Магия чистых душ 2 (СИ) [Ольга Шах] (fb2)

Ольга Шах Магия чистых душ 2

Глава первая

Прошло три года со дня моей и Дариана свадьбы.

Сквозь сон, я услышала какой — то громкий трезвон. Так в моей земной жизни звенели трамваи у меня под окнами квартиры, рядом крупный перекресток и всегда находились любители перебегать дорогу, невзирая на красный свет светофора. Поэтому вагоновожатые, приближаясь к этому перекрёстку, всегда заранее трезвонили. Ну, надо же, вспомнилось что-то.

Я лениво перевернулась, решив поваляться ещё в постели, благо, на нашей кровати можно валяться хоть вдоль, хоть поперек. Дариана не было, он вместе с Георгом уже вторые сутки на очередных переговорах с заморскими правителями. Но мой поворот в постели не удался. Головой я упёрлась в преграду, а ноги повисли в воздухе. Что за чертовщина?

Глаза открылись резко, тело так же стремительно село на кровати, едва не слетев с нее на пол. Я смотрела и не понимала ничего. Вокруг была моя земная комната, а сидела я на своей узкой односпальной кровати у стены. Поэтому я чуть и не упала. Ничего не понимаю. Мне снился сон? Другой мир, магия, волшебство, любовь, Дариан???

Стало так горько, что все это только сон. Слезы выступили сами по себе, я вытирала их руками, а они все капали. Что-то царапнуло кожу на щеке. Я убрала руку от лица и посмотрела на нее. На пальце хищным белым светом сверкнул длинный бриллиант помолвочного кольца!! Это не бред??

Я торопливо осмотрела себя. На мне та же самая мини пижамка, в которой я ложилась спать в своем особняке в мире Валент. Подскочила и рванула к зеркалу в дверце шкафа. Там, во весь рост и красу, отражалась я, около тридцати лет возрастом, взлохмаченная, с безумными глазами, но со всеми драгоценностями, которые были на мне, когда я ложилась спать в другом мире. Серьги, цепочка на шее, кольца, обручальное и помолвочное, ещё одно, изящное с небольшим изумрудиком, в окружении мелких бриллиантов. Мое любимое, я его носила, не снимая.

Метнулась к окну, высунулась почти до пояса из приоткрытой створки, несмотря на утреннюю зябкость апрельского? утра. Обычный городской пейзаж, магазин напротив, толпа людей на остановке, а вон и трамвай уже на перекрестке. Я обессиленно привалилась к окну. Что такое? Что происходит? Ветерок холодил спину, мокрую от страха и непоняток.

В коридоре послышались шаги и знакомое покашливание. Сергей, мой земной муж — сосед, завзятый курильщик и поэтому по утрам всегда так кашляет. Мысли как будто завязли в густом желе и едва ворочались, просто машинально отмечая то или иное.

Ладно, трусихой никогда не была, надо выходить в мир, на свою войну. Подвязав покрепче поясом домашний халат, я шагнула из своей комнаты.

На кухне ожидаемо был Сергей, возился у плиты. Оглянулся на меня, дружелюбно произнес:

— Доброе утро, Аня! Ты вчера вечером так тихо пришла, я даже не слышал. Кофе будешь? Я сварю сейчас. Да, Нина звонила, говорит, что не может тебе дозвониться, телефон вне зоны. Там у нее что-то с Колей, вроде не вернулся после работы и телефон тоже отключен. А у тебя, что с телефоном?

— Я потеряла где-то телефон вчера — еле ворочая языком, проговорила я.

Вышла из кухни, в прихожей на вешалке висела моя скоропомощная куртка, брюк и кроссовок не было. В кармане лежал мой кошелек с картами и деньгами, бумажник с документами. И все.

На пол я села, дотащившись до ванной. Голова шла кругом, я просто ничего не понимала. Почему Сергей не видит изменений в моей внешности? Ведь ни слова не сказал. Почему из всей моей одежды только куртка с документами? Где Коля? Что сказать Нине?

