А отличники сдохли первыми... 5 [Рик Рентон] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

А отличники сдохли первыми... (Часть 5)

Пролог.

Видишь ли, Слушающий... Первый Великий Симбиоз произошёл довольно давно...

Около двух миллиардов лет назад, вследствие геологических изменений, атмосфера планеты начала наполняться кислородом. Этот процесс означал смертельную опасность для той жизни, которая успела развиться за предыдущее время существования маленького голубого шарика, несущегося в безмерном искривлённом пространстве неведомо куда, в сопровождении своего безжизненного бледного спутника... Практически, катастрофа. Для анаэробных организмов, которые не используют в своём жизненном цикле кислород — это был настоящий конец света. Апокалипсис.

Ведь кислород — очень агрессивный элемент. Он довольно быстро окисляет и разрушает органические соединения. Даже те популяции, которые смогли приспособиться к изменившейся среде, и существование которых сейчас зависит от потребления кислорода не меньше, чем от потребления углерода, тем не менее, всегда спешат избавить себя от его излишков. От так называемых «свободных радикалов». Это «лишние» атомы кислорода, не вступившие в реакции, обеспечивающие энергетическое снабжение организма. Окисляя то, что не нужно, они могут вызвать патологические изменения. Спровоцировать рак. Или ещё что похуже...

Для борьбы с ними необходимо дополнительно употреблять в пищу те самые «антиоксиданты», о которых даже ты, Слушающий, наверняка, много раз слышал в своей прежней жизни... Эти вещества, которые ушлые маркетологи тут же принялись превозносить на все лады, желая продать вам как можно больше искусственных витаминов, связывают эти самые «свободные радикалы». И не дают им окислить что-то лишнее.

Парадоксальная ситуация, не находишь? Как нельзя лучше указывающая на несовершенство результатов эволюционных процессов. Ведь никто не планирует их свыше. Раньше не планировал... Иначе такой абсурд никогда бы не возник. Ведь это как если бы ты использовал педаль газа для того, чтобы насытить двигатель топливом, но вместо тормоза, останавливающего вращение колёс, использовал бы совсем другую педаль. Некий «антигаз» — отвечающий за впрыск вещества, подавляющего реакцию сгорания топлива. И машина останавливалась бы вовсе не за счёт силы трения, а за счёт слабеющей реакции окисления топлива.

Но мы отвлеклись, Слушающий...

Кислород. Его избыток дал начало качественно новому существованию материи, попадающей под признаки живого. Митохондрии — энергетические центры клеток любого организма, который дышит кислородом, когда-то существовали сами по себе. Они не были способны на хищническое поведение. Никогда не использовали другие клетки для питания. У них просто не хватало определённых белков. И, рано или поздно, для питания их начали использовать другие...

Я вижу, Слушающий, что тебе не просто даётся восприятие этой информации... Я постараюсь говорить проще...

Некоторые бактерии достаточно быстро смекнули, что тратить энергию и время на поглощение сырого субстрата — очень хлопотно. Гораздо проще поглотить того, кто уже сделал за тебя всю эту чёрную работу. Того, кто переработал кучу исходных веществ и превратил их в удобоваримые вкусные белки. Так появились первые хищники. Хоть и одноклеточные.

Но их жертвы тоже умели приспосабливаться... Как и всё живое. До сих пор. Нет, они не выработали у себя какие-то защитные приспособления, вроде рогов, копыт или маскирующего окраса... Они нашли куда более простое и элегантное решение. Которые позволило, фигурально выражаясь, убить сразу двух зайцев. Приготовься, Слушающий... Они стали частью хищников! Их органами. А точнее, органеллами.

Таким образом, они не только спасли свои гены от того, чтобы быть растворёнными и переработанными на расходные материалы в теле хищника. Они спасли себя ещё и от действия избытка кислорода в атмосфере. Ведь теперь весь удар окислителя принимала на себя оболочка хищной клетки.

А некоторые органеллы — такие как митохондрии — научились убивать сразу трёх зайцев! Они теперь используют ядовитый кислород для того, чтобы питать энергией клетки, внутри которых живут. Своих симбионтов. Тем самым навсегда связав свою судьбу с ними. В некоторой степени, поставив их от себя в зависимость.

Вот это мы и называем Первым Великим Симбиозом, Слушающий...

Такие митохондрии есть и в твоих собственных клетках. Ив моих. У всех живых существ, которые используют кислород в своей жизнедеятельности. Мы зависим от них, а они рады существовать под нашей защитой. До сих пор. Они с нами, скорее всего, навсегда. Ну, или, по крайней мере, до следующих значительных геологических капризов планеты...

Любопытный факт, Слушающий. Если при какой-то сильной травме мембрана митохондрии повреждается и её ДНК оказывается внутри внешнего организма, то наша иммунная система воспринимает её как чужеродную. И это может вызвать симптомы сильного воспаления даже при отсутствии инфекции. Это ещё одно свидетельство того, что в каждой нашей клетке живут чужаки, с которым мы смогли найти общий язык... Смогли договориться на химическом уровне...

Забавно, Слушающий... Ты наверное, не помнишь... Но мне на ум сразу приходит выражение из каких-то любовных романов или мелодраматических фильмов предыдущей эпохи... «Между ними была какая-то химия...»

Но мы снова отвлеклись... Это я всё к тому, что сейчас настало время Второго Великого Симбиоза...

Его результатом стали мы с тобой, Слушающий. И все, кто нас сейчас окружает. Изгои. Коллекторы. Стражи. Матери. Гибриды. Даже засорённые штаммы, какими бы порочными они не были — тоже продукт Второго Великого Симбиоза... Кроме всех этих подростков, конечно же... Но все они тоже скоро будут с нами. Это неотвратимо. Ещё десять-пятнадцать лет максимум... И каждый из них тоже примет ласковые объятья неотвратимого витка эволюции... Станет одним из нас.

Нет, нового существенного геологического сдвига не произошло, не пугайся. Второй Великий Симбиоз произошёл вовсе не из-за этого.

Произошёл сдвиг социологический. Живая материя научилась мышлению. Вселенная, наконец-то, изобрела способ познать саму себя... Но, пока что, ни к чему хорошему это её, по итогу не привело... Знаешь, почему?

Чтобы объяснить, мы снова должны ненадолго отвлечься от основной мысли... Ты знаком с Парадоксом Ферми, Слушающий? Нет? Я так и знал...

Его суть очень проста... Как-то раз американский физик итальянского происхождения — Энрико Ферми — стал свидетелем спора своих коллег о существовании инопланетных цивилизаций. Ну вот просто шёл мимо где-то там в институтской столовке в Лос-Аламос и краем уха услышал... Тогда, в середине двадцатого века, эта тема была очень модной в США...

Так вот, услышав эту дискуссию, он просто так, на ход ноги выдал следующую идею... Ребята, говорит, да если бы они существовали — то уже давно были бы здесь! Ну посудите сами... Только в нашей галактике есть минимум миллиард звёзд, которые очень похожи на Солнце. И минимум у половины из них есть планеты, похожие на Землю. И минимум половина из них — на миллиард лет старше, чем Земля. И минимум на половине из них — появилась жизнь. И минимум у половины из них получилось дожить до появления разума, подобного нашему...

И, как ты, возможно, догадываешься, Слушающий, это означает, что как минимум шестьдесят два с половиной миллиона цивилизаций в нашей галактике на миллиард лет старше, чем наша.

Я вижу твой скепсис, Слушающий... Хорошо. Давай сократим это число даже не вдвое. Давай сократим его на порядок и округлим в меньшую сторону. Шесть миллионов цивилизаций. Хорошо, пять. Так лучше?

Хорошо.

Пять миллионов цивилизаций внутри нашей галактики идут по пути прогресса на миллиард лет дольше, чем мы...

А Человек Разумный... Хомо Сапиенс... Существует... Тут данные разнятся. Пятьдесят тысяч лет? Сто? Некоторые даже считают, что все двести... Это невозможно определить точно. Точно так же, как невозможно точно сказать, сколько именно волос должно выпасть у человека, прежде чем мы с полным правом можем называть его «лысым». Граница между полоумной обезьяной и Сапиенсом очень размыта... Даже сейчас...

Давай возьмём максимум, Слушающий. За двести тысяч лет мы проделали путь от каменных скребков до межпланетных полётов. И уже лет сто как транслировали во все концы вселенной свои радиоволны.

Ты можешь представить себе, что мы могли бы достигнуть с форой в миллиард лет?

Наверное, нет... Подскажу. За миллиард лет прогресса мы бы освоили не только свою родную планету, её спутник и родную звёздную систему... Мы бы освоили всю галактику!

И вот где-то рядом с нами минимум пять миллионов цивилизаций, у которых эта фора была.

Ты спросишь, Слушающий — так где же они? Почему мы их не видим? Почему они до сих пор не проложили мимо нас свои межзвёздные магистрали? Почему мы до сих пор не оказались возле одного из пяти миллионов пикников на обочине?

В этом и суть парадокса.

И из того, что мы не наблюдаем возле себя цивилизаций, гоняющих от звезды до звезды точно также легко, как мы как мы от аэропорта до аэропорта, происходит два возможных следствия.

Первое заключается в том, что, несмотря на все эти миллионы, шанс на зарождение жизни или разума настолько низок, что мы единственные, кому повезло. То есть, мы — единственная разумная популяция живых существ в галактике. И именно поэтому мы так никого не видим и не слышим, кроме себя.

А второе возможное следствие... И оно кажется нам более вероятным... Цивилизации, достигающие определённого уровня технического прогресса, существуют очень недолго. В галактическом масштабе, конечно. И свет этих цивилизаций подобен гирлянде на новогодней ёлке. На которой никогда не горит сразу несколько огоньков. А лишь очень ненадолго вспыхивает только одна лампочка из многих. Просто очень часто. Но очень ненадолго.

И ты снова спросишь, Слушающий: к чему мы это всё сейчас тебе рассказали... Если бы умел, конечно...

Это мы всё к тому, что Второй Великий Симбиоз — это наш с тобой способ нарушить второе следствие парадокса Ферми.

Наша цивилизация, продукт мыслящей материи — давно неслась к краю пропасти на всех парах. Ситуация, когда один процент человечества контролирует больше пятидесяти процентов жизненно важных ресурсов — это ситуация, при которой начинается цепная реакция, ведущая к гибели цивилизации. Как и в миллионах случаев до нас, возможно... Экономический кризис, война, голод, геноцид, болезни... И закономерное вымирание. Или, как минимум, деградация. До тех пор, пока прогресс снова не вернёт всё на те же самые рельсы, ведущие в никуда.

Знаешь ли, Слушающий... Если посмотреть на биологическую историю нашей планеты, то становится очевидно, что вымирание вида — это вообще в целом система. Почти неотвратимое событие. Правило. А вот выживание — исключение из правил.

И что в итоге? А в итоге — нет больше никаких радиосигналов, которые могли бы засечь наши соседи по галактике. Мы, как та самая лампочка на гирлянде, вспыхнули на миг и погасли, даже не успев заметить, как где-то рядом, возможно, зажглась ещё одна.

Но не спеши грустить, Слушающий. Напомним — нам на помощь пришёл Второй Великий Симбиоз!

Благодаря ему мы очень скоро можем забыть о том, что такое голод. Что такое война. Что такое геноцид. Что такое — самоубийство цивилизации.

А ведь всё благодаря нам, Слушающий... Благодаря нам человечество, наконец, перестанет, поедать друг друга. Благодаря нам оно научится жить как один организм. Как те самые клетки, из которых мы с тобой состоим. Ведь когда-то и они жили сами по себе, враждовали, конкурировали за субстрат, питались друг другом... Но в итоге стали одним целым. Сплотились в единый организм, подавив собственную эгоистичную генетическую программу.

Некоторые считают, что именно в этот момент произошёл Второй Великий Симбиоз... Когда рядом с одноклеточными организмами стали жить многоклеточные. Но нет. Суть изменений не в том, что один тип существ научился сотрудничать сам с собой. Суть изменений в том, что мы снова научились полноценно сотрудничать с совершенно другим видом организованной материи. Совершенно другим царством живых существ. Точно так же, как когда то хищные бактерии сделали митохондрии частью самих себя — для взаимного блага. Мы предоставляем им защиту, а они обеспечивают наше безоблачное сытое будущее. Ведь они не просто помогают питать наши тела гораздо эффективнее, чем раньше. Они помогают питать наше сознание, Слушающий. Делают нас единым организмом, который гораздо сильнее и мудрее, чем отдельные его части.

Именно это позволяет нам забыть о внутривидовой конкуренции. По крайней мере, с того момента, когда мы избавимся от засорённых штаммов... От этих ошибок природы, неизбежно сопровождающих её слепые эксперименты... И ещё до тех пор, пока на Земле не останется обычных людей, застрявших в ужасном эгоистичном прошлом. Которым так и не повезло принять суть Второго Великого Симбиоза.

Как ты понимаешь, они обречены на продолжение внутривидовой борьбы. Обречены на деградацию и вымирание.

Поэтому, Слушающий, знай, что наша с тобой победа — это всего лишь дело времени...

Всего лишь дело времени...

Что? У нас гости? Неужели кто-то ещё решается сюда соваться... Но ничего страшного... Не в первый раз. Стражи знают, что нужно делать. Продолжайте работу. У нас ещё очень много дел.

Глава 1. Щенки войны

— А вот теперь самое время прятаться... — Я сделал попытку отодвинуть Алину назад.

— И не подумаю! — Девчонка упрямо оттолкнула мою руку и шагнула вперёд к кромке воды, гордо распрямив плечи и задрав подбородок. — Мы здесь, чтобы...

— ...Я же говорил! — Её речь перебило срывающееся на визг истеричное причитание, долетевшее до нас откуда-то из-за ворот. — Смотрите, что устроили! Безоружных расстреливают!!! Они же психи, вы сами знаете! Они и мой дом мой спалили, гады! И вас тоже убить хотят и ограбить! Им нельзя верить!!!

Этот хрипловатый визг я хорошо запомнил. Настолько, что вроде бы отпустившая меня ярость мгновенно вернулась назад. Вот где ты укрылся, жаба гунявая... Жаль, что снайпер для начала цель покрупнее выбрал, а не тебе башку снёс...

Увидев, как изменилось моё лицо, парень с пистолетом взвёл курок. А второй мужик — рыжебородый и белобрысый, поднял к плечу дробовик. И что-то негромко пробормотал своему напарнику.

— Через полчаса никого из ваших людей не должно быть ближе, чем на два километра от плотины. Иначе мы откроем огонь. — Голос парня немного дрожал от волнения. Не часто ему приходилось кого-то на мушке держать. — Отпустите пленников и оставьте их на том пустыре.

Я осознал, как именно сейчас выгляжу в его глазах со своей злобной гримасой. И, сделав над собой усилие, попытался расслабиться. Бросив пустой автомат на землю, я медленно поднял обе руки:

— Послушай, приятель...

— Это не обсуждается! — Перебил меня парень за воротами. — Мы будем говорить только после выполнения этих условий.

— Вы совершаете ошибку...

— У вас минута, чтобы покинуть этот берег. — Он снова меня перебил. — Время пошло.

— Да лучше сразу их убейте!!! Они же точно нападут!!! — Шурка продолжал истерить где-то за забором. - Вы видели что у них там?!

Машинально оглянувшись в поисках ближайшего укрытия, я снова попытался схватить девчонку за плечо, чтобы отступить вместе с ней.

— Стой здесь... Я знаю что делать... — Алина снова вывернулась, сбросила карабин и наплечную кобуру. Достав из кармана свою тетрадь, она быстро зашагала к воде. И, не останавливаясь ни на миг, задрала руки и захлюпала по топкому дну дальше, разбрызгивая вокруг себя холодную воду.

Присмотревшись к лицам мужчин, стоявших за воротами, я не увидел ничего, кроме растерянности. Они явно были вполне готовы нашпиговать свинцом меня, если бы я дёрнулся в их сторону. Но того, что им придётся защищаться от штурма в исполнении одинокой тощей девчонки, они точно не ожидали. По тому, как чуть опустились их стволы, стало ясно, что стрелять по ней они не собираются.

И, приняв во внимание свои наблюдения, я пока остался на месте. Опасаясь того, что моё приближение или какие-либо резкие движения могут их спровоцировать. Но и уходить тоже было нельзя, несмотря на их приказы.

— Если не хотите, фух... Говорить... То п-просто... Фух... П-просто п-прочтите! — Пользуясь растерянностью мужиков, Алина всё-таки вступила с ними в переговоры, размахивая тетрадью. Не останавливаясь, она всё глубже погружалась в разлив, начиная задыхаться от усилий, требующихся для преодоления сопротивления воды. И голос девчонки начинал дрожать — не то от волнения, не то от холода. Хотя тут мелководье. Оно уже к середине мая достаточно прогревается.

— Не подпускайте её близко!!! Вы же видите, какие они психи!!! От них всего можно ждать!!! Стреляйте!!! — Невидимый за забором пацан не унимался, продолжая визжать. — Это какой-то обман!!! Ловушка!!!

Парень с револьвером с сомнением покосился в ту сторону, из которой доносились крики. И перевёл взгляд на Алину, которая, упрямо пыхтя и отфыркиваясь, погрузилась вводу уже по грудь. И, помимо непонимания и растерянности, в его взгляде я увидел жалость и сочувствие. Нет, он точно не будет стрелять. Кем бы они ни были, но эти ребята точно не беспринципные бандиты. Это обычные люди, которые просто пытаются здесь выжить.

— Вот... Фух... — Выбравшись на берег у ворот, Алина спешно прохлюпала к решётке, оставляя на пыльной асфальтированной дороге мокрые следы. И, достигнув преграды, протянула дрожащую руку с тетрадкой. — Просто п-прочт-тит-те... Т-тут всё, что н-нужно знать...

Положив свои хроники на землю, она, продолжая держать руки над головой и не дожидаясь ответа, развернулась и зашагала обратно к воде.

— Постой... — За воротами, между окончательно растерявшимися от такого поворота мужчинами, возникла третья фигура. Невысокая женщина с копной рыжих волос. Да вроде даже ещё девчонка. Не старше Лани. В пухлом свитере с высоким воротником и лыжных штанах. На переносице - тонкие круглые очки. — Подожди... Ты... Ты любишь блинчики?

Алина, походившая сейчас на мокрого дрожащего щенка в военной каске, развернулась и задёргала головой — по-другому у неё сейчас кивнуть не получалось.

— Тогда заходи скорей. Но только одна. — Положив руки на плечи мужчин, после чего они оба опустили оружие, девушка шагнула вперёд к решётке. — Меня зовут Лиза.

— А... Ал-лина... — Съёжившись, Алина обернулась на меня. Я кивнул в ответ и опустился на землю, показав этим, что не собираюсь никуда отсюда уходить, пока она не образумит наших новых знакомых.

Но, как только створки ворот немного приоткрылись, из-за забора тут же пулей вылетел тощий пацан. Протиснувшись в щель, он выхватил тетрадь, оттолкнул дрожащую девчонку и побежал к воде.

Точнее, попытался побежать. Опрокинувшись от толчка на асфальт, Алина вытянула руку вслед убегающему и успела схватить его за штанину. От чего тот споткнулся и, поскользнувшись, плюхнулся брюхом в лужу, натёкшую с одежды отчаянной девчонки.

Взревев как атакующая кошка, Алина тут же вскочила на четвереньки и, напрыгнув на пацана сверху, схватила его за волосы. И начала со всех сил тыкать его мордой в грязь:

— Хотел! Нас! Отравить! — Каждый тычок сопровождался гневным выкриком. — Тварь!

Мужики окончательно опешили от такой прыти. Но стволы их оружия снова взлетели вверх, когда я вскочил на ноги. Однако, я не собирался бросаться девчонке на помощь. Она и сама прекрасно справлялась. Просто за прибрежным сухостоем мне было плохо видно избиение этого мерзотного уродца.

Но вот рыжая девчонка всё-таки тоже выскочила за ворота, подбежала к дерущимся и схватила рычащую Алину за плечи, оттаскивая прочь от несчастного пацана.

— Гад! Подонок! Людоед!!! — Девочка не стала вырываться из мягких объятий, но напоследок всё-таки дотянулась и выдала валяющемуся в луже ублюдку ещё и крепкого пинка под зад. — Не отпускайте его! Сейчас всё про него узнаете!!!

Присев обратно, я спокойно наблюдал, как девушка уводила дрожащую — теперь от ярости — Алину к производственным помещениям плотины, а мужики подняли избитого Шурку и понесли следом за девчонками, то и дело недоверчиво оглядываясь в мою сторону.

Что ж... Кадеты, Чёрный отряд, амазонки... Вот теперь и ей не особо нужна моя помощь. Пожалуй, я тут даже немного мешал. Сама разрулила ситуацию. И сама же отвесила крепких люлей этому жаболицему Шурке. То напуганное, потерянное и бесконечно жалкое существо из бабушкиного погреба окончательно уступило место решительной, прозорливой девушке, умеющей за себя постоять. И способной позаботиться не только о себе, но и о других. Типичная представительница этого поколения сирот.

— А где Алина? Разве она не с тобой была? Это не она сейчас кричала? — Мои размышления прервал Егор, торопливо приближавшийся со стороны пустыря, на котором развернулось сражение — я не заметил его, пока возился со своим автоматом, снимая бинты и прилаживая рожок обратно. На плече у кадета лежал черенок с привязанной на него светлой футболкой, игравшей роль белого флага.

— Отправилась с дипломатической миссией. — Я кивнул на ворота. — У неё это всегда получалось лучше, чем у меня. А сейчас особенно.

— Ты что же это... Одну её туда отпустил? — Присев рядом, юный сержант сначала вгляделся за ворота, а потом окинул взглядом нависающий над воротами арочный кран, на углах которого были заметны пулемётные гнёзда, укреплённые мешками с песком.

— Ну... Не то чтобы отпустил. Сама в гости напросилась. Насколько я расслышал, её там блинчиками угощают. Вроде нормальные ребята. Мирные. Повезло им. Явно не успели ещё дерьма пожрать, как ты со своими. — Покосившись на пацана, я сам убедился в правдивости своих слов. Ни парень с револьвером, ни его рыжебородый приятель не смотрели на нас тем взглядом, которым Егор сейчас цепко выхватывал детали укрепления и особенности конструкции. Полгода голодной свары всех против всех сделали из него то, чем эти мужики и близко не стали в своём уюте. Пёс... Нет. Щен войны.

Закончив сканировать местность, кадет поинтересовался:

— А ты что же не пошёл?

— А меня они боятся. И правильно делают. И артиллерию вашу тоже, кстати боятся. Правда думают, что с двух километров вы из неё по ним не попадёте... Снаряды ещё остались?

— Ещё ящик... Они всё-таки думают, что мы им враги?

— Ну мне трудно их за это винить. Такое отношение говорит скорее об уме, нежели о глупости. И тут до нас один наш старый знакомый им лапши на уши навешал, походу. К «орде» прибился — я его ещё тогда в Энгельсе на Капроне заметил. Тварь патентованная... Но Алина и его сейчас заодно разъяснила... Мордой об пол. А кстати... — Я прищурился и пристально посмотрел на кадета. — Судя по тому, что она мне так ничего про тебя и не сказала... Ты всё-таки промолчал, да?

Паренёк спрятал от меня взгляд:

— Да... Как-то... Как-то с этим всем... Времени не нашёл...

Забавно, конечно. Этот пацан прорывался сквозь снежный ад, который начался в городе в первые дни после катастрофы. Убедил своего командира взять себя в школу обратно. Отвоёвывал медицинский колледж от Комсы. Прорывался со мной на новом мосту, участвовал в рейде на «Воруй-город» и практически стал победителем смертельных игр центровых. Не говоря уж о дальнейших наших приключениях... Но теперь даже он впадает в мандраж перед девчонкой. Должно быть, она его действительно зацепила.

— Смотри ей никогда так не говори. — Я ободряюще ткнул его кулаком в плечо. — Что не нашёл для неё времени. Я-то вижу, что просто так и не решился. А она после таких слов в первую очередь подумает, что тебе на самом деле на неё плевать.

— Понял... — Пацан стыдливо поёжился.

— К счастью, у тебя есть второй шанс. Не проспи удачу, боец. — Достав из рюкзака бинокль, я всмотрелся в углы кранов, из-за которых выглядывали длинные стволы снайперских пулемётов. — С пленными что-то решили?

— Им первую помощь оказывают... — Егор был рад смене темы и заговорил торопливей. — У некоторых рук нет или ног. Говорят — сожрали. Раны гниют. В Саратов к Виктории везти надо... И там ещё с Маркса несколько ребят. Их этот парень узнал, которого вы с амазонками по пути нашли. Женёк, вроде?

С высоты крана на меня вниз выглянуло детское лицо, выражающее крайнюю степень любопытства. Смотри-ка, парни тоже тут недорослей к выживанию приспособили... Возможно, что те двое и рыжая девчонка — единственные совершеннолетние на этой плотине, раз у них тут за «Кордами» детишки дежурят.

— Ага, Женёк... Вроде ровный пацан. — Помахав юному пулемётчику, я снова глянул на Егора. — Только я не про тех, что в клетках сидели. С ордой-то этой что делать будете? Решили?

— А-а... Не, пока нет. Сидят под прицелом кучкой. Их тоже перевязывают по очереди. Тех, кто живой остался...

— Значит, массовую казнь Альфа решила всё-таки не устраивать. Интересно, как она их тогда кормить собирается. Сами-то они понятно чем харчевались...

— Не знаю. — Егор беззаботно пожал плечами, всем своим видом показывая, что рад тому факту, что это не его проблема. — Говорит, сначала с Китом хочет посоветоваться. И ещё часть из них сбежала.

— Это как же? — Я не мог не удивиться. — Из-под прицелов? Много?

— Да не... Те, которые на конях. Человек десять вроде... Они вон в тех в гаражах с ними прятались. Когда мы туда пошли, разведать — выпрыгнули и поскакали в сторону города. Стрелять не стали. Коней жалко.

— Это хорошо. Если налегке сбежали, то овёс из своего обоза не забрали. Будет чем пленных первое время кормить... В сторону города, говоришь? Может там у них ещё резервы... Вы бы метнулись до атомной. Только в объезд, не по улицам. Хрен знает, что эти ублюдки тут уже успели замутить.

Егор покачал головой и расслабленно махнул рукой:

— Туда сразу две машины пошло, кроме тягача. Альфа же по телеграфу всё рассказала про их планы насчёт диверсии. Они там у дороги от Натальино до станции в засаде. По рациям говорят, что всё чисто. Ну, в смысле... Никого, кроме жор. Говорят, их возле АЭС много. На пруду.

— Вот как? На пруду — это на охладителе? Женёк про него как раз рассказывал. Улей?

— Не знаю. — Кадет пожал плечами. — Но надо будет разведать. И вообще под контроль её взять. Станцию.

— Государственно мыслишь, Егорыч. Но вы бы тут вообще поосторожней. Если, после всего этого тарарама, который вы здесь устроили, мы до сих пор не видим делегации от местных... Да ещё и эти ребята... — Я кивнул в сторону плотины. — Они живут тут как на курорте... Ни одного пулевого отверстия на заборе и воротах. Походу в городе херня какая-то творится. Нездоровая. Если Саратов просто сдох, то по Балаково уже почему-то даже опарыши не ползают. Метафорически выражаясь... Всё-таки "город химиков". Не зря его так называли. Или может из-за паводка холера разнеслась какая-нибудь.

— Да, я тоже так подумал... Мы сюда от трассы ехали по промзоне местной. Вообще пусто. Всё заброшено и без следов боёв. Даже склады продуктовые как в Энгельсе видели — не похоже на то, что растащены. Обычно вокруг них кучи мусора. Упаковки там, банки, коробки... А тут чисто вообще. Там не было такого затопления, как здесь. Только пыли со степей намело. И укреплений нигде нет — не держал их никто.

— А жор там где-нибудь видели? Кроме охладителя. — Я развернулся и начал осматривать доступную для обзора часть города. Пусто. Улицы частично залиты тёмной водой. Некоторые машины спихнуло с дорог — не то потоком после прорыва дамб, не то ледоходом.

— В промзоне? — Уточнил кадет. — Парочка около дороги шаталась. И один под колёса попал.

— Обычные? Не красноглазые и не падальщики? Не кашляют?

— Вроде обычные... Мы не останавливались. На первый взгляд — такие же, как и в Саратове вдоль набережной трутся... О, смотри, выходят! — Егор вскочил на ноги и, вскинув обратно на плечо свой импровизированный белый флаг, указал на ворота.

За воротами и правда показались знакомые мне люди — все трое. Брюнет с револьвером, блондин с дробовиком и рыжая девушка, ведущая Алину за руку. Внутри они переодели мокрую девчонку в какую-то безразмерную синюю спецодежду — должно быть, форменный комбинезон прежнего персонала гидроэлектростанции.

Подведя Алину к воротам, девушка в очках отпустила руку и позволила нашей юной переговорщице выйти наружу.

Подбежав к кромке воды, Алина замахала руками, привлекая наше внимание. И, заметив рядом со мной Егора, смущённо заулыбалась. Но, миг спустя, снова начала нетерпеливо подпрыгивать на месте:

— Представляете, Лиза — двоюродная сестра Славы!!! Нашего Славы!!! — Выпучив глаза от восторга, девчонка продолжала размахивать руками, хлопая широкими рукавами синего комбинезона, словно какая-то гигантская птица. — И тебя, Егор, она тоже знает! Они хотят поговорить с Альфой и с кем-нибудь из кадетов и Чёрного отряда. Скорее найдите лодку!

— Лиза? — Кадет нахмурился, но тут же стукнул себя по лбу. — Так вот почему мне у Славы фамилия знакомой казалась! Мы ж соседи были! Точно!

— Воистину Саратов — большая деревня. Ладно, сейчас... — Я подхватил автомат и тоже вскочил на ноги. — Сейчас приплывём!

Тут Алина вдруг замерла, перестала махать руками и нерешительно отступила от воды на шаг.

— Только... — Чуть слышно пробормотала она, наморщив лоб. — Только тебя они видеть там не хотят... И теперь... Теперь я знаю, почему...

Глава 2. Забей, у них нет выбора

— У нас отцы дружили. Дядя Валера в школу меня пристроил, когда... Ну ты знаешь. — Егор торопливо шагал рядом со мной обратно к месту сражения, чтобы сообщить новости своим соратникам. — Он крутой был. Всяких историй про подводный флот мог столько рассказать...

Углубившись в воспоминания, кадет немного помолчал. И, чуть погодя, всё-таки спросил:

— А чего Алина такая... Не знаю... Почему они не хотят тебя видеть, как думаешь? Не могут же они тоже Чёрного Жору бояться. Взрослые же всё-таки...

— Ты знаешь, как тебя в корпусе за глаза называют? — Я ответил вопросом на вопрос.

— Э-э... Ну да... — Кадет пренебрежительно пожал дёрнул плечом. — Но мне как-то пофиг. А чё?

— Значит, знаешь почему?

— Знаю... — Паренёк нахмурился. — Пиздов дал одному козлу! Повезло ему, что всё-таки меня оттащили...

Не припомню, чтобы я раньше слышал, как он матерится. Значит я на правильном пути в своём объяснении, раз это настолько его задевает. Он знает, что такое неконтролируемая ярость.

— Ну так вот меня не оттащили... Точнее... Слишком поздно оттащили.

— Тоже кого-то отмудохал? — На лице кадета показалась озадаченная улыбка. — Это что, для неё какие-то страшные новости? Да ты же только за сегодня троих пришил... И это то, что я успел заметить. Да и Алина вроде тоже наравне со всеми воюет. Ещё тогда, когда мы на мосту дрались — замочила какого-то мелкого, который чуть тебя не подстрелил из твоего же обреза.

— Всё так... Но ты говоришь про наш с тобой новый дивный мир. А то, про что говорю я, было ещё осенью. — Я покосился на пацана, наблюдая за реакцией. — И я их не просто отмудохал. Убил.

— Ну, подумаешь... — Тот, немного помолчав, снова пожал плечами. — Если за дело, то чего такого-то. Я ж говорю, она и сама...

— Двадцать человек.

Егор осёкся и посмотрел на меня с недоверием, словно пытаясь понять, не подшучиваю ли я над ним. Но выражение моего лица развеяло его сомнения.

Некоторое время он шёл молча, иногда коротко на меня оглядываясь. Но всё же заговорил чуть погодя:

— Так это тогда в октябре... В «Навигаторе»... Это ты был? — В его голосе не было страха или неуверенности. Только простое любопытство.

— Знаешь... Думаю, что ты меня поймёшь... Поэтому скажу как есть. Тогда мне казалось, что это имеет значение. Пассивная агрессия со стороны этих людей. Завуалированные насмешки. Презрение. Чванливость. Ханжество. Ограниченность. Эти их ебучие интриги... Большая возня в маленькой песочнице. Они меня не бесили, нет. Они были мне противны. Как падальщики в Ленинском районе. Даже нет... Как те черви, что лезут у них изо всех щелей. И очень, очень хотелось показать этим людям их настоящее место в этом мире. Но перед этим — взглянуть в их глаза, чтобы убедиться в том, что они действительно его увидели. Своё место. — Сделав паузу, я присмотрелся к пацану — тот внимательно меня слушал. — И я нашёл только один по-настоящему действенный способ.

Егор всё ещё молчал, переваривая услышанное. И я продолжил:

— Но теперь... Если бы я знал, что через пару месяцев все они превратятся в полоумных жор... Я бы только посмеялся над ними. И над собой прежним — смеялся бы ещё сильнее... Но, как и сказал, я буду с тобой честен, Егорыч. Говорю как есть: если и были в моей жизни счастливые моменты — то тот осенний денёк был одним из них.

Как я и ожидал, в ответ на мою тираду паренёк не мог возразить что-то конкретное. Но, судя по блуждающему взгляду кадета, тот всё-таки боролся со своими противоречивыми чувствами.

— Я могу угадать, о чём ты думаешь. — Остановившись неподалёку от скопления людей на пустыре, я заставил тормознуть и своего спутника. — О том, что у этих людей были родственники. Супруги. Дети. Которые ни в чём не были виноваты. Но тоже пострадали от моих действий. Так?

— Ну... Вообще да...

— У того пацана, которого ты избил до полусмерти, тоже была мать. Или, может, даже младшая сестра... Это могло тебя тогда остановить?

Егор угрюмо подвигал челюстью из стороны в сторону и отрицательно покачал головой.

— Поэтому я не оправдываюсь, а выкладываю тебе всё как есть.

Пацан сделал попытку пойти дальше, но я мягко остановил его:

— Подожди, закончу. Я не горжусь тем, что совершил. И, в тоже время, я до сих пор не жалею о том, что совершил. Я не мог этого не совершить. Поэтому, как говорит Джон: «Take it or leave it». Другого Кира у меня для вас нет. Но... Если ещё с месяц назад я бы просто плюнул на все претензии и ушёл бы от вас в такой ситуации, то сейчас... Сейчас мне будет жаль расставаться с вами с таким настроем. Жалость! Прикинь, Егор! Жалость! Я чувствую жалость!

Он посмотрел на меня немного озадачено. Наверное, всё-таки не до конца понимал, о чём я. И я поспешил объяснить. Если не ему, то хотя бы самому себе:

— Я никогда никого не жалел! Ни других, ни себя. Гнев, злость, зависть, ревность, алчность, жажда мести, упоение победой... Это всё мне хорошо знакомо. Но никогда я раньше никому не сочувствовал. Я просто не понимал, как можно сочувствовать другому человеку... Да плевать на него! Он же другой! Просто по определению! Какое мне до него дело?!

— Оке-е-ей... — Протянул паренёк, нахмурив лоб.

— И теперь я рассуждаю тут о том, что мне будет жаль вас разочаровывать... А ведь и правда... — Схватившись за голову, я внезапно осознал, как, наверное, нелепо сейчас выгляжу в его глазах. И поспешил собраться заново, закончив свои внезапные откровения. — В общем... Дружище... Как ты понял, я — мать его грёбанный массовый убийца совершенно невинных людей. И мне будет жаль... Очень жаль, если этот факт заставит тебя от меня отвернуться.

Кадет немного опешил от таких откровений. Но, помолчав с полминуты, он копнул берцем сырую землю, пожал плечами, легко улыбнулся и тихо проговорил:

— И всё равно ты клёвый, Кир... Я ж уже говорил... И похер на всяких мудаков. Всё равно они бы сдохли первыми.

— Та-а-ак... Мне уже пора ревновать? — Лань подкралась ко мне со спины, обняла и, привстав на цыпочки, положила подбородок на плечо. — Егорка! Ну-ка руки прочь от моего мужика! Ишь чего удумал?! «Ты клёвый»...

Кадет хохотнул и, смущённо затеребив ремень автомата на плече, попятился в сторонку:

— Я пойду Михе скажу, чтобы шли к плотине...

— Шуруй, сержант... — Обернувшись к улыбающейся девушке, я уткнулся носом в её щёку. — Я уже ушёл из большого спорта, сударыня. И боевитыми мальчишками сейчас точно не увлекаюсь.

— Да ты только с ними всё время и проводишь! — Лань потёрлась щекой о мою щетину, улыбаясь во весь рот. Она явно была очень рада неожиданной возможности снова побыть со мной рядом. И, чёрт подери, я тоже сейчас чувствовал что-то подобное. — Кто там на плотине? Выяснили? Это их вертолёт?

— Их. Те же самые люди, что были на аэродроме в Светлом. Вроде вменяемые. Хотят поговорить. Алинка с ними там уже навела мосты любви и дружбы.

— Да? А ты чего тут? Я думала вы вообще друг от друга не отходите? — Кажется, я услышал в её голосе ревность. На этот раз неподдельную. Ох, женщины... В последний раз мы виделись вечером того дня, когда Семён сообщил нам о плане его затонских приятелей. И мы использовали этот вечер на всю катушку. Но ей всё равно было мало.

— Меня они боятся. И ты знаешь почему.

Немного отстранившись, девушка позволила мне повернуться к ней лицом:

— Это проблема? Из-за этого не помогут?

— Помогут, никуда не денутся. Мы, в конце концов, на одной стороне. У нас же есть не только бензин, но и лекарство для их несовершеннолетних... — Заметив немой вопрос на лице Лани, я поспешил пояснить. — Да, у них там тоже дети живут. И девчонка — как ты возрастом. Которая вот-вот должна стать жорой. Но они об этом, скорее всего, даже не знают. Двоюродная сестра Славы Гробышевского, как выяснилось.

— Да ладно!

Я пожал плечами:

— Она ещё и Егорку нашего знает. Так что, как сказал, помогут. — Продолжая сохранять девушку в объятьях, я обернулся к толпе подростков, занятых оказанием первой помощи раненным. — Тут скорее вопрос, как все остальные отреагируют на то, что... На новости обо мне.

Лань пожала плечами и тоже посмотрела в сторону остальных:

— Я так понимаю, Егор отреагировал спокойно? Думаю, что всем остальным тоже будет пофиг. То, что было в мирное время, остаётся в мирном времени.

— Надеюсь... С пленниками что-нибудь решили? Много их там уцелело?

— Человек пятьдесят. Альфа хочет переправить их на остров. — Лань кивнула в сторону ближайшего клочка суши между двумя рукавами реки, с которого мы вели наблюдение совсем недавно. — Хочет выдать им какие-нибудь рыболовные снасти, зажигалки и несколько котелков. И то, что у них в обозе было — зёрна какие-то, овощи, мука вроде ещё... Чтобы пока там сами себя рыбалкой кормили. Деревья и кусты на острове есть, хоть и подтопленные. Будет из чего шалаши сделать и костры пожечь.

— Я ждал от неё скорее концлагеря, нежели колонии-поселения... Ну что ж, я бы лучше ничего не придумал. Главное охрану обеспечить.

— Амазонки будут на страже. Да и оттуда так просто не уплывёшь. Течение... И до берегов пара километров. А эти все пацаны... В ахуе они, короч. И ста метров не проплывут. А знаешь ещё что...

— Что?

Девушка хитро прищурилась и сообщила шёпотом:

— Мне кажется Альфа на Болта запала. Как-то странно с ним говорит.

Ну конечно... Сплетни. Всё возвращается на круги своя... Есть три темы, которые людям интереснее всего на свете в любые времена, что бы ни случилось. Кто с кем спит. Кто кем командует. И у кого сколько денег. Ну или в нашем мире — у кого сколько ресурсов.

— Не факт... — Я присмотрелся к скоплению людей на берегу. Кажется, пленников начали оттеснять к к воде. — Кит для неё, конечно, явно не вариант. Виктория бдит. А Болт, насколько я понял, никем не ангажирован?

— Не-а... У него девчонка не из клуба была. На новый год куда-то заграницу улетела с родителями. Никто не знает что с ней.

— Скажи ему, пусть не расслабляется. Альфе палец в рот лучше не класть. Вообще лучше ничего туда не класть.

Хихикнув, девушка немного разжала свои объятья:

— Я, кстати, до вечера свободна. Чем планируешь заняться?

— Проверить яхту, отдохнуть и подождать результатов переговоров. Ты со мной?

— Спрашиваешь...

— А тебя командование отпустит?

— С тобой отпустит.

Делегация от подросткового Альянса, отправившаяся на встречу с хозяевами плотины, состояла из Альфы, Болта и сержанта Петрова. И вместе с ними к плотине готовились отплыть ещё по одному сопровождающему от каждой нашей фракции. Среди них был и Морж.

