Как Ивану-царевичу невесту искали (СИ) [Карина Чепурная Arnice] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть I. Глава 1. Иван-царевич. Младший ==========

— Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!

Я чуть не подавилась яблоком, которое грызла. И вовсе не потому, что испугалась того, что наша избушка повернётся к нахальному пришельцу передом, скинув меня с крылечка.

Нет, причина моего удивления скрывалась в другом. А именно — в самой фразе, избитой и древней, как сама Земля-матушка. И повиноваться которой мы, естественно, давным-давно её отучили.

— Избушка, ты что, оглохла, что ли? — рявкнули сзади. — Кому сказано, повернись!

Но избушка не поддалась на провокации и лишь насмешливо заскрипела. Я кинула себе под ноги яблочный огрызок и приготовилась ждать. То, что пришлый человек так просто не отступится, мне было уже ясно.

Значит, сейчас он начнёт обходить избушку, опасливо косясь на мощные куриные ноги и непременно столкнётся со мной.

Хм-хм-хм.

Кем бы мне представиться? Пленённой девушкой-красавицей, грустной и жалкой? Или же девкой-чернавкой, выполняющей самую сложную и тяжёлую работу? А может… может, сказать ему правду?

Всё же пришлый человек, если он не дурак, усомнится как в первом, так и во втором варианте. И будет абсолютно прав, ведь для чернавки я выглядела более чем странно.

Растрёпанные двухцветные волосы, заплетённые в четыре косы, по две с каждой стороны, зелёный платок, лихо повязанный вокруг головы, коричневая одежда с зелёной же юбкой, такой штопанной-перештопанной, что под ней не видно самой ткани…

Да и на пленённую деву я мало похожу. И на красавицу, честно говоря, тоже. А вот на ведьму, коей, собственно говоря, я и являюсь, вполне потяну.

Пока я сидела и размышляла, пыхтящий и сопящий субъект всё-таки сподобился обойти избушку. Я подняла на него взгляд и усмехнулась.

Простоватое открытое лицо, растрёпанные светлые волосы, добрые голубые глаза, красный кафтан. Типичный царевич, оказавшийся в бедственном положении и жаждущий мудрого совета.

Буду девкой-чернавкой. Нечего парнишку зазря пугать.

— Баба-Яга дома? — вежливо осведомился парнишка, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Я сделала вид, что задумалась и, запустив руку в карман, извлекла оттуда кулёк с семечками. Всё с тем же задумчивым выражением, я принялась их лузгать.

Незваный гость не торопил меня и терпеливо ожидал ответа. Оценив его воспитанность, я обронила:

— Предположим, что нет.

— А когда будет? — парень выглядел расстроенным.

— Предположим, что нескоро, — я сплюнула на траву шелуху. — А чего ты хотел узнать-то? Расскажи мне о своих бедах, добрый молодец. Чем смогу, тем подсоблю.

— Эх, если бы всё было так просто! — закручинился добрый молодец. — Ты не против, если я здесь присяду? Устал шибко с дороги-то.

— Валяй, — великодушно разрешила я и протянула ему семечки. — Меня, кстати, Яшкой кличут. А тебя как?

— Иван-царевич я, — охотно ответил добрый молодец, присаживаясь на крыльцо и беря протянутый кулёк. — Младший.

— Вот и познакомились, — хмыкнула я. — Излагай свою проблему, царевич. Может, совместно чегось и скумекаем.

Иван-царевич младший испустил тяжкий вздох и приступил к своему рассказу, нехитрому и короткому. Суть оного заключалась в следующем: два дня назад Ивану-царевичу стукнул пятнадцатый годок.

Много это или мало — не мне решать. Но царь, отец Ивана, решил, что много и послал его на поиски невесты, строго-настрого наказав без неё не возвращаться.

Знакомых царевен у Ивана не было. А потому он оседлал верного ослика Бориса и отправился в путь-дорогу, надеясь, что наткнётся на невесту где-нибудь по дороге.

Наткнуться не наткнулся, но зато прослышал о Бабе Яге, костяной ноге, которая могла одним махом разрешить все его проблемы. Дураком он, несмотря на младость лет, не был, а потому направился прямиком к ней.

— И вот я здесь, — грустно вздохнул Иван. — Растерянный, голодный и холодный.

— Вообще-то, я с тобой семечками поделилась, — обиженно напомнила я.

— Семечки — это не еда, — хмыкнул он.

— А что же тогда? Впрочем, неважно, — я стряхнула с юбки шелуху и резко поднялась на ноги. — Заходи, гостем будешь.

— Ой, как здорово! — обрадовался Иван-царевич, но тут же спохватился и испуганно спросил: — А твоя госпожа, Баба-Яга, ругаться-то не будет? На конюшне за самоуправство не выпорет?

— Откуда у нас конюшня, в лесу-то? — расхохоталась я. — Нет, не выпорет. Так, поворчит маленько и утихнет. Проходи, давай. Не ровен час — передумаю.

Царевич торопливо поднялся с крылечка и, пригнув голову, вошёл в избушку. Хмыкнув, я вошла следом, плотно притворив за собой дверь.

***

Обстановочка в избушке была скромной: посреди единственной комнаты был стол, за столом — лавка, ещё одна лавка стояла у окна, рядом с веретеном, а в углу притаился умывальник. Ну и печка, разумеется.

Впрочем, Иван-царевич нисколько не смутился и, присев на лавку, стал ожидать еды. Долго ждать не пришлось, ибо в печке стояла вчерашняя каша, малость липкая, но всё же съедобная. Её-то я и водрузила на стол и, вручив царевичу ложку, торжественно изрекла:

— Ешь.

— Прямо так? Из горшка? — усомнился он.

— Да-да, — рассеянно отозвалась я, подпирая щёку рукой. — Насыщайся, а я пока думу думать буду.

— По поводу? — осторожно спросил парнишка, берясь за ложку.

— По поводу женитьбы твоей, ясен пень… О, точно! — я хлопнула себя по лбу и полезла под стол. — Как же я раньше об этом не подумала!

Я вытащила из-под стола потрескавшееся фарфоровое блюдце и, осторожно сдув с него пыль, торжественно водрузила на стол.

— Знакомься: яблочко по блюдечку.

— То самое? — на всякий случай уточнил царевич.

— То самое, — успокоила его я.

— Где тогда яблочко наливное?

— Съела я его, — хихикнула я. — Причём прямо перед твоим приходом. Но ты не беспокойся! Наливные груши тоже неплохо катаются. Так-с, где они тут? Ага, вот.

Водрузив грушу на блюдечко, я вперила в него горящий взгляд. Блюдечко намёк поняло и приступило к катанию.

— Задавай вопрос свой, — я толкнула царевича в бок. — Без него яблочко… тьфу, груша, ответа тебе не даст. Изображение не проявится, опять же.

— Хорошо… — Иван-царевич весь подался вперёд и потребовал: — Покажи-ка мне ту, что достойна меня.

Груша на мгновение замерла, обрабатывая запрос, а затем принялось кататься с удвоенной скоростью. Поверхность блюдца покрылась рябью и вскоре мы увидели зеленоволосую русалку, сидевшую на камне и лениво расчёсывавшую свои длинные волосы костяным гребнем.

Иван нахмурился и, грохнув кулаком по столу, скомандовал:

— Следующая!

Блюдце послушно показало ему лесовицу, плясавшую на полянке. За лесовицей последовала кикимора болотная, Лихо Одноглазое и прочая нежить.

— Странное у тебя блюдечко какое-то, — проворчал Иван. — Одну нежить показывает. И ладно бы нежить, так они ж все не царского роду!

— Сам виноват, — огрызнулась я. — Нужно было делать более точный запрос. Типа, покажи мне прекрасную царевну с нравом кротким и взглядом скромным. А, да! И чтоб жила она по соседству. Не то отправит тебя моё блюдечко в тридесятое государство, замучаешься потом туда идти.

Иван послушно повторил мой запрос. Блюдечко призадумалось. Темп катания снизился, изображение ухудшилось. Мы с царевичем поспешно склонились над ним, да так, что аж лбами стукнулись.

Ничего интересного, впрочем, не высмотрели. Не желало блюдечко давать ответа на вопрос поставленный. Я наморщила лоб, думая, как же нам выпутаться из непростой ситуации.

Царевен подходящих оно показывать не желает, значит, примерное их нахождение — тоже. Тогда… тогда нам просто нужно найти того, у кого артефакт помощнее да башка посветлее.

Точно!

— Собирайся, — бросила я царевичу. — Я отведу тебя к своему другу. Его отец — спец по царевнам, в особенности, по прекрасным.

— А баньку истопить? А спать уложить? — заканючил Иван-царевич, которому не очень-то хотелось отправляться в путь-дорогу.

— Так! — я сурово сдвинула брови. — Тебе что важнее: банька или царевна? Предупреждаю: выбрать можно что-то одно.

— Ну царевна, — неохотно признал Иван.

— То-то же! — наставительно произнесла я. — Поэтому доедай кашу и марш на улицу. Хотя, нет, обожди чутка. Мне ещё записочку накалякать надобно. А то неудобно уходить как-то, без записочки-то.

Иван-царевич воззрился на меня с неподдельным интересом. Я невольно потрогала голову, проверяя, не выросли ли у меня там рога или ещё чего.

— Не думал, что ты грамоте обучена, — объяснил свой интерес парень.

— Ах, это. Меня друг научил, — я гордо выпятила грудь. — Тот самый, кстати, к которому мы идём. Так, вопросы в сторону. Грамота — дело хитрое, тут сосредоточенность главное.

Взяв с печки кусок угля и лист бересты, я, высунув от усердия язык, накарябала записку. Закончив писать, я с гордостью продемонстрировала её царевичу. Вот что там было написано:

ЙА УЩЛА

ЙАЩКА

— Неплохо, — оценил он. — Только вот ошибок многовато.

— А как надо? — спросила я, не желая вступать в ненужные споры.

— Дай-ка мне уголёк и бересту, я напишу, как положено, — по всей видимости, царевич был рад проявить себя.

Я покорно отдала ему и то, и другое. Царевич ненадолго задумался, а потом принялся вдохновенно черкать. В результате черканий у него получилось следующее:

ЙА УЩЛЯ

ЙАЩКЯ

— Вот теперь правильно, — самодовольно произнёс Иван.

— Молоток, — восхищённо выдохнула я, разглядывая буквы. — А я и не знала, что столько ошибок наделала! Спасибо, выручил.

— Не за что, — парень выглядел польщённым, но тут же спохватился. — Ты готова?

— Ага, — я нацепила на пояс небольшую сумочку и, оглядевшись по сторонам, схватила метлу, одиноко стоявшую в углу. — Потопали!

— Метла-то тебе на что? — удивился царевич. — Следы наши будешь заметать?

— Летать на ней буду, — охотно разъяснила я. — Чего уставился? Чай не первый год Бабе Яге прислуживаю, оттого мне и фокусы некоторые ведомы.

— Ну-ну… — пробормотал Иван-царевич.

Баранки гну.

Не говорить же этой бестолочи, что я — дочь Бабы Яги, в самом-то деле!

========== Глава 2. Кощей Бессмертный. Младший ==========

— Ты точно уверена, что нам именно в эту сторону? — голос царевича слегка дрожал.

Я проследила направление его взгляда и непонимающе пожала плечами. Болото как болото. Слегка жутковатое, местами зловонное, но, в принципе, ничем не хуже остальных.

Верный ослик царевича с опаской приблизился к самому краю трясины и грустно заревел, выражая полную солидарность с хозяином. Осознав, что без объяснений ну никак не обойтись, я нехотя ответила:

— Это самый короткий путь. Верь мне.

— И другого пути нет? — уточнил царевич, поглаживая ослика по голове. — Пускай и более длинного, но безопасного.

— По крайней мере, он мне неизвестен, — я наклонилась к трясине и, сунув в рот два пальца, громко свистнула. — Впрочем, ничто не мешает нам спросить об этом.

Повинуясь моему призыву, из болота высунулась зелёная голова, облепленная пожухшей травой и разномастными грибочками. Голова подслеповато прищурилась, пытаясь разглядеть того, кто посмел нарушить её покой.

— Болотник, — пояснила царевичу я. — Эй, болотник! Подскажи-ка нам кратчайший путь к Тёмному Чертогу.

— А вот и не подскажу, — визгливо отозвался болотник. — Ходют тут всякие, понимаешь. Путь им кратчайший нужен, понимаешь! Обойдетеся!

— Пошли-пошли отсюда, пока он не разозлился, — яростно зашептал мне на ухо царевич. — А то, не ровен час, схватит нас да в болото утащит!

— Ещё как утащу! — подтвердил болотник и протянул ко мне зелёные лапы, больше всего походившие на ласты.

— Я те утащу! — моя метла со свистом опустилась на лапы болотнику. — Я те так утащу, что век помнить будешь! Совсем уже забылся, хмырь болотный? Глазки-то распахни! Али не видишь, кто с тобой разговаривать изволит?

Болотник и впрямь распахнул глаза, присматриваясь ко мне. Его лицо из ярко-зелёного приняло землистый оттенок.

— Ой, — только и сумела проговорить нежить. — Ой! Простите, матушка! Обознался, понимаешь!

— Не понимаю и не прощаю, — огрызнулась я. — Время не тяни, путь нам кратчайший сказывай. Мы торопимся, не видно, что ли?

— Так, ить, энтот путь и есть кратчайший, — протянул болотник, задумчиво почёсывая затылок. — Седлайте метлу, полчасика спокойного лёту и вы уже в Тёмных Чертогах.

— Дубина стоеросовая! — карающая метла вновь хлестнула болотника по голове. — Мой спутник летать не умеет! И его осёл — тоже!

— А-а! — после очередного удара в голове болотника, по-видимому, наступило кратковременное просветление. — Понятно. Значица, вам нужен путь краткий, но так, чтобы человек с животинкой своей в мою трясинку не ухнул? Знаю я такой путь, знаю. Прошу следовать за мной, матушка!

Болотник вылез из трясины и деловито зашлёпал по кочкам. Мы с царевичем обменялись непонимающими взглядами, но всё же решили последовать за нежитью. Некоторое время мы просто молчали, думая о своём, а потом царевич вдруг сказал:

— Не знал я, что ты с нежитью управляться можешь. Ты, часом, не Баба-Яга?

— Тебе, часом, тина в черепушку не забилась? — я покрутила пальцем у виска. — Ну какая я тебе Баба-Яга? Она меня раз в пять-шесть старше. Если не больше.

— А такая, — ухватился за предположение Иван-царевич. — Яблочек молодильных откушавшая.

— Осёл, — вздохнула я и, тут же спохватившись, погладила ослика царевича. — Это я не тебе, приятель. Ты-то у нас осёл в хорошем смысле слова. А вот твой двуногий приятель — в плохом.

— Да ну тебя! — обиделся царевич. — Всё, я с тобой больше не разговариваю. Так и знай!

Он и впрямь умолк. Правда, хватило его ненадолго. Как только болотник на другую сторону нас проводил, а сам к себе на ворота свалил, так голосок у царевича-то и прорезался. Причём не испуганный, а вполне себе деловитый.

— Долго ещё идти? — осведомился он.

— Ты ж, вроде как, молчать собирался, — не удержалась от подколки я.

— Будешь издеваться — вообще уст не разомкну! — пригрозил Иван-царевич.

— О-о, было бы неплохо, — оскалилась я. — Особенно интересно мне было бы взглянуть на то, как бы ты, давший обет молчания, покорял бы свою царевну. Сладострастным мычанием? Жестами витиеватыми? А может, просто подошёл бы к ней и торжественно вручил бы записку с надписью: «Выходи за меня»?

Иван-царевич лишь фыркнул и отвернулся от меня. Жаль. Я бы с удовольствием развила бы эту тему…

Но нет так нет.

Тем более вон и Тёмный Чертог, он же Замок Кощеев показался. Огромный, чёрный и неприветливый, он, казалось, хотел подавить нас своей чернотой и внушительными размерами.

Иван-царевич вновь разнервничался. Его верный ослик полностью разделял чувства своего хозяина и жалобно «заиакал». Не став дожидаться дурацких вопросов, вроде «А нам точно сюда?» и «Может, ты что-то напутала?», я подошла к кованой железной двери и три раза громыхнула дверным молотком.

Внутри что-то ужасающе заскрежетало, после чего дверь распахнулась.

— Потопали, — махнула я царевичу.

Тот, к моему удивлению, покорно кивнул и пошёл следом за мной. Едва мы вошли внутрь, как дверь мгновенно захлопнулась. Иван-царевич вздрогнул. Я же продолжала сохранять спокойствие и вертеть головой, разыскивая знакомые лица.

На худой конец сгодились бы и незнакомые. Наконец, мой блуждающий взгляд остановился на чёрном коне с алыми глазами, величественно хлебавшим воду из корыта.

— Сивка! — я кинулась к коню и обхватила его умную морду. — Как дела, родимый? Где хозяин-то твой?

Конь, разумеется, ничего не ответил и лишь скосил глаза в сторону конюшни. Ага, значит, Кий сейчас там. Выпустив лошадиную морду из объятий, я призадумалась.

Как бы мне покорректнее царевича-то представить? Искатель невест? Нет, не то. Сын царский? Ещё хуже. Его тогда на поединок вызовут в профилактических целях. Друг? Вообще маловероятно. Откуда у меня друзья-то возьмутся?

— А-а-а!

Я подняла голову и усмехнулась. Бледный Иван-царевич медленно отступал к стене, сжимая рукоять меча. На него также медленно, но неотвратимо надвигался бледный юноша с чёрными волосами и тёмно-зелёными глазами.

Юноша тот был в полном боевом облачении, а в руке его был острый булатный меч. Да такой, что один удар — и голова с плеч покатится. Обезглавливание царевичей пока не входило в мои планы, а потому я крикнула:

— Кий! Стой!

— Привет, Яша, — юноша даже не соизволил повернуть в мою сторону голову. — Обожди чуток. Сейчас я снесу голову незваному гостю и тогда…

— Никаких тогда! — отрезала я. — Говори со мной сейчас! И слушай — тоже! Это не просто гость незваный, это мой напарник! Мы вместе идём похищать царевну с тем, чтобы затем женить его на ней!

— Более несусветной чуши мне ещё слышать не доводилось, — покачал головой Кий, но всё же опустил меч.

Иван-царевич, казалось, только этого и ждал. Издав победный крик, он взмахнул мечом и… тут же был сбит с ног Кием. Меч царевича с жалобным звоном отлетел в сторону, а сам Иван скрючился у стены, испуганно заслонив лицо руками.

— Ты уверена, что у него достанет силёнок царевну похитить? — справедливо усомнился Кий, вкладывая меч в ножны.

— Я вообще ни в чём не уверена, — честно сказала я, подходя к нему. — Но подсобить ему всё же надобно. Недаром он же к ма… Бабе Яге за советом пришёл. Понимал, видать, что самому ему не сдюжить.

— И ты предлагаешь мне помочь ему? — Кий бросил на меня быстрый взгляд. — Мне, сыну Кощееву?

— Не сыну Кощееву я сие предлагаю, но Кию, другу детства своему, — в тон ему ответила я. — Тем не менее, ты можешь и отказаться. Зла держать не стану.

— …ладно, — нехотя ответил Кий. — Пошли в дом, что ли. Мать как раз блинов напекла. Как чувствовала, что ты сегодня придёшь… Напарника своего только не забудь, а то так и будет сидеть у стеночки и скулить.

— А что насчёт ослика? — спросила я. — Его ведь тоже надобно накормить и напоить.

— Я сам этим займусь, — Кий отвернулся от меня и зашагал по направлению к конюшне.

Пожав плечами, я принялась приводить царевича в чувство. С горем пополам, но мне удалось это сделать, после чего мы дружно зашагали в дом. Столоваться и умываться, значица.

***

Умываться, правда, пришлось только мне. А ещё переодеваться, причёсываться и выполнять ещё тысячу и одну ненужную процедуру. Но иначе было нельзя.

Василиса-матушка, жена дяди Кощея и мать Кия, была непреклонна. Нерях и грязнуль за столом не терпела, к моему великому сожалению. Вот мне и приходилось каждый раз в девицу красную рядиться да волосы в косу укладывать.

Благо, одежду сменную таскать не приходилось. Её у Василисы-матушки всегда в достатке водилось, причём вся как на подбор впору.

Волшба, не иначе.

Преобразившись, я толкнула дверь, ведущую на кухню да так и застыла на пороге, рот от недоумения разинувши. За столом, чистой скатертью застеленным, сидел Иван-царевич. Рядом с ним — Василиса-матушка, в руке которой была ложка с кашей.

— Ну же, открой рот! — мягко уговаривала царевича Василиса-матушка. — Съешь немножко!

— От соратников кощеевых еду не принимаю, — цедил сквозь зубы царевич и отворачивался.

— Горе-то какое! — Василиса-матушка огорчённо всплеснула руками и подняла на меня взгляд. — Ох, Яшечка! Проходи, родименькая! А я тут как раз блинчиков испекла!

— Мне Кий уже доложил, — я села за стол и придвинула к себе тарелку с блинами. — Эй, царевич! Чего вытаращился?

— Ты кто? — выдохнул Иван, разом позабыв обо всём на свете.

— Яша я, ну, — недовольно ответила я, вонзая зубы в блин и пододвигая к себе вазочку с вареньем. — Так что можешь захлопнуть рот. А то туда, чего доброго, муха залетит… Василиса-матушка, где ваше зеркальце колдовское?

— Где-то да было, — Василиса-матушка наморщила лоб, вспоминая. — Ох, уж и не припомнить мне. Надобно Киюшку спросить.

— Так и знал, что ты его попросишь, — в дверном проёме показался Кий. — Потому и сходил за ним заранее.

— И я тебе за это очень признательна, — я требовательно протянула руку. — Не стой столбом. Давай его сюда.

— Насколько признательна? — Кий быстрым шагом пересёк комнату и вложил мне в руку небольшое зеркальце.

— Намного! — задиристо ответила я и похлопала по лавке. — Присаживайся. Что стоишь, как чужой?

Кий хмыкнул, но присел. Василиса-матушка издала счастливый вздох и повернулась к печи. Иван-царевич переводил взгляд с меня на Кия и обратно, после чего выдал:

— Странные у вас отношения.

— Чья бы корова мычала! У тебя вообще никаких нет! — не преминула ввернуть я. — Так, а теперь замолчали. Я буду совета у зеркальца испрашивать.

Откашлявшись, я на одном дыхании проговорила:

— Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи! Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?

Зеркальце затуманилось, после чего показало мне моё собственное отражение.

— А если об угол? — ласково осведомилась я, примериваясь для удара.

Зеркальце поспешно выдало мне новое изображение, на сей раз действительно подходящее под заданные параметры. Я увидела весьма и весьма симпатичную девушку с длинными каштановыми волосами, облачённую в кокошник и длинное синее платье. Девушка выглядела грустной и то и дело поглядывала на окошко.

— Царевича ждёт, ясное дело, — подвела итог я, передавая зеркало Ивану-царевичу. — Того самого, что спасёт её, бедную, от жизни обыденной.

— Красивая, — признал царевич. — А как её зовут? И где искать?

— Иринушка это, племянница моя, — сказала Василиса-матушка, мельком глянувшая в зеркало. — Живёт в соседнем царстве-государстве, на границе с лесом Берендеевым.

— Недалеко, — согласилась я. — Значит, решено. К этой царевне и посватаемся. Иван, ты как, не против?

— Нет, — царевич не отрывал взгляда от прекрасно Ирины. — Я очень даже «за».

— Кий? — я повернулась к другу детства.

— Куда ты, туда и я, — на мою руку легла прохладная ладонь юноши.

— Спасибо, — тепло поблагодарила его я. — Но, прежде чем мы приступим к решительным действиям, я предлагаю наведаться к Змею Горынычу.

— К нему-то зачем? — уныло спросил царевич, которому явно не улыбалось встретиться с ещё одним сказочным злодеем.

— Затем! — важно ответила я. — Что ты будешь делать, если царевна не согласится выйти за тебя? Не отвечай, я сама скажу! Тебе потребуется её похитить, вот! Никто не знает о грамотно спланированных похищениях больше Змея Горыныча. Ну а грамотно спланированное похищение — это залог успеха!

— Что-то я не вижу здесь логики, — Иван-царевич обхватил голову руками.

— Её там и нет, — любезно подсказала я.

— Вообще-то есть, — не согласился Кий. — Змей Горыныч может не только дать нам толковый совет относительно похищения, но и поведать, что и как мы должны говорить.

— Вот это другое дело, — доводы Кия возымели действие на царевича. — Когда отправляемся?

— Как только, так сразу, — произнесла я. — Пока блины не доем — с места не сдвинусь.

— А есть она будет долго и со вкусом, — тихо произнёс Кий. — Так что ты тоже угощайся. Всё равно раньше завтрашнего утра в путь не выдвинемся.

— И правильно сделаете! — поддержала меня Василиса-матушка. — Нечего ночью по лесам шататься аки нежить какая!

Встретив такой отпор, Иван-царевич тяжко вздохнул и придвинул к себе тарелку с блинами. Заедать своё огорчение, стало быть.

========== Глава 3. Змей Горыныч. Старший ==========

Мы двинулись в путь с первыми лучами солнца. По крайней мере, так предполагалось. На деле же я проспала всю первую половину дня и выползла из кровати лишь ближе к полудню.

А всё блины да перина мягкая, будь они неладны!

Впрочем, что толку корить себя? Утраченного времени всё равно не вернуть. Рассудив так, я спустилась вниз, где меня уже ждали Кий с Иваном-царевичем.

— Ну ты и горазда спать, подруга, — молвил царевич вместо приветствия. — Солнце уже давно в зените, а ты всё спишь и спишь.

— Как спалось? — участливо спросил меня Кий, начисто игнорируя слова парня. — Что снилось?

— Не помню, — я широко зевнула. — Но, по всей видимости, что-то приятное. Кошмары бы я как-нибудь сподобилась запомнить. Ты лучше скажи, готовы ли вы пуститься в путь дальний и опасный?

— Всегда готов, — кивнул юноша и указал на огромную сумку, лежавшую на лавке — Здесь всё необходимое, включая провизию на неделю.

— Отлично, — я удовлетворённо кивнула и перевела взгляд на насупившегося царевича. — Быть может, и ты меня чем-нибудь порадуешь? Давай, говори, не стесняйся.

— Наши скакуны накормлены, напоены и ухожены, — нехотя ответил Иван-царевич, не понимая отчего он должен отчитываться передо мной. — Будет лучше, если мы отправимся прямо сейчас, не откладывая. Поесть можешь и в дороге.

— Темнеет нынче рано, — неожиданно поддержал царевича Кий. — А нам надо успеть добраться до дяди Горыныча до темноты.

— Так мы всё-таки к нему поедем? — ахнул Иван-царевич. — Я думал… думал, что вы это так шутите.

— Какие шутки! — возмутилась я. — Нам нужны инструкции по завоеванию сердца прекрасной царевны! Я ещё вчера об этом говорила.

— Но… но… — промямлил испуганный царевич.

— Никаких «но»! — отрубила я. — Так, Кий, бери нашего мямлю за руку и выводи во двор. Да следи чтоб не сбежал!

— Будет исполнено, — Кий насмешливо отдал мне честь. — А сама-то чем займёшься?

— О, на мне будет лежать самое важное и сложное задание, — я прямо-таки лучилась самодовольством.

— И какое же?

— Я буду ответственной за провизию! — я подошла к мешку и, кряхтя, взвалила его себе на спину. — Вот что бы вы без меня делали, а?

— От голода бы померли, вестимо, — хмыкнул Кий и, цапнув упирающегося Ивана-царевича за плечо, поволок его к выходу.

***

Дорога к Змею Горынычу, приходившемуся нам с Кием неродным дядей, пролегала через горы высокие и леса непроходимые. Обычный путник мог сутками блуждать в них, а то и вовсе загинуть.

Но мы с Кием были не простыми путниками, а очень даже подкованными. У Змея Горыныча бывали не раз и дорогу худо-бедно помнили. К тому же Сивка, конь Кия, обладал способностью чувствовать верное направление, а потому любая, даже самая маленькая возможность лесных блужданий пресекалась.

Чем дальше мы ехали, тем гуще становился лес и тем страшнее и глуше звучали голоса лесных тварей. Бедный Иван-царевич то и дело вздрагивал и втягивал голову в плечи.

Не на такое приключение он рассчитывал. Не таких товарищей в спутники желал.

Увы, выбирать ему было не из чего, а плюнуть на всё и повернуть назад не позволяла гордость и страх заблудиться. Мы же с Кием страха не чуяли и вели неспешные беседы, напрямую относящиеся к царевичу и его заданию.

Кий утверждал, что на такого простофилю, который дочь Бабы Яги от девки-чернавки отличить не может ни одна девушка не посмотрит, я же заметила, что не всем царевнам положено быть премудрыми и предел мечтаний некоторых царевен как раз такой простой и во всех смыслах незамутнённый паренёк.