Тут меня затошнило с необыкновенной силой. Я с недоумением посмотрела на зубную щётку в своей руке. Когда-то давно, была у меня такая экспресс — диагностика: если утром я не могла почистить зубы без изрядной рвоты, значит, я беременна. И что, мне моё подсознание пытается сказать, что я беременна? Все, сознание окончательно решило покинуть такую тупую хозяйку…

Темнота в голове сменилась лёгким серым полумраком, пока не понимала, где я, что я, в сознании или все ещё в полубреду. Мне было тепло и мягко. А вроде бы я завалилась в ванной, а пол там плиточный, холодный. Негромкий женский голос засмеялся рядом со мной. Я вытаращила глаза и хрипло спросила:

— Кто здесь? И вообще, где я?

— Не волнуйся, Аня, все хорошо, ты не сошла с ума. Тебе вредно волноваться, ты же верно угадала — ты беременна.

Я настырно вопрошала свое:

— Что происходит?

Голос также спокойно продолжал втолковывать мне, непонятливой:

— Аня, успокойся и послушай, вопросы потом. Только и удалось прорваться к тебе, когда ты потеряла сознание. Ох и навертел же на тебя всяких охранок Коля! Молодец, на совесть работал. Ты беременна, это правда. Дочка у тебя будет. А твоему новому миру нужен ещё один сильный маг с чистой душой. Он не может там родиться, только в момент родов при переходе в другой мир получит свои способности. Как Маруся. Поэтому тебя вернули на Землю. Ты будешь здесь до родов. В момент родов тебя перенесут обратно. Все твои остались там. Периодически ты сможешь ментально общаться с Варварой, она устойчива психически и хорошо перенесет такой контакт. Можешь завершать свои земные дела, можешь работать, тебе ничего не угрожает. Из-за Колиных охранок и амулетов тебя все вокруг видят в твоём прежнем облике. Так что с этой стороны тебе ничего не грозит. Даже все твои магические умения останутся при тебе, используй их во благо. Чтобы ты не переживала за своих в Валенте, сегодня же вечером попробуй позвать мысленно Варвару. И в дальнейшем сможете с ней общаться, но не чаще раза в неделю, трудно чаще открывать канал в другом измерении. А пока береги себя и ребенка, все будет хорошо.

Голос затих. Может, у меня и появились бы вопросы, но беседовать было уже не с кем. Сознание медленно возвращалось ко мне. Я по-прежнему сидела на полу, прислонившись спиной к ванне, сжимая в руке зубную щётку. В дверь ванной стучал Сергей и обеспокоенно спрашивал:

— Аня, все хорошо? Ты долго не выходишь что-то. Нина опять звонила, ты с ней поговоришь?

— Да, все хорошо, сейчас выхожу — откликнулась я и встала с пола. Завершать земные дела? Ну, значит, меня ждут увлекательные восемь месяцев.

Наконец, умывшись и причесав мокрой ладонью взлохмаченные волосы, машинально отметив — подстричься бы, посмотрела на себя в зеркало. Вроде бы безумие из взгляда ушло, наоборот, смотрю внимательно и сосредоточенно, обдумываю то, что стало известно. Раньше я бы, конечно, ни за что не поверила бы в эту галиматью, но теперь, прожив почти четыре года в другом мире, я восприняла это как данность и готова строить конкретные планы на дальнейшую реальность. Подтянув развязавшийся поясок халата, бодро улыбнулась своему отражению и вышла из ванной. Прошла на кухню. Там Сергей наливал кофе в чашку. Ладно, сейчас выпью кофе, а больше ни-ни! Ребенку излишний кофеин ни к чему. Взяв чашку и поблагодарив кивком Сергея, сделала первый глоток, посмаковала, села на стул, посмотрела в окно, ещё помолчала и, наконец, произнесла то, что надо было сказать много лет назад.

— Знаешь, Сережа, давай разводиться!

Он застыл от удивления, полуобернувшись ко мне.

— Разводиться? Но почему?

— Прости, но я не хочу жить в обмане, плохо это и для меня и для тебя.

Сергей как-то сконфуженно отвёл взгляд.

— Прости, если сможешь, Аня, я не хотел, чтобы ты вот так все узнала, думал, сам как-нибудь скажу, и вот не мог все никак…

— Ты о чем, Сергей?

— Ну, ты же теперь знаешь, что у меня другая женщина, и… ребенок у нас будет… она все хотела с тобой поговорить, я не разрешал, все думал, сам насмелюсь.

