Странствия Ветра [Игорь Михайлович Гаркушин] (fb2) читать онлайн

Игорь Михайлович Гаркушин Странствия Ветра

* * *

Глава 1

После того как Серафима стала свидетельницей моего выхода из портала, пришлось призвать на помощь все свое красноречие, чтобы убедить ее в том, что это был фокус, секрет которого я выведал у одного малоизвестного иллюзиониста. А чтобы не оставить последнего без хлеба, пообещал сохранить секрет в тайне.

— Ну сколько раз повторять, не могу научить тебя такому фокусу! Я дал клятву и сдержу ее. Можешь дуться сколько угодно — не поможет! Уже пожалел, что решил разыграть тебя! Лучше скажи, почему ты вместо того, чтобы сидеть на занятиях, зависаешь в моей квартире? — перешел я в наступление.

— Так ведь лекции закончились, а преддипломная практика начинается только на следующей неделе! — наконец сдалась Серафима. — Ой, вечером же ко мне придут сокурсники! Я не знала, что ты приедешь, вот и позвала их в гости. Если хочешь, я кину сообщение, чтобы не приходили.

Во взгляде сестренки читалась надежда на то, что я не заставлю ее отменять вечеринку.

— Ладно уж, пусть приходят, — разрешил я. — Заодно и посмотрю, с кем ты общаешься.

Серафима бросилась ко мне на шею, утверждая, что я лучший в мире братик.

Из дома я поехал в клинику отца, чтобы повидаться с родителями, а затем заскочил к Димке. Лучший друг ошарашил новостью о том, что теперь он женатый человек и отныне навряд ли сможет принимать участие в совместных походах в бар и тем более в задуманных мною путешествиях, ну разве что в качестве удаленного помощника. Димкина жена оказалась миловидной, но непростой и достаточно прямолинейной женщиной. При общении со мной она сообщила, что у супруга теперь в приоритете семья, на втором месте — работа (на которую ей с большим трудом удалось устроить Димку), на третьем — спорт (походы в фитнес-зал и бассейн), а то стали округляться щеки и увеличился животик. День у мужа расписан по часам, и мне очень повезло, что смог застать его дома. Столь откровенный намек был мною воспринят правильно, и оттого я вскоре попрощался. Вышел из подъезда немного расстроенным. Теперь в родном мире у меня не осталось даже друзей! Димка всегда отличался мягкостью характера, а женившись, и вовсе перешел в отряд подкаблучников. Ну что же, это его выбор!

Идти одному в бар категорически не хотелось, но нужно было как-то поднять настроение. Поэтому я накупил деликатесов, взял бутылку дорогого виски и отправился домой, планируя тихонько посидеть на кухне, чтобы не мешать компании Серафимы. Но планам моим не суждено было осуществиться.

Квартиру оккупировала орда молодых людей. Громко играла музыка, а на кухне Серафима в компании двух подруг и атлетически сложенного парня готовила коктейли. Стоило мне отвоевать немного места за столом и обосноваться, как на кухню заглянула девушка с волосами, окрашенными во все цвета радуги. Обменявшись с Серафимой парой фраз, она бросила на меня заинтересованный взгляд, достала из шкафа шот-стакан и смело примостилась рядом.

— Ну, Вита в своем репертуаре! — прыснули девушки и, подхватив подносы с коктейлем и канапе, направились к веселившимся друзьям.

— Не обижай моего братика! — добавила Серафима, исчезая в дверном проеме.

Молча плеснув в стакан девушки, а затем по традиции звякнув об него своим стаканом, я пригубил напиток и откинулся на спинку диванчика, наслаждаясь букетом.

— И чем же моя персона заинтересовала такую яркую девчонку, как ты? — прерывая молчание, поинтересовался я.

— Сима часто о тебе рассказывает и всегда с таким обожанием, а познакомить все никак не может. Вечно отговаривается, что ты в очередном странствии. И тут такая удача, знаменитый брат дома, да к тому же собирается в одиночестве дегустировать виски. Как я могла проигнорировать это и продолжать веселиться в нашей узкой тусовке. Давно хочу поближе с тобой познакомиться! — довольно откровенно призналась Вита.

— Смело! — заключил я. — Правда, если ты обо мне знаешь достаточно много, то, может, стоит прийти к паритету. Чем сейчас увлекаются неординарные девушки?

— Ну, интересных тем достаточно много. Вот, в последнее время в тренде ночные гонки, — поставив на стол опустевший стакан, сообщила Вита.

— И что это, компьютерная игрушка или реальные автогонки?

— Не просто автогонки, это движ с особым вайбом! — гордо заявила она.

— Гонки с особой атмосферой? Уж не хочешь ли ты сказать, что вхожа в круг стритрейсеров? — с недоверием переспросил я.

Скорчив обиженную мину, Вита рассказала, что не только знакома практически со всеми городскими стритрейсерами, но и даже в прошлую субботу принимала участие в женском заезде.

— Ну и как, на финише была первой? — немного сыронизировал я.

— Почти, Симке все же удалось опередить меня на пару секунд, — призналась Вита и, спохватившись, закрыла рот ладошкой.

— Так… Получается, сестренка у меня экстремал и любит погонять с ветерком! — констатировал я. — И давно она в этой теме? Молчишь? Не стоит отпираться, если уже проговорилась. Рассказывай, я имею право знать об увлечениях Серафимы! К тому же я ей не отец, а всего лишь старший брат и никаких санкций применять не буду.

Немного помявшись, Вита призналась, что это Серафима где-то умудрилась познакомиться с одним из лидеров городского клуба стритрейсеров и, по его приглашению, посетила несколько ночных сходок, а уже затем призналась подругам в новом увлечении. Стритрейсерская тусовка оказалась настолько драйвовой, что все одногруппники Серафимы стали ее активными посетителями. Правда, принять участие в гонках мало кто смог, разве что Симкин парень, уже имевший свой автомобиль, да некая Кристина, которой папа на двадцатилетие подарил спорткар. Пару недель назад Вите посчастливилось подружиться с гонщиком по имени Илья, который согласился предоставить ей свою машину на несколько женских заездов. Вот в прошлую субботу она и попробовала свои силы…

Постепенно разговор перешел на другие темы, а по мере уменьшения содержимого бутылки и вовсе стал напоминать беседу озабоченной поиском сексуальных приключений девицы с монахом, давшим обет безбрачия. Наконец, когда на кухню в очередной раз заглянула сестричка, я попросил ее вызвать для Виты такси.

Утром, за завтраком, я невзначай поинтересовался у Серафимы, как давно она обзавелась водительскими правами.

— Скоро будет год. А ты откуда знаешь? — удивилась она.

— А родители в курсе твоего увлечения гонками?

Серафима округлила глаза, а затем в сердцах воскликнула:

— Вот Витка — сволочь! Разболтала!

— Да, подруга у тебя, конечно, своеобразная, но рано или поздно об этом все равно стало бы известно! — безапелляционно заявил я и приготовился прочитать сестренке длительную нотацию об опасности подобных экстремальных увлечений, но Серафима меня опередила. Она с горячностью стала доказывать, что городской клуб строго следит за этой самой пресловутой безопасностью. К гонкам допускаются только технически исправные автомобили, а все модернизации, будь то двигатель, трансмиссия или ходовая, должны непременно пройти техническую оценку Станислава Сергеевича (между прочим, по профессии автоинженера). Сами заезды проводятся в ночное время, на прямом участке автотрассы, когда и без того не особо интенсивное движение на нем почти полностью прекращается. А чтобы я перестал волноваться и сам убедился в безопасности ночных гонок, Серафима пригласила меня в ближайшую субботу их посетить.

Никаких планов на это время у меня все равно не было, вот я и решил принять приглашение.

Серафима со своим парнем заехали за мной далеко за полночь. По причине позднего времени дороги в городе были свободны, и потому через десять минут мы уже оказались за его пределами. Преодолев по трассе километров двадцать, мы свернули направо.

Когда-то, во времена Союза, здесь располагался какой-то научно-исследовательский институт. В современной России его изыскания оказались никому не нужны, институт зачах, но комплекс зданий почему-то так никому и не продали. Днем появлялись редкие сотрудники, да за порядком следили несколько уборщиц, а ночью дежурил всего один охранник. Как рассказала Серафима, за то, чтобы он не вызывал полицию и не жаловался, члены клуба платили ему перед каждой сходкой. Здания располагались всего-то в пятистах метрах от трассы, а самым ценным была большая, хорошо заасфальтированная площадь перед ними. Мы припарковались на свободном месте, почти у самого выезда на трассу, и отправились в гущу собравшихся на площади людей. Серафима то и дело с кем-то здоровалась, перебрасывалась репликами, а иногда даже дружески обнималась. Ее парень следовал за Симой по пятам, но был намного сдержанней. Мне даже показалось, что он приехал на эту сходку только ради Серафимы. И если это так, то я рад за свою сестру!

А между тем на площади было на что посмотреть, и дорогие навороченные авто, безусловно, были на первом месте. Здесь обосновались несколько спорткаров, вокруг которых толпилось больше всего народа. Стояли увешанные светодиодами и переливающиеся разноцветной подсветкой автомобили. Немного поодаль собрались поклонники автозвука. Из открытых и унизанных динамиками дверей их автомобилей то и дело звучала музыка, от которой волосы становились дыбом, а сердце начинало стучать в такт ударов сабвуфера. Некоторые авто стояли с открытым капотом, а все желающие могли заглянуть и оценить проделанный хозяином апгрейд.

Несмотря на тусклый свет уличных фонарей, площадь казалась ярко освещенной от обилия светящихся фар и подсветок. А собравшийся здесь народ я про себя разделил на две категории: тех, кто пришел посмотреть, и тех, кто пришел себя показать. И среди последних особенно ярко блистали некоторые девицы, несмотря на прохладную ночь, нарядившиеся в короткие вечерние платья, а парочка из них и вовсе щеголяла в открытых купальниках. На мой немой вопрос Серафима пояснила, что именно они сегодня будут давать старт гонкам.

Спустя какое-то время публика потянулась к трассе. Чтобы занять хорошие места, заторопилась и Серафима. Схватив меня под руку, она быстрым шагом направилась на противоположную сторону трассы. По всей видимости, этот участок дороги пришелся по душе и друзьям сестренки, так как здесь уже собрались почти все ее сокурсники, принимавшие участие в давешней вечеринке, включая расплывшуюся в улыбке Виту.

Какой-то парень в ярко-оранжевой футболке, используя громкоговоритель, объявил о начале первого заезда. К прочерченной мелом поперек трассы линии стали подъезжать автомобили, а комментатор сообщал их марку и имя участника заезда. Каждое объявление зрители встречали одобрительными криками, но иногда был слышен и свист. Первыми со старта рванули представители отечественного автопрома, а через несколько минут комментатор озвучил имя победителя. К моему удивлению, им стал водитель невзрачной «копейки». Толпа одобрительно зашумела, а сестра шепнула мне, что под капотом этого раритета двигатель от Mitsubishi. После завершения третьего заезда комментатор предупредил о приближении к месту старта со стороны области колонны фур. По толпе пронесся недовольный гул, но меньше чем через минуту на трассе с нашей стороны уже не было ни одного человека.

После возобновления заездов, безусловно, самыми зрелищными стали старты спорткаров, в одном из которых принимала участие подруга Серафимы — Кристина. Сестренка громко за нее болела, но спорткар Кристины все же отстал от победителя больше чем на корпус.

Заезды завершились, и народ постепенно стал разъезжаться, но Серафима не стала спешить, заверив, что в самом конце всегда бывает что-то интересное. И действительно, когда площадь почти опустела, несколько отчаянных парней устроили дрифт-соревнования. Не жалея резину, они сначала выписывали по асфальту круги — бублики и восьмерки, а затем решили продемонстрировать парный дрифт. Первая пара почти справилась с задачей, синхронно проделав два бублика, но на третьем столкнулась бамперами. Когда в центр площади выехала вторая пара, стоявшая по соседству Вита с восторгом воскликнула, что за рулем одного из автомобилей ее Илья, и устремилась подобраться поближе.

— Вита! Стой, это опасно! — предостерегающе крикнула Серафима и, сделав несколько шагов ей вслед, попыталась остановить подругу. В этот момент надрывно взревели двигатели, и дрифтеры стали входить в занос. Вдруг к визгу шин добавился металлический лязг. Заднее колесо идущего первым автомобиля, кувыркаясь в воздухе, полетело в сторону девушек, ударилось об асфальт у самых ног Серафимы и, зацепив ее, покатилось дальше. Сестру после столкновения развернуло всем телом, она громко вскрикнула и, как подкошенная, рухнула на землю. В ужасе от произошедшего я мгновенно оказался подле нее. Серафима была без сознания, а из уголка рта и из носа стекали струйки крови. Главное — она была жива! Нас обступили немногочисленные свидетели произошедшего, и кто-то предложил не дожидаться скорой, а воспользоваться его фургоном, чтобы как можно быстрее доставить Серафиму в ближайшую больницу. Осознавая, что каждая секунда на счету, я решил воспользоваться предложением. Попросив пребывавшего в шоке парня Серафимы подобрать еще пару крепких ребят, я организовал бережное перемещение так и не пришедшей в сознание сестры в фургон. В салоне минивэна тускло горела лампочка, и в ее свете я постарался тщательно обследовать все полученные Серафимой повреждения. В итоге пришел к неутешительному выводу. Помимо ушиба грудной клетки, налицо были все симптомы черепно-мозговой травмы. Мысль о том, что сестренка может и не выжить, заставила сердце сжаться от боли. И тут я вспомнил об осколке кристалла Кемуэля, все это время благополучно лежавшего во внутреннем кармане моей ветровки. Мельком посмотрев на сосредоточенного водителя, я достал осколок и положил его к изголовью Серафимы. Секунды растянулись в вечность, но почему-то не происходило ничего. Я уже подумал, что кристалл, возможно, потерял свои свойства, но, вспомнив опыт общения в инфернальном мире с кристаллами пертоигнила, решил попробовать нечто похожее и с осколком концентрированной маны.