Но вот мы подъехали к высокой чёрной горе, на которой обитал Змей Горыныч и разговор стих сам собой. Перед нами встала новая задача — взобраться на вершину, причём так, чтобы ни конь Кия, ни ослик Ивана-царевича не пострадали.

— Мы всегда можем вернуться, — поспешно проговорил Иван-царевич. — Я не в обиде буду. Правда.

— Не ценишь ты нашу заботу, ой, не ценишь, — погрозила ему пальцем я. — Зря мы, что ли, по-твоему сюда тащились? Нет уж! Раз пришли, то полезем наверх.

— Значит, быть нам сожранными, — грустно подытожил Иван-царевич и умолк.

— Если кого и сожрут, то только тебя, — заметил Кий.

— Почему это? — возмутился царевич.

— Болтаешь много… Яш, я тут вот что подумал: поволшбуй.

— Это мысль, — согласилась я и на глаз прикинула расстояние от подножия до вершины. — Быть может, даже дельная. Только я на перемещение наше все силы израсходую и если чего не смогу вам ничем подсобить.

— Не переживай, — успокоил меня Кий. — Мы тебя уж как-нибудь сумеем защитить.

— Ну-ну, — с сомнением протянула я, кивнув на Ивана-царевича, насторожившегося при слове «волшба». — А что, если один из моих вынужденных защитничков оплошает? В кусты, допустим, не вовремя нырнёт или же и вовсе с воплем прочь убежит?

— Этого не будет, — пообещал Кий, прожигая Ивана-царевича далёким от доброты взглядом.

— Ладно. Сделаю вид, что поверила, — я хлопнула в ладоши. — А теперь не мешайте. Мне нужно как следует сосредоточиться.

Сосредотачивалась я, впрочем, недолго. Ровно столько, сколько требуется для того, чтобы сделать глубокий вдох и выдох. После чего обвела всех присутствующих рукой и подняла вверх указательный палец.

Вслед за этим последовала яркая вспышка, заставившая меня зажмуриться. Когда же я решилась открыть глаза, то обнаружила, что нахожусь на вершине горы, перед входом в пещеру Змея Горыныча. Кий, Иван-царевич и оба скакуна перенеслись следом.

— Ха! Видали? — самодовольно произнесла я, задирая кверху нос. — Без меня вы бы ещё долго сюда поднимались.

— Так кто же ты всё-таки: колдунья или девка-чернавка с талантом к волшбе? — не удержался от глупого вопроса Иван-царевич.

— Тебе так важно это знать? — ответила вопросом на вопрос я. — Главное, что я на твоей стороне. Остальное не имеет значения. Кий, как думаешь, дядя Горыныч дома?

Сын Кощеев прищурился, вглядываясь вглубь пещеры, после чего уверенно произнёс:

— Нет.

— А ты почём знаешь? — незамедлительно вскинулся Иван-царевич. — Может, он нас того… поджидает. Вступим в его владения, а он нас — раз! — и скушает. И ведь, что самое обидное, не подавится, гадина зелёная!

— Кий у нас тоже чародей, — ответила вместо друга я. — Правда, не такой сильный как я. Иначе сам бы нас на гору перенёс. С оскорблениями же повремени. Негоже ругаться, когда хозяина дома нет. Вот прилетит дядя Горыныч, в лицо ему всё и выскажешь.

— Советую выражать своё недовольство максимально громко и чётко, — Кий взял под уздцы Сивку и повёл ко входу в пещеру.

— Почему? — Ивана-царевич поспешил следом за ним.

— Да потому! Чем больше кричишь, тем больше шанс, что он тебя съест, — охотно объяснила я. — Дядя Горыныч не любит шумных людей. Если честно, то он вообще никаких людей не любит. Но шумных не любит более прочих. Так что ты кричи, кричи. Сделай нам всем одолжение.

— А вот и не буду! — буркнул Иван-царевич и умолк.

Мы неспешно вошли в пещеру. Там было темно и мрачно как в могиле. Наш Иван-царевич уж было совсем решил испугаться, но тут Кий смилостивился и зажёг на руке волшебный огонь. Идти сразу сделалось легче и веселее.

Даже царевич расправил плечи и затянул под нос какую-то русскую народную песню о славном молодце, победившем ужасного змея и удостоившегося поцелуя прекрасной царевны. Наверное, подбадривал себя так.

Чтоб если что не страшно помирать было.

Долго ли коротко, но достигли мы самой главной пещеры, костьми усеянной. Дальше идти было попросту некуда, а потому мы решили остановиться здесь. А чтобы скоротать ожидания, вскрыли сумку заветную, Василисой Прекрасной собранную и, повытаскивав оттуда пирожки и фляжки, устроили пир. Не на весь мир, конечно, а лишь на отдельно взятую пещеру, но и то неплохо.

Царевич есть напрочь отказался и уселся в уголке, меч затачивать. Предвкушал бой неравный с последующей храброй смертью, вероятно. И вот настал час долгожданный. Послышался шелест крыльев могучих, рёв мощный и силуэт страшный. Вслед за силуэтом возник и сам Змей Горыныч. Окинув нас быстрым и внимательным взглядом, он пророкотал:

— О! Племяши мои пожаловали! Причём с подарком! Ай, уважили рептилию старую! Знаете же, что молодые и глупые царевичи для пищеварения полезны!

— Это кто тут глупый? — возмутился дрожащий, но ещё не сдавшийся царевич.

— Извини, дядя Горыныч, но его нельзя есть, — моё лицо выражало искреннее раскаяние. — Ядовитый он. С ним не только пищеварение ухудшится, но и печень посадится!

— М-да? — змей скосил взгляд на испуганного Ивана-царевича. — А по мне так он выглядит вполне съедобным… Но нет так нет. Что привело вас ко мне, ребятушки?

— Жажда знаний, — произнёс Кий. — Мы хотим этому лоботрясу царевну подыскать.

— Вообще-то, мы её уже подыскали, — напомнила другу я. — Как бишь её… Ирина, что ли? В общем, подыскать-то мы подыскали, а вот что делать дальше — не знаем. Научи нас, дядюшка! Мы тебе за это пирожков с мясом отсыплем!

— Что мне ваши пирожки, — проворчал Змей Горыныч. — На один укус хватит в лучшем случае… Ну да ладно. Присаживайтесь, расскажу всё, что знаю.

Мы и сели. Прямо на холодный и каменный пол. Иван-царевич хотел было повозникать, но Змей Горыныч приструнил его одним насмешливым взглядом. После этого Иван утихомирился и, пододвинувшись к нам, стал внимать речам мудрого змея.

А порассказывать ему было что, как-никак похищение прекрасных царевен было его второй специализацией. Первой же были неравные бои со всякими там царями и царевичами. Неравными для них, разумеется. Потому что дядя Горыныч тонкостей боевых не разумел — ам! — и всех съел.

— Значит так, племяши, — Горыныч наставительно поднял вверх когтистую лапу. — Самое главное в деле похищения царевен — неожиданность. Летите вы, допустим, по каким-то своим делам и видите царевну, прикорнувшую на лужайке. Ну, как, представили?

— Представили, — нестройным хором отозвались мы, скромно умолчав про тот факт, что летать не обучены.

— Отлично. Увидели спящую царевну — тут же пикируете сверху, хватаете и тащите в пещеру. Она, конечно, тут же проснётся, начнёт голосить и просить пощады. Не поддавайтесь! Я вот однажды поддался, так она на меня потом целую армию натравила. Неблагодарная, как и все женщины. Впрочем, я отвлёкся. Схватили, значится, и в пещеру тащите. Затем сажаете её подле себя и выжидаете. Пройдёт день-другой и к ней на выручку примчится молодой и очень глупый царевич, а то и сам царь. Почему глупый? А умный ко мне добровольно в пещеру не полезет. Опять отвлёкся. Как придёт к вам защитник царевен, так вы на него сразу и нападайте, не вслушиваясь в речи бредовые. Поначалу царевичи будут казаться вам жестковатыми и непригодными для питания, но ничего, это быстро пройдёт. Главное — доспехи из зубов выковыривать, а то если проглотите ненароком, так изжога и начнётся. Конец.

— А что, если царевна не будет спать? — подала голос я. — Как действовать в таком случае?

— Хороший вопрос, Яша, — одобрил дядя Горыныч. — Вам следует дождаться, пока она заснёт. И только потом похищать.

— Ага, — пробормотала я, делая мысленную пометку.

— Дядя Горыныч! Что вам известно об одной конкретной царевне? — Кий, по всей видимости, решил взять быка за рога.

— Которой? — уточнил змей.

— Ирине, дочери Василисы Премудрой, — Иван-царевич настолько осмелел, что решился дополнить вопрос.

— Ах, об этой. Не нравится она мне. Мелкая, костлявая и требовательная, — признался дядя Горыныч. — Я бы её ни за что не похитил.

— Даже за целую армию глупых царевичей? — уточнила я.

— Даже из-за них, — Змей Горыныч широко зевнул и обвил себя хвостом. — Притомился я что-то, ребятушки… Но вы задавайте вопросы, задавайте.

— Мы узнали всё, что хотели, — Кий поспешно прикрыл рот царевичу, рванувшемуся было задать какой-то вопрос. — Спасибо, дядя Горыныч. Ты нам очень помог.

— Завсегда пожалуйста, Кий, — благосклонно кивнула рептилия. — Передавай поклон отцу и матери. Да и сам заходи почаще, не забывай старика. Яша, к тебе это тоже относится. Привет матери.

— Обязательно передадим, — пообещали мы и, пожелав дяде Горынычу приятных сновидений, пошли на выход.

Сивка, оставленный Кием у пещеры, первым заметил наше появление и приветственно заржал. Ну а ослик Ивана-царевича лишь флегматично «иакнул» и продолжил жевать траву. Но царевича это не смутило.

Повиснув на шее у верного серого друга, он принялся изливать ему свою душу. Мы с Кием не мешали. Нам и без царевича проблем хватало. Слова дяди Горыныча насторожили нас. Если царевна действительно вредная и противная, то отошьёт нашего приятеля в два счёта.

Я изложила свои опасения Кию и добавила, что проще найти другую царевну. Однако он, к моему удивлению, со мной не согласился:

— Ивану-царевичу нужен опыт общения с девушками. Не будет опыта — не будет и свадьбы. Ему будет полезно набить шишку-другую. В этом плане Ирина просто идеально нам подходит.

— Надеюсь, ты прав, — вздохнула я, наблюдая за тем, как царевич обнимается с осликом и повторила: — Надеюсь…

========== Глава 4. Ирина Прекрасная ==========

— Вон! Все вон! — дверь терема распахнулась и оттуда повалили ничего не понимающие добрые молодцы, судорожно прижимающие к груди красные черевички, букеты полевых цветов и отрезки дорогих тканей.

Вслед молодцам полетел сафьяновый сапожок. Он значительно ускорил передвижение и вскоре подле терема остались самые стойкие — а быть может, самые глупые — молодцы, наивно думавшие, что им за проявленную стойкость что-нибудь да перепадёт.

Но царевна, грозно вышедшая на порог в одном сапожке, тут же развеяла последнюю надежду.

— У-у, я вас, окаянных! — пригрозила она добрым молодцам и принялась стягивать с ноги второй сапог.

Молодцы не были дураками и, не став дожидаться, пока вышеозначенный сапог полетит в их непутёвые головы, задали стрекача. Так что под царевнинами окнами остался лишь Иван-царевич да мы с Кием.

Царевна же, покричав ещё немного вслед незадачливым женихам, окончательно успокоилась и обратила на нас взор своих синих глаз. Синими, к слову, были не только её глаза, но и сам наряд царевны, включавший в себя традиционный кокошник, украшенный васильками.

Не синими были у неё только волосы, но оно и понятно: синих волос в природе не бывает. Длинные, каштанового цвета, они достигали середины спины и даже на взгляд казались мягкими и послушными. Я завистливо вздохнула и, потрогав свои жиденькие косички, откинула их назад.

Обидно всё-таки. Мне такие космы вовек не отрастить!

Тем временем царевна успела оценить ситуацию и прийти к каким-то своим выводам.

— Который из вас моим женихом числится? — деловито осведомилась она, поправляя кокошник.

— Я! — Иван-царевич распрямил плечи и, сделав шаг вперёд, протянул девушке букет ромашек. — Молва о твоей красоте достигла нашего царства, вот я и решил тебя повидать, счастья попытать.

— Жаль, — резюмировала царевна, нехотя отводя глаза от Кия. — Ну да ладно. Как звать-величать тебя, добрый молодец?

— Иван-царевич я, — он сделал ещё одну попытку вручить царевне цветы. — Младший.

— А-а, — девушка нехотя взяла цветы. — Наслышана. Я — Ирина Прекрасная, дочь Василисы Прекрасной. А кто твои спутники?

— Всего-навсего помощники, — мне надоело молчать, и я опередила Ивана-царевича. — В наших интересах, чтобы он как можно скорее сыграл с тобой свадьбу. Имена же наши несущественны и отношения к делу не имеют.

Однако Кий, похоже, был иного мнения. Упреждающе положив руку на моё плечо, он заставил меня согнуться в поклоне и хорошо поставленным голосом произнёс:

— Не слушайте её, сударыня. Она подустала с дороги, вот и не соображает, что говорит. Моё имя Кий, я — ратный товарищ Ивана-царевича. А это — Яша, прислужница наша.

— Хорошо, — Ирина торжественно кивнула. — Я прощаю её дерзость. Кстати, а вы сам, часом, не царевич?

— Нет, я простой воин, — заверил её Кий. — Но, быть может, мы вернёмся к основному вопросу?

— Ах да, — царевна всплеснула руками и повернулась к Ивану-царевичу, всё это время простоявшему истуканом на пороге. — Проходите, проходите. Разговор нам предстоит долгий. Однако должна предупредить вас: желаемый ответ вы сразу не получите. А может статься так, что вообще никакого не получите и отправитесь отсюда несолоно хлебавши, как и остальные царевичи.

— О, мы и не рассчитывали нанемедленное согласие, — Кий, похоже, окончательно решил взять на себя роль дипломата. — Сперва надо разузнать что мы за люди и не таим ли Зла на вас или вашего батюшку. И это не говоря уже о необходимости узнать побольше о самом женихе.

— Всё так, — благосклонно произнесла Ирина и повела нас за собой в светлую и чисто убранную горницу. — Рассаживайтесь, а я пока на стол накрою да самовар поставлю.

Едва царевна вышла за дверь, как я подскочила к Кию и, сделав вид, будто бы хорошенько его встряхнула, прошипела:

— Прислужница, значит? У тебя, что, последние мозги отшибло при виде этой Ирины?

— Ну а кем прикажешь тебя представлять? — резонно возразил Кий и, обогнув меня, сел за стол.

— Подругой. Или сестрой, на худой конец, — я немного успокоилась и, усевшись напротив него, устремила отрешённый взгляд в окно. — Но прислужница!.. Само слово звучит унизительно.

— Ты ей понравился, — сообщил Иван-царевич, устраиваясь рядом со мной и поднимая на Кия недовольный взгляд. — Иначе она бы нас сюда не пустила и хлеб-соль не предлагала.

— Ещё бы не понравился! — захихикала я. — Кий у нас такой. Обаятельный. А ещё он умеет читать и писать. Перед этими качествами ни одна царевна не устоит!

— Перед кем это я не устою? — переспросила Ирина Прекрасная, вернувшаяся в комнату с огромным самоваром в руках.

— Перед Кием, — любезно сообщила я, вскакивая со своего места и помогая водрузить самовар на стол. — Но перед ним вообще никто не устоит.

— Ой ли? — царевна насмешливо вздёрнула соболиную бровь и, выйдя из комнаты на пару секунд, вернулась с двумя тарелками, заполненными пряниками и бубликами.

— Ага, — я тут же придвинула к себе одно из блюдечек, за что мгновенно получила по рукам. — Эй! Ты чего?

— Это на всех, — объяснила царевна, отбирая у меня тарелку и ставя её в центр стола. — Ох! Совсем забыла о чашках!

Пока царевна отходила за чашками, я, не мудрствуя лукаво, опять придвинула к себе тарелку и ссыпала добрую половину её содержимого в свой карман. Затем вновь поставила её в центр стола и сделала вид, будто так и надо.

Иван-царевич осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. Кий тоже молчал, погружённый в какие-то свои, посольские думы. Но вот в комнату вошла царевна с чашками наперевес, и мой друг расцвёл словно маков цвет и кинулся ей на помощь.

Царевна сильно тому удивилась, но не стала противиться, когда Кий отобрал у неё чашки и расставил их на столе. Когда же он взял на себя смелость и чай по чашкам разлить, она вообще порозовела от удовольствия.

Очевидно, предыдущие царевичи помощи по хозяйству ей не предлагали и предпочитали закидывать её вениками из цветов и дорогущими подарками, не имеющими практического применения.

Кстати, о вениках.

Я посмотрела по сторонам, пытаясь понять, куда же она пристроила букет из ромашек. Ага, вон на полочке лежит. Успокоенная, я взялась за чашку с чаем и минут на пятнадцать совершенно выпала из реальности.

Что поделать! Люблю чаёвничать. В особенности, если есть с чем.

Когда же я пришла в себя, оказалось, что Кий уже обо всём с царевной договорился. Всего лишь о помолвке, но и это было большим достижением, учитывая то, что Ирина категорически не желала выходить замуж.

И всё было бы ничего, если бы в тот самый момент Иван-царевич не захотел показать свой норов. Хлопнув по столу, да так, что чашки с блюдцами жалобно зазвенели, он встал из-за стола и рявкнул:

— Не много ли ты берёшь на себя, друг мой ратный? Здесь не поле брани, а царевна — не змей лютый. Я уж как-нибудь сам с ней договорюсь.

Кий одарил своего «друга» взглядом насмешливым, но послушно опустился на скамью. Царевич же подбоченился, грудь выпятил и предложил Ирине:

— Давай сразу жениться, без всяких там помолвок предварительных.

Надо ли говорить, что нас моментально выставили за дверь, без права что-то в свою защиту вымолвить?

Царевич, не ожидавший такого от внешне спокойной и рассудительной Ирины, ещё некоторое время пялился на дверь, не в силах понять, за что же с ним так поступили.

Я же подошла к Кию и отвесила ему дружеский тычок:

— Ну, что, посол ты наш недоделанный? Выставили нас за дверь как миленьких! А всё почему? Да потому что ты недостаточно хорошо её уговаривал.

— В том, что нас выставили нет моей вины, — отозвался Кий. — Если бы царевич не вмешался… Эх, да что теперь говорить!

— Правильно. Лучше помолчать, — согласилась я, и запустив руку в карман, извлекла оттуда пряник. — Будешь?

— Давай, — Кий взял пряник и принялся задумчиво жевать его.

Меня же внезапно пробрало на сочувствие и, подойдя к понурому царевичу, я неловко потрепала его по плечу:

— Не боись. Маменька всегда говорила: утро вечера мудренее. Пройдёт день, настанет утро, и царевна пожалеет о том, что выгнала тебя.

— Не пожалеет, — раздалось из-за наглухо закрытых ставен. — Глупость у меня жалости не вызывает.

— Даже если мы скажем, что согласимся пройти три обязательных испытания? — я с любопытством покосилась на ставни.

— Даже так, — подумав, ответила Ирина.

— Ба! — я скрестила руки на груди. — Да ты, видать, просто боишься, что не сможешь измыслить испытания заковыристые. Правильно в народе говорят, нынешние царевны совсем ни на что не годятся! А ведь какие задачи твоя мать отцу твоему в своё время придумывала! Любо-дорого вспомнить.

Сокрушённо покачав головой, я отошла от окна. Расчёт оказался верным. Через минуту ставни с грохотом отворились и в окне показалось гневное лицо Ирины:

— Это я-то ни на что годна? Это я-то испытания хитроумные измыслить не в силах? Подать мне царевича немедля! Я ему такие задачки задам, что он их вовек не разгадает!

— Вот ты и попалась, — пробормотала себе под нос я и уже чуть громче, произнесла. — Есть у нас царевич, к испытаниям готовый, есть. Не изволь сомневаться.

— Но я же… — промямлил Иван-царевич, не ожидавший такого поворота дел. — Я совсем не…

— «Где там её испытания?» — я прикрыла рот царевича. — «Скорее бы приступить к ним!» Видишь? Он прямо-таки жаждет действия.

— Хм-м, — царевна Ирина посмотрела на Ивана-царевича. — Ладно. Так тому и быть. Дайте мне час сроку, будет вам испытание.

Ставни вновь захлопнулись, а царевич опустился на порог, и обхватив руками буйную головушку, простонал:

— Во что ты меня втянула?

— В действия активные, — ответствовала я, присаживаясь рядом. — Кий! Я ведь всё сделала правильно, да? Ну, скажи же! Скажи!

— Да, — кивнул сын Кощея. — Я бы и сам лучше не справился.

— Вот видишь! — обрадовалась я. — Раз сам Кий одобряет, значит, всё хорошо.

— Угу, хорошо, — молвил царевич, не отрывая взгляда от земли. — Вопрос лишь в одном: для кого?..

========== Глава 5. Испытание первое ==========

Заручившись словами Ирины, мы с Кием и понурым Иваном-царевичем вернулись на стоянку. Почему туда, а не во дворец? Всё очень просто: гостевое крыло дворца и так уже было битком набито пришлыми царевичами, жаждущими руки и сердца прекрасной царевны.

К тому же, помимо свободного места было необходимо иметь при себе грамоту, подтверждающую, что ты не абы кто, а царевич.

У нашего же Ивашки такой грамоты, разумеется, не было. Потому-то мы и остановились на лесной полянке, открытые всем ветрам и дикому зверью. Впрочем, с диким зверьём я поладить сумела.

Как-никак всю жизнь в лесу прожила.

Ну а проблему с постоем я предоставила решать Кию. Он и решил: выстроил два шалаша. Один, что побольше — для себя с царевичем, а тот, что поменьше — для меня. А вот вопрос пропитания мы решали уже все вместе.

После небольших препирательств было решено, что мы с Иваном-царевичем будем ловить рыбу и расставлять силки, а Кий — готовить. Стыдно признаваться, но я с кулинарным делом с детства не ладила.

То ли дело Кий!

Его мать, Василиса Прекрасная, любила повторять, что мужчина должен уметь всё, включая готовить. Так и получилось, что Кий познал все ремёсла. В общем, сбросив все хозяйственные дела на Кия, мы с Иваном-царевичем расселись около костра и начали составлять план действий.

Никто ведь не знал какое именно испытание подкинет нам Ирина, так что надо было быть готовыми ко всему. К неравной борьбе со Змеем Горынычем в том числе, ибо война с гадами ползучими была излюбленным испытанием для царевичей.

Впрочем, Ирина вполне могла избрать для нас и более мирные задачки, вроде осушения озера и перебирания гречки с рисом.

— Насчёт этих заданий можешь не переживать, — успокоила царевича я. — Я тебе с ними подсоблю. Что же до дяди Горыныча… Подошлём к нему Кия. Он у нас мастер сладких речей, авось и выпросит у него чешуйку какую или коготь отломившийся.

— Обманывать — нехорошо, — насупился Иван-царевич.

— Умирать — ещё хуже, — в тон ему ответила я и сняла крышку котелка, висевшего над костром. — Кипит! Дальше-то что?

— Отойди, я сам, — Кий потеснил меня в сторону и принялся священнодействовать над котлом. — Немного приправ, сушёное мясо, соль… Готово.

— Можно есть? — спросила я.

— Нет, ещё не готово… — Кий сел обратно и повернулся к Ивану-царевичу. — Чего невесел, буйную голову повесил?

— Да я как-то… по-другому всё представлял, что ли, — царевич вздохнул. — Знал, что будет непросто, но чтоб на три испытания наткнуться!.. Это же прошлый век! Так давно уже не поступают!

— Ты всегда можешь отказаться, — хором ответили мы с Кием и, переглянувшись, рассмеялись.

— В том-то и дело, что не хочу! — воскликнул Иван-царевич. — По сердцу мне Ирина пришлась. Никого, окромя её в женах видеть не хочу.

— Что ж, тогда тебе ничего не остаётся, кроме как молчать и терпеть, — резонно произнесла я и втянула носом воздух. — Готово! Кий, мне кажется, готово! В общем, царевич, не забивай себе голову понапрасну. У тебя есть мы с Кием. Как-нибудь да пройдём испытания.

— Только на вас и надеюсь, — в словах царевича послышалась горечь.

Мы с Кием сделали вид, что не почуяли её и принялись разливать похлёбку по тарелкам.

Потому как царевны царевнами, а кушать-то надо!

***

К царевниному терему мы порешили отправиться в полдень. Собственно, как решили, так и сделали. Правда, перед аудиенцией нам пришлось постоять в толпе царевичей, но это уже мелочи. Главное, что мы всё-таки оказались в светлой горнице Ирины.

Мрачна и неприветлива была царевна. Не предложив нам ни чаю, ни бубликов, ни даже присесть, приступила она к делу.

— Долго думала я над заданием, — важно начала она, окидывая хмурым взглядом Ивана-царевича. — И, наконец, придумала. Приготовь-ка для меня, Иван-царевич подарок. Да не простой, а такой, чтоб пришёлся по сердцу мне.

— А число попыток? — не удержавшись, встряла я.

— Одна, — отрезала Ирина. — Ровно одна попытка у тебя, царевич. Не обессудь, но если не приглянется мне подарок твой, то других испытаний не будет. Придётся тебе искать себе другую невесту. Согласен?

Мы с Кием выжидательно уставились на Ивана-царевича. Почему-то нам казалось, что он сейчас плюнет на всё и откажется. Лично я бы так и поступила. Больно капризна и горда царевна.

Проще другую подыскать.

Но не таков был Иван-царевич. Он постоял-постоял, да и выдал:

— Хорошо.

Тут бы взять нам Ивана-царевича за плечи широкие да встряхнуть его как следует, чтобы мозги на место встали, но… Но мы всего-навсего спутники, права голоса не имеющие и на решение окончательное не влияющие.

Оттого-то нам ничего не оставалось делать, кроме как поддакнуть и натянуть на лица фальшивые улыбки.

***

— А-а-а! Зачем я это сделал? Идиот! Дубина стоеросовая! — Иван-царевич обхватил руками могучий ствол берёзы и со всей силы ударился об неё головой. — О-ох… Это меньшее, чего я заслуживаю! Ведь я… я даже не знаю с чего начать! Ещё и вас втянул в испытание дурацкое!

— Что сделано, то сделано, — я сочувственно похлопала парня по плечу. — Ты не переживай особо. Как-нибудь да совладаем с заданием этим.

— Как?! — в отчаянии воскликнул Иван-царевич, заламывая руки.

— Это уже не твоя забота, — уклонилась от прямого ответа я. — Пойдём, Кий. Есть тут у меня одна идейка…

Кий ничего не ответил. Лишь покачал головой печально и двинулся вслед за мной, гадая, что же такое у меня на уме. Шли мы недолго и остановились, не дойдя каких-то пару шагов до терема.

— В кусты! — скомандовала я и первой нырнула под защиту зелёных листьев.

— Зачем это? — не понял сын Кощеев, впрочем, послушно повторяя мои действия.

— Так надо, — важно ответила я. — О, гляди. Девка сенная идёт!

Из терема царевны Ирины и впрямь вышла девушка в простом сарафане. Коса у неё была русой и длиннющей, а сама она — румяной и весёлой.

Балует, видать, царевна служанок своих и на еду не скупится.

В руках у девушки было то ли вышивание какое, то ли просто кусок ткани. Рассеянно поглядывая по сторонам, она направилась в основной терем. Точнее, направилась бы, если бы не я.

Чуть привстав, я подставила к губам ладонь и легонько дунула в сторону девушки. Глаза той вмиг стали пустыми-препустыми и она, тяжело переваливаясь, направилась в сторону наших кустов.

Дойдя до них, она словно лишилась всех сил и упала в глубокий обморок. Кий тут же присел рядом, щупая пульс.

— Живая… Зачем она тебе, Яша?

— Сейчас узнаешь, — пообещала я и, приложив руку ко лбу девушки, скороговоркой прочла заклинание.

Раз — и я приняла облик прислужницы Ирины. Одежда изменилась вслед за моим обликом. Теперь я была точной копией сенной девки, что лежала без сознания на земле.

— Оттащи её куда-нибудь, — велела Кию я, подбирая с земли вышивание. — Ежели придёт в себя — вырубай без тени сомнения, нам проблемы не нужны. Как именно — сам соображай. Можешь плашмя ударить, а можешь слово заветное шепнуть. Чего встал? Действуй, давай! Покамест нас не обнаружили!

— Хорошо, — Кий взвалил себе на спину девушку. — А чем займёшься ты?

— Ответы добывать буду, вестимо! — я гордо вздёрнула подбородок. — Теперь, когда я выгляжу точь-в-точь как девка сенная, Ирина мне всё выложит!

— А не боишься, что она тебя раскроет? — Кий хитро прищурился. — Недаром же она Премудрая.

— Я тоже не лыком шита, — насупилась я. — Ты не отвлекайся, тащи, тащи! За меня не переживай, я справлюсь. Как-нибудь.

