Брачный приз [Эллисон Лейн] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Эллисон Лейн Брачный приз

Перевод: Dinny

Коррекция: Elisa

Редактирование: Dinny

Худ. оформление: Elisa

1

17 декабря 1815 года


– Ты готова поговорить об этом? – спросила Софи свою сводную сестру, когда их наемный экипаж тряхнуло на выбоине. Кэролайн говорила очень мало с тех пор, как предыдущим днем они покинули Лондон.

И сейчас она тоже молчала. Обхватив руками раздувшийся живот, сестра уставилась в окно, где сумерки быстро переходили в полную темноту. Под колесами грохотали булыжники.

Софи стиснула зубы. Каждый час молчания увеличивал ее отчаяние. Как она сможет облегчить несчастье Кэролайн, если не понимает, в чем именно проблема? Куда делся тот беззаботный эльф, покинувший дом с только что обретенным мужем год назад?

Порыв ветра накренил экипаж в сторону. Софи подумала о том, чтобы приказать кучеру замедлить движение, хотя знала, что это бесполезно. Он уже проигнорировал с дюжину подобных просьб, твердо намереваясь достичь Бедворта этой ночью. Но с каждым толчком неприятные ощущения у Кэролайн усиливались.

– Джон погиб при Ватерлоо, – наконец-то прошептала Кэролайн.

– Я знаю. – Она видела его имя в списках убитых. – Я также знаю, что он отправил тебя к своей тете, когда получил назначение в Брюссель. Ты писала об этом из Вены. Чего я не знаю, так это почему ты ни разу больше не писала. Восемь месяцев без единого слова, Кэролайн. Мама в отчаянии. Ее здоровье серьезно подорвано, частично из-за беспокойства за тебя.

Боль вспыхнула в глазах Кэролайн.

– Я писала, – настойчиво проговорила она. – Когда я не получила ответа от тебя, я писала снова и снова, предполагая, что другие письма могли затеряться, так как у тебя больше не было моего адреса.

– Все восемь месяцев? – Софи резко замолчала. Брак не изменил легкомысленности Кэролайн. Ее привычки строить воздушные замки и придумывать самые смехотворные извинения, чтобы ей не нужно было решать проблемы, являлись предметом их разногласия с тех пор, как она была ребенком.

– Может быть, тетя Агнес теряла письма, – устало предположила Кэролайн. – Она занималась почтой, потому что я не могла покидать дом, пока увеличивалась в размерах – или так она утверждала; она никогда не скрывала презрения к моему происхождению, так что, должно быть, она прятала меня. Но что я могла сделать? Несколько недель после того, как я приехала в Лондон, мне было очень плохо. Затем Джон погиб, и я потеряла интерес ко всему на свете. Мне так его не хватает. – Она разразилась слезами.

Софи прижала сестру к себе, в то же время проклиная себя за настойчивость. Она надеялась, что Кэролайн отказалась от своей семьи, чтобы получить доступ в высшее общество. Эта причина ее молчания могла бы ранить их, но, по крайней мере, мама поняла бы Кэролайн. А теперь ее худшие опасения, похоже, подтвердились. Агнес Лейкс оказалась такой же надменной и нетерпимой, как семья ее собственного отца. Побег Джона с шестнадцатилетней дочерью управляющего имением, должно быть, привел эту женщину в ужас, потому что для аристократии кровь и связи – это все на свете. На недостаток денег можно смотреть сквозь пальцы. А на недостаток породы – нет.

Бедняжка Кэролайн. Джон был хорошим человеком – добрым, заботливым, и глубоко в нее влюбленным. Он ни разу не осудил происхождение Кэролайн, так что когда Джон получил приказ вернуться в свой полк, Софи одобрила их побег. Теперь она размышляла, знал ли Джон о том, что его семья никогда не примет его выбор. Или он тоже не считался с реальностью?

– Не думаю, что Джон понимал свою тетю, – прошептала Кэролайн, словно прочитав ее мысли. – Он всегда был ее любимцем, поэтому ожидал, что тетя обрадуется нашей свадьбе. Но она хотела, чтобы Джон женился на дочери лорда Хэдли. Ричард слишком болен, чтобы обзавестись наследником, так что Джон однажды унаследовал бы титул виконта.

Еще больше осложнений, осознала Софи. Она не знала, что Джона ожидает титул. Если ребенок Кэролайн окажется мальчиком, то им никогда не избавиться от семьи Лейкс. Но как решать эту проблему она подумает позже.

А сейчас Софи подбодрила Кэролайн рассказать о месяцах, проведенных с Агнес Лейкс. Каждое слово подтверждало правильность ее решения сбежать с Кэролайн из города прежде, чем Агнес вернется после утренних визитов.

Тетя Джона была одержима статусом семьи и положением в обществе, и она порицала небрежность, с которой ее брат воспитывал сыновей. Ричард превратился в разгульного прожигателя жизни, который растратил свои лучшие годы в борделях и опиумных притонах, после чего заболел чахоткой. Теперь он умирал. Джон начал хорошо, отличившись в Испании, но, в конце концов, опозорил свое имя, сбежав с Кэролайн. Его многочисленные кузены выглядели не намного лучше. Чтобы восстановить репутацию семьи, Агнес надеялась вырастить следующего виконта сама, избегая злобных козней наставников и частных школ, с тем, чтобы он усвоил только ее понятие долга. Как только Джон женился бы на полезной невесте, Агнес собиралась переехать к нему и взять на себя управление домом. Его побег не изменил ее планов. Если уж на то пошло, побег стал еще одним поводом для Агнес взять дело в свои руки.

Софи с трудом скрывала свою ярость. Последнее, что сейчас нужно было Кэролайн – это понять, что Агнес отобрала бы у нее младенца. Удерживая Кэролайн в доме, Агнес лишила ее возможности завести друзей, которые стали бы возражать, когда молодую мать отправили бы в деревню после рождения ребенка.

Софи следовало бы навестить Кэролайн сразу же после смерти Джона. Несмотря на то, что жестокость аристократов она испытала на себе, ей следовало бы знать, что Кэролайн никогда не откажется от своей семьи.

Письма Кэролайн из Вены были полны воздушных замков и детского возбуждения, но там не упоминалось о смущении по поводу ее происхождения. Она не могла измениться так быстро, особенно зная, как сильно их мать страдала от того, что общество отвергло ее. Ничто не могло заставить девушку причинить матери новую боль.

Софи помолилась о том, чтобы ее ошибка не вызвала еще больше неприятностей. Путешествие домой должно продлиться почти неделю, даже при хорошей погоде. Она взяла напрокат экипаж, чтобы Кэролайн не пришлось тесниться в переполненном дилижансе, но это оказалось дорогим удовольствием. Денег оставалось мало. Могут потребоваться месяцы, чтобы разузнать, солгала ли Агнес насчет того, что Джон ничем не обеспечил Кэролайн. У них нет…


Громкий треск раздался в воздухе. Когда экипаж отчаянно накренился, Кэролайн закричала.

Софи ударилась головой о боковую стенку, когда бросилась поверх Кэролайн, чтобы защитить сестру. Экипаж, кренясь, продолжал двигаться по дороге, несколько раз подпрыгнул, а затем остановился.

Кэролайн захныкала.

– Ты в порядке? – спросила Софи, и, покачнувшись, снова села на сиденье.

– Думаю, да.

Кучер отчаянно ругался, выбираясь из канавы. Кровь струилась по его виску.

– Кто-нибудь ранен? – крикнул он.

– Нас просто встряхнуло. Что произошло?

– Сломалось колесо. – Он пнул то, что от него осталось. – Должно быть, налетело на камень.

Софи заставила себя молчать. Нет смысла сейчас упоминать о том, с какой скоростью он ехал.

– Что мы можем сделать? – спросила Кэролайн.

Кучер вытер кровь рукавом пальто.

– Постоялый двор в трех милях отсюда, – заявил он. – Вы умеете ездить верхом?

Софи вздрогнула. Кэролайн боялась лошадей с тех пор, как в детстве одна из них сломала ей ногу. Судя по ее расширившимся глазам, брак с кавалерийским офицером ничего не изменил.

– Нет.

Кучер вздохнул.

– Тогда лучше оставайтесь здесь. Вам будет достаточно тепло. Я вернусь через час. – Он выпряг лошадей, сел верхом на переднюю лошадь в упряжке и поехал прочь.

В экипаже повисло молчание – и темнота. Последние лучи заката исчезли за западным горизонтом.

– Неужели это означает, что мы не попадем домой к Рождеству? – тихим голосом спросила Кэролайн.

– Конечно, попадем, – поспешила заверить ее Софи. – Эта происшествие не должно задержать нас больше чем на один день. Матушка будет ужасно рада увидеть тебя и узнать, что скоро станет бабушкой.

– Для меня станет облегчением, если я смогу рассчитывать на ее помощь, – призналась Кэролайн. – Я очень мало знаю о детях.

За этим признанием последовал поток слов, описывающих ее надежды и страхи за ребенка. Софи поощряла ее говорить, потому что планирование будущего поможет смягчить ее горе. Но пока Софи слушала сестру, большая часть ее сознания беспокоилась о том, что делать дальше. Несмотря на недавние заверения, она вовсе не могла гарантировать, что они доберутся до дома к Рождеству. Эта задержка может очень дорого обойтись ей. Каждая ночь в дороге отхватывала часть ее кошелька. Как только деньги закончатся, им придется обходиться без средств.

Она размышляла, повредит ли ребенку перемещение в почтовой карете, когда Кэролайн обхватила руками живот и закричала.


Деймон бросил взгляд через плечо, когда небо позади него посветлело. Наступал рассвет, что означало: он едет уже два часа. Но так и не пришел к решению, как и тогда, когда покинул дом.

Ему не следовало поддаваться импульсу, но он отчаянно хотел сбежать из дома. Там собралось так много людей, что ему пришлось открыть оба крыла, которые не использовались много лет, и заставить гостей делить одну комнату на двоих, а то и на троих человек. Даже парадные залы елизаветинской эпохи превратили в жилые комнаты, несмотря на столетнюю заброшенность, а большинство жителей деревни и арендаторов были вынуждены помогать слугам. Гости слонялись повсюду, все они выдвигали требования. После целого месяца жесткого давления Деймон чувствовал себя так, словно его голова забита ватой. Ему нужно было подумать, на свободе без всяких помех. Поэтому он поехал кататься.

На фоне светлеющего неба показался дорожный указатель.

– Какого дьявола я забрался сюда? – с отвращением спросил Деймон. Бедворт находился в двадцати милях от дома, а штормовые тучи быстро затягивали небо.

– Идиот. – Теперь он промокнет, или еще хуже. Деймон начал разворачивать упряжку, а затем вспомнил проселочную дорогу, которая может сократить его поездку на четыре мили, если он не против того, чтобы испачкаться в грязи. Несколько мгновений Деймон изучал облака, а затем пустил упряжку рысью. Он попытается проехать там.

Втянув голову в плечи из-за поднявшегося ветра, Деймон вернулся к своему неизбежному решению. Ему нужно жениться и сделать это нужно немедленно. Среди толпы гостей, наводнивших Уэстлейк-Эбби, находилось две дюжины подходящих леди. Но, несмотря на месяц размышлений, он все еще не знал, которую из них выбрать.

Деймон покачал головой. С того момента, как он покидал свои комнаты по утрам и до того, как удалялся спать по вечерам, его всегда окружали со всех сторон. Но некоторых не устраивало даже это. Прошлой ночью его мать фактически ворвалась к нему в спальню, настойчиво требуя, чтобы он сделал предложение мисс Филдинг. На прошлой неделе камердинер вытащил его тетю из гардероба. Деймону приходилось выходить из своих комнат только в сопровождении другого джентльмена, чтобы избежать попыток скомпрометировать его, потому что многие отчаянно жаждали стать хозяйкой Уэстлейк-Эбби, не говоря уже о титуле и богатстве, которые сопровождали это.

Когда Деймон замедлил ход, чтобы свернуть на проселочную дорогу, он заметил брошенную желтую почтовую карету – цвет наемного экипажа был легко узнаваем. Деймон благодарил судьбу за то, что может содержать собственные экипажи, когда в воздухе раздался крик. В почтовой карете кто-то был.

Две минуты спустя Деймон спрыгнул со своего двухколесного экипажа. Еще один крик резанул по ушам, когда он отрывисто постучал по двери.

– Вы сильно ранены? – спросил он.

– Слава Богу! – из кареты выглянула женщина. – Почему вы так долго?

– Прошу прощения? – Деймон нахмурился.

Ее плечи поникли, когда она заметила его экипаж.

– Вы приехали не из города?

Он покачал головой.

– Я услышал крик.

– Не могу представить, куда отправился этот идиот кучер, – пробормотала женщина. – Он обещал вернуться через час.

– Когда это было?

– В сумерках. – Она едва не выругалась, но вместо этого произнесла: – Сэр, не отвезете ли вы мою сестру в Бедворт? Она рожает.

Деймон бросил взгляд на узкое сиденье двухколесного экипажа.

– Я могу идти, но Кэролайн немедленно нужны кровать и повитуха.

Еще один крик перешел в стоны.

– Софи? Помоги мне, – всхлипывая, пробормотала женщина.

– Мы попытаемся добраться вон до той деревни, – решил он, кивнув в сторону отдаленной группы строений вдоль узкой дороги. – Сомневаюсь, что она может сидеть, так что я должен буду вести лошадей.

– Благодарю вас, сэр. – Облегчение разгладило морщины на ее лице. Незнакомка оказалась младше, чем он думал – ей примерно двадцать четыре – двадцать шесть лет. Проблески утреннего света высветили каштановые волосы, серые глаза и щеки, порозовевшие от ветра.

– Удерживайте лошадей на месте. – Он потянулся к двери почтовой кареты. – Кстати, зовите меня Деймон. Это ее первый ребенок?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Первые роды обычно длятся дольше – по крайней мере, у лошадей.

– Я надеюсь на это. Но понятия не имею, когда они начались. Мы думали, что вчерашняя боль вызвана тряской в экипаже.

После этих слов его охватил настоящий страх, но Деймон постарался сохранить невозмутимое выражение на лице, даже когда порыв ветра вырвал дверь из его рук. Внутри на сиденье свернулась бледная светловолосая девушка, вцепившись в плед, закрывавший ее плечи. На вид ей едва можно было дать пятнадцать лет. Ее голубые глаза расширились, и она попыталась заглушить следующий крик.

Перенеся ее к экипажу, Деймон закутал ее в плед от резко упавшей температуры.

– У вас есть багаж, Софи? – спросил он.

– В отделении для багажа.

Он затолкал две сумки под сиденье, когда небеса разверзлись, обрушив на них дождь со снегом.

– Проклятие. – Поднять верх экипажа при таком ветре стало настоящим испытанием, но даже его ограниченная защита сможет помочь Кэролайн.

– Тише, Макс, – прошептал Деймон, ведя упряжку вперед. Софи успокаивала вторую лошадь. Буря и страдания Кэролайн заставляли животных нервничать.

– Почему вы отправились в путь так близко к родам? – спросил он, зашагав быстрее после первых ста ярдов. Софи выглядела достаточно выносливой, чтобы не укорачивать свой шаг.

– Ее муж умер. Я могла оплатить проживание всего на несколько ночей, поэтому нам пришлось возвращаться домой.

– Где ваш дом?

– В Камберленде, возле шотландской границы. – Она бросила взгляд назад, когда Кэролайн застонала. – Почему это не могло подождать до следующей недели?

– Вам на самом деле некуда пойти?

Софи пожала плечами.

– Семья Джона отказывалась признавать ее – он должен был унаследовать титул виконта, а у Кэролайн всего лишь отдаленные связи с аристократией.

– Какой именно титул виконта?

– Лейкс.

Ему не следовало допытываться, но он не смог удержаться от последнего вопроса.

– Семья Лейкс богата, так почему вы не можете позволить себе достаточный уход?

– Агнес Лейкс клянется, что Джон ничего не оставил Кэролайн, хотя это совсем не похоже на него. Я начну наводить справки, когда мы доберемся до дома, но на это потребуется время.

А между тем, она не имеет ни гроша.

Пока они с трудом пробирались через водяную завесу, мозг Деймона бился над загадкой, которую представляла собой Софи. Она не похожа ни на кого из его знакомых, даже на тех, кто находился на границе высшего общества. Чтобы оказаться здесь, она должна была выиграть противостояние с Агнес Лейкс – непростая задача, потому что эта женщина не щадила никого. Теперь Софи столкнулась с кучей проблем: сестра, которая вот-вот родит, сломавшийся экипаж, ледяной дождь, недостаток средств – и проявила при этом хладнокровие, с которым он даже не надеялся сравниться. Как она может оставаться такой спокойной?

Большинство женщин уже бились бы в истерике. Оставшиеся упали бы в обморок при первом признаке неприятностей. Как бодрит встреча с леди, которая может справиться с бедствием. У нее больше здравого смысла, чем у любой девушки, сражающейся за его руку.

Деймон снова перебрал весь список, пытаясь догадаться, как каждая из кандидаток может отреагировать на проблемы. Получившиеся образы не предвещали ничего хорошего.

2

Софи была все себя от беспокойства, когда они добрались до зданий, оказавшихся фермой. Но она старалась оставаться спокойной снаружи, чтобы не передать свои страхи Кэролайн.

Ветер хлестал ее через мокрую одежду. Только ужас заставлял ее ноги двигаться. Без крова младенец может умереть. Без повитухи и Кэролайн тоже может погибнуть. И это будет ее вина, потому что она настояла на путешествии. Вам на самом деле некуда пойти? Его вопрос терзал Софи на каждом шаге пути. Неужели она отреагировала слишком безрассудно, когда умчалась с Кэролайн из дома Агнес? Может быть, Агнес вовсе не такая жестокая и страшная, как подсказал ей инстинкт. Неужели она напрасно подвергла опасности сестру и ее младенца?

Кэролайн может умереть даже под кровом и с помощью. Эти толчки в экипаже не пошли ей на пользу.

Софи заставила умолкнуть этот голос, хотя он и говорил правду. Рождение ребенка представляло достаточную опасность даже без бури. Теперь схватки Кэролайн становились чаще и сильнее. Как может это хрупкое тело вынести такую сильную боль? Ей едва исполнилось семнадцать лет.

