Президенты США [Георгий Иосифович Чернявский] (fb2) читать онлайн

ПРЕЗИДЕНТЫ США

Омар Хайям

Вступительное слово

В предлагаемой книге предпринята попытка предельно кратко рассказать о всех сорока четырех президентах Соединенных Штатов Америки, о том, какой жизненный путь привел каждого из них на высший государственный пост, каковы были их основные внутри- и внешнеполитические установки и инициативы, как последние претворялись в жизнь, какое влияние оказала деятельность президентов на развитие их страны. Очерки завершаются столь же кратким рассказом о жизни и работе этих деятелей после их ухода с президентского поста.

Каждый очерк открывается именем и фамилией президента, датами жизни и пребывания на президентском посту.

В конце очерка названы несколько наиболее важных изданий на английском языке о жизни и деятельности данного лица (если имеются издания на русском языке, то перечень начинается именно с них).

Имена и фамилии президентов и других упоминаемых лиц переданы в соответствии со сложившейся в русском языке традицией (хотя она большей частью не соответствует реальному звучанию). Малоизвестные имена транслитерируются в соответствии с их американским произношением.

Итак, перед читателем галерея руководителей исполнительной власти Соединенных Штатов Америки со времени основания государства по наши дни.

ДЖОРДЖ ВАШИНГТОН

ДЖОРДЖ ВАШИНГТОН

22 февраля 1732 — 14 декабря 1799

1-й президент:

30 апреля 1789 — 4 марта 1797

Имя и деятельность Джорджа Вашингтона (George Washington) неразрывно связаны с основанием Соединенных Штатов Америки как самостоятельного государства. Две трети жизни он был подданным британской короны. До того как стать американцем, он был всего лишь одним из жителей британской колонии Вирджиния, правда, принадлежавшим к высшему слою ее обитателей.

Джордж был младшим сыном Огастина Вашингтона, владевшего плантацией на берегу реки Потомак, и его жены Мэри. Огастин был богатым и уважаемым «знатным» вирджинцем, причем «знатность» его состояла не в происхождении, а во владении обширным поместьем и чернокожими рабами.

Джорджу было 11 лет, когда умер отец, оставивший все свое состояние, в частности 50 рабов, старшему сыну (от первой жены) Лоуренсу. Лоуренс принял подростка в свою семью, обосновавшуюся в поместье Маунт-Вернон, выделив ему участок земли и несколько рабов, но главное — обеспечив ему приличное по тем временам домашнее образование. Носило оно преимущественно практический характер: наряду с элементарной грамотностью включало арифметические знания и сведения о ведении сельского хозяйства и торговых операций. Джордж оказался способным учеником — на те небольшие деньги, которые он смог выручить от своего крохотного земельного участка, он стал приобретать новые участки, став через несколько лет собственником нескольких поместий. Одновременно он овладел профессией землемера и успешно работал по этой специальности на контрактной основе.

Судьба старшего брата оказалась трагичной — он заболел непонятной легочной болезнью (видимо, какой-то формой туберкулеза) и умер в 1752 г., оставив Маунт-Вернон жене и дочери, которые также оставили этот мир одна за другой вслед за мужем и отцом. Волею судеб Джордж Вашингтон в 1754 г. оказался собственником этого имения, которое стало его главным поместьем, центром его владений (хотя большие участки земли у него были и в других районах штата). Здесь же он и поселился.

Однако обладание крупной земельной собственностью далеко не удовлетворяло молодого честолюбивого плантатора. Он мечтал о политической карьере, для которой домашнего образования было недостаточно: уже в середине XVIII в. считалось, что человеку, претендующему на выборную должность, необходимо окончить хоть какой-нибудь колледж, а лучше стать юристом. Джордж попытался войти в политику через своего рода боковую дверцу, каковой можно было считать военную службу.

В 1753 г. с согласия властей Вирджинии он на свои деньги собрал отряд добровольцев и отправился в район форта Ле-Беф, располагавшегося на берегу озера Эри. Здесь он вступил в переговоры с командирами французского отряда и каким-то образом сумел их убедить увести свои части с занятой ими территории, уступив ее вирджинцам. Скорее всего, Вашингтон сумел создать впечатление, что его отряд намного сильнее, чем он был в действительности, и что за ним следуют подкрепления, которых на самом деле не было. Возвратившись из похода, он опубликовал «Журнал Джорджа Вашингтона», в котором описал подвиги своего отряда, впрочем, в значительной степени приукрасив их. «Журнал» неплохо разошелся, и Вашингтон приобрел некую известность, тем более что власти Вирджинии присвоили ему звание сначала подполковника, а затем и полковника. Теперь он был командиром отряда, защищавшего границы колонии от нападений и набегов. Новоявленный полковник приобрел известность и в других колониях, когда в 1758 г. принял участие в операции против превосходящих сил французов, в результате которых у них был отнят Форт-Дюкейн.

Приобретенная известность и стала для Вашингтона пропуском на зыбкое поле вирджинской политики. В 1758 г. еще совсем молодой полковник — ему было всего 26 лет — был избран в легислатуру (законодательный орган) графства Фредерик, а вслед за этим победил на выборах в аналогичный орган в своем родном графстве Ферфакс, что посчитал более почетным. Он закрепил свои позиции в 1759 г., женившись на молодой вдове Марте Кастис, наследнице одного из крупнейших состояний колонии (18 000 акров и 84 раба). Биографы полагают, что богатство вдовы-невесты не было главным для Вашингтона, но оно вполне принималось во внимание.

Занявшись политикой, хотя и исключительно на местном уровне, Джордж оказался в стане вигов — неформального политического направления, зародыша партии, которые, в противоположность тори, выступали за республиканскую форму правления, считали, что британское господство вредно для колоний, препятствует их экономическому развитию, вводя всевозможные ограничения, новые налоги, пошлины и другие сборы. Вашингтон все более поддерживал ту часть вигов, которые считали, что любая уступка британской короне и тори может оказаться фатальной для американцев, как они начали себя называть. Закон о чае, принятый британским парламентом в 1774 г., привел к открытому конфликту. Введенные им высокие пошлины на ввоз чая привели к знаменитому «Бостонскому чаепитию», когда большая партия чая была сброшена в океан взбунтовавшимися жителями. Вместе с другими вирджинскими вигами Вашингтон полностью поддержал бостонцев и призвал к сопротивлению. В его речах стало звучать слово революция. Когда осенью 1774 г. проходили выборы на I Континентальный конгресс, намеченный в Филадельфии, Вашингтон оказался в числе вирджинских делегатов. В следующем году он также принял участие во II Континентальном конгрессе. На этот раз он явился на конгресс не в обычной одежде плантатора, какую привык носить, а в военной форме, в основном скроенной по его собственному эскизу: как раз перед конгрессом он был назначен командующим вирджинской милицией, как стали называться полурегулярные вооруженные силы, объявившие о неподчинении королевским властям.

Некоторый военный опыт, который к этому времени приобрел Джордж, его принадлежность к вигам, своего рода реклама — появление в оригинальной военной форме — все это привело к тому, что делегаты конгресса увидели в нем человека, которому можно вручить командование повстанческими силами. 14 июня 1775 г. Вашингтон по предложению Джона Адамса из штата Массачусетс был назначен главнокомандующим. Два дня ушло на показные размышления, хотя фактически Джордж сразу же решил принять это высокое назначение. 16 июня он занял высший военный пост нарождавшейся американской армии.

Прошел год, и в Северной Америке, наконец, было провозглашено создание самостоятельного государства: 4 июля 1776 г. Континентальный конгресс в Филадельфии принял Декларацию независимости. Она провозгласила, что все люди созданы равными и «наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свободы и стремление к счастью», перечисляла злоупотребления британской короны по отношению к колониям и объявляла о разрыве политических связей между колониями и метрополией, причем каждая колония и все они вместе объявлялись самостоятельными государствами (штатами).

Вашингтона среди делегатов, подписавших Декларацию, не было: он был занят руководством вооруженными силами и в конгрессе не участвовал.

Все современники, в том числе и те, кто относился к Вашингтону враждебно, отмечали, что командующий производил на окружающих яркое впечатление: это был высокий 43-летний мужчина, физически сильный и здоровый, великолепный наездник, меткий охотник (его любимым отдыхом была традиционная для англичан охота на лис).

Вашингтону пришлось заняться созданием регулярной армии. То, что оказалось под его началом, тогда напоминало не то недисциплинированное и мало способное к бою сборище, не то отряды полубандитов-полумародеров. Никакой единой армии не существовало: каждая колония (теперь суверенное государство — штат) выставляла собственный контингент. Неудивительно, что поначалу военная удача была не на стороне американцев. Летом 1776 г. британцы заняли Нью-Йорк, в следующем году — Филадельфию, которую сами виги рассматривали как свою столицу. Первое крупное сражение, в котором Вашингтону удалось более или менее успешно противостоять британцам, произошло 4 октября 1777 г. в районе Джермантауна (Пенсильвания). Хотя полной победы добиться ему и не удалось, его фланговые удары показали, что англичане теперь имеют дело с неким подобием регулярной армии. А вот свою первую реальную победу американцы одержали через две недели (17 октября), когда под Саратогой (на реке Гудзон) капитулировал отряд генерал-лейтенанта Джона Бургойна — шесть тысяч англичан и немецких наемников. Эта победа побудила правительство французского короля Людовика XVI, до этого занимавшее выжидательную позицию, вступить в давно готовившуюся войну с Великобританией.

Подчиненные Вашингтону войска стали одерживать победы. Точка была поставлена во время осады Йорктауна, в родном штате Вашингтона Вирджинии. После 20-дневной осады 19 октября 1781 г. 7,5 тысячи англичан маркиза Чарльза Корнуоллиса сложили оружие. Эта капитуляция была сочтена в Лондоне позорной. Парламент проголосовал за окончание войны и признание независимости США. Последовавшие переговоры завершились подписанием 3 сентября 1783 г. в Париже мирных договоров, завершивших Войну за независимость.

После победы Вашингтон оставил командование армией и удалился в Маунт-Вернон — свое поместье, которое за эти годы пришло в запустение. Друзьям и знакомым он сообщал, что намерен теперь заниматься только своим хозяйством. Конечно, он был не вполне искренним и просто выжидал благоприятного стечения обстоятельств. Тем более во всех 13 штатах его чествовали как героя войны, как спасителя рождающейся нации от внешнего врага.

Между тем положение молодого государства было не из лучших. Утвержденная всеми 13 штатами к 1781 г. первая американская конституция («Статьи Конфедерации») объявляла их практически полностью независимыми. Правительство Конфедерации даже не получило права сбора налогов, а в Конгрессе (общеамериканском представительном органе) крохотные штаты имели равное представительство с крупными, что вызывало недовольство последних. К тому же в отдельных штатах, в том числе в Вирджинии, время от времени вспыхивали восстания разного рода недовольных, которые властям удавалось подавлять с огромным трудом. Власти штатов не подчинялись общеамериканскому правительству. Вашингтон охарактеризовал состояние страны как анархию. Возникала опасность, что ситуацией воспользуются англичане, чтобы вернуть контроль над бывшими колониями.

Именно Вашингтон призвал к созыву Конституционного конвента: решение о его проведении было принято Конгрессом Конфедерации в феврале 1787 г. Собравшийся в Филадельфии 25 мая 1787 г. Конвент избрал Джорджа Вашингтона своим председателем. Уже на первых заседаниях было принято решение выработать новый основной закон, предусматривавший создание сильной исполнительной власти, которую вручить одному наиболее авторитетному человеку — президенту Соединенных Штатов (President of the United States). Поскольку с самого начала дебатов главным кандидатом на этот пост рассматривался именно Вашингтон, он демонстративно отказался принять участие в прениях, ограничиваясь формальным председательством на собраниях.

Звучали, впрочем, опасения, что всевластный президент может провозгласить себя наследственным монархом. Однако сторонники Вашингтона как кандидата на высший пост отвечали: во время войны, будучи главнокомандующим, он никаких диктаторских замашек не проявлял, у него нет детей, а значит наследников. И раз у него нет собственных детей, говорили выступавшие, он станет подлинным отцом всей нации.

Новая конституция, выработанная Конвентом, предусматривала разделение властей. Законодательная власть оставалась за Конгрессом, состоявшим из Палаты представителей (The United States House of Representatives), избираемой прямым голосованием белых мужчин, достигших 21 года, и Сената (The United States Senate), формируемого легислатурами, то есть законодательными органами отдельных штатов. Главой исполнительной власти объявлялся президент Соединенных Штатов, которым мог быть избран любой гражданин США, родившийся на территории страны и достигший 35 лет. В случае его смерти, досрочного ухода в отставку или неспособности исполнять свои обязанности его функции передавались вице-президенту, избираемому «в одном пакете» с президентом. Выборы президента были непрямыми: легислатуры штатов избирали выборщиков, которые, собравшись на заседание своей коллегии, выбирали президента. С самого начала эта двухстепенная система носила формальный характер, так как штаты голосовали за тех выборщиков, которые обязывались затем голосовать за определенное лицо (хотя это правило и не носило принудительного характера). Третьей ветвью объявлялась власть судебная, состоявшая из Верховного суда (Supreme Court of the United States) и судов низших инстанций. Суды провозглашались независимыми от остальных ветвей власти и в своей деятельности должны были руководствоваться исключительно законами и своими представлениями о справедливости. Вводились обязательные суды присяжных по всем уголовным делам.

Текст Конституции был утвержден Конвентом 17 сентября. Его ратификация, однако, заняла несколько лет. Последним из штатов, утвердившим новую Конституцию, был Род-Айленд (29 мая 1790 г.).

Но отцы-основатели, как стали называть тех, кто принимал участие в выработке основополагающих документов, не стали ждать этого заключительного события. Специальная статья Конституции предусматривала, что документ вступает в силу после его ратификации девятью штатами (девятым 21 июня 1788 г. оказался Нью-Гемпшир), после чего можно было приступать к формированию ветвей власти. О введении Конституции в действие было официально объявлено 4 марта 1789 г. Правда, не ясно было (а Конституция на этот счет не высказывалась), какими правами будут обладать граждане США. Поэтому при участии Вашингтона в 1789 г. были выработаны первые десять поправок, которые были утверждены первым Конгрессом в том же году, а в следующие два года ратифицированы штатами. Получившие название Билля о правах, они предусматривали свободу слова, собраний, религии, право хранить и носить оружие, охрану частного жилища и частной собственности в целом, запрет произвольных обысков и арестов, право на надлежащее судебное разбирательство и право не свидетельствовать против себя, право на суд присяжных, запрет чрезмерных налогов и штрафов, жестоких и необычных наказаний.

В конце 1788 — начале 1789 г. во всех штатах, ратифицировавших к этому времени Конституцию, состоялось избрание легислатурами штатов коллегии выборщиков, которая 14 апреля 1789 г. единогласно избрала Вашингтона первым президентом США, вице-президентом стал его соратник адвокат Джон Адамс.

Тридцатого апреля 1789 г. Вашингтон, стоя на балконе здания городского самоуправления Нью-Йорка (где временно размещался Конгресс), произнес свою инаугурационную речь. Очевидцы отметили, что он был в одежде местного производства, выглядел скромно, что было отнесено к его главным «патриотическим» качествам. Джордж говорил: «Сохранение святого огня свободы и республиканской модели власти справедливо рассматривается как глубокий, вероятно окончательно доверенный опыт, оказавшийся в руках американского народа». Как видно из других выступлений президента, в качестве «американского народа» он рассматривал только избирателей, то есть взрослых белых граждан США мужского пола. К числу главных народных добродетелей он относил трудолюбие, активность, отказ от создания каких-либо фракций или партий, послушание властям.

Избранный на высший пост, Вашингтон понимал, что его поведение, его образ действий формируют определенный этикет, нормы, которым будут следовать его преемники. Когда сенаторы стали обращаться к нему официально «Ваша светлость, президент Соединенных Штатов Америки, защитник ее свобод», он отверг такое обращение и потребовал, чтобы обращались «мистер президент». Это вовсе не означало, что глава государства был воинствующим демократом. Вашингтон и особенно его приближенные считали, что для укрепления его авторитета празднования дня его рождения должны быть приравнены к главным государственным праздникам. Эти празднества проводились и после его отставки вплоть до кончины.

По инициативе президента в практику государственной деятельности было введено право президентского отклонения законов, принятых Конгрессом. Так возникло президентское вето, которое могло быть преодолено законодательной властью в том случае, если закон будет вновь поставлен на голосование и получит не менее 1/2 в нижней и не менее 2/3 голосов в верхней палате Конгресса. Впрочем, Вашингтон только один раз воспользовался этим правом — в 1792 г., — причем по вопросу, не представлявшему особой важности: о перераспределении между штатами мест в Палате представителей. Скорее всего, он хотел напомнить стране, что обладает таким правом. Его вето было преодолено Конгрессом, и закон вступил в силу без подписи президента, но его это не опечалило…

Вашингтон крайне нуждался в советниках. Его военный опыт был значительным, но в руководстве государством он поначалу понимал, по собственному признанию, очень мало. Среди наиболее доверенных лиц выделялись Александр Гамильтон, занимавший более консервативные позиции, чем сам Вашингтон, и Томас Джефферсон, оппонировавший Гамильтону слева. Между ними шла постоянная борьба за влияние на президента, но тот не высказывал, по крайней мере в начале срока, открытого предпочтения ни тому, ни другому.

По существу, в противостоянии Джефферсона и Гамильтона содержались зачатки будущей двухпартийной системы США. Сторонники Гамильтона называли себя федералистами и выступали за осторожное проведение демократических преобразований при полном сохранении рабства для негров. Те же, кто шел за Джефферсоном (они называли себя республиканцами), ориентировались на полное и последовательное проведение в жизнь положений Билля о правах, считали необходимым ограничение рабовладения, а в перспективе — освобождение рабов.

Вашингтон сформировал первое правительство федерации. Был образован Государственный департамент (Department of State), который должен был заниматься внешнеполитическими делами, Военный департамент (Department of War) и Департамент казначейства (Department of the Treasury), выполнявший функции Министерства финансов. Кроме того, была создана должность генерального прокурора (United States Attorney General), причем само название было заимствовано из практики европейских стран: президент решил, что в США так будет именоваться должность лица, возглавляющего ведомство юстиции, а не самостоятельный орган контроля за исполнением правовых норм и являющийся стороной обвинения в суде (как в европейских странах). Скорее всего, Вашингтон и его советники просто не разобрались в том, что представляли собой европейские прокуроры. Так по сей день должность генерального прокурора является в США синонимом главы Департамента юстиции, и приходится объяснять несведущим, что никакого отношения к прокурорской работе в обычном смысле слова генеральный прокурор США не имеет.

В кабинет президента вошли, как и предполагалось, Гамильтон (секретарь казначейства) и Джефферсон (государственный секретарь), военным секретарем (главой Военного департамента) Генри Нокс — опытный военный, соратник Вашингтона по Войне за независимость, как официально стала именоваться вооруженная борьба против Великобритании на протяжении 1775–1783 гг. (через столетие она получила также название 1-й американской революции, имея в виду, что второй стала Гражданская война между Севером и Югом США 1861–1865 гг.). Генеральным прокурором стал Эдмунд Рандольф — юрист из Вирджинии (позже он сменил Джефферсона на посту госсекретаря). Верховный суд возглавил Джон Джей, ранее, при Конфедерации, являвшийся секретарем по иностранным делам.

Первая серьезная задача, с которой столкнулся кабинет Вашингтона, была связана с финансами. От Конфедерации США унаследовали огромные долги, как внутренние, так и по кредитам европейских банкиров (главным образом голландских). Теперь Конгресс имел право устанавливать налоги, и Вашингтон вместе с секретарем казначейства Гамильтоном занялся подготовкой соответствующих проектов. Первый вариант плана вызвал серьезные возражения: отдельные штаты, в том числе родной штат президента Вирджиния, посчитали, что налоговая нагрузка на них слишком тяжела и несправедлива. Власти Вирджинии даже заявили об отказе платить налоги. Потребовались долгие и трудные переговоры (получившие название «торг за обеденным столом»), в ходе которых все же был достигнут компромисс, позволивший представить Конгрессу законопроект о налогах и пошлинах. Его принятие положило начало созданию в США более или менее стабильного государственного бюджета и позволило начать выплату долгов.

Хотя внешне Вашингтон не вмешивался в дела Департамента казначейства, он, считая себя специалистом в области бухгалтерии еще с юных лет, когда проводил землемерные работы, по существу, был соавтором финансовых планов и законопроектов. Более того, он даже написал и издал книгу о правильном ведении финансовой отчетности. На протяжении всего своего президентства он внимательно следил за тем, как велось хозяйство в его имении, и не раз говорил, что при сочетании общегосударственного контроля за финансами и правильного ведения отдельного хозяйства «легче следить за каждой монетой».

В значительной мере с финансовыми проблемами был связан вопрос о столице. Со времени начала Войны за независимость фактической столицей являлась Филадельфия — крупнейший на тот момент город США. Вашингтон, однако, считал необходимым создание «федерального города» — новой столицы, которая находилась бы вне границ отдельных штатов и располагалась бы в центре тогдашней территории страны (фактически Атлантического побережья) и, таким образом, символизировала равенство всех штатов и территорий. 16 июля 1790 г. Конгресс принял постановление, что столица США будет располагаться в том регионе, который выберет президент Вашингтон. Таковое место было найдено на берегу реки Потомак. Штаты Мэриленд и Вирджиния согласились уступить территорию площадью в 10 квадратных миль для создания здесь новой столицы — вначале без названия. Сама же территория была определена как «федеральный округ Колумбия» — в честь мореплавателя, открывшего Америку для европейцев. Строительство новой столицы проходило под прямым контролем президента, который назначил для этого трех специальных уполномоченных плантатора Дэниэла Кэрролла, юриста из Мэриленда Томаса Джонсона и своего родственника конгрессмена Дэвида Стюарта, которым поручил руководство планированием нового города, приобретение земли и все связанные с этим дела. По периметру будущей столицы были расставлены 40 огромных камней, обозначающих его границу. Некоторые из них сохранились до наших дней и являются национальными памятниками. Комиссия предложила назвать город именем первого президента. Вопреки возражениям Вашингтона, которые ряд мемуаристов и исследователей считают не вполне искренними, Конгресс в 1791 г. принял решение о названии столицы. Строительство, однако, продолжалось почти десять лет. И только в 1800 г. в город Вашингтон, где на холме, возвышающемся над окружающей местностью, было построено здание Конгресса, получившее название Капитолий, были переведены национальные органы всех ветвей власти.

И в решении вопроса о долгах, и при строительстве новой столицы Вашингтон вместе с Гамильтоном все более убеждался в необходимости поставить финансовую систему на прочный базис национальной валюты. Ранее рынок базировался главным образом на обмене товаров. В качестве денег использовалась зарубежная валюта, вплоть до российских рублей и копеек. В декабре 1790 г. Конгрессу был представлен доклад о создании Национального банка, который был претворен в закон 1791 г. Первый банк США (First Bank of the United States) — таково было его официальное название — организовывался на частной основе, но с 20-процентным участием государства. Бумажные банкноты подлежали свободному размену на металлические монеты. Федеральное правительство обязывалось держать все свои средства в этом банке. Банк стал предоставлять правительству ссуды, для которых потребовалась все более активная эмиссия бумажных денег. Это привело к тому, что индекс цен с 1791 по 1796 г. вырос в полтора раза. Американские финансисты, правительство, президент на собственном опыте учились правильному ведению финансов. С 1796 г. эмиссия была сведена к минимуму.

При решении хозяйственных, в частности финансовых, проблем, вопросов, связанных с разграничением полномочий федеральной власти и штатов все более вырисовывались различия между группами политиков. Они неизбежно приобретали, однако, личностный характер, поэтому вначале в окружении президента и в Конгрессе, а затем и в более широких кругах эти группы пренебрежительно называли фракциями. Сторонники Гамильтона, которых именовали федералистами, выступали за уменьшение роли штатов и за более активное использование общенациональных ресурсов для экономического развития страны. Их оппоненты, группировавшиеся вокруг Джефферсона, сохранявшие свое обозначение республиканцев (их критиковали за это, утверждая, что и федералисты — сторонники республики), подозревали федералистов в стремлении создать мощное централизованное государство за счет прав местных общин и штатов и доходили до того, что обвиняли Гамильтона в следовании британской модели и даже называли его монархистом.

Вашингтон не принадлежал ни к одной из группировок, хотя его позиции были ближе к федералистам, чем к республиканцам, что выразилось, в частности, в создании национального банка. Тем не менее он осуждал «самоназначенные общества», которые осмеливались оппонировать конституционным властям.

К лету 1792 г. конфликт между Гамильтоном и Джефферсоном — двумя наиболее влиятельными членами правительства — стал достоянием общественности. Президент организовал несколько встреч обоих министров, на которых убеждал их пойти на уступки друг другу. Формально оба они согласились, что «фракционность» вредит национальным интересам. Но расхождения были настолько глубокими, что речь можно было вести только о перемирии, но не о прочном мире.

Когда Вашингтон был избран президентом, он заверял, что повторно свою кандидатуру на высший пост выдвигать не станет. Но возникновение зачатков партий, соперничество его соратников и министров изменили, казалось бы, твердое решение. В 1792 г. предстояли вторые президентские выборы. Во всех штатах вновь была выдвинута его кандидатура, и Джордж согласился баллотироваться во второй раз. И теперь у него не оказалось соперников. Все 132 члена избирательной коллегии, сформированной законодательными органами штатов, проголосовали за него.

Второй срок был полон разочарований. Вашингтона оставляли бывшие соратники, удалявшиеся в частную жизнь. Новые министры ни своими знаниями и опытом, ни авторитетом не могли сравниться с членами первого кабинета, состоявшего из подлинных «отцов-основателей» США.

Во время второго срока в мыслях и деятельности Вашингтона явно преобладала внешняя политика. На Европейском континенте происходили судьбоносные события. Во Франции разгоралась революция. Король Людовик XVI, который в свое время помог американской революции, разумеется, в соответствии с собственными геополитическими расчетами, теперь сам стал жертвой — был отстранен от власти, а затем казнен. Великобритания вступила в войну против Франции, возглавив первую коалицию европейских монархов.

Какую позицию следовало занять американскому президенту? Согласно договору 1778 г. о союзе США должны были прийти на помощь Франции. Но это почти неизбежно привело бы к новой войне с Англией, которая могла оказаться катастрофической для США и, во всяком случае, потребовала бы огромных расходов и человеческих жертв, которых президент допустить не желал. Результатом явилась изданная 22 апреля 1793 г. прокламация о нейтралитете. Прибывшего в Америку посла революционной Франции Эдмона Жене приветствовали толпы на улицах Нью-Йорка и Филадельфии. Однако президент Вашингтон принял его сугубо официально и посетовал по поводу конца «старого режима». В ответ Жене стал критиковать американский нейтралитет и даже заявил, что обратится к народу во имя его отмены. Результатом стало требование Вашингтона, чтобы посол революционной Франции был отозван.

В то же время внешняя политика Вашингтона стала подвергаться все более острой критике со стороны республиканцев. Между президентом и Джефферсоном произошел разрыв. Президента обвиняли в том, что он стал федералистом и находится под полным влиянием Гамильтона. С огромными трудностями специальный посол президента и глава Верховного суда Джон Джей в ноябре 1794 г. подписал в Лондоне договор с Великобританией об урегулировании спорных вопросов, в частности относительно принадлежности некоторых островов в Атлантическом океане.

Новые трудности возникали и внутри страны. В западной части Пенсильвании вспыхнул «бунт виски» — вооруженное сопротивление повышенному налогу на производство и продажу алкоголя. Вашингтон решил продемонстрировать решимость, отказался от переговоров с повстанцами и направил на их подавление армию. Собственно говоря, повстанцы не представляли серьезной угрозы для государственного порядка. Но подавление восстания (почти без кровопролития, так как повстанцы обычно сдавались войскам, не оказывая сопротивления) было своего рода экзаменом на прочность государственного строя. Джордж Вашингтон в этом вопросе оказался тверд.

Старые друзья и новые сторонники призывали Вашингтона баллотироваться на третий срок. Он, однако, заявил им, что крайне устал и намерен удалиться на покой. Несколько раз он говорил близким, что два президентских срока — время более чем достаточное, что служба президента настолько тяжела, что третий срок неизбежно окажется крахом для любого политика. Сознательный отказ от высшей власти ради всеобщего блага снискал Вашингтону уважение современников и потомков.

Семнадцатого сентября 1796 г. Джордж Вашингтон выступил с прощальным адресом, обращенным ко всем американцам. В основном речь шла в нем об опасности «фракционности».

Он покинул свой пост в марте 1797 г. и вернулся в Маунт-Вернон. В 1798 г. он с неохотой принял предложение нового президента Адамса возглавить американские вооруженные силы в условиях, когда страна оказалась на грани войны с Францией и возникла опасность вторжения на континент. В реальности, однако, из этого ничего не получилось. В основном Вашингтон оставался в Вирджинии и, как тогда говорили, руководил войсками из своего домашнего кабинета, то есть на самом деле ими не руководил.

Занявшись своим имением, Джордж вскоре пришел к выводу, что рабский труд мало производителен. Он не выступил за отмену рабства, но счел, что число рабов-негров в Маунт-Верноне следует сократить вдвое. В июле 1799 г. Вашингтон написал завещание, подробно расписав, какое имущество он оставлял жене, ее детям от первого брака и другим родственникам. Одного из своих рабов — Уильяма Ли, который был его личным слугой многие годы, — он немедленно и безвозмездно освободил от рабства. 124 рабам он предоставлял возможность освобождения, если на это согласится его вдова после смерти супруга. 153 раба оставались «имуществом» Маунт-Вернона.

Двенадцатого декабря 1799 г., объезжая свои владения в холодную и ветреную погоду, Вашингтон простудился. Уровень медицины был таков, что оказать помощь пожилому человеку, пусть и такому знаменитому, было практически невозможно. 14 декабря 1-й американский президент скончался. 18 декабря он был погребен в Маунт-Верноне.

На траурном заседании Конгресса 26 декабря депутат от Вирджинии Генри Ли заявил, что покойный был «первым на войне, первым в мире и остается первым в сердцах своих сограждан».

Его роль в истории Соединенных Штатов действительно остается уникальной. В стране нет города или поселка, в котором не было бы улицы или площади, носящей его имя. Но в наибольшей мере он вошел в жизнь своей страны названиями ее столицы и одного из штатов — на противоположном, западном, Тихоокеанском побережье. Портрет Вашингтона запечатлен на минимальной, «народной» бумажной денежной единице — купюре в один доллар.

Основные издания:

Ушаков В.А. Джордж Вашингтон: Страницы истории. СПб., 2006.

Яковлев Н. Вашингтон. М., 1973.

Alden J. George Washington, a Biography. Norwalk, 1993.

Betts W. The Nine Lives of George Washington. Bloomington, 2013.

Rasmussen W., Tilton R. George Washington — the Man Behind the Myths. Charlottesville, 1999.

Unger H. «Mr. President» George Washington and the Making of the Nation’s Highest Office. NewYork, 2013.

ДЖОН АДАМС

ДЖОН АДАМС

30 октября 1735 — 4 июля 1826

2-й президент:

4 марта 1797 — 4 марта 1801

Будущий 2-й президент США Джон Адамс (John Adams) родился в поселке Брейнтри, сельском пригороде Бостона, в тогдашней британской колонии Массачусетс. Отец его Джон Адамс-старший был небогатым, но считал себя процветающим фермером, имел средних размеров земледельческое и скотоводческое хозяйство. Он, однако, мечтал, чтобы его старший сын (вслед за Джоном родились еще двое) не занимался «грязной» деревенской работой, а получил достойное образование и стал юристом.

Собрав необходимые средства, он отправил сына в самый знаменитый в ту пору колледж — Гарвардский. Благо колледж, фактически находившийся в Бостоне (лишь на другом берегу реки Чарльз), был неподалеку от Брейнтри. Джон окончил колледж (его уже тогда часто именовали университетом) в 1755 г., после чего три года он работал учителем и одновременно готовился к вступительным экзаменам в коллегию юристов, которые успешно сдал в 1758 г. Став бостонским адвокатом, Джон позволил себе завести семью в 1764 г., женившись на дочери пастора Абигейл Смит — девушке, получившей только домашнее образование, но уверенной в себе и оказывавшей влияние на своего мужа на протяжении всей жизни. У супругов Адамс было пятеро детей (две дочери и три сына). Один из сыновей станет, как и отец, президентом США: за этим первым случаем такого рода последует только еще один — уже в XXI в. — президенты из семьи Буш.

По прошествии нескольких лет Адамс, несмотря на молодость, заслужил репутацию одного из наиболее успешных адвокатов Бостона, города второго по численности населения (после Филадельфии) и первого по торговому обороту в Северной Америке. Адамса считали человеком не просто компетентным, но и великолепным оратором, добивавшимся победы в весьма спорных случаях.

Несмотря на противоречивость дела, он, считавший себя патриотом колоний, взялся за защиту восьми британских солдат, которых обвиняли в убийстве пяти колонистов во время так называемой Бостонской бойни (сентябрь 1770 г.) — уличной стычки горожан с королевскими солдатами. Адамс, к которому обратились за юридической помощью арестованные, был на стороне горожан, выражавших недовольство чрезмерными налогами и назначением местных чиновников из Лондона. Но он понял, что солдаты были просто напуганы и открыли огонь, опасаясь за свою жизнь. Он взялся за это дело, хотя знающие люди и разные ультрапатриоты предупреждали, что он губит свою репутацию. В результате суд оправдал шестерых, а остальных двоих приговорил к небольшому наказанию за непредумышленное убийство. Так революционер Адамс спас врагов революции от почти неминуемой казни.

Эта судебная победа стала для Адамса переломной. Его стали называть человеком чести и справедливости. В то же время в ходе подготовки к делу он тщательно ознакомился с документацией колониальных властей и пришел к выводу, что с британской короной следует расстаться. В местной прессе стали появляться его эмоциональные статьи против колониальных властей. Он выступал на собраниях граждан с пламенными речами и писал столь же резкие резолюции, требовавшие независимости. Хотя британский закон о гербовом сборе 1765 г., вводивший массу новых налогов на колонистов, под давлением недовольных отменили, Адамс был убежден, что англичане попытаются вновь пополнить свой бюджет за счет американцев. Он опубликовал в «Бостон газетт» цикл статей с критикой финансовой политики метрополии.

В 1774 г. Адамс был избран делегатом Континентального конгресса в Филадельфии. Здесь он оказался в числе наиболее решительных сторонников полного разрыва с метрополией. Его избрали председателем комитета, который подготовил проект Декларации независимости. В основном написанный Томасом Джефферсоном (Адамс заявил, что именно тот обладает наибольшим даром красноречия), этот основополагающий документ был отчасти подготовлен и Адамсом, который писал отдельные абзацы и редактировал весь текст.

На базе Декларации независимости Адамс подготовил текст Конституции штата Массачусетс. Он стал основоположником американского конституционного права, написав два крупных труда — «Мысли о власти» (1776) и «Защита конституционной власти Соединенных Штатов» (1787). Вторая из этих работ будет написана уже в то время, когда в США развернется движение за переход к федеративному устройству.

А до этого, в ходе Войны за независимость, Адамс выполнял важные дипломатические поручения. Длительное время — целое десятилетие с 1778 по 1788 г. — он провел в основном в Европе: во Франции, Нидерландах, а затем в Великобритании.

Вначале он отправился во Францию, где вел переговоры с эмиссарами короля Людовика XVI о союзе. Альянс королевской Франции с новорожденной республикой казался парадоксальным, но обе стороны исходили из реальных интересов. Оказалось, что существование общего неприятеля в лице Великобритании — фактор значительно более важный, нежели принципиальное различие в государственном устройстве. Результатом было подписание франко-американского договора о союзе.

Затем Адамс провел около года в Нидерландах, где вел переговоры с банкирами, которые предоставили его стране немалый заем на сравнительно благоприятных условиях. Во время его пребывания в Лондоне в 1783 г. был подписан мирный договор, означавший официальное признание США бывшей метрополией. Позже он являлся послом своей страны в Великобритании, где вел переговоры как с Королевским двором, так и с парламентскими деятелями по оставшимся спорным вопросам, главным образом связанным с принадлежностью островов на Атлантическом океане.

Вернувшись на родину в 1788 г., Адамс встретился с Джорджем Вашингтоном, которого повсеместно называли уже «отцом нации». Оба они вспомнили, что именно Адамс в свое время предложил назначить Вашингтона командующим американской армией. Когда Вашингтон был выдвинут в президенты, он предложил Адамсу баллотироваться вместе с ним: оба президентских срока Вашингтона — 1789–1797 гг. — Адамс занимал пост вице-президента. Как он признавался позже своим близким, это были для него почти потерянные годы. Вашингтон лично решал важные хозяйственные, политические, административные вопросы, не прибегая к его помощи.

Лишь один раз Адамс в 1789 г. попытался вмешаться в решение важного вопроса и потерпел провал. Он предложил, чтобы по примеру европейских монархов — реально царствующих или почти номинальных (как это уже было в Великобритании, где все бóльшими правами обладал парламент) — президента официально именовали бы His Majesty (Ваше Величество). В результате Адамса не только высмеяли в Конгрессе и в прессе, но и обвинили в тайном монархизме, что было несправедливо, хотя явно демонстрировало складывавшиеся консервативные взгляды Джона. Осудили его как федералисты Гамильтона, так и республиканцы Джефферсона. После этого конфликта Адамс почти не высказывался по вопросам большой политики, но, имея в виду его дипломатические способности, Вашингтон назначил именно его своим посредником в переговорах между Гамильтоном и Джефферсоном, и ему удалось привести их к временному компромиссу.

Особенно осторожно Адамс выражал свое мнение по вопросу о рабстве. У него самого рабов не было, и ранее он не раз высказывался против использования рабского труда. Однако, имея в виду, что Вашингтон был рабовладельцем, и довольно крупным, Адамс на вице-президентском посту даже отрицательно оценил возможность отмены рабства в родном штате Массачусетс после внесения такого предложения. В политических кругах, однако, считали, что Адамс — человек «себе на уме». Не только республиканцы, но и федералисты относились к нему с известной долей недоверия.

Когда Вашингтон отказался от выдвижения своей кандидатуры на третий срок, федералисты вначале предполагали выдвинуть Гамильтона. Оказалось, однако, что эта кандидатура была неприемлемой в силу положений Конституции (Гамильтон не был урожденным американцем, он родился на острове Невис в Вест-Индии). В этих условиях оказывалось, что Джон Адамс — наиболее заметная фигура, которую могли выдвинуть федералисты, чтобы не допустить к власти республиканца Джефферсона. Адамса рассматривали как «меньшее зло».

Во время президентской кампании в противовес Адамсу республиканцы-демократы, как стали называть себя сторонники Джефферсона, выдвинули своего лидера. Джефферсон вел активную агитацию, тогда как Адамс в борьбе почти не принимал участия, в основном проводя время в своем доме в пригороде Бостона. Более того, он осуждал ожесточенные нападки друг на друга, на которые не скупились кандидаты на разные должности. Он даже заявил как-то, что в случае избрания будет «драться с обеими партиями и с каждой личностью, прежде чем определю свое понимание вещей — иначе я буду проституировать своим языком или пером, или и тем, и другим».

Эти президентские выборы были первыми, в которых исход не был предопределен заранее. В различных штатах они проводились в разное время с 4 ноября по 7 декабря 1796 г. Победил Адамс, но незначительным большинством: он получил 71 голос выборщиков, тогда как его главный соперник Джефферсон — 68. В результате Джефферсон стал вице-президентом. Это был один из немногих случаев в американской истории, когда была предпринята персональная попытка смягчить межпартийную борьбу путем сотрудничества двух лиц на высших исполнительных постах. Президент и вице-президент приступили к исполнению своих обязанностей 4 марта 1797 г. Эта дата в дальнейшем стала традиционной для инаугурации нового президента.

Однако серьезных результатов в примирении фракций добиться не удалось. Преобладание в Конгрессе федералистов привело к тому, что Адамс сохранил в основном прежний состав кабинета. С вице-президентом у него установились более или менее терпимые отношения, за что федералисты нередко его осуждали. Джефферсон лукаво признавал: «Сторонники Гамильтона, которые его [президента] окружают, лишь немногим менее враждебно относятся к нему, нежели ко мне».

Политическая жизнь страны в последние годы XVIII в. была заполнена острой, подчас истерической борьбой соперничавших группировок, фактически превратившихся в партии. Республиканцы-демократы обвиняли федералистов в том, что те — скрытые монархисты и даже британские агенты, готовые восстановить колониальный статус. Федералисты называли республиканцев анархистами и даже якобинцами, стремившимися установить в США режим террора по примеру французских якобинцев.

В этих условиях Адамс повел себя не лучшим образом. Молчавший при Вашингтоне, теперь он стремился выговориться, подчас не к месту, еще более настраивая против себя не только противников, но и однопартийцев. По признанию многих современников, он проявил себя скорее политическим аналитиком, чем практиком. Через много лет, в 1812 г., он признавал в одном из писем, значительно, впрочем, преувеличивая: «Я постоянно жил во враждебной стране». На словах президент критически относился к своим действиям, он даже как-то заявил: «Я всегда намечаю хорошие решения и никогда не выполняю их».

Точно так же, как в последние годы президентства Вашингтона, при Адамсе существовал приоритет внешней политики. Он прилагал все силы, чтобы сохранить нейтралитет США во время великого европейского конфликта, главными участниками которого были Франция и Великобритания. Президент понимал, что только неучастие в войне может способствовать укреплению и в будущем процветанию слабых еще США. В то же время каждая из воевавших сторон прибегала ко всевозможным, в том числе провокационным, уловкам, чтобы привлечь заокеанскую республику на свою сторону.

Особенно активными оказались французы. После начала Великой французской революции симпатии большинства американцев были на ее стороне. Однако казнь короля, кровавый террор якобинцев, череда государственных переворотов — все эти события привели к тому, что популярность революционной Франции стала падать. В США был ратифицирован Сенатом мирный договор с Великобританией. В ответ французские власти начали перехватывать американские торговые суда, направлявшиеся к английским берегам. Правда, атаки выдавались за действия пиратов, однако было ясно, что во всех случаях за ними стояла французская Директория. Число потопленных и ограбленных американских судов достигло нескольких сотен. Ходили слухи, что французы готовятся к высадке на западном континенте. Стремясь сохранить мир, Адамс отправил в Париж посольство. Однако министр иностранных дел Франции Шарль Морис де Талейран-Перигор, уже известный как мастер беспринципной интриги, передал посланникам, что он вступит в переговоры только при передаче крупной взятки ему лично и обещании займа его правительству. Это «послание» министра, переданное через трех его представителей, имена которых Адамс, получивший донесение на этот счет, отказался называть, обозначив их как «X, Y, Z», получило название «дела XYZ».

Вначале Адамс предпочел не обнародовать дело, чтобы не возбуждать страсти. Но сведения об этой истории, достигшие общественного мнения, вызвали такую бурю негодования, что президент вынужден был издать прокламацию о готовности США к войне. Не будучи военным, сам он стал появляться на публике в военной форме и даже с саблей, прикрепленной к поясу. По предложению президента были предприняты меры по укреплению вооруженных сил: Конгресс принял решение о формировании новых частей, доведя их численность до 10 тыс. человек, и, главное, о строительстве двенадцати 30—40-пушечных фрегатов, за что за Джоном Адамсом закрепилась слава основателя ВМФ США.

Хотя война объявлена не была, фактически с 1798 по 1800 г. у побережья то и дело вспыхивали морские бои. Вопреки ожиданиям, американские военные корабли оказались боеспособными. Дело дошло до того, что 9 февраля 1799 г. фрегат «Созвездие» (Constellation) не только нанес серьезные повреждения более крупному французскому фрегату «Инсургент» (Insurgente), но и захватил его вместе с командой. Эта победа укрепила позиции Адамса и внутри страны, и на международной арене.

Вступление США в антифранцузскую коалицию казалось решенным делом. Однако в том же 1799 г. в результате государственного переворота в Париже к власти пришел генерал Бонапарт, что коренным образом изменило ситуацию. Адамс назначил новую дипломатическую миссию. Готовясь к масштабной войне на Европейском континенте, Наполеон счел целесообразным примириться с США, и 30 сентября 1800 г. был подписан Морфонтонский договор о прекращении военных действий.

Внутри страны Адамс на протяжении всего своего срока все больше сталкивался с сопротивлением республиканцев. Хотя Джефферсон активно не выступал, президент считал его своего рода вражеской агентурой в федералистском лагере. Республиканская пресса обвиняла Адамса в монархических намерениях, в обострении внешних конфликтов ради укрепления собственной власти, в трате огромных государственных средств, в коррупции.

Летом 1799 г. Конгресс, в котором большинство принадлежало федералистам, принял несколько законов, предоставлявших исполнительной власти право налагать высокие штрафы и подвергать тюремному заключению за «подстрекательство к мятежу» (именно так был назван основной закон этой серии), причем трактовалось последнее весьма широко. В дополнение был проведен закон об иностранцах, согласно которому был введен 14-летний срок «натурализации», то есть пребывания иностранцев в США до получения гражданства. Имея в виду, что иммигранты из Европы, в частности ирландцы, которых в этот период было особенно много среди прибывавших из-за океана переселенцев, большей частью поддерживали республиканцев, этот закон, дававший право высылки из страны иностранцев, трактовали как направленный против оппозиции. Вице-президент Джефферсон высказался против этих законов, что привело к открытому конфликту между ним и президентом.

Особое недовольство населения вызывал рост налогов, которые шли на содержание армии и прежде всего на строительство дорогостоящих военных кораблей. Республиканская пресса утверждала, что и принятые законы, и «милитаризация страны» ставят целью установление единоличной власти президента. В законодательных органах Вирджинии и Кентукки республиканцам в конце 1798 г. удалось провести резолюции, объявлявшие законы о подстрекательстве и об иностранцах антиконституционными. В Вирджинии дело дошло до преобразования милиции в армию штата, целью которой объявлялось сопротивление антиконституционному законодательству. Не исключались отделение этого и других южных штатов от федерации.

Как показали эти и последовавшие события, пресса в значительной степени сильно преувеличивала опасности, грозившие стране. И у находившейся у власти группировки, возглавляемой Адамсом, и у оппозиции, которая, как мы знаем, имела своего представителя в высшем эшелоне власти в лице Джефферсона, было немало личностных властных амбиций, использовались демагогические приемы, популизм, которые становились неизбежными спутниками политической игры. Демократия с ее институциями, как оказывалось, имела свою обратную сторону. С ней приходилось считаться. Становилось ясным, что успешная политическая деятельность невозможна без той или иной степени лицемерия и обмана.

При этом Адамс на протяжении своего президентства все более решительно выступал за централизацию и укрепление федеральной власти, за ужесточение наказания для тех, кто осмеливался нарушить общеамериканское законодательство. Когда в начале 1799 г. в Пенсильвании начали сбор повышенного налога (в соответствии с новым законодательством), в двух графствах население оказало мытарям вооруженное сопротивление. С огромным преувеличением эти выступления были объявлены «восстанием Джона Фриза», по имени отставного капитана, который призывал мелких и средних собственников отказаться от уплаты налогов. Фриз был схвачен, его судили и приговорили к смертной казни, хотя на суде была доказана неоправданность обвинения в государственной измене. Правда, президент Адамс помиловал Фриза и приказал освободить его из заключения, но было объявлено, что в будущем всякие попытки уклонения от уплаты налогов будут караться беспощадно.

Почти до конца своего пребывания на высшем посту Адамс жил и работал в Филадельфии, в то время как шло строительство новой столицы. Он с нетерпением ожидал возможности переезда в Вашингтон, особенно в связи с тем, что жизнь в Филадельфии крайне не нравилась его жене Абигейл, которая даже вместе с детьми уехала в родные места в штат Массачусетс. Сам президент в марте 1799 г. присоединился к ним и несколько месяцев почти не занимался государственной работой. Только тогда, когда его верные сторонники предупредили, что Гамильтон фактически решает все главные вопросы управления страной и даже вроде бы намерен отстранить Адамса от власти, тот возвратился в Филадельфию.

В июне 1800 г. президент впервые посетил новую столицу. Несмотря на то что строительство было в разгаре и город, по его словам, выглядел «сырым и недостроенным», он нашел, что общественные здания в основном готовы к перемещению в них главных государственных учреждений.

Естественно, Адамса прежде всего интересовало здание, в котором ему предстояло жить и работать оставшиеся месяцы, а в случае победы на предстоящих выборах — и следующий президентский срок. Как оказалось, дом, который называли то Президентский дворец, то Президентский особняк, то Президентский дом (термин Белый дом появился примерно через десять лет — впервые новое название было зафиксировано в 1811 г.) был почти готов. 1 ноября 1800 г. Адамс с секретарями и другими сотрудниками переселился в вашингтонскую резиденцию. Сообщая Абигейл о переезде, Адамс писал: «Прежде чем завершить это письмо, я молю Небеса благословить этот дом и всех тех, кто с этого времени будет в нем жить. Пусть только честные и разумные люди когда-либо управляют [страной] под этой крышей». Через месяц к нему присоединилась жена с детьми.

В будущем Белый дом неоднократно достраивался и перестраивался, но в основе своей сохранился в том виде, какой имел в конце 1800 г. 17 ноября состоялось первое заседание Конгресса в здании Капитолия, а 22 ноября Адамс впервые выступил в нем с посланием «О положении страны», ставшим традиционным документом, в котором президенты США ежегодно отчитываются о проделанной работе и знакомят законодателей со своими планами — в соответствии со статьей 2 Конституции.

Впрочем, президент вскоре разочаровался в Вашингтоне. Он писал, что это была грязная, дурно пахнущая деревня с абсурдными претензиями на величие. Отчасти это брюзжание было связано с тем, что именно в этом, 1800 г. президенту пришлось выслушивать особенно острые обвинения и просто ругательства, связанные с избирательной кампанией.

Очередные президентские выборы состоялись осенью 1800 г. Предположения о вероятных кандидатах подтвердились. Федералисты вновь выдвинули Адамса, республиканцы-демократы — Джефферсона. Избирательная кампания была острой. Обе стороны обрушивались на соперников со злобными, большей частью неоправданными обвинениями. Федералисты называли Джефферсона и его сторонников врагами «всех тех, кто любит порядок, мир, достоинство и религию». Республиканцы обвиняли федералистов в подрыве демократических принципов, в аристократизме и приверженности монархическому устройству. Даже личное выступление Адамса с посланием о положении страны, факт его появления в зале заседаний Конгресса объявлялись следованием британским королевским обычаям сотрудничества с парламентом и навязывания ему своей воли.

На выборах, проходивших с 31 октября по 1 декабря, Джефферсон получил 61 % голосов, а Адамс — 39 %. Меньшим был разрыв в коллегии выборщиков, но и в ней победа Джефферсона и кандидата в вице-президенты Аарона Берра, обеспечивших себе по 73 голоса, тогда как Адамс — 65, была очевидной.

Прежде чем покинуть президентскую резиденцию Джон Адамс, чувствовавший себя оскорбленным недоверием соотечественников, приложил максимум усилий, чтобы закрепить положение федералистов, в частности в судебных органах. Последовала большая серия «полуночных назначений», то есть сделанных в последний момент. Адамс надеялся, что при помощи этих своих назначенцев сможет в значительной мере расстроить планы Джефферсона в качестве главы государства. Существенных результатов эта затея не дала. С первых лет XIX в. течение федералистов пошло на спад и в конце концов уступило место новым политическим объединениям.

Уйдя в отставку, Адамс удалился в свой родной городок, который после объединения с соседним местечком стал носить название Куинси. Он занимался сельским хозяйством, читал философские и политологические книги, пытался оказать помощь своему сыну Джону Куинси, который пробовал свои силы на политической арене. В конце десятилетия Джон отошел от федералистов и объявил себя консервативным республиканцем. Это привело к примирению с Джефферсоном. Они стали встречаться и вспоминать минувшие политические баталии, вели оживленную переписку.

Последние годы жизни принесли бывшему президенту как горе, так и радость: в 1818 г. скончалась Абигейл, которую он считал верным другом и советником, а в 1824 г. сын Джон Куинси победил на президентских выборах.

Живя в своем небольшом имении, Адамс наблюдал развитие и укрепление американской демократии, стабилизацию республиканского режима. Ему льстило, что его причисляли к отцам-основателям республики, к творцам ее основополагающих документов, что полностью соответствовало действительности. Свои четыре президентских года он не считал лучшим временем своей жизни. Значительно больше он ценил предшествовавшие этому успешные дипломатические миссии.

Своего рода символом было то, что он скончался в один день со своим соперником, а позже другом Томасом Джефферсоном, причем это был день главного американского праздника — дата принятия Декларации независимости — 4 июля 1826 года, который праздновался как День независимости Соединенных Штатов.

Основные издания:

Согрин В. В. Основатели США: Исторические портреты. М., 1983.

Ferling J. John Adams: A Life. Knoxville, 1992.

McCullough D. John Adams. New York, 2001.

Thompson C. John Adams and the Spirit of Liberty. Lawrence, 1998.

ТОМАС ДЖЕФФЕРСОН

ТОМАС ДЖЕФФЕРСОН

13 апреля 1743 — 4 июля 1826

3-й президент:

4 марта 1801 — 4 марта 1809

Взгляды и деятельность одного из основателей США Томаса Джефферсона (Thomas Jefferson) были плотью от плоти становления нового независимого государства как страны свободолюбивой и демократической. В то же время они носили на себе все характерные черты и противоречия, свойственные прежде всего белым колонистам, из среды которых вышли «отцы-основатели». Томас стоял на левом крыле борцов за независимость и даже считался в кругах противников анархистом. Он выступал за «малое правительство» и широкие права штатов и при этом, став президентом, укреплял центральную власть и прилагал усилия для расширения территории США на запад. Он был решительным приверженцем республиканской Конституции, но одновременно страстным партийным лидером, всячески стремившимся обеспечить, порой прибегая к сомнительным с точки зрения критиков мерам, преимущество республиканцев-демократов, как стала называться формировавшаяся под его руководством партия. Если Вашингтон был первым среди основателей государства, а Адамс закрепил его независимый статус, то Джефферсон сыграл важную роль в становлении США как одного из ведущих государств мира — наиболее серьезного игрока за пределами Европы.

Будущий президент был старшим сыном (третьим ребенком: у него было две старших сестры) плантатора Питера Джефферсона, жившего на западной окраине колонии Вирджиния в графстве Албемарл, сразу за которым начинались неизведанные для колонистов места, населенные индейскими племенами. Не удовлетворившись небольшими доходами от плантации, Питер овладел искусством геодезии и пополнял семейный доход оказанием платной помощи соседним плантаторам в разных землемерных работах.

Мать Томаса Джейн была родственницей первого председателя Континентального конгресса Пэйтона Рэндольфа, которым в семье гордились как одним из первых борцов за независимость. В 1745 г. семья переехала в расположенное неподалеку поместье Таккахо, перешедшее по наследству к матери.

Начальное образование Том получил в приходской школе, где особое внимание уделялось древним языкам, а также французскому, который рассматривался как образец элегантности и красоты. Увлечение французской культурой будет важной чертой Джефферсона на протяжении всей жизни и окажет влияние на его политические решения.

Отец умер, когда Томасу было 14 лет. Согласно завещанию (в семье было восемь детей) старший сын получил 5 тыс. акров земли и несколько десятков рабов. Однако вести самостоятельное хозяйство он не пожелал и отправился в пользовавшийся популярностью вирджинский колледж Уильяма и Мэри, расположенный в столице колонии Уильямсбурге. Здесь он овладевал гуманитарными знаниями, а также математикой. Большое впечатление произвели на него труды британских ученых, и позже он называл Исаака Ньютона, Джона Локка и Френсиса Бэкона величайшими людьми, когда-либо существовавшими в истории.

Современники вспоминали исключительное трудолюбие Томаса, который подчас занимался по 15 часов в сутки. В дополнение к обязательным предметам он стал учиться игре на скрипке и добился такого успеха, что его стали приглашать в дом губернатора Вирджинии Френсиса Фокьера, где юноша пользовался успехом и как музыкант, и как обаятельный молодой человек.

В то же время политическая активность Джефферсона проявилась уже в годы обучения в колледже. Он вступил в тайный «Клуб плоской шляпы», члены которого не задумывали подрывных действий, но выходили за пределы дозволенного уже тем, что обсуждали политические вопросы. Правда, существование клуба обнаружено не было. Молодой человек окончил колледж с наивысшими оценками, получил звание бакалавра и право заниматься адвокатской практикой.

В 1772 г. Джефферсон женился на своей троюродной сестре Марте Скелтон. В 1782 г. Марта умерла, успев родить шестерых детей. После ее смерти Томас более не вступал в брак. Однако многие годы он сожительствовал со своей рабыней квартеронкой^[1] Салли Хэмингс. У нее было восемь детей, из которых Томас был отцом по крайней мере одного сына (это подтвердил сделанный в 1998 г. анализ ДНК потомков Томаса и Салли). Не исключают, что и остальные дети Салли были от Томаса. Историей взаимоотношений Томаса и Салли занимались историки, по их мотивам снято несколько фильмов. Обращалось внимание, что документацией рождения детей своих рабов занимался сам Джефферсон. В его учетной книге имя отца детей Салли не обозначено, тогда как имена отцов детей всех других рабынь пунктуально указаны.

Главной областью интересов адвоката Джефферсона становилась политика. В 1869 г. он был избран в Палату представителей своей колонии. Здесь он постепенно набирал опыт, выступая по второстепенным вопросам. Когда же в 1774 г. британские власти распустили этот орган, сочтя его не вполне послушным, Джефферсон стал членом Корреспондентского комитета и в этом качестве написал ряд статей, которые были объединены в том же году в первую книгу Джефферсона «Общий взгляд на права Британской Америки». Основная идея публикации состояла в том, что колонисты Америки имеют естественное право на самоуправление, а британский парламент, осуществляющий власть в метрополии, не вправе распоряжаться жизнью и волей тех подданных, которые живут за океаном.

Книга оказалась настолько популярной, что ее автор был избран на Континентальный конгресс. Здесь он проявил себя талантливым оратором, внес решающий вклад в выработку Декларации независимости, написав ее предварительный текст. Правда, в текст были затем внесены изменения, в частности исключена содержавшаяся в проекте Джефферсона критика работорговли, но он все же остался основным автором этого документа.

В 1779 г. Джефферсон был на год избран первым губернатором Вирджинии (в следующем году он был вновь переизбран). Опыт исполнительной власти, хотя и не на национальном уровне, оказался нелегким и противоречивым. Англичане наступали с юга, местное ополчение терпело поражения, Джефферсон сам едва не попал в плен. Политические противники объявили его самого предателем, тайным агентом англичан. Как он писал позже, это был важный урок, свидетельствовавший о необходимости окружать себя надежными сторонниками. Именно в это время он сблизился с Джеймсом Мэдисоном и Джеймсом Монро. Оба они один за другим в будущем сменят Джефферсона на президентском посту. Их Томас как-то назвал «двумя столпами моего счастья».

Став членом Конгресса, Джефферсон занимался главным образом организацией постепенного продвижения границ США на запад, а также созданием национальной валюты. Последний вопрос Томас и его друзья считали особо важным, так как без единой денежной системы не могло существовать единое государство. Между тем положение с деньгами было катастрофическим: каждый штат имел собственную валюту, что было питательной почвой для сепаратизма. Хотя Джефферсон в этот период был противником создания сильного центрального правительства, он считал, что ситуация с валютой «на грани безумия». Весной 1784 г. он написал «Заметки о введении денежной единицы», где доказывал, что она (он назвал ее долларом по названию шотландской денежной единицы, упоминавшейся в пьесе У. Шекспира «Макбет») должна быть такой простой, чтобы каждому фермеру было легко не только расплачиваться, но и рассчитывать свои доходы и расходы. Доллар следовало разделить по десятичной системе, ибо «всем известно, насколько удобна десятичная арифметика». В 1792 г. был принят закон о чеканке монеты, в основу которого были положены предложения Джефферсона: вводилась единая валюта — доллар, делившийся на сто центов. Правда, государственной монополии на чеканку денег не было. Административные органы только следили, и то спустя рукава, за выпуском долларов частными лицами и их объединениями.

При этом Джефферсон решил попробовать свои силы в совершенно другой области, и в 1785 г. он принял предложение отправиться во Францию в качестве дипломатического представителя США. Ему удалось добиться поддержки американской революции со стороны Франции. Принятый с почетом при Дворе короля Людовика XVI, он, человек с уже устоявшимися республиканскими взглядами, вынужден был лицемерить, следуя дворцовому этикету, чтобы максимально расширить военную помощь своей стране со стороны крупнейшей абсолютной монархии Европы. Отнюдь не симпатизируя свободолюбивым стремлениям американцев, Людовик подпал под обаяние Джефферсона, который убеждал его в том, что поддержка американцев ослабит главного соперника Франции — Великобританию. Французская помощь сухопутными войсками и особенно флотом способствовала обретению независимости заокеанским государством. Джефферсон приветствовал начало революции во Франции в 1789 г. Но в том же году он возвратился на родину, оставшись другом и почитателем французского народа и культуры этой страны, считая французов нацией, заслуживающей подражания.