Сжав в руках кристалл, я стал вспоминать все забавные случаи, произошедшие с моей сестренкой, ее веселый и жизнерадостный нрав, свои нежные братские чувства к ней и внезапно почувствовал теплоту, исходящую от осколка. Вокруг моих рук замерцало слабое свечение благотворной энергии. Направив его к Серафиме я, отрешившись от всего окружающего, сконцентрировал все свои мысли на желании скорейшего выздоровления своей любимой сестренки…

— Клим, ты что, молишься надо мной? — спросила Серафима, возвращая меня к реальности.

— Да, моя Принцесса Непоседа! — еле сдерживая слезы радости, проговорил я, вспоминая детское прозвище Серафимы. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально вроде, — машинально ответила сестра, поднимаясь с пола. — А почему я лежу? И где это мы?

Минивэн, въехав в город, заложил вираж. Серафиму по инерции повело в сторону, но она мгновенно отреагировала, схватившись за поручень и тут же присела на откидное боковое сидение.

«Полностью восстановилась, но все же показать ее хирургу не помешает», — подумал я, подмигнув сестре.

Серафима мирно посапывала на диване, а я в то утро так и не смог уснуть. В голове все время крутились мысли вокруг произошедших событий.

«Если бы я не оказался рядом?..»

«Хорошо, что осколок кристалла Кемуэля взял с собой!..»

«Кому из семьи оставить этот осколок?..»

«Как объяснить его происхождение и как научить им пользоваться?..»

Наконец, решившись, я позвонил Глаше. Только она поймет его настоящую ценность и сможет правильно им пользоваться…

О том, что мой отпуск подошел к концу, я понял, когда ощутил, что полон сил и даже способен проторить портал в любой закрытый мир. Еще и Блюм сообщил, что строители заканчивают внутреннюю отделку моей башни. В родном мире меня уже ничего не могло удержать, и я, попрощавшись с родными, отправился навстречу новым приключениям.

Глава 2

В Великом Лесу множество троп. Все они переплетены в сложный лабиринт, и только высокородный эльф безошибочно определит — кто первым протоптал ту или иную стежку. Конечно, лесные обитатели прекрасно в нем ориентируются, но заглянуть так глубоко в прошлое Великого Леса могут лишь представители благородного сословия. Когда-то давно, на заре веков в среде эльфов не существовало никакого разделения. Магия жизни была доступна любому представителю лесного народа, но катастрофа изменила облик Великого Леса и разделила некогда единое племя.

Бедствие пришло с небес. В тот день они взорвались раскатами грома. Раскаленные докрасна камни огненными росчерками раскрасили небеса, и рухнули вниз. Огромные ямы-оспины обезобразили лик Великого Леса, а затем начался пожар. Он бушевал седмицу, а поднявшийся ветер раскидывал волны огня по стонущему от боли зеленому океану. Пыль и гарь заполнили воздух, и день превратился в сумерки. Наконец пошел дождь, но не обычный, а холодный. Дождинки превращались в хлопья грязно-серого цвета и ложились на землю хрустящим ковром. Вода стала твердой, и магия жизни надолго покинула эти места. Немногочисленные остатки лесного народа оплакивали погибших и скитались в поисках пищи. Но Великий Лес огромен, и, чем дальше от центра катастрофы проживали выжившие эльфы, тем им проще было отыскать уцелевшие участки живого Леса, да и вода здесь затвердела не везде. А на самом краю, на границе с соленым океаном, в котором плавала земная твердь, магия жизни по-прежнему заполняла все сущее.

Лесной народ не сгинул в катастрофе, но значительно поредел и оказался разделен. В мелкие прибрежные поселки стали стекаться все выжившие в катаклизме эльфы. Но оказалось, что уцелевший Лес в окрестностях факторий не в состоянии прокормить такое количество народа. Среди соседних поселений, решивших определиться с границами владений, стали вспыхивать споры, и очень скоро пролилась первая кровь. Смутные времена междоусобицы продлились целое столетие, еще больше проредив лесной народ и окончательно разделив его на пять королевств. В каждом королевстве образовались сословия. Где-то, как например в Западных пределах, власть захватили эльфы, пришедшие из выжженных дубрав, а где-то местные жители, воспользовавшись магией места, сумели низвергнуть пришлых в ранг прислуги. Но везде сильный смог возвеличиться над слабым и стал повелевать. Многие знания были утеряны, а носители сохранившихся не спешили ими делиться со всеми своими соплеменниками, предпочтя узкий круг приближенных правителя и тем лишь закрепляя сословное разделение.

Конец междоусобной войне, со временем перешедшей в вялотекущую стадию, положила королева Южных пределов — Россэамила. Ей удалось убедить правителей оставить вражду и обратить свои взоры на постепенно возрождающиеся земли выжженных дубрав. Зелень молодого Леса шаг за шагом отвоевывала у черных пустошей жизненное пространство, и заключившие перемирие эльфы теперь связывали свое будущее с возрождением Великого Леса. В своем благородном стремлении Россэамила собрала вокруг себя всех могущественных магов жизни. Так появился Круг Возрождения, ставший впоследствии самой влиятельной в мире силой, решения и рекомендации которой были обязательны для исполнения подданными всех королевств.

Шли годы, огромные лесные пространства вошли в тот возраст, когда у деревьев-исполинов рождаются души — дриады. А с появлением дриад и магия жизни вернулась в возрожденный Лес. Магия вернулась, вот только делиться с подданными всеми ее секретами закрепившееся у власти сословие не стало. К тому же, в смутные времена у эльфов, наделенных долгим сроком жизни и оттого не склонных в браке к многодетности, случился демографический провал. Мужское население эльфийских королевств в междоусобной войне значительно сократилось, а среди новорожденных отчего-то стали преобладать девочки. Конечно, молодые эльфийки из аристократического сословия легко находили себе спутника жизни, а все остальные, оставшиеся не у дел девушки были вынуждены искать партнеров на стороне. Кто-то находил себе суженого среди дриад, ведь общеизвестно, что дриады-мужчины ничем не уступают эльфам во внешней красоте и мужественности. Однако, выбрав себе в мужья дриада, эльфийка обрекала себя на отшельническую жизнь вдалеке от поселений сородичей. А все потому, что древесные души не могут далеко и надолго отлучаться от древа, давшего им жизнь. Некоторые девы стали выходить на охоту в надежде отследить и пленить молодого неженатого охотника или травника из отдаленного поселения. А кто-то искал счастья среди малочисленных и отсталых представителей других рас, из ниоткуда появившихся в возрожденном Лесу — куцеухих людей, пресноводных русалов или полуросликов халфлингов. Правда, от таких браков рождались метисы, к коим высокородные эльфы относились с презрением, но даже это не останавливало некоторых отчаявшихся девушек.

Оперировать природной магией каждый эльф способен с момента достижения подросткового возраста, и вплоть до совершеннолетия эта способность только развивается. А затем, когда юный организм окреп и полностью сформировался, неизбежно наступает период застоя. Дальнейшее совершенствование магических способностей возможно лишь в любви. Магия жизни и любовь неразделимы. Ведь, по сути, любовь — самый сильный источник созидательной магии. Без этого чувства жизнь замирает и чахнет, а с его появлением бурно развивается, порождая новые формы и расширяя освоенные горизонты. Дабы не зачахнуть и не утратить внутреннюю и внешнюю красоту, остановившись в магическом развитии и тем самым значительно сократив срок своей жизни, одинокие эльфийки неблагородного сословия порой проявляют настоящие чудеса изобретательности. Впрочем, Лаэль никогда не причисляла себя к последним и каждый раз, выходя на охоту, надеялась лишь на удачу. Повстречать в молодом лесу неженатого и беспечного эльфа попросту невозможно, в окрестных поселениях давно не осталось незанятых мужчин. Оставалась надежда столкнутся с только что появившимся в Лесу представителем отсталой расы, и он окажется молодым и достаточно привлекательным мужчиной. Но пока что все встреченные Лаэль пришельцы — это старый немощный старичок халфлинг да две дородные куцеухие женщины, лепетавшие что-то на режущем слух грубом каркающем языке.

Молодая эльфийка часто задавалась вопросом — откуда в Лесу появляются пришельцы, но так и не смогла прийти к однозначному ответу. Старейшины поселения объясняли их появление стремлением молодого Леса увеличить разнообразие своих жителей. Вот сырая магия Леса и воплощает обитателей далеких звезд. Оттого они и говорят на незнакомых языках, а выучив эльфийский, рассказывают причудливые истории из своей прошлой жизни. Но как объяснить появление в Лесу смердящих запахом разложения умертвий, низводящих магию жизни и с каждым годом захватывающих все большие области Великого Леса? Даже Круг Возрождения никак не может справиться с этой напастью, время от времени объявляя о наборе резервистов и повышая повальный налог. Сырая магия Леса воплотить подобную гадость никогда бы не смогла!

В очередной раз размышляя над этим, Лаэль вышла на небольшую лужайку, усеянную цветущими ландышами, и остановилась, прикидывая, как лучше ее преодолеть, чтобы не потревожить покой духа поляны. Вдруг она почувствовала, что магический фон пошел рябью и всколыхнулся, будто воды озера от брошенного в зеркальную гладь камня. Определив точное направление, Лаэль стремглав бросилась в лес, понимая, что ей впервые удалось оказаться так близко к месту воплощения пришельца. С трудом заставив биться медленнее готовое вырваться из груди сердце, эльфийка замедлила шаг и, мягко ступая, вышла к поросшему подлеском оврагу-шраму, некогда проделанному упавшим с небес камнем. Рядом с наполовину засыпанным землей небесным булыжником стоял и озирался одетый в сливающуюся с зеленью леса одежду молодой куцеухий. Его аура не была переплетена с женскими эманациями, и сам он был весьма недурен собой. Сердце вновь забилось так, что пришлось сделать несколько глубоких вдохов магической праны. Это был ее шанс, который нельзя упускать! Обратившись к внутреннему источнику силы, Лаэль сотворила заклинание обворожение и, появившись в поле зрения пришельца, активировала его. Но, к великому удивлению молодой эльфийки, на куцеухого человека ее чары не произвели никакого воздействия. Мазнув по Лаэль взглядом, он еще более пристально осмотрелся и лишь только после этого, улыбнувшись, кивнул головой, всем своим видом выказывая дружелюбие.

«И это все!» — удивилась Лаэль. Обычно пришельцы, недавно воплотившиеся в Великом Лесу, легко поддавались даже самым легким магическим воздействиям. А этот человек, как показалось, вообще не заметил направленного на него заклинания. Правда, поговаривали, что иногда появляются пришельцы, изначально способные к некоторым магическим воздействиям. Но до сегодняшнего дня никто из многочисленных знакомых эльфийки с таковыми не сталкивался. Лаэль даже показалось, что человек сейчас просто пройдет мимо нее и спокойно удалится. А она так и будет растерянно стоять и наблюдать, как исчезает ее шанс на любовь, долгую жизнь и полноценную магию. К горлу подкатил комок обиды и злости на себя. Лаэль решила действовать так, как если бы сейчас напротив нее стоял не куцеухий, а равный ей в магической силе молодой эльф.

Вновь потянувшись к внутреннему источнику, она направила заклинание изгородь на растущие по склонам оврага поросли жимолости и, спохватившись, бросила вдогонку силки. Вьющиеся побеги кустарника мгновенно разрослись и переплелись между собой, окружая куцеухого, а выстрелившие в его сторону прочные, лишенные листвы ветви должны были плотно опутать пришельца… Любой молодой эльф попытался бы сотворить контрзаклинания, но человек снова удивил. Каким-то непостижимым образом он успел выхватить два коротких клинка и перерубить ими ветви силков. Затем в высоком прыжке преодолел изгородь. Приземлившись на руки, кувыркнулся через голову, а в следующее мгновение оказался за спиной Лаэль. Крепко обхватив эльфийку, он прижал к ее горлу остро заточенный клинок. Лаэль с ужасом поняла, что из охотницы превратилась в дичь. Куцеухий оказался не простым обывателем своего звездного мира, а опытным воином. И это не сулило для нее ничего хорошего. Лаэль прекрасно знала, что делают воины-эльфы со своими живыми трофеями, а уж дикари куцеухие и подавно! Но то, что произошло дальше, просто не укладывалось в голове. Пришелец на чистейшем общеэльфийском спросил:

— Ты зачем на меня напала, красавица?