– Мы прибыли. – Голос Деймона прервал ее оцепенение. – Держите лошадей, Софи. Я…

Крик Кэролайн заглушил остальные слова. Боль казалась бесконечной, она завязывала узлами желудок Софи, но ей ничего не оставалось, кроме как крепко держать лошадей и молиться, чтобы Деймон привел кого-нибудь на помощь.

Кажется, прошла вечность, прежде чем на его стук кто-то откликнулся. Дверь отворилась, и показался огромный мужчина, который с подозрением уставился на двухколесный экипаж.

– Нам тут не нужны никакие незнакомцы, – прорычал он.

– Этим леди нужна помощь, – настойчиво проговорил Деймон, сунув обутую в сапог ногу в щель, чтобы дверь осталась открытой.

– Попытайтесь доехать до Бедворта.

– Нет времени. У миссис Лейкс давно начались схватки.

Еще один крик прервал это утверждение.

– Не моя вина, что вы затянули это дело.

Софи съежилась. Для фермера это выглядело так, словно джентльмен везет свою беременную любовницу в деревню для родов, сопровождаемый испачканной служанкой.

– Внешность может быть обманчивой. – В голосе Деймона послышалась угроза. – Эти леди прошлой ночью пострадали в дорожном происшествии, когда у их экипажа отлетело колесо. А их кучер, вместо того, чтобы привести помощь, куда-то исчез.

– Хорошенькая исто…

– Силы небесные, Джордж Паркер. – Небольшого роста женщина оттолкнула его в сторону. – Ты самый подозрительный человек на этом свете. Немедленно пусти бедную женщину в дом, а затем сходи за повитухой. Она должна быть у Андерсонов, но Мэри сможет обойтись без нее еще час-другой. Ее роды всегда длятся несколько дней.

– Но, Марта…

Кэролайн закричала.

– Как ты можешь оставить кого-то на улице в такую бурю? Ты немедленно отправишься за повитухой. Или будешь принимать ребенка сам, – рявкнула Марта, обратив Джорджа в бегство. – Питер! Иди и подержи лошадей!

Деймон подхватил Кэролайн с сиденья, когда из дома выскочил паренек, чтобы взять упряжку под уздцы. Софи схватила их сумки. Запах пирогов с начинкой окружил ее, когда она шагнула в дверь, вызвав слезы на глазах, потому что теперь они точно не успеют приехать домой к Рождеству. Ей придется найти работу, чтобы они вообще добрались когда-нибудь до дома.

– Спасибо вам, миссис Паркер, – проговорила Софи, когда они последовали за хозяйкой наверх. Деймон положил Кэролайн на кровать. – Слова не могут выразить нашу признательность.

– Вам не стоит беспокоиться, никому из вас, – успокаивающе проговорила Марта, разводя огонь в камине. – У нас лучшая повитуха во всем графстве. Миссис Лейкс в хороших руках. – Ее приподнятые брови напомнили Софи, что ей самой следует представиться.

– Я – мисс Софи Лэндесс, сестра Кэролайн. Ее муж погиб при Ватерлоо. – Едва она произнесла эти слова, как тут же выбранила себя. Подобное заявление прозвучало фальшиво даже для ее собственных ушей. Сколько брошенных любовниц объявляли себя военными вдовами, чтобы дать своим детям респектабельное имя?

– Джон Лейкс – герой битвы при Ватерлоо, – проговорил Деймон, без запинки продолжив ее объяснение. – Его имя упоминается в депешах, и сам регент возносил ему хвалу. Кстати, я – Уэстлейк, – добавил он, протягивая ей визитную карточку.

Софи свирепо сверкнула глазами, когда заметила надпись на карточке. Почему граф решил испачкать свои руки, помогая таким, как они?

– Благодарю вас за помощь, милорд, – чопорно произнесла она. – Надеюсь, что на вашем пути больше не встретится никаких сюрпризов.

– Я не уеду до тех пор, пока не закончится буря, – парировал Деймон. – Дороги станут непролазными задолго до того, как я доберусь до дома. Но я могу узнать, что случилось с вашим кучером. Не будет ли быстрее, если я привезу и повитуху тоже? – спросил он у Марты.

– Нет. – Женщина жестом указала на окно. Джордж шагал через поле. – Он вернется обратно в мгновение ока. А экипажу в такую погоду потребуется почти час. Я останусь с миссис Лейкс. Может быть, мисс Лэндесс, вы найдете кухню и попросите Энни прислать наверх горячей воды?

– Конечно. – Она вышла из спальни вслед за Уэстлейком, все еще ощущая головокружение от осознания того, что он – лорд. В его поведении ничто не напоминало лорда.


Деймон попытался выровнять дыхание, пока они спускались по лестнице. Потрясение заставило его ненадолго забыть о своих проблемах, хотя страх едва ли улучшил положение. По крайней мере, ему не придется принимать ребенка на узком сиденье собственного экипажа под ледяным дождем.

Но он должен остаться здесь, и не только из-за дорог. Марта выглядела толковой женщиной, но ее муж угрюм и подозрителен. Софи и Кэролайн может понадобиться защита.

– Я поеду в Бедворт и наведу справки о вашем кучере, – сообщил он, чтобы предотвратить еще одно выражение благодарности. С того момента, как Софи узнала о его титуле, она оставалась настороженной, но причины этого он исследует позже. – Вам следует сосредоточиться на Кэролайн.

Сжав ее руку, Деймон вышел в парадную дверь. Ветер дул еще сильнее, чем тогда, когда он входил в нее.

Постоялый двор располагался в ближней к ферме стороне города. Не потребовалось много времени, чтобы узнать ту информацию, которая была ему нужна, но история привела Деймона в ярость. Он теперь не мог некомпетентность.

Вернувшись на ферму, он устроил лошадей в амбаре, а затем нашел Софи, которая вышагивала по скромной гостиной.

– Как она?

– Я не знаю. Они не позволили мне остаться в комнате. – На ее глаза выступили слезы.

– Неудивительно. Вы не замужем и не обладаете опытом в акушерстве. – Он прислонился к каминной полке, позволяя теплу от огня проникать в его тело до самых костей.

– Я знаю, но мне ненавистно снова отдавать ее в руки незнакомых людей. Я только что снова обрела ее. – Софи покачала головой, а затем сменила тему: – Вы поговорили с нашим кучером?

– Нет. Около полуночи он, пошатываясь, пришел пешком на конный двор, но свалился без сознания прежде, чем смог вымолвить хотя бы слово. Предполагается, что кучер получил удар по голове.

– Его висок. – Она закусила губу. – Он свалился с козел, когда сломалось колесо. Мне следовало знать, что повреждение серьезнее, чем он утверждал.

– Что еще вы могли бы сделать? – спросил Деймон. – Едва ли вы могли оставить его с Кэролайн.

Софи сделала еще один круг по комнате.

– Он поправится?

– Не знаю, – откровенно ответил граф. – Он все еще без сознания. Хозяин гостиницы мог бы послать грума для выяснения обстоятельств, но в пивной началась драка как раз перед тем, как кучер пришел туда. Два грума внесли его внутрь, но ничего не сказали хозяину, так что когда тот нашел тело, то решил, что человек пострадал в драке. Он не сомневался в этом до тех пор, пока сегодня утром кто-то не обнаружил незнакомую упряжку на лугу. После этого Барнс послал человека на поиски, но тот нашел лишь пустую карету.

– Бедняга. Он так старался поскорее отделаться от нас, что пытался покрыть такое же расстояние, как если бы сейчас был разгар лета.

– Вы ему не понравились?

– Состояние Кэролайн заставляло его нервничать.

– А. – Он вернулся к делу. – Я распорядился о том, чтобы дорогу очистили, а оставшуюся часть вашего контракта аннулировали. Кэролайн некоторое время не сможет путешествовать. Вы сможете нанять другой экипаж, когда это будет необходимо.

– Я не знаю, как вас благодарить.

– Тогда даже не пытайтесь. – Деймон жестом указал на кушетку. Разве Софи не понимает, что он не может сесть, пока она остается на ногах?

Джордж остановился в дверном проеме и сердито уставился на него.

– Вы опять здесь?

– На дорогах слишком грязно, чтобы ехать далеко, но я обнаружил, почему исчез кучер мисс Лэндесс. – Он повторил свой рассказ.

– Пфф. – Джордж пошел прочь.

– Вы не можете винить его за подозрительность, – тихо проговорила Софи, присаживаясь на кушетку. – Он думает, что Кэролайн – ваша любовница.

– Может быть, но он ко всем относится подозрительно, – прошептал Деймон, присоединяясь к ней. – Хозяин гостиницы рассказал мне, что Джорджа дважды ограбили бездомные солдаты. Затем его любимая дочь сбежала с человеком, которого он нанял в помощники во время сева. Он никому больше не доверяет.

– Как это ужасно для него.

– Он не оценит вашего сочувствия. Расскажите мне, как вы разгромили Агнес Лейкс. Эта женщина никому не позволяет встать между ней и ее целью. Не могу поверить, чтобы она согласилась на то, что наследник Джона появится на свет под какой-либо другой крышей, кроме ее собственной.

– Точно так же утверждает Кэролайн. Но на самом деле я никогда не встречалась с Агнес Лейкс. Мы несколько месяцев не получали от Кэролайн ни одной весточки, поэтому я наконец-то наскребла достаточно денег, чтобы выяснить, что с ней случилось – потому что беспокойство из-за Кэролайн усугубляло мамину болезнь.

– Ваш отец ничего не сделал?

– Он умер.

Деймон вздрогнул.

– Тогда почему вы просто не написали?

Софи уставилась на него, словно на дурачка.

– Я писала – часто – но не получила ни слова в ответ с тех пор, как Кэролайн покинула Вену, чтобы переехать к тете Джона. Когда я прибыла в Лейкс-хаус, дворецкий отказался впустить меня, но Кэролайн стояла на лестнице, так что я пробежала мимо него. Она была так поражена, увидев меня – и так обрадована – что я действовала инстинктивно, решив собрать ее вещи и тут же уехать. Я не была уверена в том, что еще раз смогу пройти мимо дворецкого.

– Почему?

Она покачала головой.

– Судя по описанию Кэролайн, я подозреваю, что Агнес планировала растить сына Джона сама, чтобы мальчик в будущем избежал ошибок, которые сделали его отец и дядя.

Это имело смысл. Опека наследника Лейксов усилила бы ее значимость в обществе. Но его не интересовали мелкие ссоры других людей. Его собственная семья предоставляла достаточно подобных конфликтов.

Деймон перевел беседу на нейтральную тему, но в его голове крутились вопросы насчет Софи. Почему она не замужем? Она более привлекательна, чем ее сестра, а бедность не является непреодолимым препятствием для брака. Конечно же, ее решительность может оттолкнуть некоторых мужчин. Софи никогда не станет покладистой женой, потому что слишком уверена в собственных способностях. С ней сможет справиться только мужчина, в равной степени уверенный в себе.

Но, слава Богу, это не его забота.

Разговор с ней впервые за много месяцев позволил Деймону расслабиться. Софи оказалась до приятности непохожей на других, с уникальным восприятием окружающего мира. И она – первая женщина из всех, кого он встречал, которая казалась по-настоящему бескорыстной. Софи беспокоилась о Кэролайн, о младенце, о своей матери, даже о кучере, который подверг ее жизнь опасности, и при этом не выразила ни единой жалобы по поводу собственного состояния.

Наверху раздался новый вопль, на этот раз было очевидно, это ребенок.

Софи вскочила.

– Я должна проверить…

– Подождите. – Он жестом остановил ее. – Младенец, очевидно, здоров. Позвольте повитухе закончить свою работу. – Уэстлейк продолжил описывать, как его кузен Джеймс однажды напугал его тетю, спрятав ежика в ее сумочке для рукоделия, растянув историю на четверть часа, до тех пор, пока не пришла Марта Паркер.

– С миссис Лейкс все в порядке, – объявила женщина. – Она благополучно произвела на свет здорового сына – Джона Стюарта Лейкса.

– В честь ее мужа и отца, – прошептала Софи. – Могу я повидать ее сейчас?

– Ненадолго, потому что она заснула.

Как только они вышли, Деймон поднялся и зашагал по комнате. Он убедится, чтобы Джона Стюарта признали наследником Лейксов и чтобы Кэролайн и Софи позволили растить мальчика. Их здравый смысл может восстановить респектабельность семьи Лейкс. Сам он встречался с Джоном три года назад, и тот произвел на него хорошее впечатление.

Но самой насущной проблемой являлось место, где смогут остановиться леди. Ему придется уехать завтра, невзирая на погоду. Канун Рождества наступит всего через шесть дней, а его гости, должно быть, уже крайне взволнованы его отсутствием. К завтрашнему дню половина из них будет биться в истерике. И все же он не мог оставить Софи и Кэролайн на милость Паркера. И ему хотелось снова поговорить с Софи. Возможно, ей удастся подвести его к правильному решению. Она сможет увидеть то, что ускользает от него.

Идеи сменяли одна другую в его голове, пока Деймон вышагивал по комнате. Когда повитуха с шумом спустилась вниз по лестнице, он остановился в дверном проеме.

– Как скоро миссис Лейкс сможет путешествовать? – спросил он.

– Точно не сможет в течение месяца, – заявила повитуха. – Она слаба и многое вынесла во время беременности.

– Но она не сможет так долго оставаться у Паркеров, – напомнил ей Уэстлейк. – Сколько времени должно пройти, прежде чем ей можно будет покинуть этот дом?

– Если кровотечение не возобновится, то она сможет доехать до Бедворта уже завтра – при условии, что вы воспользуетесь экипажем с хорошими рессорами, будете двигаться медленно и держать ее в тепле. Но ее дом очень далеко. Миссис Лейкс не сможет совершить такое путешествие еще целый месяц.

– Благодарю вас. Я должен уехать завтра, и хочу проследить за тем, что они были устроены.

Повитуха кивнула.

Он добавил несколько монет к той сумме, что уже заплатила Софи, а затем снова начал ходить. Если Кэролайн сможет преодолеть три мили до Бедворта в экипаже с хорошими рессорами, то, может быть, ей удастся продержаться и двадцать миль до Уэстлейк-Эбби? Срезать путь по проселочным дорогам не удастся, но главная дорога в хорошем состоянии. Софи не в состоянии целый месяц оплачивать проживание в гостинице. Она может отказаться взять деньги взаймы, но принять его гостеприимство – это совсем другое дело.

Он сделает это, решил Деймон, снова садясь на место. Рождество в деревенской гостинице может оказаться мрачным. Кэролайн нужно уютное место, чтобы оправиться от родов. Джону Стюарту нужны безопасность и тепло. А ему нужен здравый смысл Софи. Они могут вместе вернуться в аббатство.

Лица его потенциальных невест промелькнули у него перед глазами. На этот раз Деймон пытался увидеть их глазами Софи, но они расплывались и смешивались. Не имело значения, какие усилия он прилагал, ему все равно не удавалось сократить список.

3

Баюкая Джона Стюарта на руках, Софи уставилась в окно экипажа. Ей не следовало позволять лорду Уэстлейку игнорировать ее мнение. Конечно, Рождество в жалком подобии гостиницы, которую она могла себе позволить, оказалось бы ужасным, но заставлять Кэролайн путешествовать так скоро – это просто безумие.

Но что она могла сделать? Остаться с Паркерами было невозможно. Джордж скупился для них на каждый кусочек еды и глоток воздуха. Марта и Уэстлейк держали его в узде, но Софи боялась того, что случится, когда Уэстлейк уедет. Поселиться даже в самой дешевой гостинице означало опустошить свой кошелек, лишив их возможности отправиться домой, когда Кэролайн поправится. Ей не хотелось перевозить Кэролайн или отдаваться на милость семье аристократов, но у нее не было выбора. Поэтому они находились здесь, в карете, которая катилась по подъездной дорожке аббатства.

Кэролайн беспокойно задвигалась на противоположном сиденье. По крайней мере, она сумела проспать весь последний час. А ее состояние, кажется, не ухудшилось. Возможно, этот визит может и сработать.

Но Софи не верила в это. Графы не приглашают случайно встреченных незнакомцев к себе домой только из благородства собственных сердец. И они не помогают простолюдинам без тайных побуждений. Уэстлейк – необычайно привлекательный мужчина, с темными волосами и ярко– зелеными глазами, но из-за этого его поведение еще больше сбивало с толку.

Софи и раньше встречала красивых лордов. Они всегда использовали свою привлекательную внешность для корыстных целей. Ее дядя завлекал женщин к себе в постель. Лорд Тамфилд, у которого работал ее отчим, уговаривал людей вкладывать деньги в инвестиции, которые никогда не окупались. Их сосед скрывал бесчеловечность за фасадом ангела. Другие втирались в доверие к наиболее влиятельным лицам, всегда ради персональной выгоды. Судя по ее опыту, красивые джентльмены ожидают, что их будут ублажать, и разражаются гневом, если кто-то отказывается потакать их желаниям.

Поэтому Уэстлейк приводил ее в замешательство. Он продолжал обращаться с ними, как с членами королевской семьи, несмотря на то, что узнал об их низком социальном статусе. Что же ему может быть нужно от них?

Наследник Лейксов.

Разгадка была так очевидна, что Софи едва не пнула себя за то, что не поняла этого раньше. Она вздрогнула, прижав Джона Стюарта ближе к себе. Ей не следует терять бдительности. Они вынуждены принять гостеприимство Уэстлейка, но Софи не может позволить ему использовать Кэролайн и младенца в собственных целях.

Дорожка сделала поворот, предоставив возможность взглянуть на Уэстлейк-Эбби. У Софи приоткрылся рот. Этот дом, растянувшийся на холме, выглядел самым большим из всех, какие она только видела, а его оба его крыла на первый взгляд казались бесконечными.

– Боже мой, – прошептала она. – Это похоже на дворец. – Как она сможет надеяться защитить Кэролайн от владельца подобного великолепия? Одним щелчком пальцев он сможет позвать сотню лакеев, которые будут выполнять его приказания.