С учетом дипломатических успехов Джефферсона, Вашингтон назначил его государственным секретарем, то есть министром иностранных дел (госсекретарь считался тогда первым помощником президента и имел определенные полномочия в области внутренней политики). Очень быстро возник, а затем углубился конфликт между ним и секретарем казначейства федералистом Александром Гамильтоном. Создание Первого банка США и начатые им финансовые операции по выплате военных долгов привели к денежным спекуляциям и усиливавшемуся расслоению общества. Гамильтон и его сторонники считали это естественным процессом, тогда как Джефферсон и возглавляемые им республиканцы обвиняли федералистов в том, что они, организуя выплату долгов все более обесценивавшимися бумажными банкнотами, получали за одолженные ими деньги полноценную золотую валюту.

Поскольку Вашингтон поддерживал в основном Гамильтона, в его руки отчасти перешли и внешнеполитические вопросы, хотя они являлись областью ответственности Джефферсона. Стремясь к примирению с Великобританией, вступившей в войну с Францией, Гамильтон обвинял Джефферсона в «женственной привязанности к Франции и столь же женственной неприязни к Великобритании». Понимая, что власть все более ускользает из его рук, Джефферсон в конце 1793 г. ушел в отставку и удалился в свое вирджинское поместье Монтичелло.

Он занялся благоустройством своего поместья, спроектировал его главное здание — этакий небольшой замок. В то же время он очень внимательно следил за американской политикой. Его крайне возмутило подписание в ноябре 1794 г. с Великобританией «договора Джея» (о дружбе, торговле и мореплавании), который в американском обществе был расценен как неравноправный.

Действительно, американские корабли не получили права заходить в британские порты, которые еще оставались в Америке (на территории Канады), в то время как британские суда могли посещать все морские и речные порты США. Были и другие явно дискриминационные статьи. В то же время статьи договора подтверждали независимость США, предусматривалось создание смешанных комиссий для уточнения границ, для определения взаимных финансовых претензий. Несмотря на яростную оппозицию республиканцев, утверждавших, что договор чуть ли не превращает США в колонию, он был ратифицирован Конгрессом.

Разногласия с Гамильтоном, переросшие в личную вражду, привели к тому, что Джефферсон совместно с Мэдисоном занялся созданием на базе групп своих сторонников Демократическо-республиканской партии. Хотя она фактически функционировала с 1792 г., официальное сообщение о ее создании Джефферсон и Мэдисон издали в 1799 г. В партию вошли руководители администраций и местные лидеры прежде всего южных штатов, а также Нью-Йорка. Партия резко критиковала федералистов, обвиняла Гамильтона в монархистских тенденциях, выступала за расширение полномочий штатов, нейтралитет в европейской политике.

На президентских выборах 1796 г. Джефферсон стал главным соперником Адамса и, заняв второе место по числу голосов выборщиков, получил пост вице-президента. По договоренности с Адамсом его основной функцией стало председательствование в Сенате, причем без права голоса. (Кроме случаев, когда верхняя палата оказывалась в патовом положении: при равенстве голосов «за» и «против». В такой ситуации голос вице-президента решал исход голосования. Эта правовая норма сохранилась до наших дней.)

В целом, однако, вице-президентство Джефферсона было весьма своеобразным: фактически он выступал против большинства мероприятий правительства, в частности против актов о подстрекательстве к мятежу и об ограничении иммиграции. Вице-президент предупреждал президента Адамса, что посягательства последнего на «суверенитет штатов» встретят сопротивление и что он, Джефферсон, это сопротивление поддержит. Федеральное правительство, утверждал он, является агентом штатов, опасность республике исходит от излишней федеративной власти, а не от «анархии», исходящей из среды необразованных масс. Впрочем, на практике он был чужд этих масс, как и они обычно оставались в стороне от бурных дискуссий.

Поведение Джефферсона в качестве вице-президента привело к крайнему обострению его отношений с Адамсом, который не без основания обвинял своего заместителя в нарушении воли избирателей. Впрочем, не лучшего мнения Адамс был и о Гамильтоне, которого называл «самым беспокойным, нетерпеливым, хитрым, неутомимым и беспринципным интриганом в Соединенных Штатах».

Острая борьба развернулась на президентских выборах 1800 г. Подчас эту избирательную кампанию называют «революцией 1800 года», хотя, конечно, это выражение было лишь условным обозначением тех государственно-конституционных изменений, которые вели к устранению недостатков избирательной системы, а затем к упадку и распаду Федералистской партии. До этого выборщики имели по два голоса, но могли голосовать только за президента, а лицо, занявшее второе место, автоматически становилось вице-президентом.

Демократы-республиканцы выдвинули Джефферсона, а вместе с ним Аарона Берра — ветерана Войны за независимость, опытного адвоката и политика, сторонника расширения прав штатов, прежде всего своего родного Нью-Йорка. Кандидатом федералистов вновь стал Адамс, который к концу своего президентства потерял значительную степень своего былого влияния.

Оба кандидата в полемике непосредственно не участвовали, хотя поощряли ожесточенные выступления своих сторонников, не стеснявшихся прямых оскорблений. Адамса называли «стариком-подстрекателем», Джефферсона — атеистом, который в своем безбожии однажды обесчестил вдову. Дело дошло до того, что в конце июня 1800 г. некоторые газеты распустили слух о внезапной смерти Джефферсона, а опровержение опубликовали только через неделю!

Обеспечив себе большинство голосов выборщиков, Джефферсон придумал хитрый ход: один выборщик должен был отдать не два, а лишь один голос. В результате этого он рассчитывал получить на один голос больше Берра и стал президентом, а тот — вице-президентом. Но неразбериха в коллегии выборщиков привела к тому, что оба они получили равное число голосов и вопрос был передан в Палату представителей, где большинство было у федералистов. Часть из них, стремясь не допустить избрания Джефферсона президентом, проголосовала за Берра. Последний самоустранился от борьбы, заявив, что примет любое решение палаты. Этим он фактически отказался от поддержки Джефферсона, которого однопартийцы рассматривали как единого кандидата на президентский пост. 34 тура голосования завершились вничью. Только после того как Гамильтон, ненавидевший Берра по личным причинам (они поссорились, когда родственник Гамильтона обвинил Берра во взяточничестве, за чем последовала дуэль, впрочем, окончившаяся бескровно) высказался за Джефферсона как «меньшее зло», а затем еще один федералист переметнулся на сторону Джефферсона. В 35-м туре Джефферсон был избран президентом большинством в один голос. На протяжении всей этой возни он выражал надежду, что в будущем федералисты «будут усмирены». Чтобы исключить повторение подобных инцидентов, Джефферсон инициировал принятие 12-й поправки к Конституции, которая предусматривала, что выборщики будут по-прежнему отдавать два голоса, но теперь один голос — за президента, а второй — за вице-президента.

Четвертого марта 1801 г. Джефферсон принес присягу в качестве президента США. Его инаугурационная речь считается одним из важнейших политических документов США. Имея в виду ожесточенную политическую борьбу предыдущих лет, новый президент решительно высказался за национальное примирение. Отвергая партийные пристрастия, он заявил: «Под разными именами мы являемся братьями по одним и тем же принципам. Все мы республиканцы, все мы федералисты». Новый президент имел в виду не принадлежность к определенной партии, а поддержку республиканского строя и федеративного устройства страны.

Хотя Джефферсон, исходя из принципов, провозглашенных в инаугурационной речи, заявил, что сформирует правительство из представителей всех «фракций», важнейшие посты он отдал своим ближайшим сторонникам. Государственным секретарем стал Джеймс Мэдисон, секретарем казначейства — шведский эмигрант, республиканец из Пенсильвании Альберт Галлатин. (Этот последний приложил все силы для экономии государственных средств, в частности настояв на сокращении регулярной армии и сосредоточении ее на западных границах, а также увольнении большого количества федеральных чиновников, численность которых была сведена всего до сотни человек.) Пост военного секретаря занял малоизвестный генерал Генри Дирборн, которого Джефферсон включил в правительство, как он говорил, для «регионального баланса», так как северные штаты в нем почти не были представлены, а генерал был родом из штата Мэн. Бирборн проявил себя с лучшей стороны: в условиях резкого сокращения армии ему удалось успешно отбивать нападения испанцев и французов с юга и набеги индейцев с запада. Во всяком случае, Джефферсон явно проявил талант в выборе помощников. Впрочем, при этом он всегда сохранял приверженность своей партии. Почти во всех случаях оказывалось так, что, провозглашая своей целью национальное примирение, Джефферсон отдавал высшие должности своим однопартийцам. Он оправдывал это тем, что речь шла о людях, чьи способности он хорошо знал по опыту совместной борьбы в течение ряда лет. Помимо этого, назначая на ответственные посты, в частности в судебной системе, своих политических сторонников, Джефферсон создавал определенный баланс, поскольку при Адамсе назначались почти исключительно федералисты.

При всем этом основная часть назначенных ранее федералистов оставалась на своих постах. Они отплатили новому президенту благодарностью, часть из них вообще перешла в лагерь республиканцев-демократов, что наряду с другими факторами способствовало значительному падению влияния федералистской организации. Кадровая политика Джефферсона создала традицию, укоренившуюся в США: при формировании новой президентской администрации оставлять на своих постах часть чиновников, невзирая на их партийную принадлежность. При этом высшие посты отдавались тем, кто наиболее активно поддерживал будущего победителя.

Стремясь к превращению США в правовое государство, президент уделял особое внимание созданию стройной, имеющей четкие полномочия и в то же время экономичной судебной системы. По его предложению были отменены некоторые положения акта Конгресса, принятого в самом конце президентства Адамса, который позволил ему осуществить «полуночные назначения» судей. Число членов Верховного суда сократилось до пяти (вместо шести), что позволяло избежать патового положения (то есть равного числа голосов при вынесении решений). Одновременно были ликвидированы суды графств, полномочия которых передавались судам более высокого уровня (окружным). Это позволило устранить многих судей, назначенных Адамсом, в частности в округе Колумбия (только в нем назначил 42 судей). Их увольнение, которое мотивировалось прежде всего экономией средств, носило политический характер: враждебно настроенные к президенту судьи столичного округа сильно мешали, да и просто раздражали Джефферсона. Теперь обстановка стала более благоприятной. Но главное, из ведения Верховного суда изымались все «конкретные вопросы», то есть не связанные с толкованием Конституции и с определением соответствия федерального законодательства основному закону страны. Так на практике происходила определенная «федерализация» демократа-республиканца Джефферсона, который все более осознавал необходимость сохранения и укрепления централизованного государства.

Не во всех случаях юридические акции президента приводили к успеху. В 1803 г. он потребовал принудительной отставки на основе импичмента одного из судей Верховного суда Сэмюэля Чейза, назначенного еще Вашингтоном. Чейз был обвинен в партийных пристрастиях, так как в одном из выступлений заявил, что демократы-республиканцы «угрожают миру, порядку, свободе и собственности». Вопрос рассматривался в Конгрессе. Но президента не поддержали не только федералисты, но и некоторые его однопартийцы, заявлявшие, что обвинения против Чейза напоминают инвективы, содержавшиеся в законе о подстрекательстве к мятежу, осужденном и отмененном по инициативе самого Джефферсона. Чейз был оправдан, а в США больше никогда не прибегали к попыткам отрешения членов Верховного суда от должности.

Экономическая политика Джефферсона была неотделима от его мероприятий в военной области и внешней политике. Получив в наследство большой внешний и внутренний долг, он требовал жесткой экономии государственных средств, с тем чтобы погасить задолженность. Далеко не во всем его экономические мероприятия были последовательными. Следуя характерным для него, когда он было в оппозиции, популистским настроениям, Джефферсон считал необходимым освободить американцев от некоторых введенных ранее налогов. В частности, им был отменен налог на производство спиртных напитков («налог на виски») 1794 г., который вызвал серьезные волнения в разных штатах. Более того, он собирался отменить и другие налоги, заявляя, что правительство может содержать себя только за счет таможенных пошлин. Вначале эти его инициативы привели к экономическим успехам на базе свободного предпринимательства. Действительно, пошлины на экспорт и импорт создавали возможность содержать «малое правительство», за которое ратовал Джефферсон.

Однако войны в Европе (получившие название Наполеоновских войн) привели к тому, что торговля США с основными странами старого мира почти прекратилась. В результате возник кризис: все три ветви власти оказались без средств. Не было даже денег на выплату жалованья высшим государственным служащим. В результате пришлось срочно восстанавливать налоговую систему. Это был еще один урок государственной мудрости, который пришлось выучить президенту Джефферсону.

На протяжении первого и особенно второго президентства Джефферсона (он был переизбран в 1804 г.) проводилось постепенное сокращение численности регулярной армии и ВМФ (корабли либо ставились на прикол, либо переоборудовались в торговые). При этом правительство исходило из все той же задачи максимальной экономии государственных средств. Джефферсон утверждал, что в случае вовлечения США в войну можно будет привлечь в армию добровольцев и на их базе быстро создать большую боеспособную армию. Он ссылался на опыт Войны за независимость, не упоминая, правда, что она привела к благоприятным для США результатам только в самом конце, причем при вооруженной помощи французов.

Все же президент, считаясь с мнением советников, принял меры по улучшению технического оснащения вооруженных сил. В 1802 г. было решено создать Армейский инженерный корпус (US Army Corps of Engineers), куда вошли специалисты, призванные обеспечить армию различными средствами ведения боевых действий. Но к этому моменту подобных военных специалистов просто не существовало, в связи с чем в следующем году Джефферсон инициировал создание Военной академии США, разместившейся в городке Вест-Пойнт (штат Нью-Йорк) с живописным видом на реку Гудзон. Это было первое военное учебное заведение в стране, и оно существует и по сей день. Здесь еще с 1778 г. находился форт, спроектированный Тадеушем Костюшко — будущим руководителем Польского восстания 1794 г. Вест-Пойнт стал подлинной кузницей не только кадров военных инженеров и техников, как предполагалось изначально, но и высшего командного состава Армии США. И все же именно выпускники Вест-Пойнта в первой половине XIX в. спроектировали бóльшую часть железных и других дорог, а также мостов страны.

При всей своей решимости содержать лишь небольшую регулярную армию президент был сторонником продвижения на запад как путем оттеснения индейцев, так и с помощью покупки новых территорий. В отношении индейцев проводилась политика кнута и пряника. Еще Вашингтон объявил, что на юге США проживают «пять цивилизованных племен» — чероки, семинолы, крики, чокто и чикасо, которые усвоили некоторые обычаи белых граждан и поддерживали нормальные отношения с соседями. Джефферсон продолжил курс на внедрение «цивилизации» в индейскую среду. С этой целью в индейские племена направлялись проповедники, а наиболее способных молодых индейцев принимали в штатах, разрешая им учиться в школах и колледжах. При этом другие, «нецивилизованные» племена по распоряжению Джефферсона насильно переселялись с юга на западные территории, а затем и оттуда вытеснялись в пустынные районы. Даже официально признанные «цивилизованными» крики и чероки несколько раз с оружием в руках выступали против продвижения белых поселенцев. В частности, они попытались воспрепятствовать образованию штата Теннесси. О создании этого 16-го штата было официально объявлено 1 июля 1796 г., но реализация решения затянулась, отчасти из-за сопротивления индейских племен. Джефферсон призывал к беспощадному подавлению сопротивления индейцев. Вытеснение индейцев, широко развернувшееся при нем, позже получило в фольклоре название «дороги слез».

Президентские выборы 1804 г., на которых была вновь выдвинута кандидатура Джефферсона, проводились по новому избирательному закону, призванному предотвратить конфликт, подобный тому, который произошел в 1800 г. Новая система привела к тому, что каждая партия выдвигала свою «пару» (президент — вице-президент).

Трагическое событие, произошедшее в разгар избирательной кампании, изменило планы Джефферсона в отношении вице-президента. Давно уже ушедший в отставку и отошедший от федералистов Александр Гамильтон сохранил крайне недружелюбное отношение к вице-президенту Берру, которого Джефферсон был намерен выдвинуть и на этот раз. Стремясь разрушить эту связку, Гамильтон в 1804 г. опубликовал несколько памфлетов против Берра, носивших оскорбительный характер. В ответ Берр вызвал Гамильтона, который был принципиальным противником поединков, на дуэль. Она состоялась 11 июля 1804 г. Гамильтон стрелял первым, причем намеренно выстрелил мимо. Аарон Берр тщательно прицелился и спустил курок: пуля попала Гамильтону в живот и поразила печень и позвоночник. Через сутки с небольшим Гамильтон скончался. В его кармане была обнаружена записка: «Мои религиозные и моральные принципы решительно против практики дуэлей. Вынужденное пролитие крови человеческого существа в частном поединке, запрещенном законом, причинит мне боль. Если Господу будет угодно предоставить мне такую возможность, я выстрелю в сторону первый раз и, думаю, даже во второй». Циничное убийство известного политика подорвало позиции Берра, имя которого стало притчей во языцех. Сохранение его в качестве кандидата в вице-президенты гарантировало Джефферсону провал, и Берр как политик закончился. В качестве напарника Томас выбрал губернатора штата Нью-Йорк Джорджа Клинтона. Многие полагают, что одной из главных причин того, что Джефферсон остановил на нем свой выбор, был его возраст — ему было уже 65 лет, и к следующим выборам он уже был бы слишком стар, чтобы претендовать на президентский пост. Дальновидный Джефферсон уже наметил себе в преемники своего друга Джеймса Мэдисона.

Итоги выборов подтвердили прочность позиций Джефферсона и его партии, как и продолжающееся падение влияния федералистов. В коллегии выборщиков Джефферсон получил 162 голоса, а его соперник Чарльз Пинкни — всего 16. Двухпартийная система, вроде бы сформировавшаяся в США, начала давать сбои. Для ее сохранения необходимо было появление новой влиятельной группировки, но таковая пока не намечалась.

Конец первого и второй президентский срок Джефферсона были заполнены важными территориальными и связанными с ними внешнеполитическими делами. Было, правда, одно важное исключение. В 1808 г. истекала отсрочка решения вопроса о рабстве и работорговле, установленная Конституционным конвентом 1787 г. Именно тогда четко проявились противоречия между северными штатами, почти не заинтересованными в рабстве, и югом, где экономика в значительной мере держалась на плантационном хозяйстве, основной рабочей силой которого были рабы. Тогда представители трех южных штатов Джорджии, Северной и Южной Каролины пригрозили, что они покинут конвент, если на нем будет поставлен вопрос об отмене работорговли. Вопрос был решен путем компромисса, отложившего решение вопроса на 20 лет.

Теперь, в 1807 г., по инициативе Джефферсона, депутатами от северных штатов в Конгресс было внесено предложение о запрете работорговли (существовавшего рабовладения проект не отменял). Однако представители южных штатов вновь резко выступили против даже такого, ограниченного решения. Принятое постановление было существенной уступкой южанам, так как фактически закрепляло рабовладение и работорговлю. Запрещая работорговлю на федеральном уровне, оно предоставляло штатам право руководствоваться в этом вопросе собственным законодательством. И все же в мае 1807 г. Джефферсон подписал распоряжение, запрещавшее ввоз новых рабов на территорию США. Таким образом, в какой-то степени торговля рабами была ограничена.

Конституция США, считая возможным расширение страны путем продвижения ее границ на запад, не решала вопроса о возможности приобретения новых территорий путем покупки. Но в начале века этот вопрос возник в связи с проблемой огромной территории бассейна реки Миссисипи, известной под названием Луизиана.

По Сан-Ильдефонскому договору 1800 г. приносившая Мадриду сплошные убытки Луизиана отошла к Франции. Если раньше США свободно пользовались для заграничной торговли портом Нового Орлеана, то теперь возникли опасения, что он будет закрыт. В 1803 г. соратник Джефферсона Джеймс Монро был командирован в Париж, где поставил вопрос о покупке Нового Орлеана и окружающей территории за 10 млн долларов. Ожидался обычный в таких делах торг. Однако, к удивлению посла, Наполеон, озабоченный европейскими войнами, предложил, чтобы США купили всю Луизиану, которая своей площадью превышала все Соединенные Штаты в два раза, всего за 15 млн долларов.

Вначале Джефферсон и его помощники колебались, следует ли осуществлять сделку — они просто не понимали, что им делать с такой огромной территорией. К тому же такая грандиозная сделка не была санкционирована Конституцией, и президент вначале полагал, что для юридического оформления покупки придется принимать специальную поправку. Однако Монро убедил президента, что в результате приобретения США уже в силу своих размеров превратятся в великую державу, что вся проблема будет решена путем соглашения и в поправке к Конституции нет необходимости. 2 мая 1803 г. был подписан договор о баснословно дешевой покупке территории (цена одного акра земли составила три цента). Как это ни странно звучит, столь выгодная сделка вызвала немалое противодействие внутри США. Федералисты утверждали, что стране выгоднее хорошие отношения с Великобританией, нежели с наполеоновской Францией, что Джефферсон, симпатии которого к французской культуре были общеизвестными, является тайным французским агентом. Высказывалось беспокойство, что население Луизианы — французы, испанцы, свободные негры — получат американское гражданство, хотя они, не привыкшие к демократии, никак не могут быть полноценными гражданами. Не меньшие опасения в северных штатах вызывало расширение южных рабовладельческих штатов. В любом случае покупка Луизианы вела к росту напряженности между Севером и Югом. После нескольких месяцев дебатов по решительному настоянию Джефферсона Сенат ратифицировал договор 24 голосами из 31. Западная граница США отодвинулась к Скалистым горам. На территории Луизианы со временем образовались штаты Арканзас, Миссури, Айова, Оклахома, Канзас, Небраска. Отдельные территории вошли в другие штаты, а вокруг Нового Орлеана образовался штат Луизиана.

Включение Луизианы в состав США привело к тому, что у Джефферсона и его советников возникли еще более амбициозные проекты по дальнейшему увеличению территории страны. В 1804 г. на запад была направлена экспедиция Мэриуэзера Льюиса и Уильяма Кларка. Ее инициатором выступил лично Джефферсон, который поставил задачу найти прямой водный путь через континент, который можно было бы с выгодой использовать для коммерческих целей. Участники похода должны были также заниматься разведкой природных ресурсов и добиваться перехода индейских племен под суверенитет США. Для реализации последней задачи были выпущены серебряные «индейские медали мира», которые предполагалось вручать вождям в награду за переход на сторону США.

В экспедиции участвовали несколько десятков человек, в основном военные. Людям Льюиса и Кларка удалось добраться до Тихоокеанского побережья. Они возвратились в Сент-Луис, откуда начинался их поход, в сентябре 1806 г., покрыв почти семь тысяч километров, в основном на каноэ. Возвращение стало для американских властей неожиданностью, поскольку экспедицию уже посчитали погибшей. Позже с национальными героями, как стали называть Льюиса и Кларка, встретился Джефферсон. Их экспедиция положила начало разведке, а затем освоению белыми колонистами западной части Северной Америки. Граница США стала постепенно отодвигаться на запад именно при Джефферсоне.

Укрепляя связи с Францией, Джефферсон в то же время прилагал усилия, чтобы сохранить добрососедские отношения и с Великобританией, поощряя торговлю с обеими странами. Тем не менее враждебность и войны между наполеоновской Францией и Великобританией не могли не отразиться на отношениях с британской короной, которые в середине 1-го десятилетия XIX в. все более ухудшались вне зависимости от воли американского президента. Обе страны оказались на грани войны, когда в июне 1807 г. англичане атаковали американский корабль «Чесапик» (Chesapeake), причем недалеко от побережья Вирджинии. Были убиты трое и ранены 18 американских моряков.

Джефферсон старался избежать войны. Полагая, что Лондон заинтересован в сохранении американского рынка, он попытался разрешить конфликт на основе компромисса. Однако переговоры ничего не дали, англичане ссылались на старые нормы, согласно которым, несмотря на существовавшие договоры, американцы, являвшиеся ранее подданными короны, нарушают правила морского судоходства. В ответ президент объявил о полном запрете торговли с Британскими островами, а затем и с остальными европейскими странами. Это импульсивное решение президента было встречено в ряде штатов, прежде всего в Новой Англии, которая получала большие прибыли от заморской торговли, с крайней озабоченностью. Очень скоро стала процветать контрабанда через территорию Канады. Существенного вреда британскому экспорту и импорту действия Джефферсона не причинили, но привели в конце концов к перерастанию конфликта в новую англо-американскую войну. Заниматься всеми этими сложными проблемами пришлось уже преемнику Джефферсона, Джеймсу Мэдисону.

Середина 1-го десятилетия XIX в. была отмечена еще одним конфликтом — необъявленной войны между США и формально зависимыми от Османской империи Алжиром, Тунисом и Триполитанией, которая стала известной как 1-я берберийская война. События, разворачивавшиеся на Средиземном море, были связаны с тем, что после обретения независимости США обязались платить своего рода дань монархам этих стран за право беспрепятственной морской торговли в этом регионе. Наибольшие выплаты причитались триполитанскому паше из династии Кара-манли. Джефферсон, считавший, что атлантическая торговля только мешает экономическому продвижению США вглубь континента, отвлекает капиталы, отказался платить дань Триполитании, что привело к разрыву отношений.

В 1803 г. начались военные действия на море и осада портов на севере Африки. Вначале американцы потерпели несколько поражений, их суда были захвачены арабами. Однако им удалось использовать внутренние противоречия в Триполитании и привлечь на свою сторону противников Караманли. В результате в апреле 1805 г. был захвачен важный порт Дерну, а вслед за этим удалось приблизиться к столичному городу Триполи. Правители Триполитании пошли на заключение мирного договора, а денежные выплаты были прекращены.

Берберийская война укрепила престиж США, тем более в условиях явно надвигавшейся войны с Великобританией. Спорные вопросы, однако, решены не были, и в 1815 г. вспыхнула 2-я берберийская война, которая также окончилась победой США и привела к ликвидации арабского пиратства в Средиземном море.

После избрания Мэдисона на президентский пост в 1808 г. Томас Джефферсон уехал в свое имение Монтичелло, где и провел последние годы вместе с рабыней Салли Хэмингс. Целые дни он проводил в своей библиотеке, где изучал труды древних и современных философов, писал письма родным и друзьям. В одном из писем он написал фразу, ставшую крылатой: «Никогда не делай завтра то, что можно сделать сегодня». В пожилом возрасте Джефферсон обнаружил способность к изобретательству, создав, в частности, прибор для измерения количества пройденных шагов, который назвал шагомером. У него был и ряд других изобретений, например, один из видов плуга с ножом, глубоко входящим в почву. Много сил Джефферсон потратил на организацию университета штата Вирджиния, свободного от влияния церкви и религии. Он участвовал в разработке проектов зданий, в составлении перечня специальностей и расписаний. После открытия университета в 1819 г. он стал первым ректором и оставался в этой должности до 1825 г. Именно университету он завещал свою библиотеку.

Почувствовав приближение кончины, Джефферсон спроектировал памятник самому себе. На нем должны быть помещены надписи, сообщавшие, что именно он был автором Декларации независимости США, закона Вирджинии о свободе вероисповедания, основателем университета Вирджинии, в то же время не было упоминаний о занимаемых им постах в правительстве, в том числе президентском.

Томас Джефферсон скончался в пятидесятую годовщину принятия Декларации независимости, в тот же день, что и Джон Адамс. Памятью о нем остался его портрет на американской купюре достоинством в два доллара и на монете в пять центов. Его имя можно встретить в названиях сотен улиц во многих городах США. Джефферсону посвящено несколько художественных и документальных фильмов. Так американцы чтут человека, который вслед за Вашингтоном явился одним из реальных фундаторов своей страны.

Основные издания:

Печатнов В. О. Гамильтон и Джефферсон. М., 1984.

Севостьянов Г. Н., Уткин А. И. Томас Джефферсон. М., 1976.

Согрин В. В. Джефферсон: Человек, мыслитель, политик. М., 1989.

Appleby J. Thomas Jefferson: The 3rd President, 1801–1809. New York, 2003.

Bernstein R. Thomas Jefferson. Oxford, 2003.

Halliday E. Understanding Thomas Jefferson. New York, 2009.

Meacham J. Thomas Jefferson: The Art of Power. New York, 2012.

ДЖЕЙМС МЭДИСОН

ДЖЕЙМС МЭДИСОН

16 марта 1751 — 28 июня 1836

4-й президент:

4 марта 1809 — 4 марта 1817

Являвшийся, как и его предшественники, одним из «отцов-основателей» США, Джеймс Мэдисон-младший (James Madison Jr) происходил из Вирджинии, которая была также родиной Вашингтона и Джефферсона. Как и прежние три президента, он возглавил исполнительную власть, будучи уже заслуженным и известным политиком. Многие историки отмечают явное противоречие в том, что сугубо штатский и миролюбивый человек, который, по словам одного из очевидцев, «подпрыгивал, когда при нем только упоминали о пушечном выстреле», был первым президентом США, обратившимся к Конгрессу с предложением об объявлении войны, и был вынужден на практике играть роль Верховного главнокомандующего.

Джеймс был старшим сыном богатого плантатора графства Ориндж (западная часть колонии Вирджиния). Плантация в местечке Порт-Конвей, на которой трудились чернокожие рабы, была высокодоходной. Здесь производили табак, который экспортировался в Европу. Вирджинский табак пользовался большим спросом и продавался подчас по заоблачным ценам. Плантация площадью 5 тыс. акров с полутора сотнями рабов была одной из крупнейших в графстве. В начале 1760-х гг. семья Мэдисона переехала в новый, только что построенный дом, который соседи называли дворцом. Да и имя хозяева ему дали претенциозное — Монпелье.

Всего в семье было 12 детей (восемь сыновей и четыре дочери), половина из которых скончались в детстве. Отец Джеймс-старший и мать Нелли-Роуз рано заметили, что их сын мало интересуется практическими хозяйственными делами, но страстно тянется к «высоким знаниям». Родители понимали, что, имея армию наследников, появившихся на свет вслед за первым сыном, они могут позволить ему получить хорошее образование, выделяя необходимые средства. При этом отец предусмотрительно согласился с отказом сына от наследования плантации (но не особняка), что было оформлено специальным нотариальным актом.

После того как Джеймс окончил местную пятилетнюю школу и еще два года занимался дома с учителями, которых специально для него выписывал из крупных городов отец, он в 1769 г. отправился на север, в колледж штата Нью-Джерси, который уже тогда пользовался известностью, а позже стал знаменитым Принстонским университетом.

К этому времени Джеймс уже основательно овладел математикой, географией, французским и классическими языками. 18-летний студент проявил столь высокие способности, что его взял под покровительство президент университета Джон Уизерспун, религиозный проповедник, известный как один из почитателей и знатоков эпохи Просвещения.

Джеймс изучал философию и политическую экономию. Он увлекся учением Адама Смита и строил различные проекты развития родной Вирджинии и ее превращения в самодостаточное государство, ведущее активную торговлю с соседними колониями или государствами. По окончании трехлетнего курса он был оставлен в колледже еще на несколько месяцев для изучения древнееврейского языка, который Уизерспун считал вершиной образования, а также предмета, который его учитель называл политической философией.

Проведя в колледже около четырех лет, Мэдисон возвратился в свое графство, не очень хорошо представляя себе, чем именно будет заниматься, но полный стремления отдать силы служению обществу. Как часто говорят американцы, он оказался в нужном месте в нужное время. В колониях развертывалось бурное движение сопротивления британскому диктату, которое вылилось в Войну за независимость.

В 1774 г. в графстве Ориндж был образован нелегальный Координационный комитет, объявивший своей задачей борьбу против господства Великобритании. Джеймс вошел в его состав. В следующем году он стал членом, а вслед за этим председателем нового местного органа — Комитета безопасности графства. Современники отмечали парадокс: Джеймс был застенчивым, даже робким молодым человеком со слабым здоровьем. Он был подвержен простудам и часто проводил время в постели. Но когда он начинал аргументировать свои предложения, его речь становилась твердой, решительной и о застенчивости и хрупкости быстро забывали.

В 1775 г. Мэдисона избрали делегатом Вирджинского конвента, который при его активном участии разработал местную конституцию, важным приложением к которой стал документ под названием Декларация прав. Оба документа в значительной мере послужили образцами для принятых вскоре основополагающих общеамериканских законодательных актов. Правда, в одном вопросе Мэдисон оказался в меньшинстве: он настаивал, чтобы в декларацию был включен пункт о свободе религии, а большинство делегатов не оказались готовыми к принятию столь радикального положения, и англиканская церковь оставалась господствующей. Это, впрочем, никак не подорвало авторитета молодого законодателя. Наоборот, уважение к нему как к человеку, твердо отстаивавшему свои принципы, только повысилось.

Вполне естественным было избрание Мэдисона на Континентальный конгресс. Именно здесь он познакомился с Томасом Джефферсоном. Они стали друзьями и соратниками в борьбе за высшие государственные посты и, главное, за укрепление независимости нового государства, за разработку его основных законодательных актов. Возвратившись в Вирджинию, которая теперь стала штатом, Джеймс в том же 1776 г. был избран в Палату делегатов, которая переизбиралась ежегодно. В следующем году он вновь выставил свою кандидатуру, но выборы проиграл по своеобразной причине. Корыстные избиратели потребовали, чтобы он дал обещание выставить на каждом участке по бочке спиртного в награду за трудный путь к месту выборов и за сам факт поддержки его кандидатуры. Термина коррупция в то время не существовало, но факт зарождения таковой был налицо. Сугубо принципиальный Мэдисон не только отказался дать обещание, но резко осудил требование, предав его гласности.

Ставший в это время губернатором Вирджинии Томас Джефферсон высмеял явно догматическое поведение своего друга, но назначил его в Совет штата — консультативный орган при губернаторе. Мэдисон действительно стал ближайшим советником губернатора, все более приобретавшего общеамериканскую известность, которая распространялась на его друга. Оставаясь членом совета губернатора, Джеймс в 1781 г. отправился на Конгресс Конфедерации, каковой поначалу мыслились США. На его заседаниях он почти сразу выделился тем, что фактически отверг конфедеративный план и проект Конституции, предоставлявшей, по его мнению, слишком широкие права штатам. Мэдисон, как и небольшая группа делегатов, которых называли федералистами, выступал за создание сильного централизованного правительства со своими источниками финансирования, не зависящего от добровольных субсидий отдельных штатов. Свои предложения он аргументировал, в частности, тем, что штаты, включая его родную Вирджинию, всячески уклоняются от финансирования общеамериканских властей. По этому вопросу у него возникли разногласия с Джефферсоном, выступавшим за широкую автономию штатов. Разногласия, однако, не повлияли на близкие отношения политиков.

Разочарованный медлительностью в принятии фундаментальных решений, Мэдисон в 1783 г. покинул Конгресс и возвратился в свой штат. В том же году он был вновь избран в Палату делегатов и ежегодно переизбирался еще три раза. Здесь он особенно энергично добивался принятия закона о свободе вероисповедания и отделении церкви от государства. Несмотря на ожесточенное сопротивление приверженцев англиканской церкви, которая оставалась в Вирджинии, как и в других штатах, господствующей, Мэдисон, благодаря своему ораторскому таланту и логике, в конце концов добился принятия соответствующего закона в декабре 1785 г.

Вместе с тем Джеймс со все большей тревогой наблюдал, что централизованное государство, которое он считал необходимым создать, так и не возникло. В 1787 г. он изложил свои мысли в рукописи «Пороки политической системы Соединенных Штатов», в которой доказывал ошибочность статей Конфедерации и необходимость выработки новой Конституции. Он был в числе главных инициаторов созыва национального представительства, призванного выработать принципиально новый основной закон.

В результате в Филадельфии был созван Конституционный конвент, который выработал конституцию централизованного государства, значительная часть текста которой была написана Мэдисоном. Именно по его инициативе в текст были внесены такие важные положения, как избрание президента представителями избирателей (выборщиками), а не его назначение Конгрессом, на чем настаивали ряд делегатов, а также введение президентского вето на принятые законы, которое могло преодолеваться, но только квалифицированным большинством (свыше половины депутатов) в Палате представителей и двумя третями членов Сената.

Теперь предстояла ратификация основного закона штатами. Соглашаясь в основном на создание централизованного государства, легислатуры штатов в ряде случаев требовали гарантий обеспечения своих прав (это в наибольшей мере касалось таких крохотных штатов, как, например, Род-Айленд, Коннектикут и Дэлавер) и, главное, обеспечения законных прав графств, городских и сельских общин и отдельных граждан. Считая такие претензии обоснованными, Мэдисон счел необходимым поддержать их в прессе. Он решил изложить идеи, остававшиеся актуальными, в цикле статей.

Его мысли аргументировались в статьях, помещенных в издававшихся Гамильтоном нью-йоркских газетах, а затем в сборнике «Записки федералиста», появившемся в 1788 г. Из 85 работ, включенных в сборник, 29 принадлежали Мэдисону. В них разрабатывались основные вопросы политической теории, которые вошли в классический фонд социальной философии и тщательно изучаются исследователями по наши дни. Мэдисон отстаивал необходимость балансирования между твердой централизованной государственной властью, обеспечивающей надежный порядок и законное управление страной, и предоставлением широких прав отдельным гражданам, их объединениям и местным административным органам. Он признавал, что революционному народу часто, как это было в Соединенных Штатах, не хватает сдержанности, самоограничения, зато сохраняется склонность к созданию упорствующих фракций. Предоставив населению широкие демократические права, центральное правительство должно было, по его мнению, предпринять «строгую проверку достоинств» общин и граждан. В то же время в статьях содержались обоснования основных демократических свобод американцев, которые затем, при ратификации Конституции, вошли в первые десять поправок к ней, известные под названием Билля о правах. Именно Мэдисон сформулировал такие важные положения этого билля, как свобода собраний и прессы, недопустимость произвольных арестов, обязательность суда присяжных.

В работах почитателей Мэдисона и некоторых исторических исследованиях его называют отцом современной американской Конституции. В этом можно увидеть преувеличение, так как она создавалась на основе предложений и компромиссов ряда законодателей, а затем представителей штатов, но тот факт, что Джеймс Мэдисон был одним из ее создателей, неоспорим. Специалисты подсчитали, что из семи статей конституции Мэдисону принадлежала по крайней мере 2-я, касающаяся полномочий президента страны.

Постепенно разногласия в среде ведущих политических деятелей американского государства усиливались. Все более четко оформлялись две группировки. Одна, руководимая Джефферсоном и представлявшая главным образом интересы Юга, выступала за продвижение США на запад, а во внешней политике за ориентацию на Францию. Вторая во главе с Гамильтоном в основном была связана с финансовыми домами Севера и требовала сохранения тесных отношений с Великобританией.

Хотя Мэдисон в борьбе за принятие федеральной конституции и особенно Билля о правах сблизился с Гамильтоном, по основным политическим позициям и по личным симпатиям он оставался связанным с Джефферсоном и другими вирджинскими политиками. Будучи избранным в Конгресс от своего штата, Мэдисон стал одним из главных оппонентов Гамильтона, в частности по вопросу о создании федерального банка, учреждение которого он и другие сторонники Джефферсона считали покушением на права штатов. В основном восторжествовали предложения Гамильтона, которые поддержали президент Вашингтон и его преемник Адамс. Джефферсон же при поддержке и помощи Мэдисона, Монро и других деятелей приступил к формированию политической партии, получившей название Демократическо-республиканской (позже ее стали называть Республиканской или, точнее, первой Республиканской, чтобы отличать от другой партии под таким же названием, возникшей много лет спустя).

На президентских выборах 1796 г. Мэдисон активно поддерживал кандидатуру Джефферсона. Правда, перед выборами последний предложил баллотироваться в президенты самому Мэдисону, но тот отказался от этой чести, понимая, что именно Джефферсон является лидером политической группировки, и считая, что сам он еще не созрел до занятия высшего поста (это мнение было высказано в ряде его писем). После поражения Джефферсона и избрания президентом Адамса неудача постигла и Мэдисона. Он не был избран в Конгресс и в 1797 г. отправился в свое имение Монпелье, где вел хозяйство и в то же время участвовал в местной политике, способствуя формированию структур своей партии в Вирджинии. Когда же в 1800 г. Джефферсон был избран на президентский пост, Мэдисон возвратился в большую политику, заняв пост государственного секретаря.

В сентябре 1794 г. 43-летний Мэдисон женился на 26-летней вдове Доротее (Долли) Тодд, с которой был знаком и ранее. Незадолго перед этим Долли перенесла трагедию — от эпидемии желтой лихорадки умерли ее муж, занимавшийся торговлей, и новорожденный сын. Джеймс усыновил ребенка Долли, которая в следующие десятилетия активно помогала своему второму мужу во всех его делах. Более того, именно поведение Доротеи Мэдисон ввело в обиход общественного мнения США понятие «первой леди» еще до того, как ее муж стал президентом. Дело в том, что жена Джефферсона умерла задолго до его президентства, и он попросил своего друга, чтобы его супруга в случае необходимости выполняла в Белом доме роль хозяйки, в частности во время официальных приемов.

Хотя у Мэдисона не было опыта во внешней политике, именно он возглавил это направление в кабинете Джефферсона, который руководствовался прежде всего стремлением сохранить международные дела в собственных руках. Но Мэдисон не был бы Мэдисоном, если бы не попытался занять собственную позицию. Тогда как президент был целиком на стороне Франции в ее начавшейся войне с коалицией монархов во главе с Великобританией, госсекретарь выступил за строгий нейтралитет. Эта политика имела отрицательные последствия для самих США. Под нажимом госсекретаря Джефферсон согласился на введение эмбарго по отношению ко всем воюющим странам. Хотя фактически торговля продолжалась, она стала нелегальной, что взвинтило цены и вызвало недовольство на северо-востоке страны, где федералисты, представлявшие интересы развивавшегося промышленного и торгового капитала, сохраняли влияние, хотя оно все более сокращалось.

Немалые трудности возникли во время подготовки к выборам 1808 г. Уходивший в отставку Джефферсон видел своим наследником именно Мэдисона. Но против него ополчились не только федералисты, но часть собственной партии. В основном речь шла о конкурентной борьбе за выгодные должности, поиске тех, кто сможет оказывать покровительство своим приверженцам и давать им возможность получать высокие доходы. В принципиальности Мэдисона эти группы, особенно активные в Пенсильвании, Нью-Йорке и Вирджинии, видели немалое препятствие своим коммерческим и прочим интересам. Действительные мотивы этих групп обычно прикрывались заявлениями о вредоносности сильного центрального правительства, о суверенности штатов и об интересах американской демократии. Возникли различные группировки и блоки, препятствовавшие выдвижению Мэдисона. Они получили полупрезрительное ироническое название tertium quids (по латыни «кто-то третий»). Противники Мэдисона дошли даже до того, что высмеивали его внешний вид — низкий рост (163 сантиметра) и худобу (он весил менее 50 килограммов). Как может такой карлик управлять страной, претендующей на равенство с крупнейшими европейскими державами?! — восклицали противники. Однако по настоянию уходящего президента созванный в январе 1808 г. номинационный кокус (неформальное собрание) руководства Демократическо-республиканской партии поддержал кандидатуру Мэдисона.

Федералистская партия, располагавшая к этому времени своими организациями только в Новой Англии, все более слабела. Мэдисон легко выиграл выборы у ее кандидата Чарльза Пинкни. В коллегии выборщиков он получил 122 голоса, Пинкни — 47; 6 голосов были поданы за Джорджа Клинтона.

Единственной уступкой, на которую пошел становившийся все более жестким политиком Мэдисон, было согласие оставить на посту вице-президента Клинтона, который и при Джефферсоне не вмешивался в наиболее острые политические дела. Клинтон мирно прослужил в первой администрации Мэдисона, а во второй был заменен Элбриджем Генри из штата Массачусетс, который также предпочитал выполнять отдельные распоряжения президента, не проявляя собственных амбиций.

Из всех правительственных назначений особенно удачным оказался Альберт Галлатин, который был теперь назначен государственным секретарем. Против него, правда, раздавались голоса в Сенате, в основном потому, что он не был коренным американцем, а являлся иммигрантом из Швейцарии. Но заслуги Галлатина перед американской революцией говорили сами за себя. Переселившийся в США в возрасте чуть более 20 лет, он активно поддержал республику, был депутатом Ассамблеи штата Пенсильвания, Палаты представителей и Сената, стал соратником Джефферсона в руководстве Демократическо-республиканской партии. Являясь секретарем казначейства в правительстве Джефферсона, он неоднократно выполнял дипломатические поручения, а теперь возглавил внешнеполитическое ведомство и стал ближайшим советником нового президента.

Мэдисон был первым президентом, который унаследовал Белый дом у представителя своей же партии. Это облегчило формирование кабинета и руководство страной в условиях первой серьезной войны, в которую вступили США после Войны за независимость. Внешне мало представительному, низенькому и худенькому президенту пришлось несколько лет реально выполнять функции Верховного главнокомандующего, предусмотренные Конституцией.

К тому времени, когда Мэдисон приступил в марте 1809 г. к исполнению президентских полномочий, отношения между США и Великобританией резко ухудшились. Серьезный конфликт возник в связи с судьбами моряков обеих стран. Во время войн Великобритании с наполеоновской Францией было немало случаев дезертирства английских моряков, которые искали убежища в США. Требования об их выдаче игнорировались, морякам предоставлялось убежище. Тогда англичане стали захватывать американские торговые корабли и, более того, принуждали их матросов записываться в британский военный флот.

Мэдисон и Галлатин пытались урегулировать вопрос миром. Шел обмен нотами, велись переговоры с британским послом Дэвидом Эрскином, который давал неопределенные обещания. Но даже они не понравились главе Форин-офис Джорджу Каннингу, который отозвал Эрскина и назначил на его место Джеймса Джексона, известного своими антиамериканскими настроениями.

Наиболее горячие головы в Конгрессе выступали за объявление войны Великобритании, но президент сопротивлялся, обращая внимание на большие расходы и неизбежное повышение налогов, которые вызовет новая война, не говоря уже о человеческих потерях (как всегда, для правителей это не было главным). Но отношения ухудшались неуклонно. Новый британский посол не был признан президентом, и ему даже было запрещено появляться в Госдепартаменте. В результате он покинул Вашингтон, но оставался на территории США, перебравшись в Бостон, остававшийся одним из последних оплотов федералистов, сторонников союза с Великобританией.

В начале 1810 г. Мэдисон обратился к Конгрессу с просьбой о выделении дополнительных средств на пополнение армии и ВМФ, причем мотивировал это опасностью войны против Великобритании. На протяжении 1810–1811 гг. пресса призывала ко «второй войне за независимость», на дополнительных выборах в Конгресс побеждали, как правило, «военные ястребы» (именно тогда этот термин стал использоваться для обозначения тех, кто особенно рьяно призывал к войне). Воинственные настроения оказали влияние на президента, который поддался тревоге и решился объявить войну.

Имея в виду войну англичан с французами, Мэдисон полагал, что американские войска смогут легко овладеть южной частью Канады, а затем использовать этот факт как преимущество в мирном торге с англичанами или даже просто превратить эту территорию в свое владение, а затем в новый штат. 1 июня 1812 г. Мэдисон обратился к Конгрессу с предложением об объявлении войны Великобритании. Несмотря на сопротивление федералистов из Новой Англии, экономика которой страдала в результате прекращения зарубежной торговли, Конгресс поддержал президента. Один за другим были приняты законы об увеличении вооруженных сил, военной подготовке милиции штатов, ускоренном выпуске из военной академии, расширении производства амуниции.

Но военные усилия встретили сопротивление со стороны противников войны. Губернаторы штатов отказывались направлять милицию за пределы своих территорий. Генералы, не нюхавшие пороха, проявляли некомпетентность. Когда стало ясным, что, скорее всего, придется вести реальные военные действия, в самом Конгрессе стали раздаваться выступления против войны, а на местах привыкшие к мирной жизни обыватели, проявлявшие на словах патриотизм, под любыми предлогами отказывались идти в армию. В штатах Новой Англии (северо-восток страны) считали, что с соседней Канадой надо вести взаимовыгодную торговлю, а не стремиться ее завоевать. Участились случаи, когда в этих штатах просто отказывались выделять средства на содержание армии. Обстановку еще более осложнял тот факт, что в предыдущие годы в результате экономии средств численность федеральной армии сильно сократилась и основные силы оказались сосредоточенными в отдельных штатах, представляя собой плохо обученную и слабо дисциплинированную милицию.

Развитие событий в Европе также оказалось неблагоприятным для США и их президента. Поражение Наполеона в России в 1812 г. привело к тому, что чаша весов склонилась в пользу Великобритании. Мэдисон надеялся на окончание войны в течение нескольких месяцев после того, как американские войска займут прилегающие к территории США районы Канады. Но его надежды не оправдались. Губернаторы северо-восточных штатов отказывались сотрудничать с центральным правительством в вопросах ведения войны. Офицеры, командовавшие милицией штатов, не желали включать ее в регулярную армию и посылать на северную границу. Среди офицеров небольшой федеральной армии оказались настолько некомпетентные и трусливые лица, что при соприкосновении с британскими частями, двигавшимися из Канады, они часто сдавались, не оказывая сопротивления. Англичане вооружали индейские племена, которые угрожали США с северо-запада.

Чтобы изменить это катастрофическое положение, требовались большие финансовые средства. Однако Банк США ими не располагал. Налоги поступали нерегулярно, штаты от уплаты уклонялись. Банки Нью-Йорка и Филадельфии соглашались предоставить правительству займы, но под высокие проценты.

Пойдя на соглашения с банками и получив некоторые средства, Мэдисон с помощниками организовал правительственные заказы на вооружения и прежде всего на строительство военных кораблей. В бухте Сэккет (штат Нью-Йорк) было начато быстрыми темпами возведение верфей. Тем временем американскому ВМФ удалось добиться нескольких небольших побед в столкновениях с англичанами на море и озере Эри.

В марте 1814 г. генерал Эндрю Джексон добился победы над англичанами и связанными с ними индейскими вождями в бою при Хорсшу-Бенд на юго-западе страны. Однако все попытки вторгнуться в Канаду были отбиты. Еще в конце 1813 г. британские войска вступили на территорию США с севера и предали огню город Буффало в штате Нью-Йорк.

В этих условиях Мэдисон, начавший второй президентский срок в условиях войны (он, правда не получил ни одного голоса выборщиков от штатов Новой Англии), вынужден был направить своих представителей в Европу, прибегнув к посредничеству российского императора Александра I. В миссию был, между прочим, включен сын президента Адамса Джон Куинси, который позже сам станет президентом.

Однако переговоры в голландском Генте зашли в тупик, так как англичане требовали создания на западной границе США буферного индейского государства, которое в случае согласия Мэдисона на этот проект стало бы серьезным препятствием для дальнейшего расширения территории США. Переговоры были прекращены.

Военные действия возобновились с новой силой. В начале августа 1814 г. английские войска высадились в районе узкого и длинного залива Чесапик в штате Мэриленд, а затем двинулись на столицу. В конце месяца им удалось захватить Вашингтон. Были сожжены Белый дом и Капитолий. Президентская чета оставила столицу лишь за несколько дней до ее занятия англичанами. Сохранявшая хладнокровие Долли Мэдисон смогла увезти из резиденции некоторые ценности и важнейшие документы. По всей видимости, ее супруг не принимал в этом участия не в силу того, что он испугался, как это утверждали его критики, а потому, что в критический момент был занят руководством военными действиями.

К этому времени усилия Мэдисона по мобилизации всех сил формировавшейся нации на отпор противнику начали давать первые результаты. 13–14 сентября произошел тяжелый бой в районе форта Мак-Генри в районе Балтимора. Защитники форта проявили мужество, отстояли свои позиции, англичане вынуждены были отступить. С этой битвой была связана история создания будущего национального гимна США, которого до той поры не было. На протяжении всего боя над крепостью, возвышавшейся в центре форта, развевался флаг, на котором были обозначены звездочками все американские штаты. Вашингтонский адвокат Френсис Скотт-Ки, прибывший в форт в попытке добиться освобождения захваченного англичанами гражданина США, наблюдал эту битву, а затем написал поэму «Оборона форта Мак-Генри». В поэме была часть The Star-Spangled Banner («Знамя, усыпанное звездами»), которая получила популярность, а позже первая ее часть стала гимном США (была использована мелодия британского композитора Джона Смита). В ней, в частности, говорилось:

Битва при форте Мак-Генри стала переломом в ходе войны. Это произошло не столько в силу того, что американцы добились какой-либо решительной победы, а потому, что англичане просто устали воевать на дальних заморских территориях, не добиваясь безусловных успехов. В сентябре 1814 г. англичане ушли из района Вашингтона и Балтимора, и Мэдисон возвратился в столицу, где началось восстановление Белого дома и других правительственных зданий. В том же сентябре завершилась неудачей попытка англичан развернуть наступление на Нью-Йорк с территории Канады. В январе 1815 г. армия генерала Эндрю Джексона одержала победу в районе Нового Орлеана.

Нельзя сказать, что эти победы были решающими, однако тот факт, что именно вскоре после этого, в феврале 1815 г., в том же Генте был подписан мирный договор (предварительный его текст был согласован еще в декабре предыдущего года), создал у американцев представление, что война завершилась полной победой США. Мирный договор был тотчас, 16 февраля, ратифицирован Сенатом.

Американцы торжествовали. Репутация Мэдисона, которая сильно пострадала в связи с военными неудачами, потерей и сожжением Вашингтона теперь резко улучшилась. Итоги войны означали, что США утвердились как одна из сильнейших держав, выдержавшая войну с Великобританией и отстоявшая свою независимость и статус. Таковой результат напрямую связывался с репутацией Мэдисона.

Послевоенный период правления Мэдисона вошел в историю США как «эра добрых чувств». Начался тот недолгий период в развитии страны, когда влияние Демократическо-республиканской партии Мэдисона оказалось неоспоримым во всех штатах, включая Новую Англию, которая ранее была опорой федералистов. Этому способствовало то, что президент воспринял в качестве конструктивных некоторые основополагающие положения программы федералистов, прежде всего связанные с укреплением общенационального правительства и активным содействием свободному развитию промышленности, торговли, финансовой системы.

Демонстрацией новых финансово-экономических установок президента стала его инициатива по созданию Второго банка США (The Second Bank of the United States) — важного финансового учреждения, фактически центрального полугосударственного банка, при помощи которого, как Мэдисон был убежден, можно будет обеспечить содержание федеральных государственных учреждений и не допускать существенной инфляции.

Между президентом и Конгрессом было налажено сотрудничество. Почти все его инициативы поддерживались законодателями. Среди них были принципиально важные. Вводилась более или менее эффективная налоговая система, основанная на доходах и уровне цен. Создавались как прямые (вносимые отдельными гражданами соответственно уровню их заработков или прибыли), так и косвенные налоги (зависевшие от выручки, связанной с торговым оборотом). Для внешней торговли Мэдисон впервые ввел покровительственные пошлины на ввозимые товары, взяв под защиту отечественных производителей. Был принят закон о профессиональной армии, наряду с которой сохранялась милиция штатов в качестве добровольческих полувоенных формирований, обслуживающих местные нужды.

Именно Мэдисон ввел в США зачатки социального обеспечения, инициировав принятый в 1816 г. закон о пенсиях вдовам и сиротам американцев, погибших в войне 1812–1814 гг., в размере половины их последнего жалованья.

Единственным законом, на который он наложил вето в самом конце своего президентства, был акт о расходовании федеральных средств на строительство дорог, мостов и каналов. По этому поводу в литературе можно встретить разные объяснения. Некоторые авторы считают, что этим решением Мэдисон лишь продемонстрировал, что у каждого президента могут быть случаи расхождения с законодательной властью. Но другие авторы, и мы согласны с ними, полагают, что президент продемонстрировал частнокапиталистический характер американской экономики, принципиальный отказ государства от вторжения в область предпринимательства, от государственного капитализма. Обосновывая свое вето, он писал, что предусмотренные в Конституции права Конгресса не допускают федеральных расходов в данной области, что Конституцией не следует злоупотреблять, чтобы не сделать законодателей всемогущими. При этом президент оговаривался, что он отнюдь не против строительства дорог и мостов, которые «тесно связывают между собой различные части нашей растущей федерации», но решения об этом должны принимать штаты по взаимному согласию.

Мэдисон стремился, чтобы при продвижении границы США на запад не затрагивались интересы индейских племен. На этот счет он высказывался неоднократно, вступив, в частности, в публичные дебаты с генерал-майором Эндрю Джексоном (будущим президентом США), который фактически отказался выполнять президентские распоряжения, разорял племена, которые ранее участвовали в войне на стороне Великобритании, и отнюдь не только их. На протяжении одного 1815 г. на территории по течению реки Огайо (в той ее части, где позже будет создан штат под этим названием) создали свои хозяйства около 400 тыс. переселенцев, что привело к полному вытеснению индейцев с этой территории. Будучи трезвым политиком и не желая терять поддержку белых граждан под конец своего правления, Мэдисон смирился с лишением индейцев прав и собственных земель. Более по этому вопросу он не высказывался.

Джеймс Мэдисон покинул Белый дом в марте 1817 г. в возрасте 66 лет, передав президентство своему последователю и другу Джеймсу Монро, избранием которого он был глубоко удовлетворен. Мэдисон с женой направился на пароходе вверх по Потомаку к своему имению Монпелье. По словам одного из сопровождавших его знакомых, он «был счастлив, как школьник, отправляющийся на каникулы».

Правда, жизнь после отставки оказалась нелегкой. Джеймс покидал Белый дом, имея значительно меньшие средства, чем когда стал президентом. К тому же его табачная плантация стала к этому времени убыточной как в результате падения цен на табак, так и из-за недостатков в ведении хозяйства, которое было поручено приемному сыну, оказавшемуся полностью некомпетентным. Лишь постепенно стареющему бывшему президенту удалось привести свое хозяйство в сравнительно стабильное состояние.

Это позволило ему заняться общественными делами. Он писал политические статьи и письма, появлявшиеся в различных газетах и журналах, которые платили ему высокие гонорары. Вместе с Джефферсоном он участвовал в создании Вирджинского университета и сменил Джефферсона на посту ректора, каковым был десять лет, с 1826 по 1836 г., вплоть до своей кончины.

В 1829 г., когда Мэдисону стукнуло уже 78 лет, он был избран в состав Конституционного конвента Вирджинии, созванного для внесения изменений в Конституцию. Решался вопрос о представительстве в Законодательном собрании штата. Согласно Конституции, в него избиралось равное число депутатов от каждого графства. Но в последние десятилетия значительно увеличилось население западных графств, и их местные власти настаивали на изменении порядка выборов. Мэдисон поддержал предложение о введении представительства на основе численности населения графств. Однако депутаты от восточной части Вирджинии, главным образом плантаторы-рабовладельцы, формально согласившись с этим, фактически сорвали реформу, добившись включения в число жителей (то есть лиц, определяющих представительство) своих рабов, не имевших права голоса. Мэдисон был разочарован тем, что его предложения были сорваны.

Последние годы жизни Джеймс Мэдисон фактически не участвовал в общественной жизни. Он жил в своем имении, часто болел. Он скончался в Монпелье 28 июня 1836 г. и был похоронен на территории поместья. Основную часть своего наследства он завещал Вирджинскому и Принстонскому университетам. Долли получила только небольшую сумму, необходимую для содержания Монпелье. Она скончалась в 1849 г.

Джеймса Мэдисона в США чтят как одного из руководителей страны, неуклонно защищавшего республиканскую Конституцию, как деятеля, умевшего находить разумные компромиссы и оптимальные решения, обеспечивавшие развитие страны как одного из оплотов свободного предпринимательства. Президентство Мэдисона, в частности итоги войны 1812–1814 гг., стало временем закрепления государственного суверенитета США и их положения на мировой арене. Его имя носит город в штате Висконсин, улицы и площади во многих городах страны, университет в Харрисонбурге (Вирджиния). Его портрет можно увидеть на монете достоинством в один доллар.

В своем последнем обращении к Конгрессу Мэдисон писал, что свободы, права и справедливость американского народа «будут облегчать оставшиеся мне дни, оживлять мои молитвы во имя счастья любимой страны и укрепления тех основ, на которых она твердо стоит».

Основные издания:

Исаев С. А. Джеймс Мэдисон: Политическая биография. СПб., 2006.

Broadwater J. James Madison: A Son of Virginia and a Founder of a Nation. Chapel Hill, 2012.

Cheney L. James Madison: A Life Reconsidered. New York, 2014.

Feldman N. The Three Lives of James Madison: Genius, Partisan, President. New York, 2017.

Rakove J. James Madison and the Creation of the American Republic. New York, 2002.

ДЖЕЙМС МОНРО

ДЖЕЙМС МОНРО

28 апреля 1758— 4 июля 1831

5-й президент:

4 марта 1817 — 4 марта 1825

Будущий 5-й президент США происходил из той же колонии Вирджиния, которая дала его стране и ряд других выдающихся деятелей. Но в отличие от них его предки были недавними американцами: прадед Джеймса по отцовской линии переселился на восточное побережье Американского континента из Шотландии в середине XVII в., всего лишь за столетие до рождения будущего президента.

Джеймс Монро (James Monroe) родился в местечке Вашингтон-Пэриш (графство Уэстморленд) в семье плантатора средней руки. Собственно говоря, его отца можно было бы даже причислить к низшему имущему слою, но таковыми были почти все местные землевладельцы, так что отец бедняком себя не считал. В семье было четверо детей, доживших до взрослого возраста (один ребенок скончался в младенчестве).