Кий насмешливо посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я же, решив, что время инструкций закончилось, быстро и решительно направилась к терему. Ведь моё заклятие было далеко не вечным, а очень даже конечным.

А потому нужно было спешить, пока срок не вышел.

***

Ирина сидела у окна и мечтательно вздыхала. Я, приличия ради, немного потопталась на пороге, но, поняв, что никто не собирается обращать на меня внимания, кашлянула. Ирина вздрогнула и нехотя оторвалась от созерцательства.

— А, Дуняша, это ты, — бесцветным голосом протянула она. — Нитки принесла?

— Нет, — я сделала максимально глупое лицо. — Забыла я, уж простите.

— Эх ты, — упрекнула меня Ирина. — Ничего тебе доверить нельзя, дырявая твоя голова. Только о медовых пряниках и молодцах красных и думаешь. Для действительно важных вещей в твоей голове попросту не остаётся места!

— Простите, — покаялась я, отдавая Ирине вышивание. — Но, раз уж вы завели речь о пряниках, то, быть может, того? Чайку?

— Я же говорила! — рассмеялась царевна. — Одна еда в голове! Ладно, бедовая. Ставь уже самовар.

— Ага, — я с радостью выполнила указание и принялась накрывать на стол.

Чего только на столе том не было!

И пряники медовые, и булочки пышные, и конфеты заморские… Позавидовала я в тот момент сенной девке Дуняше, ох и позавидовала!

Закончив накрывать, я разлила по чашкам в чай и принялась чаёвничать, начисто позабыв о своих намерениях. Вспомнила я о них лишь тогда, когда Ирина сама ко мне обратилась:

— Скажи, Дуняша, была ли ты когда-нибудь влюблена?

— Была, — я нежно погладила корочку ароматной булочки. — Я и сейчас влюблена. Вот в эту булочку. Ам!

— Я не о такой любви спрашиваю, — царевна явно была раздосадована. — Я о настоящей!

— Тогда не была, — я беззастенчиво принялась таскать со стола конфеты и булочки, намереваясь впоследствии угостить ими Кия с царевичем.

— А я вот влюблена, — сообщила мне девушка.

— И в кого же? — я сделала большой глоток из чашки.

— В ладного черноволосого принца с зелёными очами! — восторженно произнесла Ирина. — Не правда ли он душка?

Чай тут же запросился обратно. Пришлось прикрыть рот рукой и сделать мощное глотательное движение.

Она, что, про Кия говорит? Серьёзно?

— Но его, вроде как, нет в списке претендентов, — осторожно проговорила я.

— Какая разница! — разозлилась Ирина. — Глупая Дуняша! Любовь неподвластна каким-то там спискам.

— О как, — я почесала в затылке. — Тогда почему бы вам сразу ему не сказать о своих чувствах? Для чего изобретать все эти испытания?

— Для того, чтобы его спутник от меня отвязался. Вот как завалит он моё испытание, так я принцу черноволосому и признаюсь!

— То есть, у вашего испытания нет решения? — я сделала круглые глаза.

— Почему же? Есть! Царевич должен подарить то, что нравится ему, а не мне. Потому как мужчины, пытающиеся во всём угодить женщинам просто смешны! — объяснила мне Ирина. — Знала бы ты, до чего мне надоели эти напыщенные молодцы, думающие, что счастье девушки кроется в тряпках и каменьях. Нет, чтобы хоть раз головой своей подумать и подарить что-то по-настоящему интересное. Согласна?

— Точно-точно, — поддакнула я и быстро встала из-за стола. — Ой! Засиделась что-то я! А мне ведь ещё нитки вам принести надобно! Я скоро!

— Давай! Только цвета не перепутай! — крикнула мне вдогонку Ирина.

Прокричав ни к чему не обязывающее: «Конечно», я унеслась в лес. И правильно сделала: время было на исходе, и я в любой момент могла стать самой собой. К тому же, мне не терпелось поделиться с Кием и Иваном-царевичем тем, что я слышала и видела. С Кием так в особенности.

Чую, непростой нас разговор ожидает. Непростой и серьёзный.

========== Глава 6. Испытание второе ==========

— Ты у Ирины был?

— Был.

— Подарок отдал?

— Отдал.

— И что она сказала?

— Что я поразителен.

— Надо же!..

Примерно такой диалог развернулся между мной и Иваном-царевичем. Он только что вернулся из очень опасной и до безобразия ответственной миссии по вручению подарку царевне Ирине.

Судя по улыбающемуся лицу и ответам всё прошло на ура. Мне бы, наверное, следовало порадоваться за товарища, сумевшего пройти во «второй тур» без всяких потерь, но… Но меня снедало беспокойство.

И имя ему было Кий.

Царевна Ирина сама призналась, что влюбилась в него и вне зависимости от результатов испытаний расскажет ему о своих чувствах. Что если Кий ответит ей взаимностью?

Не то чтобы я ревновала, просто мне совсем не улыбалось в одночасье лишиться друга детства. Потому-то я и тянула время как могла, не расспрашивая Ивана-царевича о действительно важных вещах.

О втором испытании, к примеру.

Кий мигом это почувствовал и, отстранив меня от ведения допроса, произнёс:

— Что со вторым испытанием?

— Ах, это… Блин, точно! — царевич хлопнул себя по лбу. — Совсем запамятовал. Второе испытание — на дипломатию. Мне нужно приятные вещи царевне на ушко шептать, стало быть. И если они ей придутся по нраву, то я смогу приступить к выполнению последнего испытания.

— Лучше бы она дракона попросила завалить, — мрачно произнесла я. — Слова приятные нашёптывать… Кому они нужны! У нас, в лесу, не по словам судят, а по делам! Сумел, скажем, кабана дикого завалить и домой приволочь — ты молодец и кормилец. Не сумел — пошёл вон.

— Сурово, — согласился Иван-царевич. — Но мы-то не в лесах обитаем. Здесь иные нравы и правила.

— Она ещё что-нибудь говорила? — Кий счёл за лучшее не развивать тему суровых нравов и добычи пропитания.

— Да. Сказала, что ежели у меня самого не получится, я могу попросить помощи, — царевич с надеждой посмотрел на Кия. — А могу и вовсе заменить себя кем-то другим. Ты же меня в беде не оставишь, а? Подсобишь со словесами ласковыми да слуху девичьему приятными?

Ага. Вот и силки, расставленные для Кия.

Я буду не я, если не помешаю коварной царевне. Встав между царевичем и Кием, я твёрдо произнесла:

— Он не согласен. Найди кого-нибудь другого.

— Дык я больше никого здесь не знаю, — простодушно заметил царевич. — Только на вас двоих и надеюсь.

— Я помогу тебе, — Кий посмотрел на меня и добавил: — Не переживай ты так. Она мне ни капли не нравится. И оставаться здесь я не намерен.

— Кто сказал, что я переживаю? — мне стало досадно оттого, что меня так легко раскрыли. — И… и вообще, влюбляйся в кого хочешь! Я и пальцем не пошевелю и слова поперёк не скажу.

— Значит, решено, — обрадовался Иван-царевич. — Вечером отправишься к Ирине и пройдёшь за меня испытание. Ну а мы с Яшкой останемся здесь и будем смиренно ожидать твоего возвращения. Так, Яш?

— Ага, — легко согласилась я. — Именно что смиренно.

Угу. Ща-ас.

Буду я тут восседать и ожидать, пока моего друга пытается охмурить какая-то вертихвостка, пускай и трижды царственная.

Не дождётесь!

Следом пойду и в кустах засяду, дабы лично присматривать. Кий, похоже, тоже не до конца поверил в мою смиренность и, подойдя ко мне, прошептал на ухо:

— Царевна Ирина, может, и красивая, но чужая. А ты — симпатичная, но родная. Сама догадаешься, кого я выберу или мне подсказать?

— Я тебе не верю, — буркнула я. — Мама говорит, что все мужики одинаковы и ведутся на красивое личико. А вот что там, внутри, никого особо и не интересует.

— Меня интересует, поверь, — Кий наклонился и быстро поцеловал меня в щёку. — Я скоро.

— Ещё бы не скоро, — пробормотала ему вслед я. — После того, что ты сделал, тебе от меня так просто не отделаться. Из-под земли достану, если потребуется!

***

Выждав положенное время, я направилась следом за Кием. Вообще-то, у меня не было причин сомневаться в нём. К тому же, он уже практически дал обещание вернуться вместе со мной.

Обещание сына Кощеева — это серьёзно.

Не припомню ни единого случая, чтобы Кий нарушил данное им же слово. Но то Кий, а то неведомая царевна Ирина. Мало ли что она там себе удумала. Может, она во время беседы задушевной зелья ему приворотного в чай подольёт. А может, чего и похуже придумает.

Контроль необходим!

Добравшись до терема царевны, я прислушалась. Началось али нет? Ага, слышу родименьких! Страстные вздохи царевны и проникновенный, хватающий за душу голос Кия.

Ишь ты, расстарался-то как!

Но вообще мне не в чем его винить. У Кия талант к таким вещам. Убедить маменьку в том, что надо дать десять печений вместо двух? Легко. Сказать, что я ни при чём и ваза сама со стола свалилась? Запросто.

Хм, а если так посмотреть, то он к убеждению лишь ради меня и прибегал. Сам-то Кий к сладкому был равнодушен, а к хрупким вещам старался лишний раз не прикасаться.

Я же с детства обожала хаос и разрушения и, не будь у меня верного заступника в лице Кия, провела бы большую часть детства в углу. Впрочем, чего это я в воспоминания ударилась-то? Тут о настоящем переживать надо, а я тут сижу под окошком и ностальгирую. Кстати, надо бы туда заглянуть. Может, они там уже закончили миловаться и теперь чаи гоняют.

— Морок, — шепнула я и, убедившись, что больше не вижу ни своих рук, ни своего туловища, заглянула внутрь.

Увы, мои надежды не оправдались.

Кий по-прежнему вдохновенно говорил красивые слова и держал пунцовую от смущения Ирину за руку. Но я достаточно хорошо знала своего друга, чтобы уразуметь, что всё это не более чем искусное притворство.

Глаза его во время разговора оставались холодными-прехолодными, и я ни секунды не сомневалась в том, что если у нас изменятся планы, то он с таким же хладнокровием пронзит Ирину мечом.

Быть может, даже с улыбкой на устах.

Подумав так, я испугалась и отчаянно замотала головой, прогоняя назойливые мысли. Чтобы Кий да хладнокровно кого-то убил? Быть такого не может! Но всё ж интересно, о чём они там беседуют. Приникнув ухом к стеклу, я различила окончание фразы:

— …уста, подобные алым розам, щеки словно маков цвет.

У-у-у!

А мне он никогда такого не говорил! Мало того, Кий, бывало и за косички меня дёргал!

Непорядочек.

Ладно. Ладно. Возможно, это его хитрый план. Послушаем ещё.

— …кожа белая, сопоставима с перьями лебёдушки и мягкая аки шёлк.

Я мгновенно представила себе лебедя, завёрнутого в шелка по самую шею и покатилась со смеху. В прямом смысле слова. Не удержав равновесия, я упала и, уткнувшись лицом в траву, расхохоталась.

Вот это сравнения! Вот это комплименты!

А Ирине, похоже, нравится. А значит, всё идёт по плану. Слева от меня скрипнула дверца и я увидела багровую от смущения Ирину. Едва слышно прошептав: «Ты победил», она кинулась в основной терем. То ли папочке на соблазнителя коварного жаловаться, то ли условия третьего задания измышлять.

Искренне надеюсь, что второе.

Кий же, как ни в чём не бывало, вышел следом. На его губах играла самодовольная усмешка. Похоже, он был уверен в том, что прошёл в третий тур.

— Можешь перестать прятаться, Яша. Я тебя вижу, — произнёс он, сверля взглядом то место, где лежала прикрытая мороком я.

— Нет, тебе точно надо в колдуны податься, — проворчала я, развеивая заклинание. — Какой талант пропадает в глуши и безвестности!

— В нашей команде уже есть одна колдунья, — напомнил он. — Мне же привычнее с мечом работать.

— Конкретно сейчас твой меч нам ничем помочь не может, — не осталась в долгу я. — Лучше поведай мне как всё прошло.

— Царевна млела от меня, старалась придвинуться поближе и держала за руку. Пару раз едва не поцеловала, — отрапортовал Кий.

Зря он это сказал. Ох, зря.

Я развернулась и пошла к царскому терему с одним-единственным намерением. Ах, нет, погодите-ка. Двумя намерениями. Первое включало в себя расцарапывание царевниного личика, а второе — таскание за косы длинные.

И то, и другое планировалось исключительно в воспитательных целях. Наверное, я бы даже осуществила их, если бы не преградивший мне путь Кий.

— Не делай того, о чём потом долго будешь сожалеть, — предупредил меня он.

— Чтобы я да сожалела о какой-то взбучке? — фыркнула я. — Вздор! Посторонись-ка…

— Тронешь царевну — восстановишь против себя всё царство, — друг продолжал взывать к моему здравому смыслу. — И царевича своими неразумными действиями подставишь.

— Да, — медленно произнесла я, сдаваясь. — Царевича жалко. Собственно, ради него мы и стараемся.

— Вот видишь! — довольно произнёс Кий и взял меня за руку. — Пойдём-ка на стоянку. Царевич, наверное, совсем уже там извёлся.

— Ладно… Но сперва я хочу услышать правду, — я упрямо сжала губы.

— Какую?

— Красивая я али нет? — в лоб спросила я.

— Во всяком случае, ты лучше царевны Ирины, — ушёл от прямого ответа Кий.

Я оценила увёртливость, но, тем не менее, продолжила упорствовать:

— Ты мне зубы не заговаривай. Я жду честного ответа длиной в одно слово: да или нет.

— Нет. И, попрошу заметить: я был предельно честен.

Признаться, я ждала такого ответа, и он не стал мне чем-то сродни удара дубиной по голове.

И всё равно обидно.

Что я и продемонстрировала Кию, повернувшись к нему задом и отправившись на стоянку в гордом одиночестве.

========== Глава 7. Испытание третье ==========

— Яша, перестань дуться! Ну! — увещевал меня Иван-царевич. — Садись-ка лучше к костру, возьми прутик с рыбкой. Она вкусная, жареная!

— И без тебя знаю, что вкусная, — недовольно ответила я, ещё дальше отодвигаясь от живительного костра с его дразнящими ароматами. — Но я не голодная. Да и вообще, у меня ягоды есть. Вот!

С этими словами я закинула в рот горсть брусники и принялась сосредоточенно её жевать.

Кислятина страшенная!

Однако всё же лучше, чем рыба, приготовленная Кием. Она-то, может, и ничего, но вот то, что её приготовил Кий, не делает ей чести.

Некрасивая я, значит! Просто симпатичная, я значит!

Вот лешего с два я ему теперь помогать буду. Понадобится Кию, значит, помощь, придёт он порог нашей избушки обивать, а я ему: «Что, помощь нужна? А вот не будет тебе помощи! Слишком великое оскорбление я от тебя понесла!»

Да, так всё и будет.

Пока я в своих мечтах раз за разом отказывала Кию в помощи, Кий настоящий подсел ко мне и молвил:

— У меня к тебе есть разговор.

— А у меня к тебе — нет, — отрезала я, отворачиваясь.

— Он касается третьего испытания, — продолжил Кий. — Или ты хочешь всё бросить?

— Не хочу, — мгновенно передумала я. — Поэтому, так и быть, выкладывай. Что надобно сделать? Рис с гречкой по мешкам рассортировать? Дворец в одну ночь возвести?

— Царевичей разогнать. Ирина сказала больно назойливые они, а ей и себе времени уделить хочется. Но царевичи слов русских не разумеют, у всех на уме одно — женитьба.

— Час от часу не легче, — огорчённо вздохнула я. — Вновь заданьице странноватое. Хотя бы простое, и на том спасибо. Значит так! Есть у меня с собой пара зелий, способных разрешить проблему Иринину. Первое — оборотное, в жаб обращающее. Одной капли достаточно для того, чтобы царевич обернулся болотной гадиной. Правда, так у неё вообще женихов не останется, но это уже не нашего ума дело. Второе же зелье Ирине следует вылить на себя. Тогда её телеса станут источать такой смрад, что ни один царевич к ней по доброй воле не приблизится! Какое зелье испробуем?

— Никакое, — ровным тоном ответил Кий. — Оба плохи. Ещё идеи?

— Вот ты как! — я сузила глаза. — Никаких у меня вариантов больше нет и не предвидится! Можешь сам в царевну переодеваться и метлой поганой её женихов отгонять, если есть охота!

— Это мысль, — признал Кий. — Только царевной обернёшься ты.

— Я-я?! — я резко соскочила с бревна и топнула ногой. — Не бывать этому!

— Но Яшенька! — ко мне подскочил испуганный Иван-царевич. — Как же так? Ты же обещалась мне помогать, из трудных ситуаций вызволять!

— Хватит ныть! — я ещё раз топнула ногой. — Ты уже взрослый малый, сам в состоянии с испытаниями справиться. Но кое в чём я тебе всё же подсоблю. Попомни мою доброту!

Произнеся эти не в меру пафосные слова, я вытащила из сумки пузырёк с алой жидкостью. Откупорив его, я окропила Ивана-царевича. Тот закричал не своим голосом и, упав на колени, стал меняться.

Жуткое зрелище, между прочим.

Сперва уменьшились конечности, затем поменялся цвет кожи и волос. Последней изменилась одежда. И вот, перед нами стоит и недоуменно хлопает глазками царевна Ирина. Кий обошёл царевича кругом и уважительно цокнул языком:

— Не думал, что ты так сумеешь.

— Я — колдунья, — хмыкнула я. — Мне положено всё уметь и всюду поспеть. Ты лучше скажи, похож али не похож?

— Похож! — радостно завопил Иван-царевич, хватая себя за грудь. — Один в один! И грудь, и попа, и даже коса!

— Вот и отлично. А теперь иди, подмени свою царевну, — я вновь опустилась на бревно. — Двух зайцем одним камнем убьёшь. Женихов проклятых изведёшь и задание третье выполнишь. Опосля — пир со свадебкой. Всё как положено.

— Ой! — до царевича, похоже, только сейчас дошло, что я ему предлагаю. — Ой! Прости меня, Яша, но я не сумею. Лик мой похож на царевнин, это да. Но я же не смогу вести себя как она. Ирина же Премудрая! А я — нет. Раскусят меня только так.

— Отлично, тогда пошлём Кия, — мой голос был полон ехидства. — Он прекрасно справился со вторым заданием. Думаю, что и с третьим у него проблем не возникнет. Ведь так, Киюшка?

— Из всех нас, ты одна годишься на роль царевны, — к моей вящей досаде Кий никак не отреагировал на мой выпад. — Ты — девушка и ты знаешь, как держаться подобает. Царевичи разбегутся сразу же, как ты откроешь рот.

— Ах, ты!.. — вспыхнула я. — Ну и ладно. Ладно. Помогать глупым царевичам, оказавшимся в затруднительной ситуации — моё призвание. Дочь Бабы Яги или нет, в конце-то концов?

— Я не глупый, — поспешно вставил Иван-царевич. — Просто очень нерешительный.

— Да-да, свежо предание… — вздохнула я и резко поднялась. — В общем, сидите здесь. Пойду я вашу царевну подменять.

— Удачи, — коротко произнёс Кий. — Только не особо зверствуй там.

— Тебя забыла спросить! — огрызнулась я. — Всё, ушла.

— Погодь! — царевич Ирина умоляюще прижал руки к груди. — Чары-то развей!

— К вечеру само развеется, — бросила на ходу я и более ни на что не отвлекаясь, направилась к терему Ирины.

***

Очередь, целиком и полностью состоявшая из разнокалиберных царевичей, начиналась у двери, огибала терем и заканчивалась где-то на скотном дворе. Где именно — я не знала, да и знать не хотела.

Моё дело маленькое: сиди в тереме с вышивкой на коленях и глупо улыбайся. Иногда можно что-то говорить, вроде: «Здравствуй, молодец красный. Как жизнь твоя ясная?» Но, в основном, от меня требовалось молчать и выслушивать бесконечные речи царевичей.

Дескать, краса моя неписаная и ум мой обширный, слава обо мне далеко идёт, дошла и до его, царевичева, королевства. Царевич слухам не поверил, оседлал скакуна резвого и сам в путь-дорогу пустился, дабы лично в красе и уме удостовериться. Теперь он знает, что все слухи — правда истинная и я, Ирина, ещё более красива, чем обо мне сказывают.

Покончив с речами сладкими, царевич в обязательном порядке отвесит мне поясной поклон и протянет подарок. Они, кстати, тоже разнообразием не радовали: пряники медовые, бублики сушёные, отрезы ткани дорогой, каменья самоцветные…

Нет чтобы книжку какую приволочь!

Мне-то они неинтересны, но вот Ирина же у нас вроде как Премудрая, а, следовательно, грамотная. Однако ни один царевич пока до этого не додумался.

А может, и не знали они, что девушки грамотными бывают.

В любом случае, оригинальности в них не было ни грамма. Идей по поводу «отваживания», собственно, тоже. Однако на двадцать первом по счёту царевиче, на меня накатило вдохновение.

— Вот это, что, спрашивается? — я мрачно рассматривала золотую заколку, украшенную мелкими зелёными каменьями.

— Заколка, — осторожно произнёс царевич.

— Сама вижу, — я ещё больше нахмурилась. — Но почему с зелёными? Мои глаза какого цвета, по-твоему?

— Голубые, — царевич по-прежнему не понимал причину моего возмущения.

— Видишь! — торжествующе заключила я. — Нужно было подбирать заколку под цвет глаз. И вообще, зелёный меня полнит. Забирай свой подарок и чтоб духу твоего здесь не было.

Ошарашенный моими словами царевич взял заколку и безропотно направился к двери.

Хм, а ведь работает же! Так-с, к чему бы ещё придраться? Ага, вижу.

Повернувшись к следующему царевичу, смущённо переминающемуся с ноги на ногу, я заявила:

— А ты что мне принёс?

— Конфеты шоколадные, — промямлил несчастный.

— С каковской начинкой хоть?

— Ореховой…

— От орехов у меня сыпь! — заявила я. — Пятнами красными покрываюсь, раздражительной становлюсь и на всех срываюсь. Прямо как сейчас. Найти бы ту сенную девку, что в торт орехи подмешала да выпороть! Ты всё ещё здесь? Проваливай, давай! У нас орехопоклонничество не принято!

Ряды царевичей постепенно редели. Остались лишь самые стойкие и самые глупые кандидаты в мужья. Очевидно, они были твёрдо намерены взять Ирину в жёны, какой бы там аллергией она не страдала.

И я, по правде говоря, их понимала. За Ириной ведь предание дают о-го-го. Полцарства в придачу с правом занять трон после кончины царя-батюшки. Щедрость неслыханная. Ну как тут откажешься?

Впрочем, я была твёрдо убеждена в том, что со временем распугаю и этих стойких товарищей. Мою решимость усиливал тот факт, что настоящая Ирина в данный момент пребывала на нашей стоянке, рядом с Кием и Иваном-царевичем. Так что надо поскорее заканчивать с царевичами.

— Простите, вы Ириной будете? — вежливо осведомились с порога.

Это был настолько странный вопрос, что я в первый момент даже растерялась.

Где мои речи медовые, а? Где мои признания любовные?

Вздохи страстные, на худой конец, тоже бы сгодились. Но незнакомец как-то не спешил изливать на меня своё обожание и задабривать подарками. Более того, он оглядел меня с ног до головы, покачал головой и, щёлкнув пальцами, произнёс: «Свободны».

Царевичевы взгляды мигом затуманились, и они стройными рядами пошли на выход. Вскоре мы со странным царевичем остались одни.

— Ну, теперь можно и поговорить, — произнёс он, усаживаясь на лавку.

— Ага, — поддакнула я. — Интересной волшбой ты владеешь, друг сердечный.

— Научить? — насмешливо спросил он.

— Давай, — кивнула я и прибавила: — Чтобы про меня там не сказывали, а я очень даже Премудрая. Мне многие заклинания ведомы.

— Хм, — неопределённо протянул царевич и вдруг резко произнёс: — Кончай уже этот фарс. Не знаю кто ты, но явно не Ирина, к которой я пришёл свататься.

— Наконец-то! — я облегчённо вздохнула. — Хоть один умный царевич попался! И раз уж ты такой умный, я покажу тебе свой настоящий облик. Та-дам!

Я развеяла морок, тем самым возвращая себе прежний облик. Царевич посмотрел на меня внимательно и вдруг улыбнулся:

— Знаешь, а такой мне ты больше нравишься. Как тебя звать-величать?

Нельзя сказать, что во мне что-то затрепетало от его слов, да и в обморок я не грохнулась, но настроение определённо улучшилось:

— Яшка… то есть, Яша.

— А я — Владимир.

Вот и отлично. Вот и познакомились.

Только… что мне дальше-то делать?

========== Глава 8. Два признания ==========

На стоянку я возвращалась не одна, а в компании Владимира. Ему хотелось хоть одним глазком, но взглянуть на Ирину Премудрую. И я его понимала, всё же он только ради неё и приехал. Была и другая, куда более весомая причина.

Словеса ласковые.

Никто и никогда передо мной их не расточал, а Владимир вот сказывал. Причём не одно, не два, а много. Хвалил за силушку чародейскую, за то, как ловко отшивала царевичей и за то, что не отказала в час нужды великой Ивану-царевичу.

За дело, стало быть хвалил, за дело!

Не то, что Кий, из которого доброго слова клещами не вытянешь, а если и вытянешь, то потом сам рад не будешь…

Когда мы, наконец, пришли на место, то я обнаружила там не только Кия с Иваном-царевичем, но и Ирину. Она сидела на брёвнышке рядом с Кием.

Я бы то стерпела, если бы… если бы голова царевны не покоилась на его плече. Заскрежетав зубами с досады, я вцепилась в руку ничего не разумеющего Владимира и нарочито громко произнесла:

— Чую, не рады нам здесь. Народ здесь милуется и голубится. Лишние мы явно.

Кий при моих словах встрепенулся и резко поднялся. Ирина, не удержав равновесие, покатилась с бревна. Иван-царевич бросился было её поднимать, но она замахала на него руками и велела не приближаться. Мол, она, хоть и царевна, но встать сама вполне может.

Владимир поглядел-поглядел на царевну и выдал:

— Знаешь, Яша, я начинаю понимать, что зря сюда приехал.

— Почему? — удивилась я. — На лицо она хороша, нрав неплохой. Отличная жена будет… кому-нибудь.

— Только не мне, — отрезал Владимир и повернулся к Кию, всё ещё продолжавшему стоять столбом. — Познакомишь нас?

— Это можно, — согласилась я. — Владимир, это Кий. Кий, это Владимир. Владимир у нас царевич. Кий же сын Кощея.

— Кощея?! — взвилась Ирина. — То есть он… Он — кузен мой?

— Вроде того, — я даже не соизволила к ней повернуться.

— Интересно, — Владимир по-новому взглянул на Кия. — Об отце твоём я наслышан. Сказывают, что он могучий воин и великий чародей. А вот что ты собой представляешь, мне неведомо. Как насчётпрояснить сей вопрос?

— Будь по-твоему, — ответил ровным тоном Кий, вынимая из ножен меч.

— Стойте! Стойте! — между ними вклинилась Ирина. — Незачем мечами размахивать! Можно ведь иначе спор ваш разрешить. Как-нибудь.

— Скажи нам, как и мы подумаем над этим. Яша, будь добра, отойди в сторону, — велел мне Владимир.

Я послушно опустилась на ближайший пенёк и вынула из кармана кулёк с семечками.

Ох, и потеха сейчас будет!..

Иван-царевич, покинутый Ириной, сел рядом и, запустив руку в мой кулёк, изрёк:

— Как думаешь, кто победу одержит?

— Без понятия, — я принялась лузгать семечки. — Будь на месте Владимира иной царевич, я бы сказала, что Кий. Но Владимир тайные слова знает, волю чужую подчинять умеет. Непростой царевич, в общем.

— А-а, — Иван-царевич сделал умное лицо. — Тогда всё ясно.

— Ничего не ясно! — топнула ножкой Ирина Прекрасная, по-прежнему стоявшая меж двумя молодцами. — Если вам так хочется узнать, кто же сильнее, на словах посостязайтесь, загадки мудрёные друг дружке позагадывайте.

— Глупая ты, — заметила я. — Кий у нас, хоть и обучен грамоте, но прежде всего воин. А для воина нет большей радости, чем железкой помахать да головушку вражескую с плеч снять.

— Нет! — Ирина аж побледнела от моих слов. — Никакой крови! Никаких убийств! Я же… я же не переживу, если Кия не станет. Он — моё всё! Люблю я его. Вот!

Подле меня застонал Иван-царевич. Не ожидал, болезный, такого поворота. Думал, что как пройдёт все три испытания, так Ирина под венец с ним и пойдёт.

Слеп был он.

Будто не видел, что царевна смотрит лишь на Кия и с ним одним жизнь свою связать хочет. Жалко стало мне молодца доброго, обиженного незаслуженно и оттого похлопала я его по плечу сочувственно.

Мол, всё проходит, и это пройдёт.

