Айрин, графиня из Бездны [Izzi Genius] (fb2) читать онлайн

Айрин, графиня из Бездны

Глава 1. Детство

В Эйд-Кейсарской Империи, что объединила в себе Двенадцать Королевств и Свободные Земли, наступала зима. Король-Шутник, что правил королевством Антиохия, подбрасывал монетку, выбирая, на кого из соседей он пойдёт войной. Король-Обжора, правитель Итании, опасаясь суровых морозов, собирал продовольствие в своих дворцах, а его Главный Советник прикидывал, где ждать бунтов и куда подвести войска. Главный советник Короля-Воина, герцог Бладштайн, наблюдал, как эрц-герцог пытается справиться с едой в своей тарелке и в тысячный раз клялся отомстить тому, кто искалечил его сына. А в Митендории, где правил Служитель Бездны, доктор Гарольд ругал свою жадность, которая привела его на эти роды.

Сами роды проходили безупречно. Роженица была женщиной опытной и вела себя как образцовая пациентка. Дом был подготовлен ненамного хуже, чем палата в больнице — чистая вода, повязки и бельё находились под рукой. Ребёнок тоже не доставлял особых хлопот, своевременно совершая нужные движения. Но вот место! Слава Четверым, роды быстро подошли к концу, и новорожденный оказался в руках у Гарольда.

Первым делом доктор положил его на постель, взял крохотную ручку и ткнул в указательный палец ребёнка иглой. Младенец тут же ответил недовольным криком. Заранее заготовленной бумажкой Гарольд вытер выступившую кровь, а затем поднес эту бумажку к пламени свечи. Испачканный в крови клочок вспыхнул и загорелся жёлтым огнём, как и должен был. За все семнадцать лет своей практики доктор ни разу не видел иного результата.

Младенец закричал ещё громче. Под эти вопли доктор Гарольд обтёр ребенка и объявил счастливым родителям:

— Девочка!

После чего ребенок был передан на руки матери, а теперь уже отец семейства и сам врач прошли к столу для расчёта. В доме была всего одна комната, и далеко идти не пришлось.

— Извините за любопытство — не удержался Гарольд, наблюдая, как хозяин дома отсчитывает монеты — Но неужели вы с младенцем собрались жить здесь, в Бездне?

— Ну что вы — помотал головой хозяин — Какая же это Бездна? Бездна там — махнул он рукой себе за спину — К Бездне отсюда путь неблизкий.

Доктор с сомнением покачал головой. Ребёнком он с друзьями любил удрать из дома и целый день провести в лесу, что рос сразу за городом. Там было мрачно и темно, и они воображали, что подобно героям древности, бродят в Бездне и сражаются с её чудовищами. Когда он вырос, то лишь укрепился во мнении, что Бездна начинается сразу за пределами обжитых кварталов. Здесь же, в трёх часах езды от города, по мнению доктора было самое её сердце.

— Итак, как договаривались — четыре серебряных и восемь медных монеты — протянул мужчина деньги.

— Знал бы я, куда вы меня повезёте, не взял бы так дёшево.

— Поэтому я вам и не говорил — улыбнулся хозяин — У вас в городе столько суеверий, что лучше промолчать.

Гарольд укоризненно покачал головой и вышел за дверь. День был гораздо ярче, чем казалось доктору. Его внимание привлекал не солнечный свет, а тёмная полоса леса за оградой. Сама ограда из обтесанных кольев казалось доктору жуткой, воображение дорисовывало кровь на дереве. Торопливо перебежав двор, доктор сел в карету и скомандовал:

— Поехали!

Но пришлось подождать, пока вышедший следом за доктором хозяин дома опустит мост через ров, окружавший двор. И лишь когда полотно легло на землю, возница, только и ждавший этого, огрел лошадь кнутом. Выезжая со двора, он вполголоса бормотал ругательства в адрес Бездны, Изнанки, обитателей дома, что захотели здесь жить и, совсем уж шёпотом, в адрес того, кто взялся в таком месте лечить людей.

Хозяин этого места, проводив врача, поднял мост, вернулся в дом и присел на кровать рядом с женою.

— Лин, как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Чудесно! Ты смотри, какие у неё глаза! А какой взгляд! Гленн, посмотри, вылитая ты!

Младенец на её руках лежал спокойно и осматривал мир своими светло-синими глазами.

— Ты уже думал, как мы её назовём?

— Да. Как тебе — Айрин?

— Айрин — повторила жена, прислушиваясь, как звучит имя. — Красиво. Аури. Я согласна.

Гленн прилег рядом и они оба смотрели, как сопит и ворочается их ребенок. Так много слов хотелось сказать ему, так много пожелать, но после того, как их первые трое детей погибли, эти люди стали суеверны.

Первые месяцы Гленн и Линария воспитывали свою дочь так же, как и трёх сыновей до этого. Они заботились об Айрин, обеспечивали комфорт и дарили безграничную любовь. Со своей стороны Айрин вела себя как всякий новорожденный: спала, ела, плакала и требовала внимания. Научившись ползать, она принялась исследовать окружение путём проб, ошибок, падений, ударов и царапин, а также укусов и попыток разгрызть все, что имело поверхность.

Пяти месяцев отроду девочку стали выносить на улицу, и это невероятно расширило её мир. Всё вокруг дома было наполнено загадочными образами. Не имея возможности добраться до них, ребёнок мог лишь смотреть и наблюдать. Некрасивое длинное здание, куда часто уходила мама, даже прерывая игру, девочка сразу же невзлюбила. На другом конце двора было здание, похожее на их дом, только гораздо меньше. Айрин не могла четко формулировать свои мысли, но было в нём что-то такое, чего она боялась. Вдали виднелись какие-то бревна, торчащие из земли. «Брёвна» — одно из первых слов, что усвоила Аури, потому что отец чуть ли не каждый день приносил новые и бил по ним топором.

За брёвнами виднелись бездонные провалы, прямо в земле. Каждый раз, как Айрин пыталась подползти поближе, её оттаскивали, ругали и забирали в дом, так что в конце концов девочка оставила попытки. Так же её не пускали и в скопление деревьев, что начиналось сразу за окнами позади дома. Это вызывало её возмущение и крики. Но родители быстро нашли способ успокаивать дочь. Чтение сказок и пение матери. Аури мгновенно умолкала, стоило Линарии взять в руки лютню и провести по струнам, или Гленну начать басом рассказывать о королях и королевах. Широко раскрытым глазами девочка заворожённо смотрела на родителей и водила руками, словно бы рисуя свой мир.

Постепенно всё вокруг обретало смысл. Длинное некрасивое здание позади дома оказалось сараем для скота. Те бездонные провалы назывались «ямами-ловушками», и хотя дно у них имелось, приближаться к ним категорически запрещалось. Второй дом, так пугавший её, оказался кладовкой, где хранили продукты — это было наименее интересное место. Деревья, что росли сразу за окнами, образовывали маленькую рощу на краю обрыва. С этого края открывался вид уже на настоящий Лес. В первый раз попав на обрыв, Айрин провела там полдня. Лес внизу, простирающийся до самого горизонта, заворожил её. С тех пор она часто забиралась на деревья возле самого обрыва и, расположившись на ветках, наблюдала за лесом.

Самым важным во всем окружении оказались те торчащие из земли бревна. Они были частью забора, между ними были проложены бревна поменьше — жерди, как сказал отец — и внимания этот забор требовал постоянно.

— Начинаешь день — проверь забор. Заканчиваешь — проверь забор — говорил отец, когда обходил ограду с дочерью на руках — Никогда не забывай об этом.

Долгое время неисследованным оставался холм, начинавшийся за сараем, но туда постоянно отправляли животных на выпас и Айрин решила, что там просто земля и трава, как во дворе перед домом.

В один из вечеров родители достали теплую мягкую шкуру невиданного зверя, расстелили на полу, и целый вечер играли с Аури и кормили её какой-то незнакомой, но вкусной едой. Под конец ей вручили необычный новый предмет, который девочка тут же начала изучать. Он был красивым, приятным на ощупь и не ломался — в общем, это был лучший предмет на свете.

— Это рыцарь! — Лин взяла игрушку и помахала Аури кукольной рукой — Он будет защищать тебя.

— Фуф! — ответила Аури и потянула руки за так понравившейся ей вещью.

— Ну, можно и Фуф — согласился сидящий рядом Гленн.

Родители смеялись и веселились, Айрин тоже всё нравилось, и она так и не поняла, почему взрослые достали эту шкуру, еду и предмет только сейчас.

— Как думаешь, не пора ли? — спросила Лин у мужа, глядя, как дочь играется с подарком.

— Хочу дождаться от неё первых связных слов. Я должен понимать, что она меня понимает. А пока дадим ей больше свободы. И постараемся почаще играть с ней.

К трём годам Айрин изучила каждый уголок в пределах ограды. И всё чаще стала смотреть в сторону тёмного леса. Она уже знала, что он опасен. Иногда она слышала вой из-за ограды. Иногда замечала, как в чаще мелькают смутные тени. Она видела, как порой отец приходил в крови и израненный, и мать лечила его. А на заднем дворе часто разделывались ужасные туши. Когда она попробовала помочь, её усадили за стол и велели перебирать травы. Необходимо было листья аккуратно отделять от стеблей и всё раскладывать по разным кучкам. Немало часов Айрин провела, склонившись над охапками растений.

Следующим этапом для нее стало задание выдавливать из личинок скрабов как можно больше зелёной жижи. Раз в сезон Гленн приносил их целую сумку. Для этой работы требовались специальные перчатки, и Лин сшила их для дочери. Аури перчатками очень гордилась.

Время шло, и обязанностей прибавлялось. К четырем годам Айрин уже кормила зверей, ухаживала за огородом, собирала плоды с деревьев, косила траву на холме. Там были странного вида три деревянных украшения, воткнутых в землю. Под каждым из них лежал большой обтесанный камень.

— Это могилы твоих братьев — сказал отец, когда дочь пришла к нему с вопросами. — Они умерли тут, Лес забрал их, и теперь они лежат там в мире и покое.

Айрин плохо понимала, что такое «смерть», и родители провели вечер в объяснениях. Из их слов девочка узнала, что есть мир людей, Свет, и мир отражений, Изнанка. Мир людей был сотворён Светом. Увидев, какие чудесные создания у него получились, он разделил себя на четыре части — Тело, Дух, Разум и Чувства — и все они стали присматривать за людьми и помогать им. Но разделив себя, Свет утратил часть силы и эта часть обрела разум. Она стала Изнанкой, и внутри себя поселила отражения всего, что создал Свет. А затем Свет и Изнанка слились, но не до конца, и теперь в Изнанке живут отражения всего — всего, что есть в Свете. Родители не могли толком объяснить дочери, как это произошло, и что означает, но главное она поняла — где-то в невидимом мире есть ещё одна Аури, только злая. И эта вторая Аури всегда рядом, и всегда готова вмешаться в её жизнь. Поэтому нужно держаться настороже и не пускать злую девочку в наш мир. Как именно не пускать, родители объяснили очень смутно. А ещё оказалось, что после смерти Четверо оценивают всю твою жизнь и отправляют либо обратно в мир, либо в рабство к твоей тени в Изнанке.

Гленн и Линария не были истовыми верующими. Они путались в словах, спорили, многие вопросы оставили без ответа. В конце концов Айрин сообщили, что она ещё слишком мала, чтобы знать всё на свете, и что она всё поймёт, когда повзрослеет.

Примерно раз в два месяца отец уезжал в город. Он целый день продавал шкуры и мясо убитых зверей, а также зелья и ткани, что делала Лин. По возвращению Гленн всегда привозил необычные новые вещи, и каждый раз остаток дня Аури засыпала родителей вопросами.

Однажды утром, покормив живность, Айрин заметила за оградой неподвижный приземистый силуэт. Какой-то зверь стоял за рвом. Девочка направилась к нему, чтобы рассмотреть поближе, и прошла до середины двора, прежде чем поняла, кто это. Куорг. Живой. Он стоял совсем рядом со рвом, и Айрин видела его во всех подробностях. Серая кость на спине и морде. Маленькие, глубоко посаженные глаза. Огромное мускулистое тело, покрытое бурой жесткой шерстью. И клыки размером с палец. Они стояли друг напротив друга и смотрели. Айрин не испугалась, но растерялась, не зная, что предпринять. Пойти в дом? Но не опасно ли поворачиваться спиной? Может, позвать отца? Но не бросится ли зверь на её крик? Сейчас, видя куорга так близко, чувствуя его силу и злобу, ловчие ямы не казались такой уж надёжной защитой.

Зверь внезапно оскалился, зарычал, а потом развернулся и бросился в Лес. Аури услышала сзади шум и обернулась. Отец, в одной рубахе, с копьём в руке, бежал к ней.

— Всё нормально — закричала ему Айрин — Он убежал!

Но всё было, конечно же, не нормально.

— Зима выдалась суровой, вот они и выходят. Помнишь, такое уже бывало? — говорила Лин, сидя у печки. Гленн кивал и задумчиво поглаживал древко копья.

— Пап, а они могут перепрыгнуть ямы?

— Нет— ответил Гленн — Раньше не могли, а сейчас тем более.

И всё-таки он беспокоился.

В четыре года девочке доверяли уже взрослую работу. Например, выпаривание той жижи, что выдавливалась из личинок. Или смешение трав. Плетение нитей. У Айрин появились даже собственные инструменты. И новые игрушки. К рыцарю Фуфу присоединились медведь Буул и важный Сир Римус. Перед работой девочка расставляла их вокруг и, занимаясь делом, делилась новостями. Или пересказывала сказки родителей. Сами родители с трудом сдерживали улыбку, слушая, во что превращаются их истории. У них даже появилась игра — нужно было угадать, какой именно сюжет Аури рассказывала своим куклам.

В день, когда Айрин исполнилось пять, Гленн подарил ей три дротика. Металлические, гладкие, острые, они помещались на ладони девочки и были отлично сбалансированы.

— Мы живём в опасном месте, дочь — сказал Гленн, вручая подарок.

Аури кивнула. Она уже давно поняла, что мир вокруг неё больше походит на тот, где живут чудовища, а не тот, что с королями и принцами. Слушая сказки, она представляла, что все короли похожи на отца — высокие, сильные, со светлыми волосами и с бородой, всегда улыбаются и смеются, а все королевы похоже на мать — красивые, с длинными каштановыми волосами, мягкими заботливыми руками и внимательным ласковым взглядом. Но умом понимала, что это не так, и что её родители — обычные люди, из тех, что просят героев о помощи.

— Вот твоё первое оружие. Ты пока что мала, тебе рано браться за меч или копье. А вот эти дротики… Ты знаешь, как с ними обращаться?

Айрин снова кивнула. Она не раз видела, как отец метает ножи в стену.

— Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты теперь при каждом удобном случае училась метать эти дротики. Выбери место и расстояние, и тренируйся, пока не станешь попадать каждый раз, как кидаешь. Тогда выбирай другое место и большее расстояние, и снова тренируйся. Ты поняла меня?

Айрин кивнула в третий раз.

— Вот и хорошо.

Оказалось, что кидать дротики можно было разными способами — тщательно прицеливаясь, на время, вслепую, по два сразу. Несколько раз девочка порезалась, но не стала рассказывать родителям, боясь, что мама заберёт новую игрушку. Конечно же Лин, то и дело снимавшая впопыхах надетую одежду и переодевая дочь как надо, видела все эти порезы, ссадины и синяки. Даже Гленн не знал, сколько слёз было пролито и молитв прочитано. Но раз выбрав путь, Линария твёрдо решила идти до конца. Поэтому, когда муж объявил о том, что время обучения пришло, она ни словом не возразила.

— Айрин — серьёзно сказал отец — Рано или поздно тебе придётся делать по-настоящему опасные дела. Например, проверять ограду. Или ловушки. Или даже отправиться в Лес. Ты понимаешь?

— Да, пап.

— Хорошо. Чтобы всё это делать, нужно быть сильной, смелой и уметь сражаться. Ты видела, как я тренируюсь?

Каждое утро перед рассветом отец уходил во двор и там совершал с копьём разные движения. Если получалось, Аури вставала и смотрела, как он занимается.

— Да, видела.

— Так вот, я делаю это, чтобы охранять нас от Леса. Пришла пора и тебе научиться. Хочешь?

— Да, очень! — ответила Айрин с горящими глазами.

— Хорошо. Значит, завтра и приступим.

Теперь каждое утро у Аури и Гленна начиналось одинаково. Они вставали в сумерках, шли во двор и делали упражнения. Гленн тренировался с боевым копьем, длинным и тяжелым. У Айрин была тонкая гладкая палка, с металлическим тупым наконечником.

Глядя на отца, дочь старалась запомнить его движения, а затем повторить их. Гленн поправлял наиболее заметные ошибки.

Но учёба не ограничивалась лишь тренировками с оружием и работой со снадобьями. Когда сошёл снег, отец позвал её в самый дальний угол двора, там, где он обычно разделывал убитых животных. На столе лежал выпотрошенный куорг, рядом аккуратной горкой были сложены внутренности. Гленн взял легкое — Айрин уже успела выучить, как называются основные органы — и положил перед дочерью.

— Смотри внимательно. На каждом органе есть узор из сосудов. Ты должна нарисовать его как можно тщательнее.

Девочка вгляделась в лёгкое. Оно полностью было серым, без каких-либо узоров.

— Смотри.

Айрин сощурилась, вглядываясь в поверхность. Действительно, там, в глубине, проглядывались неясные цвета, будто бы спрятанные нити.

— Вижу.

— Отлично — отец сунул палку её в руку — Попробуй изобрази.

Аури неуверенно принялась водить концом палки по земле, оставляя едва заметные дорожки. Нитей поначалу было немного, но чем дольше Айрин смотрела, тем больше их проступало. В конце концов оказалось, что узором покрыта вся поверхность.

— Я не могу — заявила дочь, выронив палку и протирая глаза — Их там много.

Отец подошёл к ней, поднял палку и вложил в руки.

— А ты попробуй.

Аури начала рисовать заново. Когда она закончила, землю покрывала хаотичная сеть пересекающихся росчерков. Дочь вопросительно посмотрела на отца. Он улыбнулся.

— А теперь давай я.

Он достал своё копье и уверенными движениями принялся выводить остриём линии на земле, временами бросая взгляд на лёгкое. Управился он за две минуты, и его росчерки, тоже пересекающиеся и неровные, образовывали странно правильный узор. Айрин посмотрела на свой рисунок — он был лишь бледной копией отцовского.

— Видишь? Я хочу, чтобы каждый раз, когда я буду приходить с охоты, ты рисовала такой рисунок. И помни, во времени я тебя не ограничиваю. Сейчас у тебя получилось плохо лишь потому, что ты рисовала сосуд за сосудом, по частям, короткими линиями. В следующий раз прежде чем рисовать, попробуй отследить артерию полностью. Попробуй нарисовать её, не обращая внимания на другие. Хорошо?

Девочка кивнула. И отец, довольно улыбнувшись, поднял её на руки и понес в дом.

С этого дня два-три раза в неделю отец приносил какой-нибудь орган убитого животного и просил дочь нарисовать сосуды. Та брала в руки палку и долго всматривалась в плоть, легонько выводя на земле линии. Постепенно линии становились всё четче, а узор — всё сложнее. Через два месяца отец объявил, что на завтра устроит соревнование.

— Постарайся рисовать как можно лучше. Подробнее. Если сможешь также, как у меня, тебя ждёт сюрприз.

На следующий день Айрин ждала отца с нетерпением. Тот ушёл на охоту ещё в сумерках и вернулся к обеду, с диковинным животным на плечах.

— Вот, нарисуй — отец положил перед дочерью печень животного. Голос его при этом дрогнул. Аури вгляделась в орган. Что-то в нём было неправильное. Она моргнула, провела рукой по глазам и снова вгляделась. Дело было в цвете — он странно себя вёл.

— Что-то не так? — спросил отец.

— Нет, нет, всё нормально — ответила девочка и начала отслеживать сосуд.

— Я же вижу, тебя что-то смутило. Что?

Айрин замешкалась и посмотрела на отца. Тот внимательно смотрел на неё. Слишком внимательно.

— Цвет — наконец произнесла Аури.

— Да? Что с ним?

— Тут другой цвет — продолжала девочка, ободрённая поддержкой отца — Он будто… он будто сверху.

— И какой это цвет?

— Розовый.

Отец наклонился и посмотрел в глаза.

— Розовый, как у малины? Или розовый, как у мякоти айдахо?

— Как у малины.

Гленн счастливо рассмеялся, схватил дочь, поднял над головой и закружился.

— Да! Да! Я знал! Знал! У тебя получилась!

Айрин ничего не понимала, но, зараженная радостью отца, смеялась вместе с ним. Наконец он опустил её на землю, обнял, а затем, вспомнив, схватил на руки и побежал к дому.

— Лин! Лиин! — закричал он, подбегая к порогу, и одним махом влетел в дом. Линария, готовившая обед, всё бросила и шагнула к ним навстречу.

— Что случилось?

— Аури увидела ауру!

Линария облегченно улыбнулось. И тут же в её глазах засверкали молнии.

— Чтоб тебя Разум покинул, Гленн! Я … Нет, ты точно хочешь отправить меня к Четверым!

Гленн опустил дочь на пол, шагнул к жене и заключил её в объятья.

— Прости. Прости! Я совсем потерял голову. Аури увидела ауру, и я… — он вздохнул и тут же улыбнулся — Но ведь здорово!

— Да, отлично — Линария высвободилась из объятий — А теперь позволь, я закончу ужин.

Айрин, стоя на полу, переводила взгляд с широко улыбающегося отца на вернувшуюся к готовке мать.

— А что такое аура?

Гленн посадил дочь на кровать и сел рядом.

— Помнишь, мы рассказывали, что в мире есть люди, в жилах которых течёт благородная кровь?

— Короли и герои?

— Ну… почти. Помнишь, они могут творить магию? Так вот, эту магию всегда окружает аура, и её можно увидеть.

Линария у плиты не удержалась и хмыкнула.

— Такое видение — редкий дар — продолжал Гленн, не обращая внимания на жену — Редкий и опасный. У нашего семейства он есть. Мой дед владел даром, и отец, и я. А теперь я знаю, что он есть и у тебя.

— А мама? — спросила Айрин.

— Нет, у мамы его нет. И она в него не верит.

— Я допускаю, что так может быть — раздался голос Линарии.

— Она в него не верит. Потому что те, кто им владеют, скрывают это.

— Почему?

— Такие люди слишком опасны для благородных. Раньше, в старые времена, люди с даром видения свободно рассказывали об этом, но в Эпоху Единого Короля за ними начали охотиться. И с тех пор считается, что их всех убили. Но они остались. Просто стали умнее и осторожнее. И теперь никому не рассказывают о своём даре. Даже самым близким людям.

— А зачем ты рассказал маме?

— Спасибо, дочь — откликнулась Лин.

— Так получилось. Когда долго живешь с человеком, невольно выдаёшь себя.

— Но как ты выдал себя — не унималась Айрин — А мама тебе не верит?

Со стороны Лин послышался сдавленный смех.

— Она начала себе выдумывать всякое — смутившись, отвечал Гленн — и я рассказал. Теперь она мне не верит, но и не придумывает всякую чушь.

— И я теперь всегда так буду видеть?

— Ауру. Да — улыбнулся Гленн — Но этому нужно обучиться. Ты лишь подтвердила, что дар у тебя есть, и мы будем его развивать.

— А как?

— Увидишь. Для этого нужно выйти в Лес.

Позже, когда они и вправду начали выходить в Лес, нередко Гленн останавливался и указывал на ветки, или камни в скалах, или куски мха на деревьях.

— Что скажешь?

Айрин вглядывалась в указанные места, пока одно из них не начинало мерцать розовым. Каждый раз эти мерцания были разными. Иногда — словно мазок не больше мизинца, а иногда пятно размером с ладонь. На одной скале это был странный узор, напоминавший свинью. Отец говорил, что размер и форма пятна никакого значения не имеют, но Айрин была уверена, что есть какая-то закономерность.

Такие пятна были редки, но находились в самых неожиданных местах. Раз заметив его, уже невозможно было потерять. По совету отца, Айрин несколько минут стояла возле отпечатка ауры и разглядывала его на разные лады- в упор, или боковым зрением, или расфокусировавшись, а иногда — скосив глаза или наоборот собрав их в кучу. Постепенно Айрин начала замечать ауру без указаний отца. Она внимательно изучила дом и нашла три отпечатка — за сундуком, на кухонном столе и в левом верхнем углу. Затем Айрин облазила двор, но там отпечаток был всего один — на одном из кольев и в сарае.

— Да, метки чаще возникают рядом с местом, где живут люди — подтвердил её догадки отец. — В больших городах отпечатков намного, намного больше, чем в лесу. Но не волнуйся, их всё-равно недостаточно, чтобы отвлекать внимание.

Но это было потом. А следующим делом, которое освоила Айрин, было шитьё. Внимательно наблюдая за матерью, девочка пыталась повторить увиденное. Занимаясь по паре часов в день после обеда, через месяц Аури смогла сделать первый двойной шов, который одобрила мать. На следующий день ей выдали две обработанные шкуры.

— Здесь нужны игла потолще, усилий побольше и чёткие движения — объяснила Линария дочери.

Шить шкуры и впрямь оказалась куда сложнее. Они не хотели протыкаться, и иногда через шесть — семь стежков пальцы Айрин начинали кровить от проколов. К тому же игла всё время норовила соскочить или уйти в сторону, приходилось прилагать значительные усилия, чтобы шов получался ровным. Через три недели и эта задача далась девочке. В тот день Линария отложила работу дочери, а вечером показала мужу.

— Неплохо — одобрил тот — Думаешь, пора? Может, пусть ещё потренируется на перине?

— Думаю, всё остальное она усвоит быстрее и лучше в настоящем деле — отвечала Лин — Завтра сама всё увидишь — сказала она Айрин, которая с интересом прислушивалась к разговору.

Назавтра Гленн, придя с охоты, взял медицинскую сумку и позвал дочь с собой на улицу, попросив захватить инструменты для шитья. Во дворе на разделочном столе лежала туша куорга.

— Аури — обратился Гленн к дочери, стоя у стола — Сегодня ты начнёшь обучаться важнейшему из навыков — врачеванию. Это длинный путь, и по-настоящему он не заканчивается никогда. Но первые шаги — ты сделаешь сейчас. На самом деле, ты уже их сделала, когда изучала травы и смешивала их для матери. Так что опыт в лекарном деле у тебя есть, и ты с полным правом можешь именовать себя «аптечным подмастерье» — он потрепал девочку по голове — А сегодня мы двинемся дальше. Ты же видела, как иногда мать зашивает мои раны?

— Видела — ответила девочка, вспомнив окровавленные нити и длинную иглу, что раз за разом пронзала плоть отца.

— Вот на сегодня твой больной — Гленн похлопал по туше куорга — Он парень добрый и покладистый, поэтому можно делать на нём сколько угодно ошибок. Для начала — нужно его просто подлатать — с этими словами Гленн достал нож и сделал длинный надрез на боку туши. Края раны разошлись на два пальца, обнажив мясо зверя.

Айрин достала иглу — самую толстую, что была в коробочке — продела в неё самую толстую нить, закрутила двойной узел на конце. Подумав, закрутила еще один — и приготовилась шить.

— Будем начинать сразу так, как нужно — произнес отец и полез в свою сумку — Сначала всегда идет дезинфекция.

— Дезифекция? — переспросила Аури, глядя, как отец достает из сумки пузырьки и повязки.

— Так точно! Только — «дезИНфекция». Но произношение тут не главное. Главное — это…

Гленн запнулся, не найдя нужных слов. Затем потряс пузырьком и повязкой.

— В общем, смотри. Нет, сначала послушай. Давай я тебе всё объясню, чтобы ты поняла, а как вырастешь, я объясню всё как нужно, с непонятными словами. Идёт?

Дочь кивнула.

— Вот и хорошо. Значит, смотри. Вокруг нас полно всяких жучков.

Тут Гленн остановился и задумался. Думал он долго, не понимая, как рассказать ребёнку про микробов и инфекцию.

— В общем, давай так — наконец сказал он — Сейчас ты просто запомнишь одну вещь — перед тем, как приступать к лечению, рану нужно продезинфицировать. Для этого берём вот такую жидкость — она называется спирт — и тщательно протираем края раны.

Гленн намочил повязку в спирту и протёр шкуру возле разреза.

— Также нужно продезинфицировать все, что будет к ране прикасаться — иглу, руки, повязки. Поняла?

— Да.

Гленн неторопливо обработал руки и инструменты.

— Запомни — это самое главное! Ты можешь торопиться, нервничать, плохо зашивать, или резать — но дезинфицировать нужно всегда. Я буду наблюдать, и за эту ошибку наказывать особенно строго.

Дальнейшее было Аури хорошо знакомо. Отец продел нить в иглу и по всей длине разреза наложил швы — такие, как она накладывала на шкуры — завязал в конце узел и приложил скомканную тряпку.

— Накладу нужно привязать — заметил отец — но у нас слишком мало материала, поэтому сойдёт и так. Ты готова повторить?

— Готова.

Гленн ножом сделал ещё один надрез, рядом с первым.

— Приступай.

Девочка взяла иглу с нитью и потянулась к разрезу. Взгляд её упал на тряпку на первой ране, и она отдёрнула руку. Гленн одобрительно усмехнулся. Айрин, повторив действия отца, продезинфицировала рану, руки, иглу, нить и приступила к сшиванию. Первый же шов вышел ужасным, а дальше всё пошло ещё хуже. Игла то слишком глубоко входила в плоть, то выходила откуда-то сбоку. Пальцы и нить мгновенно выпачкались в крови и скользили. Края раны не желали сходиться. Аури сопела, крутилась, морщилась от усилий, но где-то на середине слишком сильно потянула нить, и та лопнула. Дочь виновато подняла взгляд на отца. Тот в ответ подмигнул ей.

— Нелегко, да? И этот пациент еще спокойный. Представляешь, что будет, когда он начнёт вырываться?

Девочка с испугом посмотрела на отца.

— Мне никогда этому не научиться!

Гленн забрал инструмент из рук дочери и взял её руки в свои.

— Аури, запомни одну вещь. Если чему-то можно научиться- то этому можно научиться. Каким бы сложным не казалось умение. Просто делай, повторяй, смотри на результат, и снова повторяй. Не бойся пробовать что-то новое. Думай над своими неудачами. Думай над своими успехами. В конце концов — улыбнулся Гленн — всегда можно спросить меня. Или маму. Пользуйся!

Поцеловав дочь, Гленн повернулся и пошёл в дом. А Аури принялась повторять всё снова. И снова. И снова.

После швов настало время «грязных ран», антисептиков, «скрепок», перевязок и прочих медицинских премудростей. А те занятия, что уже делала Айрин, усложнялись и дополнялись. С копьём, например, Гленн решил от упражнений перейти к ударам. Аури уже сменила своё первое, учебное, на настоящее. Оно было меньше и тоньше, чем у отца, но таким же крепким и с острым металлическим наконечником.

Поначалу Гленн нарисовал краской несколько ярких жёлтых точек на стене дома и сказал дочери попытаться попасть в них концом копья. После первых же ударов на порог вышла Линария и высказала всё, что думает о муже и его умственных способностях. После этого красный от смущения Гленн отвел дочь к сараю, где повторно нарисовал яркие желтые точки.

— Для начала попробуй постоянно попадать хотя бы в одну метку. Но помни — бить всегда нужно выпадом. Не вести копье — а выбрасывать.

Они прозанимались до самого обеда. После обеда Гленн снова вывел дочь во двор и продолжил урок. Каждый неумелый выпад он сопровождал комментариями и советами. С каждым часом Аури била всё лучше и лучше. Но потребовалось три дня, прежде чем Гленн перешёл к другому приёму. Спустя три месяца Айрин уже била с полной скоростью и в восьми раз из десяти попадала в нужное место.

— Быстрее ешь и одевайся — объявил Гленн однажды утром за завтраком — Сегодня ты столкнёшься с почти-настоящим противником.

После этих слов девочка мигом проглотила всю еду и полностью одетая ждала, когда ухмыляющийся отец доест свою порцию.

Гленн повёл дочь не во двор, а к деревьям, росшим позади дома. Там к одной из веток была привязана туша мёртвого куорга. Гленн подошёл к ней и толкнул. Туша начала медленно раскачиваться.

— Смотри — сказал Гленн и сделал ленивый выпад. Копьё в его руках ударило по туше вскользь и поцарапало шкуру. Сама туша начала раскачиваться сильнее.

— Бить по движущейся цели гораздо сложнее, чем по неподвижной. А тебе нужно не просто попасть, но нанести настоящий удар.

На этот раз выпад был так стремителен, что Айрин даже не увидела удара. Раздался глухой звук, и туша оказалась насаженной на копьё в руке отца.

— Не рано ли ты учишь её бою? — поинтересовалась Линария. Она закончила вывешивать бельё во дворе и сейчас подошла посмотреть на упражнения.

— Только так и нужно начинать, если с неё должен быть толк! — ответил Гленн — Давай — кивнул он дочери и толкнул куорга.

Аури попыталась пробить раскачивающуюся тушу. Потом ещё и ещё. Но всё было напрасно — удары лишь соскальзывали с обледеневшей шкуры, в лучшем случае получалось лишь слегка проткнуть её. После нескольких неудачных попыток она, запыхавшаяся и вспотевшая, опустила копьё.

— Это невозможно.

— Но я же сделал это — усмехнулся отец.

Девочка вздохнула и снова подняла копьё. Гленн покачал головой и остановил тушу.

— Между твоим первым и последним ударом — никакой разницы. Ты снова хочешь повторять то, что не даёт результата?

Айрин помотала головой.

— Хорошо. Но было бы лучше, если бы ты сама до этого дошла. Итак, в чём твоя ошибка?

Аури пожала плечами.

— Ты бьёшь в движущуюся цель. А нужно наносить удар по неподвижной точке. Как раньше.

— Мне дождаться, пока туша остановится?

Гленн встал за куоргом, немного левее, затем за лапы притянул к себе и отпустил. Туша ушла вправо, затем снова — к отцу, тот поймал её — и снова качнул.

— Раз — сказал он, отпуская тушу. — Два — ловя её — Раз. Два. Чувствуешь ритм?

Девочка кивнула.

— Хорошо. Теперь закрой глаза.

Айрин закрыла.

— Прими стойку.

Аури занесла копьё для удара.

— Сейчас я начну считать. Не торопись. Настройся. Бить будешь на мой голос — не бойся, до меня ты не достанешь. Когда я скажу два, твоё копье должно будет будто бы пронзить меня. Понимаешь? Не бить на счёт «два», а уже пронзить. Готова? Раз — два. Раз — два.

Голос звучал ясно и чётко. Айрин вздохнула и настроилась на слова. Её плечи словно бы двигались на счёт. «Раз»- чуть влево, «два» — обратно. Раз — два. Раз. Удар! Копье с хрустом во что-то вонзилось.

— Два — произнёс отец — Можешь посмотреть.

Аури открыла зажмуренные глаза. Острие копья на два пальца вошло в тушу, чуть выше грудины.

— Получилось — прошептала она.

— Да. Потому что ты поймала ритм, и била в точку, а не по мишени.

Он отпустил тушу, выдернул копье и вручил дочери. Затем уселся возле дерева и поманил к себе Айрин.

— Ритм есть у всего. Сама увидишь. А сейчас — тренируйся. Да, и постарайся. Ещё совсем немного — и мы отправимся в Лес.

Гленн ушёл, а Аури принялась за дело. Она толкала тушу, так, чтобы та раскачивалась как можно сильнее, смотрела на эти движения, а потом — била копьём.

Когда вечером она зашла в дом, на ней лица не было. Молча отбросив в сторону копьё, она угрюмо принялась стаскивать обувь.

— И как успехи? — спросил сидящий за столом отец.

Девочка вздохнула и на секунду замешкалась, но не осмелилась соврать.

— Ни разу не попала.

— Ни разу? — удивился Гленн и осёкся, поймав осуждающий взгляд жены — Ладно, бывает.

На следующее утро сразу после тренировки с отцом Айрин снова отправилась к туше. Та за ночь изрядно промерзла и раскачивалась с трудом. Первые удары прошли впустую, пока Аури не разозлилась, и стала бить без перерыва, один удар за одним. В какой-то момент копье попало как нужно и вонзилось в тушу. Это успокоило Айрин, и с этого момента она начала следовать советам отца — искать ритм, выбирать момент, бить в точку.

Время шло к обеду, и отец уже собирался идти звать дочь, когда дверь распахнулась.

— Пошли — Аури поманила отца за собой, и тот, переглянувшись с женой, вышел из дома. Они подошли к неподвижно висящей туше куорга. Гленн отметил, что туша была уже изрядно потрепанная.

— Смотри — сказала дочь, перехватила копье и, шагнув к туше, сильно толкнула её в сторону. Мертвый куорг закачался как маятник, а Айрин сделала два шага назад и приняла бойцовскую стойку.

— Хах! — резко выдохнула девочка и ударила. Копье с хрустом вонзилось в плоть. Аури убедилась, что отец это увидел, и единым плавным движением вытащила копье обратно. Затем шагнула к туше, толкнула и отступила.

— Хах!

Гленн смотрел, как раз за разом его дочь пробивает труп куорга и испытывал смешенные чувства. Гордость, радость и смутное беспокойство.

— Довольно — он остановил Айрин, когда та замахивалась для седьмого удара — Вот это результат! Вот это здорово! Буду готовить загон.

— Загон?

— Увидишь — подмигнул Гленн дочери.

На следующий день он и правда выбрал из кучи несколько бревен, обтесал их, вставил в вырытые с вечера глубокие лунки и набил по бокам доски. Получился загон полтора на два метра и высотой в метр. На это ушёл целый день.

— Завтра с утра наловлю — и начнёшь — сказал он сгоравшей от любопытства дочери. Та уже поняла, что там будут её будущие противники, но кто именно — не догадывалась.

— Мам, а ты знаешь, для кого это?

Линария передёрнула плечами от отвращения.

— Да. Но ты завтра сама увидишь. Не волнуйся, отец всё объяснит.

Утром Айрин проснулась раньше, чем показалось солнце, но отца уже не было. Он вернулся ближе к обеду, неся за плечами большой мешок из жесткой ткани, внутри которого что-то переворачивалось и шевелилось. Девочка, увидев отца в окно, быстро оделась, взяла копье и бросилась наружу. Линария осталась дома.

Отец стоял возле загончика и с улыбкой смотрел внутрь. Аури подошла и осторожно заглянула.

— Кто это?

— Скрабы. Только взрослые.

Отец нагнулся и достал одного. Это был большой жук, размером с котелок, весь покрытый черной бронёй, беспрерывно шевелящий короткими лапками и острыми передними рогами.

— У него ещё и зубы есть — сообщил отец — Но в целом он один — безобиден. Зато агрессивный. Защищайся.

Отец поставил жука на землю и тут же шагнул за загон. Жук бросился на Айрин. Она растерянно отступила — но недостаточно быстро, и жук с разбегу вонзил в неё свои рога. Девочка вскрикнула от боли и ударом копья отбросила жука. Тот шлепнулся на пузо, поднялся на лапы, и снова побежал на Аури. Она была наготове и ударом копья пригвоздила жука к земле.

— Ого! — удивленно воскликнул отец — Я думал, тебе нужно будет больше попыток! Как ты поняла, что его нужно бить со всей силы?

— Потому что ты так учил — бить так бить!

Гленн одобрительно усмехнулся.

— Что же, тогда всё будет быстрее, чем я ожидал. У тебя остался последний этап — и мы отправимся в Лес.

К вечеру Айрин расправилась со всеми жуками в загоне. Отец объявил, что следующий урок будет через неделю.

Всю неделю девочка тренировалась так, как никогда раньше. Ей очень хотелось сдать этот экзамен и пойти в Лес. И когда прошла неделя, Аури была уверенна, что победит любого соперника, которого выставит отец.

На этот раз мешок дергался куда активнее. Айрин стояла перед отцом, побледневшими пальцами сжимая копье.

— Вот твой последний враг — сказал Гленн и вытряхнул мешок не в загон, а себе под ноги.

Айрин замерла. На неё смотрел куорг. Только этот был маленький и испуганный. Когда отец выпустил его, он прижался к стене загона и зарычал, обнажив крошечные клыки. Кость на его спине и голове была совсем белой.

— Твой последний враг — повторил Гленн — Подойди к нему.

Аури неуверенно шагнула вперед, не поднимая копьё. Щенок сжался ещё больше, и рычал не переставая.

— Ближе.

Девочка начала подходить, и тут щенок бросился на неё. Он был совсем не грозным, и не быстрым, и Айрин легко уклонилась, слегка отпихнув его копьем. Куорги развернулся и бросился снова. И снова Аури уклонилась.

— Я не могу — прошептала она.

— Что?

— Я не могу — в голос повторила Айрин — Он живой.

— А как же скрабы? Они тоже были живыми.

Щенок перестал нападать. Он встал на одном месте и, не отрываясь, следил за девочкой.

— Не знаю. Он по-настоящему живой. Ему страшно. И он такой маленький.

Гленн задумчиво опустил голову. Аури тоже молчала, боясь, что отец прикажет довести дело до конца. Щенок, забившись, рычал и скалился, но не нападал.

Спустя пол минуты Гленн подошёл к щенку и схватил его за загривок. Тот попытался цапнуть его за руку, но Гленн был быстрее. С щенком в руках он направился к ограде. Айрин следила, как отец подошёл к самому забору, размахнулся, и зашвырнул куорга в направлении леса. А затем повернулся и зашагал обратно.

— Пошли — бросил он дочери, поравнявшись с ней, и они вдвоём направились к дому.

— Ты сердишься? — осторожно спросила Аури. Ей было стыдно, и в то же время она испытывала облегчение.

— Что? — Гленн очнулся от своих мыслей — Нет, что ты! Конечно, нет! Я даже рад.

— Правда?

— Да — Гленн остановился возле порога. Остановилась и Айрин. — Знаешь, я совсем забылся. И чуть не сломал тебя. Ты меня прости.

— За что?

— За этого щенка. Ты молодец! Хорошо, что ты не захотела его убивать. Именно так и должно быть. А вот я, дурень, ошибся.

С этими словами Гленн зашёл в дом. Девочка зашла следом, не совсем понимая, о чём говорит отец, но испытывая радость оттого, что всё получилось лучшим образом.

Следующим утром отец объявил, что завтра они отправятся в Лес.

— Смотри, ступай за мной след в след — предупредил он дочь.

Лес Айрин разочаровал. Он был красивым, он был мрачным, он был величественным и необъятным — именно таким его девочка и представляла. И это было главное расстройство — Лес не удивлял. С обрыва он казался гораздо таинственнее. Вот уже дом скрылся за деревьями, протоптанная дорога осталась далеко позади, а ничего не менялось.

Гленн заметил недовольство на лице дочери.

— Что случилось?

— Ничего.

— Перестань. Я же вижу, ты расстроена.

— Я… — Айрин запнулась — Я думала, тут всё будет не так. Не так, как я себе думала.

Не находя слов, Аури попыталась изобразить что-то руками, но это не помогло.

— Он слишком лесистый, понимаешь? Он такой лесистый, как я и думала.

Гленн вздохнул.

— Это всё сказки. Я понимаю, о чём ты. От Леса ожидаешь, что он будет ужасным. И прекрасным. Что под каждым деревом здесь сидит вервольф или стрыга. Что повсюду горят костры искателей и разбойников. Что вот-вот встретишь принца или принцессу, что ищут свою судьбу. Так?

Айрин молча кивнула и посмотрела, как там чувствует себя Буул, сидевший в её кармане. Тот тоже разочарованно молчал.

— Возможно, там, в глубине, Лес такой и есть. Но здесь мы всё-таки рядом с городом. И с нашим домом. Смотри.

Отец указал на деревья. Аури огляделась и непонимающе посмотрела на отца.

— Нижние ветки — подсказал тот.

Теперь девочка заметила. У всех деревьев, что окружали их, нижние ветви были обрублены. Все они начинали расти выше головы Айрин.

— Когда я готовил место под дом, то часто ходил вокруг, рубил ветви и расставлял ловушки. Капканы, силки, клей на ветках. Мне казалось, что я отвоёвываю себе место, и чем больше отвоюю, тем безопаснее будет здесь жить. Да так оно и есть. Именно сюда уходит большая часть того, что вы с мамой изготавливаете. Я называю это Первой Полосой. Пока что она неплохо защищала наш дом.

— А как же настоящий Лес? — спросила Айрин — Мы тудапойдём?

— Да. Но он ровно такой же, только опасный. Ничего нового там ты не увидишь.

Так оно и случилось. После Первой Полосы пошли настоящие заросли, но в них не было того, что ждала девочка. Когда через три часа они вернулись домой, Аури даже нечего было толком рассказать своим друзьям. И всё же где-то в глубине души поселилась уверенность, что за настоящим Лесом нужно было зайти поглубже.

Следующим утром она поделилась своими догадками с игрушками, но те промолчали. Тогда она начала рассказывать одну из недавно услышанных сказок, про Королеву-Колдунью и её детей, принца и принцессу, но внезапно замолчала и задумалась. Линария, убиравшаяся в доме, украдкой поглядывала на свою притихшую дочь.

— Мам — наконец неловко позвала Айрин.

— Да?

Аури молчала, не находя нужных слов.

— Смелее — улыбнулась Линария — Просто скажи вслух то, что у тебя в голове и посмотри, что получится.

— Я тут думала — начала ободрённая Айрин — почему меня учит папа? Ну, то есть… вот в сказках, например. Там королева учит принцессу, а король — принца. А у нас наоборот.

— Сравниваешь меня с королевой? — Лин попыталась пошутить, понимая, куда ведет дочь.

— Нет. Да… я просто …

— Я поняла, о чём ты — Линария подошла к дочери и положила ей руки на плечи — Отцы растят сыновей, а матери — дочерей. Потому что сыновья станут мужьями, а дочери — матерями. Так?

— Да! Точно!

— Всё просто. Ты же видела могилы своих братьев?

Девочка кивнула.

— Они родились здесь, в Лесу возле Бездны. И Лес забрал их. Вначале нашего первенца, а затем и близнецов. Когда Рейнар и Реймис умерли — Линария запнулась, но продолжила — Отец решил, что будет воспитывать следующего ребенка так, чтобы он мог выжить. Я согласилась — а что мне ещё оставалось?

Линария присела и заглянула дочери прямо в глаза.

— Но я тебе обещаю — когда ты научишься всему, чему тебя учит отец, я научу тебя всему-всему, что знаю сама.

— И игре на лютне?

— И игре на лютне.

— И песням?

— И песням — улыбнулась Линария — И готовке. И танцам.

— Танцам? Как… как у принцессы? У принцессы Рассвета?!

— Конечно! Каждая девушка умеет танцевать, принцесса она или кухарка. И ты будешь лучше всех.

Линария выпрямилась, взяла дочь за руки и закружилась по комнате. Аури кружилась и смеялась, необычайная легкость охватила её, она чувствовала себя как никогда раньше.

— Как здорово!

Линария улыбалась у ответ. Но когда они остановилась, её лицо стало серьёзным.

— Но помни — всё это будет лишь после того, как отец выучит тебя. Понимаешь? Я начну заниматься с тобой — по-настоящему заниматься — лишь когда он скажет своё слово.

Айрин кивнула. И не удержалась от нового вопроса.

— А почему мы живём в лесу?

Линария вздохнула и пошла к печи, чтобы продолжить готовку.

— Об этом спроси у отца. Он тебе лучше расскажет.

Вечером, едва они поужинали, дочь приступила к вопросам.

— Пап, почему мы живём в Лесу?

Гленн, застигнутый врасплох, не сразу нашёлся с ответом.

— Ну, знаешь — медленно ответил он — Всем нужно где-то жить. Вот мы и живём в лесу.

— Но ведь Лес опасный — не унималась Айрин — Почему же мы в нём живём?

Гленн молчал, продумывая ответ в голове. Наконец он откинулся на спинку стула и начал отвечать.

— Когда-то давным-давно, ещё до того, как я встретил твою маму, я был солдатом. Я служил в войске герцога Боури, служба моя длилась семь лет, и за это время я стал старшим десятником. И вот однажды наш король объявил войну другому королю. Служитель Бездны против Короля-Воина. Я в это время был под командованием шевалье Велингвара. Мы храбро сражались, совершили немало подвигов, и так сильно побили врага, что он готов был вот-вот сдаться. Нам предстояла последняя битва.

— Папа, а кто такие герцог, шевалье и десятник?

— Да, вопрос — почесал голову Гленн — Как ты их ещё так смешала? Смотри, герцог и шевалье — это как рыцари из сказок, понимаешь?

— Да.

— А десятник — это просто командир десяти солдат. В общем, неважно. Главное, я был солдатом, и шла война. И в бою эрц-герцог Бладштайн сумел пробиться к герцогу Боури. Эрц-герцог — это сын герцога. И вот Бладштайн пробился к нашему герцогу, и они начали сражаться. Я был рядом, и когда увидел, что герцогу грозит беда, вступил в бой с Бладштайном и пронзил ему руку.

— Ух ты — вырвалось у Аури.

— Да, «ух-ты». Мы выиграли то сражение, и подписали мирный договор. Вот только герцог Бладштайн не забыл, кто покалечил его сына, и потребовал мою голову.

— Но это же была война! — вскричала Айрин — На войне же гибнут короли и герои!

— Дааа — протянул Гленн — Гибнут. Вот только убивают их обычно другие благородные. Или их расстреливают целым отрядом солдат. Или затаптывают в свалке. Но чаще всего — просто берут в плен. А я лишил эрц-герцога руки на глазах у всех, в бою один на один.

— Но зачем твоему командиру отдавать тебя? Вы же победили!

— Герцог Боури не был моим командиром. Он был командующим войском — и я был лишь одним из тысяч солдат, пусть и чуть выше остальных. Он не хотел ссориться с знатным родом другого королевства. К тому же он понимал, что у Бладштайнов найдется немало способов со мною расквитаться.

— И что же ты сделал?

— Я? Ничего. А что я мог? Когда подрастёшь, ты узнаешь, насколько одни люди могущественнее других. Но вмешался мой командир, шевалье Велингвар. Он убедил герцога Боури дать мне право жить в лесу и право на охоту. А мне дал достаточно денег, чтобы я мог построить дом, дорогу, ограду и обзавестись необходимыми вещами. А потом я привез сюда твою маму. Бладштайн могущественный род, но они не всесильны, и найти здесь меня им не по силам.

Айрин молчала, обдумывая услышанное.

— Пап — наконец произнесла она — А ты видел короля?

— Нет — улыбнулся Гленн — Король сидит в столице, в славном городе Прайбурге, и на войну не ездит.

Аури возмущенно вскинула руки.

— Но тогда это неправильная война! На войне король ведёт армию в бой! Он атакует — Айрин взмахнула рукой, разрезая воздух — А за ним атакуют рыцари! А в это время принц спасает свою возлюбленную из лап чудовища! И там — девочка, насупившись, помахала пальцем перед носом отца — Не бывает таких «блашайнов»! Там бы тебя хвалили и назвали рыцарем!

Гленн с Линарией переглянулись.

— Вот это — точно тебе — развела руками Лин.

Гленн вздохнул ещё раз.

— Понимаешь, Аури, война — это плохо. Люди придумывают красивые истории, чтобы не признаваться себе, как это страшно. Вот представь — если бы мы сейчас попали на войну, то нас с мамой могли бы убить. Ты бы этого хотела?

— Как это — убить вас?

— Ну вот как я убиваю куоргов. Мы бы лежали, окоченевшие, бледные, в луже крови, а ты бы осталась одна.

— Ну хватит — не выдержала Линария.

Гленн прижал притихшую дочь к себе и поцеловал в макушку.

— И правда — хватит. Тебе всё равно это не грозит.

— Почему?

— Потому что, как только мы насобираем достаточно денег, мы уедем отсюда. Далеко-далеко, туда, где никогда не бывает войн.

— А это где?

— Это королевство Эйгон, например. Оно расположено на островах, и приплыть туда может только тот, кого король сам попросит. Или в Дормандию.

— А это что?

— Это такая страна, где нет королей.

— А так бывает?

Гленн задумался, взгляд его рассеяно блуждал по комнате.

— Да, так бывает. Всё бывает. Всё. Знаешь что — давай я расскажу тебе сказку!

Так Айрин прожила первые семь лет своей жизни. Но однажды после поездки в город отец привез письмо для Линарии, и та, прочтя его, крепко задумалась.

— Тётушка Наргиз пишет, что может устроить меня на оружейную фабрику барона Сильдре. Пишет, что там дают жильё и еду, а платят пять серебренных в неделю.

— С чего бы это старуха вспомнила о тебе? — недовольно нахмурился Гленн.

— Перестань. Она моя тётка, к тому же она живёт в вере.

— Старая лицемерка. Спорю, больше всего она предпочитает Тело?

Линария не обратила внимания на выпад мужа. Она стояла посреди комнаты, там, где вскрыла письмо, и продолжала мять лист в руках.

— Послушай, Гленн, это же отличный шанс уехать пораньше. Я смогу отложить полтора, а то и два золотых в год. Мы сможем уехать до того, как Аури исполнится шестнадцать.

Гленн подошел сзади и обнял жену.

— Лин, подумай, какие там будут условия. Никто не будет платить деньги просто так. А мы сейчас и так неплохо откладываем. Просто проживём тут на три- четыре года дольше, ну и что?

— Ну и что? — Лин повернулась к мужу — По-твоему, три года в этом проклятом лесу — это мало? Три года, за которые моя дочь сто раз сможет умереть! Три года, которые она будет тут выживать! Три года… А Аури? Она же ещё людей не видела! Как она будет дальше? Как я…

— Ну всё, всё, хорошо — Гленн притянул жену к себе — Хорошо. Я тебя понял. Ты права, украсть три года жизни у Леса — дорогого стоит.

Тем же вечером родители подробно обсудили, что взять и как подготовиться. На следующий день Линария уехала в город. Вот так мир Айрин разделился, и из него ушла половина.

Глава 2. Правила Леса

В Эйд-Кейсарской Империи, что объединяла в себе Двенадцать Королевств и Свободные Земли, наступала весна. Король-Мореход, правитель Эйгона, собрал восьмую кругосветную экспедицию в надежде открыть новые земли. Король-Шутник, правитель Антиохии, подсчитывал золото, что отдал ему Служитель Света, правитель Септимии. Церковь Света и Разума отклонила запрос учёных Империи на улучшение подъемных механизмов и приказала усилить надзор за обучающими заведениями. А в Митендории, в Лесу, окружавшем Бездну, Айрин впервые осталась дома одна на целый день. Даже когда уезжала мама, отец вернулся через несколько часов. С тех пор прошло четыре месяца, и Гленну пришлось отправиться в город. С утра он уехал на рынок, и должен был вернуться лишь к вечеру.

Управившись с домашними делами, девочка начал готовиться к проверке рвов и забора. Она понимала, что отец перед отъездом наверняка всё проверил, но Аури решали отыгрывать роль старшей до конца.

На лично вышитом поясе она закрепила три дротика. В свой рюкзак она закинула подаренный ей отцом медицинский набор, моток веревки, завёрнутые в бумагу хлебцы и ломоть сушёного мяса, спички. Подумав, добавила флягу с водой. Обувшись, взяла в руки копье и окинула комнату взглядом. Всё было в порядке, лишь с полки на неё укоризненно смотрели три пары глаз.

— Сегодня вы остаетесь дома — строго сказала Айрин своим игрушкам — И даже вы, Сэр Римус.

После этого она вышла, закрыла дверь и отправилась к ограде.

Когда вернулся Гленн, девочка в подробностях рассказала ему, что и как было сделано.

— Я бы и ночь продержалась! — хвастливо закончила перечисление Аури.

— Не сомневаюсь — улыбнулся Гленн — И вот тебе доказательство — с этими словами он достал из сумки бумажный свёрток и протянул дочери.

Айрин обеими руками взяла свёрток, положила на постель и развернула его. Внутри была тёмно-синяя одежда из грубой ткани. Аури разложила её и принялась осматривать. Такого платья девочка ещё не видела — рубашка, соединенная со штанами, с многочисленными карманами по бокам и на поясе, с какими-то непонятными лоскутами ткани на щиколотках, с торчащими шнурками и металлическими — Айрин даже пощупала их рукой — заклепками. Девочка вопросительно посмотрела на отца. Ухмыльнувшись, он кивнул ей:

— Давай, спрашивай.

— Что это?

— Даааа- протянул Гленн — С таким вопросом не развернёшься.

Он провёл рукой по костюму.

— Шикарный. Я б в таком и на стрыгу не побоялся выйти. Но он — для тебя. Завтра пойдём в пещеры.

У Аури перехватило дыхание.

— Змеевы Пасти? Это с жуками, пап?

— Да, Пасти, с жуками. Завтра попробуешь поймать своего первого скраба. А пока можешь примерить.

Девочка тут же начала одевать костюм. Он был непривычным, слишком плотным, слишком свободным и слишком красивым. Отец помог просунуть куда надо руки-ноги и подпоясаться ремешками, защёлкнул заклепки, что-то ослабил, что-то подтянул — и Айрин почувствовала себя будто в броне. Она тут же схватила половник вместо копья.

— Я вызываю вас на бой, сир Скряб — она сделала выпад — Ага, не хотите сдаваться! А как вам такое?! — ещё два удара рассекли воздух — Всё, довольно? Что? У вас подмога!

Она отпрыгнула назад, заняла стойку, а затем волчком завертелась по всему дому.

— Вот! Ещё! Получай! — неслось из этого вихря. Пнутый стул отлетел куда-то в угол комнаты, тарелки в шкафу начали дребезжать и подпрыгивать.

— Аури!

— Звери! Нас атакуют дикие звери!

Синий вихрь, не останавливаясь, пересек комнату, взметнул одеяло и обрушился на кровать. Подушки тут же разлетелись по разным углам.

— Стая куоргов уничтожена, капитан!

— АЙРИН!

Дочь остановилась как вкопанная.

— Если хочешь попрактиковаться, иди на улицу.

— А я костюм не испачкаю?

Гленн несколько секунд молча смотрел на дочь, а потом зашелся в приступе хохота. Пару раз он попробовал что-то сказать, но не смог, и лишь махнул рукой в сторону двери.

Вечером отец предупредил, что выходить они будут в обычной одежде, а переоденутся уже на месте. Змеевы Пасти были лишь холмами, зато в них имелось множество пещер, которые, словно потайные ходы, раскинулись во все стороны. Даже Гленн не знал, как далеко тянутся подземные тоннели. «Возможно, до самой Бездны» — говорил он, и у Айрин мороз шёл по коже. Ведь это значило, что им могло повезти встретить настоящее чудовище.

Путь до пещер занял чуть больше двух часов. Отец привёл дочь к самому широкому из известных ходов. Перед тем, как войти, Гленн переоделся в свой костюм и помог одеть Аури её. После чего вытряхнул сумку и раздал то, что там было. Больше всего Айрин удивили фонари. Они выглядели как часы, круглые и прозрачные с одной стороны, только внутри у них был какой-то другой механизм.

— Смотри — сказал отец и засунул фонарь под ремешки на груди, так, чтобы он оказался надежно закреплён, но при этом вся прозрачная сторона смотрела наружу. А потом нажал что-то сбоку фонаря, и тот загорелся ярким желтым светом, видимым даже на солнце. Аури широко распахнула глаза и, онемев, смотрела на это чудо.

— Магия. Их делают при Академиях, в монастырях и в мастерских императора. Стоят они очень дорого, но себя окупают. Держи.

Айрин смотрела на фонарь у себя в руках и не могла поверить. Эта вещь была чудеснее всего, что она видела прежде. И она была её!

— Его хватает часа на четыре, потом нужно заводить и заливать топливо. Оно у меня с собой, но лучше уложиться в это время.

Пещеры были извилистыми и путанными, и уже в начале пути Гленн с дочерью, завернув за угол, оказались в темноте и включили фонари. В их свете каждый выступ отбрасывал причудливую тень. Гленн подошёл к одному из камней и поманил к себе Аури.

— Прежде чем мы пойдём дальше, я должен тебе кое-что показать. Вот этот камень — рука Гленн легла на уступ — Стоит отдельно от всех, видишь? Если его потянуть на себя, а потом приподнять…

Камень выскочил из стены, и Айрин увидела углубление, на дне которого что-то сверкало. Она присмотрелась — это были монеты.

— Здесь мы храним наши накопления. Если что-то с нами случится, ты должна будешь забрать их. Поняла?

— Хорошо. Но я плохо запомнила путь сюда.

— Не волнуйся — ответил Гленн, вставляя камень на место — Мы еще не раз сюда придём. Но вот ещё что — пещеры — одно из самых опасных мест в Лесу. И ты никогда — слышишь, никогда — не должна ходить сюда одна. Только если с нами что-то случится. Тебе ясно?

— Ясно, пап — кивнула Аури.

За следующие часы девочка услышала больше названий, чем за год до этого. Пещеры просто кишели разными существами. Были среди них и безобидные, и раздражающие, но большинство отец описывал, как опасных и злобных тварей.

— И это не говоря о том — закончил Гленн свою лекцию — Что в пещерах легко заблудиться. Ты можешь сказать, в какой стороне выход?

Айрин задумалась, огляделась, и поняла, что понятия не имеет. Она даже не представляла, как далеко они зашли.

— Воооот- протянул отец — А на самом деле…

Он свернул в один из боковых туннелей, Аури свернула за ним — и оказалась в уже знакомой пещере с тайником.

— Не ожидала?

Через пять минут они вышли на воздух. Девочка посмотрела на отца — и поняла, почему он вчера так смеялся. Весь костюм, с головы до ног, был в грязи, слизи, каких-то ошметках плоти и растений.

— И что мы будем делать? — растерянно спросила Аури, оглядывая себя. Её костюм был ничуть не лучше.

Всё оказалось просто. Они отчистили костюмы песком, затем постирали в воде и пока те сушились, искупались сами. Домой они пришли к вечеру.

— Вот наш улов — отец постучал по набитому мешку, который он наполнил в пещерах — Осталось обработать — и можно ехать продавать.

— И много мы заработаем?

Айрин уже знала, что такое деньги, но слабо разбиралась в их достоинстве.

— Смотри — Гленн высыпал все монеты из кошелька на пол, и дочь присела рядом с ним — Всё очень просто. Вот — самая мелкая деньга. Грош.

В руке у мужчины был маленькой серый кругляш, самый невзрачный из всех.

— На него нечего нельзя купить. Но когда таких грошей десять, то получается скол.

Теперь отец взял другую деньгу. Она была тускло-желтой, больше и красивее, чем предыдущая.

— На них мало что купишь, но всё-таки это уже деньги.

— А зачем нужны деньги, на которые нельзя ничего купить? — спросила Айрин.

Гленн невесело улыбнулся.

— Иногда господа хотят заплатить людям как можно меньше. Иногда они считают, что и скол — это много. И в дело идут гроши.

Отец взял следующую деньгу.

— Вот это — медная монета, медяк. Это уже настоящие деньги.

Медяк был идеально круглый, со сложным рисунком и вдвое больше предыдущих денег.

— Почти все расчеты мы производим в медяках. Шкурка псилова стоит два медяка. Мясо, что я привожу, отдается по три медяка за меру. Ну и так далее.

Гленн взял самую красивую из монет. Она отражала свет огня в печи и переливалась яркими цветами.

— Это — серебряная монета. Деньги богачей. За неё дают десять медных монет. Когда я служил, солдатам платили сорок серебряных монет в месяц. Мне, как старшему десятнику, полагалось ещё двадцать монет. Это очень хорошие деньги.

Аури оглядела монеты.

— А я не вижу таких, как были под камнем — заявила она.

— То были золотые монеты. Благородные деньги. Мы ими не пользуемся. Один золотой стоит сто серебряных. У многих людей таких денег не бывает за всю жизнь.

— А у тебя их было несколько. Пап, мы что, очень богатые?!

— Нет, это остальные очень бедные. А мы просто получаем чуть больше, чем проедаем.

— Потому что много работаем?

Гленн взял в руку несколько монет и рассыпал их по полу.

— Не совсем. Видишь ли, Лес — это тёмное и опасное место, а в таких местах деньги зарабатывать куда легче. На самом деле мы работаем даже меньше, чем остальные люди нашей ступени. У нас есть время играть с тобой, и учить, и проводить вечера, а многие работают от зари до зари и не могут даже поужинать с семьей.

— А как же они учат своих детей?

— Как придётся, а иногда и вовсе — никак. Ладно, хватит! Собирай монеты и клади в шкатулку. А завтра мы с тобой научимся считать до десяти.

— Пап — у Айрин остался последний вопрос — Ты говорил, что фонари нужно заправлять жидкостью. А она дорогая?

Гленн почему-то улыбнулся.

— Вообще-то да. Её получают из спирта и универсального катализатора — рума. Рум много где применяется и очень ценится.

— Ясно — поникла девочка. Она поняла, что поиграть с фонарём вволю не получится.

— К счастью — продолжил отец — нам этот катализатор достаётся даром. Это та жидкость, которую мы выпариваем из слизи скрабов. Я тебе потом покажу, как изготовить топливо для фонарей. Но помни — Гленн поднял палец — сами фонари стоят очень дорого. Поэтому обращайся с ним аккуратно. Да и вообще, давай сначала обучим тебя счёту.

Через три дня Аури умела считать и складывать до пяти. При этом она могла сосчитать только монеты разных достоинств — она давала им имена и так считала. Гленн после очередного урока, злой и раздраженный до крайности, заявил, что с неё пока и этого довольно, а остальному её научит мать.

Но это время должно было наступить нескоро. Фабрику нельзя было покидать в течении первых трёх лет работы. Сам Гленн виделся с Лин в специально отведенных для этого комнатах. Он подробно рассказывал Айрин, как мать по ней скучает, и какие новости передает, но от этого не становилось легче. Шел месяц за месяцем, минул год, потом второй — а Аури все скучала по маме.

Как-то утром, когда зимнее солнце светило особенно ярко, а небо было кристально чистым, Гленн велел дочери одеться потеплее и вывел на прогулку. Подняв мост, они направились на север, в ту сторону, что была за обрывом. Сюда Айрин ещё не ходила.

— Знаешь, куда мы идём?

— Нет — помотала головой девочка.

— А я — знаю — ответил отец и довольно рассмеялся.

— Ну пааап!

— Сейчас увидишь, тут недалеко.

Оказалось, они шли к озеру. Оно было скованно льдом и припорошено снегом. Гленн смахнул с одного из поваленных на берегу деревьев снег, усадил дочь и достал из сумки странного вида лезвия с креплениями.

— Знаешь, что это?

— Нет — помотала головой Аури — А ты — знаешь!

Отец рассмеялся и потрепал дочь по голове.

— Это — коньки. Чудеснейшая вещь. Позволяет бежать быстрее, чем куорги.

Он принялся пристегивать лезвия к сапогам Айрин, а затем — к своим. Разглядывая лезвия, Айрин не представляла, почему они должны сделать её быстрее. Но раз отец сказал, значит так оно и будет.

Только Аури ступила на лёд, как вся её уверенность улетучилась. Вместо твердой, уверенной опоры её ноги ощущали лезвия коньков, которые упирались в лёд. Коньки были невероятно острыми.

— Да на них же стоять невозможно! — девочка обеими руками вцепилась в руку отца — Папа!

Гленн лишь рассмеялся и уверенно покатился вперед, следя за тем, чтобы дочь не отпустила его руку.

— Мамочки! — завизжала Айрин, когда отец начал набирать скорость. Колени у неё подогнулись и она буквально повисла у отца на руке. Увидев, что дочь сейчас сорвется, Гленн остановил разбег.

— Сейчас ты будешь стоять, а я буду держать тебя за руку. Постепенно я буду руку убирать.

— Нет! — замотала головой Аури — Нет, нет, нет!

— Даже странно, как сильно ты боишься упасть — улыбнулся отец.

Через пару минут Айрин стояла, широко раскинув руки, согнув ноги в коленях, и боялась вздохнуть. Отец разжал пальцы, удерживающие дочь за край одежды, и та осталась одна.

— Я стою!

— Молодец — похвалил отец — Теперь понемногу переноси вес и отталкивайся.

Аури попробовала, не удержала равновесия и тут же растянулась на льду. Оказалось, падать были и вполовину не так страшно, как представлялось. Даже вообще не страшно, если разобраться. Поднявшись, она снова попробовала сделать шаг, балансируя руками.

— Нужно отталкиваться — подсказал отец.

Айрин оттолкнулась, не отрывая ног ото льда — и поехала. Широко распахнув глаза от восторга, с открытым ртом, Аури оттолкнулась ещё, и ещё, и ещё — и не удержавшись, снова упала на лёд.

Поднявшись, она с радостью посмотрела на отца.

— Ты видел? Я ехала. Я ехала!

Гленн, смеясь, заскользил к дочери.

— Я же говорил, тебе понравится.

С этого дня Айрин ходила на озеро каждый день. Вскоре она уже ничуть не уступала отцу в мастерстве, и выигрывала в гонке, что они устраивали. Видя успехи дочери, Гленн придумал новую игру.

— Я буду стоять на берегу и кидать снежками.

— Кидать снежками? А я?

— А ты должна будешь уворачиваться.

Поначалу было легко. Гленн кидал неспеша, навесом, и требовалось лишь слегка изменить направление. Но на втором круге снежки стали лететь быстрее. На третьем Гленн кидал их с замахом. Первый же снежок сбил девочку с ног. Второй и третий — тоже. Но Айрин оценила скорость, которую давала ей скольжение, и уже на второй день, разгоняясь, уходила от большинства бросков отца. Тогда тот ввел новое правило — если дочери удастся проехать отмеченный участок без попаданий, то они меняются местами. Когда у Аури получилось это впервые, она забросала отца снежками ещё до того, как он вышел на лёд. После этого Гленн заявил, что ему больше нечему учить Айрин, и стал уделять больше внимания охоте, собирательству и Первой Полосе. Дни становились всё короче, ночи — длиннее и холоднее, поэтому времени оставалось все меньше. В предпоследний, третий месяц зимы солнце и вовсе будет выходить на три-четыре часа, и к этому времени следовало подготовиться.

Теперь каждый день Гленн старался выделить время на тренировку с Аури. И чем меньшее его было, тем меньше Гленн жалел свою дочь. Почти каждый вечер на теле Айрин появлялся новый ушиб или синяк.

— У зверей нет жалости — говорил Гленн, раскручивая своё копье — Они не знают милосердия. Они не протянут тебе лапу из уважения к твоей доблести или храбрости. Всё, что им нужно — убить тебя, как можно быстрее.

И он бил, рубил, колол, менял копьё на меч, меч — на дубину, дубину — на кинжалы, а Айрин прыгала, уворачивалась, скользила и в свою очередь била и колола. У отца было много оружия, и Аури училась отбиваться от каждого.

— Не забывай про ритм!

— Следи за своим телом!

— Бей в точку!

Иногда девочке надоедало заниматься, и она не старалась. Отец тут же замечал это. Удары становились быстрее и жестче, выпады попадали в более мягкие и незащищенные места, а скорость атак так увеличивалась, что Айрин начинала задыхаться уже через пару минут боя.

— Ты что думаешь! — кричал отец, атакуя снова и снова — Звери дадут тебе передохнуть? Думаешь, увидят, что у тебя нет настроения, и предложат посидеть на пеньке?

И Аури начинала сражаться в полную силу. Но однажды она не выдержала. У неё не получалось отбить ни одного выпада, ни одной атаки, и она за пять минут получила с десяток ударов. Каждый злил её всё сильнее и сильнее. В конце концов она швырнула копье на землю.

— Хватит! Мне надоело! Мы тренируемся, и тренируемся, и тренируемся, и я получаю больше ударов здесь, чем в Лесу! Лес меня вообще не трогает! Да он мне и не нужен! Если хочешь, я буду сидеть дома и не выходить со двора, пока мы не уедем. Ни шагу за ограду — лишь бы это всё закончилось! Вот так!

Гленн посмотрел на свою дочь — взвинченную, накрученную, разозленную — аккуратно сел на землю и положил копье рядом с собой.

— Ты скучаешь по матери?

Айрин не ожидала такого вопроса. При упоминании мамы вся её злость ушла, испарилась, и остался лишь грустный и обиженный девятилетний ребенок.

— Да.

— Она по тебе тоже — отец похлопал рукой по земле рядом с собой. Аури подошла, уселась и тут же уткнулась лицом в плечо отцу, чтобы он не видел её слёз.

— Знаешь, она всем говорит, что приехала из Ле-Манжа — это деревенька к югу отсюда. Поначалу говорила правду, что жила в Лесу, но ей никто не верил.

Гленн помолчал, обдумывая следующие слова. Молчала и Айрин.

— Понимаешь, в городе тоже немало опасностей. Но там есть правила. Если ты живешь по ним, то ничего с тобой и не случится. А у Леса нет правил. Ты можешь идти по двору, по которому ходила сотню раз — и увидеть, как гигантский куорг перепрыгивает все ямы и заборы. Или колония скрабов за ночь поселится в нашем сарае, и сотни их нападут на тебя, когда ты просто будешь доставать продукты к ужину. Или из глубины леса забредет вервульф, или стрыга, или лесной дьявол — и ты столкнешься с ними на давно исхоженной тропинке. Понимаешь? Это как в армии — ты десять лет проводишь в тренировках, чтобы в тот единственный день, когда смерть придет за тобой, избежать её.

Айрин давно заметила, что разговоры про армию не нравятся отцу, но сейчас она решилась спросить.

— Пап, а в армии тебя так же обучали?

— Нет — ответил Гленн — В армии так не учат. В армии учат стрелять и заряжать. Ходить строем. Бежать строем. Держать строй при атаке. И в обороне. В армии учат сражаться в толпе и с толпой. Тебе это ни к чему.

— А как же ты ранил того человека? Ты же говорил, что был один, когда пробил ему руку копьем.

— Каждому солдату можно брать в бой личное оружие, помимо ружья. Многие предпочитают ножи. Кто-то — сабли или мечи. Были совсем уж необычные — например, топорики или укороченные трезубцы. Я вот брал копье, хотя и другим оружием тоже владею. Дело в том, что часто сражение начинается и заканчивается стрельбой. Солдаты и близко друг к другу не подойдут. Но бывают моменты, когда мы сходимся врукопашную. Как тогда, с экс-герцогом. Эти битвы — самые яростные и кровавые. Тут уж не до ружья. Бывает, что и сражаешься тем, что отберёшь у врага.

Ободрённая ответом, дочь продолжила спрашивать.

— Пап, а я смогу пойти в армию?

— Ты? — удивился Гленн — Пожалуй. А зачем?

— Хочу стать как ты — сказав это, Айрин покраснела и смутилась — Ну, то есть попытаться…

— Эх, Аури, Аури — Гленн протянул руку и потрепал дочь по голове — Девушкам не место в армии. Я за свою службу видел всего нескольких, и почти все они были из благородных, командовали войсками. Нам, простым людям, такое не светит. Ты будешь солдатом, и вряд ли справишься.

— Я умею сражаться — обиженно буркнула девочка — И научусь стрелять! И вот с этой… с толпой я тоже научусь.

Отец рассмеялся.

— Ты действительно умеешь сражаться, и я бы легко поставил тебя против любого подростка. Но ты думаешь, сражаться — это главное, что должен уметь солдат? Знаешь ли ты, сколько лет я сражался из своих семи на службе?

— Два? — неуверенно произнесла Аури.

— Две недели — и это если я пьяным буду врать и хвастаться. Даже в самой яростной войне бои — это редкие мгновения. В знаменитом сражении у Самсоновой Горы, где сошлись армии четырёх королевств, битва длилась девять часов — и вошла в историю как самая продолжительная. Большую часть своей службы ты будешь занята совсем другими делами. Муштрой, забери её Изнанка. Тренировками — ну, это хотя бы толковое занятие. Уборкой казарм, тренировочных полей, сортиров, конюшен, помещений для командиров и ещё многих мест. Исполнением пустых и глупых приказов. Бесконечными нарядами на складах и на кухнях. Караулами. В общем, тысячей вещей, без которых не обходится ни одна служба — и которые не имеют никакого отношения к бою. Так что если хочешь пойти в армию — будь готова не к сражениям, а к напрасно выкинутым годам. Ну а теперь — Гленн хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги — Продолжим?

Зима подходила к концу, лед на озере таял, и кататься по нему стало небезопасно. Айрин, пообещав, что будет держаться берега, хваталась за любую возможность сходить на озеро.

Там Аури нашла новую забаву. Вокруг озера росли особенно густые и разлапистые ели. Как-то раз, прыгая с ветки на ветку, девочка смогла пройти шесть деревьев. И теперь она хотела пройти вдоль всего берега, не ступая на землю. Сделать это было нелегко, но Айрин не теряла надежду.

Сегодня она проскакала уже восемнадцать деревьев и искала путь на девятнадцатое. Лежа на ветке, она разглядывала соседнее дерево, как вдруг треск ломаемых веток на другой стороне озера привлек её внимание. Приподнявшись, она пыталась рассмотреть, что там происходит.

Треск усиливался, ветви раздвинулись, и на берег вышла стрыга.

Она была именно такой, как родители описывали её в сказках. Огромное отвратительное трёхметровое чудовище. Бесформенное оплывшее туловище, покрытое серой ороговевшей кожей. Нижние конечности — Айрин даже в голову не пришло назвать их ногами — были короткими и тонкими для такого существа и гнулись под неестественным углом. Верхние лапы свисали до земли. Кисти состояли из трёх пальцев, каждый из которых был длиннее, чем предплечье Аури и заканчивался длинным черным когтем. Голова скрывалась за копной черных толстых волос, больше похожих на подгнившие водоросли. Стрыга шла по льду, смотря себе под ноги, потом остановилась у темной полосы и ударила в лёд. Раздался негромкий треск. Стрыга опёрлась на верхние лапы и принялась хлебать из проруби.

Впервые в жизни Айрин чувствовала такой ужас. Все в этой твари говорило о том, что она создана убивать. Но не это пугало девочку. Самое главное — чудовище выглядело омерзительно, даже смотреть на него было противно. Словно антитеза жизни, воплощение ужаса.

Аури боялась дышать. Боялась двигаться. Всё внутри неё замерло, и даже казалось, что кровь стала течь медленнее.

Между тем, стрыга напилась и подняла голову. Водя мордой в стороны, она осматривала окрестности. Айрин почувствовала, как у неё внутри всё холодеет. Их разделяло большое расстояние, но Аури видела чудовище во всех подробностях. Самыми ужасными были глаза — в них светился разум. В этот момент девочка поняла, почему в сказках стрыги так часто побеждали охотников.

Повернувшись, тварь вышла на берег и скрылась в Лесу. После того, как чудовище ушло, Айрин ещё долго лежала на ветвях. Она понимала, что нужно бежать домой, нужно рассказать отцу, нужно предупредить его. Но у неё из головы не шло ужасное видение — как стрыга бредёт по лесу, и вдруг останавливается, прислушивается и слышит треск ломаемых веток. Она бежит на звук, всё быстрее и быстрее, и вот замечает её, Аури. Это видение — бегущая Айрин глазами чудовища — приковывало девочку к месту. Стоило об этом подумать, и душа уходила в пятки. А потом она представила, как отец возвращается из леса. Как он идёт, беззаботно помахивая сорванной веткой. И как эта тварь следует за ним. Как она подбирается, всё ближе и ближе… Аури зажмурилась. Потрясла головой, спрыгнула с веток и побежала домой.

Когда она, задыхаясь, пробежала по мосту, Гленна ещё не было. На секунду у девочки мелькнула мысли броситься на поиски — но она даже примерно не знала, где отец. Вместо этого Айрин забралась на крышу дома и оттуда оглядывала окрестности.

Вечерело. Солнце постепенно опускалось за деревья. На улице похолодало, и Аури понемногу начало трясти от холода. Но она не думала спуститься вниз. Наконец, на границе света и сумерек, показался отец. Он нёс связку ветранов и выглядел очень довольным.

— Папа! — закричала Айрин и в два прыжка спустилась с крыши. — Папа! — она неслась к нему, раскинув руки, и Гленн невольно остановился, встревоженный и удивленный. Подбежав, девочка с нетерпением наблюдала, как отец поднимает мост, а едва он закончил — схватила за руку и потащила к дому.

— Быстрее, папа! Быстрее! — говорила она, и тянула.

— Что случилось? — спросил Гленн, не противясь дочери и ускоряя шаг — Что произошло?

— Скорее, скорее — дочь почти бежала, и Гленн бежал вслед за нею.

Забежав в дом, Гленн осмотрелся, но не увидел ничего необычного. Айрин же бросилась закрывать дверь.

— Я её видела! — выпалила Аури, едва засов встал в пазы — Я видела стрыгу!

Лишь на секунду Гленн усомнился в её словах. Столько страха было в глазах дочери, так сильно дрожал и срывался её голос, что Гленн просто не мог не поверить.

— Давай, рассказывай.

Сбиваясь и запинаясь, Айрин рассказала о встрече на озере. Гленн побледнел, и у него задрожали руки, когда она начала описывать, как в страхе лежала и смотрела на чудовище. Он ни разу не переспросил и не перебил рассказ дочери, а когда она закончила, некоторое время молча сидел, обдумывая услышанное.

— Значит, поступим так — наконец произнес он — Завтра с утра ты поедешь к матери.

Сердце у Аури чуть не выпрыгнуло из груди.

— Но я не знаю, куда — прошептала она.

— Что? А, нет конечно, я имел в виду — мы поедем к матери. И ты останешься у неё.

— А ты?

— Я вернусь сюда. Эту тварь нужно прикончить.

Айрин схватила его за руку.

— Но ты не сможешь? Папа! Это же стрыга, она чудовище! Ты не справишься.

— Успокойся, Аури. Я не собираюсь биться с ней в одиночку. Я извещу мэра, и он соберет людей. Забери меня Изнанка, это слишком серьёзная проблема! Поверь, нас тут соберется достаточно, чтобы прикончить и эту стрыгу, и всех её родственников, если такие имеются. Так что ни о чём не волнуйся. А сейчас — отец оглянулся в окно. Солнце ещё не село. — Я пойду пройдусь.

Гленн встал и направился к выходу. Айрин тоже встала, но не решилась идти за ним. Ей очень не хотелось, чтобы отец выходил. Но всё обошлось. Через двадцать минут Гленн закрыл наружные ставни и вернулся в дом. Аури едва удержалась, чтобы не броситься к нему. Вместо этого она начала собирать на стол ужин. Поужинав, отец принялся укладывать необходимые вещи. Когда Айрин засыпала, Гленн всё еще собирал сумку.

Разбудил девочку дикий вой. Она подскочила на постели и в испуге оглянулась. Вокруг была темнота, лишь от двери исходило несколько бледных лучей лунного света. Айрин рассмотрела отца, который с копьем стоял возле двери. Он прислушивался к тому, что происходило во дворе.

Вой прозвучал снова, и тут же со стороны загона раздался ужасающий шум. Аури никогда не слышала, чтобы Рози так ржала — с хрипом, яростно, словно бы крича и плача. Отец у порога окаменел. Сама Айрин не закричала лишь потому, что застыла в ужасе, таком же цепенеющим, как сегодня утром. А крик лошади все нарастал и нарастал, к нему присоединились другие звери, и казалось невозможным, что эти высокие скулящие звуки издают живые существа. Со двора раздались звуки тяжелых ударов, хруста ломаемых костей, что-то с влажным звуком шлепнулось на землю, и крики оборвались. Отец перевел взгляд на дочь и только тут увидел, что она не спит. Он прижал палец к губам, но Аури не могла даже кивнуть. Пальцами она вцепилась в одеяло, глаза её широко раскрылись.

А снаружи продолжали звучать удары, трещали доски, раздавался хрип зверей — и мерзкое чавканье, пробирающее до костей. Постепенно всё стихло. Гленн все также стоял с копьём посреди комнаты, улавливая каждый звук, Айрин напряженно застыла на кровати.

В абсолютной тишине раздалось негромкий скрежет. Он возник на углу дома, и переместился к двери. Всё стихло — и тут дверь снаружи кто-то толкнул. Послышалось сопение, будто лошадь втягивает воздух — и на улице раздался рёв! На дверь обрушился сильный удар. Она слегка прогнулась, но выдержала. Тут же последовал еще один — и ещё. Дом отвечал дрожью, с полок посыпались предметы и посуда, со звоном бились тарелки. Гленн, отступив, занес копьё для удара.

Но дверь держалась. Удары сместились влево, в стены. Весь дом грохотал. Айрин сжала зубы, чтобы не закричать. И с ужасом увидела, как прикрытый ставень окна начал отгибаться. Гленн проследил за взглядом дочери и глаза его расширились. В наступившей тишине отчетливо слышался скрежет дерева. А потом тварь снова взревела и с силой ударила в створку. Ещё. И ещё. Удары следовали один за другим. Ставень затрещал и разлетелся на куски. Тут же огромная мерзкая страшная лапа, вся в крови и плоти убитых животных, просунулась в окно и начала ощупывать стены. Аури завизжала. Стрыга ответила диким рёвом. Гленн шагнул к разбитому окну и, размахнувшись, ударил копьем. Айрин закрыла уши руками, но рёв все равно пробирал насквозь. Размазывая кровь по стенам, стрыга вытащила лапу из разбитого окна. На дом обрушился град ударов, такой силы, что затрещали стены.

— Твааааарь! — в ярости заорал Гленн. Слезы ярости и бессилия блестели в его глазах. Он стоял напротив окна, занося копье для удара. Аури как наяву увидела чудовище, стоявшее на их дворе, как оно смотрит в окно, заглядывает из темноты, видит её отца, её саму, сидящую на кровати, и довольно облизывается. Это было так явно и так ужасно, что Аури потеряла сознание. Последнее, что она слышала — грохот ударов в стены.

Когда девочка очнулась, было уже светло. Рассветное солнце освещало дом через распахнутые двери и разбитое окно. Отец стоял у стола и собирал мешок.

— Пап — Аури попыталась встать с кровати, но ноги её не держали, и она осела на пол. Отец обернулся и бросился к ней. Он крепко обнял дочь, а затем отстранился и посмотрел прямо в глаза.

— Слушай меня внимательно — Гленн стоял перед дочерью на коленях — Сейчас я уйду…

— Не надо, папа! Не надо! Ну пожалуйста! — впервые в жизни Айрин плакала и не пыталась остановиться.

— Послушай! Аури! Я уйду — так надо. Я должен её выследить.

— А если ты не найдешь ее? Ты вернешься? — Аури отчаянно цеплялась за отца, словно надеялась его удержать.

— Я осмотрел следы. Она ушла на юго-восток, в сторону Пастей. Уверен, там она и поселилась. Послушай, Аури, я должен. Если она придёт сегодня ночью, то дом может и не выдержать. К дороге мы тоже можем не выйти.

— Ты же говорил, что днём она не охотиться.

— Обычно — да. Но она знает, что мы здесь. Это слишком рискованно, понимаешь? Если она настигнет нас в лесу — это верная смерть. Поэтому сейчас я пойду и убью её. Это займёт время. Может, всю ночь. Если завтра утром я не вернусь…

У Аури вырвалось рыдание.

— Я вернусь, слышишь? Убью эту тварь — и вернусь. Но если нет — то ты соберешь вещи, переночуешь и прямо с утра пойдешь по дороге. Чтобы сегодня не случилось, завтра эта тварь на охоту не выйдет. Наша дорога приведет тебя на городской тракт. Там тебя подберут и довезут в город. Спросишь, где найти мать. Она работает на оружейной фабрике барона Сильдре. Запомнишь? Оружейная фабрика барона Сильдре.

Гленн на секунду закрыл глаза, чтобы успокоиться. Заплаканное, испуганное лицо дочери действовало на него слишком сильно. Он проклинал себя за сотни вещей. Ему было страшно за дочь, он отчаянно искал другой выход — но его не было. Он обнял Аури и крепко прижал её к себе, не желая отпускать. Затем разжал объятья, и, забрав мешок и оружие, покинул дом.

Когда отец ушел, Айрин так и осталась сидеть на полу. Лишь когда солнце поднялось высоко над Лесом, она поднялась и попыталась заняться домашними делами. Но всё валилось из рук. Тогда Аури вышла во двор.

Снег вокруг дома был вытоптан до земли и превратился в серую жижу. Стены заляпали кровавые потёки и отпечатки. Колья ограды были вывернуты. Кладовку и огород тварь практически не тронула. А вот загон и навес пострадали сильнее всего. В другой раз Аури бы горько плакала над остатками Рози, что были разбросаны по всему заднему двору. Но сейчас она лишь отметила, что убраться нужно будет на рассвете, когда всё подмерзнет.

Чем ниже опускалось солнце, тем чаще Айрин становилась на порог и вглядывалась в чащу — каждый раз напрасно. Последние лучи солнца девочка встретила на коленях у двери, в тщетной надежде увидеть отца. Темнота окутала мир — никто не пришёл. Страх снова начал проникать в Айрин. Со слезами на глазах она закрыла дверь, подтащила к ней все стулья и стол. Дыру разбитого окна она ещё днем завесила куском ткани. Попыталась сдвинуть сундук отца, но тот был слишком тяжел. В какой-то момент она принялась искать копье, но вспомнила, чтооставила его у озера. Остальное оружие отец хранил рядом с загоном. Туда уже было не добраться. В полной темноте она села на кровать и принялась ждать. Царила полная тишина. Сама не замечая, Айрин начала раскачиваться, шепотом умоляя отца вернуться. В какой-то момент, придя в себя, Аури со страхом посмотрела на стены возле кровати. Они теперь не казались надежным укрытием, и девочка слезла на пол, взяла одеяло и обернувшись в него, продолжила ждать. Несколько лучей лунного света пробивалось сквозь щели. Каждый вдох и каждый выдох Айрин старалась делать как можно тише. Глядя на сложенные стулья, Аури вспомнила своих друзей, но бросила лишь испуганный взгляд на шкаф, где они хранились — подойти и забрать их она не посмела. Что-то коснулось её руки, и Айрин испуганно вскрикнула, тут же зажав себе рот. Так, с зажатым ртом она и сидела, осторожно ощупывая руку. Почувствовав влагу, девочка даже не поняла, что это были её слёзы. Она ни на секунду не задумывалась, что с ней станет и что делать дальше. Всё, о чём она молила Четверых — чтобы они помогли её папе вернуться домой.

Постепенно бессонная ночь и напряжение дали о себе знать, и Аури уснула, уронив голову на скомканное одеяло.

Когда девочка проснулась, через щели проникал солнечный свет. Она быстро разобрала баррикаду и распахнула дверь. Солнце едва взошло, еще даже не осветив верхушки деревьев. Айрин стояла на пороге, оглядывая рассветный лес. Чувства и мысли обуревали её. Зайдя обратно в дом, девочка начала собираться.

В свой рюкзачок она засунула ту медицинскую сумку, что смастерил ей отец, воду, сушенное мясо, хлебцы. Подумав, добавила бутылку спирта и Сира Римуса.

Затем настал черед оружия. Для начала Айрин зажгла свечу. Потом сходила во двор, босая и раздетая, выбрала нужную палку из дровяной кучи и вернулась домой. Столовым ножом расщепила конец и сунула туда один из своих дротиков. После этого полезла на полку с материалами, достала зеленую слизь, синюю микстуру и смешала немного того и другого. Тут же по жидкости разошлись мутные разводы, а в глубине замерцали оранжевые огоньки, но девочка не обратила на них внимания. Топором, за которым снова пришлось выйти во двор, она отлущила от ножки стула две толстых щепы в палец длинной и достала моток самой крепкой нити. Тем временем перемешанная жидкость стала понемногу искриться. Айрин отрезала кусок нити, разорвала его на три части и быстро-быстро перематывая их, получила тонкий канат. Затем подошла и посмотрела на разведенный клей. Процесс уже заканчивался, и требовалось лишь немного подождать, но у Аури не было времени. Она взяла свою палку с защемленным дротиком, приставила к трещине с обеих сторон по щепе и залила туда почти всю полученную субстанцию. Затем несколько раз провела пламенем свечи над краем, отчего залитый клей тут же стал приобретать сероватый оттенок. После этого Айрин взяла сплетенный канат и постаралась как можно плотнее и крепче обвязать его вокруг расщепленного края. Последним действием она взяла оставшийся клей и размазала его по веревке, после чего также провела над пламенем свечи.

Одевалась Аури тщательно, обвязываясь ровно так, как учила её мама. Пока она готовилась, солнце уже взошло над вершинами деревьев. Присев на порог, она подвязала снегоступы к подошвам, пару раз постучала носком о ступени, проверяя крепление, и, заперев дверь, взвалила рюкзачок на плечи.

Утро выдалось чудесным. Легкий снег, тишина и идеальная белизна Леса. Мороз лишь слегка щипал лицо. Ничего этого девочка не замечала. Перед ней лежала слегка запорошенная свежим снегом дорога — мимо рва, вдоль Первой Полосы, Леса и до самого тракта. Айрин посмотрела направо. Снег уже присыпал останки убитой лошади, следы от стрыги, и от отца. Но девочка хорошо знала направление. И зашагала прямо к Змеевым Пастям.

Снова и снова она прокручивал в голове, что ещё может понадобиться отцу. Несколько раз она переходила на бег, но разум брал вверх. Сколько идти — неизвестно, что ждёт её в конце пути — неизвестно, как добираться обратно — неизвестно. В таких случаях глупо было расходовать силы. И Айрин шла, а не бежала. Ступая так, как учил отец — всем весом, ставя подошву ровно, размеренно, широко, не сбивая дыхания.

За спиной осталась Первая Полоса, со всех сторон её обступал нетронутый Лес. Аури уже собиралась вдоль реки идти к переправе, как вдруг её внимание привлёк вой.

Куорг. Взрослый. И слишком близко к дому. Повинуясь неясному предчувствию, девочка пошла на звук.

Она издалека увидела темные силуэты за деревьями, и, сбросив рюкзачок, зажав в правой руке своё самодельное копьё, а в левой — дротик, она осторожно начала подбираться поближе.

Они сошлись на небольшой поляне. Отец стоял, прижавшись спиной к стволу широкого дуба. Вся его правая сторона была в крови, волосы слиплись, дышал он часто и сбито. Три взрослых куорга окружили его. Четвертый, в луже собственной крови, лежал неподалеку, уткнувшись мордой в землю. Хищники выли и рычали, прыгали вокруг отца, кружили, а он, выставив вперед меч, не подпускал их к себе.

Айрин перевела дыхание и, стараясь ступать как можно тише, стала приближаться. Отец заметил её сразу же, как она вышла из-за деревьев. Глаза его широко раскрылись, он раскрыл рот, готовясь закричать на дочь — но сдержался.

— Ну что, гады? — заорал он на окружавших зверей, размахивая мечом — Кто ещё хочет, твари?

Куорги ответили ему злобным воем. Они заметались вокруг, не сводя с него глаз, а Гленн, надрываясь, продолжал кричать:

— Я вам всем кишки выпущу! Всем! И каждому! Только попробуйте!

Аури подходила всё ближе и ближе. Под крики отца звери начали впадать в ярость. Они уже не метались, а замерли на месте, уперев лапы в землю. Оскалив клыки, сжимаясь в тугую пружину, они готовились к броску.

— Давайте! Все вместе! Всех убью!

Ветка едва слышно хрустнула под ногой девочки. Она увидела, как уши крайнего слева зверя замерли. Сейчас! Айрин вскинула руку и метнула дротик.

В живую цель всегда сложно попасть. Она движется, она дышит, она непредсказуема. Она живёт. Девочка даже не надеялась — нужно было лишь спугнуть зверей. Но этот бросок получился удачным — дротик попал достаточно сильно, чтобы наконечник распорол круоргу шкуру. Кровь брызнула из раны. Куорг взвыл, и остальные звери отскочили от отца, повернувшись к Айрин.

Гленн тут же шагнул к ближнему — им оказался зверь справа — и рубанул наотмашь. Кровь брызнула на снег, куорг с визгом бросился в сторону и рухнул на землю. Центральный зверь, самый крупный, кинулся на отца. А раненый рванул к Аури.

Она стояла в десяти шагах, и видела зверя в мельчайших подробностях. Серая расцарапанная костяная броня на спине и морде. Оскаленная пасть с клыками в клочьях пены. Кровь, тонкой линией протянувшаяся вдоль бока. Так выглядела Смерть.

«Поймай ритм»

Айрин смотрела, как сжимаются задние лапы зверя, как они распрямляются, отталкиваются, как тело взмывает в прыжке, летит по дуге, приземляется на передние лапы, как задние становятся на землю, и снова — сжимаются и отталкивают.

«Следи за телом»

Правая рука — чуть ниже, к концу копья. Левая — возле самого основания. Ладонь сжимает оружие сильнее и сильнее, в кожу впиваются нитки и затвердевший клей.

«Бей в точку»

Время замедлилось, в голове шумела кровь, и одновременно — всё вокруг погрузилось в тишину. Остались только она — и враг. Вот задние лапы сгибаются чуть сильнее, вот мускулы выступают чуть резче. Сейчас он прыгнет. Прыгнет! Вот!

Аури чуть-чуть качнулась вперед и резко, всем телом, ударила копьем в на мгновение открывшуюся грудину. Она услышала громкий хруст, треск, почувствовала, как древко копья вывернуло руки, а затем — на неё обрушился сильный удар.

Бежавший к ней отец видел, как зверь бросился на дочь, как они упали на землю, как кровь брызнула в разные стороны.

— АЙРИН!

Зверь стоял над девочкой, и Гленн рубанул, от себя, разрубая шкуру, кости, панцирь. Пинком Гленн отбросил расползающуюся тушу, из которой торчало сломанное копье. Айрин лежала на земле, живая, почти невредимая, лишь левый рукав куртки набухал кровью.

— Зацепил — виновато сказала она и показала на левую руку. Там в куртке виднелись рваные раны. Отец упал на колени и обнял дочь. Крепко-крепко.

Домой они добрались, когда солнце уже перевалило за полдень. Гленн старался, как мог, но всё равно с его ранами переход дался тяжело.

Зайдя в дом, Аури усадила отца на кровать и попыталась снять с него куртку.

— Сначала себя — остановил её Гленн.

— Но ведь я уже протерла свои царапины! А у тебя серьёзные…

— Сначала — себя!

Больше Айрин не спорила. Она быстро скинула куртку и верхнюю одежду, вытряхнула рюкзачок на кровать рядом с отцом, взяла медицинскую сумку и раскатала её на столе. Намочила тряпицу в спирту, сорвала с руки наспех сделанную повязку и быстро, но аккуратно принялась обрабатывать свои раны. Следы от зубов были рваными, но неглубокими — куоргу не хватило сил захлопнуть пасть как следует. Отец с постели внимательно наблюдал за ней. Лишь когда дочь завязала узел на повязке, он произнес: «Хорошо», давая понять, что теперь можно заняться им.

С отца всю верхнюю одежду пришлось срезать. Четыре ужасных полосы протянулись от пояса до самой шеи. Айрин сбегала за стоявшим в сарае тазом и налила туда воды. К этому времени Гленн впал в забытье. Аури насыпала в воду горсть обеззараживающего порошка и принялась тщательно промывать раны, вычищая оттуда всю гниль, весь мусор, что забился под кожу. Затем достала самый неприкосновенный запас, оттуда вынула листья-скобы и стянула рваные полосы на теле по всей длине. После этого ещё раз обработала раны септиком и из последних запасов ткани плотно перевязала отца. Когда она затягивала потуже концы для перевязки, Гленн ненадолго очнулся.

— Ты молодец — улыбнулся он и попытался поднять руку, чтобы погладить дочь — Ты всё правильно сделала.

Айрин улыбнулась в ответ и легла рядом, обняв отца за плечи.

За окном темнело. Наступал вечер.

Глава 3. Последний день

В Эйд-Кейсарской Империи, что объединила в себе Двенадцать Королевств и Свободные Земли, наступило лето. Молодой Король, правитель Йонгланга, готовился принимать Императора на своём столетнем юбилее. Совет свободного государства Лар-на-Рен отклонил просьбу итанских мятежников о помощи. Король-Мореход, правитель Эйгона, приступил к строительству моста, что должен был соединить два его самых крупных острова. А в Митендории Айрин стояла у окна и смотрела на первых в своей жизни чужих людей. На конях, одетые в одинаковые одежды, они столпились перед подъемным мостом и что-то выкрикивали. Айрин увидела, как один из них спешился, подошёл к рычагу и начал крутить его, опуская мост. Девочка взяла копье и вышла наружу.

Стоя у дома, Аури наблюдала, как опустился мост и шестеро всадников — она научилась-таки считать до десяти — въехали во двор. Теперь Айрин разглядела, что они все вооружены — ружьями и саблями. Солдаты. У одного из них одежда выглядела более пёстрой, а на поясе висел пистолет. Он к ней и обратился.

— Привет, малышка — улыбнулся солдат, подводя к неё своего коня — Позови своего отца.

— Здравствуйте — Лин успела научить дочь приветствовать других людей — Отец на охоте, в Лесу.

— А когда вернётся?

Аури пожала плечами, наблюдая, как остальные солдаты разъезжаются по двору.

— Может, до обеда, а может, и к вечеру.

— А ты можешь ему дать знать, что мы здесь?

Аури промолчала. Воспитанная на сказках, она сразу распознала вопрос с подвохом.

— Ты что, боишься? — спросил командир — Девочка, мы солдаты короля, а не разбойники. Мы не причиним тебе никакого вреда. Просто нам нужно поговорить с твоим отцом. Так что мы сейчас зайдем в дом и подождем его.

— Нет — твердо ответила Айрин — Но можете остаться во дворе.

Солдаты переглянулись

— Ты смелая девочка — рассмеялся командир — Но мы всё-таки войдём в дом.

Соскочив с лошади, он направился ко входу. Остальные тоже начали спешиваться и подходить к дому. Айрин покрепче сжала копье.

— Что это? — внезапно остановился один из солдат и указал пальцем на стену. Три полосы тянулись через всю стену. Отец замазал их клеем, но всё равно было видно.

— Это от когтей стрыги — ответила Айрин.

— Защити нас Свет и Четверо Сотворенных — зашептал солдат и попятился назад — Так о хозяине правду говорят!

— У них небось и в доме какая-нибудь тварь сидит — сказал другой.

Командир и остальные замерли, разглядывая следы.

— Не мелите чушь — неуверенно проговорил командир.

— Вы можете остаться во дворе — повторила Айрин — А я вынесу вам еду и напитки.

— Хорошо — ответил командир и махнул своим людям — Располагайтесь.

Айрин поняла, что они слышали рассказы об отце. Гленн не хотел сообщать властям о стрыге. Но за голову чудовища была назначена награда в два золотых, и хотя вряд ли кто-нибудь из ныне живущих получал её, закон есть закон. Появление отца в городе с головой твари вызвало настоящий переполох. Власти города обвинили Гленна в обмане, но тот отвёз двух чиновников в Змеевы Пасти, и показал им тело. Новость об этом разошлась далеко за пределы города Плесиль, её напечатали даже в столичной газете, и многие люди специально приезжали посмотреть на голову, которую выставили у городских ворот. В близлежащих городках и деревнях после этого стали крепче запирать двери и выставлять ночных сторожей. В трактирах и гостиницах люди начали рассказывать о воине, что сумел одолеть чудовище. Гленн уже и сам был не рад, но ничего поделать не мог.

Командир присел на ступени рядом с Айрин, задавая ей пустые вопросы, солдаты расселись на земле и принялись играть в кости. Девочка то и дело поглядывала на дорогу, ожидая появления отца. Командир тоже посматривал в сторону моста. Но Гленн появился не там, где его ждали. Он вышел из-за разбитого сарая, с копьем в одной руке и ножом в другой.

— Королевские солдаты у меня в доме? Какая честь!

От неожиданности многие повскакивали, хватаясь за оружие. Но командир махнул им рукой и направился к хозяину.

— Гленн Роу? Рад приветствовать. Меня зовут Эдмунд Пай, я десятник в королевской гвардии. Извини, что вот так вломились. Решили, что лучше ждать здесь, чем в Лесу.

— Хорошо — кивнул отец и посмотрел на Аури — Иди в дом.

— Так чего вы хотите, командир? — спросил Гленн, когда девочка скрылась за дверью.

— Ты слышал, что поданные Итании восстали против своего короля, и теперь грабят селян и убивают солдат?

— Какое мне дело до Короля-Обжоры и его поданных?

— Тебе — никакого, но наш король, храни его Четверо, решил помочь правителю Итании. Две тысячи солдат через неделю погрузятся на корабли в Визвотере и отправятся к тем берегам.

— Рад, что нашему правителю не чуждо сострадание к ближним.

— Так как отправится всего две тысячи — продолжил командир, не обращая внимания на насмешку — Король приказал послать самых лучших воинов. А ты недавно убил стрыгу. В одиночку.

— Она была ранена — ответил Гленн — И я устроил на неё засаду.

