В одном из сказочных измерений (СИ) [Yukhari Rakhag] (fb2) читать онлайн

========== Пролог. Вся эта жесть. ==========

Суд только что закончился, и я сидел на мраморном пьедестале возле фонтана в самом центре Министерства Магии.

Люди сновали туда-сюда. Эти надоедливые людишки!

Забавно, как всё поменялось. Я даже не чувствовал ни отвращения, ни презрения к ним, особенно к тем, у кого кровь разбавлена немагическими вливаниями. Забавно, как всё поменялось…

Эти снующие фигуры тоже поменялись. Они обрели печать свободы на лицах, но вместе с ней – печать боли и потери. И лишь дети, которые иногда бывают тут (ненавижу, к слову, детей – что-то остаётся неизменным), не имеют в глазах отголоска того ужаса, что взрослые, сопровождающие их.

Даже это место пропахло величием, но мрачным, как и события, свидетелями которых были его стены.

Теперь в центре не было, правда, роскошных статуй, остался лишь фонтан, который отчего-то работал через раз. Могли бы хоть его настроить, чтоб хоть как-то разогнать эту давящую тоску! Хреновы нытики!

- К чему эта бюрократия, если мы предоставили столько доказательств?! – а вот, кстати, и ещё одно изменение. Скорее моё, личное.

Гермиона Грейнджер плюхнулась на парапет фонтана рядом со мной и принялась зло копошиться в бумагах, которые стали её вечным спутником.

- Не жалеешь, что решилась стать во главе защищающих серых, нищих и убогих? – я так привычно искривил губы в насмешке – приятный отголосок сравнительно не такого уж и неприятного прошлого.

На миг девушка, которая за эти несколько лет, к слову, только похорошела, оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня буравящим взглядом.

Я даже глаза закатить не успел, прежде чем на меня полилась гневная менторская тирада:

- Между прочим, это важная работа! Мы защищаем обе стороны войны. Ты даже не представляешь, скольких она задела! Сколько людей пострадали! Скольких ложно обвинили в связях с Пожирателями. Малфой, если бы не я и мой департамент, тебя бы ждал поцелуй дементора, позволь тебе напомнить!

- Ну, так я о том же и сказал, только другими словами. На вопрос можешь не отвечать, и так понятно, что не жалеешь, - я хмыкнул и потянулся за сигаретами в левом кармане пиджака.

- С каких это пор ты перешёл на маггловские привычки? – спросила моя «защитница».

Я хотел было ответить, что с кем поведёшься – от того и набёрешься, но вместо этого проговорил:

- А кто тебе сказал, что это маггловские штучки? Я ещё не совсем в плачевном состоянии, чтоб до такого докатиться. – Зажав сигарету между пальцев, я подул на один её конец – и он зажёгся. – Магия Тода Берли и Ко. Редчайший экземпляр, знаешь ли.

- Это всё равно вредная привычка, даже наполненная магией.

- Ох, поверь мне, Грейнджер, это далеко не последний гвоздь на крышке моего гроба, да и не первый тоже, - я перекатил сигарету в пальцах, чувствуя тепло от огонька.

Девушка в ответ лишь фыркнула и продолжила готовить документы, а я блаженно затянулся, чувствуя, как привычный дым растекается по лёгким и слегка оседает послевкусием на языке.

Тёмный Лорд повержен (даже в мыслях страшно называть его по имени – гребанная привычка пресмыкающегося!), наступили года затишья.

Хотя для кого как. Лично для меня это были те ещё годки. Сначала судили всю мою семью. Кое-как оправдали. Потом судили отца. Он согласился сотрудничать и сдать сбежавших Пожирателей, которые держали окраину возле Хогсмида в постоянном ужасе. Потом отца убил Сандер – мелкая сошка в проигранной шахматной игре Реддла. Прошло несколько месяцев, и я увидел убийцу отца в людном месте в старом Лондоне, не сдержался и лишил его жизни на глазах у десятка магглов.

Потом меня уже судили. Бедная мать осунулась от горя. Мне вынесли приговор – поцелуй дементора. Я знал, что это за твари такие: пока сидел полгода в Азкабане, смотрящие нередко Пожирателям устраивали «свидания». Для них я тоже остался приспешником Тёмного Лорда. С того времени у меня больше ни разу не получался Патронус.

Я ждал казни три дня, но стараниями Грейнджер её отменили. Не знаю, как-то не интересовался, что там нашла юная мисс всезнайка, но всё-таки быть свободным круто, круто не ощущать каждый день зловонное дыхание жутких тварей, которые высасывают из тебя всю твою радость и счастье. Правда, из Азкабана я таки вышел с седыми висками, из-за чего волосы укоротил до обычного, я бы даже сказал, плебейского уровня, а также с неизменной ныне щетиной, которая скрывала мой уродливый шрам под подбородком от каблука одного из смотрящих.

Я много чего обдумал, много чего переосмыслил. Сейчас я совсем не такой, как раньше, в школе. Я стал более спокойным и апатичным, что ли. Я перестал врать себе, начал жить реальностью. Такие перипетии, знаете, накладывают свой отпечаток на личность.

Кто-то, как Грейнджер, ударяется в работу. А кто-то, как я, грузнет в застое. Правда, это не мешает мне сотрудничать с главой юридического департамента Министерства Магии на правах «защитника по вызову» – не каждый готов делиться какими-то сведениями с грязнокровкой. Война позади – но предрассудки нет.

Мой взгляд невольно зацепился за рукав левой руки девушки, там немного просвечивали такие ненавистные мне буквы.

Я помню её крики, иногда они эхом отдают у меня в голове, когда я смотрю ей в глаза. Она-то ведь не знает, что у меня уже тогда были к ней какие-то мазохистко-выраженные чувства. А я знаю. В Азкабане узнал, когда всё обдумывал.

- Хочешь помочь? – спросила Грейнджер, проследив за моим взглядом, и, видимо, приняв, что я залипал на чёртовы бумаги у неё в руках.

Я моргнул и фыркнул.

- Нет уж, это ты у нас – Королева пергаментов. Дерзай сама! По моей части – только обаяние! – А сам судорожно начал следить за дымом от сигарет, который, как и сигареты, был заколдован, и мог принимать форму того, что ему мысленно прикажет курильщик. Я не сдержал вздоха облегчения – в воздухе рядом плавали едва заметные причудливые кляксы. Было бы неловко, если бы это были образы моей начальницы. Следующей партии дымка я на выдохе мысленно приказал принять форму метлы для квиддича.

- Кто бы сомневался! – буркнула Грейнджер, опустив голову в надоедливые бумажки.

- Так… что там твой Вислый? На сборах? – равнодушным тоном спросил я.

- Малфой, я тебе уже не раз говорила, не называй его так, иначе премии лишу! – девушка сердито блеснула глазами, складывая наконец-то свои труды в папку.

- Ой, серьёзно? – я встал, разминая ноги, и выбросил окурок в фонтан. Не долетая до поверхности воды, он исчез. – Если бы я рассчитывал на такие гроши в жизни, то одевался бы на маггловском рынке.

- Ты неисправим! – буркнула Гермиона и тоже поднялась.

- Кстати… - я обвёл взглядом окна Министерства. – Давно хотел спросить. О том, что недавно обсуждали в газетах. Не думала о возможности правдивости теории Идати?

- Идачи. Более мягко произносится, - тут же исправила меня она. – Нет, а к чему такой вопрос?

- Просто… - я всё так же смотрел в сторону, сузив глаза. – Просто Грейнджер, вот если бы мы с тобой были в одном из грёбаных сказочных измерений Идати. Идачи. То, возможно, в каком-то из них мы были бы не Малфой и Грейнджер, не бывший Пожиратель и Героиня Войны, а просто Драко и Гермиона. Без всей этой кровавой жести. Возможно, хоть там у нас бы всё срослось…

- Ма… Драко… - она так редко зовёт меня по имени, что я невольно повернул голову к ней, успев проклясть себя за то, что затронул эту тему. В груди снова неприятно защекотало от предвкушения проевшихся извинительных речей.

В этот самый момент боковым зрением я засёк какое-то странное движение слева от нас. Этого хватило, чтоб тело, которое истязали изнурительными тренировками, сработало само.

- За Тёмного Лорда! Сектусемпра Максима! – выкрикнул голос в те секунды, когда я рванул к Грейнджер.

Я успел оттолкнуть её, а меня отбросило в фонтан.

«Опять вода», - подумал я, прежде чем на меня нахлынула волна жуткой боли сродни Круцио.

Где-то сбоку доносилась возня, какие-то крики. Наверняка этого фанатика уже скрутили. Но мне было всё равно. Всё, о чём я сейчас думал, это боль, и вода, которая попадала мне в рот, норовя забрать ещё и моё дыхание, а не только кровь.

Послышался всплеск – кто-то появился возле меня, поднимая мою голову над уровнем воды.

- Драко… Помогите! Кто-нибудь помогите его поднять! – кричала героиня войны, но, могу поспорить, что все просто застыли и заворожено наблюдали за этим последним актом в пьесе моей жизни. – Вулнаре Санетур! – она достала палочку и начала отчаянно водить ею над моим телом.

- Бессмысленно… - прошептал я, чувствуя на губах противный вкус своей крови. – Это гибрид… Его не исцелить.

- Как тебе помочь? МЕДИКОВ! СРОЧНО! Позовите медиков! – она плакала. Мерлин подери, да я счастливчик. Если бы только не эта боль. Один большой кусок боли. Хочется какого-то облегчения, но оно не проходит.

Я слабо покачал головой.

Я знал, что это конец. Во времена Темного Лорда учёные умы вырабатывали гибриды боевых заклинаний, которые должны были соответствовать трём критериям: минимум затрат энергии мага, максимум поражения и минимум возможности для исцеления и выживания. Победило гибридное заклинание Сектусемпра Максима.

Гермиона ещё что-то попробовала на мне, но всё было без толку.

- Нет… - прошептала она, выронив палочку. – Зачем?

Зачем? Я и сам не знал. Просто так сработало моё тело. Жалел ли я об этом? Я снова-таки не знал. Изнемогая от волн боли, я не мог ответить на эти вопросы, но одно я знал точно: если бы вместо меня была она, я бы точно жалел.

Глаза слезились от боли и попавшей в них алой воды, и всё, о чём я думал, это то, какой негеройской смертью я умирал перед ней. Лучше бы это была Авада. Наверное, глупый мозг так пытался спастись от боли.

«Надеюсь, мои кишки не плавают там по фонтану…» - отчего-то пронеслось в голове. Дышать становилось всё тяжелее. Я уже ничего не слышал из-за шума воды, а так же шума собственного сердца, набатом стучащего в ушах.

Должен ли я был что-то попытаться сказать? Должен ли я был что-то успеть?

Дыхание начало выравниваться, стук сердца как-то доносился издали. О чём жалею – не слышал, что мне кричала Грейнджер.

Потом мне стало легко, вся боль мигом отпустила, как и остальные ощущения, меня начало поднимать вверх.

Последней мыслью там было: «Как жаль, что это расстроит маму…».

***

Знаете, умирать оказалось не так уж и больно - совсем как засыпать. Но вот просыпаться было чертовски неприятно. Особенно с осознанием того, что ты умер.

Было неприятно снова чувствовать боль во всём теле, но теперь в виде острых колючек. Я резко открыл глаза и тут же закрыл их, почувствовав, как по щекам потекли слёзы от жжения. На меня снова наваливались ощущения смерти – в висках стучало, появилась паника. Мне чего-то не хватало. А потом вдруг я понял. Я забыл, как дышать. Очевидно, мне это было необходимо здесь. Я открыл рот и снова закрыл его.

«Ну же, Василиск тебя дери!»

И о чудо, я вдохнул. От притока воздуха навалилась слабость.

Некоторое время я лежал так, пока до меня не донёсся приглушённый и знакомый голос:

- Драко, ты решил прогулять? А как же наш ритуал гонений за грязнокровками?

«Блейз».

Я открыл глаза и рассмотрел окружающую обстановку. Тёмно-зеленый плотный балдахин, белые простыни… Это была моя кровать в … Хогвартсе?

- Малфой, сколопендра тебя за ногу! Ты слышишь?

- Ско… - голос жутко хрипел. – Скоро буду.

Я поднёс руки к глазам. Ощупал своё лицо, волосы. Я не верил собственному открытию.

«Мерлиновы яйца! Я жив!».

========== Глава 1. Все эти проблемы. ==========

Я прокашлялся.

«Так, я не сошёл с ума, я действительно умирал в фонтане Министерства Магии».

Я резко вскочил с кровати, и тут же пожалел о своей опрометчивости – в глазах потемнело, а тело отдало онемением.

Как говорил после одной из попоек Гойл: «Мне нужно привыкнуть к своему телу».

Несколько секунд ушло на то, чтоб ко мне вернулось ощущение этого своего не своего тела. Дрожащей рукой я отодвинул полог. В комнате для мальчиков Хогвартса остался только Забини. Он выжидающе смотрел на меня, на что я попытался выдавить улыбку и проговорил:

- Иди без меня, буду позже, - голос предательски хрипел, да и тон оставлял желать лучшего, ну явно не малфоевский стиль. Блейз лишь удивлённо поднял брови, а потом на его лице проступила тень какого-то облегчения.

«Проанализируем потом… А может, никогда…»

Когда мой однокурсник скрылся, скупо кивнув в ответ, я выдохнул. В голове роились мысли. Я подошёл к зеркалу, которое стояло в углу, и присмотрелся. Всё тот же я, шестнадцать-семнадцать лет навскидку.

«Кстати, нужно узнать точнее».

Те же платиновые волосы, слегка свисающие по бокам. Непривычно видеть виски не седыми. Да и носил я в последнее время причёску покороче, иногда делая из чёлки подобие стиля ёж, а иногда просто зачёсывая волосы назад.

Тело молодое, ещё не наросло грузностью возраста. Руки чистые, без шрамов и гадкой метки на левом предплечье. Его метки.

«Значит, это ещё до…»

Да и вообще, выглядела эта версия меня здоровой, бодрой и свежей.

«Невероятно, Мордредова бабушка, это просто невероятно!» - я немного покрутился перед зеркалом, забив на то, как странно могло это выглядеть со стороны. С каждой секундой это тело всё больше привыкало к своему новому хозяину.

«Итак, - рассуждал я, - я попал в прошлое. С опытом, воспоминаниями и умом будущего я! Ну кто бы, Салазар его дери, о таком не мечтал!»

Я подпрыгнул от счастья, а потом остановился и осмотрелся вокруг, не хватало ещё портить мой имидж такими глупыми выходками.

Я начал мерить комнату шагами.

«Значит, я могу много чего изменить. Это мой второй шанс! Главное, узнать, на каком этапе сейчас Тёмный лорд. Сдать его с потрохами. Рассказать старику Дамблдору о крестражах. Лучше действовать через Снейпа. Ага. Так это я смогу предотвратить войну? Как тебе такое, «Золотой мальчик»? И да… - тут я остановился, как вкопанный. – Грейнджер. Молодая, не обременённая потерями. Моя школьная запретная любовь… Уизли, прости, но у тебя в этом времени нет и единого шанса!»

Я победоносно улыбнулся отражению себя в зеркале, попутно прикидывая план моих действий. Имел я в виду эти их законы времени! Я изменю будущее! Судьба подарила мне лимон, так почему бы не сделать из него завод, производящий лимонную настойку?

Я взял с тумбочки палочку и произнёс заклинание призыва своих штанов. Правая рука отозвалась неприятными колючками, и вместо того, чтоб одежда легко упала на кровать, она буквально влетела мне в лицо. И да, в знатно подгоревшем виде. А это могло значить только одно.

Я покрутил палочку в руке.

«Ага, значит, за хозяина ты меня не признаешь? Это проблемка… Ладно, надо будет заскочить к Оливандеру.»

***

«Собственно, это логично, - рассуждал я, передвигаясь по коридорам в Большой зал, где меня, несомненно, ждал завтрак (а голоден, к слову, я был неимоверно, я и забыл, каким голодным может быть подросток), - это логично, что палочка меня не слушается. Формально – я ведь другой человек. К тому же, я потерял право на неё после дуэли с Поттером. Кстати, о последнем. Он всегда был таким мелким, или это я запомнил его более грузным?»

На входе стояла компания «Золотого трио». Меня они не заметили, поэтому подойдя к ним, я совершенно радушным (ну, надо же начинать воплощать мой план в действие) тоном сказал:

- Поттер, может, пропустишь? – надо было вишенку на торте: «пожалуйста».

Мальчик-который-выжил обернулся и как-то на автомате отступил. Кажется, его коротнуло от моего тона.

«А это ещё будет и приятно», - пролетело у меня в голове, прежде чем я встретился взглядом с ней. Разрази его драконья оспа, как же я успел соскучиться по ней. Всё те же распущенные непослушные каштановые волосы, тот же упрямый взгляд, и да, те же книжки у неё в руках. Моя Грейнджер не меняется.

Проходя мимо застывшего Поттера, я слегка наклонил голову в сторону девушки, делая как бы слабое приветствие:

- Грейнджер… - самодовольная улыбка сама полезла на уста.

Но что это? На её лице за несколько секунд отразились столь сильные эмоции, которых я не видел ранее. Ненависть и… страх?..

- Малфой, ты больной ублюдок! Только посмей к ней прикоснуться! – большие ручища Уизли схватили меня и дёрнули в сторону от девушки.

- Хоть что-то не меняется! – усмехнулся я, право-дело, соскучившись и по такому больному задору рыжего. – Вислый, не пачкай мой пиджак своими жирными после завтрака руками!

- Рон, не надо, Маккгонагал смотрит! – Гермиона подошла к своему дружку и попыталась мягко оттащить его от меня. – Более того, я и сама могу за себя постоять. Гарри, тебя это тоже касается!

- Но, Гермиона…

Кстати, а вот о Поттере я вспомнил, лишь осознав, что та боль в моём левом подреберье вызвана тем, что последний больно ткнул своей палочкой в меня. А это что-то новое, чтоб «Золотой мальчик» на ровном месте так стартовал.

- Проблемы, мистер Малфой? – этот тянущий тон я узнал бы из тысячи. Меня бросило сначала в жар, а потом в холод. Снейп жив, он здесь.

- Н… нет, профессор. – Сказал я, высвобождаясь из ослабшей хватки Уизли.

- В таком случае, пройдите к вашему столу.

Не говоря больше ни слова, я пошёл к столу Слизерина.

- Это он перед слушаньем такой смирный… - донёсся до меня голос Поттера.

- Гарри, это вообще не твоё дело, - возразила ему его подруга.

«Чего?»

И всё-таки я не совсем был готов для возвращения из будущего в такое светлое ещё пока прошлое. Там за столом сидели те, чьи смерти запечатлелись у меня перед глазами. Особенно Гойл. Я до сих пор помнил запах его горящей плоти и крик.

- Старик, рад тебя снова видеть! – я хлопнул его по спине и сел рядом. Грегори недоумённо посмотрел на меня, что-то буркнул и продолжил есть.

«Мда, Малфой, веди себя естественней, а то друзья сдадут тебя в Мунго!» - я потёр руки об штаны. Сколько времени прошло? Сколько бед назад был этот момент?

Я осмотрелся на учеников – многих из них я помню либо трупами, либо калеками.

«А это что-то новенькое…» - некоторые из них смотрели на меня с той же примесью страха и гнева. Не помню, чтоб за мной что-то такое водилось, мелкие пакости – да, но такое… Или я тогда был занят своими делами, и не замечал, как меня все ненавидят?

Заметив рядом на скамье «Ежедневный Пророк», я взял газету в руки и начал пролистывать. Ничего стоящего. О Тёмном Лорде не было сказано и слова. Какие-то бытовые грабежи. По сути, заголовки должны кричать большими буквами о Мальчике-который-врёт. И где это всё?

«Странно…», - мои размышления прервало урчание живота. Всё-таки думать на голодный желудок та ещё муть.

***

Выйдя с Большого зала, я продолжил шествовать один. Все мои друзья куда-то как-то слились, и это немного, сознаюсь, напрягало. Я почти никогда не бродил в одиночестве. Правда, сейчас это было как раз то, что мне нужно. Нужно было добыть информацию о том, на какой из точек в огромном пространстве времени я нахожусь.

Тут мой взгляд наткнулся на одно лицо, которое отличалось от всех остальных. Эта девчонка смотрела на меня с вызовом. Мелкая, года на два младше меня, с такими же волосами, как у меня, только подлиннее намного, и серыми глазами. Она бодро шагала мне на встречу, а когда я прошёл мимо, окликнула меня:

- Так значит, братец поймал звезду и больше не здоровается со мной? – я остановился и повернулся к говорящей.

«Братец? Что?»

Я открыл рот, чтоб озвучить свои вопросы, как вдруг меня прервала Маккгонагал:

- Мисс Малфой, кажется, вы опаздываете на урок к мистеру Флитвику. А вас, мистер Малфой, попрошу пройти со мной к директору, - старуха поджала губы и развернулась по направлению к указанному кабинету.

Мда, к такому дню я не был готов явно.

«Сестра… Мисс Малфой? Ну да, сходство есть, громадное. Но… Сестра?»

Я бессмысленным взглядом смотрел на зелёный подол мантии декана Гриффиндора.

Нет, ну мать говорила как-то раз, что если бы Волдеморт стопроцентно погиб в Годриковой впадине, то они бы завели ещё одного ребёнка, а так их сковывал постоянных страх, что он вернётся.

«И если это всё так… значит, я далеко не в прошлом!» - я чуть не влетел в спину старухи, которая остановилась перед гаргульей-стражем.

ФЛЕШБЭК.

- Грейнджер, ты совсем спятила? Что-что, а это точно не по моей части! – возмущался благими возмущениями я.

- Но ты же сам говорил, что хочешь встретиться, - парировала шатенка.

- Но не так же! Я говорил о свидании. О свидании, Грейнджер, а не о научной конференции!

- Ты же знаешь…

- Да помню я, что у тебя есть Вислый, но, блин…

- Просто мне не с кем пойти… Гарри занят на вызове, а Рон в Ирландии…

Я таки пошёл на конференцию. Поворчал немного для проформы, но всё же был доволен возможностью побыть с Грейнджер. Местами я слушал, местами засыпал, местами украдкой смотрел на неё. Её лицо выражало такую увлечённость, что я в тот момент завидовал сраным пикси, о которых шла речь. Вот бы она так и на меня смотрела – вот чего мне не хватало, вот о чём я трусил признаться сам себе до того, как время и опыт нещадно поменяли меня.

Дальше вышел какой-то японец с непроизносимым именем и с фамилией Идати. Долго рассказывал на ломанном английском какую-то научно-магическую муть, а потом я начал вслушиваться.

- Исходя из этой теории, вселенная может иметь много измерений. Просто представьте, в каком-то из миров вы не существуете, или существуете в апмлуа, в котором вы бы никогда не подумали. А всё потому, что в какой-то момент каждый живой человек становится на перепутье выбора, именно тогда, от этого события расходятся все остальные последствия для него, и для других, которые влияют на окружающую вселенную в целом.

- Мордред его раздери, это всё можно рассказать более доступно, - проворчал я себе под нос, за что тут же получил тычок под рёбра от Грейнджер.

- Ш-ш! Он научно обосновывает это!

Дальше были какие-то сведенья об экспериментах с маховиками времени, еще какая-то дичь, на которой я безбожно уснул.

КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА.

За дверью кабинета Дамблдора шёл ожесточенный спор. Не стучась, старуха открыла её, и вошла внутрь. Я скромно последовал за ней.

Справа, возле полок с каким-то хламом, тикающим и пикающим, стоял Снейп, по центру в кресле восседал сам директор, который выглядел более молодым и здоровым, чем я видел его в последний раз. Правда, был немного мрачноват. Рядом с ним стояла какая-то женщина с тёмными рыжими волосами. Ну, точно Уизлетта в возрасте.

«Не может же это быть она? Тогда это измерение совсем того…»

Но тут мой взгляд наткнулся на него. На моего отца. Он был здоров, в самом расцвете своих сил, полный собственного уважения и горделивости, без кругов под глазами, без поникших плеч, с длинными чистыми волосами.

У меня скрутило живот, а глаза предательски защипало.

- Отец! – в один шаг я преодолел расстояние к нему и обнял его. – Как же я чертовски рад снова видеть тебя!

- Драко! – сухо отозвался Люциус, и я отступил назад. – Соблюдай нормы приличия.

- Да какого уж тут приличия?! – разразилась криком рыжеволосая женщина. – Ваш сын тут не из-за приличий! И я, как представитель попечительского совета, предлагаю исключить его из Хогвартса.

- Ну, будет вам миссис Поттер, - мягко сказал Дамблдор. – А что же сама пострадавшая, Минерва?

«Миссис Поттер? Мать «Золотого мальчика»? Ну, и чем ещё меня удивит это измерение?», - хотя признаться честно, отчего-то я был рад за нынешнего Поттера, хоть здесь у него есть родители, по крайней мере, мать.

- Она отказалась выдвигать какие-то обвинения, ровно как и давать какие-то подтверждения слухам.

- Видите, - парировал отец, - всё это не более чем слухи.

- Что-то слишком много слухов о Малфое младшем! – злобно рыкнула мать Поттера.

- И тем не менее, - протянул Снейп, - как мы видим, именно этот случай – всего лишь досадное недоразумение.

- Вы называете досадным недоразумением, - ого впервые вижу, чтоб Маккгонагал повторяла манеру говорить Снейпа, даже пусть это были два последние слова, - тот факт, что мистер Малфой чуть не изнасиловал Гермиону Грейнджер?

- Или и правда изнасиловал, что ещё хуже, - добавила мать Поттера.

- Я, что? – переспросил я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Я не мог…

«Ведь правда же не мог?»

- О не прикидывайтесь, мистер Малфой! Это серьёзное дело! Альбус, - обернулась декан Гриффиндора к директору, - это уже не просто словесные баталии на почве чистоты крови, это посягательство на телесную неприкосновенность.

- Я понимаю, Миневра. Но, не имея ни пострадавших, ни свидетелей, ни улик, мы не можем рубить сгоряча. Миссис Поттер, Лили, - обратился он к главе попечительского совета, - действительно, слова вашего сына о том, что мисс Грейнджер замкнулась и начала себя вести немного не так, не могут быть приняты во внимание. Сожалею. Но мы не можем заставить её пройти какое-либо освидетельствование без её согласия…

Пока Дамблдор говорил, мне становилось только хуже. Перед глазами почему-то стала картина плачущей Гермионы там, в комнате Малфой-мэнора. Мне тогда было самому больно. Но храбрости что-то изменить не хватило. Я был всего лишь дрянным мальчишкой, запуганным могуществом змееподобного Лорда и его приспешников.

От мысли, что я, моё тело, могло заставить Грейнджер страдать, мне становилось ещё хреновей, чем от воспоминаний о пытках Беллатрисы.

Я всё ещё боролся с тошнотой, когда мы вышли из кабинета директора. Все присутствующие, за исключением Маккгонагал, которая осталась у старика, всё ещё споря с ним о чём-то, разошлись молча.

- Не знаю, что там произошло, и опустился ли ты до того, чтоб замараться о грязнокровку, - прошептал мой отец, наклонившись ко мне, - но впредь держи свой член в штанах. Грязные пристрастия – это одно, но размешивания крови в бастарде я не потерплю. К тому же, нам сейчас скандалы ни к чему, ты сам знаешь, почему.

- Да, отец, - ответ вылетел совсем на автомате. Я не слышал, сказал ли он ещё что либо, а просто пошёл вдоль по коридору. Как-то слишком много навалилось на меня за одно короткое утро, и я не знал, что с этим делать. Но одно я знал точно.

«Нужно срочно разыскать Грейнджер».

========== Глава 2. Как же это больно… ==========

«Итак, нужно срочно разыскать Грейнджер. Но что я буду ей говорить?» - ноги сами несли меня по коридорам Хогвартса, пока над ними не властвовал мозг, измученный разбором такой каши, которой я ещё в жизни не видел.

Что вообще говорят в таких случаях?

Признаюсь, плана у меня не было, я всё скинул на импровизацию, но даже я понимал, что импровизация в таком деле не прокатит.

Где-то в глубине души я очень сильно надеялся, что всё это всего лишь чья-то плохая шутка, сплетня, пущенная чьим-то грязным ртом. Грейнджер покричит на меня за то, какой я негодяй, раз пустил эту мерзкую историю в обиход, я попрошу прощения. Заставлю всех заткнуться, буду пай-мальчиком, и заставлю её со мной встречаться, на добровольных началах, разумеется.

Стены Хогвартса пахли благородной старостью и сыростью, они сменяли друг друга резкими поворотами, а мой запал начал медленно спадать. Место неуверенности занял страх.

А что, если всё это правда?

Я уже готов был повернуть назад, направиться в подземелья Слизерина, но тут случилось нечто, что нарушило мои планы.

Я буквально столкнулся с Грейнджер на повороте в пустынном коридоре. В нос ударил едва уловимый запах её духов – что-то от цитрусовых и яблок с корицей – а потом в голову пришло осознание ситуации.

На пару секунд я завис, смотря в её глаза, в которых нарастал испуг.

«Чёрт, так не должно быть. Что сделать? Что сказать?»

- Отпусти меня, Малфой! – надломленным голосом прорычала девушка, что больше было похоже на защитный рык маленького зверька перед большим хищником.

И только потом я осознал, что, когда она врезалась в меня, я на автомате схватил её за локоть, не давая упасть назад.

- Гр… Грейнджер, подожди. Нам надо поговорить! – Выпалил я, чувствуя, что пальцы буквально закаменели, и отпустить её при всём желании будет тяжело.

Отрезвила меня сильная боль в паху, я отпустил её и согнулся пополам.

Мерлин его дери, как же это больно! Вы даже представить себе не можете, к этой боли привыкнуть нельзя. Перед глазами заплясали белые огоньки.

- Ещё раз ко мне подойдёшь ближе, чем на метр, я использую на тебе непростительное, - дрожащим голосом сказала Гермиона, и до меня сквозь пелену донёсся звук её удаляющихся шагов.

Поговорили…

Когда немного полегчало, я постучал сначала одной пяткой по стене, а потом другой. Невообразимым образом это помогало. Правда, лучше всего помогало, когда кто-то другой стучит по пяткам. Я так пару раз неудачно падал с метлой.

Когда боль уже не сковывала, я выдохнул, аккуратно потёр ушибленное место и распрямился.

Это плохо. Нет, удар в пах я, несомненно, переживу, это не смертельно. Но в моё время Грейнджер никогда не реагировала так, как загнанный зверь. Лишь единожды она ударила меня – это была месть, ярость, гнев. А тут – самозащита…

Это омрачало мой настрой до невозможности. И мои шансы на вторую попытку с Грейнджер медленно приближались к нулю. Стоило ли умирать тогда при таком раскладе и воскресать вновь?

***

Гостиная Слизерина была такой же, как я её запомнил в самые лучшие и яркие времена. Зелёные мрачные тона, изыск и искусство. Кровавый Барон медленно летал возле окон, пребывая в величественном раздумии.

Когда я вошёл, в просторную комнату, в ней находились некоторые студенты. Одних я знал, а других видел впервые в своей жизни.

Блейз сидел на диванчике, а на его коленях расположилась Пэнси. Я направился к ним. Может, мои друзья, хотя нет, приятели, смогут пролить свет на мои тёмные делишки.

- Хэй! – сказал Забини.

- Хэй! – вторил я, падая на кресло. И как начать разговор?

«Скажи, Блейз, ты не знаешь, я, правда, изнасиловал Грейнджер? Как-то не так…»

Благо, мои тяготящие мысли прервали.

- Так что там? – спросила Пэнси, обнимая мулата за шею и присасываясь к его уху.

- Где, там?

- На слушании, - уточнил Блейз, как-то с опаской всматриваясь в моё лицо.

- Ну, всё нормально, - ответил я. – А что?

- Как что? Все только и делают, что мусолят эти слухи, а мы толком ничего не знаем, - спросил мулат.

- Не знаете? – а вот это уже плохо.

- Ну, да, ты ведь сам сказал, что расскажешь позже.

«Я так сказал?»

- Ну да… - Блейз озадаченно посмотрел на меня, а потом его лицо прояснилось. – О, старик, только не говори мне, что ты был настолько пьян, что и сам не помнишь, трахнул ли ты Грейнджер или нет?

«Значит, я был пьян? Тогда, возможно, я всё им наврал?»

- Ну, судя по тому, что он пришёл в разорванной рубашке и с царапинами на щеках… - Паркинсон сильнее прижалась к мулату.

- Ну да, ночка явно выдалась та ещё.

«Мордредову мать!»

- Кх… И когда это было? – спросил я.

- Салазар! Драко, ты сидишь на каких-то магических стимуляторах? – Забини аж распрямился. – Это было меньше недели назад.

«Меньше недели… Дела хуже некуда… Но они ждут ответ!»

- Ну, я просто… перепил. Несколько раз на этой неделе. Ничего страшного.

- Так ты нам расскажешь?

- А что рассказывать? Не было ничего, мне привиделось, - сказал я и, резко встав, направился в спальню.

- Странный он какой-то, - прошептала Паркинсон.

В спальне мальчиков царил свойственный ей беспорядок, наделенный, тем не менее, какой-то своей мрачной грацией и всё тем же изыском дорогих вещей.

«Надо бы как-то разобраться со своим беспорядком!»

Я посмотрел в окно – зима, крыши замка спали под хорошим слоем снега, который, к слову, только продолжал падать.

Мой взгляд зацепился за учебник, что валялся под кроватью. Я наклонился и достал его.

«Травология. Углублённый курс».

Такие мы изучали на шестом курсе.

«Ага! Значит, мне сейчас шестнадцать с половиной. Уже что-то. И я, по-прежнему, не жалую травологию», - я забросил книгу обратно под кровать.

- Так, что, неужели отец тебя хотя бы отругал за этот случай? – я вздрогнул и обернулся. Нарушительницей моего покоя была моя сестра.

«Сестра…»

Интересное слово, оно должно нести для меня какой-то свой подтекст. Это ещё один мой родной человек, человек, которого я должен любить. Чему-чему, а война научила меня ценить близких, правда, чересчур поздно, когда я начал их терять по одному.

- С каких это пор девушки заходят в мужские спальни? – озвучил я свой вопрос, пребывая в замешательстве.

«Кстати, как тебя вообще зовут? Надо разузнать во избежание неловких ситуаций».

- Ой, я тебя умоляю, когда нас с тобой останавливали правила? – Она прошлась по комнате и села на соседнюю кровать. Взяла оттуда магические часы и начала крутить их в руках. – Так что, отец тебя хотя бы отругал?

- Да нет, - я сел на свою кровать, - не сказал бы. Просто немного… возмутился?

- Ну, не удивительно. Ты ведь пример для подражания, наследник рода и всё такое, - ага, вот оно что! Подростковая обида на отца и зависть.

- Правда? Не замечал такого, - простой и уставший тон. Главное, сейчас вытащить её хоть на какую-то откровенность. Я продолжал украдкой рассматривать девушку. На вид ей было лет четырнадцать. Мелкая, но фигуристая. Вела себя уверенно и даже нагловато, что читалось по её жестам.

«Всё-таки не забывайте, мистер Малфой, вы ведь взрослый мужчина, с подростком должны справиться!»

- Пф! – ой, кажется, я просчитался. Она встала и медленной походкой направилась к выходу. – Ну, судя по тому, сколько тебе времени уделял отец, ты явно его любимчик.

Она повернулась, собираясь уходить.

- Ну, ты хотя бы была запланированным ребёнком. Мать говорила, что всегда хотела девочку. А я… ну, я просто получился. – Она напряглась, а потом, не сказав больше ни слова, ушла.

«Могу я записать это как свою маленькую победу?»

Я встал и прошёлся по комнате.

«Итак, мистер Малфой, - я посмотрел в зеркало на юную версию себя, - мы в полном дерьме!»

Мысли сновали туда-сюда, зацеплялись друг за друга, потом убирались вон, оставляя по себе разбитое и сожжённое поле брани. Я был растерян и, признаюсь, напуган. Нет, это не был животный ужас, подобный которому я чувствовал не раз, это был тупой, желейный страх, который граничил с предвкушением чего-то плохого.

«Сестра… Отец… Грейнджер… Если я сделал это, она меня не простит. Никогда в жизни. И будет, собственно, права. А если нет – значит, у неё всё равно есть большие основания для такого страха и ненависти. Мерлин!»

Я взъерошил свои волосы.

«Кстати, с ними надо будет что-то сделать, мне уже не нравится такая причёска!»

Я подошёл к кровати и упал на неё, не раздеваясь.

«Это был тяжёлый де…».

***

Проснулся я от дикого храпа Гойла – я и успел забыть, что это такое. Хороший сон придал мне сил, бодрости и какого-то почти позитивного настроя.

«В конце концов, я – Малфой! Я разгребу всё это дерьмо!»

Бодро сбросив с себя одеяло, я усмехнулся. Похоже, я успел забыть, как остро реагирует тело молодого парня в этом возрасте по утрам.

«Нужен прохладный душ!»

Утро в принципе выдалось спокойным. Я понемногу начал разбираться в отношении окружающих ко мне. Итак, большинство из учащихся ненавидят меня, некоторые ещё и боятся. Некоторые нейтральны. Блейз и Пэнси относятся ко мне насторожено, но не то, чтобы боялись. Крэбба и Гойла я вообще мало волную. По разговору я понял, что они иногда бывали моими телохранителями, но чисто из-за того, что им нравилось участвовать в таких авантюрах, которые подразумевали насилие над другими. Гринграсс немного клеилась ко мне, но переключилась на кого-то из Когтеврана. А вот Нотт меня боится, хотя тут стоит сказать, что он так относился ко всем на Слизерине. Странно. Не вяжется у меня с ним такой образ. Нужно будет ещё выяснить.

Первая половина дня тоже отметилась спокойным течением, если не учитывать того, что на защите от тёмных искусств (которую преподавал Снейп, да, слава Мерлину), я хотел использовать простое заклинание на Нотте, но моя палочка отбросила меня в шкаф со снадобьями. Бедняга Теодор подумал, что это он так меня приложил, надо будет ему как-то сказать, чтоб так не парился.

Единственное место, где я видел за день Грейнджер, был сдвоенный урок Маккгонагал.

Кстати, стоит сказать, что старуха меня невзлюбила ещё сильнее. Она то и дело бросала на меня косые взгляды, смотрела потом на Гермиону, напряжённая спина, которой говорила о том, что она, как и я, ожидает окончания урока.

Мне было некомфортно находится там в такой обстановке. Впервые в жизни. Кто-то сзади громко шушукался, обсуждая, правдивы ли сплетни, кто-то бросал многозначительные взгляды на Гермиону. Её дружки периодически смотрели на меня с лицами, которые говорили, что в скором времени мне придётся заказывать гроб. Девушка, которой я так бессовестно был одержим, не посмотрела на меня ни разу.

«Чёрт, посмотри на меня! Дай мне какой-то знак! Помоги мне это разрулить!»

- Итак, кто скажет нам третий закон трансфигурации, который мы изучали в прошлом году? – никто не поднял рук, даже всезнайка Грейнджер.

«А это плохой знак. Очень плохой знак!»

- Может, мистер Малфой удосужится?

Я даже не убрал руку от головы, на которую опирался, настроение медленно ползло вниз, как один из слизней Хагрида по стеклу теплицы.

- При трансфигурации в меньший или больший объект затрачивается магическая энергия в размере кратном разнице между объектами трансфигурируемыми. Это касается и времени, на протяжении которого действует эффект. – По классу прошёлся шум. Слизеринцы одобрительно заулюлюкали.

- Так, тихо! – Минерва постучала палочкой по столу. – Верно, - признала она, поджав губы, явно будучи недовольной такому исходу. – Сегодня эту тему мы будем изучать ещё более углублённо…

А балов Слизерину так и не добавила…

Следующие уроки прошли более спокойно, я знал материал прекрасно, готовиться пока не было нужды.

После ужина я решил пойти в библиотеку. Да, именно туда. Там я надеялся пролистать архивы, а так же вырезки из газет.

Мадам Пинс не очень порадовало такое развитие событий, но она ничего не сказала.

Итак, я сел за пыльные архивные записи. И тут я просто выпал в осадок: ни одного из тех мрачных событий, что я знаю, я не нашёл. Я листал и листал страницы, пока не дошёл до самой важной.

«ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ПОВЕРЖЕН!»

Дальше шла статья о том, как при помощи найденных Сириусом Блэком дневников Регулуса Блэка были обнаружены некие захоронения душ Тома Реддла и уничтожены.

«Ага, количества крестражей и способа уничтожения вы не указываете. Надеюсь, вы таки убили этого змея!»

Дальше были ещё какие-то статьи о поимке верных последователей Тёмного Лорда. А потом я дошёл до неё.

«СЕМЬЯ, КОТОРАЯ ВЫЖИЛА».

Согласно этой статье Волдеморт напал на семейство Поттеров в Годриковой впадине, но об этом нападении знали заранее. Авроры подоспели вовремя – в ходе задержания Тёмный лорд был убит. Так же были убиты трое членов аврората, ещё двое пострадали, а Джеймс Поттер получил травму хребта, из-за которой не может ходить. Информацию о предстоящем нападении предоставил реабилитированный ныне последователь Тёмного Лорда – Питер Петтигрю.

Я пролистал ещё дальше события в прошлое, но они были более или менее такими, как и в моём прошлом. Так вот он, «виток расхождения», или как его там называл Идати. Чёртов япошка был прав и тут, вот бы он обрадовался, узнав, что большинство его постулатов, которые все поставили на смех, верны. Выбор Петтигрю повлиял на весь магический и не магический мир.

«Какой абсурд…», - подумал я, откидываясь на спинку стула.

И всё-таки, такой вариант событий мне нравился больше. Судя по тому, что за столько лет о змееподобном лорде не было и слова, его уничтожили навсегда. Это радует.

Моя семья свободна от гнёта служения ему. Интересно, какиесейчас у моего отца заботы? Надеюсь, более или менее, светлые.

И всё-таки я засиделся, было уже поздно, но мадам Пинс, как ни странно, на своём посту не было.

Я размял шею и плечи, как вдруг так и замер. На входе в библиотеку показалась Грейнджер. Она увидела меня, на миг остолбенела, а потом развернулась и быстрым шагом направилась назад.

«Ну, нет, если сегодня – день истины, то я узнаю её, хоть какой бы она и не была!».

Я рванул за ней.

- Грейнджер… Стой! Грейнджер! – а она быстро бегает. – Гермиона!

Она резко остановилась, развернулась и направила на меня палочку. Я так быстро среагировать не успел, поэтому затормозил лишь тогда, когда конец древка упёрся мне в кадык.

- Не смей! – на её глазах выступили злые слёзы, походу, моё дело плохо.

- Подожди! – я поднял руки вверх в жесте «я сдаюсь». – Давай поговорим! Смотри, я уважаю твою дистанцию в один метр, - я сделал шаг назад.

- Нам с тобой не о чем разговаривать! Я вообще не понимаю, почему не могу заклясть тебя чем-то плохим! – слёзы текли по её щекам, а по моему позвоночнику пробежался холодок. Как бы я хотел её сейчас обнять, утешить, защитить. Но от прошлого нет защиты – этот урок я усвоил слишком хорошо.

- Прости меня! Я сожалею! – совершенно искренне проговорил я, ощущая, как боль заливает раскалённым железом мне грудь, палочка в её руке затряслась. – Скажи… я… правда сделал это?

- Это что, очередная издёвка?! Ты чертов ублюдок, Малфой! – закричала Гермиона, размахивая трясущейся палочкой у меня перед лицом. – Как же я тебя ненавижу…

Мои самые худшие опасения подтвердились, и я сейчас всеми фибрами точно так же ненавидел того Драко Малфоя, который посмел сделать это с ней.

- Почему ты не сдала меня? – спросил я то, что меня тревожило в этот момент меньше всего, но мне надо было хоть как-то потянуть время, пока найдутся нужные слова.

- Почему? А что тебе было бы? Исключение? Ты бы переехал учиться в какую-то Швейцарию, а мне доучиваться с клеймом той, которую трахнул Малфой, - ей было больно, но она не знала, какую боль её слова причиняют и мне. Я чётко почувствовал, как начали дрожать у меня руки, всё ещё поднятые вверх.

- Я… Грейнджер, ты, может, не поверишь… Я… - как же это сказать? – Это сделал не я. Вернее я, но другая версия меня. Я не из этого пространства и времени. Я – Малфой из другого мира, более тёмного и мрачного, чем этот.

Она посмотрела на меня, сузив глаза, в которых всё ещё стояли злые слёзы.

- Что ты несёшь, Малфой? Прекрати этот фарс! Я же сказала, что не буду тебя сдавать, если ты, конечно, сам не распустишь слухи обо мне.

- Я не… Что? Я не буду… Подожди! – я и сам не заметил, как начал размахивать руками. - Ты ведь умная, ты наверняка читала о теориях других измерений. У нас их довёл до ума некий Идати. Я умер у себя в измерении и почему-то попал сюда.

- Малфой, просто не подходи ко мне больше, если ты и правда сожалеешь о том, что сделал, - она начала опускать палочку, казалось, этот стресс очень сильно вымотал её.

- Я могу доказать! Я могу пустить тебя в свои воспоминания при помощи легилименции.

Она в ответ лишь покачала головой.

- Если у тебя есть хоть какой-то остаток чего-то хорошего, просто не трогай меня. Прошу.

Обняв себя за локоть, она развернулась и направилась прочь по коридору, оставив меня с моей болью. И кто бы мог её винить в этом?

Я беспомощно следил за тем, как она исчезла за поворотом, и хмурился от жжения в глазах.

«Чёрт! Я упустил тебя и в этом измерении!», - со злостью я стукнул кулаком в стену, а потом опустил дрожащую руку с окровавленными костяшками.

Я пошёл тем же путём, которым шла она, а когда свернул за поворот, застыл. Гермиона стояла там, смотрела на стену, а когда увидела меня презрительно скривилась и бросила гневное:

- По-твоему, это смешно, Малфой? Похоже, остатков хорошего у тебя и правда нет!

Я перевёл взгляд ей за спину и почувствовал, как разверзлась подо мной пучина ада.

«ДУХ САЛАЗАРА УЖЕ НА СВОБОДЕ! ГРЯЗНОКРОВКИ, БОЙТЕСЬ!»

Написано кровью.

«Да вы, блять, издеваетесь?!»

Комментарий к Глава 2. Как же это больно…

жду ваших отзывов) порадуйте автора плюхами - хоть каким-то фидбеком

========== Глава 3. Дела семейные. ==========

- Это. Не я! – Я сидел в кабинете Дамблдора, скрестив руки на груди. В кабинете был сам его владелец, Снейп, как мой декан, и старуха Маккгонагал, которая (Мерлин, что за гребаный сарказм судьбы!) как раз застала меня с заплаканной Грейнджер в коридоре, где красовалась та самая надпись.

Не особо впариваясь в ситуацию, Минерва отпустила Гермиону, даже не дав мне её уверить в том, что это действительно было не моих рук дело.

И вот теперь я на ковре у директора, который выслушивает споры двух деканов относительно меня.

Кажется, у меня скоро начнётся глаз дёргаться.

По-хорошему, мне надо было бы им рассказать, что это значит. Но! Первое: я не знаю, кто и как открыл Тайную комнату. Я не совсем в курсе, каким боком Потти победил Василиска, и что там вообще было. Отец как-то не шибко распространялся об этих своих неудачах.

«Кстати, а не отец ли это вновь промышляет?»

Ну, и второе, собственно, самое важное. При условии, что они мне поверят и не отправят сразу в Мунго, как душевнобольного, для подтверждения моих слов мне необходимо будет предоставить свои воспоминания. По сути, их можно подправить, так что и это не гарантирует полного доверия ко мне. Но! Факт в том, что подправлять их я не умею, а значит, дорогие профессора увидят чересчур много лишнего.

«Я в жопе тролля!» - аж взвыть захотелось, хотя, признаюсь, этому я был даже немного благодарен, я мог переключиться на что-то другое, кроме разбора того, что узнал сегодня.

- Минерва, я понимаю ваш запал, ваше желание защитить ваших учеников, но одно только появление моего ученика в коридоре не может свидетельствовать о том, что он является автором этого, вопиющего вандализма, - протягивал слова Северус.

- О, помилуйте, Северус, - она возвела очи вверх, - все знают о чересчур предвзятом отношении мистера Малфоя к нечистокровным волшебникам.

- И, тем не менее, это был не я! – я начинал откровенно злиться, сказывался недавний стресс от разговора с Грейнджер.

- Минерва, боюсь, Северус прав, - проговорил старик, всматриваясь в меня своими всепонимающими глазами сквозь стёкла очков-полумесяцев. Под его взглядом я чувствовал себя крайне некомфортно, словно старик знал, что я не тот, за кого себя выдаю.

Они ещё что-то спорили и выясняли, в итоге сошлись на том, что предъявить мне нечего. Я толком и не помню больше ничего, потому что мне вдруг пришла в голову одна мысль, которая, как мне казалось, должна была знатно облегчить мою участь.

Когда мы выходили из кабинета директора, оставив там Маккгонагал, которая всё ещё жаловалась на меня Дамблдору, Снейп развернулся ко мне и спросил:

- Вы ничего не хотите мне сказать, мистер Малфой?

- О, поверьте, профессор, я вам хочу сказать очень много. А лучше показать…

***

В кабинете декана Слизерина было всегда жутко, даже мне, его крестнику.

«Ведь крестнику?»

- Эм… Профессор, - начал неуверенно я, – вы ведь мой крёстный, да?

Снейп, который заваривал чай, по моей рекомендации (немного странная ситуация – я нервно предложил чего-то выпить, а Северус согласился, хотя я имел в виду совсем не чай), застыл и обернулся. Его лицо вроде как оставалось непроницаемым, но тень удивления на нём всё же просматривалась:

- Ваш и Виолетты. А есть повод сомневаться?

- Нет… - как же это было неловко. – Виолетты?

Снейп вопросительно поднял бровь.

- Вашей сестры, - отчеканил он.

- О! – спасибо, теперь я знаю, как её зовут. - Вы сейчас сами всё поймёте.

И когда мой крёстный поставил передо мною чай, я начал рассказывать. Сначала я огорошил его новостью, что я, так сказать, не канонный Драко. Потом я ему сказал, что все свои слова докажу, поэтому пусть он не удивляется тому, что услышит. И правда, он не удивлялся, воистину великий человек!

Я рассказывал о том, что существует другое измерение, там всё пошло совсем не так. Чётко, подробно, но не углубляясь сильно, я выговаривался. Хоть кому-то. И мне хоть немного, но легчало. Это немного притупляло мои чёртовы мысли о Грейнджер, потому как, естественно, о ней, её роли в моей грешной жизни, а так же о чувствах, я умолчал.

Потом, заканчивая рассказ, я предложил Снейпу всё увидеть самому (хотя, по-хорошему, надо было сначала показать, но я не знал, сможет ли он всё это осознать).

Моё тело выкручивало от неприятного ощущения липкого прикосновения чужого сознания к моему сознанию. Декан Слизерина просмотрел все мои стоящие воспоминания, к моему сожалению, задел и воспоминания о Грейнджер, но, кажется, больше всего остановился на воспоминаниях о Лили Поттер и своей к ней любви.

Хоть кто-то разделил мою боль.

«Блять…»

Как же чертовски много боли и проблем приносит эта одержимая привязанность под названием «любовь».

Когда Снейп закончил просмотр моих воспоминаний, он на миг застыл, глаза его предательски блестели.

Он стоял так без движения минуты три с поднятой палочкой, а потом вдруг заговорил, от чего я аж вздрогнул:

- Предположим, вы это всё могли воссоздать в своей голове, что является настолько энергозатратным, что даже для Альбуса являлось бы нереальным. Предположим, вы очень хорошо это всё продумали. Но есть некоторые факты, которые известны только… некоторым людям, не включая вас, мистер Малфой. Предположим, я вам верю, - он медленно опустился на стул. – Вы мне не просто так это всё показали?

- Да. Больше я не могу никому довериться, да и вы, профессор, единственный, кто сможет отличить правду от вымысла.

- Значит, Люциус, мисс Уизли и Тайная комната.

- Думаю, вторую можно смело извлечь из этой цепочки. Я видел её, преспокойно гуляющую с Поттером. Плюс не будем забывать о погрешности этого измерения, которая является чересчур большой для такого совпадения, - я открыто делился с ним своими размышлениями, которыми был занят в кабинете Альбуса Дамблдора.

м-Но для твоего отца это вполне свойственно, даже в этом измерении, - Снейп был, очевидно, растерян, раз перешёл от формальностей к разговору на «ты». Профессор встал, прошёл вглубь своего кабинета, и, выудив оттуда какой-то журнал, бросил его передо мной на столе.

«ПРАВКИ К ЗАКОНАМ ЛЮЦИУСА МАЛФОЯ: НАПАДЕНИЕ НА ГРЯЗНОКРОВОК ИЛИ БЛАГАЯ ВЕСТЬ МАГИЧЕСКОГО МИРА?»

Мне вдруг остро захотелось завыть, как оборотень на луну, но вместо этого я лишь застонал.

Окинув взглядом статью, я узнал, что мой отец готовил правки к ряду законов, в том числе довольно древних, которые явно ограничивали права нечистокровных волшебников на обучение, работу и обоснование быта.

- Это вполне может быть он, - согласился я.

«Ну, почему в этом мире поменялось всё, кроме этого? Мне ещё и семье своей противостоять?»

- Именно поэтому вы, мистер Малфой, - опять этот официозный тон, - с завтрашнего дня едете домой на два дня в отпуск. Это максимум, что я смогу выбить для вас у директора. А сам, тем временем, займусь изучением вашего эффекта, а так же, что важнее всего – Тайной комнаты. Так же я попытаюсь разузнать что-то о тёмных артефактах, в которые были помещены души Тёмного Лорда на предмет того, были ли они изничтожены все.

- А как мне попасть домой?

- Завтра ровно в десять утра я жду вас у себя в кабинете, воспользуетесь моим камином. Цель визита домой придумаете сами, вы же взрослый мальчик, - он прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Ну, хоть что-то неизменно.

Я хмыкнул, потом встал и собрался уходить, как внезапно Снейп соизволил сказать ещё кое-что, что, кажется, утопило меня в трясине и прибавило храбрости одновременно:

- Не повторяйте ни моих, ни своих прошлых ошибок. Не смейте сдаваться.

***

В гостиной Слизерина я надеялся быстро проскользнуть в свою комнату. На миг я увидел свою сестру в компании её однокурсников. Один из парней вальяжно обнимал её за плечи, но, думаю, моя сестрёнка сама может за себя постоять. Это я понял по её лицу, на котором читался вызов. Хотя, признаюсь, было что-то, что меня раздражало в виде того долговязого паренька, который так небрежно закинул руку на мою сестру.

«Наверное, ему его рука очень сильно жмёт! - подумал я, как тут же себя одернул: - Что это? Неужто пресловутое собственническое чувство старшего брата? Да и вообще, по сути, с какого перепуга меня должна волновать судьба этой чужой мне девчонки?!»

Я прошёл дальше, даже не кивнув ей в знак приветствия. Я и так был раздражён, меня всё ещё давила комом та невыпущенная боль, что скопилась в районе груди.

Я так сильно хотел попасть в свою спальню, завалиться в кровать, что не заметил, как налетел на Нотта.

- О… Э… Драко, извини, - сказал тот. Опустив глаза в пол, он собирался проскользнуть мимо меня дальше, как, схватив его за шиворот, поднял обратно на ступени.

- Как раз ты-то мне и нужен! – раздражённо сказал я, но, увидев, как парень вжал голову в плечи, немного поубавил свой пыл.

«Что же с тобой произошло, дружище?»

- Если ты по поводу того, что произошло сегодня на уроке, то мне очень жа…

- Мне это неинтересно! – пресёк сразу я. – И вообще, это случилось по моей вине, так что проехали.

Теодор удивлённо посмотрел на меня и даже немного распрямился.

- А что тогда?

- Мне нужно, чтоб ты, не задавая лишних вопросов, мне кое-что рассказал.

Парень начал понемногу расслабляться, всё же сохраняя некую настороженность.

- Хорошо.

- Итак, расскажи мне, какой я со стороны? В глазах окружающих? – походу, это был неверный вопрос, так как Нотт сразу скис.

- Э… Благородный? – он сказал это вопросительно, подняв брови домиком.

- Нотт, старина, - я обнял его в дружеском жесте за шею, - мне от тебя нужна только правда. Обещаю, что за то, что ты скажешь, ты не понесёшь никакой ответственности. А теперь будь другом, расскажи мне, какой я.

- Ну… э… раздражительный? – снова вопросительный тон, а взгляд как у загнанного зайца.

- Хорошо, - да уж, раздражение так и вилось вокруг моего позвоночника скользкой змейкой. – Дальше что? Как я отношусь к грязнокровкам? К тем, кто ниже происхождения?

- Это какая-то проверка? – он всё хотел увильнуть из моего захвата, находиться дальше от меня, но моё чувство власти, старое и забытое, не позволяли его отпустить.

- Без вопросов, старина, просто отвечай правду, иначе применю на тебе Веритасерум, - не хотел его пугать, но пришлось.

- Ну… э… ты довольно жесток. Ты можешь ни с того ни с сего напасть на кого-то, особенно, если это грязнокровка.

- В чём это проявлялось?

- Ну, ты обзывал их разными словами, иногда совсем неприличными, - он на миг остановился, а я почувствовал легкоё облегчение.

«Значит, всего лишь словесные издёвки!»

- А ещё ты делаешь мелкие шалости, иногда побольше, иногда ребята…

- Что «ребята»? – плохое у меня предчувствие.

- Иногда даже твои друзья обсуждают, насколько это жёстко и жестоко получается.

«Мордред…»

- А… хм… есть у меня «любимчики»? – Про себя: «Пожалуйста, ответь, что нет!»

- Да. Ты отчего-то особо сильно невзлюбил Грейнджер. Я бы даже сказал, что ей достаётся львиная доля от тебя.

«Чёрт!»

- А… Неделю назад? Ты что-то знаешь об этих слухах? – и зачем я это спросил, ведь формально и так уже всё выяснилось.

- Не больше остальных.

- Понятно… - Я отпустил ошалевшего Нотта, пребывая в задумчивости. – Надеюсь, ты понимаешь, что этого разговора не было?

- А д-да, конечно. Я могу идти?

Я коротко кивнул, поднялся на одну ступень, а потом резко окликнул своего однокурсника:

- Нотт. Если кто тебя будет задевать – скажи мне, я разберусь.

- А… Ага.

Сам не знаю, почему я предложил ему помощь. Может, потому что чувствовал беспомощным себя до жути.

Итак, подведём итоги. Я умер измождённым, надломанным неудачником в своём измерении. Попал в это измерение, где для всех я – больной ублюдок с мазохистскими наклонностями. Мой отец, жив, что является единственным утешением во всей этой ситуации, правда, он держит всё тот же чёртов уклон на тёмную сторону. У меня есть сестра, к которой я пока не знаю, как относиться, так как все мои мысли заняты моей неразделённой любовью, над которой я надругался. Грейнджер явно не простит меня, даже если и поверит в то, что я – другой.

Плюс ко всему прочему, меня начал терзать некий диссонанс – эти люди не те, которых я знал и любил. Остаётся некоторое ощущение, словно они мне чужие, или скорее – словно я чужой. Ведь на слушании был не мой отец, а сегодня я говорил не со своим крёстным. Мои друзья совершенно не те, что были в моём измерении. Да и Грейнджер… Люблю ли я её или её тень из прошлого, что так плотно засела у меня в долбанной башке? Настоящие ли эти чувства? Кроме боли, конечно, она – настоящей некуда.

Я – бледный отголосок прошлого, застрявший в призрачном и чужом настоящем.

«Может, это и есть ад? Ад, как концепция переживания того, чего не можешь изменить?»

Я ворочался в верхней одежде по кровати, поддавался изнурительным мыслям. Усталость брала своё, и мне жутко хотелось спать, но чёртов Морфей, видимо, решил в ту ночь не приглашать меня в своё царство, как я думал.

- Драко, Драко Малфой! – Шептала она. – Я люблю тебя, Драко Малфой!

А мне хотелось кричать от счастья, рычать как тигр, но ластиться к ней, как котёнок. Я хотел обнять свою Гермиону, но она всё время ускользала. Это вызывало раздражение, которое, как подснежники, пробивалось сквозь мягкую и рассыпчатую пелену такого желанного счастья. Это угнетало, это бесило. Это заставило зажмуриться. А когда я открыл глаза, она лежала передо мной в Малфой-мэноре. Беззащитная и заплаканная. Я стоял над ней с палочкой и тоже плакал:

- Прости меня… Круцио! – от её криков хотелось срезать себе уши, пробить барабанные перепонки собственной палочкой, лишь бы оглохнуть. – Прости! Круцио!

- АААААААААА! – я вскочил на кровати. Когда пришло осознание того, что всё это лишь сон, легче не стало, стало ещё больнее. - СУУУКА!

Я вытирал свои мокрые щёки и благодарил Мерлина за то, что поставил с вечера заглушки, чтоб никого не слышать.

В ту ночь я больше не уснул. Как же мне не хватало сигарет и огневиски…

***

Ровно в десять утра я, имея при себе письменное разрешение от Снейпа, ступил в камин, громко проговорив:

- Малфой-мэнор!

Всё тот же выворачивающий кишки вихрь подхватил меня и унёс за собой в мой дом.

- О, мистер Малфой, сэр, добрый день! – первое, что я услышал, был чей-то писклявый голос.

- Добби? – переспросил я, не веря своим глазам. Домовой эльф был всё так же одет в замызганную наволочку, как я и помнил с детства.

- Чем могу помочь, сэр? – почтительно спросил эльф.

Я посмотрел ему за спину и вдохнул родной запах особняка. Спасибо Мерлину, что он не изменился, хотя стоит отметить, что чёрных тонов в доме было намного меньше, чем в прошлые разы, за что я, в принципе, тоже был благодарен.

Переведя взгляд на Добби, я мысленно сделал себе пунктик как-то облегчить ему жизнь и снарядить его полноценной одеждой. Нет, конечно, освобождать его не очень хотелось, но всё же влияние Грейнджер из прошлого чувствовалось особо сильно.

При воспоминании о последней моё вспорхнувшее настроение снова рухнуло вниз, ещё слишком отчётлив был мой сон.

- Где мама и папа? – спросил я не официально, а почти небрежно.

- Мистер Малфой, сэр, и Миссис Малфой сейчас в гостиной ведут приём с мистером Петтигрю.

- С Хвостом? – переспросил я, презрительно скривившись.

- Да, - ответил эльф, но потом, поняв, какую оплошность допустил, начал причитать и бить себя руками: - О, плохой Добби! Я не должен говорить так о достойных магах…

- Добби! – рявкнул я, от чего домовой застыл. – Прекрати! Вот тебе мой приказ!

- Слушаю, хозяин, сэр.

- Первое: никаких наказаний себя! Ясно?

- Да-а, сэр, - протянул обескураженный домовой.

- Вообще никаких и никогда. Второе… - я достал из кармана пару монет по десять галеонов. – Мотнись в Косой переулок, найди, где можно купить сигареты Тода Берли, купи два блока. Потом узнай рабочее время Оливандера. А на оставшиеся деньги купи себе одежду и обувь, как у слуг, новую и чистую.

- Сэр…

- Приступай!

«Моя не моя Грейнджер, видишь, я пытаюсь быть хорошим с домовыми эльфами!»

Я направился в гостиную.

«Но вот с крысами быть хорошим я не обещал».

***

Я медленным, но уверенным шагом зашёл в гостиную, где на стульях с одной стороны сидели мои отец и мать, а на диване с другой вальяжно расположился Хвост, потягивая чай из дорогого маминого сервиза.

Именно тут я видел Грейнджер в своём сне и в суровой реальности своего прошлого.

- Драко? – переспросила мама, не веря своим глазам, она на миг потеряла ту свою былинную выдержку, которой славилась, и вскочила. Вмиг успокоившись, она величественным шагом подошла ко мне. – Почему ты здесь?

- Надеюсь, тебя не исключили? – проговорил отец, который даже не дёрнулся, когда я зашёл в комнату.

- Нет, Снейп дал мне разрешение, - я освободил руку, которую в свою взяла мама, и вытащил из кармана пиджака бумажку с подписью декана. – Мне необходимо воспользоваться домашней библиотекой для одного… исследования.

- Как мило, когда молодые умы тянутся к знаниям, - мечтательно пропел Петтигрю, на что я смерил его презрительным взглядом.

Этот крыс не сильно отличался от того, которого я запомнил, разве что зубы и ногти были ухоженней. Он был в костюме средней дороговизны, с укладкой волос, которая прятала его плешь, но всё с теми же крысиными глазками.

- Хвост! – протянул я, подняв голову вверх.

«Лучше, сука, молчи, не доводи до греха!»

Признаюсь, я и так был все эти дни раздражён, но Петтигрю я ненавидел особо сильно из всех Пожирателей. Он был истинной крысой, всегда прятался по углам, убегал от шума, немного кусал, но не смертельно, а так же всегда оказывался там, где только что закончилась бойня, чтоб поживиться свежей плотью. Это если говорить образно, хотя кто его знает. Но больше всего я ненавидел Хвоста за то, что он возродил его, Тёмного Лорда. Опять-таки, его, Петтигрю, выбор – и весь магический мир умылся кровью.

- Драко! – предупреждающе начал отец. – С каких это пор ты попираешь нормы учтивости? Это наш гость!

- О, Люциус, - вальяжно начал Петтигрю, - это сейчас вся молодёжь такая. Ты бы видел моего сына. Поведение – копия.

«Ох, Мордред, я ведь предупреждал!»

- А с каких это пор, отец, у нас в доме снова терпят крыс? – произнёс я стальным голосом.

- Драко Люциус Малфой! – отец привстал со своего места и угрожающе посмотрел на меня, раньше я боялся такого взгляда, но сейчас я лишь вспомнил, что меня так некстати не слушается палочка.

- Драко, ты, наверное, не очень хорошо себя чувствуешь после перемещения? – мама в мягкой манере попыталась придавить конфликт, грозящий перерасти в настоящую бурю. – Вон какие у тебя круги под глазами и бледный вид.

Я сжал челюсти посильнее, чувствуя, что сейчас вынужден отступить.