Только Иван-царевич не видел уже ничего, не слышал и не чувствовал. С головой в горе своё ушёл.

— Не люблю я тебя, — равнодушный голос Кия разрушил воцарившуюся тишину. — И никогда не полюблю, уж прости.

— Ч-что?.. — Ирина не могла поверить своим ушам. — Н-не любишь? Как это?

— Очень просто, — Кий указал острием меча в мою сторону. — Её я люблю. А для тебя в моём сердце места нет.

Я ажно поперхнулась от изумления. Иван-царевич тоже ненадолго вынырнул из дум глубоких и, буркнув: «Везёт же!», вновь принялся пестовать своё горе.

Царевна Ирина же как-то странно всхлипнула и, закрыв глаза руками, умчалась по направлению к терему.

«Поделом тебе», злорадно подумала я, отправляя в рот ещё горсть семечек. «Царевича нашего обидела? Обидела. Теперь вот на своей шкуре прочувствуй, каково это, когда тебя отвергают».

— Неплохо придумано, — Владимир, вынужденный наблюдать всю эту сцену, тоже достал из ножен меч. — Вот только зачем Яшей прикрываться было? Мог ведь назвать любое другое имя. Итог был бы тем же.

— А кто сказал, что я ею прикрываюсь? — возразил Кий. — Сказал, что на уме было. Ирина сама виновата, не умеет отступиться вовремя.

— Ты прав, полагаю, — с неохотой признал Владимир. — Ну что, начнём бой?

— Дудки, — я скороговоркой пробормотала под нос заклинание и сорвавшаяся с небес молния ударила точнёхонько меж парнями. — Баба-Яга против! Вернее, её дочка, но это сейчас неважно. В одном Ирина права: свои разногласия лучше иначе решать. За игрой в фигурки заморские, например.

— Шахматы, — поправил меня Владимир.

— Они самые, — не стала спорить я.

— Я как раз походной набор захватил, — припомнил Кий. — Хм. Может, и впрямь так будет лучше? Ум для воина не менее важен, чем его меч.

— Давай, — поддержал его Владимир. — Давненько я шахмат в руках не держал. Тем интереснее играть будет!

— Молодцы, молодцы, — одобрила их решение я. — Правильный выбор сделали.

***

Одна победа, одно поражение и одна ничья. Таков был итог шахматных поединков Кия с Владимиром. В чём именно проявлялось то, другое или третье я не знала и могла судить лишь по словам оброненным.

Кий как-то пробовал обучить меня всей этой премудрости, но быстро отступился. Названия странных фигурок никак не хотели держаться в моей голове и тотчас выветриваясь.

То ли дело вершки, корешки и прочие дары лесные!

Вот где всё просто и голову особо ломать не надо. Наконец, шахматный поединок завершился, и Кий с Владимиром пожали друг другу руки. Оба сильны, получается.

— Что с царевной делать планируешь? — спросил Кий.

— Ничего, — Владимир пожал плечами. — Она мне и раньше не особо люба была, а теперь, когда я знаю, что её сердце занято — и подавно. Отправлюсь в своё царство, доложу обо всём батюшке. А вы чем займётесь?

— По домам разъедемся, — уверенно заявил Кий. — Нам здесь тоже боле нечего делать. Обвела нас вокруг пальца царевна хитрая. Задачки выполнять заставила, а награды-то и не выдала.

— Ты — осёл, — вздохнула я. — Была награда. И предназначалась она тебе.

— Ей было известно о том, что я не царевич, — напомнил мне Кий. — Равно как и то, что я — соратник царевичев. Как-то нехорошо раздор меж товарищами сеять, не находишь?

— Недостойна она своего прозвища, — подытожил Владимир. — Скажи-ка, Яша, а ты и впрямь Бабы Яги дочка?

— Истинно так, — кивнула я. — Только про отца не спрашивай, то мне самой неведомо.

— Понятно. Что ж, тогда жди меня в гости. Будем вместе чаевать, грибы собирать и заклинания мудрёные изучать. А теперь — прощайте!

Владимир отвесил нам поклон и исчез в лесной глуши. Что было странно, ведь царевичи останавливались в тереме, у царя-батюшки. Но как следует поразмыслить над этой странностью мне не дал Кий.

— Ох, и не по нраву он мне, — процедил сын Кощеев, сверкая глазищами.

— Почему это? — удивилась я. — Хороший малый. Слов ласковых мне наговорил, заклинаниям разным научить обещал.

— Это-то меня и беспокоит, — пояснил Кий.

— А… Так ты меня ревнуешь? — усмехнулась я. — Ревнуй, ревнуй. Тебе полезно. Опосля того как на тебя эта противная царевна вешалась и в жёны напрашивалась в особенности.

— Довольно, — жалобно протянул Иван-царевич. — Не хочу больше ничего слышать. Ни о царевне, ни о Кие, ни об их отношениях.

— Тогда чего хочешь? — заинтересовалась я.

— Домой хочу, — выдохнул несчастный. — К тяте.

— Он же тебе, вроде, сказал без невесты не возвращаться? — припомнил Кий.

— Так-то оно так. Но не вышло у меня! — горько произнёс царевич. — Не выставит же он меня из дому лишь из-за одной оплошности? А там наберусь сил, выкину из головы Ирину клятую и вновь отправлюсь на поиски суженой. С вами или без вас.

— Надо же! — восхитилась я. — А ты вырос в моих глазах. Поздравляю. Но лучше всё-таки с нами. За то время, пока ты отдыхать будешь, мы с Кием ума-разума поднаберёмся и разыщем тебе царевну подходящую. Однако помни: на сей раз тебе придётся полагаться на себя, а не нас. Мы-то тоже рядом будем и не откажем в мудром совете, но прежде всего ты должен полагаться на себя. Не то выйдет как сейчас: Кий мёд расточал, оттого его и полюбили.

При моих последних словах Иван-царевич поморщился, словно от зубной боли, но ничего не произнёс, а только ещё пуще засобирался в путь-дорогу.

Ровной и гладкой она выдастся или кочковатой да ухабистой? Сдаётся мне, что второе. Но, какой бы она ни была, мы не отступимся.

Домой-то возвращаться всё равно надобно!

========== Глава 9. Погоня ==========

Обратная дорога была сумрачной, пасмурной и туманной. И если бы не путеводный клубочек, так нельзя кстати захваченный мною из дому, неизвестно куда бы мы забрели. А так шли себе вслед за ниткой путеводной, да ни о чём лишнем не помышляли.

Кроме разве что Ивана-царевича, окончательно замкнувшегося себе. Больно ранило его признание Иринушки, а несоблюдение уговора лишь усиливало и без того немалый камень на сердце. Мы с Кием по первости пытались его в чувство привести, растормошить маленько, на жизнь по-иному взглянуть да всё без толку.

Посему оставили мы его в покое, решив, что сам отойдёт со временем. К тому же, проблемы наши не в одном царевиче заключались. Погода хмурилась, тужилась и всячески портила настроеньице наше. Мелкий противный дождик, начавшийся на втором дне пути, не прибавлял радости.

— Не могу я так больше, — Иван-царевич сдался первым. — Привал!

— Привал — дело хорошее, — согласилась я, осторожно сползая с Сивки. — Киюшка! Заюшка! Приготовь нам поесть, пожалуйста!

— Приготовлю, если ты пообещаешь мне одну вещь, Яшечка, — мой друг распряг своего коня и отпустил попастись.

— Какую же? — полюбопытствовала я и вдруг звонко чихнула. — Апчхи! Противный дождь, противный! Вот возьму и простужусь.

— Никогда больше не называй меня «заюшкой», — Кий подозвал Ивана-царевича и вдвоём они разбили палатку. — На людях, по крайней мере. Готово. Полезай внутрь и не вздумай оттуда высовываться. Царевич, ты же не против, если мы переждём здесь день-другой?

— А чего мне быть против? — пожал плечами Иван-царевич. — Батюшка всё равно не знает о приезде моём, а как узнает, так и не обрадуется. Без царевны ведь ворочусь, опозоренный.

— Глупый Ивашка, — проворчала я, залезая в палатку. — Не с пустой головой возвращаешься, а с впечатлениями. Подумай только о том, что тебе пережить довелось! Тут тебе и знакомство с людом странным, чудищами злобными, — прости, дядя Горыныч! — царевнами гордыми и испытания непонятные, жутко запутанные.

— Думать — тоже, — отрезал Иван-царевич, снимая седло со своего ослика. — Ей-ей, лучше бы я не отправлялся сюда вовсе! Сидел бы дому, держа мамку за юбку и… и всё!

— Ты не можешь прожить всю жизнь, держась за мамкину юбку, — не согласилась я. — Да и вообще, полезай сюда. Вместе теплее и веселее. Кий, к тебе это тоже относится. Хватит мокнуть под дождём!

Кий так и поступил. Молча и не задавая лишних вопросов. Как всегда, в общем. Я тут же прижалась к нему в поисках тепла. Иван-царевич немного помедлил, а затем сплюнул наземь и полез к нам. Одобрительно хлопнув его по плечу, я молвила:

— Молодец.

— Как солёный огурец, — пробурчал царевич, поджимая под себя ноги. — Вам-то хорошо, вы всегда вдвоём! А я… а у меня… Тебе холодно, как вижу? На, возьми мой кафтан.

— Спасибо, — тепло поблагодарила друга я, быстро накидывая одежду на плечи и попутно сетуя: — Эх, и почему я не взяла с собой тёплые вещи? Верно говорят, что люди задним умом крепки. Точнёхонько про меня сказано. Что до слов твоих, царевич, так это дело поправимое. Царевны вообще явление наживное. Мало ли их на свете водится! Какая-нибудь тебе да приглянется. Обязательно.

— Легко тебе говорить! — вновь заныл царевич, пожирая нас с Кием завистливым взглядом. — Ты его любишь, он тебя любит. Красота!

— Это потому что мы друг дружку с детства знаем и примерно догадываемся чего от жизни совместной ожидать, — пояснила я, кладя голову на плечо Кия. — А вот если бы отправлялись в дали неведомые с поручениями безумными, то закончили бы, как и ты. Если не хуже. Хотя, нет. Кий бы быстро женой обзавёлся, а я бы ещё долго по свету мыкалась, не зная куда голову приклонить.

— Ты себя недооцениваешь, Яша, — вздохнул Кий. — А как же тот царевич странный, колдовским приёмам обученный? Ты ему очень даже понравилась, по глазам видно. Вот, даже в гости наведаться обещал.

— Что мне с того царевича! — буркнула я. — Они все на обещания горазды. А вот как до дела доходит, так ищи-свищи аки ветер в чистом поле. Так, а это у нас чегось?

Скинув с плеч кафтан, я приникла ухом к земле. Гудит, миленькая, гудит! Видно конь по ней бежит. Заметив, как изменилось моё лицо, Кий тоже склонил ухо к земле и, немного послушав, изрёк:

— Кони ретивые бегут, копытами перебирают. Погоню за нами Ирина Прекрасная снарядила.

— Скорее уж батюшка её, — заметила я. — Сама Ирина такие повеления отдавать неправомочна. Да и не стала бы стража её слушаться.

— Сворачиваемся! — скомандовал Кий и первым вскочил на ноги.

За ним, покряхтывая и держась за спину, поднялась я. Побледневший Иван-царевич поднялся последним. Его губы были сжаты в узкую, но решительную полоску, а рука покоилась на мече. Задумал что-то, ясен пень.

— Вы идите… — он с трудом разомкнул губы. — А я, пожалуй, останусь. Может быть, удастся их задержать.

— Ты что, совсем того? — не совсем вежливо спросила царевича я. — Нешто последние мозги в тереме Иринином посеял? Мы тебя на верную смерть не оставим. Даже не проси.

— Верно, — поддержал меня Кий. — Да и не тебя стража разыскивать станет, а меня. Всё же это я царевне Ирине отказал, под венец с ней идти не возжелал.

— Не поняла, — я нахмурилась. — Теперь ты помирать собрался? Не позволю! Мы с тобой ещё даже свадьбу не сыграли!

— А что, тебе так сильно мужней женой стать не терпится? — не без ехидства спросил Кий, но тут же поправился. — Извини. Не самая удачная шутка. Ежели по делу, то погибать я и не думаю. Так что полезайте на коней, отрываться от погони будем.

— Угу… — Иван-царевич поднял отброшенный мной кафтан и побрёл за своим осликом.

Я тоже не стала терять времени даром и, дрожа от холода и нетерпения, вскарабкалась на Сивку. Кий быстро сел рядом и, запустив руку в карман, извлёк оттуда деревянный гребень. Самый обыкновенный на вид, из тех, что в лавках грошевых продаются.

Но меня-то не проведёшь!

Знала я, что и сам Кий, и семья его — люди непростые. Значит, и гребни у них с подвохом. И точно: стоило Кию размахнуться да кинуть гребень через левое плечо, как там вырос густой и непроходимый лес.

— Артефакт! — восхитилась я. — Из запасов Кощеевых! Ой! Ой! А тятенька тебя за это не отругает? Такую ценную вещь перевёл!

— Он самый, — подтвердил Кий. — Что же до ругани… Не о том нам сейчас волноваться след. Палатку так и оставим, нужно же им на чём-то отчёт свой строить… Царевич, ты там готов?

— Готов! — подтвердил Иван-царевич, взгромоздившийся на верного ослика. — Только мне всё равно беспокойно. А ну как преодолеют они лес твой? Что далече-то?

— Вот как преодолеют, так и будем говорить, — твёрдо произнёс Кий и, не дожидаясь ответа, пустил Сивку вскачь.

***

Лес, выросший из гребня, был преодолён нескоро. Во всяком случае, тучки давно уже успели разбежаться в разные стороны, пропуская вперёд летнее солнышко, когда земля вновь загудела и затряслась.

Мы с Иваном-царевичем тут же смекнули, что это значит и уставились на Кия выжидаючи. Тот выглядел спокойным, будто бы и не было никаких царевен в расстроенных чувствах, пускающих по его следу недружелюбных дядек в полном воинском облачении. А потом размахнулся да как зашвырнул за спину камешек невзрачный.

Тут же за нами поднялась гора высокая и неприступная. Вцепившись в его рукав и сделав страшные глаза, я проговорила:

— Ты просто обязан сводить меня в хранилище ваше, где артефакты складированы.

— Свожу, — легко пообещал Кий, вновь берясь за поводья. — А ты за это полянку заговорённую мне покажешь, где травы редкие произрастают. У матери как раз запасы к концу подходят.

— Договорились, — быстро произнесла я, прикидывая, сколько всего интересного и неизведанного может храниться в кладовых кощеевых.

На сей раз стражам доблестным потребовалось куда больше времени. Солнышко давно скрылось, уступив своё место луне, когда земля в очередной раз возмутилась и разразилась гулом утробным.

Близка была погоня, близка.

Вот-вот настигнут нас, скрутят конечности, приставят к шеям мечи булатные и топоры вострые.

— Эх, не хотел я к этому прибегать, да как видно придётся, — Кий поморщился и запустил руку в седельную сумку.

Мы с Иваном-царевичем так спешили увидеть, что же там сокрыто, что едва лбами не стукнулись. Кий же, не обращая на нас внимания, вытащил белый платочек с голубыми узорами.

— Как брошу я его на землю, так ты сразу же осла своего пришпоривай да назад не оглядывайся, — предупредил он Ивана-царевича. — Хотя нет, езжай вперёд, мы тебя потом нагоним.

— Что за волшба страшная в нём сокрыта? — не удержался от вопроса любопытный царевич.

— Нет времени объяснять! Они уже близко! — Кий бросил платок позади себя и впился шпорами в бока лошади. — Н-но, Сивка! Пошёл, родимый!

Конь громко заржал и припустил, что есть мочи. Видать, почувствовал что-то. Серый ослик царевича, как ни странно, ни на шаг от нас не отставал. Меня так и подмывало оглянуться, но я помнила про наказ Кия, а потому сдерживалась.

Мало ли, что сзади сейчас творится. Может, он чудище какое страшное призвал, которое прямо сейчас воинов Ирининых пожирает.

— Всё, больше нас преследовать не будут. Сами поглядите.

Иван-царевич тут же остановил ослика и, повернувшись назад, издал удивлённый возглас. Я последовала его примеру и тоже не сдержалась от восклицания.

Озеро! Взаправдашнее озеро!

А на другом берегу — стража царская. Все, как один, мрачные и зело недовольные. Казалось бы, что тут такого: езжай себе смело в воду, преследуй Кия пакостного, но…

Прямо посередине озера плавала огромная рыба и нехорошо так на коней со стражниками посматривала. Плотоядная, наверное. Но меня всё же терзал ещё один вопрос не отвеченный.

— Почему ты сказал, чтоб мы не оглядывались?

— Чтоб от удивления со скакунов не посваливались, — объяснил Кий. — Расшибиться бы не расшиблись, но вполне могли захлебнуться в водах озёрных.

— Заботливый ты наш, — умилилась я. — Но что мы делать-то будем, если они всё же преодолеют зачарованное озерце?

— Это уже ты мне скажи, — усмехнулся Кий. — Потому как мы в двух шагах от леса твоего родного, Бабой-Ягой защищаемого.

— Ой, точно, — я смутилась. — Тогда всё в порядке. Они нас там вовек не сыщут. Только зря время потратят, плутая по тропкам заговорённым. Ну что, уважим мать мою, на чай к ней заедем?

— Заедем, — хором ответили Кий с Иваном-царевичем.

Наше решеньице было поддержано конским ржанием и ослиным рёвом. Что ж, раз уж и скакуны наши слово своё сказали, быть посему.

========== Глава 10. Царство Английское - вот наша цель! ==========

— И р-раз! И д-два!

Примерно такими криками подбадривал себя Иван-царевич, взявшийся колоть дрова. Почему наш гость занимался столь неподходящим для царственной особы делом? Ответ предельно прост — маменька заставила.

И ведь что интересно! Ей было достаточно пальцами щёлкнуть, чтобы все эти деревяшки сами себя порубали да в поленницу поскладывали. Но она почему-то предпочла переложить сию задачу на нашего друга доблестного и соратника верного.

Меня же ожидала иная участь. Попеняв мне, что я даже собственное имя без ошибок написать не могу, она велела Кию заниматься со мной до тех пор, пока все премудрости учёные крепко-накрепко не запомню.

Бесконечное учение, стало быть, потому как «премудрости» категорически не желали в голове моей задерживаться. Трухой оседали они на мозгах моих, совсем не желая в оные впитываться.

Да и отвлекалась я постоянно.

Пробежит мимо зверушка, а я возьми да погляди в её сторону. Вскрикнет Иван-царевич, я тут же к нему и повернусь. Туго шло моё учение, одним словом.

Даже сам Кий не выдержал и признал, что учить меня уму-разуму бесполезно, и, возможно, вредно.

Про вредность-то, конечно, я сама придумала. Но в целом, верно он сказал. Маменька моя расстроилась, зубами заскрежетала досадливо, но спорить не стала. Кий учёный, ему виднее.

— Дура ты, Яшка, — сообщила мне маменька, с трудом влезая в ступу. — Сейчас время какое настало-то! Грамотные везде уважить спешат, самое лучшее отдать велят. А ты… Эх, ты! Чучело лесное! Никому не нужна такая будешь.

— Кию нужна, — не согласилась я. — Он сказал, что любит меня.

— Вот так дела! — мама Яга всплеснула руками и с интересом воззрилась на Кия. — Правда, что ль? Не шуткуешь?

— Что вы, матушка! Я серьёзен как никогда, — спокойно ответил Кий. — Вот как стукнет Яше восемнадцать годков, так я сватов к вам и стану засылать. За откупными дело тоже не постоит.

— Ишь ты! — глаза маменьки подозрительно заблестели, и она поспешила провести по ним рукою. — Ишь ты… А я, признаться, уж и надеяться перестала. Думала, ты Яшку-то только за друга считаешь. И будет она до конца жизни в девках ходить.

— Маменька! — возмутилась я. — Что вы такое говорите! В своём путешествии, между прочим, я ещё одним женихом обзавелась. А вы, говорите, в девках… Как можно!

— Истинно так, — Иван-царевич поспешил развеять матушкины сомнения. — Она там себе друга сердечного сыскала, волшбой владеющего. Царевичем Владимиром кличут.

— Владимир, Владимир… — забормотала себе под нос маменька. — Знакомо имя мне сие. Ох, точно! Сей отрок — сын тёмного колдуна Черноборода. Токмо не понять мне, чем его ты заинтересовала.

— Чародейством своим, вестимо, — хмыкнула я. — Я тогда царевной Ириной притворялась, царевичей постылых разгоняла. А он возьми, да и зайди в терем! Прогнал волшбою всех и с порога — ты не Ирина. Вот так мы с ним и познакомились.

— Понятно, — кивнула маменька и, пошарив в ступе рукою, достала метлу. — Вы, ребятушки, развлекайтесь, а я по делам своим полечу. Царевич, как закончишь, можешь в баньке ополоснуться. Что до еды, то тебя Яшка накормит. Эх!

Маменька взмахнула метлою, и ступа оторвалась от земли. Ещё один взмах и вот она уже превратилась в чёрную точку между кронами сосенок. Я завистливо вздохнула. Нескоро ещё мне в ступе разрешат полетать.

Кий же, похоже, об ином думал. О невесёлом чём-то, вон как лицо вытянулось-то.

— Поделись мыслишкою своей, — молвила я, широко улыбаясь. — Облегчи душеньку.

— Не поможет мне разговор простой, — вздохнул Кий. — Предстоят проблемы великие, сражения изматывающие. А всё потому что…

— …мой новый знакомый оказался сыном колдуна могущественного? — уточнила я. — Брось, Кий. Ужель не понимаешь, что выбор сделан? А? И нету в сердце моём для кого другого места. Всё занято тобою. И мысли, и душа. Надеюсь, ты всё понял?

— Осталось только втолковать ему всё то, что ты сказала, — проворчал Кий и переключил своё внимание на Ивана-царевича, уже закончившего с дровами и ожидающим новых указаний. — Чего стоишь, друже? Матушка сказала — в баньку, значит — в баньку!

— Банька — дело хорошее, — согласился Иван-царевич. — Да только кто её растапливать будет?

— А это — не твоя забота. Ты, главное, иди-иди… — я указала на дверь бани.

Царевич пожал плечами, но пошёл куда было сказано. Дождавшись, пока дверь за ним захлопнется, я вскочила с насиженного места и принялась делать в воздухе колдовские пассы.

Дрова испуганными пташками взмыли в воздух, а затем дружно прыгнули в печь, где уже сам собою разжёгся огонь.

— Ты только мамке о том не сказывай, — попросила я Кия, внимательно наблюдавшего за моими действиями. — Она завсегда против бытовой волшбы была. Мол, если только на неё полагаться, то совсем работать разучишься и головой думать перестанешь. А по мне так, если уж родилась ведьмой, так изволь пользоваться своим даром. Иначе какая же ты ведьма? Так, название одно.

— Да, колдовство — занятное умение, — кивнул Кий.

Мне сразу стало стыдно. Хоть Кий и разбирался в волшбе и даже сам немного приколдовывал, но колдунствовать ему тяжеловато. А тут ещё я трюки разные демонстрирую да о прелестях волшбы бытовой разглагольствую.

Нашла чем гордиться!

— Ты… это… прости, если чего, — я слегка покраснела. — Не хотела я похваляться. Оно само собою вышло.

— Прощаю, — великодушно произнёс сын Кощеев. — Но ты за это блюдечко мне принеси.

— Зачем оно тебе? — удивилась я. — Проведать матушку с батюшкой хочешь?

— Ты что, уже забыла? — вздохнул Кий. — Мы должны подыскать нашему царевичу невесту. Пока он в баньке парится, мы всех как раз и пересмотрим.

— Дело говоришь, — одобрила я и ненадолго скрылась в доме.

Куда же я положила это блюдечко разнесчастное? Ага, вот оно. На сундуке лежит. А яблочко моё где наливное? Опять нет? Что ж, абрикос тоже сгодится.

Взяв то и другое, я вышла из избушки. Кий всё также сидел на пороге и мрачно смотрел куда-то вдаль. Не иначе как о неотвратимой битве с Владимиром за моё сердце помышлял.

Глупый, глупый Кий!

Сказано ж ему, что люблю. И даже если он проиграет в битве неравной, ничего не изменятся. Ну похитит меня Владимир, скажем. И что? Я ведь тоже не дура, как-нибудь да сумею сбежать.

Отдав ему и блюдечко, и абрикос, я устроилась рядом и изрекла:

— На, катай.

— А почему абрикос? — удивился Кий.

— Нет яблок, — отрезала я. — Кончились они. Но ты катай, катай… Ручаюсь, он работает не хуже.

— Смотри у меня! — Кий погрозил мне пальцем и, положив абрикос на блюдечко, произнёс: — Покажи-ка нам царевен незамужних да сговорчивых. Таких, чтоб нашему царевичу Ивану подошли.

— Ему не всякие подойдут, — вмешалась я. — Ему Ирина нужна. Значит, будем искать тех, кто обличьем с нею схож. Иначе — никак.

— Думаешь? — усомнился Кий. — По-моему, таких как она больше нет.

— Хочешь сказать, что царевны с голубыми глазами редкость великая? — поразилась я. — Дружочек мой! Да таких на каждое царство по три-четыре штуки!

— Так уж и три… — пробормотал Кий, но скомандовал блюдечку. — Покажи нам царевен, внешностью с Ириной схожих. Только чтоб они нравом посмирнее были да посговорчивее.

Закатался абрикос по блюдечку, являя нам обличье знакомое. Ирина это? Или всё же нет? Нет, точно не она. У нашей Премудрой знакомой был кокошник и васильки повсюду. А у этой корона золотая в волосах и платье алое, всё розами расшито. Но ликом точно, как Ирина.

— Кто она? — спросила я у Кия.

— Откуда мне знать-то? — вопросом на вопрос ответил друг сердечный мой. — А блюдечко нам и подавно не скажет.

— Многого ты не знаешь о блюдечке, — подвела итог я и скомандовала: — Послушай-ка меня, родное. Не знаем мы, что за царевна это. Не мыкаться же нам по белу свету! А ну-ка, имя быстро показало! Пока тебя я в стенку не загнала!

— Почему рифмой-то? — не удержался от вопроса Кий.

— Иначе не сработало бы, — отмахнулась от него я. — О, смотри! Теперь оно нам щит настенный с текстом непонятным показывает. Эх, жаль я не учёная! Вмиг бы сообразила, что там написано.

— Зато я учёный, — напомнил Кий. — Сейчас, сейчас… Ага, вот. Здесь сказано: «Боже, храни Риану, принцессу Англии».

— Кто такой «Боже»? Батюшка её, что ли? — мои глаза округлились. — А что такое «Англия»? Название царства ихнего?

— Оно самое, — произнёс Кий. — Всё, можешь забирать своё блюдечко. Главное оно нам уже сообщило. Мы теперь знаем куда нам идти и что делать.

— Так может, того? Сразу в Англию и махнём? — предложила я, забирая блюдечко с абрикосом.

— Нельзя, — покачал головой Кий. — Путь в Англию неблизкий. Чтобы туда добраться нам нужно много миль проплыть. А для того, чтобы снарядить достойное судно нужно время. Не говоря уже о деньгах. Да и царевич наш говаривал, что дома показаться хочет.

— Тоже мне, препятствия, — фыркнула я и, вытерев абрикос об юбку, откусила от него кусочек. — Денег ты можешь и у папеньки взять. Самовольное возвращение царевича так вообще никого не обрадует. Один же воротится, без невесты.

— Взять денег у отца… — Кий, казалось, не верил собственным ушам. — Ты даже не представляешь, какую глупость сейчас сказала. Отец мой алчный как дракон. Про него как-то даже стих написали. Мол, царь Кощей над златом чахнет. И ведь верно написали! Скупее моего отца только дядя Горыныч. И то не факт.

— Бу-бу-бу, — рассердилась я. — Вечно ты своей — как её там? — логикой всё портишь! Нет, чтобы по-быстрому кого-нибудь ограбить и пуститься в путь. Вечно сложности ищешь! О, а вот и царевич наш. Как попарился?

— Хорошо, — Иван-царевич с наслаждением потянулся. — Будто заново родился.

— Вот и отлично. Тогда рассуди-ка наш спор. Я вот предлагаю в путь сейчас пуститься. Кий говорит, что нужно время.

— Я на стороне Кия, — твёрдо произнёс царевич. — Пускай мой батюшка и будет зол, но дома я обязан показаться!

— Неинтересные вы, — вздохнула я, подпирая рукой щёку. — Ску-учные. Ну и ладно. Тогда пустимся в путь сразу же, как ты из дому воротишься.

— Да, такое решение будет самым лучшим, — согласился Кий. — Я как раз успею нанять корабль и команду.

— За море плыть будем? — царевич не верил собственным ушам. — А что так?

— Там вторая Ирина, — пояснила я. — Только зовут её Риана и живёт она в английском царстве. А добраться туда можно лишь по морю.

— О как, — Иван-царевич встряхнул головой. — Ладно, я — домой. Как вернусь — дам вам знать.