— Да хоть бы и вовсе она была без лап. Парень, ты убил стрыгу! Такие солдаты всегда нужны королю, и он им щедро платит. Один золотой каждый месяц — что скажешь?

— Скажу, что королю он нужнее, чем мне.

Командир кивнул и достал из-за пазухи бумагу.

— На этот случай у меня есть приказ.

Айрин, зайдя в дом, места себя не находила от любопытства и волнения. Подходя к окну, она внимательно смотрела на солдат, стараясь запомнить их как можно лучше. Спустя десять минут она увидела, как солдаты садятся на коней и уезжают. Отец, стоя у рычага, провожал их взглядом. Когда последний проскакал по мосту, и Гленн начал поднимать его, Айрин выбежала на улицу.

— Чего они хотели, пап?

Гленн, подняв мост, мрачно зашагал к дому.

— Мы уезжаем, Айрин. Ты будешь жить с матерью, а я отправлюсь служить королю.

Аури остановилась как вкопанная. Она увидит маму? Она будет жить с мамой? Сердце билось так, будто сейчас выскочит из груди. В голове стало тесно от мыслей. Нужно было все хорошенько обдумать и разобрать. Но отец не дал на это времени.

Сборы были быстрыми. Гленн упаковывал вещи в сумки, Айрин собирала свои отдельно. Когда они вышли из дома, отец накрепко заколотил двери и окна. Затем вывел лошадь за ров, уложил поклажу, посадил на неё Айрин, поднял мост, запрыгнул в седло сам и лошадь неторопливо затрусила по дороге, всё дальше увозя их от дома. Айрин смотрела на провожающие их деревья и не могла угнаться за происходящим. Ей казалось невероятным, что ещё утром она проснулась в доме, а сейчас покидает его и к вечеру встретится с матерью. Неторопливым ходом они доехали до места, где дорога упиралась в городской тракт. Там отец поехал быстрее. К обеду они миновали городские ворота, а через час уже спешивались у нужного им места..

— Здесь работает мама?

Айрин, задрав голову, разглядывала длинное четырехэтажное здание из бурого кирпича. Здание было усеяно множеством окон. Слева на улицу из стены выпирала большая дверь из темного дерева с ручками в половину роста девочки.

— Нет, здесь она живет. Хотя да, тут она и работает.

Они зашли внутрь и оказались в длинном широком коридоре, посреди которого у правой стены стояла деревянная кабинка с окошками из мутного стекла.

В кабинке сидело непонятное существо. Оно было похоже на человека, но выглядело очень странно. Кожа была сморщенной и серой, фигура — сгорбленной, волосы на голове росли редкими прядями. Отец оставил дочь на пороге и подошел к кабинке. Существо внутри заговорило с ним. Это смутило Айрин больше всего. Всё время, что отец разговаривал, Айрин не могла отвести глаз от обитателя кабинки. Закончив, Гленн поманил дочь к себе. Пройдя по коридору сквозь здание, они вышли в большой внутренний двор. Со всех сторон их окружали кирпичные стены, утыканные дверьми.

— Папа, кто это был? — шепотом спросила Айрин отца.

— Это? — Гленн показал себе за спину — Привратница. Можешь называть её тетушка Сильва.

— Так это человек? А почему она так выглядит?

На лице у отца появилось странное выражение. Он начал улыбаться, все шире и шире, потом спрятал лицо в ладонях, но Аури видел, как вздрагивают его плечи. Отец смеялся. Он беззвучно хохотал и никак не мог остановиться. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Аури все это время стояла нахмурившись, и пыталась понять причину веселья.

— Только не говори матери, что я смеялся — отдышавшись, сказал Гленн — Она меня убьет! Ох, Свет Всемогущий. «Так это человек!» — смех снова начал разбирать Гленна и он зажал себе рот.

— Вот что — наконец произнес он — Мы сейчас найдем какое-нибудь людное место, и будем внимательно рассматривать всех прохожих. Кажется, мы с твоей матерью позабыли рассказать тебе о самом важном — о старости. Спрашивай, а я буду отвечать. Только тихо, хорошо? Ах, разорви меня Свет! — воскликнул Гленн, пораженный еще одной мыслью — Младенцев-то ты тоже не видела!

Весь остаток дня они провели, сидя на скамейке и глядя на входивших и выходивших из дверей людей. Только теперь, увидев их разнообразие, Айрин начала понимать, как мало она знает о мире.

Наступил вечер, и люди из дверей стали выходить нескончаемым потоком. До самого конца, пока Линария не вышла к ним, Айрин не верила, что сейчас увидит маму. Лишь когда та наклонилась, чтобы обнять дочь, Айрин осознала происходящее. Она прижалась к матери и расплакалась. Лин тоже не скрывала слёзы. Гленн стоял рядом и неловко переминался с ноги на ногу. Когда радость первой встречи прошла, и Айрин разглядела лицо матери, она удивилась, как та изменилась. Линария стала тоньше, пропала мягкость, возле глаз залегли морщины, волосы поредели. Даже цвет лица был нездоровым.

— Мне пора — раздался голос отца.

Он крепко обнял и поцеловал жену, а затем опустился на колено перед дочерью.

— Значит, ты уезжаешь на войну?

— Ну, дело знакомое — улыбнулся Гленн — И она хорошо оплачивается — он подмигнул дочери и прошептал на ухо — Выбил себе золотой и десять серебряных в месяц, представляешь?

— А насколько ты уедешь?

— Эта война долго не продлится, так что я быстро вернусь. А как только вернусь, мы тут же уедем отсюда. Может, даже твой день рождения встретим в новом доме.

— Там, где нет войны?

— Там, где нет войны — улыбнулся Гленн, обнял дочь и крепко-крепко прижал её к себе. А затем быстрым шагом, не оборачиваясь, прошагал по двору и скрылся за дверью.

Несколько минут мать и дочь стояли молча, пытаясь смириться с грустью от расставания.

— Ну что, ты готова? — нарушила молчание Линария, и крепко взяв дочь за руку, повела её в комнату, где им предстояло жить.

Комната располагалась на третьем этаже, была маленькой, узкой и с четырьмя странными кроватями по углам. Айрин впервые видела, чтобы над кроватью ставили ещё одну кровать. Впрочем, она сегодня многое увидела впервые. Линария принялась разбирать вещи и складывать в стоявший рядом шкаф, а Айрин подошла к окну и раздвинула занавески.

Город удивил её. Впечатление было бы сильнее, если бы не радость от встречи с матерью и грусть от расставания с отцом. Когда они проезжали по улицам, казалось, что они едут по дну оврага. Дома, огромные как холмы. Толпы людей, слитых в единую массу. Тысячи звуков, запахов, механизмов. Гленн говорил что Плесиль — это небольшой город, но Айрин он казался бескрайним. Из окна она видела улицу напротив, и в какое здание ни ткни — каждое отличалось от другого.

— Это что такое?

Лин смотрела на копьё и дротики, заботливо укутанные в мягкую кожу. Дротики были особой гордостью Айрин, отец недавно подарил ей новые, увеличенные, и они больше походили на кинжалы без рукоятки.

— Ты что думаешь, в городе тебе это понадобится?

Айрин молчала, не зная, что ответить. Мать смотрела на нее, и вдруг всплеснула руками.

— Ты посмотри, как ты одета!

Айрин оглядела себя, не понимая, в чём дело. На ней была та же одежда, в которой они выехали из дома, и Айрин нигде её не запачкала. Лин подошла к дочери и внимательно её разглядывала.

— Надо же. А ведь дома мы никогда и не обращали внимания. Ладно. Завтра же тебя отведу к портному, и оденем тебя в новое платье. А сейчас — пошли на ужин.

Ужинали они в этом же здании, на первом этаже. Комната, показавшаяся Айрин больше их двора, была забита столами и людьми, облепившими эти столы. Люди ели, говорили, смеялись, ссорились, и Айрин в этой суматохе вдруг почувствовала тоску и усталость. Слишком много всего сегодня произошло. Лин усадила дочь за свободное место и вскоре вернулась, неся в руках поднос с тарелками, стаканами и хлебом.

Еда Айрин не понравилась совершенно. Дома почти каждый день они ели мясо. Даже когда Лин уехала в город, Гленн, засучив рукава, старался готовить не хуже, чем жена.

Сейчас же в её тарелке лежал комок безвкусной каши. Айрин была достаточно голодна, чтобы съесть это, но удовольствия не почувствовала.

— Мам, а почему ты не готовишь здесь еду? — ковыряя ложкой в остатках, спросила девочка — У тебя она в десять раз лучше!

— Мы сами не готовим еду — вздохнула Лин — Нам негде и некогда. Это специальная столовая, здесь специальные люди кормят рабочих, а барон им за это платит.

— Понятно.

— Не расстраивайся — улыбнулась Линария — Тут есть всё. Даже магазин со сладостями. Так что купим тебе нормальной еды. Ты такую даже дома не ела.

— Хорошо — повеселела Аури и быстро доела свою порцию, после чего чуть не уснула прямо за столом. Девочка смутно запомнила, как она добралась до кровати. Её уложили на верхнюю. Уже засыпая, Айрин подскочила и замерла, пораженная внезапным озарением.

— Что случилось — с тревогой спросила Лин, подходя к дочери.

— Ничего — Айрин прикусила губу, чтобы сдержать дрожь в голосе — Просто во сне почудилось.

Она вспомнила, как поставила трех своих друзей на кухонный стол, чтобы они не мешали собираться, и там они и остались. И всё время, пока Аури не провалилась в сон, у неё перед глазами стояли Фуф, Буул и Сир Римус, одиноко сидящие посреди темного Леса.

На следующий день, позавтракав, Лин отвела дочь к швеям. Те померили девочку, покрутили её, задали вопросы и отпустили, сказав явиться вечером. После чего Лин ушла на работу, строго-настрого наказав дочери не уходить далеко от фабрики.

Оставшись одна, первым делом Айрин направилась в странную комнату в конце коридора, двери в которую закрывали шторы. Оттуда доносились странные звуки и непонятные запахи. Открывая дверь, Айрин готовилась увидеть необычных зверей или чудные механизмы. Но там её ждало ещё большее потрясение. Младенцы. Комната была большой и светлой, в ней стояло несколько кроваток с высокими стенками, у которых сидели две женщины. Они тепло поприветствовали девочку и предложили подойти поближе. Осторожно ступая по полу, она подошла к кроватке и заглянула внутрь.

— Ой, мамочки — не удержалась Аури и тут же прикрыла рот рукой. Внутри лежал крохотный человечек, забавно размахивающий руками. Девочка испытала такую нежность, что испугалась сама. И всё время, что Айрин там стояла, она боролась с желанием взять ребенка на руки. Маленькие, чистые, совершено беспомощные — и такие забавные!

Поблагодарив женщин, она отправилась на улицу. Но перед этим пару минут набиралась смелости, чтобы заговорить с существом из кабинки.

— Здравствуйте — дрогнувшим голосом сказала Айрин, подходя к окошку. Старуха внутри приподнялась, разглядывая девочку.

— Я дочь Линарии Роу.

— А, этой — старуха опустилась обратно на стул — Ну, здравствуй. Жить тут будешь?

— Да.

— Ясно. Скажи, а это ведь твой отец тут вчера ходил, да?

— Да.

— Хорош — старуха облизала свои толстые дряблые губы — Повезло ей, мамке твоей. Слыхала, он стрыгу убил?

— Да.

— А ты не больно-то разговорчивая, а? — старухе подозрительно сощурилась — Что, нос воротишь?

— Нет — ответила Айрин — просто я жила в Лесу, и ещё не знаю, как правильно себя вести. Так мама говорит.

— В лесу? — старуха снова привстала с кресла — Это в котором? Это в Бездне, чтоль?

— Бездна от нас была далеко.

— Дела — протянула старуха — А ведь я помню, мамка твоя так и говорила поначалу. А потом перестала. И как оно там, в Лесу?

Айрин пожала плечами.

— Живется.

Старуха опять опустила сна кресло и задумчиво почесала голову.

— Дела — снова протянула она — Значит, говоришь, не знаешь, как себя вести?

Айрин закивала головой.

— Ну ты заходи, если что. Я тут всегда сижу. Эти — старуха кивнула в сторону двора — меня зовут тетушкой Сильвой, значит, и ты так называй. Послушаешь тетушкины истории — улыбнулась старуха — Поучишься манерам.

— Спасибо — Айрин кивнула, повернулась и пошла к выходу. Перед самой дверью она глубоко вздохнула, потянула за ручки и с самым решительным видом вышла на улицу.

Впоследствии Айрин не могла вспомнить свой первый выход в город. Для неё все они слились в один поток впечатлений. Ей всё казалось невероятным. Множество домов. Множество людей. Их походка, их поведение, их громкий говор, смех, ругань. Девочка буквально впитывала в себя эти ощущения.

Лишь к концу месяца она освоилась настолько, что посмела отойти от фабрики и потерять её из виду. И с каждой новой улицей город казался все более непостижимым. Айрин терялась от обилия и разнообразия. Дома здесь были не просто огромные, они были разные. Однажды Айрин увидела, как в окнах одного из особняков стояли и смеялись совершенно голые женщины. А возле другого дежурили вооруженные и бдительные солдаты. А были дома, возле которых толпились сотни людей. И дома, мимо которых все спешили пробежать. И ещё, и ещё, и ещё дома! Вечером, перед сном, Аури задавала матери тысячи вопросов, на которые та давала слишком мало ответов. Линария и сама понимала, что нужно готовить и учить дочь жизни в городе, но сил уже не хватало.

Зато Айрин хорошо запомнила вечер первого дня. Мать, вернувшись с работы, сразу же отправилась с ней к швеям. Там девочку уже ждала готовая одежда. Одна из женщин быстро одела её, несколькими движениями поправила невидимые складки и подтолкнула к зеркалу. Линария с улыбкой наблюдала за дочерью.

Айрин смотрела в зеркало и не узнавала себя. На ней был приталенный синий кафтанчик, опускавшийся почти до колен, рубашка из темного полотна, темно-синие брючки, а под ними — крепкие ботинки из поскрипывающей кожи. Всё было настолько красивым, что Айрин пощупала одежду рукой, не веря глазам.

— Мама! — только и смогла прошептать Айрин, разглядывая себя.

— Ну и заставили вы меня поработать, госпожа Роу — сказала главная швея — Но ведь оно того стоило, а?

— Да — прошептала Лин, быстрым движением смахнув с глаз слезы. Весь наряд обошелся ей в баснословные двенадцать серебряников, но женщина ни на секунду не пожалела о них.

— У самой сердце радуется — продолжала швея — И ведь слава Четверым, что смогли из готового подобрать. А если б шить?

Когда, расплатившись, мать вела её обратно, Айрин, щупавшей свою одежду, пришла в голову одна мысль.

— Мам, ты знала, что я приеду?

— Конечно. А как ты думаешь, к кому сначала пришли люди короля? Твой отец слишком постарался, чтобы ему поверили. Очевидцы. Совет. Чиновники в Пастях. Десятник у меня даже место не спрашивал, лишь уточнил, правильно ли он понял.

— Два золотых — ответила Айрин — Два года твоей работы — так сказал папа.

Сама она увидела уже достаточно, чтобы решить, что лучше станет есть землю, чем задержит маму здесь на один лишний день.

С этого дня у Айрин потекла совсем другая жизнь. Для работников распорядок был строгий. Одиннадцать часов мужчины и женщины в замызганной форме стояли у чанов и приборов барона Сильдре. На обед отводилось двадцать минут. В воскресенье барон великодушно разрешал работникам заканчивать на три часа раньше. Деньги всегда платились дважды в месяц. Работники очень ценили свое место и держались за него. А у Айрин была полная свобода, лишь бы она возвращалась до десяти вечера, и поэтому за день у неё скапливалось достаточно впечатлений. У Линарии, исправно выполнявшей свои обязанности, к вечеру не хватало сил отвечать на все вопросы дочери, и та быстро нашла другой источник ответов. Тетушка Сильва, как и обещала, взяла на себя роль учителя, отвечая на все вопросы. Айрин спрашивала у неё даже то, на что уже получила ответ от матери, уж очень сильно ей нравилась манера общения старухи. Та так необычно и ярко рассказывала, что Айрин не могла удержаться и постоянно забегала к ней в каморку. Там Айрин и получала большую часть разъяснений. Сильва целыми днями сидела в будке, оглядывала каждого зашедшего пристальным взглядом и временами прикладывалась к зелёной бутылке, стоявшей под столом. Свое место она заработала тем, что в молодости была молочной няней одного из детей барона. Жила она неподалеку, одна, поэтому была первой, кто входил в здание, и последней, кто его покидал. Девочка так и не смогла до конца понять, в чём именно состоит работа старухи.

Линария первым делом решила рассказать дочери о самой важной вещи в обществе — о сословиях. Она понимала, что её дочь обладает определенными навыками и сможет постоять за себя в случае опасности, но вот незнание основ может её погубить.

— Мы принадлежим к четвертой ступени, самой низшей — объясняла Айрин мать — Мы не имеем права владеть землей или предприятием. Мы не можем занимать должности в городском совете. Мы не можем иметь офицерские должности в армии. Если мы совершаем преступление, наша ступень отягощает нашу вину. Увеличивает — поправлялась Лин, видя непонимающий взгляд дочери — Городские госпитали могут отказать нам в лечении.

— Подзаборные крысы имеют больше прав, чем вы — говорила тетушка Сильва, делая щедрые глотки из бутылки — Шаритесь по всем углам и тяните всё, что плохо лежит! А кто не тянет — работает так, что спина в дугу сворачивается. У ваших ни капли манер, ни на грош благородства. Зато из вашего брата получаются самые отпетые мошенники и самые жестокие убийцы. Я сама родилась на четвертой ступени — с гордостью добавляла она — Знаю, о чём говорю.

— Затем идёт третья ступень. Твой отец был из третьей ступени. На самом деле мы не сильно отличаемся. Подняться с четвертой на третью может каждый. Третья ступень — это четвертая, получившая немного денег, или хорошую работу, или просто не совершавшая преступлений. Ограничений у них нет, но и власти — тоже. Большинство подданных короля — это люди третьей ступени.

— То же дерьмо, что и четвёртые. Только кучка с бантиком — сплёвывала тетушка — А иногда ещё и хуже. Бывает, оденутся чистюлями, дом заведут, даже кусок земли под себя загребут — а внутри всё гнилое. Но! — поспешно добавляла старуха — Есть среди них и порядочные. Вот как я, например — свою ступень честно заслужила!

— Вторая ступень — это богачи и землевладельцы. Учёные, учителя, управляющие у мелких дворян. Совет города. Даже суд — это всё они. Этой ступени достичь нелегко. К ней идут всю жизнь, а иногда и не одну.

— А — презрительно махала рукой Сильва — Тут и сказать нечего. Так, подошва на ботинке знати. Плюются от нас, простых людей, но и благородные от них нос воротят.

— Самая высшая для нас ступень — первая. Это очень богатые и влиятельные люди, у которых просто нет благородной крови. Первая ступень очень могущественна. Иногда даже они правят городами и землями. Или состоят в свите короля. У них есть все, кроме привилегий знати.

— Самые подлые твари — потрясала пальцем перед носом Айрин тетушка Сильва — Забрались на самый верх, а к благородным их и не пускают. Всё могут, всё имеют — а самый нищий шевалье выше них стоит. Ух, как они нам за это мстят!

— Всё это были те, в ком течёт обычная кровь. Выше нам уже не подняться. У благородных знатность и влияние определяют титулы. Нижний из них — это шевалье. Любой рожденный с благородной кровью, если он не из королевской семьи, получает титул «шевалье». Они — самые многочисленные среди знати. Восемь из десяти благородных, что ты встретишь, будут с таким титулом.

— Фу-ту ну-ты — тетушка Сильва корчила презрительную рожу — Только между ног у мамки пролез, а уже — шевалье! Благородство так и прёт, не успевают вытирать! Ещё ничего не сделал — а на любого простолюдина может ссать. Никчемный народец, свою жизнь как мухи проживают.

— Дальше идут бароны. Этот титул даёт лично король за особые заслуги. Или его покупают, за большие деньги. Бароны правят городами, угодьями, банками. Они занимают должности при короле.

— Если видишь, что благородный поперек себя шире — это барон! — Сильва крутила вокруг себя руками, будто изображая бочку — Все они жирные и наглые. Но — толк от них есть. Если благородный стал бароном, то он либо богат, либо с головой. И так и так выходит, что им хоть шевелиться пришлось.

— Высший титул, что может получить благородный не из королевской семьи — это граф. Самые малочисленные из благородных. Графский титул дарует лично Император, и нужно очень постараться, чтобы его заслужить. Графы могут быть кем угодно и заниматься чем угодно. Бывало даже, что графы правили королевствами.

— Ох, и опасные твари! Ох, и лютые! — Сильва даже бутылку откладывала в сторону, говоря о графском сословии — Уж лучше верфольфу в морду плюнуть, чем с графом поссориться. Вот эти — тетушка многозначительно смотрела на Аури — никогда свой хлеб зазря не едят. Хошь найти графа — езжай на любую войну. Возле кого трупов больше всего будет — это они и есть. Тьфу, изнанкины отродья! Слава Четверым, их меньше, чем медяков в моем кармане. А то бы мы вообще головы поднять не смели.

— Все остальные — герцоги и принцы — это члены королевской семьи и их родственники.

— А как можно быть родственником, но не членом семьи?

— Вот например, если бы я была королевой, то ты — Лин погладила Аури по щеке и та засмеялась — Была бы принцессой. Но вот твои дети — они бы были герцогами и герцогинями. И их дети- тоже. Понимаешь?

— Ого — удивилась Айрин — Так это же их сколько должно быть, за все годы?

— Немало — согласилась Лин — Но и не много. Они же тоже умирают.

— Про этих ничего говорить не буду — сказала Сильва, стоило Айрин заикнуться о герцогах — За оскорбление королевской крови полагается тюрьма и плети.

— Но я никому не скажу — настаивала Аури.

Тетушка Сильва невесело рассмеялась.

— Эх, деточка, я уже больше полувека живу, и людей-то знаю. Все вы поначалу порядочные, да улыбчивые, а как понадобится — так хуже куоргов делаетесь.

— А вы их не оскорбляйте — попросила Аури — Просто расскажите о герцогах.

В ответ старуха лишь презрительно сплюнула. Это был единственный отзыв, который получили благородные королевской крови от тетушки Сильвы.

— Если родители стоят на одной ступени, то их ребенок становится на ту же. Если же ступени родителей разные, то ребенок становится на низшую. Правда, это можно изменить — заканчивала свои наставления Линария.

После всех полученных разъяснений один вопрос сильнее всего волновал Айрин.

— Мам, а как люди получают эту благородную кровь?

— Что значит — как? — удивилась Линария — Они с ней рождаются.

— А если не родился, тогда как?

— Никак — пожала плечами Лин.

— Но вот в сказках — продолжила Аури — Принц женится на прачке, и она становится принцессой.

Линария вздохнула и притянула дочь к себе.

— Во-первых, сказки — это сказки. Пора тебе прекратить их слушать. Сказки выдумывают, чтобы развлечься, и в них может быть всё что угодно, а в жизни — нет. А потом, если принц женится на прачке — это была такая нелепица, что Линарии потребовалось перевести дух — То она станет принцессой, но не благородной.

Айрин подняла на мать круглые от удивления глаза.

— А так бывает?

— Ни разу не слышала — ответила мать — Но благородные не из королевской семьи иногда берут в жены простых девушек из богатых семей. Тогда такой девушке даётся первая ступень, неважно, на какой она была до этого, а её дети будут благородными шевалье.

— А может у короля, или принца родиться ребенок без магической крови?

— Да что у тебя все короли да принцы — в сердцах воскликнула Лин — Не знаю, о таком я тоже не слышала.

— А как определяют, у кого есть кровь?

— Обычно при рождении. Кровь поджигают, и если ничего не происходит, то значит, в тебе самая обыкновенная кровь.

— А что должно произойти, если ты — благородный?

— Не знаю. Разное говорят. Красный огонь. Синий огонь. Яркий огонь. Не знаю.

— Кровь горит черным пламенем — зловещим шепотом рассказывала Сильва, вплотную наклонившись к Айрин — И слышатся голоса тех, кто находится в Изнанке. И чем громче голоса, тем больше в тебе крови. И шепчут они — СУЧЬЯ КРОВЬ!

Иногда Айрин жалела, что ходит к старухе. Но как только появлялся новый вопрос, она снова шла в кабинку на входе. Постепенно она привыкла к выходкам Сильвы, как привыкла к еде и воздуху.

Воздух в городе оказался хуже, чем еда. Первые дни Айрин пробовала затыкать нос, меньше дышать, искать места почище — всё напрасно. Воздух был тяжёлым, едким и пах выгребной ямой. Почему-то другие этого не чувствовали, и даже мать не обращала внимания. Спустя время Айрин поймала себя на том, что не морщится от воздуха — и почувствовала себя ещё гаже.

— Это город. Здесь всё плохо пахнет. Много людей. Много животных. Много еды. Ну и наша фабрика, конечно — ответила Лин на вопрос дочери.

— А что вы делаете?

— Дрянь — вздохнула Линария — Вонь, смерть. Немного зрелищ.

Даже дождь здесь был мрачнее и тяжелее, чем в Лесу. В дни, когда над городом сгущались тучи, Айрин особенно сильно жалела о своих оставленных дома друзьях.

Зато Айрин быстро подружилась с соседками по комнате. Взрослые, побитые жизнью и городом женщины просто таяли, видя, с каким вниманием Аури слушает их рассказы. Лин тихо радовалась такому общению — рассказчицы хоть и привирали, но это было куда лучше, чем сказки.

Из шести соседок по комнате, трое были местными, а ещё трое съехались с разных концов страны. Одна приехала из Трастбура, небольшого городка на севере, куда её семья бежала из Итании, спасаясь от голода. Другая была уроженкой Лилля, города-крепости на границе с Антиохией. Третья всю жизнь провела в портах Визвотера, и приехала в Плесиль «за легкой жизнью». У неё были тысячи историй, услышанных от моряков, и она щедро делилась ими с Аури. Они не сильно отличались от сказок, услышанных в детстве, но не у всех из них был счастливый конец.

Айрин была бы рада познакомиться и с другими рабочими, но к ним Линария относилась настороженно. На фабрике работало двести человек, собранных со всего королевства. И у всех было разное прошлое. Впрочем, и с соседками скучать не приходилось.

А город продолжал раскрываться и удивлять. Как громом поразил Айрин магазин игрушек. С широко раскрытыми глазами она стояла у огромного окна во всю стену, за которым были выставлены десятки кукол, и рассматривала каждую из них. В тот день она не пришла на обед, и опоздала на ужин, вернувшись в ту минуту, как Линария собралась её искать. Безропотно выслушав выговор от матери, она легла спать голодная, но счастливая, и впоследствии ещё не раз возвращалась к магазину.

Оказалось, что не все дикие животные хотят на тебя напасть. По улицам города свободно бегали некоторые из них, и никто не думал их убивать. Одна из женщин рассказывала, что у неё в доме жили трое таких животных, и она очень по ним скучает. После этих слов вера Айрин в разум взрослых пошатнулась.

Центральным местом в городе были рынки. Там было всё- старики, толпы, странное поведение, животные, которых якобы можно держать дома, пестрые одежды, драки и многое многое другое. И каждый раз это всё менялось. Айрин, часами простоявшая возле входа на рынок или бродившая между рядами, как губка впитывала новые знания. Интуиция подсказывала ей, что ими не стоит делиться ни с мамой, ни даже с тетушкой Сильвой.

Очень скоро Айрин увидела людей с благородной кровью. В первый раз это были мужчина и женщина на балконе роскошного особняка. Они стояли у перил, что-то пили из маленьких кружек и оживленно разговаривали, а свет ауры пульсировал в них на груди.

— А вот магия — спрашивала Айрин — Про неё в сказках правду рассказывают?

Линария лишь пожимала плечами, тетушка Сильва на этот вопрос тоже отмалчивалась, но Айрин заметила, что чем ближе к вечеру, тем меньше остается жидкости в бутылке и тем больше разговаривает тетушка. Поэтому однажды вопрос про магию она задала, когда на улице уже наступили сумерки, а бутылка почти опустела.

— Ууууу — мечтательно закатила глаза Сильва — это, деточка, такая благодать, такоеблагословение Света, что нам, простым людям, и не понять. Сказки, говоришь? Может, и сказки, да только у всех они разные. А ты послушай, деточка, что чаще повторяют — то и будет правдой.

Старуха взболтала остатки жидкости и залпом допила их.

— Лечат они хорошо, это да. Ещё дерутся как бешенные — это тоже есть. Живут, говорят, поболе нашего, ну это уж как повезет. Я бы при таком житье тоже помирать не хотела. Эх — голос Сильвы звучал всё громче и громче — Да кабы мне хоть каплю благородной крови, да хоть на мизинец магии — я б таких дел наделала! Да я б тут всех! — тетушка крепко сжала кулак и потрясла им в воздухе.

Видела Айрин и других детей. Они стайками прогуливались вдоль улиц, или бегали вдоль улиц, или собирались на площадях, у фонтанов или в парках — в общем, их было много, и они были повсюду. Ни разу Айрин не подошла к ним. Ей отчаянно хотелось присоединиться, наблюдая, как весело они проводят время, но она даже не представляла, что нужно для этого сделать. Просто подойти? Поздороваться? А дальше? Эти дети казались довольными и счастливыми, и Айрин казалось, будто такой радостью запросто не делятся.

— Вас бы, скрабов пустоголовых, собрать и пустить в дело — говорила Сильва на любое упоминание о детях — Да ведь вы такие миленькие, жалеют вас. Уж у меня бы вы узнали!

Она была такая практически с каждым, кто к ней обращался. Любезной тетушка Сильва становилась лишь с Балтом, управляющим фабрики, но уж тут она не знала меры.

— Ох, Тело и Дух! Это же господин Балт! — кричала она, едва завидев его на пороге — Проходите, проходите — мы как раз говорили, как вы все тут здорово устроили.

Господин Балт стоял на второй сословной ступени и к окружающим относился безразлично-снисходительно. Толщиной он мог поспорить с любым бароном. О том, чтобы Балт, едва помещающийся в коридоре, зашёл в каморку к Сильве, и речи не шло. Он становился у одного из окон и задавал вопросы касательно жизни рабочих. Тетушка Сильва, не убирая улыбку с лица, подробно отвечала на каждый из них. Всегда наступал момент, когда господин Балт, тяжело вздыхая, начинал жаловаться на усталость.

— А может, немного согревающего? — тут же предлагала Сильва — У меня знакомец привез с Эйгона!

— Ну раз с Эйгона — великодушно соглашался Балт — То не могу отказать. Есть у меня, знаете, слабость ко всяким диковинкам.

Они шли с тетушкой в столовую и там разливали и пили «согревающее». После второго стакана господин Балт начинал рассуждать об окружающих, а старуха, охая и ахая, поддакивала ему. Конечно же, если Балт встречал Айрин, то доставалось и ей. Управляющий начинал с упреков молодого поколения вообще и постепенно доходил до недостатков Айрин в частности. Количество этих недостатков зависело от количества выпитого «согревающего».

— Да и не говорите — поддакивала тетушка — Целый день ходит и бездельничает. Как псилов безголовый, все носится.

— А ведь господин барон даёт ей шанс помочь матери — с укором говорил Балт.

— Они сейчас все такие, родителей не жалеют. Каждый месяц за неё по восемь монет отдают, а она и пальцем не шевельнёт.

В начале своего проживания Айрин просила мать дать ей какое-нибудь задание, но при первых её словах Линария гневно сдвинула брови.

— И слава Четверым, что тебе не приходится ничего делать. Этот проклятый Лес и так научил тебя лишнему. Гуляй по городу и радуйся жизни — она обняла дочь и прижала к себе — Ты же ещё совсем ребёнок! А про работу на фабрике и думать не смей!

Так что девочка и глазом не вела на эти попреки.

Каждую пятницу внизу оставляли почту, и каждый раз там было письмо от отца. Вечером, перед сном, Линария читала его дважды, вставляя собственные замечания, и Айрин казалось, что будто бы отец тут и спорит с матерью. В эти дни девочка засыпала счастливая.

Удивительно, но в городе нашлись места, где воздух был хуже, чем обычно. К ставшему привычным смраду и дыму прибавлялись кислые и едкие запахи. Одно из них находилось возле высокого купола на окраине. Айрин, осматривавшая город, забрела сюда, следуя за странного вида мужчиной, который шел, шатаясь по всей ширине улицы. Он был грязным и вонючим, но в его вони было что-то знакомое. Подойдя поближе, Аури поняла — скрабы. От него пахло их слизью. Айрин вдруг подумала, что где-то здесь есть подземный ход прямиком в Пасти, и решила выяснить, так ли это. В куполе, к которому привел её бродяга, и впрямь было отверстие, напоминающее пещеру. Айрин подошла и увидела, что там лестница, уходящая вглубь. Девочка бесстрашно начала спускаться.

Ступеней оказалось довольно много. Они привели её в зал из красного камня глубоко под землей. Помещение хоть и было просторным, но казалось тесным из-за собравшихся здесь людей. Они были грязными, они воняли, они лежали и валялись, сидели у стен и посреди зала, стояли у стен, порознь и сбившись в кучки. На другом конце зала были тёмные провалы, уводившие ещё дальше.

Айрин стояла на ступенях, осматриваясь и не осмеливаясь зайти в зал, пока кто-то сзади не втолкнул её. Она стремительно обернулась, но это был очередной грязный бродяга. Убедившись, что никто к ней не подходит, Айрин двинулась к проходам. От них воняло ещё хуже, чем от собравшихся. Стараясь дышать ртом, Айрин зашла в тьму. Там оказался коридор длиной в двадцать шагов, который вывел её в просторный круглый тоннель, уходящий в обе стороны. Тут не было ни души. По дну тоннеля, напоминавшего гигантскую трубу, тёк мутный поток. Но главное — здесь был свет. В потолке были вделанные фонари, тускло освещавшие тоннель. Подумав, Айрин зашагала вправо. Зачем? Как всякий ребенок, она была любопытна. А всё связанное с городом делало её любопытной вдвойне.

Несколько раз тоннель ветвился и поворачивал. Некоторые из фонарей не светили, и идти приходилось на ощупь. Наконец путь ей преградила толстая ржавая железная решётка. Осмотрев её, Айрин пришла к выводу, что сможет выломать по меньшей мере два прута, и протиснуться дальше. Но прошло уже много времени, мать могла забеспокоиться, и жалко было пачкать одежду. Так что дальнейшие исследования девочка отложила на потом. Она не сомневалась, что встретит там старых знакомых. Запах скрабов и следы их слизи были повсюду.

Вернувшись тем же путем в зал, Айрин отметила, что народу в нем стало ещё больше. Ей пришлось аккуратно переступать через лежащих, ловя на себе внимательные взгляды. Но никто не пытался её остановить, и она без приключений добралась домой.

— Купол? Что на Низкой улице? Так это ж канализация! Лучшее место в городе — захихикала Сильва — Весь цвет общества. Отбросы к отбросам, дерьмо — к дерьму. Там такие рожи встретишь — на приёме у королевы обзавидуются. Ты там поосторожнее — хихиканье тетушки усилилось — Тебе там в два счёта мужа найдут. А то и нескольких! На возраст не посмотрят.

Айрин, нахмурившись, вышла из каморки.

— Даже наоборот — неслись ей вслед слова старухи — Дело быстрее пойдет!

Недели проходили за неделями. Кончилось лето, наступил первый месяц осени. В одну из пятниц письмо от Гленн не пришло. Все уверяли Линарию, что это нормально, но она не находила себе места от беспокойства.

Один из осенних дней выдался особенно шумным. Люди ходили по улицам, что-то обсуждали, спорили. Айрин из окна видела, как среди дня множество пьяных горланили песни.

— Что происходит? — спросила она у Сильвы. Та, хоть и сидела в кабинке с самого утра, но уж наверняка была в курсе событий.

— Король-Обжора в первый раз наелся досыта. Мятежники повесили его на столбе, а потом вспороли брюхо и набили соломой. Говорят, чучело выставили на главной площади Кален-Рока.

— А где были его солдаты?

— Вытряхивали дерьмо из своих штанов! А сама-то как думаешь? Мятежники их разбили, и сейчас наверняка вешают на городских фонарях — старуха хлебнула из бутылки — Славная, должно быть, потеха.

— А как же наши солдаты?

— А что — наши? Или висят, или бегут домой. То-то король им обрадуется… Погоди-ка! А твой отец, случаем, не в Итанию отправлялся?

Айрин, не отвечая, развернулась и побежала в комнату.

Весь вечер Линария молчала, погруженная в свои мысли. Айрин, не зная, что сделать, старалась быть рядом и не отходить от матери.

Наутро Лин разбудила дочь и сказала ей идти на завтрак одной. Целый день Аури терялась в догадках. Лишь вечером мать рассказала, что ходила на почту.

— Я написала шевалье Велингвару. Твой отец не раз говорил мне, где находится поместье шевалье, и надеюсь, письмо дойдет до него. Он помог твоему отцу один раз, он не оставит нас и сейчас.

Айрин видела, как мать украдкой прижимала руку к груди, морщась от боли. Аури знала, что это значит и старалась со своей стороны меньше волновать Лин. Девочка почти перестала выходить в город и прогуливалась лишь возле фабрики, большую часть проводя у Сильвы или в комнате. Матери они говорила, что не хочет пропустить возвращение отца.

Шёл второй месяц осени, когда однажды, прогуливаясь вдоль фабрики, Аури увидела, как мимо проехали трое солдат. Они были в той же форме, как те, кто приезжал за отцом. Охваченная любопытством, она последовала за ними.

Солдаты остановились возле хорошо знакомого входа и спешились. Один зашел внутрь, двое остались на улице, удерживая лошадей. Обогнув их, Айрин вошла в здание.

— … так позови её, старуха- возле каморки стоял третий солдат, держащий в руках шкатулку из темного дерева.

— Я не могу покинуть пост. Барон лично следит за тем, как я тут сижу — тетушка Сильва, не смея возразить солдатам открыто, пыталась спрятаться за своим господином.

— Ты что думаешь, старая, я тут буду торчать, пока солнце не сядет? А ну живо пошла за ней! Или мне достать тебя из этой скорлупы и гнать пинками?

Старуха в панике огляделась и увидела Айрин.

— Так вот же её дочь! — крикнула она и указала пальцем. Солдат повернулся к девочке.

— Твоя мать — Линария Роу?

— Да — кивнула Айрин.

— Тогда позови её сюда, да побыстрее.

Мрачное предчувствие охватило девочку. Айрин бросилась выполнять указание. Выбежав во внутренний двор, она пересекла его и ворвалась в нужную дверь. За дверью несколько человек сидели и играли в карты. Услышав про требование солдат, один из них поднялся, и через несколько минут привел Лин. Выслушав дочь, та приказала ей оставаться во дворе, а сама пошла на проходную. Айрин сгорала от любопытства, но не смела ослушаться. Лишь когда изнутри донеся шум и крики, Айрин забежала внутрь. В коридоре суетились солдаты и Сильва, Лин лежала на полу — бледная и неподвижная. Айрин кинулась к ней, расталкивая солдат. Упав на колени, она обняла тело, в котором уже не было жизни. Она почувствовала, как кто-то опустился рядом с нею. Это была Сильва, с выражением скорби на лице.

— Твой отец погиб, Айрин — произнесла тетушка.

На мгновения чувства так переполнили девочку, что сама способность ощущать и думать покинула её. С этого момента мир перестал существовать. Она не видела, как унесли тело матери. Не помнила, как тем же вечером её саму отвели на кладбище. Не слышала, как священник Света и Духа попросил у Четверых справедливости к умершей. Когда всё разошлись, она осталась стоять у могилы. Прежде чем выйти за ворота, тетушка Сильва бросила взгляд на девочку — Айрин безмолвно глядела на свежий холм.

Там её и нашёл барон Велингвар на следующий день.

Глава 4. Родственная душа

Утренний визит барона на фабрику произвел там изрядный переполох. Господин Балт, узнав, кто перед ним, так растерялся, что долго не мог понять, о чём его спрашивают. Когда наконец барона отвели к Сильве, та с трудом выдавливала из себя слова, отвечая на вопросы. Но всё-таки барону удалось получить нужные сведения. Узнав о письме и смерти Линарии, барон тут же отправился на кладбище. Там он и нашел Айрин.

Представившись, в ответ барон получил безразличный взгляд и молчание. Тогда Велингвар взял девочку за плечо и отвел в карету. Аури не сопротивлялась.

Первым делом барон направился в трактир. Там он основательно поел, и лишь когда подали кофе, вновь обратил внимание на девочку.

— И что же мне делать с тобой, Айрин Роу? — задумчиво протянул Велингвар, разглядывая Аури. Перед собой он видел невысокую, атлетично сложенную девятилетнюю девочку, с коротко стриженными каштановыми волосами и яркими синими глазами. Весь путь она молчала, и сейчас даже не притронулась к еде.

Айрин сидела с потухшим взглядом, уставившись в одну точку. И вдруг перед ней начал пульсировать сгусток ауры. Ярко-розовый свет исходил от лежащей на столе руки барона, и как ни велико было горе девочки, это мерцание привлекло её внимание. Оно разгоралось и затухало, образуя странный ритм. Айрин несколько секунд смотрела на ауру, а затем перевела взгляд на барона. Тот задумчиво смотрел в окно, разглядывая соседние дома, но заметив движение девочки, повернулся к ней.

— Надо же, ты всё-таки обладаешь сознанием! И взгляд как будто бы разумный. Во мне просыпается надежда, что я не зря трачу время, и заслужу благословение Четверых. А может и сам Свет меня озарит.

Свечение в руке погасло, и Айрин снова утратила интерес к происходящему. Но это было уже не полное отсутствие чувств, а простое безразличие.

— Итак — продолжал рассуждать барон — Первым делом мы заберем твои вещи. Твои и родителей. А после — позаботимся о твоём будущем.

Тетушка Сильва оправилась от утреннего потрясения. Возможно, помогла внешность барона. Вопреки рассказам Сильвы, Велингвар был мужчиной среднего роста и среднего телосложения, с правильными чертами лица и пристальным взглядом. Под этим взглядом тетушка Сильва буквально растекалась. Каждое движение Велингвара она сопровождала услужливой фразой, на каждое слово отвечала улыбкой. Поднявшись в комнату, барон осмотрел вещи покойной.

Его внимание привлёк длинный сверток. Развернув его, он увидел копьё.

— Интересно — протянул барон, осматривая копьё со всех сторон. Тут он заметил пояс с дротиками — Это твоё? — повернулся Велингвар к Айрин. Та молча кивнула.

— Дети иногда выбирают странные игрушки, ваше сиятельство — подала голос тетушка.

— Понимаю — кивнул барон — Но тут я вижу ещё более странную вещь.

С этими словами Велингвар показал пальцем на открытую шкатулку, стоящую на полу.

— Пустая шкатулка у женщины — вещь совершенно невероятная — он нагнулся, поднял шкатулку и протянул Сильве — Наверняка покойная хранила здесь свои вещи. Или даже сбережения. А теперь их нет. Мне бы не хотелось думать, что бедную сироту обокрали, и что сюда нужно вызывать стражу. Так что пока мы собираемся, сбегайте на фабрику и пусть соседи вернут то, что взяли.

Испуганная старуха взяла шкатулку и выскочила из комнаты, а барон присел на кровать.

— Собирать тут особо нечего — сказал он молчавшей Айрин — Поэтому мы просто посидим и подождем. А потом отправимся к твоей родственнице.

При этих словах Айрин посмотрела на Велингвара.

— Что тебя удивляет? Твоя двоюродная бабка, Наргиз Изабелла Сантри, домовладелица, проживает на улице Красной. Кстати, ты знала, что по матери ты — Сантри? Айрин Сантри — как считаешь, лучше, чем Роу?

Айрин помотала головой.

— Как скажешь. Если тётушка не захочет тебя взять, пожалуй, отправлю тебя на ферму. У меня тут есть несколько поблизости.

Барон продолжил задавать разные вопросы, на которые девочка в лучшем случае отвечала кивком головы, пока в комнату не ворвалась тетушка Сильва. Едва переводя дыхание, дрожащими руками она протянула шкатулку Велингвару. Тот открыл её и начал перебирать серебряные и медные монеты, лежащие в ней.

— Пятьдесят два серебряных, ваше сиятельство — сказала Сильва, указывая на шкатулку — Все сбережения покойной.

— Вы даже нашли время посчитать — улыбнулся барон, и старуха побледнела — Что же, благодарю. Больше нам тут делать нечего. Айрин, бери вещи и пошли.

Подчиняясь больше интонации, чем смыслу, Аури взяла узелок с вещами, сверток с копьем и вышла вслед за бароном.

— Уверен, старуха забыла несколько монет — сказал барон, когда они сидели в карете — Но я и так потратил слишком много времени. Последний шаг — и дело сделано, верно?

Айрин ответила молчанием.

Их привезли на узкую серую улицу, сплошь застроенную покосившимися домами в два — три этажа. Уточнив адрес у местных жителей, барон постучал в нужную дверь. Открыла им жилистая сгорбленная старуха лет шестидесяти. Увидев богато одетого Велингвара, она разбавила улыбкой кислое выражение лица, а её выступающий нос, живший своею жизнью, вытянулся и почтительно замер. После обмена приветствиями старуха впустила гостей в дом и замерла у двери, ожидая, что скажет барон. Тот, оглядев убогую обстановку в комнате, сразу же перешёл к делу. Услышав, что перед ней внучатая племянница, оставшаяся сиротой, старуха пустила слезу и громко запричитала о горе, что постигло семью, о жалости, что она испытывает к сироте и о несправедливости, царившей в этом грешном мире. Со своей стороны барон рассказал о том, что в прошлом помог отцу девочки, и в смертный час Линария обратилась к нему с просьбой о помощи. И он намерен эту просьбу выполнить.

По мере того, как говорил барон, кислая мина возвращалась на лицо старухи. Конец его рассказа она встретила с поджатыми губами и сморщенным носом.

— Значит, вы лично присмотрите за девочкой, ваше сиятельство?

— Нет, я сказал, что позабочусь о ней. И вот я привел её к вам — единственной родственной душе, что у неё осталась.

— Но я не могу принять её — всплеснула руками старуха Наргиз — Господин барон, мне самой-то едва-едва хватает на хлеб. Посмотрите на эти стены — обвела она комнату рукой — Разве это похоже на дом, способный прокормить старуху и ребенка — бездельника?

— Значит, всё дело только в деньгах?

— Да в них-то всегда и дело, ваше сиятельство! Вы представьте, сколько еды она ест! А одежда! А её капризы — наверняка ведь родители её избаловали! И это не считая прочих расходов!

— Понимаю. Но дело в том, что её мать оставила ей небольшое наследство, и я лично намерен немного добавить к нему — с этими словами барон сунул руку в карман и позвенел деньгами.

При звуке пересыпающихся монет нос Наргиз дернулся и замер, а старуха впилась в барона жадным взглядом.

— И сколько же моя племянница оставила? — дрожащим голосом спросила Наргиз.

— Пятьдесят два серебряных — ответил Велингвар.

Ум старухи заработал с невиданной скорость. Она одновременно пыталась просчитать затраты на ребенка за несколько лет и прикинуть, на чем можно сэкономить. Секундный расчет показал полную убыточность такого дела.

— А сколько же вы намерены добавить, ваше сиятельство?

— Видите ли, уважаемая Сантри, вы правильно сказали, что Айрин пока что ничего не может. Поэтому я бы хотел, чтобы тот, кто возьмет на себя её воспитание, дал ей и образование. С таким условием я готов отдать пять золотых прямо сейчас — и пять, когда девочка закончит обучение.

Едва барон сказал «золотых», как нос старухи начал раздуваться, вбирая воздух, а губы расплываться в улыбке. Когда Велингвар замолчал, старуха сияла, как начищенная монета.

— А ведь вы совершенно правы, господин барон — воскликнула Наргиз — Ведь в целом мире у девочки не осталось ни одной родной души, кроме меня. И никто, кроме меня, не сможет о ней хорошо позаботиться. Видят Четверо, я ей подарю и заботу, и ласку, и любовь.

Нагнувшись, старуха обвила своими руками Айрин и поцеловала в обе щеки. Аури на этот никак не отреагировала, но барон был доволен.

— Вот и славно. Я уже порядком подзадержался — с этими словами Велингвар шагнул к покосившемуся столу в центре комнаты и высыпал на него серебряные и медные монеты из кармана, а сверху кинул пять золотых из своего кошелька. Старуха смотрела на деньги, как завороженная. Барон присел рядом с Аури, взял её за плечи и посмотрел в глаза.

— Твой отец был храбрым солдатом и хорошим человеком. Надеюсь, ты вырастешь такой же.

Затем он поднялся и обратился к старухе, которая всё ещё смотрела на гору монет.

— Сколько ей лет?

Наргиз, не найдясь с ответом, забормотала что-то несвязное.

— Кажется, девять — вспомнил барон, и старуха закивала головой — Так вот, когда ей исполнится шестнадцать, я вернусь, чтобы вручить вам оставшиеся деньги. Уверен, к тому времени она уже получит профессию.

С этими словами он развернулся и вышел за дверь.

Наргиз Изабелла Сантри, стоявшая на третьей ступени, была известна в городе. Люди говорили, что «легче грешнику вырваться с Изнанки, чем грошу — из лап старухи». Ей досталось в наследство четыре комнаты в доме на Красной улице, и три из них Наргиз сдавала постояльцам. Живя в вере, она каждую неделю посещала Церковь Света и Тела, а также не пропускала ни одного церковного праздника. Скупая, лицемерная ханжа, она быстро нашла общий язык с настоятельницами и с удовольствием рассказывала им, чем живут соседи и постояльцы. Высокая, сгорбленная, всегда в одном и том же расползающемся одеянии пыльного цвета, она ходила по улице, опираясь на трость, шурша своими лохмотьями и суя нос во все щели. «Старуха Шушу» — так за глаза звали её жители ближайших домов.

Несмотря на возраст, руки старухи сохраняли молодецкую силу. Набалдашник на её трости был из твердого дуба, и старуха так ловко владела ею, что трость становилась грозным оружием. Наргиз использовала её против нищих, проституток, зевак и вообще всех, кто портил ей настроение. А настроение у неё было плохим постоянно. Из-за скупости старуха не нанимала служанку и всю работу по дому выполняла сама, что плохо сказывалось на его состоянии. Вследствие этого селились у неё совсем уж непритязательные жильцы, доставлявшие немало хлопот. Ходили слухи, что с некоторыми из них старуха вела и другие дела, помимо сдачи комнат.

Вот такой была тетка Линарии, у которой теперь предстояло жить Айрин. Едва барон захлопнул дверь, как старуха сгребла монеты в карман, чтобы ночью спрятать их за половицей. Потом достала из шкафа матрас и постелила в углу, положив туда узелок девочки.

— Вот — ткнула пальцем старуха.

Этого хватило, чтобы Айрин, так и стоявшая у порога, прошла и села в указанный угол.

Когда подошло время ужина, Наргиз наложила на дно тарелки рисовой каши, тщательно следя за тем, чтобы там был лишь один кусок мяса и отрезала кусок хлеба, который толщиной мог поспорить с тупым мечом. Айрин, сев за стол, поковыряла кашу ложкой, выпила стакан воды и отправилась обратно на матрас, чем привела бабку в восторг. Полночи та провела в расчетах, сколько она заработает на деньгах барона, если будет кормить внучку порцией того же размера, что и сегодня.

А между тем девочка, забывшаяся беспокойным сном, проснулась ночью от голода. Перед этим могучим чувством отступило всё остальное, и Айрин, ворочаясь на матрасе, теперь думала лишь о еде. Трижды она подходила к ведру с водой и пыталась залить свой голод. Это не помогло. Едва дождавшись рассвета, Айрин уже сидела за столом в ожидании завтрака.

В Наргиз такие приготовления вызвали смутное беспокойство. Она достала из шкафа тарелку со вчерашней порцией и поставила перед внучкой. Затем наложила каши себе, а когда повернулась, девочка уже стояла перед ней.

— Можно мне ещё каши? — спросила Айрин и протянула пустую тарелку.

Старуха с ужасом начала понимать, что все её ночные расчеты рушатся. Как человек, впадающий в ступор перед лицом катастрофы, она бухнула в тарелку еще две ложки и отдала Аури. Каша исчезла так же быстро, как и в первый раз.

— Можно мне ещё? — Айрин пододвинула пустую тарелку к старухе.

Это движение привело Наргиз в чувство. Её нос взлетел к небу.

— Свет и Четверо Сотворенных, защитите нас! — завопила она, умоляюще вскинув руки— Да у тебя же бездонная утроба! Да ты нас всех пустишь по миру! Ты что, думаешь, у меня полные карманы золота? Думаешь, Четверо мне еду посылают? Нет — кулак старухи стукнул по столу — Она достается тяжким трудом и потом! И я не собираюсь …

Тут она осеклась, вспомнив взгляд барона и монеты, что он ей отдал.

— Следующий раз поешь в обед — заявила она девочке, убирая тарелку — И как я закончу, помой посуду!

Айрин поблагодарила за завтрак, пошла в свой угол и села на матрас. Ей по-прежнему было грустно, тоскливо и одиноко, она всё ещё не могла принять смерть родителей, но голод не давал ей уйти в себя. Она то и дело поглядывала на часы, подгоняя стрелку. Попробовала пройтись по улице, но через пять минут осознала, что не понимает, в какую сторону идёт, и, повернув обратно, едва смогла найти нужную дверь.

Наконец часы пробили тринадцать раз, и Наргиз достала кастрюлю. Айрин уже сидела за столом. Старуха принялась накладывать еду в тарелку, после каждой положенной порции глядя на внучку. Та неотрывно следила за действиями Наргиз. Когда третья ложка каши легла в тарелку — именно столько вчера было положено — старуха замерла и снова посмотрела на девочку. Та продолжала следить. Нос старухи обмяк, и она накинула ещё одну ложку, после чего решительно отставила тарелку. Со стороны стола раздался долгий вздох. Не оборачиваясь, Наргиз наложила себе те же четыре ложки, отрезала по куску хлеба — чуть больше, чем вчера — и подала еду за стол.

Аури старалась себя сдерживать, но всё равно съела свою порцию прежде, чем тарелка старухи опустела на половину. Под тяжелым взглядом она поблагодарила за еду и снова уселась на матрас. Обед немного помог, но Айрин понимала, что это ненадолго. Она хмурилась, вспоминая предыдущую ночь и боялась, что эту не выдержит. В голову лезли истории про обезумевших от голода, что бросались на других людей. Сейчас девочка их понимала. Когда стрелка часов перевалила за четыре, она подошла к Наргиз. Та как раз закончила убирать в комнатах постояльцев и присела отдохнуть в кресло. Приходу девочки старуха не обрадовалась.

— Чего тебе? Ужин в шесть — буркнула она, не поднимая головы.

— Я хотела поговорить насчет денег на еду.

Нос старухи медленно повернулся к девочке.

— И что же ты хочешь сказать?

— Дома мы добывали слизь из личинок скрабов и продавали её. Я могу добывать эту слизь и здесь.

— И это всё? — презрительно скривилась Наргиз — Слизь из жуков? Кому ты собираешься её продавать? Детишкам вроде тебя? По грошу за банку?

— Отец продавал её аптекарям. Он говорил, что за неё платят серебром.

Старуха замерла, уставившись на Айрин.

— Серебром? Серебром за слизь?

— Она ценная и используется во многих снадобьях.

— И ты можешь её достать? Здесь, в Плесиле?

— Я видела скрабов в канализации.

Наргиз задумалась, опустив голову.

— Чушь — наконец произнесла она — Если бы в канализации было что-то, за что платят серебром, все бы давно об этом знали.

— Там стоят решетки.

— Серебро от людей решетками не спасешь.

Айрин пожала плечами.

— Не знаю. Но там точно есть слизь, и за неё платят серебром.

Старуха снова задумалась.

— И что тебе нужно, чтобы принести эту слизь?

— У меня есть костюм, оружие и инструмент — вслух принялась перечислять Айрин — Значит, мне нужны лишь банки, чтобы собрать слизь. А еще хлеб — спохватилась Аури — На него нужно будет выманивать скрабов. И ужин — я его съем сейчас, потому что поздно вернусь.

Голод сделал из девочки превосходную актрису. Наргиз с подозрением поглядела на внучку, но та невинно смотрела ей прямо в глаза. Ворча, старуха выделила требуемое. Поев, Аури собрала всё необходимое, тщательно обмотала копье шкурами и отправилась к знакомому входу в канализацию. Весь хлеб она съела по дороге, и к куполу подошла, ощущая приятную сытость в желудке.

В зале из красного камня было темно, но не так, как ожидала Айрин. Кто-то из обитателей зажег свечу, кое-где в стены были вставлены факелы. В смутном свете все фигуры казались тёмными тенями, и Айрин, соблюдая осторожность, аккуратно дошла до дальнего прохода. Уже по знакомому пути они добралась до решетки и, используя копье как рычаг, выломала прутья и просунулась между ними. Там она переоделась в костюм, затолкала уличную одежду в сумку и уверенно зашагала вглубь тоннелей. Первый обитатель встретил её через несколько шагов. Одна стена была покрыта наростами из ороговевшей плоти. Если приглядеться, то можно было увидеть, как из этих наростов прорастают прозрачные нити. Едва Айрин вступила в тоннель, нити поднялись, словно потянулись к ней. Айрин обошла это место, не приближаясь к наростам. Это был «ползучий след» и часто встречался в Змеевых Пастях. Стоило коснуться нитей, как из наростов выстреливали клейкие языки, и притягивали жертву вплотную, чтобы медленно переваривать. Один язык был слаб и неопасен, но их выстреливало до десятка на каждый метр поверхности, и отбиться от них было непросто.

Дальше она увидела зелёную пыль, покрывавшую пол. Затем отметила едва видимые полосы из черной жижи, по бокам которых оставались четкие отпечатки четырехпалых лап. Всё это были старые знакомцы. И все они были опасны. А ещё на стенах то и дело мелькали отметки ауры. По давней привычке Айрин попробовала найти какую-то связь, но быстро бросила.

Нужное место Айрин нашла спустя десять минут. В одной из комнат, где сходились несколько туннелей, на полу вдоль стены собиралась жижа. В ней-то и копошились личинки. Здесь они были гораздо жирнее и в больших количествах, чем в Пастях.

Скрабы, отложив яйца, мигрируют в другие места, не заботясь о судьбе потомства. Поэтому главное в поиске личинок скрабов — не наткнуться на стаю скрабов. Айрин повезло, в тоннелях не было ни малейших следов стаи, и, обрадовавшись удаче, она потеряла бдительность. Быстрым шагом пересекая комнату, Айрин не заметила липкие узкие полосы на полу и почувствовала опасность, лишь когда в одном из тоннелей заколебался воздух. Подняв голову, она увидела «кентербрийского наездника». Черная тварь, поворачивая бронированную голову с жвалами, вышла из прохода в пяти метрах от девочки. Гибкое тело на четырех суставчатых ногах оканчивалось мощным хвостом. С ног стекала та самая слизь, оставляющая паутину дорожек. Туловище твари высотой в два метра защищал панцирь из хитина, а две метровые клешни заменяли лапы и свободно вращались во все стороны. Отец рассказывал, что победить «наездника» непросто.

Айрин бросилась бежать. Она мчалась из всех сил, в панике ударяясь об стены на поворотах. «Наездник», звонко стуча лапами по каменному полу, гнался за нею. Где-то в пути Айрин свернула не туда, и тоннель внезапно вывел её в огромный резервуар, похожий на перевернутый купол. Разогнавшаяся Айрин едва удержалась на ногах, сбегая по пологому склону. Почти у самого низа она прыгнула на другую сторону и развернулась. Слабый свет из далеких потолочных ламп тускло освещал помещение. Тварь, бежавшая следом, не тратила время зря. Она прыгнула на Айрин, едва показавшись из прохода. Айрин отпрянула в сторону. Удар — удар — удар! Тварь, разъяренная промахом и тремя укусами, развернулась и бросилась вперед, на девушку. И снова Аури отпрыгнула в сторону. Удар — удар! Тварь замерла на месте, разглядывая жертву, потом начала обходить ее слева. Девушка переступила на правую сторону. «Наездник» взмахнул хвостом и тут же атаковал в третий раз. Айрин спасло лишь то, что она была выше твари. Оттолкнувшись что есть силы, она прыгнула навстречу и выше, перелетела «наездника» и приземлилась позади, на дне резервуара. «Наездник» замер, не понимая, куда делась жертва, и Айрин, вложив все силы, рубанула сзади по телу чудовища.

Панцирь треснул и отвалился кусками, обнажив темно-красную плоть. Тварь развернулась и бросилась вперед, Айрин шагнула ей навстречу и ударила копьем в грудь. Наконечник пробил грудину и глубоко вошел в тело. «Наездник» завизжал и замахал клешнями, пытаясь достать Айрин. Та уклонялась, удерживая копье, и не увидела, как тварь взмахнула хвостом. На ноги словно рухнуло бревно, девочка отлетела в сторону и ударилась от пол так, что вышибло дыхание. Не в силах приподняться, она лежала на спине и пыталась вздохнуть. «Наездник» извивался в нескольких шагах от неё, пытаясь передними клешнями вытащить копье. Во все стороны летели кровь и жижа со дна резервуара. Все это длилось секунды, после которых тварь замерла и безжизненной тушей упала набок.

Айрин лежала на спине и тяжело дышала. У нее не было сил даже отползти от мертвого чудовища. Кровь и вода по стенкам резервуара медленно стекали обратно на дно. Прошло немало времени, прежде чем Аури, перевернувшись, поднялась на руки, затем на колени — и в конце концов встала на ноги. Выдернув копье из «наездника» и опираясь на него, она медленно побрела в комнату, где собирала слизь.

Банки были разбиты. Айрин достала чистую одежду из сумки и сунула сверток за пазуху. Намочив одну повязку спиртом, кое-как обтерла свои раны. Затем встала на колени возле собранной жижи и руками сгребла её в сумку.

Путь к выходу занял втрое больше времени, чем вначале. Айрин то и дело останавливалась и опиралась на стены, чувствуя тошноту и слабость. Ветер из проходов и шепот голосов вызвали у неё улыбку облегчения. Она прошла темный переход и вышла в зал. Тот всё также был тускло освещен и наполнен тенями. Айрин пошла прямо к выходу, уже никого не обходя, и стараясь лишь не наступить на спящих. Едва она зашла в зал, люди вокруг замолкли и уставились на девочку. Айрин шагала среди них, и они расступались. Даже в слабо освещенной темноте она производила сильное впечатление. Костюм был перепачкан в крови и слизи, копье, которое Айрин даже не попыталась убрать, блестело от черной крови, с наконечника капало, так же, как и из сумки. Заметив взгляды, которыми её провожают, Айрин остановилась, достала повязку из кармана и обмотала ею наконечник.

— Откуда ты такая взялась, девочка? — раздалось из глубины зала.

— Из Бездны — буркнула Айрин и по ступеням поднялась на улицу.

Из последних сил Айрин добралась до дома Наргиз. Та и не думала ложиться, с сомнением дожидаясь возвращения девочки. Ввалившись в дом, Айрин отдала ей сумку, скинула наряд, упала на свой матрас и заснула мертвым сном.

Когда она проснулась, была середина дня. Всё тело ужасно болело, особенно левый бок и ноги. Сдерживая стоны, Айрин поднялась, помылась, оделась и села за стол. Старуха, отметившая пробуждение девочки невнятным бормотанием, стояла возле плиты и что-то готовила. Аури уже приготовилась просить еды, но тут Наргиз сама взяла тарелку и щедро насыпала туда каши, не забыв про мясо и хлеб.

Оказалось, что едва рассвело, старуха взяла сумку и отнесла её к аптекарю на соседней улице. Тот удивился таре, но принял содержимое, заплатив шесть серебряных монет. Он сказал, что дал бы и все семь, но субстанция загрязнена и разбавлена, посоветовав в будущем приносить её в стеклянных сосудах. Наргиз тут же купила три таких сосуда за четыре медяка, и это немного отравило ей радость. Но в целом она осталась довольна, и, глядя на спящую Айрин, благодарила Четверых за то, что те наградили её добрый поступок.

— А когда ты снова пойдешь за слизью? — спросила старуха Наргиз, стоило Аури съесть первую ложку — Сегодня?

Айрин отрицательно покачала головой, продолжая есть.

— Завтра?

— Понимаете… — начал отвечать Айрин, прожевав еду, но старуха её перебила.

— Зови меня тетушка Изабелла.

— Понимаете, тетушка Изабелла, я не могу ходить за личинками каждый день.

— Почему?

Аури задумалась. Действительно, почему? Внезапно её осенило.

— Каждую неделю тоннели заполняют водой. И нужно ждать, пока она спадет и они просохнут.

— И как долго нужно ждать?

— Дня три-четыре, смотря, сколько воды было.

— Значит, ты сможешь ходить туда дважды в неделю?

Айрин украдкой покосилась на копье, лежавшее возле матраса. Оно было треснувшее и покрыто засохшей кровью. Боль в ноге пульсировала в такт биению сердца. Раны на руке и теле горели, и их срочно требовалось обеззаразить. Айрин вздохнула.

— Да. Не чаще, чем дважды в неделю.

Глава 5. Валери

В Эйд-Кейсарской Империи, что объединила в себе Одиннадцать Королевств и Свободные Земли, наступала зима. Правитель Антиохии объявил недельный траур по Королю-Шутнику, чью смерть народ праздновал с особым размахом. Король-Воин, правитель Вествара, призвал правителей Одиннадцати Королевств объединиться в освободительном поход на Итанию, чтобы помочь жителям свергнуть власть мятежников. Церковь Света и Духа осудила Прекрасного Короля, правителя Баури, за покупку реликвий у Эвелора и потребовала часть реликвий передать в её собственность.

А в Митендории для Айрин пошёл третий год жизни с тетушкой Изабеллой. Годы эти выдались непростыми для обеих сторон. Еженедельные походы в подземелье — Айрин по старой памяти называла их «охотой» — оставили на девочке немало следов. Узкие светлые шрамы во множестве «украсили» тело Аури, а синяки и ссадины никогда с него не пропадали. Лишь великолепные боевые навыки девочки, да крепко сделанный костюм позволяли ей избегать серьезных травм.

Но и старуха считала, что ей выпало нелегкое бремя. Беспрерывный поток монет, который рисовало её воображение после первой продажи слизи, оказался лишь сладкой мечтой. В реальности то и дело приходилось делать перерывы, из-за тех же порезов и ушибов, полученных, как считала сама Наргиз, лишь по глупости или неосторожности девочки, а то и вовсе лишь бы позлить её, тетушку Изабеллу. Тяжело дались старухе и зимние месяцы. Сама она не признавала теплой одежды, считая, что достаточно накинуть покрывало на плечи, а лучше вовсе сидеть дома, делая исключение лишь для церкви и продуктовой лавки. Айрин же зимняя одежда была необходима. В первый раз отправившись на «охоту» в морозную ночь, девочка вернулась домой насквозь промерзшая и без единого грамма слизи. Две недели она пролежала в горячке, и все это время бабка с ужасом думала, что вот-вот потеряет обещанное бароном золото. После выздоровления девочки Наргиз заявила, что до наступления весны запрещает ходить внучке на скрабов. Аури сама не особо туда рвалась. Но порция еды вновь стала уменьшаться.

Чтобы хоть как то улучшить свое положение, Айрин придумала новый способ добычи денег — охота на псиглавов. Их стаи летали над городам, как и над Лесом, и Айрин решила, что и ловить их можно так же, как в Лесу — на клей. Для создания клея требовались компоненты из торговой лавки. Айрин и Наргиз сошлись в жестокой битве, в которой девочка сумела победить. Составляющие клея стоили несколько медяков, а Аури уже доказала свою пользу, так что старуха согласилась потратиться, решив, что всегда можно сэкономить на еде для внучки.

В два дня завершив сборы, Айрин стала лазить по крышам и расставлять силки. Крыши были промерзлыми, скользкими и полными своих собственных ловушек, но куда безопаснее, чем канализация. За шкуру каждого псиглава платили несколько медных монет, но Аури приносила по восемь-десять тушек за раз. К тому же было ещё мясо, которое тетушка с удовольствием употребляла в пищу, тем большим, что каждый съеденный кусок отдавался в её голове звоном сэкономленных монет. Охота на крышах дала еще один замечательный результат — Аури снова начала мечтать. Вымазав клеем ловушки и разложив их по местам, девочка садилась возле трубы или парапета и смотрела на город, лежащий перед нею. На его огни, жизнь, пульс — и разум рисовал ей истории, что происходят в стенах домов и на улицах. Истории, в которых её родители были живы. Понемногу в Айрин начали возвращаться цвета, и мысли, и чувства.

С наступлением весны «охота» в канализации возобновилась.

Жестоким ударом для старухи стала еще одна особенность Айрин — она росла. Пусть и медленнее, чем ей было положено, но росла. Поэтому костюм, поначалу удобно сидевший на ней, вскоре стал жать и стеснять движения, как его не подгоняй. Какое-то время Аури старалась не обращать на это внимания, но однажды чуть не угодила в пасть к «лучнику» и после этого поставила перед старухой ультиматум. Вновь состоялась жаркая битва. В ней проиграли обе стороны — старухе пришлось отдать девять серебряных монет за меру ткани, а Айрин часами сидела над костюмом и дошивала его, в результате чего тот сильно потерял в своих свойствах.

Так же Айрин пыталась уговорить старуху купить оборудование для перегонки, но оно стоило без малого золотой, и тут потерпели бы поражение самые прославленные полководцы. Напрасно Аури показывала расчеты, доказывая, как быстро окупится оборудование — старуха была непреклонна. В конце концов Аури попробовала выпаривать слизь на костере в глубине тоннелей. Результат вышел отвратительным, жидкость и близко не была той, что получалась дома в Лесу. Но даже слабое лекарство — лучше, чем ничего. Айрин радовалась и такому снадобью. Она всё лучше и лучше училась избегать встреч с подземными обитателями, но полностью избавиться от них было невозможно.

В поисках безопасных мест сбора слизи Аури обошла все городские входы в канализацию — помимо купола на Низкой улице, их оказалось ещё восемь. В пяти двери были намертво заделаны, но в тех трёх, что располагались на окраинах, можно было повторить фокус с отгибанием решётки. Таким образом, у Аури стало четыре места для входа в тоннели. Инстинкт подсказывал ей, что не стоит появляться в одном месте слишком часто. Кроме того, был еще выход за городом, на который Аури наткнулась во время охоты. Теперь девочка входила в одном месте, а выходила из другого. Это её успокаивало.

Два года — долгий срок. Как ни мимолетны были появления Аури в проходных залах, её начали узнавать. С ней здоровались, кивком головы или окриком. Её подзывали. Ей улыбались. Девочка избегала контактов, но стать невидимкой она не могла. Порой сама Айрин, после особо тяжелой охоты, или чтобы переждать непогоду, или просто нуждаясь в человеческом обществе, сидела в зале, в темноте, мерцающей редким светом, и отдыхала. Разговоры здесь почти всегда велись шепотом, но Аури и этого было достаточно. Кто-то просто приходил в купола на ночлег. Кто-то полноценно жил. Кто-то здесь вёл дела, сидя в самых темных углах зала. Она начала узнавать и запоминать некоторых обитателей.

Был здесь Ферун — Волшебник, одетый в плащ, сшитый из лоскутов всех возможных цветов. Он приходил с огромным мешком за плечами и иногда развлекал местную публику за гроши.

Был настоящий гигант, Бронзовый Джед, старик, вооруженный огромным мечом. Он мог неделями безвылазно сидеть в куполе, а потом пропадал на месяц. Люди говорили, что он нанимается в охранники караванов, а потом раздает долги, сделанные во времена бурной молодости.

Был торговец и мастер темных дел, Тит-Пройдоха. Его всегда сопровождали двое вооруженных людей, с вытянутыми лицами и бегающими глазами — Аури они напоминали крыс. Он садилсявозле стены, и к нему начинали подходить люди. Айрин привлекал его смех — он был единственным, кто смеялся в этих подвалах.

Были здесь Семь Монет, Безносый Гус, Ядовитая Мэри и еще десяток людей, чьи имена пользовались уважением.

Были и те, кто появлялся ненадолго, но оставался в памяти. Женщина с безумным взглядом, в богатом, но изодранном платье, с шестью детьми. Айрин видела её несколько раз, и каждую встречу детей вокруг женщины было все меньше и меньше. Мужчина без рук, который просидел несколько дней неподвижно и умер, так и не двинувшись с места. Компания из четырех красивых девушек, которые улыбались Айрин, когда она проходила, а однажды ночью зарезали двух человек и исчезли. Такая здесь была жизнь, и порой Айрин радовалась, что идет по самому её краю.

Две ночи в неделю она проводила за «охотой», а остальное время помогала старухе по дому. Нельзя сказать, что комнаты с появлением Айрин преобразились, но определенные улучшения произошли.

И вот, когда пошел третий год жизни Айрин у бабки, грянул гром. Старуха Наргиз получила письмо от барона. Тот интересовался, как дела у его подопечной, и куда тетушка определила её на обучение. Для старухи это был тяжелый удар, ведь в вопросе учебы денежные траты были неизбежны.

В городе находилось несколько учебных заведений, но о них и речи не шло. Две Академии предназначались для детей первой — второй ступеней, Церковь Тела и Разума открывала свои двери лишь одаренным, а Городская Школа стоила денег — золотой в год. Ни в Свете, ни в Изнанке не существовало силы, что заставила бы отдать Наргиз четыре золотых, по одному за каждый год обучения.

Поэтому оставалось лишь отправить Аури в ученики к какому-либо мастеровому. Но и этот вариант мог довести Наргиз до могилы. Ремесленники набирали учеников либо за плату, либо за способности. Никаких особых способностей старуха за своей внучкой не замечала, а значит, нужно было платить. Старуха очень хотела отдать Аури туда, где плата была меньше всего — в трубочисты или на шахты, но понимала, что барон не за это обещал пять золотых. Жадность и страх перед бароном мучили Наргиз, лишая сна и покоя. Всё чаще и чаще в своих речах она обвиняла благородных в обмане простых людей, не называя, впрочем, конкретных имен.

Неизвестно, куда завели бы её эти речи, но тут на помощь пришла одна из настоятельниц.

— Разве отец Айрин не был солдатом? — спросила она во время очередного потока жалоб от старухи.

— Был — горестно отвечала Наргиз — Бросил девочку на моё попечение, а сам пошел за легкими деньгами.

— Тогда попробуй отдать её в Городскую Школу.

— Золотой! — вырвался жалобный вопль у старухи — Золотой в год!

— Не обязательно — ответила настоятельница — Детей погибших на службе короля Школа может принимать бесплатно, их обучение оплатит казна. Если наш настоятель даст рекомендации, то так и получится.

Совет упал на благодатную почву. В тот же день были проведены беседа с настоятелем и переговоры с директором школы, в результате которых Айрин приняли в Школу совершенно бесплатно.

— Но — заявил директор — Школа оставляет за собой право исключить ученика в любой момент по собственному желанию.

Эти подробности мало интересовали Наргиз. Окрыленная новостью, она прибыла домой в отличном настроении, и так странно вела себя оставшийся день, что Айрин подумала, не сошла ли её бабка с ума. Объяснение было простое — в мечтах старуха уже видела, как принимает от барона пять золотых совершенно чистейшей прибыли.

Эйфория от этих грёз помогла старухе справиться с очередным испытанием — подготовкой Аури к учебе. Костюмчик, подаренный ей матерью, давно уже лежал в мешке, потому что совершенно не годился для перекройки. К счастью, время от времени постояльцы старухи покидали свои комнаты в спешке, и из оставленных вещей девочке подобрали одежду. Надев то, что выбрала старуха для школьного наряда, Аури встала перед зеркалом — и недовольно нахмурилась. Она вспомнила день, когда точно так же стояла и смотрела на себя в новой одежде. Тогда всё в ней было прекрасным. А сейчас на нее уставилась угрюмая девочка с порезами на лице, чьи синие глаза терялись среди спутанных волос и въевшейся грязи. Старая потрепанная куртка, штаны, слишком широкие и длинные, чтобы держаться и светлая рубашка, складками висевшая на теле — Айрин подумала, что теперь она не настоящая, а та копия с Изнанки, которой её пугали в детстве. Не желая мириться с этим, девочка просидела всю ночь с иглой и ниткой. Куртка лишилась рукавов, штаны и рубашка были подрезаны и перешиты. Выходной наряд стал если не приличным, то хотя бы приемлемым.

Письменными принадлежностями, такими как перо, бумага и чернила, старухе помогли подруги- настоятельницы. Наутро Аури отправилась в Городскую Школу.

Городские Школы были построены в Митендории семьдесят лет назад, во времена Короля- Затворника. Тогда в жизнь воплотилось много странных идей короля, проскочили и Школы. С тех пор они изрядно обветшали. Количество учеников сократилось, многие здания поменяли владельцев, за обучение стали взимать плату. Упал и уровень получаемых знаний. На заре существования в каждой Школе преподавали более двадцати предметов. Сейчас в Школе Плесиля изучали лишь восемь, и те — поверхностно. И всё же каждый год находились жители, горящие идеей обучить своего ребенка и недостаточно богатые, чтобы отдать его в Академию. В год, когда Аури пришла в школу, там оставалось три преподавателя — директор Дориан Штерн — он учил чтению, письму, языкам, Духу и Телу, Мирай Лежан — она отвечала за географию и музыку, и Сан Дантон — математик и историк. Под их присмотром шестьдесят — семьдесят учеников, разделенные на четыре класса, получали знания. До конца доходило меньше трети поступающих, и Школа, приняв в первый год обучения тридцать робких детей, выпускала на четвертый восемь-десять гордых подростков.

Пять дней в неделю ученики проводили шесть часов в стенах школы, а потом большинство радостно разбегалось по домам. Те немногие, кого оставляли, еще два-три часа отрабатывали заслуженные в течение дня наказания.

Первые дни каждого года для вновь поступивших были довольно жаркими, с постоянными драками и ссорами, но постепенно класс формировался и успокаивался. На возраст при поступлении смотрели не строго, и разница между учениками могла составлять три-четыре года. К приходу Айрин старшие уже вылезли наверх, а младшие сбились в кучки.

Как и положено, дружный коллектив встретил Аури едкими замечаниями. Насмешкам подверглась её старая одежда, неровно обрезанные волосы, грязь, впитавшаяся в ладони и даже равнодушный вид, с которым Аури зашла в класс.

В нее тут же полетела записка с перечислением всех этих особенностей. Айрин подняла записку, пробежала по ней глазами и молча кинула под парту. Читать и писать она, конечно же, не умела, и неведомые знаки на бумаге для неё ничего не значили.

Безразличие Айрин было принято за слабость и объявлено высокомерием. Тут же трое самых старших учеников в классе прилюдно дали слово, что проучат гордячку. Перед последним уроком Аури сообщили, что в конце учебного дня её будут ждать за школой, в саду. Это сообщение она прекрасно поняла и ждала окончания урока с нетерпением. Ей было интересно, как именно будет обставлена беседа.

К назначенному времени сад заполнили ученики. На земле начертили круг, в котором и предстояло сойтись «собеседникам». Соблюдая негласные правила, противники сходились один на один.

Первым противником Айрин стал пятнадцатилетний парень, бросивший в неё записку. Он был вдвое крупнее и тяжелее девочки, поэтому, когда Питер по прозвищу Пустышка, присутствовавший при всех драках и развлечениях, попытался собрать ставки, его ждала неудача — на Айрин никто не хотел ставить. Питер добавил азарта, выставив время, которое продержится новенькая, но и тут никто не захотел рисковать.

Соперники встали друг напротив друга и бой начался. Парень, намереваясь повеселить толпу, вскинул руки. И тут же получил удар ладонью по уху. От неожиданности он схватился за него, и Аури, оттолкнувшись двумя ногами, нанесла противнику сокрушительный удар коленом в живот. Парень рухнул, как подкошенный, держась за живот руками и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

— Следующий — произнесла Аури под изумленное молчание.

Следующим был толстяк, ненамного превосходящий девочку в росте, но намного — в весе. Он не стал тратить время на мудрые тактики. Едва зайдя в круг, он бросился на Айрин, обхватил её руками и начал сдавливать. Аури такой натиск не смутил. Набрав в ладони кожу и жир противника, свисающие с боков, она что есть мочи сжала их и вывернула кулаки. Раздался тонкий визг, парень отпустил Айрин и схватился за её руки, а та, слегка отклонившись, ударила его головой в нос, откуда тут же хлынула кровь. Вслед за первым, второй противник Аури упал на колени, плача и держась за разбитое лицо. Второй бой был закончен.

— Следующий.

Третий противник, прежде чем войти в круг, посмотрел на первого, который до сих пор стоял на коленях и пытался продышаться, и на второго, который скорчился в стороне и размазывал кровь по лицу. После чего заявил, что «гордячка» уже получила своё, и он не хочет её добивать. Айрин, стоявшую в кругу без единой царапины, такой исход устраивал. Она кивнула, подняла свою сумку и направилась домой, под молчаливое восхищение всех собравшихся.

С этого дня пять раз в неделю Айрин ходила в школу и возвращалась домой под ужин. Остаток вечера она проводила в учебе, пытаясь выполнить задания, что им давали. Получалось неважно. Главные трудности обозначились сразу — письмо и чтение.

Прошло немало времени, прежде чем Аури научилась кое-как выводить по одной букве и складывать их в слова. Это был предел. Слова, такие легкие и понятные в разговоре, превращались в неподъемные глыбы, когда их переносили на бумагу. К счастью, Аури обнаружила, что внимательно слушая учителя, можно отвечать на вопросы по памяти. А вот на написание уходило очень много времени.

С остальными предметами было полегче.

География стала для Аури открытием. Она и до этого знала, что существуют другие королевства, Свободные Земли, Империя, но это были такие же далекие понятия, как Свет и Изнанка — до того момента, пока учитель не достала карту мира. Сама Лежан никогда не выбиралась из Митендории, но это не мешало ей рассказывать о далеких странах.

Аури узнала о населенной лишь магическими существами Островной Империи, Эвелоре, которая то ли есть, то ли нет. Земли Эвелора парят высоко в небе, и разглядеть их можно лишь с высоких гор в ясную погоду. Узнала и о Царстве Кошмаров — Каз-Караке, на границе с которым и стоит дворец Императора. С упоением рассказывала Лежан о городе Императора, Светлом Лоретайне, который в десять раз больше, чем столица Митендории, а жителей там столько же, сколько во всех центральных землях королевства. Из них набирают Имперские Легионы, которые защищают Империю от Каз-Карака.

Айрин так и не смогла представить себе Лоретайн иначе, чем Плесиль, растянутый во все стороны. Что касается Островной Империи, то Аури за всю свою жизнь не видела в небе ни одного намека на какие-то там города, и относилась к этой информации с недоверием. Другое дело Каз-Карак, его девочка представляла очень хорошо. Бесконечные лабиринты канализации, где в тусклом свете фонарей бродили чудовища, очень походили на место, где рождаются кошмары.

Музыка не впечатлила Аури совершенно. Узнав о предмете, Айрин разволновалась, представив, как они будут играть на лютне и петь песни. Но все занятия сводились к заучиваниям, кто и какую песню написал, с редкими напевами самой учительницы.

Математика оказалась куда сложнее, чем казалось Аури. Она думала, что достаточно выучить цифры, но нет — в дело вмешались четыре арифметических действия, которые всё усложнили в сотни раз. Однако числа ей нравились, они напоминали о тех днях, когда она с отцом училась считать монеты. К тому же учитель любил свой предмет и рассказывал о нем с удовольствием. И насколько увлеченно Дантон рассказывал о числах и счёте, настолько же уныло звучала в его рассказах история. Даты шли за датами, годы жизни королей смешивались с годами войны королевств, мирные договоры наступали на пятки торговым соглашениям, и в свою очередь менялись на годы войны. Короли, всю свою жизнь тихо просидевшие на троне, пользовались уважением и благодарностью учеников, а Брант Четвертый, заключивший три союза, два мирных договора и две свадьбы, навлек на свою голову несчетное количество проклятий.

Изучение языков других королевств Аури посчитала пустой тратой времени и вообще не обращала на него внимания. Сам директор считал также, уделяя этому предмету наименьшее время и ставя его в расписание лишь для престижа Школы.

А вот к занятиям по Телу и Духу он относился серьезно, хотя много времени они тоже не занимали. Айрин считала длинные подробные лекции по Телу скучнейшими, находя в них глупость, незнание и предрассудки.

Другое дело — рассуждения о Духе. Аури представляла себе уроки как повторение бабкиных причитаний, выраженных правильным и скучным языком. Но отличалось всё, вплоть до интонации. Старуха Наргиз часто и восторженно говорила о Церкви Тела, с уважением упоминала Церковь Разума, со страхом отмахивалась, стоило ей услышать о Церкви Духа и с презрением, чуть ли не сплевывая, разглагольствовала о Церкви Чувства. Директор же обо всех рассказывал одинаковым тоном. Что Церковь Тела — это основа Церкви Света, её сила и защита. Что Церковь Разума, стоящая на страже заповедей Света и вместе с Псами Императора разыскивающая еретиков — это верхушка Церкви, её Королевский Совет.

Что Церковь Духа так уверенно ищет пути возвышения человека и так строго соблюдает все заповеди Света, что многие считают их безумными фанатиками и еретиками одновременно. А вот Церковь Чувства, которая пользуется наибольшей любовью у народа, многие и вовсе не считают за церковь. Совершенно напрасно забывая, что злость, гнев, страх, обида — это тоже чувства, и что Церковь чтит их так же, как и радость, веселье или любовь.

Такие вот знания пытались учителя вбить в голову Аури. Получалось у них плохо, и её часто оставляли после уроков. Наказания совсем не оставляли времени на охоту в канализации и походы на крыши. И снова поток монет иссяк. Первое время старуху грела мысль о золотых, что она получит от барона. Но время шло, золотые так и оставались у барона, а на повседневные нужды тратиться приходилось здесь и сейчас. К середине весны Айрин заметила, что её порция снова начинает уменьшаться. Однажды ночью она проснулась от голода. Тогда Аури дождалась субботнего вечера, надела костюм и отправилась в канализацию. К утру старуха получила три сосуда со слизью. С тех пор между ними установился негласный договор — Аури раз в неделю ходила на промысел, а старуха сдерживала жадность и кормила внучку как в прежние годы.

В общем, жизнь Айрин могла бы пойти по накатанной колее, если бы не Валери.

Аури в первый же день завоевала уважительное отношение к себе, но друзей это ей не принесло. Слишком нелепо она выглядела и слишком замкнута себя вела. Окончательно всё погубило то, что она была внучатой племянницей «старухи Шушу», о чём дети немедленно прознали. К Аури стали относиться как к быку на выгуле — не подходить и не дразнить. Айрин приняла это как данность. У неё уже был собственный мир, из которого она не желала выходить. Но однажды во время перемены она услышала, как белокурая девочка ангельской внешности с глазами цвета темной вишни несколько раз произнесла: «Барон Велингвар».

Аури знала эту девочку. Это была самая громкая и красивая ученица в классе, её всегда окружали подруги, парни со старших классов добивались её внимания, а главное — несмотря на хорошую учебу, её часто оставляли вместе с Айрин после уроков.

Услышав имя, Аури засмотрелась на одноклассницу, гадая, что связывает её и барона. Девочка заметила пристальное к себе внимание и, раздвинув окружающих, решительно направилась к Аури.

— Ты — Айрин Роу — ткнула она пальцем в Аури — И что же ты во мне увидела?

Айрин растерялась.

— Ты меня знаешь?

— Конечно! Мы же учимся в одном классе!

До этой минуты Аури не сказала однокашникам и десяти слов, а потому была уверенна, что им дела нет до того, кто она и как её зовут.

— Ты уже две минуты смотришь на меня, не отрываясь — заявила девочка — И я хочу знать, зачем.

— Я услышала, как ты говоришь о бароне Велингваре — неуверенно ответила Айрин — И мне показалось странным, что ты тоже с ним знакома.

— Конечно же я с ним не знакома! — воскликнула девочка — Он арендодатель моего отца. Погоди! Что значит — «тоже»? Ты что, знакома с бароном?!

Аури не могла ответить ни да, ни нет. День, проведенный с бароном, она помнила смутно. Старуха Наргиз иногда высказывалась по поводу того, что тогда произошло, но чем больше менялись эти воспоминания, тем меньше Айрин им верила.

— Он позаботился обо мне, вот и все.

— Это он отправил тебя жить к старухе?

— К старухе?

— К старухе Шушу — нетерпеливо пояснила девочка — Хороша забота, нечего сказать.

Подруги за её спиной испуганно охнули.

— Ты странная — продолжила белокурая девочка, не обращая внимания на подруг — Ты ужасно одета. Ты плохо учишься. И от тебя пахнет.

Это Аури и сама понимала. Учитывая, сколько времени она проводила в сточных тоннелях, от запаха было не избавиться.

— Но ты почему-то учишься здесь. Ты знаешь барона. У тебя красивые глаза. И ты в первый же день побила троих мальчишек.

— Двоих — поправила Аури.

— Мне это подходит. Будем знакомы — протянула девочка руку Айрин — Я — Валентина-Мари Мишон, но обычно меня зовут Валери.

Айрин поднялась и пожала протянутую руку.

— Аури.

— Итак, Аури — протянула Валери, не отпуская руку — Чем же ты можешь быть полезна Союзу Волшебниц?

— Союзу волшебниц?

— Да. Союзу девушек с самыми могущественными магическими способностями в королевстве.

На секунду Айрин подумала, что перед ней — сумасшедшая. Это была первая из десятков подобных мыслей, которые возникнут у Аури о подруге в последующие годы. И как неоднократно будет потом, Айрин не нашлась с ответом.

Валери это не смутило. Она наклонилась к Айрин поближе и зашептала.

— Ты знаешь, что такие Отречённые?

Какие-то смутные рассказы из далекой жизни мелькнули у Аури в голове. Но ничего конкретного.

— Нет.

— Отречённые — это те, от кого отрекся сам Свет. В прошлой жизни они совершили страшный грех, что-то настолько ужасное, что им никогда не будет прощения. Но зато их любит Изнанка! Она находит их и дает им способность творить магию. Поэтому Отреченные рождаются обычными людьми, но со временем у них появляется благородная кровь. Сама Изнанка даёт им эту силу.

— Я — продолжала девочка, встав во весь рост и задрав подбородок — Ищу таких людей. А ты — ткнула она пальцем в Аури — Подходишь по всем статьям. Так что считай с этого дня, что мы в одной команде.

Так они и познакомились. С этого дня, несмотря на замкнутость Айрин, они общались всё больше и больше. Часы наказаний теперь пролетали гораздо быстрее. Аури делилась историями, увиденными во время своих прогулок по городу, историями соседок Линарии по комнате и, конечно же, разъяснениями от тетушки Сильвы. Валентина смеялась до слез и в свою очередь рассказывала о жизни на ферме и её обитателях. Но чаще всего они проводили время за обсуждением мыслей Валери.

Голова Валентины просто разрывалась от странных идей. Их воплощение нередко оборачивалось катастрофой. Ею были сожжены шторы в одном из кабинетов, она подбила мальчишек залезть на самое высокое дерево в саду, откуда они и упали, один — сломав руку, а еще двое — отделавшись треснутыми ребрами. Мирай зашлась в истерике, когда на уроке из сумки Валери выполз живой скраб. Сан Дантон полдня не мог выбраться из своей квартиры, потому что ему заколотили дверь, а однажды за ночь на стены школы нанесли непонятные гигантские письмена краской, похожей на кровь. Недели не проходило, чтобы кто-нибудь по вине Валери не получил синяк, рассечение или порванную одежду. Её отец был зажиточным фермером и все говорили, что Валери получит вторую ступень сразу после окончания Школы. Поэтому директор закрывал глаза на многое, но даже с таким чутким отношением Валери оставалась после уроков вдвое чаще, чем средний ученик, и ни разу — за неудачу в учёбе.

Вдвоем с Аури они пололи школьные грядки, убирали комнаты, рубили сорняки и деревья, а иногда — самое страшное наказание — переписывали древние рукописи. На занятиях они практически не общались. Валери на всех переменах была окружена подругами, а Айрин не готова была вливаться в компании. Первое время Валентина пыталась втянуть её в разговор, не обращая внимания на удивленные взгляды— но после нескольких неудач оставила попытки.

Время шло, и Аури все больше и больше втягивалась в эту дружбу. Теперь она уже не представляла себе, как раньше обходилась без Валери. Правда, больше понимать подругу девочка не стала. Однажды она решила узнать, о чем Валентина говорила в первый день знакомства.

— Это тайна — оглядываясь по сторонам, прошептала Валери — Но тебе я скажу. Союз Волшебниц — это могущественный ордер, описанный в сказаниях о Первой Волшебнице. Она создала школу, где девочки обучались магии. И из них набирала лучших из лучших. Так вот я сделаю так же. Найду Отреченных и соберу свой Союз!

— Но ведь в нас нет магии.

— Это не беда. Я принимаю в орден только тех людей, кого Изнанка позже наградит благородной кровью. А пока мы можем представить, что магия у нас уже есть.

— А какой с этого толк? — не могла понять Аури.

— Во-первых, это весело!

И так было всегда. Валери играла в Волшебниц, Детектива и Ведьму, Морехода и Зверолова — и это было весело. Некоторых слов Аури даже не понимала, а Валентина не желала объяснять, требуя лишь подчинения выдуманным правилам. Теперь уже и на переменах Аури принимала участие в играх и волей-неволей общалась с остальными однокашниками. Иногда Айрин переставала понимать, играют они, или Валери действительно верит, что чем нелепее человек, тем вероятнее, что он окажется магом. Самым странным была точность и связность сказок, которые рассказывала Валери. Они были с четким сюжетом, множеством подробностей и целой вереницей сплетенных героев и событий. А главное — они происходили не в королевствах, и даже не в Свете, а в совершенно другом месте. В месте, где магией обладали все. В месте, где чудовища были разумны и населяли мир наравне с людьми. В месте, где жили Вечная Императрица, Проклятый Король, Принц-Дракон и многие, многие другие. Удивительнейшие новые истории. Когда Аури начала спрашивать об этом, Валери сделала таинственное лицо и пообещала назавтра всё показать. На следующий день подруг, натворивших очередную шалость, заставили после уроков убирать комнаты. Едва они остались одни в классе, Валери вытащила из сумки толстую книгу с самой красивой обложкой, что видела Аури. Обложка была яркая, цветная, с изображениями красивых мужчин и женщин в причудливых одеждах.

— Сказочный Мир! — торжественно провозгласила Валентина, кладя книгу на стол — Ты спрашивала, откуда я знаю столько сказок? Так вот, они все записаны здесь — смеясь, постучала Валери по книге.

— Здесь? В книге?

До этого момента Аури даже в голову не приходило, что сказки могут быть записаны.

— Ну конечно. Ты же умеешь читать?

Аури поморщилась.

— Немного.

— Чушь! — заявила Валентина — Читать или умеешь, или нет. Я знаю, ты умеешь.

Аури раскрыла книгу.

— Вот это — название главы — ткнула пальцем в верхнюю строчку Валери. Строчка была крупнее, чем остальные, и располагалась по центру. Айрин вздохнула и начала читать.

«В». «День».

Первые слова дались легко, и Аури перевела дух.

«Когда». «Меня».

Эти тоже были простыми, но впереди маячило что-то грозное и длинное.

«Провозгласили».

На это слово ушло несколько попыток. Тут сразу сошлись несколько частей, которые требовалось увязать между собой. После того, как слово сложилось в единое целое, Айрин захотелось вытереть пот со лба. Зато следующее слово она прочла сразу.

«Императрицей».

Оно немного отличалась от привычного написания, но зато было очень знакомым.

— Ну как? Что получается? — с нетерпением спросила Валентина — Нет, нет, нет — замахала она руками, когда Аури начала по очереди повторять слова — Кто так читает? Нужно произносить разом, будто ты говоришь кому-то. «В день, когда меня провозгласили Императрицей»!

Фраза вдруг стала понятной и стройной. В ней появился смысл, и даже красота. Аури вдруг почувствовала, будто бы весь мир стал чётче.

— Представь, что ты рассказываешь мне историю. От точки — до точки. Одна точка — один смысл. Новое предложение — новая история. Пробуй. А я пока пойду убирать.

Следующие два часа Валери провела с тряпкой и шваброй, а Аури — с головой погрузившись в историю. Вначале чтение шло туго, но чем дальше, тем быстрее предложения обретали смысл. И постепенно история принцессы, отправившейся в Сумрачные Горы воевать с тварями, полностью захватила Аури. Валентине пришлось толкнуть подругу, чтобы та пришла в себя. Увидев, как неохотно Айрин отдает книгу, Валери сделала великодушное предложение.

— Хочешь, возьми домой. Отдашь, когда прочтешь.

Не помня себя от радости, Аури схватила книгу. А потом вспомнила. Как часто приходится отмывать руки от крови. И от слизи. И от кислоты. И очищать одежду. И обрабатывать раны. Айрин представила, как берет руками книгу и на той остается отпечаток её крови — а потом… что сделает Валери, когда она не сможет отдать книгу? Расстроится? Обидится? Перестанет общаться? Об этом даже думать не хотелось.

— Нет, спасибо — Аури отодвинула книгу, не поднимая глаз — У меня дома работа, да и тетушка будет недовольна.

Впервые с момента смерти родителей Аури было так тяжело. Она почувствовала, что это такое — отказаться от мечты.

— А может, ты и себе такую же купишь?

— Что?

— Купишь такую же — повторила Валери — Мой отец несколько раз в год ездит на Столичную Ярмарку. Там он торгует и продает, и там можно купить всё, что угодно. Смотри — Валентина перевернула книгу и показала цифру на обратной стороне — Видишь, тут единица? У меня есть ещё и четвертая, она с другими сказками. Каждый раз я прошу его найти мне новую. Это тяжело, чаще всего встречается только первая. Так вот — Валерии вернулась к своему предложению и постучала пальцем по обложке — Он может купить тебе такую же книгу.

У Айрин родилась безумная надежда.

— А сколько она стоит?

— Дорого — вздохнула Валерии — Папа говорит, что первую он взял за шесть серебряных с четвертью, а через год за вторую у него запросили семь монет. Это было два года назад. Думаю, сейчас книга стоит восемь, а то и девять серебряных.

Надежда умерла, не успев окрепнуть.

— Нет — покачала головой Аури — Таких денег у меня нет.

— Тогда возьми эту — снова предложила Валери — А я пока перечитаю четвертую. Там как раз про Первую Волшебницу.

— Нет — снова покачала головой Аури — А может, ты станешь её сюда носить?

— Извини, но отец не разрешает. Если я буду брать её каждый день, а потом выкладывать обратно, то он точно заметит — Валери поджала губы. Ей было неприятно отказывать подруге, но и отца сердить она не хотела.

С этого дня в сердце Айрин поселилось желание. Настоящее желание реального предмета. В голове она постоянно додумывала историю принцессы. Додумывала те истории, что рассказывала Валери. Видела во сне, как получает заветную книгу. Но это было невозможно. У Аури сроду не было денег. Стоило девочке представить, как она просит девять серебряных монеты у тетушки Изабеллы — и её разбирал смех. Но существовали и другие способы добыть нужную сумму. Айрин знала, где найти людей, которые ей помогут. Они были совсем рядом, девочка видела их постоянно. И в конце концов она решилась.

Глава 6. Сказочный мир

— Здравствуйте.

— Ого — воскликнул Тит — Ко мне обратилась Девочка из Бездны! Я надолго запомню этот день! Присаживайтесь, миледи — он указал на место перед собой, куда обычно садились посетители.

Айрин опустилась на колено, внимательно ловя движения «крыс», что стояли рядом.

— Такая осторожность в юном возрасте говорит о многом — покачал головой Тит — Итак, чего ты хочешь?

— Мне нужны деньги — сразу перешла к делу девочка — Я знаю, вы покупаете и продаете вещи для разных людей. Я могу достать слизь скрабов. По два серебряных за банку — это вдвое дешевле, чем за неё дает аптекарь. Вы можете…

— Я знаю, что такое слизь скрабов, и знаю, сколько за неё дают — перебил Тит Аури — Неинтересно.

— Хорошо — Айрин перешла ко второму предложению — Я могу достать чудовищ, что живут в канализации. Я знаю, многие покупают такие вещи. Если вы…

Айрин осеклась, увидев раздражение на лице собеседника.

— Если я решу взять урок, как мне вести дела, то обязательно к тебе обращусь. Вижу, самомнения тебя не занимать. Убила пару скрабов — и решила, что ты великая охотница на чудовищ?

— Я убиваю не только скрабов — возразила Аури.

— Конечно, еще и их личинок. Девочка, ты умеешь держать копье за правильный конец. Но уверен, бегаешь ты лучше, чем дерешься — верно? А возьмешь заказ на «лучника», или «погребальную яму» — и что от тебя останется?

Аури молчала.

— Ты не думай, я не за тебя переживаю — замахал руками Тит — Не хочу, чтобы в один прекрасный день сюда ворвался озлобленный папаша и попытался меня убить за то, что я послал его дочурку на смерть.

— У меня нет отца.

— Брат. Мать. Новый муж твоей матери.

— Я сирота — отрезала Айрин.

— Ага — потер подбородок Тит — Это упрощает дело. А где же ты живешь?

— Какое это имеет значение?

— Если мы будем вести дела, мне нужно будет где-то тебя искать. Место, где ты бываешь чаще всего.

— Здесь.

— Понятно. Значит, ты хочешь брать заказы на разных тварей, живущих в туннелях, убивать этих тварей и получать деньги, верно?

Айрин кивнула.

— Видишь ли, в этом деле много нюансов. Например, что ты сделаешь, если тебе не заплатят?

Аури растерянно пожала плечами. Об этом она не подумала.

— Ясно — лицо Тита все больше и больше расплывалось в довольной улыбке — Ты ещё совсем новичок, верно? Хорошо, что ты обратилась ко мне, а то ведь вокруг полно мошенников.

Тит внимательно смотрел на девочку, обдумывая её слова. Айрин не отводила взгляда.

— Значит, сделаем так. Приходи сюда во вторник. К этому времени я постараюсь найти тебе клиента. Если найду, сообщу тебе, где и когда состоится ваша встреча. Ты придешь туда, со мной — и будешь обо всем договариваться сама, ясно? Обычно я беру пятнадцать процентов. С тебя возьму тридцать.

— Так много? — растерялась Аури.

— Ты новичок — пожал плечами Пройдоха — Пока я не поверю, что с тобой можно иметь дело, условия будут жесткими. Зарекомендуешь себя — и глядишь, это я начну за тобою бегать! Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация — на тебя. Значит, договорились?

— Но раз вы слышали обо мне, значит у меня уже есть репутация — ответила Айрин — И условия могут быть получше.

Пройдоха расхохотался и посмотрел на своих людей.

— А? Что я вам говорил? Девчонка — огонь! Хорошо — обратился он к Айрин — Возьму двадцать пять, и это последнее слово. Идёт?

Айрин кивнула.

— Вот и отлично.

На следующий день Айрин не удержалась и попросила Валери узнать у отца, когда тот собирается ехать на ярмарку. При этом она так сияла и сохраняла такой таинственный вид, что Валери не стала расспрашивать, опасаясь спустить подругу с небес на землю. Лишь уточнила, не с Пустышкой ли связалась Аури. Говорили, что этот парень знаком с настоящими преступниками, и Валери боялась, что в погоне за деньгами Айрин может зайти слишком далеко. Но Аури уверила её, что Пустышка тут совершенно не причём, и что деньги она получит за добавленные задания к работе по дому.

Во вторник Тит сказал, что нашел заказчика. Встреча с ним была назначена на пятницу в десять вечера.

— Но нам нужно встретиться заранее, и приехать на место в карете. Мне нужно держать марку — предупредил Тит — Ты, кстати, оденься поприличнее.

— Мне подойти сюда? — Аури пропустила просьбу об одежде.

— Нет. Раз ты так боишься, встретимся в переулке на Третьей улице.

Всю ночь перед визитом Айрин не могла заснуть. Проживание с Наргиз накладывало свой отпечаток, и Аури теперь прикидывала, сколько она сможет заработать. То, что она даже примерно не знала цен, её не смущало. По всем расчетам выходило, что уже с первого заказа хватит и на книгу, и на новое платье. А уж со второго — так точно.

Тит встретил её с поджатыми губами. Наряд на Аури был школьный, а значит, далек от «приличного». Но у Аури было лишь два костюма, и выбирать не приходилось. Под едкие комментарии Пройдохи они сели в карету.

