В краю родном [Мануил Григорьевич Семенов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

тускло горит «летучая мышь». На подоконнике, у изголовья кровати начальника тони Михаила Ивановича Иванова лежат карманные часы. Изредка к окну подходят люди и узнают, сколько времени. По этим часам ведется график притонений, происходит смена бригад. Мы просим дежурного разбудить нас в четыре часа утра и укладываемся спать.

Но заснуть не удается. Приходит наш старый знакомый Мусагали Мухамбетов, и начинаются бесконечные разговоры об охоте. Мусагали рассказывает о своем первом охотничьем трофее. Отец купил ему старое шомпольное ружье. Мусагали немедленно побежал в ближайший ильмень. Укрываясь в высокой траве, он подобрался к воде. На противоположной стороне юный охотник увидел покачивающуюся на волнах водяную курочку. Мусагали прицелился и выстрелил. Птица осталась на месте. Вне себя от радости Мусагали схватил дичь и отправился домой, чтобы похвастаться своей добычей. Но каково же было его разочарование, когда мать, начавшая чистить птицу, вдруг с отвращением выбросила ее из кибитки. Оказалось, что водяная курочка, в которую стрелял Мусагали, была убита кем-то несколько дней назад…

Но это было давно. Теперь Мусагали — опытный рыбак и страстный охотник. Уже несколько лет подряд он руководит неводной бригадой и неизменно перевыполняет путинные планы. Весь свой досуг Мусагали посвящает охоте. Ружье у него отличное, с предлинным стволом — настоящая утятница.

Условливаемся идти охотиться на утренней заре вместе. Мусагали ведет нас уверенно, дорога к Артельному им хорошо изучена.

Мы входим в ильмень в абсолютной темноте. Шепотом договариваемся, кто займет какое место, и расходимся в разные стороны.

С трудом вытягивая ноги из ила, я пробираюсь вдоль стенки чакана к тому месту, где заросли образуют выдающийся вперед мысок. Вокруг с шумом поднимается птица. Я ее не вижу, слышу только хлопанье утиных крыльев да тревожное попискивание куликов. Но вот я у цели. Вгоняю в ил «стул» — колышек с прибитой сверху дощечкой — и усаживаюсь на это шаткое приспособление. Место, кажется, выбрано удачно — с трех сторон хороший обзор. Теперь нужно ждать.

Медленно наступает рассвет. Из серой дымки постепенно выступают очертания противоположного берега, разбросанных там и сям кустов осоки. Тишина. Всплеснет где-то рыба, протяжно закричит гагара, и опять все погружается в предутреннюю дрему. С середины ильменя, клубясь, поднимается туман…

Слух улавливает какое-то движение справа. Я напряженно вглядываюсь и ничего не вижу. И вдруг к самым моим ногам выплывает чирок. Оставив насиженное за ночь место, он жадно глотает личинок, не замечая ничего вокруг. Стрелять невозможно, нельзя даже пошевелиться. Но вот чирок прекращает кормежку и замирает, уставив на меня черный блестящий глаз. Мгновение — и чирок с оглушительным шумом взлетает в воздух. Доброго пути, приятель!

Блеснул первый луч солнца. Он, словно заботливая хозяйка, протирает запотевшее зеркало вод. И сразу в нем четко отражается окружающий пейзаж. Чуть покачивая коричневыми головками, стоят стройные камыши. Будто тончайшей кистью выткана в голубой лазури каждая травинка. В прозрачном воздухе проносятся стрижи, повторяя на водной глади замысловатые воздушные пируэты. Мир, полный очарования, пробуждается к жизни…

С характерным свистом проносится над головой чирок и шлепается в воду метрах в десяти от меня. Прицеливаюсь и нажимаю спусковой крючок… Когда рассеивается дым от выстрела, я вижу, что чирок лежит неподвижно, беспомощно распластав крылья. Через минуту раздаются один за другим два выстрела подряд. Стреляют мои товарищи. Охота началась…

Перелет хороший. Я еще убиваю чирка и сразу двух уток-широконосок. Часто стреляют и мои друзья. Мы уже порядочно распугали птицу. Прежде чем сесть на воду, она долго кружит над ильменем. Вот идет стая чирков. Изготавливаюсь и жду, когда птицы приблизятся на расстояние выстрела. Ловлю на мушку вожака стаи. Гремит выстрел — и серый комочек падает вниз. Второй выстрел — и еще одна птица падает к моим ногам. Сизый дымок курится из нагревшихся стволов…

Солнце уже поднялось высоко. Появились коршуны, зорко высматривающие с высоты добычу. Собираю убитую дичь. Ягдташ уже почти полон — две утки и четыре чирка. Можно уходить домой.

Я выхожу из ильменя на сухое место и усаживаюсь на траву покурить. Скоро подходит Мусагали — у него к поясу прикреплены три утки и цапля. С богатой добычей возвращаются Николай и дядя Вася. Неприятные приключения прошлой ночи забыты. Все веселы и оживлены.

По отлогому песчаному берегу мы возвращаемся к тоне. Лениво плещутся у наших ног волны. Белоснежные чайки с криком кружатся там, где бригада выбирает из невода богатый улов.

Вечерняя заря

Эту легенду рассказал мне старый Зураб — известный на Каспии охотник и рыболов.

Мы плыли на куласе — так называется в низовьях Волги утлое мелководное суденышко — по одному из бесчисленных протоков прикаспийской дельты. Стоял