- Пожалуй, да, - проговорил я, разворачиваясь, чтоб уйти. Я бросил мимолётный взгляд на Петтигрю и с упоением заметил, как тот немного вжался в диван.

«Как был пугливой крысой, так и остался!»

***

Итак, я шёл по такому знакомому своей величественной мрачностью коридору, усеянному картинами. Некоторые из них смотрели на меня осуждающе, некоторые поддерживающее, а некоторые – словно знали мою тайну, словно ведали, что здесь я чужак.

Пока отец и мать развлекали такого противного мне гостя, решая свои, безусловно, такие же противные дела, я решил наведаться к отцу в кабинет. Где-где, а искать ответы надо было там. Конечно, библиотека тоже была вариантом, куда стоило заглянуть, ведь у нас были собраны интересные экземпляры, которые могли быть полезны, однако, начать нужно было с самого сложного.

Я вошёл в комнату, и сразу же обратился к портрету деда на ней:

- Скажешь отцу, что я тут был, – я сожгу твой подрамник.

- Истинный Малфой, - самодовольно произнёс седовласый старик, падая на кресло. – В таком случае, я лучше почитаю.

Сорок минут поиска не дали ровным счётом ничего из того, что я искал. Единственный стоящий факт – это документы о сотрудничестве моего отца и Антонина Долохова, который метил на кресло Министра Магии. Антонин жаловал моему отцу специальный департамент о делах чистой крови, который, согласно бумагам, обладал довольно большими полномочиями. А связующим звеном между ними был и остаётся Питер Петтигрю. Там, в документах ещё расписывались некоторые политические махинации, включающие в себя и подкуп и шантаж, и даже финансирование, как я понял, террористических акций. Некоторые из действий были уже сделаны – они были отмечены зелёными датами, а некоторые ещё предстояли – они имели жёлтые даты.

- Мордредову бабушку! – выругался я.

- Что именно ты ищешь? – спросил меня портрет. – Может, я тебе смогу помочь?

Я развернулся к нему и с подозрением спросил:

- А с чего это тебе мне помогать?

- И снова убеждаюсь в том, что кровь – великое дело. Истинный Малфой, подозрительный к благодетелям, - седовласый мужчина, погладил свои такие же седые усы.

- Если ты хотел похвалить мои черты характера, то у меня нет на это времени, - кажется, раздражение стало для меня чересчур привычным.

- И такой же нетерпеливый, - снова усмехнулся Абраксас. – Мы, портреты, – всего лишь отпечатки душ, запечатлённые на холсте. Но в этом вся и прелесть – некоторые из нас так же видят отпечатки душ у других. И сейчас перед собой я вижу своего внука, но взрослым и закалённым мужчиной. По сравнению с ним Люциус – подросток. Поэтому я и помогу тебе в твоём деле.

Сказать, что я был поражён – значит промолчать. Я аж рот открыл от удивления.

- А… они не скажут?

- Нет, - улыбнулся дед, - ты был и остаёшься их семьёй. Остальные портреты не выдадут тебя. К тому же, чтоб увидеть нужно сильно присматриваться.

- Хм… - нахмурившись, я опустил голову, укладывая в голове новую информацию, нужно быть осторожней с портретами в Хогвартсе. – Хорошо. Тогда меня интересует ответ на вопрос: связан ли мой отец с открытием Тайной Комнаты в Хогвартсе или попытками возродить Тёмного Лорда, или другими тёмными делами, предусматривающими гибель грязнокровок?

- Ого! – Абраксас несколько секунд смотрел на меня с улыбкой, а потом ответил: - Ну, сразу сказать могу, что ни Тайной Комнаты, ни возрождения Тёмного Лорда в планах Люциуса нет и не было. Касательно последнего – у него пока только политические планы.

- Значит, не он… - проговорил задумчиво я. – Но что же делать с этой его… деятельностью?

- У тебя есть только один вариант в этом деле, - сказал Абраксас, откидываясь назад и закрывая глаза. Сковывающий холод пробежал по моим натянутым нервам.

Я проследил взглядом туда, куда смотрел до того, как уснуть, Абраксас, и обомлел. Это был семейный портрет. Мама сидит с сестрой на стуле, а мы с отцом по обе стороны от неё. Величественный и холодный, портрет, однако, контрастировал с колдографией, что стояла в рамке внизу. Там был я маленький и беззубый. Я смеялся и строил из себя сильного, пока моя младшая сестра сидела у меня на плечах, дёргая меня за волосы.

Глядя на это фото, я впервые почувствовал тепло от осознания того, что у меня есть ещё один родной человек.

Внезапно раздался хлопок аппарации.

- Хозяин, Добби сделал всё, как вы и просили, - домовой эльф, одетый в скромный, но красивый тёмно-зелёный костюм, протянул мне два деревянный ящичка с выгравированным шевелящимся дымком.

- Молодец! – похвалил я слугу, от чего тот чуть не подпрыгнул. – Что там с Оливандером?

- Он работает сегодня до полуночи.

- Хорошо! Перенеси меня туда!

***

Когда я вошёл в лавку Оливандера, взлохмаченный старик сидел за прилавком, что-то перебирая.

- А-а, - протянул он, не отвлекаясь, - мистер Малфой? А я всё думал, когда же вы зайдёте?

Я прошёлся возле запыленных полок с коробочками для палочек и спросил:

- Почему так?

- Всё потому, - он поднял голову, на которой я только сейчас рассмотрел причудливые увеличительные очки, - что в создании палочек есть своя таинственная магия. Где-то месяц назад мне, когда я делал один из экземпляров, мне приснилось, что именно вы придёте за ним.

Старик отложил свою недоделанную палочку и наклонился под стол, откуда выудил потёртую коробку.

- Вот она, откройте! – он протянул мне коробку, и я, снедаемый любопытством, как в детстве, открыл её. Там лежала ровная, как струна, белая палочка.

Не дожидаясь приглашения, я взял творение Оливандера правой рукой и тут же почувствовал приятное покалывание по телу, словно меня кусало пламя, а вдогонку лёд холодным языком зализывал пострадавшие места. Одновременно с этим чувствовалась такая мощь, словно мне горы по плечу.

- Так и знал, она подходит вам на все сто процентов, - вымолвил мастер палочек. – Это кость шведской гарпии, опасного и тёмного существа, которое не по силам свалить даже десятку добрых волшебников. Но нападает она лишь тогда, когда заходят на её территорию. А внутри – основание пера феникса, того, кто восстаёт из пепла и исцеляет слезами. Симбиоз внешней тьмы и внутреннего света.

***

«Симбиоз света и тьмы», - мрачно думал я, прогуливаясь по улицам Косого переулка. Что может быть глупее? Хотя, признаюсь, моя новая палочка пришлась мне по душе.

Я вытащил сигарету и закурил. С первого же вдоха я жутко закашлялся – всё-таки это новое тело было непривычно к такой отраве. Хотя, отраве ли? Магический аналог сигарет не имел никакого негативного влияния на организм мага, ну, разве что вызывал зависимость и синдром отмены при отказе от курения.

В глазах немного потемнело, и я слегка согнулся.

- Что, в первый раз пробуешь, мальчик? – спросил меня какой-то старик, который сидел с корзиной, где как раз летали маленькие фигурки участников игры в квиддич. Возле него стоял человек помоложе, который с плутоватой улыбкой осматривал меня. Это были местные собиратели. Они принимали ставки на игру, которая сейчас происходила очень далеко отсюда, и наблюдали за игрой вместе со своими клиентами через такое вот устройство, которое полностью воспроизводило поле, участников на нём и мячи в мини-версии.

Я оглянулся.

«Ну, теперь понятно, я на стыке с Лютным переулком…», - дело это было не то, чтоб нелегально, но и законным его сложно назвать.

- Кто играет? – я снова затянулся, в этот раз чувствуя всего лишь лёгкий зуд в горле, который сменился давно забытым ощущением едва уловимой лёгкости. Как же мне этого не хватало.

- «Меджик брос» и «Юропин тим», - ответил старик.

«Так попробуем посмотреть, какой разрез с моим измерением. При мне эти две команды играли в таком же составе, - анализировал я, затягиваясь снова и выпуская дым в форме игроков в квиддич, - тогда там тоже шёл дождь, но поле было другое…»

- Две тысячи галеонов на «Меджик брос»! – сказал я.

- А у тебя столько будет? – прищурившись, спросил тот, что помоложе.

- Ты смеешь ставить под сомнение слово Малфоя? – холодным тоном осведомился я. Этого хватило, чтоб оба собирателя побледнели и продолжили наблюдать за игрой.

Пока шла игра, к нам подходили ещё и ещё люди, в основном мужчины среднего возраста, но я видел и одну женщину.

Я успел прикупить себе бутылку огневиски и теперь с пьяным любопытством наблюдал за тем, как проходит игра. Азарт, алкоголь и никотин избавляли меня от тяготящих мыслей того, что мне предстоит сделать ради семьи…

Комментарий к Глава 3. Дела семейные.

жду ваш фидбек))

я снова пишу бессонными ночами, так что ошибки вполне возможны, каюсь, на днях отредактирую

и да, Снейп - крёстный Малфоя, был взят фанон, не канон, но я художник, я так вижу:)

========== Глава 4. Лорд рода Малфой. ==========

Я никогда не заявлялся домой в таком виде. С друзьями, в школе – пожалуйста. Или там, где никто не сможет увидеть, насколько я попирал то, что в меня вкладывали: внешнее величие. Но сейчас я другой, я не боюсь отца. Раньше боялся. Потом восхищался. Потом – вовсе ненавидел. А когда он умер – мне было больно. Мне хотелось, чтоб у меня был гребаный маховик времени, хотелось вернуться в прошлое, изменить пути моего отца, чтоб они не привели ко всем этим страшным последствиям.

Я вошёл в гостиную изрядно пьяным. В комнате, к слову, стояли уже столы с приборами, а Добби суетился выставляя на стол еду, которая то и дело летала над столом.

Я взял с пролетающего мимо подноса пару тарталеток и закинул их себе в рот. Это так просто: не моя рук, не соблюдая вообще мер какого-то приличия, просто запихнув в себя их.

Отец стоял возле камина и рассматривал какие-то бумаги, когда его цепкий взгляд выудил моё дикарское поведение, он скривился, отложил свои записи в воздух, после чего те пролетели мимо меня, и медленным шагом направился ко мне.

- Как понимать твоё это поведение? – надменным тоном спросил он. – Ты хочешь получить наказание?

- Люциус, - сдержанно, но с просьбой в голосе произнесла моя мать, когда внезапно появилась в двери следом за мной. Она прошла к отцу и стала по его правую руку, с некой толикой осуждения осматривая бухущего меня.

Я вздохнул.

- Отец, тебе нужно прекратить все свои дела по поводу грязнокровок, а уж тем более прекратить любые отношения с Петтигрю и Долоховым, - да, я не подготовил речь. Я искренне пытался, но в итоге нужных слов не нашёл и спустил всё на импровизацию. Я ведь Малфой, я всегда выкручивался как мог, это у меня в крови.

Отец поднял брови, а потом хохотнул в присущей ему сдержанной манере:

- Ты смеешь указывать мне, что делать, щенок? Или постой… - он прищурился. – Ты пьян? Ты смеешь приходить ко мне в таком виде и лезть в мои дела, командовать моим домовым эльфом? Похоже, я и правда давно тебя не наказывал. – В его голосе сквозила сталь, которой я так раньше боялся.

- Отец, твои дела приведут нашу семью в ад. Снова! – я терял самообладание, а алкоголь только разгорячил мои нервы. Выпить полбутылки огневиски было явно плохой идеей. Но я ведь не какой-то там герой и святоша, чтоб у меня всё шло по плану и по правильному, Мордред его дери, пути!

- Да что ты знаешь об этом, щенок! Ты ещё из подштанников не вырос, чтоб указывать своему отцу! Скажи спасибо, что у нас сейчас званый ужин с Петтигрю и его коллегой. Накажу тебя позже! И за самодеятельность по поводу домового и за выходку утром, и за нынешний вид!

- Да я видел весь тот ад собственными глазами! Прочувствовал на собственной шкуре! – я поднял голос. Рука сама скользнула в карман за палочкой, отец дёрнулся к своей. Взмах – и я стою перед родителями в другом облике. Вместо юного парня стоит взрослый мужчина с седыми вискам и извечной щетиной. Я рванул рубашку на себе, из-за чего на пол посыпались пуговицы. На оголённой груди красовались уродливые шрамы – некоторые от Сектусемпры Поттера, а некоторые – отголоски Азкабана.

Мои родители ошалело смотрели на иллюзию, которую я на себя напустил.

- Я был в будущем, отец! – с запалом говорил я, удовлетворённый результатом своих действий. – Я видел, к чему привели эти идеи, которые прославлял ещё Тёмный Лорд. Я утопал в морях крови и боли. Я был в Азкабане! А ты… ты был мёртв!

- У тебя бред… - на лице отца проскользнул страх, и я знал, что страх этот вызван тем, что его сын помешался.

- Драко… - хотела что-то сказать мать, но я не дал ей этого сделать.

- Ах, бред? Не бредовей, чем твоя должность главного пыточника магглов при Воландеморте! Что, удивлён? Этого нельзя было никак узнать? Никак отследить, потому что все свидетели этих годов мертвы? Да, отец, ты сам мне это рассказывал.

- Я не… - в точку! Надо было начинать с этих слов! На лице моего отца появилось недоумение и замешательство. На миг он опустил голову, мама бросила на него обеспокоенный взгляд, но, когда он поднял свой взор на меня, стало ясно, что всё было тщетно.

- Всё, что ты сейчас говоришь, - вздор и чушь! О том, откуда ты узнал некоторые сведения, мы поговорим позже. С минуты на минуту прибудут наши гости, сегодня у меня важная часть сделки с ними. А ты… Ты пойдёшь к себе в комнату, приведёшь себя в порядок, и будешь вести себя на ужине учтивей некуда. Иначе!.. – он показал на свою палочку, которая всё так же пряталась в трости.

Моя иллюзия опала и я тяжело вздохнул.

«Похоже, он лишает меня выбора», - я развернулся и направился на улицу.

На улице, подставив лицо под моросящий холодный дождь, который так и не имел силы перейти в снег, я даже не постарался запахнуть разорванную рубашку.

Нет, ну а на что я тогда, собственно, надеялся? Даже в другом измерении я никогда не разговаривал с отцом по душам, особенно после того, как он отругал меня, когда я пожаловался на Грейнджер на младших курсах.

Отец всегда держался отстранённо, и только мама имела на него какие-никакие рычаги давления.

Прийти и рассказать всё спокойно я не мог, помимо того, что Люциус не тот человек, который стал бы меня слушать, я банально не умел общаться с отцом. За все эти годы так и не научился. Я так хотел заслужить его признание, что упустил из виду совершенно другое.

Я был в растерянности, ведь, тем не менее, я любил его и не хотел терять. Снова.

Ещё одна прелесть магических сигарет – их можно курить даже под водой, поэтому небольшой дождь им не страшен. Я блаженно затянулся.

- Драко? – осторожно спросила мама, и я повернулся на её голос. Она стояла на крыльце и обеспокоенно смотрела на меня. И всё-таки, какая она тут красивая, тень потерь не залегла на её лице, лишь немного негодования и непонимания. – Ты куришь?

- Да, мама, уже давно, - спокойно ответил я, даже не попытавшись отрицать это. Мама с прошлого измерения знала это, хоть и не принимала.

- Ты… - она сделала ещё один осторожный шаг ко мне. – Ты хорошо себя чувствуешь?

- Нет, мама, - просто ответил я и вздохнул. – После всего, что со мной было, я едва ли когда-нибудь смогу себя хорошо чувствовать.

- А ты уверен, что это было?.. То есть, как ты попал в будущее? – всё тот же осторожный тон, которым разговаривают с душевнобольными. – Может, тебя кто-то проклял?

- Мама, я уверен настолько, насколько знаю, что сейчас дышу. Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать. Но, знаешь, я благодарен тебе, что ты тогда уговорила отца не отправлять меня в Дурмстранг. Да, не смотри так удивлённо, я знаю, что это была ваша тайна. Я много чего знаю.

- Драко, милый, чем тебе помочь? – участливо спросила та, кто привела меня в этот мир. На миг я представил себе, сколько горя испытала она в другом измерении, когда узнала, что я умер, истёк кровью в фонтане Министерства Магии. Интересно, то измерение продолжило своё существование или исчезло вместе со мной?

- Боюсь, мне никто не сможет помочь, лишь я сам. Но от того, что я сделаю, пропасть между мной и отцом разверзнется ещё больше, и её уже будет не перейти, - грустно сообщил я, выбрасывая окурок, который тот же час самоуничтожился.

- А ты уверен, что должен это сделать?

- Да, иначе нашу семью постигнут несчастья и беды.

- В таком случае, делай то, что задумал! – она потрепала меня по щеке, и я улыбнулся от её прикосновения к моему лицу. – И пусть Мерлин будет с тобой! А отец… когда-нибудь он поймёт и простит…

«Или нет…».

Я всё ещё стоял под прохладным дождём, когда мама ушла встречать гостей. Я понемногу трезвел, от чего мой страх перед тем, что я собрался сделать, рос как на дрожжах.

«Ну же, слабак! Не позорь свою фамилию хоть в этот раз!» - я выдохнул и направился внутрь своего дома, в котором, как мне тогда казалось, я наверняка был в последний раз.

***

В комнате царил благородный полумрак и вежливые разговоры, но когда я туда вошёл, всё это сошло на нет: светильники загорелись сильнее от моей стихийной магии, а все присутствующие перевели свои взгляды на меня. Я отбросил свой страх, ведь я иду на это не ради себя, к тому же факт того, что в комнате находился человек, который меня поддёрживает, обнадёживалтоже.

- Драко! – прикрикнул мой отец, вставая с места во главе стола. – Я же тебе сказал привести себя в порядок!

Я безразлично обвёл взглядом тех, кто был за столом: моя мать напротив отца, с одной стороны – какой-то мужичок щуплого телосложения с дамой явно не самых благородных кровей, напротив них – Петтигрю и, очевидно, такая же полная – его жена.

- Прости, отец! Но сделки сегодня не будет. Как и не будет никогда. Я, Драко Люциус Малфой, имея право по крови и по первородству, бросаю тебе, Люциус Малфой II, вызов на Дуэль рода! Да рассудит Магия, кто из нас лучше подходит на роль главы рода! – я выдохнул, проговорив столь длинную формулу такого древнего и почти не используемого ритуала.

Где-то сбоку раздался шум битого стекла, он особо чётко был слышен на фоне гробовой тишины, - это Добби упустил поднос с супом.

- Да как ты смеешь?! – закричал отец, что на его лбу аж вздулись вены.

- Он в своём праве, Люциус! – возразил Абраксас, который появился не в своём подрамнике. – У тебя есть два варианта: либо признать за ним право стать новым лордом рода, либо пройти испытание.

Отец зло отбросил салфетку, которую всё ещё сжимал в руке, и направился ко мне.

- Тебе это так с рук не сойдёт… - зло прошептал он, выставляя вперёд руку с палочкой, которую ловким движением выудил из трости.

Я промолчал и сделал то же самое. Между нашими палочками было расстояние в несколько сантиметров.

- В таком случае, - улыбнулся мой дед, - я, Абраксас Малфой, становлюсь по праву родства вашим секундантом! И да свершится ритуал! – он хлопнул в ладони. – Всегда мечтал это сделать… - пробормотал он прежде, чем нас с отцом начала окутывать тьма.

Мы так и стояли с ним друг против друга, не решаясь начать.

- Ты посрамил мою честь пред моими гостями, - сказал мой оппонент.

- А ты не оставил мне выбора, - парировал я. – То, что я делаю, я делаю для семьи. И для тебя. Лучше я не буду видеть тебя из-за твоего гнева, но буду знать, что ты всё ещё жив и здравствуешь, а не убит из-за своих же доводов. Ты-то умер, а мать убивалась ещё долгие месяцы после этого.

- Ты сам напросился! – отец напал первым. Он беззвучно махнул палочкой, и моё тело пронзила боль. Я скривился и повторил то же движение. Теперь волна боли поглотила его.

Это не была дуэль в классическом её понимании, это была Дуэль рода. Это означает, что заклинания как такового нет. Маги просто бросают друг в друга сгустки своей духовной энергии, которая понемногу истощает противника. Это была энергия души, энергия эмоций, переживаний и опыта. Побеждает тот, у кого такого добра больше. Это будет значить, что он более достойный кандидат на главу рода.

Боль терзала меня и его, но свою я привык терпеть, я не был изнеженным ребёнком, как это казалось на первый взгляд. Это меня почти не обессиливало, в отличие от отца. Плюс ко всему, в последние годы у меня было чересчур много что тренировок, что настоящих дуэлей, где так или иначе энергетический потенциал мага расширяется. Конечно, до Воландеморта мне было далеко, но с годами я достиг таких высот, которых, я был уверен, отцу не достичь.

Я не знаю, сколько прошло времени, за эти промежутки я уже успел изрядно устать и покрыться испариной, однако, отцу приходилось хуже. Он едва дышал, а в какой-то момент завалился на колено. Он проиграл!

Когда он замахнулся палочкой в последний раз, я не почувствовал ничего. Его источник был осушен.

Тьма начала рассеиваться, и мы снова оказались в гостиной.

Все присутствующие шокировано уставились на картину перед ними, за исключением моей матери, которая, казалось, всего лишь в очередной раз убедилась в правоте моих слов.

- Что ж, засвидетельствуем нового главу рода Малфой – Драко Люциус Малфой! – торжественно произнёс Абраксас и улыбнулся в усы. – Верши дела мудро!

Я смотрел на поверженного отца, который, немного отдышавшись, схватился за стул, пытаясь встать. Когда ему это удалось, он выпрямился и с надменным величием посмотрел на меня.

- Признаю право нового Лорда рода Малфой! – произнёс он сквозь зубы, и во взгляде его читалось, что не видать мне прощения этому поступку никогда в жизни.

Грудь сдавили тиски, но я перевёл взгляд на Хвоста, а потом на человека напротив, вряд ли он представлял какую-то угрозу.

- Вон из моего дома, - тихо, но чётко проговорил я. – Отныне все сделки между Малфоями и вами разорваны. Так можете и передать Долохову.

- Сынок, - улыбнулся крыс, поднимаясь с места, - мне кажется, ты не понимаешь ситуацию до конца. Антонина нельзя просто так кинуть…

- Ты смеешь угрожать мне в моём доме? – спросил я, разворачиваясь к Петтигрю, тот начал пятиться, попутно шаря по карману, пытаясь выудить палочку. Я выждал, пока ему удалось нащупать её и напал: - Флиппендо! – Хвоста отбросило в другой конец гостиной. – Если Долохов имеет, какие-то претензии, он всегда может обратиться лично ко мне! – Сказал я, обращаясь к коллеге Петтигрю. – И я не сынок! – я развернулся на пятках и покинул комнату.

Всегда хотел так сделать, но вкус победы омрачала горечь личного поражения.

***

Я прошёлся по своей комнате. Ну, скажем так, она мало чем отличалась от той, к которой я привык. Все вещи были сложены с изящным педантизмом. Тут были полки с некоторыми книгами, шкаф с одеждой в основном чёрного цвета, и, что примечательно, ни одного плаката или колдографии, как пристало бы людям столь юного возраста.

Возле кровати стоял небольшой чемодан, куда я взмахом палочки отправил некоторую одежду, которая, как мне казалось, мне больше подходила.

Я почти с любовной нежностью провёл по столу, который немного отличался от того, что был у меня. И всё-таки, даже это нашло свой отклик в моей измученной душе в виде какого-то почти ностальгического чувства.

На столе стоял какой-то небольшой деревянный ящик. Я открыл его и удивился – это был футляр для сохранения пробирок с воспоминаниями. Самих пробирок не было, но футляр никогда не продавался один. Смею предположить, что я использовал его для сдачи экзаменов – некий аналог мошенничества – ведь я делал так и в прошлой жизни. Чтоб не учить материал по сто раз, ты его прочитываешь, воспоминания складываешь в пробирку, а потом перед экзаменами выпиваешь.

«Значит, необходимо провести ревизию под своей кроватью, где-то да должны быть мои воспоминания. Может, они дадут мне хоть какие-то ключи к этой жизни», - отметил я для себя.

Я закрыл футляр, дальше моя рука наткнулась на толстую книгу, открыв её, я улыбнулся – это был фотоальбом с колдографиями, моими, родителей, сестры. В груди что-то сжалось – такое непонятное ощущение. Я закрыл альбом.

- Новые поколения – новые правила. Всегда интересно за вами наблюдать, - в небольшом подрамнике, что висел на стене, появился Абраксас.

- Это типа твои наставления? – спросил небрежно я, отправляя взмахом палочки альбом в чемодан.

- Может быть. Если, конечно, тебе они вообще нужны, - мой дед хитро усмехнулся, намекая на то, что знает мою тайну. – Ты ведь и так всё решил, да?

- Да. И мне не нужно чьё-то одобрение! – раздражённо рявкнул я.

- О как? Малфоевская кровь играет, да? – Абраксас хохотнул. – Ну, посмотрим, как ты потом запоёшь, когда тебя будут в роду называть Драко Люциус Малфой Магглолюбец, - он снова засмеялся, а потом вдруг резко затих. – Если ты, конечно, доживёшь до всех своих великих целей, которые наметил…

- Что ты имеешь в виду? – я наконец-то посмотрел на него.

- А ты ничего не замечал? – вкрадчиво спросил он. – Присмотрись в зеркало!

Я фыркнул, думая, что это очередная шутка от деда, но всё же подошёл к большой отражающей поверхности, что служила дверью шкафа с одеждой.

С зеркала на меня смотрел я. Уставший, с тёмными кругами под красными глазами. Немного взлохмаченный. Ничего примечательного.

- И что? – нетерпеливо спросил я.

- А то! Тебе не кажется, что ты немного постарел?

- Ну, возможно… Когда я только попал в это тело, оно было более юным на вид. Но с его носителем и не происходило того дерьма, через которое я прошёл.

- Ага! Успокаивай себя! Ты превращаешься в себя из прошлой жизни! – в такой же манере, как и у меня, бросил Абраксас.

Я ещё раз пригляделся к зеркалу. И тут мне показалось, что платиновые волосы стали немного жёстче и короче, приобретя более тёмный оттенок, приближающийся к пшеничному, который всё ещё почти не был заметен. И хоть как бы я не хотел убедить себя, что это так свет падает, я всё же повернулся к деду и спросил:

- И что это значит?

- Это то, что называется «реверсивное возвращение». Я навёл тут некоторые справки среди других портретов, более старых и древних. Ты превратишься в свою копию из прошлой жизни.

- Хорошо. И чем это так плохо? Ну, умру от старости лет на семь-десять раньше, и что?

- Ты не умрёшь от старости, - тон Абраксаса был очень серьёзным. – Тех, кто был попаданцем из другого измерения, на самом деле было очень мало. Но большинство из них постигала плохая участь: они превращались в себя аж до момента смерти в прошлой жизни, который и перенёс их сюда. Ты будешь превращаться в себя, пока твоё тело не станет таким, как оно было, когда ты сделал последний вздох. Он станет для тебя последним и тут. Надеюсь, это понятно.

- То есть… если я умер от Сектусемпры там, то умру от неё и тут?

- Именно!

Я сжал переносицу и сел на кровать.

«Этого мне только не хватало для полного счастья! Блять!»

- Стоп! Ты сказал, что большинство умирали. Значит, были те, кто выживал?

- Ага.

- А как?

- Не знаю. Никто не знает.

- И сколько у меня времени?

- Этого тебе тоже никто не скажет, у каждого было по-разному.

- Ты хоть что-то знаешь? – вспылил я, на что мой дед лишь поднял голову, саркастически улыбнулся и вымолвил:

- Лишь то, что будет крайне скучно, если ты помрёшь, - после этих слов он исчез.

«Ну, спасибо! Этого только не хватало! Умереть второй раз! У суки судьбы прескверное чувство юмора!» - я запустил пятерню в волосы и застонал, раздался стук в дверь.

- Войдите! – раздражение бродило по венам.

- Драко? – в комнату зашла мама и обеспокоенно посмотрела на меня. – Как ты, сынок?

«Препаршиво, мам!»

- Сносно.

Она подошла, села рядом со мной и взяла меня за руку.

- Я верю тебе, верю в то, что ты делаешь, сынок, и надеюсь, что у тебя всё получится. Мне тоже никогда не нравились эти дела отца, но ты же знаешь, каким упрямым он бывает. Не падай духом!

- Я знаю, мам, - грустно улыбнулся я.

- Я попытаюсь поговорить со временем с отцом. Он обязательно тебя простит.

«Если успеет…»

- Хорошо.

- И, сынок… Будь помягче с сестрой. У неё сейчас очень сложный период, она пребывает под сильным влиянием идей отца и хочет добиться его расположения.

- Я заметил, - хмыкнул я.

- Ей просто нужна будет твоя поддержка и понимание. Особенно сейчас, когда ты стал новым главой рода.

- Я постараюсь, - я вздохнул, клетка, сжимающая сердце, прекратила сдавливаться, застыв в болезненной статике. Спасибо, хоть не становится хуже.

***

Покидал родной дом я с тяжёлым сердцем. Всё-таки, как ни крути, а умирать мне не хотелось, тем более, так болезненно, как в первый раз. Хотя, с другой стороны, была ли возможность того, что меня бы перебросили в лучшее измерение, где вот этих всех проблем не было? Где Грейнджер не боялась бы меня и не ненавидела, а просто любила бы меня, просыпалась бы со мной по утрам, а ночами мы бы вытворяли то, что с такой заядлой периодичностью приходит мне во снах?

«А если меня перенесёт туда, где ещё хуже?»

В любом случае, я ведь Малфой! Я не буду рыдать в тряпочку и ожидать, пока сдохну. Я сделаю всё, что могу, чтоб найти ответы на нужные вопросы, и авось я не помру.

«Авось не помру…»

Немного взбодрившись, я вышел из камина в кабинете крёстного.

- Профессор, я вернулся немного раньше! Произошли некоторые собы… - я осмотрел пустующее помещение, в котором даже светильники не горели.

«Странно, - отметил я и направился в гостиную Слизерина, - неужели старина Снейп наконец-то выполз из своей норы?»

Оставив чемодан с вещами на кровати, я спустился в пустующий зал. Очевидно, все были на занятиях, а поскольку у меня был ещё один день отгула, на занятия я не спешил.

Мимо меня пробежал парнишка, кажется, с моего курса.

- Эй, ты! – прикрикнул я. – Снейп сейчас не у нас урок проводит?

Мой однокурсник остановился, посмотрел на меня недоумённо, а потом ответил:

- В смысле? Снейп сейчас в больничном крыле.

Я буквально ощутил, как земля уходит из-под ног. Декан Слизерина никогда не брал отгулов. Он никогда не болел. Он никогда не попадал в больничное крыло.

***

Без лишних размышлений я направился в больничное крыло.

Войдя туда, я поморщился от неприятного запаха лекарств, которого ненавидел ещё с детства.

Я прошёлся мимо пустующих коек к тем, что были занавешены шторкой. За одной из шторок лежал какой-то студент Когтеврана, а за другой – гриффиндорец. Это я понял по их форме, аккуратно сложенной на стульях возле них.

Пройдя к самой последней больничной кровати, я увидел Снейпа. Тот был бледнее обычного, выглядел, как восковая статуя, но, тем не менее, грудная клетка его плавно поднималась и опускалась. Странно было видеть его не в извечной мантии, а в больничной пижаме. Создавалось впечатление, что он спит, правда, сон был не безмятежным, а напряжённым – потому как между бровей у него застыла морщина.

- Вам нельзя быть здесь, мистер Малфой, - сказала мадам Пофмри, материализовавшись за моей спиной.

- Что с ним? Я его крестник, я имею право знать! – бросил я, поворачиваясь к ней.

- То же, что и с ними, - женщина кивнула головой на студентов. – Они все в коме с огромным истощением жизненной энергии.

«Истощение?»

- А… а что произошло?

- Никто не знает. Тедди Крайслоу, - она кивнула на гриффиндорца, - нашли в туалете для мальчиков на третьем этаже. А профессора Снейпа и Джеремию Уиксона нашли в одном из пустынных коридоров на втором этаже.

- И что? Что-то говорят по этому поводу? – упорствовал я. Меня не было всего лишь гребаных полдня, а тут уже такое завертелось.

- Мистер Малфой, сомневаюсь, что это именно та информация, которую вам, как студенту, можно знать, - поджала губы Поппи и поспешила удалиться.

- Мадам Помфри! – окликнул я её. – А вы не знаете, те двое, они – грязнокровки?

Медсестра осуждающе посмотрела на меня и ответила прежде, чем скрыться у себя в подсобке:

- В такой ситуации предрассудки не уместны, мистер Малфой.

«Прекрасно! ВОСХИТИТЕЛЬНО! Спасибо за информацию! Мордредову мать!»

Я быстрым шагом направился к Дамблдору.

«Скорее всего, - размышлял я, - с записью на стене эти случаи никто не свяжет, поскольку одной из жертв почему-то стал декан Слизерина. Надо бы их подтолкнуть к такому решению, пока это всё не зашло слишком далеко!»

Почему я направился к директору? Да потому, что я, в отличие от Поттера, не герой и не святоша, готовый жертвовать своими скудными остатками жизни (кстати, сколько её вообще у меня осталось?), чтоб спасти всех и вся. И Дамблдор был единственным человеком после Снейпа, которому я хоть немного мог довериться (откровенно скрепя сердцем, конечно).

Но, увы! Кабинет был заперт, гаргулья меня не пропускала.

По пути я зашёл к Маккгонагал, которая сидела и проверяла работы.

- О, мистер Малфой, вы вернулись раньше? – без энтузиазма спросила она.

- Профессор, а где директор?

Старуха подняла на меня удивлённый взгляд и ответила:

- По-моему, мистер Малфой, дела директора – не ваша забота.

«Еще как моя, блять, там люди дохнуть начнут!» - я почувствовал, как знакомое раздражение проползло колючками по позвоночнику.

- Ну, хотя бы скажите, когда он будет! У меня к нему срочное дело. Видите ли, мой декан лежит в больничном крыле после нападения!

- Нападения? – она подняла вопросительно брови. – Что вы об этом знаете?

- Ничего, - буркнул я. Кому-кому, а ей я не доверял уж точно. Не то, чтоб Минерва была плохой, просто плохим был я в её глазах. И всё, что я скажу, может быть трактовано против меня. Это при условии, что старуха вообще мне поверит.

Я развернулся и направился к выходу.

- Директор будет где-то через два дня, - бросила она мне в спину, - раньше его с Министерства не отпустят.

Пройдя немного по коридору, я прислонился к холодной стене и застонал.

Оказалось, дерьма в этом мире хватает и без безносого мудака в тёмно-зеленой мантии.

«И что мне делать? Поттер мир спасать в этом измерении, скорее всего, не будет, поскольку Уизлетта не при чём. Сам я точно туда не полезу, да и вообще – я эту тему особо не изучал. На втором курсе я просто радовался тому, что кто-то мочит грязнокровок, пока Грейнджер не оказалась в больничном крыле… Кстати, Грейнджер… Нужно её предупредить…»

Я заведомо знал, что это плохая идея, но ноги уже несли меня туда, где с вероятностью девяносто против десяти я ожидал застать девушку.

***

Библиотека была почти пустынной, мадам Пинс, как ни странно, снова не было на своём месте. Я прошёлся мимо стеллажей с книгами, как вдруг за одним из столов мой взгляд выудил знакомую макушку. Хоть что-то остаётся неизменным – слава Мерлину. Я направился туда.

- Привет, - сказал я, от чего Гермиона вздрогнула и испуганно повернулась ко мне на скамейке. Её рука дёрнулась в поиске палочки, которая лежала рядом на столе. Завидев этот жест, я почувствовал неимоверную тоску, которая бетонной плитой придавила меня. Она меня боится, а я хотел бы её защитить, обнять, такую хрупкую и беззащитную, закрыть собой от всего мира.

Но вместо этого я снова поднял руки и отступил на шаг назад:

- Прости, не хотел тебя пугать, - мягко произнёс я.

- Малфой, я же говорила тебе, чтоб ты меня не трогал, - она настороженно смотрела на меня, не снимая руки с палочки, которую таки нащупала.

- Я знаю, но нам надо поговорить.

- Я не хочу с тобой разговаривать! – резко оборвала она.

- А придётся! – гаркнул я, на миг потеряв контроль, о чём в следующую же секунду пожалел. – Прости, - уже мягче сказал я. Я не мог долго злиться на неё, не мог смотреть на испуг в её глазах, но и отступить тоже не мог. Хоть здесь я должен был попытаться защитить её, а значит – нужно сдерживаться. Гермиона из прошлого знала о моих таких вспышках, она их просто игнорировала, чем выбешивала меня ещё больше, она умела меня приструнить, но эта девушка меня боялась.

«И не без причины…»

Я прошёл к лавке напротив её и плюхнулся туда, и хоть нас и разделял стол, я с огорчением заметил, как она инстинктивно попыталась отодвинуться как можно дальше.

- Послушай, - начал я, тщательно подбирая слова, что мне было не свойственно вовсе. – Давай так. Мы поговорим. Сейчас. Я тебе кое-что расскажу, а потом, если ты всё ещё будешь настаивать, я оставлю тебя в покое. Идёт?

Девушка взяла со стола свою палочку, обняла книгу в защитном жесте, чтоб между нами было ещё что-то, и вопросительно посмотрела на меня. И было в этом что-то такое, от чего в носу защипало, но я лишь вдохнул воздуха побольше и начал.

- В общем, - я потёр подбородок, на котором уже была небольшая щетина, - первое: ту запись написал не я.

- Хорошо. Это всё? – она с вызовом посмотрела на меня, но только я знал, что это чистой воды фарс, натура гриффиндорки.

- Нет, не всё. – Мрачно произнёс я. – Ты что-то знаешь о сегодняшних нападениях?

- Нападениях? – переспросила она.

- Ну, о двух учениках и Снейпе, которые сейчас в больничном крыле?

- Слышала. Но учителя пока расследуют, что это было.

- Это было нападение Василиска.

- Василиска? Так, Малфой, ты не в себе! Если тебя мучает вина за то, что ты сделал, то обратись к доктору, пусть тебе поможет, и не мучай меня этими фантазиями!

- Грейнджер, Мордредову мать! – прорычал я, стукнув по столу, чем снова вызвал испуг на её лице. Её рука лишь сильнее перехватила древко палочки. На миг возникла гробовая тишина, я опустил голову и вздохнул. – Если не веришь в то, что я говорил тогда в коридоре, то хотя бы поверь сейчас. Я знаю это. Ты и все остальные грязнокровки сейчас в опасности. Эти нападения будут повторяться снова и снова. Я уже видел это…

- Но Снейп ведь…

- Да, он – декан Слизерина и полукровка. Наверное, он защищал студента, когда на того напали.

- И кто за этим стоит?

- Тот, кто открыл Тайную комнату, наследник Салазара.

Она фыркнула, всё ещё не веря мне до конца.

- Уж кто-кто, а ты на эту роль подходишь лучше всего.

- Я знаю. Скорее всего, когда продолжатся нападения, на меня и подумают, - произнёс я, исподлобья наблюдая за ней. Как я хотел снова поговорить с ней в той лёгкой и непринуждённой манере, в которой мы общались в моей прошлой жизни. Как я хотел сейчас к ней невзначай прикоснуться, увидеть её улыбку или увлечённость чем-нибудь совершенно не стоящим внимания, как по мне, а не эту комбинацию испуга, презрения и неверия.

Кажется, на меня чересчур много всего навалилось в последние пару дней. Я устал. Настолько сильно, что и не помнил, когда в последний раз ел. Ах да, это была ещё та парочка тарталеток дома…

- В общем, - я встал, стараясь внутренне игнорировать то, как она снова вся сжалась, - Постарайся не ходить одна. Не засиживайся в этой чёртовой библиотеке допоздна. И да, - я смотрел на неё сверху вниз, - береги себя.

Не сказав ни слова, я развернулся и направился прочь. Хватит! Я устал! Может, и хорошо, что я скоро сдохну!

Пройдя немного вперёд, я внезапно ощутил острый неприятный запах гниения, после чего раздался какой-то непонятный гул, словно кто-то завывал издали.

«Блять!»

Я резко кинулся туда, где оставил Грейнджер.

Мне хватило полминуты, чтоб я выскочил к тому самому столу, где стояла Гермиона, с ужасом взирая на какую-то непонятную тёмную субстанцию перед ней.

Не долго думая, я схватил её за руку и потянул на себя с такой силой, что она врезалась спиной в меня.

То нечто, что повисло в воздухе, бросило в нас какой-то энергетический канал, что больше походил на щупальце.

- Протего! – крикнул я, поставив перед нами щит, однако, последний сработал как желе, не остановив, но немного затормозив то нечто.

Натренированный во время войны мозг сработал молниеносно – я, всё ещё не отпустив Грейнджер, потянул её за собой.

- Бежим!

Мы выбежали с одного проёма между стеллажами в другой. Послышался грохот – и на нас начали лететь книги.

- Да вашу мать!.. Протего!

- Протего! – вторила Гермиона.

Пока щиты прикрывали наш тыл, я снова схватил девушку за руку и потянул к выходу из книжного лабиринта.

Сердце глухо стучало в висках, но я бежал, не замечая ничего. Грейнджер бежала следом, когда вдруг она резко дёрнула руку, которую я держал. Да с такой силой, что я остановился, потому как меня повело назад. Я не успел крикнуть ей, что сейчас не время вспоминать прошлые обиды, как прямо передо мной упал стеллаж. Меня немного зацепило полкой по подбородку, и я, выпустив её руку из своей, грохнулся на пол.

На несколько секунд перед глазами заплясали озорные огоньки.

А тем временем в открывшемся проёме появилась та самая сущность, обрастая неким подобием фигуры мужчины с лысой головой и длинной бородой. Он криво улыбнулся, смотря на замершую с палочкой наготове Грейнджер.

- Редукто! – бросила она, но заклинание пролетело сквозь сущность и ударилось в следующий стеллаж с книгами, от чего те разлетелись в разные стороны. – Петрификус Тоталум! – аналогичный исход.

- Спиритус Эванесцет! – хрипло крикнул я, выпуская из палочки сноп белых искр. Миг – и сущность исчезла.

Я устало опустил руку, приходя в себя. Пострадавший подбородок нещадно жгло, я провёл по нему пальцами, а когда опустил руку, увидел кровь.

- Ты… убил его? – спросила Гермиона, отвлекая меня.

- Нет. Просто обезвредил здесь. Это, кстати, твоё заклинание. Ты научила ему меня. Оно ненадолго успокаивает духов, - я закашлялся от пыли. – Но это ненадолго. Скорее всего, он сам просто исчез из-за него… А из нас получилась неплохая команда, правда?

- Ага, - устало проговорила она.

Гермиона озадаченно посмотрела на меня и опустилась на пол напротив.

- Что это было? – она подтянула к себе колени и обняла их, всё ещё крепко сжимая палочку.

- Кажется, я ошибся. Это таки не Василиск. Это, блять, был сам Салазар Слизерин!

Комментарий к Глава 4. Лорд рода Малфой.

Жду ваших отзывов) порадуйте автора - автор порадует скорой продой вас)

========== Глава 5. Кровавые раны. ==========

Комментарий к Глава 5. Кровавые раны.

Ахтунг!

Сцена сексуального насилия!

И да, будем держать в уме, что герои достигли возраста согласия, ок?

Не будем забывать, что это воспоминания - того и нет подробного описания.

Плюс держим в уме всю сумбурность этой сцены - она должна будет послужить контрастом для следующей.

Не забывайте давать обратную связь - это охренеть как мотивирует писать дальше)

- Кажется, я ошибся. Это таки не Василиск. Это, блять, был сам Салазар Слизерин!

- Сам Слизерин? – Переспросила Гермиона чисто на автомате. – Но как? Души волшебников либо уходят на покой, либо раскалываются и частично остаются привязанными к портретам…

- …или крестражам… - мрачно добавил я, и, видя её замешательство, объяснил: - Воландеморт такими пользовался.

Она кивнула, уткнувшись подбородком в колени:

- Ещё возможен вариант перерождения в призрак, если у человека были при жизни незавершённые дела, или если он умер в месте, наполненном магией. И поправь меня, если это не так, но Салазар умер не здесь, - она прямо посмотрела на меня, и я впервые отметил в её взгляде озадаченность, а не страх.

Мерлиновы яйца, будь я не так ошарашен недавним событием, я бы станцевал.

- Узнаю всезнайку Грейнджер, - мягко улыбнулся я, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло. Девушка смутилась и опустила взгляд, а я, подумав, что немного перегнул палку, поспешил сменить тему: - И всё же, факт остаётся фактом: это нечто имело форму Салазара. И если честно, я в душе не гребу, что это было. Но в любом случае, тебе надо выучить заклинание, которое я использовал, и быть крайне осторожной. Понятно?

Она кивнула.

- Ты спас меня… - начала она, нахмурившись, словно не понимала чего-то.

- Ты меня тоже, так что один-один! – поспешил я парировать прежде, чем она снова начнёт грузиться.

- И что нам делать дальше?

- Не знаю, - честно признался я. – Директора сейчас нет в школе. Старик где-то в министерстве. Мой декан в больничном крыле, а твой – мягко сказать, меня не жалует и будет считать, что во всех бедах виноват только я.

- Ты ошибаешься, - узнаю это гриффиндорское благородство и попытку защитить честь декана, - Маккгонагал справедливая и мудрая женщина!

Я поднял руки в жесте «я сдаюсь».

- Ничего не имею против, но говорить с ней по душам о том, что я знаю, увы, не буду, - я чуть не ляпнул «если ты меня об этом не попросишь», но вовремя прикусил язык.

- Ладно, твоё право, - просто согласилась Грейнджер, и между нами повисла неловкая тишина.

Я всё так же смотрел на неё исподлобья, наслаждался каждой секундой, что она рядом, но при этом упорно пытался себя не выдать и не сделать что-то, что просрало бы этот волшебный миг. Я словно бы вернулся в прошлое без кровавой жести.

- Что мы будем делать с этим всем? – она обвела взглядом разруху, окружавшую нас.

- Ну, наверное, мадам Пинс не очень обрадуется, когда увидит всё это, - проговорил я. – А поскольку объяснить мы ей всю правду не можем, - я прямо посмотрел в её глаза, и, бьюсь об заклад, в моих плясали бесы – отголосок недавнего происшествия, - нам остаётся только оперативно свалить. И вся вина ляжет на Пивза. Ему не привыкать!

Я поднялся на ноги, чувствуя, как адреналин всё ещё не отпустил меня, и коротко кивнул в сторону выхода. Гермиона последовала моему примеру, и мы направились к выходу. Вместе, Мерлинова борода, вместе!

По коридору мы направлялись молча. Я шел впереди, немного попутно налаживая свой внешний вид при помощи магии. Однако рану я не мог излечить - Вулнера Санетур предназначена для более сильных травм и такие просто игнорирует. Грейнджер шла за мной, сохраняя дистанцию где-то в полтора метра. Она молчала, о чём-то думала, наверное, смотрела на меня украдкой, - из-за этой догадки моя спина болела от напряжения, а движения получались какими-то рваными. Я снова начал нервничать. Жутко не хотелось упустить тот небольшой клочок доверия, который мне удалось сегодня урвать.

Я специально шёл по тому коридору, который вёл к башне Гриффиндора, чтоб провести её туда, не акцентируя на этом внимания.

- Малфой, смотри! – внезапно она оборвала мои мысли, я остановился, она поравнялась со мной, и я открыл рот.

На одной из стен красовалась очередная надпись.

«ГРЯЗНОКРОВКИ, ЭТО ВАШИ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ».

- Мордред… - только и произнёс я.

- Ага! Так и знала, что это ваших рук дело, мистер Малфой! – с другой стороны коридора на нас уже мчалась Минерва.

«Её только не хватало!»

Я многозначительно посмотрел на Гермиону, мол, я же говорил, и ответил:

- Повторюсь в сотый раз: это не я. Я вообще только пришёл в эту часть замка.

- И кто-то может подтвердить ваши слова? – спросила старуха, поравнявшись с нами и бросив косой взгляд на стену с надписью.

- Да, профессор, я могу, - внезапно подала голос Грейнджер, и двоё из троих присутствующих в этом пустынном коридоре охренели.

- Мисс Грейнджер? – переспросила Минерва.

- Да, мы с мистером Малфоем были в… э… - она выразительно посмотрела на меня, ища поддержки.

- Мы были в коридоре на третьем этаже, - сказал я, и Маккгонагал перевела свой недоверчивый взгляд на меня. – Я… э… упал, счесал подбородок, - я специально выпятил подбородок в подтверждение своих слов, пока безбожно по-малфоевски врал, - у меня кружилась голова, а мисс Грейнджер была настолько любезна, что согласилась сопроводить меня…

- …в больничное крыло, - закончила Гермиона.

- …в подземелья Слизерина, - ляпнул я. Моя соратница во вранье подняла бровь, а я, пока старуха, обеспокоенно посмотрела на неё, лишь пожал плечами. – В больничное крыло, а потом в подземелья Слизерина.

- В общем, это не мог быть Малфой, - резюмировала Грейнджер, а я ликовал. Она меня защищает! Это лучше, чем когда она при первом разговоре сказала, что хотела бы запустить в меня каким-то проклятием, но не может.

- Вы уверены, мисс Грейнджер? – кажется, Минерва больше бы поверила в то, что перед ней Крэбб под оборотным зельем, не заикаясь, рассказывает эту всю чушь, нежели сама лучшая ученица Гриффиндора во плоти.

- Абсолютно, - от её тона по позвоночнику пробежали приятные мурашки.

- Что ж, в таком случае, - декан Гриффиндора поджала губы, - не смотря на то, что спальни Слизерина, как и больничное крыло, находятся в другой стороне замка, я вас отпускаю, поскольку у меня нет доказательств. Пока нет, - она многозначительно посмотрела на меня.

- И на том спасибо, - буркнул я, чем заслужил недовольный взгляд ещё и от Грейнджер. Право-дело, у меня аж ностальгия! И признаюсь, такая всезнайка мне нравилась ух как сильно!

Я на миг замялся, не зная, что, собственно, делать. Посмотрел сначала на Минерву, которая рассматривала запись, потом на Грейнджер, которая, как и я, чувствовала неловкость.

По сути, башня Гриффиндора находилась за поворотом, тут была декан, так что я мог спокойно пойти к себе, но мне не хотелось.

Я скривился, аккуратно обошёл Минерву, которая диктовала что-то своему патронусу, и, проходя мимо Грейнджер, прошептал одними губами:

- Береги себя.

***

Моё настроение было на высоте. Кажется, я понемногу начал разгребать то дерьмо, в котором оказался! Даже непонятно как воскресший Салазар не пугал уже так сильно.

Когда я вошёл в гостиную, я осмотрелся, вдохнул полной грудью, намереваясь хорошенько сегодня отдохнуть. Мой взгляд наткнулся на картину, которая мне не очень понравилась.

Моя сестра стояла в компании своих одногодок с курса, и там шла какая-то оживлённая беседа. Тот самый долговязый парниша всё пытался обнять Виолетту за шею, она ныряла и вворачивалась.

- Это перегиб, - рычала сестра, - мы об этом не договаривались.

- Да ладно тебе, Ви! Всё будет нормально! – при очередной попытке обнять мою сестру, я схватил его тощую руку и сильно сжал:

- Какие-то проблемы? – стальным голосом спросил я. Подростки испуганно посмотрели на меня, даже сестра шуганулась, что ей было не свойственно, насколько я изучил её, но я списал это на то, что она уже знала, что я – глава рода, а значит, могу распоряжаться и её судьбой до момента, когда её выдадут замуж.

- Никаких, - проговорил долговязый, пытаясь вырвать свою руку.

- Точно? – переспросил я, вглядываясь в серые глаза сестры, которой был адресован вопрос.

Она коротко кивнула, и я отпустил парнишу.

- Мы пойдём, - буркнул другой парень из их компании. – Петтигрю, пошли, - он дёрнул долговязого за мантию, и тот пошёл за ним, бросив на последок затравленный взгляд.

- Петтигрю? – значит, сын Хвоста?

«Блять!»

- А что? – сестра отошла на шаг и скрестила руки на груди. – Запретишь мне общаться с моими друзьями теперь, а, Лорд Малфой? – она язвительно протянула последние два слова.

Я опешил. Насколько я знаю, давить на подростков – плохое дело. На этом знания отношений с молодёжью у меня заканчивались.

- Нет. Ты можешь общаться с теми, с кем захочешь.

- О, спасибо за разрешение!

- Но ты должна знать, что компания Петтигрю и его отца – это компания гнусных и, возможно, опасных людей.

- Гнусных людей? А ты какой?! – вспылила Виолетта. – Ты предал нашего отца, воспользовался его минутной слабостью, опозорил и отобрал всё!

- У меня были на то причины…

- Какие причины? Какие могут быть причины, чтоб предать семью?

Я замешкался. Разговор зашёл в тупик. Вздохнув, я проговорил:

- В любом случае… ты должна знать, что ты – моя семья. И если что-то случится, я всегда встану на твою сторону.

- Как ты сделал с отцом?

- Отец поймёт со временем, как и ты. Просто знай, что в любой ситуации можешь рассчитывать на меня.

«Наверное, так поступают взрослые, да?»

***

Как же тяжело с этими подростками! А с подростками рода Малфой тяжелее раз в сто!

И всё-таки моё настроение не упало ниже плинтуса после стычки с сестрой, так, немного пошатнулось, но в голове всплыли последние события сегодняшнего дня. Я, особо смакуя, мысленно прошёлся по нашим разговорам с Грейнджер, пока взглядом скользил по своей кровати и прикроватной тумбочке.

Я немного прервался, увидев на тумбочке письма с Гринготса и от Дерека Томаско, нашего поверенного.

Мда, а вот и серые будни подкрались! Никогда не любил бумажную работу! А ведь теперь это мои обязанности! Отец вряд ли захочет мне помочь.

Мой взгляд привлёк какой-то блеск возле тумбочки, я наклонился и достал то, на что упал мой взгляд. Это оказалась пустая пробирка из тех, что в них хранят воспоминания. И тут я вспомнил о своём намерении ознакомиться с тайными делишками Малфоя, тело которого я приобрёл.

Я встал на колени и заглянул под кровать.

- Люмос! – моему взору предстало много всякого хлама. Журналы, ненужные и неинтересные книги, какой-то пустой ящик.

Я отодвинул всё это и замер. Возле стены стоял ящик отборного огневиски. Я потянул его на себя, и разочарованно уставился в пустоту.

«Всмысле?.. А где же воспоминания?»

Я осмотрел бутылки. Все они были запечатаны, кроме одной. На ней не было этикетки.

Меня посетила одна догадка.

«Если бы я был Малфоем, который хочет спрятать свои воспоминания, я бы залил их в огневиски так, что никто не тронет.»

Я открыл бутылку и понюхал. Среди тонкого запаха элитного алкоголя отчётливо слышался запах леса после дождя, а поскольку это не джин, это означало только одно: воспоминания.

«Ну что ж, - я закинул ящик обратно под кровать, подсунул ногой остальной хлам, и сел с бутылкой в руке на кровать, - начнём?»

Отчего-то я медлил. Страшно было представить, что я там увижу. И вообще, нужно ли мне было это? Ведь всё понемногу начало налаживаться. Внутренний голос упорно твердил мне не делать ни единого глотка, но я ведь Малфой, разве я когда-нибудь слушал кого-нибудь?

Огневиски приятно обжигал горло, оставляя после себя приятное тепло в груди. Я сделал глоток, потом ещё несколько, пауза – и снова несколько. Что бы я там не увидел, лучше подготовиться.

Я плюхнулся на кровать, раскинув руки, в одной из которых держал бутылку и прикрыл глаза.

В голове зашумело, и я начал видеть сменяющиеся картинки. Этот вид воспоминаний существенно отличался от тех, которые практиковал Поттер, по рассказам Грейнджер, в омуте памяти. Омут тут не нужен. Но и видишь воспоминания без ощущения присутствия, а просто, как обычную фантазию в голове – немного туманно и от первого лица.

Итак, пока всё было достаточно сносно. Ну да, я мошенничал – чего и стоило ожидать. Я сливал сюда воспоминания с уроков. Некоторые из них, правда, не ограничивались сухой теорией. Иногда я доставал других учеников, грязнокровок, чаще всего – Грейнджер. Это были словесные баталии, которые Гермиона сносила просто и без особых усилий. Больше её дружки возмущались. Некоторые из особо резких высказываний, которые касались её девичьей чести, было видно, что задевали её. И тот я видел это, потому как дальше в воспоминаниях всё чаще и чаще это использовал.

«Эй, Грейнджер, так с кем из двоих ты спишь? Или с обоими сразу?» - дикий хохот со стороны слизеринцев.

Я сделал ещё пару глотков огневиски, когда воспоминания начали стираться.

Дальше было несколько воспоминаний о том, как я издевался над младшими курсами, кому-то наколдовывал рога, кому-то мерзкие язвы. Были и те, кого я сталкивал с лестницы. Их всех объединяло одно – они грязнокровки.

Моя голова начала нещадно болеть – у такого способа просматривать воспоминания были свои недостатки, но я не останавливался. А когда мне надоели эти однотипные картинки, я вдруг увидел то, чего так боялся. Я понял, что это та самая ночь, потому что она никак не была связана с пройденным материалом. Я опустошил бутылку.

Это был безлюдный коридор Хогвартса – столь привычное явление для столь большого здания. Я, очевидно, спрятался за одной из колонн, слушая разговор Грейнджер и Поттера.

- Гермиона, ты идёшь?

- Нет, Гарри, мне нужно провести патрулирование.

- Но ведь Рон сегодня с Лавандой, ты ведь не будешь сама патрулировать? – упорствовал Поттер. – Можно разочек и пропасовать.

Я на миг открыл глаза. Факт того, что Грейнджер была старостой, а теперь нет, удручал. Сил смотреть то воспоминание не было, но я почти насильно закрыл глаза.

- Гарри, я туда и назад, не волнуйся! – по её тону я понял, что девушка улыбалась.

- Ну, ладно. Я тогда пойду, да? Джинни ждёт, - тон Поттера был виноватым.

«Блять, Поттер, не смей! Не смей оставлять её там одну! Со мной!» - но по коридору раздались удаляющиеся шаги.

Тот я, который был там, тоже пригубил из бутылки. И судя по тому, как дальнейшие воспоминания покрылись дымкой лёгкого тумана, в пойле было что-то подмешано, что-то, о чём так беспокоился ранее Забини.

- Что, Грейнджер, сегодня без своих рыцарей? – я вышел из тени, а Гермиона вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от испуга. Кажется, она не представляла, чем обернётся всё это.

- Малфой, отбой уже был давно, вали спать, а то напишу на тебя докладную, - сказала она и развернулась прочь, намереваясь уйти.

«Отпусти её, блять, пусть идёт!»

Тот я почувствовал пелену ярости, что начала его накрывать.

- Как ты смеешь так разговаривать со мной своим грязным ртом, которым ты отсасываешь у своих дружков?! – рявкнул я. Грейнджер остановилась, потом резкоповернулась ко мне, держа в руках палочку, но, увы, я был готов напасть раньше.

- Экспиллиармус! – крикнул я, и её палочка улетела прочь. – Инкарцеро! – девушку связали невидимые путы.

- Малфой, что ты твори… - в её глазах застыл блеск ужаса.

- Силенцио!

«Блять, остановись! Остановись, сука!» - я кричал в собственной башке, забывшись на миг, что это воспоминания. Мне было страшно, и мой собственный страх вторил тому, который отразился в глазах Гермионы.

Но тот Малфой, с которым я делил тело, снова приложился к бутылке, а потом медленным шагом направился к своей жертве.

- Знаешь, Грейнджер, думаю, тебе стоит расслабиться. Это помогает, будем с тобой на равных, - подойдя впритык, я двумя пальцами зажал ей нос и начал заливать ей в рот огневиски. Пойло текло по её лицу, она пыталась вырываться, кашляла, но палач не выпускал девушку. Через пару минут, её тело немного обмякло, а взгляд стал немного расфокусированным, хотя и выражал остатки ужаса.

Я прошёлся туда и назад, наблюдая с удовольствием хищника, как девушка испуганно водит за мной взглядом, а потом щёлкнул пальцами.

- О! Придумал! Вот мне всегда было интересно, что такого нашли в тебе Потти и Уизел! Может, самому попробовать? Ты ведь никому не расскажешь? – я схватил девушку за талию, и подтолкнул в соседний кабинет, который, как и большинство классов в Хогвартсе, был открытым.

Пустынный, тёмный кабинет, где нам читали курс маггловеденья.

«Ранее это был её любимый курс, так вот почему она сейчас не посещает его… Сууука!» - я хотел остановить просмотр воспоминаний, но неведомая злая сила заставляла меня прочувствовать все её страдания, выстрадать самому.

Тот Малфой замкнул за собой дверь и навесил на комнату заглушки, а потом направил палочку на Гермиону и проговорил:

- Фините! – с неё спали все заклинания. – Ты же не будешь лежать без движения, пока я буду делать всё сам? Да и мне жутко интересно, что ты кричишь Потти и Узелу, когда они тебя нагибают.

- Малфой, ты больной ублюдок, отпусти меня! – прорычала, пятясь Грейнджер, но после выпитого пойла тело её не слушалось, она упала на пол, зацепившись за выступающий камень.

- На полу, так на полу! - Я усмехнулся и, опустившись рядом, навалился на неё всем своим телом.

Гермиона пронзительно закричала, начала извиваться, пытаясь сбросить меня с себя, но я ведь был сильнее. Я, сука, был сильнее, плюс на меня слабее подействовала та дрянь, что была в бутылке.

Она била меня руками и ногами, но это всё было слабенько. Я, тем временем, не особо церемонясь, распахнул её мантию и начал разрывать её рубашку.

- Отпусти меня, Малфой! Немедленно! Я всё расскажу, и тебя исключат! – я игнорировал её угрозы.

Грейнджер замахнулась рукой и царапнула меня по лицу.

- Ух ты, а ты, оказывается, та ещё строптивая сучка, - я почти не чувствовал боли, наверное, из-за алкоголя, поэтому ограничился тем, что схватил её руки и заклинанием связал их у неё над головой. – Так будет лучше.

Сорвав с девушки лифчик, я хищно улыбнулся.

- А за мантией кажется, что ты напрочь плоская, - я беспардонно припал руками к её грудям и начал их грубо мять, чувствуя, как в штанах становится ещё теснее. Сама эта ситуация – беззащитный личный враг подо мной – придавала тому мне такого дикого экстаза, что не было сил сдерживаться.

Он и не сдерживался.

Резко сорвав с неё трусики, но оставив юбку, возиться с которой не хотелось, я начал снимать брюки. Девушка попыталась отползти подальше, счёсывая оголённую поясницу о пол, но я зафиксировал её ноги своими.

- Пожалуйста, - плакала она, умоляя, - остановись! Я никому не скажу! Просто остановись!

- Поздно, Грейнджер, поздно! – я одним рывком снял трусы и наклонился к ней, чтоб видеть её лицо, на котором запечатлелся неподдельный ужас. Провёл языком по её щеке, слизывая солёные слёзы. А потом…

Одним резким рывком тот сукин сын вошёл в неё. Девушка вскрикнула. Ей было чертовски больно и мучительно. А он лишь закрыл глаза, застонал и начал рвано двигаться.

В ней было чересчур узко, этот ублюдок должен был заметить, должен был перестать истязать её!

«Сука, прекрати это!» - я рыдал, ощущая её боль.

Пока пьяный я пыхтел над девушкой, нещадно врываясь в её тело, она уже перестала кричать и вырываться, видимо, обессилев от борьбы. Она наклонила голову в сторону, словно для того, чтоб не видеть всего этого, и безмолвно плакала.

Я не смог этого вынести и резко открыл глаза. Меня резко затошнило, и я едва успел повернуться к ведру с мусором, которое стояло неподалёку, опустошая в него всего лишь огневиски – единственное, что я употребил за день.

Я закашлялся от слёз, от вернувшегося пойла, от, сука, крови из носа, которая начала течь из-за того, что я переусердствовал с количеством воспоминаний.

Штаны натирали стояк – блядская физиология! Я встал, закричал, и со всей дури ударил по прикроватной тумбочке руками сверху вниз. Кажется, сломал себе мизинец. Резкая боль немного отрезвила, и я, набросив на себя дезилюминационные чары, направился прочь, не обращая внимания на окровавленную руку.

***

- Драко, ты в порядке? – спросил Блейз, всматриваясь в моё лицо. – У нас всё-таки игра с мордредовым Гриффиндором.

«Всё, как всегда, вовремя!»

- Я в порядке, - буркнул я, поднимаясь и оставляя недоеденный сендвич.

Я бродил всю ночь по замку, потом размышлял, боролся с собственной болью и безысходностью, а потом уснул под тем самым злосчастным кабинетом, куда меня ноги сами привели. Я едва успел проснуться к завтраку, когда меня осчастливили – квиддич.

Как же я раньше мечтал надрать Поттеру задницу, обладая какими-то классными умениями в этом спорте! И вот, мечта сбылась, у меня больше опыта и годов тренировок, но теперь мне это не нужно.

Я тщетно пытался высмотреть Грейнджер на завтраке, её не было. И весь вчерашний день, который дал мне хоть какую-то надежду, осыпался пеплом в моих руках.

Когда мы наконец-то вышли на поле, я вдохнул холодный воздух. Он немного приводил в себя, и действовал, словно мама в детстве подула на открытую ранку – немного облегчения.

Я видел Поттера и Уизли. Их рожи выбешивали меня больше обычного. На них тоже висит часть вины. Они не были в тот момент с Грейнджер, не спасли её от меня.

По свистку я резко взмыл вверх. Я пытался убежать от мыслей и воспоминаний, чужих, не моих. Морозный ветер хлестал в лицо, словно обдавая розгами. Правильно, так мне и надо!

Я ненавидел себя в равной степени с Поттером и Уизли. Ведь это было моё тело. Это был чёртов малфоевский приступ немотивированной агрессии. Это был бы я при любом раскладе, если бы не было Воландеморта!