Встреча была назначена в районе, где Айрин была всего пару раз. Стража здесь дежурила особо бдительно, и безжалостно выкидывала всех, кто походил на бродягу. Дома были высокими и широкими, украшенные статуями и лепниной, с балконами и террасами. Между домами была самая чистая площадь, какую видела Айрин. На ней росли деревья и кустарники, и даже цветы, причем в строго определенных местах. Люди вокруг тоже были чистыми, довольными, в богатой одежде, и — с метками ауры.

— Даже в такой дыре, как Плесиль, должно быть место, где смогут жить благородные. А? — толкнул девочку в бок Пройдоха — Захотелось так пожить?

Дом, в который Тит повёл Аури, был самым высоким, с огромными стеклянными дверьми, напоминающими ворота, возле которых стоял человек в форме и открывал их каждому посетителю. Они вошли в эти «ворота», прошли роскошный зал, и по лестнице из мрамора поднялись наверх. Там, по коридору, выстланному коврами, они подошли к одной из дверей.

— Помни о манерах — прошипел Тит, заходя внутрь.

Комната была под стать залу — большая, высокая и богато украшенная. В ней находились трое мужчин в роскошных камзолах, с вышитым гербом на груди. Айрин заметила, что все они вооружены небольшими мечами, а у двоих на поясе висели пистолеты. Мужчины вежливо поздоровались, и Тит раскланялся за них двоих.

— Ну что, дальше ты сама — повернулся он к Айрин. Та, немного волнуясь, кивнула.

— Может, дадите какие-нибудь советы?

— У тебя есть характер, девочка. Постарайся его не показывать— Тит взял Аури за руку и наклонился к ней — Возможно, тебе не понравится то, что произойдет сегодня. Но помни — это может стать твоим шансом на новую жизнь.

Тит ушел, закрыв дверь, а Аури, немного сбитая с толку последними словами, прошла в комнату и села на один из обтянутых бархатом диванов. Трое охранников все так же молча стояли у стен.

Дверь открылась, и в комнату вошел еще один мужчина. Лет сорока, стройный, красивый, в темно-синем костюме. По его знаку остальные вышли, а гость повернулся к Аури.

— Забавный у тебя вид, дитя.

— На мои навыки это никак не влияет! — хорохорясь, заявила Аури.

— Ммм, сколько уверенности. Может, у нас тут и вправду сокровище, и я не зря отдал деньги старому пройдохе.

— Отдали деньги? — растерялась Айрин.

— Да. Ты обошлась мне в три золотых.

В девочке начали просыпаться плохие предчувствия. Молча встав с дивана, Аури подошла к окну. Оно выходило на крышу соседнего здания. Тем временем гость подошел к столику и налил из бутылки в бокал пенящуюся жидкость.

— За чудесную ночь! — произнес он тост. Сделав глоток, он поманил Аури к себе. Та подошла и встала с другого края стола.

— Расскажи о себе — велел мужчина, наливая второй бокал.

— Я сюда пришла, чтобы договориться об охоте на чудовищ.

— Чудовищ? — с недоумением переспросил гость.

— Да. Я могу добыть чудовищ из канализации — упавшим голосом пояснила Аури.

Мужчина с улыбкой покачал головой.

— Меня не интересуют чудовища, дитя. Наоборот, меня интересуют лишь самые прекрасные создания. Вроде тебя.

Мужчина шагнул к Айрин, и та увидела, как аура разгорается возле его рук. Аури схватила бутылку со стола…

— Ты что, собираешься…

… и метнула в окно. Стекло ударило в стекло и всё разлетелось вдребезги. Аури прыгнула в проем. Что-то резануло по телу и правой ноге, ветер перехватил дыхание, девушка сжалась, как её учил отец, и приземлилась на соседнюю крышу. Перекатилась, вскочила на ноги, чувствуя, как начинает пульсировать боль, и бросилась бежать. Позади из окна неслись крики и проклятья. Раздался выстрел, свист — и пуля выбила искру впереди Айрин. Кровь стучала в висках, все чувства обострились. Впереди выросла стена в два роста, и Айрин, забежав на неё, прыгнула вверх, зацепилась руками за край и влезла на парапет. Перед ней была двускатная крыша с невероятным уклоном, крытая листами металла. Айрин оглянулась — темные тени молча гнались за ней. Аури спрыгнула на скат крыши. Правая нога тут же поскользнулась, и Айрин, присев, заскользила к краю. Зацепиться было не за что, оставалось лишь упираться руками и ногами в холодный металл, пытаясь хоть как-то замедлить падение. Лишь перед самым краем было ограждение водостока — узкая металлическая полоска в ладонь высотой, и девочка уперлась в неё пятками. Сзади раздался шум. Айрин подняла голову и увидела, как через парапет переваливается один из преследователей. Он огляделся, увидел лежащую девушку и спрыгнул к ней. Ноги его тут же скользнули, он упал на спину, и, размахивая руками, промчался мимо Аури. Своим весом он пробил бортик и с воплем исчез в темноте. Аури почувствовала, как опора уходит из-под ног и её затягивает в пропасть. Внизу раздался глухой удар. Соскальзывая с крыши, Айрин перевернулась на живот, отчего ноги повисли в воздухе, и, продолжая скользить, схватилась за уцелевший участок бортика. На несколько страшных мгновений она повисла над улицей. Снизу раздавались крики. Стало светлее, со стороны парапета тоже гремело, но Айрин сосредоточилась лишь на своих пальцах, сжимавших ограждение. Она медленно, стараясь лишний раз не дышать, вытянула себя на крышу, и лежала лицом вниз, чувствуя, как яростно пульсирует боль в ноге, и как ботинок наполняется кровью. А затем осторожно встала и, ставя ноги в ложбину между крышей и бортиком, пошла по краю. Шум сзади усилился, внизу мелькали какие-то тени, но девочка аккуратно ступала по краю, шаг за шагом, балансируя и чуть проскальзывая правой ногой каждый раз, когда слишком сильно отклонялась. Конец крыши был близок, и Айрин не представляла, что будет делать, когда дойдёт туда. Позади грохнул выстрел, пуля с визгом пролетела мимо. Айрин продолжала идти. Край приближался, открывая улицу и дом с балконами на другой стороне. Айрин на мгновение замерла, а потом побежала, отталкиваясь все сильнее и сильнее, не обращая внимания, что ее сносит вправо, и на самом краю, оттолкнувшись что было сил, прыгнула с крыши.

Этого хватило, чтобы долететь до балконов, животом стукнуться о перила и тут же вцепиться в них мертвой хваткой. Оказавшись на балконе, Аури плечом выломала деревянную дверь со стеклянными вставками и ввалилась в большой темной зал. Теперь — на улицу! Айрин бежала по залу, потом по коридорам, распахивала двери, отталкивала испуганных людей, скользила по ступеням, оставляя кровавые следы и отпечатки, перепрыгивая целые пролеты и наконец выбежала наружу. Там уже было множество народа, кто-то кричал, кто-то звал на помощь. Свет горел во всех домах. Девочка протолкалась сквозь толпу и устремилась в ближайший темный переулок, на ходу отрывая рукав от рубашки. Остановившись на несколько секунд, Аури наскоро перевязала рану на ноге и побежала прочь, в темноту.

Домой Айрин пришла перед самым рассветом. Старуха Наргиз, разбуженная громким стуком, замерла с открытым ртом, когда Аури ввалилась в дом. Полуголая — остатки рубашки ушли на вторую перевязку — в крови и грязи, с бешеными глазами, Айрин напоминала одно из исчадий Изнанки.

— Воды — бросила Аури и сразу же достала из шкафа свою сумку, откуда принялась извлекать всё необходимое. Затем скинула с себя всю одежду. Наргиз молча принесла ведро воды и поставила на пол.

Первым делом Айрин наспех обработала порезы на руках и лице. Она боялась, что потом сил у неё уже не останется. Наконец пришло время резаной раны на ноге. Когда старуха увидела, как внучка отрывает от раны пропитанную кровью повязку, то, не в силах выдержать зрелища, вышла на улицу, встречая рассвет на пороге дома.

Аури же, обработав рану и инструменты как следует, взяла иглу с нитью и приготовилась шить. «Всего шесть швов»- повторяла она себе, глубоко и часто дыша — «А может и пять. Давай, смелее!» И быстрым аккуратным движением сделала первый прокол.

Старуха за дверью вздрогнула, услышав, как ругается её внучка. До этого дня она и не подозревала, что Аури знает такие слова. Когда ругательства прекратились, старуха для верности выждала еще минуту и зашла в дом. Аури сидела на стуле, со слезами на глазах, и накладывала повязку.

— Нужно будет сходить к директору и… и сказать, что на следующей… неделе меня не будет — сквозь слезы произнесла Айрин, не поворачивая голову.

— Хорошо — кивнула ошеломленная Наргиз.

Всю следующую неделю Айрин провела дома, почти не вставая с постели. В один из дней в дверь постучали. Наргиз с ворчанием пошла встречать гостей. Аури удивилась, как быстро замолчала старуха. Затем дверь закрылась, и раздались четкие уверенные шаги, совсем не похожие на бабкину походку. Аури открыла глаза — перед ней стоял тот самый благородный из гостиницы.

Айрин вскочила, вспоминая, где лежит оружие. Посетитель вскинул руки в примеряющем жесте.

— Спокойно. Я хочу поговорить с тобой.

Девочка застыла, лихорадочно обдумывая свои действия. Мужчина подошёл к столу и уселся за него.

— Присаживайся — указал он на другой край стола — Если бы я захотел, тебя бы уже везли связанной ко мне домой.

Айрин не двинулась с места.

— Как знаешь — пожал гость плечами — Но хочу сразу сказать — у нас с тобой нет причин злиться друг на друга.

Девочка продолжала молчать.

— Мне начинает надоедать твой стиль общения — голос мужчины стал жёстким — Мне становится скучно. А когда мне скучно, я развлекаюсь. Поверь, ни тебе, ни твоей бабке это не понравится.

— Чего вы хотите?

— Отлично! Теперь ты сядешь, и мы поговорим.

Прихрамывая, Айрин подошла к столу и села. Гость довольно откинулся на своем стуле.

— Итак, повторю, у нас нет причин злиться друг на друга. Я потерял три золотых и остался неудовлетворенным, тыпотеряла некоторое количество крови. Зато мы оба стали умнее. Согласна?

— Там ещё погиб человек.

— Ах, да — рассмеялся гость — Забавная получилась история. Виктор так любил рассказывать, сколько драк он выиграл в Прайбурге! А тут, в Плесиле, не пережил погони за маленькой девочкой. Но! Не ты его убила, а собственная глупость. Кстати, мои парни тебя не подстрелили?

Айрин покачала головой.

— Ну вот и верь людям — вздохнул шевалье.

— Как вы меня нашли?

— О, Девочка из Бездны — известная особа. Точно никто ничего не знает, но болтают всякое. Если хорошенько подумать… а потом, ты сама указала нам направление.

— Разве?

— Конечно. Кровавый след.

— Я остановила кровь задолго до дома.

— Да. Но вот направление — мужчина провел линию пальцем по столу — Ты нам указала. Так что…

— И что же вам нужно? — повторила вопрос Айрин — И где тетушка Изабелла?

— Твоя «тетушка» сидит в карете и ждёт, когда мы закончим разговор. Так что постарайся вести себя хорошо.

— Я расскажу обо всём страже.

Шевалье улыбнулся.

— Могу прямо сейчас отвести тебя к ним. Хочешь?

Айрин промолчала.

— Ладно, шутки в сторону. Айрин Роу, верно? Я — шевалье Декруа. Мне очень понравилось то, что я увидел. Этот бросок, прыжок, бег по крыше — каждое слово сопровождалось плавающими жестами, будто мужчина дирижировал — А уж то, как ты сумела перепрыгнуть улицу! — шевалье сложил руки в жест одобрения — Мои поздравления. Я никогда прежде таких детей не встречал — а уж я их навидался. У тебя большое будущее — если ты попадешь в правильные руки. Ты вырастешь настоящим человеком. А мне нужны люди. Понимаешь, самое ценное, что есть на свете — люди. И я справедливо оцениваю каждого из людей. Тебе, например, я готов заплатить прямо сейчас — он полез в кошелек и достал золотую монету — Что скажешь?

— Вы мне омерзительны.

— О, этот максимализм молодости! — воскликнул шевалье, убирая монету — Поверь, дитя, когда ты вырастешь и узнаешь, что такое любовь и похоть — ты станешь лучше понимать меня.

— Вы мне омерзительны — повторила Айрин.

Она увидела, как аура замерцала возле левой руки шевалье, наливаясь темным цветом. Не зная, чего ждать, Айрин напряглась, готовая в любой момент атаковать или защищаться.

Аура вспыхнула ярким светом и исчезла, а перед Айрин взорвалась ослепительная вспышка. Её отбросило от стола и швырнуло в стену. Раздался треск деревянных досок и грохот бьющейся посуды. Сидя на полу, среди осколков, Аури пыталась прийти в себя.

— Пока ты не встала ко мне на службу — шевалье все также сидел на своем стуле — Лучше держи свое мнение при себе. Просто запомни вот что — когда тебе понадобится золото, приходи ко мне.

— Чтобы вы меня изнасиловали? — Аури с трудом поднялась и встала напротив мужчины.

— Начнем с того — поднял палец шевалье — что тебе и самой может понравиться.

Глаза Айрин сузились. Она подумала о том, что если постарается, то сможет ударить в шею, прямо в выпирающий кадык.

— А потом, в этом городе хватает маленьких беспризорников, помимо тебя — говоря это, шевалье внимательно следил за девочкой — Ты слишком хороша, чтобы ломать тебя в одну ночь. Нет, ты нужна мне для службы, а не развлечений.

— И как я буду вам служить?

— Как служат солдаты своему королю! Как служат Псы Императору. Выбирай сама. Жить в иллюзиях — или жить в мечте.

Шевалье встал и направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся.

— Знаешь, когда я увидел кровь — ту, которую ты оставила, убегая — я даже почувствовал вину. Так что твой маленький дебош я оплатил, можешь не волноваться.

Айрин вспомнила, что она и вправду не за всё заплатила.

— А Тит? Он тоже ваш человек?

Шевалье рассмеялся, обводя комнату руками.

— Вот уж поистине, устрица, прячущая жемчужину! Нет, он не мой человек. Можешь навестить его. Но помни — его охранники — люди ловкие и быстрые.

— Не быстрее, чем мой отец — прошептала Айрин.

— Еще увидимся — бросил шевалье и вышел за дверь.

Минуту спустя в комнату ворвалась Наргиз. Её нос надулся и покраснел, взгляд метался по комнате. Увидев осколки посуды, старуха заохала, но тут же успокоилась. Она сгорала от любопытства.

— Это что у тебя за дела с благородными?

— Он хотел меня изнасиловать — не стала скрывать Айрин — А я убила его охранника и убежала. Вот он и приехал извиниться — девочка решила, что можно и приукрасить историю.

Нос старухи побагровел, глаза чуть не выскочили из орбит. Услышанное было невероятным, но всё указывало на то, что сказанное — правда.

— Спаси нас Четверо — наконец прорезался голос у старухи — Защити нас Свет, и Тело, и Дух, и Разум. Да пребудут отродья Изнанки в Бездне!

Айрин внимательно посмотрела на старуху.

— И вот еще что — ходить за слизью я теперь стану гораздо реже.

Через неделю Айрин, слегка прихрамывая, пришла в школу. На все вопросы она отделывалась общими ответами.

— Насчет книжки — сказала она Валери, после бурного приветствия — Я пока не буду брать.

— Не хватило денег?

— Ну, вроде того — уклончиво ответила Айрин.

— Знаешь что? Я могу тебе занять. Купишь сейчас, а отдашь потом, когда сможешь.

— Как это? — удивилась Аури — У меня же нет денег.

— Ну, насобираешь — пожала плечами Валери — С карманных денег, или с подарочных. Когда-нибудь.

Айрин почувствовала, как слезы наворачиваются у неё на глазах. Она молча обняла подругу, пытаясь справится с волнением.

— Ты чего?

— Спасибо — ответила Айрин, когда разжала объятья — Большое тебе спасибо. Ты знаешь, что я тебя люблю? Как самую-самую лучшую сестру на свете!

Впервые Аури увидела, как её подруга смутилась. Валери покраснела и отвела глаза, губы её подрагивали, а руки она спрятала за спину.

— Да чего это ты? Мы же в Союзе — запинаясь, отвечала Валентина — Конечно же, я… я знаю…

— Но в долг у тебя я брать не буду — твердо сказала Аури.

— Почему? — Валери подняла на неё глаза — Я подожду, сколько надо! А если ты думаешь, что…

— Не буду — повторила Айрин — Лучше возьму её просто почитать. Твоё предложение дать книгу на время ещё в силе?

— Конечно! — воскликнула Валентина.

— Тогда я его принимаю — улыбнулась Айрин.

Валери широко улыбнулась в ответ, и тут её взгляд упал на раненую ногу подруги.

— Сильно болит? — девочка указала на ногу, и продолжила прежде, чем Аури успела ответить — Пока тебя не было, у нас появилось новое дело. Я вот что придумала — мы разбросаем по всей школе записки с загадками! А потом будем смотреть, кто доберется до последней. Загадки я уже сочинила!

— Зачем?

— Тот, кто их отгадает, будет самым умным. И мы возьмем его в наш отряд. Здорово? Еле дождалась, пока ты вернешься!

— А я тебе зачем?

— Как же? Прятать записки. Ты же отлично лазаешь! Спрячешь, как надо. А то эти — девочка пренебрежительно кивнула себе за спину — Падают, как переспелые персики.

— Ты что, опять заставила кого-то лазить по деревьям? Опять кто-то упал?

Валери вздохнула и взлохматила свои волосы.

— Если бы я знала, что они будут падать, то не просила бы их.

Аури закусила губу, пытаясь сдержать смех, но было уже поздно. Спрятав лицо в ладони, Аури смеялась, все сильнее и сильнее.

— Ты чего?

— Я согласна — выдавила Аури сквозь смех — Согласна. Только умоляю, Валери, побереги других!

Глядя на неё, рассмеялась и Валентина. И впервые со смерти родителей Айрин почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Но осталось еще последнее дело. Месяц спустя, когда нога окончательно зажила, Аури надела защитный костюм, взяла копье и отправилась в купол.

Её заметили сразу же, едва она спустилась по ступеням. Три «крысы», достав оружие, встали возле Тита. Окружающие поспешно разбегались, очищая место. Айрин сдернула повязку с острия, перехватила копье и неспешно направилась к Пройдохе. Первый из охранников бросился ей навстречу, размахивая мечом. Айрин замерла на месте, следя за суетливыми движениями. Удар! Охранник упал, схватившись за живот. Обойдя его, Аури продолжила путь. Второй, дождавшись, пока девочка подойдет, замахнулся ножом — слишком медленно — и получил удар в голову. Третий оказался проворнее, и попытался убежать. Короткий удар под коленку подрубил его.

— Брось.

Тит покосился на лезвие наконечника у своего лица и разжал правую руку. На каменный пол со стуком упал небольшой прямой кинжал. Тит видел, что Айрин била тупым концом копья, и надеялся, что всё ещё может обойтись.

Айрин чуть отступила, прислушиваясь к шуму зала. Там люди вставали и переговаривались, но никто не спешил к Пройдохе на помощь. Тит встретился с ней взглядом.

— Даю золотой…

Тупой конец копья ударил в лицо, и Тит захлебнулся кровью и зубами. Он схватился за челюсть руками, издав звериный рык, но остался стоять.

Второй удар пришелся прямо в колено. Тит упал, как подкошенный. Аури размахнулась и ударила в третий раз — древком по ребрам. Пройдоха закашлялся, изо рта у него пошла кровь.

— В следующий раз — убью.

Держа копье острием вниз, девочка огляделась. Все вокруг стояли и молча смотрели на неё и четверых раненых. В таком же молчании Айрин покинула зал.

Глава 7. Визвотер

В Эйд-Кейсарскую Империю, что объединила в себе Одиннадцать Королевств и Свободные Земли, пришло лето. Жители Антиохии встречали его в пламени гражданской войны. Неизвестный, объявивший себя Королем-Шутником, сколотил армию из наемников и недовольных новым правителем местных жителей и брал города один за другим. Свободные государства Франц-аз- Гард и Эгеншпиль направили дополнительные силы на помощь правительству Итании. Герцог Йоркдейл торжественно принял ключи от славного города Прайбурга и поклялся служить на благо его жителей. А в Городской Школе Плесиля раздался радостный вопль.

— Мы едем на войну!

Валери, ворвавшись в класс, с горящими глазами размахивала какой-то бумагой. Все в комнате недоуменно смотрели на неё, а Валентина улыбалась и наслаждалась вниманием. Наконец один из учеников, Ройс Ройзен, выхватил у неё из рук бумагу и быстро прочитал написанное.

— Что там? — нетерпеливо спрашивали ученики.

— Мы едем на войну! — снова выкрикнула Валери.

— Это королевский указ. Тут говорится, что каждая Школа должна выделить десять учеников и отправить их на учебу в госпитали Визвотера. Про войну ни слова — добавил Ройс, осматривая листок с обеих сторон. Он был отличником и всезнайкой, и всё делал обстоятельно.

— Вы что, совсем не понимаете? Из Визвотера солдат отправляют воевать в Итанию. С нами поступят также — посадят на корабли и отправят в войска. Сами подумайте! — Валери вскинула руку — Зачем Визвотеру столько учеников?

— Чтобы лечить раненых на войне — ответил «Бочка» Джим — Раз солдат забирают оттуда, то и привозят тоже туда.

— Какие у нас раненые, если мы побеждаем? — воскликнула Валери.

— Да и зачем везти солдат в Визвотер, а не лечить на месте? — вступила в спор Айрин.

— Потому что в городе превосходные больницы с докторами, а там — полевые палатки с коновалами!

— Если раненый может перенести несколько часов пути, его и коновалы вылечат. А если не может — то и смысла везти нет. Так?

— Больно много ты в этом понимаешь, Роу — воскликнул уязвленный Джим, все ещё не забывший, как ему разбили нос. — Ты-то на войне не была!

— Может, нет, а может, и была — спокойно отозвалась Айрин, разглядывая свои ногти — Но раненых я навидалась.

Остальные притихли. Слухи о Роу ходили самые разные. Прошедшие два года сильно изменили жизнь Айрин. Теперь она уже не избегала компаний, не отсиживалась молча в стороне, а активно участвовала в жизни класса и даже вступала в споры с директором. К тому же, она считалась ближайшей подругой Снежной Принцессы. Это сильно подняло Аури в глазах одноклассников. Особенно после того, как Айрин стала прилично выглядеть.

Узнав, когда у Аури день рождения, Валери на второй год обучения подарила ей выходной костюм. Он был почти так же красив, как тот, что купила ей Линария, и девочка не сразу решилась взять его.

— Я подумала, что платье тебе не подойдет — заявила Валери, вручая подруге сверток — Костюм почти новый, всего пару раз одевала! И никаких возражений, подарки в день рождения принимают без вопросов.

Когда началась зима, и выпал первый снег, Валери принесла и отдала Аури зимний плащ. Из крепкой, но мягкой бордовой ткани, подбитый настоящим мехом, он стоил баснословных денег, и Айрин попыталась отказаться от подарка.

— Даже не думай! Мне он почти ничего не стоил — это раз, у меня ещё полно костюмов — это два, а тебе он точно нужен — это три! — решительно заявила Валентина. Она взялась за рукав старой куртки, что была на Аури и крепко сжала в руках — Спорим, даже я смогу его оторвать? И пусть меня заберет Изнанка, если она хоть немного защищает от холода. И ни слова о деньгах. Если вдруг мне понадобится твоя сила, ты же не будешь выставлять мне счет?

И Аури приняла подарок, прекрасно понимая, что никогда не сможет за него расплатиться. Совершенно точно Валентине не нужна была её сила, у неё и своей было предостаточно. «Снежная Принцесса», «Валери-Вьюга», «Та Самая Валери» — так чаще всего называли Валентину в школе и городе. С годами её сумасбродство утихло, проступков стало гораздо меньше, а красота — еще заметнее. Поговаривали, что ей суждено выйти замуж за благородного, и даже без денег отца получить первую ступень. Валери на такие предположения никак не отвечала. Набрав себе команду из учеников, исполняющих любое её желание, она царствовала в Школе. Айрин так до конца и не поняла, почему Валентина выбрала её, ведь она даже не всегда соглашалась со словами подруги, не говоря уже об исполнении её сумасбродных желаний. Дважды побывав на днях рождениях, устроенных отцом Валери, Аури была поражена блеском тех, кто стремился добиться расположения Валентины. В школе не было никого, кто не мечтал бы оказаться на месте Айрин, но за три года никто так и не смог сблизиться с Валери, и девочки оставались вместе, разделяя всю прелесть и опасность такой дружбы.

На уроке директор Штерн подробно рассказал о приказе и дал пояснения.

— Новые времена — новые веяния. Король решил дать вам возможность проявить себя уже сейчас, и — сделать первый шаг к лучшему будущему.

— Лично король, что ли, решил? Мог бы и просто монет отсыпать — прошептал Джим, и несколько учеников, не сдержавшись, прыснули от смеха.

— Вы зря смеетесь, Роу — Дориан посмотрел на Айрин, которая поспешила принять серьезный вид — Вам, как никому, нужна эта поездка.

— А как выбирают, кто именно поедет? — подняла руку Валери.

— Мы с госпожой Лежан и господином Дантоном выберем десять учеников из числа тех, чьи родители дадут согласие на поездку.

— А правда, что нас отправят на войну? — спросила одна из учениц.

— Нет конечно! Что за чушь! — возмутился директор — Вы будете проходить практику в госпиталях Визвотера, ни на какую войну вас не отправят.

— Наверно, дела там совсем плохи — высказался Ройс — Раз своих докторов не хватает.

— Нигде ничего не плохо — отрезал директор — Ещё раз — король решил позаботиться о вашем будущем. Это отличный шанс получить новые знания и опыт, зарекомендовать себя, завести новые знакомства. Отнеситесь к этой поездке как к возможности заглянуть во взрослую жизнь и понять, чего вам хочется и на что вы способны.

У Аури возможная поездка взывала лишь легкий интерес. А вот у Валери горели глаза.

— Это же Визвотер! Почти как столица. Лучше, чем столица! Туда приплывают со всего света. Представляешь, сколько там народу! А сколько тайн? А какие дела там творятся! Уверена, мы найдём там сотню Отречённых!

От многих своих идей отказалась Валентина — но не от этой. Порой Аури удивлялась, как, при всей своей любви к странным людям, Валери не нарвалась на по-настоящему опасного человека. И вот теперь поездка в Визвотер давала ей шанс. К счастью для девочки, мечты разбились о жестокую реальность. Наутро, когда должны были выбрать тех, кто едет, Валентина пришла в школу мрачнее тучи.

— Отец не пускает — со слезами в голосе рассказывала она — Вчера строго-настрого запретил. Такого наговорил!

Валери даже не успокоил тот факт, что почти всем девушкам из школы родители запретили ехать.

— А что ты хочешь — заметил Ройс на возмущения Валери — Портовый город во время войны. Знаешь, сколько там желающих на вас найдется?

У Айрин с разрешением всё было проще. Старуха Наргиз лишь поинтересовалось, нужно ли за это платить, и заплатят ли им. Узнав, что денег не будет и не требуют, наскоро прикинула, сколько выйдет экономии на еде за каждый месяц отсутствия внучки и тут же дала своё согласие. С тех пор, как Аури стала ходить в канализацию время от времени, старуха считала, что внучка живет ей в убыток, и была заинтересована в том, чтобы сплавить её куда подальше.

В итоге поехали пятеро парней из старшего класса, Айрин с Ройзеном из второго и двое парней с девушкой из третьего.

Прощание вышло скомканным. Валери слишком злилась, чтобы чувствовать грусть от расставания. А Айрин, хотя за прошедший год и сильно набрала в умении общаться, временами стеснялась показывать свои чувства. Она хотела обнять Валентину, но та протянула ей руку, и Аури осталось лишь пожать её.

— Будь я храбрее, то сбежала бы из дома, и уехала с вами — с мрачным видом сказала Валери.

— Не говори глупостей. Мы же едем от школы. Тебя бы в два счета вернули.

— Возможно — вздохнула Валентина — Что же, постарайся провести там время с пользой. До встречи.

— До встречи — ответила Аури, глядя в спину подруги. У неё сжалось сердце, но она отбросила сомнения, решив, что это злость и обида на отца одержали вверх над Валентиной, и что к возвращению Аури всё забудется.

Покидали ученики родной город на двух телегах — в одной люди, в другой — вещи. Для некоторых это была первая поездка за город. Присматривать за детьми в дороге вызвались двое отцов, чьи дети остались дома.

Путешествие с самого начала взбудоражило Айрин. Ученики выехали из города со стороны, противоположной Лесу, в край ферм, полей и пастбищ, и Аури, никогда прежде не видевшая таких пейзажей, заворожено смотрела вокруг. Места, где до самого горизонта не было ни деревца. Леса, с деревьями столь крошечными, что до верхушки можно было допрыгнуть. Стада животных, свободно бродящие под открытым небом. Айрин так сильно волновалась, что даже однокашники это заметили и принялись шутить. Но их шутки прозвучали впустую. Мир снова раздвигал свои границы, и Айрин впитывала его. Школяры провели в пути три дня, останавливаясь на постоялых дворах, и все три дня Айрин узнавала что-то новое.

Визвотер был третьим по размеру городом Митендории. Плесиль был бы лишь одним из районов на окраине. Школьники, проезжая по улицам, возбужденно обсуждали всё увиденное. А вот Айрин город разочаровал — такой же, как Плесиль, только шире и выше. По улице могли разъехаться не две кареты, а пять. Высотные здания занимали не улицы, а кварталы. Особняки здесь были не редкими гостями, а обычным явлением. Больше людей, больше солдат, больше отпечатков ауры на стенах.

Даже здания, которых Аури раньше не видела, выделялись лишь своими размерами. Но остальные были от города в восторге. К их разочарованию, повозки быстро свернули в дебри складов и бараков. В одном из таких бараков им и предстояло жить. При виде длинного двухэтажного деревянного здания с узкими оконцами многие ученики, привыкшие к уютному проживанию дома, недовольно поморщились.

— А где твои вещи, Роу? — воскликнул Айзек, высокий смуглый парень из старшего класса. Все ученики разобрали сундуки и баулы и разложили кучками возле себя, и лишь Айрин стояла в гордом одиночестве. На вопрос старшего ученика Аури молча подняла и показала свой узелок.

— Да он меньше моего носового платка! Ты что, не брала с собой никакой одежды? Ты всё время хочешь ходить в этом? — Айзек ткнул пальцем в наряд Аури — Ты думаешь, я стану терпеть твою вонь?

— А куда ты денешься — ответила Айрин и направилась в барак.

Поселили их в одной из шести комнат на втором этаже. Две, как успела заметить Аури, уже были заняты. Комната до степени смешения напоминала ту, в которой они жили с мамой на фабрике. Те же двухэтажные кровати, те же шкафчики, те же голые стены и грубо выкрашенные полы. Отличие было лишь в расстановке кроватей, они стояли вдоль стен, шесть справа и четыре слева.

Пока ученики раскладывали вещи, к ним в комнату вошёл парень дет двадцати пяти, с зеленой повязкой на рукаве.

— Добрый день, ученики. Меня зовут Энтони Нароу, я медик Портового Госпиталя, и на время вашего проживания здесь я отвечаю за порядок в этом доме. Вас тут будет жить пятьдесят человек, по десять в каждой комнате, и в каждой же комнате будет свой старший. Его вы выберете сами.

Перечислив правила и обязанности проживания, Энтони перешел к самому главному- работе.

— В Визвотере девять госпиталей. Вы будете работать в Портовом Госпитале — а значит, у вас будут самые беспокойны пациенты. Поэтому постарайтесь серьезно отнестись к своему делу. Утром, в семь — подъем, десять минут на сборы, и в семь тридцать мы уже должны быть в госпитале. Полчаса — на завтрак, и в восемь приступаете к работе. Сегодня вас распределят по медикам. Обед и ужин тоже в госпитале. Вот и всё. Если будут вопросы — дважды подумайте, прежде чем их задать. Сегодня у вас первый день, так что до обеда вы свободны, раскладывайтесь и обживайтесь. А после обеда — это через три часа — общий сбор во дворе. Да, что такое?

— А мы можем купаться в море? — спросила Айрин. Ребята за её спиной удивленно переглянулись.

— Нет, ещё слишком холодно — ответил Нароу — Купаться разрешают лишь в середине лета. Но я бы не советовал. Тут на день пути вокруг вода нечистотная. Лето у нас — самый богатый сезон на отравления — именно из-за вас. Так что трижды подумайте, прежде чем лезть вводу.

Пока остальные раскладывали вещи, Аури решила прогуляться. Она видела узкую полосу на горизонте, прежде чем они свернули в складские дебри, и теперь ей не терпелось увидеть море. Выйдя из барака, Айрин по улочкам и проходам устремилась в гору, не обращая внимания на творившуюся вокруг суету. Уже через полчаса, выйдя с очередного переулка, Аури попала на широкий тротуар, с высоты которого открывался вид на гавань.

Море! Айрин широко открытыми глазами смотрела на него и не могла оторваться. Море! Там, в сказках, оно постоянно присутствовало — грозное, необъятное, сумрачное. А теперь оно было перед ней — и ни капли не разочаровывало. Это было не просто большое озеро до самого горизонта — нет, это был словно живой организм. Будто бы другой мир, или частичка чуда опустилась в этот свет. Темное, могучее животное, наделенное непостижимым разумом. Айрин почувствовала, как слезы выступают на глазах и быстро смахнула их. А ветер! А запах! Аури два часа простояла там, наблюдая за движением волн, порывами ветра и стаями птиц над водой, за кораблями, застывшими у причалов и плывущих за горизонт. С трудом девочка заставила себя вернуться к бараку.

После обеда во дворе их ждала длинная растрескавшаяся повозка, куда хуже той, на которой они приехали в город. Эта должна была каждое утро отвозить их в госпиталь, а вечером — забирать, кроме тех, кто будет оставаться на ночные дежурства. Ехать пришлось недолго. Двадцать минут — и они спустились к порту. С пристани моря не было видно, оно проступало жалкими полосками воды между множеством кораблей, столпившихся в гавани. Корабли Аури понравились, но восторга не вызвали. Некоторые были красивыми и величественно покачивались на волнах, но большинство напомнили Айрин дома с Красной улицы — старые, облезлые, окутанные какими-то свисающими тряпками и населенные странными суетливыми людьми.

Госпиталь находился в глубине портовых сооружений. Это был целый комплекс из нескольких зданий. Центральным был большой трехэтажный особняк с широкими дверьми и высокими окнами.

Встречал их глава Портового Госпиталя, шевалье Раен Декарт. Их всех выстроили в зале больницы, и доктор произнес речь.

— Наш король в своей заботе решил дать возможность каждому из вас…

Айрин, впервые оказавшись в больнице, внимательно оглядывалась. Она оценила и чистые серые халаты на медиках, и до блеска вымытый пол, и высокие окна, дающие большое количество света. Впервые она почувствовала, какими ужасными были условия, в которых она проводила своё лечение.

— … есть среди вас те, кому уже доводилось заниматься лекарным делом?

Айрин шагнула вперед. Вместе с ней вышли еще трое учеников.

— Подходите по очереди. Ты — указал доктор на правого ученика — Сюда.

Подошедшим школярам доктор задавал вопросы, те отвечали, иногда начинали что-то показывать руками. Скоро очередь дошла и до Айрин.

— Что ты умеешь? — спросил доктор, едва девушка встала перед ним.

— Чистить раны, зашивать, накладывать повязки. Знаю лекарственные травы, могу сварить…

— Ясно — перебил её Декарт — Знаешь, что такое рекланд-нож? Со-зажим? Признаки гангрены?

На все вопросы Айрин отрицательно качала головой.

— Ясно — повторил доктор — Мередит, это к тебе.

Одна из медиков поманила к себе Аури и та молча встала рядом, ожидая указаний. Закончив опрос учеников, доктор Декарт попрощался со всем и удалился, а Мередит Свон — так звали их наставницу — повела Аури и Ройса — оказалось, он тоже разбирался в швах и повязках- в свои палаты, по пути показывая комнаты, расположение которых им было необходимо запомнить — уборная, склад, операционные. После короткой инструкции Мередит отпустила подопечных в столовую, показав, куда им следует явиться после обеда.

В комнате уже сидели остальные ученики. Столовая на первый взгляд не сильно отличалась от той, что была на фабрике. Но между ними была колоссальная разница — еда была бесплатной и есть можно было сколько хочешь и когда угодно. Айрин уже и не помнила, когда сама определяла количество еды на своей тарелке. На раздаче она старалась себя сдерживать, но получилось плохо.

— Ого, Роу! — воскликнул Айзек, когда Айрин уселась за стол — У тебя там что, запасной желудок?

— Мозг, Айзек, мозг — постучала по голове Аури — Тебе никогда не понять, сколько он требует пищи.

— Полегче, Роу — воскликнул уязвленный Айзек, задетый смешками однокашников — Между прочим, меня определили в помощники медика. А тебя куда? В санитарки?

— Угу — промычала Аури набитым ртом — Не у всех, знаешь ли, есть отец-доктор, который годами учил тебя ремеслу. Так что нам придется потратить недели три, прежде чем тебя догнать. А может, и в две уложимся, как думаешь?

Айзек не сразу нашелся с ответом, а потом уже было поздно — ученики возбужденно обсуждали увиденных ими больных. Пока одни в красках расписывали увиденные ими увечья, другие с бледными лицами сидели над своими тарелками, стараясь удержать те крохи, что успели съесть. Аури с удовольствием доела всё, что взяла и отправилась с едва поевшим Ройзеном к Мередит.

Остаток дня доктор Свон давала подопечным различные поручения и проверяла, как они справляются. А уже со следующего дня началась настоящая работа.

К концу недели, как и обещал Нароу, в бараке проживало пятьдесят учеников из пяти школ. Тридцать из них распределили в санитары. Остальных прикрепили к медсестрам и докторам. Несмотря на опеку и надзор старших, первый месяц для госпиталя выдался тяжёлым. Одному пациенту школьник перерезал артерию и тот истек кровью, прежде чем к нему подоспели врачи. Второму слишком сильно наложили повязку, в результате чего пришлось ампутировать омертвевшую руку. Несколько раз начинались драки между учениками и особо буйными пациентами. Разбитые колбы, загубленные анализы и ошибочные записи о больных никто даже не считал. Серьезных последствий эти происшествия не имели. Глава госпиталя понимал, что за материал ему достался и отправлял на операции к ученикам бродяг и нищих, которые из-за болезни были слишком слабы, чтобы не попадаться в руки стражей. К обычным пациентам учеников не подпускали.

Айрин прилежно выполняла все поручения, стараясь сделать всё как можно лучше, и однажды её вызвали к доктору Декарту. Аури нашла его в соседней с кабинетом операционной. Там, вдвоем с помощником, доктор как раз заканчивал чистить рану.

— Готовься — кивнул он на стол с инструментами, даже не взглянув на девочку, и та поспешно вымыла руки и надела перчатки.

На столе совершенно неподвижно лежал мужчина. Доктор чистил разрез у него на ноге, но мужчина не просыпался. Аури даже показалось, что он мертв, но, приглядевшись, она заметила, как опускается и поднимается грудь.

Отбросив последние бинты, доктор кивнул на больного.

— Зашей.

Аури достала спирт и протёрла перчатки и инструмент. Затем потянулась к больному.

— Я уже обработал рану — произнес доктор.

— Это правильно — машинально кивнула Аури и принялась обрабатывать рану. Помощник доктора издал странный звук и прикусил губу. Аури, не обращая внимания, зашила рану, наложила кусок ткани на шов и перевязала. И только потом подняла глаза на доктора.

— Можешь идти — кивнул он помощнику — А ты молодец! Где так научилась шить?

— Отец показал.

— Мои поздравления твоему отцу. Мередит не врала, нахваливая тебя.

— Извините за замечание, ваше сиятельство.

— Что? А, про обработку! Да, получилось даже лучше, чем я ожидал. Тебе кто-то рассказал? — с подозрением посмотрел на неё Декарт.

— О чём?

— В прошлый раз большая часть солдат умерла уже после операций. Была суета, рук не хватало, многие лечили наспех и в панике. В результате — множественные заражения. Сепсис. Гангрена. Лихорадка. И теперь, стоит кому-нибудь напортачить с дезинфекцией, его немедленно переводят в санитары.

— Отец говорил мне, что это самое важное. Ваше сиятельство.

— Он у тебя доктор?

— Солдат. Был.

— Да, эти если бывалые, тоже разбираются.

Пока санитары перекладывали больного и увозили в палату, Декарт и Аури вымыли руки, сняли халаты и вышли из операционной.

— Сейчас — возвращайся на место — давал указания доктор, пока они шли по коридору — У нас не много работы. Но скоро всё изменится. Так или иначе. В Итании начнутся решающие сражения, и начнут прибывать корабли с ранеными. Мне нужны будут надежные помощники. Как видишь, приходится искать таких лично. Ты мне годишься. Я скажу Мередит, чтобы она занялась тобой дополнительно. Ясно?

— Да, ваше сиятельство — кивнула Аури.

— Хорошо. Будь готова, работать придётся и днем и ночью. Я знаю, в городе есть много мест, где можно отдохнуть студентам, так что с этого дня забудь про них. Я могу позвать тебя в любой момент.

— Я поняла, ваше сиятельство.

Мест и правда было много. Однокашники Аури часто по вечерам отправлялись в трактиры на ближайших улицах и говорили, что ещё ни в одном не побывали дважды. Сама Айрин с ними не ходила. У неё с собой не было ни гроша, а за вечер ученики тратили по несколько медяков. Приходя домой, они обсуждали увиденное и услышанное, а больше всего — хвастались сделанным. Нароу практически не показывался в бараке, и ученики пользовались свободой. Шестую комнату на этаже, в которую так никого и не заселили, школяры быстро превратили в место для общих посиделок. Там неведомо откуда появился стол, несколько стульев, корзина, куда постоянно накладывали хлеб, фрукты и овощи. В вечерние часы там всегда можно было найти компанию. Иногда собравшимся не хватало места, и посиделки разрастались в другие жилые комнаты. Школяры быстро нашли общий язык, и развлекали друг друга на свой лад. Двое уроженцев из долинных земель переворачивали три ведра разной формы и били ладонями по дну. Удары, звучащие в каком-то особом ритме, создавали странную рокочущую музыку, и под нее один из них низким горловым голосом начинал петь странные песни. На удивление, получалось очень даже хорошо.

Айрин, передразнивая свою бабку, давала комментарии по дневной работе товарищей.

— Эй, Ройс, ты что, наложил шину на сломанную ногу? Спаси нас Четверо! Она же стоит шесть медяков! Разум совсем покинул тебя!

— Но ведь мне её нужно лечить! — задыхаясь от смеха, выдавливал из себя Ройзен.

— У тебя сегодня умер бродяга! Пришил бы своему пациенту его ногу! Нитки-то дешевле стоят! Эх, Ройс, Ройс, когда ты уже научишься правильно работать!

Собравшиеся хохотали, видя, какие гримасы корчит при этом Айрин.

Девочка из деревни Ле-Серв, что находилась у самой столицы, вырезала из дерева чурки и раскрасила их, сделав похожими на кукол. Расставив их вокруг себя, она рассказывала всем знакомые сказки на новый лад, и искусно управляя своими игрушками, словно бы оживляла истории.

Другие ученики, не обладающие никакими талантами, просто рассказывали случаи из жизни, привирая и хвастая. Часто посиделки затягивались до утра, особенно если темы касались войны или политики. Если кто-то утверждал, что все бунтовщики — еретики и убийцы, тут же находился другой, кто заносил мятежников на правую сторону. Иногда доходило до споров. Но драк не было. Роль миротворцев в первые же дни взяли на себя трое братьев-здоровяков с пограничного городка Лилля. Спокойные, уверенные, они никогда не повышали голос, но после того, как старший из них заявил, что терпеть не может драк и поломает любого, кто их затеет, внутри коллектива появился невидимый стопор.

Там Аури лучше узнала, как и почему они попали именно в Портовый Госпиталь. Оказалось, что из девяти городских больниц принимать раненых готовы только шесть. Две — Больница Св. Арона и Больница графа Эдмора занимаются лишь благородными пациентами, а ещё одна находится на самой окраине Визвотера и там на добровольных началах лечат бродяг студенты Академий. Именно её пациентов и забирал себе Декарт для проверки приехавших школяров. Из оставшихся шести Портовый Госпиталь был самым крупным. Остальные с трудом могли принять по пятнадцать- двадцать пациентов. В то время как Госпиталь мог принимать разом более сотни больных.

Но не на все вопросы Айрин получала ответы в бараке. Некоторые приходилась задавать самой. Например, когда Мередит спросила, о чём они разговаривали с доктором Декартом, Аури не упустила шанса узнать побольше.

— Но самое удивительное — заканчивала Аури свой рассказ — Это поведение больного. Он будто бы спал, но я никогда не видела такого сна. Он не просыпался, даже когда ему чистили рану. Как такое возможно?

— Это была магия — улыбнулась Мередит — Господин Декарт умеет погружать людей в глубокий сон, настолько глубокий, что человек не проснется, даже если отрезать ему ногу.

Аури остановилась и взяла Мередит за руку. Та недоуменно посмотрела на девочку.

— Прошу вас, госпожа Свон, объясните мне, что такое магия! Что она может? На что способна? Чего от неё ждать? Никто ничего не говорит!

— Ты из Плесиля, верно? — усмехнулась Мередит — Там у вас и благородных-то немного. Действительно, откуда тебе знать.

— Хотя бы примерно — продолжала просить Аури — Уделите этому десять минут.

— Хорошо — она увлекла Айрин во двор. Там нашлась свободная лавка, куда они и сели.

— Видишь ли — начала объяснения Мередит — Магия — это прежде всего энергия. Представь, что вокруг нас много-много маленьких частиц. Что-то вроде пыли…

— Жучков — произнесла Аури.

— Что? Жучков? А знаешь, подходит. Да, пусть так и будет, вокруг нас множество мельчайших жучков. Мы их не видим, но они существуют. И они, эти жучки, могут делать разные вещи. Могут светиться. Могут загореться. Могут даже взорваться. А могут — лечить. Или наоборот, ранить. Они не могут поменять свою суть и стать каким-нибудь предметом. Мечом, или пистолетом, или, например, зерном. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да. Получается, каждый человек с благородной кровью может управлять этими «жучками»?

— Да, каждый — ответила Мередит — но по-разному. Кому-то подчиняются целые стаи, а кто-то едва управится с десятком. Кто-то может заставить их сделать всё, на что они способны, а другой даже толком зажечь их не сумеет.

— И от чего же это зависти? От количества благородной крови?

— И снова — да, но не совсем. Но что-то мы слишком увлеклись. Думаю, общие черты магии ты поняла, а большего знать тебе и не нужно.

— Ещё один вопрос, госпожа Свон — попросила Аури — А что тут произошло? Доктор говорил про «прошлый раз», когда умерло множество солдат от инфекции.

— А вот это тебя точно не касается — сдвинула брови Мередит.

Остальные ученики выведали больше подробностей и охотно делились ими в комнате.

— В прошлый раз — это когда сюда привозили раненых после битвы за Аплет. Наши короли слишком увлеклись походом и пошли в самое сердце Итании. А мятежники, не будь дураками, подтянули войска и выбили наших из порта — размахивая руками, один из учеников пересказывал то, что говорили в тавернах — Говорят, вся гавань Аплета была увешана трупами. Но много наших, конечно, и вернулось. Все, само собой, израненные — а как же по-другому после битвы! И тут их начали лечить, да так здорово, что скоро закончились телеги, которые мертвецов увозили. Говорят, прям так, в море и кидали. После этого король и решил послать сюда санитаров- то есть нас. Но вначале, конечно, прочихвостил мэра.

— А почему сюда не послали врачей?

— Ого — врачей! А кто им платить будет? Солдат, в крайнем случае, можно и новых набрать, а уплаченные деньги уже не вернёшь, будь хоть трижды королем.

— Ну скажешь тоже, не вернёшь! Введут новый налог — и прости-прощай заработанные монеты!

— Сейчас уже не введут. Король побоится.

— Чего? Это Служитель наш побоится?

— Того! Разуй глаза — мы где находимся? Мы в городе, откуда отправляют солдат в Итанию. Думаешь, король захочет, чтобы кто-то через год также отправлял войска в Митендорию?

— В Итании мятежники свергли короля!

— А мятежники откуда по твоему взялись? Сами по себе завелись, как блохи у псов? Нет уж, это Король-Обжора их довёл! И наш доведет. Совет-то уже, считай, разогнали!

Такие споры нередко возникали среди учеников. Подобные разговоры, только куда громче и жестче, вели и пациенты, попадавшие к ним с улиц.

Но Айрин это мало волновало. Она полюбила эти посиделки, получая удовольствие от каждого вечера. Полюбила она и город. Девушка часто гуляла в одиночестве, жалея о подруге, оставленной в Плесиле. В один из вечеров Аури набрела на обрыв, с которого открывалось бесконечное море. После особо трудных смен, когда не было сил и настроения, она, прихватив из общей корзины пару фруктов, приходила на это безлюдное место, смотрела на море и мечтала. Она мечтала, как они с Валери окончат школу и переедут сюда. Как она будет работать в госпитале, а Валери- устраивать свои проделки. А потом они выйдут замуж — в голову опять лезли принцы, но Аури упорно гнала эту мысль — и уже со своими детьми будут стоять здесь и любоваться морем. И никогда больше Айрин не придется брать копье, и лезть в тоннели, и сражаться с чудовищами. И каждый день в госпитале, стремясь хоть немного приблизить свои мечту, Аури старательно трудилась, совершенствуя свои медицинские навыки.

Но не все ученики мечтали о будущем врача. Для некоторых из приехавших перемены были слишком сильными. Кто-то постоянно ругался, кто-то плакал и слал письма домой, умоляя родителей забрать его обратно в Школу. Многие жаловались, что они не для того отдают Школе золотой в год, чтобы вытирать дерьмо за больными. Однако время сглаживало углы. Спустя полтора месяца даже самые забитые и недовольные втянулись. А некоторые ещё и пытались зарабатывать. Айзек, в школе состоявший при Пустышке, пытаясь ему подражать, искал способ провернуть какое-нибудь денежное дело. И одним вечером, собрав в комнате всех своих однокашников, он предложил им заняться «адресным», как он выразился, лечением. То есть ходить на дом к людям. Конечно, знатные пациенты им не светили, ведь у тех уже были свои доктора. А вот горожан третьей ступени вполне можно было обслуживать. Айрин не стала ждать, чем дело кончится, и сразу отказалась наотрез. Она отлично запомнила урок с Пройдохой и шевалье. Но кто-то мог и согласиться. Некоторые ученики и до этого часто уходили и возвращались за полночь, так что понять, кто чем занимается, было невозможно.

У Аури же своих дел было по горло. Мередит, видя старание девочки, поручала ей всё больше работы и давала всё больше поручений. Несколько раз Аури пришлось ночевать в палатах. Поэтому, когда однажды Айрин позвали в госпиталь, едва встало солнце, девочка не удивилась. Быстро одевшись, она выскочила из комнаты. Аури единственная из одноклассников легко поднималась в такую рань, поэтому остальных её сборы не разбудили. Прибежавшая за ней сестра была взволнована и всё просила поторопиться. Направились они сразу к пристани, даже не заезжая в больницу. На замечание Аури, что ей нужен халат, сестра лишь отмахнулась.

На причале уже стояла группа врачей и сестер из госпиталя с Декартом во главе. Рядом с ними лежали мешки, которые матросы грузили в лодки. Айрин молча присоединилась к группе и разыскала Мередит.

— Что происходит? — поздоровавшись, шёпотом спросила девочка у начальницы.

— Судно с ранеными не может подойти к берегу. Его сиятельство распорядился, чтобы всё необходимое погрузили на лодки, и мы сами поднялись на борт. Будем оперировать прямо на корабле.

— А как же качка? — вырвалось у Аури. Наблюдая за проплывающими кораблями и теми, что стояли в гавани, у Айрин сложилось ощущение, что там нельзя стакан поставить.

— Справимся — пожала плечами Мередит.

Оказалось, что на судне качка ощущается не так сильно, как это видится с берега. Айрин, взойдя на палубу, стояла на ногах весьма уверенно.

— Одеваемся здесь — распорядился Декарт и медики, развязав один их тюков, начали надевать халаты поверх одежды. Аури, боясь за свой наряд, составлявший половину гардероба, сняла рубашку, а затем, под халатом, скинула штаны и, скатав одежду в свёрток, аккуратно положила её рядом с мешками. Даже с такими ухищрениями она переоделась быстрее, чем многие из присутствующих. В это время доктор продолжал отдавать распоряжения, и матросы бегали по кораблю, выполняя их.

Перед тем, как спуститься к раненым на нижнюю палубу, Декарт приказал всем обмотать лица тряпками. И только после этого они зашли в помещение с солдатами.

На уроках Духа директор Дориан иногда рассказывал, что происходит с душами грешников, попавших в рабство к Изнанке. Это очень походило на то, что увидела сейчас Айрин в полумраке нижней палубы. Десятки израненных тел лежали плечом к плечу, в лужах из нечистот. Кровь и грязь былиповсюду. Запах стоял отвратительный, пробиваясь сквозь ткань. В воздухе гудели тучи мух, а еще множество их копошилось в открытых ранах. Некоторые раненые стонали, некоторые рыдали. Но большинство лежали молча и неподвижно.

— Стойте и не входите — доктор жестом руки остановил врачей, которые спускались по лестнице — Здесь невозможно оперировать, придется вытаскивать наверх. Вы все — он повернулся к шедшим за ним — поднимайтесь и готовьтесь к операциям. Блод — обратился доктор к своему заместителю — приготовь всё необходимое. А я пока проведу первичный осмотр.

Декарт пошёл обходить ряды тел, ступая прямо по грязным лужам, а остальные врачи начали подниматься обратно. Айрин, дожидаясь своей очереди, смотрела на доктора и видела, как мгновенно запачкались его туфли и как каждый шаг его оставлял отвратительные следы. Декарт не обращал на это внимания и отдавал указания следовавшим за ним матросам.

— Этот — мертв. Этот — мертв. И этот.

Над четвертым доктор нагнулся и проверил пульс. Потом положил руку на голову солдата, и Аури увидела, как аура змейкой скользнула по пальцам доктора и, опутав голову больного призрачной сетью, исчезла. Раненый тут же затих.

— Этого — на операцию.

Аури повернулась, выскочила по лестнице наверх и там сорвала с лица тряпку. Воздух снаружи был свежим, сладким, она стояла, глубоко вдыхая его, и наслаждалась им. Позади неё начали выносить раненых. На палубе поставленные на попа бочки приспособили под столы, положив на них доски и наскоро забив их гвоздями. Рядом со столами расставляли деревянные бадьи с чистой водой. На этих столах врачам и предстояло оперировать.

Первым занялся сам Блод с двумя помощниками. Второго взял на себя незнакомый Аури доктор. А третий достался Мередит, которой помогала Айрин и больничная медсестра. И началась привычная работа. Подавать. Держать. Чистить. Снова подавать. Шить.

А пациентов всё несли и несли. С загноившимися ранами, с вываливающимися внутренностями, с открытыми переломами — их всех выносили из той бездны внизу и клали на столы, и за каждого из них врачи бились со смертью. А за их спинами матросы выносили мёртвых и грузили в лодки. Совсем скоро и верхняя палуба покрылась кровью и нечистотами, и отрубленными конечностями, и вырванными внутренностями, и осколками костей. Приходилось осторожно переступать ногами, чтобы не упасть и не измазаться в этой грязи. И этому не было видно конца. Час шел за часом, и день был полон всего самого отвратительного, что есть в лечебном деле. К их четвертому пациенту, у которого была обожжена половина тела, Айрин не стояла на ногах. Она словно механизм, повторяла заученные движения и выкрикиваемые команды. Если бы ей в эту минуту сказали спрыгнуть в море, она бы без колебаний сделала это.

И в какой-то момент кошмар закончился. Пациента убрали со стола — и Айрин увидела, что никого больше на него не кладут. Она оглянулась — доктор Декарт о чём-то разговаривал с капитаном корабля, Блод с помощниками возились над пациентом, а остальные снимали халаты и мылись. Айрин перевела взгляд на Мередит.

— Всё — кивнула та — Наша работа окончена.

Пошатываясь, Аури направилась к группе медиков, которые стягивали с себя халаты и бросали их прямо на палубу. С трудом стянув с себя одежду, она, не обращая внимания на удивленные взгляды, подошла к своему свертку, и принялась одеваться. Ноги не хотели подниматься и попадать в штанины. Аури уселась прямо на палубу и начала натягивать парадные брюки. Затем наступила очередь рубашки — руки никак не совались в рукава, и Аури механически, раз за разом пробовала заново. В чувство её привели чьи-то прикосновения. Кто-то просунул ей обе руки в рукава и помог застегнуться.

— Спасибо — пробормотала Аури и повернулась посмотреть на своего спасителя. Это был Декарт.

— Молодец, Роу! — похлопал он девушку по плечу — А теперь отправляйся на берег и хорошенько выспись.

Айрин с благодарностью кивнула и потеряла сознание. Она не помнила, как её бережно опустили в лодку, и как на берегу Мередит проследила, чтобы её отнесли и уложили в одну из постелей.

Очнулась Аури, когда солнце уже заходило за горизонт. Она лежала на кровати в портовом госпитале, укрытая одеялом. Казалось невероятным, что прошёл всего лишь один день.

Глава 8. Первая монета

Позже, когда Аури добралась до своей комнаты, Айзек рассказал ей, как было дело. Они вдвоём с Ройзеном пришли к Айрин с охапкой сладких булочек и бутылкой молока. «А то ты совсем бледная» — смущенно пояснил Ройс.

— Мятежники снова атаковали Аплет. Барон Дебре — он из Вествара — решил, что город придется сдать и нагрузил всех, кто был в госпиталях на корабли и отправил сюда. Город удержали. А вот на море случилась беда. Мятежники где-то раздобыли себе корабли и расстреляли наши, пока те были на их территории.

— В их водах — поправил Ройс.

— Да неважно — отмахнулся Айзек. — Насовали они нашим — будь здоров! Один прямо там и затонул, второй, говорят, полпути прошел. А вот этот — доплыл.

— Откуда ты все это знаешь?

— Матросы — пожал плечами Айзек — Ты слушай дальше. Город-то мы удержали, но, говорят, мятежники подтягивают туда новые силы. Наши войска тоже отходят к порту. Совсем скоро состоится битва. И если мы проиграем, то все, кто там, побегут сюда. Представляете, что здесь начнется?

— Справимся — отмахнулась Айрин — Главнее, чтобы их на берег доставили.

— Что, тяжело там было? — с сочувствием спросил Ройс — Слышал, с того корабля достали пятьдесят трупов. А выживших — и трех десятков не наберется.

Айрин казалось, что операций было гораздо больше.

— Это было ужасно — призналась она.

— А благородные там были? — влез Айзек.

— Откуда там благородные, дурень! — рассмеялся Ройс — Они же в «кровавых доспехах», их так просто не возьмёшь.

Аури смутно помнила, что на тренировках отец несколько раз упоминал об особых доспехах, что носят благородные, но в памяти всё стерлось.

— Благородных там не было — подтвердила девочка.

— А раны? Что там за раны? Говорят, самые страшные — от «взгонки»! Тебе такие попадались?

— Что ещё за «взгонка»?

— Да ты чего, Роу? Это когда в порох добавляют какую-то дрянь, а потом, когда он взрывается, то превращается в зелёный дым. Этот дым всё разъедает — и кожу, и горло, и внутренности.

— Ты ничего не привираешь? — подозрительно сощурился Ройс — Я что-то о таком ужасе не слышал.

— Да чтоб меня три раза Изнанка забрала!

— Ну не знаю — засомневалась и Айрин — Я там многое повидала, но такого — нет. Да если бы благородные на войне получали такие раны, зачем бы они в ней вообще участвовали?

— Так они их и не получают — вскричал Айзек — Наденут свои доспехи и стоят, командуют.

— Ладно — сдалась Аури — Что ещё за «кровавые доспехи»?

— Ты чего? — удивился Ройс — Это же обычное дело для благородных. Доспехи, которые обладают магическими свойствами, как и кровь благородных. Говорят, чтобы их пробить, нужно сто пуль, а мечом — и вовсе невозможно. Конечно, простым людям они не по карману.

— Мне кажется, что от «взгонки», если она действительно есть, такие доспехи не защищают.

Оба парня замолчали, задумавшись над её словами.

— Всё равно, самые страшные раны — это от картечи, все знают — отмахнулся Ройзен — Говорят, в человеке может сотню отверстий сделать, и в каждом — по куску металла. Человек после такого как решето — Ройс растопырил пятерню, показывая, на что похож раненый после попадания картечи — Такие вам попадались?

— Таких тоже не было — покачала головой Аури — Да и с чего бы таких лечили, они же наверняка за минуты умирают.

— И то верно — согласился Ройс. За время этой поездки они с Аури сошлись довольно близко, и теперь в разговорах он не боялся соглашаться с нею.

— Ну что же, забери меня Бездна! — воскликнул Айзек и хлопнул себя по коленкам — Это был трудный день, и его обязательно нужно закончить пьянкой! Нет! — остановил он готовую возразить Аури — Никаких возражений. Брось! Мы идем — и пьём. Ты идешь — и пьёшь. Мы отдыхаем и веселимся, а ты забываешь этот ужасный день. Я угощаю!

Девочке ничего не оставалось, как согласиться. Ей и самой хотелось побывать в трактире. Ведь в сказках именно там часто начинались приключения.

— То есть мы устраиваем вашу очередную пьянку?

— Нет, это будет особая. Мы идем на Портовую улицу.

Портовая улица пользовалась дурной репутацией. Это была ближайшая улица к порту, там располагались самые большие, шумные и опасные трактиры. Туда моряки приходили в первую очередь, и там же они собирались, заканчивая прогулки по городу. Недели не проходило, чтобы кого-нибудь не прирезали в тамошних переулках.

— Ты с ума сошел, Айзек? Я туда не пойду — сказал Ройзен.

— Ты чего? С нами же будет Роу!

— Которая два года назад побила мальчишек, ага. Айрин, ты не обижайся — повернулся Ройс к девочке — Но я ни на грош не верю в твою способность защитить нас от толпы пьяных матросов.

— Я и сама не верю — ответила Аури — Айзек, ты пригласил меня для этого? Думаешь, я обладаю магической силой, или вроде того?

— Про тебя разное говорят, Роу — неуверенно произнес Айзек — Но как бы то ни было, ты не угадала. С нами пойдут еще двое местных солдат. Мы их сегодня лечили. И они хотят проставиться лично тебе, Айрин — ты вроде как спасла их товарищей. Посидим, выпьем, потанцуем, ты расскажешь пару историй.

Ройс не хотел идти до последнего. Но когда Аури согласилась, то согласился и он.

— За тобой пригляжу — заявил Ройзен, строго глядя на Аури. Та была не против.

Солдаты ждали их возле выбранного для встречи трактира. На взгляд Айрин, они были слишком старыми для подобных развлечений — на вид им было около тридцати лет. Но они встретили учеников такими радостными возгласами и улыбками, и столько раз похвалили работу Аури, что та нашла их общество даже приятным. В трактир все пятеро входили уже дружной компанией.

При взгляде на толпу, заполнявшую помещение, Айрин вспомнила подземные залы куполов. Вот только тут толпа вела себя как положено — шумно и весело. А помещение сияло так ярко, что слепило глаза. Пока ученики пробивались к свободному столику, они была облиты пивом и дважды чуть не начали драку. Едва они уселись, к ним тут же протолкалась веселая женщина в фартуке, заляпанном выпивкой, и потребовала рассказать, что они будут есть и пить. Айрин растерялась, и Айзек сделал заказ за неё.

— Не бойся — уверил он Аури — Я разбираюсь в том, что нужно дамам.

Когда суматоха улеглась, Айрин принялась осматривать зал.

Разнообразная одежда, незнакомый говор — Аури наконец поняла, что это такое, когда человек полностью говорит на чужом языке. Тут были даже раздетые, с татуировками на теле. Аури уже видела рисунки на людях, но никогда — в таком количестве. У многих все туловище было ими покрыто. И никто не заботился о прическе, многие мужчины носили заплетенные косы или волосы ниже плеч. И все эти люди одновременно пили и говорили, да так громко и яростно, что казалось, будто бы вот-вот начнется драка. Но вместо этого они начинали смеяться, обниматься, или стучать кружками и ладонями по столу. Девочка почувствовала, как в неё начинает проникать веселое безрассудство этого места.

Им принесли несколько тарелок, на которых вся еда была нарезана ломтиками, стаканы и бутылки.

— Ну, даме вина.

Айрин была наслышана о действии спиртного, поэтому едва пригубила жидкость в стакане. Вкус был как у застоявшегося сока, но по телу пробежала волна тепла.

— Пей смелее, Роу, от одного стакана ничего с тобой не будет.

Айрин оценила мягкость вкуса и приятное послевкусие, а поэтому последовала совету и выпила стакан залпом.

— Полегче, Айрин — предупредил Ройзен — С непривычки тебя быстро развезет.

Аури понимала, что совет правильный, но это показалось ей не важным. Она решила, что будет пить по чуть-чуть. Но уже после второго стакана в голове появилась легкость. Настроение становилось всё лучше и веселее, захотелось смеяться, все проблемы вдруг показались пустыми и легко решаемыми. Она увидела, как в центре зала раздвигают столы, как выходят мужчины и женщины. В толпе засвистели, кто-то захлопал, и тут музыканты, до этого тихо бренчавшие в углу, разом ударили в свои инструменты. Музыка заглушила всё вокруг, и танцующие, разом подхватив её ритм, закружились по залу. Десятки ног дружно выбивали пыль с деревянного пола, создавая свою собственную музыку, и Айрин почувствовала, как начинает приплясывать.

— Ройс, ты не хочешь пригласить даму на танец?

Все за столом разом повернулись на её голос.

— Айрин, ты сколько выпила? — осторожно спросил Ройс.

— Достаточно, чтобы не ударить в грязь лицом. Так что насчет танцев?

— А ты разве умеешь танцевать?

— Нет.

— Вот и я не умею.

— А это и не важно.

Айрин встала из-за стола, схватила Ройса за руку, и, преодолевая легкое сопротивление, вытащила в зал. Их встретили смехом и аплодисментами. Аури взяла напарника за обе руки и закружилась, пританцовывая в такт ритму музыки.

— Ийах! — кричала она, выбивая ногами дробь по полу — Ийееех! — когда притягивала парня к себе. Тот, смущенный вначале, поймал её движения и через минуту кружился вместе с неё, смеясь и выкрикивая что-то своё. Айрин чувствовала, как легкость наполняет её тело, все больше и больше, уносит всё дальше, и дальше, и наконец реальность перестала быть непрерывным потоком и обратилась во вспышки сознания. Айрин начала воспринимать себя будто бы со стороны, и это её изрядно развеселило.

Вспышка.

Айрин сидит на плечах у какого-то моряка и держит швабру рукоятью вперед, а перед ними на столе стоит Айзек, приготовившись бросить бутылку. Она — рыцарь на турнире, верхом на верном коне должна сразить врага, попав ему в голову.

— Вперёд, мой верный друг! Вперёд — кричит она во все горло, колотит пятками по бокам моряка и тот срывается с места. Толпа ревёт, и Айзек швыряет бутылку. Аури отклоняется назад, ловит момент — и бьёт! Она попадает по бутылке, но не разбивает её, и та падает на пол. Кто-то в зале свистит, кто-то аплодирует. Тут же один из моряков срывает с груди железную цепь, и Айрин обматывает её вокруг деревянной ручки. Еще один бросок, удар — и бутылка разрывается в воздухе, обдав всех вокруг осколками и вином. Толпа ликует и орёт от восторга, Аури под крики качают на руках.

Вспышка.

Люди отплясывают прямо на столах. Женщины машут юбками и высоко вскидывают ноги, мужчины что есть силы вбивают каблуки в столешницы. В зале народ кружится в танце. Музыканты, выбившись из сил, не тянут игру, но никого это не волнует. Под ногами хрустит стекло битых бутылок и стаканов, все вокруг пропитано алкоголем. Сама Айрин сидит на полу, прислонившись спиной к стене, и что-то отвечает на вопросы Ройса.

Вспышка.

Отблески пламени танцуют на стекле. Аури встает из-за стола и видит, как на одном из столов разгорается огонь.

— Я сейчас! — орёт Айзек и выливает в пламя бутылку вина. Тут же огонь вспыхивает с новой силой, перекидывается на стулья, растекается по полу. Люди начинают орать, и разбегаться. Звенит оконное стекло. Здоровый полуголый мужик хватает горящий стол, поднимает его и швыряет в дверь, прямо в спины бегущих людей.

— Убивают!

Темнота.

Наутро Айрин было больно, и плохо, и стыдно. Больно было от ссадин на лице и руках — Ройс сказал, что это Аури врезалась в дома, когда они убегали. Стыдно было от смутных воспоминаний, которые роились в её голове. Плохо было от любого движения, даже просто лежать на кровати — уже стоило усилий.

К счастью, трактир уцелел. Пока новость о том, что трое школяров устроили поджог («да там без меня всё горело, я лишь помочь хотел» — отбивался Айзек) дошла до жилых бараков, она превратилась в нагоняй, который получил Нароу, и ругань вперемежку с угрозами, которые он обрушил на учеников. Особенно досталось Аури, которую назвали «не оправдавшей надежд» и которую, после её появления в госпитале, лично распекала Мередит.

Но дни шли за днями, похмелье выветрилось, виновные отработали свои наказания, и потянулись будни. После кошмара на корабле лечение обычных пациентов казалось чуть ли не отдыхом. Следующую неделю Аури исправно работал от зари до позднего вечера, не позволяя себе никаких праздников. Мередит сменила гнев на милость и продолжила обучать девочку. Спокойная жизнь продолжалась. По городу ходили слухи, что войска Королевств терпят поражения и отступают. Но все это были лишь разговоры.

В один из вечеров Аури сидела в общей комнате и слушала очередную сказку с куклами. Она так увлеклась, что не заметила Ройса, вошедшего в комнату. Лишь когда он тронул её за плечо, она вернулась в реальность. Ройс кивком головы показал, что им нужно выйти. Айрин проследовала за ним во двор.

— Ого, какая таинственность — весело воскликнула Аури — Сейчас ты признаешься мне, что ты — Отречённый?

— Что? Нет — покачал головой Ройзен — У меня другие новости. Тут такое дело. Я знаю одного парня в порту, он у нас лечился, и… В общем, он рассказал мне, что сегодня прибыл посланец из Аплета.

— Нас разбили?

— Вижу, надежды на наших солдат уже не осталось — усмехнулся Ройс — Нет. Пока что — нет. Но дела плохи. Войска Королевств отступили к городу и там попытаются укрепиться. Мятежники подтягивают силы для последнего удара. Хуже всего, что корабли Свободных Земель блокировали море. Теперь нашим солдатам остается или выстоять, или сложить головы. Впрочем, военные считают, что им откроют проход — биться с загнанными в угол то ещё удовольствие. Но даже если удастся победить мятежников или прорвать морскую блокаду, потери будут ужасными. Как бы там не сложилось, завтра сюда начнут прибывать суда, набитые ранеными.

Аури вздрогнула, вспомнив свой корабль.

— Я хотел тебя предупредить, чтобы ты сегодня не засиживалась допоздна. Лучше выспаться, и встретить день полным сил. Вот я и хотел… это сказать. — неловко закончил Ройс свою речь.

Айрин посмотрела на одноклассника и улыбнулась.

— Спасибо. Так я и сделаю.

Ройзен незаметно перевел дух, расслабился и повеселел.

— Знаешь, а хорошо, что именно нас отправили сюда. Мы ведь в классе почти и не общались. А здесь — подружились. Ну, так можно сказать — опять смутился Ройс.

— Это да — кивнула Аури — Повезло, что именно мы.

— А я ведь сюда, можно сказать, сбежал.

— Это как?

— Поссорился с отцом. У меня два младших брата, и они… А! — махнул Ройс рукой — В общем, сказал матери, куда еду, и пришел в школу с вещами. Договорился со сторожем и ночевал в классе. Так и уехал.

— И отец тебя не вернул? — такое не укладывалось у Айрин в голове.

— У нас сложные отношения. Слушай! — Ройс сменил тему — А когда вернемся в школу — мы же останемся друзьями?

— Давай — пожала плечами Аури — Если ты не против, то и я согласна!

— Конечно, я не против — воскликнул Ройзен — Но что скажет на это Снежная Принцесса?

— Валери? — удивилась Айрин — А ей-то что?

— Ну, вы же подруги — ответил Ройс — И она тебя наверняка будет ревновать.

Аури рассмеялась.

— Валери? Ревновать? Да ты её совсем не знаешь! Она, конечно, сначала разозлится, потом обругает, потом скажет, что ей всё равно, и через минуту забудет.

Ройс с сомнением покачал головой, но спорить не стал.

— Тогда, чтобы мы стали настоящими друзьями, нам нужно скрепить наш договор.

— Это как? — с подозрением спросила Айрин.

— Секунду — попросил Ройс — Сейчас придумаю. Вот!

Парень принял горделивую позу, выпятил грудь и поднял руки, словно бы взывая к небесам.

— С этой минуты мы, Ройс Ройзен и Айрин Роу, становимся настоящими друзьями. Обещаю, что буду молча терпеть твои шуточки, танцевать с тобой по любому твоему требованию и всегда воспевать твою битву в Школьном Саду! — произнес Ройс и протянул Аури руку.

— Ох ты, сколько благородства! Ладно. Тогда я, Айрин Роу, обещаю Ройсу Ройзену, что с этой минуты считаю его своим другом и перестану называть его занудой и зазнайкой! И что больше не буду напиваться перед тем, как пригласить его на танец — воскликнула Аури и пожала протянутую руку.

Они оба рассмеялись и скрепили договор крепким рукопожатием. А потом остались во дворе и под звездным небом до поздней ночи проговорили о личном, о пустяках и о всякой безделице, напрочь забыв о сражениях, королях и обещании крепко выспаться.

А утром их разбудил Нароу, без разбору колотя ногами во все двери.

— Подъем! — орал он, пока ошалевшие ученики вскакивали с постелей — Через две минуты всем быть внизу! Всем, Изнанка вас раздери! Живо! Живо! Во двор, быстрее!

Внизу ученики, едва разлепившие глаза и неряшливо натянувшие одежду, расселись по повозкам, и колонна устремилась к гавани.

— Простите, а вы не знаете, что происходит? — поинтересовалась девочка из Ле-Серв у возничего.

— Войска приплывают — ответил мужчина и зацокал языком — Ох, и много же у вас сегодня работёнки будет! Ох, и намучаетесь!

Ученики притихли, обдумывая услышанное. А между тем они все ближе подъезжали к гавани. На подходах к порту царила паника. Десятки телег столпились на улицах, образовав гигантские извилистые ленты. Часто попадались солдаты, следящие за порядком. У тех, кто пытался объехать и загородить дорогу, товар скидывали прямо на землю, а пустую повозку заставляли загнать во двор или переулок. Возницы ругались, дело доходило до драк. Ученики с изумлением смотрели на всё это.

— Что происходит? — снова спросила одноклассница

— Мэр приказал очистить гавань от кораблей. Чтоб солдаты без проблем пристали. И всё, понеслась грязь по канавам — возничий рассмеялся и ткнул в стоявшие телеги — Они сейчас пытаются всё разгрузить да вывести в город, только вот паршиво получается. А оставлять товар на корабле тоже нельзя — Свет его знает, сколько там простоят военные.

— Неужели мэр так беспокоится за жизни солдат?

— Мэр беспокоится за свое место — похлопал возничий себя по заду — Ему ещё прошлый раз король не простил. А если и сейчас солдатики помирать начнут, вот тут-то мэру и конец. А ведь на кораблях ещё есть и благородные. И гвардейцы их. Тоже, небось, не хотят на причале подыхать.

— Разве благородные не могут всех вылечить? — вмешалась Айрин.

Возница повернулся и посмотрел на девочку.

— А ты ведь в магии совсем не понимаешь, да?

Аури кивнула.

— Конечно, не могут. Ты что думаешь, они там как Арон Светозарный — руку подняли, и толпа исцелилась? Да у многих благородных сил не хватит, чтобы себе прыщ залечить.

Пока длился разговор, они въехали в порт. Там царил хаос. Горы, буквально горы разных товаров были вывалены прямо на причал, и сотни людей, как муравьи облепили их и растаскивали в стороны. Цепочки грузчиков выстроились вдоль причала, по настилам и палубам и передавали ящики и тюки из рук в руки. Корабли теснились и терлись бортами друг о друга, издавая жуткий скрип. Грохот, крики, ругань, мычание и блеянье, проклятия на дюжине языков, свист кнутов — шум в гавани стоял такой, что школьники не слышали друг друга. Следуя за Нароу, они пробились к портовым складам. Те были практически пусты, их вычистили в первую очередь. Получив ведра и тряпки, вновь прибывшие присоединились к тем, кто уже занимался уборкой.

Следующий час, проведенный в суматохе, ученики провели в отчаянных попытках добиться хотя бы части той чистоты, что царила в госпитале. Наконец они закончили, и вышли на пристань посмотреть, как там справляются. Трудно поверить, но пристань была пуста. Абсолютно, а главное, вовремя — военные корабли входили в порт. Это было самое величественное зрелище, что видела Айрин. Огромные, грозные, они в строгом порядке заходили в гавань, рассекая холодные воды. Светлые паруса раздувались, закрывая небо. Впереди всех были двадцатипушечные галеоны, основа всего флота, корабли, хорошо показавшие себя и в нападении, и в защите. Позади них следовали «гончие» — длинные узкие корабли, предназначенные для преследования или внезапных атак. Позади всех маячили три огромных линкора, среди которых особенно выделялся один — с чёрно — красными парусами и чужим флагом. Все корабли были под флагом с гербом Митендории — серая каменная стена с двумя башнями на чёрном круге. А у этого линкора герб был иным — окровавленное копье, пробивающее чёрный круг. По всей пристани разнесся грохот цепей, когда ближайшие двенадцать кораблей кинули якоря. С шумом опустились трапы, и поток солдат хлынул по ним. Аури увидела, как с других кораблей перекидывают целые мосты между палубами, крепя их к бортам металлическими крюками. Команды, столь громкие, что заглушали лязг цепей и шум воды, разносились над кораблями. И первые ряды солдат потянулись к пристани.

— Блод, стой на входе. Самых тяжелых — ко мне, самых легких — отправляй в город. Остальные — на тебе — напомнил указания Декарт.

Блод, кивнув, зашагал к выстроившимся на причале шеренгам медиков и санитаров, которые уже принимали первых солдат.

— А нам пора готовиться.

Доктор зашагал к одному из складов, за ним потянулись несколько медиков и санитаров. Мередит пошла с ними, махнув Аури, чтобы она следовала за ней. На складе всё было готово. Столы возле входа были заставлены медицинскими снадобьями и утварью, рядом стояли ширмы с развешенными халатами, в глубине виднелись кровати.

Когда Аури вышла из-за ширм, где умылась и оделась, на кроватях уже лежали раненые. Все они были в ужасном состоянии. Склад, минуту назад сияющий чистотой, успел пропитаться болью, кровью, страданиями и стонами.

— Быстрее — торопил врачей Декарт.

Мередит первой приступила к операции, выбрав солдата с двумя рваными ранами на животе. В полевом госпитале его заштопали, но было это сделано так небрежно, что бедняга чудом пережил дорогу. Сейчас предстояло собрать его заново.

Пока Мередит готовила больного, Айрин бросила взгляд вокруг. Её внимание привлекла кровавая лужа под кроватями. Так как те стояли вплотную, то кровь, стекая по ножкам кроватей или капая прямо с матрасов, смешивалась и растекалась по комнате. Пока что она еще не вышла на открытое место, но вскоре им придется ходить по ней. Айрин передернуло, стоило вспомнить, как по её собственным ногам текла кровь и скользили ступни в ботинках. Зазвучали команды, и Аури выбросила посторонние мысли из головы.

Они едва успели приступить к работе, как в ворота зашел человек в сверкающем мундире и с таким благородным видом, что сразу стало ясно — этот не ниже барона. Аури, пытаясь рассмотреть вошедшего, вгляделась в фигуру и чуть не выронила зажим — человек светился аурой. Её было видно, даже не присматриваясь. Сияние окружало его полностью. Вслед за ним вошли еще несколько вооруженных солдат, в богатых мундирах.

— Кто здесь главный? — раздался повелительный голос.

— Я — выступил вперед доктор Декарт — шевалье Раен Декарт, главный врач Портового Госпиталя Визвотера.

— Рад знакомству — склонил голову вошедший — Я — граф Уоренгейт, командующий войсками.

Шевалье Декарт поклонился.

— Доктор, мне нужно, чтобы вы сейчас же осмотрели моих людей.

Доктор посмотрел на вошедших и перевел взгляд им за спины. Там толпилось больше сотни человек.

— Простите, граф, никак не могу. У меня тяжелораненые, и их нужно оперировать. Немедленно. А ваши люди добрались сюда сами, значит…

— Доктор — перебил граф — Я сказал — мне нужно.

— Господин граф, в городе есть два госпиталя, которые с радостью примут ваших солдат.

— Вот только у меня нет времени. Я должен отплыть, и чем раньше, тем лучше. Король ждет моего доклада, а я жду, когда вы вылечите моих солдат.

— Мы спасаем тут людей! — Декарт едва не срывался на крик.

— Вот и спасите моих.

— Они не выглядят умирающими.

Мередит вычистила рану, и сделал знак Аури, чтобы та наложила швы. Аури не прислушивалась к спору, вся сосредоточившись на ране. Ещё стежок, ещё, ещё. Первая рана закрылась. Аури приступила ко второй. Шум усиливался, пока наконец не раздалась команда доктора.

— Всем оставить свои операции и подойти сюда.

Помощницы, наблюдавшие за происходящим, откладывали инструменты и подходили к доктору. Мередит тоже направилась к выходу. Айрин, не отвлекаясь, продолжала шить.

— Несите сюда вот те столы и стулья — приказывал Декарт санитарам, растерянно топтавшимся у входа — Да переложите всё на пол! Живо! — тут он заметил, что не подошли не все медики — Айрин Роу!

Ещё стежок. Ещё. Осталось немного.

— Блант — раздался голос графа — Приведи сюда эту девку!

Солдат, к которому он обратился, кивнул, и, расталкивая докторов, пошёл к девушке.

Последний шов. Узел. Айрин щелкнула ножницами, отложила инструмент и взяла спирт и повязку. Тяжелые шаги раздавались совсем рядом. Айрин намочила тряпку и положила на шов.

— Крепко держи руками — шепнула она больному — Не отпускай!

Подошедший солдат схватил её за плечо и с силой развернул к себе.

— Ты что творишь? Не слышишь, как к тебе граф обращается?

— Простите — прошептала Аури, опуская глаза в пол.

— Давайте уже приступать — вмешался доктор — Заводите своих солдат.

Блант толкнул Аури к остальным. Граф кивнул командирам, и на склад начали заходить его гвардейцы. В красивой форме, с вышитым золотистым гербом на рукаве и груди, они рассаживались на принесенные столы и показывали медикам свои раны. Ничего серьезного там не было — неглубокие раны, мелкие ожоги, вывихи, синяки и ссадины. Врачи старались покончить как можно быстрее, но солдаты перекидывались шутками и замечаниями, не спеша уходить.

Айрин, занимаясь подходившими гвардейцами, кидала взгляд на лужу крови на полу. Та росла и уже дошла до ножек крайней кровати. А люди графа всё шли и шли. Порезы. Ожоги. Рассечения. И драгоценные минуты. Лужа уже залила ножки и подбиралась к переднему ряду столов.

— Что с тобой? — спросил один из солдат, которому Аури меняла повязку. Рана была на ноге, и Аури пришлось присесть перед ним — Не рада помочь героям войны?

— Там тоже герои — кивнула девочка на стоявшие в глубине кровати.

— Да какие же это герои? — рассмеялся гвардеец — Они драпали быстрее, чем зайцы! Нам пришлось здорово постараться, чтобы хоть кто-то из них добрался до кораблей.

Аури поднялась и бросила взгляд через его плечо. Лужа перестала расти. Она была почти там же, где и в прошлый раз. Аури почувствовала, как гнев переполняет её.

— Да что за девка?! — воскликнул солдат, увидев, как изменилась лицо Айрин — Доктор, у неё глаза совсем бешенные. Есть кто поспокойнее?

— Мы все заняты — сухо ответил Декарт, обрабатывая рану очередного солдата — Если она тебя так пугает, можешь пойти поискать других докторов.

Солдаты засмеялись, и раненый, наградив девочку грозным взглядом, остался сидеть. Аури, воспользовавшись заминкой, посмотрела на подтекавшую кровь ещё раз.

Сомнений не было. Лужа больше не росла. Этот встал и ушел, ему на смену пришел другой, потом третий, и четвертый. Аури, не отвлекаясь, продолжала заниматься их жалобами.

— Ну вот и всё, доктор — воскликнул граф, наблюдая, как последний из его солдат встает с кровати. Сунув руку в карман, Уоренгейт достал кошелёк и кинул его на один из столов, где лечили его гвардейцев — Заплатите своим сестрам. А это — в его руке блеснули золотые монеты — Лично вам.

— Благодарю — доктор поклонился и забрал деньги. Не успел граф выйти, как доктор, расталкивая столпившихся медиков, быстрым шагом подошел к лежащим в глубине склада. Айрин видела, как он, обойдя каждого, в конце остановился и утер лицо.

— Все мертвы — сказал он, и вздох жалости пронесся по рядам врачей. — Санитары! Вынесите тела. Уберите помещение и приготовьте к следующим больным. Всем медикам — переодеться и принять пищу. Через пятнадцать минут начинаем оперировать новых пациентов.

Айрин стояла и смотрела, как санитары расходятся между кроватями, берут тела и выносят их наружу. Они все были мертвы. Все, кроме того парня, что оперировала Айрин. Он лежал, вцепившись рукой в тряпку на ране и безумными глазами наблюдая, как мимо проносят трупы. Доктору Декарту пришлось силой разжать ему руку, чтобы убрать тряпку и осмотреть рану.

— Неплохо — кивнул он, и лично наложил повязку. Когда он закончил и поднял глаза, Аури все ещё стояла и смотрела.

— Роу! Ты слышала, что я сказал? У тебя десять минут!

Айрин вздрогнула, и быстро кивнув, зашагала к выходу.

— Айрин, подожди.

Девушка оглянулась.

— Твои деньги — доктор указал на стол.

Там, среди кровавых разводов, лежала последняя серебряная монета, толще и крупнее той, что когда-то показывал ей отец. Двойной серебряный. Аури подошла и взяла её. Кровавые потеки тянулись за монетой, словно не желая отпускать. На деревянных ногах Айрин пошла ко входу, сжимая в руке первые заработанные деньги. У самого входа девочка обернулась. Солдат, которого она прооперировала, не отрываясь, смотрел на неё. Губы его беззвучно шевелились.

— Спасибо. Спасибо. Спасибо!

Глава 9. Репутация

В Эйд-Кейсарской Империи, что объединяла в себе Одиннадцать Королевств и Свободные Земли, заканчивалось лето. Служитель Света, правитель Септимии, внезапно скончался от сердечного удара. Свободные Земли выразили протест Вествару против строительства новых крепостей на границах с ними. Церковь Света и Разума потребовала от Короля-Морехода явиться в Лоретайн для окончательного решения по его грандиозному мосту.

А в Митендории ученики вернулись в свои Школы. Их обучение в госпиталях свернули сразу после поражения королевских войск в Итании. День, когда раненые прибыли в Визвотер, стал последним в их лечебной практике. Через три дня всех школяров посадили в повозки и отправили по домам.

Позже дети часто будут вспоминать этот день. Бесконечные ряды раненых, лежащих на пристани под палящим солнцем. Стоны, рыдания и просьбы — чаще всего о глотке воды. Множество смертей во время операций — и ещё больше у тех, кто не дождался помощи. Ученики будут рассказывать об этом мрачно, торжественно и с гордостью, понимая, что тот день стал самым важным в их юной жизни.

Айрин будет отмалчиваться. На настойчивые расспросы она будет давать уклончивые ответы или вовсе заканчивать разговор. Среди однокашников поползут слухи, что пока все надрывались с лечением, Аури, не слишком напрягаясь, под личной опекой доктора Декарта лечила благородных. В глаза, правда, никто не посмеет её обвинять.

Но Айрин, запрятав воспоминания о том дне подальше в свою память, не обращала внимания на эти слухи. Её больше беспокоили отношения с подругой. Валери встретила её так же, как и остальных учеников — общими фразами приветствия и равнодушными объятиями. В первый же учебный день Айрин услышала множество неприятных слухов про Валентину. Пока Аури работала в Визвотере, та пустилась во все тяжкие. Говорили, что из-за неё в городе зарезали парня из второй ступени. Также ей приписывали несколько драк на городских площадях. Шептались, что половина украшений на ней — ворованные. Правда это, или нет, Аури не смогла выяснить. Валери не пожелала общаться ни в первый день, ни в последующие. После уроков девушек больше не оставляли, а на переменах Валентина была занята своей командой. Теперь та по большей части состояла из парней. Туда входили «Бочка» Джим и Харисон Джейроби — именно они дрались с Аури в первый день в Школе. Был там и Жан Жак, и Бен Расул — старшеклассники, чьи отцы служили в городской страже. Пустышка Пит тоже временами присоединялся к компании, если не был занят своими авантюрами. Ещё несколько парней и девушек исполняли роль массовки. Айрин в эту компанию никто не позвал, а у неё самой не хватило духа подойти и напомнить Валентине о Союзе. Всё это очень расстраивало девочку. Она стала больше общаться с Ройсом, но это не заменяло и десятой части того, что было у них с Валери. Айрин готова была даже попросить прощения, сама не зная, за что, но Валентина ничего не говорила прямо и откровенно её избегала. С приезда Аури прошла неделя, вторая, а ничего не менялось.

Постепенно обсуждения поездки утихли, разговоры снова вернулись к повседневным делам. Все начали говорить про стычки на границе Вествара и Свободных Земель, и про борьбу за власть между Церковью Разума и Церковью Тела, и про то, что новый мэр Прайбурга никуда не годится. Говорили, что в Итании восстал дух Короля-Обжоры и станцевал на собственной могиле, и что на побережье Рассветного Королевства стали выползать невиданные прежде морские чудовища. Осень — самая богатая на события пора года. В один из дней, когда на улице еще стояла отличная погода, к Аури подошел Пит Пустышка. С таинственным видом он отвел её за школу для, как он выразился «разговора про дельце». Без долгих предисловий он приступил к делу.

— У меня к тебе есть выгодный интерес, Роу. Я, знаешь, понемногу верчусь, по чуть-чуть зарабатываю. Сейчас пришло время ставок — сказал Пустышка, многозначительно поглядывая на Аури — Урожай-то собрали, продали, а где деньги? А деньги положили в карман бестолковых детей — на развлечения. Вот я и устрою им развлечение, а? Я каждый год в это время бои устраиваю — крысиные. То есть, крысы с крысами. А в этом году я подумал — эй, Пит, подошёл твой последний год, не заделать ли тебе что-нибудь особенное? И я решил — дам людям зрелище! Чтоб в Школе на века запомнили!

— Продолжай — энтузиазм Пустышки вызвал у Айрин интерес.

— Мне тут шепнули, что ты… мммм… знаешь Девочку из Бездны.

— Да? А что ещё шепнули? Может, что я сама эта Девочка? — прищурившись, спросила Аури.

— Слушай, мне эти дела не нужны! — вскинул руки Пит — Я туда не лезу! Мне просто нужно кое-что достать.

— И что же?

— Скрабы!

— Скрабы?

— Да. Штук десять, а лучше двенадцать. Да таких, знаешь, побольше, чтоб прямо во! — Пустышка развёл руки в стороны, будто бы желая обхватить коня — так он показывал подходящий размер для скраба.

— Ах, вот оно что! — догадалась Аури — Ты хочешь устроить бои скрабов вместо крыс.

— Да. Такого ведь ещё никто не делал!

Айрин расхохоталась.

— Конечно! Пит, а ты не задумывался, почему?

— Ну — неуверенно почесал затылок Пустышка — Наверное, их тяжело достать?

— Да не так-то и тяжело. Просто скрабы не дерутся друг с другом, дурень!

Пит с изумлением уставился на Аури.

— Ты уверена?

— Они живут стаями, в которых больше сотни особей. Если бы они дрались, каждый их путь был бы отмечен трупами.

— Может, во время брачного сезона? Самцы за самку? Или там из разных стай? А, Роу?

Айрин вздохнула и покачала головой.

— Пит, у нас есть библиотека, сходи туда и почитай книги о скрабах. А потом уже рассуждай про брачные сезоны и разные стаи.

Пустышка поник. Опустив голову, он побрёл обратно в школу.

— Погоди — окликнула его Айрин — А сколько ты мог на этом заработать?

— Тебе какая разница? — обернулся Пустышка.

— Скрабы не дерутся между собой. Но в тоннелях полно тварей, которых они с удовольствием сожрут. Или которые сожрут скраба.

— И ты сможешь их достать? — с надеждой спросил Пит.

— Девочка из Бездны может их достать. Но вначале нужно уладить денежный вопрос. Итак, сколько ты на этом заработаешь?

— Ты не правильно ставишь вопрос, Роу — ответил ободрённый Пит — Нам нужно считать не всё, что я заработаю, а лишь сколько я заработаю сверх того, как если бы устроил крысиные бои.

— Хорошо. И сколько же ты заработаешь сверх?

Глаза Пустышки лукаво сверкнули.

— Ну, давай думать. Обычные бои приносят мне… если считать чистую прибыль… — Пит, глядя на свои пальцы, принялся загибать их — Если мы возьмем пять боев… да, пять… минус расходы на охрану… минус доля… итого выйдет двенадцать… десять серебряных.

— Ты сказал двенадцать.

— Я округлил- заулыбался Пит — Хорошо, Роу, посчитаем до последней монетки — двенадцать.

Это было втрое меньше того, что слышала Аури, но она не стала заострять внимание.

— А теперь скажи, сколько ты надеялся заработать на боях со скрабами?

Пустышка глубоко вздохнул и уставился в пустоту, изредка шевеля губами.

— Тридцать — наконец ответил он — Тридцать серебряных.

— Неплохая цифра — кивнула Аури- За вычетом тех двенадцати, что ты заработаешь при любом раскладе, выйдет восемнадцать серебряных, верно?

Пит кивнул.

— Вот и отлично. Это и будет моя доля.

— Что?! — завопил Пустышка — Да это же грабёж! Мне же ничего не останется! У меня и так карманы пустые, а ты их ещё и выворачиваешь!

— Угомонись, Пит — остановила его Аури — Мы прекрасно знаем, что восемнадцать серебряных — это в лучшем случае треть, а то и вовсе четверть твоего барыша. Мне сейчас не хочется считать. Так что цена справедлива. Ты ведь ещё не услышал, что получишь взамен.

— Это все равно грабёж, Роу — недовольно буркнул Пит — Понятия не имею, кто тебе такие цифры наплёл. Да как у них только язык повернулся! Но допустим, я согласен. Что я получу?

Теперь уже задумалась Айрин.

— Давай, так — наконец произнесла она — Ты получишь четырёх скрабов, троих зерканов, две каменные многоножки и черного унти — тоже двоих. Представляешь, кто это такие?

— Примерно. Но ведь получается нечетное число. Ещё бы одного добавить, а?

— Ты серьезно?

— Ладно — махнул рукой Пит — Но ты меня душишь, Роу! Просто руки выкручиваешь!

— Ага, конечно. Теперь насчет условий. Ты получаешь своих тварюшек — кстати, к какому сроку?

— Бои хочу устроить в воскресенье.

— Хорошо, в субботу уже все будут у тебя. Есть где их держать? Это же не твои крысы.

— Не волнуйся, место есть. Заброшенный склад на Третьей Болотной знаешь?

— Нет, но найду. Ты же понимаешь, что их за один день всех не принесёшь?

— Понимаю. Там будет, кому приглядеть. Только это… жрут-то они что? Где им еду брать?

— Уж поверь, тварям из канализации наши помои за праздник будут. Когда оплата?

— Давай в школе, в понедельник — подумав, ответил Пустышка — Пока я соберу, пока подобью. Опять же, не медяками тебе всё раскидывать.

— Хорошо — легко согласилась Айрин.

Они пожали друг другу руки и разошлись. К делу Аури приступила уже на следующий день. Три вечера подряд она одевала костюм и спускалась в канализацию. Много времени работа не занимала. Охота на мелких паразитов — совсем не то, что поиск слизней. Пришлось надежно обернуть наконечник копья, чтобы никого не убить, и бить вполсилы. Больше всего времени заняли скрабы — их нужно было заставить отбиться от стаи по одному. Зерканов — ящеров на шести лапах с когтями, способными пробить панцирь скраба — получилось поймать аж пять штук за раз. Но они были тяжелые, и Айрин отобрала трех поцелее, аоставшимся перерезала глотки и сбросила в мутный поток. Неприятнее всего вышло с доставкой животных на заброшенный склад. Аури крепко связывала пойманных канатом, сплетенным из старых простыней, но всё равно хитрые твари так и норовили освободиться и сбежать.

На складе её ожидал старик, который молча провожал девочку к ящикам- загонам. Ящики были сработаны на совесть, тут Пит не подкачал.

Домой Айрин попадала под утро, не успевая толком выспаться, но мысль о восемнадцати серебряных грела ей сердце. На бабкины расспросы Аури ответила, что за годы походов места истощились и нужно искать новые. Старуха сомневалась, но возразить ей было нечего.

В субботу, когда все твари были в загонах, Пустышка отозвал Айрин в сторону и начал расспрашивать, кого с кем лучше ставить, и какого исхода можно ожидать.

— А что, по внешнему виду не понятно?

— Да они все там стархолюдины — поежился Пит — Эти твои многоножки Брэду чуть руку не оттяпали. Ну так что, кого с кем сводить нужно?

Айрин подозрительно сощурилась.

— А уж не пытаешься ли ты получить за даром то, что стоит денег, а? Ладно, ладно — махнула она рукой, видя, как вытянулось лицо у Пустышки— Считай, это тебе аванс. В счет наших будущих дел.

— Ага, ага, понял — закивал головой Пит.

— В общем, смотри, расклад такой. Черные унти рвут скрабов в лоскуты. Можешь даже двух поставить. С многоножками против скрабов — пятьдесят на пятьдесят. А вот многоножки против унти — это интересно. Если все лапы у многоножки целы — то ещё есть шансы. Если хотя бы парочка повреждена — унти её порвет.

— Так у меня в конце два унти и останется.

— У тебя ещё есть зерканы. Если накормишь их от пуза, то сражаться они будут вяло. Но если оставишь голодными — то они устроят тебе славное зрелище. И вот ещё…

Пит кивал, внимательно слушая и запоминая. Аури старалась объяснять как можно подробнее. Она не представляла, как вообще можно организовать такой бой. Но Пустышка давно проворачивал подобные дела, и у него была довольно надежная репутация. В течение дня Пит ещё несколько раз подходил с уточняющими вопросами, а уже под вечер, спохватившись, заявил, чтоб будет счастлив увидеть Аури на боях.

— Это настолько само собой разумеется — уверял он — Что я даже забыл сказать. Конечно же, для тебя вход и напитки бесплатные.

Ройс тоже подходил несколько раз, чтобы узнать, собирается ли Аури на бои. Он рассказывал, что был в прошлом году и, на удивление, всё прошло довольно прилично. Аури отвечала, что ей нездоровится — на ней и вправду сказывались несколько бессонных ночей — и что она обязательно скажет ему, если соберётся.

Уже ночью, засыпая, Аури решила никуда не ходить. В конце концов, она заслужила выходной, который проведёт, валяясь дома в постели. Тетушка Изабелла конечно нагрузит домашней работой, но это пустяки.

В понедельник все только и говорили о прошедших боях. В конце остался один из унти — слегка порезанный, но вполне готовый к дракам. Бен Расул решил доказать свою мужественность и кинулся на него с голыми руками. Аури поежилась, представив себе это зрелище. Бен угодил в больницу, но ничего серьезного — по крайне мере, говорили, что он отделался изрезанной одеждой и потерей кончика уха. В классе он отсутствовал — так же, как и Валери со своими друзьями. Все эти новости Айрин узнала от Ройса, который не забыл поделиться и описаниями боев.

— Зрелище — закачаешься! Ты представляешь, эта тварь двумя клешнями намертво цепляется в скраба, а верхними резцами пробивает его броню. И, главное, так быстро, что глазами не уследишь. А потом — буквально рвёт его на куски — и тут же жрёт! Бррр — передернулся Ройзен — Кого-то даже стошнило. Но ты не поверишь, что Пит приготовил под конец!

Айрин, слушая рассказ, раздумывала, искать ли Пустышку на переменах, или дождаться окончания учебного дня, но после первого же урока тот сам подошел к ней.

— Вот, всё до гроша — Пит протянул Айрин стопку монет и воровато оглянулся. Аури мельком взглянула на стопку — там было тринадцать серебряных монет — пять двойных и восемь простых.

— Жаль, что ты вчера не пришла, Роу. Здорово было! Тут такое дело — успех бы отметить, а? Мы тут с парнями собрались в классе, пошли, а?

— Сейчас же урок — возразила Аури.

— Да и Бездна с ним, с уроком. Слушай, я там такое вино достал — закачаешься. Небось и в Визвотере такого не пробовала. Посидим, выпьем, о делах наших поговорим, а?

Айрин кинула монеты в карман и решила, что в самом деле, такой разговор рано или поздно должен состояться. Почему бы не сейчас, когда Пустышка в хорошем настроении. И приняла приглашение.

Они пошли в крайнюю комнату на втором этаже. Та была слишком мала для занятий, и использовалась под хранение части школьного инвентаря и расходных предметов. По дороге Пит успел похвастаться, что у него в Школе всё схвачено.

В комнате, когда они туда вошли, уже сидело трое парней, которых Пит нанимал для порядка — Харисон, Джим и Жан. А ещё там сидела Валери.

С бокалом вина, в прелестном голубом платье, она покачивалась на стуле, а трое учеников толпились рядом. На одном из столов, расчищенных от всякого хлама, стояли бокалы и бутылки.

— Роу, поздравляю — подняла бокал Валентина — Пит говорит, что всеми чудовищами его обеспечила ты?

— С её помощью — тут же встрял Пустышка — Я говорил, что достал их с её помощью.

— Она, или с её помощью — какая разница? — воскликнул Харисон — Славное получилось зрелище, Роу! За тебя.

Он поднял бокал, а затем залпом выпил его, и все остальные, включая Валери, сделали то же самое. Айрин заметила, что одна бутылка уже стояла пустой, а ещё две дожидались, пока их откроют. Пустышка, невесть откуда доставший два бокала, наполнил их вином и протянул один Айрин.

— Можно без тоста — улыбнулся он и выпил своё вино.

— Пожалуй, я все-таки подожду — ответила девочка.

— Тогда — закричал Джейроби, открыв новую бутылку и наполнив бокалы — за нашу прекрасную Принцессу!

— Тише, тише — попытался успокоить друга Жан Жак.

— Мы только за это и пьём — недовольно поморщилась Валери — Надоело.

— Так только ты одна этого и достойна, Принцесса — с блестящими глазами заявил Джейроби.

— Можешь не стараться, Харисон — заявила Валери — Никакое количество вина не заставит меня потерять голову от любви к тебе.

Джейроби, раздувшись, подошел к ней вплотную. Спиртное делало его храбрее.

— Ты могла бы быть и посговорчивее, Принцесса. Если я не получаю ничего в подарок, то кто знает, что я захочу получить, как трофей. Не боишься?

— Нет — улыбаясь, ответила Валери — С нами Аури, и ничего-то ты не сделаешь.

— Думаешь, я её боюсь? — начал заводится Харисон.

— Думаю, это неважно — Валери улыбнулась ещё шире — Она побила вас три года назад, она побьёт вас и сейчас.

— А, Бездна тебя забери! Ты слишком уверена в своей подружке! Может, нам пустить ей немного крови?

Айрин заметила, как напряглись Джим и Жан.

— Эй, парни, хватит! — вскочил Пустышка — Мы же просто шутим, верно?

— Я — нет — отозвался Джейроби — Пусть эта — кивнул он на Аури — Скажет, что не будет вмешиваться в наш с Валери разговор, и может спокойно сидеть и хлебать своё вино.

— Я не буду вмешиваться в ваш с Валери разговор — ответила Айрин — Пока она сама не попросит. А уж тогда сделаю всё, чтобы он закончился — и даже немного больше, если продолжишь хамить.

— Уже не терпится это увидеть — медленно произнес Джейроби, поворачиваясь к Айрин с ножом в руке.

