Свинопас [Ганс Кристиан Андерсен] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Свинопас

Жил-был бедный принц. Королевство у него было совсем маленькое, но всё-таки не настолько уж ничтожное, чтобы принцу нельзя было жениться; а жениться ему хотелось.

Это, конечно, было дерзко с его стороны — спросить дочь императора: «Пойдёшь за меня?» Впрочем, имя он носил славное и знал, что сотни принцесс с радостью приняли бы его предложение. Но вот что ответит императорская дочка?



Послушаем же, как дело было.

Отец у принца умер, и на его могиле вырос розовый куст невиданной красоты; цвёл он только раз в пять лет, и распускалась на нём одна-единственная роза. Но что это была за роза! Она благоухала так сладостно, что понюхаешь её — и заботы свои и горе забудешь. Ещё был у принца соловей, который пел так чудесно, словно в горлышке у него хранились все самые прекрасные мелодии, какие только есть на свете. И роза, и соловей предназначались в дар принцессе; их положили в большие серебряные ларцы и отослали к ней.




Император приказал внести ларцы прямо в большой зал, где принцесса играла с фрейлинами в «гости», — других занятий у неё не было. Увидав большие ларцы с подарками, принцесса от радости захлопала в ладоши.

— Если бы там оказалась маленькая киска! — воскликнула она.



Но в ларце был розовый куст с прекрасной розой.

— Ах, как мило она сделана! — залепетали фрейлины.

— Больше чем мило, — проговорил император, — прямо-таки великолепно!

Но принцесса потрогала розу и чуть не заплакала.

— Фи, папа́! — сказала она. — Роза не искусственная, а настоящая!

— Фи! — повторили все придворные. — Настоящая!

— Подождите! Посмотрим сначала, что в другом ларце, — провозгласил император.

И вот из ларца вылетел соловей и запел так чудесно, что ни у кого язык не повернулся сказать о нём дурное слово.

— Бесподобно! Прелестно! — затараторили фрейлины по-французски одна хуже другой.

— Как эта птичка напоминает мне музыкальную табакерку покойной императрицы! — сказал один старый придворный. — Тот же тембр, та же подача звука!

— Да! — воскликнул император и заплакал, как ребёнок.

— Надеюсь, что птица не настоящая? — спросила принцесса.

— Самая настоящая! — ответили ей послы, доставившие подарки.

— Так пусть летит куда хочет! — заявила принцесса и отказалась принять принца.



Но принц не пал духом: вымазал себе всё лицо чёрной и коричневой краской, надвинул шапку на глаза и постучался.

— Добрый день, император! — сказал он. — Не найдётся ли у вас во дворце какой-нибудь работы для меня?

— Много вас тут ходит да просит! — ответил император. — Впрочем, погоди — вспомнил: мне нужен свинопас. Свиней у нас тьма-тьмущая.



И вот принца назначили придворным свинопасом и поместили его в убогой крошечной каморке, рядом со свиными закутами. Весь день он сидел и что-то мастерил, и к вечеру смастерил волшебный горшочек. Горшочек был весь увешан бубенчиками, и, когда в нём что-нибудь варили, бубенчики вызванивали старинную песенку:

Ах, мой милый Аугустин,
Аугустин, Аугустин,
Ах, мой милый Аугустин,
Всё прошло, всё!
Но вот что было всего занимательней: подержишь руку над паром, который поднимался из горшочка, и сразу узнаешь, кто в городе какое кушанье стряпает. Да, уж горшочек этот был не чета какой-то там розе!



И вот принцесса отправилась на прогулку со своими фрейлинами и вдруг услыхала мелодичный звон бубенчиков. Она сразу остановилась и просияла: ведь сама она умела играть на фортепьяно только эту песенку — «Ах, мой милый Aугустин!», да и то лишь одним пальцем.

— Ах, и я тоже это играю! — сказала принцесса. — Вот как! Значит, свинопас у нас образованный! Слушайте, пойдите кто-нибудь и спросите у него, сколько стоит этот инструмент.

Пришлось одной из фрейлин надеть деревянные башмаки и отправиться на задний двор.



— Что возьмёшь за горшочек? — спросила она.

— Десять поцелуев принцессы! — ответил свинопас.

— Как можно! — воскликнула фрейлина.

— Дешевле нельзя! — отрезал свинопас.

— Ну, что он сказал? — спросила принцесса.

— Право, и повторить нельзя! — ответила фрейлина. — Ужас что сказал!

— Так шепни мне на ухо.

И фрейлина шепнула.

— Вот нахал! — рассердилась принцесса и пошла было прочь, но… бубенчики зазвенели так приманчиво: