Магия дарит [Илона Эндрюс] (fb2) читать онлайн

Илона Эндрюс Магия дарит Кейт Дэниелс — 5,4

Информация о переводе:

Перевод: Аюна Махутова

Переведено специально для группы: «Илона Эндрюс // Ilona Andrews // Kate Daniels»

Глава 1

Мне оставалось несколько метров до двери нашего агентства, когда внутри зазвонил телефон. К сожалению, ключ от офиса валялся в толстовке в кармане, который в данный момент был полон бледно-розовой слизи, капающей с щупалец, лежащих на моих плечах. Щупальца весили около семидесяти фунтов, и моим плечам это очень не нравилось.

Позади меня Андреа — моя лучшая подруга и партнер по раскрытию дел, сдвинула выпуклую массу плоти, которая являлась остальной частью существа.

— Телефон, — сказала она.

— Я слышу.

Я порылась в кармане, почти склеенном слизью. Холодная влага сочилась сквозь мои пальцы. Фу.

— Кейт, это может быть клиент.

— Я пытаюсь найти ключ.

Клиенты означали деньги, а денег нам существенно не хватало. Агентство «Новый рубеж» открыло свои двери три месяца назад. Несмотря на хорошую рекомендацию от Красной Гвардии, главного подразделения телохранителей города, клиенты не спешили стучаться в нашу дверь.

Наш мир был охвачен магическими волнами, которые появлялись неожиданно и подавляли всяческие технологии, оставляя после себя ужасных монстров. В один момент на вас нападало беснующееся магическое существо, плюющиеся огненными шарами и молниями, в другой — магия исчезала, а полицейские застреливали этого монстра из своего, теперь уже, действующего огнестрельного оружия.

К сожалению, последствия таких приливов не всегда исчезали вместе с магией. Поэтому Атланта из-за острой необходимости породила множество агентств по борьбе с магической напастью: полицейские, Гильдия наемников, множество частных компаний и Орден рыцарей милосердной помощи. Миссия рыцарей — защита человечества, но на их собственных условиях. Мы с Андреа, одно время обе работали на Орден, но в итоге ушли оттуда, далеко не мирно. Наша репутация не была безупречной, поэтому, когда мы получали заказ, это происходило лишь потому, что остальные от него уже отказались. Для Атланты мы стали крайней мерой. Тем не менее, каждая успешно выполненная работа была галочкой под нашим именем.

Телефон продолжал настойчиво трезвонить.

Последняя наша работа была любезно предоставлена Ассоциацией домовладельцев Зеленых акров. Они появились у нашей двери сегодня утром, заявив, что гигантская летающая медуза разгуливает по их пригороду, и не могли бы мы прийти и забрать ее, потому что она пожирает местных кошек. По-видимому, полупрозрачная медуза плавала с непереваренными кошачьими телами внутри, а соседские детишки пришли в ужас. Копы сказали им, что это не является их приоритетом, так как медуза не съела еще ни одного человека, а Гильдия наемников не возьмется за нее меньше чем за тысячу. Они предложили нам 200 баксов. Никто в здравом уме не стал бы выполнять эту работу за такую цену.

Это заняло у нас весь день. И теперь мы должны были, как следует избавиться от проклятой туши, потому что иметь дело с трупами магических существ было все равно, что играть в русскую рулетку. Иногда ничего не происходило, а иногда с трупом случались забавные вещи, такие как превращение в лужу разумной плотоядной протоплазмы, или появление кровососущих пиявок длиной в фут.

Тяжесть медузы внезапно исчезла с моих плеч. Порывшись в кармане и найдя ключ, я открыла тяжелую укрепленную дверь. Ага! Победа!

Я бросилась к телефону, но все равно опоздала — включился автоответчик.

— Кейт, — произнес голос Джима — Возьми трубку.

Я попятилась от телефона, как от огня. Отлично знаю, зачем он звонит, но все равно не хочу брать трубку.

— Кейт, я знаю, что ты там.

— Нет, меня здесь нет, — ответила я автоответчику.

— Рано или поздно тебе придется с этим разобраться.

Я покачала головой.

— Не-а.

— Позвони мне, — Джим повесил трубку.

Я повернулась к двери и увидела, как вошла Андреа. Позади нее медуза самостоятельно протиснулась в дверной проем. Я моргнула. Медуза продолжала приближаться. Она распахнула дверь шире, повернулась, и я увидела Кэррана, несущего ее в руках, как будто трехсотфунтовая масса плоти была не тяжелее тарелки с блинами. Хорошо быть Царем Зверей.

— Куда ее? — спросил он.

— В подсобку, — сказала Андреа. — Сюда, я покажу.

Я последовала за ними и наблюдала, как Кэрран упаковывает медузу в контейнер для биологических отходов. Он задвинул крышку, защелкнул зажимы и подошел ближе ко мне. Я вытянула свои скользкие руки, чтобы не испачкать его, наклонилась вперед и поцеловала Царя Зверей. У него был вкус зубной пасты и Кэррана. Ощущение его губ на моих, заставило меня забыть этот паршивый день, счета, клиентов и два галлона слизи, пропитавших мою одежду. Поцелуй длился всего пару секунд, но с таким же успехом это мог быть и час, потому что, когда мы расстались, мне показалось, что я вернулась домой, оставив все свои проблемы далеко позади.

— Привет, — сказал он, улыбаясь мне своими серыми глазами.

— Привет.

Андреа за его спиной закатила глаза.

— В чем дело? — спросила я его.

Кэрран почти никогда не приходил ко мне в офис, особенно по вечерам. Он ненавидел Атланту пламенем взрыва сверхновой. Теоретически я ничего не имела против нее — она была наполовину разрушена магическими волнами и продолжала гореть, но у меня был пунктик насчет толпы. Когда мой рабочий день заканчивался, я не задерживалась. Я направлялась прямо в Крепость, где обитала Стая оборотней Атланты и Его Пушистое Величество.

— Я думал, мы пойдем ужинать, — сказал он. — Прошло много времени с тех пор, как мы выбирались из дома.

Формально мы никогда не ходили на ужин. О, мы ели вместе в городе, но обычно это было случайно, и в большинстве случаев касалось других людей и часто заканчивалось каким-нибудь инцидентом.

— По какому случаю?

Светлые брови Кэррана сошлись на переносице.

— Должен ли быть какой-то особый повод, чтобы я пригласил тебя на ужин?

Да.

— Нет.

Он наклонился ко мне.

— Я скучал по тебе и устал ждать, когда ты вернешься домой. Пойдем, перекусим.

Вместе перекусить — звучало божественно, за исключением того, что Андреа застряла бы здесь одна.

— Я должна подождать, пока сюда прибудет Биологическая Защита, чтобы забрать медузу.

— Я сделаю это, — предложила Андреа. — Иди, нет смысла сидеть здесь вдвоем. У меня все равно есть кое-какие дела, о которых мне нужно позаботиться.

Я колебалась.

— Я могу подписывать бланки так же хорошо, как и ты, — заверила Андреа. — И моя подпись не будет похожа на пьяные каракули.

— Моя подпись в полном порядке, большое тебе спасибо.

— Да, да. Иди, повеселись.

— Мне нужно принять душ, — сказала я Кэррану. — Увидимся через десять минут.

*** *** ***

Была пятница, восемь часов теплого весеннего вечера, мои волосы гладко причесаны, одежда чистая и без всякой слизи. И я собиралась отправиться на свидание с Царем Зверей. Кэрран вел машину. Он делал это очень осторожно, сосредоточившись на дороге. У меня было такое чувство, что он научился водить машину, когда стал старше. Я тоже водила осторожно, в основном потому, что ожидала, что автомобиль в любую секунду подведет меня.

Я взглянула на Кэррана, сидевшего за рулем. Даже в состоянии покоя, как сейчас, расслабленный и за рулем, он излучал какую-то мощную силу, собранную в тугую спираль. Он был создан, чтобы убивать, его тело представляло собой смесь твердых, крупных мышц и гибкости, и что-то в том, как он держался, говорило о шокирующем потенциале насилия и праве воспользоваться им. Казалось, он занимал гораздо больше пространства, чем позволяло его тело, и его невозможно было игнорировать. Это обещание насилия вначале пугало меня, поэтому я дразнила его, пока он не выходил из себя. Теперь я просто приняла его целиком, как он принял мою потребность спать с мечом под кроватью.

Кэрран поймал мой взгляд. Он согнулся, позволяя резным мышцам выпирать на его руках, и подмигнул.

— Хэй, детка.

Я рассмеялась.

— Так куда мы едем?

— «Ариранг», — сказал Кэрран. — Это милое корейское местечко, Кейт. У них есть грили на углях встроенные прямо в столы. Они приносят мясо, и можно готовить его как захочешь.

Ожидаемо. Дай Кэррану волю, и он будет есть только одно мясо и лишь иногда десерт.

— Мне подходит, но что будет есть ваше вегетарианское Величество?

Кэрран бросил на меня унылый взгляд:

— Мы можем поехать в закусочную.

— О, так ты угостишь меня гамбургером, и этого будет достаточно, чтобы заставить меня целоваться на заднем сиденье?

Он ухмыльнулся.

— Мы можем сделать это на переднем сиденье, если хочешь. Или на капоте машины.

— Я не собираюсь делать это на капоте машины.

— Это вызов?

Почему я?

— Кейт?

— Не отвлекайтесь от дороги, Ваша Пушистость.

В окне проносился город, искореженный магией, избитый и ушибленный, но все еще стоящий на ногах. Ночь поглотила руины, скрыв печальную оболочку некогда могучих, высоких зданий. Вдоль улицы стояли новые дома, построенные вручную из дерева, камня и кирпича, чтобы противостоять жадным челюстям магии.

Я опустила окно, впустив ночь в машину. Она вплыла в пространство автомобиля, принося с собой весну и легкий аромат древесного дыма от далекого костра. Где-то от скуки залаяла одинокая собака, и каждый ее лай прерывался долгой паузой, вероятно, чтобы посмотреть, впустят ли ее хозяева.

Десять минут спустя мы въехали на длинную пустую парковку, охраняемую старыми офисными зданиями, в которых теперь размещались азиатские магазины. В самом конце стояло типичное каменное строение с огромными окнами, выходящими на фасад магазина, отмеченное вывеской с надписью «Ариранг».

— Это то самое место?

— Ммм… — согласился Кэрран.

— Мне казалось, ты сказал, что это корейский ресторан. Знаешь, я ожидала увидеть дом — ханок, с изогнутой черепичной крышей и широким парадным крыльцом.

— Так и есть.

— Больше похоже на «Западную Прожарку».

Вероятно, раньше здесь и было что-то вроде «Западной Прожарки».

— Доверься мне. Это хорошее заведение… — Кэрран затормозил, и джип с визгом остановился.

Два худых, как скелеты, вампира сидели в передней части ресторана, привязанные к поручням цепями, перекинутыми через их головы. Бледные, безволосые, высохшие, как кожистое вяленое мясо, нежити смотрели на нас безумными горящими глазами. Смерть лишила их сознания и воли, оставив после себя бессмысленные оболочки тел, движимые одной жаждой крови. Предоставленные сами себе кровососы могли убивать все, что движется и делали бы это до тех пор, пока не осталось ничего живого. Поэтому их пустые умы были идеальным средством контроля для некромантов, которые телепатически управляли ими, как автомобилями с дистанционным управлением.

Кэрран уставился на нежить через лобовое стекло. Девяносто процентов вампиров принадлежали Племени, странному гибриду корпорации и исследовательского института. Мы оба презирали Племя и все, что они отстаивали.

Я не могла промолчать.

— Мне казалось, ты говорил, что это хорошее место.

Он откинулся назад, вцепился в руль и издал протяжное рычание.

Я усмехнулась.

— Кто, черт возьми, останавливается в ресторане во время навигации? — Застонав, Кэрран слегка сжал руль.

Я пожала плечами.

— Может быть, навигаторы проголодались.

Он странно взглянул на меня.

— То, что они далеко от Казино означает, что они патрулируют. Зачем бы они вдруг решили перекусить?

— Кэрран, не обращай внимания на этих проклятых кровососов. Давай все равно устроим свидание.

Он выглядел так, словно хотел кого-то придушить.

Мир моргнул. Магия затопила нас, как невидимое цунами. Неоновая вывеска над рестораном увяла, и над ней загорелась большая ярко-синяя вывеска, сделанная из выдуваемого вручную стекла и наполненная заряженным воздухом.

Я потянулась и сжала руку Кэррана.

— Ну давай же, ты, я, тарелка с едва обжаренным мясом, это будет здорово. Если мы увидим навигаторов, то сможем посмеяться над тем, как они держат свои вилки.

Мы вышли из машины и направились внутрь. Кровососы посмотрели на нас в унисон, их глаза были похожи на два тлеющих уголька, погребенных под пеплом умирающего костра. Я чувствовала их разум, две горячие точки агонии, надежно удерживаемые волей навигаторов. Один промах, и эти угли вспыхнут всепоглощающим пламенем. Вампиры никогда не знали чувства насыщения. Они никогда не были сыты, они никогда не прекращали убивать, и если их выпустить, они утопят мир в крови и умрут от голода, когда убивать уже будет нечего.

Цепи не могли их сдержать, хотя звенья были в лучшем случае толщиной в одну восьмую дюйма. Такая цепь удержала бы гигантскую собаку. Вампир сломал бы ее и даже не заметил, но общественность чувствовала себя лучше, когда кровососы были прикованы, и поэтому навигаторы подчинялись.

Внутри Ариранга было темно. Колдолампы светились мягким светом на стенах, когда заряженный воздух внутри их цветных стеклянных трубок реагировал на окружающую магию. Каждая колдолампа была вручную выдута в красивую форму: ярко-синий дракон, изумрудная черепаха, фиолетовая рыба, бирюзовая коренастая собака с рогом единорога… Вдоль стен выстроились кабинки, их столы были простыми прямоугольниками из дерева. В центре зала стояли четыре больших круглых стола со встроенными угольными решетками под металлическими колпаками.

Ресторан был заполнен примерно наполовину. Две кабинки справа от нас были заняты: в первой сидела молодая пара: темноволосый мужчина и блондинка лет двадцати, а во второй — двое мужчин средних лет. Молодая пара тихо болтала. Хорошая одежда, непринужденная расслабленная поза, ухоженная прическа. Десять к одному, что это были навигаторы, которые припарковали кровососов у входа. В Казино имелось семь Мастеров Мертвых, и я знала каждого в лицо. Ни мужчину, ни женщину, я не узнала. Либо эти двое приехали из другого города, либо они были подмастерьями высшего уровня.

Оба парня постарше в соседней кабинке были вооружены. У того, что был ближе, был короткий меч, который он положил на сиденье рядом с собой. Когда его друг потянулся за солонкой, под его толстовкой был виден пистолет в боковой кобуре.

Позади мужчин в дальнем правом углу четыре женщины лет тридцати слишком громко смеялись — вероятно, навеселе. На другой стороне семья с двумя дочерями-подростками готовила еду на гриле. Старшая девочка была немного похожа на Джули, мою подопечную. Две деловые женщины, еще одна семья с малышом и пожилая пара завершали список посетителей. Никаких явных угроз.

В воздухе витал восхитительный аромат мяса, обжаренного на открытом огне, жареного чеснока и сладких специй. У меня потекли слюнки. Я ничего не ела с тех пор, как сегодня утром купила немного хлеба у уличного торговца. У меня, в самом деле, уже начинал болеть живот.

Официант в простых черных брюках и черной футболке подвел нас к столику в центре зала. Мы с Кэрраном сели на стулья друг напротив друга — я могла видеть заднюю дверь, а у него был прекрасный обзор на парадный вход. Мы заказали горячий чай. Через тридцать секунд он прибыл с чайничком и пакетиками чая.

— Голодна? — спросил Кэрран.

— Умираю с голоду.

— Комбинированное блюдо на четверых, — заказал Кэрран.

Его голод и мой — две разные вещи.

Официант удалился.

Кэрран улыбнулся. Это была счастливая искренняя улыбка, он становился не просто привлекательным, а неотразимым. Он не очень часто улыбался на людях. Эта интимная улыбка обычно приберегалась для приватных моментов, когда мы оставались наедине.

Я протянула руку, сняла ленту со своей все еще влажной косы и провела пальцами по ней, распутывая волосы. Взгляд Кэррана зацепился за мои руки. Он сосредоточился на моих пальцах, как кошка на куске фольги, натянутом на веревочку. Я покачала головой, и мои волосы упали на плечи длинной темной волной. Вот и все. Теперь мы оба были абсолютно наедине на публике.

Крошечные золотые искорки заплясали в серых радужках Кэррана. Сейчас его голову посещают грязные мысли. Глядя на его кривую улыбку мне захотелось сесть рядом и прикоснуться к нему.

Но нам придется подождать. Я была почти уверена, что горячий секс на полу «Ариранга» приведет к тому, что нам запретят вход сюда на всю оставшуюся жизнь. С другой стороны, это может того стоить.

Я подняла свой чай в приветствии.

— За наше свидание.

Он поднял свою кружку, и мы звонко чокнулись чашками.

— Ну, как прошел твой день? — спросил он.

— Сначала я гонялась за гигантской медузой по пригороду. Затем спорила с Агентством Биологической Защиты о том, чтобы они пришли и забрали ее, Но они утверждали, что это проблема Департамента рыболовства и охоты. Затем я позвонила в этот Департамент и соединила их вызов с Агентством Биологической Защиты, а затем мне пришлось слушать, как они спорят и обзывают друг друга. Они проявили настоящий творческий подход.

— Потом позвонил Джим, — напомнил Кэрран.

Я поморщилась.

— Да. И это тоже.

— Есть какая-то особая причина, по которой ты избегаешь нашего начальника службы безопасности? — спросил Кэрран.

— Ты помнишь, как моя тетка убила главу Гильдии Наемников?

— Это не то, что можно забыть.

— Они все еще спорят о том, кто будет главным.

Кэрран удивленно взглянул на меня.

— Это было пять месяцев назад?

— Именно это я и имела в виду. С одной стороны, есть пожилые наемники, у которых есть опыт. С другой стороны — вспомогательный персонал. Обе группы имеют примерно равную долю в Гильдии по решению Соломона, и они ненавидят друг друга. Это входит в зону смертельной угрозы, поэтому у них есть какой-то окончательный арбитраж, чтобы решить, кто главный.

— За исключением того, что они зашли в тупик, — предположил Кэрран.

— Да, это так. Очевидно, Джим думает, что я должна разобраться с этим.

Ныне покойный основатель Гильдии являлся скрытым оборотнем. Он перечислял двадцать процентов Гильдии Стае. Пока Гильдия Наемников оставалась в тупике, никому не платили, и альфы Стаи хотели, чтобы этот поток доходов возобновился. Они давили на Джима, а Джим давил на меня.

Я провела в Гильдии достаточно лет, чтобы считаться ветераном. Джим тоже проработал немало, но, в отличие от меня, он мог позволить себе роскошь сохранить свою личность в тайне. Большинство наемников не знали, что он занимал высокое место в Стае.

У меня не осталось личной жизни. Я была Консортом Стаи. Это та цена, которую я заплатила за то, чтобы быть с Кэрраном, но мне это не нравилось.

Его величество допил чай.

— Не хочешь уладить спор?

— Я лучше буду есть грязь. Это между Марком и ветеранами, во главе с Четырьмя Всадниками, презирающими друг друга. Они не заинтересованы в достижении консенсуса, а просто хотят облить друг друга помоями за столом для совещаний.

В его глазах вспыхнул злой огонек.

— Ты всегда можешь пойти по плану Б.

— Растереть всех в кровавое месиво, пока они не заткнутся и не начнут сотрудничать?

— Именно.

— Это заставило бы меня чувствовать себя лучше.

— Я всегда могу сделать это для тебя.

Кэрран поднял светлые брови.

— Рычать пока все не обмочатся.

Тень самодовольства мелькнула на его лице и исчезла, сменившись невинностью.

— Это чушь собачья. Я совершенно благоразумен и почти никогда не рычу. И даже совсем не помню, каково это — стучать головешками друг о друга.

Царь Зверей Атланты — тактичный и мудрый монарх.

— Как прогрессивно с вашей стороны, Ваше Величество.

Он снова ухмыльнулся.

Мужчина-некромант в соседней кабинке полез под стол и достал прямоугольную шкатулку из розового дерева. Десять к одному, что внутри находились какие-то драгоценности.

Я кивнула Кэррану.

— Твоя очередь. Как прошел твой день?

— Он был занят и полон глупого дерьма, с которым я не хотел иметь дело.

Блондинка открыла коробочку. Ее глаза загорелись.

— У крыс какой-то внутренний спор из-за купленных ими квартир. Потребовался целый день, чтобы распутать его, — Кэрран пожал плечами.

Женщина вытащила из шкатулки золотое ожерелье. По форме оно напоминало сегментированный воротник из бледного золота шириной в полтора дюйма и поблескивало на свету колдоламп.

Я налила нам еще чаю.

— Но ты справился.

— Конечно.

Кэрран отпил из своей чашки.

— Знаешь, мы могли бы переночевать сегодня в городе.

— Почему?

— Потому что тогда нам не пришлось бы ехать целый час назад в Крепость, прежде чем мы смогли бы пошалить.

Хех.

Крик заставил меня вскочить на ноги. В кабинке, блондинка схватилась за ожерелье, задыхаясь. Мужчина уставился на нее, его лицо превратилось в маску ужаса. Женщина вцепилась в горло, раздирая плоть. С сухим хлопком ее шея сломалась, и она рухнула на пол. Мужчина нырнул вниз, потянув за ожерелье.

— Аманда! Боже мой!

Мимо него две пары красных вампирских глаз уставились на нас через окно.

Вот дерьмо. Я вытащила Погибель из ножен на спине. Почувствовав нежить, бледное лезвие зачарованной сабли задымилось, посылая в воздух клубы белого пара.

Тусклое карминовое свечение вампирских радужек вспыхнуло ярко-алым. Дерьмо. Ресторан только что обновил свое меню свежими блюдами.

Плоть закипела на руках Кэррана. Кости росли, мышцы скручивались, как скользкие веревки, кожа обтягивала его новое тело и отрастала шерсть. Огромные когти соскользнули с обновленных пальцев Кэррана.

Вампиры поднялись с корточек.

Кэрран встал рядом со мной, почти восемь футов твердых, как сталь, мышц.

Я сжала рукоять Погибели, чувствуя знакомую успокаивающую текстуру. Кровососы реагировали на внезапное движение, яркий свет, громкие звуки, на все, что сообщало о добыче. Что бы я ни делала, все должно быть быстрым и броским. Одной крови не хватило бы, не тогда, когда каждый стол был заполнен сырым мясом.

Окно взорвалось каскадом сверкающих осколков. Вампиры пролетели мимо, как будто у них появились крылья. Левый кровосос приземлился на стол, остатки цепи свисали с его шеи. Правый заскользил по гладкому паркету и врезался в другой стол, разбросав стулья.

Я закричала и бросилась влево, потянув за собой Погибель. Кэрран зарычал и подскочил, одним мощным прыжком преодолев половину расстояния до правого кровососа.

Мой вампир уставился на меня. Я заглянула ему в глаза.

Голод.

Как будто смотришь в древнюю бездну. Внутри, за глазами полыхал его разум, свободный от оков. Мне хотелось протянуть руку и раздавить его, как жука между ногтями. Но это выдало бы меня. С таким же успехом я могла бы дать Племени образец своей крови с красивым бантиком в придачу.

— Сюда!

Я щелкнула запястьем, заставляя отражение колдоламп танцевать по поверхности Погибели. Смотри. Блестит.

Взгляд кровососа остановился на лезвии. Вампир пригнулся, как собака перед атакой, широко расставив передние лапы, желтые когти впились в стол. Дерево застонало. Цепь со звоном скользнула по краю стола.

Ни в коем случае нельзя резать по шее. Цепь будет блокировать лезвие.

Пронзительный женский крик резанул мои барабанные перепонки. Вампир зашипел, дернувшись в направлении звука.

Я вскочила на стул рядом со столом, оттолкнулась в сторону и вверх. Клинок Погибели прошел между ребер вампира. Наконечник встретил сильное сопротивление и прорезал его насквозь. Удар в сердце. Банзай!

Кровосос взвизгнул. Я отпустила саблю. Вампир встал на дыбы, Погибель оказалась по самую рукоять в его грудной клетке. Он пошатнулся, как пьяный, опрокинулся и рухнул на пол, шлепаясь, как рыба на суше.

Слева, Кэрран вонзил когти в плоть под подбородком своего вампира. Окровавленные кончики когтей торчали из задней части шеи кровососа. Вампир вцепился в него когтями. Кэрран засунул свою чудовищную руку глубже, схватил вампира за шею и оторвал его голову от тела.

Выпендрежник.

Он отбросил голову в сторону и посмотрел на меня, проверяя, все ли со мной в порядке. Все это заняло около пяти секунд, а показалось вечностью. Мы оба были целы и невредимы. Я выдохнула.

В ресторане воцарилась тишина, если не считать рыданий мужчины-некроманта на полу и хриплого шипения вампира, содрогающегося в конвульсиях, когда моя сабля разжижала его внутренности, забирая питательные вещества в лезвие.

В дальнем углу мужчина стащил своего малыша с высокого стула, схватил жену за руку и выбежал. Как один, посетители подскочили. Стулья упали, ноги застучали, кто-то ахнул. Они побежали из обеих дверей. В мгновение ока зал опустел.

Я схватила Погибель и потянула. Она легко выскользнула из тела. Края раны обвисли, и из пореза потекла темно-коричневая кровь. Я размахнулась и обезглавила вампира одним резким ударом. Всегда следует заканчивать то, что начал.

Руки Кэррана сжались, серый мех начал плавиться на его коже. Нормальному оборотню понадобилось бы вздремнуть после того, как он дважды за короткое время сменил форму, но Кэрран не то чтобы играл по правилам обычного оборотня. Он подошел к мужчине-некроманту, поднял его и встряхнул один раз с выражением глубокого презрения на лице. Я почти слышала, как у парня стучат зубы в черепе.

— Посмотри на меня. Сосредоточься.

Некромант уставился на него, широко раскрыв потрясенные глаза и разинув рот.

Я опустилась на колени рядом с женщиной-навигатором и коснулась ее запястья, держась подальше от шеи и золотого обруча на ней. Пульса нет. Ожерелье сжимало ее горло, как золотая петля, его цвет был темно — желтым, почти оранжевым. Кожа вокруг стала ярко-красной и быстро превращалась в фиолетовую.