Кровь и вино ударили парням в голову. Бочка и Жан встали со стульев и шагнули к девочке. С той драки прошло три года — и парни не потратили их впустую. Дети стали подростками — уверенными, опытными, прошедшими через уличные драки и потасовки. Они больше не видели угрозы в той девочке, что побила их раньше. И зря.

Джима, прежде чем он успел поднять руки, она хлестнула рукой по глазам. Жан испуганно отшатнулся от взвывшего товарища и на секунду замешкался — Айрин ударила его ногой в промежность. Драка не успела начаться — а на ногах остался один Джейроби. Побледневший и протрезвевший, он выставил перед собой нож, в отчаянии готовый на всё. Аури правой рукой незаметно смахнула перо из кучи хлама на столе, а левой сделала широкий медленный выпад. Харисон шагнул вперёд и взмахнул ножом, пытаясь порезать девочке руку — и тут же испуганно вскрикнул. Резкая боль пронзила щеку и язык. Рот начал наполняться кровью. Замерев, Джейроби смотрел на руку, держащую оперенье. Острие пера пробило ему щеку и на полпальца вошло в рот.

— Брось нож — спокойно сказала Аури — Иначе затолкаю перо тебе в глотку.

Когда-то давно у Пройдохи получилось сделать это достойно, просто разжав пальцы. Харисон выполнил приказ максимально нелепо — вытянув дрожащую руку, он неловко кинул нож, будто хлеб уткам. Аури отпустила перо и шагнула назад. Мирай Лежан, прибежавшая на шум и в этот момент заходившая в класс, увидела, как сползает по стене её ученик, а изо рта у него течёт кровь. Перепуганная, она закричала и побежала прочь, зовя на помощь. Аури переглянулась с Валери. Та, смеясь, снова подняла бокал.

— Вот это по-настоящему весело. Эх, Бездна тебя забери, Аури. Как же я по тебе скучала!

Через час Айрин сидела в кабинете директора. Всех остальных уже опросили, её оставили последней. Она понимала, что наказания ей не избежать и перебирала в уме, что ей может грозить. За час она разобрала множество вариантов, и ей казалось, что она к любому подготовилась. Тем неожиданнее были прозвучавшие слова.

— Вы отчислены из Школы, Роу.

Сидя перед директором, оглушенная Айрин попыталась собраться с мыслями.

— Это несправедливо. Я не виновата.

— То есть никакой драки не было, и никто не пострадал?

— Не я начала эту драку. На меня напали!

— Видите ли, Роу — произнёс Штерн — В данном случае неважно, кто именно начал драку. Важно лишь то, что она произошла, и вы в ней участвовали. Погодите — директор взмахом руки остановил готовую возразить Айрин — Позвольте я объясню вам, в чём состоит настоящая проблема. Начнем с того, что лично я не питаю к вам неприязни. Да, вы не из тех учениц, чьи родные готовы жертвовать школе деньги. Вы не делаете каких-либо выдающихся успехов в учебе. Вы позволяете себе спорить с учителями, и даже со мной — особенно, когда дело касается Тела. Но, повторюсь, это не имеет ровным счетом никакого значения. А вот что по-настоящему важно — это репутация Школы. О вас ходят странные слухи, Айрин. Будто бы вы ведёте дела с преступниками из Куполов. Будто бы вы калечите людей. Будто бы вы — та самая Девочка из Бездны. Слухи есть слухи, и я мог закрывать на них глаза. Мне нравится ваша настойчивость. Из Визвотера лично на вас пришла замечательнейшая характеристика. Вы преодолели свою нелюдимость и влились в коллектив. Всё это дает мне основание считать, что со временем из вас выйдет достойный член общества. Но вот случилась эта драка.

Директор откинулся в кресле и приготовился произнести самую трудную часть речи.

— Несомненно, родители заинтересуются, с кем подрались их дети. Несомненно, они узнают. «Что это за девочка, которая с легкостью побила троих парней старше неё?» — спросят они. Они раскопают все слухи о вас. Не пройдет и недели, как ко мне на стол лягут письма с требованием объяснить, откуда у нас в Школе взялась девочка с такой репутацией. А к ним будут прилагаться подробные списки ваших дел — настоящих или выдуманных. Если к тому времени вы ещё будете ученицей Школы, то я буду обязан провести расследование. Знаете, чем оно кончится для вас?

Айрин молчала.

— Хорошо — кивнул Дориан — Тогда вы должны понимать, что в данной ситуации ваше исключение — лучший вариант. При первых же вопросах я скажу, что виновница исключена, и дело улажено. Даже если кто-то потребует продолжить выяснение, это уже будет не моя обязанность. А связываться со стражей сейчас никто не захочет. Вы понимаете?

— Зачем вы мне всё это объясняете? — подняла голову Аури — Исключите, и дело с концом.

— Я не хочу, чтобы вы ушли из Школы озлобившейся на весь мир. Я не хочу рушить вашу веру, Роу, в то, что мир — справедлив.

— Думаете, я ещё в это верю? — горько усмехнулась Айрин.

— Да. Уверен, мир вас бил, со всего маха — но в ваших глазах не поселилась тьма. Кто знает, сколько ещё до неё осталось, но я не хочу быть той каплей, что переполнит чашу терпения.

— И ваше объяснение сделает мне легче? — с горечью спросила Айрин.

— Да. Я хочу, чтобы вы поняли, Роу — мир суров, но он суров вообще, а не к вам лично. В нём есть всё, и не нужно видеть лишь одну сторону, даже если тебе её постоянно показывают. Если вы умны — то сохраните это знание, и оно вам поможет. Если нет — директор развел руками — Значит, оно того и не стоило. Прощайте, Айрин Роу.

— Прощайте, директор Штерн.

Девочка покидала Школу с тяжелым сердцем и грустными мыслями. Шли занятия, и Аури на своем пути не встретила ни души. Задумавшись, она вышла из школы, прошла сад, и лишь ступив на улицу, вспомнила про старуху. В своих рассказах Наргиз ни разу не упомянула о деньгах, полученных от барона и обещанных им. Дойдя до дома и переступая порог, Айрин была готова к причитаниям и попрекам, не подозревая, какую бурю она несёт. Войдя в комнату, она увидела, что старуха, пообедав, расслабленно сидит в кресле. Настроение у неё было самое благодушное. Решив, что лучшего момента и пожелать нельзя, Айрин решила рассказать всё сразу и прямо.

— Тётушка Изабелла! — громко начала она, привлекая внимание — Меня только что исключили из Школы!

Громкие слова девочки превратились в вялотекущие мысли в голове старухи, и смысл сказанного ускользнул от неё.

— Что значит — исключили?

— Я там больше не учусь.

— Погоди — в глазах Наргиз забрезжило понимание — А как же ты тогда закончишь Школу?

— Да никак — пожала плечами Аури — Говорю же, меня исключили.

— И какое же образование ты теперь получишь?

— Наверно, никакого.

— Никакого? — вскрикнула старуха, поднимаясь с кресла. Аури, удивленная и даже немного напуганная такой реакцией, попятилась от неё — Но ведь ты должна получить образование!

— Не должна — ответила Аури — Я и без него смогу хорошо устроиться.

— А как же барон? — закричала старуха. Она как наяву увидела своё богатство под половицей, из которого невидимые загребущие руки достают пять золотых. Неизвестно, был ли ещё в истории Света человек, переживший подобную потерю. Разум старухи Наргиз помутился. Она схватила клюку и с яростным криком набросилась на внучку.

Аури с испугом отшатнулась от бабки. Ярость, сверкавшая в глазах Наргиз, была непонятна девочке и пугала особенно сильно. Клюка со свистом рассекла воздух там, где стояла Аури, ещё раз, и ещё, и в конце концов инстинкт взял вверх. Перехватив руку старухи, Айрин вывернула её, заставив ту выпустить трость. Тогда старуха попыталась вцепиться внучке в лицо. И снова на инстинктах та оттолкнула её. Старуха отлетела и грохнулась спиной об стену. От удара сознание вернулось к ней. Аури шагнула к бабке с мыслью о помощи, но ту обуял страх перед внучкой.

— Убивают! — заорала старуха, глядя на растерянную внучку — Помогите! Люди! Убиваааают!

Аури попятилась и выскочила за дверь. Наргиз тут же подскочила к двери и набросила засов. Они обе поняли, что с этой секунды всё было кончено — дом, в котором Аури прожила пять лет, закрылся для неё навсегда.

Глава 10. Девочка из Бездны

Изгнание из дома было слишком стремительным и непонятным. С пустотой в голове Айрин шла, куда глаза глядят и лишь спустя время сообразила, что ноги несут её обратно в школу. Заметив место, где фермерские поля вплотную примыкали к городу, девочка, свернув с дороги, уселась на деревянные жерди ограды и принялась размышлять о будущем. Звон монет в кармане успокаивал. Двадцать серебряных — сумма небольшая, но бесконечно лучшая, чем ноль. Вариантов было несколько. Во-первых, можно остаться в городе и какое-то время жить в Куполе. Во-вторых, можно добраться до Визвотера и попросить Мередит взять её на работу. В-третьих, у Аури появилась безумная мысль вернуться в Лес, в свой родной дом.

Размышляя над будущим, она заметила на дороге знакомое голубое платье. Несколько секунд Айрин вглядывалась в фигуру, отказываясь верить своим глазам. Но когда девочка в платье быстрым шагом прошла мимо, сомнений не осталось.

— Валери?

Валентина обернулась и растерялась, увидев Аури. Но через секунду пришла в себя и решительно подошла к подруге.

— Слушай, я только что узнала, что тебя выгнали. Это же несправедливо! Пошли обратно и я уговорю их…

— Не получится. Что сделано, то сделано — вздохнула Айрин.

— И это всё из-за меня! Послушай, Аури, я обещаю, что поговорю с отцом…

— Не надо — Айрин взяла подругу за руку- Это не из-за тебя.

— А почему? Я же рассказала директору, как было дело! Ты просто защищалась!

— Ну… У меня есть определенная репутация. И директор не хочет, чтобы о ней узнали родители учеников.

Валери внимательно посмотрела на подругу.

— Так ты действительна Девочка из Бездны?

— Ага — кивнула Аури.

— И ничего мне не сказала! — возмутилась Валентина.

— Да как-то случая не было — начала оправдываться Аури — Да и потом, там и рассказывать особо нечего. Темнота, грязь и слизни — вот и всё, что меня окружает.

— Да, конечно — недоверчиво протянула Валери — Знала бы ты, что про тебя говорят.

— Слушай! — воскликнула заинтересованная Аури — А правда, что про меня говорят?

Айрин только сейчас поняла, что не часто слышала от одноклассников разговоры о Девочке из Бездны. Валери запустила руку себе в волосы и взлохматила их.

— Сложно сказать — уклончиво ответила она — Одни говорят одно, другие — другое.

— А всё-таки?

— А всё-таки с ума можно сойти! — воскликнула Валентина — Ты — Девочка из Бездны. Это же просто уму непостижимо! И ты даже мне не рассказывала! — возмущенно взмахнула руками Валери — Всякое о тебе говорят. Проще сказать, чего не говорят. К каждому происшествию Девочку привязывают. Ты действительно убиваешь преступников?

— Что? Нет! — с негодованием ответила Аури — Да я в жизни никого из людей не убивала.

— «Из людей»? То есть кого-то ты убивала?

— Ну — протянула Айрин — В канализации всякие твари водятся. Я же говорю, только тем и занимаюсь, что из личинок скрабов слизь добываю. А всё остальное, что ты слышала — глупые выдумки.

— И ты не выкидывала человека из окна?

— Свет всемогущий, нет, конечно!

— Жаль — разочарованно протянула Валери — Значит, на тебя много наговаривают.

— Как видишь, достаточно, чтобы выгнать из школы.

— Это я виновата — Валери жестом остановила готовую возразить Аури — Погоди. Я! Я ведь знала, к чему приведут мои слова. Специально вспомнила ту драку, чтобы посмотреть, как всё выйдет. Опять не сдержалась! Нет, ты подожди! Понимаешь, со мной всегда так — Валери посмотрела подруге прямо в глаза — Тянет людей испытать, и всё тут. Всё время проверяю, совпадут ли мои мысли с реальностью. И как мои слова подействуют — тоже хочется знать.

Аури видела, что подруга вся раскраснелась от волнения, что ей хочется выговориться — и не посмела остановить её.

— Всегда так было, понимаешь? Я лишь представляла, как поведут себя люди — и они, услышав нужные слова, так себя и вели. Они так легко поддавались мне. Так легко становились послушными! Так легко вручали свои души. Я могла делать с ними всё, что захочу. Могла — и делала, но все вокруг говорили: «Не ломай их! Не рви. Обращайся бережно. Наполни светом. Нет-нет, ни в коем случае не играй с ними!» И сейчас я стараюсь. Видит Свет, я стараюсь! Но очень часто Валери с Изнанки берет вверх. Буквально на мгновения! Я неделями сдерживаю себя, но это так сложно — не играть с теми, кто открыт перед тобой.

— Значит, тебе хочется ломать чужие души? — осторожно спросила Аури.

— Играть — глядя вдаль, ответила Валери — Пробовать их на прочность. Делать жизнь ярче. Это же потрясающе! Мне кажется — она перевела взгляд на Айрин — Лишь те, кто никогда не владел душами, просят их не использовать. Лишь тот, у кого нет власти, пытается её ограничить — голос Валери менялся, становился всё тише, и одновременно будто бы проникал сразу в голову — Иначе бы они никогда не ставили эти дурацкие правила. Не окружали бы меня стеной. А разделили бы со мной эту власть. Иногда я вижу странные сны. Вокруг меня плачут люди. А позади них пляшут странные создания — мои создания — и восхваляют меня. Знаешь, как они меня называют? Бездной.

На мир вокруг будто бы опустилась ночь. У Айрин волосы на голове зашевелились. Она увидела взгляд Валери и ей показалась, что сама Изнанка смотрит на нее — столько безумия, ярости и силы было в нём. Валери закрыла глаза и провела по лицу рукой, а затем открыла их — и всё стало нормально. Снова был день, и солнце, и мир обрёл свои краски.

— Я с самого детства мечтала о магии. Когда мама читала мне сказки — наши, митендорские — я воображала себя принцессой, только даже лучшей, чем те, из сказок.

— Мы все так делали — дрожащим голосом заметила Аури — И принцы бились за наши сердца, и королевства кидали к нашим ногам. А потом взрослели. И перенимали веру взрослых в то, что это — лишь сказки.

— Да, все. Но я — не все! Какое мне дело до того, что все разочаровывались? У меня-то жизнь — моя! И я всегда искала… нет, я хотела найти что-нибудь необычное. А потом у меня появился «Сказочный Мир». А потом — ты. И я решила, что вот оно — хотя бы дружба у меня будет как в сказке. Но ты уехала в Визвотер, а я осталась тут, среди этих… покорных душ. Я играла ими, пока ждала тебя, а когда ты приехала, со всеми этими историями о раненых, и о новых друзьях, и о войне, и пьянке…

— Погоди! Но ведь я тебе ничего не успела рассказать!

— Не ты, так другие. Главное, у тебя произошло что-то необычное, ты получила своё приключение. А я — нет.

Валери снова провела рукой по лицу, словно убирая с него обиду и горечь.

— Я тогда так злилась. И боялась. И мне… мне было неудобно. А когда я вчера узнала, что слухи — правда, и ты можешь быть Девочкой из Бездны…

Валентина махнула рукой, не желая договаривать.

— Валери — произнесла Аури — У тебя впереди ещё вся жизнь. У тебя столько возможностей. И у тебя будет…

— Вся жизнь?! — Айрин отшатнулась, испугавшись гримасы ненависти, исказившей лицо подруги — Впереди вся жизнь? О да, меня же ждет счастливое будущее! Как я могла забыть!

— Ты чего? — прошептала Аури, потрясенная гневом Валери.

— Хочешь знать, что меня ждёт? — Валентина повернулась к ограде и смотрела вдаль, на поля до горизонта — Счастье — это пообещал мне отец. Когда я была маленькой, он говорил мне, что я найду своего принца, и мы будем счастливы с ним всю жизнь. Потом я подросла, отец всё чаще заводил разговор о том, что я получу вторую ступень и что выбирать я должна из высших ступеней. «Среди знатных людей много тех, кто будет счастлив взять тебя в жены. Ты не смотри на возраст — главное, чтобы человек был обеспеченный». И вот я выросла. Я красива, умна, меня называют Принцессой — это ничего, что Снежной — и знаешь, что он говорит мне теперь? «У тебя есть шанс стать благородной! Любой ценой, слышишь, любой — но ты должна выйти замуж за шевалье. Ты ещё станешь счастливой, вот увидишь». Счастливой?!

Валери повернулась к Айрин, и та увидела, как злые слезы сверкают в глазах подруги.

— И ведь он меня любит — продолжала Валентина — Он меня и правда любит. По-своему. И счастье у меня должно быть — его! А я что? Я ещё маленькая глупая девочка, я ещё ничего не понимаю. А вот когда вырасту!

Аури шагнула к подруге, но та отступила назад.

— А что, когда я вырасту?! — закричала Валери — Я пойму, что счастье в деньгах? В ступени? В надежности?

Аури решительно подошла к подруге и обняла её. Та стояла, не поднимая рук, уткнувшись в плечо и вздрагивая от рыданий.

— А теперь ещё и ты меня покидаешь — прошептала Валери — Совсем скоро ты меня и не вспомнишь.

Айрин вспомнила Визвотер, и Ройса, и их обещание.

— Я тебя никогда — никогда не забуду. И мы всегда будем … мы будем сёстрами. Клянусь — произнесла Аури и отстранила от себя Валентину. Та удивленно смотрела на подругу. Ветер с полей мягко шевелил волосы, а яркое солнце сияло в небе, и Валери выглядела прекрасно в его лучах. Как настоящая принцесса — Клянусь, что все мои мысли! И вся моя сила! — глаза Валери широко распахнулись, она вспомнила эти слова, а Айрин продолжала — И вся моя кровь, и власть, и всё, чего я достигну — твоё! — и протянула руку ладонь вверх.

— Клянусь! — произнесла Валери — Все мои чувства! И все мои страсти! И душа, и тело, всё, что я есть и всё, чем я стану — твоё! — и положила руку поверх руки подруги. Секунду они, замерев, смотрели друг другу в глаза и чувствовали, как отзывается в них данная клятва. Время остановилось, весь мир замер, и лишь они одни остались на Свете. А затем ход времени продолжился, и девочки крепко обнялись.

— А здорово получилось! — воскликнула Валентина, когда она встали друг напротив друга — Жаль только, что у нас нет третьей подруги, которая была бы умной.

— Ага, и мы не стоим в свете Тысячи Башен — откликнулась Аури.

Валери вздохнула, в который раз представив себе столицу Империи Вечных.

— Да. Так, а что ты теперь собираешься делать? Опять заниматься своими «бездновскими» делами?

— Не получится. Меня выгнали из дома — ответила Аури — Так что я сейчас думаю, где мне жить.

Несколько секунд Валери молча смотрела на подругу.

— И что за выбор? Улица или тоннели?

— И ещё пара мест. Пока не решила — пожала плечами Аури.

— Я решила — Валери взяла подругу за руки и крепко сжала их — Ты едешь ко мне!

Первым порывом Аури было отказаться. Но устремив взгляд вдаль, она вспомнила выбор, который у неё есть. Затем представила жизнь вместе с Валери. А потом спросила себя — есть ли хоть одна причина отказать подруге? Таких не нашлось. Валентина стояла рядом, молча ожидая ответа.

— Хорошо — наконец ответила Аури — Мы едем к тебе. Но я еще ничего точно не решила. Надо глянуть, что ты можешь предложить. Я, знаешь ли, привыкла жить по-королевски.

Они обе рассмеялись и, взявшись за руки, зашагали по улицам. На окраине города, в десяти минутах ходьбы от школы, Валери ожидала повозка с возничим. Клермон Эйб был старейшим работником отца Валери, поэтому тот доверял ему отвозить дочь в школу и забирать её обратно. Валентина представила возничему Аури, сказав, что та — её подруга, и сегодня они едут вместе, после чего повозка тронулась в путь. Выехав из города и свернув на одну из множества проселочных дорог, они вскоре оказались в окружении полей и лугов.

— Смотри, какое забавное! — Аури, смеясь, указала на высокое пугало, лицо у которого было раскрашено яркими красками и выглядело так, будто пугало смеётся.

— Да, это Антон балуется — ответила Валери — У него отлично получается рисовать всё, что угодно.

— Антон?

— Сын одного из наших работников.

— Так это ваше пугало?

— Сомневаюсь, что отец ставил на него клеймо.

— Так это всё земли твоего отца? — изумленно спросила Аури, оглядывая бескрайние поля.

— Шевалье Генгроя. И шевалье Сатрина. И барона Велингвара. Мой отец лишь арендует землю.

— Так много?

— Благородные отдают землю тому, кто больше платит — пожала плечами Валери — А мой отец умеет зарабатывать деньги.

Айрин запомнила отца Валери как здорового шумного мужчину, простого и прямого в общении. Именно у него Аури впервые увидела татуировку — на руке, в виде рисунка неизвестного морского зверя. Отец Валери в молодости был моряком, выслужился до помощника капитана, и, сколотив небольшое состояние, осел на берегу со своей молодой женой, ещё почти девочкой, которую он привёз с одного из неизведанных островов за Рассветным Королевством. Он купил ферму неподалёку от Плесиля, немного земли и начал работать в поте лица. Нанимая работников на свои земли, Тайрон Мишон — вспомнила Аури его имя — придерживался порядков, заведённых на корабле — полное послушание и железная дисциплина. Время шло, Тайрон упорно трудился, и когда у него родилась дочь, он уже имел солидное состояние в виде нескольких десятин земли, золотых, закопанных в горшке, скота в загонах и крепкого двухэтажного дома в центре своих владений. Сам фермер относился к своей третьей ступени равнодушно, но вот дочери он хотел дать самое лучшее. Он даже пытался устроить её поступление в Академию, но ниже второй ступени туда не брали ни за какие деньги.

В округе Тайрон пользовался уважением. Когда поползли слухи о том, что в городах будут созданы Собрания представителей, в помощь мэру, местные жители заранее решили, что их будет представлять Тайрон Мишон. Но король разогнал Королевский Совет, и надежда на подобные Собрания исчезла. Тайрон так и остался негласным лидером окрестных земель. Вот к такому человеку и везла Валери свою подругу.

— А вот вы, Клермон — внезапно обратилась Валери к возничему — Когда-нибудь слышали о Девочке из Бездны?

Аури в изумлении уставилась на подругу. Та весело подмигнула ей в ответ.

— А как же, слышал — ответил возничий — Вот даже сегодня слышал, пока вас дожидался.

— Вот моя подруга не верит в Девочку — кивнула Валери на Айрин — Говорит, что просто какой-нибудь подросток ходит по канализации, червей давит. А всё остальное — люди себе выдумали.

— Ну, госпожа, ваша подруга мала ещё — усмехнулся Клермон — Но судите сами — разве ж станет обычный человек под землю лезть? Да ещё ночами? И жить там! А всё почему? Она Света боится. Бездна её родила, Бездна и питает! И Бездне она служит. И все дела свои темные во славу Изнанки вершит.

— А что за дела такие? — не удержалась и спросила Аури. Сидящая рядом Валери заходилась в беззвучном смехе.

— Известно какие. Жертвы приносит. Знаки оставляет. Ритуалы там свои творит, чтобы слуг призвать. А ещё — тем, кто хочет Свет предать, даёт силу Изнанки.

— Что же её не схватят, раз она такими вещами занимается?

— Так кто же с ней совладает? Она Света и Сотворённых не боится, куда уж людям с ней тягаться. Одни пытались, так она им всем глотки перерезала и во тьму утащила. Даже благородного, который ей помешать хотел, прям в окна вкинула. И хоть вокруг сотня людей стояла, никто ничего ей сделать не смог.

— Я слышала — возразила Аури — Что никого она не выкидывала. За ней гнались, и один из преследователей сорвался и упал на землю.

— А, чепуха — махнул рукой возничий — Да разве б она от кого побежала? Ещё, говорят, она детей забирает. Раньше в счет долга брала, а потом к крови пристрастилась, и просто так ворует.

Валери сделала гигантское усилие, чтобы на секунду побороть свой смех.

— Вот падлюка! — вскрикнула девочка — И как таких только земля носит! — после чего уткнулась в борт повозки, беззвучно хохоча. Айрин со злостью пихнула подругу локтем в бок, но это не помогло.

— И то верно, госпожа — не оборачиваясь, согласился Клермон — Хотя бывают и пострашнее создания. Лесной дьявол, например, или стрыга.

— Странные сравнения — не выдержала Аури — Эти твари совершенно точно нападают на людей. А о Девочке из Бездны только слухи да разговоры ходят. Вот вы лично видели хоть одного убитого ею?

— Не видел — спокойно ответил Клермон — Так я и от стрыг с дьяволами мёртвых не видел. Разговоры, говорите? Так-то оно так, да вот люди точно знают, что на кровь её тянет. Говорят, когда наших раненых в Визвотер начали привозить, Девочка-то отсюда пропала. Зуб даю, она там себе добычу искала. И не видели её до самых недавних пор. Аккурат пока война не закончилась. А вот сейчас объявилась — и еще злее стала, каждую ночь промышляет.

Аури шумно втянула воздух. Валери, только начавшая отходить от смеха, при этих словах снова зашлась в беззвучном хохоте, колотя кулаком себя по ноге.

— Что, напугал я вас? — бросил возничий через плечо, не отрывая взгляд от дороги — Да не бойтесь, она лишь в городе промышляет. У нас в полях её ни разу не видели.

За этим разговором они и подъехали к дому Мишон. Это был добротное двухэтажное строение, сияющее свежей побелкой. Неподалеку виднелись сараи, навес и загоны и на секунду перед Аури встал другой двор, давно покинутый. Отгоняя воспоминания, Айрин встряхнула головой и направилась в дом, по дороге ещё раз толкнув в бок улыбающуюся до ушей подругу. На пороге дома их уже встречала мама Валери.

Аделина — Мари до сих пор оставалась молодой и красивой женщиной. Волосы её были чуть темнее, чем у дочери, зато глаза — ровно такими же глубокими и темными. Спокойная, приветливая, она с улыбкой встретила девочек и, услышав просьбу дочери о Аури, ответила, что лишь отец может решать такие вопросы. После чего повела детей ужинать.

Старуха Наргиз, заботясь о своем теле, готовила неплохо. В Визвотере еда была хуже, но её давали от пуза. А в доме Валери сошлись все звезды — еда была вкусной, и давали её без счета. А еще — она была разной. Тушёное мясо. Ветчина. Жареное мясо. Каши — тыквенная и рисовая. Даже хлеба было два вида — буханка и маленькие булочки. А вафли! Аури, попробовав одну, тут же умяла ещё три — они были великолепны. Валери с удовольствием наблюдала, как подруга поглощает еду. Когда та, обильно запив всё съеденное, откинулась на стуле, с трудом переводя дыхание — Валери почувствовала, что не может убрать довольную улыбку с лица.

— Ты чего? — подозрительно спросила Аури, глядя на улыбающуюся подругу.

— А, так. Как придёшь в себя, пойдём у меня посидим.

— Так это я и сейчас могу — Аури с трудом поднялась, держась за спинку стула, и, поблагодарив Аделину за ужин — «Я в жизни не забуду, как у вас тут здорово кормят!» — отправилась за Валентиной на второй этаж. Там, за резными дверьми из светлого дерева жила Валери. Она распахнула перед Аури обе двери, и шутливо поклонившись, жестом пригласила войти.

— Прошу.

Комната Валери по размеру была даже больше той, где жили работницы на фабрике. В дальнем конце стояла словно бы воздушная кровать, на которой можно было спать поперек. На полу лежал пушистый красный ковер с узорами. На потолке висела люстра с несколькими фонарями. Вдоль стен стояли столы и шкафчики, и будто бы их не хватало, две полки крепились у дальней и ближней стены. Всё было выкрашено в светлые тона, голубой вперемежку с белым и розовым, и в лучах солнца, светившего сквозь высокие окна, выглядело поистине волшебно.

— Свет меня забери! — потрясенно прошептала Аури, осторожно ступая по ковру и оглядывая комнату — Да у тебя же тут как у принцессы!

— Да брось — отмахнулась Валери — А ты разве здесь не была? На дне рождения?

— Нет — ответила Аури, продолжая оглядываться — Мы же в саду отмечали. Это что, оружие? Это настоящее оружие?!

Перед ней лежало великолепное ружье. Короткое, с прикладом из благородного дерева, украшенное затейливой вязью, оно казалось украшением.

— Ага! Я из него прилично стреляю.

— Здорово! — воскликнула Аури.

— Пустяки — ответила Валери — Какой с этого толк? Отними у меня это ружье — и кто я без него? Что смогу?

— Без оружия всякий мало на что способен — ответила Айрин.

— Да? А какое же оружие было у тебя сегодня утром? Перо?

Не отвечая, Аури подошла к одной из настенных полок. Там лежало несколько книг, из которых яркими пятнами выделялись две. Аури знала их наизусть.

— Отец и в этом году не нашел ни одной — подошла сзади Валери — Странно, да?

Аури в ответ лишь пожала плечами.

На полке с игрушками стояли и те две, что подарила Айрин. Сияющий Рыцарь, на броню которого Аури вырезала каждую чешуйку из хитина скрабов, и Вечная Императрица в защитном лабораторном костюме — на него девочка потратила часть своего собственного. Когда Аури их дарила, они казались ей замечательными. Теперь были видны все криво вырезанные контуры, неплотно прикрепленные руки и ноги, неточно нанесенная краска. И всё-таки они стояли рядом с покупными, безупречными куклами из магазина. Стояли на почетном месте — посредине и немного спереди.

Пока Айрин рассматривала игрушки, во дворе раздался шум и громкие возгласы.

— Отец приехал! Ладно, пойду его встречать, как позову — спускайся — крикнула, убегая, Валери.

Ждать пришлось недолго. Аури успела лишь посидеть на кровати, оценив мягкость матраса и одеяла, как снизу её позвали.

Отец Валери приехал с полей, и одет был по простому. Рубаха и штаны из грубой ткани, и красный платок повязанный на голове. Сложен он был как настоящий силач — широкие плечи, здоровые руки, голос, будто дуют в рог. Он приветливо ответил на смущённое приветствие Айрин, и усадил за стол для обсуждения вопроса. Предложение дочери о том, чтобы Аури жила у них, Тайрон встретил с удивлением.

— То есть ты хочешь, чтобы она просто гостила у тебя?

— Да.

— И сколько же?

— Да какая разница, отец? — воскликнула Валери — Ты что, боишься, что она нас объест?

— Я не потерплю, чтобы в моем собственном доме растили дармоеда!

Аури, слыша весь разговор, готова была провалиться сквозь землю.

— Простите, господин Мишон — вмешалась она — Я с радостью буду выполнять работу, которую вы мне поручите.

— И думать не смей! — возмутилась Валери.

— А что ты умеешь? — поинтересовался Тайрон.

— Я… знаю лекарное дело — нашлась с ответом Аури.

— Ну, у меня тут не поле боя, лекари нам без надобности — ответил Тайрон — Что насчет обычной работы?

— Я же сказала, Аури, ты будешь моей гостьей!

— Валери, твой отец прав. Если я собираюсь у вас задержаться, то стану не гостьей, а нахлебницей.

— Ну, здравый смысл в тебе есть — пробормотал Тайрон — Так какую работу ты выполняла раньше, девочка?

— Её зовут Аури. Айрин Роу — заметила Валентина.

— Стирала. Убирала. Иногда готовила.

— Так это считай ничего. Даже Валери у меня ходит за животными. Повезло тебе с житьём, нечего сказать, всё даром досталось.

Аури молчала, не зная, что ответить. А Валери расхохоталась, чуть не упав со стула.

— Что такое? — грозно сдвинул брови Тайрон.

— Аури жила у старухи Шушу, пап — ответила дочь — Ты и правда считаешь, что та ей всё даром давала?

— Нда — немного смутился Тайрон и почесал голову — Ну уж и не знаю, как так вышло у тебя. Может, у старухи всё-таки есть капля сострадания.

Айрин уже хотела рассказать, как она ходила на «охоту», но поймала взгляд Валери — та украдкой покачала головой.

— Поручите мне какую-нибудь работу, и посмотрите, как я справлюсь — предложила Аури.

— Не выдумывай. Ты моя гостья, и точка — тут же заявила Валери.

— Непростая ситуация, а? Сделаем, как наш боцман — отложим решение, и положимся на время — Тайрон повернулся к Аури — Давай так — эту неделю ты поживешь, как гостья, а со следующей мы придумаем, куда тебя пристроить.

Это решение всех успокоило. Аури тут же выделили одну из двух гостевых комнат на первом этаже, куда она позже и отправилась спать.

Ночью Валери прокралась в комнату к Айрин. Та уже предвкушала сон на роскошной кровати, но подруга была настроена на долгую беседу.

— Что там за разговоры с благородным, который упал с крыши? И детьми? И почему они думают, что ты живешь в тоннелях?

Валери засыпала Айрин вопросами, и на каждый та давала подробный ответ. Всю ночь девочки пролежали рядом, болтая друг с другом — Аури — рассказывая о своей жизни в роли Девочки из Бездны, а Валери — делясь своими впечатлениями от этих историй. Уснули они под утро, в самых темных предрассветных сумерках. Когда Айрин проснулась, Валери уже не было. Перевернувшись на другой бок, девочка приготовилась спать, пока её не погонят с кровати. Засыпала Аури со счастливой улыбкой. У неё впереди были месяцы сытой жизни в прекрасном доме с лучшей подругой.

Глава 11. Тишина и покой

Айрин спустилась вниз в одиннадцатом часу, полная сил и желания изучать своё новое жилище. На первом этаже её приветствовала Мари, без лишних слов усадив за стол завтракать. И снова Аури с аппетитом набросилась на сладкую кашу, пирог с мясом, чай и лепёшки с вареньем.

После завтрака мать Валери повела девочку знакомиться со сторожевыми псами.

— Это нужно было первым делом сделать! Странно, что Валери вчера этим не озаботилась.

Псы бегали по всему двору, но для такого дела Мари созвала их в одно место. Это были огромные лохматые звери, обступившие девочку со всех сторон и тщательно обнюхивавшие её, пока Аделина давала им наставления. Они тыкались своими мокрыми носами прямо в руки, терлись боками о ноги, и даже пытались закинуть свои лапы Аури на плечи. Будь у неё копьё, она бы посрубила им головы без раздумий. Девочка с трудом сдерживалась, чтобы не кинуться прочь. Но наконец ритуал знакомства окончился, и собаки разбежались в разные стороны

— Это просто сторожевые псы, милая — ласково проговорила Мари, видя, как тяжело пришлось Айрин — Всё, можешь ходить тут, сколько угодно и совсем их не бояться. А со временем, когда привыкнешь, они станут тебе хорошими друзьями и товарищами для игр. Тебе понравится.

Айрин снова убедилась, что взрослые способны говорить глупейшие вещи без тени сомнения. Вернувшись в дом, Аури прихватила нож со стола и отправилась исследовать двор. Она обошла сараи, навесы, загоны, поговорила с людьми, что там работали, и даже покачалась на качелях позади дома. Потом её позвали к столу обедать. К этому времени в дом вернулся Тайрон, с самого утра наблюдавший за ходом работ на полях и выгонах. Сейчас, после сбора урожая, забот поубавилось, и он позволял себе заезжать днём домой. Айрин думала, что за обедом её начнут расспрашивать о прошлой жизни, но ничего подобного — лишь спросили, понравилась ли собственная комната — «Она чудесная!», и нет ли каких-нибудь замечаний — «Каких замечаний?»

После обеда Аури ещё послонялась по двору, покаталась на качелях, съела пару лепёшек и повалялась на кровати. Когда Валери вернулась из школы, Айрин с трудом удержалась, чтобы не броситься ей на шею.

После ужина девочки отправились в комнату Валентины. Им обоим не терпелось поговорить.

— В школе только и разговоров, что о драке и твоём исключении — начала Валери, но Айрин перебила её — Слушай, я тут помру со скуки. Это же невозможно — целый день ничего не делать. Серьёзно тебе говорю — если мне не найдут никакого дела, я завтра пойду на преступление.

— Это какое же? — заинтересовалась Валери.

— Что-нибудь сломаю, или разобью, а потом вызовусь отработать.

— Е-рун-да! — отчеканила Валери — Далась тебе эта работа! Хоть раз в жизни насладись бездельем.

— Как? Умирая со скуки?

— У тебя что, ни разу не выпадал день без дел?

— День! А тут я должна буду провести неделю — и ещёнеизвестно, что ты решишь потом! Но вообще нет, целый день мне отдыхать не давали. Всегда находились дела, которые нужно выполнить.

— А как насчёт книг? — Валери спрыгнула с постели и подбежала к настенной полке — Новых частей «Мира» у меня нет, но есть же и другие сказки.

Мысль о книгах не приходила Аури в голову. От других учеников она слышала, что бывают разные, с разными произведениями, но, сама читая лишь две, она вырастила в себе неосознанную, но твёрдую веру, что остальные книги — это что-то, что существует лишь в разговорах, а реальном мире есть только «Сказочный Мир» да скучные учебники. Нерешительно взяв одну из предложенных подругой, она полистала страницы. «Он выхватил меч». «Теперь твой черёд решать судьбу мира». «Долго оглядывался, пытаясь понять, куда попал». Да, это явно был не учебник.

— Поверь — Валери постучала указательным пальцем по странице — «Сказка о лесном царстве» — тоже неплохая. Но! — она выхватила книгу и бросила её на кровать- Это на завтра. А сейчас мы идём стрелять!

Валери достала из шкафа сумку, взяла ружьё и обе девочки — одна, сгорая от любопытства, вторая — радуясь возможности показать свои навыки — направились во двор. Там, позади одного из сараев, было приготовлено место, на которое Аури не обратила внимания днём — два бревна, вкопанные в землю, с прибитой сверху столешницей, стена в двадцати метрах с прибитой доской на манер полки, вся в отметинах от пуль и несколько деревянных чурок, сложенных рядом. Две чурки уже стояли на «полке».

Валери скинула сумку на стол и аккуратно положила на него своё небольшое ружьё.

— Только из этого и могу стрелять — пожаловалась она — У обычного такая отдача, что мне плечо выбьет. Смотри — Валери раскрыла сумку. Та внутри была поделена надвое — в одной половине лежали пули, в другой — непонятные кругляши, похожие на мелкую гальку. Валери достала один и протянула Аури. Та внимательно его осмотрела — немного шероховатый серый шар чуть больше ногтя, будто бы вылепленный из глины и земли.

— Это "взрывник" — порох, смешанный с клеем — пояснила Валери и сдавила его пальцами. Шар тут же треснул, покрывшись прозрачной вязкой жидкостью — Сдавливаем, потом кидаем — Валери опустила треснувший шар в дуло. Затем достала из сумки пулю — та была куда больше "взрывника", и сделана из покрытого оспинами металла.

— Пулю — следом. А теперь — запал! — Валери достала из кармана странный металлический предмет, похожий на брусок с длинной полой трубкой и кнопкой, как на фонарике. Валери направила трубку вверх и нажала кнопку. Из трубки вылетел крохотный язычок пламени.

— Говорят, в старину Церковь использовала такие штуки, чтобы жечь еретиков. Только у неё они были огромными — поделившись этим знанием, Валери сунула трубку внутрь дула ружья и нажала кнопку — У этой крохи огонь совсем слабый, но его хватает. Смотри — девочка перевернула ружье и потрясла — Пуля держится, как родная. Правда, так делать не стоит. Поддержки — ка- сунула она ружье Аури в руки, и та осторожно взяла его. Оно было не очень тяжелым, но достаточно весомым, чтобы чувствоваться оружием, а не игрушкой. Валери тем временем достала из кармана заколку и собрала волосы в хвост.

— Мама ругается — пояснила она, перекидывая волосы через левое плечо — Теперь всё. Давай.

Валери взяла ружье, подняла, уперев приклад в плечо, тщательно прицелилась и спустила курок.

"Даадааах" — громко рявкнуло ружье, облако дыма вырвалось из дула, а от чурбана полетели щепки.

— Ну как? — Валери довольно посмотрела на подругу — Что с тобой? Ты что, выстрела испугалась?

Аури была потрясена. Когда Валери нажала на курок, Айрин увидела, как вспышка магической ауры расцвела вокруг ружья. А ведь стрельба из оружия, судя по рассказам, была обычным делом, никакой магии здесь быть не должно. Значит, магию используют и вот так, даже не зная о ней. А что ещё с ней делают? А отец — он ведь наверняка знал! А ведь где-то должны этому учить! Голова разрывалась от сотни набежавших разом мыслей.

— Можешь выстрелить ещё раз? — вместо ответа попросила Аури.

— Ага! — обрадовалась Валентина — Я же говорила, что тебе понравится. Хочешь, ты попробуешь?

— Я пока посмотрю.

Сомнений не было. Каждый раз, когда довольная Валери спускала курок, вокруг вспыхивала аура магии. Айрин попробовала выстрелить сама — никакого магического воздействия она не чувствовала. Вспышка магического света — и всё.

— Здорово? — смеялась Валери, когда подруги шли к дому — У меня на каждый твой вечер уже планы есть. И на день я тебе тоже заданий придумала. Во-первых, тебе обязательно нужно научиться кататься на лошади. Каждая уважающая себя девушка должна это уметь. Дай слово, что завтра наденешь мой старый костюм для езды и отправишься на конюшню.

— Да ненужно мне всё это!

— Ты что, боишься? — изумилась Валери — Во дела — рассмеялась она — Ты же Девочка из Бездны!

— И ничего я не боюсь. Ладно, обещаю — вздохнула Айрин — Но куда нам торопиться?

— Так ведь скоро зима. Ааах! — вскрикнула Валери — Так ведь скоро и у тебя день рождения! Забери меня Четверо, мы тебе такой праздник устроим!

— Не надо! — остановилась Аури.

— Надо! — твердо заявила Валери — Я завтра же скажу Пустышке, чтобы начинал готовиться. Он в этот раз действительно постарается. Мы закатим славный пир в ресторане… нет, лучше снимем дом! Только, пожалуйста, не сжигай его!

— Мы ничего не сжигали — буркнула сдавшаяся Аури — Ты же мне сама говорила не связываться с Пустышкой.

— А, когда это было — отмахнулась Валери — Он нормальный парень, соображает. Если бы ещё поменьше болтал о своём Джиме.

— Что за Джим?

— Есть там один, в Прайбурге… да неважно — отмахнулась Валери — Пошли лучше, выберем тебе что-нибудь из моих вещей. Не пойдёшь же ты на праздник в обычной одежде.

Утро второго дня началось так же чудесно, как и предыдущее. Сон до половины одиннадцатого и вкусный завтрак — с куском пирога из горячей пропечённой сладкой дыни. Затем, верная своему слову Аури пошла на конюшню и начала тренироваться в верховой езде. Один из работников помог ей оседлать лошадь и показал, как садиться и держаться в седле. Взамен он изрядно повеселился, наблюдая за стараниями Айрин. Едва ли это можно было назвать ездой — девушка с трудом держалась в седле, а стоило лошади перейти с шага на легкую рысь, как Айрин выпадала на землю. И всё же девочка продержалась до самого обеда, раздражая лошадь и развлекая работников. Под конец ей даже стало казаться, что не пройдёт и пары лет, как она сможет ездить.

Обед — выше всяких похвал, а после — чтение новых книг. Истории в них были попроще, чем в "Сказочном мире", но всё равно будоражили воображение. Когда Валери вернулась со школы, у них развернулась жаркая дискуссия по поводу качества книг вообще и главных героев в частности.

Вечером, за ужином, Тайрон завёл разговоры о политике, религии и других странах.

— Вот, посмотрите на Хайтендел — тыкал фермер вилкой в окно справа от себя, хотя Аури была уверена, что запад находится у него за спиной — Вдвое больше любого другого Королевства, а много вы о них слышите?

— Только от тебя, пап — с набитым ртом отвечала Валери.

— Именно. Потому что живут, как положено. Уважают власть…

Валентина через стол посмотрела на Аури, надеясь найти в ней союзника, но та была слишком занята, доедая добавочный кусок жаркого, и девочка лишь глубоко вздохнула.

— … а не как в Свободных Землях, где царствует ересь — закончил Тайрон свою речь.

— Но отец, ты же сам был недоволен действиями Церкви. Особенно когда они забирали твои новые инструменты.

— Потому что Церковь тоже должна знать меру — тут же завёлся Тайрон — Людям нужно развиваться — в разумных пределах. А где это видано, отменять то, что люди уже пользуют? Уж наверно Свет не погаснет, если мой плуг станет глубже копать, а колеса в телеге — быстрей крутиться. Который год запрещают всё больше и больше — и ведь конца этому не видать. Это надо же додуматься — обвинять короля в ереси из-за каких-то паршивых мостов.

— Говорят — возразила Валери — Там при строительстве используют очень прогрессивные методики.

— И пускай! Они бы лучше на восточный край смотрели, где вовсю ересь процветает. И как только Император их терпит!

Тайрон завёлся и ещё долго рассуждал о еретиках, Свободных землях, терпении Императора и прочих глупостях. Валери, едва доев свою порцию, вытащила жующую Аури со стола, и увлекла к себе.

— Сиди тут — сказала Валери, ткнув пальцем на кровать — Сейчас принесу карту.

— Что за карту? — заинтересовалась Аури.

— Мира, конечно. А ты думала, сокровищ?

— Ууу — разочаровано протянула Аури — Я на них и в школе насмотрелась.

— Пффф — фыркнула Валери — Скажешь тоже, школьные. Их с моей сравнивать — как песок с мрамором.

Она вышла из комнаты и спустилась вниз. Аури в очередной раз развалилась на постели и представила, что у неё была бы за жизнь, проведи она детство в такой комнате.

Через десять минут Валери вернулась, держа в руках похожий на ковёр кусок выделанной кожи.

— Смотри, что у меня есть — Валери растянула кожу на стене, крепя уголки кнопками, и отошла в сторону — А? Как тебе?

Это была карта мира. У них в школе тоже имелись карты, но то были серые листки с потёртыми изображениями, а эта — произведением искусства. На школьных картах береговая линия и границы государств были прочерчены гладко и ровно, города обозначались простыми точками с названиями, да и то лишь самые важные, а в других королевствах — и вовсе одни столицы. Свободные Земли были одним тёмным пятном, а город Императора выделялся так жирно, что смотрелся не к месту, будто наклеенный сверху обрывок с каких-то других карт.

Тут всё было по-другому. Реки были выплавлены тёмными линиями, озера — тщательно вырезанными пятнами, берега усыпаны крошечными металлическими якорями и башнями с аккуратными подписями. Домиками, больше похожими на замки, обозначались города — не все, но гораздо больше, чем на школьной карте. Горы — бугорки вспухшей кожи, окрашенные в синий и белый. Каждое государство на Свободных землях так же имело название и границы — белые линии, расчертившие всю шкуру. На месте Бездны была такая глубокая впадина, что показалось Аури дырой — девочка даже аккуратно потрогала её пальцем. Было ещё множество каких-то непонятных стрелок, зелёных, синих и красных, цифр и значков. Если отступить на два шага, всё это исчезало и оставался лишь Мистгранд во всём его великолепии.

— Это морская карта, отец взял с корабля. Тут, конечно, Итания обозначена как Королевство, и вот эту область Вествар ещё не захватил, но всё равно гораздо лучше, чем в школе.

— Гораздо. А почему твои острова не обозначены? — Аури ткнула в левый нижний угол карты. Тот заканчивался Рассветным Королевством.

— Глупые суеверия — скривилась Валери — Считается, что карта, на которую нанесены неизведанные острова, приносит своему владельцу гибель. А если такую карту повесить на корабле, то он обязательно потонет.

— А Бездну отмечать им не страшно? — ткнула Аури пальцем в чёрное пятно — Или вот, начало Каз-Карака?

— Наоборот, они этим гордятся. Даже сравнивают, у кого Каз-Карак лучше вынесен.

Приглядевшись, Айрин заметила на некоторых странах тёмные пятна.

— Это что такое?

— А, это — внезапно смутилась Валери — Ну, знаешь, мы с папой часто играли с картой, и я отмечала страны, где он побывал. Вот следы и остались… я тогда совсем маленькая была — виновато закончила она.

— Так много стран? — удивилась Аури, и Валери с гордостью кивнула.

— Ага! От Итании до Баури — считай всю западную часть Мисгранда обошёл. Говорит, что видел башни Лоретайна, но думаю, эту уже байки. Где Баури — и где — город Императора.

Обе подруги молча разглядывали карту, каждая — что-то своё.

— Красивая — наконец произнесла Аури — Почему вы её не повесите на стену?

— Папа боится, что испортят. Приходится каждый раз идти к нему, и просить.

— Часто ты на неё смотришь?

— Постоянно — призналась Валери — Мне кажется, я смотрю на своё будущее.

— Ты хочешь стать моряком?

— Я хочу разгадывать тайны! В мире миллиард загадок! Насколько велико Царство Кошмаров? А есть ли за ним люди? А что за Мертвым Океаном? Да что далеко ходить. Бездна — это вообще тайна, покрытая печатями!

— Мраком.

— Да, и мраком тоже. Вот ты — повернулась Валери к Айрин — Жила совсем рядом — была там хоть раз?

— Я не жила рядом!

— Но ты же могла дойти? Почему вы туда не ходили?

— Да потому что это Бездна! Я тебе рассказывала, что случилось, когда оттуда одна стрыга пришла. А там таких стрыг за каждым кустом по три штуки сидит.

— Но ты-то этого точно не знаешь?

— И слава Четверым — содрогнулась Аури. Энтузиазм подруги пугал её.

Теперь, когда день стал распланированным, он пролетал незаметно. Завтрак, езда, обед, чтение — и вот уже громкий голос Валери интересуется, почему это её лучшая подруга валяется в кровати вместо того, чтобы встречать её на пороге. А вечером за ужином они снова слушают степенную и рассудительную речь Тайрона.

— Все делают своё дело. Даже, казалось бы, Церковь Чувства — пришли — ушли, а сколько радости людям доставляют.

— А служители Света и Духа? Ты же сам говорил, что они тебе не нравятся.

— Я говорил, что мне непонятно, чем они занимаются.

— К нам как-то заезжал один — поделилась Валери — Мерзкий, как мейзр, и такой же хитрый.

— Ну хватит! — не выдержала мать — Во-первых, он не мерзкий. Во-вторых, это что, опять кто-то из твоей книжки? Я уже говорила, чтобы ты не употребляла оттуда выражения.

— Ну мама! — воскликнула Валентина — В кои-то веки с нами сидит человек, который их понимает — как же я могу удержаться?

Мари тяжело вздохнула.

— Слушай — внезапно загорелись глаза у Валери. Она посмотрела на подругу — А у тех ребят, в Визвотере — у них были новые части «Мира»?

— Нет — покачала головой Аури — Им таких книг не покупают.

— Видишь? Я слишком тебя балую. А ведь нам и так туго приходится. В этом году король уже дважды поднял налог, я почти ничего и не заработал. Я всё понимаю, война, Бездна её забери, но ведь… А, чего говорить — махнул рукой Тайрон и перевёл разговор на соседей. Одного из них недавно поймали на использовании еретических механизмов, и приговорили к двухлетнему заключению и штрафу, чему фермер был откровенно рад.

— Конечно же, таких выскочек Церковь должна ограничивать. Посмотрите на Свободные Земли — там вовсю царит ересь, и куда она их приведёт?

— К победе над Королевствами? — не удержалась Валери.

— Не бывать такому! — грохнул кулаком по столу отец — Свет нас не оставит.

— Но откуда такая уверенность, что Свет за нас, а не за них? Они ведь тоже убеждены, что истинно веруют, а вот у нас — ересь.

— Знаешь, что? Ты ещё мала, о таких вещах рассуждать.

При этих словах Аури с опаской посмотрела на подругу, ожидая её реакции. Но Валери спокойно продолжала есть торт и, поймав взгляд подруги, подмигнула ей.

— Папа разделяет общее заблуждение, что чем старше человек, тем он умнее.

— Это не заблуждение, а…

— Хотя вот к рассуждениям сына шевалье Сатрина он прислушивается.

— Благородные — другое дело — отрезал Тайрон.

Валери в ответ лишь усмехнулась.

— Сегодня мы ничем не будем заниматься — объявила она Аури после ужина — Я неважно себя чувствую, и пойду спать. А ты, если хочешь — развлекайся.

Вечер даже без Валери прошёл чудесно. Родители Валентины устроились в гостиной, где при ярком свете занимались своими делами, и Айрин спустилась к ним. Уют и покой этой комнаты будили забытые воспоминания и чувства из детства, и Аури желала оставаться тут как можно дольше. Она подошла к Мари и с удовольствием наблюдала, как та вяжет. Аури залюбовалась узорами, которыми женщина вышивала одежду — такими яркими и цветастыми, что от одного взгляда на них поднималось настроение.

— К сожалению, Валери редко носит их в школу — посетовала Мари.

Айрин до того понравились узоры, что она почти решилась попросить что-то себе, но застеснялась. Вместо этого она с разрешения хозяйки взяла нитки, и, подсматривая на готовый узор, начала вышивать такой же на салфетке. Отец Валери, сидя в кресле и читая столичную газету за прошлую неделю, оторвался и наблюдал за её работой.

— Это хорошо — произнес Тайрон — Это правильно. В будущем служении такие вещи пригодятся.

— В будущем служении? — недоуменно переспросила Аури.

Фермер отложил газету и внимательно посмотрел на девочку.

— Послушай, я знаю, вы с Валентиной очень близки. Она постоянно о тебе рассказывает. И это здорово, я сам очень ценю дружбу. Но ты должна понимать вот что — Валери не всегда будет твоей подругой. Ты наверняка слыхала, что я поставлю её на вторую ступень, как только она закончит со школой? Ну, может не так быстро — фермер слегка развел руками — Но совершенно точно к двадцати годам моя дочь туда станет. А у тебя какая ступень? Четвертая? И такой и будет, верно? Вас разделит пропасть. Но! — Тайрон поднял палец — Если ты останешься с Валентиной, то далеко пойдёшь. Кто знает, за кого сможет выйти моя дочь. И где окажется. И ей всегда понадобятся верные люди. Служи ей, оберегай, защищай — а я лично позабочусь, чтобы Свет и тебе осветил дорогу. Идёт?

Глядя на уверенность на лице Тайрона, Айрин поразилась, до чего же плохо он знает свою дочь.

— Идёт — кивнула она, чувствуя, будто обманывает ребенка. Они с Валери подруги, даже больше — сёстры, и ни о каком служении и речи быть не могло

— Вот и славно — улыбнулся мужчина и посмотрел на жену. Та всё так же молча шила и даже не подняла головы — Только давай условимся — Валентине о нашем разговоре — ни слова.

— Обещаю, господин Тайрон.

Фермер одобрительно кивнул, и Аури решила задать вопрос, волнующий её с самого первого ужина.

— Скажите, господин Тайрон, а вас не злит, когда Валери спорит с вами?

— Ахахаа — рассмеялся фермер — Сразу заметно как она общается, да? Нет, меня это ничуть не злит. Она же у меня учёная, ей и положено со всем спорить. Наоборот, я её слушаю, а потом — он понизил голос до шёпота — Удивляю соседей!

Он подмигнул Аури, и та улыбнулась ему в ответ, подумав, что, в сущности, у Валери славные родители.

В пятницу настроение было лучше всего — близились выходные, и Валери обещала, что они развлекутся на славу. Вот только у самой Валентины настроения не было. Придя со школы, она заперлась в своей комнате и просидела там до самого ужина.

Вечером, когда они сели за стол, к дому прискакал почтальон и передал для Тайрона письмо.

— Что там? — спросила встревоженная жена.

— Странно — ответил муж, оглядывая письмо со всех сторон, будто надеялся найти на нём незамеченные строки — Барон вызывает меня в Прайбург.

— Вызывает? — нахмурилась Валери — Он что, господин тебе?

— Не забывайся, Валентина! — резко оборвал её отец — Он барон и мой арендодатель. От него я выполню просьбы и посерьезнее, чем поездка в город.

Валери, нахмурившись, уставилась в тарелку. Родители удивлённо переглянулись, но не стали задавать вопросы, а принялись обсуждать приготовления к дороге.

После ужина Валентина молча взяла подругу за руку и увлекла к себе в комнату.

— Тут что-то не так — сказала Валери, едва закрыла двери — За одиннадцать лет барон ни разу не вызывал отца к себе. Аури — девочка взяла подругу за руки и сжала их — Помоги мне. Защити моего отца.

— Что? — растерялась Айрин.

— Защити моего отца — решительно повторила Валери — Езжай вместе с ним в город. Мой отец сильный, я знаю, и не дурак, но он никогда не сталкивался с настоящим злом. Таким, как твой шевалье.

Айрин растерявшись, молчала, не зная, что ответить.

— Ну же, Аури — взмолилась Валери — Мне нужна твоя помощь.

— Да с чего ты решила, что твоему отцу вообще что-то грозит? Он же в столицу едет, а не в путешествие к Бездне.

Валери помолчала, собираясь с духом. Было видно, что говорить ей не хочется.

— Я видела сон — наконец сказала она — Вчера. Вы с отцом стояли в каком-то подвале. Кроме вас, там было ещё много людей, и все они были жуткими. Там был какой-то благородный, он сидел на троне в углу подвала и приказывал, но его никто не слушал. Был настоящий великан, с пылающим сердцем. Женщина, полностью сотканная из тьмы. Жуткий старик сидел возле гроба и разговаривал с покойником. Какой-то толстяк уселся прямо на стол, уставленный едой, и запихивал еду себе в рот. Два брата с щенками бегали вокруг столов. Ещё какие-то фигуры… не помню, кажется, нищий в углу… Но самое главное — там была девочка с волосами, как у меня. Вокруг неё было множество кукол — Валери закусила губу — Страшные куклы, неправильные, уродливые. Одна из них сидела в клетке. Отец подошёл и разбил клетку, и тогда кукла выскочила, набросилась на него, повалила и начала есть.

— Есть?!

— Да, будто бы он был едой. И тогда ты достала нож — длинный и красный от крови — и вспорола кукле горло.

Валери дрожала, рассказывая сон, а Аури с ног до головы покрылась мурашками.

— Валери — тихо спросила она — А ты раньше видела подобные сны? С нами?

— Не знаю — ответила подруга — Мне некому было их рассказать, и они забывались. Мне кажется, что видела, но может, я придумала, что они были о будущем, когда услышала что-то похожее?

— Звучит жутко — призналась Аури — Хорошо. Ладно, если тебя это успокоит, я поеду. Но ты зря так на меня рассчитываешь — поспешно добавила Айрин, видя, как подруга вздохнула с облегчением — К тому же, вряд ли твой отец захочет ехать со мной.

— Это я беру на себя — улыбнулась Валери — Спасибо. Огромное тебе спасибо. И запомни, о чём я тебе сейчас рассказала.

— Хорошо, я буду опасаться кукол и девочек с белоснежными волосами. И кинжал обязательно раздобуду.

— Обязательно — сжала ей руку Валери — И держитесь подальше от подвалов.

— Не обещаю. Но, думаю, я сумею узнать то место, где нужно будет прирезать куклу.

— Ты не смеёшься? — Валери заглянула подруге в глаза.

— Нет.

«Неважно, верю я в сон, или нет — решила Аури — Главное, что для неё он имеет такое значение».

Девочки спустились вниз, в гостиную. Валери подошла к отцу и обняла его.

— Извини, пап. Я просто расстроилась, что ты уедешь.

— Да ничего — смущённо ответил Тайрон, поглаживая дочь по голове.

— А ты надолго?

— Не знаю, солнце.

— Хорошо хоть Аури может не беспокоиться о будущем. Здорово, да, что всё так совпало, и теперь барон возьмет на себя все хлопоты.

— Что? — оторопел отец- А при чём тут барон?

— Ну как же, пап — Валери подняла глаза на отца — Я же тебе рассказывала, помнишь? Барон давний знакомый отца Аури, они вместе служили, потом он дал ему денег на дом и землю, а после смерти родителей именно он отвёл Аури к старухе и взял с той обещание, что она о ней позаботится.

— Это правда? — обратился фермер к Аури.

— Да, господин Тайрон. Я сама плохо помню, но тётушка Изабелла часто рассказывала мне об этом.

— Наверняка, ещё и денег дал — вмешалась Валери.

— Об этом я не слышала.

— Так вот оно что — воскликнул фермер — Тогда понятно, почему старуха взялась тебя содержать. А я-то всё удивлялся, как это она терпит у себя в доме нахлебницу.

— Вот именно! А теперь, когда Аури выгнали из дома, барон должен об этом узнать. Вряд ли старуха сама ему напишет. А устроить её куда-нибудь на работу — это ему в два щелчка. Верно, пап?

— Верно — подтвердил отец — У барона много возможностей.

— Вот я и говорю, что здорово, что Аури может поехать с тобой.

— Не очень-то мне это нравится — недовольно поморщился Тайрон — Когда я уезжал, в городе было неспокойно. А сейчас и вовсе, говорят, чуть ли не на бунт людей подбивают.

— Пап, это же лучший шанс для Аури — зашептала Валери в ухо отцу — Раз барону нужны люди, то и для Аури место найдётся. Представляешь, моя подруга — в доме у барона?

— И верно, неплохо — подумав, согласился Тайрон — Ладно. Хорошо, поедем вместе.

— Спасибо, папочка, спасибо! — Валери расцеловала отца, и тот опять смутился.

— Да ладно, невелик труд. Только вот скажу, чтоб коня поменяли, для нас двоих Верный Эл в самый раз будет.

Айрин также поблагодарила фермера, и подруги снова поднялись наверх. Там Валери на свой лад начала собирать подругу в дорогу.

— Я знаю, тебе нужно будет оружие. Копья у меня нет, но вот — с этими словами Валери протянула Аури длинный узкий кинжал. Он был выполнен с изяществом — лезвие с ветвистым узором и рукоять, украшенная вставками из кости — но сразу становилось ясно, что это — настоящее оружие.

— Свет всемогущий, Валери! Откуда он у тебя?

— То есть ружьё в моей комнате тебя не удивляет, а кинжал — да?

— Ружьё больше походит на дорогой подарок, а это — на орудие убийства. Это его ты видела во сне?

— Нет — покачала головой Валери — Тот был больше и грубее.

— Так, может, мне и не следует брать твой кинжал? Ладно, ладно — поспешно добавила Аури, видя, как нахмурилась подруга — И как его носят? Куда его суют? В карман?

— Нет, смотри — Валери достала кожаный чехол с ремешками, наклонилась, закатала Аури штанину и ловко закрепила чехол на щиколотке. Затем взяла кинжал и сунула в чехол — Можешь не бояться, он отлично держится. И совсем не заметен. Я несколько раз ходила с ним в школу, и по дому, и никто не увидел. Хотела себе ещё один — спрятать в рукав, да всё руки не доходят. Что?

— Знаешь, я теперь даже удивлена, что у тебя нет копья. Может, отравленные дротики? Миниатюрный самострел? Ты не стесняйся, показывай.

— Да ну тебя! — смутилась Валери, а потом рассмеялась вслед за подругой. Когда все сборы были завершены, девочки встали друг напротив друга. Валери с силой сжала плечо подруги.

— Да чтоб тебя Изнанка забрала, Аури! Опять все повторяется. Я — одна, остаюсь в школе, а ты — отправляешься в самое сердце королевства. Да ещё при таких обстоятельствах, в такое время. А я — то, я! — Валери отвела взгляд и говорила словно бы сама с собой — Тоже хороша. Отцу обеспечила лучшую охрану, Девочку из Бездны ему на плечи посадила, а всё равно не радуюсь, а злюсь. Ох, как я же зла! Да я бы вас обоих придушила, да ещё и этого дурацкого барона в придачу!

— А чего сразу не короля?

— Рано мне ещё королей душить. Да и насолить он мне не успел — улыбнулась Валери, и Аури улыбнулась ей в ответ.

— Я одного не пойму — с чего ты решила, что я буду хорошей охраной?

— Да ты посмотри на себя! Выглядишь, как девчонка.

— Да неужели?!

— А на самом деле ты кто? Девочка из Бездны — вот кто. Понимаешь? Люди к тебе будут не готовы. Ты, кстати, не забывай этим пользоваться.

На этом они и разошлись. Половину ночи Айрин проворочалась на постели без сна, ощущая вину перед подругой. Утром, позавтракав, девочка улучила минутка и осталась наедине с Валери.

— Ну ты как? Не сердишься?

— Конечно, сержусь, но что поделаешь. Езжай, чего уж тут — махнула рукой Валери — Я тут постараюсь хорошенько повеселиться.

Звучало это пугающе.

— Надеюсь, никто не умрёт.

— Думаешь, будет настолько весело? — воскликнула Валери. И тут же рассмеялась, увидев, как поменялась Айрин в лице — Да ладно, шучу я. Не бойся, выживут твои одноклассники.

— И вот ещё что — попросила Аури — Попрощайся от меня с Ройсом.

— Чего? С этим умником?

— Да, именно с ним. Он стал моим другом там, в Визвотере. И не хмурься так, он славный парень, и лучше бы ты взяла к себе его, чем Джейроби или Бочку.

— Хорошо, я с ним за тебя попрощаюсь — недовольно скривившись, кивнула Валери.

— Валери — Айрин поднесла палец к самому лицу подруги — Только без шуток.

— Обещаю, всё будет мирно и достойно — примирительно ответила Валентина.

Когда подруги вышли во двор, Тайрон уже ждал их, готовый к отъезду. С отцом Валери попрощалась сдержанно, а вот подруге она бросилась на шею. Аури в ответ крепко обняла её.

— Через год я закончу школу — прошептала Валери — Бросай своего барона и возвращайся ко мне.

И не дожидаясь ответа, Валери отпустила подругу и пошла, не оборачиваясь, в дом. А Тайрон и Аури тронулись в путь.

Глава 12. Прайбург

Верный Эл с лёгкостью нёс обоих путников по дороге, и когда вечером они остановились на постоялом дворе, не проявлял ни малейших признаков усталости. Второй день пути прошёл также без происшествий. Путь, по которому ехали фермер с девочкой, лишь однажды удивил Аури — развалинами огромной башни из тёмных блоков, поблескивающих на солнце, словно металлические. Из истории девочка знала, что это — отзвук тех времён, когда Бездна представляла опасность. Такие башни когда-то во множестве возводили вдоль путей и дорог, но затем они были заброшены. Почти все из них разобрали местные жители, пока кто-то из королей не запретил их трогать. Теперь лишь несколько из башен своими руинами напоминали о мрачных временах. В остальном же путь пролегал через скучные долины, поля и деревушки. Правда, вечером в гостинице Тайрон встретил двух торговцев, которые возвращались из Прайбурга. Они находились здесь уже третий день и без конца жаловались всем окружающим на налоги и мэра. Фермер засиделся, разговаривая с ними, а когда пришёл в комнату, то в руках у него была пара бутылок пива. Неторопливо попивая его, Тайрон начал сбивчиво рассуждать о жизни, о семье, а под конец перешёл к самой Айрин.

— Ты теперь будешь работать у барона — допивая пиво, говорил Тайрон — Уж теперь он тебя не оставит. Жаль, что с Валери вы расстались. Знаешь… я ведь иногда боюсь за неё. Боюсь, что ей меня не хватит. А ведь я ей всё отдам! — фермер замолчал и уставился в стакан — Ладно, довольно, пора спать. Завтра будет долгий день.

На следующий день они выехали позже обычного. Фермер морщился, садясь в седло, и Аури понимала, почему, вспоминая своё состояние после пьянки.

— Странно, что никого нет — недоумевал Тайрон, глядя на пустую дорогу — Мы почти приехали. Вот за этим холмом — Ярмарка, а на следующем уже и городские ворота видать. Тут же должно быть людно, как на центральной площади. Ничего не понимаю.

Они въехали на вершину холма и замерли, разглядывая окрестности в свете заходящего солнца.

— Свет и Четверо Сотворенных — изумленно прошептал Тайрон, глядя на открывшуюся картину. Перед ними лежали обгорелые руины, тянувшиеся до самого горизонта. Закопченные стены из кирпича уступали место обгорелым деревянным бревнам сиротливо торчащим из земли среди оплавленных почерневших железных шестов. Сажа и пепел покрывали землю сплошным ковром, и клубились в воздухе, забиваясь в горло при каждом вдохе. Удивительно было видеть среди руин сгорбленные фигуры людей, с обмотанными тряпками лицами, при каждом своём шаге поднимающие тучу пепла.

— Да что тут такое стало? Неделю назад же ярмарка была, я лично на ней торговал! Сейчас узнаем — с этими словами Тайрон спустился с лошади и зашагал к одной из фигур. Заметив его, человек замер, и из клубов дыма вынырнуло ещё несколько.

— Пошёл прочь! — закричали фермеру, и он в растерянности остановился.

— Я только хотел узнать, что тут произошло.

— Герцог решил, что тут слишком жирные торговцы! — закричали ему в ответ — Вроде тебя. Вот он и решил пустить им кровь.

Тайрон повернулся и зашагал обратно.

— Мародеры- с презрением сказал он Аури — От этой падали мы много не добьемся. Едем дальше.

Он сел на лошадь, и они поехали по дороге, оставляя сгоревшие руины справа от себя. Люди, копошащиеся в них, больше не обращали на путников внимания. Аури некоторое время смотрела на них, но потом въездные ворота перетянули её внимание. Они были сложены из тех же блоков, что и башни, и в свете уходящего дня переливались тёмными цветами заката и окружавших их огней. Рядом с ними, вплотную, стояли довольно высокие дома, в несколько этажей, но ни один не доставал даже до середины. Поверху сверкали два рыцаря, отличные из бронзы — снизу было сложно определить их высоту. А под воротами стояли солдаты.

Это были королевские солдаты. В тёмно-синих мундирах, обутые в высокие сапоги, подбитые металлом, с сумкой на боку, и длинным ружьём за спиной. Мечи у них на поясе показались Аури коротковатыми. Солдат было много, несколько десятков — а кроме них — никого. Несколько опрокинутых телег валялось в стороне, да пара костров ярко горела в сгущающихся сумерках. Аури заметила, что ни в одном окне из прилегающих домов не видно света. Увидев путников, солдаты не сдвинулись с места, лишь взглядами следя за подъезжающей лошадью. Фермер в растерянности остановился, не доезжая до арки.

— Проезжайте — крикнул один из солдат, видя, как Тайрон не решается въехать под арку.

— Вы нас пропускаете? — удивился фермер — Благодарю.

— Благодарить нужно не нас, а глупость герцога. У нас нет приказа закрыть проезд в город. Есть приказ встать и стоять. Как пугала огородные.

Тайрону очень хотелось спросить, что происходит, но он не осмелился. Ещё раз поблагодарив, фермер направил коня в город. Аури же, глядя на эти закопчённые ворота, гигантами возвышавшимися над нею, и на столпившихся солдат, державших ружья наготове, и на обугленные развалины ярмарки позади них, почувствовала, что наступает переломный момент жизни. Что стоит въехать в эти ворота и город поглотит её. Но обратного пути не было, и глубоко вздохнув, Айрин, покачиваясь на лошади и ощущая, как сжимает ногу повязка с кинжалом, въехала в столицу.

Прайбург был старейшим городом в королевствах, раньше него в Мисгранде построили только город императора. Семьсот лет назад люди пришли на эти земли и начали осваивать их. Но пробудилась Бездна, и оттуда выбрались тысячи чудовищ, которые разрушили всё, что построили люди. И когда остался лишь Лоретайн Светлый, Островная Империя в первый и последний раз вмешалась в ход событий и помогла людям. Множество тварей было убито, а оставшиеся отброшены обратно в Бездну. Её саму окружили цепью крепостей. Тогда и был построен Прайбург — город, связавший Лоретайн и крепости. Люди праздновали победу, а в это время Изнанка сумела заразить тьмой тех, кто жил по ту строну Мёртвого ущелья. Так появился Каз-Карак, Царство Кошмаров. Император и его легион остались защищать людей во внутренних землях и поклялись нести эту службу вечно. Кейсар — первый Император — выбрал семнадцать королей и разделил земли Мисгранда на семнадцать королевств. С тех пор прошло шестьсот лет. Короли правили, воевали и умирали. Семнадцать Королевств сменились на Королевства и Пустоши, а из Пустошей выросли Свободные Земли. Церковь Четырёх, опираясь на Императора и народ то угасала, то вновь набирала силу. В Митендории, сердце Королевств, всё было спокойно, лишь раз на троне сменилась правящая династия. Прайбург рос и укреплялся. Ни разу за свою историю не испытав войны, город постепенно забыл про стены, и без них сохраняя свой грозный и величественный вид. Из последней, Третьей стены, столица выросла сто тридцать лет назад. Прайбург называли вторым городом Мисгранда и первым городом Королевств. Миллион человек вмещали его дома и улицы. Старый замок королей был превращен в казармы стражи, где свободно помещались четыре тысячи солдат. Но и новый, Зеркальный Замок теперь был заброшен и уступил место загородной резиденции Ортенфлоу, в полудне пути от столицы. Река Райс, проходившая через весь город, всегда была наводнена кораблями, а городская гавань могла соперничать с морской в Визвотере. Прайбург был велик, он был сердцем королевства и это чувствовал каждый, кто ступал на его улицы.

Размеры Визвотера оставили Аури равнодушной, но Прайбург — другое дело. Статуи высотой в целый дом, колонны размерами с деревья в настоящем Лесу, площади такие широкие, что могли уместить половину Плесиля — всё это внушало трепет. Особенно Айрин потрясли мосты — казалось, что на них можно строить дома с обеих сторон. И прекрасные статуи в нишах дворцов — на весь Плесиль приходилось три, а тут только в одном здании их было больше десятка.

— Впечатляет? — спросил Тайрон, заметив волнение девочки.

— Очень!

— Так и должно быть. Это столица королевства, тут творится его история.

Тайрон и не представлял, как он прав. Оставив столичную ярмарку неделю назад, фермер не узнавал города — потому что история творилась прямо сейчас.

В Прайбурге всегда было неспокойно — миллион человек легко найдут повод для волнений — но с приходом нового мэра дела стали совсем плохи. Назначенный за родство с королевой, а не собственные способности, Йоркдейл быстро довел ситуацию в городе до критической. Стража стала вдвое меньше следить за порядком, и вдвое больше — за безопасностью уважаемых горожан. Судейские должности заполнили откровенные проходимцы. Цены росли, а доходы падали, и всякое возмущение объявлялось преступлением против короны. Чиновники, почувствовав свою безнаказанность, руководствовались в делах лишь корыстью. Властьимущих вдруг охватил азарт охоты, они будто бы ощутили вседозволенность и стремились ею воспользоваться. Все гадали, как долго продлится эта благодать, и никто не хотел упускать своего шанса. А те девять десятых горожан, кто платил за эти «шансы», проклинали мэра. Даже люди, стоявшие на второй ступени, чувствовали себя ущемленными и в опасности. Поражение в войне стало чертой. Король увеличил налоги, герцог, хоть и не понёс военных потерь, тоже решил увеличить доход. Взгляд его упал на Ярмарку. Тайрон, проскочивший одним из первых, ощутил на себе лишь первое увеличение пошлин. Но за ним последовали и другие. Торговцы, собрав делегацию, направились к Ратуше, где их схватили и бросили в тюрьму. Это лишь усилило волнения, и мэр приказал повесить десятерых арестованных. К тому времени по городу поползли слухи, что герцог и Совет хотят скупить продовольствие по дешёвке, чтобы зимой взвинтить цены, а торговцы на это не соглашаются и горой стоят за простой народ. Когда на верёвках закачались первые пять, толпа опрокинула стражу и отбила оставшихся. В то утро, когда Тайрон и Айрин выезжали с первого постоялого двора, шестьсот солдат окружили Ярмарку и начали арестовывать всех подряд, и продавцов, и покупателей. Вспыхнувший в суматохе пожар разгорелся и сжёг весь рынок, заодно забрав большую часть товаров и несколько жизней. Множество людей за три часа потеряли плоды трудов за год, а другие лишились свободы. Это всё лишь ускорило развитие событий. Вечером ко дворцу герцога явилась толпа горожан, требующая справедливости. Йоркдейл не стал тратить время на выслушивание их криков. Раздраженный событиями последних дней, он приказал разогнать толпу, а в случае сопротивления — стрелять без раздумий. Командующий стражей тоже не стал зря тратить время и приказал атаковать народ. У него было пять сотен солдат, а толпа насчитывала чуть больше трёх тысяч человек, поэтому стража одержала решительную победу. После первых же залпов толпа побежала, оставляя мёртвых и раненых, а солдаты бросились преследовать отступавших. Герцогу доложили о четырех сотнях подстреленных горожан, и ещё семистах, которых схватили и бросили за решётку. Герцог, обрадованный этими докладами, лёг спать. Но это было лишь начало. Всю ночь горожане провели в лихорадочной работе, и, проснувшись, город не узнал себя. Вдоль многих улиц натянули цепи и навалили баррикады. Повсюду ходили вооруженные группы людей. Огромная толпа окружила тюрьму с захваченными накануне и выкрикивала требования и угрозы. Они разбили лагерь прямо на улицах и стало ясно, что так просто они не уйдут. Йоркдейл, выслушав доклады, понял, что перегнул палку. Под ружьё были поставлены все стражники, возле мостов и тюрьмы усилили охрану. Несколько патрулей, отправленных в глубь города, вступили с горожанами с перестрелку. Расквартированным в городе солдатам королевской армии приказали оцепить районы на окраине. Городской Совет, понимая, что девять тысяч солдат и стражей не выиграют боя на улицах, умолял герцога послать королю просьбу о помощи. Герцог наотрез отказался. Весь день прошёл в стычках. Стороны, обозначив своё присутствие, готовились к настоящим боям. Ситуацию усугубляли отбросы, которые, увидев, как стража исчезает с улиц, вообразили, что настал их час. Горожане повернули своё оружие против них, и на улицах стали появляться самодельные виселицы. Вот в такой момент Тайрон и Айрин въезжали в город. Фермер ровным счётом ничего не знал об этих событиях. Разговоры с редкими встречными горожанами были слишком сумбурными и противоречивыми, чтобы разобраться в происходящем, а обращаться к вооруженным группам, вышагивающим по улицам, Тайрон боялся. Горожане в своих речах винили мэра, солдат, Совет, торговцев, налоги, оборванцев и даже самого короля. Приехавшим оставалось лишь внимательно осматриваться в наступающих сумерках. Район, по которому они ехали, был благополучным, однако и его затронуло эхо беспорядков.

Наконец, заметив группу солдат, расположившихся вдоль улицы, фермер рискнул к ним обратиться.

— Не подскажете, как добраться до Старого Города? — спросил Тайрон.

— С удовольствием, господин — поднялся один из тех, что сидели у стены — Значит, смотрите. Езжайте вдоль правой стороны и через пару кварталов увидите особняк с белыми башнями. Перед ним свернёте направо — там такая широкая улица с деревьями, называется Вторая Торговая. По ней до самого конца — упрётесь в набережную. И вдоль…

— Не слушайте его — перебил рассказчика другой солдат — На Второй Торговой сегодня был бой, и сейчас её держат "мясники" и солдаты шевалье Эскела. И те, и другие вас живыми не пропустят.

Первый солдат презрительно сплюнул на землю.

— Ну ты и дурень — процедил он и уселся на землю.

— Вы его простите, у него сегодня брата ранили.

— Давай, ещё коня их в зад поцелуй!

— А вы езжайте прямо по проспекту. Там дальше он в улицу перейдёт, а потом снова в проспект. Вы всё время прямо, прямо и выедите к памятнику Скорбному Королю. Он на площади стоит, не пропустите. Там пусть вам дальше укажут дорогу. Вам нужно за реку, через Железный мост, а там налево и сразу начинается Старый Город.

— Благодарю вас — склонил голову Тайрон.

Объяснивший дорогу солдат поклонился в ответ, а первый показал неприличный жест.

— Давай, давай — крикнул он со злостью — Вы сегодня еще попляшете! Дайте время!

Этот разговор усилил и без того растущую тревожность путников. Солнце зашло за горизонт, и на город опустилась темнота. Улица, по которой ехали путники, была центральной, и на ней горели фонари — стеклянные бочки на высоких каменных тумбах. Но вот дальше всё погружалось во мрак, изредка освещаемый тусклыми вспышками. На границе света и тьмы стоял ещё патруль солдат.

— Зря вы туда на лошади— сказал один из них — Убьют.

Тайрон поежился от этих слов, но ничего не ответил. Дом барона находился за рекой, на другом конце города, и пешком добираться туда было бы слишком долго.

Чем дальше в темноту уходил Тайрон, тем большее беспокойство его охватывало. В слабом свете луны и редких освещенных окон он видел, как какие-то тени беспорядочно мечутся по улице, а ещё больше его пугали загадочные звуки, раздающиеся в темноте.

Аури видела гораздо больше. Люди, пробегающие вдоль улиц и собирающиеся в группки, были вооружены разным оружием — от ножей и кос до ружей. Некоторые выстраивались в колонны и словно цепочки муравьев передавали друг другу мебель и кухонную утварь, вытащенные из разбитых окон. Всё это исчезало в глубине города. Аури видела, что многие нижние окна заколочены, а из верхних за ними следят внимательные взгляды. Иногда она замечала, что боковые улочки перегорожены баррикадами и со страхом думала, что с ними будет, когда и они наткнутся на такую. Порой улицу быстро перебегали одинокие испуганные прохожие, такие же посторонние здесь, как и Айрин. Путники проехали три квартала, прежде чем им перегородили путь. Прямо посреди улицы горела какая-то мебель, а позади костра, там, где тьма была гуще всего, возвышалась баррикада в человеческий рост, перекрывающая почти всю улицу. Лишь по бокам виднелись узкие проходы, и в них стояли вооружённые люди. Приглядевшись, Аури увидела, что все они были одеты в обычную одежду — и это пугало больше, чем форма солдат.

Тени зашевелились, одна отделилась и зашагала к ним. Когда она вышла на свет, то оказалась немолодым мужчиной с ружьем в руках и черном плаще за спиной.

— Мы направляемся… — начал было фермер, но мужчина перебил его.

— Отдайте нам своего коня, и ступайте, куда пожелаете.

— Что? — возмутился Тайрон — С какой это стати?

— Придумайте причину сами — в голосе мужчины звучала усталость — Плата за проезд. Цена вашей жизни. Дар в помощь нуждающимся.

— Да это же грабёж! — продолжал возмущаться фермер — Вы что тут, все преступники?

— Мы защищаем наши семьи, но кто знает, как назовут нас завтра. Бунтовщиками? Преступниками? Мы надеемся не проливать крови и оставаться мирными горожанами, но готовы ко всему.

— Вы угрожаете убить меня за то, что я не отдаю вам лошадь, и тут же называете себя мирными горожанами?

— Послушайте — устало сказал человек в плаще — Мы не воры и не убийцы. Мы даже не выступаем против действий Йоркдейла. Мы мирные люди, которых вынудили взять в руки оружие. Сейчас от торговых кварталов до Железного Моста вы не встретите ни одного стражника. Знаете, сколько тварей выползло из мрака? Сколько негодяев воспользуется шансом? А если Сумрачные Герцоги выведут своих людей на улицы — кто их остановит?

— Мой конь?

Человек вздохнул.

— Кажется, вы слишком глупы, чтобы нам продолжать беседу. Или слишком упрямы. Оглянитесь — все эти люди, с оружием в руках, ещё не пролили ничьей крови. Хотите стать первым?

Тайрон смотрел лишь на собеседника, но Аури оглянулась — их окружили два десятка вооруженных человек. Вид у них был не особо угрожающий, скорее встревоженный, но это не успокаивало. Слава Свету, Тайрон решил уступить. Бормоча ругательства, он слез с коня и помог спрыгнуть Айрин.

— Ружьё можете оставить себе — сказал человек и жестом показал, что они могут продолжить путь.

— Спасибо — зло ответил Тайрон и зашагал прочь. Аури поспешила за ним.

Они отошли на приличное расстояние, когда девочка не сдержалась.

— Господин Тайрон, но почему вам так жалко было отдавать эту лошадь? Они же могли нас убить! Разве оно того стоило?

— Дело не в лошади — зло отвечал Тайрон — А в том, что она — моя. Понимаешь? Моя! Я этого коня своим трудом заработал, а теперь должен отдать какому-то отребью, да ещё и благодарить, что не раздели. Что б их всех Изнанка пожрала!

Аури не уловила смысла в словах отца Валери. Для неё, видевшей множество раз, с какой лёгкостью нарушается закон, всё было просто и понятно — вот люди, у них оружие, они требуют твою собственность, не можешь защитить — отдай. Но Тайрон большую часть жизни прожил под защитой короля, и ему такое казалось немыслимым.

Он угрюмо шагал, погруженный в свои мысли, и не замечал того, что видела Аури. А она, кроме уже ставших привычными теней и движений, увидела и кое-что необычное. Канализационный купол. Такого же размера и формы, как и в Плесиле, как и в Визвотере. Вот только тут вход у него был основательно запечатан. Там стояли во весь проход металлические ворота, с огромным засовом, и, будто бы этого было мало, купол окружала частая рёшетка из толстых прутьев. Всё это вселяло дурные предчувствия. Неужели местные канализации настолько опасны, что город с тысячами стражников боится их? Аури благословила судьбу за что, что её бабка жила в Плесиле.

Без лошади на них и правда стали обращать куда меньше внимания. Они проходили улицу за улицей, и никто их не останавливал, и даже не смотрел в их сторону. Где-то в темноте раздавались крики и эхо далёких выстрелов, но эти звуки были уместны. А вот веселая мелодия лютни, еле слышимая откуда-то спереди, удивила Аури. Немного погодя её услышал и Тайрон.

— Это ещё что за изнанкины фокусы? — изумленно пробормотал он, вслушиваясь в далекую музыку — Ты это слышишь?

— Ага, господин Тайрон — кивнула Айрин — Это где-то у нас на пути.

Вдалеке мерцал свет, и звук доносился оттуда. Чем ближе подходили путешественники, тем больше инструментов вплеталось в мелодию. Были тут и дудочки, и бубенцы, и гулкие удары барабанов, а ещё — смех и песни. За домами вставало зарево, такое яркое, что не оставалось сомнений — впереди что-то горит. Стараясь держаться стены дома, Тайрон с девочкой добрались до края и осторожно выглянули за угол.

Зрелище было невероятным. Перед ними открылась одна из тех гигантских площадей, что так поразила Аури, с высоким памятником в центре. Вокруг памятника горели четыре огромных, выше человеческого роста, костра, сложенные из брёвен. Пятый костёр горел в глубине площади, освещая высокий разноцветный шатёр. Вокруг костров толпилось множество людей. Они плясали, играли, пили, жарили еду на десятках костров поменьше — это была самая настоящая пьянка, точь-в-точь как в том трактире на пристани.

— Церковь Света и Чувств — облегченно произнёс Тайрон — Видишь, тех людей в разноцветных одеждах? Это служители. Стой здесь, я пойду и спрошу дорогу.

Не дожидаясь ответа, Тайрон вышел из-за угла и направился к пирующим. Те, завидев его, весело закричали и, смеясь, увлекли его вглубь площади. Фигура фермера скрылась, потерялась в этой пёстрой толпе, и Аури осталась совсем одна. Устало опустившись на камни улицы, и опершись спиной о стену, она размышляла о будущем, боясь отвлечься и задуматься о настоящем. Внезапно, уловив рядом неясное движение, Аури вернулась в реальность. Возле неё стояла невысокая фигура в пёстром наряде, сшитом из лоскутов разного цвета. Маска на лице фигуры улыбалась, а из глубины раскрашенных глаз внимательно смотрели два настоящих. Фигура, увидев, что её заметили, засмеялась и заплясала на месте. Аури не понравились её дерганные, резкие движения, и она оглянулась на площадь. Там всё было по-прежнему — костры, веселье и толпы людей. Фигура, внезапно перестав танцевать, отступила на два шага и поманила к себе.

— Извините — помотала головой девочка, оставаясь на месте — А вы с площади?

Фигура вдруг наклонилась вперед и расставила руки. Аури, сама не поняв как, вскочила на ноги, сжимая в руке подаренный кинжал. Фигура распрямилась обратно и покачала головой.

— Простите — сказала Аури, не убирая оружия. Она одновременно чувствовала неловкость и страх, и решила, что ни за что не подпустит к себе этого человека. Тот, словно прочитав её мысли, развернулся и пошёл в темноту улиц, туда, откуда они только что пришли. Фигура исчезла, и Аури снова осталась одна. Она вдруг представила, что станет отличной мишенью, если кому-то взбредёт в голову выстрелить в неё. Но стоило подумать о том, чтобы пойти и спрятаться в ночи, одной, среди этого монументального города, как сердце уходило в пятки. Ей казалось, что там стоят клоуны, и горожане, и солдаты, и только того и ждут, чтобы она пришла к ним, во тьму. Но и на площадь идти было нельзя — фермер может сколько угодно уверять в безопасности, но Аури — четырнадцатилетняя девочка, и один Свет знает, как с ней поступит пьяная толпа. Возможно, уже и Тайрона нет, или он забыл про неё, и теперь лучшее, что она может сделать — это в одиночку отправиться на поиски Старого Города и этого проклятого баронского дома. Но и этого сделать она не могла — данное Валери слово не позволяло бросить отца подруги, не узнав наверняка его судьбу. И когда отчаяние и беспомощность стали понемногу заползать ей в голову, от толпы отделилась и направилась к ней знакомая фигура фермера.

— Всё узнал — как ни в чём не бывало, улыбался Тайрон — Тут недалеко осталось. Сейчас по этой улице до конца — и выйдем к набережной, а там уже и мост виднеется. Хорошие всё же эти люди, служители Чувств. Я уж думал с ними остаться заночевать, да сказали, что утром и вовсе могут районы закрыть и всех не пускать. Проскочим, пока приказа нет.

Они шагали в темноте, между двумя рядами высоких домов без единого проблеска света в окнах, как вдруг впереди из-за крыш в небо вылетело два ярких малиновых огонька.

— Что это? — изумленно прошептала Аури.

— «Светляки». Их запускают стражники, чтобы осветить ночь. Мы на море такие ж пускали, когда во тьме проходили опасные места.

Аури вспомнила, что и сама видела их в Визвотере, только из-за волнения совсем позабыла.

Огоньки взлетели в небо и там повисли, давая слабый свет даже сюда. В этом неясном свете путники и наткнулись на ещё одну баррикаду. На сей раз это были перевёрнутые телеги, перегородившие половину улицы. Вооруженные люди в будничной одежде сидели прямо на этих телегах.

— Стоять — закричал один из них и направил ружьё в их сторону — Ещё шаг, и стреляю.

— Нам нужно попасть в Старый Город — крикнул фермер, поднимая руки — У нас срочное дело.

— Да мне плевать на ваше дело. Валите назад. Назад, кому говорю!

Он направился к путникам, целясь в них из ружья. Остальные люди не проявляли враждебности и просто наблюдали за происходящим.

— Я что, неясно сказал? — подошедший горожанин чуть ли не ткнул дулом в лоб Тайрона — Развернулись и шагайте!

— Отстань от них, Эд — крикнул один из горожан, сидящих на баррикаде — пусть идут.

— Так они к благородным шагают!

— А тебе-то что? Стражником, что ли, заделался?

— Чего?! — взвился Эд.

— Того. Ты же сам утром возмущался, что солдаты постов понаставили, проходу не дают. А теперь и сам туда же? Забыл, кого мы тут ждём?

Эд, тяжело дыша, отступил от путников.

— Ничего, ничего — пробормотал он — Вам ещё мост пройти, там вас зверьё и встретит.

Путники, стараясь не смотреть по сторонам, быстро миновали баррикаду. Тайрон даже вжал голову в плечи, ожидая выстрела в спину, но всё обошлось. Фермер с девочкой уходили от поста с тяжёлым сердцем.

— Кажется, нам тут никто не рад, господин Тайрон — прошептала Аури — И мне на мост идти совсем не хочется.

— Придётся — вздохнул фермер. После слов озлобленного горожанина ему тоже перехотелось идти через мост.

Они вышли на совершенно пустую набережную, с которой было видно широкую тёмную полосу реки. Город на той стороне сиял огнями. Мост действительно находился рядом, фонари на его опорах и пролётах ярко горели в ночи. Чем ближе путники подходили к нему, тем тяжелее становился их шаг. Там, на середине каменного пролёта, уже виднелись силуэты солдат. С моста была видна гавань, заставленная десятками кораблей и утопающая в разноцветных огнях, но и Тайрон, и Аури бросили на неё лишь мимолётный взгляд. Чувствуя себя совершенно беззащитными, путники шагали между рядами фонарей прямо на заставу.

Тут уже стояли стражники. В ярком свете фонарей поблескивали металлические наплечники, удерживающие короткие плащи. Каждый был закован в темную металлическую броню, и даже ботинки были полностью в металлических наклёпках. На правом боку у каждого был узкий короткий меч, больше похожий на кинжал, за спиной висело короткое двуствольное ружьё, на левом — дубинка. Шлемы на головах были чёрными, без каких-либо украшений. Некоторые стражники повесили их на пояс.

Когда до заграждения оставалось несколько метров, вперёд вышел офицер.

— Стоять — скомандовал он. Тайрон и Аури остановились, и неподвижно ждали, пока солдаты не спеша приблизятся к ним.

— Кто такие? Куда идёте?

— Мы к барону Велингвару.

— К барону? И что же барону понадобилось от таких, как вы?

— Не знаю — ответил Тайрон — Но у меня письмо от господина барона, где он просит меня приехать к нему в Прайбург.

— Тебя? Просит барон? — с нескрываемым презрением спросил офицер — А ты кто такой? Переодетый граф? Ну-ка, дай своё письмо.

Тайрон аккуратно достал письмо из кармана и вручил офицеру. Тот пробежал его глазами и вгляделся в подпись. Остальные солдаты молча ждали его решения.

— Ну, вроде как настоящее. Да и на мятежников вы не тянете. Бездна с вами, проходите. Оружие только здесь оставьте.

— Как так? — воскликнул Тайрон и невольно потянулся к ружью, и солдаты разом вскинули свои, взяв фермера на прицел.

— Видите? — спокойно произнёс офицер — Вот так у вас дернется рука, у кого-то сдадут нервы — и всё, не дождётся барон своих гостей. Оно вам надо? Сдайте оружие.

Тайрон достал ружье и мрачно оглядел солдат. А потом размахнулся и ударил прикладом о землю. Ружьё, не выдержав удара, разлетелось на части, и фермер бросил изуродованное оружие на землю. Аури почувствовала, как у неё холодок ползёт по спине при виде гневных лиц солдат, но тут вмешался командир.

— Пусть его — махнул он рукой, успокаивая подчиненных — Нам и так сойдёт. Пропустить!

И они прошли мост и снова углубились в улицы. На этой стороне путники словно бы попали совсем в другой город. Улицы были тихими и освещенными, на аллеях и клумбах спокойно росли цветы. Многие окна были озарены светом и из них доносились смех и музыка. Редкие прохожие были приличными с виду людьми, никто не держал в руках оружие и не пытался убежать или заступить дорогу. Айрин так увлеклась, рассматривая архитектуру города, что не заметила, как они пришли.

— Это здесь.

Они стояли у стены трехэтажного особняка, с высокими узорчатыми окнами на верхних этажах и с глухой стеной первого этажа, украшенной лепниной. К массивным дверям, облицованным бронзой и медью, вели три широкие ступени. Справа возвышались кованые ворота, ведущие во внутренний двор. Тайрон нерешительно подошёл к двери и позвонил в изящный колокольчик. Через несколько секунд дверь бесшумно открылась. Солдат в незнакомом мундире, держа ружьё наперевес, оглядел путников и, стоя на пороге, жестом пригласил их войти в дом. Они переступили порог и дверь за ними захлопнулась.

Глава 13. Выбор пути

Внутри Тайрона и Айрин встретили четверо солдат.

— Доброй ночи, господа — поприветствовал путников один из них — Чем обязаны?

— Мы к господину барону — ответил Тайрон и потянул руку за письмом. Тут же все четверо вскинули ружья — У меня там письмо — замерев, сказал фермер.

— Доставайте.

Повторилась та же процедура, что и на мосту. Пока солдат читал письмо, Аури огляделась. Они стояли в слабо освещенном холле, прямо перед ними наверх вела широкая каменная лестница, а по бокам расположились два арочных прохода. Судя по звукам — тихие разговоры, ругательства, стук подкованных сапог по паркету — в доме ещё было немало людей. Те солдаты, что стояли перед ними, выглядели собранными и решительными, без следа апатии или усталости. Мундиры на них были незнакомые, вышитые белыми цветами по левому боку.

— Позови Гекхарта — скомандовал солдат с письмом одному из тех, что стоял рядом, и тот поднялся вверх по лестнице. Через минуту он спустился оттуда в сопровождении пожилого седого мужчины в праздничного вида брюках и светло-красной рубашке с закатанными рукавами.

— Вот так сюрприз! Это же Тайрон — воскликнул мужчина и поспешил навстречу путникам — Господа, можете разойтись, тут всё в порядке.

— Здравствуйте, господин Гекхарт — с облегчением ответил фермер и пожал протянутую руку — Даже не верится, что мы сюда добрались.

— Да, город трясёт, как никогда раньше. А это с вами…?

— Айрин Роу, подруга моей дочери и воспитанница барона.

— Хм — протянул Гекхарт, осматривая девочку — Ну да ладно, позвольте представиться. Раен Гекхарт, управляющий барона Велингвара. У барона большое сердце, и наверняка имеется несколько добрых дел, о которых даже я не знаю. Пройдёмте в кабинет, я вас введу в курс дела.

Прежде чем их повели наверх, Аури успела заметить, что арки ведут в длинные залы, в которых сидело множество вооруженных людей. Никто из них не дернулся, когда Тайрон и Аури пересекали холл и поднялись на второй этаж.

— Вас охраняют солдаты? — спросила шёпотом девочка.

— Наемники — ответил управляющий — И одни из лучших. Кстати, тут можно разговаривать в полный голос — он ласково улыбнулся Айрин.

Они зашли в кабинет, заставленный шкафами с книгами. На стенах кабинета висели многочисленные карты, как в виде широких бумажных полотнищ, так и в форме оборванных листов, будто бы вырванных из книги или лоскутов, нарисованных от руки. Раен усадил гостей в два массивных кресла — Аури сразу же утонула в своём — а сам управляющий занял центральное место за столом. В течении десяти минут он изложил им ситуацию в городе и объявил, что все вопросы по приглашению и их дальнейшей судьбе, а также встрече с бароном они обсудят завтра утром.

— А сейчас я предлагаю вам поспать. Спальня здесь, на втором этаже, дальше по коридору слева стеклянная дверь… да?

— А можно будет сначала поесть, господин Гекхарт? — спросила Аури, не смущаясь удивленного взгляда Тайрона. — Мы обедали очень давно, и с тех пор… — девочка вздохнула.

— Да, конечно — улыбнулся управляющий — Кухня внизу. Как спустишься, поверни назад, и иди вдоль стены. Там должны сидеть слуги, но если никого не будет — не стесняйся, лезь сразу в шкаф и ешь всё, что найдешь.

— Спасибо — кивнула Аури.

Они вышли из кабинета и Тайрон, погрозив девочке пальцем, отправился искать спальню, а Аури спустилась на кухню. Там действительно нашелся заспанный слуга — мужчина лет тридцати, который зажёг фонарь и выставил на стол тарелки. Хлеб, тушеное мясо, каша, овощи — Аури при виде еды испытала недоумение. У неё в голове не укладывалось, как это в доме барона могут кормить хуже, чем на ферме у простолюдина. По её мнению, поздний час и непонятные волнения в городе не могли служить оправданием такому скудному столу. Оставалась слабая надежда на достойный завтрак, но первое впечатление было испорчено. А вот тарелки и кухонные приборы были точно «баронскими». Девочка никогда раньше не обращала внимания на посуду, но эта приковывала взгляд — всё изящное, украшенное, сверкающее ослепительной белизной. Из кухни Аури уходила сытой, но разочарованной.

Утренняя еда Аури также не порадовала. На стол, за который помимо Аури и Тайрона село ещё шестеро мужчин, подали то же мясо, кашу, горячую похлебку — Айрин похлебка понравилась, но от барона можно было ожидать и повкуснее, вино и свежее молоко. Аури украдкой оглядывала собравшихся, надеясь заметить недовольство на их лицах но все они бесстрастно поглощали еду. Девочка утешилась тем, что если бы еда им нравилась, это было бы заметно, а молчат они лишь из уважения к барону. Управляющий спустился к концу завтрака и представил вновьприбывших остальным. Все они оказались такими же приглашенными простолюдинами, как и Тайрон, все занимались разными делами. Был владелец кондитерского магазина в Визвотере. Управляющий на рудниках в Саламанских горах. Был такой же фермер, как и Тайрон — после завтрака они с увлечением принялись рассказывать друг другу об особенностях посадки зерна. Был староста деревни Эскрейдж — на самом юге страны, у берегов океана. Был мебельщик из Сан-Лукула, городка из западной части королевства. Был, наконец, даже капитан Стражи из далёкого пограничного городка Зоохрим. Айрин Гекхарт представил как "воспитанницу" барона, чем сразу придал ей вес в глазах окружающих.

Все они прибыли сюда позавчера, кроме капитана, тот добрался вчера днём. И всех их держали как гостей, не сообщая, зачем барон позвал их. Самого Велингвара дома не было.

После завтрака приезжих проводили в одну из комнат. Их во дворце — а по другому Аури и не могла назвать этот дом— было столько, и все такие разные, что казалось, для каждого случая найдётся своя. Эта, например, выглядела как комната для собрания из десяти человек. Два дивана, низкий стол с четырьмя стульями, несколько кресел — Аури поспешила занять одно из самых мягких на вид.

— Господа, учитывая сложившуюся обстановку в городе — начал управляющий — Думаю, что оставшихся двоих приглашённых мы можем не ждать. Барон позвал каждого из вас в надежде, что вы поможете в его новом начинании, но так сложились обстоятельства, что я вынужден встречать вас. Не будем ходить вокруг да около — барон Велингвар арестован и находится в тюрьме.

Эти слова как громом поразили собравшихся. Тайрон, одиннадцать лет знавший барона, не мог представить причин для его ареста, а для Аури было открытием, что благородных вообще сажают в тюрьмы.

— И за что его арестовали? — наконец смог спросить капитан Стражи.

— Неизвестно. Двое стражников из Ледфорда принесли мне это сообщение. Барон публично пообещал пять золотых тому, кто придёт сюда и передаст эту новость. После чего я собрал необходимые сведения и сообщение подтвердилось.

— Дела — покачал головой кондитер — А что же нам теперь делать?

— Мы можем попытаться спасти барона — эти слова управляющего повергли всех в недоумение.

— Как это — спасти? — вырвалось у капитана — Он же в королевской тюрьме.

— Город бурлит. На улицах полно людей, которые только и ждут момента, чтобы затеять драку, и даже — штурмовать тюрьму. Впрочем, это детали, мне важнее сейчас само ваше согласие.

— Это же бунт! — воскликнул фермер с севера.

— Преступление против короны — подтвердил капитан.

— Я очень уважаю господина барона — произнёс управляющий рудников — Но ещё больше я уважаю короля.

— А разве мы не можем просто сообщить королю? — выступил третий — Ведь это всё явно незаконно.

— Плох тот слуга, за которого вступается господин — ответил дворецкий — Лучше будет, если барон сам оттуда выйдет. К тому же неизвестно, как король отнесется к этой новости.

— Вы намекаете, что барона посадили по королевскому приказу? Тогда это точно не для меня — развёл руками капитан.

— Но наверняка никто из нас не знает — выступил мебельщик — К тому же — почему Ледфорд? Разве не логично было бы, посади барона в Ларенберг? Нет, тут определённо что-то нечисто.

— Но это не повод штурмовать тюрьму — возразил староста — Если, конечно, господин Гекхарт не высказался как-то иносказательно, имея в виду что-то иное.

— Нет — покачал головой управляющий — Я сказал именно то, что хотел. Мы должны будем штурмовать тюрьму.

— Я многое готов сделать для барона — повторил вслед за управляющим староста — Но не идти войной на короля.

— А я согласен — сказал Тайрон.

Все остальные с изумлением посмотрели на него. Мебельщик заколебался, словно собираясь что-то сказать, но промолчал.

— Значит — Раен оглядел собравшихся — Господин Мишон единственный, кто готов принять предложение?

Все промолчали.

— А ты что скажешь, Аури? — спросил у девочки дворецкий.

— Я буду с господином Тайроном — ответила та — Пока не встречусь с господином бароном.

— Глупое решение — покачал головой староста.