Родители стремились дать детям приличное образование. Несмотря на скудные средства, отец нанимал учителей, которые приезжали домой для обучения сына. Никакого общественного образования Джеймс до совершеннолетия не получал, его знания были отрывочными: он знал лишь то, чему предпочитали его учить заезжие педагоги, не имевшие понятия о том, чему его учили ранее и какими знаниями должен владеть молодой человек. Лишь недолго он посещал частную школу пастора Арчибальда Кемпбелла.

Только поступив в возрасте 16 лет в колледж Уильяма и Мэри в главном городе Вирджинии Уильямсбурге, Джеймс стал получать систематизированные знания, главным образом в области права и философии. Однако в колледже юноша учился недолго. В 1775 г., когда началась Война за независимость, 18-летний Монро записался в Вирджинский полк милиции, проявил храбрость уже в первых боях и вскоре получил звание младшего офицера. Он участвовал в важных сражениях в районах Лексингтона и Конкорда, а в бою в районе Трентона (к югу от Нью-Йорка) был тяжело ранен. После излечения Джеймс возвратился в ту часть вирджинской милиции, которая была включена в континентальную армию и подчинялась во время войны общеамериканскому командованию. Показав себя не только мужественным офицером, но и способным тактиком, он в том же году получил звание подполковника, а затем и полковника.

Какими-то судьбами на молодого, но подающего надежды офицера обратил внимание Томас Джефферсон, и значительная часть дальнейшей карьеры Монро проходила под наблюдением и покровительством этого государственного деятеля. Под влиянием Джефферсона Монро сменил военную деятельность на политическую. В 1782 г. он был избран в Ассамблею Вирджинии, затем стал членом исполнительного совета при губернаторе. С 1783 по 1786 г. Монро представлял свой штат на Континентальном конгрессе.

Одновременно под руководством Джефферсона происходило изучение юридических дисциплин, что дало возможность будущему президенту считать своего соратника специалистом в области публичного права. Следуя за Джефферсоном, Монро примкнул к республиканскому течению и включился в дискуссии с федералистами Гамильтона, а позже стал активным деятелем Демократическо-республиканской партии.

В сравнительно молодом возрасте, что не было характерно для США того времени, в 1786 г. Джеймс женился на Элизабет Кортрайт, дочери нью-йоркского торговца и промышленника. В браке родились две дочери и сын. Сын умер в младенчестве, а дочери вышли через годы замуж за политиков и соратников отца. Муж старшей дочери Элизы Джордж Хэй стал одним из ближайших советников Монро.

Но единственной областью, в которой жена и дочери как-то участвовали в делах мужа и отца, было ведение плантационного хозяйства. Получавший высокие оклады за свою государственную деятельность, Монро осуществил давнюю мечту своих родителей: он скупил соседние земли, став крупным плантатором. Но в отличие от военного дела и политики, где он преуспел, сельское хозяйство оказалось областью, в которой Монро не проявил качеств организатора и расчетливого человека. Видимо, вспоминая о небогатом детстве, Джеймс вел роскошный образ жизни, не считал расходов, часто оказывался в долгах, которые стремился погасить путем передачи своих земель под залог. В большинстве случаев ему удавалось как-то выходить из ситуации, но бывало и так, что приходилось продавать часть земли. В результате разросшаяся плантация вновь сильно сократилась.

С 1790 по 1794 г. молодой политик, которому только пошел четвертый десяток, являлся членом Сената. Здесь он приобрел широкую известность своими выступлениями в пользу освоения западных территорий и расширения США. Однопартийцы оказали ему честь, избрав в 1791 г. лидером своей фракции в верхней палате Конгресса.

Имея в виду, что в европейских делах все бóльшую роль играла революционная Франция, Джефферсон, занимавший пост государственного секретаря и являвшийся, как мы знаем, поклонником этой страны, стремился к тому, чтобы интересы США во Франции представлял близкий к нему деятель. Джефферсон предложил Монро отправиться в Париж, хотя никакого дипломатического опыта у него не было. Монро провел во Франции три года. Он столкнулся с огромными трудностями, связанными с революционной неразберихой в этой стране. Правда, кровавый якобинский террор уже завершился, но режимы и правительства часто менялись, и курс французских властей по отношению к США также претерпевал изменения.

Посол считал своим делом чести добиться освобождения бывших участников американской революции, которые по разным причинам находились в заключении во французских (и не только французских) тюрьмах. Особенно его волновала судьба видного деятеля Войны за независимость Жильбера Лафайета^[2]. Этот человек с авантюристскими наклонностями в свое время был соратником Вашингтона, а позже вернулся во Францию. В США его считали национальным героем, воздвигали статуи, в его честь называли города. Он, между тем, участвовал в революции, начавшейся в 1789 г., занимал умеренную позицию конституционного монархизма, был на подозрении у Двора, подвергался нападкам революционных группировок, особенно якобинцев. Он был вынужден бежать в Австрию, но там оказался под арестом.

Находясь в Париже, Монро вел нелегкие переговоры с австрийскими представителями об освобождении Лафайета. Новоиспеченному дипломату удалось убедить посланников австрийского императора, что, если Лафайет окажется на свободе, это будет позитивным жестом, за которым последуют активные торговые связи заокеанской республики с европейской монархией. Не считая французского маркиза опасным врагом, австрийские власти в 1797 г. его освободили, и через два года Жильбер возвратился во Францию.

Немалые трудности пришлось преодолевать Монро в связи с подписанием англо-американского договора. Находившаяся в состоянии войны с европейской коалицией, которую возглавляла Великобритания, Франция в лице ее властей восприняла поведение Джорджа Вашингтона как предательство. Монро как мог пытался объяснить поведение своего президента, но его доводы были восприняты как отговорки. Сам же Вашингтон счел, что посол во Франции не способен защитить интересы своей страны и распорядился его отозвать. В 1797 г., вскоре после отставки Вашингтона, но явно под его влиянием, последовал приказ об отзыве. Монро возвратился на родину с чувством глубокого разочарования в политике 1-го и 2-го президентов. Он еще более сблизился с Джефферсоном и по многим вопросам стал выступать совместно с восходившим на политический олимп Джеймсом Мэдисоном. Между ними порой возникало соперничество, поскольку оба стремились оказаться как можно ближе к Джефферсону. Личная конкуренция играла немалую роль в поведении политически близких деятелей. Впрочем, каждого из них она побуждала к максимальной активности в руководстве Демократическо-республиканской партии.

Около двух лет Монро не участвовал в крупных политических акциях. Он жил в своем имении, занимался юридической практикой и лишь иногда высказывался в печати по важным государственным вопросам. Его авторитет в Вирджинии оставался высоким, и в 1799 г. он был избран губернатором штата. На этом посту он оставался до 1802 г. Руководящая деятельность на провинциальном уровне давала новые надежды. Монро ушел с губернаторского поста, надеясь, что новый президент Джефферсон останется его покровителем и будет давать ему важные общегосударственные поручения.

Именно так и произошло. Вскоре после ухода с губернаторства Монро был направлен Джефферсоном в любимый ими обоими Париж, на этот раз для ведения переговоров с Бонапартом о покупке района вокруг города Новый Орлеан, что привело к расширению рамок сделки и дешевому приобретению США огромной Луизианы.

Как выяснилось, дипломатические способности Монро оказались немалыми. Президент решил оставить его в Европе в качестве посла в Великобритании и своего специального представителя при Дворе испанского короля. Правда, при этом не все действия посла получали одобрение главы государства. В 1806 г. Монро удалось прийти к соглашению с британскими представителями о новом договоре (он известен как договор Монро — Пинкни, так как в переговорах участвовал в качестве второго посла еще один американский представитель Джеймс Пинкни). Обоим дипломатам казалось, что они добились выгодного для США результата. Договор провозглашал дружбу между обоими государствами на ближайшее десятилетие и выгодные для американцев условия торговли. Однако англичане оказались неуступчивыми по вопросу о преследовании пиратства в открытом море (подчас британские военные корабли совершали нападения на американские суда, а затем объявляли эти нападения действиями пиратов), отказались обсуждать вопрос о захвате американцев, которых они принуждали затем служить в британском флоте. Получив текст договора, Джефферсон не был удовлетворен уступчивостью своих представителей. Он отказался представить договор на утверждение Конгресса, а сам Монро в 1807 г. был отозван из Лондона.

Дело шло ко второй англо-американской войне, которая разразится в 1812 году. Монро был глубоко разочарован тем, что президент не оценил должным образом его дипломатические усилия, и тем, что договор, который он считал приемлемым для США, был отвергнут. Монро считал, что влияние на Джефферсона оказал Мэдисон, который действительно был ближайшим советником президента, особенно во внешнеполитических делах. Между друзьями возникла ссора. Сам же Джефферсон занял сомнительную позицию. Собираясь в отставку после второго президентства, он явно видел своим наследником именно Мэдисона. Но стремясь продемонстрировать свое доброе отношение к Монро, несмотря на отказ утвердить подписанный им договор, он предложил ему также выдвинуть свою кандидатуру.

Последовав рекомендации президента, Монро совершил этот довольно спорный шаг. Однако на своем предвыборном кокусе Демократическо-республиканская партия поддержала Мэдисона. Монро и его сторонники не признали результатов голосования и отказались снять его кандидатуру. Ни единого места в коллегии выборщиков его сторонники не получили. Президентом был избран Мэдисон.

Возвратившись в свой штат, Монро вновь был избран губернатором. Но на этот раз губернаторство оказалось кратким. Политические соображения и у нового президента, и у нового губернатора взяли верх над взаимными обидами, и когда в начале 1811 г. Мэдисон предложил Монро пост государственного секретаря, тот без каких-либо колебаний дал свое согласие. На этой должности он оставался до конца президентства Мэдисона, два раза занимая в дополнение к руководству международными делами в течение краткого времени должность военного секретаря. В этом качестве он непосредственно не руководил военными операциями, но поддерживал контакт с генералами и всячески пытался повернуть ход войны с Великобританией в более благоприятную для США сторону.

Хотя он отлично понимал, что выдвижение его на президентский пост в 1808 г. было связано с политическими интригами и что он не имел реальных шансов на победу, кампания того года вызвала у Монро противоречивые чувства. Нельзя сказать, что он тяжко переживал свою неудачу (иначе он вряд ли согласился бы на пост в кабинете Мэдисона), но можно полагать, что президентские амбиции сохранялись в течение всех восьми лет.

Фактически Джеймс Монро начал президентскую кампанию уже весной 1815 г. При помощи своего зятя Джорджа Хэя, который стал его главным политическим советником, Монро провел своего рода разведку в штатах. Почти везде оказалось, что на местах он пользуется поддержкой, хотя подчас высказывалось раздражение возможностью появления еще одного президента родом из Вирджинии.

Состоявшийся в марте 1816 г. кокус Демократическо-республиканской партии, естественно, воспринял должным образом рекомендацию двух бывших президентов — Джефферсона и Мэдисона — и выдвинул Монро на высший пост. Партия федералистов находилась в состоянии хаоса и вообще не выдвинула кандидата. Правда, в качестве фактического ее представителя выступил сенатор от штата Нью-Йорк Руфус Кинг, который так и не смог развернуть эффективную избирательную кампанию. Завершение войны с Великобританией двумя годами ранее, как и попытки федералистов из Новой Англии саботировать военные усилия своей страны, вплоть до угроз выхода из США, закрепили полное доминирование Демократическо-республиканской партии.

Выборы, происходившие в различных штатах на протяжении ноября — начала декабря 1816 г., принесли победу Монро, который выбрал в качестве вице-президента губернатора Нью-Йорка Дэниэла Томпкинса. Из 19 штатов Монро и Томпкинс овладели шестнадцатью. Даже в большинстве штатов Новой Англии возобладал Монро. В коллегии выборщиков за Монро были поданы 183, за Кинга — 34 голоса. Это были последние выборы, на которых фигурировали кандидаты, связанные с Федералистской партией. Политическая конфигурация в США в следующие годы существенно изменилась.

Новый президент сформировал свой кабинет, пренебрегая остатками федералистской организации, которые существенной роли не играли. Однако при выборе министров он руководствовался не только способностями и заслугами отдельных деятелей, но и политическими последствиями назначения того или иного лица на соответствующий пост.

Особо важным в послевоенных условиях был выбор государственного секретаря. На этот пост был назначен Джон Куинси Адамс — сын бывшего президента-федералиста, ставший теперь верным республиканцем, к тому же показавшим себя превосходным дипломатом, сравнимым в этом отношении, как полагали наблюдатели, с самим президентом. К тому же связь госсекретаря с Новой Англией должна была засвидетельствовать, что Монро «простил» эту часть страны за двусмысленное поведение во время войны 1812–1814 гг. С полным основанием, имея в виду опыт предыдущих президентов, в должности государственного секретаря видели ступень на пути к будущему президентству. Эти соображения подтвердились через восемь лет.

Секретарем казначейства стал Уильям Кроуфорд, соперник Монро на первичных выборах, которого президент победил на кокусе. Несмотря на этот факт, оба они поддерживали дружеские отношения даже в ходе подготовки первичных выборов. А на заключительном этапе кампании Кроуфорд энергично помогал Монро. Точно так же другие министерские посты были доверены надежным республиканцам, которые ранее занимали те или иные административные должности. Поступая таким образом, президент затем предоставлял министрам широкую автономию, почти не вмешиваясь в их решения. Он не стал номинальным главой государства, как утверждали некоторые его противники, но принимал собственные решения, тем более расходившиеся с позицией руководителей соответствующих департаментов, только в исключительных случаях.

Новый президент провозгласил «эру доброго согласия» в США. Это выражение, правда, не было придумано им самим — оно появилось в одной из бостонских газет. Но Монро с удовольствием его подхватил и часто повторял. Это, разумеется, был пропагандистский лозунг, ибо подлинного доброго согласия в стране, которая охватывала уже значительную часть Северной Америки и где постоянно сталкивались интересы разных имущественных, расовых, этнических, религиозных и прочих групп населения, добиться было невозможно. Но все же Монро удавалось убедить не только своих сторонников, но и значительную часть политически нейтральных граждан, что он энергично стремится к надежному сочетанию прав штатов с правами федерации. Он многократно заявлял, что штаты могут обеспечить наиболее надежную защиту своих законных прав при сильном союзном правительстве на базе конституционно-республиканских идей.

Уже летом 1817 г. Монро первым из президентов предпринял поездку по стране, которая включала встречи с населением на улицах городов, выступления, приемы в административных зданиях и в особняках именитых граждан. Правда, опасаясь вначале, что эта поездка будет воспринята противниками как проявление диктаторских замашек, он объявил, что просто решил проверить береговые фортификации, а затем укрепления на западных рубежах, которые почти постоянно продвигались вперед при сохранении прежних фортов и баз. Но опасения оказались напрасными. Символический характер носило посещение Бостона — главного центра Новой Англии — в День независимости 4 июля и дружеская встреча в этот день с бывшими федералистскими лидерами. Через два года, весной и летом 1819 г., Монро повторил опыт общения с населением в городах и поселках отдельных штатов, на этот раз посетив главным образом южные и западные территории.

Имея в виду, что оппозиция федералистов фактически прекратила существование, Демократическо-республиканская партия по рекомендации президента перестала созывать свои собрания и фактически приостановила деятельность. На некоторое время США стали «беспартийным государством» — разумеется, только в том смысле, что прекратилось существование крупных общенациональных партий. Мелкие партии и политические группы на местном уровне то возникали, то распадались, но на национальное развитие они не оказывали влияния.

Поездки Монро способствовали распространению мнения о нем не только как о надежном государственном руководителе, но и как о «простом, доступном человеке», к которому можно обращаться с разнообразными просьбами и обязательно получить отклик. Со стороны Монро это была, разумеется, отъявленная демагогия. Приходилось, однако, отвечать на десятки тысяч просьб, поступавших в Белый дом. Для того чтобы откликаться хотя бы на часть из петиций, пришлось нанять специальную группу чиновников, которые пытались разобраться в существе дела и отвечать просителям по существу. Штат Белого дома при Монро в результате его «общения с народом» значительно расширился, как и отраслевые административные органы. В США начала складываться административная прослойка, которая со временем станет во все большей степени влиять на государственную политику и в конце концов превратится в своего рода чиновничий класс.

Президент считал одной из важнейших задач обеспечение безопасности границ страны. Это была сложная проблема не только в силу неопределенности западных рубежей, но и слабой защищенности территории США с моря и с севера. Пираты, контрабандисты, мелкие революционные группы и просто авантюристы и бандиты чувствовали себя в крупнейших американских портах Нью-Йорке и Бостоне, в Чесапикском заливе (в частности в Балтиморе) как у себя дома. Опыт недавней войны показывал, что под угрозой может оказаться даже столица.

Уже в инаугурационном выступлении Монро обратил особое внимание на то, чтобы «наши береговые и внутренние границы были укреплены, чтобы наши армия и флот содержались в превосходном состоянии и чтобы наша милиция была поставлена на наилучшие практические основы». Соответственно этому группа инженеров разработала план создания прочных береговых укреплений. Их строительство было начато, но к огромному недовольству президента в Конгрессе расходы сочли чрезмерными, финансирование сокращено, и часть сооружений не была завершена.

Также исходя из опыта недавней войны, Монро счел необходимым обеспечить бóльшую безопасность на севере страны, на границе с Британской Канадой. Осознавая укрепление США, власти Великобритании шли навстречу в урегулировании отношений. Уже в 1817 г. был подписан договор о сокращении вооруженных сил обеих стран в районе Великих озер. Обе стороны предприняли также попытку проведения четкой пограничной линии от озера Онтарио до Атлантики. Согласие было достигнуто лишь отчасти. В отношении некоторых районов продолжались споры, которые были урегулированы только в 1840-е годы.

Лучшие результаты были достигнуты в переговорах с Россией. В самом конце президентства Монро, в 1824 г., был подписан договор с императором Александром I, согласившимся отозвать российских представителей из района Орегона и Северной Калифорнии, тем самым признав эти территории принадлежащими США. Этот договор означал также, что территория США фактически продвинулась до Тихого океана, хотя западные земли оставались пока почти не освоенными.

Подготовка этого договора, получившего название русско-американской конвенции о торговле, мореплавании и рыбной ловле, была использована для нового подтверждения провозглашенной незадолго перед этим исключительно важной установки американской политики, получившей название доктрины Монро (о ней мы расскажем ниже). В послании президента Конгрессу от 2 декабря 1823 г. говорилось: «По предложению Российского императорского правительства посланнику Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге даны все полномочия и инструкции касательно вступления в дружественные переговоры о взаимных правах и интересах двух держав на северо-западном побережье нашего континента. В ходе переговоров и в договоренностях, которые могут быть достигнуты, было сочтено целесообразным воспользоваться случаем для утверждения в качестве принципа, касающегося прав и интересов Соединенных Штатов, того положения, что американские континенты, добившиеся свободы и независимости и оберегающие их, отныне не должны рассматриваться как объект будущей колонизации со стороны любых европейских держав».

Еще в предыдущие годы Монро, занимая пост госсекретаря, пытался договориться с Испанией о мирной передаче США на основе выкупа полуострова Флорида — богатой территории, важной для влияния в районе островов Вест-Индии и являвшейся естественным продолжением США. Переговоры по этому вопросу оказывались неудачными, точно так же как и не одобренные правительством походы генерала Э. Джексона, пытавшегося отвоевать Флориду силой. В очередной раз Джексон в 1818 г. начал продвижение во Флориду, использовав в качестве предлога враждебные действия индейского племени семинолов, и даже смог захватить тогдашний главный город полуострова Пенсаколу.

На этот раз, формально осудив действия Джексона, но фактически его поддержав, Монро и госсекретарь Адамс вновь вступили в переговоры с Испанией о покупке Флориды. Теперь испанские власти, опасавшиеся, что крепнувшие США могут просто захватить весь полуостров, и фактически терявшие свои позиции в Латинской Америке, где одна за другой развертывались национально-освободительные революции, решили урегулировать вопрос миром. 22 февраля 1819 г. был подписан Трансконтинентальный договор (или договор о Флориде), согласно которому Флорида передавалась США за возмещение в 5 млн долларов. К тому же договор определял границу между США и Испанской Мексикой от Скалистых гор до побережья Тихого океана. Повсеместно, не только в США, но и в странах Европы, приобретение Флориды мирным путем рассматривалось как крупнейшая победа Монро, еще более укрепившая его авторитет и власть.

В качестве президента Монро продолжал политику «цивилизации» индейских племен, которая проводилась при предыдущих администрациях. В то же время он резко усилил курс на «покупку» (обычно за гроши) земель индейцев и оттеснения племен все дальше на запад. При этом на словах Монро выступал за «справедливое отношение» к индейцам. Он, например, осудил власти штата Джорджия, которые прибегли к открыто насильственным действиям, изгоняя индейские племена с их исконных земель. Президент заявил, что таковое поведение «отвратительно с точки зрения гуманизма и совершенно незаконно». Однако никакие меры против этой «незаконности» приняты не были. Конфликт между федеральным правительством и властями Джорджии не привел ни к каким последствиям.

Монро неоднократно выступал за «внутреннее улучшение» положения страны, в частности путем развития того, что в наше время называют инфраструктурой. Он считал важным максимальное общение между штатами путем достижения их взаимного согласия, строительства дорог, мостов и других сооружений. Однако по этому вопросу он придерживался точки зрения, что эта работа должна проводиться отдельными штатами, что финансирование подобных строительств из федерального бюджета нецелесообразно. По этому вопросу возник даже конфликт президента и законодателей, которые в 1822 г. приняли акт, впервые разрешавший взымать плату за проезд по дороге Камберленд (известной также как Национальная дорога) — тысячекилометровой магистрали от столицы к реке Огайо, которая строилась в это время и явилась основной дорогой, связывавшей восток страны с западными штатами. Предусматривалось, что вырученные средства будут использованы для ремонта дороги. Монро наложил вето на закон, так как был убежден, что он нарушает права штатов. Преодолеть вето Конгресс оказался не в состоянии.

Именно в то время, когда Монро стоял во главе государства, в США произошел первый серьезный экономический кризис, открывший эпоху циклических кризисов, которые потрясали американскую экономику на протяжении следующего столетия. Первый циклический кризис, вызвавший панику в стране, возник в 1819 г. В отличие от массы собственников, крупных, средних и мелких, правительство и президент оставались спокойными, по крайней мере внешне. Хотя Монро заявлял о сочувствии экспортерам, кредиторам и потребителям, которые страдали от повышения цен, он считал, что американская экономика оставалась в своей основе здоровой, что трудности будут быстро преодолены. Президент и его советники полагали, что экономические трудности связаны со спекулятивными махинациями, в частности, с выпуском бумажных денег, не обеспеченных золотом.

Монро не считал, что преодоление кризиса является задачей высших государственных органов. Следуя канонам классической политической экономии, в частности учению Адама Смита и Дэвида Рикардо, президент полагал, что меры, предпринимаемые Банком США по регулированию валюты и кредита, по скупке бумажных денег и изъятию их из оборота, а также аналогичные мероприятия, предпринимаемые финансовыми учреждениями штатов, смогут улучшить положение. К тому же исполнительная власть просто не располагала полномочиями непосредственного вторжения в экономические отношения, и президент не желал идти на нарушение Конституции.

Хотя некоторые конгрессмены требовали повышения ввозных тарифов, считая, что этим США обеспечат увеличение массы твердой валюты в стране, Монро заявил, что не поддержит эту меру, и большинство законодателей с ним согласились. Была принята только серия ограниченных законов об оказании помощи должникам, купившим общественные земли и оказавшимся не в состоянии своевременно рассчитаться за них. Была также дарована амнистия части предпринимателей, осужденных судами за неуплату долгов.

Рост безработицы, банкротство многих предпринимателей привели к тому, что в стране распространилось ранее практически отсутствовавшее враждебное отношение к банкам и крупным частным предприятиям. Однако на государственную администрацию, в частности на президента, это отрицательное отношение не распространилось. Со 2-й половины 1819 г. США начали выходить из кризиса, который серьезно не повлиял на бурное хозяйственное развитие страны.

Более сложным и болезненным для властей оказалась проблема, возникшая в том же 1819 г. и разрешенная через год так называемым Миссурийским компромиссом. В феврале 1819 г. в Конгрессе был поставлен вопрос о принятии в состав США в качестве отдельного штата территории, которая получила название Миссури (она входила в купленную Луизиану). В связи с этим резко обострилась борьба между сторонниками ограничения (а в отдаленной перспективе и ликвидации) рабовладения (они опирались на северные штаты, где рабство не получило распространения) и защитниками неограниченного негритянского рабства — представителями южных штатов с обширными плантационными хозяйствами. Последние считали, что их позиции укрепятся, если новые штаты будут допускать у себя рабовладение, административными мерами не регулируемое.

На этот раз обычно не свойственные законодателям этого времени ожесточенные дебаты возникли по вопросу, каковым будет штат Миссури — рабовладельческим или свободным. Для северян этот вопрос был принципиально важным, так как Миссури находился на северо-западе новых земель и, по их разумению, его следовало, по крайней мере в перспективе, освободить от рабовладения. По словам современного историка Дэниэля Хоува, члены Палаты представителей от штата Нью-Йорк «направили снаряды в эру добрых чувств». Главный «снаряд» заключался в не очень грамотной и не очень понятной поправке к закону о принятии Миссури в качестве штата, которая гласила: «Дальнейшая эксплуатация труда и рабство должны быть запрещены. Дети, рожденные на территории данного штата после его вступления в Союз, должны быть свободными к возрасту двадцати пяти лет».

Поправка была принята в Палате представителей, но отвергнута в Сенате. Монро, считавший рабовладение необходимым элементом экономики, по крайней мере на юге, не вмешивался в дебаты. Он, правда, иногда произносил тирады по поводу того, что рабство — это зло, что лучше было бы, если бы его не было. В то же время он считал весь дебош, поднятый северянами, политической склокой, направленной на возрождение некой политической силы, которая была бы продолжением партии федералистов.

В то же время Монро поддержал (по мнению некоторых авторов, он даже был инициатором) другую поправку, которая позволяла бы ликвидировать тупик, возникший во взаимоотношениях между двумя палатами, согласительная комиссия которых никак не могла прийти к взаимоприемлемому результату. Внесенная представителем штата Кентукки Генри Клеем (его даже назвали «великим мастером компромиссов») поправка гласила: «Штат Миссури должен войти в Союз в качестве рабовладельческого штата;

часть штата Массачусетс признаётся отдельным штатом Мэн, который получает статус свободного штата; проводится линия по параллели 36º 30΄ таким образом, что вся территория к северу и западу от южной границы штата Миссури в будущем должна была полностью состоять из свободных штатов». Был установлен порядок принятия штатов в Союз: в дальнейшем принимались одновременно два штата — один свободный и один рабовладельческий.

Монро энергично поддержал эту поправку, которая была принята обеими палатами, крайне уставшими от бесплодных дебатов. «Эра доброго согласия» на некоторое время была восстановлена.

Во время второго президентства Монро высказался в пользу и даже выступил инициатором более решительных мер, правда, касательно не рабства как такового, а работорговли. В 1820 г. был внесен, а в следующем году подписан президентом закон, объявлявший ввоз рабов из Африки на Американский континент актом пиратства. Монро выступил инициатором образования особого государства в Африке, куда могли направляться свободные или освобожденные негры. Государство получило название Либерии. Зачатки его были созданы в 1822 г., когда на побережье Западной Африки была создана колония «свободных цветных людей», которые в 1824 г. под покровительством США объявили себя государством.

К африканским берегам Монро направил военные суда, командам которых было поручено досматривать подозреваемые в работорговле торговые корабли, возвращать купленных или захваченных людей на родной континент и даже оказывать им помощь, а владельцев судов подвергать аресту и судить за пиратство. В 1823 г. был подписан договор с Великобританией, предусматривавший сотрудничество в досмотре кораблей обеих стран, подозреваемых в использовании для работорговли. Сенат, правда, не ратифицировал этот договор, но он реально вступил в силу, знаменуя, между прочим, явный переход от враждебности во взаимоотношениях между двумя странами к сотрудничеству по крайней мере в одной важной области (во взаимоотношениях бывали и времена напряженности, о которых будет сказано ниже).

Определенные внешние события и намерения зарубежных деятелей побудили Монро выступить с исключительно важной инициативой, касавшейся как взаимоотношений со старым континентом, так и намерений США по отношению к тем странам и территориям, которые находились к югу от их границ.

Непосредственным поводом к обнародованию соответствующего документа явилось предложение британского премьер-министра Джорджа Каннинга, внесенное летом 1823 года, чтобы обе страны выступили с совместным заявлением, предупреждавшим правительство Испании, что Великобритания и США будут препятствовать восстановлению колониального режима в тех странах Латинской Америки, которые добились или добиваются национальной независимости. Проконсультировавшись с советниками (прежде всего госсекретарем Адамсом), Монро решил, что по этому «сугубо американскому» вопросу Соединенные Штаты должны высказать свою позицию не совместно с европейской страной, а самостоятельно.

К этому времени США уже признали независимость ряда латиноамериканских государств, причем президент, госсекретарь Адамс и другие деятели рассчитывали, что для их страны будет выгодно установить с ними добрые отношения, обеспечивающие активные экономические связи. В числе признанных были Соединенные провинции Ла-Платы (современная Аргентина), Мексика, Чили, Перу, Колумбия.

Чтобы продемонстрировать твердость в отстаивании не только суверенных прав новых латиноамериканских государств, но и права и влияние США как единственного мощного и современного государства на континенте, Монро включил соответствующие положения в свое ежегодное послание Конгрессу, с которым выступил 2 декабря 1823 г.

В послании был провозглашен курс невмешательства США во внутренние дела европейских стран и в их взаимоотношения, в то же время заявлялось о недопустимости вмешательства стран Европы в дела Западного полушария. Европейские правительства предупреждались, что любая попытка их вмешательства в дела своих бывших колоний, находящихся в Америке, будет оцениваться как нарушение интересов США. Вот как звучало главное положение соответствующей части послания: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и этими державами [странами Европы], мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности. Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела уже существующих колоний или зависимых территорий какой-либо европейской державы. Но что касается правительств стран, провозгласивших и сохраняющих свою независимость, и тех, чью независимость после тщательного изучения и на основе принципов справедливости мы признали, мы не можем рассматривать любое вмешательство европейской державы с целью угнетения этих стран или установления какого-либо контроля над ними иначе, как недружественное проявление по отношению к Соединенным Штатам».

«Америка для американцев» — так кратко суммировали сущность политики США в данном вопросе наблюдатели и пресса обоих континентов. Появилась доктрина Монро, которая в течение длительного времени определяла политику США по отношению к странам континента и те области взаимоотношений с европейскими странами, которые касались Западного полушария.

Джеймс Монро полностью поддержал на выборах 1824 г. Джона Куинси Адамса, который был его основным советником на протяжении всех лет президентства. Заявив в своем последнем годовом послании Конгрессу, что он не намерен добиваться третьего президентства, он с чувствами доброй памяти и благодарности к согражданам говорил: «Начав свою службу в ранней юности и продолжая ее с немногими и краткими интервалами, я стал свидетелем огромных трудностей, которым был подвергнут наш Союз, и восхищался теми достоинствами и мудростью, с которыми они были преодолены. Я испытываю удовлетворение, которое не в состоянии выразить, наблюдая нынешнее состояние процветания и счастья. Я буду неустанно молиться Высшему Существу Вселенной, чтобы это благословение сохранялось и увековечивалось».

В 1825 г. Джеймс Монро покинул Белый дом. Как оказалось, за время его президентства имение в Вирджинии пришло в запустение, и он был вынужден его продать. В отставке Монро жил со своей супругой Элизабет, которая страдала от тяжелых недугов, в доме, предоставленном ему Вирджинским университетом. Его резиденция получила название Монро-Хилл. Он стал членом Совещательного совета университета и занимал эту должность до конца жизни.

После смерти супруги в 1839 г. Джеймс переселился в Нью-Йорк, где жил в семье своей младшей дочери. У него был обнаружен туберкулез. Джеймс Монро скончался 4 июля 1831 г. Было нечто символическое в том, что это был еще один бывший президент США, умерший в день главного национального праздника. Похороны состоялись в Нью-Йорке, но позже останки были перенесены в родную Вирджинию. Монро покоится на кладбище в городе Ричмонд.

Если в честь 1-го президента США столица нового государства была названа при его жизни Вашингтоном, то Монро оказался вторым и последним президентом, чье имя получила столица государства еще в то время, когда он занимал высший государственный пост. В 1824 г. столица нового африканского государства Либерии, куда по инициативе Монро и других американских деятелей направлялись свободные афроамериканцы и те африканцы, которые были освобождены от работорговцев, стала называться Монровией.

В честь Джеймса Монро названы улицы многих городов США. Его имя носит один из главных корпусов Вирджинского университета. Портреты 5-го президента запечатлены на почтовых марках и на монете достоинством в один доллар. Туристы с интересом посещают Форт-Монро в Вирджинии — когда-то важное фортификационное сооружение, а ныне памятник культуры. Но, видимо, самым памятным символом пребывания Монро на президентском посту является доктрина, носящая его имя.

Основные издания:

Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро (происхождение и характер). М., 1959.

Нечай С. Л. Внутренняя политика США и проблема партий в президентство Дж. Монро (1817–1825 гг.). Брянск, 2015.

Cunningham N. The Presidency of James Monroe. Lawrence, 1996.

Hart G. James Monroe. New York, 2005.

Renehan E. The Monroe Doctrine: The Cornerstone of American Foreign Policy. New York, 2007.

Unger H. The Last Founding Father: James Monroe and a Nation’s Call to Greatness. New York, 2009.

ДЖОН КУИНСИ АДАМС

ДЖОН КУИНСИ АДАМС

11 июля 1767—23 февраля 1848

6-й президент:

4 марта 1825 — 4 марта 1829

Шестого президента США в отличие от всех остальных часто приходилось называть двумя именами, так как он — первый (и пока предпоследний) президент в истории страны, который был сыном ранее действовавшего президента, причем, как и отец, звался Джоном. Как и его отец, Джон Куинси Адамс (John Quincy Adams), в отличие от остальных предшественников, занимал высший пост только один срок.

Старший сын будущего 2-го президента США родился в местечке Брейнтри (провинция Массачусетс-Бей). Вскоре, объединившись с соседним городком, его родное место стало называться Куинси, откуда и пошло промежуточное имя будущего президента. Он рос в обстановке, характерной для семьи активного политика, который интересовался домашними делами в последнюю очередь, в основном обмениваясь письмами с родными. Но именно эта обстановка вела к тому, что уже в детские годы Джон Куинси, которого, в отличие от отца, уже с ранних лет называли двойным именем, данным при крещении, стал интересоваться политикой.

Из писем отца из Филадельфии, которые читались вслух за семейным столом, он узнавал о начале и развитии борьбы колоний за независимость. В девять дет он услышал о Декларации независимости, а затем и о ходе вооруженной борьбы против Великобритании, тяжко переживая поражения и радуясь редким победам. Мать Абигейл воспитывала старшего сына в духе восторженного почитания идеи независимости своей страны и столь же глубокого почтения к отцу, которого она идеализированно считала подлинным создателем новой республики, незаслуженно обойденного другими лидерами.

Отец стал приучать Джона-младшего к политике, когда тот еще был ребенком. В 1778 г. он взял сына с собой в Европу. Выполняя дипломатические поручения во Франции, убеждая Королевский двор в выгодности для него поддержать заокеанскую республику, он нередко брал мальчика на переговоры и дворцовые празднества. Джон-младший приучался к дипломатическому этикету, овладевал жаргоном дипломатов, учился находить аргументы в пользу позиции, выгодной его стране. Это был один из немногих, если не единственный опыт в истории, когда дипломат стал готовиться к профессии с 10-летнего возраста.

В 12 лет Джон начал вести подробный дневник, который стал неотъемлемой частью дальнейшей жизни. Почти ежедневные записи, делавшиеся на протяжении 40 лет, остаются и до наших дней важным источником по истории США и международных отношений. Рукопись дневника (51 том, свыше 14 тыс. страниц) хранится ныне в Архиве Массачусетского исторического общества в Бостоне и доступна для исследователей. Важнейшие фрагменты дневника опубликованы в двух томах.

В Париже мальчик посещал школу, в совершенстве овладел французским языком. Выглядел он старше своих лет, и в 1781 г., когда ему исполнилось 14 лет, получил первое официальное назначение — сопровождать в качестве переводчика с французского языка первого посла США в Российской империи Френсиса Дейну. В Петербурге подросток провел более года. Сама миссия оказалась неудачной. Стремясь сохранить официальные отношения с Великобританией, императрица Екатерина II не только отказала послу в личной аудиенции, но и не приняла его при Дворе. Отношения между США и Россией установлены тогда не были. Дейна пробыл в России три года, встречался с послами других стран, неофициально посещал влиятельных людей, но покинул Петербург, так и не получив какого-либо статуса в имперской столице.

Джон же, оставив Петербург, по требованию отца поступил в один из самых престижных европейских университетов — Лейденский (Нидерланды). Однако пробыл он там недолго. Скорее всего, юношу не устроили традиционные методы обучения и слишком большое внимание, уделявшееся естественным наукам со стороны ректора — знаменитого медика Эдуарда Сандифорта. Впрочем, исследователи обнаружили, что документ о получении некого образования 22-летнему Адамсу все же выдали.

С согласия отца Джон возвратился в США, где поступил в Гарвардский колледж, который окончил в 1787 г. со званием бакалавра искусств. Молодой человек превратился в высокообразованного специалиста: он владел семью европейскими языками, читал в оригинале сочинения древнегреческих и латинских авторов, но в то же время владел также основами математики и естествознания. Не став известным поэтом, он тем не менее сочинял стихи, утверждая, что рифмованные ритмические строки способствуют тренировке ума и помогают в искусстве риторики. В то же время современники высоко оценивали его переводы из Вергилия, Плутарха и Аристотеля.

По окончании университета молодой человек успешно сдал экзамен на звание юриста и открыл адвокатскую контору в Бостоне, но занимался юридической практикой недолго. Значительно больше его привлекала карьера политика. В то же время ученую деятельность он не прекращал, получив в 1790 г. степень магистра искусств в том же Гарварде.

Непосредственно на государственную службу Джон поступил в 1794 г., когда президент Вашингтон назначил его полномочным представителем США в Нидерландах. По дороге к месту назначения он посетил Лондон, где встретился с американским посланником Джоном Деем. Наблюдая за его переговорами с англичанами, молодой юрист пришел к выводу, что его страна должна стоять как можно дальше от европейских дел, имея в виду опытность и хитрость политиков Старого Света. Об этом он писал отцу, а тот знакомил президента Вашингтона с мыслями сына. Исследователи обнаружили буквальные совпадения отдельных пассажей этих писем с изречениями 1-го президента, в частности в его прощальном обращении к нации по окончании срока его полномочий.

Во время непродолжительного пребывания в британской столице Джон познакомился с Джошуа Джонсоном, американским почетным консулом и одновременно торговцем табаком, женатым на англичанке, и с их дочерью Луизой. Молодые люди понравились друг другу. Джон сделал предложение этой полуангличанке и получил согласие на брак. Свадьба 30-летнего Джона и 22-летней Луизы состоялась в июле 1796 г. в Лондоне. Луиза стала первой в истории США женой будущего президента, родившейся вне пределов его страны. Второй и последний до наших дней случай такого рода будет отмечен только почти через 200 лет, когда первой леди станет Меланья Трамп, родившаяся и выросшая в Словении.

Ко времени свадьбы сына Джон Адамс-старший уже был президентом США. Он явно не был доволен пополнением своей семьи, не принимал жену сына в правительственной резиденции и дал официальное благословение на брак только после ухода в отставку. В то же время со свекровью Абигейл у невестки установились теплые отношения. Абигейл была для Луизы «главной планетой, вокруг которой все мы вращались», — писал в своем дневнике ее сын.

Несмотря на отсутствие первоначального родительского согласия, брак был удачен. Луиза родила троих сыновей — Джорджа, Джона и Чарльза. Джордж и Джон скончались молодыми, Чарльз прожил долгую жизнь, став видным дипломатом и писателем. Ему предстояла нелегкая миссия быть послом США в Великобритании во время Гражданской войны 1861–1865 гг. В браке родилась и одна дочь, но она умерла в младенческом возрасте.

Сам же глава семьи все более погружался в дипломатические дела, став одним из наиболее видных и квалифицированных американских послов в Европе. В мае 1796 г. последовало его назначение послом в Португалию, а в декабре 1797-го — в Пруссию. Небезынтересно, что на этот пост, считавшийся особенно почетным, так как Пруссия рассматривалась как наиболее влиятельная страна в Западной и Центральной Европе, Джона назначил отец, ставший президентом. Но подписал он соответствующее постановление только по решительному требованию Вашингтона, который и в отставке сохранял немалое влияние на Адамса-старшего. Во время пребывания в Берлине Джону удалось заключить с королевским правительством договор о дружбе и торговле, который в США считали важным документом уже в силу того, что это был первый акт, в котором отношения с другим государством были определены термином «дружба». Прусская миссия продолжалась до 1801 г., когда новый президент начал формировать свою администрацию и заменять послов на своих доверенных друзей. Адамс был отозван в США и вскоре избран в Сенат штата Массачусетс, который в 1803 г. избрал его членом общенационального Сената.

Пять лет, проведенные в Конгрессе, были временем постепенного, но решительного поворота в партийно-политических позициях Адамса. Начав как явный федералист и сторонник Гамильтона, он постепенно сблизился с республиканцами, а в конце концов стал активным деятелем Демократическо-республиканской партии. Адамс начал отход от федералистов, выступив с критикой их установки на тесные отношения США с Великобританией. В отличие от сенаторов-федералистов из Новой Англии он поддержал правительство Джефферсона в вопросе покупки Луизианы. Еще оставаясь в прежней фракции, он оказался единственным федералистом, проголосовавшим в 1806 г. за закон об отказе от импорта британских товаров, который рассматривался как наказание Англии за захват американских судов и моряков во время Наполеоновских войн. Чаша терпения однопартийцев переполнилась, когда в 1807 г. Адамс поддержал закон об эмбарго, вообще изолировавший на время США от европейских стран, ведших между собой войну. Сенатор поддержал, таким образом, фактически изоляционистскую политику Джефферсона, которая рассматривалась чуть ли не как предательство Новой Англии, крайне заинтересованной в заморской торговле. В результате массачусетская легислатура, контролируемая пока что федералистами, приняла решение об отзыве Адамса из Сената за несколько месяцев до истечения его полномочий.

Возмущенный Джон возвратился в Бостон и возобновил адвокатскую практику. В то же время он официально порвал с федералистами и присоединился к демократам-республиканцам, почти сразу став лидером партии в своем штате. Под его руководством партийная организация начала медленно и постепенно, но неуклонно вытеснять федералистов с ведущих позиций, которые они до этого занимали в Массачусетсе и других штатах Новой Англии.

Еще будучи членом Сената, Адамс был избран профессором Гарвардского колледжа, который все чаще называли университетом. Гарвард становился самым известным и уважаемым гуманитарным учебным заведением страны, и преподавание в нем, хотя и эпизодическое, было для Джона большой честью. Он преподавал риторику и считал себя последователем великого древнеримского оратора Цицерона, который учил, что для того, чтобы успешно заниматься политикой, необходимо «хорошо говорить». В 1819 г. Адамс опубликовал свои «Лекции по риторике и ораторскому искусству», в которых излагал способы «страстного ораторства» как важного условия успешной общественной деятельности.

За десять лет до этого, в 1809 г., президент Мэдисон назначил Адамса-младшего первым американским послом в России. Из-за напряженных отношений в Европе и враждебной политики Великобритании по отношению к США добираться до российской столицы пришлось два с половиной месяца. В отличие от первой неудачной попытки установления официальных связей, на этот раз американский посол был сразу же принят канцлером графом Николаем Румянцевым, а затем и императором Александром I, который выразил желание поддерживать добрые отношения с заморским государством и предложил в случае необходимости свое посредничество во взаимоотношениях с другими европейскими странами. Воспользовавшись этим, Адамс уже вскоре добился через императора освобождения группы американских моряков, задержанных голландцами. И в дальнейшем послу пришлось несколько раз использовать посредничество российских представителей в решении острых для США вопросов, возникавших в связи с войнами на Европейском континенте. С императором установились и личные отношения. Неоднократно посол и царь отправлялись на совместные загородные прогулки, которые использовались для решения вопросов политического и торгового характера.

В 1811 г. президент собирался назначить Адамса судьей Верховного суда США, однако привыкший уже к дипломатической службе и склонный ее продолжать посол отклонил это лестное предложение, оставшись в Петербурге. Именно здесь его застало начало англо-американской войны, которое по времени совпало с вторжением Наполеона в Россию. Американский посол был свидетелем отступления русской армии вглубь страны, оставления Москвы, а затем и катастрофы, которая постигла Наполеона на российских просторах.

В 1813 г., когда военные действия были перенесены в Центральную Европу, Александр I сам предложил Адамсу содействие в решении спорных вопросов с Великобританией мирным путем и заключении перемирия, а затем мира. Переговоры не принесли результата. Англичане отказались от посредничества русского царя.

Адамс предпринял попытку договориться с русским правительством о заключении союзного договора. Был подготовлен проект документа. Однако, имея в виду продолжавшуюся войну США с Великобританией, неудачи американской армии, захват англичанами Вашингтона, Петербург затягивал переговоры, которые так и не завершились подписанием документа. Хотя победы над Францией вели к тому, что русский царь становился, по словам Пушкина, «царем царей», портить отношения с Англией он не желал, да и все более основательное знакомство с внутренним положением в США, с его республиканскими традициями не только политически, но и морально были чужды императору Всероссийскому.

В 1814 г. Адамс был отозван из Петербурга и в качестве опытного дипломата получил задание возглавить американскую делегацию на переговорах о мире с Великобританией. Переговоры в Генте не были легкими. Англичане вначале настаивали на создании индейского «барьерного государства» на северо-западе США за счет американской территории. Адамс решительно парировал эти требования, использовав приемы риторики, которым он учил студентов Гарварда. В конце концов, имея в виду, что за ней прочно сохраняется Канада, а индейские вожди проявляли себя ненадежными союзниками, Великобритания согласилась на мир. Возглавлявший правительство Роберт Дженкинсон граф Ливерпуль с санкции парламента дал согласие подписать договор на основе принципа status quo ante bellum (предвоенного положения). Подписанный 24 декабря 1814 г. Гентский договор далеко не полностью удовлетворял требованиям США, так как англичане сохранили влияние на западных территориях Северной Америки. Но Адамс с полным основанием говорил тогда и писал позже, что это был максимум того, чего можно было добиться: США обеспечили себе право на дальнейшее независимое развитие в войне, которую вели против сильнейшей в то время державы мира. Современники и последующие исследователи признают немалую заслугу в этом самого Адамса, отдают дань его дипломатическому искусству.

Вслед за этим Адамс был назначен послом в Лондоне, где впервые было создано постоянное посольство США. Правда, обедневший Адамс, не получавший щедрого финансирования от своего правительства, был вынужден содержать в самом центре британской столицы, на Чаринг-Кросс, перекрестке нескольких главных улиц, лишь крохотный офис. Сам же он с семьей жил в пригороде, где можно было снять недорого небольшой дом. Наибольшим достижением этого периода было подписание торгового соглашения, которое было новым свидетельством установления равноправных американо-британских отношений. Одновременно Адамсу удалось добиться освобождения американских военнопленных и экипажей судов США, захваченных англичанами еще перед войной.

В апреле 1817 г. Адамс получил письмо от Джеймса Монро, за месяц перед этим вступившего на президентский пост, с предложением занять должность государственного секретаря. Это была достойная и заслуженная награда за годы служения стране за рубежом. В августе того же года, завершив дела в Лондоне, Джон Куинси Адамс возвратился в США и приступил к исполнению обязанностей руководителя всей внешней политики.

Монро рассматривал Адамса не только как знающего и опытного дипломата, но и как умеренного политика, бывшего федералиста, сохранившего связи в этой среде, а затем перешедшего в лагерь демократов-республиканцев и завоевавшего уважение и в своей новой партии.

Адамс являлся госсекретарем на протяжении всех восьми лет президентства Монро. Между ним и президентом выработалось полное единство взглядов. Оба они придерживались курса осторожной поддержки войн народов Латинской Америки за независимость от Испании, но в то же время сохраняли нейтралитет, воздерживаясь от непосредственного вмешательства в дела новых стран, возникавших к югу от американских границ. В то же время, поощряя развитие торговых связей с Латинской Америкой, президент и госсекретарь способствовали экономическому влиянию своей страны на континенте, признанию ее наиболее мощной державой Западного полушария.

В полном согласии с Монро Адамс предпринимал усилия по дальнейшему улучшению отношений с Великобританией, стремясь закрепить их новыми дипломатическими актами. Важным результатом стал договор Раша — Бэйгота (по именам исполняющего обязанности госсекретаря Ричарда Раша и британского посла в Вашингтоне Чарльза Бейгота) о частичной демилитаризации Великих озер (устанавливалось число военных кораблей и артиллерийских орудий каждой из стран в этом районе) и определялась пограничная линия между США и Канадой. Этот договор исследователи считают поворотным пунктом во взаимоотношениях между США и Великобританией, положивших начало активному сотрудничеству обеих стран.

Адамсу как госсекретарю принадлежала инициатива и ведущая практическая роль (вместе с президентом Монро) в урегулировании отношений с Испанией, в частности в покупке полуострова Флориды. Мы писали об этом уже в очерке, посвященном президенту Монро. Здесь же необходимо отметить, что некоторые моменты, связанные с приобретением Флориды, стали предметом разногласий между Монро и госсекретарем Адамсом. Президент считал, что, захватив Пенсаколу — главный город Флориды в то время, генерал Эндрю Джексон превысил свои полномочия. Адамс же поддержал генерала и убедил Монро изменить свое мнение, сменить отрицательное отношение к Джексону, которого считал авантюристом, на одобрение его действий. Обычно сдержанный и острожный госсекретарь на этот раз проявил себя явным экспансионистом, будучи убежденным, что Испания будет не в состоянии противостоять США. В результате он оказался прав: власти Испании пошли на продажу Флориды на выгодных для США условиях. После долгих и нелегких переговоров 22 февраля 1819 г. Адамс и министр иностранных дел Испании Луис де Онис, специально прибывший в США, подписали договор, определявший условия передачи Флориды США и границу между США и испанскими владениями, находившимися к югу от них.

Еще одним важным документом, подписанным под руководством Адамса и с его непосредственным участием (правда, подлинник не носил его автографа, так как был подписан в Петербурге), являлся договор с Российской империей о навигации, рыболовстве и по другим вопросам от 17 апреля 1824 г. Этот договор зафиксировал южные границы российской Аляски, определил принадлежность территории Орегон и северной части Калифорнии США и устанавливал условия торговли российских купцов на американских землях.

Уже со времени назначения Адамса государственным секретарем его рассматривали как наиболее вероятного преемника Монро на президентском посту уже в силу того, что существовал сложившийся прецедент: этот пост занимали Джефферсон, Мэдисон и Монро. К тому времени Федералистская партия потеряла влияние даже в штатах Новой Англии и оказалась не в состоянии выдвинуть своего кандидата. Однако перед выборами 1824 г. развернулась ожесточенная борьба между представителями самой Демократическо-республиканской партии. Помимо Адамса, в нее включились генерал Эндрю Джексон, секретарь казначейства Уильям Кроуфорд, спикер Палаты представителей Генри Клей. Еще один кандидат военный секретарь Джон Калхун выбыл из гонки в связи с тем, что ему было предложено Адамсом бороться вместе с ним (за место вице-президента), на что Калхун согласился.

Адамс был убежден, что именно он в наибольшей степени заслуживает избрания, так как принес стране мир, добившись заключения благоприятных для нее международных договоров. Во время предвыборной кампании он ссылался и на опыт своего отца, ближайшего соратника Джорджа Вашингтона. Можно полагать, что Джон-младший избрал не лучшую предвыборную тактику. Если в самом начале предвыборной кампании ему прочили верную победу, то постепенно избирателей стала раздражать самоуверенность кандидата. Некоторые его выступления оценивали как самовосхваление.

В результате ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства голосов в коллегии выборщиков, как того требовала 12-я поправка к Конституции. На первом месте оказался Джексон (99 выборщиков), за ним следовал Адамс (84), Кроуфорд получил 41 голос и Клей — 37. В этом случае вопрос о президенте должна была решать Палата представителей, причем в расчет принимались три кандидата, собравшие наибольшее число голосов выборщиков. Клей, таким образом, из борьбы выбывал. Этот влиятельный политик призвал своих сторонников отдать голоса за Адамса. Между кандидатами, их представителями и разного рода заинтересованными лицами шел торг, предлагались и взвешивались предложения о распределении выгодных и почетных мест, возможно, был и прямой подкуп. В течение примерно двух месяцев между выборами и голосованием в Палате представителей в прессе один за другим появлялись сенсационные материалы, разоблачавшие кандидатов и конгрессменов, а сами выборы 1824 г. получили название «торга и продажи» или даже «коррумпированного торга». Клея, в частности, обвиняли в том, что он высказался за Адамса, получив от того обещание значительного поста в будущем правительстве. Действительно, в дневнике Адамса можно обнаружить запись от 9 января 1825 г. о встрече с Клеем и договоренности о поддержке. Когда Клей и в самом деле стал госсекретарем, мнение многих журналистов и политиков по поводу того, что Адамс его «купил», казалось бы, получило подтверждение. Надо при этом отметить, что никогда утверждения о коррумпированном характере выборов 1824–1825 гг. не получили документального обоснования и не выходили за пределы слухов. Но, разумеется, авторитету Адамса они отнюдь не способствовали. «Америка поворачивается от патриотизма к патронажу», — писал Джон Рэндольф, блестящий конгрессмен и острый критик любых пороков республиканской системы.

Голосование 9 февраля 1825 г. дало Адамсу 13 голосов, Джексону — 7 и Кроуфорду — 4. Так Джон Куинси Адамс стал президентом — впервые в истории США не в результате решения коллегии выборщиков, а после голосования на Капитолийском холме.

С первых дней пребывания в Белом доме новый президент испытывал чувство горькой обиды по поводу нападок, которые обрушивались на него в последние месяцы в связи с тем, что он был избран не населением страны, а Конгрессом, из-за того, что в самом Конгрессе сохранялась оппозиция против его правления, которая усиливалась на протяжении следующих лет.

По некоторым вопросам он проявлял инициативу и добивался успеха. Впрочем, это были совершенно очевидные дела, по поводу которых не возражали даже самые рьяные оппозиционеры. По другим вопросам Адамс не проявлял того энергичного напора, который был характерен для него при исполнении дипломатических миссий и в руководстве Госдепартаментом. Супруга президента Луиза говорила, что ее муж чувствовал себя в Белом доме как в государственной тюрьме.

В отличие от предыдущих президентов Адамс отказался от ротации высших кадров. Оставив на своих постах подавляющее большинство чиновников первого эшелона, он стремился продемонстрировать стремление к успокоению страстей, к умиротворению Конгресса. Однако и в Конгрессе, и в прессе такие действия или, точнее, отказ от действий были оценены как слабость и нерешительность Адамса, что явно понижало его авторитет.

Судя по дневнику Адамса, его настроения на президентском посту часто менялись, причем кардинально. Некоторые записи свидетельствовали, что он с нетерпением ожидал «освобождения» от тяжкой повседневной рутины высшего официального лица. В то же время подчас он фиксировал те или иные планы создания коалиций и групп, которые обеспечили бы ему переизбрание через четыре года. Преобладало, однако, главное стремление — провести президентский срок с наименьшим ущербом для собственного здоровья.

Адамс поднимался с постели на рассвете, читал одну-две главы Библии, а также сопутствующие философские или теологические сочинения. Затем следовала прогулка по окрестностям Вашингтона. Будучи прекрасным пловцом, президент часто пересекал широкий и бурный в Вашингтоне Потомак и после непродолжительного отдыха на противоположном берегу возвращался назад. Его заплывы наблюдали многие столичные жители. Они выражали свое крайнее удивление таким поведением высшего должностного лица. Однако популярности это не увеличивало. Скорее наоборот, вашингтонцы выражали недоумение, что глава государства тратит время попусту.

Весь день президент проводил в своем кабинете. Создавалась видимость постоянной занятости. Однако это была скорее формальная занятость, так как один за другим следовали приемы различных делегаций, групп конгрессменов и отдельных деятелей. Тем временем министры работали в своих кабинетах, редко консультируясь с президентом и столь же редко получая его указания.

Однако Адамс подчас стремился выступать с конструктивными инициативами, направленными, как он считал, на благо народа. В первом послании о положении страны, которое он направил Конгрессу 6 декабря 1825 г., ставились амбициозные задачи: поощрение индустриального развития, быстрое освоение западных земель, защита государственных границ и их закрепление договорным путем. Ставились и такие конкретные задачи, как создание единой системы мер и весов, образование национального университета, развитие астрономических исследований («создание прожекторов, направленных в небеса»). В Конгрессе президентские предложения были приняты сдержанно. Ни одно из них, в том числе касавшееся мер и весов, которое формально было одобрено, не было доведено до приятия соответствующих законодательных актов. Законодатели буквально саботировали реализацию даже самых элементарных предложений президента. Они неоднократно цитировали его неосторожное высказывание, что «свобода — это власть», заявляя, что подлинная свобода как раз состоит в ограничении государственной власти.

Адамса нередко обвиняли, что он фактически пытался возродить Федералистскую партию, что он нарушал единство демократов-республиканцев. Порой даже высказывалось совершенно необоснованное (как, впрочем, и остальные) мнение, что президент может провозгласить себя монархом по образцу британского короля.

Одновременно и в связи с отмеченными столкновениями росли противоречия между федеральными властями и отдельными штатами. В 1826 г. Адамс столкнулся с непримиримыми противоречиями между фермерами и плантаторами штата Джорджия, с одной стороны, и индейским племенем криков, занимавшим долинные плодородные, частично болотистые земли, удобные для выращивания риса. При покровительстве губернатора Джорджии Джорджа Троупа белые плантаторы и фермеры стали захватывать индейские земли, а затем крикам был навязан неравноправный и унизительный договор о продаже их земель за смехотворно низкую цену и о переселении племени на запад.

Адамс попытался вмешаться и потребовал пересмотра договора, но не встретил поддержки в собственном правительстве. Его министры стали требовать пересмотра установившейся практики признания суверенитета индейских племен, принятия решения Конгресса во всех случаях, касавшихся их статуса. Оставшись в одиночестве, президент был вынужден отказаться от своего требования. Он не пожелал вступить в прямую конфронтацию с губернатором Джорджии, который пригрозил, что в случае федерального вмешательства в дела его штата он призовет милицию противостоять регулярной армии. Именно тогда возник первый призрак гражданской войны, которая вспыхнет через три с половиной десятилетия и которая в 20-е гг. не разразилась, в частности, в результате примирительной позиции президента. В своем дневнике он признавал: «Мы причинили индейцам больше вреда после революции, чем французы и англичане до нас. Мы совершили страшный грех».

В основном неудачи преследовали президента Адамса в области внешней политики, которую он столь успешно проводил на прежних своих постах. Правда, были достигнуты некоторые конкретные договоренности с Великобританией относительно уточнения пограничной линии между штатом Мэн и Канадой. Однако столь важный вопрос, как торговые отношения с Великобританией, оказался почти на нуле в результате того, что обе стороны вводили все новые таможенные тарифы, носившие, по существу дела, запретительный характер.

В результате саботажа со стороны Конгресса закончилась неудачей попытка Адамса включиться в панамериканское движение на базе доктрины Монро путем участия в межамериканской конференции, которая была созвана в городе Панама в июне — июле 1826 г. Конференция проводилась по инициативе Симона Боливара, руководителя национально-освободительного движения в испанских колониях, который считался национальным героем Латинской Америки. Боливар и другие участники конференции стремились выработать единую политику по отношению к бывшей метрополии и надеялись заручиться поддержкой США. Адамс назначил делегацию, но в Конгрессе вначале отказались ее финансировать, а затем начались бесконечные дебаты о ее полномочиях, при соблюдении которых законодатели все же соглашались оплатить поездку. Тем временем конференция завершилась. США оказались вне движения, охватившего как Южную и Центральную, так и часть Северной Америки. Адамс предполагал, что в Панаме США провозгласят в отношении Латинской Америки «политику доброго соседа». Из этой затеи ничего не получилось. Но само понятие политики доброго соседа было использовано через сто с лишним лет президентом Франклином Рузвельтом в качестве основы взаимоотношений государств континента.

Джон Куинси Адамс колебался, прежде чем выставить свою кандидатуру на второй президентский срок. Он вспоминал судьбу своего отца, которого провалили при аналогичных условиях. И все же стремление остаться на вершине власти, продолжить мероприятия, которые он начал, но оказался не в состоянии реализовать, возобладало. Избирательная борьба носила острый характер. Хотя все соперники были членами одной Демократическо-республиканской партии, их конкуренция ознаменовала начало превращения групп сторонников в соперничающие политические партии. Именно на выборах 1828 г. произошло зарождение американской двухпартийной системы. Сторонники Адамса сохранили название Республиканской партии, а вокруг генерала Эндрю Джексона стала формироваться будущая Демократическая партия.