Экипаж, покачнувшись, остановился позади коляски Уэстлейка. Он спрыгнул вниз, когда двери аббатства отворились, изрыгнув несколько дюжин людей. Софи в изумлении смотрела, как они перепрыгивают через ступеньки, пихают и толкают друг друга, чтобы первыми добраться до графа.

– Где вы были? – потребовал ответа джентльмен. – Поисковые партии искали вас несколько часов.

У Уэстлейка не было шанса ответить, потому что остальные напирали все ближе, разговаривая одновременно.

– Мы так беспокоились, – закричала блондинка. – Мы боялись, что вас убили разбойники.

– Или с вами случился несчастный случай со смертельным исходом, – проговорила брюнетка, вцепившись в его руку.

– Или вы столкнулись с беспорядками, – добавила другая.

Глаза Софи расширились, когда леди начали толкать друг друга, каждая отчаянно флиртовала в то же время стараясь срезать соперниц. Джентльмены тоже толпой обступили графа. Некоторые требовали объяснений. Другие упрекали его за то, что он уехал или рассказывали о событиях, произошедших за время его отсутствия.

Но не всех в толпе заботило благополучие Уэстлейка.

– Отойдите в сторону, мисс Лофтон, – прошипела молодая леди совсем рядом с каретой, где сидела Софи. – Вы должны знать, что на прошлой неделе он отверг охотниц за состоянием. Так что отправляйтесь обратно в дом и дайте остальным шанс поговорить с ним.

– По сравнению с вами у меня лучшие шансы выиграть, мисс Трэвис, – парировала мисс Лофтон, перемещаясь, чтобы не дать сопернице возможность пробраться через толпу вокруг Уэстлейка. – У вас не только нет приданого, но ваша семья известна тем, что редко производит на свет сыновей.

– Это ложь, – поклялась мисс Трэвис. Она попыталась прорваться мимо мисс Лофтон, но та снова заблокировала ее. Схватив девушку за руку, она затащила ее за экипаж, скрывшись из вида Уэстлейка. Их спор продолжился в основном шипением и шепотом, но Софи перестала прислушиваться, как только поняла, что это не потревожит Кэролайн. По крайней мере, личная неприязнь друг к другу не затмила их здравого смысла. Уэстлейк был слишком близко, чтобы рискнуть и закричать.

– Шокирующие манеры! – воскликнула престарелая дама, привлекая внимание Софи обратно к Уэстлейку. Блондинка прижалась к нему так близко, что практически забралась внутрь его пальто. – Я всегда подозревала, что мисс Пейн принадлежит к низшему классу.

– По крайней мере, она сможет привнести немного бойкости в эту семью, – заявила другая. – Мисс Филдинг по оживленности может сравниться с трупом.

– Ему следует игнорировать большинство из них и присмотреться к мисс Конвей. У этой девушки есть все, что нужно. Если бы она была здесь, то осудила бы этих вульгарных особ – и поделом им.

– Ха! В прошлом месяце ее застукали обнимающейся с Уигби. Да и ее сестра та еще распутница.

Это заявление было встречено протестами – и оскорблениями. Страсти накалялись. Одна леди оборвала другую, только чтобы ее слова оказались заглушенными двумя другими матронами и джентльменом.

Софи вздрогнула, раздумывая, как безопасно переправить в дом Кэролайн и Джона Стюарта. Ничто не готовило ее к такому развитию событий. Почему Уэстлейк не прекратит все это? Спор за каретой становился все громче. Двое мужчин повели своих дочерей в аббатство, но оттуда выскочила дюжина других, увеличив толпу гостей. Одна пожилая леди упала в обморок. Другая впала в истерику. Софи больше не могла видеть Уэстлейка в этой давке. Толкотня среди тех, кто стремился добраться до него, становилась все более отчаянной.

– Что это за шум? – прошептала Кэролайн, пытаясь сесть.

– Ничего, о чем стоило бы беспокоиться.

Но ее слова, к прискорбию, оказались ошибочными. Карета резко покачнулась, когда кто-то врезался в нее. Заржала лошадь. Джон Стюарт проснулся и громко заревел.

Софи задрожала и задернула занавески, а затем сунула Джона под плащ Кэролайн, чтобы та могла покормить его. Она могла только молиться, что ничего хуже этого уже не произойдет.

Голоса продолжали кружить возле двери кареты.

– Все покойные графы встанут из могил в знак протеста, если мисс Лофтон окажется леди Уэстлейк. Она хуже, чем четвертая графиня.

– По крайней мере, в этой семье нет сумасшедших. Как вы можете поддерживать мисс Трэвис после того, как видели ее тетушку?

Мисс Трэвис прошипела позади экипажа:

– Ложь вашей матери еще более возмутительная, чем ваша. – Звук пощечины эхом отозвался от тонкой стены кареты, а первым ударом последовал второй.

Софи поежилась. Как только граф позволяет таким девицам с простонародными манерами находиться в своем доме?

– У ее тети больше разума, чем у вашей тетушки Эмелины, – отрезала защитница мисс Трэвис.

– У Эмелины нет никаких недугов, кроме небольших приступов ревматизма.

– Тогда почему никто уже два года не видел ее?

– Освободите дорогу, пока лошади кого-нибудь не лягнули! – приказал мужской голос.

Глаза Кэролайн расширились от страха. Софи прислушивалась к толпе на улице, опасаясь, что страсти перерастут в насилие. Она вцепилась в полуботинок на тот случай, если кто-то ворвется через дверь. Это самое близкое к оружию из того, чем она располагала.

Но оружие оказалось ненужным. Голоса постепенно стихли, когда гости очистили подъездную дорожку. Прибыл лакей, чтобы отнести Кэролайн в дом. Она закончила кормить Джона Стюарта и тот снова крепко уснул.

Но в целом ситуация не изменилась. Уэстлейк все еще был окружен толпой, отметила Софи, когда они, направляясь к лестнице, проходили мимо гостиной. Девушки все еще флиртовали, а матроны все еще ссорились. Дебаты просто переместились в дом.


Деймон застонал, когда люди хлынули из дома. Он ожидал беспокойства из-за своего двухдневного отсутствия, но ничего подобного не предвкушал. Бросив взгляд на карету, он убедился, что Софи осталась внутри. Он едва успел благословить ее здравый смысл, когда толпа окружила его.

– Отойдите от лошадей, – крикнул граф, боясь, что кто-то получит серьезную травму. После медленного продвижения шагом упряжка оставалась довольно резвой.

Девушки начали прижиматься к нему с обеих сторон, отчаянно пытаясь привлечь его внимание. Другие заходили сзади и спереди. Только одна из них оставалась в его списке, но Уэстлейк тут же вычеркнул ее. Он презирал нахальное поведение.

– Давайте пойдем в дом, – попросил он. – Я замерз после долгой поездки. – Но его слова не оказали ни малейшего воздействия. Страсти накалялись. Он заметил, как мисс Трэвис утащила мисс Лофтон за карету, где видела Софи. Одна из его тетушек выставляла себя на посмешище, задирая всех вокруг. Как они могут вести себя так отвратительно, когда до Рождества осталась всего лишь неделя?

Ему потребовалось полчаса, чтобы добраться до вестибюля. Когда Деймон отдавал приказание Доббсу устроить Софии Кэролайн в библиотеке – никаких других пустых помещений не осталось – его лицо пылало. Что они должны подумать? Граф задолжал им извинение за то, что они стали свидетелями подобного нецивилизованного поведения.


Час спустя последняя горничная вышла из библиотеки. Софи не могла поверить, как быстро они превратили эту комнату в комфортную спальню. Но если библиотека – единственная не занятая комната в аббатстве, то значит, что толпа на улице представляла собой только малое количество гостей.

– Что происходит? – слабым голосом спросила Кэролайн, истощенная целым днем в дороге.

– Полагаю, лорд Уэстлейк должен выбратьневесту среди тех леди, которые собрались здесь.

– А. Дейзи назвала его «брачным призом». – Глаза Кэролайн устремились на Джона, когда она назвала имя горничной, назначенной заботиться о нем. – Лорд Уэстлейк достиг возраста двадцати девяти лет. Если он не объявит о помолвке на этой неделе, то вся семья будет проклята.

Софи засмеялась. Не удивительно, что он предпочитает слоняться по деревенским дорогам, помогая незнакомцам.

– Кто может верить в подобный вздор?

– Его семья. Этот прием продолжается уже больше месяца. Даже слуги делают ставки на ту, что выиграет. Дейзи спрашивала, примешь ли ты участие в борьбе.

– Надеюсь, ты разуверила ее. Мое положение в этом доме и так будет достаточно щекотливым, не хватало еще, чтобы люди подумали, будто я собираюсь занять место выше, чем мое нынешнее положение.

– Ты стала бы ему превосходной женой, – настаивала Кэролайн. – Намного лучшей, чем те ужасные девицы на улице.

Софи подавила неожиданную тоску по собственной семье, и эта тоска сделала ее голос резче.

– Неужели все эти месяцы с Агнес Лейкс ничему не научили тебя? – требовательно спросила она. – Аристократия испытывает отвращение к дурной крови. Ты очень хорошо знаешь, что они думают обо мне. И как я могу снова сделать маму объектом подобной злобы? Она и так уже слишком многое вынесла.

Софи направилась вниз на ужин, проклиная Кэролайн за то, что сестра обнажила мечты, в которых она никогда не признавалась. И не зря, напомнила она себе. Ей намного лучше живется в качестве мисс Софи Лэндесс, обожаемой всеми старой девы из Фронаш-корнерс, чем леди Софи, презираемой дочери графа Шелдона.

Число гостей на этом загородном приеме оказалось даже больше, чем она предположила. Люди до отказа заполнили четыре большие гостиные. Но в этом есть свой плюс, решила Софи, проскальзывая в угол. Платье обозначало ее как малозначимую особу, что позволяло смешаться с компаньонками и бедными родственниками. Важные гости не обратят на нее никакого внимания.

Уэстлейка снова окружили со всех стороны. Два джентльмена держали ситуацию под контролем, отвлекая тех, чьи эмоции угрожали нарушить мирную обстановку. Софи не могла удержаться от улыбки, увидев, как девушки прихорашиваются перед тем, как начать флиртовать с графом. Они так серьезны, так отчаянно хотят выиграть, так решительно стараются привлечь его внимание. И все же ни одна не имела ни малейшего успеха. Выражение лица Уэстлейка не менялось, оставаясь точно таким же, как вчера вечером за ужином – тонкий налет вежливости, прикрывающий еле сдерживаемый гнев. Вчера этот гнев был направлен на Джорджа Паркера. Сегодня винить следовало неослабное давление.

Из-за того, что столовая не могла вместить такое количество гостей, ужин был сервирован в парадном зале, составлявшем самую древнюю часть здания, датированную со времени постройки первоначального аббатства. В этом зале легко могли поместиться несколько таких просторных коттеджей, как у ее матери. Деревянные панели и картины закрывали каменные стены. Открытые балки деревянной крыши за несколько столетий потемнели от дыма. Но даже тепло нескольких сотен человек и ревущий огонь в четырех каминах не мог рассеять холода. Софи радовалась тому, что на ней шерстяное платье с длинными рукавами и высоким воротом. Интересно, как чувствуют себя претендентки в муслиновых нарядах с низкими вырезами.

Уэстлейк главенствовал, сидя за столом, установленным на возвышении в конце зала – как отметила Софи, за этим столом не было ни одной женщины, не подходящего брачного возраста, ни какого-то иного. Искусно выполненный гобелен висел позади него. Сама она сидела почти в конце одного из трех длинных столов, посреди группы престарелых дам и кузин.

– Кто вы такая, как вы сказали? – спросила леди Монтроуз справа от нее.

– Мисс Софи Лэндесс.

– Лэндесс… Откуда мне знакома эта фамилия?

– Не могу представить, – солгала Софи. – Я живу в коттедже в Камберленде, вместе с больной матерью. Лорд Уэстлейк предложил нам приют на то время, пока моя овдовевшая сестра оправится от родов.

– Как это произошло? – потребовал ответа мистер Уитлоу слева от нее.

– Я везла ее домой на Рождество, когда у нашей наемной кареты сломалось колесо, после чего мы застряли на дороге в темноте. К тому времени, когда лорд Уэстлейк проезжал мимо, Кэролайн отчаянно нуждалась в повитухе. Когда граф обнаружил, что я не могу позволить себе проживание в гостинице, он привез нас сюда.

Вокруг нее люди закивали, словно такое было обычным делом. Несколько леди спросили о младенце, но вскоре разговор вернулся к неминуемой женитьбе Уэстлейка – теме, которая являлась главной за каждым столом в зале.

– Что это за разговоры насчет проклятия? – спросила Софи у леди Монтроуз полчаса спустя.

– Это не официальное проклятие, – призналась та. – Но если Уэстлейк не объявит о своей помолвке в канун Рождества на двадцать девятом году жизни, то раздоры и несчастья будут преследовать эту семью в течение нескольких поколений.

– Звучит странно.

– Может быть, но это правда, с тех самых пор, как первых граф положил начало этой традиции в 1500 году. Те, кто пренебрегают ею, умирают молодыми, а всех нас преследуют беды – несчастные случаи, болезни, исчезающие состояния, семейные разлады…

Софи с трудом подавила приступ веселья, услышав такое абсурдное заявление. Желание засмеяться стало еще сильнее, когда она выслушала так называемые доказательства. Они на самом деле считали, что простое объявление сможет принести им мир, процветание и вечное счастье.

Заблуждающиеся дураки. Даже если это было возможно, Софи сомневалась, что вся толпа сможет извлечь выгоду из помолвки. Каждый в этом зале спорил о достоинствах той или иной девицы. Никто не соглашался друг с другом. Ни один выбор не сможет порадовать даже малую часть гостей. Но она находила их выходки забавными. Два джентльмена совершенно серьезно вели дискуссию о том, какие глаза предпочтительнее у жены – голубые или карие. Другие опровергали мнение о том, что наиболее грациозно танцующие девушки рожают самых крепких сыновей.

Когда их заявления сделались совершенно смехотворными – Софи едва не расхохоталась, услышав, что мистер Грейвестон клянется, будто давно умерший отец Уэстлейка виноват в том, что у него подагра, – она попросила мистера Уитлоу рассказать ей о доме.

Уэстлейк-Эбби было секуляризировано и превращено в частную резиденцию за два века до того, как Генрих VIII порвал с Римом, так что в нем не имелось призрачных монахов, которые, по слухам, посещают другие аббатства. Но проделки графов породили множество историй, таких же занимательных, как и призраки. Ее соседи по ужину ввязались в новое соревнование, пытаясь рассказать более интересную историю, чем предыдущая, и их усилия вызывали смех вместо раздражения. Софи расслабилась. По крайней мере, эта группа гостей сочла ее безвредной. И пока девушка избегала темы, связанной с женитьбой Уэстлейка, все они вели себя дружелюбно.

Возвращение в гостиную вместе с другими леди предложило еще больше возможностей для понимания затруднительного положения, в котором оказался Уэстлейк. Софи не хотелось бы оказаться на его месте. Сейчас, когда поблизости не было джентльменов, девушки отбросили приличия и начали обмениваться оскорблениями, громко споря насчет предпочтений графа. Матери наставляли дочерей по поводу тактики обольщения. Бабушки сокрушались, что молодые люди больше не вступают брак с тем, с кем им велят. Напряжение нарастало, ведь до сочельника осталось всего пять дней.

Софи улыбнулась, когда незнакомая девушка присела рядом с ней на кушетку. Ее голубое платье было покрыто самой красивой вышивкой из всех, что когда-либо Софи только видела, но лицо выражало настороженность.

– Неужели лорд Уэстлейк поселил вас в соседнем поместье, чтобы вы смогли избежать злобы мисс Лофтон? – спросила она.

– Конечно, нет. – Софи отхлебнула кофе. – Вчера он спас меня и мою сестру после того, как сломался наш экипаж.

– О. – Девушка казалась разочарованной. – Я надеялась, что он выбрал вас.

– Почему?

– Мама настаивает, чтобы я привлекла его внимание, – призналась она. – Даже не смотря на то, что он мне не нравится, мама стоит на своем, надеясь, что эта связь улучшит наше положение. Мы не можем поехать в Лондон следующей весной, потому что папа снова проиграл в карты.

– Ты не единственная, кто находится под давлением, – к ним присоединилась девушка в желтом шелковом платье. Белые рюши и красные розы повторяли узор на фестончатом подоле и обрамляли лиф с низким вырезом. – Папа отказывается признавать, что мое сердце принадлежит сэру Персивалю Вансу. У бедного Перси всего лишь скромное состояние. – Она вздохнула. – Папа заставляет меня подходить к Уэстлейку, по крайней мере, один раз в день. Если он сделает мне предложение, я умру. Папа не позволит мне отказаться.

– Почему бы не сказать Уэстлейку, что вам не интересно его предложение?

– Я не смогу сделать этого, – испуганно охнула девушка. – Мама будет бранить меня несколько недель.

– Меня на целый месяц запрут в комнате, и будут давать только хлеб и воду, – поклялась другая. – Граф – лучший приз на брачной ярмарке.

Софи благословила своего дядю за то, что тот отрекся от нее. Сама она никогда не поддалась бы на такое давление. Каждый новый факт, который Софи узнавала об аристократии, заставлял ее благодарить судьбу за то, что она больше не принадлежит к ней.

– Но вы можете сказать ему, – предложила первая девушка.

– Да, вас он послушает.

– Сомневаюсь, что я смогу близко подобраться к Уэстлейку в этой давке, но если мне это удастся, я попытаюсь, – согласилась Софи, предложив им сообщить свои имена.

Девушки ушли после того, как осыпали ее благодарностями. Через несколько минут подошла еще одна юная леди, рассказав точно такую же историю. Как произошло, что она стала курьером Уэстлейка?

В глубине души Софи считала, что они реагируют слишком остро. Только с полдюжины имен упоминалось в качестве серьезных претенденток на руку графа. Так как трое из них были выдвинуты близкими родственниками, то она сомневалась, что у других есть какие-то шансы.