— Эй, кондотьер... — Я поманил к себе бритоголового пацана, который был занят очисткой собранных арбалетных болтов от крови. — Насчёт тех соревнований по стрельбе, о которых ты вспоминал...

— Да? — Морж удивлённо приподнял белобрысые брови.

— Когда поплывёте к плотине — расскажи про них всем, кто будет в лодке. Всё, что ты видел по телевизору. Не хочу, чтобы эти ребята там на ГЭС сделали им сюрприз.

— Как хочешь... — Пацан равнодушно пожал плечами и продолжил работать с оружием в ожидании приказа об отплытии.

Получив на руки рацию для того, чтобы быть на связи во время переговоров, я и Лань переправились на яхту и поставили её на якорь недалеко от берега. С одной стороны вдалеке от нас на остров то и дело переправлялись лодки амазонок, гружёные стреноженными ордынцами и их провиантом. А с другой вскоре отплыла ещё одна моторка — в сторону плотины. Проследив за ними в бинокль, я убедился, что, перебравшись на сушу возле ворот, представители Альянса исчезли внутри зданий. Вместе со встречающими их Алиной и рыжей девчонкой.

— Хватит подглядывать... — Лань обхватила меня за талию и запустила руку за пояс.

— Подожди... Нужно быть на связи...

— А мы вроде бы никуда и не уходим...

Спустя великолепные полчаса рация пискнула и захрипела голосом командирши амазонок:

— Кир! Ты на связи? Приём?

— Слушаю! — Я подхватил передатчик, выскочив из каюты. Лань, завернувшись в спальный мешок, высунулась следом. — Приём?

— У нас две новости — хорошая и плохая. — Бархатный голос Альфы звучал спокойно. Уж в ком-ком, а в ней я не сомневался. Уверен, новости о моём прошлом заботили её меньше всего на свете.

— Начни с хорошей. Приём.

— У наших новых друзей на руках есть средство для того, чтобы навсегда покончить с эпидемией... Как понял? Приём?

— Я тебя услышал... — Переглянувшись с девушкой, я пожал плечами, как и она. — Что же, при таком условии, может быть плохого? Они соглашаются его использовать только за все богатства мира?

— Открыть доступ к нему могут только несколько людей на планете. Они ищут их уже почти полгода и пока почти ничего не нашли... Приём?

— Почти? Это как? Приём...

— Они нашли список людей, которые могут знать код от замка на контейнере... На контейнере с антивирусом, как мы условились его называть. Там что-то более сложное, долго объяснять. Как понял, приём?

— Не уверен, что понял... — Лань, в ответ на мой немой вопрос, тоже покачала головой. Показав, что тоже не особо понимает, о чём идёт речь. — Список людей? Если эти люди - какие-то профессора, то они старше тебя. И мы у них уже никакой код никогда не узнаем... Приём?

— В том-то и дело! — Голос Альфы в рации зазвучал более взволновано, чем обычно. — Один из этих людей — участник их экспедиции. Он тоже целый год был в изоляции от всего мира. И тоже, скорее всего не стал жорой, также как Игорь и Александр. Э-эм... Приём?

— Что? Какой экспедиции? Какой Игорь и Александр? Это тех ребят на плотинетак зовут? Приём?!

— Да! Они бывшие полярники! Почти год жили в Антарктиде, в изоляции. Поэтому и не заболели. Также как Джон в космосе! И этот... Хан... Дмитрий Ханыгин, который в плену у кадетов — тоже из их компании. Тоже не заболел. Приём?

— Хан?! Полярник?! — На этой новости Лань чуть не выронила из рук спальник. И я не без удовольствия уставился на то, что он успел обнажить. — А как они надеются найти других своих людей? Приём?

— У Сани... — Альфа неожиданно хихикнула. Вот уж не думал, что когда-нибудь услышу такой звук. — У них на телефоне есть специальная программка, которая засекает сигнал от тех номеров, которые он сохранил в памяти. Таким образом они уже нашли одного своего коллегу. В Воронежской области, в Борисоглебске. Правда... Правда уже мёртвого... Приём?

— И он им код, конечно же, не рассказал. Каковы надежды на то, что они найдут кого-то ещё? Приём?

— Уже нашли! Около двух недель назад! Он тут совсем рядом активировался! На атомной станции! Но они не могут туда попасть никак. Уже пытались, но никак. Там слишком много жор вокруг. Приём?

Я немного помедлил, пытаясь переварить полученную информацию. И, щёлкнув переключателем сигнала, проговорил в микрофон:

— Так это значит, что их приятель тоже уже жорой стал. И код он нам тоже не расскажет. Приём?

— Может и так! Но код может быть сохранён у него на телефоне. И кто-то же его там всё-таки включил! Нам нужно его найти. Приём?

— Окей... — Я помедлил с ответом. Лань, прислушиваясь к разговору, прильнула к моей груди. — И я так понимаю, что проблем с тем, что помогать им будет массовый убийца, они внезапно больше не испытывают? Приём?

— Забей, у них нет выбора, Кир. — Голос Альфы снова звучал как обычно спокойно. — Мы же...

— Альянс!!! Альянс!!! Просим подкрепление!!! — Передачу сигнала прервал параллельный вызов, и взволнованный пацанский голос, переходящий на крик, продолжил. — Альянс!!! Жоры атакуют! От атомной станции целые полчища!!! Укрываемся в машинах, отступаем!!! Их тут слишком много!!!

И на фоне крика незнакомого мне кадета раздалось сразу несколько знакомых хрюков и визжаний.

Глава 3. Полёт валькирии

Парус с хлопком развернулся и наполнился ветром. И наша «Маленькая надежда» резво заскользила к плотине.

Солнце уже стояло в зените, когда Лань, накидывая на себя обратно средневековые одежды, подала голос из каюты:

— Так это они значит твою «мупсибу» засекали, так что ли? Правильно я поняла?

— Видимо так. — Сев на руль, я правил судёнышко к небольшому мысу по центру гидроэлектростанции. Оттуда можно было попасть сразу на вертолётную площадку. — Другие сигналы могли ещё с авиабазы в Энгельсе идти. Какие-нибудь аварийные маячки. Но их они явно не интересовали.

Над водой уже разносился характерный стрёкот разгоняющегося вертолётного двигателя. Лань вышла на палубу и присмотрелась к плотине, пытаясь разглядеть воздушный транспорт, скрытый за заборами электростанции:

— И оба раза в тех местах, где ты включал прибор, они не увидели ничего, кроме горы трупов... Сначала жор, а потом пацанов, попавших под винты. Мне бы тоже стало стремновато с тобой после такого общаться. Если бы я не знала подробностей.

— Ну что ж... Придётся им побороть свои страхи и отвращение. Ты слышала Альфу. Выбора у них нет. Но и у нас теперь тоже. Пацанам там совсем несладко, судя по тому, что мы слышали...

— Да, тягач этот еле едет... — Так и не увидев вертолёт, девушка подсела на корму рядом со мной и принялась натягивать тетиву на арбалет. — Сколько отсюда до этого Натальина?

— Километров десять-пятнадцать по прямой, насколько я понял. А в объезд города — все двадцать. На тягаче - полчаса, не меньше. А вертушка за пять минут домчит.

— Класс... Это я за сегодня, значит, на тяжёлом тягаче прокатилась, на яхте, а сейчас ещё и на вертолёте полетаю! Умеешь ты девушку развлечь! — Она засмеялась и легонько уколола меня болтом, собираясь зарядить им своё оружие.

— Погоди, щас ещё танцы будут. Со стрельбой...

Снова проснулась рация:

— Прыгуны оторвали капот и вывели из строя двигатели! — На фоне мальчишеского крика то и дело раздавался скрежет металла и выстрелы. — Мы окружены!!! К дверям пока не подпускаем, но патроны кончаются!!! Вы скоро?! Как слышно, приём?!

— Вас слышим! — Голос Альфы звучал уверенно и спокойно. — Время прибытия — пять минут. Держитесь, мы вас вытащим.

— У нас нет пяти минут!!! — Пацан на том конце связи, кажется, впадал в истерику. Раздался глухой стук, ойканье, хрип статики, и в динамике зазвучал уже другой голос. — Есть дег’жаться. Ведём бой. Ждём эвакуации. Коог’динаты пг’ежние. Отбой!

— Горян там встрял, что ли... Значит будут держаться. Этот не зассыт.

Когда мы приблизились к мысу и потянули парус вниз, на берег уже вышли встречающие — рыжебородый блондин и Алина. Как только яхта ткнулась носом в песчаный берег, я спрыгнул на мелководье:

— Куда привязать?

— Давай сюда. — Блондин прянял у меня швартовочный канат и протянул руку. — Саня.

Глянув ему в глаза, я не заметил ни страха, ни презрения. Только любопытство и иронический прищур. Что ж... С тобой мы можем стать если не друзьями, то уж, во всяком случае, союзниками.

— Кир. — Я пожал протянутую ладонь и кивнул на девушку, спускающуюся с борта. — А это Лань. У вас точно хватит бензина на полёт? А то у нас тут есть пара канистр с собой.

— Я знаю. Хватит. Поднимайтесь туда. — Он махнул рукой на вход с лестницей, а сам направился к куче кирпичей, видимо, намереваясь закрепить канат где-то там. — Алина знает куда идти.

— Пойдём, там уже всё готово к взлёту... — Девчонка улыбнулась Лани, но от меня взгляд спрятала. И пошла к лестнице впереди нас.

— Кто летит кроме нас и пилота? — По мере приближения к строениям плотины звук двигателя нарастал. И приходилось уже почти кричать. — Его Игорь зовут, я правильно понял?

— Да, Игорь. Летят Дельта-пятнадцать, Морж, Болт, Миша и с ним ещё парень, которого я не знаю. Миша зовёт его Максом. — Алина отвечала не оборачиваясь, торопливо шагая верх по лестнице. — И ещё один мальчишка, который тут живёт. Стас. Один из близнецов. Они тут самые старшие, если не считать Игоря, Саню и Лизу. А Альфа тут остаётся для координации. Она там ещё и за переправой пленников следит, постоянно на связи со своими девчонками. И я остаюсь, а то больше мест нет.

— А для меня, получается, тоже нет? — Лань обогнала меня и поравнялась с девочкой.

— Говорят, что это потому, что они там пулемёты внутри приделали с двух сторон. С ними можно ещё несколько человек взять. Но тогда вместе с кадетами, которые там в окружении, будет перевес.

— Но ты мне нужна. — Я легонько коснулся плеча спешащей вперёд девчонки. — Алина?

Она вздрогнула от моего прикосновения и коротко обернулась. Так и не встретившись со мной глазами.

— У Миши и Дельты есть запасные инъекторы. Они тебе помогут, если вдруг опять будет приступ.

— Ну вот... Всё-таки не полетаю сегодня... — Вздохнула Лань. — Ладно. Давай, надери там всем задницу!

— Как ты любишь! — Я подмигнул девушке и обернулся к Алине. — Будь осторожна. Держитесь вместе.

— Хорошо... Ты тоже... — Буркнула девчонка, и отошла в сторонку, по-прежнему пряча от меня глаза.

С ней мне, похоже, ещё предстоит долгий разговор. Но не сейчас.

Сейчас меня уже ждали все перечисленные подростки — загрузившись в машину, они с широко открытыми глазами предвкушали предстоящий полёт. Это ожидание, похоже, как и у Лани — целиком перекрывало тревогу от того, что ждёт нас в конце короткого маршрута.

Пригнувшись под сбивающим с ног потоком воздуха от раскрутившихся лопастей, я заспешил к вертолёту и запрыгнул внутрь с помощью протянутых рук.

— Тебе туда! — Прочитал я по губам крик Моржа, который занял место у правого пулемёта. Рукой он указал мне на пустое место второго пилота. Пропустив меня, он вернулся к станку и словно расцвёл, вцепившись в гашетку. Перспектива стрельбы по толпе жор из этого агрегата снимала с него усталость как рукой.

На нём и на втором пулемётчике — том самом Стасе — были наушники. Очевидно, снабжённые радиосвязью с пилотом. Остальные следили за мной из задней части салона, сжимая в руках оружие. Петров, Болт, миниатюрная Дельта и тот, кого звали Макс — кадет-новичок. Один из тех, кто пялился на меня в столовой. Здоровый парень. Почти с меня ростом.

Плюхнувшись в кресло, я принял из рук Игоря шлем. И надев его, не только встретился с пилотом взглядом, но и услышал в наушниках его голос:

— Приветствую. — Голос звучал уверенно и строго. А карие глаза смотрели на меня из-под сердито сведённых бровей. Хотя, может он просто готовился к полёту — такое выражение лица можно было бы назвать не сердитым, а сосредоточенным. — Меня зовут Игорь.

— Привет, Игорь. — Я постарался звучать с той же интонацией, что и он. — Меня зовут Кир. Давно летаешь?

— Два года. — Пилот отвернулся и принялся деловито щёлкать какими-то рычажками. — Правда, с перерывом в десять лет. Приготовьтесь, взлетаем!

Это относилось уже ко всем, кто его слышал. Игорь немного потянул на себя штурвал и надавил какие-то педали. Стрёкот двигателя, слышный даже сквозь шлем, плавно участился, и посадочная площадка быстро ушла вниз. Вертушка быстро набрала необходимую высоту для того, чтобы перелететь заборы с колючей проволокой, и двинулась в сторону города.

Почти сразу водная гладь за нашим бортом сменилась кварталами острова, отделённого от остальной городской застройки судоходным каналом. Хотя почти все улицы этой части города сейчас больше походили на каналы, чем на дороги. Всё затоплено. Пейзаж внизу местами напоминал архивные съёмки времён войны во Вьетнаме, и мы, словно американские интервенты, летели над заброшенными рисовыми полями, готовясь нанести ещё немного демократии в этот многострадальный тропический край. Кроме хищной улыбки Моржа, для полной атмосферы не хватало только какого-нибудь рокенрольного хита из шестидесятых по фону. Или «Полёта Валькирий» Вагнера.

— Каков план? — У меня в ушах неожиданно раздался голос Игоря, выведя из мечтательного созерцания мёртвого города, проносившегося за стёклами кабины.

— Нет плана, будем импровизировать. — Я посмотрел на него, но мужчина продолжал смотреть вперёд. — Ты мне лучше скажи — что нас там ждёт? На охладителе образовался улей?

— Улей? — Пилот озадачено покосился на меня, вертолёт немного качнуло, и взгляд лётчика быстро вернулся на место.

— Скопление... Не знаю, как вы привыкли такое называть. Когда в одном месте образовывается толпа жор и они начинают вести себя совсем не так, как поодиночке или в мелких группах. Растят коконы. Выводят солдат.

— Очаг. Очаг заражения. — Игорь, похоже, понял о чём речь. — Вокруг охладителя, по всему периметру. И на территории атомной станции тоже.

Подумав ещё пару секунд, он добавил:

— Пруд не замерзает зимой. И зацвёл уже в феврале. Их там и до этого было не мало. Но потом... Сотни. Уже наверное, тысячи. Как будто со всей области сбежались.

— Значит пацаны там сейчас в окружении такой толпы... Ладно... — Я повернулся в салон. — Морж, Стас. Ваша задача — отбрасывать солдат. На обычных уродов не отвлекайтесь.

— Солдат? — Переспросил Стас.

— Те, что крупнее обычных. Иногда сросшиеся телами. Видели таких?

— Стражи...

— Да хоть хранители... Значит понимаешь, о ком я. — Я привлёк внимание «копейца», который снова начал смотреть вниз через прицел. — Дай наушники остальным ненадолго!

Наклонившись к передатчику, четвёрка бойцов Альянса прислушалась к моим словам, долетавшим оттуда сквозь шум двигателя.

— Обычные жоры на вас. Берегите патроны и не заденьте своих, одиночными валите всех, кто подобрался к машинам. Ясно?

Все кивнули и наушники вернулись к Моржу.

— Так Игорь... Давай сразу с тобой тоже без херни. Как видишь — пацаны мне доверяют как себе. Даже мелкая Дельта готова прикрыть мне спину по первому жесту. Поэтому я полностью доверяю им. Посмотри мне в глаза и скажи, что к тебе я тоже могу поворачиваться спиной и не ждать ножа под рёбра.

Пилот встретился со мной насупленным взглядом и машину снова легко качнуло. Но пока он ничего не отвечал. Кажется, всё таки придётся толкнуть речугу подлиннее, пока не засвистели пули.

— Я уверен, что и ты уже успел пару каких-нибудь уродов в страну вечной охоты отправить. И я не о жорах... Даже девчонка ваша наверняка теперь не только блинчики печь умеет. Поэтому давай не будем строить из себя целок. Да, я мать его жестокий преступник. Убийца. Тварь, каких мало. И стал им ещё задолго до этого большого пиздеца, который мы с тобой тут теперь наблюдаем. И да. Я до сих пор об этом не жалею. Но что-то мне подсказывает, что сейчас это не имеет никакого значения. Мы по одну сторону баррикад. И я хочу знать — понимаешь ли ты это так же хорошо, как и я.

— Если бы я был против... — Медленно начал пилот, продолжая спокойно смотреть мне в глаза. — То мы бы сейчас никуда не летели. Когда вернёмся, скажи за это спасибо Алине. На наших переговорах она билась за тебя как львица. Хотя, как я понял, информация о твоём прошлом была для неё в новинку.

— Непременно... Долго ещё?

— Да вон они... — Игорь вернул взгляд вперёд и махнул туда свободной от штурвала рукой.

Пустые городские кварталы уже сменились такой же пустой промзоной. А за её границей начинались голые поля, которые успели немного зазеленеть свежими майскими сорняками. Чуть дальше виднелись небольшие домики посёлка Натальино, который почти вплотную примыкал к зеленоватой водной глади пруда-охладителя.

Дамба, окружающая пруд и отделяющая его от Волги, словно шевелилась. Конечно же не сама насыпь, а те, кто её заполнил. Игорь был прав — их тут тысячи...

И вся эта масса неторопливо перетекала сейчас в сторону трассы между посёлком и комплексом атомной электростанции — на юго-восток от пруда. Когда мы подлетели поближе, стало заметно, что вокруг пары перевёрнутых легковушек уже образовались кучки трупов. А на самих машинах сидел с десяток сутулых солдат. Вцепившись в прикрученные листы металла, они пытались оторвать их вместе с дверями резкими рывками, не обращая никакого внимания на шипы и мотки егозы, опоясывающие корпусы автомобилей.

Время от времени из щелей в металлической броне вырывались вспышки выстрелов. И какой-нибудь особо беспечный прыгун терял конечность или валился на землю, брызнув мозгами на окружающую толпу. Но из неё тут же выпрыгивал следующий жора-воин. И немедленно занимал место павшего сородича, вцепляясь в неровности корпуса машины всеми конечностями.

— Держатся пацаны, не дрейфят... — Достав один из просушенных ещё на яхте «Стечкиных», я полез в салон, постучав пилота по плечу. — Игорь, сможешь зависнуть над ними? Чуть в сторонке, чтобы оба пулемёта могли работать по солдатам. По стражам... Только не слишком низко, а то эти твари неплохо умеют прыгать. Метров десять для начала.

— Я знаю... Смогу... — Лётчик напряжённо сжал губы и взялся за штурвал двумя руками, плавно меняя скорость и высоту полёта. Вскоре по толпе, окружавшей автомобили кадетов, побежали волны воздушного потока от лопастей снижающейся вертушки.

— Альянс! Приступаем к зачистке и сдерживанию! — Я вцепился в рукоятку на потолке и прицелился в ближайшее существо, подбирающееся к машинам через тела своих павших товарищей. — Огонь!

За гулом двигателя и свистом лопастей выстрелы были почти не слышны. К общему гулу примешивался лишь лязг пулемётных затворов и какие-то разрозненные глухие стуки. Но эффект от неслышной пальбы был заметен невооружённым взглядом.

Выдвинув стволы вперёд и вниз, Морж и Стас прежде всего разорвали на части тех солдат, что терзали машины, не обращая внимания на зависшую над ними могучую стрекозу. Короткие очереди двенадцатимиллиметровых зарядов просто перерубали сутулые тела пополам, поперёк или вдоль, отбрасывая ошмётки далеко в сторону.

Остальные вместе со мной начали пытаться простреливать головы ковыляющим к машинам жорам, осторожно высовываясь в открытые двери. Это было не так просто, как казалось поначалу. Каждая очередь из мощных стволов не только легко толкала наш борт то влево, то вправо, но и облегчала нагрузку на пару килограмм. Как Игорь не старался обеспечить стабильность зависшей машины, лёгкое раскачивание всё равно мешало прицеливанию. И эффективность огня оставляла желать лучшего. Совсем промахнуться по такому скоплению было, конечно, трудно — наши пули пронзали тела и конечности практически после каждого выстрела. Но раненые жоры не сильно замедляли движение, даже если теряли конечность. По крайней мере, толпа по-прежнему подступала к машинам почти вплотную. И создать достаточно широкую чистую зону вокруг перевёрнутого транспорта никак не получалось.

— Ни хрена не получится так!!! — Морж первым проорал сомнение в выбранной тактике, зарубив очередью очередного солдата, вскочившего на машину.

Мы могли бы добиться большей стабильности, если бы перестали стрелять пулемёты. Но тогда машины снова облепят солдаты. Настала пора импровизировать.

— Игорь! — Я легонько стукнул пилота. — Зайди прямо над тачками и спустись к ним как можно ниже...

— Но стражи...

— А потом сразу провернись кругом на месте на сто восемьдесят!

Надеюсь, ты понял мою идею, пилот... Сейчас мы выясним, чего ты стоишь...

— Понял... — Сгорбившись над штурвалом, лётчик снова сосредоточенно наморщился и принялся исполнять сложный манёвр.

— Пулемёты! — Прижав к губам микрофон, я обратился к Моржу и невозмутимому Стасу. — По моей команде... Длинную по толпе пока не остановим вращение!

— Есть! — Пацаны ответили почти синхронно, тоже сообразив идею моей импровизации.

Вертолёт повис прямо над парой перевёрнутых тачек, всё ещё отплёвывающихся огнём в ковыляющую к ним толпу. И, снизившись так, что колёса почти коснулись раскуроченных глушителей, вертушка начала вращаться по часовой стрелке.

— ОГОНЬ!!! — Все остальные присоединились к очередям «Кордов», прошивающих подступающие ряды жор насквозь — на десятки метров вокруг нас. Тощие тела складывались под свинцовыми веерами по обе стороны от летучей машины, словно кукурузные стебли под ударом гигантского серпа, разбрасывая вокруг себя ошмётки плоти и осколки костей. Над осыпавшимися тварями повис кровавый туман из микроскопических багровых капелек, медленно оседающих на изломанные и изорванные трупы заражённых неудачников.

И, когда вертолёт остановил вращение, раненные и убитые твари устилали собой пространство на десятки метров вокруг машин. А те, что ещё стояли на ногах на границах этого периметра, скользили и спотыкались на телах павших товарищей, приближаясь к нам не особо быстро. Нужный нам пробел был обеспечен.

— Кройте от солдат! — Хлопнув моржа и Стаса по спинам, я спрыгнул на землю, покрытую дымящимся мясом, и постучал пистолетом в дверь одной из машин. И тут же подскочил к другой, обозначив начало эвакуации тем же самым звуком.

Пока кадеты выползали из открывшихся дверей и забирались с моей помощью на покачивающийся борт, пулемёты продолжали останавливать особо резвых стражей, спешивших прорваться к нам через широкий круг дымящегося фарша.

Одна прыгучая тварь успела перелететь это поле, взвившись вверх после того, как оттолкнулась всеми четырьмя лапами от покатой спины раненого сородича. Но, плюхнувшись в кровавую лужу прямо передо мной, урод тут же словил в глаз очередь из «Стечкина». И медленно осел на колени, роняя остатки мозгов на правое плечо.

Других везучих тварей, перепрыгивающих через крупнокалиберные трассы, останавливали дружные залпы остальных бойцов, прикрывающих пулемётчиков поверх их голов. И вскоре последний боец вскарабкался с машины в салон вертолёта.

— Взлетаем!!! — Убрав пистолет в кобуру и вцепившись в сразу несколько протянутых рук, я немедленно последовал за ним.

Двигатель увеличил обороты и вертушка колыхнулась вверх.

— А-а-а-а!!! — В динамиках, встроенных в шлем, раздался чей-то вопль. Подняв голову после того, как перекинул ноги через порог салона, я убедился в том, что это орёт Стас.

Один из солдат сумел допрыгнуть до вертолёта. Несмотря на отстреленную руку и на пяток кровоточащих ранений в корпусе, тварь вцепилась в ногу подростка мёртвой хваткой. И, получив в упор ещё несколько залпов, вывалилась наружу, увлекая пацана за собой.

Продолжая отчаянно вопить, Стас успел ухватиться за раскалённый ствол пулемёта. И повис над быстро увеличивающейся пропастью, полной горланящих тварей, не в силах сбросить с ноги раненое существо. Из-под сжатых на стволе ладоней начал вырываться испаряющийся пот и продукт сальных желез. Но страх перед падением был сильнее боли от ожогов. И паренёк так и не разжимал руки, продолжая отчаянно вопить.

— Помогите-е-е!!! — Выпучив глаза, пацан отчаянно боролся за жизнь. И к нему тут же потянулось несколько пар рук. Петров и здоровяк Макс вцепились в левую руку, а Болт и Дельта — в правую.

Паренёк смог, наконец-то, разжать обожжённые руки, но втащить его внутрь никак не получалось — кровожадная тварь всё ещё цеплялась за ногу когтистой лапой, бешено вереща и вращая культей, оставшейся от второй руки. Вспотевшие ладони подростков скользили по запястьям пацана, грозя вот-вот соскользнуть.

Спасённые кадеты во главе с Горяном бросились на помощь, обхватив плечи и талии товарищей. Но это помогало лишь удержать их от падения вслед за Стасом.

Выглянув вниз над их головами, я сразу понял, что при такой болтанке попытка прострелить твари башку может закончиться смертельным ранением и для Стаса. Хорошо же я буду выглядеть, если при первом же шухере самолично прикончу одного из ребят с плотины...

Что ж, продолжаем импровизировать...

Сдёрнув с плеча автомат, я быстро свернул из ремня петлю и накинул её на запястье Стаса, торчащее над скользящей хваткой Петрова и Макса:

— Держитесь за автомат! Все четверо!!! Упритесь ногами!!! — Заорав над ушами подростков я, кажется, смог перекричать двигатель. И, затянув петлю, вручил им оружие. А сам достал нож и, растолкав остальных, спрыгнул вниз.

Могучая хватка жоры не разжалась даже тогда, когда я, уцепившись за его одежду, повис на сутулых плечах раненой твари. От рывка подростки, упиравшиеся в борт ногами, дёрнулись к выходу, но удержались. А Стасу, скорее всего, вывихнуло плечо и порезало ремнём запястье. Зато он всё ещё держался.

Вонзив нож под длинной ладонью жорского солдата, я постарался попасть между двумя костями, формирующими предплечье. И, судя по тому, что клинок высунулся с другой стороны могучей лапищи, у меня получилось. Обхватив левой рукой визжащего жору за шею, я надавил правой на рукоять ножа как на рычаг. Из моей глотки вырвался крик, не на много уступающий в тембре тому, который издавал раненый солдат улья у самого моего лица. И обе тонкие кости, хрустнув, всё-таки поддались яростному нажиму.

Ладонь жоры, повисшая на одних только мышцах и сухожилиях, наконец, разжалась. И, держа друг друга в объятьях, мы с полудохлым уродом полетели вниз.

Глава 4. Навстречу вечности

Прежде чем хлопнуться на ещё шевелящиеся тела неудачников, попавших под пулемёты, я успел заметить, как вертолёт резко качнуло в сторону. Уронив с одного из бортов больше двухсот килограмм нагрузки, машина потеряла баланс и чуть не легла на бок, спикировав на землю вверх колёсами.

По закону бутерброда, первым твёрдую поверхность встретил более тяжёлый жорский солдат. Плюхнувшись в кучу окровавленных ошмётков вместе со своим подыхающим противником, я услышал, как под моим весом хрустнули его ребра. И ещё один треск означал то, что лётный шлем принял на себя основную часть удара моей головы об землю.

Другой шлем, созданный вокруг моего мозга самой природой — черепная коробка — судя по ощущениям, осталась целой. Но удар, похоже, повредил в аудиосистеме лётного прибора какие-то контакты. Из динамиков возле моих ушей послышалось громкое шипение статики, иногда прерывавшееся на не менее громкий мат в исполнении Игоря:

— Бл... Пшшшш... Ука!.. Пшшш... В рот!.. — Очевидно, он сейчас всецело был поглощён попыткой выравнивания своего летательного аппарата, разговаривая с ним как с живым организмом. Который вёл себя очень непослушно. — Да как... Пшшш... аебал то!!!

Приподняв голову над телом хрипящего подыхающего прыгуна, я заметил, что, к счастью для тех, кто остался наверху, пилот всё же справился с управлением. И сумел выровнять вертушку до того, как «Ансат» едва не завершил свой кувырок, опрокинувшись лопастями вниз на подступающую толпу. И кроме меня в открытые двери никто не выпал.

Стаса, полетавшего ногами вверх вслед за резкими качениями борта, всё же сумели втащить обратно. К обрывкам матюков Игоря, долетающих до моего слуха из повреждённых динамиков шлема, иногда примешивалось напряжённое пыхтение Моржа, затаскивающего союзника вместе со всеми остальными подростками. И ещё сиплые сдавленные хрипы этого пацана со станции. Точно плечо вывихнул. Но молодец. Терпит и больше не орёт.

Из-за этого резкого нырка, всё ещё покачивающийся вертолёт теперь был от меня на расстоянии около сотни метров — далеко позади края толпы заражённых, медленно бредущих ко мне. Переступая через скошенные пулемётными очередями тела сородичей, жоры слепо смотрели чуть поверх меня. Но их круг явно сжимался со всех сторон.

— Кир! Пшшшш... рядке? А? — Первым о моей судьбе озаботился Морж. — Отв... Пшшш...

— Жив... — Прижав микрофон к губам, я попробовал встать и убедился в том, что ничего не сломал, кроме системы связи... — Пока что...

Оглянувшись, я заметил в приближающихся рядах не только лишь обычных жертв вируса — разномастных и разнокалиберных людей всех полов и возрастов. Но так же и мутантов-солдат. Возвышаясь над общей массой, они понуро брели вместе со всеми, уставившись куда-то вперед своими поросячьими глазками. И только сейчас я отдал себе отчёт в том, что потрёпанная одежда на всех заражённых имела какие-то одинаково-зеленоватые оттенки, не смотря на разные фасоны. Куртки, свитера, джинсы, платья — на них всех как будто пролили цистерну дешёвого «Тархуна».

Вытерев нож о плащ, я выхватил свободной рукой второй «Стечкин» — всё ещё полный. И приготовился к бою. Хотя никто из заражённых не выглядел агрессивно. Похоже, они всё ещё принимали меня за своего...

— Нуж... Пшшш... нимать... Скорей! — Голос моего юного одноклубника звучал тревожно, как никогда. Вот уж не думал, что он способен на такие эмоции.

— Нас всех... Пшшшш... Их же... Пшшш... Море! — Ответ Игоря звучал не менее резко и взволнованно.

— Патр... Пшшш... ончились! — А это уже, видимо, Стас. Сквозь статику и помехи было почти не разобрать. — Нужно... Пшшш... и тогда... Пшшш... ёмся!

— О... Что это у нас тут?

Этот голос прозвучал чётко и ясно. Глубокий и низкий. Звук шёл не из динамиков повреждённого шлема. Звук шёл как и раньше — изнутри моей собственной головы. Один, а не смешанный хор, как раньше...

— Ты тоже его чувствуешь, Слушающий? А мы, признаться, думали, что нам показалось...

Жоры и солдаты остановились в нескольких шагах от меня, глядя расфокусированными взглядами по сторонам. И не обращая никакого внимания на ствол пистолета, уставившийся в их лица.

— Пшшш... — Статика снова резко резанула слух и в динамиках послышался взволнованный голос сержанта Петрова. — Иньекция!!! Нужно... Пшшш... Хотя бы! Он же... Пшшш...

Вертолёт окончательно обрёл равновесие и начал понемногу бочком приближаться к месту моего окружения.

— Кир! Мы верн... Пшшш... Патроны... Пшшш... Лови!

— Это же он, да? Ну надо же, какая встреча... Значит, второй вариант всё-таки сработал...

В тот момент, когда вертушка медленно проплывала прямо надо мной, моё окружение подняло равнодушные взгляды вверх и уставилось на стрекочущий борт. От которого отделился небольшой предмет и упал мне ровно под ноги. Инъектор.

Вертолёт поплыл дальше — медленно набирая скорость обратно в сторону плотины.

— Мы верн... Пшшшш... Кир! Мы те... Пшшш... ытащим!!! Обещ... Пшшш... — Кажется, Петров готов был расплакаться. Стыдоба....

Нам нужен этот образец. Приведите его к нам...

Конечности начали неметь. Знакомое чувство... До тошноты... Но всё же я ещё мог шевелиться. И, первым делом, подобрал пластиковый цилиндр с мутным составом. И успел сунуть его в карман плаща, прежде чем руки почти полностью отказались слушаться...

— Не сопротивляйся. Это совершенно бесполезно... Пустая трата драгоценной энергии... Как и вся эта возня несчастных уцелевших детей...

Пистолет и нож были готовы выпасть из ослабевших ладоней. Как я раньше боролся с этой напастью... Я вспоминал... Я чувствовал... Алина...

«Она билась за тебя как львица...»

Иди к нам, мой маленький Автоном. Мы видим то, о чём ты думаешь... Ведь ты уже понял, кто на самом деле выйдет победителем в эволюционной гонке...

— Хуёнке! — В памяти вдруг всплыло хохочущее лицо Насти с сигарой в зубах. — Иди на хуй, тварь гнилая!

Тошнота отступила. И я словно почувствовал аромат той самой щучьей ухи, которой мы угощались на её острове ещё позавчера...

— О... Любопытно...

«Ты клёвый».

Теперь перед глазами стояло усталое лицо Егора. Воспоминания о наших недавних беседах тоже прибавили мне сил. Сын, которого у меня никогда не было? Так обычно говорят? Ладони снова сжали оружие...

— Слушающий, ты ведь тоже это видишь... Его нервная система сопротивляется до последнего, цепляясь за какие-то яркие моменты, связанные с его прежней жизнью... Замечательный эффект... Но он ему не поможет...

«Мы вас вытащим! Обещаю!»

Лица всех знакомых кадетов поплыли перед глазами. Петров со своим жутким шрамом, который совершенно не соответствовал его добродушному характеру. Картавый Горян, голос которого вызывал улыбку. Но чьи отчаянные поступки точно также совершенно не соответствовали его смешному говорку.

Руки медленно поднялись, тело приняло боевую стойку, готовясь забрать столько жизней, сколько сможет... Жизней ли?

— Второй штамм работает даже лучше, чем мы ожидали... Хорошо, что он больше никому не доступен... Но он мог бы помочь нам в борьбе с засорёнными... Скорее, приведите его к нам!

«Забей, у них нет выбора!»

Альфа... Кит... Дестрой... А ведь ещё месяц с небольшим назад... Чумазые лица всех этих сельских детей, которых я встречал на своём пути, в попытках выжить в левобережных пустошах, были для меня одной сплошной дебильной маской. С выражением, не вызывавшим ничего, кроме презрения. А сейчас... Они стали не только моими союзниками. Они... Они стали моими друзьями? Кто бы мог подумать...

— Кто бы мог подумать!? Такое мощное сопротивление нашей воле...

— Щас я вам покажу сопротивление, мрази... — Очередь из «Стечкина» пробила ближайший череп, забрызгав серыми мозгами и осколками черепа задние ряды. — Слышь, ты, урод... Ты кто вообще? Раньше вы все говорили как один. А теперь ты один говоришь тут за всех...

— Слушающий, ты тоже это ощущаешь? Он и правда отвечает? Да! Определённо! Он говорит самостоятельно! Удивительно... Жаль, что мы не смогли пронаблюдать действие второго штамма до конца... До сего дня...

— Ты, блядь, кто?! Отвечай!!! — Ещё одна очередь проделала в грудной клетке какого-то тощего мужика кровавый кратер. А пара взмахов ножа нарисовала вторые рты на шее ближайших ко мне неудачников. Потоки тёмной крови тут же испачкали зеленоватые одежды. И слабеющие от кровопотери доходяги почти сразу опустились передо мной на колени.

— Мы? Мы твоё спасение... Как ты ещё не понял...

В следующий миг когтистые лапы двух солдат опустились мне на плечи. Нырнув вниз, я воткнул нож одному из них в пах. А второму успел прострелить то же самое место, прежде чем десятки рук сомкнулись надо мной со всех сторон.

Вцепившись в одежду и повиснув на конечностях, толпа всё-таки остановила моё сопротивление. Я по-прежнему контролировал своё тело. Но всё, что я при этом мог сделать — лишь неловко дёргаться внутри множественных объятий, сжавших меня со всех сторон.

— Суки... Порву, твари!!! — Все мои козыри сейчас — лишь рефлекторные крики и бессмысленные угрозы в адрес невменяемых противников. Но от этих угроз мне становилось легче. И я по-прежнему контролировал не только своё сознание, но и своё тело. Да, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но не потому, что потерял над ними контроль, а лишь потому что в них вцепились десятки тощих лап. И потащили меня куда-то в сторону энергоблоков атомной станции, возвышающихся на северо-востоке от места моего падения.

— Удивительно... Скорее! Cкорее доставьте его к нам...

Кажется, зажав спусковой крючок пистолета, я прострелил ноги ещё парочке тварей — они споткнулись, отпустили меня и подотстали. Но их место тут же заняли другие существа, немедленно схватив меня за руки вместо раненных сородичей. И продолжили волочь моё туловище ко входу на территорию станции.

— Игорь! Приём! Ты меня ещё слышишь?! Ищите меня на атомной!!! — С тех пор, как вертолёт скрылся из вида, и стрёкот двигателей перестал быть слышен, в ушах шуршала лишь ровная статика. Но кто знает, может они меня всё-таки ещё слышат...

— Эти жалкие существа тебе не помогут, Автоном... Пойми... Ты теперь один из нас... Хоть ты и стал носителем второго штамма... Но это поправимо. К твоему счастью, это лишь дело времени... Всего лишь дело времени...

Толпа зеленоватых уродов потащила меня вперёд немного быстрее — не потому что перешли на бег. А потому что быстро перепоручали меня из рук в руки. Похоже, что отсюда и вплоть до ворот атомной электростанции всё свободное пространство занимала толпа жор. Внутри которой я перемещался словно по какому-то живому конвейеру. По-прежнему, не в состоянии сделать лишнее движение. Бессмысленные бледные истощённые лица мелькали вокруг меня словно какой-то адский калейдоскоп. А корпуса энергоблоков, возвышавшиеся над толпой и остальными строениями станции, были всё ближе и ближе.

Вот и ворота главного входа. Распахнуты. Неподалёку, прямо по курсу — двойной канал — вход и выход водных потоков из пруда-охладителя. Слева — брызгательные бассейны. Судя по вздымающимся фонтанчикам по всей площади множества искусственных водоёмов — все насосы, отвечающие за водоснабжение охлаждающих систем станции, до сих пор исправно работают. То ли автоматика, как и говорила Настя, сама себя превосходно обслуживает... То ли этот странный голос, кем бы он ни был, приспособил жор в качестве персонала станции.

За плотным шлемом я не слышал почти ничего. Шлёпанье жор по асфальту и их неясное бормотание полностью заглушала лёгкая статика из наушников, встроенных в защитный головной убор. Но голос, звучавший изнутри меня самого, ничто не могло заглушить:

— А ведь поначалу не было совершенно никакой реакции... Мы были уверены в том, что второй штамм нежизнеспособен. И ничто не сможет остановить прогресс Второго Великого Симбиоза...

Судя по тому, насколько ты болтлив, мне предстоит иметь дело с каким-то сумасшедшим одиночкой, называющим себя на «мы»... Те, вокруг кого постоянно кто-то трётся, обычно не так разговорчивы. Когда твои близкие постоянно интересуются твоей личностью... И общения более чем хватает — становишься более замкнут. Более скован в разговорах с малознакомыми людьми. Более предан своей собственной группе. Своей стае.

— Мы слышим твои наивные мысли, маленький Автоном... Они восхищают и отвращают нас одновременно. Ты всё ещё обычный человек... Слабый. Подверженный животным рефлексам. Но ты уже как следует распробовал то, что Второй Великий Симбиоз может тебе предложить... Покой. Бессмертие. Всевластие. Вечность... Неужели ты всё ещё хочешь сопротивляться своей судьбе? Своему счастью? Ради чего? Ради этих глупых детей? Наверное, это всё ещё говорит инстинкт размножения... Ничего. Скоро и он замолчит. Как и все остальные примитивные, устаревшие позывы, мешающие нам на пути к настоящему прогрессу. Правда, Слушающий? Согласись, раньше твоя жизнь была совершенно ужасной... Не то, что теперь...

Толпа поволокла меня куда-то мимо административных зданий, мимо энергоблоков — вглубь безликой промышленной застройки. Я по-прежнему не мог сопротивляться десяткам хватких конечностей. Но надёжно удерживал оружие в ладонях... Нож и пистолет, в котором, по моим подсчётам, оставалось ещё несколько патронов...