Выборы завершили переход от «эры доброго согласия» к острой политической борьбе, часто носившей личностный характер в достижении наиболее престижных государственных постов, начиная с поста президента. Победил Джексон, получивший 178 голосов выборщиков, за Адамса проголосовали 83 члена коллегии. Он был первым ушедшим в отставку президентом, который демонстративно отказался участвовать в инаугурации своего преемника.

После выборов Джон Куинси Адамс удалился в свое имение в поселке Куинси. Вначале он был намерен полностью отойти от политики. Он впал в депрессию, связанную, правда, не столько с провалом на выборах, сколько с тем, что его сын Джордж Вашингтон, страдавший психическим заболеванием, покончил жизнь самоубийством. Однако сравнительно быстро, в значительной мере с помощью Луизы, это состояние было преодолено. На выборах в Конгресс в 1830 г. Джон выставил свою кандидатуру в Палату представителей и выиграл. В следующие годы он вновь и вновь избирался в Конгресс, оставаясь его депутатом до кончины в 1848 г.

Возвратившись в Вашингтон в возрасте 64 лет, он предполагал, что будет вести сравнительно легкую, светскую жизнь, сочетая посещение заседаний и лишь редкие выступления с различными приемами и зваными обедами. Но неожиданно для него самого у бывшего президента взыграли политические страсти. Это, правда, не были амбиции возвращения к высшей власти, в чем его подозревал президент Джексон, но свое мнение он стал высказывать не только на заседаниях палаты, но и в комитетах. Он возглавил Комитет по торговле и мануфактурам, затем Комитет по индейским делам и, наконец, что было вполне естественно, Комитет по международным отношениям.

В качестве депутата Адамс стал решительным сторонником полной отмены рабства, считая его позором для своей страны, являвшейся носительницей демократии только для белых. Именно он ввел в употребление термин «аболиционизм» (то есть отмена), позже получивший широчайшее распространение для обозначения ликвидации рабовладельческой системы и предоставления бывшим рабам хотя бы каких-то гражданских прав.

Адамс поддерживал разнообразные начинания, связанные с культурой и просвещением. Памятуя о своих несбывшихся научных и просветительных планах, в частности в области астрономии, он стал главным инициатором создания Смитсоновского института на средства, завещанные британским ученым Джеймсом Смитсоном на развитие науки и образования в США. Именно Адамс убедил Конгресс издать закон об использовании этих средств на создание специального общенационального учреждения по распространению научных знаний среди широких слоев населения. В августе 1846 г. был образован существующий поныне Смитсоновский институт, являющийся зонтичной организацией для большого числа национальных музеев США, расположенных в основном в столице, являющихся общедоступными и бесплатными для посещения как американцами, так и зарубежными гостями.

В 1846 г. Адамс перенес кровоизлияние в мозг (тогда это называли ударом). Он сравнительно быстро справился с недугом и даже возобновил работу в Конгрессе. Когда он появился на заседании, все присутствовавшие поднялись и встретили его овацией. Но здоровье политика было подорвано. На заседании 21 февраля 1848 г. он страстно включился в полемику по поводу войны против Мексики, которую он осуждал. Поднявшись для очередного выступления, он не смог произнести ни слова и упал, потеряв сознание. На этот раз произошел обширный инсульт. Джон Куинси Адамс скончался в здании Конгресса через два дня. Он был похоронен вначале в Вашингтоне на кладбище, специально предназначенном для бывших конгрессменов. Позже родные перезахоронили его в семейном склепе в поселке Куинси. На надгробном камне значатся только имя и фамилия.

Джон Куинси Адамс вошел в американскую историю как деятель, чьи допрезидентские и постпрезидентские заслуги были несравненно весомее, нежели то, что ему удалось сделать в качестве главы исполнительной власти. Он писал в дневнике: «Солнце моей политической жизни зашло в глубоком мраке. Но солнце моей страны сияет безоблачно».

Основные издания:

Сучугова Н. Дипломатическая миссия Джона Куинси Адамса в 1809–1814 гг. // Русско-американские политические и культурные связи начала XIX в. М., 2007.

Adams J. Q. Diaries. New York, 2017. Vol. 1–2.

Edel Ch. Nation Builder: John Quincy Adams and the Grand Strategy of the Republic. Cambridge, 2014.

Kaplan F. John Quincy Adams: American Visionary. New York, 2014.

McCullough D. John Adams. New York, 2001.

ЭНДРЮ ДЖЕКСОН

ЭНДРЮ ДЖЕКСОН

15 марта 1767—8 июня 1845

7-й президент:

4 марта 1829 — 4 марта 1837

Эндрю Джексон (Andrew Jackson), чье имя уже упоминалось в предыдущих очерках, был, вероятно, наиболее противоречивой личностью среди президентов США. Сторонники считали его одним из величайших руководителей своей страны, а противники называли уголовным преступником, инициатором массовых убийств индейцев, анархистом, грубо нарушавшим Конституцию и инструкции руководства. В каждой из этих оценок есть доля правды. Современные американские историки считают его одновременно борцом за честь нации и тираном.

Это был первый американский президент, который поднялся к вершине власти из самых глубин бедности. Будущий столь неоднозначный деятель родился в семье недавних переселенцев из Ирландии. Его родители Эндрю-старший и Элизабет иммигрировали в Америку всего лишь за два года до рождения Эндрю-младшего, который был третьим сыном в семье. Старшие братья родились еще за океаном и в детском возрасте оказались в Америке вместе с родителями, которые чудом сохранили их жизни во время долгого и сурового океанского путешествия.

Но передряги переселения и обустройства на новом месте в южной части колонии Каролина оказались катастрофическими для отца семейства. В январе 1767 г. он скоропостижно умер совсем молодым — в возрасте 29 лет, а через два месяца родился еще один сын, названный в честь отца. Мать с тремя детьми оказалась на попечении родственников, которые содержали семью из жалости, чтобы Элизабет с сыновьями не умерли в нищете. Мальчик был фактически предоставлен сам себе.

Несмотря на нищету, мать хотела видеть своего младшего сына священником. По ее настоянию он некоторое время ходил в приходскую начальную школу, научился читать и писать. Но склонность читать книги у него так и не появилась. В общине стали рано замечать, что ребенок, а затем и подросток обладает буйной, непокорной натурой. Он проявлял интерес к разным видам оружия, рано научился стрелять, ездить верхом. При этом лошади, даже самые необъезженные, каким-то странным образом подчинялись воле Эндрю. Жители поселка считали его хулиганом, хотя признавали, что сам он не раз брал под защиту младших детей и служил для них образцом.

Все же, подчиняясь матери, женщине сильной воли, Эндрю возобновил обучение у местного учителя, который привил ему склонность к ярким выражениям и образам, но так и не смог обучить правилам грамматики. Всю жизнь, в том числе став президентом, Эндрю Джексон писал с грубыми орфографическими ошибками. С этим связана одна из версий происхождения известного американского выражения ОК (о-кей), ставшего международным. Состоит она в том, что Джексон сокращением ОК, которое писал на документах, выражал согласие с ними (он вроде бы хотел написать all correct — все правильно, но писал не так, как следовало по правописанию, а так, как слышал — ОК вместо АС). Версия эта малодостоверна, так как ни единого документа с подобной пометой в бумагах Джексона не обнаружено.

С раннего детства мать прививала сыну ненависть к англичанам, которые поработили ее родную Ирландию и заставили семью эмигрировать. Когда началась американская революция, Эндрю вместе со старшим братом Робертом записался в ополчение, хотя был еще подростком, правда, рослым, сильным и ловким. Он участвовал в нескольких боях, сражался врукопашную. На всю жизнь на голове у Эндрю остался глубокий шрам от удара саблей. Оба брата попали в плен к англичанам, однако мать ухитрилась пробраться в британский лагерь и каким-то образом уговорила освободить сыновей, пояснив, что они еще дети и были схвачены по ошибке. Сохранились сведения, что британский офицер пытался заставить Эндрю чистить его ботинки, но получил отказ. За это мальчишка был жестоко избит. Джексон рассказывал через много лет, что этот инцидент превратил его враждебное отношение к англичанам в подлинную ненависть.

Вскоре в семье одна за другой произошли две трагедии. Родственники Эндрю организовали госпиталь для солдат ополчения, где лечили не только раненых, но и заболевших от какой-то инфекции. Чем именно болели солдаты, источники не говорят, но судя по признакам, это была холера. Оба сына-ополченца заразились этой страшной болезнью. Роберт вскоре скончался. Эндрю также был на грани смерти, но чудом преодолел болезнь. Мать же, ухаживавшая за обоими сыновьями, подхватила болезнь и умерла вслед за сыном. Так в 1781 г. в возрасте 14 лет Эндрю остался круглым сиротой. Отношения со вторым старшим братом Хью не сложились, и подросток считал себя совершенно одиноким.

В какой-то степени он, по всей видимости, осознал необходимость получения систематического образования, тем более что жизнь в среде дальних родственников, которые относились к нему с известным раздражением и из-за его предыдущих военных авантюр, и в результате своенравного поведения, становилась невыносимой. В декабре 1884 г. 17-летний Эндрю покинул родных и, собрав незначительные средства, отправился в расположенный за 75 миль городок Солсбери, где, по слухам, было какое-то учебное заведение, в котором можно было изучать право без документов о предыдущем образовании.

В этом городке действительно существовала частная школа адвоката по фамилии МакКей. Он взялся обучать Эндрю праву, но это скорее было не систематическое обучение, а работа по переписыванию всевозможных бумаг и выполнение разных мелких поручений. Смышленый юноша в течение трех лет фактически самоучкой овладевал элементарными правовыми нормами. В то же время, отказавшись от прямых хулиганских выходок, которые изобиловали ранее, он предавался всяческим шумным забавам. Жители Солсбери еще долго вспоминали долговязого паренька, который вечно куда-то спешил и был инициатором смешных розыгрышей и затей. Лишь через много лет поняли, что именно этот человек стал известным генералом, а затем президентом.

Учитель-адвокат выдал Эндрю некий сертификат, что он овладел основами права. Этот сертификат оказался достаточным, чтобы молодой человек был принят в адвокатуру. Не имея возможности открыть свою контору в плотно населенной местности и из-за сомнительности своего удостоверения, и за отсутствием средств, Джексон отправился на самую границу, на территорию Теннесси, где смог получить небольшую клиентуру.

Дальнейшему продвижению помогло случайное знакомство. Один из учеников МакКея Джон МакНери (обратим внимание, что все они были по происхождению ирландцами, между которыми сохранялось нечто вроде родовой связи с обязательствами помогать друг другу) стал в 1788 г. окружным прокурором в Северной Каролине и помог Джексону перебраться в недавно основанный и быстро развивавшийся город Нашвилл, превращавшийся в центр Теннесси. Здесь Эндрю получил обширную клиентуру в лице местных лавочников, владельцев мастерских и денежных контор и фермеров. Он быстро освоил искусство составления контрактов, завещаний, документов на право владения землей и т. д. Хотя в составленных им актах изобиловали грамматические ошибки, на это местные жители, также не очень грамотные, внимания не обращали.

Именно в это время Эндрю, которому лишь недавно исполнилось 20 лет, женился, причем, как оказалось впоследствии, дважды на одной и той же женщине. Он снимал жилое помещение у вдовы Рейчел Донельсон. Познакомившись с ее дочерью, которую также звали Рейчел, он проникся к ней нежными чувствами, но узнал, что юная Рейчел уже успела выйти замуж, причем не вполне удачно, за капитана армии США Льюиса Робардса. Энергичный Эндрю буквально отбил молодую жену у ее супруга. Он использовал какие-то полуфиктивные юридические предлоги, при помощи которых брак Рейчел был объявлен недействительным. Не дождавшись завершения процедуры и признания Рейчел незамужней, Эндрю поспешил оформить новый брак, который, в свою очередь, также был признан недействительным, а Рейчел к тому же была обвинена в серьезном преступлении — биандрии (двоемужестве). С огромным трудом (вероятно, при помощи взяток) дело удалось замять. Эндрю и Рейчел продолжали жить вместе, причем дама, не обращая внимания на прошлые и возможные новые неприятности, называла себя миссис Джексон. К счастью для обоих, все обошлось. Только в 1794 г., когда долгая процедура развода была завершена, Эндрю и Рейчел вступили в брак во второй раз.

Как в своих сугубо личных делах, связанных с браком, так и в юридической практике Джексон лишь отчасти руководствовался правовыми нормами, которые ему были известны. Многие документы составлялись им на основе своего рода «обычного права», то есть привычек и обычаев, которые сложились у местных жителей. У полуюриста, полусолдата, каковым он продолжал себя чувствовать, складывались своеобразные представления о том, что позволено делать, а что «честному патриоту» делать не следует, независимо от того, как тот или иной вопрос решался законодательством.

В январе 1796 г. Эндрю Джексон, назначенный президентом Вашингтоном окружным прокурором, был избран в состав конвента, которому предстояло официально провозгласить создание штата Теннесси. Он участвовал в составлении основных законов нового штата, а затем отправился в Вашингтон в качестве его представителя в Конгрессе. Он стал членом Сената, присоединился к формировавшейся Демократическо-республиканской партии, причем обычно поддерживал то крыло партии, которое ассоциировалось с профранцузской и антибританской политикой. Но законодательная деятельность ему показалась скучной. Через год Джексон подал в отставку и возвратился в Теннесси. Единственный факт, которым он запомнился в Конгрессе, было смелое выступление против влиятельного Александра Гамильтона, которого молодой сенатор обвинил в злоупотреблении властью.

В Нашвилле Джексон попытался вновь открыть адвокатскую контору, но успеха не имел. Он купил небольшую ферму и занялся сельским хозяйством вначале с помощью нескольких наемных работников, а затем купленных им рабов. Ферма обеспечивала минимальные потребности владельца, но особого дохода не приносила, скорее всего потому что Эндрю не проявил способностей в коммерции. Он даже пытался заняться работорговлей, но не преуспел и в этом. Зато позже, когда он выдвинул свою кандидатуру на президентский пост, ему припомнили и женитьбу на «жене другого человека», и «безжалостную работорговлю», которая действительно существовала, но стала в жизни Джексона лишь небольшим эпизодом.

Так прошли полтора десятилетия, заполненные рутиной и не оставившие ярких следов ни в памяти Джексона, ни у окружающих. В течение всех этих лет он мечтал о военной карьере, изучал историю войн, биографии полководцев, устраивал вместе с приятелями тактические учения, соревнования по стрельбе. Эндрю создавал о себе представление как об отставном офицере, готовом возвратиться на службу. Это было самовнушением, передававшимся окружающим, включая городское самоуправление.

Когда в 1812 г. началась война с Великобританией, губернатор штата Теннесси Арчибальд Роун поручил Джексону командование милицией и объявил его генерал-майором. Назначение не обошлось без махинаций. На должность командира милиции, в которую добровольно входило большинство свободных имущих взрослых жителей штата, претендовали и другие деятели. Сама милиция напоминала своего рода клуб, руководство которым явно способствовало социальному продвижению данного лица. Джексон смог заручиться поддержкой бывшего губернатора штата Джона Сивиера. Он и рекомендовал Эндрю своему преемнику, с которым оставался в дружеских отношениях. Сам же Джексон, заботившийся прежде всего о собственном продвижении, ответил своему покровителю неблагодарностью, представив губернатору сведения о том, что Сивиер занимался финансовыми махинациями, связанными с землевладением. Сивиер публично обвинил Джексона во лжи, оба они схватились за оружие. С большим трудом их удалось развести и предотвратить вероятное убийство одного из них.

В любом случае Джексон стал офицером высокого ранга в масштабах своего штата. Правда, в распоряжении новоиспеченного генерала оказалось всего лишь две с половиной тысячи плохо подготовленных и слабо вооруженных бойцов милиции (остальные записавшиеся в милицию предпочли от реальной военной службы уклониться). Но это его совершенно не смущало. Джексон действительно проявил немалые военные способности, хотя отчасти правы те авторы, которые считают, что он был авантюристом, который ввязывался в неподготовленные схватки, но именно этим заставал противника врасплох и добивался успеха.

Спустившись по течению реки Миссисипи, отряд Джексона вступил в столкновения с индейским племенем криков, которых поддерживали и вооружали англичане. В результате нескольких боев крики были вынуждены начать отход из штата Алабама, где они жили в прежние годы, в западном и южном направлениях (главным образом в район Флориды, не входившей еще в состав США), причем вожди племени были напуганы зверскими расправами Джексона с воинами, попавшими в плен.

О Джексоне как о победоносном, неустрашимом и беспощадном генерале стала распространяться молва по всей стране. Он был признан генералом решением Конгресса. Когда британские войска, добившись ряда побед над американцами, стали угрожать Новому Орлеану, Джексон был назначен командующим в этом районе и добился победы в кровопролитном бою. Став профессиональным военным, он сохранил черты игрока. В 1818 г. без разрешения Конгресса и правительства он организовал рейд во Флориду, добился ряда побед над слабо подготовленными и не ожидавшими агрессивных действий со стороны США испанцами и захватил главный город полуострова Пенсаколу. Федеральным властям приходилось считаться с тем, что неуправляемый генерал становился национальным героем. Он называл себя Старым Гикори^[3], и под этой кличкой Джексона стали прославлять по всей стране.

Перед высшими кругами США встал нелегкий вопрос. Им приходилось считаться с быстро растущей популярностью победоносного генерала, но в то же время надо было учитывать его грубость, отказ подчиняться распоряжениям начальства и даже правительственным решениям, замашки диктатора. Джексона начинали сравнивать с Гаем Юлием Цезарем. Что делать с таким деятелем, создающим серьезные помехи государственному управлению?

Президент Монро решил было отправить Джексона послом в Россию, действуя по принципу «С глаз долой — из сердца вон». Однако умудренный отставной президент Джефферсон отговорил его от такого решения, заявив: «Он вам устроит там драку меньше чем через месяц после прибытия!» В конце концов договорились назначить Джексона губернатором купленной у испанцев Флориды. Однако предсказание Джефферсона воплотилось в жизнь почти немедленно. Тотчас по прибытии к новому месту службы Джексон вступил в ряд конфликтов с испанцами, все еще занимавшими административные посты, в результате чего на него посыпались жалобы в Вашингтон.

В 1823 г. легислатура штата Теннесси вновь направила Джексона в Сенат США. Занимая этот пост, он в следующем году выдвинул свою кандидатуру в президенты. О том, что произошло на этих выборах, мы уже рассказали в предыдущем очерке. Напомним лишь, что ни один из кандидатов не получил необходимого большинства в коллегии выборщиков и президент был избран Палатой представителей. Им оказался Джон Куинси Адамс, отстававший от Джексона и по числу поданных голосов избирателей, и по количеству выборщиков.

Джексон, не просто разочарованный итогами выборов 1824 г., а негодовавший по поводу грубого нарушения «воли народа», объявил, что будет вести решительную борьбу против нарушения народного суверенитета, в том числе против «короля кокуса», как он издевательски именовал неформальное собрание представителей Демократическо-республиканской партии. Фактически Джексон начал формировать новую политическую организацию, которая вскоре получила название Демократической партии. Соответственно под нажимом обстоятельств Демократическо-республиканская партия также подверглась реорганизации — она стала называться вначале Национально-республиканской, а затем Республиканской. В США формировалась двухпартийная система, которая видоизменялась в деталях, но в своей основе сохранилась на протяжении следующих почти двух столетий.

В течение всех четырех лет президентства Адамса-младшего Джексон играл роль народного кандидата в президенты. Он многократно выступал в том смысле, что в США должно быть установлено «прямое народное управление». Правда, никогда не разъяснялось, что именно подразумевается под этим. Но сам лозунг нравился населению, тем более что число белых избирателей-мужчин действительно в этот период быстро росло. В одной Пенсильвании, например, число лиц, участвовавших в выборах в 1824 г., составляло 47 тыс., а в 1828 г. — 152 тыс. В течение всех этих лет Джексон обвинял руководство Демократическо-республиканской партии и самого Адамса в коррупции, в том, что тот незаконно оказался на вершине власти. Ответы Адамса и его сторонников не были достаточно убедительными для массы американцев.

Избирательная кампания проходила не просто в острых политических атаках обеих партий на кандидатов противника. Лились потоки грязи. Джексона обвиняли в том, что он женился на замужней женщине, что он занимался работорговлей вопреки законодательному запрещению. В свою очередь, по адресу Адамса распространялись версии, что, будучи послом в России, он «продал» американскую девушку императору Александру, который использовал ее для любовных утех. Вначале серьезным скандалом показалось обвинение, что Адамс приказал купить для Белого дома игорное оборудование. Оказалось, что речь идет о наборе для шахматной игры. Обо всем этом можно было бы не упоминать. Но подобные злобные и в значительной мере клеветнические обвинения служили образцом для следующих президентских кампаний вплоть до наших дней.

Эндрю Джексон стал к этому времени настолько жестким военным и политиком, что он практически не прервал избирательной кампании, когда в самый ее разгар скончалась его жена Рейчел. Сразу же после похорон он возобновил публичные выступления.

Немалую роль сыграла поддержка отставного президента Джефферсона, слова которого всячески распространялись штабом Джексона: «Я с удовольствием вспоминаю нашу совместную работу в Сенате во времена тяжких испытаний и острых битв, битв словесных, бескровных, но таких, какие принесли вам и нашей стране позднейшую славу».

Но, разумеется, именно обращение Джексона к «воле народа» принесло свои результаты: за него проголосовали 56 % избирателей, и он получил голоса 178 выборщиков, за Адамса — 43,6 % избирателей (83 выборщика).

Заняв президентский пост, Джексон, естественно, прежде всего занялся комплектованием административных органов. Многие исследователи доказывают, что именно он ввел в практику американской политической действительности раздачу высоких постов близким сторонникам. Ему приписывали фразу: «Победителю принадлежит добыча». Вполне возможно, что она действительно была произнесена. Но ведь и ранее избранные президенты, как правило, комплектовали высший эшелон чиновничества именно теми, кто оказал им поддержку и помощь в предыдущие годы и в избирательной кампании. Так что существенных изменений в систему назначений Джексон не внес. Новым было то, что делалось это теперь открыто и цинично.

Впрочем, довольно скоро Джексон изменил риторику. Он заявлял о необходимости пошатнуть «постоянный» вашингтонский истеблишмент, настаивал, что непрерывное пребывание в администрации ведет к безответственному, коррумпированному и антидемократическому поведению.

Быстрота, с которой новый президент увольнял высших чиновников и назначал на их место новых лиц (за первый год президентства он сменил около четверти чиновников, которые буквально приросли к своим постам), вызвала среди бюрократии подлинную панику. Если иметь в виду, что ранее в США длительное время существовало фактическое господство одной партии и назначения сторонников новых президентов вместо прежних чиновников происходило почти безболезненно, теперь имело место нечто вроде назначенческой революции.

На традиционно важный государственный пост — военного секретаря — Джексон назначил сенатора от Теннесси Джона Итона, с которым был близок на протяжении ряда лет. Однако как раз в это время Итон находился в центре публичного скандала, обсуждавшегося в высших кругах Вашингтона. В течение некоторого времени он, почти не скрываясь, поддерживал любовную связь с Маргарет Тимберлейк, женой военного моряка, у которой и до Итона были высокопоставленные любовники и которая в юности, будучи барменшей, вела свободный образ жизни, вступая в неоднократные, подчас случайные сексуальные связи. В то время как Итон с Маргарет позволяли себе появляться в обществе (хотя ряд дам и джентльменов, считавших себя образцами морали, отказывались общаться с ними), супруг Маргарет Джон умер от какой-то болезни, находясь в открытом море. Распространились слухи, что он покончил с собой. Разумеется, трагедию связывали с поведением его жены. Ее даже называли проституткой. Джон Итон проявил благородство, немедленно женившись на вдове. Но это привело только к разрастанию скандала, тем более что пара не выдержала обычного срока «скорби по покинувшему сей мир».

В самом правительстве Джексона возник сумбур. Министры и даже вице-президент Джон Калхун, фигура в то время незначительная (Джексон взял его своим заместителем именно для того, чтобы он оттенял выдающуюся роль главы государства), отказывались встречаться с Итонами, пожимать руку министру. В результате Итон вынужден был уйти в отставку и отправлен подальше — послом в Испанию.

Государственным секретарем уже в первые дни президентства Джексона был назначен Мартин Ван Бюрен, политик из штата Нью-Йорк, который также входил в число близких последователей Джексона и активно поддерживал его во время предвыборной кампании. Правда, в разгар министерского скандала Ван Бюрен, который пытался примирить стороны и в результате этого стал жертвой нападок с обеих сторон, вынужден был также уйти в отставку. Но на протяжении обоих сроков президентства Джексона Ван Бюрен был его советником, вице-президентом во время второго президентства и затем преемником.

Джексон вступил на президентский пост, не обладая значительным государственным опытом, не владея тонкостями политического руководства. Это было одновременно недостатком и преимуществом. В различных штатах он, общаясь с населением во время сравнительно частых поездок, произносил в основном речи общего характера, обычно направленные против политических и финансовых элит, провозглашал свою преданность правлению большинства и свою способность выражать волю народа. По-видимому, он верил или делал вид, что верил, в это свое предназначение. Ван Бюрен как-то высокопарно заметил, явно выражая позицию своего шефа: «Деятельность на благо масс была особой миссией, возложенной на него Создателем».

Свою борьбу против коррумпированной финансовой системы Джексон продемонстрировал крайне отрицательным отношением ко Второму банку США, который был ранее создан в качестве частно-государственного финансового учреждения, призванного обеспечивать стабильность валюты, финансирование центральных государственных учреждений и другие государственные расходы. Помощники Джексона обнаружили ряд действительных злоупотреблений со стороны частных вкладчиков, в результате чего президент пришел к выводу, что расправа с этим банком продемонстрирует его намерение бороться против коррупции. В первом годовом послании Конгрессу (декабрь 1828 г.), с сожалением признав, что у него нет законных оснований для закрытия банка, срок лицензии которого истекал только в 1836 году, президент заявил, что значительная часть сограждан ставит под вопрос законность существования этого банка, который «в значительной мере потерпел провал в создании единой и твердой валюты».

Между президентом и руководством банка во главе с Николасом Биддлом развернулась подлинная война. Используя финансовые рычаги, Биддл привлек на свою сторону как конгрессменов в Вашингтоне, так и ряд видных деятелей из администрации штатов. Эти действия были не без основания использованы Джексоном, чтобы подтвердить коррупционные связи чиновников и незаконное политическое могущество финансового капитала. Народные деньги используются коммерческими элитами в своих эгоистических интересах, повторял он.

Большинство Конгресса оказалось на стороне банкиров. В 1830 г. Джексон возобновил наступление, внеся предложение создать Национальный банк, который полностью находился бы под руководством Департамента казначейства. Конгресс отклонил эту инициативу. Сражение вокруг банка продолжалось несколько лет. В 1832 г., как раз во время второй предвыборной кампании Джексона, Конгресс принял закон, продлевавший лицензию Второго банка, на который президент наложил вето, причем его обоснование носило острополемический характер. Президент противопоставлял «плантаторов, фермеров, механиков и рабочих» «денежным интересам» и приходил к выводу, что само существование Второго банка является антиконституционным.

Хотя банк оказал огромную финансовую помощь сопернику Джексона на выборах Генри Клею, антибанковская риторика, которая лежала чуть ли не в основе всей избирательной кампании 1832 г., принесла Джексону вторую победу. Опираясь на этот успех, президент добился перевода государственных вкладов из банка Биддла в несколько десятков частных банков в различных штатах. Второй банк ответил ограничением кредитов, а это привело к тому, что в самых различных кругах стала развиваться раздуваемая сторонниками Джексона кампания против господства финансового капитала вообще. Биддл был вынужден согласиться на превращение его банка в частное финансовое учреждение, действующее только в Пенсильвании. Джексон торжествовал. «Я убил Второй банк, хотя он пытался убить меня!» — заявил он. «Банковская война» действительно увенчалась победой Джексона благодаря его настойчивости и авантюризму — почти так же, как завершались успехом его военные акции, в исходе которых первоначально сохранялись серьезные сомнения. Исход «банковской войны» Джексон считал главным своим достижением в области внутренней политики в президентские годы.

Перераспределение средств между банками, создание массы частных средних и мелких банков по всей стране имело противоречивые результаты. Часть банков быстро разорялась, возникали серьезные опасения за свое богатство и имущество в предпринимательских кругах. Беспокойство на рынке усиливало инфляцию. Джексон попытался бороться против нее, издав в июле 1836 г. циркуляр о том, что все земельные сделки должны проводиться только на базе золотых, серебряных денег или бумаг, содержащих финансовые обязательства, касающиеся земельных владений. Продажа земли за бумажные деньги запрещалась. Вопреки ожиданиям президента это не только не привело к улучшению финансовой ситуации, а усилило инфляцию. Ценность бумажных денег стала падать еще быстрее.

В следующем году Конгресс попытался отменить циркуляр Джексона, но вновь натолкнулся на президентское вето, которое преодолеть не смог.

В 1837 г. возникла даже финансовая паника, ведшая к еще большему усилению инфляции, которая с трудом была преодолена путем печатания бумажных денег. Без каких-либо новых административных актов бумажные купюры вновь приобрели полноценное хождение, а президент сделал вид, что просто этого «не заметил».

Экономика США развивалась по своим внутренним законам. Становилось все более ясным, что государственное вмешательство в хозяйственные дела, тем более мало компетентное, чревато непредсказуемыми результатами. Упрямый Джексон не считался с фактами до конца своего правления.

С определенным подозрением президент относился к различным законопроектам, предусматривавшим выделение федеральных средств на те или иные строительные предприятия. Он полагал (в основном имея на это основания), что предложения вносятся для того, чтобы облагодетельствовать не нацию в целом, а отдельные социальные или территориальные группы. Несколько раз он налагал вето на такого рода проекты. В то же время он поддерживал законы, которые способствовали укреплению стратегических позиций Соединенных Штатов. Только они способствуют интересам всего народа США, повторял Джексон.

Именно в ходе всех этих политических сражений в США сформировалась еще одна политическая партия — вигов, возникшая как оппозиция Демократической партии и лично Джексону. В нее вошли разные мелкие группы, которые теперь поддержали главенство Конгресса над исполнительной властью, требовали экономической модернизации и протекционистских тарифов. Свое название они заимствовали у недолго существовавшей группы американских революционеров, а те, в свою очередь, восприняли его у британской партии (предшественницы партии либералов), противостоявшей тори (будущим консерваторам). Выделились авторитетные руководители вигов Даниэль Уэбстер, Генри Клей, Уильям Гаррисон. Некоторое время к вигам принадлежал Авраам Линкольн.

Еще задолго до того, как он стал президентом, Джексон был широко известен своим беспощадным отношением к индейским племенам, которых не без основания считал союзниками англичан и против которых предпринимал жесточайшие насильственные меры с целью их оттеснения вглубь континента. Он, правда, повторял, что его действия диктуются национальными интересами и не имеют ничего общего с расовыми предрассудками против коренных американцев. Для подтверждения этого он даже усыновил индейского мальчика, родители которого погибли в бою против его же армии. После того как он стал президентом, Джексон проводил по отношению к индейцам ту же политику, которую даже в высших кругах США называли «драконовской».

Формальные переговоры с вождями племен проходили в обстановке обмана, подкупа, угроз. Когда вожди отказывались подчиняться неравноправным условиям, которые выдвигали представители президента с целью все большего оттеснения индейцев на неосвоенные земли, их просто отстраняли от власти или даже убивали, а на их место ставили более послушных, получивших из специально выделенных для этого фондов небольшую мзду. Подчас в переговорах участвовал сам президент, который представлял себя другом индейцев, но при условии, что они будут жить не в среде белых поселенцев, а в стороне от них. Уже в первом ежегодном послании Конгрессу говорилось, что естественной границей, отделяющей коренных жителей от американцев, должна быть река Миссисипи.

В мае 1830 г. Конгресс принял закон под недвусмысленным названием «Об устранении индейцев», который был тотчас подписан президентом. Закон поручал президенту и его представителям вести переговоры с индейскими племенами о покупке их земли в обмен на западные территории, расположенные вне границ существующих штатов. По мере образования новых штатов, зоны расселения индейцев все более отодвигались в пустынные и горные районы, а затем фактически замыкались на крохотных территориях, получивших название резерваций.

Далеко не во всех случаях племена соглашались начать передвижение на запад на неравноправных условиях. В 1832 г. вожди племени семинолов подписали договор о переселении, но само племя отказалось двигаться, вожди были вынуждены подчиниться воле племенной общности. Началась война, которую племя вело против регулярной армии США до 1842 г., когда, наконец, удалось «умиротворить» семинолов, подвергшихся жестокому истреблению, и заставить их двинуться в западном направлении.

В целом за время президентства Джексона на Запад было переселено более 45 тыс. индейцев. В основном они были размещены на так называемых «индейских территориях» в районе современного штата Оклахома. Непривычные к суровому континентальному климату, новым средствам пропитания, в целом резкому изменению всех жизненных условий, индейцы страдали от заразных болезней, которые лечили местные знахари дедовскими и прадедовскими способами. Среди них была высокая смертность. Численность племен сократилась на треть.

Джексон стремился проводить традиционную политику сохранения негритянского рабства при соблюдении законодательства о прекращении ввоза на территорию США новых рабов. При этом он столкнулся со все более разраставшимся на Севере движением аболиционистов. В штатах Новой Англии стали возникать первые кружки сторонников полной ликвидации рабства, которые надеялись добиться осуществления своих целей при помощи морального давления на рабовладельцев. С конца 20-х гг. стала издаваться обширная аболиционистская литература, которая перевозилась в южные штаты и там распространялась.

«Моральное давление» привело, однако, к неожиданным результатам В 1831 г. в районе Саутгемптона в Вирджинии произошло восстание рабов под предводительством Ната Тернера, который, правда, не умел читать, но которому пересказывали содержание аболиционистских памфлетов. Когда же 11 февраля 1831 г. произошло солнечное затмение, Нат увидел в этом божественный знак — руку черного человека, закрывшую Солнце, и призвал своих сторонников готовиться к выступлению. Само восстание произошло в августе того же года. Группы черных рабов двигались от одного имения к другому, освобождая собратьев и убивая их хозяев. Прежде чем белые организовались для ответных мер, повстанцы убили около 60 человек, включая женщин и детей.

Восстание было подавлено в течение двух дней, но сам Тернер скрывался еще два месяца. В конце концов он был схвачен, предан суду и повешен. После смерти в знак будущей неминуемой расправы со всеми непокорными рабами с убитого уже Тернера содрали кожу и он был четвертован. Когда Джексону доложили об этом «безбожном акте», он лишь пожал плечами и заявил, что раб получил то, чего заслуживал. Во время подавления восстания и после него было убито более ста рабов.

После восстания президент направил на места циркуляр о «подстрекательских материалах», объявив распространение таковых в южных штатах уголовным преступлением. В связи с этим аболиционисты стали посылать свои агитационные материалы формально легально — по американской почте. Возникло явное противоречие между двумя актами — законом о почтовой службе, который обязывал доставлять по адресу все отправленные пакеты (разумеется, без цензуры), и президентским циркуляром.

В связи с этим в Южной Каролине произошел следующий инцидент. 29 июля 1835 г. толпа белых ворвалась в почтовое отделение и захватила полученную из Нью-Йорка посылку с агитационными материалами Американского общества против рабства. Местные власти запросили центр, как им поступать. В ответ генеральный почтмейстер Эймос Кендалл по согласованию с президентом направил инструкцию просматривать подозрительные материалы и возвращать их отправителям в том случае, если возникает подозрение, что они могут призывать к неповиновению.

Вслед за этим в решение спорного вопроса вмешался сам Джексон. Он потребовал, чтобы пакеты с печатными материалами передавались адресатам только в том случае, если последние их предварительно запрашивали, чтобы имена таких лиц или названия организаций публиковались в местной прессе, добавив: «Если имена их будут известны, каждый моральный и добрый человек будет избегать их общества». Джексон попытался поставить перед Конгрессом вопрос о запрете почтовой службе доставлять антирабовладельческую литературу адресатам, однако получил отказ. Вопрос на Капитолийском холме так и не был поставлен. Законодатели прямо говорили, что президент пытается ввести в США цензуру. Сама же инструкция по поводу отправки подозрительных изданий назад соблюдалась, но аболиционисты находили всевозможные способы, чтобы распространять свои агитационные материалы на юге. Напряжение между северными и южными штатами нарастало.

Непосредственно занимаясь внутренними, прежде всего финансово-экономическими делами в соответствии со своей, часто произвольной и субъективной позицией, Джексон значительно меньшее внимание обращал на внешнюю политику, стремясь к решению лишь конкретных вопросов по мере того, как они оказывали влияние на внутренние дела или на общественное мнение страны. Определенная пассивность в международных делах прозвучала уже в первом годичном послании Конгрессу, в котором содержалось лишь общее положение «не требовать ничего, что не является совершенно справедливым, и не подчиняться тому, что является неправильным».

Некоторые авторы полагают, что внешняя политика Джексона носила пробританский характер. Это неточно и имеет смысл только в том отношении, что в период его президентства основные спорные вопросы возникали с Францией, которая являлась тогда основной соперницей Великобритании. На протяжении ряда лет шли переговоры о денежных возмещениях с правительством короля Луи-Филиппа, которое пришло к власти в 1830 г. в результате установления Июльской монархии после свержения Бурбонской династии. Речь шла о захвате американских судов с их экипажами в период Наполеоновских войн. Некоторое время переговоры не давали результата. По словам Ван Бюрена, отношения с Францией были «безнадежными». Однако благодаря умелым действиям посла в Париже Уильяма Райса вопрос отчасти, казалось бы, был решен подписанием в июле 1831 г. соглашения о возмещении американских потерь в сумме 5 млн долларов. Но реально выплачена была лишь незначительная часть долга и возникла длительная переписка со взаимными обвинениями по адресу каждой стороны, которая объявлялась виновной в несоблюдении договора.

В 1834 г. Джексон даже призвал Конгресс принять экономические меры против Франции, правда, не конкретизируя, что именно следовало предпринять. В ответ во французской прессе была развернута антиамериканская кампания с призывом вообще отказаться от договора 1831 г. Под угрозой прекращения выгодной для Франции торговли с США в 1836 г. французская сторона возобновила платежи, которые вносились небольшими долями вплоть до революции 1848 г., когда они полностью прекратились.

Госдепартамент США подписал ряд торговых соглашений с Великобританией, Россией и другими странами, в результате чего за восемь лет правления Джексона экспорт США увеличился на 75 %, а импорт — в два с половиной раза. Это создавало серьезный дисбаланс, который в те годы преодолеть не удалось, но который особенно не беспокоил президента.

Единственной, но оказавшейся неудачной попыткой прирастить территорию США уже знакомым путем покупки у Испании являлись переговоры с Мексикой о принадлежности крупной территории Техас, на которой уже расселялись американцы, причем ввозившие туда рабов или 11бприобретавшие их на месте. Со временем в мало населенном Техасе американцы стали большинством населения. Они резко протестовали против попыток властей Мексики провести антирабовладельческое законодательство. Правительство США предложило за Техас сумму в 5 млн долларов, которую мексиканские власти сочли оскорбительно низкой. Американский посол в Мехико полковник Энтони Баттлер, зная привычки и вкусы президента, предложил осуществить военную операцию по захвату Техаса.

В то время как президент колебался, следует ли идти на акт прямой агрессии, произошли события, изменившие ситуацию. В 1835 г. в Техасе начались вооруженные выступления против Мексики. 2 марта 1836 г. была объявлена независимость Техаса, который с самого начала тяготел к США. Джексон вскоре признал независимую республику. Хотя формальное присоединение к США произошло позже, в 1845 г., и в правительстве, и в широком общественном мнении Техас считался американской территорией уже с середины 30-х гг.

Эндрю Джексон был первым американским президентом, на жизнь которого было совершено покушение. 30 января 1835 г., когда он покидал проходившую в Капитолии траурную церемонию, связанную со смертью одного из депутатов, безработный из Новой Англии Ричард Лоуренс произвел в него с близкого расстояния два пистолетных выстрела. Оба раза Лоуренс промахнулся, что, скорее всего, объяснялось плохой видимостью в тот день из-за тумана. Джексон сохранил присутствие духа и набросился на растерявшегося безработного, начав избивать его своей тростью. Схваченный охраной, покушавшийся на допросе вначале объяснял, что в случае смерти Джексона в стране «стало бы больше денег». Но позже он начал называть себя английским королем, а Джексона — провинившимся перед ним слугой. Покушавшийся был признан ненормальным и отправлен в сумасшедший дом. Сам же Джексон позже не раз обвинял в организации покушения политических противников, но никаких доказательств не приводил.

Когда истекал его второй президентский срок, Эндрю Джексон в соответствии со сложившейся уже традицией объявил, что более не будет выдвигать свою кандидатуру и поддержит выдвижение Мартина Ван Бюрена, которого на протяжении ряда лет считал своим основным советником.

После избрания Ван Бюрена стареющий генерал удалился в свое поместье под названием Эрмитаж. Он приложил много усилии по приведению хозяйства в порядок, имея в виду, что оно пришло в запустение в результате безынициативности приемного сына, который до этого вел хозяйство. Джексон живо откликался на текущие события, неизменно поддерживая мероприятия Ван Бюрена. Он многократно заявлял о необходимости сильного федерального правительства, под руководством которого будет сохраняться автономия штатов. Имея в виду, что в некоторых штатах порой раздавались призывы к образованию самостоятельных государств, он выражал надежду, что «умрет в составе Союза».

Джексон умер в возрасте 78 лет в своем имении от сердечной недостаточности. Предчувствуя кончину, он составил завещание, в котором оставил имение и другую собственность приемному сыну — Эндрю-младшему, по происхождению индейцу.

По словам российского историка В. В. Согрина, «он проводил свой политический курс жесткой рукой: перетряс государственный аппарат, блокировал или даже “хоронил” с помощью вето неприемлемые решения конгресса, несмотря на ожесточенное сопротивление финансовой элиты разрушил Национальный банк… Он неизменно стремился создать себе имидж “народного президента”, получившего мандат от всей нации, а потому имевшего право противопоставлять свою волю всем органам власти».

Основные издания:

Дубовицкий Г. А. Эндрю Джексон // Вопросы истории. 1992. № 8–9.

Согрин В. В. Президент США Эндрю Джексон: Путь к власти // Новая и новейшая история. 1994. № 6.

Стоун И. Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джексон. М., 1995.

Brands Н. Andrew Jackson: His Life and Times. New York, 2005.

Meacham J. American Lion: Andrew Jackson in the White House. New York, 2008.

Wilentz S. Andrew Jackson. New York, 2005.

МАРТИН ВАН БЮРЕН

МАРТИН ВАН БЮРЕН

5 декабря 1782 — 24 июля 1862

8-й президент:

4 марта 1837— 4 марта 1841

Происхождение 8-го президента США свидетельствовало о том, что эта страна действительно стала превращаться из элитарной демократии в общество, в котором выходец из народных низов получал возможность подняться до вершин власти. Это, однако, не означало, что «народные» президенты — и в том смысле, что они происходили из низов, и в том, что они обращались к этим низам как к своей базе, преуспевали в политике. Президентская деятельность Мартина Ван Бюрена (Martin Van Buren) свидетельствовала, что прямого жизненного опыта и «опоры на массы» в США явно не было достаточно для успешного президентства.

Мартин (согласно свидетельству о рождении Маартен) родился в поселке Киндерхук (штат Нью-Йорк), примерно в 20 км к югу от Олбани, столицы штата в живописной местности по течению полноводной реки Гудзон. Он появился на свет именно в штате, а не в колонии, став первым президентом, чья жизнь началась в независимом государстве. Он был и первым из ведущих государственных деятелей США, чьим родным языком не был английский — его родители были голландцами, и в семье, да и в поселке, который был нидерландским сообществом, английскую речь можно было услышать нечасто. Английский стал его вторым языком, он начал овладевать им только в школе.

Его отец Авраам считал себя именно американцем голландского происхождения (предки переселились в Америку в середине XVII в.). В юном возрасте отец участвовал в Войне за независимость, высоких чинов не достиг, а затем поселился в кругу близких по крови людей и занялся сельским хозяйством. У него была крохотная ферма, некоторое время он владел столь же небольшой корчмой. Иногда он называл себя даже рабовладельцем, потому что какое-то время у него были 2–3 раба (рабство в штате Нью-Йорк было отменено в 1799 г.). Но расширить свое хозяйство Аврааму не удавалось. Он продал рабов и стал служить сельским клерком (кем-то вроде старосты), причем объявил себя сторонником, а затем членом Демократическо-республиканской партии.

В 1776 г. Авраам женился на вдове Марии Ван Ален, также голландке по происхождению, и стал приемным отцом ее троих детей. В их браке родились еще пятеро детей, из которых Мартин был третьим.

Отец стремился дать детям приличное образование, но средства для этого были мизерными. Мартин смог получить только начальное систематическое образование в местной школе, которая, правда, называлась академией, но давала только базовые знания письма, чтения, арифметических действий. В возрасте 14 лет подросток стал учеником местного юриста Питера Сильвестера, который отличался тем, что был одним из немногих местных жителей чисто американского происхождения и владел каким-то дипломом, дававшим основания заниматься юридической практикой. Неизвестно, почерпнул ли Мартин какие-то знания, служа у этого человека, но тот факт, что он научился скрупулезно выполнять несложные задания, был очевиден. Сильвестер отучил Мартина и от деревенских привычек. Вначале он появлялся у своего хозяина в сельской одежде и вообще выглядел неряшливо. Уже в первые дни службы ему разъяснили, как важно, чтобы юрист был в современной одежде и привлекательно выглядел. Для Мартина это было особенно важно, так как он был очень низкого роста, и его часто называли «маленький Ван».

Очевидно, этот начальный опыт позволил Мартину через пару лет установить связь с выходцами из Киндерхука братьями Джоном и Уильямом Ван Несс, которые перебрались в город Нью-Йорк и занялись там политикой в качестве республиканцев, сторонников Джефферсона. Вслед за братьями отправился Мартин, получил адвокатское удостоверение и начал выполнять мелкие поручения республиканских политиков. О нем заговорили как о подающем надежды юноше.

Он возвратился в Киндерхук в 1804 г. с репутацией уважаемого юриста и политика, хотя ему было всего 22 года. Через три года Ван Бюрен перебрался в пригород Нью-Йорка, где начал сравнительно успешную адвокатскую практику, постепенно привлекая все более богатых клиентов.

В 1807 г. Мартин женился на Ханне Хоуз — девушке, за которой ухаживал, еще будучи подростком. Она также была голландского происхождения и состояла со своим мужем в дальнем родстве. В браке родились пятеро детей; четверо из них прожили долгую жизнь, но никаких видных постов не достигли, что, в общем, говорило в пользу Ван Бюрена. Брак продолжался недолго: в 1819 г. Ханна скончалась от туберкулеза. Мартин больше в брак не вступал.

Все более увлекаясь политикой, Ван Бюрен постепенно выдвигался в первые ряды руководства Демократическо-республиканской партии на местном уровне. В 1812 г. он был избран в Сенат штата Нью-Йорка, а в 1815 г. был избран прокурором штата (руководителем всей юридической службы), правда, уже в следующем году потерял это место в результате борьбы между политическими фракциями.

Удачи и неудачи учили Ван Бюрена тактике игр, использования соперничества между группами и деятелями для собственной выгоды и продвижения. Его стали называть «рыжим лисом из Киндерхука» и даже «маленьким фокусником». Ставший губернатором штата Нью-Йорк Джордж Клинтон ценил заслуги Ван Бюрена, который ранее активно участвовал в агитации за избрание его президентом США (Клинтон на выборах провалился, он так никогда и не занял высшую должность). Теперь Ван Бюрен стал одним из главных его советников.

Именно под руководством Мартина в штате начала формироваться более или менее стройная машина Демократическо-республиканской партии со своей дисциплиной, регулярными собраниями, пожертвованиями в партийный фонд и т. д. Росшее влияние Ван Бюрена увенчалось тем, что в 1821 г. он был избран в сенат США. К этому времени он был уже известен как сторонник единства Севера и Юга, принципов «отцов нации», или, как он сам говорил, «старых республиканцев», противник классовой или персональной политики.

Переселившись в столицу, Ван Бюрен стал всячески покровительствовать интересам своего штата, вновь и вновь повторяя, что Нью-Йорк является ключевым инструментом в сохранении и развитии Союза. Постепенно, однако, «рыжий лис» стал обнаруживать, что партийная машина дает сбои, что возникают и растут противоречия между Севером, в котором росли аболиционистские настроения, и Югом, где полностью сохранялось рабовладение, причем настроение белого населения южных штатов, не только плантаторов, но и рядовых граждан, становилось все более агрессивным по отношению к тем, кто пытался вторгнуться в «извечные» права на владение неграми.

Вначале сенатор попытался добиться перестройки механизма Демократическо-республиканской партии, чтобы она более гибко реагировала на противоречия между регионами страны, и добивался компромиссов. Этого, однако, ни ему, ни другим партийным деятелям добиться не удалось. Ван Бюрен задумал рискованный шаг. Видя возвышение генерала Джексона, который начал формировать новую партию, он стал «ренегатом» — порвал с традиционными республиканцами и переметнулся на сторону генерала. Вместе с Джексоном и под его руководством Ван Бюрен стал атаковать президента Адамса по любым поводам с единственной целью: чтобы он во второй раз не стал президентом, чтобы была обеспечена победа Джексона.

После избрания президентом в качестве представителя новой, Демократической партии Джексон вознаградил своего недавнего, но весьма полезного соратника, предоставив ему пост государственного секретаря. Хотя Ван Бюрен только за полтора месяца перед этим был избран губернатором штата Нью-Йорк, он немедленно согласился на новую должность, считая, что при малоопытном и неосторожном в заявлениях и действиях президенте-генерале он будет играть решающую роль в национальном масштабе.

На новом посту Ван Бюрен не отличился какими-либо серьезными дипломатическими успехами, хотя ему удалось вступить в переговоры с Францией по поводу возмещения за потери американских судов во время Наполеоновских войн и заключить торговое соглашение с Великобританией. Не ограничиваясь международными делами, госсекретарь стал советником президента по вопросам таможенных пошлин и развития инфраструктуры.

В скандальном деле военного секретаря Итона Ван Бюрен вначале занял промежуточную позицию, пытаясь примирить враждовавшие стороны и доказывая, что конфликт не имеет глубоких оснований. Но на этот раз он просчитался. Обе стороны увидели промежуточную цель — как можно более дискредитировать государственного секретаря, который к тому же ранее был известным деятелем партии, считавшейся враждебной Джексону. На Ван Бюрена посыпались всевозможные обвинения в прессе, в апреле 1831 г. он вынужден был покинуть министерский пост, хотя и остался в кругу близких к Джексону советников.

Формально он был назначен послом в Лондоне, но большую часть времени проводил в Вашингтоне. Именно ему принадлежал термин «кухонный кабинет», то есть неофициальное собрание близких к президенту советников, людей, не занимавших официальных постов, которые обычно оказывали на президента большее влияние, нежели министры и члены Конгресса. Правда, по некоторым данным, термин принадлежал оппозиционной Джексону прессе, и Ван Бюрен только подхватил его, что, собственно говоря, не меняет сути дела.

На вторые президентские выборы Джексон пошел в паре с Ван Бюреном. Став вице-президентом, он проявил себя неуклонным проводником политики Джексона. Судя по имеющимся источникам, несмотря на взрывной характер президента, с Ван Бюреном у него были превосходные отношения, тем более что вице-президент фактически отказался от вмешательства в большую политику. Он ограничивался лишь советами Джексону по конкретным вопросам. Неудивительно, что, собираясь уходить в отставку, Джексон видел своим преемником именно Мартина Ван Бюрена.

Во время предвыборной кампании Ван Бюрен противостоял нескольким кандидатам от только возникшей Партии вигов, которых объединяла лишь враждебность к уходящему президенту. Сам же Ван Бюрен провозглашал себя последователем Джексона в приобретении и освоении новых территорий, образовании новых штатов, развитии инфраструктуры. Он крайне осторожно высказывался по вопросу о рабовладении. Однако его считали противником рабства, деятелем, связанным с аболиционистами, окопавшимися в его родном штате Нью-Йорк. Эти нападки еще более усиливались тем, что избранный им кандидат в вицепрезиденты член Палаты представителей от штата Кентукки Ричард Джонсон сожительствовал с афроамериканкой, не скрывая этого.

Несмотря на ожесточенную кампанию против него, Ван Бюрен выиграл выборы, проходившие в ноябре — начале декабря 1836 г. Он получил 170 голосов выборщиков, тогда как его главный соперник кандидат вигов сенатор от штата Огайо Уильям Гаррисон — 73. Еще три кандидата получили 51 голос. Это были первые в американской истории выборы, на которых произошло существенное разделение голосов. Тем не менее победа Ван Бюрена была бесспорной, он обеспечил себе абсолютное большинство коллегии.

В то же время по количеству голосов избирателей победа Ван Бюрена была значительно менее внушительной. Он получил чуть более половины голосов, в то время как Гаррисон — 36,6 %.

Всем своим курсом на протяжении следующих четырех лет Ван Бюрен стремился продемонстрировать, что он является продолжателем столь популярного президента, каковым был Джексон. Новый президент произвел лишь незначительные изменения в кабинете министров, оставив на своих постах не только руководителей департаментов, но и большинство чиновников более низкого ранга. Почти все министры оставались на своих местах все четыре года, усердно выполняя указания шефа.

В основном годы президентства Ван Бюрена прошли без особых событий, почему даже его имя осталось мало известным в широких кругах американцев и тем более за рубежом. И все же несколько немаловажных явлений оказывали влияние на жизнь американцев в тот период.

Одно из них было связано с финансово-экономическими проблемами. Прошло всего два месяца после того, как новый президент приступил к исполнению своих функций, как 10 мая 1837 г. ведущие нью-йоркские банки отказались менять бумажные деньги на золотые и серебряные монеты, как это им предписывалось законодательством Джексона. В прессу были переданы сообщения об отсутствии у банков валютных резервов. Финансовые учреждения всей страны быстро последовали за наиболее мощными банками. В результате возникла паника 1837 г., как стали называть это явление историки американской экономики. Началось закрытие банков, за этим последовало сокращение промышленного производства, возникла массовая безработица. Финансовая паника переросла в полномасштабный экономический кризис, который продолжался около пяти лет.

За это время акции банков, промышленных, строительных и транспортных компаний потеряли около половины своей стоимости. Хотя через год после начала паники банки возобновили обмен бумажных денег на золото и серебро, нестабильность продолжалась в области финансов. В 1839 г. вновь возникли панические настроения, правда, продолжавшиеся на этот раз недолго. Годовой прирост инвестиций, составлявший в 1831–1836 гг. в среднем 6,6 %, упал до нуля.

Вначале Ван Бюрен обвинял во всех бедах «жадных американцев», но, поняв после докладов экспертов наивность этого объяснения, стал возлагать вину на конкуренцию зарубежных финансовых институтов и на то, что американские банки чрезмерно широко кредитовали бизнес в предыдущие годы. При этом он всячески оправдывал циркуляр своего предшественника по поводу обязательного использования в торговле твердой валюты, драгоценных металлов.

Противники Ван Бюрена, главным образом из среды Партии вигов, которая на фоне экономических трудностей стала укреплять свое влияние, обвиняли во всех бедах экономическую политику Джексона и Ван Бюрена как ее продолжателя. От президента требовали отмены золотого и серебряного обеспечения бумажных денег, выпуска «дешевых денег» и других мер, которые, как убеждали президента экономисты, могли только усугубить хозяйственные неприятности. Отставной президент, сохранявший решающее влияние на преемника, требовал сохранить прежние финансовые циркуляры в действии.

Различные выборы на федеральном и местном уровнях в 1838 г. показали, что Демократическая партия теряет свои позиции. Виги завоевывали новые места в Конгрессе и легислатурах штатов.

На фоне финансово-экономического кризиса президент пытался добиться отделения государственных финансов от частных банков, создав специальное государственное финансовое учреждение с центром в Вашингтоне и отделениями в столицах штатов. Депутаты от Партии вигов в Конгрессе решительно выступили против намечаемых мер, заявляя, что правительство вторгается в священную область частного бизнеса, что действия Ван Бюрена приведут к сокращению, если не крушению, системы займов и кредита. Виги требовали восстановления национального частного банка, который был ликвидирован при Джексоне. К вигам присоединились некоторые демократы, полагавшие, что государственное финансовое учреждение на самом деле окажется чем-то подобным тому самому Второму банку, против которого ранее шла ожесточенная борьба. Так в Конгрессе сформировалась группа консервативных демократов, которые фактически перешли в оппозицию к президенту, а затем примкнули к вигам. Дебаты в Конгрессе продолжались до 1840 г. В конце концов план создания независимой от частного бизнеса правительственной финансовой системы был отвергнут.

Ван Бюрен продолжал политику Джексона по дальнейшему оттеснению индейских племен на запад. Его представителям удалось подписать около 20 договоров с вождями племен. Однако часть индейцев упорствовала, отказываясь двигаться по «дороге слез». Особенно непокорным оказалось племя чероки, которое отказалось сниматься с места, несмотря на подписанный договор. Ван Бюрен в 1838 г. отдал приказ о насильственном выдворении племени. Непокорных вождей бросали в особые лагеря, где они подвергались издевательствам. В конце концов свыше 40 тыс. индейцев были переселены на территорию Теннесси вопреки их воле.

Одновременно во Флориде предпринимались попытки насильственного переселения племени семинолов. Их сопротивление оказалось настолько сильным, что в конце концов с их вождями был подписан договор, давший им возможность оставаться на строго ограниченных территориях в пределах полуострова.

Ван Бюрену пришлось столкнуться со все более обострявшейся проблемой рабства. В то время как на Севере усиливалось аболиционистское движение, представители которого буквально атаковали Конгресс и президента своими резолюциями и петициями, на Юге сторонники Демократической партии выступали с заявлениями о поддержке президента только в том случае, если он твердо выскажется в пользу сохранения рабовладельческой системы. Попытки Ван Бюрена отделаться общими заявлениями, его утверждения, что вопрос о рабстве не является политическим, еще больше подрывали его авторитет.

С проблемой рабства оказался связан вопрос о судьбе Техаса. В конце своего 2-го срока Джексон объявил об отсрочке признания Республики Техас, опасаясь войны с Мексикой. В то же время на Севере просто боялись, а на Юге радовались вероятному присоединению Техаса к США: там было широко распространено рабовладение. Занимая еще более осторожную позицию, чем предшественник, Ван Бюрен окончательно растерялся, когда уже в августе 1837 г. Техас обратился с предложением о вступлении в США. После консультаций и раздумий президент заявил об отказе принять Техас, приведя в качестве аргумента «конституционные препятствия», которых на самом деле не было. Главное, что тревожило главу государства в данном случае, было понимание, что принятие Техаса резко укрепит позиции рабовладельцев, чего он не желал, стремясь сохранить статус-кво. В любом случае новая отсрочка в решении вопроса о Техасе также не способствовала авторитету Ван Бюрена.

На президентских выборах 1840 г. демократы вновь выдвинули Ван Бюрена. Однако на съезде в мае того года значительная часть участников отказалась поддержать безликого Р. Джонсона на пост вице-президента, фактически противопоставив себя этим Ван Бюрену, который настаивал на его кандидатуре. Решено было даже передать вопрос на рассмотрение съездов партии по штатам. Фактически в Демократической партии произошел раскол. Этим воспользовались виги, выдвинувшие Уильяма Гаррисона, который и добился победы. Неопределенность, нерешительность Ван Бюрена на протяжении всех четырех лет его правления подрывали его власть и привели к поражению.

Удалившись после выборов в небольшое имение в Киндерхуке, бывший президент продолжал следить за изменениями, происходившими в стране и прежде всего в родном штате Нью-Йорк. В соответствии с настроениями, господствовавшими в Нью-Йорке — как в городе, так и за его пределами — он стал высказываться против рабства и даже принял участие в основании новой партии, которая получила название Партии свободной земли (Free-Soil party), сформировавшейся в конце 40-х гг. Партия выступала против распространения рабства на новые, западные территории, как южные, так и северные. К полной отмене рабовладения она, однако, не призывала. Стать влиятельной силой она оказалась не в состоянии.

Последние десять дет жизни Ван Бюрен занимался домашним хозяйством, писал воспоминания, которым попытался придать академическую форму, почему и назвал их «Исследование о происхождении политических партий в Соединенных Штатах и их курсах». Книга вышла уже после смерти Ван Бюрена.

Бывший президент скончался в своем доме от бронхиальной астмы, осложненной сердечными проблемами. Там же он похоронен.

Основные издания:

Niven J. Martin Van Buren: The Romantic Age of American Politics. New York, 1983.

Silbey J. Martin Van Buren and the Emergence of American Popular Politics. Lanham, MD, 2002.

Widmer E. Martin Van Buren. New York, 2005.

УИЛЬЯМ ГАРРИСОН

УИЛЬЯМ ГАРРИСОН

9 февраля 1773 — 4 апреля 1841

9-й президент:

4 марта — 4 апреля 1841

Об Уильяме Генри Гаррисоне (William Henry Harrison) можно было бы не писать в этой книге как о президенте, хотя он нашел определенное место в истории США. Дело в том, что избранный президентом в возрасте почти 68 лет, он реально исполнял свои функции лишь две недели, а еще через полмесяца скончался. Мы пишем о нем только потому, что он занял определенный «президентский номер». И краткий рассказ о Гаррисоне будет, естественно, почти полностью посвящен его допрезидентской карьере. За тот срок, когда он находился в Белом доме, причем будучи уже тяжелобольным, этот человек не успел осуществить ничего из того, что было задумано им и его приверженцами.

