Речь Б. Сучкова на Пятом съезде писателей СССР [Борис Леонтьевич Сучков] (fb2) читать постранично, страница - 2

Ныне, на рубеже 70-х годов, в обстановке повсеместного роста сопротивления империализму, открываются широкие возможности для диалога советских писателей с прогрессивными писателями мира, ищущими новых путей для литературы, стремящимися включить в поле ее действия, исследовать, изобразить узловые конфликты времени.

Еще нельзя сказать, что настроения и наследие 60-х годов, когда особенно настойчиво внедрялся миф об обществе «массового потребления» как обществе социального равновесия, уже ушли из жизни. Еще сильно дают себя знать последствия эстетического экстремизма неоавангардистского толка, нанесшие тяжелые травмы искусству и литературе, ослабившие их общественный потенциал, еще не до конца изжиты и с трудом преодолеваются иллюзии автономии искусства от социальной реальности; еще смешивается подлинная революционность искусства с борьбой против так называемых традиционных способов изображения. Никто не спорит с тем, что новое время ищет и находит новые формы изобразительности. Но нельзя осуществить обновление и развитие искусства за счет нигилистического отрицания художественной традиции — этого связующего звена между прошлым человеческого духа и настоящим.

Порой, вглядываясь в картину развития зарубежного искусства, невольно приходишь к мысли, что в нигилистическом отрицании искусства прошлого, в нападках на реализм как художественное течение проявляется яростная зависть ремесленника к художнику-творцу, сознание собственной неспособности создать настоящее произведение искусства, проявляющееся в стремлении разрушить и осквернить все истинно высокое и достойное.

Но несмотря на то, что мифы 60-х годов еще не развеяны, все реже и реже раздаются голоса о «смерти романа», «крушении реализма» и так далее. Однако главные противоречия современной зарубежной художественной мысли — это не только и не столько противоречия эстетического характера. Их природу очень верно раскрыл член руководства Коммунистической партии Германии товарищ Штейгервальд в статье, опубликованной в чехословацком журнале «Нова мысль» (1971, № 2), где, определяя настроения прогрессивных интеллигентов, он писал: «…в противовес реальному социализму они выдвигают абстрактную модель социализма. Его суть в эклектическом соединении несоединяемого, а именно: буржуазной демократии с социалистической основой». Стремление соединить эти исторически и классово различные категории очень часто ощущается во время дискуссий с нашими коллегами из капиталистических стран. Но одновременно ощущается огромный и живой интерес к социализму, его практике, его реальности и искусству. Ища новых путей общественной активизации художественной мысли, ее зарубежные представители все чаще начинают обращать внимание на достижения искусства социалистического мира.

Несомненно, сейчас перед нашей критикой, литературоведением и искусствознанием встала как неотложная и первоочередная задача — обобщение художественного опыта искусства социалистического реализма, у истоков которого находились Горький и Маяковский, Эйзенштейн и Довженко и многие ныне здравствующие выдающиеся деятели нашей многонациональной литературы. Приспело время раскрыть мировое значение художественных завоеваний социалистического реализма, его открытий, той эстетической революции, которую он совершил, до конца освободив его теорию от догматической нормативности и крайне сомнительных новаций последнего времени, подрывающих идею единства нашего творческого метода, подменяющих ее плюрализмом творческих методов, якобы свойственных советской литературе и искусству.

Надо сказать со всей откровенностью, что в важных теоретических вопросах развития нашего искусства политическая мысль значительно обогнала эстетическую. В Отчетном докладе на XXIV съезде ясно говорилось о богатстве и разнообразии форм и стилей, вырабатываемых на основе метода социалистического реализма. Эта очень важная и глубокая мысль нашу критику и теорию застала врасплох, ибо они почти не разрабатывали вопрос стилевого многообразия и формообразующих возможностей социалистического реализма. И вот вместо того, чтобы заняться изучением его действительных богатств, его изобразительных возможностей, стилевых течений советской литературы, некоторые литературоведы начали сооружать схоластические, мертворожденные концепции о существовании одновременно с социалистическим реализмом самостоятельного метода социалистического романтизма. Все возвышенное, патетическое, героическое, согласно этой схеме, отходит к романтизму, а проза жизни — удел реализма. Эта концепция покушается на то, что является выдающимся завоеванием нашей художественной практики и теории,— на идею методологического единства советской литературы. Подобные теории неполезны нашему искусству и