Глава 3

Средоточие встретило меня целым ворохом требующих немедленного решения проблем и единственным, но весьма приятным событием — башня Бродяги полностью достроена и ожидает своего владельца! Блюм, распираемый гордостью, поспешил продемонстрировать интерьеры моего нового жилья, то и дело интересуясь, правильно ли он угадал с меблировкой? И каждый раз, услыхав в ответ одобрение, расплывался в улыбке. После осмотра башни мы с Блюмом направились к общежитию домовых, где временно были размещены мастера строительной артели. По пути мой лохматый приятель со вздохом сообщил, что по мере завершения строительства количество незанятых в работах мастеров с каждым днем увеличивалось, а, как известно, праздность всегда соседствует с поиском развлечений. Гномы же славятся своим умением производить горячительные напитки даже в походных условиях. В общем, четыре последних дня в общежитии идет грандиозная попойка. Многие домовые успели сдружиться с гномами, а некоторые из них, не удержавшись, пополнили ряды веселящейся компании. Понятное дело, наведением порядка на вверенных участках вышедших из строя домовых заниматься некому, и такое положение вещей может сильно не понравиться Хранителю Оуму.

Несмотря на легкое подпитие, старший мастер Брок своей деловой хватки не утратил и при расчете был предельно собран. Даже попросил составить расчетный документ. Объяснив необходимостью отчитаться перед гильдией строителей.

— К сожалению, иногда наступают времена, когда поток заказчиков иссякает, и приходится обращаться в гильдию, дабы не прозябать без работы. По завершении объекта каждая артель, член гильдии, вносит один процент от своего заработка в общий фонд, — стал пояснять Брок. — Так вот, на основе этого расчетного документа мы и сможем обосновать сумму взноса.

Я успел лишь согласно кивнуть, как в руках у Блюма уже появился планшет с готовым текстом и необходимыми расчетами. Мне осталось только поставить автограф и пожать крепкую ладонь гнома.

Следующей в списке первоочередных задач стояло незамедлительное возвращение строителей в их родной мир. Я со вздохом подумал, что опять подчистую исчерпаю свои внутренние резервы силы. Но Блюм, словно прочитав мои мысли, с хитринкой во взгляде предложил сперва нанести визит Хранителю Оуму.

Я ожидал суровой отповеди из-за привнесенной в размеренную жизнь Средоточия дисгармонии нанятыми мною гномами, но Хранитель излучал спокойствие.

— Вижу, отпуск в родной мир пошел тебе на пользу. Замечательно! Надеюсь, опыт истощения силы в дальнейшем удержит тебя от ее необоснованного расходования? Кстати, мне твои вынужденные простои не нужны совершенно. Поэтому отправка строителей домой через проторенный тобою портал неприемлема.

В руке Хранителя появился алмаз средних размеров. Положив его на стол, он продолжил:

— Сегодня же организуй перемещение артели к ближайшему доступному в их мире портальному камню, а в качестве компенсации за неудобства предложи этот диамант. Завтрашний день тебе придется посвятить подготовке к новому заданию, и оно будет не из простых. Мир, в который ты отправишься, стал ареной довольно ожесточенной борьбы, так как представляет из себя лакомый кусок для любого представителя Вселенского собора, испытывающего нехватку в притоке энергии. Он наполнен природной магией, и местные жители умеют ею пользоваться. Передавать тебе обширный пласт знаний по энергетической структуре мироздания не имеет смысла, но прими к сведению, что миры, в которых активно применяются магические практики, в разы превосходят остальные в энергетической отдаче, а стало быть, всегда будут ареной борьбы Созидателей. Так случилось, что данный мир не только магический, но и расположен в точке пересечения границ территорий сразу нескольких могущественных Созидателей. Некоторое время назад владевший этим миром Созидатель Кирнос погиб, а молодой и амбициозный преемник не успел вовремя сориентироваться. Моментом временной бесхозности воспользовались соседи, засеяв его портальными камнями. Причем, в спешке, ведя борьбу друг с другом, они разрывали пространственную оболочку планеты где попало, в том числе и на достаточно больших высотах. В стремлении же уничтожить портальные камни конкурентов противоборствующие силы едва не обратили цветущий мир в пепел. Как результат, энергетические потоки практически иссякли и восстановиться должны были, увы, не скоро. А кому нужен почти умерший мир? Про него на долгое время забыли, когда же процесс восстановления приблизился к завершению, утраченный интерес вспыхнул вновь. Стремящиеся завладеть потоками энергии Созидатели-соседи принялись активно использовать уцелевшие портальные камни, заселяя вожделенный мир расами-пришельцами, связанными с пославшими их демиургами неразрывной связью. Однако преемник Кирноса, Адариос, на этот раз отреагировал вовремя и сумел минимизировать энергетические утечки. Казалось бы, теперь макроэнергетика пострадавшего мира должна быстро восстановиться, но отчего-то этого не произошло. Налицо вредоносное действие магического артефакта средней мощности. Доставь его мне или уничтожь, как хочешь, главное, чтобы магический мир полностью восстановился. Иначе это грозит… Впрочем, зачем тебе политические расклады?..

* * *

Портальный камень, с которого я спрыгнул, лежал на дне неглубокого оврага. Оглядевшись, я пришел в восторг от красоты и величия открывшегося пейзажа. В вышине был виден лишь небольшой лоскуток голубого неба, все же остальное пространство заполняло ярко-зеленое буйство листвы возвышавшихся над оврагом деревьев-великанов. А стены проделанной камнем ложбины, поросшие увешанными светло-синими гирляндами плодов ползучих кустарников, только подчеркивали величие зеленых исполинов. Мелодичные трели лесных пичуг не несли даже тени беспокойства. Вот и я, не заметив никакой угрозы, решил выбраться из оврага, но, сделав пару шагов, неожиданно оказался лицом к лицу с невероятно красивой девушкой. Правильные черты лица с большими выразительными глазами ярко-голубого цвета, ниспадающие на плечи, переплетенные лентами пепельно-русые волосы, платье, облегающее фигуру и выгодно подчеркивающее ее идеальные пропорции, придавали образу незнакомки привлекательность милой сказочной героини, сошедшей с иллюстрации художника. А острые кончики ушек, выглядывающие из-под волос, лишь дополняли облик. Эльфийка улыбнулась мне манящей улыбкой, а в ее глазах заблестели искорки. В ответ я тоже улыбнулся и, демонстрируя дружелюбие, сделал пару шагов ей навстречу. Мои простые и логичные действия отчего-то вызвали у эльфийки целую гамму чувств — удивление, замешательство, смущение и решимость. Стоило последнему чувству отразиться в мимике незнакомки, как ее глаза вновь засверкали искорками, и, пропев какую-то фразу, она взмахнула руками. Подчиняясь пассам эльфийки, кустарники, укоренившиеся на склонах оврага, резко выбросили в мою сторону зеленые унизанные шипами побеги, окружив уплотняющейся с каждым мгновением живой стеной. А затем побеги, закручиваясь спиралями, устремились к моим рукам и ногам, угрожая в следующую секунду спеленать и обездвижить. Мои инстинкты, наработанные в тренировочном зале башни Хранителя Оума, не подвели, и тело начало действовать еще до того, как я осознал опасность происходящего. Клинки-мачете, захваченные с собой по совету Блюма, легко перерубили бешеную поросль. Мне удалось преодолеть почти сомкнувшуюся над головой стену-купол и осуществить захват сзади, прижав лезвие мачете к тонкой шее незнакомки.

Оказавшись в моих руках, эльфийка громко выдохнула и задрожала мелкой дрожью, даже не помышляя сопротивляться. Причинить какой-либо вред столь очаровательному созданию у меня попросту не поднялась бы рука. К тому же, напав, незнакомка не применяла никаких действий, способных нанести физический урон. Подчиняясь внезапному порыву, я ослабил давление на клинок и спросил:

— Ты зачем на меня напала, красавица?

Глава 4

Реакция незнакомки на мой вопрос снова оказалась необычной. С интонацией крайней степени удивления она, заикаясь, произнесла:

— К… Как? Ты говоришь на общеэльфийском?

Столь искренние эмоции эльфийки побудили меня вернуть холодное оружие в ножны и, развернув ее к себе лицом, переспросить:

— А почему, собственно, я не должен на нем говорить?

— Ну ты же пришелец, я ясно почувствовала характерную рябь магического фона! Значит, ты только что появился в Великом Лесу и не можешь знать общеэльфийского. За всю историю с момента основания Круга Возрождения еще ни один пришелец не смог заговорить на языке наших предков. Конечно, со временем все они овладевают его азами и могут сносно изъясняться, но, чтобы сразу, да еще и с таким правильным произношением, такого не было никогда. Я это точно знаю!

— Хм. А может, я вовсе не пришелец? Что если я родился и вырос в Великом Лесу?

— Нет, я не могла ошибиться, да и в рисунке твоей ауры отсутствуют характерные переплетения! — категорично отвергла мою версию незнакомка. — К тому же, ты не обычный пришелец-куцеухий! На тебя не действуют заклинания ментальной магии!..

— Вот как! — перебил я эльфийку. — Ты еще и ментальными заклинаниями в меня швырялась?

Крепко сжав руки незнакомки и добавив металла в голос, я потребовал:

— Изволь объясниться, если не хочешь, чтобы я применил к тебе грубую силу! Зачем на меня напала?

В глазах эльфийки вновь промелькнул страх, и она выпалила:

— Да не хотела я на тебя нападать! Когда заклинание обворожения не подействовало, мне показалось, что ты пройдешь мимо, ведь в твоих глазах светилось только дружелюбие, а упускать свой шанс на счастье попросту глупо! Вот и решила задержать тебя, чтобы другими заклинаниями попытаться привязать к себе и вызвать любовь.

— Хотела вызвать во мне любовь? Зачем? — удивился я. — Ты ведь совсем меня не знаешь? А вдруг я ленивый и никчемный? Да и искусственно вызванная любовь — неискренна!

— Без любви я остановлюсь в магическом развитии и быстро состарюсь! Мужчин в Великом Лесу в несколько раз меньше, чем женщин, а ты, хоть и пришелец, но не женат и внешне симпатичен, да и судя по ауре — очень даже энергичен. Я просто обязана была попытаться заполучить тебя в мужья. Что же касается искусственности любви, вызванной магией, то со временем чары развеются, а любовь перерастет в настоящую. Иного и быть не может! Я все же эльфийка!

Отпустив руки незнакомки, я, улыбнувшись, заметил:

— У меня, конечно, не очень богатый опыт общения с женским полом, но стать объектом брачной охоты — такого не мог даже вообразить. Ладно, если дашь обещание, что больше не будешь на меня охотиться, то я тебя не задерживаю — иди!

Бросив на меня полный сожаления взгляд, эльфийка скрылась в зарослях жимолости, словно легкий ветерок прошелестел листвой.

Поправив рюкзак и сверившись с поисковым браслетом, я наконец выбрался из оврага. Поблизости нашел и тропинку, идущую в нужном направлении. Тихонько насвистывая веселую мелодию, я шел по ней в приподнятом настроении. Отчего-то произошедшая в овраге стычка казалась мне забавной и достаточно курьезной, а ее виновница довольно милым созданием. Однако очень скоро я поймал себя на мысли, что хорошее настроение и великолепие окружающего пейзажа подействовали на меня расхолаживающе. Прекратив свистеть и остановившись, я внимательно прислушался. Голоса леса звучали обыденно, но один звук показался мне подозрительным. Немного постояв, двинулся дальше, чтобы через пару десятков шагов вновь остановиться. На этот раз все сомнения развеялись. За мной кто-то крадется, и этот кто-то, понятное дело, знакомая мне охотница на женихов.

«Настойчивая девица! Впрочем, если ей так хочется, пусть сопровождает», — подумал я и продолжил путь.

Правда, далеко уйти не удалось. Километра через три тропа вышла на берег широкой равнинной реки и заплутала в прибрежных зарослях.

Любая тропинка, даже самая малохоженая, должна куда-то да привести. Я надеялся, что это будет какой-нибудь мост или брод, но, к сожалению, тропа привела меня к затону со стоячей водой и оборвалась. Остановившись, я раздумывал над дилеммой: возвращаться обратно или прорубать путь сквозь заросли камыша и раскидистых кустарников, когда снова почувствовал на себе заинтересованный взгляд.

— Хватит прятаться, выходи. Поговорим! — громко сказал я и присел на поросший лишайником валун.

Эльфийка не заставила себя долго уговаривать, буквально в следующее же мгновение появившись из-за ствола раскидистой ивы. Мягко ступая по ковру низкорослой осоки, она не спеша подошла ко мне. Ее осанка и гордо вздернутый подбородок должны были убедить меня, что чувство собственного достоинства, а также степень самоуважения девушки пребывают на самом высоком уровне. Однако во взгляде больших ярко-голубых глаз застыла надежда.

— Раз уж ты все равно неотступно следуешь за мной, давай хотя бы познакомимся. Меня зовут Ветер, а как обращаться к тебе, очаровательное создание? — еле сдерживая улыбку от столь наивной демонстрации, представился я.

— Лаэль, — нараспев произнесла эльфийка.

— Звездочка, значит. Красиво! — все же улыбнулся я. — Слушай, ты же, наверное, знаешь все окрестные дороги и тропы как свои пять пальцев. Ведь так?

Девушка согласно кивнула.

— А как ты посмотришь на то, если я предложу тебе стать моим проводником. Твои родные не будут против?

— Я уже четыре года, как достигла совершеннолетия, — ответила Лаэль, что, по всей видимости, означало — нет, не будут.

— И какую оплату ты хотела бы получить за свои услуги? — в надежде перевести наши отношения в деловое русло, спросил я.