Родился он в семье вирджинского плантатора Бенджамина Гаррисона, который участвовал в Войне за независимость США, был в числе лиц, подписавших Декларацию независимости, а в 1-й половине 80-х гг. XVIII в. в течение двух сроков служил губернатором своего штата.

Сам Уильям, в соответствии с традициями богатых плантаторов Вирджинии, вначале занимался с домашними учителями, а когда ему исполнилось 14 лет, поступил в колледж Хэмпден — Сидни, основанный в 1775 г. по образцу колледжа колонии Нью-Джерси (будущего Принстонского университета) и названного в честь колониальных просветителей XVII в. Джона Хэмпдена и Элджертона Сидни. Это было солидное учебное заведение, дававшее разностороннее общее образование и готовившее учеников к занятию «свободными искусствами», под которыми понималась не только творческая деятельность, но и государственная служба и юридическая практика. Уильям проучился только четыре года (ему не хватило двух лет, чтобы получить полное образование) и в 1789 г. поступил добровольцем в американскую армию. Несмотря на юный возраст, он через несколько лет стал капитаном, а затем военным руководителем приграничной Северо-западной территории (позже в основном вошедшей в штат Огайо).

В 1795 г. 22-летний Гаррисон женился на Анне Симмз, дочери полковника Армии США из штата Огайо, который занимал в своем штате различные посты и пользовался популярностью. Женитьба способствовала продвижению Уильяма по карьерной лестнице, тем более что воинственный тесть заявил, что он не будет общаться с зятем до тех пор, пока тот себя полностью не проявит на поле боя. В браке родились десять детей: четыре дочки и шестеро сыновей, причем все они дожили до взрослого возраста, что было редкостью в американских семьях того времени.

В 1799 г. Уильяма как подающего надежды не только военного, но и политика избрали в Конгресс. Он участвовал в выработке законодательства о продаже свободных земель, но в этот раз его пребывание к Конгрессе было недолгим. Всего лишь через год он, особенно не интересуясь дебатами и законопроектами, согласился стать губернатором территории Индиана, которая не обладала тогда правами штата и включала, кроме будущего штата под этим названием, также земли, на которых затем были созданы штаты Иллинойс и Висконсин. На посту губернатора Гаррисон занимался главным образом оттеснением индейских племен. Территория недаром носила название Индианы: ее бóльшую часть населяли сравнительно организованные индейские племена, во главе которых стоял знаменитый Текумсе, который сумел объединить под своим руководством (вместе с братом Профетом, то есть пророком, прозванным так, потому что он разработал некое религиозное учение, призывавшее бороться против белых) не только родное племя шауни, но и ряд других племен, создав некое квазигосударство.

Не желая уходить со своих территорий, индейцы подняли восстание. Им удалось добиться нескольких побед над отрядами белых поселенцев. Однако в ноябре 1811 г. Гаррисон, собрав отряд численностью чуть более тысячи человек, начал наступление на индейские позиции и в бою в районе поселения Типпекану разгромил индейцев. Правда, в этом военном столкновении погибло значительно больше белых, чем индейцев, но Гаррисон, уже хорошо научившийся представлять своим согражданам товар лицом, доложил военному секретарю, что «индейцы никогда не оправятся после такого разгрома, невиданного с того времени, как они познакомились с белыми людьми». Сведения об этом бое, преувеличенные многократно, обеспечили Гаррисону славу национального героя. Его даже прозвали «Старый Типпекану», или, как говорили любившие уже тогда сокращать слова и даже названия американцы, «Старый Тип». В следующие два года он действительно одержал победу в нескольких боях против совместных сил англичан и индейцев. Во всяком случае, на территории Индианы индейцев почти не осталось, и об их господстве в этом регионе напоминало только название.

В следующие годы Гаррисон занимал различные выборные и административные посты. Он был сенатором штата Огайо, а затем членом Сената США от Огайо. В 1826–1829 гг. он являлся послом США в только что созданной республике Колумбия (бывшей испанской колонии в Латинской Америке). Однако своенравный президент Джексон отозвал Гаррисона, не предложив взамен нового назначения. Гаррисон смог устроиться на работу только клерком в небольшом городке Норт-Бенд (штат Огайо). Он пытался заняться бизнесом и по совету соседей создал небольшое предприятие по производству виски, но вскоре закрыл его, объяснив свой поступок соображениями морали. Скорее всего, заявления о нежелании спаивать сограждан были лишь словами: просто заводик не приносил ожидаемой прибыли. Отставной военный и политик чувствовал себя глубоко оскорбленным и прилагал максимум сил, чтобы уже в отнюдь не молодом возрасте (он приближался к 60 годам) вновь получить статус, соответствующий его прежним заслугам перед Америкой. В связи с этим его заявления были скорее рассчитаны на пропагандистский эффект в случае возвращения в политику.

Чтобы вновь привлечь к себе широкое внимание, Гаррисон воспользовался первым же представившимся поводом. Когда один из его бывших подчиненных времен войны с индейцами полковник Ричард Джонсон опубликовал воспоминания, в которых приписывал себе основные заслуги в разгроме воинов Текумсе и даже в его убийстве, Гаррисон в 1834 г. опубликовал свои письма и записки, и они вызвали повышенный интерес. Оппозиционные политики увидели в бывшем герое войны кандидата, которого можно было противопоставить Джексону.

Когда в 1836 г. на митинге в городе Харрисберге (Пенсильвания) присутствующие выдвинули его на президентский пост, мелкий клерк воспринял это как шутку. Но его кандидатуру поддержала создававшаяся Партия вигов, и он стал одним из кандидатов, проиграв, однако, ставленнику Демократической партии Ван Бюрену.

В основном провальное президентство Ван Бюрена способствовало сплочению и укреплению позиций вигов. Отвергнув несколько вероятных кандидатов из числа конгрессменов и губернаторов, их съезд в декабре 1839 г. выдвинул в президенты «простого фермера» Гаррисона. Кандидатом в вице-президенты был намечен Джон Тайлер, деятель Партии вигов из Вирджинии, фигура не очень заметная за пределами своего штата. Именно на кандидатуре военного героя Гаррисона сосредоточилась шумная кампания, что подчеркивалось лозунгом «Старый Тип и Тайлер также», на что последний не обижался, считая для себя весьма почетным сам факт выдвижения и отнюдь не задумываясь о высокой государственной должности.

Именно в ходе избирательной кампании 1840 г. стали формироваться приемы громогласной уличной, в значительной степени легковесной, почти базарной агитации, которые становились характерными чертами последующих массовых действ, разрабатываемых предвыборными штабами вплоть до наших дней. Используя щедрые пожертвования банкиров и промышленников, которые негодовали по поводу антикапиталистической демагогии Джексона, виги организовывали массовые шествия, на которых гремели оркестры, в воздух летели разноцветные шарики, развевались знамена с широковещательными и пустыми лозунгами. При этом прославлялась скромность «старого Типа», который жил якобы в деревянной хижине и в качестве напитка употреблял только яблочный сидр. Придумана была даже «детская песенка», которая пелась на всех собраниях и шествиях, хорошо запомнилась и затем передавалась из одного поколения в другое, причем реалии, связанные с ней, постепенно забывались:

Примеру вигов следовали демократы, имевшие своих опытных ораторов, свою прессу в каждом штате. Они не замедлили, в частности, придумать свою «детскую колыбельную песенку», которая, правда, вскоре была позабыта, но во время кампании получила широкое распространение:

Как оказалось, дешевые приемы агитации оказывались достаточными, чтобы привлечь на сторону того или иного кандидата, той или иной партии массу избирателей, которая под влиянием громких и бьющих в одну точку лозунгов превращалась в толпу, поддающуюся манипулированию. При этом каждый избиратель считал, что он выражает свою волю, и в какой-то степени, но только отчасти, так и было. В США продолжала формироваться современная двухпартийная система со всеми ее позитивные качествами и недостатками.

Выборы 1840 г. знаменовали собой резкое повышение активности избирателей, которая проявлялась уже в предыдущие годы. Если во время выборов 1824 г. на участки явилось 27 % белых мужчин, достигших 21 года, имевших право голоса, то в 1832 г. таковых было уже 56 %, с тем чтобы в 1840 г. достичь невиданного взлета — 78 %. Хотя в некоторых штатах разница в поданных голосах за Ван Бюрена и Гаррисона оказалась незначительной, в целом кандидат вигов одержал убедительную победу в избирательной коллегии, в которой получил 234 голоса, тогда как Ван Бюрен — 60. Разница в числе поданных голосов была несравненно меньшей — 53 % и 47 %. Виги одержали победу и в обеих палатах Конгресса.

Так формировалась новая система президентских выборов — хорошо организованных, проводимых под руководством подготовленных менеджеров, при активном участии партийного аппарата на уровне федерации, штатов, отдельных районов и населенных пунктов с привлечением креативных и циничных изобретателей новых приемов агитации и обновления старых.

Столь хорошо подготовленное президентство Уильяма Гаррисона оказалось самым кратким в истории США. Собственно говоря, реально новый президент вообще не успел заняться государственной деятельностью. Он прибыл в Вашингтон накануне инаугурации, которая состоялась 4 марта 1841 г. Это был холодный и сырой день. Тем не менее Гаррисон стремился продемонстрировать, что, несмотря на возраст, он остается все тем же героем войны и «простым американцем», которому не страшны никакие трудности, тем более такие мелкие, как дурная погода. Он отказался прибыть на Капитолийский холм в экипаже и предпочел появиться верхом на лошади, причем без пальто и шляпы. Он произнес на ветру длинную инаугурационную речь, продолжавшуюся около двух часов. Хотя уже в это время он почувствовал себя плохо, Гаррисон заставил себя посетить три инаугурационных бала, которые также стали новинкой в американской политической практике, затем прочно вошедшей в обиход. Один из балов посетило больше тысячи гостей, которые вносили сравнительно небольшую плату в 10 долларов (по современным ценам — примерно 250 долларов).

Выступление на инаугурации воспринималось как многообещающее. Особое внимание обратили на обещание восстановить Банк США в качестве финансового учреждения, предоставляющего кредиты предпринимателям и всем гражданам на основе бумажной валюты, полностью доверять решениям Конгресса и не злоупотреблять правом вето, воссоздать квалифицированный штат государственных служащих вне партийных пристрастий.

Крайне плохое самочувствие Гаррисон посчитал простудой, которая пройдет сама собой. Он подготовил ряд назначений, в частности представил Сенату кандидатуру государственного секретаря Даниэля Уэбстера, одного из руководителей фракции вигов в Конгрессе. Вскоре ему показалось, что он почувствовал себя лучше, и 26 марта совершил длительную прогулку, во время которой простудился во второй раз. Не желая лечиться и надеясь, что болезнь вскоре пройдет, Гаррисон не подпускал к себе врачей. В результате у него началось воспаление легких, а затем плеврит. Только теперь президентом занялись врачи, которые использовали все доступные средства: опиум, касторовое масло, пиявки… Но было поздно. Начали развиваться новые заболевания: желтуха, а затем заражение крови. В ночь на 4 апреля Уильям Гаррисон скончался.

Совершенно неожиданно для самого себя президентский пост в тот же день занял вице-президент Джон Тайлер. Это был первый случай в истории США, когда вступила в силу конституционная норма о замещении президента вице-президентом. Правда, здесь возникли некоторые сложности…

Как оказалось, Гаррисон действительно не имел никакой собственности, кроме хижины в Норт-Бенде, не имел он и банковского счета и умер фактически неимущим. По решению Конгресса его вдова Анна получила пенсию в 25 тыс. долларов и годовое жалованье президента (по современным оценкам, оно составляет примерно 600 тыс. долларов). Ей было предоставлено право отправлять свою почту бесплатно.

Из десятерых детей Гаррисона на государственной службе продвинулся только один сын Джон Скотт, который в 1853–1857 гг. представлял штат Огайо в Палате представителей. Зато сын Джона Скотта — Бенджамин — стал 23-м президентом страны. Это был единственный случай в истории Америки, когда высший государственный пост занял внук президента. В штатах Огайо и Индиана Гаррисона чтут как героя войны, ставшего после выигранных им битв простым американским фермером.

Основные издания:

Cleaves F. Old Tippecanoe: William Henry Harrison and His Time. New York, 1939.

Green M. William H. Harrison. Breckenridge, CO, 2007.

Owens R. Mr. Jefferson’s Hammer: William Henry Harrison and the Origins of American Indian Policy. Norman, OK, 2007.

ДЖОН ТАЙЛЕР

ДЖОН ТАЙЛЕР

29 марта 1790— 18 января 1862

10-й президент:

4 апреля 1841 — 4 марта 1845

Как уже отмечалось, до 1841 г. ни один президент США не умирал на своем посту, и никто не предполагал, что Джон Тайлер-младший (John Tyler Jr.), человек не очень известный, выдвинутый на вице-президентский пост лишь для того, чтобы оттенить главную фигуру — Уильяма Гаррисона, — когда-нибудь займет высший пост в стране. Его знали лишь как одного из примыкавших к вигам деятелей (именно примыкавших, поскольку официально он в Партии вигов не состоял), в основном отстаивавшим расширение прав отдельных штатов, что не вполне вписывалось в виговские принципы.

Как и многие политики высшего и среднего ранга, Тайлер происходил из Вирджинии. Он родился в аристократической семье, в графстве Чарльз-Сити. В отличие от подавляющего большинства других политиков, он был в состоянии проследить свою родословную на протяжении почти всего XVII в. В семье гордились тем, что прадед Джона Джон Тайлер-старший, известный как судья Тайлер, был другом и соучеником Томаса Джефферсона. Отец Джона-младшего Бенджамин участвовал в борьбе за независимость английских колоний в Америке, являлся членом и одно время председателем вирджинской Палаты депутатов, а затем судьей штата. Мать была дочерью известного в Вирджинии плантатора Роберта Армстеда (она умерла, когда Джону было семь лет).

Мальчик воспитывался в богатом имении отца — на плантации Гринвей, где работали свыше 40 рабов. В отличие от обычных вирджинских плантаций, выращивавших только одну культуру, на Гринвее производились хлопок, пшеница, кукуруза, табак. Видимо, отец полагал, что сын, как и его два брата и пять сестер, будет в основном помощником по хозяйству. Но хрупкое здоровье Джона — с детства на протяжении всей жизни он страдал диареей, изменило отцовские планы. В возрасте 12 лет мальчик был отправлен в подготовительный класс пользовавшегося хорошей репутацией колледжа Уильяма и Мэри в городе Уильямсбурге, где в свое время учился Джефферсон. После годовой подготовки он без всяких препятствий поступил на основной курс, который окончил в возрасте 17 лет. Понятно, что в то время колледж был просто средним учебным заведением.

Окончив школу, Тайлер изучал право у своего отца-юриста, а позже у других специалистов. Еще не достигнув 20 лет, он прошел экзамен и был принят в коллегию адвокатов. Тогда рассказывали, что в Вирджинии в это время существовал возрастной ценз для этой специальности, и Тайлер не удовлетворял его требованиям. Но он выглядел зрелым мужчиной, и его просто забыли спросить о возрасте. Нравы в молодой республике были свободными, нормы не носили твердого характера, и такого рода случаи изобиловали.

Карьера молодого человека шла в гору, отчасти в результате того, что его отец стал губернатором Вирджинии, отчасти в результате собственных усилий. Джон купил крупную плантацию Вудберн, которая стала местом его жительства и главным источником дохода. В то же время он в молодом возрасте занялся политикой. В 1811 г. он был избран в Палату депутатов своего штата, в которую переизбирался ежегодно еще четыре раза. Он продолжал адвокатскую деятельность и совершенствовал юридический опыт, будучи членом Комитета Палаты депутатов по судам и праву. Однако он высказывался и по другим вопросам — особенно активно отстаивал расширение прав штатов и энергично выступал против создания национального банка, считая его инструментом ликвидации автономии штатов.

Во время второй англо-американской войны Тайлер вначале оставался политическим наблюдателем. Но когда военные действия распространились на Вирджинию, он счел целесообразным принять в них участие и летом 1813 г. организовал отряд милиции, который должен был участвовать в защите города Ричмонда; ему было присвоено звание капитана. Нападение на Ричмонд так и не состоялось. Не собираясь выводить свой отряд за пределы штата, Джон просто распустил его. Тем не менее власти Вирджинии сочли его действия актом патриотизма, и Тайлер был вознагражден участком земли на территориях, которые были отвоеваны у индейских племен в ходе войны 1812–1814 гг. и позже вошли в штат Айова. К тому же в 1813 г. умер его отец, и Джон унаследовал плантацию с несколькими десятками рабов. Он стал крупным плантатором, владея тремя значительными земельными участками (двумя в Вирджинии и одним на средне-западных территориях).

Так как Тайлер завоевал определенный авторитет, он в 1816 г. был избран в Палату представителей Конгресса США, где продолжал высказываться в пользу прав отдельных штатов. Реже он выступал по такому острому вопросу, как рабовладение, но в тех случаях, когда его мнение звучало, он стоял за сохранение рабства как естественного и законного положения.

В Конгрессе Тайлер представлял единственно влиятельную в «эру добрых чувств» политическую партию — демократов-республиканцев. Однако его позиции по многим вопросам существенно отличались от установок большинства парламентариев. Последние настаивали на укреплении центральных органов федерации, на предоставлении им права принимать решения о «внутреннем совершенствовании» страны путем развертывания широкого дорожного строительства, создания крупных торговых портов и других элементов инфраструктуры, требующих значительных капиталовложений из центральных финансовых учреждений, подчиненных государству или по крайней мере связанных с ним. Тайлер же отстаивал прежнюю свою точку зрения о необходимости сохранения «суверенности» штатов. Он проповедовал явно устаревший взгляд, что в основном элементы «внутреннего совершенствования» должны проводиться в пределах отдельных штатов и только в случае острой необходимости на основе соглашения между руководством соседних штатов.

Еще до того как Джексон стал президентом, Тайлер в Конгрессе стал выступать с резкими нападками на его действия, в частности по завоеванию Флориды. Точно так же он высказывался против Миссурийского компромисса, согласно которому, как мы уже писали, в состав США должны были приниматься два штата одновременно: рабовладельческий и свободный от рабства. Требуя, чтобы вопрос о рабстве решался только на уровне каждого штата, Тайлер на словах стал признавать, что рабовладение — это зло. Однако самим фактом отстаивания права штатов на «суверенитет» в этом вопросе он явно способствовал не только сохранению, но и расширению рабовладения. На протяжении всех лет пребывания в Конгрессе он голосовал против законопроектов, которые ограничивали рабовладельческую систему.

Разочарованный в том, что его предложения не получили поддержки большинства, Тайлер в 1820 г. отказался от очередного выдвижения своей кандидатуры, заявив, что обучение его детей должным образом невозможно на низкое жалованье конгрессмена. При этом он забыл упомянуть, что получал немалые доходы от своих плантаций и использования труда рабов.

К этому времени Джон был женат и имел троих детей (дочь и двух сыновей) и явно не собирался прекращать воспроизводство потомства. Женился он еще в юном возрасте на Летишии Кристиен, дочери вирджинского плантатора. Это был, бесспорно, судя по сохранившимся документам (среди них только одно письмо, написанное Джоном невесте незадолго до свадьбы), брак по любви, в котором к первым трем детям позже добавились еще четверо. Летишия скончалась в 1842 г., уже будучи первой леди, от инсульта. Через два года стареющий Тайлер женился 2-й раз на 23-летней Джулии Гардинер, дочери крупного землевладельца из штата Нью-Йорк, в браке с которой родились еще шестеро сыновей и одна дочь. Тайлер оказался, таким образом, самым многодетным президентом США. Но все это в основном будет в будущем.

Пока же Джон покинул Конгресс в марте 1821 г. и занялся правовой практикой и ведением своего хозяйства. Очень скоро он, однако, вновь почувствовал тягу к политике и в 1823 г. легко выиграл выборы в Палату делегатов своей Вирджинии. Особыми акциями он там не отличался, выступал редко. Единственным существенным достижением были инициативы по сохранению его «альма матер» — колледжа Уильяма и Мэри, который переживал финансовые трудности. В легислатуре обсуждался вопрос о его переносе в столицу штата Ричмонд, что означало бы фактическое закрытие этого колледжа, замену его другим образовательным учреждением. Тайлер же предложил провести административную реформу колледжа, укомплектовать его квалифицированными преподавателями и одновременно выделить средства штата на это дело. Он внес несколько проектов резолюций, связанных с возрождением колледжа, которые были поддержаны. Колледж Уильяма и Мэри сохранился и в следующие годы стал престижным учебным заведением. В Вирджинии деятельность Тайлера по спасению родного колледжа была оценена высоко, значительно повысила его авторитет. Он даже был избран ректором этого заведения, правда, это была почетная должность, никаких реальных действий по руководству колледжем Тайлер не предпринимал.

В декабре 1825 г. он был избран губернатором штата. Это, правда, тогда была также в основном должность «за заслуги», так как губернатор правами почти не обладал, даже не мог налагать вето на законы. Единственным заметным проявлением Тайлера на этом посту было выступление на похоронах бывшего президента Джефферсона в июле 1826 г. В то же время некоторые рекомендации губернатора воспринимались в законодательном органе положительно. Чтобы противостоять инициативам федерального «внутреннего совершенствования», он предложил наметить план строительства дорог в масштабах штата и расширить финансирование публичных школ, которые находились в запущенном состоянии.

В начале 1827 г. легислатуре Вирджинии предстояло избрать нового сенатора федерации. На эту должность были выдвинуты несколько кандидатур, включая Тайлера. С большим трудом, лишь слегка оторвавшись от соперников, он добился большинства и в начале марта того же года отправился в Вашингтон во второй раз.

В сенате упрямый вирджинец продолжал свой курс, выступая главным образом как защитник прав штатов и противник укрепления федерального правительства. Именно с этих позиций он оценивал президентские выборы 1828 г., осторожно поддержав Джексона, которого считал сторонником укрепления федерации, но не столь рьяным, как Адамс-младший. В одном из выступлений Тайлер заявил о Джексоне: «Говоря о нем, я могу, по крайней мере, выразить некоторую надежду. Глядя на Адамса, я прихожу в отчаяние». Вскоре, однако, он полностью разочаровался и в Джексоне, который, вопреки его ожиданиям, взял курс на укрепление федерации. Он голосовал против административных назначений Джексона, объявляя их то ли антиконституционными, то ли результатом протекции. Хотя Тайлер оставался представителем Демократическо-республиканской партии, в Конгрессе его часто называли инакомыслящим, причем с определенным уничижительным смысловым оттенком, используя слово maverick, первоначально означавшее неклейменый теленок, а затем бродяга. По нынешнему значению слова maverick оно близко к диссиденту, а иногда даже является символом повстанчества. Так что к Тайлеру этот термин относился весьма условно.

В 1832–1833 гг. в Конгрессе развернулись жаркие дебаты по поводу «нуллификационного кризиса», вызванного тем, что законодатели штата Южная Каролина угрожали выходом из США в том случае, если их будут принуждать согласиться с законом о повышенных таможенных тарифах, которые были объявлены неприемлемыми для этого штата. Прения на федеральном уровне вылились в обсуждение конституционной проблемы соотношения федерального законодательства и законов штатов. Могут ли штаты отменять общеамериканские законы? — так звучал вопрос, который большинство депутатов считали нелепым по существу, ибо сама постановка его грозила распадом страны. Тайлер же, выступив в защиту Южной Каролины и подвергнув острой критике заявление Джексона о намерении принудить силой этот штат подчиняться общегосударственному законодательству, фактически порвал с Демократическо-республиканской партией, хотя пока не объявил о выходе из нее.

В то же время Тайлер все более сближался с формировавшейся Партией вигов, в частности с Генри Клеем, фактическим руководителем оппозиции в Сенате, который стоял во главе зачаточной новой партии. Клей был фигурой противоречивой. С одной стороны, он возглавил раскол демократов-республиканцев, с другой — в ряде случаев выступал за компромиссные решения. Именно его считают инициатором Миссурийского компромисса. Неудивительно, что в руководстве новой партии, к которой фактически примкнул Тайлер, сразу начались разногласия, которые привели к разрыву между обоими деятелями, так как Тайлер выступил, как и ранее, непримиримым защитником прав штатов.

В феврале 1836 г. Тайлер объявил о разрыве с Демократическо-республиканской партией, присоединении к Партии вигов и одновременно об уходе из Конгресса в частную жизнь. Но таковая продолжалась месяцы, если не недели. В преддверии президентских выборов 1836 г. вместе с другими вигами он развернул кампанию фактического саботажа выборного процесса. Виги выдвигали в разных штатах своих кандидатов. В числе кандидатов в вице-президенты был и Тайлер. Он и его единомышленники полагали, что они, не имея еще прочной организации во всех штатах, не в состоянии добиться победы. Речь шла о том, чтобы расколоть коллегию выборщиков, добиться переноса вопроса о выборах президента в палату представителей, где можно было надеяться на достижение неких соглашений, обеспечивающих их приход к власти. Ничего из этого не получилось. Демократическо-республиканская партия была еще достаточно сильна, чтобы одержать победу. Президентом, как мы уже знаем, был избран ее представитель Ван Бюрен.

После выборов 1836 г. Тайлер полагал, что его политическая карьера завершилась, и вновь рассчитывал погрузиться в правовую практику. Однако он был уже фигурой национального масштаба, хотя и не находился в первых рядах политиков. Поэтому, когда съезд вигов выдвинул на президентский пост генерала Гаррисона, Тайлер безоговорочно принял его предложение баллотироваться на пост вице-президента, будучи убежденным, что это — максимальный выигрыш, который он способен получить. Выбор Гаррисона носил тактический характер: Тайлер был южным рабовладельцем, и его кандидатура должна была убедить избирателей Юга, что виги не намерены полностью поддерживать аболиционистов в попытках отмены рабства.

Тайлер не предполагал серьезно заниматься политикой, имея в виду не только сложившуюся традицию, но и властный характер Гаррисона. Чтобы продемонстрировать полную лояльность избранному президенту, он после вступления в должность 4 марта 1841 г. почти сразу вернулся в свое поместье, не вмешиваясь в формирование новой администрации. Лишь для формы Гаррисон запросил его мнение о ком-то из кандидатов на министерские посты, и Тайлер ответил полным согласием с президентским мнением. Он даже не знал о тяжелой болезни президента. Когда 5 апреля к нему неожиданно явились люди из Вашингтона, сообщившие о смерти Гаррисона и о том, что он вроде бы теперь становится президентом США, это стало для Тайлера громом с ясного неба.

Впрочем, стал ли он президентом или только должен начать исполнять президентские обязанности, — это был вопрос, немедленно поставленный противниками вигов. Такой случай произошел в американской истории впервые. Между тем, соответствующая статья конституции гласила: «В случае отстранения президента от должности или его смерти, отставки либо неспособности осуществлять полномочия и обязанности по названной должности таковые переходят к вице-президенту, и Конгресс посредством принятия закона может установить, какое должностное лицо в случае отстранения, смерти, отставки либо неспособности президента и вице-президента будет действовать как президент, и такое должностное лицо должно действовать соответствующим образом, пока не будет устранена причина неспособности либо новый президент не будет избран». Текст этот был совершенно не ясен. Во всяком случае, он требовал, казалось бы, обсуждения вопроса о преемнике умершего президента законодателями.

Тайлер, однако, проявил решительность. Он немедленно явился в Вашингтон, снял номер в отеле, где принес клятву в качестве нового президента, после чего появился в Белом доме, который объявил своей резиденцией как глава исполнительной власти. Растерянные конгрессмены и министры не оказали сопротивления. Был создан прецедент (он вошел в историю как прецедент Тайлера), который был закреплен 25-й поправкой к Конституции, вступившей в силу только в феврале 1967 г., когда уже было несколько случаев вступления вице-президента на президентский пост после смерти предшественника. Пока же противникам Тайлера ничего не оставалось, как называть его, разумеется не в лицо, «ваша случайность». Между прочим, случайно став президентом в возрасте 51 года, Тайлер оказался самым молодым из них.

Стремясь сохранить поддержку сторонников покойного президента, которые хорошо помнили, что он оказался даже на вице-президентском посту только по тактическим соображениям, Тайлер заявил, что не будет менять состава сформированного Гаррисоном кабинета. На первом же заседании правительства в Белом доме госсекретарь Даниел Уэбстер, который считался значительно более влиятельным политиком, чем новый президент, проинформировал его, что в течение последних недель все президентские решения принимались большинством голосов кабинета. Скорее всего, это была выдумка, так как в самые «последние недели» президент болел и никаких решений вообще не принимал. Своим заявлением Уэбстер явно стремился показать, что именно министры, и сам он прежде всего, должны определять политический курс. Тайлер, однако, парировал: «Прошу прощения, господа. Я очень рад, что в моем кабинете состоят такие способные государственные деятели, какими вы показали себя. И я буду рад опираться на ваши советы и помощь. Но я никогда не соглашусь, чтобы мне диктовали, что я должен делать и что не должен. В качестве президента я ответственен перед всей администрацией… Если же кто-либо будет думать иначе, будет принята его отставка». Это было достаточно твердое предупреждение, что новый президент в полной мере считает себя таковым, что он намерен проводить собственную политику, а не курс, навязываемый ему однопартийцами.

Было решено не ограничиваться принесением клятвы, а устроить инаугурацию на заседании Конгресса, которая состоялась 9 апреля. В соответствующей речи Тайлер заявил, что намерен проводить курс джефферсоновской демократии, подчеркнув ограниченность федеральной власти и широкие права штатов, что соответствовало его курсу на протяжении допрезидентской деятельности. Большинство членов Конгресса приветствовали инаугурационную речь, тем самым закрепив положение Тайлера как полноправного президента. Правда, и после этого некоторые упрямые политики называли его вице-президентом или исполняющим обязанности президента (по-английски acting president), а в Белый дом подчас поступала корреспонденция с таким обозначением адресата. По требованию Тайлера эти поступления немедленно возвращались лицам или организациям, которые их направили.

Уже вскоре после вступления на президентский пост Тайлер столкнулся с серьезной оппозицией в Конгрессе со стороны части членов Партии вигов во главе с Клеем.

Правда, Тайлер одобрил и подписал фундаментальный закон о преимущественном праве покупки, который предоставлял право лицам, занявшим земли на западе без какого-либо юридического оформления (так называемым сквоттерам) право покупать участки земли в 160 акров (ок. 65 гектаров) за ничтожную плату в 1,25 доллара. Это же право распространялось на всех, кто намеревался переселиться на новые земли. Закон о сквоттерах, как его стали называть, стал мощным инструментом освоения западных земель белыми поселенцами и дальнейшего оттеснения индейцев в резервации. Были подписаны и вступили в силу и некоторые законы по конкретным вопросам, в частности о банкротстве, определявший случаи, при которых отдельные фирмы могли объявлять о своем банкротстве и получали льготы при расчете по долгам. Тайлер подписал и закон о таможенных сборах, регулировавший ввозные пошлины, повышая одни и снижая другие в зависимости от интересов американского капитала.

В то же время Тайлер наложил вето на три принятых по настоянию Клея закона о банковской системе, считая, что они ущемляют права штатов в пользу федеральных властей. Полагая, что Тайлер нарушил партийную дисциплину, Клей добился беспрецедентного решения об исключении президента из Партии вигов, объявив его предателем партийных принципов (именно Клей впервые назвал его «ваша случайность»). Оказавшись без своей партии, но сохраняя властные амбиции, Тайлер попытался склонить на свою сторону некоторых вигов, но эта затея оказалась малорезультативной. В прессе была развернута кампания с требованием его отставки. В июле 1842 г. было даже выдвинуто требование импичмента на основании того, что президент не уважает волю Конгресса как высшего органа власти и пытается установить единоличную власть. Клей и близкие к нему конгрессмены сочли, однако, что это требование носит искусственный характер и может привести к нестабильности в стране. В результате требование импичмента было отвергнуто 127 членами Палаты представителей против 83. Тем не менее ряд членов правительства ушли в отставку, и Тайлеру пришлось заполнять вакантные места малоизвестными деятелями из числа своих близких сторонников.

Основные свои усилия Тайлер сосредоточил на территориальном расширении США и в меньшей мере на развитии торговых отношений с зарубежными странами, а в связи с этим на укреплении американского гражданского и военного флота. В ряде своих заявлений он повторял слова о необходимости экспансии, без которой Соединенные Штаты просто не смогут выжить. Наибольшую активность президент проявил в подготовке присоединения к США территории Техаса, который, как мы уже знаем, отделился от Мексики и существовал как самостоятельное государство. Тайлера предупреждали, что кампания за присоединение Техаса может породить внутренние политические взрывы, связанные прежде всего с проблемой рабовладения. В Техасе господствовали белые плантаторы, и включение этой территории в состав США резко усилило бы влияние рабовладельческого юга во всей жизни страны. Естественно, свободный север, прежде всего аболиционисты, энергично сопротивлялся аннексии Техаса. Тайлер, однако, не прислушался к благоразумным советам. Он предпочел опереться на новую, возникшую в начале 1840-х гг. организацию «Молодая Америка». Ее деятели выступали с многочисленными заявлениями на тему о том, что предназначение США не будет исполнено до тех пор, пока «весь огромный континент не окажется нашим». Впрочем, Тайлер пытался отмежеваться от наиболее агрессивных заявлений «молодых американцев», утверждая, что на территории Мексики и Канады он не претендует.

Проблема Техаса осложняла международные отношения США и вела к новому обострению отношений с Великобританией, развивавшихся волнами, и Тайлер вынужден был учитывать это. Президент Техаса генерал Сэм Хьюстон и его помощники распространяли слухи, что британское правительство будет снабжать его страну золотом и обеспечит ее политической защитой в случае, если Техас откажется от рабовладения. Действительно, в 1843 г. последовал ряд заявлений высших британских деятелей в пользу независимости Техаса на основе отказа от рабства. Вслед за этим в Британии была развернута подлинная кампания за ликвидацию рабства по другую сторону Атлантики вообще. Аболиционисты севера США видели теперь в правительстве Великобритании своих союзников, хотя на деле речь шла не о гуманитарной позиции, а о стремлении Великобритании усилить свое влияние на Американском континенте. Об этом свидетельствовало, в частности, то, что торговые связи Великобритания поддерживала в основном с южными штатами США, закупая там хлопок и другие товары.

В этих условиях курс Тайлера на присоединение Техаса подкреплялся поддержкой правивших кругов южных штатов, рассматривавших приобретение как укрепление позиций плантаторов-рабовладельцев и как проявление американского патриотизма. Тайлер поддержал заявления «Молодой Америки» по поводу того, что британские монархисты ненавидят Американскую республику и стремятся ее вообще уничтожить, что сохранение независимости Техаса является лишь одним из шагов в их наступлении на континенте.

Одновременно с пропагандистской кампанией велись секретные переговоры с властями Техаса. В апреле 1844 г. переговоры были завершены. По поручению президента госсекретарь Джон Калхун направил проект договора о присоединении Техаса на утверждение Сената, одновременно передав в печать обширное заявление с высокой оценкой рабовладения, в котором доказывал (опираясь на статистические данные, в основном подлинные, но частично подправленные), что американские рабы живут лучше, чем белые рабочие в северных штатах и тем более чем их собратья в Европе.

Заявление Калхуна вызвало негодование в среде вигов и получило негативную оценку в Конгрессе, в котором не без основания его воспринимали как изложение взглядов президента. В результате в обеих палатах договор с Техасом был отвергнут. Так провалилось основное начинание Тайлера, которое он считал главной целью своей администрации. Включение Техаса в состав США произошло вскоре, но уже при новом президенте Джеймсе Полке.

Тайлер всячески стремился расширить экономическое влияние США на Востоке, обосновывая свои замыслы риторикой по поводу несения свободы отсталым нациям. Он направил свое представительство в Китай, которое подписало договор об экономических связях. Его правительство обратило внимание на архипелаг Гавайи, занимавший важные геополитические и стратегические позиции на Тихом океане и являвшийся значительным объектом для выгодной торговли. В послании Конгрессу от 30 декабря 1842 г. президент, сославшись на интересы американских предпринимателей и китобоев в этом регионе, заявил, что «каждая попытка захватить в свое владение эти острова, колонизировать их и свергнуть существующие там власти не может не вызвать недовольства со стороны Соединенных Штатов». Хотя оговаривалось, что США не собираются присоединять эти острова, ясно читалось, что любое стремление ущемить их экономические и геополитические интересы в этом регионе натолкнется на сопротивление, в том числе при помощи силы.

Это послание, созвучное доктрине Монро по поводу Латинской Америки, в американской историографии часто называют доктриной Тайлера.

Отслужив свой срок как неизбранный президент, Тайлер стремился в 1844 г. вновь занять президентский пост. Ни Демократическая партия, ни тем более Партия вигов поддержки ему не оказали. Действующий президент все же попытался выдвинуть свою кандидатуру на съезде демократов, но они его отвергли. Он попробовал создать свою, третью партию, не утруждая себя изобретением оригинального названия. Так появилась Демократическо-республиканская партия, причем подчеркивалось, что это — не возрождение прежней партии под таковым названием, а создание новой структуры.

Кампания Тайлера была сосредоточена на аннексионистских планах, прежде всего на присоединении Техаса. Соответственно обвинения по адресу оппонентов (главным из них был кандидат Демократической партии Джеймс Полк) состояли в том, что они саботировали присоединение к США новых территорий. Основной предвыборный лозунг был краток «Тайлер и Техас!» Правда, Полк парировал утверждением, что сам он выступает за присоединение Техаса к США, хотя лишь при определенных условиях (главным из них было разделение этой территории на несколько штатов).

Понимая, что у него нет каких-либо шансов на победу, Тайлер в августе 1844 г. объявил о снятии своей кандидатуры и поддержке Полка.

Уже после выборов уходящий в отставку президент, который так никогда и не стал избранным президентом, фактически по требованию своего преемника Полка вновь представил Конгрессу договор о присоединении Техаса, написав в сопроводительной декларации, что «подавляющее большинство народа и основная часть штатов выступают в пользу немедленной аннексии». В конце февраля 1845 г., фактически накануне ухода Тайлера со своего поста, Палата представителей, а затем Сенат проголосовали за принятие в США нового штата. Он подписал соответствующий закон 1 марта, за два дня до завершения своих полномочий. 28-й штат был официально принят в союз 29 декабря. Хотя Тайлер был уже не у дел, он рассматривал это событие именно как свою победу.

После ухода в отставку бывший президент отправился в свое имение-плантацию в Вирджинии, которая до этого называлась «Грецкий орех» (Walnut Grove), но он ее теперь переименовал в «Шервудский лес» (Sherwood Forest) — по имени, взятому из легенды о Робине Гуде, имея в виду, что он, подобно герою английского эпоса, был «поставлен вне закона» — лидерами Партии вигов.

Своей плантацией, на которой были заняты несколько десятков рабов, он занимался серьезно, вникал в хозяйственные детали и получал хорошие урожаи хлопка. Его соседи, в основном сторонники вигов, в качестве «шуточки» избрали бывшего президента, на «ответственную должность» смотрителя местных дорог. Джон, однако воспринял эту работу серьезно и стал прилагать усилия, чтобы как-то улучшить коммуникации между плантациями. Не раз он обращался к соседям с предложениями и даже требованиями о пожертвовании средств на ремонт дорог в графстве Чарльз. Результаты были мизерными. Соседи даже потребовали ухода Тайлера с должности, но он от этого отказывался, пока не истек двухгодичный срок.

В конце 1850-х гг. в связи с обострением отношений между северными и южными штатами, участившимися неповиновениями негров в Вирджинии стали создаваться добровольные отряды рабовладельцев с целью предотвращения и возможного подавления бунтов и вмешательства северян в дела штата. Тайлер был избран командиром одного из таких отрядов, состоявшего из его соседей и их родственников. Его стали называть капитаном.

В феврале 1861 г., накануне начала Гражданской войны, бывший президент вновь занялся политикой в масштабе, более широком, чем местные инициативы. Он принял участие в «мирной конференции», состоявшейся в Вашингтоне. На конференции преобладали северяне, и Тайлер голосовал против всех ее резолюций, которые счел неприемлемыми для рабовладельческих штатов, так как они существенно ограничивали права владельцев рабов. Вслед за этим он был избран членом Конгресса Конфедерации, провозгласившей отделение южных штатов от союзного государства. В заседаниях сепаратистского Конгресса он участвовал недолго.

После отставки его здоровье ухудшилось. Он страдал частыми простудами, а зимы нередко почти полностью проводил в постели. 12 января 1862 г. во время очередной простуды ему стало плохо, и он потерял сознание. Правда, через несколько часов врачам удалось привести его в чувство, но общее состояние оставалось тяжелым. 18 января Джон Тайлер скончался. Доктора констатировали, что смерть произошла от «удара в мозг».

Согласно завещанию, Тайлер был похоронен под флагом Конфедерации. Это был единственный бывший президент США, над чьим гробом не был установлен флаг США. Он был похоронен в городе Ричмонде (Вирджиния) недалеко от могилы президента Монро.

Именем Джона Тайлера названы несколько местностей в южных штатах. Среди них город Тайлер в Техасе, получивший свое наименование в знак признания заслуг президента в присоединении Техаса к США.

Основные издания:

Crapol Е. John Tyler, the Accidental President. Chapel Hill, 2006.

Morgan R. A Whig Embattled: The Presidency Under John Tyler. Lincoln, 1954.

Monroe D. The Republican Vision of John Tyler. College Station: Texas, 2003.

ДЖЕЙМС ПОЛК

ДЖЕЙМС ПОЛК

2 ноября 1795 — 15 июня 1849

11-й президент:

4 марта 1845— 4 марта 1849

Одиннадцатый президент США остался и в исторической литературе, и в национальной памяти одним из самых успешных руководителей страны, имея в виду, что почти всех целей, которые он ставил перед собой и своим правительством, ему удалось добиться. Главным же его достижением считают значительные территориальные приобретения, а также признание США в качестве мировой державы.

Джеймс Нокс Полк (James Knox Polk) родился в крохотной деревянной хижине в местечке Пайнвилл (штат Северная Каролина) в семье фермера Сэмюэля Полка, который со временем стал более обеспеченным, приобрел крупные земельные участки и даже стал рабовладельцем. Предки Полка эмигрировали в Америку в конце XVII в. с Британских островов. Семья имела смешанное шотландско-ирландское происхождение. Если матушка Джеймса была ревностной пресвитерианкой, то отец объявлял себя деистом, выражая сомнения в истинности христианских догматов вообще. Это привело к тому, что во время крещения Джеймса (он был первым ребенком в семье, за ним последовали еще девять братьев и сестер) отец отказался назвать себя человеком, принадлежавшим к христианской религии, священник, в свою очередь, отказался проводить обряд, и только энергичное вмешательство матери, убедившей служителя, что она — искренняя верующая, позволило завершить крещение. Именно влияние матери в детстве и юности было решающим: ее старший сын всю жизнь придерживался строгой ортодоксии, принципов самодисциплины, честного труда, индивидуализма, веры в несовершенство человеческой натуры, которую можно улучшать, но добиться полного успеха невозможно.

В 1803 г. семья переселилась в штат Теннесси, где продолжала заниматься фермерством. Сэмюэль, хотя у него не было юридического образования (и вряд ли было какое-либо систематическое образование вообще) был избран судьей графства и стал активно заниматься местной политикой. В его доме побывали многие политики, в том числе Эндрю Джексон, являвшийся в то время членом Конгресса. Сэмюэль, а за ним Джеймс стали приверженцами «джексоновской демократии».

В детстве Джеймс постоянно болел и физически был слабым ребенком. Однажды у него образовались камни в мочевом пузыре, доставлявшие тяжкие страдания. Отец повез мальчика в дальний путь — к знаменитому доктору в Филадельфию, но в дороге боли стали настолько невыносимыми, что поездку пришлось прервать и провести операцию у случайного врача, даже без анестезии. Операция вроде бы прошла успешно, боли прекратились, но не очень квалифицированный хирург, видимо, что-то повредил, и в результате Джеймс потерял возможность иметь в будущем детей.

Отец хотел, чтобы его дети, прежде всего старший, занялись сельским хозяйством и стали его достойными наследниками. Джеймс, однако, стремился к учебе. Отец, скорее всего по настоянию матери, оплатил учебу в религиозной школе, находившейся поблизости, где его сын вскоре стал одним из первых учеников. Затем была учеба в Академии Брэдли в городе Мерфрисборо, а в 1816 г. уже взрослый Полк стал студентом университета Северной Каролины в городе Чепел-Хилл, который считался одним из лучших учебных заведений Америки. Вскоре он стал членом Диалектического общества, которое не носило философского характера, а было клубом ораторского искусства. Через некоторое время проявивший способности в ведении диспутов Полк стал его президентом. Оно собиралось еженедельно, причем обсуждались в основном текущие проблемы. Усвоив университетский курс быстрее, чем обычно, Полк в 1818 г. завершил высшее образование.

Он возвратился в Теннесси, обосновался в столице штата Нашвилле, где стал практиковаться в юридическом ремесле, работая помощником у одного из местных адвокатов. В июне 1820 г. Джеймса приняли в юридическую коллегию, причем первым его делом стала защита собственного отца, обвиненного в устройстве драки в публичном месте. Путем переговоров с истцами был достигнут компромисс: Сэмюэля приговорили к штрафу в один доллар.

По существу, ведение мелких юридических дел явилось стартом политической карьеры, к которой Джеймс стре-мился со студенческих лет. Отлично понимая, насколько ценятся в молодой республике, тем более в пограничном штате, военные заслуги, энергичный молодой человек записался в милицию штата, стал капитаном кавалерийской части, приобрел командирскую хватку, за что подчиненные даже дразнили его Наполеоном.

В 1823 г. 28-летний юрист был избран в Палату представителей штата Теннесси, причем мемуаристы обращали внимание, что во время избирательной кампании он широко пользовался таким убедительным средством агитации, как угощение спиртными напитками местных фермеров и ремесленников.

В начале 1824 г. после полутора лет ухаживаний Джеймс Полк женился на Саре Чайлдресс, дочери плантатора и торговца землей, с которой был знаком еще с детства. Хотя у супружеской пары не могло быть детей, их семейная жизнь сложилась удачно и способствовала его карьере: наблюдатели сообщали, что Сара помогала супругу в подготовке его выступлений и организации встреч. Она даже произвела впечатление на Эндрю Джексона, который как-то заметил, что она была «хорошенькой, амбициозной и умной». Можно полагать, что близкое знакомство Джексона с семьей Сары (она называла его дядя Эндрю) оказало влияние как на политическую ориентацию Джеймса, так и на быстрое развитие его карьеры.

В том же 1824 г. в Палате представителей Теннесси разгорелись жаркие дебаты по поводу выдвижения представителя в Сенат США (напомним, что тогда сенаторов избирали законодательные органы штатов, а не избиратели). Полк энергично выступал в пользу Джексона и сыграл определенную роль в избрании последнего. А Джексон, уже взвешивавший свои шансы стать президентом, рассматривал сенатский пост как необходимый для того, чтобы дополнить свою военную славу опытом государственного деятеля. Так начал развиваться политический союз с Джексоном, переросший затем в личную дружбу. Дело дошло до того, что, называя Джексона Старым гикори, пресса подчас упоминала вместе с ним Молодого гикори — Полка.

На выборах в Палату представителей Конгресса США, проходивших в 1825 г., Полк выдвинул свою кандидатуру в качестве представителя Демократической партии и участвовал в агитации столь страстно, что родные даже опасались за его здоровье. В результате он добился победы, став в конце года депутатом.

Перебравшись в столицу, Полк сразу же проявил себя энергичным законодателем и столь же яростным сторонником Джексона, которого открыто называл своим учителем. Молодой конгрессмен часто брал слово. Начал он с критики не только администрации, но и некоторых конституционных основ. В частности, Джеймс выступил против функционирования избирательных коллегий при выборах президента, считая, что глава исполнительной власти должен избираться прямым голосованием. Его предложение не было поставлено на рассмотрение, но известие о молодом депутате, пытающемся сломать некие базовые принципы государственного устройства, причем на явно прогрессивной основе, распространилось по стране. Полк получил общеамериканскую известность.

Его позиции еще более упрочились во время и после президентских выборов 1828 г. Во время кампании он выступал в качестве советника Джексона, а после прихода Джексона к власти стал одним из наиболее лояльных и энергичных защитников его политики в Конгрессе. Фактически Джеймс оставался советником Джексона и в период его президентства. Журналисты утверждали, что он даже писал некоторые тексты выступлений президента и обоснования его вето законов. Правда, сам Полк отрицал эти факты, но анализ стиля некоторых заявлений Белого дома показывает, что в отдельных случаях без конгрессмена дело не обошлось.

Полк был одним из главных союзников Джексона в его «банковской войне», о которой мы уже писали в соответствующем очерке. Возглавляя Комитет по финансовым средствам, Полк инициировал расследование деятельности Второго банка, в результате которого пришел к выводу, что этот банк препятствует правильному расходованию государственных средств, и предложил его закрыть. Правда, на этот раз председатель комитета оказался в меньшинстве, и банк сохранился, но Джексон наложил вето на акт о его деятельности, которое законодатели не смогли преодолеть. «Банковская война» способствовала росту популярности Джексона, его переизбранию в 1832 году. А вместе с тем росло и влияние Полка.

В июне 1834 г., когда ушел в отставку спикер Палаты представителей Эндрю Стивенсон (он стал послом в Великобритании), Полк выставил свою кандидатуру на пост руководителя нижней палаты, но избран был другой депутат. Когда же в декабре 1835 г. собрался новый Конгресс, Полк повторил свою попытку, и на этот раз добился успеха. Большинство историков, исследующих этот период, согласны в том, что председательство Полка в нижней палате было важным условием проведения ряда мероприятий Джексона и его преемника Ван Бюрена.

Не всегда эти усилия были успешными. Не удалось, например, провести совместными усилиями спикера и президента реформу государственных финансов путем создания специального органа, который занимался бы всеми денежными делами правительственных учреждений. Тщательно подготовленный при участии Полка проект закона о создании «независимой казначейской системы» в палате не получил поддержки (такая система была введена только в 1840 г.).

Экономические трудности 2-й половины 1830-х гг. привели к падению влияния Демократической партии и усилению вигов. Полк с трудом был переизбран спикером в декабре 1837 г., но к этому времени у него уже созрели президентские амбиции, тем более он предполагал, что скорее всего проиграет на следующих выборах Палаты представителей, которые проводились каждые два года. Кроме того, никогда ранее руководители нижней палаты не выдвигались на президентский пост. Все эти обстоятельства обусловили решение Джеймса Полка не выдвигаться в Конгресс в 1839 г., а попытаться стать губернатором Теннесси.

Естественно, возвращение в родной штат известного федерального деятеля, руководителя Палаты представителей, близкого к президентам Джексону и Ван Бюрену, воспринималось как сенсация. Полк сразу же выступил за «очищение» штата от «порочной» политики вигов и их руководителя Ньютона Кэннона, который занимал пост губернатора и собирался его сохранить на третий срок на очередных выборах. Полк сразу был признан главой демократов в Теннесси и их естественным кандидатом на губернаторский пост.

Проведя успешную кампанию, объездив чуть ли не все населенные пункты штата, Полк выиграл выборы 1 августа 1839 г. Одновременно Демократическая партия победила при избрании легислатуры штата и добилась того, что всеми тремя представителями от Теннесси в Палате представителей США стали демократы.

Согласно Конституции штата, власть губернатора была ограниченной. Он не имел права вето, его администрация была небольшой по численности и скупо финансировалась. Но цель Полка выходила далеко за пределы штата. На этом посту он продолжал чувствовать себя не местным, а федеральным политиком, а губернаторский пост рассматривал в основном как стартовую площадку для будущей борьбы за президентство.

Казалось, что его надежды станут тщетными, так как губернатор Полк не добился существенных успехов. Его проекты местных законов, связанных с улучшением банковской системы, строительством дорог и развитием народного образования, были отвергнуты легислатурой. Единственным существенным достижением был тот факт, что на очередных выборах в Сенат США два вига были заменены демократами. Полку-губернатору явно мешало сохранение неблагоприятной экономической ситуации в родном штате, как и по всей стране.

Постепенно терявший авторитет в штате Полк проиграл губернаторские выборы 1841 г., а затем и два года спустя. Он вновь занялся адвокатской практикой, но сохранял тесные связи со столичными политиками-демократами, с членами Конгресса и был полон решимости вновь заняться общенациональными делами.

Когда же стала разворачиваться президентская кампания 1844 г., съезду демократов были представлены различные кандидатуры, ни одна из которых не смогла собрать необходимого большинства для номинации. Один тур голосования следовал за другим. Делегаты отвергали выдвигаемые кандидатуры, считая их недостаточно решительными в вопросе о присоединении Техаса к США. Именно эта проблема рассматривалась тогда как наиболее острая. В этих условиях Полк выдвинул свою кандидатуру, опираясь на несколько заявлений, сделанных в его пользу отставным президентом Джексоном, с которым перед этим встретился. Получив поддержку своей партии, кандидат вступил в сражение со столь опасным противником, как лидер вигов Генри Клей.

Свою предвыборную кампанию Полк построил на необходимости дальнейшей решительной экспансии путем окончательного закрепления Техаса за США, обеспечения господства над побережьем Тихого океана путем включения в США территории Орегона и приобретения огромной Калифорнии. Последняя пока что принадлежала Мексике, но значительная часть ее населения и местные политики явно тяготели к США. Эти экспансионистские цели дополнялись требованиями создания независимой казначейской системы, понижения налогов и таможенных пошлин. Полк, подобно Джексону, провозглашал себя сторонником ограниченного правительства, «империи свободы», широких прав штатов.

В свою очередь опытный политик Клей доказывал, что дальнейшая экспансия может привести к войне с Великобританией или Мексикой, а возможно и с обеими странами, что окажется катастрофой для США. Он сосредоточил внимание на защите национальной промышленности, в частности путем высоких таможенных тарифов. Хотя в целом виги защищали интересы бизнеса, они разделились по вопросу о рабовладении: южане защищали распространение этой системы на Запад, северяне выступали за полный запрет рабства в новых штатах.

Проводившиеся в ноябре — начале декабря 1844 г. выборы показали политическое разделение нации между экспансионистами и сторонниками мирного, спокойного развития страны почти пополам, ибо в аргументации обеих сторон были элементы как соответствовавшие самым широким настроениям, так и противоречившие им. Сам Полк весьма сомневался в том, что сможет добиться победы. Полк получил всего лишь на 40 тыс. голосов больше, чем Клей: разница составляла менее 1,5 %. В коллегии выборщиков за Полка проголосовали 170 человек, за Клея — 105. Результаты выборов были парадоксальными в том отношении, что Полк, впервые в истории американского президентства, проиграл выборы не только в штате, где официально проживал — в Теннесси, но и в Северной Каролине, где он родился. Зато он вышел победителем в таких важнейших штатах, как Нью-Йорк и Пенсильвания. Если бы Клею удалось овладеть Нью-Йорком, в котором он пользовался ранее большим авторитетом, он стал бы президентом. Наблюдатели полагали, что Клей просто «надоел» ньюйоркцам своей осторожностью.

Так или иначе, именно Полк в марте 1845 г. принес клятву в качестве главы исполнительной власти. Ему еще не исполнилось 50 лет, и он стал самым молодым президентом США. Техника развивалась, и информация об инаугурации нового президента впервые разлетелась по всему миру по телеграфу. Точно так же впервые в мировой печати появились фото, изображавшие это событие.

При формировании кабинета Полк стремился сочетать представительство крупнейших штатов с назначением людей, преданных ему лично и сыгравших активную роль в его избирательной кампании. Деловые качества кандидатов на министерские посты интересовали его в последнюю очередь, так как он намеревался лично определять политику страны. В правительстве были представлены Нью-Йорк, Пенсильвания, Вирджиния. Государственным секретарем был назначен Джеймс Бьюкенен из Пенсильвании, влиятельный и амбициозный политик, в то время слабо разбиравшийся в международных делах. Но еще более показательным было назначение историка Джорджа Бэнкрофта, выдвигавшего Полка на съезде Демократической партии, секретарем (министром) военно-морского флота. Разнобой в назначениях привел к тому, что ни одна кандидатура не встретила серьезной оппозиции в Конгрессе и все они были утверждены. Кабинет оставался стабильным на протяжении всех лет президентства Полка. Единственная замена произошла в 1846 г., когда Бэнкрофт, попросивший назначить его на дипломатический пост, был заменен другим, второстепенным, чиновником.

Свое желание решать все дела в Белом доме новый президент не скрывал. Он говорил: «Я намерен сам быть президентом Соединенных Штатов». Свое намерение, как показало ближайшее будущее, он действительно осуществил, проводя по 9—10 часов в день за работой и почти не оставляя столицу для отдыха. Он повторял ту же мысль: «Никакой президент, который верно и сознательно исполняет свои обязанности, не может позволить себе отдых. Я предпочитаю сам наблюдать за всеми действиями правительства, а не доверять общественные дела подчиненным».

Уже в инаугурационной речи Полк поставил задачи, которые он считал важнейшими для своей администрации: включить в состав США всю или часть территории Орегона, приобрести у Мексики Калифорнию с ее удобными гаванями, где создать тихоокеанские порты, сократить таможенные тарифы, воссоздать независимую казначейскую систему, которую ранее попытался основать Ван Бюрен, но которая позже была ликвидирована вигами. Он не упоминал характера своей политики по вопросу о рабстве, но фактически, заявляя о намерении сохранить основные институции, завещанные предшественниками, а затем и политической практикой, проявил себя противником ликвидации основанной на рабстве плантационной системы на Юге.

Уже в первые месяцы пребывания у власти Полк начал реализовывать свои планы. Несмотря на энергичное сопротивление вигов, ему удалось провести в Конгрессе, правда сравнительно медленно, закон о сокращении тарифов, который позволил значительно расширить внешнюю торговлю, особенно с Великобританией. В США постепенно развивались «таможенные качели» — сокращение тарифов вело, с одной стороны, к активизации торговли, а с другой — к заполнению американского рынка иностранными товарами. Это приводило к повышению пошлин, что сокращало внешнюю торговлю и порождало новое движение за их уменьшение. Эти внешнеторговые «качели» продолжаются по настоящее время.

В декабре 1845 г. Полк обратился к Конгрессу с предложением о необходимости создания новой государственной финансовой системы, с тем чтобы правительство «само хранило свои деньги и распоряжалось ими». Был внесен соответствующий законопроект, поддержанный только представителями Демократической партии, по которому с большим трудом удалось собрать голоса, обеспечившие его принятие. Полк подписал закон 6 августа 1846 г. Он предусматривал, что все общефедеральные доходы, прежде всего полученные в виде налогов, будут храниться в специальном здании в Вашингтоне — Доме казначейства, а также в его филиалах в нескольких крупнейших городах. Эта система объявлялась независимой как от федеральных банков, так и от банковских учреждений в отдельных штатах. Так в США была, наконец, основана государственная казначейская система, независимая от частного финансового сектора. Ей было предоставлено монопольное право эмиссии долларов и других государственных ценных бумаг. В этом виде она существовала до 1913 г., когда был принят закон о федеральном резерве.

Однако основное внимание президент Полк уделял неразрывно связанным между собой вопросам территориальной экспансии, военной и внешней политики. Крайне неопределенным оставалось положение Орегона — территории на западном побережье, на которую претендовала, помимо США, Великобритания, а на некоторые ее части также Россия и Испания. Постепенно, правда, последние две страны отказались от своих требований. С англичанами же представители Полка начали переговоры, которые то прерывались, то возобновлялись, причем подчас английские делегаты даже угрожали войной. Эти угрозы рассматривались в Лондоне действенными, так как США находились в опасности и на южной границе, где назревала война с Мексикой.

Полк, однако, решительно отверг британские требования арбитража, заявив, что готов к военным действиям, как на юге, так и на севере, и внес в Конгресс проект резолюции, отвергавшей планы совместной американо-британской оккупации Орегона. Граница между США и Канадой провозглашалась проходящей по 49-й параллели. Конгресс принял резолюцию уже 27 апреля 1845 г., причем за нее голосовала и часть вигов.

Как оказалось, воинственные заявления англичан имели показной характер. Лондон согласился на проведение границы без дальнейших переговоров и арбитража. 15 июля 1846 г. Сенат США утвердил англо-американский договор о границе в районе Орегона. Против голосовала незначительная группа крайних экспансионистов, которые требовали, чтобы территория США на западном побережье была расширена до границ русской Аляски. Орегонский договор предусматривал проведение границы по 39-й параллели, правда, остров Ванкувер целиком оставался за Великобританией, но судоходство по каналам и проливам в этом регионе было открыто для обеих сторон.