— Что же, господа — произнёс, вставая, управляющий — Думаю, оставаться в этом доме тем, кто отказался, будет небезопасно. Прошу пройти за мной для возмещения всех расходов. А вы — Гекхарт обратился к Тайрону и Аури — подождите меня здесь.

— Решение у тебя и правда глупое, Айрин — Тайрон начал говорить, едва они остались один — Барон тебя не звал, и ты с полным правом можешь сидеть тут и просто ждать. Да и пользы от тебя в таком деле будет чуть. Ты как своё участие в штурме представляешь? Как в сказках — залезешь на стену, и все падут к твоим ногам?

— Извините, господин Тайрон — Аури почувствовала, как кровь ударила ей в голову — Но это уже не вам решать. Да к тому же, если вы думаете, что управляющий буквально пошлёт нас на штурм тюрьмы, то в дальнейшем вам нужно больше общаться с Валери.

— Это ещё зачем? — нахмурился Тайрон.

— Чтобы лучше соображать.

Выпалив эти слова, Аури покраснела от стыда. Тайрон тоже покраснел, но уже от злости. Он не хотел подвергать девочку опасности, боясь, что несчастье с ней отразится на его дочери. Но услышав замечание Айрин, вся его забота мигом вылетела из головы.

— Как знаешь — буркнул он — Хочешь помереть от пули в бок — твоё дело.

Они так и промолчали до самого прихода управляющего. Аури, волнуясь, подошла к окну и посмотрела на внутренний двор. Там виднелся вымощенный плиткой дворик и маленький садик, в котором стояли, привязанные к дереву, несколько лошадей. Рядом сидели трое наёмников. Ещё несколько, разбившись на пары, сражались во дворе. Один, усевшись на землю, тихонько бренчал на лютне и напевал. «В темноте, что окружает озеро, прячется холодная рука…»

В комнату неслышно вошёл Гекхарт, и некоторое время с улыбкой разглядывал гостей.

— Нет, всё-таки поразительно! — наконец воскликнул он — Вот так, внезапно, не зная ни плана, ни своей роли — и согласиться! Но, послушайте — его лицо вдруг стало серьёзным — Может, вы думаете, что барон на вас затаит обиду? Может, вы думаете, что отказ повлечёт последствия? Уверяю вас, ничего подобного вам не грозит! Наоборот, это будет вам лишь в плюс — взвешенное, верное решение здравомыслящих людей. Так что ещё не поздно отказаться — и получить пять золотых за дорожные издержки.

— Нет — покачал головой фермер — Я от своих слов не отказываюсь.

— Я тоже — подтвердила Аури.

— Ну и славно — снова улыбнулся управляющий — Перво — наперво, должен вам сказать, что хоть штурм и вправду подразумевается, вас никто на стены не погонит.

Аури не смогла сдержать улыбку и бросила взгляд на фермера. Тот невозмутимо смотрел на Гекхарта.

— Вы не местные, поэтому давайте объясню нюансы. Самая крупная тюрьма Прайбурга — это Ларенберг, которую ещё называют Красная Река. Именно туда посадили торговцев, что ходили просить справедливости, а также всех тех, кого схватили за последние дни. И именно возле этой тюрьмы сейчас собралась толпа протестующих, против которых стянули солдат. Но барон сидит в Ледфорде — это и усложняет дело, и упрощает. Ледфорд — тюрьма для самых опасных преступников Митендории. Для тех, кого в обычной тюрьме держать невозможно, а на каторге — опасно.

— А зачем вообще сажать таких опасных людей в тюрьму? — вмешалась Аури — Не легче ли сразу казнить их?

— Какая умная у вас девочка, Тайрон — засмеялся дворецкий — Конечно же да, но нет. Этих людей оставляют в живых по разным причинам. Кого-то из них хотят использовать в будущем. Кого-то просто нельзя ни убить, ни посадить, ни оставить на свободе. Кто-то должен понести суровое наказание, но так, чтобы об этом никто не узнал. Некоторых, я слышал, отбирает Церковь Света и Духа, используя их потом в своих практиках. Есть те, кто успешно занимался ересью — и король не хочет понапрасну разбрасываться такими умами. Так вот, упрощает нам дело то, что защита тюрьмы от штурма извне — очень слабая. Сами понимаете, горожанам и в голову не придёт нападать на Ледфорд, наоборот, при любых беспорядках они должны становится на её стражу. Это и отягощает дело — невозможно собрать толпу недовольных людей, готовых штурмовать Ледфорд. К счастью, у нас есть Сумрачные Герцоги.

— А кто это такие? — не сдержалась Аури, видя, что управляющий замолчал.

— Ночные правители Прайбурга.

— Всё готово, господин Гекхарт — в комнату вошёл капитан наёмников.

— Отлично. Дамы и господа — Раен широким жестом указал на улицу — Приглашаю вас на прогулку по городу. Там вы и узнаете подробности. Айрин, тебе лучше переодеться в мужское.

— Хорошо — кивнула девочка — А можно, я тут оставлю свои деньги?

— Можно — с улыбкой согласился управляющий, и Аури пересыпала ему в руки серебро из своих карманов. Тайрон последовал её примеру.

Они ехали по городу в сопровождении пяти наёмников. Сам управляющий взял два пистолета и меч, фермер получил новое ружьё, а Айрин спросила про копьё, и, получив отрицательный ответ, ничего больше брать не стала.

При свете дня город преобразился. Из мрачного и величественного он стал захватывающим и необъятным. Серый цвет сменился на белый, голубой, розовый, желтый и красный, каждый дом добавил себе красочных деталей, люди оживили улицы. Окна перестали быть мрачными провалами, а заиграли светом и отражениями. В общем, из города ушла тьма. Переехав мост, на котором в этот раз их пропустили без вопросов, они отправились вдоль набережной. И всё это время Гекхарт рассказывал.

— Чтобы выручить господина Велингвара, нам нужна помощь Сумрачных Герцогов. Кто же это такие, спрашиваете вы? У нашего мэра есть четыре тысячи стражников, и ещё несколько тысяч солдат, размещенных в Первой Крепости. Этого хватает, чтобы обеспечивать порядок. А Сумрачные Герцоги правят беспорядком и следят за тем, чтобы он не перерос в хаос. Они поделили Прайбург на девять районов. В некоторой степени условных, конечно, но определённые границы присутствуют.

Центральным, самым крупным, правит Джейкоб "Мясник" Питт. Мы, кстати, сейчас едем к нему. Он может поднять до тысячи человек, если потребуется. Он следит, чтобы благородные соблюдали человеческие условия на своих заводах и фабриках, и не загоняли рабочих в могилы. А за это рабочие рискуют своими жизнями, выполняя его приказы. Как говорят, один из немногих Герцогов, с которым безбоязненно можно вести дела. Не знаю, хочется ли вам услышать про остальных?

— Очень хочется! — воскликнула Аури, и управляющий продолжил.

— Порт Прайбурга забрали под свою власть Дети Моря. Талли "Шторм" и Элли "Русалка". Говорят, они вышли прямо из воды, одиннадцать лет назад и объявили, что пристань — это их дом. Они выглядели, как дети, и многие тогда посмеялись, приняв эти слова за шутку. Теперь только Свет и Четверо знают, что стало с теми весельчаками. Утверждают, что за одиннадцать лет правления Дети ни на минуту не состарились. А ещё говорят, что под полною луной можно увидеть, как Русалка качается на волнах и поёт свою песню — самую прекрасную, что может услышать человек. Про Русалку вообще ходит много слухов, один другого ужаснее. Надеюсь, она сама их и придумывает, иначе слишком страшно становится жить с ней в одном городе.

Лоренцо Эччи, "Шелковый Барон", ведает всей подпольной торговлей в городе — но только не водной. Сожженная Ярмарка была одним из его владений. Но вряд ли этот пожар его беспокоит. Он самый богатый из Герцогов и убытки его мало волнуют. А ещё говорят, что он не любит Детей Моря, считая, что они зашли на его территорию. Как человек дела, самый надёжный из Герцогов, и очень жаль, что мы не можем заключить договор с ним.

Два брата, Харнет и Джорнет Мейсоны, управляют Новым Городом и Низким Городом. Занимаются тем же, чем и Мясник, но размер поменьше, да характер пожиже. Джорнет очень жаден, и часто влезает на владения других Герцогов. А Харнет очень осторожен, и постоянно улаживает конфликты. В общем, они правят порознь, но выживают вместе.

Ероза, Погибель Отродий. Отвечает за Весёлый город. Воры, убийцы, шпионы — это всё на ней. Сброд похуже многих, хотя сама Ероза весьма набожна и живет в вере. Поговаривают, что весьма часто она оказывает Церкви различные услуги и выживает лишь за счёт светлого покровительства. Заняла своё место недавно, и считается одним из слабейших Герцогов.

Грабб Хич, "Могильщик". На нём все кладбища Прайбурга, где он с одинаковой легкостью закапывает живых и мертвых. Про него мало что известно.

Скользкий Джим, величает себя Герцогом Фортуны. Ставки, игры, подпольные бои — везде, где есть азарт, есть и Джим. Говорят, если все, кто ему должен, кинут по грошу, то получится гора выше Зеркального Замка.

И, наконец, Лоуренс Эдельвейд, "Эрц-Герцог". Под его надзором живут благородные кварталы, и проходят почти все связи мира света с миром сумерек. Одни говорят, что он и Герцогом-то не является, другие называют его самым страшным из Сумрачных.

Когда управляющий замолчал, они уже ехали по стороне, охваченной недовольством. Даже тут дневной свет смягчил улицы и сделал их безопасными — а возможно, это сделали наёмники и их суровый вид. Как бы то ни было, никто их остановить не пытался. Аури видела, как по улицам ходит народ без оружия, как прямо вдоль домов вырастают торговые лотки, как играют дети, и как в окнах мелькают вполне обычные, миролюбивые лица. В одном из скверов уличные музыканты играли весёлую мелодия, собирая вокруг себя детей и взрослых. Вооруженные люди встречались лишь на баррикадах, но даже они не делали путникам никаких замечаний. Возможно, их интересовали лишь солдаты?

— Вы сказали, что Герцогов одиннадцать, а назвали только десять — заметила Айрин, отрываясь от разглядывания окрестностей.

— Девять, потому что Дети Моря идут за одного — поправил Гекхарт — Есть ещё двое, чья власть беспрепятственно распространяется на весь город. Один из них — Эдмон Хаш, "Епископ". Его брат — архиепископ Церкви Света и Разума в Прайбурге.

— А второй?

— Король-Стрыга — вздохнул управляющий.

Аури вздрогнула от испуга.

— Почему его так называют? — полюбопытствовал Тайрон.

— Никто не знает — пожал плечами Гекхарт — Возможно, он и вправду стрыга, просто поумнее остальных. А может, выглядит так же страшно. Его никто не видел. Он живёт под землёй, в катакомбах и канализации, и правит там безраздельно. Раньше тоннели под Прайбургом использовали все Герцоги для своих дел, а теперь лишь самые умелые и отважные одиночки спускаются в подземелья и выбираются оттуда живыми. Половина страшилок города — про Короля-Стрыгу и его подданных. Года не проходит, чтобы кто-нибудь из Совета не призвал покончить с чудовищем и спустить армию под землю.

— И что же?

— И ничего. Дальше разговоров дело не идёт.

Тайрон покачал головой. Пустая болтовня властей — это было ему знакомо.

— Но как же эти Герцоги взяли свою власть? Чем они так сильны?

— Говорят, что все они — "Отреченные" — буднично ответил управляющий.

У Аури сдавило грудь.

— Так они что, существуют?

— Кто?

— Отречённые!

— Конечно — Гекхарт смотрел на девочку с недоумением — С чего это ты так разволновалась?

— Люди, от которых отрёкся сам Свет и Изнанка даёт им силу? — не успокаивалась Аури.

— Что? Изнанка? — Раен переглянулся с недоумевающим Тайроном. А потом хлопнул себя по лбу и улыбнулся — Ах, ты об этом! Детские страшилки! Нет конечно, Изнанка тут не при чём. Иногда я забываю, что ты ещё ребёнок. Отречённые — это благородные, которых изгнали из общества, понимаешь? Отрекли от Света — это просто такая фраза, имеется в виду, что от высшего света, а не Света Всемогущего. Вот ты, Айрин, как думаешь, что будет, если какой-нибудь шевалье или миледи убьют, скажем, барона?

— С чего бы это им убивать баронов?

— Ну а всё же?

— Бросят в тюрьму или казнят? — неуверенно предположила Аури.

— Верно. Но для этого преступника нужно схватить. А что делать, если он сбежал в другую страну?

— Попросить короля той страны выдать преступника? — Тайрона тоже заинтересовала тема Отречённых.

— Можно. Но короли — народ своевольный, и упрямый. Они могут и плюнуть на просьбу соседа. Да к тому же и стража не всесильна. Часто она просто не способна поймать преступника. Так и появляются Отреченные — благородные вне света и закона.

— И что, все Сумрачные Герцоги — бежавшие Отречённые?

— Про многих из них так говорят. Но я не начальник стражи, и точно сказать не могу. И не вздумай сама у них спрашивать!

— А почему вы думаете, что они станут нам помогать?

— Я смотрю, у вашей спутницы безграничное любопытство? — повернулся дворецкий к Тайрону.

— В дороге она молчала, господин Гекхарт — пожал плечами фермер.

— Долго объяснять, дитя. Скажем так — времена нынче смутные, и каждый стремится извлечь из них как можно больше выгоды, пока они не закончатся.

— А как вы считает, чем всё закончится?

— Ничем — если никто не сглупит — ответил дворецкий — Народ пошумит, постреляет, сожжёт пару домов, убьёт пару стражников — и Йоркдейл пойдёт на уступки. Кого-то отпустят, кого-то посадят, кому-то кинут кость — и народ разойдётся. Немного крови и золота — вот и всё, что мы заплатим.

— А если кто-нибудь сглупит?

— Тут и сам Свет не скажет. Посмотрите, как все возбуждены.

Он говорил про солдат, которых здесь, рядом с набережной, было великое множество. Вид и них вправду был нервный. Тем временем отряд свернул от реки и углубился в улочки. Они ненамного отличались от плесильских. Оказывается, даже в столице были старые, скрюченные дома, обвязанные верёвками с тряпьём. На одной из улиц, которая словно бы целиком состояла из трактиров и кабаков — Айрин показалось, что на каждом доме не менее трёх вывесок — они остановились. Народу на улице было немного — несколько пьяниц сидели у порогов заведений, да где-то сверху, открыв окно, ссорились муж с женой.

— Сейчас нас поприветствуют — небрежно ответил Гекхарт, и Аури увидела, как напряглись наёмники. Все оглядывались, ожидая появления отряда вооруженных бандитов, и поэтому пропустили миг, когда перед ними, словно из-под земли, вырос маленький тощий паренёк в лохмотьях.

— Подайте на пропитания, славные господа — заканючил он, протягивая к всадникам согнутую ладонь — Свет и Четверо, да не оставят вас!

— Пошёл прочь — один из наёмников попытался пнуть паренька, но тот проворно отскочил в сторону.

— Нам нужно увидеться с Мясником, парень — наклонившись, сказал попрошайке Гекхарт.

— С каким ещё мясником, господин? У нас тут и пекарен не осталось, а уж про мясо…

— С его сиятельством Сумрачным Герцогом — ответил управляющий — Передай ему, что меня рекомендовали Гай Расмус и Бледный Меркью.

— А это ещё кто такие? — совсем растерялся попрошайка.

— Если вы думаете, что этот нищий способен свести нас с Мясником… — начал говорить капитан отряда, но Раен перебил его — Я думаю, что тебе пора помолчать, парень! Я плачу вам за ружья и мечи, а ваши советы мне без надобности. Всё ясно?

Наёмник, замолчав, отвернулся, а Раен снова обратился к нищему. Достав из кармана двойной серебряный, он кинул его попрошайке, и тот ловко поймал его.

— Ну так как? Передашь мои слова?

— Я ни словечка не понял, господин, что вы там сказали, но есть тут мой хозяин, может, оно ему надо.

— Хорошо — кивнул Гекхарт — Передай своему хозяину мои слова.

Попрошайка юркнул в один из переулков и пропал. Ждать пришлось недолго. Буквально через три минуты из того же переулка вышел ещё один парень, одетый поприличнее первого. Правда, он был какой-то скрюченный и передвигался словно прыжками, что не добавляло ему важности.

— Это вы, значит, хотите Мясника видеть? — обратился он к одному из наемников. Тот в ответ презрительно усмехнулся.

— Я — выступил вперёд Гекхарт — Я хочу встретиться с Мясником. По рекомендации Гая Расмуса и Бледного Меркью.

— Мясника тут нет, и когда явится — не знаю. Чего ему передать?

— Передавать ничего не надо — покачал головой управляющий — Я хочу с ним встретиться.

— Во лошак непонятливый! — в сердцах воскликнул «скрюченный» — Сказано же — нет его.

— Ну так я подожду — спокойно ответил Раен — Только дело срочное, и может так выйти, что после обеда протухнет.

— А что за дело-то?

— Вот если Мясник захочет, сам и расскажет.

Скрюченный, глядя на Гекхарта, сплюнул на землю.

— Ладно, Бездна с вами. Пошли, посидите тут, а я попробую чего устроить. Этих пистонов — он показал пальцем на наёмников — Тут оставьте.

— Хорошо — кивнул Раен — Но вот эти двое — он показал на Тайрона и Айрин — пойдут со мной.

Скрюченный мельком посмотрел на Аури, внимательно осмотрел Тайрона и снова сплюнул.

— Идёт.

Он развернулся и запрыгал по улице, не оглядываясь. Раен спешился и сделал знак своим спутникам сделать то же.

— Господа — произнёс он, обращаясь к наёмникам — Надеюсь, у вас хватит ума не судить о местных по внешнему виду и не затевать ссор.

После этого напутствия он повернулся и зашагал вслед за проводником. Айрин и Тайрон шли рядом.

Хозяин попрошайки привёл их к одному из трактиров, ничем не выделяющемуся из череды таких же, разве что на вывеске, изображавшей повара с ножом, ещё оставалась краска.

— Оружие здесь оставьте — кивнул он на землю перед входом — Небось, никто тут не возьмёт.

Тайрон прислонил к стенке ружьё, а Раен положил на землю оба пистолета и меч. Айрин очень хотелось промолчать, но она боялась, что их начнут обыскивать.

— У меня кинжал — сказала она и под изумлёнными взглядами своих спутников достала клинок — Тоже здесь оставить?

— Таким ножичком только гусей резать — сказал скрюченный, разглядывая её оружие — Иди с ним, раз хочешь.

— Спасибо — поблагодарила Аури и вместе с Гекхартом и Тайроном вошла в трактир.

Глава 14. Сумрачный договор

Внутри сидело три человека. Высокая черноволосая женщина с правильными чертами лица, но отталкивающим взглядом, вооруженная длинным мечом и одетая в красивую мужскую одежду. Перед ней не было ни бутылки, ни стакана, и сама она сидела ровно, словно на знатном приёме, а не в трактире.

Напротив неё сидел мужчина среднего телосложения и средней же внешности, спокойный и безразличный, одетый в черную мантию с полосой серебряных рун — очевидно, служитель Церкви Света и Разума. Перед ним стоял небольшой кубок.

Но всё внимание на себя перетягивал третий человек. Он был самым огромным из всех, кого встречала Айрин. Тайрон перед ним был будто школяр перед портовым грузчиком. Громила был одет в кожаную куртку с закатанными по локоть рукавами и штаны из грубых серых нитей с металлическими вставками на коленях. В каждый из его сапог, отделанный металлом и костью, Аури спокойно могла встать двумя ногами. Руки и живот мужчины были покрыты разноцветнымитатуировками. Серебряные браслеты на его руках больше походили на кандалы. Густые черные волосы были выбриты по бокам и собраны в роскошный хвост. Пояс опоясывало несколько оборотов цепи со звеньями размером с кулак. Цепь оканчивалась металлическим шипастым шаром величиной с две тайроновы головы. Айрин могла поклясться, что ни в жизнь бы его не подняла, но здоровяку шар ничуть не мешал. Лицо было на удивление приятное, для человека таких размеров, а в глазах и вовсе сверкал интеллект. Перед ним на столе стояло несколько бутылок, пустых и полных, а стакан больше напоминал кувшин. Вошедших он встретил громкими аплодисментами.

— Вот это смельчаки! — закричал громила, хлопая в ладоши, при этом раздавались звуки, больше похожие на ружейные выстрелы — Не побоялись заявиться сюда и требовать встречи с самим Мясником! Правда, заручились рекомендациями… это умно. Ну что же, господа… и дама — проходите, присаживайтесь — он указал рукой на соседний с ними стол — Только стол, пожалуй, лишний. Если не трудно, уберите его, в сторону, и садитесь так, прямо, как положено просителям.

— Нам не трудно — ответил Гекхарт и сдвинул стол, а затем выставил вперёд три стула. Получившаяся сцена напомнила Аури кабинет директора, где провинившиеся ученики сидели посреди комнаты под взглядами трёх учителей. Неприятное было чувство.

— Говорите — приказал гигант с цепью, едва гости расселись.

— Меня зовут Раен Гекхарт, я управляющий барона Велингвара. Мои спутники — Тайрон Мишон и Айрин Роу.

— Роу, Роу… — задумчиво протянул здоровяк — Слыхал я об одном Роу, который убил стрыгу. Не твой родственник?

Аури отрицательно покачала головой. У двоих сидевших — женщины и священника — в глазах была тьма, и девочка не горела желанием сообщать о себе подробности. Но Тайрон вдруг удивленно вскрикнул и вытаращился на Аури.

— Погоди… так это что, был отец твой?

Айрин с досадой отвернулась. А татуированный здоровяк расхохотался и хлопнул себя по бокам.

— Вот так номер! Вот так гости! Надеюсь, девочка, ты пошла в отца. Будем знакомы. Я — Джейкоб Питт, по прозвищу Мясник. Это — он развел руки, показывая на соседей — Мои товарищи. Вот эту неприступную красотку зовут Ероза, Погибель Отродий. А вот служитель — Эдмон Хаш, Епископ. Он, правда, не настоящий епископ, но наверняка скоро им станет, а?

— Очень приятно — кивнул управляющий — Мы к вам пришли…

— Погоди! — махнул рукой Джейкоб — Пусть говорит девочка. Хочу послушать, что она скажет. Итак, Роу, зачем вы к нам пришли?

На Айрин пристально смотрели три пары глаз. «Не страшнее, чем стрыга — подумала девочка — И не быстрее, чем мой отец».

— Нашего господина, барона Велингвара, арестовали и посадили в Ледфорд. Мы хотели попросить вас помочь нам его освободить — произнесла Аури.

На этот раз Мясник хохотал так громко, что в дверь даже заглянули с улицы. Он то откидывался на стуле, едва не падая с него, то колотил ладонью по столу, разбивая и опрокидывая бутылки. Осколки и брызги спиртного летели во все стороны, и Ероза отстранилась, брезгливо поморщившись. Хаш за весельем наблюдал с лёгкой улыбкой.

— Это правда? — обратился он к Гекхарту, когда Джейкоб, задохнувшись от смеха, принялся откашливаться.

— Если вкратце, то да — кивнул управляющий — Мы хотим вам предложить воспользоваться беспорядками и атаковать тюрьму.

— Серьёзный шаг — задумчиво обронил Епископ — А нет ли у вас какого-нибудь пустяка — ну, знаете, чтобы мы были уверены в вашем положении.

— Вот — Гекхарт достал из внутреннего кармана бумаги и положил на стол перед Герцогами — Купчая барона на особняк и трактир в Прайбурге.

— Бумаги — презрительно заметила Ероза.

— А ты чего ожидала? — отсмеявшись, спросил Джейкоб — Баронское клеймо на них? Что с бумагами, Хаш? Они в порядке?

Служитель по очереди прочитал все документы и протянул их обратно управляющему.

— Очень похожи на настоящие — кивнул он — Считайте вы доказали, что вы тот, кто есть. Итак, штурм тюрьмы. Вы понимаете, какие последствия это будет иметь?

— Да — кивнул управляющий — Поэтому от лица барона я предлагаю вам защиту от королевского правосудия.

— Вот это уже интересно — не смог сдержать удивления Епископ.

— Нет, каковы благородные, а? — Мясник встал и пошёл к прилавку за новыми бутылками и стаканом — Мы тут сидим, обсуждаем, с какой свалки натащить объедков, а они — раз! — «Будем штурмовать тюрьму!» Вот это я понимаю, размах. Так, а чего сразу не Ларенберг, а? Там-то народу побольше будет? Ах, да, барон же в другом замке сидит.

— Красную Реку не взять — спокойно ответил Раен — Там было четыреста солдат, а сейчас больше тысячи. Там пушки, там высокие стены и глубокие рвы. К тому же она у всех на виду, и как только вы начнете её штурмовать, власти тут же узнают об этом. Да и что вам с той тюрьмы? Только лишь освободить торговцев — и ждать благодарности от Шёлкового Барона.

Мясник усмехнулся.

— Благодарность. Он разве что счёт выставит за попорченную одежду.

— Тем более. Другое дело — Ледфорд. Уверен, там немало ваших лучших людей. А охрана — меньше сотни солдат. Да и находится тюрьма далеко от центра.

— И всё же там тоже есть и стены, и пушки — произнёс Хаш.

— Пушек там и пяти не наберётся, да и те неизвестно, стреляют ли ещё. Стены там пониже и потоньше, а приз — гораздо ценнее.

— Для вас.

— Для всех нас. Только не говорите, что сами никогда не хотели её разрушить.

— Но с чего вы взяли, что нам вообще нужно что-то рушить? — вкрадчиво спросил Хаш — Мы верные подданные короля, и если нам случается нарушать закон — то лишь так, по пустякам. А разрушение тюрьмы — это не шутки, за такое могут и армию в город ввести.

— Хотите сказать то, что сейчас творится на улицах — не серьёзно? А ведь есть мнение, что за всеми этими беспорядками стоит кто-то из влиятельных людей — например, граф Монтеги, обиженный, что его заменили на кузена королевы. Настолько обиженный, что любой ценой хочет показать, куда Йоркдейл завёл город своей глупостью и жадностью. Пока показывать особо нечего — сегодняшний бунт хоть и самый крупный, но горожане и раньше не стеснялись выражать своё недовольство. Кого-то отпустят, кого-то накажут, кто-то получит пару монет, кто-то потеряет — и через неделю всё успокоится. Другое дело — разрушенная тюрьма. Такое герцогу с рук не сойдёт.

— Такое никому с рук не сойдет — мрачно сказала женщина, наконец-то вступившая в разговор — Те, кто нападут на тюрьму, станут государственными преступниками. Король лично приедет посмотреть, как наши тела качаются на веревке.

— Вот тут вам и поможет барон — ответил дворецкий — Он убедит короля помиловать лично вас.

— Убедит? — расхохотался Мясник — Да, так и вижу, как барон, весь в шелках и золоте, сидит с королем где-нибудь в садах Ортенфлоу и говорит о политике, о вине, а сам в это время думает: "Хм, как бы мне выбрать подходящую минуту и поговорить о моих друзьях — преступниках, что разрушили тюрьму и убили солдат?" И даже если он так подумает, и даже если найдёт такую минуту — что помешает королю послать Велингвара в Бездну?

— А ведь Джейкоб прав — вмешался Хаш — Барон не входит в окружение ни короля, ни королевы, с чего бы правители к нему прислушивались? Это если дело действительно дойдет до такого разговора.

— Вот и я про то же — подхватил Питт — Оказанная услуга уже ничего не стоит.

Управляющий молча выслушал эти замечания, и убедившись, что все высказались, начал отвечать.

— Я правильно понял, что в предложенном деле вас смущают лишь гарантии оплаты и безопасности? Что сама идея штурма вам не претит?

— Разрушить тюрьму и выпустить всех заключённых — какие тут могут быть вопросы? Только ведь не просто так тюрьмы в Прайбурге стоят и не падают. Что касается оплаты — мы про неё пока даже не говорили. Да и помилование это — лишь твои слова. Ты говоришь от имени барона, но твоё слово — это не то же самое, что его.

— Тогда спросите у самого барона — раздался голос Айрин. Все с удивлением посмотрели на неё. Под этими взглядами девочка растерялась, но лишь на миг. "Я- Девочка из Бездны, и стою каждого из них".

— В тюрьме ведь разрешены посещения, верно? Вот пусть кто-нибудь сходит и спросит барона.

— Посетителей в Ледфорд пускают только по приказу властей — мэра, советников или короля — ответил ей Хаш.

— Ну так возьмите этот приказ. Вы священник, вам не откажут.

Первым рассмеялся Мясник. Он так хохотал, что звенья цепи у него на брюхе ритмично зазвенели, ударяясь друг о дружку. Рассмеялся управляющий. Улыбнулся Хаш, и даже Тайрон выдавил из себя натужный смешок. Лишь Ероза оставалась серьёзной.

— Довольно — произнёс Хаш — Мы услышали вас, господин Гекхарт, и тебя, девочка. Вы пока посидите, отдохните, а мы посоветуемся и примем решение. Гвалт — крикнул он, и наружная дверь тут же открылась. На пороге стоял тот же скособоченный, что привел сюда просителей — Покажи гостям лучшее место, где они могут подождать нашего ответа.

Трое посетителей вышли, и Герцоги остались одни.

— Что скажете? — проговорил Хаш.

— Скажу, что здоровяка и тех пятерых, что толкаются на улице, я заберу себе, а дворецкого и девчонку поделите сами — ответила Ероза.

— Я б девочку забрал — одобрительно кивнул Мясник — Видали, какой у неё взгляд? Уверен, отец её успел натаскать по своему делу. За такой глаз да глаз нужен, стоит отвернуться — в два счёт глотку перережет. Ты, Ероза, правильно боишься её себе брать.

Погибель в ответ лишь презрительно усмехнулась.

— А тюрьму взять — дело хорошее — продолжил Мясник — Я целиком и полностью за.

— Ну ты и дурень! — воскликнула Ероза.

— Какая муха тебя укусила? — удивился Мясник — Хорошая ведь затея.

— Ты правда так думаешь? Взять тюрьму — хорошая затея? Можешь заранее сходить к Могильщику и присмотреть себе место. Хотя тебя даже хоронить не будут, так и сгниешь в петле. Думаешь, какой-то барон выпросит для тебя прощение?

— Сомневаюсь — Питт откупорил очередную бутылку — Но старик прав — если и брать какую-нибудь тюрьму, то Ледфорд нам куда нужнее, чем Ларенберг. Большинство моих ребят отправились на виселицу или на каторгу, но лучшие — сидят в Ледфорде. Да один только Гек Семерка стоит четверых моих нынешних капитанов. Мне иногда самому снится, что меня поймали и бросили за решётку — Джейкоб махом опрокинул в себя стакан и вытер рот — Но старику я ни на грош не верю. Это же надо придумать — разрешение короля. Что он вообще за человек, это Велингвар?

— Барон как барон — пожал плечами Хаш — Богат. Молод. Красив. Нет ни жены, ни детей. Часто путешествует. Вроде бы королева его не любит. Или кто-то из её людей. В окружение короля не входит. Ещё говорят, что барон Велингвар — человек слова.

— Да пусть он хоть трижды человек слова — вмешалась Ероза — Получить разрешение короля на штурм королевской тюрьмы — это же бред!

— Речь не идет о разрешении короля — пояснил Епископ — Слуга говорил лишь о том, что нас — не накажут. Лично нас. Это значит, что других вздёрнут за наше преступление, и король закроет на это глаза.

— Вы же понимаете, что нас убьют, так или иначе? — продолжала упрямиться Ероза.

— Как по мне — замечательная смерть. Я уже не боюсь — заявил Мясник — Однажды я поклялся станцевать на могиле моего врага — и я это сделал, хотя был на самом дне, а он — на самом верху. Теперь мне помирать не страшно, а уж за такое славное дело — и подавно. Да о нас будут петь веками! Ведь никому подобное не удавалось. Подумать только — захватить королевскую тюрьму. Да потом ещё с барона награду стрясти!

— Только помни, что обещание это — не от барона.

— Ну так тебе предложили сходить и самой спросить — засмеялся Мясник.

— Глупая девчонка!

— Сойдёмся на неопытной — заметил Епископ — Но она подала мне отличную идею.

— Заявиться в тюрьму?

— Взять у Совета бумагу на посещение узников — людям же нужно знать, как поживают пленные торговцы.

— Но ведь торговцы в другой тюрьме? — недоумевал Мясник.

— Это — дело десятое. Главное, у нас будет законное основание на посещение тюрьмы.

— И что с того? — раздраженно спросила Ероза — Столько сил, чтобы услышать пустое слово барона?

— Нет — покачал головой Хаш — Эта бумага будет нужна королю, чтобы сохранить лицо — если мы сумеем договориться. Эта — и ещё одна. Горожане со всех районов вооружаются, чтобы защититься от нечисти, ночью выползающей на улицы. В этом нет ничего плохого — разве человек не имеет права защитить свою жизнь от злых людей? Всё, что нужно — это лишь дать законное основание этим вооружившимся горожанам. Люди должны знать, что они законно защищают свои семьи, и что это право дал им король. Мы получим у Совета разрешение на формирование таких отрядов — назовем их отряды самообороны, или защиты порядка, или как угодно. И вот эти отряды, с оружием в руках, которое им вручил лично мэр и Совет, явятся под стены Ледфорда, и их командиры придут к Йериону с разрешением от Совета осмотреть узников. А когда он откажет, то окажется, что это он преступник, и люди имеют право — сомнительное, но всё же право — повернуть против него оружие.

— А если он впустит посланников?

Хаш улыбнулся.

— Он откажет. И Церковь даст королю все необходимые доказательства отказа.

Мясник и Погибель обменялись быстрыми взглядами.

— То есть Церковь подтвердит, что Йерион отказался подчиниться приказу и нарушил закон? — уточнил Джейкоб. Хаш кивнул головой. — И что же Церковь захочет взамен?

— Церковь не требует платы. Возможно, головы некоторых еретиков покажут вашу благодарность, но это будет дар, а не плата.

— Ну разумеется — кивнул Мясник.

— Не пойму, тебе-то что за выгода, если Ледфорд падёт? — не соглашалась Ероза.

— Забота о бедных душах, что томятся в неволе — такой ответ тебя устроит?

Погибель очень хотела возразить, но по лицу Хаша было видно, что другого он не даст.

— Значит, мы договорились? — выдержав паузу, сказал Епископ — Я беру на себя разрешение на посещение заключенных. Джейкоб, ты должен как-то получить от Йоркдейла и Совета приказ о создании народной гвардии.

— Приведу пять тысяч к Ратуше и заставлю их орать как следует — ответил Мясник — Уверен, герцог даст нам всё, что угодно.

— Но без насилия — воскликнул Хаш — Крови быть не должно.

— Постараемся — буркнул Джейкоб.

— Ероза, сможешь сделать так, чтобы толпу до самой Ратуши никто не остановил?

— Я могу проливать кровь?

— Сколько угодно. Чем больше, тем лучше. Пусть Совет узнает, что творится на улицах.

— Хорошо — кивнула Погибель — Путь будет расчищен. Но мне ваша затея всё равно не нравится.

— После того, как все бумаги будут подписаны, а Йерион откажется подчиняться — продолжал Хаш, не обращая внимания на слова Погибели — Вы можете атаковать Ледфорд. Люди есть?

— Для такого дела всегда найдутся — с ухмылкой ответил Мясник — Да к тому же для храбрости всегда можно откупорить несколько бочонков бренди.

— Хорошее дело — кивнул Епископ — А я всё же помогу. Кажется, по городу ползут слухи, что горожан тайно бросают за стены Ледфорда, на потеху тамошним преступникам.

— У меня есть несколько капитанов, которые участвовали в войне — заметила Ероза — Пошлю их к тюрьме, пусть помогут твоим людям.

— Отлично. Что там с нашим бароном? Берем с него помилование и деньги?

— Тут уж решать вам — развел руками Хаш.

— Думаю, по две сотни золотых будет достаточно — заметила Ероза.

— Хорошо — кивнул Мясник — Тогда начнем торговаться с трехсот.

Через пять минут управляющего и его спутников ввели в трактир. Джейкоб озвучил условия, а Ероза и Хаш не отрывали взгляда от гостей.

— Мой господин добудет лично вам прощение короля — в том или ином виде. Что касается точной суммы — обсудите её сами с бароном. Могу сказать, что мой господин ещё никого не обижал. Но у меня есть одно условие — я сам отправляюсь домой, а вот мои спутники останутся с вами и понаблюдают за всем вживую.

— Годится — кивнул Хаш.

— Мне это нравится — засмеялся Джейкоб — Совершить подвиг на глазах у прекрасной дамы — что может быть лучше?

— Они отправятся к тюрьме с моими людьми — сказала Ероза.

— Нет — вмешался Мясник — С моими. Девочка совсем юная, а у твоих людей слишком уж страшные рожи. Ты не против, Роу?

— Не против — ответила Айрин. Когда они вошли сюда второй раз, она уже смелее разглядывала Герцогов. Все они были отмечены аурой. У Мясника свет исходил от груди. У Ерозы сиянием были окутаны руки, а Хаш имел едва различимый нимб над головой — Аури ещё не видела, чтобы аура светилась на расстоянии от тела.

— Но только помните — они лишь наблюдают, никаких ваших команд и приказов они слушаться не должны — напомнил Гекхарт.

— Само собой — отозвался Питт.

— Кстати, господин дворецкий, а вы не поможете нам с людьми? — осведомился Хаш.

— К сожалению, не могу — ответил Гекхарт — Мне в доме пригодится каждый меч.

— Да мы ещё и своих добавим, а? — выступил Мясник — Вы же не против?

— Не против — усмехнулся Раен.

— Вот и хорошо. Значит, возьмёте Хара и пятерых его ребят. И я надеюсь, патрули их пропустят.

— Пропустят — ответил Раен — Но как они за нами пойдут? Пешком?

— Верхом — на тех прекрасных лошадях, что привезли этих двоих — кивнула Ероза на фермера с девочкой — Теперь мы о них позаботимся.

— Значит, договорились — Мясник подошёл к Гекхарту и протянул руку — Сломанная тюрьма в обмен на слово и золото?

Управляющий без раздумий пожал её.

— Добро пожаловать на нашу сторону — расхохотался довольный Джейкоб.

Аури уже получила нагоняй за своё поведение и поэтому молча слушала и наблюдала за окружающими. Всё происходящее казалось ей нелепостью, она не могла поверить, что они сейчас всерьёз обсуждают и договариваются о штурме тюрьмы. Но эти Герцоги не выглядели шутниками. В двоих из них было достаточно тьмы для любого преступления. Айрин чувствовала, что ей с ними не по пути, и лишь данное Валери слово удерживало её возле Тайрона. Про себя девочка поклялась, что не поднимет руку ни на одного солдата, прежде чем тот не нападёт на неё — но это было слабое оправдание. Их с фермером отвели в тот же трактир, где они ждали решения Герцогов и оставили там минут на двадцать. А после этого всё тот же Гвалт отвёл их к крытой повозке, в которой им предстояло ехать. Забравшись в неё, девочка оказалась среди оборванцев, вооруженных до зубов. Один из них повернулся и весело подмигнул Аури.

— Ну что, красотка? Говорят, я с тобой проведу самые горячие часы в моей жизни.

— Смотрите, чтобы они не стали для вас последними — не сдержалась с ответом Аури, и повозки покатили к Ледфорду.

Глава 15. Два указа

Третий день Ратуша гудела, как растревоженный улей. То, что начиналось как очередная попытка Йоркдейла набить свой карман и вызывало вздохи зависти у советников, обернулось противостоянием мэра и торговцев, а потом и вовсе обрело все признаки мятежа.

В здании, кроме самих советников, располагались канцелярские службы, судебные, службы обеспечения и контроля — в общем, множество мест, где сошлись власть и деньги. В коридорах Ратуши всегда толпились судьи, юристы, чиновники, секретари и военные, устраивая свои собственные дела. Но теперь обычный распорядок полетел в Бездну — всех заботило лишь одно. Порядок на улицах Прайбурга.

— Чего нам бояться? — говорил мэру барон Клиффорд, проводивший больше времени в своей загородной резиденции, чем в городе — У нас четыре тысячи стражников и пять тысяч солдат, а один солдат стоит ста простолюдинов. Так что пока каждый житель Прайбурга не схватится за оружие и не превратится в бунтовщика, сила на нашей стороне.

— Это опасные действия, и они будут иметь печальные последствия, ваше сиятельство — говорил мэру советник Манн — Люди не верят в справедливость и осуждают наши решения. А отсюда один шаг до сомнений в нашем праве на власть. И если завтра горожане решат, что мы — преступники, а не представители короля, то ни десять, ни пятьдесят тысяч солдат нас не спасут.

Эти два мнения отражали царившие в Ратуше настроения, и герцог, выслушав оба, сделал свои выводы. Пятьдесят стражей, охранявших здание, были заменены на сотню солдат, а в день, когда толпа разбила лагерь возле Ларенберга, число солдат удвоилось. Чиновников увеличившееся число солдат вокруг Ратуши лишь напугало. Стало ясно, что дело приняло серьёзный оборот. От Стражи начали требовать решительных действий. В тот час, когда Тайрон и Аури въезжали в город, барон Кессер, командующий столичной Стражей в ярости покидал Ратушу. Он так и не сумел добиться от герцога одобрения предложенного плана. Остальные советники тоже не остались спокойными — в этих затянувшихся волнениях им чудилась заря мятежа, недавно отгремевшего в Итании.

В то утро, когда Раен Гекхарт выезжал на встречу с Мясником, в Ратуше царила паника. Пропал мэр города. Утром, не обнаружив его на заседании, к дому Йоркдейла отправили посыльного. На рассвете герцог в сопровождении трёх солдат покинул дом и уехал в неизвестном направлении — такой ответ дали слуги. Встревоженные советники послали стражников, чтобы те обыскали дом и опросили слуг, а Кессер разослал отряды по местам, где можно было найти мэра — но всё было тщетно. А между тем ещё на утреннем совещании стало ясно, что ситуация в столице накаляется, и к следующему утру город может запылать. Сообщали о ночных стычках и перестрелках, имелись потери с обеих сторон. За ночь солдаты потеряли двенадцать человек убитыми, и тридцать — ранеными, ещё семеро пропали без вести. Многотысячная толпа, окружившая Ларенберг, выросла вдвое, там появились ружья, и Совет распорядился стянуть туда все свободные силы. Шевалье Эскил, капитан Стражи, возмущался тем, что у него связаны руки, и требовал, чтобы Совет отдал приказ о военном положении. Шевалье Рендроу, второй капитан, прямо сказал, что без резерва он не отвечает даже за сохранность Старого Города и центральных районов. Совет в свою очередь упрекал капитанов в неумении взять ситуацию под контроль. Оба принимали обвинения равнодушно. Из одиннадцати советников лишь семеро были благородными, и лишь двое — баронами. Эскил и Рендроу просто терпели советников, не считая их способными командовать. Единственные, кого капитаны слушались беспрекословно, был герцог Йоркдейл и их непосредственный начальник, барон Кессер, присутствовавший тут же и готовящийся произнести речь. За своих подчиненных он стоял горой.

После вздорных упрёков перешли к главному вопросу, который обсуждался на заседании — просить ли у короля помощи. Никто не захотел взять на себя ответственность за панические настроения и вызвать гнев мэра. Ситуация была опасная, но не из ряда вон. Хотя враг никогда не доходил до стен Прайбурга, на улицах города не раз лилась кровь. Последний мятеж случился сорок лет назад, при деде нынешнего короля. Причина та же, что и всегда — голод и поборы. Тогда сожгли несколько кварталов, на улицах погибли несколько тысяч человек, а ещё несколько сотен — повесили или отправили на каторгу. Некоторые из советников лишились постов, но серьёзно никто не пострадал.

Самым опасным местом в столице советникам виделась тюрьма Ларенберг и толпа, что собралась там. Барон Кессер клятвенно заверял членов Совета, что, как только ему отдадут под командование пять тысяч королевских солдат и разрешат увести стражей с улиц города, то с мятежниками будет покончено. А как только рассеется толпа у тюрьмы, то и остальной город зачистить труда не составит.

— Посмотрите, господа — барон, водя пальцем по расстеленной на столе карте, объяснял и подкреплял свои планы — Пятьсот солдат при двенадцати пушках развернутся вдоль Королевской дороги, закрывая вот эти три улицы. Здесь, чуть позади, расположится резерв ещё в пять сотен. Шевалье Эскил и двумя тысячами стражников займут набережную и будут продвигаться к Ларенбергу широкой цепью. Шевалье Рендроу с оставшимися двумя тысячами займёт все четыре северные улицы. И наконец я, командуя тремя тысячами солдат, атакую мятежников вдоль бульвара Сен-Эйд. Первый удар нанесёт конница лейтенанта Манна, затем атакует пехота. Одновременно с нами ударит та тысяча солдат, что стоит сейчас у стен тюрьмы. Этого будет более чем достаточно, чтобы обратить бунтовщиков в бегство. Но если всё же они устоят, шевалье Эскил со своими стражами ударит им в тыл.

— А куда они побегут? — спросил советник Аск.

— Простите?

— Вы сказали — обратите в бегство. Значит, куда-то эти тысячи людей должны будут побежать. Если получится всё, как вы рассчитали, то они устремятся на те двенадцать пушек, что вы расположили вдоль дороги.

— Ужасно — прошептал советник Триэль Манн, чей сын Эдмон должен был возглавить конницу.

— И что вы предлагаете? — раздражённо спросил Кессер.

— Убрать Рендроу и его две тысячи — ответил Аск.

— Но тогда мятежники сбегут в трущобы, и нам оттуда будет их не достать!

— Да и Бездна с ними — воскликнул советник барон Шатри — Зато это позволит оставить нам стражей на мостах и защите Старого Города.

— Свет с ним, со Старым Городом — вступил в спор шевалье Сайзен — Там сейчас в каждом доме сидят наёмники. Но ведь вы и нас, и весь центр хотите оставить без стражей.

— А зачем вам защита, господа, если все мятежники находятся у Ларенберга? — надменно спросил Кессер.

При этих словах даже подчиненные барона недовольно поморщились.

— У Ларенберга? — воскликнул барон Клиффорд — Вы давно были на улицах, Кессер? Сходите, полюбопытствуйте. Спросите у шевалье, где они теряют своих людей убитыми и ранеными! Я сам могу вам ответить — у Железного Моста и в Торговых Рядах, у памятника Кающемуся Королю и на площади Ста Лет, на пристанях Нового Города и в переулках Низкого. Слава Четверым, сюда ещё мятеж не добрался, но прогуляйтесь немного — и вы услышите звуки выстрелов.

— Как только я разберусь с мятежниками у тюрьмы — воскликнул Кессер- Все остальные тут же разбегутся!

— По всему городу они разбегутся — мрачно подтвердил Сайзен — И прежде всего сюда побегут.

— Глупости! — возразил командующий — После того урока, что я им преподам…

— А всё-таки, что вы станете делать, если они поднимут весь город? — вкрадчиво спросил шевалье Питвайз — Ведь до сих пор город отвечал силой на силу. Вы схватили торговцев — к мэру пришла толпа. Вы разогнали топу — в ответ поднялась ещё большая, да к тому же по всему городу. Теперь вы предлагаете разогнать и этих людей, в надежде, что уж теперь-то народ испугается… чего? Вашей жестокости?

Члены Совета разразились одобрительными возгласами. Барон, не желая отступать от блестяще составленного плана, намеревался стоять до конца — всех стражей и солдат — под его командование — и никаких уступок. Совет же, в котором многие лишь представляли интересы знатных семейств, разделился. Спор накалялся и грозил перейти в бессмысленную ругань, когда появление нового лица прервало его.

— Извините, господа — раздался спокойный голос — Возможно, я смогу вам помочь.

Все взгляды обратилась на только что вошедшего человека. Епископ Эноби, служитель Церкви Света и Разума, не был членом Совета, но часто представлял интересы Церкви на заседаниях. Подходя к одному из кресел, он вежливо поздоровался с каждым советником и получил столько же вежливых поклонов в ответ.

— Итак, дорогой епископ — заговорил секретарь Совета, в отсутствии мэра принявший на себя обязанности главы — Вы сказали, что можете помочь нам?

Мощь, стоявшая за плечами служителя, заставляла внимательно прислушиваться к его словам.

— Всё верно, господин Сальди — кивнул епископ — Видите ли, так случилось, что многие священники сейчас тесно общаются с людьми на площади. И одно из главных желаний там — проведать заключённых и узнать об их состоянии. И вот мы подумали — а почему бы не дать людям такую возможность? Выбранные ими представители зайдут в Ларенберг, осмотрят узников, пообщаются с ними и, вернувшись, успокоят народ.

— А может быть, и нет — заметил Кессер.

— Простите, что вы сказали? — повернулся к нему секретарь.

— Я сказал — повысил голос барон — Что подобного рода доклад может лишь разозлить толпу.

— Вы намекаете на то, что с узниками плохо обращаются? — спросил Манн.

— Не знаю, как с узниками обращаются — ответил командующий Стражи — Но я видел, как их задерживали. Если вы желаете привести их как пример образцового содержания — то дважды подумайте. И откажитесь.

Советники замолчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Каждый из них немало повидал, и все прекрасно поняли барона.

— Но ведь совсем не обязательно пускать посетителей — снова раздался тихий голос епископа — Я думаю, в нынешних обстоятельствах такой приказ должен быть заверен королём.

Советники, будто прозрев, переглянулись. Они поняли, что именно предлагает епископ — не уступки толпе, но послание королю.

— Замечательная мысль — обрадовано кивнул секретарь — Господа, кто хочет доставить этот приказ его величеству?

Отозвались сразу несколько человек.

— Барон Клиффорд — выбрал шевалье Сальди — Окажите нам эту услугу?

— С превеликим удовольствием — улыбнулся барон.

Теперь, когда решение было принято, все вздохнули с облегчением. Требовалось оговорить детали, но они мало кого интересовали. Епископа попросили самого написать нужный приказ, а потом отдать им на подпись. И в тот момент, когда секретарь собрался объявить заслуженный перерыв, в зал вбежал запыхавшийся солдат, и сообщил, что к Ратуше приближается многотысячная толпа. Это сообщение изрядно перепугало собравшихся.

— Рендроу! — возмущённо воскликнул Шатри — Ваши люди должны были стоять на страже центра города! Как они пропустили мятежников?

Хор возмущенных голосов вторил ему. Пользуясь всеобщим смятением, в Зал проскочил человек, с самого утра сидевший в приёмной. На него не сразу обратили внимание, и он, устроившись в углу, прислушивался к спору и что-то яростно писал в своём блокноте.

— А чему вы так радуетесь, господин Патен? — наконец заметил один из советников проскочившего. Эрих Патен был редактором столичной газеты. По закону, принятому Королём — Затворником, на заседаниях Совета могли присутствовать представители горожан и различных профессий. За прошедшие годы многое поменялось. Газетчики были последними, кто сохранял часть своих прав — уже не присутствие на заседаниях, но беспрепятственный вход в любое государственное учреждение. Здание редакции сожгли ещё в начале беспорядков, и Патен клялся, что это сделано умышлено, призывая Совет найти преступников. Пользуясь своим правом, он уже два дня беспрерывно находился в Ратуше.

— Ну как же, господин Сайзен, день только начался, а у меня вся передовица заполнена! — радостно отозвался редактор — Боюсь, к вечеру у меня закончится блокнот.

— Но ведь вам сейчас негде печатать свою газету?

— А, был бы материал, а способ донести его до жителей — всегда найдётся.

Тем временем через открытые окна в зал стал проникать шум приближающейся толпы. Это был слитный рокот, состоящий из тысячи голосов и подобный морскому прибою, с той разницей, что он не откатывался, а постоянно увеличивал свою громкость.

— Сколько у вас тут солдат, Рендроу? — поинтересовался у капитана стражи секретарь совета.

— Две сотни, советник. Но я уже послал людей, через час сюда прибудут ещё пятьсот.

— Через час они нам уже не понадобятся — мрачно заметил барон Клиффорд — Бездна вас забери, капитан! Я бы пригласил своих гвардейцев, если бы знал, что вы так беспомощны.

Шевалье, чувствуя свою вину, молча проглотил это оскорбление.

— Храни нас Четверо — прошептал барон Шатри, глядя на приближающийся человеческий вал.

Столпившиеся у окна вельможи с тревогой смотрели, как ближайшие улицы заполняет народ. Как вода отступает с берег перед волной, там и вся прилегающая к Ратуше территория обезлюдела. Лишь по косвенным признакам — брошенным кучерами каретам, обронённым перчаткам, забытым тросточкам на лавках и перевернутым в спешке столикам уличных кафе — можно было догадаться о том, что недавно тут гуляло множество людей. Даже деревья, высаженные аккуратными рядами, замерли в ожидании шторма.

Тысячи людей, с оружием и без, под крики, свист и проклятья выливались с улиц на аллеи рядом с Ратушей. Все кустарники и цветы на клумбах были безжалостно вытоптаны, но советников больше беспокоило, как ненадежно и слабо выглядит цепь солдат, выстроившихся во дворе Ратуши вдоль ограды. Когда люди подошли вплотную к решётке и начали просовывать через неё руки и, хватаясь за прутья, шатать, пробуя на прочность, у кого-то не выдержали нервы.

— Стреляйте — выкрикнул советник Сайзен — Чего вы ждёте?

— Не вздумайте! — тут же возвысил голос секретарь — Господа — обратился он к советникам — Возьмите себя в руки. Мы же представляем короля, а вы теряете голову от горстки обозлённого народа.

Эрон Сальди постарался придать голосу как можно больше уверенности, хотя его тоже пугала толпа за окном.

Тем временем из собравшихся внизу вышли несколько человек под белым флагом и потребовали впустить их. Разрешение было дано немедленно. Двое солдат приоткрыли ворота, и как только последний из представителей зашёл, тут же их захлопнули. Всё это вызвало в толпе волну смеха и свиста. Под конвоем из десяти солдат представителей проводили в зал заседаний, где их с нетерпением и беспокойством ожидали взволнованные советники. Лишь священник, сохраняя спокойствие, продолжал составлять своё письмо, да редактор, радостно улыбаясь, потирал руки в предвкушении интереснейшего материала. Секретарь, спохватившись, приказал удалить его, и под протестующие вопли двое солдат выволокли господина Патена наружу.

Представителей было семеро — безоружных, невысоких, одетых в рабочую одежду, но на лице у каждого читалась решимость.

— Доброе утро, господа — поклонился тот из них, что нёс в руках белый флаг — Меня зовут Дерек Ванроу, я старшина торговцев Нового Города. Я и мои товарищи пришли сюда как представители всех простых жителей города

— Хотелось бы узнать, господа, что всё это значит? — поинтересовался секретарь, оглядывая группу представителей.

— Это значит, что у людей накопилось достаточно просьб, и они собрались и явились сюда, чтобы их высказать.

— Просьб? Просьбы, которые говорят таким образом — секретарь указал на окно — больше походят на требования и угрозы.

— И всё-таки это просто просьбы. Не их вина, что Совету потребовалось десять тысяч человек у Ратуши, чтобы наконец услышать голос народа.

— И что же там у вас?

— В последнее время в городе стало неспокойно…

— О, мы заметили! — воскликнул барон Шатри.

— А мы почувствовали это на своей шкуре. Стража защищает богатые районы и совсем забыла про остальной город. А между тем там живут такие же законопослушные поданные короля, как и в Старом городе. Мы платим налоги, отдаем хлеб и кровь по первому вашему слову, и соблюдаем законы.

— Чего же вы хотите? — нетерпеливо перебил секретарь Сальди.

— Порядка и спокойствия, ваше светлость— Ванроу протянул секретарю сложенный лист бумаги. Тот развернул его и начал читать. Другие советники, сдерживая любопытство, внимательно следили за ним.

— Что ещё за народное ополчение? Я не понимаю, господа, вы что, хотите создать свою собственную армию? Разум покинул вас! — секретарь с раздражением швырнул письмо на стол, и остальные принялись изучать его.

— Мы хотим получить от вас гарантии, что люди, защищающие сейчас свои семьи с оружием в руках, завтра не будут объявлены мятежниками.

— Немыслимо! — воскликнул барон Клиффорд.

— Это просто невозможно! — поддержал его Питвайз — Раздать народу оружие! Дать право убивать.

— Мы уже убиваем — выкрикнул один из представителей — Вчера мы поймали семерых преступников, которые грабили наши дома и семьи. Четверых мы пристрелили, а ещё троих — повесили. И знаете, что нам сказали стражи? Что мы все — бунтовщики!

— Правильно сказали! — ответил Кессер.

— Но это вы заставили взять нас в руки оружие! Вы делаете нас бунтовщиками. И если так пойдёт и дальше, вам придется объявить бунтовщиками весь город!

— Не вижу проблем — прошептал Эскил из своего кресла.

— То есть вы хотите так вести дела? — взгляд Дерека остановился на капитане — Хотите, чтобы я объявил народу, что вы всех их объявили врагами короны и подписали им смертный приговор?

У шевалье хватило ума промолчать.

— Да я не могу этого сделать, понимаете вы, или нет? — воскликнул секретарь — Даже если бы захотел, тут нужна подпись мэра, а его нет.

— Не беда — ответил посланник — Пусть распишется весь Совет, это будет даже лучше подписи мэра.

— Знаете, давайте сделаем так — выступил советник Питвайз — Мы сейчас сделаем перерыв, посовещаемся, рассмотрим ваше предложение. А потом…

— Нет — из-за спины Дерека выступил тот представитель, что кричал об убийствах — тощий тип в кожаном фартуке поверх одежды — Давайте вы не будете делать перерыв, а ответите нам прямо сейчас.

— Это ещё что такое? — возмутился Клиффорд — Вы нам даёте указания?

— Похоже на то — кивнул выступавший — Давайте-ка я вам поясню. Наш Дерек — говоривший положил руку на плечо Ванроу — Отличный малый, но он слегка… манерный. Понимаете? А вот я — другое дело. Меня зовут Декс Эванс, я рабочий на фабрике. И там у нас, знаете, нужно действовать быстро. И прямо. И я вам сейчас скажу, как есть. Я человек послушный, сорок лет прожил, не нарушив закона. Всю жизнь — за короля. Даже когда торговцев жать стали — я не лез, не моё это дело. Но вот, понимаете, зря я не влез. Я за всю свою жизнь никому зла не причинил. А вот вчера довелось — лично бандитов вешал. Да, лично! — повысил он голос — Потому что больше и некому. Парень там был, молодой, плакал, всё про мать свою, да про кусок хлеба. Оно, может, и правда, нам проверять недосуг было. Вот этими руками — Декс потряс перед советниками своими грязными руками — Затянул петлю, а потом взяли за другой конец, и потянули. Ох, как он брыкался! Еле удержали, минут десять помирал. Верите, нет, всё вокруг изгадил, паршивец.

Глухой кашель раздался из-за стола. Сайзен, прижав кулак к закрытому рту, едва переводил дыхание.

— Правильно — указал на него пальцем Эванс — Нужно было заранее длину вымерять, да конец привязать. Мы со вторым так и сделали — он чуть подёргался, да помер. И вот что я вам скажу, господа советники. Мы хоть тех отбросов и постреляли, и повешали, но я сюда зашёл честным человеком. И выйти хочу таким же! А если вы меня бунтовщиком хотите сделать, то так тому и быть — Декс сплюнул прямо на мраморный пол — Я вам покажу, что не зря вчера поучился.

Прежде чем потрясенные советники что-то успели ответить, Эскил уже шагнул к Эвансу.

— Ты что же думаешь, мы тут твоих угроз испугаемся?

— Я думаю — ответил Декс, глядя шевалье прямо в глаза — Что если вы людям отказываете в праве защищаться и ждёте, как они покорно лягут и сдохнут, то мы вас сильно удивим.

Тем временем народ под окнами, устав ждать и решив, что о нём позабыли, решил напомнить о себе. Кто-то ударил в барабаны, загудели трубы, и толпа принялась скандировать.

— Ван-роу! Ван-роу! Ван-роу — ревела за окном толпа, шум нарастал, советники уже с трудом слышали друг друга.

— Это безумие! — покачал головой барон Шатри, отходя от окна — Они же на всё пойдут.

— А вы что думаете? — обратился секретарь к капитанам стражи.

— Я бы разорвал эту бумажку, вот этих бы выкинул в окно, а потом пристрелил бы всякого, кто сунется за ограду — ответил Эскил.

— А я считаю, что предложение здравое — возразил Рендроу — Только принимать его нужно не здесь, и не сейчас. Послать к королю, пусть он решает.

— А нам, значит, ждать? — насмешливо спросил один из пришедших.

— Воля короля стоит того, чтобы её подождать.

— А лично вы, секретарь, за или против нашего предложения? — настаивал Ванроу.

— Я, может, и не против, но господин Рендроу прав — такие вещи нужно обсуждать и принимать не нам, и не в таких условиях.

Дерек подошёл к окну и распахнул его.

— Друзья! — воскликнул он, и толпа затихла — Герцога Йоркдейла нет, но Совет одобряет наше решение.

Толпа радостно зашумела.

— И сейчас они решают, кто наиболее достоин из них подписать наш документ.

— Все! — взревела толпа — Пусть подписывают все!

— Они говорят, что подумают!

Тысячи криков и проклятий полетели из толпы.

— Это шантаж! — в панике воскликнул барон Шатри.

Секретарь, держа перо в руке, всё никак не мог решиться. И тут с улицы раздался металлический звон.

— Они что, дерутся? — испуганно воскликнул советник Питвайз.

— Нет — ответил Эскил — Выламывают прутья ограды.

— Да посмотрите, они же сейчас их выломают! — закричал шевалье Сайзен, подскочив к окну — Они сейчас нападут на солдат!

— С этим пора заканчивать — Эскил с решительным видом направился к окну. Кессер молча следил за подчиненным.

— Что вы собираетесь делать? — испуганно спросил Сайзен.

— Отдам приказ стрелять.

— Спаси нас Четверо!

— Не смейте, шевалье!

— Да подписывайте уже!

— Стойте — вскрикнул секретарь, и Эскил, сжав губы, замер у окна.

Бледный, дрожащий, вспотевший секретарь расписался на приказе и оттолкнул его от себя. Один за другим советники подписывали его и передавали следующим. Когда дошёл черед до барона Клиффорда, он, пробежав документ глазами, молча бросил бумагу на стол, не ставя свою подпись. После него уже никто не взял приказ, на котором стояли семь подписей. Ванроу, не обращая внимания на остальных советников, схватил бумагу, и, подойдя к окну, помахал ею над головой.

— Совет и король нас поддержали!

Тысяча глоток внизу взревели от радости.

— Да здравствует король!

— Да здравствует Совет!

— Да здравствуют советники!

— Благодарю вас, господа! — поклонился Дерек и вышел из зала, а вслед за ним вышли и парламентеры. Советники молча наблюдали, как толпа покидает площадь и удаляется на улицы.

— Что там с вашими солдатами, шевалье? — раздражённо спросил советник Сайзен.

— Должны прибыть через пятнадцать минут — ответил Рендроу.

— Могут не торопиться, и подойти через месяц. Толку-то от них.

— Шевалье — поманил пальцем Клиффорд Эскила, и тот подошёл и наклонился к барону — Будьте добры узнать, кто такой этот Декс и как с ним можно побеседовать.

— Слушаюсь — с улыбкой ответил капитан Стражи.

Секретарь молча сидел передстолом, глядя перед собой, пока подошедший сзади священник не тронул его за плечо.

— Приказ о посетителях, ваша светлость.

— Ах, да — секретарь взял бумагу и прочел её — Но почему она адресована комендантам всех тюрем?

— Я подумал, что вы бы не хотели, чтобы Ларенберг как то выделялся. На будущее.

— Это верно — подумав, кивнул секретарь — Это правильно, да — широким росчерком, гораздо более уверенным, чем в предыдущий раз, секретарь подписал бумагу. Затем протянул её барону Клиффорду.

— Вы лично отдадите её королю?

— Да, господин секретарь. И лично же дам королю все необходимые пояснения.

— Хорошо — вздохнул секретарь Сальди.

Барон, взяв приказ, тут же удалился, священник бесшумно последовал за ним. Совет, убеждённый в скорой помощи от короля, после продолжительного перерыва, продолжил заседать, выслушивать доклады и отдавать приказания.

Час спустя в таверну на Старой улице завалился Мясник. Его приветствовали десятки глоток, кабак был забит под завязку вооруженными людьми с красными повязками на рукаве.

— Что за славный день! — прогрохотал Мясник в ответ на приветствие и зашагал к столу, где сидела Ероза. Её окружали четверо в серых одеждах и чёрно-красных масках — Друзья — помахал он бумагой перед собравшимися и Погибелью — Теперь мы официально служим на благо города и горожан!

Сидящие в кабаке люди расхохотались и застучали кружками о столы.

— Это ещё не всё! Госпожа Ероза — с преувеличенной учтивостью обратился Джейкоб к Погибели — Есть ли у вас что-нибудь для меня?

Ероза с улыбкой достала и протянула свою бумагу.

— Разрешение Совета на посещение заключённых в любой тюрьме Прайбурга.

Мясник рассмеялся и выхватил бумагу из рук.

— Ну что, «мясники»! Хотим ли проверить, как исполняет свои обязанности комендант Ледфорда?

— Да! — взревели собравшиеся.

— И если шевалье Йерион откажет нам в визите, какое наказание ему положено?

— Смерть!

«Мясники» устремились на улицу, где их уже ждала толпа вдесятеро большая, потрясая оружием и выкрикивая угрозы. Джейкоб, возвышающийся над всеми, вёл их за собой, и те направились к тюрьме, по пути обрастая всё новыми и новыми людьми.

Глава 16. Ледфорд

Ледфорд не был похож на самую страшную тюрьму. Он вообще не походил на тюрьму, скорее, на замок, какими их строят маленькие дети — каменный прямоугольник в окружении толстых стен — и четыре выдвинутые в стороны башни по углам.

— Ты на него так не смотри — Лин заметил удивленный взгляд Аури, и это его задело — Оно всё под землёй. Вот так, кругами — он показал рукой — Всё ниже и ниже, а в самой тьме сидят чудовища, которых Свет не видывал.

— Вы там были? — простодушно спросила Айрин, чем вызвала приступ хохота у Шута и испуганный жест Лина.

— Чтоб тебя Изнанка сожрала! — прошипел он и отошёл от неё.

— Оттуда хода нет, девочка — пояснил стоящий рядом Гашон — Так свой век в вечной тьме доживать и будешь.

«Извините» — хотела сказать Аури, но слова застряли у неё в горле. Не шли с языка. Лин ей не нравился, как и «мясники». Они и там, в повозке, не вызывали симпатии, со своими шуточками, ругательствами, диким смехом и нехорошими взглядами. Но когда, подъехав к площади, «мясники» начали выгонять жильцов из дома, девочка поняла, что это настоящие бандиты, и неважно, есть ли в них тьма. Дом, который они выбрали, располагался прямо перед площадью с аллеями из молодых дубов, за которыми виднелась тюрьма. С окон квартиры на последнем, четвёртом, этаже открывался замечательный вид на Ледфорд и всё, что лежало перед ним. Бандиты, заняв комнату, тут же начали обустраивать её под себя. Большой обеденный стол перетащили из кухни в комнату и принялись чертить прямо на нём. Столики поменьше свалили в кучу, туда же полетели и стулья. Двое бандитов ввалились с мешками, набитыми едой, и Гашон, капитан «мясников», послал их искать другую кухню. Аури села возле окна, наблюдать за улицей, а Тайрон устроился на стуле в углу. А затем сюда явились эти двое, капитаны Погибели. Ворчащий старик в изъеденных временем одеждах Лин, которого называли Деревом, и Красс, которого называли Вороном — крепко сложенный парень, одетый в доспех стражника. Аури просто диву давалась, как слаженно у них все получалось, хоть они и были бандитами. Капитаны раздавали указания, расставляли людей, всем и каждому находили дело. Судя по доносившимся до Аури приказам, эти двое разместили вокруг тюрьмы минимум сотню человек, а еще сотне дали указания к подготовке штурма. По их приказу стрелки занимали верхние квартиры в соседних домах, по району рассеялись наблюдатели, в самых видных местах появились «сигнальщики», а к парку, что находился дальше по улице, подкатили пустые телеги и принялись насыпать в них землю из ближайших канав. Нужно ли говорить, что при всех этих приготовлениях с площади и прилегающих улиц исчезли все люди, включая вездесущих попрошаек и карманников. Даже беспризорники, в эти дни бесстрашно бегающие по городу в поисках подходящей добычи, поспешили убраться подальше.

Но не все из «мясников» были заняты делом, некоторые расхаживали по квартире в качестве прислуги и охраны. Например, Шут, тот «мясник», что поприветствовал Айрин в повозке. Он всё время подшучивал над окружающими. Досталось и девочке с фермером.

— Охоохо! — потешался Шут, прыгая вокруг Аури — Вот это настоящие воины! Сразу видно, Герцоги умеют выбирать людей. Я спою славную песню о девочке, что разрушила Ледфорд и о толстяке-фермере, что пытался сожрать тюрьму и подавился камнями.

— Отстань — огрызался Тайрон, но Шута было не унять. Он забрался с ногами на подоконник и весело затянул: «Не трожь меня, я толстый скраб! Ползу за домом в дом…», отбивая такт ладонями. Аури обратила внимание, что у него не хватает мизинцев на обеих руках.

Временами в комнату входили люди, что-то говорили, что-то выслушивали, и удалялись. Одну новость собравшиеся встретили дружным смехом и грубыми шутками. Шут даже прошёлся колесом по комнате.

— Миленькое дело — сообщил он Аури, недоумённо смотрящей на происходящее — Они там герцога потеряли!

Айрин не решилась спрашивать, что за герцог, опасаясь новых колкостей от Шута. Вместо этого она продолжила смотреть на тюрьму, гадая, как её собираются брать. Стены там были высотой с трёхэтажное здание, а сверху накрыты аккуратным деревянным навесом, под которыми расположились часовые — четверо на каждой стороне. Ров, когда-то окружавший Ледфорд, осыпался, и теперь в глубину составлял едва ли метр, кое-где и вовсе сравнявшись с уровнем земли. Вытоптанный пустырь, когда-то окружавший тюрьму, сначала замостили, а затем с трёх сторон высадили несколько деревьев, получив своего рода редкий сквер. Лишь спереди, там, где в стене виднелись подъёмный мост и ворота, оставалась голая площадь.

Часы отбили два, когда в комнату вошли Мясник и Погибель. Их подчинённые сразу забегали, а Лин и Красс стали вдвое быстрее гонять людей и вдвое громче отдавать приказы

— Скоро начнём — объявил Джейкоб — Мне место ещё не готовили?

Шут с Гашоном сдвинули два стола, а потом, подумав, добавили к ним третий, поставив по центру самое большое кресло, что сумели найти. Мясник тяжело сел, издав довольный вздох, а «мясники», превратившись в слуг, начали заносить еду, приготовленную на соседней кухне. Айрин удивленно распахнула глаза. Там было жареное мясо. Там были пироги — трёх видов, не меньше. Там были булки, начиненные едой. Там были сладкие пирожные — Аури со своего места уловила запах яблок, малины и корицы. Один из людей внёс два ящика с бутылками, и Гашон принёс стул, на который выставил сразу пять бутылок. Ероза тем временем подошла к столу и переговаривалась с капитанами.

— Угощайся — кивнул на стол Мясник, поймав взгляд девочки.

— Спасибо — поблагодарила Аури, подошла к столу, придвинула стул и взяла кость с мясом, истекающим соком и зажаренным до золотистой корочки. К нему добавила кусок пирога с тушёными овощами и яйцом, и налила себе стакан воды из кувшина. Джейкоб наблюдал за девочкой с восхищением. Тайрон из своего угла посмотрел на неё с неодобрением.

— А чем ты так недоволен, фермер? — Джейкоб перевёл взгляд на Тайрона — Тем, что у неё есть аппетит, или тем, что она ест за одним столом со мной?

— Я и не думал… да мне… — фермер растерялся под взглядом Мясника. Аури, перестав есть, с тревогой посмотрела на Джейкоба.

— Да ты не волнуйся — успокоил Мясник девочку — Никто твоего друга не тронет. Просто хочу узнать, он трус или глупец? А? А может, ты из тех святош, что выдумали себе правила и теперь кривятся на всякого, кто их нарушит?

— Мне просто думается, что сейчас не время для еды — собравшись с духом, ответил Тайрон.

— Ясно — кивнул Мясник и продолжил есть. Аури, почувствовав, что ситуация разрешилась, тоже приступила к жаркому.

— А что с твоим отцом, Роу? — спросил Мясник.

— Он умер — Аури, престав жевать, подняла глаза на Джейкоба. Всё внутри всколыхнулось, но Аури тут же убрала чувства. Она научилась отделять прошлое от реальности, и рассказывать о нём, как об одной из придуманных историй — В войне с Итанией.

— А, собачье племя! — воскликнул Мясник — Самая бессмысленная война, развязанная королями. Видишь как, твой отец-то наверно хорошим человеком был, а погиб за изнанкино отродье.

Аури снова принялась за еду. Эти слова не имели к ней отношения, это всё — о выдуманном прошлом.

Из окна донеслась барабанная дробь и шум приближающейся толпы. Все присутствующие, кроме Мясника и Аури, столпились у окон. Даже Тайрон рискнул встать у крайнего окна.

— Красс, что там?

— Идут — ответил Ворон, наблюдая из окна — Да их тысяч пять, не меньше. Впереди какие-то франты — разодеты, будто на приём к королеве. Хах! — усмехнулся Красс — Да они ж совсем как благородные! Раскрасились, словно девки — только платьев не хватает. Да с такими послами, боюсь, ничего у нас не выйдет — Йерион их быстро впустит да лично на осмотр проведет.

— Полегче, Красс — отозвалась Ероза — Эти люди тебя на полоски порежут, и с шевалье не подведут. Они своё дело знают.

Шут, уже готовый сказать очередную колкость, молча закрыл рот.

— Прошу прощения, госпожа — поклонился Ворон — Уж больно забавный у них вид. Они из наших?

— Из наших — улыбнувшись, подтвердила Погибель.

Шум толпы полностью заполнил комнату, как и в Ратуше, заглушив все остальные звуки. Особенно выделялись инструменты. К барабанам примешались дудочки, трубы и звон колокольчиков. Аури хотела было пойти к окну и посмотреть, но сочла невежливым вставать вот так из-за стола посреди обеда.

— Подошли. Ждут. Опускают мост — кратко объявлял Красс.

Минуту спустя долетели звуки выстрелов.

— Ого! Делегаты выбегают, мост поднимается. Да что у них там происходит? — воскликнул Красс, и Аури, запихнув в рот остатки пирога и бросив на тарелку кость с недоеденным мясом, кинулась к окну.

Она увидела, как несколько людей в парадной одежде бегут от ворот тюрьмы, в направлении многотысячной толпы, что окружила площадь, и как десятки солдат занимают позиции на стенах, опускают ружья. Залп! Эхо выстрелов разнеслось по округе, бегущих словно били в спины, они падали, и кто-то уже не вставал, а кто-то пытался отползти подальше. Залп! Пули, выбивая искры и каменную крошку, полетели в тех делегатов, что ещё пытались спастись.

И тут заговорили ружья тех, кто укрывался в домах. Сотня выстрелов, вразнобой, прогремели из окон верхних этажей, окутав их дымом. От деревянного навеса, укрывавшего солдат, полетели щепки. Кто-то из солдат рухнул со стены назад, а остальные попрятались. Толпа отвечала яростным рёвом и стрельбой из улиц и подворотен по стенам Ледфорда. Те мгновенно покрылись выщерблинами, пули со свистом рикошетили от стен и с легким звоном плющились об них. Сражение началось.

Дверь открылась, и в комнату вошёл Хаш в сопровождении двоих людей. Гашон тут же схватил стул и поставил возле окна, но Епископ покачал головой.

— Хотя я тут и нахожусь как наблюдатель Церкви, мне вовсе не хочется смотреть на тот ужас, что сейчас разверзнется внизу.

— Никого ужаса не будет — Мясник, покончив с остатками пирога, скинул тарелку на пол, и взял новую, с пирожными — Ты что думаешь, мы просто так на стены кинемся?

Аури, мысленно обругав себя за то, что не догадалась прихватить со стола пирожные, продолжала наблюдать за происходящим.

На площадь, медленно, скрепя колесами, начали выползать телеги, оставляя за собой след из упавших земли и камней, которых на них были навалены. Каждую из них толкали шесть человек.

Грохнул пушечный выстрел, и одна из тюремных башен окуталась дымом. Ядро коротко просвистело и ударило в одну из телег, разворотив её и опрокинув на землю. Людей, толкавших телегу, разбросало в стороны, и лишь двое из них смогли подняться. В ответ выстрелы из окон и с улиц зазвучали чаще, а толкавшие, помогая себе криками и проклятиями, принялись работать ещё быстрее.

— Меткие сволочи — мрачно изрёк Лин-Дерево — Хорошо, что сразу восемь взяли.

Стражники, укрывшись за каменными стенами и в башнях, стреляли по окнам и по толкавшим телеги людям. Народ на улицах стрелял им в ответ. Грохот стоял оглушительный, дым от выстрелов окутывал площадь и поднимался в воздух. Аури со своего окна видела, как множество людей в переулках, ожидающие своего часа, прижимались к стенам и стискивали оружие в руках, прислушиваясь к звукам сражения и вдыхая его запах. В башне раздался второй выстрел, и вторая телега опрокинулась, разбрасывая людей, кровь и землю. Но остальные шесть достигли намеченных точек. Две из них встали напротив ворот, ещё четыре выстроились в линию, вне досягаемости пушечного выстрела, чтобы укрывать стрелков.

— Вперёд — махнул рукой Красс.

Сигнальщик дал знак, и через несколько секунд толпа из улиц и переулков с рёвом устремилась на площадь. Люди бежали к телегам, поскальзываясь на мокрых от крови камнях, им навстречу звучали выстрелы, кто-то падал и оставался лежать неподвижно, кто-то стонал, корчась от боли. Некоторые, получив пулю, в горячке боя бежали дальше, оставляя за собой красный след. Из окон стреляли с удвоенной силой, пытаясь прогнать вражеских стрелков. Аури заметила, что некоторые из бегущих тащат какие-то ящики. Многие уже достигли телег и, укрывшись за ними, стреляли в бойницы башен.

— Вот и всё — повернулся Лин к Герцогам — Сейчас мы подорвём стены…

Грохот выстрела прервал его речь, раздался свист, выше и резче, чем у предыдущих снарядов — и на площади один за одним загремели взрывы.

— Картечь! — закричал Красс, и бросился прочь от окна, в глубину комнаты.

Снаряды рвались на площади, и сотни осколков летели во все стороны. Люди падали на камни, как трава под косой, десятками, убитые и разорванные. Крики ярости сменились воплями ужаса и боли. В окнах разлетались стекла, а по стенам рассыпались десятки отметин. Все, кто находился в комнате, поспешно отступили к дальней от окон стене. Аури заметила, как Хаш кивнул одному из своих людей, и тот вышел из комнаты. Остальные, занятые тем, что происходит на площади, не обратили на это внимания. А там стрелки на стенах тюрьмы воспользовались паникой среди нападавших и открыли прицельный огонь по выжившим, спрятавшимся за телегами. Пушка выстрелила третий раз, и ещё одна телега перевернулась, разбросав вокруг камни и землю. Некоторые уцелевшие на площади вели ответный огонь, из окон снова начали стрелять. И всё это для Айрин сопровождалось ярчайшими вспышками ауры.

В какой-то момент, когда те, кто мог — бежал с площади и народ затаился на улицах, наступило затишье, нарушаемое лишь криками и стонами. Вопли о помощи, так хорошо знакомые Аури, звучали по всей площади, с разных её концов, словно перекликаясь. Тех, кто был ближе к домам, попробовали забрать, но едва кто-то ступал на камни площади, из-за стен звучали выстрелы.

— Вот и всё? — спросил Хаш — Пропал запал? Тюрьма устояла?

— Ещё будет им сюрприз — ответил Мясник — Будут подарочки.

В ответ на его слова из окон ближайших к тюрьме домом полетели дымящиеся бомбы. По всей наружной стене и во дворе загремели взрывы. Солдаты бежали внутрь, унося раненых.

— Так их — заорал Шут, видя, как разбегаются стражники.

Толпа из улиц вновь бросилась к воротам. И вновь заговорила картечь. Люди бежали врассыпную, прижимались к земле, укрывались за телами павших — и нигде не находили спасения. Тех, кто достигал стен, и, преодолев ров, прижимался к стене, расстреливали стрелки из башен. Становилось ясно, что тюрьму не взять.

Откуда-то издалека раздался ровный бой барабанов. Он всё усиливался и усиливался, приближаясь по одной из улиц, и наконец из неё начали выходить королевские солдаты. Те, кто ещё лежал на площади, бросились врассыпную. Аури увидела, как бегут стрелки из соседних зданий.

— Бездна их забери! — раздался голос Тайрона — Это что же, мы проиграли?

Ему никто не ответил, все смотрели, как солдаты в порванной и окровавленной форме, сохраняя строй, выходят на площадь. Их было немного, меньше сотни, но они распугали нападавших. Некоторые из солдат несли носилки, укрытые плащами и знамёнами. Было видно, что путь сюда дался им тяжело. Колонна шла по площади, и никто не смел встать у неё на пути. Первые из солдат подошли к воротам, и мост опустился. Солдаты с носилками принялись заносить внутрь раненых, а остальные в два ряда выстроились перед стенами.

— Вот сейчас стоит отойти — раздался спокойный голос Хаша. Сам он уже стоял у дальней стены. Все присутствующие поспешили к нему, лишь Тайрон остался у окна, недоуменно оглядываясь.

— Вы что, боитесь, что вас заметят? — спросил он.

И тут тюрьма словно взорвалась. Всех, кто был в комнате, воздушная волна бросила на пол, фермер отлетел в дальний угол. Осколки стекла и камни как дробь разлетелись по комнате, и в выбитые окна начали заползать клубы едкого дыма и пыли.

— Чтоб тебя Изнанка пожрала, Хаш! — взревел Мясник, поднимаясь с пола — Если ты угробил заключенных…

— Только стену, Джейкоб, только стену — успокаивающим тоном ответил Епископ. Его роскошное одеяние превратилось в порванные клочья. Лицо и руки были в крови от мелких порезов. Остальные выглядели не лучше. Струйки крови чертили дорожки на покрытых кровью лицах.

Айрин, поднявшись на ноги, первым делом отыскала взглядом Тайрона. Фермер стоял на коленях, держась за опрокинутый стол, и выглядел целым. Аури перевела взгляд на улицу. Там было на что посмотреть. Часть тюремной стены вместе с воротами исчезла, оставив после себя неглубокую воронку выжженной земли. Вверх от воронки поднимался столб чёрного дыма, рассеиваясь в небе. В проёме, шириной с дом, мелькали смутные очертания мечущихся фигур. Во всех окрестных домах не уцелело ни одного стекла. Площадь и прилегающие улицы были усеяны частями тел в солдатской форме, камнями из стен тюрьмы и обломками телег.

— Тюрьма ваша, господа — улыбнулся Хаш — Идите и возьмите её.

Словно повинуясь его словам, с улиц, окутанных дымом и гарью, стали выходить люди. Раздались победные крики, всё громче и громче, и толпа, подбадривая себя, побежала к пролому в стене, потрясая оружием. И вдруг все разом встали.

— Да чтоб тебя — потрясенно прошептал Красс.

Из проломанной стены, прямо на замершую толпу, шагал рыцарь. Именно такой, как Айрин и представляла, читая сказки — огромный, грозный, в сверкающем на солнце чёрном доспехе, с двуручным мечом, с ярким красным плюмажем на шлеме и с нарисованным золотой эмалью гербом на груди — три цветка, обведенных овалом. Из окон раздалось несколько выстрелов, но пули отскакивали, не причинив никакого вреда, лишь оставляя тонкие росчерки на броне. Рыцарь, неожиданно перейдя на бег, ворвался в толку и принялся рубить людей. Аури с ужасом смотрела, как быстро и плавно он движется, как легко проходит меч сквозь кости, как падают на землю изрубленные тела и как никто не может защититься от него. Редкие удары не оставляли даже следа на чёрном доспехе. «И такого воина ранил мой отец?!» За спиной рыцаря солдаты таскали мебель, ящики и какие-то камни, заделывая пролом, но казалось, что воин в одиночку способен сразить всех нападавших. Толпа разбегалась, толкаясь и давя упавших, самые смелые замирали, наблюдая за бойней, а остальные бежали прочь, подальше, под защиту улиц.

— Ну что, Погибель, кажется, и для нас нашлась работа? — Мясник, наблюдая за рыцарем, уже снял с пояса цепь и намотал её на одну руку, в другой держа свой шипастый ужас.

— Ты начинай — кивнула Ероза — А я закончу.

Мясник расхохотался, и, приподняв цепь, выпрыгнул в окно. Айрин изумленно вскрикнула и бросилась смотреть. Мясник с шумом приземлился на землю, весь окутанный сиянием ауры, и девочке показалось, что площадь пошатнулась под ним. Рыцарь, удерживая нападавших на расстоянии, повернулся на звук и увидел приготовившегося к бою Мясника. Не было ни зова, ни крика, эти двое без слов поняли друг друга. Они шагнули навстречу друг другу, рыцарь — взяв меч наизготовку, Мясник — всё быстрее и быстрее раскручивая шипастый шар. Противники сходились, а Айрин видела, как сближаются две сияющие ауры — тусклая у рыцаря и яркая — у Джейкоба. Всё ближе и ближе — и вдруг они быстро заморгали, словно в такт сердцебиению, и заискрились, и заметались в стороны. Бойцы начали свой танец. Чудовищный шар вылетел навстречу рыцарю, тот отбил его мечом, бросился к Мяснику — и тут же отпрыгнул в сторону, уходя с пути возвращающегося снаряда. Йерион сделал выпад, Мясник ушёл от него, снова метнул шар, и снова тот отлетел отбитый. Атака шла за атакой, Джейкоб не останавливался ни на секунду, цепь словно бы окружала его со всех сторон и выстреливала в противника — но и рыцарь не уступал в скорости. Искры летели во все стороны, звуки ударов звенели на площади — и никто не смел вмешаться в эту битву. Тысячи людей вокруг молча наблюдали, наблюдали во всех разбитых окнах, и даже солдаты, защитники тюрьмы, застыв, следили за поединком — понимая, что там решается их судьба.

Внезапно Мясник сделал выпад ещё быстрее, шар вылетел ещё сильнее — и рыцарь не успел до конца защититься. Снаряд вскользь прошелся по шлему, оставив вмятину, и вернулся обратно, на сверкающую сталью орбиту вокруг Джейкоба. Толпа дружно ахнула. Рыцарь отскочил, разрывая дистанцию, и быстрым движением сорвал с себя покореженный шлем. Айрин увидела, что он молод — едва ли ему исполнился третий десяток. По его лицу текла кровь. Мясник, воодушевленный успехом, подряд сделал два выпада, метя в голову, и на втором, слишком медленном, Йерион вскинул руку и схватил цепь. Джейкоб дернул цепь к себе, но рыцарь устоял и ударил мечом натянутую цепь. Звено со звоном лопнуло, и оба конца разлетелись в стороны. Шар наконец-то упал на землю, а в руках Мясника остался жалкий огрызок цепи в пару метров длинной. Выругавшись, он взмахнул им, пытаясь зацепить меч. Рыцарь отбил цепь одной рукой и, стремительно шагнув к Мяснику, молниеносно ударил его ногой в живот. Тот отлетел на землю, тяжело упав на спину, попытался подняться, но лишь выплюнул в воздух сгусток крови. Рыцарь сделал ещё один шаг, занося меч над головой. Все взгляды были прикованы к ним, и лишь одна Айрин увидела, как позади сражающихся вспыхнул свет ауры, и словно бы молнией пронесся через площадь. Йерион, услышав шум, повернулся, и Ероза нанесла ему сильнейший удар в грудь. Клинок пробил доспех, тело, снова доспех и вышел у рыцаря со спины. Тот попытался поднятым мечом разрубить противницу, но Погибель резким движением вытащила меч, легко уклонилась от удара и сама ответила широким взмахом меча. Голова рыцаря подлетела в воздух и упала на площадь в нескольких метрах от тела. Обезглавленное тело рухнуло на землю, гулко громыхнув железом о камни. И в ту же секунду толпа взревела. Люди свистели, кричали и хлопали, кто-то выстрелил в воздух, снова, и снова и вот уже выстрелы загремели нескончаемой чередой. Ероза подняла в приветствии руку с мечом, наслаждаясь триумфом.

— Вот ты и получила свою славу — проворчал лежащий на земле Джейкоб.

Погибель шагнула к нему и протянула руку.

— Раздели её со мною… если осмелишься.

Джейкоб вцепился в протянутую руку, и женщина рывком поставила его на ноги. Ероза снова вскинула руки и толпа взорвалось новыми криками. Джейкоб, смеясь от души и подняв руки вверх, принимал свою порцию оваций. Они оба буквально купались в лучах народного ликования. Оглядывая торжествующую толпу, Погибель увидела солдат, замерших у проёма. Джейкоб проследил её взгляд.

— Тихо — рявкнул он так, что услышали во всех концах площади, и крики смолкли. В наступившей тишине солдаты начали выбрасывать оружие и выходить на площадь.

— Мы сдаемся — объявил один из них. И тогда Аури увидела, как ярко заблестела аура вокруг Ерозы, как та подняла руку с мечом и указала ею на солдат.

— Убейте их. Убейте их всех.

Глава 17. Слово барона

— Ты расстроилась из-за убийства солдат? Брось. Толпе нужна была кровь.

Тайрон так говорил, потому что ничего не видел. Когда он, пошатываясь, спускался на улицу, Аури осталась у окна и смотрела. Как люди бросились на сдавшихся солдат. Как повалили их на землю, как забивали тех, кто не сопротивлялся и убивали и рвали на куски тех, кто успел схватиться за оружие. Айрин видела, как один из солдат, получив удар кинжалом в грудь, рухнул на четвереньки, и ему булавой разбили голову. Как ещё одному отрубили ноги, и смотрели, как он ползает по площади. Как голову коменданта нацепили на саблю, и, подняв словно знамя, понесли вглубь города. Девочка видела радостных людей, покрытых кровью, и ей казалось, будто каждый из них — тварь из Бездны. Она пожалела, что у неё нет копья.

А Тайрон, спустившись, попал в поток, и, не видя ничего вокруг, устремился к взорванным воротам. Аури бегом сбежала по ступеням вниз и, ввинтившись в этот поток, нашла фермера благодаря его крупному сложению.

В проломе, несмотря на ширину, возникла давка. Тысячи людей захотели разом попасть в Ледфорд — впервые в его истории. Но главное испытание было впереди — сам вход в тюрьму. Достаточно широкий, чтобы впустить внутрь узника и конвой, для толпы он оказался слишком узким. Пробиться было невозможно — людей буквально ломали в дверях. Многие разбежались по двору, стенам и башням, но куда больше хотело попасть внутрь здания.

Вот тут Тайрон пустил в ход всю свою силу, расталкивая, оттягивая и буквально опрокидывая людей наземь, а Аури шла за ним след в след. Получив множество ударов, тычков и затрещин, они оказались внутри и бросились на поиски барона. Холл — дальше, зал со множеством коридоров — дальше, вперёд, вглубь, к решётке с прутьями в руку толщиной. Кто-то уже сумел отыскать ключи и отпер её.

— Да если бы они вот тут сидели, мы бы сюда ни в жизнь не пробились — потрясенно сказал фермер — Это от кого такие решётки делают?

— Сейчас увидишь! — проорал пробегавший мимо бродяга.

Как и говорил Лин, тюрьма, ярус за ярусом, уходила вниз, в самую кромешную тьму.

— Господин Велингвар — закричал Тайрон, свешиваясь в пропасть и молясь, чтобы барон его услышал — Господин Велингвар!

— Я тут! — раздалось откуда-то с верхнего яруса, и фермер благословил судьбу. Расталкивая людей, стремительно заполнявших навесные проходы, он шёл в направлении голоса, пока Аури не остановилась у одной из дверей.

— Здесь — уверенно сказала она.

— Господин Велингвар, вы здесь?

— Это что, Тайрон? — раздался изумленный возглас барона — Бездна тебя забери, что ты там делаешь? Что вообще происходит?

— Сейчас, господин барон — ответил Тайрон, думая, как открыть дверь — Одну минуту!

— У тебя случайно «взрывников» с собой нет?

— Есть, ваша светлость. Так ведь они тут не помогут.

За дверью послышался смех.

— Ценю твою подсказки, Тайрон, но сейчас мне от тебя нужно другое. Отойди в сторону.

— Секунду, ваше сиятельство — виноватым тоном ответил фермер.

Мощный удар обрушился на дверь с той стороны, и из неё вылетел кусок металла, открыв небольшое аккуратное окошко. В нём мелькнуло чьё-то лицо.

— И впрямь, Тайрон! Будь так добр — барон протянул в окошко руки. Фермер суетливыми движениями распахнул сумку и достал оттуда горсть «взрывников», которые ссыпал в руки барона.

— А теперь отойди подальше — велел голос.

Тайрон и Аури отступили от двери и встали у стены по обе стороны. Мимо них продолжали проходить и пробегать возбуждённые люди. Шум и крики раздавались уже и с нижних ярусов.

Дууух! Гулкий взрыв раздался с той стороны, и дверь вздрогнула, выплёвывая разбитые части замка.

— Входите — велел голос, и Тайрон с Аури, осторожно открыв дверь, зашли в камеру. Небольшая комната, с железной кроватью и дырой в дальнем углу — вот и всё, что в ней было. Посреди камеры стоял мужчина в богатой, но изрядно помятой одежде.

— А это кто с тобой? — спросил он, указывая на девочку.

— Айрин Роу, ваше сиятельство.

— А, Айрин — барон шагнул к девочке и взял её за плечи — И впрямь, она. Ладно, это отложим на потом. Что происходит, Тайрон?

— Народ взял тюрьму, ваше сиятельство — ответил фермер.

— Народ взял Ледфорд? — вскричал барон, а затем огляделся — Хорошо, допустим, это самое правдоподобное объяснение. Не так я представлял своё освобождение. И как это у народа так ловко получилось?

— Добрые люди помогли — раздался звучный голос и в камеру зашли Мясник, Ероза и еще трое вооруженных ружьями и мечами мужчин. Аури заметила, что тело Джейкоба окутывает едва видимый свет ауры.

— О, Сумрачные Герцоги — барон отвесил шутливый полупоклон — Это многое объясняет.

— Вы нас знаете? — удивился Мясник.

— Достаточно наслышан, чтобы узнать — улыбнулся Велингвар.

— Твой слуга, барон, от твоего имени пообещал нам защиту от правосудия короля и деньги, если мы тебя вытащим отсюда — вступила в разговор Ероза.

— Так это мой управляющий уговорил ваш штурмовать тюрьму? Видит Свет, я просто обязан удвоить ему жалование — засмеялся барон.

— Шутки в сторону, ваша светлость — Мясник выступил вперед — Сейчас мы поговорим о нашем жаловании — и советую вам не торговаться. А не то… — он кивнул себе за спину, указывая на нижние ярусы. Оттуда доносились уже не радостные крики, а звуки борьбы и вопли боли и ужаса — Там достаточно моих людей.

— А ещё местных, которые сводят счёты — спокойно ответил барон — И вы плохой торговец, Джейкоб — угрожаете клиенту прежде, чем он успел вам отказать. Но — вы правы, шутки в сторону. Итак, от моего имени Гекхарт заключил с вами некое соглашение?

— Именно так — кивнули Мясник и Погибель.

— Тогда… который сейчас час?

— Около трёх, ваше сиятельство — ответила Аури.

— Я приглашаю вас к себе в особняк. Жду к семи часам, чтобы обсудить условия. Договорились?

— Так дело не пойдёт, барон.

— А чего вы от меня хотите? По-вашему, у меня в кармане мешок золота?

— Подпишите вот это — Мясник сделал знак, и один из его людей подал ему бумагу — И можете идти к себе домой.

Барон взял протянутую бумагу и внимательно её изучил. Пока он читал, Аури заметила, как за спинами Герцогов увеличивается количество людей, а шум драк усилился и теперь звучал отовсюду.

— Совершенно неприемлемо — Велингвар дочитал бумагу и поднял глаза на Герцогов — Господа, вы одержали славную победу — бумага в его руках загорелась синим пламенем — Не рискуйте ею понапрасну.

Ероза выхватила меч, и Айрин увидел, как ярко вспыхнула аура вокруг Погибели и Велингвара. Девочка вжалась в стену, мечтая оказаться отсюда как можно дальше.

— Я не отказываюсь от оплаты — продолжил барон, не сводя глаз с Герцогов — Но это явно не то, что обещал вам мой управляющий. Вы сейчас слишком возбуждены, чтобы мыслить здраво, потому я и предлагаю встретиться у меня дома.

На мгновение трое с благородной кровью замерли, приготовившись к схватке. Соратники Герцогов стояли с оружием наготове, Тайрон даже не поднял своё ружьё, а Аури начисто забыла о кинжале, подаренном Валери.

— Да и Бездна с ним! — вдруг воскликнул Джейкоб, делая шаг назад. Свет его ауры уже изрядно потускнел — Пусть идёт.

Стоявшие позади расслабились и опустили оружие. Аури почувствовала, как на неё накатывается волна облегчения. Тайрон шумно перевёл дух. Лишь Ероза продолжала зло смотреть на Велингвара, но в конце концов и она резким движением забросила меч в ножны и отступила.

— Вот и отлично — улыбнулся барон — Значит, до вечера? А сейчас, прошу меня простить, у нас срочное дело.

Он кивнул фермеру, и, протиснувшись между «мясниками», вышел из камеры. Тайрон и Аури бросились следом.

— Зачем ты его отпустил? — прошипела Ероза — Мы могли бы его прикончить!

— И на что нам его труп? — ответил Мясник — Который, к тому же, могут украсить и наши тела. Ты-то отлично себя чувствуешь, а из меня комендант чуть дух не выбил. Нет уж, барон прав, мы одержали славную победу, и будет глупо умирать сейчас.

— Струсил — презрительно процедила Погибель.

— Подумал — возразил Джейкоб — Золото барон так и так заплатит, не такой он человек, чтобы из-за пары сотен с нами ссориться. А условия и впрямь были дурацкими, я тебе это сразу сказал. В общем, ты как знаешь, а мне пора уводить моих парней. Всех.

Джейкоб вышел из камеры, подошел к перилам, ограждающим проходы от бездны, и вскинул руки в приветствии.

— Я — Джейкоб «Мясник» Питт! Разрушил стены Ледфорда и пришел за моими людьми! — его звучный голос, обращенный вниз, перекрыл весь шум на нижних ярусах — Есть здесь мои псы?!

Десятки глоток снизу завопили ему в ответ.

А между тем Велингвар и его спутники, поднявшись из темниц мимо продолжавшего прибывать народа, пошли не к выходу, а углубились в коридоры здания.

— Господин барон, куда мы? — осторожно спросил Тайрон. Мимо них бегали возбужденные люди с оружием в руках и жаждой крови в глазах, и фермер хотел как можно быстрее покинуть это место.

— В архивы — ответил барон — Надеюсь, до них ещё не успели добраться.

Добраться до архивов народ действительно не успел. Дюжина человек, столпившись перед нужной дверью, ломала её с помощью тарана — деревянной скамьи. Дверь разболталась и трещала при каждом ударе, но ещё держалась.

— Позвольте мне — произнёс барон, расталкивая людей, и, не дожидаясь ответа, со всего маха ударил ногой в замок. Аури успела заметить вспышку, после чего дверь окончательно треснула и с жалобным скрипом отворилась.

— Господа — обратился Велингвар к потрясенным собравшимся — Мне нужно буквально пять минут, после чего комната будет в вашем полном распоряжении. Если кому — то интересно, то дальше по коридору находится арсенал — барон указал пальцем на нужную дверь.

Люди, напуганные или удивлённые, поспешили туда, а Велингвар зашёл в комнату. Она была высокой, длинной и очень узкой из-за уставленных вдоль стен деревянных стеллажей. Стеллажи эти были заставлены одинаковыми книгами и запертыми ящиками разного размера и формы. Вся обстановка комнаты, кроме этих стеллажей, состояла из одного стола, застланного ветхой скатертью и стула рядом с ним. Барон, пробегая глазами по буквам на корешках, быстро нашёл нужную книгу, пролистал и вырвал последнюю исписанную страницу, убедившись, что это именно то, что ему нужно. А затем начал проверять остальные книги. Тайрон и Аури потрясенно смотрели, как барон выдирал страницы и складывал их на стол, а книги бросал прямо под ноги. Почему-то им обоим это казалось куда большим преступлением, чем штурм тюрьмы или убийство коменданта. Через десять минут Велингвар свернул скатерть, превратив её в подобие походного узелка, и махнул рукой, давая понять, что здесь им больше делать нечего. Внутри тюрьмы людей только прибавилось. Они толпились в каждом переходе и кабинете, на лестницах и в коридорах. В здании уже что-то горело, отчетливо тянуло дымом, снаружи также разожгли костер и тянули туда топливо со всей крепости. У входа всё также толкались люди, но уже меньше, и выйти получилось гораздо легче, чем войти. Барон, оказавшись на улице, окинул взглядом окрестности. Перед его глазами раскинулся потрясающий вид — взорванная стена, воронка, еще клубившаяся дымом, всюду снующий вооруженный народ и площадь, на которой валялись тела убитых.

— Хорошо-то как! — воскликнул барон, раскидывая руки в стороны — Свобода!

Окружающие встретили смехом его возглас и разразились ликующими криками. Барон поклонился им и, увлекая своих спутников, вышел из стен Ледфорда. Пересекая площадь, он смотрел на тела убитых и раненых. Многих уже убрали, вокруг оставшихся суетились люди, пытаясь им как-то помочь. Велингвар наклонился и взял у одного из мертвых солдат меч. Аури поискала глазами, но копья не нашла, а брать другое оружие ей казалось глупым. Разве что ещё один кинжал, но все, что попадались на глаза, были в крови и грязи, и Аури решила, что ей и клинка Валери достаточно. Фермер старался не глядеть по сторонам, но случайно увидел развороченного парня у разбитой повозки, и его стошнило.

— А теперь — обратился барон к спутникам, едва они вышли на самую широкую из прилегающих улиц — Рассказывайте.

Тайрон торопливо поведал Велингвару о том, что им рассказал дворецкий, о его договоре с Сумрачными Герцогами и о штурме. Барон слушал молча, не задавая вопросов, и лишь когда фермер закончил, кивнул и погрузился в раздумья.

Они шли по безлюдной улице, всё дальше и дальше удаляясь от тюрьмы, как вдруг навстречу им показались солдаты. Полсотни всадников легкой рысью скакали по мостовой, а за ними, далеко позади, маршировала пехота. Фермер испуганно дёрнулся, готовый броситься прочь, но барон жестом остановил его.

— Спокойнее, Тайрон, а то, чего доброго, тебя примут за одного из тех бунтовщиков, что штурмовали тюрьму. А ведь это доблестные солдаты короля, и они нам сейчас помогут.

Сказав это, барон, совершенно не таясь, вышел на середину улицы и поднял руку, привлекая внимание всадников. Когда до них оставалось метров двадцать, перед Велингваром возник пылающий белым пламенем шар, размером с корзину, и поплыл в сторону солдат. Кони испуганно заржали, строй сбился, кто-то, изрыгая ругательства, пытался управиться с животными, кто-то, спешиваясь, доставал оружие.

— Я — барон Велингвар! Кто ваш командир?

От группы отделился один всадник и подскакал к барону.

— Я — капитан Мелоу.

— Хорошо — кивнул барон — Если вы направляетесь к тюрьме, то можете не торопиться — там всё кончено.

Солдаты, услышав это, разразились угрозами и проклятиями.

— Я со своими слугами попал в толпу этих безумцев и потерял карету, с трудом отстояв жизнь.

— Могу представить — ответил капитан, разглядывая Аури и Тайрона. Те были в приличной, но подранной одежде, забрызганные грязью и кровью.

— А сейчас мне нужно как можно скорее добраться домой, и я буду очень признателен, если вы одолжите мне одну из ваших лошадей.

— Но это невозможно, ваше сиятельство!

— Глупости — отозвался барон — Как только вы окажетесь возле тюрьмы, то потеряете гораздо больше, и без всякой пользы. А за эту я готов заплатить золотом.

Капитан, спешившись, подошёл к барону вплотную. Минуту они негромко переговаривались, а затем офицер приказал одному из солдат спешиться и присоединиться к пехотинцам. Спустя ещё пару минут всадники продолжили своё движение, а барон, верхом на только что купленном коне, подъехал к своим спутникам.

