Ничего личного. Книга 8. Часть 1. Учитель по завещанию [Amadeo Solitario] (fb2) читать онлайн

Книга 588011 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

АмадеоНичего личного. Книга 8. Часть 1. Учитель по завещанию

Ничего личного. Книга 8. Часть 1. Учитель по завещанию

Ссылка: http://samlib.ru/e/ezhemenskaja_e_m/nothingpersonal8-01.shtml

Автор: Амадео

Жанры: Проза, Детектив

Аннотация: нет

Размещен: 01/07/2022

Изменен: 02/07/2022

Ничего личного. Книга 8. Часть 1. Учитель по завещанию

На кладбище лил дождь.

Десятки людей столпились у могилы, в которой лежал гроб, украшенный белыми хризантемами. Единственные цветы, которые он любил при жизни, считая все остальные ничего не стоящим мусором.

Может быть, потому, что их так любила жена.

Ей пришлось уйти намного раньше, но теперь они наконец встретятся. Возможно ли думать иначе? Так долго ждать воссоединения и теперь без сожалений оставить на Земле все, что было дорого. И всех.

Амадео подошел к краю ямы и бережно бросил цветок на крышку гроба. Наклонившись, он на мгновение вынырнул из-под зонта, который над ним держал его телохранитель, Киан, и капли ледяного зимнего дождя тут же пропитали волосы, заставив пряди прилипнуть к лицу. Он даже не сделал попытки убрать их со лба.

Выпрямившись, он мгновение постоял, глядя на лакированную крышку. Последнее пристанище и единственный пейзаж, что предстоит созерцать телу вечность, пока разложение и тление не заставят плоть погрузиться во тьму.

— Жаль, что мы больше не увидимся, — прошептал он и отошел от края, освобождая место другим присутствующим.

На похоронах Бернарда Мартинеса собрался цвет высшего общества. Далеко не все были с ним в дружеских отношениях, некоторые откровенно враждовали, но не могли не признавать, что своей букмекерской империей Мартинес правил твердо, но справедливо. Многие обращались к нему и с более щекотливым вопросом: занять денег. Мелочевкой он не раскидывался, отпуская солидные суммы солидным людям, и таким образом многих выручил из беды. О процентах никто из них не упоминал.

Амадео отошел и встал чуть поодаль, наблюдая за толпой. Многих из них он знал, и все они кивали ему в знак приветствия. Больше половины — шипели за спиной, вспоминая старые сплетни и обсуждая шрам — подарок из тюрьмы. Дождь испортил безупречную прическу, и теперь у всех на виду тонкая линия змеилась по лбу, теряясь в волосах.

Но Амадео не волновало их мнение.

Он смотрел на небольшую группу, стоящую у самой могилы. Мужчина и женщина, обоим нет и тридцати. Он — с прилизанными дождем темными волосами и красным носом — то ли от холода, то ли от выпитого из-за стресса алкоголя. Она — безупречно красивая, черные волосы сколоты на затылке, губы скорбно поджаты. То и дело промокает платочком глаза, которые ничуть не покраснели.

Рядом — юноша лет восемнадцати-двадцати. Вот его никто не смог бы упрекнуть в фальши. Он с невыразимой грустью смотрел на гроб и кивал всем, кто выражал соболезнования, сам с трудом сдерживая слезы. Он держал за руки двух детишек, мальчика и девочку, похожих, как две капли воды и отличающихся разве что длиной белокурых волос. За его спиной всхлипывала девочка-подросток, сжимая в дрожащих руках платок размером с небольшую скатерть.

Все шестеро были внуками Мартинеса, в которых он души не чаял. Несколько лет назад семью постигла страшная трагедия — его сын и дочь вместе со своими супругами погибли в авиакатастрофе. Никого из детей на борту не было, и они в одночасье стали сиротами. Бернард Мартинес взял внуков под свое крыло и опекал, как любящий дедушка, впрочем, не давая спуску во всем, что касалось учебы. Хорошее образование, любил повторять он, ключ к успеху. И если вы не гениальны от рождения, придется вам пахать, как проклятым, чтобы чего-нибудь добиться в этом мире.

И вот теперь он умер. Его букмекерская империя вызовет непрекращающиеся споры из-за наследства, если, конечно, он не составил справедливое завещание. Но Амадео сомневался, что все останутся довольны — слишком уж надменной выглядела притворяющаяся плачущей женщина. Слишком уж пыталась скрыть неприязнь к юноше, который, кажется, всерьез скорбел о дедушке. Борьба развернется нешуточная.

— Мыльные оперы отдыхают, — пробормотал он под нос. Киан сделал вид, что не услышал.

Чуть позже все собрались в особняке Мартинеса. Все вокруг было задрапировано черной тканью, обстановку оживляли лишь белые хризантемы, понатыканные тут и там. Разговоры велись полушепотом, лишь изредка перебравший алкоголя гость срывался на вскрик вроде 'Какой был человек! Сколько денег я проиграл с его помощью на скачках!'.

Амадео вежливо приветствовал очередного знакомого, когда на плечо легла рука.

— Реми! — удивленно сказал он, повернувшись. — Какой сюрприз! Когда вы вернулись?

Реми Бенуа, адвокат, несколько лет назад уладивший вопрос о возвращении 'Азар' во владение Амадео и презентовавший ему право собственности на конкурента 'Вентину', мягко улыбнулся.

— Два дня назад, как только узнал о кончине господина Мартинеса, — ответил он с легким французским акцентом. — Видите ли, я его поверенный и должен уладить вопрос с завещанием.

— Вот как. — Амадео это не удивило. Реми был высококлассным адвокатом, и такой человек как Мартинес другого и не мог бы пожелать. Люсиль Муэрте свернула адвокатскую деятельность два года назад и уехала из страны, желая отдохнуть от залов суда.

— Только, боюсь, не все останутся довольны, — вздохнул Реми, озвучив недавние мысли Амадео. — Но волю покойного может оспорить только он сам.

— А все недовольство посыплется на вас. — Амадео покачал головой. — Неужели все настолько несправедливо?

Реми на уловку не поддался. Красивое лицо осветила короткая улыбка.

— Узнаете из новостей.

— Так вы и есть знаменитый Амадео Солитарио? — раздался вдруг певучий, низкий голос.

Амадео обернулся и увидел ту самую женщину, что притворялась убитой горем у могилы. На сей раз на лице не было и признака печали, уголки накрашенных темно-красной помадой губ чуть приподнялись в улыбке. Она протянула руку.

— Бьянка Мартинес. Дедушка много рассказывал о вас. Говорил, что вы единственный, с кем ему приходилось считаться. — Она обворожительно улыбнулась.

— Он мне польстил. — Амадео пожал протянутую руку.

— Мне так не кажется. — Она задержала пальцы на его ладони чуть дольше обычного, и Амадео с трудом удержал на лице улыбку. Он привык к повышенному вниманию женщин, но ради всего святого, здесь же не светский прием, а похороны!

Бросив быстрый взгляд на Реми, Амадео заметил, как тот едва заметно поморщился. Судя по тому, как старательно игнорировала его Бьянка, неприязнь у них была взаимной.

— Почему нет коньяка? Я бы выпил еще! Чертов холод, чертов ноябрь, никак не согреться...