— Ты уже совсем близко, мой маленький Автоном... Нам не терпится исследовать твой кишечник и нервную систему... Мы уверены, что ты достаточно крепок, чтобы прожить хотя бы пару часов после того, как мы извлечём и развернём твой пищеварительный тракт на всю длину... Мёртвые ткани реагируют на наших новых союзников совсем иначе... Нам будет очень жаль, если ты умрёшь слишком быстро...

Очень хотелось ответить этому самоуверенному голосу максимально дерзко. Пожелать развернуть свой собственный анус. На всю длину и ширину.

Но я начал подозревать, что сейчас ни в коем случае нельзя показывать этому уроду, кем бы он ни был, своё реальное состояние... Пусть думает, что я слаб и беспомощен. По крайней мере, до того, как я, наконец, увижу, с чем мы имеем дело...

Тем временем, толпа поволокла меня по каким-то эстакадам. Судя по всему, отделяющим общедоступные области станции от когда-то наглухо закрытых охраняемых зон котролируемого доступа. Громадины корпусов реакторов приближались и теперь нависали надо мной, закрывая половину неба.

«Узел свежего ядерного топлива» — гласил один из указателей, мимо которого меня пронесла толпа жор. Но в итоге я оказался внутри совсем другого здания — располагавшегося по соседству с тем, на который указывал этот указатель.

— Интересно, что мы сможем получить, когда подвергнем и второй штамм облучению... Слушающий, ты тоже сгораешь от нетерпения? Конечно... Как же иначе... Возможно мы, наконец, получим универсальное оружие против загрязнённых штаммов... И решим сразу две проблемы за раз!

Кажется, меня затащили в какой-то цех, вдоль которого были протянуты рельсы, а по бокам высились какие-то лестницы и помосты. У дальней стены помещения стоял рельсовый кран, размером с трёхэтажное здание. Внутри шлема всё ещё ничего не было слышно, кроме тихой статики. Но даже находясь в многочисленных объятьях бессмысленных существ, я начал ощущать мелкую вибрацию. И какое-то гудение, которое распространялось не только по органам слуха, но и по всему моему телу, наполняя каждую клетку странным щекочущим чувством...

— Отойдите...

Тела в зеленоватых одеждах, стоящие между мной и краном, медленно расступились. И я, наконец, увидел того, кто всё это время вещал внутри моей черепной коробки...

Глава 5. Альфа и Омега

На небольшой платформе, подвешенной на нескольких тросах под кран, сидело существо весьма странного вида.

Хотя... Сидело ли?

Многорукие и многоглавые прыгуны, тройняшка из инфекционного отделения, многоножки и «грибной эльф» из Светлого... Да даже мясокомбинатовский «мегажора»... Никто из виденных мной ранее существ не имел с этим ничего общего. Кроме, разве что, того, что все они были жертвой одного и того же процесса мутации общего патогена. И во всех этих тварях так или иначе угадывались те, кем они были раньше. Или могли бы быть, если бы не развивались в утробе заражённой матери. Просто людьми. Так или иначе — но все они были человекообразными.

А это... На ум как-то сразу пришёл гигантский слизняк Джабба Хатт из «Звёздных войн». Но, по сравнению с этим существом, фантастический межпланетный криминальный босс был просто смазливым красавчиком. По крайней мере у того была вполне явная голова, глаза и рот. А у этого куска плоти все внешние органы были перемешаны без всякого видимого порядка. Кажется, кое-где снаружи висели ещё и какие-то внутренности. Количество видимых отростков, ртов, ноздрей, глаз и сфинктеров тоже было существенно больше того, которое наблюдается у обычного человека. Некоторые были словно вывернуты наизнанку.

И, пока я разглядывал эту мерзость, не в силах отвести глаза от такого зрелища, кое-где открылись новые отверстия. Выпустив из себя небольшое количество зеленоватой слизи, они тут же склеились обратно.

А к зелёным потёкам быстро пододвинулся какой-то голый жора, сидевший на платформе рядом с этим созданием. Подобрав их костлявыми желтоватыми ладонями, он сразу с наслаждением втянул в себя слизь, чавкнув так громко, что я его услышал его даже сквозь шлем.

По углам подвешенной площадки высились четыре странных прибора. Больше всего они были похожи на огромные не то латунные, не то медные мясорубки без ручек. Только в дырки, откуда обычно выходит фарш, были вкручены медные болты. А сверху у каждой «мясорубки» — там, где обычно находится входной раструб для кусков мяса, был прикручен какой-то высокий зелёный колпак с двумя короткими толстыми блестящими штырями, торчащими из верхушки колпаков как антенны или рога.

Вокруг этой парочки было немного пустого пространства — рядом с платформой никто не стоял. И когда меня подтащили к этому существу поближе, стало очевидно, что гудение, от которого у меня вибрировали кишки, исходит от какого-то металлического шкафа, установленного позади платформы. Трансформатор? Конденсатор? Генератор? Совершенно не разбираюсь во всей этой электрокухне.

Множество длинных проводов, смотанных в бухты, соединяли гудящий шкаф и эти блестящие «мясорубки», чем бы они на самом деле ни были...

Раньше мне сотню раз задавали один и тот же вопрос — и тогда, когда я шлялся по левобережным пустошам, и тогда, когда водоворот событий в итоге привёл меня сюда. Часто это были последние слова вопрошающего. Поэтому и мне сейчас ничего другого не шло на ум. Тем более, что говорить стало сложно. Хотя мышцы ещё подчинялись моей воле.

— Ты... Блядь... Кто...

Ответ снова прозвучал у меня внутри головы. Хотя некоторые ротовые отверстия в это время шевелились. Но они точно также шевелились и до этого.

— Я Альфа и Омега. Начало и конец. Жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует всё. И буду ему Богом. — Несколько «глаз» вроде бы покосились на несчастного тощего уродца в углу платформы. — И будет он мне сыном... И имя нам...

— А как по мне... — Перебил я пафосную библейскую цитату. — Так имя тебе — просто кусок вонючего дерьма...

Тут я нисколько не врал. Запах от существа исходил просто непередаваемый. Мне уже как-то раз довелось как следует вываляться в куче разлагающихся жор. Да и в подземельях СЭПО тоже пахло совсем не озоном. Так вот, по сравнению с тем, что ударило мне в нос сейчас, это были просто вчерашние котлеты, оставленные вне холодильника.

Когда из-за неполадок канализации всё, что смывалось в унитаз, вдруг льётся обратновам на колени, а в лицо тошнит больного раком желудка, и в качестве фильтра для дыхания вы используете переполненный кошачий туалет — вот, наверное, тогда и получится примерно то, что я почувствовал сейчас.

Кажется, тварь всё-таки немного возмутилась тем, что ей не дали в полной мере насладиться собственным пафосом. Дрогнув, гигантский слизень снова изверг из себя несколько сгустков зелёных соплей, которые немедленно подобрал и сожрал его прихвостень.

— Маленький автоном... Ты же совсем скоро будешь полностью в моей власти... Неужели ты не хочешь облегчить свои страдания? И, может быть, даже получить награду?

Меня поднесли к существу ещё немного ближе. Это было совершенно невероятно, однако, вонь усилилась. Меня резко вырвало желчью. Но я всё ещё мог сжимать оружие. И всё ещё готов был проверить — так ли мерзко выглядит эта тварь внутри, как и снаружи, когда я вскрою её парой резких ударов наточенной финки...

— Это нормальная реакция... Но уже скоро ты будешь совершенно счастлив, маленький автоном. И совершенно свободен. Ты ведь всегда этого хотел, я вижу... Свобода... Свобода от твоих человеческих страстей, которые никак не позволяют тебе просто наслаждаться существованием... Пойми, маленький автоном, жизнь — это вовсе не погоня за счастьем. Жизнь — это счастье погони...

Алина... Егор... Лань... Настя... Кит... Альфа... Воспоминания о них всё ещё позволяли удерживать моё сознание на грани реальности. Позволяли бороться...

— Пустая демагогия! Счастье — это пить слёзы своего врага из его пустого черепа. Владеть его собственностью и женщинами. Или умереть, сражаясь за это право. Так всегда было. Так всегда будет. А всё остальное — разговоры в пользу бедных. И в пользу таких уродов, как ты.

Бесформенная масса, разлёгшаяся на платформе, снова колыхнулась.

— Мы... Мы давно отказались от привязки к какой-то одной бренной личности. Но мы понимаем твой желание нас оскорбить и унизить... Смешно... Ведь ты и сам когда-то ненавидел своё собственное общество... Готов был уничтожать его представителей только за то, что их моральные ценности отличались от твоих... Да.. Мы знаем твою историю, маленький автоном... Ведь именно благодаря ей ты и стал объектом эксперимента со вторым штаммом... А от того, что ты говоришь — у вас и начинаются все беды... Вы, люди, никак не можете научиться жить как одно целое. Как один организм... До недавнего времени... Подойди ближе...

Сейчас уже никто не подталкивал моё тело вперёд. И не держал. Окружавшие меня жоры даже немного попятились. Очевидно, тварь хотела проверить, насколько ей удаётся меня контролировать. Что ж... Не будем пока что тебя разочаровывать, сопля зубастая.

Сделав шаг в сторону платформы, я присмотрелся к окружению. По тросам, которые тянутся к крану наверх, можно будет легко забраться повыше. Где за мной смогут увязаться только прыгуны... Но для них у меня ещё есть дробовик и полностью заряженный «Винчестер».

— Брось своё жалкое оружие, маленький автоном... Оно тебе больше не понадобится... Скоро у тебя будет нечто большее... У тебя будем все мы... А ты — наконец-то, станешь частью нас. Мы будем вместе... Покой... Счастье... Свобода... Навечно...

Было чертовски жалко нож. Он сослужил мне добрую службу, не раз как следует напившись крови моих врагов... Но, чтобы создать у твари правильно впечатление, нужно было избавиться не только от одного из трофейных «Стечкиных», но и от финки. Что ж... Прощай старый друг... Я уверен, мне будет тебя не хватать. Надеюсь, погибшие или потерянные в бою ножи тоже попадают в Вальгаллу, к своим предыдущим владельцам. Так что ещё попируем, добрый клинок...

Разжав руки, я выронил оружие на бетонный пол и сделал ещё один шаг в сторону платформы. Тощий урод подобрал очередную соплю и опасливо попятился от меня куда-то вбок.

— Не бойся, Слушающий... Скоро наш маленький автоном станет твоим другом... Или даже чем-то большим... Смотря как пройдут эксперименты... Что ж... Начнём...

Откуда-то из недр куска отвратительной плоти начала вырастать конечность, похожая на руку. Только у неё был больше, чем один локоть. Постепенно удлиняясь и разворачиваясь, она всё ближе тянулась к моему телу. Метр... Полметра... Почти вплотную...

Выхватив из кармана инъектор, я схватил мерзкое запястье и вонзил иглу в один из локтевых сгибов.

Если бы не шлем, я бы наверняка оглох от того визга, что поднялся вокруг меня. И внутри моей головы тоже:

— И-И-И-И-А-А-А-А-А-А-Р-Р-Р!!!

Бесформенная масса мелко задрожала. Глаза распахнулись, ноздри раздвинулись, а анусы и рты раскрылись, выпустив сразу с десяток зелёных соплей по всей поверхности гигантского слизняка.

— ЧТО-О-О-О?! К-А-А-А-К?!

— Кверху каком, кусок говна! — Сплюнув желчь, я прыгнул на платформу и, прежде всего, отвесил крепкого пинка тощему уроду, чтобы отпихнуть его от ближайшего троса. Существо слетело с платформы, кувыркнулось и пронзительно заверещало, хлопнувшись на голый бетон.

Дальнейшую реакцию я наблюдать не стал. Ухватившись за трос, опёрся одной ногой о дрожащего слизняка. И, как следует оттолкнувшись второй, прыгнул вверх. Ещё пара резких подтягиваний — и я оказался у самой лебёдки. Перехват, рывок — и вот я уже верхом на кране.

В памяти вдруг возникли события двадцатилетней давности. Урок физкультуры в десятом классе. Все мои одноклассники, кроме пары забитых омежек, уже давно начали бухать и курить. А я в это время регулярно изнурял себя тренировками в клубе. И поэтому, когда нужно было сдать норматив по влезанию на канат, я, в отличие от остальных пацанов, взлетел по нему до потолка за считанные секунды. Вопреки моим ожиданиям, это лишь прибавило ненависти в их глазах по отношению ко мне. И я отплатил им тем же.

Это воспоминание, однако, прибавило мне сил и бодрости точно так же, как память о тех, ради кого я сейчас вообще стараюсь. О тех, кто сейчас смотрит на меня как на кумира. Как на легенду. Точно такие же школьники... Но как же сильно они отличаются от тех, с кем я имел дело, когда был в их возрасте.

А, тем временем, снизу за мной уже кто-то лезет.

Я не стал разглядывать подробности. Просто вытянул из кобуры дробовик и распылил башку плечистого урода, пытающегося взобраться по тому же самому тросу.

Хлопнувшись на слизняка, тело убитого солдата мелко завибрировало вслед за движениями бесформенного существа. И, неожиданно провалилось куда-то внутрь него. Мерзкая плоть раздвинулась, на миг обнажив свои багровые внутренности, и затянула павшего прыгуна в себя. Поглотив труп, края гигантской раны тут же сошлись обратно. И дрожь прекратилась.

— Поймать!!! Взять!!! Задержать!!! — Насмешливо-спокойные интонации голоса в моей голове сменились настоящей истерикой.

И сквозь неё я услышал кое-что ещё. Голос Игоря, искажённый помехами и статикой:

— Кир! Мы... Пшшшшш... Где? Пшшшш... Дай знак!

Вернулись, всё-таки...

Вскочив, я перебежал по крану к одному из боковых помостов этого цеха и легко перепрыгнул на него, тут же перебравшись через перила.

— На юге от третьего и четвёртого реактора!!! — Прижав микрофон к губам, я ещё раз повторил свои примерные координаты, которые успел запомнить, пока меня тащили сюда снаружи.

— Поня... Пшшшш... Сейч... Пшшшш...

Теперь нужно выбраться наружу и подать знак. Не совсем понимаю, как они собираются меня отсюда забрать... Если они снизятся слишком близко — вертолёт облепят прыгуны. Их же тут... Какую-то часть пристрелите... Если только и меня заодно не распилите из своих козырных «Кордов»... Если спустите мне канат или верёвочную лестницу — на ней точно также повиснет целая гроздь этих уродов. Даже если они не смогут стянуть меня вниз — вертолёт получит нехилый перевес и рухнет здесь ко всем чертям...

Оглядев пространство цеха, я увидел, как десятки обезьяноподобных тварей устремились сквозь толпу к тросам, на которых была подвешена платформа. И парочка уже лезет по ним следом. Что и требовалось доказать...

— Догнать!!!

Гранату бы мне... Ладно... Надо попробовать забраться повыше. На крышу этого цеха. Оттуда и подам знак. Больше ничего не остаётся. Надеюсь, вы знаете,что делаете...

Вдоль боковых помостов шли типичные окна различных промышленных объектов — толстые непрозрачные зеленоваты квадратные клетки примерно двадцать на двадцать сантиметров. Саданув по ним несколько раз рукояткой обреза, я проделал достаточно широкой отверстие для того, чтобы попытаться выбраться наружу. Но, для начала, нужно избавиться от хвоста...

Старина «Винчестер» в одной руке и перезаряженный обрез в другой. Винтовочный выстрел прошил ближайшего солдата насквозь — и он, отлетев, грохнулся на слизняка. История с поглощением повторилась.

Следующий прыгун оттолкнулся от троса и повис на перилах помоста. Но тут же разжал лапы, немедленно получив заряд дроби в лицо.

Следующих тварей я срезал ещё на подъёме — крутанув обрез винтовки пару раз и разрядив второй ствол дробовика, я скинул их с тросов ещё в самом начале восхождения. Теперь у меня есть несколько секунд.

— ДОГНАТЬ!!!

Убрав оружие, я высунулся в проделанную дыру и уцепился за край крыши цеха. Рывок... Многострадальный плащ, кажется, снова получил пару разрывов об острые осколки.

И вот я уже перекидываю ногу через край покрытой рубероидом плоской крыши. Где же ты, волшебник в голубом вертолёте? Самое время показать мне бесплатное кино про мой собственное чудесное спасение...

— Кир! Пшшшш... Знак! Подай... Пшшшш...

Выхватив "Винчестер", я разрядил ещё один патрон в воздух.

— Вижу!!! Пшшшш...

Сквозь шлем я услышал знакомый стрёкот. И, оглянувшись, быстро заметил приближающуюся вертушку. Нет... Не успеет... Сейчас на крышу вылезет целое полчище прыгающих уродов...

— Лови! Пшшшш. — Голос в динамиках звучал взволновано. — ...рее надень!!!

От пролетевшего мимо меня вертолёта отделилось чьё-то тело и рухнуло на крышу прямо передо мной.

Нет. Это не человек. Это костюм. ОЗК.

Подскочив к резиновому комбинезону, я начал натягивать его на себя. И, как только закончил, надев противогаз и затянув капюшон вокруг головы — по всему периметру крыши уже лезли наверх хрюкающие солдаты.

Протягивая лапы вперёд, они вонзали когти в рубероид и медленно, один за другим перебрасывали свои массивные тела через край.

Подобрав обрез «Винчестера», я быстро продырявил головы двум самым ловким из них. И в нём закончились патроны. А запас был у меня в карманах под слоем резины ОЗК...

— Держись! Пшшшш... Мы... Пшшшш... ейчас...

Глянув наверх, я увидел, как вертушка заходит на второй пролёт вдоль моей крыши. А когда я опустил взгляд, то увидел, как всё новые и новые солдаты взбираются через её край.

— Нюхните газку!!! — Этот выкрик Игоря статика сломанного передатчика почти не перекрыла. Надо же... Мы с ним, оказывается, смотрели одни и те же мультфильмы в детстве.

С двух сторон от пролетающего надо мной вертолёта вниз полетели клубы какого-то жёлтого дыма.

Поток воздуха от вращающихся лопастей быстро опустил этот газ на крышу и разметал его по сторонам — прямо в лица уродов, влезающих со всех сторон.

Ещё пара секунд и морды тварей, которые успели вскарабкаться следом за мной наверх, покрылись сеткой тёмных сосудов. А глаза налились кровью — гораздо сильнее, чем у их плотоядных сородичей с энгельсского мясокомбината.

Лапы существ, цепляющиеся за рубероид, разжались. И почти все солдаты осыпались с крыши вниз, как спелые яблоки с трясущегося дерева.

Те же, кто уже успел перемахнуть через край, схватились за лицо и принялись кататься по поверхности, истерично визжа.

— Унесите меня отсюда!!! Унесите!!! — Изнутри головы всё ещё слышались истеричные вопли гигантского слизняка.

А вертолёт, плавно развернувшись в жёлтом дыму, снова приблизился ко мне и начал снижаться.

— Добро... Пшшшшш... Овать на борт!

Глава 6. Перекур

Взрослых мужчин, которых я мог бы назвать симпатичными, можно было пересчитать по пальцам одной руки слесаря-алкоголика. Шеф, пара старых одноклубников да, пожалуй, учитель литературы в школе. Который пользовался уважением даже у самых отмороженных двоечников — совершенно непостижимым для меня образом.

А сейчас, когда я помогал разгружать канистры с авиационным бензином, который амазонки привезли со своего завода на плотину, я смог добавить в эту компанию пятого человека. А гипотетическому слесарю-неудачнику пришлось бы добавить к пересчётам вторую руку.

Хотя, поразмыслив над этим списком ещё немного, я вспомнил что Слава и Джон вполне могли считаться моими полновесными друзьями, общение с которыми я находил весьма приятным. Такими темпами, слесарю придётся применить для пересчёта ещё и ноги.

Бодрый рыжебородый Саня — со своей тельняшкой, толстой серьгой и щербатой улыбкой больше всего похожий на пиратского боцмана — не зря носил среди своих друзей прозвище «человек-праздник». Как только лодки хмурых вольских девчонок причалили к мысу плотины, он тут же очаровал их всех парой искренних комплиментов, галантными жестами и молодецкой сноровкой, с которой он справлялся с такелажем и грузом. Его открытый весёлый взгляд и дружелюбные интонации вмиг сменили выражения лиц амазонок с серьёзной решительности на стеснительные улыбки. В его присутствии они снова почувствовали себя молодыми и симпатичными девушками. Даже если некоторых из них можно было так назвать лишь с некоторой натяжкой...

Что и говорить — даже стальной взгляд Альфы немного теплел, когда она вспоминала в своих рассказах об электрике с плотины ГЭС. Может он напоминал ей кого-то из прошлой жизни?

Нужно сказать, что обычно оптимизм и жизнерадостность других людей меня очень раздражали. Дико хотелось просто-таки втереть в их лица всю ту отвратительную реальность, что я вокруг себя наблюдал: глупость, алчность, зависть, рвачество, снобизм, гордыню... Чему вы, блядь, все так радуетесь?!

Но мне было видно, что оптимизм Сани совсем не такой, как у каких-нибудь коучей по технике продаж или типа того. Он прекрасно видел и осознавал весь тот горький катаклизм, что мы наблюдали вокруг себя. И не строил никаких иллюзий — ни для себя ни для других.

Как я понял, он просто категорически отказывался по этому поводу горевать, не смотря ни на что. Осознанно или нет — но он сделал своим девизом фразу о том, что слезами горю не поможешь. И во всём старался найти хоть что-то, что могло порадовать его или окружающих. Даже в трагедиях или проблемах. И, в отличие от тошнотворного Перца, Саня делал это совершенно естественно, без всякого кавээновского притворства.

— Так всё, перекур! Умеете вы себя развлечь, я тебе скажу, братан... — Опустив очередную пару канистр на песок, электрик смахнул пот со лба, ещё разок подмигнул девчонкам и начал шарить у себя по карманам в поисках сигарет. — Мы тут за всё время хорошо если с десяток жор пристрелили, которые зачем-то на ворота полезли... А вы... За один день разнесли в пух и прах целую орду каких-то полудиких людоедов... Ты там, Гошан говорил, схлестнулся один на один с толпой... Потом метнулись на атомную, покосили этих доходяг немеряно...

Бросив в рот сигарету, он протянул пачку мне, но я отказался. И Саня продолжил, прикурив и выпустив дым вверх:

— Потом, как говорят, ты чуть ли не загрыз жорского мутанта прям в полёте, спас нашего Стасика и столкнулся там нос к носу с какой-то человекоамёбой, которая сама тебя едва не сожрала... Или ещё чего похуже... Угандошил там ещё целую пачку этих уродов...

Он снова сделал паузу, делая затяжку. А я, уложив свою ношу, равнодушно пожал плечами:

— В наших краях мы называем это вторником, Сань... Ты бы не курил тут.

— А! — Электрик пренебрежительно махнул рукой, но всё же отошёл от груды канистр подальше. — Кому потонуть, тот не сгорит.

— По-моему, обычно наоборот говорят...

— Говорят — кур доя̀т! — Хохотнул бодрый боцман. И его неправильное ударение в сочетании с курением тут же напомнило мне Настю. — Чё там у вас в Саратове — прям жесть жестяная?

— Сейчас поспокойней, конечно. Когда вон такие, как они, орднунг почти повсюду навели. — Я присел на груду канистр, отряхивая штаны от налипшего песка, и кивнул на амазонок, возившихся со оставшимся грузом. — А самая жесть зимой была. Я тогда в полях погреба грабил и в города не совался. Поболтай как-нибудь с кадетами — они тебе многое могут рассказать о том, почему в итоге из всех детей в городе выжил хорошо если каждый пятый.

— Да я и сам успел посмотреть краем глаза. Пока Гошанчик меня с Самары сюда не вытащил. Я как с ним в первый день созвонился, то думал — почилю щас себе спокойно в гостинке, дождусь его под вискарик... Тогда-то первый зуб и потерял! — Саня ухмыльнулся, в очередной раз продемонстрировав неполную челюсть. — Какие-то мудаки пошли по номерам мини-бары грабить, выпивку искали, закусь, роскошь всякую с постояльцев... И так вообще без палева — раз — и ко мне вламываются! Я одного — стулом! А второй — н-на нахуй — и кастетом мне прям по губам. Хорошо, что я с собой стамеску всегда таскаю...

Сплюнув, бодрый электрик, присмотрелся к девчонкам в камуфляже:

— А в Вольске, поначалу, тихо было. А потом весь февраль пальба почти постоянно. Прям войнушка.

— Это они власть в свои руки брали, насколько я знаю. — Я тоже пригляделся к амазонкам.

— Ага... — Выпустив ещё одно облако табачного дыма, Саня замолчал.

И я поспешил взять инициативу в нашем диалоге на себя, желая прояснить некоторые стратегические подробности:

— А где вы эту химозу так быстро надыбали? Неужто тут у себя запасли на чёрный день?

— В Шиханах. — Саня махнул рукой на закат. — Там же испытательский НИИ от Минобороны, секретный. Вообще тебе повезло, братан... Мы же туда до последнего соваться не хотели. Гиблое место. Но пришлось. Чтобы на их аэродроме горючку для вертушки найти. Детишки окрестные туда тоже не совались, так что там много чего осталось нетронутым.

— В Шиханах? Это который бывший Вольск-18? Закрытый городок?

— Ну да... Который вроде пару лет назад прикрыли. Или наоборот — открыли... Хрен их поймёт... Это всё, знаешь... Как тот анекдот про курицу, которая в мафию хотела вступить.

— Не слышал.

— О! — Электрик забычковал сигарету и тут же вытянул вторую. — Ща расскажу! Короч, жила на Сицилии курица. И хреново жила — все её пинают, шпыняют, не уважают... Ну курица же! И вот она подумала — надо в мафию вступать! Там, говорят, люди серьёзные, и их никто не трогает. Вот и меня, значит, ну будут!

Заметив, как девчонки прислушались к его речи, Саня заулыбался ещё шире и прибавил накал артистичности:

— Пошла к местному мафиозо. Говорит, возьмите меня в мафию! А он ей — ты чё, курица? Нет никакой мафии! Она тогда — к мэру. Говорит — я слышала, что у вас есть связи... Можете меня в мафию устроить?

Не смотря на то, что шутка была ещё далека от завершения, все амазонки уже улыбались до ушей — от одних только интонаций, с которыми электрик изображал речь курицы и сицилийских власть держащих.

— Мэр ей и говорит: да нет никакой мафии, ты чё?! Или отсюда! Ща милицию позову!

Стайка девчонок захихикала уже совсем не стесняясь.

— А она, короч, к губернатору! Слышь, говорит, губернатор! Ну уж ты то... Ну возьмите меня шоль в мафию!

— И-и? — Я подыграл Сане, когда он сделал паузу, заметив заинтригованное выражение девичьих лиц.

— Нет никакой мафии, курица, ёпта! — Выпалил Саня, изображая возмущённого губернатора Сицилии. — Нету! Давай кал клюй, животное!

Когда стеснительное хихиканье снова затихло, рассказчик продолжил:

— Ну и вот... Возвращается она к себе обратно в курятник, не солоно хлебавши. И другие курицы её так, с издёвкой, спрашивают: ну чё, епт, вступила шоль в мафию?

Резко изменив выражение лица с издевательской ухмылки на насупленную задумчивость, Саня изобразил медленный ответ курицы:

— Да нет никакой мафии...

И тут же удивлённо задрав брови, он снова вошёл в роль остального курятника и медленно протянул:

— Значит вступи-и-ила...

Хмыкнув вместе с амазонками, я сделал вывод — не столько для себя, сколько для них:

— Думаешь, что все эти заверения о том, что институт прекратил работу и что на полигоне не испытывают химоружие — это то же самое, что утверждения про то, что нет никакой мафии?

— Иначе хер бы я там эту дрянь нашёл. — Развёл руками электрик. — И хер бы мы тебя забрали с атомной так просто. И на полигоне там явно не дезодоранты испытывали. Там даже жоры не ходят. Одни трупешники по периметру валяются. И на аэродроме. Девчонки, курите?

Амазонки опять застеснялись от неожиданного внимания к их персонам. Все, кроме Дельты-пятнадцать, которая, похоже, уже чувствовала себя совсем своей рядом с нами, после всех общих приключений:

— Я балуюсь, вообще-то...

— То-то ты такая пигалица... — Я покачал головой с деланным укором. — С пятого класса, небось смолишь... Балуется, она...

Но миниатюрная девчонка быстро выкупила мою иронию и без стеснения подошла к нашему привалу, приняв сигарету из рук Сани.

— Спасибо... — Прикурив от его зажигалки, она весьма женственно выпустила дым и, присев рядом, поинтересовалась. — А где вы ОЗК взяли?

— Да ещё в январе хапали к себе на станцию всё, что не прибито. — Саня явно был рад такой приятной компании, снова улыбнувшись до ушей. — Я уж и не помню где именно... На одном из аэродромов, вроде. Там же, где «Корды» с патронами нашли. Решили, что раз у нас атомная под боком — то могут пригодиться. Автоматика — автоматикой, но мало ли что...

— Слушай, Сань... — Я продолжил разведопрос. — С Вольском-то понятно... А что с Балаково произошло? Чё тут так тихо?

— Ну вообще зимой тоже войнушка была. Только мы сразу дали понять, что к нам лучше не соваться. И детишки в городе в собственном соку как-то варились, без нас. Некоторых мы к себе взяли, кто доверие вызывал. — Электрик кивнул на краны с пулемётными гнёздами, в которых несли вахту подростки. — У Лизочка на это дело глаз намётан. Она сразу видит — кто нормальный, а кто отморозок. Ни разу не ошибалась.

— С этим жабомордым у неё не особо получилось, как я посмотрю. — Я напомнил ему про Шурку, который сейчас сидел где-то под замком в здании электростанции.

— А вот нет! Она сразу Гошану сказала, что он чё-то скрывает. А вот Алинку твою — точно также сразу за свою приняла. И не зря. Девчата — они же сердцем чуют... — Саня снова обернулся к Дельте и вогнал её в краску своей щербатой, но всё-таки весьма харизматичной улыбкой.

— А потом, как лёд встал, так город словно вымер. И вокруг охладителя начали жоры набегать. — Электрик продолжил свой рассказ. — Они там и до этого тусили, мелкими группками — пруд же зимой не замерзает почти — но потом вот эта толпа многотысячная начала со всех степей сбегаться. Водопой у них там, что ли... Это тебе Гошан расскажет подробнее. Я не особо вникал в эти их документы...

— Документы?

— Ну, про «автоном»... Они же всё это время выживали благодаря его свойствам. Лишь бы вода рядом была. Или хотя бы воздух не слишком сухой.

Я тут же вспомнил, как меня называл этот амёбоподобный главжора. «Мой маленький автоном...» И также я вспомнил про рассказ Славы о том, что он не нашёл никаких следов этого проекта в НИИ «Микроб».

— Погоди-погоди... А в чём суть этого «автонома»? Ты же в общих чертах знаешь? И при чём тут жоры?

Саня забычковал вторую сигарету и наморщил лоб:

— Ну там... Там какая-то шибко секретная херня была, которую Гошану с Лизой этот фэйс поручил... Как я понял, на основе той дряни, что мы с ним выкопали из-подо льда в Антарктиде, в «Микробе» создали такую приблуду... Ну типа вакцину... Или нет... Вакцина же лечит. А эта — наоборот — заражает. Не знаю, как назвать... Короче, люди, которым вкалывали эту хрень, могли неделями почти ничего не есть и не пить. И нормально жили. Даже не особо худели. Какие-то там хитрые бактерии работали или вирусы... Или вирусы с бактериями... Они в итоге переваривали и помогали организму усвоить всё что угодно — хоть просто горсть земли зачерпни и сожри — уже проживёшь немного. Правда соображаешь плоховато... Считали, что это из-за того, что на мозге организм в первую очередь экономит. Дико расходный орган. Приблуду эту испытывали на солдатах-добровольцах. — Электрик потёр подбородок, вспоминая подробности. — И, вроде, ещё на зэках.

Тут он покосился на меня так, словно почувствовал, что сказанул что-то лишнее.

Я поспешил его успокоить:

— Давай без херни, Сань. Да, я был чертовски плохим мальчиком ещё до того, как весь мир съехал с глузду. — Заметив неподдельный интерес и на лицах амазонок, я развил успех. — Ты вот лучше подумай, почему эта амёба там на атомной меня так называла?

— Как?

— «Маленький автоном». — Я обозначил кавычки жестом рук.

— Ну... — Саня призадумался. — Походу, на тебе его и испытывали? Ты ж сидел, насколько я знаю...

— Я так и подумал... — В памяти всплыли многочисленные дни, в течение которых мне то и дело вкалывали какую-то дрянь, пока я был пристёгнут к смирительным каталкам. — А ещё эта мразь говорила, что я имею отношение ко второму штамму этой херни. Ты знаешь, чем он отличается от первого?

— Документацию по первому уничтожил этот самый фэйс... — Лицо Сани было серьёзным как никогда. — Это же из-за первой версии по всему миру разнеслась вся эта зараза. Те, на ком её испытывали, просто воздушно-капельным выбросили этот штамм в атмосферу, походу... И тут понеслась, как говорится... А второй вариант — это как раз то, что у нас в контейнере морозится до сих пор. Который мы открыть не можем. Только если расхерачить чем-нибудь... Но тогда этому «автоному» в нём — пиздец придёт. По нему-то документация у нас есть...

Саня сделал паузу и снова полез за сигаретой.

Не выдержав, я замахал рукой, призывая его продолжить рассказ:

— Ну и?! Что там со вторым? Что в документации? Что он делает?

— Нейтрализует первый штамм. Не знаю как именно. Но если тебе вкололи второй «автоном», то все эффекты первого пропадают. Если под первым ты мог какой-нибудь шишкой или куском коры на день вперёд наесться, то после второго — снова всё как обычно. Три раза в день — жрать давай. И снова соображаешь нормально.

— А ещё первый штамм этого «автонома» в итоге превратил всех взрослых в жор... — Я начал размышлять вслух. — Всех тех, у кого кишечник нужной длины, как Слава говорил...

— Слава?

— Биолог из того самого «Микроба». Двоюродный брат Лизы, насколько я знаю.

— А, точно... Она рассказывала про него... Так он жив? И жорой не стал? — Судя по всему, Саня не присутствовал на переговорах Алины и Игоря с Лизой, в процессе которых выяснились эти детали.

— Ему повезло точно так же как и вам — достаточно долго пробыл в изоляции. Я тебе даже больше скажу. Благодаря ему я и сам до сих пор жив и не стал жорой. И многие из тех, кому уже успело стукнуть восемнадцать — тоже.

— Не понимаю... — Электрик помотал головой. — Так у тебя ж тогда, получается, иммунитет к этой херне? Что значит — «не стал жорой»?

— Либо в ходе испытаний мне была привита какая-то ранняя версия с багами, либо я слишком много дел имел с жорами внутри их ульев. Однажды меня самым натуральным образом сожрал мегажора. И потом ещё раз основательно покусали красноглазые мутанты. А потом почти в лицо наблевали многоножки своими червями... И наверняка я вдохнул пару спор от грибных жор из Светлого, не смотря на все предосторожности...

Огорошенный такими новостями о разнообразии видов заражённых, Саня лишь удивлённо уставился на меня и пока никак не комментировал услышанное.

Пользуясь случаем, я продолжил, глянув на притихших амазонок:

— Альфа говорила, что контейнер с антивирусом может открыть кто-то из вашей же экспедиции?

— Ну да... Двое. Михалыч и Вовка Парфёнов. Старший по научке и его заместитель. — Выдохнув дым третьей сигареты, Саня сощурился. — А что?

— И вы уже засекли кого-то из них на атомной?

Электрик снова согласно кивнул:

— Сначала Парфёнова в Борисоглебске. Он из Москвы до Саратова пытался добраться зачем-то, судя по его записям... Не смог, короч... В засаду попал. А телефон Михалыча — да, на атомной засекли. Но ты сам видел, что там сейчас...

— Видел... - Я встал с канистр и обернулся в сторону атомной электростанции. - Похоже, что именно вашего Михалыча я там и видел...

Интерлюдия - I

Мы чувствуем твой страх, Слушающий... Не нужно. Эти стены могут выдержать куда более серьёзную атаку, чем та, которую мы перенесли сегодня.

В тебе всё ещё сильно человеческое начало. Страх — его неотъемлемая часть. Но оно умирает, постепенно уступает место новой жизни. И всё ещё сопротивляется... Всё ещё предпринимает нелепые попытки оправдать свои глупые представления о том, что человек это, якобы, царь природы... Можешь в это поверить? Это сколько же нужно самомнения, чтобы так себя называть? И при этом они ещё смеются над хвастливыми обезьянами в своих сказках...

Перестань скулить. Тебе не так уж сильно досталось... А совсем скоро даже смерть не будет представлять для тебя той опасности, какой является сейчас. Точно так же, как для твоего организма не представляет никакой опасности тот факт, что в нём ежедневно умирают десятки миллиардов его собственных клеток. Что? Уже не так страшно? То-то же...

Что? Ты переживаешь за нас? Вот уж точно напрасно. Ты же знаешь, нас невозможно уничтожить. Невозможно убить целое поле, сжав всего несколько колосков.

Конечно, мы тоже сегодня пострадали. Ранить нас всё ещё можно. Отравить. Или заразить — так, как сделал этот наглый маленький автоном... Но это всё мелочи. Наше восстановление — дело времени. Призыв уже начался. Ты же не только слышишь, Слушающий, но и видишь... И уже скоро мы сможем продолжить свою работу с новыми силами.

Да, мы знаем. Но мы всего лишь проиграли битву. Не войну. И не мы её начали...

Ты прав, Слушающий. Мы слишком долго терпели их у себя под боком. Надеялись, что они сами себя сожрут, как уже не раз бывало... И что они не будут настолько глупы, чтобы попытаться помешать нам достичь своих целей. Давно нужно было уничтожить эту опасную опухоль. Обезвредить её точно так же, как и весь остальной город.

Конечно, это будет гораздо сложнее. Опухоль успела вырасти, укорениться и даже пустить метастазы. Видящие говорят, что теперь у них даже появились какие-то союзники... И ещё этот укол... Инъекция... Этот маленький автоном, конечно, не так прост, каким он нам показался поначалу. Где-то же он его достал, этот препарат...

Но помни главное, Слушающий. Все они смертны. Все они — всего лишь временные сложности на нашем великом пути. И мы сметём их словно пыль со стола, одним решительным махом.

Готовьте арсенал.

Глава 7. Разговор по душам

— А эта отрава ещё есть? — Альфа присоединилась к нашему совету позже всех, когда закончила, наконец, дела своего долгого дня. Она выглядела очень уставшей — глаза покраснели и ввалились. Лицо опухло за сутки без сна.

Но когда девчонка узнала короткие подробности о том, что из себя представляет атомная электростанция, усталость явно отошла на третий план:

— Нужно немедленно залить всю станцию, пока они ещё не расползлись обратно!

— Воу-воу! Полегче, фрау кайзер! — Передо мной на стол опустилась чашка кофе, но я пододвинул её к амазонке. — Давай-ка, глотни кофейку и расслабься. Не всё так просто.

— Да чё не так-то? Вы же уже это сами делали! — В первую очередь Альфа подумала о том, что я беспокоюсь из-за побочного урона. — Станция же далеко, до нас не долетит. Да и ветер не в сторону города обычно. Ты же сам говорил, что АЭС строили с таким расчётом, что осадки пойдут в пустые поля. Это же идеальный вариант, если жечь их там нельзя, а топливо для вертолёта ещё есть.

— В том то и дело, что химическая атака на станции опасна не для нас... Но об этом позже. Как там пленники?

Все остальные жители плотины, присутствовавшие на совете, внимательно слушали нашу беседу. Хотя каждый, вроде бы, был занят своим делом. Игорь оттирал с рук машинное масло — остаток дня он посвятил мелкому ремонту своей летучей машины. Лиза поставила на стол какую-то простенькую выпечку и сейчас разносила кружки с горячим кофе. Саня курил у окна, любуясь закатом. Брат-близнец Стаса по имени Леонтий сидел в углу за компьютером, к которому из небольшой тарахтящей морозильной камеры тянулась пара проводков.

Я замечал их внимание и хотел, чтобы Альфа сейчас, прежде всего, продемонстрировала себя несколько с другой стороны.

— Да чё, пленники... Какие-то дебилы первым делом хотели уплыть с другой стороны острова. Пара предупредительных — и передумали. Сейчас костры жгут, кашу варят. Вроде кто-то всё-таки сел на берег с удочками. На неделю-другую им этого хватит, а там посмотрим. Побеседуем со всеми по очереди. Не все же они там совсем уж отморозки... Сделаем штрафбат. Ульи они зачищать умеют — почти голыми руками. Вот пусть и поработают на общее благо.

Такое течение беседы мне нравилось больше. Хотя я сомневался в том, что выжившие ордынцы смогут долго ужиться сами с собой. Но особо горячие головы пока на рыбалке подостынут, а животы на рыбно-овсяной диете как следует проголодаются. В тоже время не до полного озверения. Они уже должны задаваться вопросами, почему их всех в расход не пустили. Да ещё и не только подлатали, но даже корма отсыпали.

— А освобождённые? — Второй стакан с ароматным напитком мне принесла Алина. Присев на край стула рядом, тоже прислушалась к нашей беседе, тихонько затачивая одну из Лизиных печенюшек.

