Знаменитые и безгласные (СИ) [_armant_] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1 ==========

(прим. автора: будет много танцевальных терминов, значение которых буду оставлять в примечаниях. Приятного прочтения!)

По студии разливалась неторопливая и грустная мелодия. В кругу, сделанном из восьми стульев, в самом его центре, стоял светловолосый парень. Он переступил на левую ногу и принялся разминать правую стопу, растягивать подъём. Он чувствовал тянущуюся, уже ставшей привычной, боль. Постояв так несколько секунд, прислушавшись к музыке, он перевёл ноги в четвёртую позицию (1), лёгким движением совершил пасс-препарасьон (2) руками, переводя их на уровень плеч: одна в стороне, другая перед собой — и, дождавшись начала такта в мелодии, закружился в резких фуэте (3). Он старался смотреть в одну точку — своё отражение в зеркале — и быстро разворачивать голову за телом, а затем снова смотреть на своё отражение.

Три, четыре…

Дыхание быстро сбилось, голова начала кружиться, но единственное, что помогало ему не сбиться, — ритмичный счёт своих вращений.

Шесть, семь, восемь…

Его движения были отточенными до автоматизма, рабочая нога резко вытягивалась в сторону, а затем давала «форс»(4) для следующего поворота. Он чуть не потерял равновесие, перескочил на опорной ноге чуть вправо и продолжил как ни в чём не бывало. Грудь стискивало от нехватки воздуха, но Ньют никак не мог свободно вдохнуть — настолько он был напряжён и сосредоточен.

Одиннадцать, двенадцать…

На тыльную сторону ладони упала капля его же пота. Если бы он мог осмотреть себя в зеркале чуть дольше, то заметил бы, как раскраснелись его щёки.

Рабочая нога при очередном повороте ударилась о стоящий рядом стул, опорная подкосилась, и Ньют, вскрикнув от боли, повалился на серый, натёртый до матового блеска сценический линолеум. Его сердце колотилось как бешеное, он часто и глубоко вдыхал, хватая воздух ртом. Ньют приподнялся на руках и подтащил к себе ушибленную ногу. Несколько пальцев он не чувствовал совсем — всё слилось в давящую боль. Музыка резко прекратилась.

— Четырнадцать… — услышал он голос своего преподавателя перед собой, и этот голос звучал недовольно и жёстко. — Ещё хуже, чем до этого.

— Я исправлюсь! — тут же выдохнул Ньют и попытался встать. Правая нога отозвалась уколом боли на эту попытку, но было не время и не место жалеть себя. Наверняка будет несколько дней синяк, да и всего. И худшее видывали. — Поверьте, я смогу лучше.

— Конечно, сможешь, — сухой ответ ударил по вискам. — А теперь ставь обратно стул, и ещё раз.

Пальцы правой ноги пульсировали при любом движении, и Ньюту отчаянно хотелось застонать и повалиться на пол, но он изо всех сил старался не хромать, подошёл к лежащему на полу стулу, наклонился и поставил его на место. В тот же момент музыка возобновилась, но заиграла с начала.

Ньют тяжело выдохнул, восстанавливая дыхание, стёр пот со лба запястьем, встал в исходное положение и начал вращения по новой.

~

— Завтра в пять свободен? — спросил в конце занятия Джон Маскетти — преподаватель Ньюта по балетным танцам, который обучает его на протяжении пятнадцати лет.

— Конечно, сэр, — Ньют кивнул, наблюдая за тем, как его хореограф одной рукой перелистывает исписанный вдоль и поперёк ежедневник, а другой выдирает из розетки вилку от CD-проигрывателя.

— А я — нет, — цокнул Джон языком, поджал тонкие губы и что-то промычал себе под нос. — Значит, по расписанию.

Ньют кивнул в знак понимания, коротко попрощался и удалился в раздевалку, где осторожно присел на холодную скамью и положил правую ногу на колено левой. На носке балетки виднелось пятно крови размером с фалангу большого пальца. Ньют стянул обувь и удивлённо заморгал, увидев масштаб последствия удара: он сломал ноготь на большом пальце, из-под которого какое-то время назад текла кровь, но сейчас засохла. Ещё на трёх пальцах расплывалась гематома. Ньют потянулся к своей спортивной сумке и вытащил из маленького кармашка пластырь.

— Как бы его наклеить… — забубнил себе под нос Ньют, поворачивая в руках пластырь так, чтобы закрыть рану на большом пальце. Дома повяжет бинт, если не забудет.

Переодевшись из тренировочной формы в повседневную одежду, он перебросил сумку через плечо, достал из кармана джинсовки телефон и включил его — во время репетиций он всегда выключал его, чтобы никто не прервал его своими навязчивыми звонками. На экране высветилось три пропущенных вызова от его, пожалуй, самого близкого друга — Минхо. Минхо, который, к слову, прекрасно знал о его репетиции. Паршивец!

Ньют нажал на кнопку вызова и поднёс к уху телефон, из которого тут же полились долгие раздражающие гудки.

— Минхо у аппарата, — услышал Ньют после шестого гудка, когда хотел уже положить