Молодой мужчина приобнял Бьянку за плечи и уставился на Амадео, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд. В руке был зажат пустой бокал, нос стал еще краснее, и Амадео окончательно уверился, что это не из-за холода или пролитых слез.

— Так, — старательно выговаривая буквы, сказал он. — А я вас знаю.

— Разумеется, знаешь, Бартолито, — пропела Бьянка, пытаясь скрыть раздражение. — Это Амадео Солитарио, владелец 'Азар', дедушка нам много о нем рассказывал.

— Не-не, — отмахнулся Бартолито. — Ничего он мне не рассказывал. Я по телику видел. Самое крутое казино, да? — Он пьяно ухмыльнулся и протянул руку. — Ну, будем знакомы. Бартоло Мартинес. Я любитель поиграть.

Амадео, натянув улыбку, ответил на приветствие. Чистейший олух, отметил про себя он. В отличие от сестры.

— Буду рад видеть вас в 'Азарино', Бартоло, — ответил он дежурной фразой, и парочка наконец отбыла восвояси. Бьянка яростным шепотом ругала брата, тот глупо лыбился и размахивал пустым бокалом.

Реми проводил их взглядом и тихо выдохнул сквозь зубы.

— То ли еще будет на завтрашнем чтении завещания, — пробормотал он.

Амадео сделал вид, что не услышал.

На Старый квартал опускался вечер.

Нет, не просто опускался, он набрасывался на грязные улицы, словно изголодавшаяся псина — на протухший кусок мяса, жадно вгрызался в асфальт, скрывая все трещины и пороки под слоем темноты. И вскоре, не видя под ногами отвратительных шрамов, на улицы выползали местные обитатели. Воры, бродяги, наркоторговцы, проститутки, бандиты, готовые перерезать кому-нибудь глотку за пару монет — всех их влекла темнота. Она скрывала их уродство, которое так ярко проступало при свете дня, что они не могли вынести его вида. Она прятала грязь, плотно укутывала их, не давая порочным мыслям проступать на лицах со всей отчетливостью. Позволяя обманывать, юлить и играть. Позволяя казаться не теми, кем они были на самом деле.

Машина, слишком дорогая для этих мест и потому чрезмерно приметная, затормозила возле старого десятиэтажного здания. Оно стояло, покосившись, как пизанская башня (может, чуть меньше), и вот-вот готово было рухнуть на грязные улицы и завалить обломками всех, кому не посчастливилось найти приют в ее чернильной тени.

Так оно корежилось уже лет тридцать и все никак не могло умереть.

Дверца автомобиля распахнулась, и черный лакированный ботинок ступил на мостовую, испещренную бесчисленными трещинами.

Мужчина был одет в черное, словно стремясь слиться с темнотой. Только цветок, который он держал в руке, ярко выделялся во мраке. Белый пион.

Шагнув к самому подножию кривого здания, он положил пион на грязный асфальт. Темное пятно, въевшееся в трещины несколько месяцев назад, все еще было здесь. Смерть навеки впечаталась в эту землю.

— Прости меня, Цзинь, — прошептал Амадео, глядя, как легкий ветерок колышет лепестки цветка. — Прости, что не смог тебя спасти.

Он стоял, склонив голову, еще с четверть часа. Мысли вихрились в голове, не давая поймать себя за хвост, переплетались, уносились прочь вместе. Ни один бродяга не потревожил его за это время. Ни одна девица легкого поведения не предложила свои услуги. Ни один ловкий вор не попытался обчистить карманы.

К нему не смел приблизиться никто. Он приезжал сюда каждую неделю, один, но никто не отваживался нарушить его уединение.

В глубине салона джипа требовательно зазвонил телефон, и Амадео поднял голову. Бросив последний взгляд на пион, он сел за руль и нашарил мобильник.

— Добрый вечер, Реми. Все уже закончилось?

Адвокат не удостоил его ответом. Лишь сказал:

— Чтение завещания состоится завтра в десять утра. Вам нужно присутствовать.

Половину ночи Амадео ломал голову над приглашением Реми. Обычно завещание оглашали в присутствии семьи и заинтересованных лиц, упомянутых в документе. Зачем Мартинес включил туда и его? Амадео открестился от букмекерства несколько лет назад, когда ему пришлось устроить Мартинесу веселые горки с Комиссией по азартным играм, чтобы заполучить его партнерство. С тех пор каждый из них был при своем: Мартинес заведовал букмекерскими конторами, а Амадео — казино, время от времени помогая партнеру решать вопросы с Комиссией, но не пуская его выше, чем нужно. Может, Бьянка Мартинес и не соврала, когда сказала, что Амадео — единственный, с кем король букмекеров считался.

Но это не повод включать его в завещание.

Решив, что все равно не угадает, в чем там дело, Амадео наконец заснул. Спал он беспокойно — то и дело тянулся вперед, пытаясь поймать падающего из окна Цзиня, но хватал лишь пальцы Себастьяна, который хохотал, наблюдая, как Амадео в страхе отдергивает руку.

Это продолжалось уже два месяца, прошедших с гибели врача.

Два месяца он видел этот кошмар каждую ночь и не мог избавиться от него. Честно говоря, и не пытался. Со смертью Цзиня пришла странная покорность — будь что будет, пусть кошмары гнездятся в голове, как им заблагорассудится, рано или поздно им надоест донимать его.

Но пока этот светлый момент не наступил, Амадео каждую ночь видел этот треклятый сон.

Цзинь, настоящее имя Чжао Юнь Фэн, врач, бывший торговец органами, никак не желал покидать его мысли. И пусть тело исчезло бесследно (Себастьян со свойственной ему ехидцей ответил, что разобрал его на органы и продал подороже), в мыслях и кошмарах он по-прежнему жил и умирал. Раз за разом. Ночь за ночью.

В одном Себастьян просчитался: раскрыв настоящую личность Цзиня, он добился лишь того, что чувство вины, мучившее Амадео, практически исчезло. Он понял, что Себастьян так или иначе намеревался избавиться от Цзиня и сделал бы это любым другим способом, доведись Амадео выиграть в той роковой партии в баккара. Теперь он знал, что раньше Себастьян и Цзинь работали на одной делянке, возможно, даже были партнерами, а затем Цзинь отошел от дел и скрывался от властей за пределами Китая, сменив имя. Жаль, что Амадео так и не узнал, почему.

И если Себастьян надеялся как-то охладить привязанность Амадео к своему врачу и заставить поблагодарить себя за то, что избавил планету от ужасного преступника, ему это не удалось. Этот человек не понимал понятия 'дружба', оно было ему чуждо точно так же, как Амадео была чужда продажа людей ради наживы. Его никогда не заботило то, что произошло в прошлом. Он принимал людей в их настоящем такими, какими они стали, а не какими были.

И ненависти к Себастьяну то досье никак не уменьшило. Скорее, наоборот. Удерживало Амадео от немедленной расправы только одно — Себастьян крепко держал Ксавьера за шею договором, который тот по неосторожности подписал. И соглашением, заключенным в обмен на безопасность Амадео, согласно которому все поставки Ксавьера шли с дополнительным грузом человеческих органов. Поймай такой Наркоконтроль, и Ксавьеру придется очень несладко, поскольку Себастьян обещал запеть, как птица, и сдать перевозчика с потрохами.