Я уже вовсе вначале ничего не понимала, потом медленно до меня стало доходить — все это время муж изменял мне, завел другую семью, обманывал и там, обещая развестись со мной и ничего не делал. Узнаю Сергея! Ему лишь бы не волновать себя, любимого, и пусть все идёт, как идёт, лишь бы он не напрягался и беспокоился ни о чем. Не удивлюсь, если там у него менее комфортные жилищные условия.

Но для меня это сейчас самый лучший выход — я не буду чувствовать себя виноватой перед ним, выяснилось, что все это случилось задолго до нашего исчезновения из этого мира. И ничего Сергею объяснять не буду, все и так теперь ясно.

— Ладно, Сережа, будем считать, что ты мне все рассказал, подробности мне неинтересны, я тебя благословляю на новую жизнь и можешь собирать свои вещи и переезжать к новой избраннице. Если хочешь, я сама расскажу все детям.

Мне уже не хотелось ничего ни выяснять, ни говорить, но Сергей как раз желал побеседовать на живо интересующую его тему.

— А как квартиру делить будем?

Тут уже удивилась я.

— А чего ее делить? Это квартира моих родителей, она мне досталась по акту дарения, это мое личное имущество. У тебя есть квартира твоей мамы, как-нибудь уж делите с ней.

Я повернулась и вышла. Мне это было все неинтересно,

Уже потом, в своей комнате, все хорошо обдумав, даже удивилась — я не чувствовала ни боли от измены бывшего мужа, ни раздражения от его меркантильных планов. Впрочем, Серёженька всегда был такой, влияние свекрови на него даже сейчас, в его уже немолодом возрасте, сказывалось значительно. Наоборот, чувствовала только облегчение. От того, что не я предательница, от того, что скоро все закончится, и от того, что теперь с полным основанием, могу честно сказать, что мужа у меня в этом мире нет. А вот за своего любимого Дара, я очень волнуюсь — как он перенесет мое исчезновение, разлуку со мной, да ещё и известие о моей беременности добавочный фактор для переживания.

Но пока меня больше всего беспокоил предстоящий разговор с Ниной, матерью Николая и моей двоюродной сестрой. Как она переживет Колино исчезновение? У нее и так очень тяжёлая судьба сложилась, а тут ещё это.

Много лет назад была у нее счастливая семья — любящий муж, умница сын — подросток. Все рухнуло в один момент, когда прозвучал страшный диагноз сына — лейкоз. И начались страшные дни метания по клиникам и странам. Нина даже решилась родить второго ребенка для того, чтобы иметь шанс для выздоровления старшего сына. Хотя гинекологи ей этого не рекомендовали, здоровье самой Нины тоже оставляло желать лучшего к тому моменту. Но забеременеть все не получалось, ей поставили диагноз — миома матки, вторичное бесплодие. И в довершение всех напастей — ушел из семьи муж, не выдержав всех этих тягот, сказав на прощание, что не может ждать чуда и хочет иметь нормальную семью и здоровых детей. Затем умер и Гриша, шансов у него уже не было. Похоронила сына, развелась с мужем, и через три месяца выяснилось, что "миома" ее вполне благополучно дрыгается. С ножками и ручками оказалась. (**) Нина продала квартиру в старом городе и вернулась в наш родной с ней город. Где и родила благополучно через три месяца Колю. С тех пор сын был для нее весь свет в окошке, замуж она больше не выходила. И теперь вот такое. Не знаю, что делать, что ей сказать? Правду? А не сочтет ли она меня сумасшедшей? Или ещё того хуже — напишет заявление в полицию, обвинив меня в гибели сына? Мало ли как отреагирует женщина на такое известие! И не дело это по телефону с ней говорить, надо иметь мужество встретиться с ней лицом к лицу.

Решено — сейчас спокойно завтракаю, одеваюсь и еду к Нине. А там как карта ляжет, посмотрю по обстановке. Тем более что мне обещали, что все мои способности остались при мне. Я не так часто пользовалась ментальной магией, а уж внушением и вовсе ни разу. Возможно, и придется это попробовать. Будет видно. Итак, все по плану, главное — не нервничаем, моей малышке это совершенно ни к чему.