— Эй, а как же покушать? — возмутилась я. — Меня, между прочим, накормить тебя попросили.

— Спасибо, я перекушу по дороге, — царевич пошёл в избу за своими вещами.

— Не переживай, тебе ещё представится случай отра… я хотел сказать, накормить его, — сочувственно произнёс Кий.

— Да не переживаю я… — пробормотала я. — Мне просто в путь пуститься охота. Теперь же…

— Что теперь?

— Теперь же наше путешествие состоится «когда-нибудь». Ну, или «как-нибудь». А я не люблю ни того, ни другого!

- Конец первой части -

========== Часть II, Глава 1. Дорога, зовущая в путь ==========

Я пристально смотрела на венок, плывущий по воде. Почему-то он так и норовил зацепиться за какую-то веточку, камешек, а то и вовсе замереть на месте, словно ожидая чего-то.

Нет бы ему плыть, как полагается всем порядочным венкам. Вон девицы, стоящие от меня чуть поодаль свои венки уже поотпускали и те гордо плыли по воде. Причём не цепляясь и не останавливаясь.

Из подслушанных разговоров я узнала, что если венок будет спокойно плыть, невзирая ни на какие препятствия, то в этом году девица обязательно выскочит замуж. Ежели пристанет к берегу, то значит замужество откладывается. Ежели потонет, то и девица умрёт в течение года.

Последнее мне совсем не нравилось, но шансы на то, что мой венок потонет, были невелики. К тому же, я подстраховалась и заведомо сплела его из самых тоненьких стебельков.

— Ты плыви, плыви, венок, через запад на восток… — забормотала я в надежде, что злосчастный венок всё-таки перестанет цепляться за что ни попадя и поскорее скроется из виду.

— Ой! Смотрите, девчата! Тут ещё кто-то есть!

Я вздрогнула и с опаской посмотрела в сторону девушек. Так и есть. Они медленно, но верно приближались ко мне и в их глазах я усмотрела жажду общения.

Общаться же с людом, тем паче людом незнакомым, у меня намерения не было, поэтому я решила сбежать. Но пока я всё это обдумывала, девицы обступили меня со всех сторон и принялись засыпать вопросами бестолковыми и осматривать глазами бесстыдными.

А ещё — щупать.

Раздражало — страх, ибо вынуждало невольно сравнивать. И сравнение то было не в мою пользу, хотя где-то глубоко внутри я считала себя умнее и интереснее этих девиц со сверкающими очами и сахарными устами.

— Ты откуда? — от щупанья незнакомки перешли к допросу.

— Из лесу, — маменька приучила меня всегда говорить правду, не подвела я её и на сей раз.

— Из лесу-у? — хором произнесли девицы. — Но там же… там же страшно! Баба-Яга лютует, заклинания страшные колдует! Так и норовит души русские сгубить!

Кисло улыбнувшись, я наконец-то вырвалась за пределы «девичьего круга» и произнесла:

— Всё так, но в то же время не так. И с Бабой Ягой сладить можно, ежели подход найти верный…

Отвернувшись от дев, я поискала глазами венок, который по моим подсчётам давно должен был уплыть если не в царство Английское, то в куда-нибудь в том направлении. Но не суждено было моим чаяньям сбыться.

Злосчастный венок сперва зацепился за какую-то корягу, а потом и вовсе потонул. Не выдержав предзнаменования сразу двух несчастий, суливших мне не просто смерть, но смерть незамужнюю, я упала на колени и заголосила:

— За что?! Разве я многого прошу у Судьбинушки?! Всего-то замуж хочу по любви великой за красавца неписаного!

Девицы, стоявшие у меня спиной, ажно поперхнулись от требований моих непомерных. Впрочем, они скорёхонько сориентировались и принялись наперебой меня утешать:

— Гадание на то и гадание!

— Верно-верно! В нём правды нет!

— Ты проживёшь ещё долгие лета, венок — это не твоя судьба!

— Правда? — я недоверчиво шмыгнула носом, но с колен всё-таки встала. — Ладно. Я вам верю.

И тут сзади меня раздался голос знакомый, сердцу милый:

— Что за крики дикие? Что за страдания напрасные?

— Это Кий, — пояснила я девицам и, повернувшись к другу, замахала руками. — Подходи без опаски, друг любезный. Тему с веночком вместе развивать будем.

Кий и подошёл. Девушки тут же восторженно ахнули и засмущались. И ведь было отчего. Приятель мой Кий, известный также как сын Кощеев, был статен, высок, черноволос и зеленоглаз.

Друг же мой любезный, нимало всеобщим вниманием не смущённый, подошёл ко мне и спросил напрямую:

— Причём здесь веночек?

Я хотела было ответить и даже рот открыть успела, но девицы меня перебили:

— Гадание такое, на замужество!

— По нему можно сказать, умирать тебе или свадебку играть!

— И что же выпало тебе, Яша? — Кий на них даже не взглянул.

— Помру незамужней, — тяжело вздохнула я, ковырнув носком лаптя землю. — Оттого-то и нашла на меня печаль вселенская и породила я крик страшный. Не хочу помирать молодой и красивой.

— Твой венок случайно не там? — Кий указал на речку.

Посмотрев туда, куда он показывал, я застала картину необычайную: мой венок всплывал, затем опять погружался под воду и вновь всплывал. Под конец из воды вместо венка высунулась страшная синяя морда и показала нам язык.

Девицы тут же завизжали, за юбки похватались и со всех ног в деревню припустили. Одни пятки сверкали. Я присела на корточки и произнесла голосом задушевным:

— Друже, спасибо тебе за то, что девиц разогнал, конечно. Но веночек всё же пусти.

— А иначе что? — водяной опять показал язык, синий и распухший, как у мертвеца.

— А иначе — то, — я взмахнула рукой, и набежавшая волна подхватила много возомнившую о себе нечисть и унесла вниз по течению вместе с венком.

Закончив с действиями воспитательными, я выпрямилась и сообщила Кию тоном довольным:

— Полный порядок. В этом году не помру.

— О какой смерти ты говоришь, Яшенька? — Кий притянул меня к себе. — Мы с тобой ведь даже свадебку не сыграли.

— Давай прямо в нынешнем году и сыграем! — воодушевилась я.

— Я обещал матушке, что подожду до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать годков, — он выпустил меня из объятий. — К тому же, прежде чем свадебку сыграть, нам надобно кое с чем разобраться.

Заметив, что я как продолжала стоять с непонимающим и недовольным выражением лица, так и стою, Кий вздохнул и кротко пояснил:

— Иван-царевич. Помнишь такого?

— А-а! — я радостно хлопнула себя по лбу. — Как не помнить? Помню! Мы ещё в царство Английское отплывать собирались и у отца твоего, дяди Кощея, денег занять!

— Ну последнее, предположим является делом невозможным, но царевича я с собой привёл, — как бы между прочим обронил Кий.

— И ты молчал! — укоризненно произнесла я. — Срочно возвращаемся к Избушке. Нужно поприветствовать гостя как полагается!

***

Иван-царевич и впрямь обнаружился подле Избушки на курьих ножках. С ним был и его верный скакун, ослик Борис, повидавший немало приключений на своём ослином веку. Я тут же кинулась обнимать и расцеловывать своих давних друзей.

— Словами не передать глубин моей радости! — чмок в одну щёку царевича, чмок в другую. — Я здесь вся прямо от ску… то есть, тоски извелась. Всё не знала, чем себя за… то есть, кому бы помочь по доброте душевной. А тут ты подвер… э-э… приехал.

Царевич на слова мои любезные и тон медовый не купился и, мягко отстранив, задал вопрос удивительный:

— К путешествию готова?

— Прям так? Не переночевавши даже? — схватилась за голову я. — Ну уж нет! Сперва я должна вещи собрать, маменьке записку написать, а потом уж в путь-дорогу дальнюю отправляться!

— Царевна Риана от нас никуда не убежит, а вот отдых — святое, — поддержал меня Кий и взял под уздцы ослика Ивана-царевича. — Я пока нашим скакунам корм задам, а вы тем временем дорогу спланируйте.

— То есть, дядюшка Кощей ни копеечки нам не выделил? — огорчилась я.

— Правильно думаешь, — кивнул Кий. — Матушка мне, конечно, кошелёк увесистый тайком от папы в руки пихнула, но на покупку корабля этого недостаточно.

— Нешто нам вплавь до царства Английского добираться придётся? — ужаснулась я.

— Дурочка ты, Яша, — покровительственно произнёс царевич. — Корабль выкупать не обязательно. Достаточно купить места на корабле и тот доставит нас туда, куда мы пожелаем. В царство Английское — в том числе.

— Маменька всегда говорила, что я умом не блещу, — покорно согласилась я. — Но что же мы стоим под окнами аки незнакомцы какие? Пройдём в дом, там всё и обсудим.

Впрочем, без Киюшки наше обсуждение ни на аршин не сдвинулось. Всё, на что нас хватило с царевичем, так это на стол накрыть да самовар поставить.

А раз самовар поставлен, то здесь и чаю с бубликами не грех выпить. А раз уж дело дошло до бубликов, то самое время и банку с вареньем прошлогодним открыть…

В общем, к тому моменту, когда Кий зашёл в избушку, мы с Иваном-царевичем только и делали, что пили и ели, мыслями глубокими прикрываясь.

Кий на это дело посмотрел-посмотрел да тоже на лавку опустился и блюдечко со сластями поближе придвинул. Заметив мой взгляд недоумённый, он пояснил:

— Делу время — потехе час.

Согласно кивнув, я густо намазала на хлеб варенье. Вот только чаепитие не закончилось ни через час, ни через два. Наверное, мы бы и до утра досидели, если бы не пришла матушка и не разогнала нас всех по лавкам.

Для Ивана-царевича лавки не хватило, поэтому спать он завалился прямо на полу, укутавшись в дорожный плащ. Я было хотела уступить ему свою лавку, но Кий не дал, сказав, что это поможет ему смириться с предстоящими трудностями.

Какие такие трудности имел в виду Кий мне было непонятно, но на всякий случай я состроила мину умную и всепонимающую. Однако друг мой сердечный не повёлся и разъяснил дополнительно:

— Не будет там ни перин пуховых, ни одеял атласных. Лавок, скорее всего, тоже не будет.

Я было хотела что-то ответить, но тут матушка как гаркнет: «Спать!», так мы послушно и затихли.

Потому как спорить с матушкой — себе дороже.

========== Глава 2. Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет ==========

Корабль, на котором нам предстояло плыть, назывался просто и незатейливо — «Бегущий». Почему «бегущий», а не «плывущий» — непонятно, а на мой прямой вопрос капитан судна отвечать отказался.

Должно быть за названием тем стоит тайна великая, для простых умов губительная, порешила я, на том и успокоившись. Тем паче, что на корабле и без того было чем заняться и на что поглазеть.

Скажем, на толстого и ленивого серого кота, хитро щурившего очи. Или на хмурых и неприветливых матросов, с удивлением взиравших на меня и беспрестанно повторяющих: «Ох, не к добру женщина на корабле, не к добру…»

Впрочем, после того как Кий выдал каждому недовольному медяк и устрашающий кощеев прищур, так все недовольные и смолкли. И правильно: злить Кия, сына Кощеева, только глупец станет. Или царевич. Но последним энто по статусу полагается.

Замолвим словцо и о царевичах.

Наш Иван долго не мог найти подходящего места для своего ослика. Вместе с прочим скотом он оставлять его не хотел, палуба тоже была неподходящим местом. Наконец, друга нашего посетило озарение великое и он завёл ослика в трюм. Токмо ослик не ведал счастья своего, брыкался и ревел.

Опять же, недолго.

Стоило Кию намекнуть на то, что если «сия скотина славная издаст хотя бы один звук, пока мы изволим почивать, как…» Что же станется после «как» Кий не сказал и предложил царевичу измысливать самостоятельно.

Друг наш понял всё правильно и стал горячо перешёптываться со своим осликом. Уж не знаю, чего там Ивашка ему наговорил, но иаканье беспрестанное смолкло. Кий кивнул одобрительно и завалился в гамак. Отдыхать.

class="book">Я же себе роскошь такую позволить не могла. Вокруг ведь столько всего интересного! Кто знает, быть может, это первый и последний раз, когда мне на корабле плавать доводится…

Порешив так, я выбралась на палубу и стала по сторонам озиратися, приключения на голову выискивая. А кто ищет, тот всегда находит, разумеется.

Вот и я нашла себе занятие новое, девицам красным неподобающее. Хотя какая из меня девица? Ведьма я, самая настоящая!

Так что и в игры азартные право играть имею. Тем паче, играла я так, что любо-дорого смотреть. Мухлевала маленько, правда, но ведь и партнёры мои были шулерами прожжёнными.

Играли мы, к слову сказать, не просто так, а на деньги и к концу игры у меня скопилась кучка приличная монеток разномастных. Среди прочего заморские, с градами невиданными и царями неслыханными. Даже пара монеток из Английского царства в руки мои ненароком перекочевали.

Токмо всё хорошее, а главное, интересное всегда кончается. Вот и партия моя подошла к концу нежданно-негаданно.

А всё из-за кого? Из-за Кия окаянного!

Вздумалось ему зачем-то на палубу выйти да воздухом морским подышать. Как увидел меня за играми карточными, так и разозлился друг мой сердечный. И враз всех моих партнёров разогнал.

— Срамное дело ты затеяла, — пожурил меня он. — Не пристало девушкам играть в игры карточные.

— Дак я не девица, а ведьма, — пожала плечами я, сгребая в фартук золото. — Мне можно всё. Ты только посмотри сколько всего я навыигрывала!..

Однако Кий смотреть не стал, а взял меня за руку и потащил в трюм, приговаривая:

— Я твоей маменьке обещал, что присматривать за тобой в дороге буду. Вот и сиди пред очами моими, для присматривания пущего.

— До чего ты грубый! — я едва поспевала за сыном Кощеевым. — Эдак я все монетки, честно выигранные, из фартука выпущу!

— Невелика потеря, — молвил Кий, усаживая меня на койку. — Вот так-то лучше. Если хочешь, можешь со мной в карты сыграть, не более.

— На монетки заморские? — враз оживилась я.

Кий так страшно сверкнул очами своими, что я сразу оставила затею глупую и, склонивши голову на грудь, придала себе вид покаянный. Со временем Кий успокоился и я, взяв Ивана-царевича под руку, опять на палубу утопала.

А там — кто бы мог подумать! — произошла встреча с другом давним. Самим Владимиром-колдуном! Он стоял, нас не замечаючи и о чём-то своём думавши. Токмо не такова была я, чтобы позволить себя долго не замечать.

Ка-ак подкралась к нему, ка-ак дотронулась до плеча и ка-ак получила кулаком в гла… Ой!

Вот последнее в мои планы как раз и не входило. Сдавленно охнувши, я осела на палубу и принялась костерить его на чём свет стоит:

— Чтоб у тебя глаза повылазили! Чтоб у тебя рога с копытами повырастали! Чтоб любовь у тебя была безответная! Чтоб…

— Яша, ты ли это? — воскликнул Владимир, оборачиваясь и тем самым поток моих ругательств прерываючи.

— Я, — мрачно констатировала я, ощупывая глаз. — Почто ты мне в глаз заехал-то? Али я обидела тебя во встречу прошлую чем-то?

— Прости, родная, — сердечно извинился Владимир, помогая мне встать. — Обознался я. Думал, убивец какой сзади подбирается. Вот я ему в глаз и засветил упреждающе.

— Убивец? — удивилась я, враз забывая про больной глаз.

— Да, — подтвердил Владимир и тяжко вздохнул. — Нас, колдунов, нигде не привечают, зато всякий обидеть норовит. Но вернёмся к тебе. Какими судьбами на корабле-то оказалась?

— Царевну всё ищем для Ивашки нашего, — тяжело вздохнула я, показывая сколь гиблое это дело. — Вот только ему не всякая сгодится, а лишь та, что ликом с Ириной схожа. Оттого-то и держим мы курс на царство Английское. Сказывают, живёт там царевна Риана, Ирина вылитая…

— Яблочко по блюдечку наводку дало? — прервал мои пространные речи Владимир.

— Истинно так, — согласилась я и прижала руку к глазу пострадавшему. — Ай… Всё-таки больно. Надобно к Кию сходить, может, он знает, как боль унять. Не смотри на то, что я ведьма, друже. Лекарское дело у меня всегда шло туговатенько.

— Зачем идти? — удивился Владимир, к лицу моему прикасаючись. — Сейчас я тебя так полечу…

От руки его пошло тепло неимоверное, местами даже нестерпимое. С опаскою я зажмурилась, а когда открыла глаза, то всё кончилось. Удивлению моему предела не было и, в неверии лицо своё ощупавши, поняла я, что всё наладилось.

— Зеркало бы мне, — огорчилась я. — Чтоб лично убедиться.

— Не вопрос, — ответил Владимир, доставая из кармана небольшое, размером с ладонь зеркальце.

— Какое интересное… — восхищённо протянула я, принимая из рук юноши предмет неведомый. — Это где же ты такое чудо раздобыть умудрился?

— В королевстве французском, моду задающем, — Владимиру, казалось, было лестно моё восхищение. — Если хочешь, можешь оставить себе.

— Нельзя, — отчаянно замотала головой я и, убедившись, что с глазом моим порядок полнейший, вернула зеркальце. — Подарки можно только от близких принимать. От других нежелательно. Ведь неизвестно каковские услуги взамен потребуют.

— Вот как, — Владимир выглядел слегка оскорблённым. — И кто же для тебя близкий, Яшенька?

— Маменька, Кий, Ивашка-царевич, дядя Горыныч, матушка Василиса и дядюшка Кощей, — охотно пустилась в перечисление я.

— И как же мне войти в перечень людей тебе близких? — вкрадчиво спросил колдун.

— А я и не знаю, — брякнула я. — Дружи, общайся, дурью майся, и мы поладим.

— Звучит просто, — согласился Владимир.

— А то! — гордо подбоченилась я. — Но что мы всё стоим да стоим. Пошли к друзьям моим, Кию и Ивану-царевичу. Они будут рады вновь с тобой встретиться, я уверена.

— Пошли, — кивнул Владимир.

Однако Кий, Владимира завидевши, никакой радости не выказал. Напротив, ещё пуще нахмурился, а рука как будто сама собою к мечу устремилася. Иван-царевич же, напротив, был рад с Владимиром увидеться да на Ирину вреднючую пожаловаться.

Владимир терпеливо слушал страдания царевичевы и даже кивал, соглашаючись. Иногда даже впопад. Потом ему, очевидно, надоело и он, прервав поток словесный, произнёс:

— Не беда. Я, к слову сказать, намерен вашу Риану похитить.

— Как так?! — ахнули мы с царевичем в голос.

— А вот так, — Владимир развёл руки в стороны. — Практикум такой от батюшки. Мол, как ты, чёрный колдун, и никого до сих пор не похитил? А ну, исправляйся! И пока не приволочёшь на своём горбу царевну похищенную, мне на глаза не показывайся.

— Жестокий у тебя батюшка, — посочувствовала парню я. — Прям как царевичев тятенька.

— Да ну! — возмутился Иван-царевич. — Не возводи на тятеньку напраслину. Он всяко лучше энтих колдунов.

— Какая досада, — притворно вздохнул Владимир. — А я как раз хотел предложить решение с царевной Рианой.

— Что за решение? — царевич тут же сменил тон.

— Заинтересовал, да? — рассмеялся Владимир, сын колдуна. — Раз так, то слушай. Я похищу царевну Риану и запру её в башне высокой, что посреди леса дремучего. А ты как герой истинный придёшь на помощь девице горемычной и спасёшь её из лап моих поганых. Царевна просто не сможет отказать тебе, своему спасителю.

— Отлично! — воодушевился Иван-царевич. — Только ты это… скажи, куда тебя рубить, чтоб не так больно было.

— Не понял… — оторопел Владимир.

— Ну, у нас же перед вызволением должен быть бой, — пояснил парень. — До смерти. И я тебя должен зарубить.

— Дурак ты, Ивашка! — вклинилась в разговор я. — Зачем сразу рубить? Владимир — парень свойский, вон даже тебе помочь изо всех сил пытается. А ты — рубить. Тьфу ты!

— Но я же… но также полагается! — пролепетал несчастный царевич.

— Мало ли что там полагается, — заметила я. — Тебе, быть может, вообще одному невесту искать надобно. Но мы же тебе помогаем! Кто за план Владимира?

Руки подняли я, Владимир и Иван-царевич. И лишь Кий, молча нас слушавший, никак на вопрос мой не отреагировал. Но я не растерялась и подняла хвостик ослиный.

Итого — четверо против одного.

Значится, грамотно спланированному похищению, в лучших традициях дяди Горыныча — быть.

========== Глава 3. Царство Английское ==========

И вот нога моя ступила на землю царства Английского. Вслед за ногой последовало и всё остальное. Вдохнув полной грудью, я раскинула руки в стороны и заголосила приветственно:

— Э-ге-гей, народ английский! Привет вам тёплый от русичей! Вы на меня за говор громкий не серчайте, ещё немного и мы с вами пород… А-ай!

Прошедший мимо грузчик с выражением лица, от дружелюбия далёким, весьма грубо толкнул меня в сторону и пробормотав «сорри» неведомое, поспешил удалиться.

Ринулась бы за ним, но тут подоспел Кий с Владимиром-колдуном и Ивашкой. Кию один взгляд укоризненный на меня кинуть стоило, чтобы я мгновенно стушевалась и забормотала, оправдываясь:

— А чего он… чего он сразу сори! Я, быть может, токмо с корабля сошла. Чай ещё насорить не успела!

— Грубиян, как и все нехристи, — поддержал меня Иван-царевича

— Не сорИ, а «сОрри», — поправил меня Владимир. — Извинился он так пред тобою.

— А… — с умным видом произнесла я. — Говор басурманский разумеешь! Наверное, такой же учёный, как и Кий.

— Если не учёнее, — хмыкнул колдун.

Кий строго посмотрел на Владимира. Тот, в свою очередь, ответил ему вызывающим взглядом. Ну а я, в жестовых языках несведущая, устремилась вперёд, местность осматривать.

Так что молодцам нашим волей-неволею пришлось прекратить в гляделки играть и следом припустить. Ивану-царевичу же и ослику его верному понукание не требовалось. Они и без того были рады на рысцу перейти.

Обрадовавшись тому, что все за мной двинули, я стала к каждому окошку припадать да царевну Риану высматривать. Высмотреть я её не высмотрела, но недовольство вызвала.

Народ царства английского выбегал из домов своих и, размахивая руками, что-то долго мне выговаривал на своём басурманском наречии. Понимать ничего не понимала, но для виду кивала, соглашаючись.

— Да что ты там всё время высматриваешь? — не выдержал, наконец Владимир-колдун.

— Риану, вестимо, — пожала плечами я. — Больно терема тут странные, на вид одинаковые. Не ровен час, пропустим царевну и вернёмся на Русь-матушку несолоно хлебавши.

— Эх ты! — воскликнул колдун. — Балда. Не здесь царевна живёт, а в замке. Это такой большой и самый главный терем. И не здесь он, а ровно посерёдке царства находится. Нам туда ещё ехать и ехать…

— Правда, что ли? — я в недоумении воззрилась на Кия.

— Правда, — заверил тот, кладя руки на плечи. — Но прежде чем мы в путь долгий выдвинемся, надобно кое-что сделать.

— Что же? — к нам повернулся Иван-царевич. — Припасов съестных набрать али вещей тёплых?

— Вид человеческий вам придать, — отрезал сын Кощеев. — Обоим причём.

Мы с Иваном-царевичем тут же насупились. Как командовать — так Кию, как нелюдями обзывать — так нас! Пускай юбка моя штопана-перештопана и в заплатках вся, однако удобства ей не занимать. Лапти совсем новые, опять же.

Ивашка так вообще при полном параде в путешествие отправился: кафтан красный, кушак с иголочки. И самое обидное, что Владимир-колдун ни слова в защиту нашу не вымолвил. Видать согласен был с Кием, но вслух ничего не вымолвил, полагая, что так оно помягче станется.

Пока суд да дело, подошли мы к терему странному, с вывеской в виде ножниц. Туда-то нас с царевичем и втолкнули Кий с Владимиром, промеж собой сговорившиеся.

Мы с ним хотели было возмутиться, но тут нас взяли в оборот девы странные, в одежды белые облачённые. Глаза дев сияли решимостью, а в руках тускло поблескивали ножницы железные.

«На погибель привели нас, ироды окаянные», сообразила я, лихорадочно прикидывая, в какую же сторону нам с царевичем бежать или же, на худой конец, куда спрятаться. «А я ведь верила им, дура набитая, за друзей почитала!..»

Однако ж девы не только нас не поубивали, но даже в кресла усадили и бересту с картинками цветными в руки вручили. А пока мы с царевичем на картинки отвлеклись, головные уборы постаскивали — и головой прямо в таз, прямо в таз!

Ажно сообразить ничего не успела, не то что проклятье девам выкрикнуть. Дышать — и то не всегда успевала. К счастью, пытали девы недолго и вскоре просто волосы обкорнать надумали.

Жалко было косиц своих, пускай даже жидёхоньких, но прекословить Кию с Владимиром, у стеночки стоявшим, не посмела. Не ровен час, потащат в другое место, хуже прежнего.

Долго девы странные у лиц наших ножницами размахивали да слова басурманские выкрикивали. Особливо страшным мне показалось одно, ко мне обращённое и гласившее «нот бьюти». Впрочем, поразмыслив маленько, я успокоилась.

«Нот бьюти» — «не убьют» означает, наверное.

И впрямь — убить нас не убили, но обстригли по моде странной. Когда зеркальце поднесли, даже шарахнулась. Слишком непохожа была та сероглазая девица с волосами до плеч ровно обстриженными на ту Яшу, что привыкла в осколке зеркальном по утрам наблюдать.

Ивана-царевича теперь тоже было не узнать: чисто выбритый, водой ароматною политый, волосы под горшок подстрижены… Ни дать, ни взять князёк иноземный!

Закончив работу свою, девицы обернулись к Кию с Владимиром и требовательно протянули руки. Даже я, от басурманских языков далёкая, поняла, что оплату требуют.

Молодцы кивнули и в руки дев перекочевало несколько золотых монет. После чего нас со всеми почестями на улицу выпроводили. На улице же, от впечатлений избытка, ухватилась я за ворот кольчужной рубахи друга своего сердечного и прошептала яростно:

— Это что сейчас было-то?!

— Как будто сама не поняла, — ответствовал Кий. — К цирюльнику вас сводили, вид человеческий придали.

— Следующий шаг — одеяния, — прибавил Владимир-колдун, руки потираючи.

— Как? — возопил царевич бедный, за шею ослика своего смирного хватаючись. — И для Бориски — тоже?!

Мы переглянулись и дружно расхохотались, до того смешным нам испуг Ивашкин показался.

— Нет. Ослов в царстве Английском наряжать не принято, — отсмеявшись, произнёс Кий. — Но вам самим новая одежда надобна. Пойдёмте, где-то здесь я ателье видел.

— Ага, — машинально кивнула я, не особо вдумываясь в речи Киевы. — Скажи-ка… что такое «нот бьюти»? Не бьют же, да?

Кий тут же встал как вкопанный и, враз напрягшись, спросил:

— Это кто тебе сказал такое, Яшечка?

— Да всё там, в цирюльне… — пожала плечами я.

— Тогда ладно, — Кий расслабился и пошёл дальше. — Не обращай внимание. Басурманские девки, что с них взять. Не разумеют красоты русской.

Не знаю почему, но у меня от слов Киевых ажно на сердце тепло стало. Владимир-колдун же, наоборот, отчего-то нахмурился. Но очередного обмена недружелюбными взглядами не произошло — слишком близко мы от лавки портновской находились.

Лавка, к слову сказать, была уютной и просторной, а девы с верёвочками даже на вид казались добрее предыдущих. Улыбчивые такие и ясноглазые. Иван-царевич при виде оных тут же приосанился.

Впрочем, едва девы те рты пооткрывали, как он тут же сник. И было отчего — речи басурманской он-то, как и я не обучен!

Кий с Владимиром снова к стеночке притулилися, дабы мы по глупости и незнанию на выход не ринулись. Токмо мы с Иваном-царевичем были уже учёные и пугаться не спешили. Нас осмотрели, обмерили, кругом повертели и указали на стулья.

Мы с царевичем, ясное дело, дураками не были. Сразу на седалище плюхнулись и стали ожидать, что далече делать заставят. Ждать долго не пришлось, менее чем через пять минуточек девы стали наряды какие-то нам демонстрировать, а самих подталкивать ненавязчиво в комнатки полутёмные.

Я упёрлась, не желая покидать друзей своих верных, но Кий все мои сомнения враз разрешил:

— Иди.

И пошла я в комнатку полутёмную, наряды заморские примерять. Помимо нарядов девы услужливые ещё и обувку мне принесли. И не сапожки сафьяновые, каменьями расшитые, нет. Туфли странные, на каблуке высоком, для ходьбы не годящиеся. Где обула — там и упала.

Зато платье-то, платье!..