Я взяла сумочку девушки, вытащила бумажник и открыла. Удостоверение личности Племени. Аманда Санни, подмастерье, Второй уровень. Двадцать лет. Теперь мертва.

Кэрран вгляделся в лицо подмастерья.

— Что случилось? Что ты сделал?

Мужчина глубоко вздохнул и расплакался.

Кэрран с отвращением отшвырнул его. Его глаза превратились в чистое золото — он вне себя от злости.

Я подошла к стойке администратора и нашла телефон. Пожалуйста, работай… Гудок набора номера. Да!

Я набрала номер офиса. Скорее всего, Андреа все еще находится там.

Голос напарницы произнес:

— Агентство «Новый рубеж». Слушаю.

— Я в Ариранге. Два штурмана ужинали. Мужчина дал женщине золотое ожерелье, и оно задушило ее до смерти. Я смотрю сейчас на двух мертвых вампиров и один человеческий труп.

— Никуда не уходи. Я буду там через тридцать минут.

Я повесила трубку и набрала номер Казино.

— Кейт Дэниелс, пригласите Гастека. Срочно.

— Пожалуйста, ожидайте, — произнес женский голос. Телефон замолчал. Я что-то напевала себе под нос и рассматривала удостоверение. Я не знала, перед кем из Мастеров Мертвых отвечала Аманда, но уверена, что Гастек являлся лучшим из семи существующих в настоящее время в городе. Он также был жаждущим власти, и сделал бы все, чтобы захватить отделение Племени в Атланте.

В данный момент он был в центре внимания, и я могла рассчитывать на быструю реакцию.

Прошло мгновение. Другое.

— В чем дело, Кейт? — раздался в трубке голос Гастека. Должно быть, он что-то делал, потому что не мог сдержать раздражения в голосе. — Пожалуйста, побыстрее, я тут кое-чем занят.

— У меня есть один мертвый подмастерье, один подмастерье в истерике, два мертвых вампира, один разъяренный Царь Зверей с окровавленными руками и полдюжины перепуганных сотрудников ресторана.

Голос Гастека резко перешел на бодрый тон.

— Где ты?

— Ариранг на Гринлайне. Захватите дезактиватор и мешки для трупов.

Я повесила трубку. Наш официант вышел из-за дверей и подошел к столику, выглядя позеленевшим. Остальные сотрудники, вероятно, собрались в подсобке, напуганные, не зная, миновала ли опасность.

— Все кончилось?

Кэрран повернулся к нему.

— Да, все закончилось. Племя уже едет, чтобы навести здесь порядок. Вы можете вывести остальных на улицу, если от этого им станет лучше. Мы гарантируем вашу безопасность.

Официант удалился. Кто-то вскрикнул. Мгновение спустя двери открылись, и люди повалили наружу: пожилой кореец, пожилая женщина, которая приветствовала нас, девушка, которая выглядела так, словно могла быть их дочерью, и несколько мужчин и женщин в одежде официанта и повара. Молодая женщина несла на руках мальчика. Ему было не больше пяти.

Владельцы столпились вокруг нас. Мальчик уставился на двух вампиров темными глазами, большими, как две вишни.

Я села в кресло рядом с Кэрраном. Он протянул руку и притянул меня к себе. — Сожалею об ужине.

— Все в порядке.

Я уставилась на мертвую женщину. Двадцать лет. У нее едва ли был шанс выжить. Я видела много смертей, но по какой-то причине вид Аманды, лежащей на полу, и ее парня, безудержно рыдающего рядом с телом, пробирал меня до костей. Я прислонилась к Кэррану, чувствуя, как тепло его тела просачивается сквозь футболку. Мне было так холодно, и я действительно нуждалась в его тепле.

Глава 2

Караван черных внедорожников въехал на стоянку. Зачарованные водяные двигатели вовсю изрыгали шум. Магически модифицированные машины двигались не очень быстро и звучали как горная лавина, сбивающая мчащийся поезд, но все лучше, чем ничего.

Мы наблюдали за внедорожниками через разбитое окно: автомобили припарковались в дальнем конце и заглушили моторы. Из них показались люди, вампиры и мешки для трупов. Гастек вышел из главной машины, одетый в черную водолазку и сшитые на заказ темные брюки. Он прошёл в дверь, секунду осматривал сцену и направился к нам.

Глаза Кэррана потемнели.

— Держу пари на доллар, что он побежит заверять меня, что нам ничего не угрожало.

— Вряд ли это будет удачное пари.

Стая и Племя находились в состоянии очень хрупкого мира. Никто из нас не хотел бы сделать что-то, что могло поставить это под угрозу.

Представители Племени работали слаженно и быстро. Одна команда направилась к вампирам, другая — к телу женщины, третья — к отчаявшемуся подмастерью. Две женщины и мужчина в деловых костюмах пошли прямиком к кабинке, где сидели владельцы.

Гастек подошел достаточно близко, чтобы его можно было услышать.

— Я хочу прояснить ситуацию: это не было попыткой убить кого-либо из вас. Подмастерья не должны были находиться здесь, и виновная сторона получит суровое наказание.

Кэрран пожал плечами:

— Не волнуйся, Гастек. Если бы это была попытка, я знаю, что ты привел бы больше двух вампиров.

— Что случилось? — спросил Гастек.

— Они ужинали, — сказала я ему. — Казались счастливыми вместе. Парень протянул девушке ожерелье, и оно задушило ее до смерти.

— Насколько я понимаю, сам Лоуренс лично не пострадал.

— Нет, — ответил Кэрран. — Он впал в шок, наблюдая, как его девушка умирает у него на глазах.

Гастек снова оглядел сцену, выглядя так, словно хотел оказаться где угодно, только не здесь.

— Еще раз приносим свои извинения за причиненные неудобства.

— Ничего, мы переживем, — сказал Кэрран.

Один из представителей Племени отошел от тела Аманды.

— Ожерелье прилипло к ее коже. Похоже, там нет никакой застежки. Это сплошная золотая полоска.

— Оставь, — приказал Гастек. — Мы уберем его позже.

На их месте я бы убирала его только во время техноволн и засунула бы в контейнер для химически опасных веществ.

В ресторан протиснулся мужчина средних лет, за ним следовали молодая женщина и мальчик лет семи. Я взглянула на эту женщину, и мой рот от удивления защёлкнулся. Ей было около двадцати лет, она находилась на границе между девушкой и женщиной. Тело, полное в груди и бедрах, сужалось к талии. Длинные стройные ноги несли ее с естественной грацией. Волосы струились от макушку мерцающим каскадом, так точно соответствуя цвету золота, что я бы могла поклясться, что это оно и было, если бы не знала наверняка. Ее лицо бледное, овальной формы, казалось ангельским. Она мельком посмотрела на меня. Радужки ее глаз были насыщенного темно-синего оттенка. Но при этом сами глаза выглядели старше.

Она была прекрасна.

И не была человеком. Или она заключила сделку с чем-то нечеловеческим за это тело.

Кэрран наблюдал за ней. Его ноздри слегка раздулись, когда он вдохнул, пробуя запахи, и я почувствовала укол ревности прямо в районе живота. Что ж, это было новое и неприятное чувство.

Гастек тоже сосредоточился на женщине с каким-то клиническим интересом, обычно проявляемым к странному насекомому.

— А вот и скорбящие родственники. Я уже встречался с ними ранее.

— Это ее сестра? — спросила я.

— Нет, это миссис Санни, ее мать. Мальчик — брат Аманды.

Точно не человек.

Мужчина средних лет увидел девушку-навигатора, чье тело представители Племени только что погрузили на каталку.

— Аманда! Господи Иисусе, Аманда! Малышка!

— Нет! — вскрикнула женщина.

Он бросился к Аманде.

— О Боже. О Боже.

Златовласая женщина последовала за ним, мальчик тоже.

— Не подходи к ней! — крикнула женщина.

Мужчина схватил Аманду за руку. Золотая лента украшения распахнулась. Жуткий мягкий свет зажегся внутри ожерелья, заставляя золото пылать.

— О мой Бо… — отец Аманды замолчал на полуслове, завороженный ожерельем.

Его рука медленно потянулась к нему.

— Стой! — рявкнул Кэрран. Мужчина замер, пораженный безошибочным приказом в этом голосе.

Я двинулась вперед.

Золотая женщина протиснулась мимо него, сорвала ожерелье с шеи Аманды, развернулась и вонзила его в горло мальчика. Золотое кольцо стиснулось на шее ребенка, прильнув к его коже. Я опоздала на полсекунды.

Мальчик ахнул. Отец покачал головой, словно очнувшись ото сна.

Златовласая женщина посмотрела на меня своими старческими глазами и улыбнулась.

*** *** ***

— Вы в своем уме? — прорычала я. — Это ожерелье только что убило вашу дочь.

— Это не ваше дело, — сказала златовласая женщина.

— Снимите его. Сейчас же.

Она усмехнулась.

— Не могу.

Несомненно, она знала, что делает это ожерелье. И сделала сознательный выбор между мужем и сыном.

Мальчик впился пальцами в шею, пытаясь высвободиться от украшения. Оно все также оставалось на месте. Кожа вокруг золотой полоски порозовела. Нам необходимо снять с него эту штуку как можно скорее.

Мужчина уставился на нее.

— Аурелия? Что происходит? Что все это значит?

— Не беспокойся об этом, — обратилась к нему женщина. — Я объясню все позже.

— Нет, ты объяснишь сейчас, — Кэрран придвинулся ближе ко мне.

— Я должен согласиться, — вставил Гастек.

Женщина вздернула подбородок.

— У вас нет власти надо мной.

— Аурелия, что происходит? — спрашивал ее муж.

— Напротив. У нас есть все необходимые полномочия. — Гастек щелкнул пальцами. Рядом с ним, словно по волшебству, нарисовалась женщина в деловом костюме и очках.

— Ожерелье стало причиной смерти нашей сотрудницы, — сообщила женщина. — Мы потратили значительную сумму денег на ее обучение, не говоря уже о стоимости двух вампиров, которые были уничтожены в результате ее смерти. Это ожерелье является уликой в нашем расследовании инцидента. Если вы воспрепятствуете нашему расследованию, утаив какие-либо доказательства, мы получим постановление суда, требующее, чтобы вы передали ожерелье нам. Если мы решим продолжить этот вопрос, вы окажетесь в очень невыгодном положении.

Некоторые люди спускали бешеных псов. У Гастека для этого были адвокаты. Если он доберется до мальчика, то найдет способ снять ожерелье. Даже если ему придется обезглавить ребенка, чтобы получить его.

Я не могла позволить Племени забрать мальчика.

— Очень мило, — сказала я. — У меня есть более простое решение. Сними ожерелье с ребенка сейчас, тогда я не убью тебя.

— Подождите, черт возьми, минутку. — Отец Аманды встал между мной и своей женой. — Все успокойтесь. Просто успокойтесь.

— Отдайте нам мальчика, и никто не пострадает, — сказала я им. — Здесь меня никто не остановит.

— На этом ребенке наши улики, — возмутился Гастек.

Глаза Кэррана загорелись золотом. Он устремил свой альфа-взгляд на женщину. Она вздрогнула.

— Отпусти ребенка, — сказал Кэрран, его голос был глубоким нечеловеческим рычанием.

— Отлично. — Аурелия подтолкнула мальчика к нам. — Забирайте.

Кэрран взял мальчика на руки и приподнял. Лицо Гастека вытянулось от негодования. Этот раунд за нами.

— Верните мне моего сына! — потребовал мужчина.

Кэрран просто взглянул на него.

— В интересах мальчика оставаться под нашей опекой, — сказал Гастек. — У нас есть для этого все условия.

— Я не сомневаюсь в ваших удобствах, — произнес Кэрран. — Я сомневаюсь в намерениях.

— И что это должно означать? — Гастек прищурился.

— Это значит, что ожерелье для тебя важнее, чем мальчик, — сказала я. — Ты хоть мясо срежешь с шеи ребенка, лишь бы получить желаемое.

— Грубое преувеличение. — Мастер Мертвых скрестил руки на груди. — Я никогда не убивал детей.

— О, это никогда не зовется убийством в твоем случае, — сказала я. — Только прискорбная случайная жертва.

— Вы не можете этого сделать! Отец Аманды встал перед Кэрраном. — Вы не можете забрать моего сына.

— Да, могу, — сказал Кэрран. — Мы позаботимся о его безопасности. Если ваша жена решит объяснить, что происходит, я подумаю о том, чтобы вернуть его.

— Да пошел ты, — огрызнулась златовласая. — Ползи обратно в ту темную дыру, из которой вылез. Мне плевать на тебя и тебе подобных. — Она развернулась и направилась прочь из ресторана.

Ее муж на мгновение замер, оказавшись между сыном и женой.

— Это еще не конец, — наконец, произнес он и погнался за Аурелией.

— Предлагаю еще раз передать мальчика нам, — заговорил Гастек рассудительным тоном.

— И не подумаю, — ответил ему Кэрран. — Если вы хотите осмотреть его, позже вы можете посетить Крепость.

Представители Племени вокруг нас напряглись. В углу два вампира чуть наклонились вперед.

Я мгновенно обнажила Погибель. Женщина-адвокат отшатнулась. Лезвие задымилось, чувствуя нежить. Давай, Гастек. Сделай глупость.

Гастек вздохнул.

— Хорошо. Я проведу необходимые исследования позже.

Кэрран направился к двери. Я подождала секунду и последовала за ним, прикрывая его сзади, чтобы никакая нежить не выскочила из темноты за спиной Кэррана.

Двери Ариранга захлопнулись за нами и из-за них донёсся голос Гастека:

— Ладно, все, возвращайтесь к работе. Давайте хорошенько обработаем здесь все до утра.

— Как тебя зовут? — спросил Кэрран у мальчика.

Ребёнок сглотнул.

— Родерик.

— Не бойся, — подбодрил его Кэрран, хотя в голосе все еще слышалось рычание. — Я позабочусь о твоей безопасности. Если тебе что-нибудь будет угрожать, я расправлюсь с этим.

Мальчик снова сглотнул.

Гигантский страшный человек с горящими глазами и нечеловеческим голосом только что забрал тебя у родителей, но не бойся, потому что он может убить все, что движется. Потрясающая стратегия успокоения, Ваше Величество.

— Возможно, он будет меньше напуган, если ты перестанешь рычать и выключишь фары, — пробормотала я.

Огонь в глазах Кэррана погас.

— Все будет хорошо, — сказала я Родерику. — Мы просто хотим снять это ожерелье, а потом ты сможешь вернуться к своим родителям. Все будет хорошо. Я обещаю.

Если ожерелье сломает ему шею, ни я, ни Кэрран, ни кто-либо другой ничего не сможем с этим поделать. Мы должны как можно скорее доставить его в лазарет Крепости.

Мы направились на стоянку как раз в тот момент, когда Андреа подъехала на своем джипе.

Глава 3

Дулиттл склонился над мальчиком, изучая ожерелье с помощью увеличительного стекла. Темнокожий, с проседью в волосах, медик Стаи выглядел лет на пятьдесят с небольшим. Дулиттл являлся лучшим медмагом, которого я когда-либо встречала. Он столько раз возвращал меня с того света, что мы перестали шутить по этому поводу.

В этом человеке было что-то успокаивающее. Было ли это из-за его манер, его добрых глаз или мягкого южного акцента, окрашенного нотками прибрежной Джорджии, я не знала. Как только доктор вошел в комнату, Родерик сразу же расслабился. Через тридцать секунд они уже заключили сделку: если Родерик будет вести себя наилучшим образом, то получит мороженое.

Не то чтобы Родерика нужно было подкупать. Нам потребовался почти час, чтобы добраться до замка, и за всю дорогу он не произнес ни единого слова. Он не двигался, не ерзал и не делал ничего из того, что обычно делают семилетние дети в машине. Он просто сидел тихо, а его карие глаза были широко распахнуты, как у совенка.

Дулиттл надавил большим и указательным пальцами чуть выше ожерелья, растягивая кожу. Из-под золотого кольца на коже проступала вена, впиваясь в мышцы шеи, как тонкий корень.

— Тебе больно, когда я нажимаю здесь? — спросил он мальчика.

— Нет, — ответил Родерик. Его голос был едва громче шепота.

Дулиттл нащупал другое место.

— А теперь?

— Нет.

Медмаг отпустил его и похлопал Родерика по плечу.

— Я действительно считаю, что на сегодня мы закончили.

— Теперь мороженое? — спросил Родерик тихим голосом.

— Теперь мороженое, — подтвердил Дулиттл. — Лина!

Женщина-оборотень просунула свою рыжую голову в комнату.

— Этот молодой джентльмен нуждается в мороженом, — сказал Дулиттл. — Он это заслужил.

— О, надо же! — Лина сделала большие глаза и протянула к мальчику руку. — Тогда нужно поторопиться. Ну же, давай.

Родерик спрыгнул со стула и очень осторожно взял ее за руку.

— Какое мороженое ты хочешь? — спросила Лина, ведя его через дверной проем.

— Шоколадное, — тихо сказал мальчик с легкой неуверенностью в голосе.

— У меня полно шоколадного…

Дверь за ними захлопнулась.

Дулиттл посмотрел на дверь и вздохнул.

— Ожерелье словно врастает в грудино-сосцевидную мышцу. Если я попытаюсь вырезать его, он истечет кровью. Вы сказали, что его мать навлекла на него это зверство?

— Да, — сказал Кэрран.

— Ошейник засветился, когда муж подошел ближе, — сказала я. — Он потянулся к нему, но она вырвала ожерелье у него из рук и надела на мальчика.

— Значит, он, вероятно, предназначался ее мужу, — сказал Дулиттл.

— Либо это, — сказала я. — либо подошла бы любая шея, а мальчик оказался ближе всех.

— И это мгновенно убило девушку? — спросил Дулиттл.

— Можно сказать и так, — подтвердилКэрран.

— Странно. Похоже, в данный момент он не причиняет мальчику никакого вреда, кроме того, что укореняется.

— Это причиняет ему боль? — спросила я.

— Не похоже, — Дулиттл откинулся на спинку стула. — Корни смещаются под давлением, поэтому любая попытка разрезать ожерелье, скорее всего, приведет к его сжатию. Я не хочу с этим шутить.

— Женщина, — произнес Кэрран.

Я рассуждала вслух:

— На нее не повлияло свечение, так что либо у нее иммунитет, либо она знает, как это работает.

— Мальчик не плакал, когда вы забрали его у матери? — спросил Дулиттл.

— Нет, — сказала я.

Медмаг снова взглянул на дверь.

— Ребенок очень пассивен и послушен. Он не говорит, пока с ним не заговорят. Он не проявляет инициативы. Этот мальчик изо всех сил старается быть незаметным. Иногда это говорит о застенчивой натуре. А иногда признак эмоционального насилия или пренебрежения. — Дулиттл скрестил руки на груди. — Такое обвинение не может быть выдвинуто легкомысленно. Но это важно иметь в виду, когда сталкиваешься с подобным делом. Если женщина эмоционально отстранена, у нее может не быть никакой привязанности к нему. Позвольте мне провести несколько тестов. Чем скорее мы определим, что это за ожерелье, тем лучше.

Мы покинули лазарет и пошли по длинному коридору, направляясь к лестнице, ведущей на вершину башни, в наши комнаты. Часы в Крепости показывали уже почти полночь. Для большинства людей это время означало ночь и, вероятно, время ложиться спать — и электричество, и заряженный воздух были дорогими, поэтому люди, как правило, старались максимально использовать дневной свет. Для оборотней это время было почти как четыре часа дня. В коридорах слонялось много народу. Случайные оборотни наклоняли головы, когда мы проходили мимо них.

Мне кое-что пришло в голову.

— Когда подмастерье вручил Аманде ожерелье, оно не показалось тебе бледнее?

Кэрран нахмурился.

— Да, как белое золото.

— А теперь оно почти оранжевое.

— Ты думаешь, оно питается хозяином?

— Это имело бы смысл. Может быть, у него развивается голод. Девушка умерла мгновенно, потому что ожерелье было голодным. Теперь оно сытое и выжидает своего часа.

— Нам нужно поговорить с подмастерьем, — сказал Кэрран. — И женщиной.

— Да, женщина. Сверхъестественно красивая женщина с длинными распущенными волосами… Не могу забыть ее.

Кэрран повернул голову и посмотрел на меня.

— Что?

— Вот и я хотела бы это знать.

Я пожала плечами.

— Завтра я поговорю с подмастерьем.

— Я пойду с тобой.

И зачем ему это нужно? Я представила себе, как пытаюсь провести допрос в присутствии Царя Зверей. Подмастерье бросил на него один взгляд и с визгом убежал за горизонт.

— Нет.

— Ты всегда произносишь это слово, — сказал он. — Это должно что-то значить?

— Это значит, что я не хочу, чтобы ты ехал со мной. В тот момент, когда ты зайдешь в комнату, он замолкнет только из чувства самосохранения. Позволь мне разобраться с этим.

Мы начали подниматься по лестнице. Наши апартаменты были на самом верху, и я действительно хотела бы воспользоваться лифтом прямо сейчас.

Кэрран старался говорить ровным голосом.

— Каким-то чудом мне удавалось прекрасно справляться с Племенем почти пятнадцать лет без твоей помощи.

— Насколько я помню, без моей помощи вы едва не развязали войну. И я не буду иметь дело с Племенем. Я буду иметь дело с одним конкретным подмастерьем, столкнувшимся с наказанием и напуганным до смерти.

— Если ты действительно думаешь, что Гастек позволит тебе приблизиться к нему без меня, ты сумасшедшая, — сказал Кэрран.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Я возьму своих буд и личную охрану, одену их в черное, посажу на лошадей и поеду в Казино. Затем я выберу самого страшного оборотня в группе и отправлю его объявить, что Консорт ищет аудиенции. Ты действительно думаешь, что Племя заставит меня долго ждать?

Хорошо, что у нас не было ни дров, ни бумаги, иначе искры, летящие из наших бодающихся голов, подожгли бы Крепость. Мы оба устали и злились.

Над нами Джим завернул за угол на лестничной площадке и остановился как вкопанный, очевидно, думая, что ему сойдет с рук, если он развернётся сейчас на одной ноге и пойдет в совершенно другом направлении. Кэрран повернулся к нему лицом.

Правильно, ты попался.

Джим вздохнул и быстрым шагом направился к нам.

Высокий, с кожей цвета насыщенного кофе, одетый во все черное, Джим выглядел так, словно был вырезан из блоков твердых мышц. Логика подсказывала, что в какой-то момент он, должно быть, и был младенцем, а потом ребенком, но, глядя на него, можно было почти поверить, что какое-то божество коснулось земли своим скипетром и провозгласило: «повелеваю брутальность!», и Джим возник, полностью сформировавшийся, в одежде и готовый к действию. Он был альфой Клана Кошек, начальником службы безопасности Стаи и лучшим другом Кэррана.

Он затормозил рядом с нами.

— Ты уже проверил Волков Острова? — спросил Кэрран.

— Нет.

— Кто такие Волки Острова? — поинтересовалась я.

— Это небольшая стая из Флориды, — объяснил Кэрран. — Восемь человек. Они ходатайствуют о том, чтобы присоединиться к нам, и по какой-то странной причине наш начальник службы безопасности затягивает проверку биографических данных.

Джим помахал стопкой бумаг в руке.

— Начальнику службы безопасности предстоит разобраться с двумя кражами, четырьмя убийствами и оставлением поста.

— Убийства? — я была удивлена.

Джим кивнул.

— Я дал слово волкам, — сказал Карран.

— Я не против их принятия, — развел руками Джим. — Все, что я хочу сказать, это позвольте мне убедиться, что люди, которые у нас уже есть будут в безопасности, прежде чем мы добавим к ним еще кого-то. Кстати, Кейт, ты просмотрела документы Гильдии, которые я тебе отправил?

Переводим тему, не так ли? Я наградила его суровым взглядом. Но тот отскочил от Джима, как град от тротуара.

— В некотором роде. Я была занята.

— Видишь? — Джим указал на меня. — Твоя пара делает то же самое, что и я. Расстановка приоритетов.

Я отомщу ему за это. О, да.

Кэрран посмотрел на Джима.

— Тебе нужна моя помощь с проверкой прошлого?

Мускул на лице Джима дернулся.

— Нет, я справлюсь.

Ха! Он тоже не хотел, чтобы Кэрран болтался у него под ногами. Я поспешила его успокоить.

— Не волнуйся, он поедет со мной, чтобы провести расследование.

— В город? — спросил Джим.

— Да.

— Вот как, отлично. Вам обоим надо ехать. В город.

Мы с Кэрраном переглянулись.

— Он пытается избавиться от нас, — сказала я.

— Думаешь, он планирует переворот? — Кэрран изобразил удивление.

— Надеюсь, — я повернулась к Джиму. — Есть ли шанс, что ты свергнешь тирана Царя Зверей и его психопатичного Консорта?

— Да, я бы не прочь отдохнуть, — добавил Кэрран.

Джим наклонился к нам и сказал, понизив тон голоса:

— Это твой бардак, ты с ним и разбирайся. У меня без того достаточно забот.

И ушел.

— Очень жаль, — сказал Кэрран.

— Не знаю, я думаю, еще немного и мы могли бы убедить его захватить бразды правления.

Кэрран покачал головой.

— Нет. Он слишком умен для этого.

Наконец мы поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору, забрались ещё на один этаж вверх и оказались в наших покоях. Я кинула сумку на пол, сбросила кожаные ножны с мечом и глубоко вздохнула. А-а-а, дом.

Как правило, нападение сзади очень эффективно, потому что человек не догадывается, что вы подкрадываетесь. Однако после дюжины попыток жертва начинает привыкать к трюку. Вот почему, когда Кэрран попытался схватить меня, я отскочила в сторону и подставила ему подножку. Он схватил меня за руку, потом мы покатились по полу, и я оказалась на нем сверху, наши носы были примерно в дюйме друг от друга.

Он ухмыльнулся.

— Ты ревновала.

Я обдумала это.

— Нет. Но когда ты уставился на эту женщину так, словно она была сделана из бриллиантов, было не очень приятно.

— Я смотрел на нее, потому что от нее странно пахло.

— Как странно?

— От нее пахло каменной пылью. Очень сильный сухой запах. — Кэрран обнял меня. — Мне нравится, когда ты становишься такой собственницей.