Ксавьер попал в патовую ситуацию, и за два месяца ни он, ни Амадео не смогли придумать, как из нее выбраться. Друг все больше пропадал в Мексике, с помощью Мигеля налаживая там необходимые связи, и искал, искал, искал слабое место Дженаро Бланко — личины Себастьяна, заправлявшей всем по ту сторону Атлантики. Амадео же рыл носом землю здесь, используя Ребекку и ее каналы по полной, но пока без особого результата. Изнуряющая медленная война истощила обоих, но прекращать они и не думали. Себастьян Арройо заплатит за все, что сделал.

Амадео проснулся в восемь утра, разбитый, будто и не спал вовсе. Решил сегодня обойтись без пробежки и, приняв душ, спустился к завтраку. Тео уже был в столовой и за обе щеки уписывал омлет, приготовленный Розой. Несмотря на преклонный возраст, экономка до сих пор готовила множество наивкуснейших блюд и наотрез отказывалась уйти на покой. Правда, преемника по уборке она все же нашла — Кейси, который выл и стенал, но все же вычищал дом до блеска под ее чутким руководством. Правда, возмущался он исключительно для вида — за ее пирожки с мясом и горячий шоколад можно было убить. Или прибрать еще пять таких же особняков.

— Доброе утро, пап! — Тео взмахнул вилкой, на которую был нанизан кусочек омлета. — Как спалось?

— Чудесно, малыш, — улыбнулся Амадео, зная, что Тео не поверит. — Ты почему еще не в школе?

— Первый урок отменили, дон Грегорио и Паоло за мной скоро заедут. Пап, — он с надеждой смотрел на отца, — а ты сегодня придешь пораньше? Помнишь, ты обещал сводить меня в тот огромный книжный магазин...

Уже месяц как, досадливо подумал Амадео. Тео невероятно терпелив, раз напомнил об этом только сейчас.

Мысленно он перебрал дела, с которыми нужно было разобраться сегодня, а какие — отложить, и решил, что пару часов можно выкроить. С самой смерти Цзиня у него не было выходных, он с головой нырнул в работу, надеясь изгнать кошмарные мысли, и до поры до времени это помогало. Чилли шипела на него, как рассерженная кошка, Ричард Крамер качал головой и утверждал, что эдак Амадео доведет себя до больницы, но он просто не мог иначе. И в кои-то веки Ксавьер с ним соглашался.

Он взял вилку и улыбнулся сыну.

— Конечно. Заберу тебя из школы и поедем в магазин. Только чур, меньше пяти книг не брать!

Тео счастливо рассмеялся и мигом смел омлет с тарелки.

К дому Мартинеса Амадео подъехал без пяти минут десять. Охрана, не задавая ни единого вопроса, пропустила его внутрь. Вся семья уже собралась в огромном кабинете, по стенам которого тянулись книжные полки. Массивная мебель усиливала клаустрофобию, поэтому Амадео пришлось приложить усилия, чтобы справиться с паникой, и надеяться, что никто ничего не заметил. Наконец он устроился в кресле возле большого окна и почувствовал себя легче.

Бьянка сидела напротив письменного стола, за которым расположился Реми Бенуа. Ее брат Бартоло топтался возле окна неподалеку от Амадео и изо всех сил сдерживался, чтобы не закурить, толстая сигара так и трещала в пальцах. Юноша, девочка-подросток и двое близнецов, имен которых Амадео так и не узнал, кучковались на длинном диване на гнутых ножках. Амадео с удивлением отметил, что, кроме него, из посторонних не было больше никого.

Бьянка поглядывала на него с плохо скрываемым любопытством и подозрением, Бартоло откровенно пялился, и только семейство на диване, казалось, ничуть не интересовалось происходящим. Юноша кусал губы, но и только, остальные дети безучастно глядели то в потолок, то в пол.

Огромные напольные часы начали бить десять, и юноша вздрогнул. Бьянка закатила глаза с выражением 'ох уж эти дети' и приготовилась слушать. Реми торжественно вскрыл конверт и прочистил горло.

В последующие десять минут никто из слушающих не проронил ни слова.

А потом настал кромешный ад.

— Какого черта?! — первым завопил Бартоло, швыряя сигару через весь кабинет. Она угодила в семейный портрет и оставила на нем коричневое пятно — пока Реми читал завещание, Бартоло непрестанно жевал ее кончик. — Ты все подстроил, грязный адвокатишка, подстроил! Такого быть не может!

— Можете установить подлинность подписи у независимого графолога, — мягко заметил Реми. Он предчувствовал бурю, поэтому стойко выдержал удар.

— Но это же абсурд! — Бьянка метнула яростный взгляд в юношу, которого звали Даниэль. — Передать 'Гандикап' ему? Этому мальчишке, который за всю жизнь даже косточек от вишни не ставил на кон и понятия не имеет, как это делается?!

Бедняга Даниэль совсем стушевался. Он сидел, низко опустив курчавую голову и спрятав ладони между коленями. Для него завещание дедушки оказалось не меньшей неожиданностью, чем для остальных.

А брат с сестрой продолжали бушевать. И неудивительно, что они остались недовольны: по всему выходило, что каждому из внуков достается по десять процентов акций букмекерской фирмы 'Гандикап', а контрольный пакет забирает Даниэль. И он же становится во главе компании по достижении двадцати пяти лет.

Но загвоздка заключалась в том, что юноше едва стукнуло девятнадцать, и он понятия не имел, как управлять здоровенным монстром букмекерской сети. И именно для этого понадобился Амадео, который сейчас тихо сидел в своем кресле, пытаясь переварить услышанное.

Бьянка наконец вспомнила о его существовании и развернулась всем телом. Иссиня-черные волосы взметнулись, как крыло рассерженной птицы, щеки раскраснелись, глаза метали молнии.

— А вы? Уважаемый господин Солитарио? Вы какого черта влезли в семейные дела? Игорной империи стало мало?

Амадео счел за лучшее промолчать. Он и сам не ожидал услышать ничего подобного.

По завещанию Бернарда Мартинеса он становился своеобразным 'регентом' юного наследника и должен был обучить его управлению крупной организацией, получая вознаграждение в размере двадцати процентов от прибыли, до тех пор, пока Даниэлю не стукнет двадцать пять, и он не встанет во главе компании официально. Почему Мартинес выбрал его, Амадео совершенно не представлял. Если король букмекеров хотел натаскать парня, мог бы нанять профессионала или заняться этим сам заранее, что было бы куда эффективнее.

Старик, как никто другой, умел удивлять.

— На этом все, — властно прервал поток криков Реми. Он поднялся и застегнул пиджак. — Если желаете оспорить завещание, можете попытаться, но лично я бы не советовал. Зря потратите время, силы и деньги.

— Дружеский совет, — ядовито отозвалась Бьянка. Затем, метнув последний уничтожающий взгляд в Амадео, вышла из кабинета, громко стуча каблуками. Бартоло последовал за ней, бормоча себе под нос что-то нецензурное.