Позавтракав, прошла в свою комнату, оделась. Про себя подивились, как странно перенёсся со мной мой гардероб — куртка, ключи, документы, деньги… ни штанов, ни кроссовок. Непонятно… хотя, что тут странного — и штаны и кроссовки банально изодрались все в мире Валента, там ведь три года прошло. Получается, то, что исчезло по какой-либо причине в том мире, здесь вновь не появляется? Из ничего не сотворишь чего? Ну вот, а как же лихие попаданки, которые прям из мирового эфиру так лихо материализуют все — от говорящего попугая до синхрофазотрона, тьфу, едва выговорила! Говорю же, неправильная я попаданка!

Но тогда, выходит, надо как-то решать проблему медикаментозного ящика. Если машина пропала вместе с Колей и всем содержимым от ворот подстанции скорой, то ящик "Рыжий АПП» по любому должен остаться был у меня, я за него отвечаю, пропажа ящика — подсудное дело. Надо срочно заезжать на подстанцию и осторожно выяснить, что к чему. И по-тихому забрать из кабинки свою одежду, положить форменную, штаны возьму дома, из старых, были где-то. Кроссовки просто куплю в магазине. Да, тогда придется брать машину… пешком везде не успеть. Водитель я не слишком активный, так, периодически сажусь за руль, да и машина у меня ещё от отца моего досталась. Уже десять лет как у меня, Шевроле-Нива, в просторечье — Шнива. Ее отец купил за полгода до своей смерти, так что досталась она практически новая.

Но первым делом я заехала в ЗАГС и подала заявление на развод. Благо там работала одна из моих частых пациенток, она страдала гипертонической болезнью, и мне не раз приходилось на вызове купировать ей гипертонический криз. Она уверила меня, что все пройдет быстро, так дети у нас совершеннолетние, никто из нас не является нетрудоспособным инвалидом, дележки совместно нажитого не предвидится. Так что в течение недели развод возможен.

Я вышла из ЗАГСа, села в машину и задумалась. А собственно, как так получилось, что нет совместно нажитого? Когда вышла замуж за Сергея, то мы начали жить у моих родителей, метраж квартиры вполне позволял. Потом родители переехали в бабушкину однушку, после ее смерти, им хватало. Мы остались жить в большой родительской квартире, родители оформили дарственную на меня. Потом выросли дети, ушли в самостоятельную жизнь, где у них и появилось свое жилье. Потом родители построили дачу с весьма неплохим домиком, и опять она досталась мне. Даже вот Шнива с гаражом в придачу тоже от них. Я небольшой любитель дачной жизни, а вот невестка, жена сына, чудная девочка, кстати, та очень любит копаться во всех этих сельхозделах, вот она и заправляет на даче. Дочь тоже равнодушна к земле, так что претензий не будет, дачу я оставлю сыну. Им нужнее. Как-то так вот и получилось, что Сережа ничего и не принес для достатка семьи. Конечно, зарплата инженера на заводе не сказать, чтобы и велика была, да я и не спрашивала, в общем. Короче, сама виновата. Зато теперь он будет абсолютно свободен и весь в новом семейном счастье. И в добрый путь ему, я даже платочком помашу вослед.

Теперь по плану, подстанция.

В здание удалось пройти незамеченной почти, только пару раз кивнули встреченные мною врачи из сменных бригад. Удачно поменяв свою одежду в служебном шкафчике, унесла свою одежду в машину. Вернулась и с душевным трепетом заглянула в каморку кладовщика — аптекаря, которому мы сдаём свои чемоданы и наркоту. Ни того, ни другого я сдавать не могла, и поэтому не знала, чего ожидать. Аптекарь, увидев меня, совсем ничего не сказал этакого, только спросил:

— Тебя тоже вызвали? Слыхала, Колька пропал?

Я сделала испуганное лицо. — Как пропал?

Аптекарь, найдя свободные уши, тут же взялся просвещать меня, радуясь возможности обсудить такой животрепещущий случай с новым человеком.

— Так вот так и пропал! Он тебя как высадил у ворот, и уехал, вроде заправляться, и нет его!

— А вы откуда знаете, или видал кто?

— Ну так по камерам все видно! Вот машина подошла, вот ты с чемоданом вышла, пошла на подстанцию сдавать, вон у меня и росписи есть, что приняли от тебя и чемодан и ампулы, а машина уехала, и больше по камерам наблюдения полицейским ее нигде в городе не видно было! А Колька тебе ничего не говорил, может, собирался куда?