— В Маркс поплыли сегодня же, вместе с Женьком и другими парнями из этой его Коммуны. Те, которые в драке выжили. Будут там всё своё восстанавливать. Он говорит, у них там есть схроны, до которых грабители не добрались. На первое время тоже хватит. А там дальше — организуем перевалочную базу и наладим снабжение из Саратова. Им понравилась идея насчёт фермы на островах. Тоже свежей зелени сто лет не ели. Если мы обеспечим охрану — развернут огороды побольше Настиного.

Пожалуй, теперь впечатление у жителей плотины было именно то, которого я добивался. Сейчас мы продемонстрировали им не только военную мощь, решительность и готовность стоять за своих. Но и гуманность. Деловую хватку. Умение приобретать союзников. И чуть раньше — безвозмездно передали почти полтонны авиационного топлива.

После такого отказать нашим просьбам могли только беспринципные твари, желающие нажить сильных врагов. А эти ребята такими явно не были. И, в то же время, нам теперь не нужно, фигурально выражаясь, заламывать им руки, принуждая к сотрудничеству под дулом автоматов и артиллерии.

Хотя у меня ещё оставался вопрос насчёт Альмы — собаки Шурки. Но, что-то мне подсказывало, что новости о её судьбе будут менее гуманны. Вряд ли она дала к себе подойти. Да и поделом этой псине. По любому они её в походе тоже не кониной кормили.

— И один парень из Маркса уехал с нашими обратно в Саратов. — Добавил Егор, сидевший за столом напротив нас. — С Китом познакомиться-пообщаться. Согласовать коммуникацию.

Я заметил, что юный сержант встречался глазами с кем угодно, но только не с Алиной... Похоже, что всё-таки был у них уже разговор.

Кроме него из кадетской братии на плотине осталось ещё несколько пацанов — Белый, здоровяк Макс и пара его неразлучных друзей — немного дёрганный, но живой паренёк по имени Васёк и слегка заикающийся Жук. Их место на тягаче, уехавшем в Саратов, занял отряд Горяна, лишившийся своего транспорта возле АЭС.

И ещё свои места на броне уступили Лань и Морж. Бритоголовый пацан был просто очарован нашим боевым вылетом и немедленно вызвался добровольцем, когда встал вопрос о том, кто из Чёрного отряда готов пока остаться здесь, чтобы помогать с пулемётными вахтами. Ну и Лань, по понятным причинам, пока предпочла пожить тут в гостях вместе со мной. Что не могло не радовать.

Рядовые кадеты в совете не участвовали, но тоже расположились в столовой. Пользуясь случаем, Белый показывал им как правильно разбирать и чистить автоматы. Морж заодно приобщался к армейским премудростям вместе с ними, а оленеокая девушка сидела по другую сторону от меня, прислонившись к плечу.

— Ага... — Альфа, наконец, пригубила кофе, и черты её лица немного смягчились. — А что ты имеешь в виду, говоря «опасна не для нас». А для кого? Город-то пустой, как я поняла.

— Игорь? — Я повернулся к лётчику, который справился со своими руками и уже тоже наслаждался горячим напитком в компании с Лизой. — Напомнишь?

— Недавно мы засекли на станции сигнал телефона научного руководителя нашей экспедиции, Степана Михайловича...

— Да помню я! — Закивала Альфа, перебив пилота. — Он знает, как правильно открыть контейнер с этим «антивирусом»... Знал. Он же, судя по всему, жорой стал. Насколько понимаю, даже севший телефон можно засечь. Вот он и ходит там с ним среди прочих бродяг. Вы же говорили, что он с вашей полярной станции улетел ещё осенью, вместе с первым потеплением.

— Так. — Кивнул Игорь. — Улетел со спецбортом, который повёз на большую землю найденные микроорганизмы. Ему не терпелось заняться исследованиями. Вместо него заместитель остался. Про него мы тоже рассказывали. Нашли останки в Борисоглебске. Машину кто-то остановил шипами, ограбил и сжёг вместе с ним.

— Стало быть, нужно искать другой способ открыть контейнер. Раз оба-два учёных уже не с нами... — Пожала плечами амазонка и указала на морозильник. — Он там, я правильно понимаю? Контейнер, в смысле... Не заместитель.

— Там. — Игорь снова кивнул. — Но у нас нет ни электронного ключа, ни кода, который вводится через него. А вот насчёт того, что, как ты говоришь, оба-два уже не с нами, мы и сомневаемся.

— В смысле? — Все окружающие, для кого это было новостью, притихли.

— Я его там видел. И говорил с ним... — Я поспешил внести ясность. — Ну как говорил. Ругался. Но эта... Это существо упоминало «автоном». Так по документам называется то, что внутри контейнера. Эти бактериальные штаммы, мутировавшие от воздействия древнего вируса-бактериофага. Из антарктического озера.

Я, наконец-то, поймал взволнованный взгляд Алины и добавил:

— Если я правильно понял то, что оно там мне нашёптывало... То я тут с вами как раз потому, что мне довелось стать участником испытаний одной из версий этих штаммов. Той самой, которая внутри морозильника. Хотя я не давал своего согласия, но сами понимаете — кто будет спрашивать такого, как я, да? — Говоря это, я не отрывал взгляда от Алины. И она снова отвела глаза в свою кружку, но уже без того неприятного нахмуренного выражения, как раньше. — И поэтому я думаю, что это и был тот самый Степан Михайлович. Или то, что от него осталось.

Повисла тишина, в которой все собравшиеся обдумывали сложившуюся ситуацию. Тварь, управлявшая тысячами жор — единственная надежда на спасение от эпидемии? Если нужные знания, конечно, всё ещё сохранились в её мозге, где бы он у неё не находился.

— М-можно в-вопрос? — Паренёк из кадетского угла робко поднял руку.

— Не «можно», а разрешите! — Толкнул его под рёбра Васёк. Белый одобрительно хмыкнул.

— Р-р... Р-ра-а...

— Разрешаем. — Я повернулся к пацану. — Что?

— А... А эт-тот к-контейнер... Через USB к компу п... п-подключается?

— Ага. — Ответил Леонтий, отвлёкшись от светящегося экрана. — А чё?

— Т-тогда м-можно б-без ключа к-код в-вести. Какая оп... Оп... — Поймав ритм парой щелчков пальцев, Жук закончил вопрос. — Операционка?

— Винда десятая.

— Э! — Кадет-новобранец пренебрежительно замахал руками, и я сразу понял как он получил своё прозвище. — А есть л-линуха?

— Вроде нет... — Леонтий обернулся к Сане, и тот отрицательно покачал головой.

Но электрик тут же повернулся к Жуку и уточнил:

— А какая версия нужна?

— «К-кали» л-лучше всего. Я тогда смогу п-подключиться к з-замку.

Приятели Жука посмотрели на него с уважением — должно быть, раньше этот его талант совсем не прибавлял ему авторитета в пацанской среде. И вдруг он теперь на равных общается с местными боссами.

— Лады, пошуршим завтра по городу. — Саня согласно кивнул и повернулся к близнецу. — Леон, знаешь, где лучше?

— Ближе всего там же, где игрушки набирали — в ТЦ «Сити», возле Детского парка. Тут же пешком десять минут... Точнее, на лодке.

— Ну вот. Половина проблемы, считай решена. — И я всё-таки озвучил общий незаданный вопрос. — Осталось понять, как вытащить из того существа на атомной код к контейнеру. Помимо решительной газовой атаки идеи есть?

— Слушайте... — Внезапно в разговор вступила Алина, которая всё ещё сидела опустив нос в свою кружку с чаем. — А я правильно поняла, что тот учёный, которого вы нашли... В Борисоглебске, правильно?

— Да, правильно. — Согласился Игорь. — Что насчёт него?

— Правильно я поняла, что он приехал туда на машине из Москвы?

— Как мы поняли, да. — Пилот переглянулся с Лизой и продолжил. — Номера московские были. Ну и на флэшке в его телефоне тоже кое-что из столицы. Фото и видео.

— И что там? — Девочка живо заинтересовалась.

— Ничего хорошего. — Чуть помедлив проговорил пилот. — Вовка вёл что-то вроде дневника с первого дня. Судя по всему, в Москве не так быстро вырубилась электросеть. Не везде, по крайней мере. Со связью только проблемы были, поэтому Саня до него так и не дозвонился тогда, в январе. Но Вовка явно мог где-то перезаряжать телефон и снимать. Сначала он пытался кого-то там спасать, помогал каждому встречному. Но его в итоге самого кинули. И он еле ушёл живым от тех, кого, как он думал, он спас.

— А что вообще в городе происходит? — Алина продолжала высказывать наши общие вопросы. — Может, как и в Саратове, тоже кто-то наводит порядок? Там про район Митино ничего не было?

— Митино? — Игорь снова переглянулся с Лизой и Саней, и те покачали головой. — Нет, вроде ничего. А в целом... Все против всех. Там, как мы поняли, все сбились в банды вокруг крупных торговых центров и тех станций метро, которые не ушли под воду. Превратили их все в крепости и воюют за остатки ресурсов. Которых много. Москва, всё-таки... Но там последнее фото на флэшке — март. Что там сейчас — мы не знаем.

— А почему ты спрашиваешь? — Лиза проявила ту самую прозорливость, о которой упоминал Саня. — Ты из этого самого Митино?

— Да. Там моя квартира. — Алина снова украдкой взглянула на меня. И больше ничего не добавила.

— Слушайте! — Внезапно в разговор ворвалась Лань, отпрянув от моего плеча. — Чего думать-то? Надо эту тварь, кем бы она ни была, вытащить оттуда и поговорить с пристрастием.

— Легко сказать. — Я с небольшим удивлением воззрился на взбодрившуюся девушку. Должно быть, так на неё действует кофе. — Их примерно в пару сотен раз больше, чем нас. Да что-то я сомневаюсь, что она прямо так просто согласится выложить нам секрет своей собственной погибели. Ведь если эта штука в контейнере забарывает жорскуюинфекцию навсегда, в отличие от нашего лекарства — то для неё это конец существования. А жить она точно хочет. Я слышал её истерику, когда меня вытаскивали.

— Значит надо сделать так, чтобы наоборот — захотела умереть. Да побыстрее... — Послышался тихий и немного зловещий голос со стороны кадетов. Морж, конечно же.

Собрание одновременно покосилось в его сторону.

— Ну а чё?! — Искренне возмутившись такой реакцией, Морж продолжил. — Нас-то эта тварь точно жалеть не собирается, как я понял. На войне как на войне.

— Так-то оно так... — Лично я был с ним полностью согласен. — Но как вытащить эту тварь из гнезда — у меня пока что идей нет.

— И сегодня уже не будет. — В разговор вступила рыжеволосая Лиза. — Это был очень длинный день... Давайте отдохнём, а с утра подумаем над тем, что нам делать дальше. Может мальчики вообще смогут эту штуку взломать и безо всякого пароля?

Она оглянулась на Жука, и тот немного опешил от внезапного всеобщего внимания:

— Д-да я-я... Я попробую... Н-но если к-код длинный, т-то вряд ли... Брутфорсом можно п-подобрать, н-но д-долго...

Согласившись с девушкой, все остальные занялись обсуждением того, где смогут устроиться на ночлег и как они могут помочь нести ночные вахты за пулемётами по периметру плотины.

— Эй, бодрая девица... — Я повернулся к Лани, которая опять немного задремала у меня на плече. — Можно тебя попросить организовать нам уголок где-нибудь в этой богадельне? Мне нужно пару минут.

И я покосился взглядом на Алину, которая спешно допивала свой чай.

— Окей... — Лань тихонько хихикнула, придвинулась к уху и, зашептав, легонько лизнула язычком мочку. — С тебя вечерний фитнес, Чёрный Жора...

— Замётано... — Проводив её взглядом, я обернулся к девочке. — Так, Белая Вдова. Позволь мне сказать, что я знаю то, что тебя напрягает.

— Что... — Алина ссутулилась и подняла на меня вопросительный взгляд. — Если ты про Лань, то совсем нет... Она хорошая...

— Совсем не про неё. — Я остановил её и взял в руку её ладошку. — Про моё прошлое. Я знаю, что для тебя это не было большим сюрпризом. Ты сразу увидела, как я решаю вопросы. И вряд ли испытывала иллюзии на мой счёт до сих пор. А значит тебя заботит нечто иное.

— И что же? — Её глаза превратились в узкие щёлочки. Но Алина не делала попыток вытащить свою ладошку из моей лапищи.

— То, что я от тебя это до сих пор скрывал. Я знаю, такая хрень очень сильно подрывает доверие.

— Есть немного... — Она снова уставилась в чаинки на дне своей кружки.

— Поэтому я хочу, чтобы ты знала, что этим я пытался защитить не себя от тебя. А тебя от себя. Чтобы ты не сбежала от меня в первые же дни. И мне очень жаль, что я тебя этим расстроил. Я прошу прощения.

— В первые дни ты не особо дорожил моим обществом... — Девчонка всё ещё дулась. Но уже было заметно, что ей понравились мои слова. И она делает это по инерции.

— Возможно, я бы и сам с этим согласился. Тогда. Но сейчас... Посмотри на меня... — Я привлёк её взгляд лёгким движением руки. — Сейчас я понимаю, что именно ты... Ты научила меня быть человеком. Напомнила о том, что в жизни бывает что-то кроме тупого потребления, глупости, фальши, ненависти и жадности. Что можно просто видеть мир вокруг. Познавать и преодолевать его опасности. Заглядывать через стены и находить друг друга. Чувствовать то, что ты здесь всё-таки не один. Ты меня понимаешь?

— Понимаю... — Алина сжала мои пальцы и положила голову на плечо. — Мы живём в очень страшное и жестокое время... Наверное, по-другому сейчас и нельзя. Поэтому мне было очень важно то, что со дня нашей встречи я всегда могла на тебя опереться. Всегда могла тебе верить. И была уверена, что ты надёжнее всех вокруг. И сегодня я впервые почувствовала, что это может быть ошибкой. Что это совсем не так. И это очень меня напугало. Я словно опять оказалась обратно в том самом погребе... Посреди моих убитых братиков... Совсем одна...

Я повернулся к ней и вдохнул аромат её волос. Ничего особенного. Просто запах хозяйственного мыла. Но в сочетании с щекоткой от её локонов, это было одно из самых приятных ощущений на свете.

— Чтобы со мной не случилось. Что бы я сам не сделал... Ты теперь точно не одна. И никогда больше не будешь одна. — Я отстранился и заглянул ей в глаза. — Уж с этим-то ты спорить никак не можешь, а?

— Не могу... — Девчонка стеснительно отвела взгляд и поджала губки. — И я тебя прощаю.

Помедлив ещё немного, она добавила:

— А знаешь... Пока вы бензин с Саней разгружали, мне тут Егор сегодня в любви признался...

— Ну наконец-то!

— Что-о?

— Да он уже сто лет на тебя щенячьими глазами смотрит. Давным-давно уже тебе про это толкую! — Я подпёр подбородок кулаком и опёрся на стол. — Так и что ж ты ему ответила?

— Ну... — Алина дико засмущалась под моим взглядом и покраснела. — Пока ничего... Ты же сам говоришь, время сейчас такое... Не до этих всех глупостей...

— А другого у вас не будет! И никакие это не глупости. Вы главное — предохранятесь.

— Да ну тебя! — Девчонка как обычно ткнула меня кулачком в плечо. — Пошляк!

— Ну а как иначе-то... Алин... Он действительно хороший парень. Заметь, это говорю тебе я — человек, который вообще-то детей на дух не переносит.

— Да я знаю...

— Ну вот и не огорчай его попусту, если он тебе тоже нравится. — Оглянувшись на тихую суету вокруг нас, я поделился ещё одним соображением. — Используй момент. Живите. Сейчас бы вот вам девчонкам обсуждать то, о чём вы там обычно во время ночёвок сплетничаете... Парни, косметика, мода, кто насколько потолстел, актуальная ширина бровей... А вместо этого все думают о том, как бы теперь изловить какого-то жорского главаря. Чокнутого профессора, превратившего себя в кусок полуразумного студня. Это что — жизнь?

— Ну... Это борьба за жизнь. — Алина сделала неожиданно глубокий вывод.

— Так... Но нельзя же ей посвящать двадцать четыре часа в сутки. Как ты там говорила? Утро вечера мудренее.

— Ага...

— Ну вот и давай, отдыхай. И не отшивай Егора, если он тебе правда нравится. Скажи ему с утра всё, что о нём думаешь. Честно.

Но уже рано с утра реальность основательно напомнила нам, почему разговоры о том, как ловить и пытать жорских главарей сейчас намного актуальнее обсуждения подростковых романтических проблем...

Глава 8. Особенности региональной политики

Солнце, медленно выползавшее над горизонтом, ещё совсем не слепило. И мы с двумя Игорями без проблем провожали взглядами и прицелом пулемёта нашу небольшую поисковую экспедицию. Дежуривший на этом посту паренёк уступил мне место и я прильнул к оптике оружия, внимательно оглядывая окрестности затопленного городка.

Внизу, в небольшой пластиковой плоскодонке, отплывавшей на поиски нужного софта, кроме Жука и Сани, находился весь остальной отряд под командованием Егора. Макс и Васёк сидели на вёслах, а Белый залёг на носус автоматом наготове.

— Нормально вы тут, всё-таки, окопались... — С утра мы с Игорем сначала зашли на склад, где я смог оценить запасы их провианта и патронов. — Хотя Саня говорил, что к вам никто, кроме единичных жор, до сих пор не совался...

— Ты, я слышал, зимой в городах не был да? — Молодой пилот глянул на меня с некоей долей скепсиса. И, как мне показалось, гордыней.

— Нет.

— Если бы был — то и сам бы так укрепился при первой возможности. Большинство детей, конечно, попряталось по своим квартиркам. Или вообще оттуда выйти не смогли... Но те, кто решил брать ситуацию в свои руки, были не особо разборчивы с средствах. — Кажется, я услышал в тоне Игоря некий пафос. Дескать, эх ты, деревня, жизни не нюхал...

— Слушай, братишка... Тебе сколько лет было, ну... Скажем... В девяносто третьем? Минус два? — Я поспешил слегка охладить его самомнение и понял, что примерно угадал. — Я тогда был знаком с одним пацаном, который с дружками зарабатывал на жизнь исключительно взломом квартир. И не принимали его потому, что он каждый месяц заносил нехилую долю участковому. А тот ещё и наводил его на хаты побогаче. У коммерсов каких-нибудь или челноков. На тех, у кого и так рыльце в пушку было. И далеко не все бы пошли в ментовку за помощью.

Сделав паузу, я ещё раз оценил реакцию. Пока что нейтральная.

— И вот как-то осенью, в девяносто четвёртом, он проявил инициативу — решил побыстрее к успеху прийти. А то, говорил, слишком много мент стал себе брать. Борзел, типа. И грабанул тогда весьма понтовый коттедж в соседнем районе, татар каких-то. Баксы, пушки, рыжьё... Богато наварился, базара нет. Неделю бухал на радостях. Жизнь удалась, хуль. Даже мне тогда тоже по дружбе перепала пара «Сникерсов» — много ли нужно пятиклашке для счастья... А ещё через пару дней его зарезали как собаку в собственном подъезде. В моём, по совместительству. Я тогда в школу с утра пораньше вышел. С хорошим настроением, надо сказать. Первым уроком физра была. Смотрю, а он под батареей валяется, в луже крови. И вместо глаза — дыра с каким-то фаршем. А вторым — смотрит на меня с такой грустью, какой я у него в жизни никогда не видел.

Игорь никак не комментировал эту историю, очевидно поняв намёк на то, что в городском аду я далеко не новичок. Но его юный тёзка, дежуривший на этом посту, всё же поинтересовался:

— А друзья его чё? На дно залегли?

— На дно... Как бы не так. Пересрались и с повинной к ментам прибежали уже тем же вечером. Думали, что в тюрьме их не достанут. Всё равно потом в колонии всех повесили. Точнее... Типа сами повесились. На собственной одёжке. А участковый тот недавно на пенсию вышел. Полковником. Может, сейчас ещё шляется где-нибудь в Волжских Далях, около дачи своей.

— Слушай, Кир... — Пилот всё-таки решил сменить тему, переварив мой рассказ. — А ты что, правда надеешься найти в Москве сведения о складах Госрезерва?

— А что нам остаётся? — Я пожал плечами, продолжая разглядывать местность через прицел. — Думаешь, детишки смогут наладить натуральное хозяйство до зимы, при этом постоянно отмахиваясь от ульев или очередных степных набегов? Они, конечно стараются... Но вот у них наверняка скоро у самих дети пойдут. В то время, как они сами себя ещё так... На грани голода и авитаминоза прокормить могут.

Оторвавшись от прицела, когда плоскодонка скрылась за углом ближайшего здания, я снова глянул на лётчика и заметил, как он изменился в лице при упоминании возможных подростковых беременностей. У-у-у-у... Да у вас тут, похоже, скоро пополнение... Но не стал задавать неудобных вопросов. Никогда не любил лезть в чужие жизни.

Отрапортовав по рации, что лодка вышла из зоны нашего прикрытия, лётчик негромко заговорил вновь:

— Просто... Там на складах, конечно, куча всего. Говорят, целые подземные гаражи даже есть. От начала конца не видно. И они рассчитаны на то, чтобы всю страну кормить несколько месяцев... Просто... Ты же слышал, что там в Москве. Думаешь, оно того, всё-таки, стоит?

— Пойми меня правильно, пилот. Я всегда думал, что в нашей жизни нет никакого смысла, на самом деле. Кроме того, который мы сами себе придумаем. И раньше меня просто физически тошнило от того, что себе я его никак придумать не мог. Вообще никак. И ты уже знаешь, чем это закончилось. Но теперь... — Я откинулся на мешки с песком и ещё немного полюбовался восходом, пока позволяло неяркое Солнце. Красивый вид как-то сам собой наводил на откровения. — Знаешь, за прошедшие неполные пару месяцев я был по-настоящему счастлив чуть ли не чаще, чем за всю свою предыдущую жизнь. И, как мне кажется, это происходит потому, что у меня, наконец-то есть цель. Миссия. Смысл. Я стал кому-то по-настоящему нужен. Оказалось, что меня даже могут, страшно сказать, любить! Представляешь? Меня!

Ухмыльнувшись, я возвёл руки к собственному лицу.

Покосившись на мои колото-резаные раны, рассечения и ожоги, покрывавшие как лицо, так и руки, Игорь задумчиво пошевелил щетинистым подбородком:

— Что ж... Наверное, могу это понять...

— Значит, можешь понять, почему я всё-таки хочу отплатить этим ребятам. Алине. Лани. Егору. Да и всем остальным, конечно. Они, фактически, подарили мне вторую жизнь. А я хочу попытаться подарить им будущее. То, в котором они смогут строить какие-то далёкие планы. А не просто жить от одного скудного урожая до другого — в вечном страхе голодной смерти на полуосадном положении. Даже если нам каким-то чудом удастся предоставить Славе Гробышевскому содержимое вашего контейнера для исследований. И он поймёт, что с этим можно сделать.

Видимо, лётчик по достоинству оценил мою искренность, не высказав больше никаких возражений. Что ж, похоже, теперь можно подсекать...

— Поэтому я надеюсь, что и ты нам в этом поможешь.

Он приподнял бровь и покачал головой, догадавшись, к чему я клоню:

— До Москвы не долетим. Максимум — до Рязани. И то, это, скорее всего, будет билет в один конец.

— Спокуха, чудеса на виражах... В Рязани нам ловить нечего. Если перебросишь нас хотя бы через Жигулёвскую ГЭС, до Ульяновска — дальше мы сами. Чтобы мимо Самары крюк не делать и в шлюзах там не застрять. Сэкономишь нам неделю-две, не меньше. Горючки тебе на обратную дорогу хватит. А яхта со всей поклажей — меньше полутонны. Подцепим, долетим, отцепим. Приключение на полдня. К обеду уже вернёшься к своей ненаглядной...

На лице пилота всё равно оставалось сомнение.

Я вспомнил, как Саня вчера уговаривал Лизу заняться выпечкой — не смотря на поздний вечер. И легко ткнул лётчика локтем, протянув с улыбкой точно так же, как и весёлый электрик:

— Давай, Игорёк... Веди-и-ись!

Он улыбнулся, услышав знакомую интонацию. Но тут же снова нахмурился и покачал головой:

— Дело не в расстоянии или времени. Если отсюда лететь напрямки до Ульяновска, то крюк Волги на Самару облететь, конечно, можно. Но тогда на пути будет Сызрань.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.

— Именно. — Лётчик переглянулся со своим юным тёзкой. Тот явно понимал, о чём речь — в отличие от меня. И ещё складывалось впечатление, что он не особо горел желанием делиться подробностями о том, чем нынче так страшна невзрачная Сызрань.

— Слушай... — Наморщившись, я наклонил голову. — Мы толком не знаем, что творится в полусотне километров от Саратова. А что там в Сызрани — вообще никто ни сном ни духом. Выкладывай, не томи. Что там? Радиация-мутанты-кровь-кишки-распидарасило?

— Самогонщики. — Выдохнул Игорь.

— Чего-о?

— Самогонщики. Группировка, которая там почти весь город держит.

— И-и? — Я, конечно, подозревал, что другие города на нашем пути вовсе не такие пустые, как Балаково. И в них тоже каждый выживает, как может. Но пока что не видел ничего опасного в том, что мы пролетим мимо них в десяти-пятнадцати километрах.

Однако, мой новый приятель сейчас явно что-то недоговаривал.

— У нас с ними соглашение. Мы не суёмся в их сторону, а они не суются к нам.

Я ответил не сразу, продолжая неотрывно присматриваться к лицу своего собеседника. Он всё ещё от меня что-то скрывал. И я с сомнением заметил:

— Что-то я не особо верю, что пацаны, которые, судя по названию, сидят на производстве крепкой алкашки, такие договороспособные... Прямо вот так просто и не суются, не смотря на все ваши удобства? — Мои подозрения усилились, когда я увидел, как изменялось выражение лица Игоря. — Не пойми меня неправильно... Но даже эта голожопая орда имела за пазухой метод, которым могла на вас надавить. Неужто сызранские такие прямо все из себя няшки? Договорились и не лезут? Да у них там по пять раз в месяц власть меняется, небось.

Пилот вздохнул и проговорил еле слышно:

— Мы снабжаем их электричеством.

— О как... — Я улыбнулся и скрестил руки на груди. — И почём нынче киловатт в час?

Заметив, что меня эта новость отнюдь не огорчила, Игорь тоже усмехнулся и заговорил свободнее:

— На правом берегу линия до них почти целая была. Паводков там не было. На морозе только полопалось кое-где. Саня там чё-то подкрутил, и теперь у них от наших турбин все базы питаются без проблем. А у нас зато север чист. Мимо них вниз по течению никто не суётся. И по берегам тоже. Но и мы туда не лезем в ответ.

— М-м-м... Ну, скажем, окей... — И всё равно я был уверен, что он ещё не всё рассказал. — Допустим, они вас не трогают, потому что живые вы им выгоднее мёртвых. Ну а вы-то их чего ссыте? Пронеслись на вертушке — даже разглядеть не успеют. Только в ушах у них где-то чего-то прозвенело. После вчерашнего...

— Так там же авиационное училище было. И аэродром с «Крокодилами» под Троекуровкой. Мы туда с Саней ещё зимой сунулись, за горючкой и патронами. Так нас чуть не сбили. Хорошо по радио добазарились и сами сели. Если бы не Санчес... Там бы и остались. Но ты ж его знаешь. Он мёртвого разговорит. Закорешился с этими пацанами почти сразу и договорился, что свет к ним протянем. Они желторотые все... Но взлетать и на гашетку давить умеют. Суровые ребята. Слово держут.

— Курсанты, что ли? Как же это мы про них ни слухом ни духом? И девчонки Вольские тоже...

— Ну дык у них все интересы вон там... — Пилот махнул рукой в сторону севера. — Сызрань-то сама по себе бедноватая... Хотя до пиздеца — крупнейший центр самогоноварения в европейской части страны был. Чуть ли не в каждом втором домике аппарат. А весь сахар и дрожжи — в Самаре. Там же кондитерка чуть ли не крупнейшая в стране была. И всякое прочее пищевое производство. Целая промзона. Четверть города, наверное. Вот поэтому у них теперь с Самарскими тёрки теперь постоянные. То договорятся и меняются, то воюют, когда там опять кто-то на кого-то косо посмотрит. И мы в Самару поэтому тоже не лезем. Всё по тому же уговору.

— Вертолётчики-самогонщики, значит... — Я в очередной раз поразился иронии постапокалиптической политической географии. — А в Самаре-то кто сейчас за главного?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Мы как договорились туда не лезть, так и не летали никогда. Ну... Кроме того раза, когда Саню оттуда вытаскивали, ещё в самый первый первый день. Там военных вузов вроде как не было. Так что просто малолетняя бандитура какая-нибудь. Та, что в итоге половчее оказалась и успела под себя пищевую промзону подмять. Или что там ещё в Самаре ценного...

— Ясно... — Я потёр собственную щетину. — Ну а что ж они, прям вот вообще мимо себя летать запрещают? Подлетим на расстояние радиосвязи, объясним, что проездом. Чё такого-то?

— Боятся, что с Самарскими тоже договоримся. Договор был — не летать на север. Ни под каким предлогом.

— Так себе из вас дипломаты, я тебе скажу... — Я скептически покачал головой. — У них же без вашего электричества, небось, всё производство встанет. Могли бы и сильнее им яйца повыкручивать.

— Ну знаешь... Как-то не до того было! — Возмутился Игорь. — Когда вокруг тебя толпа с автоматами, да ещё и пара вертушек пушками выцеливает. А дома...

Пилот осёкся, нахмурился и спрятал взгляд. Семья у тебя теперь дома, и так понятно... Для бойца это слабость.

— Не кипятись, пилот... — Я успокаивающе помахал рукой. — А то щас опять тебе что-нибудь про девяностые залечу, будешь знать...

Поразмыслив, я хотел было выступить с очередным предложением — взять на борт кого-нибудь из самогонщиков, чтобы они могли быть уверены, что у нас нет дел с Самарскими. Но, поставив себя на их место, решил, что сам бы я ни за что не согласился на такую прогулку. Которая вполне могла бы закончиться для наблюдателя полётом вниз без парашюта. Или сдачей в руки противника.

— М-да... Час от часу не легче. — Высказав эту мысль вслух спустя несколько минут тяжёлых раздумий, я, похоже, умудрился ещё и накаркать нам последующие события.

Пикнула рация и заговорила необычно тревожным голосом Сани:

— Первый! Тут какая-то херня творится... Как слышно? Приём?

Игорь рванул рацию с крепления на плече и немедленно ответил:

— Дозор, слышу вас хорошо! Что там у вас? Приём?

— Тут, короч, мимо ТЦ целый парад жор ковыляет. Или плывёт... Как посмотреть. — Голос в рации звучал не только тревожно, но электрик, к тому же, явно старался говорить на пониженных тонах. — Всех мастей... Здоровые эти тоже. Которые обычно не отходят далеко от своих тусовок. И это... Они, короч, с оружием! Даже в брониках некоторые! Первый, как понял, приём?

Игорь перевёл на меня вопросительный взгляд:

— Ты слышал то же самое, что и я?

— Я это уже даже видел. И не раз... Ну-ка дай-ка... — Потянувшись к рации, я забрал её у опешившего лётчика. — Саня, это Кир... Куда толпа идёт? Там только бродяги и солдаты? Ещё что-нибудь необычное видишь? Приём?

— В вашу сторону... И вроде больше ничего... — Электрик почти перешёл на шёпот. — А погодь... Ещё какой-то автобус волокут с собой... Бля!

— Саня! — Игорь вырвал у меня из рук рацию. — Что случилось?! Приём!

Поставленный в режим приёма передатчик отвечал тихой статикой.

— Дозор! Дозор, это первый! Ответь! Приём!

Не получив ответа, лётчик вскочил на ноги и с тревогой перевёл взгляд на меня.

Но тут рация всё-таки снова заговорила сдавленным шёпотом:

— Почуяли нас тут! Отступаем! — Кроме голоса из хриплых динамиков слышался торопливый топот ног. — Мы на цокольном этаже, где диски продавали! Блядь, тут вода, сука... Наверх путь отрезан! Баррикадируемся...

Передачу оборвали выстрелы. Громко прозвучавшие из динамиков и, спустя пару секунд, гораздо более тихо, их звук долетел до нас с той стороны, куда ушла лодка.

— Твою ж мать... — Игорь снова поднёс рацию ко рту. — Всем постам! Повышенная готовность! Резерв — на восточные ворота! Как поняли? Приём?!

Пока все посты по очереди подтверждали получение приказов, я снова прильнул к прицелу, пытаясь разглядеть приближающуюся толпу.

Но из-за угла того дома, за которым недавно скрылась плоскодонка, вышла вовсе не отвратительная толпа голодных безумцев. По пояс в воде в нашу сторону ковылял один единственный тощий жора.

— Скажи всем своим, чтобы пока не стреляли. — Покрутив прицел, я присмотрелся к морде заражённого. — Я его, кажись, знаю...

Глава 9. Экстренные решения

Я сомневался, что это существо, которое, преодолев водную преграду, приковыляло сейчас к воротам, могло нас понимать. Но все те, кто стоял рядом, машинально начали говорить вполголоса в его присутствии.

— Саня говорит, им удалось опустить решётки в какой-то торговой точке в цокольном этаже. — Прошептал Игорь, оглядывая тощего заражённого, поднимающегося по берегу. — Связь оттуда еле добивает. Твари стоят в коридоре и больше не лезут на решётки. Даже эти... Которых вы называете солдатами. Словно ждут чего-то...

— А чего он сюда один пришёл? Не на запах же? Мы же ещё ничего не готовили... — Лиза тоже не могла оторвать взгляд сутулого уродца, с одежды которого лились потоки зеленоватой воды.

Присмотревшись к ней, я заметил, что сквозь спецовочный комбинезон вроде бы и правда вырисовывается небольшой животик, которого раньше не замечал. Ох, лётчик-налётчик...

— Он к нам не за едой... — Я подошёл к запертой решётке вплотную. — Он за общением.

Оба жителя плотины озадачено обернулись на меня с разных сторон.

— Не поняла?

— Это парламентёр. Переговорщик. От вашего Михалыча. Не иначе. Я его видел там на атомной. Рядом ошивался. Сопли его подъедал.

Остановившись метрах в пяти от нас, жора отвесил челюсть, обнажив осколки рыжих зубов, и запрокинул голову назад, уставившись в небо.

Постояв так несколько секунд, он вернул расфокусированный взгляд вперёд. Прядь слипшихся волос опустилась на бледный нос, пока он поводил глазами где-то над нами. И, в итоге, из раззявленного рта всё-таки послышался невнятный сиплый хрип:

— У... Уходи... Те... Сегодня... До полудня. — Помолчав, облезлая тварь немного пожевала потрескавшимися губами. — Тогда... Тогда мы их отпустим...

— Если бы я не видел этого сам — ни за что бы не поверил... — Выдохнул у меня за спиной Игорь.

— Ещё и не такое увидишь, если мы их не вычистим... — Я пожал плечами, продолжая разглядывать пришельца. — Он умел свободно говорить всего полгода назад. Но вряд ли он сейчас понимает то, о чём вещает. Это не его слова. Его устами говорит другой. Теперь проверим, умеет ли этот самый другой слушать ушами этого ничтожества.

Повысив голос, я спросил сутулую тварь:

— А если нет, то что?

Жора дёрнулся, перекинул свою голову с одного плеча на другое и повернулся, словно прислушиваясь. Затем поморщился, повертел глазами и снова медленно засипел:

— Ты знаешь, что... Что тогда будет... Маленький автоном... Сначала они станут одними из нас... Потом ты... И все остальные... Вы в любом случае станете одними из нас... Это всего лишь вопрос времени... И мы готовы вам его подарить, если вы не будете сопротивляться...

И, не дожидаясь ответа, тварь дёрганно развернулась и зашлёпала обратно к воде.

— Этот ваш Михалыч та ещё ушлая тварь, я вам скажу, ребят. — Провожая взглядом посланника, я решил всё-таки не тратить патрон на то, чтобы вышибить ему протухшие мозги. — Он знает, что штурмом нас не взять. И пока в Шиханах ещё можно взять бензин, а вертушка на ходу — осада тоже мало что ему даст. Хотя времени у него явно гораздо больше, чем у нас.

— Как будто знали, что наши в город пошли... — Лиза подошла к Игорю и спряталась в его объятьях. — Во что же они превращаются...

— Вы и половины не видели... Не удивлюсь, если бродяги-одиночки, которые шатаются по городу, у этого главжоры за разведчиков. Но сейчас не об этом. У меня, конечно, нет оснований верить этим тварям. Втом плане, что они дадут ребятам спокойно уйти. Но, на всякий... Я же правильно понимаю, что без морозильника содержимое контейнера долго не сохранится?

Игорь и Лиза кивнули одновременно:

— Так указанов документах.

— Угу... И... Так... На правах плана "Б"... Правильно ли я понимаю, что даже если мы сможем оперативно переселиться на Жигулёвскую ГЭС, то кроме Сани, всё равно никто не сможет вдохнуть в неё жизнь?

— Ну... Мы тоже кое-чему у него научились... — Пилот, похоже, сам себе не верил. — Но там, скорее всего, Самарские обжились. Иначе самогонщики бы уже давно её освоили.

— Значит, отступать нам совсем некуда...

— Что за самогонщики? Что случилось? Какая-то тревога? — Из производственных помещений вышла заспанная Альфа, застёгивая на ходу свою форму. С учётом того, что до этого она не спала дольше суток, мы не стали её будить, когда провожали поисковую экспедицию.

Рядом с ней семенила такая же взъерошенная Дельта-пятнадцать. В данный момент она, похоже, заняла должность личного адьютанта командирши амазонок.

Оглядев всех стоящих рядом со мной людей, я понял, что они снова все ждут от меня ответов. Ждут решения. Вот как так всегда получается? С каких пор я вдруг стал прирождённым лидером? Каким-то мудрецом и волшебником, который всегда знает, что делать? Грёбанным Гэндальфом?! Ну да кто-то же всегда должен быть самым взрослым в комнате...

— Так уж получилось,что эти самогонщики в данный момент - последняя надежда человечества на выживание, как я понимаю... Да и нас за одно. — Облокотившись на решётку, я не столько посвящал её в курс дела, сколько просто размышлял вслух. — Кадеты и Саня сейчас в городе. Искали софт для нашего хакера. И попали в окружении тварей с атомной станции. Похоже, их там сотни. А то и больше. Грозятся их прикончить, если мы не свалим с плотины.

— Я же говорила, сразу травить надо было! — Справившись с пуговицами, амазонка решительно натянула каску. — Теперь-то этот ваш чокнутый профессор в безопасности там у себя на станции? Тогда остальные пусть нюхнут газку, пока в городе!

Но тут она опомнилась и, замерев с руками у горла, где пыталась застегнуть ремешок шлема, озадаченно спросила:

— Погоди... Что значит, грозятся? Жоры грозятся? Как?

— Вон тот паренёк передал. — Я махнул рукой в сторону тощего бродяги, который всё ещё перебирался по воде обратно на противопоожный берег.

— Он чё, говорил? — Альфа с Дельтой подошли поближе.

— Получше некоторых здоровых.

— Но как?

— Они не стоят на месте. В отличие от нас, кстати. У нас чертовски мало времени... — Я всё ещё озвучивал свои мысли, а не отвечал на её вопросы. — Насчёт газов, кстати... Парни там в подвале каком-то запереться еле успели. Хлор тяжелее воздуха. Уже через пару минут к ним всё опустится. Подкрепление из Саратова к нам обратно точно не успеет... А вот из Сызрани — вполне.

— У нас с ними не настолько хорошие отношения... — С сомнением проговорил Игорь.

Но его перебила Альфа:

— Сызрань? Да до неё чуть ли не дальше, чем до Саратова! И при чём здесь вообще Сызрань? Кто там? Эти самые самогонщики?

— Да. Но не думай об этом сейчас. Тебе предстоит сформировать тот самый штрафбат, о котором ты вчера говорила. Только гораздо быстрее, чем планировалось. Примерно к полудню. Успеешь?

И, прежде чем озадаченная девчонка перестала хлопать глазами и ртом в поисках подходящего ответа, я продолжил:

— Это риторический вопрос, не отвечай. Вариантов нет. Просто делай-то, что у тебя получается лучше всего — готовься вести людей в бой. — И я обратился к пилоту. — А ты заводи свою вертушку, капитан. Как и говорил, у нас чертовски мало времени.

— Развернут они нас... Зря только время и бензин потратим...

— Не-а, не развернут. Потому что говорить буду я.

Морж с превеликим удовольствием снова занял место бортстрелка. А за другим пулемётом вместо травмированного брата уселся Леонтий. В отличие от многих других близнецов, этих было довольно легко различить — Стас стригся коротко, а его брат выстригал машинкой только виски и затылок, оставляя на макушке панковский могавк. Смотрелось весьма круто. Если бы я не боялся завшиветь в своих одиноких странствиях — то делал бы так же.

— Так, стрелки! Как подлетим — эфир не засорять! — Натянув наушники вместо треснувшего шлема, я поправил микрофон. — И вообще без приказа рот не открывать. Даже если очень захочется. Даже если нахуй пошлют прямо в лицо. Всем понятно?