Пускай и без каменьев и парчи, но удобное — страсть. Правда, длинновато чутка, но это дело поправимое. Хотя по первости и неопытности, я в подоле запуталась. Ничего, обвыкну со временем.

Так что когда девицы в очередной раз ко мне подбежали, я решительно вернула им туфли странные и вышла к Кию с платьем наперевес:

— Берём!

— А туфли-то тебе чем не угодили? — рассеянно поинтересовался Кий, отсчитывая монеты заморские. — Ты сразу переодевайся. Нечего в обносках расхаживать.

— Для кого-то, может, и обноски, а для меня — напоминание о доме родимом, — отрезала я, но всё-таки ушла переодеваться.

Когда я вышла, то увидела Ивана-царевича, вертящегося перед зеркалом настенным аки девица красная. И до того доволен был Ивашка, что меня ажно на смех пробило. Услышав моё хихиканье, царевич обернулся и руками всплеснул:

— Яша! Да ты теперь краса наша! Совсем не узнать тебя!

— Правда? — я отодвинула доброго молодца локтем, дабы к зеркалу протиснуться и… обомлела. — Это кто? Это как? Ой, люди добрые! Меня подменили!

— Вот что одежда с человеком делает! — одобрительно произнёс Владимир. — Обернись-ка кругом, чтоб мы тебя получше рассмотрели-то.

Я послушно обернулась, но мой взгляд был всё это время устремлён не на Владимира, а на Кия. Чегой-то он про моё обличье новое скажет?..

— Неплохо, — согласился Кий и, взяв нас с Иваном-царевичем за плечи, повёл на выход. — А теперь пошли, нам ещё повозку нанять надобно.

— Бесчувственный ты, Киюшка, — упрекнула я друга детства. — На словеса ласковые скупой. Ну да ладно. Без страха и сомнения?

— Навстречу приключениям! — меня поддержал один лишь Иван-царевич.

Кий же с Владимиром, по всей видимости, сомневались. Как в нас, так и в приключениях.

========== Глава 4. Басурманщина ==========

Повозка, найденная Кием, была не самого высокого пошибу, а извозчик — сердит и недружелюбен. Токмо мы понимали, что выбор такой он сделал единственно потому, что путь нам предстоит ещё долгий, а деньги скоро кончатся.

Владимир-колдун присовокупил к нам свои сбереженьица, но того всё равно недостаточно. С меня же и царевича взятки вовсе гладки. В моём лесу отродясь никто ничего ни у кого не покупал, а царевича так вообще за ворота выставили вместе с осликом сразу же, как срок назначенный миновал.

Так и случилось, что мы с ним нахлебничками стали, сами того не желая. Кий с Владимиром нам и слова не сказали по тому поводу. Оттого и мы с Ивашкой не жаловались, лишь грустно подскакивая каждый раз, когда колесо находило очередную ямку или колдобинку.

Все же терпят и нам того же велят!

Но молчать всю дорогу мы всё равно не могли и вскоре рты пораскрывали, мысли разные извергая.

— Ты уже придумал как царевну Риану пленять будешь? — спросил у Владимира Иван-царевич. — Заклинанием там али речами сладкими, али ещё чем-нибудь…

— Нет, — честно признался Владимир. — Решил, что на месте подумаю.

— Без плана нельзя, — мотнул головой царевич. — О грамотном плане нам ещё дядька Горыныч сказывал. Мол, как будете похищать царевен, то обязательно…

— Вот те раз! — перебила царевича я. — Да какой он тебе дядька, скажи на милость? Это мы с Кием для Горыныча племяши, а ты — так, закусь.

— Сама ты закусь! — оскорбился Ивашка. — Вредная и невоспитанная. Я, быть может, помочь хочу колдуну нашему, а ты всё портишь. Как обычно, впрочем.

— Как обыч… — завелась было я, но тут уже меня перебил Кий.

— Полно вам, — молвил юноша. — Ещё даже путешествие толком не началось, а вы уже рассорки промеж собою устраиваете. Эдак мы и до царевны добраться не сумеем, как все перессоримся. Причём виноваты оба. Иван-царевич оттого, что вздумал других учить уму-разуму, Яша потому что не смогла от подколки удержаться. Миритесь!

— Да не деритесь! — подхватил Владимир-колдун. — Лучше подумайте о том, как будете в царстве Английском изъясняться. Вы-то языку ихнему не обучены.

— Ой, да просто, на самом деле, — небрежно бросила я. — Как найдём котёл подходящий, так я нам с Ивашкой зелье разумения и сварганю. Благо, ингредиенты я прихватила заблаговременно. Как чувствовала, что без языка нам туго придётся.

Хотела было добавить что-то ещё вумное и к случаю подходящее, как тут повозка резко затормозила, и мы все едва кувырок через голову не посовершали.

Кий обернулся к вознице и что-то спросил на басурманском наречии. Тот криво усмехнулся, сказал пару слов пронзительных и протянул ладонь загребущую. Жест энтот был мне и без всякого зелья понятен и оттого неприятен.

Мало было вознице денег, мало!

Ещё больше хотел он заполучить, дабы путь продолжить. Кий поджал губы, не желая мириться с алчностью человеческой, да и выпрыгнул из повозки.

— Далече пеше пойдём… — процедил сквозь зубы он. — Не могу я за каждые две мили монету златую платить!

— Хочешь, в лягушку его превращу? — осведомилась я, вылезая из повозки. — Большую такую и зелёную. С бородавками. Спорим, на него ни одна царевна не позарится? Хоть наша, хоть заморская.

— Платить злом за зло не выход, — покачал головой Кий и повернулся к Владимиру-колдуну и Ивану-царевичу, которые, напротив, вылезать не спешили. — А вы чего расселись? Али приглашения особого выжидаете?

— Неохота пешком-то, — высказал общую мысль Ивашка. — Хотя… Это вы пешком. А у меня Бориска есть!

Ослик царевича, всё это время бежавший следом за повозкой, согласно заревел, выражаючи полное согласие с хозяином. Иван-царевич соскочил с повозки и бросился на шею другу своему длинноухому. Владимир-колдун посмотрел на них с усмешкой, но ничего не сказал, а только присоединился к нам, твёрдо на земле стоящим.

Возница тут же хлестнул коня своего резвого и вскоре мы остались совсем одни, окружённые облаками дорожной пыли. Погрозив вслед басурманину кулаком для острастки, я крепко призадумалась.

Как нам быть? Куда идтить?

Однако Кия, похоже, подобные мысли не посещали, и он пошагал следом за повозкою, попутно высматривая указатели. Ничего не осталось нам, кроме как последовать за сыном Кощеевым, негласно наделяя его полномочиями командирскими.

Иван-царевич, правда, подбуркивал себе под нос нечто нелицеприятное, к делу совсем не относящееся, но игнорировать его было легче лёгкого.

Шли мы долго. Лес, по бокам расположенный, сменился полем, рядом с которым была изба какая-то. У избы, на скамеечке сидела молодая девица и нянчила младенца.

Завидев её, Кий поклонился в пояс и произнёс несколько слов, потрясая при этом кошелём.

«На постой напрашивается», смекнула я.

Как видно, подумала я правильно, потому что девица, младенца из рук не выпускаючи, закивала согласно и кивком же указала на расположенный рядом сарай.

— Не чтят нас, — огорчённо вздохнул Иван-царевич. — Со скотиной поселить хотят! Ты, это, скажи им, что мы не абы кто, а гости важные, из далёких земель прибывшие.

— Чтоб нас отсюда тряпками грязными повыгоняли, да ещё поленом вслед кинули? — огрызнулась я. — Быть может, ты и царевич заморский, но мы-то сплошь потомки колдунские. Не ровен час, к столбу привяжут, хворостом обложат да энтот самый хворост подожгут. Сама, если что, подобных вещей не видывала, но мне маменька сказывала.

— Вы бы вместо того, чтобы лясы точить лучше б на разведку в амбар сходили, — вздохнул Владимир. — Может, там не так плохо, как вы себе тут напридумывали.

— Твоя правда, — согласилась я и добавила: — Киюшка, родимый, попроси у девы басурманской котёл побольше да пару вёдер воды. Будем зелье разумения варить. Устали мы в непонимании ходить!

— Хорошо, — кивнул Кий. — А теперь идите на разведку. Мы же с Владимиром об оплате за постой договоримся и об обеде с ужином разузнаем.

— Ишь ты, раскомандовался! — одновременно возмутились мы с Ивашкой и, рассмеявшись, не больно в бок друг дружку тыкнули.

***

Просторным оказался амбар и светлым. Зверьё хозяйское тоже было сплошь ухоженным. Зря я серчала на хозяев, ой зря! Ажно совестно чего-то стало.

Токмо долго совеститься было не в моих правилах и, засучив рукава, я принялась за волшбу, благо Киюшка просьбу мою не запамятовал и притащил котёл с водою.

Сняв с пояса сумку дорожную, я маленько в ней покопалася и извлекла на свет Божий корешки с травками сушёными да хвост ящерки юркой. Иван-царевич тут же уставился на хвост подозрительно и не преминул поинтересоваться:

— Только не говори мне, что ты это в котёл кинешь.

— Ещё как кину! — созналась я, с размаху хвост в котёл швыряя. — А ещё кину бородавку кикиморину, волос бороды лешевой и крыло мыши летучей.

— Тогда сама пить бурду эту и будешь, — вздрогнул царевич и на всякий случай отодвинулся подальше от котла.

— Ох и нежный же ты, — поддразнила друга я и щедро сыпанула в котёл вышеупомянутых бородавок с волосами. — В таком случае пеняй на себя. Влюбится твоя царевна Риана опять в Кия лишь оттого, что он на её языке изъясняться умеет…

— Я передумал! — тут же объявил Иван-царевич и опять подсел к котлу. — Ради невесты я готов хоть весь котёл выпить и неважно что в нём понамешано.

— То-то же, — кивнула я, присоединяя к хвосту, бородавкам и бороде крылышко летучей мыши. — Так, а теперь помешиваем против часовой стрелки до полного растворения.

— Растворения чего? — не понял Ивашка.

— Ложки, естественно, — хмыкнула я. — Всё-то тебе объяснять надобно. Как дитя малое.

Парнишка мои слова проигнорировал. Его глаза были прикованы к ложке, которой я добросовестно помешивала зелье разумения. Та и впрямь начала потихоньку подтаивать. Похоже, что это навело царевича на мысли печальные, потому как он вопросил голосом дрожащим:

— Слушай, Яша, а мы сами того… не растаем, случаем?

— Изволишь сомневаться в способностях моих? — насупилась я. — Не растаем, вестимо! Оно только на неживое воздействует, а мы с тобой вроде как живые.

— Тогда почему котёл не растворяется? — не понял Ивашка.

— Да потому, дубина ты стоеросовая, что я его зачаровала предварительно, — терпеливо растолковала я. — О! Вот и Кий с Владимиром воротилися. Ну что? Будет у нас хлеб с солью сегодня али ляжем спать с животами урчащими?

— Не переживай, Яша, — весело произнёс Владимир. — Если и помрём смертью голодной, то точно не сегодня. Хозяйка уже на стол накрыла, так что заканчивай с делами своими колдовскими.

— Ой, точно! — спохватилась я и перевела взгляд на своё варево. — Думается мне, что оно готово.

— Думается?! — взвился царевич. — Что, если ты ошибку какую допустила?

— Окстись, — строго одёрнул его Кий. — Или сплюнь, на худой конец. Яша ещё ни разу помарок в волшбе не допустила.

— А что, если… — начал было Иван-царевич, но не успел договорить, потому что я плеснула ему в рот снадобья готового. — М-м, жжётся же! Предупреждать надо!

— Предупреди я тебя заранее, ты бы ни в жизнь не согласился, — хмыкнула я. — Не растворился и ладно. Так, Кий. Надобно проверить действие моего зельица. Скажи-ка нам пару слов басурманских.

Кий и сказал. Царевич глаза на него выпучил и протянул растерянно:

— Всё разумею. Всё! Ай да Яшечка! Ай да умница!

— Вот видишь! А ты ещё напраслину на меня возводить хотел… — я погасила пламя и тоже отхлебнула из котла капелюшечку. — Аж в мозгах прояснилось. Работает, вестимо!

— Рад это слышать, — кивнул Кий. — А теперь пройдёмте в дом. Не ровен час, еда остынет.

— Не бывать остывшей еде! — решительно произнесла я и первой пошла на выход.

Добрые молодцы едва поспевали за мной, не в силах ни нагнать, ни перегнать. Потому как меня гнала вперёд сила непреодолимая, голодом именуемая.

Тот самый, который ещё не тёткою прозвали.

========== Глава 5. Недобрые соседи ==========

Я лежала на стоге сена и сквозь дырочку в крыше смотрела на звёзды. А они, в свой черёд, смотрели на меня. Душеньке моей было тихо, мирно и сыто. Хозяйка басурманская расстаралась с ужином: блинов нам испекла, котлеток наделала и картошечки в мундире сварила.

Да ещё банку варенья на день чёрный вручила!

А всё потому что Кий с Владимиром-колдуном подход к ней найти смогли, речами сладкими очаровали. Мы с Иваном-царевичем подобным премудростям обучены не были, поэтому только кивали согласно да еду наворачивали.

Мало ли, вдруг там Кий или Владимир что-то не так скажут, нас из терема басурманского враз и выставят. Но вроде как хозяйку их говор устраивал, аж раскраснелась вся и ещё котлет на тарелку нам шлёпнула.

«Бур-р!» негодующе отозвался желудок, намекая на то, что с воспоминаниями пищевыми пора завязывать.

Вздохнув, я вновь уставилась на дырочку заветную и потекли мои мыслишки в иную сторону. Вот, скажем, что будем делать, когда царевича таки женим на Риане? Разбросает нас жизнь-злодейка кого куда и утратим связь промеж собою.

Ну, кроме Кия, мы же с ним соседи, да и свадьбу справлять собрались как-никак.

А вот что будет с тем же Ивашкой? Засядет где-то в своём царстве-государстве и будет людьми помыкать, ясен пень. Да ещё отрастит себе бороду длинную и будет во время решений важных беспрестанно её поглаживать.

Владимир-колдун? Ну, тут вообще всё просто. Станет он девиц похищать да в башни неприступные сажать. А сам в ближайших кустиках засядет с дубиною и будет царевичей в них поджидать. Подъедет, значит, царевич, а Владимир из кустиков как выскочит, как выпрыгнет, как дубиной по голове хряснет!..

Увлёкшись своими фантазиями, я тоже хряснула по царевичу. Только не по воображаемому, а по вполне реальному.

— Ай! — вскрикнул Ивашка, просыпаясь и прижимая руки к носу. — Яш, ты чего? Сон плохой приснился?

— Да так… мысли дурные нахлынули, — отозвалась я и вздохнула. — Ложись-ка спать, друг любезный. Завтра предстоит поход дальний и, скорее всего, пеший.

— Твоя правда, — согласился царевич и только было собрался обратно укладываться, как вдруг обратно вскочил. — Ты тоже это слышишь? Топтанье ножек маленьких…

— Не только слышу, но и вижу, — кивнула я, вперёд указывая. — К нам не абы кто, а сам домовой басурманский пожаловал! Заинтересовался, видать, что за чужаков хозяева под сень дома своего пустили.

Иван-царевич посмотрел куда я показываю и лишь головой покачал грустно. Не видал он ничего, не видал. Цыкнув с досады, я провела пред его лицом рукою, слова волшебные нашёптывая.

И увидел Ивашка в паре шагов от нас человечка маленького с носом длинным и в колпачке красном. Человечек деловито подошёл к лунному лучику, из крыши падавшему и принялся его в клубок сматывать. Бедовый царевич заёрзал, любопытством терзаемый, так что пришлось мне кулаком в лоб ему заехать в целях профилактических.

Человечек меж тем закончил с клубочком, дунул-плюнул на него и в руках у него очутился плащ серебристый, всеми цветами радуги переливающийся.

— Вот те на! — восхитился царевич, тумаков педагогических не разумеющий. — Одежда из ничего сотканная!

Домовой английский тотчас вздрогнул и в нашу сторону покосился подозрительно. К счастью, я сразу поняла им задуманное и приняла меры упредительные. И прежде чем маленькие ножки оторвались от земли, от нас убегаючи, я прошептала слово тайное.

Так и застыл домовой басурманский перед нами аки конь перед отрубями.

— Всё, Ивашка, можешь его допрашивать, — милостиво разрешила я, принимая позу сидячую.

— Ура! — обрадовался царевич и поспешил к человечку пленённому. — Ты откуда такой взялся, маленький? И как плащ умудрился создать из света лунного?

— Отпустите меня, жалкие смертные! — пропищал человечек, глазами вращая. — Не то буду жаловаться я на вас королю своему, в холмах проживающему! У него как раз пир сегодня в холмах тех самых. Меня же на тот пир особливо пригласили.

— Пир… — мечтательно промолвила я, одновременно живот свой поглаживая. — Не отказалась бы я на том пире побывать, половину блюд умять, если не более. Эй, домовой! Что скажешь насчёт того, чтоб нас с собою прихватить, к застолью королевскому пригласить?

— Нельзя людям на пире том присутствовать, — насупился человечек. — И вовсе я не домовой, а брауни!

— Так и мы не люди вовсе, — возразила я. — Я — Бабы Яги дочка, молодец слева — Кощеев сын, а справа и вовсе колдун чёрный. Царевич Иван же, что рядом с тобой сидит… просто царевич. Токмо он всё равно с нами пойдёт. Мы его от любых напастей защитить сумеем.

— Иначе — никак? — зачем-то уточнил домовой заморский, брауни называемый.

— Никак, — подтвердила я. — Поклянись нам клятвой страшной, имя вашего короля холмистого содержащей, что проведёшь нас на пир званый в целости да сохранности!

— Чтоб тебе пусто было, ведьма клятая, — ругнулся человечек. — Ладно, будет тебе клятва. Но если что пойдёт не так — сама виновата будешь. Именем короля всех фейри благого двора клянусь, что проведу тебя и твоих спутников на пир званый, что в холмах проходит. Довольна, бестия хитрая?

— Ещё как! — подтвердила я, заклятие развеивая. — Сейчас разбужу друзей своих верных и… О, Кий, ты уже встал?

— С вами поспишь, — усмехнулся Кий, глаза потирая. — Голубушка, что это ты посреди ночи учудить вздумала?

— Пир нежити местной посетить страсть как хочу, — созналась я. — Вот и проводника для нас туда уже выбила. Ты же пойдёшь со мной?

— Куда я от тебя денусь, глупенькая, — усмехнулся сын Кощеев, на ноги поднимаясь. — Веди в холмы нас, домовой заморской!

— Я — брауни! — оскорблённо пробормотал человечек, направляясь к дверям амбарным.

— Брауни-шмауни, — покачал головой царевич, за ним следуя. — Все вы одно — нежить поганая.

— Хорошо сказано, — раздался за спинами нашими голос Владимиров. — Только вы никого не забыли, случаем?

— Будить не хотели, — покривила душенькой я.

— Ой, не врала бы ты, Яшка, — отмахнулся от моих оправданий Владимир-колдун. — Делиться блюдами заморскими не хотела, как пить дать.

Я насупилась, голову в плечи вжала и к выходу скорёхонько зашагала. Не люблю я потому как догадки разные, от истины недалёкие!..

***

Хоть домовой заморский и дал нам клятву страшную, всё равно время от времени обманывать пытался. То с девами хохочущими на полянке станцевать предлагал, то на свет огоньков блуждающих заманить пытался, а то и вовсе в чащу непроглядную свернуть норовил.

Так что приходилось мне отвешивать ему пинков живительных, для головы прояснительных, дабы он о назначении своём не забывал и куда не надо не сворачивал. Брауни злился, повизгивал, но исправлялся. Впрочем, совсем скорёхонько ум за разум у него опять заходил и всё повторялось вновь.

Сердобольный Иван-царевич пытался было меня урезонить и говаривал что-то о жестокости, но я на его увещевания не реагировала. Чай не первый год в лесу живу, успела понять, как с нежитью обращаться надобно.

Кий же с Владимиром в сторонке держались и в перепалки наши не встревали, терпеливо ожидая, когда их к холму выведут.

— Вот он, холм наш! — зло буркнул брауни заморский, подводя нас к холму небольшому, травами зелёными заросший. — Проходите, чувствуйте себя как дома, тьфу! Или не чувствуйте. Сделка-то моя выполнена, а как внутрь попасть — сами разбирайтесь!

С теми словами человечек злобный открыл вход с себя росточком и внутрь шмыгнул. А проём стал сужаться, так и норовя закрыться.

Просчитался наш горе-проводник, просчитался!

Взмахнули мы с Владимиром руками, слова прошептали и стал проход в размерах увеличиваться, пока с рост человеческий не стал. У домового английского, который всё это время из холма на нас пялился, так челюсть и отвисла.

— Нельзя недооценивать силу колдунов русских! — произнесла я наставительно, и первая в холм тот шмыгнула.

За мной последовал Кий, Ивашка и Владимир. Он же и прикрыл вход, чтоб никто чужой за нами не посмел зайти. Домовой английский, проводником нашим бывший, давно уже сбежал от нас, так что приходилось самим по туннелям подземным пробираться.

Было, впрочем, это несложно, так как пир был шумный и весёлый. Аж до нас звуки долетали. Потому шли мы быстро, уверенно и вскоре достигли цели намеченной: большой, каменной залы, где были девы нарядные и светлые, а господа вежливые и знатные.

Токмо больше чем господа с господарками меня поразил стол: длинный-предлинный, он ломился от яств всяческих. Переглянулись мы с друзьями и, не сговариваясь, за стол тот сели и стали еды себе накладывать не стесняючись. Один только Кий не ел ничего и всё по сторонам поглядывал подозрительно.

«Неголодный, значит», решила я и сосредоточилась на брюхонабивании.

Иван-царевич от меня не отставал и кое в чём даже перегонял. Владимир-колдун тоже чего-то там подъедал, хоть и не так активненько. Веселились, в общем, как могли и чем могли. А потом музыка враз смолкла и обратили девы с господами в нашу сторону лица злобные:

— Люди здесь! Пришла пора их съесть! — тоненько прокричал кто-то.

И обратились девы старухами страшными с клыками длинными, а господа в стариков когтистых соответственно. Так что пришлось нам из-за столов повскакивать да к выходу рвануть скорёхонько.

Кий, словно знавший, что тем всё и кончится, схватился за меч и ввязался в битву неравную, бросив напоследок нам: «Бегите, я их задержу!» Однако ж остаться без Кия мне совсем не хотелось, так что и я колданула маленько, дабы твари мерзкие от нас поотвязывались.

Сама же схватила Кия одной рукой, Ивашку — другой, Владимира-колдуна толкнула перед собой и побежали на поверхность мы, нечистью заморской подгоняемые. Насилу выбрались и сразу в травку — бряк! — с коликами животными. Вслед же доносились слова странные, в пение сливающиеся:

Коль будешь ты волшбу творить,

Заклятья разные мутить.

То сердце в камень обратится,

И век ходить тебе в девицах.

— Почему сразу я? — простонала я, держась за живот и по травке-муравке от безысходности катаючись. — Мы же все ели… Все нарушали! Ох-х, люди добрые, помираю я!

— Это всё от жадности, — вздохнул Кий, присаживаясь рядом и кладя ладонь хладную на лоб мой.

— Надо было раньше сказывать, — вторил Иван-царевич, запуская руку в карман. — Впрочем, для хлеба с колбаской, со стола стащенного, в моём брюхе всегда место отыщет… Батюшки-светы! Что это? Черви…

Ивашка вытащил из кармана хлеб заплесневелый, по которому ползали червячки, жучки и даже паучки. Тут уж меня замутило и, откинув со лба ладонь Киеву, ринулась я за камешек ближайший. Сюда же, не сговариваясь, устремились и други мои сердечные, такие же зелёненькие и измученные.

— Надеюсь, это вас хоть чему-то да научит, — крикнул нам вдогонку Кий.

Однако слова его мудрые очень быстро потонули в звуках непотребных, в очередной раз доказывающих, что головы у нас садовые и сами мы далеко не учёные.

========== Глава 6. Беда пришла, отворяй ворота! ==========

— Э-ге-гей, стражнички! Э-ге-гей, родимые! — прокричала я, прижав для вящей важности руки ко рту. — Мост-то через ров опустите! Нам, путникам завзятым, из земель русских прибывших, перейти на другую сторону как-то надобно, чтоб царевну вашу засватать!

— У принцессы Рианы сегодня не приёмный день, — из слухового оконца высунулась всклокоченная голова. — Попытайте счастья позднее. И дары королевские не забудьте, без них ничего у вас не получится.

— Какие ещё дары-шма… — договорить я не успела, так как царевич Иван в сторонку меня отодвинул и сам вперёд вышел.

— А почём нам знать, что за стенами каменными именно царевна находится? — Ивашка скрестил руки на груди и кинул на голову взгляд хмурый. — Может, самой царевны там и нет давно, а сам терем захвачен супостатами погаными, кровушки русской жаждущими?

— Это он чего? — прошептал мне на ухо Владимир-колдун, ситуации не разумеющий.

— Умом их обставить пытается, вестимо, — дёрнула плечиком я. — Вот только у Кия нашего всё лучше вышло бы.

Голова промеж тем из окошка исчезла и появилась уже на стене крепостной, причём вместе с туловищем. Одета «голова» была в пластины железные, а в руках сжимала нечто странное, на копьё и на топор одновременно походившее.

Хмуро уставившись на нас, она нам топорокопьём погрозила и молвила:

— За такиеслова и на эшафот угодить можно! Потому я сделаю вид, что не слышал ничего. Так что ступайте своей дорогой, путнички, и не возвращайтесь, пока на соискателей нормальных походить не будете.

— Ах ты!.. — задохнулся от такой наглости царевич. — Да ты!.. Да я!.. Вот скажи мне, Киюшка, что я сейчас не так сделал-то?

— Всё, — кратко отозвался Киюшка, вперёд выдвигаючись. — Ничего, сейчас мы всё исправим.

— Нет уж! Исправление — это по моей части, — воодушевилась я, делая пасс рукою. — Пробормочу слова колдовские, так мост сам собою и опустится. Вот увидите!

— А как же проклятие? — запоздало припомнил Владимир.

Токмо я тех слов уже не слышала, вся на волшбе сосредоточившись. Закончив говорить слова тайные, одним ведьмам сильным известные, я дунула, плюнула и опустился мост перед нами.

Одновременно с этим, правда, сердце что-то кольнуло маленько и охнув, я на травку осела. Кий тут же рядом на одно колено опустился и спрашивает:

— Что с тобой, Яшечка? Что с тобой, милая?

Однако не успела я и звука издать, как из-за камня ближайшего выскочило нечто остроухое и голозадое, и давай голосом противным стихотворение читать:

Коль будешь ты волшбу творить,

Заклятья разные мутить…

Докончить чтение, правда, не успело, потому как я в него камнем запустила. Ведь какой бы слабой я ни была, отвращение к нечисти английской было ещё сильнее.

Вздохнул Кий тогда тяжко и на руки меня поднял аки принцессу какую заморскую. Иван-царевич глупо заулыбался, глядя на нас, а Владимир-колдун помрачнел отчего-то.

К слову сказать, я и сама была не рада такому повороту, слабость мою наглядно демонстрирующему. А потому задёргалась я и завырывалась, показывая, что всё со мной ладно и стоять на земле я и без посторонней помощи смогу.

Пока же все на меня отвлеклись, стражник вихрастый времени даром не терял и вновь мост поднял. Так что усилия мои колдовские, колик сердечных стоившие, пропали даром.

Коснувшись же ногами земли твёрдой и отвесив Кию тычок незаслуженный, призвала я друзей к совету великому.

— На другую сторону нам всё равно надо перебираться, — сообщила я, потирая локоток, о пластины железные ушибленный. — У кого есть идеи разумные, в обязательном порядке работающие?

— Может, просто попросить? — предложил Иван-царевич.

— Не сработает, — мотнула головой я. — День не приёмный, сказали же!

— Я предлагаю вас всех туда просто переместить, — внёс свою лепту Владимир-колдун.

— А потянешь? — засомневалась я. — Без моей помощи колдовской одному всё делать придётся. Впрочем, мы ещё Кия не выслушали. Наверняка у него самая дельная мысль будет.

— На сей раз я на стороне Владимира, — вздохнул Кий. — Ибо для плана моего потребуется отряд величины средней, дабы взять крепость приступом, а саму царевну — пленить. Неосуществимая, к сожалению, ведь кто за мной на земле английской пойдёт-то?

— Жаль, — пригорюнилась я. — Ведь тогда нам не пришлось бы ни испытания проходить, ни саму царевну стараться впечатлить… А вообще, странные мысли в голове твоей бродят, родненький. Прямо-таки кощеевские.

— Забыла уже, чей я сын? — отозвался Кий насмешливо.

— То-то и оно, что помню… В общем, други мои верные! Предлагаю принять план Владимировский, всё равно выбора у нас нет особого.

— Пожалуй, что так, — неохотно согласился Иван-царевич. — Только пускай скажет, глаза сейчас зажмуривать али по… Ох, батюшки! Ох, матушки!