— Нет, Васильич, ничего не говорил.

И я в задумчивости побрела к выходу, но была перехвачена на полпути нашей главной. Пришлось зайти к ней в кабинет. Там был следователь из полиции и ещё какой-то дядечка, вроде представили его, да я не запомнила.

Да, работала вчера с этим водителем. Нет, смена обычная была. Нет, никаких конфликтов за смену не было. Нет, о личных врагах и делах Николая мне ничего неизвестно. Нет, он мне не сообщал ничего о своих намерениях. Да, сказал, что поехал заправить машину перед сдачей сменщику, так всегда делается.

Уфф, кажется, все. Поняв, что ничего я не знаю и не скажу ничего нового, меня, наконец, отпустили. Выйдя во двор и подойдя к своей машине, вдруг услышала почти забытое — ШАУРМА, ШАУРМА, горяч, вкусна, падхады!!

Это у нас по соседству есть небольшая кафешка с восточной кухней. И перед обедом частенько хозяин, полный, высокий узбек Рахмон так кричит, привлекая клиентов. В основном, работников скорой.

Глава 2

Плотно пообедав, я ещё какое-то время сидела над чашкой зелёного чая. Рахмон знал вкусы своих постоянных посетителей и всегда подавал мне зелёный чай с жасмином, не слишком крепкий. Я сидела и понимала — я просто трушу. Вот так обыденно, боюсь посмотреть Нине в глаза. Что я ей скажу? Что ее сын никогда не вернётся? И ей суждено прожить остаток своих дней в одиночестве? А не будет ли это просто отсроченным убийством? И по моей вине? Ведь Коля и все остальные попали в Валент из-за того, что там понадобилась я, а мои спутники пошли просто прицепом. Очень сложный психологически такой разговор будет.

За стол ко мне подсел Рахмон.

— Все в порядке, Аня-апа? Ты сегодня какая-то печальная.

Я встряхнулась, и правда чего это я? Надо набраться мужества и сделать первый шаг на этом нелёгком пути.

— Все нормально, Рахмон-ака, просто задумалась, а у тебя тут так вкусно пахнет. Да что-то и ты сегодня тоже не веселишься, или случилось что? Ты скажи, может, помочь, чем можем?

Рахмон был доброжелательным, жизнерадостным человеком, жил в России всей семьёй уже лет двадцать. Часто нашей скоропомощной молодежи перед зарплатой не хватало денег, тогда Рахмон частенько кормил их в долг, махал рукой и говорил — а, потом отдашь! И всегда улыбался. А сегодня вид имел тоже тоскливый.

— Да вот, Аня-апа, беда пришла в мой дом. Внучок мой, Карим, дочки моей средней сынок приболел. В больницу Гуля с ним пошла, а там сказали, что кровь у него плохая, белая какая-то.

Красавицу Гулю я знала, видела ее не раз, прибегала она к отцу ещё девчушкой совсем. Сейчас эта девчушка, закончив педуниверситет, работала преподавателем физики, и вот сынишка у нее, годика четыре, кажется. Белая кровь, белокровие… лейкоз, что ли? Да, серьезный диагноз.

— А сейчас Гуля с малышом где, в больнице находятся?

— Нет, дома они, выписали их, сказали, поздно уже. Теперь дома.

— Ты, Рахмон-ака, дай мне адрес Гули, я вечером зайду, посмотрю, может, ещё есть шансы на борьбу, выписки посмотрю, может, чего посоветую. Ты Гулю предупреди, что зайду.

И, видя вскинувшиеся в надежде глаза Рахмона, выставила вперёд ладони.

— Нет, нет обнадеживать тебя не буду, просто посмотрю пока.

Получив нужный адрес, встала и пошла к машине, надо ехать к Нине.

Когда мне, на мой настойчивый звонок, открыли дверь, я собрала всю волю в кулак, чтобы не ахнуть! Мне открыла дверь не моя сестра Нина, а никто и ничто. В этой женщине не было жизни. Совсем! Потухший, безразличный взгляд, тусклые, повисшие лохматой копной волосы, заострившиеся нос и скулы. Повернулась ко мне спиной, и безразлично бросив.

— Проходи, Аня! — зашаркала какими-то разношенными тапками на кухню.