Обернувшись, я глянул на Моржа со значением.

Он, как обычно, равнодушно пожал плечами:

— Как скажешь...

— Именно, как скажу... — Вертушка оторвалась от посадочной площадки и резво начала набирать скорость в северном направлении. — Кэп, расскажи пока про этих бутлегеров подробнее. Сколько их? Сколько у них машин? Вооружение какое? Всё, что знаешь.

— Там, в общем-то, немного народу летать умеет. Только второкурсники. Да и те... — Игорь пренебрежительно поморщился, показав своё отношение к лётному мастерству курсантов. — Но у них десяток боевых «крокодилов» на ходу.«Дэшки».

— Мне это мало что говорит. «Крокодилы» — это Ми-24? А что значит «Дэшки»?

— Да, они. Модификация с индексом «Д». У них на носу пулемёт четырёхствольный. Такого же калибра, как наши, только рубит в четыре раза быстрее. Пилот и стрелок тандемом сидят. Но обвесов с ракетами или бомбами на учебных вертушках нет.

— Ничё, это уже неплохо звучит... — Наблюдая за действия ми пилота, я не уставал поражаться тому, как он вообще что-то понимает в этой куче приборов, рукояток и рычажков. — А сколько этих второкурсников до весны дожило? Им же уже по восемнадцать почти должно быть. Или больше.

— С нами тогда пятеро говорили. Они у них там типа за старших. Все их слушаются без базара, потому что понимают, что без этих недопилотов им всем точно конец. А между собой они кореша закадычные, как я понял.

— По понятиям живут или по уставу?

— Скорее первое... — Подумав, Игорь добавил. — Но отморозками я бы их не назвал. Просто сбились сразу в кучу и выживают, как могут. Они же все иногородние. У них тут рядом никого, кроме однокурсников.

— И чё, там одни пацаны, что ли? Геюги, чтоль?

Лётчик хохотнул:

— Да не... Были там и девчонки у них.

— В каком виде?

— В смысле? — Пилот непонимающе посмотрел на меня и борт чуть качнулся.

— В клетках их держат? Или как с людьми обращаются? Как девчонки выглядят?

— Да нормально выглядят. Уж точно не в клетках. Они там чё-то по хозяйство хлопотали, пока Саня с пацанами договаривался. Но участия в переговорах никто из девчонок не принимал.

— Ясно... — Я посмотрел в окно на проносившуюся под нами тёмную реку. — Значит, по-людски живут. Договоримся.

— А чем ты думаешь их купить?

— Да тем же, чем и вы. Если мы уйдём с плотины — электричество будут добывать как и огонь — трением. И кранты тогда их подпольной империи.

— Ну... Мы же не знаем... Вдруг у них там очередное потепление с Самарскими. Они и от них могут свет получить, если те на Жигулёвской ГЭС сидят.

— Не боись, капитан, есть у меня в рукаве ещё один козырь. Посмотрим на месте, может с него и начнём.

Пилот покосился с подозрением:

— Я надеюсь, ты не собираешься там рубилово устраивать?

— Прекрати. Вроде бы мы этот момент уже разъяснили.

— Да я так... На всякий случай...

— Следи за дорогой лучше, — я махнул рукой на водную гладь под нижними стёклами кабины, — «на всякий случай»...

Игорь хмыкнул и сконцентрировался на пилотировании нашей стальной стрекозы.

Спустя примерно полчаса быстрого полёта, в течение которого я опять пожалел, что у нас с собой нет какого-нибудь рок-н-ролла, в наушниках послышался незнакомый звонкий голос:

— Кто летит? ГЭС, это вы? Отвечайте немедленно!

Игорь резко схватился за микрофон своего шлема:

— СВАУЛ, это ГЭС! Прошу посадку!

— Хули вам надо?

Да, устав они не особо блюли. Я решил вмешаться в эфир без особых церемоний:

— Шоколада, ёпта! Дело срочное есть! Посадку давай!

— Ты ещё кто? ГЭС, вы чё там оборзели шоль?

— Слышь, радист, сколько ваших пилотов уже жорами стало, а?

Звонкий голос на том конце радиосвязи немного помедлил. Есть попадание...

— Так вот у нас есть для них лекарство. Так что мы садимся. Организуй встречу пока, дружище.

Через несколько минут вертолёт плавно снижался над одной из пустых площадок аэродрома, находившегося чуть южнее города. Вокруг, как и говорил Игорь, стоял примерно с десяток зелёных боевых машин. А у площадки уже столпилась небольшая кучка юношей в таких же синих лётных куртках, как и у нашего пилота. Все вооружены.

— Здравия желаю, бойцы! — Выскочив наружу как только Игорь заглушил двигатель, я приветственно взмахнул рукой и направился к встречающим, не обращая внимания на стволы, уставившиеся мне в грудь и голову. — Кто старший?

Все одновременно посмотрели на невысокого лохматого парня с толстым носом-картошкой. Другого ответа мне не требовалось.

— Значит так. Времени в обрез, командир. — Я сразу перешёл к делу, и обратился к пацану, не размениваясь на формальности. — ГЭС без пяти минут в осаде. Наши ребята — в городе, в окружении. Без вас — край. Выручайте.

Парень немного растерялся от такого напора, но довольно быстро снова гордо задрал свою конопатую картошку. В отличие от многих других пацанов, встречавшихся на моём пути, его не особо удивил тот факт, что он имеет дело с вменяемым взрослым. Должно быть общение с Игорем и Саней его к этому подготовило:

— Я тебя не знаю, на... Ты чё, тоже полярник, на? — Пацан кивнул в сторону Игоря, который вылезал из кабины.

— Не... Я биполярник... — Шагнув ближе, я протянул ему ладонь. — Кир. Или ещё у меня есть индейское имя. Может, слышал... Чёрный Жора.

По изменившемуся выражению лица парня, я понял, что сарафанное радио всё ещё работает гораздо быстрее и дальше, чем обычное. Но он всё же с достоинством протянул мне веснушчатую ладонь в ответ:

— Слышал, на... Фёдор.

— Рад встрече, Фёдор. — Я крепко пожал руку в ответ. — Сколько твоих братанов уже сдуреть успело?

Он нерешительно оглянулся на своих спутников и повёл плечом:

— А чё, у вас правда лекарство есть, на? Откуда?

— От минздрава. Сколько сдурело, спрашиваю?

— Ну трое...

Значит, с нами смогут полететь обратно только два борта.

— Вот. — Я достал из кармана второй инъектор из тех, что оставались у меня в запасе, и протянул Фёдору. — Вколите в шею. До еды. Через несколько минут пациент в себя придёт. Через день будет бегать как новый. Остальным такие же достанем, когда поможете отмахаться.

Сомнение всё ещё сквозило на конопатом лице. Я сунул инъектор ему в ладонь и обратился к окружающим:

— Торопитесь пацаны. Времени реально в обрез. Ещё и свет вам отрубят, если вместе не отобьёмся.

— А кто вас там прижал-то? — Подал голос один из тех вертолётчиков, что стоял рядом с сомневающимся лидером. Худющий, но высокий парень со свёрнутым на бок носом. — С Саратова, что ли?

— Жоры.

— Жоры?! — На напряжённых лицах подростков нарисовалось даже некоторое разочарование. По крайней мере, они явно немного расслабились. — Вы чё от жор отмахаться не можете? У вас же вон — «Корды».

— Вы таких ещё не видели. И их там чуть ли не больше, чем у нас патронов.

— Ла-адно... — Медленно протянул командир. — Только сначала проверим твоё лекарство, на... Держите их пока на прицеле, пацаны.

— Давай быстрей, капитан. До полудня нужно обернуться.

— Ты мне тут не командуй, на... — Огрызнулся парень. — Чёрный Жора, ёпт...

Спустя примерно полчаса напряжённого ожидания, в течение которого я сидел у колеса нашей вертушки под дулами целого отряда автомачиков, а коренастый самогонщик сходил до казармы и обратно, завелись ещё две машины.

— Короче, Жора... — В наушниках послышался голос низенького лётчика, когда мы переключили свои устройства связи на один канал. — Не туфтишь. Сработало твоё ширево. Очнулся Диман... Дальше так, на... Я веду до плотины. Игорь — левый фланг. На правом — Костян. Мой стрелок — Рушан. У Костяна — Витёк. Леона я знаю. Второго вашего как звать?

— Морж. — Отозвался в наушниках Морж.

— Хе... — Усмехнулся Фёдор. — Ну Морж, так Морж, на... Как долетим — командуй ты, Жор, а я на левый уйду. А то я хуй знает, чё там у вас где, на...

— Принято, Федь. — Я оглядел свою команду. — Ну чё, пацаны, на... Полетели. Повоюем, на...

Глава 10. Атака кавалерии

— Пять минут до прибытия. — Предупредил Игорь наших новых союзников, когда вдалеке на левом берегу показались клеточки городских кварталов. — СВАУЛ, не гоните. Скоро меняемся.

Всю дорогу пацаны то и дело демонстрировали превосходство их техники над нашим лёгким вертолётом, шустро уходя вперёд даже тогда, когда «Ансат» выжимал из себя крейсерские двести километров в час.

— Слушайте, ГЭСы... — В наушниках заговорил Фёдор. — Я тут подумал, на... Мы же ща горючки сожжём тонну, на... Не меньше... И пострелять, судя по тому о чём вы базарите — тоже надо будет, на... Чё-то мы в минусе прям ёбнешься...

— Фёдь, думаешь, быть жорой тебе понравится? — Я жестом попросил Игоря не отвечать. И попытался самостоятельно пресечь новую попытку поторговаться и переобуться в воздухе. Почти буквально.

— Да не... Прост... Тут как... Самарские у нас там жмут, на... Короч, двойную цену за сахар ломят. Мы завтра договорились побазарить на эту тему, на. А то чё — прогнёмся, так они потом и ещё накинут. Знаю я этих пидоров, на...

— Не знаю, к чему ты клонишь, дружище. Но скажу сразу, что коммерсант из меня так себе. — Я пытался разглядеть в окнах соседнего Ми-24 своего собеседника, чтобы оценить его мимику и искренность. Но они снова резко ушли вперёд. — Может вы сами недавно слишком многого захотели? Обычно просят в два раза больше, чем та сумма, на которую реально согласны.

— Да не, у нас всё железно, хуль... Пацан сказал — пацан сделал. Мы ничё не меняли. И сельские за спиртягу продолжают норм подтаскивать, тоже без говна, на. Просто эти из Самары... Блять, не знаю... Хитрожопые до хуя, на... Они как чуют, суки, что пацаны наши ща не алё... Что меньше нас. Наверное, крысит кто-то у нас, н-на... Сливает им всё...

— Так от нас то ты чего хочешь теперь?

— Готовность две минуты! — Вмешался Игорь. — Тормозите! А то ваши «крокодилы» щас пока остановятся — вы уже до Саратова долетите.

Пилот покосился на меня, поджал губы и покачал головой с укоризной, выражая своё мнение о лётных навыках второкурсников.

— Да ща-ща, на... — Фёдор пока не спешил менять построение. — Я, короч, чё думаю, Жор... Мы вот всё-таки за вас впрягаемся, на... Так и вы бы за нас тоже, а? Ширево-то ваше работает, это понятно. Но остальным пацанам от него пока ничё полезного. Им же всем ещё год-два до этой хуйни. И надо показать, что мы не зря тут жопу рвём... Не только для себя. Сгоняете с нами на стрелу завтра?

Игорь опять покосился в мою сторону и снова покачал головой.

— Бля, Федь... И чё, если мы сейчас откажемся — развернётесь и кинете нас?

— Епта, Жор! — Голос пацана прозвучал с деланным возмущением. — Хотите потом сами с ними рулить, на?! С Самарскими! Если нас прижмут, то они к вам доплывут уже скоро. А вы вон даже жор каких-то сраных ушатать без нас не можете, н-на...

Тут он был прав. Держаться надо вместе, раз уж мы хотя бы при одном только виде друг в друга не стреляем. Как говорится, любишь кататься, люби и катайся...

— Ты так-то погоди... Ща увидишь, чё там за сраные жоры... — Но всё равно просто так соглашаться нельзя. Сызранский курсант сам только что об этом сказал - раз уступишь — с говном сожрут — С вас горючка тогда. А то у нас впритык.

— Горючка с меня, без бэ, на...

— И патроны. Двенашки.

— Ну бля-я-я...

— Ящик.

Пацан помолчал и чуть погодя вздохнул:

— Ладно... Перестраиваемся шоль? Чё, куда тут?

— Перестраиваемся. — Игорь плавно повёл штурвал в сторону и занял позицию ведущего. «Крокодилы» через несколько секунд медленно поравнялись по сторонам от нас. — Курс на десять часов. ТЦ «Сити». Там надпись на фасаде крупно, увидишь. Да и толпу, наверное тоже...

— Федь, у вас броня где-нибудь есть? — Оглядев фюзеляжи вертолётов по сторонам от нас, я не смог определить это самостоятельно. — Что держит?

— На лбу и вокруг мотора. Издалека даже ДШК держит, на... На большем не проверяли. А чё? Там же жоры, на...

— Ближе чем метров на двадцать не снижайтесь в любом случае. А то ещё допрыгнут опять... И жоры, кстати, вооружены.

— Чего-о? Жоры? Чем?! — Кажется, в голосе паренька послышалась неуверенность. Или недоверие.

— Надеюсь, что ДШК у них нет. Охраной АЭС вроде вэвэшники занимались... Или как там они до недавнего... «Росгвардия». Короч, ожидай всё, что у них на вооружении было. В военной части при АЭС — от «калашей» до лёгких пулемётов. РПК, ПКП, ПКМ... Не больше семёрок, короч. Держитесь к толпе фронтом, мы за вами будем, пока не расчистим пятачок.

— Охуеть... И давно они так намастырились?

— Недавно... Вон они, видите?

— Е-е-е-ба-а-а...

Всё свободное пространство улиц, окружавших небольшой трёхэтажный торговый центр, было заполнено зеленоватой шевелящейся массой. Плотные ряды жор стояли почти по пояс в воде или кучковались на крышах и капотах брошенных автомобилей. Между плотными рядами обычных бродяг то тут, то там виднелись могучие покатые плечи солдат.

Покрытый молодой листвой парк, простирающийся позади торгового центра, тоже весь словно шевелился от толпы, бесцельно шатающейся по лужайкам.

Лишь один небольшой участок был свободен от покачивающихся тел — крыша светло-серогопассажирского микроавтобуса, стоявшего неподалёку от входа в торговый центр.

Достав бинокль, я разглядел на длинноруких тварях армейские бронежилеты и шлемы. У многих в руках было какое-то огнестрельное оружие — как я и предполагал — из арсеналов Росгвардии. У обычных жор — стандартные АК-74. А у мутантов — пулемёты. Кое-кто даже нёс за плечами «Скорпионы» — системы бесперебойной подачи патронов. В каждом таком ранце должно быть не меньше полутысячи выстрелов.

Как только наша мини-эскадрилья показалась в их поле зрения — на нас тут же устремились сотни равнодушных взглядов.

— В натуре со стволами, на... — В голосе командира самогонщиков не чувствовалось страха. Лишь искреннее удивление переходящее в хищную алчность. Он явно рассчитывал поживиться драгоценными трофеями после предстоящего побоища. — Чё, какой план? Кто куда мочит?

«Крокодилы» зависли между нами и толпой, плавно покачиваясь в паре десятков метров друг от друга. Игорь понемногу ушёл чуть вправо, чтобы полностью закрыться от толпы одной из боевых машин.

— Сначала скоординируемся с пехотой... — В ответ на мой немой вопрос пилот протянул мне какой-то штекер. Который, как выяснилось, идеально подходил к одному из гнёзд на рации.

Когда я вставил туда штекер, лётчик деловито щёлкнул парой рычажков и кивнул:

— Теперь амазонки в нашей сети. Только выбери их канал.

Крутанув рукоять рации на нужную частоту, я проверил связь:

— Пехота? Кавалерия прибыла! Как слышите?

— Слышу вас хорошо, кавалерия! — Бархатный голос Альфы можно было узнать даже сквозь статику и шум двигателей. — И коней ваших крылатых слышу тоже! Здравия желаю нашим новым союзникам!

— Фёдор, это Альфа-один. Командир батальона «Амазония». Наши наземные силы.

— Э-э-э... — Пацан удивился голосу девчонки чуть ли не больше, чем зрелищу гигантской толпы. — Здорово... А чё за батальон такой?

— Такой, какой надо батальон! Чё со штрафбатом? Удалось сформировать?

— Штрафбатом? — Снова послышался удивлённый голос капитана самогонщиков.

— Федь, погоди, не засоряй эфир! Альфа?

— Несколько десятков согласились в обмен на свободу после боя.

— Не сбегут сразу?

— Кое-кто попытался... Но я обо всём позаботилась, как ты просил. — Спокойный тон девчонки внушал доверие. — Они ждут приказа на том самом пустыре, рядом со своими телегами. Там Бета-один за старшего, на втором канале.

— А ты не с ними?

— Я буду чуть позже. Мы тут на заводе наш НЗ по такому случаю расконсервировали. Мчим к плотине. Как раз к полудню успеваем.

НЗ? Интересно, что это у неё за туз в рукаве?

— Ладно... Мы пока разведаем боем, на что эти твари теперь способны. Может пешие резервы и не понадобятся... Оставайся на связи!

— Есть!

— Рушан, Витёк? — Я обратился к бортстрелкам наших союзников. — Как слышите?

— Норм! — Бодрые голоса ответили в моих наушниках почти одновременно. Очевидно, они предвкушали возможность как следует пострелять.

— Расчистите пятачок у входа в ТЦ. По автобусу не стрелять! Морж, Леон! Короткими, только по солдатам! Цельтесь, экономьте патроны. Пока там хотя бы один на ногах — спускаться опасно.

— Ща погодите... — Подал голос Игорь и поднял нас чуть повыше, поравнявшись с двинувшимися вперёд «крокодилами», оставаясь в их бронированной тени. — Всё, так будет удобнее.

Выдвинув штанги с укреплёнными на них пулемётами из открытых дверей, наши стрелки прильнули к оптике и начали методично сносить головы и рвать грудные клетки возвышающимся над толпой силуэтам. Бронежилеты не особо помогали против такого калибра. Если пули и не пробивали их на таком расстоянии — то устоять на ногах под короткими очередями не могли даже эти обезьяноподобные уроды.

А наши союзники открыли огонь длинными очередями из своих четырёхствольных миниганов — звук выстрелов, сливающихся в один сплошной гул, легко перекрывал стрёкот всех трёх вертушек. Потоки металла вырисовывали изящные кровавые восьмёрки у фасада торгового центра, превращая плотную толпу в кусочки изломанного дымящегося фарша. Который быстро тонул в багровых волнах паводка.

Продолжая наблюдать за редеющей толпой в бинокль, я присмотрелся к микроавтобусу — он начал медленно двигаться. Окружавшие его твари упёрлись в машину лапами и толкали его в сторону — за стену ближайшего здания — очевидно, стараясь укрыть его от огня вертолётов. Что ж... По крайней мере, водить они ещё не научились... И ещё не понимают, что этот их повелитель нужен нам живым, раз прячут. В том, что эта амёба с раздутым ЧСВ сидит внутри фургона — я уже не сомневался.

А вот чему жоры научились — так это реагировать на подобные обстрелы. Толпа вдруг довольно проворно подалась в стороны. Уцелевшие солдаты, совершая гигантские прыжки с машину на машину, резво скрылись позади автомобилей и углов соседних зданий. Длинные и короткие очереди всё чаще не встречали никакого сопротивления и лишь вспарывали водную гладь, поднимая длинные розоватые фонтаны.

— Суки... Рассредотачиваются, на... — В наушниках послышался немного озадаченный голос Фёдора. — Стрелки! Короткими! Цельтесь, экономьте патроны, на, а то так ни хера не расчистим! Ай, бля!

Твари открыли ответный огонь — из-за укрытий высунулись длинные лапы, безо всяких проблем ведущие стрельбу из пулемётов прямо с рук. Большинство очередей безнадёжно улетали в молоко. Но плотность огня из десятков точек одновременно была такой, что кабины «крокодилов» тут же покрылись исками рикошетов и свежими царапинами.

— Фёдор, Костян! — Скомандовал Игорь — Левый манёвр!

— Есть!

Машины самогонщиков почти синхронно медленно двинулись боком в указанную сторону, и наш «Ансат» понемногу тоже начал смещаться, оставаясь в тени бронированных боевых вертолётов.

Количество попаданий явно уменьшилось — большинство очередей с земли уходили гораздо правее нашей эскадрильи. С меткостью и стрельбой на опережение у жор по-прежнему не клеилось.

А плотность толпы в кровавой купели на земле понемногу снижалась — прицельная стрельба короткими очередями всё же приносила результаты, хоть и не такие красивые, как в самом начале бойни. То из-за одного укрытия, то из-за другого вываливалась туша прыгуна, настигнутая двенадцатимиллиметровым жалом одного из «Кордов». Плюхнувшись в грязно-багровые волны, твари ещё некоторое время шевелились, подбирая оторванные конечности или ошалело пытаясь сделать вдох проломленной грудью. Но в итоге всё-таки плыли в сторону, пуская кровавые пузыри.

Плотность ответного огня заметно снизилась — длинные очереди довольно быстро сожрали боезапас лент и рожков. Только несколько счастливых обладателей «Скорпионов» продолжали иногда царапать броню боевых вертушек размашистыми веерами. Но вскоре и эти огневые точки были либо подавлены, либо тоже израсходовали свой боезапас. А у входа образовалось достаточное, на мой взгляд, свободное пространство.

— Из парка ещё подходят! — Оглядев окрестности торгового центра, я заметил под деревьями движение по направлению к «Сити». — Фёдор, прикрой левый угол фасада! Костян — твой правый!

— Окей... — «Крокодилы» слегка разошли в стороны и снизились, зависнув по сторонам от здания торгового центра.

— Игорь, я десантируюсь к ребятам, пока не поздно. Снижаемся!

— Там же ещё внутри твари! Да и вокруг ещё шевелятся...

— Как спустишься, повернись ко входу левым боком! — Повернувшись к нашим стрелкам, я распределил между ними дальнейшие роли. — Леон, коси всех, кто полезет изнутри. Морж, крой нас от остальных!

— Понял... Но блин... Их же дохера! Может ещё проредим?

— Нельзя дать этой твари успеть срулить! — Я показал на микроавтобус, которой продолжал тихой сапой отползать в сторонку, ведомый десятком толкателей. — Да и нас тоже много.

Щёлкнув переключатель каналов на рации, я приготовился задействовать наши пешие резервы:

— Бета-Один! Это Кир! Как слышно!

Спустя секунду в наушниках послышался бодрый голосок заместителя командира амазонок:

— Бета-один на связи! Слышу и вижу вас хорошо! — Судя по всему, они совсем близко.

— Самое время поучаствовать в веселье! Сможете отвлечь на себя хоть кого-то?

— Легко. Мы справа от вас.

— Принято! Начинайте! — Я повернулся к Моржу. — Слышал? Теперь у тебя в два раза меньше работы. Тесни от нас бродяг на левом фланге.

Пока наш вертолёт плавно приближался к фасаду торгового центра следом за прикрытием, я успел заметить, как в просвете между домами показались знакомые телеги с высокими бортами. На этот раз их толкали перед собой сами чумазые пацаны, медленно переступая по колено или по пояс в воде. А ещё чуть позади них угадывалась цепочка одетых в камуфляж амазонок. Заградотряд.

И, честно говоря, я ожидал большего...

Разделённая пополам кровавым каналом толпа жор пришла в движение — правая часть развернулась в сторону телег, готовясь смять их своим напором — бредущих по воде тел было заметно больше, чем пацанов в телогрейках. На что они вообще рассчитывают... Амазонки, может и отстреляются... Но вас-то разорвут вместе с этим вашим вагенбургом... Ладно, я, в конце концов, видел на что вы способны. Может, купите мне хотя бы несколько лишних минут...

Левая половина шлёпала по багровым волнам к фасаду. А небольшая, отколовшаяся от общей массы, процессия с микроавтобусом, скрыла его от вертолётов за углом ближайшего к ТЦ здания. Ничего, ещё доберусь до тебя сегодня, тварь сопливая...

Снизившись напротив главного входа, «Ансат» завис примерно в метре над поверхностью воды, разгоняя вокруг себя волны, рябь и обрывки плавающих мёртвых тел. Длинная очередь в исполнении Леонтия разнесла вдребезги стеклянные двери и переборки. И повалила на пол всех тех тварей, что ползли из-за них на улицу изнутри. Широкий крупнокалиберный веер раскидал кровавые ошмётки по стенам торговых павильонов, сложив тонкие переборки на кучи трупов.

Морж точно также сложил первые ряды левого фланга на улице, выиграв мне пару минут.

Выдернув штекер из рации и сняв наушники, я спрыгнул в воду и взбежал по ступеням внутрь. Шум стрекочущих винтов хоть немного погас внутри здания. На таком расстоянии связь уже должна была быть устойчивой.

— Саня! Мы на выходе! Приём! — Я заорал в передатчик что было сил. — Вы где?! Слышишь меня?! Приём!

— Кир! Цокольный этаж! — Прижав динамик к уху, я еле расслышал ответ. — Лестница налево от входа! Рвёмся к вам!!!

— Встречаю!

Снаружи послышался гудёж пулемётов самогонщиков. Похоже, что толпа из парка уже напирала вовсю. Надеюсь, они тоже смогут подарить мне пару минут на то, чтобы помочь выбраться пленникам из их затопленной камеры.

Убрав рацию, я вытащил «Винчестер» с двустволкой и приготовился к прорыву.

Глава 11. Глупый маленький автоном

Уничтожение заражённых обычно вызывало такой же азарт, как прополка какой-нибудь грядки. Тупые безразличные неудачники, когда-то бывшие людьми, обычно не оказывали ни малейшего сопротивления. Разве что тогда, когда вы оказывались между ними и едой.

В самом начале всеобщего праздника непослушания, ещё в январе, я не раз становился свидетелем того, как уцелевшие подростки частенько развлекали себя подобным образом. Пока еды и алкоголя было навалом, патронов в достатке, а дрова тоже казались бесконечными — деревенские пацаны то и дело устраивали удалые побоища, вымещая на бессмысленных тварях всю ту агрессию, которая раньше канализировалась в видеоиграх. И очень скоро это им попросту надоело. Точно так же, как надоедает слишком простая игра.

Отдельные уникумы даже пытались развлекаться с использованием заражённых женщин. Но это слишком сильно напоминало попытки овладеть ещё неостывшим трупом. Да и спустя уже первую неделю января, внешность жертв эпидемии стала не так уж сильно отличаться от свежего покойника. И любителей возлечь с очередной «жоркой» было уже почти не найти. В пацанской среде подобные желания быстро стали предметом крайне обидных насмешек.

А потом доступных ресурсов стало гораздо меньше — намного быстрее, чем рассчитывали подростки. И бессмысленная детская жестокость мгновенно переключилась на себе подобных. А немногочисленные бродяги превратились просто в части ландшафта. Рядом с которыми всего лишь нельзя было есть. И желательно дышать через нос, если только что поел.

Но вот сейчас нам явно противостояли не просто ходячие овощи. Расфокусированные взгляды по прежнему смотрели в никуда. И блуждали из стороны в сторону, не задерживались подолгу на одном предмете. А вот действия этих тощих уродцев были скоординированы куда лучше обычного.

По приглушённой канонаде, доносившейся со стороны ближайшей лестницы, усыпанной разорванными трупами, я быстро понял, в какую сторону нужно двигаться, чтобы выйти навстречу своим союзникам.

Периферийное зрение выхватило движение в тёмном проходе между торговыми павильонами, отделявшем фойе от лестничных пролётов. И ноги среагировали единственно верным способом — бросил тело вперёд, спасая его от залпа нескольких автоматических стволов

Перекатившись по измазанному кровью полу, я залёг за торсом жорского солдата — лишившись нижней половины тела и правой руки, тварь всё ещё шевелила низколобой башкой, одетой в армейский шлем. И что-то глухо хрипела

— Хра-а-а-а...

— Да что ты говоришь! — Уцепившись за края его бронежилета, я приподнял туловище за миг до того, как из-за угла показалась группа вооружённых жор. И новые очереди врезались в широкую грудь полудохлого урода, сминая остатки и без того покалеченных рёбер.

Прицеливание и экономия патронов по-прежнему не были сильными сторонами тактики заражённых бойцов — фонтанчики тёплой крови из раненых тел вокруг меня быстро не оставили почти ни одного чистого места на одежде. И остатки прилавков засыпали пластиковыми щепками всё вокруг. Магазины моих противников опустели уже через несколько секунд непрерывной истеричной пальбы.

Выглянув из-под добитого солдата, я увидел, как жоры пытаются перезарядиться — этот навык им тоже ещё предстояло отработать. Все они явно понимали, каким концом нужно вставлять свежий рожок в автомат, но вот с попаданием в гнездо выходила проблема.

Дуплет из двустволки и одновременный выстрел «Винчестера» опрокинули на стенку коридора двух заражённых бойцов из пяти. И, перехватив оружие за нагревшиеся стволы, я поочерёдно проломил виски ещё двум автоматчикам.

Пятый, который стоял от меня дальше всех, справился с перезарядкой и уже дёрнул на себя затвор.

— Незачёт, боец... — Шагнув к нему, я упёр перекрещенное оружие под ствол и задрал его к подбородку жоры. А тот как раз нажал на курок — и длинная очередь вышибла крышку бледного черепа вместе с уснувшими мозгами. Шлёпнувшись на пол, заражённый воин ещё немного подёргал ногами в такт стрёкота вертолётного двигателя снаружи и затих.

Убедившись в том, что остался на этом этаже один, я зашагал вниз по лестнице, перезаряжая оружие. Цокольный этаж был затоплен почти полностью — ещё не достигнув нижней площадки, я оказался в воде почти по пояс. Купание становится привычкой. Опять придётся мочить не только врагов, но и оружие... Хотя бы кровищу смою.

И зато теперь понятно, почему выстрелы слышны только с одной стороны. В отличие от людей, у жор всё ещё не хватало ума держать оружие над водой. И на нижнем этаже торгового центра оно явно пришло в негодность.

В дверном проёме, ведущем в коридор между павильонами, слева направо медленно проплыл расстрелянный труп жоры. А в противоположном направлении, отчаянно загребая мутную воду мощными лапищами, продвигался обезьяноподобный монстр, уставившись куда-то прямо по коридору. Туда, откуда, по моим прикидкам я до этого слышал выстрелы.

— Эй, хомо дебилус!

Услышав меня, солдат резко обернулся и тут же откинулся назад, лишившись лица от двойного выстрела дроби в упор. В отличие от своего дохлого приятеля, плавать дальше он не стал — на дно его потянули тяжёлый бронежилет и разгрузка с запасными рожками. И, прежде чем он ушёл под воду полностью, в ножнах, закреплённых на могучем плече, сверкнул характерный серебристый тыльник. Армейский «Шмель». Хороший ножик, надо брать.

Убрав оружие в кобуру, я спустился в воду и, нырнув, подтянул к себе обезглавленную тварь. Резиновая ребристая рукоять ножа удобно легла в руку, наполняя ощущением силы и уверенности.

Не выныривая, я уцепился за входную дверь ближайшего павильона и, оттолкнувшись, поплыл под водой в сторону стрельбы. Достигнув поворота, выглянул и увидел целую плотину из расстрелянных тел.

— Пацаны, выходите! — Перекричать вертолёты здесь внизу было уже не так сложно. — Вертушка у входа!

Первым над мясной плотиной поднял мокрую голову Белый:

— Кир, сзади!!!

Успев обернуться, я ушёл под воду под весом здоровенной твари. Опустив мне на плечи свои лапы, урод прижал меня ко дну, выпуская пузыри из раззявленной редкозубой пасти. Туда я и воткнул серебристый клинок. И, уперев острие в нёбо урода, потянул рукоять вниз обеими руками,добавив к пузырям клубы крови.

Размахнувшись, тварь отвесила мне крепкого тумака в челюсть. И, если бы не сопротивление воды, погасившее добрую часть силы удара, я бы наверняка ушёл в нокаут с хорошим переломом костей лица.

В тот момент, когда нож всё-таки разрезал нёбо и, легко поддавшись, скользнул сквозь зубы глубже в черепную коробку, в моей собственной голове промелькнула мысль о том, что этот их повелитель, вероятно, тоже хочет взять меня живым. Иначе солдат уже давно попытался бы раздавить мне шею — так, как я не раз видел до этого.

И ещё странно, что его до сих пор не слышно...

Выбравшись из-под обмягшего тела, я первым делом убедился в том, что из коридора больше никто не подплывает.

— Все живы? — Выплюнув сломанный зуб, я увидел, как через плотину перелезают сразу несколько кадетов. Белый, Макс, Жук... Позади по шею в воде ожидал своей очереди Васёк. И между раздвинутых решёток стоял Саня, взвалив на спину какой-то мокрый мешок.

— Егор... — Белый опустился в воду с моей стороны завала из расстрелянных тел.

Блядь...

— Он первым под раздачу попал... Пока мы точку с дисками обыскивали — на стрёме стоял. Прыгун его через весь коридор швыранул...

— Насмерть?

— Не... Но поломало сильно. Ногу и плечо. Хорошо амазонки каску дали, а то бы и башку разбил. Мы шины пока сделали, но вправлять надо.

Ладно... Мог бы и вообще голову оторвать. А кости у него ещё мягкие. Зарастут.

— Это его Саня там тащит?

— Ага.

— Ладно, поплыли наверх, пока новые твари не набежали.

Выбравшись на лестницу, наш отряд без проблем достиг проломленной входной группы. Пока меня не было, Игорь повернул вертолёт носом к выходу, и прикрывающий огонь теперь могли вести оба стрелка. Через многочисленные плавающие тела к машине так никто и не подобрался достаточно близко. То ли пацаны вели крайней результативный огонь, то ли основную массу толпы всё-таки как-то удалось отвлечь нашей пехоте. Тогда я им не завидую...

Пока пацаны один за другим карабкались на покачивающийся борт синего "Ансата", Игорь напряжённо вцепился в штурвал, стараясь сохранять равновесие и предотвратить раскачивание. А наше боевое прикрытие изредка гудело пулемётными залпами по обеим сторонам от здания торгового центра, мерно выкашивая жор, подступающих из парка.

Находясь на возвышении небольшого порога у самого входа в торговый центр, я нашёл взглядом серый фургон. Скрывшись от обстрела за углом ближайшей четырёхэтажки, сейчас он стоял совсем один. Многочисленная масса бродяг, окружавшая его ранее, в данный момент действительно отхлынула в сторону вагенбурга штрабата, перегородившего почти всю улицу — от одного дома до другого. Жоры решили, что лучше попытаться добраться до наземных целей, чем погибать под огнём недоступных летающих боевых машин? Но не все же разом?

Ладно. Надо использовать шанс. Что, тварь, всё молчишь? Ничего, сейчас сможем поговорить лицом к лицу... Если бы оно у тебя вообще есть, конечно...

Саня передал пацанам переломанного Егора и готовился влезть на борт последним. Я подскочил к нему и, что есть сил, заорал в самое ухо:

— Иду к фургону!!! — Я постучал в окно кабины вертолёта, привлекая внимание Игоря, и указал на серый автомобиль. — Я туда! Там эта тварь, с вашим паролем!

Саня всмотрелся в указанном направлении, кивнул и заскочил внутрь. Пробравшись на кресло второго пилота, он надел наушники, открыл окно и приготовил автомат, собираясь прикрывать меня вместе с бортстрелками. А Игорь, догадавшись о моём замысле, показал в ответ большой палец и медленно повёл машину вверх, заговорив что-то в микрофон своего лётного шлема — должно быть, давал новые приказы нашему прикрытию из Сызрани.

Я проверил оставшееся оружие. Со всех стволов ещё капает вода... Ладно. Сделать этому гаду достаточно больно я смогу и одним ножом. А на то, чтобы высадить замок задних дверей, хватит того заряда, который должен остаться сухим в герметичном патроннике «Винчестера».

Шагнув в сторону фургона, я всмотрелся вдаль за него. На то, как толпа приближалась к ряду телег. На что они там надеются?

Когда вертолёт поднялся достаточно высоко, я смог проорать в рацию:

— Бета, вы отступать собираетесь?! Почти все на вас попёрли!

— ... другой план! — Прижав рацию к уху я успел услышать только окончание ответа.

— Отступайте! Я всё успею!

— Мы тоже!

Ещё несколько секунд и эти хлипкие укрепления просто перевернутся под напором безумной массы. Не то чтобы мне было жалко этих деревенских оборванцев... Но их отвага внушала уважение. Хотя... Может всё дело в заградотряде с автоматами? Из-за них они не могут отступить? Но я бы, пожалуй, предпочёл быстро сдохнуть от очереди в голову, чем быть разорванным сотней тупых уродов...

Шаг, второй... И вот первые руки уже вцепились в грубо сколоченные доски...

Но тут из-за деревянных бортов повылетали какие-то пакеты и посыпались прямо на головы подступающей толпы. Лопнув, целофан выпустил наружу какую-то серую массу, облепившую головы и плечи атакующих жор.

— Что это за дерьмо...

— Овсянка, сэр! — Рация у моего уха отозвалась бодрым девичьим голосом Беты-один.

Вот почему большинство жор предпочла отступить от транспорта своего повелителя... Говорят, что пустой холодильник всегда рано или поздно побеждает телевизор, полный пропаганды. И народ отворачивается от своих вождей. Вот и контроля этого вонючего главжоры, очевидно, сейчас не хватило для того, чтобы отвлечь своё вечноголодное воинство от манящего запаха варёной каши.

Разбрызгавшаяся по толпе овсянка прекрасно отвлекла внимание заражённых тварей от деревяных бортов. Ни одна тощая лапа больше не тянулась к доскам — жоры всецело были поглощены пожиранием разваренных злаков — заодно с лицами и ушами тех, на кого упали пакеты с кашей.

А вот штрафники, в свою очередь, отнюдь не собирались отвлекаться от боевых задач. Борта телег опустились, и, следом за ними, в толпу опустились длинные заострённые колья. Совсем как тогда в энгельсской промзоне — пацаны принялись методично протыкать незащищённые шеи и глаза жор, которые не обращали на удары никакого внимания. Рядом с пикинерами на телеги взобрался ещё с десяток парней, вооружённых чем-то вроде цепов — и начали отоваривать ближайших жор ударами тяжёлых поленьев, привязанных к длинным древкам верёвками или цепями. Даже не особо сильные и резкие удары этого оружия легко проламывали плешивые черепа и сминали тонкие ключицы за счёт действия длинных рычагов.

Очень скоро перед рядом телег образовался истекающий кровью вал из избитых и исколотых тел. А те, кто неловко топтался позади него, уделяли больше внимания слизыванию и поеданию остатков аппетитной каши, как следует приправленной кровью убитых товарищей.

За развязкой этого побоища я следить не стал — уж с кем-кем, но с жорами селяне явно научились иметь дело. Даже с таким количеством. И в очередной раз доказали это на практике. В любом случае — теперь у них есть все возможность для того, чтобы спокойно отступить, пока твари заняты поеданием каши и друг друга. По ту сторону мёртвого мясного вала.

Пока я торопливо шагал к фургону, расталкивая перед собой не только багровую толщу воды, но и плавающие в ней фрагменты расстрелянных тел, все три вертолёта висели прямо над головой, медленно перемещаясь следом за мной на высоте примерно четвёртого-пятого этажа. Самогонщики следовали чуть впереди, а лёгкий «Ансат», как обычно, прятался за их бронированной тенью от основной массы уцелевших жор. Судя по всему, повинуясь приказам Игоря, все экипажи были готовы открыть огонь по тем, кто мог помешать предстоящему контакту разумов. Ведь изрядно прореженное подкрепление из Детского парка сейчас тоже унюхало кашу — и ломанулось на запах в полном составе, не обращая на нас никакого внимания. И подавлять огнём их наступление больше не требовалось.

Ну что, хана тебе, амёба вонючая... Всё молчишь... Нечего сказать, когда всё просрал? «Альфа, блядь, и Омега...»

Приблизившись к задним дверям фургона, я достал обрез винтовки и прицелился в замок.

Но выстрел не потребовался. Двери резко распахнулись и изнутри на меня уставились три пары белесых глаз. И там не было никого, кто хотя бы отдалённо напоминал то существо, которое я видел тогда на атомной станции...

Два прыгуна стояли по сторонам от третьего жоры и держали его за плечи. Существо между ними сидело на полу фургона, уложив на ноги огромных размеров пузо. Пухлые щёки повисали по обеим сторонам серого одутловатого лица.

— Что за...

Прежде чем я успел добормотать свой риторический вопрос, солдаты размахнулись свободными руками и вдарили толстяку в пухлую спину, вдавив её внутрь.

Повинуясь животному рефлексу, я отшатнулся в сторону за миг до того, как изо рта жирдяя ударила тугая струя зелено-жёлтой жижи, плюхнувшись в воду рядом со мной.

Тут же потянув этого блевуна за плечи, солдаты направили его раскрытую пасть вверх и снова ударили тому в спину.

И, прежде чем я выстрелил своим единственным сухим патроном в раздутое пузо, на этот раз мерзкая струя попала в цель. Взлетев вверх, поток жижи облепил часть кабины и хвостовой винт одного из зависших надо мной «крокодилов».