— Я никогда не бываю собственницей.

Он ухмыльнулся, обнажив зубы. Его лицо практически светилось.

— Значит, ты не против, если я подойду и поболтаю с ней?

— Конечно. А ты не против, если я пойду и поболтаю с тем сексуальным оборотнем на третьем этаже?

В мгновение ока он превратился из небрежного и забавного в смертельно серьезного.

— Какой сексуальный оборотень?

Я рассмеялась.

Взгляд Кэррана сфокусировался. Он на чем-то сосредоточился.

— Ты проводишь мысленную инвентаризацию всех людей, работающих на третьем этаже, не так ли?

Выражение лица Царя Зверей стало пустым. Я попала в самую точку.

Я соскользнула с него и положила голову на его бицепсы. Мохнатый ковер был таким приятным и удобным под моей спиной.

— Это Джордан?

— Я просто выбрала случайный этаж, — призналась я. — Ты спятил, ты это знаешь?

Он обнял меня за плечи.

— Посмотрите, кто бы говорил.

Мы лежали вместе на ковре.

— Нам нельзя позволить ожерелью убить этого мальчика, — сказала я.

— Мы сделаем все, что в наших силах. — Он вздохнул. — Я сожалею об ужине.

— Лучшее свидание на свете. Ну, пока не умерли люди и не появились вампиры. Но до этого все было потрясающе.

Мы еще немного полежали.

— Нам пора в постель. — Кэрран потянулся рядом со мной. — Несмотря на то, что ковер хороший и мягкий, я устал.

— Хочешь, я понесу тебя?

Он рассмеялся.

— Думаешь, сможешь?

— Не знаю. Но можем это выяснить.

Оказалось, что нести его в нашу постель не было необходимости. Он добрался туда самостоятельно и совсем не так устал, как утверждал.

*** *** ***

Утром позвонил Дулиттл. Когда мы пришли к нему, Родерик сидел на койке с тем же совиным выражением на лице. За ночь ожерелье несколько утратило свой интенсивный рыжий оттенок. Теперь оно выглядело чуть темнее апельсиновой корки.

Я присела на корточки рядом с мальчиком.

— Привет.

Родерик посмотрел на меня большими глазами.

— Доброе утро.

Его голос был слабым. В моем воображении ожерелье сжималось на его хрупкой шее. Хрустнула кость…

Нам нужно двигаться дальше. Мы должны снять удавку с него.

Дулиттл подвел нас к двери и тихо произнес:

— Есть определенное изменение в цвете металла. Мальчик начинает испытывать дискомфорт.

— Значит, эта тварь проголодалась, — озвучил догадку Кэрран.

— Возможно. — Дулиттл показал небольшую распечатку. Бледно-голубая полоса пересекла бумагу. М-сканирование.

М-сканер регистрировал цвета магии: фиолетовый — для вампиров, зеленый — для оборотня и так далее. Синий означал обычную человеческую магию: маги, телепаты, телекинетики.

— Это ожерелье или Родерик? — спросил Кэрран.

— Это мальчик. У него есть сила, и она скрывает любую магическую подпись, которую выдает ожерелье. — Дулиттл указал на точку на графике. Я прищурилась. Серия более бледных искр пронзала синеву.

— Это, наверное, ожерелье, — добавил Дулиттл. — Этого недостаточно, чтобы продолжать. Нам нужно более точное измерение.

Нам нужна была Джули. Она обладала способностью видеть цвета магии с большей точностью, чем любой м-сканер. Я высунула голову в коридор и позвала:

— Кто-нибудь, пожалуйста, найдите моего ребенка и попросите ее спуститься сюда?

Через пять минут Джули вошла в лазарет. Когда я впервые встретила ее, девочка была полуголодной, тощей, и с приступами паники, если защитный слой грязи пытались отмыть с ее кожи. Теперь, в четырнадцать лет, она превратилась из тощей в худощавую. Стала чистая и опрятная, правда, недавно решила, что изобретение расчесок — пустая трата времени, поэтому ее светлые волосы выглядели как нечто среднее между грубым стогом сена и птичьим гнездом.

Я объяснила ей про ожерелье. Джули подошла к мальчику.

— Привет. Я посмотрю на эту штуку у тебя на шее, хорошо?

Родерик ничего не ответил.

Джули уставилась на металл.

— Странно. Он бледный.

— Бледно-желтый? Бледно-зеленый? Любой оттенок бы подошел.

— Нет. Он выглядит бесцветным, как горячий воздух, поднимающийся от тротуара.

Прозрачная магия. Теперь я видела все.

— На нем есть руны, — сказала Джулия.

— Ты можешь их прочесть? — спросил Кэрран.

Она покачала головой.

— Это не рунический алфавит, которому нас учили.

Дулиттл протянул ей лист бумаги и карандаш, и она написала на нем пять символов. Руны, древние буквы скандинавского и германского алфавитов, за эти годы претерпели несколько изменений, но самые старые руны выглядели так, как они выглядели, потому что их нужно было вырезать на твердой поверхности: все прямые линии, никаких изгибов, никаких крошечных штрихов. Символы определенно соответствовали этому образцу, но они не были похожи ни на какие руны, которые я видела прежде. Я могла бы провести день или два, копаясь в книгах, но у Родерика не было столько времени. Нам срочно нужна информация.

Кэрран, должно быть, пришел к тому же выводу.

— Мы знаем каких-нибудь экспертов по рунам?

Я постучала по бумаге.

— Я могу сделать несколько звонков. Есть один парень. Дагфинн Хейердал. Раньше он состоял в Норвежском Наследии.

Норвежское Наследие было не столько о «наследии», сколько о викингах, в самом банальном смысле этого слова. Члены сообщества пили огромное количество пива, дрались и носили рогатые шлемы, несмотря на все исторические свидетельства обратного.

— Раньше? — спросил Кэрран.

— Они вышвырнули его за то, что он был вечно пьян и буянил.

Кэрран недоуменно моргнул.

— Норвежское Наследие?

Я кивнула.

— Разве быть пьяным и неуравновешенным это не все что нужно, чтобы просто являться их членом? — спросил он. — И насколько же неуправляемым он был?

— Дагфинн — творческая душа, — сказала я. — Его настоящее имя Дон Уильямс. Он очень одарен магией, и если бы он умел держать себя в руках, то мог бы уже управлять Норвежским Наследием. На него есть досье длиной с Библию, в основном мелкие правонарушения. Он единственный наемник, на моей памяти, который действительно работает за бесплатно, потому что его столько раз штрафовали, что ему понадобятся годы, чтобы избавиться от долгов Гильдии. Около двух лет назад он напился до бесчувствия, снял с себя всю одежду и ворвался в ворота буддийского центра для медитации на Южной стороне. Группа монахов, женщин-монахинь, была глубоко погружена в медитацию на территории. Он гонялся за ними, что-то крича о том, что они прячут горячих азиатских дам. Наверное, он принял их за мужчин, из-за мантий и бритых голов.

— И почему никто не поставил этого дуралея на место? — поинтересовался Дулиттл.

— Возможно, потому, что они буддисты, — предположил Кэрран. — Насилие, как правило, не одобряется в их сообществе. Чем все закончилось?

— Дагфинн стянул с одной из монахинь рясу, и пожилой монах подошел к нему и ударил в грудь тыльной стороной ладони. Дагфинн немного пролетал и прошел прямо сквозь монастырскую стену. Кирпичи попадали ему на лицо, сделав тем самым легкую пластическую операцию. Монах ушел в добровольное изгнание, после того как поднял руку в гневе. Он все еще живет рядом с Каменной горой в лесу. Монахи рассердились и отправились в общину Норвежского Наследия. Они перекинулись парой слов с руководством, и на следующее утро община дала Дагфинну пинка под хвост. Нео-викинги должны знать, где он. Они выгнали его, но он все еще их мальчик.

Кэрран кивнул.

— Хорошо, мы возьмем джип.

— Они не допускают на свою территорию никаких технологий после четырнадцатого века нашей эры. Тебе придется ехать верхом.

На лице Кэррана появилась ничего не выражающая маска Царя Зверей.

— Я так не думаю.

— Можешь бежать трусцой, если угодно, но я возьму лошадь.

Низкий рокот вырвался из горла Кэррана.

— Я сказал, что мы поедем на джипе.

— А я сказала, что они воткнут топор в твой карбюратор.

— Ты хоть знаешь, что такое карбюратор? — спросил Кэрран.

Я знала только, что это часть машины.

— Это не имеет значения.

Дулиттл откашлялся.

— Милорд, Миледи.

Мы уставились на него.

— Отправляйтесь за пределы моей больницы, пока ничего здесь не сломали. — Предложение не было похоже на просьбу.

В дверь осторожно постучали, а затем в проемпросунулась молодая женщина. — Консорт?

Что теперь?

— Да?

— Внизу с вами хочет встретиться вампир.

Глава 4

Вампир сидел на корточках в приемной. Огромное, худое, истощенное чудовище. Вампиры были полуночными хищниками. Дневной свет обжигал их кожу, но Племя и с этим справилось, применив свой собственный запатентованный бренд солнцезащитного крема. Он плотно покрывал кожу и выпускался в различных оттенках. Конкретно этот вампир был покрыт ярко-зеленым. Крем полностью обволакивал каждую морщинку, каждую щелочку, каждый дюйм на теле нежити. Эффект способный вызвать рвоту.

Нежить повернула голову, когда я вошла, ее глаза сфокусировались на мне, в них отражался разум навигатора, сидящего где-то в бронированной комнате за много миль отсюда. Кошмарные челюсти раскрылись.

— Кейт, — произнес сухой голос Гастека. — Кэрран. Доброе утро.

— Что ты здесь делаешь? — задал вопрос Кэрран.

Вампир сложился пополам, устроившись в кресле, как мумифицированный кот.

— Я крайне заинтересован в том, чтобы выяснить природу этого ожерелья. Мы понесли большие убытки, кто-то должен ответить за них. Вы нашли способ удалить его?

— Нет, — сказала я.

— Значит, жизнь мальчика все еще в опасности, — заключил Гастек.

Спасибо, капитан Очевидность.

— С этим разбираются, — сказал Кэрран.

— Я бы очень хотел поучаствовать в этом процессе.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Кэрран. — В это трудно поверить, но я целыми днями беспокоюсь о том, чего ты хочешь и не хочешь.

Вампир открыл рот, имитируя вздох. Это было жуткое зрелище: его челюсти разжались, грудь двигалась вверх-вниз, но воздух не выходил.

— Я верю в цивилизованные переговоры, поэтому, пожалуйста, простите меня, если я выражаюсь слишком прямолинейно: вы забрали ребенка у его родителей против их воли. Другими словами, вы отняли его силой. В последний раз, когда я проверял, это являлось похищением. У меня есть очень способный персонал, который, по одному моему слову, предоставит весьма убедительные аргументы в пользу ОПА.

— ОПА может подавиться этими аргументами, — ответил Кэрран. — У меня тоже есть очень способный персонал. Я утоплю вас в бумажной волоките. Каким именно способом вы бы хотели, чтобы на вас подали в суд?

— На каком основании? — Вампир выглядел возмущенным.

— Угроза жизни людей. — Кэрран подался вперед. — Твои подмастерья бросили двух вампиров посреди переполненного ресторана.

— Были смягчающие обстоятельства, к тому же вы не пострадали.

В глазах Кэррана появился опасный блеск.

— Я уверен, что общественность примет это во внимание, особенно после того, как мои люди раскрутят грязную ужасную историю о резне в Ариранге во всех газетах, которые они смогут найти.

Вампир оскалил клыки.

Верхняя губа Кэррана задрожала, предвещая рычание.

Я воткнула метательный нож в стол между ними.

Человек и нежить замолкли.

— Наверху медленно задыхается ребенок, — сказала я. — Если бы вы двое на секунду перестали скалить зубы, то, возможно, вспомнили бы об этом.

Молчание затянулось.

— Я просто хочу помочь, — сказал Гастек.

Да, как же.

Лицо Кэррана словно окаменело.

— Ты нам не нужен.

— Да, это так, — сказал Гастек. — Ожерелье у тебя, но у меня есть Лоуренс. Он встречался с Амандой больше года. Я думаю, вам будет интересно узнать, что у Колина Санни, отца Аманды, есть сестра. Она замужем за Оренсио Форни.

— Оренсио Форни, окружной прокурор?

— Вот именно, — сказал Гастек. — После вчерашних событий Санни остановились в доме Форни. Я надеюсь, вы понимаете, к чему я веду.

Я прекрасно понимала. Санни только что стал неприкасаемым. Если бы Стая попыталась затеять войну с окружным прокурором, волна негативной рекламы захлестнула бы нас, не говоря уже о том, что каждый полицейский в городе сделал бы своей личной миссией усложнить жизнь оборотней, как это только возможно.

Лицо Кэррана застыло в том же пустом, непроницаемом выражении. Он тоже увидел «надпись на стене», и она ему не понравилась.

— Вы просили о беседе?

— В самых вежливых выражениях. Мы были чрезвычайно убедительны, но они отказали.

— Они не интересовались о Родерике? Какого черта?

— Нет, — сказал Гастек. — Мне это тоже показалось чрезвычайно странным. Окружной прокурор обвел всех вокруг пальца. Если вам нужна какая-либо информация о мальчике и его матери, наш Лоуренс — ваш лучший шанс. Дайте мне доступ, и я поделюсь.

Я посмотрела на Кэррана. Нам нужна эта зацепка.

Его лицо было непроницаемым.

Давай же, детка.

— Ладно, — произнес он.

*** *** ***

Один мудрый человек однажды сказал мне, что дом человека многое говорит о его душе. С годами я пришла к выводу, что это полная чушь. Крепость с ее мрачными башнями и массивными укреплениями, возможно, и указывала на необходимость Кэррана защищать своих людей, но ничего не говорила о том, сколько ответственности на нем лежало ежедневно. И ничего не говорила о том, что он справедлив и щедр. И, черт возьми, не давала никакого намека на то, что под всем этим ревом Царя Зверей он был очень веселым.

Казино, с другой стороны, выглядело как прекрасный мираж, рожденный жарой пустыни, песком и магией. Белый и такой элегантный, он почти парил над землей громадного участка, украшенного фонтанами, статуями и цветными лампами. И вся эта красота скрывала вампирскую конюшню. Нежить, вечно голодная и зажатая в стальных тисках разумов навигаторов, населяла его тонкие минареты. Казино, выдаивающее деньги из человеческой жадности, занимало весь главный этаж, а глубоко внутри него Племя выстраивало свои схемы и махинации с безжалостной точностью высокотехнологичной корпорации, заинтересованной только в результатах и прибыли.

Я припарковала джип на стоянке и посмотрела на дворец Казино через лобовое стекло. Мне не хотелось туда заходить. Судя по угрюмому выражению лица, Кэрран тоже не горел желанием.

Мы одновременно открыли двери и направились к Казино.

— Все это ради ребенка, — сказал Кэрран.

— Да. — Хорошо, что он напомнил. — Просто войдем и поговорим с ними.

— И никого не будем убивать, — добавил он.

— Или что-то.

— И ничего не ломать.

— Потому что нам не нужен гигантский счет от Племени.

— Да. — Лицо Кэррана было мрачным. — Я не собираюсь давать им деньги Стаи.

Я кивнула.

— Мы будем вести себя хорошо, нам не придется платить за ущерб, а потом мы выйдем и примем хороший душ.

— Смыть вонь. Я ощущаю запах кровососов отсюда.

— Я чувствую их присутствие отсюда.

И я, действительно, могла — искры вампирской магии тянулись ко мне еще от белых парапетов.

— Спасибо, что делаешь это, — сказал Кэрран.

— Спасибо, что поехал со мной.

Войти — выйти, и не устроить гигантскую войну между Стаей и Племенем. Отличный план.

Мы прошли через высокий арочный вход, охраняемый двумя мужчинами с изогнутыми мечами ятаганами. Охранники были одеты в черное и выглядели угрожающе. Они очень старались не смотреть в нашу сторону.

Внутри на нас обрушился поток звуков: шум игровых автоматов, переоборудованных для работы во время магии, звон металла, музыка, гудки, смешивающиеся с криками толпы, отдающей свои с трудом заработанные деньги за обещание легкой наживы. В холодном воздухе витали духи с ароматом лимона — Племя не давало своим клиентам заснуть, потому что спящие не могут играть в азартные игры.

Кэрран сморщил нос.

— Почти на месте, малыш, — сказала я ему, нацеливаясь на служебную входную дверь в дальнем конце огромной комнаты.

Крупный мужчина с лишним весом отвернулся от машины и налетел на Кэррана.

— Эй! Смотри куда идешь!

Кэрран обошел его, и мы двинулись дальше.

— Придурок! — рявкнул мужчина нам в спину.

— Обожаю это место, — сказал Кэрран.

— Здесь так безмятежно и мирно, и полно приятных людей. Уверена, тебе понравится атмосфера.

— Я уже в восторге.

Мы прошли через служебный вход. Один из подмастерьев, мужчина в черных брюках, черной рубашке и темно-фиолетовом жилете, поднялся из-за стола.

— Чем я могу вам помочь?

— Все в порядке, Стюарт. — По боковой лестнице спустилась женщина и вошла в комнату. Она была ростом около 5 футов, и выглядела как объект мечтаний мальчиков-подростков. Тонкая талия, широкие бедра и полная грудь, облаченная в темный шелк. Ее волосы спадали на ягодицы рыжими волнистыми локонами, и когда она улыбалась, возникало непреодолимое желание сделать все, что она попросит. Ее звали Ровена, и она отвечала за пиар-компанию Племени, а также зарабатывала на жизнь пилотированием нежити.

Но еще она была в долгу перед ведьмами, что в некотором роде заставило ее в итоге быть в долгу передо мной. Если я просила об одолжении, она должна была это сделать, факт, который мы обе скрывали ото всех.

— Мистер Леннарт. Мисс Дэниелс. Ровена ослепительно улыбнулась. — Лоуренс ждет Вас наверху. Следуйте за мной, пожалуйста.

Мы последовали за ней, блестящая идеальная задница Ровены двигалась, когда она шла по лестнице в двух футах перед нами. Кэрран героически не глазел на нее.

Она провела нас в маленькую комнату с двусторонним зеркалом. Можно было бы ожидать стол, строгие серые стены и стулья, привинченные к полу, но нет, стены комнаты были кремового цвета с изящной бледной решеткой, вырезанной наверху, а мебель состояла из современного дивана и двух мягких кресел с журнальным столиком между ними. Лоуренс сидел с краю дивана. Он выглядел бледным, а его глаза сплошь налиты кровью.

Мы сели в кресла.

— Ты знаешь, кто мы такие? — тихо спросил Кэрран.

Лоуренс кивнул.

— Меня проинформировали. Я должен сотрудничать.

Я вытащила из кармана блокнот.

— Как долго ты знал Аманду?

Лоуренс сглотнул.

— Три года. Она была принята в качестве ученицы сразу после окончания средней школы.

— Как давно вы встречались?

— На следующей неделе будет тринадцать месяцев, — сказал он. Его голос был хриплым. Он прочистил горло.

— Расскажи нам о ее семье, — попросил Кэрран.

Лоуренс вздохнул.

— Они ей не нравились.

— Почему? — спросила я.

— Она сказала, что ее мать очень холодная женщина. Аурелия выполнит все необходимые действия, проследит, чтобы Аманда и ее брат были накормлены и соответствующим образом одеты. Она очень конкретна в их расписании. Стальной Календарь, так называла это Аманда. Если им нужно было записаться на прием к врачу или на школьную экскурсию, это записывалось в календарь, и никаких отклонений от него не могло быть. Аманда отлично училась все четыре года в средней школе. Как бы она ни болела, мать всегда отправляла ее в школу. Она никогда не пропускала и не опаздывала. Но в их семье никогда не было ни любви, ни настоящего тепла.

— А ее отец? — спросил Кэрран.

— Колин боготворит землю, по которой ходит Аурелия, — горько усмехнулся Лоуренс. — Он как будто слеп, когда она в комнате. Аманда могла поговорить с ним только тогда, когда ее мать была чем-то занята. Ей не терпелось поскорее выбраться оттуда. Она сказала мне, что именно поэтому завербовалась в Племя. Подмастерья имеют право на проживание и питание в Казино.

— Ее мать расстроилась из-за того, что Аманда сделала это?

— Аурелия не расстраивается. Она похожа на симпатичного робота, — сказал Лоуренс. — Никогда не кричит. Никогда не выходит из себя. Но я не думаю, что ей было все равно, так или иначе.

— Вы когда-нибудь лично общались с родителями? — спросил Кэрран.

— Да. Однажды мы ходили на ужин. Колин казался нормальным. Аурелия особо не разговаривала, только когда заказывала еду. У меня было такое чувство, что она делает только то, что от нее требуется, а говорить со мной или Амандой не требовалось.

— Что насчет ожерелья?

Лоуренс сделал несколько неглубоких быстрых вдохов.

Мы ждали.

— Это был подарок, — наконец сказал он. — Однажды на Рождество пришла посылка на имя Колина. Он достал его из коробки — украшение находилось в стеклянном футляре — он попытался открыть, но Аурелия выхватила вещь у него из рук. Они положили ожерелье в стеклянную коробку и повесили ее на стену в своем фойе очень высоко. Аманде тогда было лет пятнадцать. Оно ей нравилось. Она сказала, что часто стояла там и смотрела на него, потому что оно казалось ей таким красивым. Ей никогда не разрешалось прикасаться к нему. Их дом ограбили шесть месяцев назад. Грабители забрали кое-какие драгоценности, деньги и каким-то образом сняли ожерелье и скрылись с ним. Она была очень подавлена из-за этого.

Лоуренс посмотрел на свои руки.

— Я увидел его в ломбарде неделю назад и купил для нее… Это я убил ее. Она была такой милой, такой красивой. Иногда она напевала себе под нос песенки, когда думала о чем-то или варила кофе. И я убил ее. Она надела его, и она просто… она умерла. Я был прямо там и ничего не мог сделать…

Мы пробыли с ним еще десять минут, но Лоуренс уже закончил.

Гастек ждал нас в коридоре.

— Пожалуйста, скажите мне, что за ним наблюдают, чтобы он не совершил самоубийства? — сказал Кэрран.

— Конечно, — сказал Мастер Мертвых. — Он находится под присмотром психотерапевта, ему предоставлен доступ к священнику, и за ним наблюдают, даже когда он спит. Однако если он действительно захочет покончить с собой, никто из нас ничего не сможет сделать. Это прискорбно. Он приближается к концу своего пятилетнего контракта. Мы вложили много денег и времени в его образование.

Конечно. Как глупо с моей стороны забывать: у Племени не было сотрудников, у них были человеческие активы, к каждому из которых был прикреплен ценник.

— Я изучил твой рисунок надписи на ожерелье, — сказал Гастек. — Ты говоришь, что это похоже на какой-то рунический шрифт, но символы мне незнакомы. Насколько точен этот рисунок?

— Настолько точно, насколько это в человеческих силах, — сказала я ему.

Он поднял брови.

— Тебе знаком термин: «человеческий фактор»?

А тебе знакомо выражение «лучше заткнись»?

— Человек, переписавший руны с ожерелья — эксперт. Если ты их не знаешь, еще не значит, что он ошибается. Руны Старшего Футарка претерпели множество изменений за долгие годы.

Гастек достал копию рисунка Джули.

— Я тщательно их изучал и никогда раньше не видел подобной руны. Гастек указал на символ, похожий на крест с двойной диагональной стрелкой, указывающей налево.

Ну, разумеется. Он ее не узнает, следовательно, это не может быть руна.

— И руны Феху, и руны Ансуз имеют двойные значения. Почему у этой руны не могло быть также? Среди множества рун, дилетант не смог бы отличить ее от настоящих.

Гастек бросил на меня снисходительный взгляд.

— Дилетант — равно не профессионал, не специалист. Конечно, непрофессионал не смог бы отличить эту руну, Кейт. Мы могли бы добавить звезды и спирали, и он вряд ли бы выбрал их тоже.

Самодовольная задница.

Кэрран прочистил горло.

Я поняла, что сделала шаг в сторону Гастека. Не убивать, не бить, не уничтожать имущество. Помню.

— Мы передадим это дело эксперту, — сказал Кэрран.

— Я думаю, это разумно, учитывая обстоятельства.

О, как мило, что он дал нам свое разрешение.

— Откуда эксперт? — спросил Гастек.

— Из Норвежского Наследия, — ответила я.

Гастек сморщил лицо в подобии отвратительной усмешки, как будто он только что сунул голову в мешок с гнилой картошкой.

— Ты собираешься встретиться с нео-викингами?

— Да.

— Это невежественные шумные клоуны. Они только и делают, что сидят в своем «медовом зале», напиваются и дубасят друг друга, когда их мужественность оказывается под сомнением.

— Тебе не обязательно присутствовать, — сказала я ему.

Гастек издал многострадальный вздох.

— Что ж, ладно. Я приведу своего вампира.

Глава 5

Я ехала верхом на коне по кличке «Чувак», который так же отзывался на имя Фред, когда был в хорошем расположении духа. Для конюшен Стаи он был больше известен, как «Чалый Тенниссийский скакун». Насчет чалого окраса — правда — конь подо мной был темно-серого цвета, с черной гривой и лодыжками. Что касается Теннессийского скакуна… Ну, возможно немного, но в основном это был обычный спокойный конь. Огромный спокойный конь, почти двадцать пять сотен фунтов. Я слонялась к породе «Першерон». Сидеть на Чуваке было все равно, что ехать на маленьком слоне.

Присутствие вампира ставило Кэррана перед дилеммой. Он отказался ехать верхом, но и не позволил мне путешествовать в компании нежити без поддержки, так что пришлось пойти на компромисс. Мы заехали в офис «Новый рубеж», чтобы забрать Андреа. К сожалению, ее не оказалось на месте. Как выяснилось, были убиты какие-то оборотни, и Джим втянул ее в расследование, о чем он, конечно, забыл упомянуть. Вместо этого мы захватили Дерека и Асканио.

Дерек был нашим третьим сотрудником. Когда-то он был моим помощником, потом шпионом Джима, потом начальником личной охраны Кэррана, а теперь работал в «Новом рубеже», чтобы набраться опыта и понять, чем он хочет заниматься по жизни. Когда я впервые встретила его, ему едва исполнилось восемнадцать, и он был безумно красив. Сейчас ему было почти двадцать. Одни ублюдки вылили ему на лицо расплавленное серебро, и теперь они мертвы, а он так и не смог восстановиться полностью.