Я не следил за снитчем. Я летал между Поттером и его рыжим дружком, поочерёдно подрезая и пихая их. Я ждал отдачи. Я надеялся на неё.

Пару раз меня спихнули с метлы, из-за чего я чуть не упал, повиснув на руках. Инстинкт самосохранения не позволял пойти на поводу у язвительного внутреннего голоса, который вкрадчиво просил расслабить руки. Один раз один из старых-добрых остолопов Поттера проехался по моей руке бладжером. Кстати, пострадавшую правую руку, ровно как и подбородок, я банально забыл излечить.

Гриффиндор победил! Ну как же, блять! Они всегда побеждают, всегда успевают, кроме той, сука, злосчастной ночи.

Стоя под прохладным душем, я рассматривал свои увечья, как вдруг обнаружил то, чего раньше не было – это был шрам на левой руке от когтя мерзкой твари Хагрида – Клювокрыла. Да и на груди появилось немного больше светлых волос.

«Ааа, к Мордреду! Всё к Мордреду!» - думал я, быстрым шагом направляясь по коридору замка. Я свернул за поворот и чуть не врезался в толпу учеников, которые столпились над телом какого-то парня. Приглядевшись, я понял, что это был один из команды гриффиндорцев. Он был мертвецки бледным и, казалось, почти не дышал, лёжа на полу. Над парнем склонились Уизел и Потти.

Сверху, как по традиции, была надпись:

«ГРЯЗНОКРОВКИ, ОН ИДЁТ ЗА ВАМИ!»

- Расступитесь, расступитесь! – к месту событий бежали профессора, во главе со стариком Дамблдором.

Я фыркнул и направился прочь, не до директора сейчас, но меня тут же остановили.

- Я знаю, что это твоих рук дело! – прорычал Поттер, видимо, намекая на то, что я сегодня всех подрезал, подставляясь под гнев противников.

- Мне плевать, что ты знаешь! – рявкнул я, вырывая свою мантию из его рук.

Я направился на третий этаж, там были пустующие туалеты. Я сбросил мантию, снял свитер, оставшись в одной рубашке, и подошёл к умывальникам. Открыв кран, я склонился над ним и судорожно задышал. Набрав в руки воды, я плеснул её в лицо и посмотрел на себя.

Это была тень меня юного. Очень похожая тень на тот период, когда Воландеморт дал мне то самое роковое задание. Щёки запали, глаза красные, а под ними – тёмные круги. Взъерошенные волосы, на висках которых немного отчётливей просматривается серебристость седины. Я дернул рубашку, распахивая её – не груди пока еще не было шрамов.

Взмах палочки – и они появились. А вместо меня юного стоял я из прошлого.

«Может, оно и к лучшему? Сдохну во второй раз, подумаешь?»

- Так ты выглядел в том измерении? – раздался голос Грейнджер, и я вздрогнул, резко развернувшись к ней. Я смотрел на неё с каким-то безумным непониманием, когда в воспалённый мозг начал доходить смысл происходящего. Она, всё ещё с опаской наблюдая за мной и держа палочку наготове, медленно приближалась ко мне. Моё дыхание выравнивалось само по себе, а всё то, что я видел вчера, уходило прочь, уступив её живому образу передо мной.

- Д-да… - хрипло сказал я.

- Я сегодня была в библиотеке, читала о возможности наличия других измерений… Ты… - она замялась и остановилась где-то в метре от меня. – Ты выше. Крупнее. И старше.

- Мне было двадцать шесть, когда я умер там, - выпалил я.

- Именно так ты перенёсся в это измерение? – спросила Гермиона, и я кивнул. Возникла небольшая пауза. Она с некой тенью опаски рассматривала меня взрослого. Её взгляд остановился на шраме на ключице в виде пятиконечной звезды.

- Это приветствие из Азкабана, - проследив за её взглядом, сказал я. – А эти – это Поттер постарался.

- Гарри? – с ужасом спросила Грейнджер, а я слабо ухмыльнулся, взмахнув палочкой, от чего рубашка сама начала застёгиваться, а я – приходить в прежний вид.

- Малфой, отойди от неё! – в дверях появился злой, мать его, Поттер с палочкой наготове. Волшебный иллюзорный миг был утерян.

- Ты! – прорычал я, чувствуя, как на меня снова ложится пелена раздражения и ярости. – Не смей мне указывать, что делать! Где ты был, когда был нужен ей? А теперь примчался такой вот весь из себя!

- Ты ублюдок Малфой, ты приносишь людям только несчастья и боль! - Он подходил всё ближе.

- Гарри… - попыталась встрять Гермиона, но мы её успешно игнорировали.

- О, святой Поттер решил снова всех спасти? А почему ты не спас её от меня, а? Пока ты развлекался с Уизлеттой, вместо того, чтоб патрулировать с ней, я сломал её.

Шрамоголовый дёрнул рукой, но я успел заранее считать это движение.

- Посуит скутум! – вокруг Грейнджер вырос барьер из щитов.

- Экспиллиармус!

- Экспульсо!

Два последние заклинания пролетели мимо тех, кому они предназначались. В стороны полетела пыль и ошмётки разбитого инвентаря, с моей стороны это был кафель из раковин, со стороны Поттера – древесина от кабин.

- Гарри, нет! Малфой, остановись! – кричала Гермиона, но её голос слабо доходил до меня.

Поттер думал, что она в ловушке, ведь выйти из барьера щитов девушка не могла, но я-то знал, что могу учувствовать в дуэли, не боясь ранить её. Даже осколки не проходили сквозь эту защиту.

Мы с моим врагом полностью вовлеклись в битву. Прячась за кабинами, направляя заклинания в просветы, мы отчаянно хотели достать друг друга.

Шумела вода из крана, который разбило заклинание одного из нас, мы и сами барахтались в лужах, не слыша воплей Грейнджер.

«Попался!» - подумал я, беспечно забыв, что я несколько ночей не спал, не ел нормально пару дней, имел повреждённую правую руку, а так же был с жуткого похмелья. Я выскочил, намереваясь ударить шрамоголового мощным заклинанием, но тот успел первым, воспользовавшись тем, что я замешкался.

- Сектусемпра!

«Только не снова!» - меня отбросило на пол. Рубашка намокла от крови и воды. И только спустя пару мгновений пришла жуткая боль. Я застонал и захрипел.

- Гарри! Малфой! – щиты с Грейнджер опали, и она подбежала к нам.

Поттер стоял и смотрел на то, как подо мной ширится лужа крови, разбавленной в воде, а Гермиона тем временем подбежала ко мне и упала рядом на колени.

«Сука, какое дежавю!» - подумал я, пытаясь выплыть из захлёбывающегося в боли сознания.

- Гарри, не стой! Беги за помощью! Быстрее! – крикнула Гермиона, пытаясь тем временем прижать мои раны.

«Бессмысленно…» - пронеслось у меня в голове.

- Во… - я судорожно дышал, захлёбываясь кровью. – Вулнера Са… Санетур! Оно поможет… По-пожалуйста…

- Я не знаю этого заклинания, Малфой, - на её глазах снова выступили слёзы. Снова из-за меня.

- Принцип, как Санетур Сангри… Пожал… - дальше я закашлялся кровью.

- Хорошо! – Она вздохнула, настраиваясь, навела на меня палочку и произнесла: - Вулнера Санетур!

Её окровавленные руки тряслись. Ничего не произошло. Кровь продолжала покидать моё тело.

- Е… щё…

Меня начала затягивать пелена тьмы.

- Вулнера Санетур! – по телу прошло знакомое тепло, освобождающее от боли, возвращающее кровь обратно.

«Ты молодец, Грейнджер, у тебя получи…»

========== Глава 6. Общее дело. ==========

- Кто-нибудь потрудится объяснить мне, что произошло? – голос старухи доносился, словно из-под земли.

- Это была случайность… - чёртов Поттер раздражал даже сквозь сон.

Сон. Так некстати закралась мысль о том, почему эти двое стали предметом моего сна, он, этот вопрос, спугнул остатки неги, которую мне обещал Морфей. И тут сквозь пелену до меня начали доходить воспоминания.

- Мистер Поттер, - голос Маккгонагал слышался уже намного острее, - вы отдаёте себе отчёт, каким скандалом на фоне последних событий это может стать? Тем более, в виду того, что мистер Малфой недавно занял пост главы рода. Я понимаю ваше желание… восстановить справедливость. Но всему есть предел.

- Это была случайность, - прохрипел я и открыл глаза. Оказалось, что Грейнджер с Помфри стояли по одну сторону меня, что-то обеспокоенно обсуждая, видимо, первая рассказывала, что произошло, и как она с этим справилась, а с другой стороны койки декан Гриффиндора вычитывала своего ученика. Все удивлённо посмотрели на меня.

Ну, конечно, небось, ожидали что-то типа: «Мой отец узнает об этом».

- Я… - во рту было сухо, от чего было сложно говорить. И единственная, кто это считал, была Гермиона. Она взяла стакан с тумбочки, наполнила его водой из графина и подала мне. Слабой рукой я взял спасительную жидкость, на пару секунд соприкоснувшись пальцами с Грейнджер. Та сделала вид, что не заметила этого. После того, как я сделал пару глотков, я принялся за то, что у меня получалось ещё лучше, чем сидеть на метле, - врать: - Дело в том, что я хотел проверить одно заклинание, оно вышло из-под контроля, разорвало всё к Мордреду в туалете на третьем этаже, и немного задело меня. Если бы не ваши ученики, истинные потомки благородного Гриффиндора, профессор, - я слабо улыбнулся, - я бы истёк там кровью. Такие дела. Естественно, я покрою все убытки, причинённые замку.

Блин, вот только ради такой рожи Поттера стоило пережить его Сектусемпру. Он был в таком ахрене, что аж очки немного сползли. Минерва посмотрела на меня с толикой облегчения и какого-то непонимания. А Грейнджер, как я заметил боковым зрением, практически никак не отреагировала. Значит, она не удивилась.

«Это может означать, что она свыклась с мыслью, что в этом теле другой Малфой?»

- В любом случае, мистер Малфой, - начала Поппи, видимо, для того, чтоб дожать снижение градуса напряжения, - серьёзных увечий у вас нет. Заклинание Вулнера Санетур убрало риск кровопотери, а я излечила ваши руку и подбородок. Единственное, вам нужно не забывать есть. У вас сильное истощение…

- Ага, - буркнул я. Мне как раз в последнее время было до еды.

- И ещё… одна царапина на вашем животе не поддаётся лечению, что очень странно, - озабоченно сказала медсестра. – Думаю, её нужно лучше исследовать, поэтому сегодня вы останетесь в больничном крыле.

Значит, я из прошлого даёт о себе знать.

- Нет! – ответ прозвучал немного резче, чем я ожидал. – Не стоит беспокоиться. Дайте мне обезболивающих… это пройдёт.

- Вы ничего от нас не скрываете, мистер Малфой? – просила Маккгонагал, а я чуть не фыркнул, бросив короткий взгляд на Грейнджер.

«Какая проницательность! Я столько всего скрываю, что даже не знаю, с чего начать, профессор!»

- Всё в пределах допустимого, профессор, - уклончиво ответил я, чувствуя, что меня поглощает сонливость. Я устало прикрыл глаза.

- Мистеру Малфою нужно отдохнуть, - проговорила Помфри.

«Правильно, уходите, забирайте с собой святошу Поттера, а вот Грейнджер можете оставить», - это были мои последние мысли прежде, чем меня поглотил сон.

Проснулся я всё в той же больничной койке. Некоторое время я тупо смотрел в потолок, пытаясь сохранить то безмятежное состояние без мыслей.

Потом я решил, что мне надо бы попасть к себе, распахнул одеяло, и, вспомнив о царапине, решил посмотреть на всю печальность картины.

Оказалось, от левой тазовой кости до пупка шла небольшая рана, которая была свежей, болезненной, но, тем не менее, не глубокой и не кровоточащей.

«Великолепно, Мордредову мать!»

Я быстро переоделся в свою одежду, которая лежала на соседнем стуле, периодически останавливаясь от головокружения, захватил с тумбочки обезболивающее зелье и направился к койкам тех, кто пострадал от Салазара.

Улучшений не было. Магические аппараты жизнеобеспечения помогали поддерживать их жизнь и тот небольшой процент энергии, что остался у них.

«Интересно, они уже приглашали медиков из Мунго? Наверняка, да. Тогда почему их не перевели туда?» - вопросы без ответов. Надеюсь, старик знал, что лучше для жертв.

Немного постояв возле крёстного, я так и не решил для себя, что же мне делать дальше.

***

По моим подсчётам, время шло как раз к ужину, поэтому прямо с больничного крыла, я поковылял в Большой зал.

Чёртовы слухи имеют свойство разлетаться, как стайка голубей, которых пугает какой-то мелкий засранец, отбежавший от своей мамаши.

Когда я вошёл в зал, мне показалось, что шум там на миг стих, а потом перерос в шушуканье. Я прошёл к своему столу, попутно бросая взгляд на стол Гриффиндора.

Гермиона была там (ну, слава Мерлину, а то я думал, что она тоже решила взять себя измором) в окружении своих дружков (ну, куда же без них). Я плюхнулся рядом с Гойлом и кивнул всем присутствующим.

- Драко, - наклонился через стол Блейз, - это правда, что говорят?

- А что говорят? – я впервые ел с аппетитом, отмечая, как же по-зверски я голоден.

- Что Поттер напал на тебя, - сказала Пэнси, которая сидела рядом с Забини.

- Пиждят, - запихиваясь едой, словно я Уизел (настолько я был голоден), ответил я.

Мои товарищи переглянулись, но больше вопросов не задавали, что меня вполне устроило.

После ужина я немного задержался в гостиной, я просмотрел домашние задания, не особо вникая в них, потому как все эти материалы я проходил ранее.

- Драко? – окликнул меня девичий голос, и я обернулся.

- Виолетта, - проговорил я, вопросительно подняв бровь. И к чему мне готовиться? Хотя, мне показалось, что цветок сегодня свои шипы показывать не будет, уж слишком у неё был обеспокоенный вид.

- Мо… - она судорожно выдохнула, - можно с тобой поговорить?

- Ну, да, - теперь моя очередь быть озадаченным.

- Только не здесь.

- Хорошо, пошли, найдём какой-то кабинет, - я кивком указал на выход из гостиной.

- Не вариант, - она покачала головой, - комендантский час ужесточили в связи с этими… нападениями.

- Ладно, пошли, - я направился в спальни.

Когда мы пришли к моей кровати, я поставил заглушку, задвинул полог кровати и показал рукой на это маленькое убежище.

- Полезай, - я усмехнулся, видимо, моя сестра тоже подумала о детском шалаше.

Сестра залезла внутрь.

- Надеюсь, у тебя тут нет ничего неприличного? – проворчала она. – О Мерлин, эти мужские спальни! – она закатила глаза, но в голосе чувствовалась нервозность.

- Ну, тебе-то тут, как моей сестре, точно нечего бояться, - сказал я, снимая мантию и бросая её на тумбочку.

Я забрался на кровать, кривясь от боли – всё-таки тело много чего перенесло.

- Тебе больно? – спросила Виолетта, приковав взгляд к тому месту, за которое я невольно схватился.

- Сносно, - честно ответил я.

- Это Поттер, да?

- Да, только не говори никому.

- Хорошо.

Возникла небольшая пауза.

- Это из-за нападений на грязнокровок?

Я поднял бровь.

- Да, из-за этого в том числе.

Она замялась и опустила голову.

- Прости меня…

- За что?

- Я… - она всхлипнула, а я потянул руку, чтоб её утешить, но сестра махнула головой. – Не надо… Так непривычно с тобой вот так вот…

- Ну да, наверное, я был тем ещё хреновым братом, - я почесал макушку той рукой, которой хотел прикоснуться к ней.

- Как и я сестрой.

- Одна кровь, - я пожал плечами. – Так что там за тайны, сестрёнка?

- Прости меня… Это моя вина. – Она опустила голову. - Я… Я всегда чувствовала себя лишней. Отец всегда был занят тобой, подготовкой тебя к тому, чтоб ты стал главой рода… Все обговаривали за праздниками только твои достижения. А потом… потом друзья предложили мне это изменить… Мы его призвали, - она закрыла лицо руками, но продолжала рассказывать, а я внимательно слушал и, сказать честно, охреневал, - но мы не знали, что всё обернётся таким. Потом пострадал Снейп. Он ведь и мой крестный тоже, понимаешь? Я так испугалась, но все они всё равно считали, что это твоя заслуга. А Петтигрю сказал, что сдаст и меня. Мне было страшно, Драко…

Она зарыдала ещё больше и замолчала, тихонько всхлипывая в руки.

- Так это вы призвали Салазара?

Она кивнула.

«Мордредовы яйца!» - информация понемногу начинала укладываться у меня в голове. Но приоритетней было разобраться с плачущей девушкой у меня на кровати.

Я вздохнул, немного придвинулся к Виолетте и обнял её, крепко прижав к себе.

«Так, что там говорят в таких ситуациях?»

- Э… Не плачь, - я погладил её по спине, а потом начал раскачиваться вместе с ней. – Эй, сестрёнка, давай ты мне всё расскажешь детально, чтоб я смог тебя защитить.

- Я в дерьме, Драко, да? – спросила она глухим голосом где-то в районе моей груди.

- Да, есть такое. Но мы это разгребём. Рассказывай всё по порядку.

Быть братом – столь непривычная роль для меня. Обнимать это хрупкое тельце и понимать, что это твоя родня, твоя кровь. Кажется, я уже начал свыкаться, да что там, срастаться с этой мыслю. И это чувствовалось таким правильным.

Сказать, что я охренел от того, что мне рассказала сестра, - не сказать ничего. Она рассказывала, а я слушал, думал, анализировал. Потом я немного сидел в тишине под её пристальным испуганным взглядом. А потом пришло решение, что раз я – Лорд рода Малфой, значит, на мне есть некоторые обязательства. А именно – разгребать подобные кучи неприглядного шлака.

Я не ругал её, не кричал, не угрожал. Я знал, что это такое – оступиться. Знал, как никто другой, именно поэтому я решил поступить так, как поступил.

В общем, закончилось всё тем, что я, сказав сестре, чтоб она ни о чём не волновалась, решил выпустить погулять внутреннего плохого дядю Драко. В конце концов, я был взрослым мужчиной, ветераном войны и бывшим Пожирателем Смерти. Любовные муки, сожаление и смерть немного размягчили меня, но эту мою сторону никуда не дели.

Я немного поворочался в кровати, ещё раз всё обдумав, а потом отключился.

В ту ночь я не видел кошмаров, наверное, подействовали обезболивающие зелья.

***

Утром, перед завтраком, я направился в то место, о котором мне упомянула сестра. Это было место, где эти отбросы Слизерина курили. Тоже мне, крутые перцы!

У меня успело умереть три сигареты, когда появился Петтигрю с двумя другими парнями. Они меня не видели, я стоял за колонной. Но когда они, расслабившись, закурили, я вышел из своего убежища, быстро приближаясь к ним.

- Малфой? – удивлённо спросил сын Хвоста. – А что ты здесь делаешь?

Он оглянулся на своих товарищей, видимо, количество придавало ему смелости.

- Отныне вы прекратите вызывать по вечерам дух Салазара, прекратите втягивать в это мою сестру и прекратите любые гонения на грязнокровок, - в моём голосе сквозила сталь, которая сдерживала вырывающуюся ярость.

Моя сестра могла пострадать… Грейнджер могла пострадать… Снейп пострадал…

- Ты нам не указ, верно, парни? – Петтигрю оглянулся на своих товарищей, которые согласно закивали. Эдакой аналог меня, Крэбба и Гойла.

- Я надеялся, что вы с первого раза не догоните, - я усмехнулся, одним резким рывком вырвал из кармана палочку и направил её сначала в «Крэбба», а потом в «Гойла». – Остолбеней! Остолбеней! – парней откинуло в стену, где они придавались сновидениям. А вот Петтигрю так не повезло. – А-тя-тя! – я помахал указательным пальцем, намекая ему на то, чтоб он не вздумал лезть рукой по свою палочку, пока находится под прицелом моей.

Я быстро повернул головой в одну и в другую стороны, оценил, что нас никто не видит, всё ещё наблюдая боковым зрением за Петтигрю, а потом взмахнул палочкой за себя, ставя беззвучный барьер.

- Ты… Ты пожалеешь о том, что сделал! Я расскажу всем, что это была твоя сестра. Мне повер… Ай! – я ткнул кончиком палочки в его тощую шею.

- А теперь послушай меня сюда, ёбаный ублюдок! Я скажу это сейчас, потому как потом ты ошалеешь от боли, так что постарайся запомнить, чтоб я не повторял этот урок. Ты сделаешь всё так, как я сказал. Ты закончишь все эти тёмные делишки и никогда, слышишь, блять, - я всё сильнее давил в него палочкой, - никогда не подойдёшь больше к моей сестре. Даже имя её с твоих губ не слетит! А иначе… я не раз повторю то, что сделаю сейчас, и никто мне не сможет помешать. – В его глазах читался испуг, и я почувствовал давно забытое ликование внутреннего зверя. – Круцио!

Петтигрю заверещал, упав на холодный пол. Он бился в агонии боли, а я не отпускал его. Таких нужно учить эмпирическим методом.

Возможно, я всё ещё был тем самым Пожирателем смерти, раз мне не было его жалко. А возможно – я был защитником. Грейнджер когда-то рассказывала, что и Поттер применил на ком-то Круцио из-за акта неуважения к Маккгонагал, а до этого потренировался на убийце своего крёстного.

Я перестал истязать парня. Тот лежал в позе эмбриона на полу, давясь собственными соплями.

- Разговор окончен, - я развернулся и направился на завтрак, попутно закуривая ещё одну сигарету.

***

За завтраком я всё пытался высмотреть знакомую копну кудрявых волос, чтоб как-то выхватить её, но, увы, я её не увидел, видать, я немного припозднился.

Эти планы я оставил на следующий урок, который был с Гриффиндором.

Я плёлся позади компании своих товарищей, как вдруг выудил взглядом Грейнджер и Маккгонагал в перпендикулярном коридоре.

- Мисс Грейнджер, то, что вы сдаёте домашние задания по маггловеденью – это, безусловно, хорошо. Но профессор Бербидж хотела бы видеть вас на своих уроках.

- Понимаете, профессор, я… э… я не могу пока присутствовать на этом курсе, - Гермиона подняла свой затравленный взгляд и встретилась с моим. Я прошёл дальше, не в силах слышать продолжение разговора. От её вида в душе снова что-то кольнуло в груди, а проклятая рана на животе заныла ещё сильнее.

«Блять! Сука!»

Настроение резко упало вниз. Зайдя в кабинет, я упал на заднюю парту. Один. Но никто и не спешил ко мне подсаживаться. Была перемена, и все студенты понемногу вливались в кабинет.

Наконец, зашла и Грейнджер, которую сопровождали её недо-рыцари.

- Что от тебя хотела старуха? – спрашивал рыжий, но Гермиона лишь отмахивалась.

«Чёрт подери, Уизел заткни свою пасть!» - я медленно закипал.

- Эй, Грейнджер, - окликнул девушку Забини, который стоял возле моего стола, видимо, куда-то направляясь до этого. Я, чертыхнувшись про себя, перевёл на него мрачный взгляд, предвкушая, что произойдёт что-то плохое. - Может, ты нам всем поведаешь, было ли у тебя что-то с Драко? А то он, как истинный аристократ, нам не рассказывает. Тебя-то ведь благородство крови не связывает.

«Вот, сука! Всегда умел завертеть красиво!»

Гермиона вздрогнула – я видел это. Поттер, рванул вперёд, прикрывая собой девушку.

- Завали хлебало! – эти слова принадлежали мне, хотя, бьюсь об заклад, «золотой мальчик» тоже хотел что-то сказать, потому что уже открыл свой поганый рот. В классе возникла тишина, и Забини перевёл на меня свой не верящий взгляд.

Я всё так же смотрел на руку, сжимающую белую палочку на парте.

- Я ослышался, Драко? – переспросил мулат, смотря на меня сверху вниз.

- Я сказал, - чётко и мрачно выговорил я, - чтоб ты завалил хлебало. И всех остальных это тоже касается!

«Золотое трио» стояло и охеревало вместе с остальными присутствующими.

- Малфой, ты, кажется, попутал, я тебе не младшеку…

Я резко поднял голову и бросил:

- Может, тогда пойдём, выйдем, и ты покажешь, что ты не младшекурсник?

Гнев огненной саламандрой метался в клетке души, моля о том, чтоб я его выпустил. Я делал то, чего мне не хватало сделать духу в прошлой жизни. Никто не посмеет обижать мою Грейнджер.

«Не мою…»

- Что это с ним? – шепнул на ухо Гермионе Вислый, пока та ошарашено смотрела на меня. Наверное, в её глазах была, в том числе, мольба прекратить, ведь вся школа будет обсуждать этот поступок, но я не могу, я был зол, а Забини только подогревал это.

- Малфой, ты перегрелся? Или тебе настолько понравился трах с грязнокро… - Я резко вскочил, схватив мулата за барки обеими руками, в одной из которых была зажата палочка. Его придавило от выброса стихийной магии, и Блейз испуганно посмотрел на меня.

- Я сказал тебе закрыть хайло! – Прорычал я ему в лицо.

- Что у вас здесь происходит? – раздался на входе голос старухи, и я отпустил Забини. Тот потёр шею, которую передавила сжатая в моих руках рубашка, и направился к себе за парту, бросив на меня недобрый взгляд.

Вот его я ещё боялся! Пф!

Все остальные ученики поспешили занять свои места. Урок прошёл сравнительно спокойно.

После урока, выходя из класса, я специально прошёл мимо параллельной парты, за которой сидела Гермиона и бросил ей на стол клочок бумаги.

«Надо поговорить. Туалет на третьем этаже. Сейчас. М.»

***

Я ходил по туалету, словно влюблённый, ожидающий свою подругу на свидание. Грейнджер долго не было, и я начинал ловить нервы.

«Может, она не прочла записку? Или побоялась прийти? Или злится на меня за сегодняшнее?»

Глупые мысли терзали мой разум, и я попытался отвлечься, рассматривая наше недавнее с Поттером поле боя. Здесь уже не было воды, не было осколков, всё было, как и раньше, правда, в одном месте я заметил пару пятен крови. Моей крови.

- Ты хотел поговорить? – я резко развернулся на её голос.

Грейнджер стояла без палочки в руках, и это было неимоверным прогрессом, который я отметил, хоть она и сжимала сумку впереди всё в том же защитном жесте.

- Да, - ответил я, рукой показывая, чтоб она прошла вглубь комнаты. – Ты сама? Святой Поттер не прибежит снова меня наказывать?

- Сама, - она обошла меня, сохраняя дистанцию, и облокотилась об одну из кабинок туалета, именно там, откуда добежать до выхода можно быстрее всего. Я отметил это, ведь показал ей жестом в другую сторону, но ничего не сказал. – Кстати, спасибо, что не сдал его. Интересно, почему?

Я поднял брови в изумлении, не ожидая её вопроса, и пожал плечами.

- Не знаю. Может, дань уважения Поттеру из прошлого, а может, я чувствовал, что заслуживаю наказания, - откровенно произнёс я.

Девушка смутилась и отвела взгляд.

- Ты в прошлой жизни дружил с Гарри? – она намеренно проигнорировала окончание моего предложения.

Я рассмеялся, но как-то нервно. Взъерошил волосы и протянул:

- Нееет. Мы с ним тоже сражались, притом не раз. А в конце я хотел его убить, а он меня спас. У нас были… э… сложные отношения. Когда-нибудь, если тебе будет интересно, я покажу тебе немного своих воспоминаний. Тех, где нет особой жести.

- И какой смысл прятать тёмные воспоминания, если без них не будет полной картины? – спросила Гермиона, и я снова пожал плечами.

- Не хотелось бы, чтоб и тебя они преследовали…

Возникла небольшая пауза. И с какого хера я стал таким откровенным с ней? Это просто пугало.

- Спасибо… - тихо сказала она, и мне показалось, что я ослышался.

- В смысле? – переспросил недоумённо я.

- За то, что сделал сегодня, - Грейнджер прямо посмотрела на меня, и я потерялся. – Непривычно… видеть тебя в такой роли, - она вжала голову в плечи.

- Мне… - во рту пересохло от таких откровений, а в голове стоял тотальный штиль. – Мне тоже непривычно.

Девушка подняла на меня вопрошающий взгляд, и я поспешил сказать:

- В прошлой жизни я тоже был тем ещё мудаком, не таким, конечно, как в этой… Всегда хотел тебя защитить, а силёнок не было.

Я прочистили горло, осознавая, сколько лишнего ляпнул.

- Тебе тоже спасибо… что вернула мне мои долбанные, сколько во мне там их, литров крови, - я усмехнулся. – Приятно, что в венах что-то булькает.

Девушка кивнула и обняла свою сумку, видимо, не зная, как реагировать.

- Я, в общем, о чём хотел поговорить. О Салазаре. – Гермиона заметно расслабилась, когда я сменил тему.

- Нам нужно сообщить директору? – уточнила Грейнджер.

- Нет. Об этом я и хотел тебя попросить, - я сжал переносицу пальцами, видя её непонимание, и отошёл на пару шагов, чтоб сесть на подоконник. – Дело оказалось настолько паршивым, что одной из тех, кто призывал дух нашего покровителя курса, была моя сестра. Она вчера мне созналась. Как оказалось, она украла из домашней библиотеки одну занятную книженцию. Там они вычитали ритуал, призвали Слизерина и начали своё тёмное дело. Хотя не так, они не просто призвали его, они призывали его каждый раз. Он не пребывает здесь на постоянной основе. Сегодня я разогнал их клуб любителей мёртвых. Соответственно, Салазар не должен больше появляться.

Грейнджер смотрела на меня с задумчивым выражением лица, и кончики моих губ невольно поднялись вверх, растянувшись в улыбке.

- А ты уверен, что он больше не нападёт? И что будет с его жертвами?

- Если верить тому, что вычитали эти некрофилы, своих жертв дух Салазара использовал как постоянные батарейки. Не будет его – в течение недели все они очнутся. Будет он – в течение месяца загнутся. Как-то так…

- А ты уверен? – переспросила девушка, и я цокнул языком. А вот тут-то было самое сложное.

- В этом и вопрос. Что я не уверен, что они всё правильно поняли. Мне необходимо быть уверенным. На кону стоит жизнь моего крёстного и судьба сестры, - поймав её многозначительный менторский взгляд, я закатил глаза, - ну, да, и ещё несколько учеников, до которых мне, как бездушной скотине, нет дела. Так вот. Книга эта чересчур заумная. Дать её я никому не могу, как и рассказать о том, что в это дело вовлечена моя сестра. У меня остался один вариант… - я втянул воздух и выпалил: - Поможешь мне?

- Я? – Гермиона смотрела на меня в удивлении, взвешивая все за и против. Я решил воспользоваться заминкой и подкинуть ещё пару козырей.

- Смотри. Во-первых, мы выберем людное место, так тебе будет спокойней. Во-вторых, ты можешь изучить книгу Малоса Тёмного, которых осталось всего две в природе. Только представь себе, а? Хороша плата за соучастие?

Грейнджер медлила, но я видел, как её внутренняя алчная зазнайка начинала побеждать.

- Хорошо, - сдалась она, и я ликовал. – Где и когда?

- Пожалуй, библиотека сразу после ужина.

- Договорились, - произнесла девушка и направилась к выходу. Я смотрел ей вслед и улыбался. Могу ли я это считать маленьким проблеском худенькой надежды? Общее дело, оно ведь сближает?

***

Надо признаться, когда я шёл в библиотеку, я тоже немного нервничал. Я мысленно крутил у себя в голове те меры предосторожности, которые, по моему нескромному мнению, мне следовало принять, чтоб не спугнуть девушку и не разорвать тот хрупкий мостик, что между нами лёг.

Книгу я предусмотрительно положил в сумку, но всё равно продолжал ощущать тот её мрачный отклик, которым она одаривала своего хозяина.

- Привет, - произнёс я, встретив Грейнджер там же, где на нас напал Салазар. Девушка вздрогнула и повернулась ко мне, но за палочку уже не хваталась, как в прошлый раз. – Прости, не хотел напугать.

Я снял сумку с плеча, осмотрелся, не смотрит ли кто, и вытащил из неё большую тёмную книгу в чёрном кожаном переплёте. Я положил её перед Гермионой, которая тут же увлеклась её рассмотрением.

- А я-то думал, хорошие девочки не увлекаются тьмой, - язвительно заметил я, садясь напротив своей соучастницы так, что нас разделял стол. Я мог сесть возле неё, я, собственно, хотел этого, да и место было. Я желал почувствовать её запах, тепло её тела рядом с собой. Но даже такой самоуверенный засранец, как я, понимал, насколько это будет некстати.

- А кто тебе сказал, что я – хорошая девочка? – она увлечённо крутила книгу, рассматривая выдавленные на ней символы.

Я усмехнулся, когда Грейнджер была погружена во что-то, её мысли и ответы порой становились до жути интересными.

- Ну, личные наблюдения.

- А как её открыть? – девушка попыталась открыть книгу, но та не поддавалась.

- А, стоп, я и забыл, - я протянул руку за книгой, на пару секунд касаясь её пальцев. Наши взгляды пересеклись и я, Мордред его дери, снова провалился в её глаза цвета топлёного шоколада. Прям как грёбаный романтик.

Гермиона быстро отняла руку, и меня выбросило обратно на бренную землю.

- Ты… ты куришь, да? – спросила она меня ни с того, ни с сего, что я так и замер с рукой на книге.

- Да, ещё из прошлого. А что воняю сигаретами?

- Нет, - буркнула она, - просто есть небольшая нотка запаха. У меня папа курил, когда я была маленькая. Странно…

- Что?

- Ничего, - ответила она, всё ещё смущённая. – Открывай уже книгу!

- Ну, уж нет, мне теперь любопытно, Грейнджер. Колись! – я снял руку с книги и откинулся расслабленно назад, это был не страх, а всего лишь смятение, тут мне можно было и не уступать. Она скрестила руки на груди и проговорила:

- Просто это сугубо маггловская привычка, - она посмотрела на меня, словно ожидая, что я взорвусь ругательствами. Другой я, несомненно, так бы и сделал, а мне стало смешно. Я расхохотался, искреннее. Пожалуй, впервые с того момента, как попал сюда. Моя собеседница подняла брови и терпеливо выжидала, пока меня отпустит.

- Это… - сказал я, всё ещё посмеиваясь. – Там ты сказала точно такую же вещь. Дело в том, что у нас в магическом мире, оказывается, тоже есть сигареты. Магические. А вы не знали, мисс всезнайка?

Гермиона фыркнула, скрестила руки на груди, но, тем не менее, на её лице появилась тень улыбки.

- Тут… э… родовая магия крови, - пробормотал я, возвращаясь к книге и доставая свою палочку. – Это защита от воров. – Невербальным заклинанием я полоснул по большому пальцу, делая небольшой надрез, а после помазал кровью корешок книги, скривившись от неприятного ощущения. Миг – и она сама открылась. Я протянул фолиант Грейнджер, а сам взял пострадавший палец в рот, посасывая. Девушка тут же принялась увлечённо рассматривать содержимое книги, а потом, найдя нужную главу, принялась читать.

Я же откинулся на спинку лавочки, лениво наблюдая за девушкой из-под прикрытых ресниц. Она была уже не здесь, её полностью поглотилинтересный (скучный на деле) материал.

Прошло много времени в тишине и в шуршании страниц. Я лениво потянулся, лёг головой на руки на столе, а потом провалился в сон.

- Малфой… - голос звучал откуда-то издалека.

- Мммм, - сон упорно не выпускал меня из своих цепких лап.

- Малфой, нас сейчас выгонят, просыпайся.

- Ещё пять минут, мам, - проговорил я на автомате.

- Драко… - меня потрепали по плечу, и тут я прочувствовал, как сильно они у меня затекли. Эта мысль окончательно меня пробудила, и я лениво открыл глаза. – М?

- Библиотека скоро закрывается, - проговорила Гермиона, наклонившись ко мне.

- Плевать, - лениво пробормотал я, поднимаясь со стола и разминая плечи. – Что вычитала?

«Мне же не приснилось? Она назвала меня по имени?»

- Ну, в целом, - менторским голосом начала Грейнджер, пока я подозрительно на неё смотрел, - тебе сказали правду. Эти люди, среди которых была твоя сестра, воспользовались сложным ритуалом призыва. Он призывает дух умершего. Не душу, как мы сначала подумали, а дух, который является концентратом эмоций, переживаний, стихийной магии, которая высвобождается после смерти человека. И это просто потрясающе! – я скептически поднял бровь. - Я хочу сказать, это ужасно, но сама задумка – потрясающа! И поскольку эта субстанция не имеет собственной энергии, она паразитирует на других.

- Попроще, Грейнджер, - скривился я, чувствуя, как к вискам подкрадывается головная боль.

- Ну, в общем и целом, всё, что ты мне рассказал – правда. Это при условии… да нет, не может такого быть.

- При каком условии?

- При условии, что дух Салазара не обрёл самостоятельность, что вряд ли. Мало времени прошло, и мало жертв.

- Уверена?

- Настолько, насколько уверен в этом Малос Тёмный.

- Что ж, тогда поздравляю! Мы с тобой вместе победили страшное зло в замке! – я усмехнулся, но натянуто, как-то грустно становилось от мысли, что общее дело было столь мимолётно. Значит, поводов побыть вместе больше не будет. Я потянулся вверх, чтоб скрыть своё разочарование.

- У тебя кровь! – испуганно пискнула Гермиона, и я, проследив за её взглядом, скривился. Моя рубашка на животе стала багрово-красной.

- Блять! – выругался я, подняв её. Царапина внизу живота стала немного глубже и теперь кровоточила. – Ну, блядский блять! Теперь её надо бинтовать, - проворчал я, осторожно опуская край рубашки. И тут до моей сонной башки дошло, что Грейнджер была немым свидетелем этого траббла и сейчас тихо офигевала с происходящего.

- Это та сама рана, что не заживает? – спросила она, всё ещё смотря на кровавое пятно, и я инстинктивно запахнул мантию.

- Угу, - я встретился с требовательным взглядом истинной гриффиндорки, выдохнул и начал вкратце рассказывать ей обо всём, что узнал от Абраксаса. Ну а что? Пусть хоть один человек знает, от чего я подох.

- Зато я умру взрослым красавчиком, - резюмировал я, оскалившись. Моя собеседница всматривалась в меня внимательным взглядом, словно считывая, в чём именно я изменился. Её взгляд прошёлся по рукам, по глазам, потом метнулся к волосам, снова опустился к подбородку, который я сегодня с утра не брил.

- Но ведь ты сказал, что есть те, кто выжил, - в глазах Гермионы стояло беспокойство, и я почувствовал, как на душе становится тепло, словно от мягкого пледа.

«Ей не плевать, что меня не станет?»

- Да, но я не знаю, как они выжили. Ровно, как и не знаю, где искать хоть какие-то зацепки.

- Но они должны быть!

- Где, ради Мерлина, Грейнджер? Где? Не в библиотеке же? – я горько усмехнулся, сам все эти варианты перелопатил у себя в голове.

- Смотря, в какой секции, - задумчиво сказала она и в упор посмотрела на меня.

- О! – я на миг завис, продумывая полученную информацию. – Но кто мне даст разрешение на посещение Запретной секции при нынешней ситуации?

- А кто сказал, что оно вообще нужно? – спросила Гермиона, и я скептически изогнул бровь.

- Если ты помнишь, дезиллюминационные чары там смываются…

- Да, но не мантия-неведимка, - возразила девушка.

- Кто ты, и что сделала с Грейнджер? – хмыкнул я и продолжил: - Допустим, я где-то раздобуду столь ценный артефакт… - я хотел продолжить свои аргументы, но она меня прервала:

- Я знаю того, кто сможет её одолжить.

- Допустим… И всё же, не факт, что там хоть что-то да найдётся, а на входе ещё стоит Боггартус, заклинание Дамблдора, которое подобно своему тёзке, покажет мне мои потаённые страхи. И Ридикулус тут явно не поможет. Ты что, не слышала, как утром рассказывали о Тимми Софте, которого едва откачали от таких видений? - Я апатично откинулся на спинку лавочки. Действие обезболивающего заканчивалось, и мне срочно нужно было взять новый запас у Помфри. Или сварить самому, чтоб не вызывать лишних вопросов?

- Малфой! – я чуть не подпрыгнул от такого требовательного тона. – Ты что, хочешь умереть?

Я прикрыл глаза и усмехнулся.

- Ну, учитывая, что я исправил немного косяков в этом измерении, плюс я уже умирал, поэтому не боюсь этого, так что… вполне сносный вариант развития событий, - я открыл глаза и поморщился, рана ещё и чесаться начала. – Хоть и болезненный, - проворчал я.

- Не смей! – хлопнула она ладонью по столу, и я открыл рот в изумлении, так и застыв с поднятой рукой, которой хотел немного почесать рану (хорошая идея, знаю). – Не смей так думать! Не смей разменивать свою жизнь! Это неправильно! – глаза Гермионы предательски повлажнели, и мне стало горько от собственной минутной слабости.

- Прости, - тихо сказал я, - я не хотел тебя расстраивать.

- Я пойду с тобой, - буркнула она, отвернувшись, таким тоном, что не терпел возражений. – Сегодня же ночью, после отбоя.

Комментарий к Глава 6. Общее дело.

Ребята, кто читает, порадуйте автора отзывами)

Автор порадует быстрой продой.

П.с. следующая глава будет, уммм) но не о том, о чём вы подумали, маленькие извращуги))

========== Глава 7. Обнажая души. ==========

«Ох уж эта сердобольная гриффиндорская натура!» - думал я, наяривая круги возле портрета хранителя входа в гостиную Гриффиндора. Но, признаюсь, факт того, что Гермиона за меня вписалась, очень радовал, настроение было на высоте, и я всячески пытался отгонять от себя любые мысли, которые норовили опустить его.

Внезапно потрет отъехал, но в проёме никого не было.

- Грейнджер! – прошептал я. - Ай! – девушка налетела на меня, и я чуть не потерял равновесие, отойдя на шаг. – Я здесь! – я махнул палочкой, снимая с себя дезиллюминационные чары.

Она отошла от меня на пару шагов, и сняла мантию, представая передо мной в обычной одежде – джинсах и толстовке, - а не в школьной форме, как я привык её видеть. К слову, я и сам был в чёрном пиджаке, белой рубашке и чёрных брюках.

- Готов? – шёпотом спросила девушка меня, но, очевидно, что готовой не была она сама. Это я понял по выражению растерянности на её лице.

- Да. А ты?

Она переминалась с ноги на ногу, и тут до меня дошла вся ситуация: необходимо было уменьшить нашу дистанцию. Мантия в её руках была рассчитана на одного человека, двоим пришлось бы ютиться.

- Эй, хочешь, я пойду один, - предложил я, поняв её обоснованные страхи.

- Нет! – нервно вскрикнула она, смотря куда-то в пол возле меня. Её била мелкая дрожь, и я видел это. Она сильнее сжала серебристую ткань мантии в руке.

«Упрямая!» - пронеслось у меня в голове, но, признаться честно, сам я в Запретную секцию идти не хотел.

- Послушай… Я не… Я не причиню тебе вреда. Обещаю. Вот возьми, - я протянул ей свою палочку, а она сначала удивлённо посмотрела на неё, а потом в упор на меня. – Отдашь на выходе.

- А если что-то случится?

- Ты защитишь нас, а я буду на подстраховке, - я улыбнулся, когда Гермиона как-то неуверенно протянула руку за моей палочкой.

- Белая…

- Угу, старая перестала меня слушаться, - произнёс я, - так как формально я совсем другой человек.

- Это кость, да? – уточнила Грейнджер, перекатывая палочку в пальцах.

- Ага.

- Редкое явление в нашем мире. Кость, как и дерево, хорошо проводит магию, но заведомо привязывает волшебника к энергии смерти, - отметила моя соучастница в маленьком преступлении и осторожно спрятала палочку в карман.

- Формально, я уже знаком с энергией смерти, - хмыкнул я.

Я медленным шагом направился к девушке, осторожно взял у неё из рук мантию, наблюдая за её реакцией, и зашёл ей за спину.

- Я буду сзади, так как я выше, - прошептал я ей на ухо. – Учителя патрулируют каждый этаж, нам придётся идти так аж до самой запретной секции.

- Хорошо, - прошептала Гермиона, и я, не прикасаясь к ней, почувствовал, как напряглось её тело.

Я накрыл нас ставшей прозрачной тканью, и мы потихоньку двинулись к нужному месту.

Я был чертовски близко к Грейнджер, я вдыхал её аромат, шевеля своим дыханием ей волосы. Я чувствовал тепло её всё ещё напряжённого тела, и это, блять, сводило с ума. Я пытался думать о чём-то отвлечённом, например, о том, что я могу подохнуть. Но даже это всего-то плавало на краешке моего подсознания, которое полностью затопило лишь ей. Я изо всех сил старался ничем не спугнуть девушку.

- Ты уже подумал, что будешь делать с внешностью? – она нарушила тишину, в которой мы шествовали, совсем внезапно.

- А что? – так же тихо спросил я.

- Ты меняешься. Остальные заметят. Если присмотреться, то можно увидеть, насколько ты стал старше.

- Правда? – мы свернули в коридор, в конце которого таилась нужная нам дверь. – Я и не заметил, наверное, со стороны виднее. Пожалуй, буду перебиваться чарами живой иллюзии, когда совсем дело станет худо.

- Это энергозатратно. Плюс тебе необходимо не забывать о поддержании этих чар, - похоже, менторство немного расслабляло Гермиону, это был её способ справиться со стрессом. Ведь, как ни как, а она шла наедине со своим насильником нарушать целую дюжину школьных правил, за которые можно вылететь из Хогвартса.

- А кто сказал, что будет легко, Грейнджер, - мы были уже возле двери в запрещённую секцию, возле которой виднелась слабая белая полоса Боггартуса, и я как-то особо сильно затянулся запахом волос девушки. Тем самым я расслабился и потерял бдительность. Моя спутница, наверное, тоже, потому как мы оба, проходя мимо двери подсобки Филча, не ожидали подвоха, что она так резко откроется.

Я инстинктивно схватил девушку за талию, продолжая удерживать мантию над нами одной рукой, и потянул её на себя, вжимаясь в выступ возле колонны.

- Ой! – ойкнула девушка, и я поспешил закрыть ей рот ладонью.

- Кто здесь? – мерзкий сквиб светил лампой в разные стороны. – Я вас чую.

- Мистер Филч, что-то произошло? – из конца коридора к завхозу уже неслась профессор Стебль.

- Мне кажется, тут кто-то был недавно, - проговорил старик.

- Но так бы дезиллюминационные чары смылись с нарушителей. К тому же, линию Боггартуса так просто не обойти.

«Блять!» - и только сейчас до меня дошло, что мы были по ту сторону от линии. Я повернул голову к пространству перед нами, и, Мордред его дери, мне захотелось снова сдохнуть.

Боггартус показывал видение, свидетелями которого были только мы, ровно, как и участниками.

Тот я снова повалил её на пол, снова рвал на ней одежду, снова насиловал.

Я почувствовал, как мне на ладонь, которой я всё ещё прикрывал её рот, упала первая слезинка.

«Блядские боги! Блять!»

Я отчётливо понимал, что нужно предпринять хоть что-то. Но эта картина, всплывшая перед нами, знатно выбивала любую почву из-под ног.

Та Грейнджер снова надрывисто кричала, когда он входил в неё. Рыдала взахлёб, а тот я всего лишь рвано дышал.

- Ты такая узкая, Грейнджер! Мы ведь повторим это. И не раз, - говорил тот ублюдочный я, двигаясь в ней.

- Эй, не смотри, слышишь! – я переместил руку со рта Гермионы ей на глаза, она замотала головой, и попыталась убрать мою ладонь обеими руками, очевидно, предпринимая слабую попытку вырваться, но я лишь сильнее вжал её хрупкое тело в себя, держа её за талию уже не ладонью, а полностью обнимая рукой. Я пытался быть аккуратным, чтоб не поранить девушку своими кольцами, которые по глупости не снял. – Это не с тобой, слышишь? Ты здесь, со мной. Ты в безопасности. Этого больше не произойдёт, это просто видение. Я здесь, я рядом. Я защищу тебя от него.

Она всхлипнула, и я прижался щекой к её уху, чувствуя, как у самого предательски влажнеют глаза.

- Я здесь, Гермиона, я с тобой, - шептал я по сотому кругу, не зная, что ещё можно сказать. – Слушай мой голос. Я не дам тебя в обиду. Вот так, милая, успокаивайся, - я чувствовал, как обмякает её тело, хотя грудной клеткой всё ещё ощущал, как сильно стучит её сердце. Или это моё так стучало? – Всё хорошо, всё будет хорошо, - я осторожно отнял руку от её глаз и обнял её ещё и за плечи, следя за тем, чтоб с нас не слетела мантия, потому как гребанные Филч и Стебль всё ещё были в коридоре. Девушка вцепилась мне в руку пальцами, но уже не отнимала её в попытке отстраниться. Это было сродни тому, как утопающий хватается за спасительный круг. Её глаза были закрыты, и я по-прежнему шептал ей в ухо всё ту же успокоительную чушь, сбивался, шептал по новой. Плевать, лишь бы она была наедине со мной, а не с ним.

Я не позволю ему снова сделать ей больно. От одной мысли о том, что Гермиону заставили снова пережить те воспоминания, мне захотелось убить Дамблдора.

В какой-то момент видение исчезло, минутой позже ушла и Стебль. Филч постоял немного, а потом и сам поспешил скрыться в своей каптёрке.

Мы остались одни, но я не решался пошевелиться, ощущая приятную тяжесть её тела, почти лежащего на мне.

- Драко? – слабым голосом позвала Гермиона.

- Да? – спросил я, так некстати отмечая про себя, насколько сильно мне нравится, когда она зовёт меня по имени.

- Всё закончилось? – её вопрос прозвучал чересчур по-детски, чересчур наивно.

- Да, - хрипло ответил я, понимая, что наша связь сейчас будет разрушена. Но девушка в моих объятиях медлила.

- Спасибо, - тихо произнесла она, наконец, делая небольшое движение в попытке вырваться из кольца моих рук. Я тут же ослабил хватку, выпуская её, хотя всё моё существо кричало не делать этого. Тело пронзил холод потери.

Грейнджер вышла из-под мантии, вытерла щёки, всё ещё стоя ко мне спиной, и направилась к двери Запретной секции. А я не нашёл, что ей сказать. Я постоял несколько секунд, а потом пошёл за девушкой.

Запретная секция была такой же, как я её запомнил по прошлой жизни. Мрачное и угрюмое помещение со стеллажами книг, прикованных к ним цепями. Здесь было темно и сыро. Как в Азкабане.

- Азкабан для книг, - прошептал я, но Грейнджер меня услышала.

- Пожалуй. Люмос! – она зажгла конец своей палочки и начала просматривать книги на полке. – Так, это не то! Это тоже! – казалось, она забыла недавние события, или таким образом, погрузившись в свои заботы, она пыталась спастись от них? – Сюда, - скомандовала девушка, и я завернул в проход.

«Стоит ли мне спросить, как она? Или лучше не надо?»

Это была секция книг с неподтверждёнными теориями.

- Блин, я бы никогда сюда не додумался заглянуть, - проворчал я, из-за чего удосужился менторского взгляда Грейнджер.

Она просматривала названия книг.

- Вот она! «Теории других миров» Стабеску, - Гермиона попыталась достать книгу, но та была на самой высокой полке.

- Дай я! – усмехнулся я, и, когда девушка отошла, стал на цыпочки и достал толстый фолиант. Я положил его на стол и проговорил: - Надеюсь, оттуда ничего не выскочит.

Гермиона проигнорировала мою реплику, и, направив палочку на книгу, осторожно её открыла. Никаких сюрпризов нас не ждало. Смелая гриффиндорка продолжила изучать содержимое фолианта.

- Подержи! – она дала мне в руки свою палочку с зажжённым Люмосом, а сама продолжила листать страницы. – Вот оно! Другие измерения!

Я склонился рядом с Грейнджер.

- Так вот тут вот теория, - она быстро пробегала взглядом по книге. – Вот тут вот о подтверждённых фактах столетней давности…

Она перевернула страницу и разочарованно охнула – глава заканчивалась.

- Нет, не может быть этого, - девушка судорожно вернулась к началу, посмотрела содержание книги, потом подняла взгляд к полкам, выхватила у меня палочку и прошлась вдоль стеллажа. – Это не может быть всё!

- Гре… - я прочистил горло, - Грейнджер, всё нормально.

Однако наблюдать за её попытками спасти меня было приятно.

- Ничего не нормально! – слегка повысила тон она, а потом взялась за голову обеими руками. – Так не должно быть… Мы что-то упускаем.

- Грейнджер, пойми ты, это чересчур редкое явление, и только такие глупцы, как Идати, могли таким заинтересоваться…

- Идачи, - исправила она меня, и я закатил глаза.

- Прям как в старые добрые времена.

- Стоп! – вскрикнула она, и я аж дёрнулся. – Идачи. Почему я раньше не подумала о нём?

Она подбежала к книге и начала её снова листать, ища ту самую главу.

- Грейнджер, это голяк, этот Идачи занимался своим исследованием по времени спустя хорошие пять-семь лет от сейчас…

- Да, но не его дед… - Она показала мне старое фото на одной из страниц. – Морино Идачи, 57 лет, исследователь путешествий в другие измерения.

Меня словно током ударило, и я приоткрыл рот в изумлении.

- Грейнджер, тебе когда-нибудь говорили, что ты – потрясающая? – улыбнулся я.

Девушка зарделась.

- Ну, я подмечаю детали и…

- Просто прими этот комплимент, как факт, - сказал я.

- Да, но как нам встретиться с Идачи?

- А это уже предоставь мне, я ведь как-никак Лорд Малфой. Правда, к Маккгонагал придётся идти вдвоём.

- Зачем? – переспросила моя соучастница.

- А затем, что я в Японии сам могу и потеряться, - я хмыкнул.

Положив книгу обратно, мы направились к выходу. Боггартус не действовал на тех, кто выходил из Запретной секции, поэтому до башни Гриффиндора, куда я, как истинный джентльмен, проводил Гермиону, мы добрались без происшествий.

Странное дело, но всё это время мы оба чувствовали какую-то неловкость, от того перекинулись буквально парой слов, и, пожелав друг другу доброй ночи, разошлись.

Я уже был почти возле подземелий Слизерина, как вдруг резкий толчок сбил меня с ног.

- Что за нах? – проворчал я, быстро переворачиваясь на полу, на котором я оказался, с живота на спину.

- А ты думал, тебе это так просто сойдёт с рук? – произнёс знакомый голос из темноты прежде, чем на свет вышел Забини, держащий палочку.

Я инстинктивно дёрнулся рукой к карману, и чуть не застонал в голос – моя палочка всё ещё была у Грейнджер.

- О, мне это и так уже сошло с рук, - произнёс я, и едкая усмешка растянулась на моём лице.

Ну, право-дело, чем могли меня напугать эти сопляки? Ведь даже использование Круцио и Авады подразумевает наличие достаточного количества тьмы и ненависти. А если таковых нет, заклинания попросту не сработают. Не у всех Пожирателей они выходили вначале.

- Забини, держи его на мушке, - сказал ещё один голос, который принадлежал одному из наших однокурсников, чьё имя я так и не потрудился запомнить.

«Спасибо, хоть не Крэбб и Гойл», - подумал я, понимая, что меня решили «наказать» маггловским способом, а у последних были очень тяжёлые удары.

- Ты не против тех восстал, Малфой!

- Ого, так вас трое. Трое на одного. Ну что ж! – Я прям с пола нырнул в ноги первому из плебеев Блейза. Схватив его под коленками, я утащил его на пол, от чего тот ударился спиной.

«Минус один!»

Одновременно с этим я почувствовал сильную боль в боку – второй из дружков Забини ударил меня ногой. Он хотел нанести ещё один удар, но я откатился, а потом резко встал, ощущая, как от боли у меня потемнело в глазах. Из-за этого я пропустил мощный удар в челюсть.

Я отступил на шаг, тряхнул головой, и уже от второго удара уклонился, сходу нанося правый боковой удар в скулу противнику на разгибе собственной ноги.

Удар получился мощным и сильным.

Однако тот самый первый, видимо, не так уж и сильно хлопнувшись о пол, схватил меня со спины, заломив руки, чем воспользовался сам Забини, который до этого лишь стоял и беспомощно махал палочкой, пытаясь выудить момент, чтоб обездвижить меня, а не своего товарища.

Удар мулата мне в лицо был не сильно критичным, он прошёл в основном по касательной, было видно, что он до этого не был людей.

- А я думал, ты останешься белоручкой, - выплюнул я. – Ты же не думаешь, что вам всем это так просто сойдёт?

Мне прилетел удар в солнечное сплетение. Его я явно не ожидал. В глазах заплясали огоньки, а дыхание спёрло.

- А что ты нам сделаешь, а, Малфой? – спросил Забини, стряхивая руку. – Пожалуешься отцу? Или своей грязнокровной подружке? Что ты вообще в ней такого нашёл, может, и нам попробовать?

Мулат, вкушая свою победу, потерял бдительность, чем я воспользовался, с силой ударив его ногой в живот. Пока он отошёл назад, я зарядил макушкой в нос тому, что меня держал, а вырвавшись, развернулся и нанёс пару прямых ударов правой рукой.

«Этот готов!» - подумал я.

- Инкарцеро!

«Мордред», - я повалился на пол. Я беспечно забыл, что у Забини была палочка наготове, и что, хоть они и решили «наказать» меня самым унизительным для аристократа способом, это им не помешает воспользоваться магией в случае чего.

На меня посыпались удары ног. Я сгруппировался, прикрыв лицо руками. И всё равно это было блядски больно. Пусть и не так, как от Сектусемпры, но всё же. К боли привыкнуть невозможно. Хотелось, чтоб это всё поскорей закончилось.

И когда всё прекратилось, видимо, Забини скомандовал своим амбалам, я откашлялся, выплёвывая кровь на каменный пол.

- Вы, блять, подписали себе приговор, - проговорил я, пытаясь встать.

- Ты совсем ничего не понял, Малфой? – рявкнул мулат, но его остановил один из приспешников:

- Блейз, смотри, - он указал на мою левую руку, которую я неестественно изогнул, я проследил к ней взглядом, и по позвоночнику пробежал холодок. Там красовалась Тёмная метка, которая, очевидно, проявилась не так уж и давно. И, по всей видимости, эти аристократичные ублюдки знали, что означает эта змея с черепом, потому как на их рожах отпечатался испуг.

Я кое-как встал на колени и расхохотался. Признаюсь, наверное, это было то ещё зрелище. Моя рубашка была красной (снова открылась рана на животе), лицо и зубы были в крови, а сам я безумно хохотал, повторяя, что они просто, Мордред, как влипли.

Мои каратели решили использовать свой шанс на бегство, даже не сказав ничего на прощание.

Я же, выдохнув, снова сплюнул кровь на пол.

Без палочки привести себя в порядок будет трудновато. Я поплёлся в общую ванную.

***

Пожалуй, я впервые просыпался в таком виде. У меня были разбиты губа и нос, счёсаны костяшки на обеих руках, а так же множество синяков и гематом по телу. Это, если не учитывать всё ту же рану на животе, и я был благодарен судьбе, что она была пока в одном экземпляре. Хорошо, хоть фингалов не было, чего не люблю – того не люблю.

Правда, мне почти не было больно. Я таки зашёл на днях к мадам Помфри и выудил у неё целый ящичек обезболивающих, приврав знатно. А что-что, а зелья нашей школьной медсестры избавляли от боли на ура.

Я оделся и направился в Большой зал, а после я собирался пойти в совятню. Ночью, после той драки, мне не хотелось спать, поэтому я, использовав пергамент призыва для домовых эльфов, написал Добби задание найти Морино Идати, передать ему мою просьбу об аудиенции, а потом отправить его письменное приглашение моим филином. Старухе нужна будет бумажка, на основании которой она отпустит Грейнджер.

Утром на пергаменте я увидел три корявых слова: «Всё сделать хозаин». (П/А: это намеренно, не ошибка).

Настроение было нормальным, не смотря на то, что я жутко хотел спать и от того зевал, идя завтракать.

Внезапно на подходе в Большой зал меня схватили за локоть и с силой дёрнули в сторону. Я едва успел затормозить, пребывая в расслабленном положении, чтоб не навалиться на Грейнджер.

- Грейнджер?! – вот тут я не просто удивился, я охренел.

- Мне надо было передать… Мерлин, что с тобой? – она обеспокоенно посмотрела в моё лицо. Мы стояли близко, чересчур близко, это не было и далеко то расстояние в метр, о котором она раньше говорила. Я ликовал.

- Упал, - мои губы сами растянулись в наглой улыбке.

- Так я тебе и поверила, Малфой, - надулась она, и моя улыбка стала ещё шире. – Это Забини, да?

- Не парься насчёт этого, - отмахнулся я. – Из этой передряги кое-кто вышел побитым, а кое-кто – с кирпичами в штанах. И как видишь, лицо-то у меня разукрашено. К чему такая конспирация?

- Вот, - она протянула мне мою палочку. – Извини, что не отдала вчера, она тебе, очевидно, была необходима.

- Пф, - я самодовольно фыркнул, забирая своё оружие, - поверь мне, я и так нормально справился.

- Ну да, я вижу, - язвительно заметила Грейнджер.

- Кстати, после обеда нужно будет зайти к вашей старухе, - я усмехнулся, видя, как она негодующе нахмурила брови на то, как я назвал её декана. – Мистер Идати будет ждать нас завтра на аудиенцию.

- Тебе удалось?

- Грейнджер, я не понял, что за удивлённый тон? – у меня на губах снова появилась усмешка, я собрался уже выходить из нашего маленького убежища, как девушка снова потянула меня за рукав.

- Ты так и пойдёшь? – спросила она, нахмурившись.

- В смысле? – на языке крутился вопрос про прощальный поцелуй, но я предусмотрительно промолчал. Мне нравилось то, как изменились наши отношения с Гермионой, и я крайне сильно ими сейчас дорожил, чтоб позволить глупым шуткам снова её спугнуть.

- Твои волосы. Да и ты сам. Ты выглядишь иначе. Как тогда в туалете, но не как тот Малфой, который… - она замялась. – Который был тут до тебя.

Я опешил и посмотрелся в доспех, за которым, собственно, мы и спрятались.

- Мерлиновы яйца! Это… это немного неожиданно, - по внешности я был собой где-то двадцатилетним, волосы всё ещё были платиновыми, но с отчётливыми переливами пшеничного цвета – помесь потомков вейлы по отцу и рода Блэков по матери. – Хм… Мне их перекрасить?

- Как минимум, ты выглядишь чересчур старше, - произнесла Грейнджер, и я вздохнул. Наверное, придётся натянуть на себя иллюзию, которую поддерживать довольно утомительно.

Я взмахнул палочкой – и мой облик резко изменился. Я стал снова собой мелким и надоедливым школьником. Гермиона дёрнулась – в последнее время я выглядел, как старшая версия себя, хоть и в мелочах, а тут я снова был тем ублюдком из её страхов.

- Мне вернуть назад? – спросил я.

- Нет, - она отвела взгляд, - не стоит, чтоб это привлекало к тебе внимание.

Я коротко кивнул и направился в Большой зал, бросив напоследок:

- После обеда, Грейнджер.

***

Собственно, Добби сделал всё идеально. Нам пришло письмо от японца с приглашением посетить его дом по закрытой каминной сети, к которой нам с Грейнджер предоставят доступ. В этом письме как раз говорилось о том, что Идати ожидает для научной дискуссии Малфоя-доно и Грейнджер-сан.

Именно эти строчки уже в третий раз читала Маккгонагал, пока мы с Гермионой стояли возле её стола. Я облокотился о парту, скрестив руки на груди, и едва сдерживал смех. Со стороны старухи это действительно выглядело, как что-то нереалистичное.

- Мисс Грейнджер? – наконец, она подняла глаза и уставилась на мою спутницу. – Вы хотите посетить другую страну в это явно неподходящее время с… мистером Малфоем?

- Да, профессор, - под старухиным испытуемым взглядом Гермиона знатно нервничала, что было видно по тому, как она заламывает пальцы, держа руки за спиной.

- Вы понимаете, что вы – несовершеннолетние?

- Но, тем не менее, я являюсь лордом древнего рода, - сказал я. – Магия сама выбрала меня, а это значит, что я имею все права совершеннолетнего, в том числе и сопровождать Грейнджер.

Минерва перевела свой взгляд на девушку.

- Вы уверены, что хотите этого? – спросила она с нажимом.

- Да, уверена, - ответила моя соучастница с толикой бунта в голосе.

- Что ж, в таком случае, даю вам выходной на два дня. Воспользоваться камином вы сможете только в Хогсмиде, так как в Хогвартсе каминную сеть закрыли на время усиленного комендантского часа. Пожалуй, выходить вам надо сейчас, - она склонилась над бумагой, поставила там свой росчерк и передала её Гермионе. – Пусть Мерлин вас бережёт!

- Спасибо, - ответила девушка, и мы направились собирать свои вещи.

***

Мы шли по пустынной дорожке в Хогсмид. Шёл мягкий и воздушный снег. Я был наедине с Гермионой.

- Мда, Грейнджер, - задумчиво произнёс я, прерывая тишину между нами, - и всё-таки я на тебя плохо влияю, да? Два дня прогула, а потом через несколько дней – рождественские каникулы.

К слову, да, я тогда ошибся с ориентировкой во времени, была не средина зимы, а только её начало, что было крайне удивительно для этого времени, ведь снег сыпал, как сумасшедший. Что же касается рождественской атмосферы, то мне как-то было совсем не до неё в последние дни, так что и она прошла мимо меня.

- Иногда нарушать правила – довольно интересно, - с каким-то детским задором ответила она, и я расхохотался.

- Даже так? – я зачерпнул в ладонь небольшую горсть снега и бросил её в девушку, попав ей по пояснице, так как шла она немного впереди меня.

- Эй! – крикнула она и, увидев, сугроб, наклонилась и взяла в руки снега.