Между тем подготовка и реализация присоединения Техаса к США привели к серьезному военному конфликту с соседней Мексикой. При этом Полк не только не стремился погасить конфликт, но, будучи убежденным в решающем военном превосходстве США, стимулировал войну. В июне 1845 г. генералу Закари Тейлору, ставшему к этому времени известным военачальником, был вручен секретный президентский приказ выйти на границу Техаса с Мексикой с 4-тысячной армией, а в Мексиканский залив была отправлена военная эскадра. 8 марта 1846 г. Тейлор вступил на мексиканскую территорию, а 23 апреля Мексика объявила войну США. В ответ на это объединенное заседание палат Конгресса по предложению президента, в свою очередь, приняло резолюцию об объявлении войны соседней стране. Если вначале против войны высказались 67 представителей вигов, то при завершающем голосовании таковых осталось только 14. Милитаристско-патриотический курс Полка одерживал вверх. 13 мая США объявили войну Мексике. Тейлору было приказано перейти реку Рио-Гранде и начать наступление на Мехико. Численность мексиканской армии была примерно в четыре раза меньше, чем американской, причем войска Мексики состояли в основном из индейцев, хорошо владевших холодным оружием, но почти не имевших оружия огнестрельного. Флоту США Мексика вообще ничего не могла противопоставить.

В этих условиях война по существу свелась к постепенному захвату американцами новых территорий как к югу от Техаса, так и на западном побережье, в районе Калифорнии, где действовали в основном военные корабли США, с которых высаживались десанты.

Правда, против американских войск выступили не только регулярные мексиканские части. В ряде районов, захваченных США, произошли крестьянские восстания. Однако они были разрозненными и их быстро подавили.

Тем временем между властями Республики Техас и США завершились переговоры о присоединении. Договор был одобрен Сэмом Хьюстоном, который уже прекратил исполнение функций президента Техаса, но оставался фактическим лидером этой псевдонезависимой страны, а затем и Конгрессом Техаса. В декабре 1845 г. Полк подписал резолюцию Конгресса США о присоединении Техаса, который стал 28-м штатом.

Между тем война против Мексики продолжалась с явным преимуществом США, хотя в некоторых сражениях американцы терпели поражения. В целом же мексиканские войска были деморализованы и в сентябре 1847 г. оставили столицу страны Мехико. Продолжалась, правда, партизанская война, но в целом исход кампании был определен. 2 февраля 1848 г. в мексиканском городе Гваделупе-Идальго был подписан мирный договор. Он предусматривал так называемую «уступку», по которой Мексика передала США около 1,4 млн км² территории в обмен на 15 млн долларов США — сумму смехотворную^[4]. Мексика признала аннексию США территорий современных Техаса и Калифорнии. Некоторые «уступленные» районы были включены в другие штаты.

Американские политики на протяжении нескольких лет напряженно дебатировали вопрос о рабстве на новых территориях, в результате чего был достигнут компромисс 1850 г., признававший только Калифорнию штатом, свободным от рабства.

Территориальные приобретения, осуществленные при Полке, составили более половины территории современных США. На этом экспансия США на континенте почти завершилась. В будущем страна расширится в Северной Америке только за счет приобретения Аляски у России (и крохотной полоски земли у Мексики), а вне континента — путем завоевания колоний, из которых только одна — Гавайский архипелаг — в отдаленном будущем станет частью США в виде отдельного штата.

На фоне столь грандиозных территориальных приобретений другие мероприятия Полка в области внутренней и внешней политики представлялись незначительными. Президент инициировал создание нового центрального ведомства — Департамента внутренних дел (Department of the Interior), образованного в последние дни его правления. Это министерство сильно отличалось от европейских ведомств с тем же названием, которые относились к силовым и отвечали главным образом за внутренний порядок. Американское министерство ведало государственными землями и национальными ресурсами, а также делами, связанными с коренными американцами (в будущем ему также отойдут вопросы населения заморских территорий). Во внешних делах наблюдатели отметили установление консульских связей с Ватиканом.

Еще до выборов Полк неоднократно заявлял, что президент США должен избираться только на один срок, а заняв должность, подчеркнул, что намерен на своем примере показать достаточность этого срока для решения важных вопросов. Связанный этим обязательством, Полк, еще сравнительно молодой политик, отказался баллотироваться на второй срок.

По возвращении в Теннесси Полк собирался заняться сельским хозяйством и просветительской деятельностью, однако пал жертвой начавшейся эпидемии холеры. Он скончался в Нашвилле в своем доме, получившем название Полк-плейс. Его супруга пережила его на 42 года — она скончалась в 1891 г. Оба супруга похоронены на кладбище Капитолия своего штата.

Несмотря на то что он находился у власти один срок и руководил страной при ожесточенном сопротивлении вигов, Джеймс Полк по праву относится к числу самых успешных президентов страны, деятелем, до предела работоспособным и активным, главным достижением которого было закрепление США не только как ведущей державы Американского континента, но и великого мирового государства.

В память о президенте выпущены почтовые марки и монеты, его имя присвоено улицам в ряде городов. Фермерская хижина, в которой родился Полк, и дома, где он жил в штате Теннесси, стали популярными музеями.

Основные издания:

Borneman W. Polk: The Man Who Transformed the Presidency and America. New York, 2008.

Dusinberre W. Slavemaster President: The Double Career of James Polk. NewYork, 2003.

Leonard Th. James K. Polk: A Clear and Unquestionable Destiny. Wilmington, Delaware, 2000.

Seigenthaler J. James K. Polk. New York, 2004.

ЗАКАРИ ТЕЙЛОР

ЗАКАРИ ТЕЙЛОР

24 ноября 1784 — 9 июля 1850

12-й президент:

4 марта 1849 — 9 июля 1850

Генерал Закари Тейлор (Zachary Taylor), не обладавший никаким политическим опытом, не имевший гуманитарного образования и никогда не занимавший выборных постов, не мог предположить, что он станет президентом США. В определенном смысле это был случайный президент, оказавшийся на высшем посту в результате патриотического угара от победы в войне с Мексикой, в которой он сыграл значительную роль.

Закари родился в семье плантатора из графства Ориндж (Вирджиния) Ричарда Тейлора. Он был третьим из выживших пяти сыновей. Считая, что на западных рубежах страны он сможет вести более прибыльное хозяйство, Ричард Тейлор вскоре после рождения третьего сына перебрался на территорию Кентукки, на реку Огайо, где купил обширную плантацию. На плантации использовался рабский труд.

Закари получил в основном домашнее образование, в школу он почти не ходил. Мать научила его читать и писать, выполнять арифметические действия. Упоминают, правда, некие учебные заведения, которые вроде бы посещал мальчик. Отмечался и его «быстрый ум». Но по разным причинам, скорее всего потому, что систематического образования эти школы не давали и родители предпочитали домашнее обучение, посещение учебных заведений быстро заканчивалось. Закари так и не овладел правописанием, и, будучи военачальником и президентом, писал с грубыми грамматическими ошибками. Современники отмечали, что и писал-то он с большим трудом, тщательно выводя каждую букву. Тем не менее читать его рукописи было очень трудно.

Трудовая деятельность Тейлора началась на плантации отца, на которой он вместе с братьями руководил отдельными участками, во многих случаях сам работая на хлопковом поле. Вместе с тем еще с раннего возраста отец соответственно своим навыкам приучал его к строгой дисциплине, владению оружием, верховой езде, умению командовать людьми. Закари не читал военную литературу, впрочем, он и вообще книг почти не читал. Похоже, что к этому занятию он не только не привык, но оно было для него затруднительным. Знаниями по военной истории он не обладал, о прошлых войнах знал из рассказов родных.

А среди родственников были люди выдающиеся. Одним из них был будущий президент Мэдисон, который иногда появлялся в имении. Мечтая о военной карьере, Закари в 1809 г., за год до избрания Мэдисона на высший пост, попросил его помочь ему попасть на какую-нибудь должность в армии, и в мае того же года 24-летний плантатор, не имевший ни военного образования, ни боевого опыта, был зачислен в 10-й пехотный полк сразу в звании старшего лейтенанта. По другим источникам, это произошло 3 мая 1808 г. и полк был не 10-м, а 7-м. Рекомендуя его, Мэдисон сослался на слабость американской армии в условиях военной тревоги, связанной со столкновениями с англичанами, предшествовавшими американо-британской войне, и на то, что его протеже имеет перспективы роста.

Закари был направлен в один из военных лагерей в районе Нового Орлеана. Лагерь плохо снабжался, солдаты и офицеры часто болели. Служба не была в полном смысле слова регулярной. Впрочем, молодой офицер смог овладеть первичным военным опытом, навыками командования. Армейская служба все больше ему нравилась. Но он также покупал и продавал ценные бумаги и даже приобрел небольшое имение, к которому позже прибавил новые земли. Плантация стала со временем значительной, на ней работали около двухсот рабов. Основным товаром, который на ней производился, был сахар.

В июне 1810 г. Закари женился на Маргарет Смит, с которой познакомился за год до этого, приехав на отдых и лечение в Луисвилл. Маргарет происходила из семьи военного, участника Войны за независимость и своим воспитанием вполне подходила тому милитаристско-дисциплинарному духу, который был органически свойствен ее мужу. В браке родились пять дочерей и один сын, который станет генералом армии конфедератов, а после войны напишет интересные воспоминания.

В ноябре 1810 г. Тейлор получил звание капитана, а летом следующего года его направили в Индиану, где он возглавил Форт-Нокс (его предшественник просто сбежал, растратив казенные деньги). Теперь, оказавшись в положении относительно независимого командира, Тейлор впервые проявил свои командные качества. Он быстро навел порядок в форте, установил жесткую дисциплину. Посетивший форт губернатор территории Уильям Гаррисон с оттенком удивления высказал одобрение действиями нового командира.

Когда в 1812 г. началась война с Великобританией, Тейлору было поручено командовать частями, которые сначала отбивались от союзных англичанам индейских племен, а затем перешли в наступление. Летняя кампания 1812 г. принесла ему первую, хотя и ограниченную победу над англичанами и их союзниками-индейцами. Командование оценило храбрость Тейлора и его солдат: не прослужив еще положенного срока в капитанском звании, он получил временное звание майора. Это был, как считают военные историки, первый опыт присвоения временного, более высокого, звания за заслуги в условиях войны. Позже такая практика получит широкое распространение.

В следующие месяцы Закари принял участие в военных действиях на западных границах США, в основном в качестве помощника генералов Сэмюэля Гопкинса и Бенджамина Говарда. Он проявил храбрость и умение руководить солдатами в боевой обстановке, особенно во время боя в ноябре 1812 г. в районе Уилд-Кэт-Крик, недалеко от Форт-Нокса. После этого в районе форта наступило успокоение, и Тейлор даже забрал сюда свою семью.

Постепенно за Тейлором закрепилась слава удачливого командира. В 1814 г. он даже заменил заболевшего генерала Говарда в экспедиции вверх по Миссисипи, завершившейся успешным боем в районе острова Кредит, в котором сражение велось не только с индейцами, как до этого, но и с регулярными британскими частями. Правда, вслед за этим он был вынужден отступить, так как силы противника оказались значительно крупнее, чем он предполагал. Это, однако, не повлияло на репутацию Тейлора.

По окончании войны Тейлор был уволен в отставку, но по его просьбе через год был восстановлен в армии и теперь уже в звании майора на постоянной основе. Военная служба продолжалась в относительно мирное время — относительное потому, что почти непрерывно вспыхивали мелкие восстания индейских племен, которые жестоко подавлялись, в чем Тейлор активно участвовал.

В течение двух лет Тейлор командовал крупным Форт-Говардом на территории Мичигана. В апреле 1819 г. ему было присвоено звание подполковника, причем он, несмотря на еще не очень высокое звание, считался перспективным военным и даже приглашался на прием к президенту Монро. Затем последовали новые назначения, в основном связанные с продвижением на запад, созданием новых военных постов, а затем и укрепленных фортов. Несмотря на то что Закари был военным практиком, а в теории разбирался слабо, в 1826 г. он был вызван в Вашингтон и включен в состав комитета, разрабатывавшего основы строительства и организации вооруженных сил США. По всей видимости, ни он, ни его начальство не были удовлетворены тем, как вел себя малоразбиравшийся в теоретических вопросах военный. Ему же просто было скучно в столице, он стремился вернуться «на поле действия». В 1828 г. Тейлору это удалось, и он возглавил Форт-Кроу в Мичигане. К 1838 г. сопротивление индейцев было в основном подавлено, и Тейлор, который к этому времени стал полковником, сыграл в этом немалую роль.

В середине 30-х гг. Тейлор попытался воспрепятствовать браку своей 17-летней дочери Сары с лейтенантом Джефферсоном Дэвисом, амбициозным молодым человеком, которому позже предстояло стать президентом южной Конфедерации во время Гражданской войны 1861–1865 гг. Он хорошо относился к лейтенанту, но считал, что быть женой военного — нелегкая судьба для молодой женщины. После четырех лет споров Сара все же вышла замуж за Дэвиса. Но брак был недолгим — Сара скончалась всего через три месяца от малярии — болезни, распространенной на проходившей через дикие места западной границе. Для полковника это была серьезная потеря, которую он встретил, как полагалось, по его мнению, солдату — своих чувств он никак не проявил.

В 1838 г. Тейлор получил наконец генеральское звание. Новый бригадный генерал был назначен командующим американскими войсками во Флориде, где продолжил наводить порядок жесткой рукой, преследуя любое неповиновение индейцев и изгоняя их племена с территории полуострова. Он получил характерное прозвище Old rough and ready, которое можно лишь приблизительно перевести как Старый, но верный грубиян. Видимо, прозвище верно отражало основные черты нашего персонажа.

В преддверии аннексии Техаса Тейлор в апреле 1844 г. был направлен в Форт-Джезуп в Луизиане, где должен был подготовить войска к возможному мексиканскому вторжению, став командующим всеми американскими войсками в этом важном регионе. Были и генералы более высокого ранга, которые могли занять этот пост, но президент Полк избрал именно Тейлора, зная, что он не поддерживает связей с вигами и декларирует свою аполитичную позицию.

Ему удалось быстро привести войска в боевую готовность, а вслед за этим он получил приказ президента разместить свои части «на или вблизи от реки Рио-Гранде», то есть, по представлению властей США, на границе между квазинезависимым Техасом и собственно Мексикой. Уже это означало начало военного конфликта, так как мексиканское правительство считало, что граница проходит не по Рио-Гранде, а значительно севернее — по реке Нуэсес. Тейлор вторгся на спорную территорию, откуда был готов начать наступление вглубь Мексики. Он даже назвал свои силы «армией оккупации» (Army of Occupation).

Когда в мае 1846 г. война действительно началась, Тейлор почти сразу одержал победу в боях в районе Ресака де ла Пальма, хотя численно мексиканские войска в этом районе значительно превосходили его силы. Эта победа сразу превратила его в национального героя, тем более что в прессе весьма колоритно описывалось гуманное обращение генерала с пленными мексиканцами. Его начали сравнивать с Дж. Вашингтоном и Э. Джексоном — двумя военными, которые во многом благодаря своим победам на поле боя заняли президентские посты. Уже в июне последовало новое повышение — до генерал-майора.

Переведенный на западное побережье, Тейлор и там добился новых побед. Особо значительной была битва в районе Буэна-Виста. Мексиканский генерал в том районе Антонио Санта-Анна располагал армией в 20 тыс. человек, тогда как у Тейлора было всего 6 тыс. солдат и офицеров. Тем не менее он не отступил, хотя президент Полк специальным приказом дал ему на это право. Вступив в бой, он добился полной победы. При этом Тейлор, научившийся определенному искусству представлять ход событий в выгодном для себя свете, скрыл от своего начальства, от прессы и политиков, что Санта-Анна располагал мало подготовленными силами с устаревшим вооружением. В то же время Тейлор многократно заявлял, как он горд тем, что добился победы над генералом, которого называли «Наполеоном Запада», хотя на самом деле у этого деятеля, который ранее был президентом Мексики, а позже вновь станет во главе этого государства, было немало чисто авантюристических черт.

Народного героя стали избирать почетным членом всевозможных патриотических обществ, которые прочили ему политический успех. Президент Полк стал высказывать опасение, что успешного генерала могут использовать политические противники, имея в виду его крайнюю общественную неопытность и в то же время растущее самомнение. Опасаясь новых военных побед генерала, Полк отозвал его из районов военных действий, назначив командующим всеми войсками США на Западе.

Сложившейся ситуацией воспользовались виги, которые попытались прибегнуть к помощи популярного генерала, тем более что он, по-прежнему отстаивая свой независимый статус, все же подчас высказывался по политическим вопросам. Обращали внимание, что, выступая за сохранение рабовладельческой системы (он продолжал через своих родных вести плантационное хозяйство, используя рабский труд), он считал непрактичным распространять рабовладение на новые, западные территории, где трудно было производить как хлопок, так и сахар — основные продукты южных плантаций. Он считал, что при всех противоречиях между севером и югом раскол страны не только нежелателен, но приведет к катастрофе. Другие его высказывания, в частности по экономическим вопросам, носили настолько дилетантский характер, а порой были просто малограмотными, что на них просто не обращали внимания.

В среде влиятельных вигов развернулись споры по поводу номинации президента в 1848 г. Многие предлагали вновь выдвинуть Г. Клея, которого называли «великим стариком партии». Однако дважды уже потерпевший поражение на выборах, Клей был очень ненадежной кандидатурой. Тейлора рассматривали как более перспективного кандидата, причем партийные боссы были уверены, что править при нем будут именно они, имея в виду неопытность кандидата.

На предвыборном съезде вигов в Филадельфии Тейлор получил 111 голосов, тогда как Клей — 97 (были и другие кандидаты, собравшие еще меньшее число). Так виги впервые в истории США выдвинули кандидатом в президенты политически малограмотного человека, к тому же не обладавшего общей культурой, особенно не надеясь на его избрание.

Оказалось, однако, что демократов разделяли в это время внутренние разногласия, которые их резко ослабили. Неспособные выдвинуть авторитетного кандидата, они остановились на маловлиятельном политике из Мичигана Луисе Кассе, который в ходе кампании своими противоречивыми заявлениями ухитрился настроить против себя как сторонников, так и противников рабства. Кроме того, влиятельная организация демократов из штата Нью-Йорк поддержала не партийного кандидата, а бывшего президента Ван Бюрена, который выступал как представитель партии Фри сойл (Партии свободной земли), выдвинувшей крылатый, хотя и поверхностный лозунг: «Свободная земля, свободный труд, свободные люди». Правда, на практике и эта сила ратовала лишь против распространения рабства на новые территории, то есть выступала с тем требованием, в пользу которого высказывался Тейлор. Его активно поддержали лишь некоторые лидеры вигов, среди которых был и Авраам Линкольн. Предполагалось, что позиции кандидата укрепит Миллард Филлмор, известный нью-йоркский политик, возглавлявший финансовый комитет в Палате представителей, который был номинирован на пост вицепрезидента.

Раскол в среде демократов привел к победе Тейлора с небольшим преимуществом. Выборы состоялись 7 ноября 1848 г. Это был первый случай проведения выборов по всей территории США в один день, определенный Конгрессом. Принятое решение гласило, что отныне все президентские выборы будут проводиться в первый вторник после первого понедельника ноября каждого високосного года. С тех пор это правило неуклонно соблюдается по наши дни.

Результаты были следующими. За Тейлора было подано 1,4 млн голосов (47,3 %), и он получил поддержку 163 выборщиков. За Касса голосовали 1,2 млн (42,5 % и 127 выборщиков), за Ван Бюрена 291,5 тыс. (10,1 % и ни одного выборщика). Тейлор был последним президентом, избранным от партии вигов, которая затем стала постепенно терять влияние и позже прекратила существование.

К удивлению общественности, Тейлор после победы не появился в Вашингтоне, а до конца января следующего года оставался на западном побережье, командуя там войсками. В то же время он с помощью писем, а иногда отправляя своих эмиссаров, сформировал правительство, которое повсеместно признавалось как кабинет умиротворения. В него не был включен ни один из известных вигов. В кабинет вошли три южанина и три северянина, причем ни один из южан не занимал экстремистских позиций. Седьмое и главное место в правительстве — госсекретаря — досталось сенатору Джону Клейтону — из крохотного штата Делавэр, находившегося как раз посередине между Севером и Югом.

Вступив на высший пост в начале марта 1849 г., Тейлор стремился проводить курс сохранения рабовладельческого хозяйства на Юге в сочетании с полным прекращением владения рабами на новых территориях Запада. Ему удалось сохранять добрые отношения с аболиционистами Нью-Йорка, вести дружеские дискуссии с известным в то время борцом за полную отмену рабства сенатором Уильямом Суардом, одним из основателей новой Республиканской партии, которая в центр внимания поставила именно проблему отмены рабства. В то же время бывшему мужу своей скончавшейся дочери Джефферсону Дэвису, становившемуся одним из лидеров наиболее воинственных рабовладельцев, он говорил, что в случае необходимости будет «мечом защищать» существовавший порядок на Юге. Многим такая позиция казалась беспринципной, искусственной, и в значительной степени это было так, особенно имея в виду и то, что Тейлор до президентства не был политиком, и то, что он стал во главе государства благодаря силам, стремившимся к статус-кво.

Политику примирения Тейлор проводил и в отношении индейских племен. В ряде случаев местные инциденты с индейцами вызывали крайнее обострение обстановки в местах расселения племен, в частности во Флориде (где сохранялись семинолы) и Нью-Мексико (где проживало племя навахо). Хотя генералы призывали к жестокому подавлению возникавших бунтов, президент отклонял их требования, настаивая на сохранении мира. Обычно возникавшие конфликты удавалось разрешить, не прибегая к массовым репрессиям.

Столь же умеренный курс, рекомендуемый советниками и министрами, Тейлор проводил во внешней политике. Его правительству удалось заключить несколько договоров с образовавшимися в последние десятилетия центральноамериканскими государствами. Один из них предусматривал строительство канала, на территории Никарагуа, который соединил бы Атлантический и Тихий океаны. Предполагалось, что сооружение канала будет осуществлено совместно с Великобританией. Проект не был реализован, но породил дискуссии по поводу наиболее удобного района осуществления этого масштабного проекта, который в конце концов привел к созданию Панамского канала.

Внимание многих состоятельных американцев в это время все чаще обращалось на остров Кубу, находившийся всего в 150 км от Флориды. Остров, являвшийся испанской колонией, был богат природными ископаемыми, удобен для создания плантаций сахарного тростника. Зрели идеи проникновения на остров. На самом острове в среде местной элиты также возникло движение за присоединение к США как к стране с более развитой экономикой и большими коммерческими возможностями. В 1850 г. вспыхнуло восстание под руководством губернатора одной из провинций Нарсисо Лопеса, на помощь к ним из Флориды направилась группа американцев, преимущественно военных авантюристов. На юге США развернулось движение за масштабное вторжение на Кубу, но Тейлор, руководствуясь как собственным военным опытом, так и политической ориентацией на умеренность во внешних делах, отказался их поддержать. Восстание было подавлено, а Лопес казнен испанцами. Более того, по распоряжению президента в США было открыто уголовное дело против тех, кто поддерживал Лопеса. Правда, они были оправданы, но сами намерения Тейлора вызвали одобрение испанской монархии, отношения с которой улучшились.

В то же время основное внимание президента было сосредоточено на внутренних противоречиях, связанных со все той же проблемой, которая будоражила страну в течение долгого времени, — вопросом о рабстве на новых территориях. Ситуация сложилась так, что в Палате представителей преобладали сторонники ограничения рабовладения, а в Сенате — его защитники. В результате после окончания войны с Мексикой обе палаты принимали резолюции противоположного свойства, перебрасывая решения одна другой, а в новых штатах и на приобретенных территориях сохранялось военное управление и не создавалась гражданская администрация. Споры шли вокруг так называемого «условия Уилмота» — документа члена Палаты представителей Дэвида Уилмота о выделении средств на новые территории при условии, что на них будет запрещено рабство. Более того, Сенат одобрил документ под названием «Адрес южных депутатов Конгресса своим избирателям», написанный крайним сторонником рабовладения Д. Калхуном, который звучал прямым обвинительным актом по отношению не только к аболиционистам, но и к выступавшим за ограничение рабства. Все они являлись, по мнению Калхуна и его единомышленников, чуть ли не государственными преступниками.

Политическое положение осложнилось тем, что как раз в это время в Калифорнии были открыты крупные запасы золота и началась «золотая лихорадка», быстро приведшая к огромным потокам переселенцев, хлынувших на эту территорию. Это были в основном свободные мелкие собственники, подчас неимущие, требовавшие быстрейшего провозглашения Калифорнии отдельным штатом, причем свободным от рабства. За один 1850 г. население небольшого поселка Сан-Франциско выросло с 800 до 40 тыс. человек. Возник новый, быстро растущий город.

Давление на президента со стороны калифорнийских политиков и поддерживавшей их основной массы новых жителей было настолько сильным, что Тейлор выразил согласие на включение Калифорнии в США в качестве 31-го штата, свободного от рабства. После нескольких месяцев споров в Конгрессе Палата представителей в 1850 г. приняла соответствующее решение. В ответ Калхун пригрозил отделением южных штатов и провозглашением там самостоятельного государства. Впервые со времени создания США оказались под угрозой распада.

Без непосредственного участия президента, но с его одобрения в Конгрессе был в конце концов выработан так называемый Компромисс 1850 г., инициатором которого стал Г. Клей. Точнее говоря, это была серия компромиссов, частично удовлетворивших интересы как северных, так и южных штатов. Рабство отменялось в Калифорнии, но сохранялось в Техасе и Нью-Мексико. В округе Колумбия (то есть в столице) запрещалась работорговля, но усиливались меры по розыску и наказанию беглых рабов (в частности, разрешались их поиски в штатах, где рабство было запрещено). Этот пункт компромисса вызвал особое негодование аболиционистов. В то же время Тейлор был удовлетворен решением, позволившим сохранить единство страны. Он приписывал себе активную роль в достижении соглашения, хотя на самом деле являлся только наблюдателем, хотя и весьма заинтересованным в сделке.

Компромисс 1850 г. оказался последним государственным актом, свидетелем которого был Закари Тейлор. Однако подписать соответствующие документы он не успел. 4 июля 1850 г., в день национального праздника — Дня независимости — он принимал участие в публичных торжествах. Погода была очень жаркой. Президент, выступивший на открытом воздухе, почувствовал себя плохо, выпил несколько стаканов холодного молока и съел несколько столь же холодных фруктов. К вечеру он вновь почувствовал себя плохо, а на следующий день тяжело заболел. Острое кишечное заболевание никакими существовавшими в то время медицинскими средствами вылечить не удалось, и еще через четыре дня Тейлор скончался. Он был похоронен в Луисвилле (штат Кентукки).

Почти сразу стали распространяться слухи, что Тейлор был отравлен то ли мышьяком, то ли каким-то другим ядом в качестве мести за его позицию по вопросу о рабстве (речь шла о кознях как рабовладельцев, так и аболиционистов). В связи с тем, что разного рода обвинения возникали вновь и вновь на протяжении почти полутора столетий, в 1991 г. с согласия потомков Тейлора была проведена эксгумация тела и с использованием новейших научных достижений проведен соответствующий анализ. Он установил, что скорее всего Тейлор скончался от острого гастроэнтерита — воспалительного заболевания желудка и тонкой кишки. Правда, осторожные врачи полностью не исключили возможности отравления, но сочли, что степень таковой вероятности крайне низка.

Президент Закарий Тейлор был одним из тех «случайных» государственных руководителей, которые оказали лишь незначительное влияние на развитие своей страны.

Основные издания:

Eisenhower J. Zachary Taylor. New York, 2008.

Bauer К. Zachary Taylor: Soldier, Planter, Statesman of the Old Southwest. Baton Rouge, 1993.

Fry J. A Life of Gen. Zachary Taylor. Bedford, MA, 2009.

МИЛЛАРД ФИЛЛМОР

МИЛЛАРД ФИЛЛМОР

7 января 1800 — 8 марта 1874

13-й президент:

9 июля 1850 — 4 марта 1853

Неожиданно став президентом, вице-президент Миллард Филлмор (Millard Fillmore) продолжил галерею «случайных руководителей» исполнительной власти США. Это был последний (хотя и не избранный) президент от Партии вигов и второй, занявший пост в результате смерти предшественника. Он был единственным, который позже будет дважды неудачно баллотироваться на высший пост.

Миллард Филлмор был сыном небогатого фермера из штата Нью-Йорк. Его отец Натаниэль был потомком выходцев из Шотландии, а мать Фиби происходила из рода английских иммигрантов. Всего у родителей было девять детей, и Миллард был вторым ребенком, появившимся на свет в поселке Саммерхилл недалеко от городка Моравия, к северу от крупнейшего города, который дал свое имя штату. Это была живописная озерная местность, получившая название Фингер-лейкс (то есть Пальчиковые озера).

Однако ни у родителей, ни у детей времени любоваться красотами природы не было. Ферма едва сводила концы с концами, о чем свидетельствовал тот факт, что Миллард родился в полуразвалившейся бревенчатой хижине, в которой обитала вся семья.

Считая, что сельский труд для сына бесперспективен, отец отдал его учеником к портному, а в 14-летнем возрасте подросток стал рабочим в находившейся неподалеку портняжной мастерской в поселке под звучным названием Спарта. Работать было тяжело и неинтересно, но отец был настойчив: он лишь перевел сына на большее крупное предприятие — ткацкую фабрику в другом городке, но под названием не менее обещающим — Нью-Хоуп (Новая Надежда).

Преимущество этого места состояло в том, что здесь находилась единственная в округе публичная библиотека, в которой стал проводить почти все свободное время молодой человек, до этого не имевший никакого образования, но упорный и дисциплинированный. Начав с элементарной грамоты, он довольно быстро стал овладевать сравнительно широким кругом знаний. Ему удалось даже поступить в школу для взрослых, которую именовали академией, но давала она лишь поверхностные знания. Однако в академии Миллард познакомился с молодой учительницей Абигейл Пауэрс, которая была всего двумя годами старше его (по другим данным, она была его соученицей).

В 1819 г. семья Филлморов перебралась в пригород Моравии, где Натаниэль продолжал вести фермерское хозяйство на земле, взятой в аренду у землевладельца и в то же время местного судьи. Убедившись, наконец, в способностях своего сына, старший Филлмор уговорил судью принять Милларда к себе младшим клерком, вначале с испытательным сроком, который юноша прошел настолько успешно, что судья согласился одновременно обучать его праву.

Склонный к перемене мест отец вскоре вновь переселился в район города Буффало, на самом севере штата Нью-Йорк, где купил ферму, от которой наконец начал получать некоторый доход. Последовав за отцом, Миллард стал преподавать в местной школе и выполнять поручения здешнего суда, которые не требовали официального признания в качестве юриста, но обеспечивали определенную правовую практику. В результате в 1823 г. в возрасте 23 лет настойчивый молодой человек смог вступить в нью-йоркскую коллегию адвокатов и открыть свой крохотный офис. Он переписывался с Абигейл, иногда встречался с ней. В феврале 1826 г. они вступили в брак, в 1928 г. родился сын Миллард-младший, а в 1832 г. — дочь Мэри.

Занимаясь адвокатской практикой в Буффало, Миллард-старший постепенно заинтересовался политикой. Вначале речь шла о местных делах. Высокий и интересный молодой человек, опираясь на собственный жизненный опыт, стал активно поддерживать народное образование. Он быстро завоевал авторитет и даже в 1842 г. получил почетную должность канцлера местного университета, который, правда, был таковым только по названию, скорее представляя собой школу рабочих профессий. К этой должности Миллард относился серьезно, выступал инициатором сбора средств в пользу заведения, посещал его и оставался канцлером (разумеется, почетным) всю жизнь. В 1828 г. Миллард был избран в Ассамблею штата Нью-Йорк и следующие два года переизбирался. В ассамблее он выступал с прогрессивных позиций, став инициатором законов о предоставлении права выступать в суде свидетелям без клятвы на Библии и о прекращении выносить тюремные приговоры за долги. Одновременно он также записался в местную милицию, где через некоторое время дослужился до звания майора.

В 1832 г. молодой юрист выдвинул свою кандидатуру в Палату представителей Конгресса США и был избран. Именно в это время из ряда мелких групп началось формирование Партии вигов, в которой депутат сразу стал одним из активистов. Он выступал, как и другие виги, против «джексоновской демократии», предоставлявшей слишком большие права штатам, за строительство федеральных дорог и мостов, за создание единой национальной инфраструктуры, за постепенное ограничение и в перспективе отмену рабства. Он покровительствовал родному штату, способствовал решениям о развитии городов Олбани и Буффало, в частности строительству водных сооружений в их районах на реке Гудзон и озере Эри — одном из Великих озер. Он активно выступал за реконструкцию сооруженного еще в 1820-е гг. судоходного канала Эри, который связал озера с Атлантическим океаном, и добился выделения на это необходимых средств. Видимо, эти заботы побудили конгрессмена заняться и инфраструктурой столицы. Он выступил инициатором строительства моста в центре Вашингтона через реку Потомак.

На конгрессмена обратил внимание влиятельный массачусетский сенатор Даниэль Уэбстер, который взял его под свое покровительство. Со временем между ними установилась дружба, продолжавшаяся до смерти Уэбстера, когда Филлмор уже был президентом, а Уэбстер госсекретарем.

В 1834 г. Филлмор отказался участвовать в выборах (причины не вполне ясны, он объяснял, что решил заняться личными делами), но в следующие годы вновь избирался от своего штата, а в 40-е гг. выдвигался на пост вице-президента и губернатора штата Нью-Йорк, но в обоих случаях не добился успеха. Миллард Филлмор постепенно стал фигурой, известной в национальном масштабе, хотя не выходившей на первые роли. На выборах 1848 г. он стал кандидатом Партии вигов в вице-президенты и вместе с Закари Тейлором одержал победу.

В президентской администрации Филлмор чувствовал себя не просто второстепенным лицом, но чуть ли не лишним. Он попал в вице-президенты как компромиссная фигура, а его соперник сенатор Уильям Суард — лидер новой Республиканской партии и явный недоброжелатель Филлмора — стал главным советником Тейлора и с ходу блокировал робкие попытки вице-президента высказывать свои суждения и советы. Единственной реальной заботой, правда, вне новой должности, стало председательствование в совете Смитсоновского института, который превращался в национальный центр культуры.

В этих условиях между президентом и вице-президентом возник прямой конфликт по вопросу о Компромиссе 1850 г. Филлмор заявил Тейлору, что он открыто выступит в Конгрессе против входивших в этот пакет законов, в частности о сохранении рабства в некоторых новых западных штатах, и в случае равенства голосов в Сенате подаст в качестве председателя отрицательный голос. В действительности такая ситуация сложиться не могла, так как в верхней палате преобладали сторонники компромисса, но между президентом и вице-президентом наметился явный конфликт. Конец ему положила смерть Тейлора 9 июля 1850 г. На следующий день Филлмор принес присягу в качестве главы государства.

Став президентом, Миллард Филлмор несколько изменил свое отношение к компромиссу. Он полностью поддержал принятие Калифорнии в Союз в качестве свободного штата, настоял на том, чтобы в штате Нью-Мексико также было запрещено рабство, и поддержал тех, кто выступил против территориальных претензий Техаса на территории Нью-Мексико. В то же время он согласился с фактически неизбежным: сохранением рабовладения в самом Техасе. Соответствующие законы были утверждены Конгрессом. Прямое столкновение Севера и Юга на некоторое время было отложено, хотя его неизбежность была ясна.

В связи с пресловутым компромиссом наблюдатели сразу отметили разницу в стиле руководства государством между покойным Тейлором и Филлмором. Если Тейлор, многие годы прослуживший в армии, представлялся жестким и бескомпромиссным, то его преемник, карьерный политик и адвокат, выглядел склонным к компромиссам. В наибольшей степени это проявилось в отношении к южным экстремистам, угрожавшим разрывом с США. В то время как Тейлор выражал готовность подавить любую их попытку силой, Филлмор всячески стремился умиротворить их, выступал с успокоительными заявлениями. На севере, выходцем откуда был сам президент, такая политика воспринималась с опасениями за судьбы страны.

В то же время уже первыми своими актами новый президент четко продемонстрировал разрыв с политикой предшественника, уволив в отставку весь кабинет министров и назначив на министерские посты ряд своих близких и друзей. Он не упразднил должность вице-президента, как утверждают некоторые авторы, уже в силу того, что существование этой должности было предусмотрено Конституцией, но объявил, что при нем вице-президента не будет. Пост государственного секретаря получил Даниэль Уэбстер, ставший теперь альтер эго Филлмора. Правда, болезни и старость (ему было около 70 лет) привели к тому, что на новом посту он не был активен, а в конце 1852 г. скончался.

Одобрив законодательство, связанное с Компромиссом 1850 г., Филлмор вынужден был заняться опасной ситуацией, сложившейся на границе Техаса и Нью-Мексико. Пообещав преобразовать Нью-Мексико в штат (на самом деле штат здесь был образован только в 1912 г.) и заявив, правда менее уверенно, что эта территория будет свободна от рабства, Филлмор был озабочен тем, чтобы погасить территориальные споры и претензии властей Техаса на часть этой территории. Путем тайных переговоров с конгрессменами, представителями Техаса и Нью-Мексико, Филлмор смог добиться очередного компромисса: территория Нью-Мексико «уступала» Техасу 33,3 квадратных мили — то есть небольшой клочок земли. Обе стороны были вроде бы удовлетворены — Нью-Мексико почти не потеряла свои земли, а в Техасе пропаганда уверяла, что штат расширился. К тому же президент дал согласие на распространение рабства на все новые западные территории за исключением Калифорнии, что еще более успокоило правившие круги Техаса.

Немалые заботы президенту доставлял закон о поимке беглых рабов, который на Севере называли драконовским. Южане жаловались президенту на снисходительность по отношению к беглецам на Севере, обвиняли его в пренебрежении к законодательству. Точно так же северяне находили все новые противоречия в законе, используя любые пробелы и лазейки, чтобы освободить бежавших от возвращения владельцам. Они также требовали, чтобы президент вмешивался в каждом случае, освобождал от наказания укрывателей беглецов, и обвиняли его в предательстве, когда тот отказывался принять их сторону. Появление в 1852 г. и широкое распространение на севере романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», в котором рассказывалось о перипетиях беглецов и их укрывателей, еще более обострило ситуацию.

В ответ Филлмор смог провести законодательство, запрещавшее работорговлю в столичном округе Колумбия. Он представил этот акт как свою крупную победу, хотя на деле это была в лучшем случае моральная победа севера, а скорее всего лишь показная мера, так как округ Колумбия занимал незначительную территорию, а в соседних штатах Вирджиния и Мэриленд работорговля продолжалась, как и ранее.

Подобно Тейлору, Филлмор стал президентом, не имея политической базы. Если Тейлор был избран под лозунгами военной славы, то Филлмор, карьерный политик, будучи компромиссной фигурой, пользовался поддержкой лишь меньшинства Партии вигов, которая все быстрее двигалась к упадку. Дело дошло до того, что на съезде вигов штата Нью-Йорк президент был обвинен в покровительстве рабовладельцам. Его сторонники покинули съезд, но это был акт явного бессилия. Становилось ясным, что Филлмор не в состоянии контролировать свою партию.

Филлмор проводил осторожную политику на Американском континенте. Он поощрял развитие торговых отношений как со странами Латинской Америки, так и с Канадой. В то же время он продолжал политику Тейлора по отношению к Кубе, признавая ее испанской колонией и отказываясь поддержать разных авантюристов, которые вновь и вновь пытались организовать вторжения на остров.

При помощи вначале Уэбстера, а после его смерти нового госсекретаря Эдварда Эверетта Филлмор сосредоточил свою внешнюю политику главным образом на попытках расширить американское влияние на Дальнем Востоке и Тихом океане. Предметом особой заботы стала попытка «открыть» Японию для торговых и других связей с США. Здесь американцы фактически действовали совместно с европейскими странами, в частности с Россией, хотя официальных соглашений на этот счет не было. По распоряжению президента к японским берегам была направлена эскадра под командованием коммодора Мэттью Перри с письмом президента к японским властям, в котором выдвигалось предложение установить экономические связи. Прямых угроз в письме не было, но оно звучало как ультиматум. Эскадра достигла Эдо (будущего Токио) в июле 1853 г., когда полномочия Филлмора уже завершились. Облик современных боевых кораблей поразил японцев, которые пользовались тогда оружием, почти не изменившимся со Средних веков. Прямого ответа японцы не дали. Но в следующем году к японским берегам вновь подошла эскадра Перри, и на этот раз с США был подписан договор (март 1854 г.) о торговле и мореплавании, который предусматривал открытие американцам нескольких японских портов для торговли, остановки и ремонта судов и др. Так в результате инициативы Филлмора началось постепенное «открытие» Японии.

Президент ревниво следил за попытками европейских держав поставить под свой контроль Гавайский архипелаг, который США уже в это время считали зоной своего влияния. Когда стало известно о попытке французского президента Луи Наполеона Бонапарта (который вскоре стал императором Наполеоном III) в конце 1849 г. объявить Гавайи своей колонией, Филлмор выступил с угрожающим заявлением, что США «не потерпят такого рода действий». Вместе с протестами Великобритании и других европейских стран эта акция заставила Францию отступить, а американское влияние на островах усилилось.

Если сам Филлмор был не очень выразительной фигурой, то его супруга Абигейл очень быстро сжилась с ролью первой леди и, по существу дела, явилась основоположницей относительно самостоятельной общественной роли жены президента. Она ввела в обиход прием посетителей, откликалась на письма граждан, на которые отвечала лично и через помощниц. Ее считали законодательницей моды, причем она демонстрировала одежду, сшитую не только портными, но и при помощи машин, все чаще появлявшихся на фабриках. По свидетельству очевидцев, Филлмор советовался с женой и не принимал решений без учета ее мнения.

Филлмор долгое время колебался, выдвигать ли свою кандидатуру на выборах 1852 г. В конце концов он решил баллотироваться, но съезд Партии вигов в Балтиморе в июне 1852 г. после длительных дебатов и 52-х туров голосования (это был своего рода рекорд) высказался за кандидатуру генерала Уинфилда Скотта. Филлмор остался президентом, который так никогда и не был избран на этот пост. На выборах победил представитель Демократической партии Франклин Пирс. Последние месяцы пребывания Филлмора в Белом доме не ознаменовались какими-либо существенными событиями. 4 марта 1853 г. он передал свой пост новому президенту.

Менее чем через месяц после его ухода в отставку скончалась жена Филлмора Абигейл, простудившаяся на инаугурации Пирса. Бывшего президента продолжали преследовать беды. В июле следующего года от холеры умерла его дочь Мэри.

В какой-то мере придя в себя от потерь, Филлмор во 2-й половине 1855 — первой половине 1856 г. совершил длительную зарубежную поездку в Европу и на Ближний Восток, во время которой пропагандировал демократические институции своей страны. Принимали его с почетом. Ему была предложена степень почетного доктора гражданского права Оксфордского университета Великобритании, но он отклонил ее, ссылаясь на то, что не имеет научных достижений.

Тем временем его сторонники в США в 1856 г. развернули кампанию за выдвижение Филлмора в президенты в 1856 г. Его возвращение в США в июне этого года отмечалось как событие в Нью-Йорке, а затем и в других местах. Его поддерживали, однако, маловлиятельные группы, основным лозунгом которых было сохранение единства США путем взаимных уступок борющихся политических сил. Неудивительно, что Филлмор завоевал лишь 3-е место, по существу дела провалившись на выборах.

Возвратившись к правовой практике в Нью-Йорке, бывший президент вскоре женился во второй раз на богатой вдове Кэролайн Макинтош. Они обосновались в Буффало, где провели остаток жизни, занимаясь общественной деятельностью и благотворительностью. Среди их заслуг было основание исторического общества и госпиталя в этом городе.

В 1860-е гг. большинство вигов присоединились к Республиканской партии. Филлмор отказался последовать их примеру, отстаивая сохранение партии, хотя понимал, что это безнадежное дело.

Когда в 1861 г. началась Гражданская война, Филлмор объявил о полной поддержке севера, внес деньги в фонд ведения войны за сохранение единства страны и даже записался в милицию, хотя и признавал, что его отряд — это «дедушки с седыми головами», которые реально не будут в состоянии воевать. В то же время, будучи сторонником сохранения Союза во что бы то ни стало, он полагал, что администрация не предприняла необходимых мер для предотвращения войны, что стране угрожает раскол. До конца жизни он, будучи северянином, так и не стал рьяным поборником эмансипации, точно так же как оставался энергичным противником агрессивных рабовладельцев Юга. Неудивительно, что на выборах 1864 г. он поддержал не Авраама Линкольна, а кандидата Демократической партии Джорджа МакКлеллана, веря, что план демократов по немедленному прекращению войны и возвращению отделившихся штатов при условии сохранения в них рабовладения может быть реализован.

Состояние здоровья стареющего Милларда оставалось хорошим вплоть до того момента, когда в феврале 1874 г. у него произошло кровоизлияние в мозг, а за первым ударом 6 марта последовал второй. Через два дня он скончался.

Миллард Филлмор был похоронен на одном из кладбищ Буффало. На похороны его приехала большая группа государственных деятелей. Хотя Филлмор был не очень удачливым президентом, его памяти посвящены почтовые марки, в ряде городов, в частности в Сан-Франциско, есть улицы, названные его именем, а в штате Нью-Йорк — городок Филлмор. Его в наибольшей степени чтут в городе Буффало, которому он посвятил значительную часть своей государственной и общественной деятельности. На местном кладбище ежегодно проводятся церемонии, посвященные его памяти.

Основные издания:

Finkelman Р. Millard Fillmore. New York, 2011.

Rayback R. Millard Fillmore: Biography of a President. New York, 2015.

Scarry R. Millard Fillmore. Jefferson, NC, 2001.

ФРАНКЛИН ПИРС

ФРАНКЛИН ПИРС

23 ноября 1804 — 8 октября 1869

14-й президент:

4 марта 1853 — 4 марта 1857

Разумеется, к Гражданской войне 1861–1865 гг. привела сама логика развития США, комплекс объективных и субъективных обстоятельств социально-экономического, политического, морально-этического свойства. Но большинство историков согласны в том, что немалую роль на этом судьбоносном этапе национального развития сыграли личности президентов, стоявших во главе страны в 50-е гг., их слабость как государственных деятелей, их тугодумие и нежелание решать внутренние проблемы путем разумных компромиссов. Подлинным воплощением такого неудачного правления стало время Франклина Пирса (Franklin Pierce). Даже авторы, симпатизирующие ему, признают, что он имел посредственные способности и оказался просто подавлен своей деятельностью. Его подчас называют самым слабым американским лидером, во всяком случае одним из таковых.

Франклин Пирс появился на свет в местечке Хиллсборо, штат Нью-Гэмпшир, на северо-востоке США. Он был потомком англичан, которые эмигрировали за океан еще в 30-х гг. XVII в. Его отец Бенджамин служил лейтенантом во время Войны за независимость, затем занимал различные должности в милиции и даже дослужился до звания бригадного генерала. После войны вместе со второй женой Анной (первая умерла во время родов) он купил участок земли в пограничном Нью-Гэмпшире и занялся сельским хозяйством, воспитанием семьи (Франклин был пятым из восьмерых детей). Отец активно участвовал в местной политике и был членом Демократическо-республиканской партии.

Родители стремились дать детям приличное образование: Франклин посещал местную школу, а в возрасте 12 лет его отдали в более авторитетное заведение в соседнем городке Хэнкоке. Учителя и соученики говорили о нем как о прилежном ребенке, а затем как о подростке, не отличавшемся особыми способностями. Этого, впрочем, для провинциального учебного заведения было достаточно. Позже он учился в колледже Боудин в городе Брансуик (штат Мэн), считавшемся одним из образцовых гуманитарных учебных заведений (именно здесь получил образование великий поэт Генри Лонгфелло). Но и тут Франклин не только не выделялся, а был одним из самых слабых учеников. Тем не менее колледж он окончил и некоторое время работал сельским учителем. Существенного дохода и тем более уважения окружающих эта работа не приносила, и Франклин поступил учеником в юридическую контору бывшего губернатора Нью-Гэмпшира Ливи Вудбери, который, в свою очередь, рекомендовал его в правовую школу города Нортхэмптона в штате Массачусетс.

В 1827 г. молодой Пирс был принят в адвокатскую коллегию и одновременно занялся местной политикой, став членом Демократической партии. В следующем году его избрали в Генеральную ассамблею штата. Хотя порой над ним подсмеивались в связи с недостаточной аргументированностью выступлений и в то же время повышенным апломбом, коллеги по ассамблее в 1831 г. выбрали его спикером. При этом явно сказывались приятельские отношения, которые молодой, не очень компетентный, но рвущийся к власти юрист устанавливал в самых разных, но всегда влиятельных кругах. Как правило, он использовал некоторые выгодные личные особенности: глубокий, звучный голос и хорошую память на лица и имена.

Продвижению Франклина неожиданно способствовала политическая карьера его отца. Отставной генерал пользовался в небольшом штате Нью-Гэмпшир авторитетом как ветеран революции. Вокруг него объединились демократы, противостоявшие нарождавшейся партии вигов. В результате Бенджамин Пирс был избран губернатором и активно покровительствовал сыну.

Жизнь в провинции все более тяготила Франклина. Реальные перспективы продвижения к высоким постам он видел только в столице. Приложив все силы, очарование и демагогию, он добился выдвижения своей кандидатуры в Палату представителей Конгресса США, в которой оказался в 1833 г., через два года был переизбран, а в 1836 г. стал сенатором. Происходило это в условиях, когда старая Республиканская партия в штате приходила в упадок, а виги только формировали свои организации. Фактически в течение некоторого времени демократы, сторонники Эндрю Джексона, господствовали в Нью-Гэмпшире. Когда Джексон посещал штат, Пирс находился среди почетных граждан, приветствовавших человека, считавшегося героем. За десять лет пребывания в Конгрессе Пирс не проявил себя выдающимся оратором или политиком, но его считали верным демократом, сторонником Джексона и добросовестным членом комитетов, в которые его исправно избирали.

Успешный карьерный политик не оказался счастливым в личной жизни. В 1834 г. он женился на дочери священника Джейн Эпплтон. В браке родились три сына, но два из них умерли в раннем возрасте, а третий погиб, о чем мы расскажем ниже. Ранняя смерть двоих детей, вероятно, была связана с тем, что Джейн страдала туберкулезом и душевной неуравновешенностью (ее порой называли душевнобольной). Вероятно, такая ситуация привела к тому, что Франклин стал сильно выпивать. Он не стал алкоголиком в полном смысле слова, но запои у него бывали. Близкие тщательно скрывали их от общественности.

В основном придерживаясь политики Демократической партии, Пирс в Палате представителей и в Сенате, несмотря на свое происхождение и связи с севером страны, проявил явные симпатии к рабовладельцам, называя аболиционистов возмутителями спокойствия. Правда, для того чтобы как-то приспособиться к настроениям, господствующим в северной части страны, Пирс заявлял, что считает рабство «моральным злом», но в прямом противоречии с этим утверждал, что аболиционизм должен быть уничтожен — иначе «это будет означать конец нашего Союза».

Пирс отказался от повторного выдвижения своей кандидатуры в Сенат, объясняя это сугубо семейными причинами: болезнью жены, которой был противопоказан сырой столичный климат. Видимо, сказалась и склонность к широкому образу жизни, которой не соответствовало скромное жалованье конгрессмена. Но главное состояло, очевидно, в том, что он просто не видел возможности выбиться в руководство Сената, а быть одним из многих не желал.

Завершив шестилетнюю сенатскую службу, Пирс отправился в столицу Нью-Гэмпшира Конкорд, где открыл адвокатскую контору. Естественно, бизнес бывшего конгрессмена в небольшом городе процветал. В то же время он стал одним из лидеров местных демократов и руководил различными национальными и местными избирательными кампаниями, проходившими в штате.

Уже в 1842 г. он был избран председателем организации Демократической партии в своем штате. Имея в виду, что в организации были внутренние разногласия по многим местным вопросам (строить ли железнодорожную линию, как относиться к антиалкогольному движению и др.), Пирс на словах провозглашал, что приоритетами являются «порядок, умеренность, компромисс и партийное единство», но на практике поддерживал ту фракцию, которая в тот или иной момент была к нему личностно наиболее близкой.

Когда началась война с Мексикой, Пирс записался в армию, заявив, что готов служить рядовым. Его, однако, почти сразу произвели в полковники, а затем в бригадные генералы. Он участвовал в нескольких боях, в частности в столкновении в районе города Контрерас. Этот бой оказался для Пирса буквально катастрофой. То ли он, ударившись в панику, отпустил поводья, то ли испугался конь. Так или иначе, но Пирс упал и повредил колено. У солдат создалось впечатление, что генерал проявил трусость. Хотя на следующий день он вновь возглавил свою бригаду, но на коня больше не садился. Авторитет командира был подорван. В следующие месяцы его бригада продолжала участвовать в боях и даже вступила в захваченный Мехико.

В декабре 1847 г. Пирс возвратился в Конкорд, где его приветствовали как героя. Но вскоре до Нью-Гемпшира донеслись слухи, что этот политик и военный не проявил в бою храбрости. Пирс яростно опровергал их, но они продолжали распространяться.

Участвуя в послевоенных политических спорах, главным образом по вопросам, связанным с характером и границами новых территорий, Пирс поддерживал те условия Компромисса 1850 г., которые были наиболее благоприятны южным рабовладельцам, и осуждал безоговорочное включение Калифорнии в США как свободной территории. В самом Нью-Гэмпшире демократы продолжали господствовать, и Пирс, вновь возглавивший парторганизацию, пользовался авторитетом.

В 1851 г. его сторонники стали уговаривать Пирса выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. Он колебался. С одной стороны, воздух для демократов, по его выражению, «пах победой», так как партия вигов постепенно приходила в упадок, а новые республиканцы, набиравшие силу, все еще не пользовались высоким авторитетом. С другой — в среде самих демократов была масса претендентов, и Пирс полагал, что у него мало шансов.

Когда в начале июня 1852 г. в Балтиморе собрался съезд демократов, было ясно, что ни одна из ведущих фигур партии — Джеймс Бьюкенен, Стивен Дуглас, Луис Касс — не имеют шансов собрать требуемые две трети голосов. В течение трех дней проводились нескончаемые туры голосования, и ни один кандидат не одерживал победы. Фамилии Пирса в бюллетенях не было. Тем временем его сторонники вели тайную работу среди делегатов Юга, убеждая, что иметь в качестве президента политика Севера, чьи симпатии остаются на стороне их принципов, будет наилучшим решением. Перед 49-м голосованием представитель Северной Каролины выступил с заявлением, в котором предложил Пирса как кандидата, который должен соответствовать интересам всей партии. Результаты голосования оказались поразительными: за Пирса были поданы 282 голоса, а за всех остальных кандидатов — 5. Чтобы еще более усилить поддержку юга, кандидатом в вице-президенты был выдвинут Уильям Кинг из рабовладельческой Алабамы. Принятая съездом партийная платформа выражала поддержку Компромиссу 1850 г.

Пирс стал кандидатом в президенты от демократов, но оставался почти неизвестным за пределами своего штата. «Кто такой этот Пирс?» — таковым был недоуменный вопрос, звучавший в прессе. Демократы поспешили издать серию кратких биографий кандидата, в которых подчеркивали, что он признает конституционные права юга и в то же время является верным северянином. Пирс позже утверждал, что он не был доволен выдвижением, так как его жена не терпела Вашингтон. Он, конечно же, лицемерил: что мешало просто отказаться от выдвижения?

Виги выдвинули кандидатом генерала Уинфилда Скотта — участника многих сражений минувшей войны. Однако противоречивая позиция генерала по вопросу о рабстве — он то высказывался за сохранение компромисса, то осуждал рабовладение — лишила его поддержки на юге и ослабила позиции на севере. По числу поданных голосов Пирс лишь незначительно обогнал Скотта, но в коллегии выборщиков генерала поддержали лишь четыре штата. Так 2 ноября 1852 г. Франклин Пирс был избран президентом США.

Менее чем за два месяца до вступления в должность произошла катастрофа. 6 января 1853 г. Пирс с женой и 11-летним сыном — единственным остававшимся в живых ребенком — возвращался на поезде в Конкорд из Бостона, где они были в гостях у знакомых. Через несколько минут после отправления поезд сошел с рельсов. Вагон, в котором находились избранный президент с семьей, опрокинулся. Каким-то чудом Франклин с женой отделались легкими ушибами, сын же получил такой удар в голову, что скончался на месте. Депрессия, которая владела Пирсом, усиливавшаяся еще более тяжким душевным состоянием жены, по мнению ряда исследователей, оказала настолько глубокое на него влияние, что предопределила нерешительность и противоречивость на протяжении всей президентской деятельности.

Впрочем, внешне новый президент старался не показывать своего горя. Он внес новизну в процесс инаугурации, впервые поклявшись в верности Конституции и народу не на Библии, а на своде законов США и произнеся инаугурационную речь по памяти, не пользуясь текстом. Впрочем, речь была малосодержательной. Президент призывал к наступлению мира и процветания, не конкретизируя, что именно имеет в виду. Он избегал слова «рабство», вновь обещая сохранять «сотрудничество в Союзе». Американки сдерживали слезы, когда услышали слова о его собственной недавней трагедии: «Вы были свидетелями моей слабости, вы должны поддержать меня своей силой».

Пирс образовал кабинет в основном из политиков второго ряда, предоставив места представителям различных фракций, в том числе тем, кто возражал против его номинации. Наиболее значительной фигурой в кабинете был Уильям Марси, являвшийся военным секретарем при Полке. В то время значительно менее весомой фигурой являлся Джефферсон Дэвис из штата Миссисипи, назначенный военным секретарем, будущий президент южной Конфедерации. Отношения между президентом и министрами были неровными. Представляя враждовавшие фракции, чуть ли не каждый из них считал, что его заслуги недооцениваются, а тем самым ущемляются интересы группы, которую он представлял.

Стремясь как можно осторожнее и реже вникать во внутренние дела, Пирс значительно большее внимание уделял внешней политике. Впрочем, речь шла главным образом о второстепенных вопросах и формальностях. Президент решил, в частности, что американские дипломаты за рубежом должны продемонстрировать, что они являются представителями демократической республики. Поэтому традиционная одежда и облик дипломатов, включая пышные парики, были заменены обычной гражданской одеждой. Поначалу это вызвало враждебные разговоры при дворах европейских монархов, но вскоре к такому поведению привыкли, и никакого влияния на контакты этот образ поведения не оказал.

Пирс стремился продемонстрировать свою приверженность доктрине Монро. По его требованию Великобритания отозвала свои воинские части из Никарагуа и Гондураса, не считая необходимым закрепляться на территориях этих небольших центральноамериканских государств. С той же Британией было подписано соглашение о разрешении американским рыболовным судам заходить в территориальные воды Канады, а канадские торговцы получили, в свою очередь, льготное право операций в соседних американских штатах.

Президент считал исключительно важным проведение трансконтинентальной железной дороги, которая, по его мнению, укрепила бы экономику страны, закрепила бы влияние США в центральной, а затем и в южной части континента. Она облегчила бы связи восточных и центральных штатов с западной частью страны. Удобнее всего было бы провести ее часть через соседнюю с США территорию Мексики. Пирс направил крупного предпринимателя Джеймса Гадсдена, являвшегося, в частности, президентом железнодорожной компании Южной Каролины, в Мехико для переговоров о покупке соответствующей полосы земли. Вначале речь шла о 250 тысячах квадратных милях, затем размеры покупки сократились до 54 тыс. миль. При утверждении в Сенате договора, подписанного в декабре 1853 г., отказались еще более чем от 20 тыс. миль. В результате «покупка Гадсдена», а по существу дела покупка Пирса, оказалась настолько непрактичной, что от планов строительства железной дороги в этом районе отказались. Десять миллионов долларов, уплаченных Мексике, были затрачены попусту. В самой же Мексике эту покупку называли предательством национальных интересов. Отношения между США и Мексикой оставались напряженными. Покупка завершила определение границ континентальных США (за исключением Аляски).

Воинственные и экспансионистские круги США, объединенные, в частности, организацией «Молодая Америка», продолжали в эти годы настаивать на приобретении Кубы либо путем покупки у Испании, либо в результате прямого военного захвата. Пирс направил делегацию в Европу, которая вела переговоры о приобретении острова. Испанцы давали неопределенные ответы, назначали непомерные, по мнению американцев, цены.

Тем временем в марте 1854 г. возник открытый конфликт. Власти Кубы задержали в порту Гаваны американский корабль и арестовали его капитана по обвинению в нарушении портовых правил. «Молодая Америка», поощряемая военным секретарем Дэвисом, стала призывать к войне против Испании, к захвату Кубы. Вначале Пирс, казалось бы, следовал их призывам. Однако на севере возникла оппозиция против экспансионистского плана, главным образом в связи с тем, что он явно вел к расширению сферы рабовладения. Тем временем после уплаты штрафа в 6 тыс. долларов капитан был освобожден и судно продолжило рейс. В то же время посольство США в Мадриде по требованию Пирса продолжало настаивать на торговой сделке, однако испанские власти, пригрозив, что вышлют посольство (это был явно показной жест — Испания не обладала достаточными силами, чтобы конфликтовать с США), согласились выплатить компенсацию за задержку американского корабля на Кубе. США получили 53 тыс. долларов. Вопрос о Кубе остался нерешенным.