И это Нина, веселая шатенка с копной вьющихся волос, без единой сединки, сияющие голубые глазищи, которая в свои пятьдесят с небольшим выглядела максимум на сорок. Я даже не могла из себя выдавить просто — Здравствуй! — становился ком в горле.

Устроились на кухне, возле пустого, чистого стола, молчали, только Нина все сметала ладонью со столешницы какие-то невидимые глазу крошки. Наконец, она прервала молчание.

— Я знаю, Аня, ты не виновата, мне уже сказали, что видели, как ты шла на подстанцию, а Коля уезжал. Тебя с ним не было. Но Коля ничего не передавал тебе для меня? Скажи, Аня!

— Нет, Нина, ничего не передавал. Но ты так не волнуйся, может, все ещё образуется, найдется Коля, мало ли что у него могло случиться, а ты так рвешь себе сердце. Успокойся.

Я осторожно просмотрела ауру и сознание Нины, хорошо, мои приобретенные способности остались со мной, как и обещал неведомый голос из ниоткуда. Все было серым, как в клубящиеся мутном тумане. Сознание просто отключило все мыслительные способности, только где-то вдали смутно угадывалась бредущая в холодную муть фигура. Чтобы вытащить Нину из этого, нужна какая-нибудь сильная эмоциональная встряска. Пока я ничего не могла придумать. Нина меж тем продолжила монотонно говорить.

— Я знаю, мой Коля жив, просто его нет в этом мире…

Это просто резануло меня по сердцу, и я не выдержала, крикнула.

— Нина, хватит! Посмотри на меня!

Она покорно перевела свой взгляд на меня. Потом в глазах у нее мелькнуло удивление.

— Аня? А ты чего и изменилась вдруг? Прическа другая, да и выглядишь совсем молодой, и уши вон проколола, серьги у тебя красивые.

Нина встала, быстро подошла ко мне, взялась рукой за мою серьгу, потом так радостно улыбнулась.

— Коленьки моего тепло от этой сережки идёт.

Я замерла, не веря своим глазам и ушам — она, что, видит меня настоящую?

И даже серьги? А ведь никто ничего про них не говорил, с кем я сегодня встречалась. Хотя должны, серьги весьма приметные и дорогие — удлиненный каскад из небольших бриллиантов. Тем более, я серьги никогда не носила, и уши были не проколоты. Обзавелась я этим дополнением ещё в Валенте, когда собиралась первый раз в театр. Очень уж подходили серьги к моему гарнитуру. Вот и проколола. А Нина их видит, несмотря на уверения "голоса", что никто ничего не заметит. И верно, в этих серьгах стоит Колина охранка. И это она видит. А может, ну ее, расскажу все, как есть? В крайнем случае, сотру это из ее памяти. Но "голос" этот допытаю, что это было. А, была-не была, расскажу!

И я приступила к рассказу. Нина слушала внимательно, задавала вопросы, вполне разумные, вскипятила чайник, достала что-то сладкое, разлила чай. И вовремя, кстати — от долгого говорения у меня уже першило в горле. Наконец, я закончила свой рассказ на том моменте, когда я проснулась на Земле.

Нина спокойно отпила чая, потом спросила.

— И что ты теперь намерена делать?

Пришлось рассказать и о беременности, и о таинственном "голосе" и даже про измену Сергея и про то, что я подала на развод. И то, что буду все это время готовиться к новому переносу — искать и скачивать любую полезную там инфу, закупать малогабаритные и необходимые там вещи. Денег у меня не так чтобы много, да и зарплата… Обнять и плакать, короче. Наверное, продам квартиру, разделю основную часть между детьми, а на остальное буду покупать. У меня ещё есть родительская однушка, проживу я там эти восемь месяцев.

Нина решительно перебила мои разглагольствования.

— Что от своего никчемушника решила избавиться — это ты молодец, правильно делаешь! Но только есть ещё и наша с Колей квартира и дача. Мы это быстро продадим, сезон покупок ещё вовсю идёт. И на все эти деньги будем покупать!

Увидев мое вытянувшееся лицо, она весело хмыкнула.