— Вот как мы поступим. Я отправляюсь домой, и вы следуйте туда же. Надеюсь, не заблудитесь. Тайрон, тебе я заплачу, что следует.

— Не стоит, ваша светлость — начал фермер, но Велингвар жестом остановил его.

— Тебе я заплачу то, что следует — повторил он — О тебе, Аури, я тоже позабочусь. Постарайтесь добраться без приключений. Если найдёте пять- десять подходящих людей и приведёте ко мне на службу — я буду вам вдвойне благодарен.

С этими словами барон развернул коня и ускакал по улице, мимо марширующих солдат.

До назначенного времени оставалось полчаса, когда возле особняка Велингвара стали собираться подозрительные люди. Стража перекрывала мосты и улицы, но весь город оцепить было невозможно, и солдаты, стараясь быть всюду, в итоге не поспевали никуда. Впрочем, в Старом Городе всё было спокойно. Магазины, сверкая огнями в витринах, оставались открытыми до поздней ночи, рестораны и закусочные ни на позицию не сократили свои меню, а отряды уборщиков с тележками безбоязненно убирали мусор с улиц самой глубокой ночью.

В семь часов к дому барона подкатила завешенная наглухо карета. Возница подал знак стоявшему рядом с воротами особняка мужчине, и тот, тихонько постучав, залез внутрь кареты. В ней сидели Мясник и Погибель.

— Говори — велел Джейкоб.

— Дело плохо, Джей. Дом набит солдатами сверху донизу. Когда мы прибыли, там сидели наёмники, а после обеда подвалили личные гвардейцы барона — человек пятьдесят, не меньше. Ну и сам Велингвар тут недавно прискакал. Нас никто особо не дёргал, мы и посмотрели, что да как. Хорош домик, ничего не скажешь. И гвардейцы эти толковые, не крестьяне. Фес там с одними зацепился, пощупал. В общем, случись что, нам не вытянуть.

Герцоги переглянулись, и Ероза покачала головой.

— Да надо идти, надо! — зло бросил Мясник.

— Надо было в тюрьме доводить до конца — ответила Ероза.

— Хватит! Ты мне уже в печёнке сидишь, с тюрьмой этой. Если боишься, я сам пойду, а ты потом подтянешься.

— Нет — возразила Погибель — Или вместе, или вообще не идём.

— Ну так и говорить нечего — произнес Мясник и взялся за ручку — В общем так, Хара — ждёте час, и если мы не выйдем, поджигайте тут всё! Понял?

— Всё сделаю — кивнул подчинённый, и Герцоги, выскочив из кареты, направились к дому.

Им открыли, едва они успели позвонить и без слов пустили внутрь. Вооружённый солдат, встретив их на пороге, проводил гостей в кабинет на втором этаже. Проходя по дому, Мясник и Ероза заметили, что он и впрямь битком набит вооруженными людьми, но оба промолчали, один — из храбрости, другая — из презрения.

Барон сидел за столом, просматривая бумаги. Он был отлично одет, чисто вымыт, пах духами и цветами — никакого сравнения с тем, как он выглядел днём. Подняв взгляд на вошедших, он недоумённо нахмурился.

— Вы ко мне, господа? А по какому вопросу?

Глаза Ерозы засверкали, а рука потянулась к мечу. Мясник, ни слова не говоря, смотрел на барона.

— Да я же шучу! — всплеснул руками Велингвар и, смеясь, указал на два кресла перед собой — Присаживайтесь.

Погибель села прямо, сохраняя недовольное выражение лица, Мясник же, усаживаясь, заёрзал, пытаясь втиснуться в кресло, и оно жалобно заскрипело. Это вызвало ещё одну улыбку барона.

— Итак, сначала закроем денежный вопрос. Мой управляющий сказал, что в сделке участвовало трое, и каждый запросил триста золотых. Это так?

— Ваш дворецкий что-то напутал — ответил Мясник — Мы договаривались о штурме втроём — он, и мы с Ерозой. Все остальные были там лишь гостями, либо слугами.

— Пусть так — согласился барон, доставая из верхнего ящика три мешочка размером в два кулака — Тут в каждом — по двести пятьдесят золотых — он положил их рядом с собой — Конечно же, я не собираюсь платить за штурм и разрушение королевской тюрьмы.

Ероза дёрнулась было что-то сказать, но Джейкоб жестом остановил её.

— Я слышал, вы организовали отряды самообороны — продолжил барон, не обращая внимания на сумятицу — Отличная идея. Кто из вас двоих до этого додумался?

Оба Герцога, переглянувшись, промолчали.

— Понятно — кивнул барон — Позвольте мне поддержать благое начинание и пожертвовать этим отрядам вот эти семьсот пятьдесят золотых — с этими словами барон подвинул мешки с монетами к гостям — Думаю, сумма достаточная, и вы решите по справедливости, кому их направить.

Погибель забрала один, Мясник, помедлив, взял оставшиеся.

— Отлично. Теперь поговорим о помиловании.

— И какую песню ты нам теперь споёшь, барон? — Ероза, так долго державшаяся, дала волю своему презрению — Что придёшь к королю, попросишь его пощадить всех мятежников, и он тебя послушает? Или что мы тебя не так поняли, и разговор шёл о другом?

— Я не понимаю вашего ко мне отношения, уважаемая Ероза — тон барона стал гораздо холоднее — Всё, что я делаю — выполняю свои обещания, одно за одним. А вы всё кривитесь, обижаетесь и постоянно ноете, словно девица, которой попользовались без спроса. Ваше кислое выражение лица способно испортить любой разговор, и скажите спасибо вашему спутнику, что мы всё ещё его ведём. Посмотрите на господина Джейкоба — он сидит, радуется полученным деньгам и прикидывает, какую ещё пользу можно извлечь — в общем, ведёт себя как разумный человек. Советую вам брать пример с него.

В глазах Ерозы бушевало пламя, дыхание её сделалось тяжёлым и частым, но она молчала.

— Если вы намерены и дальше вести себя подобным образом, то — барон указал на дверь — Я вас больше не задерживаю. Деньги вы получили, а об остальном мы договоримся и без вас.

Следующие несколько секунд прошли в молчании. Велингвар выжидающе смотрел на Погибель, та кипела, но сдерживалась, а Джейкоб, едва заметно улыбаясь, наслаждался моментом.

— Вот и отлично — продолжил наконец барон — Что касается помилования за штурм тюрьмы — здесь я больших проблем не вижу. Народ доведен до крайности, по городу распространяются самые разные слухи, люди не знают, чему верить и готовы принять любую ложь — а кто довёл их до этого? Мэр и Совет. Конечно же, когда они услышали, что обычных людей начали сажать в камеры с опасными преступниками, то пожелали лично в этом убедиться или опровергнуть. Причём самым законным способом, взяв разрешение Совета. И когда Йерион приказал стрелять по безоружным парламентерам, то сам начал войну. А ведь это была самая настоящая война, господа — барон будто бы говорил речь в Совете — И неудивительно, что всё закончилось взятием Ледфорда. А вот хладнокровное убийство шевалье — барон поменял тон, обращаясь к Герцогам — Это уже серьёзно. Вам что, Изнанка разум затуманила?

— Да он, Бездна его забери, мне чуть голову не отрубил! — воскликнул Мясник — А уж сколько народу порезал — это же ужас! Человек тридцать, не меньше.

— Вот и оставили бы его с мечом в груди. Такую рану он бы мог и пережить — а может и нет, но всё равно это было бы похоже на смерть в бою. А отрубленная голова — это уже натуральная казнь.

— Значит, благородным можно убивать простых людей, сколько влезет, а их самих нельзя и пальцем тронуть? — не выдержала Ероза.

— Всегда так было — ответил Велингвар — Мы пока что ещё в Королевствах, а не Свободных Землях, и закон у нас, слава Свету, пока что разный. Поймите, этого король просто так не оставит. Да и семья покойного — тоже. Ладно бы смерть от взрыва, от шальной пули, от раны в бою — но ему отрубили голову на глазах у тысяч людей.

— Значит, выхода нет? — глухо спросила Погибель.

— Значит, вам придётся постараться. Найдите какую-нибудь девушку, ловко размахивающую мечом, и выдайте её страже. При аресте она будет сопротивляться, её убьют, и король повесит её труп перед главными воротами. Рядом повесят ещё десяток бунтовщиков — и если сказать правильные слова, то на этом всё и закончится.

— Что ещё за десяток бунтовщиков?

— Ну, кого-то же нужно казнить за убитых солдат и сожжённое здание! Когда я говорю о прощении короля — я говорю о том, что он простит именно вас. Но наказать преступников всё равно придется. На вашем месте я бы больше волновался о том, где найти вторую Погибель.

— Трудновато — почесал затылок Джейкоб — У нас и одна-то с трудом нашлась.

— Это уже ваши проблемы — отрезал Велингвар — Если вы даже на это не способны, то дальнейший разговор не имеет смысла.

— Это какой ещё разговор? — насторожилась Ероза.

— О сотрудничестве, разумеется. Грядут великие потрясения, и умный человек должен обратить их себе на пользу.

— Это вы, значит, умный человек?

— Я. Но мне нужны люди, с которыми можно иметь дело — барон перешёл на доверительный тон — Мне нужны помощники.

— И чего вы хотите? — спросила Погибель.

— И что вы предлагаете? — одновременно спросил Мясник.

— Как я и сказал, меня интересует сотрудничество. Хочу, чтобы вы сразу понимали, я — это не Стража. Мне плевать на ваши отношения с законом, главное для меня — личная выгода.

— И какая вам личная выгода?

— Мне нужен этот город!

— Это ещё как? — не понял Джейкоб.

— Я хочу стать мэром — при этих словах у барона сами собой расправились плечи.

— Разве король откажет вам в такой малости? — насмешливо улыбнулся Джейкоб.

— Смейтесь, смейтесь, но занять пост мэра Прайбурга тяжело, а удержать — ещё сложнее. После всего случившегося уверен, что Йоркдейлу придется оставить его — если он вообще ещё жив. И я считаю, что мне следует подготовиться заранее.

— Ну а что насчёт нас? Ведь мы сейчас в расчёте — вы, барон, нам даже должны остаётесь — и будущая помощь требует будущей же оплаты.

— Место в Совете — торжественно объявил Велингвар.

— В Совете? В Городском Совете?

— Ну не в Королевском же! Тем более, что его больше нет — ответил барон — Дело тут вот в чём. После всех этих событий Городской Совет король либо перевыберет, либо расширит, а скорее всего — и то, и другое сразу. Я уверен, что смогу получить два-три места для своих людей. Одно могу уступить вам. Что скажете?

— Чушь — отрезала Ероза — Мы — Сумрачные Герцоги. Стоит нам выйти на свет, как нас тут же схватят и повесят.

— Да бросьте — отмахнулся барон — Неужели вас до сих пор не схватили лишь потому, что вы так хорошо прячетесь, и стража не может вас найти? Сомневаюсь.

— Мы не прячемся, мы живём в сумраке — возразила Погибель — И сумрак даёт нам силу. С ней считаются и договариваются. Но стоит нам выйти на свет, и эта сила нас покинет. Мы станем обычными преступниками. Очень опасными, но всё же — преступниками.

— А я согласен — произнес Мясник, и продолжил, не обращая внимания на изумлённый взгляд напарницы — Я в этой жизни ничего не боюсь, своё главное обещание сдержал, и умирать не страшно. Хочется пожить по-человечески, и если жизнь эта будет короткой — так тому и быть. Но и зазря укорачивать её смысла никакого. Ероза права — как только мои люди узнают, что я продался Совету, половина отвернётся от меня, а половина решит, что я хочу их выдать. И даже если со стражей удастся договориться, остальные Герцоги захотят вонзить нож в спину, как пить дать. Уже хотят!

— Ваши люди — ваша проблема. Убедите их в том, что вы не продались Совету, а расширяете свою власть. Скажите, что заставили нового мэра дать вам это место, и в красках опишите, какое светлое будущее ждёт всех ваших товарищей, как только вы его займёте. Объявите о риске, и великодушно возьмите его на себя. В общем, думаю, со своими людьми вы разберётесь.

— Значит, местами в Совете вы торгуете лишь при условии, что станете мэром?

— А как иначе? — пожал плечами Велингвар — Что касается остальных Герцогов, то тут я могу вам помочь.

— Это как?

— Убить их, как же ещё — улыбнулся барон.

Ероза злобно улыбнулась, а Мясник, не сдерживаясь, расхохотался.

— Не переоцените себя, барон — заметила Погибель — Наберите вдвое больше наёмников, чем у вас сейчас — и всё равно проиграете каждому из нас.

— О, я ставлю не на себя, а на ситуацию в целом. В нынешнем хаосе солдаты стреляют во всех без разбора. Я понимаю, у вас со Стражей договоренности, связи, взятки — но солдатам короля на это всё плевать. Достаточно указать место — и туда наведается две сотни гвардейцев. И что тогда сделают ваши Герцоги? Примут честный бой?

Оба гостя молчали.

— Вот только мне нужно знать, к кому являться.

Герцоги продолжали молчать.

— Смелее. Не хотите называть место, назовите имена. Не могу же я перебить всех Герцогов. Думаю забрать двоих — это мне по плечу. Уверен, у вас у каждого есть особо нелюбимый соратник, смерть которого облегчит вашу жизнь. Вот вы, Джейкоб, сказали, что вам уже вонзили нож в спину. Кто?

— Братья Мейсоны — угрюмо ответил Мясник — Их люди сегодня напали на несколько моих схронов.

— Вот видите — обрадовался Велингвар — Мейсоны — это Новый город, верно?

— И Низкий — добавил Джейкоб — Так вы что же, не побоитесь убить их?

— Кажется, вы забываете, кто я — высокомерно произнёс барон — Я нахожусь под защитой короля, и не вашим бандитам мне угрожать.

— Как знаете — пожал плечами Мясник.

— Вот и прояснились условия сделки — барон махнул рукой, будто стряхивая пыль со стола — Я вам — одно место в Совете и головы братьев Мейсон, а вы…

— А я? — жадно подхватил Мясник.

— Поддержите моих людей на улицах города и станете моим проводником на сумрачную сторону. Что касается вас, Ероза…

— Мне ваши подарки не нужны — процедила Погибель — И работать на вас я не собираюсь.

— Как скажите — пожал плечами барон и протянул руку Мяснику — Значит, мы договорились?

Мясник взял протянутую руку и крепко сжал её.

— Вот и отлично. А сейчас, прошу меня простить, срочные дела. На ужин не приглашаю.

Когда Герцоги выходили из ворот, в кабинет зашли дворецкий и Гетт Реймон, командир гвардейцев барона.

— Значит, дело пошло? — спросил Гекхарт, усаживаясь на стул.

— Даже не близко — ответил Велингвар — Мы только раскладываем инструменты для работы. А ещё хорошо бы закончить с уборкой. Кто вообще начал этот бунт?

— Йоркдейл довел народ. Тебя это сильно беспокоит?

— Скорее, раздражает. Думаю, не только действия герцога вывели на улицы многотысячные толпы.

— Мы действительно убьём братьев? — спросил Реймон.

— Да. Не мы, конечно, а солдаты короля, мы лишь укажем цель. По крайне мере, так задумано. Если дело сорвется, то братьями придётся заняться лично тебе, Гетт.

— Так я и думал.

— Как у тебя с людьми?

— Вполне себе — ответил Гетт — Я сюда привёл шестьдесят человек, из них сорок — толковые бойцы, остальные ещё подтянутся.

— А что там с нашим делом? — спросил управляющий — С чего бы ему сорваться?

Барон задумчиво постукивал пальцами по столешнице.

— Я всё ещё не знаю, за что меня арестовали. У Йериона уже не спросишь, а Йоркдейл пропал — кстати, тоже вопрос, куда? Придётся спрашивать напрямую у короля, и лишь Четверо знают, куда повернёт разговор. Но если всё пройдёт как надо — продолжил Велингвар — То двух Герцогов будет мало. Хорошо бы убрать ещё Детей Моря.

— Чего вдруг?

— Эта девочка меня пугает. Смейтесь сколько хотите, но она бы и у нас в Лоретайне наводила ужас, вы уж поверьте.

— Ты с ней знаком? — удивился Гекхарт.

— Один раз встретился. Жуткая особа — барон поморщился, как от зубной боли — Жаль, её сейчас нет в городе, а за одного Шторма и браться не стоит.

— Может, тогда возьмём Эдельвейда? — осторожно предложил Реймон.

— Всё ещё точишь на него зуб, Гетт? — улыбнулся барон — Нет, Эрц-Герцог нам ещё нужен. Я думал про Шёлкового Барона. Если повезёт, то сможем забрать его кассу, а деньги нам скоро очень понадобятся. Гетт, сегодня же расставь людей у этих троих, пусть следят за их передвижением.

— Хорошо — кивнул Реймон — А с чего это Герцоги вот так просто приняли, что ты убьёшь одного из них?

— Они даже обрадовались — усмехнулся Велингвар — Им кажется, что так они избавятся от двух проблем разом — от конкурентов и от самодовольного барона. Я решил их не переубеждать. Раен, а ты пошли людей искать фермера и девочку. Они мне нужны.

— Может, стоило оставить их дома? — виновато спросил управляющий.

— Да нет, ты всё правильно сделал, их нужно было проверить в деле. Просто я не понимаю, как можно было пережить штурм Ледфорда, и так бездарно пропасть на улицах?

— В городе сейчас опасно.

— Не настолько же, чтобы бесследно исчезать среди бела дня. К тому же Тайрон не дурак, да и Аури показалась мне… Ладно — махнул рукой барон — Если пропали, значит, ничего и не поделаешь. Но я хочу знать это наверняка.

Слуги удалились исполнять приказы, а Велингвар достал охапку листов, что он принёс из тюрьмы, и погрузился в изучение. Часы пробили восемь вечера.

Глава 18. Шаг на ту сторону

После того, как барон ускакал прочь, Тайрон задумался. Последние слова Велингвара навели его на мысль, как окончательно завоевать расположение барона — привести ему стоящих людей с улицы. Нужно было лишь найти их и кинуть клич. Единственной помехой в плане была Айрин. Фермер в очередной раз пожалел о данном дочери слове. В какой-то момент он почти уговорил себя, что девочка и в одиночку дойдёт до особняка в Старом Городе, но шум улиц вернул его к действительности.

— Сделаем так — Тайрон смотрел на девочку, надеясь на её понимание. Что-то же Валери нашла в ней. — Сейчас мы пойдём и отыщем место, где собираются нужные нам люди. Я — буду говорить с ними, а ты — стой рядом и молчи. Поняла? Повезёт, сойдешь за мальчика.

— Хорошо, господин Тайрон — согласилась Аури, и они отправились на поиски нужных фермеру людей. На взгляд Айрин, найти их было не сложно. Прямо у них на глазах какой-то оборванец, взобравшись на постамент статуи, начал кричать о справедливости, лучшем времени и что-то про насилие, и за десять минут собрав вокруг себя человек сорок, увёл их за собой. Хватало и тех, кто просто ходил по улицам, вооруженный подручными предметами и всем своим видом выражал готовность к действиям. Наконец, были те, кто сбившись в кучи, занимали пороги домов или знакомые баррикады. Но никто из них не подходил Тайрону.

— Все, кто чего-то стоит — говорил он, проходя мимо таких групп — На улицах не расхаживают, и оружием не размахивают. Видела капитанов у Герцогов? Вот такие нам и нужны.

«Такие нам точно не нужны» — вспоминала Айрин Лина и Красса.

— А как же ваши знакомые, господин Тайрон? Вы ведь бывали раньше в столице, наверняка кого-то знаете?

— А ведь и верно — удивился Тайрон — Совсем забыл о них. Только, знаешь — подумав, сказал фермер — не те там люди, каких мы ищем. Там всё больше торговцы, да ремесленники. Так что всё-таки лучше с улиц поискать.

Через два часа, основательно поплутав по Новому Городу, они спустились в район у реки. Тайрон, опрашивая местных жителей, просил показать ему «самое отъявленное место» и те, недоумённо пожимая плечами, вывели его к трактиру «Морской молот». Айрин пыталась предостеречь фермера, но тот лишь отмахивался.

— Мы сошлись в союз с Сумрачными Герцогами, мы взорвали тюрьму, мы состоим на службе у барона — а тебя пугают мелкие преступники? Айрин, держись увереннее, Бездна тебя побери! Это мы должны внушать им страх!

В глубине души Тайрон понимал, что лучше бы поискать менее отчаянных и более законопослушных помощников, но от событий этого дня у него кружилась голова. С новеньким ружьём за спиной и обещаниями от барона он чувствовал себя всесильным. Времена его бурной молодости давно прошли, и долгие годы спокойной жизни вытеснили воспоминания о том, как опасны бывают люди. Общение с Герцогами только укрепили его во мнении, что даже с самыми отъявленными преступниками можно договориться. Аури же устала от этого района, от тяжелых взглядов, от чувства постоянной тревоги и от десятков животных, которые, сбившись в стаи, бегали по здешним улицам. Поэтому, надеясь, что фермер наконец найдёт искомое, перестала протестовать.

Заведение оказалось почти пустым. За стойкой пожилой трактирщик протирал стаканы, а молодой парень, сидящий рядом, возился с инструментами, время от времени беря в руки молоток и что-то куда-то заколачивая. Столик был занят лишь один, в левом углу, двумя мужчинами, ведущими оживлённый разговор. На остальных столах даже не убирали, и они были заставлены посудой с остатками еды. Тайрон разочарованно хмыкнул, но решил, что отдохнуть не помешает. Он уселся за соседний с мужчинами столик, и, стукнув кулаком по столу, заявил на весь трактир:

— Две кружки лучшего пива — мне и моему спутнику. И какого-нибудь мяса.

— У меня тут разносчиц нет — заявил трактирщик, не отрываясь от занятия — Если хотите пива, подойдите, и я вам налью.

Аури чувствовала, как тревога переполняет её. У тех двоих за столиком была тьма в глазах, ничуть не уступающая той, что источал шевалье. Девочка удивлялась, как это отец Валери так уверенно и без страха ведёт себя здесь. Немного успокаивало то, что ни у кого из присутствующих не было ни капли ауры, но Айрин всё равно хотела уйти отсюда как можно скорее.

— Чтоб тебя Бездна сожрала, трактирщик! Разве так встречают героев, взявших Ледфорд?

Четыре пары глаз уставились на Тайрона, и тот усмехнулся, довольный произведенным эффектом.

— Вы брали Ледфорд? — недоверчиво спросил один из мужчин, сидевших за столом. Он был гораздо толще своего спутника, в потрёпанном сером пальто, накинутом поверх приличной рубашки, и в перчатках с обрезанными пальцами. Глаза его, слегка на выкате, смотрели прямо на Тайрона.

— Да — ответил фермер — Взорвали стену, убили коменданта — благородного в «кровавых доспехах» — а потом пошли и взяли то, что нам нужно.

— Вот так совпадение — протянул второй мужчина. Он был сухой и жёсткий, словно дубовая щепка, с колючим неприятным взглядом — Получается, я обязан вам своей свободой! Я ведь только что с тамошних подземелий. Эй, трактирщик — повысил он голос — Четыре кружки твоего лучшего пива, за мой счёт! Должен же я вас как-то отблагодарить.

Тайрон кивнул ему, кинув быстрый взгляд на ружьё. Упоминание Ледфорда заставило его насторожиться. А Аури наконец рассмотрела, что мастерит парень за стойкой. Это была увесистая деревянная дубина, короткая, но грозная, в которую забивались длинные толстые гвозди.

— Новенькая — улыбнулся парень, поймав взгляд Айрин — Хозяин начинает путь с чистого листа, и не годится идти за ним со старым оружием.

У него было молодое красивое лицо, светлые соломенные волосы, озорной взгляд, а улыбался он широко и искренне. Но Аури всё равно стало не по себе.

— Красивые у тебя глаза — продолжил парень, пока трактирщик наливал пиво — Как вырастешь, всё девчонки…

Он замолчал и вытаращился на Аури. А затем, сорвавшись со стула, подскочил к ней.

— Лопни моя селезёнка! Это же девочка! — заорал он, рассматривая Айрин.

Тайрон недовольно поморщился.

— Ну и что с того?

— Да ничего, дружище — ответил толстяк за столом, но парень со светлыми волосами не унимался. Он отвесил низкий поклон и почтительно протянул Аури руку.

— Миледи! Я сражён вашей красотой. Клянусь Бездной, в этой дыре ещё не было посетителя прекраснее, чем вы. Позвольте с вами потанцевать?

Айрин отодвинулась от руки. Она отвернулась, чтобы парень не видел её лица, и поймала взгляд мужчины, что сидел за столом. Он смотрел ей прямо в глаза с выражением, которое не понравилось девочке.

— Ну довольно, парень — вмешался Тайрон — Ты её пугаешь.

— И правда, Тилль, отстань от девушки — произнес спутник толстяка, так внимательно разглядывавший Аури. Но парня было не унять

— Мне кажется, хозяин — Тилль повернулся к тому, кто велел ему отстать — Что вы можете достойно отблагодарить свою спасительницу. А потом и мы выразим ей свою благодарность.

— Мне не нравятся твои шутки — грозно произнёс Тайрон и положил руку на ружьё.

— Ты слышишь, что тебе говорят, Тилль? Отвали от девочки и принеси нам пива — крикнул толстяк, а его напарник обратился к Тайрону.

— Вы уж простите его, господин. Человек он молодой, шутливый, не всегда знает меру. К тому же у него сегодня праздник — я вышел на свободу.

Тем временем Тилль забрал четыре кружки со стойки, снова подскочил к столам и, не сводя взгляда с Аури, расставил по две на каждый.

— За вас — провозгласил освобожденный и поднял свою кружку. Тайрон с улыбкой отсалютовал ему. Трое мужчин сделали щедрые глотки, девочка едва пригубила.

— Я смотрю, вы не из города — продолжил мужчина — У вас вид такой, знаете, цветущий.

— Я фермер, и привык трудиться на свежем воздухе — отвечал Тайрон.

— Ммм, свежий воздух. Наверняка, и еда у вас получше, чем в городе? Каждый день молоко, мясо, свежие овощи?

— Не без этого.

— Да, в городе таких уже не достанешь — продолжал сокрушаться мужчина — А как вы нашли это место?

— Это же трактир, не так ли? Они для того и созданы, чтобы их видели и заходили — рассмеялся Тайрон — Но вы правы — мне это заведение подсказали. Я искал место, где можно нанять на работу отчаянных парней. Вы ведь из таких, верно? Других в Ледфорд и не сажают.

— А, пустое — махнул рукой освобождённый — Насолил одному благородному, и он, выдумав всякую чушь, упрятал меня за решётку. Вы не поверите, как часто туда сажают невиновных.

— Но почему же — возразил Тайрон, вспоминая барона — очень даже поверю.

— Посмотрите на меня — продолжал мужчина — Я человек ловкий и смелый, но разве за это стоит бросать в самую гнусную темницу? Кстати, вы сказали, что хотите нанять на работу отчаянных людей?

Парень за стойкой зашёлся в хохоте. Освобождённый нахмурился.

— Тилль. Если ты не можешь угомониться, то лучше пойди погуляй.

Паренёк зажал себе рот рукой и сделал знак, что он в порядке.

— Да, я говорил про работу — продолжил Тайрон. На мгновение он заколебался, но, мысленно обругав себя за трусость, всё же продолжил — Я работаю на одного очень щедрого господина, и в это неспокойное время он хочет знать, что происходит в городе. За информацию он готов платить золотом.

— Тарт — крикнул освобожденный трактирщику — Прикрой дверь, чтобы нас не беспокоили. Кажется, намечается интересный разговор. Так что это за господин?

— Бранд, мы же договорились… — начал толстяк, но освобождённый жестом остановил его.

— Да погоди ты. Видите ли какое дело, господин…?

— Меня зовут Тайрон.

— Видите ли какое дело, господин Тайрон. У меня уже есть госпожа, но её самой сейчас нет в городе, а брат слишком горд, чтобы иметь со мною дело. А вот этот господин — мой давний знакомый, и он предложил поработать на него. Я практически согласился, но хочется услышать ваши условия. Так кто, говорите, вас послал?

— Он из благородных — помедлив, ответил Тайрон — Барон. Это всё, что я могу пока о нём сказать. Но платит он щедро, не сомневайтесь.

— Слушай, ты… — начал толстяк, ткнув пальцем в Тайрона, но тут второй схватил его за ворот, и, притянув к себе, начал что-то говорить на незнакомом языке. Толстяк, слушая, обмяк и молча уселся на место.

— Вы уж простите и этого дурня тоже — сказал Бранд фермеру — Времена такие. Все на взводе, вот и готовы за каждый пустяк накинуться. Так что там по условиям?

— Он платит золотом за преданность — надменно заявил Тайрон — Настолько щедро, что даже Сумрачные Герцоги заключили с ним союз.

— Это какие ещё? — насторожился толстяк в пальто.

— Разные — туманно ответил фермер. С каждой минутой ему всё сильнее хотелось убраться отсюда — Главное, что даже их его оплата устраивает. Если есть охота, то идёмте с нами, и там, у барона, узнаете точную сумму.

— Слышишь, Вайлен, барон платит золотом. А твой господин — чем?

— Ты не хуже меня знаешь, что… — начал говорить толстяк, но Бранд перебил его.

— Знаю, знаю. А ещё знаю, как твой Джорнет любит кормить своих зверушек. Или за прошедшие годы что-то изменилось?

Толстяк молчал.

— А знаете, меня так и подмывает вас послушать — улыбнулся Бранд — Надоело с этим отребьем яшкаться — он кивнул на толстяка, и тот, с недовольным видом, начал вставать из-за стола, забирая своё пиво — Да к тому же наступает зима, хочется переждать в приличном месте. Как думаете, барона сильно заботит, что обо мне в городе говорят?

— Думаю, нет — улыбнулся Тайрон. Дело шло к концу, и фермер расслабился — Он ведь и сам не без греха.

— Тогда договорились — Бранд протянул руку, и Тайрон крепко пожал её. В тот же момент толстяк шагнул к фермеру, размахнулся и ударил того кружкой по голове. Кружка разлетелась на мелкие осколки, а Тайрон, мгновенно обмякнув, упал головой на стол, забрызгав столешницу кровью, а затем медленно сполз на пол. Айрин с ужасом смотрела на безжизненное тело, но стоило кому-то шевельнуться, как она отпрыгнула назад, опрокидывая стул, и присела на корточки.

— Шустрая девочка — заметил Бранд, забирая себе ружьё со стола — Но неловкая.

— Прирезать? — спросил толстяк, пнув ногой неподвижное тело на полу.

— Не вздумай! С таким здоровяком я за раз не управлюсь. К тому же, он что-то говорил про золото барона, может, расскажет побольше.

Парень за стойкой смеялся, колотя ладонью по дереву. Он пытался что-то сказать, но издавал лишь нечленораздельные звуки.

— Тогда позволь, я поймаю тебе эту птичку — сказал толстяк, и, перешагнув тело, направился к Аури.

Нож уже соскользнул в рукав. Айрин не колебалась — перед ней были самые опасные хищники. Она схватила с пола упавшую кружку и взмахнула ей, чем вызвала новый приступ хохота у Тилля.

— Осторожнее, Вайлен — весело крикнул Бранд и поднялся со стула. Он видел из-за спины товарища, как девочка снова взмахнула кружкой, как Вайлен перехватил её запястье и резко — слишком резко — притянул к себе. Его спина напряглась, а изо рта донёсся приглушённый хрип. Он начал заваливаться назад, и Бранд машинально придвинул к нему стул. Этот стул и спас освобожденного. Он увидел, как обмякшей тушей в сторону падает товарищ, а него самого летит девочка с кинжалом в руке. Она метила в горло, но стул попал ей под ноги, она на мгновение сбилась, Бранд отшатнулся, и девочка, видя, что не достаёт, вытянулась в последней попытке и махнула наотмашь. Удар пришёлся по лицу. Лезвие прорезало щёку, скулу, прошло сквозь глаз и выше, до самых волос, рассекая кожу, мышцы и царапая кость. Бранд рухнул на пол, ухватившись за лицо, и чувствуя, как вытекает глазное яблоко и смешивается с кровью. Он увидел, как ударом ноги девочка отшвырнула стул и, занося кинжал, шагнула к нему. Её красивые синие глаза переполняла ярость, и Бранд заорал от боли и ужаса.

Аури оставался один шаг, но она, уловив движение справа, отпрыгнула назад, уворачиваясь от дубины. Тилль больше не улыбался, он надвигался на неё, настороженно ловя каждое движение, и гвозди на его дубинке искрились и кружили вокруг Аури. Он был быстрым, очень быстрым, и опытным, левой рукой прикрывая тело, а правой беспрерывно двигая в стороны, выискивая цель для атаки. Айрин отступала, и уклонялась, и пыталась выиграть расстояние, но проклятые столы и стулья сдавливали её, не давая свободы. Она видела, как за спиной Тилля трактирщик подбежал к Бранду и наклонился к нему, но ей было не до них, всё, что приковывало её внимание — блеск гвоздей перед нею, и над нею, и вокруг неё. Дубинка всё кружила, и выстреливала, и жалила, и Аури не успевала уходить до конца, но всё таки уворачивалась, не получая серьёзных ран и понимая, что как только она упрётся в стену — ей конец. Левой рукой схватив подвернувшуюся тарелку, она метнула её в противника, тот отбил её размашистым ударом, и Айрин, перебросив кинжал, метнулась вперёд. Дубина пошла обратно и ударила в бок и выставленное плечо, но девочка сведённой болью рукой дотянулась и ткнула кинжалом в грудь. Тилль в изумлении отшатнулся, с клинком в ране. Изо рта у него потекла кровь, а лицо перекосила гримаса ярости. Он заорал, дико и безумно, бросился вперёд, уже не пытаясь защититься, а Аури отступала прочь, швыряя в нападавшего объедки со столов и прикрываясь руками. Левую руку дергало всё сильнее и сильнее, и тогда Айрин, вложив в это все силы, опрокинула стол, и, воспользовавшись заминкой, схватила стул, развернула его и бросилась Тиллю навстречу. Тот, не устояв, упал на спину, Айрин напрыгнула сверху, схватилась за рукоять кинжала, выдернула его — и тут же, перекрутив в руке, со всего маху всадила в глаз врага. Лезвие пробило глаз, кость и уткнулось в дерево. Тилль обмяк, страшная дубина выскользнула из его рук и упала на пол. Аури, пошатываясь и сплёвывая кровь, встала на ноги. В трактире было пусто. Кровавый след от того места, где упал Бранд, уходил к закрытой двери позади стойки. Несколько секунд девочка потратила на то, чтобы перевести дыхание — а потом начала действовать. При каждом движении боль пульсировала по всей левой руке, в боку, в груди и ногах, но Айрин знала — стоит ей остановиться, и она погибнет. Со стойки она забрала несколько бутылок со спиртным и какие-то тряпки. Торопливо обтёрла те раны, которые успела заметить, и перевязала некоторые из них. Тряпок не хватило, и пришлось срезать полосы с рубашки убитого толстяка, а затем вымачивать их в пойле. Затем настал черёд Тайрона. Аури облила спиртным из бутылки рану на голове, и фермер застонал, приходя в себя. Кинжалом Аури срезала клок волос вокруг раны, торопливо промыла её, и затем, наложив проспиртованную тряпку, крепко перевязала мужчине голову. К тому времени Тайрон уже открыл глаза и пытался двигаться. Движения получались вялыми и заторможенными. С трудом усадив фермера на стул, Айрин сунула ему в руки ружьё, а сама сбегала обратно к стойке и выгребла из кассы всю мелочь, что там нашла — горсть медяков и серебряных монет.

— Пошли уже, Аури — раздался слабый голос Тайрона — Чего ты там копаешься?

На мгновение гнев охватил девочку. Она сжала деньги в кулаке, глубоко вздохнула и подошла к фермеру.

— Вы идти сможете?

Тот попытался приподняться, опираясь на стол, и со стоном упал обратно.

— Нет… ты иди… скажи барону, пусть сюда пришлют людей…

Айрин испытала острое желание пнуть фермера.

— Нет, господин Тайрон, нельзя вам здесь оставаться. Нам нужно уходить! Сейчас я вам поищу опору.

Такой опорой оказалась швабра, найденная в углу. Дверь оставалась запертой, и пришлось выбить стекло в окне, а потом тщательно убрать все осколки, чтобы фермер смог через него перелезть.

В конце концов, они выбрались из трактира и зашагали прочь — Аури шла сама, скрипя зубами при каждом шаге, Тайрон опирался на швабру. Выйдя к реке, они нашли рыбака, готового отвезти их в нужный район. В уплату он взял все деньги, что Айрин забрала с прилавка, и ружьё в придачу. Тайрон не хотел отдавать ружьё, настаивая, что это подарок барона, но Аури просто отняла его и пообещала рыбаку отдать награду, когда они приплывут.

— Мой дядюшка сильно повредился головой, вот и несёт всякий вздор.

Рыбак, всю жизнь проживший в Новом Городе, ничему не удивлялся. Он высадил их на каменной набережной, уставленной кабаками и трактирами, и объяснил примерное направление. Медленно — медленно, то и дело останавливаясь для отдыха, Айрин и Тайрон продвигались к цели.

За полчаса они прошли лишь квартал, после чего фермер, выпустив импровизированный костыль, опустился на камни мостовой, прислонившись к стене. Никакими уговорами нельзя было убедить его подняться, он, в полубессознательном состоянии, бормотал бессвязные предложения. Айрин чувствовала себя не намного лучше. Улица была пуста, но ярко светили фонари и окна в домах. Подойдя к одной из дверей, Аури принялась стучать в неё

— Пошла прочь — раздалось изнутри, и девочка отступила в сторону.

— Мы — люди барона Велингвара! — выкрикнула она, надеясь, что её услышат и в других домах — Помогите нам!

— Прочь пошла, говорю! — повторил голос — А то не поленюсь и выйду!

Аури, подойдя к двери, вновь забарабанила в неё. Сверху открыли окно, и Айрин, проворно обернувшись, отскочила от двери.

— Ты что, совсем дурная? — закричал высунувшийся старик в халате — Клянусь Светом, если не уберёшься, я тебя пристрелю!

— А вы выстрелите в воздух! — закричала в ответ Аури — Тогда придёт стража!

— Я тебе сейчас в башку выстрелю, глупое ты создание!

Изнутри донеслись испуганные голоса.

— Да и Бездна с ней! — отвечал старик — Бродяжка она и есть бродяжка, кому какое дело.

Голос внутри что-то возразил.

— Да они сейчас все как попало выглядят! Ну, как скажешь — недовольно ответил старик и, высунув из окна руку, пригрозил девочке ружьём — Только попробуй ещё раз стукнуть в дверь.

После чего скрылся внутри, закрыв ставни. Тогда Аури, прикусив губу, взяла швабру, подошла к крайнему окну и ударила. Стекло со звоном осыпалось, а девочка начала отходить назад. Сверху раздались проклятия и шум трясущихся ставень. Секунду спустя они распахнулись.

— Маленькая дрянь! — проорал старик, целясь из ружья — Я ведь тебя предупреждал!

Девочка продолжала пятиться, увеличивая расстояние. Аури и впрямь была невысокого роста, да ещё постаралась сжаться. Валери говорила, что уже на двадцати метрах из простого ружья попасть нелегко, но всё рано страшно было стоять под прицелом и ждать.

Грохнул выстрел, и пуля ударилась о мостовую где-то позади девочки.

— Я просила вас выстрелить в воздух! — крикнула старику Айрин — Так что спасибо за выстрел…

— Тебе там что, смешно?

— … но вот в меня не надо было целиться!

Аури в два прыжка подскочила к дому и ударила в ещё одно окно. Старик наверху, заорав от ярости, с проклятиями принялся заряжать вторую пулю, а Аури тем временем ударила в следующее, и, развернувшись, отбежала за угол. От всех этих действий ей сделалось совсем плохо — в голове словно стучал молот, левая сторона горела огнём, дыхание стало коротким и частым. Прогремел второй выстрел, в соседних домах появлялись вооружённые люди, кто-то звонил в колокол. Стража прибыла через пять минут.

— Пристрелите её! Пристрелите эту девку! — орал из своего окна старик, не смея выйти. Из остальных домов люди, наблюдая, громко обсуждали происходящее.

— Мы люди барона Велингвара — выкрикнула Аури, неподвижно встав перед стражниками и с трудом удерживая поднятые руки — Мой напарник тяжело ранен. Помогите нам добраться к барону.

В другое время ей бы не избежать расспросов и проверок, но сегодня, в хаосе, творящемся в городе, всё было возможным, и ничего не вызывало удивления. Двое стражников, не обращая внимания на крики старика, быстро соорудили носилки и положили на них фермера, а ещё трое, велев Аури идти впереди, повели её под конвоем. По дороге их встретили люди Велингвара, и один из них взял девочку на руки. Так они и прибыли к особняку. Пока Гекхарт разбирался с солдатами, слуги внесли фермера и девочку в дом. Там их уже встречал барон. Увидев состояние Тайрона и Аури, Велингвар не смог сдержать тяжелого вздоха.

— Потом — остановил он Айрин, когда та попыталась рассказать о произошедшем. Тайрон к тому моменту окончательно впал в забытье. В одной из комнат на первом этаже барон устроил приемный кабинет. Он велел слугам принести тёплой воды, полотенец и бинтов, а затем принялся за лечение Тайрона. Барон приложил правую руку к ране фермера, и Аури увидела, как мягкое сияние ауры окутало голову больного. Это продолжалось совсем недолго, но когда барон убрал руку, рана стала значительно уже, а к Тайрону вернулся здоровый цвет лица. Барон лично промыл рану и обработал антисептиком и перевязал, после чего слуги унесли фермера в одну из комнат.

— Теперь посмотрим, что у тебя. Раздевайся.

Айрин скинула всю верхнюю одежду, которая за этот день превратилась в грязные лохмотья, и в одном нижнем белье села на стул перед бароном. Раны ужасно болели, в голове мысли путались и царил сумбур, но девочка с нетерпением ждала, когда на неё начнут действовать магией.

— Рассказывай — велел барон, опуская полотенце в чистую воду, и Аури начала описывать всё, что произошло после их расставания, а Велингвар тем временем смывал с неё грязь, пыль и кровь, аккуратно промывая раны.

— …господин Тайрон просто хотел как можно лучше выполнить ваше поручение…

— …они мне сразу не понравились, все мрачные и мерзкие, а особенно тот, что выбрался из тюрьмы, прям тьма в глазах…

— …но всё равно он успел меня несколько раз зацепить. Хорошо, что гвозди новые…

— …а я стою и думаю «Ну что за дурацкая выйдет смерть, из-за каких-то стёкол!»…

Когда Велингвар положил руку на плечо, Аури сбилась, ловя свои ощущения, но ничего особенного не произошло. Лёгкое тепло и покалывание — да и то лишь в том месте, где аура разлилась по руке. Девочка продолжала рассказ, а барон по очереди прикладывал руку к каждой ране. Он управился раньше Айрин и слушал конец её истории, стоя рядом на коленях. Лампа над столом ярко светила, освещая центр комнаты, и отбрасывая тени в углах. Через окно были видны лишь чёрные силуэты деревьев в саду. Ни один звук не проникал сюда, и Аури показалось, что остались лишь они вдвоем, с бароном, а все прочие — куда-то исчезли. Из дома, из города, из целого мира. Странное это было чувство. Когда она закончила и замолчала, Велингвар поднял руку и аура опять окутала её, на этот раз окруженная мерцающим светом с искорками внутри.

— Красиво? — спросил барон.

— Очень — ответила Аури, заворожено наблюдая за блеском огней. И тут же, испуганно ахнув, закрыла себе рот рукой.

— Забавно — сказал барон — Я, хозяин этой силы, не могу оценить её красоту. А ты…

— Так вы знаете? Отец вам рассказал?

— Да. Нет. О таких вещах никому не рассказывают. Но если знать, куда смотреть, то чужое видение становится очевидным. Как думаешь, почему я помог твоему отцу? — Аури молча пожала плечами — Люди с видением редки, и мне захотелось сохранить одного из них. А потом оказалось, что и у тебя есть этот дар. И я решил помочь тебе.

— Зачем же вы отдали меня тётушке Изабелле, а не забрали к себе?

— Чтобы ты прожила свою жизнь. Тебе кажется, что я недостаточно помог?

Аури не нашлась с ответом.

— Тебя возмущает, что я не обеспечил твою счастливую жизнь, а лишь слегка поправил положение? А ведь я целый барон, которому, кстати, положено особое обращение.

— Извините, ваше сиятельство — прошептала Айрин.

— Ничего — произнёс Велингвар — Я понимаю, что чувствуют люди, когда слышат, что им хотят помочь. Одному человеку я спас дом, и он попрекал меня, что я не дал денег на его содержание. Другому я спас дочь, и он хотел получить к ней ещё и приданное.

— Но ведь… — Аури перевела дух, набираясь смелости — Разве не лучше довести доброе дело до конца и сделать человека счастливым? Ваше сиятельство.

— Лучше — согласно кивнул барон — Гораздо лучше. Может, поэтому я их и не довожу? Чтобы помнить о нашей настоящей сущности?

— Значит — Айрин посмотрела на барона — Вы хотели помочь мне из-за моего видения?

— Не только. Когда мы впервые встретились, было видно, что из тебя получится хороший человек. Хороших людей мне тоже нравится сохранять.

— Я же всю дорогу молчала.

— Ну, момент был не самый радостный.

Аура погасла, и барон опустил руку.

— Ты сказала, что у тех бандитов в трактире была тьма в глазах. Это буквально? Ты действительно видишь тьму?

— Нет — смущенно покачала головой Аури — Я это образно. У них, знаете… — девочка покачала ладонью, помогая себе найти правильное определение — В них чувствуется опасность. Они будто бы заранее решили, что ты — жертва. И так смотрят… будто бы уже решили тебя убить. Вот так я вижу, ваша светлость.

— Понятно — кивнул барон — А то я в какой-то момент подумал… Ауру на таких людях ты точно не видишь? Может, другого цвета? Или вовсе с необычными свойствами.

Девочка молча покачала головой.

— Ну и ладно — улыбнулся барон — Скажи, Айрин, а что тебе самой нужно?

— Быть счастливой — не задумываясь, ответила Аури. На лице барона отразилось удивление, и она продолжила — Жить там, где нет войны. И преступлений. И чтобы рядом со мной жила Валери. И чтобы у нас были мужья — самые лучшие и известные люди в тех краях, а может даже и принцы. И чтобы вокруг было много детей. И еда — всегда вдоволь, и никому не нужно страдать от голода…

— Мужья — принцы? — с улыбкой переспросил барон.

— Да — упрямо ответила Аури — Потому что только принц может защитить свою семью. Все остальные живут по чьей-то милости. И каждую минуту могут умереть по чьей-то прихоти.

— Да — вздохнул Велингвар — Хорошие мечты, жаль только, не то время ты выбрала для счастья.

— Почему?

— А, неважно. Погоди секунду — барон встал, подошёл к столу и позвонил в в звонок. Затем вернулся к Аури и присел перед ней — Продолжай. Ты, значит, считаешь, что достойна выйти замуж за принца?

— Иногда я думаю, что самая особенная в этом мире, что нет никого, кто был бы для него важнее, чем я. А иногда чувствую себя словно «убитый крестьянин». Ваше сиятельство.

— Убитый крестьянин?

— Да. Знаете, так в книгах обычно пишут. «Король вторгся на земли врага, сжёг урожай, убил крестьян и угнал скот». А ведь там подразумевается множество людей, и все они жили, и мечтали, и чего-то хотели. А всё, что о них скажут — два слова. Между урожаем и скотом. «Убитые крестьяне». Вот и я иногда думаю, что попаду в это множество.

— Нет, Аури — барон посмотрел девочке в глаза — Ты не «убитый крестьянин». Ты будешь служить у меня — и обеспечишь себе блестящее будущее. И кто знает, какого мужа сможешь себе получить.

— Спасибо, ваше сиятельство — улыбнулась Аури — А можно вопрос? Даже два!

— Задавай.

В комнату вошёл Гекхарт, и барон остановил Аури.

— Раен, помнишь, ты мне рассказывал об оружейнике с улицы Кейсар?

— Тот, которого трижды пытались обвинить в преступлениях против Церкви? — уточнил управляющий.

— Верно. У него оружие на грани ереси — пояснил Велингвар девочке — А может, и за гранью. Пожалуйста, сходи завтра к нему и выбери копьё для Аури.

— Будет сделано — склонил голову Гекхарт и вышел.

— Ну что вы, вашесиятельство — запротестовала Айрин — Мне бы и обычное сгодилось!

— Очень может быть, что тебе бы сгодилось и обычное — ответил барон — Но необычное тебе сгодится ещё больше. Считай, это подарок за спасение Тайрона. Так что у тебя за вопросы?

Аури глубоко вдохнула, даже не веря представившейся возможности.

— Господин барон, а что может магия? — шёпотом спросила девочка — На что она способна? Как она вообще действует?

— Это целых три вопроса.

— Нет, это был один — смутилась Айрин — Просто никто толком не рассказывает. Самое лучшее объяснение, что я слышала — это что магия похожа на стаю всё умеющих жучков, которыми можно управлять.

— Забавно — рассмеялся барон — Наверняка такой ответ дал кто-то из простолюдинов, приближенных к благородным? — Аури кивнула — Видишь ли, нам сложно точно сформулировать, да и незачем. У нас она есть, и нам этого достаточно. К тому же Церковь не поощряет такие вопросы. Если хочешь понять, на что способна магия — считай, что на всё. Считай, что она как воздух, окружает нас, и как мысль — повинуется нам. Можно сотворить пламя и лёд, а можно — еду и вино. Можно изменять всё вокруг, а можно — внутри себя. Можно менять саму суть вещей, или их форму.

— Извините, ваша сиятельство — смутилась Аури — Но вы сейчас описываете магию из «Сказочного Мира»?

— Что? — барон поменялся в лице. Он схватил девочку за руку и вгляделся ей в глаза — Ты читала «Сказочный Мир»? Какие книги?

— Ну да, читала — ответила Айрин, удивленная такой бурной реакцией — Первую и четвертую. А что в этом плохого?

Велингвар выдохнул и отпустил руку девочки. Секунду спустя к нему вернулось обычное выражение.

— Ничего, конечно же — ничего. Но ведь они дорогие! Откуда ты взяла деньги на их покупку?

— Это Валери их купили. А я брала у неё почитать.

— Ах, вот оно что — протянул барон — Послушай, Аури, лучше никому не говори, что у твоей подруги есть эти книги, хорошо? И ей самой передай. А, впрочем, я предупрежу Тайрона.

— Но почему? — удивилась Айрин — Это же просто сказки.

— Церковь очень не любит эти сказки. Она вообще не любит, когда ей что-то противоречит.

— А разве «Сказочный Мир» ей противоречит? Там же совсем другой мир? Ваше сиятельство.

— Он, конечно, выдуманный — ответил барон — Но достаточно реальный, чтобы затянуть. Читаешь, читаешь, и уже сам не замечаешь, как начинаешь в него верить. А ведь тамошняя реальность притягательнее нашей, не так ли? Небесный Свет, Империя Вечных, прекрасные элорды. Магия, которой подвластно всё. И никакой веры, лишь твёрдое знание о своём Творце.

Барон говорит всё верно, подумала Аури, но всё — неправильно.

— Но ведь всё равно этот мир нереальный — воскликнула она — Сколько в него ни верь, сколько ни жди, он так и останется на страницах.

— Ты так думаешь?

— Конечно — даже растерялась Айрин — Ведь если хоть немного вдуматься, сразу видно, что он придуман здесь, в Свете, и не может существовать отдельно. Там же целый ворох нестыковок.

— Почему же? А если вера сильна, разве твой разум не отвергнет мелочи?

— Мелочи? — воскликнула Аури — Но их там множество! Даже Валери, хотя его и обожает, но видит неточности. Например, там пишут «здание в форме буквы Т». Но откуда им знать, как выглядит наша буква «Т»? У них-то она наверняка другая! А описывают они точь-в-точь нашу.

— И правда — задумчиво ответил барон — Откуда им знать?

Айрин, видя, что Велингвар успокоился, рискнула задать второй вопрос.

— Ваша светлость, а у вас есть книги «Сказочного Мира»?

Барон вздрогнул, выдернутый из своих дум.

— Нет. Не было и не будет. Вот что, Аури, просто послушай меня, хорошо? Забудь про книги и никому не говори, что они есть у твоей подруги. Вот и всё. А теперь иди спать, и постарайся выспаться.

— Это будет тяжело — ответила девочка — День сегодня выдался насыщенный.

— Завтрашний будет не хуже — ответил барон — Ты познакомишься с королём.

Глава 19. День в Ортенфлоу

Дворец Ортенфлоу вот уже пятьдесят лет служил королевской резиденцией. Дед нынешнего короля, Эндердейл Пятый, прозванный Мрачным Королём, однажды, выйдя на балкон Стеклянного Дворца, увидел Прайбург во всём его великолепии. Дымящиеся свалки на окраинах, толпы людей на площадях, марево спёртого воздуха над Рынком, ядовитые зелёные клубы от фабрик — все признаки большого, процветающего города были налицо. Обычные люди, живущие на улицах, наблюдали лишь отдельные моменты, те, что действовали непосредственно на них, и давно уже к ним привыкли. Король же увидел всю картину целиком, и она так подействовала на него, что в тот же миг он отдал приказ построить резиденцию вдали от города.

Место было выбрано в тридцати милях, возле небольшого озера. На берегу вырос дворец, перед которым разбили изумительный сад, а позади разместили хозяйственные постройки. Их, под стать дворцу, украсили статуями и барельефами. Озеро перерезали широким каменным мостом, берега покрыли гранитом, и через восемь лет от начала строительства Ортенфлоу обрёл величие, которое и сохранял по сей день. Дорога, широкая и ровная, будто центральная мостовая, связала дворец и столицу, и с этого момента Ортенфлоу окончательно определилось как центр страны для благородных. На другой стороне озера они выстроили город, чтобы всегда находиться вблизи от правителя. Эндердейл им почти не препятствовал. Он знал, что если не ограничивать подданных, то они создадут город, в котором будут доступны все возможные развлечения, а веселиться Мрачный Король любил больше всего на свете. Дворец стал местом для жизни и пристойного досуга, в то время как в городе строились роскошные бордели, картёжные дома, арены для поединков, громадные залы для безумных танцев — в общем, всё, чего желала вседозволенность. Последующие правители не стеснялись этим пользоваться.

Нынешнему правителю Митендории и шестидесяти миллионов её жителей, Эриху Гиймону Веласкеру Третьему, Служителю Бездны, исполнилось тридцать восемь лет, и он правил страной вот уже двадцать два года. В двадцать три он женился на принцессе Эстер Йоркдейл из Септимии, которая за время брака родила ему двоих детей. Как правитель Веласкер был лучше многих. Одно то, что Служитель Бездны чаще посещал столицу, чем город Ортенфлоу, многое говорило о нём.

Утро, когда пропал мэр Прайбурга, Служитель Бездны встречал недовольным. После завтрака, способного удивить даже Айрин, Веласкер в своём кабинете принял секретаря. Герцог Корнуел, поглядывая на листы в своей папке, огласил список дневных дел. Их было немного — встреча с просителями на утреннем приёме и разговор с делегацией торговцев на дневном. Но они лишь прикрывали собой главное дело, то, о котором должен был доложить глава Службы Расследований, барон Лекруа. Его выдающаяся фигура грозным напоминанием маячила у входа в кабинет.

— Вот, ваше величество — герцог протянул королю бумаги — Касательно утреннего приёма — два шевалье. Один просит льготы при повышении, второй — решить спор вокруг его земель.

— До второй ступени? — удивился Веласкер, просматривая записку — Но ведь этим занимаются местные власти!

— Обычно — да, ваше величество, но у шевалье небывалый случай — сразу шестеро жителей его земель продвигаются до второй ступени, и ещё двое — до первой. Власти города хотят взять с них максимальную плату, в то время как шевалье считает, что такой успех нужно поощрять, а не наказывать.

— Правильно считает.

— Я тоже так думаю, ваше величество, потому и написал в рекомендациях о льготе.

— А что по землям?

— Дело в реке, которая там протекает. Барон Сарзе, купивший земли, утверждает, что раньше река текла по другому руслу, и шевалье, изменив течение, незаконно присвоил себе почти одиннадцать акров земли.

— Как-то недостаточно — прикинул король — И для реки, и для разбирательства.

— Вероятнее всего, сама земля тут роли не играет, барон просто хочет показать свою власть. Он получил титул лишь недавно, и очень им гордится. А шевалье Брюи — старый солдат, и наверняка поставил Сарзе на место. Лично я рекомендую встать на сторону шевалье.

— Согласен — кивнул король.

— Теперь по поводу торговцев… — начал Корнуел, но король перебил его.

— Герцог, оставьте бумаги здесь, и я посмотрю — секретарь кивнул, и, положив листы на стол, удалился — А что у вас, барон? — король наконец обратил внимание на стоящего у входа чиновника.

— Обстановка в Прайбурге накаляется, ваше величество — барон быстрым шагом подошёл к королю и, выдернув из собственной папки лист, положил на стол — Люди взялись за оружие, на улицах строят баррикады, есть убитые среди солдат.

— Ааа — раздраженно оттолкнул король поданную бумагу — Слышать ничего не желаю! Пока герцог лично не попросит помощи, пусть сам разбирается с проблемами.

— Есть мнение — осторожно заметил Лекруа — Что сам он может лишь довести город до открытого мятежа.

— Возможно, это не так уж и плохо — вдруг успокоился король — Королеве нужен наглядный пример того, куда нас ведут её фавориты. Барон, дайте мне знать, если там произойдёт что-то по-настоящему серьёзное.

Барон, поклонившись, удалился, размышляя над тем, что может быть серьёзнее текущего беспорядка. Веласкер, не торопясь, допил кофе, просмотрел бумаги, что оставили секретарь и Лекруа, после чего объявил о малом приёме.

На него попали уже упомянутые секретарём шевалье. Оба они были незнатного рода, и дела их не стоили внимания короля, но Веласкер прекрасно понимал, какие усилия они приложили, чтобы попасть на этот приём. Это было привилегией, которую высоко ценили. Он пообещал первому шевалье, что тот получит скидку для своих людей, и второму — что спор с бароном окончится в его, Брюи, пользу. Затем, видя, что с делами покончено, и до обеда ещё далеко, король решил выйти в сад и пройтись по аллеям, общаясь с придворными. Проходя по коридору, Веласкер услышал шум, доносившийся из половины принцев. Заинтересованный, он направился туда.

— Ни в коем случае, ваше высочество! — король узнал голос миледи Джоан, воспитательницы принцев — Это же совершенно неприемлемый вид!

Кивнув отсалютовавшей страже, Веласкер вошёл в комнату. Старший сын, принц Фернан, стоял возле стены, одетый по моде Хайтендела — его строгий костюм в синюю полоску и украшенный жемчужными линиями, больше напоминал военный мундир. Младший, Рауль, разглядывал себя в зеркале, игнорируя слова воспитательницы. Такого костюма король ещё не видел — куртка и брюки из жестких цветных нитей, с заплатками из кожи и металла на локтях и коленях, тяжелые ботинки из грубой кожи и, главное, нелепый головной убор, который нельзя было назвать шляпой.

— Что это? — с недоумением спросил король.

— Ваше величество! — тут же поклонилась Алайя, и Рауль воспользовался заминкой.

— Это костюм Детектива, отец! — воскликнул он, поворачиваясь к королю — Правда, здорово?

Веласкер не мог не признать, что определенный стиль у костюма был. Десятилетний принц в нём выглядел лет на пять старше, и на десять — опаснее.

— Что за «детектив»?

— Это из книжки, ваше величество — ответила воспитательница — Один из героев.

— А, вот оно что — протянул король — Я и смотрю, что за чудной наряд. Погоди, это опять из той книги?

— Да, ваше величество — ответила за принца Алайя.

— Ну, в этот раз он гораздо лучше предыдущего. Как там его… — король пощёлкал пальцами, вспоминая.

— Голема — подсказал Фернан, с улыбкой наблюдавший за происходящим — Последним, кому он пытался подражать, был Голем. А до этого…

— Я сам объяснял портным, как его сделать — с гордостью сказал Рауль, перебив брата — Даже нарисовал.

— Посмотрим, что скажет королева — Алайя поняла, что к мнению короля уже взывать бесполезно.

— Вот именно, отец, что скажет мама? — с тревогой спросил Рауль — Как думаешь, она позволит мне носить такой великолепный наряд?

— Давай так — решил Веласкер — ты походишь в нём сегодня до вечера, мы к нему присмотримся, возможно, даже привыкнем, а за ужином обсудим, как с тобой быть. Договорились?

— Договорились, отец — улыбнулся принц.

— А тебе? — повернулся к старшему сыну король — Не хочется надевать выдуманные костюмы?

— Я уже вырос — уверенно произнёс четырнадцатилетний Фернан — Меня и существующие устраивают.

— Только не нашего королевства, верно? — усмехнулся Веласкер — Впрочем, ладно.

Этот разговор поднял королю настроение. Он решил не портить его, и оставшееся до обеда время посвятил чтению. Недавно ему прислали из Эйгона собрание исследований на тему влияния Бездны на жизнь в океане, и вот уже вторую неделю король с удовольствием изучал его, время от времени делая заметки на отдельных листах. К заметкам он относился трепетно — после прочтения исследований их предстояло обсудить с Министерством науки и развития, и с министром, который тоже тянулся к знаниям о Бездне. А также следовало беречь их от зоркого взгляда архиепископа. Церковь Света слишком часто в последние годы стала находить ересь там, где раньше не возникало вопросов.

Сразу после обеда состоялся дневной приём. В отличие от утреннего, этот происходил всего дважды в неделю, зато в тронном зале и в присутствии большого числа придворных. Попасть в зал было непросто, и те триста счастливчиков, что наблюдали, как король выносит свои решения, не упускали случая напомнить об этом окружающим. В этот раз на приёме было особенно оживленно. Многие считали, что именно торговцы виновны в столичных волнениях. Одиннадцать их представителей ранним утром выехали из Прайбурга. Они видели, в каком состоянии находится город, и бурно обсуждали, как лучше преподнести эти сведения королю. Достигнув полного согласия в своих рассказах, торговцы вошли в зал и встали в стороне от толпы придворных, которые глядели на них, как на сбежавших из зоопарка зверушек.

— Смирно! — прокатилась по залу команда. Сотня гвардейцев вытянулась вдоль дороги к трону, сверкая белоснежными нагрудниками. Ружья в их руках были начищены до блеска. За спинами солдат в беспорядке толпились благородные. Король, шагая по дорожке из красной мозаики, улыбался и кивал избранным придворным в знак особого расположения. Следом за Веласкером шла Эстер, получая свою долю внимания.

Едва король сел на трон, а королева заняла место позади него, как к ним навстречу вышли посланники торговцев. Поприветствовав правителя, они приступили к заготовленной речи.

Веласкер выслушивал торговцев со скукой, разглядывая статуи в зале. Двенадцать гигантов, герои древности, высотой в четыре человеческих роста, отлитые из бронзы, возвышались вдоль стен по обе стороны от дверей. Король, глядя на них, словно бы черпал силу в их неподвижной мощи.

— … таким образом, ваше величество, действия мэра нанесли ущерб не только торговле, но и городу в целом — говорил представитель, стараясь не замечать нахмуренных бровей королевы. Он уже заканчивал свою речь, когда доложили о срочном гонце из Прайбурга. Все присутствующие оживились, а послы занервничали. Вести из столицы не сулили ничего хорошего.

Вошёл королевский солдат, покрытый пылью и кровью. Все с удивлением смотрели на него, пока он шагал к трону.

— Ваше величество — обратился он к королю, преклонив колено — Меня послал капитан Мелоу, командующий вторым взводом столичного гарнизона. Сегодня, в два часа, мятежники захватили тюрьму Ледфорд.

Все в зале почувствовали ледяной холод.

— Что значит — захватили тюрьму? — сохраняя видимое спокойствие, спросил король.

— Горожане взорвали оборонительную стену и ворвались внутрь. Все солдаты гарнизона — убиты, все заключённые — на свободе.

— А что с шевалье Йерионом? — спросила королева.

— Убит.

— Как?

— Точно никто сказать не может. Кто-то говорит, что его убили в сражении, кто-то — что уже после взятия тюрьмы ему, раненому, отрубили голову.

Возгласы ужаса раздались среди придворных. Приличия не позволяли обсуждать услышанное в полный голос, но шёпот трех сотен человек мгновенно наполнил зал.

— Когда по приказу Совета мы прибыли к стенам тюрьмы, там всё было кончено — продолжил солдат свой доклад — Мы вступили в бой с теми, кто бродил в развалинах Ледфорда, и прогнали их, но там мало что уцелело. Камеры были взломаны, узники бежали, а в здании пылал пожар.

— Но почему народ штурмовал именно Ледфорд? — спросил король — Как до такого вообще дошло?

— Ваше величество, схваченные бунтовщики говорят, что у них было разрешение на посещение тюрьмы, а комендант прогнал их и открыл огонь.

— Что ещё за разрешение? — удивилась королева.

— Выданное Городским Советам по просьбе торговцев.

Король, сохраняя спокойное выражение лица, перевёл взгляд на депутатов. Те, сжавшись от ужаса, столпились у входа.

— Ваше величество, клянусь, мы ничего…

— Молчать — приказал король — Капитан Редвин!

Командир королевских гвардейцев шагнул вперёд.

— Возьмите депутатов под стражу и отдайте их барону Лекруа. Пусть он побеседует с ними. Скажите, что вечером я жду его доклада.

— Слушаюсь, ваше величество — поклонился капитан.

Торговцы рухнули на колени, умоляя о пощаде, но гвардейцы выволокли их прочь из зала.

— Господа — обратился король к присутствующим вельможам, с испугом и интересом наблюдавшим за только что разыгравшейся сценой — Прошу меня простить, но я заканчиваю приём.

Обычно после окончания приёма наступало время личных просьб. Сейчас никто не заикнулся об этом. Глядя, как стремительно король удалился из зала, многие придворные жалели, что вообще в это утро появились во дворце и стали невольными свидетелями. Веласкер же, ни с кем не заговорив, направился к себе, куда за ним поспешила и королева.

Когда она вошла в покои, король широкими шагами взволновано ходил по комнате. Увидев состояние супруга, королева плотно затворила за собою дверь.

— Немыслимо! — воскликнул король — Просто уму непостижимо — Ледфорд пал! Королевская тюрьма взята взбунтовавшейся чернью. Как такое вообще возможно? За все шестьсот лет в Митендории не случалось ничего подобного. И к этому нас привёл ваш кузен!

— К этому нас привели мятежники — ответила королева, стараясь сдержать свой гнев — Йоркдейл служил на благо королевства и не его вина, что иной раз приходилось действовать жестоко.

— Это когда он решил обобрать торговцев?

— Когда он получил приказ пополнить казну. И ведь он выдал вам всю требуемую сумму сразу. Должен же он был как-то возместить её.

У короля имелись мысли по этому поводу, но он решил промолчать и сменить тему.

— Это всё началось, когда мы распустили Совет. Глупая была затея начинать войну с Итанией.

— Глупой она кажется вам лишь сейчас, Эрих. Тогда, помнится, вы с радостью её поддержали. И даже назначили командующим своего приближенного, помните? Что до Совета, то его хотели разогнать все короли за последние триста лет, и лишь вам выпал благоприятный момент. В конце концов, ваше величество — Эстер подошла к мужу и обняла его сзади — Ничего страшного не случилось. Пусть падут хоть все тюрьмы Митендории — что с того? Народ вас любит, армия и знать — тоже. Церковь полностью поддерживает вас. Что нам с разрушенного Ледфорда?

— Меня беспокоит эта череда событий — со вздохом ответил король, поворачиваясь к супруге — Словно злой рок преследует весь Мистгранд. К тому же, бунтовщиков придётся наказать — и лишь Свет знает, каких это потребует усилий. Ведь речь идёт о сотнях людей, а может быть, и тысячах. Думаете, они вот так просто возьмут и сдадутся? Это может вылиться во внутреннюю войну, а у нас ещё и внешняя не окончена.

— Кстати об этом. Вы всё также думаете о переговорах с Итанией?

— Да — в такой момент Веласкер решил говорить начистоту — И даже послал туда своего представителя — тайно. К сожалению, от него пока нет никаких вестей.

— Вот как? — удивилась королева — Почему вы мне ничего об этом не сказали?

— Не хотел говорить, пока не будет результата — неохотно признался король.

— И Райдел промолчал — продолжила королева.

— Райдел ничего не знает.

— Что? Вы не доверяете своему министру? Это потому, что один из его сыновей женат на дочери Сандерсона! — осенило королеву.

Граф Сандерсон в последнюю войну с Вестваром состоял в посольстве, и участвовал в составлении и подписании мирного договора. Так вышло, что после завершения войны третья из его четырёх дочерей оказалась замужем за младшим сыном герцога Бладштайна. Веласкер тогда ни словом, ни делом не выразил своего недовольства.

— Да, именно поэтому — раздражённо ответил король — Это очень щепетильное дело! И мне не нужно, чтобы из-за семейных разговоров весть о переговорах услышали не те уши.

— И именно поэтому вы доверили его чужому человеку?

— Я доверил его верному слуге короны, который уже не раз доказывал свою преданность. К тому же, это частное лицо, и у него нет ни документов, ни официальной должности, что тоже играет немалую роль.

— Король-Воин будет в бешенстве, когда узнает о ваших попытках. И ему плевать на доказательства!

— Надеюсь, он о них не узнает, пока всё не закончится. Но даже если так — пусть его. Ярость побежденного меня беспокоит меньше, чем война с победителем. Альгерду не помешало бы почаще приходить в бешенство на поле боя, а не сидя у себя во дворце. Забавно, что Король-Воин оказался не таким уж и хорошим воином.

— В поражении нет его вины, ваше величество — мягко произнесла королева — Мятежникам помогали Свободные Земли, а они вооружены куда лучше нас.

— И это должно меня успокоить? Что наш главный враг превосходит нас в развитии? Куда смотрит Император и Церковь? Разве достижения Земель — не ересь? А если нет, так давайте и мы сделаем то же самое. Улучшим механизмы на фабриках, технику — в городах, оружие — в армии.

— Или уничтожим ересь. Эрих, вы начинаете говорить, как Альгерд. При этом хотите настроить его против нас, вселив в него подозрения о предательстве.

— Альгерд всё прекрасно понимает. Это его драгоценный советник Бладштайн внушает ему ненависть всякий раз, когда дело доходит до Митендории. И всё из-за какой-то старой раны — даже не из-за войны!

— Это был его старший сын.

— Но он же жив! Подумаешь, стал калекой. Это война, Бездна её забери! Мы все что-то теряем.

— А что бы вы чувствовали, если бы Фернану отрубил руку один из гвардейцев Бладштайнов?

— Я — король!

Веласкер, усевшись в кресло, нервно барабанил пальцами по подлокотнику, постепенно приходя в себя.

— Ладно, это всё лишнее — наконец произнёс он — Мы живём настоящим, и бессмысленно рассуждать, как бы изменить его в прошлом. Я должен заключить с Итанией мир, пусть хоть весь Вествар будет корчиться от бешенства. Вот только мой посланник задерживается.

— И кто же этот посол?

— Насчёт посла не волнуйтесь. Я выбрал человека опытного, того, кто объездил все Королевства и Свободные Земли, и, главное, лично знаком с нынешними правителями Итании. Барона Велингвара.

— Велингвара? — вздрогнув, вскрикнула королева. Поспешно прогнав свои мысли, она постаралась взять себя в руки — Что же, наверняка это достойный выбор.

— Я рад, что вы так думаете — с облегчением сказал король — Мне казалось, что у вас с ним какие-то разногласия.

— Нет, государь, я виделась с ним всего несколько раз, и у нас нет разногласий. А сейчас, с вашего позволения, я хотела бы удалиться.

— Хорошо — ответил король — Через полчаса я созову совет. Вы присоединитесь?

— Постараюсь — ответила королева и направилась к дверям. Но тут они распахнулись и один из гвардейцев, поклонившись королеве, обратился к королю.

— Ваше величество, барон Шатри прибыл из Прайбурга и просит принять его.

— Наконец-то! — воскликнул король — Городской Совет сумел определиться со своей версией. С удовольствием её послушаю. Вы остаётесь? — обратился он к королеве, которая остановилась возле входа.

— Пожалуй, что да. Думаю, перед таким докладом мои дела подождут.

Когда барон вошёл в комнату, король сидел за столом, а королева стояла позади него, положив руки на спинку кресла.

— Итак, господин барон, рассказывайте.

Шатри начал свой доклад твёрдо и уверенно, но чем ближе подходила его история к встрече с мятежниками, тем сбивчивее и тише становилась речь. Когда он, заикаясь, рассказал, как секретарь подписал бумагу об ополчении, Веласкер не смог сдержаться.

— Что? — в гневе воскликнул король, вскакивая на ноги — Указ о создании народной армии? Вы в своём уме, Шатри? Это или вопиющая глупость, или открытая измена!

— Я его не подписывал, ваше величество — пролепетал побледневший барон.

— А что же Йоркдейл?

— Его не было, ваше величество. Герцога не могут отыскать с самого утра.

— Как? — в свою очередь воскликнула королева, гневно сдвинув брови — Мой кузен, мэр города, пропал, а вы сообщаете об этом только сейчас?

Барон, бледный и дрожащий, молчал, не зная, что отвечать.

— Заканчивайте — приказал король.

Конец у истории был короткий. После того, как советники увидели дым над Ледфордом, они немедленно выслали туда отряд солдат. По прибытии командир доложил, что тюрьма разрушена и разграблена, что в ней бушует пожар, что солдаты и комендант убиты, а заключённые — сбежали. Возле тюрьмы удалось схватить полсотни нападавших, и еще полсотни были убиты, когда открыли по солдатам огонь. Совет, получив донесение, тут же отправил барона к королю.

— И вот вы здесь — мрачно закончил король.

Шатри кивнул, не в силах больше вымолвить ни слова.

— Хорошо. Ступайте и соберитесь с духом. Через полчаса будьте готовы рассказать на собрании то, что говорили сейчас. Нет, каков Совет! — воскликнул король, едва барон удалился — Подписать указ о создании ополчения!

— Вас совсем не волнует, куда исчез герцог? — с негодованием спросила королева.

— Бросьте, Эстер — махнул рукой король — Мы оба прекрасно знаем, куда он делся. Испугался последствий и спрятался, надеясь переждать. Хотел бы я увидеть его лицо — невольно рассмеялся король — Когда он услышит о разрушении Ледфорда.

Королева, ни слова не говоря, стремительно вышла из комнаты. Король лишь покачал головой, глядя на эти вспышки гнева. Затем, вызвав капитана Редвина, приказал ему пригласить вельмож в Зал Совета.

Тем временем королева проследовала в помещение Церкви при дворце и, закрыв глаза и склонив голову, начала молиться Четверым. Несколько минут спустя рядом с ней встал архиепископ Церкви и Разума Митендории. Королева бросила на него короткий взгляд и снова закрыла глаза.

— Что вас беспокоит, ваше величество? — архиепископ смотрел прямо, на картину с изображением Четверых.

— Если Ледфорд пал, то барон на свободе — ответила королева.

— Не обязательно. При штурме происходят разные вещи. Барон мог пострадать или вовсе исчезнуть.

— Да перестаньте — королева открыла глаза и посмотрела на архиепископа — Не такой человек Велингвар, чтобы пропасть, когда ему открыли дверь. Вы знали, что это король послал его в Итанию?

— Да. Но нам не известно наверняка, с какой целью.

— Эрих хочет мира. Барон должен был провести переговоры и узнать предварительный ответ.

— Вот как — задумчиво произнёс служитель — Интересно. Благодарю вас, ваше величество.

— А вы что думаете? — с заминкой спросила королева — Нам нужен этот мир?

— Если вас интересует официальная позиция Церкви, то все четыре скажут вам, что да. Но если нужно лично моё мнение — нет, мир с еретиками невозможен.

Королева с облегчением выдохнула.

— А сейчас извините, ваше величество, король ждёт меня — с этими словами архиепископ поклонился и вышел из комнаты.

Совещание, куда король пригласил немногих избранных, состоялось там, где раньше заседал Королевский Совет. В прежнем Совете состояло двадцать благородных представителей самых знатных семейств Митендории. Он был создан триста лет назад, при смене династии, и в разное время то пользовался большим влиянием, то играл лишь декоративную роль. И вот теперь, обвинив Совет в потакании интересам противника и ереси, при поддержке Церкви Света Веласкер избавился от Королевского Совета. На смену ему пришёл личный совет короля, где его последнее слово было законом. Сейчас в совет входили лишь те, кому король доверял — всего шесть человек. Этим людям Веласкер дал возможность свободно высказывать свои мысли и критиковать его поступки.

Советники выслушали доклад барона, который вёл себя куда увереннее, чем в кабинете короля, и Веласкер предложил высказаться всем желающим.

— Думаю, вопрос состоит лишь в том — начал граф Уоренгейт, единственный среди присутствующих участник прошлого Совета — Насколько сильно нужно наказать мятежников. Либо мы повесим и посадим всех, кто взял в руки оружие, либо полностью сравняем с землёй беспокойные районы.

— Ничего себе — сравняем с землёй — воскликнул граф Дюбуа, друг детства короля и потому многое себе позволявший — Граф, кажется, вы забыли, что вернулись в родное королевство. Вы говорите о подданных короны, а не итанских мятежниках.

— Для меня нет разницы, из какой страны мятежник — возразил граф — К тому же, я предложил ещё и просто повесить виновных.

— Но ведь их там немало — возразил барон Сент-Арон, получивший своё место за счёт личных качеств, и глубоко преданный королю — Если мы начнём ловить сотни мятежников, это будет немногим отличаться от войны.

— Думаю, для начала следует повесить всех заключённых в Ларенберге торговцев — высказался герцог Корнуел — Это подтвердит серьёзность дела и отрезвит многих горожан. Те, кто после этого не сложат оружие, и будут нужными нам бунтовщиками.

— С чего бы нам вообще вешать заключённых? — пожал плечами Сент-Арон — Они-то явно не штурмовали Ледфорд.

— Но они стояли за мятежом. Именно их арест дал повод преступникам взять в руки оружие и подбить народ на восстание.

— Думаю, Церковь может помочь вам с именами главарей мятежников — вступил в разговор архиепископ, и остальные притихли — Мы предполагаем, что за беспорядками и разрушением тюрьмы стоят так называемые «Сумрачные Герцоги». Если захватить их вместе с приспешниками, то мятеж заглохнет сам собой.

— То есть мы определились, что считаем их мятежниками? — спросил принц Лангсдейл, дядя короля. Три года, до совершеннолетия Веласкера, он был регентом, а после без борьбы отдал власть и первые годы помогал юному королю. Шестнадцать лет назад он уехал в свои южные владения, изредка появляясь при дворе. Многие из присутствующих помнили времена, когда его слово было законом. — Теперь, когда мы знаем про подписанные Городским Советом приказы, действия этих людей можно трактовать по-разному.

— Они вырвали их у нас силой! — воскликнул барон Шатри.

— Они держали нож у горла? Угрожали вас убить? Требовали вашей крови?

— Нет, но… — барону очень хотелось солгать, но он не осмелился.

— Нет — повторил принц — Вы под действием паники поставили подписи под приказами, тем самым сделав их законными. И шевалье Йерион должен был им подчиниться, а не убивать парламентеров.

— Это всё было подстроено! Приказ о посещении тюрем забрал барон Клиффорд, чтобы отвести его величеству на подпись. Но по дороге в городе на них напали и ограбили.

— На них?

— С ним был служитель, епископ Эноби.

— И как они себя чувствуют? Им не причинили вреда? — встревожился архиепископ.

— Нет, слава Свету. Барон жаловался, что у него отобрали перчатки, а священник сокрушался по поводу поломанной кареты — она была из церковных. Но они оба — в порядке.

— Не кажется ли вам, господа, что это всё спланировано? — оглядел присутствующих Уоренгейт.

— Очень может быть — кивнул принц — Если это всё подстроено, то барон Лекруа рано или поздно узнает, кем. Кстати, где он? — принц часто не пользовался своим правом присутствия на приёмах, предпочитая проводить время как ему удобнее.

— Допрашивает делегацию торговцев — ответил король. По комнате словно пронесся холодный ветер.

— Ну хоть кто-то занят делом — кивнул принц — А вашим делом — обратился он к барону — Было не допустить именно того, что произошло. Вы отдали в руки бунтовщикам два указа, дающие им законное право на ношение оружия и посещение тюрьмы. Если станет известно, что мы оправдываем неподчинение королевским приказам, знаете, что тогда начнётся?

— И что же вы предлагаете? — раздраженно спросил герцог Корнуел — Оставить убийц безнаказанными?

— Нет. Но нам нужно провести тщательное расследование.

— А город тем временем пусть продолжает гореть?

— Нет. С горожанами нужно вступить в переговоры.

— Отдать им половину торговцев — поддержал граф Дюбуа — А половину — повесить.

— Думаю, это произведёт сильное впечатление на горожан — кивнул архиепископ — Только не то, что нам нужно.

— Если вы рассчитываете задобрить мятежников, то да! — воскликнул Уоренгейт — Но если нам нужно подавить мятеж, то впечатление будет самым подходящим. Пусть все, кто хочет, возьмутся за оружие, а я со своими гвардейцами и тридцатью тысячами солдат пройдусь по их телам.

— Господа! Господа! Мы должны принимать взвешенное решение.

— Такая казнь будет выглядеть как убийство.

— А с чего вам, барон, желать, чтобы мятежников пощадили? Может, там есть и ваши люди? Потому что лично мне трудно поверить в трусость Городского Совета.

— Посмотрел бы я на вас, граф, в окружении десяти тысяч разъяренных горожан!

— Я встречал врага и пострашнее.

— Да, под охраной своих гвардейцев и во главе целой армии. И помнится, даже это не помешало вам убежать!

Король слушал спор молча, обронив лишь замечание про Лекруа. Но когда собравшиеся начали повышать голос, он встал, привлекая внимание. Оборвав свои споры, поднялись и остальные.

— Благодарю вас, господа. Я выслушал ваши советы, а теперь хочу их обдумать. Так или иначе, ясно одно — нам придётся применить силу. Герцог Корнуел, приготовьте приказы для командующих ближайшими армиями. Пусть они сегодня же выдвигаются к городу. Граф Вортон с первой армией должен занять Ле-Серв и расставить посты на всех дорогах, ведущих в столицу. Герцог Сильдре пусть выставит свою артиллерию на Сильванских возвышенностях. К завтрашнему утру войска должны стоять на своих позициях, а командующие — явиться во дворец. На утреннем приёме я решу, что делать. Что такое, дядя?

— Ваше величество, прошу об одном — если вы примените силу, сделайте это лично. Из ваших рук горожане примут любое наказание.

— Спасибо за совет, ваше высочество. Что же, все свободны, увидимся завтра утром.

Вельможи разошлись, а король до самого ужина размышлял над услышанным.

Когда вечером за столом собралась королевская семья, Эстер первым делом обратила внимание на наряд принца.

— Рауль, тебе не кажется, что твоя одежда несколько… эксцентрична, и не к лицу приличным людям?

— Пускай — вступился король, видя, как насупился принц — У нас хватает забот, пусть хоть кто-то порадуется в эти дни.

Королева ещё раз оглядела куртку принца, заплатки и заклёпки на ней, и — особенно внимательно — подобие шляпы, которое Рауль повесил на спинку стула.

— Хорошо — вздохнула Эстер, и победа была одержана. Принц Фернан зааплодировал.

— Вот это да, брат! Твой план удался!

— Какой ещё план? — король с подозрением посмотрел на детей.

— Он уже месяц, как изготовил этот костюм. Просто ждал подходящего момента. Такого, как мятеж в Прайбурге, например.

— В Прайбурге нет мятежа — возразила королева и повернулась к младшему сыну — Это правда?

Тот молчал, опустив голову.

Первым не выдержал король. Бросив столовые приборы, он рассмеялся, откинувшись на стуле. Королева, напротив, принялась за еду, пытаясь скрыть улыбку.

— Что такое? — теперь уже в голосе Фернана слышались подозрения.

— Отличный план, сын! — воскликнул король, и Рауль подняв взгляд, неуверенно улыбнулся.

— Правда?

— Конечно же — воскликнул король — Ещё немного, и мы узнаем, что именно ты и устроил весь этот беспорядок в столице!

— Нет — рассмеялся принц. Ободрённый реакцией родителей, он показал язык старшему брату и приступил к еде. Фернан, усмехнувшись своим мыслям, не стал отвечать, и ужин завершился в мирной обстановке.

Вечером Веласкер стоял у окна и смотрел на город. Освещенный тысячами огней, Ортенфлоу был прекрасен. Но и сад дворца не уступал ему. Несмотря на поздний час, множество людей бродило по его освещённым тропинкам, обсуждая события минувшего дня. Свет. Всюду свет. Лишь там, вдали, где к озеру подходил лес, была темнота. Король пристально вглядывался в неё, словно надеясь что-то увидеть. В дверь осторожно постучали.

— Ваше величество? — раздался голос барона Лекруа.

— Заходите, барон, заходите — ответил король и махнул гостю рукой, подзывая к себе — Я тут немного замечтался. Итак, что говорят наши торговцы?

— Трое из них признали, что получали деньги для усиления своих позиций в народе. Они думают, что их давал либо Шёлковый Барон, либо граф Монтеги.

— Какой барон? — удивился Веласкер.

— Извините, ваше величество. Шёлковый Барон — так зовут одного из предводителей преступных банд, что действуют в столице. К сожалению, точно они сказать не могут. Те, кто приносил им деньги, никаких услуг не просили и ничьих сообщений не передавали, лишь сообщали, что жертвуют на помощь торговле и узникам.

— Крупные суммы?

— От ста до трёхсот золотых, а всего более пяти тысяч.

— Недурно. Очевидно, их поведение кого-то устраивало.

— Да, но у нас есть лишь их догадки. Граф Монтеги сейчас в своих землях возле Визвотера. У меня нет оснований обвинять графа в чём-либо, но если ваше величество желает, я могу побеседовать с ним. Либо с Шёлковым Бароном — он находится в Прайбурге.

— Оставьте — махнул рукой король — Мы оба понимаем, кто главный виновник беспорядков — кузен королевы. Остальные лишь воспользовались его глупостью. Кстати, когда вы узнали, что Йоркдейл исчез?

— Слух пришёл ещё утром, но уверенности не было, пока Шатри не прибыл с докладом.

— Утром, значит? Сколько же людей с новостями ежедневно к вам ездят из Прайбурга, Лекруа?

— Сейчас больше, чем обычно, ваше величество — с улыбкой отвечал барон — Но ко мне не только приезжают из столицы, но и пишут, причём со всей страны. Я один не могу охватить всё разом, поэтому и посетители, и письма вначале попадают к моим следователям.

— И что же пишут про герцога?

— Что он просто пропал, выехав утром из дома. Это не похоже на нападение или похищение, ваше величество.

— Да, это больше похоже на бегство — вздохнул король — Хорошо, барон, идите. И постарайтесь отдохнуть — завтра у нас будет тяжёлый день.

Глава 20. Лицом к лицу

К тому времени, как солнце взошло над горизонтом, суета в Ортенфлоу набрала нешуточные обороты. Оба командующих, прибыв к королю, привезли с собой свиту из офицеров, адъютантов, посыльных и собственной охраны. Личные гвардейцы благородных домов снаряжались и готовились выступить на столицу вместе со своими господами. В торговых лавках хозяева нещадно гоняли работников, стремясь успеть заготовить как можно больше товара на продажу — никто не сомневался, что в результате действий короля цены вновь подскочат.

В коридорах дворца придворные также спешили уладить свои дела. Деньги переходили из рук в руки, давались обещания, заключались договора, в результате которых — неслыханное дело — обе стороны уходили довольными. Предстоящий бой с бунтовщиками — а все надеялись, что сегодня на улицах Прайбурга будет бой — взбудоражил размеренную жизнь благородных.

Веласкера вся эта лихорадка обошла стороной. Сделав лишь одно изменение касательно утреннего приёма, он спокойно лёг спать, и, проснувшись в восемь, с аппетитом позавтракал. После чего, приготовившись, начал утренний приём. Сидя на троне, он внимательно разглядывал толпу, собравшуюся по обе стороны от мозаичной дорожки. Веласкер, желая наблюдать реакцию подданных, собрал всех с утра, намереваясь вынести решение публично. Первые придворные начали прибывать во дворец ещё затемно, стремясь закрепить за собой места.

Сейчас все они замерли в беспокойном ожидании. Впереди, на самом переднем краю, застыли командиры и офицеры. Они жаждали боя. Ближе к трону стоял принц Лангсдейл и его окружение — им нужен был мир. В глубине рядов виднелись приближённые королевы — об их желаниях король ничего не знал. «А где же мои люди?»

— Барон Велингвар — объявил дворецкий, входя в зал — Просит сообщить, что прибыл из Прайбурга, и у него есть важные новости.

Среди присутствующих поднялось волнение.

— Конечно же, введите его — обрадовано приказал король. Он устремил всё внимание на вход, и не заметил, как побледнела королева.

Барон вошёл не один. Его сопровождал здоровяк с перевязанной головой, и юная девушка, одетая в лёгкое, не по погоде, платье. «Совсем ребёнок» — подумал король, разглядывая внезапных гостей, замерших у входа. Девушка стояла очень неуверенно, переминаясь с ноги на ногу, здоровяк не знал, куда девать руки. Оба явно были из простолюдинов. Барон, подойдя к трону, поклонился правителю.

— Ваше величество.

— Рад вас видеть, господин барон! — с улыбкой объявил Веласкер — Значит, вы прибыли к нам из столицы, да ещё с важными новостями? Рассказывайте, Велингвар, рассказывайте, мы с удовольствием послушаем.

— Да, ваше величество, я прибыл из Прайбурга. Более того — прямиком из камер Ледфорда.

В зале воцарилось гробовое молчание. Барон приковал всё внимание собравшихся.

— Простите — растерялся король — Я не понимаю, барон. Что это значит?

— Мои слова означают, ваше величество, что три дня назад я был арестован в гавани Прайбурга и доставлен в тюрьму Ледфорд. Там я провёл двое суток, и вышел оттуда вчера днём, когда народ разрушил тюремные стены.

Казалось, присутствующие забыли дышать, улавливая каждое слово барона.

— Я по-прежнему не понимаю. Вы — в Ледфорде? А кто вас арестовал? За что? И по чьему приказу?

— За что — я и сам хотел бы знать, ваше величество. Когда я сошёл с корабля на пристань, меня встретили солдаты. Они попросили пройти с ними к их командиру. Я выполнил просьбу, думая, что это как-то связано с моим путешествием. Когда мы зашли в помещение, там нас ожидали ещё восемь солдат — и офицер. Он сказал, что по приказу мэра должен доставить меня под конвоем в Ратушу. Я согласился и сел в экипаж, полагая, что произошло недоразумение. А когда мы остановились и вышли, я очутился в тюремном дворике в окружениисолдат из гарнизона. Признаю, у меня мелькнула мысль бежать, ведь согласитесь, господа — обратился барон к присутствующим — это всё выглядело странно и больше походило на похищение, чем на арест. Но в это время вышел комендант, шевалье Йерион, в полном доспехе и, забрав личные вещи, сопроводил меня в камеру, не отвечая ни на один из моих вопросов. Там я и провёл две ночи, пока меня не освободил народ.

— Весьма странно — проговорил король — А вы уверены, что вас проводил именно шевалье, а не кто-либо из его подчиненных?

— Совершенно уверен, ваше величество, я слышал, как он отдавал приказания. А, кроме того, у меня есть приказ о моём аресте с его подписью.

С этими словами Велингвар достал из кармана и вручил королю лист, который он вырвал из тюремной книги.

— Как вы получили этот приказ, барон? — спросила королева.

— Благодаря одному из тюремных служащих, ваше величество — недрогнувшим голосом ответил Велингвар.

— Но разве их всех не убили?

— Возможно, позже, но в тот момент, когда я искал эту бумагу, один точно был жив. Как видите, он был столь любезен, что даже отдал его мне, вырвав из тюремной книги.

«…доставить в Ледфорд … по распоряжению герцога Йоркдейла» — закончил чтение король и поднял глаза на барона — Понятнее не стало. С какой стати герцогу вас арестовывать?

— Может, тут есть и моя вина — ответила Эстер — Я просила кузена арестовывать всех подозрительных личностей.

Барон молча поклонился. Король был не столь тактичен.

— Что значит — подозрительных? С каких пор барон стал подозрителен?

Королева наклонилась к супругу.

— С тех пор, как побывал в Итании — прошептала она — Последние слухи сильно напугали меня, и я попросила герцога арестовывать всех, кто прибывает оттуда с неясными целями — беженцев и перебежчиков.

— Йоркдейл слишком уж перестарался, выполняя вашу просьбу — пробормотал в ответ король — И почему вы вчера мне об этом не сказали?

— Как бы то ни было, вы снова с нами — обратился он к Велингвару — Позже мы, разумеется, ещё вернемся к вашему вопросу. А пока расскажите нам, что вы увидели в столице.

— С удовольствием, ваше величество. Народ недоволен. Люди устали от налогов, несправедливости и произвола властей. Им надоело, что само их существование теряет ценность в глазах правителей. Сейчас они взялись за оружие, чтобы отстоять свою жизнь и жизни своих семей, но если так пойдёт и дальше, то они начнут искать справедливости.

— Народ? — удивился король — Скажите лучше, бунтовщики и мятежники. Мой народ, слава Свету, ещё не дошёл до того, чтобы объявлять войну своему королю.

— Люди в Прайбурге, взявшие в руки оружие, всё также любят своего короля, как и прежде.

— Да? И поэтому взрывают королевские тюрьмы и убивают солдат короля? — воскликнула королева.

— Потому что люди видят в них не признаки королевской власти, но инструмент в руках несправедливых чиновников — возразил Велингвар — Когда я вышел из тюрьмы, передо мной была многотысячная толпа — толпа, опьяненная сражением, победой, кровью. И никто из них, ни один человек, не сказал ни слова против вас, ваше величество. Все их проклятья были адресованы мэру, Совету, Ледфорду и его коменданту.

Веласкер встретил эти слова молчанием.

— И всё-таки — раздался голос и из толпы выступил барон Сент-Арон — Они убивали. И жгли. И даже, говорят, казнили безоружных. Там были мятежники, барон, преступники и убийцы, и они должны понести наказание.

— Но ведь также говорят, что у них имелось разрешение, подписанное Городским Советом — возразил Велингвар.

— Это разрешение украдено у тех, кому его выдавали — выкрикнул из толпы барон Шатри — И совершено точно в нём не было строчек, позволяющих убивать солдат короля!

— Но комендант не знал, что разрешения украдены, а между тем открыл огонь по предъявителям приказа — продолжил отвечать барон — А когда вы посылаете своих инспекторов проверить работу властей в провинции, вы ведь не ожидаете, что власти будут стрелять в ваших представителей? И если власти так поступят, то преступниками станут они, а не инспекторы.

— Вот только указ был у мятежников! — выступил герцог Корнуел — И их сложно перепутать с инспекторами.

— Да? — заинтересовался барон — А как, по-вашему, выглядят те, кого вы называете мятежниками?

— Да уж известно, как — усмехнулся герцог.

— А всё-таки? — настаивал Велингвар.

Не найдясь с точным ответом, герцог пожал плечами.

— От порядочных людей я бы их точно отличил.

Велингвар кивнул, довольный ответом.

— Ваше величество, позвольте, я представлю своих спутников — барон сделал знак рукой, и мужчина с девочкой подошли к нему и поклонились королю. Тот с интересом смотрел на них, гадая, для чего они понадобились Велингвару.

— Это — Тайрон Мишон, фермер, приехал в Прайбург на Ярмарку, чтобы продавать свой урожай — мужчина с повязкой поклонился ещё раз — А это — Айрин Роу, сирота, учится в Городской Школе. Я взял на себя заботу о ней после смерти её родителей и вызвал к себе, чтобы устроить её дальнейшую судьбу. Знаете, что их объединяет?

— Они впервые увидели короля и королеву? — спросил стоявший в толпе граф Дюбуа, чем вызвал смешки у придворных и улыбку правителей.

— Не только. Они были первыми, кто вошёл в мою камеру. Перед этим разрушив тюремные стены.

В зале вновь повисла тишина. Придворные с изумлением и испугом рассматривали представленную пару. Фермер, не привыкший к подобному, судорожно сжимал руки, стараясь справиться с волнением, девочка же стояла прямо и с восторгом смотрела на короля и королеву, будто бы не слыша слова барона.

— Разве такими вы видите себе людей, что сейчас воюют в Прайбурге? А они — именно такие. Аптекари, фермеры, учителя, рабочие, ученики, извозчики — все они — жители. Вы готовы воевать с ними?

— Если король прикажет, то да — ответил Уоренгейт.

Девочка вздрогнула, услышав этот голос, и обернулась, чтобы увидеть его обладателя.

— Да, граф, уверен, вы бы и ребёнка пристрелили — ответил Велингвар — Лишь бы был королевский приказ, верно?

Король разглядывал пару с любопытством, королева бросила на них лишь один равнодушный взгляд.

— И как вам штурм тюрьмы, господа? — поинтересовался король.

— Ужасно, ваше величество — дрожащим голосом ответил фермер — Мы просто пришли, чтобы посмотреть на заключенных — нет ли среди них торговцев. А по нам открыли огонь.

— И вы начали стрелять в ответ?

— Лично у меня и в мыслях не было, ваше величество. В тюрьме сидели обученные солдаты за крепкими стенами. И пушки с картечью. А у нас были сабли да дедовы ружья, с которыми мы отбивались от бандитов на улице.

— Но как вы взорвали стену?

— Я не знаю, ваше величество, что там взорвалось. От выстрелов я прятался в переулке, а взрывом меня самого здорово приложило об стену. Очнулся я, ваше величество, когда народ уже валил в тюрьму.

— А что скажешь ты, девочка? — обратился король к Айрин.

— Я узнала, что барон в тюрьме, и пошла туда. Не знаю зачем. Ваше величество. Наверное, просто посмотреть. А потом…

Она запнулась, и продолжил барон.

— А потом они с господином Тайроном выломали мою дверь и выпустили меня на свободу. Я решил взять их с собой и показать, с кем вам придется воевать, господа — барон посмотрел на группу офицеров.

— Если они подняли оружие на солдат короля… — начал один из офицеров.

— А если у них не будет даже оружия — вот как сейчас? Вы тоже готовы убить эту девочку?

Офицер промолчал, остальные также не сказали ни слова. Все продолжали рассматривать эту странную пару. Король, глубоко вздохнув, поднялся с трона.

— Мне нужно переговорить с бароном наедине. После чего я приму окончательное решение. Пока что — все свободны.

Он вышел из зала, увлекая за собой Велингвара, а тот сделал знак рукой своим подопечным. Все четверо, в сопровождении гвардейцев, проследовали по коридору до кабинета короля. Веласкер с бароном зашли внутрь, а Тайрон и Айрин остались в коридоре.

В свою очередь придворные, пользуясь отсутствием короля, остались в Тронном зале, и, разбившись на группы, с жаром обсуждали увиденное. Королева бросила взгляд на архиепископа, но тот разговаривал с Вортоном и Сильдре о возможном нанесении ущерба зданиям Церкви в городе. Видя, что поговорить с ним не получится, Эстер присоединилась к группе своих сторонников.

Король же, едва они с бароном остались наедине, сразу приступил к делу.

— Во-первых, барон, позвольте вас заверить, что с этим арестом вышла совершенно непонятная ситуация, и мы с ней обязательно разберёмся.

— Ваше величество — ответил Велингвар — Мне довольно того, что это было сделано не по вашей воле. После смерти Йериона и исчезновения Йоркдейла установить точную причину будет трудно, а у вас сейчас хватает более важных дел. Так что прошу вас, давайте отложим этот вопрос.

— Тогда ещё один момент, барон — король пристально посмотрел на Велингвара — Вас освободили вчера днём, а прибыли вы лишь сегодня утром. А ведь от столицы до Ортенфлоу на хороших лошадях можно добраться за сорок минут. Почему же вас не было тут вчера вечером?

— Во-первых, ваше величество, моё состояние после ареста оставляло желать лучшего. А во вторых…

— А во вторых?

— Я должен был завершить личные дела и раздать указания — на случай, если арест был совершён по вашей воле.

— Хорошо — кивнул Веласкер — Я вас понимаю. А теперь рассказывайте, барон, чего нам ожидать от Итании.

— Ваше величество, на сегодня в Итании нет единого правительства. Есть Собрание Представителей и Штаб Командования. Штаб хочет заключить мир, они понимают, что ещё одной войны могут и не пережить. Собрание же, прислушиваясь к речам соседних государств, намерено наращивать силы, с тем, чтобы атаковать нас или Вествар. Франц-аз-Гард и Эгеншпиль обещают Собранию оказать всю возможную помощь. Свободные Земли грезят о контроле над всем Весмирским морем, и ради этого готовы рискнуть Итанией.

— Эти страны реально могут им помочь?

— Только если Лар-на-Рен одобрит их действия. Но тамошние правители охотно берут золото королей. Они могут тянуть с решением очень долго, а пока они не определятся, Итания не получит ни единого «взрывника» от Свободных Земель. Такое равновесие и нам даст время всё обдумать.

— Но ведь итанцам помогли во время войны?

— Оборонительная война — это одно, а наступательная — совсем другое. В Штабе это прекрасно понимают. Мне дали понять, что если мы пойдём на некоторые уступки в вопросе торговли и выплатим разумные репарации, то Итания согласится подписать мирное соглашение.

— Хорошенькое дело — проворчал король — Либо мы заключим позорный мир и навлечём на себя гнев соседей, либо начнется новая война, которую мы, вероятнее всего, проиграем. И это в то время, как в Прайбурге неспокойно.

— Согласен, ваше величество, сейчас у нас плохие позиции, но нужно исходить из того, что имеем. Я убеждён, что вопрос со столицей нужно решить как можно быстрее. А затем — помочь Штабу в Итании навязать Собранию свою волю.

— А что вы предлагаете сделать с Прайбургом, барон? — заинтересовался Веласкер.

— Назначить туда мэра, который умеет принимать жесткие решения, а если нужно — то и не боится применять силу.

— И кто же это?

— Граф Уоренгейт.

— Вы рекомендуете графа? — удивился король — Но ведь вы с ним не в ладах.

— Это верно, и в другое время я бы никогда не стал способствовать его продвижению. Но я был в столице, ваше величество. Положение слишком серьёзное. С беспорядками нужно покончить как можно скорее. Если долго тянуть с решением, город может запылать.

Король задумался. Совет барона был хорош, но Веласкера смутила искренность, звучавшая в ответе. Король решали проверить, как далеко готов зайти Велингвар.

— А что там с вашими … гостями? Они действительно те, за кого себя выдают?

— Почти. Фермер — мой арендатор, и приехал в город по моему же приказанию. С девочкой всё правда. Она сирота, я о ней забочусь, и когда недавно её исключили из школы, Тайрон взял её с собой, чтобы привезти ко мне. В тюрьме они искали именно меня. Как видите, ваше величество, я немного изменил детали их историй, но не саму суть. Мне хотелось увидеть, готовы ли ваши генералы воевать со всем народом.

— Думаете, они не знали?

— Думаю, у них своё представление о мятежниках, ваше величество. Наверняка они рассчитывают, что на улицах Прайбурга их встретит грязная и оборванная толпа озлобленного мужичья. А на деле они столкнутся с отчаявшимися горожанами, самыми обычными, и солдатам придётся без раздумий их убивать. Горожан. Их жён. Детей. Стариков. Пусть подумают об этом, прежде чем начнут снова требовать крови. Они думают, что будут усмирять бунт, но на деле разожгут гражданскую войну.

— Вы считаете, что война не нужна?

— Я считаю, что это не им решать. Вы лично должны поехать в Прайбург, ваше величество, и объявить своё решение.

— Но если вы так не хотите войны, зачем советуете графа в мэры? Уж он-то церемониться не станет.

— Потому что нам нужна столица, а граф способен её удержать в любом состоянии.

Король задумался. Барон замер в почтительном ожидании.

— Знаете — сказал наконец король — Мой дядя советует мне то же самое, что и вы — приехать в город и лично свершить правосудие. А ведь он один из умнейших людей королевства.

— Благодарю, ваше величество — поклонился барон.

— Нужно будет спросить его, что он думает по поводу Уоренгейта — мэра. А что вы скажете по поводу так называемых Сумрачных Баронов? Есть ли в случившемся их вина?

— Герцогов, ваше величество. Безусловно — ответил Велингвар — Но они лишь следствие, а не причина. Сейчас они сеют хаос и сумятицу, нагнетают обстановку и множат преступления, но они — не движущая сила этого мятежа.

— Сеют хаос и сумятицу — задумчиво повторил король — А почему стража вообще их терпит?