— Если ты не станешь меня прогонять и не будешь смотреть на других женщин, то приобретешь надежного проводника и верного спутника жизни. Иной оплаты мне не надо! — сверкнула глазами эльфийка.

— Давай вопрос вакансии спутника жизни мы отложим на потом, а пока сосредоточимся на поиске переправы через реку, — убедившись в бесперспективности переубедить ее воспринимать меня как потенциального жениха, предложил я. — Мне нужно на ту сторону!

Вместо ответа Лаэль повернулась к зарослям камыша и, дирижируя руками, запела заклинание. Стебли растений, повинуясь воле эльфийки, стали сплетаться между собой, образуя остов лодки, а листья камыша, плотно прижавшись друг к другу, выделили липкий сок и надежно склеились. Когда Лаэль закончила ворожбу, на воде покачивалась готовая к отплытию лодка.

— Признаться, я не рассчитывал, что проблема решается настолько просто. Думал, ты подскажешь, в каком направлении ближайший мост. Но так даже лучше!

Довольная произведенным эффектом, эльфийка легко впорхнула в лодку и застыла в ожидании.

— А как ею управлять? — осмотрев плавучее средство, поинтересовался я, прежде чем самому взобраться в него. — Что-то не видно ни уключин, ни весел?

— Подобными приспособлениями пользуются только неспособные к магии жизни пришельцы! Мне же достаточно указать направление движения.

Лаэль что-то прошептала. На корме лодки выросли два зеленых плавника и синхронно заработали. Челнок плавно отчалил от берега и, проплыв небольшой круг, снова оказался возле меня.

— Ладно, убедила! — сдался я и ступил на борт.

Лодка оказалась довольно устойчивой, лишь слегка покачнувшись в ответ на мои перемещения. Умостившись на мягком спружинившем сидении, я оперся руками о борта и оказался лицом к лицу с сосредоточенной Лаэль.

Прибрежные заросли стали отдалятся, и мимика эльфийки снова ожила.

— В Великом Лесу редко строят мосты. Живые помосты, созданные магией жизни, требуют постоянной магической подпитки, иначе очень быстро теряют устойчивость иразрушаются. Мы их ставим только вблизи больших городов да на оживленных торговых трактах, — стала объяснять мне Лаэль. — Халфлинги путешествуют редко и, как правило, пользуются плотами-паромами. Я слышала, твои куцеухие соплеменники соорудили несколько мостов, используя камень и стволы убитых деревьев, но они перекинуты через небольшие горные речушки около людских поселений, что в дюжине дней пути отсюда. А поблизости переправ нет!

— Что ж, получается, мне очень повезло встретить тебя, да еще и уговорить стать проводником! — весело подмигнул я эльфийке.

Лодка выплыла на быстрое течение, и моя спутница, ничего не ответив, снова стала сосредоточенной, а губы зашептали заклинания. На правом борту нашего плавсредства, чуть ниже уровня воды, выросли еще два дополнительных плавника и стали интенсивно загребать. Лодка выровнялась и направила нос в сторону левого берега, до которого, как казалось, уже рукой подать. Уверенные действия Лаэль и ее внешнее спокойствие убедили меня в полной безопасности нашего небольшого водного путешествия. Я расслабился и тут же поплатился за это. Непонятно откуда появившаяся волна накрыла меня с головой и вынесла из лодки. Оказавшись в воде, я не растерялся. Сделав два мощных гребка, вынырнул на поверхность и, потянувшись, хотел зацепиться за борт лодки, но кто-то схватил меня за ногу и рывком попытался снова утянуть на глубину. Туристские ботинки в воде из-за своего веса, конечно, тянут ко дну, но имеют одно неоспоримое преимущество для не желающего быть утопленным — твердую рифленую подошву. И потому когда я ударил свободной ногой по схватившей меня руке, то, по всей видимости, нанес нападающему достаточно болезненную травму кисти. Хватка ослабла, и я, освободившись, успел вынырнуть. Не питая иллюзий, что меня больше не попытаются утопить, я выхватил нож и сделав глубокий вдох сам нырнул в глубину, вспоминая вбитые Хранителем Оумом навыки ножевого боя под водой.

Глава 5

Глубина здесь была небольшая, оттого и противника я обнаружил сразу. Им оказался темноволосый молодой русал. Зависнув у самого дна, он баюкал пострадавшую руку и, по всей видимости, не ожидал от пассажира лодки столь стремительных ответных действий. Слишком поздно заметив мое приближение, русал попытался блокировать направленный ему в шею клинок и частично преуспел в этом. Глубокие порезы предплечья и щеки окрасили воду в алый цвет. Завязалась борьба, из которой, не будь у меня холодного оружия, вряд ли удалось выйти победителем. А так еще несколько порезов — и мой противник, трезво оценив ситуацию, предпочел ретироваться.

Стоило мне вынырнуть, как свесившаяся с лодки Лаэль издала вздох облегчения и поспешно стала помогать взобраться внутрь.

— Залезай скорее! Если это водяные люди, то нам лучше побыстрее оказаться на берегу!

Лодка резко ускорилась и буквально влетела в прибрежные заросли рогоза. Растения сплошной стеной стояли на пути к заветному берегу, но Лаэль решила и эту проблему. Подчиняясь воле эльфийки, стебли рогоза стали переплетаться между собой, образовав узкий помост, ведущий к суше.

— Быстрее! — крикнула Лаэль, указывая рукой на помост.

Нисколько не сомневаясь в необходимости поспешных действий, я схватил рюкзак и в два прыжка оказался на берегу. Эльфийка последовала за мной, но помост под ней внезапно закачался, а налетевшая волна едва не смыла в ставшие редкими заросли. Однако моя проводница смогла устоять на импровизированных мостках и даже, развернувшись лицом к реке, запеть какое-то заклинание. Листья всех ближайших растений удлинились, их и без того острые верхушки еще больше заострились и обзавелись боковыми наростами-лезвиями. Изогнувшись под углом к поверхности воды, зеленые клинки приготовились нанести противнику множество травм. Мне почему-то показалось, что и подводные части растений подготовили агрессору массу неприятных сюрпризов. Метаморфозы прибрежного рогоза еще не успели полностью завершиться, когда из-под воды стали появляться вооруженные пиками и трезубцами русалы.

— Водные люди решили наплевать на Договор и, зная, что неминуемо поплатятся за это, напали на представителя коренного народа? — выкрикнула Лаэль.

— Ты нам не нужна, эльфара, — ответил русал с проседью в волосах. — Отдай нам преступника-хумана и иди на все четыре стороны.

— Странно. И когда же он успел вам перейти дорогу и стать преступником, если с момента его появления в Великом Лесу Светило едва успело преодолеть четверть своего дневного пути? — разведя руки в стороны, поинтересовалась Лаэль.

— Не нужно покрывать своего избранника, эльфара! Вчера перед закатом он со своими дружками напал на нашу жемчужную ферму. Они убили ухаживавшую за фермой ныряльщицу, оглушили двоих ее помощников и, забрав недельный урожай жемчуга, скрылись на правом берегу. Но грабители не знали, что спешивший на встречу со своими приятелями Тон успел их хорошо разглядеть. И сегодня, когда заметил твоего спутника в лодке, безошибочно узнал в нем одного из преступников-хуманов. Хорошо он хотя бы успел сообщить нам об этом, а уже затем, следуя юношескому порыву, бросился на разбойника с голыми руками. Кстати, твой хуман сильно его порезал и за это отдельно ответит! — гневно сверкнул глазами русал.

— Ваш Тон ошибся! — твердо заявила Лаэль. — Еще раз повторяю, мой спутник-куцеухий только сегодня появился в Великом Лесу. Я была совсем рядом с небесным камнем, на котором он возник, потому и уверена в его непричастности к нападению на ферму! Он невиновен!

— Не лги нам, эльфара! Мы слышали, как ты с ним только что говорила на общеэльфийском и он тебя понимал! — стал злиться русал. — Отойди в сторону! Не вынуждай нас нарушить Договор!

— Постойте! — решив вмешаться в разговор, крикнул я. — Прежде чем потрясать оружием и кидаться друг на друга, может, стоит сначала выслушать меня?

Убедившись, что завладел всеобщим вниманием, продолжил:

— Если бы я действительно был разбойником, то непременно воспользовался вашим увлеченным спором и скрылся в лесу. Но я вот он, стою и не спешу ретироваться! Еще аргумент! Вы часто встречали лихих людей, которые, совершив дерзкий налет, вместо того чтобы делить награбленное, лишь с несколькими монетами в кармане отправились в противоположную от места дележа сторону? Могу показать вам свой небогатый скарб. Уверяю, вы не найдете там ни единой жемчужины! Теперь относительно моего владения общеэльфийским. Я путешественник, бродяга и во время своих странствий успел выучить несколько языков, в том числе и язык коренного народа Великого Леса. Во всех мирах, населенных эльфами, он един. Так что эльфара говорит правду — я действительно недавно пришел в Великий Лес и не мог совершить того, в чем меня обвиняют!

Среди русалов поднялся разноголосый шум. Перекрикивая его, я продолжил: — Хочу принести извинения за нанесенные вашему юноше травмы. С моей стороны это были исключительно оборонительные действия. Тон, даже не попытавшись поговорить, сразу напал, не оставив мне выбора. В качестве компенсации готов восстановить его здоровье!

Седой русал что-то прокричал, и гомон разом прекратился.

— В твоих словах есть доля логики, — заключил он. — Вещи сейчас осмотрят, и, если в них действительно не найдется жемчуга, мы не станем настаивать на обвинении. Тон действительно мог обознаться, но, чтобы окончательно убедиться в этом, тебе еще раз придется встретиться с ним лицом к лицу. Надеюсь, эльфара не будет против и сочтет наш уговор справедливым?

Все это время стоявшая в напряжении Лаэль выдохнула и согласно кивнула, а ощетинившиеся было растения снова стали приобретать изначальный вид.

Трое русалов принялись обыскивать рюкзак, не преминув осмотреть и содержимое моих многочисленных карманов. Вскоре из-под воды появился и сам виновник переполоха Тон в сопровождении двух русалок. Девицы прикладывали к его порезам какие-то водоросли и бросали на меня недобрые взгляды.

Подплывший к нам седовласый русал без предисловий спросил:

— Ты узнаешь этого человека, Тон?

— Да, он вчера был на ферме Эвдоры, а сегодня, когда я попытался его задержать, порезал меня!

— Скажи мне, юноша, а по каким признакам ты так уверенно опознал в этом хумане разбойника?

— Его одежда сливается с лесом! Вот и вчера разбойники благодаря своим одеяниям быстро скрылись в лесу, лишь только услышали мой окрик. В том, что это были хуманы, у меня нет сомнений! — уверенно заявил Тон. — Как не было сомнений и в том, что на борту эльфарской лодки один из разбойников. Хуманы редко забредают к берегам нашей подводной деревни, ну а чтобы сразу несколько, да еще и незнакомых друг с другом — такого попросту не может быть! Он это, точно!

— Да… — многозначительно протянул пожилой русал. — Если бы я рассуждал так же, как ты, то ни за что не дожил бы до седых волос!

Обратившись к своим воинам, он приказал:

— Отдайте хуману все его вещи. Тревога была ложной! А с тобой, Тон, у нас еще будет серьезный разговор!

Когда воины-русалы, выполнив приказ, исчезли под водой, старейшина многозначительно пожал плечами и нырнул следом, тем самым давая понять, что инцидент исчерпан.

— Я сразу догадалась, что ты не простой воин, а теперь еще раз в этом убедилась, — заглядывая мне в глаза, заявила Лаэль. — Кем ты был в своем мире, Ветер? Военачальником?

— Не выдумывай, — отмахнулся я. — Ты же слышала, что я сказал старейшине русалов: бродягой, самым простым бродягой. Помоги лучше собрать вещи, проницательная ты моя.

Скорчив многозначительную мордашку, Лаэль с воодушевлением принялась выполнять мою просьбу.

Водная преграда осталась далеко позади, когда урчание в животе напомнило о необходимости привала. Вскоре нашлась и подходящая полянка с бьющим из-под земли родником. Лаэль одобрила мой выбор, заявив, что Магия Жизни в этой области Леса не настолько сильна, чтобы породить Духа поляны.

— Я рад, что наш привал не потревожит многоуважаемых духов, — с улыбкой сообщил я Лаэль. — Правда, думаю, даже при их наличии нам бы все равно удалось с ними договориться, не правда ли?

Нисколько не смутившись, эльфийка заверила, что сумеет найти общий язык с любым гением места, и с интересом стала наблюдать за моими приготовлениями.

Отстегнув от рюкзака котелок и собрав треногу, я достал нож и хотел снять верхний слой дерна, чтобы костер, который требовалось развести, не нанес вреда. Верно истолковав мои действия, Лаэль настояла на том, что именно она непременно должна заняться разведением огня. Не став спорить, я отправился на поиски хвороста.

Найти сухие ветки в Великом Лесу оказалось делом затруднительным. Привычные в обычном земном лесу упавшие сухие деревья и поломанные во время сильного ветра ветви здесь отсутствовали полностью. Лес стоял здоровой зеленой стеной. Не было ни одного больного дерева или сухого куста! Углубившись в чащу, я вышел к зарослям сосны. Пришлось насобирать шишек и с этим нехитрым топливом вернуться на поляну.