— Не думаешь же ты, что я теперь от тебя отстану? Нет уж, сестричка, хоть чучелом, хоть тушкой, но я с тобой! И пусть только попробуют меня не пропустить! Это мироздание и так мне должно за все! И Гришенька и Коля…

Голос у Нины сорвался, но она быстро справилась с собой. И теперь я вновь видела свою сестру — энергичную, решительную, собранную. Она выходила на тропу войны с мирозданием за своего ребенка! Я даже не стала лезть в ее сознание — и так было понятно, никакого сумасшествия там нет и в помине. Она выслушала, приняла информацию к сведению, проанализировала ее, и приняла решение. Теперь ее с этой дороги и танком не свернешь.

Уходила я от Нины с облегчением в душе. Сестра увидела цель — перейти вместе со мной и найти своего сына, так что медленного умирания больше не предвидится. Я обещала, что завтра с ней обязательно увижусь и расскажу, что мне удастся сегодня узнать. А для себя я решила, что вырву у этого разума мирового разрешение на перенос сестры вместе со мной. Шантажом, угрозами, любым способом, но я уже не могу оставить ее здесь.

А теперь мне надо навестить дочь Рахмона, Гулю, и посмотреть на малыша. Я не пробовала лечить лейкозы, да и прочие опухолевые заболевания, в Валенте мне такого не встречались, а на Земле это не работа скорой. Но попробовать-то можно?

В доме у Гули царствовала болезнь. Тихо ходили домашние, мама ребенка едва сдерживала рыдания, отец малыша прятал покрасневшие глаза. Малыш лежал в постели — прозрачный, худенький, с огромными глазами на бледном личике. В выписке, которую подала мне Гуля, однозначно было написано — острый лейкоз. Ремиссии достичь не удалось… да, прогноз крайне неблагоприятный, так что вариантов тут нет, надо пробовать лечить той самой магией.

Без малого два часа я провела у постели малыша — входила и выходила Гуля, Амин, отец ребенка, принес чай и сладости, что было к месту, я все сидела, всматриваясь в организм ребенка и стараясь скорректировать пролиферативные процессы в красном костном мозгу. С большим трудом удалось остановить генез больных клеток. Больше они не будут поступать в кровь малыша. На сегодня это все, что я смогла сделать для ребенка. Ну, ещё немного поддержала жизненные силы своей магией. Сегодня — завтра он будет чувствовать себя немного лучше, возможно, улучшится пищеварение — съеденная пища будет усваиваться, а не покидать организм ребенка сразу же. Завтра я приду вновь, по мановению волшебной палочки излечение не наступит. Не стала совсем обнадеживать родителей, сказала только, что шанс есть, и будем бороться.

На улице уже совсем стемнело, когда я, наконец, зашла в квартиру. Свет горел только в комнате Сергея. А, надо зайти, сказать, что я подала на развод. Не хочу делать это за его спиной, надо быть честной, хотя бы в своих глазах.

Драматического объяснения не случилось — я просто сообщила свое решение и ушла к себе в комнату. Ломиться следом Сергей не стал. Это и к лучшему, мне сейчас предстояло важнейшее дело — сеанс общения с другим миром.

Началось так же, как в ванной — короткая дурнота, серое нечто — туман, посторонняя мысль в голове: — Ты готова?

Я тут же мысленно громко завопила. — Нет!! Проблемы есть! Вы сказали, что изменений во мне никто не увидит. А моя сестра, мать Николая, все увидела, и что в моих серьгах есть охранные артефакты изготовленные Николаем.

Я даже мысленно почувствовала изменение в чужой мысли. Я бы даже сказала, что некоторая неуверенность в ней появилась.

— Возможно, магия крови? Николай ее сын? Поэтому видит сквозь охранные плетения своего сына и чувствует его ауру на вещах?

Я заторопилась, надо успеть высказать все, что я хотела.

— В первый раз перенос моих спутников и нашей машины получился случайным. В этот раз я просто настаиваю, на таком же варианте, но только не случайно, а осознанно. Нельзя оставить здесь Нину! Она погибнет!

Я представила ту картину, какой я увидела сестру, когда пришла к ней сегодня. И тут же торопливо "пересказала" историю жизни Нины, умоляя, объясняя, уговаривая взять со мною сестру. Угрожала, что из-за переживаний о сестре беременность может пойти не так благополучно, как хотелось бы. ...

Скачать полную версию книги