Асканио числился у нас стажером. Ему было пятнадцать, он был красив, как ангел, но натура его была от буды. Дети буд редко переживают подростковый период — многие из них проигрывают борьбу за свой рассудок и становятся люпами. Именно поэтому Асканио очень ценили, нянчились с ним и баловали сверх всякой меры. К сожалению, он слишком часто попадал в неприятности, и это привело к тому, что его отдали мне, потому что, по-видимому, я с наименьшей вероятностью могу его прибить.

Дерек и Асканио ехали позади меня, о чем-то тихо препираясь. По дороге, впереди, бежал рысцой известково-зеленый оживший ночной кошмар — вампир, управляемый Гастеком. Большинство вампиров со временем теряли способность бегать вертикально и возвращались к четвероногому передвижению. Все из-за патогена immortus, который перестраивал тело своей жертвы в нового кошмарного хищника. Мне уже приходилось сталкиваться с очень старыми вампирами. Они даже не были похожи на людей. Но вампиру, которого пилотировал Гастек, было всего несколько месяцев. Он бежал вперед, скользя по земле и немного шатаясь из стороны в сторону, как гротескная марионетка на ниточках пьяного кукловода.

Рядом с вампиром галопом скакал большой черный пудель. Его звали Грендель, он был моим питомцем, и, хотя не являлся самым сообразительным, любил меня и был ловок в бою.

В нескольких десятках ярдов позади нас несся огромный лев. Когда оборотни трансформируются, их звериные формы всегда больше, чем их природные собратья, но лев Кэррана был не просто большим. Он выглядел доисторически огромным. Колоссальный, серый, с тусклыми темными полосами на шерсти, похожими на следы от кнута, он двигался по дороге в легком темпе, казалось, без устали. Вот почему я оказалась на Чуваке. Я зашла в конюшню и сказала, что буду ехать между вампиром и львом размером с носорога, поэтому мне нужна лошадь, которая не взбесится. Точно в соответствии с рекомендациями хозяина конюшни, Чувак оказался совершенно невозмутимым. Время от времени, когда Кэрран обходил нас с фланга, он слегка раздувал ноздри, в то время как две другие лошади шарахались в стороны и издавали панические звуки, но в основном Чувак просто мчался по прямой, уверенный, что лев — плод его воображения, а вампир впереди него — просто уродливый брат-мутант Гренделя.

Мы были нашим собственным передвижным цирком. К сожалению, зрителей у нас не было: слева от нас зубчатой линией поднимался лес, а справа — невысокий холм, поросший камнями и травой, переходил на вершине в другую ломаную линию деревьев.

— Я никогда не встречал нео-викингов, — сказал Асканио.

— Большая часть из них — наемники, — сообщила я ему через плечо. — Они очень шумные и не совсем те, кого можно назвать верными традициям. Некоторые из них, правда, верят, но большинство там потому, что в детстве посмотрели пару фильмов и думают, что викинг — это имя собственное.

— А это не так? — поинтересовался Дерек.

— Нет. Изначально это был глагол, подразумевающий «ходить в море викингами». А парни из Норвежского Наследия просто носят рогатые шлемы, пьют пиво из огромного чана и устраивают драки. Как и положено нео-викингским сообществам. Они лучше других обеспечены материально, поэтому могут позволить себе немного повеселиться.

— А откуда они берут деньги? — спросил Дерек.

Я кивнула на извилистую дорогу.

— За тем поворотом.

Через несколько минут мы проехали поворот. Слева от нас раскинулось огромное озеро. Сине-зеленая водная гладь простиралась вдаль, охваченная голубоватой дымкой. То тут, то там сквозь воду проступали зеленые острова, окольцованные песком. Справа, на гребне невысокого холма, словно бронированная спина морского змея, возвышался огромный Медовый Зал, сооруженный из тяжелых бревен. Пока мы стояли там, из-за ближайшего острова выскользнули два драккара — длинные, узкие корабли, резные головы драконов, закрепленные на их носу, высоко поднимались над поверхностью озера.

Асканио поднял руку, чтобы прикрыть глаза.

— Озеро Ланьер, — объяснила я. — Норвежское Наследие построило речной флот из кораблей-драконов. Они не единственные нео-викинги в этом регионе. Вдоль восточного побережья есть несколько групп норвежцев, и довольно многие из них хотят плавать на подходящем судне. Община Наследия продает им лодки и обучает желающих плаванию на них. Также предоставляют отдыхающим возможность прокатиться за соответствующую плату. Они довольно щепетильны в этом вопросе, поэтому я бы не стала затрагивать эту тему.

Асканио улыбнулся.

— Или что, они попытаются утопить нас в своем пивном чане?

— Попытаются — это главное слово.

Мы направились к Медовому залу. На середине холма вампир приостановился. Из-за березы на дорогу вышел человек. Ростом шесть с половиной футов, он стоял, закутанный в кольчугу. С его плеч свисала накидка из черного меха. Боевой шлем, почти идеальная копия шлема Гьермундбу, закрывал верхнюю часть его головы и половину лица. Нержавеющая сталь была отполирована так, что солнечные лучи скользили по ней, как будто он носил на голове зеркало. В руках у мужчины был огромный топор на длинной деревянной рукоятке. Я как-то попыталась поднять топор — весит не меньше десяти фунтов. В бою такое оружие было бы медленным, но выглядит оно впечатляюще.

Дерек сосредоточился на крупном мужчине.

— Кто это?

— Это Гуннар. Он — представитель службы безопасности Норвежского Наследия.

— Что, в одиночку?

Я кивнула.

— Его одного достаточно.

Вампир Гастека уставился на гигантского викинга, неподвижного, как статуя, пока Мастер Мертвых обдумывал ситуацию. Кровосос повернулся, проскочил к нам и вернулся в строй позади моей лошади. Видимо, Гастек решил, что его вампир слишком ценен, чтобы рисковать.

Мы приблизились.

Гуннар сделал глубокий вдох и прорычал:

— Vestu heill!

Ой. Мои уши.

— Привет, Гуннар.

Он прищурился на меня сквозь маску и понизил голос.

— Привет, Кейт. — Его голос прозвучал слегка запыхавшимся.

— Рада тебя видеть.

Он оперся на свой топор, стянул шлем и вытер пот со лба, обнажив рыжеватые лохмы, заплетенные в косички на висках.

— Ты направляешься к Рагнвальду?

— Да.

— Все вы?

— Да.

— Даже лев?

Лев открыл пасть, демонстрируя свои большие зубы. Да, да, вы очень опасны. Мы знаем, Ваше Величество.

— Даже лев.

— Для чего? — поинтересовался Гуннар.

— Дагфинн. Ты видел его здесь?

Гуннар воспользовался моментом, чтобы сплюнуть в грязь, устраивая из этого целое шоу.

— Нет. И тем лучше для него.

Чушь.

— Очень жаль.

— Да. — Гуннар помахал мне шлемом. — Можете проходить.

— Спасибо.

Мы поехали дальше.

— Он солгал, — сказал Асканио.

— Ага.

Гуннар точно знал, где находится Дагфинн. Он получил наставления от Рагнвальда, раз тот молчал, то и ярл, вероятно, будет молчать. Ничего хорошего это не сулило.

Мы проехали через деревянные ворота к Медовому залу. Остальная часть поселения располагалась ниже по склону, за зданием: добротные деревянные дома, разбросанные тут и там. Люди слонялись туда-сюда, мужчины в шерстяных туниках и плащах, женщины в платьях длиной по щиколотки и хангероках, шерстяных фартуках. Это была разношерстная компания: некоторые были белыми, некоторые черными, некоторые латиноамериканцами. Пара справа от нас выглядела похожими на китайцев. Норвежское Наследие принимало всех. Викинги не были национальностью — это был образ жизни. Если ты считал себя викингом, то тебе было место за их столом.

Люди глазели на Кэррана, когда мы проходили мимо. Вампир и остальные привлекали гораздо меньше внимания.

Когда мы сошли с лошадей, я увидела на пастбище знакомого черного породистого жеребца, стоявшего в одиночестве. Огромный конь был почти два метра в высоту, белые перья на его огромных ногах колыхались при каждом движении. По левому плечу жеребца тянулся бледный шрам. Здравствуй, Магнус. А где же твой хозяин?

Конь уставился в мою сторону и оскалил зубы. Теперь и у лошадей есть ко мне претензии.

— Следи за своими манерами, — пробормотала я.

— Гарантирую лучшее поведение, — заверил рядом со мной Асканио.

То, что я обращалась к лошади, которая меня не слышит, было совершенно не к лицу моему образу босса, поэтому я просто кивнула и пошла в Медовый зал.

Крупная, костлявая женщина преградила мне путь. На правом бедре у нее висел большой пистолет, а на левом — маленький топорик.

— Хрефна, — узнала я ее. Мы уже сталкивались друг с другом в Гильдии раньше. Она хорошо владела как ножом, так и мечом и редко выходила из себя.

— Кейт. — Ее голос был тихим. — Лев должен оставаться снаружи.

— Ему это не понравится.

Лев тряхнул гривой.

— Я не могу впустить его внутрь, — сказала Хрефна. — Если тыприведешь его сюда, кто-нибудь устроит неприятности только для того, чтобы посмотреть, смогут ли они повесить его голову на стену. Я должна делать свою работу. Решать тебе.

Я посмотрела на Кэррана. Лев растаял. Кожа натянулась, кости искривились, и Кэрран в человеческом обличие выпрямился во весь рост. Он был полностью обнажен. И великолепен в этом обнаженном виде.

Хрефна подняла брови.

Кэрран вытащил джинсы и рубашку из моей седельной сумки.

— Хорошо, — сказала Хрефна. — А я все удивлялась, почему ты ушла к оборотням. Это многое объясняет.

Вампир рядом со мной закатил свои кроваво-красные глаза.

Я вошла в Медовый зал. Вампир, оборотни, собака и человек-лев последовали за мной.

Нас встретила огромная комната. Два ряда равномерно расставленных столов шли параллельно вдоль зала. Первоначально викинги пытались соединить столы в две линии, но неудобно было подметать под ними, поэтому они перешли к плану Б, который сделал их Медовый зал похожим на варварскую столовую. Люди толпились вокруг столов. Некоторые ели, некоторые разговаривали, некоторые смазывали свое оружие. Столы упирались в приподнятую платформу в противоположном конце зала. На платформе в большом кресле, вырезанном из плавника и обитым мехом, сидел мужчина. На его плечи была натянута голубая шерстяная туника. А лицо, обрамленное блестящей черной гривой волос, было темным и вырезанным с острой точностью. На голове у него поблескивала узкая золотая лента.

Он взглянул на нас. Темные глаза смерили нас внимательным взглядом. Он заметил Кэррана, нахмурился и отвернулся, делая вид, что не видит. Кэрран предпочел остаться неизвестным. Мало кто, кроме городских тяжеловесов, знал, как он выглядит. Рагнвальд пытался решить, что вежливее — признать Кэррана или притвориться, что его там нет.

Прежде чем мы отправились в это веселое путешествие, мы обсудили нашу стратегию, и я вызвалась взять переговоры на себя. Если бы Кэрран пришел в своем официальном качестве Царя Зверей, была бы церемония, и все это заняло бы гораздо больше времени, чем нужно. Кроме того, я знала нео-викингов лучше, чем он, так что для меня имело смысл взять на себя инициативу. Кэрран решил выбрать стратегию «красная тряпка». Очевидно, это был прием из какого-то старого телешоу.

— Это тот самый ярл? — прошептал Асканио позади меня.

— Да.

— Но он индеец.

— Чокто, — сказала я ему. — Викингам все равно, как ты выглядишь. Их волнует, насколько хорошо ты размахиваешь своим топором. [прим. Чокто — индейский народ востока США, входит в состав «Пяти цивилизованных племён»]

Я направилась вниз между столиками со своим маленьким парадом за спиной. Все было бы намного проще, если бы я пришла одна.

Примерно в десяти футах от платформы Рагнвальд решил, что больше не может нас игнорировать.

— Кейт! Весту хайлл! Давно не виделись.

Недостаточно давно.

— Привет, Рагнвальд. Это мои коллеги.

Заметил ли? Я не упоминала Кэррана по имени. Это должно его насторожить.

Рагнвальд оттолкнулся от стула. В вертикальном положении он был выше шести футов ростом. Он сделал шаг с платформы и кивнул мне.

— Я как раз думал о тебе.

— Вероятно, потому, что ты видел, как я вошла в дверь, а затем притворялся, что меня здесь нет последние пару минут.

Лицо Рагнвальда расплылось в ухмылке.

— Я просто не мог поверить своим глазам. Альфа оборотней появляется без предупреждения. Я в шоке.

Ах ты, сукин сын. Он все еще пытался превратить это в какое-то зрелище.

— Я здесь не в этом качестве.

Рагнвальд постучал по своей ленте.

— Это никогда не снимается. Лучше напомнить об этом сейчас. Но пойдем, поговорим о деле. — Он повысил голос, встряхивая стоявшие рядом чашки. — Кто-нибудь, принесите напитки нашим гостям.

Почему все всегда должны быть такими чертовски громкими?

Рагнвальд кивнул на боковой столик.

— Прошу.

Мы сели напротив друг друга. Кэрран присоединился ко мне. Вампир попытался последовать за ним, но крупная женщина в кольчуге преградила ему дорогу.

Мимо пронеслась девушка вдвое моложе меня и грохнула на стол две гигантские кружки, наполненные пивом. Рагнвальд поднял свою. Я стукнулась своей кружкой об его. Расплескалось пиво. Мы опрокинули кружки и притворились, что делаем гораздо большие глотки, чем это было на самом деле.

Кэрран допил свое пиво. Очевидно, то, что я взяла на себя инициативу, означало, что он должен молчать.

Молодая женщина подошла к Асканио и Дереку и подвела их к соседнему столику. Судя по тому, как сильно двигались ее бедра, она была открыта для предложений.

— Итак, что привело вас в наш медовый зал?

— Я ищу Дагфинна.

Рагнвальд поморщился.

— Что он сделал на этот раз?

— Просто у меня есть несколько странных рун, которые мне нужно, чтобы он перевел.

Рагнвальд развел руками.

— Мы не видели этого человека. Тебе следует поговорить с Хельгой о рунах.

Сегодня утром я уже сделала несколько телефонных звонков.

— Мы уже поговорили с Хельгой. Поговорила я также с Дорте и стариком Расмусом. Они не могут мне помочь. Дагфинн — наша лучшая зацепка на данный момент.

Огромный пожилой мужчина, пошатываясь, вошел в холл. Толстый в плечах и покрытый тем, что мой приемный отец называл твердым жиром, он двигался с особой осторожностью, как это делают пьяницы, когда им трудно ставить одну ногу перед другой и они не хотят падать. Его кожаный жилет криво сидел на его крупном теле, лицо было красным от холода или слишком большого количества выпивки, а длинные седеющие волосы заплетены в две косы, спутаны с беспорядочной седой бородой.

Это все детские забавы и игры, пока не появится пьяный Санта-Викинг.

— Я не знаю, что тебе сказать. — Рагнвальд отпил крошечный глоток своего пива. — Его здесь нет. Мы исключили его несколько месяцев назад.

— Это правда? — сказал Кэрран.

— Да, это так, — настаивал Рагнвальд.

Пьяный Святой Ник сосредоточился на вампире, сидящем на полу у стола, за которым оборотни смотрели на свое пиво. Пьяница моргнул мутными глазами и поплелся к вампиру.

— Я слышал, что Гильдия скоро собирается на собрание, — сказал Рагнвальд.

— Это то, что мне сказали, — подтвердила я.

Пожилой викинг указал на вампира.

— Что это за дерьмо?

Никто не ответил.

Санта повысил голос.

— Что это за дерьмо?

— Успокойся, отец, — сказал мужчина помоложе из-за угла.

Санта повернулся к говорившему.

— Не говори мн, что делать, ты, глупый сукин сын.

— Ты не можешь так говорить о маме.

— Я ещё поговорю о ней… Я буду… Что это за дерьмо?

— Я также слышал, что Стая была вызвана для посредничества. — Рагнвальд долго смотрел на меня, чтобы я поняла, что это важно.

— Ага.

— У нас в Гильдии пятнадцать постоянных членов, — сказал Рагнвальд.

Я кивнула.

— Я знаю. Сколько ты потратил, восемь лет?

— Семь с небольшим.

Санта откинулся назад, сделал глубокий вдох и плюнул на вампира.

Потрясающе.

— Ты собираешься что-нибудь с этим делать?

Рагнвальд оглянулся через плечо.

— Это Йохан. Он просто немного развлекается. Насчет посредничества, Кейт.

— Что насчет этого?

Вампир разинул пасть.

— Только дурак дерется с пьяницами и идиотами, — произнес вампир голосом Гастека.

— Ты называешь меня идиотом? — Йохан сощурился на вампира.

Люди за другими столиками перестали есть и потянулись ближе, чтобы посмотреть. Они почуяли надвигающуюся заварушку и не хотели пропустить шоу. Так, дела идут не очень хорошо.

Вампир пожал плечами, подражая жесту Гастека.

— Если какой-нибудь пьяница снова плюнет на моего вампира, он пожалеет об этом.

Йохан откинулся назад с озадаченным выражением на лице. Очевидно, Гастек заставил его задуматься.

— Куда ты клонишь? — сказал Рагнвальд.

Хорошая попытка.

— Где Дагфинн, Рагнвальд?

— Я уже дважды говорил тебе, что его здесь нет.

— Ты, должно быть, шутишь надо мной. Его дом здесь, его мать все еще живет здесь, и его жеребец на пастбище.

— Он отдал его своей матери, — сказал Рагнвальд.

— Он отдал Магнуса своей матери?

— Да.

— Этот конь — зверь! Никто не может ездить на нем верхом, кроме Дагфинна. Единственная причина, по которой Магнус до сих пор не откусил руку Дагфинну, заключается в том, что каждый раз, когда он пытается, Дагфинн кусает его в ответ. И ты хочешь сказать, что Дагфинн отдал его своей матери? Что ей с ним делать?

Рагнвальд развел руками.

— Я не знаю, использовать для защиты дома или что-то в этом роде. Я не экстрасенс. Я не знаю, что происходит в голове этого человека.

— Так это ты мне? — взревел Йохан. — Ты хочешь сказать, что я пожалею об этом?

О, нет. Наконец-то, до него дошло.

— Ты видишь еще каких-нибудь толстых старых пьяниц, выставляющих себя на посмешище? — спросил Асканио.

Йохан повернулся к Дереку.

— Ты! Надень намордник на свою подружку.

Дерек улыбнулся. Это был медленный контролируемый оскал. Я подавила дрожь. Двое парней слева от нас схватили свои стулья.

— Дерек, мы в гостях! — крикнула я.

Кэрран тихо усмехнулся про себя. Очевидно, он нашел сказанное мной забавным.

— Им нужен урок гостеприимства, — сказал Гастек.

— Я окажу тебе гостеприимство. — Йохан втянул в себя немного воздуха.

— Не делай этого, — предупредил Гастек.

Йохан сплюнул. Комок слюны упал на лоб вампира.

— Сосунок! — Йохан повернулся к Дереку. — Ты следующий!

Асканио в мгновение ока вскочил со своего места и сбил Йохана с ног. Викинги бросились врассыпную. Кто-то закричал. Стул пролетел над нами и врезался в стену. Грендель подпрыгнул на месте, залаяв во всю глотку.

Рагнвальд с досадой вздохнул.

— На чью сторону ты склоняешься, Кейт? Ветераны или Марк?

— Ты собираешься сказать мне, где Дагфинн?

— Нет.

Ублюдок.

— Тогда, наверное, я не знаю, какую сторону мне выбрать.

Рагнвальд посмотрел на Кэррана.

— Серьезно?

Кэрран пожал широкими плечами.

— Ее право.

Через комнату пронесся бочонок и ударился о спину Рагнвальда. Он с ревом вскочил на ноги.

— Так, вы, ублюдки, кто это бросил?

Второй бочонок попал ему прямо в лоб. Он зашатался и бросился в драку, бушевавшую посреди Медового зала. Кулаки летали, люди рычали, а над всем этим вампир Гастека полз по стене к потолку, его левая лапа ухватила взбешенного Йохана за лодыжку.

Я вздохнула, вскочила на стол и пнула какого-то викинга ногой в лицо.

*** *** ***

Моя задница болела, потому что какая-то женщина-викинг ударила меня сзади, пока я была занята, и езда на лошади никак не облегчала эту боль. Красное пятно на плече обещало перерасти в синяк размером с бейсбольный мяч, но в остальном я осталась цела и невредима. Дерек получил порез на груди, а Асканио, чья рубашка каким-то таинственным образом была разорвана в клочья в пылу битвы, был почти черно-синим от шеи до низу. Это продлится не более пары часов, и к вечеру все они будут выглядеть как новенькие, а вот я буду лечить больное плечо.

Ветер доносил запах хмеля от вампира Гастека, скачущего рядом со мной. Викинги пытались утопить его в бочонке пива, и большая часть зеленого крема для загара сошла, так что Гастек в итоге извалял его в грязи, чтобы свести повреждения кожи к минимуму. Грязь высохла и превратилась в отвратительную корку, а вампир выглядел как нечто, вылезшее из-под хвоста Гренделя.

Большую часть боя Грендель провел, лая и кусая случайных людей, и теперь был измазан чьей-то рвотой.

Кэрран остался невредимым, в основном потому, что, когда люди пытались напасть на него, он ударял их один раз, после чего они уже не вставали. Теперь он шел рядом с моей лошадью в своем человеческом облике, широко улыбаясь.

— Что? — спросила я его.

— Хорошо, что ты взяла на себя инициативу, — сказал он. — Это могло бы плохо закончиться и перерасти в огромную драку.

— Поцелуй меня в зад!

— О, я на это рассчитываю, детка.

В твоих мечтах.

— Именно поэтому я не люблю иметь дела с нео-викингами, — ворчал позади Гастек, его голос был сухим. — Они нецивилизованные идиоты, и ничего хорошего из этого не выходит.

— Это они начали, — сказал Асканио.

— Конечно, это они начали, — прорычала я. — Они викинги. Это то, что они делают.

Гастек прочистил горло.

— Я не могу не отметить, что теперь Дагфинн знает, что мы его ищем. Он может скрываться.

— Дагфинн не прячется. Если он не замешан в этом деле, он появится у меня на пороге и потребует рассказать, что происходит. Если он замешан, он появится на моем пороге, размахивая топором и пытаясь размозжить мне череп. Так что, сработает в любом случае.

— Значит мы ждем?

Это заставило меня заскрипеть зубами. Я надеялась, что нам удастся связаться с Дагфинном сегодня. У Родерика было мало времени, но мы больше ничего не могли сделать.

— Мы отправимся домой и будем ждать.

Глава 6

Мы расстались с Гастеком и вчетвером — Кэрран, Дерек, Асканио и я — вернулись в замок. Джим ждал нас на каменных ступенях, когда мы въехали во двор.

— Что с вами случилось?

— Мы были на встрече с викингами.

— Это еще ерунда, — сказал Кэрран. — Ты бы видел, что случилось с вампиром.

Джим улыбнулся.

Я сошла с коня и передала поводья пареньку-перевертышу из конюшни.

— К тебе пришли люди, — сказал мне Джим.

— Какие люди?

— Из Гильдии.

Аргх.

— Отлично. Как мальчик?

— Дулиттл говорит, что все по-прежнему. Ваши гости в конференц-зале, второй этаж, третья дверь слева.

Я поднялась на второй этаж. Грендель решил составить мне компанию. Пять человек ждали в маленьком коридоре возле третьего конференц-зала, охраняемого женщиной-оборотнем. Один из них был Марк, остальные четверо — Боб Карвер, Ивера Нильсен, Кен и Джук, также известные как «Четыре всадника». Большинство наемников были одиночками. Иногда, когда того требовала работа, они объединялись в пары, как мы с Джимом, но группы более чем из двух человек были редкостью. Четыре Всадника — исключение из правила. Они составляли сплоченную, сильную команду, брались за тяжелую работу и выполняли ее эффективно и в основном без ошибок, их уважали остальные наемники.

Все уставились на мою собаку.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил Боб.

— Это мой свирепый пудель. Вы пришли сюда все вместе?

— Нет, черт возьми, — сказала Джук, качая головой с всклокоченными черными волосами. — Мы были здесь первыми.

— Я заранее договорился о встрече, — решил тут же объяснить Марк. — А вы снова хотите вести нечестную игру.

— Ты придурок, — сказал ему Кен.

— А ты — бандит.

Почему я?

Я впервые слышала о назначенной встрече. Обязательно спрошу об этом Джима. Я достала из кармана четвертак.

— Орёл, — я указала на четырех всадников. — Марк, ты — решка.

Я подбросила монетку в воздух и шлепнула ее на тыльную сторону запястья.

— Решка. Пошли.

Мы вошли в конференц-зал, и сели за большой стол из резного дерева.

— Что я могу для тебя сделать?

Марк наклонился вперед. На нем был деловой костюм и галстук. Его темно-каштановые волосы были подстрижены в стиле бизнесмена/политика: не слишком длинные, не слишком короткие, консервативные, аккуратные. Его ногти были чистыми и ухоженными, на подбородке не было щетины, и от него приятно пахло мужским одеколоном.

— Я хотел бы поговорить с тобой о выборах в Гильдии, — сказал он.

А я-то думала, он приехал поболтать о погоде.

— Я слушаю.

Марк посмотрел на собаку. Грендель бросил на него злобный взгляд.

— Перейду к делу. Я хотел бы возглавить Гильдию.

Амбициозно, не правда ли?

— Я так и подумала.

— Я не популярен. Я не ношу кожу и таскаю с собой оружие. — Он сплел пальцы рук в один кулак и положил его на стол. — Но я помогаю Гильдии работать, слежу за тем, чтобы клиенты были довольны, прибыль росла, и все получали зарплату вовремя. Без меня все это рухнет.

Я не сомневалась, что так и будет.

— И какова моя роль в этом деле?

— Твой голос будет решающим, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы мы пришли к какому-то соглашению.

Он только что вырыл для себя прекрасную яму. Я ждала, не прыгнет ли он в нее.

— Конечно, я понимаю, что необходима достаточная компенсация, и наше соглашение должно быть справедливым и взаимовыгодным.

Он это сделал. Я вздохнула.