— Ну как вы? — тихо спросил Реми, когда все, включая детей, покинули кабинет. Даниэль задержался всего на мгновение, чтобы поглазеть на Амадео, близоруко хлопая огромными голубыми глазами, но так и не решился ничего сказать и последовал за сестрами и братом.

— Сказать, что удивлен... — Амадео не закончил и пожал плечами.

Реми понимающе кивнул.

— Это сложное решение. И бьюсь об заклад, мсье Мартинесу оно тоже далось нелегко. Впрочем, вы можете отказаться, в этом праве вас никто не ограничит. Отказ всегда оформить легче, чем оспорить свою долю. — Он сверкнул белоснежными зубами. — Я такого в своей практике навидался, что просто караул.

— Как думаете, Бьянка и Бартоло последуют вашему совету?

— Не могу ничего утверждать. Я с ними не настолько хорошо знаком. — Реми сложил бумаги в портфель и щелкнул замками. — В отличие от семейства Бенуа. Этих малышей я всегда любил.

— Потому что вы однофамильцы? — Амадео все еще пытался собрать в голове все, что сегодня произошло, и вопрос задал скорее автоматически, а не потому, что было интересно.

— Не просто однофамильцы, Амадео. Их отец, Доминик, мой родной брат. Следовательно, я их дядюшка. — Реми едва не рассмеялся, увидев выражение лица Амадео. — Поэтому, как вы понимаете, готов радеть за них всей душой. В отличие от Бьянки и Доминика я знаю их вдоль и поперек. Это чудесные ребята. Обдумайте все как следует, а потом дадите свой ответ.

Тео и Паоло восторженно бегали от полки к полке, выбирая книги и настольные игры, а Амадео сидел на диванчике, листая первый попавшийся под руку роман, но не видя ни единой страницы.

Завещание Мартинеса ошарашило и озадачило его. Он никогда бы не подумал, что король букмекеров настолько доверяет ему, чтобы вручить своего наследника со словами 'научи его как следует', присовокупив двадцать процентов прибыли в придачу. Но деньги Амадео совершенно не волновали, больше беспокоила основная цель, поставленная Мартинесом. Он — наставник для будущего букмекера? Большей чуши и придумать нельзя.

Из-за полок раздался громкий вскрик Тео, и Амадео тотчас же оказался на ногах. Затем последовали чьи-то торопливые извинения, казалось, виновник вот-вот расплачется.

Амадео заглянул за полки. Какой-то юноша в дутой оранжевой куртке отряхивал джинсы и свитер Тео и суетился вокруг наливающейся на лбу мальчика шишки.

— Божечки... Прости, пожалуйста! Сильно больно? Я такой неуклюжий, не посмотрел, куда иду, прости меня, прости!

Тео совершенно взрослым жестом прервал поток извинений.

— Да ладно вам, это я бегал где не положено. Ничего страшного.

— Вот, держи. — Парень поднял с пола две книжки. — Это твои? Еще раз прости...

Раскланиваясь, он попятился назад и уткнулся задом прямо в Амадео. Подскочив, как ужаленный, развернулся и захлопал из-под низко надвинутой шапки огромными голубыми глазищами, не в силах вымолвить ни слова.

— Мсье... мсье Амаде... Солитарио... — наконец выдавил он так, будто каждый слог из него вырывали клещами.

— Здравствуйте, Даниэль. — Амадео приветливо улыбнулся и посмотрел поверх его головы. — Малыш, с тобой все в порядке?

— Конечно, пап, просто шишка, ничего больше. — Тот беспечно махнул рукой. — И уже совсем не болит!

— Папа? — пискнул Даниэль. Вся краска сошла с лица, казалось, он вот-вот бухнется в обморок. — К-как папа?..

— Это мой сын, Тео, — ответил Амадео. — Вам нехорошо? Не хотите ли присесть?

— Ага, — выдохнул тот и на ватных ногах пошагал к дивану. — О, 'Вампирские хроники'. Классная книжка. Да. Больше всего мне нравится Акаша.

Амадео едва успел схватить книгу, чтобы Даниэль не сел прямо на нее. Поставив ее на полку, он опустился рядом.

— Тоже любите читать, Даниэль? — обратился он к юноше.

— Дэнни. Читать? А, да, читать. Конечно, люблю. Помню, мама читала мне на ночь 'Сказки дядюшки Римуса', а я все не мог взять в толк, почему братец Лис такой глупый, а уж когда они все вместе прилипли к Смоляному чучелку, я... — Он испуганно уставился на Амадео. — Что я несу?

Амадео рассмеялся.

— Да, сказка забавная. Одно плохо — сейчас роль Смоляного чучелка выполняет 'Гандикап'. Вы поэтому пришли?

— Да нет же, я просто книжку... хотел...

Врать юноша не умел совершенно и сник. Сунул ладони между коленей, опустил голову и едва слышно прошептал:

— И что вы думаете... по этому поводу? Завещания?

— Лично я в растерянности. — Амадео дотянулся до полки и взял другую книгу. — И понятия не имею, соглашусь или нет. Если вы это хотели услышать.

— Вовсе не это! — Даниэль вскинул голову. — В смысле, я-то считал, что вы тут же согласитесь, все-таки вам пообещали столько денег, а вы все еще думаете? Почему? Двадцать процентов — это мало?

— Много, Даниэль. Это очень выгодное предложение.

— Называйте меня Дэнни. Меня так мама звала. И вообще, любой бы на вашем месте согласился! — воскликнул юноша.

— Да. Именно поэтому я все еще в раздумьях, стоит ли овчинка выделки. Не все в этом мире можно измерить деньгами и властью.

— Ага, — уныло протянул юноша. — Вы и тогда так же сказали.

— Простите?

— Не помните? — паренек посмотрел прямо на него и улыбнулся. Эта улыбка показалась Амадео знакомой. — На лекции. Вы мне тогда так же ответили.

Амадео будто молнией шарахнуло. Конечно! Где-то около года назад его пригласили прочитать лекцию по управлению бизнесом в университете. Аудитория оказалась забитой под завязку, преобладали в ней, конечно же, девушки, которые принарядились кто во что горазд и усердно строили красавчику-лектору глазки. За несколько минут до окончания Амадео сказал:

— Пока я вас совсем не усыпил, давайте закончим. Если у вас остались какие-то вопросы, прошу, задавайте.

Все девушки без исключения подняли руки, и Амадео рассмеялся.

— На вопрос 'Какой ваш номер телефона?' не отвечаю.

По аудитории пронесся разочарованный смех, и практически все руки опустились. И только паренек с задней парты усиленно тянулся вверх.

— Слушаю вас, — кивнул ему Амадео.

Парень вскочил на ноги. Пол-лица было скрыто огромными очками в толстой оправе, он мял в руках бумаги, то и дело роняя по одной-две на парту. Наконец, решившись, спросил дрожащим голосом:

— А вы берете учеников?

Вся аудитория так и грохнула от смеха, но парень не вжался в парту. Он продолжал стоять, прямой, как палка, и не сводил глаз, увеличенных линзами очков, с Амадео.

Когда смех мало-помалу стих, Амадео ответил:

— Честно говоря, не думал об этом, но идея интересная. Стоит того, чтобы ее рассмотреть.