Все вопросы внешней политики в общественном мнении, в рамках политических партий, в палатах Конгресса рассматривались в значительной мере сквозь призму все более разраставшегося конфликта между промышленным Севером и аграрно-рабовладельческим Югом. В период правления Пирса конфликт сосредоточился прежде всего на статусе территории Небраска, которая была частью Луизианы, купленной у Мексики, куда устремились тысячи американцев в стремлении приобрести дешевую землю. Подавляющее большинство из них надеялось, что эта территория в соответствии с Миссурийским компромиссом 1820 г. будет свободной от рабства, что здесь будет преобладать относительно мелкое землевладение (Небраска находилась к северу от линии разграничения свободных и рабовладельческих штатов и территорий).

Однако в Конгрессе развернулись бурные споры. Южане требовали, чтобы на Небраску не были распространены условия компромисса, так как ее рассматривали как удобное место для укрытия беглых рабов из юго-западных штатов. В начале 1854 г. сенатор от свободного штата Иллинойс Стивен Дуглас внес проект закона о разделении территории на две части — Небраску и Канзас (проект получил условное название билль Канзас — Небраска), причем предполагалось, что Канзас будет рабовладельческим, а Небраска — свободным штатом. Это предложение уже нарушало Миссурийский компромисс. Но в ходе обсуждения при согласии президента в проект были внесены изменения, которые сводились к тому, что сами жители в будущем определят статус обеих территорий, в будущем штатов. Так под видом «народного суверенитета» южане стремились расширить зону рабовладения, надеясь, что их политическим представителям удастся одолеть значительно менее организованных фермеров.

Южане смогли привлечь на свою сторону автора первоначального плана Дугласа, пообещав ему свою поддержку в финансировании быстрорастущего центра Иллинойса Чикаго и даже в выдвижении его кандидатуры на президентский пост. Вместе с ведущими сенаторами из южных штатов Дуглас посетил Белый дом и заручился согласием Пирса на проведение нового варианта билля Канзас — Небраска. Объявлено было, что отныне — это дело всей Демократической партии, обеспечиваемое партийной дисциплиной.

Причины, по которым Пирс отказался, таким образом, от Миссурийского компромисса в пользу южных рабовладельцев, не вполне ясны. Он, сам выходец из Новой Англии, отлично понимал, какой шторм вызовет проведение этого плана в жизнь. По-видимому, президент, желая сохранить некий баланс, оказался под влиянием южан и связанного с ними в то время сенатора Дугласа и фактически сам пошел на нарушение пресловутого баланса.

В результате 4 марта 1854 г. закон был принят Сенатом большинством в 37 против 14. В нижней палате представители Демократической партии разделились ровно пополам (44 против 44). Закон был принят 113 голосами против 100. То ли по наивности, то ли из лицемеря (скорее второе), Пирс подписал закон, заявив, что проблема решена мирным путем. Однако на деле, серьезно нарушив равновесие между северными и южными штатами, билль Канзас — Небраска только ускорил Гражданскую войну. Неопределенная позиция президента, который выступал с разного рода обещаниями Северу, а на деле покровительствовал Югу, явилась одной из причин фактического раскола Демократической партии на две резко критиковавшие одна другую фракции.

Стремясь как можно скорее добиться провозглашения Канзаса рабовладельческой территорией, южане после принятия закона буквально ринулись туда, покупая земли и переводя на них своих рабов. В противовес им аболиционисты организовывали боевые группы, которые стремились воспрепятствовать распространению рабовладения на Канзас. Начались многочисленные конфликты, часто вооруженные и кровавые. На весь мир разнеслись известия о нападении в мае 1856 г. южных переселенцев (вместе с их рабами) на основанный противниками рабства город Лоуренс на востоке Канзаса, в результате чего город был разграблен и разрушен. Ответом стало нападение отряда аболиционистов на поселок Потаватоми, где у власти стояли сторонники рабства. В результате поселок также был разрушен и несколько его жителей убиты. В американской и зарубежной прессе стали писать о «кровоточащем Канзасе». Эти события были прелюдией гражданской войны.

Президент Пирс просто растерялся. Он решил было отделаться административными мерами, направив в качестве временного губернатора Канзаса северянина, а на аналогичную должность в Небраску — южанина. Ничего позитивного из этой затеи не получилось. Посланный в Канзас Эндрю Ридер из Пенсильвании, вместо того чтобы улаживать споры мирным путем, на что надеялся президент, занялся нелегальным бизнесом, скупкой подешевке земель за счет создаваемых здесь индейских резерваций. Летом 1855 г. он был отозван, его преемник юрист Уилсон Шэннон, объявивший себя сторонником рабовладения, также был отозван, и только третий временный губернатор генерал Джон Гиери начал наводить хоть какой-то порядок.

Франклин Пирс надеялся на второй срок президентства, но Демократическая партия не поддержала его, выдвинув на президентский пост Джеймса Бьюкенена.

После отставки Пирс возвратился в Нью-Гэмпшир, вновь поселился в Конкорде, где занялся земельной торговлей, сохраняя внимание к политике. В 1860 г. он выступил с осуждением Республиканской партии за ее «непримиримость» к южанам и в то же время мягко пожурил рабовладельческие штаты за их «торопливость» в выходе из Союза. Когда Авраам Линкольн стал предпринимать меры по сохранению единства США, он стал резко критиковать президента за его отказ от демократических норм и даже назвал узурпатором власти. На выступления Пирса обращали все меньшее внимание. Он стал все чаще напиваться чуть ли не до потери сознания. Скончался он в забвении от цирроза печени — неизбежного последствия тяжелого алкоголизма. Похоронен он на кладбище Конкорда.

Основные издания:

Gara L. The Presidency of Franklin Pierce. Lawrence, 1991.

Holt M. Franklin Pierce. New York, 2010.

Wallner P. Franklin Pierce: Martyr for the Union. Concord, NH, 2007.

ДЖЕЙМС БЬЮКЕНЕН

ДЖЕЙМС БЬЮКЕНЕН

23 апреля 1791 — 1 июня 1868

15-й президент:

4 марта 1857 — 4 марта 1861

Джеймс Бьюкенен (James Buchanan) рассматривается большинством исследователей как фигура противоречивая. Этот был один из самых опытных политиков, которые когда-либо приступали к исполнению обязанностей президента США, а оставил пост, когда его страна вступила в период распада, когда перспектива, что одна из самых мощных мировых держав просто прекратит существование, стала как никогда реальной.

Джеймс был сыном Джеймса Бьюкенена-старшего и его жены Элизабет. Отец был иммигрантом первого поколения, переселившимся в Америку в 1763 г. в возрасте 22 лет из Ирландии, где его семья страдала от неурожаев картофеля, выращиванием которого занималась. Поселившись в Пенсильвании, Джеймс сравнительно быстро выделился в сообществе иммигрантов, занявшись вначале фермерством, а затем и торговлей.

Джеймс-младший появился на свет в хижине в местечке Коув-Кэп, а вскоре после его рождения (он был первым из одиннадцати братьев и сестер) семья переселилась в окрестности городка Мерсерсберг, где приобрела более крупную ферму. Отец вел успешное хозяйство, выгодно продавал свою продукцию и вскоре стал одним из самых богатых людей в округе, занявшись также торговлей землей.

Джеймс-младший учился вначале в деревенской школе под пышным названием Академия Олд Стоун, а затем в течение двух лет (1807–1809) в колледже Дикинсон в находившемся неподалеку городе Карлайл. Преподаватели отмечали, что это был способный, но непослушный и недисциплинированный юноша, который даже за какой-то проступок был исключен. Правда, после покаяния он был восстановлен и завершил образование с отличием.

Сразу после получения удостоверения об окончании колледжа Джеймс отправился в Ланкастер — в то время столицу Пенсильвании, где поступил учеником к известному адвокату Джеймсу Гопкинсу. Три года, проведенные в адвокатской конторе, дали молодому человеку и основные прикладные знания в юридическом ремесле, и понимание жизненных условий разных слоев общества. В 1812 г. он, успешно сдав экзамен, был признан членом коллегии юристов. При этом Бьюкенен принял разумное решение: в то время как другие адвокаты один за другим отправились в новую столицу штата Харрисберг, он остался в Ланкастере и вскоре стал процветающим юристом, обычно выигрывавшим дела, для ведения которых его нанимали люди разного имущественного положения. Его практика росла, и в 1821 г. он заработал, например, 11 тыс. долларов (сумма, примерно равная 220 тыс. долларов в 2018 г.).

В 1818 г. Джеймс познакомился с Энн Коулмэн, дочерью местного торговца и владельца небольшого металлургического предприятия. Вскоре молодые люди объявили о предстоявшем браке. Однако внезапно отец Энн сообщил о разрыве помолвки, не объяснив причин. Скорее всего, это было связано со слухами о том, что Джеймс собирался жениться по меркантильным соображениям, в которые Коулмэн поверил. Объяснения Бьюкенена ни к чему не привели. В 1819 г. Энн скончалась от какой-то заразной болезни, в связи с чем Джеймс явно горевал, но ему запретили появляться на похоронах. Он так и остался холостяком. Впоследствии ходили всевозможные слухи по этому поводу, вплоть до того, что он был гомосексуалистом, однако никаких доказательств этого не приводилось. У него были друзья среди женщин, в той или иной степени интересовавшиеся политикой, но ни о каких сексуальных связях документы не упоминают.

Рост благосостояния вместе с опытом и авторитетом привел к тому, что Джеймс занялся политикой. Он присоединился к группе федералистов и при их поддержке был избран помощником прокурора в городе Либанон в Пенсильвании. На этом посту он отличился раскрытием нескольких преступных группировок, которые ранее власти не могли разоблачить, завоевал репутацию ответственного человека, достойно исполняющего обязанности. Результатом было избрание в Палату представителей штата в 1814 г., в которой Бьюкенен состоял, правда, всего два года, вернувшись затем к адвокатуре.

Перерыв в политической деятельности был связан, видимо, с тем, что у Джеймса были более амбициозные планы. Действительно, в 1821 г. он выдвинул свою кандидатуру в Конгресс США в качестве деятеля Партии федералистов, а затем избирался в Палату представителей еще несколько раз (до 1831 г.) как «республиканец-федералист», что было связано с постепенным упадком федералистской партии. В Конгрессе он стал приверженцем Эндрю Джексона и вслед за ним отстаивал права штатов, их приоритет перед федеральным правительством. Он участвовал в конструировании следовавшей за Джексоном Демократической партии. Связан он был в основном с деятелями юга и подвергал резкой критике деятелей Новой Англии как «опасных радикалов». Он был активен в комитетах Палаты представителей по сельскому хозяйству, а затем по правовым вопросам, председателем которого стал.

Прослужив в Конгрессе пять сроков, Бьюкенен возвратился было к частной жизни. Хотя у него не было никакого дипломатического опыта, он все же принял предложение президента Джексона отправиться послом в Российскую империю. В нескольких письмах на родину он писал, что его окружают доброжелательные люди, хотя и отмечал, что ему тяжело жить в стране, где отсутствует свобода печати и общественного мнения. Джеймс получил несколько аудиенций царя Николая I, на которого произвел положительное впечатление. Послу удалось сблизиться с министром иностранных дел графом К. В. Нессельроде.

Главным достижением его посольства, продолжавшегося чуть более года, было подписание договора о торговле и мореплавании, который устанавливал принцип наибольшего благоприятствования в экономических отношениях. Подписанный Бьюкененом и Нессельроде 18 декабря 1832 г. трактат объявлял торговлю и мореплавание во владениях обеих сторон свободными и основанными на взаимности. Жителям России и США разрешалось торговать везде, где позволялась иностранная торговля. Им гарантировались свободное ведение дел, безопасность и покровительство властей страны пребывания. Договор действовал до 1911 г.

Бьюкенен попросил отозвать его из Петербурга, ссылаясь на суровость русского климата. Но, по всей видимости, причина состояла в том, что он не желал долго оставаться на отшибе политической жизни своей страны. Действительно, по возвращении на родину он выдвинул свою кандидатуру в Сенат США, выиграл выборы и затем переизбирался еще два раза. Он явно стремился к высшим постам и даже отклонил предложение президента Ван Бюрена о назначении его генеральным прокурором.

Бьюкенену не раз приходилось высказываться по вопросу о рабовладении. Во всех этих случаях он ссылался на принципы «джексоновской демократии», то есть невмешательства в права штатов. Однажды он заявил, что права южных штатов столь же неоспоримы, как и право подачи петиций, предусмотренное Конституцией. Точно так же, соглашаясь на неоспоримое право северных штатов развиваться на основе вольнонаемного труда, Бьюкенен критиковал аболиционистов, считая, что они погрязли в «излишней и недопустимой страсти». Сенатор пользовался авторитетом прежде всего в южных штатах, однако и на севере его считали относительно умеренным и, главное, выступавшим за единство страны во что бы то ни стало. Его кандидатура в президенты обсуждалась на съезде демократов 1844 г., однако номинирован был Д. Полк.

Вспомнив, вероятно, миссию Бьюкенена в Петербург и в целом его авторитет, Полк предложил ему стать государственным секретарем. Рассматривая этот пост как важнейший шаг на пути к высшей власти, Бьюкенен принял предложение и руководил американской внешней политикой на протяжении всего президентства Полка — до 1849 г. Правда, руководство международными делами сосредоточивалось в Белом доме, и Бьюкенен в основном исправно выполнял указания президента, связанные прежде всего с территориальным расширением США. В отдельных случаях он, однако, позволял себе высказывать несогласие с мнением высшего исполнительного лица, в частности предложив в ходе войны против Мексики аннексировать бóльшую территорию, чем было первоначально намечено. Это вызвало недовольство президента, который увидел в действиях госсекретаря лишь намерение добиваться высшего поста. Действительно, имея в виду намерение Полка оставаться президентом только один срок, Бьюкенен всерьез полагал, что его шансы на номинацию велики. Однако съезд Демократической партии 1848 г. предпочел сенатора Луиса Касса, который на выборах потерпел поражение, уступив Белый дом Закари Тейлору.

Уйдя в отставку, Бьюкенен вернулся к частной жизни. На накопленные средства он купил дом с садовым участком на окраине Ланкастера, принимал высокопоставленных визитеров, внимательно следил за развитием политической обстановки и готовился к новым боям. Он закрепил свое общественное положение, возглавив наблюдательный совет колледжа Франклина и Маршалла в этом городе и занимал эту должность почти до конца жизни, включая президентские годы. В 1852 г. его опять выдвигали в президенты от Демократической партии, и вновь он не прошел номинацию, причем отказался от предложения Ф. Пирса стать его партнером на выборах в качестве кандидата в вице-президенты.

Поскольку к власти вновь пришла его партия, Джеймс согласился возобновить дипломатическую деятельность, приняв пост посла в Лондоне. Скорее всего, это было признанием, что в Белый дом попасть так и не удастся, и Джеймс решил, что представительство в наиболее мощной стране Европы и «царице морей» будет достойным завершением политической карьеры. Ему пошел уже седьмой десяток лет, что в те времена считалось старостью.

В Лондоне посол проявил высокую активность. Он регулярно встречался с британским государственным секретарем по иностранным делам Джорджем Вильерсом графом Кларендоном, добиваясь, чтобы англичане перестали вмешиваться в дела Центральной Америки, в частности выведя оттуда своих военных советников. Много времени и сил занимали дела, связанные с проблемой Кубы. По настоянию президента Пирса Бьюкенен, послы в Испании и Франции Пьер Соул и Джон Мейсон, встретившись в бельгийском городе Остенде в 1854 г., составили секретный план покупки или вооруженного захвата Кубы, который был направлен госсекретарю Уильяму Марси. При этом подчеркивалось, что Куба должна войти в США как рабовладельческий штат, так как отмена на острове рабства угрожала бы спокойствию на юге. Этот Остендский манифест в результате утечки информации стал достоянием широких кругов. На него обрушились за рубежом, он был подвергнут критике и внутри страны, в том числе в умеренных кругах Демократической партии. В результате власти США от плана отмежевались. Вопреки опасениям Бьюкенена, Остендский манифест не причинил ему значительного вреда, тем более что в Демократической партии все более усиливались настроения в пользу незыблемости рабовладения на юге.

На предвыборном съезде Демократической партии в городе Цинциннати (штат Огайо) в начале июня 1856 г. Бьюкенен оказался главным противником действовавшего президента Пирса, который стремился к переизбранию. Авторитет Пирса был, однако, подорван неудачами его четырехлетнего правления, особенно кровопролитиями в Канзасе, которые он не был в состоянии предотвратить. Съезд отказался его поддержать. Основным соперником Бьюкенена на съезде был Стивен Дуглас, но с каждым туром голосования позиция Дугласа слабела, пока, наконец, в 15-м туре за Бьюкенена были поданы 2/3 голосов. Его противником от Республиканской партии выступал популярный исследователь Запада Джон Фримонт, ратовавший за отмену рабства. В выборах участвовал также бывший президент М. Филлмор, ставший кандидатом Американской партии — коалиции бывшей консервативной фракции вигов и противников иммиграции в США, особенно из стран, где господствовала католическая религия.

Во время кампании Бьюкенен энергично отстаивал платформу демократов, включавшую поддержку акта о беглых рабах, осуждение аболиционистской агитации, полное овладение Мексиканским заливом. Правда, лично он не проводил агитационных поездок, ограничиваясь письмами к избирателям и выступлениями в печати.

Выборы 4 ноября 1856 г. принесли победу Бьюкенену во всех южных штатах, кроме Мэриленда, и в пяти свободных штатах, включая его родную Пенсильванию. За него было подано 1,8 млн голосов (45,3 %), тогда как за Фримонта — 1,3 млн (33,1 %), а за Филлмора — 823 тыс. (21,5 %). В коллегии выборщиков Бьюкенен получил 174 места, Фримонт — 114, а Филлмор — 8. Это были первые выборы, на которых третья партия завоевала ощутимое число голосов, хотя и осталась далеко позади первых двух. Победитель оказался первым в истории США президентом, не получившим абсолютного большинства голосов.

Хотя новый президент далеко не был политическим новичком, годы, проведенные вне прямых контактов с общественными элитами, привели к тому, что, по оценке многих наблюдателей и последующих историков, он оказался «близоруким» в том смысле, что явно недооценивал глубину оппозиции рабовладению, которая все более овладевала общественностью севера и оказывала влияние на поведение рабов на юге. Вместо того чтобы заняться поисками компромиссов, Бьюкенен четко продемонстрировал свою ориентацию, образовав правительство в основном из рабовладельцев или деятелей, относившихся к ним примирительно. Даже госсекретарь Л. Касс (ранее кандидат в президенты), получивший образование и политически оформившийся в свободном Иллинойсе, никогда не выступал против распространения рабства на западные территории. Кабинет был подобран на основе личностных связей, а не в соответствии с компетентностью его членов. Госсекретарь Касс, которому было уже 74 года, по свидетельству многих, был дряхл и особой активности не проявлял.

Так опытный в прошлом политик с самого начала своего президентства избрал опасный с точки зрения общенациональных интересов вариант сохранения единства страны. Опираясь на избирателей Юга, он фактически игнорировал позиции экономически растущего и промышленно доминирующего Севера. Здесь, укреплялась новая Республиканская партия, которая вначале выступала за запрещение рабства на новых территориях, но постепенно переходила к полному отвержению рабовладения.

Когда Бьюкенен приступил к исполнению президентских обязанностей, всю страну будоражило рассмотрение в Верховном суде дела негра Дреда Скотта, бывшего раба из Миссури, теперь проживавшего на территории Миннесоты в качестве свободного человека, который был здесь схвачен властями и отправлен в Миссури в качестве раба. Скотт смог добиться рассмотрения его дела в судах все более высокой инстанции. Делу было придано столь широкое звучание, что Бьюкенен специально остановился на нем в инаугурационной речи. По существу, его слова о том, что рассмотрение дела «Дред Скотт против Сэнфорда» (Джон Сэнфорд претендовал на то, что Скотт является его рабом) должно закрепить «федеральный рабовладельческий кодекс», комментировались как давление на Верховный суд. Действительно, через два дня после инаугурации Верховный суд вынес решение, которое в северных штатах было сочтено шагом к полному возвращению к рабству и потому стоявшему вне какой-либо законной процедуры, а в южных также подверглось осторожной критике, так как могло непосредственно развязать вооруженный внутренний конфликт. Решение гласило: «1. Негр не имеет прав гражданина. 2. Раб, взятый своим хозяином на свободной территории, не имеет права стать свободным. 3. Конгресс не имеет власти запретить рабство на каких-либо территориях, следовательно, Миссурийский компромисс является неконституционным». Иначе говоря, решение высшего судебного органа устанавливало, что рабство законно на всей территории США.

Республиканские лидеры обвинили президента в конспирации с целью полного восстановления рабовладельческой системы. Особенно энергично критиковал его позицию становившийся все более популярным Авраам Линкольн. Так с первых дней пребывания в Белом доме Джеймс Бьюкенен, вместо того чтобы стать символом умиротворения страны, оказался в роли прямого защитника старых порядков. Нельзя сказать, что Бьюкенен действительно был крайним реакционером, сторонником распространения рабовладения на всю страну, как его изображали Линкольн и другие республиканцы. Он ориентировался на джексоновский принцип преимущественного права штатов и был готов принять их решения, в том числе направленные на ограничение или даже отмену рабства.

Естественно, прежде всего он попытался умиротворить «кровоточащий Канзас». Он направил туда в качестве временного губернатора бывшего министра Роберта Уокера с поручением добиться внутреннего согласия, не предрешая вопроса о рабовладении. Хотя сам Уокер был в свое время рабовладельцем, он проявил себя трезвым администратором и уже вскоре после прибытия доложил президенту, что большинство избирателей территории (примерно 2/3) выступает за недопущение рабства. Против губернатора развернулась пропагандистская кампания. Его называли «хитрым предателем», объявляли, что губернатор — «самый ярый аболиционист».

В связи с проблемой Канзаса Бьюкенен допустил серьезную ошибку. Под давлением пропагандистской кампании и согласившись с советами своих министров и советников он не поддержал Уокера. Президент объявил законными выборы в Конвент Канзаса, хотя существовала масса доказательств, что они были проведены с использованием обманных методов и под давлением рабовладельцев. Попытку Уокера распустить Конвент Бьюкенен не допустил. В результате Конвент, собравшийся в городе Лекомптоне, проголосовал за Конституцию, которая узаконивала здесь рабовладельческие порядки. В знак протеста Уокер ушел в отставку, которая была принята президентом. Позже этот деятель полностью поддержал единство США во время Гражданской войны и работал финансовым агентом правительства Линкольна в Европе, собирая средства на помощь своей стране.

Позиция президента усилила размежевание в Демократической партии. В то время как южные штаты поддержали его, представители севера оказались в одном лагере с республиканцами, резко критикуя Бьюкенена за его позицию по канзасскому вопросу. Против Бьюкенена выступил такой авторитетный деятель партии, как С. Дуглас из Чикаго, выдвигавшийся ранее на президентский пост. Бурные прения развернулись в Палате представителей, которой предстояло утвердить или отвергнуть конституцию новой территории, прежде чем она станет штатом. Конституция была отвергнута 120 голосами против 112. Бьюкенен оказался в состоянии войны со значительной частью собственной партии.

Неудачи преследовали президента и по другим вопросам. Во время промежуточных выборов 1858 г. он пытался скомпрометировать своего однопартийца С. Дугласа, но это ему не удалось. Правда, Дуглас проиграл выборы республиканцу Линкольну, но оставался наиболее популярным деятелем Демократической партии в северных штатах. Конфликт с президентом не только не понизил его авторитет, но, наоборот, превратил в фигуру, весьма влиятельную в обеих партиях.

Трудности имели место и в области экономики. В августе 1857 г. разразилась очередная паника, которая была проявлением начавшегося экономического кризиса, охватившего вслед за США ведущие европейские страны. Многие банки штатов и тысячи бизнесов понесли финансовые потери. Бьюкенен обвинял в панике и падении производства биржевых спекулянтов. Ему с полным основанием отвечали, что покупка и перепродажа активов является естественным и необходимым элементом любого рыночного хозяйства. Кризис, правда, не был продолжительным. Нью-йоркские банки возобновили платежи уже в декабре 1857 года, а в целом банковская система начала полностью функционировать в мае 1858 г., процентные же ставки достигли докризисного уровня к ноябрю. Тот факт, что кризис 1857–1858 гг. стал первым международным экономическим спадом, отразился на негативном восприятии США и их президента за рубежом. Эти события также ослабили авторитет Бьюкенена на родине.

Внешняя политика президента не была активной. Она была направлена главным образом на расширение влияния США в Центральной Америке, проникновение в новые районы Мексики с целью их возможного отторжения и на продолжение переговоров с Испанией по поводу приобретения Кубы. Ни одно из этих направлений не получило развития.

Именно Джеймс Бьюкенен и его окружение вступили в переговоры с Россией о покупке Аляски, которая с 1799 г. находилась во владении Российской империи. Инициатива исходила от Петербурга. Вопрос о продаже Аляски США перед императором Александром II поставил губернатор Восточной Сибири граф Н. Н. Муравьев-Амурский, который полагал, что с развитием железных дорог влияние США неизбежно распространится на всю Северную Америку, а России следует сосредоточиться на закреплении своих позиций в Восточной Азии. В 1857 г. русский посол в США барон Э. А. Стекль вступил в переговоры с правительством Бьюкенена и получил положительный ответ на предложение об «уступке» этой огромной, хотя и крайне слабо заселенной территории. Начался, правда, торг о цене, который до конца правления президента так и не завершился. В следующие годы вопрос временно сошел с повестки дня в связи с Гражданской войной в США и вновь стал предметом переговоров во 2-й половине 60-х гг.

В 1860 г. предстояли очередные президентские выборы. Бьюкенен заранее объявил, что не будет выдвигать свою кандидатуру. В самой же Демократической партии разногласия вызвали раскол на южную и северную фракции, и президент оказался неспособным предотвратить катастрофическое для демократов развитие событий. Имея в виду преобладание северной фракции в численном отношении, во влиянии на массы населения на севере и западе страны, единственным кандидатом, который мог более или менее реально претендовать на избрание, был Стивен Дуглас, к 1859 г. ставший лидером не только партийной организации штата Иллинойс и города Чикаго, но и весьма популярным деятелем во всей индустриально развитой части страны. Бьюкенен прилагал все силы, чтобы скомпрометировать Дугласа и не допустить его выдвижения на высший пост. Более того, именно по наущению президента была предпринята попытка исключить Дугласа из партии, но преодолеть сопротивление местной организации не удалось.

На партийном съезде в городе Чарльстоне (Южная Каролина) в апреле 1860 г. созревший ранее партийный раскол стал открытым и сенсационным. Когда стало известно о выдвижении на президентский пост Дугласа, делегации южных штатов одна за другой покинули съезд. Тем не менее голосования не давали Дугласу необходимых 2/3 голосов оставшихся делегатов. После безрезультатного 57-го тура решено было приостановить съезд для дальнейших 200негласных переговоров. 18 июня съезд возобновился в городе Балтиморе (Мэриленд). Делегации южных штатов появились в зале, но сразу демонстративно внесли проект резолюции о распространении рабовладения на все новые территории. Проект был отвергнут, и южане, которых прозвали теперь «глотателями огня», вновь ушли со съезда. На этот раз Дуглас был выдвинут кандидатом уже во втором туре.

Собравшись на свой съезд в том же Балтиморе, южане приняли резолюцию, отвергнутую в апреле в Чарльстоне, о расширении сферы рабовладения и выдвинули своего кандидата — действовавшего вице-президента Джона Брекинриджа, который в правительстве Бьюкенена был почти незаметен. Скорее всего, Брекинридж воспринимался теперь как преемник уходящего президента. Сам же Бьюкенен фактически поддержал раскол, высказавшись в пользу Брекинриджа. Подлинным обманом нации стало заявление президента, что его вице-президент является действительным кандидатом Демократической партии.

Республиканцы выдвинули своим кандидатом популярного адвоката Авраама Линкольна, который не отличался решительностью в отстаивании принципов свободы. По этому вопросу, который стал основным в американской политической жизни, его позиция мало отличалась от позиции Дугласа, но он представлял явно новые силы.

На выборах 6 ноября Линкольн добился победы главным образом потому, что Демократическая партия находилась в состоянии полной дезинтеграции. Он получил около 40 % голосов, тогда как Дуглас — 29,6 %, а Брекинридж — 18 %. Остальные голоса собрал Джон Белл, выдвинутый остатками Партии вигов совместно с другими малыми группами. Иначе говоря, оба кандидата Демократической партии вместе собрали значительно больше голосов, чем представитель республиканцев. Так Джеймс Бьюкенен оказался последним президентом, избранным от Демократической партии, до той поры, когда она начала оживать под новыми лозунгами в 1880-е гг.

Еще в октябре 1869 г. командовавший американской армией генерал У. Скотт предупреждал Бьюкенена, что избрание Линкольна, скорее всего, приведет к выходу из Союза по крайней мере семи южных штатов. Генерал рекомендовал направить в эти штаты крупные воинские части с артиллерией. Никаких мер Бьюкенен не принял. Когда же Линкольн был избран президентом, Бьюкенен подготовил приказ об укреплении южных фортов, но военный секретарь Джон Флойд убедил его не вводить в силу это распоряжение по той причине, что оно было обречено на невыполнение.

В обстановке, разогретой до предела, уходящий президент обратился с прощальным посланием к Конгрессу, в котором отрицал право отдельных штатов на выход из Союза, считая это смертельным ударом по США. Он в то же время признал, что Конституция не содержит положений, запрещающих штатам отделяться или образовывать новые государственные объединения. Бьюкенен фактически стал на сторону мятежников, оправдывая в сложившихся условиях «революционное сопротивление правительству». При этом он догматически ссылался на «народный суверенитет» и «джексоновскую демократию». После этого выступления начался фактический распад правительства. Секретарь казначейства Хауэлл Кобб ушел в отставку, объявив, что президент «стал безответственным».

В эти последние месяцы своего правления терявший власть Бьюкенен пытался все же убедить южан не покидать Союз. Когда 20 декабря легислатура Южной Каролины первой объявила о выходе из США, Бьюкенен тщетно попытался вступить в переговоры и пойти на новые уступки. Он предложил даже поправку к Конституции, которая защищала рабство в штатах и на территориях на основе их внутреннего законодательства. Поправка была утверждена Конгрессом 2 марта 1861 г. накануне ухода президента в отставку и направлена на ратификацию штатов, но была поддержана только на юге и в силу не вступила.

Сам же Бьюкенен отправился в Форт-Самтер (Южная Каролина), где тщетно пытался договориться с властями штата об условиях его возвращения в Союз. Но за Южной Каролиной последовали еще шесть южных штатов. В дело вступали различные группы посредников, включая губернаторов ряда штатов. Раскол все более явно становился фактом.

Четвертого марта Бьюкенен оставил Белый дом, передав власть Линкольну. Когда через два месяца после завершения президентства Бьюкенена вспыхнула Гражданская война, он осудил мятежников, объявив о своей приверженности единству страны, о поддержке действующего президента. Однако и в Конгрессе, и в прессе нередко раздавались обвинения, что именно в результате его бездействия или даже сговора с рабовладельцами произошел раскол и вспыхнула братоубийственная война. Возвратившийся в Ланкастер бывший президент в течение ряда лет получал враждебные письма, в которых его нередко называли предателем.

В мае 1868 г. Бьюкенен простудился. Болезнь резко его ослабила, переросла в воспаление легких и через две недели 77-летний Бьюкенен умер, как было сообщено, от «потери дыхания», то есть по существу от общего прекращения жизненных функций. Похоронен он в Ланкастере.

Памяти Бьюкенена посвящен небольшой мемориал в столице США. Его именем названы несколько городов на юге.

Американские историки оценивают Бьюкенена сдержанно. Его считают опытным политиком и дипломатом, который на президентском посту оказался не в состоянии добиться мирного решения конфликта. В то же время ряд авторов доказывают, что объективно конфликт достиг таких измерений, что ни он, ни какой-либо другой государственный деятель не был в состоянии предотвратить неизбежную войну между прогрессивным промышленным Севером и аграрным рабовладельческим Югом.

Основные издания:

Jean Н. James Buchanan. New York, 2004.

Stampp K. America in 1857: A Nation on the Brink. New York, 1990.

Strauss R. Worst. President. Ever: James Buchanan, the POTUS Rating Game, and the Legacy of the Least of the Lesser Presidents. Lanham, MD, 2016.

АВРААМ ЛИНКОЛЬН

АВРААМ ЛИНКОЛЬН

12 февраля 1809 — 15 апреля 1865

16-й президент:

4 марта 1861 — 15 апреля 1865

В значительной части исторической литературы, в публицистике, в памяти американцев Авраама Линкольна (Abraham Lincoln) чтут как одного из величайших государственных деятелей, как человека, внесшего огромный вклад в сохранение федеративного государства и в развитие США в прогрессивном направлении на основе освобождения от рабства. При полной обоснованности этих оценок авторы серьезных исследований об этом президенте отмечают сложность его характера, его амбиции, которые часто оказывались выше его способностей, приступы депрессии, тот факт, что его проклинали не только на юге рабовладельцы, но и наиболее последовательные аболиционисты, считая недостаточно способным и даже бесхребетным.

Как любая крупная историческая фигура, Линкольн не был безгрешен. Он был деятелем своего времени, отличался противоречивыми качествами, но при этом действительно внес огромный вклад в то магистральное направление, по которому развивались США в следующие полтора века.

Авраам был вторым сыном Томаса и Нэнси Линкольн. Родился он в бревенчатой однокомнатной хижине на ферме Синкер-Спринг близ города Ходженвилл, штат Кентукки. Предки родителей были переселенцами из Англии, перебравшимися за океан в 30-х гг. XVII в. Дед Авраама, носивший то же имя, стал обитателем территории Кентукки, осваиваемой американцами, в 1780-е гг. Он участвовал в рейдах против индейских племен и был убит в одном из боев. После гибели своего отца Томас, отец Авраама, нанимался на разные работы, часто менял место жительства, а в начале XIX в. обосновался в графстве Хардин, основанном на северной границе территории Кентукки братьями Джоном и Уильямом Хардинами, офицерами, участниками Войны за независимость.

Томас Линкольн и Нэнси Хэнкс поженились в 1806 г. В феврале 1807 родилась их дочь Сара. Через два года появился на свет Авраам. Еще один ребенок умер в младенчестве.

Томас владел значительным фермерским участком, но не умел должным образом оформлять право на землю, так что дважды с семьей попадал в сложные ситуации. В первый раз он был вынужден переселиться в 1811 г. чуть севернее, в район Ноб-Крик, где был приобретен участок земли в 230 акров (93 гектара). Однако в 1815 г. возник новый юридический спор вокруг этой земли, который Томас также проиграл, в результате чего у него осталась лишь полоска земли. В результате Томас Линкольн, разочаровавшийся в земельных правилах Кентукки, которые считал несправедливыми, предпринял новое путешествие. На этот раз он поселился на территории Индианы, на берегу реки Огайо, где земельный кодекс был более определенным и права землевладельца более надежными.

Однако места в этой приграничной зоне были дикими. Подчас дорогу в лесу приходилось прокладывать при помощи топора. Новая ферма Линкольнов находилась на краю густого леса. Только в 1818 г. здесь была образована администрация нового графства Спенсер. Не получая от земледелия дохода, достаточного для содержания семьи, Томас подрабатывал в качестве плотника, и изготовленные им шкафы ценились в округе, в основном потому что продавал он их за бесценок.

Как и Нэнси, Томас принадлежал к баптистской церкви, причем к группе под названием Сепаратные баптисты. Эта группа придерживалась особо строгих правил поведения, запрещая своим членам употребление алкоголя, танцы и, что особенно важно, иметь рабов. Отрицание рабовладения прививалось Аврааму с детства, хотя через много лет, в политической деятельности, он не занимал столь однозначной позиции.

В октябре 1818 г. умерла Нэнси. Домашним хозяйством год с небольшим занималась дочь Сара, а в 1919 г. Томас женился вторично на вдове Салли Джонстон, у которой уже было трое детей. Салли относилась к детям мужа как к родным. Уже вскоре Авраам называл ее мамой.

Вопреки тем историкам, кто утверждал, что будущий президент и «спаситель нации», выйдя из простой семьи и проживая в приграничной полосе, любил физический труд, был лесорубом и т. д., свидетельства очевидцев показывают, что в подростковом возрасте он предпочитал умственные занятия, постоянно «что-то читал, писал, шифровал, сочинял стихи» и избегал ручной работы. Привыкшие к иному образу жизни соседи даже называли его лентяем. Круг чтения был разнообразным. Свидетели называют, наряду с обычными книгами, такими как «Приключения Робинзона Крузо» Дефо и басни Эзопа, обязательной Библией, исторические сочинения и биографию Вашингтона.

Читать и писать его научили не отец и мать, которые были то ли вообще безграмотными, то ли едва разбирались в печатном тексте. Известно, во всяком случае, что Нэнси вместо подписи ставила крестик. Позже за самообразованием мальчика следила в основном мачеха, владевшая элементарной грамотностью. Грамотным подросток стал поздно, только примерно к пятнадцати годам. Лишь иногда с Авраамом занимались случайные учителя, но продолжались такие занятия недолго. Общеобразовательной школы, по-видимому, в той местности, где проживали Линкольны, не было вообще.

Все же в подростковом возрасте приходилось помогать семье. Авраам нанимался на различные подсобные работы по строительству, действительно иногда участвовал в рубке леса, передавая заработок в домашнее хозяйство и почти не оставляя себе денег на развлечения, которых, впрочем, в районе фермы фактически не было. Он был рослым, физически крепким, готовым постоять за себя.

Весной 1830 г. семья еще раз переселилась в сторону запада, на территорию Иллинойс. Но Авраам не последовал за отцом, с которым отношения становились все более прохладными, скорее всего потому, что Томас оставался малограмотным и не видел перед собой других целей, кроме приличного заработка и обеспечения семьи. В дальнейшем отношения с отцом и приемной матерью сводились главным образом к тому, что сын помогал им деньгами.

Молодой человек отправился в графство Сэнгамон, где в поселке Нью-Сайлем нанялся к некому купцу и судовладельцу то ли рабочим, то ли матросом. Во всяком случае, несколько лет он перевозил товары по реке Сэнгамон, а затем по рекам Иллинойс и Миссисипи в Новый Орлеан. Там он участвовал в погрузке новых товаров и возвращался в Нью-Сайлем на том же торговом пароходике. Доверие к молодому человеку росло. Он стал фактическим помощником капитана, научился управлять кораблем во время движения по бурным рекам. В то же время молодой человек продолжал упорно заниматься самообразованием, часто пользуясь помощью учителя местной школы. Занятый целый день, зарабатывая себе на пропитание и постепенно откладывая средства на будущее, он по ночам читал книги при свете лучины.

Одновременно он пытался попробовать себя в политике и в 1832 г. выдвинул свою кандидатуру в законодательное собрание Иллинойса, но потерпел поражение. Именно после этого, познакомившись с местным судьей, он решил изучать право, считая, что адвокатская практика является наиболее приемлемым для него интеллектуальным занятием и средством продвижения в общественной жизни. В 1833 г. Авраам получил должность землемера, считавшуюся «интеллектуальной». Как обычно, он отнесся к новой работе серьезно и стал изучать не только теорию топографии, но и математические предметы.

Биографы отмечают, что в юности у Линкольна было несколько связей с девушками, которые продолжались недолго и в которых каждая сторона не стремилась к браку. Можно полагать, что Авраам, воспитанный в баптистских принципах, искал такую пару, которая была бы ему верной и послушной женой. Скорее всего, он не пренебрегал и материальными соображениями. В 1839 г. Авраам познакомился с Мэри Тодд, дочерью зажиточного предпринимателя из Лексингтона (штат Кентукки). Ее отец имел несколько рабов и не был особенно расположен к неимущему человеку, уже не юноше, который начал ухаживать за его дочерью. Все же состоялось обручение, была назначена свадьба. Она, однако, была отменена. Документы свидетельствуют, что инициатором разрыва был Линкольн. Причиной разрыва стала ссора, вызванная, по всей видимости, вздорным характером Мэри, явно поощряемым ее родителями. Но девушка была очень привлекательной внешне, у Авраама сохранились к ней нежные чувства. Когда примерно через год они случайно встретились вновь, любовь вспыхнула с новой силой, возобновились встречи. В ноябре 1842 г. в доме сестры Мэри в городе Спрингфилде состоялась свадьба.

Брак изначально не был удачным. Правда, Линкольн, который в это время, наряду с работой на торговом пароходе, стал учиться праву, пытался обзавестись собственным хозяйством и стать благополучным семейным горожанином. В Спрингфилде он купил домик, в котором хозяйничала Мэри, впрочем, не особенно склонная к какому-либо труду. Несмотря на скромные доходы супруга, она нанимала служанок, и Аврааму нередко приходилось просто выкручиваться, чтобы расквитаться с долгами. Между ними происходили ссоры, вызванные приступами ревности жены, Авраам уходил из дома, а на вопросы, куда он направляется, отвечал: «Наверное в ад!» Тем не менее нормы баптистской этики решительно запрещали развод, и брак сохранялся, хотя между Авраамом и Мэри постепенно возникало отчуждение. Оно углубилось в результате смерти детей. Правда, первый ребенок Роберт, родившийся в 1843 г., прожил долгую жизнь. Он стал известным юристом и военным секретарем США. Но следующие трое сыновей — Эдвард, Уильям и Томас — умерли от болезней в детском и подростковом возрасте. Потеря детей оказала немалое влияние на обоих Линкольнов. Она вконец испортила характер Мэри, которая стала истеричной, предельно ревнивой и самовластной. Что же касается Авраама, то у него появилось ощущение мистицизма и предопределенности судьбы. Через много лет он как-то произнес одному из своих подчиненных офицеров: «Говорили ли вы когда-нибудь с мертвыми? После смерти Вилли я обнаруживаю, что каждый день я невольно разговариваю с ним, как будто он находится рядом со мной».

Очевидцы вспоминали, что после смерти детей у Линкольна временами наступали периоды «меланхолии». Это был очень мягкий термин, ибо, судя по описаниям того, в чем она заключалась, речь шла о глубокой депрессии, требовавшей клинического лечения. Близкие к Линкольну люди говорили, что у него временами появлялось глубокое и необоснованное чувство вины, причем он не мог объяснить, в чем именно виноват, нарушалась концентрация внимания, возникала длительная бессонница. Это, однако, были временные состояния, которые возвращались, но вновь проходили, существенно не препятствуя карьере.

Как и большинство белых поселенцев на западной границе, которая постепенно продвигалась вглубь континента, Линкольн служил в местной милиции, участвовал в нескольких столкновениях с индейцами, получил звание капитана.

Изучая право, причем не так, как это обычно происходило, в определенном учебном заведении или у опытных юристов, а путем самостоятельного чтения сочинений, главным образом из области английского юридического опыта и норм, Линкольн во все большей степени вовлекался в политику. В 1834 г. он вновь выдвинул свою кандидатуру в легислатуру Иллинойса и добился победы. Выступал он от Партии вигов, но активным вигом не стал, поддерживал связи с демократами, некоторые из них выступали в его пользу как «честного политика». К самой Партии вигов он относился с известной критикой, считая, что она не полностью соответствует интересам широких слоев американцев. Он признавал, что виги добиваются победы, в частности на президентских выборах, но считал, что эти победы главным образом зависели от личного авторитета кандидатов, в частности полученного в результате их подлинных или приписанных им воинских достижений, а не по причине доверия партийному курсу. Линкольн все более убеждался, что Партию вигов необходимо реорганизовать, а возможно, заменить новой партией, которая выработает приемлемую программу, по крайней мере соответствующую пожеланиям большинства населения Иллинойса.

Линкольн говорил на собраниях, что жителям Иллинойса необходима партия, которая вместо патернализма и элитизма выдвинет на первый план «демократический национализм», свойственный настроениям молодой американской нации. В основу политики, утверждал он, необходимо положить воспитание народа в таком духе уважения к закону, чтобы это настроение стало подлинной религией.

В 1836 г. Линкольн, пожалуй, единственный из крупных американских деятелей, был принят в коллегию юристов, не имея каких-либо свидетельств о предыдущем специальном образовании, только на основе своих правовых знаний, проявленных во время строгого экзамена. Вслед за этим совместно с двоюродным братом жены Джоном Стюартом он открыл в Спрингфилде адвокатскую контору, которая вскоре завоевала авторитет среди жителей и стала приносить доход. О Линкольне говорили, что он ведет успешную полемику в суде и обычно добивается успеха.

Одновременно он продолжал работать в Палате представителей Иллинойса, куда избирался четыре раза подряд в качестве представителя вигов. В основном он занимался здесь местными хозяйственными делами, связанными с инфраструктурой. Как видно из протоколов Палаты представителей, особое внимание депутата привлекало строительство Иллинойского и Мичиганского канала, который должен был связать Великие озера с рекой Миссисипи и способствовать превращению Чикаго в крупный транспортный центр в то время, когда железнодорожное строительство не получило еще широкого распространения. Сооружение канала, начатое еще до избрания Линкольна, то прерывалось в результате финансовых трудностей, то возобновлялось, причем наблюдатели отмечали, что именно красноречивые выступления молодого юриста в наибольшей степени способствовали принятию позитивных решений о строительстве.

В легислатуре происходили бурные прения по вопросу о праве избирать и быть избранным. Линкольн выступал за отмену того пункта законодательства, который ограничивал активное избирательное право, предоставляя его только белым землевладельцам. Он считал, что такое ограничение сужает возможности избрания достойных представителей нации в законодательные органы. В то же время Линкольн считал возможным сохранение некоторых ограничений избирательного права даже для белых, утверждая, что необходимо соблюдать определенный имущественный ценз, что нищие и бездомные не способны ответственно относиться к гражданским правам и общественному долгу. В то же время он считал правильным предоставление избирательного права женщинам.

К вопросу о рабовладении депутат относился осторожно. Он считал, что рабство должно быть отменено, но постепенно, путем ограничения рабовладения теми территориями, на которых оно действует согласно местному законодательству. В то же время он выступал против аболиционизма, утверждая, что его крайняя доктрина ведет скорее к закреплению, а не устранению зла. Линкольн выступал за освобождение рабов путем добровольного согласия их владельцев, возможно при помощи небольшого выкупа за счет средств благотворителей. Он считал важной работу Американского колонизационного общества, которое стремилось продолжать политику президента Монро по переселению бывших рабов в Африку, на территорию Либерии, несмотря на то, что эта страна, как показывала ее практика, оказывалась в руках безответственных деятелей и требовала все новых вспомоществований, главным образом из Америки, чтобы продолжать хотя бы нищенское существование.

Хотя Линкольн уже в годы работы в Палате представителей Иллинойса считал необходимым принципиальное обновление Партии вигов, он продолжал состоять в ней, называя себя «старым вигом». В ряде публичных выступлений он проповедовал принципы этой партии, в частности экономическую модернизацию с использованием централизованной банковской системы, протекционистские тарифы, которые давали бы средства на «внутреннее совершенствование» страны, строительство железных дорог и связанную с ним урбанизацию.

В 1843 г. Линкольн выдвинул свою кандидатуру в Палату представителей Конгресса США. На этих выборах он потерпел поражение, но в 1846 г. был избран от Иллинойса, являясь единственным вигом, ставшим депутатом от этого штата. В Конгрессе Линкольн работал активно. Он был одним из авторов (совместно с Джошуа Гиддингсом) законопроекта о ликвидации рабовладения в столичном округе Колумбия. Правда, в законопроекте была сделана уступка рабовладельцам, предоставлявшая право задерживать в округе и возвращать владельцам беглых рабов.

Так что и в Конгрессе о переходе Линкольна на аболиционистские позиции речи не было. Он выступал в то же время за то, чтобы рабство не было распространено на все новые территории, завоеванные в ходе американо-мексиканской войны. Что же касается самой войны, то Авраам в принципе был против нее, считая, что война велась президентом Полком преимущественно во имя воинской славы. Он требовал, чтобы Полк правдиво отчитался перед Конгрессом, каковы были американские жертвы, бесполезно, по его мнению, принесенные в ходе военной кампании.

Позиция Линкольна была подвергнута острой критике в Иллинойсе, охваченном, как и другие штаты, военно-патриотическим угаром. Он пробыл в Конгрессе только один срок и не был переизбран. А в местной печати его даже называли презрительной кличкой «пятнистый», что на лексиконе штата означало «не имеющий устойчивой точки зрения», изменчивый. Позже Линкольн, уже погрузившийся в противоречия Гражданской войны, несколько раз выражал сожаление о своей позиции во время войны с Мексикой, считая свои упреки по адресу президента Полка неосновательными.

Как уже известному политику Линкольну была предложена должность губернатора территории Орегон на западном побережье. Здесь, однако, преимущественным положением обладали демократы, являвшиеся политическими противниками вигов. Считая перемещение на эти отдаленные земли, тем более связанное с фактическим прекращением правовой и политической карьеры в Иллинойсе, нецелесообразным, Линкольн отклонил предложение и вновь занялся частной правовой практикой. Имея в виду, что он занимался юридическими делами далеко не только в крупных городах, а выезжал на периферию, нередко в почти дикие и заброшенные места, он вскоре получил лестное прозвище «юрист прерий». Постепенно возникла определенная специализация: Линкольн наиболее охотно включался в споры между транспортными компаниями.

По подсчетам юристов, Линкольн выступал в Верховном суде штата по 175 делам, в том числе в 51, по которым требовались решения в пользу или против позиции адвоката. Он выиграл 31 дело. Такой итог не был ошеломляющим успехом, но все же свидетельствовал о грамотности и опытности адвоката, побеждавшего в большинстве случаев. Он гордо повторял, что его прозвали в штате «честный Эйб». Кличка Эйб, являвшаяся сокращением от имени Эйбрахам (именно так произносилось имя Линкольна), стала со временем обычной в разговорах о нем, в том числе в период президентства. В отдельных случаях Эйб отказывался от гонорара, когда ему было очевидно, что клиент настолько беден, что полностью разорится, если уплатит немалый гонорар адвокату.

В основном сосредоточиваясь на гражданских, преимущественно коммерческих, спорах, Линкольн лишь иногда участвовал в защите обвиняемых в уголовных преступлениях. В 1858 г. в прессе всей страны освещалось дело некого Уильяма Армстронга, обвинявшегося в убийстве в ночное время. Линкольну удалось поставить под сомнение показания одного из свидетелей. Проведенный по его требованию следственный эксперимент показал, что лунный свет был настолько тусклым, что узнать в лицо обвиняемого не было никакой возможности. В результате Армстронг был оправдан. Имея в виду, что практика следственного эксперимента, тем более по ходатайству адвоката, только начинала внедряться, это дело позже цитировалось в прецедентных решениях и в пособиях по юриспруденции, а имя Линкольна как новаторского специалиста получало все более широкую известность.

В то же время, по мере того как в условиях приобретения новых территорий неуклонно обострялись противоречия между Севером и Югом, Линкольн постепенно все более внимательно следил за политическими столкновениями и высказывал по ним свое мнение. Он выступал за «постепенную эмансипацию», против распространения рабства на новые территории и осуждал «экстремизм» с обеих сторон. Когда из среды умеренных демократов, в частности из уст С. Дугласа, стали раздаваться предложения о «народном суверенитете», то есть о том, чтобы изъять вопрос о новых землях из ведома Конгресса и передать его для решения на места, на усмотрение представительств новых штатов и территорий, Авраам вначале отмалчивался, но затем стал решительно выступать против этого. Он понимал, что в результате хорошо организованным политическим силам на Юге удастся навязать Западу свою волю.

Шестнадцатого октября 1854 г. он выступил в городе Пеона, штат Иллинойс, с трехчасовой речью, в которой обосновал свое отрицательное отношение к биллю Канзас — Небраска, в котором выражена была позиция Дугласа и следовавших за ним демократов. Он подчеркнул, что билль лишь на словах выражает «среднюю позицию», а на самом деле он ведет к расширению рабовладения, его закреплению. Эта речь, а также несколько менее значительных выступлений, последовавших за ней, означали возвращение Линкольна к политической жизни. Он отмежевался от вигов и стал одним из деятельных членов растущей новой Республиканской партии.

Линкольн не участвовал в учредительном съезде Республиканской партии, проходившем в городе Рипоне (штат Висконсин) 28 февраля 1854 г. Его выступление в Пеоне было более кардинальным, нежели исходные установки партии. Они не полностью выражали взгляды Авраама, который в то время еще не выступал за полную и немедленную отмену рабства — речь являлась известным преувеличением собственной позиции. По существу, Линкольн не только присоединился к республиканским программным установкам, объявленным уже в Рипоне, но вскоре стал активным и руководящим деятелем партии. Он преодолел первоначальные опасения, что эта партия станет опорной базой крайних аболиционистов, и убедился, что она вполне может занять умеренную позицию.

Республиканцы, в частности Линкольн, выступали за отмену акта Канзас — Небраска, за запрещение рабства севернее 36-й параллели, а позже за раздачу свободных земель бесплатно всем желающим и установление высоких ввозных пошлин на ввозимые в США европейские товары. Партия быстро создавала свои структуры в городах севера, выражая интересы не только промышленников, но и широких слоев населения. Уже вскоре появился символ партии — слон, олицетворявший мощь.

На выборах 1854 г. кандидатура Линкольна была выдвинута в легислатуру Иллинойса без его ведома. Он был избран, но отказался занять свое место, так как претендовал на избрание в Сенат федерации. Добиться избрания ему не удалось, но он все более выделялся в общественном сознании, в прессе как наиболее значительный руководитель республиканцев в штате Иллинойс, которые приступили к формированию своей парторганизации. Ее учредительный съезд состоялся в городе Блумингтоне в мае 1856 г. Фактически съездом руководил Линкольн. При его непосредственном участии готовилась платформа организации, в которой указывалось, что статус новых штатов и территорий должен регулироваться решениями Конгресса, а не произволом местных властей, что Канзас должен быть принят в Союз как штат свободный.

Авраам Линкольн активно участвовал в предвыборной борьбе 1856 г. Он поддержал кандидата в президенты от «третьей силы» Милларда Филлмора. Как мы знаем, президентом был избран представитель Демократической партии Бьюкенен. Однако республиканцы Иллинойса добились важной победы — избрания губернатором штата своего представителя Уильяма Биссела.

Все более ощущая себя одним из лидеров республиканцев, Линкольн, несмотря на свою нелюбовь к теоретическим постулатам, в ряде выступлений стремился обосновать принципы новой партии. Он критиковал «старый патернализм» вигов, утверждал возможность и необходимость социальной мобильности. В противовес виговской идее гармонии классовых интересов он утверждал, что Америка должна стать «бесклассовым обществом». Впрочем, он оговаривался, что это отнюдь не означает отсутствия имущественных различий, которые естественны и являются стимулом общественного развития. Речь шла об индивидуальной инициативе и интенсивном труде, сопутствующих удаче, которые чреваты вознаграждением, когда рабочий становится капиталистом. Иначе говоря, «бесклассовость» понималась Линкольном как отсутствие строгих классовых перегородок. Отсюда возникала идея «американской мечты» — возможности восхождения простого человека к высотам богатства и власти.

По вопросу о рабстве позиция Линкольна оставалась умеренной, но несколько противоречивой. Он не выступал за полную его отмену, тем более в ближайшей перспективе. В то же время в некоторых его речах подобно выступлению в Пеоне говорилось, что рабовладение — это грех, что оно причиняет вред самим белым людям, блокирует прогресс, противоречит республиканским принципам отцов-основателей. Он энергично выступил против решения Верховного суда по делу Дреда Скотта. Утверждая, что это решение явилось продуктом «конспиративной деятельности» демократов, навязано ими высшему судебному органу; республиканский лидер провозглашал: «Авторы Декларации независимости никогда не собирались утверждать, что все люди одинаковы по своему цвету, размерам тела, интеллекту, моральному уровню или социальным способностям, но они полагали, что все люди созданы равными — равными по определенным, неотъемлемым правам».

Перед выборами в Сенат 1858 г. республиканцы Иллинойса выдвинули Линкольна, который вступил в предвыборную борьбу с авторитетным С. Дугласом. Между ними состоялись несколько туров дебатов, в ходе которых республиканский представитель продолжал аргументировать позицию отцов-основателей США по поводу равенства возможностей и прав всех жителей страны (он явно лукавил, ибо основатели США сами были рабовладельцами и отнюдь не считали своих рабов равными с ними по возможностям гражданами), тогда как Дуглас исходил из принципа демократов по поводу прав штатов определять свой статус. Дебатам были свойственны резкие тона, которые подчас переходили в прямые обвинения, граничившие с оскорблениями.

Победу одержал Дуглас, переизбранный в Сенат. Линкольн, однако, приобрел известность как лидер республиканцев не только в Иллинойсе, но и в национальном масштабе. О нем стали говорить как о наиболее вероятном их кандидате на очередных президентских выборах. Вначале он колебался, следует ли ему выдвигать свою кандидатуру. Он ссылался на то, что, пользуясь популярностью в центральных штатах севера, он менее известен на северо-востоке страны, где активно действуют другие республиканские политики. 1859 г. прошел в колебаниях, причем Авраам подчас впадал в депрессивное состояние, заявляя, что его пытаются затянуть в пропасть, что он потерпит на выборах, если выдвинет свою кандидатуру, позорное поражение, а это будет означать поражение всей партии. Все же оптимистическое настроение в конце концов возобладало.

В январе 1860 г. он дал понять своим сторонникам и прессе, что примет номинацию, если она будет ему предложена.

Двадцать седьмого февраля 1860 г. Линкольн выступил с речью в нью-йоркском Манхэттене, в здании Куперовского института. Хотя на присутствующих активистов Республиканской партии и других приглашенных Линкольн вначале произвел странное впечатление своей небрежной одеждой и кажущейся застенчивостью, по мере того как он развивал свою аргументацию, присутствовавшим становилось ясно, что это — деятель, который может повести за собой широкие массы избирателей.

На съезде республиканцев Иллинойса 9—10 мая Линкольн был выдвинут в президенты единодушно в первом же туре. Вслед за этим 18 мая в Чикаго состоялся национальный съезд партии. На нем выдвигались и другие кандидаты. Но уже в третьем туре кандидатура Линкольна получила поддержку 2/3 участников, что требовалось для официального выдвижения. На пост вице-президента был выдвинут Ганнибал Хэмлин из штата Мэн — бывший демократ, политик малоизвестный, избранный для того, чтобы привлечь на сторону Линкольна тех, кто колебался в определении партийных предпочтений.

Выборы 1860 г. застали Демократическую партию в состоянии разброда. Как мы уже знаем, она раскололась на две враждовавшие фракции, выдвинувшие своих кандидатов, что облегчило победу Линкольна. Этому способствовало и то, что республиканскому кандидату удалось подобрать эффективную команду помощников, которые удачно пропагандировали его образ как идеального политика, лесоруба из прерий, «честного Эйба», парня, который всегда одевается просто. Короче говоря, для рядовых американцев это был «один из наших». В то же время в издаваемых брошюрах и плакатах о Линкольне говорилось как об опытном, «глубокомысленном», образованном кандидате, принимающем только обдуманные, хорошо взвешенные решения. Это должно было привлечь на его сторону более зажиточную и консервативную публику. Иначе говоря, предвыборная кампания Линкольна явилась важным этапом на пути формирования современной предвыборной агитации, по существу дела рекламой, призванной увлечь толпу, более или менее охотно поддающуюся внешнему интенсивному воздействию.

Предвыборный штаб Линкольна впервые обратил особое внимание на молодых избирателей. Для агитации в их среде была создана специальная организация под странноватым названием «Широкое пробуждение», причем само это наименование уже пробуждало интерес в молодежной среде. В организацию удалось привлечь значительный круг молодежи из крупных городов, которой нравились популярные лозунги, призывы к самостоятельности юношеских выступлений, к более определенной «молодежной идентичности», а также полувоенная структура и дисциплина. Это был первый в американской истории случай создания молодежной политической организации, следовавшей за определенной партией и активно участвовавшей в избирательной кампании. В условиях нестабильности выборного года создание такой организации было явной удачей Линкольна, который часто встречался с ее участниками и для которых он представлялся чуть ли не Богом.

Пока другие кандидаты вели активную кампанию, Линкольн был сдержан и в основном молчалив. В то же время его сторонники проводили многочисленные собрания и митинги, издавали сотни плакатов и брошюр, в которых пропагандировались партийные лозунги и подчас косвенно, подчас прямо утверждалось, что Линкольн — единственный человек и политик, который способен спасти страну от распада. Опять-таки впервые в истории американских выборов агитация проводилась в самых широких массах, листовки и памфлеты издавались для того времени огромными тиражами, достигавшими 150–200 тыс. экземпляров.

На выборах 6 ноября Линкольн был избран президентом. Если быть точным, он стал президентом, избранным северными и западными штатами. Из пятнадцати южных штатов в десяти за него не был подан ни один голос. Из 996 графств юга он выиграл только в двух. Когда победа республиканского кандидата, явного противника по крайней мере расширения рабства, стала очевидной, угроза раскола страны переросла в реальность. Вслед за Южной Каролиной, объявившей о выходе из США 20 декабря, примеру последовали Флорида, Миссури, Алабама, Джорджия, Луизиана, Техас. Руководящие органы этих штатов объявили о создании собственного государства под названием Конфедеративные Штаты Америки. Еще восемь штатов, в том числе непосредственно примыкающие к столице Мэриленд и Вирджиния, не присоединились к Конфедерации, но объявили о возможности присоединения, если центральное правительство будет проводить враждебную по отношению к Югу политику. 9 февраля 1861 г. Джефферсон Дэвис был избран временным президентом Конфедерации.