Лаэль времени зря не теряла и с помощью магии успела подготовить площадку под костер, установить треногу и наполнить котелок водой. Сложив под ним горкой принесенные мною шишки, она, использовав огниво, быстро развела огонь и тихонько запела заклинание. Языки пламени стали ярче и, словно пальцы рук, бережно охватили котелок. Через минуту вода уже кипела. Зачерпнув кружкой кипятка, я заварил чай, а в оставшуюся воду высыпал концентрат гречневой каши с мясом. Скоро обед был готов.

— Ты с помощью магии усилила огонь? — открывая крышку котелка, спросил я.

— Нет, я просто отвела жар от почвы и направила его к чаше с варевом, — объяснила свои действия Лаэль.

— Очень эффективно! — восхитился я. — Времени для приготовления пищи потребовалось мало, к тому же ты использовала едва ли половину собранного мной топлива!

Эльфийка ничего не ответила на это, лишь с любопытством принюхивалась к содержимому котелка.

— Каша быстрого приготовления, — пояснил я. — Очень распространенный в моем мире продукт среди таких, как я, бродяг да не желающих тратить время на гастрономические изыски личностей. Правда, она с добавлением небольшого количества мяса. Прости, не знаю, употребляет ли в пищу лесной народ плоть животных — или это табу?

— Говорят, до катастрофы не было необходимости принимать в пищу что-то кроме даров Великого Леса, — продолжая принюхиваться, сообщила Лаэль. — Но катаклизм внес изменения в рацион моего народа. Предки рассудили, что растения священны и употребление их в пищу наполняет тело жизнью и магической энергией, а животные — такие же, как и мы, жители леса, приготовленная из их плоти пища хоть и не наполняет наши тела магией, но способна поддерживать в них жизнь. Так что мы едим мясо, но стараемся свести к минимуму его потребление.

— В таком случае прошу к столу! — пригласил я, протягивая эльфийке свою походную ложку.

Глава 6

Вечером следующего дня мы подошли к большому городу. Тропа превратилась в широкую, вымощенную камнем дорогу, по которой в попутном нам направлении шел поток грузов. Караваны повозок чередовались с конными и пешими путниками. Одежда же всех встреченных нами эльфов была одинакового покроя и цвета. Я сразу обратил на это внимание и поинтересовался у Лаэль:

— Почему одеяния твоих соплеменников не отличаются разнообразием? Неужели вам чуждо желание подчеркнуть свою индивидуальность?

— Отчего же, такое желание нам очень даже присуще, — фыркнула эльфийка. — Особенно во время празднеств! Просто все наши попутчики — это рекруты. Каждый населенный пункт после объявления очередной мобилизации обязан направить в распоряжение главы Круга Возрождения рекрутов и собрать обоз с провиантом. Рекруты облачены в ратный костюм, а его покрой и не должен отличаться разнообразием. Кстати, отличия все равно есть. Присмотрись, в разных поселках приняты свои элементы декора костюма, позволяющие определить принадлежность и статус семьи того или иного эльфа в иерархии поселения. К примеру, этот караван из четырех телег идет из городка Сараэлло, символ которого белый лютик. Об этом говорят нашивки в виде данного цветка на правом рукаве куртки у каждого прикрепленного к каравану рекрута. На левом рукаве вышит орнамент — зеленый побег с разным количеством листьев, по одному на каждые десять лет жизни. Орнамент на полах говорит о статусе рода в городке и, судя по его незамысловатости, почти все рекруты в этом караване не из именитых семей. Да, заметил на груди возглавляющего караван всадника серебряный коллар? Это символ знатности. При встрече с такими эльфами постарайся высказываться предельно вежливо, а лучше и вовсе не вступай с ними в диалог. Как правило, статусные особы излишне заносчивы и агрессивны, особенно с представителями пришлых рас!

— А с кем вы все время воюете, раз объявление очередной мобилизации для вас обыденность? — поинтересовался я у Лаэль.

— В дне пути отсюда начинается Поганое Полесье, обширный участок Великого Леса, захваченный смердящими разложением умертвиями — восставшими полуразумными останками сразу нескольких рас. Какая извращенная сила поднимает их из могил и переправляет в наш мир, неизвестно, но время от времени в Поганом Полесье появляются новые полчища умертвий. И тогда Круг Возрождения объявляет очередную мобилизацию.

— Умертвия в мире, наполненном магией жизни? — подумал я. — Поисковый браслет, как всегда, ведет меня в правильном направлении.

Дорога свернула направо, огибая густо поросший кустарником холм, и нам открылся вид на обосновавшийся в излучине реки эльфийский город. Местное Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и на городских улочках стали загораться светильники, отчего казалось, будто город встречает нас праздничной иллюминацией.

— Красиво! — залюбовался я зрелищем.

— Да, — согласилась Лаэль. — Вот только ночь не лучшее время суток для поиска свободной комнаты, тем более когда все постоялые дворы переполнены рейнджерами Круга Возрождения да рекрутами!

Перейдя по увитому гирляндами оранжевых бутонов мосту, мы наконец оказались в черте города. С любопытством оглядываясь, я отметил, что все строения вокруг были созданы при помощи магии из живых деревьев и кустарников. Стволы, ветви и крона растений были причудливо переплетены между собой, образуя как небольшие уютные домики, так и многоэтажные конструкции. Повсюду в огороженных колючим кустарником загонах под навесами из огромных листьев овальной формы стояли ездовые и вьючные животные, мерно пожевывая длинные мясистые побеги. Несмотря на сгущающиеся сумерки, улицы были многолюдны.

Лаэль с интонацией абсолютной убежденности заявила, что спрашивать свободную комнату в окраинных кварталах бесполезно и повела меня дальше, вглубь города. И правда, с каждым пройденным перекрестком количество пешеходов, одетых в одежду военного покроя, становилось все меньше, и наконец моя спутница решилась попытать счастья на приглянувшемся ей постоялом дворе. Предоставив эльфийке вести переговоры с хозяевами заведения, я молча последовал за ней в ярко освещенный трактир. Проигнорировав незанятый столик, Лаэль прямиком направилась к сидевшей за небольшой стойкой эльфийке и поинтересовалась наличием свободных комнат. Молча выслушав Лаэль, хозяйка трактира окинула меня презрительным взглядом и, отрицательно покачав головой, громко ответила:

— У меня приличное заведение, а ты кацеухого притащила. Нет для тебя комнаты!

Грустно вздохнув, Лаэль развернулась и пошла к выходу. Я невольно сжал кулаки, но рассудив, что, развязав конфликт, ничего от этого не выиграю, а только приобрету кучу проблем, погасил свой гнев. Посетители трактира, среди которых, кстати, было несколько рейнджеров, провожали нас неодобрительным гулом.

На других постоялых дворах, куда мы с Лаэль заглядывали, нас ждал не менее «радушный» прием. Эльфы воспринимали меня как существо второго сорта и осуждали Лаэль за связь с таковым. Пришлось услышать и «вали отсюда, куцеухий!», и «забирай своего ущербного и убирайся!», и «оставь неполноценного в загоне для скота и тогда, быть может, найду для тебя комнату!». С каждым разом Лаэль становилась все печальнее, а я, как ни странно, стал воспринимать происходящее философски. В одиночку изменить положение вещей мне не удастся, лишь очередной катаклизм сможет излечить этот эльфийский недуг шовинизма. Конечно, неприятно быть объектом презрения, но я в этом мире задержусь ненадолго, а вот местных инородцев жаль. Потому-то они и селятся отдельно, что не желают лишний раз испытывать проявления этой «заразы» на себе. Однажды их терпение может иссякнуть и тогда…Впрочем, история знает множество печальных примеров.

Ночь давно вступила в свои права, а наши поиски ночлега в этом негостеприимном городе так и не увенчались успехом. Улочки давно опустели, лишь иногда нам попадались хмельные компании загулявших рейнджеров. Заметив их, мы предпочитали свернуть на соседнюю улицу, иначе непременно стали бы участниками не одной потасовки. Наконец я предложил Лаэль покинуть пределы города и переночевать в палатке. Она заглянула мне в глаза и, грустно улыбнувшись, призналась, что уже давно направляется к южному выходу из города.

Больше не заглядывая на постоялые дворы, мы почти дошли до городской окраины, когда стали случайными свидетелями учиненного пьяной компанией рейнджеров нападения на винную лавку. Бравые служивые выволокли хозяина лавки на улицу и стали избивать ногами, приговаривая, что негоже требовать денег с тех, кто своей кровью защищает от нежити жителей Дубрав. Затем достали клинки и принялись кромсать ветви растения, образующего фасад лавки. Выскочившую с криками жену лавочника несколькими хлесткими ударами заставили замолчать. После этого выкатили из магазинчика бочонки с вином, несколько разбили, а уцелевшие с веселым гоготом покатили вниз по улице.

Когда пьяная компания удалилась на достаточное расстояние, Лаэль тут же бросилась на помощь зашевелившейся супруге лавочника. Я же подошел к лежавшему без сознания немолодому эльфу. Мародеры «поработали» над ним основательно, превратив лицо в один сплошной кровоподтек. Помимо этого, у бедняги были сломаны кисти рук (он пытался прикрыть лицо, вот и заработал переломы) и несколько ребер. Дыхание было прерывистым, а на губах пузырилась кровавая пена. Я попытался расстегнуть одежду, чтобы облегчить дыхание, когда лавочника стало рвать.

— Харион, что с тобой! — закричала пришедшая в себя эльфийка и бросилась к мужу.

— Помогите ему, прошу вас! — глядя на нас, взмолилась она и залилась слезами.

Переглянувшись с Лаэль, мы занесли так и не пришедшего в сознание лавочника в торговый зал. Сдвинув два дегустационных столика, положили на импровизированное ложе обмякшее тело и при ярком освещении более пристально стали осматривать пострадавшего.

— Левое легкое повреждено осколком ребра и очень быстро заполняется кровью, — сообщила Лаэль, приложив ладони к груди лавочника. — Боюсь, я не смогу ничем помочь! Здесь нужен маг-врачеватель хотя бы первого круга посвящения.

— Есть такой! Правда он живет в эвкалиптовом квартале, но я сейчас запрягу нашу повозку и минут через двадцать довезу Хариона к его лечебнице, — заторопилась лавочница.

— Постойте, — удержал я ее. — Не надо никуда ехать. Вы можете просто не успеть! Позвольте мне попробовать?

Видя в глазах обеих эльфиек сомнение, я не стал их убеждать, а будничным тоном попросил отойти от пострадавшего. С недавних пор один из осколков кристалла Кемуэля всегда находился со мной.

Стоило зажать осколок в кулаке, как вокруг руки тут же засияло облако благотворной энергии. Когда же я настроился должным образом, то сияло уже все мое тело. По всей видимости, в мире, заполненном магией жизни, заключенная в осколке энергия проявляла себя в сотни раз эффективней, чем в мирах, лишенных магии. Мне осталось лишь направить ее в тело несчастного лавочника и наблюдать, как буквально за считанные мгновения наступило полное выздоровление. Только что находившийся при смерти эльф открыл глаза и с непониманием стал озираться.

Кристалл уже давно перекочевал во внутренний карман, а мое тело все еще сияло от заполнившей его благотворной энергии. Я ощущал необычайную легкость, невольно вспомнив свои впечатления в мире метатронов.

— Харион, ты здоров! — первой очнулась от увиденного лавочница и бросилась к своему супругу.

— Этого просто не может быть! — прошептала Лаэль, осторожно взяв меня за руку.

Заполнившая меня благотворная энергия тут же устремилась к ней, распределившись поровну между нами.

— Ой! — воскликнула Лаэль и прищурилась от удовольствия. — Ты такой «светлый», теперь я точно никому тебя не отдам! Надо же, иномирец, способный к магии! Я так счастлива!

Испытываемые Лаэль эмоции благодаря объединившей нас энергии я ощущал как свои и понял, что никогда еще не чувствовал такой искренней нежности ни к одной из девушек. И это чувство не было навеяно чарами, оно было настоящим.

Глава 7

Чувства, что сейчас бурлили в душе эльфийки, рвались наружу, но Лаэль боялась даже пошевелиться, чтобы не потревожить сон ее мужчины. Да, да, теперь в самом деле ее! Все, что между ними только что произошло, окончательно развеяло сомнения, еще недавно терзавшие девушку. Когда человек, именно человек, а не куцеухий (теперь она даже про себя не могла называть его этим обидным прозвищем), стал с легкостью оперировать неведомой Лаэль целительной энергией, она была поражена до глубины души. Последовавшее затем почти мгновенное исцеление лавочника прошло для нее как само собой разумеющееся. Ее человек сиял такой светлой и чистой энергией, что не влюбиться в него было просто невозможно. Лаэль и прежде испытывала к нему симпатию, но только что рожденное чувство было во много раз сильней, мгновенно заполнив ее душу до краев. Девушка вдруг поняла, что если сейчас хотя бы не коснется любимого, то просто задохнется от нахлынувших чувств. Прикосновение к его руке послужило началом не только энергетического объединения, но и чувственно-ментального слияния. Показалось, что время остановилось. Лаэль была счастлива и охотно делилась своими эмоциями с Ветром, получая в ответ исходящие от него волны теплоты и нежности.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — восторженно завопила лавочница, плюхнувшись в ноги Ветра, тем самым разрушая волшебство момента.