Не успели мы и глазом моргнуть, как прямо в тронном зале английском оказались. Словами не передать нашего изумления и силами колдовскими навеянного воодушевления!

Воззрились мы одновременно на Владимира довольного и тут же в объятиях стиснули, благодаря за работу проделанную. Точнее, сжали мы с Ивашкой, Кий же к нему и пальцем не прикоснулся, предпочитая к трону лицом повернуться.

А на троне сидел сам царь английский в короне золотистой, в шелка заморские облачённый и нисколечко волшбою не впечатлённый. Как мы с царевичем закончили Владимира обнимать, так тоже на него внимание и обратили.

— Вы кем будете? — грозно спросил царь английский, к скипетру своему руку протягивая. — И как мою стражу миновали?

— Мы, царь-батюшка, гости заморские, руки вашей дочери просить прибыли, — уверенно начал Иван. — Я — Иван-царевич, а это спутники мои верные, огонь с медными трубами прошедшие… Ай!

Над головой молодца доброго, едва шапку ему не сбивший, пролетел скипетр царский. Сам же царь английский, от злобы покрасневший, с трона своего привстал и громогласно вскричал:

— Марлин! Нарушители у нас, появись скорей тотчас!

И не успели мы даже задуматься как следует, как перед нами из клубов дыма возник старик страшный, с взглядом безумным, колпаком синим и бородой до колен. Взглянув на нас, старик рассмеялся смехом визгливым, зубы жёлтые обнажив и произнёс слова загадочные:

— Я — Марлин-маг, извечный ваш враг, царству думали вы навредить? Государя нашего рассердить? Не выйдет, не выйдет, я уверяю. В темнице окажетесь, я обещаю…

— Что с ним не так? Почему стихами заговорил? — шепнул мне на ухо Ивашка.

— А я почём знаю? — также шёпотом ответила я. — Может, у них в царстве английском по-другому и не умеют.

Пока мы с царевичем обсуждали Марлина, тот успел даже обещанную волшбу начать творить. Начать-то начал, но не завершил, потому как Кий быстрее всяких словес колдовских оказался и к горлу его клинок приставил. Задёргался Марлин, завозмущался, но делать нечего. Понимал, что всякое движение лишнее может обезглавливанием окончиться.

Царь же английский совсем красным стал и опять у трона рукою шарить принялся. Не иначе как очередной скипетр выискивая. И неизвестно ещё чем всё бы это закончилось, если бы на втором ярусе, за троном царским начинающемся, не показалась сама Ирина заморская, Рианой именуемая.

Завидев, что внизу творится, она подобрала юбки и скорёхонько спустилась вниз, дабы лично во всём разобраться.

— Что здесь происходит, отец мой? — строго спросила она, на царя английского глядя.

— Ничего особенного, доченька, — царь спрятал за спину скипетр заготовленный. — Опять какие-то иноземцы пришли, руку твою требуют.

— Иноземцы? — Риана тут же к нам повернулась.

Я невольно сделала шаг вперёд, Кия собой заслоняя. Не хватало ещё, чтобы у нас всё как в прошлый раз вышло-то! Влюбится царевна местная в Кия и всё, пиши-пропало.

Правда, помимо Кия есть ещё Владимир, он у нас тоже ликом пригож. Как бы его заслонить половчее… Токмо этого мне делать и не потребовалось, потому как Иван-царевич решил взять дело в свои руки и сделал два шага вперёд, внимание Рианы на себя переключая.

— Меня зовут Иван-царевич. Прибыл я из земель дальних, русскими именуемыми с тем, чтобы просить вас, прекрасная царевна Риана, стать женою моею.

Выложив всё как на духу, царевич сорвал шапку с головы своей непутёвой и склонился перед Рианой в поклоне низком. Та всплеснула руками, зарделась аки маков цвет и к батюшке своему обернулась. А тот как раз в голову царевича скипетром нацелился.

Но под строгим взглядом дочери вынужден был опустить своё оружие. Кий оценил поступок царский и Марлина из захвата своего медвежьего тоже выпустил. Марлин пискнул противно, в два прыжка достиг трона царского и за ним схоронился успешно. Царевна Риана же бросила на Ивана взгляд кокетливый и произнесла:

— Мил ты мне, королевич иноземный, но не могу я так сразу взять и руку с сердцем тебе отдать. Всё же не ты первый ко мне сватаешься и нехорошо будет согласие своё за просто так давать. Пройди сперва три испытаньица, потом и поговорим.

Враз поник наш Иван-царевич, на удачу и очарование своё понадеевшийся и обратил на нас взгляд глаз молящий. Мы с Кием тут же согласно закивали, всем своим видом показывая, что чем сможем, тем подможем и лишь Владимир буркнул зло:

— Всё равно я её похищу и тогда уж тебе точно никаких испытаний проходить не придётся…

Токмо и он замолк скоро, торжественность момента осознавая. Ведь Ивашечка наш сам, без помощи сторонней смог заинтересовать царевну заморскую. Берегись, сердце девичье. То-то ещё будет!..

========== Глава 7. Задание первое ==========

Заморская царевна не только была хороша собою, но также умна, весела и добра. Чего только стоила её милая просьба переночевать в одной с ней светлице, девичьими секретами поделиться да молодцев красных обсудить!

Совсем не по-царевночьи, но так по-человечески.

Батюшка-царь, правда, сперва тому воспротивился, полагая, что Риана ничему хорошему от меня не научится. Я же, как-никак, постоянно в компании трёх молодцов ошиваюсь. Незамужняя, опять же. О чём, мол, можно с такой как я разговаривать? Чему научиться?

Но царевна от своего не оступалась, даже ноженькой для острастки топнула. Так что волей-неволей батюшка-царь с её мнением согласился и к ней в светлицу препроводил. А там Риана взяла, что называется, быка за рога и давай из меня сведения вытряхивать.

Кто такая, почему волосы цветов разных аки у лошади редкой, зеброй именуемой, сколько лет Ивану-царевичу, много ли царевен он объездить успел… И так далее, и в таком же духе.

Едва за мыслью её поспевала, попутно на вопросы отвечать не забывая: сама того не знаю, шестнадцать годков, вроде и ровно одну. То были не единственные вопросы, на которые царевна желала ответ получить, так что ближайшие часа два я только и делала, что отвечала, отвечала, отвечала.

Всё вызнала любопытная Риана, включая кличку осла царевичева. Закончив пытать меня, она откинула за спину волосы длинные и проникновенно так молвила:

— Знаешь, Яшенька, мне ваш царевич та-ак понравился! Я как увидела его, так у меня сердечко бедное и затрепетало аки голубок белый. Враз поняла я, что он — судьба моя. Эх, кабы не испытания те дурацкие, сразу бы за него замуж и вышла!

«Ужели на правильную царевну наткнулись?!» обрадовалась я. «К Ивашке неравнодушна, опять же. Теперь мы просто обязаны выполнить все три испытания мудрёных и забрать её с нами на Русь-матушку. А ежели не отдадут её нам добровольно, то здесь и похитить не грех. Как раз двух зайцев убьём: и царевну заберём, и задание Владимира-колдуна выполним. Ох, теперь мне аж хочется, чтоб они посопротивлялись!..»

— Только вот батюшку мне оставлять совсем не хочется, — вздохнула Риана, ноги под себя поджимая. — Один он у меня. И я у него одна. Ваш же царевич сможет остаться в нашем царстве Английском и сменить батюшку? Сможет же?

Слова царевны заставили устыдиться мыслей своих и промямлить нечто неразборчивое. Всё же родители — святое. Что у нас на Руси, что здесь, на земле Английской. Помимо воли подставила я себя на место Рианы, предварительно батюшку на матушку заменив и ужаснулась тому.

Не видеться с матушкой до конца дней своих?! А если и видеться, то от силы пару раз в год? Никому такой участи не пожелаю! Царевне Риане так и подавно.

Завтра же скажу об этом Ивану-царевичу и отправимся мы в другое место счастья пытать.

— Это с одной стороны, — продолжала рассуждать царевна заморская. — С другой же я уже девушка взрослая и, как сказывают некоторые, смышлёная. Не могу я провести всю жизнь в гнезде родном. Мне надобно и страны дальние повидать и жизнь иную познать. А ты как считаешь, Яшенька?

Впервые я не нашлась, что ответить и дабы не сознаваться в этом, отвернулась скорёхонько к стеночке, буркнув Риане:

— Ложись-ка ты лучше спать. Нам завтра вставать рано да на испытание первое ехать.

— И ты поедешь? — Риана, казалось, удивилась неслыханно.

— Да, а что в том такого? — молвила я, не оборачиваясь.

— Но ты же девица! — взволнованно проговорила Риана. — А они — молодцы.

— Так по-твоему, выходит, девицам нельзя знаться с молодцами? — я всё-таки перевернулась на другой бок и прямо взглянула в глаза царевны. — Пустое всё это. Они такие же как мы. Только глупее.

Тут мне на ум пришёл образ Кия, и я быстро добавила:

— В основном. Да и вообще, кто если не мы в дороге за ними поухаживает, накормит, напоит и одежду заштопает, случись что?

Сказав так, я сызнова устыдилась, памятуя, что в дороге за нами с Ивашкой и Владимиром присматривал всё тот же Кий. Он нас кормил-поил, по моде заморской одел и даже заплатки при случае на одежду поставить мог не хуже портного.

Отогнав мысли лишние, к делу не относящиеся, я с нажимом произнесла:

— Без нас молодцы добрые просто не выжили бы!

— Понимаю, — серьёзно проговорила царевна Риана, для верности головой кивая. — Тогда я тоже с вами отправлюсь.

У меня от удивления так челюсть и отвисла:

— Э-э… душа моя… тебе не обязательно так утруждаться! Я обо всём позабочусь. И обо всех.

— Но кто позаботится о тебе? — всплеснула руками царевна.

Второй раз не смогла я что-либо ответить, хотя имя «Кий» было первым, что пришло на ум. Но сказать, что это он обо мне заботится, а не наоборот, значит разрушить собственные же измышления. Поэтому, буркнув «поступай как знаешь», я с головой залезла под одеяло.

Надеюсь, к утру царевна разговор ночной позабудет и ни словом, ни дело не покажет, что его памятует.

***

Напрасны были мои чаянья. Царевна Риана всё прекрасно помнила и тут же изложила мысли мои дурацкие своему царю-батюшке. Тот глазами на меня сверкнул страшно, но ничего не молвил. Хотя я была уверена, что он с радостью пустил бы все мои клочки по закоулочкам за мысли бредовые, красных девиц недостойные.

Токмо поступив так, он бы враз уронил достоинство своё царское и вызвал бы рассорку меж далёкой Русью и царством Английским, а потому смолчал. Риана же, вконец расхрабрившись, принялась выторговывать себе право ехать с нами и лично за всеми испытаниями наблюдать.

И до того складно и ладно она говорила, что не смог отказать ей царь-батюшка и, снабдив конём верным и кое-какими припасами, благословил на путь дальний. На поездку к озеру лесному, то бишь, в паре часов неспешной езды от замка расположенном. Однако и это было по словам Рианы победой великой, внесения в историю достойной.

Вот такой-то дружной компанией мы к озеру и отправились. При этом мы с царевной Рианой ехали верхом, а молодцы наши добрые были вынуждены шагать пешком. Но никто из них не унывал.

Тот же Иван-царевич был рад-радёхонек уступить мне своего ослика, дабы цветочков насобирать и веночек царевне заморской сплести. Владимир тоже даром времени не терял и чего-то там на куске бересты заморской черкал. Видать, планы какие-то страшные, к похищению царевны относящиеся, записывал.

Один лишь Кий не расслаблялся и всё опасности высматривал. Как мнимые, так и не очень. В другой раз я бы подшутила над ним весело, но не так давно врождённая осторожность спасла его от поедания насекомых и плесени, что кушаньями дивными обернулись. И потому я промолчала, правоту такого поведения сознавая.

От дум глубоких отвлёк меня Владимир-колдун, бересту свою под нос мне сунувший:

— Эй Яш, погляди-ка!

— Вот те на! — поразилась я, беря его в руки. — Да это же я! Прямо вылитая. Когда успел только?

— А чего тут успевать-то? Ты же в седле сидишь неподвижно, в думы погружённая, — усмехнулся Владимир. — Идеальная натура.

— А-а… — протянула я, глаза от бересты отрывая и взглядом с Кием встречаясь. — Ой!

До того печальным взгляд друга моего сердечного и без пяти минут жениха показался, что к щекам краска невольно прилила. И поняла я враз, что, приняв рисунок владимиров, совершу ошибку непоправимую, которую потом ни в жизнь не выправлю. А потому вернула я бересту заморскую, пробормотав напоследок:

— Спасибо, не стоило…

— Хм, — ответил Владимир, вперив взгляд недобрый в спину Киеву.

— Полно вам ссориться, — заметил Иван-царевич, чуткий ко всякого рода переживаниям. — Чем головы друг дружке с плеч рубить, хотя бы и мысленно об испытании нашем лучше бы призадумались. Нам же ничегошеньки не сказали, к озеру отправили.

— А я почто? — возмутилась Риана. — Я обо всех испытаниях осведомлена, могу суть изложить, ежели желаете.

— Выкладывай, — разрешила я.

— Ивану-царевичу надобно меч волшебный из середины озера раздобыть и принести его царю-батюшке, — объяснила Риана, довольная тем, что её наконец-то спросили. — О, вот и озерце показалось!

— Тогда чего же мы ждём? — забеспокоился Иван-царевич, передавая сплетённый веночек Риане. — Скорее, пока другие царевичи не объявились!

Мы встретили такое предположение своего товарища дружным смехом, но всё-таки ускорились.

***

Меч волшебный и впрямь в озере находился. Ровно посерёдке. И всё бы ничего, но вокруг него круги нарезала рыбина желтоглазая с зубами острыми. А по всему бережку, песочком присыпанные, разбросаны были кости человеческие.

Видать, тех самых «других царевичей», о которых наш Ивашка так сильно переживал. Все нашли здесь погибель свою. Решимость Ивана-царевича сразу же куда-то подевалась, а сам он побелел как полотно и за неимением другой опоры за ослика ухватился.

Царевна Риана закрыла лицо руками и как-то странно всхлипнула и даже Кий с Владимиром как-то странно напряглись. Одна я не растерялась и, вытащив из мешка с припасами ногу куриную, размахнувшись, бросила её в озерце.

Рыбина из воды выпрыгнула, схватила ногу зубами и ловко косточку на берег сплюнула.

— Вестимо, тоже костьми здесь лягу… — прохрипел Иван-царевич, на песочек оседая. — Съест меня эта тварь и даже не поморщится.

— Глупый ты, — пожурила царевича я, спешиваясь. — Не хочу за Рианой повторяться, но… мы тебе почто, пустая твоя головушка? Я вот сейчас как дуну, как плюну, так и…

— Не надо, Яша! — запоздало воскликнул Кий.

Токмо я уже его не слышала, вся волшбой поглощённая. Волшебный меч, отзываясь на мою ворожбу, неспешно стал скользить по направлению к берегу. Однако тут в груди моей опять жаром что-то вспыхнуло, и опустились рученьки, прервались чары колдовские.

— Как ты, Яшенька? — участливо спросил Кий, за плечо меня трогая.

— Оставь меня в покое! — вскричала я, руку его стряхивая. — Чем скорее мы пройдём испытание, тем лучше для нас! И для царевича с Рианой — тоже.

— Ты ли это, Яша? — Кий не только не отошёл от буйной меня, но ещё крепче за плечи мои ухватился и к себе развернул.

— Ничего, — я опустила взгляд. — Всё в порядке. Правда.

— Коль будешь ты волшбу творить, заклятья разные мутить, то сердце в камень обратится и век ходить тебе в девицах, — промолвил Владимир, качая головой. — М-да. Беда. Нужно как-нибудь снять с тебя это заклятие.

— Гляньте-ка, братцы! — сбил его с мысли Иван-царевич. — Меч всё-таки не вернулся на середину озера. Так, где-то у меня тут был моток верёвки…

— Точно всё хорошо? — Кий, тем временем, продолжал напряжённо в меня вглядываться.

— Да-да, точно, — я вывернулась из его рук и принялась копаться в седельной сумке ослика. — Лучше бы за успех нашего дела так беспокоился, как за меня.

— Может, тебе нашему Марлину показаться? — Риана тоже выглядела обеспокоенной. — Он у нас могучий колдун, во всех волшебных науках преуспел.

— Всё. Хорошо, — я наконец-то нашла упомянутую царевичем верёвку. — Ты про эту верёвку говорил?

— Да, про неё, — обрадовался Иван-царевич, выхватывая у меня её из рук. — Э-ге-гей, разойдись, честной народ! Что-то сейчас да будет.

С теми словами он быстро сделал петлю на конце верёвки и, раскрутив её как следует, закинул в озеро. Меч не зацепил, но хотя бы в воду угодил. Потребовалась не одна, не две, а целых десять попыток, прежде чем Ивану-царевичу удалось задуманное.

Рыбина гигантская тоже не дремала. Сверкнув жёлтыми глазищами, она поплыла к верёвке, намереваясь перекусить её. Однако и мы не зевали, мигом сообразив, что делать надобно. Точнее, сообразил Владимир, вцепившийся в царевича.

Смекнув, я вцепилась в него, Кий в меня, а в Кия уже Риана. И мы как тянули-потянули всем скопом, так меч и заскользил по глади озерной со скоростью сумасшедшей. Тут и не всякий скороход угонится, не то, что рыбина.

У берега самого меч запнулся о какой-то камешек и высоко вверх взлетел, крутясь в воздухе. А всё ж и тут повезло: упал он не в озеро обратно, но в песочек прибрежный.

— Ура! Мы справились, друзья мои сердечные! — радостно выкрикнул Иван-царевич, обнимая при этом почему-то Риану. — Спасибо за помощь, солнце моё!

— Да… не за что… — царевна аж вся разрумянилась.

Я тут же пихнула Владимира-колдуна под бочок и скомандовала:

— Что стоишь? Похищай её давай! Пока она на Ивашку нашего отвлеклась.

— Я и рад бы, но при ней амулет волшебный, Марлином заговорённый, — вздохнул Владимир. — Вот кабы не было амулета этого — враз бы похитил.

— Ничего, — успокоила его я. — Раз уж меч волшебный смогли вытащить, то царевну похитить и подавно сумеем.

— Ты бы лучше о себе побеспокоилась, похитительница, — вздохнул Кий. — Тяжко тебе жить будет-то с сердцем каменным.

— Не переживай, Киюшка, — беспечно отозвалась я. — Для тебя в моём сердце всегда уголок сыщется. Пускай и каменном.

Ничего не ответил мне сын Кощеев, лишь вздохнул ещё более тягостно да по голове потрепал покровительственно. И правильно сделал, в общем-то. Потому что переубеждать меня — лишь время впустую тратить.

========== Глава 8. Задание второе ==========

По настоянию Ивана-царевича мы приступили к выполнению второго задания немедля, даже не отдохнув толком. Точнее, передышка-то была, но эти два часа сидения именно что передышка, отдыхом такое и назвать-то стыдно. Так, посиделочки.

Торопливость Ивашечки нашего была мне непонятна, так как других царевичей на горизонте было не видать, а те, что были уже сплыли. Съела их рыбина злая, волшебный меч охранявшая.

Ему виднее вроде как, а потому мы ему не перечили, скорёхонько вещички пособирали и вновь в путь-дорогу пустилися. Все были бодры, веселы и готовы к великим свершениям.

Даже царевна Риана, которой давно полагалось утомиться и на стоянку длительную напроситься, как и всякой порядочной девице. Однако Риана, видать, стала царевной вследствие ошибки некой, потому как походила более на путешественника заправского, чем на особу рода царского.

— В чём второе испытание заключается? — спросил нецарственную царевну Кий.

— Убить чудище поганое, в горах гнездо себе свившее, — тотчас отозвалась Риана, мило пожав плечами. — Подумаешь!

— Подумаешь? — вмиг опал с лица Иван-царевич. — Да это же смерть верная и мучительная! Как же я одолею чудище это поганое по-вашему?

— А меч волшебный тебе на что? — удивилась Риана. — Ты им вжик-вжик, чик-чик — и покатилась голова чудища поганого по землице сырой.

— Скорее уж, моя голова там окажется, — мрачно изрёк Ивашка. — Без «вжика», без «чика», но с «кусь» и «хрум» громогласным! Ладно, братцы мои верные и други надёжные. Сделаем-ка привал. Нечего на свидание со смертью торопиться. Раз уж всё равно помирать мне, так хоть поем да отдохну напоследок.

— Не переживай, Иванушка! Не вешай нос, родненький! — ободрила его я, первой спрыгивая на землю. — Прикончим мы твоё чудище поганое. Сам потом над своими страхами глупыми смеяться будешь.

— Ой ли, — вздохнул Иван-царевич, распрягая ослика. — Иди, попасись, друг мой. Последний раз своего хозяина видишь…

— Отставить настроение похоронное, — скомандовал Владимир. — Ещё никого не съели…

— …но съедят, — тоскливо пробормотал Иван.

— Никого не убили… — продолжил Владимир, не обращая на него внимания.

— …но убьют, — шмыгнул носом царевич.

— Так, — Владимир наконец-то заметил перебивания беспрестанные. — Если так пойдёт и дальше, то я тебя сам прибью. За невоспитанность полнейшую. Ноги в руки и быстро нашим девицам красным места «на посидеть» изготовил.

— Нет нужды в том, — заметил Кий, притащивший откуда-то пару брёвен. — Место для костра тоже расчищено. А вот чего нет — так самой еды. Но это дело поправимое, пока мы ехали я много живности всякой по обочине успел перевидать. Вы пока костром займитесь, а я уж чего-нибудь изловлю.

— Я с тобой, — вызвалась царевна Риана. — Помочь не помогу, но хоть ягод с грибами по дороге наберу. Не переживайте, меня сам Марлин обучал, так что ядовитое от съедобного отличить сумею. Не собирала, правда, ни разу, одни картинки в книжках видела.

— Короче, следи за тем, чтобы она нас не отравила ненароком, — шепнула я Кию. — Добротой своей душевной руководствуясь исключительно.

— А ты, в свой черед, за царевичем нашим приглядывай, — шепнул в ответ Кий. — Он уже и головушку свою буйную повесил и духом совсем упал.

— Положись на меня, — кивнула я.

На том и порешили. Кий с царевной Рианой отправились в глубь леса, а мы с Владимиром-колдуном и Иваном-царевичем стали хворост искать да костёр сооружать. Правда, трудились почему-то лишь мы с Владимиром, Ивашка же наш, окончательно духом павший, только вздыхал тяжко и меч свой волшебный всё в руке вертел.

Лицезрел, видать, кончину свою мучительную взором внутренним. Смотреть на это было нам тяжко, а потому, дабы отвлечь Ивашечку от дум тягостных, затеяла я готовку. Мяса под рукой не оказалось, но зато в сумке Киевой была крупа гречневая.

Её-то я и решила сварить с тем, чтобы Иванушку нашего накормить. Набрала я, значится, в ручейке ближайшем воду, налила её в котелок, следом крупицы гречневой сыпанула и… задумалась. Всё ли я сделала правильно али что-то позабыла?

— Специи и масло с солью, — подсказал мне Владимир, разжигая костёр. — Далее варим до полной готовки.

— И всё? — спросила я, подозрительно на него глядя.

— Абсолютно, — заверил меня добрый молодец. — Дальше только и остаётся, что ждать.

— Никаких ждать! — упёрлась я. — Иванушка наш страдает прямо сейчас. Я просто обязана как-нибудь развеять тоску его. А, знаю! Сейчас я ка-ак ускорю готовку!

— Стой, Яша! На тебе же про… — попытался остановить меня Владимир.

Токмо я его уже не слушала. Щёлкнув пальцами, стала я читать заклинание нехитрое, в кулинарном деле применимое. И опять подвело меня сердечко шальное, в самый неподходящий момент грудку кольнувшее.

Оборвалось заклинание, схватилась за сердце, не в силах дыхание перевести. А в котле тем временем забурлило что-то неимоверно и показалась голова человеческая, из каши гречневой слепленная.

Вслед за головой и руки вынырнули, решительно за края кастрюльки взявшиеся. Первым опомнился, как ни странно, Иванушка наш. Вскочив с пенька, он подхватил крышку и давай голову эту непокорную обратно в кастрюльку заталкивать, приговаривая:

— Полезай обратно, тварь колдовская! Да рассыпаться кашей гречневой не забудь!

За ним и мы с Владимиром подоспели. Стали мы царевичу помогать и брёвнами с сумками тварь ту неведомую забрасывать, дабы она из котелка не вырвалась ненароком и нас всех не скушала. Тварь же, напротив, в котелок свой родной возвращаться не желала и кашей обращаться не собиралась.

Не знаю сколько бы мы ещё с ним вели борьбу неравную, если бы кусты ближайшие не зашуршали и оттуда не вышли Кий с Рианой. Сын Кощеев времени на думы пустые тратить не стал.

Вжик — покатилась голова гречневая с гречневых же плеч, бам — упал котелок на землю, воду всю с таким трудом набранную расплескав.

— Чем это вы тут занимались? — вопросил Кий, меч в ножны вкладывая.

— Кашу гречневую варили… вроде бы, — пролепетала я, не зная куда себя деть от смущения великого.

— Выходит, это кашей гречневой было ранее? — ужаснулась царевна Риана, едва ягоды свои с грибами из подола не выронив. — И вы нас этим попотчевать собирались?

— Ну осеклась с заклинаньицем, — пробубнила я, ножкой шаркая. — С кем не бывает?

— Я же просил тебя не колдовать более, Яшенька, — Кий бросил на меня взгляд укоризненный.

— И я только что за это извинилась как бы, — насупилась я.

— Так-так, ребятушки! — влез меж нами Иван-царевич. — Давайте не ссориться, ладушки? Лучше покажи-ка нам, что ты там принёс.

— Зайцы, — коротко бросил Кий, указывая на свой пояс, к которому и впрямь были привязаны за уши два мёртвых зверька.

— Отлично, — обрадовался Владимир-колдун, в ладоши хлопнув. — Сварим мы, значится, похлёбку мясную, наваристую.

— А грибы с ягодами станут отличным дополненьицем! — подхватила Риана.

Все тут же позабыли о человеке моём гречневом и принялись возиться, к готовке подготавливаясь. Токмо я стояла в сторонке, ничем не занятая. Оно и понятно: а ну как опять оплошаю?

А всё ж даже Риана вот ягодки моет и веточки собирает, даром, что царевна. Чем я хуже-то? И хворост могу собрать и костёр разжечь. Но только я наклонилась за веточкой, как услышала голос Киевский:

— Не надо, Яша. Вот просто не надо.

— Не больно-то и хотелось! — воскликнула я с досадою, руки на груди скрещивая. — Ещё пожалеете о том, что помощь мою отринули!

— Ты изменилась, Яшенька, — Кий покачал головой. — Сама пока того не сознаёшь, наверное. Сердце твоё понемногу ожесточается, супротив друзей обращается. Прежняя Яша такого бы ни в жизнь не сказала бы. Как видно, проклятие действует.

— Хотите заменить меня Ириной заморской, что во всех науках преуспела и грибочки с ягодками собирать горазда, — горестно попеняла я другу сердечному.

Ничего не ответил мне на это Киюшка. Лишь поглядел на меня грустно да в сторонку отошёл. Я же на него и не взглянула, в мысли недовольные погружённая и словами о заклятии вдобавок разозлённая.

***

Темна была пещера чудища поганого. Ни зги в ней не было видно, ни единого звука слышно. Сглотнул нервно Иван-царевич, сделал шажок малюсенький да так и застыл у входа с мечом волшебным наперевес, с места сдвинуться не решаясь.

Напрасно подбадривали мы его с Рианой шептанием бодрым и словами ласковыми. Не решался наш царевич вглубь пещеры отправиться и принять бой смертный и заведомо неравный. Долго простоял бы так наш Ивашечка, если бы в глубинах пещерных не зашуршало что-то таинственно и не увидали бы мы тень огромную.

Тень, похоже, тоже нас увидала, потому как объявила голосом зычным:

— Убирайтесь-ка вы покуда целы, человечишки жалкие! Не то съем я вас всех и даже не подавлюсь!

— Ну уж нет! — разозлённое выкрикнула я, кулаком в воздухе потрясая. — Это ты выходи и смертный бой прими! Не то сочтём тебя трусом жалким, одного-единственного царевича убоявшегося и будем о том честному люду сказывать. А то и остальным чудовищам поганым. Засмеют тогда тебя в приличном обществе!

— Не боюсь я энтого вашего приличного общества! — самодовольно ответствовало чудище поганое, продолжая оставаться в тени.

— Вот видишь! — обрадовался Иван-царевич, утирая взопревший лоб. — Не хочет оно воевать. Так мы и скажем царю-батюшке, отцу Рианы…

— Нет, — тут уже разошлась Риана. — Нельзя отступать, Иванушка. Прими бой с чудищем! Отруби его голову поганую!