Глаза парня засияли, он едва не показал язык смеявшимся над ним мгновение назад студентам.

— Скажите, у вас уже была практика?

— Да! — энергично закивал тот. — Я проходил ее в 'Гандикапе', и... Ну, в общем, вот... Уверяю, я и в 'Азар' могу пригодиться!

Снова смех, который Амадео на этот раз быстро пресек.

— В 'Гандикапе'? Должно быть, вы очень способный, раз Бернард Мартинес пошел вам навстречу.

Паренек расцвел так, что Амадео всерьез задумался над тем, может ли его улыбка стать еще шире.

— А если вы рассмотрите эту идею в ближайшем времени, например, до завтра? — затараторил он. — Я свободен в перемещениях, могу летать куда угодно за вами, с университетом проблем не будет, учиться буду у вас и... — Он грустно замолк, когда Амадео под всеобщие смешки показал 'стоп'. — Но...

— Слишком быстро. — Амадео старался смягчить отказ улыбкой. — Эдак вы себя до пенсии доведете.

Распрощавшись со студентами, он покинул аудиторию, но у выхода из университета его догнал тот самый юноша. Киан внимательно следил за ним, но пока не приближался, решив, что никакой опасности тот не представляет.

— Вы уже подумали? — взволнованно спрашивал паренек, стараясь подладиться под шаг Амадео. — Насчет того, чтобы взять меня в ученики.

— Это очень серьезное предложение, куда серьезнее, чем вы думаете, и сходу такие вопросы уж точно не решаются, — ответил Амадео. Настойчивость паренька скорее удивляла, чем раздражала. — Прежде всего, закончите учебу, ее ни в коем случае нельзя бросать.

— Но у меня нет проблем с учебой! — продолжал препираться тот. — Я сдаю экзамены на 'отлично', меня даже на международные универсиады отправляют! — Он понизил голос. — А если я вам заплачу за обучение? Мне тут скучно, понимаете?

Амадео остановился и покосился через плечо.

— Ладно. Раз тебе скучно, буду с тобой откровенен. У таких людей, как я, не одни союзники кругом. Ты можешь доучиться, получить диплом, и я с радостью возьму тебя на практику, а потом и на работу. Но учить тебя лично я не собираюсь. Не все в этом мире можно купить деньгами и властью. Так яснее?

Он сел в машину, и Киан захлопнул дверцу. Больше этого парня он не встречал.

До сегодняшнего дня.

— Ох, — только и сказал Амадео, откинувшись на спинку дивана.

— Угу, — уныло отозвался Даниэль. — Я правда очень хотел учиться у вас, но понимаю, что перегнул тогда палку. Мсье Амадео, я понимаю, вы так не думаете, но я очень способный, я могу быть полезным, я многое умею, мне совсем не сложно выучить какой-нибудь язык или правила покера. Я вот сегодня узнал, что у вас есть сын, а я очень хорошо сближаюсь с детьми, а еще я привык не спать сутками, мало есть и могу задержать дыхание на... на... — он наконец вдохнул воздух. — ...четыре минуты.

— Не сомневаюсь в ваших способностях, Даниэль. Но ответьте мне на один вопрос: почему вы хотите следовать воле Мартинеса? Чего вы на самом деле хотите? Власть и деньги вас, я так понимаю, не интересуют. Вы уговариваете меня согласиться только ради того, чтобы стать моим учеником?

Даниэль надолго замолчал.

— Не буду врать, я говорил дедушке, что хочу учиться у вас, и он даже пообещал выхлопотать мне место. Но это не объясняет того, что он наворотил в завещании! Чтобы я встал во главе 'Гандикапа'? — голос сорвался и Даниэль откашлялся. — По правде говоря, я понимаю, почему он не завещал компанию Бартоло — вы же видели, как думаете, сможет ли Бартолито хотя бы час обойтись без бутылки?..

Амадео покачал головой.

— А Бьянка... Да она меня на куски разорвала бы, если бы могла. — Даниэль нервно хихикнул. — Я, честно говоря, ее боюсь. Они с дедушкой так сильно ругались после смерти родителей, она даже из дома убегала... Так вы возьмете меня в ученики?

— Не прошло и двух часов, Даниэль, я не могу решить с наскока. — Амадео поднялся и протянул юноше визитку. — Давайте встретимся завтра в кафе у Центрального парка и все обговорим. И, надеюсь, вы назовете мне более весомую причину, почему хотите следовать завету дедушки.

Позвав Тео и Паоло, Амадео направился к кассе. Дети набрали полную тележку разнообразных книг, альбомов для рисования и настольных игр, и Амадео прикидывал, как им с Кианом дотащить все это до машины в один присест.

— Я не хочу, чтобы они все разрушили! — крикнул ему в спину Даниэль. — То есть... 'Гандикап'! Это детище моего дедули, еще один ребенок, которого надо любить и защищать, как я могу позволить Бьянке и Бартоло растащить его на кусочки?!

Это заставило Амадео остановиться. Он обернулся и погрозил юноше пальцем.

— Завтра в кафе. Ровно в одиннадцать.

По пути домой он размышлял над тем, что в сердцах выкрикнул Даниэль. Растащить 'Гандикап' на кусочки... Ровно того же добился и Лукас, когда получил в свое владение 'Азар'. Отщипывая то тут, то там, постепенно истощил компанию настолько, что Ксавьеру пришлось изрядно попотеть, восстанавливая ее, по новой наращивая мясо на уже откровенно виднеющиеся кости.

Но если Бартоло наверняка управлял бы 'Гандикапом' именно так, то с Бьянкой все обстояло сложнее.

Она была куда умнее и хитрее. И если решила добиться управления компанией, то сделает это, чего бы ей оно ни стоило.

По пути домой Амадео позвонил Ребекке и запросил всю имеющуюся информацию по семьям Бенуа — Мартинес. На заднем сиденье Тео и Паоло шутливо дрались из-за карточной игры.

— Кем ты только ни был, принц, и азартным игроком, и барменом и даже заключенным, но учителем работать еще не доводилось. Не считаешь, что слишком много дипломов — это нерационально?

Амадео устало отмахнулся в ответ на шутку друга и поводил мышкой туда-сюда. Курсор описал знак бесконечности над головой Ксавьера Санторо.

Связь была отличной — Мигель предоставил свой собственный канал, который практически никогда не сбоил и был защищен от прослушки. В последнее время из-за местных волнений обычный интернет работал нестабильно, но этому пареньку, увлекающемуся 'Звездными войнами' и производством наркотиков, все было нипочем.

— Я и сам не в восторге от последней воли Мартинеса, более того, совершенно такого не ожидал, но мы с ним были заклятыми партнерами, и я не могу просто уйти в сторону. По крайней мере, не приведя убедительные аргументы для отказа.

— А вариант 'не хочу' тебя не устраивает?

— В бизнесе нет такого слова, — рассмеялся Амадео. — Кому как не тебе это знать. Ты никогда не принимаешь решения, основываясь на обычном нежелании. Когда планируешь вернуться?

— В ближайшие две недели у меня встреча еще с пятью шишками, одна из которых имеет непосредственное отношение к военным. Попробую прижать Моралеса через них. Ну а потом, — друг усмехнулся, — выбью себе небольшой отпуск. Надо же когда-то заниматься и делами 'Камальон'.