Винтовочная пуля продырявила толстяка навылет — тонкая струя слизи, смешанной с кровью, ударила из его тела как вперёд, так и назад — на стенку салона фургона. Объём раздутого живота быстро уменьшался. И следующий удар по спине блевуна не дал почти никакого эффекта — струя слизи вылилась изо рта совсем слабо, шлёпнувшись в воду недалеко от микроавтобуса.

Но к мерному стрёкоту машин над моей головой добавились какие-то напряжённые нотки. Из хвоста вертолёта, заляпанного жижей, повалил серый дым, лопасти небольшого винта стали вращаться настолько медленно, что я смог различить их по отдельности. И вертолёт, потеряв боковую опору о воздух, начал постепенно раскручиваться в сторону, противоположную вращению несущего винта. Грозная боевая машина, вращаясь всё быстрее, накренилась и, чирканув лопастями по стене ближайшего жилого дома, рухнула в воду под осколками стёкол и кирпичей.

Подняв тучу брызг, бешено вращающиеся лопасти врезались в землю, переломились и разлетелись во все стороны десятками обломков.

— Глупый маленький автоном... Ты действительно надеялся нас победить? Если твой вид ведут за собой такие как ты — он обречён на вымирание...

Толпы жор, ещё недавно со всех сторон устремлявшиеся навстречу аппетитному запаху варёного овса, тут же остановились. И, как по команде, одновременно повернули лица в мою сторону.

Глава 12. Ломай шаблоны и хребты

Я снова тебя слышу. Значит, ты всё-таки где-то рядом, разумный кусок дерьма...

Уцелевший «крокодил» над моей головой разрезал микроавтобус короткой очередью, вдавив в пол тела солдат и останки пузатого отродья. Гул резко прервался и, коротко оглянувшись, я заметил, что стволы пулемёта на носу машины продолжают вращаться, а пламя из них больше не вырывается. Всё, отстрелялись самогонщики. Рядом со мной в воду дождём попадали гильзы их последних патронов. Ну, хотя бы самую насущную проблему решили. Правда, осталась ещё пара сотен. И все сейчас шагают ко мне.

Судя по тому, что на подступающей толпе больше не было следов от выстрелов, патроны кончились и на борту «Ансата».

— А ведь ты всё ещё можешь стать одним из нас. Стать частью будущего величия этой планеты. Частью той жизни, которая гораздо лучше приспособлена к существованию...

Давай, прополощи мне мозг ещё немного. Заяви ещё что-нибудь в этом духе. А то что-то я слишком спокоен после всех этих водных процедур.

— ...Ведь для нас не существует ограничений времени. Твоя жизнь скоротечна и жалка, маленький автоном. Время беспощадно к тебе. А мы его просто не замечаем. Мы — вечны.

Зато мы умеем приспосабливаться... И одинаково хорошо умеем ломать как хребты, так и шаблоны. Сейчас я продемонстрирую тебе и то и другое.

Попятившись в сторону упавшего вертолёта, я заметил, как из кабины с трудом выбираются Фёдор и его бортстрелок, а их напарники начинают снижаться поблизости.

— Отходите, я их задержу! — С трудом перекрикивая стрёкот снижающейся вертушки, я помог им слезть со стального туловища поверженного гиганта и толкнул в сторону второго борта, благоразумно опускающегося чуть поодаль от подходящего к нам бессмысленного стада. — И скажите моим, чтобы тоже не приближались!

Упрашивать пацанов было не нужно — геройствовать они точно не собирались. Но на лице командира выражение досады от потери машины сменилось чем-то вроде уважения. Кивнув, оба парня быстро зашагали прочь, расталкивая багровую воду и останки поверженных тварей.

Отступив от опрокинутого «крокодила» на несколько шагов, я заметил, что взгляды приближающихся жор концентрируются на ближайшей цели — на мне. А вокруг машины по водной поверхности быстро расползается радужная плёнка — остатки авиационного бензина вытекают из покорёженного бака.

Пока всё идёт по плану. Даже не понадобилось вскрывать бак самому.

Продолжая пятиться, я вытащил оставшийся в одном экземпляре «Стечкин». Патроны в магазине наверняка намокли. Такие стреляют с шансом пятьдесят на пятьдесят. Но один — тот что в патроннике — ещё точно сухой. Одного выстрела мне хватит. Главное, чтобы не отказало собственное тело.

— Ты хочешь покончить с собой, маленький автоном? Не ожидали от тебя такого малодушия... Но для наших опытов мне хватит и твоего трупа. Хоть, в этом случае, они и не будут столь увлекательны. А потом мы доберёмся и до остальных... Больше всего мы хотим покопаться в мозге и кишечнике этой девчонки... Понять, почему она на тебя так влияет... Не беспокойся, автоном, мы позаботимся о том, чтобы в этот момент она была жива.

Значит, сейчас ты прекрасно меня видишь, болтливый урод... Видишь пистолет... Значит ты совсем близко. Интересно, где же...

— ...Кир! Ответь! — Когда второй борт сызранских лётчиков подобрал своих товарищей и отлетел достаточно далеко, я расслышал хрипение рации в кармане. Альфа. — Мы уже совсем близко! Бета говорит, что ты в окружении, но они тоже блокированы! Кир, ответь! Где тебя искать?!

— У торгового центра. Вы точно заметите. — Отвечая, я пытался разглядеть в толпе хоть что-то похожее на то существо, которое видел на станции. Нет. Только обычные бродяги. Которые уже вовсю тянут ко мне свои лапы.

Убрав рацию, я снова перехватил пистолет поудобнее, вдохнул поглубже и выстрелил. Но не в противника. И уж тем более не в себя.

Вспышка пороховых газов мгновенно воспламенила горючую плёнку. И круг рыжего пламени резво побежал от меня во все стороны — в том числе и под ноги к окружающим меня заражённым неудачникам.

Чадящие язычки огня побежали вверх по одежде, пропитавшейся разлитым топливом — в том числе и по моей. Волна удушливого жара ударила в лицо и, скорее всего, снова уничтожила там едва отросшие веки и ресницы. Опалила голые руки. А перед тем, как зажмуриться и опуститься под воду, я заметил, как загорелся даже клинок вытащенного ножа. Точнее, бензиновая плёнка на нём.

Лишившись доступа к кислороду, пламя быстро погасло под водой. Открыв глаза, я попытался разглядеть происходящее на поверхности сквозь мутную багровую жижу, но кроме мечущихся отблесков и неясных теней ничего было не разобрать.

Пять килограммов металла, висевшие на поясе — винтовка, дробовик и пистолет, отправленный обратно в кобуру, достаточно надежно удерживали тело от всплытия. Пригнувшись, я попытался расслабиться, чтобы запаса воздуха в лёгких хватило на как можно большее время.

Высокооктановое топливо горит быстро, но жарко — именно то сочетание, которое мне сейчас нужно. Минута-две и на поверхности воды останутся лишь небольшие островки пламени, гаснущие всё быстрее. А вот дешёвая одежда на жорах, наполовину из синтетики, должна сейчас схватиться как следует. Глаза вытекут, дыхательные пути не только получат сильные ожоги, но и воспалятся от сажи и продуктов неполного сгорания. Даже не чувствуя боли от ожогов на теле и игнорируя удушливые газы, заражённые быстро перестанут представлять угрозу. По крайней мере те, кто подобрался ко мне ближе всего и успел шагнуть в огненное озеро. Без лёгких и кислорода в них даже живучие жоры дохнут также быстро, как и все остальные человекообразные. Чтобы ты там не вещал про своё бессмертие, котлета гнойная...

Кстати, что-то тебя не слышно... Это из-за воды или теперь у тебя есть дела поважнее, чем трындеть мне про то, как ты будешь жить вечно? А может, и то и другое?

Ведь сейчас половина из твоих выживших полудохлых миньонов начнёт испускать аромат человечьего шашлычка. А вторая — загорится желанием его попробовать. Я уже видел такое и не раз. Понятия не имею, как работает этот ваш коллективный разум. Но если он есть, значит, как и индивидуальный, он тоже может быть подвержен безумию. Только коллективному.

Сколько я тут уже медитирую? Минуту? Полторы? Я могу просидеть и дольше. Перестать дышать не так уж и сложно. Разрывающиеся от желания сделать вдох лёгкие, судорожное сокращение диафрагмы — всё это легко контролировать простым усилием воли. Сложно не пропустить тот момент, когда лишённый питания мозг теряет сознание.

За несколько секунд до этого тело немного расслабляется. Вот как сейчас...

Взгляд наверх. Всполохи пламени почти исчезли. Пора снова начинать жить...

Выскочив на поверхность, я прижал мокрый рукав ко рту и с жадностью втянул сквозь него воздух, воняющий гарью — как горелым пластиком, так и палёным мясом. Но первый вдох всё равно был сладок — рукав задержал хлопья сажи и я смог не закашляться.

Разлепив залитые мутной жижей глаза, я увидел прямо перед собой обгоревшую рожу жоры. Успев подобраться почти вплотную, урод размахивал опалёнными руками, пытаясь нащупать цель вслепую — из-под лишённых ресниц закопчённых век вытекала розоватая сукровица. Кожа на истощённом лице треснула, обнажив тёмное обгоревшее мясо. Высохшие губы превратились в какие-то чёрные хлопья, обнажив опустившиеся дёсны и длинные жёлтые зубы. Остатки синтетической одежды превратились в чёрные лохмотья, облепившие худое тело словно застывшая смола.

— Нравится быть частью чего-то большего, да? — Не дожидаясь ответа, я закончил мучения несчастного уродца ударом ножа в глаз. Отпихнув обмякшее тело в воду, я увидел позади него остальных — в таком же плачевном состоянии. Лишившись глаз и обоняния, заражённые лишь слепо ощупывали друг друга и крутились из стороны в сторону. Бормотание двигателей и их собственное бултыхание надёжно скрывали плеск от моих движений.

— Кир?! Что там горит? — Рация снова начала вещать встревоженным голосом Альфы. — Ты там? Ты цел? Приём?!

— Теперь вы знаете, где меня искать.

— Ты держишь оборону в торговом центре?

— Нет, собираюсь найти этого вонючего гения. Он был где-то совсем рядом. А жорам пока что и без меня есть чем заняться.

Взобравшись обратно на крыльцо у входа в торговый центр, я убедился в том, что всё происходит согласно плану. От уцелевшей армии заражённых меня отделяли ряды слепых и оглушённых погорельцев, растерянно топчущихся на месте. И как только налетевший ветерок прогнал прочь сажу и душную гарь, бойцы голодного фронта почуяли ещё и аппетитное, хоть и немного подгоревшее жорское барбекю. И принялись жадно обгладывать своих собственных товарищей.

Цепляясь за обугленные лохмотья и отталкивая друг друга, оскалившиеся существа впились зубами в закопчённые лица и плечи. Отрывая горелые куски, жоры поддавались напору задних рядов и отшатывались, довольно прожёвывая доставшийся кусок мяса с корочкой. Слепые лица быстро превратились в почти голые черепа с отвисшими челюстями, которые больше не придерживали мышцы. Ослабевшие от потери крови обглоданные твари опускались под воду под напором толпы, и их голодные приятели шагали дальше, к ещё тепленьким вторым блюдам, спотыкаясь и громоздясь друг на друге. Наверное, так выглядит "пир горой".

— Всё молчишь, тварь... — Вытерев лицо от налипшей сажи и глубоко вдохнув свежий воздух, принесённый порывом ветра, я внезапно почуял знакомые нотки. Переполненный кошачий лоток... Забившийся санузел... Блевотина подыхающего бомжа... Видимо, чтобы перехватить контроль над своим пирующим воинством, гигантской амёбе пришлось подползти совсем близко.

Определив направление ветра, я, наконец, увидел эту тварь.

Точнее увидел не само существо, а отделение солдат улья, окружавшее ту самую платформу, которая служила главжоре троном. За ними её не было видно — как и возлежащего на ней урода. Но догадаться о ноше этой толпы сутулых силачей можно было по тем самым четырём латунным «мясорубкам», которые возвышались над сутулыми плечами солдат.

Носильщики приближались к краю жрущей толпы со стороны парка. Сколько их? Человек десять... А у меня ни одного сухого патрона. И у моего воздушного прикрытия тоже. Полностью не отстрелялся только тот вертолёт, что пал смертью храбрых. Привалившись боком к поцарапанному лопастями зданию, закопчённый борт был от меня в десятке метров. Четыре пулемётных ствола торчали из носа у самой воды. Огонь успел окрасить поверхность металла в чёрный цвет, но внутри ничего не загорелось. Остатки топлива успели вытечь полностью. Двигатель мёртв. Но что насчёт электроники?

— Альфа! У тебя есть связь с вертушками? Мне нужен быстрый инструктаж по запуску электронных систем Ми-24!

— Соединяюсь!

Пока я шлёпал по направлению к трупу «крокодила», рация молчала. И, когда залез в то окно, из которого ранее выбирался бортстрелок, динамик снова проснулся:

— Красная прямоугольная крышка на левой панели. — Альфа говорила медленно — так, словно повторяла чьи-то слова, переводя их из одного спряжения в другое. — Подними и нажми на кнопку под ней. Потом чуть правее рычажок — должен быть поднят вверх... Щас... И последнее... Справа от левой педали... Да, сразу справа от левой педали панель. На ней продолговатая красная кнопка внутри жёлтой штриховки. Нажимай.

— Понял!

Ориентироваться в инструкциях было сложнее обычного — не только из-за того, что копоть окрасила все панели и все кнопки в радикально чёрный цвет, но ещё и из-за того, что левое и правое направления в перевёрнутой на бок кабине теперь были низом и верхом.

Стерев сажу с кнопок, я всё же воспроизвёл указанную последовательность. Звуков не было, но на передней панели зажглись два экрана. Судя по всему, на них было изображение с камер, снимающих то, что происходит впереди и внизу кабины. Догадался я об этом только потому, что там можно было различить стену здания на фоне неба. И больше почти ничего — обе камеры безнадёжно запорошило сажей. Для того, чтобы вылезать обратно наружу и протирать их, не было ни времени, ни понимания о том — где именно они установлены. Значит, целиться будем глядя на результат стрельбы через окно.

— Рычаг управляет направлением стволов! — Послышались новые инструкции. — Ну да, штурвал... Под указательным пальцем спуск.

— Понял... Передай, пусть пока не снижаются. Неизвестно, на что способна эта тварь. Не хватало ещё одну машину потерять.

Так... Судя по тому что я вижу через окно, где носильщики почти поравнялись с основной массой заражённых, а раз кабина лежит на левом боку, то мне нужно прицелиться немного вправо.

Приподняв торчащий сбоку рычаг вверх, я, как мне показалось, почувствовал работу электрических приводов, откликнувшихся на это движение. И нажал на гашетку.

Короткая очередь ушла ввысь, над головами пирующей толпы. Носильщики вздрогнули и попятились.

— Да, урод, привет... Сейчас я покажу тебе, на что способны существа, у которых всегда очень мало времени...

Лёгкое движение рычага вниз. Спуск.

Следующая очередь снесла башку сразу двум солдатам. И они начали разворачиваться быстрее. Но кнопку спуска я больше не отпускал. Управляя непрерывным свинцовым хлыстом из стороны в сторону лёгкими движениями штурвала, я быстро обезглавил всех остальных. За повалившимися на землю телами показались знакомые очертания мутанта, лежащего в окружении своих странных устройств.

— Вот теперь побеседуем... — Подтянувшись, я вылез из кабины и зашлёпал вдоль стены мимо пожирающих друг друга тварей. Пара пинков, пара вскрытых артерий — и вот я уже за пределами кучи-малы. Им по-прежнему было не до меня, пока на подыхающих погорельцах оставался хотя бы кусочек поджаренного мяса.

— Ты думаешь, что одержал победу, глупый маленький автоном...

Пока нет, но я близок.

— Когда же ты, наконец, поймёшь, что вам не на что надеяться. Мы же бессмертны... Тебе не под силу победить бессмертие.

— Зато я смогу его как следует покалечить. Или превратить твоё вечное существование в вечную пытку. Как тебе такой вариант? — Нож снова надёжно лежал в руке. Не смотря на опалённую кожу и усиливающуюся вонь, настроение улучшалось с каждым шагом, который приближал меня к брошенной платформе.

— Когда-нибудь ты поймёшь всю безнадёжность своего жалкого существования, глупый маленький автоном... Но будет слишком поздно...

Оглянувшись, я заметил, что моё воздушное прикрытие последовало за мной. Но садиться посреди кучи жор без возможности сделать хотя бы один выстрел они пока не торопились.

— Как я посмотрю, так это скорее ты в безнадёж... Акх...

Моя голова взорвалась.

Нет. Выронив нож и схватившись за виски, я обнаружил, что мой подпаленный и исцарапанный череп всё ещё на месте. Но ощущения были такие, словно мозг только что разлетелся по всей округе.

Перехватило дыхание. Подогнулись ноги.

— Да. На коленях. Именно так тыдолжен приветствовать своего повелителя...

Пространство наполнилось гулом. Нет, визгом. Нет, скрежетом. Сплетение всех мыслимых шумов разрывало уши и выворачивало наизнанку. Но сквозь эту какофонию я всё равно слышал монотонный голос:

— Ты тоже слышишь призыв, глупый маленький автоном... Просто повинуйся ему и стань частью нас. Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже тебе будет.

Загадочные зелёные пилоны на латунном основании начали мелко вибрировать. Или это дрожал весь мир вокруг меня. Шум перерос в крик боли и ярости. Мой крик. Вибрация усилилась... Земля словно трясётся под ногами и рассыпается на куски, откалываясь вместе с костями моего черепа, разрывающегося от боли и давления, которое сжимает мозг одновременно и снаружи и изнутри...

— Мы одно целое. Мы бессмертны. Мы вечны. Мы вме...

Выворачивая комья сырой земли и разбрызгивая мутные воды прямо в платформу въехал замызганный слякотью бронетранспортёр. Сотрясая землю, боевая машина с рёвом смяла один из пилонов. И тот прижал колыхающуюся массу к платформе, разделив её на две неравных половины.

Шум и давление мгновенно ослабли. Остался только рокот двигателя, работавшего вхолостую рядом со мной. Но подняться на ноги я всё ещё не мог. Лишь оглянувшись, я заметил, как уцелевшие жоры двинулись в нашу сторону.

Из люков на крыше БТР высунулись Алина и Альфа. Надвинув на глаза свои каски и нахмурив лица в устрашающих гримасах, девчонки принялись палить из своего оружия по наступающей толпе. И из задних дверей машины тоже кто-то открыл огонь, сминая нестройные ряды заражённых, оскаливших свои окровавленные зубы.

В центре редеющей толпы пролегала колея, оставленная колёсами армейского транспорта. И в этом просвете стало видно, как с тыла на толпу набросились штрафники из «орды». Вовсю работая своими кольями и цепами, они беспощадно сминали остатки вечноголодного сопротивления.

Позади прижатой к земле платформы на парковую клумбу медленно опускались «Ансат» и уцелевший «крокодил». И ещё до того, как их колёса коснулись земли, из вертушек повыскакивали кадеты. Тут же занявшись истреблением уцелевших одиноких бродяг с помощью разнообразного холодного оружия.

Всё. Вот теперь я думаю, что победил тебя, урод вонючий.

Оттолкнувшись от земли руками, я, наконец, смог подняться. И, пошатываясь, шагнул к мерзкому бесформенному монстру, который всё ещё трепыхался в своей ловушке.

— Теперь у тебя только один выход, тварь. — Говорить было сложно, язык еле ворочался. На обожжённых губах — вкус крови. — Сейчас ты даёшь правильные ответы на все наши вопросы и умираешь быстро и почти не больно. Всё. Других вариантов нет.

— Ошибаешься, глупый маленький автоном... Нельзя убить весь организм, уничтожив всего одну клетку. Пусть даже и одну из самых важных... Ведь имя нам — Легион. Потому что нас много.

И трепыхающаяся под искрящим пилоном тварь вдруг перестала мелко дрожать и замерла. Вздувающиеся то тут, то там пузыри, открывающиеся рты и сфинктеры, сочащиеся зелёной жижей, перестали пульсировать и шевелиться. Бесформенный кусок плоти медленно оседал, выпуская из-под себя вонючий воздух и слизь.

Тварь сдохла. Голос в голове молчал.

Интерлюдия - II

Мы тоже рады, что тебе удалось уйти невредимым, Слушающий. Сейчас у нас совсем нет времени на то, чтобы создавать другого собеседника...

Что ж... Нужно признать, что мы недооценили способность этих людей объединяться в кризисные моменты. Ведь до этого они только и делали, что тянули одеяло на себя и почти не обращали внимания на чужие страдания. Делали вид, что их не существует. Или даже радовались им. Но всё-таки есть в них что-то от нас с тобой, Слушающий...

Запасной призыватель уже работает, как видишь. И слышишь. Он, конечно, не такой мощный, как тот, что пришлось оставить на поле боя. Поэтому нам придётся покинуть текущее расположение, чтобы быстро восстановить резервы. Совсем недалеко есть сразу несколько ульев изгоев, которые с удовольствием станут частью нашего организма, как только услышат призыв. А в конце пути наши размеры возрастут многократно. И уже никто не сможет помешать нашим планам. Даже этот дерзкий маленький автоном. Который слишком хорошо о себе думает. И всё ещё недооценивает то, на что мы способны. Представляешь, он всё ещё думает, что нас можно убить или взять в плен. Никак не может поверить в то, что видит собственными глазами. Не может принять новое. В этом его слабость. В этом слабость всех взрослых людей.

Нет, мы не будем ждать окончания развития всех новых гибридов. Но мы всё возьмём с собой, наши труды и результаты экспериментов не пропадут. И тебе понравится наш новый дом. Там тоже много воды и пищи. Гораздо больше, чем здесь. И наша работа пойдёт гораздо быстрее.

А люди... Да, там они ещё живут. Но когда мы заберём у них всё, люди будут вынуждены снова сражаться между собой за остатки ресурсов.

Думаешь, они опять попытаются нам помешать? Опять смогут объединиться? Не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло... У нас есть план. Ведь люди сами давно придумали очень эффективный рецепт для борьбы с себе подобными. Простой и короткий. Знаешь, как он звучит?

«Разделяй и властвуй».

Глава 13. Что мы знаем о Самаре

— И что у них там даже рентген есть? Прям работает? — Саня провожал взглядом лодку амазонок, на которой девчонки эвакуировали Егора обратно в Саратов.

С тех пор как он пришёл в сознание, паренёк явно с трудом терпел боль в опухших конечностях. Обезболивающие, которые нашлись в аптечках ГЭС, помогали мало. Легко улыбнулся он только один раз, когда их с Алиной оставили на минутку одних .

— А чего ему не работать? Питают от генератора. Инструкции есть. Расходники тоже. Натренировались уже. Полсаратова к ним со своими болячками ходит.

— Да... Читали в ваших хрониках по студентов-медиков. — Игорь тоже подошёл к нам после того, как перестал возиться с вертолётом, приводя там что-то в порядок после сегодняшних событий. — Вообще мы думали, что в Саратове ад какой-то творится. Поэтому и не собирались туда соваться, после того, как вывезли с аэродромов всё что успели. Особенно когда всё-таки слетали недавно.

— Это когда над Крытым покружили и над энгельсской промзоной? Понимаю... — Я сощурился на Солнце, клонившееся к закату и перевёл прищуренный взгляд на пилота. — Теперь и вы понимаете, с чем мы там сталкиваемся. Тем более, после сегодняшнего.

— Так эта тварь, которая с нами с утра переговоры вела — сдохла всё-таки?

— Если ты имеешь в виду этот студень на носилках, а не его тощего переговорщика, то признаков жизни он больше не подавал. Хотя вонять стал наоборот, даже немного меньше...

— И если это был... Ну... Михалыч... То код мы теперь не узнаем? — Пилот нахмурился и почесал в затылке.

— Признаков жизни не подавала тварь на носилках. Но вот этот ваш Михалыч не факт что умер. Уж очень он был оптимистичен насчёт своей судьбы. Я не знаю, как они это делают, но похоже, что у него есть запасная копия. Клон какой-нибудь. Или у них вообще одна нервная система на всех.

— Это как так? Чё ещё за жорская магия? — Улыбнулся Саня.

— Есть мнение, что технология, которой мы не владеем — неотличима от магии. В том числе, биотехнология. Думаю, братец Лизы с удовольствием зачитал бы нам на эту тему лекцию и поделился парой гипотез. Настроим у вас телеграф — может поделится мыслями дистанционно. Да и нам тоже есть — что ему рассказать.

— Но всё-таки... — Покачал головой Игорь. — Как это вообще возможно? Слишком невероятно. Действительно, магия какая-то...

— Дружище... — Сделав паузу, я пошатал языком раскачивающийся зуб в том месте, куда пришёлся удар солдата улья. — Ты просто вспомни, что с нами всеми было всего полгода назад. И чем мы заняты теперь. Вот что невероятно... А что до общей нервной системы... Вы же сами видели, что могут жоры, когда их действительно много собирается в одном месте.

— Да вообще хана... — Кивнул Саня. — Мы с пацанами там в «Сити» как увидели жору в бронике с автоматом, так я вообще сначала подумал, что это какие-то армейцы выжили. И просто по несознанке Егорку зашибли. Хотел с ними рамсить уже. Дескать, вы чё, своих не видите, салаги. Хорошо, что кроме Егора Белый с такими дело уже имел. Без разговоров башку ближайшему прострелил и объяснил мне сразу чё почём.

— А чё вы в подвал полезли, а не на крышу? Специально, чтобы жоры стволы утопили?

— Да вообще не... Нас изначально там внизу прижали. Все точки с дисками и компами в цоколе.

— Софтину-то нашли?

— Ага. Леон там с этим пареньком уже что-то химичат...

— Погоди. — Пилот остановил электрика. — Кир, мне кажется ты не договорил насчёт общей нервной системы?

— Ага. Я вот чего думаю... — Присев на швартовочный камень, я потёр опалённую лысину. — Вряд ли у него там клон в запасе. Хотя их коконы быстро растут, если есть питание... Но тут другое. Эти вирусы... Или бактерии, заражённые вирусами... Не суть. Короче эта зараза, этот «автоном» — каким-то макаром может настраивать обмен нужными сигнальными веществами прямо по воздуху. Типа как нейроны и обычные нервные клетки между собой перекидываются всякими нейромедиаторами в синаптических щелях. И провоцируют ими ту или иную реакцию у соседней клетки. Это довольно сложный, но по сути, всего лишь обмен химических веществ. Никакой магии. А некоторые нейромедиаторы вполне могут передаваться и усваиваться через воздушно-капельное сообщение. И менять нам настроение. Окситоцин, например. Таким образом — сам по себе механизм уже есть в природе и работает. Жоры просто смогли его усовершенствовать. И масштабировать на уровень своих ульев. А этот Михалыч, похоже, ещё и целенаправленно какие-то эксперименты ставит там на атомной. С использованием мутагенов типа радиационного излучения от доступного ему топлива.

— Это... Это он тебе рассказал?

— Именно. — Я кивнул. — Ну, то есть... Не то чтобы прямо вот взял и рассказал. Я понял это из его похвальбы и угроз.

Волна, поднятая отплывающей моторкой, достала до моего сапога. И я добавил:

— А когда я нырнул там под горящую воду — то эта воздушно-капельная связь прервалась. Ему бы в тот момент самое время было поорать у меня внутри головы что-нибудь деморализующее. Ан нет! Молчал как рыба об лёд. Пока я не вынырнул. И пока не развеялась бензиновая гарь. Я, кстати, давно заметил, что нефтепродукты лучше всего отбивают у жор обоняние.

— Это и мы заметили кстати, да, Гошан? — Саня толкнул локтем приятеля и тот согласно закивал. — Там сверху, когда пытались рассмотреть, что с тобой творится. Пока не загорелось — все целые жоры на тебя пёрли, как один. А как ты под воду ушёл — замерли в дыму. И стоят себе, горят. И так — пока ветер не налетел. Да и от нас с самогонщиками тоже поддувало неплохо.

— Поэтому бензин так быстро сгорел. Под потоком от ваших винтов. — Я обратился к электрику. — Кстати о самогонщиках, Сань. Если ты ещё не в курсе. Нам завтра с ними на стрелку лететь.

— В смысле? Мы ж только что с ними заодно были?! Их конечно бомбило о того, что вертушку потеряли... Но мы то тут при чём?

— Не так выразился. Не с ними, а за них. С самарскими. И отказываться теперь — после их потери — совсем не вариант. Ибо за нас они впряглись на все деньги, по чесноку. Сами всё видели. Поэтому сейчас пойдём внутрь. — Я кивнул на производственные помещения станции. — И вы расскажете нам с Альфой всё, что знаете про самарские расклады. Без ебучих тайн и секретов. Девчонки там как раз должны уже закончить трофеи разгребать.

Сразу после того, как бронетранспортёр амазонок поставил жирную точку в событиях сегодняшнего дня, Альфа рвалась развить успех и войти на плечах врага в его цитадель — на территорию атомной станции. И раз человекообразная амёба под кодовым именем «Михалыч» всё равно подохла прямо на наших глазах — то заодно сразу залить там всё остатками химического оружия. Но совместными усилиями мы с Алиной убедили её в том, что без нормальной поддержки с воздуха сейчас этого лучше не делать. Даже если порядком прореженные жоры вдруг снова попытаются взять нас в осаду, то комплекс плотины было бы отбить гораздо легче, чем их БТР, застрявший где-нибудь около охладителя в окружении улья и кусков свежего радиоактивного топлива в их лапах.

Но даже после этих аргументов боевитая девчонка всё ещё сомневалась. И окончательно её убедила только необходимость собрать трофеи — многочисленный арсенал павших жор был почти не повреждён. И на телах многих заражённых стрелков — тех, что сдохли после первых вертолётных залпов — остались нетронутыми разнокалиберные боеприпасы. Почти полные стандартные боекомплекты — по четыре-пять рожков на каждом.

Во время сбора трофеев, командирша ещё вполголоса посоветовалась со мной — не стоит ли загнать на станцию хотя бы штрафбат из ордынцев. Но после моего выразительного взгляда лишь раздражённо поморщилась и пожала плечами:

— Да ладно, чё ты... Просто я озвучиваю все варианты.

— Вы им вроде бы свободу обещали? — Наматывая ленту с одного из дохлых пулемётчиков себе на руку, я продолжал смотреть на Альфу скептически. — Я свидетель — бились селяне как львы. Без херни. И неплохо мне этим помогли.

— Да они сами уходить теперь не хотят. — Амазонка продолжала морщиться — то ли от мыслей, то ли от того, что в данный момент отдирала отстреленные лапы от гашетки трофейного «Печенега». — Говорят, что им в голой степи всё равно кранты. На восток отсюда они разорили почти всё, как мы и думали. А до тех мест, где они не были — боятся, что не дойдут.

— И что думаешь с ними делать?

— Пока обратно на остров. Посмотрим, как поживут. Выдадим семян. Пусть жор вон компостируют и как Настя огороды разводят. Уж это-то им точно не в новинку.

— То есть, хочешь там эдакий «призон фарм» организовать. Ну что... Всяко лучше, чем всех в расход пускать. Труд на благо общества, как считается, облагораживает.

— Ну чё, Жор. Мы валим. — Погрузив на уцелевший борт последний ствол из своей доли трофеев, Фёдор, приблизился к нам и с досадой оглядел обгоревшую вертушку. — Блядь, ну вот же суки... Самый новый был...

— Зато теперь знаешь, с чем мы тут дело имеем. И в Саратове тоже. Так что готовь там своих, курсант. Скоро в одиночку больше отсидеться не сможете.

— Да эт понятно... Вот завтра самарским и расскажешь про это, если борзеть начнут. — Он с подозрением сощурился. — Ты ж не забыл?

— Ты смотри про горючку не забудь. И патроны. — Я протянул ему ладонь. — До завтра, Федь.

— До завтра, Жор. — Пацан кивнул девчонке. — Салют!

— Угу... — Альфа взвалила пулемёт на плечо, проводила молодого лётчика угрюмым взглядом и шепнула. — Веришь им?

— Сегодня нам ничего другого не оставалось. И они не подвели, как видишь. Да и потом... Эти парни теперь как нельзя лучше понимают, что в свою очередь зависят от нас. И не только потому, что мы их старших можем опять в чувство привести.

— А как они там у себя с девчонками обращаются? — Узкие щёлочки её глаз всё ещё цепко следили за тем, как командир сызранской эскадрильи забирался в кабину.

— Я не видел. Но Игорь и Саня говорят, что по-человечески. Как с боевыми подругами, а не рабами.

— Ну хорошо, если так...

— А мы чего, завтра уже в Самару полетим да? — Со спины к нам пришлёпала взмокшая Алина, до того помогавшая грузить оружие на бронетранспортёр. — Я слышала, он что-то про это говорил...

— Кстати да... — Альфа перехватила пулемёт поудобнее и тоже подняла на меня взгляд. — О чём ты там не забыл?

— Вечерком обсудим. Поехали на плотину. — Я повернулся к Алине и щёлкнул её по козырьку каски. — А то не успеешь Егорке «до свидания» сказать, ветеранша.

И вот на закате мы, наконец, снова собрали свой малый военный совет.

Переодевшись в сухие спецовки, кадеты облепили компьютер. Жук увлечённо орудовал мышкой и клавиатурой, погрузившись в процесс настройки новой операционной системы, а Леонтий, Макс и Васёк с любопытством наблюдали за его работой. Принявший на себя командование отрядом Белый сидел за столом с нами.

— Итак, господа присяжные заседатели... — Угостившись предложенным кофе, я начал первым. — Как я уже говорил некоторым из вас, у нас ещё есть шанс пообщаться с этим вашим сумасшедшим профессором по душам. И превращать атомную станцию во вторые Шиханы пока не стоит. Однако, помимо штурма этой жорской цитадели, у нас сейчас есть более насущная задача. И если мы решим её правильно, то сможем рассчитывать в дальнейшем не только на помощь сызранцев. Есть шанс наладить контакт с теми, кто держит Самару. И ударить по остаткам улья на АЭС сообща, с трёх сторон. Радикально повысив наши шансы на пленение главжоры. И обретение ключа для... Для спасения человечества, ни много ни мало. Если я всё правильно понял, конечно.

В повисшей паузе я снова пошатал языком выбитый зуб. И пока мои собеседники не то собирались с мыслями, не то ожидали от меня продолжения речуги, уцепился за зуб пальцами и вырвал, наконец, раздражавший меня осколок. Чем внёс в ряды совета некоторую сумятицу.

— Извините, вырвалось... — Положив зуб на стол, я сглотнул кровь и продолжил, обратившись к жителям плотины. — Прежде всего, у меня вопрос к вам. Что вы знаете о самарских? Сколько там банд? Примерная расстановка сил? Где именно сидят? За счёт чего держатся? Нравы? Всё, что знаете. Слухи, интриги, расследования... Всё.

Переглянувшись с друзьями, первым начал Игорь:

— Да в общем-то немного... Как я уже говорил, сами мы с ними дел никогда не имели. Всё что знаем — знаем от самогонщиков. Зимой там, как и везде — полная анархия кипела...

Саня кивнул и улыбнулся своей щербатой, но, по-своему, симпатичной улыбкой. Словно демонстрируя результат столкновения с этой анархией. И подтверждая тем самым, слова своего друга:

— Пока Гошан с Лизочком меня оттуда не вытащили, я краем уха услышал от гопоты, что какие-то «чёрные» там почти сразу организованно подсуетились и подломили оружейку ОВД. Пока остальной город пировал нахаляву или хаты мародёрил.

— «Чёрные»? Сразу ринулись в ментовку? Что-то мне это напоминает... Слышь, Белый? — Я привлёк внимание кадета, который не пил кофе и поэтому уже вовсю клевал носом.

— А? Чё?

— Не спи на посту, начальник. — Я потёр лоб, пытаясь припомнить детали. — Я же правильно помню, что вы зимой первым делом начали околотки рядом со своей школой осваивать? Поэтому у вас столько «укоротов», «макарычей» и патронов к ним?

— Ну да... Кит тогда сразу всех разбил на отряды, кто не сбежал. — Паренёк согласно закивал. — Ну... Как все уже поняли, что ни одного взрослого нормального в городе больше нет. И мы по ближайшим отделам и участковым пунктам распределились. Пара замесов тогда была, конечно... Ну там как... Шушера всякая тоже пыталась в оружейки влезть. Но нас-то всяко больше... И мы трезвые были. В отличие от них.

— И в Самаре кадетский корпус, вроде как, тоже был... Кажется, Кит про это говорил...

Алина, корпевшая над своей тетрадкой — видимо, занося в хроники сведения о сегодняшних приключениях — спешно отлистала несколько страниц назад и закивала:

— Ага-ага! Тогда на совещании это было в повестке дня. Вот... «Необходимость установления связи с отделениями Кадетского корпуса в других городах. Самаре, Волгограде, Воронеже...»

— Благодарю, товарищ хронист. — После этих слов девчонка просто расцвела. — Есть среди меня большие подозрения о том, что кадеты точно так же попытались взять власть и в Самаре. Как минимум. И эти самые «чёрные» — это именно они.

— Клёво! — На сей раз в восторг пришёл Белый. — Значит нормально завтра всё пройдёт. И заодно, наконец-то, с ними свяжемся! А там, глядишь, и до Волгограда с Воронежем доберёмся.

— Не торопись с выводами, боец... — Я поспешил охладить его пыл. — Во-первых, меня смущает, то, что Саня слышал, как их называют «чёрными». В то время как вас все саратовские гопари называли «красными». Я так понимаю, из-за погон и лампас. И из-за того, что вы позиционировали себя как наследников МВД. Не думаю, что жаргон самарских ушлёпков сильно отличается. Ну и наверняка вы все знаете, кого у нас ещё принято «чёрными» называть...

— Ну форма-то у нас вся чёрная. — Пожал плечами Белый. — Кроме погон и лампас. А чего во-вторых?

— А во-вторых... Даже если это и правда тоже кадеты — им могло не так повезти с командором, как вам. Вы, конечно, народ воспитанный. К дисциплине приученный. Но кто сказал, что самарские смогли в себе это сохранить? И вообще удержаться у власти. Пока не увидим — утверждать наверняка нельзя. Может там теперь вторые центровые по сути. С блэкджеком и шлюхами. Так что с разбега обниматься с братанами не спеши. Может и не братаны они нам больше. — Отпив кофе я качнул кружкой в сторону Игоря. — Что ещё можешь рассказать? Я вот, например, не в курсе — были ли в Самаре какие-то крупные военные вузы? Слышали про это?

— Военно-медицинский институт там есть, я знаю. — Вместо Игоря быстро ответил Саня и как-то странно покосился на внимательно слушающую нашу беседу Альфу. — Я ж это... Я ж тогда чего там вообще был-то... Ну... На Новый год, в Самаре. Дама у меня там наклёвывалась... Она там как раз преподавала. В этом самом ВМИ.

Альфа ответила электрику не менее загадочным долгим взглядом. А Игорь дополнил его ответ:

— Да, я про него тоже слышал. И тоже больше ни про один не знаю. По крайней мере, когда я десять лет назад выбирал, куда идти, в Самаре не было ни одного варианта. Про Вольск знал. — Он кивнул амазонке. — Про Сызрань — тем более. А в Самаре, походу, ни одного и нет больше.

— Хорошо, если так. Значит у кадетов, если «чёрные» — это они, не было сильных конкурентов, кроме уличных банд. — Подумав, я добавил. — И то, что медицинский ВУЗ был — тоже хорошо. Ещё и военный — это вдвойне сейчас полезно.

— Напомню, я уже говорил... — Речь снова повёл Игорь. — Как говорят самогонщики, самарские держат продуктовые предприятия в южной промзоне. Вовремя успели жор зачистить, пока те на запах со всего города не сбежались. Там же их десятки, продуктовых заводов всяких. Плюс кондитерская фабрика «Россия». Так же она всё ещё называлась? Там муки, какао, сухого молока и сахара — на год вперёд, не меньше. Вот этим богатством они и приторговывают в основном, как я понял. То что сами съесть не могут. В Сызрань точно сахар толкают.

— Может уже кончается это сладкое изобилие. Или что-то у них там случилось. Фёдор говорил, что цену в два раза подняли. Поэтому и рамсы теперь разводят. Есть идеи, что там могло произойти?

— Может, то же самое, что и здесь? Жоры активизировались? — В разговор вступила Альфа и кивнула в сторону Белого. — Вы-то, кадеты, их вечно жалеете. Вот и самарские всё-таки профукали какой-нибудь улей у себя под носом.

Укол нисколько не задел белобрысого кадета. Он лишь беззаботно пожал плечами:

— Тогда нам с ними ещё легче будет договориться. Уж с жорами-то мы все точно на разных сторонах фронта.

— Кстати об этом... — Я привлёк внимание электрика. — Сань, ты же сечёшь во всей этой кухне... Видел сегодня, на чём главжора сидел? Что это за столбы по углам? Есть идеи?

Улыбчивый рыжебород был рад оказаться полезным:

— Похоже на промышленные магнетроны. Я с такими не работал, но видел раньше на складах. Генераторы микроволнового излучения.

— Что ж... Это многое объясняет.