— До чего кровожадная царевна… — покачала головой я.

— А как мне не быть кровожадной, если это чудище поганое поедом всех ест? — возмутилась Риана. — Быть может, мы с царём-батюшкой следующие на очереди!

— Чего судить да рядить? Давайте я этому вашему чудищу голову с плеч снесу, а вы скажете, что то был Иван-царевич, — Кий обнажил меч и зашагал целеустремлённо в глубины пещерные.

Заволновалось чудище поганое, завопило дурным голосом:

— Стой там, где стоишь, человечишка мерзкий! Ни шагу дальше или помрёшь смертью лютою!

— Напугал так напугал, — произнёс Кий.

— А чего мы это во тьму-то смотрим? — хлопнул себя по лбу Владимир-колдун. — Давайте-ка я вам подсвечу.

Как сказал, так и сделал. Озарились глубины пещерные светом волшебным и увидели мы чудище поганое, в ужасе к стенке прижавшееся. Маленькое это было чудище, даже чудо, скорее. Взирало оно на нас глазками янтарными, а в глазках тех испуг.

Все тут же с облегчением вздохнули, а Кий с Иваном-царевичем мечи враз поопускали. Не было им смысла такое чудо беззащитное жизни лишать.

— Какое… какое милое чудище поганое! — вырвалось из уст царевниных.

Чудо же, заслышав такое, пустил слёзы горючие и стал скорёхонько глазки свои лапками тереть маленькими:

— Сказывал же вам уходить! Почто ослушались? Быть теперь мне посмешищем среди чудищ поганых…

— Так значит, ты овец не таскал и людей не ел? — уточнил Владимир.

— Не ел и не таскал, — тяжело вздохнуло чудище. — Маленький я для этого и слабенький.

— Тогда кто пустил про тебя слухи гадкие? — продолжил вопрошать молодец.

— Я и пустил, — оскалилось чудище поганое. — Надо же мне как-то образ свой поддерживать. Пускай и слухами.

— Всё ясно с тобой, — протянула я разочарованно. — Пойдём дальше, искать настоящее чудище поганое, дабы сразиться с ним честь по чести.

— Я и есть настоящее! — завопило чудище.

— Выходит, примешь ты бой верный с Иваном-царевичем? — уточнила я.

— Мне как-то не хочется сражаться с ним, — поспешил возразить Ивашечка. — Он же маленький. Нечестно будет.

— Маленький-то маленький, а слухи о себе распустил о-го-го! — упёрла руки в бока я. — Пускай дерётся. Или даст нам что-нибудь такое, что мы сможем царю-батюшке Рианы предъявить. Либо так, либо эдак.

— Был у меня тут где-то коготь от предыдущего хозяина пещерного, — быстро забормотало чудо поганое, отсрочкой кончины обрадованное. — Точно! Вот он, в уголочке противоположном лежит. Берите его и подите прочь да никому обо мне не сказывайте! Не хочу я, чтобы другие чудища надо мной втихомолку посмеивались.

— Так тому и быть, — согласилась я, идя в тот самый угол противоположный и с трудом отрывая от земли коготь чудовищный. — Ух и тяжеленный же!

— Дай-ка мне, — Кий взял из моих рук коготь и взвалил на плечо. — Нечего девицам вещи тяжеленные таскать. Для этого есть добрые молодцы.

— Сын Кощеев — и добрый молодец? — весело хмыкнул Владимир-колдун. — Вот так новость!

— Для друзей своих я всегда добрый, — спокойно ответил Кий, бредя к выходу.

Владимир-колдун ничего не ответил на это, только зыркнул на спину его недоверчиво и следом пошёл. Иван-царевич, обрадованный тем, что так ни с кем сражаться и не пришлось, зачастил за ними. Мы же с Рианой замыкали ход, как и полагается девицам красным, спинами мужскими прикрытые.

— Куда дальше-то путь держать? — спросила я у Рианы.

— В замок наш обратно. Последнее испытание осталось — победу на турнире одержать, с лучшими рыцарями королевства совладать.

— Ну, это мы запросто! — воскликнула я.

— Ты не поняла, — мотнула головой Риана. — На турнире том одному Ивану-царевичу участвовать надобно.

— Вот те раз! — крякнул с досады Ивашечка, надвигая шапку на глаза.

— Ничего, — хлопнул его по плечу Владимир-колдун. — Раз уж ты с самим чудищем поганым совладать смог, то с какими-то рыцаришками и подавно справиться сумеешь!

Ни единого словечка в ответ Иван-царевич не промолвил, только нахмурился пуще прежнего и завздыхал ещё тяжелее, морально к битве с рыцарями подготавливаясь.

========== Глава 9. Задание третье ==========

— Чуешь ли себя готовым, Иванушка? Чуешь ли в себе силушку богатырскую, родненький? — расточала мёд я, разминая плечи Иванушковы.

— Если и есть во мне силушка богатырская, способная горы свернуть, то я о том не ведаю, — буркнул Иван-царевич и, пригорюнившись, подпёр щеку рукою: — Будь у меня силушка богатырская, я бы долго не думал, схватил бы царевну Риану в охапку и…

— …стал бы мною, — заключил Владимир-колдун, наш разговор внимательно слушавший. — Не пристало царевичу девиц красных воровать, из-под родительской опеки изымать. Для этого есть злодеи разномастные, в колдовских науках преуспевшие.

— Вроде тебя? — уточнил Иван-царевич.

— А хотя бы и вроде меня, — кивнул Владимир-колдун. — Кабы кто удалил амулет зачарованный с шейки лебяжьей, так бы я царевну Риану и похитил. Но не доверяет мне царевна, стороной обходит, шею опасливо прикрывая. Тут иной подход нужен. Дружественный.

После слов энтих Владимир-колдун на меня почему-то уставился. Неуютно я себя почувствовала, стала пальцами перебирать нервно да волосы зачем-то поглаживать, хотя они и так вроде бы были не сильно примятые.

Иван-царевич, похоже, смекнул в чём дело и тоже в мою сторону взор обратил. Был он не таким тяжёлым и испытующим как у Владимира, молящим скорее, но от него я себя почувствовала в разы неуютнее.

И ведь не только взглядом смутить меня плут решил, но и словами!

— Подсоби мне, Яшечка, — начал Иванушка вкрадчиво. — Не словом, но делом. Доверяет тебе царевна Риана и коли попросишь её дать подержать вещичку зачарованную, отказать не сумеет. А Владимир-колдун за то время перенесёт нас с ней на Русь-матушку. И тогда уж царевне Риане точно от свадьбы не отвертеться. Сразу двух зайцев одним махом изловим.

— Дурно влияет на тебя Владимир-колдун, — покачала головой я. — Иным ты был раньше, Ивашечка, иным… Своими силами, а не колдовскими хотел добиться любви взаимной и не взирал ни на какие препятствия. Что же с тобой приключилось, миленький?

— То и приключилось, — шмыгнул носом Иван-царевич. — Жить мне ещё охота. Ты сама-то видела рыцарей этих? Все в железки какие-то закованы и железками же вооружены. Куда мне с ними тягаться-то? Нашинкуют меня в капусту — и поминай как звали.

— Тогда давай мы вместо тебя Кия зашлём? — загорелась я. — Он-то в железки облачаться обучен, оружие держать в руках умеет, опять же. Победит он всех рыцарей, а победу тебе присудят. И никого похищать не придётся!

— Дельная мысль, — согласился Ивашечка. — Осталась малость самая — Кия уговорить.

— Мой ответ — нет, — в шатёр шёлковый, где мы заседали, зашёл сын Кощеев. — Уговор был таков, что Иван-царевич наш самостоятельно на сей раз действует, а мы постольку-поскольку помогаем и сильно в дела его не вмешиваемся. Али ты хочешь, чтоб у нас как с царевной Ириной вышло?

— Риана не такая! — разозлился Иван-царевич. — Я ей сам по себе нравлюсь!

— Коли так, то тем паче не станем её разочаровывать, — невозмутимо отозвался Кий. — Облачайся в латы железные, седлай коня верного и бери в руки меч волшебный. Турнир вот-вот начнётся.

— Эх, была не была! — воскликнул Ивашечка, бросая наземь шапку свою и ероша волосы светлые. — Уговорили, черти окаянные! Ради царевны Рианы не жалко и головушку буйную сложить!

— Зачем складывать-то? — возразила я. — Коли совсем невмоготу будет, я слово волшебное шепну и тем самым тебя подстра…

Осеклась я на полуслове, почуяв на себе взгляд Кия укоризненный. Сколько раз я обещала ему не колдовать, столько раз же и нарушала данное обещание. Вот и в этот раз боится он, что не сдержу я слова своего, насовсем сердечко своё в камень обративши.

Владимир-колдун быстро смекнул чем вызвано молчание моё необычное и пришёл на помощь незамедлительно:

— Не переживай, Иван-царевич. Пускай наша Яша и не может сейчас творить волшбу великую, зато я вполне себе могу. И если возникнут у тебя проблемы неразрешимые, вроде меча булатного над головой занесённого, то приду я к тебе скорёхонько на помощь и сумею обратить его супротив владельца же.

— Понадеемся, что ты сможешь сделать это до того, как меч булатный снесёт мою головушку непокорную… — вздохнул Иван-царевич, поднимая с земли в сердцах брошенную шапку. — Всё-таки с волшбой Яши я знаком, а вот твои колдовские слова мне пока неведомы.

— Обижаешь, царевич, — покачал головой Владимир. — Быть может, отец мой и не так известен, как Баба-Яга, но всё же довольно силён. И я ему ни в чём не уступлю, уж будь уверен.

— Вот и ладненько, — хлопнула в ладоши я, разговор завершая. — Вы тут снаряжайтесь, а я пойду к Риане нашей. Она, бедная, меня там совсем ждать умаялась.

— Иди, — кивнул мне Кий. — Мы пока Ивана-царевича обрядим, советы толковые ему выдадим и станем помогать по мере возможности.

На том и порешили. Я отправилась в ложу царскую, где Риана уж давненько заседала, а молодцы добрые остались с царевичем — снаряжать, помогать и словом добрым ободрять.

***

Наградой победителю турнирному, всех рыцарей одолевшему, были серёжки красоты неписаной с каменьями драгоценными, радугой на солнце переливающимися. Радость для любой девицы красной, хоть царевны, а хоть меня. Уши, правда, у меня были не проколоты, так как не видела я в том никогда смыслу.

Тем паче, что влесу некому каменьями похвастаться, разве что русалкам томным или кикиморам болотным. Да и те не смогут понять прелести каменьев и лишь скользнут по ним взглядом равнодушным. Матушка моя, Баба-Яга тоже никогда не понимала зачем девицам украшения, поэтому в нашей избе их и не водилось.

Иная Василиса-тётушка, Киева матушка. У той ларчиков с каменьями было видимо-невидимо и каждый день она новое украшеньице из них изымала и на себя надевала, долго перед этим в зеркало на себя глядя.

Порою и меня в них обрядить пыталась, но я каждый раз от неё сбегала, а бывало и вовсе под лавку пряталась. Однако теперича интерес к каменьям у меня разгорелся, и я даже было подумывала упросить Кия принять участие на турнире. Тогда бы украшеньица всенепременно мне достались.

— Красивые серёжечки, — шепнула мне на ухо царевна Риана. — Как Иван-царевич одержит победу, так мы себе по одной возьмём и станем носить у сердца, в знак нашей дружбы великой. Как тебе мысль моя, Яшенька?

— С большой охотой приму я дар твой, — согласилась я, внутренне мыслей своих устыжаясь.

Добра всё-таки «Ирина заморская». Нет, не Ирина, а царевна Риана, ныне моя подружка закадычная. Судит о людей не по внешности и достатку, а лишь по нутру человеческому, что редкостью нынче является. Причём не только среди царевен, но и среди простых людей, с родом царским никак не связанными.

Пока я так размышляла, начался турнир рыцарский и завязались бои неслыханные, в землях русских невиданные. Разгонялись рыцари на скакунах своих, копья вперёд себя выставляя, а потом — бац! — сшибали друг дружку с коней своих и на землю спрыгивали.

Доставались затем мечи булатные и начинали сражения яростные. Многих прямо с поля брани лекари уносили, дабы конечности вывихнутые вправлять и кости поломанные исцелять. Ивану-царевичу нашему везло покамест. Хоть и трусоват был, но всё-таки ловок, а удары меча его волшебного точны и быстры.

Вдобавок он по наущению Киеву не стал надевать на себя железки тяжёлые и ограничился кольчугою лёгкой. Ни один из богатырей заморских, в железки закованных, не мог превзойти его в скорости. Так что стал Ивашечка скорёхонько в первых рядах, и мы с Рианой даже чуток расслабились.

Зазря, однако же.

Потому как бой следующий предстоял с противником странным, во всё чёрное облачённым, с белым оленем на щите и на груди. Мы уже видели его сражения ранее и знали, что рыцарь этот был умелым воином и многих победил уже.

Разогнались скакуны ретивые, встретились взгляды решительные и поняла я, что быть беде. Приблизилось копьё рыцарское к боку незащищённому. Уразумел сие Иван-царевич, в сторонку уйти попытавшись, да только без толку.

Ахнула царевна Риана, глаза закрывая, дабы не видеть раны страшной, которая вот-вот в боку царевичевском образуется. Взмахнула я рукой, слова волшебные выкрикивая. Хрустнуло копьё рыцаря чёрного, напополам переламываясь.

Тут бы мне порадоваться, ибо успела я спасти Ивана-царевича, да только что-то и у меня в груди одновременно «хрустнуло», мир в серый цвет окрашивая, чувства все разом поглощая.

Ухмыльнулся рыцарь чёрный недобро и к самым нашим местам подъехал, приговаривая:

Коль будешь ты волшбу творить,

Заклятья разные мутить.

То сердце в камень обратится,

И век ходить тебе в девицах.

После чего протянул он мне руку и поняла я, что единственное моё оставшееся желание — взять эту самую руку, сесть позади рыцаря чёрного и ускакать с ним невесть куда.

Хотя почему невесть куда?

В холмы нечисти басурманской, проклятие на меня наложившей. Буду я с ними веки вечные пировать и век свой человеческий коротать. Токмо прежде чем успела я руку в ответ протянуть, как обхватил сзади кто-то, прижал к груди своей широкой, так что никак с места было не сдвинуться, не то, что руку протянуть.

— Яшенька, глупенькая… Говорил же я тебе не колдовать! Почему ты меня не послушалась? — произнёс за моей спиной голос взволнованный. — Неужели ты всё-таки решила меня покинуть?

— Пусти, — бесцветным тоном произнесла я, из рук сильных вырываясь. — Мне нужно ехать… Не могу я далече здесь оставаться.

Ничего не ответил державший, только вздохнул тяжко и почувствовала я на своей щеке что-то горячее, на слезинку похожее. Не моя это слеза была, но чужая. Одновременно с нею вернулись в мир мой и краски, и звуки, и ощущения.

Разразился тогда чёрный рыцарь бранью великой:

Слеза любви проклятье снимет,

Девчонку несносную у фей отнимет.

Оставить её придётся в покое,

Уйти ни с чем, о, горе, горе!

Сказав так, чёрный рыцарь хлестнул своего скакуна и ускакал прочь. Я же, не чувствуя над собой более никакой власти, обернулась к спасителю своему, сыну Кощееву, и прямо в глаза ему глядя произнесла:

— Спасибо, Киюшка. Спасибо, золотце.

После чего приподнялась на цыпочки, обхватила руками щёки его бледные и прижалась к устам сахарным. Обхватил тогда Киюшка меня за стан тонкий и прижал к себе ещё сильнее. Так бы и стояли мы, обо всём свете позабывши, вот только свет о нас отнюдь не позабыл и напомнил о себе покашливаниями вежливыми.

Оторвались мы тогда друг от друга и сделали вид, что ничего меж нами не было. Поймала я на себе взгляд Владимира-колдуна грустный и произнёс он слова непонятные:

— Эх, Яша, Яша… Будь ты царевной — обязательно бы тебя похитил. Да и даже если не царевна, то почему нет?.. Но, как видно, не судьба.

— Не царевна Яша, а суженая моя, — поправил Владимира Кий. — И если ты её надумаешь похитить, то пеняй на себя. Я не царевич, жалеть тебя не стану.

— Смотри, договоришься у меня, — пригрозил ему Владимир-колдун. — Специально её похищу лишь оттого, чтоб испытать тебя!

— А знаете, что? — негромко произнёс Иван-царевич, к ложе царской подъезжаючи.

— Что? — одновременно вопросили мы, от спора враз отвлекаючись.

— Выиграл я турнир рыцарский! — подбоченясь, довольно отозвался Иван наш. — Тот рыцарь был моим последним противником. А раз он убрался восвояси, со мной не сражаясь, то я и победил.

— Ни минуты в тебе я не сомневалась! — воскликнула царевна Риана, повисая на шее у опешившего царевича. — Всей душой за тебя болела! Отныне ты не просто какой-нибудь там царевич, а жених мой, Иван.

— Чудненько! — обрадовалась я. — Тогда пирком да за свадебку?

— Обожди ты со свадебкой-то, — остудил мой пыл Владимир-колдун. — Нам ведь ещё надобно сообщить царю-батюшке, что царевна Риана отправится с нами на Русь-матушку.

— Ну за этим-то дело не станет, — возразила я. — Иван-царевич все задания мудрёные честно выполнил, так с чего бы ему отказывать?

— Поди разбери их, царей заморских, — вздохнул Владимир-колдун.

Как в воду глядел товарищ наш верный, как в воду.

========== Глава 10. Русь-матушка ==========

— Чтобы я родную кровиночку да в земли заморские отправил? На вашу Русь-матушку так называемую? Не бывать тому! — царь-батюшка сурово поджал губы и скрестил руки на груди, тем выказывая своё полное несогласие. — Либо Иван ваш царевич здесь остаётся и со временем принимает бразды правления царством Английским, меня на посту сменяя, либо идёт на все четыре стороны. Я доченьке со временем ещё краше жениха подберу.

— Батюшка, — возразила царевна Риана, — Иван-царевич все три испытания прошёл, как ему было велено. По сердцу он мне пришёлся, что греха таить. С ним одним связать судьбу хочу я!

— Так в чём же дело? — спросил царь-батюшка, скипетром своим царским поигрывая. — Связывай. Да только свадьбу играть здесь будете. И править — тоже. Не могу допустить я, чтобы доченька моя уехала в земли неизведанные к дикарям неотёсанным. А ну как тебя там на костёр возведут, принеся в жертву божку ихнему?

— Позвольте! — вскричал уязвлённый Иван-царевич. — Не такие мы дикие как вы нас описываете. У нас на кострах только колдунов сжигают, хворостом обложивши предварительно. Прости, Яша, прости, Владимир.

— Чего уж там, — добродушно махнул рукой Владимир-колдун. — Знаю я, что наше племя вы ни в грош не ставите, но случись что первыми к нам и бежите, лапти свои теряя на ходу.

— Так уж и лапти… — забормотал Ивашечка недовольно, но затем осёкся, вспомнив очевидно, как сам ко мне с тревогами своими прибежал. — Увезу я от вас Рианушку, царь Английский! Даже если вы против того будете.

— Никуда ты не увезёшь её! — рассмеялся рукой царь-батюшка и рукой взмахнул нетерпеливо. — Стража моя верная! Возьмите-ка наших гостей под локти белые да из замка выпроводите с почестями соответствующими. Рианночка, а ты ко мне поди, надобно нам потолковать насчёт жениха нового. Есть у меня один на примете…

— Ни в грош слова ты мои не ставишь, батюшка! — вспыхнула царевна Риана и, сорвав с досады с шеи своей лебяжьей амулет Марлинов, шмякнула его оземь. — А я ведь верила тебе! Думала, станешь ты уважать выбор мой… Но нет! Вместо того с самого начала не желал ты мне воли свободной давать и все эти испытания для царевичей были лишь для глаз отводом. Давненько, выходит, ты уж мне жениха подыскал, однако ж только сейчас случай удобный рассказать представился!

— Не противься воле моей, доченька, — прогудел царь-батюшка, протягивая к Риане руки.

Токмо Риана упрямо губы поджала, схватила Ивана-царевича за руку и вместе с ним к двери подбежала. И добежала бы, если бы стражники путь ей не преградили и копья свои в сторону влюблённых не повернули.

Я же поискала глазами Владимира-колдуна, дабы смогли мы сотворить волшбу совместную, но так и не нашла. Улизнул он, пока мы с царём Английским беседы вели, на исход благоприятный тщетно надеясь.

Вздохнула я огорчённо, руки в жесте колдовском вскидывая, да не сработало заклятие моё, чарами Марлина зловредного поглощённое. Только не учёл Марлин того, что не одна я была, а с Кием, который волшбой владел плохонько и оттого предпочитал полагаться на меч свой булатный и сноровку воинскую.

Что ему там какие-то рыцари английские!

Раз движенье — и он уже впереди Рианы с Иваном-царевичем оказался, два движенье — и вот копья рыцарские на полу лежат, пополам переломленные.

— Что стоишь, ворон считаешь? — крикнул Кий царевичу нашему. — Доставай свой меч зачарованный, примем бой неравный, расчистим путь девицам нашим красным.

Иван маленько поколебался, но увидев молящий взгляд Рианы, встряхнул головой решительно и за меч свой взялся. Что тут началось!.. Словами не передать, на бересте не нарисовать.

Отец Рианы что-то там кричал с трона своего грозно, аж покраснел весь, бедный, вот только слов его было не разобрать. Марлин беспомощно руками взмахивал, творя пассы колдовские, да только они не срабатывали, так как я могла кое-что и при чарах наложенных и сводила на нет все его старания.

Рыцари английские обступили Кия с Иваном-царевичем и под конец в кольцо зажали окончательно. Ни один, ни другой ни с места не сдвинулись, натиск вражеский сдерживая и обороняясь умеючи.

Мы же с Рианой, убедившись, что про нас все забыли, на молодцев отвлёкшись окончательно, шмыгнули за дверь и были таковы. Вслед нам, правда, вопли донеслись истошные и обещания поимки с поркой последующей донеслись, но мы тем обещаниям не поверили нисколечко.

Лишь укрепились в решении на Русь-матушку поскорее отправиться. Вот только как нам туда отправиться, если Владимира-колдуна, заклинаниями соответствующими нигде не видать?.. Только об этом подумала, как услышала голос знакомый, от волнения прерывающийся:

— Сюда, Яша! Сюда, Риана! Подготовил я круг колдовской и предмет волшебный из сумки вытащил. Ослика царевичева из конюшни вывести было надобно и в круг поставить, опять же. Коли встанем мы сюда же и прочту я заклятие, как перенесёт нас тут же на Русь-матушку.

— Так вот отчего ты из зала тронного улизнул! — догадалась я, мгновенно зауважав Владимира-колдуна. — Знал, стало быть, чем дело обернётся и решил заранее пути к отступлению продумать.

— Есть маленько, — скромно произнёс Владимир-колдун. — Однако хочу предупредить я, что перемещение у нас только в один конец и, возможно, что Риана ещё не скоро увидится со своим царём-батюшкам. Готова ли ты к такому, царевна заморская?

— Готова, — ответила мгновенно побледневшая Риана и даже губу закусила от великой своей готовности. — Но что же станет с женихом моим, Иваном-царевичем, и Кием? Неужто мы бросим их здесь одних, на произвол судьбы и батюшки моего?

Владимир-колдун хотел было ответить что-то, но не успел, так как врата дворцовые с петель слетели, а следом за ними полетели и Иван-царевич с Кием. Летели они, правда, недолго, так как крыльев у них отродясь не водилось и вскоре на земле оказались, подняв целое облако пыльное.

Мы с Рианой, не мешкая, принялись поднимать наших молодцев и к кругу волшебному подталкивать, пока рыцари не опомнились окончательно. Кий с Иваном ещё в себя от боя не пришедшие, сделали пару шагов нерешительных и в центре круга враз оказались.

Владимир-колдун тотчас подмигнул мне и, воздев вверх вещицу непонятную, на камень обычный похожую, произнёс:

— Хорошо в гостях, но дома всё же лучше. Пора бы нам показать за что так боятся колдунов русских, что предпочитают сжигать их, нежели о содействии договариваться. Коснись камешка этого, Яша да сосредоточься как следует. Много силы волшебной потребуется для перемещения на Русь-матушку, все силы волшебные наши исчерпаются.

— А сами-то вы в порядке будете? — испуганно спросила Риана, прижимаясь к Ивану-царевичу.

— За нас, царевна, не беспокойся, — хмыкнул Владимир, ей подмигивая. — Мы же с Яшей колдуны всё-таки, к действиям подобным привычные. Но время не терпит, опять нас в кольцо взять пытаются, копьями ткнуть собираются. Сейчас или никогда!

— Сейчас, в таком случае, — быстро проговорила я, руку на камень положивши.

Завертелось всё, закружилось пред очами. Лёгоньким оборотилось тело, и я словно бы взмыла в воздух аки пташка какая. Неразборчивым стали звуки с цветами, слившись воедино в нечто серое и бесформенное. Страшно глядеть на то было, а потому пришлось мне глаза прикрыть.

Когда же вновь я их открыла, то лежала на полянке лесной, руки раскинувши, а надо мной — лицо Киево.

— Всё ли с тобой в порядке, Яшенька? — ласково спросил мой суженый.

Попыталась я встать, но тотчас на спину опрокинулась. Оставила меня силушка вместе с волшбой, получается. Кию тоже пришлось туговатенько: пластины железные в нескольких местах пробиты оказались, а рубаха кольчужная так и вовсе порвана.

Изнурённым был вид сына Кощеева, уперев одно колено в землю стоял, руками за рукоять меча придерживаясь. Разлепив уста непослушные, молвила я, с трудом языком ворочая:

— Риана с Иваном-царевичем и Владимир-колдун. Что с ними сталося?

— А что им сделается? — с видимым усилием усмехнулся Киюшка. — Живы, хоть и не сказал бы, что совсем уж здоровы. Владимир-колдун после перемещения одновременно с тобою потерял сознание. Риана с Иваном-царевичем у меня за спиною, всё никак с земли подняться не могут, сколько бы ни пытались. Непросто всё-таки перемещение нам далось. Да и я, как видишь, едва держусь. Не будь во мне Кощеевой крови, лежал бы сейчас, наверное, рядом с тобою.

— И чем это плохо, скажи на милость? — сварливо произнесла я. — А так лежу одна я. Стыд и срам мне, дочери Бабы Яги, самой сильной ведьмы Руси!

— Нет в том твоей вины, Яшенька, — вздохнул Кий. — Всё что могла ты сделала. Теперь перестанешь корить себя?

— Ни за что! — воспротивилась я, с большим трудом, но всё-таки поднимаясь. — До тех пор, пока не смогу стоять на земле твёрдо и на вас всех заклятие не наложу ободряющее, не будет мне покою. Так, рука вроде бы работает…

— Стой! — запоздало воскликнул Кий.

Однако я его уже не слушала, слова волшебные нашёптывая. По полянке, где лежали мы, прокатилась волна света белого, телами друзей моих мгновенно поглощаемая.

Владимир-колдун тут же пришёл в себя и сел, голову потирая. Иван-царевич с Рианой, совсем было пригорюнившиеся, тоже повскакивали. Ослик царевичев — и тот заревел восторженно, прибавлению силушки радуясь. За Кия же говаривать вовсе не приходится, тот как пришёл в себя, враз оторвал меня от земли и закружил по полянке с восклицанием:

— Ай да невеста у меня! Ай да умница! Всё ради друзей превозмочь сумела!

После чего поставил на землю и к груди своей широкой прижал. Риана захихикала в кулачок смущённо, а Иван-царевич отвёл взгляд, краснея аки красна девица. Только Владимир-колдун был, похоже, не рад за нас и, поднявшись, заявил:

— Что ж, поручение я отцовское выполнил и царевну Английскую похитил. Отправлюсь-ка я теперь в царство родное с докладом. Спасибо за то, что составили мне компанию!

— Подожди! — запоздало крикнула я. — Мы же даже не поблагодарили тебя за помощь толком…

— И на свадьбу не пригласили! — подхватил Иван-царевич, обнимая свою Риану. — Поезжай ко мне в царство, дорогим гостем будешь! Яша! Кий! Вас я тоже приглашаю. Как-никак благодаря вам я сумел любовь всей своей жизни встретить.

— Ну, полагаю, отец может и обождать, — видно было, что Владимир колеблется.

— А после свадьбы предлагаю месяц медовый у нас в лесу справить, — подхватила я. — Я вам столько интересного покажу и расскажу, закачаетесь!

— Уговорили, черти красноречивые, — рассмеялся Владимир. — Так значит, в тридесятое царство?

— В тридесятое царство! — хором поддержали его мы.

И, передохнув маленько, отправились мы на поклон к батюшке Ивана-царевича, дабы заполучить его благословение и одобрение. Царь Иванушки так сыновней невесте обрадовался, что сразу велел играть свадьбу, не затягивая. Разумеется, я тоже там была, мёд-пиво пила, по усам не текло, за их неимением, но в рот всё-превсё попало!

— К О Н Е Ц —