Ксавьер уехал в Мексику месяц назад и вместе с Мигелем пытался развернуть холодную войну против Дженаро Бланко, заключая соглашения с главами местных картелей. Большинство из них были на стороне своего железобетонного партнера, но находились и такие, которым личная неприязнь мешала принять верное решение. Например, Моралес-младший, с которым в прошлую их встречу на вилле в горах сложились не самые теплые отношения. Сосунок затаил обиду и после смерти своего отца, который был более чем лоялен к Ксавьеру, тут же метнулся на сторону противника. Причем его абсолютно не волновало, какого именно, лишь бы выступить против обидчика. Так уж вышло, что этим противником и оказался Дженаро Бланко.

Семья Моралес контролировала пятый по величине картель, и ссориться с ними было себе дороже. Но теперь уже ничего не попишешь, приходилось обходиться тем, что есть. Сам Ксавьер владел одним из мощнейших картелей, который великодушно передал ему Рауль Гальярдо после смерти старшего брата, и мог ответить грубой силой при надобности.

— О 'Камальон' не беспокойся, — не без ехидцы в голосе ответил Амадео. — За время твоего отсутствия я превращу ее в полностью легальную компанию, и тебе больше не придется беспокоиться о нападках со стороны Наркоконтроля.

— Благодаря тебе мне и так не приходится беспокоиться, Байлес давно сидит у тебя в кармане, — парировал друг. — Никогда бы не подумал, что тебе удастся его заполучить, он даже на новой должности пытался под меня копать.

— Он нашел преступника более опасного, чем ты. — Амадео отпил чай и поставил чашку на блюдце. — И по своей нынешней специальности. Наркотики его больше не интересуют, исключительно живой товар.

— Должна же и от Арройо быть какая-то польза.

Ксавьер пытался шутить, но Амадео видел, что друг смертельно устал. Сказывалось постоянное напряжение оттого, что хитрый игрок в баккара занес над его головой дамоклов меч, использовав для достижения цели всех, до кого смог дотянуться. Он не боялся проиграть, ставил на кон все и неизменно выходил победителем. Но, в отличие от игр шанса, в которые так любил резаться, в жизни предпочитал подстраховаться. Чтобы заманить Амадео, захватил в плен его семью. Заполучив Амадео, принялся вовсю вертеть условиями сделки с Ксавьером, зная, что тот не станет торговаться. Еще никогда друзья не сталкивались с настолько опасным противником.

Даже Мигель согнал с лица придурковатую улыбочку, когда Ксавьер рассказал ему о сложившейся ситуации. В Мексике имя Дженаро Бланко недавно стало повсеместно известным — смута, всколыхнувшая преступный мир после смерти Марсело Флавио, улеглась с его появлением быстрее, чем сухой лист упал на землю. Он собрал под свои знамена разрозненные группки ловцов людей, болтавшихся без дела, и организовал их работу. И все это за каких-то несколько месяцев! Притом, что раньше о нем никто не слышал, не нашлось никаких записей о его прошлом, равно как и о Себастьяне Арройо. Оба имени были псевдонимами, и концы оказалось непросто отыскать.

Но, сам того не желая, Себастьян дал Амадео подсказку, раскрыв настоящую личность Цзиня. Чжао Юнь Фэн был известным подпольным врачом, вырезавшим из тел жертв органы, которые затем продавали связанные с ним торговцы. И в ячейках этой сети сейчас и вели поиски Амадео и Ксавьер, в чем им усердно помогал Мигель, бегло говоривший на китайском.

Закончив разговор, Амадео открыл досье, присланные Ребеккой. Информацию она нашла весьма шустро, впрочем, особых усилий на это и не потребовалось — большинство сведений находилось в открытом доступе.

У Мартинеса было двое детей: Валери и Гилберт. Последний в возрасте тридцати двух лет женился на Луизе Альварес, у них родилось двое детей, Бьянка и Бартоло. Амадео припомнил, что отец как-то знакомил его с Марией Альварес, пожилой дамой, у которой, тем не менее, отбою не было от ухажеров. К моменту знакомства она только-только похоронила третьего мужа. Луиза была ее единственной дочерью, и, судя по досье, унаследовала взрывной характер матери — в семейной жизни у супругов все шло совсем не гладко и четырежды доходило до развода. Впрочем, заявления так и не доходили до рассмотрения судом.

Амадео открыл следующий документ.

Бартоло. Двадцать шесть лет, но выглядит на тридцать с лишним. Всему виной алкоголь — еще подростком он крепко подсел на пиво, а затем и на напитки покрепче. Родители пытались держать его в узде, но с их смертью он окончательно слетел с катушек. Он уже был совершеннолетним, и даже дедушка не мог запретить ему прикладываться к горячительному. Он с грехом пополам окончил университет, но нигде не работал, перебиваясь мелочевкой, выигранной на тотализаторах. В чем Бартоло и был талантлив, так это в ставках. Правда, он был и труслив — никогда не рисковал крупными суммами.

Бьянка. Ей было двадцать девять, и она недавно развелась с мужем, ободрав его, как липку. Он владел известной компанией по производству наручных часов, и ей удалось отобрать больше половины бизнеса плюс особняк во Франции и частный самолет. Дамочка не пропадет, присвистнул Амадео. Что опять же возвращало его к проблеме с 'Гандикапом'. Она не успокоится, пока не заполучит компанию в безграничное владение.

Дочь Мартинеса Валери вышла замуж за француза Доминика Бенуа, с которым познакомилась на кинофестивале. Он и его младший брат Реми открыли адвокатскую контору, которая быстро стала успешной. К ним обращались самые влиятельные люди, но зазнаваться братья себе не давали. Валери покорила простота Доминика, его честность и прямота. Поначалу будущий зять не произвел впечатления на Бернарда Мартинеса, но после того, как Доминик помог ему решить одну небольшую, но сложную проблему, тот дал добро на свадьбу.

Их первенец, Даниэль Бенуа, сейчас учился управлению бизнесом в университете, где Амадео однажды читал лекцию. Он хотел учиться во Франции, но трагедия, случившаяся с родителями, перечеркнула планы. Мартинес поселил внуков у себя, всех, кроме Бьянки и Бартоло, которые были достаточно взрослыми, чтобы жить отдельно.

Катрин Бенуа, пятнадцать лет. Та самая девочка, что рыдала у могилы в необъятный платок. И двойняшки Люк и Лилиан, обоим по девять лет. Дети, оставшиеся без родителей и теперь без любимого дедушки.

На плечи Даниэля как старшего в их семье теперь легла непомерная ответственность. Надеяться на помощь Бьянки и Бартоло не стоило, особенно после чтения завещания. Парень мог рассчитывать только на себя. И это в девятнадцать лет!

Он еще не знал, сколько проблем свалится на него в ближайшие недели. Но если Амадео согласится ему помочь, их станет еще больше. Он разрывался между желанием закрыть документ и никогда больше не открывать и стремлением помочь мальчишке. Провести его по этой кишащей акулами акватории и вывести к безопасному берегу.