Линкольн, еще не вступивший на президентский пост, объявил незаконным отделение южных штатов, отказался признать Конфедерацию и объявил ее провозглашение преступлением против нации.

Некоторые политики, главным образом из числа северных демократов, пытались выступить посредниками, надеясь, что в случае твердых обещаний Линкольна сохранить статус-кво южные штаты могут отказаться от раскола. Однако Линкольн проявил в данном случае твердость, заявив: «Я лучше умру, чем соглашусь на любую уступку или компромисс, которые будут выглядеть так, как будто я покупаю привилегию обладания властью, на которую имею конституционное право». Это, однако, были лишь слова. На практике избранный президент стремился предотвратить военное столкновение внутри нации. Он не согласился на выработку специальной поправки к Конституции, предусматривавшей продление линии Миссурийского компромисса на западные территории с гарантией сохранения рабовладения к югу от нее. Им, однако, был одобрен проект другой поправки, объявлявшей сохранение рабства в тех штатах, в которых оно существовало до включения в США новых территорий. Перед вступлением в должность новый президент направил письмо губернаторам, в том числе южных штатов (таковые теперь существовали только на бумаге), информируя их о предстоявшем принятии соответствующего конституционного дополнения.

Линкольн отправился из Спрингфилда в Вашингтон на инаугурацию в специальном вагоне железнодорожного состава заранее, с тем чтобы сориентироваться в столице и подготовить свою речь, которая в условиях начала 1861 г. должна была принципиально определить главное направление развития страны. О его поездке было объявлено, происходила она открыто. Линкольн останавливался в крупных городах, встречался с жителями. Сведения о предстоявшем появлении Линкольна в Вашингтоне распространились по всей стране. Врагам президента удалось без особого труда разузнать подробности путешествия. В Балтиморе, всего лишь в паре часов езды от Вашингтона, на жизнь Линкольна было подготовлено покушение. Действия террористов были предотвращены, а сами они были схвачены благодаря умелому поведению нанятого Линкольном для своей охраны руководителя сыскного агентства Алана Пинкертона.

Линкольн проявил способность распознавать лиц и учреждения, которым можно было доверять. Он договорился об охране в условиях, когда столица США оказалась почти в центре бунта рабовладельцев, с агентством Пинкертона, основанным в 1850 г. Это агентство ввело в практику расследований подробное описание преступников, расклейку портретов подозреваемых, вознаграждения за помощь. Напомним, что именно фамилией Пинкертона была названа серия романов детективно-приключенческого жанра, пользовавшихся популярностью в начале XX в., автор (или авторы) которых так и остались неизвестными. Правда, имя героя было заменено на Нат, чтобы анонимного автора или издателей не обвинили в клевете или каком-то другом преступлении.

У Линкольна были все основания беспокоиться за свою жизнь. Его секретарь вспоминал: «Почта президента была просто заражена грубыми и дерзкими угрозами». Предполагая, что именно в Балтиморе, на последней станции перед Вашингтоном, может быть совершено нападение, Пинкертон со своими агентами прибыл в город в начале февраля. Его агентам удалось внедриться в преступные группировки и получить сведения о предполагаемых планах злоумышленников. Они были схвачены.

В инаугурационном выступлении 4 марта Линкольн обращался прежде всего к мятежным южным штатам. Он убеждал их, что Союз должен оставаться нерушимым, что отделение незаконно, что он, президент, ни в коем случае не будет первым атакующим, но использование оружия против единства страны будет им в соответствии с законом рассматриваться как бунт и встречено силой. Он в то же время стремился внести в раскаленную атмосферу хотя бы минимальное успокоение. «У меня нет намерения прямо или косвенно вмешиваться в институт рабства в тех штатах, в которых оно существует», — говорил он. Все эти примирительные слова были тщетными. Взбунтовавшаяся Конфедерация не желала вести переговоры. Гражданская война — самая страшная из всех возможных войн, война внутри одной нации — оказалась на непосредственной повестке дня. Теперь достаточно было любого повода, чтобы вспыхнули военные действия. Такой повод нашелся, когда комендант Форт-Самтер, непосредственно примыкавшего к городу Чарльстону в Южной Каролине, обратился к своему командованию с просьбой о присылке дополнительных сил в связи с тем, что власти штата (который они теперь не считали штатом объединенного государства) отказались его снабжать. Понимая, что выполнение запроса может вызвать необратимые последствия, армейское командование обратилось к президенту. Линкольн распорядился немедленно направить в Самтер подкрепления живой силой, техникой и снабдить форт новой амуницией и пищевыми припасами. Оценив это как начало военных действий, власти Конфедерации отдали приказ о захвате форта. 12 апреля 1861 г. на форт было совершено нападение крупными силами. После недолгого боя его защитники сдались. Так в США началась Гражданская война.

Хотя в северных штатах продолжались призывы решить противоречия на основе переговоров даже после захвата форта, Линкольн теперь проявил твердость. 15 апреля он обратился к штатам, верным Союзу, с призывом укрепить федеральную армию, доведя ее до 150 тыс. человек, направить войска на освобождение Самтера, укрепить оборону столицы, которая оказалась между Мэрилендом, власти которого колебались, но в массе белого населения преобладало враждебное отношение к Линкольну, и Вирджинией, которая стояла накануне присоединения к Конфедерации. Линкольн призывал сохранить Союз, который, как он провозглашал, продолжал существовать, несмотря на предательские действия раскольников.

К середине мая от США откололись 11 штатов, которые объявили своей столицей главный город Вирджинии Ричмонд. В составе США остались 23 штата, включая четыре рабовладельческих, власти которых после острой внутренней борьбы сочли целесообразным не порывать с федерацией. Помимо этого произошел внутренний конфликт в Вирджинии. Ряд ее западных графств отказались войти в Конфедерацию и провозгласили создание нового штата Западная Вирджиния, который позже был принят в США.

Нельзя сказать, что Линкольн был уверен в быстром достижении победы. В первые месяцы войны им часто овладевали пораженческие настроения, возникало чувство отчаяния, в результате чего он в течение нескольких дней просто не занимался делами, а «размышлял» о судьбе страны и собственной незавидной судьбе, взвешивал, правильно ли поступил, спровоцировав нападение на Форт-Самтер, не является ли он сам главным виновником пролития братской крови. Такого рода настроения довольно быстро уступали место повышенной военно-политической активности, которую стремились стимулировать наиболее деятельные члены кабинета. Среди них самым энергичным являлся государственный секретарь Уильям Сюард. Вначале Линкольн возлагал немалые надежды на военного секретаря Саймора Камерона. Он, однако, не проявил должных способностей государственного мужа. Более того, вскоре в его ведомстве были обнаружены крупные финансовые злоупотребления. В начале 1862 г. президент уволил Камерона и назначил военным секретарем Эдвина Стэнтона, бизнесмена, в прошлом консервативного демократа, который теперь перешел в лагерь республиканцев. С новым министром были установлены тесные отношения. Стэнтон исправно выполнял распоряжения Линкольна, особенно важные в условиях войны.

Развернутая по инициативе правительства агитация, присоединение к ней организаций Республиканской партии и многочисленных общественных движений и прессы, поддержка промышленного и банковского капитала привели к патриотическому подъему в северных штатах. Проводились массовые митинги, произносились пламенные речи, принимались патриотические резолюции.

Линкольн объявил южные штаты в состоянии мятежа, ввел морскую блокаду их побережья, чтобы не допустить помощи из европейских стран, в частности Великобритании, с которой юг был связан экономически, объявил о наборе в армию не менее 75 тыс. добровольцев и предоставлении льгот в получении американского гражданства тем иммигрантам, которые будут воевать в армии северян. Армия, однако, не была должным образом подготовлена к ведению военных действий. Во главе нее стояли неопытные генералы. Не проявил необходимых способностей и генерал Джордж МакКлеллан, которого Линкольн в начале ноября назначил командующим всеми армиями. Начавшиеся в июне 1861 г. бои имели местное значение, причем армии севера большей частью их проигрывали, иногда даже обращаясь в бегство. Оказывалось, во-первых, что выступать на митингах было легче, чем идти в бой с угрозой для жизни, а во-вторых, для ведения боя и тем более военной кампании необходимы были знания и опыт.

Напряженное положение сохранялось, временами усиливаясь до крайности в тех рабовладельческих штатах, которые не решились выйти из Союза. В штате Мэриленд произошло несколько нападений толпы на войска, когда те перегружались из одного железнодорожного состава в другой, а вслед за этим сожжены два небольших моста, что воспрепятствовало, правда на краткое время, переброске войск. После этого Линкольн издал прокламацию об отмене гражданских прав в зоне военных действий в том случае, если военные руководители на местах сочтут это необходимым. Иначе говоря, он предоставил генералам право самостоятельно вводить военное положение. Во исполнение этого распоряжения в Мэриленде военные арестовали почти все руководство штата, включая губернатора. В Конгрессе действия президента были подвергнуты острой критике. Депутаты все еще не могли осознать, что страна находится в состоянии войны.

Положение Севера еще более осложнил захват 8 ноября 1861 г. британского парохода «Трент» (Trent) с эмиссарами Юга на борту. Оказалось, что Великобритания осмелилась нарушить морскую блокаду. США вновь оказались на грани войны с «владычицей морей».

Лишь постепенно экономические преимущества северных штатов вместе с приобретенным военным опытом и появлением новых талантливых военачальников начинали отражаться на ходе военных действий. Сказался и тот факт, что Линкольн как Верховный главнокомандующий оказался способен быстро распознавать таланты генералов и назначать их на ответственные посты.

Особенно яркой в этом отношении была судьба Улисса Гранта, который возглавлял вначале небольшой отряд добровольцев, но вскоре стал генералом и получил под свое начало целые армии. (Гранту, ставшему позже президентом США, посвящен отдельный очерк.) В то же время Линкольн был крайне недоволен действиями МакКлеллана. После нескольких неудачных сражений тот был смещен с поста командующего, а на его место назначен добившийся нескольких побед Эмброуз Бернсайд. Впрочем, и этот генерал не раз терпел поражения.

Понимая необходимость принятия решительных политических мер, способных коренным образом изменить ход войны и победоносно завершить ее в кратчайшие сроки, Линкольн и его ближайшие советники, прежде всего госсекретарь Сюард мучительно размышляли, что следует предпринять. Они надеялись, что изменению характера войны будет способствовать принятый по предложению президента 20 мая 1862 г. акт о гомстеде (об участках-усадьбах, то есть о земельных наделах из фонда свободных земель). Согласно этому закону каждый гражданин США, достигший 21 года и не воевавший на стороне юга, мог бесплатно получить из общественного фонда в западной части страны участок земли до 160 акров (65 гектаров). Требовалось уплатить лишь регистрационный сбор в 10 долларов. По истечении пяти лет поселенец, начавший обрабатывать землю и возводить на ней какие-либо строения, получал эту территорию в полную собственность. Всего было роздано около двух миллионов гомстедов общей площадью около 285 млн акров (115 млн гектаров, что составляло около 12 % всей территории страны). Это была подлинная аграрная революция.

Акт о гомстеде бесспорно укрепил позиции центрального правительства и особенно Линкольна в качестве главы государства. В какой-то мере он повлиял на ход войны. Но решающий перелом все же не происходил. В этих условиях президент пошел на новый революционный шаг. 30 декабря 1862 г. он подписал прокламацию об освобождении рабов во всех враждебных Союзу штатах. Она вступала в силу немедленно — с 1 января 1863 г. Правда, в самих США прокламация подверглась критике аболиционистов, так как в ней не шла речь об отмене рабства в принципе. Сам Линкольн высказывался по поводу издания прокламации осторожно: «Моя главная цель в этой борьбе состоит в сохранении Союза. Если бы я мог сохранить Союз, не освобождая ни одного раба, я бы сделал это; если бы я мог сохранить его, освобождая всех рабов, я бы сделал это; если бы я мог сохранить его, освободив часть рабов и оставив остальных в их нынешнем положении, я также это бы сделал».

Но практически прокламация Линкольна означала отмену рабства, которая позже была закреплена специальной поправкой к Конституции. Именно так ее восприняло население северных штатов и рабы на территории Конфедерации, которые ответили на нее массовыми восстаниями и присоединением к армиям северян. Точно так же поняли ее в странах Европы, где осторожное отношение к американским событиям быстро сменилось сочувствием к делу севера. Российское правительство Александра II, незадолго перед этим опубликовавшее положение об отмене крепостного права, сообщило, что американцы следуют его примеру, и выразило сочувствие делу Линкольна.

Меры, принятые Линкольном и его правительством наряду с другими факторами, включая международные, привели к тому, что кампания 1863 г. стала переломной. Правда, начало года было для северян неудачным: командовавший армией Конфедерации талантливый военачальник и защитник «особого образа жизни на юге» генерал Роберт Ли добился нескольких побед в штатах Мэриленд и Вирджиния. Обе стороны готовились к решающему сражению, которое произошло в районе небольшого городка Геттисберг, штат Пенсильвания, 1–3 июля. Важной особенностью этой битвы было то, что она впервые происходила на территории северного штата, вглубь которого проникла армия Ли. В первый день Ли удалось добиться тактического успеха, однако затем северяне перешли в контрнаступление и заставили противника отойти. Это, бесспорно, была победа, причем добытая малой кровью: потери Ли составили 27 тыс. человек, а генерал Джозеф Мид, командовавший армией Союза, потерял 23 тыс.). Мид не решился преследовать Ли, так как его армия была ослаблена. Однако перелом в военных действиях был безусловным. В следующие месяцы побед главным образом добивались северяне.

После поражений 1863 г. шансы на победу у Конфедерации практически исчезли. Политики и военные эксперты как в США, так и в Европе рассуждали теперь главным образом о том, как долго сможет продержаться Конфедерация против явно превосходящих сил Союза. Авторитет президента Линкольна неизмеримо вырос. Он закрепил его, посетив 19 ноября 1863 г. Геттисберг и произнеся яркую речь при открытии солдатского кладбища в районе того самого поля боя, где четырьмя с половиной месяцами ранее проходило сражение. Выступление было кратким — чуть более двух минут, — однако вошло в историю как образец ораторского искусства (хотя некоторые авторы считают, что ничего особого, существенно отличавшегося от того, за что и как выступал Линкольн ранее, эта речь не содержала). По всей видимости, именно торжественно-траурный контекст, простота и краткость выступления обеспечили Геттисбергской речи такую славу. По-видимому, важен также был и контраст: Линкольн выступил после губернатора Массачусетса Эдварда Эверетта, произнесшего огромную речь (свыше двух часов), пышную и нудную, полную исторических параллелей и ученых обобщений. После выступления Линкольна последовала тишина. Никто не аплодировал. Все присутствующие долго стояли неподвижно и затем стали молча медленно расходиться.

Линкольн говорил: «Минуло 87 лет, как отцы наши основали на этом континенте новую нацию, своим рождением обязанную свободе и убежденную, что все люди рождены равными. Сейчас мы проходим великое испытание гражданской войной, которая решит, способна ли устоять эта нация или любая нация, подобная ей по рождению или по призванию. Мы сошлись на поле, где гремела великая битва этой войны. Мы пришли, чтобы освятить часть этой земли — последнее пристанище тех, кто отдал свои жизни ради жизни этой нации. И это само по себе вполне уместно и достойно. Но все же не в нашей власти освятить это поле, сделать священной, одухотворить эту землю… Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которое вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся еще большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца».

Отношение современников к этой речи не было вполне однозначным. Политические противники смешивали выступление, как, впрочем, и другие речи президента, с грязью. Связанная с Демократической партией газета «Чикагское время» (Chicago Times) писала: «Каждый американец должен ощущать жжение стыда за такие глупые, поверхностные и мутные высказывания, изрекаемые человеком, которого образованным иностранцам представляют как президента США». Но подавляющее большинство граждан США уже тогда отнеслось к словам президента с глубоким уважением. По сей день в США геттисбергское выступление называют самой знаменитой речью в Америке.

Тем временем военная обстановка складывалась в пользу северян. У них появлялись новые талантливые полководцы. Одним из таковых стал Уильям Шерман. Вначале он командовал отрядом добровольцев, затем обративший на него внимание Линкольн назначил его командующим армией, действовавшей на Восточном театре. На этом посту он заменил Гранта, ставшего главнокомандующим. В мае 1864 г. Шерман во главе 100-тысячной армии вторгся в Джорджию, проводя тактику «выжженной земли», не щадя пленных и используя восставших рабов, которые убивали всех подряд — виновных и невиновных. Гражданская война приобретала все более разрушительные очертания. 2 сентября был занят крупнейший город штата — Атланта. Сам Грант непосредственно руководил войсками, действовавшими в Вирджинии, где он осадил город Петерсберг, причем в боях впервые организованно участвовали «цветные отряды», то есть полурегулярные части негров.

К весне 1865 г. победа севера стала очевидной и общепризнанной. Отступавшие армии южан попытались закрепиться в районе Аппоматтокса, однако 9 апреля вынуждены были сдаться Гранту. Президент Конфедерации Дэвис и члены его правительства были арестованы. Конфедерация прекратила существование.

Нам, однако, необходимо вернуться немного назад, так как еще во время войны (хотя она и шла к победоносному завершению), в США прошли очередные президентские выборы. Авторитет Линкольна к этому времени был исключительно высок. Он, однако, был опытным политиком и отлично понимал, что демократически проведенные выборы в условиях войны могут привести к неожиданным результатам. Население устало, оппозиция сохранялась, и необходимо было вести активную предвыборную кампанию, чтобы сохранить власть.

Линкольн намеревался продолжать руководить страной. Понимая, что для этого ему необходимо сплотить как можно более широкие политические силы, он выступил инициатором коалиции республиканцев с так называемыми «военными демократами» — фракцией, образовавшейся в Демократической партии, которая выступала за союз с республиканцами в достижении победы над югом. Линкольн воспользовался тем, что демократы раскололись не только на южную и северную группы, но и внутри севера: «военным демократам» противостояли «мирные демократы», главным лозунгом которых было прекращение гражданской войны во что бы то ни стало.

Именно к «военным демократам» принадлежал военный секретарь Стэнтон. В качестве кандидата на пост вице-президента был подобран также член этой группировки Эндрю Джонсон. Более того, сохраняя Республиканскую партию как таковую, Линкольн решил выступить на выборах в качестве кандидата некого особого политического образования — Национальной партии Союза, хотя фактически таковой не существовало. Это был лишь предвыборный прием — фактически под этим названием выступала Республиканская партия, сохранявшая в отдельных штатах свои организации под прежним названием.

Съезд республиканцев под новым, временным названием состоялся в Балтиморе в начале июня. Была утверждена предвыборная платформа, основными пунктами которой были «безоговорочная капитуляция» Конфедерации (такой термин появился в политическом лексиконе впервые), принятие поправки к Конституции об отмене рабства, создание законодательства о помощи ветеранам войны, нейтралитет по отношению к европейским делам и следование доктрине Монро, поощрение иммиграции, строительство трансконтинентальной железной дороги. В платформе специально отмечалось смелое поведение частей, состоявших из черных американцев. Выражалась благодарность Линкольну за умелое руководство страной в условиях войны. Линкольн был выдвинут в президенты уже в первом туре голосования.

Как раз в то время, когда шла подготовка к выборам, армии севера потерпели несколько поражений. Эти события не повлияли на общий исход войны, но оказали воздействие на настроения избирателей. Склонный преувеличивать опасность, Линкольн высказался в том смысле, что, скорее всего, он потерпит на выборах поражение. К предвыборным дням относился написанный им текст обращения к нации с клятвой, что и в случае неудачи на выборах он не оставит своего поста, пока не будет полностью разгромлена Конфедерация. Подумав, Линкольн решил не предавать этот текст гласности (он был обнаружен в запечатанном конверте на его рабочем столе).

Демократическая партия севера оставалась к выборном году в состоянии раскола. Ее отдельные фракции выдвинули кандидатами генерала Д. МакКлеллана и сенатора Д. Фримонта.

В выборах 8 ноября не участвовали южные штаты, то есть они проводились в 25 штатах, в том числе в трех новых, образованных в условиях войны (Канзас, Западная Вирджиния, Невада). Вопреки опасениям, Линкольн одержал блестящую победу. Он победил в 22 штатах, завоевав 212 голосов выборщиков (МакКлеллан получил всего 21 место в коллегии). Правда, по количеству поданных голосов результаты были скромнее (в пользу Линкольна голосовали чуть более 55 % избирателей, или 2,2 млн человек). 4 марта 1865 г. состоялась вторая инаугурация Авраама Линкольна. Его речь не содержала каких-либо новых по сравнению с избирательной платформой положений. В основном она была выражением скорби о погибших с обеих сторон.

Уже в условиях войны на территориях юга, занятых войсками федерации, по распоряжениям Линкольна начинали проводиться социально-экономические и политические преобразования, которые позже, уже после его гибели, получили название реконструкции. Фактически преобразования были начаты после издания прокламации об освобождении рабов и формирования в 1863–1864 гг. временных «реконструкционных» правительств в Теннесси, Арканзасе и Луизиане, а также предоставления земель в пользование и собственность бывшим рабам в Южной Каролине, что рассматривалось как прецедент для других территорий.

При Линкольне реконструкционные мероприятия проводились крайне осторожно. Президент рекомендовал сразу же освобождать тех рабов, которые изъявляли желание отправиться воевать. Остальные должны были оставаться в течение года на положении временных работников на плантациях с оплатой в 10 долларов в месяц. Формальное освобождение рабов автоматически не сопровождалось легализацией ранее заключенных фактических браков между черными и белыми — они были редкостью, но все же иногда возникали. Дети от таких браков по-прежнему изымались из семей — теперь под предлогом «предоставления им хорошего присмотра и жилья до достижения совершеннолетия». Фактически они во многих случаях продолжали использоваться как рабочая сила на плантациях.

Первой получила «амнистию» Луизиана. Когда бóльшая часть ее территории была занята и 10 % белого населения принесли присягу на верность США, президент разрешил проведение в штате выборов. Луизианские представители первыми из штатов юга появились в Конгрессе. Они, однако, приняты не были. Большинство депутатов проголосовало за то, что Луизиана возвратит себе права штата только после того, как присягу принесет большинство населения.

Разумеется, наиболее радикальным мероприятием первого, вступительного этапа реконструкции являлось освобождение рабов. Прокламация Линкольна на этот счет законодательным документом не являлась и носила временный характер. В связи с этим для закрепления нового статуса черного населения и в целом характера государства Линкольн внес в Конгресс проект 13-й поправки к Конституции, которая гласила: «В Соединенных Штатах или в каком-либо месте, подчиненном их юрисдикции, не должно существовать ни рабства, ни подневольного услужения, кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено».

Поправка была утверждена Конгрессом 31 января 1865 г., то есть в тот промежуток, когда Линкольн одновременно являлся действовавшим и избранным на новый срок президентом. Она была ратифицирована 27 штатами — необходимым количеством для ее вступления в силу, к началу декабря того же года и стала составной частью Конституции. Любопытно, что ратификация ее остальными штатами затянулась более чем на полтора столетия. В Кентукки ратификация прошла в 1976 г., в Миссисипи — в 1995-м. При этом руководство Миссисипи по неизвестным причинам не позаботилось о направлении соответствующего документа в Федеральный реестр США. И только в феврале 2013 г. начавшийся быстро и затянувшийся на долгие годы процесс юридического оформления 13-й поправки завершился, когда офис Федерального реестра США официально сообщил о получении законно оформленного документа штата Миссисипи.

Процесс реконструкции продолжался. В марте 1865 г. по распоряжению Линкольна федеральные власти начали образовывать бюро помощи освобожденным рабам и беженцам. Эти органы помогали в получении жилища и одежды, подыскивали работу, выделяли конфискованные у рабовладельцев-повстанцев земли для сдачи в аренду, а затем и в собственность освобожденным.

Наиболее радикальные республиканцы и бывшие аболиционисты требовали лишить всех бывших граждан Конфедерации, не доказавших свою оппозиционность к ней, избирательных прав сроком на пять лет. Линкольн выступил против столь кардинальной меры, полагая, что она явно будет способствовать произволу, сведению личных счетов. Уже 8 декабря 1864 г. он опубликовал прокламацию об амнистии, которой объявлялось помилование и предоставление гражданских прав тем взрослым белым жителям штатов Конфедерации, которые не участвовали в работе госучреждений, не обращались жестоко с пленными, а затем принесли клятву на верность Союзу. В результате решением Конгресса избирательного права были лишены только военные и гражданские лидеры Конфедерации, в центре и на местах. Всего этому наказанию, не очень суровому, но унизительному, было подвергнуто от 10 до 15 тыс. человек.

Перед президентом стоял нелегкий вопрос о предоставлении избирательного права освобожденным рабам. Таковых всего насчитывалось около 4 млн человек. Наделение их правом голоса явно усилило бы позиции юга в Конгрессе США и при выборах президента. Если учесть, что подавляющее большинство бывших рабов были безграмотными, не разбирались в политике, находились в той или иной степени в наследственно сложившейся, привычной зависимости от бывших владельцев, это могло привести к неожиданным и нежелательным с точки зрения республиканцев и их лидера последствиям.

Линкольн не торопился с решением вопроса о предоставлении черным избирательного права. Он стоял на той позиции, что делать это следует лишь в перспективе, сроки которой не определялись. Он говорил, что избирательное право надо предоставлять не всем цветным сразу, а сперва только ветеранам войны и «наиболее разумным» в гражданском смысле. Именно в таком духе он выступил 11 апреля 1865 г., за три дня до покушения на него. При его жизни вопрос так и не получил разрешения. В проблеме избирательного права Авраам Линкольн, в противовес республиканским радикалам и различным левым группам, проявил разумную осторожность, отлично понимая, что безграмотный человек в политике совершенно не разбирается, что он легко может стать безвольным элементом толпы, манипулируемой правящими или оппозиционными политиканами, преследующими свои, зачастую далекие от общечеловеческих ценностей цели. Линкольн понимал и фактически передал соответствующий завет потомкам, что, прежде чем доверять безграмотным влияние на государственные дела, этих людей необходимо просветить.

Естественно, говоря о Линкольне, историки и публицисты почти исключительно имеют в виду его деятельность, связанную с ведением гражданской войны и началом реконструкции юга. Но необходимо обратить внимание, что при выработке связанных с этими событиями судьбоносных решений Линкольн стремился расширить сферу своего внимания и с удовольствием занимался делами культурного, просветительного и бытового характера.

С незапамятных времен в Америке отмечался День благодарения как осенний праздник благодарности Богу, родным и близким за хороший урожай и благосостояние семьи, за добрые отношения между людьми. В 1863 г., в разгар Гражданской войны, Линкольн объявил День благодарения национальным праздником, отмечаемым в ноябре, после окончания земледельческих работ. По этому поводу он издал специальную прокламацию, в которой утверждал, что именно в условиях войны особенно важно помнить о мирном труде и его достижениях. С тех пор этот праздник является одним из главных в США.

Именно Линкольн был инициатором выделения крупных государственных ассигнований в 1864 г. на охрану природных богатств в районе Йосемитской долины и окружающих горных склонов Сьерра-Невады в Калифорнии, что положило начало созданию Йосемитского национального парка — подлинного сокровища живой и неживой природы. 30 июня 1864 г. он подписал документ, получивший название Йосемитского гранта, предоставлявший этой территории статус парка, охраняемого государством. Это был первый случай, когда крупная территория была исключена из хозяйственного употребления и гарантировалось ее использование только для сохранения природы в первозданном состоянии и использования лишь в образовательных, научных и туристических целях. Так возник прецедент для дальнейшего создания в США сети национальных парков.

Линкольн был полон сил и планов мирного развития страны по окончании Гражданской войны, которая явно приближалась к победоносному завершению. 14 апреля 1865 г. он посетил вашингтонский театр Форда, где шла комедия «Наш американский кузен» (по пьесе британского драматурга Тома Тейлора). Во время спектакля актер Джон Бут, который только начал свою работу в этом театре, но ранее не раз бывал в нем и знал все входы и выходы, пробрался в президентскую ложу, в тот момент, когда охранник президента с его разрешения на несколько минут вышел в фойе, и выстрелом в голову смертельно ранил Линкольна.

Ранее Бут был тайным агентом конфедератов, в основном занятым доставкой им дефицитных медикаментов. В то же время уже в течение длительного времени он участвовал в тайных сходках противников президента, планировавших его убийство. Предполагалось, что одновременно с президентом будет убит генерал Улисс Грант, который также собирался посетить спектакль, но в последний момент он изменил свой план, решив вместо посещения театра навестить своих близких. Хорошо знавший текст пьесы, Бут произвел выстрел в тот момент, когда после очередной реплики должен был последовать взрыв смеха и заглушить звук выстрела. Этот план в основном удался. Театрально воскликнув по-латыни «Sic semperi tyrannis!» («Такова участь тиранов!»), Бут воспользовался возникшей суматохой и скрылся. Линкольна перенесли в дом напротив, куда были вызваны врачи.

На след Бута почти сразу удалось напасть. Он, однако, умело скрывался и добраться до него смогли только через 12 дней, 26 апреля. Настигли его в небольшом поселке в 70 милях от Вашингтона, где он прятался в амбаре. Выйти и сдаться полиции он отказался. Амбар подожгли. Бут вышел, направив револьвер на преследовавших, и был убит одним из них, сержантом Бостоном Корбеттом.

В Вашингтоне же в ночь на 15 апреля врачи констатировали, что Линкольн находится в коме. Попытки привести его в сознание не дали результата. В семь часов с минутами утром того же дня президент скончался. Стоявший у его изголовья военный секретарь Стэнтон произнес: «Теперь он принадлежит векам». Через три часа вице-президент Эндрю Джонсон принес клятву в качестве президента США.

Тело Авраама Линкольна в специальном железнодорожном составе преодолело траурный путь от Вашингтона до Спрингфилда. Поезд делал продолжительные остановки на всех крупных станциях для прощальных церемоний.

Покойному президенту посвятили свои произведения многие поэты. Среди них выделялось стихотворение Уолта Уитмена «Мой капитан», в котором говорилось:

Линкольн был похоронен в Спрингфилде на кладбище Оук-Ридж.

Его трагическая гибель способствовала созданию вокруг его имени и деятельности ореола мученика, отдавшего жизнь восстановлению единства страны и освобождению рабов. В среде чернокожего населения США культ Линкольна стал особенно неоспоримым. Любая критика в его адрес, любая констатация недостатков и противоречий в его деятельности рассматривается с тех пор как проявление расизма, что затрудняет объективное изучение и оценку деятельности Авраама Линкольна.

В США сохраняется память об Аврааме Линкольне как об одном из крупнейших государственных деятелей. Его портрет изображен на банкноте в пять долларов и на монете в 1 цент. В каждом крупном городе США есть улица или площадь, носящая его имя. В Спрингфилде находится Президентская библиотека и музей Линкольна. В ряде других городов созданы мемориалы, посвященные президенту. Главный из них — мемориал в центре Вашингтона. Созданный в 1914–1922 гг. скульптором Даниэлем Френчем, он представляет собой обширное полукруглое строение, поддерживаемое 36 колоннами (по числу штатов в конце президентства Линкольна). В центре сооружения находится статуя сидящего в задумчивости Линкольна. Жизни Линкольна посвящены многие произведения художественной литературы, пьесы, кинофильмы.

Основные издания:

Иванов Р. Ф. Авраам Линкольн и Гражданская война в США. М., 2004.

Олейников Д. И. Авраам Линкольн. М., 2016.

Сэндберг К. Линкольн. М., 1961.

Burlingame М. Abraham Lincoln: A Life. Baltimore, MD, 2008.

Dirck В. Lincoln Emancipated: The President and the Politics of Race. DeKalb, 2007.

Harris W. Lincoln’s Rise to the Presidency. Lawrence, 2007.

McGovern G. Abraham Lincoln. London, 2008.

McPherson J. Abraham Lincoln. Oxford, 2009.

Steers E. The Lincoln Assassination Encyclopedia. New York, 2010.

White A. Lincoln: A Biography. NewYork, 2009.

ЭНДРЮ ДЖОНСОН

ЭНДРЮ ДЖОНСОН

29 декабря 1808—31 июля 1875

17-й президент:

15 апреля 1865 — 4 марта 1869

Вступление на президентский пост Эндрю Джонсона (Andrew Johnson) стало первым, но, к сожалению, не единственным случаем, когда вице-президент превращался в президента США не в результате естественной смерти своего предшественника, а после его убийства. Он оказался в Белом доме в сложнейший период истории США — непосредственно после окончания Гражданской войны. Объективные обстоятельства в совокупности с личностными чертами, прежде всего упрямой убежденностью в правильности и справедливости всех собственных решений, привели к тому, что он, сменивший убитого Линкольна, оказался неспособным сплотить американскую нацию, которая продолжала оставаться в состоянии разброда, несмотря на убедительную победу севера. Его нежелание идти на компромиссы стало одной из главных причин того, что США не смогли при нем преодолеть послевоенный хаос и расовую нетерпимость. Он стал первым президентом, отношения которого с Конгрессом оказались такими напряженными, что против него было инициировано дело об импичменте.

Каков был путь к власти этого деятеля, в очередной раз случайно оказавшегося на высшем посту? Джонсон был ровесником Линкольна — старше его на полтора месяца. Как и Линкольн, он прошел нелегкий путь из низов к политическому Олимпу.

Он родился в быстро росшем городе Роли, столице Северной Каролины, в семье рабочего. Его отец Джекоб вначале был полицейским и даже получил низшее звание констебля. Но с административной службой у него что-то не заладилось, и он вынужден был перейти на работу в таверну, занимаясь физическим трудом и выполняя обязанности посыльного. Мать Эндрю Мэри работала там же официанткой, а попутно прачкой, обслуживая богатых соседей. Оба они были неграмотными. Позже Джонсон многократно напоминал коллегам и населению о своем скромном происхождении.

У Эндрю были старший брат Уильям и старшая сестра Элизабет, которая умерла в раннем детстве. Когда Эндрю было три года, отец умер от сердечного приступа. Вскоре мать вновь вышла замуж, но это не улучшило положения семьи, так как второй муж был таким же бедняком, как и первый. С детских лет Эндрю вынужден был вместо учебы помогать семье. В десять лет он вместе с братом был определен подсобным рабочим в магазин, а через три года отдан в ученики к портному. Это была двойная удача: овладев ремеслом, он мог несколько повысить свой социальный статус, став из рабочего ремесленником, но главное, портной стал обучать его грамоте. Договор с портным был заключен на шесть лет, но через два года Эндрю вместе с братом просто сбежали. Возмущенный портной пытался вернуть их и даже дал объявление в местную газету, обещая вознаграждение за их поимку. Возвратить их, однако, не удалось. Эндрю перебрался в небольшой северокаролинский городок Картидж, но надолго там не задержался и двинулся дальше, вначале в Южную Каролину, а затем, подобно десяткам тысяч других искателей лучшей доли, на неосвоенные земли Запада.

Пройдя пешком сотни миль, перевалив через Голубой хребет, он в конце концов осел в западной гористой части Теннесси в Гринвилле. Городок ему понравился тем, что его здесь приняли как специалиста: портных в городе почти не было, а одежда, которую шил молодой человек, пришлась по вкусу местным жителям. Он довольно быстро стал уважаемым жителем и основал собственный портняжный бизнес. Доходы были не велики, но все же Эндрю смог перевести в свой новый город мать и отчима, которые стали помогать в ведении дела. Постепенно бизнес расширялся. Джонсон стал заниматься коммерцией, покупать акции, играть на бирже. Крупным собственником он не стал, но превратился в процветающего средней руки бизнесмена. Он нанял помощников и слуг, а сам сосредоточился на ответственной работе закройщика и позже хвалился своим мастерством. «Мои изделия не рвались и долго не изнашивались», — рассказывал он.

Еще в 1827 г., в возрасте 18 лет, он женился на 16-летней Элизе МакКардл, дочери сапожника, которая была грамотной и стала обучать молодого супруга элементарным знаниям — вначале грамматики и арифметики, а затем и более сложным материям. Эндрю оказался способным учеником. Хотя он никогда не посещал учебные заведения, он стал писать почти без ошибок, пристрастился к книгам, а главное, постепенно овладевал ораторским искусством, тому, как лучше донести свои мысли до аудитории в простой форме. Он с особым интересом читал книги о видных ораторах, тайком тренировался в произнесении речей и в ведении споров, а затем переносил вроде бы приобретенные навыки на политические диалоги со своими клиентами.

Властный по природе и не терпевший возражений в обыденной жизни, он уже в молодом возрасте стал подумывать о карьере политика, и Элиза полностью была с ним в этом согласна. Застенчивая по природе, не любившая застолий и массовых сходок, она с охотой занималась домашним хозяйством и воспитанием детей в то время, как муж постепенно переходил от портняжества к политике. В семье родились две дочери и трое сыновей. Из них определенную известность получила только старшая дочь Марта, которая вышла замуж за сенатора Дэвида Пэттерсона и в период президентства своего отца по существу выполняла роль первой леди (или, как говорили американцы, первой дочери) в Белом доме в связи с болезненным состоянием матери (она болела туберкулезом) и ее нежеланием вести публичную жизнь. Судьба двух сыновей была незавидной: они стали алкоголиками, к тому же один из них страдал туберкулезом, унаследованным от матери. Сыновья умерли в сравнительно молодом возрасте — двое еще при жизни отца (сын Роберт покончил самоубийством).

Стремление начать карьеру политика у Джонсона стимулировалось совпадением его имени и сходством фамилии со знаменитым президентом Эндрю Джексоном, который также жил в Теннесси. Портному льстило, когда не очень образованные клиенты спрашивали его, не является ли он потомком прославленного деятеля. Обычно он отвечал уклончиво, что можно было принять за излишнюю скромность.

Когда в 1829 г. в Гринвилле проходили муниципальные выборы, Эндрю создал Общество механиков, от которого выставил свою кандидатуру. Он был избран членом муниципалитета, носившего название Совета старейшин. Здесь он оттачивал ораторское мастерство, выступая против владельцев хлопковых плантаций и других крупных собственников, говоря о тяготах простого народа и защищая интересы ремесленников, мелких торговцев и рабочих. Его речи были полны негативных эмоций, ощущалось, что он ненавидит угнетателей и, как свидетельствовали некоторые современники, просто им завидует. Выступления Джонсона отличались грубостью, оскорбительной терминологией. Он явно примерял на себя поговорку «Нет худшего господина, чем бывший раб».

Но к реальным рабам Джонсон относился подобно подавляющему большинству белого населения своего штата: право собственности на них он под сомнение не ставил. После восстания рабов под руководством Ната Тернера в 1831 г. в Теннесси был созван специальный конвент штата, на котором был предложен проект новой конституции, предусматривавший лишение права голоса свободных черных жителей на том основании, что они являются, мол, фактическими врагами американского государства. Хотя Джонсон не был участником конвента, он выступал в пользу принятия новой конституции, которая была одобрена, а сам он, проявив теперь себя как сравнительно умеренный деятель, в 1833 г. стал членом Законодательного собрания штата, а в феврале 1834 г. был избран мэром Гринвилла.

За этим последовал дальнейший карьерный рост. Джонсон, правда, проиграл на выборах 1837 года, но через два года вновь был избран в Ассамблею штата, а затем в его Сенат. Казавшиеся смелыми оппозиционные выступления, вместе с неопределенностью политических связей (он выступал то как виг, то от имени Демократической партии) создали Эндрю репутацию смелого политика, готового ринуться в бой и отстоять свои принципы.

В 1843 г. он был избран в Палату представителей Конгресса США, в 1853–1857 гг. занимал пост губернатора Теннесси, а затем стал сенатором. Он активно выступал за бесплатное предоставление земельных участков американцам, желавшим заняться сельским хозяйством на территории новых штатов и других приобретенных земель. Его считают одним из авторов законодательных предложений о гомстедах, которые затем заимствовал Линкольн. Джонсон выступал в Сенате и по другим вопросам, но наибольшее количество страстных речей он посвятил именно аграрному продвижению на Запад на основе мелкой частной собственности. Он покинул Сенат за два месяца до того, как в мае 1862 г. был, наконец, принят внесенный Линкольном закон о гомстедах, о котором шла речь выше.

При всех недостатках и особенностях его политического пути Джонсон был сторонником сохранения и укрепления Союза в тот период, когда между севером и югом возникли глубокие противоречия, которые привели к расколу страны. Когда образовалась Конфедерация южных штатов и лидеры Теннесси примкнули к ней, Джонсон оказался единственным сенатором (из 22, представлявших юг), отказавшимся покинуть высший законодательный орган Союза и присоединиться к конфедератам. Его смелое поведение привлекло национальное внимание. Общественность севера одобряла поведение сенатора, тогда как на юге его проклинали.

Тем не менее весной 1862 г. Джонсон покинул Сенат, так как срок его полномочий истек, а выборы в конфедеративных штатах, уже ведших гражданскую войну с северными, не проводились. Эндрю Джонсон продолжил активную агитацию за сохранение единства США и в поддержку Линкольна. Он объявил себя «военным демократом» и «южным юнионистом», возглавив небольшую группу последователей, выступавших за союз с Республиканской партией. Его позиция привлекла внимание Линкольна, который несколько раз встречался с ним, а затем, уже в марте 1862 г., назначил военным губернатором Теннесси, часть которого была занята войсками федерации.

Джонсон некоторое время колебался, прежде чем принять президентское предложение. Это было связано с тем, что у большинства белого населения Теннесси сохранялось враждебное отношение к Линкольну и к армейским частям северян, которые, хозяйничая на занятых территориях, подчас скатывались до банальных карательных операций против местного населения. После непродолжительных раздумий он согласился и руководил штатом три года, до весны 1865 г. Он проводил сравнительно осторожную политику, стараясь не допустить мародерства и защищая интересы местного населения перед командирами воинских частей и центральным правительством.

К концу 50-х гг. амбициозный Джонсон стал подумывать о высшей государственной должности. Он вел переговоры о выдвижении на президентский пост в 1860 г., но отказался от своего намерения, поняв, что неизбежно проиграет авторитетному Линкольну и лишь испортит установившиеся с ним добрые отношения. Готовясь к выборам 1864 г., Линкольн решил подобрать в качестве кандидата в вице-президенты не представителя Республиканской партии, а такого деятеля, который продемонстрировал бы его стремление к созданию в руководстве США широкого политического союза. Обсуждались и другие кандидатуры из числа «военных демократов», но Линкольн остановился именно на Джонсоне, имея в виду его связь с югом и успешное военное руководство штатом Теннесси. Тот немедленно ответил согласием.

Четвертого марта 1865 г. на инаугурации Джонсон произнес не характерную для него, краткую и сбивчивую речь, которую позже объяснял своим болезненным состоянием и тем, что прибыл в Вашингтон перед самой церемонией, поскольку был занят наведением порядка в Теннесси. Очевидцы, однако, отмечали, что он вел себя странно и походил на пьяного. Как обстояло дело в действительности, так до конца не выяснено. Можно, видимо, поверить Джонсону, что у него было лихорадочное состояние, ибо он как амбициозный карьерист вряд ли мог себе позволить выпить лишнего перед столь ответственным и торжественным событием.

Через шесть недель произошло то самое трагическое событие, которое внезапно превратило Эндрю Джонсона в действующего президента. Заговорщики планировали убить кроме Линкольна и других высших официальных лиц, включая вице-президента. Однако тот, кому было поручено осуществить покушение, в последний момент струсил и отказался от своего плана. 15 апреля 1865 г. Эндрю Джонсон поклялся верно служить стране и народу в качестве 17-го президента США. Он продемонстрировал свое уважение памяти покойного Линкольна, отказавшись переехать в Белый дом в течение шести недель, которые понадобились вдове покойного президента, медленно и неохотно паковавшей свои вещи перед отъездом из резиденции.

Первая проблема, которая встала перед новым президентом, состояла в том, как проводить начатую Линкольном реконструкцию во вновь присоединенных штатах. В отличие от гибкого и склонного к компромиссам Линкольна Джонсон повел себя как жесткий догматик, следовавший установленным им самим нормам и не желавший приспосабливаться к обстоятельствам. На словах Джонсон вел себя как последователь Линкольна, но условия изменились: гражданская война завершилась, а он вел себя так, как будто она продолжалась. Он попытался провести в жизнь «10-процентный план», то есть возвращение южных штатов в Союз после того, как 10 % их избирателей принесут клятву верности США. Большинство же в Конгрессе настаивало на «50-процентном плане», что явно откладывало восстановление прав южных штатов. Помимо этого, недовольство законодателей вызвало стремление Джонсона игнорировать их волю, ссылаясь на пример Линкольна. Однако последний действовал в условиях войны, когда ситуация требовала чрезвычайных мер. Теперь же конгрессмены со все большим недовольством относились к тому, что президент пытался править страной при помощи своих распоряжений, игнорируя право законодательной инициативы.

Джонсон стал проводить так называемую президентскую реконструкцию. Он издал серию распоряжений, определявших условия возвращения южных штатов в Союз. Они должны были ратифицировать 13-ю поправку к Конституции, запрещавшую рабство. Все жители юга, обладавшие собственностью в 20 тыс. долларов и более, должны были, помимо принесения клятвы верности Союзу, обратиться лично к президенту с ходатайством об амнистии и о восстановлении их собственности, которая считалась временно находившейся в распоряжении вооруженных сил. Требовалось также, чтобы на местах были погашены долги Конфедерации, а временные законодательные органы приняли постановления с осуждением прежних документов, связанных с выходом из США. Все эти требования были для юга унизительными и лишь усиливали взаимное отчуждение и ненависть.

Джонсона особенно интересовали личные ходатайства о прощении со стороны крупных землевладельцев юга. Он проводил целые дни, принимая таковых и выслушивая их унизительные просьбы о помиловании. Исследователи называют такое поведение президента просто садистским. В то же время Джонсон явно противоречил себе, торопясь принять южные штаты в Союз в то время, когда Конгресс находился на каникулах. Один за другим, начиная с Северной Каролины в конце мая, президентскими распоряжениями были восстановлены права всех штатов за исключением Техаса из расчета, чтобы все было закончено до того, как конгрессмены соберутся на очередную сессию. Джонсон делал все возможное, чтобы и в северных, и в южных штатах именно его признали творцом нового единства страны. Конгрессу предлагалось смириться со свершившимся фактом. Но законодатели не пожелали сдаваться без боя. Обе палаты приняли решения о неприятии в свой состав депутатов от южных штатов до одобрения высшим органом факта членства их штатов в федерации. Был образован Объединенный комитет обеих палат по реконструкции, которому было поручено рассмотреть дело каждого штата и определить, готов ли он к восстановлению в правах. Главным условием этого была объявлена проверка каждого штата и уведомление, что с бывшими рабами обращаются справедливо.

Проверки показали, что в южных штатах значительным, подчас решающим влиянием пользуются бывшие конфедераты. Джонсон столкнулся с тем, что его поспешные меры фактически привели чуть ли не к реставрации прежних рабовладельческих порядков. В южных штатах происходили безнаказанные убийства бывших рабов, в то время как большинство продолжало нести «временную службу» на плантациях. Как оказалось, в законодательных органах южных штатов на руководящих постах оказались 6 бывших членов правительства Д. Девиса, 58 депутатов законодательных органов штатов Конфедерации, 4 генерала и многочисленные офицеры конфедеративной армии. В нескольких штатах были приняты так называемые «черные кодексы», лишавшие бывших рабов гражданских прав. Когда Джонсону доложили эти данные, он был просто растерян.

Он, однако, продолжал вести себя крайне непоследовательно и противоречиво. Поддержав 13-ю поправку к Конституции, внесенную Линкольном, о ликвидации рабства, и придерживаясь намерения постепенно расширять гражданские права освобожденных негров, Джонсон резко высказался против 14-й поправки, которая была внесена в Конгресс еще в 1866 г. и утверждена только 9 июля 1868 г. Президент придирался к мелочам, но главным мотивом отрицательного отношения безусловно было то, что его опередили, что не он был инициатором конституционного дополнения. Поправка ввела предоставление гражданства США любому лицу, родившемуся на территории страны, и запрещала лишение этого права иначе чем по приговору суда. В основном, 1-м разделе поправки говорилось: «Все лица, родившиеся или натурализованные в Соединенных Штатах и подчиненные юрисдикции оных, являются гражданами Соединенных Штатов и штата, в котором они проживают». В то же время поправка запрещала занятие государственных должностей лицам, ранее принесшим присягу на верность Конституции Конфедерации и впоследствии участвовавшим в вооруженном мятеже против правительства США или оказавшим «помощь или поддержку» врагам США.

Джонсон заявил, что поправка нарушает права штатов, и призвал штаты не ратифицировать ее. Еще до ее утверждения он совершил тур по городам страны, выступая главным образом против поправки, в защиту суверенитета штатов, но также резко критикуя Конгресс в целом за принятие «несправедливых решений». Он проповедовал, что гражданские права не требуют специальной охраны со стороны федерации. Встречали его холодно, в некоторых местах присутствовавшие выкрикивали оскорбительные слова. Кроме того, когда тексты выступлений президента появились в печати, оказалось, что он, по существу дела, везде повторял одну и ту же речь, лишь слегка дополняя ее для создания «местного колорита». В результате пресса стала высмеивать президента.

Тем временем Конгресс, где после промежуточных выборов 1866 г. укрепилась Республиканская партия, руководители которой были теперь во враждебных отношениях с президентом, приступил к выработке законов, которые обычно называли реконструкцией по инициативе Конгресса. Четырьмя актами, принятыми в 1867–1868 гг., десять штатов, которые ранее входили в Конфедерацию, были разделены на пять военных округов во главе с генералами, становившимися военными губернаторами. В каждом округе размещались оккупационные войска. Правительства штатов, ранее признанные Джонсоном, были распущены. Под руководством военных губернаторов началась регистрация избирателей, причем право голоса безоговорочно получали бывшие рабы, а около 50 тыс. лиц, в разной степени связанных с властями Конфедерации, были лишены избирательных прав. Вслед за этим проводились выборы на конвенты штатов, которым предстояло выработать и утвердить новые конституции. Эти конституции подлежали ратификации голосованием избирателей. Только по завершении всех этих процедур намечалось проведение выборов в законодательные органы штатов, после чего новые (по существу дела, старые) штаты могли быть приняты в федерацию.

Президент Джонсон выступил против всей этой программы, объявив ее антиконституционной. Он утверждал, что принятые законы нарушают суверенитет штатов и узурпируют президентскую власть. В то же время он с определенным основанием подчеркивал, что избирательное право получает масса людей безграмотных и невежественных. Ему отвечали, что среди черных, избираемых на ответственные посты, немало выходцев с севера, имеющих высшее образование. Этот аргумент, однако, отнюдь не был опровержением утверждения Джонсона по поводу неграмотности бывших рабов, являвшегося повторением того, что еще недавно говорил Линкольн.

Президент налагал вето на законы, а Конгресс их преодолевал 2/3 голосов. Используя свою власть в качестве Верховного главнокомандующего, Джонсон вступил в конфликт с военными губернаторами округов, назначенными решениями Конгресса, стремясь отстранить их от власти. В южной части страны возникала новая угроза хаоса.

В этих условиях оппозиция президенту появилась и в правительстве, члены которого, особенно военный секретарь Эдвин Стэнтон, в прошлом единомышленник Джонсона по группе «военных демократов», теперь выступили за сотрудничество с Конгрессом и нахождение приемлемой компромиссной линии. В августе 1867 г. Джонсон потребовал отставки Стэнтона. Последний отказался. Тогда президент своей волей отстранил министра и назначил на его место популярного генерала Улисса Гранта, который был успешен на фронтовых линиях, но слаб в понимании и разрешении политических конфликтов. Вслед за этим Джонсон сменил двух военных губернаторов округов и заменил их более консервативными деятелями.

В ответ в Конгрессе срочно был проведен закон о пребывании в должности, который запрещал президенту увольнять любое лицо, утвержденное на этой должности Сенатом (это относилось прежде всего ко всем министрам). Джонсон попытался вступить в объяснения и направил Сенату доклад о причинах смещения Стэнтона. Сенат счел объяснения неудовлетворительными и восстановил Стэнтона в должности, причем Грант безоговорочно возвратил ему министерский портфель. Джонсон вновь уволил Стэнтона, вступив, таким образом, в конфликт не только с Конгрессом, но и с принятым законом. Эго было для президента крайне опасно.

Теперь радикальные члены Палаты представителей, уже некоторое время готовившие предложения об импичменте, получили возможность дать делу законный ход. В начале марта 1868 г. нижняя палата приняла постановление об импичменте, основная часть пунктов которого связана была с увольнением Стэнтона. С конца марта по начало мая этот вопрос обсуждался в Сенате. Хотя большинство присутствовавших высказалось за отстранение Джонсона от должности (35, против 19), одного голоса не хватило для того, чтобы импичмент вступил в силу (для него, напомним, требовалось 2/3 голосов). Джонсон был спасен. В последние месяцы своего правления он вел себя осторожнее, не вступая в конфликты с законодателями.

На протяжении всех четырех лет пребывания в Белом доме Эндрю Джонсон, занятый проведением собственной линии реконструкции и особенно конфликтами с Конгрессом, мало обращал внимания на иные проблемы управления, в частности связанные с внешней политикой. Эта область была почти полностью доверена опытному госсекретарю У. Сюарду. Главным мероприятием в этой области было увеличение территории США за счет покупки у России Аляски. Как уже отмечалось, переговоры по этому вопросу велись еще до Гражданской войны, а по ее окончании вопрос был вновь поставлен российской стороной. Правительство Александра II, не заинтересованное во владении и освоении территории на другом континенте и крайне нуждавшееся в валюте, в декабре 1866 г. приняло принципиальное решение о продаже территории по другую сторону Берингова пролива площадью свыше 1,5 млн км² за сумму не менее 5 млн долларов золотом. В марте 1867 г. в Вашингтон прибыл бывший российский посол в США Эдуард Андреевич фон Стёкль, который вступил в переговоры со Сюардом, заручившимся согласием Джонсона на заключение сделки. Американцы оказались уступчивыми. Быстро был согласован договор о продаже Аляски за 7,2 млн долларов (из расчета около 5 долларов за 1 км²). 30 марта был подписан документ, который официально значился как «Высочайше ратифицированная конвенция об уступке Северо-Американским Соединенным Штатам Российских Северо-Американских Колоний». К США переходили не только собственно Аляска, но также береговая полоса Британской Колумбии (она сохранила название, хотя принадлежала России), Алеутские и некоторые другие острова. США передавалось все недвижимое имущество на этой территории и относившиеся к ней документы.

Судьба конвенции оказалась в руках Сената, которому предстояло решить вопрос о ратификации. В Комитете по иностранным делам высказывались сомнения в пользе для США обременительного приобретения, тем более сразу по окончании Гражданской войны и при сохранившейся внутренней напряженности. Сказался и конфликт между законодательной властью и президентом. В конце концов восторжествовало мнение о целесообразности приобретения, в основном по геополитическим соображениям — США получали более широкий выход к Тихому океану. 18 октября 1867 г. состоялась официальная церемония передачи Аляски и смежных территорий США. Этот день в США ежегодно отмечается как День Аляски (равноправным штатом она стала только в 1959 г.).

В 1960-е гг. в СССР распространялись слухи, явно поощряемые с самых верхов, что Аляска не была продана, а сдана в аренду то ли на 99, то ли на 100 лет, что США незаконно удерживают эту территорию за собой, а СССР не выдвигает на нее требования только во имя смягчения международной напряженности. Цель слухов состояла в стимулировании антиамериканских настроений. На самом деле никаких оснований для этой версии (она повторяется по наше время) не было. Согласно договору Аляска безоговорочно переходила в собственность США. Ее ценность для страны не только в геополитическом отношении, но и с экономической точки зрения стала ясной после того, как там в конце XIX в. были открыты крупные залежи золота и начался новый этап золотой лихорадки.

Эндрю Джонсон пытался выдвинуть свою кандидатуру на президентский пост от имени Демократической партии в 1868 г., но был отвергнут ее съездом. Он оставил Белый дом в марте 1869 г., так ни разу и не будучи избранным на высший государственный пост.

После отставки Джонсон возвратился в Теннесси, где участвовал в местной политике и несколько раз выдвигал свою кандидатуру в Сенат США, терпел поражения, но в конце концов в 1875 г. был избран. Через четыре месяца после того как он стал сенатором, у него один за другим произошли два кровоизлияния в мозг. В возрасте 66 лет Джонсон скончался. Похоронен он в городе Гринвилле.

Почти все американские историки согласны в том, что Эндрю Джонсон был одним из худших президентов США. Память о нем сохраняется только в некоторых правых кругах штата Теннесси.

Основные издания:

Gordon-Reed A. Andrew Johnson. New York, 2011.

Schroeder-Lein G., Zuczuk R. Andrew Johnson: A Biographical Companion. Santa Barbara, 2001.

Stewart D. Impeached: the Trial of President Andrew Johnson and the Fight for Lincoln’s Legacy. New York, 2009.

УЛИСС ГРАНТ

УЛИСС ГРАНТ

27 апреля 1822 — 23 июля 1885

18-й президент:

4 марта 1869 — 4 марта 1877

Улисс Грант, ставший национальным героем США в годы Гражданской войны, выросший в условиях войны в талантливого полководца, так и остался военным с весьма ограниченным политическим кругозором. Он пополнил список неудачливых президентов США: его администрация оказалась глубоко коррумпированной, и он проявил почти полную неспособность руководить страной, хотя пребывал на посту два срока.

Хайрам Улисс Грант (Hiram Ulysses Grant) стал известен стране не по своему первому, вроде бы главному имени, потому что оно ему не нравилось, и он представлялся по второму имени, которое и вошло в историю. Он родился в местечке Пойнт-Плезант (штат Огайо) на берегу реки Огайо, недалеко от города Цинциннати в семье купца средней руки Джесси Гранта. В семье хранили память о предках — англичанах, переселившихся за океан еще в 30-х гг. XVII в. Вспоминали о деде по имени Ноа, который участвовал в Войне за независимость, а затем занимался сельским хозяйством в Пенсильвании.

Отец Улисса в начале 1820-х гг. переселился в Огайо, где занялся ремеслом дубильщика. В 1821 г. он женился на дочери своего собрата по профессии Ханне, которая в следующем году родила сына. Имя Улисс было взято по выбору из нескольких имен, которые были написаны на листочках бумаги и помещены в шапку отца. Оно понравилось родителям, но в честь отца матери деда мальчику было дано и второе (точнее первое) имя, к которому он не привык.

Джесси Грант считался передовым человеком в штате, где основная часть населения осуждала рабовладение. Он был активистом Партии вигов, а затем стал решительным аболиционистом. В таком духе он воспитывал своих детей, прежде всего первенца, а затем и еще пятерых (всего в семье было трое сыновей и три дочери).

В 1823 г. Джесси с семьей перебрался в более крупный город Джорджтаун в том же штате, где Улисс поступил в школу — вначале общественную, которую затем сменил на частную, где можно было получить более приличное образование. Но мальчик, а затем юноша особенно не интересовался науками. Зато он страстно полюбил лошадей, возился с ними и превосходно овладел искусством верховой езды. Поскольку сын мало интересовался и семейным делом, отец доверил ему осуществлять перевозки: там были задействованы столь любимые сыном лошади. Впоследствии, почти всю жизнь, в том числе в президентские годы, верховая езда была самым приятным времяпрепровождением Гранта.

Особенностью Улисса, отчасти свойственной ему с детства и связанной с воспитанием в семье, в которой не придерживались строгих религиозных норм, было сдержанное отношение к церкви. Он не посещал религиозных заведений, окружающим объяснял, что молится молча. Не связывая себя с официальной или неофициальной церковью, он позже говорил, что ощущает себя агностиком, считающим, что потусторонний мир существует, но не поддается познанию.

Вскоре родители сочли, что наиболее приемлемой для старшего сына будет военная карьера, с чем он согласился. По просьбе отца член Палаты представителей от Огайо Томас Хеймер рекомендовал 16-летнего Улисса в Военную академию в Вест-Пойнте. Успешно сдав вступительные экзамены, он был зачислен на курс в июле 1839 г. и проучился четыре года. Правда, вначале он был разочарован тем, что в академии учили теоретическим предметам, а тренировки, практические занятия, в частности связанные с верховой ездой, не считались главными. Однако постепенно Улисс приспособился к военной подготовке и отказался от намерения покинуть академию после первого года обучения, о чем подумывал вначале.

Он так и остался посредственным кадетом, однако то ли изменения в расписании занятий на старших курсах, то ли занятия в свободное время, а скорее всего и то, и другое, привлекли внимание преподавателей. Грант оказался самым способным наездником, легко выигрывал соревнования, связанные с конным спортом и тактикой кавалерии. На выпускной церемонии Улисс грациозно проскакал на огромном коне, выполняя разнообразные акробатические упражнения, в том числе с холодным и огнестрельным оружием. Он произвел впечатление на присутствовавшего здесь генерала Уинфилда Скотта.

По окончании академии (ему было присвоено звание 2-го лейтенанта) Грант изъявил желание служить офицером в кавалерии, но свободных мест в небольшой армии не оказалось. От назначения в пехоту он отказался — военная служба по окончании академии не была обязательной. Имея в виду, что во время обучения ему легко давались математические предметы, Улисс решил пожертв