Все, что происходило дальше, Лаэль, погруженная в свои переживания, воспринимала как досадную, но неизбежную паузу в их с Ветром сенсуальном диалоге. Благодарное щебетание хозяйки лавки и растерянно-сдержанные речи еще недавно находившегося на волосок от смерти Хариона Лаэль воспринимала как фон. Ветер что-то говорил им в ответ, о чем-то договаривался. Лаэль же только улыбалась и рассматривала черты лица любимого. Затем они куда-то поднимались по лестнице и оказались в небольшой, освещенной всего лишь одним светильником комнате. Харион в чем-то оправдывался и разводил руками, затем появилась хозяйка и расставила на столе тарелки с едой. Автоматически поглощая пищу, Лаэль односложно отвечала на вопросы лавочников и очень удивилась, когда заметила, что хозяйка постелила помимо большой кровати еще и на полу. Наконец они остались одни!

Не говоря ни слова Лаэль, прижалась к груди человека и, обратившись к внутреннему источнику силы, постаралась воспроизвести энергию, которой с ней поделился Ветер. Облако светлой энергии вновь окутало их своим уютным теплом, и, трепеща от близости любимого, Лаэль полностью открылась ему, не оставляя в тайне ничего. Ветер ответил не сразу, а когда открылся, лицо эльфийки засияло счастливой улыбкой. Вспыхнувшее чувство оказалось взаимным, и теперь между ними не оставалось ничего тайного. Лаэль потянулась к губам Ветра и утонула в страстном поцелуе. Эмоциональное единение гармонично дополнилось физической близостью, в которой этой ночью полностью растворились влюбленные.

Первые лучи восходящего над городом Светила заиграли на стенах их неожиданного ночлега, когда счастливая Лаэль наконец уснула.

* * *

Проснулся я довольно поздно. Стараясь не шуметь, быстро оделся и поспешил на первый этаж, чтобы спросить, где можно умыться, и разузнать о завтраке. Хозяйка встретила меня понимающей улыбкой и сообщила, что завтрак уже давно нас дожидается. В помещении, служившем одновременно умывальником, душем и мини-бассейном, я столкнулся с Харионом. Поздоровавшись, он похлопал меня по плечу и одобрительно поведал, что никогда еще не видел такого энергетического шторма, какой бушевал сегодня ночью на втором этаже его лавки. В ответ на мою смущенную физиономию Харион добродушно хмыкнул и направился к выходу.

— Постойте! — остановил я его. — Не подскажете, что лучше подарить девушке-эльфийке в качестве признания в своих чувствах?

— Цветы красной орхидеи олицетворяют пламя любви. Подари ей цветок.

— А где его можно найти? — не унимался я.

— Да сейчас принесу, — улыбнулся Харион. — В одной из развилок ветвей нашего домообразующего дерева разбита небольшая клумба.

Выгрузив с подноса тарелки с незамысловатым завтраком, я водрузил в центре столика изящно выгнутый глиняный сосуд, в котором Харион принес мне крупный бордово-красный цветок, и тихо позвал Лаэль.

Объединившая нас энергия кристалла Кемуэля, как и схожая с ней, но воспроизведенная Лаэль, давно развеялись, а наше эмоционально-чувственное единение только усилилось. Пока девушка спала, я ощущал исходившее от нее безмятежное спокойствие, но вот она проснулась, и целая гамма эмоций коснулась меня. Приятная истома сменилась нежной теплотой, когда Лаэль встретилась со мной взглядом, а заметив на столе цветок орхидеи, искупала в восторге и щемящем чувстве счастья. Для меня это было в новинку. Сопереживать чувства другого человека (пусть Лаэль и представительница иной расы) и знать, что ты также открыт для неё, — странно, необычно, но в высшей степени приятно! Потому и завтрак слегка затянулся…

Насытившись, мы обсудили наши дальнейшие действия. Поисковый браслет все так же указывал мне на юг, туда, где, по словам Лаэль, начиналось Поганое Полесье.

— В этих землях путешествовать вдвоем очень опасно, можно натолкнуться на просочившуюся в Дубравы нежить или, того хуже, оказаться поблизости от места массового появления очередного полчища умертвий. Может, стоит разузнать у кого-то из рейнджеров, когда в Поганое Полесье отправляется очередной отряд новобранцев, и присоединиться к нему? — предложила Лаэль.

— Конечно, примкнуть к отряду идея хорошая, — стал рассуждать я. — Но, во-первых, придется ждать, и неизвестно, сколько дней. Во-вторых, согласится ли командование отряда принять в попутчики девушку, да еще и с довеском в виде человека. Вчера я в полной мере ощутил на себе, как относятся к иномирцам твои соплеменники, и отчего-то уверен, что нам откажут.

Грустно вздохнув, Лаэль согласилась с моими доводами, и мы решили отправиться в путь завтра, на рассвете. Весь же сегодняшний день договорились посвятить закупке продовольствия и отдыху.

Сутки, отведенные на отдых, пролетели незаметно. Тепло попрощавшись с приютившей нас четой, мы отправились на юг.

Вымощенная гравием и хорошо утрамбованная дорога через какое-то время превратилась в грунтовку, и стали заметны изменения в окружающем нас лесу. Сначала изредка, а затем все чаще и чаще на деревьях стали попадаться больные и засохшие ветви. Изменился и запах леса. В воздухе теперь явственно ощущались нотки древесного тлена. Лаэль, излучавшая в начале пути жизнерадостность, с каждым пройденным километром становилась все более задумчивой и печальной. Нужно было как-то отвлечь ее от мрачных мыслей, и я стал рассказывать всякие забавные и курьезные случаи, свидетелем или участником которых мне довелось побывать во время моих многочисленных странствий. Лаэль снова стала улыбаться, а тут еще и дорога вывела нас на большую поляну с несколькими оборудованными для привала кострищами, и я предложил остановиться на обед.

На краю поляны возвышалась целая груда сухих ветвей. Достав из нее несколько хворостин, я успел развести костер, пока Лаэль ходила с котелком к небольшому ручью, проложившему свое русло поблизости от перелесья.

Мы успели справиться с овощным рагу и, сыто улыбаясь, потягивали ароматный травяной чай, когда на поляну верхом на лошадях выехал отряд рейнджеров. Возглавлявший отряд эльф поднял руку, призывая остановиться, и направил своего коня в нашу сторону. Подъехав вплотную, он воскликнул:

— Бойцы, нас на привале ожидает сладкий приз! Юная плебейка посетила наш бивак, дабы скрасить нам отдых!

Со стороны отряда послышались смешки и улюлюканье.

— Правда, она зачем-то притащила с собой грязного куцеухого, — с интонациями издевки продолжил эльф. — Но мы ведь с вами не против? Надо же нам на ком-то отрабатывать удары!

Рейнджеры одобрительно загомонили и тоже направили своих лошадей в нашу сторону.

Я потянулся за клинками-мачете, а разгневанная Лаэль вскочила на ноги.

— Остановитесь! Одумайтесь! — закричала она. — Вы ведь рейнджеры, опора и защита народа, а ведете себя хуже отщепенцев-разбойников!

Поравнявшийся с нами эльф спрыгнул с седла и зло процедил:

— Ты находишься на территории Поганого Полесья, а здесь действуют законы войны. Так что ты наш законный трофей!

Он попытался схватить Лаэль за одежду, но я не мог этого допустить. Эльф даже не успел ничего понять, как лишился руки и головы.

Надо отдать должное Лаэль, она не растерялась, а вытянула руки в сторону приближавшихся рейнджеров и выкрикнула заклинание. В тот же миг трава под копытами лошадей превратилась в острые шипы. Животные взвились на дыбы и, сбрасывая всадников, заметались по поляне, еще больше травмируя ноги. Конское ржание вперемешку с гневными выкриками рейнджеров разнеслось над перелесьем. Но вот кто-то из бойцов применил магию, стебли окружавшей нас травы стали удлиняться, превратившись в обоюдоострые плети, и со свистящим звуком стали хлестать то место, где мы только что находились. За мгновение до этого наши с Лаэль сознания объединились, и мы стали действовать согласованно, как единый организм, причем девушка безоговорочно уступила мне право приоритета. Основное правило выживания во время боестолкновения на открытой местности гласит: нанеся удар, не забудь переместиться, ведь противник в ответ ударит в ту точку, откуда ты атаковал. Мой ментальный посыл Лаэль поняла правильно и метнулась в указанную мной зону, а я, прикрываясь телом бьющейся в агонии лошади, выскочил на оперативный простор, и, ускорившись, поравнялся с двумя зазевавшимися рейнджерами. Завязалась короткая схватка, из которой я вышел победителем, получив лишь небольшой порез левого плеча. Заклинание Лаэль, отрастившее на траве шипы, уже давно было нейтрализовано, но моя эльфийка готовила следующее, и оно должно было скрыть от врагов наши перемещения. Прямо перед противником из земли стали появляться невысокие стебли, унизанные гроздями желтых округлых плодов. Когда я закончил с двойкой рейнджеров, плоды полопались и в воздух поднялась взвесь из мельчайшей желтой пыльцы, временно лишив противника визуального контакта с нами. Воспользовавшись моментом, я вновь переместился, и когда облака желтой пыльцы развеялись, оказался на удобной позиции за спинами врагов. Сокращать дистанцию, чтобы воспользоваться клинками-мачете, было опасно (мой рывок не остался бы незамеченным), и я решил использовать старые проверенные метательные ножи. Еще трое рейнджеров были повержены, когда противник укрылся за мгновенно выросшей живой изгородью. И тут оставшиеся рейнджеры задействовали всю мощь своей магии. Кроны всех ближайших деревьев пришли в движение, и в нас полетела целая туча оперенных стрел-дротиков, а из земли появились плети с мясистыми листьями и продолговатыми плодами.

«Бешенные огурцы! — мысленно передала мне свое беспокойство Лаэль. — Берегись! Они выстреливают ядовитыми семенами!»

Теперь настала наша очередь метаться по поляне, уворачиваясь от стрел и острых маленьких семян. Получив две стрелы в бедро и одну чуть выше лопатки, я рухнул на землю и укрылся от обстрела телом поверженного врага. Лаэль же, обежав уже затихшую лошадь, спряталась за ней. Я, уверенный в благополучном исходе, лихорадочно обдумывал наши дальнейшие действия, когда понял, что произошло что-то непоправимое. Мысли Лаэль стали путаться, и я почувствовал, как она проваливается в беспамятство. Яд огурцов ее убивал! Чувство ужасной потери накрыло меня с головой, вырвав из груди протяжный стон. А потом я вспомнил про осколок кристалла Кемуэля. Мысленно потянувшись к нему, я зачерпнул изрядную часть благотворной энергии и, окутавшись ею, словно коконом, встал во весь рост. Не обращая внимания на летящие в меня снаряды, бросился к возлюбленной и поспешил приложить к ее груди кристалл…

Как только она сделала глубокий вдох и открыла глаза, я превратился в ангела возмездия. В два прыжка оказавшись у защитной изгороди и преодолев ее, даже не заметив, как, я обрушил на укрывшихся за ней рейнджеров свои клинки-мачете. А в ближнем бою мое короткое оружие ожидаемо оказалось намного эффективней длинных эльфийских клинков.

Тяжело дыша, я какое-то время оглядывал бивак в поисках оставшихся противников и не находил. Лишь пара лошадей, чудом уцелевшая в этой мясорубке, жалобно ржала на дальнем краю поляны. А затем меня накрыл отходняк. Прижав к себе всхлипывающую Лаэль, я долго сидел в полной прострации, опершись спиной о круп мертвой лошади.

Первой в себя пришла Лаэль и сообщила, что один из рейнджеров еще жив. Она почувствовала, как он пришел в сознание и пытается наложить на себя исцеляющее заклятье. Подумав, что было бы неплохо его допросить, я направился к раненому.

Глава 8

Оставшийся в живых рейнджер попытался применить ко мне какое-то ментальное заклинание, а когда оно не подействовало, сразу же сдулся. На вопросы отвечал со смесью растерянности и оскорбленного самомнения, даже не пытаясь чего-то утаить. Из его слов получалось, что нам «посчастливилось» столкнуться со вторым звеном личной гвардии главы Круга Возрождения королевы Россаэмилы. Звено выполняло задачу по поиску в указанной зоне Поганого Полесья небесного камня, который был полностью черного цвета. Такой камень нашли, расчистили вокруг него пространство и, подвесив в воздухе магический маяк, отправились к ближайшему городу. После выполненного задания звену полагался недельный отдых. А тут какая-то плебейка на пару с куцеухим совершенно непостижимым образом ухитрилась полностью уничтожить их звено! Дальше рейнджер стал перечислять кары, что непременно посыплются на наши головы за содеянное, и я без сожаления лишил его сознания.

Пока допрашивал выжившего рейнджера, Лаэль успела подлечить двух уцелевших в стычке лошадей и, привязав к седлам нашу нехитрую поклажу, поджидала меня, держа поводья в руках. Дольше задерживаться на поляне не имело смысла, и мы, запрыгнув в седла, взяли направление в указанную рейнджером сторону. Уж очень нам захотелось взглянуть на портальный камень, что так остро потребовался главе Круга Возрождения, да и мой поисковый браслет подтверждал верность выбранного направления.

Если бы не разлитая в окружающем пространстве атмосфера увядания да воспоминания о недавней стычке, то конное путешествие в обществе любимой девушки, наверное, принесло бы массу романтических впечатлений. Но, увы!

