слышал даже под одеялом. Однако голос был нежнее прежнего и напоминал мамин.
— Как же тебя зовут, малыш?
— Алмаз, — ответил мальчик из-под одеяла.
— Странное имя!
— Очень красивое имя, — возразил его обладатель.
— Не знаю, не знаю, — произнёс голос.
— Зато я знаю, — не слишком вежливо заявил Алмаз.
— Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь!
— Нет, — честно признался Алмаз.
Он на самом деле понятия не имел, с кем говорит. Ведь знать имя ещё не значит знать, кто рядом с тобой.
— Тогда я не стану сердиться. Но тебе лучше взглянуть на меня.
— Алмаз — очень даже красивое имя, — настаивал
Последние комментарии
4 часов 52 минут назад
6 часов 25 минут назад
10 часов 18 минут назад
10 часов 23 минут назад
15 часов 44 минут назад
2 дней 3 часов назад