Её снежок прилетел мне в шею. Очевидно, что в лицо она не целилась, потому как на нём всё ещё красовались почётные боевые раны. От растаявшего снега, который немного скатился мне за шиворот, стало прохладно.

- О-о, ну, всё! – я поставил свой небольшой чемодан, куда сложил свои вещи на эти пару дней, и побежал к сугробу, чтоб слепить шарик. Я уже не поддерживал иллюзию, так как вне Хогвартса она не нужна, поэтому был полон сил и энергии. Отчего-то в такую погоду захотелось порезвиться, тем более что время у нас было. Из-за временных поясов в каминной сетке Идати нас ждали только к четырём утра по нашему времени. Поэтому нам следовало остаться на ночь в одной из гостиниц Хогсмида, и уже оттуда переправиться к моему последнему шансу на спасение. Но пока я пытался гнать от себя такие мысли. Мне было весело. Грейнджер тоже смеялась, убегая от меня, бросая хаотично снежки.

Именно о таком я мечтал, когда видел их с Уизелом возле Визжащей хижины на третьем курсе. Всегда хотелось такой вот простоты в общении.

В какой-то момент я поскользнулся и рухнул в сугроб.

- Ты там живой? – подошла ко мне улыбающаяся девушка.

- Живее всех живых, - ответил я и стукнул рукой возле себя. – Нарушь ещё одно правило, пай-девочка.

Она пару секунд смотрела на меня, видимо, решаясь, а потом упала рядом. Мы, как двое беспризорников, лежали в снегу и смотрели в серое небо, которое сыпало и сыпало на нас эти белые хлопья.

- Так, какие планы на каникулы? – спросил я.

- Наверное, с родителями поедем к тётушке Саре в Австралию.

- В тёплые края, значит, - моё настроение резко ухудшилось. Совсем скоро Хогвартс выпустит своих учеников по домам на каникулы, а я в своём доме был нежелательной персоной. А от мысли, что мы расстанемся с Грейнджер на две недели становилось тоскливо, тем более что до её приезда я мог и не дожить.

Я резко поднялся на ноги, нахмурившись.

- Что-то случилось? – спросила девушка. – Рана болит?

- Всё нормально, - буркнул я, идя к своему чемодану. – Пошли.

***

- Мордредовый придурок! – ругнулся я, ставя на стол два стакана сливочного пива себе и Грейнджер.

- Малфой! – одёрнула меня последняя.

- Нет, ну ты просто не слышала, какие сальные шуточки он мне закинул, когда я спросил у него про свободные номера, - я был раздражён. Ночевать в таком клоповнике хотелось мало, но по сравнению с подземельем Малфой-мэнора, в котором меня однажды держали в целях профилактики, это было французским отелем.

Мы с моей соучастницей в этой авантюре решили посидеть немного в пабе на первом этаже, а потом уже идти по номерам.

- Ну, главное, что есть свободные номера рядом, - ответила она, потупив взгляд.

«Блять, я сейчас разнесу тут всё к мордредовой бабушке!» - ворчал я про себя, стуча пальцами по засаленному столу.

В надежде, что хоть сливочное пиво меня немного успокоит, я взял стакан и сделал пару глотков.

Когда я отнял стакан от губ, Гермиона посмотрела на меня и рассмеялась.

- У тебя… - сквозь смех пыталась выдавить она. – У тебя усы, - девушка для наглядности провела рукой возле своей верхней губы.

Я улыбнулся. А когда она тоже надпила своё пиво, представ передо мной в таком же амплуа, и вовсе расхохотался. Былое раздражение сошло на нет. И я осознал, что одним стаканом наш вечер сегодня не закончится.

- Пожалуй, я и правда на фоне тебя выгляжу, как педофил, - расслабленно резюмировал я.

- Да ладно тебе, ты не такой уж и старый. Если не присматриваться, - она рассмеялась, а потом добавила: - Кстати, не думала, что ты знаешь это слово.

- Я ведь примерный ученик, отходил все занятия по маггловеденью, - как только я сказал это, я с сожалением посмотрел на свою спутницу, выражение лица которой тут же изменилось.

«Сука!»

- Я… я слышал твой разговор со старухой в коридоре… - проговорил я.

- Да, Маккгонагал сказала, что, если я не появлюсь на курсе, у меня будет незачёт, - грустно ответила она.

- Это… Хочешь, мы пойдём туда вместе? – предложил я, всматриваясь в карие глаза. – Как перед Боггартусом… Ты больше не будешь наедине со своими воспоминаниями, наедине с ним.

- Спасибо, - девушка натянуто улыбнулась. – Пожалуй, стоит преодолеть этот страх.

Моя левая рука сама потянулась через стол к её ладони, но я вовремя заметил это и пресёк этот жест, убрав её, чтоб якобы почесать макушку.

- Что это? – Гермиона указала пальцем на моё левое запястье.

Я отнял руку и положил её на стол ладонью вверх. Из-под свитера виднелся кусок нарисованной змеи.

- Это татуировка?

Я замотал головой, и, оглядевшись, что никто не смотрит, закатил рукав, обнажая Тёмную метку.

- Ого, - Грейнджер тут же нагнулась через стол, рассматривая мой знак уродства.

- Это символ рабства, символ тьмы, - произнёс я и слегка вздрогнул, когда её теплые пальцы провели по моей плоти, очерчивая изгибы змеи.

- Это твой шрам из прошлой жизни? – спросила она, обеими ладонями держа мою руку и осторожно, чтоб не задеть незаживших костяшек, перевернула её, чтоб посмотреть, нет ли продолжения метки сверху. Я послушно позволял ей эти маленькие манипуляции. От её прикосновений становилось тепло в груди, и это гребаное ощущение так и норовило растечься по всему телу, вниз.

- Да, - проговорил я, перехватывая её левую руку и осторожным движением закатывая её рукав. – У тебя тут тоже был.

- Я служила Воландеморту? – с ужасом в глазах уточнила моя спутница, и я коротко, но как-то сухо хохотнул.

- Нет. Тебе выцарапала тут шрам одна тёмная сучка, - подушечкой большого пальца я провёл по её мягкой коже, ощущая, как же блядски сильно хочется повторить этот путь губами.

- И что она написала?

- Ерунду, - я быстро поправил её рукав обратно.

- Малфой, расскажи, мне интересно, - упорствовала Гермиона. – Тем более, ты обещал когда-то показать часть своих воспоминаний.

- Но не такие уж точно! – возразил я.

- Она написала «грязнокровка», да? – догадалась Грейнджер. Кто бы сомневался, вот же всезнайка.

Я не ответил, но она и так поняла ответ. Девушка откинулась на спинку стула, а я вымолвил:

- В любом случае, Война показала, что кровь у всех одинаковая, она красная.

После этого разговора наше общение как-то увяло, поэтому минут через десять мы направились на второй этаж, к номерам.

- Если что-то будет нужно, я – рядом, - проговорил я, стоя возле своей двери.

- Хорошо.

Войдя в комнату, я переоделся, с крайней брезгливостью очистил кровать дополнительными заклинаниями от паразитов, и попытался отключиться от осознания того, где именно будет моё ложе сегодня.

- Ты – параноик, - донёсся до меня насмешливый голос Грейнджер.

- Мда, акустика – просто Мерлину на радость, - проворчал я, укладываясь в кровать.

- В таком случае ставятся заглушки. Магию никто не отменял.

- Ага, но тогда я не буду слышать твоих насмешек через стенку, - съязвил я.

Возникла небольшая пауза.

- Драко? - Она снова назвала меня по имени, и я улыбнулся, закинув руки за голову.

- А? – судя по звуку, наши кровати стояли возле той самой стенки по обе стороны от неё. Создавалось ощущение того, что мы лежим в одной кровати, стояло лишь прикрыть глаза и помечтать.

- А умирать – страшно?

- Не страшнее, чем засыпать. Правда, если это Сектусемпра – то процесс становится довольно болезненным.

В комнате снова застыла тишина.

- Доброй ночи, - тихо сказала Гермиона.

- Доброй ночи, - вторил ей я.

Комментарий к Глава 7. Обнажая души.

Как обычно, жду ваших отзывов)

Кароч, по моим скромным подсчётам, половину фф уже написано. С чем я себя и поздравляю! Впервые столько текста было написано за столь короткое время (про мою курсовую, которая писалась в последнюю неделю, промолчим). Спасибо всем, кто читает, лайкает, и особенно - тем, кто черкает хоть пару строк, хоть смайлик в отзыве.

Автор немного выдохся, поэтому на пару дней попытаюсь забыть о главных героях, ибо дальше будет тоже много эмоций, а мне их описывать, все дела)

========== Глава 8. Якорь души моей. ==========

Я стоял с протянутой палочкой. Тёмный Лорд стоял чуть сбоку и впивался своей мерзкой холодной ладонью мне в руку.

- Давай же, Драко, сделай это, - вкрадчиво шептал он возле моего уха, направляя палочку на Чарити Бербидж.

- Драко, пожалуйста, - с уголка её глаз стекали слёзы.

- Я не могу… - я скривился, хотелось убежать, но Воландеморт держал мою руку чересчур крепко.

- Авада Кедавра! – крикнул он, и из моей палочки вылетел зелёный луч, пронзающий смертельным проклятием профессора по маггловеденью.

- Молодец, Драко, - похвалил меня змей. – Тебе ведь ничего не будет стоить убивать дальше?

- Нет, пожалуйста, я не хочу, - молил я, но на месте Бербидж уже появились какие-то магглы, которых я, повинуясь взмаху руки Тёмного Лорда, убил.

Дальше был Теодор Нотт.

- Прошу, - шептал я, но и его постигла та же участь.

Забини, Пэнс, Крэбб и Гойл – всех догнала смерть от моей палочки.

- А теперь – она, - прошипел Воландеморт и я вскрикнул.

Грейнджер стояла передо мною на коленях, всё в том же чёртовом маггловском одеянии, как и в тот день, когда её пытала Беллатриса.

- Давай, Драко, - Тёмный Лорд внезапно отпустил мою руку и, выудив свою палочку из-под полы мантии, направил её в сторону. Там были мои родители. Отец обнимал мать и с мольбой во взгляде смотрел на меня.

- Драко, ты должен. Мы твоя семья, - говорил Люциус.

Моя рука предательски тряслась, а из глаз уже давно лились слёзы – признак малодушия и слабости.

- Драко, - говорила Грейнджер, пока я всматривался в её глаза. В её взгляде стояла всё та же борьба вперемешку со страхом. – Драко! – повторила она более требовательно.

- Я не могу…

- Ты знаешь эти два слова, - вещал Воландеморт.

- Драко!

Резкая боль в плече вытащила меня из моего кошмара. Я открыл глаза и, встретившись с пустынным потолком, вскочил.

- Драко! – от меня отшатнулась Гермиона, и я уставил на неё свой ошалевший взгляд.

- Гре… Грейнджер? – Хрипло спросил я. – Ты как здесь?

Она осторожно села на кровати возле моих бёдер и ответила:

- Ты кричал. Сильно кричал. Я поначалу пыталась до тебя достучаться через стену, а потом, использовав заклинание, открыла замок на двери.

- Я… кричал? – тяжело дыша, словно после марафона, я начал понемногу вспоминать. Я вздохнул и прикоснулся ладонью к лицу.

«Блять!» - оказалось, что я ещё и плакал. Я постарался незаметно стереть влагу со щек.

- Это был кошмар?– спросила участливо девушка, а я на миг залюбовался тем, как свет луны застыл на её лице.

- Ага, - буркнул я. – У тех, кто прошёл Войну, такое бывает…

Моя футболка была мокрой возле горла от пота и неприятно прилегала к телу.

- И давно они у тебя? – поинтересовалась Гермиона.

- С самого начала, - ответил я. – Ой, только не смотри на меня так, они не постоянно. Просто… в последнее время много чего случилось.

«Например, я умер».

Возникла неловкая тишина.

- Не хочешь рассказать, вдруг тебе полегчает? – спросила Грейнджер.

- Нет, - я коротко мотнул головой. Чего-чего, а жалости мне вот только и не хватало!

- Побыть с тобой? – она потёрла ладони о свои штаны. К слову, я только сейчас заметил, что моя спутница была в пижаме. И это было так мило, так по-домашнему уютно, что мои губы невольно растянулись в небольшой улыбке.

- Ну, я лично уже больше не усну, - упускать такую возможность было грехом, поэтому я решил ради этого положить свою гордыню на алтарь этого решения. Пусть это и было жестом слабости.

- Я тоже, - прошептала Гермиона.

Я пододвинулся к изголовью кровати, подтягивая к себе ноги. Грейнджер улыбнулась и пересела поближе к стенке, которая не столь давно разделяла нас. Она тоже подтянула к себе колени и уткнулась в них подбородком.

- Расскажешь что-то? – подала голос девушка.

- А разве это не по твоей части? – хмыкнул я.

- Ну, это ж не я прожила две жизни, - парировала моя собеседница.

Я откинулся на изголовье, прикрыл на минуту глаза и проговорил:

- Ты никогда не видела пьяного Флитвика? – она замотала отрицательно головой. – Нет? А Хагрида на свидании? Серьёзно? Грейнджер, никогда? О-о, я тебе сейчас такое расскажу…

И я рассказывал. Историю за историей. Весёлые, смешные, где не было никакой жести. Она иногда перебивала, уточняла что-то, смеялась, сначала неловко, прикрываясь ладошкой, а потом девушка расслабилась и чуть ли не покатывалась от смеха.

Это было, пожалуй, самое тёплое воспоминание за несколько лет моей жизни. Я смотрел на неё и пытался так блядски отчаянно запечатлеть в памяти этот момент, её лицо и её смех. А меня тем временем так распирало от мягкого тепла в груди, что я бы душу отдал за то, чтоб эти наши моменты длились вечно.

Мы проговорили так в полумраке до самого утра. А когда настало время, мы собрались и двинулись к камину. Нас ожидал Идати.

***

Я вышел из камина первым, не заморачиваясь джентльменскими штуками по типу пропустить даму вперёд. Я не знал, что нас там ждёт, и, если уж честно, мне было немного страшно. Страшно узнать то, что касалось моей жизни и смерти.

- Малфой-доно? – меня тут же встретил молодой азиат в костюме европейского образца. Он был невысокого роста, крепкого телосложения и да, я его где-то видел.

- Да, - сдержанно ответил я, окидывая взглядом комнату, в которой очутился. Всё-таки это была Япония. И, похоже, Япония в её классическом понимании, ведь это была комната из бамбука, за исключением самого камина. На стенах висели какие-то рисунки и каллиграфические оттиски.

- А вы Грейнджер-сан? – спросил он у Гермионы, которая вышла сразу за мной.

- Да, здравствуйте, - проговорила девушка, так же осматривая помещение.

- Я Идачи Ибике. Вы просили встречи с моим дедушкой.

И тут до меня дошло.

- Так это был ты! – чёртов ответ на мои вопросы постоянно был у меня под носом. Увидев недоумённые взгляды моих спутников, я сухо пояснил: – Ну, там, откуда я, этим вопросом занимался именно ты, а не твой дед.

- Так вы один из путешественников? В письме вы этого не говорили. Дедушка будет в восторге. Пройдёмте за мной! – Он быстро развернулся, и мы направились за ним.

Выйдя из комнаты, мы попали на улицу. Как оказалось, это был большой дом, который огибал роскошный сад с цветущими сакурами. Где-то сбоку журчал небольшой искусственный ручей.

Мне стало жарко, и я снял пальто. В самой стране зимы не такие уж и суровые и снежные, плюс, скорее всего, именно в этом саду использовалась перманентная магия для поддержания вечной весны.

Мы прошли к одной из бамбуковых дверей. Ибике остановился, снял свою обувь и поставил рядом с ней.

- Прошу вас, - он жестом попросил сделать то же самое.

Мы с Грейнджер переглянулись, но всё же исполнили его волю.

Молодой азиат вошёл в комнату первым, мы проследовали за ним. В комнате оказалась лежанка (ну, не поворачивался у меня язык назвать это кроватью, поскольку оно было на полу) с дряблым стариком на ней. Он полулежал под одеялом и с любопытством, на которое только был способен его старческий ум, взирал на нас.

Ибике сказал ему что-то на японском, показал сначала на меня рукой, я кивнул, а потом на Грейнджер, которая, поклонившись, сказала что-то вроде:

- Конничива! – ну, конечно, кто бы сомневался, что гриффиндорская зазнайка выучит хотя бы приветствие! Я закатил глаза.

Молодой азиат махнул палочкой – перед нами предстали небольшие подушечки, на которые мы с Гермионой и приземлились. Ибике занял своё место возле деда.

Идачи-младший что-то нашептал своему деду, и тот ответил ему что-то на японском.

- Поскольку ваш вопрос требует срочного разбирательства, дедушка просит вас рассказать, что с вами произошло. Он просит особенно упомянуть, что послужило катализатором перехода, а так же как много отличий от вашего мира в этом мире вы увидели.

Да уж, сразу к делу, такой подход мне нравится. Я расстегнул верхнюю пуговицу чёрной рубашки и начал рассказывать про свои гребаные приключения. Начал, конечно, с момента смерти. Упомянул о том, что высмотрел в архивах библиотеки и что, по моему мнению, стало поворотным моментом этого измерения. Я рассказал о выборе Петтигрю, но лишь поверхностно. Потом поведал о том, что мне рассказал Абраксас, и о том, какие метаморфозы со мной произошли.

Когда я закончил, старый японец что-то шепнул своему внуку, и тот перевёл:

- Он просит вас показать ему ваши раны.

Я пожал плечами, распрямил ноги на полу, так как сидел до этого по-турецки, и закатил рубашку, являя всем присутствующим одну большую рану, большую часть которой скрывал бинт, и одну маленькую царапину на груди. Она появилась после ночного кошмара, и я увидел её, уже одеваясь на встречу.

Идати-старший немного приподнялся и посмотрел на всю печальность моей картины, а после снова опустился на подушки.

- У тебя появилась ещё одна? – с нажимом спросила моя спутница. – Почему ты мне не сказал?

- Грейнджер, а что бы это изменило? – фыркнул я, опуская рубашку.

- Ты должен был рассказать!

- Да? Чтоб целое утро видеть твой хоронящий меня взгляд? Спасибо, обойдусь! – отчего-то раздражение мелкой рысью пробежало по натянутым до предела нервам. Я не хотел срываться на Грейнджер, тем более что она была здесь из-за меня. Может, это было результатом моего недосыпа, или того, что я утром не покурил, как делал это всегда. А может, меня самого угнетал тот факт, что появилась ещё одна царапина, которая вскоре начнёт кровоточить и превращаться в неглубокую пока рану. Я с трепетом приговорённого к смерти ждал, когда эти разрывы начнут въедаться в мои внутренние органы.

Морино что-то нашептал своему внуку и тот проговорил:

- Дедушка говорит, что наши миры пропитаны Магией – именно это показало его исследование. Она решает всё. И каждый мир, каждое измерение – это река, одна и та же река, которая по-разному течёт. Вы сейчас попали именно в такую реку, потому как, умерев, вы угодили в своеобразный вихрь в той реке, который перенёс вас в эти воды. Предыдущая река для вас закрыта, может, её и вовсе не существует теперь. А сейчас вас уносит течение. Вам нужен якорь, что-то, что позволит вам закрепиться здесь, потому как для Магии и для себя самого вы тут чужой. Обычно этим якорем может быть какое-то незавершённое дело из прошлого. У вас было такое?

Я задумался, скосил взгляд на Грейнджер, которая, выслушивая этот метафорический бред, перестала на меня дуться, и до меня дошло.

И видно, ответ на этот вопрос отразился у меня на лице, поскольку все трое присутствующих в этой комнате, кроме меня, уставились на меня в немом вопросе.

- Ну… у меня было, пожалуй, одно незавершённое дело. Я… э… хотел одну девушку, - я невольно бросил косой взгляд на Грейнджер, намеренно беря такую формулировку «хотел». Благо, никто не уточнил, в каком смысле.

- Ну, тогда вам следует найти её и всеми правдами и неправдами заставить быть с собой, - перевёл Ибике.

- Ага, аж сто раз! Мне туда путь закрыт, - и снова осторожный взгляд на обеспокоенную Гермиону. – Она наверняка ненавидит меня. И боится… - совсем тихо добавил я. На душе заскребли треклятые кошки.

- В таком случае, просто быть как можно ближе с ней физически, есть вероятность, что это затормозит вашу гибель, - говорил Идати-младший, -ну, и на худой конец, вам следует как можно больше сохранять свою духовную энергию, именно она взаимодействует с Магией и указывает ей, что вы здесь. И поменьше колдуйте, а то вы таким образом словно звоните в колокольчик. – Он сделал паузу, послушал Морино и продолжил: - Дед говорил, что изучал историю одного немага, который смог продлить себе таким образом жизнь на целый год.

«Ну, блять, спасибо!» - мрачно подумал я.

Дальше японцы ещё что-то спрашивали меня, в основном о самом моменте перемещения. Я вежливо рассказывал им об этом, а сам мыслями был не здесь. Когда наш разговор закончился, нам предложили отобедать, но для этого необходимо было немного подождать.

Грейнджер ещё что-то уточняла у Ибике, а я вышел на улицу. Сел на помосте, снял носки и опустил ноги вниз.

Выудив из кармана сигарету, я блаженно втянул дым, который тут же заполнил мои лёгкие, оседая на них горьким осадком, вторя моему внутреннему осадку.

- Тебе стоит попробовать, - Грейнджер подошла слишком тихо, я бы пожалуй вздрогнул, если бы меня в тот момент не тяготила мысль о смерти.

- Что именно? – спросил я.

- Наладить связь с той девушкой, - она села рядом со мной, и я сардонически расхохотался.

- Нет, Грейнджер, у меня банально не хватит на это времени, - я перестал смеяться и выпустил дым в виде двух фигурок держащихся за руки.

- А вдруг? Нельзя же просто так сдаться!

- Это гриффиндорцы не сдаются, они сшибают лбами стены, мы же, слизеринцы, умеем признать поражение.

- Это Пэнси, да? – настойчивым тоном спросила Гермиона, и я подавился дымом.

- Что? – откашливаясь, уточнил я.

- Паркинсон. Ты с ней встречался ранее, а теперь она с Забини. И ты думаешь, что она тебя ненавидит и боится после той драки с твоими однокурсниками, - моя спутница упрямо смотрела мне в лицо, пытаясь выудить там хоть какие-то ответы на свои вопросы, но я всего лишь натянул столь привычную каменную маску равнодушия.

Мне было горько на душе, настолько горько, что появилось мимолётное желание пойти и утопиться в том сраном ручье, который так некстати шумел рядом.

«Блять, имея такой ум, умея так раскладывать факты, ты остаёшься слепой в самом важном…»

- Да, типа того, - наконец-то сказал я, чувствуя, как мне хочется выблевать собственные лёгкие и сердце, лишь бы так не жгло в груди.

- Ты должен поговорить с ней.

- Нет! Грейнджер, вообще, завязывай с этим. Всё кончено! – я выбросил окурок и поднялся на ноги. – Обедай без меня. Я возвращаюсь в Хогсмид.

«Сука! Сука! Сука!»

***

Грейнджер не осталась на обед. Она вышла из засаленного камина в гостинице Хогсмида спустя какие-то пятнадцать минут после меня. Я, взяв свой чемодан, не особо дожидаясь девушку, двинулся в сторону замка. Настроение было скверным, и это ещё мягко говоря.

- Малфой, подожди! – она окликнула меня только тогда, когда мы прошли сквозь барьер Хогвартса при помощи специальных пропусков, которые делали нас невидимыми для этих чар.

- Грейнджер, не сыпь соль на рану своими нотациями! Мне и так тошно! – она поравнялась со мной, едва поспевая за моим широким шагом, а я намеренно стал идти ещё быстрее.

- То, что ты делаешь, – это неправильно!

- Ну, так иди к своим правильным дружкам! Уж такой вот я, блять! Неправильный! – это уже было не раздражение. Это был гнев вперемешку с болью.

Моим якорем оказалась она. Моим единственным шансом на грёбаное спасение! Но никогда! Ни в каком из, сука, Мордредовых измерений светлая Гермиона Грейнджер не полюбит чёртового тёмного Драко Малфоя! Это понимал даже я.

Эта мысль пульсировала под виском и причиняла столько страданий, что мне снова пришла мысль о самоубийстве. И мысль эта была до ужаса рациональной. Ведь только так я мог уберечь себя от физических страданий – от боли, разрыва органов, агонии, которые не убьют меня, пока последний сантиметр моего тела не пронзит всё та же Сектусемпра Максима.

«Интересно, а могу ли я вообще убить себя?»

- Малфой! – крикнула она, одёргивая меня за руку, что я аж остановился.

- Что?! – рявкнул я ей в лицо.

Она пару секунд смотрела на меня своим упрямым грейнджеровским взглядом, а потом произнесла спокойно, отпустив мой рукав:

- Тебе стоит набросить на себя иллюзию, - она отошла на полшага. – Давай я это сделаю?

Я цыкнул, махнул палочкой и через пару секунд предстал перед ней в облике себя юного.

«Прекрасно, пусть это небольшое колдовство станет гвоздём в крышке моего гроба!» - я прочувствовал мазохистское удовлетворение от сделанного мною.

Я хотел было развернуться, чтоб уйти, но знакомый голос издали окликнул меня:

- Драко! Драко! – к нам на всех парах неслась Виолетта. Я вопросительно изогнул бровь.

Моя сестра подбежала к нам, задыхаясь, что, собственно, не мешало, ей окинуть презрительным взглядом Грейнджер, и протараторила:

- Нам надо срочно поговорить!

- Говори.

- Наедине. И уж тем более, не при грязнокровке, - снова косой взгляд на Гермиону, которая от него лишь вздёрнула подбородок вверх, показывая таким образом, что это оскорбление её не волнует.

- Грейнджер – мой друг, - на меня вдруг навалилась исполинская усталость – сильный контраст против того, что я чувствовал буквально пару минут назад. – Можешь говорить при ней. И чтоб я больше не слышал от тебя оскорблений в её сторону.

- Ты дружишь с ней? Ты с ума сошёл? – воскликнула моя сестра, очевидно, забыв причину, по которой искала разговора со мной.

- Виолетта, давай не сегодня и не сейчас! Я устал, хочу нажраться в хлам и вырубиться святым сном. И если у тебя там только не снова Салазар разбушевался, я пошёл к себе.

Глядя на выражение её лица, я застонал, я попал в точку. Виолетта бросила осторожный взгляд на мою спутницу, и я проговорил:

- Она в курсе всех событий. Грейнджер… э… консультировала меня по некоторым вопросам. И да, она тебя не выдаст, так что побольше уважения к ней! А теперь говори!

- На грязнокровку из Хаффлпаффа напали. Салазар… - она снова с осторожностью взглянула на Гермиону.

- То есть как это?.. Снова ублюдок Петтигрю?

- Нет, он бы не смог, без книги провести ритуал призвания почти невозможно.

Я перевёл вопросительный взгляд на Грейнджер. Та нахмурилась, видимо, пребывая в собственных размышлениях, а когда подняла глаза на меня, проговорила:

- Да, в книге есть оригинальный оттиск рун, которые нужны при ритуале. Их не так просто воссоздать, да и заряжать надо…

- Тогда как, мать вашу, он снова попал в Хогвартс? – вспылил я, и Виолетта немного вжала голову в плечи, понимая, что всё то дерьмо – результат её действий.

- Скорее всего, - задумчиво произнесла гриффиндорка, - Слизерин нашёл способ обрести самостоятельность. Некий аналог постоянного канала подпитки от предыдущих жертв, который будет поддерживать его существование. Нам нужно в Больничное крыло!

Я выдохнул и пожал плечами, мол, пошли. Мой алкотрип откладывался на неопределённое время. Виолетта с неким неверием посмотрела на меня, мол, я повинуюсь грязнокровке, но я лишь выразительно взглянул на неё и направился за Грейнджер.

***

- Пару дней назад в их состоянии был проблеск, энергия начала пополняться, а не просто уходить, - проговорила Помфри, когда мы ввалились в Больничное крыло под предлогом проведать нашего с Виолеттой крёстного. То, что с нами пришла и Гермиона, вопросов не вызвало. Даже здесь она была на особом счету. – А вот со вчерашнего вечера состояние их снова начало ухудшаться. Если так и дальше пойдёт, боюсь, в Хогвартсе будут приняты плохие меры. – Её голос дрогнул. Медсестра развернулась и направилась к себе в кабинет.

- Многие из ребят сейчас собираются на каникулы с тем, что, возможно, не вернутся сюда, - произнесла Виолетта, проходя к окну. Грейнджер подошла к студенту своего факультета и поверхностно окинула того взглядом.

- Ты тоже задержишься дома, - безапелляционно сказал я.

- Это почему ещё? – взбрыкнула моя сестра.

- Потому что ты ещё маленькая! – я снова был раздражён.

- А ты стал главой рода и теперь считаешь себя большим?

- Малфой! – прикрикнула Гермиона.

- Что? – одновременно с сестрой рявкнули мы, переводя взгляд на гриффиндорку, а потом мы снова посмотрели друг на друга, и мой настрой немного смягчился.

- Э… - растерялась на миг Грейнджер, видимо, забыв, что в палате присутствуют два представителя этой фамилии. – Смотрите! – она показала пальцем на ладонь своего сокурсника. Я подошёл ближе, чему вторила и моя сестра, и нашим взглядам открылась небольшая изогнутая змейка на жертве Салазара. – Это не татуировка, а аналог метки. Посмотрите, может, у других есть.

- Вот это мне нечего делать, так ещё мужиков без сознания осматривать, - проворчала Виолетта, я закатил глаза и подошёл к Снейпу. Сняв с того одеяло, я осмотрел его руки, заглянул под рубашку, а потом мой взгляд зацепился за его ступню.

- Ты права, Грейнджер, - сказал я, показывая такую же змейку на ступне своего декана. – Думаю, остальных проверять смысла нет. – Я накрыл крёстного обратно одеялом.

- И что нам теперь делать? – спросила моя сестра.

- Я поищу ответы в библиотеке после обеда. Возможно, можно как-то снять эту метку, - проговорила Грейнджер.

- Хорошо, я с тобой! – выпалил, не задумываясь, я.

- Нет, у тебя есть дела поважней, - сказала она с нажимом, видимо, имея в виду проклятую Пэнси.

- Ради Мерлина, Грейнджер! – воскликнул я. – Ты – грязнокровка, - пожалуй, впервые эта конструкция из моих уст несла в себе не оскорбительный эффект. - Тебе вдвойне опасно ходить по Хогвартсу одной.

- Малфой, ты же сам сказал, чтоб я обратилась к своим правильным друзьям. К тому же, мне надо как-то объяснить им моё отсутствие вместе с тобой в замке.

- Вы были вместе? – ошарашено спросила Виолетта, а я лишь отмахнулся, мол, не сейчас.

- Грейнджер, ты же не можешь…

- Займись своим делом! Ты прекрасно знаешь, каким! – Она обошла меня и направилась к выходу из Больничного крыла.

- Грейнджер… - прорычал я сквозь зубы, мысленно в матерной форме кляня её долбанное гриффиндорское упрямство.

- Ты ничего мне не хочешь рассказать? – скрестила руки на груди Виолетта.

- Нет. – Коротко буркнул я.

- Отец будет в шоке. Ты и грязнокровка, - хмыкнула та, которая ещё совсем недавно хотела истребить последних. Хотя, судя по всему, она просто хотела признания, а чистота крови её волновала постольку поскольку.

- Между нами ничего нет, - мне едва удалось скрыть горечь в голосе.

- Ну, да! – фыркнула ещё одна из рода Малфой.

***

Весь день Грейнджер меня избегала. Серьёзно, у меня сложилось именно такое впечатление. Я видел её редко, а когда видел – она неизменно была в окружении своих дебильных дружков, которые то и дело бросали на меня свои странные взгляды.

«Интересно, что же она им сказала?»

Я злился и раздражался ещё больше. Раны на груди и животе немного болели – не всегда зелье полностью подавляло боль. Ещё эта ситуация с Салазаром подливала масла в огонь моей агрессии. Да и безысходность душила камнем.

Может ли вообще человек столько испытывать и не свихнуться? Или я уже и так давно тронулся умом?

Одно радовало – Блейз и компания стремительно избегали любого контакта со мной. Правильно, их я буду наказывать позже. Мне сейчас только этих проблем не хватало.

Когда я направлялся в гостиную Слизерина после ужина, у меня в кармане завибрировал кусок заколдованного пергамента, который мы с Грейнджер решили использовать для коммуникации. Я тут же достал его и прочитал:

«Астрономическая Башня. После ужина. Приходи один.»

Её ровный почерк, такой правильный и, сука, красивый, я бы не перепутал ни с чем.

Моё раздражение утихло подобно гидре, которую успокоила колыбельная песня.

Я сменил свой маршрут. Отсюда к Башне было рукой подать.

Придя первым, я поднялся по лестнице и уставился на растянувшиеся снежные просторы. Тут не было окна, но холод совсем не чувствовался – магия замка ограждала меня от него.

Когда за спиной раздались шаги, я проговорил:

- Соскучилась по мне?

- Да, и, похоже, это взаимно, - я резко повернулся, услышав ответ не от той, которую ждал увидеть.

- Пэнси?

- А ты ожидал увидеть ещё кого-то? – она подошла ко мне впритык, одаривая волной густого запаха едкого парфюма. – Почему ты всё это время молчал, Драко? – она провела указательным пальцем по моему лицу от виска до скулы.

- В смысле? – я терялся в своих мыслях и догадках.

- Драко, знаешь, - второй рукой она потянулась к моему уху, скользя пальцем по его раковине, - не только ты один скучаешь по нашим отношениям.

- Я, что? – она всё теснее прижималась ко мне, и я вдруг почувствовал её вездесущую руку у меня на члене.

- Так! Это ты меня сюда позвала? – резким тоном спросил я, перехватывая её руки. У меня закралось тёмное предположение о том, что Грейнджер была в беде, раз мне пришло сообщение с её куска пергамента.

- Что значит я? Это ты меня позвал! Отпусти, Драко, мне больно, - она начала вырываться, и я немного ослабил свою хватку.

- То есть, я?

- Ты мне написал ту записку! – она обиженно вырвалась, достала из своей сумочки клочок бумаги и сунула мне.

«Ты мне всё ещё нужна. Приходи к Астрономической Башне. После ужина. Драко», - написано всё тем же красивым, сука, ровным почерком.

- Твою мать… - тихо выругался я.

«Грейнджер, я собственными руками придушу тебя!» - в душе клокотала ярость.

- Паркинсон, а ты не думала, что это могла быть чья-то глупая шутка? – язвительно поинтересовался я, но увидев, как её глаза наполнились слезами, тут же сменил тон. – Короче, давай сделаем вид, что этого всего не было. Я не отправлял тебе это послание. Ты сюда не приходила. Пусть всё будет по-прежнему.

- Так ты не… не чувствуешь ко мне ничего?

«Блять, только не надо слёз!»

- Извини, Паркинсон, - я замотал головой, осторожно обошёл её и направился в гостиную Слизерина. А что ещё мне надо было сказать? Я никогда не умел толком разговаривать с представительницами женского пола, утешать их, более того, именно в тот момент я был зол, очень зол, так зол, что мне хотелось рычать.

Я тут же выудил кусок того злосчастного пергамента, направил туда палочку, и на нём моим, на деле корявым, почерком появилось:

«Грейнджер, это как понимать?»

Слова исчезли, это означало, что они дошли до адресата.

«Грейнджер, ау, блять?»

Несколько минут – и снова ничего.

«ГРЕЙНДЖЕР, БЛЯТЬ!»

Вот нахрена было договариваться использовать этот пергамент, чтоб потом на него благополучно забить?

Я лежал у себя в кровати, и меня, если честно, совсем не отпускала эта ситуация с Гермионой.

Конечно, моя ответственность тоже имела место быть, мне стояло перевести стрелки на кого-то другого, к кому гриффиндорская зазнайка не имела бы доступа, однако, сам факт её поступка дико бесил… А ещё причинял неимоверную боль…

***

Утром после завтрака я спешил к туалету на третьем этаже. Занятий не было, весь Хогвартс гудел, поскольку студенты собирались, чтоб успеть на Хогвартс-экспресс, который отвезёт их на рождественские каникулы.

Сегодня утром у меня появилась запись о том, что нам всем необходимо встретиться именно в том месте. Всем – подразумевало и мою сестру, которой я написал другое время, чтоб она немного припозднилась, так как Грейнджер ждала утренняя порка за то, что она учудила вчера.

Когда я пришёл, Гермиона сидела на полу, склонившись над книгой. Она подняла на меня свой немного затравленный взгляд, так как наверняка ожидала, что я буду не один, а значит – это оттянет её разнос.

- Как это понимать, блять? – вместо приветствия бросил я. Девушка тут же вскочила на ноги, бросая книжку на пол и выставляя руку вперёд.

- Драко, погоди, не горячись! – протараторила она.

- Грейнджер, мать твою! Ты решила подработать свахой, или как это называется? – кричал я, скинув свою сумку на пол.

- Малфой, ты не оставил мне выбора, - мы кружили возле круга из раковин. Я наступал, девушка отступала. Искренне хотелось догнать её и придушить. Даже мысль о том, что я мог её пугать в облике себя юного, меня не останавливала.

- И поэтому ты лишила его меня, да? Грейнджер, ты мне скажи, кто тебя просил, блять?! – я напирал, жестикулировал и всё больше злился.

- О, так ты решил, что лучшим выбором будет умереть, да? – её тон тоже вскочил вверх.

- А тебя не учили, что не надо лезть не в своё дело? – я сделал шаг вперёд, а она – назад. – Или это гребаная гриффиндорская натура так бунтует? Какая разница, если я подохну? Кому, блять, какая разница?

- Мне есть разница! – рявкнула Гермиона, и я остановился. – Я не хочу, чтоб ты умирал… Ты не заслуживаешь этого…

- Грейнджер, ничего не изменить. Да и тебе ли знать, заслуживаю ли я смерти или нет? Я далеко не такой святой. - Спокойно проговорил я, отворачиваясь. Весь этот разговор выворачивал меня наизнанку, ломал кости, рвал всё нутро.

- Почему ты такой упрямый? Почему не хочешь попробовать наладить всё с Пэнси? – видимо, она посчитала это моё временное затишье чем-то на подобии сдачи позиций. Но это было не так. Одно упоминание о Паркинсон подействовало на меня, как красная тряпка на быка.

- Да потому что, блять! Грейнджер! Потому что это не она! – прокричал я с таким напряжением, что наверняка аж покраснел.

- То есть как? – опешила девушка, а боль острыми когтями пантеры полоснула по моей грудной клетке изнутри, выбивая все остатки самоконтроля.

- А так! Это ты! Понятно? Ты, блять! Довольна? – Я запустил руку в волосы и отошёл в сторону, тяжело дыша, лишь бы не смотреть на её лицо, лишь бы не видеть её эмоций.

«Моооордред!» - как хотелось нахрен всё бросить и убежать к себе, нажраться и вырубиться.

- Что у вас тут происходит? – в комнату вошла Виолетта, окинула взглядом меня и Грейнджер, и спрятала палочку, которую держала наготове.

- Ничего, просто не сошлись во мнениях, - буркнул я, всё ещё не смотря на Гермиону. Я поправил растрёпанные волосы.

- Не сошлись во мнениях? Да вас на весь третий этаж было слышно!

- Просто забей! – сказал я, сделав пару шагов и плюхнувшись на пол возле книги.

Грейнджер осторожно подошла ко мне, и заняла своё предыдущее место. Виолетта несколько секунд смотрела то на меня, то на гриффиндорку, а потом подошла и, подложив под себя сумку, села рядом.

- Ну, так… что там с Салазаром? – осторожно спросила моя младшая.

- Это… - Гриффиндорка склонилась над своими записями. Её голос был неестественно напряжённым, а руки, как я заметил боковым зрением, дрожали. – Как оказалось, эти метки снять невозможно. У них, по сути, аналогичное действие, как у Тёмной Метки, за исключением того, что обретаются они не по своей воли, и целью имеют передачу энергии, а не служение…

- Мордред! – выругалась моя сестра. – И что теперь делать?

- Не знаю, - честно произнесла Гермиона.

Я откинулся назад, опираясь на руки, в голове стоял вакуум.

- А я думала, ты всё знаешь, - фыркнула младшая из рода Малфой.

- Думаю, - с нажимом сказала Грейнджер, но голос по-прежнему не слушался её, - нам следует сказать Дамблдору.

- Ни за что! – одновременно с сестрой сказал я, и впервые посмотрел на Гермиону. Она взирала на меня с толикой растерянности и какого-то почти детского непонимания – столь несвойственный для неё микс.

- Мы не можем ставить под удар мою сестру, помнишь наш уговор? – обратился я к гриффиндорке. – Плюс, когда начнётся разбирательство, всплывёт много ненужной информации обо мне.

- Но ведь тогда директор сможет найти какое-то решение, - упорствовала она.

- А ты так уверена в этом? Ведь пока он его не нашёл.

- Ладно, - выдохнула Гермиона, - ты, наверное, прав, - она отвела взгляд. - Тогда что же нам делать?

- Ну, не знаю… Похоже, это тупик. Если только лев с твоей нашивки на форме не оживёт и не начнёт крошить Слизерина, - я попытался как-то разрядить воцарившуюся гнетущую обстановку.

Шатенка как-то слабо улыбнулась, видимо, оставив наш разговор на повышенных тонах для анализа на потом, а потом её лицо просветилось.

- Подождите! А ведь всё, как в природе, на каждого хищника есть свой хищник.

- Грейнджер, ты можешь изъясняться яснее? - Произнёс я, решив последовать её примеру и временно забить на то, что происходило здесь ещё десять минут назад.

- Хотя нет, это абсолютное безумие, - проговорила она. Моя сестра посмотрела на меня с видом, мол, безумна только девушка напротив неё.

- Грейнджер, - тихо прорычал я, - давай свою идею.

Гермиона немного наклонилась вперёд и, выдохнув, изрекла:

- Кто является естественным врагом Салазара Слизерина?

- Грязнокровки? – спросила Виолетта, и, признаюсь, она сняла это слово у меня с языка. Моя младшая удостоилась грейнджеровского уничижительного взгляда.

- Ну и? – спросил я, будучи немного заинтригованным.

- Годрик Гриффиндор. Если верить книгам из запретных секций, – да-да, Малфой, не смотри на меня так, – они были чуть ли не врагами. Что, если мы призовём дух Годрика и натравим его на Салазара?

Я с минуту переваривал услышанное, потом посмотрел на свою сестру, которая, как и я, была вполне ошарашенной. Идея, конечно, сплошное безумие, но не безумнее того, чтоб воскресить самого Слизерина.

- Хм… Думаю, стоит попробовать, - вынес свой вердикт я. – Надеюсь, ваш благородный Годрик не начнёт мочить слизеринцев. А то как-то неловко получится. – Я как-то сжато хохотнул. – И как его призвать?

- Так же, как и Салазара, я полагаю, - ответила генератор безумной идеи, выразительно посмотрев на Виолетту.

- Да уж, хорошие у тебя друзья, Драко, - проворчала себе под нос моя сестра и добавила уже громче: - Чтоб призвать Гриффиндора нам надо будет три вещи: книга с рунами (она у нас есть), минимум двое призывающих (они у нас есть) и да, зелье Перехода. Вот последнего у нас нет.

- Зелье Перехода? – переспросил я.

- Оно облегчает переход духа из его мира в наш, - объяснила Грейнджер. – Насколько я знаю, его нужно варить неделю, в него входят довольно редкие ингредиенты, как, например, Миддлемист красный оригинальный, и да, готовить его надо в точности по такому же редкому рецепту, находясь рядом с книгой, в котором он записан, так как рецепт постоянно меняется.

- И ты говоришь, что у вас этого зелья не осталось? – я прищурился, обращаясь к Виолетте. Та снова вжала голову в плечи.

- Нет, мы использовали всё в самый первый призыв, дальше Салазар обходился без него. У нас его очень мало получилось, мы два месяца не могли его нормально сварить.

- А рецепт где вы взяли?

- У нас есть книга в домашней библиотеке с этим рецептом.

- Чтоб ты так уроки учила! – проворчал сокрушённо я. – Похоже, никуда не деться, надо варить это зелье.

- Ага, - заявила моя сестра, - только оно до ужаса сложное, я ж говорю, мы его два месяца пытались сварить.

- Ну, у вас не было Грейнджер, - я улыбнулся и посмотрел на девушку, которая тут же отвела взгляд.

«О чем ты думаешь, Гермиона?»

- Да, и ещё одно, - младшая Малфой посмотрела на меня так, словно собиралась сказать самую худшую вещь в мире. – Это одна из «прикованных» книг.

Как только смысл сказанного дошёл до меня, я закрыл глаза и застонал.

- Да твою же мать! А как ты тогда его варила два месяца?

- А ты что, не помнишь, я отлучалась несколько раз с друзьями в мэнор.

- Что значит «прикованная» книга? – спросила гриффиндорка, но, судя по её лицу, у неё уже были правильные догадки. Виолетта молчала, видимо, всё ещё не видя в вопрошающей своей союзницы, поэтому ответил я:

- Древняя магия защиты от выноса. Она не даёт книгам и их частям в виде страниц покидать особняк. И эту магию не снять. Никак. Это значит, что если наш род оборвётся, книги уничтожатся.

- Безысходность, - проговорила Гермиона, а моя сестра тем временем хихикнула:

- Ну, почему же? Остаётся один вариант. Отца, правда, приступ хватит, - она выразительно посмотрела на меня.

- Грейнджер, тебе придётся поехать на эти каникулы в Малфой-мэнор, - мрачно проговорил я, уже наперёд предвкушая, какой блядской задницей это всё грозит обернуться.

Кажется, Гермиона думала о том же.

Комментарий к Глава 8. Якорь души моей.

жду ваши отзывы, порадуйте автора)

и да, совсем скоро (в следующей или в последующей за ней главе) будет то, чего вы так ждали, маленькие извращуги)

========== Глава 9. В окружении Малфоев. ==========

Теперь была моя очередь избегать Грейнджер. Я старался не попадаться ей в безлюдных местах, сразу же менял свой маршрут, как только видел знакомую копну кудрявых волос. И да, теперь уже я напрочь игнорировал вибрации в кармане и появляющиеся надписи на пергаменте.

«Нам нужно поговорить»

«Ты здесь?»

«Не молчи»

Признаться честно, я и сам понимал, что наше возвращение к этому разговору неизбежно. Но я банально не знал, что мне делать дальше. Я не должен был ей признаваться – в этом я был уверен на сто процентов. Но моя грёбаная вспыльчивость решила всё за меня.

Конечно, убегать от проблемы – было очень мужским поступком, за что я себя начинал уже презирать, но и решить как-то эту проблему я пока не мог. Слишком многое на меня навалилось. Просто чёртовски много. Я не мог переварить всё. Моя вторая смерть нависла надо мной домокловым мечом. Отношения с Грейнджер оставляли одни непонятки и боль. Тут ещё и Салазар снова дал о себе знать. С семьёй не всё ладно, и всё станет ещё хуже и запутанней от того, что Гермиона будет эту неделю в Малфой-мэноре.

К слову сказать, я до сих пор помню то выражение ужаса у неё на лице, которое вызвала эта новость. Гриффиндорка с минуту переваривала услышанное, но потом, видимо, приняв, что другого выхода у неё нет, тяжело вздохнула и коротко кивнула. И этот её кивок, похоже, ознаменовал начало последующего глобального пиздеца в моей жизни.

В общем, мне надо было немного перевести дыхание, а ещё следовало решить, что делать с отцом.

Когда наступил день отправки на рождественские каникулы, я занервничал ещё больше. У меня не было чёртового плана, а пресловутая импровизация меня уже не успокаивала.

- Почему мы должны ехать в этом сраном поезде? – возмущалась моя сестра, которая сидела рядом со мной.

- Потому что мы всегда на нём ездим, - ответил я, смотря в окно.

- А почему мы не воспользовались камином, поскольку ты глава рода?

- Потому что Грейнджер не могла использовать его. Это вызвало бы ненужные вопросы. Много ненужных вопросов. – Я вздохнул и решил, что надо пойти покурить в тамбуре.

Открыв смежную дверь и выйдя в коридор, я немного прошёл вперёд. Чёртов тамбур находился за общими купе, и надо же такому случится, что, когда я проходил мимо одной из дверей, она открылась и на меня наткнулась Гермиона.

- Малфой?

- Грейнджер? – она закрыла за собой дверь, оставив позади своих однокурсников.

- Ты меня избегаешь?

- У меня был хороший учитель, - парировал я.

- Ничего не хочешь мне объяснить? – она скрестила руки на груди.

- Нет! – резко выпалил я, кинув быстрый взгляд в сторону пути к отступлению.

- Нам нужно обсудить то, что ты сказал, - упорствовала девушка.

- Так, Грейнджер, давай на чистоту. На меня реально очень много навалилось. И сейчас меня больше тревожит грёбаная встреча с родителями и Салазар. Давай потом?

- Малфой, у тебя время на исходе.

- Знаю и без твоих мордредовых напоминаний! – Вспылил я, резко разворачиваясь и направляясь к спасительной двери, ведущей к общему купе Слизерина.

- Малфой! – ну, кто бы сомневался, что она от меня не отстанет.

- Грейнджер, потом, всё потом! – она догоняла меня, поэтому я почти подбежал к двери и быстро нырнул за неё, оставив недовольную девушку по ту сторону. От самой ситуации мне стало немного смешно, наверное, было в этом что-то сардоническое. Я немного улыбнулся и пожал плечами. Гермиона замотала головой, что-то бормоча, что было похоже на слова «какой придурок», и ушла к себе.

«Согласен, Грейнджер, согласен!»

***

Когда поезд остановился на платформе девять и три четверти, я понял, что последний гудок его ознаменовал начало моего веселья.

«Что ж, поиграем!»

Студенты высыпались из Хогвартс-экспресса, мы с Виолеттой последовали за ними. Нас уже ждал Добби, чтоб забрать наши вещи.

- С приездом, мистер Малфой, сэр, и мисс Малфой!

- У него одежда? – переспросила сестра.

- Да, долгая история, но я использовал лазейку, которая не освобождает его, - пояснил я, высматривая в толпе Грейнджер. - Перенести вас в мэнор, хозяин? – спросил домовой эльф.

- Подожди. Нас будет трое. – Сухо ответил я. – А вот и она.

К нам шла гриффиндорка, держа свою небольшую сумку, в которой наверняка использовала пресловутое заклятие Незримого расширения.

- Что, не могла распрощаться со своими дебильными дружками? – язвительно уточнил я, чувствуя небольшой укол ревности.

- Ну да, это ж не тебе предстоит попасть в гнездо змей, - в таком же тоне ответила Грейнджер. Кажется, я утром испортил ей настроение. Или это так сказывалось напряжение?

- Эй! – возмутилась Виолетта.

- Мисс Грейнджер, - благоговейно протянул Добби, чем немного разрядил ситуацию. – Большая честь!

- Здравствуй! – лицо гриффиндорки прояснилось, и она немного склонилась к эльфу. – Как тебя зовут?

Ну, кто бы сомневался, правильная Грейнджер правильная в любом из измерений.

- Добби, мисс! Добби счастлив увидеть столь благородную волшебницу! – наш слуга бросил короткий взгляд на нас, понял, как оплошал, якобы сравнив её с нами, и завыл: - Я не должен был этого говорить! Плохой, плохой Добби! – он начал бить себя руками по голове.

- Добби! – прикрикнул я. – Что я говорил о наказаниях? – эльф сразу же остановился. – Перенеси нас в мэнор.

Маленькое существо кивнуло, и протянуло руки ко мне и Виолетте. Я протянул ладонь Гермионе. Та посмотрела на неё и осторожно вложила свои тёплые пальцы в мои.

Я слегка улыбнулся, чувствуя, как моё существо заполняет покой. Но он был мимолётным – мир переменился, и мои внутренности скрутило от перемещения.

Когда ноги снова почувствовали под подошвами твёрдую поверхность, меня слегка качнуло, и я крепче ухватился за руку Грейнджер, неизвестно – удерживая её или удерживаясь сам.

Мы были в гостиной моего дома.

«Дома?»

На звук аппарации в комнату вошли сначала моя мать, а потом и отец.

- Виолетта, Драко! – проговорила мама, быстрым шагом проходя в комнату. Моя младшая сестра умчалась к Нарциссе, утонув в её объятиях. Мама ласково обняла свою дочь, а отец лишь сухо кивнул ей, проигнорировав меня.

Мама отпустила Виолетту, подошла немного ближе, положила руку мне на плечо и улыбнулась.

- Здравствуй, сынок.

- Здравствуй, мама, - мой взгляд смягчился.

- Драко, может, представишь нам свою гостью? – в голосе мамы отчётливо слышался укор на отсутствие манер с моей стороны.

- Ах да, - я немного повернулся к Гермионе, открывая её своим родным, так как до этого она благополучно пряталась за моей спиной. Вот он, момент невозврата! – Это – мисс ГермионаГрейнджер. Она погостит некоторое время у нас.

На лице гриффиндорки отразилась секундная нервозность, мама всё так же величественно взирала на девушку, а отец переменился в лице, его банально перекосило. Виолетта же, как нашкодивший ребёнок, которым, несомненно, она была в этой ситуации, вжала голову в плечи.

Я решил прервать семейный сеанс ахреневания.

- Добби, отведи мисс Грейнджер в гостевую комнату и проследи, чтоб там было всё необходимое.

- Слушаюсь, хозяин. Мисс Грейнджер? – он вывел девушку из ступора своим обращением, и та направилась за ним, бросая на меня какой-то сочувствующий взгляд.

Когда Гермиона проходила мимо отца, тот не сдержался от гримасы презрения, благо моя спутница этого не заметила, так как её взгляд был опущен вниз.

- И как это понимать? – строго спросил отец.

- Люциус, - осторожно произнесла мама. – Ви, - обратилась она к сестрёнке, - пошли разберём твои вещи.

Мама приобняла Виолетту за плечи и повела её к выходу из комнаты. Забавно, но обе представительницы женского пола посмотрели на нас с какими-то умоляющими взглядами.

Когда они ушли, я немного расслабился. Всё-таки спорить с отцом без свидетелей было намного проще. Никогда не любил, когда тот делал мне выговор при других.

- Ты привёл в мой дом грязнокровку? – повышенным тоном спросил Люциус. – Или ты теперь считаешь, что это полностью твой дом?

- Это наш дом! Общий! Всех! И ты не можешь устанавливать тут единолично правила!

- Ровно, как и ты! Или ты возомнил себя главой этого семейства, раз номинально стал Главой Рода? – так и знал, что отец этого не простит. – Никогда! – он был разъярён, и начал ходить из стороны в сторону. – Никогда в этот особняк не ступала нога представителя нечистой крови! А теперь ты привёл сюда эту… Грейнджер? – он скривился. – Которую ты и сам ненавидел раньше.

- Она – друг! - Всё, что и нашёл сказать я.

- Друг? – громогласно переспросил отец. – А может, постой… - он на миг утих. – Это твоя любовница? Ведь её ты трахнул в школе, да? Ты докатился и до такого?

- Не тебе осуждать меня, отец! Ты вообще служил Тёмному Лорду! – Вспылил я, чувствуя, как в этом измерении освобождаюсь от недосказанности предыдущего.

- Ты, щенок, смеешь упрекать меня в моих решениях? – его глаза сузились, а голос оброс сухой сталью. - Да что ты вообще знаешь о жизни?

- Уж поверь мне, много чего, - в тон ему ответил я. – И самое важное знание, это то, что твои узколобые стереотипы приведут и уже приводят к печальным последствиям, которые могут разрушить эту семью! А я это всё сейчас расхлёбываю! – На последних словах я сорвался на крик.

- Ты!.. Негодный сын! Да лучше бы ты не появлялся на свет! – Выпалил Люциус, и я буквально ощутил, как разбивается весь мой окружающий мир, выводя привычную почву из-под ног. Странно, но боли не было, было лишь мгновенное удушье, которое прошло так же резко, как и появилось.

- Отец! – из двери выбежала заплаканная Виолетта. – Пожалуйста, отец! Это всё моя вина! – она стала посреди комнаты и закрыла лицо руками, сотрясаясь в рыданиях. – Драко, он защищает меня! Не ругай его! Я… это всё я…

Старший Малфой на миг перевёл свой взгляд на меня, а потом снова вперился им в Виолетту.

- Я призвала в школе Салазара Слизерина, - созналась сестра.

- Ты… что?

- И приказала ему нападать на грязнокровок…

На мгновение на его лице скользнула… гордость? Мне стало тошно.

- Не восхищайся так! Он напал и на Снейпа! – буркнул я.

- Что ж… Досадное недоразумение, - проговорил отец.

- А теперь мы здесь, чтоб исправить всё это, - вещала Виолетта, наконец, отняв руки от лица. – Мы хотим остановить Салазара.

- Зачем? – холодно спросил отец. – Разве в Хогвартсе для этого нет героев?

- А затем, отец, что из-за нас, из-за твоих убеждений, которые ты вкладывал в нас, страдают люди!

- О, так ты точно сделался любителем грязнокровок? Пусть дохнут! Нам какое дело?

- А такое, что, если всё раскроется, ниточки приведут к нам! К твоей дочери, Мордред тебя дери! Ты этого хочешь? Хочешь авроров на хвосте? Или хочешь, чтоб твоя дочь узнала, что такое Рандеву с дементором в камерах Азкабана?

- Откуда… - на пару секунд на лице старшего Малфоя промелькнул страх давно забытого. – Откуда ты знаешь, что это такое?

- Если бы ты слушал, ты бы знал! – в моём голосе отпечаталась обида.

- Отец, пожалуйста! – жалобным тоном произнесла Ви.

- Делайте, что хотите! – бросил Люциус и поспешил вон из комнаты.

На пару минут в гостиной воцарилась тишина, прерываемая лишь моим тяжёлым дыханием.

Я подошёл к журнальному столику и облокотился об него, на миг прикрывая глаза.

- Драко? – Виолетта осторожно подошла ко мне и так же бережно протянула ко мне руку, касаясь моего плеча.

- Всё нормально, Ви. Иди за Грейнджер и проведи её в библиотеку. Я скоро буду там. Нам нужно не терять ни одной минуты, чем раньше мы уберёмся из этого дома – тем лучше. – Глухо сказал я.

- Драко.

- Виолетта, просто сделай, как я сказал.

- Просто помни, что у тебя всё ещё есть семья, которую ты защищаешь. Она защитит тебя. – Произнесла девушка и ушла делать то, что я её попросил.

- Как радостно видеть своих наследников такими мудрыми, - донёсся до меня из-за спины голос Абраксаса. Я развернулся к портрету и присел на столик.

- Ага. Ещё бы не влияние старых нафталиновых предрассудков, которые нам прививали! – язвительно парировал я.

- Камень в мой огород, - ухмыльнулся мой дед. – Признаюсь, неожиданно было увидеть в нашем доме такую… гостью. Но, времена идут, всё меняется, не так ли?

- Ага, вот бы отец хоть немного поменялся, - буркнул я.

- Боюсь, тут моя оплошность, - Абраксас поднял брови домиком. – Это я научил его всему этому.

- Пф, кто бы сомневался! – я скрестил ноги и закинул голову.

- Ну, не тебе меня упрекать. Ведь мы с тобой похожи, Драко… - я снова повернул голову к нему. - Причина моего неправильного воспитания Люциуса кроется в любви. В моей неразделённой любви к девушке, чья кровь была не такой чистой, как пристало моему роду. Я любил её, так сильно, что сходил с ума. И при этом, я не мог пойти против воли своих родителей. Я злился, и злость эту частично выплёскивал на ней, на той девушке. По итогу, она меня считала заносчивым ублюдком. С ней у меня не было никаких шансов, и я женился на твоей бабушке, храня ту чёртову любовь в сердце ещё долгих пятнадцать лет, до того самого момента, пока не перестал чувствовать это чувство вообще. Воспитывая таким образом Люциуса, я надеялся, что это убережёт его от моих ошибок. И это уберегло его. Но не тебя.

Я вопросительно изогнул бровь, всё ещё охреневая от откровений деда.

- В смысле?

- В прямом. Я стар, я пережиток прошлых эпох, но это не мешает мне замечать очевидные вещи. Будешь отрицать?

- Нет.

- Прости меня, внук! В сегодняшнем разговоре ты был неправ: ты расплачиваешься не за ошибки своего отца, а за ошибки деда.

Я вздохнул, становилось душно, и я, выудив палочку, снял с себя иллюзию.

- Ого! – Абраксас наклонился ближе, присматриваясь ко мне. – Ты намного изменился с нашей последней встречи.

- Да знаю я! - Огрызнулся я.

- И что, ты нашёл ответы на вопросы?

- Да, но они оказались не такими, какими я ожидал, - честно признался я.

- Ты всё ещё умираешь, внук?

- Ага, - просто ответил я, цокнув языком.

- А есть шанс на то, что ты не умрёшь?

- Не знаю, дед. Я уже ничего не знаю в этой грёбаной жизни!

- Будет грустно, если ты умрёшь. Мы, портреты, не умеем чувствовать, как люди. Но то, что мне будет грустно - это факт. И да, я лично рад, что ты родился.

- Ага, - пробормотал я и, взъерошив волосы, направился в библиотеку.

Стены родного дома были особенно холодными в этот день. Портреты взирали на меня с осуждением и неприятием, но что-то говорить мне, как главе рода, они не решались.

Когда я вошёл в библиотеку, которая на деле была громадной круглой комнатой, облепленной книгами, моя сестра и Грейнджер были уже там. Они сидели в центре, где располагался небольшой столик и пару диванов да кресел.

Девушки подняли на меня глаза.

- Драко, - сказала Ви, - мы как раз выписывали ингредиенты для зелья.

- Да, хоть рецепт каждый раз и меняется, меняется само соотношение составляющих, ингредиенты остаются стабильными. Это просто потрясающе! – Пояснила Гермиона, и мои губы растянулись в слабой улыбке. Какая же она была любознательная, эта Грейнджер, просто, как ребёнок.

Я подошёл к креслу, которое стояло чуть поодаль, и плюхнулся туда.

Они друг друга не убили. Более того, они работали сообща. Как обычные люди.

«Похоже, моё короткое существование здесь оставит глубокий позитивный след. Ведь жизни этих двоих, которых я так небрежно коснулся, изменятся. Что ж, надеюсь, что к лучшему», - подумал я, устало рассматривая девушек.

- Я покупала ранее эти ингредиенты, так что знаю, где их взять. Я пойду и закуплю их, и мы сможем приступить к варке зелья прям завтра. Здорово, да? – похоже, мою сестру мучило сильное чувство вины, и она решила максимально упростить мою жизнь. Знала бы она, что это сделать невозможно.

- Хорошо, - проговорил я.

- Я тогда пойду, чтоб успеть к ужину? – спросила Ви, держа в руках листок с записями.

- Иди, - ответил я, и моя сестра убежала из библиотеки, оставив меня наедине с Гермионой.

- У вас потрясающая библиотека, - проговорила девушка, пряча пальцы в длинных рукавах своей рубашки.

- Можешь проводить здесь всё свободное время. Думаю, за неделю, ты много чего успеешь почитать.

- Спасибо. – Она потёрла руками колени. – Ты выглядишь расстроенным. Это из-за отца?

- Забей, Грейнджер, я не хочу об этом говорить, - ответил я.

- Хорошо. Может, тогда поговорим о том, что ты сказал тогда, в туалете?

Я подался вперёд, облокотившись об колени.

- Валяй. Спрашивай, что хотела.

Нас разделял столик. Грейнджер смотрела на меня в упор, а потом тихим голосом спросила:

- То, что ты сказал, это правда?

- А было похоже, что я шучу? – мрачно уточнил я.

- Нет, просто… Просто это немного не укладывается у меня в голове, что ты… - Она осеклась.

- Что такой, как я, может испытывать подобные чувства? – я горько усмехнулся.

- Нет, что такому, как ты, может понравиться такая, как я. Ну, я ведь книжный червь, а ты самый популярный парень на курсе. Бьюсь об заклад, даже в том измерении ты был таким. Ну… ты понял.

Я тихо рассмеялся, содрогаясь самими плечами.

- Да, Грейнджер, тебе точно нужно поработать над своей самооценкой, - я прямо посмотрел на неё, отмечая про себя, что хоть я и боялся этого разговора, он не причиняет мне боли, а наоборот – словно вытягивает из неё.

- И что нам теперь делать? – спросила девушка.

Я пожал плечами, потом поднялся на ноги и прошёл к окну, рассматривая мамин сад через витражное стекло.

- Драко?

- А? – я всё так же стоял к ней спиной, но почувствовал, как она поднялась и немного подошла ко мне.

- Я не ненавижу тебя.

- Запомнила, значит, да? Сути это не меняет.

- Нет, меняет! – Опять этот упрямый гриффиндорский тон.

Я повернулся к ней и опешил – нас разделяли всего каких-то полметра. Я не осознал, когда она так близко ко мне подошла.

Гермиона смотрела на меня каким-то другим взглядом, я не мог прочитать, что за эмоция скрывалась под ним. Она тяжело дышала, словно боялась, хотя это она сократила нашу дистанцию.

И тут девушка начала делать то, от чего, признаюсь, я выпал в ступор. Её рука потянулась вверх и начала расстёгивать пуговицы. Долбанные пуговицы на долбанной клетчатой рубашке Грейнджер! Её пальцы сбивались, рука нещадно подводила свою хозяйку, поддавшись тремору. Девушка справилась с одной пуговицей, потом – со следующей, и так далее. А я стоял и наблюдал за её действиями, как завороженный, не имея в себе сил оторваться, и хоть что-то сказать. Когда её рубашка была расстёгнута, а из небольшой щели, что создавали её края, виднелся чёрный простой бюстгалтер, она опустила взгляд. Лёгким движением сначала одной, а потом и другой руки, она стянула рубашку с плеч, и та опала к её ногам.

- Гр… Гермиона… - во рту мгновенно пересохло, а дыхание предательски участилось.

Я всё ещё слабо понимал, что происходит, а так же не было ли это вообще одним из моих снов, только теперь приятных.

Видя, что я завис, Грейнджер осторожно протянула свою руку, взяла похолодевшими пальцами мою ладонь и поднесла к своей груди. От ощущения её мягкой тёплой плоти, вместе с прохладной тканью атласного лифчика, внизу живота образовалось колючее тепло, от которого кровь начала приливать к паху.