— Своей головной боли тебе, видимо, не хватает, — сказал он, обращаясь к портрету. Его собственные губы, тщательно выписанные Диего Торресом, хитро улыбались.

Бартоло только-только приготовил себе великолепный коктейль из виски и льда (первый за этот вечер, но далеко не последний), когда в дверь позвонили.

Раскатистый 'динь-дон' разнесся по всей квартире, не оставляя и шанса, что хозяин его не услышит. Несколько лет назад дедушка не смог ни дозвониться, ни достучаться до внука, когда тот спал после очередной попойки. Дверь пришлось ломать, Бартоло — волочь в ледяную ванну, а позже по распоряжению Мартинеса в квартире установили чрезмерно громкий звонок.

Разочарованно отставив бокал, Бартоло отпер дверь.

Не спрашивая разрешения, Бьянка ворвалась в квартиру, как фурия. На светлом пальто осели капли растаявшего снега, макияж слегка размазался, а волосы, обычно пребывавшие в идеальной укладке, растрепались.

— Смени лак для волос, — посоветовал ей Бартоло, но та пропустила наставление мимо ушей. А жаль, отличная же шутка!

— Что будем делать? — с места в карьер начала она.

— Ты о чем? — Бартоло потянулся к оставленному бокалу, но Бьянка неожиданно ловким движением схватила его первой и осушила до дна. Треснула о столик так, что по ножке пошла трещина, кубики льда, не успевшие растаять, жалобно звякнули.

— Прекрати бить посуду, — проворчал Бартоло, с неудовольствием отметив, что придется наведаться в магазин за еще одной бутылкой. — Сказала бы, я бы тебе отдельно налил, ты же не любишь лед. И виски, между прочим, тоже.

Бьянка стянула плащ, бросила его в кресло и принялась расхаживать из угла в угол, как кошка, упустившая мышь.

— Я спросила, что мы будем делать. С Даниэлем. И с Солитарио. Или ты глухой? Они отберут нашу компанию, а мы будем сидеть и смотреть?

Бартоло выкинул разбитый бокал в мусорное ведро, достал из шкафа новый и налил в него виски.

— Но так распорядился дедушка, оставив нам весьма щедрые чаевые, чем ты недовольна?

Бьянка замерла, и Бартоло аж икнул — ему показалось, что зрачки у сестрицы на мгновение стали вертикальными, как у змеи.

— Это, дорогой мой Бартолито, — начала она мягким голосом, и Бартоло попятился, — наша компания. По праву. Наследования. Мы — старшие. Мы должны получить ее. А не этот сопляк!!

Бартоло зажал уши — от ее визга едва не лопнули барабанные перепонки. Украдкой он глянул на бокал — не треснул ли и этот?.. — а затем принялся щипчиками накладывать тудалед.

— Хочешь оспорить завещание? Но Реми сказал, что это бесполезно, мы только деньги зря потратим...

Бьянка смотрела на него, как на идиота, затем громко расхохоталась.

— Ты что, правда такой дурачок? — сквозь смех выговорила она. — Зачем его оспаривать, когда можно просто избавиться от основного наследника? На этот счет в завещании ничего не сказано, и если Даниэль не сможет занять свой пост, ну или этот его регент, — она скривилась, — то по старшинству генеральным директором стану я.

— Ну, Дэнни вроде как не против, — неуверенно произнес Бартоло, катая в бокале лед. — С чего бы ему отказываться от этой должности? Да и Солитарио предложили щедрые комиссионные...

Бьянка тяжело вздохнула, проклиная Бартолито за то, что окончательно пропил мозги.

— Послушай, — она подошла и взяла брата за свободную от бокала руку, — ты правильно понял слово 'избавиться' или мне разъяснить?

Бартоло непонимающе смотрел на нее, но затем морщины на лбу разгладились, а взгляд просветлел.

— А! Так ты именно это и имела в виду? Но погоди, — он снова нахмурился, — не можем же мы его убить. Это сразу вызовет подозрения.

Бьянка облегченно вздохнула. Наконец-то шестеренки закрутились.

— Разумеется, поэтому Даниэля мы трогать не будем. А вот его новоявленная нянька явно нарывается на то, чтобы доходчиво объяснить ему, что не стоит лезть в семейные дела. Не будет Солитарио — Дэнни не осмелится противостоять нам. Он всего лишь маленький трусливый мальчишка, у него не хватит сил. — Бьянка щелкнула по бокалу ногтем. — Как тебе такая идея?

— Неплохо, — пробормотал Бартоло, пригубив виски. — А если нас поймают?

— В наших интересах сделать так, чтобы не поймали. — Бьянка беззастенчиво взяла со столика сигаретную пачку и, постучав о ладонь, выбила сигарету. — И вот это, дорогой мой Бартолито, нам и предстоит обдумать.

Даниэль пил уже третий молочный коктейль и беспокойно глазел то на часы, то на дверь. Старенький 'Таймекс' иногда отставал, поэтому он пришел заранее. За час.

Он допускал, что мсье Амадео опоздает: не такая уж важная птица Даниэль Бенуа, чтобы ради него мчаться на встречу, как на крыльях. Но ему бы сильно польстило, приди этот классный бизнесмен вовремя. А уж если он согласится на обучение... Предел мечтаний!

Живот сводило от волнения, и последний коктейль остался недопитым. Даниэль посасывал соломинку и теперь безотрывно глядел на дверь. Но постоянно входили не те люди! Да что ж такое...

Ровно в одиннадцать (время пришлось сверять по часам над кассой, 'Таймекс' опаздывал на три минуты) вошел Амадео.

Даниэль тут же подобрался, всем своим видом давая понять, что он сам только что зашел и совсем-совсем не ждал. Пунктуальность — вот лучшее качество успешного человека! Ну да, выпил полбокала ледяного коктейля залпом зимой, подумаешь...

— Здравствуйте, Даниэль, — с улыбкой сказал Амадео, снимая пальто и садясь напротив. — Давно ждете?

— Вовсе нет, — поспешно ответил тот, пряча соломинки от предыдущих коктейлей под салфетку. Если Амадео их и заметил, то ничем этого не показал.

— Любите горячий шоколад? — спросил Амадео, подозвав официантку. Даниэль согласно закивал, с неудовольствием подумав, что пора переходить на более взрослые напитки. Ребенок он, что ли? — Пожалуйста, два шоколада.

— Сию минуту, — промурлыкала официантка и удалилась, то и дело оглядываясь на сногсшибательного посетителя.

— Два? — вырвалось у Даниэля. — Вы что же, не любите кофе?

— Предпочитаю шоколад. — Амадео едва не рассмеялся растерянному выражению, застывшему на лице Даниэля. — Кофе, возможно, добавляет солидности и ассоциируется у вас со строгими дяденьками в костюмах, но на вкус шоколад мне нравится гораздо больше.

Даниэль слегка расслабился.

— Никогда бы не подумал, — пролепетал он. — Но теперь мне гораздо спокойней.

Амадео обхватил ладонями принесенную кружку, наслаждаясь теплом. На улице с самого утра моросил премерзкий холодный дождь, перемежаясь со снегом, и сырость забиралась под самую кожу.

— Позвольте задать вопрос, Даниэль. Вы собираетесь оформлять опеку над сестрами и братом?