Через час Софи отказалась от попыток приблизиться к Уэстлейку. Люди осаждали его с того момента, как он вошел в комнату. Если она не увидится с ним за завтраком, то пошлет ему записку. А сейчас ей нужно проверить, как чувствуют себя Кэролайн и Джон Стюарт.

4

Софи прокралась по потайной лестнице Уэстлейка и нерешительно постучала в дверь.

Джон проснулся на рассвете. Чтобы предоставить Кэролайн уединение, Софи выскользнула через смежную дверь в гостиную, которую обнаружила прошлой ночью. Уэстлейк как раз исчезал за потайной дверью с другой стороны. Полная любопытства – и обеспокоенная тем, чтобы избавиться от сообщений – девушка последовала за ним.

Библиотека, должно быть, являлась частью комнат Уэстлейка, решила она – что объясняло лепной потолок в итальянском стиле и обтянутые тканью панели как там, так и в гостиной. Она поражалась тому, что оказалась в таком величественном месте.

– В чем дело, Ортли? – спросил граф после стука.

– Это не Ортли, милорд. – Софи распахнула дверь. Уэстлейк сидел за столом в маленьком кабинете.

– Как вы попали сюда?

– Я последовала за вами. – Ее лицо покраснело от этого признания.

– Проклятие, – пробормотал он себе под нос.

Она расправила плечи.

– Простите меня, милорд, но я хотела поблагодарить вас за гостеприимство.

– Не надо. Если уж на то пошло, то мне следует извиниться за то ужасное прибытие вчера днем. Если бы я ожидал нечто подобное, то поехал бы впереди вас, чтобы вы не оказались оскорбленными моей неуправляемой семейкой.

– В этом нет вашей вины. – Софи вздохнула. – Но с тех пор, как мы приехали, кое-кто из гостей заподозрил, что между нами есть связь. Несколько леди поручили мне передать вам сообщения.

– Только не здесь, ради Бога. – В его глазах вспыхнуло раздражение. – Это мое последнее убежище. Даже моя спальня больше не безопасна.

– Подозреваю, что вам они могут понадобиться, но не стану навязываться. – Девушка повернулась, собираясь уйти.

– Входите. – Поднявшись, граф указал ей на камин. – Простите меня, Софи. Я знаю, что вы не похожи на других.

Софи поколебалась, но села в кресло, которое он предложил.

Уэстлейк расслабленно опустился в другое.

– Три девушки пожелали сообщить вам, что, несмотря на давление со стороны родителей, они не заинтересованы в том, чтобы стать вашей женой.

– Как непривычно. – Он вздохнул. – Кто же эти образцы совершенства?

– Вы мне не верите?

– Конечно, я верю вам, но не могу сказать того же про остальных. Это может быть какой-то новый способ вызвать у меня интерес.

В этих словах слышался намек на боль. Как ему удается выносить то, что он вынужден подозревать каждое слово и каждый поступок?

– Да, я поняла, что на данный момент вы – самый востребованный джентльмен в Англии. Но сомневаюсь, что эти утверждения вызовут у вас интерес, так что они, по всей вероятности, правдивые. Мисс Смайт-Адамс умоляет вас игнорировать ее. Она влюблена в сэра Персиваля Ванса, но ее отец отказывается рассматривать его ухаживания, потому что сэр Персиваль всего лишь хорошо обеспечен, а не богат. Леди Андреа Симмонс принуждают выйти замуж за богатого жениха, потому что ее отец недавно потерял состояние за игрой в карты, но она романтична и все еще надеется найти любовь – а вас она находит устрашающим и не может заставить себя испытывать симпатию к вам.

– Господи Боже, честная женщина, – прошептал он.

– Мир полон честных женщин, – парировала Софи. – Вам просто нужно научиться находить их. И мисс Додсон потрясена размерами аббатства и боится той ответственности, которая потребуется от нее.

– Им нет нужды беспокоиться. – Граф пожал плечами. – Я уже перестал рассматривать их. Отсутствие интереса с их стороны было очевидным.

– И я так думала, потому что их не было в списке леди Форсайт, содержащем финалисток вашего соревнования.

– Вы осуждаете меня за то, что я выполняю свои обязанности в качестве главы семьи? – негромко спросил он.

– Я никогда не стала бы осуждать выполнение долга, но брак никогда не должен быть призом в каком-то соревновании.

– И все же, как же тогда вы описали бы такую ярмарку невест?

– Как рынок. Участники ищут товары, которые отвечают их требованиям, но если ничего не найдут, то ждут до следующего рыночного дня. – Софи перехватила его взгляд. – Вы слишком разумны для того, чтобы вами управляло суеверие. Если ваши предки решали свои проблемы, просто убивая нарушителей закона, то неужели вы ощущаете обязанность поступать так же?

– Конечно, нет!

Она уже сожалела о своей вспышке. Женитьба графа – не ее дело. И все же она у него в долгу, и поэтому для нее невозможно тихо сидеть в углу, пока Уэстлейк принимает участие в подобном сумасшествии.

Деймон запустил пальцы в волосы, демонстрируя свое отчаяние.

– Соглашусь, что суеверие – это глупость. А именно эта примета даже не работает. Семейная история хранит сведения о таком же числе распрей и неудач, следовавших за выполнением этих условий, как и за тем, когда они не исполнялись.

– Тогда зачем так поступать? – На этот раз в ее голосе слышалось только недоумение.

– Потому что они верят в это. А я несу ответственность за них.

– Итак, вы готовы пожертвовать собственным счастьем, зная, что эта жертва ничего не изменит.

– Все не так просто, Софи.

– Почему?

– Восприятие может очень сильно влиять на людей. – Уэстлейк встал и начал ходить по комнате. – Кто-нибудь рассказал вам, как это началось?

Она покачала головой.

– Традиция уходит корнями в войну Алой и Белой розы. Бароны Уэстбриджи пылко поддерживали Йорков, заклеймив Ланкастеров узурпаторами трона. Они вели Йорков в каждую битву и не один раз играли решающую роль при захвате Йорками контроля над страной. Даже после того, как Елизавета и Генрих объединили два дома, чтобы положить конец конфликту, Уэстбриджи все равно ненавидели Ланкастеров и их сторонников – за исключением второго сына барона, Эдварда. Он не только поддерживал Генриха Ланкастера до того, как тот сел на трон – кстати, этим он заслужил себе титул графа и аббатство, – но и безумно влюбился в девушку из Ланкастеров. Не сумев убедить отца примириться с помолвкой, Эдвард наконец-то встал во время пира в канун Рождества и напомнил семье, что его новый титул дает ему большую власть по сравнению с той, которой обладает его отец. Объявив, что древняя вражда окончена, он представил девушку, на которой собирался жениться, и поклялся, что их союз объединит оба дома в мире на все следующее поколение.

– Совсем не как у Ромео и Джульетты, – прошептала Софи, несмотря на то, что история Уэстлейка опережала Шекспира почти на целый век.

– Может быть, хотя наша история имеет счастливый конец. Эдвард был закаленный воин, добивавшийся выполнения своих приказов такими способами, которые заставили бы нас нахмуриться, но вот его жена оказалась подлинным миротворцем. Вскоре она завоевала восхищение и преданность всей семьи. Только отец Эдварда отказался приветствовать ее. К тому времени, когда одна из собственных злобных тирад спровоцировала у него смертельный удар, многие посчитали это вполне заслуженным. Любовь Эдварда и Эллен оставалась незыблемой на протяжении почти шестидесяти лет брака. Их сын объявил о своей помолвке в сочельник в знак уважения к ним, и точно так же поступил их внук.

– Но никто не верил, что эти поступки на самом деле принесли мир в семью, – заметила девушка.

– Верно. – Он провел пальцами по книге на столе, а затем снова начал ходить. – Эта связь началась с четвертого графа. Он являлся пуританином, который считал буйное рождественское веселье изобретением дьявола, который соблазнил христиан предаваться языческим удовольствиям – учитывая пьяные оргии, типичные для старого Рождества, он вполне мог оказаться прав. – Его глаза весело поблескивали, что заставило Софи покраснеть. – Поэтому он отменил все, кроме простой церковной службы. Граф тихо женился в июне без официального объявления помолвки. Никто не возражал до тех пор, пока не осознали, что его брак отметил собой начало семейных трудностей – погибшие урожаи, утраченные состояния, плохое здоровье. Графиня оказалась мегерой, которая постоянно сеяла раздоры. Начались споры среди тех, кто винил неправильное время помолвки, и теми, кто высмеивал подобный вздор. Стычки вели к расколам, разрывавшим семью на части. Стоит ли удивляться, что большинство поверили в идею проклятия?

– Наверное, нет, хотя я подозреваю, что граф и графиня вызвали бы все эти неприятности независимо от даты их свадьбы.

Он пожал плечами.

– Это не имеет значения. Их сын решил нашу судьбу. Он объявил о свой помолвке в канун Рождества в двадцать девять лет, точно так же, как это сделал первый граф. Два дня спустя холера унесла его родителей, хотя никто другой не подхватил эту болезнь. На следующий год собрали небывало большой урожай. Состояния восстанавливались. Люди снова улыбались. Они смеялись. Контраст слишком бросался в глаза, чтобы не замечать его. Следующие пять поколений наследники тщательно следовали традиции. Их помолвки были устроены родителями, часто за несколько лет до этого, так что имело мало значения, когда или где они становились официальными.

– Неужели ничего плохо не происходило за все эти годы?

– Конечно, происходило, но пострадавшие верили, что их проблемы оказались бы намного хуже без защиты первого графа – снова субъективное восприятие. – Деймон покачал головой. – И это возвращает меня к собственной проблеме. Мой отец влюбился во время Сезона, когда ему был двадцать один год. Он был порывистым человеком, который не мог подождать даже семь месяцев, не говоря уже про восемь с половиной лет, так что в солнечный июньский день он сбежал со своей невестой.

– Шокировав семью, как я полагаю. – Ей пришлось прищуриться из-за солнечного света, так как граф остановился у окна.

– Шок – не то слово, чтобы описать это. Осуждение родственников заставило отца покинуть страну. Мама к тому времени уже носила ребенка, так что он оставил ее здесь и отправился в продолжительную поездку по Европе. К тому времени, когда он вернулся, отец больше не испытывал к ней никаких чувств – сомневаюсь, что я видел его хотя бы с полудюжину раз за всю жизнь. По иронии судьбы, мама стала любимицей семьи.

– Но вашего отца они винили за любую небольшую проблему, – вставила Софи.

– Точно. – Деймон снова начал вышагивать по комнате. – На него возлагалась ответственность за каждое несчастье в течение последних тридцати лет. А его смерть во время нелепого несчастного случая в тридцать два года только усилила их веру.

– Насколько серьезными были несчастья?

– В последние годы жизнь не была благодатной. Большую часть времени страна вела войну. Несколько кузенов были убиты во время сражений с Наполеоном. Стабильно повышались цены. Еще один кузен пострадал во время беспорядков, устроенных луддитами. Плохая погода влияла на урожаи. Молния стала причиной пожара, уничтожившего заготовки древесины за несколько лет. То грибковое поражение копыт, случившееся десять лет назад, особенно сильно ударило по стадам Уэстбриджей.

– Все в Англии пострадали от таких же проблем.

– Не в этом дело. Уэстбриджи твердо верят в то, что поступки моего отца прокляли их. Подобным образом они распространяются о любом несчастье. Они не прилагают усилий, чтобы уладить споры. Они стали ленивыми, так как даже усердный труд не влияет на результаты. Они не лечат болезни, потому что считают: мой отец наслал на них проклятие и заставил страдать. Они…

– Я понимаю. Вместо того, чтобы помочь себе, они ждут, пока вы объявите о помолвке, которая волшебным образом все исправит. Но этого не произойдет.

– Произойдет, хотя волшебство не имеет с этим ничего общего. Поддержав эту традицию, я смогу избавить их от повода отделываться отговорками. Как только он исчезнет, семье придется самим спасать себя, точно так же, как это делают все остальные. Но если я не отниму у них эту опору, то они ничего не станут делать.

– Что возвращает нас туда, откуда мы начали. Вы жертвуете своей жизнью, чтобы помочь горстке людей, которые того не заслуживают.

Деймон снова сел в кресло.

– Я не настолько бескорыстен. Я собирался послать за вами сегодня. И только ради извинения.

Она нахмурилась.

– Зачем? Я не смогу убедить их в том, что суеверие – это глупо.

– Знаю, но я должен объявить о помолвке через четыре дня. Вы правы насчет того, что этот прием не имеет ничего общего с ярмаркой невест. В Лондоне у меня было бы достаточно возможностей поговорить с кандидатками, не вселяя в них надежд. А здесь все не так. Ни один человек в доме не ведет себя нормальным образом. Разговоры всегда короткие, легкомысленные и всегда ведутся в группах. Друзья остаются рядом со мной все время, и поэтому мне еще труднее узнать что-нибудь полезное. В результате я на самом деле ничего не знаю ни об одной из кандидаток. Сможете ли вы найти информацию, которая мне нужна для того, чтобы сделать мудрый выбор?

– Вы хотите, чтобы я шпионила за вашими гостями? – Софи пришла в ужас.

– Конечно, нет! Но на меня со всех сторон оказывается такое давление, что я даже не смогу понять, какие девушки заинтересованы в браке со мной.

Ее сердце дрогнуло, когда в голосе Уэстлейка послышалась мука. Именно он оказался проклятым. И останется с этим проклятьем на всю оставшуюся жизнь.

Граф покачал головой.

– Все, чего я хочу – чтобы вы поговорили с ними, Софи, как вы разговаривали с мисс Смайт-Адамс и остальными. Я не хотел бы обзавестись женой, которая предпочитает другого, или находит меня привлекательным, или спровоцирует еще больший раскол в семье, чем тот, что уже существует. У меня нет желания жениться на женщине, которая превратится в мегеру, растратит все мое состояние или подарит мне сомнительного наследника. Мне нужно знать, что предложение будет встречено с радостью, потому что слишком многие отцы заставят дочерей принять его ради собственных целей.

Софи никогда не думала, что будет восхищаться лордом, но не могла не восхищаться поведением Уэстлейка. Он на самом деле заботился о своей невозможной семье. Он готов пожертвовать чем угодно, даже собственным счастьем, чтобы дать им шанс жить в мире. Контраст с ее собственными родственниками был поразительным. Они были эгоистичными, надменными монстрами, которые с радостью сокрушали любого, кто мешал им.

– Без сомнения, ваши друзья могут собрать эту информацию, – предположила девушка.

Он покачал головой.

– Ни друзья, ни семья мне не помогут. Никто не теряет бдительности из страха, что их слова дойдут до меня. Вот почему мне нужны вы. Вас никто не знает. Вы – незнакомка из другой среды, поэтому вы не представляете для них угрозы.

Деймон прав, и она могла понять его беспокойство. Софи обязана ему слишком многим, чтобы отказать в этой просьбе.

– Я сделаю, что смогу, – пообещала она, протягивая ему руку, чтобы закрепить договоренность. – Но я не стану принимать решение за вас. Я не хочу нести ответственность за то, что обрекла вас на жизнь, в которой не будет радости.

– Благодарю вас. – Уэстлейк шокировал ее, поднеся ее пальцы к губам. – Я сократил список до четырех имен, но не знаю, куда двигаться дальше. Моя мать поддерживает Маргарет, дочь лорда Филдинга. Леди Филдинг – ближайшая подруга матери с ее замужества, так что этот выбор никого не удивляет.

– Каковы ваши возражения в отношении мисс Филдинг? – Софи стиснула руки на коленях, чтобы уменьшить покалывание в пальцах, вызванное его прикосновением.

Он приподнял бровь, словно его удивил ее вопрос. Возможно, Деймон никогда заглядывал дальше достоинств этих четырех кандидаток.

– Я нахожу ее скучной, – признался он, – но не могу решить, на самом ли деле мисс Филдинг не умеет вести беседу, или просто так запугана этим приемом, что лишилась дара речи. Она редко бывала на многолюдных сборищах.

– Несомненно, вы встречали ее задолго до этого приема.

– Верно, но я не обращал на нее внимания до тех пор, пока мама не стала настаивать. Ей только что исполнилось восемнадцать, а я до недавнего времени был в Лондоне.

– Последнее развлечение? – спросила она.

Уэстлейк начал возражать, а затем на его лице появилось удрученное выражение.

– Это так же хорошо описывает мое времяпровождение, как и любые другие слова. Я всю жизнь знал, что не смогу жениться до двадцати девяти лет, поэтому чувствовал себя свободным наслаждаться жизнью до этого момента. – Он вздохнул. – Вторая кандидатка – это выбор моей тети.

– Леди Пейн?

Он кивнул.

– Анна Пейн – племянница и подопечная ее мужа, она живет с ними с тех пор, как два года назад умерли ее родители. Девушка выглядит достаточно привлекательной, но у меня есть неотвязное чувство, что здесь что-то не так с лордом Пейном. До тех пор, пока я не пойму, в какой он ситуации, я не могу задумываться о том, чтобы усилить связи с его семьей.

– Мисс Филдинг и мисс Пейн. Кого еще вы рассматриваете?

– Мой кузен Джеймс настаивает на мисс Портленд, хотя я и понятия не имею почему. Никакой связи между Портлендами и Уэстбриджами нет, и Джеймс даже не живет по соседству с ними. – Деймон пожал плечами. – Это не имеет значения. Джейн умна, что я считаю достоинством, но кажется, что она ошеломлена напряженной атмосферой на этом приеме. И я мало что знаю о ее семье, кроме того факта, что ее отец – барон. Никто, кроме Джеймса, не слышал о них, но я не могу доверять его словам, когда он так усердно продвигает ее кандидатуру.

– А последняя кандидатка?

– Леди Хлоя Хоутон. Официально ее никто не поддерживает – вот почему она осталась в списке. Выбор одной из трех других может вызвать неприятности, которых я надеюсь избежать. Например, мама и леди Пейн никогда не были в близких отношениях.

– Понимаю. Леди Хлоя – лучший вариант из всех.

– Совершенно верно. У нее хорошая родословная. Она начитанна и может поддерживать разумную беседу – просто находка в этой толпе – но она редко подходит ко мне по собственной инициативе, что заставляет меня сомневаться в ее интересе. Я не сделаю предложение той, кто не желает принимать его.