Светило клонилось к закату, и мы облюбовали для ночевки небольшую полянку с чахлой пожелтевшей травой. Лишь установив палатку и поужинав, мы смогли сбросить с себя тяжесть пережитого дня, а близость друг друга разожгла наши чувства с новой силой…

* * *

Лаэль проснулась от внезапно нахлынувшего предчувствия подступающей опасности. В ночной тишине раздавалось тревожное фырканье лошадей. Когда она проверила охранное заклинание, наложенное на обступившие поляну деревья, то похолодела от ужаса. Что-то бездушное и жуткое вгрызалось в живую сущность безмолвных старожилов Полесья, превращая их жизненную силу в тлен.

— Через несколько мгновений на поляну хлынет полчище умертвий! — похолодев, заключила она.

Почувствовав эмоции Лаэль, проснулся Ветер. Человек, не задавая вопросов, быстро натянул ботинки, накинул куртку и, схватив свои странные клинки, выскочил из палатки. Эльфийка последовала за ним и, оказавшись снаружи, тут же пропела заклинание «светящийся пух». Из земли проклюнулись и быстро проросли стебли одуванчика с фосфоресцирующим пухом в корзинках соцветий, но их оказалось неожиданно мало. Света от взметнувшегося в воздух пуха едва хватило, чтобы различить силуэты неспешно приближающихся к палатке умертвий. Магия жизни в глубине Поганого Полесья работала плохо!

А между тем Ветер уже вступил в схватку с псевдоживыми порождениями извращенной магии. Его клинки легко перерубали мертвую полуразложившуюся плоть, а медлительные выпады ржавого оружия дурно пахнувших умертвий попросту не успевали достать до верткого и гибкого противника. С каждой минутой на поляне появлялось все больше и больше нежити, и Лаэль поняла, что Ветер не сможет в одиночку долго сдерживать их натиск. Но как ему помочь, если магия жизни дает сбои? А что если… Потянувшись к внутреннему источнику силы, она привычно воссоздала соединившую их с Ветром энергию.

Как человек ни старался, умертвия все же окружили его, а несколько нескладных покачивающихся фигур устремились к Лаэль. Светящийся пух, плававший в воздухе, все меньше давал света и, наконец, потух. Ветер, попытавшийся прорваться к Лаэль, сразу же получил несколько ранений и завертелся на месте, отбиваясь от увеличившей напор нежити. Внезапно на поляне стало светло. Эльфийка, сверкая точно маленькое солнце, с улыбкой шла к нему навстречу. Попытавшиеся приблизиться к ней умертвия в тот же миг рассыпались темной пылью. Окружившая Ветра нежить тут же переключилась на Лаэль и мгновенно поплатилась за это. Коснувшись руки любимого, эльфийка мысленно прошептала:

«Я поняла, энергия нашей любви способна разрушать любые темные силы!»

«Я люблю тебя, моя Звездочка!» — так же мысленно ответил ей человек и, отбросив ставшее ненужным оружие, нежно обнял.

Свечение вокруг влюбленной пары многократно усилилось, а затем от них, словно круги по воде, стали разбегаться волны света. Ночная тьма на какое-то время отступила, а прилегающий к полянке обширный участок Поганого Полесья очистился от порождений тьмы.

— Ты понимаешь, что мы с тобой только что совершили? — оторвавшись от Ветра, произнесла Лаэль. — Мы нашли способ навсегда избавить Великий Лес от поганой напасти!

— Это полностью твоя заслуга! — улыбнулся ей человек. — Ты забываешь, что я не владею магией. Но стоило мне воспользоваться кристаллом, принесенным из далекого светлого мира, как ты научилась воспроизводить заключенную в нем благотворную энергию. Что-то мне подсказывает, что во всей Ойкумене ты единственный маг, способный на такое!

— Наверное, ты мне льстишь! Правда, испытываемые к тебе чувства преобразили мой внутренний источник силы. А сегодня я поняла, что его границы исчезли. Такие массивы энергии, проводниками которых мы только что были, непременно разрушили бы источник даже самого могущественного мага. А я не ощущаю даже усталости!

— Вот видишь, ты у меня особенная и очень симпатичная! — чмокнув эльфийку в нос, засмеялся Ветер.

* * *

Магический маяк мы так и не обнаружили. По всей видимости, его уже погасили. Зато мой поисковый браслет завибрировал, сообщая о приближении к заветному артефакту. Истлевшая растительность служила плохой маскировкой, поэтому затаившийся дозор мы заметили задолго до того, как нам перегородили дорогу. Выскочивший на перерез рейнджер поднял руку, требуя остановиться, а его сослуживцы, обнажив длинные клинки, стали нас окружать.

— Стоять! — громко скомандовал рейнджер. — Кто такие?

— Скромные истребители нежити, — театрально вздохнув, представился я. — Хотим попасть на аудиенцию к Ее Величеству королеве Россаэмиле.

В глазах эльфа отразилась целая гамма эмоций: удивление, непонимание и, наконец, гнев.

— Да как ты смеешь, ущербный, своим поганым языком произносить имя главы Круга Возрождения! — взревел он и знаком приказал своим подчиненным атаковать нас.

«Предоставь их мне», —услышал я мысленно слова Лаэль.

Моя спутница ярко засветилась и, встав в стременах, громко пропела короткое заклинание. В тот же миг все окружающее нас пространство ожило. Серый умирающий лес вдруг заиграл зелеными красками жизни. На деревьях набухли почки и, открывшись, окрасили ветви нежно-салатовой листвой. Пробившись сквозь наст опавших прелых листьев, поднялась сочно-зеленая трава и, в мгновение ока вымахав по пояс опешивших рейнджеров, спеленала им ноги. Бойцы дозора застыли на месте не в силах сделать даже шага, а двое из них и вовсе завалились в траву и там затихли. Но зеленые побеги даже не думали останавливать свой рост: обвив фигуры рейнджеров, словно плющ статуи в заброшенном парке, они окончательно скрыли под собой еще недавно агрессивно настроенных эльфов.

— Я подумала, а почему бы не использовать благотворную энергию любви вместо привычных эманаций энергии жизни, недоступных в Поганом Полесье. И вот что получилось! — со счастливой улыбкой призналась Лаэль.

— У меня не было даже тени сомнений, что у моей Звездочки что-то может не получиться, — наигранно пожал я плечами. — Понимаешь, моя избранница как минимум должна быть самой лучшей! Вот ты и стремишься к совершенству.

На миг Лаэль застыла в недоумении, а затем, с криком «Ах ты!..» набросилась на меня с кулачками.

— Не надо меня избивать, больно! — уворачиваясь, простонал я. — Лучше скажи, как нам теперь объехать этих зеленых истуканов?

* * *

Россаэмила окинула придирчивым взглядом начерченную вокруг черного камня пентаграмму и осталась довольной. Наконец-то ее прима-ученик научился прорисовывать идеальные углы, и за это сегодня ночью, его ожидает поощрение. Фривольные мысли закрутились в голове, но королева прогнала их прочь — сейчас не время! Через два часа Светило начнет опускаться за горизонт, а значит, настент пора открытия врат. В центре перевернутой пентаграммы, на платформе черного камня, материализуются тела усопших и поднятых из могил в неведомых мирах существ. Они будут слабы и абсолютно неразумны. Без магии жизни, накопленной и преобразованной жезлом в виде статуэтки демона, полуразложившиеся тела пришельцев не просуществуют и суток, рассыпавшись прахом уже к следующему закату. Но наполненные энергией жезла они проживут сотню закатов и станут слепо выполнять все приказы королевы. Так получилось, что создатель и глава Круга Возрождения, основанного для возвращения к жизни дубрав Великого Леса, сама превратилась в источник его болезни.

Несколько сотен лет назад королева была близка к осуществлению своего благого замысла. Дубравы почти полностью были восстановлены, магия жизни должна была вскорости вернуться во все уголки Великого Леса. Следующий этап плана подразумевал постепенное возвращение лесных обитателей к прежнему укладу жизни. Круг Возрождения становился больше не нужным, а значит, влияние и власть, к которым так привыкла Россаэмила, утекали сквозь пальцы. И вот, в одном из очередных рейдов, организованных, скорее, по обыкновению, чем из острой необходимости, королева, окруженная немногочисленной свитой, стала свидетельницей появления на необычном черном небесном камне, распространявших вокруг себя запахи разложения, крайне медлительных умертвий. Свита принялась с азартом «шинковать» почти не сопротивляющихся пришельцев, а Россаэмила, не посчитав нужным вмешиваться и скривившись от отвращения, удалилась с места инцидента. Какого же было ее удивление, когда она натолкнулась на другой черный камень, в центре которого в сполохах тьмы появился рогатый демон. Королева потянулась к внутреннему источнику силы, чтобы атаковать незваного чужака, но демон повел себя странно. Он поднял руку в останавливающем жесте и хриплым, но уверенным голосом проговорил:

— Не спеши, королева! Вреда ты мне все равно не причинишь, а если выслушаешь, сможешь не только остаться у власти, но и многократно ее упрочить…

Так глава Круга Возрождения стала обладательницей демонического жезла. Почти год она не решалась им воспользоваться, мучаясь душевными терзаниями, но, когда правители трех королевств заключили за ее спиной союз, вознамерившись расширить собственные владения и заселить своими подданными Возрожденные Дубравы, королева использовала жезл. Устроенные ею нашествия умертвий не только решили политические проблемы, но и обогатили Россаэмилу магически. Ей стал доступен целый пласт темной магии, доселе никому в Великом Лесу неведомой. Положение главы Круга Возрождения стало неоспоримым, ведь отныне ни один маг не посмел бы бросить ей вызов — настолько возросла мощь королевы. А то, что земли Возрожденных Дубрав постепенно поглощались Поганым Полесьем, Россаэмилу теперь не волновало. Она магически привязала к себе членов Круга Возрождения и всю свиту и была уверенна, что настоящую причину появления в Великом Лесу полчищ умертвий не узнает никто.

Мощный магический всплеск в почти полностью лишенной магии жизни области Поганого Полесья стал для королевы своеобразным ушатом холодной воды. Кто-то совсем близко от ее стана использовал заклинание, сопоставимое по силе с воздействием на пентаграмму полностью заряженного демонического жезла.

— Позвольте напомнить, — с нотками обиды в голосе обратился к Россаэмиле ее прима-ученик. — Вчера Ваше Величество обещали мне возможность личного сопричастия в магической церемонии открытия врат. Неужели я вас чем-то прогневал, раз вы начали ритуал без меня?

— Безмозглый идиот! — в сердцах воскликнула королева. — Ты стоял в дюжине шагов от меня и не понял, что я не применяла магию!

— Но тогда кто? — удивление застыло на его смазливом лице.

— Самой бы хотелось знать, — махнув на него рукой, пробормотала Россаэмила и, окликнув капитана личной гвардии, быстрым шагом направилась в сторону магического всплеска.

* * *

Мы достигли края вновь ожившего леса, когда нам навстречу вышел хорошо вооруженный отряд рейнджеров, в центре которого стояла немолодая, но довольно миловидная эльфийка с изящной короной на голове.

— Спешиться и преклонить колени перед Ее Величеством Королевой Россаэмилой! — громким голосом скомандовал возглавлявший отряд рейнджер, облаченный в расшитый золотыми тюльпанами ратный костюм.

Я решил, что будет лучше, если свита королевы станет воспринимать меня как слугу. Поэтому немедленно спрыгнул с лошади и поспешил помочь спешиться подруге. Лаэль присела в низком книксене, а я, отступив за ее спину, склонил голову. Это было немного рискованно, ведь королева могла приказать гвардейцам немедленно нас атаковать, но я отчего-то был уверен, что Россаэмила не станет проявлять агрессивность, пока не поймет, с кем имеет дело. И мощь только что примененного заклинания послужит весомым аргументом.

Представившись, Лаэль сообщила королеве, что нашла способ вернуть к жизни Поганое Полесье и полностью очистить его от порождений извращенной магии. Жестом руки указывая себе за спину на участок зазеленевшего леса она вдруг призналась, что догадывается, кто призывает в Великий Лес оживших мертвецов и положит этому конец.

Гнев, вспыхнувший в глазах королевы, тут же передался рейнджерам, и те, потрясая оружием, бросилась на мою спутницу. Лаэль, ожидавшая нападения, окуталась благотворной энергией и не позволила никому приблизиться к себе вплотную. На этот раз зеленые побеги оплели неприятелей почти мгновенно, лишь вокруг Россаэмилы молодые ростки не смогли пробиться из земли. Королева подняла над собой жезл и скороговоркой выкрикнула заклинание. Тотчас вокруг нее сгустилось темное марево и устремилось к Лаэль, превращая в тлен все на своем пути. Я не стал дожидаться, чем закончится атака королевы, и, выпрыгнув вперед, принял удар марева на себя. Защитный амулет, подаренный Оумом, ярко вспыхнул и развеял магию смерти, а я, в два прыжка оказавшись подле Россаэмилы, вырвал из ее руки магический артефакт.