— Они слишком связаны друг с другом. Улицами сложно управлять, и стража перекладывает часть этих забот на плечи преступников. Взамен те получают гарантии личной безопасности и некую власть.

— То есть их существование — следствие лени Стражи?

— В какой-то мере. Думаю, поначалу всё было более законно, и Стража играла главную роль, но за годы существования Сумрачные набрали силу. И теперь могут безнаказанно творить свои преступления. Вот, кстати — торопливо добавил барон, радуясь удобному поводу — Ваш приезд даст нам шанс покончить с наиболее опасными из Герцогов.

— Это как же? — заинтересовался король.

— Я знаю, где они скрываются — в Ледфорде можно многое узнать даже за два дня. Если у меня будет триста солдат — солдат короля, а не стражи — то можно нанести внезапный удар, и город станет гораздо безопаснее.

— Мне нравится — улыбнулся король — Подарок городу к моему приезду. Но вам это зачем, барон?

— Личные мотивы, ваше величество — ответил Велингвар.

Король глубоко задумался. Перед ним был слуга, выполнивший поручение так, как того требовали обстоятельства — тайно и быстро. Глядя на спокойное лицо барона, король, считавший себя хорошим физиономистом, видел на нём лишь преданность и уверенность. С другой стороны были люди, вольно или невольно подтачивавшие королевскую власть.

— Хорошо — наконец кивнул король — Вы получите триста солдат. Я скажу Вортону насчёт приказа. Он вам объяснит, где расположилась его армия.

— Благодарю вас, ваше величество. Ещё я хотел бы сказать слово о тех отрядах самообороны, что признал Совет.

— Это была глупость — нахмурился король — И с этой глупостью я покончу.

— Как вам угодно, ваше величество — не стал настаивать барон. Он и так достиг немалого.

— Лучше скажите, как настроения у наших соседей?

— Прайтрим рад, что Вествар теперь смотрит на восток, а не север. Остальных же мало интересует наша проигранная война. Они попытаются извлечь свою пользу, но ничего серьёзного делать не будут. Кроме, разумеется, Короля-Воина.

— Я думаю послать ему лилльский корпус — в знак примирения. Отборные войска ему сейчас не помешают, а после того, как мы заключим мир, он вряд ли будет думать о нападении. Что же, вы отлично поработали, барон. Я очень доволен вашей службой, и надеюсь, в будущем вы ещё не раз окажете мне подобные услуги.

— Благодарю, государь — склонил голову барон.

— Как я могу вас наградить?

— Места в Городском Совете Прайбурга, ваше величество — прямо попросил Велингвар — Я верю, что граф отлично подойдёт для действий во главе города, но кто-то же должен его сдерживать.

— Разумно — кивнул король — Получается, ваша награда ещё и мне послужит на пользу.

Барон поклонился.

— Сколько вы хотите?

— Три места, государь.

— Три места — повторил король — Хорошо. Вы их получите.

Сказав это король, охваченный собственными мыслями, погрузился в молчание. Спустя минуту Велингвар рискнул прервать размышления Веласкера.

— Вас что-то беспокоит, государь?

— Совет, снова Совет. А ведь я разогнал свой — впервые за триста лет. Наверное, всё это суета — произнёс король, глядя на блики света, танцующие на столе — А нам кажется, что именно на наш век и приходится самое важное. В Эйгоне Церковь грозится объявить короля еретиком, а он всё продолжает строить свои мосты. В Антиохии король потехи ради устроил гражданскую войну. Правитель Баури начал жечь еретиков — и это после того, как двести лет мы не разжигали таких костров. Ересь, которую уже и ересью нельзя назвать, побеждает в войне. Древние твари выползают из Бездны. Может быть всё это — рябь на воде, каждодневная суета. Но мне кажется, что за всеми событиями стоит что-то более мощное, что-то грозное, чего не было раньше. Что наступает время перемен, и мир меняется.

Если бы в эту минуту король обернулся, он бы поразился, с каким вниманием смотрит на него барон.

— И не получится просто отмахнуться. Пересидеть. Нужно обязательно что-то делать. Верно, Велингвар?

— Да, ваше величество — глухо ответил барон.

— Думаю, вы с дядей правы — я лично сообщу горожанам о принятом решении. В конце концов, их оно касается куда больше, чем жителей Ортенфлоу. Так что после обеда я отправляюсь в столицу. И кстати, барон, закончите свои дела до моего приезда. Меньше всего я хочу слышать стрельбу во время своей речи.

— Я отправлюсь немедленно, ваше величество — поклонился барон — И к тому времени, как вы сядете в карету, солдаты выполнят своё дело и разойдутся по казармам.

— Ступайте, барон — согласился король — Наверное, ваши люди уже заскучали.

— Думаю, они ещё не оправились от восторга — улыбнулся барон.

Тут Велингвар ошибался, по крайне мере наполовину.

В Тронном Зале Аури действительно испытала восхищение. Король в своём царственном виде и королева своей статью и красотой оказались гораздо лучше тех, что девочка себе представляла. Толпа придворных ослепляла своими нарядами, шеренги солдат, выстроившихся во дворе замка и вдоль дороги к трону, внушали трепет и уважение — а уж сам дворец и вовсе был выше всяких похвал. Город Ортенфлоу, словно бы целиком построенный из хрусталя и мрамора, потряс её. Но все впечатления померкли, когда она увидела графа. Встреча так потрясла её, что все наставления, которые давал барон по пути, вылетели у неё из головы. «А чего ты ожидала — говорила себе девочка, стоя перед троном — Он же командовал всеми войсками. Конечно же, он должен был быть в королевском дворце. Граф Уоренгейт, чтобы его пожрала Изнанка! Его и его тварных гвардейцев». Но приём закончился, они вместе с королём и солдатами пошли вглубь дворца, будто герои из сказок, собиравшиеся на совет, и мрачные мысли отступили. Едва Веласкер и Велингвар вошли в кабинет, как у Аури загорелись глаза.

— Нам нужно найти кухню — заявила она, захваченная открывавшимися перспективами.

— Нет — отрезал фермер — Я останусь здесь. Ты представляешь, что случится, если господин барон нас не найдёт?

Там, в карете, он изрядно перепугался, когда Велингвар сказал ему изменить свою историю. «Да пойми ты, Тайрон — убеждал фермера барон — Ты соврёшь лишь придворным, а им твои подробности ни к чему. Королю же я лично расскажу правду. В конце концов, ты меняешь лишь детали, суть-то остаётся прежней». И фермер согласился.

— Солдаты ему скажут, что мы пошли на кухню. Вы же скажите? — обратилась Аури к гвардейцам, стоявшим возле дверей. Те, коротко глянув на неё, даже не стали отвечать.

— Барону они скажут — кивнула Аури — Ну же, господин Тайрон. Разве вам самому не хочется пообедать в королевском дворце? Да ваши внуки будут о таком событии рассказывать!

По лицу Тайрона было видно, что ему очень хочется последовать зову Айрин.

— Нет — замотал он головой, прогоняя желание — Я останусь здесь.

— Ну как знаете — Аури развернулась и пошла по коридору.

Дворец был огромным. Редкие встречи с придворными не спасали от ощущения пустоты. Гвардейцы стояли молчаливыми статуями, и Аури даже избегала смотреть на них. В туфлях идти было неудобно, девочка сняла их и, взяв в одну руку, завела её за спину. Из под платья при ходьбе виднелись ноги, одетые в чулки, и Аури решила, что если не присматриваться — а кому придёт в голову присматриваться к её ногам — то и так сойдёт.

Через несколько минут прогулки по дворцу девочка увидела, как из одного коридора выходит группа солдат. Рассудив, что там очень может быть столовая, Аури устремилась туда. Подходя, она услышала звон мечей и поняла, что нашла кое-что получше кухни. Коридор проходил мимо зала, окруженного колонами — такое для Аури было в новинку. Но всё её внимание привлекли сражающиеся внутри, в центре зала. Двое мальчишек, чуть старше её, яростно бились на мечах. Это не было похоже на учебный бой, но видя, что окружающие взрослые не вмешиваются, Айрин сделала вывод, что это всё же тренировка. Бойцов окружал свет ауры, и Аури решила понаблюдать хотя бы пару минут за тем, как бьются благородные. Бесшумно ступая по паркету пола, девочка вдоль стены подбиралась ближе, не сводя взгляда с бойцов. Засмотревшись на поединок, Айрин едва не споткнулась о мальчика, сидящего у самой стены.

— Простите — отпрянула она в последний момент. А потом вгляделась в того, кто стал её помехой — Это что, костюм Детектива?!

При этих словах паренёк встал и улыбнулся.

— Да. Здорово, правда?

— Великолепно — прошептала Аури — Можно?

— Можно — кивнул мальчик, и Айрин потрогала ткань, и металл, и даже дёрнула за пуговицу.

— Слушай, где ты такой купил?

— Это мне сшили. Я сам нарисовал, как нужно — с гордостью добавил «Детектив».

— И сколько он стоил?

— Я не знаю — пожал плечами мальчик.

Аури, сощурившись, вгляделась в собеседника. От его лица исходил едва видимый свет. «Конечно же, благородный — мысленно стукнула себя Аури по лбу — Но раз мы не знакомы, то и правила приличия можно нарушить». Ей казалось странным обращаться к кому-то младше себя «ваше сиятельство».

— А я делала кукол Вечной Императрицы и Сияющего Рыцаря! Тоже сама. Правда, они получились небольшие.

Собеседнику послышался намёк в её словах.

— Я вырасту — заметил он — И меня так же назовут «Детективом». Буду расследовать преступления, и убивать преступников.

— А я уже убивала чудовищ, и меня называют Девочкой из Бездны — не удержалась и похвастала Аури — Слыхал?

— Нет — мальчик покачал головой, с восхищением глядя на Айрин. Ей такое внимание польстило.

— Ничего, ещё услышишь.

— Эй, ты! — раздался окрик в зале. Бой закончился, и теперь все смотрели на них — Отойди от него — приказал один из бойцов и направился к паре.

— Ладно. Слушай, а ты не знаешь, где тут кухня? — отступая, спросила Аури.

— Знаю — кивнул мальчик — На втором этаже, северное крыло.

— Спасибо — поблагодарила Аури и поспешила прочь. Уже подходя к колонам, она обернулась и помахала собеседнику.

— Бывай, Детектив.

Тот улыбнулся и помахал ей в ответ.

— До встречи, Девочка из Бездны — разнесся его звонкий крик по залу.

Аури услышала, как кто-то испуганно ахнул, и довольно рассмеялась.

«Немного страхов им не помешает» — думала она, чуть ли не вприпрыжку удаляясь по коридору. И лишь подойдя к лестнице, увидела, что в руках у неё осталась одна туфля. Было обидно в первый же день терять подарок барона, но возвращаться Айрин не стала. Рассудив, что от одной туфли толку мало, Аури аккуратно поставила её у стены, и продолжила путь.

Зная направление, девочка легко нашла кухню. Вверх по лестнице — и на север, на север, на север. Ещё на подходах к цели мимо стали пробегать люди в белых передниках. Наконец, подойдя к широким двухстворчатым дверям, возле которых нос улавливал десятки чудеснейших запахов, Аури поняла, что на месте. Решительно распахнув двери, девочка вошла внутрь.

Кухня была не такой огромной, как себе представляла Айрин, но всё же внушительной. На столах возле входа девочка увидела несколько тарелок с едой, а дальше всё терялось в мельтешении фигур, облаках пара и дрожащем мареве разогретого воздуха. Не прошло и минуты, как оттуда вынырнула внушительная фигура в белом халате и высоком синем колпаке, и устремилась к девочке. Не иначе, самый главный, решила Аури.

— Чего тебе? — спросил повар, сжимая в руке половник.

— Я прибыла из Прайбурга, и мне сказали подняться на кухню и поесть.

— Это кто же тебя на королевскую кухню погнал? Иди вниз и дожидайся обеда, тогда и покормят. А сейчас ради тебя никто печь зажигать не станет.

Айрин готова была поклясться, что минимум три печи горит у повара за спиной, но такой спор мог продолжаться вечность, а времени у неё не было.

— А вот там у вас что? — Аури ткнула пальцем на ближайший стол с остатками блюд — Это же пирожные!

— Это королевские пирожные, и тебе такие есть не положено!

Айрин поняла, что тут бесполезно уговаривать и взывать к логике.

— Послушайте ещё раз! — громко заявила она, уперев руки в бока — Я прибыла сюда с бароном Велингваром, который сейчас разговаривает с королем. Клянусь Светом, я подожду окончания их разговора, и на выходе попрошу пару монет у барона, потому что — и я донесу это до короля — во дворце гостям отказывают в еде, прикрываясь жадностью его величества!

— Что?! — взревел повар, отводя руку с половником.

— И мы тогда посмотрим, что скажет король на такое обвинение!

Повар несколько секунд сверлил девочку взглядом, затем опустил руку и мотнул головой в сторону стола.

— Два пирожных. Всё ясно?

Повторять не пришлось, спустя мгновение Аури стояла возле стола. Восхитительные, всем своим видом источающие аппетитный вкус, покрытые белой глазурью, шоколадными узорами, с воздушным кремом пирожные аккуратно лежали на отдельном блюде. Аури взяла два в обе руки, и обернувшись, слегка поклонилась повару.

— Спасибо — поблагодарила она, повернулась и бодрым шагом устремилась в обратный путь. Она даже подумала оставить одно для Тайрона, но вкус был настолько восхитительным, что, не сдержавшись, съела оба прежде, чем спустилась по лестнице. «Надо будет рассказать Ройсу — подумала Аури, доедая второе пирожное — Пусть прибавит вторую Битву за Пирожные к первой Садовой». Вместо пирожного Тайрон получил лишь виноватый взгляд.

— Вот — вздохнула Аури, демонстрируя ногу в чулке — Я где-то туфли потеряла.

Фермер набрал воздуха, готовый разразиться порицающей речью… и выдохнул.

— Ничего — ответил он — Думаю, тут мы тебе обувь быстро найдём.

Айрин, улыбнувшись, подошла к стене и встала рядом с фермером.

Спустя время дверь открылась. Оттуда вышел барон в сопровождении короля.

— Пришла пора выполнить наш долг — говорил Веласкер, с улыбкой пропуская Велингвара — Явим народу королевское правосудие.

Глава 21. Славная смерть

Ещё не наступила середина дня, а Водоворот уже гудел. Уорен, по прозвищу Серый, с тревогой наблюдал, как стремительно пустеет бочонок с вином. Утром он был полон до краёв, а сейчас — вино там едва плещется. Во дворе таких бочонков стоял целый ряд, но за ними ещё нужно было идти. Видя, как Гунн стучит по деревянному дну, выбивая остатки, Серый поманил к себе Уиллиса. Вдвоём они встали и направились к выходу.

— Крыса, притащи сразу два — крикнул Джорнет Мейсон — Гарольд, Грош, помогите ему. Да смотрите не напутайте!

Крысой Уорена называл только Джорнет и Гунн, остальные считались с его званием капитана.

Вчетвером «братья» вышли во двор, подошли к сваленным в одну огромную кучу бочкам и ящикам, и, опрокинув нужные, покатили их в дом.

— Да мы и эти два вылакаем до вечера — проворчал Грош, толкая с Гарольдом свою бочку — Новенькие только и делают, что пьют, им-то сегодня никуда не идти.

Уорен, согласно кивнув, перекатил бочонок через порог. В просторном зале под потолком из цветного стекла за наспех сколоченными прямоугольными столами собралось около сотни человек — вдвое больше народу, чем сидит тут обычно. А к вечеру их число удвоится.

Едва Серый с Уиллисом закатили первый бочонок, как в их сторону полетела кружка.

— Сюда! — заорал Свирепый Гунн, размахивая правой рукой. Левой он дружески обнимал новенького, втолковывая ему свои рассуждения о Церкви. Многие считали, что слова Гунна смердят ересью. Высокий и сильный, с двумя топорами, с волосами до пояса, заплетенными в косы, он был уроженцем Рассветного Королевства и полон своих собственных суеверий.

— Представь, что ты сейчас живешь свою последнюю жизнь! — говорил Гунн новому другу, молодому парню, одетому как рабочий с фабрики — И после того, как умрешь, всё для тебя закончится.

— А как же Четверо? — робко спрашивал новичок.

— А с чего ты взял, что Четверым есть до тебя дело? Думаешь, твоя душа жила и перерождалась столетиями — столетиями, бестолочь — лишь потому, что Сотворённые заботятся за любого из нас? Да таких дурней, как ты, у них по десять тысяч на дню приходит, думаешь, они там долго думают? Кинут тебя Изнанке, и всех делов. Но ты здесь — Гунн постучал пальцем по столу — Здесь! Потому что всякий раз твоя душа доказывала Сотворённым, что заслужила перерождение. Сотни лет! И всякий раз она стояла там, как в последний. Всегда! И если ты сейчас не добьёшься такого же, если твоя жизнь пройдёт впустую, то вся история твоей души, весь её путь исчезнет в один миг. Вы тут, на Большой земле! — орал Гунн своим соседям — Думаете, что перерождение даётся даром. Просто так! Нет, Бездна вас забери! Его нужно заслужить!

— А как же понять, что ты его заслужил?

— Четверо пошлют тебе славную смерть! Умирая, ты увидишь, кто за тобой пришёл, и сразу поймёшь, чего ты стоил! Вот у него — Свирепый показал пальцем на Уорена, который подкатывал бочонок к их столу — Никаких шансов. Сдохнет, как помойная крыса!

Стиснув зубы, Серый подготовил бочонок для разлива и ушёл обратно на своё место. На полу под ногами скрипел мусор, и Уоррен брезгливо морщился, ступая по нему. Харнет Мейсон, занявший это здание много лет назад после того, как прежние владельцы — благородные из центрального района — бежали, навёл и поддерживал здесь порядок. В отличие от Джорнета в нём были зачатки манер. Но сегодня, когда оба брата и их люди собрались под одной крышей, правила и порядки улетели в Бездну. Мейсоны, встревоженные тем, что Мясник, Погибель и Епископ объединились, решили последовать их примеру. Дом легко вместил обоих братьев со всеми их людьми. Поговаривали, что Джорнет перед отъездом подложил десять бочек пороха под своё прежнее жилище, на случай, если кто-то туда сунется. А значит, в Водовороте он решил обосноваться надолго. Чем больше Уорен думал об этом, тем мрачнее становился.

— Ты сильно-то не обижайся — хлопнул Серого по плечу Красавчик, заметив его угрюмое лицо — Сегодня все немного на взводе. Беспорядки эти, налёты, дела, каких раньше не проворачивали.

— А главное — подал голос Грош — Весь праздник не для нас устроен. «Братьев» это волнует!

— Лучше бы их волновало, что за рыбу сегодня поймают Мейсоны — отозвался Красавчик.

— Что-то пока из крупных никто не клюнул — отметил Уорен.

— А ты и рад! Небось вчера до потолка прыгал, что с Брандом не выгорело? — улыбнулся Грош.

Они могли смеяться сколько угодно, но Уорен готов был поклясться, что половина присутствующих в зале выдохнула с облегчением, узнав о резне в «Морском молоте». Людоед был жутким человеком, и наверняка сама Изнанка помогала Русалке держать его в подчинении. А вот Огонька — любимца всего сумрачного народа — было жаль. Тилль всегда находил повод повеселить себя и окружающих, к тому же он был отчаянным парнем и отличным бойцом. После того, как Бранда засадили в Ледфорд, Огонёк охотился сам по себе. Однажды в доме у благородных его зажали четверо стражников, и он всех положил своей дубиной. От Торговых Ворот и до окраин Нового Города Огонька считали воплощением улиц и гордились его бесшабашностью и силой. Эдди Чёрное Пламя наверняка сбросит сегодня в реку немало трупов в память о своём брате. А всё же нескладная вышла история. Рассказывали, что в кабаке всё было перевёрнуто верх дном и забрызгано кровью. Харнет Мейсон решил, что это Вайлен сцепился с Брандом, и успел прирезать Огонька и покалечить самого Людоеда. Бранд клялся, что на них напал какой-то здоровяк-деревенщина. А вот трактирщик «Молота» пел совсем другую песню. Вначале он повторял слова Людоеда, но когда Харнет его прижал, рассказал, что всех порешила какая-то девчонка.

— Быстрая, как змея, и бешенная, как стрыга — орал трактирщик, когда Гунн его резал.

— А глаза у неё синие-синие, прям как самое чистое небо — шептал он в беспамятстве, когда его убирали со стола.

В конце концов Харнет поверил ему и отпустил, заплатив тридцать серебряных — по монете за каждую рану. Гунн хотел убить трактирщика, но Мейсон сказал, что Чёрное Пламя тоже захочет поговорить с ним о брате и выяснить, как так получилось, что трактирщик — выжил, а Тилль — нет. А если у Свирепого так чешутся руки убить свидетеля, то потом он сам пойдёт рассказывать Эдди, что да почему там произошло. После этих слов прыти у Гунна поубавилось.

Но сегодня к ним с утра начали приходить выходцы из Ледфорда, так что ещё до вечера в команду мог попасть кто-нибудь и похуже Людоеда.

Сейчас, например, за столом Герцогов сидел старик в маске, с повязкой стражника на рукаве, и оба брата, разговаривая с ним, явно нервничали. Риз «Три Щепки», который сидел на входе и принимал всех посетителей, чуть со стула не упал, когда этот старик ему представился. Через две минуты уже половина зала смотрела на нового гостя с ненавистью, а тот, словно ничего не замечая, спокойно продолжал разговаривать с братьями. Переговоры быстро закончились, и через пять минут старик поднялся и пошёл к выходу, не глядя по сторонам.

— Ну и славно — громко сказал Гунн, провожая старика взглядом — Нам ещё такой падали не хватало.

Гость даже не замедлил шага.

— А кто это? — осторожно спросил Уорен.

— Чёрный Страж — ответил Грош — Немало нашего брата он отправил на каторгу или в Бездну.

— И он сидел в Ледфорде? — удивился Серый — Разве туда сажают стражей?

Вой куорга прервал его слова. Тут же ему в унисон зазвучал второй.

— Молчать! — заорал Джорнет и швырнул стакан себе за спину. Тот разлетелся вдребезги, ударившись о металлические прутья, и обдал обоих зверей брызгами рома. Те тут же начали себя вылизывать.

Когда-то Харнет захотел себе ручного куорга, и притащил крохотного зверя к себе в берлогу. Джорнет немедленно приобрёл себе такого же. Так братья обзавелись зверьми, которых со временем рассчитывали приручить. Немало крови пролилось, прежде чем стало ясно, что куорги так и останутся дикими. Когда Харнет переехал в Водоворот, один угол в парадном зале закрыли решётками, и поместили туда зверя. Его жуткий вой то и дело разносился по дому. В стене пробили слив, и раз в неделю угол заливали водой, смывая грязь, что не добавляло куоргу настроения. Спустя время Джорнет посадил сюда и второго зверя. Поверх решётки не было никакого настила, и братья любили сбрасывать людей в этот угол. Зрелище выходило забавным, но уж больно кровавым, и Серый избегал на это смотреть.

— Так зачем этот страж пришёл сюда? И почему мы его не убили? — спросил Уорен Гроша, едва звери заткнулись — И как он вообще оказался в Ледфорде?

— Многовато вопросов, а? Это было давно, лет двадцать назад, а может и больше. Тогда городом правили совсем другие люди. Этот старик днём служил в Страже, а ночью творил своё правосудие. Он убивал всех подряд — и бедняков, и отбросов, и богатых, и благородных, и даже своих собственных братьев-стражей. Когда наконец поняли, кто он такой, и арестовали, то для него захотели развести костёр — первый за двести лет! Да не получилось.

— Чего так?

— Говорят, он сын шлюхи и короля, ещё того, прежнего. Вот и не посмели пролить его кровь. Заперли в Ледфорде, да там и оставили гнить навечно. А он двадцать лет просидел — и дождался! Видал, как ходит? Будто бы и не сидел вовсе! Говорят, чтобы его схватить, самого принца вызывали.

— Я слышал, он сжёг половину пристани и убил полсотни стражников, прежде чем его скрутили — заметил Красавчик.

— Во-во — поддакнул Грош — Пойди, убей такого.

А люди продолжали приходить и уходить. Из Ледфорда уже было семеро — почти столько же, сколько капитанов у братьев. И каждый гость оттуда мог стать новым капитаном. Но хватало и других посетителей. В это неспокойное время многие захотели перейти на сумрачную сторону и пришли проситься в команду. Уже человек двадцать новеньких прошли отбор и присоединилось к пирующим. Их встречали грубыми шутками и тычками, но в недалёком будущем они станут своими. «Братьями». А пока они пили, веселились и старались произвести впечатление, становясь всё смелее и разговаривая всё громче. Совсем скоро Барни Двойка достанет свой инструмент и заведёт новую песню, а уж тогда всё сборище придёт в неистовство.

— Да не горюй ты так, Серый — сказал Грош — Тебе с этих новичков тоже перепадёт — получишь помощников по своим делам!

Но Уорену было грустно — он понимал, что теряет свой дом. Раньше они делили на троих одну из комнат наверху — сам Серый, поставивший кровать, стол и железный шкаф с бумагами, Длинная Мэгги, которая целыми днями валялась в постели либо пьяная, либо больная, а вечерами уходила на промысел, и Запах — главный по кухне, отрабатывающий старый долг Харнету. Запах целый угол заставил горшками с вонючими цветами и тщательно ухаживал за ними. Иногда Серому казалось, что он с ними даже разговаривает. Однажды пьяный Гунн разбил один из горшков, и Запах схватился за нож. После их потасовки на теле Гунна прибавилось шрамов, а Запах потерял ухо и передние зубы. Но в основном у них было тихо и спокойно. Иногда вечерами они втроём зажигали фонарь, доставали выпивку и, разлив её по стаканам, делились историями, реальными и выдуманными. Эта комната казалась Уорену самым уютным домом на Свете. А теперь, когда братья кидали своих людей в общий котёл, это чудесное место наверняка исчезнет.

Остальных объединение мало заботило. Они уходили, приходили, садились и пили с теми, кого видели первый раз в жизни, проявляя к ним не больше агрессии, чем к своим «братьям». В первый день Серый наделся, что «братья» Харнета и Джорнета начнут резать друг друга. Но единственным, кто резал новеньких, оказался лишь капитан Харнета Красавчик Оуен. Он весь был усыпан золотом — браслеты на руках, кольца на пальцах, цепочки поверх камзола. Оуен всё своё носил напоказ, словно бы вызывая на бой слишком жадных, или слишком глупых. Люди Джорнета были именно такими — четверо из них уже лишились своих жизней, и Герцог лишь скрипел зубами, пока Красавчик, ухмыляясь, поглаживает свои украшения.

— Ты разоделся, как девка! — процедил Джорнет, глядя, как выносят изрезанный труп его подчинённого — И даже хуже. Рано или поздно с тебя все побрякушки снимут.

— Каждый год несколько крыс пытаются это сделать — отвечал Оуен — Обычно, семь — десять душ отправляются к Изнанке. Думаю, в этот год она будет особенно довольна мною.

Резал воров он с удовольствием, но массовый приём новичков ему не нравился. Среди «братьев» существовал какой-никакой, а закон, и если кому-то нравилось твоё добро, то сначала тебя обвиняли, а уж потом пытались спустить шкуру. У новеньких ничего подобного не было, и наверняка они могли без долгих разговоров засадить нож в спину, или подкараулить в тёмном углу. Судя по взглядам, которые бросали на Красавчика, уже этой ночью чья-то «братская» душа попадёт к Изнанке. А может, и раньше. Пока что приём новобранцев проходил спокойно, но уже случилось пара опасных происшествий. Например, когда перепивший новичок пальнул в воздух. Ему тут же сломали руку и свернули челюсть, и лишь то, что пуля попала в стену, спасло дурня от смерти. Этот дом называли Водоворотом не просто так — два вращающихся фонаря, установленные на крыше, ночью превращали зал в сказочное место. Их свет, проходя сквозь разноцветные витражи, перетекал по комнате, и казалось, что звёзды кружат вокруг тебя. Харнет тщетно пытался подобрать благозвучное название в первые дни, называя дом то Звездным Небом, то Ночным, в то время как подчиненные шептались о «Скрабьем доме» и «Решете» — из-за найденных подземных ходов наружу. В конце концов кто-то ляпнул «Водоворот» и слово прижилось.

За столом отмечали не только набор новичков, но и удачные дела, провернутые за последние дни. Налёты на Мясника считались самыми сладкими, потому что денег принесли немало, а ответить Джейкоб не мог.

«Ему сейчас не до своих схронов, у него дела поважнее» — смеялись «братья» за столами, перебирая монеты в карманах — «Вместе со своими друзьями пусть объяснит остальным Герцогам, чего ради им вздумалось разрушать Ледфорд».

Штурм тюрьму все посчитали делом хорошим, но очень уж опасным. Шёлковый Барон и Эрц-Герцог встретились и согласовали свои позиции, решив, что как только Русалка вернётся в город, Сумрачные соберут сход. Может, и зря они так надеются на Русалку, думал Уорен, глядя на беснующихся «братьев». Кто знает, сколько ещё своих чудовищ она получила обратно.

Братья, чувствуя грядущие волнения, основательно подготовились, скупая оружие, порох, «взрывники». Серый уже получил нагоняй за то, что все бочки и ящики сложил в одну кучу. Так что пили не только за прошедшие дела, но и за предстоящие. Были и те, кто не разделял восторгов.

— Зря мы полезли к Эрц-Герцогу — чересчур громко высказался Гунн. Уорен чуть не подавился. Гунн — и против драки? Джорнет послал три отряда пощупать Старый Город. Два вернулись с богатой добычей, третий не вернулся вовсе.

— А ещё и к Мяснику, который рано или поздно захочетпосчитаться — мрачно поддакнул Грош за их столом — Только это мало кого волнует. Жадность нас всех погубит.

— Война всё спишет — рассудительно сказал Уорен — Момент сейчас такой — каждый берёт, что хочет и ни перед кем не держит ответа.

— Гляди-ка, наш Серый заговорил о войне — удивился Гунн, услышав ответ — Так может, нам и вниз спуститься, Короля — Стрыгу пощупать? У него-то там золота немерено. Лично ты и возглавишь отряд.

Уорен поёжился, представив чудовище, бродившее во мраке подземелий. Нет, такая работа точно не для Серого, он и в обычных-то налётах редко участвовал. Уорен не любил драться — хоть и был в драке не хуже остальных. На нём и трупов было немного — двое стражников, торговец с женой, да трое ребят из «морских». Харнет ценил Серого за ум, а не силу, и поставил заниматься снабжением. А Джорнет не ценил его вовсе и часто зло шутил над ним. Но всё равно Серый считал, что ему выпало служить лучшим из Герцогов. То, что они временами скармливали людей куоргам — это ещё терпимо. Остальные развлекались куда более страшными способами.

Русалка сдирала с людей кожу, а затем шила из неё куклы и набивала их соломой и потрохами. Она позволяла человеку умереть, только когда заканчивала — и забирала его душу в новую куклу. При этом напевала свою песню, самую красивую, что может услышать человек.

Граб Могильщик живьём закапывал людей в могилах. Ходили слухи, что некоторые годами живут присыпанные землёй и придавленные надгробием.

Ероза Погибель Отродий приносила свои кровавые жертвы Сотворённым, выполняя обряды, о которых уже сотни лет, как забыли люди. Четыре раза в год в её доме текла жертвенная кровь, врагов и провинившихся слуг.

С Мясником было проще всего — он отрезал части тела. Многие «мясники» носили на себе хотя бы одну такую отметку.

Скользкий Джим торговал людьми. Он мог продать тебя Церкви Тела и Духа, которой вечно требовались подопытные для исследований. Мог продать как игрушку для развлечений уплывающим морякам, или вовсе как корм для скота.

Лоуренс, как и Русалка, сдирал с людей кожу, но шил из неё одежду. Говорят, такие костюмы высоко ценились среди знати Прайбурга.

Шёлковый Барон не любил зря тратить человеческие жизни, и даже врагов убивал редко. Он использовал людей как развлечения для себя и своих гостей, заставляя исполнять любые свои фантазии. Как и у Могильщика, люди у него мучились годами.

Хаш сам ничего не делал, но его руками были остальные Герцоги, и его врагов могла ждать любая из казней.

В общем, возможная гибель от клыков — весьма завидная участь по сравнению с тем, что могли с тобою сделать остальные Герцоги. К тому же братья не скупились на праздники.

— Сайкс — крикнул Харнет, доставая увесистый кошель из стоявшего рядом сундучка. Уорен лично следил, чтобы там всегда было достаточно монет на текущие расходы — Сгоняй к Джиму и скажи, чтобы к вечеру привёл сюда своих красоток! И пусть выбирает тщательно — чтоб как для благородных!

За столами одобрительно заорали и засвистели, куорги снова зашлись в вое, а Красавчик, непонятно с чего, сплюнул, встал из-за стола и направился к выходу.

— Это его деньги — пояснил Грош, кивнув на захлопнувшиеся двери.

— Чего?

— Деньги, говорю, Красавчика. Харнет приказал за последнего убитого заплатить — мол, Оуен зря его прирезал.

— А он его и вправду зря прирезал?

— Да кто их разберёт? — пожал плечами Грош и кивнул на зал — Ты посмотри, тебя тут трижды могут зарезать, прежде чем кто-то почешется.

Уоррен осмотрелся вокруг — кабак хуже многих. Неудивительно, что к ним идёт так мало людей. Когда тут сидел один Харнет, этот дом имел почти благородный вид — если забыть про куоргов.

Приближался обед и Запах, бегая по залу, уже начал высматривать места для новых тарелок, когда в дом вбежал один из людей Джорнета. Упав на стул перед Герцогами, он принялся быстро что-то рассказывать им, отчаянно жестикулируя руками. Ещё не дослушав его, Джорнет вскочил на ноги.

— Эй, братья! — закричал он, вскидывая руку — К нам сюда идут солдаты! Ну как, встретим их?

Собравшиеся радостно завопили, стуча по столам руками и кружками.

— Тогда берём…

На улице грохнул выстрел. И словно отвечая ему, выстрелы загремели десятками, совсем рядом с домом. На мгновение все замерли, страх отразился на многих лицах. Сверху раздался звон разбитого стекла и в зал упали несколько бомб, шипя подожженными фитилями.

— Тваааари! — взревел Харнет, глядя на разбитый потолок, а следующие его вопли потонули в грохоте взрывов. Уорен успел увидеть, как Запаха разорвало на части, прежде чем его самого швырнуло на стену. Он сильно ударился головой, но сохранил сознание. Вокруг него царил хаос. Зал заволокло дымом, всё вокруг было отброшено и перевёрнуто. Посреди комнаты стоял Джорнет и что-то орал, размахивая руками, но из-за нестерпимого визга в ушах ничего не было слышно. Метались люди, кто-то пытался встать, кто-то катался по полу, прижимая руки к ранам. Уорен повернул голову и увидел, что из-под упавшего рядом разбитого стола и обломков выглядывает чья-то рука. Пальцы сгибались в кулак и разжимались, словно владелец не мог кричать и так привлекал внимание. Серый машинально протянул свою руку и вложил в разжавшуюся ладонь. Чужие пальцы тут же стиснули его кисть.

— Сейчас, сейчас — пробормотал Уорен, не слыша своего голоса и неловко, одной рукой, упираясь ногами в пол, откинул стол. Под ним никого не было, на полу лежала лишь оторванная по плечо рука, белея осколком кости в окровавленной плоти. Уорен с ужасом отбросил её от себя, и его вырвало. Он понял, что визг в ушах раздаётся не внутри него, что это звери так прощаются с жизнью. Серый помотал головой, прогоняя этот вой, и в него тут же ударил оглушительный шум вокруг. Не до конца придя в себя, он поднялся на ноги и огляделся. Дым рассеивался. Оставшиеся в живых, те, кто мог двигаться, хватали оружие и с проклятиями выскакивали наружу через разбитые окна и двери. Уорен, пошатываясь, поспешил следом — и резко остановился, когда разглядел, что их там ждёт. Тройной ряд солдат, растянувшихся по всей улице. Первые — преклонив колено, вторые — в полный рост, и ещё одна линия — за их спинами. Он не слышал команды, но грянул залп, и первый ряд окутался дымом. Многие из «братьев» попадали, но большинство бежало вперёд. Грянул ещё один залп. Уцелевшие перескакивали через упавших, кто-то стрелял в ответ, а впереди всех летел Джорнет. До того, как солдаты отступили и перестроились, до того, как задний ряд успел прицелиться — он ворвался в их ряды и начал рубить направо и налево. Уорен видел, как добегают остальные, как солдаты отбрасывают ружья и вступают врукопашную. Гунн прыгнул вперёд и напоролся на меч. Его опрокинули на спину, а затем один из солдат кованым ботинком размозжил ему голову. Грош, непонятно как очутившийся в первых рядах, прирезал одного солдата, и тут же на него насели ещё двое. Харнет, остановившись посреди двора, свёл руки, и волна огня разошлась от его фигуры. Пламя потекло во все стороны, начало пожирать людей, одежду, плоть, загорелись стоявшие во дворе телеги — и бочки на них. С вином — и порохом.

Уорен развернулся и побежал, вглубь, в дом, надеясь укрыться. Прогремевший взрыв догнал его и швырнул на разбитые столы, усыпанные осколками посуды. Даже не чувствуя боли, Серый вскочил и бросился в угол, в один из ходов, прорытых прежними владельцами. Ползя по узкому тоннелю, он благодарил Четверых за своё спасение. Кровь текла по рукам, и в животе что-то кололо, но это были пустяки. Позади раздался ещё один взрыв, жар ударил по ногам и в спину, и Уорен испугался, что сейчас, в этой тесной норе, начнёт гореть заживо, но это был лишь горячий воздух.

Наконец он вывалился из дыры в глухом тесном переулке, среди наваленного мусора. С трудом поднявшись на ноги, Уорен побежал прочь, припадая на правый бок. Кололо всё сильнее, и он решился посмотреть, что там. Осколок. Полоса стекла с палец толщиной вошла в его живот. Он взялся за него, в надежде вытащить, но стоило потянуть, как рану пронзило резкой болью. «Ничего — сказал себе Серый — Главное, я убежал. А это всё пустяки». Он поднял глаза и увидел, что в конце переулка стоят двое. «Солдаты?»

Уорен достал кинжал, спрятанный на запястье, и зашагал навстречу странной паре, стараясь держаться прямо. Подойдя ближе, он разглядел, что это не солдаты, а прохожие. Мужчина в богатом плаще, с мечом и пистолетами на боку, и молодой паренёк, одетый в солдатскую форму, с офицерским беретом на голове. В руках подросток держал копье. Самое чудесное копьё, которое доводилось видеть Серому, и он даже пожалел, что оно попало в такие юные руки.

— А вот и самая умная крыса. Попробуй, останови её — сказал мужчина, и паренёк пошёл навстречу Уоррену. Тот хотел рассмеяться, но увидел, как противник держит копьё — твёрдо и уверенно. «Ничего — подумал Уорен — Это не страшно. Я своё дело знаю»

— Проваливай! — крикнул Серый, но парень лишь подходил ближе. Уорен выждал до последнего, а затем бросился вперёд. Два взмаха — быстрых и точных, но проклятый осколок всё испортил, движения стали медленнее, парень увернулся, Уорен сделал ещё один рывок. Острая боль прошила бок и всё тело. Серый ухнул на колени и тут же вскинул клинок, готовый защищаться. В ярко синих глазах молодого противника он увидел неуверенность. Воспользовавшись заминкой, Уорен ткнул кинжалом — но снова неудачно, и парень ударил в ответ, в руку, сжимавшую оружие. Уорен со стоном выронил клинок и, качнувшись вперёд, опёрся на левую руку, чтобы не упасть лицом на землю. «Как на плахе — подумал он, и чуть не рассмеялся. — Ничего, ты только подойди, мы ещё поговорим».

— Добей его, Аури.

Аури? Девчонка? А ведь и правда! Серый наконец вгляделся в лицо противника. «Девочка с синими глазами — прозвучало в голове — Быстрая, как змея, и свирепая, как стрыга». Уорен почувствовал, как живот наполняется холодом. Значит, она и за ним пришла? Значит, это конец? С усилием оттолкнувшись от земли рукой, Серый выпрямился на коленях, перенеся вес на ноги. Девочка стояла перед ним, опустив копьё.

— Чего же ты ждёшь? — спросил мужчина позади неё.

— Он человек, ваше сиятельство — тихо ответила девочка.

«Я — человек — подумал Уорен — Всё верно, я — человек».

— Человек? — мужчина подошёл к девочке и стал рядом — Он бандит и убийца, он достал нож, едва нас увидел, он напал на тебя, и если бы всё получилось, перерезал бы тебе горло.

«Я просто хотел пройти»- подумал Уорен, но сил отвечать у него не было.

— Он бы не смог меня убить.

— Потому что ты — сильнее. А будь ты обычным ребенком, знаешь, бы чем всё закончилось? Он вспорол бы тебе живот и пошёл дальше, не оглянувшись. Уверяю тебя, он убивал прежде, и убил бы сейчас. Верно, крыса? Многих ты уже убил?

«Я не крыса — думал Серый — Я — человек. Но ты прав. Я бы убил её, я бы точно её убил, если бы не осколок. Как же тут холодно!»

Девочка продолжала стоять, и благородный начал терять терпение.

— Аури, да что с тобой? Мне в гвардии не нужны миротворцы.

Девочка молчала.

— Ты что, откажешься? Откажешься ради него?

— Я не могу. Просто… просто взять и убить. Да он и так умирает!

— Вот и добей его — настаивал мужчина, но девочка лишь упрямо качала головой.

— В нём нет тьмы. Он человек.

— Ты разочаровала меня, Айрин.

Мужчина повернулся и пошёл прочь, туда, где раздавались звуки сражения. А девочка осталась с «братом», с жалостью глядя на поломанную окровавленную фигуру перед нею. «Какие же у неё и вправду красивые глаза — думал Серый — Это же неплохо, да, Гунн — встретить смерть с такими глазами. Как самое-самое чисто небо. Вон, в них даже печаль видна — она по мне? Или по потерянному будущему?»

Он вспомнил, как самому Гунну проломили лицо, и почувствовал, как на него накатывает смех.

«Как же так, храбрец? Разве ты получил достойную смерть? Что было последним, что ты увидел? Гвозди на подошве?» Уорен засмеялся, с хрипом и кровью.

Так он и умер, смеясь над нелепой смертью своего напарника и радуясь своей.

Глава 22. Королевское правосудие

Под ногами хлюпали лужи, от обгорелых тел ещё поднимался пар, распространяя вокруг отвратительный запах. Пожарные сумели погасить огонь до того, как загорелись соседние дома, и барон Велингвар в благодарность лично занялся их ожогами. Айрин стояла у ворот и разглядывала двор. Солдаты, про себя проклиная командование и барона, таскали трупы и разгребали завалы. Аури знала, что всё их недовольство исчезнет при виде золота. Тела своих товарищей солдаты аккуратно грузили в повозки, тела бандитов скидывали в одну кучу, пока Велингвар не вмешался.

— Тех, что поцелее, складывать отдельно — приказал он — Отбирайте тех, кто годится для виселицы — на случай, если король решит оставить горожанам память о своём правосудии — пояснил он девочке.

Два тела лежали отдельно от всех. В Джорнете было столько дыр, что труп буквально распадался на части. Солдаты рассказывали, что он сражался до последнего, и даже когда ему прострелили грудь, живот и ноги, полз на них с мечом в руке. С Харнетом было проще. Ему вогнали меч в спину, и пока он оборачивался, срубили голову. Сейчас она лежала у него на животе.

На месте сгоревшего дома виднелись немногие устоявшие каменные стены, заваленные грудой обгорелых обломков. На дальнем краю торчали оплавившиеся металлические штыри. Люди барона забрали немногих уцелевших бандитов, чтобы расспросить их о спрятанных деньгах, но сам Велингвар мало верил в успех.

— Нет — сказал он командиру солдат, когда тот предложил увести людей — Оставить всё как есть — значит отдать наследство братьев в чужие руки.

— Но мы сами эти завалы не разгребём, ваше светлость — возразил командир — А оставаться тут — опасно.

— Это верно — согласился Велингвар — Взорвите уцелевшие стены.

Когда солдаты выполнили приказ, от дома не осталось ничего, кроме кучи мусора. Лишь тогда барон приказал уводить людей. Он вообще был доволен результатами. В бою погибло двадцать шесть солдат, и еще тридцать — получили ранения. Учитывая, что бандитов полегло около сотни, да ещё и два Сумрачных Герцога — успех был полным. Барон целиком и полностью ставил его себе в заслугу. Себе — и своему плану. Полсотни солдат он повёл открыто, по улицам. А ещё двести отправил по реке в закрытых шлюпках. Люди барона убрали наблюдателей с берега, поэтому солдат заметили, лишь когда они высадились и пошли в атаку. Ловушка захлопнулась, да и сами братья вместо побега выбрали бой.

Настроение от безупречной победы у Велингвара испортилось через полчаса, когда он встретился с Геттом у Торговых Рядов. С Шёлковым Бароном всё прошло не так гладко. Как ни старался Реймон, всех наблюдателей устранить не получилось, поэтому бандиты узнали о приближении солдат загодя. Да и самих солдат вместе с гвардейцами барона вышло около ста человек — достаточно, чтобы победить охрану, но закрыть все выходы они не сумели. Поэтому, когда Реймон ворвался в особняк, Шёлкового Барона там не оказалось. Зато сам дом достался целым, и сейчас гвардейцы Велингвара взламывали полы и стены в поисках тайников.

— Ладно, чего уж жалеть — недовольно сказал барон, выслушав доклад — Полдела сделано, а идеального исполнения и ждать не стоит. Ладно, сейчас узнаем, чего хочет король, а затем подобьём итоги.

Отряд в двенадцать всадников — барон, Айрин, Гетт и девять гвардейцев — направился к Зеркальному Замку. Лошадь под девочкой была спокойной, ехали они не спеша, и всё, что от неё требовалось — удержаться в седле.

Улицы изменились. Вооружённые горожане почти исчезли. Солдаты теперь были повсюду. Ни одной баррикады не осталось. Народ, услышав о приезде короля, сложил оружие и валом шёл к Замку, смотреть и слушать. Аури, опустив голову, размышляла о произошедших событиях.

— Не волнуйся — сказал барон, заметив задумчивость девочки — Я всё равно о тебе позабочусь.

— Я и не волнуюсь.

— Неужели?

Аури и в самом деле не волновалась о том, что с ней станет, она просто очень устала. Каждый день был кровавее и хуже предыдущего. Последний раз ей удалось выспаться два дня назад, в гостиничном номере. Ночь перед встречей с королём девочка провела без сна. Утром, полная радостного возбуждения, она не обратила на это внимания, сосредоточившись на своих ожиданиях и наставлениях барона. Последующие события также не давали времени заскучать. Сам король говорил с нею — с нею, с Айрин Роу! Затем прогулка по дворцу — теперь Аури знала, что такое настоящий дворец. Потом была безумная скачка, когда барон посадил её позади себя, и они, в сопровождении офицеров помчались в военный лагерь. Тайрона Велингвар оставил в Ортенфлоу, велев ему ехать в город в карете, и следовать сразу в особняк. Не было усталости и когда они прибыли в Ле-Серв — как всё новое и необычное, вид целой армии заворожил девочку. Строгие ряды палаток, сотни солдат, разом выполнявшие одно действие, всюду снующие люди, и гонцы на лошадях, скачущие во все стороны, десятки команд, звучащие со всех сторон, ряды телег, словно уходившие за горизонт — теперь Айрин поняла, как велика разница между толпой и армией, и как должны быть могущественны люди, которые всем этим командуют. А барона окружающее войско совсем не трогало. Он вошёл в самую большую из палаток и разговаривал с командирами так, будто всё вокруг — его собственность. Он даже обратил внимание на наряд Айрин и приказал выдать ей военную форму и офицерский берет. Аури смотрела, как Велингвар, словно главнокомандующий, отдавал приказы, строил солдат, посылал гонцов, говорил от имени короля, и думала— вот человек, которому можно служить всю жизнь.

А потом, когда солдаты готовили снаряжение и грузились в повозки, Велингвар с Аури заехали домой. И там барон вручил ей копьё, чудеснее которого девочка в жизни не видела. Сделанное из чудного дерева, оно словно само держалось в руке. Баланс был идеальным, наконечник — лист острого металла размером в ладонь. Айрин ударила вперёд, выбрасывая копье по прямой — и поймала его за самый конец, потянула на себя — и снова крепко держала за середину. Древко легко скользило в руке.

— Если хочешь, можешь потренироваться — улыбнулся барон — Минут пятнадцать у тебя есть.

Девочка сбежала во двор, и замерла, думая, какое бы упражнение попробовать первым. А затем начала повторять то, что делала в другой жизни — отцовскую разминку. Движения выходили ломанными, неидеальными, иногда приходилось замедляться, вспоминая элемент — но всё осталось в памяти, и постепенно выходило наружу. Гвардейцы и наёмники останавливались и смотрели, как девочка во дворе кружит с копьём, и даже барон вышел из дома, чтобы увидеть её тренировку. Аури же, ни замечая ничего вокруг, выполнила полный круг, и лишь остановившись, поняла, что на неё все смотрят.

— Извините — смутилась она, решив, что нарушила какое-нибудь правило.

— Тебе не за что просить прощения, Аури — ответил барон, подходя к девочке. Он смотрел на неё со странным выражением лица — Свет Всемогущий и Четверо Сотворённых! Я и забыл, как хорош был твой отец.

Сразу после этого Гекхарт вручил ей вещи, которые прилагались к копью. Чехол из кожи, изнутри словно обшитый металлической бумагой. Ремешок с петлями, который надевался на плечи и пояс, и позволял носить копьё за спиной так, будто его и вовсе не было — Аури даже специально подвигала головой, походила и побегала по двору, а в конце попрыгала на месте. Несколько сменных наконечников — они снимались тем же хитроумным нажатием, что и складывающийся низ. Да, копье можно было укорачивать, с помощью нажатия и поворотов засовывая нижний конец древка внутрь.

— Не сломается — с улыбкой заметил Гекхарт, видя, как Аури стучит пальцем по полой части — А вообще, носить за спиной — очень удобно. Кажется, что доставать его слишком долго — но стоит приноровиться — и будешь укладываться в пару секунд.

— Спасибо вам большое! — поклонилась Аури — И вам, господин барон.

— Пустяки — ответил барон.

— Я тебе позже скажу адрес, будешь знать, где запасные чехлы заказывать — добавил Раен.

— Запасные?

— Ты удивишься, как часто они теряются.

И вот, в новенькой форме и с копьём в руке — Айрин пока решила не прятать его — час спустя они с бароном шагали позади солдат, занимающих позиции. Когда загремели выстрелы, Велингвар тронул Аури за плечо, привлекая внимание.

— Пошли, поищем самую умную крысу — сказал барон, и они, оставив солдат, углубились в переулки. И они действительно нашли там крысу — только это оказался раненый убегающий человек, с глазами, полными отчаяния и страха смерти. И что сделал барон? Приказал ей убить этого человека! А потом разочаровался, когда она не подчинилась приказу. Пусть катится в Бездну со своей службой и гвардией, решила Аури, выходя из переулка, на котором, смеясь, умер тот несчастный.

— Не волнуюсь — повторила Айрин — Я и сама способна о себе позаботиться.

Откуда-то справа раздался слабый пушечный выстрел.

— Что это? — воскликнула Аури.

Барон поднял руку, призывая к молчанию. Все вокруг замерли, вслушиваясь. Спустя время спереди раздался более громкий выстрел. Шедшие рядом люди отозвались громкими криками и побежали в ту сторону.

— Король въехал в город — наконец ответил барон — Спокойно — добавил он, заметив, как дёрнулась Аури — Время ещё есть. Так что поговорим о тебе.

— А может, он был просто невиновным человеком, который попал в банду за долги и разносил им еду? — выпалила Айрин, словно бы продолжая начатый разговор. И тут же почувствовала злость к себе за то, что оправдывает своё нежелание убивать.

— Может быть — кивнул барон — Но это не важно. Главное, что ты отказалась выполнить приказ, а это — непростительно.

Девочка молчала.

— А возможно, это я поторопился. Ты только начала расцветать, а я уже кидаю тебя в пламя. Да, ты отказалась убивать первого встречного, но это не значит, что ты безнадёжна. Возможно, тебе нужно повертеться в этом городе, настояться, и кто знает, может, однажды ты без лишних вопросов скинешь младенца в пропасть. Шучу — усмехнулся барон, видя, как поменялась Аури в лице — Я никогда не прикажу тебе убивать младенцев… просто так.

— Зачем я вам? — вздохнула Айрин — У вас сотня солдат в доме, а когда вам нужно ещё, вы берёте их у короля. Вы договорились с самыми важными преступниками. Господин Гекхарт раздавал по пять золотых просто за то, что люди сюда приехали, а значит, у вас есть деньги, чтобы нанять всех школьников в Плесиле. Ваше сиятельство.

— Ты мне нравишься — ответил барон — Сильная, но не дерзкая. Уверенная, но застенчивая. Одно плохо — в тебе нет ни капли благородной крови, и все твои достоинства пропадут впустую.

— Ничего — ответила Айрин — Как-нибудь приживу.

— Именно — как-нибудь — согласился барон — А ещё — в тебе нет почтения к титулам и ступеням.

— Ну почему же — неуверенно протянула Аури — Я уважаю благородных… и тех, кто стоит на высших ступенях.

— Ты понимаешь, что их нужно уважать, но сама этого не чувствуешь. Уж не знаю, как так получилось, но то, что другие впитали с молоком матери, ты словно изучала по учебнику.

— Разве это так важно? Ваше сиятельство!

— Не знаю — пожал плечами Велингвар — Но мне это нравится.

— А в Свободных Землях? — вспомнила Айрин — Вы же там бывали. Разве там не так же относятся к титулам?

— О, Аури, ты даже не представляешь, в какие заходишь топи! — протянул барон — Как же сделать людей равными, когда сам Свет делит их на худших и лучших — вопрос, над которым умнейшие люди бьются уже сотню лет. А главное — Велингвар наклонился к уху девочки — Решение есть, и оно очень не нравится Церкви. Когда-нибудь доведённые до крайности Свободные Земли впадут в открытую ересь, и в Мисгранде начнётся самая грандиозная война. Но это — строго между нами, Аури.

Девочка мало что поняла из слов барона.

— Что-то вы, ваша светлость, слишком часто говорите про то, что Церковь против.

— А! Ты наступаешь на больную мозоль всех благородных. Кто, по-твоему, главнее — мэр Прайбурга или архиепископ?

— Мэр.

— Ответ поспешный, но верный. А что будет, если мэр отдаст указ, а Церковь объявит его ересью?

Аури задумалась.

— Указ отменят?

— Тоже верно. А теперь попробуй совместить оба твоих ответа и поймёшь, как трудно уживаются благородные и служители, и почему Церковь против всего, что связано с изучением магии. Смотри-ка, а вот и они.

Им уже попадали служители Света и Тела, стройными рядами шествующие к площади. В своих красных одеждах с чёрными узорами они больше всего походили на армию Церкви. Сопровождавшие их горожане выглядели чинно и благородно. Но сейчас вдоль улицы, пересекавшей их путь, следовала процессия Церкви и Чувств. Множество людей в разноцветной одежде и в масках прыгали, танцевали, били в барабаны и дули в трубы, увлекая за собой всех, кто попадался на пути. Поднявшийся холодный ветер ничуть не мешал веселью. Аури, глядя на них, вспомнила, что до сих пор не знает, как бы она поступила у площади Кающегося Короля, если бы тот человек подошел к ней ближе. Ударила ножом? Ждала до последнего? А если бы била — сразу насмерть или лишь так, ранить и напугать? Девочке казалось, что этот эпизод поможет ей во многом разобраться, нужно лишь правильно его обдумать.

Колонна прошла мимо, и барон тронулся дальше, выбрав другую улицу.

— А когда ты решишь, что начала понимать устройство мира, вспомни про Императора, который берёт деньги у королей, а защищает Церковь.

— Император защищает весь Мисгранд от Каз-Карака — возразила Аури.

— Тоже верно — кивнул барон — А ты не думала, почему бы всей Эйд-Кейсарской Империи не объединиться, и не покончить с Каз-Караком? Хотя бы попытаться? Раз уж один Лоретайн может их сдержать, вдруг Империя сможет их уничтожить?

— Это же Царство Кошмаров! — воскликнула девочка — Людям никак их не победить. Ваша светлость.

— Вот в чём наша проблема, Аури. Для солдата ты слишком своевольна, а для помощника — слишком наивна. Тайрон, при всей его простоте, со многими делами справится гораздо лучше тебя.

— Так может, мне стоит вернуться домой?

— Возможно, и стоит — кивнул барон.

Судя по плотности окружавшего их потока людей, они уже были у цели. Теперь Гетт и гвардейцы окружили барона с Аури и практически расталкивали идущих горожан. Те, шарахаясь от коней, гневно роптали, но не решались на открытый конфликт. Айрин, слыша слова, которыми их провожали, вся красная от смущения, опустила голову и ссутулилась, стараясь стать как можно незаметнее. Поэтому, когда они выехали на площадь и остановились, она, подняв голову, увидела всю картину разом.

— Что это? — изумленно ахнула девочка.

Она смотрела на Зеркальный Замок — сооружение, будто вырванное из иного мира. Он словно бы целиком был выточен из тёмного изумруда, только вместо того, чтобы излучать свет, он поглощал его. Аури замок показался воплощением Тьмы. На его фоне терялось даже людское море, что окружило дворец — народу здесь было намного больше всего, что прежде видела девочка. Люди сидели даже на крышах домов, а уж про окна и говорить нечего — из каждого торчало по несколько голов. Лишь в особняках, выходивших на площадь, всё было достойно. В них малочисленные благородные наблюдали за происходящим с балконов, и эти дома казались пустыми пятнами в человеческом море. Айрин видела кареты, по глупости вставшие на площади — теперь многие из них облепили люди, наверняка наплевав на мнение владельцев. Народ не тронул лишь те, что окружали всадники или пешие солдаты.

Знамена размером с дом развивались на пяти башнях, а над дворцом реял королевский флаг. Солдаты выстроили на стенах и перед ними, целые полки, между которыми было пустое место, но никто не решился туда сунуться. Над выстроившимися полками трепетало королевское знамя — Айрин узнала его, утром она уже видела множество таких знамён в Ортенфлоу — коронованный человек с каким-то зверем.

Аури верхом на лошади возвышалась над толпой, что позволило ей увидеть всё происходящее вокруг. Девочку удивил большой деревянный помост с перекладиной, возвышавшийся рядом с замком — он смотрелся чужеродно в таком месте. Его тоже окружали солдаты. В толпе активно обсуждали, кого на нём будут вешать. Торговцев или горожан — вот и весь выбор. Но Аури это мало заботило, замок приковал всё её внимание.

— Из чего он сделан? — Айрин повернулась к барону — Ваша светлость.

— На этот счёт есть много легенд — ответил Велингвар — Про магические обряды, про благословение Света, про дар с небес от одного из Сотворённых, про человеческие жертвы, и многое, многое другое. Как-нибудь прочитай их и выбери ту, что больше нравится.

— Хорошо, ваша светлость — покорно ответила Айрин и снова повернулась к замку. Его стены были чуть выше ледфордовских. Башни были беспорядочно разбросаны по стенам — девочка насчитала пять спереди, три слева и две справа, за которыми проглядывалось ещё несколько. Дворец, стоявший за стеной, словно бы был выстроен из башен разной формы, каждую из которых венчала своя крыша — покрытая черепицей, или увенчанная наблюдательным постом, или площадка, окруженная зубцами. Увлекшись ими, Аури пропустила момент, когда шум справа от них начал нарастать. Так что отряды знаменосцев Айрин заметила лишь тогда, когда они выехали на площадь.

Первыми ехали десять рыцарей в белой броне. Один из них нёс штандарт со знаменем Митендории. За ними следовали ещё десять в такой же броне — теперь уже с королевским знаменем.

— Они что, все в кровавых доспехах?

— А как иначе? Они все благородные, других в королевскую гвардию не берут.

Наконец показался король в окружении гвардейцев. Король оказался единственным, кто одел не доспехи, а праздничное одеяние. Сияние короны и блеск наплечников, удерживающих роскошный плащ, было заметно даже отсюда. Король махал рукою, приветствуя горожан, и те отвечали ему. Под оглушительные приветственные крики он въехал в ворота замка и скрылся за стенами. Следовавшая за ним свита осталась на площади возле ворот, позади королевских солдат. Там были и весь Городской Совет, и командующие армиями, и граф Уоренгейт, и еще множество незнакомых Аури людей.

Веласкер появился внезапно, выйдя из башни на передней стене. Часть стены над воротами выдавалась вперёд, образуя своего рода трибуну, оттуда король и обратился к народу.

Начало речи Айрин не расслышала, уж слишком громко шумели вокруг люди, но в какой-то момент Служитель Бездны поднял руку, и шум утих. Стало ясно, что он обращается лично к тем, кто стоял внизу, перед воротами.

— Совет должен служить королю и своему народу. Вы же забыли обо мне и народе, уступив грубой силе. Я не обвиняю людей за их попытки добиться справедливости — а обвиняю вас в трусости и измене. А потому — король возвысил голос, но в этом не было нужды, тысячи людей молчали, затаив дыхание — Я приговариваю первых четырёх подписавших Указ советников к смерти через повешение. Приговор приведут в исполнение здесь и сейчас.

Барон от неожиданности выругался. Толпа изумленно зашумела. Ужас исказил лица советников — они вспоминали, в каком порядке стоят их подписи. Секретарь побледнел и поднёс руку ко лбу, утирая холодный пот — для него смерть была неминуема.

— Граф, зачитайте имена — приказал король, и Уоренгейт, выступив вперёд, начал перечислять зычным голосом.

— Эрон Сальди.

Двое солдат схватили секретаря и поволокли к перекладине.

— Квирел Аск.

Грузный мужчина в золотистом кафтане в ужасе замотал головой, но двое солдат схватили и потащили его.

— Триэль Манн.

Пожилой мужчина в сером костюме бесстрашно встретил свою судьбу. Глубоко вздохнув, Манн пошёл сам, в сопровождении солдат. Кого-то из советников стошнило, и тот рухнул на колени, извергая содержимое желудка. Остальные отступали от него.

— Лотор Сайзен.

— Нет! — закричал подступавшим солдатам мужчина в синем костюме, украшенном серебряной вышивкой — Вы не можете. Я шевалье, во мне благородная кровь! Ваше величество, там ещё остались простолюдины! Ваше величество!

Он отбросил солдат, схвативших его, и шагнул к воротам, вскидывая в мольбе руки. Стоявшие возле ворот гвардейцы выхватили оружие, толпа изумленно охнула, кто-то закричал в панике и страхе.

— Ваше величество… — закричал Сайзен, но клинок Уоренгейта оборвал его речь. Граф ударил точно в сердце, и вместо слов изо рта шевалье полилась кровь.

— Хорошая смерть — прошептал король.

Тем временем солдаты перекинули верёвки через перекладину. Приговоренных поставили под виселицей, и накинули им петли на шеи. Капитан Редвин, видя отчаяние секретаря и Квирела, подошёл к ним.

— Начнёте сопротивляться — негромко произнёс он — Перережу жилы. Имейте достоинство, Бездна вас побери!

Пленники замерли, и солдаты отошли в стороны.

Высокий палач в маске подошёл к рычагу — Аури только сейчас заметила его- и положил на рукоять руку. Затем посмотрел на короля. Тот коротко кивнул, и палач дернул за рычаг. С резким стуком центр помоста опустился вниз, и три тела закачались на верёвках. В толпе раздались редкие крики и свист, но они быстро заглохли в общем потрясённом молчании.

Айрин посмотрела на барона и увидела, что у него напряженный взгляд, а побелевшие пальцы с силой сжимают поводья. Сейчас что-то будет, подумала она, это ещё не конец. Королевское правосудие продолжало вершиться.

— Что касается приказа — то я его аннулирую — король поднял руку с бумагой и разодрал её надвое, бросив остатки на землю — Но я не обвиняю тех людей, что взяли в руки оружие и вышли на улицы. При полном бездействии властей вы защищали свои жизни и имущество и имели на это полное право.

— Да здравствует король! — раздались редкие крики, и толпа неуверенно подхватила их — Да здравствует король! Да здравствует королевское правосудие!

— Глупцы — прошептал Велингвар.

Король поднял руку, призывая к тишине, и крики умолкли.

— Но штурм тюрьмы и убийство шевалье Йериона — это тягчайшее преступление против короны, за которое все причастные должны понести наказание в полной мере. Поэтому я даю вам семь дней, чтобы вы выдали всех, кто участвовал в нападении на тюрьму, убийстве стражей и коменданта Ледфорда. Граф Вортон и тридцать тысяч солдат окружили город, а герцог Сильдре с артиллерией стоит на Стерлинговых высотах. Если через семь дней стража не получит преступников, то я сочту, что все жители города — бунтовщики, а Прайбург — мятежный город, и отдам приказ атаковать. Такова моя воля — закончил король посреди гробового молчания. Под это же молчание король сел на коня, и, в сопровождении двух сотен гвардейцев покинул столицу.

Глава 23. В ожидании

— Ты обманул нас! — бушевала Ероза.

— Строго говоря — нет — спокойно отвечал барон. Они сидели в том же трактире, куда приходил его управляющий — но в этот раз условия встречи были совсем иными.

После выступления короля Велингвар проследовал за ним в Ортенфлоу, а уже утром следующего дня дал знать Мяснику, что хочет с ним встретиться. Ответа пришлось ждать ещё сутки, и лишь два часа назад барон получил записку, в которой был указан час и надпись «там же». Ни требований, ни гарантий. Велингвар отправился на место, взяв с собой Реймона и полсотни бойцов. Встречали их вооружённые до зубов «мясники». Барон зашёл в трактир один, а бойцы обоих сторон остались на улице, расположившись друг напротив друга. Гвардейцы и наёмники не отпускали оружие из рук, готовые в любой момент атаковать или защищаться. Бандиты, в свою очередь, так смотрели на прибывших, будто бы уже делили их имущество. Гетт, заметивший засевших наверху убийц, дал себе слово первым делом лично расправиться с подручными Погибели.

Спор в таверне разгорелся сразу же после приветствия барона.

— Ты обещал помилование короля для тех, кто брал Ледфорд — Ероза, не сдерживаясь, ходила по залу, а Велингвар и Джейкоб сидели друг напротив друга.

— А ещё я сказал, что за убийство шевалье придётся заплатить! Король приказал выдать ему не десять мятежников, а тысячу, но лично ваших голов он не потребовал.

— «Всех, кто участвовал» — разве не так он сказал? — воскликнула Погибель.

— Очень расплывчатая формулировка. Конкретных имён король не назвал — потому что ему нет до вас никакого дела. Наказание должно быть массовым и показательным — вот и всё, что ему нужно.

— Да весь город знает, что это сделала я! Если королю нужна показательная казнь, он не успокоится, пока не достанет главного виновника.

— Так уезжайте куда-нибудь. Бездна вас забери, Ероза! Чего вы от меня хотите? Повторюсь, я сразу сказал, что убийство было лишним. Сейчас у вас есть шанс уйти живой — но совсем без потерь не обойдётся.

— Ты обещал помилование.

— Кажется, мы ходим по кругу — устало произнёс Велингвар — Господин Джейкоб, вы не хотите присоединиться к нашей беседе и как-то продвинуть её?

— Да что-то как-то не знаю — развёл руками Мясник — Вы ведь и вправду обещали помилование, чего тут рассуждать?

— Помилование, а не чудо! Король же объявил, что не ставит в вину сам штурм…

— Потому что мы позаботились о бумагах!

— И это была отличная мысль! — воскликнул Велингвар — А потом вы допустили ошибку. И я — не смог совершить невозможное. Пусть не все наши желания сбылись. Но ведь всё, что я мог — я выполнил. Деньги — у вас. Братья Мейсоны — мертвы.

— А вместе с ними исчез и Шёлковый Барон.

— Я не говорил, что убью лишь братьев. Мне нужно было принести королю как можно больше голов — я их и принёс.

— О Бароне речи не было — гневно возразила Погибель.

— На вашем месте, Велингвар, я бы ходил да оглядывался — прибавил Джейкоб.

— А — отмахнулся барон — Вы намекаете на то, что остальные захотят отомстить мне?

— Не просто захотят, а отомстят! — воскликнула Ероза — Нужно быть полным глупцом, чтобы не бояться их мести.

— Их?

— Остальных Герцогов — пояснил Мясник — По братьям вопросов нет — они полезли ко мне, и я ответил — как смог. Но вот нападение на Барона — это вызов сумраку. И за это вас убьют.

— Вы слишком переоцениваете собственную значимость — спокойно ответил барон — Вам льстит титул «Герцоги» и вы не обращаете внимания на «Сумрачные». А между тем — вы убили, защищаясь, одного шевалье, а я сам напал на троих и убил двоих ваших товарищей. И у кого из нас сейчас больше проблем? У кого шанс дожить до конца года — выше?

— Значит — протянул Мясник, глядя на барона — Вы не боитесь, что Герцоги станут мстить?

— Я сумею разобраться со всеми, кто ко мне явится — вскинул голову Велингвар — Лучше подумайте о том, кого выдать королю. А, кстати, неужели вы в глазах ваших… собратьев, не несёте никакой вины? Ведь они знают, кто стоял за нападением на тюрьму — а значит, и виновен в нынешнем положении дел. У вас самих не будет проблем с Герцогами?

— Нет — покачал головой Мясник — Хаш на нашей стороне, Шторм не выступит без сестры, и остаётся трое на трое — Экс-Герцог, Могильщик и Скользкий Джим. Это не тот расклад, когда нам следует бояться войны.

— Какая тонкая дипломатия — восхитился барон — Что же, я рад, что мне не нужно за вас волноваться. Надеюсь, мы также продолжим сотрудничество?

— Какое ещё сотрудничество?

— Ну как же, уважаемая Ероза, вы разве забыли? Мне — пост мэра Прайбурга, вам — а точнее, господину Джейкобу — одно место в Городском Совете.

— Вы ещё надеетесь их раздобыть?

— Мне их уже пообещали — самодовольно заявил барон.

— Это кто же? — удивился Мясник — Король?

— Нет, его секретарь. Не скажу, что было просто, но есть один универсальный помощник — золото. Я подошёл к герцогу, внёс небольшой вклад в процветание королевства, и вот — у меня есть места.

— И какой же вклад? — внезапно заинтересовалась Ероза.

— Три тысячи золотых. Кто-то скажет, что это много, но за…

— Уж не из «баронского» ли это золота? — перебила Велингвара Погибель.

Велингвар закашлялся, пытаясь скрыть смущение.

— Какое это имеет значение?

— А ты как думаешь, Джейкоб, много там было золота у Барона?

— Вряд ли — ответил Мясник, наливая себе выпивку — Наверняка, он его распихал по разным местам, а то и вовсе вложил…. — тут Джейкоб поднял глаза и осёкся, увидев взгляд соратницы — А вообще, конечно, немало. Этот бы точно держал под рукой приличную сумму.

— Вот и я так думаю — ответила Ероза — Велингвар, все Сумрачные очень скорбят о нашем невинно убиенном собрате, но раз уж ничего поделать нельзя, лично мы готовы смириться с его потерей. Однако наверняка он упомянул нас в своём завещании, а поэтому хотелось бы получить причитающуюся нам долю.

— Верно, верно — поддержал подругу Мясник — Уж никак не меньше… — он запнулся, глядя на Ерозу — Тысячи? Да, по тысяче золотых он бы нам точно оставил.

Барон, растерявшись, не сразу нашелся с ответом.

— Так ведь он не умер! — наконец воскликнул Велингвар — Он же сбежал.

— Сбежал, потеряв все свои деньги и всех своих людей. Всё равно, что умер — ответил Мясник.

— Хорошо — наконец сдался барон — Пришлите завтра днём своих людей — из тех, кого я знаю — и я заплачу. Но на этом наши взаимные претензии закончатся, верно? И я смогу рассчитывать на наше дальнейшее сотрудничество?

— Несомненно — улыбнулась Погибель.

— Это если город уцелеет — мрачно заметил Мясник.

— А что с ним станет? — пожала плечами Погибель.

— Может быть, вы не слышали, госпожа Ероза — ответил барон — Но король сказал, что объявит Прайбург мятежным городом.

— И что это значит?

Барон с изумлением посмотрел на женщину, а потом перевёл взгляд на Мясника. Тот тоже выглядел удивлённым.

— Ты и правда не знаешь, что это означает?

— Нет — Погибель раздражённо передёрнула плечами — Впервые слышу о таком. Так чего нам ждать?

— Смотря кого вы хотите взять в пример — вмешался барон — Впрочем, если ориентироваться на современников, то подойдёт Итания. Когда бунт уже набрал силу, генералы отбили один из городов у восставших и Король-Обжора объявил его мятежным. Солдаты разграбили город дочиста, тысячи горожан погибли во время уличных боёв, еще столько же подверглись пыткам или казням. Говорят, там до сих пор одни руины. А герцог Бладштайн поступил проще — в нашей недавней войне сжёг половину «мятежного» города, а тех, кто выжил, выгнал в лес погибать от холода и голода. Городок был небольшой, тысяч тридцать жителей, и точно не известно, удалось ли хоть кому-нибудь выжить.

— Ужасно — прошептала Ероза, а Мясник, против обыкновения, молча сидел в углу, погружённый в собственные мысли — Но с чего королю поступатьтак с Прайбургом? У нас даже близко не то, что происходило в Итании! К тому же, если город не будет сопротивляться…

— А он не будет? — подхватил Велингвар — Вы видите, что творится на улицах? За последние два дня город ещё глубже погрузился в хаос.

— Это верно — согласился Мясник — Даже меня беспорядок начинает тревожить. Отбросы с Черных кварталов совсем распоясались. Люди режут друг друга почём зря.

— Всё равно — тряхнула Погибель головой — Король не может поступить так с собственным народом!

— Не может? — глухо сказал Мясник — Король — не может? Короли тешат своё самолюбие — и тысячи гибнут на ненужной войне. Короли отдают приказ, и у миллионов крестьян забирают весь хлеб, обрекая их на голодную смерть. Не говори о том, чего не знаешь, Погибель, а о повадках королей ты не знаешь ничего!

— Но какой в этом смысл? — не понимала Ероза.

Велингвар мог бы её ответить, но не стал. В тот вечер, когда они вернулись в Ортенфлоу, король принял его в своём кабинете.

— Разве вы не хотите посмотреть, как поведут себя горожане? — спросил Веласкер, когда Велингвар попытался расспросить его.

— Они будут резать и убивать друг друга, ваше величество. А на шестой день соберут все трупы, что найдут на улицах и принесут к вашим ногам.

— Хорошо бы они принесли живого Йоркдейла. Королева страшно обиделась, что я не перевернул город в его поисках. А безымянными трупами они делу не помогут.

— Но ваше величество — воскликнул барон — Разорение города повлечет за собой огромные потери.

— О, я целый день только об этом и слышу — ответил король — Скажите, барон, когда Королю-Обжоре вспороли живот и набили соломой, жалел ли он о том, что не жёг свои города? Или радовался тому, что большинство из них по прежнему стоят на Свете? Не знаете?

Велингвар промолчал.

— Вот и я не знаю — продолжил Веласкер — Но люди в моём королевстве должны раз и навсегда выбрать сторону — либо полное подчинение, либо бунт без пощады. Кстати, барон, те двое, которых вы привели — они ведь тоже участвовали в штурме?

Велингвар замер.

— Не волнуйтесь — рассмеялся король — Будем считать, что они пришли туда лично за вами, и ничего противоправного не сделали. Если, конечно, не выяснится, что они участвовали в убийстве солдат или Йериона.

— Они этого не делали, клянусь, ваше величество!

— Вот и славно.

Эти слова вряд ли успокоили бы Герцогов, и барон сменил тему.

— А что ваши люди? Джейкоб? Они вас ни в чём не обвиняют?

Мясник лишь усмехнулся.

— А члены других банд? Я слышал, стычки участились? Уцелевшие люди Мейсонов нападают на всех подряд.

— А ещё заключённые, бежавшие с Ледфорда — согласился Питт — На улицах все словно взбесились. Но сейчас это неважно. Нам главное разобраться с королевским приказом, а уж потом мы наведём порядок.

— А как же Стража? Или другие благородные? Уверен, они на многое способны, чтобы спасти своё имущество.

— У Стражи и так дел хватает — покачал головой Мясник — А вот благородные… да, они копят силы, а к концу срока наверняка перевернут весь город. Но — улыбнулся Джейкоб — Мы тоже не сидим сложа руки.

— А вы, уважаемая Ероза? — Велингвар перевёл взгляд — Простите за любопытство, но разве у вас в… — барон на секунду запнулся, подбирая подходящее слово — В коллективе! Разве не обсуждают слова короля?

— Это не твоё дело, барон.

— Согласен! — Велингвар встал — Тогда будем считать, что на сегодня мы с делами покончили? И после завтрашней оплаты претензий друг к другу не имеем?

— Всё верно — ответил Мясник, и Ероза, соглашаясь, кивнула — До встречи, Велингвар.

— Да встречи, господа Герцоги — поклонился барон и направился к выходу.

— Да, кстати, барон — Погибель подошла к Велингвару и протянула ему кошелёк — Передай своей девчонке. Роу, да? Она отлично поработала в «Морском молоте».

Барон, не принимая кошелька, недоуменно посмотрел на женщину.

— Я не понимаю, о чём речь. Какой ещё молот?

— Тот, в котором она порезала Людоеда — ответила Ероза — Когда тебя выпустили из тюрьмы, припоминаешь?

— Нет — пожал плечами барон.

— Да ладно вам, Велингвар — подал голос Мясник — мы же знаем, что вы вернулись один. А Роу со своим другом вернулась гораздо позже, потому что в таверне сцепились с нечистью. Вот за эту нечисть Ероза и хочет заплатить девочке. Берите, берите, Роу их честно заработала.

— Господа Сумрачные Герцоги — Велингвар внимательно посмотрел на обоих — Я понятия не имею, о чём вы сейчас говорите. Тайрон и Аури вернулись поздно, это верно, но лишь потому, что столица бурлила, и добраться до меня оказалось нелегко. Если, как вы говорите, они там с кем-то сцепились — я об этом ничего не знаю, и знать не хочу — я ручался за них королю, как за честных людей, и надеюсь, не напрасно. Что же касается денег — при следующей встрече вы лично можете вручить кошелёк девочке, если уверены, что она их заслужила. Договорились?

Погибель молча опустила руку с монетами, а Мясник одобрительно махнул рукой со своего места.

— Вот и славно — улыбнулся Велингвар и вышел из трактира.

— Это точно была девчонка — проговорила Ероза, убирая кошелёк в карман.

— Ну — протянул Мясник, наливая себе новый стакан — Точно ты теперь ничего сказать не можешь. А твои домыслы Хашу без надобности.

— Ты будто бы этому рад — повернулась к нему Погибель.

— Да, рад — спокойно ответил Джейкоб — Мне нравится девочка. А насчёт убитых… Огонька жалко, но это был бой, тут уж кто кого. Вайлену я бы сам глотку перерезал, а Людоед и с одним глазом неплохо устроится. Так что не вижу никакого смысла давать Хашу доказательства. Епископ преподнёс бы Роу как подарок Эдди, или Русалке, а это плохой конец даже для таких как мы, не говоря уже о ребёнке. Ты слышала, что Пламя сделал с трактирщиком?

— Рано или поздно Бранд поправится и сможет её опознать.

— И это будет его личное дело — его и Роу. Если это, конечно, была она.

— Это точно была она — прошептала Ероза. Мясник лишь покачал головой, уловив поток ненависти в этих словах.

— И как там Герцоги? — спросил Гетт у барона по пути домой. Десять гвардейцев ехали верхом впереди, десять — позади, остальные разместились в повозках.

— Нормально — кивнул Велингвар — Взяли две тысячи за нападение на Барона и пообещали дальнейшее сотрудничество.

— Значит, они наши?

— Да ты что, Гетт? Разум покинул тебя? Хоть осыпь их золотом, они всегда будут сами по себе. Эти две тысячи для них просто небольшая добыча с одного глупого барона, который верит в честность и договоры. Уверен, когда будет собрание Герцогов, Ероза первая предложит убить меня.

— Ты ей не понравился, верно?

— Ей никто не нравится, кроме служителей. Весьма мрачная особа. А сейчас давай помолчим. Я хочу всё как следует обдумать.

Барон молчал до самого дома, а там сразу же пригласил в кабинет Гекхарта и Реймона.

— Дело плохо — начал он свою речь — Если сам Свет не вмешается в события, то через пять дней город запылает.

— То есть в Торговое Собрание ты не веришь? — спросил Раен.

В тот же вечер, как выступил король, все, кто хоть чего-то стоил, начали действовать. Многие попросту решили покинуть столицу. Те же, кто захотел остаться, строили планы по спасению города. Благородные дома скупали наёмников сотнями, но действовали пока каждый сам по себе. Знатные горожане «простой крови» объединились и собрали свой собственный совет. Возглавили его, разумеется, торговцы — у них уже были и люди, и планы, а главное — им некуда было отступать. Остальные не сильно сопротивлялись — в случае неудачи торговцы брали на себя всю вину, в случае успеха лишь выходили в ноль. Благородных в Торговом Собрании, как назвали этот совет, не было. Местом для Собрания выбрали закрытый в начале беспорядков Торговый Двор — и уже ночью принялись за дело. План был таков — собрать как можно больше горожан, и отправиться в Ортенфлоу просить у короля милости. Одновременно ловили тех, кто штурмовал тюрьму, чтобы к своим просьбам присовокупить их головы. Народ собирался довольно бодро, а вот с ловлей преступников дела обстояли неважно.

— Собрать войско из наёмников им мешает закон, они толком свой Двор защитить не могут. Их главная надежда в том, что они получат голову Ерозы, но даже на этом они экономят. Пообещали тысячу золотых — а Погибель стоит все десять. Нет, с таким настроем им не спасти Прайбург.

— Кто знает? — ответил Раен — Когда собирается толпа, то трудно ей что-либо противопоставить. Возможно, на шестой день их будет достаточно, чтобы схватить всех, кого требуется.

— А что говорит Тайрон? Сколько их уже собралось?

Фермер вошёл в это представительство в первый же день. Некоторые знали его, как успешного торговца и фермера, другие слышали о его визите к королю, а главное, барон лично рекомендовал его Рамсу Ройзену, торговому старшине, который и возглавлял Собрание.

— За один день у них во Дворе собралось сорок человек, и впятеро больше пообещали явиться, когда они выступят в Ортенфлоу.

— Всё это несерьёзно — махнул рукой барон — Гетт, утром шестого дня ты возьмёшь Тайрона, Аури и Лейка, а так же всех гвардейцев, и разместишь их в Ортенфлоу — я там снял дом. Затем вернёшься сюда.

— А как же наёмники?

— Будут сидеть тут и охранять особняк.

— Ты им доверяешь? Думаешь, они останутся, когда в город войдут войска?

— Вряд ли, но лучше хоть такая защита, чем вообще никакой.

— Оставь моих гвардейцев.

— Нет — покачал головой барон — Я надеюсь, что Вортон не дойдёт до Старого Города, но если солдаты придут сюда — то мы потеряем и гвардейцев, и дом. Я не настолько привязан к этим стенам, чтобы из-за них терять верных людей.

— Хорошо — согласился Реймон — Но что будем делать мы?

— О! — воскликнул Велингвар — Когда город запылает, у нас троих будет много работы.

Гетт и Раен, улыбнувшись, переглянулись.

— Хорошо бы заняться настоящим делом — произнёс Реймон — Но ты уверен, что в Прайбурге начнётся война? Клиффорд собрал уже триста человек. Генгрои — больше сотни. Остальные тоже не сидят на месте. Тебе хватило двухсот солдат, чтобы достать обоих братьев, думаю, наёмники справятся с этим не хуже.

— Не знаю — покачал головой барон — Герцоги почему-то не особо бояться, а ведь они не дураки. Наверняка, что-то подготовили для «благородных» наёмников. А ещё зачем-то хотели узнать, точно ли Аури устроила погром в «Морском молоте».

— Кстати, что там по Аури? Решил, куда её отправить? — спросил Реймон.

— Тебе она точно не достанется — покачал головой барон — Я говорил, что для гвардейца она слишком хороша и своевольна.

— Хоть убей, не понимаю, Эшфор, что ты в ней нашёл? — воскликнул Гетт — Она миленькая маленькая девочка, которая ловко машет копьём. И всё. К тому же, можно подумать — недовольно добавил Реймон — Что мои парни тупые и безвольные солдаты.

— Как часто твои парни в разговоре с благородными осмеливаются давать советы? А когда они в последний раз обсуждали нестыковки в сказках? Вот Аури, например, смутили буквы. Почему, говорит, они описывают нашу букву «Т» и называют её «Т».

— Это нормальный вопрос — не сдавался Реймон — Все, кто читает сказки, видят в них шероховатости.

— Но не все их обсуждают — вступил Гекхарт — Знаешь, с чего Мельдур начал свои исследования? С образа Смерти. Его смутило, что у мейзр это тоже была старуха с косой. Откуда, говорит, там вообще взялась наша коса? От Вечных? Так тем плевать на свою смерть. От Первых? Так мейзр их ненавидят. И он начал изучать книгу.

— Что б его Изнанка пожрала — добавил Велингвар.

— А ты не думал поговорить с ней? — посмотрел Раен на барона — Возможно, девочка заслужила знать правду? Раз она так хороша.

— Возможно, мы все заслужили не знать её — угрюмо ответил барон — Лично я бы с удовольствием прожил свою скучную богатую жизнь в поисках развлечений, а не спасая мир.

— Или приближая его гибель.

— Вот тоже проблема — воскликнул барон — Кладём свои жизни, и даже не знаем, правильно ли мы поступаем. А ведь люди гибнут тысячами, горят города и страны, и всё это — лишь подготовка!

— Какая муха тебя укусила? — удивился Раен — Ты даже золоту Барона не рад.

— Мне не нравится, что кто-то идёт впереди нас. Меня бесит, что кто-то пробует город на прочность, и этот кто-то — не мы! И меня ужасно злит чувство неопределенности, когда мы не можем предугадать судьбу целого города! — Велингвар в волнении поднялся из кресла и прошёлся по кабинету — Где это видано — Псы Императора, и идут на поводу — у кого?!

— У короля? — невозмутимо уточнил Гекхарт.

— А, брось — отмахнулся барон.

— Ты просто боишься, что не успеешь в срок — продолжил Раен — И что твоё любимое королевство запылает так же, как Антиохия.

— Да, боюсь — согласился Велингвар и посмотрел на Гекхарта — А что плохого в том, что я люблю свою родину? И не хочу, чтобы Митендория покрылась руинами!

— Не может же Император сидеть сложа руки.

— Не может — согласился Велингвар. Опустившись обратно в кресло, он устало протёр глаза — Всё, довольно. Занимаемся текущими делами, а в полдень шестого дня, Гетт, будь готов вывозить людей.

А в это время Аури, о которой велось столько разговоров, беззаботно сидела на лавочке в сквере Торгового Двора и спорила с Грегори о преимуществах копья перед мечом. Её рабочий день был в самом разгаре.

— Ты теперь будешь при мне что-то вроде посыльного— говорил Тайрон девочке, когда они в первый раз отправились в Торговое Собрание. Их сопровождали трое гвардейцев — Я теперь навроде представителя барона, и мне положена охрана и вот… слуга.

Путь пролегал от дома барона до пристани, затем вниз по реке, под Железным мостом, а там — снова на набережную, и восемь кварталов по прямой, как стрела, улице. Торговый Двор находился недалеко от тех ворот, через которые путники въезжали в столицу. Вечером они повторяли маршрут в обратном направлении.

Айрин Двор сразу понравился. Он сам по себе был как маленький город, с гостевыми домами, конюшнями, мастерскими, складами и даже с небольшим парком из двух десятков деревьев, под которыми стояло четыре лавочки. В первый день было малолюдно, но постепенно Двор наполнялся обитателями.

Тайрон, не привыкший к собственному слуге, так и не придумал девочке четких заданий, и она выполняла всю работу, что подворачивалась под руку. В новом костюме, купленном бароном — солдатскую форму и берет ей велели оставить дома — Айрин носила фермеру кофе и воду, разогревала обед, становилась в дверях и никого не пускала, разносила записки и передавала просьбы. Много времени это не занимало, и у Аури оставалось достаточно свободных минут, чтобы завести новые знакомства.

Арон и Деймон — два брата, чей отец вошёл с собрание торговцев, бегали по двору, выполняя те же мелкие поручения, что и Аури. В свободное время они развлекались тем, что рассказывали о своих многочисленных розыгрышах над окружающими. Правда, во Дворе они не над кем не шутили, боясь гнева отца.

Фред был писарем, а ещё он читал начальный том «Сказочного Мира», и в первые же минуты знакомства они с Аури поспорили о том, кто из сестёр Вечной Императрицы больше помог ей. Айрин он напомнил Ройса, и к нему она относилась теплее всего.

Грегори был самым юным из тех, кто с оружием в руках ловил преступников, штурмовавших Ледфорд. В свободное время он садился на одну из лавочек и смотрел на всех с таким видом, будто бы служил в гвардии короля. Темой всех его разговоров было оружие и старые сражения.

Были ещё подростки, что смотрели за лошадьми, таскали вещи, убирались в помещениях, и вообще выполняли всю ту мелкую работу, что возникает в местах скопления десятков людей. Они чаще всего были заняты, и с ними Аури успевала лишь поздороваться и переброситься парой слов за день.

В общем, работа Айрин нравилась, а ещё за неё платили.

— В обычное время — назидательным тоном говорил управляющий — Ты могла рассчитывать на серебряный в день — и то, если бы работала полноправной служанкой. Но сейчас барон решил не скупиться и заплатить тебе десять серебряных за эту неделю — притом вперёд. Так что получи их и свои сбережения — с этими словами он отдал Айрин кошелёк, и она стала обладательницей тридцати монет.

Барону в эти дни было совершенно не до неё. Слава Свету, еда на кухне стала гораздо вкуснее — теперь она не уступала той, что готовили у Валери. Отношения с поваром и двумя его помощниками тоже наладились. Им приятно было смотреть, как девочка уминает их блюда, а Аури нравилось возможность перехватить угощение после ужина.

Внезапно Центр, Старый Город, Пристань и остальные районы, которые были важны для благородных, стали полностью безопасны. Знатные дома, спасая имущество, вывели своих людей и помогли солдатам и стражникам наконец-то полностью перекрыть нужные улицы. Аури решила зря времени не терять. На исходе третьего дня, когда они плыли домой, Айрин уговорил Тайрона проделать путь до Зеркального Замка. Оказавшись там, девочка первым делом потрогала его стены — они были как глыбы твердого льда на ощупь. Сам замок заслуживал множество названий — Тёмный, Стеклянный, Воплощение Бездны или самой Тьмы — но только не Зеркальный. Второе, что она сделала — пользуясь тем, что стоявший рядом фермер не сводил с Замка восхищенного взгляда — попробовала что-нибудь нацарапать на стене кинжалом Валери. Но как сильно она ни давила лезвием на стену, там не оставалось ни следа.

Благодаря свободным вечерам, Аури нашла в Старом Городе кондитерский магазин. Он занимал два этажа, и на втором располагалось собственное кафе. Несмотря на смутное время, магазин работал, и в нём постоянно толпились покупатели. Девочка, потратив четыре серебряных монеты, целый час просидела за столиком, выпивая необыкновенный напиток и поедая купленные печенья, заодно любуясь городом.

Большая часть столицы была для Аури под запретом, но даже то, что она видела, ясно давало понять — город стоял на грани беспорядков. Пусть благородные и контролировали часть столицы, вывести страх перед предстоящим действием короля они не могли. На выездных мостах постоянно толпились люди, кареты и экипажи. Телеги, груженные добром, непрерывной цепочкой утекали из города по дорогам, так же как и баржи — по реке. Во многих районах улицы оставались безлюдными. Даже в парках — Аури успела посетить два — народу практически не было. То и дело где-то раздавалась стрельба, по мостовым проносились стражники на конях. На вторую ночь Айрин выбралась на крышу особняка и оттуда смотрела на бескрайнее звездное небо и столичные огни. Её родной город Плесиль в это время уже спал, освещаемый лишь уличными фонарями и дозорными огнями. Прайбург продолжал жить. Над районами, которые они с Тайроном когда-то посетили, виднелось зарево. Где-то вдалеке мелькали вспышки ружейных залпов. Несколько сигнальных огней горели далеко в небе, освещая улицы. То и дело накатывали отзвуки неясного шума.

Совершенно неожиданно на следующий день после выступления короля вернулся мебельщик, бывший на том самом первом совете в особняке. Оказалось, он не уехал обратно домой, а снял комнату и ждал, чем всё обернётся.

— Я ведь только на штурм не согласен был — повторял мебельщик, поднимаясь за управляющим в кабинет — А так-то я служить готов! Понимаете? Только на штурм…

В тот же вечер, после ужина, он рассказал Аури и Тайрону свою историю. Звали его Лейк Уэзри, сорок два года он прожил в своем городке, работая на лесопилке, был женат и растил двоих сыновей. Оба они ушли на войну с Итанией «ту ещё, старую», и оба там погибли. Жена Уэзри не выдержала и умерла через полгода, а сам он запил.

— Но, знаете, как-то выправилось — говорил Лейк, сжимая кружку в руках — Смешно сказать, начал детям игрушки делать. А потом, как-то, то одним починить, то другим. И так хорошо у меня с деревом пошло, что взял сарай, потом ещё людей — и вот уже три года, как делаю мебель. Да — с гордостью добавлял он — Первоклассную, знаете ли, мебель! Нас и благородным уже советуют.

С бароном он познакомился два года назад, когда тот гостил у одного из своих друзей. Велингвару мебель очень понравилась, и он начал заказывать у Уэзри некоторые вещи, при этом не стесняясь спросить совет.

— И знаете, как то письмо получил, сразу понял, что соглашусь. У меня-то там всё хорошо, а жизни и нет. Не складывается что-то — пожимал плечами мебельщик — и ведь когда про тюрьму заговорили, я не то, чтобы испугался. Просто … оробел. Растерялся. Шутка ли — королевская тюрьма! А потом вышел, и думаю… ладно, Бездна с ней, с тюрьмой, но могу же ещё на что-нибудь сгодиться?! Так и остался, барона дожидаться.

Вечером второго дня Аури обратила внимание на его задумчивый вид. Оказалось, барон сделал ему щедрое предложение.

— Представляешь — свою лавку в столице открыть.

— Кондитерскую?!

— Что? — растерялся мебельщик — Нет, зачем кондитерскую. Обычную, с инструментами. Господин барон сказал, что все расходы на себя возьмёт. Нет, ну ты представляешь?! Свою лавку в столице!

Айрин за него искренне порадовалась. Ей вообще все в доме пришлись по душе, кроме солдат. Неважно, чьими людьми они были — барона, Герцогов или короля, Аури дала себе зарок держаться от них подальше. Первое время наёмники ещё пытались шутить над её упражнениями, но, не получая ответа, перестали. Теперь по утрам солдаты смотрели на её тренировки, но не говорили ни слова. Аури это полностью устраивало.

Так Айрин и провожала последние дни города. А на пятый день наступил её пятнадцатый день рождения.

Глава 24. День рождения

Первый раз в жизни Айрин решила как-то отметить свой день рождения. Вечер перед ним она провела в раздумьях, мечтая о разных вариантах, но трезво оценив свои возможности, остановилась на пирожных — для других. А себе Аури оставила особое развлечение — театр. Один находился недалеко от особняка, и, узнав, что последнее представление дают в девять вечера, а билет стоит всего пять серебряных монет, девочка твёрдо решила туда сходить. Она представляла себе что-то вроде тех выступлений девочки из Ле-Серв, только вместо кукол были живые люди, а вместо комнаты в бараке — сцена с картинами. В голове у Айрин это выглядело чудесно и очень мрачно.

Утром Аури встала чуть свет, надела костюм, и провела неприлично много времени перед зеркалом, пытаясь красиво уложить свои каштановые волосы. Потом достала ярко-синие сережки, купленные за четыре серебряных. Девочке потребовалось немало мужества, чтобы зайти в лавку с украшениями, и выбрать понравившуюся вещь под косыми взглядами двух охранников.

Как-то в школе, ещё до поездки в Визвотер, Валери проколола подруге уши и подарила серьги, но Аури они не понравились, и она их постоянно «забывала» надевать. А эти были словно два невесомых светящихся кольца, искрящиеся при ходьбе.

— Ты чего это? — заметил необычное поведение Раен, который уже был на ногах.

— Так надо, господин Гекхарт — ответила Аури. Затем она достала из шкатулки восемь монет, и отправилась в кондитерскую лавку. На семь серебряных и три медяка ей дали огромную коробку с семнадцатью восхитительными пирожными, и она отправилась обратно. Там свои пирожные получили Тайрон, Гекхарт, Реймон, Уэзри, повар с помощниками и четверо слуг. Барон на ночь остался в Ортенфлоу и неизвестно было, когда вернётся. Угощение Аури вручала со словами благодарности за хорошее отношение. Ей было неловко рассказывать о празднике, она считала, что этим поставит всех в неудобное положение, как бы требуя с них подарок.

Затем пришёл черед Торгового Двора. Аури обошла братьев и Грегори, вручив им сладости.

Арон схватил пирожное, едва Аури открыла коробку, но Деймон подозрительно уставился на девушку.

— Роу, если это шутка вроде той, о которых мы рассказывали, то ты здорово пожалеешь — угрожающе произнёс он, пока его брат с удовольствием доедал своё лакомство.

— Да нет же, дурень, это просто угощение. Бери уже!

— Эти пирожные стоят медяков по пять за штуку! И ты хочешь сказать, что…

Аури вздохнула и закатила глаза.

— Арон — воскликнула она, не желая больше спорить — Я взяла два штуки на вас обоих, и если твой брат отказывается, можешь взять его.

— Идёт! — закричал Арон и выхватил второе пирожное.

— Эй, погоди! — тут же воскликнул Деймон, но брат шустро отбежал в сторону, запихивая угощение в рот — Ладно, давай своё пирожное — повернулся Деймон к Аури, но та уже захлопнула коробку.

— Для вас там была пара, и она уже у вас. В следующий раз между подозрением и благодарностью делай правильный выбор.

— Ну у тебя там ещё есть, Роу! — завопил мальчик, но Айрин уже шагала прочь.

Грегори, взяв угощение, поблагодарил, и тут же начал жаловаться на службу.

— Представляешь, меня оставляют их караулить! Будто бы отсюда можно сбежать!

Речь шла о пойманных мятежниках. Айрин, выслушав его стенания, заявила, что он ещё обязательно поймает нескольких бунтовщиков, и поспешила уйти. Грегори уже предлагал пойти посмотреть на пленников, но Аури отказывалась, боясь встретить знакомые лица.

Когда в коробке осталось три штуки, она нашла Фреда и пригласила его посидеть с нею. Устроившись на лавке, они вместе доели оставшиеся. Даже ему она не рассказала о поводе, отделавшись общими словами о хорошем настроении.

— Ты наконец оценила жизнь в столице? — Фред ел пирожное неспеша, со вкусом, тщательно пережёвывая каждый кусок. «Наверное, так и положено есть такие вкусности» — думала Аури, с сожалением вспоминая, как поедала их сама.

— Нет — покачала головой девочка — Жизнь в столице мне не нравится. Слишком уж она кипучая.

— Так и должно быть.

— Но не настолько же! Если бы меня попросили рассказать про всю мою жизнь, половину времени занял бы рассказ до поездки, и половину — первые два дня в столице! — воскликнула Аури — Совершенно нет времени остановиться, подумать, осмыслить. Отказаться, в конце концов! Всё мелькает вот так — девочка резко помахала рукой у лица собеседника — Город, дома, люди — ничего не разглядеть. Будто не живу, а так, мимо проезжаю.

Фред с удивлением смотрела на Аури, и та, смутившись своих эмоций, замолчала.

К этому дню внутри Двора собрались уже две сотни человек. Вместе с ними выросло и количество поручений, поэтому долго сидеть никому не давали. Скоро Айрин уже бегала по Двору, а Фред писал лист за листом. Дело шло к обеду, когда с улицы донесся громкий шум, а затем в ворота застучали сразу несколько рук. Встревоженные торговцы, находившиеся в здании, обращенном фасадом к улице, увидели за оградой отряд солдат. Пока им отпирали ворота, весть о необычных гостях разнеслась по всему Двору, и присутствующие, похватав оружие, устремились к дому. Туда уже ввалились изрядно помятые солдаты, сопровождавшие молодого богато одетого мужчину. Он единственный из всех сохранял спокойствие. Тонкие, изящные черты лица, роскошные волосы до плеч, ухоженные кисти, грация в каждом движении и уверенное поведение — всё в нём выдавало аристократа.

— Господин мэр! — ахнул Ройзен и поклонился. Остальные последовали его примеру.

Герцога Йоркдейла нашел патруль солдат, преследовавший напавших на них бродяг. Ворвавшись в дом, через который нападавшие отступали, солдаты обнаружили полуодетого мэра. Беда в том, что новость об этом мгновенно начала распространяться по улицам, и люди стали подтягиваться к дому. Герцог распорядился доставить его в Ратушу, но толпа так плотно забила ведущие туда улицы, что солдаты не смогли пробиться. Их зажимали и теснили, и дело приняло совсем дурной оборот, когда кто-то вспомнил про Торговый Двор. С трудом им удалось добраться сюда.

— И что же нам теперь делать? — воскликнул один из торговцев.

Вопрос повис в воздухе. Толпа пришла вслед за солдатами и сейчас растекалась по всем прилегающим улицам.

— Мы все понимаем, какая опасность грозит герцогу, если народ сюда прорвётся. Пока что сила на нашей стороне, но что станем делать, когда их будет не пять сотен, а тысячи? — обратился Рамс к собравшимся.

— Возможно, они просто хотят сопроводить герцога в Ортенфлоу? — предположил кто-то из присутствующих. В комнату с мэром набилось множество народу, и каждый из них жадно разглядывал Йоркдейла. Тот, сидя на стуле, никак не реагировал на столь пристальное внимание.

— Невозможно — возразил другой — Вы только послушайте, что они кричат! Уверен, там есть и отбросы, и преступники, и «мстители».

За прошедшую неделю многие потеряли своих родных и близки. Кто-то разыскивал тела родственников в тех завалах из мертвецов, что солдаты оставили после столкновения на площади. Многие находили там отцов, братьев и детей. Кто-то потерял родных при штурме Ледфорда. Немало было тех, кого солдаты и стражники подстрелили в переулках и на баррикадах. Многие из горевавших родственников, движимые одной лишь местью, вышли на улицы города и призывали к войне. Одиночек быстро успокаивали, так или иначе, но некоторым удалось обзавестись соратниками, такими же людьми без будущего, как и они сами. Все понимали, что если герцог попадет к ним в руки — это верная смерть для него. Кто-то предложил переодеть герцога и тайно вывести, но сделать это было уже невозможно — Торговый Двор окружила плотная толпа. Любой вышедший рисковал попасть прямо в жаждущие мести руки.

— Я могу вывести герцога — раздался голос, и все посмотрели на девочку, стоявшую в дверях — Через канализацию.

Одни рассмеялся, другие с досадой отвернулся. Тайрон подошел к Аури, извиняясь за её поведение, и попытался увести. Но та вырвала руку из его ладони.

— Я серьёзно — девочка, протискиваясь через присутствующих, подошла к герцогу — Вы же понимаете, что вас убьют, ваше сиятельство?

— Возможно — кивнул мэр, с улыбкой разглядывая свою собеседницу.

— А через канализацию можно спастись. Мы взорвём туда проход, и уйдем по тоннелям в любой район. В своём городе я неделями ходила в подземельях, и здесь смогу сориентироваться. Покажите мне на карте, где находятся выходы, и я выведу туда герцога.

— Вот только я наслышан о Короле-Стрыге — возразил Йоркдейл — И думаю, здесь у меня гораздо больше шансов выжить, чем внизу.

— Король-Стрыга нападет на группы, а одиночки до сих пор ходят вполне успешно — Аури врала, но делала это так уверенно и вдохновенно, что никто не посмел ей возразить — Если мы пойдём вдвоём, то не наделаем много шума, и не привлечем внимания Стрыги. А здесь вас убьют совершенно точно. Солдат возле Ледфорда порвали на части, а шевалье отрубили голову — вы знаете об этом? Ваше сиятельство.

— Слышал — мрачно ответил Йоркдейл — Но я-то не комендант, который открыл по ним огонь. С какой стати людям рвать меня на части?

Присутствующие переглянулись. Им стало ясно, что герцог недооценивает опасность своего положения.