Софи поднялась на ноги.

– Я сделаю, что смогу, но не ожидайте от меня слишком многого. Нет никакой гарантии, что эти люди вообще станут разговаривать со мной.

– Вы себя недооцениваете. Точно так же, как и мне нужен беспристрастный взгляд, другие тоже получат удовольствие, если ненадолго отвлекутся от соревнования – ваше описание этого действия, к несчастью, попало в точку. Сомневаюсь, что мы сможем снова встретиться сегодня, так как я буду окружен сразу же, как только покину свои комнаты, – и тогда мы не сможем оставить в тайне тот факт, что действуем сообща. Наверное, вам стоит присоединиться ко мне здесь завтра, после завтрака.

– Согласна.


Деймон наблюдал за тем, как она вышла, а затем наполнил комнату проклятиями. Почему он не мог родиться в нормальной семье? Мир для целого поколения. Черт побери, какое отношение его брак имеет к миру? К тому времени, когда он примет решение, разрывы в семье станут слишком глубоки, так что никто не сможет ликвидировать их. Граф все еще не мог поверить в то, каким шокирующим образом его встретили вчера днем. Дракой, ради всего святого! Мисс Лофтон и мисс Трэвис на самом деле ударили друг друга, думая, что их никто не видит.

Сгорая от стыда, он едва не повернулся и не сбежал. Софи отмахнулась от этого с обычной для нее безмятежностью, но если бы она не испытывала недостаток в средствах, а Кэролайн не была так слаба, то Деймон сомневался в том, что они остались бы в аббатстве.

Его глаза часто обращались к Софи во время ужина прошлым вечером, хотя он и пытался замаскировать это, чтобы не вызвать новые распри. Те, кто сидели рядом с ней, оказались единственными, наслаждавшимися едой. В их оживленной дискуссии отсутствовали разногласия, преобладавшие повсюду. Конечно же, Уэстлейк посадил ее с людьми, у которых почти не имелось личного интереса к его решению, надеясь избавить Софи от еще одной сцены, подобной той, что произошла на подъездной дорожке. Но их расслабленное поведение все равно оказалось сюрпризом.

Часы пробили девять, напомнив Деймону, что его время уединения закончилось. Сейчас очередь Роберта сопровождать его к завтраку. Его друг, должно быть, уже ждет в коридоре.

Но его там не оказалось.

– Вот вы где, милорд, – воскликнула мисс Лофтон, вцепляясь в его руку и прижимаясь слишком близко.

Уэстлейк едва удержался от вздоха. Где, черт возьми, Роберт?

– Вы должны позавтракать со мной, – пылко продолжила она. – Затем вы сможете показать мне павильон, который описывали прошлым вечером.

– Должно быть, вы спутали нашу беседу с чьей-то еще, мисс Лофтон. Павильон закрыт на зиму.

– Но, вне всякого сомнения, у вас есть ключ. Судя по описанию, это очаровательное место. – Девушка прижалась ближе и глаза ее засветились от возбуждения, когда они вышли в пустой коридор.

– Нет. – Деймон сделал шаг назад, вытянув руку из ее хватки. Роберт узнает об этом. Какой бы хитростью она не воспользовалась, чтобы избавиться от него, больше подобные действия не сработают. – Павильон закрыт. Доброго дня, мисс Лофтон.

Ее голос стал жестче.

– Вы составите мне компанию за завтраком, милорд. Иначе я расскажу остальным про эту нашу встречу. И эта история окажется вовсе не безвредной.

Уэстлейк встретил ее жадный взгляд с таким выражением лица, что девушка охнула.

– Не рекомендую вам придерживаться подобной линии поведения, мисс Лофтон, – тихо проговорил он. – Я скорее пошлю к дьяволу всю семью, чем возьму в жены интриганку. Если вы хотите защитить собственную репутацию, то лучше обратите внимание на кого-то другого. Я знаю о вашей вчерашней драке с мисс Трэвис. Если об этом станет известно, то за подобное шокирующее поведение вы будете изгнаны из всех светских гостиных в Англии.

– Но…

– Протесты ничего не изменят. С сожалением вынужден вам сообщить, что вы не входите в число претендентов на победу в этой гонке. Вам лучше направить свои усилия на новую цель.

Мисс Лофтон долго смотрела на него, не отрываясь, но все-таки отвела взгляд.

– Я должна позавтракать, милорд, если вы извините меня.

– Конечно. – Деймон наблюдал, как она уходит, а затем с облегчением выдохнул. Одна опасность предотвращена. Жаль, что остается еще слишком много. Мисс Трэвис, без сомнения, окажется следующей…


Софи замерла перед дверью в утреннюю комнату, пораженная контрастом между ароматами рождественской выпечки, наполнявшей дом, и звуками раздраженных голосов, доносящихся из-за закрытой двери. Неужели она – единственный гость, предвкушающий Рождество? Одно только это подтверждало то, что она здесь чужая. Прислуга сбилась с ног, пытаясь приготовить все для праздников, тогда как гости проводили все часы, свободные от сна, в спорах по поводу помолвки Уэстлейка. Возможно, было ошибкой принести Джона Стюарта вниз.

Несколько леди за ужином пожелали увидеть ребенка Кэролайн, так что она пообещала, что появится вместе с ним в утренней комнате. Теперь девушка задумалась. По крайней мере, два голоса принадлежали ее соседкам за ужином – леди, которые, кажется, не особенно беспокоились насчет этого брачного соревнования.

– Вы не можете всерьез полагать, что мисс Трэвис станет приемлемой графиней, – огрызнулась леди Мартин. – Она самая корыстная девушка из всех, кого я знаю.

– Едва ли, – пронзительным голосом парировала леди Монтроуз. – Она находится под таким же давлением, как и любая девушка в этом доме, но она ищет не только титул и состояние – и одно только это делает ее лучше мисс Пейн.

Софи пожала плечами. Эти споры становились только ожесточеннее. По мере того, как приближался канун Рождества, гости становились все более вспыльчивыми. Распахнув дверь, она вошла в комнату.

– Это тот младенец? – требовательно спросила леди Монтроуз, неожиданно мягким тоном. – Какой милый мальчик.

– У него сильный подбородок, – заметила леди Мартин.

– Подбородок перешел к нему от отца, – пояснила Софи, передав Джона леди Монтроуз.

– Он умер?

– Погиб при Ватерлоо. Он был капитаном королевского гусарского полка.

– Замечательное наследство, – со вздохом произнесла пожилая дама. – Должно быть, он располагал хорошими связями, чтобы служить в таком престижном полку.

– Его имя – Джон Лейкс, второй сын лорда Лейкса, – Софи с гордостью произнесла это имя, размышляя, смогут ли эти женщины противостоять намерению Агнес самой растить Джона Стюарта.

– Я не слышала о том, что он женился, – ответила леди Мартин.

– Год назад. Кэролайн сопровождала его в Вену, но после того, как Наполеон сбежал с Эльбы, Джон отправил ее в Лондон к своей тете, Агнес Лейкс. К несчастью, сам он погиб.

– Я знала, что он погиб, но Агнес ничего не сказала мне о жене, когда мы разговаривали с ней два месяца назад. – Леди Монтроуз выглядела озадаченной.

– Полагаю, она читала, что у Кэролайн неприемлемое происхождение, – проговорила Софи. – У нее незначительные связи с аристократией.

– Другие могут сказать то же самое, – прошептала леди Симмонз, поглаживая Джона по щеке. – У жены Рексема весьма скромное происхождение, но она – чудесная леди. Какое происхождение у Кэролайн?

– Ее отец, Стюарт Вильерс, был управляющим у лорда Тамфилда; по материнской линии он приходился правнуком лорду Стратфорду. Семья Вильерс имеет очень отдаленную связь с герцогами Уитфилд.

– Благородные имена, – решила леди Мартин. – Лейксы должны испытать облегчение, что в линии наследования появился кто-то впереди того распутного кузена. Он настолько слаб здоровьем, что не имеет никаких шансов произвести на свет наследника.

– Я тоже об этом слышала. – Софи старалась говорить спокойно, но ее сердце устремилось ввысь. Их слова заставили ее поверить, что она сможет отстоять место Джона Стюарта в линии наследования и получить вдовью долю Кэролайн – Джон должен был обеспечить ее; он хорошо знал опасности, сопровождающие его военную карьеру.

Они обсудили семью Лейкс, леди предложили несколько идей о том, как лучше предъявить права требования. Джон Стюарт способствовал этому, завладев всеобщим вниманием в комнате.

Как только она выслушала последнее предположение, Софи перевела разговор на Рождество, спросив про обычаи в аббатстве. К тому времени, когда она вернула Джона в его колыбель, леди деловито планировали украшение аббатства к празднику, учитывая, что все комнаты сейчас были заполнены. Леди Уэстлейк, казалось, была ошеломлена подобной перспективой, но остальные взяли над ней верх, и каждая леди выбрала часть дома, которую взяла под свой контроль.

5

Деймон расслабился, когда Софи присоединилась к нему на следующее утро. Предвкушение этой часовой беседы с ней помогло ему продержаться во время еще одного вечера, заполненного безумием.

Даже этот уединенный кабинет больше не предоставлял того спокойствия, в котором он нуждался, хотя граф каждый день благословлял предков, которые построили его. Он подозревал, что изначально в комнате проживала чья-то любовница, потому что единственная другая дверь открывалась в коридор для слуг. Позже добавили тайное убежище для католического священника. Сейчас дверь, ведущая в коридор, была крепко заперта. Даже если кто-то начнет исследовать помещения для прислуги, то все равно не сможет войти сюда.

Вчерашний день казался наиболее мучительным. Мисс Лофтон оказалась не единственной девушкой, решившейся на отчаянные меры, и сразу несколько девиц оказались готовы отбросить честь ради победы. Наконец, чтобы сохранить рассудок, Уэстлейк решил искать убежища рядом с мисс Смайт-Адамс и леди Андреа, ссылаясь на сообщение Софи о том, что эти девушки знают: они в безопасности. В обмен на эти четверть часа покоя он поговорит со Смайт-Адамсом насчет ухаживаний сэра Персиваля за его дочерью.

– С Кэролайн и ребенком все в порядке? – спросил Деймон, когда Софи закрыла потайную дверь и присоединилась к нему у камина.

– В полном. Джон уже становится обаятельным. Вчера его появление в утренней комнате помогло остановить еще один спор.

– Я слышал об этом. – Он улыбнулся. – Любой, кто смог одновременно завоевать внимание леди Монтроуз и леди Мартин, заслуживает высокой похвалы.

– Я еще не успела поговорить со всеми, кто находится в вашем списке, – проговорила девушка, возвращаясь к делу. – Но я увиделась с вашей матушкой – она ненадолго заглянула к Кэролайн после завтрака, чтобы поприветствовать ее в аббатстве.

– Мама, без сомнения, сообщила вам, что мисс Филдинг выиграла.

– Конечно. Как еще она могла бы предупредить меня не переступать границу? Кроме того, она ожидает, что вы последуете ее совету – очевидно, у вас есть тенденция полагаться на ее суждения.

Так оно и было, по крайней мере, в незначительных вопросах. В последние годы Деймон проводил много времени вдали от аббатства, так что он просил мать приглядывать за слугами и арендаторами.

Софи не заметила, что он отвлекся.

– Ваша матушка полагает, что мисс Филдинг – совершенство, потому что девушка очень сильно походит на леди Филдинг. Но она не понимает, что те качества, которые она почитает в своей подруге, до смерти утомят вас в своей жене.

– Я не думал об этом, – с облегчением признался граф, довольный тем, что все-таки верно оценил Маргарет. Леди Филдинг – покорная женщина, соглашающаяся со всем, что говорит его бойкая мать, она редко высказывала оригинальные мысли. Лорд Филдинг доминировал над ней и Маргарет, распоряжался всеми деталями их жизней. Тридцать лет назад этот человек поощрил дружбу жены с новой графиней, надеясь завязать более тесные связи с графом. Теперь он использовал дочь для таких же целей.

Софи продолжала:

– Затем я поговорила с Маргарет. Она влюблена в своего викария, хотя я сомневаюсь, что тот испытывает к ней интерес. Его приход слишком скромен, чтобы содержать жену, а ее отец никогда не одобрит такую партию.

– Филдинг мечтает о знатном зяте, ведь она – его единственная дочь.

Девушка кивнула.

– Не могу сказать, серьезно ли она хочет жить с викарием или просто использует это увлечение, чтобы мысленно избежать унылой жизни. Ее мать полагает, что брак положил конец фантазиям дочери.

– Но не со мной. Я не возьми в жены ту, что предпочитает другого. – Особенно девицу, которая уже утомила его. Готовность Софи вступать в спор заставила его признаться, что ему не нужна покорная жена. – Вы виделись с кем-то еще?

– С вашей тетей и мисс Пейн. Вашу тетю не волнует, за кого выйдет замуж Анна. Это ее супруг настаивает на этом браке. Она согласилась поддерживать эту партию потому, что это раздражает вашу мать.

– Они никогда не ладили, – признал Деймон. И его тетя с радостью привяжет его к нищей девице с незначительным происхождением. Она считает, что большего Уэстлейк не заслуживает. В суматохе, творящейся в доме, он забыл об обычном для нее презрительном отношении.

– Лорд Пейн усиленно настаивает на этом браке. Судя по разговорам с другими гостями, я смогла вывести две причины. Он никогда не хотел воспитывать отродье брата, как он зовет Анну, так что готов поскорее выдать ее замуж, чтобы избавиться от обузы. Ваша ситуация – это первая возможность избавиться от нее, потому что ей только что исполнилось семнадцать. Почему вы считаете, что у вас будет что-то общее с той, кто на двенадцать лет младше вас? – как бы про себя спросила Софи.

Деймон открыл рот, а затем резко закрыл его, когда осознал, что не знает ответа на вопрос. Она права. Анна ведет себя по-детски, не умеет поддерживать беседу. И ей нужна помощь для выполнения даже самых простых дел. Он так боялся пробудить ожидания в кандидатках, что не узнал почти ничего ни об одной из них. Разговоры с ними были осторожными и поверхностными, большую часть информации ему сообщили поручители девушек.

Софи продолжила:

– Я также подозреваю, что финансы лорда Пейна находятся не в таком хорошем состоянии, как он утверждает – во всяком случае, на это намекнула Анна. Он ищет связь, которая сможет принести ему выгоду в будущем.

– Итак, если я выберу ее, то это гарантирует бесконечные просьбы выделить средства, финансовую поддержку бредовых проектов и Бог знает что еще, – сгоречью заключил Деймон.

– У меня сложилось такое впечатление.

– Нет. Хвала небесам, Пейн – не моя забота. У меня достаточно других, кому я обязан помогать, и я не собираюсь увеличивать их число.

– Справедливое решение. – Софи поднялась. – Я попытаюсь сегодня разыскать мисс Портленд и леди Хлою.

Граф остался в кабинете после того, как она ушла, раздумывая над ее отчетом. Софи оказалась более полезной, чем он надеялся. Ни Маргарет, ни Анна не подойдут ему, от чего он испытал облегчение. Выбор одной из этих двух только усилил бы враждебность между его матерью и тетей Пейн.

Софи – замечательная женщина: умная, уверенная в себе, желанн…

Уэстлейк оборвал эту мысль, потому что не мог позволить себе фантазировать о той, которая не принимала участия в соревновании. Он должен найти способ выбросить ее из своих мыслей. Увы, она тоже не подойдет. Враждебность тети напомнила ему, что он должен привести в семью жену с безупречным происхождением, чтобы восполнить собственный недостаток. Его мысли стали слишком расплывчатыми.

Но ему не хотелось и расставаться с Софи. Она – особенная. Может быть, они смогут остаться друзьями. Ему нужно сохранить ее в своей жизни.

Подавив мысль о том, что от Софи ему нужна вовсе не дружба, Деймон бросил последний взгляд на свое убежище и направился наверх, чтобы начать еще один наполненный раздорами день.

Его друг Генри уже ждал, чтобы сопровождать его, но он был не один. Джеймс тоже устроил засаду, восхваляя мисс Портленд на протяжении всего пути до столовой, где был накрыт завтрак. Деймон хотел спросить, почему он настолько заинтересован, но опыт показал, что ответ едва ли окажется правдоподобным. Возможно, Софи удастся раздобыть информацию. Джеймс не из тех, кто позволяет суеверию управлять своей жизнью. И ему нет необходимости разыгрывать сваху. У него есть собственное состояние, процветающее поместье, влиятельные друзья и никаких особых проблем.

Деймон слушал, но отказался раскрывать свои предпочтения, даже несмотря на то, что после отчета Софи мисс Джейн Портленд оказалась в самом начале его быстро сокращающегося списка.

6

В тот день Софи не удалось отыскать мисс Портленд или леди Хлою. Слишком много гостей заполняло аббатство, а еще больше слуг носилось туда-сюда, обслуживая их. Помогая Деймону, ей требовалось скрывать свою цель, поэтому она не могла просто поинтересоваться, где они находятся, или попросить кого-то представить их ей. Так что ей приходилось самостоятельно исследовать дом, разговаривая с каждым, кто встречался, и надеяться найти тех, кого она искала. Джон Стюарт помогал ей в этих устремлениях, даже когда оставался наверху. Все узнавали Софи и знали, что она не представляет угрозы их амбициям. Деймон никогда не разговаривал с ней на публике. Ее благоговение перед обслуживанием и элегантной обстановкой явно относили ее к простонародью. Но сейчас это помогало ей. Другие гости могли радоваться тому же, что и она. Они могли ворковать над Джоном и обсуждать его успехи, а затем похвалить себя за то, что совершили доброе дело, как и подобает в Рождество. А из-за того, что Софи не принадлежала к их миру, претендентки на брачный приз могли говорить при ней такое, чего не сказали бы при равных по положению женщинах.

Она узнала о гостях Деймона много такого, что предпочла держать при себе – о желании мистера Конклина превзойти химический эксперимент Дэви; о страхе мисс Либург насчет того, что ее предотвращенный побег с льстивым учителем танцев испортит ее шансы на удачное замужество; о том, что мисс Уошбурн влюблена в Генри, друга Деймона; что Роберт желает заняться импортом товаров, но только если это не опозорит его семью.