— Марк, проблема не в том, что ты не можешь управлять Гильдией. Проблема в том, что ты считаешь, что «белый воротничок» — это почетное звание.

Он моргнул, явно ошеломленный.

— В твоем мире у всего есть своя цена, — говорила я. — Ты не знаешь, какова моя, но думаешь, что можешь себе это позволить. Это так не работает. Ты мог бы пойти другим путем. Ты мог бы возразить, что, поскольку Гильдия находится в неопределенности, никто не получает зарплату. Ты мог бы указать, что чем дольше это будет продолжаться, тем больше талантов потеряет Гильдия, так как опытные наемники переходят на новую работу, чтобы прокормить свои семьи. Предложение подкупить меня — худший вариант, который только можно было придумать. Мое мнение не продается.

— Я не хотел тебя обидеть, — оправдывался он.

— Но ты сделал это и тем самым продемонстрировал, что понятия не имеешь, как со мной общаться. Многие наемники похожи на меня, Марк. Да, благодаря тебе Гильдия работает, но тебе не хватает элементарного понимания того, что заставляет этих парней работать, возможно, потому что ты никогда не был наемником. Если бы я захотела поддержать тебя, а я этого не сделаю, мне пришлось бы отстаивать свою позицию перед Гильдией, что в данных обстоятельствах представляется мне затруднительным.

Он долго размышлял над этим.

— Вполне справедливо. Значит, ты будешь голосовать за Всадников?

— Я еще не знаю.

— Спасибо, что приняла меня. — Марк встал и ушел.

Дверь едва успела захлопнуться, как Боб протиснулся внутрь и опустился в одно из кресел для гостей. Ивера последовала за ним, беспокойно наблюдая за мной.

Боб был лидером «Всадников». Если бы наш мир породил хоть одного гладиатора-ветерана, то он бы был им. Ему было около сорока, и он обладал такой силой и выносливостью, которые делали его трудным противником даже для людей вдвое моложе. Возможно, он уже не был так быстр, как раньше, но у него было много опыта, и он им пользовался. Ивера была высокой, крупной латиноамериканкой. Она была опасной в бою и к тому же магом огня.

Два других члена Всадников остались снаружи. Кен, венгерский маг, отмерял слова, как золото. Джук… Ну, Джук слегка за двадцать, и она компенсировала недостаток опыта природной злобностью и горячим нравом. Она была быстрой и любила говорить всякую ерунду. Я прекрасно понимала её. Мне тоже нравилось говорить гадости, но двадцатилетняя я пережевала бы такую, как Джук и выплюнула.

Я оглядела двух ветеранов.

— Что я могу для вас сделать?

Боб наклонился вперед. Стул скрипнул, и я чуть не поморщилась. Он был крупным парнем, а кресло не выглядело слишком прочным.

— Я сразу перейду к делу, — сказал он. — Соломон был одним из нас. Наемник. Работяга.

— Вообще-то Соломон работал наемником только первые три года после создания Гильдии, а учитывая, что он уже несколько месяцев мертв, то, думаю, можем отказаться от его подробной характеристики.

Боб продолжил.

— В то же время он знал, каково это — оказаться в полевых условиях. Он знал, как позаботиться о парнях. У него было сердце, в отличие от этого придурка. Он выжмет из нас всю кровь, если мы ему позволим.

— Под этим придурком ты имеешь в виду Марка?

— Кого же еще?!

Я кивнула.

— Просто уточняю.

Боб постучал по моему столу своими покрытыми шрамами костяшками пальцев, подчеркивая свою точку зрения.

— Этот карандашный грифель хочет управлять Гильдией. Вчетвером мы справимся лучше. Кто-то должен присматривать за ребятами.

— Все в твоих руках. Чего ты хочешь от меня?

Боб подался вперед. Кресло застонало.

— Некоторое время Соломон, ты и Марк были единственными людьми, имеющими официальное звание, кроме члена Гильдии, за исключением клерка и сотрудниц по начислению зарплаты. Ты была первой из нас, кто попал в Орден, и ты хорошо поработала в качестве связной. Люди это помнят. А теперь ты и Царь Зверей… — Он подыскивал слово.

— Соратники, — подсказала Ивера.

— Да, так. У тебя есть авторитет на улицах. Наемники никогда не последуют за Марком. Ты знаешь это, я знаю это, Ивера знает это.

Я посмотрела на Иверу.

— Что ты думаешь?

— То же самое, что говорит он, — мрачно ответила она.

Им не понравится то, что я скажу, но это необходимо.

— Три наемника взялись за халтурку. Один сваливает в середине боя, второй умирает, третий теряет руку. Имеют ли они право на пособие от Гильдии?

Боб задумался.

— Парень, который сбежал, не получает ничего — он бросил в беде. Ближайшему родственнику погибшего отчисляется тридцать процентов. Парень без руки получает пособие по инвалидности.

Я вздохнула.

— Первый вопрос, который нужно задать — как долго кто-либо из них был в Гильдии. Чтобы заработать на пособие по инвалидности, нужно отработать хотя бы пять лет, а чтобы получить выплаты по причине смерти — семь. До этого момента, если вы умрете, ваша семья получит десять тысяч от стандартной страховки жизни. Следующий вопрос — когда первый парень удрал? Если он сделал это, как только началась драка и опасность стала очевидной, Гильдия имеет право конфисковать его зарплату, потому что его уход во время заварушки превращается в уход от непосредственной опасности. Сколько мы можем получить, Боб?

Желваки играли на его челюсти.

— Я не знаю.

— Тогда мы переходим к инвалидности. Сколько мы платим? Сколько стоит рука? Имеет ли значение, был ли он правшой или левшой?

— Я не знаю, — повторил Боб. Его глаза сказали мне, что ему не нравится, к чему я клоню.

— Я тоже. Но знаешь, кто знает? Марк. Я могу позвонить Марку прямо сейчас, и он расскажет все, как на духу. Давай поговорим о контрактах. Кто поставляет патроны для склада Гильдии? Какую скидку мы получаем от них? Гильдия заключила договор с Авалон Констракшн на очистку от магической опасности перспективных строительных площадок. Это выгодный контракт, так что не исключены бонусы. Взятки. Подарки. Сколько и кому?

Боб слегка зарычал.

— Всему этому можно научиться.

— Конечно. Но сколько времени это займет у тебя? Гильдия уже полгода без лидера, а ты до сих пор ничего из этого не выучил. Будет ли это вообще иметь значение к тому времени, когда ты закончишь учиться?

Боб скрестил руки.

— Ты можешь это сделать.

— Нет, не могу. Во-первых, это не моя работа. У меня и так полно дел с оборотнями и собственным бизнесом. Во-вторых, то немногое, что я знаю, я узнала только потому, что это всплыло во время моей работы в качестве передового. Мне потребовалась бы целая вечность, чтобы найти это в Руководстве Гильдии. К лучшему или худшему, Соломон сделал Марка единственным мозгом этой организации, а у Марка многолетний опыт. Ты не умеешь вести дела, Боб. Ты хороший и надежный тактик. Ты знаешь, что нужно команде, умеешь подбирать нужных людей и добиваться своего. Наемники прислушиваются к тебе. Но торговаться — не твой конек.

Густые брови Боба насупились.

— Значит, ты будешь поддерживать Марка?

— Я скажу тебе, что сказала и ему. Я еще не знаю.

Боб кивнул и протянул мне лист бумаги. Официальная повестка с моим именем. В левом верхнем углу жирным шрифтом значился код X. Приоритет десять. Либо я приду на эту встречу, либо Гильдия отстранит меня от работы.

— Не то, чтобы это имело значение, — сказал Боб. — Но мы все согласились, что тебе нужно выбрать кого-то к понедельнику.

Ивера встала и положила руку на плечо Боба.

— Нам пора идти.

Он начал что-то говорить, но передумал.

— Ладно, потом.

*** *** ***

Я потащилась наверх, в лазарет. Родерик играл в шашки с мальчиком-оборотнем. Ошейник на его шее из оранжевого превратился в канареечно-желтый.

Я поднялась по многоступенчатой лестнице в нашу комнату, попросила охранников заказать еду с кухни и приняла душ. Когда я вышла, Кэрран лежал на нашей огромной кушетке, закрыв глаза.

Я плюхнулась рядом с ним.

— Помоги мне.

Светлые брови приподнялись на четверть дюйма.

— Ммм?

— Наемники не придут к единому решению. — Я легла рядом с ним на бок, подперев голову рукой. — Неважно, кого я выберу завтра, им это не понравится. Марк может управлять Гильдией, но наемники его презирают. Наемники могут выполнять работу, но административные вопросы приводят их в замешательство.

— Заставь их работать вместе, — сказал Кэрран.

— Не получится. Они ненавидят друг друга.

— Если четырнадцать альф могут встречаться в одной комнате каждую неделю и не убивать друг друга, то Марк и наемники тоже смогут. Гильдия уже несколько месяцев находится без руководства. Люди устали, и им нужен сильный лидер. Не тиран, а лидер, который внушает доверие. Тебе нужно войти туда и говорить так, чтобы они смолкли. Продемонстрировать, что ты достаточно сильна, чтобы лишить их свободы выбора, сделать так, чтобы это дошло до них, а затем вернуть им часть выбора на твоих условиях.

Хм.

— Свяжи это с Соломоном Редом, — сказал Кэрран. — Это элементарная психология: при Соломоне все шло своим чередом, а когда он умер, все сломалось. Чем больше времени проходит, тем более радужными выглядят времена Соломона для рядового наемника. Так что если ты атакуешь их с позиции «давайте вернемся к старым добрым временам», они отступят. Заставь их думать, что прислушиваться к тебе это именно то, чего они хотят.

— Иногда ты меня пугаешь, — сказала я ему.

Он зевнул.

— Я совершенно безобиден.

Кто-то постучал в дверь. Рановато для еды.

— Да? — крикнул Кэрран.

Вошла Мерседес, одна из охранниц.

— Там снаружи человек, милорд. Он большой, одет в плащ, и у него огромный топор. Мы также уверены, что он пьян.

Дагфинн.

— Что ему нужно? — спросил Кэрран.

— Говорит, что хочет сразиться с Царем Зверей.

Глава 7

Мы с Кэрраном стояли у арочного входа во двор Крепости. Дагфинн ожидал на поляне снаружи. Его рост составлял шесть футов восемь дюймов, а вес — чуть больше трехсот фунтов. Но он не был толстым. Дагфинн выглядел крепким. Его широкие плечи обтягивала туника, бицепсы с трудом влезали в рукава, а на ногах в поношенных джинсах было достаточно мышц, чтобы вздрогнуть при одной мысли о том, что он может вас пнуть. Его вьющиеся волосы спадали на плечи густой рыжеватой волной. Он подстриг бороду, но рыжие брови затмевали его глаза.

Он стоял, держа в руках боевой топор, испещренный рунами, которые соответствовали татуировкам на его руках. Лезвие топора светилось, его острый как бритва край достигал двенадцати дюймов. В сочетании с четырехфутовым черенком, придающим дополнительную мощь, топор рассекал плоть и кости, как огромный тесак для мяса.

— Слушай, я уже дралась с этим парнем. Может, тебе стоит сначала поговорить с ним. Он пьян и не в своем уме.

— Он бросил мне вызов, — ответил Кэрран. — Никаких разговоров не будет.

— Как хочешь.

Раз уж он желает, чтобы все было по его правилам. Что ж, пусть будет так.

Вокруг нас оборотни вылезали на крепостные стены. Все балконы и парапеты, обращенные в сторону Дагфинна, были заняты.

Отлично. Зрители — как раз то, что нам сейчас нужно.

— Есть что-нибудь, что я должен знать? — спросил меня Кэрран.

— Топор заколдован. Не трогай его. Дагфинн тоже обладает магией. Если ты убьешь его, я буду очень зла на тебя. Он нужен нам, чтобы прочесть эти чертовы руны.

Кэрран расправил плечи и вышел на поляну.

— Я слышал, ты искал меня, — прорычал Дагфинн. Его голос соответствовал ему, глубокий, резкий и рваный.

— У нее есть несколько рун, и она хочет, чтобы ты взглянул на них.

Дагфинн наклонился в сторону, чтобы рассмотреть меня.

— Кейт? Какого черта ты здесь делаешь?

— Я здесь живу.

— Почему?

— Потому что я теперь с ним.

Дагфинн посмотрел на Кэррана.

— Ты и она…?

— Она моя пара, — сказал Кэрран.

Дагфинн закинул топор на плечо. Руны сверкнули бледно-зеленым.

— Ну и как тебе это? Знаешь что, мне пофиг, я все равно надеру тебе задницу, но она мне нравится, поэтому я тебя не убью.

Глаза Кэррана стали золотыми.

— Спасибо.

Дагфинн махнул ему рукой.

— Ну, давай, занимайся своим превращениями, или что вы там делаете.

— Нет нужды.

— О, она есть, — заверил его Дагфинн.

— Ты собираешься болтать весь день? Я занятой человек.

— Хорошо. Приступим. — Иней покрыл волосы Дагфинна. Его кожа потемнела. Он вытянулся, прибавив полфута в росте, его плечи стали шире.

— Развлекайся, малыш, — крикнула я.

От тела Дагфинна протянулись бледные нити холода. Ледяной туман плясал по его коже, цеплялся за руны, вытатуированные на его руках, и стекал блестящим каскадом на его топор. Оружие вспыхнуло ярким зеленым пламенем.

Я прижалась к каменной стене. Дагфинн взмахнул топором.

Кэрран отпрыгнул в сторону. Слева от него взорвалась вспышка, ослепительно белая и обжигающая. Гром ударил по ушам. В меня врезался воздушный поток. Кэрран пролетел немного и вскочил на ноги.

В траве, где стоял Кэрран, дымилась трехфутовая дыра. Дагфинн ревел, как разъяренный торнадо. Из него вырвался поток холодного воздуха и ударил в Кэррана. Царь Зверей снова уклонился.

Дагфинн оставался неподвижен. В последние два раза, когда мы с ним сражались, он двигался на меня, и я сбивала его с ног.

Существовали десятки способов использовать движение противника против него самого: поставить подножку, вывести из равновесия, схватить плечо или ногу и так далее. Дагфинн, видимо, решил не давать Кэррану такого шанса.

Викинг взмахнул топором. Из него вырвался поток морозных искр. Кэрран прыгал взад-вперед, кружа вокруг Дагфинна. На крепостных стенах оборотни ревели и завывали.

— Как у нас дела, малыш? — выкрикнула я.

В следующий раз слушайте меня, Ваша Пушистость.

— Стараюсь не выпендриваться, — крикнул Кэрран.

Дагфинн опустил топор. Звуковой импульс врезался в меня. Кэрран отлетел назад.

— Давай! — прорычал Дагфинн.

Оборотни продолжали горланить.

Кэрран отскочил назад и снова бросился на противника.

Здоровяк развернулся, но Царь Зверей был слишком быстр. Он уклонился влево, вправо и столкнулся с Дагфинном. От удара огромный викинг попятился назад, затем крутанулся, набирая скорость, и с ревом кинулся на него, схватив топор обеими руками и занося его для удара сверху.

Двигайся, милый. Двигайся.

Кэрран бросился вперед.

Что, черт возьми, он делает?

Дагфинн обрушил на него топор со всей силы. Кэрран поймал его правой рукой. Ошеломленный Дагфинн застыл.

Вот дерьмо.

Викинг напрягся, правая нога вперед, левая назад. Мышцы пульсировали на его руках. Мороз пожирал руку Кэррана, но топор не двигался.

— Достаточно? — спросил Кэрран.

Дагфинн зарычал.

Кэрран поднял левую руку. Его пальцы сжались в кулак.

— Не в голову! — крикнула я. — Нам нужен его мозг.

Кэрран дернул топор вперед. Дагфинн дернулся назад, пытаясь восстановить равновесие, и Кэрран выбил из-под него левую ногу. Великан рухнул, как дуб, вырванный с корнем.

Кэрран выбил топор из его рук и отбросил в сторону. Викинг замахнулся на него правым кулаком. Но Кэрран уклонился и нанес мощный удар прямо в живот Дагфинна.

Ой. Мне даже смотреть на это больно. Перевертыши на стене издавали хрюкающие звуки.

Дагфинн свернулся в клубок, пытаясь втянуть воздух, которого вдруг стало не хватать. Кэрран поднял его, перекинул через плечо и пошел ко мне.

Ах ты, сумасшедший!

Кэрран бросил побагровевшего Дагфинна у моих ног.

— Вот твой эксперт, детка.

Оборотни на стене свистели и завывали. Почему я?

— Спасибо, выпендрежник, — сказала я ему. — Дай мне посмотреть на руку.

— Все в порядке.

— Рука, Кэрран.

Он протянул ее. Волдыри покрывали его правую ладонь. Обморожение, возможно, второй степени. Должно быть, это чертовски больно. Вирус Lyc-V вылечит руку через день или около того, а пока придется стиснуть зубы.

— Я же говорила тебе, не трогать топор.

Он наклонился и поцеловал меня. Оборотни на стенах зааплодировали.

Дагфинн наконец-то вспомнил, как дышать, и выругался.

Я наклонилась к нему.

— Он победил. Теперь тебе придется прочесть мои руны.

— Ладно, — прорычал Дагфинн. — Дай мне минутку. Кажется, у меня что-то сломано.

*** *** ***

По словам Дулиттла, на самом деле ничего не было сломано. Дагфинн отнесся к диагнозу с нескрываемым подозрением, но, учитывая обстоятельства, решил повременить с этим. С другой стороны, Кэрран получил пластиковый пакет с каким-то целебным раствором, завязанный вокруг руки. Он воспринял это, как я и ожидала.

— Это просто смешно!

— С пакетом рука будет в порядке через два часа, — сообщил ему Дулиттл. — Без него будет пригодна только к завтрашнему дню. Вам выбирать, милорд.

Кэрран немного порычал, но пакет не снял.

Я положила рисунок Джули перед Дагфинном.

Он прищурился.

— Ого. Это было на оружии?

— Нет, на золотом ожерелье, которое прямо сейчас убивает ребенка. Похоже на Старший Футарк, но не совсем. Это заклинание?

— Это не Старший Футарк.

— Тогда что это?

— Это Двергр.

— Ты уверен?

Дагфинн оттянул рукав своей туники, показывая свои татуировки.

— Посмотри сюда.

Два последних символа на его плече совпадали с двумя последними символами на бумаге Джули. Дагфинн провел пальцами по татуировке.

— Здесь написано: «Владеющий топором Аслауг, рожденный из крови Земли, сформированной руками Ивара.» — Он постучал пальцем по бумаге. — А здесь: «Ученик Ивара.» Да, я уверен.

— Что такое Двергр? — спросил меня Кэрран.

— Гномы. Древненорвежские гномы могущественные маги, искусные в работе с металлом. Они делают оружие для богов. Их часто изображают как воплощение жадности — они жаждут власти, женщин, а больше всего золота.

— Эй! — Дагфинн поднял руку. — Большинство экспертов считают, что это более позднее трактование. Мифы о гномах, вероятно, берут свое начало в духах природы…

— Гномы, как у Толкиена? — переспросил Кэрран.

Хотелось бы.

— Однажды четыре брата-гнома, сыновья Ивалди, создали волшебные дары для богов. Два других брата-гнома, Брокк и Эйти, позавидовали всем похвалам и поспорили с плутом Локи, что смогут сделать подарки лучше. Он поспорил на свою голову. Гномы выиграли, а затем захотели убить Локи. Боги не позволили им этого сделать, и Брокк зашил губы Локи проволокой. Это не веселые, пьющие пиво и отправляющиеся на поиски приключений гномы.

— Тот, которого я встретил, был хорошим парнем, — заметил Дагфинн.

— Ты думаешь, это тот самый Ивар, который сделал твой топор? спросил Кэрран.

Дагфинн кивнул.

— Мне было лет пятнадцать-четырнадцать. Тогда я был диким, не то, что сейчас.

Мы с Кэрраном мельком переглянулись.

— Мой дядя Дидрик, викинг, как-то взял меня с собой в горы. Там мы встретили того самого кузнеца, и дядя, переговорив с ним, оставил меня там на лето. Сначала все шло не очень хорошо, но, в конце концов, мы с Иваром поладили. Мне там понравилось. Когда Дидрик приехал за мной, Ивар сделал мне этот топор и нанес на него руны. Правая рука, — он хлопнул себя по правому бицепсу, — управляет топором. Левая рука — моя клятва. Я никогда не должен убивать беззащитного человека или применять к нему силу, иначе топор обратится против меня.

— Я слышал, ты вломился в монастырь в поисках азиатских дам, — заметил Кэрран.

— Азиатский эль, — возразил Дагфинн. — Я не хотел никого насиловать. Я искал пиво. Никто из них не хотел со мной разговаривать, поэтому я все пытался схватить их, чтобы они остановились, и спросить, где достать пиво. В тот вечер я немного перебрал.

Меня осенило.

— Дагфинн, они буддисты. Они не варят пиво. Тебе нужны были братья Августины в двух милях к югу. Ты пошел не в тот монастырь, тупица.

— Расскажи мне то, чего я еще не знаю, — прорычал Дагфинн. — В любом случае, могу я взглянуть на этот ошейник?

Мы отвели его к мальчику. Он немного осмотрел его, и мы вернулись обратно.

— Возможно, это работа Ивара, — сказал Дагфинн. — Я просто не понимаю, зачем. Гном, которого я знал, не причинил бы вреда ребенку.

— Ты можешь снова найти эту долину?

Он покачал головой.

— В этом вся загвоздка. Я хотел спросить об этом у Дидрика, но тот умер. Я пытался разыскать гнома самостоятельно. Я объездил весь заповедник Смоки Маунтин, и ничего.

Он что-то скрывал, я чувствовала это.

— Что ты не договариваешь, Дагфинн?

Он колебался.

— Ошейник может убить ребенка, — сказал Кэрран.

— Он должен знать, — сказал Дагфинн.

— Кто?

— Ты знаешь. Он.

Мое сердце упало. Ситуация становилась все лучше и лучше.

— Кто Он? — требовал ответа Кэрран.

Я шагнула ближе к нему и понизила голос.

— У викингов есть существо. Оно уже очень долгое время находится в ловушке на их земле. Они не хотят произносить его имя, потому что он может услышать и убить их ночью.

— Только не говори мне о том, что ты задумала, — сказал Дагфинн.

Я развела руками.

— У меня нет больше идей.

— Кейт, пожалуйста, скажи мне, что ты не была у него раньше? Верно? — спросил Дагфинн.

— Нет. Это будет мой первый раз.

— Почему это важно? — спросил Кэрран.

— Он распознает твой запах, когда ты приходишь к нему, — сказал Дагфинн. — Это занимает у него некоторое время, но как только он запоминает запах, он никогда его не забудет. Люди, которые приходят к нему дважды, больше не возвращаются. Их тела остаются на том холме.

— Нам понадобится подкрепление, — сказала я, размышляя вслух.

— Не смотри на меня, — сказал Дагфинн. — Ты мне нравишься и все такое, но я уже был там однажды. Я бежал оттуда, как маленькая девчонка, и едва выбрался. Я не могу пойти снова.

— С подкреплением проблем не будет, — сказал Кэрран.

— Пойми, мы не можем взять с собой никого, кого не можем позволить себе потерять.

— Она права, — сказал Дагфинн. — Я нанял команду. Шесть человек. Я был единственным, кто выбрался, и только потому, что он съел их первыми. Мой совет: нанимайте кого-то, кого вы не знаете, и скажите им заранее, что это смертельная схватка. Они для него всего лишь закуска. Тебе нужно поговорить с чероки.

— Да, я знаю. — При мысли о посещении Хакона у меня по спине пробежал холод.

— Ну, я пошел, — поднялся Дагфинн. — Спасибо за поединок, мне было весело, мы должны как-нибудь повторить. Было приятно познакомиться с тобой.

Кэрран оттолкнулся от стены.

— Я провожу тебя.

— Я могу найти дорогу, — сказал Дагфинн.

— Уверен, что сможешь… — Золото прокатилось по радужкам Кэррана.

Дагфинн вздохнул, и они ушли.

*** *** ***

Я поднялась на крышу. Там мы устроили небольшую столовую — два стула и стол. В последнее время каждый раз, когда мы садились есть на кухне, кто-нибудь стучал в дверь с каким-нибудь дурацким срочным делом, поэтому, когда нам не хотелось, чтобы нас прерывали, мы с Кэрраном поднимались на крышу и спокойно ели. Его Мохнатое Величество грозился обустроить там гриль и «приготовить мясо» для меня. Зная его, «гриль» — означало огромную яму, а «мясо» — половину оленя.

Я села на низкую каменную стену, граничащую с вершиной крыши. Был поздний вечер, и солнце медленно катилось на запад. Каменная стена подо мной была приятной и теплой. Приближалось лето.

Я сидела, окутанная теплым воздухом. Было приятно, но недостаточно жарко, чтобы прогнать холод, засевший во мне. Я не хотела идти к Хакону. Несколько моих знакомых ходили к нему. Вернулись только двое, и Дагфинн был одним из них.

Мир мигнул. Магия исчезла, погасла, как свеча от сквозняка. Это была смешанная благодать: пока магия не действовала, ожерелье не стягивало шею Родерика, но без нее мы не могли встретиться с Хаконом.

Ворон, мой приемный отец, всегда предупреждал меня, что друзья сделают меня слабой. Когда ты заботишься о людях, ты формируешь связь, и эта связь делает тебя предсказуемой. Друзья были не для меня. Грег, мой ныне покойный опекун, сделал еще один шаг вперед и добавил к этому запрету любовников. Когда ты любишь кого-то, твои враги могут использовать это против тебя.

Никто из них не предполагал, что, если ты любишь, и тебя любят в ответ, ты ценишь свою жизнь гораздо выше. Мне нравилась моя жизнь. Теперь мне было что терять.

Кэрран вошел, снял с руки пакет и бросил его в мусорное ведро. Он шел в полной тишине, как тигр, крадущийся по лесу, спокойный и уверенный. Мне нравилось наблюдать за ним, при условии, что он об этом не знал. Его эго и так угрожало озоновому слою.

Кэрран сел рядом со мной, обнял меня левой рукой за плечи и поцеловал. В этом поцелуе чувствовался слегка собственнический оттенок.

— Через Гильдию. И нет.

— Хм-м? — спросил он.