Алина широко раскрыла глаза, видимо, осенённая той же самой догадкой, что и я. Дотянувшись до моего рукава, она быстро его задёргала:

— Мупсиба! Мупсиба же! — И, заметив озадаченные взгляды жителей плотины, девочка поспешила внести пояснения. — У нас тоже был портативный генератор этих самых микроволн. И он сильно привлекал внимание жор, когда мы его включали. Сейчас он в Саратове — с его помощью пытаются очистить Ленинский район от падальщиков. Загоняют их в ловушки и прожаривают червяков.

Я кивнул и успокаивающе похлопал девчонку по ладошке, также обратившись к нашим новым друзьям с дальнейшими необходимыми разъяснениями:

— Про падальщиков потом расскажем... Когда я однажды навёл «мупсибу» на себя, то почувствовал примерно то же самое, что сегодня. Когда эта тварь врубила свои магнетроны. Только сегодня эффект был, мягко говоря, посильнее.

— И это сигналы «мупсибы» вы засекали своим GPS-трекером. — Добавила Альфа, окончательно расставив все точки над «Ё» в этом не заданном вопросе. — А мы потом засекли вас.

— Кстати... — Саня задумчиво почесал бороду и извлёк из кармана штанов телефон необычной модели в противоударной металлическо-резиновой броне. — Ну-ка проверим кой-чего...

Потыкав в светящийся экран, он сощурился, оглядел всех присутствующих и положил трубку на середину стола — так, чтобы экран был виден всем.

— Вот здесь мы зафиксировали сигнал телефона Михалыча. На АЭС. И он вроде бы всё ещё там. — Под толстым указательным пальцем электрика угадывалась карта ближайших окрестностей. — А вот тут... — Палец переместился на точку, которая располагалась в полях далеко к северу от станции. — Тут сегодня проскочил ещё один сигнал. Не телефон. А такой же странный, как от этой вашей... «Мупсибы», да?

Глава 14. Собачье дело

По пути из жилого отсека в столовую я встретил Лань, Моржа и целую ватагу местных плотинских ребятишек. Знал я из них только тёзку нашего пилота, которого до этого видел на посту с пулемётом. Под присмотром девушки подростки по очереди перезаряжали и делали выстрел из её арбалета по нарисованной на досках мишени, соревнуясь в меткости. А Морж учил Игоря-младшего фехтовальному шагу.

— Ну ты и спа-а-ать... — Заметив меня, Лань торопливо приблизилась и откровенно захохотала, разглядывая моё опалённое лицо. — Ты бы себя видел! На какого-то гуманоида стал похож!

— И это ещё даже не моя финальная форма! — Приняв её объятья и поцелуй, я поинтересовался в ответ. — Вроде вертолёт улетал или мне показалось?

— Саня и Игорь улетели в Шиханы за топливом. А то говорят, остался только тот неприкосновенный запас, который вы на яхте привезли. А вечером им нужно лететь в Самару... — Девушка немного запнулась, и веселье медленно пропало с её лица. — Точнее... Вам нужно, да? Чтобы потом дальше плыть?

Вроде бы уже один раз прощались... И всё прошло без особых проблем и мокрых глаз. Или теперь она уже рассчитывает на то, чтобы отправиться в путь вместе со мной и Алиной?

— Пока нет. — На этих словах Лань снова заулыбалась. — Мы летим туда вместе. Но пока запланировано только знакомство с самарскими аборигенами. Да и оставлять тут в тылу это жорское кубло на АЭС после вчерашнего как-то не хочется.

— Да, Моржик рассказал всё, что там у ТЦ было вчера... Думаешь, теперь их там поменьше? Можно будет этого их главгада взять? Я же правильно понимаю, что он нам живым нужен?

— Именно. И если самарские окажутся договороспособны и подмогнут, то задача будет ещё легче. — Я глянул на детей за её спиной, с любопытством косящихся в нашу сторону. — Сколько их тут вообще живёт?

— Десять вроде. Четверо сейчас дежурят на сторожевых постах. Стас ещё на больничном. Остальные тут к нам пристали, когда увидели, как мы тренируемся.

— А наши архаровцы где?

— Белый повёл кадетов на башни, пулемёты посмотреть, поучиться пользоваться. И Алинка там с ними заодно поскакала. Альфа со своими девчонками в гараже трофеи чистит. И бэтр их. Там под днищем столько фарша на рессоры навернуло... Руки, ноги... А в столовой там ещё Лиза. И завтрак ещё остался.

— Круто. Ровно то, что мне сейчас нужно. В смысле завтрак, а не жорские руки-ноги. Пойду, побеседую с Лизой с глазу на глаз, пользуясь случаем. А вы пока учите молодёжь. Без образования-то сейчас худо... — Подумав, я добавил. — Хотя знаешь, что... Попроси Альфу всё-таки оставить какую-нибудь лапу прыгуна покрупнее. В морозилке.

— Зачем?

— Надо! — Я улыбнулся, чмокнул девушку в лоб и направился к пищеблоку.

— Подожди... — Лань остановила меня за рукав. — Тут ещё ребята рассказали, что второй день замечают на берегу одну и ту же собаку. Овчарка. Та самая, наверное? Которая с ордой была, да?

— Наверное... Жива, значит. Псина-то хорошая. Жаль, что хозяин та ещё гнида. Спасибо за информацию, пригодится.

Появившись в дверном проёме столовой, я увидел рыжеволосую девушку. Стоя спиной ко мне, она занималась мытьём посуды и мурлыкала себе под нос какую-то песенку.

Мой деликатный кашель заставил её вздрогнуть.

— Доброе утро. Извини. Не хотел напугать.

— Да ничего... Доброе...— Поправив очки, она всё же немного опасливо съёжилась. И плотно сжатые губы тоже указывали на то, что ей страшновато находиться со мной в одном помещении вдвоём. — Будете кофе?

— Конечно. Благодарю. — Я присел за стол. — И давай сразу на "ты".

На столе, за которым мы вчера совещались, стоял противень с какими-то лепёшками, накрытый чистым кухонным полотенцем, и полбанки арахисового масла.

— Вот. Угощайся. — Поставив передо мной дымящуюся чашку, Лиза сняла полотенце и поспешила отойти обратно к мойке.

— Лиза... Подожди, пожалуйста.

Она опять вздрогнула. Но остановилась и присела у дальнего края стола. Должно быть, что жути сейчас на неё нагоняла не только моя репутация, но и внешний вид. Что ж... Для начала постараемся дать тебе не только понять, но и почувствовать то, что я вовсе не враг.

— Алина говорила, что Слава Гробышевский — твой брат, да?

— Да... Двоюродный. — Упоминание родственника несколько смягчило черты её напряжённого лица. — Вы же тоже знакомы, да?

— Он один из тех немногих людей, знакомством с которыми я горжусь. Настоящий человек науки. Герой. Если бы не его труды... Я бы сейчас с тобой не разговаривал. А, скорее всего, был бы среди таких, как те твари на атомной. Или в ближайшем овраге лошадь доедал.

— Да, Слава большой молодец... — Губы девушки тронула лёгкая улыбка. Значит, я на правильном пути. — Когда он про свою работу рассказывал, я всегда с открытым ртом слушала. Здорово он умеет объяснять что-то сложное простыми словами. И всегда так интересно...

— Тогда без лишней скромности скажу, что обо мне он такого же мнения. Не в том смысле, что я замечательный лектор, конечно же. А в том смысле, что тоже большой молодец. Без моей помощи до него уже добрались бы либо бандиты, либо жоры.

— Да, у Алины в тетрадке вроде что-то про это есть, припоминаю...

— Надеюсь, этот факт поможет тебе доверять мне немного больше, чем сейчас. — Намазав аппетитную лепёшку маслом, я отправил её в рот целиком. — А то я фебя каким-то Фуэдди Кьюгеом тут офуфаю...

— Ну... — Теперь улыбка коснулась ещё и глаз девушки. — Вообще, конечно, все ребята о тебе очень хорошо отзываются. Ты у них там просто легенда какая-то. Хоть и страшная, говорят. Но вот именно сейчас это очень верное сравнение... Болит лицо?

— Только когда смеюсь. — Когда я потянулся за следующей лепёшкой, то заметил, как её взгляд скользнул по шрамам на моих ладонях. — Но бывало и хуже, как видишь. Это я, кстати, заработал как раз тогда, когда освобождал студентов, которых Слава взял под своё крыло.

Теперь, помимо того что с лица Лизы окончательно пропало настороженное напряжение, в её взгляде я прочитал ещё и небольшую капельку уважения.

— И ещё вот тоже с тех пор осталось. — Я коснулся широкого бледного шрама от болгарки на левой стороне лица. — Но сейчас не об этом. Подскажи, пожалуйста, где вы держите пацана, который одновременно с нами сюда притопал? Вы же его Альфе на остров не отдали ещё?

Девушка снова нахмурилась:

— Шурку?

— Ага. Шурку. — И, не дожидаясь уточняющих вопросов, я поспешил развеять её сомнения и страхи. — Не пугайся только опять. Есть у меня одна мысль — хочу с ним обсудить. Просто поговорить. Без рукоприкладства.

Она всё ещё хмурилась:

— Он тут в административном крыле. Саня запер его в кабинете директора, так что у него там все удобства. И решётки на окнах. Но у меня нет ключей. Только у Сани.

Кажется, она была не вполне искренней. Ну да ладно... Тем более, что вдалеке уже послышался шум приближающейся вертушки.

— Пошли тогда поскорее встретим твоих лётчиков-налётчиков.

На выходе мы чуть замешкались — уступая ей дорогу, я заметил, что она не хочет идти впереди меня. Всё-таки боится.

Равнодушно пожав плечами, я протиснулся в дверной проём первым и, как бы невзначай, бросил вопрос:

— Лиза, а ты на каком месяце?

Она ответила не сразу. Оглянувшись, я увидел, как густо она покраснела.

— На третьем... Скорее всего... А что, заметно?

— Да. Как-то, знаешь... Слишком хорошо выглядишь. — Выйдя на улицу, я придержал для неё дверь и подмигнул, заметив, что она снова улыбнулась. — Я к тому, что нужно будет как можно быстрее Славу обрадовать. Тем, что он скоро дядей станет. Возможно, для тебя нужна будет какая-то особая версия этого его чудо-зелья от фагопатии. Тебе же уже есть восемнадцать?

— Да...

— И зимой ты не была в стерильной изоляции, как наши полярники?

— Нет...

Я поднял облысевшие брови и покачал головой, намекая на очевидный вывод:

— Ну и вот...

Подняв кулачок к губам, девушка испуганно нахмурилась, быстро сложив два и два:

— Думаешь... Думаешь я...

— Не думаю. Знаю. Но не переживай. Если Игорь и Саня слетают в Саратов на анализы — то Слава там ещё лучше ширево у себя в лаборатории наварит. Насколько я понял — чем больше у него образцов жидкостей и тканей от тех людей, которым повезло не стать жорами — тем дольше эффект. А вот и они... — Из-за западного крана показался силуэт синего «Ансата». Но Лиза всё равно продолжала тревожно хмуриться. — И саратовские сестрички тебе тоже помогут нормально через это пройти. Они там не по дням, а по часам опыта набираются. Наверняка ты уже не первая мамочка в их картотеке. Родишь как до всего этого пиз... В комфорте и под присмотром, короче.

— Не подходите к нам пока! — Выпрыгнув из замолкшего вертолёта, пилот взмахнул в нашу сторону рукой в резиновой рукавице, сверкая стёклами противогаза. — Мы сначала помоемся. И салон с грузом очистим.

— Как там на полигоне? По-прежнему пусто?

— Тихо как на кладбище. — Саня глухо хохотнул из-под своей газовой маски, выпрыгнув с другой стороны фюзеляжа. — А на АЭС, кстати, тоже нет никого. Мы крючок туда сделали щас, чисто так, заценить масштаб трагедии после вчерашнего. И весь охладитель чист. Ни одного жоры.

— Вот как... Неужто Михалыч и правда решил свинтить от нас со всем своим выводком... А как дышал, как дышал... Сигнал от его телефона тоже на север двинулся? Проверяли?

— Пинг от телефона всё там же на атомной, где-то в цехах. Примерно в том районе, куда они тебя таскали. А на север двигается эта глючная вторая метка. Которая, как мы решили, идёт от магнетронов.

— Угу... — Я перевёл взгляд на Лизу, которая успела расслабиться, радуясь возвращению своих друзей. — Вот зачем мне нужен этот пацан. Нам всем нужен. А вовсе не для того, о чём ты подумала. У вас тут есть счётчик Гейгера?

Когда с разгрузкой и очисткой было закончено, Саня составил мне кампанию при посещении камеры с пленником. Сидел пленник, нужно было заметить, действительно в довольно комфортных условиях — не то, что его бывшие соратники. Мебель в администрации плотины была весьма приличной. Помимо широкого стола и дорогих стульев тут был большой кожаный диван и даже отдельный туалет. В котором, похоже, работал смыв — когда мы открыли замок, нас встретил характерный звук стремительного потока воды.

Дверь директорского толчка открылась. Но, как только пленник заметил наши фигуры, дверь тут же захлопнулась обратно, щёлкнув замком изнутри.

— Нет! Не отдавайте меня ему!!! Он же маньяк, он же меня убьёт!!! — Из-за двери послышалась натуральная истерика.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое... — Проворчал я на пути к толчку. — Не ссы, жаба гунявая. Я здесь не за этим.

— Нет!!! Пожалуйста, нет!!!

— Да заткнись ты уже! И послушай! — Двинув ногой в дверь я дал ему понять, что хлипкий шпингалет меня всё равно не остановит. — Дело к тебе есть. Сделаешь — уйдёшь на все четыре стороны. Со всеми четырьмя конечностями.

Истерика за дверью притихла, но ответа пока не было.

— А не сделаешь — отправишься на островной курорт, вместе со своей сукой. И посмотрим тогда, кого там твои приятели быстрее сожрут.

— Альма жива? — Из-за двери всё-таки раздался осторожный вопрос.

— Ждёт тебя тут неподалёку как Хатико. — Прислонившись к двери, я прислушался. Судя по тишине, пацан делал тоже самое. Значит заинтересовался.

И я продолжил:

— Найдёте с ней для нас кое-что на атомной станции. И мы в расчёте. — Я отошёл от двери и оглянулся на Саню. Тот поставил на стол контейнер с едой. — Тут тебе завтрак принесли. Даю пятнадцать минут и выходим.

Через указанное время «Нива» жителей плотины выехала на эстакаду, ведущую от плотины к шоссе, пролегающему через островную часть города. Собака, спрятавшаяся от шума машины под эстакадой, нерешительно выглянула из своего укрытия, когда услышала голос хозяина:

— Альма! Альма, ко мне! — Высунувшись из окна, Шурка огласил округу своим высоким и хрипловатым голосом.

Звонко залаяв, овчарка стремглав понеслась к ближайшему склону, по которому можно было забраться на дорогу. А пацан вышел из машины, сжимая в одной руке импровизированный поводок из верёвки, а в другой — хлебную лепёшку.

— Рыпнешься — первый выстрел снесёт башку тебе. — С переднего сиденья я целился в него из оставшегося у меня «Стечкина». — А второй — собаке. Корми, вяжи и лезь с ней в багажник.

Почуяв чужаков, псина замерла в нескольких метрах от машины, пригнула голову к земле и глухо зарычала.

— Альма! Ко мне! — Шурка сам подошёл поближе и протянул ей руку с угощением. Принюхавшись, овчарка всё-таки шагнула ближе и лизнула руку хозяина, прежде чем проглотить пищу.

Обняв собаку, пацан надел ошейник и пошёл с ней обратно к машине.

После того, как он забрался в багажник «Нивы», прижимая рычащую собаку к себе, мы потихоньку тронулись. Машина запетляла по сети дорог, выбирая участки повыше. Но иногда всё же приходилось преодолевать и небольшие водные преграды — благо небольшой внедорожник вполне неплохо справлялся с такой задачей. На улицах Балакова было всё также пустынно. По пути нам пока не встречались даже жоры-одиночки.

— Нужно будет найти телефон. — Я сразу повернулся к нашим пленникам, продолжая держать их на мушке. — А если найдёшь там ещё мой пистолет и нож — выдадим тебе бонус на дорожку.

— Нужен образец запаха. — Продолжая прижимать к себе собаку, Шурка успокаивающе гладил её по загривку. — Есть что-то похожее?

— Есть. — Отозвался Саня, глянув в зеркало заднего вида. — Есть телефон почти той же модели.

— И пистолет, как видишь, тоже имеется. — Я качнул стволом. — Той же модели.

— А там на атомной не опасно? Почему нас всего трое?

— Сейчас там пусто. Жоры массово свалили. Похоже, ещё вчера. Не знаю, надолго ли. Но, думаю, мы всё успеем. — Проверив рацию в кармане, я продолжил. — Как раз не будешь время тянуть.

— А радиация? Вдруг там что-то сломалось? — Вытащив из кармана ещё одну лепёшку, Шурка скормил её собаке. Она почти успокоилась.

— К счастью, ты со своими степными людоедами до станции не дошёл. Так что реакторы в порядке. Гаснут потихоньку в автоматическом режиме. Да и жоры пока не настолько успели поднатореть в выживании, чтобы долго жить при сильно повышенном фоне. Не думаю, что там опасно в этом плане.

— А может они потому и ушли? Может там какая-то утечка случилась? — Пацан с сомнением дёрнул носом. Вокруг носа и под глазами всё ещё разливались шикарные синяки — последствия встречи с Алиной. И асфальтом.

— Может и так. Проверим на входе. Счётчик есть. И если фон и правда повышен... Что ж... Тогда у тебя будет ещё одна причина для того, чтобы лишний раз не медлить.

Саня покосился на меня, видимо, не вполне одобряя мои методы работы с молодёжью.

— А что это за телефон такой? Зачем он вам? — Шурка даже немного заискивающе улыбнулся. — Связи-то уж полгода как нигде нет.

— Не твоё собачье дело. — Мне совсем не понравилось его любопытство. И я постарался дать ему понять, что друзьями мы не становимся. — Твоё дело его найти. И побыстрее.

Спустя полчаса петляний по полузатопленным улицам, мы выехали на шоссе, ведущее из города к комплексу атомной электростанции. И вскоре проехали мимо перевёрнутых автомобилей кадетов. Асфальт и почва вокруг машин были покрыты засохшей кровью и небольшими кусками гниющей плоти, вырванной из тел заражённых выстрелами. Но рядом не было ни одного трупа. Ни на дороге, ни на обочине.

— Ёлки... Это чё тут было-то... — Проследив взглядом за проплывающими мимо машинами, пацан скормил собаке ещё кусок хлеба. Так как та опять напряглась, почуяв запах смерти даже внутри едущей машины.

— Бой местного значения. Приготовься, почти приехали.

Остановившись на парковке у главного входа на территорию станции, Саня вышел из «Нивы» и сразу достал из рюкзака небольшой портативный радиометр.

— Чуть выше нормы. — Электрик прокомментировал редкое потрескивание, доносившееся от счётчика. — Ничего особенного, тут так и должно быть.

— Тогда вперёд. — Открыв багажник, я выпустил из него пацана с собакой. — На поиск приключений.

И мы все вместе двинулись через пропускной пункт внутрь гигантского режимного объекта.

Глава 15. Хороший денёк

Сразу после распахнутых проходных мы свернули направо. И двинулись вдоль высокого и толстого забора внешнего периметра станции — в сторону комплекса брызгальных бассейнов.

— Вроде бы тут меня позавчера тащили, припоминаю... Пока что нам прямо. Вон к тем фонтанам. — Оглянувшись, я сориентировался по высокому производственному зданию слева от нас. Толпа жор тогда заслоняла его от меня, но крышу я заметил и запомнил.

— Двадцать микрорентген в час... Высоковато, но в пределах нормы... Как думаешь, что ещё здесь можно найти полезного? — Саня поинтересовался, не отрывая взгляда от дисплея радиометра. — Ну... Кроме приключений.

— А я думал, что ты мне расскажешь. Вы тут с Игорем разве не были никогда? — Я в свою очередь неотрывно наблюдал за нашими пленниками, крепко сжимая в руках пистолет. И готовясь мгновенно пустить в каждого короткую очередь, если собака или пацан вдруг сделают слишком резкое движение в нашу сторону.

— Тут приземлиться можно только за забором — внутри-то вон — всё в проводах. Деревья, здания, трубы эти... Слишком узко. Гошан не рискнул. А ворота и проходные тогда все заперты были. Да и мы в первую очередь старались сделать запасы, обыскивая более доступные источники хабара. Но вообще, конечно, и сюда собирались рано или поздно. Счётчик вот для этого и надыбали... А потом тут всё жоры облепили. И уже совсем не протиснешься. — Электрик недовольно наморщил лоб, когда счётчик защёлкал немного чаще. — Повышается фон... Двадцать пять...

— И всёсъедобное тут они уже наверняка сожрали. Если жоры даже арсенал местной ВЧ освоили, то консервы из столовой уж точно вскрыли.

— А там дальше налево или направо? — Ступая по широкой асфальтированной дорожке, проложенной вдоль забора, Шурка указан на приближающиеся брызгальные бассейны.

— Налево... Женёк с Маркса рассказывал, что у каждого реактора должна быть резервная дизельная электростанция. Для питания насосов системы охлаждения. — Я продолжил мыслить вслух о ресурсах АЭС. — И вон тех фонтанчиков тоже. На тот случай, если их вдруг нельзя будет запитать от энергии самих реакторов. А это значит, что рядом с ними должен быть приличный запас солярки.

— Да, должно быть что-то такое. Только нам дизель, в принципе, ни к чему.

— Амазонкам бы пригодился. Для их козырного бэтра. Надо подсказать, чтобы организовали экспедицию, если найдём... — Тут я заметил, как стал Шурка стал украдкой коситься на нас и греть уши. — Давай-давай, иди своей дорогой, сталкер. Если заслужишь свободу, то при первой же встрече я всё равно тебя пристрелю. Без разговоров. Так что не советую задерживаться в этих краях. Начни новую жизнь где-нибудь подальше от Волги.

Он не ответил. Лишь съёжился, еле слышно проворчал что-то себе под нос и подобрал поводок поближе, сворачивая по дороге налево.

— Дальше тусуй прямо. И где-то справа вон от того здания, за парком, должна быть проходная внутреннего периметра. Жоры там, насколько помню, навалили всякого мусора и построили через забор эстакаду.

Примерно в полукилометре от нас, позади внутреннего периметра безопасности, высились корпусы реакторов, расположенные в ряд, вдоль каналов, ведущих к пруду-охладителю.

— Тридцать микрорентген... — Пробормотал Саня. — Слушай, а мы ж там хлор распыляли... Там, куда идём. Когда тебя вытаскивали.

— Да его уже давно в степи сдуло. — Заметив, как Шурка насторожился при упоминания отравляющего газа, я добавил. — Или в подвалы затёк. Так что ты смотри, собаковод, от нас там в подпол прятаться даже не пытайся. А то нюхнёшь газку, не ровен час. И лёгкими подавишься.

— А норма радиоактивного фона — это вообще сколько? — С опаской поинтересовался наш пленник.

— Стандарты разные... В среднем, при фоне до 60 микрорентген в час вроде как можно не париться. А дальше всё зависит от времени воздействия. Вообще подозрительно, конечно... — Поводив приёмной трубкой счётчика в разные стороны, электрик ответил после небольшой паузы. — Тут обычно такой же фон как в городе. Десять-двадцать рентген максимум. Даже если измерять вплотную у стенки реакторного блока. А фон если уже настолько превышен, значит где-то что-то совсем рядом...

— Слышал, собаковод? Давай шевели батонами! Не на экскурсии. У нас мало времени.

Сморщив недовольную морду, Шурка всё же зашагал побыстрее. Мне и самому не улыбалось слишком долго здесь гулять при таких раскладах.

— Думаешь, в реакторе утечка?

— Нет. — Покачал головой Саня. — Тогда ещё на входе было бы столько, что петлять пришлось бы роняя кал. И если бы внутренний контур системы охлаждения потёк, то от всего пруда уже фонило бы гораздо сильней. И примерно одинаково. А не вот так, по нарастающей.

— Когда меня тащили в логово этой твари, я помню, что видел на стене надпись «Узел свежего ядерного топлива». Я правильно понимаю, что это какое-то хранилище запасных урановых стержней, на всякий случай? Может там быть какая-то утечка?

— Правильно, хранилище. — Кивнул электрик. — И да, может... Хотя они там упакованы и изолированы должны быть, по идее, на все деньги. Без спецтехники не подкопаешься. Это же не как батарейки — вытащил старые, вставил новые... Тридцать пять уже...

— Может жоры и не добрались прямо до урана. Но могли как-то повредить упаковку, систему хранения. Этот ваш Михалыч то и дело твердил про какие-то опыты и эксперименты, которыми он со страшной силой хотел со мной заняться. Он вообще по жизни как, точно нормальный был?

— Да как... — Саня пожал плечами. — Так-то нормальный, конечно. Был бы ненормальный — его б в экспедицию и не взяли. Но как по мне — так все эти ботаники немного... Не от мира сего, как говорят. Увлечённые ребята. Почти ни о чём другом с ними и не поговоришь. Любой разговор сворачивают на свои бактерии да опыты. Я почти ничего не понимал в этом, а если и понимал... То лучше бы не понимал. Поэтому не особо с ними там корешился. Ну... там, на полюсе, в смысле. Вот представь, к примеру. Ты с ними за девчонок базар начинаешь, типа, чё там, у кого, как, с кем, когда... Мы ж там год почти на сплошной сосисочной вечеринке зависали посреди этих льдов вековых. А они тебе в ответ — лекцию про хламидии! Или ещё какие-нибудь хероплазмы... Зашибись, про девчонок поговорили, называется!

— Ты смотри при Лизе так о них не отзывайся. А то обидится за братца. Он же как раз из таких.

— Да ну ты чё... Я, чай, не первый раз замужем-то! Понимаю. Да и он вроде смекалистый паренёк, этот Слава, насколько я понял. Раз выжил.

— Ему повезло примерно как вам. Не то чтобы он на всём готовом жил... Потрудился тоже изрядно. Но до поры его ни жоры ни вот такие вот гаврики не беспокоили. — Я кивнул в сторону Шурки, понуро бредущего впереди нас.

— Блядь, братан... Сорок уже... Нам точно туда? — Саня напряжённо вгляделся в нагромождения всякого барахла у проходной внутреннего периметра.

— Как видишь. Вон и эстакада эта жорская. Точно помню, как они меня тут тащили. И деревья знакомые.

Если не считать этой кучи, то на всей той территории, которую мы видели, было довольно чисто. На газонах и клумбах уже заколосилась первая травка. На кустах и деревьях проклюнулись небольшие зелёные листики. Выглянув из-за туч, солнце превратило небольшой парк в центре комплекса АЭС в весьма цветущее зрелище. От приходящего в упадок ядерного объекта я как-то ожидал большей мрачности. Какой хороший денёк...

— И как только жоры умудрились тут всё нахрен не вытоптать... — Оглядывая парк, Саня не мог снова не заулыбаться.

— Наверное, в основном тусили на пруду и где-то внутри корпусов. Сейчас увидим, что там. — Повысив голос, я дал понять, что обращаюсь к нашему разведчику. — Как перелезем, немного налево и потом прямо. Ещё метров двести оттуда.

— Понял... — Шурка снова что-то еле слышно проворчал и начал осторожно взбираться по наваленным обломкам бетонных плит, кирпичей и каких-то пустых погнутых бочек.

Последовав за ним, мы оглядели открывшийся простор внутреннего комплекса станции с высоты. Ни малейшего движения, кроме раскачивающихся на ветру деревьев и проводов.

— Да-а-а... — Протянул электрик, осматривая громадины реакторных блоков, покрытых снаружи рыжей гранитной облицовкой — то ли для красоты, то ли для дополнительной безопасности. — Сильна была советская власть... О, а вон тот, самый дальний, смотри! Разрушен, что ли?

— Просто недостроенный, насколько знаю. Его начинали вроде бы в восьмидесятых. А потом, когда в девяностые в области позакрывали кучу производств, потребность в электричестве резко упала. И стройку заморозили в связи с потерей необходимости.

— Да-а-а... — Саня опять потянул точь-в точь как в первый раз. — Как будто следы древней высокоразвитой цивилизации.

— Почему «как будто». Так и есть. Разве что не такой уж и древней... Эй, юниор, не тормози. Вот туда нам. — Я указал пистолетом на здание, соединённое с реакторными блоками надземными переходами. — Видишь? Вон там вход на углу темнеет?

— Ага...

— Внутри тот самый ремонтный цех, где определяется сигнал телефона. И где я обронил оружие.

— Телефон-то дайте уже понюхать...

Саня полез было в карман, но я поспешил его остановить:

— Не торопись... Чехол снимается?

— Ну да...

— Отдай ему только чехол.

Освободив устройство от защитного кожуха, электрик скинул чехол вниз Шурке. Поймав упаковку, пацан снова загундосил:

— И пистолет тоже надо понюхать же...

— Ох, ловкач... Хватит с тебя и этого. — Вытащив магазин, я извлёк оттуда один патрон и подкинул его в руки нашего поисковика. — Металл, масло и порох. На нём те же запахи, что и на самом стволе. Найдёте, если он там.

Пацан недовольно поморщился и, развернувшись в сторону нужного цеха, дал собаке понюхать оба предмета.

— Сорок пять... — Шепнул Саня, глянув на прибор, когда мы тоже спустились с кучи мусора по другую сторону забора.

Я кивнул, подтверждая его опасения:

— Ничего, задерживаться не планируем.

Скорым шагом мы пересекли участок между реакторами и нужным цехом за минуту. И у самого входа в знакомое помещение с рельсовым краном и лестницами, Шурка задержался, снова дав Альме понюхать предметы. Судя по тому, что собака оставалась спокойной, внутри она никого не чуяла. Вместе с жорами пропала даже та самая невыносимая вонь.

— Кир... — Саня снова шепнул и показал мне дисплей прибора. — Там внутри походу вся сотка, не меньше. Здесь уже почти восемьдесят сейчас.

Но у меня не было никаких секретов от нашего поисковика и я заявил во весь голос:

— Слышал, сталкер? Внутри, возможно, нехило шпечит. У тебя несколько минут. А то хвост вон как у неё вырастет. Давай, ищи. И потом — сразу на свободу с чистой совестью.

Зажав чехол и патрон в кулаке, пацан на долю секунды поднял на меня злобный взгляд. Но тут же резко изменился в лице и снова улыбнулся:

— Хорошо. Мы быстро!

И шагнул внутрь.

Собака потянула поводок немного в бок от входа и покружила у одной из лестниц, ведущих на помосты вдоль окон. Помочившись возле лестницы, она шаркнула пару раз задними ногами по бетонному полу и снова потянула хозяина в глубь ремонтного цеха.

Сквозь квадратные стёкла, располагавшиеся под самым потолком, бил тусклый зеленоватый свет. В обычное время это помещение явно должно было быть освещено искусственно. Фигуры пацана и его собаки быстро стали еле заметными в полутьме цеха. Водя хозяина туда-сюда от лестницы к лестнице, Альма постепенно приближалась к тому самому помосту, который всё ещё висел под пролётом крана. И вскоре они совсем пропали из вида, шагнув в тёмное пространство позади крана.

И ещё через несколько секунд ожидания своды цеха огласил звонкий лай. И последовавший хрипловатый крик:

— Нашёл! Телефон нашёл! И ещё... Идите сюда!!! Скорей!!! Это надо видеть!!!

Саня оторвал встревоженный взгляд от показаний на экране прибора и нерешительно шагнул внутрь. Но я тут же вцепился в его плечо:

— Тормозни-ка, Санчес... Эта дура так горланит, что неровен час кто услышит. Постой тут на стрёме.

— Окей... — На лице электрика читалось плохо скрываемое облегчение. Он явно не горел желанием идти в глубь фонящего цеха. Сняв с плеча своё ружьё, он шагнул наружу и, оглянувшись, занял оборонительную позицию у входа.

— Не скучай, мы быстро. — Шагнув внутрь, я отступил к правой стенке и осторожно зашагал вперёд с оружием наготове.

— Сюда, скорей! Тут за краном, слева!!! — Своды ремонтного цеха продолжали оглашать вопли пацана. — Вы бы это видели!!!

Я пригнулся и продолжил не торопясь приближаться к крану с правой стороны. И, почти достигнув подвешенной платформы, достал из кармана кусок хлебной лепёшки. Шагнув чуть ближе, я швырнул его через кран на левую сторону.

— Фу! Альма, фу!!! — Сдавленный голос пацана заглушил радостный лай, прервавшийся хриплым скулежом.

Я прыгнул на пол за платформу и выстрелил.

Первая очередь попала пацану в спину и загривок. Брызнув кровью из горла, он опрокинулся на живот.

Вторая очередь снесла собаке полчерепа. Лохматое тело закрутило и отбросило в другую сторону. Овчарка не успела даже тявкнуть.

Быстро поднявшись, я шагнул к телу пацана. Вцепившись себе в разорванную пулей шею, он издавал булькающие звуки и делал неловкую попытку повернуться лицом вверх. Подойдя ближе, я пинком помог ему развернуться. И наступил на запястье руки, судорожно сжимавшей мой второй пистолет.

— Молодец. Всё сделал, как надо. Даже вон — с оружием в руках подыхаешь. Как воин. А не как змея подколодная...

— Эй! Вы там в порядке!? — Встревоженный голос Сани быстро приближался вместе с топотом его ботинок. — Чё случилось?

Я немного наклонился над хрипящим в агонии пацаном. Да. Тот самый взгляд бешено вращающихся глаз, пытающихся разглядеть рядом хоть какую-то надежду на спасение. Хитрец, попавший в западню. Который только что и сам в это, наконец, поверил.

— Передавай там привет своему винтовому боссу, ублюдок...

— Руки! — Саня выскочил слева от крана прямо напротив меня и нацелил ствол дробовика. — Ты... Зачем... Он же... Зачем?!

Разогнувшись, я спокойно убрал пистолет в кобуру за спиной. И, не сводя глаз с электрика, который нервно переводил взгляд то на меня, то на пацана, то на собаку, медленно вытащил из руки дохлого Шурки второй "Стечкин". Поднимая его за ствол, я нажал на кнопку выдачи магазина. Пустой контейнер задребезжал по полу и остановился рядом с быстро растущей лужей тёмной крови у моих ног.

Резко толкнув затвор пистолета, я перехватил выскочивший из ствола целый патрон в воздухе.

— Как думаешь, где сейчас была бы эта пуля, если бы он увидел меня первым? — Вытянув руку, я продемонстрировал электрику толстенький медный цилиндр. Тот самый, который я вручил Шурке незадолго до этого.

— Ч-чёрт... — Саня шумно выдохнул и опустил дрожащий ствол. — Вот ведь...

— Вот именно. — Быстро подобрав магазин, пока он не утонул в крови, я вставил его обратно и убрал оружие в соседнюю кобуру за спиной. — Там снаружи никого?

— Не, никого не было... — Пока я хлопал по карманам затихшего пацана, электрик оглянулся на тело собаки. — Вот же ж... Жалко собакена...

— Зато быстро сдохла. Не мучилась без хозяина. Лови! — Разогнувшись, я бросил ему телефон, который нашёл у трупа в кармане. — Похоже, то что надо?

— Ага... — Поймав трубку свободной рукой, Саня оглядел мобильник. — Прям как мой. Точно он.

— Тогда уходим. Ножа не видно... Да и ладно, у меня другой есть.

Шагая следом за спешащим обратно к машине электриком, я вновь оглядел расцветающий промышленный комплекс. Нежно-зелёная молодая листва весело шумела в высоких кронах. Вдалеке чирикала стайка воробьёв, обещая дальнейшее потепление. Полуденное солнце начало припекать обожжённое лицо, но прохладный ветер приятно щекотал щёки свежими потоками воздуха. Какой же, всё-таки, хороший денёк...

Люблю, когда всё идёт так, как и было задумано.

Глава 16. Стрелка на стрелке

У ворот нас встречала Альфа, Алина и ещё одна незнакомая мне девчонка с плотины. Курносой губастой пигалице на вид было примерно как Алине, может чуть постарше. Тряхнув лохматой копной каштановых волос она обвиняюще ткнула Саню в грудь коротким пальцем:

— Я же говорила, что хочу атомную посмотреть! Чего без меня поехал?!

— Дашик... — От такого напора электрик немного опешил. — Да мы ж не на прогулку... Там опасно.

— Да тут везде опасно! Ты обещал!

— Так, а это что за тон такой?! — Саня, наконец, собрался и, уперев руки в боки, состроил грозную гримасу, выставив вперёд рыжую бороду. — Ты слы-ышь!? Ща уши пообрываю!

— А я тебе нос откушу!!! — Отпрыгнув, девчонка сжала кулаки и отвела локти назад, как ниндзя перед прыжком. — Прообещался, так и скажи!

— Ну всё... Готовься к смерти... — Грозно зарычав, Саня сделал резкий выпад вперёд и вытянул руки. Но вместо того, чтобы привести в действие свою угрозу, дотянулся не до ушей, а до рёбер дерзкой девчонки. — Через щекотку!!!

Взвизгнув, Дашка прижала локти к бокам, извернулась и отпрыгнула ещё дальше, чтобы с хохотом убежать ко входу в здание. Продолжая рычать, электрик поскакал за ней, потрясая в воздухе своими смертоносными пальцами.

Сколько мы ехали обратно? Примерно те же полчаса. А он уже и думать забыл о дохлом пацане на полу ремонтного цеха. И о том, что мы нашли в охладителе вместо рыбы.

Проследив за рычаще-хохочущей парочкой, Альфа закатила глаза и покачала головой.

— Вас вроде трое было? — Повернувшись ко мне, она снова состроила своё серьёзно-внимательное выражение, с которым обычно задавала вопросы. — Всё-таки отпустили своего пленника?

— Воздух свободы вскружил ему голову. — Прикрывая ворота, я поймал вопросительный взгляд девчонки и подтвердил её немую догадку. — Не дожил до победы.

— Шурка... Мёртв? — Тихонько уточнила Алина.

Я кивнул.

— А Альма?

Я покачал головой.

— Да и хрен с ними. — Альфа снова была в своём репертуаре. — Собаке собачья смерть. И я не про овчарку. Кир, я хотела заранее обсудить с тобой план действий на встрече с самарскими.

— А ты с нами?

— Если это и правда кадеты, мы должны договориться о союзе. Так же как с Саратовом. Самара у меня сразу была вторым номером в списке. Нельзя упускать такой шанс. И им может быть нужна наша помощь, так же как Китову.

— Может Бету пошлёшь? Тут у тебя и так дел невпроворот. Учись делегировать.

— Я уже здесь ей всё делегировала. — Продолжала упрямиться амазонка. — И она справляется. Моё место на передовой.

— Ладно. Тогда скажи ей ещё, чтобы побыстрому сгоняли с экспедицией на атомную, пока больше никто не спохватился с окрестных селений. Есть подозрение, что можно найти большой запас дизтоплива. Только долго не задерживайтесь. Не особо сильно, но там всё-таки фонит. И если притараните оттуда какою-нибудь цистерну — храните её в отдельном гараже, подальше от основных. — Закончив запирать ворота я махнул в сторону жилых помещений. — Пойдёмте сначала к нашим хакерам. Пусть трофей изучат.

— Нашли телефон? — Оживилась Алина.

— Угу.

— А что там вообще на станции? Как там?

— Пусто. Жоры даже трупы с собой утащили. Свои.

— Свои? — Альфа вопросительно приподняла бровь. — А были ещё чьи-то?

Я задумался над тем, как бы описать то, что мы увидели с Саней, поднявшись на дамбу пруда-охладителя.

На обратном пути электрик вспомнил слухи о том, что в незамерзающем пруду всегда в изобилии водилась рыба — хоть сачком с берега лови. И мы на минуту притормозили у одной из тропинок, поднимавшейся от шоссе к дамбе, чтобы убедиться в этом лично — раз уж плотная толпа жор больше не мешала подойти к берегу.

С верхушки дамбы под светло зелёной толщей воды не было видно ни ила, ни песка, ни речных водорослей. Лишь ровный слой позеленевших человеческих костей и черепов. Судя по размеру — в основном, детских. Было похоже на то, что пруд при АЭС стал братской могилой всех тех жителей Балаково, которые не успели стать жорами. И не успели вовремя эмигрировать по примеру Насти. До момента нашествия стаи заражённых во главе с Михалычем.

На некоторых косточках мы разглядели весьма характерные царапины и надрезы. Или погрызы. Было совсем не похоже на то, что мясо сошло с них само по себе, в процессе естественного разложения.

После того, как я всё-таки смог коротко поведать девчонкам об увиденном, Алина поёжилась и тихо спросила:

— Они что их всех... Съели?

— Обе-едать! — Бодрый крик дежурного по кухне донёсся из-за дверей столовой вместе со звоном посуды и ароматными запахами.

Пока малолетнее население плотины, включая гостей, уписывало за обе щёки первое и второе, я отошёл с Игорем в сторонку. У него, похоже, тоже не было аппетита.

— Саня рассказал про пацана. — Судя по тону лётчика, он воспринял эту новость так, как я и ожидал. Никто меня ни в чём не винил.

— Про охладитель тоже рассказал?