- Грейнджер, что ты делаешь? – прошептал я.

- А разве не очевидно? – ответила она, трясясь то ли от холода, то ли от страха. – Спасаю тебя.

Я не знаю, расслышал ли я последние два слова, поскольку в висках уже отбивала свой ритм кровь, или мне послышалось, но это подействовало на меня отрезвляюще. И плевать, что член уже требовал пойти дальше и получить долгожданную развязку.

Я замотал головой, отнял свою руку и, наклонившись, поднял её рубашку, накидывая Гермионе её на плечи.

- Грейнджер, ты не обязана, - я стянул края клетчатой ткани спереди, чтоб хоть немного прикрыть её манящую грудь, и судорожно выдохнул.

Больше всего на свете мне хотелось сейчас наплевать на всё и овладеть ею. Но ещё больше я не хотел становиться тем собой, который ранил её в кабинете маггловеденья.

- Что ты делаешь, Драко? – недоумённо спросила девушка. И откуда у неё было столько храбрости?

- Спасаю тебя от ошибки, - я сделал шаг назад и снова отвернулся к окну. – Я не грёбаный насильник, Грейнджер. По крайней мере, эта моя версия.

- Причём тут это? Ты слышал, что сказал Идачи? Максимальная близость – это если не остановит, то хотя бы отсрочит твою гибель.

- Спасибо, обойдусь как-то без секса по жалости! Если у вас на Гриффиндоре это в порядке вещей, то я этого не приемлю! – Рявкнул я, чувствуя раздражение, в основном ещё и из-за того, что отказываться от неё мне стоило неимоверных усилий.

- Ты эгоист, Малфой! Ты сраный эгоист, вот кто ты! – крикнула она, и я обернулся к ней лицом. Она была расстроена, а её глаза уже повлажнели от собравшихся слёз. – Ты знаешь, чего мне это стоило?

- Знаю! Именно поэтому и не хочу таких жертв! – я тоже повысил свой голос.

- Ты не хочешь жертв? Так почему тогда жертвуешь собой? А ты в курсе, что твоя смерть – это не только твоя проблема? Это ляжет ответственностью не только на тебя. И больно будет не только тебе! – злые слёзы начали стекать по её щекам, и я почувствовал раскаянье. Сделав полшага к девушке, я притянул её к себе и обнял обеими руками.

- Прости меня, - прошептал я ей в макушку, а она всё ещё дрожала.

- Я не хочу, чтоб ты умирал, Драко, - глухо сказала Гермиона мне в грудь.

- Я тоже не хочу умирать, - я прижимал её тело к себе, чувствуя родное тепло и запах, от которого все мои сдерживающие клеммы трещали по швам.

- Так почему ты не хочешь попробовать спасти себя? – она уже успокаивалась, и голос девушки выравнивался.

Я вздохнул. И правда, почему?

- Хорошо. – А почему бы и нет. Если я умру, то хотя бы смогу оставить в воспоминаниях Грейнджер приятный след, плюс это будет хороший опыт в отличие от того, что у неё было. Вряд ли додик на подобии Вислого сможет перебить её естественный страх перед сексом.

От таких мыслей стало и тошно, и хорошо одновременно, поэтому я замотал головой, прогоняя их.

Я отстранился от Гермионы, та вытерла ладонью свои слёзы, а я тем временем пока достал палочку и снял с себя иллюзию.

- Так будет лучше, - произнёс я, и смелая гриффиндорка едва заметно улыбнулась. Очевидно, что таким она меня принимала гораздо лучше.

Я подошёл к ней, осторожно протянул ладонь к её лицу и провёл большим пальцем по её щеке, которая всё ещё была влажной от слёз. Я смотрел в её глаза и так блядски тонул, впервые чувствуя, что мне нет необходимости трусливо выныривать.

Я склонился к Грейнджер и почти невесомо накрыл ей губы своими сухими.

Мерлин! Как же было приятно её наконец-то поцеловать. Её губы были просто охренительны на вкус. Другую руку я просунул под рубашку и положил ей на талию. Контакт с её кожей погнал по моему телу новый табун чёртовых мурашек.

- Расслабь рот, - прошептал я ей в губы.

- Что? – спустив немного руку, которая гладила её щёку, большим пальцем я слегка надавил ей на подбородок, заставляя приоткрыть рот и впустить меня. Я углубил поцелуй, ощущая, как меня накрывает волнами и нежности, и похоти.

Сначала Гермиона застыла, она зажалась в моих руках, и где-то на задворках сознания забилась мысль, что всё же это больше походит на насилие. Я уже готов был отстраниться от неё, но она начала отвечать. Сначала робко и совсем невинно. Её язык столкнулся с моим, и я почувствовал, как немеют ноги от экстаза.

Я прервал поцелуй, но не отстранился. Тяжело дыша, я поцеловал краешек её губ, потом переместился к щеке, а потом и к уху. Втянув в рот мочку её уха, от чего девушка судорожно вздохнула, я отпустил его и прошептал:

- Мы сделаем всё по моему. Сделаем медленно и без спешки. Если тебя что-то испугает, ты всегда можешь остановить меня, помни это.

- Хорошо, - проговорила Грейнджер, и я лёгким движением развернул её к себе спиной. Я прижал её тело к себе. Правой рукой я нашёл её ладонь и, захватив её в плен, скользнул ею к карману её джинсов. Захватив её пальцами древко её палочки, я выудил этот магический артефакт и направил в сторону двери.

- Поставь заглушку и запри дверь. Ты знаешь заклинания. – Низким голосом проговорил я, целуя её шею за ухом. Я решил, что лучше будет ей предоставить это действие, поскольку так она будет чувствовать себя безопасней. Я максимально старался не напоминать ей своими действиями о той злосчастной ночи с Малфоем из этого измерения.

Грейнджер вздрогнула, но через пару секунд я почувствовал, как её рука в моей дёрнулась, выписывая символ заклинания.

- Хорошая девочка, - утробно почти прорычал я, спустившись к её ключице.

«Моя девочка».

Я выпустил её руку с палочкой и тут же опустил её ей на живот.

Мягкость и податливость её тела будоражила. Член уже давно неприятно тёрся о ткань слегка влажных от смазки трусов, требуя своей разрядки, но у меня были другие планы.

Я утянул Гермиону за собой, усаживаясь на диван и расставляя ноги, чтоб она вместилась между них.

Левой рукой я скользнул девушке за спину и, найдя пальцами замок от её лифчика, быстро открыл его. Одной рукой. Да, я мастер своего дело, опыт решал много чего.

В то же самое время я припал губами к её стучащей о плоть изнутри жилке на шее, немного прикусил зубами, срывая тем самым её тихий вздох, а потом тут же, извиняясь, лизнул языком, наслаждаясь вкусом её тела.

Левую руку я вернул девушке на живот, медленно поднимая обе ладони к груди. Как только мои пальцы наткнулись на мягкую плоть её груди, Грейнджер охнула, немного зажалась, но никаким образом не попыталась меня остановить.

Я скользнул пальцами под ткань её бюстгальтера, поднимая его и оголяя её грудь.

- Гермиона, - низким голосом прошептал я, уткнувшись носом в её волосы. – Моя хорошая девочка…

Я накрыл ладонями её грудь, нежно массируя её, а потом скользнул правой рукой вниз. И пока пальцы левой ладони уже играли с её ставшим твёрдым соском, я расстегнул пуговицу, а потом и молнию её джинсов.

- Драко… - в её голосе была и истома, и страх, когда она обеими руками схватила мою ладонь, которую я уже запустил под резинку её трусиков.

- Позволь мне… позволь показать, что секс может приносить и удовольствие, не только боль и унижение, - сказал я, легонько откидываясь вместе с ней на спинку дивана. Грейнджер убрала свои руки и упёрлась ими мне в бёдра, где они были и раньше.

- Вот так… - самозабвенно шептал я, - хорошо. Расслабься.

Я скользнул правой рукой дальше, нащупывая пальцами нежные влажные складочки половых губ.

«Моя мокрая девочка…» - факт того, что она была такой влажной из-за меня, приятно удивил. Мысль о возможном насилии по отношению к Гермионы сдохла окончательно.

Я раздвинул пальцами её половые губы и прошёлся вверх вниз подушечками по её нежной плоти.

Девушка судорожно выдохнула и откинула голову мне на плечо. Она сжала ткань моих брюк руками, и я усмехнулся.

Параллельно с этим, левой рукой я играл с её грудью, мягко и грубо, доводя до грани с болью, но тут же уступая, оставляя простор для нежности.

- Тебе приятно, Гермиона?

- Да.

- Скажи это, - я начал интенсивней двигать пальцами.

- Мне… - её голос сорвался. – Мне приятно, Драко.

Чёрт возьми, как же блядски сексуально звучало моё имя в её устах. Кончить можно было только от этого, а ещё от того, как она, извиваясь в моих руках, тёрлась ягодицами о мой член.

Я скользнул пальцами правой руки немного ниже, и, погладив её плоть, осторожно начал вводить в неё свой палец.

- Ах! – вскрикнула девушка, немного подаваясь назад, как бы пытаясь отодвинуться от фаланги моего пальца.

- Чш! Тише! – проговорил я. – Мы осторожно. Расслабься.

Я почувствовал, как стенки вокруг моего пальца немного расслабляются, и продвинул его немного дальше. Я начал делать осторожные круговые движения, отмечая про себя, что, судя по тихим стонам Гермионы, ей это перестало приносить дискомфорт и начало дарить удовольствие.

- Ты моя умница, - я отпустил её грудь и направил левую руку вниз, к правой. Захватив её чувствительный маленький бугорок между пальцев, я начал ритмично массировать и его, ощущая пальцем правой руки, что влажность внутри неё нарастает.

Изначально я собирался ввести в неё и второй палец, но рассудив, что это может причинить ей болезненный дискомфорт, решил ограничиться пока только одним. Пока…

- Гермиона, назови меня по имени, - попросил я, усиливая интенсивность своих движений.

- Драко… - тут же ответила на просьбу она.

- Ещё, милая, - я ощущал, что девушка была уже на пределе.

- Дра… Драко, - в этот момент она слегка дернулась в моих руках, и я почувствовал, как начали пульсировать стенки её влагалища вокруг моего пальца.

Когда её тело обмякло, полулёжа на моём, я вытащил сначала одну, а потом другую руку. Пальцами правой руки я провёл мокрую дорожку к её пупку.

- В следующий раз не сдерживай себя, ты же поставила заглушки, - хохотнул я, оставляя невинный поцелуй на виске девушки.

Я укутал Гермиону полами её рубашки, остро ощущая собственное неудовлетворённое желание.

- Не так уж и страшно, скажи? – прошептал я, радуясь этому небольшому моменту близости.

- А как же… - она начала понемногу приходить в себя.

- А?

- Как же ты? – спросила Грейнджер и я снова коротко засмеялся.

- На сегодня я ограничусь правой рукой в ванной, - я потёрся подбородком об её макушку. – Но в следующий раз этого не обещаю.

Полежав так немного с размякшей Грейнджер, которая, к слову, запоздало потом вспомнила о стыде, тщательно прикрываясь от меня рубашкой, что вызвало у меня смешок, я направился в ванную. Мне повезло, что их у нас было несколько в каждой стороне доме, а то разгуливать со стояком по мэнору, где на тебя пялятся портреты – сомнительное удовольствие.

Сняв с себя одежду, я блаженно выдохнул, наконец-то избавившись от трусов, а также от надоедливого бинта, который сдерживал мою кровоточащую рану на животе.

Я стал под тёплые струи воды, прикрыл глаза и начал воссоздавать в памяти недавние события. Мягкость и упругость её тела… Этот дурманящий запах её возбуждения…

Рука сама по себе двинулась вниз к члену и, обхватив его, начала двигаться.

Я представлял Гермиону, я вспоминал её, домешивая это всё похотливыми фантазиями. Рука сжимала плоть, массируя её к телу и обратно. Темп нарастал, дыхание участилось. Когда я представил, как её губы касаются кончика моей возбуждённой плоти, впитывают его в себя, по позвоночнику пробежал разряд удовольствия и я, застонав сквозь зубы, прочувствовал приятную пульсацию мышц живота, которая после принесла облегчение.

Лениво подставившись под струи воды, я, прикрыв глаза, улыбался. Пожалуй, впервые я был почти счастлив, если не сказать, что счастлив.

Комментарий к Глава 9. В окружении Малфоев.

Читающий!

А ты написал свой отзыв?

========== Глава 10. Ледники тают. ==========

Комментарий к Глава 10. Ледники тают.

Кароч, писалось ночью, возможно, немного не отбечено. За возможные исправления - моя благодарность, ибо ухожу в запойные выходные, вернусь хз когда.

Но! Это не значит, что я не жду от вас фидбека. Буду просматривать фикбук на наличие отзывов, сидя за столом в пьяном угаре. Пожалейте автора, чтоб не было повода напиваться больше!

И да, господа дамы) Там внизу НЦшка.

В Малфой-мэноре всегда была одна непоколебимая традиция: каждый, кто находится в особняке, в обязательном порядке присутствует на ужине. Завтрак и обед – на усмотрение, но ужин – это святое. Именно поэтому к нему так спешила Виолетта.

Я был у себя в комнате, когда сестра коротко постучала, оповестила о том, что всё приобрела, и умчалась готовиться к вечерней трапезе.

Грейнджер, очевидно, была у себя в комнате. Когда моё возбуждение достигло своего апогея, мозги немного пришли в порядок после истомной пустоты, у меня в голове завертелись мысли. Правильно ли я поступал? И что будет с Грейнджер, если я таки умру? Но самые важные вопросы касались того, скрывалась под действиями Гермионы жалость, или какие-то другие чувства?

Однозначно, я был счастлив, что всё так обернулось, я был рад, что смог сделать ей приятно, и девушка меня почти не боялась в моём более старом облике.

Но не пожалеет ли она о своём решении теперь? Было ли оно обдумано с её стороны?

Я ходил сначала по комнате, потом решил написать ей на том пергаменте. Уже достал его, но решил, что это как-то несолидно. Потом мне захотелось пойти к ней, спросить, всё ли в порядке. Поймал я себя уже на полпути к комнате гостей, развернулся и направился обратно, резонно раскинув мозгами, что это не то.

В общем, пока я метался, время подошло к ужину, на который я, к слову, опоздал. Уже возле двери в гостиную я понял, какую оплошность допустил, ведь оставлять Грейнджер наедине с Малфоями было опасно. Кажется, Мерлин благоволил ко мне, поскольку возле двери я и столкнулся с Гермионой.

- Привет, - сказал я.

- Привет, - она бросила на меня короткий взгляд, но потом, смутившись, опустила глаза.

По крайней мере, сожаления о том, что произошло, я не увидел.

Когда мы вошли в комнату, семья уже восседала за столом. Во главе традиционно сидел отец, мать занимала место напротив, а сестра была на стороне возле окна.

- Я думал, что попирание норм пунктуальности передаётся с кровью, однако, похоже, ошибся. Оно передаётся, как драконья оспа, - проговорил величественно мой отец.

- Люциус! – одёрнула его мать, но тот даже не посмотрел на неё.

Отец был из тех людей, которые редко покажут плохие манеры, опустившись до ругани или открытой вражды, однако же, он имел другое оружие – едкий сарказм и язвительность.

Я мысленно пожелал себе удачи и выдержки.

- Интересно, как передаются узколобые стереотипы? – парировал я, когда мы подошли к столу. Я отодвинул стул перед Гермионой, а на лице отца заиграли желваки.

Мы с Грейнджер сели рядом, но аппетита у нас не было. Да и вообще, судя по тарелкам, похоже, голодна была только Виолетта, которой я даже немного завидовал.

Появился Добби (право-дело, какая у этого глупого создания была праведная миссия разбавлять напряжение), принёс горячее и быстро расставил его при помощи магии перед всеми представителями Малфоев. Гермионе же он поставил тарелку лично, видимо, эльфу не терпелось зарисоваться перед девушкой, которая столько сил потратила на улучшение положения этих существ.

Когда домовик исчез, мы принялись вяло перебирать ложками.

- Всем приятного аппетита, - пожелала мама, и все, кроме отца, сказали «взаимно».

- Так вы говорите, мисс, - начал отец, особенно презрительно сказав последнее слово, - что приехали сюда, чтоб спасти своих сородичей в Хогвартсе.

Я почувствовал, как внутри поднимается гнев и обида за прошлые слова.

- Ваших сородичей, как вы упомянули, тоже, - парировала Грейнджер, и уголки моих губ слегка поднялись.

- Подумаешь, - Люциус отклонил голову назад, - как самонадеянно думать, что чистокровный мир нуждается в помощи кого-то с вашей… кровью.

- Мир не делится на чистокровный и нечистокровный! – Бросил я, чувствуя пульсацию раздражения в голове. Отец не будет нападать на Грейнджер при мне снова, я уже вырос, я могу дать ему отпор. – А те, кто пытается делить его – пережитки прошлых эпох.

Отец цокнул губами.

- Какие громкие слова для тех, кто ещё не смог стать этой самой эпохой.

Тут решила вмешаться мама, видимо, поняв, что градус моего терпения опасно поднялся.

- Скажите, мисс Грейнджер, - тон был холодным, но не выражал презрения, - ваши родители ведь оба магглы?

- Верно, - моя соседка была напряжена, но, тем не менее, спокойна, словно это не она попала, как она раньше сказала, в гнездо змеев.

- А как так получилось, что ваши отметки держатся на наивысшем уровне среди вашего курса. Насколько я знаю, за всю историю Хогвартса таких учеников было не так уж и много?

Моя мать, к слову, хотела стать одной из них, но у неё не получилось. Я почувствовал лёгкое облегчение. Разговор был высосан из пальца, это да, но он был хотя бы более походящим на обыденный.

- Я много читаю, - коротко ответила девушка.

- И где же вы, позвольте уточнить, берёте книги? – едко осведомился отец, а я начал стучать пальцами по колену, на котором лежала моя правая рука. – Ведь они сейчас – дорогое удовольствие.

- О, поверьте, - в тон ему ответила единственная представительница нечистокровных в этом доме, - нахожу способы.

Люциус хмыкнул.

- Надеюсь, легальные, а то не хотелось бы не досчитаться в библиотеке парочки раритетных изданий, - он сузил глаза.

Я почувствовал, как гнев накрывает меня красной пеленой. Сдержанность с возрастом и опытом истёрлась, и я готов был прямо сейчас начать скандал со своим же родителем. Однако сквозь это наваждение я вдруг отчётливо почувствовал тепло, исходящее от моей правой руки.

Это была приятная тяжесть ладони Гермионы. Благо, стол закрывал всем обзор.

Она положила на меня свою ладонь, но даже не смотрела на меня.

- О, не переживайте, мистер Малфой, судя по тому, что половина вашей библиотеки вообще нелегальные фолианты, думаю, в случае их пропажи, авроры будут очень заинтересованы в их поиске, - девушка победоносно улыбнулась, а отец презрительно скривил свои губы, но промолчал.

И только потом гриффиндорка бросила короткий взгляд на меня, всё ещё не отводя свою ладонь. Я посмотрел на место сплетения наших рук и едва заметно ей улыбнулся. Пелена ушла, остался только покой.

«Что же ты со мной делаешь, девочка?»

Я поднял глаза и встретился взглядом с мамой. Кажется, Нарцисса заметила то, что не должна была, однако за её маской величественности я так и не прочитал, что она думала по этому поводу.

Отец ещё пару раз пытался уколоть то меня, то Гермиону, но последняя была чересчур умна, чтоб уступить ему, а я был чересчур спокоен, ощущая её тепло, чтоб вестись на его провокации.

Когда наконец-то этот цирк закончился, я вскочил со своего места и с большущим удовольствием направился вон, чувствуя спиной, что за мной следует и гриффиндорка.

Как только мы вышли в коридор, тонкая нить напряжения, сдерживающая мой позвоночник, оборвалась, и я почувствовал облегчение. Я повернулся посмотреть, не вышел ли кто в коридор и, кивнув головой Грейнджер, чтоб она следовала за мной, направился дальше.

Когда мы отошли на приличное расстояние туда, где в коридоре не висели любопытные портреты, я остановился и повернулся к девушке:

- Было очень крипово, да? – я скривился.

- Ну… - она хмыкнула, но я ощущал напряжение во всём её существе. – Было необычно. Думала, будет хуже.

- Мда… Ви купила все ингредиенты, - я смотрел ей в глаза, и, честно, не знал, что её и сказать.

- Я знаю, она мне написала. А так же посоветовала немного опоздать на ужин, так как ты был не собран.

- О как? – Я поднял бровь в удивлении. – Значит, вы типа подружки?

- Не сказала бы, - нервно хихикнула Гермиона, поправив выбившуюся прядь. – Но, думаю, хотя бы не враги.

- Ага. Ты… э… ты в порядке? – спросил я, поправляя всё ту же непослушную вьющуюся прядь и немного смазано гладя её щеку.

- В смысле? – переспросила девушка.

- Ну, после того, что произошло в библиотеке… - признаюсь, мне самому было неловко, чего я, конечно, постарался не выдать, но от того, как она покраснела и опустила взгляд, мне стало как-то жарко. Грёбаная кровь мигом схлынула вниз, норовя запустить там всё в действие, особенно после того, как память услужливо подкинула её образ у меня в руках.

- В порядке, - тихо ответила гриффиндорка. – А ты?

Я опешил от столь наивного и невинного вопроса, на лице сама по себе расползлась, несомненно, глупая улыбка, и я подумал, что всё должно пойти к Мордреду. Одним шагом я преодолел расстояние между нами и впился требовательным поцелуем ей в губы. Правая рука тут же упала ей на талию, вжимая её тело покрепче в моё, левой я поддерживал её за заднюю часть шеи, возможно, немного придавив ей волосы, дабы пресечь любую попытку к бегству.

Девушка ошалела от такого напора, попыталась тщетно отшатнуться, и, к моему разочарованию, не ответила на поцелуй. Однако я в тот момент не думал об этом, мой организм полагал, что моей страсти хватит на нас двоих.

Я мял её губы своими, упиваясь их мягкость, нежность и, сука, крышесносящими ощущениями, что они дарили.

Через какое-то время Гермиона попыталась вырваться, она стукнула меня в плечо, и на меня это подействовало отрезвляюще, я вспомнил те грёбаные воспоминания из кабинета маггловеденья.

«Чёрт, я в его облике!» - запоздало подумал я и отпустил Грейнджер, прикрыв на пару секунд глаза, так как боялся встретить испуг и ужас у неё на лице.

Я уже приготовился попросить у девушки прощения, но только успел открыть глаза, как она схватила меня за грудки и потащила в открытую дверь.

- Что ты де?.. – мне на рот легла её маленькая ладонь.

- Чш! Там твой отец, – прошептала Гермиона, и я услышал, как он с кем-то спорит. И этим кем-то, если я не ошибся, был Абраксас.

- Оставь меня в покое! – рявкнул мой отец, и его шаги начали приближаться.

- Мордред, - проворчал я, немного освобождаясь от пальцев моей спутницы, - мы в его кабинете.

- Что нам делать? – спросила девушка, я пожал плечами, как тут мой взгляд наткнулся на шкаф.

Мы успели закрыть за собой дверцу шкафа как раз в тот момент, когда нога Люциуса переступила порог кабинета. Грейнджер не успела применить на неё заклятие незримого расширения, так что я упёрся спиной в одежду отца, а девушка вжалась в меня, спрятав лицо у меня на груди.

- Драко, - еле слышно прошептала она, подняв голову, - ты не мог бы…

Я вопросительно изогнул бровь, а потом до меня дошло.

«Пикси мне за шиворот!»

Сраная физиология бунтовала от близости её тела, которая во мраке и тесноте шкафа чувствовалась особо остро. Я почувствовал себя сопливым подростком.

- Прости, - сказал шёпотом я, - я тут бессилен. Постарайся не шевелиться лишний раз.

«И не будоражить моё воображение», - добавил я про себя.

Девушка уткнулась мне в грудь лицом и сдавлено хихикнула, я удивлённо изогнул бровь.

- Вот не смешно, - вырвалось моё ворчание.

Мой родитель подошёл к своему столу, взял оттуда графин с огневиски, налил себе в стакан и, блаженно закрыв глаза, сделал глоток.

- Люциус! – он вздрогнул, Абраксас появился в пустующей портретной рамке.

- Отец! – в тон ему ответил живой Малфой.

- Люциус, ты должен прислушаться ко мне…

- О, хорошее дело. Ты вдруг заявляешь, что неправильно меня воспитывал, а значит, я должен поменять свои взгляды на мир! – фыркнул отец.

- Я не требую от тебя таких жертв сиюминутно, - упорствовал отец. – Просто будь терпимей с моим внуком.

Я весь напрягся, когда разговор коснулся меня.

- О, так ты теперь на его стороне! Ещё лучше! В собственном доме даже портреты против меня! Дожили!

- Люциус, твой сын умирает! – выпалил Абраксас.

- Что за?.. – я невольно возмутился, чувствуя растущее клокочущим огнём раздражение, но мне тут же на губы легла тёплая маленькая ладонь Грейнджер. Я перевёл взгляд на неё, и девушка поднесла указательный палец другой руки к своим губам, показывая, чтоб я молчал. И правда, мне только не хватало, чтоб Люциус застал нас в своём кабинете, да ещё и в шкафу, подслушивающими. Уже во второй раз разбушевавшееся раздражение послушным зверем улеглось в моей груди, правда, всё ещё рыча себе под нос. Я игриво прикусил одними губами кожу тыльной стороны ладони Гермионы. Она тут же забрала руку, и мои губы растянулись в улыбке.

Интересно, о чём она думала в тот момент, пребывая в тесноте со мной в шкафу? Было ли ей комфортно, или наоборот?

- То есть… умирает? – переспросил отец, ставя на стол стакан с недопитым напитком. – Это какой-то способ манипуляции?

- Нет, всё очень серьезно, Люциус, - Мордред, зачем мой дед это говорил? – Я не могу рассказать тебе всех подробностей.

- Мой сын умирает, и ты не можешь рассказать, почему? – повысил голос мой родитель.

- Да, не могу! От этого ничего не изменится! Никто не в силах ему помочь кроме него самого и… одного человека.

- И что это за человек? Его надо купить, запугать, похитить, или что, отец? – странно было видеть такое участие со стороны Люциуса Малфоя. Я никогда не думал, что отец меня хоть немного любит, мать говорила, он переживал за меня, когда я был в замке во время последней битвы с Воландемортом, но я ей не верил. Я всё думал, что она пытается сгладить моё отношение к нему.

- Он сам разберётся, поди уже не мальчик! – Буркнул Абраксас.

- Нет, как раз таки мальчик! – Возразил отец.

- И всё же, в этом деле ты ему ничем не поможешь. Тебе главное, не мешать ему. И проявить хоть немного принятия.

- Моргана возьми, что! – Бросил отец. – Абсурд какой-то! Мне нужно подышать воздухом.

С этими словами Люциус вышел из комнаты, всё так же надменно держа голову вверх.

Мы с Грейнджер вылезли из шкафа, проходя вглубь кабинета.

- Ого-о, - только и протянул Абраксас.

- То же самое могу сказать про тебя, - буркнул я и сразу же раздражённо добавил, потягиваясь рукой к отцовскому стакану с огневиски: – Кто тебя просил вмешиваться, дед?

- А это было неблагодарно с твоей стороны, знаешь ли, - на лице усопшего Малфоя появилась надменная маска.

- А тебя никто не просил! Мне с отцом не хватало только разговоров теперь, - я поднёс стакан ко рту, но выпить мне помешала Гермиона.

- Драко! – менторским голосом произнесла она, забирая стакан у меня из пальцев и ставя его обратно на стол. – У нас завтра тяжёлый день, нужна твоя чистая голова.

Я вздохнул, но ничего не возразил.

- Пошли, пока ты снова ни с кем не поссорился, - она взяла меня за руку, коротко кивнула моему деду и потащила прочь из кабинета. Боковым зрением на выходе я заметил, как расхохотался Абраксас. Чего смешного-то? Он хоть видел, какой бывает Грейнджер в ярости? Мой нос хранил это воспоминание до сих пор.

Мы вышли в пустынный коридор, и я сразу же прижал Гермиону своим телом к стене.

- Грейнджер, ну, ты же понимаешь, что должна за это ответить? – я наклонился к ней, намереваясь снова затянуть в поцелуй, а оттуда и куда-то дальше, но её тонкие пальчики снова легли мне на уста.

- Нет, Лорд Малфой, нам всем нужно выспаться, завтра важный день.

- Тебе бы быть профессором с твоим тоном, ты в курсе? – я попытался за шуткой скрыть разочарование.

- В этом зелье пятьдесят процентов неудачвызваны неправильными действиями в первый день, так что никаких отвлекающих факторов! – Она подняла вверх палец, которым ещё недавно остановила мои губы, и я закатил глаза.

«Мерлин всемогущий! Эта девочка меня доконает!»

- Доброй ночи, - сказал я, улыбнувшись.

- Доброй ночи, - вторила она мне прежде, чем уйти.

- А эта девушка имеет на тебя управу! – От голоса внезапно появившегося Абраксаса я вздрогнул.

- Мордред и Моргана! Когда-нибудь я сниму эти пустые портретные рамки, чтоб ты не мог по ним передвигаться! – Я развернулся и под насмешки усопшего родственника пошёл к себе.

***

Грейнджер была права. Это был ад несусветный.

В общем и целом, с самого утра я распорядился Добби, чтоб он принёс завтрак и мне, и Гермионе по комнатам. После мы спустились в библиотеку, по пути я безуспешно попытался зажать девушку в коридоре, но она выкрутилась, а там за поворотом появилась и макушка моей сестры.

Мы готовили наше зелье в библиотеке. Оба наших с Ви родителя предпочли избегать нас, делая вид, что в мэноре ничего не происходит, что натолкнуло меня на вопрос о том, поделился ли своими знаниями с мамой отец.

Зелье было действительно сложным. Пока гриффиндорка орудовала возле книги, командуя нами, мы с Виолеттой готовили ингредиенты. Некоторые из них приходилось подзаряжать собственной энергией, что, признаюсь, почти высушило меня до дна.

Хорошо, хоть Добби немного помогал, принося нам в библиотеку еду и чай с конфетами. Это немного восстанавливало.

К ужину первого дня варки снадобья я был настолько истощённым, что даже не попытался приставать к Гермионе.

К слову, отца за столом не было, что было необычно, но вполне предпочтительно, ведь пререкаться с ним у меня сил не было, ровно, как и у моих соучастниц.

Второй день прошёл почти так же, за исключением того, что, поскольку нам пришлось встать в четыре утра, я даже утром не домогался до Грейнджер. И да, он мне аукнулся ещё одной царапиной на груди. Предыдущие две, к моему счастью, больше не углублялись, что давало мне фантомную надежду на то, что если мне будет становиться хуже, в органы эти раны прорастут одновременно, даря мне спасение в виде смерти.

Третий день был полегче. Хотя бы потому, что доваривать зелье нам надо было в полдень, так что мы все выспались, восстановили силы и быстро закончили с этим, как оказалось, коротким этапом.

- На сегодня это всё, - вынесла свой вердикт Грейнджер. – Завтра зелье отстаивается, так что, считайте, у нас выходной, - она вымученно улыбнулась, и я откинулся на руках назад.

- Выходной? – С детским восторгом переспросила Ви и посмотрела на меня так, словно я должен был прочитать её мысли.

«Прости, сестрёнка, окклюмент из меня сейчас так себе…»

- Ты что забыл? – я вопросительно поднял бровь. – В это время Стоунхендж закрывается для магглов и там происходят магические ярмарки! – В глазах сестры заплясали огоньки.

- Стоунхендж? – переспросила Гермиона.

- Ах да, забыл уточнить, мы в Уилтшире, - я улыбнулся, видя удивление на лице гриффиндорки, так как до этого не уточнял ей, где находится мэнор.

- Так мы пойдём? – нетерпеливо уточнила сестра. – Всей семьёй, как в детстве, да?

- Ну, если ты сможешь вытащить родителей, то пойдём, - согласился я. – Грейнджер, составишь нам компанию. Там будет распродажа книг, - хитро протянул я, видя минутное замешательство на её лице. И, видимо, мой аргумент сработал, так как девушка неуверенно, но кивнула.

- Пойду штурмовать родителей! – Ви вскочила на ноги и убежала из библиотеки.

Гермиона отложила книгу, по которой мы делали зелье, встала, разминая затёкшие плечи, и прошлась возле полок с остальными книгами, пробегая по ним взглядом.

- Ты читал их? – поинтересовалась она.

- Большинство. Некоторые начал, но не осилил. А некоторые даже не пробовал. – Я коротко хмыкнул и тоже поднялся на ноги.

Ленивым шагом, я обошёл котёл с зельем и направился к Грейнджер. Я подошёл к ней со спины как раз в тот момент, когда она, заинтересовавшись каким-то старым фолиантом, просматривала его содержимое.

Мои руки легли ей на плечи, и девушка вздрогнула.

- Ты так напряжена, - низким голосом возле её уха прошептал я. Мои пальцы слегка сжали её тело, и я услышал её короткий вздох.

- Драко…

- Что? Это всего лишь массаж, ведь так? – Невинно поинтересовался я, когда мои руки сами начали путешествовать по её спине. Сквозь ткань я чувствовал зажатость её мышц, и мне хотелось подарить им томное расслабление. Подойдя немного ближе, я протянул руки вперёд и начала расстегивать пуговицы её клетчатой рубашки. Пока я делал это, где-то на задворках сознания появилась мысль о том, сколько рубашек девушка привезла с собой.

- Знаешь, что мне нравится в такой твоей одежде? – Спросил я, прижимаясь к её щеке. – То, что её легко снять.

- Драко, а если кто-то зайдёт? – спросила Гермиона, выражая слабую попытку сопротивления.

- Ну, ты же знаешь заклинания. Заодно и с меня сними иллюзию.

Пока я расправлялся с последними пуговицами, девушка слегка дрожащей рукой бросила в сторону двери запечатывающее заклинание и заглушку, а на меня накинула Фините.

«Моя маленькая, послушная девочка…»

Я стянул ткань с гриффиндорки до локтей, и с трепетной нежностью опустил руки на её тёплую кожу, ощущая, как она сразу покрывается мурашками от моих действий. Гермиона едва заметно дёрнулась, и я улыбнулся. Мои пальцы сначала легонько прошли по её плечам, огибая лопатки, спустились вниз по хребту, а потом снова поднялись к шее. Я немного сильнее прижал её тело, плавными массирующими движениями спуская вниз.

Она просто чертовски маняще пахла, это её карамельный запах геля для душа, цветочный запах шампуня и сладкий запах юного тела! Мордред, я почувствовал себя оборотнем, борющимся с желанием сожрать свою жертву. А тем временем, моя кровь уже приливала к паху.

- У тебя забиты мышцы, знаешь ли, - произнёс я, стараясь не обращать внимания на то, что уже начал возбуждаться, - нужно их хоть изредка расслаблять.

- В последнее время мне было как раз до этого, - ответила моя соучастница, и я хмыкнул.

- Ну, теперь у тебя есть я.

Я двигался медленно и плавно, в какой-то момент, девушка прикрыла глаза, очевидно, полностью расслабившись в моих руках, и немного откинула голову назад. Она наконец-то меня не боялась! Но мне этого было мало. Я испытывал к ней чувства, я хотел её так чертовски сильно, как только может желать мужчина. Однако в то же время мне было необходимо, чтоб она меня хотела, именно она, а не её тело. Ведь если знать нужные точки и нужные приёмы, тело легко обмануть легко заставить вожделеть, а вот приручить желание Грейнджер – совсем другой вопрос.

- Нам лучше переместиться на диван, - проговорил я, утягивая девушку к дивану за ворот её рубашки, которая сейчас покоилась где-то в районе поясницы.

- Что ты задумал, Драко? – спросила она, и голос её был напряжен, но не выражал того животного страха, который был ранее.

- Всё то же, - хмыкнул я, пересекаясь с девушкой взглядом. – Доверься мне.

Она пару секунд смотрела на меня прямым взглядом своих шоколадных глаз, а потом коротко кивнула, и я ей указал на просторный мягкий уголок.

- Это мы уберём, - я потянул за её рубашку, снимая её. Гермиона поежилась то ли от холода, то ли от чувства беззащитности. Но ей недолго ещё терпеть эти маленькие неудобства. – Ложись на живот, - то ли попросил, то ли приказал я.

Я помог ей с этим, поддерживая за руку, а потом прошёл к столику, где стояли наши чашки из-под чая, а так же ещё с половину чайника травяного настоя, который мы пили.

- Грейнджер, а ты знала, что травяной чай очень полезен для кожи? – спросил я.

- Не только для неё, - проворчала девушка, настороженно наблюдая за мной.

Я снял рубашку, оставаясь в футболке, хотя из-за того, что я задумал, надо было бы снять и её. Но мне не хотелось обсуждать сейчас новую царапину с не в меру сердобольной гриффиндоркой.

- Кстати, тебе не лучше с твоими ранами? – спросила Гермиона.

- Грейнджер, не порти момент, - отозвался я, ощущая, как неприятно этот вопрос полоснул по сердцу, напоминая мне, почему, собственно, она позволяет всё это с собой проделывать. Я мотнул головой.

«Потом, все мысли потом, а сейчас…»

Я достал палочку, направил её на чайник, и оттуда медленно вылетел ровный квадратный кусочек льда с травяного настоя. Протянув пальцы, я взял его и положил себе в рот.

Дальше я направил палочку на одну, а потом и на вторую ладонь, ощущая, как после этого по ним проходится горячее покалывание.

- Драко, что ты задумал?

- Терпение, миледи, терпение, - чуть ли не промычал я, подходя к девушке.

Я осторожно навис над ней, а потом, перекинув ногу, так же осторожно умостился у неё на бёдрах, так, что Гермиона оказалась между моими ногами.

Осторожным, почти невесомым движением, а коснулся её рукой, после усилил давление, мягко массируя верх её спины.

- Ой! – Вскрикнула она. – У тебя ладони горячие, так вот что ты делал.

- Угу, - у меня во рту начал немного подтаивать лёд, из-за чего травяной отвар стекал по подбородку и падал мне на футболку. Но я не спешил, у колдовства есть свои преимущества, а значит, у меня было немного больше времени. – Это надо снять, - я тут же пальцами нащупал застёжку её лифчика и поспешил открыть её, стягивая петельки с её плеч.

- И чем он тебе ме… ах! – Она не договорила. На том месте, где я только что касался разгорячённой рукой, я, закусив предварительно лёд между зубами и наклонившись ниже, вырисовал небольшую мокрую линию.

Грейнджер инстинктивно немного выгнулась в спине и закусила щеку изнутри, насколько я мог судить со своего угла обзора. И всё же ощущение ей понравилось. Я невольно улыбнулся и чуть не потерял кусочек льда.

Дальше я действовал по тому же принципу, сначала горячие массирующие движения, а потом охлаждающий поцелуй (кое-где я касался льдом, а кое-где холодными губами).

Девушка подо мной немного извивалась, сама противясь этим инстинктивным движениями, рвано дышала, а иногда с её губ слетал едва слышный стон.

И я словил себя на мысли о том, как было приятно ей дарить эти ощущения. Как было нереально круто делать хорошо тому, к кому ты испытываешь чувства.

Но на достигнутом я сегодня не собирался заканчивать. Ощущая, как заканчивается действие разогревающего заклятия у меня на ладонях, а так же, как истончается лёд, я остановился и ловким движением перевернул Грейнджер на спину. От неожиданности она вскрикнула, но я тут же впился ей в губы своими, перемешивая заколдованный кусочек льда между нашими языками.

- Гермиона, - прошептал я, оторвавшись и тут же припав ртом к её шее.

- Драко, - позвала она меня в ответ и скорее на инстинкте запустила руку мне в жёсткие почти пшеничные волосы. Мордред, как это было здорово!

Я начал опускаться ниже, к груди, которую уже не прикрывал сползший бюстгальтер. Девушка запоздало попыталась прикрыться от меня другой рукой, но я успел быстрее. Перехватив её запястье, я поднёс его к губам и осторожно прикусил, а потом сразу же облизал прохладным языком, чем вызвал рваный выдох у моей любовницы.

- Кстати, ты ведь можешь себя не сдерживать, помнишь? – напомнил я девушке, и тут же, не ожидая, пока до её затуманенного сознания дойдёт смысл сказанного, опустился к её груди.

Сначала я целовал мягкую и податливую плоть, потом немного прикусывал, а после – втянул в себя её сосок и начал играть с ним языком, перебирая всё тот же кусочек льда, который только из-за магии так долго не таял.

Закончив с одной грудью, я не оставил вниманием и вторую. Немного шепелявя из-за холодного объекта во рту, я шептал ей с упоением умалишённого, какая она красивая и какая сексуальная.

В ушах звонко стучало сердце, а возбуждение уже давно стало невыносимым, отзываясь болезненным ощущением в паху. Но я не спешил, у меня был свой план, и я его придерживался. Пока девушка тихо стонала, выстанывая периодически моё имя, мои руки тут же опустились ниже, развязывая пояс её штанов.

Своим телом я начал опускаться ниже, попутно стаскивая с Гермионы штаны.

- Драко, - а это уже не было похоже на сладострастный стон, - ты хочешь?.. – Она подняла голову и посмотрела на меня, не договорив. Девушка заламывала пальцы правой руки, и ко мне пришло осознание того, что она снова начала нервничать. Я замер, оставил совсем маленький кусочек льда у неё в пупке, а потом произнёс:

- Я сегодня не зайду дальше, чем это нужно. Просто расслабься и получай удовольствие.

Носом я провёл по её плоскому животу, ощущая запах её тела, к которому примешивался едва уловимый аромат возбуждения. От этого сносило крышу, зверь внутри меня рычал, просил получить свою добычу, требовал, рвал свои оковы, но я его сдерживал.

Подцепив пальцами её простые бежевые трусики, я поднял свои глаза на неё, пытаясь всем своим взглядом передать ей ту нежность, страсть, которые у меня были, а так же просьбу довериться.

Я почувствовал, как Грейнджер немного расслабила сжатые до предела бёдра, и воспользовался этим моментом, чтоб стянуть с неё бельё.

Не давая ей полностью осознать, что произошло, я снова начал целовать её живот, понемногу опускаясь вниз.

- Драко, - умоляюще простонала она, но я одним плавным движением переместился ещё ниже, к её лону. Гермиона дёрнулась и попыталась свести ноги, но я не дал ей этого сделать, просунув руки между её бёдер.

- Расслабься, - повторил я и оставил мокрый поцелуй на внутренней стороне её правого бедра. – И постарайся не свернуть мне шею, - я дьявольски улыбнулся, встретившись с её ошалевшим взглядом, а потом медленно опустил голову вниз. Я оставил почти невесомый поцелуй на её складочках, почти невинный, если бы не вся эта ситуация, а потом осторожно развел их языком. Параллельно я руками немного раздвинул ноги девушки, чтоб доступ мне был легче, и отметил про себя, что от моих действий она ещё сильней зажалась.

«Ну, это пока…» - подумал я, продолжая играть с ней языком и губами. Это было до охерения круто, она была чертовски приятной на вкус, а от осознания того, что она, именно она, Гермиона Грейнджер, сейчас лежит передо мной, и я, Драко, мать его, Малфой, удовлетворяю её орально, будоражило кровь.

Я обхватил губами её бугорок и начал посасывать, потом отпустил его и опустился языком ниже, сначала сделав им круговое движение, а потом проникнув внутрь девушки. Гермиона в голос застонала и немного подалась назад, двинув бёдрами и чуть, собственно, не прижав мою голову.

Я повторил движение языком туда и назад, но Грейнджер по-прежнему зажималась и не получала того максимального удовольствия, которое я ей хотел подарить.

Я отстранился, подтянулся вверх к её пупку, где всё ещё лежал не до конца растаявший кусочек льда и на миг замешкался.

- Какая ты сексуальная, - мой хриплый голос казался мне совсем чужим. Блядские боги, насколько сексуальной она была. Растрёпанная, раскрасневшаяся, с блеском в томных глазах. Чертовски красивая, хрупкая. И полностью моя в этот момент. Я и только я занимал её разум и тело.

- Драко, я… - я замотал головой.

- Отключи свои долбанные мозги, Грейнджер. Сейчас не время для них. Просто ощущай и всё. В конце концов, - я похотливо улыбнулся, сам не знаю, почему так вышло, - я ведь тебя не съем. Полностью…

Я взял в рот кусочек льда, смачно причмокнув, и опустился вниз.

Теперь я водил прохладным языком по её разгорячённой возбужденной плоти, срывая её стоны. Девушка немного расслабилась, наверное, и разомлела уже от всех моих действий, поэтому я воодушевился ещё больше.

Лаская её ртом, я параллельно подключил и руку. Осторожно массируя то место, где ещё недавно был мой холодный язык, я начал медленно вводить в неё палец.

Гриффиндорка судорожно всхлипнула, но уже не пыталась отстраниться, как в первый раз. Сначала движения были медленными и осторожными, они были в такт тем, что свершал языком, потом я решил ввести второй палец. Бережно и плавно я сделал это, не прекращая удовлетворять мою любовницу ртом.

Было узко, но, по крайней мере, Гермионе не было больно. Поэтому я снова начал двигать пальцами. Постепенно я увеличивал темп, чувствуя, что скоро девушка достигнет оргазма. Мне хотелось, чтоб он был ярким и незабываемым. Я ускорился до предела своих возможностей, ощущая, как начинает неметь рука от неудобной позиции, но тут же Грейнджер протяжно застонала, прикрыв тыльной стороной ладони рот, и по моим пальцам прошлась влажная пульсация её внутренних стенок.

Я отстранился, окинул взглядом девушку, которая переводила дыхание, и упал рядом с ней, благо, ширина дивана разрешала.

- Ну, как? – спросил я, стараясь не замечать то, как сильно собственная неудовлетворённость сжимала тисками виски и пах.

Гермиона повернула голову ко мне, и я утонул в её карих глазах, зрачки в которых всё ещё были расширены.

- Необычно.

Я фыркнул, а потом расхохотался.

- Необычно? Грейнджер, знаешь ли, это даже немного обидно услышать после того, как так старался качественно отлизать девушке, - не смотря на эти слова, я продолжал посмеиваться. Такое ляпнуть могла только моя всезнайка.

- Прости, - слабо улыбнулась она, уткнувшись носом мне в плечо.

Возникла тишина, прерываемая нашими дыханиями. Мне нужно было снова направиться в ванную, чтоб достигнуть и своей разрядки, но в то же время мне безумно хотелось полежать с ней лишнюю минутку.

- Драко, можно я?.. – Она начала свой вопрос и осеклась, я вопросительно изогнул бровь. – Я хотела сказать… - Гермиона приподнялась на локте и отвела взгляд от моих испытующих глаз. – Я бы могла попробовать помочь тебе. Ну, в смысле… руками, потому что дальше я пока не готова. Если ты не против? – Девушка перевела взгляд на меня, а я аж челюсть обронил от охеревания.

- Я… весь твой, - я раскинул руки в подтверждение своих слов.

Гермиона села, накинула свою рубашку на плечи, и, сглотнув, перевела несмелый взгляд на мою ширинку, которая сейчас нещадно выпирала. Я смотрел на неё из-под едва прикрытых век, ощущал, как в душе разливается тепло от того, что она сама предложила попробовать, и не решался лишний раз вздохнуть, чтоб не спугнуть мою смелую девочку.

Слегка дрожащими руками гриффиндорка коснулась пряжки моего ремня. Грейнджер попыталась освободить её, но у девушки это не получалось. Очевидно, она чересчур нервничала. Я опустил свою руку на её ладони, прерывая эту борьбу.

- Эй, не спеши. Если ты не хочешь, ты не обязана этого делать, - мягко сказал я. Больше всего на свете я хотел, чтоб она продолжала, но меньше всего желал, чтоб это принесло ей дискомфорт или, не дай Мерлин, вернуло к воспоминаниям о той злосчастной ночи в кабинете маггловеденья.

- Я хочу, - ответила Гермиона.

- Тогда не нервничай так, если что я подстрахую, направлю, как надо, - я поддернул пряжку, потянул её на себя, и она поддалась.

Моя любовница благодарно улыбнулась и, взявшись за собачку замка ширинки, медленно расстегнула её. Девушка остановилась, и я смотрел на неё, гадая, осмелится ли она пойти дальше. Осмелилась.

Грейнджер двумя руками немного стянула мои штаны вниз, и остановилась, бросив короткий взгляд на выпирающий бугор на трусах. Она посмотрела на меня, но я бездействовал, просто лёжа и наблюдая за ней. Тем самым я давал ей полную свободу действий.

Моя смелая гриффиндорка сделала большой вдох и, запустив пальцы под резинку моих боксёров, стащила их вниз, освобождая мою возбуждённую плоть. Она сначала отвела взгляд, пару секунд мешкала, а потом снова посмотрела на него. На её лице отразились любопытство, интерес, страх и толика стыда. Я немного улыбнулся от такого микса эмоций.

Когда девушка бросила на меня свой вопрошающий взгляд, я легонько кивнул.

Грейнджер колебалась несколько секунд, а потом протянула руку и несмело коснулась пальцами моей головки. По телу тут же пробежался разряд тока, надо бы сказать, что от самой ситуации я был словно комок этого самого тока.

Пальцы Гермионы переместились ниже, по длине моего члена, и я зашипел сквозь зубы. Плоть требовала своей разрядки.

Девушка снова бросила на меня свой взгляд, безмолвно прося помощи, и я накрыл своей ладонью её пальцы, немного сильнее сжимая их. Я двинул её руку вверх и вниз, показывая, как надо, а после отнял свою.

Грейнджер начала плавно двигать рукой, и я судорожно выдохнул. Мордред, даже такая неумелая её ласка была сродни чему-то, что приносило неимоверное удовольствие. Её неопытность привносила некоторые нотки пикантности что ли? В любом случае, мне нравилось её учить. Кончить можно было только от одной мысли, что я посвящал Грейнджер в мир сексуальных утех.

- Быстрее, - попросил я сквозь зубы, и она ускорилась, бросая на меня взгляд, чтоб оценить мою реакцию. Я посмотрел в потолок, рвано дыша. Мордред, как же это было здорово!

Через некоторое время, ощущая, что разрядка близится, я снова накрыл её руку своей, задавая ещё более быстрый темп. Внизу живота нарастало напряжение, а потом в какой-то момент оно просто взорвалось, даруя облегчение и расслабление. Я зарычал и откинулся головой на диванную подушку.

- Ну, и как тебе? – минут через пять спросила Грейнджер, лежа на моём плече. Я привёл нас в порядок при помощи очистительного заклинания, натянул трусы, оставшись в спущенных штанах, и притянул тогда девушку к себе, намереваясь разделить с ней как можно больше времени.

- Непривычно, - передразнил я её, показав ей язык. Гермиона улыбнулась и чуть ближе прижалась ко мне. И было в этом движении что-то настолько интимное, что меня изнутри начал распирать комок радости.

- Ты колючий, - она провела пальцем от щеки к моему подбородку, задевая волоски пробивающейся щетины. – Мне нравится.

- Правда? – Глупая улыбка расползлась на моём лице, а в моей душе продолжали нещадно таять ледники, которые оставила после себя прежняя жизнь. И пусть, возможно, потом некоторые из них снова восстановятся под гнётом мыслей о том, что всё это только жалость, на тот момент я был чертовски счастлив.

Я обнял девушку за плечи и зарылся носом в её кудрявые волосы.

- Кстати, - начал я, - а ты раньше мастурбировала? – Всегда интересовал этот вопрос, да всё никак не выпадало шанса спросить.

- Драко! – Она легонько стукнула меня в плечо.

- А что? Что стесняться? Утоли моё любопытство.

- Нет.

- Почему нет, мне же интересно, ну? – Настаивал я.

- Нет, в смысле, я не делала этого, - Гермиона засмущалась и уткнулась лицом мне в плечо, прячась так от моего взгляда.

- Почему?

- Потому что.

Я хотел додавить девушку на откровения, но тут раздался звук аппарации, и в комнате появился домовой эльф.

- Добби, что ты здесь забыл? – Рыкнул устрашающе я, привстав на локтях, пока Гермиона, спешно куталась в свою рубашку, прижимаясь ко мне.

- Простите, хозяин! Добби ничего не видел и не скажет. Добби здесь, потому что вам следует знать.

- Что знать? – Насторожился я.

- Прибыл Антонин Долохов, хозяин, сэр.

========== Глава 11. Авада Кедавра. ==========

От одного имени незваного гостя, который явился в мой дом, всё моё безмятежное настроение сошло на нет.

- Иди, ты правильно поступил, - буркнул я домовому эльфу, и тот, вежливо поклонившись, растворился в воздухе с громким хлопком. – Только этого не хватало!

Я схватил палочку и начал судорожно приводить себя в порядок.

- Драко, что-то случилось? – услышал обеспокоенный вопрос моей любовницы.

- Оставайся здесь, - прозвучало немного грубее, чем я ожидал, но, чёрт подери, мне было немного не до этого.

Я встал и направился к двери, снимая с неё заглушки и запирающие заклинания.

- Драко? – я остановился и всё же обернулся. Гермиона уже почти полностью оделась и смотрела на меня взглядом, эмоции в котором я не мог прочитать.

- Просто действительно не выходи отсюда некоторое время, - спокойно произнёс я, максимально сдерживая себя от грубости, вызванной перепадом собственного настроения.

Она понимающе кивнула.

- Иллюзия, - она провела пальцем вокруг лица, намекая, что я забыл о ней, и я тоже ответил ей коротким кивком.

Я зашёл в гостиную как раз в разгар беседы. Мой отец сидел в кресле, рядом стояла мать, положив ему руку на плечо. А напротив них сидел Антонин. Он выглядел точно так же, как и в моей прошлой жизни, единственное – намного утончённей. Он теперь был не в затёртых обносках, а в дорогом, сшитом, несомненно, в магическом мире, костюме.

- Вы же знаете, Антонин, иногда обстоятельства бывают выше нас, - тон отца был явно извиняющимся, и мне это крайне не нравилось. Никогда моя семья не будет пресмыкаться перед таким червём.

- Я-то знаю, но ты, Люциус, меня сильно огорчил, - Долохов смахнул с дивана невидимую пылинку.

- Я тебя огорчу ещё больше, - мрачно проговорил я, врываясь в комнату уверенным шагом. Это была не поступь молодого парня, в чьём теле я был заточён, а поступь мужчины. Я был всё в том же чёрном костюме, который так любил, и в чёрной рубашке, которую не застёгивал на верхние пуговицы. В правой руке я держал палочку, я её даже не прятал, показывая таким образом, что готов применить магическое орудие для решения любых вопросов.

- Так, значит, слухи не врут. Перед нами новый Лорд Малфой, - Антонин откинул немного назад голову, оценивающим взглядом пройдясь по моей фигуре.

- А крысы по-прежнему крысятничают, - ответил я, заходя внутрь.

- Драко! – отец бросил на меня предупреждающий взгляд, но в нём не было величия, в нём был страх. И это только разогрело мою злость.

Я подошёл к стулу и упал на него.

- Добби, огневиски, - коротко приказал я эльфу, уши которого заприметил возле шкафа. Тот час же мне прилетел в руку стакан, наполненный алкогольным напитком.

- А тебе можно? – Уточнил незваный гость, обнажив ряд ровных белых зубов.

- Тот же вопрос касательно твоего пребывания здесь.

- О, как? – Долохов облизал губы и бросил короткий взгляд на моих родителей, которые сохраняли маски и молчали. Ситуация была смешной до ужаса: подросток решает семейные дела. Но того требовал обычай – Лорд говорит, остальные молчат. – Что ж, давай сразу к делу, Драко. Меня огорчило твоё решение оборвать все деловые отношения со мной.

- Мне, знаешь ли, как-то плевать на твой эмоциональный отклик по этому поводу, - я сделал небольшой глоток, перекатывая на языке огненную жидкость.

- А это зря, очень даже зря. Ты ведь знаешь, что я являюсь главой Департамента контроля и присмотра за дементорами, - я попытался скрыть удивление, всё-таки интересно гриндилоу пляшут! – И мне, знаешь, как главе департамента будет неприятно, если твой отец вдруг попадёт в Азкабан за свои деяния.

Я бросил короткий взгляд на отца, а тот исподлобья посмотрел на меня. Хотелось бы мне тогда знать, о чём он думает, но Люциус не снимал маску холодного безразличия.

- Ну-у, - протянул я, переводя взор на стакан у меня в руках, - конечно, тебе будет неприятно. Ведь в таком случае в соседней камере будет сидеть нынешний глава департамента дементоров. А они, насколько я знаю, не любят волшебников, которые ими помыкают.

Я откинул голову, и увидел, как на лице Долохова мимолётно пробежал гнев. Подельник отца, однако, быстро скрыл это за натянутой улыбкой.

Достав из кармана сигарету, я привычно зажёг её и, закинув ногу на ногу, затянулся.

- Что ж, современной молодёжи отваги не занимать, не так ли? Правда, она бывает губительна, - он показал пальцем на мою руку, якобы имея в виду мои пристрастия, но я отчётливо распознал угрозу в его голосе. Спасибо жизни грёбаного Пожирателя.

В голове проскользнула мысль, что Долохов станет проблемой для моей семьи, если я таки сыграю в ящик.

«Значит, нужно будет устранить эту проблему перед смертью. Но как? Наёмник? Надо будет подумать…»

Я представил, как убиваю его. Всего два слова «Авада Кедавра». Зелёная вспышка, и его мерзкая улыбка исчезла. В висках сразу забилось желание лишить его жизни, тёмная часть меня проснулась и требовала своей участи.

Я опустил немного взгляд – палочка лежала на моих бёдрах. Выкинуть стакан в сторону, схватить её и выкрикнуть два заветных слова. Семья меня не сдаст.

- Некоторые люди неуязвимы для таких эффектов, - я отогнал заманчивое предложение своей тёмной стороны.

- Ну что ж, значит, мы больше не сотрудничаем? В таком случае, - Антонин встал, - мне пора.

Он слегка поклонился миссис Малфой, кивнул мне и отцу и направился к выходу.

- Это было опрометчиво, - вымолвил Люциус и тоже поспешил покинуть комнату, оставив нас с мамой наедине.

- Не всегда правильные поступки безопасны, сынок, - проговорила мягко она, отвечая на мой вопросительный взгляд. – Тебе стоит быть осторожным теперь.

Я кивнул.

- Буду, мама.

«Я всегда осторожен».

***

Я ушёл из дома вслед за Долоховым. Чему меня и научила прошлая жизнь, так это тому, что на любую опасность стоит реагировать тот же час, не медля ни минуты.

Моим спутником был Добби, который, во-первых, являлся моим слугой, что гарантировало его молчание, а во-вторых, он с некоторых пор был более лоялен ко мне, поскольку я относился к нему намного лучше, чем кто-либо из чистокровных. Конечно, до почитания, как у той же Грейнджер, было далековато, но то, что она являлась моей гостей, тоже добавляло своих очков.

Мы трансгрессировали прямо возле Горбин и Беркс. Я не решался аппарировать собственной палочкой, чтобы было как можно меньше шансов отследить мои передвижения.

Осмотрев ободранное тёмное заведение, я направился к нему, минуя грязные лужи перед входом.

Внутри меня уже ждали. Это был сам собственник этого, с позволения сказать, заведения и ещё один человек, чьё тело полностью скрывала мантия.

- Добрый вечер, сэр, - старый Горбин едва склонился в поклоне, и добавил: - я буду наверху.

Как только он ушёл, я вымолвил, зная, что благодаря помощи домового эльфа присутствующий знал мою цель пребывания здесь:

- Антонин Долохов.

- Весомая фигура, много затрат и рисков, - сиплым голосом отозвался человек.

- Сто тысяч, - у меня не было ни сил, ни времени на торг, поэтому я сразу назвал завышенную цену, приблизительно ориентируясь в расценках.

- Хм, видимо, дело не терпит отлагательств. У вас деньги с собой?

Я повернулся к Добби, и тот клацнул пальцами, являя нам большой мешок с золотыми монетами, что тут же приземлился у ног наёмника.

- Мне нужна минимум неделя.

- Хорошо.

- Тогда пусть омоется кровью завершение сделки, - проговорил стандартную в таких случаях формулу убийца.

- Пусть омоется, - ответил я и сразу же поспешил к выходу.

- Об этом никто и никогда не должен узнать. Ни один из Лордов Малфоев, предыдущих или будущих, - приказал я своему слуге.

- Да, хозяин, сэр.

Всё-таки, и в моём положении были свои преимущества, и одно самое важное – все меня недооценивали. Никто никогда и представить не мог, какие знания и какой колоссальный опыт у меня были.

Признаться честно, я не чувствовал и толики вины за то, что только что единолично подписал смертный приговор человеку. Чересчур много материалов о деятельности Долохова я перелопатил в кабинете отца. По хорошему, его надо было упечь в Азкабан, но тогда вместе с ним сядет и мой отец. А оставлять так столь большую угрозу моей семьи я не мог. Более того, с Антонином у меня были свои счёты ещё с прошлой жизни. Он однажды пытал меня Круцио по приказу Тёмного Лорда, и долго не останавливался, когда тот отменил его, якобы не слыша этого.

«Интересно, сколько грязнокровок спасёт это моё решение?» - подумал я, плюхнувшись в свою кровать по прибытии в мэнор в три часа ночи. Блаженный сон затянул меня в свои сети…

***

Было крайне приятно нежиться в объятиях крепкой дремы. И я бы, честно, пробыл там очень долго.

Но судьба, а вернее одна блондинистая стерва-сестра, распорядилась иначе.

Проснулся я от того, что мне в лицо попало что-то мягкое. Я тут же вскочил, готовый защищаться от любого нападения, адреналин в крови подскочил, и кровь отхлынула в ноги и руки. Бей или беги.

И тут в меня снова гарпией спикировала подушка.

Как только я убрал её, моему взору предстала моя довольная сестра, сующая подушку в руки Гермионы.

«Грейнджер?»

- Я же говорила, будет весело. На, попробуй!

- Ви, он уже проснулся! – Возразила девушка, улыбаясь.

- Это что за нах? – Хриплым ото сна голосом осведомился я.

- Ой, да не будь такой правильной! – Виолетта выхватила из рук гриффиндорки подушку и бросила в меня. Инстинкты сработали быстрее, чем я сообразил, – мягкое орудие отлетело в сторону.

- Эй! – Возмутился я. – А если бы я был голым?

- Конечно, фу таким быть! Но поскольку от вас, мужиков, можно всего ожидать, дабы не травмировать мою детскую психику, Грейнджер зашла первой и проверила, - улыбнулась Виолетта, и я перевёл взгляд на Гермиону, которая незаметно показала свою палочку.

И тут до меня дошло: я же спал без иллюзии. А судя по нормальной реакции моей родственницы, не сведущей в вопросах моего выживания, сейчас я был как раз таки под ней. С подачи одной предусмотрительной гриффиндорки, конечно.

«Грейнджер, ты восхитительна!»

Я благодарно ей улыбнулся и едва заметно кивнул.

- Слушайте, а между вами точно ничего нет? – Уточнила моя сестра, чем вогнала девушку рядом с собой в краску. Я же нахмурился и решил лучшей защитой использовать нападение.

- С чего эти баталии в такую рань?

- А ты забыл? – Настроение младшей Малфой было явно на высоте. – Мы же в Стоунхендж идём. Так что поднимай свою белобрысую задницу, засоня! А я пойду применять на себя образ хорошей девочки для ма и па.

С этими словами Ви рванула в коридор, весело хохоча.

- Ох уж эти дети, - проворчал я, падая на кровать.

Гермиона неуверенным шагом зашла вглубь комнаты, я немного подвинулся и хлопнул рукой рядом с собой.

- Падай, немного полежим. А то у меня с возрастом выработалось правило первых тридцати минут – сложно раздуплиться.

- Ой, не прибедняйся, - фыркнула девушка, осторожно ложась рядом. – Не такой ты уже и старый.

- Ну, мне скоро тридцать, по прошлой жизни. А это уже и спина болит, и все дела… - Не знаю, почему, но я потешался над данной ситуацией.

- Ты больше брюзжишь, чем проблем-то, - парировала Грейнджер, и я улыбнулся, переворачиваясь к ней на боку.

- Ах, значит, по-твоему, я – брюзга?

- Да, иногда ещё тот. Тебе бы понаблюдать за собой, - похоже, Гермионе нравилось меня подначивать в это утро, и я с удовольствием отвечал ей взаимностью.

- Брюзга, значит? Ну, всё, Грейнджер, ты меня вынудила, - я навалился на неё телом, начиная щекотать. Мои руки блуждали по её телу, пока девушка, хохоча, слабо отбивалась от меня. – Интересно, а остальные брюзги так умеют?

- Драко, отпусти, а то я начну всерьёз защищаться, - сквозь смех говорила гриффиндорка, погрозив мне указательным пальцем, пока я, уткнув подбородок ей в шею, щекотал ей кожу дыханием.

И тут она начала контратаковать, чем ввела меня в секундный ступор. Осторожно, пытаясь не задеть мои раны, девушка начала щекотать меня за бока. Я захохотал и попытался выкрутиться, вваливаясь на спину.

- Всё-всё, Грейнджер, я сдаюсь! – меня в жизни ни единого разу не щекотали.

- Правда? А мне кажется, что ты неискренен, - теперь гриффиндорка навалилась на меня, и я делал вид, что защищаюсь от неё, пытаясь выловить её руки, чтоб прижать к телу.

- И вы будете говорить, что между вами ничего нет? – прервал нас голос моей сестры, и мы с Грейнджер застыли в нелепой позе.

- Тебя не учили стучаться? – спросил я у жующей яблоко сестры, пока смущённая Гермиона перекатилась на другую сторону кровати.

- А тебя не учили двери закрывать? Как-то не очень хочется мне, как неокрепшему уму, наблюдать за брачными играми своего старшего брата.

- Виолетта, это совсем не то… - произнесла гриффиндорка, а я закатил глаза.

«Мерлин, какое клише!»

- Да-да, конечно! Собирайтесь уже, голубки! – Младшая Малфой развернулась и ушла.

- Язвительность – это ваша кровная черта, - резюмировала гостья мэнора, и я не нашёл, что ей сказать.