— Ты собирался спросить, откуда я знаю Дагфинна и были ли мы когда-нибудь больше, чем друзьями. На самом деле, мы и друзьями то не были. Гильдия дважды втягивала меня в свои разборки. Его разыскивали за штрафы и уничтожение имущества.

Кэрран помрачнел.

— Нет, мне и в голову не приходило, что ты будешь с Дагфинном. Он недисциплинированный идиот. Отдай мне должное. Я знаю тебя лучше.

Я пожала плечами и наклонилась ближе к нему.

— Ситуация — полный отстой.

— Да, это так. Ты можешь придумать какой-нибудь другой способ найти Ивара?

— Нет. Может, Дулиттл попробует снять ошейник во время техноволны?

Кэрран покачал головой.

— Я спрашивал. Он считает, что это убьет мальчика, говорит, что у нас есть тридцать шесть — сорок восемь часов, в зависимости от того, как долго длится магия. Есть большая вероятность, что следующая волна магии будет для мальчика последней.

Через два дня Родерик с его совиными глазами умрет.

— Помнишь, несколько лет назад исчез отряд ОПА? Одиннадцать полицейских, вооруженных до зубов? Об этом писали в газетах?

— Да.

— Это был Хакон.

— Так его зовут?

Я кивнула.

— Я не стала говорить этого при Дагфинне, чтобы он не взбесился. Кого бы мы не взяли, они могут умереть. Но если мы никого не возьмем — умрет мальчик.

— Мы объясним это и поищем добровольцев. — Кэрран притянул меня ближе. — Какой еще у нас выбор.

— Я устала от этого паршивого выбора. Если собрать всех людей, которых я убила, их кровь превратилась бы в озеро. Я пытаюсь выбраться из него, и у меня нет желания делать его еще глубже.

Мы сидели рядом, касаясь другдруга.

Если Кэрран попросит добровольцев пойти с нами, то в Стае найдутся желающие. Мне придется смотреть им в лицо, я стану свидетелем их смерти, а потом мне придется рассказать об этом их семьям, если, конечно, я сама выживу. При условии, что Кэрран выживет.

Эта мысль выводила меня из себя. Все равно мы сделаем это. На другом конце этого уравнения находился ребенок, так что да, мы стиснем зубы и сделаем это. Но меня это так злило. Я готова задушить Аурелию, если она попадет мне в руки. Она знала, на что способно ожерелье, и сознательно выбирала между мужем и сыном.

— Можно ли убить Хакона?

— Нет. Чероки пытаются уже много лет. Все, что они могут сделать, это удерживать его на этом холме. Если его уничтожить, он просто соберется вновь. — Я зарычала. — Я не хочу этого делать.

— Я знаю, — сказал он.

— Ты думаешь обо мне плохо?

— Нет. — Кэрран погладил меня по спине. — Как я уже сказал, это выбор, который мы делаем, и иногда любой выбор плох, а потом ты сидишь один и вспоминаешь все то ужасное дерьмо, которое ты должен был сделать и сделал, и разбираешься с этим. Эти мысли съедят тебя заживо, если ты позволишь.

Я выпрямилась и коснулась его щеки.

— Ну, тебе больше не придется сидеть в одиночестве. Мы будем сидеть вместе.

Он поймал мою руку и поцеловал ее. Его пальцы согнулись в кулак, а глаза потемнели. Он выглядел устрашающе.

— Хотел бы я отмотать время назад и размозжить ей череп до того, как она надела ошейник на ребенка.

— Я знаю. Хотела бы я добраться до нее.

Он посмотрел на меня.

— Я думал об этом. Если бы мы подошли к дому Форни ночью…

— Кэрран, мы не можем проникнуть в дом окружного прокурора. Последствия для Стаи будут огромными.

— Я знаю, знаю. — Мышцы играли вдоль его челюсти. Он ненавидел, когда у него были связаны руки, и я тоже. — Но если мы используем кого-то не из Атланты для работы с окружным прокурором…

— Это плохая идея. Даже я знаю, что это плохая идея.

Он посмотрел на меня. Кэрран все еще размышлял над этим.

— Нет, поклянись, что не станешь этого делать.

Кэрран поклялся.

Если мы будем шутить с окружным прокурором, для нас начнется настоящая охота на ведьм. Он знал это, и я знала. Нет, должен быть другой путь. Какой-то способ, при котором мальчик выживет, а наши люди не погибнут.

— Иногда я завидую навигаторам. Они только и делают, что сидят в Казино и пьют кофе, в то время как кровососы бросаются в опасн…

Я остановилась на полуслове.

Глаза Кэррана загорелись.

— Думаешь, он согласится на это?

— О, да. Да, он согласится. Давай, пошли.

— Разве у нас не должно быть какого-то плана? Гастек не идиот. Мы не можем просто позвонить в Казино и сказать ему: «Привет, мы собираемся на самоубийственную миссию, хочешь взять с собой несколько вампиров, чтобы они стали нашим пушечным мясом?»

Кровососы были дорогими. Сама мысль о том, чтобы взять четырех или пятерых из них в опасную переделку с мизерными шансами на выживание, вызвала бы у Гастека аневризму.

— У меня есть план. — Кэрран усмехнулся.

— Пожалуйста, просветите меня, Ваше Величество.

— Я заставлю Джима разобраться с этим.

— И это все? Это весь твой план?

— Да. Я гениален. Пойдем.

Я спрыгнула со стены, и мы спустились по лестнице.

Если кто-то и мог придумать, как втянуть Гастека в эту схему, то только Джим. Так ему и надо за все те разы, когда он толкал меня на линию огня.

Расплата — бессердечная сука.

*** *** ***

Мы заманили Джима в один из конференц-залов и объяснили наш блестящий план.

— Это же месть, не так ли? — Джим уставился на меня.

— Не будь смешным. Как Консорт Стаи, я гораздо выше мелкой мести.

Джим постучал планшетом с несколькими листами бумаги по своему предплечью.

— Я сделаю это, если ты завтра пойдешь в Гильдию.

— Ты сделаешь это, потому что я тебя об этом попросил, — уточнил Кэрран.

Джим повернулся ко мне.

— Согласна пойти в Гильдию?

У меня на руках был умирающий ребенок, а его волновала только идиотская Гильдия.

— Может быть. Я еще не знаю. Я сейчас немного занята.

В глазах Джима мелькнул зеленоватый блеск. Выдернув лист бумаги из планшета, он протянул его мне. Это был длинный список.

— Что это?

— Это список всех телефонных звонков, которые я получил по поводу этой неразберихи за последние полторы недели. Наемники заставили каждого члена клуба позвонить мне сюда. — Он потряс списком в сторону Кэррана. — Хочешь знать, почему не проведена проверка биографий? Вот почему! Я мог бы сделать это, если бы твоя девушка перестала валять дурака и разобралась с этим.

Вот, значит как.

— Тогда у меня есть отличная идея. Раз уж они все звонят тебе, почему бы тебе не перестать бездельничать и не разобраться с Гильдией! У тебя столько же времени, сколько и у меня.

— У меня есть работа!

— И у меня тоже! Почему твое время важнее моего?

Планшет хрустнул в пальцах Джима. Он уронил его на землю и поднял руки.

— Знаешь что, с меня довольно. Я увольняюсь.

— Боже мой, серьезно?

Джим вытер руки одну о другую и показал их мне.

— Это ты умываешь руки?

— Да.

— Правда? И что, ты собираешься уйти на пенсию и открыть цветочный магазин, о котором всегда мечтал?

Глаза Джима стали совсем зелеными.

— Хватит, — в голосе Кэррана звучала непререкаемая властность. Джим захлопнул рот.

Я скрестила руки на груди.

— Простите, это та часть, где я падаю на колени и дрожу от страха, Ваша Пушистость? Ох, кажется, я не получала памятку.

Кэрран проигнорировал колкость.

— Что у тебя за проблема с Гильдией?

— Единственный способ решить ее — это втянуть меня в управление ею, а я не хочу этого делать. Мне нужно быть Консортом, у меня есть дела в агентстве, и куча других проблем, которые вы двое мне подбрасываете. Я не хочу ходить в Гильдию каждый месяц и разбираться с их дерьмом вдобавок ко всему остальному.

Кэрран наклонился ко мне.

— Я должен наряжаться и встречаться с этими идиотами раз в три месяца. При этом быть вежливым, пока мы едим за одним столом. Ты можешь разобраться с Гильдией.

— Ты, наряжаться? Ух ты, я и не знала, что натянуть спортивные треники — это подвиг.

— Кейт. Это не треники, а слаксы, и у них есть ремень. И я должен носить ботинки с гребаными шнурками.

— Я не хочу этого делать! Я ненавижу политику. У меня нет на это времени.

— Все ненавидят политику, — прорычал Кэрран. — Ты будешь этим заниматься.

— Назови мне хоть одну причину, почему.

— Потому что ты знаешь этих людей, и некоторые из них — твои друзья. Гильдия идет ко дну, и они теряют работу.

Я открыла рот и захлопнула его.

— А еще потому, что я прошу тебя об этом, — добавил Кэрран. — Ты не могла бы решить это, детка?

Мне хотелось ударить его. Я бы ударила его прямо в лицо, сильно.

— Ладно. Мне понадобится кое-что для Гильдии.

Кэрран посмотрел на Джима.

— Убедись, что у нее есть все необходимое.

— Хорошо. — Джим вытащил лист бумаги из планшета и передал его мне вместе с ручкой. — Запиши здесь.

Я написала и вернула ему.

Джим прочитал.

— Я позабочусь об этом, Консорт.

— Спасибо, альфа.

Если бы сейчас шел дождь, холод в наших голосах превратил бы его в град.

— Есть что-нибудь еще? — Джим спросил Кэррана.

— Нет.

Джим кивнул, развернулся и ушел.

— Я тебя ненавижу, — сказала я Кэррану.

Он только усмехнулся.

— Ты возненавидишь меня еще больше, если Джим уволится. Нам пришлось бы искать ему замену. Я не доверяю стольким людям. Только подумай, сколько еще всего тебе бы пришлось терпеть.

— Не стоит, — предупредила я его.

— Мммм, Кейт, начальник службы безопасности. Сексуально. Кто может лучше охранять мое тело, чем женщина, которая им владеет?

— Кэрран, я тебя ударю.

— Ты знала, что это неизбежно.

Знала. С того момента, как Джим прислал мне документ, я точно знала, чем все закончится. Но я доблестно сопротивлялась.

— Да, но мне это не нравится. Мы можем сейчас поесть? Я умираю с голоду.

— Значит, я прощен?

— Конечно. В следующий раз, когда ты решишь разогнуть когти и придумаешь план вторжения в дом высокопоставленного государственного чиновника, я крикну «Хватит!» и буду ждать повиновения, как насчет этого?

— Ты, итак, сказала мне «нет».

— И?

— И мне это не понравилось.

— Ты не можешь напасть на дом прокурора, сумасшедший!

— А ты не можешь просто бросить Гильдию. Нам обоим приходится делать то, чего мы не хотим. Считаю, что мы квиты.

Я закатила глаза, и мы поднялись наверх к нашей остывшей еде.

— Знаю, что Джим получит от меня на следующее Рождество, — сказала я.

— Что?

— Планшеты. Много-много планшетов.

Глава 8

До Сдвига и появления магических волн, о силе человека можно было легко судить по тому, какую машину он водит, какую одежду носит и в какой компании находится. В Атланте после Сдвига визуальные подсказки все еще подтверждались в некоторых случаях, но не так уж часто. Бомж в рваных джинсах и потрепанном плаще мог выйти на людную улицу, поднять руки вверх, а небо над ним разверзлось бы и пролилось дождем из молний и градом размером с кокосовый орех, уничтожая все в радиусе трех миль.

Вот почему после Сдвига в Атланте возникла новая концепция: представление силы. Это была решительная, показная демонстрация способностей и мощи, призванная запугивать.

Когда я проснулась, меня ждали серые джинсы, серая футболка и серая кожаная куртка, сложенная поверх серого плаща, отороченного мехом. Серый — цвет Стаи. Я собиралась устроить небольшое представление для Гильдии, и это был костюм на выход. Я оделась, взяла саблю в кожаных ножнах, метательные ножи и напульсники с серебряными иглами. Заплела волосы в косу и осмотрела себя в зеркале. Мне необходимо громко и четко заявить о себе. Обычно я держалась подальше от подобной одежды. Чем меньше внимания я привлекала во время работы, тем было лучше. Сегодня другой случай.

В ванной Кэрран чистил зубы. Увидев меня, его светлые брови поползли вверх.

— Отныне это твой наряд для заседаний Совета.

Я рассмеялась.

— В плаще или без?

— Определенно в плаще.

Я примерила плащ перед зеркалом.

Кэрран подошел ко мне сзади и прижался к шее.

— Это твой пистолет или ты просто рад меня видеть?

— Ммм, сложный вопрос. — Он прикусил кожу на моей шее, посылая электрические разряды по всему телу. Некоторых мужчин возбуждают белые кружева и полупрозрачный пеньюар. Мой возлюбленный распалялся от женщины, одетой для убийства. Вероятно, в этом было что-то глубоко извращенное. К счастью для меня, пеньюары мне никогда не нравились.

Он снова поцеловал меня.

— Ты, наконец-то сообразила, как повысить свой уровень крутости.

— Я всегда была крутой.

— Нет, ты считала себя крутой, но несла всякую чушь. — Он обхватил меня руками.

Ага.

— Отпусти.

— У нас еще есть время. — Он снова поцеловал меня в шею. Каждый нерв в моем теле зазвенел.

— Нет, у меня нет времени. Меня ждут люди. — Я отстранилась и поцеловала его. Он притянул меня ближе, заключив в объятия. Ммм, Кэрран. Я действительно не хотела уходить.

— Пойдем.

— Нет. Мне нужно идти.

— Это не займет много времени.

— И кого-то это должно подкупить? Над твоими приемами соблазнения нужно поработать. — Я выпуталась и убежала, пока он не придумал, что еще сказать, чтобы переубедить меня.

Мне понадобилось десять минут, чтобы заглянуть в медицинское отделение.

Воротник Родерика потускнел до лимонно-желтого цвета. Кожа вокруг него стала ярко-красной, воспаленной. Было больно просто смотреть на него. Я присела рядом.

— Как ты?

— В порядке, спасибо.

— Тебе больно есть?

— Немного, — прошептал он.

— Сегодня я собираюсь сходить к одному человеку, чтобы выяснить, как снять эту штуку.

Мальчик просто смотрел на меня своими большими глазами. В глубине души он, должно быть, был сильно напуган. Его сестра умерла. Его родителей рядом не было. Но он держал все это в себе и не собирался меня впускать.

Перед тем как я ушла, Дулиттл с мрачным лицом, посоветовал мне поторопиться.

— Я сделаю все возможное.

Когда я вышла, снаружи меня ждали десять автомобилей Стаи. Экипажи стояли перед машинами в одинаковой серой форме. Джим в стороне внимательно осматривал наш боевой эскорт. Я подошла к нему.

— Довольны, Консорт?

— Как долго ты собираешься злиться?

Он смотрел прямо перед собой.

— Джим, у нас были словесные разногласия. Я повела себя как дура, но ты утаил информацию. Судя по тому, как ты себя ведешь, можно подумать, что я подговорила нескольких парней наброситься на тебя и избить до тех пор, пока ты не окажешься весь в синяках.

— Теперь все по-другому, потому что мы оба — члены Стаи. Я уже говорил тебе, что сожалею об этом. Ты и дальше будешь затягивать с этим каждый раз?

— Это был дерьмовый поступок.

Он сомкнул зубы, отчего мышцы на его челюсти заметно выступили.

Я вздохнула и направилась к машинам.

— Поступай как хочешь.

— Всегда так делаю, — крикнул он.

Я показала ему в ответ средний палец. Джим недовольно посмотрел на меня, и я продолжила идти.

— Кейт! — окликнул он.

Я повернулась.

— Эдуардо — твой напарник. Поговори с ним. Он хочет, чтобы ты вначале порепетировала. Тебе нужно, чтобы я прикрывал тебя в этом деле с Гильдией?

— Ничего, справлюсь. Спасибо, — ответила я.

— В любое время.

Я отправилась на поиски Эдуардо. Джим был вспыльчивым ублюдком, но всегда прикрывал меня. По крайней мере, он больше не злился. Вероятно, мне все равно придется сделать ему какое-нибудь подношение. Ягуары такие сложные существа.

И придется попросить Дали помочь мне выбрать ему подарок. Тогда не будет никаких недоразумений.

*** *** ***

Штаб-квартира Гильдии наемников разместилась в переоборудованном отеле Шератон на окраине Бакхеда. В прошлой жизни отель, построенный в виде пологой башни, имел сплошной стеклянный фасад с вращающейся широкой дверью. Теперь же вход в отель был обозначен массивными стальными воротами. Когда наша процессия подкатила ко входу, я увидела несколько наемников, которые слонялись рядом и курили. Большинство сотрудников Гильдии, вероятно, уже находились внутри. Отлично.

Рядом со мной Эдуардо наклонился вперед на водительском сиденье джипа. Буйвол из клана тяжеловесов, он был выше шести футов ростом и покрыт толстыми мышцами. Его волосы ниспадали по спине черной гривой. Лицо с квадратным подбородком и глубоко посаженными глазами говорило о том, что он скорее умрет, чем отступит. Это впечатление было на сто процентов верным. У меня возникли некоторые проблемы с частью его плана, и я спорила с ним об этом до посинения, но он не отступил. Вероятно, поэтому Джим и назначил его моим помощником в этой авантюре.

— Подождите минутку, пока мы выстроимся, прежде чем входить, Консорт, — пробормотал он.

— Кейт. — Уже некоторое время назад мы договорились называть друг друга по имени.

— Не сегодня, Консорт.

Десять джипов развернулись в унисон, припарковавшись перед зданием. Наемники у входа забыли о своих сигаретах и уставились на процессию.

Двери машин открылись. Оборотни с серьёзными лицами вышли, выстроившись в две линии с военной точностью. Я взглянула на Эдуардо.

— Еще рано, — шепнул он.

Оборотни промаршировали в Шератон, выглядя так, словно готовы перегрызть глотку любому, кто окажется настолько глуп, чтобы встать у них на пути.

— Я выйду и пойду вперед. Дерек откроет твою дверь. Когда выйдешь, продолжай идти, как будто ты уже хозяйка этого места, — говорил Эдуардо. — Мы тебя прикроем.

— Осторожно, бизон, — прорычала Иезавель с заднего сиденья. Она была одной из двух телохранителей-буд, которых тётушка Би, альфа гиен-оборотней, приставила ко мне. — Ты разговариваешь с ней, как с ребенком.

Я подняла руку.

— Все в порядке. Я все поняла.

— Не беспокойся, — добавил Эдуардо. — У тебя все получится.

Ненавижу быть в центре внимания. Особенно если наблюдающих целая толпа.

Эдуардо вышел. Пассажирская дверь позади меня открылась, и из машины вышли Иезавель и Дерек. Иезавель была шести футов ростом, двигалась как хищник, и на ней было достаточно крепких мышц, чтобы я дважды подумала о том, чтобы попытаться взять ее на мушку. Дерек был стройнее и моложе, однако, его лицо и осанка производили мгновенное впечатление.

Дерек открыл дверь.

— Миледи.

В мыслях промелькнуло лицо моей тети. На сегодня мне предстоит побыть Эррой.

Эдуардо топал к Шератону, с невозмутимым видом.

Я вышла и пошла к зданию, представляя, что у меня за спиной целая армия.

Эдуардо распахнул железные ворота, втянул в себя воздух и проревел.

— Дорогу Консорту!

О, Боже!

Я прошла через ворота и вестибюль. Эдуардо следовал за мной.

До Сдвига отель был многозвездочным заведением, с рестораном, кофейней и барной стойкой, возвышавшейся на трехфутовой платформе. Теперь главный этаж заполняли наемники. Двойные шеренги оборотней прорезали толпу и остановились, образовав пустой коридор, ведущий к платформе, стоя как статуи, руки за спиной, ноги вместе. Одинокий столик ждал меня. Марк сидел слева, его лицо было бледным. Справа — Боб Карвер и Ивера смотрели на меня совиными глазами.

Я подошла к помосту с высоко поднятой головой и развевающимся плащом. Вся Гильдия сосредоточилась на мне. Супер.

У платформы Эдуардо ускорился, поравнявшись со мной. Он встал на колено, сжал левый кулак на правом запястье и предложил мне импровизированную ступеньку.

Не упасть, только бы не упасть…

Не сбавляя темпа, я шагнула на его руки, а затем на платформу.

Мы отрабатывали этот прием не менее двух десятков раз, прежде чем отправиться в Гильдию.

Три оборотня, Дерек, Эдуардо и Иезавель, повернулись спиной к платформе и окинули взглядом толпу. Дерек нес большой деревянный ящик. Две шеренги оборотней прошагали влево, как один, заняв более широкую позицию.

Кто-то глубоко вздохнул.

Настало время шоу.

— Я говорю от имени Стаи, — я вложила в голос всю свою мощь. — Мы владеем двадцатью процентами Гильдии. Администрация — сорок. Ветераны — еще сорок.

Можно было расслышать, как падает иголка.

— У вас было несколько месяцев, чтобы выбрать вожака. Вы потерпели неудачу и попросили Стаю помочь выйти из этого тупика. Это мое предложение Гильдии. Слушайте внимательно, потому что другого не будет.

И они слушали. Спасибо, тебе, Вселенная, за маленькие одолжения.

— Соломон Рэд задумывал эту Гильдию как место, где независимые мужчины и женщины смогут зарабатывать на жизнь так, как считают нужным. Мы должны продолжать курс, который он для нас наметил.

Это была чушь. У Соломона Реда не было такого грандиозного видения, но Кэрран предложил сказать так, и я согласилась.

— Пункт первый. Гильдия назначит главного администратора, который будет следить за ежедневными операциями и финансовой безопасностью Гильдии. Я предлагаю на эту должность Марка. Пункт второй. Гильдия назначит главу профсоюза для защиты интересов своих членов и надзору за качеством оценивания, проделанной работы. Выдвигаю кандидатуру Боба Карвера на эту должность. Пункт третий: Гильдия создаст должность офицера по связям со Стаей, который будет представлять интересы Стаи в Гильдии, как третьего по величине акционера. Я займу эту должность. Вместе — Главный Администратор, Глава Профсоюза и Офицер по связям со Стаей образуют Комитет Гильдии, который будет собираться пятнадцатого числа каждого месяца. Все вопросы, касающиеся политики Гильдии, будут решаться голосованием всех членов комитета.

Я посмотрела вниз. Оборотень в конце левой линии шагнул вперед и развернул небольшой стол. Оборотень из конца правой линии положил на стол высокую стопку индексных карточек и три ручки. Дерек шагнул вперед и поставил свой деревянный ящик в центр стола.

— Гильдия приступает к голосованию. Каждый из вас напишет на карточке свой личный номер наемника, добавит одно слово: «За» или «Против», и опустит ее в этот ящик. Я даю вам последний шанс спасти Гильдию и ваши рабочие места. Не упустите его.

Два часа спустя двести сорок шесть наемников проголосовали «за», тридцать два — «против», и около шестидясети человек опустили в ящик пустые карточки со своими идентификаторами, воздержавшись. Я поздравила Боба и Марка, а затем убралась оттуда.

Глава 9

Выйдя из Гильдии, я отправилась к Иммокали, знахарке из племени чероки. Она потратила полчаса на то, чтобы приготовить для меня припасы, и еще полчаса на то, чтобы убедить меня в том, что идти к драугу — плохая затея. Я знала, что это дурная идея, просто не видела способа избежать этого.

Я приехала в офис сразу после полудня. Мой конь Чувак и телега с одним очень спокойным оленем ждали на стоянке. На телеге сидела незнакомая мне женщина-перевертыш с кислым выражением лица. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы догадаться о причине такого вида. Рядом с тележкой, прячась в тени, сидел вампир. Он был худой, жилистый, с ног до головы обмазанный фиолетовым кремом от загара, словно над ним взорвался гигантский пузырь виноградной жвачки.

Джим выполнил свою часть сделки. Мне даже захотелось прыгнуть от радости. Но вместо этого я окинула вампира ровным взглядом.

— Внутри есть еще, — сообщила мне женщина-оборотень.

Я вошла в кабинет. Кэрран сидел за моим столом, попивая «Корону», взятую из нашего холодильника. Напротив него, в ряд сидели четыре вампира. Два были покрыты приторно-пурпурным, один — зеленым, как Гринч, а последний пылал оранжевым.

— Я понимаю, что это крем от загара, — проговорила я. — Но зачем их разукрашивать, как кегли?

Оранжевая нежить разжала челюсти:

— Яркий цвет помогает удостовериться, что они полностью покрыты, — объяснил незнакомый женский голос. — Легко пропустить какое-нибудь пятнышко.

— Кейт, — заговорил зеленый вампир голосом Гастека, — мне стало известно, что ты планируешь встретиться с существом на территории викингов с целью найти средство, чтобы снять ожерелье с ребенка. Неживое существо. Это явно нарушает условия нашего соглашения о совместном решении данного вопроса.

Я взглянула на Кэррана. Он пожал плечами.

— И откуда ты это узнал?

— У меня есть свои методы.

Как Джим смог это провернуть? Мне придется купить ему все планшеты в мире.

— Гастек, это не увеселительная поездка, — сказал Кэрран.

— Ты не можешь поехать, — добавила я.

— Почему же не могу?

— Потому что драуг убьет весь твой вампирский отряд, а у меня нет никакого желания получать от вас счет — сказал Кэрран. — Сделай себе одолжение. Отсидись.

Ого. Повелся.

Красные глаза вампира выпучились, пытаясь передать выражение лица Гастека.

— Кейт, возможно, тебе стоит объяснить своему возлюбленному, что он не в том положении, чтобы отдавать мне приказы. В последний раз, когда я проверял, его титул был Царь Зверей, что является мягким эвфемизмом для человека, который раздевается догола по ночам и бегает по лесу, охотясь на мелких лесных существ. Я — главный Мастер Мертвых. Я пойду туда, куда захочу.

*** *** ***

И снова я ехала на Чуваке. Кэрран решил вести повозку. Мы двигались бок о бок. Гастек ехал впереди, а трое его подмастерьев обходили нас с фланга. Четвертый, оранжевый вампир, скакал рядом со мной. Им управляла лучший подмастерье Гастека. Ее звали Трейси, и, как штурман, она была не так уж плоха.