Глава 9

Вот уже месяц и две с половиной недели прошло с того момента, как мы в разлуке с Лаэль. Ровно столько понадобилось для подготовки и выполнения очередного задания. Оно было на удивление скучным и малоинформативным, таким, что нет смысла его подробно описывать. Скажу лишь, что жизнь полуразумных существ, тела которых напоминают земные кораллы и функционируют на основе кремния, нельзя назвать бурной. Мне пришлось долгое время выращивать ветвь-ложноножку, чтобы добраться до сородича, в чьем стволе возник вредоносный конгломерат, подавляющий всю ментальную активность данного мира и позволяющий лишь одной особи достигнуть самосознания. Если бы не мысленная связь с Лаэль, которая не прервалась, даже когда мы оказались в разных мирах, я, наверное, сошел с ума. Впрочем, справедливости ради, стоит заметить, что вторым моим собеседником был Блюм, однако диалоги с ним не носили такой яркой и эмоциональной составляющей, как с любимой девушкой, и не отличались продолжительностью. Наконец мне удалось добраться до конгломерата и извлечь его из тела хозяина, тем самым дав возможность кремниевому миру дальше развиваться по пути множественности сознаний, а не превратиться в планету-мегамозг.

Продемонстрировав Хранителю Оуму многогранный конгломерат и получив от него разрешение на кратковременный отпуск по личным делам, я переместился в хранилище магических предметов.

— Сейчас сдам Блюму артефакт, сбегаю в свою башню, чтобы переодеться и прямой наводкой к Лаэль! — мысленно планировал я, спрыгивая с портального камня в непосредственной близости от обиталища домового. Но, переступив через порог, замер на месте. Блюм суетился возле изящно примостившейся на кухонном табурете гостьи. Несмотря на то, что она была повернута ко мне спиной, я узнал бы этот силуэт из тысячи.

— Звездочка!.. Как ты здесь оказалась? — не веря своим глазам, проговорил я и тут же попал в эпицентр радостного вихря.

— Я так за тобой соскучилась! — прижимаясь ко мне и заглядывая в глаза, прошептала Лаэль. — Что как только Поганое Полесье полностью очистилось от остатков магии тьмы, тут же поспешила вслед за тобой!

— Но как тебе это удалось? — все еще пребывая в легком остолбенении, поинтересовался я.

— Да очень просто! Забралась на небесный камень, возле которого мы попрощались, потянулась к источнику и, задействовав энергию нашей любви, захотела оказаться в том месте, куда отправился ты.

— Она телепортировалась в холл твоей башни вчера вечером, — пояснил, почесывая мохнатое ухо Блюм. — И появилась в таких всполохах света, что сбежались все мои сородичи, находившиеся поблизости.

— А как на это отреагировал Хранитель Оум? — еще сильнее прижимая к себе девушку, спросил я.

Вместо Блюма ответила Лаэль:

— Он сказал, что я Созидатель неофит и что возьмет меня в свои ученицы, но только после того, как мы с тобой решим некоторые вопросы. А какие, он не уточнил!

— Интересно, а почему я узнаю об этом только сейчас? — спохватился я.

— Хотели сделать сюрприз! — расплылась в улыбке Лаэль. — Знал бы ты, чего мне это стоило!

— Да уж… Теперь я понимаю, почему Оум так легко согласился предоставить мне отпуск. Это его идея?

— Да, — смутилась Лаэль.

Повернувшись к сияющему Блюму, я, сделав серьезное выражение лица, потребовал:

— Колись, в чем подвох?

— Видишь ли, в пантеоне Созидателя Адариоса, номинального владетеля родного мира Лаэль, сейчас идет настоящая междоусобная война, ну ты об этом знаешь. Так вот, появление нового неофита в их стане может настолько усугубить ситуацию, что война из вялотекущей перейдет в острую фазу. Адариос непременно воспользуется возникшим преимуществом, ведь, став наставником Лаэль, он получит в свои союзники весьма могущественного молодого Созидателя и, как только она завершит обучение, перейдет к активным действиям. Пострадает множество миров, а для миллиардов разумных наступят тяжкие времена. Такая вот перспектива! — вздохнул Блюм.

— Но существует способ избежать описываемого тобой варианта событий, — побуждая домового продолжить мотивирующую речь, констатировал я.

Расплывшись в довольной улыбке, Блюм продолжил:

— Да, ты прав! По законам Средоточия вновь выявленного неофита-Созидателя Хранитель Оум обязан передать на обучение главе пантеона, контролирующего пространство родного мира, но… В общем, Лаэль имеет право отказаться вступить в домашний пантеон и выбрать другого наставника. Правда, есть одно условие — тот непременно должен иметь статус главы пантеона. Хранитель Оум, к сожалению, такого статуса не имеет, а я отчего-то сомневаюсь, что вы с Лаэль начнете поиски наставника, не обратив внимания на одну маленькую лазейку в законе!..

— Ну, не томи, что за лазейка? — прервала многозначительную паузу домового Лаэль.

— Если вы официально оформите свои отношения, вступив в брак, то Ветер, как глава семьи сможет обратиться к своему наставнику и работодателю с просьбой взять в ученицы его законную супругу. И никто не сможет обвинить Созидателя Оума в нарушении законов Средоточия, хранителем коих он и является! — сделав хитрую физиономию и задрав указательный палец вверх, выдал Блюм.

— И чтобы уж точно соблюсти все формальности, он не стал сам мне рассказывать об этой правовой лазейке, а один не в меру юридически подкованный домовой не удержался и посвятил Бродягу в тонкости местного законодательства, — подвел я итог.

— Каюсь, не сдержан на язык! — пожал плечами Блюм.

Обратившись к Лаэль, замершей в моих объятьях, я произнес:

— Звездочка, прости, что говорю это в обстановке, не соответствующей моменту! Согласна ли ты выйти за меня замуж?

— Да, — односложно ответила Лаэль, и меня накрыло волной щемящего счастья.

— Ну, а теперь, когда главные слова сказаны, не желаете ли закрепить свое решение на бумаге? — предложил Блюм.

— Что, прямо здесь? — удивился я.

— Ну что вы? Для такого случая я подготовил церемониальный зал в твоей башне и даже взял на себя смелость пригласить гостей. Они, кстати, начнут прибывать через три часа, — взглянув на настенный хронометр сообщил домовой. — Так что советую поспешить в ваши владения. Сама же церемония начнется в шестнадцать ноль-ноль по времени Средоточия.

Несмотря на ограниченность во времени, Блюм развернулся не на шутку. Во-первых, в башне нас ожидали готовые свадебные наряды. В холле третьего жилого этажа мы нашли четыре гардеробных стойки, увешанных разнообразной одеждой нужных размеров. Причем стойка с мужскими костюмами и рубашками была одна, а женские платья занимали оставшиеся три. Выбор обуви был под стать — пять высоких стеллажей разнообразных видов и фасонов. Ну, а стеклянные шкафчики с нижним бельем произвели впечатление даже на меня. Во-вторых, для нас с Лаэль стало полной неожиданностью прибытие моего шафера в лице Баншама и подруги невесты Иримэ прямиком из родного поселка. Расторопный домовой сумел не только вручить приглашения, но и организовать, не без помощи Хранителя, их перемещения через портал. А в-третьих, Блюм украсил церемониальный зал так, что последний превратился в подобие эдемского сада.

В качестве приглашенных гостей, помимо свидетелей, прибыло два десятка домовых во главе с Мио. Как только Блюм, облаченный в белый смокинг, занял место за кафедрой, в первом ряду гостей появился Хранитель Оум и церемония началась.

Домовой произнес торжественную речь, в которой обильно перемешал наставления с пожеланиями и наконец, основательно растрогавшись, предложил нам обменяться кольцами. Я с ужасом подумал, что нигде до этого не видел обручальных колец и что сейчас случится конфуз. Но в этот момент со своего места встал Оум и протянул нам фарфоровое блюдце, на котором лежали два обручальных кольца. Хранитель объявил, что это его свадебный подарок и он не простой. Кольца способны нейтрализовать любое деструктивное магическое воздействие, направленное на разрушение семьи. Поблагодарив наставника, мы надели друг другу кольца, поставили свои росписи в бумагах, подготовленных Блюмом, и закружились в свадебной круговерти…

Десять дней, предоставленных нам с Лаэль для свадебного путешествия, пролетели как одно мгновение. Сначала мы отправились в родной поселок Лаэль, но пробыли там совсем недолго. Если родители моей супруги отнеслись к выбору дочери благосклонно, то в глазах остальных жителей поселка читались совсем другие эмоции и далеко не самые дружественные. А глава фактории мне даже заявил, что, конечно, рад за девушку, однако не потерпит длительного присутствия куцеухого в черте поселения. Услыхавшая это Лаэль не на шутку вспылила, и мне потребовалось приложить максимум усилий, чтобы она не превратила закоренелого расиста в какой-нибудь колючий куст. Дабы не омрачать наше свадебное путешествие противостоянием с местным населением, мы следующим же утром переместились на Землю.

На этот раз я учел фактор Серафимы и точкой выхода из портала выбрал лестничную клетку возле входной двери своей квартиры. Конечно, существовал риск, что наше появление заметят соседи, но, к счастью, все обошлось. Даже более того, в квартире никого не было. Пока Лаэль рассматривала мое скромное городское жилище, я связался по телефону с Симой и уже через четверть часа обнимал сестренку.

— Какая красивая! — рассматривая Лаэль, восхитилась Серафима. — А это твой настоящий цвет волос?

Смущенная Лаэль успела лишь кивнуть, а сестренка уже продолжила допрос:

— А где вы познакомились?

— Ой, у тебя такой милый акцент, откуда ты родом?

— А где вы расписались?

— А фотки покажете?

И, обратившись уже ко мне, задала, наверное, самый животрепещущий для себя вопрос:

— Слушай, а где вы планируете жить?

Улыбнувшись, я ответил:

— Не переживай, эта квартира по-прежнему будет в полном твоем распоряжении.

Сима повисла у меня на шее и восторженно воскликнула:

— Я так рада за тебя, братик!

— Ой, подлиза! — констатировал я и взъерошил ей волосы.

Отправив сестренку в магазин за продуктами, в холодильнике мышь повесилась, я присел на диван к Лаэль:

— Ну что же, первый экзамен мы сдали на отлично! Придуманная версия нашего знакомства не вызвала вопросов у Серафимы, но вот объясняться с родителями будет намного сложнее, ну ничего, думаю, мы и с этим справимся. Кстати, как тебе сестренка?

— Очень миленькая и искренне любит тебя, — заключила Лаэль.

— Ладно, надо связаться с родителями и Глашей…

После нехитрого обеда, сооруженного на скорую руку, мы отправились на прогулку по городу. На Лаэль, всю жизнь прожившую в Великом Лесу, земной мегаполис произвел массу разнообразных впечатлений. Обилие асфальта и бетона, почти полностью скрывших живую почву, ее немного угнетало, а обилие спешащих куда-то прохожих удивляло. Но скоро она привыкла и, покрепче ухватившись за меня, с интересом рассматривала здания и встречных людей. Когда же мы спустились в метро, Лаэль пришлось сделать над собой усилие, чтобы ступить на эскалатор, а внезапное появление состава из тоннеля напугало. Но мое полное спокойствие и ментальная поддержка помогли погасить тревогу, а к концу прогулки даже движущийся поток автомобилей она стала воспринимать как фон.

Ужин в тесном домашнем кругу затянулся допоздна. Родители восприняли новость о моей женитьбе в общем-то положительно, но пришлось выслушать массу упреков. А когда, оправдываясь, я признался, что регистрация была проведена за пределами нашей страны, то отец заявил, что только штамп отечественного ЗАГСа сделает нас действительно мужем и женой. Что тут началось! Мама и сестры заговорили о полноценной свадьбе. Несмотря на мои аргументы, что у нас осталась всего неделя отпуска, от идеи не отказались. Чтобы не откладывать в долгий ящик, папа тут же позвонил своей двоюродной сестре, тете Любе, занимавшей какую-то важную должность в районной администрации, и спустя полчаса у нас уже была назначена церемония на ближайшую субботу. А затем были долгие организационные споры и форменный допрос Лаэль. Когда же ужин подошел к концу, мама под предлогом помощи отозвала на кухню и стала пытать уже меня. А не поторопился ли? Уверен в своих чувствах? А в ее?

С улыбкой я поспешил развеять мамины переживания:

— Мам, это не влюбленность, а настоящее взаимное чувство. Мы словно единый организм, состоящий из двух тянущихся друг к другу половинок. Между нами нет лжи и недомолвок. Ты же знаешь мою страсть к путешествиям, так вот, Лаэль не считает ее пагубной для нашего союза и не станет меня переделывать.

— Ну, это мы еще посмотрим, — возразила мама.

— Поверь, так и есть! Даже более того, мы странствовали с ней вдвоем, и трудности нас только сблизили, а последовавшая затем небольшая разлука лишь укрепила обоюдное желание быть вместе. Так что наш брак — это не спонтанное решение, а вполне осознанный и взвешенный шаг с обоих сторон!

На кухню заглянула Глаша и, правильно истолковав ситуацию, встала на мою защиту:

— Мама, да не мучай ты Клима! Видно же, что Лаэль в нем души не чает, да и он тает, глядя на нее. Так что нам остается только порадоваться за них и запастись терпением в ожидании внуков и племянников!

До субботы оставалось три дня, но Глаша успела все организовать: и подвенечное платье с фатой, и лимузин с кольцами, и даже ресторан. Вот так неожиданно нам с Лаэль пришлось во второй раз за неделю побывать на собственном бракосочетании.

Конец ознакомительного фрагмента

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9