***

Надо признаться честно, я любил выходы к Стоунхенджу, но в моей реальности они были чересчур редкими. И иногда я вредничал, показывая, что уже вырос из этого, хотя мне хотелось побывать там. А когда настало время Тёмного Лорда, и Пожиратели сделали своим штабом мэнор, они разрушили это место до основания. В послевоенное время оно так и не восстановилось.

Я почувствовал небольшой укол боли, окидывая взглядом магическую ярмарку. Именно за такое будущее и стоит бороться, за мирное существование. Эта мысль ещё больше укрепила меня в правильности решения насчёт Долохова. Теперь я был старше, я был опытней, и я понимал, какие вещи стоят того, чтоб за них убить или умереть самому.

Отец, мама и Виолетта шли впереди, мы с Грейнджер решили не нервировать старшего Малфоя присутствием последней и шли поодаль. Он и так едва ли согласился на такое странное шествие. И всё-таки, Виолетта стала для отца теперь любимым ребёнком, которому многое прощалось. Однако стоит отметить тот факт, что взгляд, которым Люциус меня одаривал, смягчился. Правда, появилось в нём подозрение. Он смотрел на меня так, словно проверял на правдивость слова Абраксаса, а спросить напрямую, спасибо Мерлину, ему мешала гордыня. И всё же, иногда к этому примешивалось беспокойство.

Мы с девушкой немного переговаривались, ступая по хрустящему снегу. Она спросила о моём незваном госте, но я лишь отмахнулся, всматриваясь в небо. К слову, снежинки продолжали сыпать с неба. Гермиона восхищённо смотрела на приближающуюся по мере нашего шествия ярмарку. Это были парящие в воздухе палатки, в которых было множество магических вещей. Раздавался шум и гам, туда-сюда сновали какие-то заколдованные игрушки, дети хохотали, им вторили взрослые голоса. Волшебники и волшебницы в разных мантиях ходили между рядами. В воздухе царила атмосфера натурального волшебства.

Я то и дело бросал на свою спутницу короткие взгляды, наслаждаясь её детским восторгом, которым, казалось, она заразилась ещё от моей сестры. Меня посетила мысль о том, что было приятно жить такими моментами. Даже отец вёл себя спокойно, идя под руку с мамой. На задворках сознания возникла совершенно обезбашенная мысль – а как бы он отреагировал, если бы я женился на Грейнджер? Этот вопрос оставил после себя колючее послевкусие, словно первый в жизни глоток огневиски. Это было настолько неожиданно, что я даже остановился. Нет, безусловно, я бы хотел разделить свою жизнь с этой местами заносчивой гриффиндорской заучкой. Но имел ли я на это право здесь? Даже сейчас, стоя посреди ярмарки, наблюдая за всеми этими счастливыми людьми, я чувствовал зловонное дыхание прошлого у себя на висках. Я был чужим здесь, я видел разруху в том, что сейчас стояло крепко и недвижимо. Надломленный отголосок прошлого, вот кто я такой.

- Ты в порядке? – мне на предплечье легли тоненькие пальцы моей спутницы. Я моргнул и кивнул.

- Вполне.

Она обеспокоенно всматривалась мне в глаза, как вдруг лицо её переменилось, выражая испуг.

Я обернулся и застонал в голос – Уизел.

Гермиона быстро схватила игрушку с полки и попыталась прикрыться ею, но чёртов рыжий придурок заметил её и замахал ей своей здоровой лапищей, приглашая к себе.

Грейнджер отложила игрушку, и, обойдя меня, как незнакомца, направилась к своему сокурснику. Я бросил короткий взгляд на них, меня, похоже, они не узнали в зимней шапке. Почему «они»? Потому что, к моему большому раздражению, там было всё рыжее семейство. Или почти всё – попробуй разбери этих клонов.

Девушка мило щебетала в окружении этих рыжих нищебродов, и в моё сердце закрадывалась злоба, мрачная и тоскливая. Семейство Уизли было благодушно настроено к Гермионе, мамаша долго обнимала её. Ну, конечно, они ведь предрассудками не страдают!

Вот почему в той жизни она выбрала его. Этого козла, который не научился любить её так, как она того заслуживает.

В голову заползла мыслёнка подойти к ним, обнять Грейнджер за талию, посмотреть на их тупые рожи, когда я сделаю это, а она не снимет мою руку. Ведь не снимет же? Но нет же, она меня стыдилась тут, она делала вид, что не знает меня. Наверняка уже наплела своемунедо-принцу о том, что оказалась здесь сама и случайно! Или сказала, что её сюда привёл горный тролль – всяко лучше, чем Драко Малфой!

Я цыкнул, сделал пару шагов подальше и уставился на полки с книгами, делая вид, что увлечён чтением этой дешёвой литературы.

Боковым зрением я пытался не упускать Гермиону из виду. И тут мой взгляд наткнулся на дешёвенькую брошюру.

«Жертвы сексуального насилия», - гласила она. Рука сама потянулась к ней. Раньше я никогда не обращал внимание на то, что такая, с позволения сказать, литература существует в нашем мире. Но мир волшебников несовершенен, а значит – не только у магглов есть такие проблемы.

Я пролистал страницы, там было описание преступлений, какие-то громкие дела, на каждой странице было прописано, куда жертвы могут обратиться за помощью. Дальше было о самих жертвах, их типология, их поведение, до и после насилия.

«Стокгольмский синдром».

Я остановился. Сука, лучше бы я пролистал дальше!

«Стокгольмский синдром – это бессознательная защитная реакция жертвы на насилие, которая проявляется связью, симпатией жертвы к агрессору. Таким образом, жертва изнасилования чувствует к своему насильнику парадоксальную привязанность, которую можно спутать со здоровым чувством, именно поэтому возможны поощрения следующих сексуальных контактов, которые, однако, по мнению автора, не перестают быть насилием…»

Я просмотрел ещё пару абзацев, а потом отложил брошюру и глубоко задышал, ощущая, как мир вокруг начинает вращаться.

«Жертва… Насильник… Привязанность…»

- Драко, - подойдя ко мне и делая вид, что что-то выбирает, проговорила Гермиона, - мне нужно пойти с Роном и его семьёй к лавке Фреда и Джорджа, мне не удалось отказаться от предложения. Тем более что я сказала, что сама тут. Я недолго, а потом найду тебя при помощи пергамента. Малфой, ты меня вообще слышишь?

Я с едва открытым ртом смотрел на неё затуманенным взглядом.

Страх, боль, унижение, неверие и злость – вот то, что обвалилось на меня лавиной, сбивая с ног, перемалывая в снежном кубаре, лишая меня дыхания и шанса выбраться.

- Иди, куда хочешь, Грейнджер, - хрипло произнёс я, разворачиваясь на пятках и стремительно направляясь вон.

- Малфой! – Окрикнула меня девушка, но я не слышал. Кровь набатом стучала в висках, а сука-память услужливо подкидывала те самые воспоминания, где был долбанный насильник Малфой из этого измерения, а потом – где был я.

«Так это, сука, даже не жалость! Это болезненная привязанность! Синдром! Лучше бы, блять, она меня жалела! Так нет же, я в её глазах – агрессор, которому она нашла оправдание!»

Блядские мысли кружили, как вороны. Они рвали мою плоть.

Я добежал до каменных глыб, которые рвались вверх из-под земли, оперся об одну из них рукой и зарычал, как раненный зверь.

Всё не должно было быть так!

Резкая боль по телу остудила меня, и я с остервенением начал расстёгивать сначала своё пальто, а потом и рубашку.

Сняв с себя иллюзию, я застонал от боли. Раны нещадно болели, обе из тех, что были на животе, ещё и кровоточили, но самое худшее то, что появилась ещё одна – от шеи и аж до бороздки ремня брюк.

Захватив охапку мокрого снега, я приложил его к ранам, которые тут же окрасили его в красный. Холод принёс мимолётное облегчение, и я судорожно вздохнул.

- Балуешься иллюзиями? – раздался голос того, кого увидеть тут я был готов меньше всего.

Я повернулся к Долохову, и тот не выглядел удивлённым, видимо, посчитав, что иллюзия – это мой настоящий облик. Я взмахнул палочкой, якобы возвращая себе былой облик.

- Балуешься вуайеризмом? – перекривил его я.

- О, как грубо… - Проговорил Антонин, а потом сделал небольшой шаг в сторону. – Видишь ли, ты меня очень разочаровал, новый Лорд Малфой.

- Становись в очередь, - буркнул я, понимая, что, скорее всего, впереди меня ждёт дуэль.

- Дерзишь, мальчишка? – улыбнулся он. – Может, стоит сделать тебя безвольным овощем, тогда ты будешь сговорчивей?

Он сделал движение палочкой, посылая в меня заклинание, но я ответил тем же, обивая его в сторону, от чего с близстоящего камня посыпался снег, вперемешку с кусками того, из чего он там был сделан.

- Значит, ты тоже можешь использовать невербальные заклинания? – он удивился, очень. На миг на его лице промелькнул даже страх, но я был чересчур зол и заведён, чтоб использовать этот шанс остановить сражение.

Я атаковал. Антонин отбил и тут же увернулся от второго заклятия, спрятавшись за камень. Он атаковал, я сбросил заклинание в грунт резким взмахом своей палочки.

Это длилось от силы минут пять, может, даже меньше. Долохов уступал мне в силе и ярости. Тем более что я настолько сильно хотел поквитаться с ним за обиды из прошлой жизни, что он не мог тягаться с этим напором.

Вспышки летали туда-сюда, откалывая от древнего сооружения куски камня. И в какой-то момент мой противник не выдержал, и его поразило заклинание, отбросив в возвышающуюся глыбу. Он выпустил свою палочку.

Я презрительно искривил губы и начал медленно подходить к нему, наслаждаясь ощущением хищника перед жертвой.

Темная Метка так просто не даётся, светлый человек её не может получить, и это непреложный факт, его она просто разъедает. Более того, сраная змея на моём предплечье просто так и не теряет своей силы, она впивается в сущность волшебника, даруя ему такого же Тёмного попутчика, который будет сопровождать его всю жизнь и нашептывать мрачные и тёмные желание, покрывая взор его пеленой. Вот такая вот поволока была у меня на глазах, когда я смотрел на бывшего подельника своего отца.

- Ты… - он отодвинулся ближе к стене. – Ты не можешь убить меня, подумай.

- Ты первый напал на меня. Так что могу… и хочу, - произнёс я, подойдя в нему довольно близко, чтоб рассмотреть, как капельки пота стекают по его лбу.

- Не делай этого! – молил он, а я смотрел на Долохова и понимал, насколько правильно будет его убить сейчас. Это обезопасит мою семью. Наёмник – это, конечно, хорошо, но самому сделать это безопасней.

Я направил на него палочку.

«Ты знаешь заклинание, Драко…»

Во мне достаточно ярости и тьмы для него. Я уже убивал.

И тут ярость сменилась болью – перед глазами возник образ Грейнджер. Она не сможет быть рядом с хладнокровным убийцей.

«Но ты таковым и являешься», - змеиным голосом шептало второе я.

Я скривился и опустил палочку. Она победила, чёртова Грейнджер победила. Тем более что я уже нанял убийцу. Долохов – труп, и это только вопрос времени, когда.

«Ты думаешь, это решение сделает тебя светлым на фоне того, что ты отсрочил его смерть? Это ты убил его, только взмахнёт палочкой другой!»

«Заткнись, заткнись нахуй, не думай!» - приказывал я себе.

Я развернулся, направляясь прочь из этого места. На меня нахлынула тоска и бешеный холод. Складывалось впечатление, что счастье и радость уходят, покидают моё бренное тело, и я вздрогнул, осознав, что долбанные камни покрылись инеем.

И тут я увидел его – источник этого чувства. Дементор.

Мерзкая фигура, облачённая в лохмотья, появилась прямо передо мной. Я почувствовал знакомый запах трупной гнили, и он начал вытягивать из меня мои светлые воспоминания.

Ощущение холодных щипцов на лице продолжалось всего несколько секунд, и я, взмахнув палочкой, ударил его жалящим заклинанием.

Дементор отлетел, а я повалился на продрогшую землю. Вместо него подлетел второй.

- Экспекто Патронум! – я честно старался вызвать патронуса, но эта попытка была тщетной. После отсидки в Азкабане у меня не получалось этого сделать. Грейнджер из той жизни говорила, что это должно было со временем пройти, наивная, она и не представляя, что это не пройдёт вообще.

Фигура в плаще начала высасывать из меня части моей души дальше. Мою сущность сковывал животный ужас, но я не мог пошевелиться. Всё уходило, всё то светлое, что было у меня в жизни принимало чёрный цвет, а в ушах начал раздаваться крик, её крик, которому вторил безумный хохот Беллатрисы.

«Хорошо, хоть это будет не последствие Сектусемпры», - подумал я, принимая, что это конец. Я даже не мог вспомнить свою любовь, не мог почувствовать эту эмоцию, меня лишили и этого в смертный час.

Внезапно небольшой дракон-патронус вида хвостороги влетел в дементора, отбрасывая его прочь.

Я, почувствовав временное облегчение, опал на руки.

- Драко! – ко мне подбежала Гермиона, пытаясь поднять меня под руку. – Ты цел?

- Грейнджер, - прохрипел я, поднимая на неё всё ещё затуманенный взгляд, - беги отсюда!

Их было много, наверное, с десяток, ей одной не справиться – это факт.

Но смелая (на деле же, безрассудная) гриффиндорка выбежала немного наперёд, закрывая меня собой и снова выпустила своего патронуса.

«Такой же, как и у меня ранее», - подумал я, всё ещё не имея сил проанализировать данную ситуацию, кроме осознания того, что мы в дерьме.

Девушка проигрывала, вот-вот стражи Азкабана должна были пробить её щит, и я готовился к худшему, как вдруг в щит врезался змей, а за ним и прекрасный павлин, усиливая его так, что он начал напирать на армию дементоров.

- Пошли прочь от нашего сына! – услышал я голос мамы, и, повернув лицо, увидел их с отцом, направляющих палочки в ту сторону.

Со скрежетом существа отступили, улетая прочь.

Я почувствовал, как медленно ко мне возвращаются краски жизни, однако желание умереть никуда не девалось, и если бы мне представился случай, наверное, я бы в таком состоянии полез головой в петлю.

Ко мне подошли родители, за спиной которых я увидел и Виолетту.

- Так, значит, это и есть дементоры? – спросила она, пока я поднимался на ноги.

- Ага, - буркнул я. – Спасибо, - сухо поблагодарил я всех присутствующих.

- Почему ты не вызвал патронуса? – поинтересовался отец.

- Я с некоторых пор обделён этой возможностью, - ответил я, отмечая проскользнувшее беспокойство на лице отца. Кажется, он начинал верить деду, а это было опасным моментом. Не сильно хотелось посвящать отца в то, что я не его сын, хотя, по сути, и его сын.

- Но откуда они здесь? – спросила Гермиона, и я красноречиво указал подбородком на бессознательное тело Антонина.

- Это ты его так? – в голосе отца проскользнуло восхищение.

- Он первый напал, - только и ответил я.

Отец хмыкнул.

- Мисс Грейнджер, - подала голос мама, окидывая девушку взглядом сверху вниз, - благодарим вас за помощь нашему сыну.

- Я… э… не за что, - возникла неловкая пауза.

- Кажется, мне нужно съесть что-нибудь сладкое. Или выпить крепкое… - произнёс я, чувствуя, что нужно что-то сказать.

Меня изрядно подташнивало, а тело всё ещё подрагивало.

- О, там как раз есть подобная лавка. Там столько сладостей, - защебетала Ви.

- Пошли, - улыбнулся я, - а то сейчас на шум сбегутся все патрулирующие авроры. Не хотелось бы, чтоб они видели нас здесь.

Мы дружно развернулись к ярмарке, как мой взгляд внезапно выудил движение со стороны тела Антонина. Я узнал бы это проклятое движение в виде молнии среди миллиона других.

- Авада Кедавра!

Комментарий к Глава 11. Авада Кедавра.

Хм… По моим скромным подсчётам осталось две-три главы до финала…

Порадуйте автора печенюхами, автор, как и Драко, в полном дерьме)

========== Глава 12. Азкабан. ==========

Комментарий к Глава 12. Азкабан.

Ахтунг!

Насилие. Кровь. Постельная сцена.

Эх, мне стоит перестать писать по ночам и начать высыпаться… Или стоит дописать две главы, а тогда уже выспаться? Но после двух глав захочется настрочить бонус. А после бонуса новый фанф? Похоже, я таки не высплюсь…

Жду отзывов)

П.С.

И да, уважаемые читатели. Суицид - это не выход, гоните от себя такие мысли. Жизни в любом случае стоит дать второй шанс, помните это. Ни в коем случае никогда не идите на этот шаг. Ищите помощи и обрящите!

А все организации по типу Кита пусть сосут!

Я сидел практически в полной темноте. Здесь было так привычно сыро и холодно, что я почти не чувствовал босых ног. Где-то за стенами бушевал океан, дразня своей свободой всех тех, у кого свободу отняли.

Раны нещадно болели, в голове стоял безмятежный штиль, вызванный умозаключением, что отсюда я сам уже не выйду, вынесут только моё тело…

ФЛЕШБЭК.

- Авада Кедавра!

Никто не успел среагировать, все запоздало потянули руки к палочкам, чисто на инстинкте, пребывая в ступоре от того, что произошло что-то страшное. На какой-то миг все боялись пошевелиться, пока к ним доходило осознание тех самых страшных слов.

Пару секунд, могу поспорить, что все ожидали, кто упадёт, кого поразило смертоносное проклятие.

Оседать на землю, сползая по камню начал Долохов. Он открыл широко глаза, зрачки которых тут же померкли, он словно не верил в то, что произошло.

Я стоял перед самыми близкими мне людьми, автоматически прикрывая их одной рукой и частью своего тела, а вторую конечность я направлял на Антонина.

Это с моей палочки вырвалось это заклинание, это его голос озвучил его, но главе департамента дементоров не хватило несколько долей секунд, чтоб завершить начатое.

Насколько я знал, только Воландеморт мог использовать столь мощное заклятие без слов. И то, делал он это крайне редко.

Неужели я был таким же, как и он?

Я убил человека. Убил без слов. Убил, защищая свою семью и Грейнджер. Убил раз и сделал бы это ещё в миллионах измерений.

- Драко, - произнёс отец, но дальше всё происходило, словно в замедленной колдографии, словно время вдруг превратилось в желе, тягучее, мерзкое, которое не можешь ни прожевать, ни выплюнуть.

- Экспеллиармус! – из моих рук вылетела палочка, а из-за камня появилось несколько мужчин в плащах. Как всегда, доблестные сотрудники министерства были на месте вовремя.

Они сразу же подбежали ко мне, сильным ударом в челюсть сбивая с ног.

- Это мой сын! – Где-то сбоку закричала мама, но отец схватил её и не позволял подбежать ко мне.

- Стойте здесь! – Проговорил один из мракоборцев, направляя палочку на моих близких.

- Не смей угрожать им! – Рыкнул я, порываясь встать, но меня тут же снова ударили. Я сплюнул кровь на снег.

- Драко! – позвала Гермиона, и я, с горечью посмотрев на неё, сказал:

- Доварите зелье! – это были мои последние слова. Мои чёртовы последние слова!

Дальше меня схватили под руки и увели. Я огрызнулся аврору, который сильно зажал мою рану, и после этого меня оглушили. На глазах у тех, кто мне был дорог.

КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА.

И вот теперь я сидел в одиночной камере Азкабана, слушал мерное капанье воды, которая стекала по стене и разбивалась о пол, и думал о том, как всё херово обернулось.

Мой адвокат уже посещал меня. Он рассказал, что у всех свидетелей события взяли воспоминания, настаивал на том, чтоб и я дал разрешение на освидетельствование, хотя, по его мнению, вряд ли это много чем поможет, так как все знали, что Малфои – хорошие окклюменты, а свидетельств одной Грейнджер мало в таком деле.

Скрепя сердцем, я согласился, бережно храня свою тайну и не допуская ничего лишнего. У мракоборцев опосля возник вопрос, почему на меня напал глава одного из департементов при Азкабане. Но я отмалчивался, не желая впутывать в это ещё и отца.

По итогу, мой поверенный, умный старый мужчина, начал посвящать меня в перспективы моего грёбаного будущего. И были они таковыми: авроры признают, что это была самозащита, однако, я использовал одно из Непростительных заклинаний. При хорошем раскладе, меня могли выпустить под какое-то обязательство с последующим надзором, а при плохом – меня могли посадить на пару лет.

- Но, мистер Малфой, поверьте мне, у меня плохих раскладов не бывает, - говорил мой адвокат. – Так что потерпите где-то с месяц, пока они закончат и назначат суд.

- А раньше никак? – я кривил губы от боли, которая пронзала мою грудь. Привет от Сектусемпры, моего вечного проклятого спутника. Поверенный мотал головой. – А если кого-то подкупить?

- Нет, мистер Малфой, такова процедура, и это решается только на уровне министра. А вашу семью, как вы знаете, он не жалует. Так что, придётся потратить немного времени.

И вот я сидел в одиночке, на холодном и сыром полу, и чётко осознавал, что вот времени у меня и нет.

Здесь, вдали от Грейнджер, без моего якоря, реверсивное возвращение происходило в разы быстрее. Я мучился от сильной боли, но в Азкабане обезболивающих не предлагали.

А ещё мне было страшно. Очень страшно. Я боялся этого места настолько сильно, что дрожь не покидала моё тело ни на секунду. В голове роились воспоминания, и я пытался отгонять их, замещая образом Гермионы.

Только вот это нихера не помогало, а причиняло ещё больше боли.

Я вслушивался в завывания раскаянья какого-то бедолаги из соседней камеры, покачивался взад-вперёд и пустым взглядом смотрел в стену.

Наконец-то, спустя бессонные сутки, я смог немного уйти отсюда. Не физически, но мысленно.

Мои размышления зацепились за патронус гриффиндорки, выуживая из памяти голубоватого хвосторога. И Мордред его дери, на какой-то миг я почувствовал небольшое тепло, которое, увы, так и не успело согреть моё закоченевшее тело.

Ведь одинаковый защитник – это признак сильных чувств. И мне стало хорошо от мысли, что Грейнджер может испытывать ко мне что-то подобное. От этого даже дыхание перехватило. Но ровно до того момента, как меня снова начали точить сомнения.

Ведь эта её привязанность могла быть всего лишь подменой. И как мне ещё пару минут назад хотелось разнести каждый камешек своей темницы и мотнуться к Гермионе, так же сейчас мне захотелось остаться тут навечно, врасти в долбаный камень мхом, исчезнуть.

Эгоистичное желание диктовало мне, что быть с девушкой – это хорошо, и плевать на все заморочки, ведь её никто не принуждал. Но моя собственная привязанность к этим карим глазам упорствовала на то, что я больше не хочу видеть в них слёзы, а тем более – быть их причиной.

Главное, чтоб они с Виолеттой доварили зелье. Оно отстоялось, а значит, остались последние штрихи. Дальше, конечно, им придётся самим призвать Гриффиндора и натравить его на Слизерина. И все будут в безопасности и счастливы. Семью больше не потревожит Долохов, Абраксас, быть может, проследит за тем, чтоб отец больше не делал никаких глупостей. Более того, думаю, пребывание Грейнджер в мэноре немного смягчило даже Люциуса. Гермиона не будет так сильно бояться телесной близости - я постарался помочь её ранам затянуться. В общем, все будут счастливы от такого исхода.

Правда, уже после, после похорон Драко Люциуса Малфоя, которые при таком развитии событий наступят не позднее, чем через две недели. Я уже мёртв, я – ходячий труп.

Размышления в замкнутом пространстве помогают принять правильные решения. Азкабан помогает свыкнуться с безысходностью, с предопределённостью.

Я поднял голову от колен, которые обнимал руками.

«Сколько времени прошло?» - увы, я не знал ответа на этот вопрос.

Правда, чего и не отняла у меня моя темница, так это чёртовой боли от ран. Она изводила меня, я ощущал, как капельки крови стекают по животу, теряясь где-то в пространстве ткани моей тюремной робы. Кстати, и она ещё причиняла массу неудобств – она была жёсткой и каждое моё движение сопровождала тем, что цеплялась за края моей разодранной плоти.

- Эй ты, аристократический обмудок! – А вот и мой тюремщик подоспел. Как и в прошлом измерении, здесь меня сильно не жаловали. Тем более, что я убил одного из них. А они пока и знать не знали, что он был тем ещё ублюдком. – Ты жрать вообще собираешься? Или… Генри, ты глянь, мистеру аристократу не нравится наша баланда, - он оскалился, обнажив гнилые жёлтые зубы. К нему тут же подошёл толстый товарищ.

- Может, ему помощь нужна? – хихикнул тот, и первый из надсмотрщиков начал открывать мою камеру.

Решение моего вопроса пришло ко мне спонтанно. Если уж мне и было суждено умереть, то лучше было бы это сделать резко, сейчас, не ожидая в боли того момента, пока последняя капля крови покинет моё тело.

Я улыбнулся, стараясь абстрагироваться от того, что сейчас произойдёт.

Как только первый тюремщик зашёл в тесную клетку, я подцепил пальцем железную миску с непонятной жижей в ней и ловким движением бросил в него. Секундой позже я налетел на него сам, сбивая с ног.

- Ах ты ж сука! – закричал Генри, ударяя меня жалящим заклинанием, пока я душил на полу его товарища.

Судорога боли прошла по моей спине, но я не отнимал рук от хрипящего мужика.

Подняв обезумевший взгляд на толстого надсмотрщика с палочкой в руках, я прорычал сквозь окровавленные зубы:

- Ну давай, чего ты медлишь! Я убью его. Вам же разрешено тут использовать Аваду. Давай!

Тело подо мной уже перестало сопротивляться, а Генри медлил, похоже, я попал на стажёра.

«Какая неудача!» - как только я подумал это, мир вдруг перестал существовать, и меня поглотила тьма.

***

Было крайне неприятно от постоянно стукающего по лбу ощущения. Я приоткрыл глаза, уставившись в каменный потолок.

Во рту пересохло, и тело нещадно ломило. Как только до меня дошла моя ситуация, я застонал и перевернулся на бок, чтоб долбанная вода не разбивалась каплями о мой лоб.

Максимально безболезненно сдохнуть не получилось.

Я полежал так некоторое время, ощущая ещё и тошноту, подкатывающую к горлу.

Усталость сморила меня, и я снова провалился в сон.

Мне снилось что-то хорошее, что-то приятное, столь чуждое для этих стен. Но в том и была жестокость этого сна, что когда я проснулся, осталось лишь горькое послевкусие несбыточности.

«Но я не терпила! Я – Малфой! И я не боюсь смерти!»

Мне осталось только найти наименее болезненный способ прекратить это всё.

Я осмотрел камеру. Повеситься на цепях, в которые я был закован – почти нереальное дело. Минус один способ. Голодовка – чересчур болезненна, меняю шило на мыло таким образом. Разбить голову о камень? Я только себе это представил, как меня снова замутило. Не сильно-то и хочется мозгами стены Азкабана обмазывать.

И тут мой взгляд зацепился за острый кусок камня, что его сточила вода.

Вот оно! То, что нужно!

Я подтянул своё тело поближе к вожделенному шансу на спасение.

Конечно, огневиски в тот момент было бы очень кстати. Как и сигарета. Для храбрости. Я выдохнул – её-то слизеринцам всегда и не хватало.

Время позволяло немного подождать, немного поразмышлять, проанализировать.

По сути, я прожил не такую уж и скучную жизнь, если подвести черту. Не сильно хорошую, это да, но и не скучную. Я много чего попробовал в прошлой и в этой жизнях, много чего испытывал. Много эмоций проходили через меня, много ошибок вылетали из действий и уст. Наверное, я бы много чего хотел изменить, но, как показала практика в этом измерении, не всегда, что-то изменив, можно рассчитывать на благоприятный исход.

Там у меня была мама, вечно одёргивающая меня подруга – Гермиона. Здесь у меня был ещё и отец, и сестра. Даже дед более лояльно ко мне относился. Я прочувствовал, какого это быть частью одного большого организма – семья. И да, я не мог разделить свои чувства к Грейнджер из того мира и из этого. Это, наверное, просто невозможно. Любить её я буду во всех мирах – это непреложный факт. Трепетно и нежно, страстно и… безраздельно. И в какой-то степени сейчас, я был благодарен тому самому проклятому синдрому, пойдя на поводу у эгоистичного желания, за то, что он позволил мне немного испробовать её тело и то, каким я его могу заставить быть. Это хорошая нота, чтоб умереть.

Я открыл глаза, слабо улыбнулся и одним резким рывком дёрнул запястьем об камень. А это оказалось не так уж и больно, потому что фоном была боль от моих ран от Сектусемпры. В полумраке моя кровь казалась чёрной – надо же, как у настоящего дракона. Рука тряслась, и я отодвинул её в сторону, примеряясь второй конечностью.

Вот тут мне повезло намного меньше – было в разы больнее, и я разодрал только кожу, до вен я не дошёл.

- Мордред и Моргана… - шептал я эти имена, словно они должны были избавить меня от страданий, судорожно дыша от захлёстывающих неприятных ощущений. Я немного согнулся, а потом, резко разогнувшись, снова с силой ударил в камень. Ощущение разрыва плоти было, мягко сказать, хреновым. Очевидно, первый раз в темноте я попал на самый острый край, поэтому это не причинило мне столько страданий, сколько во второй раз.

Тихий вой невольно сорвался с губ, и я опустил голову к коленям, тяжело дыша. Обе руки трясло, а от боли хотелось лезть на стену.

Вот и всё, мой конец был близким. Да, он будет бесславным, в этой грязи, но он будет моим выбором.

Горячая кровь стекала по ладоням, которые постепенно начинали неметь. Тело было сначала зажатым, а потом его начало отпускать, словно расслаблялась натянутая струна. Если не обращать внимание на боль от моих увечий, то всё происходило спокойно и плавно.

Боль… Боль… Боль…

Одно и тоже повторяющееся явление. Но скоро оно должно было завершиться.

Внезапно до моего слуха донеслись какие-то шаги. Мой тюремщик сопровождал аврора, который светил палочкой впереди себя.

Я быстро завернул руки назад – не хватало ещё, чтоб они меня сейчас откачали, а потом будут держать вообще связанным, и тогда все старания пойдут прахом, а я буду вынужден жить в одной сплошной муке.

- Мистер Малфой? – они остановились возле клетки, и я поднял на них свой уже начавший покрываться пеленой тумана взгляд. – Решением Визенгамота вас отпускают под залог в десять тысяч галеонов. Об остальных условиях вы узнаете от своего поверенного в делах. Иск о нападении на сотрудников охраны вам предъявлять не будут, при условии, что вы не будете иметь никаких претензий к ним. Их действия были вне протокола. Ваш адвокат заявил, что вы подпишите отказ от любых рекламаций. Это так?

Перед глазами начал плыть белый огонёк Люмоса, исходивший из палочки мракоборца, а смысл его слов доходил туго, словно пробиваясь через вату в моих ушах.

- Да, - на автомате ответил я.

«Только вот вы немного опоздали… Блять!» - меня качнуло вперёд, и я с силой влетел лицом в каменный пол.

- Мистер Малфой! – до меня доносились какие-то звуки, я, может, даже что-то и ощущал, но всё это вскоре приглушилось, осталась приятная усталость, затягивающая куда-то вниз…

***

- Лорд Малфой, вы уверены? – мой адвокат обеспокоенно всматривался в меня.

- Да, - тоном, не терпящим возражений, ответил я. – Всё, что ты здесь узнал – тайна, ты дал Обет, не забывай об этом.

- Да, сэр. И всё же… - Он ещё раз бросил на меня оценивающий взгляд. В зеркале позади него отражалась та тень меня, которой я стал. Бледный, измождённый, с небрежной щетиной на лице, с красными глазами, вокруг которых залегли тёмные круги. С поникшими плечами и безжизненным блеском в зарницах.

Оказывается, в Азкабане тоже есть медсанчасть. Там даже есть зелья, которые останавливают кровотечение, а так же восстанавливают немного от кровопотери. И, о чудо, оказывается, авроры не очень сильно любят, когда у них умирает кто-то, кого отпустили.

Я очнулся всего минут пятнадцать назад. Со мной всё это время был мой поверенный, и увиденное повергло его в шок. Моя иллюзия смылась ещё в камере, там было темно, и никто этого не замечал, в суматохе спасения моей жизни этому тоже никто не придал особого значения, но вот адвокат был озадачен. Он проверил меня, я действительно был его клиентом, и он не мог найти объяснений таким моим метаморфозам.

Я наплёл ему что-то о древнем проклятии рода (в волшебном мире полно своих неизведанных штук) и вытянул Обет молчания.

Адвокат вернул мне палочку, и, видя, что я уже более или менее нормально соображаю, начал посвящать меня в детали моего дела.

- Вам повезло, сэр, - проговорил он, - сам Министр Магии созвал экстренный сбор Визенгамота. Говорят, не обошлось без влияния Джеймса Поттера.

- Поттера? – переспросил я. Наверняка Грейнджер подсуетилась. Эта догадка отразилась уколом горькой ревности.

- Да. Но этого не хватило бы для оправдательного приговора.

- И чем ещё пришлось пожертвовать? - Про себя: «кроме моей гордости».

- Ваш отец. Это всё он. Он предоставил некоторые документы, из-за которых полетят несколько голов, как оказалось, опасных преступников.

- Отец? – Во рту резко пересохло. - И что ему за это будет?

- Мы смогли договориться о том, что за его участие в некоторых… эм… ситуациях пострадает только его политическая карьера. Он уйдёт из занимаемого поста советника и станет персоной нон грата на всех политических мероприятиях. А ещё полгода домашнего ареста.

- Ого… - я облизал сухие губы. – И он согласился на это?

- Да.

- Представляю, как это решение тяжело ему далось. А как министерские шавки пропустили эту сделку? – Я потянулся к графину с водой, отмечая, что левую руку мне всё же не до конца исцелили, оставив её под грязным бурого цвета бинтом.

- Им было очень важно устроить облаву на всю сетку, поэтому одного участника под присмотром они согласились оставить без каких-либо размышлений.

- Хм… - хмыкнул я. – Хорошо. Теперь вернёмся к моему завещанию. Вам всё понятно по каждому из пунктов?

- Да, мистер Малфой. Сожалею, что вам приходится его так скоро готовить, - отозвался мужчина. – Последние письма вы мне передадите с домовым эльфом, да?

- Да, и их строки должны дойти до каждого из адресатов, - мрачно проговорил я, вставая.

Меня тут же шатнуло назад, и я схватился рукой за спинку стула, на котором сидел до этого.

«Мои дела хреновей некуда!»

Я взмахнул палочкой, наколдовывая себе серебряную трость. Потом я набросил на себя иллюзию, что в моём состоянии получилась слабой и даже не скрывала той измождённости, которую я таскал с собой тяжким бременем. Уже переодетый в свою одежду, я был готов покинуть это злосчастное место. Адвокат встал, направляясь за мной, у двери он накинул мне на плечи моё пальто, и мы двинулись сквозь мрачные каменные коридоры.

Когда я вышел, яркий полуденный свет ослепил меня, а морозный воздух, в контраст спёртому из камеры, болезненно резанул по лёгким. Уголки моих губ едва заметно дёрнулись в слабом намёке на улыбку.

И тут мой взгляд пал на тех, кто меня встречал. Там стояли мама, сестра и Гермиона.

Виолетта тут же вырвалась вперёд, подбегая ко мне и врезаясь в моё тело, от чего я не сдержал болезненного стона.

- Осторожней, мисс Малфой, - сказал поверенный, - ваш брат очень многое пережил.

- Драко, - жалобным тоном произнесла она, всё так же обнимая меня.

- Ну, будет тебе, Ви, - я ласково потрепал её по макушке.

- Сынок, - на глазах у мамы стояли слёзы, когда она подошла. Я думал, что она просто подержит меня за руку, но нет, моя родительница тоже обняла меня, коротко всхлипнув – маленькая брешь в доспехах её души.

- Всё в порядке, уже всё в порядке, - я вымученно улыбнулся, и обе представительницы рода Малфой оторвались от меня.

- Сынок, тебе надо отдохнуть.

- Ага, - буркнул я, наблюдая взглядом за Грейнджер, которая неловко мялась сзади. Когда мама и сестра отступили, гриффиндорка подошла ближе, всматриваясь в меня. В её глазах тоже стояли слёзы, которые девушка, в отличие от моей родительницы, и не собиралась сдерживать.

- Мерлин… Что они с тобой сделали, Драко? – прошептала она, подходя ближе.

- Грейнджер, там журналисты, - кивнул я в сторону лодок, в которых сидели надоедливые фотографы. – Не боишься, что завтра все узнают, что ты была тут?

- Дурак… - тихо прошептала она, и я подумал, что ослышался. – Какой же ты дурак, - она с судорожным всхлипом осторожно обняла меня, игнорируя присутствие моих родных, а так же вспышки колдовских фотокамер. В моей грёбаной душе снова что-то становилось на место от близости её тела, свободная от трости рука сама осторожно обняла её. – Тебе надо восстановиться, - произнесла она, отпуская меня и отходя в сторону.

- Ага, - буркнул я, замечая странный взгляд мамы, которая смерила Гермиону сверху вниз. Ну, спасибо, хоть презрения открытого в нём не было, но что же тогда там было? Я встретился глазами с Нарциссой, но та никак не выдала себя. Что поделать, окклюменция – это её всё.

Мы направились к лодкам, одна из которых должна была довезти нас до небольшого пирса, где был охраняемый портал. Оттуда мы аппарировали в мэнор.

Такое небольшое путешествие сильно измотало меня, и я побледнел ещё сильнее обычного.

- Сынок, тебе чем-то помочь? – беспокойство в глазах моей мамы всё-таки пробило её маску.

- Нет, мам, спасибо. Мне просто нужно отдохнуть. Ви. Грейнджер. – Я по очереди кивнул девушкам и, опираясь на трость, медленно пошёл к себе. Не хватало ещё здесь вырубиться. Тогда иллюзия спадёт почти наверняка, и они все узнают, в каком плачевном состоянии я нахожусь.

Придя к себе в комнату, я заперся, сбросил с себя облик молодого Малфоя, и, откинув трость, начал судорожно раздеваться. Нагота подарила немного ощущения облегчения, особенно в том плане, что к моим увечьям ничто не прикасалось, не раздражало их, причиняя мне дополнительные страдания.

Я сделал шаг вперёд и почувствовал, как комната гибкой кошкой прыгнула на меня, увлекая меня к полу. Рукой я успел немного затормозить падение, но она скользнула по кровати, зацепила одеяло, и вместе с ним я повалился вниз.

***

Сон не отпускал меня, даруя спасение и забытье, но вот ощущение холода во всём теле упорно звонило в колокол, который своим громким звуком вытаскивал меня из дремы.

Я открыл глаза. Всё-таки спать голым на полу было не самой лучшей затеей. Однако эта небольшая передышка укрепила меня, в теле, помимо холода, чувствовались ещё и отголоски былой силы.

С трудом поднявшись, я направился в душ. Тёплая вода окончательно привела меня в себя, но в отместку мои раны снова начали кровоточить, хотя боль и не была такой сильной – видимо, в Азкабане в меня влили ещё и слабое обезболивающее.

Осторожно вытершись, я натянул простые спортивные штаны и набросил сверху белый халат. Это было, несомненно, удачная идея – на кровавые раны набрасывать белую материю, но у меня не было ничего другого под рукой, а в дверь комнаты уже кто-то настырно стучал.

Я вышел из ванной и взмахом палочки открыл дверь, забыв накинуть на себя иллюзию.

- Грейнджер? – я вопросительно поднял бровь, когда в комнату вошла гриффиндорка.

- Как ты? – спросила она, пристальным взглядом рассматривая меня.

- Не сдох и ладно, - мрачно ответил я. Моё состояние улучшилось, но вот на настроении это почти не сказалось. Блядские отравляющие мысли всё ещё плавали в безмятежном озере электрическими скатами, готовые вот-вот поразить меня своим разрядом.

Гермиона прошла в комнату и села, видимо, не собираясь её покидать ближайшее время. Я же подошёл к кровати и плюхнулся на неё.

«И что говорить?»

Отчего-то неловкость сковывала нас обоих, а меня ещё и жалили собственные переживания.

- Там, в Азкабане… - начала девушка. – Охранники сняли шум, мол, кто-то хотел покончить жизнь самоубийством. Его еле откачали…

Она прямо посмотрела на меня, но я выдержал этот взгляд, нацепив на себя привычную маску.

- Привычное дело для такого места.

- Да, но не повязка на твоём запястье, - к слову, после душа я снова замотал руку теперь уже чистым бинтом.

Тонкий укол раздражения пронзил мою грудь. Таки заметила! Молодец!

«Чтоб ты так другие вещи замечала, Грейнджер!»

- Грейнджер, зачем ты это всё делаешь? – напрямую спросил я, немного резко, от чего девушка вздрогнула.

- Что делаю? Переживаю из-за того, что ты захотел прекратить свою жизнь? – её тон тоже начал подниматься.

Я вскочил и начал мерить комнату шагами.

- Это в том числе! Но зачем ты делаешь всё это? - бессилен выразиться более чётко словами, я обвёл комнату рукой. Она молчала, очевидно, решив, что я спустя пару минут успокоюсь, и объяснюсь, но меня только дальше прорвало. – Ты слышала когда-нибудь о таком состоянии, как Стокгольмский синдром?

- Стокгольмский синдром? Стоп! Что? – теперь и она вскочила, смотря на меня, о Мерлин, с яростной обидой.

«Я-то тут причём? Что я спросил не так?»

- Так ты думаешь, что я помогаю тебе и… э… принимаю твою близость из-за того, что привязана к тому Малфою, что меня… - она осеклась, а я возьми и ляпни:

- Да, именно так я и думаю. И это причиняет мне неимоверную боль! Потому что это даже не жалость. Это, сука, намного хуже! – последние слова я прокричал.

Она опустила глаза, замотала головой, и я уже наверняка знал, что это её собственный способ справиться со злыми слезами, которые вызвали мои слова.

Я почувствовал укол сожаления. Ведь при любых раскладах она не виновата в этой ситуации. Никто не виноват. Кроме того ублюдочного меня из этого измерения.

- Какой же ты… придурок, Малфой! – она подняла на меня глаза. – Я не хочу, чтоб ты умирал. Именно ты! Тому Малфою я, возможно, в душе даже желаю смерти. Но не тебе, - она смахнула ладонью дорожки слёз со щёк.

Я выдохнул, уже сожалея о том, что начал этот разговор, однако, во мне включился защитный механизм, и уже спокойней, но всё же я проговорил:

- Может, у тебя просто происходит подмена образов, и ты этого не замечаешь? Сама подумай, внешность-то фактически одна и так же.

Она замотала головой.

- Дурак… - прошептала девушка, и я, признаюсь, и почувствовал себя таковым. Гермиона снова казалась мне такой беззащитной и хрупкой, а я снова довёл её до слёз.

Пересекая расстояние между нами в полтора шага, я осторожно привлёк девушку к себе. Она уткнулась мне носом в плечо, и моя рука сама по себе начала гладить её по спине.

- Ты права, прости… Начитался всякой мордредовой херни, вот и подумал такое.

- Я чётко осознаю, что это ты. Это как с Фредом и Джорджем – внешность одна, но люди разные. У меня нет никакой болезненной привязанности к тому Малфою, - проговорила гостья мэнора мне в плечо, и я, скривившись сквозь лёгкую улыбку, произнёс:

- Ну, спасибо за сравнение с Уизелами. Так меня ещё не называли.

- Драко, у тебя кровь! – Гермиона отстранилась и осторожно потянула за края халата, распахивая его. Как только её взору предстала моя окровавленная грудная клетка, которая после душа больше напоминала месиво из-за смешивания воды и крови, она ахнула. – Мерлин, Драко…

- Мда, дерьмо случается, - резюмировал я, сузив глаза, потому как предвкушал, что сейчас начнётся адовый ад.

- Тебе становится хуже. Ты точно не ошибся с якорем? – я встретился взглядом с глазами цвета топлёного шоколада и как-то грустно улыбнулся.

- Точно. Я, правда, не знаю, как это работает, но в том, что у меня было только одно, так сказать, незавершённое дело, я уверен на все сто.

- Но почему тебе становится хуже? – она смотрела на мою изувеченную грудную клетку так, словно та хранит какие-то секреты, и вот-вот должна о них поведать.

- Я не знаю, - откровенно говоря, я лукавил, были у меня некоторые соображения на этот счёт, но я решил не озвучивать то, что чем больше Грейнджер приносит мне боли, тем быстрее идёт эта реверсивная херня. Странно, что назад она не возвращается.

- Надо кому-то сказать! Надо обратиться в Мунго! Или снова навестить Идачи! Нужно что-то делать…

- Грейнджер, - я положил обе руки ей на плечи. – Остановись! Ничего из этого не поможет…

- Но ты ведь умираешь, - её глаза снова были на мокром месте, а на лице была написана паника.

- Всё нормально, Грейнджер, - я невесело улыбнулся, - каждый день кто-то да умирает.

- Но, Драко… - кажется, от моего тона становилось только хуже, её тело начала пробивать мелкая дрожь – я чувствовал это руками.

- Забей. Просто забей. Не хочу, чтоб последние дни, сколько у меня там их в запасе, были омрачены чем-то. Хорошо?

Она кивнула, не переставая дрожать, но, кажется, назревающая истерика была уже позади.

- Может, нам следует… - девушка замялась, а я нахмурился, ожидая, что она там ещё придумала. – Может, нужно стать ещё ближе? – она отвела взгляд в сторону и закусила губу.

- Сомневаюсь, что это так работает, - честно признался я. – Но! У нас пока есть время, а значит, ты можешьещё много чего попробовать со мной. Правда, это поднимет твою планку до небес, так что есть свои риски. Ведь попробуй потом найди такого любовника, как я, - я самодовольно улыбнулся, пытаясь перевести разговор в более весёлую тему.

- Идиот, - Гермиона улыбнулась сквозь выступившие слёзы и легонько пнула меня в плечо.

- Грейнджер, не добавляй мне увечий, - улыбка растянулась и на моём лице.

- Нужно обработать раны, - узнаю этот менторский гриффиндорский тон. – Но нужны некоторые вещи для этого.

- Хорошо. Добби! – крикнул я вверх, и в комнате сразу же появился домовой эльф.

- Вызывали, хозяин, сэр? – почтительно склонился слуга.

- Да, принеси всё то, что тебе скажет мисс Грейнджер.

Гермиона подошла к нему, склонилась и начала что-то говорить. Я не вслушивался, просто отошёл и сел на кровать. Стоять было тяжеловато, бессилие снова навалилось на меня каменной глыбой.

Домовой эльф с готовностью самого лояльного слуги выслушивал заказ той, что постоянно боролась за его права и права его сородичей. По блеску в его глазах я понял, что он принесёт даже зуб с живого дракона, если Грейнджер его об этом попросит.

Через минуту Добби исчез, и ещё через одну снова появился, оставив на небольшом столике чистое полотенце, тазик с тёплой водой, какие-то зелья и бинты.

Получив благодарность от волшебницы, воодушевлённый эльф поклонился и скрылся за дверью, прикрывая её за собой.

- Кажется, ты сломала моего домового эльфа, - проворчал я, из-под едва прикрытых век наблюдая за тем, как начала шуршать девушка, выливая в воду зелья.

- Тебе бы надо было подумать о том, чтоб дать ему свободу, - отозвалась Гермиона.

- Я, конечно, хорош, но не до такой же степени, чтоб граничить с безумием, - она фыркнула и подошла ко мне с тазиком и полотенцем.

- Будет немного жечь, но это должно остановить кровь. И нужно, чтоб ты встал.

Я послушно выполнил её просьбу, как заворожённый, наблюдая за её движениями.

Моя смелая гриффиндорка уже не дрожала, хоть движения местами были рваными и напряжёнными. Она смочила полотенце в воде, выкрутила его и медленно и осторожно прикоснулась к моей груди. Девушка подняла взгляд вверх, пытаясь считать, сильно ли мне больно, но моё лицо оставалось непроницаемым. У меня, Мордредову мать, в тот момент роились совсем другие мысли, взбудораженные близостью её тела. Чёртово дыхание предавало меня, участившись, а фантазия-сука то и дело подкидала в голову неприличные образы, как если бы не было этих долбанных ран, и Грейнджер просто водила своими тоненькими пальцами по моему телу, а после губами.

«Так, стоп!»

Я мотнул головой.

- Больно? – видимо, Гермиона считала это движение по-своему.

- Терпимо, - соврал я.

Она снова промокнула полотенце в воде, окрашивая её в алый цвет. Мягкие движения моей целительницы спускались вниз, вдоль длинной царапины, которая терялась под поясом моих штанов.

Её рука с полотенцем на пару секунд застыла, девушка подняла на меня глаза, и, смотря на меня, другой рукой немного приспустила мои штаны. Благо, рана не ниспадала далеко, в опасную зону.

Пульс снова подскочил, и я почувствовал, как кровь, предавая волю своего владельца, ринулась вниз.

Осторожным движением, Гермиона закончила протирать рану. Это было невероятно – все царапины перестали тут же кровоточить, да и болеть стали меньше.

«Мордред, ну хоть эти мысли должны меня отрезвить!»

Но нет. Возбуждение накрывало меня лихорадкой, и я, словно голодный зверь, наблюдал за тем, как девушка отложила полотенце, а потом подняла на меня свой решительный взгляд.

«Что ты уже придумала?» - пронеслось у меня в голове прежде, чем я почувствовал её тёплые пальцы на резинке своих штанов. Она вглядывалась в моё лицо, словно пыталась найти там запрет, но там была лишь немая просьба. Медленным движением она стянула с меня штаны, высвобождая мою плоть, которая уже была в полу-рабочем состоянии.

- Грейнджер, что ты делаешь? – с уст слетело самое глупое, что можно было только спросить.

- Пробую с тобой что-то новое, - ответила она дрожащим голосом. И от этого её тона моё тело пронзил разряд вожделения. – Ты подстрахуешь, если что? – доверчиво спросила она.

Я смог только кивнуть, облизывая пересохшие от ускоренного дыхания губы.

Гермиона осторожно надавила мне на плечо, заставляя сесть на край кровати, и я повиновался, чувствуя, как дрожат от напряжения поджилки. Она надавила ещё.

- Тебе нужно лечь, чтоб не напрягать живот, - Мерлин, даже в такой ситуации её гриффиндорская натура проявляла себя.

- Я хочу смотреть, - хрипло заупрямился я, накрывая её ладошку у меня на плече своей, - к тому же, напрягаться я буду в любом случае, - я улыбнулся, притягивая её к себе и накрывая её губы своими. Мой организм был измождён, он боролся с болью, с последствиями реверсии, которой подвергался, и, тем не менее, он так сильно хотел её. Я никогда ранее и не думал, что так можно хотеть девушку, от этого ощущения просто сносило крышу.

Грейнджер разорвала поцелуй и опустилась на колени между моими разведёнными ногами. Я смотрел на неё, как маньяк, тяжело дыша через рот.

Девушка бросила неуверенный взгляд на мою плоть, а потом встретилась глазами со мной, словно ища моего ободрения, но я застыл, пытаясь осознать, что то, что происходит, не моя жалкая фантазия под струями душа, а реальность.

Осторожно она прикоснулась рукой к головке, размазывая большим пальцем выступившую смазку, и я судорожно выдохнул. Дальше её пальцы скользнули вдоль по стволу, бережно сжимая его, как я учил её ранее.

Видя её нерешительность, я хотел сказать какую-то успокоительную чушь, по типу того, что она совсем не обязана этого делать, как вдруг сам захлебнулся воздухом. Её губы коснулись головки, и я сквозь зубы чертыхнулся.

Неуверенно, медленно, она сначала провела по моему члену губами, а потом и языком. Девушка немного углубилась, и я зашипел.

- Без зубов, милая, без зубов, - я судорожно вздохнул, когда она, отстранившись, снова взяла мою плоть в рот.

Неумелыми ласками, боясь сильно заглатывать, Гермиона начала ласкать мой член, двигая головой туда и назад. И черти его дери, это было потрясающе. Да, она была неопытной, неумелой, но это была, Мордредову мать, Грейнджер! От одного этого ощущения усиливались в стократ. И да, я ведь мог её научить.

Переложив руку с колена, на котором я инстинктивно сжимал ткань края халата, на пальцы девушки, которыми она всё ещё прижимала основание моего члена, я начал двигать её рукой, подстраиваясь под её такт и показывая, как нужно.

От ощущения тёплой влаги её рта зубы сами сжимались, и шипящий воздух едва вырывался сквозь них.

Мерлин, ради таких мгновений с любимыми девушками мужчины продают свои души и идут на войну. Её неопытность подкупала, её желание сделать мне приятно – делало безвольным рабом. В тот самый момент, да и после, я готов был поклясться, что среди всех тех, любовниц, что у меня были ни одна из них не смогла подарить мне того ощущения, что дарила она.

Дрожащей рукой, я закинул одну из прядей её волос девушке за ухо. Я бы мог оставить руку там, направляя её, однако, я боялся спугнуть мою маленькую смелую гриффиндорку, поэтому сразу же опустил руку на колено.

- С-стой! Гермиона, стой! – чувствуя, что меня скоро накроет развязка, проговорил я.

Девушка остановилась, отстранилась и озадаченно посмотрела на меня.

- Я что-то не то?.. – я замотал головой, подтягивая её за руку к себе и впиваясь ей в губы. И плевать, что они всё ещё хранили мой собственный вкус, я покусывал их, втягивая в рот, наслаждался податливостью её тела. Рукой, тем временем, я нашёл её ладошку и переместил с моего бедра, о которое она упёрлась, снова мне на член, задавая быстрый ритм движений.

Мы разорвали поцелуй, но всё ещё сохраняли зрительный контакт. Моё дыхание ускорилось, и я тихо выстонал её имя, прикрывая глаза от удовольствия, накрывшего меня.

- Гермиона…

- Драко, - вторила мне девушка, уткнувшись лбом в мою ключицу.

Я откинулся на спину, увлекая Грейнджер за собой, и она приземлилась рядом.

Выудив из кармана палочку, она произнесла очистительное заклинание, приводя нас обоих в порядок.

- Быстро учишься, - лениво хмыкнул я, а потом добавил: - во всех смыслах.

Девушка смущённо улыбнулась, и я ответил ей тем же, она посмотрела на мой живот и воскликнула:

- Мерлин, они снова кровоточат! – Гермиона мотнулась к тазику с полотенцем, а я тем временем натянул штаны, что лёжа представлялось довольно проблематичным.

Пока моя любовница снова протирала мои раны, моя ладонь начала игриво блуждать по её телу: сначала на талию, потом ниже, спуститься по ягодице вниз.

- Лорд Малфой, прекратите мне мешать! – проворчала она аки медсестра, отнимая мою руку, которой я уже норовил пробраться ей в штаны.

- Мисс Грейнджер, теперь ваша очередь получать свою дозу оргазма, - я схватил её за талию и повалил рядом с собой.

- Тебе нельзя сейчас перенапрягаться, - непоколебимо произнесла Гермиона, и мне на губы, которыми я пытался достать до её шеи, лёг её тонкий пальчик.

- Но от меня ещё ни одна девушка не уходила неудовлетворённой. Грейнджер, не создавай опасный прецедент, - обиженным тоном сказал я, легонько прикусывая фалангу её указательного пальца.

- И слышать ничего не хочу! – категорично сказала она, и я картинно надул губы. И всё же, она была права в некотором роде. Я был просто без сил, и это была не просто усталость, это было изнурение.

- Останешься хотя бы со мной до утра? – тихо спросил я, с упоением вдыхая её ставший родным запах.

- А ужин?

- Пропустим?

- Но тебе надо поесть.

- Не хочу.

- Хорошо.

Мы лежали под одним одеялом. Моя целительница-искусительница наложила мне на грудь и живот бинты, и теперь аккуратно примостилась на моём плече.

- И как оно было? – решил вдруг спросить я.

- Что? – я был уверен, что она знала, о чём я спрашиваю, но всё же многозначительно посмотрел на неё. Было крайне интересно выводить её на такие разговоры.

В комнате уже стоял полумрак, но всё же я отчётливо видел лицо девушки. Она молчала, а потом тихо произнесла.

- Возбуждающе. Необычно.

- Опять это слово!

Она хихикнула.

- А как ещё описать? Ну, ещё… Хотя нет…

- Говори, - заинтересовался я, повернув к гостье мэнора голову.

- Нет, это ерунда, - она уткнулась носом в моё плечо – кажется, это становилось её ритуалом. И мне это чертовски нравилось, было в этом что-то интимное, что-то, что пробуждало мою первобытную натуру, вызывая её на защиту хрупкого тела у меня в руках.

- Грейнджер, - протянул я, - колись. Не заставляй применять пытки щекоткой.

- Ну… - она подняла голову и посмотрела на меня. – Было немного… словно ощущение власти над тобой. Ну, у тебя лицо такое беззащитное и растерянное было.

Я выпал в осадок, не зная, как реагировать на такое откровение.

- Хм… Правда? А мне всегда казалось, что этот вид оральных ласк больше проявляет мужское доминирование, нежели женское.

- Это всё от пережитка патриархата. Но, если от него абстрагироваться, то получается так, - поучительно проговорила Гермиона, и я расхохотался. – Не напрягай живот, - проворчала девушка, осторожно кладя руку мне на пресс поверх бинтов, и я повиновался.

- Ну, не знаю, значит, я своими мозгами чего-то да не понимаю. Были у меня любовницы, которые любили это дело, но никто никогда таких заключений не бросал.

- Ну, может, им и видней, - обиженно буркнула девушка, и я сильнее прижал её той рукой, на которой она лежала, к себе.

- Они тебе и в подмётки не годятся, Гермиона, - прошептал я ей в макушку, чувствуя, как расслабляется её тело. – Конечно, учиться тебе ещё предстоит многому, - я зевнул, - но ты ведь любишь это дело. Учёбу, в смысле, - я хохотнул, когда она меня лёгонько ущипнула за бедро.

- Пошляк… - проворчала она.

- А сама-то…

Мы ещё некоторое время лениво переговаривались, а потом сон сморил меня, оставив одну утекающую, словно сквозь пальцы вода, мысль: «Почему так не может быть всегда?».

========== Глава 13. Потому что не может. ==========

Проснулся я раньше Грейнджер. И первой моей мыслью было не то, как она была прекрасна в это безмятежное утро (несомненно, она была), а что-то вроде: «Мерлин, как я её не раздавил?».

Уже в юном возрасте я был крупнее девушки, а в таком облике – тем более. И вот застал я себя почти полностью на ней. Одна моя нога покоилась между её ног, аналогично и её бедро упиралось мне в пах, который слал мне утренний привет. Голову я сквозь сон примостил у неё на противоположной ключице, в то время как её рука, не понятно каким образом, была закинута мне на шею.

В общем, сплетение тел было то ещё, и что было странным, потому как я не рассчитывал на глубокий сон, ведь так повелось, что я не могу крепко с кем-то спать. Когда-то Нотт из моей прошлой жизни читал какую-то статью, что это вызвано какими-то первобытными инстинктами, мол, бей или беги, поэтому мужчины чутко спят. Но я же думаю, что всё это было последствием моих травм.

Я упорно гнал от себя мысль, что дело в Гермионе, и что это с ней мне так комфортно, и списывал всё на то, что был давеча сильно измождён. Так проще, когда у тебя есть какие-то неразделённые чувства – проще их нивелировать хотя бы в мыслях.

Осторожно вывернувшись из объятий девушки, я на миг залюбовался ею. Пусть это останется моей тайной, потому что я не какой-то там сопливый романтик. Она что-то промычала и посильнее укуталась в одеяло. Я не сдержал улыбку.

Сползя с кровати, я направился в ванную. Минут через пятнадцать я уже стоял в комнате в брюках, рассматривая свои раны. Их состояние воодушевляло.

«Чёрт, неужели Идати был прав? Или это из-за долбанных зелий?»

Длинные разрывы плоти никуда не исчезли, да, чуда не случилось. Но всё же стоит отметить, что они покрылись толстой на вид прочной коркой, словно засохли. И это было невероятно! Я смотрел и не мог поверить. Неужели вчерашняя близость с Грейнджер так затормозила реверсию? Тогда почему раньше так не срабатывало?

Я услышал шорох за спиной и развернулся. Моя любовница просыпалась. Она открыла глаза, потянулась с гибкостью дикой кошки (Грейнджер, любишь же ты прятать свою женственность под широкой мантией и толстыми книгами!) и томными ото сна глазами посмотрела на меня.

- Доброе утро, - она немного смутилась, натягивая на себя одеяло под подбородок.

- Доброе, - я мягко улыбнулся, поворачиваясь к ней.

- Ого! – девушка забыла о том, что только что куталась от моего взора, и подскочила к концу кровати поближе ко мне. – Они почти зажили. Что подействовало на них так?

- Не знаю, - совершенно искренне сказал я и подошёл ближе. Гермиона, рассматривая мои увечья, невольно протянула к ним руку. Прикосновение её тёплых пальцев отдалось эхом тепла в моей душе. Вчерашние события в этой комнате ожили у меня перед глазами, и я вспомнил об одном опасном прецеденте, и как раз было самое время его исправить.

Её ладошка тем временем продолжила свой путь по моей слегка волосатой груди вверх, к шее, где начиналась та самая длинная царапина, гриффиндорка немного привстала на коленях, почти поравнявшись со мной.

Я опустил подбородок, фиксируя им её ладонь у себя на шее.

- Тебе бы надо было побриться, колючий, - проговорила она, встретившись со мной взглядом.

- А может наоборот – отрастить? Может, Маккгонагал лояльна только к бородатым? – Моя рука скользнула на её талию, притягивая к себе. – А если ещё и очки у Поттера одолжу, то ваш декан меня, может, и на свидание захочет пригласить.

- Ты иногда бываешь просто невыносим, ты знаешь? - проворчала Грейнджер.

- Да? – словно пребывая под Империусом, я начал медленно наклоняться к её лицу, как вдруг раздался требовательный стук в дверь.

Гермиона отшатнулась, пытаясь вырваться из моих объятий, но я ей не позволил.

- Кто там? – громогласно рявкнул я закатив глаза.

- Поднимай уже свою ленивую задницу, братец! – с той стороны прокричала Виолетта, и я подумал, что, слава Мерлину, она не додумалась открыть дверь. – К тебе скоро придёт отец.

- Хорошо, - ответил я, озадаченный тем, что сестра меня предупредила, как вдруг она выдала то, что расставило всё на свои места.

- А Грейнджер скажи, что нужно зелье перелить для сегодняшней транспортировки его в Хогвартс, - я перевёл взгляд на опешившую Гермиону и решил скосить на дурака.

- Так сама и передай!

- Так передала бы, если бы она ночевала у себя в комнате. И если она не в подземельях ночевала сегодня, прикованная к стенам, то осталось только одно место. Хотя не факт, что вы без связываний обходитесь. Так что давайте быстрее, извращенцы, а то отец будет в шоке! – раздались её отдаляющиеся шаги, и мы с девушкой переглянулись. Она покраснела, всё же вырываясь из моих объятий, а я лишь коротко хохотнул.

- Вот не смешно, - бормотала она, обуваясь. – Как мне теперь смотреть Виолетте в глаза?

- Ты бы лучше переживала, как тебе уклоняться от её подколов теперь и не мотивированных фантазий, - хмыкнул я, натягивая рубашку. – Хотя… Может, воплотить их в жизнь, и тогда будет проще, а?

- Ох уж эти Малфои! – гриффиндорка закатила глаза и, открыв дверь и посмотрев, что в коридоре никого нет, проскользнула туда, даже не попрощавшись.

Я оделся и прошёлся по комнате, потом вызвал Добби и приказал принести мне завтрак. Тот исполнил мой приказ буквально через пять минут, оставив на столе кроме подноса с едой ещё и бумаги. Получив ещё кое-какие распоряжения, домовой эльф аппарировал, чтоб принести завтрак и Грейнджер в комнату.

На столе лежала свежая газетёнка «Ежедневный Пророк», на первой странице которого была колдография, показывающая, как Грейнджер обнимает меня. Слава Мерлину, её лица не было видно, но знакомые могли бы и догадаться.

«САМОЗАЩИТА. УБИЙЦА АНТОНИНА ДОЛОХОВА ОПРАВДАН!»

А внизу подзаголовок более мелким шрифтом:

«Любовь и смерть, окружающие Драко Малфоя».

Я скривился и отправил мерзкое чтиво одним броском в камин.

«Боги, какие у них там убогие писаки сидят!»

Под «Пророком» лежало письмо от адвоката, вернее несколько пустых бланков – заколдованных бумаг, которые я должен был использовать для написания прощальных писем. Это гарантировало их сохранность и то, что они обязательно дойдут до адресатов.

Я вздохнул и сел за стол. Отца всё ещё не было, а значит, у меня было время продумать текст. Да, мне стало лучше, но не факт, что так будет и дальше. Более того, моя жизнь, а вернее моё шествие к смерти напоминало какие-то непонятные качели, и я, откровенно признаюсь, не знал, что ждёт меня завтра.

Мрачное состояние снова заключило меня в свои цепкие лапы. Я принялся с остервенением жевать тост с ветчиной, попутно записывая текст.

Сказать-то легко, а вот написать – совсем другое дело. Я менял смысл написанного несколько раз, зачёркивал, намеренно оставляя это, а не стирая, что позволяла заколдованная бумага. В какой-то момент я хотел сжечь сраный пергамент, я психовал, но по итогу - спустя минут сорок у меня уже были готовы пять писем – отцу, маме, сестре и деду, которое должен был зачитать адвокат, а так же непосредственно самой Грейнджер. Вот последнее письмо меня расстроило больше всего, хотя и маме было непросто писать. Я пытался сохранить в нём обыденный тон, но понимал, что едва ли ситуация будет таковой.

Примерно через пять минут от того момента, как я закончил, в дверь постучали. По размеренному короткому стуку я понял, что это был отец.

- Входи, - коротко сказал я, и он вошёл в комнату.

- Здравствуй, сын! – сухо произнёс он, подходя ближе и садясь на стул возле окна. Выглядел отец изрядно измученным, но источником этого были не физические муки. У него, как и у меня (к слову, я был под иллюзией), была щетина, а вечно приглаженные волосы имели нотку несвойственной им неаккуратности.