Вампир Гастека достиг развилки Гуннара, отмеченной старой березой. Как и ожидалось, вскоре появился и сам Гуннар.

— Опять пришла повидаться с Рагнвальдом?

— Нет, направляюсь на поляну. — Я кивнула на телегу. Влажные темные глаза оленя уставились на викинга.

Гуннара оцепенел на мгновение.

— Чтобы встретиться с ним?

— Да.

— Не ходи, — начал отговаривать он.

— Я должна.

Он покачал головой и отошел в сторону.

— Что ж, приятно было знать тебя.

Я тронула поводья, и наша маленькая процессия покатилась дальше.

Гастек отстал, поравнявшись с Чуваком.

— К чему такая секретность?

— Викинги не любят произносить имя Хакона. Поляна не так далеко отсюда, и он может услышать.

— Кто он?

У них с Кэрраном это было общее. Стоит открыть перед ними секрет, и они с пеной у рта будут пытаться выведать его.

— Он — Драуг.

Вампир запрыгнул на телегу и посмотрел на меня, его глаза были всего в паре дюймов от моего лица.

— Драуг? Мифическая норвежская нежить, которая должна охранять сокровища своей могилы?

— Слезай с моей телеги, — прорычал Кэрран.

Нежить спрыгнула вниз. Гротескное лицо вампира исказилось в странном выражении: уголки его пещерообразного рта сжались, а губы приоткрылись, показывая клыки. Он уставился на меня кроваво-красными глазами и несколько раз качнул головой вперед и назад.

— Что ты делаешь?

— Я смеюсь над тобой.

Бить вампира ногой по лицу было бы сейчас не лучшим решением.

— Когда я был подмастерьем, я провел восемнадцать месяцев в Норвегии, разыскивая драуга. Разбивал лагеря на кладбищах при минусовой температуре, обследовал фьорды, нырял в морские пещеры с ледяной водой. Это были худшие полтора года моей жизни. За эти восемнадцать месяцев я не нашел ни одного достоверного доказательства существования драугов. Поверьте мне, если я говорю: они не существуют. Следовательно, я использую слово «мифический», что значит, нереальный.

Я ненадолго задумалась о том, чтобы все-же ударить его по носу. Это не причинит Гастеку никакого вреда, но доставит мне огромное удовольствие.

— Этот драуг существует. Множество людей встречались с ним.

— О, я не сомневаюсь, что они что-то встречали, но это был точно не драуг. Разве ты не видишь все признаки? Таинственная поляна, путь к которой охраняет великан. Легендарная нежить с магической силой, которую можно встретить только один раз, а тот, кто ослушается этого правила, умрет страшной смертью. — Вампир размахивал передними конечностями, расставив пальцы. — У-у-у-у. Очень страшно.

— У тебя есть другие идеи?

— Эти бородатые бандиты в рогатых шлемах обманывают тебя, Кейт.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Не нужно расстраиваться. Ты способный боец, хорошо владеешь клинком, у тебя есть ум и упорство, но ты не работаешь с нежитью. Ты мало знакома с основными принципами некромантии, кроме ее самых практических применений. Тебе не хватает умения распознать обман.

Желание схватить разум ближайшего вампира и использовать его, чтобы избить вампира Гастека до кровавого месива, было непреодолимым. Возможно, именно поэтому Ворон настоял на том, чтобы уберечь меня от некромантии. Он знал, что будут моменты, когда соблазн показать себя будет слишком велик.

— Не переживай. Все мы ошибаемся. Однако это будет стоить нам одного дня и использования пяти вампиров.

— Сделай мне одолжение, избавь от нотаций.

— Ох, я тоже не горю желанием это делать. У меня был напряженный день, и раскрытие этого фарса станет прекрасным способом закончить его.

Гастек неторопливо удалился.

— Он не любит ошибаться, — сказала вампир Трейси. Я уловила нотку юмора в ее голосе.

Мне было все равно, нравится ли ему это. Пока его вампиры стояли между мной и драугом, это давало мне пару дополнительных секунд, чтобы уйти.

*** *** ***

Старая дорога вела все глубже и глубже в лес. Деревья становились выше и толще, их длинные сучья упирались друг в друга, словно пытаясь столкнуть своих соседей с дороги. Между стволами деревьев клубился туман: сначала бесплотной дымкой, мерцающей на земле, а затем густой голубой мглой, которая окутывала дорогу, затаившись в ожидании. Туман поглощал все звуки: стук копыт лошадей, скрип телеги, случайный вздох оленя, сидящего сзади, все казалось каким-то приглушенным.

Впереди над дорогой возвышалась каменная дуга, серые плиты скал, поросшие мхом. Я остановила Чувака. Телега покачнулась и остановилась.

— Сразу за дугой есть тропа, ведущая на север. Дальше мы пойдем пешком. Мне нужно, чтобы кто-то понес оленя.

Пурпурный кровосос вполз на телегу. Серповидные когти разрезали веревку, связывающую животное, вампир снял оленя и перекинул тушу через плечо.

— В какую сторону вы пойдете? — спросил Кэрран.

— Поляна находится к северо-востоку отсюда.

Я указала на высокий дуб слева.

Кэрран притянул меня ближе.

Вампир Гастека закатил глаза.

— Помнишь план? — шепнул мне на ухо Кэрран.

— Проникнуть внутрь, получить информацию и бежать оттуда как черт от ладана.

— Увидимся через несколько часов.

— Увидимся.

Поцеловав его, я направилась вверх по тропинке.

Туман становился все гуще. Воздух казался влажным, с запахом гниющей травы и свежей земли. Где-то вдалеке закричала птица. Никакое движение не нарушало тишину леса. Ни одна белка не шуршала под пологом, ни одна мелкая дичь не разбегалась при нашем приближении. Ничего, кроме вампиров, скользящих по тропе, чьи истощенные фигуры мелькали между деревьями.

Дорога свернула вправо, и перед нами открылась небольшая поляна. Ее обрамляли высокие сосны, огромные темные стволы которых царапали небо. Ковер из темных сосновых иголок устилал землю. То тут, то там из лесной подстилки торчали камни.

— Поставь оленя вот здесь, в центре поляны.

Вампир опустил оленя и отпрыгнул в сторону.

— Мы будем ждать, пока не нахлынет магическая волна? — поинтересовался Гастек.

— Все верно.

Я села на поваленную сосну.

Плечи вампира вздымались и опускались. Гастек, должно быть, вздохнул.

— Полагаю, нам нужно отнестись к этому серьезно. Дайте мне оценку периметра.

Вампир поднял левую переднюю конечность. Длинный желтый коготь указал на высокую березу слева. Затем Коготь переместился вправо, к сосне на другой стороне поляны.

Два фиолетовых вампира разбежались и вскарабкались на дерево. Третий бросился в кусты. Остались только Гастек и Трейси. Его вампир сидел справа от меня, ее вампир — слева. Идиллия.

Прошла минута. Другая.

Вампир Гастека прилег.

— Если бы хоть половина из того, что они говорят о драугах, была правдой, это произвело бы революцию во всей науке никромантии. Согласно легенде, это духи воинов, которые восстают из могилы, чтобы охранять свои захоронения. Они видят будущее, управляют стихиями, оборачиваются животными. Они превращаются в дым и становятся гигантами.

— Не в одно и то же время, — сказала я ему.

— Что?

— Ты сказал, что они превращаются в дым и становятся гигантами. Не в одно и то же время. Они твердые в своей гигантской форме.

— Ты все еще цепляешься за это заблуждение?

— Что бы ты сделал, если бы обнаружил драуга в Норвегии, Гастек?

— Я бы, конечно, попытался его задержать.

— Предположим, вы живете в небольшой деревне в Норвегии и знаете, что поблизости живет драуг. Время от времени вы приносите ему живую дичь и надеетесь, что он оставит вас в покое. И вот на пороге вашего дома появляется какой-то чудак-иностранец и разглагольствует о том, как он собирается досадить одному ужасному существу ради «некромантической науки». Вы пытаетесь объяснить ему, что это не очень хорошая идея, но он обращается с вами так, словно вы ребенок.

— Я не отношусь к людям как к идиотам, — возмутился Гастек.

Я уставилась на него.

Трейси осторожно прочистила горло.

— Продолжай, — попросил Гастек.

— Отвезешь ли ты этого чужеземца к этому чудовищу, рискуя разозлить монстра, или отвадишь его как можно дальше от драуга и будешь надеяться, что он в конце концов уйдет?

— Это здравая теория, за одним исключением. Я не настолько доверчив.

Отлично.

— Поспорим?

Вампир уставился на меня.

— Что, прости?

— Спорим. Если драуг — обман, я буду у тебя в долгу.

— А если он настоящий?

— Тогда ты принесешь мне кварту вампирской крови.

— И зачем тебе кровь вампира, Кейт?

Потому что она нужна мне для экспериментов по созданию из нее доспехов, вот почему.

— Хочу откалибровать партию новых м-сканеров, которые закупила Стая.

В голосе Гастека проскользнул намек на подозрение.

— И для этого тебе нужна целая кварта крови?

— Да.

Кровосос стал совершенно неподвижным, пока Гастек размышлял над этим.

— Если я выиграю, то ты расскажешь мне, зачем Ровена приходила к тебе после дела «Хранителей».

Проклятье.

— Договорились.

— Превосходно.

Вампир Трейси издал странный звук, который одинаково мог быть как кашлем, так и сдавленным смехом

Из кустов выскочил фиолетовый вампир, волоча за собой что-то крупное. Кровосос потянул, напрягая мышцы на спине, и вытащил на свет то, что напоминало большой разваливающийся кожаный тент.

— Мы нашли человеческие кости, — доложил вампир.

— В овраге? — спросила я.

— Да, мэм.

Я знала об этом месте. Иммокали описала мне его сегодня утром, пытаясь напугать, чтобы я не ходила туда. В нескольких десятках ярдов к северу, земля резко обрывается узкой расщелиной, усеянной человеческими останками. Некоторые из жертв до последнего держали в руках оружие. Когда драуг высасывал плоть из костей, он делал это быстро, как будто срывал рубашку с тела.

— Мы также нашли это. Вампир указал на палатку.

Вампир Гастека приподнял верхний край, открыв темное отверстие, и скрылся в нем. Кожа сдвинулась, отражая движения вампира внутри палатки. Кровосос вышел на свежий воздух.

— Конструкция непродуманная. Она явно слишком велика для одного человека, но у нее нет никакой структуры или способа оставаться в вертикальном положении, как у палатки, и, кроме того, эта сторона полностью открыта для стихий. Возможно, это какой-то общий спальный мешок?

— Это не спальный мешок.

— В таком случае, не хочешь ли просветить меня? — сказал Гастек.

— Посмотри на это сверху.

Фиолетовый вампир прыгнул на ближайшее дерево и забрался в ветви. Прошел долгий миг, а затем он без слов опустился на землю рядом со мной.

— Что это? — спросила Трейси.

Лицо вампира было нечитаемым, как глухая стена.

— Это перчатка.

Ветер зашевелил ветви деревьев. Мир замерцал, когда технология исчезла, раздавленная натиском магической волны. Холод заморозил поляну. Другой вампир выскочил из кустов и опустился рядом с Трейси.

Вдалеке что-то завыло нечеловеческим голосом, его тоскливый крик поднимался высоко над верхушками деревьев.

*** *** ***

На поляне воцарился мрак. Он медленно, как патока, проникал из темных пространств между корнями, покрывал деревья, вымывал пигмент из зелени, погружая ее в тень, пока кусты и листва не становились темными, почти серыми. За мраком поднимался тонкий туман, окрашенный жутким голубоватым свечением.

Над головой каркнул ворон, его пронзительный крик раздался высоко вдали.

— Они устраивают неплохое шоу, — заметил Гастек.

— Да, уж. Выкладываются по полной. Спецэффекты викингов — это что-то из ряда вон выходящее.

Я достала из рюкзака холщовый сверток. Внутри лежали четыре заостренные палки, каждая длиной в три фута. Подобрав камень, я вбила первую из палок в землю в устье тропы. Путь, по которому я побегу, когда придет время убираться отсюда.

Я двинулась вдоль края поляны, вбивая колышки через равные промежутки.

— Зачем это? — спросил Гастек.

— Для защиты.

— Я дал тебе повод сомневаться в моей компетентности, Кейт?

— Нет.

Я достала из рюкзака старую трубку. Знахарка уже набила ее табаком. Я чиркнула спичкой, затянулась, чтобы разжечь трубку, и набрала полный рот дыма. Резкий запах табака оцарапал горло. Я закашлялась и начала кружить по поляне, выдыхая дым на ходу.

— Что это за магия? — спросил один из подмастерьев.

— Чероки. Очень древняя.

Если бы жизнь была идеальной, я бы попросила саму Иммокали провести ритуал. Знахарке потребовались годы тренировок, чтобы достичь своей силы. Но ни один из чероки не подошел бы к драугу. В отличие от меня, у них есть здравый смысл. Все заклятия над палками и трубкой уже были произнесены. Мне оставалось только следовать ритуалу и надеяться, что магия Иммокали окажется достаточно сильной, чтобы сработать, даже когда ее задействовал такой некомпетентный человек, как я.

Я закончила круг и села обратно на бревно.

Пара крошечных глаз загорелась у корней дуба слева. Радужки не было видно — весь глаз представлял собой миндалевидную щель бледно-желтого свечения.

— Слева, — сообщила Трейси. Ее голос был совершенно спокоен.

— Я вижу, — сказал Гастек.

Справа, в метре от земли, сверкнула еще одна пара. Затем еще одна, и еще. Повсюду вокруг нас светились глаза, они группировались вокруг стволов деревьев, выглядывали из подлеска, высовывались из-за камней.

— Что это такое? — спросила Трейси.

— Ульдра, — ответил Гастек. — Это духи природы из Лапландии. Они живут в основном под землей. Я бы не стал их провоцировать. Оставайтесь на поляне.

Глаза смотрели на нас, не мигая.

По поляне пронесся взрыв ледяного холода. Ульдры исчезли, как одна. На земле застонал олень.

Ну, поехали.

Я порылась в рюкзаке и вытянула небольшой кожаный мешочек, маленького пластикового медведя, наполненного медом, и флягу. Теперь назад дороги нет. Я поднялась с бревна и пошла к центру поляны, где меня ждал огромный плоский камень. Вампиры Гастека и Трейси направились следом.

В камне было углубление, достаточно большое, чтобы вместить около трех галлонов жидкости.

— Когда драуг появится, не разговаривайте с ним. Чем дольше мы будем говорить, тем больше времени у него будет, чтобы уловить наш запах. Нам все равно придется драться, чтобы освободиться. Не нужно все усложнять.

Никакого ответа.

— Гастек? Ты меня понял?

— Конечно, — пробормотал он.

— Чероки установили на горе защитные обереги. Если мы доберемся до столбов у дороги, то будем в безопасности.

— Ты уже говорила это.

— Я просто напоминаю.

Ничего хорошего из этого точно не выйдет.

Я поставила флягу на землю и потянула за шнурок, скрепляющий подсумок. Он открылся и превратился в квадрат кожи на моей ладони. Внутри лежали шесть рунных камней, выточенных из кости, и горсть побитых серебряных монет: две с изображением меча и молота и четыре с вороном викинга.

Я бросила руны в чашу. Они звонко стукались, скатываясь по каменным бортам. Мне потребовалась секунда, чтобы отвинтить крышку фляги. Эль залил руны жидким янтарем. Поплыл аромат ячменного солода и можжевельника. Туман зашипел, как потревоженная змея.

— Терпение, Хакон. Терпение.

Я вылила остатки эля и меда, перемешала их веткой. Магия распространилась от рун в мед и эль. Я протянула руку и вынула руны, все, кроме двух: руны связывания врагов и руны, предотвращающей кражу.

Туман уже почти повис надо мной.

Глубоко вздохнув, я схватила оленя за голову и подвинула ее над чашей. Влажные карие глаза глядели на меня.

— Мне так жаль.

Я вытащила метательный нож и одним быстрым движением перерезала животному горло. Кровь хлынула в таз, горячая и алая. Пришлось держать его голову, пока она не остановилась. Чаша была заполнена на треть. Я отступила назад и подняла монеты в руке. Они звякнули, искрясь магией.

— Я призываю тебя, Хакон. Выйди из могилы. Отведай кровавого эля.

Магия пульсировала по поляне, ледяная и шокирующе мощная. Она пронзила мою кожу, пробив себе путь до самых костей. Я отшатнулась. Паника поднялась во мне, как огромная черная волна. Все мои инстинкты кричали: «Беги! Беги так быстро, как только можешь».

Пришлось стиснуть зубы.

В воздухе стоял запах прелой, разлагающейся плоти. На языке образовался тошнотворно сладкий налет.

Туман сгустился с жутким стоном, и к камню вышло существо. Толстый плащ из полусгнившего меха свисал с его плеч, прикрывая броню, которая охватывала его от локтя и до колена. Мех истончился до длинных перьевых прядей, измазанных грязью. Длинные бесцветные волосы в беспорядке спадали с его головы. Его кожа была синей, как при аргирозе.

Драуг опустился к чаше, окунул голову и стал лакать жидкость, как собака. Смерть высосала из его плоти все мягкие ткани. Его лицо представляло собой кожистую маску морщин, нос был неправильной формы, а губы иссохли, обнажив рот, полный длинных вампирических зубов. Его глаза были ужасны: бледно-зеленые и абсолютно твердые, словно сделанные из матового стекла. Ни радужки, ни зрачка, ничего. Просто два мертвых глаза за непрозрачной зеленой мембраной.

Я дала ему пару секунд на кровь и сжала руны. Они грели мою кожу, укрепляя связь с двумя оставшимися костяшками в крови эля.

— Этого достаточно.

Нежить подняла голову. Кровь капала с подбородка драуга. Раздался голос, хриплый, похожий на скрип деревьев в лесу.

— Кто ты, мясо?

Звучит не очень хорошо.

— Я пришла поторговаться. Справедливый обмен: свежее мясо в обмен на ответ.

Драуг наклонил голову к крови. Магия пульсировала от рун. Существо издало протяжный звук, нечто среднее между криком и рычанием.

Вампир Гастека переместился и встал рядом со мной.

Нежить повернулась к кровососу.

— Ты принесла мне мертвое мясо?

— Нет. Мертвое мясо охраняет меня. Мертвое мясо не имеет власти над элем. Если ты хочешь поговорить с мертвечиной, это твое дело.

Драуг поднялся над углублением в камне, сгорбив плечи.

— Мертвое мясо говорит?

Гастек сдвинул вампира еще на шаг.

— Я бы не стала этого делать, — шепнула я ему.

Вампир остановился:

— Кто ты?

Может ли чудище прикончить его, не испортив мой план?

Драуг прислонился к камню.

— Я Хакон, сын Эйвинда. Мой отец был ярлом, а его отец до него был ярлом. Кровавый эль зовет меня. Кто ты, мясо, что прервал мою трапезу?

— Я Гастек Седлак, Мастер над мертвыми.

Рот драуга раскрылся еще шире. Существо раскачивалось взад и вперед.

— Дроттинн мертвых. Я мертв. Ты считаешь себя и моим хозяином, маленькая мертвечина?

Таак…

— Не отвечай. Твой эль остывает, Хакон. Попробуй.

Руны в моей руке остыли. Нежить сделала шаг ко мне, затем повернулась, словно притянутая магнитом, опустилась на колени и стала глубоко пить, всасывая кровь длинными жадными глотками.

— Как ты здесь очутился? — спросил Гастек.

Будь оно все проклято.

Драуг перевел немигающие глаза на вампира и на мгновение поднял голову от крови…

— Мы пришли за золотом.

— Из Норсланда?

Драуг покачал головой и выпил.

— Кейт. Заставь его говорить. Пожалуйста.

Зачем я ввязывалась в это? Я схватила руны. Драуг пригнулся, пытаясь слизать кровь, приблизился на два дюйма к краснойповерхности и остановился.

— Из Винланда. Северные племена привезли нам золото, чтобы обменять на оружие. Они поведали нам, что торговались за него с южанами. Они сказали, что южные племена мирные, обычные фермеры, говорили они. Наши провидцы предсказали, что источник золота находится в холмах, недалеко от побережья. Мы взяли два корабля и отправились на поиски.

— Вы нашли золото?

Драуг отпрянул назад, выставив напоказ зубы.

— Мы нашли лес, и гигантских птиц, и магию местных жителей. Мы уже отступали, когда стрела настигла меня.

— Так вот почему ты восстал? Чтобы наказать местное племя?

Гастек просто не мог перестать молоть языком.

Когтистые руки драуга царапали камень. Магия вырвалась из него, вспыхнув, как неистовое знамя. Волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Наказать их? Нет. Я поднялся, чтобы наказать неблагодарных псов, что бросили меня в яму в земле, как обычного раба. Ни один из них не потрудился даже поставить камень на моей могиле. Я убил нескольких из них и съел их плоть, но другие уцелели. Я искал их, но до сих пор не могу найти.

— Ты не можешь их найти, потому что они мертвы уже тысячу лет, — сказала я ему. Черт побери. Гастек заставил меня сделать это.

Морщинистая маска на лице драуга исказилась в насмешке.

— Так ты говоришь.

Вампир Гастека наклонился вперед.

— Если ты так могущественен, почему бы тебе просто не уйти?

— Он не может. Защитные барьеры чероки удерживают его. Больше никаких вопросов.

— В таком случае…

Я ударила вампира кулаком по голове. Боже, как же это приятно.

Он обернулся и возмущенно посмотрел на меня.

— Заткнись, — сказала я ему и повернулась к драугу. — Кровавый эль, нежить. Если хочешь еще, отдай мне мое благо.

Драуг медленно поднялся. Его меховая мантия сомкнулась вокруг него. От него исходил холод. Мое дыхание превратилось в клубы пара.

— Спрашивай.

— Как мне найти гнома Ивара?

— Он живет в скрытой долине. Отправляйся в Высокогорье и найди озеро Клиффсайд. У северного края озера ты увидишь тропу, ведущую к горе, испещренную молниями. Сделай подношение из золота, серебра и железа, и гном разрешит тебе войти.

Я отпустила руны и отступила назад.

— Кровавый эль — твой.

— Он остыл.

Я продолжала медленно отступать. Магия сгущалась вокруг драуга, как второй плащ.

— Я не хочу его. Я хочу горячей крови.

— Мы так не договаривались.

Я прошла мимо палки, охраняющей дорогу.

— Я заключаю сделки и я же их и нарушаю.

Деревянная палка между нами задрожала в земле.

— Отсюда нет выхода, мясо.

Магическая оболочка драуга вспыхнула ледяной яростью, вцепившись в меня темными пальцами. Палка вырвалась из земли и пронзила голову великана.

Я бегом кинулась прочь.

Позади меня лес прорезал вопль, и голос Гастека ревел:

— Обеспечьте ее защиту!

Магия взорвалась с умопомрачительной силой. Мои глаза слезились. Дыхание в легких превратилось в комок льда. Путь свернул вправо. Развернувшись на высокой скорости, я увидела драуга, возвышающегося над деревьями. Клубы темной магии струились с его плеч, когда он своими огромными руками разрывал вампира пополам.

— Я чую твой запах, — прорычал гигант. — Ты не сбежишь!

Полупрозрачный поток магии вырвался на край поляны и покатился вниз, преследуя меня.

Лес превратился в размытое пятно зеленого цвета. Я летела, перепрыгивая через корни. Ветки хлестали меня по лицу.

Резкий запах гнили заполнил мой рот. Вокруг деревья стонали, как будто их тянула вверх невидимая рука. Мое горло горело.

Я почти видела дорогу сквозь кусты.

Тропинка повернула налево, и я прыгнула вниз, молясь, чтобы старая травма левого колена не обострилась. Кустарник затрещал под моим весом, и я рванула вниз по склону, выжимая из своего тела все до последней капли скорости.

Глубокий рев сотряс землю.

Уклониться не было никакой возможности, не было направления, кроме как вниз.

Гигантская тень упала на меня. Я бросилась вперед. Перекатилась раз, два, уловив взглядом огромную когтистую руку, сгребающую лес позади меня, перевернулась на ноги и выскочила на дорогу.

Справа от меня возвышался столб. Я помчалась к нему.

Воздух свистел в ветках деревьев. Что-то большое рухнуло на дорогу впереди, подпрыгнуло и снова вскочило на ноги. Вампир Гастека. Глубокие раны рассекали его бока, густая кровь нежити сочилась на солнцезащитный крем. Он выглядел так, будто его пропустили через шредер.

Позади меня заскрипели деревья. Драуг выбрался на дорогу.

Я бежала так, как никогда в жизни.

Вампир застыл на долю мгновения и галопом помчался к столбам.

Мои ноги едва касались земли. Воображение рисовало мне картину того, как моя больная нога щелкала пополам, словно зубочистка.

Магия драуга хлестнула по мне, рассекая спину. На мгновение я взлетела в воздух, перекатилась и сильно ударилась о землю. В голове все поплыло. Я вскочила на ноги.

Огромная нежить возвышалась надо мной выше, чем деревья, а из его глаз струился ледяной зеленый туман. С его торса свисали лохмотья кольчуги. Громадные железные латы защищали его плечи. Крупные куски его плоти отсутствовали, и сквозь дыры проглядывали кости.

Срань господня.

Драуг поднял ногу размером с автомобиль. Магия кружилась по нему грозовым облаком.

Кэрран в форме воина спрыгнул с верхушки дерева, летя по воздуху, будто какое-то серое пятно.

Я стояла на месте, представляя собой четкую мишень для Хакона.

Драуг рванулся вперед.

Кэрран врезался в шею нежити. Кость хрустнула. Драуг крутанулся, и я увидела, как Кэрран впивается когтями в пространство между шейными позвонками. Полетели ошметки плоти.

Драуг зарычал, пытаясь замахнуться на Царя Зверей. Его голова начала опускаться. Из нежити вырвались две ленты зеленой магии, направленные в Кэррана.

О, нет, ничего не получится. Я открыла рот и произнесла слово силы.

— Оссанда.

На колени, нежить.

Магия вырвалась из меня. Ощущение было такое, будто кто-то вонзил когти в мой живот и вырвал мышцы и внутренности. Мир на мгновение потемнел.

В воздухе раздался ужасный скрип, похожий на треск суставов. Костлявые колени драуга ударились о дорогу. Лес затрясся.

Я со всего разбега бросилась на него.

