Вода бессмертия [Лев Иванович Ошанин] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Свежий воздух целебный не в силах вдохнуть…
Разлетелся быстрее, чем топот копыт,
Слух по войску, что царь их стрелою убит.
Старый воин качает седой головой:
«Был он так безрассуден, наш царь молодой».
Между тем, хоть лицо его словно в мелу,
Из груди Александра добыли стрелу.
Буйно хлынула кровь. А потом запеклась.
Стали тайные травы на грудь его класть.
Был он молод и крепок. И вот он опять
Из беспамятства выплыл. Но хочется спать…
Возле мачты сидит он в лавровом венке.
Мимо войска галера плывет по реке.
Хоть не ведали воины точно пока,
То ль живого везут, то ль везут мертвяка.
Может, все-таки рано им плакать о нем?
Он у мачты сидит. И молчит о своем.
Безрассудство… А где его грань?
                                                      Сложен суд,—
Где отвага и глупость границу несут.
Вспомнил он, как под вечер, устав тяжело,
Войско мерно над черною пропастью шло.
Там персидских послов на окраине дня
Принял он второпях, не слезая с коня.
Взял письмо, а дары завязали в узлы.
— Не спешите на битву, — просили послы.—
Замиритесь с великим персидским царем.
— Нет, — сказал Александр, — мы скорее умрем.
— Вы погибнете, — грустно сказали послы,—
Нас без счета, а ваши фаланги малы.—
Он ответил: — Неверно ведете вы счет.
Каждый воин мой стоит иных пятисот.—
К утомленным рядам повернул он коня.
— Кто хотел бы из вас умереть за меня? —
Сразу двинулись все.
— Нет, — отвел он свой взгляд,—
Только трое нужны. Остальные — назад.—
Трое юношей, сильных и звонких, как меч,
Появились в размашистой резкости плеч.
Он, любуясь прекрасною статью такой,
Указал им на черную пропасть рукой.
И мальчишки, с улыбкой пройдя перед ним,
Молча прыгнули в пропасть один за другим.
Он спросил:
                   — Значит, наши фаланги малы? —
Тихо, с ужасом скрылись в закате послы.
Безрассудство, а где его грань?
                                              Сложен суд,
Где бесстрашье с бессмертьем границу несут.
Не безумно ль водить по бумаге пустой,
Если жили на свете Шекспир и Толстой?
А зачем же душа? Чтобы зябко беречь
От снегов и костров, от безжалостных встреч?
Если вера с тобой и свеченье ума,
То за ними удача приходит сама.
…Царь у мачты. А с берега смотрят войска:
— Мертвый? Нет, погляди, шевельнулась рука…—
Старый воин качает седой головой:
— Больно ты безрассуден, наш царь молодой.—
Александр, улыбнувшись, ответил ему:
— Прыгать в крепость, ты прав, было мне ни к чему.

БАЛЛАДА О БЕСПОМОЩНОСТИ

Александр — сам философ
     и зная философам цену,—
Появившись в Коринфе,
     велел привести Диогена.
А когда Диоген
     объявил царедворцам, что занят,
Царь пошел к нему сам,
     любопытными щурясь глазами.
Тот, подставив под солнце
      волос седоватые клочья,
Возлежал отрешенно
      у старой обветренной бочки.
Был он в рубище,
     грязном, худом и корявом.
А на случай зимы
     обладал одеялом дырявым.
Царь спросил у него,
     не дождавшись ни просьб, ни вопросов:
— Что тебе подарить,
    чем помочь тебе, мудрый философ? —
Диоген, усмехнувшись,
     ответил угрюмо и строго:
— Что ты можешь мне дать?
      И того, что имею я, много.
Мир коварен.
      Дряхлеет душа от его подаяний.
Хочешь счастье узнать —
     откажись от надежд и желаний.
— Но ведь я — Александр.
     Всюду ждут меня люди, ликуя.
Для тебя, может, все-таки
     что-нибудь сделать могу я?
— Можешь,—
     пошевелил Диоген сединою.—
Отойди. Ты стоишь
     между солнцем и мною.—
Царь схватился за меч,
      но к чему ему серый посредник,
Если, веки закрыв,
      позабыл про него собеседник.
Отошел Александр Македонский
     смущенно.
Удалился
     беспомощно и восхищенно.
…Македонское войско
     пошло по пескам и по травам.
По дорогам потерь,
      по дорогам кривым и кровавым.
Царь порой ужасался
      неистовству и суесловью.
Но не мог удержать он
     потоков богатства и крови.
Слыша стон своей жертвы,
    казалось, он слышал