- Здравствуй, отец! – в такой же манере ответил я.

Небольшая пауза рысью пробежала по нашим воспалённым нервам, и я решил прервать её:

- Спасибо, что согласился на вот те условия.

- Тебе надо благодарить эту… мисс Грейнджер, - на его лице появилась непроизвольная гримаса отвращения, словно отец прикладывал усилия, перебарывал себя, чтоб произнести её фамилию. – Это она начала тут поднимать всех на ноги. Писала письма Поттерам, просила помочь. Я просто не мог позволить ей самой всё решить, - Люциус надменно улыбнулся, пряча за этим свои эмоции.

- Да, это вполне в её духе, - я хмыкнул, осознав, что даже не обсудил вчера эту тему с Гермионой. С одной стороны меня подбешивало, что ей пришлось обратиться за помощью к святому Потти, но с другой – она пеклась обо мне, и это было приятно.

- Послушай, Драко… - начал отец. – Я не знаю, как мне сейчас жить, - такой откровенности от него я не ожидал. – Много чего поменялось в моей жизни, но я всё ещё не могу отделаться от некоторых старых повадок.

- Я знаю, отец, и понимаю это, - серьёзно проговорил я.

- Но это не значит, что я тебя не люблю. Ты мой сын, плоть от плоти моей, и да, я не сожалею, что ты родился. Прости за те слова, - родитель прямо взглянул на меня, и я почувствовал, как сжимается в груди ком.

- И ты… прости меня. У меня не было выбора, я хотел уберечь тебя и нашу семью от ошибки.

- Которая чуть не стоила тебе жизни, - добавил мой родитель, устало прикрыв глаза. – Я осознаю свой промах, хотя принять это непросто. Всё ещё проскакивают мысли, что если бы ты не вмешался, всё было б хорошо.

- Или намного хуже, - резюмировал я, чем снова вызвал паузу.

- Я знаю, хоть и не совсем понимаю… Абраксас говорил… Это правда, что ты умираешь, сын? – на его лице промелькнуло беспокойство, когда он взглянул на меня.

- Скорее всего, да.

Отец выдохнул.

- Почему? Это связано с твоим… э… путешествием во времени?

Я замотал головой.

- Долгая и запутанная история. Если упростить, то… одно проклятие убивает меня.

- Какое проклятие? – он вскочил на ноги, подходя к столу и опираясь об него руками. – Скажи! Мы найдём лекарей. Найдём специалистов…

- Отец… - я поднял руку вверх, обрывая его речь. – Просто поверь мне. Если не можешь, потому как я в твоих глазах всего лишь юнец, поверь Абраксасу. Никто и ничем не может мне помочь, кроме… - я осёкся.

- Кроме неё, да? – проницательно спросил отец, и его глаза опасно сузились.

- Это неважно, - я снова спокойно мотал головой. - Сейчас важно другое – нужно исправить то, что натворила Ви, ещё одного судебного преследования наша семья не переживёт.

Отец успокоился и сел обратно на стул.

- Всё, что я имею, это для вас. Для тебя, Виолетты и мамы. Возможно, я и ошибался, но делал это с благими намерениями для вас. И я не хочу никого из вас терять.

- Отец… - мой голос надломился, но я прокашлялся и продолжил. – Я постараюсь всё исправить.

- Постарайся не умереть, сынок.

Я коротко кивнул.

Мой родитель встал, направляясь к выходу, я заметил, как дрожит его рука, и не сказал ни слова, когда он вышел. Гордость не позволяла ему проявлять чувства, которые он сейчас испытывал, а моё уважение не позволяло спровоцировать их на проявление.

***

- Так как мы будем добираться до Хогвартса? – спросила Виолетта, когда мы сидели в гостиной и пили чай.

- Я уже решил этот вопрос, нас доставит вечерний Хогвартс-экспресс. И мы поедем туда вдвоём с Грейнджер, - тоном, не терпящим возражений, проговорил я.

- Но почему? – протянула обиженно моя младшая сестра. – Я ведь могу…

- Потому что мы взрослые! - Немного резко сказал я, но остановился, почувствовав на своём предплечье пальцы Гермионы, которая сидела рядом. Мы сидели не за общим столом, и теперь этот жест явно не укрылся от мамы, которая сидела с Ви на диване. Похоже, отец поведал маме о том, во что вляпалась Виолетта, ещё ранее, поэтому мы спокойно обсуждали это дело при ней. У Люциуса, к слову, была встреча с адвокатом, какие-то бюрократические дела по поводу разбирательства, и я понимал, что уеду, не попрощавшись с отцом. От этого становилось немного тошно, и настроение было не самым лучшим.

- Виолетта, - начала мягко гриффиндорка, отпуская мою руку, из-за чего я почувствовал небольшой холодок, - мы попробуем всё решить сами, но если что-то случится, нам нужна будет подстраховка, здесь. Твои родители не могут иметь сейчас никакого влияния на администрацию замка, предать огласке всю эту ситуацию тоже не можем. Ты остаёшься единственной, кто, в случае чего, сможет исправить наши косяки.

Кажется, мою младшую сестру вполне устроил такой ответ, потому что она перестала дуться, распрямилась и весело посмотрела на нас.

- Тогда не облажайтесь!

- Виолетта, что за слова? – строго спросила мама, но в тоне её слышалась отчётливо нервозность. – Драко, ты уверен, что всё должно произойти именно так? – обратилась она ко мне.

- Другого выхода я пока не вижу. Увы…

- Может, хотя бы не в канун Рождества?

- Мама, мы не можем ждать, чем быстрее мы управимся – тем слабее будет Слизерин, - Я отставил чашку, поднимаясь с места. Коротко кивнув маме и сестре, я проговорил: - Нужно собираться.

Гермиона тоже поднялась со своего места, отставляя свой недопитый чай на столике.

- Мисс Грейнджер, - окликнула её мама. Девушка остановилась и посмотрела на миссис Малфой вопрошающе. – Не дайте ему наделать глупостей.

- Хо… Хорошо, - я поймал озадаченный взгляд Гермионы, и едва заметно пожал плечами, мол, сам такого не ожидал.

***

- Да уж, - протянула гриффиндорка, когда мы подходили к Хогвартс-экспрессу. Нас сюда перенёс Добби, после чего, получив мои наставления по поводу документации, что я подготовил утром, поклонился и исчез.

- Что? – переспросил я, оглядываясь на свою спутницу.

- Не думала, что выживу в Малфой-мэноре, - я подал ей руку, помогая залезть в вагон, и усмехнулся, следуя за девушкой. – Не то, чтобы моё пребывание там было спокойным, отнюдь. Но я думала, что проблемы будут немного другого характера.

- Ага, небось представляла себе, что будешь ночевать рядом с пыточными, откуда будут доноситься стенания наших врагов, а по ночам будут рыдать неприкаянные призраки? – я оскалил зубы в ухмылке, подталкивая Гермиону своим телом по коридору.

- Нет, Драко! Я не то имела в виду, ты отлично понял, что я хотела сказать, - возмущалась она, как вдруг прекратила. – А где остальные?

- Какие остальные, Грейнджер? Все на каникулах ещё неделю.

- Мы что, будем в поезде одни? – переспросила девушка, поворачиваясь ко мне лицом, я кивнул. – Но как?

- Галеоны творят чудеса, знаешь ли. Да и я пока ещё Лорд. Так что нам сделали одолжение.

Она покачала головой, пока я теснее прижимал девушку к себе.

- Ты – транжира, - она легонько хлопнула меня по ладони, которую я примостил моей спутнице на талию, оставляя после руку там и сплетая наши пальцы.

- Я честно заработал эти деньги у собирателей, - наклонился к её уху я, - делая ставки на те команды, которые выигрывали в моей прошлой жизни.

- Это ни разу не честно! Ты сжульничал! – я тихо рассмеялся от такой детский гриффиндорской наивности Гермионы, щекоча своим дыханием ей ухо.

- Мерлин, Грейнджер! Обжулить жулика – не преступление. Лучше представь себе другое: весь поезд в нашем распоряжении. Каждое грёбаное купе. Тебе никогда не было интересно, кто его ведёт? О-о, что я вижу, в тебе наконец-то проснулась алчная всезнайка? – Я снова хохотнул, когда её глаза заблестели любопытством. Девушка фыркнула и вырвалась с моих объятий, пытаясь скрыть улыбку.

Я взмахнул палочкой, сбросил с себя иллюзию, и проследовал за ней. Поезд издал свой привычный гудок и тронулся, держа свой курс на школу магии и волшебства.

- Драко, что ты делаешь? – строго спрашивала Гермиона, когда я начал разбирать закреплённую тележку со сладостями.

- Инфентарифацию, - прожёвывая лакричные конфеты, ответил я. – Держи! – я протянул ей пригоршню сладостей. – У нас за всё заплачено. Кроме, конечно, сотрудников – никто в канун Рождества не захотел этого делать.

- Не думала, что ты любишь сладкое, - сказала Грейнджер, принимая конфеты.

- С возрастом пристрастился. Правда, из-за них появились риски растолстеть, - я поднялся на ноги и сокрушенно легонько похлопал по животу.

- Тебе это пока не грозит, - улыбнулась девушка и, проходя мимо меня, тоже аккуратно прикоснулась к моему прессу.

За всё время нашего путешествия, мы обходили практически все купе, иногда рассказывая друг другу какие-то истории, которые происходили с нами там. Покурив в тамбуре, я открыл люк, ведущий наверх, и хотел залезть на крышу поезда, но в меня буквально вцепилась моя контролёрша, ругаясь, что это небезопасно, и я сдался.

Потом мы дошли до головы экспресса и с удивлением осознали, что там нет кабины водителя. Гермиона предложила вернуться в хвост, и только там мы заметили несколько эльфов, которые подбрасывали заколдованный уголь в печь поезда. Один из мелких существ был за машиниста. Пока сердобольная гриффиндорка уговаривала растерянных домовых получить свободу, примкнув к её организации, я рассматривал механизм действия тепловоза.

Никогда не задумывался, как работает Хогвартс-экспресс.

А когда нам оставалось каких-то полчаса до замка, мы с девушкой сидели, обнявшись, в вагоне слизеринцев и переговаривались о какой-то ерунде, всматриваясь в волшебные белые покровы за окном. Она прижималась к моему боку спиной, закинув босые ноги на сидение, а я обнимал её руками за плечи. Мне нравилось то ощущение правильности и покоя, которое наполняло всё моё существо. Казалось, что ничего плохого нет, и быть не может, а есть только мы вдвоём.

Её тело было полностью расслабленным, и я обожал те мгновения, когда оно доходило до такого состояния. Когда я хватал Грейнджер в плен своих рук, она на несколько минут зажималась, иногда вздрагивала, но потом это ощущение её отпускало, и её обмякшее тело не сопротивлялось этой невинной близости. Каждый раз, каждый грёбаный раз, я отмечал для себя уменьшение времени, за которое это происходило, с некоторой толикой восторга ожидая, когда она полностью автоматически будет принимать меня, не давая себе дополнительную команду.

- И ничем тут у вас не лучше, чем в наших вагонах, - проворчала Гермиона, рассматривая фамильные кольца на моих пальцах.

- Ты не понимаешь, тут – дух аристократии, дорогого парфюма и иногда – алкоголя, - она закатила глаза, и моя грудная клетка завибрировала от сдерживаемого смеха.

- А ещё дух снобизма.

- Не исключено. Кстати, - я решился задать давно мучавший меня вопрос, - твой Патронус, он ведь хвосторога, да?

- Да, а что?

- И с каких пор?

- Не знаю, с самого начала, курса с третьего, когда мы его в тайне с Гарри выучили. И ты не ответил на вопрос. С чего такой интерес?

- Да ничего, - соврал я, - просто необычный патронус.

И как это понимать? У нас одинаковые защитники, но она меня ещё не знала, когда освоила его. Может, у этой версии меня был такой же патронус?

- А не знаешь, какой зверь был у Малфоя из этого измерения?

Девушка повернула ко мне голову и настороженно сказала:

- Странные ты вопросы задаёшь, я думала, у вас он одинаковый. Хорёк.

Я фыркнул.

- Это моя анимагическая форма. Давняя история, болезненная для моего эго, потом как-то расскажу.

- Неужели есть что-то, чего стыдится взрослый Лорд Малфой? – скептически изогнув бровь, спросила Гермиона, и я улыбнулся.

- Поверь мне, есть.

И теперь я точно ничего не понимал. Одинаковые патронусы – это связь. Это правило. Это константа. То есть получается, что я был влюблён в эту Грейнджер ещё в своём мире? Или как?

«Что за Мордредова херня?!»

- Нам нужно придумать план, - тон девушки вдруг стал серьёзным, вырывая меня из моих раздумий.

- Как показывает практика, в таких делах все планы идут гиппогрифу под хвост, - я вздохнул, так не хотелось терять ту нить волшебства, что была у нас несколькими минутами ранее.

- Зелье отстаивается ещё половину суток. Завтра можно делать призыв. Где?

- Думаю, нужна нейтральная территория. Не думаю, чтоб Гриффиндор обрадовался, если это будут подземелья Слизерина, ровно как и последний не придёт на битву в башни.

- Что-то вроде Большого зала или Астрономической башни, - предположила девушка.

- Ага, только без свидетелей, - я задумался.

- Может, Выручай-комната?

- Подойдёт. Грейнджер, ну, ты - голова, что сказать! - я крепче прижал её к себе, осознавая, что поезд уже почти подъехал.

Вид шпилей крыш замка вызывал в сердце какую-то глухую тоску и непонятное предчувствие. Похоже, Гермиона подумала о том же.

***

Итак, мы прибыли в Хогвартс. На некоторое время нам с моей спутницей пришлось расстаться, чтоб заглянуть в свои комнаты и переодеться.

И только на ужине мы встретились. Замок ещё никогда не был таким пустынными. Даже в те роковые времена Воландеморта. Казалось, даже призраки затаились. Но, тем не менее, он пытался удержать нотки волшебства Рождества, борясь с мрачностью и страшными тайнами, которые знали его стены.

На ужине мы сидели с Гермионой рядом, во всём зале было всего пару каких-то незнакомых учеников, так что мы могли себе это позволить. И лишь взгляд Маккгонагал, которая разговаривала с жившей в замке Трелони, прожигал меня насквозь. Наверняка старуха не понимала того, что происходит, принимая, что её драгоценную принцессу пленил злой дракон Малфой.

Я веселился с этой ситуации, пытаясь отвлечься от змейки дурного предчувствия, и, как только декан Гриффиндора смотрела на нас, обнимал Грейнджер или по-свойски гладил ей спину.

Пока девушка ела и параллельно читала свои заметки по призыву, она этого не замечала, но потом, отвлекшись, обругала меня за такие издевательства над психикой её любимой профессорши.

- Малфой, ты не исправим, - всё ещё ворчала она, когда мы шли к Выручай-комнате, чтоб подготовить наше завтрашнее поле боя (не наше, а наших основателей, надеюсь).

- Да-да, Грейнджер, некоторые вещи должны оставаться неизменными. Ого! – Никогда не смогу, наверное, привыкнуть к волшебству этой комнаты. Большущее помещение, заваленное всяким хламом, который только можно себе представить. В прошлые разы мне было не до рассматривания.

- Впечатляет, правда? – девушку обернулась ко мне, так как была немного впереди, и во взгляде её читалось беспокойство.

- Ага, - что сказать, я и сам знатно нервничал.

- Думаю, мы призовём Годрика здесь, - она указала пальцем на центр комнаты, и я кивнул.

Пока девушка раскладывала зелье, рисовала на полу гексаграмму красным мелом, я ходил между вещицами, рассматривая их.

Мой взгляд привлекло нечто необычное и странное, как для волшебного замка.

- Грейнджер, что это? – я подошёл к закончившей с приготовлениями гриффиндорке и протянул ей небольшой, но увесистый… э… нечто?

- О! Откуда здесь это? – Гермиона взяла предмет и покрутила его в руках. Это был ящик с какими-то кнопками.

- А что это? – повторил я свой вопрос.

- Это магический приёмник. Вернее, он-то маггловский, но мистер Уизли переделывает такие под магические.

- И что он делает?

- Сейчас, - она что-то покрутила, вытащила какой-то металлический штырь, и предмет в её руках ожил. Сначала он зашипел, а по мере того, как моя соучастница крутила кнопку, из него начали раздаваться голоса.

- Мерлин Праведный! Вы видели, какие сегодня очереди в магазинах?.. – возмущался мужской голос.

Потом снова шипение.

- … Популяция великанов на западе уменьшилась…

Снова шипение, а потом раздалась музыка, и хриплый мужской голос начал вещать о детях, как я понял, у которых они забрали детство.

O children

Forgive us now for what we’ve done

It started out as a bit of fun

Here, take these before we run away

The keys to the gulag

О детки!

Простите нас за то, что мы натворили

Это началось, как невинная шалость

Ну же, возьмите это до того, как мы сбежим

Ключи от Гулага.

- Мне страшно, Драко, - честно призналась Гермиона, не поднимая взгляда.

«Мне тоже».

Моё сердце сжалось, я понимал, что она чувствует. Я знал это ощущение липкого узла где-то в животе, который не даёт свободно дышать от предвкушения чего-то плохого. И видят предки, я хотел уберечь хоть её от этого.

Я осторожно протянул руку к ней и забрал приёмник, ставя его на пол. Грейнджер смотрела на меня в немом вопросе, но я лишь протянул ей руку, приглашая потанцевать. Вот так вот просто, без слов.

Её немного прохладные пальцы легли на мою ладонь, и я сжал её, согревая их. Другую руку я положил ей на талию, привлекая ближе к себе, и начал задавать ритм.

Here comes Frank and poor old Jim

They’re gathering round with all my friends

We’re older now, the light is dim

And you are only just beginning

Вот приходят Фрэнк и бедный старик Джим

Они собираются вокруг вместе со всеми моими друзьями

Мы стали старше сейчас. Смеркается,

А вы только начали.

Мы танцевали, хотя скорее хаотично двигались в такт музыке. Нет, я, несомненно, был хорошим танцором – у аристократов не уметь танцевать считается моветоном. Но сейчас мне не хотелось соблюдать правила, мне хотелось просто ловить момент и забыть обо всём, но что самое важное – заставить девушку отвлечься.

Я улыбнулся, отстраняясь и держа её за руку, а потом закружил Гермиону. Она захохотала и проделала то же со мной. Мы были, как дети, которые повторяют за взрослыми, не воспринимая танец всерьёз.

O children

We have the answer to all your fears

It’s short, it’s simple, it’s crystal clear

It’s round about, it’s somewhere here

Lost amongst our winnings

О детки!

У нас есть ответ на все ваши страхи

Он лаконичен, прост, кристально ясен

Вокруг да около, ответ где-то здесь

Затерян среди наших побед.

Потом я привлёк её к себе, переплетая наши пальцы.

- Я прикрою тебя, - прошептал я ей на ухо, целуя после в висок. – Не бойся.

- Этого я и боюсь, - донёсся до моего слуха её тихий шёпот где-то в районе моего плеча.

Я хотел спросить, что она имела в виду, как вдруг услышал какой-то шум, подняв голову, я увидел, как над нами распускалась лианой омела. Небольшие белые цветочки окрасили её стебель, а моя иллюзия, о которой я забыл, тем временем сама спала с меня.

Опустив голову, я увидел, что и Грейнджер смотрит вверх.

- С Рождеством, Гермиона, - произнёс я.

- С Рождеством, Драко, - ответила она, и мы поцеловались.

Её мягкие влажные губы вовсю отвечали на ту страсть, которая медленно разгоралась во мне, подминая под себя ту нежность, с которой я начинал. Наши языки сталкивались в некоем подобии противостояния.

Через какое-то время я отстранился, почувствовав её пальцы у себя на пиджаке. Поймав её взгляд, я всматривался в её глаза, осознавая, что сегодня останавливать её не хочу. Я желал зайти так далеко, насколько она мне это позволит.

Расстегнув пиджак, Грейнджер стянула его, сбрасывая с моих рук на пол, а потом, подойдя немного ближе, сама накрыла мои губы, когда её руки разбирались уже с пуговицами на рубашке.

Пока я исступлённо целовал её, я не делал ничего, просто стоя и ожидая, что она предпримет дальше, я давал ей простор для свободы, хотя невероятно хотелось ускорить весь этот процесс, вплоть до того, чтоб разорвать надоедливую одежду, лишь бы быстрее попасть в неё, стать единым целым.

Когда Гермиона расстегнула мою рубашку, она сделала полшага назад, чтоб было удобней её сбросить, и стянула одежду с моих плеч.

На несколько секунд она замерла, рассматривая мою часто вздымающуюся грудь, а потом, на миг зафиксировав зрительный контакт, подошла ближе, и поцеловала край моего рта, после её губы переместились на подбородок, а дальше на шею.

- Мерлин… - прошипел я, не ожидая таких действий, она то целовала мою кожу, то немного втягивала в рот. По ощущениям было понятно, что девушка пробует всё это впервые, но, Мордред его дери, как это было здорово. Меня словно разрывали на тысячу маленьких Малфоев и собирали воедино те её прикосновения.

Когда её губы переместились на мою грудь, нежно целуя те самые проклятые увечья, я с тихим рыком, начал разбираться уже с её одеждой, пытаясь расстегнуть пуговицы её рубашки. И пусть меня покарает на месте Гриффиндор, но я уже начал любить эти её клетчатые рубашки.

Разобравшись с её этим предметом гардероба, я потянул за края, оставляя девушку в одном бюстгальтере. Боковым зрением я заметил позади себя кровать, что так услужливо нам приподнесла Выручай-комната.

Я потянул мою маленькую смелую гриффиндорку на себя, и мы вместе повалились на мягкую поверхность.

Девушка оказалась сверху, мы не разрывали наш поцелуй, и я тут же перевернул её, подминая под себя. Теперь уже я целовал её тело, пока руки судорожно пытались справиться с замком её лифчика – такое со мной было впервые.

- Мерлин, что за морока, - проворчал я, и Гермиона, улыбнувшись, снова притянула меня к себе.

Глупый замочек поддался, и я поспешил избавить девушку и от этой одежды. Ощущая своей грудной клеткой её грудь, её соски, которые от нашего совместного дыхания задевали мои царапины, я довольно промычал ей в губы, отстраняясь для того, чтоб сцеловать каждый сантиметр желанного тела.

От возбуждения в голове творилась несусветная каша, ничего не существовало, и, казалось, ничто не может меня остановить. Я целовал её грудь, покусывал, посасывал, когда в какой-то момент, девушка легонько оттянула меня за волосы.

- Драко, заклинание…

- Что? – мозг отказывался обрабатывать любую информацию, кроме её раскрасневшегося и растрёпанного образа подо мной.

- Противозачаточное… - она смутилась, отведя взгляд в сторону, и я кивнул, мысленно стукнув себя по лбу.

Выудив из кармана палочку, которая, непонятно каким чудом не выпала ещё, я направил её себе на живот, проговаривая нужные слова.

После я небрежно отбросил её, пусть простит меня моё магическое орудие, и оперся обеими руками возле головы Грейнджер, нависая над нею.

- Ты прекрасна, Гермиона, ты знаешь это? – проговорил я низким голосом.

- Драко… - как-то жалобно начала она, но я прислонил указательный палец к её губам.

- Просто прими это, как факт, - а после палец заменили губы.

Я целовал её так, словно завтра потеряю, как в первый и в последний раз. Я пытался запомнить каждый её вздох, каждый грёбаный стон, которые она так упрямо пыталась сдерживать.

На краешке сознания забилась мысль о том, что когда-нибудь я заставлю её кричать, как последняя шлюха, от удовольствия, но сейчас я должен был быть осторожным.

То, что она сама напомнила о заклинании, вызвало в душе некий аналог трепета – девушка хочет того же, что и я. Она готова к этому. По крайней мере, я надеялся на это.

Спустившись к её плоскому животу, я провёл языком мокрую полоску по линии едва заметного пушка волос до края её штанов.

Собственно, они как раз мне мешали. Решительным движением я спустил их до колен, помогая девушке снять их полностью.

Она привлекла меня к себе, воспользовавшись моей заминкой, поцеловала, а потом, немного отстранившись в сторону, провела языком по моему уху.

- Ты - тоже, мой страстный слизеринец, - проговорила она, и я почувствовал её руки на пряжке своего ремня, осознав, что она хотела, чтоб и я остался в одном нижнем белье.

- Моя маленькая смелая гриффиндорка, - прошептал я ей в ответ, ухмыльнувшись.

Я понимал, что где-то там, в глубине её души, всё ещё хранились отголоски страха, и наши неловкие маленькие диалоги были её собственным вариантом борьбы с ним. И пока ей это удавалось, поэтому я особо и не парился.

Справившись с моим ремнём, а после и замком брюк, девушка стянула с меня штаны, и я выдохнул. Всё-таки в трусах эрекция была не так болезненна, чем ещё и в штанах.

Мы целовали друг друга, мои руки собственнически бродили по её телу, её -исследовали моё несмело, немного неуверенно, но от того не менее страстно.

Я прижался к девушке ещё теснее, вызывая трение паха о её промежность, и ловя на выдохе её воздух, накрыв губы своими.

Близость её почти нагого тела убивала все остатки самоконтроля, но я пытался держаться, ради неё, ради того, чтоб не испортить то доверие, что между нами было.

Моя рука двинулась вниз, сначала поглаживая девушку через влажную ткань, а потом - под резинку её трусиков, и когда она всхлипнула, я чуть не вторил ей.

«Такая мокрая».

И я, я, Мордред его дери, был тому причиной!

Стянув с неё этот клочок одежды, я продолжил водить по влажным складочкам пальцами. Девушка извивалась, сжимала одной рукой мои волосы, а другой – простыню под нами. Я осторожно вошёл в неё одним пальцем, а потом, когда она привыкла к движениям – и вторым.

В этот раз моей целью было не столько довести её до оргазма, сколько, чтоб её тело немного привыкло, я пытался немного растянуть её.

- Драко, ах, - исступлённо шептала она.

- Моя, моя, - рычал я в районе её груди.

Приняв решение, что девушка уже готова, я остановился, немного отстранился, всматриваясь в её глаза, и медленно начал стягивать свои боксёры.

Тихий вздох сорвался с её губ, когда я осторожно лёг между её разведённых ног, задевая своей плотью её. То, что я прочитал на её лице, немного меня отрезвило. Ей было страшно.

- Гермиона, - проговорил я, - хочешь, ты будешь сверху? Будешь контролировать процесс.

Она несколько секунд смотрела на меня, а потом замотала головой.

- Обними меня, - попросила девушка, и я склонился к ней, когда её руки обвили мою шею.

- Всё хорошо, милая, - прошептал я, целуя её в висок. – Я буду медленно.

Моя девочка кивнула и лишь сильнее прижалась ко мне.

Я сжал зубы, призывая все остатки своей силы воли, чтоб резко не дёрнуться и не сделать ей больно.

Одной рукой я поддерживал её за плечи, а второй, обхватив основание члена, аккуратно начал водить головкой по её влажной плоти.

От ощущения возбуждённого тепла сдерживать себя становилось почти нереально.

Я застонал сквозь зубы.

Осторожно, медленно я начал входить в Гермиону. Её пальцы с такой силой вжались в мои плечи, что наверняка оставят там царапины.

Я продвинулся ещё немного и почувствовал, что дальше мне мешают мышцы её стенок. Моё дальнейшее движение принесёт ей адскую боль, ей и сейчас было крайне некомфортно.

- Гермиона, - тихо позвал я.

- Прости, Драко, - она всё так же прижималась к моему плечу, и я мягко попытался отстраниться. Девушка зажмурилась не то от боли, не то от страха.

- Всё нормально, милая, открой глаза, - я сделал движение тазом назад, полностью выходя из неё, - посмотри на меня.

Девушка послушалась, глаза у неё блестели, и я понимал, что не от возбуждения, а от сдерживаемых слёз.

- Всё в порядке, не паникуй, - я бережно провёл ладонью по её щеке. – Просто смотри на меня. Это я здесь, я здесь с тобой. И я не причиню тебе боли. А если не получится, то попробуем в другой раз, хорошо?

Она кивнула, и я запечатлел нежный поцелуй на её раскрасневшихся губах.

- Я попробую ещё раз, а ты постарайся не зажиматься. Смотри на меня.

Я снова начал осторожно проникать в неё, медленно и аккуратно. Грейнджер судорожно дышала, а потом затаила дыхание, ощутив меня в себе. Я снова почувствовал барьер из её мышц.

- Расслабься. Не концентрируйся на этом, - говорил я, всматриваясь в её глаза, а после сделал то, что выбило из её головы мысли о том, что с ней сейчас происходило. Я наклонился к ней и, прежде чем увлечь в поцелуй, прошептал: - Я не сделаю тебе больно, я ведь люблю тебя.

Давление её мышц слегка спало, и я немного продвинулся вперёд. Целуя её, не давая концентрироваться на чём-то одном, я немного отвоёвывал её, пока не почувствовал, что уже полностью в ней.

Остановившись, чтоб девушка привыкла к этому ощущению, я отстранился и улыбнулся.

- Драко…

- Всё хорошо? – она коротко кивнула. Очевидно, новые ощущения дарили ей некоторый дискомфорт, однако, выражения боли на её лице я не увидел. Всё так же смотря на неё, я облокотился на руку возле её головы, и сделал небольшое движение тазом назад. Потом медленно и аккуратно вперёд.

Её широко распахнутые глаза жадно следили за каждым мои движением, и я, улыбнувшись, наклонился к ней и потёрся о её нос своим.

- Всё хорошо, Грейнджер, не думай, чувствуй.

Первые фрикции дарили незабываемые ощущения, моё тело упорно требовало того, чтоб я вышел на другой темп и амплитуду движений, чтоб вызвать разрядку, но я двигался всё так же бережно.

В какой-то момент девушка подо мной расслабилась полностью, это ощущалось как на контрасте.

Еще раз глубоко войдя в неё, я вышел, и перевернулся на спину, увлекая Гермиону на себя.

- Теперь ты будешь доминировать, - я сел, обнимая девушку и разводя её ноги, чтоб помочь ей умоститься на мне.

- Драко, я не уверена, что у меня получится.

- Я подстрахую, не бойся.

Я приподнял её тело над собой одной рукой, из-за чего Грейнджер обняла меня за шею, а другой я держал свой орган, направляя его в неё.

- Вот так вот, - проговорил я, чувствуя головкой её плоть, - медленно.

Я удерживал девушку и помогал ей медленно оседлать меня.

В этот раз проникновение было намного проще, и мы оба судорожно вздохнули, когда я полностью погрузился в её податливую плоть.

Мы не разрывали зрительный контакт, дышали, пожалуй, в унисон, насколько я мог тогда судить, и я, подхватив её ладонями под ягодицы, немного приподнял Гермиону, а после точно так же медленно потянул назад. Мы двигались осторожно, чувственно, доверительно. И я буквально ощущал, как падают, разрушаются между нами все барьеры. Хоть сейчас, хоть ненадолго, но они падали.

Я скользнул одной рукой вниз, протискивая её между нашими телами, и прикоснулся пальцами к её чувственному бугорку. Продолжая двигаться в ней, я в такт двигал пальцами.

- Драко, - простонала она, прижавшись к моему торсу, из-за чего к ощущениям добавилось ещё чувство трения её груди об мою.

Она должна была получить оргазм, и это не оговаривалось.

В какой-то момент, когда наши движения стали более хаотичны и рваные, я, не разрывая нашу связь, перекатил девушку на спину, нависая над ней. Теперь я задавал ритм, который стал более частым.

Она тяжело дышала, иногда с её губ срывался тихий стон, и я, уткнувшись носом ей в шею, проговорил:

- Давай, милая, ещё немного.

Она была порядком мокрая, даже мои пальцы между её половых губ были влажные.

- Драко, я… - я не знаю, что она хотела сказать, потому что в этот момент я ощутил, как стенки вокруг моей плоти сжимаются. Девушка откинула голову, закрыв глаза и закусив губу, сквозь которую она не сдержала протяжного стона.

От этого зрелища и ощущения я и сам подошёл к пику, после пары рваных движений, меня накрыла волна разрядки и удовольствия.

Я застонал Грейнджер в шею и чуть не повалился на неё, вовремя облокотившись на локти.

- Всё в порядке? – отдышавшись некоторое время, я затуманенным взглядом смотрел на мою любовницу, такую прекрасную в этот момент, пребывая всё ещё в ней и осознавая, что слышать мне мешает звон крови в ушах.

Девушка кивнула, и я осторожно вышел из неё, падая на бок.

Скатившись к краю кровати, я нащупал свою палочку, и усмехнулся, увидев подушки и одеяло возле нашего ложа.

«Обожаю это место», - подумал я, произнося очистительное заклинание, а потом укрывая нас с Гермионой одеялом. У нас было время немного понежиться нагими вдвоём.

Мы лежали в тишине, среди всего этого хлама. Я обнимал девушку со спины, лёжа на боку и забросив на неё верхнюю ногу. Судя по её сопению, она не спала, а о чём-то усиленно думала.

- Драко, - нарушила наконец-то тишину гриффиндорка. – По поводу того, что ты тогда сказал…

- Тебе не обязательно отвечать, Грейнджер, - я лениво потёрся носом о её лопатку, чувствуя, как приятная опустошённость толкает меня в объятия сна. Совершенно не хотелось сейчас загоняться какими-то несбыточными мечтами, своей неразделённой любовью и, несомненно, попытками как-то уладить ситуацию со стороны хрупкого тела, которое я так собственнически прижимал к себе.

***

- Готова? – я подошёл к сидящей на полу в кругу Гермионе и чмокнул её в щеку. Она одарила меня озадаченным взглядом.

- А к такому можно быть готовой? – она пожала плечами.

Утро наступило чересчур быстро, врываясь суровой реальностью в наш безмятежный сон, и вместо того, чтоб понежиться под ласки друг друга, мы почти безмолвно привели себя в порядок и начали подготовку к ритуалу.

Я сел напротив Грейнджер.

- У нас есть план на случай, если он не захочет напасть на Салазара? – отчего-то запоздало спросил я.

- У него не будет выбора, - Гермиона потрясла передо мной чашей, в которой было зелье, - оно заставит его.

- Хорошо, - я настроился, расслабился, а потом сделал глубокий вдох.

Гриффиндорка пролила на пол, на котором была маленькая гексаграмма, немного зелья.

- Теперь надо немного крови, - она достала ритуальный нож, намереваясь полоснуть по своей руке.

- Давай лучше мне, - проговорил я, протягивая девушке свою ладонь.

- Может, лучше не надо? – на её лице были и жалость, и неуверенность одновременно.

- Грейнджер, ради Мерлина, я не маленький ребёнок. К тому же, я привык к боли. Режь, давай.

Она обхватила моё запястье пальцами одной руки, а дрожащей второй приставила к внутренней стороне ладони острое лезвие. Выдохнув, она отвернулась и резко повела ножом, делая неглубокий надрез.

Я зашипел, и она посмотрела на меня с сожалением.

- Всё нормально, - проговорил я, капая кровью на гексаграмму. Ненавижу эти ритуалы на крови!

- Хозяин Теней, - начала моя соучастница читать заклинание.

- Хозяин Теней, - повторял я.

- Что держит ключи от мира Иного. Выпусти сюда дух того, кого мы призываем. Пусть пройдёт он через врата Твои незамеченным. Пусть цепи его ниспадут. Хозяин Теней, мы призываем Гордика Гриффиндора!

Когда мы закончили читать заклинание, пару секунд не происходило буквально ничего, мы переглянулись.

«Неужели, не выйдет?»

Вскоре раздался гул и вой, точно такой же, как я слышал в библиотеке. Над рисунком шестиконечника начал появляться лёгкий дымок, который, разрастаясь, превращался в человеческую фигуру.

Несколько мгновений – и перед нами возвысился коренастый мужчина с длинной рыжей гривой и такой же бородой. Бросив короткий взгляд на меня, он выудил им мой значок дома Слизерина, который я носил на пиджаке, и рванул на меня.

- Ах ты ж слизеринский ублюдок! Решил поиграть со мной? – я отшатнулся назад, но его лапища уже схватила меня за грудки.

- Отпусти его! – последовала команда от Гермионы, и, расслабив пальцы, Годрик повернулся к ней. – Мы призвали тебя не за этим, Годрик Гриффиндор. Твой замок в опасности, и только ты можешь помочь.

На всякий случай гриффиндорка держала в руках ту самую чашу, но, судя по тому, как расслабилась фигура духа (лапищи которого были вполне материальны), в ней не было нужды.

- Говори, дитя моего дома! Чем могу помочь?

- Это Салазар Слизерин. Нерадивые ученики призвали его, как и тебя, и теперь он нападает на тех, чья кровь не чиста.

- Салазар? Этот скользкий хрыщ? Где он? Я ему покажу, как моих детей обижать!

Я встал на ноги и осторожно подошёл к Гермионе, беря её за похолодевшую руку. Гриффиндор смотрел на меня, опасно сузив глаза. Видимо, он не любил представителей моего дома так же, как и те его.

- Он где-то в замке, мы надеялись, что ты его сможешь найти, - проговорил я.

- Тогда надо его позвать, - отозвался Годрик и закричал: - СААААЛАЗАР!

От такого громогласного звука мы с девушкой согнулись, прикрывая уши. Этот крик пронзил весь замок. План, который гарантировал нам полную конфиденциальность, трещал по швам.

- И чего ты разорался, старый враг? – раздался шипящий вкрадчивый голос, и на нас не то выплыл, не то вышел сам Слизерин. Он прошёл сквозь груду хлама, словно призрак, но выглядел так, словно из плоти, и было в этом что-то завораживающе опасное.

- Ты, мерзкий червь, ты снова строишь козни грязнокровкам?

- А если и так, то что с того? – ответил лысый мужчина.

- И ты, презренный, еще хотел, чтоб я отдал за тебя свою сестру? – с отвращением произнёс Годрик.

- Если бы мы поженились, то я бы таким не стал, и она бы не пришла в запустение, - отозвался Сазалар.

- Пади от моего меча! – символ львов достал свой клинок. Символ моего факультета лишь фыркнул и материализовал в руке посох, что больше походил на застывшую змею.

Я потянул Гермиону на себя, увлекая её подальше от поля назревающего боя, на всякий случай доставая попутно палочку.

Гриффиндор замахнулся рубящим движением на Слизерина, однако тот поставил блок своим посохом, а после ловко вывернул его, нанося удар по шее льва. Годрик отступил на шаг, но потом рубанул снизу вверх, отсекая лысому мужчине пару пальцев, которые, так и не упав на пол, осыпались порохом. На месте обрубков выросли новые конечности, но уже менее яркие.

- Он теряет таким образом энергию, - прошептала Грейнджер, заворожено наблюдая за битвой двух основателей Хогвартса.

Они сражались достаточно долго, разрушили несколько груд с вещами в Выручай-комнате, они сыпались с жалобным звяком на пол, однако, основатели либо переступали через них, как люди, либо проплывали сквозь, как призраки.

В какой-то момент стало понятно, что Гриффиндор слабее. Очевидно, это было из-за того, что Слизерин имел постоянную подпитку от своих пока ещё живых жертв.

Я посмотрел на Гермиону, и, кажется, она пришла к такому же неутешительному выводу.

В голове сразу же назрел план увести её отсюда, однако, я не успел.

Слизерин оглушил ударом по голове Гриффиндора, а после подтянул к себе за барки и, открыв рот, словно дементор, начал поглощать его энергию.

- Мордред, - выругался я, дёргая за руку свою подругу, но та не поддавалась. Вместо этого она схватила близлежащую доску и бросила её в хозяина моего факультета.

- Эй, ты! Помнишь меня? – как и ожидалось, предмет пролетел сквозь лысую голову, но чёртов ублюдок нас заметил.

- Ты… Грязнокровка. Низшее существо, не заслуживающее быть волшебником, - прошипел лысый обмудок, оставляя своего врага и приближаясь к нам.

- И что теперь? – спросил я, пряча Грейнджер за своей спиной, выставив вперёд палочку.

- Спиритус Эванесцет! – бросил я, но чёртово заклинание всего лишь прошло сквозь Слизерина.

- Не мешайся мне, щенок! – рявкнул Салазар, и из его тела вырос энергетический канал-щупальце, который с силой толкнул меня в сторону.

«БЕГИ!» - подумал я, не успев озвучить, сильно приложившись головой о стену.

На несколько секунд мир погрузился во тьму. Когда она рассеялась, я тряхнул головой, ощущая, как на глаза со лба стекает тёплая кровь. Я перевёл взгляд туда, где была Грейнджер, и увидел, что её Протего вот-вот пропустит энергетический канал, который тут же заберёт её энергию. Пути к отступлению у девушки были перекрыты.

- Салазар! – громко крикнул я. – Посмотри сюда!

Лысый мужчина отвлёкся, немного сбавляя свой напор на Гермиону. Я направлял на него палочку, и он искривил губы в усмешке.

- И что ты сделаешь, мальчишка?

- А вот что! – я дёрнул рукой, переводя палочку на лежащего на хламе Гриффиндора, и невербально приказал своей энергии течь. На пару секунд Выручай-комнату озарил белый луч света, исходящий из моей руки и входящий в тело Годрика.

Я опустил руку, тяжело дыша, кажется это забрало чересчур много моей силы. Зато Гриффиндор тут же очнулся, схватил свой меч и с силой налетел на Слизерина. Лев проткнул змея своим клинком, пришпиливая того к стене из хлама, и теперь уже он открыл рот, вытягивая его энергию. Когда образ Салазара стал почти бесцветным, Годрик рванул клинком, разрезая того пополам.

Тело основателя моего факультета рассыпалось порохом, а из него выскочили несколько маленьких шариков энергии и направились прочь. Очевидно, к своим настоящим хозяевам.

Когда всё затихло, Гермиона осторожно подошла ближе ко мне, и львиный основатель повернулся к нам.

- Вы молодцы! – Произнёс он. – О такой школе я всегда мечтал. О таком сотрудничестве всех факультетов. Я могу быть свободным? – Он обратился к Грейнджер, и та кивнула.

- Спасибо.

- У меня будет просьба, - проговорил он, медленно рассыпаясь песком. – Навестите мою могилу как-нибудь.

Он не объяснил, почему, просто растворившись.

- Вот это да, - проговорила Гермиона, поворачиваясь ко мне. Я попытался встать, ощущая исполинскую усталость, но тут же рука моя скользнула по мокрому полу, и по ужасу застывшему на лице девушки я понял, что это было.

Медленно опустив взгляд вниз, я увидел под собой лужу собственной крови, красной и вязкой. Боль пришла позже, забирая на несколько секунд возможность дышать. Причём боль не резкая, не однотонная, а нарастающая. Складывалось такое впечатление, что Сектусемпра медленно резала меня. Медленно прорастала внутрь, разрывая плоть, мышцы и сухожилия, а в отдельных случаях доходя и до костей. Я закашлялся, ощущая, как к горлу подходит металлическая жидкость.

Похоже, это была моя расплата за то, что я не послушался Идати и израсходовал всю свою энергию.

У обычных волшебников это состояние вызывает всего лишь недомогание на несколько дней и невозможность колдовать. Но у меня это забрало защиту от реверсивного возвращения.

- Драко! – тут же бросилась ко мне Гермиона, она осторожно уложила меня себе на колени. – Как тебе помочь? – её голос дрожал, как и руки, в которых она зажала свою палочку.

В её красивых глазах, которые меня пленили без особых усилий, снова стояли слёзы, и снова из-за меня.

«Блять!»

Я смотрел на неё снизу вверх, ощущая, как жизнь медленно покидает меня.

- Вулнера Санетур! – она всхлипнула и сквозь слёзы пыталась применить исцеляющее заклятие. – Вулнера Санетур! – громче.

Её руки снова были в моей крови, снова дрожали.

- Гермиона… - позвал я, слабо улыбнувшись. – Это бессмысленно.

- Драко, нет, всё не может так закончиться, - она замотала головой, осторожно обнимая меня. – Я не хочу тебя терять, - она сдавленно зарыдала в моё плечо.

Её тёплые слёзы, что до этого падали на лицо, наверное, смешивались с моими, мир плыл перед глазами. Было тошно и тоскливо терять всё именно сейчас. Сейчас, когда я только обрёл шанс.

- Прости. Я не успел.

- Не умирай, прошу, - рыдания пробирали её тело. – Драко…

- Гермиона… я… - сил сказать то, что я хотел, уже практически не осталось. Да и не помнил я уже, что хотел.

Боль пульсировала в висках. Сердце отдавало набатом.

- Драко, я люблю тебя. Тоже люблю тебя, слышишь? Пожалуйста… - она осторожно покачивалась взад-вперёд, отчаянно держась за меня. Я хотел бы прикоснуться к ней в последний раз, ощутить тепло её кожи на кончиках пальцев. Подняв немного руку, я понял, что это конец. Душу пронзала боль страшнее той, что сейчас мучила тело. Моё счастье было так близко.

Наше счастье.

Блядские боги, если они существуют, действительно жестоки.

Я сделал ей больно. Снова. Теперь влюбив в себя.

«Я снова облажался. И в этот раз уже навсегда».

- Про… сти… - рука с мерзким хлопком приземлилась в лужу крови, и последним моим осознанием было то, что стук сердца в ушах прекратился…

«Здравствуй, Грейнджер!

Если ты читаешь это, значит, меня уже нет в живых. Прости за банальное начало – никогда не был ни оратором, ни писакой.

В общем, письмо ты получишь в тот момент, когда моё сердце перестанет биться. Таков закон этого пергамента.

Я, честно, не знаю, что тебе написать здесь. С одной стороны хотелось бы много чего тебе рассказать, но с другой – я не уверен, что стоит.

Наверное, первым и самым логичным было бы немного объясниться с тобой. Я не успел это вовремя сделать ни в прошлой жизни, ни в этой. Да, вот такой вот я трус, взрослый, но трус.

В прошлой жизни я влюбился в тебя ещё на третьем или четвёртом курсе, сложно сказать, но я подозреваю, что и на первых была симпатия, которая заставляла меня строить тебе козни, лишь бы ты обратила на меня своё внимание. Возможно, сначала это было соревнование, ведь ты была лучше меня в учёбе (Мерлин, Грейнджер, как тебе это удаётся?). А потом было непонимание. И да, неприятие, вызванное предрассудками. Меня штормило, меня разрывало на два противоположных полюса.

Я много делал ошибок в той своей жизни. И мне всего лишь оставалось втайне украдкой наблюдать за тобой, за тем, как ты увлечённо, что-то изучаешь, как закусываешь кончик пера, когда что-то не понимаешь, как улыбаешься, но не мне. Иногда это просто сводило с ума, и я вёл себя, как недоумок.

Я потерял тебя там, просто отдал по глупости другому.

Здесь я тебя тоже потерял, увы. Хотя надеялся обрести. Наверное, мне просто не хватило времени, а может, какого-то умения выразить всё, определить.

Сначала я думал, что жизнь здесь – это что-то вроде квиддича, можно получить второй шанс, не особо парясь и впариваясь в ситуацию, пройти его, потакая собственным желаниям. Я думал, что это просто – сразить тебя наповал и заставить быть со мной. Хотя бы просто для того, чтоб попробовать, какого это. Но для этого, как оказалось, нужно было что-то ещё, чем просто быть неотразимым красавчиком (ну, признай, что я таковым и являюсь!). Нужны еще благоприятные обстоятельства…

Какое-то время я понимал, что ты – другая Грейнджер. Пару раз скучал по прежней Гермионе, которая никогда не была моей. Но потом все эти границы начали смываться и стираться. Это был просто грёбаный ад! Я вдруг осознал, что люблю тебя любой, в любом из измерений, и это не будет изменой одной Гермионе с другой. Нет, это просто что-то необъяснимое. Сложно подобрать слова…

Ты всё та же. Ты – неизменна. У тебя один и тот же голос, один и тот же взгляд. Ты по-прежнему закусываешь перо на некоторых уроках. И да, грёбаная Амортенция пахнет по-прежнему тобой.

Я хотел бы защитить тебя от твоего прошлого, забрать его с собой, когда умру. Но кому как не мне знать, что это невозможно. Надеюсь, я хоть немного сумел исправить то, что натворила ублюдочная версия меня здесь. В этом есть и моя ответственность, ведь если бы со мной лично не произошло того, что было в прошлой жизни – это было бы моим жизненным путём. От осознания этого мне иногда становится жутко.

Как всё неправильно, и как всё запутанно в этих перемещениях! Блядские боги!

Прости за мат.

Мой якорь – это не похоть к тебе, малышка. Мой якорь – это, пожалуй, любовь. Долбанное слово, блин! Я сам не до конца понимаю, что оно значит, хоть мне и двадцать шесть.

И да, представь себе, у меня был такой же патронус, как и у тебя. Возможно, ты когда-нибудь найдёшь причину этого, я же так и не разобрался во всех хитросплетениях этой ситуации.

Я бы хотел, чтоб ты могла почувствовать ко мне хоть сотую долю того, что я испытываю к тебе. Мне бы хотелось, чтоб и у тебя перехватывало дыхание от моего голоса за спиной, или чтоб ты хотела меня настолько сильно только потому, что я – это я, а не просто потрясающий любовник и друг, которого ты не хочешь терять.

Но я реалист. И я понимаю, что после всего того дерьма, что произошло с тобой, то, что у нас есть сейчас – и то долбанное чудо. Возможно, эти строки таки не дойдут до тебя, может, у меня будет немного больше времени, и я влюблю тебя в себя. Возможно, грёбаное «долго и счастливо» бывает не только в твоей любимой сказке (я знаю этот твой маленький секрет).

Думаю, тебе стоит знать, что, по моему мнению, провоцировало мои раны. Полагаю, чем больнее мне было, тем сильнее происходила реверсия. Плюс магия, как истощение духовных сил. Это уже мои закосы, не твоя вина. Я ревновал тебя, не имея права на это. Я злился, давясь собственническими порывами. Я болел от того, что было больно тебе. Возможно, надо было сбросить маску, и просто с тобой поговорить. Прости, я не смог. Я не отважный гриффиндорец, я всё тот же скользкий слизеринец.

В любом случае, что произошло, то произошло. Не вини себя. Попытайся прожить прекрасную жизнь, найди себе крутого парня, который хоть немного будет дотягивать до моего уровня (хэх!), нарожайте с ним пару спиногрызов, и вообще сделай всё, что там в твоём жизненном плане.

И да, Грейнджер, заведи себе кота. Рыжего, как в прошлой жизни. А лучше - белого, под цвет моих волос. И назови его в честь меня, пусть он постоянно вымораживает Поттера и Уизли. Вот будет умора.

Наверное, к моменту, как я покину этот мир, ты всё так же будешь немного дружна с моей сестрой. Прошу, постарайся немного её поддержать. Какой-то неведомой силой этому мне удалось получить её признание - я сам в шоке от такого исхода. Не хочу, чтоб ей было одиноко.

И да, есть одна небольшая просьба. Приди на мои похороны в платье. Но не в чёрном, а в красном, или хотя бы фиолетовом. Как же они, сука, на тебе красиво сидят. Если есть какая-то загробная жизнь, моя душонка останется на лишние пару часов, чтоб лицезреть тебя в этом наряде.

Собственно, не знаю больше, что и написать. Как там заканчивают влюблённые слюнтяи? Пусть сегодня буду одним из них.

Не держи на меня зла. Не скучай.

С любовью,

навеки твой

в любом из миров.

Драко М.»

Комментарий к Глава 13. Потому что не может.

Небольшая подсказка: название этой главы отвечает на последний вопрос из предыдущей.

По задумке, такая же пасхалка будет и в последующем эпилоге.

Их танец - да, слямзено с канона с Поттером. Песня та же. O’Children - Nick Cave.

А сама ситуация - обложка этого фанфа. Да.

Мерлиновы портки, эта глава меня буквально выжрала! И я представляю, как она взбудоражит читателей.

========== Эпилог. Навсегда не существует… ==========

Здесь было чересчур тихо. Казалось, даже птицы не пели здесь, облетали это место стороной, лишь бы только не тревожить им покой давно усопших. И только ветер, вечный бродяга, позволял себе такую вольность.

Он бродил между старыми каменными плитами, поросшими мхом, обходил некоторые новые, чтоб, пробегая мимо, задеть её волосы.

Она была слишком живой для этого места. Слишком выделялась и не подходила для него. Она напоминала мёртвым, что они потеряли, уйдя за грань. Это можно было рассчитать, как неуважение.

Гермиона поправила выбившуюся прядь и наколдовала маленький венок на каменном постаменте.

На улице моросил мелкий дождь, было холодно и противно, девушка поежилась от неприятного ощущения, но уходить не собиралась. Вместо этого она любовно провела по камню, что был надгробием там, где не было тела.

«Он пустой», - подумала она и вздохнула.

Память услужливо преподнесла ей то, от чего хотелось убежать и скрыться.

Сначала много крови, и старший Драко Малфой на полу в Выручай-комнате. Потом то, как она исступлённо кричала Вулнера Санетур над его бездыханным телом, она вся была в его крови, сотрясалась в рыданиях. В какой-то момент его тело начало меняться. Оно снова становилось моложе, без ран, без смертельной опасности Сектусемпры. Но, по-прежнему бездыханное.

Девушка кричала, звала его, паниковала. Потом сделала то, что видела в маггловских фильмах, которые смотрела на каникулах дома. Она начала стучать в его грудь, пытаясь заставить сердце снова заработать, снова отмерять свой ритм.

И, о боги, ей это удалось!

Но он так и не проснулся.

Грейнджер тогда вытащила его из комнаты, где они были, слыша, как неприятно стучат каблуки его туфель на стыках каменных плит.

На входе их уже встретили обеспокоенные профессора, которые пришли на зов Гриффиндора.

Дальше была какая-то каша, непонятные события, разбирательства.

А он спал.

У его кровати постоянно дежурили. Отец и мать, сестра, она. Все молчали и тоскливо ожидали. Проснётся ли он вообще.

Все скорбели, но таили слабую надежду.

И она их не подвела. Всех, кроме неё.

Малфой проснулся. Проснулся в тот момент, когда девушка сидела у его кровати.

- Грейнджер? – с ходу спросил он, кривя губы в презрительной ухмылке. – Что ты здесь делаешь, грязнокровка? Понравилось то, что было в кабинете маггловеденья? Но, к сожалению для тебя, на трезвую я на тебя не позарюсь.

Сначала был холодок, пробежавший по пояснице. Потом была боль осознания, обухом ударившая по голове. И её мир поплыл, утонул в пелене слёз и неверия.

Безысходность пришла позже, когда в палату ворвалась Виолетта, чтоб обнять своего брата, но тот отшатнулся от неё, как от прокажённой, раздражённо говоря ей что-то о манерах.

Это был не её Драко. Не её двадцатишестилетний любовник, а тот, кто был её палачом, насильником.

Это воспоминание рушило её мир.

Девушка мотнула головой, возвращаясь обратно в реальность и чувствуя, как глаза предательски наполняются слезами.

На плечо ей легла рука, и Гермиона оглянулась.

- Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Поттер.

- Почему мы должны тут торчать и украшать его могилу? – заныл Уизли, запутавшись в вазонах, которые им предстояло высадить.

- Потому что он нас всех спас, - ответила девушка, борясь с непрошенным наваждением.

- А он почему тогда стоит в сторонке? – тон рыжего был почти обиженным.

- Потому что это ваш основатель. И в отличие от вас, меня он чуть не убил при первой встрече, - я выбросил недокуренную сигарету и подошёл ближе. – Поттер, убери руки от моей девушки.

- Она моя подруга, Малфой! – ощетинился «Золотой мальчик».

- Это не даёт тебе права лапать её, - я ощутил, как ревность колючим ежом пробежала по туннелям нервов. – На это только у меня есть лицензия.

- Малфой, не зарывайся! - Поттер таки убрал свою руку, которая инстинктивно дёрнулась к палочке.

- Мальчики! – Гермиона встала между нами, одаривая обоих сердитым взглядом. – Вы обещали!

Шрамированный послушался и медленно направился к Уизелу.

- Правильно, Потти, лучше иди, ублажи последнюю волю своего основателя! – я почувствовал, как губы расползаются в ухмылочке, подойдя к моей девушке. Рука хозяйски приземлилась ей не плечи, но Грейнджер тут же сбросила её.

- С тобой мы позже поговорим, - угроза с её уст меня только раззадорила.

- Да ладно тебе, - я поднял руки в жесте «я сдаюсь», а потом более серьёзный тон: - Будешь снова вспоминать тот дурной сон, что приснился тебе у моей кровати, я применю на тебе Обливиэйт.

- Эй! Ты снова лазил в моей голове? Серьёзно, Малфой…

- Ну, надо же было узнать, с чего такой перепад настроения, - я снова её обнял, в этот раз гордая гриффиндорка не сбрасывала мою руку. – Серьёзно, Грейнджер, - перекривил я, - я здесь, с тобой. Живой. И да, в молодом теле, что бонусом дало мне пару лишних лет жизни, если, конечно, твои мордовороты-авантюристы не натворят каких-то дел, что сведут меня в могилу раньше.

- Драко! – она возмущённо хлопнула меня по плечу ладонью.

- И что она в нём нашла? - Уизли пыхтел над последним вазоном, а после распрямился и зло посмотрел на меня.

- Тебе не понять, Уизел. Всё дело в мужской харизме, а у тебя её нет, - я оскалился, а Гермиона закатила глаза. Похоже, она уже жалела, что собрала нас всех вместе.

- Драко, прекрати его задевать! – как же я любил этот менторский тон из её уст.

- А что? Ему ведь совсем не больно.

- Зато тебе сейчас будет больно! Колдовать-то ты пока не можешь! – Рыжий решительно направился к нам, и я спрятался за Грейнджер.

- Меня есть кому защитить!

- Так! Хватит! – девушка выставила руки. – Вы мне надоели. Все трое!

Она развернулась и решительным шагом направилась к замку.

- Опять я попал под раздачу, - озадаченно проворчал Поттер, и мне вспомнился Святочный бал из прошлой жизни.

Я улыбнулся и поспешил за Гермионой. Всё-таки здорово быть живым, пусть и не всё гладко.

К слову сказать, когда я проснулся, у меня было много вопросов.

Но у постели я застал не Грейнджер, нет, она, как я узнал позже, была в туалете, плакала после того чёртового сна, которым решило истязать её истощённое подсознание. Ви была с ней, утешая девушку и не понимая, чем вызвана её преждевременная скорбь.

А на другой койке напротив меня сидел сам директор школы.

- Как ты себя чувствуешь, Драко? – спросил Альбус, не особо церемонясь.

- Как порезанный волшебный серпантин, - я настороженно всматривался в седовласого старика.

- На твою судьбу много чего выпало… О, не смотри так, мне пришлось прочесть некоторые твои воспоминания.

Мерзкие мурашки пробежали по истощённому телу.

- Вы видели всё?

- Практически. Того, что мне не стоит видеть, я не трогал, - он как-то заговорщицки улыбнулся.

«Старый изврат!» - подумал я, покраснев от мысли, что кто-то мог видеть нас с Грейнджер. Кстати, о последней.

Я резко сел.

- Как Гермиона? Она в порядке?

- О, лежи, Драко. С мисс Грейнджер всё хорошо, за исключением того, что она очень сильно переживала за тебя. К слову, девочка оказалась очень сильной. Когда реверсия прекратилась, откатила назад, ты всё равно был изранен. И только благодаря тому, что она всё время исступлённо повторяла исцеляющее заклятие, а потом применила реанимационные приёмы, ты жив. Хоть и пару ребёр было сломано, но мадам Помфри их уже восстановила при помощи Костероста.

Я поднял рубашку и посмотрел на чистую грудную клетку, на которой даже шрамов не было.

- То есть меня спасла её любовь, да?

- И да, и нет, Драко, - Дамблдор встал, проходя к окну. – Мисс Грейнджер начала любить тебя раньше, гораздо раньше, насколько я могу судить по её воспоминаниям. Ты просто не решался поверить в это. Твоим якорем была вера в её любовь, в то, что такого, как ты, можно полюбить.

- Чушь какая-то… - пробормотал я, слабо понимая профессора. – Кстати, а как жертвы Салазара? Они не умерли?

- О, чуть не забыл. Школа в неоплатному долгу перед вами с мисс Грейнджер. Думаю, этого достаточно, чтоб закрыть глаза на участие мисс Малфой в этом деле, - я не сдержал облегчённого выдоха. – Остальных участников, к сожалению, это тоже касается. Мы не можем предать огласке это дело. Но! Всегда ведь можно исключить их за другие прегрешения, ведь так? И всё же, вы проделали просто невероятную работу, как для учеников. Ваш крёстный может гордиться вами.

Разговор на несколько минут оборвался, а потом Дамблдор просто кивнул, пожелав мне выздоровления, и величественным шагом направился прочь. Никогда не мог прочитать его полностью.

Я жутко хотел спать, но Гермиону увидеть хотелось больше. С громадным трудом, я поднялся, ощущая, как трясутся ноги. Возблагодарив Мерлина за то, что моя одежда лежала рядом, я кое-как переоделся, и направился к выходу. Я хотел наколдовать себе трость для того, чтоб идти было легче, но с горечью осознал, что волшебство пока для меня закрыто.

Я встретил Грейнджер на выходе из больничного крыла. Она, очевидно, направлялась вместе с Виолеттой ко мне. Обе девушки застыли, остановился и я. Растерянность отразилась на наших лицах. Гриффиндорка всхлипнула, прижав руку ко рту.

- Гермиона, - проговорил я, пересохшими губами, и она рванула ко мне, врезаясь в моё тело, от чего я чуть не упал назад.

- Мерлин, Драко, это и правда ты… - её тонкие пальцы сжимали мой пиджак, пока девушка рыдала у меня на груди. Руки сами заключили её в объятия.

- Не плачь, глупая, всё позади, - блядские боги, у меня ведь и у самого повлажнели глаза.

- Ну и напугал же ты нас, братец, - проворчала Виолетта, пытаясь незаметно смахнуть слёзы.

Я улыбнулся и показал ей рукой, чтоб она шла к нам – и вот я уже обнимал их обеих, осознавая, что, пожалуй, ради этого момента стоило пережить не одну (сколько их там было?) Сектусемпру.

***

Гермиона судорожно вздохнула, протянув руку вперёд и не решаясь толкнуть дверь.

Была ночь, время после отбоя, мы некоторое время гуляли по пустынному Хогвартсу, а потом пришли сюда, в тот самый кабинет маггловеденья.

Девушка бросила короткий взгляд на меня, и толкнуладверь, которая сразу же поддалась, открывая нашим взорам пустое помещение с партами и шкафами, которые едва освещались лунным светом.

Люмос мы не зажигали, чтоб нас не заметили.

Грейнджер прошла внутрь, и я услышал, как участилось её дыхание. Очевидно, что она снова невольно переживала то, что произошло с ней здесь ранее. Но теперь она была не одна.

Подойдя сзади, я медленно переплёл пальцы своей руки с её. Её ладошка была холодной.

- Это уже прошлое, Гермиона. Оно не вернётся. Отпусти его. Как и тот сон.

Она кивнула, всё ещё стоя ко мне спиной, и я подошёл к девушке вплотную, вжимаясь в её тело и вдыхая запах её волос.

- У меня есть одна идея, - начал я, - но тебе она не понравится. Ты почти наверняка сочтёшь её… неправильной.

- Что за идея?

Я улыбнулся, взмахнул рукой – и двери за нами закрылись с громким хлопком, которому вторило ощущение того, как вздрогнула Гермиона.

***

- Мисс Грейнджер, рада снова вас видеть на моём уроке, - радушно улыбнулась Бербидж, на что Гермиона кивнула и потупила взгляд.

Я сидел позади неё, но по её напряжённой спине и тому, как она то и дело сводила бёдра, я знал, даже не применяя легиллеменцию, что она вспоминает вчерашнее наше пребывание здесь. Мы ведь были здесь всю ночь.

«Знать бы, о чём она думает. Стоп!» - теперь, будучи в отношениях, я мог бесстыдно пользоваться окклюменцией по отношению к ней.

Недавно, после разговора с Дамблдором, мне пришло осознание того, что сделай я так раньше, всей той жести могло бы и не быть. Реверсивное возвращение остановилось бы раньше, узнай я, что Грейнджер ко мне чувствует. Но я тогда банально боялся это делать.

Сейчас же ничто не останавливало меня от того, чтоб немного пошалить.

Я, опустив голову, прикрыл глаза и почувствовал лёгкое перемещение сознания.

- Драко, что ты делаешь?

- Замещаю плохие воспоминания хорошими, такими, что тебе захочется их вспоминать.

- Но ведь не в классе же. Драко, стой!

- Нас никто не увидит, расслабься! – мои губы переместились ей на шею.

- Драко, так нельзя, - попытки сопротивляться с её стороны слабели на глазах. Я развернул девушку к себе и взглянул ей в глаза:

- Хочешь… я наброшу иллюзию, снова став старше? – это был наш первый раз с момента, как я вышел из Больничного крыла.

Она несколько секунд думала, а потом покачала головой.

- Это ты. Я знаю это и принимаю, - её ладонь сама скользнула мне на шею, и мои губы растянулись в улыбке.

- Вспоминаешь, Грейнджер, умм?

- Малфой, уйди с моей головы! Немедленно!

- Зачем? Ведь тут такие интересные воспоминания крутятся.

Мои руки скользили по её телу, пока в каком-то отчаянном порыве страсти я целовал девушку. Я брал её прямо на той самой парте, за которой она сейчас сидела. Врезался в её тело, стоя между её разведёнными ногами. Сначала медленно и чувственно, а потом страстно, дико. Вызывая её стоны, которые было не так уж и легко сдерживать.

- Малфой, - злое рычание прервало картинку и зазвенело в ушах, замещая пошлые шлепки наших тел и её стоны, - мы на уроке.

- Мерлин правый, Грейнджер. Боишься возбудиться? Лично я уже натираю штанами стояк.

- Драко! Только попробуй не научить меня ставить ментальный блок. Даже поцелуев лишу!

- Да ладно тебе, ты ведь любишь меня, - мой самоуверенный голос прозвучал в её голове. Она молчала с минуту, и я подумал, что где-то там перегнул палку, как вдруг она ответила:

- А я и не скрываю.

Довольный, я смотрел на хрупкую девичью фигурку, и вдруг мне пришло осознание.