— Девочка права, ваша светлость — сказал Ройзен — Как только вас выведут на улицу, в вас вцепятся сотня рук — думаете, они поволокут вас в Ратушу? Возможно, но только по частям. Вы не найдёте здесь никого, кто думает иначе.

Герцог с тревогой оглядел собравшихся, и все они виновато отводили глаза.

— Я — мэр Прайбург и кузен королевы! — воскликнул он — Эти люди не посмеют тронуть меня.

— Ваше сиятельство — выступил один из конвоировавших герцога солдат — Вы же видели, мы едва сюда добрались! Вспомните, как нас там прижали — чуть до убийства дело не дошло. Думаете, они так старались, чтобы вам жалобу подать?

Герцог замолчал, задумавшись. Очевидно, путь сюда и впрямь выдался непростым.

— Хорошо — наконец ответил он — Я верю, что они могут меня убить. Но неужели путь через канализацию — самый верный?

Райзен, оглядев всех, развёл руками.

— Ничего лучше мне в голову не приходит — признался он — А вам, господа?

— Это какое-то безумие! — воскликнул один из торговцев — Мы всерьёз собираемся обсуждать это?

— Звучит бредово — согласился второй — Но какие у нас есть варианты? Мы можем либо отдать герцога толпе, либо попробовать с подземельем. Даже если герцог не сбежит, то хотя бы укроется и выиграет время. Еще кто-нибудь что-то предложит?

Остальные молчали.

— Ну же, господа! Решайтесь! — воскликнул Тайрон — Если этот вариант нам не подходит, то что будем делать?

— А как вы считаете, ваша светилось? — обратился Ройзен к мэру.

— Вам удалось меня убедить, господа. Я уже готов попробовать — пожал плечами Йоркдейл — К тому же, Король-Стрыга может быть лишь ещё одной страшной выдумкой, а толпа — вон она.

Тем временем крики за окном превратились в требования, выкрикиваемые без перерыва.

— Тогда мне нужны три меры пороха, два комплекта чистого белья — мне и герцогу — начала перечислять Аури, не дожидаясь общего одобрения — Фонари, отрез кожи, чем тоньше выделка, тем лучше, фитили и огниво. Да, и покажите выходы на карте.

Через минуту Айрин и герцог удалились к мастерским, где планировалось взрывать ход, а по всему Двору начались торопливые сборы. Комната опустела, остались только те, кто состоял в Собрании.

— До сих пор не верю, что это происходит — потряс головой Ройзен — Откуда вы только откопали эту девочку, Тайрон?

— Это неважно — отмахнулся другой торговец — Лучше скажите, что мы станем делать, если герцог и вправду уйдёт?

— Как — что? А что нам делать?

— А вы думаете народ просто это примет и пойдёт домой? Они захотят нашей крови.

Все присутствующие переглянулись.

— Так что же вы, Бездна вас забери, молчали?

— Смерть герцога нам тоже пользы не принесёт — продолжал выступавший — Считайте, это приговор всему городу. Как только король об этом узнает, он не станет дожидаться окончания срока. Введёт войска в тот же час — и мы утонем в крови.

В комнате повисло мрачное молчание. Каждый обдумывал последствия принятых решений, и никому они не нравились.

— Я могу привести стражу — вызвался Тайрон — У меня есть пара гвардейцев, я возьму ещё десяток ребят покрепче и прорвусь в Ратушу. Там у Совета две тысячи солдат, и через полчаса они будут здесь.

— Думаете, сможете их убедить? — мрачно спросил один из торговцев — После казни они слишком напуганы.

— Я человек барона — кивнул Тайрон — И я сумею их убедить. К тому же, напишите им письмо — прямо сейчас — с просьбой о помощи.

— Хорошо — кивнул Ройзен — отправляйтесь, и да помогут вам Четверо.

— И возьмите сопровождающих потолще да постарше — мрачно заметил кто-то — Чтобы их случайно не приняли за герцога.

Спустя две минуты Тайрон ушёл, уводя с собой людей. Толпа встретила его появление оглушительным рёвом, и ни у кого из присутствующих не хватило духу подойти к окну и посмотреть, удалось ли фермеру пробиться. Когда им доложили, что у фермера получилось, и он выбрался за пределы толпы, у всех вырвался вздох облегчения.

— Значит, нам нужно продержаться час?

Все посмотрели на окно. Шум на улицах всё нарастал, толпа за оградой бесновалась и открыто требовала выдать им герцога, угрожая всем, кто находился внутри Двора.

— Непростая задача.

— Мы выдадим толпе виновных — предложил торговец, говоривший о последствиях — Тех солдат, что доставили сюда герцога. Это они должны были его охранять, и они дали ему убежать.

— Но это бесчеловечно — заметил другой. На эти слова никто не обратил внимания, все обсуждали предложение об обвинении охраны.

— Если толпа почует кровь, ей может быть мало солдат.

— Если народу не указать виновных, они точно потребуют наши головы.

Взрыв, раздавшийся в мастерских, прервал все обсуждения. От удара зашумели деревья и стекла полопались в дворовых окнах. Секунду спустя толпа ответила рёвом. В один миг ворота были выломаны, и люди хлынули на участок, опрокидывая немногочисленных защитников. Они сорвали двери, выбили окна и влились в дом. Там, ощетинившись оружием, их встретили члены Собрания и те, кто подоспел им на помощь.

— Что это было? Где герцог? — раздавались крики из толпы.

У Ройзена мелькнула запоздалая мысль сообщить о смерти герцога от взрыва, но было уже поздно договариваться.

— Он бежал, и его солдаты помогли ему.

— Ложь — закричал командир солдат — Это они устроили взрыв. Ваш герцог спустился в канализацию. Пойдите туда и возьмите его.

Защитники расступились, и разъярённый народ хлынул во Двор. Все увидели обвалившиеся стены мастерской и чёрную, ощетинившуюся острыми краями дыру в полу — как раз чтобы человек пролез туда. Но никто не бросился в погоню. Толпа застыла в нерешительности, не зная, что предпринять. Она жаждала крови, и просто так уходить не собиралась.

— Да они все заодно! Убить! Вздёрнуть! — раздавались крики, заставляя солдат и торговцев крепче сжимать оружие.

— Братья! — закричал человек из толпы и вскочил на одну из повозок во дворе. Это был тощий мужчина неопределённого возраста, одетый в разноцветные лохмотья и с горящими безумными глазами. Многие в толпе уже знали его — в эти дни появилось множество народных ораторов, пользовавшихся популярностью.

— Братья! — повторил он — Это ведь торговцы отказались исполнять закон! А потом втянули нас в войну с мэром! Из-за них солдаты бросали нас в темницы!

— Верно! — раздались выкрики в толпе — Правильно!

— Они собрали своих людей и разрушили тюрьму! Они — навлекли на нас гнев короля! А теперь хотят сбежать из города! Они — настоящие виновники! Выдадим их королю — и дело с концом.

Толпа одобрительно заорала и загудела. И тут у кого-то не выдержали нервы — а может, взыграло чувство справедливости. В рядах торговцев раздался выстрел, и пуля, пробив оратору плечо, сбросила его на землю. Дикий крик вырвался из груди людей, они бросились на своих врагов, не разделяя, кто солдат, а кто — торговец. Обитатели Двора встретили их с оружием в руках, но сопротивление было недолгим. Толпа просто смяла всех, кто был во Дворе и прокатилась по зданиям, избивая и калеча людей на своём пути. В какой-то момент ворвавшиеся сообразили, что им нужны будут живые, и тех, кого ещё не успели убить, оставили в покое. Многие не могли встать, и с гнусным улюлюканьем несколько десятков оборванцев вызвались их тащить. Тем временем толпа обнаружила камеры, где содержались бандиты, и выволокла их наружу. Многие из пленников, изрыгая проклятья и угрозы, яростно отбивались.

— Да вы знаете, кто я! — орал бритый наголо здоровяк, чьё лицо украшало множество шрамов. Кто-то подскочил к нему и ударил саблей в живот.

— Покойник! — заорали бандиту в лицо, и пока он умирал, захлёбываясь кровью, удары сыпались на него один за другим. А затем толпа сомкнулась над ним, и, увидев, что творят с трупом, остальные пленники притихли. Наконец, все живые были схвачены, все мертвые — собраны. Несколько мужчин вскочили на пойманных лошадей и салютовали народу, словно генералы — своему войску.

— К королю! В Ортенфлоу! — раздался крик, и толпа хлынула прочь со Двора.

Тем временем Аури и герцог уходили прочь по канализации. Заряд, собранный для девочки гвардейцами, сработал идеально. Из кожи они наскоро скрутили узкую кишку, насыпали туда порох, воткнули фитиль, привязали к свёртку верёвку, и вручили Аури. Та подожгла фитиль, и как только наружный конец прогорел, затянула горловину и закинула «кишку» в сливное отверстие. Тут же девочка отбежала подальше, разматывая веревку. Рвануло знатно, даже мощнее, чем Айрин ожидала. Герцог, проклиная всё на Свете, залез в образовавшуюся дыру, Аури, не обращая внимания на гул в ушах, последовала за ним.

Оказавшись в тоннелях, они едва ли не бежали, опасаясь погони. Но остановившись перевести дыхание, убедились, что никто их не преследует, и дальше пошли быстрым шагом.

— Боятся — заметил герцог.

Аури молчала, сжимая копьё и осматривая канализацию. Она ожидала, что в столице та будет грандиозным сооружением, но это были те же тоннели, что и под Плесилем. Даже лампы горели с той же яркостью, погружая путь во мрак там, где они не работали.

— Странно, что лампы горят — заметил герцог — Насколько я знаю, сюда уже долгие годы никто не спускается.

Аури очень хотелось попросить мэра замолчать, но она не осмелилась. Звук голоса в этом полумраке действовал успокаивающе, но мало ли кого он мог привлечь. Там, наверху, Айрин так и не поняла, почему мысль бежать через тоннели пришла в голову лишь ей. В сказочных историях герои только так и убегали из темниц и ловушек. Теперь, оставшись с герцогом один на один, Аури не представляла, как с ним разговаривать. Она представилась, пока их собирали в дорогу, но запомнил ли Йоркдейл её имя?

— А вы не знаете ещё каких-нибудь выходов из канализации, ваша светлость? Те, что мне указали, находятся довольно далеко.

Герцог в ответ лишь рассмеялся.

— По-твоему, меня интересовала канализация? Да я даже не знаю, куда она выводит.

— Разве не в реку?

— Старая — точно нет — покачал головой герцог — Мой секретарь часто спорил с советниками на предмет того, должны ли мы обслуживать внешние стоки за пределами города.

Аури отметила, что голос у него стал тише, чем раньше, и, оглянувшись, заметила, что герцог прихрамывает.

— Порезал ногу, когда спускались — отвели Йоркдейл на вопросительный взгляд девочки.

— А разве вы не можете залечить рану?

— Так я её уже и залечил, глупое ты создание! Как мог — недовольно добавил герцог — Ты что, хочешь меня на себе тащить?

Айрин промолчала. Так они и шли некоторое время, петляя по сточному лабиринту. Девочка не забывала поглядывать на стены, отыскивая знакомые обозначения. Она ждала, что воспоминания нахлынут на неё, но нет, эти стены ничего в ней не тревожили. Это потому что они совершенно другие, внезапно поняла она.

— Странно — пробормотала себе под нос Аури, но в тишине тоннелей Йоркдейл её хорошо расслышал.

— Что такое?

— Пустяки, ваша светлость. Просто в моём городе тоннели кишели живностью, а у вас — пусто. Я даже следов не вижу, будто никогда ничего и не было.

— Или всех сожрали — ответил герцог, и Айрин взглянула на него, не понимая, насколько он серьёзен. Да ведь он боится — сообразила девочка. Ему по-настоящему страшно.

— Говорят, на кладбищах одно время кто-то повадился разрывать могилы и пожирать трупы. Один из советников предложил класть мертвецов в Купола, и после этого всё снова стало спокойно. Бездна тебя забери! Зачем ты заставила меня вспомнить это именно сейчас?

«Он же герцог — вздохнула про себя Аури, выслушивая ругательства — Чего ещё от них ждать?»

В коридорах она чувствовала себя нормально, но когда беглецы пересекали резервуары, звук их шагов гулко разносился по комнатам и эхом улетал во тьму тоннелей. Как назло, именно в такие минуты герцога тянуло на разговор.

— Даже не знаю, к какому королю попасть страшнее — Эриху или Стрыге — рассуждал он, шагая позади Аури.

— Его величество думал, что вас похитили.

— Если бы — громко продолжал Йоркдейл, и девочка испуганно втягивала голову в плечи, слыша разносившееся эхо — Слушай, а твои слова по поводу походов в канализацию — это правда, или выдумка?

— Правда, ваша светлость.

— И зачем тебе это понадобилось?

— Чтобы не умереть с голоду, ваша светлость.

Йоркдейл умолкал, но через несколько минут снова принимался за свои вопросы и рассуждения. Так они и шли, тоннель за тоннелем. Поняв, что болтливость герцога не пройдёт, Аури решила побольше узнать о своём спутнике.

— Простите, ваша светлость, а я могу узнать, как велика сила вашей крови? Вы сможете пробить стену? Выбить решётку?

Герцог, нахмурившись, посмотрел на девочку, а потом недовольно поморщился.

— А чему ты возмущаешься, Генрих? — вслух сказал он себе — Ты сам загнал себя в это положение! И теперь девчушка из… Ты на какой ступени?

— Четвёртой.

— Даже так! И теперь девочка на низшей ступени считает, что вправе тебя допрашивать.

— Я не…

— Да я понимаю — отмахнулся герцог — Нет, у меня не та сила, чтобы ломать решётки и стены. Могу пить и веселиться несколько дней к ряду — вот это моё.

— А сражаться мечом? Ваша светлость.

— Похуже графа, получше барона. Устроит?

Айрин молча кивнула, боясь неосторожным словом снова разозлить герцога. Они шли уже больше часа, и, по ощущениям девочки, были рядом с одним из Куполов. Выйдя в прямой, как стрела, тоннель, который на километры тянулся в обе стороны, Аури сориентировалась и свернула направо. Через десять минут она увидела знакомые провалы, ведущие в зал Купола, и едва не рассмеялась от облегчения. Боясь, что там будет темно, девочка остановилась, убрала копьё за спину, и достала из сумки вторую заготовленную бомбу. Фитиль был коротким, и её предстояло правильно бросить. Копаясь в поисках запала, Айрин заметила, что герцог стоит рядом словно бы в оцепенении. Подняв на него взгляд, она увидела, что Йоркдейл, не моргая, смотрит в ту сторону, с которой они пришли. Аури обернулась поглядеть, что же там увидел герцог.

Тварь стояла неподвижным силуэтом, так далеко, что её даже толком нельзя было разглядеть. Но массивное тело, несоразмерные руки и чёрная копна на голове были до боли знакомы Аури. Парализованная ужасом, она смотрела на стрыгу. А потом герцог шевельнулся, и стрыга вся, разом, дрогнула и понеслась к ним стремительными прыжками. В диком ужасе оба беглеца ринулись к выходу. Айрин, вырвавшись вперед, трясущимися руками на бегу пыталась поджечь бомбу. Она совала фитиль в запал, ничего не нажимая, и лишь у самой лестницы поняла, что делает глупость. Заскочив на первую ступень, Аури глубоко вздохнула, поднесла запал к фитилю бомбы и щелкнула кнопкой. Вырвалось пламя, и фитиль тут же с шипением заискрился. Девочка швырнула бомбу вперёд, целясь в пространство между решётками и отступила за угол. Мимо неё, прихрамывая, пронесся герцог.

— Стойте! — закричала Аури, но герцог, не отвечая, устремился вверх по лестнице. Недолго думая, девочка в два прыжка догнала и схватила мэра сзади за воротник. Йоркдейл вырывался, и тогда Айрин, рванув его на себя, опрокинулась на спину, увлекая герцога за собой.

«Только бы не затылком…» — успела подумать девочка, прежде чем, сгруппировавшись, рухнула на пол. Беспокойство её было напрасным. Герцог, упав рядом, тут же раскинул руки, пытаясь подняться. Раздавшийся наверху взрыв обдал обоих осколками камней, железа и пыльного воздуха. Откашливаясь, Аури приподнялась и посмотрела вперед — сквозь рваное отверстие в заграждении там сиял свет. А сзади, совсем близко, раздался вой.

Айрин не помнила, как они с герцогом оказались на улице. Когда страх отпустил её, она обнаружила, что они оба бегут по улице. Оглянувшись, девочка увидела, что никто ними не гонится, даже Купола уже не видно, а прохожие смотрят на нихс недоумением.

— Погодите… ваша светлость — Аури схватила герцога за рукав, заставляя остановиться — Да погодите же!

Герцог наконец замедлился и оглянулся на девочку. В глазах у него застыл ужас. Постепенно он успокоился, и они пошли дальше нормальным шагом. Оба молчали, не желая обсуждать произошедшее. Спустя насколько минут они увидели почтовую станцию. Герцог зашел внутрь и быстро сторговался с начальником. Себе он взял лошадь, а для Аури арендовал целую повозку. Прощание получилось коротким.

— Значит, здесь мы и расстанемся — сказал Йоркдейл, запрыгивая на лошадь.

— Вы не поедете в Ортенфлоу?

— Не сейчас — усмехнулся герцог — У меня есть определённая репутация, и её нужно поддерживать.

Аури задумалась. Они были в пригороде, и отсюда до особняка барона путь лежал не близкий, да к тому же ещё неизвестно, во что вылилось утреннее волнение. В Ортенфлоу же ей ничего не грозило. Поэтому девочка с благодарностью кивнула герцогу.

— Хорошо, ваша светлость! Спасибо за повозку.

— Прощай — улыбнулся Йоркдейл и выехал прочь со двора. А Айрин неторопливо покатила в королевскую резиденцию.

Примерно в это же время король смотрел, как сыновья играются с карпами в озере. Принцы бросали в воду куски хлеба, а когда рыба подплывала, стегали по поверхности гибкими ивовыми прутьями, распугивая её. У короля в руках была стопка бумаги — отчеты Лекруа. Сам барон стоял рядом, докладывая о результатах работы. На неделю обычный распорядок жизни во дворце был нарушен, приёмы отменены, и Веласкер сам решал, с кем и когда следует встречаться

— Значит, вы точно выяснили, кто стоял за штурмом?

Шум скачущего коня заглушил ответ барона. Выехавший из города всадник в офицерской форме перебросился короткими фразами с патрулём и галопом проскакал по мосту.

— Да, ваше величество — повторил Лекруа — Многие люди шли спонтанно. Или действительно веря, что их друзья в Ледфорде. Но ядро составили люди Мясника и Погибели — это двое из Сумрачных Герцогов.

— Опять эти герцоги? Скажите, Лекруа, почему Кессер не может с ними покончить? У него четыре тысячи стражников — явно больше, чем у этих «сумрачных» разбойников.

— Ему нет в этом нужды, ваше величество, до недавних событий они друг друга вполне устраивали. К тому же, слишком сильны связи Герцогов и Стражи — подумав, отвечал Лекруа — Убивать их по одному — слишком опасно. А стоит Кессеру затеять масштабную облаву, преступники тут же узнают об этом. Тут нужна…

— Королевская воля?

— Я хотел сказать — сторонняя сила, ваше величество.

— Ах, да. Такая, как Велингвар и мои солдаты.

— Совершенно верно, ваше величество. По поводу барону — мне доложили, что перед самым нападением на тюрьму его управляющего видели в том же районе, что и Сумрачных Герцогов. Именно тех Герцогов, которые участвовали в штурме.

— Вот как? — удивился Веласкер — Вы думаете, что … Это кто, капитан Редвин? — воскликнул король, указывая на всадников, скачущих по мосту в город. Одним из них был недавно прибывший офицер — Ну и ну! Кажется, что-то важное происходит без нашего участия, а, господин барон?

— Похоже на то, ваше величество — нахмурился Лекруа. Всякое событие, происходившее без его ведома, он расценивал как личное оскорбление.

— Надеюсь, нас соизволят поставить в известность. Так что там у нас… ах, да, Велингвар. Так вы считаете, что это он организовал штурм Ледфорда?

— Я думаю, что его управляющий подал преступникам саму идею о нападении. А также про указы о создании народной армии, и разрешении на посещение заключённых.

— Да, похоже на то — согласился король — А что же потом, они встречались?

— Да. Скорее всего — дважды. Один раз их видели в Старом городе сразу после освобождения барона. Второй раз барон приезжал к ним лично. Прикажете арестовать Велингвара, ваше величество?

— То есть против него у вас достаточно оснований? — спросил король — Нет, арестовывать барона не за что, даже если это его слуга подал идею о штурме. Сам барон сидел в тюрьме — и, кстати, совершенно напрасно. Нет, его и его людей мы оставим на свободе. Но организуйте за ними наблюдение. И попробуйте что-нибудь добавить к тому досье, что давали мне раньше. Что-то я там ни строчки не припомню об управляющем, способном поднять орду преступников на штурм королевской тюрьмы.

— Хорошо, ваше величество — кивнул барон — Что прикажете делать с пленными торговцами?

— Они все живы?

— Да, ваше величество.

— Ну что же, пусть ещё посидят. Допросы прекратить. Пожалуй, наоборот, сделайте их содержание приемлемым, и верните им достойный вид. Отпустим их через три дня, когда всё уляжется, и город примет решение. А вот, смотрите, и наш командир вернулся.

По мосту проскакал отряд солдат, среди которых мелькнул наряд священника. Все они спешились во дворе, и двое — капитан и священник — направились к королю.

— Кажется, сейчас нам расскажут что-то интересное. Дорогой барон, останьтесь и послушайте. Дело видно и впрямь срочное.

Лекруа был рад подчиниться приказу.

Тем временем Редвин, подойдя, поприветствовал Лекруа и поклонился королю

— Ваше величество, из Прайбурга вышла вооружённая толпа и направляется сюда. В ней около пяти тысяч человек.

— Ого! — воскликнул король — Да это целое войско. И чего же они хотят?

— Государь, вот очевидец — капитан указал на священника — Думаю, он сможет объяснить лучше меня.

— Ваше величество — поклонился священник — Я — Эдмон Хаш, священник Церкви Света и Разума. Мой брат — Даниель Хаш, архиепископ Прайбурга. Сегодня утром стражники обнаружили герцога Йоркдейла. Они хотели отвести его в Ратушу, но их окружила толпа, и им пришлось укрыться в Торговом Дворе.

— Какая ирония — воскликнул король.

— Прежде чем толпа собралась громить Двор, герцог бежал оттуда.

— Герцог? Вот бы никогда не подумал, что он настолько отчаянный человек! Видно, там и впрямь было жарко.

— Да, ваше величество, он бежал. Мне неизвестны детали, и то, насколько удачно прошёл сам побег. Толпа, из рук которой он вырвался, убила солдат, что его охраняли — при этих словах король не сдержал гневного движения — и торговцев. А затем собрала живых и мёртвых, решив выдать их вашему величеству как тех самых преступников. Час назад они вышли из города и направились сюда.

Король молчал, пытаясь справиться с охватившими его чувствами. Он посмотрел на троих стоявших рядом людей, и вдруг заметил, как разительно они отличаются от дворцовых вельмож. Строгий костюм у Лекруа, простая мантия священника и солдатская форма — вместо одежд, украшенных брильянтами и изумрудами. На этих людях даже золота не было видно, лишь серебристая полоса из узоров на служителе. Веласкер вспомнил Велингвара, который тоже избегал украшений, и, совсем уж внезапно, своих детей в выбранных ими костюмах. «Похоже, надо чаще обращать внимание на людей в простой одежде» — подумал король, и посмотрел на шевалье.

— Капитан Редвин, вы проверили эти сведения? Вы ручаетесь за их достоверность?

— Я выслал дозорных в Прайбург, едва услышал сообщение, ваше величество — ответил капитан — Но со служителем Хашем мы знакомы лично, и я не вижу причин не доверять ему.

— Значит, говорите, их пять тысяч? — наконец произнес король.

— Да, ваше величество.

— Хорошо. Капитан, проводите служителя в гостевые комнаты и проследите, чтобы он устроился со всеми удобствами. Потом идите ко мне — я буду в Зале Совета. А вы, господин барон, ступайте за мной.

Капитан Редвин, поклонившись, удалился вместе со священником, а король позвал принцев и велел им возвращаться во дворец.

— Вы знаете этого служителя, барон?

— Да, ваше величество. Это один из тех самых Сумрачных Герцогов, по прозвищу Епископ.

— Невероятно — король посмотрел вслед удаляющимся фигурам — А впрочем, у нас ещё будет время пообщаться. Но как так вышло, что он свободно разгуливает… на свободе?

— Государь, как я сказал, эти Герцоги — зло, но это нужное нам зло. Страже в любом случае нужны такие вот люди, и без веских оснований никого из них не будут задерживать. Они в первую очередь — управители, а уж потом — преступники. Очень часто они делают то же самое, что и чиновники короля. Только чиновники прикрываются именем короля, а эти — собственной силой.

— Ещё немного, и мы начнём платить им жалование — прошептал Веласкер — А ведь никто не имеет права на силу, кроме правителя. Барон, поставьте надёжную охрану у комнаты этого… служителя.

— Слушаюсь, ваше величество.

Зайдя во дворец, король направился в зал, куда спустя время подошли его советники.

— Добрый день, господа — поприветствовал Веласкер собравшихся — Вы уже слышали последние новости? Кажется, пришла пора покончить с этим глупым мятежом раз и навсегда. Какими силами мы располагаем?

— Под моим командованием сейчас находятся двести гвардейцев, ваше величество — ответил Редвин — Гарнизон дворца составляют пятьсот солдат. Ещё есть три сотни городских стражников.

— Немного — заметил граф Уоренгейт — Ваше величество, у меня с собой двадцать человек личной гвардии. Думаю, многие вельможи в Ортенфлоу также созвали своих солдат.

— Нет — покачал головой король — На личную стражу вельмож я полагаться не собираюсь — кроме, конечно же вашей, граф. К тому же, городу нужна защита. Редвин, вы возьмёте королеву и принцев, и с сотней гвардейцев доставите их в Броулин. Корнуел, подготовьте приказ Вортону — в предстоящем сражении нам понадобится вся конница, что у него есть.

— Но может быть — осторожно спросил принц — Следует узнать намерения людей, прежде чем вступать с ними в бой?

Глаза короля грозно сверкнули.

— Всё, что нам нужно знать — это мои намерения.

Глава 25. Королевская резня

Толпа уходила из города. С каждой пройденной улицей, с каждой пересечённой площадью она становилась больше и злее.

— Мы хотим говорить с королём — заявляли те, кто вёл людей — Мы покажем ему истинных бунтовщиков, выдадим их, и заслужим прощение для всего города.

Такие речи привлекали порядочных людей, уже доведённых до отчаяния. Они криками и приветствиями поддерживали каждое заявление, и чем громче звучали их голоса, тем больше людей присоединялись к толпе, веря, что идут для благой цели. К тому же количество играло роль — видя нескончаемый поток, нетрудно было поверить, что в Ортенфлоу идёт весь город.

Другие находили доводы лишь для себя. «Тут множество людей, а Ортенфлоу — богатое место. Наверняка, пока все будут договариваться с королём, человеку смекалистому выпадет прекрасный шанс улучшить своё положение. Кто будет искать меня одного, когда вокруг тысячи? И разве сравнится то, что могу сделать я, с тем, что могут сделать они? Нет, в такой суматохе меня никак не разглядеть». Таких собралось гораздо меньше, чем первых, но настрой у них был куда решительнее.

Наконец, были такие, кто присоединялся молча, и следовал за толпой, ни говоря ни слова. Эти люди выглядели так, что народ держался от них подальше и не задавал вопросов.

Чтобы напрямую выйти к дороге на Ортенфлоу, толпа должна была проследовать на северо-восток, частично повторить маршрут Тайрона и Айрин, пересечь Железный мост и двинуться строго на восток. Кто-то даже предложил наведаться в Ларенберг и потребовать выдать тамошних заключённых. Но возглавлявшие народ решили иначе. Их было семеро, и сходились они лишь в одном — что люди должны прийти к королю и выложить перед ним тех, кого считают виновниками беспорядков. Эти самопровозглашенные вожди видели, кого ведут, но считали, что сила на их стороне, а значит, как бы ни сложился разговор с королём, он окончится в их пользу. Они не были ни генералами, ни даже солдатами. Вознесённые силой народного преклонения, эти лидеры безоговорочно верили во власть толпы сами и заставляли поверить других. Те же люди, что нашёптывали им советы и направляли мысли, никак не выделись из общей массы.

Следуя советам, командующие толпой вывели людей через южные окраины, где собрали богатый урожай из примкнувших оборванцев и отбросов — которые не преследовали вообще никаких целей, а просто стремились оказаться в центре любого события — и лишь затем повернули к дороге. Путь их пролегал через пригородные трущобы, лесопилки, мастерские, построенные вдоль речного берега, через редкие заросли и убранные поля. И наконец, избегнув встречи с заставами и постами, толпа вышла на Королевскую дорогу.

Стоял один из последних тёплых дней уходящей осени. Солнце, заливая всё вокруг светом, уже не давало жара, ветер был прохладный, но не сильный, небо было ясным, без единой тучки — словом, природа сама звала горожан выйти из домов на свежий воздух. Люди радовались погоде и видели в ней ещё один удачный знак для начатого дела. К сожалению, от них было скрыто многое другое.

Они не видели, как барон Кессер, впервые за свою многолетнюю службу, пришёл в настоящую ярость. Массивное дубовое кресло, вот уже невесть сколько веков служившее начальникам Стражи, разлетелось вдребезги от удара об стену. Кессера взбесила не толпа — в конце концов, бунтовщикам свойственно собираться и устраивать на улицах беспорядки. Его разозлила собственная беспомощность. В предрассветный час наемники шевалье Лестера устроили погром в таверне, а когда стража явилась утихомирить их, то затеяли драку. Стражники, доведённые до предела, просто-напросто перебили одиннадцать человек — всех, кто поднял оружие. И наёмники не придумали ничего лучше, как поджечь ближайшее здание Стражи, а затем забаррикадироваться в охраняемом ими доме.

Лестер клялся, что пальцем не пошевельнёт в защиту своих людей, но умолял сохранить его дом. Шевалье Эскил, в свою очередь, просил разрешение сжечь этот дом со всеми, кто там находится. Также пришлось отправить дополнительные силы на те улицы, которые охранялись гвардейцами и наёмниками вельмож. И теперь, когда солдаты Стражи снова были разбросаны по городу, выяснилось, что они просмотрели самую главную угрозу — тысячи вооружённых людей, идущих на королевский дворец.

Придя в себя, Кессер вышел из кабинета, прошёл через перепуганных подчиненных, и, сев за ближайший свободный стол, написал приказ.

— Шевалье Эскилу лично в руки — распорядился он, отдавая бумагу посыльному.

Толпа, шедшая по дороге, насчитывала больше десяти тысяч человек. Растянувшись на целую милю, она на всем своем протяжении являла удивительное разнообразие людей и настроений. Король не слишком ошибся, назвав эту толпу армией — она ею и была, на свой манер. У неё не было артиллерии, конницы, разведки, обоза с обеспечением и много-много другого. Но у неё было достаточно оружия — его имели даже самые робкие участники. За прошедшие дни на улицах появилось множество ружей, мечей, пуль и "взрывников", которые раздавали даром и бесконтрольно, а откуда и для чего — об этом мало кто волновался. И у них было общее стремление — дойти до Ортенфлоу. Так что кто угодно, увидев десять тысяч вооруженных человек, назвал бы их армией, независимо от их настроения и боевых навыков. Для мирного горожанина недели, проведённой с ружьем, слишком мало, чтобы научиться стрелять, но достаточно, чтобы суметь выстрелить. Впрочем, большинству из идущих и в голову не приходило, что им придётся стрелять в солдат короля.

Возможно, они бы поменяли своё мнение, если бы увидели, как королевские гонцы на взмыленных лошадях влетели в ворота лагеря, стоявшего возле Ле-Серв, а через минуту уже входили в палатку к графу Вортону. Гонец подал ему королевский приказ, и командующий, сломав печать, начал читать его.

— Свет Всемогущий! — вырвалось у графа, и он поднял изумлённый взгляд на посланников — Как такое возможно?

Дочитав приказ, граф немедленно отдал соответствующие распоряжения. По всему лагерю загудели трубы. Солдаты хватали ружья и строились в боевые порядки, а лавина конницы через распахнутые ворота вырвалась из лагеря и устремилась к Ортенфлоу.

К тому времени уже наступил третий час дня, и толпа добралась до Пресхейма — одной из деревень, снабжающей Ортенфлоу, и находившуюся на полпути между столицей и дворцом. Здесь её командиры потребовали еду и питьё для десяти тысяч людей. Местные встретили требование возмущёнными криками и взяли в руки оружие, готовые до конца защищать своё добро. Но староста деревни прекрасно видел настроение толпы и распорядился выдать всё незамедлительно, невзирая на протесты. Он посчитал, что накормить тысячи протестующих — приемлемая цена для сохранения жизней.

Каждому дому пришлось отдать всю приготовленную еду, что там имелась. Крестьяне ставили корзины, подносы, тарелки и кувшины прямо на землю, и поспешно отходили в сторону. Где-то сумели организовать правильную раздачу, где-то вспыхнули ссоры. Некоторые из идущих потребовали ещё еды, но и только. Даже худшие из толпы удержались от открытого насилия. Эти люди чувствовали предел, до которого можно было дойти. Они видели, что для настоящего дела ещё не время. К тому же в деревне на каждую женщину, выносившую еду, приходилось двое мужчин, сжимавших оружие.

Вся эта суматоха задержала толпу ещё на час, поэтому Аури, проделав гораздо более дальний путь, к этому времени уже подъезжала в повозке к Ортенфлоу. После недолгой перебранки с солдатами, стоявшими на мосту, те согласились дать знать о ней барону Велингвару. Спустя десять минут барон лично подошёл и забрал девочку. Затем он провел её во дворец и заперся в одной из комнат.

— Рассказывай — велел Велингвар, и Аури начала говорить. Когда она дошла до момента, как взорвала канализацию, чтобы вывести герцога, барон не выдержал и вскочил с кресла.

— А я говорил! — радостно воскликнул он, указывая пальцем на Аури — Бездна меня побери, я ведь им говорил!

— Простите — растерялась Айрин — Что вы говорили?

— Да неважно — махнул рукой барон, успокаиваясь и усаживаясь обратно — Продолжай.

Когда Аури закончила рассказ, Велингвар задумался.

— Мы сделаем вот что — наконец произнёс он — О спасении Йоркдейла и твоём в нём участии пока промолчим — хотя бы до тех пор, пока герцог не явится во дворец. Нам сейчас меньше всего нужно, чтобы король или Лекруа начали тебя допрашивать — Велингвар внимательно вгляделся в лицо девочки — Ты сама как, в порядке?

— Да — ответила Айрин — Только, знаете, ваша светлость, кажется, я стала ещё меньше уважать благородную кровь.

— Действительно, проблема — усмехнулся Велингвар — Но думаю, это ты переживёшь. Тебе бы не мешало переодеться и принять ванну, но сейчас совершенно не до того. Так что оставайся здесь и никуда не выходи. Что бы ни случилось, ясно? Возможно, сегодняшняя ночь покажется тебе… слегка безумной, но ты уж держись. Поняла?

— Да, господин барон. А что должно произойти сегодня ночью?

— Потом, всё потом — махнул рукой барон и вышел из комнаты.

«Хорошенькое дело — подумала Аури, глядя на закрывшуюся дверь — Поесть-то мне хоть принесут?» К её счастью, барон отдал необходимые распоряжения, и через полчаса слуга на подносе принёс обед, который Аури съела без остатка.

К этому времени люди, шедшие в Ортенфлоу, закончили свою трапезу и готовились выдвигаться дальше. Командующим пришло в голову проверить, как обстоят дела с захваченными торговцами. Во-первых, выяснилось, что многие трупы, с энтузиазмом подхваченные с руин Торгового Двора, были брошены по дороге или пришли в совершенно негодное состояние, так как их волокли по земле. В общей сложности удалось собрать тридцать шесть мертвецов, пригодных для выдачи королю. С живыми дела обстояли получше. Из шестидесяти захваченных в плен, сорок два добрались до Пресхейма. Никто уже не разделял торговцев и тех, кого достали из-за решётки. Избитые, раненые, окровавленные — но живые. Толпа потребовала у старосты повозки, нагрузила их телами и пленными и тронулась в путь. Повозок было всего три, тела насыпали неаккуратно, поэтому пленникам поручили следить за тем, чтобы трупы не вываливались на землю.

— Но у нас же связаны руки! — восклицали торговцы.

— Держите их зубами — отвечала им толпа.

Колонна выступила в путь и вновь растянулась по тракту. Всё движение на Королевской дороге застопорилось, всадникам и повозкам приходилась съезжать на обочину и ждать.

Никто не видел, как наблюдатели в лесу, передавая сигнал друг другу, сообщили во дворец, что враг уже близко. Не видели, как король, облачаясь в броню, садится на своего могучего коня, а за его спиной выстраивается сотня гвардейцев. Самые внимательные из толпы могли разглядеть, как позади них в небе вспыхнул сигнальный огонь, давая понять, что отряд занял позиции, но вряд ли они обратили внимание.

Солнце уже скрылось за деревьями, когда передние отряды подошли к Ортенфлоу. Они ожидали, что их встретят патрули, заставы, что придется прибегнуть к угрозам и уговорам, но дорога в город была открыта.

Люди вперемежку с повозками вливались на белоснежные улицы. Некоторые из пришедших тут же сворачивали в стороны и исчезали в городских переулках. Солнце ещё не зашло, его последние лучи освещали город во всём его великолепии. Выросшие на величественных улицах Прайбурга, люди обратили внимание на роскошь, но она не впечатлила их. Во многих вид цветущих дворцов, мраморных площадей и фонтанов из хрусталя и бронзы вызвал глухую зависть и злобу. Места в городе не экономили, улицы были куда как шире столичных, поэтому вся масса людей без проблем растекалась по городу. Передние уже дошли до моста и невольно замедлились перед величием раскинувшегося на той стороне озера дворца. А хвост колонны всё ещё вползал в город.

Вожаков, едущих впереди своего войска, смутила заброшенная застава и отсутствие солдат, но люди, не обращая на это внимания, двинулись по мосту. Это были самые смелые и решительные, готовые не только просить короля, но и требовать. Тех же, кто шёл позади, предстоящая встреча с королём скорее смущала, и они нерешительно топтались на месте. Многих из них пугала пустота и молчание улиц, а также темнота во всех окнах дворца.

Голова колонны дошла до середины моста, когда сзади, на покинутых улицах, стали раздаваться одиночные выстрелы и крики. Передние останавливались, задние оглядывались, в тщетной попытке увидеть, что происходит.

Огромные цветные окна дворца распахнулись разом, как по команде. Люди увидели за каждым из них солдат, целящихся из ружей, а на первом этаже различили пушки при свете подожженных фитилей. Кто-то успел развернуться и побежать, кто-то упал на колени, но большинство людей прозвучавшая команда застала врасплох.

— Огонь!

Дворец содрогнулся. Разом, с земли до самой крыши он окутался вспышками и дымом. Два ядра, со свистом вылетевшие из окон, пронеслись через двор, мост, стоявших людей, расшвыривая их в стороны и в самой гуще взорвались сотней осколков.

Людей охватил ужас. Вопя от страха и боли, те, кто мог двигаться, кинулись обратно в город. Некоторые в панике прыгали с моста в озеро. Уже по всему городу загремели выстрелы, из верхних окон зданий и из-за высоких заборов.

Где-то позади дворца вдруг запела труба, и под её звуки из глубины двора выезжали всадники. Сотня гвардейцев, в своих сверкающих доспехах и с обнаженными клинками, под золотыми знамёнами Митендории, ведомые блестящим рыцарем в чёрной с золотом броне, белым плюмажем на шлеме и огненно-красном плаще за спиной. Несокрушимая сила, готовая обрушиться на врагов короны. Выстроившись безупречными рядами, они по широкой дороге, предназначенной для выезда экипажей, поскакали к мосту, всё быстрее и быстрее. Раздался клич «За короля!» и всадники ворвались на мост, промчались по нему, рубя тех, кто был ещё в состоянии подняться, а кони железом на своих копытах ломали тела и черепа всех, кто лежал, живым или мёртвым. Из верхних окон дворца продолжали греметь выстрелы, и пули настигали тех, кто бежал по улицам и по берегу озера. Люди, потеряв голову от страха, метались по городу в поисках укрытия, оставляя вдоль стен кровавые росчерки.

Вся колонна пришедших рассыпалась, разлетелась по сторонам. Задние, кто только что вошёл в город, охваченные общей паникой, побежали обратно, по дороге и через поля, надеясь укрыться в лесу на горизонте. И тут во дворце снова запела труба, ей ответили справа и слева, и из леса, туда, куда устремилась толпа. Десяток сигнальных ракет разом взлетел в небо, всё вокруг заливая зелёным гнилостным светом. В этом свете беглецы увидели, как из-за деревьев появляются сотни всадников и под звук боевого горна разворачиваются в боевые порядки. Короткий сигнал — и с оружием наголо солдаты понеслись навстречу противнику. Кавалерийская атака — величественное и ужасное зрелище, которое не многим удалось пережить. При виде конной лавины, несущейся прямо на них, неотвратимой и неизбежной, у людей опускались руки и они замирали, парализованные ужасом. Немногие из горожан в свой последний миг нашли в себе силы вскинуть оружие, другие, крича от страха, бежали во все стороны, но большинство покорно принимало свою смерть. Всадники ворвались в толпу, сея смерть и хаос. Ударами в голову убивали тех, кто осмелился противостоять, ударами в спину повергали наземь тех, кто бежал, а застывшие фигуры просто стаптывали конями. И в то время, как в поле началась бойня, на улицах города началась охота. Королевские гвардейцы скакали по улицам и рубили всякого встречного. Из домов вели огонь по всем, кто не носил форму. И тогда люди, движимые инстинктом выживания, начали бороться за свою жизнь, особенно те, кто чего-то стоил. Они увидели, что всадников — мало, что солдаты остались во дворце, а те, что сидят в домах — боятся из них выйти. Пришедшие из Прайбурга, в попытках выжить или хотя бы продать свою жизнь подороже сбивались в стаи и пробивали себе путь. Выбивали двери, перелезали через ограды, а когда на их пути вставали солдаты — поджигали дома и с дикими воплями бросались в бой. Крики и выстрелы раздавались по всему городу, каждый оказался сам за себя. Видя, как по городу стремительно распространяются пожары, а звуки сражений лишь усиливаются, король принял решение.

— Скажите командиру гарнизона оставить сотню солдат для защиты дворца, а остальных пусть выводит в город — приказал он одному из окружавших его гвардейцев, и тот ускакал в сторону дворца — А мы пока займёмся ими — кивнул Веласкер на тех, кто бежал по полям и дорогам прочь из города.

Через несколько минут колонна солдат потекла из дворца через мост в город. Там они разбивались на отряды, и методично, улицу за улицей, дом за домом, очищали город от противника.

Телеги, забытые и брошенные, так и остались стоять перед мостом. Кто-то из всадников в самом начале схватки, проскакав мимо, рубанул сидевшего в них, и остальные попадали на дно, моля Четверых спасти их от творившегося вокруг безумия. Командир гарнизона, разобравшись, кто перед ним, выделил десять солдат на охрану повозок и пленников.

Увлекшись погоней за бегущими, король с гвардейцами вырвались за пределы города. Они остановились уже в поле, когда все, находившиеся в вокруг, были повержены на землю, раненые или мертвые, и Веласкеру пришлось осматриваться в поисках новых целей.

— Славная охота, Уоренгейт! — крикнул король графу, снимая шлем.

— Так точно, ваше величество! — ответил тот, и в голосе его сквозило явное недовольство.

— Что такое, граф?

— Слишком много их бежало за лес, ваше величество. А остальные разбегаются по округе. Посмотрите, государь — граф указал на темные фигуры вдали, бегущие в разные стороны — Да их там сотни!

— Не беда — отозвался король — У нас вся ночь впереди.

Позади них дважды прогудела труба. Сигнал тревоги и опасности.

— Это в городе? — насторожился король.

— Похоже, будто бы на мосту — отозвался граф.

Все замерли, прислушиваясь. В отдалении раздавались звуки сражения, но никто не трубил.

— Возможно, стражи…

Труба снова дважды прогудела. Затем ещё и ещё. Все ясно поняли, откуда идёт звук.

— Свет Всемогущий! — воскликнул один из гвардейцев — Это же во дворце!

Веласкер с такой силой дёрнул поводья, что конь, заржав от боли, встал на дыбы. Едва его копыта коснулись земли, как король вонзил в бока шпоры и поскакал в сторону дворца, увлекая за собой солдат.

Глава 26. "Всё, что ты можешь"

Съев принесённый обед, Айрин попыталась хоть чем-то себя занять. Стараясь привести свой костюм в норму, она почистила брюки, ботинки и камзол, вздыхая при каждой новой обнаруженной прорехе. Их было несколько, по всему костюму, и Аури точно знала момент и место, где получила эти разрезы. «Удивительно, как мы с герцогом ещё себя не распороли, пока вылазили» — думала девочка, оттирая пятна грязи.

Покончив с чисткой, Айрин немного потренировалась выхватывать копьё из-за спины, потом осторожно, боясь что-нибудь разбить, выполнила несколько упражнений. Затем внимательно осмотрела комнату, подолгу разглядывая каждую вещь или украшение в ней. Девочке очень хотел лечь на кровать, но она побоялась сделать это в верхней одежде, а раздеваться, пусть даже до рубашки, было неудобно. В конце концов, когда солнце уже опускалось к верхушкам деревьев, она села в одно из оббитых бархатом кресел и приготовилась подремать. Шум в коридоре заставил её насторожиться. В окно Аури увидела, что сад перед дворцом совершенно обезлюдел, а в городе на том берегу происходит неясное движение. Люди стремительно покидали улицы и разбегались по домам. Затем показались отряды стражников, которые тоже разошлись по домам. Придвинув кресло поближе к окну, Аури заняла наблюдательный пост в ожидании дальнейшего развития событий.

Вначале она услышала шум, напомнивший ей звук приближающейся толпы при взятии Ледфорда. Завидев, как сотни людей, пешком и на телегах, подходят к мосту, Аури встала с кресла и подошла к окну вплотную — вечерние сумерки мешали ей разглядеть все подробности. Толпа нерешительно начала переходить мост. И тут внизу, чуть ли не под нею, прогремели пушечные выстрелы. Аури от неожиданности отскочила от окна, присев на пол. Лишь спустя время она сообразила, что стреляют из дворца или рядом с ним. Движимая любопытством, девочка поднялась и вновь подошла к окну. Она слышала, как из соседних окон палят из ружей. Видела, каким страшным ударом обрушилась конница на остатки толпы. Прижавшись лбом к стеклу, Аури наблюдала, как на другом берегу на улицах города разгорается сражение.

— На твоём месте я бы отошёл — раздался сзади голос барона — Случайная пуля и разбившиеся стёкла — страшная смесь.

— Господин барон — растерялась Аури — А вы ещё здесь?

— Нужно было идти домой, но дела задержали. Или ты думала, что я брошусь в бой?

— Не знаю — честно ответила Аури — Мы тут просидим до утра?

— Ну уж нет — покачал головой Велингвар — Мне бы очень хотелось попасть домой, прежде чем вновь приступать к работе.

А что вы тут делаете? — осмелилась спросить Айрин.

— О, в основном — готовлюсь к будущему. Официально — состою советником при министре иностранных дел, бароне Райделе. Иногда и впрямь приходится составлять для него отчёты — барон подошёл к окну и посмотрел на город — Клянусь Светом, а тут даже жарче, чем я представлял. Как там мои гвардейцы?

— Разве ваши гвардейцы не в Прайбурге? Ваша светлость.

— Кроме пятерых, что я взял с собой, и сейчас они там — барон кивнул на город — Надо же, и на их долю выпали приключения.

Айрин вспомнила, какие приключения выпали ей, и вздохнула.

— О чём это ты вздыхаешь? — заметил барон — Жалеешь, что не оказалась на той стороне?

— Нет — решительно покачала головой Аури — Просто подумала, что Валери меня убьёт.

Барон удивленно посмотрел на девочку, а потом вспомнил и улыбнулся.

— Это дочь Тайрона, верно?

— Да.

— И твоя подруга?

«Она моя сестра» — подумала Аури.

— Да.

— И ты очень хочешь её увидеть?

— Он моя лучшая подруга. Когда я расскажу ей, как за неделю познакомилась с Сумрачными Герцогами, штурмовала тюрьму, говорила с королём и спасла герцога, она точно… Просто… В общем, нужно знать Валери, чтобы понять, как сильно она разозлится.

— А ещё убила человека. И не убила. К тому же, ты пока не дома, и кто знает, может, к своим рассказам прибавишь ещё пару историй. Например, про «королевскую» бойню.

— Что с ними будет? — спросила Аури, глядя в окно на город. Там, среди огней то и дело вспыхивали вспышки выстрелов и доносились крики. Мост, великолепный мост, был завален трупами, а ещё десятки их плавали в озере.

— Сегодня ночью многие из них умрут. Утром солдаты обыщут город и окрестности и убьют всех раненых, что не сумели сбежать. Ну, или схватят и приволокут сюда, тут уж как король пожелает. С остальными — по разному. Кого-то поймают в деревнях в течении недели, кого-то схватят спустя месяц, а немногие, у кого хватит ума молчать, доживут до старости и на смертном одре поведают перепуганным внукам, где провели сегодняшнюю ночь.

— Пощады никому не будет?

— Служитель Бездны повесил членов Совета за гораздо меньший проступок. Боюсь, мы все недооценили нашего короля. Нет, пощады не будет — ни сегодня, ни в будущем. Каторга — вот и вся милость, на которую они могут рассчитывать. Но ты не переживай — там всего восемьсот всадников, сотня гвардейцев короля и четыреста солдат — на всех их не хватит. Те, кто по-умнее, уже бегут, и к рассвету будут далеко отсюда.

— Разве от благородных гвардейцев можно спастись? — Аури вспомнила бой у стен Ледфорда.

— А почему нет? — пожал плечами Велингвар — Не нужно их переоценивать. Они хорошие бойцы, но и только.

— Я видела, как бился комендант тюрьмы.

— О, не нужно сравнивать всех благородных с шевалье Йерионом. Это очень древний род, да к тому же шевалье сам по себе был одним из лучших бойцов. Когда-нибудь ты услышишь легенду, как они обучают своих сыновей в «Каменном Сердце». Поверь, в королевской гвардии таких немного.

— Но ведь Герцоги убили его?

— Потому что они тоже не пальцем деланные! — воскликнул Велингвар — Аури, ты видела, как сражаются лучшие воины, не принимай это за обыденный бой. Большинство благородных выживают в сражениях лишь за счёт «кровавых» доспехов, а не собственных сил.

— А вы, господин барон? Вы — лучший воин?

Барон рассмеялся и развёл руками.

— Тяжело себя хвалить, верно? Скажем так, я бы точно выстоял один на один с любым из виденных тобою бойцов.

— А почему вы сказали «восемьсот всадников», ваша светлость? — сменила Аури тему — Ведь там, у деревни, стояла целая армия.

— Которая потратила бы уйму времени на сборы и переход, и всё равно пришла бы сюда позже толпы. Тут важно было нанести удар, а не демонстрировать силу.

— А что же будет со мной? Я по-прежнему должна буду работать с торговцами?

— Ах, Бездна меня забери, я и забыл, что ты не знаешь! — барон помолчал, думая, как лучше преподнести эту новость — Ещё днём нам сообщили о том, что толпа захватила Торговый Двор и перебила всех, кого там нашла — торговцев, солдат, пленников, а потом потащила мертвые тела за собою в Ортенфлоу.

— А как же господин Тайрон? — в ужасе воскликнула Аури.

— Тайрон жив. Он вызвался пробиться к Ратуше, чтобы привести подмогу, и у него получилось. Правда, когда он привёл на место солдат, спасать было уже некого.

— Неужели никто не уцелел? — потрясённо прошептала Аури.

— Мне жаль — ответил барон — Там были твои друзья?

Аури, судорожно дыша, пыталась сдержать слёзы. Чувствуя, как они текут по щекам, она прижалась лбом к стеклу.

— Чтоб вас всех Изнанка пожрала — прошептала Аури, глядя на город. В левой части сада почему-то погасло большинство фонарей, и темнота доходила до самого дворца. На границе зрения, там, где заканчивался пруд, при свете далёких сигнальных огней Айрин заметила, что по саду движутся какие-то тёмные фигуры. «Это не солдаты» — мелькнуло в голове у девочки, и тут же по дворцу прокатился высокий звук сигнальной трубы, и ещё один — знак тревоги. Барон в недоумении шагнул к окну.

— Там — Аури указала рукой на тени вдали.

— А чтоб вас всех! — в сердцах воскликнул Велингвар и бросился из комнаты — Аури, за мной.

Они бежали по тёмным пустым коридорам дворца, а труба звучала и звучала. В конце коридора они увидели, как стрелки выбегают с лестницы и выстраиваются рядом с окнами. Барон, перепрыгивая через ступеньки, спустился на первый этаж. Там несколько бойцов вытягивали спрятанные в стенах решётки, закрывая оконные проемы.

— Где ваш командир? — обратился барон к ближайшему солдату. Айрин в это время достала копьё и приготовила его к бою.

— Во дворе, ваша светлость — ответил тот — Если хотите попасть к нему — торопитесь, сейчас двери закроют.

В дальнем конце коридора у двойных дверей, ведущих наружу, действительно стоял солдат в ожидании приказа. Велингвар с девочкой выбежали во двор. Там, в саду перед дворцом, укрывшись за клумбами и постаментами, десятки солдат готовились принять бой. В бледном свете разгорающихся над городом огней было видно, как множество людей бегут ко дворцу.

— Офицер! — Велингвар обратился к военному, раздающему приказы — Что происходит?

— А, господин барон! — кивнул командир — Нападают. Их там человек двести.

— Что вы намерены делать?

— Не подпускать их к дворцу, и удержать позиции стрелков — военный указал на верхние этажи — Нам нужно выиграть время, минут десять, а там уж нам помогут.

— Понятно — кивнул барон — Мы с вами.

Офицер бросил быстрый взгляд на Аури и копьё в её руках.

— Хорошо, ваше сиятельство.

— Аури — произнёс Велингвар, доставая меч, и посмотрел на девочку — Отбрось свои страхи и сомнения, вспомни, чему тебя учил отец, и покажи всё, что ты можешь.

Нападавшие были всё ближе, метров сто уже отделяло ближайшие тени от ожидавших врага солдат. И тут при свете одного из уцелевших фонарей все увидели, кто возглавляет атаку — закованный в тёмно-красные пластинчатые доспехи рыцарь.

— Свет Всемогущий и Четверо Сотворённых, спасите нас! — вырвалось у одного из солдат.

Айрин машинально перехватила копьё двумя руками и шагнула вперёд.

— Надо же! — раздался за спиной удивленный голос Велингвара — Ей-то что здесь понадобилось?

Аури, не сводившая глаз с рыцаря, краем глаза увидела вспышку ауры и почувствовала порыв ветра за спиной. Стиснув зубы, девочка смотрела, как приближается враг. Сверху раздался слитный залп, а за ним — еще несколько нестройных выстрелов. И лишь спустя несколько секунд она увидела, как над одной из площадок для отдыха, уставленной лавочками и засаженной декоративными деревьями по краям, поднимается уже знакомый огненный шар. Велингвар неподвижно стоял там,подняв левую руку, словно вызывая противника на поединок. И тот ответил. Айрин увидела, как рыцарь знакомым движением поднял меч и указал на королевских солдат, залёгших у стены. Слов девочка не услышала, но они прозвучали у неё в голове.

«Убейте их. Убейте их всех!»

Аури упала на землю, прижимаясь к ней всем телом. В парке засверкали десятки вспышек, загремели выстрелы, и несколько солдат рухнули в брызгах крови. Сверху раздался звон разбитых стёкол, и вниз, на землю, с шумом посыпались осколки. Айрин видела, как тускло вспыхнула аура и рыцарь, словно подхваченный ветром, рванул к барону, который сам светился от магии. А из парка уже набегали тени, кто-то метнул кинжал, кто-то в упор разрядил ружьё, солдаты дали залп, а затем схватились с врагом в ближнем бою. Айрин услышала, как знакомый громкий голос Красса подбадривает нападавших. К самой Аури выскочило двое мужчин, вооруженных саблями. Айрин бросилась к одному, и он изготовился к атаке, но копьё ударило ему грудь — и проскользило по металлу. Аури со злостью выругалась и отскочила, а противник, согнувшись и прижимая руку к месту удара, шагнул назад, хрипло откашливаясь. Второй, увидев копьё, весь собрался, следя за движениями Айрин. Та сделала два быстрых выпада, бандит отбил их, но слишком низко опустил руку, и Аури тут же всадила острие ему в переносицу. Он разом обмяк и свалился, словно тряпочный. Второй враг, обходивший девочку сзади, увидев смерть напарника, бросился прямо на неё, но Аури, отшатнувшись, выбросила руку с копьём вниз и острие пропороло бедро. Нападавший рухнул на одно колено, и девочка ударила ему в голову.

«Слишком легко» — подумала Айрин, выдёргивая копьё. Ей навстречу выбежало сразу несколько фигур, но Аури не приняла бой. Вместо этого она отступила в темноту и, огибая нападавших, побежала в глубину парка. Под ногами мягко пружинила трава ухоженного газона. Девочка неслась по парку, перепрыгивая едва видимые препятствия, и ярость душила её. Ярость — и ненависть.

Убийцы бежали ей навстречу, тенями проносились мимо. Она на ходу ударила одного в руку, сжимавшую меч, рубанула второго по ногам. Вслед ей неслась ругань, грохнул близкий выстрел, и пуля выбила щепки из дерева впереди. Всё это Аури было знакомо, всё это она уже переживала. Остановившись, она присела, оглядываясь, и безотчетно пересыпая левой рукой мелкий гравий, посыпанный возле дорожек. Девочка оказалась далеко позади, и поле боя предстало перед нею. Слева в дыму мелькали многочисленные вспышки выстрелов — это нападавшие вели огонь по дворцу. Сам дворец отвечал огнём со второго этажа. Защитники и нападавшие рассыпались по всему парку, и схватка переросла в десятки стычек. Кровь бурлила в венах, Аури буквально чувствовала, как тело требует действия. Приняв решение, девочка побежала налево, к самым ближним вспышкам. Один нападавший выскочил из темноты, совсем рядом, и взмахнул мечом, снизу вверх, вытянув руку в попытке достать Айрин. Она отпрыгнула и ударила в ответ. Наконечник распорол руку противника от кисти до самого предплечья, и остановился, звякнув о металлическую пластину. Это нападавшему не помогло — рассечённые кожа и мышцы извергали столько крови, что смерть была вопросом пары минут. Аури оттолкнула взвывшего от боли врага и устремилась к вспышкам.

Там, за постаментами, четверо нападавших вели огонь. Айрин побежала к ним, надеясь подобраться незамеченной, и тут в небо из-за дворца взлетело сразу три сигнальных огня, осветив сад и озеро.

«Да чтоб вас!» — со злостью подумала Аури, видя всё вокруг как в сумерках. К счастью, стрелки были слишком заняты дворцом. Айрин увидела, что они одеты в куртки, под которыми нет ничего, кроме рубашек, и улыбнулась. Один из них заметил её в последние секунды, и повернулся, но вскинуть ружье не успел — Аури с разгона вогнала ему наконечник в грудь. Второй обернулся на шум — и тоже получил удар в грудь. Третий отскочил, наводя на девочку ружьё, но она взмахнула копьём, вспарывая плоть от плеча до уха. Четвёртый от страха уронил взрывник, и когда Аури повернулась к нему, он, стоя на коленях, шарил по земле руками. Это был совсем молодой парень. Увидев, как Айрин отводит копьё для удара, он, словно закрываясь, вскинул скрещенные руки.

— Умоляю!

Аури ударила прямо в центр ладоней, и остриё, пробив их, проломило лоб, пригвоздив руки к лицу. Последний стрелок страшно закричал и рухнул на землю. Одним движением выдернув наконечник, Айрин побежала дальше.

Её заметили, и, увидев, как некоторые стрелки поворачиваются к ней, девочка прыгнула за гранитный постамент с погасшим фонарём, всем телом вжимаясь в холодный камень. Загремели близкие выстрелы, и пыли зажужжали совсем рядом, обдавая её гранитной крошкой.

«Тут не пройти!»

Девочка бросилась в сторону, виляя и пригибаясь, и побежала обратно ко дворцу. Заметив сражающихся, она направилась к ним.

Убийца, замахнувшись мечом, бежал на солдата, а тот в панике перезаряжал ружьё, даже не думая схватиться за клинок. Аури прыгнула вперёд и ударила нападавшего копьём в поясницу, а затем рывком выдернула наконечник. Кровь из раны хлынула потоком, нападавший рухнул на колени и закричал от боли, прижимая руки к ране. Солдат наконец справился со своим ружьём, и приставив дуло к голове, разнёс убийце череп. Но Аури не видал этого, она бежала к следующей схватке.

Вот солдат, истекая кровью, доживал свои последние мгновения, отбиваясь от троих нападавших. Айрин пронзительно свистнула, привлекая внимание. Двое повернулись на свист — одного Аури тут же ударила в лицо. Второй отпрыгнул, уворачиваясь от удара в грудь, и получил ещё один в горло. Прижимая руки к ране, он отступил на несколько шагов и, запнувшись, упал на спину. Третий в это время прорвал оборону солдата и рубанул его вдоль туловища. А затем обернулся на вопли раненого и успел увидеть лишь стремительный росчерк металла, прежде чем наконечник копья распорол горло и ему. Не обращая внимания на раненого солдата, Аури бросилась дальше.

Со стороны дворца раздался звон стекла, и Айрин, оглянувшись, увидела, как разлетаются на осколки витражи в окнах первого этажа, и как люди вламываются внутрь. Там уже тоже шёл бой. А сверху сверкали вспышки выстрелов — солдаты отстреливали нападавших.

«Сколько же времени прошло?» — мелькнуло в голове у Аури. Офицер говорил о десяти минутах, и девочке казалось, что они уже давно вышли.

Вспышки ауры за деревьями привлекли её внимание. «А как же барон?» — вспомнила девочка, и побежала вперед, пока не увидела площадку. Прижавшись к постаменту, Аури замерла в тени, наблюдая за бойцами. Их стремительные движения сливались в расплывчатые росчерки, но стоило приглядеться — и яркий свет полыхающих аур складывался в отчётливую картину. Барон светился ярко и ровно, время от времени пульсируя короткими вспышками. Ероза же, хоть её ауру и ослабляли доспехи, была словно дикий огонь, перемещаясь совершенно хаотично. Вот оно! Аури увидела, как свет ауры у Погибели потускнел, и она замерла, оглядывая врага. Несколько секунд — и аура запылала с новой силой. Девочка оглянулась вокруг — никто не спешил к ней, все сошлись в кровавом угаре у дворца.

«Поймай ритм».

Аура врага погаснет, и эти мгновения будут её.

«Следи за телом».

Айрин глубоко вдохнула, отводя правую руку для броска. Ещё, чуть дальше. Левая рука — вперёд, и в сторону. Правая нога — словно пружина. Тело — чуть назад.

«Бей в точку».

Сияние перестало гореть, чуть померкло, и Аури, вложив всю свою силу, метнула копьё.

Ероза его отбила. Развернувшись корпусом, в самый последний момент, она взмахнула мечом, и копьё отлетело в сторону. А в следующий миг Погибель издала ужасающий крик боли — из её груди вышло острие меча. С воплем обернувшись, она рубанула в ответ, но барон уже отскочил, и его было не достать. Айрин увидела, как аура Ерозы сжалась и окутала рану на груди и оставшееся в ней лезвие. Погибель бросилась к Велингвару, но он, двигаясь со всей возможной быстротой, ушёл в сторону. Погибель завертела головой, пытаясь разглядеть противника, но обзор её был ограничен, и она сорвала с головы шлем. Глаза Ерозы светились яростью. Она уже не надеялась победить и уйти, всё, что ей было нужно — смерть барона. Погибель надвигалась на него и наносила размашистые удары мечом, а он уклонялся, но каждый раз получалось всё хуже и хуже, лезвие было всё ближе и ближе, Ероза вся сосредоточилась на цели, и пропустила миг, когда из темноты позади неё выпрыгнула тень, и, вцепившись в её бронированные плечи, взмахнула рукой. Лезвие кинжала разрезало горло Ерозы, и кровь брызнула из раны. Погибель вскинула руку, чтобы схватить эту тень, но та уже отпрыгнула обратно, в темноту. И тогда, чувствуя, как силы покидают её, как ослепляет ярость, и страх, и боль, Ероза заметалась, размахивая мечом, в отчаянной попытке достать хоть кого-нибудь. Её хватило на несколько секунд. Силы окончательно оставили Погибель, она рухнула на колени, всё ещё сжимая меч в надежде нанести последний удар. Услышав, как кто-то подходит сзади, женщина попыталась обернуться, но не смогла. Она почувствовала, как из раны выдергивают меч, услышала короткий свист, и — на миг — ощутила холод металла на собственной шее. Барон одним ударом срубил ей голову, и обезглавленное тело распласталась на мраморе площадки, заливая его кровью. Аури, хромая, подошла и подобрала копьё. Битва ещё продолжалась, но со стороны моста уже грохотала железом конница, боевой клич звучал всё громче, и было ясно, что победа одержана.

— Ты как? — подошёл барон к девочке и положил руки ей на плечи.

Айрин молча кивнула и посмотрела барону за спину. Там заканчивалась битва и начиналось избиение. Убийцы бежали прочь, от дворца, а всадники и солдаты настигали их и рубили.

«Убейте их! Убейте их всех!» — хотела выкрикнуть Аури, но слова не шли. Она опустилась на колени и, уткнувшись в древко копья, разрыдалась. Крупная дрожь сотрясала её тело, и девочке казалось, что она уже никогда не сможет успокоиться.

— Это ничего — барон опустился рядом, и свет ауры потёк с его рук, окутывая девочку — Не сдерживайся, Аури.

Айрин не знала, сколько так просидела. Она не заметила, как ушёл барон, как прекратился бой в саду, как солдаты начали выходить из дворца и забирать павших товарищей. Девочка не видела их, но слышала испуганный шепот.

«Страх-то какой! Слава Свету, барон с ней сцепился».

«Махнула так, что кровь во все стороны!»

«Они пока бились, я даже ударов не видел».

Айрин открыла глаза. Несколько солдат, расстелив чей-то плащ, заворачивали в него тело Ерозы. Глубоко вздохнув, вбирая в себя все слёзы и опираясь на копьё, девочка встала на ноги. Солдаты в испуге отшатнулись от неё. Аури с недоумением посмотрела на них, а потом взгляд её упал на собственную руку, держащую копьё. Она вся была покрыта кровавыми разводами, как и копье. Девочка опустила взгляд — одежда на ней буквально пропиталась кровью.

«Наверно, и лицо такое же» — равнодушно подумала Аури. Сжав древко в нужных местах, она сложила оружие, и засунула его у чехол. Всё это время солдаты молча стояли и смотрели. Айрин узнала одного из них — он вместе с ней встречал атаку у стен дворца. Солдат поймал её взгляд.

— Бездна меня забери, как ты её достала? — потрясенно спросил он, кивнув на мёртвое тело — До чего же быстрая оказалась тварь!

— Не быстрее, чем мой отец — ответила Аури и, прихрамывая, побрела прочь.

Глава 27. Конец пути. И новое начало

Над Ортенфлоу вставало солнце. Рассвет осветил десять тысяч марширующих солдат графа Вортона, входивших в город. Первыми, кто их встретил, были люди, усердно работающие на улицах. Вчера ещё это были добропорядочные поданные, а сегодня — бунтовщики и изменники, которым за старание будет дарована единственная милость, доступная мятежникам — каторга. Работы шли уже несколько часов, но оставалось ещё множество задач — убрать трупы с улиц, выловить мертвецов из озера, отмыть от человеческих останков мост и тротуары, стены и фонтаны. Как только с этими делами будет покончено, и всех виновных закуют в цепи, придут другие, свободные и умелые. Прекрасные дома в городе будут восстановлены, Дворец избавится от пустующих оконных провалов, сад приведут в порядок и наполнят цветами и деревьями.

В домах вельмож тоже кипела работа. Гвардейцы и слуги таскали трупы и убирали следы разгрома. Хозяева, те, кто помягче, запирались в уцелевших комнатах и клялись себе не выходить, пока не исчезнут все напоминания о ночных боях. Те, кто посмелее, спускались на улицы и смотрели на мертвецов и следы крови, чтобы запомнить и рассказывать потом об ужасах этой ночи. Самые храбрые брали ножницы и отрезали от павших что-то себе на память. Мужчины — предметы одежды, женщины — волосы убитых, а кое-кто не брезговал и частями тела.

А во Дворце готовились чествовать героев и победителей. Их ожидали достойные награды. Король собирался начать празднование с самого утра, но слишком многое нужно было подготовить.

В полдень двери дворца Ортенфлоу распахнулись, и пение труб возвестило о начале приема. Обычная сдержанность на сегодня улетучилась, и Тронный Зал гудел, как ярмарка в базарный день. По столь торжественному случаю были приглашены более тысячи гостей, и каждый, кто шагал по мозаичной дорожке к трону, купался в лучах славы. Преклонив колено перед королём, приглашенные герои объявляли о своих просьбах, и король никому не отказывал. Впрочем, гости заранее знали, о чём нужно просить, и делали это в самых изысканных выражениях.

Граф Уоренгейт сказал, что для него величайшей милостью будет спокойный сон жителей Митендории, и Веласкер объявил, что посылает его в самое опасное место в королевстве.

— Граф Уоренгейт, вы займёте должность мэра Прайбурга, и проследите, чтобы туда вернулись мир и покой. Солдаты, которые сегодня прибыли в Ортенфлоу, отправятся с вами. На ближайшее время вы становитесь единственным правителем в столице. Ваше слово будет законом, вы можете принимать решения в обход обоих судов. Можете даже оспаривать решения королевского суда — если на то будут веские причины. Что касается применения силы — вы опытный солдат, и я уверен, сами знаете, что и когда требуется сделать.

— Благодарю, государь! — поклонился Уоренгейт — Обещаю, я вас не подведу.

Барон Сент-Арон заявил, что ему ничего не нужно, «разве что новый доспех», и Веласкер наградил его двумя тысячами золотых монет.

Затем настал черёд Эдмона Хаша — единственного, о чьей просьбе король долго совещался с бароном Лекруа.

— Ваше величество, моя услуга, если это вообще можно так назвать, столь незначительна, что я не смею просить за неё никакой награды. Но раз я стою здесь, то хочу огласить просьбу от лица Церкви Света и Разума. Прошу вас разрешить официальное представительство Церкви в Городском Совете — и предлагаю себя на место этого представителя. Если мой слабый голос смог достичь короля, то и до советников я смогу пробиться — дерзко закончил Хаш и король одобрительно кивнул.

— Пусть будет так. Отныне в Городском Совете Прайбурга всегда должен быть представитель Церкви, с теми же правами и обязанностями, что и остальные советники. Первым таким представителем назначаетесь вы, служитель Хаш. А чтобы ваши слова лучше доходили до остальных, я прошу архиепископа сделать вас епископом.

За служителем последовали гвардейцы короля, особо отличившиеся в бою. А за ними командиры — конницы, что атаковала мятежников, гарнизона, что вышел в город и помог местным жителям, и Стражи, которая нанесла первый удар на улицах. Барон Велингвар шёл одним из последних благородных просителей. Ещё утром он решительно заявил, что у него есть всё, и ему ничего не требуется. Поэтому сейчас он произнес лишь приветственную речь.

— Значит, барон, вы счастливейший человек в королевстве, и вам ничего не нужно? — спросил король, выслушав Велингвара.

— Почти, ваше величество — поклонился барон — Я буду счастлив служить на благо моей родины, куда бы вы меня не поставили.

— Хорошо — кивнул Веласкер — Мне и самому не хотелось отпускать вас, барон. За последние дни вы проявили себя с самых лучших сторон. Такой человек просто необходим в окружении, тем более — в наше время! Так что отныне вы — мой второй секретарь.

Удивлённый шёпот пронесся по рядам придворных — никогда прежде у королей не было сразу двух секретарей.

— Вы займётесь внешними делами — продолжил Веласкер — И моими личными просьбами.

— Но, ваше величество — воскликнула королева — У нас уже есть министр по внешним делам, герцог Райдел.

— Мир сейчас так неустойчив — ответил король — И нуждается в особом присмотре. Я хочу получать информацию из разных источников. Уверяю вас, Эстер, дел хватит на всех. Министерство Райдела не пострадает, а барон сполна отработает своё жалование.

— Спасибо, ваше величество — поклонился Велингвар — Уверен, что на этом посту принесу наибольшую пользу для королевства.

Затем настала очередь храбрецов попроще. Капитаны Стражи Ортенфлоу. Военные офицеры. Простые солдаты и стражники, отличившиеся в бою. Они заходили в зал, в парадных мундирах, или доспехах, преклоняли колени перед троном и получали награду из рук короля — золото, звание или должность. Когда награждали четверых солдат, спасших миледи от мятежников в её собственном доме, двери распахнулись до окончания церемонии, и дворецкий дрожащим от возмущения голосом объявил:

— Герцог Йоркдейл!

Гул удивления пронесся по толпе придворных, тысяча человек разом повернулась ко входу. Королева радостно вскрикнула, подавшись вперёд. Герцог, одетый в шелка и золото, блистая драгоценностями, в сопровождении пятерых гвардейцев вошёл в Тронный Зал. Он был великолепен, настоящий вельможа на приёме у короля. Шагая к трону, герцог улыбался всем присутствующим и раскланивался с близкими друзьями. Уверенно обойдя застывших солдат, получающих награду, Йоркдейл подошёл к трону куда ближе, чем обычные посетители, и преклонил колено.

— Герцог! — воскликнул Веласкер — Вы наконец-то почтили нас своим присутствием?

— Ваше величество, позвольте мне поприветствовать вас, и выразить…

— Довольно! — перебил король Йоркдейла. По выражению его лица было трудно понять, какие эмоции он испытывает. Королева, стоявшая рядом с ним, радостно улыбалась, глядя на своего невредимого кузена — Вы заставили некоторых из нас изрядно понервничать.

— Ваше величество — герцог поднял взгляд — Приношу свои глубочайшие…

— А многие, вспоминая ваше имя, обязательно присоединяли к нему проклятья — продолжил король — Вы знаете, герцог, что послужили причиной для множества несчастий? В какой-то момент мне показалось, что вы в одиночку способны развалить … ну, если не королевство, то город — точно!

— Я и сам потрясен силой удара, что обрушился на меня — ответил Йоркдейл, вставая с колена — Возможно, меня наказывает сам Свет.

— И по заслугам — проговорил находящийся в толпе придворных архиепископ Митендории — Своими делами вы заслужили всё, что с вами произошло, герцог.

Йоркдейл, обернувшись, отыскал его глазами и улыбнулся.

— Вполне возможно, господин архиепископ, вполне возможно. Вот только по дороге сюда я заметил целую гору трупов. Ими усыпан весь путь от въезда в город до самого моста — по-моему, даже в озере несколько плавают. И у меня возник вопрос — это всё бунтовщики, заслужившие смерть, или Свет просто решил добавить к моему наказанию несколько тысяч мертвецов?

От подобного заявления зал дружно ахнул, архиепископ Митендории задохнулся от возмущения, не найдясь с ответом, и даже королевские гвардейцы в гневе стиснули рукояти своих мечей. Лишь король наблюдал за происходящим, сохраняя невозмутимость, да королева испытала испуг за судьбу кузена.

— Ваше величество — дрогнувшим голосом обратилась она к Веласкеру — Я надеюсь, вы не ставите герцогу в вину абсолютно всё, что произошло за последнюю неделю?

— Нет — ответил король — Всё — не ставлю. Но он действительно повинен в немалых бедах, и должен понести заслуженное наказание.

— Вы же не будете наказывать моего кузена в столь славный день? — спросила королева.

Король не сумел сдержать недовольной гримасы.

— День этот стал для нас славным лишь потому, что нас окружают верные друзья и преданные слуги. Единственное событие, к которому герцог совершенно точно непричастен — это победа, одержанная сегодня ночью. Ваш кузен, дорогая Эстер, немало постарался, чтобы вчерашний день вообще случился, но не внёс ни малейшего вклада в ночное сражение. Другими словами, он развязал войну, в которой не стал участвовать.

Герцог молчал, чувствуя сгущающиеся тучи над головой. По тому, как нахмурилась королева, приближенные поняли, что сейчас разразится гроза. Понял это и король.

— Впрочем, мы слышали, что у вас вчера тоже выдался нелёгкий день?

— Так точно, ваше величество — поклонился герцог — Меня дважды едва не разорвали на куски — сначала люди, а потом — чудовище. Горожане решили, что я, как мэр, виновен…

— Кстати, герцог, вы больше не мэр!

— И слава Свету, ваше величество! Оказалось, что это тяжёлый и неблагодарный труд. Кто же занял моё место?

— Граф Уоренгейт — кивнул на нового мэра король.

— Вот как — воскликнул герцог и повернулся к придворным, осматриваясь в поисках графа — Послушайте, граф, я был не самым лучшим мэром, и натворил немало ошибок. И я понимаю, что не мне давать вам советы. Но если бы у меня была возможность дать один, один единственный и самый важный совет — так вот, граф, у вас там в подземельях живёт ужасная тварь. Мерзость прямиком из Бездны. Изнанка во плоти. Клянусь вам, господа — герцог обратился к собравшимся — Меня не напугал разъярённый народ, стоящий прямо передо мной и готовый разорвать на куски, но когда я увидел на горизонте эту стрыгу — мужество оставило меня. Выведите её, граф, выведите во чтобы то не стало!

— Я приму ваш совет к сведению — ответил Уоренгейт.

— И всё же, герцог, даром для вас эти беспорядки не пройдут — вмешался король — Во-первых, вы возместите все расходы торговцам, и выплатите компенсации семьям погибших. Размер мы обсудим позже.

— Слушаюсь, ваше величество.

— И особое внимание вы уделите тем, кого толпа приволокла вчера под стены дворца. Сейчас ими занимаются врачи, но, уверен, размер выплат они уже готовы обсуждать.

Герцог поклонился.

— Во-вторых — Велингвар на секунду запнулся, решая, до какого предела может дойти — Вы отправитесь в Лилль и построете там ещё одно укрепление — по примеру тех, что сейчас возводит король Вествара.

Королева нашла в себе силы промолчать, но не сдержала горестного вздоха.

— Слушаюсь, ваше величество — повторил герцог — Даю слово, что сделаю всё возможное, чтобы герцог Бладштайн позеленел от зависти, увидев нашу новую крепость.

Король не удержался от улыбки и кивнул герцогу, давая понять, что разговор окончен. Йоркдейл, откланявшись, подошёл к королеве, которая встретила его улыбкой. Они отошли в сторону от трона, и между ними тотчас завязался оживленный разговор.

— Видит Свет — прошептал граф Дюбуа стоявшему рядом Сент-Арону — Если бы королева не демонстрировала так явно свою привязанность к кузену, о них пошли бы дурные слухи.

— Королева с детства дружна с Генрихом — пожал плечами барон — Чему же тут удивляться.

А между тем, праздничный приём продолжался, и в зал внесли труп, завёрнутый в окровавленный плащ. Четверо солдат, аккуратно взяв плащ за края, прошли по красной дорожке и положили свою ношу перед троном. Плащ раскрылся, и все увидели обезглавленное тело в «кровавых» красных доспехах, пробитых с двух сторон. Голова, лежавшая тут же, слегка откатилась, когда плащ положили на пол. На перерубленном горле виднелась ещё одна рана.

— Надеюсь, Йерионы будут довольны — сказал король.

Башня из тёмных, словно металлических блоков, была построена шестьсот лет назад. Фернан Йерион и его двадцать солдат первыми заступили на пост. Шли века, к башне достраивали и достраивали помещения, и в конце концов она полностью скрылась из виду. Вот уже триста лет, как её не было видно, но каждый житель окрестных земель знал о ней. «Каменное Сердце» — так звали в народе замок Йерионов. Сейчас в его глубине молодой человек, положив ладонь на древние камни, молился Свету. О мести и наказании, о силе и чести, о правосудии и справедливости. Закончив, он уверенным шагом вышел во двор, где двадцать всадников уже ждали его. Парень торопливо вскочил на лошадь, но из замка уже выбегал его старший брат.

— Данте! Данте, Бездна тебя дери! — барон Герберт Йерион, старший из трёх сыновей владельца замка, схватил лошадь за поводья — Ты что это задумал?

— А разве не ясно? — воскликнул всадник — шевалье Данте Йерион, самый младший из братьев — Я еду в Прайбург вершить правосудие.

— Правосудие вершит король! И его слуги.

— Король вершит свой суд, преследуя личную выгоду. Он покарает тех, кого ему нужно, и забудет о тех, кто действительно заслужил наказания. Я же буду вершить своё правосудие, основанное на справедливости.

— Пусть едет — раздался звучный голос, и все обернулись. Барон Лоран Йерион, несмотря на свои шестьдесят восемь лет и пережитое недавно несчастье, держался твёрдо и уверенно.

— Отец! — воскликнули Герберт, отпуская поводья — Но это же безумие! Служитель Бездны обещал наказать тех, кто убил брата, чего же нам ещё добиваться?

— Мести — ответил Лоран, подходя к младшему сыну — Каждый в Прайбурге и Митендории должен знать, что убийство любого из Йерионов влечёт за собой смерть для всех, кто к этому причастен. Данте — обратился он к уезжавшему сыну — Я рассчитываю, что ты выполнишь свой долг сполна. Если нужно убить — убивай, и не считайся с последствиями.

Старший сын, не в силах слушать такие речи, отвернулся. Младший наклонился в седле, и старик обнял его плечи.

— Спасибо, отец — ответил Данте, выпрямившись и, дернув поводья, поскакал в столицу, ведя за собой свой отряд.

А церемония награждения продолжалась. Собравшиеся разглядывали труп, словно диковинку, кое-кто даже решил про себя получить часть его на память.

— Поздравляю вас, барон — воскликнул граф Дюбуа — Славная добыча.

— Мне очень хотелось бы приписать себе все заслуги — ответил Велингвар — Но, как видите, у нападавшей распорото горло — и сделал это не я. Аури, подойди.

Айрин, до сих пор стоявшая у входных дверей, вышла на красную дорожку.

После боя барон отвёл её в снятый им дом, который совершенно не пострадал. Там Аури приняла ванну, с удивлением отметив, что её серёжки сохранили свой привлекательный вид — и проспала несколько часов. Утром Велингвар принёс ей новый наряд — Аури даже не стала считать, который по счёту костюм ей дарят. Барон брал одежду «на глаз», но всё отлично подошло. Светлая рубашка, тёмно-синий камзол из мягкой ткани, доходивший до середины бёдер, пышная юбка длинной ниже колен, чулки и странного вида то ли ботинки, то ли сапожки с многочисленными ремешками. «Совсем как благородная дама» — равнодушно отметила Айрин, разглядывая себя в зеркало. Она попыталась вызвать в себе ту радость и восторг, что испытала, примеряя наряд, подаренный матерью, но ничего не вышло. Лишь трезвая оценка наряда и полное к нему безразличие. И теперь, шагая по красной мозаичной дорожке под взглядом вельмож, она не испытывала ни капли робости или смущения. Подойдя к барону, Аури встала рядом и прямо посмотрела на короля. Тот несколько секунд разглядывал её, прежде чем вспомнил.

— Как? — удивленно воскликнул король — Это та же самая девочка?

— Да, ваше величество — ответил за Аури Велингвар — она слишком скромна, чтобы просить награду, и я осмелился взять это на себя.

— Забери меня Бездна! — раздался позади трона возглас потрясённого герцога — Да это же та самая девочка!

Он поспешил к Айрин, недоверчиво разглядывая её, но спохватился и обернулся к королю.

— Прошу прощения, ваше величество! Я просто поражен тем, кого здесь встретил. Это совершенно точно та самая девочка!

— Что значит «та самая»? — недоуменно спросила королева, подходя к трону.

— Именно та, что взорвала канализацию! Дважды!

— Надеюсь, герцог — воскликнул Корнуел — Вы, как мэр, оплатили эти работы по благоустройству города?

— Нет, не успел — ответил Йоркдейл, оглядывая развеселившихся придворных — Погоди! — он сунул руку в карман и достал кошелек — Вот.

Пять золотых монет перешло из рук герцога в руки Аури. Присутствующие с любопытством наблюдали за этой сценой.

— Значит, вы во столько оценили свою жизнь? — не удержался от замечаний король.

— Что? Жизнь? Нет, ваше величество. Эта девочка жизнь мне не спасала — ответил герцог — Но она подала отличную идею, а потом служила проводником и приятным собеседником. Вот за это я и плачу.

Айрин, недоверчиво посмотрела на монеты в своей руке. А затем перевела взгляд на барона. Он кивнул ей, и она убрала деньги в карман.

— Это достойный поступок, герцог — вмешался Велингвар — Но я хотел попросить у короля особой награды для Аури — место капитана Стражи.

— Капитана Стражи? — изумился король — Вы это серьёзно?

— Ваше величество — поклонился Велингвар — Я знаю, как абсурдно звучит моя просьба. Но я также знаю, что стражников убивают редко, а капитанов — ещё реже.

Веласкер посмотрел на труп, лежащий перед ним, потом перевёл взгляд на девочку.

— Понимаю — кивнул он — Но это необычное решение. Возможно, есть другой способ?

— Возможно, но этот — самый действенный. К тому же, я ручаюсь, ваше величество — из этой девочки получится превосходный страж.

— Страж. Но капитан? Сколько тебе лет?

— Пятнадцать, ваше величество.

— А ступень?

— Четвертая.

— И ты действительно хочешь того, что просит для тебя барон?

Аури, склонив голову, опустилась на колено.

— Да, ваше величество. Я прошу для себя должность капитана Стражи.

Все вокруг молчали, видя столь необычное прошение. Веласкер смотрел на Айрин, которая стояла перед ним, преклонив колено. Пятнадцать лет. Девочка. Четвертая ступень. А ведь капитан Стражи — тяжёлая работа. Впрочем…

— Поднимись, дитя — приказал он, и Аури встала на ноги, глядя королю прямо в глаза. Веласкер вдруг вспомнил, что в прошлый раз её взгляд был совсем иным — С сегодняшнего дня ты поднимаешься на третью ступень и становишься капитаном Стражи. С этого дня ты — солдат на страже порядка. Ты поступишь на королевскую службу, принесёшь присягу и будешь представлять собой власть и закон. Это огромная ответственность и тяжёлая ноша. Ты понимаешь это?

— Да, ваше величество — ответила Аури — Благодарю, ваше величество.

— Вот и славно. Я полагаю, деньги на взнос заплатите вы, барон?

Велингвар открыл рот, но кузен королевы опередил его.

— Что же, видимо, и это я тоже устрою — Йоркдейл подошёл к Корнуелу и вложил ему в руку пять золотых монет — Пожалуйста, герцог, приложите эти деньги к бумагам.

— Я не занимаюсь взносами! — воскликнул уязвлённый Корнуел.

— Честно говоря, я не в курсе всех ваших обязанностей, но раз монеты уже у вас в руках…

— Я — секретарь короля!

— Тем больше шанс, что деньги дойдут до адресата. Спаси вас Четверо! — воскликнул Йоркдейл, заметив гневное движение герцога — Вы же не собираетесь швырнуть их на пол — как-никак, на них изображён король.

— Довольно! — вмешался Веласкер, с трудом сдерживая улыбку — Герцог, я вас прошу — обратился он к Корнуелу — Передайте эти деньги в министерство, пусть примут их как уплаченный взнос.

Секретарь убрал деньги в карман, а Веласкер, глядя на улыбающегося Йоркдейла, вспомнил об одном деле.

— Да, вот ещё что, герцог — воскликнул король — Вы не хотите объяснить нам, за что приказали арестовать господина Велингвара?

— Что? — удивился Йоркдейл и перевёл взгляд на барона — Когда это я вас арестовывал?

Барон собрался ответить, но король опередил его.

— На той неделе, герцог. Лично Йерион взял барона под стражу и посадил в Ледфорд.

— В Ледфорд? — воскликнул Йоркдейл, всё больше удивляясь — Барона — в Ледфорд? Погодите, кажется, я припоминаю, Йерион брал у меня несколько чистых указов об аресте — но лишь для иностранных агентов, прибывающих в столицу. Он что же, использовал их в личных целях?

— Не совсем — вздохнул Веласкер, поняв, что не получит простого ответа. Он дал знак продолжить приём, тем самым завершив награждение Аури и возобновив церемонию.

Несмотря на щедрость, с которой король награждал подданных во Дворце, самую главную награду получили те, кто туда не мог явиться. Ранним утром вестовые отбыли в столицу, и когда Веласкер готовился к приёму, барон Клиффорд дрожащими руками вскрывал письмо от короля, чтобы зачитать его уцелевшим советникам. Он попытался прочесть его дословно, но язык был таким витиеватым, полным ненужных и топорных слов, что Клиффорд начал просто пробегать глазами строчку за строчкой, выискивая самое главное.

— Что же там? — с дрожью в голосе спрашивал барон Шатри, стоя у окна. Кессер, сохраняя невозмутимость, сидел в дальнем конце стола. Остальные советники — Питвайз, Метц, Райт, Бертран и Дерау — с волнением следили за Клиффордом.

— Король говорит, что город полностью оправдан, и теперь его спокойствие — дело мэра, и только его.

— Слава Свету! — воскликнул Райт.

— А что там с нами? — продолжал спрашивать Шатри — Что будет с Советом?

— Новым мэром назначен граф Уоренгейт — словно бы не слыша барона, продолжал Клиффорд — Командиру городской Стражи Кессеру предстоит дать ему отчёт в своих действиях, и оставаться на посту, пока мэр не вынесет решения.

Начальник Стражи, откинувшись в кресле, закрыл глаза и перевел дух.

— Всех заключённых в Ларенберге торговцев следует отпустить. Тюрьму Ледфорд…

— Да в Бездну Ледфорд и всех изнанкиных торговцев — не выдержал Шатри и подскочил к барону. Клиффорд удивленно поднял глаза, когда у него одним движением выхватили бумагу из рук.

— Что вы делаете?

Барон Шатри, не обращая внимания на возмущение Клиффорда, быстро скользил взглядом по документу.

— … мэр города… здание тюрьмы подлежит… расходы на обеспечение… Вот! «Члены Городского Совета признаны невиновными в массовых беспорядках, а их действия правомерны и не подлежат осуждению. Тем не менее, нынешний состав Совета должен быть распущен и выбран заново, с учётом…» — барон облегчённо рассмеялся и бросил лист на стол — Мы спасены! Мы невиновны, господа!

Эти слова все встретили с бурной радостью. Сам Шатри отошёл от стола, и, облегченно улыбаясь, смотрел в окно. На площади перед ратушей уже ничего не указывало на когда-то бушевавшее здесь людское море. Горожане спокойно прогуливались по аллеям, сидели за столиками на улицах и наслаждались покоем. Многие из них смотрели, как возле одного из прилегающих к площади зданий четверо грузчиков с трудом разгружают повозки, затаскивая массивные деревянные ящики в дом. Возле них метался мужчина, в котором можно было узнать редактора столичной газеты Эриха Патена.

— Осторожнее! — молил он носильщиков, суетливо бегая рядом — Ради Света, осторожнее!

Грузчики внесли предмет в дом, а редактор, словно бы сам заносивший ящик, вытер пот и перевёл дыхание. Случайный прохожий, заинтересовавшись, наблюдал за происходящим.

— Простите — наконец обратился он к редактору — А что это такое?

— Станки для печати — ответил Патен — Скоро запускаем газету.

— Надо же! — восхитился прохожий — А я уж думал, прикрыли нашу газету.

— Сожгли здание редакции, чтоб их Изнанка пожрала — скривился Патен — Но вот, выделили новое. Как только обустроимся, обещаю, каждый день начнём заваливать горожан новостями!

Говоря о планах, Эрих оглядывал собеседника. Аккуратно подстриженный старик в черном костюме, вооруженный мечом и пистолетом — вполне обычный вид по нынешним временам. Выделялась разве что повязка стражника на рукаве.

— А вы, простите, тоже служите на благо города? — Патен указал на повязку.

— А, надел по старой памяти — улыбнулся старик — Но вы знаете, и я впрямь подумываю снова взяться за дело. Слишком уж смутные времена наступили, и честным людям не к лицу отсиживаться по домам. К тому же, раз сам Свет помог мне вернуться в город, значит, и впрямь, во мне есть нужда! — старик рассмеялся и покачал головой — Чего только не случается.

— Это верно — согласился редактор — Давно у нас не были?

— Да уж двадцать лет на эти улицы не ступал — старик стукнул ногой по мостовой и снова рассмеялся — Теперь, чувствую, пора привести на них порядок и справедливость.

— Удачи — тактично заметил Эрих, внутри улыбнувшись самомнению собеседника — Я со своей стороны тоже сделаю всё возможное.

Он хотел ещё что-то добавить, но тут грузчики показались из здания, и редактор переключил на них всё своё внимание. Он уже не видел, как старик, кивнув головой, отошёл и начал внимательно разглядывать здание Ратуши.

А между тем в городе Ортенфлоу барон, вернувшись с церемонии, дождался окончания обеда и велел Аури собраться в дорогу и выйти во двор. Девочка послушалась, думая, что предстоит поездка в Прайбург, но там её ждала груженная тяжелыми сумками лошадь.

— Ты отправишься домой, в Плесиль — произнес Велингвар, протягивая Айрин дорожную сумку.

— Но ведь я теперь капитан Стражи!

— В Плесиле. Свет Всемогущий! Аури, ты что, думала, я оставлю тебя нести службу в Прайбурге? Сейчас?

— Но ведь король не сказал… — растерялась Аури — Как же так?

— Не волнуйся — усмехнулся Велингвар — Король не распределяет стражников по месту службы. Этим занимается отдельное ведомство, и они уже знают. Приказ о твоём назначении, вместе с указом о третьей ступени послезавтра будет в мэрии Плесиля. Ты же, отправившись сегодня в путь, прибудешь туда хорошо если через три дня, а то и к обеду четвертого. Тебе нужно будет лишь прийти в казармы Стражи и представиться. А там знают, что с тобой делать. Но можешь не торопиться — отдохни до конца недели, или вовсе месяц.

— Понятно, ваша светлость — ответила Аури. Опять всё происходило слишком внезапно, опять не было времени обдумать и поразмыслить — Просто мне пока не верится, что я уже капитан Стражи, да ещё с третьей ступенью.

— Не очень-то обольщайся, это просто признание того, что ты — человек. Настоящая власть начинается со следующей ступени. Между второй и третьей ступенью — пропасть. Ты знаешь, какова плата за вторую ступень?

— Две тысячи золотых — ответила девочка.

— Ну, это максимальная сумма, обычно оберут поменьше. Но да — разница считай в четыреста раз — и это не просто так.

— Возможно — согласилась девочка — Но мне пока и третья кажется нереальной.

В это время во двор въехала карета, из которой выскочил Тайрон, а следом за ним показался и Гекхарт.

— Аури! — радостно воскликнул фермер и крепко обнял девочку. Та, в свою очередь, попыталась ответить, но не смогла свести руки за широкой спиной.

Гекхарт сдержанно поздоровался.

— Ты что, уже уезжаешь? — с тревогой спросил фермер, разглядев приготовленную лошадь и сумку на плече Аури.

— Да, господин Тайрон — ответила та — Я еду домой, в Плесиль.

— Как же так? — воскликнул фермер — А я и не знал! Погоди! Ваша светлость — Тайрон повернулся к барону — Вы не подождете, пока я пишу письмо?

— Конечно — кивнул барон — Там, в холле, найдёшь всё, что нужно.

— Господин барон — обратился Раен к Велингвару, когда фермер скрылся в доме — Следует ли мне выделить Айрин деньги на дорогу?

— У меня есть деньги — ответила Аури.

— Ах, да — со смехом воскликнул барон — Плата Йоркдейла за свою жизнь. Это было стыдное зрелище. На самом деле герцог человек не жадный, да к тому же очень богатый.

— Потому что он кузен королевы?

— Потому что он из той ветви Йоркдейлов, что одалживает золото королям. Он много забирает лишь потому, что привык много тратить. Будь у тебя благородная кровь, поверь, ты бы сполна получила награду за спасение его жизни — какую-нибудь деревушку, а то и целый город в управление. Но ты стояла на четвёртой ступени — Йоркдейл просто не в состоянии принять, что люди на низшей ступени могут в чём-то реально помочь. Уж не знаю, какая картина у него в голове, но на ней явно не то, что произошло в реальности.

— Но ведь он заплатил пять золотых! — воскликнула Айрин — Это же целое состояние!

Велингвар посмотрел на девочку и вздохнул.

— Как скажешь. Вообще-то, я положил в сумку серебро на дорожные расходы. Но ты мне напомнила, что у меня самого ещё остались долги. Вот, я кое-что добавлю — сказал Велингвар. Достав из кармана пригоршню золотых монет, он пересчитал их и часть ссыпал Аури в руки — тут двадцать золотых. С этой суммы ты должна будешь отдать плату своей бабке за обучение, а остальное оставишь себе.

— Заплатить тётушке Изабелле за обучение? — непонимающе посмотрела Аури на барона.

— Да — кивнул он — Когда пять лет назад я привёл тебя к ней, мы заключили договор — я плачу пять золотых сразу, и пять — когда ты получишь профессию. На мой взгляд, ты её получила, и старушка заработала свои деньги. Но! — поднял палец Велингвар — Последнее слово останется за тобой. Ты выдашь Наргиз ту сумму, в которую сама оценишь её работу.

Айрин стояла и хмурила брови, стараясь принять услышанное. Только что она стала обладательницей огромного состояния, и в то же время узнала, что за заботу о ней старуха получила немалые деньги. В это время вышел Тайрон и отдал девочке запечатанное письмо. Аури аккуратно положила его в сдельную сумку.

— Ну, до встречи, Айрин — вздохнул Тайрон и снова обнял девочку — Удачи тебе в пути! — произнёс он, отступая к крыльцу.

Гекхарт с улыбкой помахал рукой. Аури стояла возле лошади, глядя прямо в глаза барону. Он вспомнил, как смотрел в них совсем недавно, и радовался, что в них вернулась жизнь. А теперь — взгляд сделался тверже, из него пропала восторженность и наивность. Безотчетно Велингвар шагнул к девушке и погладил её по щеке.

— Прости меня, Аури.

Айрин подняла руку и коснулась пальцев барона.

— Так надо было, верно? Чтобы не стать «убитой крестьянкой»?

Велингвар почувствовал сильное желание соврать ей. Но не смог.

— Я не знаю — покачал барон головой — Я в этом не уверен.

Девочка, словно ждала именно такого ответа, улыбнулась и вскочила на лошадь.

— До свидания, господин барон! Господин Тайрон, господин Гекхарт! До встречи!

Она помахала всем рукой, а затем, развернувшись, выехала со двора. Лошадь неторопливым шагом трусила по улице, и Айрин, проезжая мимо разбитых окон, мимо испачканных, но всё ещё прекрасных домов иплощадей, мимо тел и суеты, испытывала искреннюю радость от того, что наконец покидает всю эту суматоху. Лошадь шла ровно, держаться было легко, ветер обдувал лицо и путался в волосах. Айрин посмотрела наверх и счастливо улыбнулась навстречу бесконечному синему небу. Впереди у неё было яркое солнце, родной тихий город, встреча с Валери и новая жизнь. Впереди у неё был целый мир.

Тайрон, глядя в спину удалявшейся девочки, вздохнул и повернулся к Велингвару.

— Значит, с опасными делами покончено, господин барон?

Велингвар с удивлением посмотрел на фермера.

— Покончено? Да ты что, Тайрон! Теперь, когда город будет оплакивать тысячи убитых, а мэром стал упёртый вояка, признающий только право силы? Когда Церковь решила открыто вмешаться в политику? Когда твои любимые Герцоги начнут делить власть? Когда у нас зима на носу, а столица подготовлена из рук вон плохо? Когда король впервые поставил нужного человека на нужное место? Нет, всё только начинается! Да не волнуйся ты так, Тайрон — рассмеявшись, барон хлопнул фермера по спине, заметив, как тот изменился в лице — Смутные времена открывают великие возможности! Уверяю, тебе понравится то, что я предложу.

С этими словами Велингвар увлёк фермера в дом, где они собирались строить планы и вершить дела, способные спасти или погубить мир.

А в это время Бранд сидел в одной из хибар на заброшенной пристани за городом и ждал. Русалка любила это место, и люди давно уже бежали отсюда в ужасе.

Рану на лице обжигало и дергало, всё его тело ломило от жара и била крупная дрожь, из пустой глазницы начинало плохо пахнуть — и Людоед, чувствуя приближение смерти, пришёл сюда, чтобы в последний раз увидеть свою Госпожу. Он всегда был сильным, и опасным, и даже в таком состоянии смог убить всех, кто мешал ему. Бранд никогда не боялся смерти — но сейчас ему нужна была поддержка. Просто увидеть, прикоснуться, услышать её голос — вот и всё, чего он желал.

Рядом с ним стояли те, кто пришёл, повинуясь Зову — тем самым указывая на скорое Её появление. Когда они задвигались, перебирая своими уродливыми конечностями, Людоед понял, что Госпожа близко. Море взволновалось, пошло рябью, а затем появились волны, которые, становясь всё больше и больше, с яростью выплескивались на берег. Последняя вдвое превышала человеческий рост, а когда она ушла, то оставила Её. Русалку. Юную девушку в белой накидке и с сияющими волосами до самой земли. Девушку, что была прекраснее всех на свете.

Стоявшие рядом создания, перебирая лапами, направились к ней, но Бранд был быстрее. Он побежал навстречу, но на полпути силы покинули его, и Людоед упал на колени, моля в душе, чтобы Госпожа обратила на него внимание. Он опустил голову, не смея взглянуть на неё прямо, и ощутил, как она остановилась, а потом присела рядом с ним и коснулась его ран. Счастье переполнило Бранда, боль покидала тело, ион, сам того не желая, начал оправдываться за свой искалеченный вид.

— …она выглядела совсем ребенком! И так смотрела на меня — своими чудесными синими глазами! Она была так невинна — а потом…!

Голова его опустилась на колени девушки, он уткнулся в них, спрятал своё лицо, чтобы она не видела его слёз. Он задушил рыдания, но вместе с ними заглохли и слова. Бранд чувствовал, как уходит боль, как тепло разливается по всему телу, как сила возвращается к нему, а вместе с ней — и обжигающая ненависть.

— Я хочу сожрать всю её плоть! И выпить всю её кровь! И…и… — он понял, что слезы потекли по щекам и зарычал, пытаясь остановить их. Юная девушка с серебряными волосами до земли сидела и нежно гладила Людоеда по голове, лицу, по страшным ранам, прогоняя боль и даруя ему исцеление.

— Всё, всё, мой милый. Ты заслужил эту награду! — раздался её чарующий голос, и отвратительные фигуры, стоявшие рядом, протяжно и мучительно застонали, выражая восторг. Страшные и несуразные изломанные силуэты выглядели словно карикатуры на людей. Руки и ноги, пошитые из разных частей. Тела, собранные из осколков многих тел. Все они были в шрамах, перевязанных нитками, а на лицах застыли выражения, которые Русалка вырезала на них при создании. Глаза их таращились на госпожу, но та не обращала на собственные игрушки никакого внимания, занятая своим любимцем.

— Обещаю, ты получишь этого ребёнка, целиком и полностью — голос словно пел песню — Ты получишь всю её плоть. Всю её кровь. И её чудесные синие глаза.

Конец первой книги.

Оглавление

Глава 1. Детство

Глава 2. Правила Леса

Глава 3. Последний день

Глава 4. Родственная душа

Глава 5. Валери

Глава 6. Сказочный мир

Глава 7. Визвотер

Глава 8. Первая монета

Глава 9. Репутация

Глава 10. Девочка из Бездны

Глава 11. Тишина и покой

Глава 12. Прайбург

Глава 13. Выбор пути

Глава 14. Сумрачный договор

Глава 15. Два указа

Глава 16. Ледфорд

Глава 17. Слово барона

Глава 18. Шаг на ту сторону

Глава 19. День в Ортенфлоу

Глава 20. Лицом к лицу

Глава 21. Славная смерть

Глава 22. Королевское правосудие

Глава 23. В ожидании

Глава 24. День рождения

Глава 25. Королевская резня

Глава 26. "Всё, что ты можешь"

Глава 27. Конец пути. И новое начало