Тот едва не подавился шоколадом.

— Ра... разумеется, я... ну, в общем...

— Вы об этом даже не подумали, верно?

Даниэль опустил голову. Конечно, ему и в голову не пришло, что его младшие все сплошь несовершеннолетние, и без опекуна их отправят в детский дом, хоть из какой семьи они происходят. Он и сам едва-едва перешагнул рубеж совершеннолетия.

— А их мне отдадут? — наконец несмело выдавил он.

Амадео покачал головой.

— Вы учитесь, у вас нет постоянной работы, а следовательно, и дохода. И даже если бы и был, его оказалось бы недостаточно для троих. Вы заведомо проиграете процесс.

— А дядя Реми...

— Гражданин Франции. Процесс установления опеки усложнится. Никакой судья не станет растягивать дело и попросту отдаст Катрин, Люка и Лили ближайшим родственникам, то есть Бьянке и Бартоло. Другое дело, что они вряд ли согласятся взять их под крыло, и тогда их ждет приют.

Амадео видел, что парень сникает на глазах, но не замолкал. Он должен был обрисовать ему все перспективы, хорошие или плохие. Мальчишка совсем не готов к огромной ответственности, что ляжет на него, если он согласится последовать завещанию. И если не согласится — тоже.

— Вы хотите, чтобы я стал вашим учителем. Но подумайте вот о чем. Во главе компании вы встанете только в двадцать пять, до того момента пользоваться ее активами могут только Бьянка и Бартоло. Пусть по закону вы имеете доступ к счетам уже с восемнадцати, но согласно завещанию, а оно в приоритете, пока вы лишь студент без необходимых средств к содержанию семьи. Также следующие шесть лет до достижения вами указанного возраста у вас не будет и свободной минутки, чтобы уделять им время. Это тоже огромный минус, на который комитет по делам несовершеннолетних может обратить внимание.

Здесь он преувеличил. Для комитета важнее финансовая составляющая, способность обеспечить жилье, питание, образование, на это комиссия смотрит в первую очередь. Что касается доступа к финансам, Амадео откровенно блефовал — мальчишка мог хоть сейчас снять любую сумму из тех средств, что по завещанию отошли ему.

— А теперь подумайте обо всем, что я вам только что сказал, и выберите один из двух вариантов. Первый: я стану вашим учителем, вы возглавите 'Гандикап' и станете достойным преемником своего дедушки, но при этом на шесть лет забудете о семье. Второй: вы бросаете учебу, устраиваетесь на работу и берете брата и сестер под опеку, но при этом упускаете шанс стать главой компании. Бьянка и Бартоло распилят 'еще одного ребенка вашего дедушки', как вы выразились, между собой, и вы останетесь ни с чем.

На беднягу Даниэля жалко было смотреть. Он кусал губы, руки тряслись так, что чашка с шоколадом билась о блюдце.

— Значит, вот он какой, мир бизнеса? — наконец дрожащим голосом произнес он. — Дедушка говорил, что на вершине одиноко, но я недоумевал, почему, ведь у него были мы... А вот оно как на самом деле. Ладно. Раз вы поставили такое условие... Даже думать не буду. Конечно, я выберу семью. Сомневаюсь, что порядочный человек выберет другое.

Он резко поднялся, оттолкнул стул и рванул к выходу.

На улице он пробежал целый квартал, прежде чем закончились силы и дыхание. Даниэль оперся о колени ладонями и пытался отдышаться. В горле встал ком, и воздух с трудом ходил туда-сюда. Он откашлялся, и его едва не стошнило, от сыпавшейся с неба ледяной крупы била дрожь.

Как мог дедушка ошибаться в этом человеке? Все истории, что он рассказывал о преемнике своего доброго друга, оказались выдумкой, дедушку просто обманул внешний блеск? Да, выглядел мсье Амадео потрясающе, этого не отнимешь, выходит, он просто пользовался внешностью, чтобы получать то, что ему нужно, а сам...

Даниэлю стало горько от того, что он так долго восхищался этим человеком. Та лекция была просто даром небес, он всегда мечтал поговорить с Амадео, выразить ему свое почтение, да мсье Солитарио, черт побери, был его кумиром! Но когда он предложил ему такой нечестный выбор...

— Да ну. — Он тряхнул головой. — Не может быть. У мсье Амадео самого есть семья... Как он мог? Нет, надо с ним еще разок поговорить!

Прохожие уже оглядывались на странного парня, решившего поболтать с самим собой. Он решительно развернулся, намереваясь вернуться в кафе и выяснить, что же имел в виду мсье Амадео, когда рядом затормозил серебристый джип.

— Садись, — с улыбкой сказал Амадео с водительского сиденья. От внимания Даниэля не ускользнуло, что впервые с того памятного разговора на лекции он обратился к нему на 'ты'.

Даниэль несмело забрался в машину.

— Куда мы едем?

— К тебе домой. Подброшу тебя, а затем отправлюсь в 'Азар', я и так уже достаточно сегодня прогулял. Предложил бы раньше, но ты очень быстро бегаешь.

Даниэль прыснул, но тут же состроил серьезную мину.

— Зачем вы так? — спросил он. — Поставили меня перед таким выбором... Если уже решили, что не будете меня учить, то могли бы просто сказать.

— Я буду тебя учить, Даниэль.

— Вот сразу так и надо было... — Юноша замер и захлопал огромными глазами. — Чего?

— Я сказал, что буду тебя учить. Но если бы ты...

Продолжение заглушил радостный вопль. Даниэль подпрыгнул на сиденье и полез обниматься, и Амадео едва не въехал в столб.

— Осторожней! Хочешь, чтобы я передумал?

— Простите, простите. — Даниэль лыбился во весь рот и пристегнул себя ремнем, чтобы больше так не срываться. — Просто вы... почему вы... Вы же хотели отказаться, а сейчас... Я что, прошел какую-то проверку, или вы с самого начала...

— Насчет проверки ты прав. Если бы ты выбрал 'Гандикап', а не семью, я бы отказался.

— Почему?

Амадео свернул на небольшой асфальтовый пятачок и остановился. Руки слегка дрожали от внезапного порыва чувств Даниэля. Подумать только, он едва удержал руль! Иначе не миновать бы аварии. Киан, едущий позади на мотоцикле, наверняка словил микроинфаркт.

— Если бы ты был готов пожертвовать всем ради компании, то моя помощь тебе бы не понадобилась, — объяснил он. — Ты бы отдал что угодно и кого угодно, чтобы достичь своей цели.

— Не-е-ет, — протянул Даниэль. — Я бы не смог. Я вовсе не такой...

— И я очень этому рад. Значит, мы с тобой сработаемся.

— Но если вы берете меня в ученики, то моя семья... А как же опека? Я же не смогу...

— Этот вопрос мы уладим, не волнуйся. Ну что ж, Даниэль, — он протянул руку, — добро пожаловать.

— С одним условием, — ответил тот, едва сдерживая прущую наружу радость. — Называйте меня Дэнни.

И важно обменялся с Амадео рукопожатием.


Оглавление

  • Ничего личного. Книга 8. Часть 1. Учитель по завещанию
  • Ничего личного. Книга 8. Часть 1. Учитель по завещанию