Всегда так не будет, ибо всегда – это иллюзия. Есть только этот момент, и другие подобные ему. Именно из этих моментов строится жизнь.

Впереди нас ждёт ещё много чего. Чего только будут стоить сердечные приступы отца, когда я объявлю о помолвке с нечистокровной волшебницей. Кстати, она об этом тоже узнает постфактум. Будет весело, местами – грустно. Но я счастлив, что это будет. А пока…

Есть только этот момент.

Комментарий к Эпилог. Навсегда не существует…

Здравствуй, добрый друг! Вот мы и встретились с тобой здесь, на последней странице нашего приключения…

В общем, спасибо всем, что были с нами, что читали, комментировали, ставили лайки.

Надеюсь, вы не поленитесь и черканёте пару строк о моём фанфике, прочитав его эпилог.

Да, каюсь, работа вышла немного ванильней, чем предполагалось. Наверное, это холод за окном, остатки короны у Автора, а так же расставание и расстояния.

Захотелось чего-то такого мягкого и приторного. Иногда герои начинают жить сами по себе.

Да и от первого лица писать – тот ещё гемор, который влияет на персонажей, ровно, как и они влияют на Автора, который, описывая их состояние, пропускает через себя.

Следующие работы, пожалуй, будут от третьего лица, кроме одной, где будет больше стёба, чем переживаний.

Эпилог получился скомканным – тоже каюсь. Для тех, кто хотел смерти ГГ - можно заканчивать главой предыдущей. Мне же захотелось захеппиэндить этот фанф)

Плюс меня уже захватили две следующие работы по Драмионе. Первая - это Пять демонов Драко Малфоя на максималках. Вторая – экспериментальная работа в виде сценария (вспомним былые деньки). А еще есть пару задумок на драбблы.

Так что, оставайтесь с нами, будет весело.

Всем мира, здоровья и любви!

И да, девушек – с 8 марта!

========== БОНУС. Её версия. Часть 1. ==========

Комментарий к БОНУС. Её версия. Часть 1.

Итак, это бонус, описание действий со стороны Гермионы. На ПОВ от её имени не хватило, так что повествование от третьего лица.

Надеюсь, получился тот обоснуй её реакций, который мне хотелось донести)

В общем, ничем новым работа блестать не будет, те же диалоги, те же ситуации, за исключением парочки вклиниваний (ладно, чуть больше, чем парочка…), которые для Малфоя остались за кадром. Ах да, и ещё этот жирный текст - это уже новая ситуация, она будет тоже, хэхэ))

Это только первая часть. Планируется их три или две.

Мерлин, а это было сложновато, мне казалось, раз-два и всё тут.

В общем, для тех, кто хотел такую версию - ловите) Автор по-хозяйски относится к своему слову и помнит все свои обещания)

НЕБЕЧЕНО! Буду редактировать опосля всё вместе.

П.с. Мордред сраный, мне что снова ставить режим “в процессе”? Но работа же окончена? Ааааа… Щито делать-то?

Ей было страшно. Нет, не так. Ей было чертовски страшно! Именно так себя чувствовала Гермиона, встретившись со стальным взглядом серых глаз, в которых плескался колючий холод.

Перед глазами предательски начали всплывать воспоминания, словно в каком-то дешёвом маггловском произведении, когда герой вспоминает своё прошлое перед смертным часом…

***

Это была самая страшная ночь в её жизни. Бывают такие вот переломные моменты, когда судьба ломается, душа разбивается, и очень сложно после них отстраивать что-то вновь. Да и вообще, ремонтировать себя как-то уже не хочется. Хотя и нужно…

Выходя тогда на патрулирование, Гермиона не представляла, как именно оно закончится. Девушка уже давно привыкла к агрессии со стороны слизеринцев, а в особенности со стороны Драко Малфоя. Её уже почти не задевали его выпады, она научилась давать отпор, как и научилась не принимать это близко к сердцу. Она не второкурсница, чтоб прятаться по туалетам и плакать в обществе Миртл.

Грейнджер не боялась, когда Малфой вышел из своего укрытия в том безлюдном коридоре.

- Как ты смеешь так разговаривать со мной своим грязным ртом, которым ты отсасываешь у своих дружков?! – она сделала ошибку, отреагировав на это. Наверное, так и было. Ей не нужно было останавливаться и резко разворачиваться к Малфою.

Осознание ужаса пришло к девушке уже потом, когда тело связало Инкарцеро, а Силенцио лишило её речи.

Пожалуй, она никогда не забудет то чувство беспомощности, которое поглотило её. А так же ощущение острого желания закрыть глаза, а потом открыть их и быть не там, не в лапах аристократа-садиста.

Гермиона никогда больше после той ночи не сможет даже пригубить огневиски, вкус которого будет вызывать у девушки те самые отвратительные воспоминания.

Теперь напиток, который они впервые попробовали с мальчиками на гриффиндорской вечеринке, навсегда будет ассоциироваться у девушки с тем бессилием и унижением, которое она пережила, когда почувствовала, как пол под ногами в кабинете маггловеденья внезапно ударил её по спине, когда она упала. Отсутствие контроля над телом пугало, но этот страх терялся в дебрях того, что сулило ей будущее.

Его холодные руки.

Она пыталась, она честно пыталась выскользнуть, она отползала дальше, чувствуя, как сдирает кожу о шершавый старый пол. Но Малфой был сильнее.

Он прижал её своим весом, пока холодные пальцы блуждали по ставшему не её телу.

Она молила, звала. Взывала к его человечности, её мозг отказывался верить в то, что с ней произойдёт подобное. Но всё это разрушилось, когда острая боль когтями пронзила низ её живота.

Пьяный Малфой пыхтел, что-то бормотал и исступлённо вколачивался в её тело. И она сдалась. Она больше не сопротивлялась, понимая, что проиграла.

Гермиона отвернула голову. Её горячие слёзы стекали по щекам и падали на пыльный пол. Но девушка пыталась не обращать внимания. Она пыталась не быть здесь, уйти отсюда. Не слышать его пьяные слова о том, как в ней хорошо и узко. Не верить угрозам, что он снова это повторит. И не чувствовать его в себе. Попытаться абстрагироваться от боли.

И просто молиться, чтоб это скорей закончилось.

Сколько это длилось. Минут пять-десять. Пьяный Малфой быстро достиг своей разрядки, хоть здесь боги были к ней благосклонны, если вообще можно говорить об этом, оставив в ней свой след.

После он затих, и Гермиона пару минут всё ещё ощущала его перегар у себя на щеке.

Через какое-то время тяжесть его тела начала исчезать, сразу после его издевательского поцелуя в её щеку. Он что-то пробормотал о том, что не прощается, после - послышался шорох его одежды, а чуть позднее – звук удаляющихся шагов.

А она лежала там и беззвучно рыдала, не имея в себе сил пошевелиться.

Ей впервые захотелось умереть…

Самое сложное было найти в себе силы и смысл жить дальше. И особенно сложно это было в первые минуты. Ей нужно было попытаться привести себя в порядок, игнорируя боль. Выйти из того злосчастного кабинета, который стал молчаливым соучастником этого действия, и найти собственную палочку на полу коридора. Навести на себя очищающие и противозачаточные заклятия. Молиться, чтоб последнее сработало постфактум.

Потом попасть в ванную старост, пробираться тихо, игнорируя весёлый хохот Рональда и Лаванды с его комнаты. Ведь мир продолжал жить и быть счастливым в то время, как её собственный разрушился.

Трясущимися руками смывать кровь и пытаться не думать, что делать дальше.

Прийти в свою комнату и выпить обезболивающее и успокоительное. Надеяться на то, что сон заберёт страдания…

Казалось, искорка жизни покинула Гермиону. Она продолжала жить, но словно забыла, зачем.

Первым начал догадываться Гарри. Сразу после того, как она отдала значок старосты озадаченной Маккгонагалл. Он не спрашивал. Спрашивать он начал после того, как заметил её животный страх в глазах в ответ на самодовольный взгляд Малфоя, которым тот окинул её в коридоре.

Лучший друг донимал её вопросами, а она прятала свои выступающие слёзы и отмахивалась. Она не хотела, чтоб кто-то знал об этом. Сначала она хотела наслать на Малфоя проклятие. Что-то страшное. Чтоб он помучился, чтоб ощутил боль. Но у неё так и не получилось. Рука тряслась и не слушалась. Ведь собственную боль это не притушило бы. Потом она подумала о том, чтоб пожаловаться. Его бы исключили. Но сама ситуация бы стала достоянием общественности. И Грейнджер бы жила с этими взглядами, часть из которых выражала бы жалость, а часть – презрительную насмешку. Девушка и так жила каждый день на пороховой бочке, ожидая, когда Малфой растреплет всем.

И всё же, как ей было больно видеть то, как жизнь продолжает свой ход, но идём мимо неё.

И вот, спустя почти неделю, когда, казалось, она хоть немного свыклась, Малфой снова начал её доставать. На этот раз это было как-то не так.

На его лице не было презрения, была какая-то самодовольная ухмылка с примесью ещё какой-то эмоции, читать которую девушка и не хотела.

Он - зло.

Он просто поздоровался с ней в Большом зале, чем чуть не вызвал драку с её друзьями. Нет, ну что за садист?

И это в день треклятого слушанья, на которое Гермиона решила всё равно не идти. Она даже поссорилась из-за этого с Гарри, который привлёк к делу свою маму. Но долго обижаться на друга девушка не могла. Да, она упрекала его, что он лезет не в своё дело. Да, кричала, что он не имеет права решать за неё. Но Поттер был Поттером до мозга костей. Он вбил себе в голову, что это правильно, и его ничто не могло остановить.

- Скажи, что этого с тобой не произошло, и я попрошу маму отменить слушанье, - она смотрела в зелёные глаза лучшего друга и не могла соврать, как и не могла уже спрятать слёзы. Она молила Гарри не делать этого, но тот буркнул, что слизеринского гада нужно наказать.

Следующая встреча с Малфоем была резкой и неожиданной.

Гермиона шла по коридору, опустив голову, так было проще, чтоб не видеть их, не видеть того, как жизнь, которая резко застыла в статике для неё, била динамичным ключом для остальных.

Внезапно за поворотом девушка врезалась в кого-то, и этот кто-то тут же схватил её за локоть, не давая завалиться назад. В ноздри сразу ударил знакомый запах, вызывающий приступ удушающего ужаса, что тугим комом связал все её внутренности.

Грейнджер подняла взгляд и встретилась с теми же серыми глазами, которые снились ей в ночных кошмарах.

Малфой.

- Отпусти меня, Малфой! – голос предательски дрожал, а в мозгу судорожно плескались мысли о том, как убежать. Его хватка чувствовалась особенно сильно.

- Гр… Грейнджер, подожди. Нам надо поговорить! – такое странное выражение лица было у него, растерянное что ли.

Это новое изощрённое издевательство? Что ей ожидать в этот раз? Но ждать она точно не будет.

Девушка с силой пнула парня ногой между ног, и как только пальцы отпустили её, она отпрянула.

- Ещё раз ко мне подойдёшь ближе, чем на метр, я использую на тебе непростительное! – Как будто бы голос мог передать всю горечь и весь гнев. И что можно было ещё сказать? Обозвать? Как можно было словами хоть немного уколоть его, перенести ему хоть сотую долю той боли, что он причинил ей?

Решение убежать показалось самым логичным.

Каким же мерзким человеком он был! Сломал её, да ещё и насмехается!

Она его боялась. Он чудился ей в каждом угле. С его насмешкой на губах и этим долбанным обещанием повторить.

Её друзья видели, что с девушкой творится что-то не то. Она ловила их сочувствующие взгляды, и от этого становилось ещё хуже. Они напоминали ей, стопорили в долбанных попытках забыть.

И единственным местом, где можно было от всех спрятаться, была библиотека.

Но и тут был он, как чёртов завоеватель, сжигающий деревни. Он сжёг её последний приют.

Как только Гермиона завидела его ненавистные волосы, она сразу же развернулась и направилась обратно, молясь, чтоб Малфой её не увидел.

- Грейнджер… Стой! Грейнджер! – Бежать, бежать, бежать! Заткнуть свой страх за пояс и бежать. Рукой нащупать древко палочки. Вспомнить про себя защитные заклинания, заклинания атаки.

- Гермиона! – кощунственно, как же это было кощунственно – её имя в его поганых губах.

Девушка резко остановилась, развернулась и направила на Малфоя палочку. Гнев и обида вскипали в её душе.

- Не смей! – на её глазах выступили злые слёзы.

«Не смей меня так называть! Мерзкий! Мерзкий!…» - мозг не хотел вырабатывать какое-то оскорбление, он хотел уйти, спрятаться, забыться в тишине.

- Подожди! – Малфой поднял руки вверх в жесте «я сдаюсь». – Давай поговорим! Смотри, я уважаю твою дистанцию в один метр, - он сделал шаг назад.

«Это шутка такая? Он смеет ещё шутить?»

- Нам с тобой не о чем разговаривать! Я вообще не понимаю, почему не могу заклясть тебя чем-то плохим! – слёзы текли по её щекам. Обида, обида… Боль… Дамбу прорвало, она ненавидела его, хотела ему смерти, так тогда почему её рука так предательски дрожала?

- Прости меня! Я сожалею! – Его слова звучали искренне, и будь на его месте кто-то другой, возможно бы в душе Гермионы зародился червячок сомнения, но нет, его поведение было слишком неестественным, чтоб Грейнджер поверила такому Малфою. – Скажи… я… правда сделал это?

- Это что, очередная издёвка?! Ты чертов ублюдок, Малфой! – закричала Гермиона, размахивая трясущейся палочкой у него перед лицом. – Как же я тебя ненавижу…

Как он смел? Как смел этот напыщенный аристократ ещё и насмехаться над ней? Он сделал это с неё и теперь не помнил?

- Почему ты не сдала меня? – как гром среди ясного неба.

Весь этот, с позволения сказать, диалог, оставлял в себе послевкусие чего-то неправильного, почти карикатурного, но её губы сами по себе шевелились, отвечая на этот вопрос, что-то про то, что он бы всё равно не получил наказания, а её бы заклеймили званием той, которую трахнул Малфой. На последней фразе её голос вздрогнул, сломался, как была сломанной сама девушка.

Но потом её насильник начал нести что-то про другие измерения, что это не он вообще, и что-то в этом духе. Это только усугубило ситуацию. Грейнджер чувствовала, как злость подступает комом к горлу – пусть лучше гнев, чем боль и страх.

Если он так переживает, что Гермиона его сдаст, она не сдаст, пусть знает это и оставит её в покое!

- Я не… Что? Я не буду… Подожди! Ты ведь умная, ты наверняка читала о теориях других измерений. У нас их довёл до ума некий Идати. Я умер у себя в измерении и почему-то попал сюда.

Идачи… Да, она слышала эту фамилию где-то, но сейчас её мозг отказывался работать в другом русле, кроме как попытки сохранить контроль над ситуацией, хоть какой-то, хоть его долбанную иллюзию на фоне общей усталости.

Когда она вообще в последний раз нормально спала? Зелья сна не помогали.

Усталость. Принятие. И почти мольба оставить её в покое, если у него в душе сохранилось хоть что-то от человека, если он, прости Мерлин за такую доверчивость, и правда хоть немного сожалеет.

А потом, обняв себя за локоть, она развернулась и направилась прочь по коридору, стараясь не думать, не анализировать, не искать предательски в его словах нотки возможной правды, которая бы освободила её от напряжённого ожидания очередного нападения.

Все возможные сомнения разбились в пух и прах, как только глаза наткнулись на угрожающую фразу на стене… И как она могла даже задуматься о том, чтоб поверить в его чушь?

***

Она сидела в библиотеке, пытаясь забыться, пытаясь не дать сомнениям просочиться в голову.

Зачем Малфою так издеваться над ней? Ломать комедию?

И только один ответ приходил на ум самой умной девушке курса – просто потому что это Малфой.

Буквы разбегались и не хотели вкладываться в слова.

- Привет, - прозвучал знакомый до ужаса голос над головой у Гермионы. Резкая дрожь пробила её тело, и девушка тут же повернулась к парню. Её рука на автомате дёрнулась к палочке, которая лежала рядом на столе. Ей было страшно в его присутствии. Казалось, вся его энергетика заполняла собой помещение, давя на неё, суля страдания и унижение.

Малфой поднял руки и отступил на шаг назад:

- Прости, не хотел тебя пугать, - его голос был мягким, это было так необычно, словно кто-то другой прятался под его личиной, приняв Оборотное зелье.

- Малфой, я же говорила тебе, чтоб ты меня не трогал, - Гермиона не снимала руки с палочки. Она больше не позволит ему прикоснуться к себе.

Слизеринец поразил её, снова пытаясь вырвать на разговор, чем вызвал гневный ответ, что она не хочет с ним вести диалогов.

- А придётся! – Драко повысил голос, от чего в голове девушки тут же всплыл тот злосчастный вечер. Скользкий страх сковал её тело, напади на неё сейчас Малфой – она бы не смогла поднять ватную руку.

- Прости, - мягкость в его голосе немного разогнала сгущающуюся тьму.

Драко сел напротив девушки, и её тело само отодвинулось подальше, игнорируя тот факт, что от этого было крайне неудобно сидеть на краешке лавки.

Малфой пообещал, что взамен на разговор оставит её в покое – похоже, у Гермионы не было иного выхода, как согласиться на то, чтоб выслушать его. Руки сами по себе потянулись к книге, словно она могла спасти её от всех бед. Это была иллюзия защиты, но она хоть как-то утешала.

Если вдруг что – она может кинуть в него книгой, это будет отвлекающим маневром, а потом вдогонку – заклятие.

Сначала слизеринец пытался отбелиться, мол, не он написал кровью угрозу на стене. Было странно, что ему вообще есть какое-то дело до того, что подумает грязнокровка, которую он гнобил столько лет и которую он…

Потом парень заикнулся о нападениях, сказав, что в Хогвартсе орудует Василиск, чем вызвал шквал негодования в девушки. Либо блондин снова пьян, либо был в бреду.

- Василиска? Так, Малфой, ты не в себе! Если тебя мучает вина за то, что ты сделал, то обратись к доктору, пусть тебе поможет, и не мучай меня этими фантазиями!

«Дай мне продолжить пытаться жить дальше после того, что ты сделал!»

- Грейнджер, Мордредову мать! – его голос сорвался на рык, и он стукнул по столу, чем снова вызвал испуг на её лице. Рука Гермионы лишь сильнее перехватила древко палочки. На миг возникла гробовая тишина, Драко опустил голову и вздохнул. Он продолжил говорить, спокойно, но так, словно… предупреждал её об опасности?

Грейнджер не верила, на роль наследника Салазара уж явно лучше всего подходил Малфой, о чём она ему и сказала.

Парень вздохнул, встал и сказал ей, чтоб она не ходила одна и берегла себя. Это было таким странным жестом с его стороны, что Грейнджер ещё некоторое время смотрела вслед его удаляющейся спине.

Как только он скрылся за стеллажами, произошло нечто – раздался шум, напоминающий завывание, ему вторил запах гниения. Гермиона вскочила и резко отпрянула назад. Перед ней начало появляться нечто по форме напоминающее кляксу. Это не было похоже ни на призрак, ни на другую известную ей сущность.

Грейнджер застыла и бросила в нечто Петрификус. Однако тот пролетел сквозь это.

- Грязнокровка… - среди завывания отчётливо слышался шёпот. – Тебе не место здесь.

Внезапно девушка ощутила мощный толчок, от которого врезалась в чьё-то тело.

Как только пришло осознание того, кто это, Грейнджер хотела вырваться, но её тут же отвлёк энергетический канал, направляющийся к молодым людям.

- Протего! – крикнул Драко, поставив перед ними щит, который не шибко то и сработал.

Девушка ощутила, как её потянули в сторону.

- Бежим!

Он – враг, но сейчас они оба в явной опасности, которая в Хогвартсе может вполне себе быть и летальной.

Они бежали, отбивались Протего от летящих книг. Малфой держал Грейнджер за руку, не отпускал. Девушка только сейчас это поняла – забавная штука сознание, когда оно пытается ухватиться за что-то, что поможет не концентрироваться на большей проблеме.

Внезапно Гермиона боковым зрением увидела, что стеллаж сбоку начинает крениться, при таком раскладе он бы похоронил под собой слизеринца. Не долго думая, Грейнджер дёрнула его на себя. Парня ударило по подбородку, оглушая, от чего тот упал, отпуская её руку. Но его хотя бы не похоронило под толщами дерева и книг.

А может, нужно было оставить всё, как есть? Получить это маленькое возмездие?

А тем временем в открывшемся проёме появилась та самая сущность, обрастая неким подобием фигуры мужчины с лысой головой и длинной бородой. Он криво улыбнулся, смотря на замершую с палочкой наготове Грейнджер.

- Редукто! – бросила она, но заклинание пролетело сквозь сущность и ударилось в следующий стеллаж с книгами, от чего те разлетелись в разные стороны. – Петрификус Тоталум! – аналогичный исход.

- Спиритус Эванесцет! – хриплый голос Малфоя разнёсся по библиотеке, сущность исчезла.

Воцарившаяся тишина подарила какой-то шок и опустошённость.

А после, спустя каких-то пару минут, она сидела напротив своего насильника, обнимала ноги и не понимала, почему тот её спас, и почему они сейчас перекидывались каким-то ненужными фразами.

Может, он и правда осознал, что перегнул палку? Может, он теперь оставит её в покое? Может, всему виной был алкоголь с какими-то примесями?

Возможно ли вообще, чтоб Драко Малфоя мучила вина?

Почему она вместе с ним строила догадки, как Салазар мог воскреснуть? И почему, драккл его дери, она смутилась от того, каким тоном он сказал о том, что узнаёт всезнайку Грейнджер?

Вопросы… Вопросы… Ненужные и глупые. Зачем ей было искать на них ответы, если факт оставался печальным фактом?

- Ты спас меня… - девушка не понимала этого, и ей крайне не нравилось, когда она не могла раскусить какую-то загадку. В её голову закралась впервые мысль о том, что, возможно, это и правда был не Малфой, не из этого измерения. Ведь тот Драко Малфой, которого она знала, не мог страдать чувством вины.

И всё же она не простит его никогда…

- Ты меня тоже! – а ведь и правда: она инстинктивно вытащила его за руку. Очередное – зачем?

Они перекидывались фразами друг с другом, словно были приятелями, решали совместную проблему. Она даже на какой-то момент забылась и остро отреагировала на выпад о своём декане. Вот так вот запросто, всё ещё пребывая под опьянением от адреналина. Словно животные у Киплинга, которого она читала в детстве – нет кровопролития у водопоя.

Покидали библиотеку молодые люди вместе. Шли молча, и пока Драко занимался своим внешним видом, девушка всматривалась в его спину. Однозначно это был тот самый Малфой, садист и ублюдок, изнасиловавший её в кабинете маггловеденья. Его тело, его запах, долбанный резкий одеколон и та же одежда. Но вот его поведение. Оно было странным, нелогичным и крайне не свойственным ему. И всё больше и больше гриффиндорку терзали сомнения, которые тут же прервались, как только её взгляд наткнулся на новую надпись.

«ГРЯЗНОКРОВКИ, ЭТО ВАШИ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ».

- Мордред… - выругался её спутник, как вдруг их окликнула декан Гриффиндора.

- Ага! Так и знала, что это ваших рук дело, мистер Малфой! – Гермиона словила выразительный взгляд Драко, и тут же почувствовала укол некоторого сожаления, что его обвиняли в том, чего парень не совершал.

А она могла быть уверена, что не совершал?

- Повторюсь в сотый раз: это не я. Я вообще только пришёл в эту часть замка.

- И кто-то может подтвердить ваши слова?

- Да, профессор, я могу, - слова вырвались непроизвольно, хотя девушка всё ещё не откинула мысль, что Малфой вполне мог всё подстроить.

- Мисс Грейнджер? – переспросила Минерва.

- Да, мы с мистером Малфоем были в… э… - Гермиона многозначительно посмотрела на Драко, ища у него поддержки: она ведь врать не умеет.

- Мы были в коридоре на третьем этаже, - начал блондин. – Я… э… упал, счесал подбородок, у меня кружилась голова, а мисс Грейнджер была настолько любезна, что согласилась сопроводить меня…

Малфой замялся, и Гермиона не нашла ничего лучшего, чем выпалить:

- …в больничное крыло…

- …в подземелья Слизерина, - решил вдруг добавить слизеринец. Бровь Гермионы дёрнулась вверх. – В больничное крыло, а потом в подземелья Слизерина.

- В общем, это не мог быть Малфой, - резюмировала Грейнджер, дойдя до такого же вывода в своей голове. Здесь была развилка, которая вела к Большому залу, и когда слизеринец впервые бросил своё это «привет», по времени ужин ещё должен был продолжаться. А это значит, что надпись бы обнаружили, если бы её сделал Малфой. Это, конечно, не исключало его подельников, но опять-таки вопрос – зачем? Слишком сложная махинация, как для белобрысого аристократа.

Она перевела взгляд на парня и увидела эмоцию ликования на его лице.

- Вы уверены, мисс Грейнджер?

- Абсолютно.

Минерва ещё что-то рассказывала, а после Малфой обошёл декана, которая начала диктовать что-то своему патронусу, и прошептал одними губами:

- Береги себя.

И от этого было ещё страннее. Эти не озвученные слова вызывали в её душе непонятный отклик – ей вдруг захотелось ему… поверить?

***

Поутру девушка снова пошла в библиотеку. В это время здесь было достаточно людно, так что бояться ей было нечего.

Грейнджер направилась к нужным стеллажам, держа палочку в руке, и начала искать необходимые книги.

Вчера вечером она нашла в книге Рона заклинание Спиритус Эванесцет и удивилась тому, насколько оно редко использовалось. Она, Гермиона Грейнджер, не знала его, а тут им владеет тот, кто точно бы не открыл такую книгу, в которой были заклинания подобные тем, что ими прогоняют земляных гномов. Чтиво не для аристократов.

Ещё одна мысленная заметка.

Она искала материалы о других измерения, о возможности так называемого попаданства. Почему-то именно эту тему девушка всегда обходила стороной, оставляя на потом, находя более реалистичные теории для изучения. И вот, теперь она взахлёб читала книгу за книгой, находя неподтверждённые истории о том, как люди заявляли, что они проживали другие жизни.

Достаточно ли этих материалов, чтоб поверить ему?

Однозначно, нет.

Но ведь было ещё вчера. Его странное поведение, речи. Заклинание, в конце концов! Да и сам факт того, что Малфой знал о других измерениях, о теории возможности перехода… Как-то всё слишком сложно.

Гермиона не знала. Она не знала! И это сводило с ума.

Девушка так погрузилась в свои размышления, что чуть не опоздала на матч со Слизерином. А ведь её друзьям нужна была её поддержка.

- Ты сегодня лучше выглядишь, - отметил Поттер, собираясь к раздевалке. – Я рад за тебя.

- Наверное, просто выспалась, - она пожала плечами. Пожалуй, так оно и было. Впервые с той самой ночи её не тревожили кошмары. Долбанное подсознание внезапно взяло и… успокоилось? Словно бы оно поверило в те безумные слова Малфоя.

Сидя на лавках болельщиков, Гермиона с каким-то напряжением всматривалась в слизеринца, который, словно озверел, влетал то в Гарри, то в Рона. Нет, агрессия его была как раз таки в стиле гадкого аристократа, но вот сейчас… Парень словно бы специально подставлялся под то, чтоб получить наказание от гриффиндорской команды.

И ещё одна противная заметка на чашу весов странного поведения Малфоя.

После игры Гермиона направилась вместе со своими друзьями, праздновать победу. Но победа была омрачена тем, что появилась новая жертва.

Потом Гарри, вспылив, накинулся на Драко, который, к слову, тоже был злым, но как-то по-другому. Он словно напоминал раненного зверя, который не кусал, но огрызался в ответ.

Слизеринец быстрым шагом направился прочь, и ноги Гермионы сами понесли её за ним.

Парень исчез за дверью туалета на третьем этаже. Девушка знала, что он нерабочий. Она остановилась возле двери и замялась. Конечно, идти за своим насильником (даже имея сомнения на этот счёт) было той ещё плохой идеей. Опять закрытое помещение, и опять они наедине.

Гриффиндорская натура взяла верх, и Грейнджер пнула дверь, ей нужно узнать правду и отпустить этот вопрос…

Тихо зайдя внутрь, Гермиона увидела, что Малфой стоит возле раковины и всматривается в зеркало.

Только вот, он был немного выше и плечистей. А ещё, насколько девушка видела со спины – у него были пшеничные волосы.

- Так ты выглядел в том измерении? – от её голоса Малфой вздрогнул и обернулся. В его взгляде застыло непонимание безумца, которое медленно уступало осмысленности.

Грейнджер с опаской наблюдала за парнем, в её руке всё ещё была палочка, которую девушка решила на всякий случай не прятать.

Её взгляд зацепился за его лицо. Оно выглядело гораздо старше, на лбу прослеживались неглубокие морщинки. На лице была столь несвойственная аристократу щетина.

Взор девушки метнулся к грудной клетке парня, которая замедляла своё движение, дыхание его выравнивалось.

На плоти Малфоя были длинные изогнутые шрамы.

- Д-да… - хрипло ответил Драко.

- Я сегодня была в библиотеке, читала о возможности наличия других измерений… Ты… - она замялась и остановилась где-то в метре от слизеринца. – Ты выше. Крупнее. И старше.

- Мне было двадцать шесть, когда я умер там.

- Именно так ты перенёсся в это измерение? – спросила Гермиона, всё ещё рассматривая взрослую форму своего сокурсника. Её взгляд остановился на шраме на ключице в виде пятиконечной звезды.

- Это приветствие из Азкабана, - проследив за её взглядом, сказал Драко. – А эти – это Поттер постарался.

- Гарри?

- Малфой, отойди от неё! – в дверях и правда появился злой, как мантикора, лучший друг.

В душу девушки закралось плохое предчувствие.

- Ты! Не смей мне указывать, что делать! Где ты был, когда был нужен ей? А теперь примчался такой вот весь из себя!

Гермиона почувствовала укол боли. Она сама не смела винить Гарри в том, что произошло. В этом были виноваты только она, не сумев себя защитить, и больше всех – Малфой.

- Ты ублюдок, Малфой, ты приносишь людям только несчастья и боль!

- Гарри… - попыталась встрять Гермиона, понимая, что это всё закончится плохо.

- О, святой Поттер решил снова всех спасти? А почему ты не спас её от меня, а? Пока ты развлекался с Уизлеттой, вместо того, чтоб патрулировать с ней, я сломал её.

Грейнджер застыла, ей показалось, или на его лице отразилась боль?

Значит, это был он? Или как ей понимать эти слова? Но как же тогда то, о чём они только что разговаривали?

А дальше началась какая-то вакханалия. Малфой бросил какое-то заклинание в Гермиону, и её окружил барьер. После парни начали перекидываться проклятиями. Они разрушали всё, к чему касались всплески их магии. Они сражались яростно, гневно.

Девушка металась в барьере, и не могла их остановить – магия сквозь него не проходила, и она, да, она, Гермиона Грейнджер, не знала такого заклятия, которым можно было бы снять долбанную защиту.

И снова чёртова заметка! Так невовремя! Она легла поверх его слов.

- Гарри, нет! Малфой, остановись! – кричала Гермиона.

Всё изменилось совсем внезапно. Малфоя отбросило в сторону, и барьер опал сам собой.

- Гарри! Малфой! – девушка рванула к парням.

Поттер стоял и смотрел на то, как под Драко ширится лужа крови, разбавленной в воде. Девушка на миг застыла в ужасе, увидев всю картину, а потом взяла себя в руки и скомандовала, падая на колени рядом с пострадавшим:

- Гарри, не стой! Беги за помощью! Быстрее! – её руки отчаянно пытались зажать раны молодого человека, которого она ещё недавно считала своим врагом, палачом.

Малфой зашевелил губами, что-то отчаянно пытаясь произнести.

- Во… - он захлёбывался кровью. – Вулнера Са… Санетур! Оно поможет… По-пожалуйста…

- Я не знаю этого заклинания, Малфой, - от отчаянья и безнадёги девушке вдруг остро захотелось завыть. Этот человек, он ведь было другим, он не заслуживал смерти, но он умирал, и она ничего не могла с этим поделать. В носу у неё неприятно защипало от резкого осознания, что она верит в то, что это парень из другого измерения.

- Принцип, как Санетур Сангри… Пожал… - он захрипел кровью.

- Хорошо! – ей нужно попробовать, нужно пробовать, она сможет, она должна. - Вулнера Санетур!

Её окровавленные руки тряслись. Ничего не произошло. Кровь продолжала покидать юное тело.

- Е… щё…

Взгляд Драко начал затуманиваться.

- Вулнера Санетур! – тепло прошло сквозь её руку, и Гермиона ощутила, как оно по древку палочки переходит к телу парня. Его кровь начала сама по себе возвращаться в тело, а раны, судя по всему, затягивались.

- Получилось! – восторженно проговорила девушка, но ответа не последовало, слизеринец отключился.

***

Дальнейшие события были сумбурными и какими-то скомканными. Пострадавшего продиагностировали, отлевитировали в Больничное крыло, а после, когда медсестра закончила с его ранами, мрачная Маккгонагалл устроила Поттеру разнос. Прямо возле койки Малфоя, который, как ожидалось, должен был проснуться с минуты на минуту.

Гермиона сидела возле кровати Драко и всматривалась в бледное лицо. Происходившее просто не укладывалось у неё в голове.

Как и то, что произошло, когда он очнулся. Ведь Малфой, вопреки ожиданиям, не сдал Гарри, не сделал западло.

Это только добавило уверенности в том, что это был не совсем Малфой, которого ей довелось знать. Увидев, что тот не может говорить из-за того, что у него пересохло во рту, Грейнджер поспешила подать ему воду. На пару секунд они соприкоснулись пальцами, и в душе у неё снова возник всё тот же животный страх – слишком отчётливо девушка помнила эти пальцы у себя на теле. Не показывая этой эмоции, гриффиндорка убрала руку, молча наблюдая за всем, что происходит, слушая его очередную ложь, теперь уже во благо, и не понимая теперь одного. Как ей к нему относиться, к этому новому Малфою?..

По крайней мере, её жизнь становилась спокойней с появлением этой новой версии слизеринца, который до этого её доставал всё время. Да, раны девушки не зажили до конца, но теперь хотя бы её не сковывала тревога за будущее.

Впервые за всё это время ей пришла мысль о том, что если не вспоминать о том злосчастном вечере, можно продолжать жить…

И тут же словно в насмешку над этим умозаключением Минерва Маккгонагалл вдруг заинтересовалась её посещением курса маггловеденья. Девушка стояла в коридоре, отчаянно пыталась найти достойную ложь для своего декана, и не могла этого сделать. Она не была готова показаться там снова, увидеть те стены, тот же пол, на котором…

Масла в огонь подлило то, что она вдруг пересеклась взглядом с серыми глазами, которые так страшно мучили её в кошмарах. На его лице было сожаление. У этого Малфоя вообще такое часто проскакивало, когда он смотрел на неё.

Как было странно называть его «этот Малфой» в мыслях. Но это помогало принять то, во что она, в силу анализа обстоятельств, поверила.

Когда профессор отпустила Гермиону, настроение которой было удручающим, её тут же перехватили друзья, которые после того случая стали как можно чаще сопровождать её. Девушке иногда становилось сложно убежать от их опеки, которая, к слову, делала только хуже.

Нет, конечно, их она не боялась, как и не вздрагивала от их прикосновений, которые за столько лет стали родными. Но всё же общаться с ними стало труднее из-за тайн, в которых она погрязла.

- Что от тебя хотела старуха? – спрашивал Рон, но она мотала головой и бормотала, что это неважно. Ей бы просто занять своё место, отбыть этот урок и пойти в комнату девочек Гриффиндора. Там тепло, там уют, там кот. Тамможно не вспоминать лишний раз.

Но чёртов Забини решил вдруг подкинуть дровишек в пылающий пожар. Он спросил про то, было ли у неё что-то с Драко, и вся их компания заржала. Все, кроме самого Малфоя, который прямо смотрел на неё всё с тем же сожалением.

Гарри рванул вперёд, и девушка сжалась от ожидания конфликта, как тут раздался голос Малфоя.

- Завали хлебало!

Малфой буравил взглядом руку с палочкой на парте, Блейз что-то ему сказал, Гермиона уже и не помнила, что. И блондин приказал всем завалить хлебала.

Все присутствующие были в шоковом состоянии от происходящего, но Забини так просто не сдавался, на кону стояла его гордость. И тогда Малфой вскочил и придавил того стихийной магией. Мощной стихийной магией. Такая не подвластна ученикам Хогвартса, такую можно обрести только с опытом. Уж она-то знала об этом, она готовила доклад по стихийным выбросам.

Ещё один довод в пользу того, что это другой Драко Малфой. Кажется, у неё уже не оставалось сомнений в том, что это так называемый попаданец.

- Что это с ним? – вопрос Рона вернул её из мира собственных мыслей, и девушка вдруг с ужасом осознала, что этот поступок Малфоя будет обсуждать вся школа, и её имя там тоже будет фигурировать.

Слава Мерлину, вмешалась Маккгонагалл, которая одним вопросом о том, что там происходит, прекратила назревающую дуэль.

Урок проходил сравнительно спокойно, но не для неё. В голове зудели мысли, и попытка отбиться от них выглядела до плачевного смешной. Когда наконец-то прозвенел звонок, Гермиона вдруг наткнулась рукой на клочок пергамента, на котором ровными буквами было выведено: «Надо поговорить. Туалет на третьем этаже. Сейчас. М.»

Гриффиндорка удивилась. Она осмотрела класс, но в кабинете нужного ей слизеринца уже не было. Стоило ли ей идти туда? Вдруг это какая-то шутка или подстава? Но ведь это был почерка Малфоя, она знала наверняка, так как не один раз получала от него подобные письма, в которых, правда, были одни оскорбления и непристойности.

А вдруг это он и готовил западню?

Гермиона ещё раз вернулась в своей голове к тем аргументам, которые твердили, что это не тот Малфой, который был ранее.

Она решила пойти на поводу у любопытства, но всё же не забывать про безопасность и осторожность.

От друзей ей едва удалось отбиться, списав всё на то, что ей нужно в дамскую комнату, ведь по сути это не было враньём. Они порывались подождать девушку там, но получив выразительный взгляд, отбросили эту идею.

- Ты хотел поговорить? – она застала его меряющим шагами недавнее поле боя с Гарри.

Увидев, что это действительно Малфой (этот Малфой), девушка спрятала палочку, однако всё ещё сжимала впереди себя сумку, как будто та могла защитить её от потенциального нападения.

- Да. Ты сама? Святой Поттер не прибежит снова меня наказывать? – хоть что-то оставалось неизменным в нём, так это отношение к её лучшему другу.

- Сама, - Гермиона намеренно обошла парня, игнорируя его приглашение пройти вправо, сохраняя при этом дистанцию, и облокотилась об одну из кабинок туалета. Оттуда было проще всего добежать до выхода, и если вдруг что – Малфой бы не успел её схватить. Она надеялась на это, хотя где-то в глубине души теплилась предательская вера в то, что этот человек её не тронет. – Кстати, спасибо, что не сдал его. Интересно, почему?

- Не знаю. Может, дань уважения Поттеру из прошлого, а может, я чувствовал, что заслуживаю наказания, - откровенность этого Драко поражала девушку, она смутилась и отвела взгляд.

За что он чувствует свою вину?

- Ты в прошлой жизни дружил с Гарри? – кажется, она поспешила с выводами о неизменности их отношений.

Блондин рассмеялся, он взъерошил волосы, но было в этом жесте что-то рваное и нервное:

- Нееет. Мы с ним тоже сражались, притом не раз. А в конце я хотел его убить, а он меня спас. У нас были… э… сложные отношения. Когда-нибудь, если тебе будет интересно, я покажу тебе немного своих воспоминаний. Тех, где нет особой жести.

Вот так вот запросто. И она верит ему, верит, что эти воспоминания существуют. Может, она не должна этого делать?

- И какой смысл прятать тёмные воспоминания, если без них не будет полной картины? – спросила Гермиона.

- Не хотелось бы, чтоб и тебя они преследовали, - в словах была нотка какой-то боли, и было сложно поверить, что этот напыщенный с виду аристократ познал хоть какую-то толику её. Но не об этом ли рассказывали его шрамы и небольшая седина на висках. Грейнджер вдруг поймала себя на мысли, что ей очень интересно, почему такой молодой парень уже имел проблески бесцветного в пшеничных волосах. Ровно, как и интересовал её вопрос о том, почему у старшего Малфоя они не платиновые. И интерес этот смутил девушку, он был странным, диким на фоне того, что с ней произошло, мысли вернулись к сегодняшнему конфликту с Забини.

- Спасибо.

- В смысле? – переспросил Драко, недоумённо нахмурившись.

- За то, что сделал сегодня, - Грейнджер подняла на него свой взгляд, прямо всматриваясь в его глаза, почти на пределе своих сил, отдавая ему своеобразную дань уважения, а значит, опустить позорно взгляд нельзя. – Непривычно… видеть тебя в такой роли, - она вжала голову в плечи. Ей вдруг пришла мысль, от которой колючий ком встал в горле. А что, если бы он попал в это тело раньше? До той злосчастной ночи. Или вообще до того, как Малфой из её реальности съехал с тормозов. Они бы могли быть приятелями. Общаться. Разговаривать, как сейчас, только без той напряжённости, что была между ними.

- Мне… Мне тоже непривычно, - его голос прогнал болезненное наваждение собственных мыслей Гермионы, она подняла на него глаза. - В прошлой жизни я тоже был тем ещё мудаком, не таким, конечно, как в этой… Всегда хотел тебя защитить, а силёнок не было, - брови девушки поднялись в удивлении. Пусть она и начинает свыкаться с мыслью, что это другой человек, но услышать из его уст такое признание было… шокирующее.

Похоже, Малфой сам испугался того, что сказал.

- Тебе тоже спасибо… что вернула мне мои долбанные, сколько во мне там их, литров крови. Приятно, что в венах что-то булькает, - попытка перевести тему была слишком очевидной, но и слишком необходимой обоим.

Спустя пару длинных секунд молодой человек выдохнул и огласил ей то, о чём хотел поговорить с девушкой. Деловой тон разговора о Салазаре приободрял, она успела забыть об этой проблеме, эгоистично ударившись в свои. Откровение о том, что в ситуации замешана его сестра, снова потрясло Грейнджер.

Почему он так доверял ей? Он ведь её совсем не знает? Или знает? И что значит этот его взгляд с лёгким прищуром, когда он смотрит прямо на неё?

«Не думай… Не анализируй… Это Малфой. Да другой, но это Малфой. А если он другой, то почему бы и нет?»

- Поможешь мне? – как гром среди ясного неба.

- Я? – Гермиона отчётливо ощутила, как к горлу поднимается паника, словно она и так не пребывает наедине с ним в этом забытом помещении.

- Смотри, - его голос был мягок и спокоен, даже было странно, что в арсенале Малфоя могут быть такие нотки. - Во-первых, мы выберем людное место, так тебе будет спокойней, - от этой маленькой заботы сдавливающие её тиски немного расслабились. - Во-вторых, ты можешь изучить книгу Малоса Тёмного, которых осталось всего две в природе. Только представь себе, а? Хороша плата за соучастие?

Грейнджер медлила, слишком сильно она хотела подержать в руках хоть в раз в жизни столь редкий экземпляр.

Ведь этот Малфой, он не сделает ей ничего плохого, да? Они ведь будут в людном месте?

- Хорошо. Где и когда?

- Пожалуй, библиотека сразу после ужина.

- Договорились.

***

Опосля девушка ещё минут сорок будет прокручивать в голове все за и против, будет думать о том, правильно ли поступает, согласившись помочь Малфою.

Она будет нервничать, пытаться отодвинуть собственный страх подальше. Да, у неё не было чётких доказательств того, что парень не врал, но она ведь не глупая, сопоставив всё, что знала о нём, она могла почти со стопроцентной уверенностью сказать, что Драко Малфой никогда бы не смог так сыграть, а тем более с такой чёткостью разработать столь изощрённый план. Да и зачем? Малфой из этой реальности был тем, кто берёт, что хочет, пусть даже силой, или при помощи влияния своего отца.

Его приветствие напугало Грейнджер, но девушка уже не тянулась за палочкой, и, видимо, он отметил это, поскольку его взгляд прошёлся по её руке.

- Прости, не хотел напугать.

Он сел напротив и протянул ей вожделенную книгу.

- А я-то думал, хорошие девочки не увлекаются тьмой, - она увлечённо рассматривала книгу, когда услышала его ехидный голос.

- А кто тебе сказал, что я – хорошая девочка? – она забылась и ответила ему в такой же манере, как отвечала своим друзьям. Осознание этого пришло после его фразы о личных наблюдениях. Теперь уже Грейнджер использовала методику перевода разговора на другую тему, спросив, как открыть книгу.

Однако передышка была временной. Когда девушка передавала парню книгу, его тёплые пальцы накрыли её ладонь. Тёплые, в противовес тем, какими она запомнила их с той ночи. Блондин застыл, всматриваясь в её глаза, он так же, как и Гермиона, обратил внимание на это маленькое прикосновение.

Почему?

Ведь для него это должно было быть как минимум обыденным?

Ещё один вопрос без ответа.

Гермиона отняла руку, ощущая, как ноздри защекотал запах его духов вперемешку с нотками запаха сигарет. Совсем, как папы. Это вызывало ощущение странное, давно забытое, почти… уютное?

- Ты… ты куришь, да?

- Да, ещё из прошлого. А что, воняю сигаретами?

- Нет, - зачем она только спросила это? - Просто есть небольшая нотка запаха. У меня папа курил, когда я была маленькая. Странно…

- Что?

- Ничего, - ответила Гермиона, всё ещё смущённая. Зачем она вообще подняла эту тему? – Открывай уже книгу!

- Ну, уж нет, мне теперь любопытно, Грейнджер. Колись! – Малфой решил повредничать, он снял руку с книги и откинулся расслабленно назад.

- Просто это сугубо маггловская привычка, - выпалила гриффиндорка, почти наверняка ожидая, что его это заденет, и что он будет возмущаться. Но вместо этого Малфой… расхохотался?

Он смеялся искренним заливистым смехом, и Грейнджер вдруг поняла, что никогда не слышала такого от него. Это делало её собеседника обычным, человечным, что ли.

- Это… - он всё ещё давился смешками. – Там ты сказала точно такую же вещь. Дело в том, что у нас в магическом мире, оказывается, тоже есть сигареты. Магические. А вы не знали, мисс всезнайка?

Гермиона фыркнула, но не смогла сдержать улыбки.

«Самодовольный засранец!» - и прозвучало это в её голове так просто, словно бы она так называла Гарри или Рона. И если не смотреть на него, то вполне бы складывалось такое впечатление. Всё это время она усилием воли пыталась абстрагироваться от его внешнего вида, пыталась заставить себя принять, что это другой человек.

Как только Малфой открыл книгу, Гермиона тут же принялась её изучать. Она восторженно листала старый фолиант и буквально утонула в нём. Дойдя до нужной темы, девушка принялась тщательно изучать её, и вспомнила об окружающем мире лишь тогда, когда услышала мерное подхрапывающее сопение рядом с собой.

Грейнджер перевела взгляд на парня, который, собственно, и был источником этого звука. Его голова покоилась на руке, а на лице было безмятежное выражение. Уснувший монстр становится беззащитным. Но монстр ли?

- Малфой… - девушка осторожно позвала парня и тут же улыбнулась, когда тот что-то сдавленно промычал. - Малфой, нас сейчас выгонят, просыпайся.

- Ещё пять минут, мам, - Грейнджер застыла и широко улыбнулась, это напомнило ей, как она иногда будила своих друзей.

- Драко… - его имя сорвалось с губ непроизвольно и девушка, протянув руку, коснулась его плеча, тут же отпрянув назад. Блондин наконец-то проснулся и сонным взглядом окинул Гермиону, та не нашла ничего лучшего, чем сказать, что библиотека уже закрывается, на что парень лишь отмахнулся и спросил, что же она там вычитала.

Пока гриффиндорка рассказывала слизеринцу о том, что прочитала в книге, тот искренне силился понять смысл затуманенным мозгом. И когда был подведён итог о том, что в принципе, Салазар не должен больше появляться, в глазах Малфоя проскользнуло сожаление. Грейнджер была почти уверена, что увидела именно эту эмоцию, но парень тут же натянул маску безразличия и потянулся, от чего в его спине хрустнули позвонки.

Невольно Гермиона проследила взглядом за его перекатывающимися мышцами под рубашкой, аж тут её взгляд зацепился за кровавое пятно на рубашке.

- У тебя кровь! – испуганно пискнула Гермиона.

- Блять! – он выругался, и девушка вздрогнула, когда парень резко поднял рубашку, осматривая окровавленный живот, на котором внизу, в районе пупка красовалась царапина. – Ну, блядский блять! Теперь её надо бинтовать, - он ворчал, забыв о её присутствии.

- Это та сама рана, что не заживает? – девушка вспомнила о том, что слышала в Больничном крыле, а парень тем временем инстинктивно запахнул мантию, пряча своё увечье.

- Угу, - Грейнджер требовательно посмотрела на своего собеседника, и тот вздохнул и начал рассказывать. Он рассказал ей о том, что переживает превращение в себя до момента собственной смерти, и апогеем этого превращения станет его гибель.

По мере рассказа, у Гермионы пробегали нестройные табуны мурашек по телу. Человек перед ней признавался ей, что медленно и болезненно умирает. Человек, который, как она себя всё ещё заставляла думать, не заслуживает смерти. Человек, которого она по неведомой причине не хотела терять. Ведь он был её барьером, защитой от того зла, что ей причинили, он отделял её от Малфоя из этого измерения.

- Зато я умру взрослым красавчиком, - его улыбка напоминала больше оскал раненного зверя. Лучшая ученица курса всматривалась в слизеринца внимательным взглядом, она пыталась найти, в чём именно он изменился. Руки были те же, глаза – тоже. Волосы по-прежнему платиновые, правда, если присмотреться, можно увидеть нотки пшеничного цвета. Да и на подбородке проступает такая же щетина.

- Но ведь ты сказал, что есть те, кто выжил, - её мозг уцепился за брошенную им вскользь фразу.

- Да, но я не знаю, как они выжили, как и не знаю, где искать хоть какие-то зацепки.

- Но они должны быть! – её голос сам прыгнул вверх. Так не должно быть, он не должен был умирать. Он не должен был так к этому относиться!

- Где, ради Мерлина, Грейнджер? Где? Не в библиотеке же?

- Смотря, в какой секции, - Гермиона задумалась.

- О! Но кто мне даст разрешение на посещение Запретной секции при нынешней ситуации?

- А кто сказал, что оно вообще нужно? – спросила девушка, вспоминая, как пробиралась ранее туда, где лежали манящие запретные фолианты.

- Если ты помнишь, дезиллюминационные чары там смываются…

- Да, но не мантия-неведимка. - Гарри будет не в восторге, но кто его спросит?

- Кто ты, и что сделала с Грейнджер? – опять этот тон, словно бы он знал её миллион лет. - Допустим, я где-то раздобуду столь ценный артефакт…

- Я знаю того, кто сможет её одолжить.

Малфой выдохнул и начал приводить какие-то контраргументы. Апатично, спокойно и лениво. Давая понять, что он уже смирился со своей участью.

Это было неправильным.

Отчего-то от этого ей было… Как бы это чувство-то описать? Её сердце сжималось, словно пружина, и это причиняло дискомфорт.

- Малфой! – Она забылась, словно отчитывала своего старого друга. Даже ненавистная фамилия не резанула слух. – Ты что, хочешь умереть?

Он прикрыл глаза и усмехнулся.

- Ну, учитывая, что я исправил немного косяков в этом измерении, плюс я уже умирал, поэтому не боюсь этого, так что… вполне сносный вариант развития событий. Хоть и болезненный…

Ещё и пытается смеяться с этого! Да в этом ничего смешного нет! Почему этот человек не хочет бороться за собственную жизнь?

Мерлин, Малфой её взбесил.

- Не смей! – хлопнула Гермиона ладонью по столу. – Не смей так думать! Не смей разменивать свою жизнь! Это неправильно! – она почувствовала, что ещё чуть-чуть и расплачется. Просто так, от какой-то бессильной безысходности.

- Прости, - мягкость в тембре его голоса добавляла колючек в сердце гриффиндорки, - я не хотел тебя расстраивать.

Грейнджер смотрела на него и силилась не заплакать, сама не понимая, почему эта ситуация оставила такой отклик в её душе. Слова сорвались с губ сами, прежде чем она осознала их смысл:

- Я пойду с тобой. Сегодня же ночью, после отбоя.

***

В этот раз Грейнджер гнала от себя все возможные сомнения прочь. Она чувствовала уверенность в своих действиях, вернее – в их конечной цели не дать этому Малфою умереть. Этому Малфою…

Правда, вот сама реализация этого задания вызывала у девушки колючий страх.

И этот страх только усилился, когда она получила от недоумевающего Гарри мантию.

Тот порывался пойти с ней, но девушка пресекла эту попытку, сказав, что мантии на двоих не хватит, и вообще, она будет осторожна.

Поттер озадаченно смотрел на подругу, радуясь про себя, что в последнее время она начала снова проявлять оживлённый интерес к жизни. Мог ли он рассчитывать на такое чудо, что она исцеляется?

Дождавшись нужного времени, Гермиона вышла из-за портрета и быстрым шагом направилась по коридору. Однако тут же девушка столкнулась с чем-то, вернее с кем-то, кто только и успел прошептать:

- Грейнджер! Ай! Я здесь! – перед ней появился Драко.

Гриффиндорка отошла на пару шагов, и сняла мантию, она с интересом окинула парня взглядом, ведь видела его не в форме всего несколько раз и то мельком в Хогвартс-экспрессе. Он однозначно был симпатичным, и ему шёл этот его стиль – чёрный костюм и белая рубашка. Его осанка отличалась, равно, как и сам он был не такой, как прежде. Отчего-то теперь не видеть в нём монстра из своих кошмаров становилось проще. Это вселяло надежду, что их путешествие будет не таким пугающим.

- Готов?

- Да. А ты?

«Нет…» - она уже давно поняла, что Малфою нужно будет быть к Гермионе чересчур близко. И это даже не метр, им необходимо будет прижиматься друг к другу.

Необходимость снова ощутить это тело возле своего обездвиживала, парализовала.

- Эй, хочешь, я пойду один, - кажется, он понял её страхи и принял их.

Как и тот факт, что умирает…

- Нет! – словно короткий истеричный вопль. Она сможет, она сделает это. Так нужно не только ему, но и ей: он сам не справится с таким заданием, а ей необходимо попытаться преодолеть себя, заглянуть страху в глаза. Ей просто нужно настроиться.

- Послушай… Я не… Я не причиню тебе вреда. Обещаю. Вот возьми, - Гермиона подняла взгляд и увидела у него в руке белую палочку. – Отдашь на выходе.

- А если что-то случится? – тень неверия легла на её лицо.

- Ты защитишь нас, а я буду на подстраховке, - девушка неуверенно потянулась за палочкой, снова соприкасаясь с его тёплой ладонью.

«Это не тот Малфой, не тот. Не паникуй!»

- Белая… - попытка абстрагироваться с её стороны.

- Угу, старая перестала меня слушаться, - он пожал плечами, - так как формально я совсем другой человек.

- Это кость, да? – уточнила Грейнджер, перекатывая палочку в пальцах. Иногда, когда волшебники берут в руки палочки, которые не принадлежат им, они чувствуют острое слабое покалывание в пальцах. Так магическое орудие защищается, возмущается и не принимает другого хозяина. Его же палочка была едва тёплой, храня тепло ладони Драко. Столь тёмный артефакт не пытался причинить ей вреда.

- Ага.

- Редкое явление в нашем мире. Кость, как и дерево, хорошо проводит магию, но заведомо привязывает волшебника к энергии смерти, - Грейнджер осторожно спрятала палочку в карман.

- Формально, я уже знаком с энергией смерти.

Малфой медленным шагом направился к девушке, та снова застыла. Парень осторожно взял у неё из рук мантию, и та предательски выскользнула, обдав приятным холодом напоследок. Драко зашёл за спину Гермионе, и её дыхание, как и пульс, участились, кровь начала отливать от лица и приливать к ногам, реализуя древний инстинкт – «беги».

- Я буду сзади, так как я выше, - раздался его тихий голос над самым ухом девушки. – Учителя патрулируют каждый этаж, нам придётся идти так аж до самой запретной секции.

- Хорошо, - она напряглась всем телом, пытаясь преодолеть треклятую дрожь.

Драко накрыл их мантией, и они медленно двинулись вперёд.

Их разделяли какие-то сантиметры. Грейнджер ощущала его тело позади себя, его дыхание на волосах.

«Это другой человек… Это не тот Малфой… Подумай о чём-то другом…»

Она прокручивала в голове мантры, пытаясь позорно не заскулить от сковывающего страха и напряжения.

Внезапно её мозг сам нашёл выход, спросил что-то о том, что он будет делать с изменениями в своей внешности, которые становятся всё более заметными, и они перебрасывались этими фразами, в попытке отвлечься. Оба.

Так они и дошли до нужной двери, возле которой виднелась белая линия Боггартуса.

Гермиона сглотнула вязкую слюну. Она почти наверняка знала, что покажет ей магия, но надеялась, что если что, она быстро пробежит к двери и спрячется за ней.

Но они допустили одну ошибку: проходя мимо двери подсобки Филча, молодые люди не ожидали подвоха, что та так резко откроется.

Гермиона почувствовала на талии руку Драко, а потом её резко прижало к нему. Она на пару секунд перестала чувствовать пол под ногами, когда их тела буквально ввалились в выступ возле колонны. Девушка ойкнула, но на уста ей тут же легла рука Малфоя.

Она снова почувствовала себя беззащитно. С этими долбанными двумя палочками в кармане – его и своей.

Его тело, его запах полностью поглотили сознание девушки, вызывая в голове воспоминания, которые она бы с радостью забыла.

Гермиона боролась с удушением, ведь рот был закрыт его ладонью, а дышать через нос было трудно от того, что в нём уже начало щипать от подступающих слёз.

Прямо перед ней развивалась картина прошлого.

Пьяный Малфой вваливается на её тело своим, рвёт холодными руками на ней одежду, улюлюкает, издевается. Забрасывает ей руки вверх, лишая движения. Грубо проходит рукой по груди, животу. Потом его рука скользит к собственным брюкам, и Гермиона осознаёт, что будет дальше.

По щекам начали скатываться слёзы.

Она снова была там. Была с ним. Чувствовала его запах, ощущала мерзкую тяжесть тела. И бессилие…

Она снова надрывисто кричала, когда он входил в неё. Рыдала взахлёб, а Малфой всего лишь рвано дышал, вколачиваясь в её тело.

Гермиона сдавленно заскулила, как будто снова ощутив фантомную боль внизу живота.

- Ты такая узкая, Грейнджер! Мы ведь повторим это. И не раз, - самое страшное обещание, лишившее её сна на несколько долгих ночей.

- Эй, не смотри, слышишь! – в картину мерзкого действия ворвался ещё один голос. Ещё одного Малфоя.

На глаза тут же легла его влажная от её слёз ладонь. И Гермиона, запаниковав, мотнула головой, сделала движение вперёд, стараясь вырваться, и впилась в его ладонь пальцами так, что они аж заболели от напряжения. Парень был сильней, он в ответ лишь вжал её тело в своё, полностью запечатав её движения кольцом свободной руки вокруг талии.

- Это не с тобой, слышишь? – снова его шёпот, мягкий, ровный. - Ты здесь, со мной. Ты в безопасности. Этого больше не произойдёт, это просто видение. Я здесь, я рядом. Я защищу тебя от него.

Грейнджер всхлипнула, пытаясь осознать его слова, а Драко прижался щекой к её уху и продолжил шептать:

- Я здесь, Гермиона, я с тобой. Слушай мой голос. Я не дам тебя в обиду.

«Это не тот Малфой…» - мысль выныривала где-то из-под толщи её страхов. Гермиона попыталась уцепиться за неё, как за спасительный круг, пребывая в открытом штормовом море.

Ведь это не его тело. Не его запах. Он другой.

Сигареты. Чёртовы сигареты стали её очередным якорем. Тот Малфой не пах ими, такой запах был у папы, когда тот ещё курил.

Грейнджер начала понемногу успокаиваться, и тело её само по себе обмякло под грузом той бури, что пережило совсем недавно.

- Вот так, милая, успокаивайся. Всё хорошо, всё будет хорошо, - Драко отнял руку, которой прикрывал ей глаза, и обнял девушку за плечи. Гермиона инстинктивно вцепилась пальцами в его предплечье, но не для того, чтоб отнять его, а для того, чтоб удержаться самой. Она не открывала глаза, пыталась не слышать собственные крики, вслушиваясь в спасительный голос, который обманчиво ли, правдиво ли, но сулил безопасность.

- Я не позволю ему снова сделать тебе больно… Всё хорошо. Я с тобой.

И она верила, верила каждому слову…

В какой-то момент всё затихло, но девушка так и не решалась открыть глаза. Её руки, ухватившиеся за его предплечье, занемели.

- Драко? – слабым голосом позвала Гермиона, не придав значения тому, что назвала его по имени.

- Да?

- Всё закончилось? – её вопрос прозвучал чересчур по-детски, чересчур наивно, словно она была маленькой девочкой, и её сейчас обнимал папа, который защищал её от всего мира. Тогда казалось, что безопаснее места, чем объятия отца, нет. Сейчас почему-то девушка ощущала подобное.

- Да, - хриплый ответ.

- Спасибо, - она наконец-то открыла глаза, возвращаясь в реальность и сбрасывая с себя окончательно страхи иллюзии. Грейнджер отстранилась и незаметно поежилась от холода. Она вытерла слёзы и направилась к библиотеке. Она сильная, она должна держаться!

Обыденные заботы помогали ей выживать – так было всегда. И Гермиона занялась тем, что получалось у неё лучше всего – поиском знаний.

Найдя нужную книгу, гриффиндорка с каким-то внутренним трепетом листала страницы в попытке найти необходимую информацию, но, к её разочарованию, рецепта спасения этого Драко Малфоя не было.

- Нет, не может быть этого, - девушка судорожно вернулась к началу, посмотрела содержание книги, потом подняла взгляд к полкам, и прошлась вдоль стеллажа. – Это не может быть всё!

- Гре… Грейнджер, всё нормально, - опять этот его смиренный тон!

- Ничего не нормально! – прикрикнула Гермиона, ощущая подступающую панику, она взялась за голову обеими руками. – Так не должно быть… Мы что-то упускаем.

- Грейнджер, пойми ты, это чересчур редкое явление, и только такие глупцы, как Идати, могли таким заинтересоваться…

- Идачи, - исправление вылетело из её уст на автомате.

- Прям как в старые добрые времена.

- Стоп! – она уже видела эту фамилию, она не могла ошибиться! – Идачи. Почему я раньше не подумала о нём?

- Грейнджер, это голяк, этот Идачи занимался своим исследованием по времени спустя хорошие пять-семь лет от сейчас…

- Да, но не его дед… Морино Идачи, 57 лет, исследователь путешествий в другие измерения.

Надежда, чёртова надежда, вот что она чувствовала в этот момент.

- Грейнджер, тебе когда-нибудь говорили, что ты – потрясающая? – этот простой вопрос от него на миг выбил все мысли, словно хлёсткий удар плакучей ивы в лицо.

- Ну, я подмечаю детали и…

- Просто прими этот комплимент, как факт, - он улыбнулся и, слегка склонив голову, посмотрел на девушку с тем самым особым прищуром, который Грейнджер так и не могла разгадать.

- Да, но как нам встретиться с Идачи? – вполне логичный вопрос, который не давал покоя.

- А это уже предоставь мне, я ведь как-никак Лорд Малфой. Правда, к Маккгонагал придётся идти вдвоём.

- Зачем? – Грейнджер проигнорировала новость о том, что Драко теперь глава рода, как только услышала данное заявление.

- А затем, что я в Японии сам могу и потеряться.

Гермиона изумлённо посмотрела на парня. Ей показалось, или он намеренно воспользовался ситуацией?

В любом случае, как девушка отметит для себя потом, её страх перед ним почти исчез. В любом случае, её было не страшно отправиться с парнем на другой конец Земли.

Лишь бы удалось его спасти…

***

У неё впервые было время спокойно подумать. Голова девушки была светлой, не затуманенной из-за бессонных ночей. Гермиона боялась, что после вчерашнего видения, такое же будет преследовать её ночью. И оно преследовало, но страшный сон оборвал шёпот «Я не позволю ему снова тебя обидеть». И кошмар исчез.

Это было странно. Как и то, что Грейнджер вдруг решила помочь этому Малфою. Более того, не просто решила, она чуть ли не заставила его самого искать пути спасения.

И всё это происходило с ней быстро. Она сначала не верила ему, потом приняла на веру тот факт, что он – другой. А после – её страхи перед ним начали рассыпаться.

Инстинкт самосохранения молчал, а собственная паранойя кричала о том, что нужно прекратить это.

И всё же. От мысли, что он исчезнет, становилось не по себе. Возможно, вся соль заключалась как раз таки в контрасте одного Малфоя и второго. Именно это вызывало такой странный с её стороны интерес, ну, или как минимум отсутствие безразличия к его судьбе.

Пожалуй, именно в то утро Гермионе вдруг пришла ужасающая мысль – а что, если этот хороший Малфой умрёт, а вместо него снова появится её насильник.

Мысль, конечно, была на грани фантастики, но ведь не было никаких источников о том, как действует реверсивное возвращение. В книге было написано, что вопрос с телом остаётся открытым, и кто-то даже был свидетелем того, как в него возвращался прежний хозяин. Об этом девушка, конечно, не упомянула Драко. Ей и самой было страшно представить это. Ведь она только привыкла к слабому ощущению отсутствия опасности.

***

Ей было страшно. Нет, не так. Ей было чертовски страшно! Именно так себя чувствовала Гермиона, встретившись со стальным взглядом серых глаз, в которых плескался колючий холод.

Губы человека напротив искривились в подобии насмешки:

- Передумала?