Другими фактами она поделилась с Деймоном. Например, слухами о том, что с одной кузиной плохо обращается ее муж. И с мечтой другого кузена стать членом Парламента; между тем он ищет должность секретаря у какого-нибудь политика, даже несмотря на то, что отец отказываться помогать ему, требуя, чтобы сын купил армейский патент.

– Это достойная цель, – согласился Деймон, когда они встретились следующим утром. – Я прослежу за этим. Гамильтон ищет себе нового секретаря.

– Он будет доволен. – Софи сама была довольна, потому что боялась, что Уэстлейк разозлится на нее из-за отсутствия прогресса.

– Мне следовало знать, что у вас возникнут трудности с поиском остальных, – продолжил он, раскаяние на его лице сделало графа на десять лет моложе. – Они менее бойкие, чем другие. Полагаю, леди Хлоя по утрам находится в венецианской комнате. А мисс Портленд часто можно найти в музыкальном салоне.

– Я найду их сегодня, – пообещала она, поднимаясь, чтобы уйти. Но Деймон попросил ее остаться в кабинете.

– Каждый день еще более утомительный, чем предыдущий, – признался он. – Мне нужен рассудительный собеседник, если я собираюсь снова столкнуться с этим.

Итак, Софи осталась еще на один час, во время которого они говорили о его надеждах на будущее и про ее поездку в Лондон. Его восхищение тем, как она разыскивала Кэролайн, удивило девушку, потому что она не сделала ничего сверх необходимого. Молчание Кэролайн ухудшало здоровье их матери. Как Софи могла не начать розыски? Но беспокойству матушки скоро придет конец. Деймон франкировал письмо, сообщающее о рождении Джона Стюарта.

Теперь, когда она приветствовала других гостей, болтала с леди Хлоей и отвечала на вопросы о Кэролайн и Джоне Стюарте, тепло от восхищения Деймона не покидало ее. На сердце у нее становилось все тяжелее с каждым днем – от печали за его будущее, так уверяла она себя. Он заслуживает самого лучшего, и все же устраивает свой брак таким образом, что это не принесет ему радости.

Софи понимала необходимость его женитьбы, потому что видела достаточно доказательств того, что его семья пользовалась проклятием как оправданием своей лени. Но, без сомнения, есть же кто-то в этой толпе, кому нужен сам Деймон, а не его титул, кто сможет разделить его мечты, вести разумную беседу и ценить его честность. Сама она отказывалась рекомендовать ему жену, но не могла удержаться и не оценивать всех тех, кого встречала, с учетом его требований.

Никто не подходил. Деймон слишком сильно отличался от других. Каким-то образом он вырос без заносчивости и эгоистичности, свойственной многим лордам, словно его растил кто-то из низшего класса. Он никогда не злоупотребит своим положением или ни во что не ставить жизнь других людей ради воплощения собственных желаний. Софи покраснела, вспомнив, как опасалась, что граф привез ее сюда, желая получить контроль над Джоном Стюартом.

И это не единственное ошибочное мнение, которое ей пришлось исправить после приезда. Немногие из этих людей демонстрировали те же качества, которые она ненавидела в собственной семье. Гости представляли собой неоднородную группу, а их единственное сходство состояло в том, что все они находились в напряженном состоянии и из-за этого довольно вспыльчивы. Некоторые гости были умны, некоторые – глупые, а иные – беспутны. И все же даже самые худшие из них не выказали никакой жестокости, которой ожидала Софи.

Вместо этого они развлекали ее. Девушка часто смеялась, когда исследовала дом – над двумя состарившимися денди, кружащими друг около друга словно бойцовые петухи, в то же время не переставая спорить, какого цвета платье выглядело бы лучше на мисс Филдинг – голубого или зеленого; над пожилыми дамами, которые фыркали из-за беззастенчивого флирта мисс Трэвис, но Софи сама слышала, как они побуждали собственных протеже к еще более вульгарному поведению; над фальшивым обмороком мисс Барстоу, приземлившейся в терновый куст. Ее мгновенное оживление и неэлегантный визг вызвал смешки у половины аудитории.


Деймон нахмурился, глядя на дворецкого.

– Именно так она и сказала?

– Конечно, милорд. – Доббс сумел выразить возмущение, не двинув ни единым мускулом. – Мисс Лэндесс попросила разрешения поговорить с вами наедине.

Должно быть, она разыскала других кандидаток, решил граф, незаметно ускользнув наверх, в свои покои. Но ничего хорошего не предвещает то, что Софи не смогла подождать с отчетом о своих поисках.

И все же, даже страшась ее отчета, Деймон не смог не расслабиться в тот момент, когда вошел в кабинет. Эта неожиданная отсрочка нужна ему больше, чем он догадывался. Осталось только два дня, и давление нарастало. Этот брак должен принести мир в семью, но более вероятным окажется то, что он принесет войну.

При виде Софи его охватило желание. Огонь в камине давно выгорел, остудив комнату, и от этого у ее затвердели соски. С трудом оторвав взгляд от этого зрелища, граф решительно отбросил вожделение в сторону. Последнее, что ей сейчас нужно – это похотливые взгляды с его стороны. Так нельзя приветствовать друга.

– Что-то не так? – спросил он, закрывая дверь.

– Вы должны судить об этом сами, – торжественно проговорила девушка. – Я поговорила с леди Хлоей сегодня утром, и с мисс Портленд – сегодня днем.

– И? – спросил Уэстлейк, когда она замолчала.

– Леди Хлоя кажется именно той, кто вам нужен, – начала Софи, качая головой. – Она остроумна и рассудительна, но что-то в ней не выглядит правдоподобным, если вы понимаете, на что я намекаю.

– Интуиция иногда замечает то, что скрыто от взгляда.

– Верно. Она очень проницательна. Из всех людей, с которыми я встречалась, только леди Хлоя заподозрила, что я собираю для вас информацию. Даже ваши ближайшие друзья не знают об этом.

– Вы все еще считаете, что помогать мне – это неприятно? – спросил Деймон, заметив морщинку, появившуюся у нее на лбу.

– Я так не считаю, но леди Хлоя заставила меня почувствовать себя шпионкой, хотя была при этом внешне дружелюбна и вела себя прилично.

Он нахмурился.

– Почему ей могло это не понравиться? – Леди Хлоя, казалось, чувствовала себя польщенной в тех случаях, когда он несколько раз говорил с ней, но никогда не выставляла себя напоказ, как многие другие. Одно только это привлекло его. Некоторые девушки избегали его – несколько не испытывали желания выйти за него замуж, но были здесь потому, что принадлежали к этой семье или потому что кто-то подумал, что они могут подойти. Но леди Хлоя поощряла его внимание со спокойствием и безмятежностью.

– Как я уже сказала, у нее очень развитый ум. А у мисс Барстоу – нет, несмотря на то, что они подруги. Она полагает, что леди Хлоя отчаянно хочет заполучить вас. Отец отказывается везти ее в Лондон, настаивая, чтобы она приняла предложение, которое ей уже сделал сосед. Но амбиции леди Хлои простираются дальше того, чтобы управлять небольшим уголком в Шропшире – она мечтает стать хозяйкой ведущего салона в Лондоне. Она уговорила отца дать ей шанс попробовать заполучить вас и надеется привлечь ваше внимание, избегая давления, в отличие от остальных кандидаток.

Это едва не сработало, с огорчением признался себе Деймон. Его беседы с леди Хлоей выделялись потому, что она излучала умиротворенность, а не давила на него. Но теперь, когда он сравнил ее поведение с честностью Софи, граф смог увидеть тщательный расчет, скрытый за словами леди Хлои.

– Мне не нужна жена, в чьи амбиции входит возглавлять лондонское общество, – признался он.

– Я так и подумала. – Софи вздохнула. – Но настоящая причина, по которой мне нужно было увидеться с вами сегодня, это мисс Портленд.

– Она неподходящая кандидатура?

– Нет, просто я узнала, почему Джеймс так отчаянно старается выдать ее замуж.

Уэстлейк приподнял брови.

– У нее много качеств, которыми вы восхищаетесь, особенно стоит упомянуть образование и интеллект. Но ее отец не доверяет «синим чулкам» и питает отвращение к женщинам, достаточно разумным, чтобы подвергать сомнению его заявления. Считая ее ненормальной, он отчаялся пристроить ее. Джейн не выказала интереса к тем джентльменам, которых он приводил домой – и они к ней тоже.

– Его собственные интересы, настолько я слышал, ограничиваются собаками и лошадьми, – согласился он.

Девушка кивнула.

– Год назад отец Джейн перестал действовать убеждением и перешел к угрозам. Ее сестры не могут появиться в обществе до тех пор, пока она не выйдет замуж. Шарлотте едва исполнилось семнадцать, но Сесили уже девятнадцать и она пришла в ярость от этого приказа. Чтобы настоять на своем, лорд Портленд отказывается впускать в дом кого-либо, кроме претендентов на руку Джейн. Ее сестры фактически заперты в доме даже от подруг.

– Так Джеймс…

– … влюблен в Сесили, – закончила за него Софи. – Лорд Портленд с пониманием относится к его интересу, но не позволит ему войти в дом, надеясь, что давление со стороны Сесили заставит Джейн принять одно из принудительных предложений руки и сердца. Теперь Джеймс расписывает ее достоинства всем мужчинам, которых знает.

– Почему?

– Джейн полагает, что им движет любовь, но это не объясняет его настойчивости. Он несколько месяцев встречался с Сесили втайне от всех, и я боюсь, что…

– Боже мой. – Деймон закрыл глаза. – Если они вскоре не поженятся, то она погубит свою репутацию, а Джеймс потеряет наследника.

– Совершенно верно, но лорд Портленд непреклонен.

– Это объясняет мотивы поведения Джеймса, но что насчет самой Джейн?

Глаза Софи потемнели.

– Об этом я не могу сказать. Она чрезвычайно скрытная – что является еще одной причиной для недовольства ее отца; он терпеть не может ее унылые манеры. Мое впечатление таково: Джейн станет вам спокойной и удобной женой, но вы никогда не узнаете, о чем она думает. У нее большой опыт по части держаться в стороне. Требования отца загнали ее в себя.

– Итак, что же мне следует делать? – прошептал он, наполовину сам себе.

– Принять это решение нужно вам, милорд, – напомнила девушка.

– Деймон, пожалуйста. Вы – самый близкий мне друг в настоящий момент.

– Хорошо – Деймон. Думаю, что вам следует подождать, пока вы не найдете того, кого полюбите – следующее Рождество будет соответствовать традиции точно так же, как и нынешнее.

– Но в следующем году мне будет уже тридцать. Другие графы женились в двадцать девять.

Она пожала плечами.

– Даже самый упрямый родственник не сможет представить доказательства, что ваш возраст имеет какое-то значение – или так я поняла из разговора с вашим дядюшкой Харри прошлым вечером. Первый граф женился в двадцать девять лет, но его сыну в момент свадьбы было девятнадцать, а внуку – тридцать два.

– Может быть, это и так, но все остальным, начиная с пятого графа, было двадцать девять. И я ни за что не хочу снова проходить через все этого. Кроме того, как глава семьи, я отвечаю за ее благополучие. Каким бы глупым не было это суеверие, но оно приняло силу божественного приказа. Если я проигнорирую этот обычай, то у всех появится повод оправдать свои неудачи. Я не вижу другого способа помочь им.

– Я знаю. – Ее глаза наполнились печалью и болью. – Но я боюсь, что между делом вы пожертвуете своим собственным счастьем. А это может привести к тем самым раздорам, которых вы стремитесь избежать. Убедитесь, что вы сможете жить с вашим решением. Оно будет преследовать вас до конца жизни.

Больше ничего не было сказано, но выражение в глазах Софи преследовало его остаток дня, а затем вторглось в его сны этой ночью. И все же, что он мог сделать?


Покинув Деймона, Софи надела плащ и около часа бродила вокруг аббатства. Черт бы побрал этого мужчину! Как он может игнорировать собственные желания ради толпы ленивых паразитов? Это неправильно.

Она знала, что сделает Уэстлейк. Джейн Портленд – лучшая кандидатка из никудышной партии, так что он женится на ней. Но в Джейн не хватало страсти. Эта девушка никогда не станет спорить, если граф будет неправ, или хвалить его, когда он окажется прав. Через неделю она до слез утомит его, потому что Джейн – немногословная особа. Может быть, она умна и хорошо начитанна, но в аристократических кругах это не считается плюсом, так что Джейн даже не сможет повысить его престиж.

Слезы выступили на глазах у Софи, когда она представила Деймона, прикованного к женщине, которую он не любит. В шоковом состоянии она наконец-то призналась себе в том, в чем следовало признаться несколько дней назад. Она хотела заполучить графа для себя.

– Я не могу, – прошептала девушка, придя в ужас от этой идеи. Она еще меньше подходит для того, чтобы стать его женой. Обычно Софи могла игнорировать бездну между ней и подходящими для брака женщинами, но пребывание в Уэстлейк-Эбби сделало это невозможным. Ей не хватало той подготовки, которую даже самые младшие гости принимали как данность. Ее семья отреклась от нее, так что она не могла предложить никаких связей. У нее не было приданого, и вдобавок от нее зависела больная мать, чье присутствие станет постоянным напоминанием о дурной крови.

– Что я наделала?

Софи быстро вспомнила все отчеты, которые сделала, испугавшись, что исказила факты и заставила кандидаток выглядеть хуже, чем они есть на самом деле.

Но, по крайней мере, от этой ошибки она себя может избавить. Ее слова были более чем справедливы. Если уж на то пошло, то она умолчала о самых худших впечатлениях, потому что только ее интуиция поддерживала их.

Софи должна немедленно забыть об этом влечении, потому что оно не принесет им ничего хорошего. Деймон искал ее дружбы. И больше ничего. Она должна отвечать графу тем же и не обременять его чувствами, которые ему не нужны и не принесут ему пользы.

7

Софи, пораженная, остановилась, когда вошла в столовую во время завтрака. Наступил последний день перед сочельником, последний день перед тем, как Деймон объявит о своем решении.

Выпал снег. Но сегодня у собравшихся не было и намека на юмор. Взрывной темперамент у большинства гостей заставил прошлую неделю выглядеть идиллической. Более дюжины споров уже заглушили спокойную беседу. Девушки проталкивались к Деймону. Даже леди Хлоя кружила поблизости. Каждая девица верила, что все еще сможет выиграть руку графа, если только завладеет его вниманием.

И не только кандидатки пихали друг друга в поисках его внимания. Поручители кричали о положительных чертах своих протеже. Родственники читали ему лекции о долге, напоминая о катастрофах, которые они пережили, из-за пренебрежения его отца. Друзья Уэстлейка пытались оттеснить наиболее наглых гостей в сторону, стремясь защитить его.

Софи закусила губу. Хорошие манеры исчезали прямо перед ее глазами. Гости стучали кулаками по столу. Стулья ударялись о стену, когда люди вскакивали на ноги. Если она что-нибудь не сделает, то в комнате начнутся военные действия. Учитывая накал страстей, сражение может привести к серьезным травмам и навсегда расколоть семью.

– Кто-нибудь заметил снег, выпавший прошлой ночью? – громко спросила она, отвлекая дюжину гостей поблизости. – Я уже несколько лет не видела снежного Рождества. Давайте воспользуемся этим. Кто хочет принять участие в конкурсе на самого лучшего снеговика?

После ее слов тучи рассеялись, и солнечные лучи осветили столовую. Все глаза обратились к окнам.

– Замечательная идея, – проговорил один из кузенов Деймона.

– Что это будет за снеговик? – спросил другой. – Победит самый высокий? Самый массивный? Самый артистичный?

– Мы можем выбрать победителя в каждой категории, – предложил кто-то.

– Всегда выигрывает тот, что выше всех, – улыбаясь, напомнила леди. – Помните того снеговика, которого вы слепили в прошлом году в Уоррингтон-Парке? Должно быть, в нем было шесть футов. Я ощущала себя рядом с ним настоящим карликом.

– По крайней мере, семь, – поклялся молодой человек. – Я едва смог дотянуться, чтобы положить на место его голову.

– Встречаемся на террасе через полчаса, – объявил Деймон.

Софи встретилась с ним глазами, разделяя испытанное им облегчение.

– Пошлите за детьми, – прошептала она, когда проходила мимо него в коридоре, чтобы взять верхнюю одежду. – Настало время напомнить людям, что наступает Рождество.

Именно этого и не хватало, осознала она. Несмотря на то, что детские были переполнены, только Джон Стюарт появлялся внизу.


Деймон с благоговением смотрел на южную лужайку аббатства. За два часа, прошедших после того, как Софи обратила всеобщее внимание на снег, на лужайке появилась целая армия снеговиков, четыре крепости и один дракон. Атмосфера совершенно изменилась. Вместо споров его гости смеялись. Смеялись, ради всего святого! Приглашение детей оказалось гениальной идеей. Их энтузиазм стал заразительным, точно так же, как и их неискушенность в попытках выиграть.

Он отказался судить конкурс снеговиков, боясь, что это приведет к надеждам на победу в другом соревновании. Вместо себя он предложил дядю Питера, одного из нескольких джентльменов, остававшихся в хороших отношениях со всеми гостями. Таким образом, Деймон получил свободу помогать то тут, то там, а затем принять участие в неизбежном снежном сражении.

Граф все еще улыбался, когда спустя полчаса проскользнул в свой кабинет. Ему самому следовало подумать о том, как использовать снег, потому что потрясающий обстрел снежками ослабил давление. Остальные гости сейчас должны были пить в столовой горячий шоколад.

За исключением Софи, которая уже находилась в кабинете. Взволнованный, Деймон присоединился к ней. Несколько человек столкнули в кучу снега, которую счистили с террасы, включая его самого. Он приземлился поверх Софи, коротко извинившись, когда осознал, как идеально ее тело подходит для его тела. Последнее, что ему нужно – это вожделеть своего лучшего друга, но он ничего не мог с этим поделать – что объясняло, почему долгая дружба между мужчинами и женщинами – это редкость.