Ошеломленная нежить подняла свои огромные руки, пытаясь схватить меня. Я уклонилась влево, избегая костяных пальцев, и забралась на тело гиганта, карабкаясь по цепям.

Надо мной рычал Кэрран.

Драуг ударил его в грудь, промахнувшись мимо меня на пару дюймов.

Я вцепилась в его плечо и спустилась по железной пластине к его шее. Кэрран вгрызался в хрящ. Плоть нежити рвалась под его когтями и отскакивала назад, регенерируя.

Я выхватила Погибель и ударила в образовавшуюся брешь. Моя сабля дымилась от соприкосновения с мертвой плотью. Пропасть увеличилась.

Кэрран ухватился за край двух позвонков и раздвинул их. Я вошла в расщелину, прорезая соединительную ткань.

Удар. Порез. Еще удар.

Хрящ хрустнул.

Магия жалила меня, сплетаясь в зеленые нити.

— Стой! — прорычал Кэрран.

Я остановила меч на середине удара. Кэрран прыгнул в щель, его когтистые лапы уперлись в край одного позвонка, руки — в другой. Он напрягся, раздвигая их. Стальные мышцы на его теле вздулись, сотрясаясь от усилий.

Драуг завыл.

Кэрран зарычал — злобный, короткий звук, рожденный напряжением.

С истошным воплем голова великана упала и скатилась с тела. Туловище опрокинулось. Я подпрыгнула и приземлилась на дорогу с мечом в руке. Кэрран опустился рядом со мной.

Мы побежали. Мы на всей скорости неслись к столбам.

Позади нас жуткий, неестественный шум возвестил о том, что драуг собирает себя заново.

Зеленый вампир, упавший на дорогу, поднялся и погнался за нами.

Мы почти достигли колонн.

На нас упала гигантская тень.

Кэрран крутанулся. Его голова растаяла, превратившись в львиную. Царь Зверей зарычал.

Звук был подобен грому. Глубокий, первобытный, устрашающий, этот звук был способен парализовать каждую клеточку в теле. Мои инстинкты вскричали и попытались повалить меня на землю, превратив в маленький дрожащий комочек.

Драуг с визгом остановился.

Мы бросились вперед.

Столбы мелькали по бокам от нас. Я обернулась, ребра уже изнывали от боли.

Гигант огромными шагами направлялся к нам.

Столбы вспыхнули глубоким янтарным светом.

Драуг врезался в невидимую стену. Полосы оранжевых молний вцепились в его плоть. Оглушительный вопль ударил по ушам.

— Я убью тебя! Я сожру плоть с твоих костей! Я буду ковыряться зубами в твоих бедрах!

Меня вырвало на землю.

Кэрран похлопал меня по спине, его дыхание было прерывистым.

Рядом со мной рухнул на землю вампир. Порезы на его теле сплелись вместе. Новая бледная кожа надвинулась на порезы и начала дымиться.

— Ты должен мне кровь, — крикнула я кровососу.

— Да, да. — Голос Гастека звучал кисло. — Подай мне ту холстину, пока плоть не сгорела дотла.

Я сдернула холст с телеги и подняла вверх.

— Я просто хочу услышать, как ты это скажешь.

Вампир скривился. Я слегка встряхнула полотно.

— Отлично. Драуг существует.

— И я была права.

— Ты была права. Полотно, Кейт.

Я натянула его на вампира и посмотрела на Кэррана.

— Ты это слышал?

— Я слышал.

Вместе мы подняли вампира и погрузили его в телегу.

— Я все еще не верю, но я это слышал.

Два вампира пронеслись мимо бушующего драуга, один фиолетовый, другой оранжевый. Остатки супер-отряда Гастека.

— Сюда, — махнула я рукой. — Бегите в безопасное место!

— Вы будете продолжать злорадствовать? — проворчал Гастек.

— О, мы будем. Определенно.

Вампир откинул полотно и выглянул наружу, уставившись в направлении поляны.

— Все или ничего.

— Что?

— Удваиваю ставку, Кейт. Я его заполучу.

Гастек — азартный игрок? Меня это удивило. Я села на тележку.

— Отрывайся, — сказал ему Кэрран, — мы подождем здесь.

— Только не затягивай с этим, у нас нет времени, — добавила я. — Нам нужно спасти ребенка.

Глава 10

Я поняла, что что-то не так, по выражению лица оборотня, открывающего дверь в одной из штаб-квартир Стаи. Стая владела несколькими такими домами в городе, и после того, как мы закончили хлопать в ликовании при виде скорого и полного провала Гастека, мы с Кэрраном направились к ближайшему из них, чтобы смыть с себя всю грязь. Магия ушла, а технология вновь утвердила свою власть над миром, и Кэрран жаждал сменить повозку на джип.

Дверь открыл мужчина-оборотень, в его глазах был тот особый взгляд, который означал, что произошла какая-то катастрофа.

— В чем дело? — прорычал Кэрран.

Оборотень облизнул губы.

— Андреа Нэш видели в городе, она опрашивала владельцев бизнесов.

— Она часто бывает в городе. А опросы — это ее работа. Она расследует дело для Стаи. Я тоже займусь этим, как только мы освободим Родерика от этого проклятого ожерелья.

— Она делает это в своей звериной форме.

— Повтори?

— Она ходит в своей звериной форме.

Все самостоятельные оборотни в пределах границ Стаи должны явиться в Стаю в течение трех дней. До сих пор Стае удавалось успешно игнорировать тот факт, что Андреа была оборотнем, в основном потому, что Кэрран открыто игнорировал этот факт, и никому не было дела до того, чтобы поднимать эту тему.

Но теперь он не сможет закрывать на это глаза. Андреа практически вынудила его.

Но в этом не было никакого смысла. Андреа почти никогда не использовала свою звериную форму. На самом деле, большую часть времени она притворялась человеком. Выйти на улицу в шерсти и с когтями для нее было бы равносильно тому, как если бы я разделась и голой прошлась по городу.

Что-то случилось. Что-то очень плохое.

Я посмотрела на Кэррана.

— Думаю, нам лучше вернуться в офис.

*** *** ***

Я вошла в двери офиса, неся голову вампира, вымазанную зеленым кремом для загара. Я подобрала ее сразу после того, как драуг отшвырнул. Она уже начала пахнуть, и ее нужно было как можно скорее поместить в лед. Кэрран ждал на улице, он дал нам время.

Андреа сидела за рабочим столом, находясь в совей полуформе — идеальном сочетании человека и гиены. Но из-за своего происхождения она могла быть в большой опасности. Отец Андреа был гиеной-животным, превратившимся в человека. Это делало ее зверенышем, и многие старые оборотни хотели бы убить ее при первой же встрече.

Ноги Андреа были закинуты на стол. Ее футболка порвана, брюки разодраны в клочья и заляпаны пятнами крови. Она помахала мне когтистыми пальцами.

— Привет.

— Привет.

Андреа подняла руку. В ней была бутылка. Она пила.

Я пошла на кухню, взяла керамическое блюдо из-под раковины и отправила туда голову вампира. Затем я вернулась, вынула из ножен меч и села в кресло.

— Что пьешь?

— Персиковый чай со льдом. Хочешь?

Андреа потрясла бутылкой.

— Конечно.

Я сделала глоток. Боже, что за огонь!

— Что это, черт возьми?

— Водка, джин, ром, сахар, лимон и персиковый шнапс. По большей части персиковый шнапс.

Я никогда не видела, чтобы она пила раньше.

— И есть от этого эффект?

— Что-то вроде того. Опьянение длится около тридцати секунд, а затем мне нужно сделать еще глоток.

Я немного задумалась. Дерек вернулся в Крепость, но я была уверена, что Асканио должен был явиться в офис сегодня утром.

— Где проклятие моего существования?

— В душе, освежается.

Будь оно все проклято!

— О боже, на кого Асканио запрыгнул в этот раз?

— Нет, нет, он смывает кровь.

— А, хорошо… — Подождите минутку. — Ребенок смывает кровь, а мы чувствуем облегчение. С нами что-то не так.

— И не говори. — Андреа пристально посмотрела на меня. — Не собираешься упомянуть о моей звериной внешности?

— Мне нравится. Рваные штаны и заляпанная футболка приятно дополняют образ.

Она указала ногой в мою сторону.

— Я думаю покрасить когти в милый розовый оттенок.

Когти были три дюйма в длину.

— Потребуется чертовски много лака для ногтей. А что насчет золотых обручей в ушах?

Андреа усмехнулась, обнажив ряд острых клыков.

— Не исключаю такой возможности.

Ладно, к черту все это.

— Что случилось?

— Встреча с Рафаэлем сегодня утром. Я звонила ему вчера, потому что Джим поручил мне расследовать несколько убийств оборотней, и мне нужно было задать ему пару вопросов, связанных с делом. Я хотела попросить прощения.

Рафаэль, испорченный ты болван, какого черта ты наделал?

Я взяла ее бутылку и отпила из нее. Мне нужен был алкоголь для продолжения этой истории. На вкус коктейль был мерзким. Но я все равно проглотила напиток.

— И как все прошло?

— Он заменил меня.

— Он что?

— Он нашел другую девушку, ростом семь футов, с грудью размером с дыни и ногами от ушей. У нее обесцвеченные светлые волосы длиной до задницы, и вот такая талия! — Она коснулась своими когтями друг друга. — Они помолвлены.

Из всех глупых, идиотских вещей…

— И он привел ее сюда?

— Она сидела на стуле прямо здесь. — Она указала на стул. — Теперь подумываю сжечь его.

Андреа любила Рафаэля, как птицы любят небо, и еще минуту назад я бы поклялась, что он бросился бы в огонь ради нее.

— Ты треснула его?

— Не-а. После того, как он сказал мне, что лучшее качество его новой возлюбленной — это то, что она не я, ничего не имело уже значения.

— Она оборотень?

— Человек. Не воин. И не особо умная. — Фальшивая веселость испарилась из ее голоса. — Я знаю, что ты скажешь — я сама виновата.

Хотела бы я знать правильные слова.

— Ну, ты вроде как ушла из его жизни. Ты на время сбежала и из моей жизни. Но все равно он засранец.

— Да, да. — Андреа отвернулась.

Рафаэль был избалован. Он был красив, его ценила и мать, и клан Буд в целом, но он никогда не был злым или жестоким. Он также был и альфой клана. Рафаэль должен был точно знать, какому риску он подвергается, приводя другую женщину и демонстрируя ее Андреа. Должно быть он сделал это, чтобы спровоцировать ответную реакцию. В следующий раз, когда мы встретимся, я разобью его лицо в бифштекс.

И все же я не могла поверить, что в его безумии нет никакого смысла. Он преследовал Андреа несколько месяцев и завоевал ее. Возможно, во всем этом крылась какая-то глупая попытка заставить ее преследовать его.

— Собираешься бороться за него?

Андреа уставилась на меня, как на сумасшедшую.

— Ты будешь бороться за него или планируешь лечь на спину и смириться?

— Кто бы говорил. Сколько времени у вас с Кэрраном ушло на то, чтобы нормально поговорить после той неразберихи с ужином? Три недели или скорее даже месяц?

Я приподняла бровь.

— Это другое. То было недоразумение.

— Ага.

— Он привел сюда свою новую пассию после того, как ты позвонила ему с предложением мира. Разве это не пощечина?

— Нет нужды объяснять это. Я и так знаю. — Андреа зарычала.

— Так что ты собираешься с этим делать?

— Я еще не решила.

Возможно, она считает, что Рафаэль не стоит того, чтобы за него бороться. Но однажды, когда мне было очень плохо, Андреа поделилась со мной, что общение с Рафаэлем исцелило ее. Она сказала, что только он способен собрать ее по частям, когда она чувствует себя разбитой. Но, теперь все осколки попадали, и Андреа пытается починить себя сама.

Я видела, как Андреа сражается. Я видела ее в незащищенные моменты, когда ею овладевали жажда крови и ярость. Рафаэлю придется действовать очень осторожно, потому что, если она решит, что ей нужен либо он, либо месть, ничто ее не остановит.

Я старалась тщательно подбирать слова.

— Ничего не даётся легко. Если ты чего-то хочешь, то должна сражаться за это.

— Я думаю об этом, — сказала она. — Лучше скажи, как прошел твой день?

Я кивнула в сторону головы вампира.

— Круто, да?

— Ага.

— У меня есть для тебя труп целиком. — сказала Андреа. — Он в морозилке.

Я мило улыбнулась ей.

— Ах, не стоило.

— Это взятка за то, что терпишь мой психоз.

Заработал мотор машины. Кэрран устал ждать.

— Это за мной, — сказала я.

Дверь распахнулась, и Кэрран вошел внутрь. Я затаила дыхание. Если бы Андреа и он вцепились друг другу в глотки, я бы не выдержала.

Андреа встала.

Демонстрация уважения к Царю Зверей. Я решила, что можно выдохнуть.

Кэрран кивнул Андреа. Я тоже встала, подошла к нему и поцеловала, на случай, если у него возникнут какие-нибудь агрессивные мысли. Он подмигнул мне.

— Подожди, дай мне захватить башку нежити.

Я пошла в подсобку и взяла голову.

Когда я вышла, неся голову в пластиковом пакете, Андреа и Кэрран были все еще целы, и к ним присоединился свежевымытый Асканио.

Я помахала Андреа, и вместе с Кэрраном направилась к машине. Асканио попытался задержаться, но Кэрран всего раз взглянул на парня, и тот решил последовать за нами.

Мы сели в машину и отъехали.

— А как прошел твой день? — спросила я Асканио.

Он повернулся ко мне, на его красивом лице появилось мечтательное выражение.

— Мы убивали. Было много кровищи. Фонтаны крови. А потом мы ели барбекю.

Почему я?

*** *** ***

Когда мы вошли в Крепость, Дулиттл уже ждал нас. Ожерелье Родерика стало цвета белого золота. Ему было трудно дышать. Следующая магическая волна должна была стать для мальчика последней.

Через десять минут мы выехали из Крепости на одном из автомобилей Стаи. Кэрран вел машину. Я сидела на пассажирском сиденье, держа в руках чашу с драгоценностями и пулями для нашего подношения. Дулиттл и ребенок сидели сзади. Родерик свистел при каждом вздохе, а Кэрран, как маньяк, гнал машину к северной лей-линии, его руки лежали на руле, а на лице застыла мрачная маска. Мы достигли лей-линии в рекордное время, и он не сбавляя скорости, съехал на джипе с рампы в невидимый магический поток. Магия подхватила машину и потащила ее на север, к горам. Магия, технология — лей-линии действовали всегда, и я была чертовски благодарна за их существование.

Течение донесло нас до Франклина, выплюнуло у отдаленной станции, а оттуда мы поехали по извилистой дороге в Высокогорье. Когда-то это было шикарное место, красивые озера и водопады, окутанные изумрудно-зелеными лесами, спускающимися с отвесных скал. Дома за миллионы долларов, прогулочные катера, игровые ранчо с изнеженными лошадьми… Но магия разрушила инфраструктуру, и жители быстро поняли, что зимой в горах не так уж и весело без электричества и еды на вынос. Теперь дома стояли заброшенными или перешли в руки преданных местных жителей.

То тут, то там возникали маленькие деревушки, небольшие отдаленные поселения, жители которых с подозрением смотрели на нас, когда мы проезжали мимо.

Озеро Клиффсайд было прекрасным, но у нас не было времени на осмотр достопримечательностей. Через восемь часов после того, как мы покинули Крепость, мы стояли у горы, испещренной белыми следами от молний.

Я ожидала увидеть алтарь или какой-нибудь знак, указывающий на нужное место, но ничего не было. Только скала.

Я опустила на камни миску, полную драгоценностей и пуль. Они со звоном рассыпались.

— Ивар?

Ничего не произошло.

Лицо Дулиттла поникло.

— Ивар, впусти нас!

Горы молчали. Только хриплое дыхание Родерика нарушало тишину.

Мы должны были прийти сюда раньше. Возможно, подношение действовало только во время магии, но как только магия вернется, ожерелье свернет Родерику шею.

— Позволь нам войти! — крикнула я.

Нет ответа.

— Впусти нас, чертов ублюдок. — Я ударила чашей по горе. — Впусти нас!

— Кейт, — мягко сказал Кэрран. — У нас нет времени, детка.

Дулиттл сел на камень и улыбнулся Родерику, этой терпеливой успокаивающей улыбкой:

— Присядь со мной.

Мальчик подошел и сел на камень.

Я облокотилась о скалу.

— Здесь красиво, — произнес Родерик.

Это несправедливо. Он всего лишь мальчик… Я уткнулась лицом в плечо Кэррана. Он обхватил меня руками.

— Ты слышишь птиц? — спросил Дулиттл.

— Да.

— Так умиротворенно, — сказал Дулиттл.

Я почувствовала, как Кэрран напрягся и повернулась.

По тропинке шел мужчина. Широкий и мускулистый, сложенный так, словно ему приходилось бороться с медведями за свою жизнь. Широкое лицо, изрезанное морщинами, обрамлялось короткой темной бородой и длинными каштановыми волосами. Он был одет в испачканные сажей джинсы и тунику.

Его взгляд упал на Родерика. Густые брови взлетели над бледно-голубыми глазами.

— Что вы здесь делаете? — изумился он.

— Мы ищем Ивара, — ответил Кэрран.

— Тогда я провожу вас к нему. — Мужчина посмотрел на Родерика и протянул руку. — Пойдем, малыш.

Родерик спрыгнул с камня и подошел к нему. Темноволосый мужчина взял его за руку. Вместе они пошли вверх по крутой горной тропе. Мы направились следом.

Тропинка свернула за скалу, и я увидела узкую щель в горе, стены которой были совершенно отвесными, как будто кто-то прорубил каменную скалу огромным мечом. Мы вошли в нее, переступая через гравий и камни.

— Откуда вы, ребята? — спросил мужчина.

— Атланта.

— Большой город.

— Да.

Никто из нас не упомянул об ожерелье, сдавившем горло мальчика.

Мы прошли через щель и вышли на свет. Перед нами простилалась долина, земля плавно склонялась к водам узкого озера. На дальнем берегу вращалась и скрипела водяная мельница. Справа на лужайке с зеленой травой стоял двухэтажный дом. В нескольких десятках ярдов в стороне возвышалась кузница, а за ней по склону тянулся сад, обнесенный забором из цепей. Еще дальше на пастбище бежали бледные лошади.

Ожерелье щелкнуло и упало с шеи Родерика. Темноволосый мужчина поймал его и разломил пополам.

— Пожалуй, лучше я заберу это.

Родерик вздохнул. Крошечные красные точки набухли на его шее, где ожерелье прокололо кожу.

— Не беспокойтесь, — сказал мужчина. — Все заживет при следующей магической волне.

К нам рысью подбежал лохматый серый пес, выплюнул из пасти теннисный мячик и посмотрел на Родерика большими глазами.

— Это Рукус. Он будет рад, если ты бросишь ему мяч.

Родерик поднял теннисный мяч, секунду смотрел на него, а затем бросил вниз по склону. Собака бросилась за ним. Мальчик повернулся к нам.

— Беги за ним, — подсказал ему Дулиттл.

Родерик бросился вниз по склону.

— Так значит, ты Ивар, — начала я.

— Да.

Наконец, до меня дошло. Ожерелье исчезло. Родерик был в безопасности. Мои ноги немного подкосились, и я прислонилась к ближайшему дереву.

Ивар изучал меня.

— Ох, это нехорошо. Почему бы нам всем не спуститься в дом? Триша готовила чай со льдом, пока я не ушел. Он должен быть уже готов.

Как во сне, я последовала за ним в дом. Мы сели на крытом крыльце, и Ивар принес кувшин с чаем и несколько стаканов.

— Зачем делать ожерелье, которое могло бы задушить ребенка? — спросил Кэрран.

— Это долгая история. — Ивар вздохнул. — Я так понимаю, вы знаете, кто я?

— Дверг. Гном.

— Верно. — Ивар посмотрел на свои руки. Они были большими, непропорциональными его телу. — Я работаю с металлом. Сколько я помню себя, металл говорил со мной. Некоторые вещи, которые я делаю, безобидны. Плуги, подковы, гвозди. Некоторые — нет. В свое время я сделал клинок или два. Дело в том, что, когда клинок выходит из твоих рук, ты не можешь контролировать, для чего его используют. Но я пытаюсь.

— Как с Дагфинном? — догадалась я.

Ивар кивнул.

— Как дела у этого мальчика?

— Хорошо, — сказал Кэрран.

— Приятно слышать. Он был немного темпераментным.

Ивар посмотрел вдаль, на берег реки, где Родерик и Рукус гонялись друг за другом.

— Триша — моя вторая жена. Моя первая, Лиза, ну, она была… Насколько я могу судить, она была эльфийкой. Конечно, нет способа узнать наверняка. Однажды она появилась на пороге моего дома и осталась. Она была прекрасна. У нас родилась дочь, но жизнь в долине была не для Лизы, поэтому однажды утром я проснулся, а она ушла. Оставила ребенка со мной. Я делал все возможное, чтобы вырастить ее. У нее были золотые волосы, моя Аурелия. Но я плохо ее воспитывал. В ней никогда не было ни тепла, ни сочувствия. Я не знаю, почему. Она была уже совсем взрослой, когда в долину пришел молодой человек. Он сказал, что хочет стать моим учеником. Чтобы знать секреты кузнечного ремесла. Обычно я не беру подмастерьев, но у мальчика был талант, и мы с ним заключили сделку. Он останется со мной на десять лет.

— Десять лет — это долгий срок, — заметила я.

— Достаточно, чтобы научиться не причинять вреда, — сказал Дулиттл.

Ивар бросил на него благодарный взгляд.

— Вы верно понимаете. За десять лет ремеслу не научишь. Мне шестьдесят, и я по-прежнему каждый день учусь чему-то новому. Но я подумал, что десяти лет будет достаточно, чтобы научить их, что нужно делать, а что нет и когда. Нельзя просто передать человеку такую власть и выпустить его в мир без руководства. Поэтому мы с Колином заключили сделку. Он наденет золотой ошейник и останется здесь, в долине, чтобы научиться всему, чему я смогу его научить. Если он покинет границу долины до истечения срока, ошейник убьет его. Он понял, что пути назад не будет. Как только он надел ошейник, он должен был остаться здесь на десять лет.

— Аурелия решила уехать?

Ивар кивнул.

— У нее не было навыков. В Каширсе есть школа, и я пытался отправить ее туда, но она бросила. Ей это было неинтересно. Работа с металлом тоже не нравилась. Она считала ее грубой и обыденной. Это моя собственная вина: я объяснил ей, что такое деньги и что во внешнем мире нельзя жить только за счет земли и обмена, как мы делаем здесь. Поэтому она решила, что Колин позаботится о ней. Однажды я пошел в горы к старой шахте Купера, а когда спустился, их уже не было. Я предупредил Колина, что если ему удастся снять ошейник, то он попытается найти его снова, и он не сможет сопротивляться. Как я понял, Аурелия каким-то образом сняла его с него, и они, должно быть, продали его. В ожерелье было много золота.

Теперь все приобрело смысл. Колин зарабатывал деньги. Он был нужен ей живым, чтобы заботиться о ней. Родерик был всего лишь случайностью.

— Колин больше не занимается кузнечным делом. Он бухгалтер. Я не думаю, что он вообще помнит о своем пребывании здесь. Судя по тому, как он повел себя, когда увидел ошейник, я не уверена, что он знал, что это такое. У них с Аурелией была дочь. Ожерелье убило ее. Это их сын. Аурелия надела на него ожерелье, чтобы уберечь Колина от него.

Лицо Ивара дернулось.

— Ожерелье никогда не должно было следить за кровью. Оно предназначалось только для того, чтобы удержать Колина здесь.

Родерик поднялся по лестнице. Его лицо раскраснелось.

— Нам ведь еще не обязательно уходить, правда?

Я не повезу его обратно к этой суке.

Ивар посмотрел на своего внука. В нем была печаль и сожаление. Много сожаления. Я видела, как они похожи: те же темные волосы, тот же серьезный, мрачный взгляд в глазах.

— Тебе здесь нравится? — спросил Дулиттл.

Родерик кивнул.

Медмаг посмотрел на гнома.

— Второй шанс выпадает нечасто.

Напряжённое лицо Ивара расслабилось.

— Он прав, — добавил Кэрран.

Ивар глубоко вздохнул и улыбнулся Родерику.

— Родерик, я твой дедушка. Не хочешь ли ты остаться здесь на некоторое время? Со мной?

Родерик посмотрел на Дулиттла.

— Тебе выбирать. Ты можешь вернуться с нами, если хочешь.

Родерик обдумывал сказанное.

— У меня никогда раньше не было дедушки, — сказал мальчик.

— А у меня никогда не было внука, — ответил Ивар.

— Можно мне поплавать?

— Да. Твоя бабушка скоро вернется с рынка. Мы пообедаем, и ты сможешь искупаться. Вода холодная, но тебе может понравиться. Наш род любит это.

Родерик улыбнулся. Это была крошечная нерешительная улыбка.

— Мне бы этого очень хотелось.

Ивар встал и протянул мальчику руку.

— Не хочешь ли ты посмотреть мою кузницу?

Родерик кивнул. Они сошли с крыльца вместе, рука об руку.

Мы втроем сидели на крыльце, смотрели на реку и пили чай со льдом.

— А что с Ауреллией? — спросила я.

— Она все еще замужем за братом прокурора, — заметил Кэрран. — Одна мудрая женщина сказала мне, что было бы плохой идеей что-то с этим делать.

— Я бы не беспокоился об Аурелии, — сказал Дулиттл, наблюдая за Иваром и Родериком, направляющимся к кузнице. — У меня такое чувство, что она свое получит.

ЭПИЛОГ

Больница Атланты Эйвери сообщила о крайне тревожном случае: местная жительница Аурелия Санни за одну ночь постарела на сорок лет. Медики предполагают, что ускоренное старение произошло из-за золотого кольца, пришедшего по почте и оставленного на крыльце дома миссис Санни. Кольцо вросло в кожу и его невозможно было удалить. На данный момент процесс старения продолжается, и семье было рекомендовано принять соответствующие меры. Детектив ОПА мисс Цой, занимающаяся расследованием по этому делу, дала следующий совет широкой общественности: «Не принимайте подарки от анонимных лиц. Если вы не знаете, от кого посылка, не открывайте ее.»

Атланта Джорнал-Конститьюшн.

Оглавление

Информация о переводе:

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

ЭПИЛОГ