Но граф твердо решил избежать этой ловушки. Подавив еще один приступ желания, он поставил поднос и закрыл дверь.

– Вы просто богиня, – произнес он, удивив сам себя.

– Должно быть, холод повредил вам мозг, – парировала Софи.

– Едва ли, но слова не могут выразить мою признательность за то, как этим утром вам удалось утихомирить страсти. Я был готов выбросить Джеймса в окно.

– Люди так сосредоточены на вашем состязании, что забыли, почему канун Рождества считается особенным. Они должны думать о мире и благоволении, а не о деньгах и положении в обществе – и не о фамильных проклятиях.

– Если бы кто-нибудь сказал мне в детстве, что я буду страшиться Рождества, то я не поверил бы в это. – Деймон передал ей чашку с шоколадом. – Но это правда. За десять лет обременительное давление все больше возрастало. А в этом году Рождество превзошло мои худшие кошмары.

– Я не удивлена. Установив предельный срок для брака, вы лишили себя возможности мудро выбрать невесту и испортили праздники для всех родственников. Как может такая сцена, как та, что мы видели в столовой, принести процветание в семью? Кто может ожидать мира, когда каждая дискуссия только распаляет страсти?

– Но благодаря вам страсти утихли. – Уэстлейк вздохнул, потому что решение камнем лежало у него на сердце. Ее отчеты ответили на многие вопросы, но он не мог сделать последний шаг.

А почему нет, требовала его совесть. Ты же знаешь последнее имя, оставшееся в твоем списке.

Верно, и то же самое имя находится на вершине этого списка уже неделю, и все же он не мог позвать к себе ее отца. С каждым днем молчаливость Джейн принимала все более угрожающие размеры. Ему нужна жена, которая будет в состоянии поддерживать беседу.

– Я не стану говорить вам, что делать, – тихо проговорила Софи, прочитав его мысли. – Это будет несправедливо по отношению к вам, и уничтожит эту дружбу, которую вы так цените.

– Вы думаете, что я стану винить вас, если мой брак не сложится?

– Намеренно – нет, но это будет вполне естественно. Я не стану рисковать.

От этих слов Деймон ощутил предательский жар, но снова попытался подавить его.

– Почему вы так беспокоитесь о том, что я сделаю ошибку? – спросил он в ответ.

Софи отставила чашку в сторону и уставилась в огонь.

– Брак – это самое важное решение, которое вы принимаете в своей жизни, – наконец произнесла она. – Оно скажется на всем, что вы будете делать с этого момента. Если вы выберете ту, которая вам не нравится или которую вы не уважаете, то вы станете несчастным, и с каждым годом ваше одиночество и замкнутость будут только увеличиваться.

– Откуда вы так много знаете об этом, ведь вы никогда не были замужем? – осмелился спросить граф, заново наполняя их чашки перед тем, как сесть в другое кресло.

– Наблюдение. Я не гожусь для брака, но это не делает меня слепой.

– Не годитесь…

Девушка прервала его.

– Не притворяйтесь, что вы удивлены. Вы понимаете мир так же хорошо, как и я. Даже низшие классы выбирают себе жен по определенным стандартам. Я – властная женщина без приданого и связей. Моя внешность достаточно привлекательна, но не настолько, чтобы побороть эти недостатки. Это то, с чем я смирилась много лет назад. – Она пожала плечами.

Деймон был не согласен с ней, но видел, что эта тема расстраивает Софи, поэтому оставил ее в покое.

– Я сознаю, что выбор жены – это серьезное дело. Почему еще я так долго бился над тем, чтобы сбалансировать свои желания с требованиями семьи?

– Но вы не придаете достаточно веса собственным желаниям, – расслабившись, парировала она. – И вы не учли того, как ваше решение может отразиться на вашей невесте. Недостаточно знать, что она жаждет принять ваше предложение. Есть множество вещей, которые могут охладить это пылкое стремление, например, вы слишком поздно узнаете, что расходитесь во мнениях по важным вопросам, таких, как сколько раз в году вы планируете посещать Лондон. И вы должны предусмотреть план на случай неожиданной трагедии. К примеру, возьмите мою мать. Ее первый брак был по любви. Муж сдувал с нее пылинки и предполагал, что все вокруг испытывают такие же чувства.

– Как я понимаю, он был неправ.

Софи кивнула.

– Его семья притворялась, что приняла ее, с тем, чтобы он продолжал финансировать их безделье. Но на самом деле они презирали маму. Ее происхождение было для них неприемлемо, у нее не было состояния и семьи, связи с которой они могли бы использовать, и она видела зло, скрывавшееся под их подхалимством. В тот день, когда он умер, они вышвырнули мою мать вон. У нее не было брачного контракта, чтобы защитить себя.

Деймон, ошеломленный, уставился на нее, но она говорила серьезно.

– Как это могло произойти?

– Это не важно. Я упомянула об этом для того, чтобы вы не совершили подобной ошибки. Люди часто скрывают за улыбками ненависть или страх. Не имеет значения, о чем твердит суеверие вашей семьи, это ваше состязание породило слишком много враждебности, чтобы все поддержали победительницу. Вам предстоит защищать ее.

– Я сделаю это. Ваша матушка вернулась к своей семье? – спросил граф, шокированный тем, что кто-то может выбросить на улицу женщину в тот самый день, когда умер ее муж.

– Нет. Ее родители умерли. Она не могла навязаться своему брату, потому что тот едва мог содержать собственную семью. Поэтому мы отправили на север. Она надеялась, что кузина в Камберленде возьмет нас к себе.

– Сколько вам было лет? – Он не осознавал, что в браке родился ребенок. Выбросить на улицу дочь казалось еще более отвратительным поступком.

– Шесть. Я очень хорошо помню то время. Голод запоминается надолго. – Софи нахмурилась, словно сказала больше, чем собиралась. – Кузина тоже умерла. К счастью, мы встретили Стюарта Вильерса. Ему нужна была жена, и он решил, что мама подойдет. Она была в таком отчаянии, что согласилась, даже несмотря на то, что со смерти отца прошел всего один месяц. Но их брак увенчался успехом. Стюарт был хорошим человеком. Кэролайн унаследовала его внешность.

– Так почему вы беспокоитесь насчет меня? Ваша мать доказала, что даже самые странные союзы в конце концов могут принести удовлетворение.

– Только если ваш выбор окажется мудрым. У Стюарта с мамой было много общего, так что они стали хорошими партнерами. Но, несмотря на то, что они были близки друг другу, между ними никогда не возникло той страсти, которая связывала маму с отцом. А без совместимости, лежащей в основе брака, они могли бы возненавидеть друг друга – вот что я хочу сказать. Если что-то раздражает вас в той девушке, которую вы собираетесь выбрать, то вам стоит быть уверенным в том, что после свадьбы раздражение станет расти. Подумайте о ее привычках. Сможете ли вы каждый день иметь с ними дело, даже когда разозлитесь из-за каких-то иных вещей? Если нет, то вы станете несчастным, и вам придется удаляться к себе в клуб, чтобы не встречаться с ней. Или прятаться здесь.

Софи указала на кабинет, а затем оставила его наедине со своими мыслями. И эти мысли были весьма раздражающими. Деймон всегда знал, что мисс Портленд не умеет поддерживать разговор. Он предполагал, что после свадьбы она раскрепостится, но теперь задумался. Эти ежедневные беседы с Софи помогали удовлетворять потребность, о которой он раньше не догадывался. Сможет ли Джейн сделать то же самое?

8

Едва заметный намек на рассвет появился на восточном горизонте, когда Деймон выглянул в окно кабинета. Рождественский сочельник. День принятия решения. Его судный день.

Он просидел за столом несколько часов, но ничего не изменилось. Вчерашний разговор с Софи внес ясность в его требования, но никак не повлиял на ситуацию.

Обмакнув перо в чернила, Уэстлейк бесцельно выводил завитушки на листе бумаги. Они почти скрыли надпись, но это ничего не значило. Только одно имя было написано там – Джейн. Очень маленькими буквами, точно в центре листа. То, что он сумел сократить список до одного имени, должно было принести графу облегчение. И все же он не мог заставить себя подняться, пойти в библиотеку и вызвать лорда Портленда.

Он снова перебрал кандидаток, которых отверг. Даже если брак заставит мисс Филдинг перестать думать о викарии, это не облегчит той скуки, которую обещала жизнь с ней. Софи права. Если Маргарет утомляла его уже сейчас, то как он сможет вынести пятьдесят лет с ней?

Анна Пейн не внушала такой скуки, хотя ее ребяческое поведение уже раздражало. Время может исправить это, но Деймон устал от давления. Этот прием гостей заставил его желать спокойствия. Как он может выбрать жену, чей опекун – игрок? Ему уже приходится сталкиваться с бесконечными требованиями собственных родственников.

Леди Хлоя, может быть, и умна, но мало чем отличается от охотника за приданым. У Деймона нет желания проводить в Лондоне каждый Сезон. Если он выберет ее, то это приведет к беспрестанным спорам из-за приемов, нарядов и драгоценностей. Леди Хлоя обретет больше счастья, если выйдет замуж за того соседа в Шропшире.

Что оставляло только Джейн. Дурнушку Джейн. Молчаливую интеллектуалку, которой нужен муж, чтобы спасти сестру от скандала.

Покончи с этим, побуждала его совесть. Теперь ничто уже не изменится. Эта агония ни к чему не приведет. Сделай это.

Деймон начал подниматься, когда в кабинет ворвался Ортли.

– На озере только что сломался лед, и человек провалился под воду, – задыхаясь, выпалил камердинер.

– Доббс в курсе?

– Не знаю. Мисс Лэндесс увидела это происшествие из своего окна. Она послала меня привести вас, а сама бросилась вниз.

– Найди Доббса и убедись, что приготовили горячие ванны. – Одна из них может понадобиться ему самому перед тем, как все это закончится. Лакеи все еще спят, так что потребуется время, чтобы позвать на помощь кого-то еще. Отодвинув засов, Деймон помчался к выходу для слуг.

Софи уже была на озере, так же, как и Джейн – должно быть, она была в вестибюле, когда Софи бросилась на улицу. Они сражались с тяжелой веткой, пытаясь протолкнуть ее по льду к человеку, барахтавшемуся в воде. Хотя его большая часть была мелкой, в этом месте в озеро впадал ручей, углубляя дно и истончая лед. Пострадавший, которого тянула за собой намокшая одежда, рисковал утонуть – или замерзнуть.

– Дайте это мне, – скомандовал граф, выхватив тяжеловесную ветвь из рук Софи. Только она пыталась добиться какого-то прогресса. В кризисной ситуации Джейн явно оказалась не в своей стихии, девушка безуспешно толкала ветку, а по ее лицу струились слезы. Подчиняясь его кивку, Софи обратила свое внимание на то, чтобы успокоить пребывающую в истерике Джейн.

Деймон перебрался левее, где лед был достаточно толстым, чтобы он сам не оказался в воде. Там он лег ничком и двинул ветку в направлении отверстия.

– Вы можете ухватиться за ветку? – крикнул Деймон, надеясь, что пострадавший в сознании. Барахтанье в воде прекратилось, пока он выполнял свой маневр.

– Д-д-да.

– Ухватитесь пальцами как можно крепче, – посоветовал он, заставляя голос звучать спокойно. Это единственный шанс на спасение. Если руки соскользнут, то холод прикончит его до того, как прибудет дополнительная помощь.

– Т-т-тяните.

По крайней мере, пострадавший оказался мужского пола. Дополнительный вес промокшего платья сделал бы спасение практически невозможным.

Деймон пытался нащупать точку опоры на льду, чтобы начать двигать ветку, когда кто-то ухватился за его лодыжки.

– Держитесь, – крикнула Софи.

Бросив взгляд через плечо, он увидел, что она держит его за одну ногу, в то время как Джейн тянет за другую.

– Отлично. – Они находятся на более прочной поверхности, и каким-то образом Софи сумела успокоить Джейн и на самом деле заставить девушку помогать. Они начали тянуть сильнее, и вместе вытащили мужчину из озера.

– Слава Богу! – воскликнула Джейн, бросаясь в объятия пострадавшего в тот самый момент, когда он, пошатываясь, поднялся на ноги. – Я боялась, что ты умрешь.

Ошеломленный, Деймон смотрел во все глаза, когда утренний свет обнаружил Джейн в отчаянных объятиях Гарольда Уэстбриджа, второго сына кузена, которого он едва знал. Слезы текли по лицам обоих. Должно быть, Джейн встречалась с ним, когда он провалился. Если бы Софи не увидела их, то Гарольд мог бы утонуть. Джейн была почти бесполезна.

– Помогите им войти в дом, – попросил он Софи. – Доббс должен был приготовить ванны. Затем выясните, почему никто не знает об этой привязанности. Гарольд не относится к неподходящим женихам. Я буду в кабинете.

Ощущая головокружение от недостатка сна, потрясения и холода, граф направился в дом.


– Они хотят пожениться, – напрямик объявила Софи спустя полчаса. – Но Джейн боится своего отца. Она страшится, что тот запретит этот брак.

– Что, черт возьми, не так с Гарольдом? – Деймон вскочил и начал вышагивать по комнате.

– Ему едва исполнилось двадцать, и он все еще в университете, у него ограниченные перспективы на будущее. Ей двадцать один год. Какой отец одобрил бы такой брак? Гарольд попытался поговорить с лордом Портлендом в прошлом месяце, но Портленд не дал разрешения на визит, решив, что Гарольд пытается увидеться с Сесили. Он не может поверить, что кто-то хочет встретиться с Джейн.

Деймон вполголоса выругался.

– Почему Гарольд просто не попросил ее руки?

Она покачала головой.

– Он еще более робкий, чем Джейн, и ее страхи передаются ему. Они влюблены друг в друга, но ни один из них не может похвастаться твердостью характера.

– Я поговорю с Портлендом. – Деймон вздохнул. – Если он отчаянно старается сбыть Джейн с рук, то едва ли станет возражать против разницы в возрасте. Я могу предложить Гарольду должность, благодаря которой он сможет неплохо содержать себя и жену.

– Я так и думала, но Джейн так привыкла скрывать свои мысли, что не могла заставить себя подойти к отцу. – Софи положила ладонь ему на руку, остановив его беспокойные метания. – Что вы будете делать теперь?

– Я не знаю.

– Полагаю, вы могли бы замесить все имена в рождественский пудинг и посмотреть, кто окажется в вашем куске, – проговорила она, покачав головой. Запах пудинга, погруженного в кипящую воду над огромными кострами, которые повар устроил в кухонном дворе, проникал сквозь закрытые двери и заклеенные окна.

– Слишком поздно готовить пудинг. – Деймон попытался ответить ей таким же легкомысленным тоном, но его голос дрогнул. – Проклятие, Софи, кажется, что у меня внутренности завязываются узлом, – всхлипнув, признался он, притягивая девушку к себе, чтобы ощутить ее тепло. – Понятия не имею, что мне делать.

Ее руки обхватили его за талию. Сочувствие теплым коконом окутало Деймона. И покой. Он подавил желание поцеловать ее или даже спрятать лицо в ее волосах, не желая злоупотреблять ее дружбой. Но он не мог отпустить ее. Она так отчаянно нужна ему сейчас, поэтому Деймон позволил себе прижаться щекой к ее макушке, в то время как слезы текли по его щекам и увлажняли ее волосы.

Четверть часа прошла в молчании, после чего Софи наконец-то разомкнула объятия, погладив его по спине перед тем, как отстраниться.

– Подождите еще год, – посоветовала она, прежде чем ускользнуть наверх.


Софи постаралась не думать о проблемах Деймона, твердо решив наслаждаться этим днем. Она не праздновала настоящее Рождество уже двадцать лет – лорд Тамфилд не верил в традиционные празднества, так что запретил проводить их в своем поместье. Поэтому девушка с радостью предвкушала это Рождество. Выпавший снег сделал праздник еще более особенным.

Атмосфера стала более легкой, чем вчера. Деймон дал понять, что не присоединится к компании гостей до ужина, так что состязание было закончено, и все могли свободно праздновать.

Конечно же, это не остановило гостей от предположений по поводу того, кто выиграл, но враждебность исчезла. Когда они направились собирать зеленые ветви, дети бегали туда и сюда, бросаясь друг в друга снежками. Их возбуждение оказалось заразительным.

Софи вызвалась срезать остролист, частично потому, что помнила, как отец поднимал ее высоко вверх, чтобы она могла срезать ветки падуба в Шелдон-Парке. Его толстые перчатки полностью скрывали ее руки, защищая от острых колючек. Другие гости собирали плющ, еловые ветки и пучки омелы. Слуги грузили добычу на телеги и раздавали шоколад, подогретый на гудящем костре.

Несколько человек заметили отсутствие Джейн. Слухи утверждали, что ее отец встречается с Деймоном. Кое-кто нахмурился в ответ на такие разговоры, но у большинства внимание сосредоточилось на Рождестве. К тому времени, когда они вернулись в аббатство, праздничное настроение стерло последнее напряжение.

– Я сделаю ветку поцелуев для парадного зала, – со смехом вызвалась мисс Смайт-Адамс.

– Нам понадобится еще одна в утренней комнате.

– И в каждой гостиной.

– И в вестибюле.

– Будет ли этого достаточно?

– Не следует ли нам сделать по одной такой ветке для каждого общественного помещения? – спросила Софи, вспомнив, как отец и мама весело проводили время под ветками поцелуев за месяц до того, как он умер.

– Чудесная идея, – согласился Генри, со смехом по очереди разглядывая каждую из дюжины леди. – И еще одну над столом у Уэстлейка. Сегодня вечером она ему понадобится.

– Почему бы и нет? – согласилась леди Уэстлейк. – У нас достаточно рук и зелени.

Генри усмехнулся перед тем, как возглавить джентльменов во время еще одной экспедиции.

– Я начну делать гирлянду для лестницы, – проговорила Софи.

– Я могу завязывать банты, – робко предложила мисс Филдинг. Мисс Трэвис и мисс Лофтон бросились ей на помощь.

Слуги разгрузили три полные телеги зелени, но когда так много рук взялось за работу, кучи начали быстро таять. Софи, приступив к работе, начала напевать. К ней присоединились другие, их голоса наполнили воздух музыкой. Дети смеялись, их неловкие пальчики не столько помогали, столько тормозили работу, но никто об этом не беспокоился.

Перед тем, как последняя порция зелени заняла свое место, мужчины вернулись со святочным поленом. Потребовалось почти двадцать человек, чтобы поместить его в камин, готовясь зажечь сразу после церкви. Когда гости собрались, чтобы восхититься поленом, они запели еще одну песню. Слуги разносили пунш. Наступало Рождество, время веселья.

Софи дорожила каждым моментом этого дня, сохраняя воспоминания, чтобы они поддержали ее во время завтрашней печали. Деймон объявит о своем решении за ужином, что разобьет ей сердце, хотя она никогда не позволит ему заподозрить это.

Почему он все еще хочет сделать это? Софи ощущала его боль во время тех восхитительных моментов единения, когда он обнимал ее сегодня утром. Граф слишком сильно тревожится и чересчур серьезно относится к своим обязанностям. Не важно, как упорно она станет протестовать, Уэстлейк все равно выберет жену этим вечером, хотя и понятия не имела, кого именно. Остаток его жизни пройдет в одиночестве, потому что здесь нет ни одной леди, которая была бы достойна его.

Но Софи отбросила эту мысль в сторону. Канун Рождества – это время веселья. Они готовятся праздновать рождение младенца, которое обещает мир и спасение для всех, кто готов принимать подарки.


Деймон ходил взад-вперед по кабинету, бесцельно размышляя о том, протрет ли он дыры в ковре перед тем, как закончится этот день. Он не мог усидеть на месте. По крайней мере, постоянное движение служило оправданием тому, что у него кружилась голова.

Граф топтался на одном месте как мысленно, так и физически, с тех самых пор, как Софи оставила его. Те же самые аргументы, те же обязательства, те же причиняющие неудобство факты. Сколько раз его мысли устремлялись по тому же протоптанному пути?

Музыка и смех заставили вибрировать стену кабинета, смежную с парадным залом, и вывели его из задумчивости. В аббатстве не было празднования с того июньского дня, когда его отец представил всем свою неожиданную невесту. На протяжении тридцати лет семья собиралась на Рождество, крещения, свадьбы и дни рождения. Но самым близким к веселью оказывались лишь вежливые смешки.

А сейчас Деймон прислушивался к звукам рождественского гимна и восхищался. Поднявшись в гостиную, он вызвал Доббса и затем уставился в окно. Дюжина смеющихся ребятишек с помощью гувернантки добавляла новые творения к армии снеговиков на лужайке. К дыму из кухонного двора и каминов на кухнях теперь примешивался дразнящий аромат пирожков с начинкой и жареного мяса вместе с появившимся ранее дуновением рождественского пудинга. Даже кухни в старом здании аббатства привели в рабочее состояние, в первый раз за целый век из их печей поднимались клубы дыма.

– Что происходит? – спросил граф у Доббса, когда дворецкий явился.

– Украшение аббатства, милорд.

– Ноэто всегда было лишь принудительной обязанностью. Почему в этом году все взялись за дело с таким энтузиазмом?

– Полагаю, это дело рук мисс Лэндесс, – осмелился предположить дворецкий. – Ее радость заразительна, если вы простите мне такое замечание. И она предложила, чтобы дети помогали с украшениями. Их восторг от того, что они помогают взрослым, оказался весьма полезным.

Софи. Ему следовало догадаться. Ее не заботило то, что подумают другие, она открыто наслаждалась моментом, если ситуация располагала к этому. Деймон должен поблагодарить ее за то, что она сделала эту неделю более сносной, чем ожидалось. Софи видела мир не так, как другие. Когда бы ни начинали разгораться страсти, она оказывалась там, чтобы умерить гнев и напомнить всем, что в жизни есть и радость, а не только ссоры.

Но он отвлекся. Думать о Софи намного приятнее, чем принимать решение.

– Больше никаких промедлений, – прошептал граф, поблагодарив Доббса и вернувшись в кабинет. Снова перебирать кандидаток было бессмысленно. Он много раз занимался этим, но ничего нового не обрел. Возможно, ему нужно последовать совету Софии по-другому подойти к решению проблемы. Деймон предполагал, что она сказала это в шутку, но, может быть, и нет. Бог свидетель, все остальное не сработало. Для пудинга уже слишком сложно, но он может сложить все имена в чашу.

Уэстлейк провел следующий час, составляя список всех незамужних женщин в доме старше шестнадцати лет. Его двоюродная бабушка Абигайль. Компаньонка его кузины. Кэролайн Лейкс. Гувернантка, которая придумала снежного дракона. Каждая девушка, которую он отверг…

Разрезав лист бумаги на полоски, он смял каждую в комок. Затем граф встряхнул чашу, закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Ему нужна жена. Кого же выберет судьба? Порывшись среди клочков бумаги, он вытащил имя…

Надежда вспыхнула в его груди, когда перед его закрытыми глазами возникло лицо.

На мгновение он застыл, шокированный, а затем расслабился. Вот это правильно. Если бы за многие годы, потраченные на планирование этого приема, он не втянулся так основательно в этот процесс, Деймон увидел бы это раньше.

Бросив непрочитанный клочок бумаги обратно в чашу, он высыпал ее содержимое в камин, а затем вызвал Доббса.


Сердце Софи упало, когда Доббс направил ее в кабинет Уэстлейка. Она не станет выбирать за него, но, может быть, Деймон наконец-то согласится отложить выбор еще на один год. Он определенно не хотел жениться ни на одной леди из тех, кто собрался здесь.

Или он ожидал, что Софи одобрит его выбор? Это будет почти так же плохо, решила она. Это будет всего лишь немногим лучше, чем выбирать за него, потому что это позволит Деймону взвалить бремя принятия решения на ее плечи.

– Что еще стряслось? – вызывающе спросила она в тот самый момент, когда распахнула дверь.

– Неужели это та самая женщина, которая весь день очаровывала мою семью? – беспечно поинтересовался Деймон.

– Я не стану помогать вам в выборе, а также не хочу одобрять его, – твердо заявила девушка, и в ответ на ее сердитый взгляд граф нахмурил брови.

– Мне не нужно ваше одобрение, – отрезал он. – Я хочу просить вашей руки и сердца.

Софи уставилась на него во все глаза, уверенная, что ослышалась.

– Я сказал, что хочу просить вашей руки, Софи, – повторил Деймон очень громким голосом.

– Вы не можете говорить серьезно.

– Я вполне серьезен. – Он последовал за ней, когда девушка отступила за кресло. – Вы – идеальная жена, единственная женщина из всех, кого я знаю, которая может принести мир в эту раздробленную семью. Вы сделали это не далее, чем сегодня. Прошло тридцать лет с тех пор, как в этом доме слышались смех или песни.

– Не могу поверить, что вы предлагаете мне брак потому, что я люблю музыку. Прекратите трусить, Деймон. Либо выберите кого-то, либо скажите своей семье, что сделаете выбор на следующий год.

– Я сделал выбор, – поклялся он, схватив Софи за плечи и повернув лицом к себе. – Я хочу вас. Никого другого. Это не изменится ни сейчас, ни на следующий год, ни через пятьдесят лет. Только вас.

Софи закрыла глаза, отгораживаясь от правды, написанной на его лице. Было ошибкой позволить ему подружиться с ней. Каким-то образом она сбила графа с пути, но это ненадолго. Этому не бывать. Его семья никогда не примет ее. В тот момент, когда они узнают о ее происхождении, разрыв в семье достигнет такого масштаба, что может никогда не затянуться.

– Деймон, подумайте. Я по горькому опыту знаю, как косо люди смотрят на мое происхождение. И ваша семья не станет вести себя по-другому. Они приняли меня сейчас, потому что я не представляю для них угрозы – и потому что они ничего не знают обо мне. Но все это изменится в тот момент, когда вы предложите мне брачный приз.

– Вы ошибаетесь. Есть много гостей, не представляющих угрозу, но никто из них не стал всеобщим любимцем. Только что я сказал правду. Прошло тридцать лет с тех пор, как люди пели в этом доме. Или смеялись – по-настоящему смеялись, не теми вежливыми смешками, которые ничего не значат. Вчера, одним только словом вы утихомирили шумную ссору. Я наблюдал за тем, как этим утром вы уходили вместе с тетей Роуз и кузиной Мэгги. Они обе улыбались.

– Что с того? Я спросила их о том, где здесь растет омела – для Камберленда это редкость, потому что зимы там слишком холодные. Естественно, что они улыбались. Леди вспоминали ветки поцелуев своей молодости и молодых людей, которые задерживались там.

– Они не разговаривали друг с другом тридцать лет, Софи. С тех пор, как июньским днем мой отец объявил о своем побеге с женщиной, которую ему представила тетя Роуз.

Софи нахмурилась.

– И они – не единственные. С того дня аббатство не знало веселого настроения, и все же вы сумели добиться этого всего за неделю. Мир. Смысл того глупого суеверия заключается в том, чтобы принести мир в семью. Только вы сможете сделать это, Софи. Но помимо этого, вы, сами того не зная, подарили мне самый лучший подарок, потому что я всем сердцем люблю вас.

– Не поступайте так со мной, Деймон. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, блестевшие на ее глазах. – Я никогда не хотела причинять вам боль, хотя, кажется, мне придется это сделать, по крайней мере, сейчас. Это увлечение пройдет сразу же, как только я уведу. Вы только думаете, что любите меня, потому что мы много времени провели вместе.

– Вы не можете видеть, что творится внутри моего сердца, так что не говорите, что я чувствую, – резко ответил граф. – Я люблю вас. Я хочу жениться на вас. Это все, что имеет значение.

– Как вы можете утверждать это, когда каждый разговор с тех пор, как мы встретились, шел о долге и этом идиотском проклятии? Я никогда не смогу принести мир в вашу семью. В тот момент, когда вы раскроете мое происхождение – а нет никакого способа утаить его – ваша семья поднимется против меня.

– Вы этого не знаете наверняка.

– Я знаю. Я видела, как это произошло. Семья моего отца выбросила нас из дома в снежную бурю, не пожелав терпеть нас ни дня.

– Моя семья никогда не опустится так низко.

– Так говорит невежество. – Нет никакой надежды на то, чтобы сохранить его дружбу в неприкосновенности, осознала Софи. Всего лишь раз она надеялась на то, что ее примут как равную. – Моя мать – незаконнорожденная дочь баронета и его любовницы. Когда бабушка умерла от сифилиса, он взял маму к себе, но никогда не признавал ее. В конце концов, он мог верить только словам бабушки о том, что девочка – его дочь. Баронет расстался с ней перед тем, как она узнала о беременности, и ребенок совершенно не был похож на него.

– И все же он взял ее к себе.

– Лучше бы баронет отдал ее в приемную семью. – Девушка сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Его жена презирала девочку. Его настоящие дети плохо обращались с ней. Он жалел о своем необдуманном поступке в течение десяти лет, потому что понятия не имел, что с ней делать. Она избавила его от проблемы, сбежав, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Баронет снял с себя ответственность за нее, радуясь, что все закончилось.

– Не удивительно, что ваша мама не могла вернуться к родителям после того, как умер ваш отец.

– К тому времени баронет уже умер. Его наследник презирал маму, так что не было никакого смысла полагаться на его милосердие. – Софи отстранилась от него и переместилась к окну, уставившись на озеро.

– Почему ваш отец раскрыл ее происхождение? – спросил Деймон, присоединяясь к ней, но на этот раз не касаясь ее. – Даже если для него это не имело значения, то он должен был знать, что его семья не проявит терпимости.

От его слов сердце девушки дрогнуло, хотя она знала, что его реакция будет именно такой.

– Он этого не делал. Я родилась всего семь месяцев спустя, вполне доношенной, что заставило его брата провести расследование. Отец с мамой клялись, что ребенок его, но то, что у мамы было недостойное происхождение, заставило их с легкостью поверить в обратное. Если бы я была мальчиком, то мой дядя мог бы убить меня, чтобы не позволить осквернить наследование. Фактически, он выжидал благоприятного случая. Я часто задумывалась над тем, не подсыпал ли он что-нибудь матушке в еду – чтобы она не могла зачать наследника, ведь у нее не возникло никаких проблем с зачатием Кэролайн после того, как мы уехали. Не то чтобы сейчас это имело значение. Чтобы изгладить позорный инцидент из памяти, дядя избавился от нас в тот же момент, когда отец умер.

– Должно быть, его подлость находилась вне всякого понимания, – проговорил Деймон, поворачивая ее так, чтобы она снова оказалась к нему лицом. – Эта семья никогда не поступит так же низко. Я люблю тебя, Софи. Пожалуйста, выходи за меня замуж.

– Я буду вынуждена привезти маму сюда, – предупредила его девушка. – Матушка слишком больна, чтобы жить сама по себе. Люди захотят узнать, кто она и откуда. Им не понравится, когда они узнают, что ее мать выросла в Сент-Джайлсе и работала обычной проституткой перед тем, как дедушка взял ее под свое покровительство.

– Ей окажут сердечный прием. – Деймон приложил палец к ее губам, чтобы остановить еще один протест. – Меня не волнует ее происхождение. Она произвела на свет самую замечательную женщину в мире. И никто другой тоже не станет беспокоиться об этом, как только мы объявим о помолвке сегодня вечером.

Софи смотрела в эти зеленые глаза, которые так быстро стали для нее родными, и наконец-то кивнула.

– Я люблю тебя, Деймон.

– Ты самая упрямая леди, какую я когда-либо встречал, – прошептал граф перед тем, как притянуть ее к себе и запечатать их сделку поцелуем. Но он не желал ничего другого. Софи заставляла его чувствовать себя живым.

Деймон намеревался сделать этот поцелуй формальностью, ведь времени оставалось мало, но ее отклик заставил его трепетать. Он притянул Софи ближе, смакуя удовольствие. Забыл о времени, о гостях, ожидавших в парадном зале, забыл обо всем в стремлении еще раз коснуться, попробовать, услышать еще один стон страсти.

Софи расцвела под его ласками. Она, разумеется, невинна, но ее желание оказалось таким же сильным, как и у него. Только стук в дверь помешал графу стянуть с нее платье и узнать, какие еще удовольствия они смогут разделить.

– Ужин, милорд, – проговорил Доббс через закрытую дверь.

– Все ли расселись по местам? – спросил Деймон, пытаясь говорить спокойным тоном, в то же время приглаживая волосы и стараясь обрести дыхание.

– Когда вы прибудете, все будут сидеть на местах.

Одернув сюртук, он улыбнулся Софи.

– Готова к нашему парадному выходу? Это…

– …часть традиции, – закончила девушка, когда он отпер дверь. – Надеюсь, что ты прав. Только пообещай мне, что мы сможем все отменить, если семья обернется против меня.

– Они не сделают этого. – Деймон уже вел ее по лабиринту коридоров для слуг. – Кстати, кто твой отец?

– Граф Шелдон.

Он остановился, приоткрыв от изумления рот, а затем запрокинул голову и смеялся до тех пор, пока едва смог держаться на ногах.

– Что в этом смешного? – Но его смех оказался таким заразительным, что Софи сама начала хихикать.

– Боже мой, Софи. Я думал, что твоя мать убежала с торговцем или кем-то в этом роде. Не удивительно, что все любят тебя. Ты унаследовала этот талант от своего отца. Я слышал истории об этом человеке. Не было ни единой души в Англии, которая не обожала бы графа – за исключением его злобных братьев. Никто не станет винить тебя за то, как обращались с твоей матерью.

– Я рада узнать, что мои воспоминания не искажены, но едва ли могу назвать это смешным.

– Нет, но тебе придется забыть все эти разговоры о дурном происхождении. Твоя родословная лучше, чем моя. Ты – леди Софи Лэндесс.

Она уставилась на Деймона так, словно у него выросло две головы.

– Я ненавижу этот титул.

– Могу тебя понять, но смысл моих слов заключается в другом. Не только твой отец – граф, но твоя мать – дочь баронета, не важно, признал он ее или нет. А моя мать была танцовщицей в опере.

– Что объясняет, почему семья осудила брак твоего отца.

– Нет! – Он сверкнул глазами. – Единственной – и только одной – причиной, по которой они критиковали его брак – это потому, что он отказался подождать до сочельника. Им было все рано, на ком женится граф, лишь бы помолвка была объявлена должным образом. И ты видела, что матушка – любимица семьи. Никто не винит ее за поступки отца.

Софи вынуждена была согласиться. Возможно, эта затея все-таки сработает.

– Мы сделаем так, что она сработает, любовь моя, – проговорил Деймон, прочитав ее мысли. – А теперь изобрази широкую улыбку и пошли.


Софи провела следующие два часа словно в трансе. Впоследствии только три образа остались в ее памяти: вид четырехсот глаз, расширившихся от изумления, когда они с Деймоном вышли из-за гобелена в парадном зале; две сотни бокалов, поднятых в тосте за мир и процветание, которые теперь ждут Уэстбриджей; одобрительные аплодисменты, раздавшиеся, когда Деймон воспользовался веткой поцелуев, висящей над ним.

Когда они возглавили процессию, направившуюся в церковь аббатства, чтобы отпраздновать самое первое Рождество, слезы выступили на глазах Софи – слезы счастья, благодарности и любви.

– Возрадуйтесь! Я принес вам весть о великой радости, – нараспев произнес викарий, когда последний гость вошел в церковь. – Сегодня вечером мы провозглашаем мир и обещание светлого будущего. Но перед тем, как мы вспомним то первое Рождество, я с великим удовольствием оглашаю имена вступающих в брак…

Софи перестала следить за церемонией, когда Деймон погладил ее по руке. Она не ожидала, что все будет развиваться так быстро, и все же, когда его теплое тело прижималось к ее боку, девушка внезапно поняла, что ждет не дождется, когда этот процесс закончится.

– Да пребудет с нами мир до скончания века, – тихо прошептал Деймон, когда его рука обвилась вокруг ее талии.

– Аминь.


Оглавление

  • Эллисон Лейн Брачный приз
  •   1
  •   2
  •   3
  •   4
  •   5
  •   6
  •   7
  •   8