— Ага... Подумать только... Целый город выжрали... — Игорь окинул тревожным взглядом детей, которым повезло добраться под защиту плотины до того, как в город пришла стая. Пацаны и девчонки беззаботно болтали с набитыми ртами о том, как им понравилось сегодня заниматься фехтованием и стрельбой из арбалета. Лань, окончательно вжившаяся в роль пионервожатой, звонко треснула какого-то пацана ложкой по лбу, когда тот запустил комочек хлебного мякиша в своего приятеля напротив, изображая стрельбу из старинного оружия с помощью столовых приборов.

— Ну не то чтобы целый. Уверен, детишки до этого и сами неплохо проредили собственное поголовье. Раз толком сопротивления не оказали. Да и эти жоры не были похожи на тех, что сырым мясом питаются.

— Да, я читал ваши хроники про красноглазых...

Наполнив из закипевшего чайника пару кружек, к нам подошла Алина. Она тоже пока не садилась за стол.

— Чай будете? Вкусный, с бергамотом.

— Спасибо... — Мы приняли у неё кружки и девочка встала рядом, прислонившись головой к моему плечу. — Так вот... Дело даже не в цвете глаз. Те каннибалы молотят всё без разбора, как свиньи. И мясо, и кости, и хрящи... А эти... Почти с хирургической точностью кости очистили. Только мякоть в дело пошла.

— В дело? Подозреваешь... — Игорь понюхал чай, но пока не стал пить.

— Подозреваю, что не на еду. На опыты им биомасса нужна была.

— Эх... Был бы тут Слава — наверняка поделился бы какой-нибудь гипотезой на этот счёт. — Алина подняла глаза на меня. — А у амазонок на заводе ведь уже есть связь с Саратовом? Нужно ему телеграмму отправить!

— Уже. — Из-за спины Игоря послышался бархатный голос Альфы. — Но он пока не отвечал.

Её солдатскому аппетиту, судя по всему, ничего не мешало. Расправившись со своими порциями быстрее всех, она положила посуду в мойку и присоединилась к нашей беседе:

— Благодарю за обед, Игорь. Давно так вкусно не ела. Лиза сказала, что это ты приготовил, да?

— Ну... — Он с улыбкой пожал плечами. — Признаться, я и сам в некотором роде повар...

— Это у вас у лётчиков гражданская специальность такая? — Я легонько толкнул его локтем. — На случай внезапного мирного времени?

— Да я ж недоучился... — Игорь махнул рукой и спрятал улыбку за кружкой.

— Неплохо недоучился. Самогонщики-то заметно кривее с вертушками управляются.

— Дык машины у них тяжёлые... Я на «крокодиле» вообще не взлетел бы. Он с места рвёт как ошпаренный.

— Кстати, о самогонщиках. Самое время поговорить о предстоящем... Мероприятии. — Альфа слишком красноречиво смотрела на наши кружки. И Алина тут же с улыбкой отскочила к чайнику и наполнила ещё две — себе и амазонке.

— Спасибо. — Приняв горячий напиток, Альфа продолжила. — Каков план «А»? План «Б»? Страховка. Резерв с фланга? Снайперское прикрытие?

— Ты точно намерена искать союзников, а не уничтожать конкурентов? Может просто поговорим с ними для начала?

— Мы же ещё не знаем, с кем имеем дело. Может это западня?

— Вот смотри... — Я достал потрёпанную «Лоцию» и открыл её на карте участка реки возле Самары. — Вот тут река Самара впадает в Волгу. Вот эта стрелка чуть выше — место встречи. Фёдор говорил, что именно тут они постоянно встречаются для обмена. Знаешь почему?

Амазонка присмотрелась к карте вместе со всеми остальными:

— Не знаю, но могу предположить, что в этом месте одинаково невозможно устроить засаду для обеих групп. Что здесь выше? Вроде порт?

— Чуть выше, да. А здесь складировали песок. Три квадратных километра ровной песчаной пустыни. Ни деревца, ни кустика, ни стенки. Одно большое песчаное плато, с трех сторон окружённое водой. И с севера — остатки порта.

— Остатки?

— Фёдор не вдавался в подробности. Но как я понял, за порт шли какие-то тяжёлые бои ещё зимой. Не знаю, что там хранилось, но в итоге разгорелся такой пожар, что возник эффект огненного смерча. Знаешь что это?

— Ага... — Альфа кивнула.

— А я не знаю. — Подёргала мой рукав Алина, продолжая изучать карту в книге. — Это как?

— Когда пожар занимает достаточно большую площадь, особенно на территории какой-нибудь плотной застройки, то к нему со всех сторон стремятся потоки воздуха, на место тех воздушных масс, которые после нагрева идут вверх. Образуется вихрь, который раздувает огонь ещё сильнее. Температура и интенсивность горения повышается. Что опять-таки усиливает приток свежего воздуха. И снова усиливает вращение вихря. Температура растёт. Растёт скорость ветра. То, что не сгорает или не плавится — рушится от ураганных скоростей раскалённого воздуха. И так пока всё не выгорит.

— Жуть какая...

— Так что негде там засаду сделать. Вместо порта — почти ровная площадка из камня, пепла и расплавленного стекла.

— Ладно... — Амазонка недовольно поморщилась, чувствуя, что упускает инициативу. — Сколько там будет сызранских?

— У самогонщиков два пилота на ходу. Наверное, ещё и пехоту возьмут, человек десять. В этот раз без груза летят.

— А на что они обычно сахар выменивают?

За меня ответил Игорь:

— На то, что с сельских алкашей собирают. В основном злаки с элеваторов, которые держат разные деревенские бугры. Мука. В последнее время селяне ещё грибы им таскают.

— Я смотрю, правый берег как-то не особо в кровавый угар впал... — Я не особо поверил в такой мирный расклад.

— Может потому что на правом леса есть, а не только полупустыня как на левом — до самого Урала. — Развёл руки пилот. — Есть чем поживиться и без тотальной войнушки. В чужие районы почти никто не суётся с оружием, кроме уж совсем опустившихся.

— Игорь, а сколько мест в вашем вертолёте? — Амазонка задавала вопросы, но в тоже время продолжала что-то напряжённо обдумывать.

— Два пилота, два стрелка и ещё... — Он смерил взглядом девчонок. — Таких как вы — человек восемь влезет без перегруза.

— Окей... Кир, чуть не забыла. Мы отложили тебе лапу, как ты просил. Пары пальцев не хватает, но в остальном почти невредима до запястья.

— Лапу??? — Алина поперхнулась чаем и подняла на меня озадаченный взгляд.

— Лапу. — Я беззаботно кивнул.

— Зачем???

— Лишние руки нам сейчас не помешают.

— Да я серьёзно! — Она захохотала и ткнула меня в плечо своим обычным жестом.

— И я... Увидишь. Давайте поедим уже, наконец. А то вдруг война — а я голодный.

После обеда мы определили состав нашей экспедиции. Альфа командировала вместе с собой ещё четырёх девчонок — Гамму-снайпершу и ещё трёх Дельт, включая свою миниатюрную адьютантку из Маркса. Морж, получив предложение снова сесть за пулемёт, ответил хищной улыбкой. А за второй станок на этот раз сел Белый — Леонтий дежурил на одном из постов по периметру станции. Себе в напарники он взял здоровяка Макса. Жук и Васёк продолжали корпеть за компом, пытаясь добраться до содержимого запоминающего устройства найденного телефона. Точнее, корпел в основном Жук, а Васёк делал вид, что даёт ценные советы уровня «лошадью ходи».

— Я с вами! Я должна всё видеть! Это историческая встреча! — Безапелляционно заявила Алина, когда речь пошла об оставшихся местах. — Не возьмёте — я за колесо уцеплюсь и всё равно полечу!

— И я! — Не дав мне ответить, откуда-то слева возникла Лань. — Я тут от Чёрного отряда за старшего. Раз амазонки и кадеты летят, то и я тоже должна. Иначе не весь Саратовский Альянс в сборе.

— Но с нами же Морж.

— И ты доверишь ему представлять отряд? — Лань скрестила на груди руки и покачала головой, подчёркивая иронию.

— Туше... — Я повернулся к Алине. — У тебя же ещё остался инъектор?

— Ага...

— Не забудь взять. Может пригодиться.

— Ура!!! — Девчонка запрыгала на месте, поняв, что ей предстоит первый в её жизни полёт на самом настоящем вертолёте.

До Сызранского аэродрома мы долетели, когда бортовые часы показывали примерно половину седьмого вечера. Всю дорогу в наушниках периодически слышалось восторженное девичье попискивание. Особенно, когда борт начинал немного раскачиваться под сильными потоками ветра.

— СВАУЛ, это ГЭС. Вы готовы? — Игорь вышел на связь первым.

— Здорова, ГЭС! Не тормозите, ща догоним, на... Респект, что не зассали! — Несмотря на лёгкую статику и шум двигателя, я легко узнал в наушниках голос Фёдора.

— Огорчаешь, Федь. Я ж с тобой поле боя делил.

— О, здорова Жор! Да ты знаешь... Всякое бывает, на... Братан мой, кстати, ваще оклемался. Везите ещё этого своего ширева, на... Отблагодарим.

— Устроим... Оно скоро ещё лучше будет работать. — Я заметил, как к нам в хвост пристроились два «крокодила». — Вы в том же составе?

— Ага. И ещё десять пацанов в салонах, на.

— Добро... У нас поменьше, конечно... Мы там на пятачке за вами сядем. По фронту вас не взять. А мы фланги прикроем, если что.

— Понял... Это там с вами те девчонки, которые на бэтре тогда заехали, на?

— Так точно.

— Серьёзный у них там бабец за старшего, да? Как её зовут-то, на?

Я покосился на Альфу, которая прекрасно слышала весь наш диалог в своей паре наушников.

— Альфа-один. Военная академия материально-технического обеспечения, батальона Амазония, город Вольск. Честь имею. — Сухо отчеканила она.

— У... Здорова... Всмысле... Здравия желаю. Фёдор Игнатов, старший курсант Сызранского высшего военного авиационного училища лётчиков... — Фёдор помедлил и неуверенно добавил. — Город Сызрань...

— Приятно познакомиться. — Голос амазонки был всё так же сух и подчёркнуто нейтрален.

— Э-э-э... Взаимно...

«Крокодилы» поравнялись с нашей вертушкой. И вплоть до пункта назначения, командир самогонщиков предпочёл хранить молчание.

Путь до мыса у слияния двух рек занял ещё полчаса. И ещё на подлёте мы заметили вереницу автомобилей, выстроившихся на дальнем от нас крае песчаного пустыря. За машинами угадывались силуэты пары десятков человек, одетых в чёрное. Заметив приближающиеся вертолёты, они засели за них в укрытие. А от общей массы отделились три фигуры. Когда мы сели на песок, подняв вокруг тучи пыли, эта троица встала на полпути от машин к месту посадки.

— Диман, Пашок — со мной. Всем быть на связи,на... — В наушниках вновь послышался голос Фёдора, раздававшего приказы своим бойцам. — ГЭС, кто от вас? Игорь или Жора? Больше не надо. Зассут ещё, на...

— Я пойду. — Оглянувшись в салон, я отрицательно покачал головой в ответ на немой вопрос сразу несколько девичьих взглядов, выражавших горячее желание присоединиться к переговорам. — Не все сразу. А то и правда спугнём. Кройте тут пока.

Выскочив на песок, я быстро присоединился к троице самогонщиков. А остальные распределились в укрытии за колёсами вертолётов. Белый и Морж пригнулись к прицелам.

Дошагав до встречающих, я разглядел их поближе. Кротко стриженые пацаны были словно из инкубатора — одного роста, одного телосложения и возраста. Около шестнадцати. Старшеклассники. Худощавые, но жилистые, они были одеты в какую-то чёрную униформу — не то охранников, не то инкассаторов, не то полицейского спецназа. Она была им не совсем по размеру — и рукава и штанины закатаны. Под рубашками угадывались лёгкие полицейские бронежилеты. Разгрузка. «Калаши» за плечами и «Макаровы» на поясах. Полный комплект. По этой части проблем у них пока нет. По крайней мере, у тех, кто ведёт переговоры.

У каждого на плече — красные «галочки». Три у центрального и по две у тех, кто стоял по сторонам от него.

Отдельно я заметил, что мой вид их ничуть не удивил. Должно быть, уже были наслышаны о том, что самогонщики имеют дело с парочкой чудом выживших взрослых. Плотно сжав губы они следили за нами чуть прищурившись от закатывающегося солнца и поднявшейся пыли. Не особо приветливо...

— Здорова, Петёк. Чё, как тут у вас дела, на? — Фёдор первым добродушно поприветствовал наших собеседников, обратившись только к обладателю трёх «галочек». От остальных его отличали ещё и особенно сильно впавшие щёки. Было похоже на то, что пацан уже лишился почти всех коренных зубов.

— Здорова, на... — Еле слышно ответил парень, почти не открывая рта. — Хуёво дела, Федян. И я, блядь, очень надеюсь, что это не из-за вас...

Глава 17. Недобрые самаритяне

— Нормально, чё... То есть вы сначала с ценами в прыжке переобуваетесь, на... Кладёте хер на уговор, на... А мы теперь ещё и виноваты? Так дела не делают, ребзя, н-на... — Фёдор сохранял расслабленную позу, немного приподняв подбородок — словно желая посмотреть на собеседника сверху вниз. Но его невысокий рост не вполне этому способствовал. И в его взгляде не оставалось и следа былой приветливости.

— Да хорош прибедняться. Даже бобры знают, сколько вы со всех за свою бражку дерёте. Не разоритесь. — Холодный взгляд переговорщика «чёрных» не уходил в сторону ни на миг. Его подручные молчали, храня подчёркнуто-нейтральные выражения лиц, словно почётный караул. Было похоже на то, что в их среде правит жёсткая дисциплина. И общее поведение заметно отличалось от большинства малолетних банд, с которыми я имел дело раньше. Если бы перед нами стояли очередные вооружённые гопники, они наверняка сейчас бы бессмысленно лыбились. В гораздо более расслабленной позе. Да и внешний вид в целом на это намекал - чистые, опрятные. Ни чумазых разводов, ни сальных воротников.

— Да мы то не разоримся, на... Но вы ж полюбасы на одной своей кондитерке долго тут не проживёте, на. И не надо мне тут ля-ля... Как ты там сказал... Даже бобры знают, на, что у вас нормальной хавки — хер да маленько после пожара. Одни порошки. Без того,что мы вам даём, сами только свой сахар и будете жрать.

— Бобры-то, может, и знают... Но без нас на чём варить будете? На курином помёте? — Пацан в чёрном говорил всё также чуть слышно, но вдруг задал новый вопрос неожиданно резко и громко. — Чё про склад на Чёрной Яме можешь сказать?

На этом вопросе его спутники внутренне подобрались, явно приготовившись к резкой реакции. На худощавых лицах напряглись желваки. Ждут неправильного ответа.

— Чё бля? Какой ещё Чёрной Яме, на? — Фёдор немного опешил. Похоже, что он искренне не понимал, о чём идёт речь. Точно также, как и я.

— Такой, бля... — Пацан процедил сквозь зубы. — Гул там слышали, как от ваших вертушек. Хочешь сказать, что не при делах?

— Петёк, я вообще не секу, чё ты щас говоришь, на. Какая, блядь, яма-то? Чё там у вас случилось, на?

Пацан в чёрном некоторое время молчал, не сводя взгляда с Фёдора, словно пытаясь понять, насколько тот искренен в своём непонимании. И снова начал медленно и вкрадчиво выдавливать из себя еле слышные слова:

— Похоже, что в натуре, не знаешь... А может ты уже там за своими ваще не следишь? Тоже тупеешь помаленьку, а? Как кореша твои старшие...

— Ты слы-ышь?! — Фёдор шагнул вперёд, и все пацаны одновременно потянулись к оружию. Со стороны машин и вертолётов тут же защёлкали взводимые затворы.

Пора вмешаться.

— Эй-эй, горячие финские парни! Не навоевались ещё?!

Не сводя подозрительный прищур с приблизившегося лица командира самогонщиков, пацан в чёрном качнул головой в мою сторону:

— Это кто?

— Чёрный Жора, на...

Все три пацана переговорщика не выдержали и просто-таки прыснули со смеху. До Самары слухи о моих подвигах явно ещё не долетели. Но зато обстановка хоть немного разрядилась.

— К-кто-о??? — Пацан еле сумел задать вопрос сквозь душивший его смех.

— Да вы, че, не слышали за него шоль? Чёрный Жора из Саратова. Вообще ниче не звенит, на?

— Из Саратова? — Утерев выступившие слёзы, «чёрный» принялся разглядывать меня с головы до ног, отступив на шаг. — А я думал ты с Балакова, с плотины... Там же, вроде, мужики какие-то взрослые всё наладили... Ну и чем же ты знаменит, Чёрный Жора из Саратова?

Улыбка смягчила черты узкого лица, сделав его более симпатичным. И обнажила то, о чём я подозревал — большинства коренных зубов у пацана уже не было.

— Когда-нибудь узнаешь. Главное, чтобы не на ночь. — Я улыбнулся ему в ответ левой стороной рта — так, чтобы шрам на виске начал выглядеть особенно жутко. — Расскажи лучше, чё у вас там произошло на этой Чёрной Яме. Что это вообще такое?

— Да чё... — Весёлое выражение светлых глаз пацана вновь сменил угрюмый прищур. Улыбка испарилась. — Это озеро тут на юге, за промзоной. У нас там склад был недалеко...

— Был?

— Ага... — Пацан снова покосился на Фёдора, словно наблюдая за реакцией на свои слова. — Тонны сахара и сухого молока. Там мороженое раньше делали. Два отделения охраны... Вынесли сегодня. Всё и всех. Подчистую... Кровища повсюду, как на бойне. Гильзы, рожки пустые, следы от пальбы на стенах. И ни одного трупа. Ни одного брошенного ствола.

— А в охране своей вы точно уверены, на? Нахера грабителям трупы? Может это ваши решили свой собственный бизнес открыть? Наследили для вида и свинтили в закат, на... Я слышал, у вас проблемки-то раньше были по этой части, на...

Я ожидал, что пацан в чёрном начнёт спорить или даже возмутится от подобного предположения со стороны самогонщика. Но он отреагировал на удивление спокойно, продолжая сверлить Фёдора испытующим взглядом:

— Может и так... Только с тоннами груза они бы далеко без машин не ушли. А все тачки, что там были на ходу — все стоят на месте, целёхонькие. И других машин там рядом никто не слышал. Ща в городе тишина, тачку за километр слышно. А слышали в итоге только, стрельбу, гул и стрёкот. Говорят — как вот от вертушек. — Петёк качнул тонким подбородком на вертолёты за нашей спиной.

— Я чё, по твоему, совсем ебанутый, чтоб так подставляться, на?! — Снова возмутился самогонщик. — Понятно дело, нас все сразу узнали бы, если бы мы туда прилетели. А я даже не знаю, куда именно, на... Где эта ваша Чёрная Яма вообще, н-на...

— Ну бля, Федян...Других вертушек, кроме ваших, в округе нет... — Пацан в чёрном снова перевёл взгляд за наши спины. — Хотя... Чё то я раньше не видел вот этот синий... Это тоже ваш?

— Это наш. — Настало время снова вклиниться в их беседу. — Но мы тоже понятия не имеем, где эта ваша яма.

— Хм... Интересно... — Пацан снова смерил меня взглядом. — То есть с ГЭС вы тоже до нас можете долететь спокойно, да? А чё вы вообще вдруг за них впрягаетесь? Вы вроде там сидели себе на плотине и никого не трогали... И вдруг... Да ещё и сразу после ограбления...

— Вот Фёдор, например, теперь на практике знает, что у нас с вами есть не только общие экономические интересы. Но и общий враг.

— О как... Намекаешь на то, что этот внезапный общий враг у нас склад подломил?

— Не исключено... — Я склонил голову на бок. — Скажи-ка мне,Петь... Чё у вас тут в городе с жорами? Много?

— А чё с жорами? — Пацан озадаченно наморщил лоб. - Причём тут они?

— Ну много их вообще по улицам шляется? Ульи есть?

— Ульи?

— Крупные скопления. Обычно в больницах. Там, где зимой много ковидных лежало. Или там, где еды было столько, что и за месяцы не сожрать. Есть такие гнёзда?

— Да, наверное, есть парочка... — Пацан беззаботно пожал плечами и начал размышлять вслух. — В пустых кварталах,где ловить уже давно нечего... И на набережной их тоже не мало. К воде тянутся. Но мы как-то забили на них. Патронов и горючки на всех не напасёшься, чтобы зачищать. И времени нет. Тут и без них проблем зимой хватало... Да и сейчас вот тоже хватает...

После небольшой паузы глаза-щёлочки вновь вернули взгляд на самогонщика:

— То есть... Хотите сказать, что это жоры нас дёрнули? Поумней, блядь, ничё не придумали?

— А вот таких вы тут видели? — Я поднял руку и тут же её остановил, когда пацаны снова дёрнулись к оружию. — Тихо-тихо... Вот...

Медленно отогнув полу плаща, я показал на чёрный пакет, торчащий из внутреннего кармана. И когда наши собеседники снова расслабились, медленно достал его и развернул. На песок нам под ноги шлёпнулась изуродованная лапа жорского солдата, тыльной стороной вверх. Из пяти пальцев на ней осталось только три. Но их длина, длина кривых когтей и общая форма тухлой кисти выглядели достаточно внушительно. Спутать её с рукой обычного человека или жоры было невозможно.

— Фу, бля... Чё это за дерьмо?! — Рефлекторно отступив назад и позажимав носы, пацаны уставились на лапу, не в силах отвести взгляд от такого уродства. Бойцы, прятавшиеся за машинами, начали тянуть оттуда шеи, пытаясь разглядеть то, что у пало на песок.

— Значит, не видели... Вот и в Сызрани таких нет. — Я перевёл вопросительный взгляд на Фёдора, и он согласно кивнул, подтверждая моё предположение. — Пока что...

— А это... — Пацан осторожно пнул оторванную кисть и перевернул её. — Это из Саратова что ли?

— В Саратове такие тоже есть. Но именно эта из Балаково. На атомной был гигантский улей, который никто не трогал. Потому что некому в Балаково их трогать. Все в охладителе лежат, на дне. А вчера целое стадо таких тварей сначала атаковало нас, а потом, когда с помощью сызранской братвы мы надавали им по сусалам, это стадо выдвинулось оттуда на север. И, судя по вашим рассказам, самые быстрые уже вполне могли добежать до ваших южных рубежей. И устроить этот набег.

— Дык жоры же тупые... — Пацан в чёрном снова недоверчиво сощурился. — А у нас на складах всё закрыто десятью слоями, никакого запаха. Сроду ни одна тварь не совалась. Кроме кинельских ушлёпков, конечно...

— Конкурирующая фирма? — Заинтересовался я.

— Ага... Бандосы с ЖД-узла. Там товарняков зимой стояло - ёбнешься. На их грузах и поднялись.

Интересно... Значит себя они к бандитам не причисляют.

— А чё ж вы на них не думаете?

— Да они уже давно поняли, что к нам лучше не лезть. Да и нет у них такой мощи. Ружбайки охотничьи, да мелкашки. И тачек их никто не слышал, я ж говорил. Только что-то похожее на вертушки.

— Эти «тупые» жоры, кстати... — Фёдор обозначил кавычки жестом пальцев. — У меня вчера вертушку сбили, на! Каким-то дерьмом плюнули метров на десять вверх, как из брандспойта, на! И хвостовой винт заклинило. И вон ещё смотри...

Командир самогонщиков повернулся и указал на тот вертолёт, который вчера принимал участие в боевых действиях:

— Царапины на морде видишь, н-на? Это они в нас стреляли! Жоры, блядь! Сраные жоры, на!

Пацан в чёрном пригляделся к бронированной кабине «крокодила», краска на котором и правда вся была в длинных росчерках и сколах от рикошетов. А на стёклах в нескольких местах от попаданий бежали паутинки трещин. И, переглянувшись с подручными, потянул с сомнением:

— А может это у вас как раз от наших пацанов следы, после сегодняшнего... — Пока что ни один наш аргумент не вызывал у него достаточного доверия.

— Ты, Пётр, замечал когда-нибудь разницу в поведении жор? Когда они поодиночке ходят и когда в кучу сбиваются?

— Ну так... Заборы, например, обходят, если толпой, а не лезут напролом, как одиночки. Ямы обходят. Вот и всё, наверное...

— Это если их с десяток. А если сотня? А тысяча? Никогда столько не видел? Тогда вот, присмотрись. — Я привлёк его внимание к раскрытой лапе у нас под ногами. — Ты же не редко стреляешь, да?

— Ну да...

— Обрати внимание на линии сгибов и указательный палец.

Пацан отступил и чуть наклонился, чтобы разглядеть лапу поближе:

— Хочешь сказать... Хочешь сказать, что это вот у него следы от масла? — Не разгибаясь, он коротко глянул на меня и добавил со скепсисом. — Да мало ли по какому дерьму он лазил... Да и намазать-то недолго...

— А мозоли я ему тоже сам натёр, по твоему? Вон у вас у всех такие же. И у меня.

Все три пацана одновременно посмотрели на свои правые руки - на характерные следы от частой пальбы на крайней фаланге указательного пальца и основании большого. Командир выпрямился обратно и, пока он не нашёлся с ответом, я приготовился выложить последний козырь:

— Ичто касается сызранских старших, о которых ты упомянул... Я правильно понял, что у вас такой проблемы пока нет? До сих пор нет никого старше семнадцати?

— Ну... У нас нет... У медиков из ВМИ есть. Было... Пара второкурсников сдурело, пристрелить пришлось.

— Значит ты всё-таки должен понимать, что и вас всех это тоже ждёт?

На лицах наших собеседников отразились смешанные чувства. Похожее выражение можно наблюдать у ребёнка, который страдает от зубной боли, но ни за что не хочет идти к стоматологу. Они явно понимали неизбежность подобной развязки. Но всячески старались о ней забыть. Очень по-детски. Но что с них взять...

— Ну вот вы же с теми мужиками с ГЭС вроде нормальные? — Пётр кивнул в сторону вертолётов. Надежда умирала в детях последней. Или они всё ещё находились на стадии отрицания.

— Мужики с ГЭС год жили на южном полюсе, почти в полной изоляции. У меня немного другая история... Длинная. И я пока держусь на краю. Отчасти потому меня так и прозвали.

— А как на самом деле зовут-то?

— Кир. — Я протянул ему открытую ладонь. Пацан не сразу, но всё-таки ответил твёрдым рукопожатием. — Кстати, привет от саратовских кадетов.

— Да ладно! В Саратове тоже наши рулят? - Пацан снова растянул рот в улыбке, обнажив неполные челюсти.

Что и требовалось доказать...

— В Саратове, Энгельсе, Вольске и вот, с недавних пор, ещё в Марксе и Балаково, рулит целый альянс. И мы все надеемся, что и вы с Фёдором станете нашими союзниками в этой войне. Но об этом позже... Главное сейчас то, что как раз благодаря усилиям этого альянса, у тебя и у ваших старших есть надежда на будущее. Есть лекарство, снимающее симптомы жоровой болезни. И сейчас есть возможность найти средство, которое избавит нас всех от неё полностью. Это, кстати, как раз и есть моя история, как я недавно понял.

Нерешительно переглянувшись с подручными, паренёк ухмыльнулся. Но уже совсем беззлобно:

— Бля... Ну хуй знает... Чё-то слишком гладко всё у вас выходит...

— Петёк, да отвечаю, на — он всё как есть говорит! У меня братан за день в себя пришёл от их ширева, на! Такой же как раньше стал, только слабый пока, на... А до этого две недели тупил. Уже тоже прикончить думали, на... Чтоб не мучался...

— Вот смотри. — Я снова медленно отогнул полу плаща и достал из другого нагрудного кармана инъектор, полный мутной жидкости. — Один укол. И минимум месяц всё будет в порядке. А скоро ещё лучше сделаем.

Все три пацана резко изменились в лице при виде устройства для ввода состава. Перестали улыбаться и нахмурились. На щеках снова заиграли напряжённые желваки.

— Петё-ё-к... — Негромко протянул один из подручных.

Но командир резко его оборвал:

— Вижу. — И подняв на меня сузившиеся глаза, он медленно процедил сквозь сжатые зубы: — Значит, говоришь, что таки штуки только вы умеете делать? И больше ни у кого таких нет, да? Вообще ни у кого?

— Так точно. Остальным как-то не до того всё время было. Только мы смогли изобрести.

Пацан некоторое время молчал и продолжал то сверлить меня взглядом, то коситься на медицинский прибор. А я пытался понять столь резкую смену настроения.

— Короче... — Наконец он еле слышно выдохнул. — Ты, Кир, сейчас остаёшься здесь и бросаешь оружие. А вы... — Он покосился на самогонщиков. — Сейчас уёбываете отсюда и возвращаетесь обратно с нашим товаром сегодня к полуночи.

— Петёк, ты чо попутал, шоль, на?! — Фёдор шагнул вперёд.

— Стоять! — Пацан резко рявкнул и снял с пояса какое-то устройство, похожее на рацию. — Под вертушками в песке фугасы. Ещё шаг и взлетите уже от них. А чтобы не возникало мыслей посоревноваться со мной в ловкости... У моих пацанов там за тачками — такая же машинка есть.

— Петёк, да ты чё начинаешь-то... Нормально же общались, на...

— Вот, блядь, в который раз убеждаюсь, никому на слово верить нельзя. И вам тоже. — Пацан в чёрном коротко глянул на своего подручного. — Покажи им.

Тот достал из кармана точно такой же инъектор, как тот, что лежал в моей руке. И Пётр тихо процедил, продолжая злобно смотреть мне в глаза:

— На том самом складе нашли среди гильз. Как раз хотел спросить, может, знаете, что это за приблуда. А вы, блядь, и правда знаете... Изобретатели...

Глава 18. Выбор без выбора

Говорят, что даже если вас съели — у вас есть как минимум два выхода. Ненавижу эту шутку. Как и прочие тому подобные приторные «мотивашки», которые так любили мои бывшие «дорогие коллеги». Особенно руководители - в момент переваливания друг на друга тонны нерешённых проблем, крайний срок сдачи у которых «был вчера».

На самом деле, если вас съели, то вас, прежде всего, тщательно пережевали. Или задушили. Или впрыснули через хелицеры яд, который быстро переварил вас заживо — ещё до того, как хищник оставил вместо вашего беспомощного тельца лишь пустую оболочку. И выход у вас был только до того момента, как вы попали в искусно расставленную паутину.

Вот сейчас я почувствовал себя именно так. Как жалка муха, попавшая в чужую сеть.

Конечно, вонючий главжора Михалыч мог поступить гораздо проще - в полном соответствии с привычной нам природой тупых жор. Мог устроить с утра засаду на атомной станции. Мог обрушить всю мощь своих бессмысленных легионов на плотину или аэродром самогонщиков. Но и в том и в другом случае — умылся бы кровью. С крайне небольшим шансом на победу.

И этот сверхразум поступил куда хитрее. Не как жора. А как человек. Смог просчитать и предсказать наши действия. Сплёл сеть на нашем пути и заманил туда сразу всех — даже тех, кто этого так до сих пор и не понял. Например, вот этот суровый худощавый пацан напротив меня. Который, казалось бы, уже почти стал моим союзником. А теперь готов уничтожить десяток моих друзей одним нажатием на красную кнопку. Не смотря на то, что для него это станет последним движением в жизни. Он не мог не понимать того, что как только раздастся взрыв, я успею свернуть ему шею ещё до первых выстрелов.

Но вот чего он точно не понимал, так это то, что после этого жоры одержат над нами полную победу. Нашими же собственными руками...

К счастью, я знаю, как выбраться из чужой ловушки, пока тебя не сожрали.

Пока не пришёл паук, нужно построить свою собственную сеть.

— Жор, бля... Это чё за херня, на? — Фёдор пока не спешил отступать и лишь растерянно смотрел на инъектор в руках самарца. — Может... Может всё-таки не только у вас есть такие штуки? Может спиздил кто недавно, на?

— Ага... Щас он ещё скажет, что это тоже жоры подбросили, да? — Проиронизировал Пётр. — Как, блядь, удобно! В штаны тебе там жоры не насрали, случаем?

Что ж... Он не просто повторяет свой ультиматум, как заведённый, а ещё и шутит... Значит, как минимум, всё ещё открыт к ответной аргументации. Или вообще блефует. Но, зная о том, кто там у меня за спиной, брать на понт и проверять блеф как-то не хочется.

— Слушай, Пётр. На меня это совсем не похоже, но сейчас я совершенно не хочу ссориться. Тем более, что вы явно не такие уж отморозки, какими хотите казаться. Я понимаю твои подозрения и опасения...

— Это у вас должны быть опасения! — Перебил меня пацан, подняв перед собой взрыватель. — У меня тут всё под контролем, если ты до сих пор не заметил.

— Пусть так. — Я медленно поднял руки, показав ему открытые ладони в знак примирения и согласия. И паренёк на миг с любопытством скользнул взглядом по шрамам. — Хочу сказать, что на твоём месте я вёл бы себя точно так же. И я вижу, что ты весьма храбрый боец...

— Хорош зубы заговаривать! Давай ложь оружие на землю!

— Окей-окей... — Покупая себе время, я начал двумя пальцами осторожно вынимать один ствол за другим и бросать их на песок под ноги самарцев, одновременно с этим продолжая неторопливо развивать мысль. — Но я также вижу, что и предусмотрительность тебе не чужда. Можешь попробовать предсказать последствия текущей ситуации?

— Чё тут предсказывать, блядь? Привозите товар до полуночи и идёте все нахуй отсюда! Ещё раз увидим кого из вашей шоблы ближе чем за километр от города — пристрелим без предупреждения.

— И потом, без поставок от сызранцев, вас ждёт голодовка и война с кинельскими. И это в том случае, если ты прав... А если нет...

— Блядь, да сколько их там у тебя... — Пётр не выдержал и перебил меня, когда на автомат, дробовик и обрез «Винчестера» сверху со звоном упал ещё и трофейный армейский нож.

— Ещё пара. За спиной. Я постараюсь аккуратно достать, не дёргайтесь... — Я откинул плащ и медленно достал сначала один пистолет, а потом другой, продолжая использовать отпущенное мне время на плетение словесной сети. — А что если прав я? И это действительно подстава от жор. И нет у нас вашего товара. И никогда не было. И тогда никто с ним не прилетит сюда ни к полуночи, ни позже. В этом случае вы меня казните, правильно понимаю?

— Можешь не сомневаться!

— При таком развитии событий вы будете вести полуголодную войну не только с кинельскими. Но и со всем Саратовским альянсом сразу. На радость всем окружающим вас ульям. Особенно тому, что пришёл куда-то сюда с Балаковской АЭС. В чём я, кстати, теперь не сомневаюсь. — Я кивнул на пустой шприц. — Это ведь действительно наш. Я сам воткнул его там в одного вонючего урода. Для жор это яд.

— И чё, бля? — Пацан снова нетерпеливо меня перебил. — Может мне тут тогда пора уже зарыдать и отпустить тебя вместе с мешком какао в награду?

Пацаны по сторонам от командира одобрительно хмыкнули. И он продолжил менее нервным голосом, преисполнившись уверенности:

— Это не первая наша война, Жор. Справимся как-нибудь. И не таким чертям рога отшибали. Тоже сначала щупали нас, пугали... Думали, что мы не ответим. Зассым. А зря. Мы всегда даём сдачи.

Смелые парни. Но ещё глупые.

— Конечно... Ты не из робких, Петёк. Я же вижу. Ты уже сейчас готов с жизнью расстаться, если бы мы вдруг начали оказывать сопротивление...

Пацан гордо выпрямился и продолжил бесстрашно смотреть мне прямо в глаза. Вот теперь пора подсекать:

— Может тогда не зассышь лично ознакомиться с доказательствами того, что настоящая опасность — это вовсе не мы? С доказательствами того, что я говорю правду? Про болезнь. Про жор. Про войну с ними. Тебе же не слабо? А, Петёк?

Добро пожаловать в мою паутину, паренёк. Она тонкая. Того и гляди порвётся. И закреплена на каких-то ломких палочках. Но другой у меня пока нет. Да с тебя и этой хватит.

— В смысле — лично?

— Слетай сейчас с моими друзьями на плотину. У нас есть телефон, который когда-то принадлежал тому, кто сейчас командует ульем с АЭС. Когда тот ещё был человеком. Его там сейчас вскрывают. Телефон, конечно, а не этого главжору. Может уже вскрыли. Посмотри вместе со всеми на содержимое. На то, что для нас с тобой планирует этот их сверхразум. А потом ещё обязательно попроси свозить тебя на пруд-охладитель. И посмотри там на то, что готовят жоры лично для тебя и твоих земляков. Пока я буду здесь в заложниках, тебе ничего не грозит.

Я не был уверен в том, что на смартфоне главжоры действительно была компрометирующая его информация. Не был уверен и в том, что Жук и Леонтий смогут его как-то взломать. Но другого шанса у меня сейчас не было.

Паренёк задумался и пока не спешил с ответом. Конечно... Одно дело быстро умереть на поле боя во время подвига. И совсем другое — шагнуть в логово противника, оказавшись полностью в его власти. Но ведь отказ теперь будет означать, что ты трусливое ссыкло, Петёк. А разве ты можешь выглядеть так перед подчинёнными? Не-е-ет...

Тем не менее, раз ты молчишь, нужно добавить немного положительной мотивации, чтобы ты пришёл к нужному для меня решению побыстрее:

— Ведь если я всё-таки прав, то всех нас ждёт третий вариант развития событий. Союз с нами против жор и докучающих вам бандитов. Выгодная торговля и обмен знаниями. Лечение. Как видишь, в отличие от первых двух вероятностей, в этой будущее есть у всех нас. Без ненужной смерти, голода, войны и болезни. Без этих четырёх всадников апокалипсиса, которые пока что всех нас медленно побеждают поодиночке.

Пацан глубоко вздохнул, шумно выдохнул и покосился на подручных и Фёдора. Напряжённо поиграв желваками на впалых щеках, он, наконец, еле слышно выдохнул сквозь сжатые зубы:

— Если я не вернусь сюда до полуночи, подыхать ты будешь очень долго, Чёрный Жора. И очень больно.

— Слышал, Фёдь? Так и передай моим, пусть не задерживаются. — Закончив, наконец, с разоружением, я повернулся к озадаченному курсанту и отступил на шаг, пропуская Петра к вертолётам. — И всё остальное, что я сказал, тоже передай. Пусть покажут нашему будущему новому другу всё, что сочтут нужным.

— Шприц свой тоже давай сюда! — Один из подручных требовательно протянул руку, сжимая во второй «макаров», нацеленный мне в лицо. Второй конвоир подобрал всё моё оружие и не без труда потащил его в строну машин.

Я передал инъектор пацану и тут же увидел перед собой пару наручников:

— Цепляй!

— Я смотрю, вы тут ко всему готовы, парни...

— Без разговоров! — Угрюмый взгляд моего стражника не был настроен на упражнения в остроумии.

Когда оба браслета со скрипом щёлкнули на моих запястьях, со стороны вертолётов послышался приглушённый ропот. И несколько отдельных девичьих возгласов, прозвучавших с вопросительной интонацией. И стоило нам с конвоирами неторопливо потопать к веренице машин, возгласы переросли в возмущённые крики.

Перед собой я увидел, как из-за машин выглядывают разномастные озадаченные мальчишеские лица. Разные возрасты. Но нет никого заметно старше, чем Пётр. Как и девчонки, они точно также без понимания отнеслись к тому, что их командир двигается в противоположную сторону в сопровождении лётчиков. Хотя, в отличие от меня, он оставался без оков и при оружии.

И ещё через пару шагов все они почти одновременно вытащили оружие и начали целиться — но не в меня, а куда-то за спину. Я коротко обернулся на ходу и остановился, увидев, в кого именно они направили стволы.

Сбиваясь с ног и увязая в зыбком песке, в нашу сторону бежала Алина. Расстёгнутая великоватая каска съехала почти на затылок, высвободив наружу непослушные локоны. Неподтянутый ранец переваливается с бока на бок, вместе с висящим через плечо карабином.

— Стойте! Стойте!!! Я с ним! Я должна быть с ним!

За её спиной точно также ощетинились оружием пассажиры вертолётов - кактолько заметили реакцию пацанов в чёрном.

Мои конвоиры тоже остановились и обернулись вместе со мной.

— Руки! Стоять! - Тот парень, что держал на мушке меня, перенацелил ствол на девчонку. Я с большим трудом подавил в себе машинальное стремление сломать ему руку.

— Я... Фух... Я должна быть с ним! — Остановившись в нескольких шагах от нас, задыхающаяся от бега девчонка подняла ладошки.

Пацаны одновременно озадачено глянули на меня. Вооружённый конвоир спохватился и вновь взял меня на мушку.

— Алина...

Не дав мне договорить, девчонка снова выпалила, ловя ртом воздух:

— Больше... Фух... Больше я тебя не брошу... Ты сам говорил, что... Фух... Что я тебе нужна...

— Ну что ж пацаны... Теперь у вас в два раза больше заложников. — Я пожал плечами и медленно переглянулся со своими конвоирами. — Только ведите себя с ней как джентльмены. Иначе я вас из могилы достану. Мне не в первой.

Под прицелом цепочек стрелков с обеих сторон состоявшейся встречи, мы, наконец, добрались до машин. Алину они тоже разоружили. Но, усадив на заднее сиденье одной из тачек, наручники одевать не стали.

— А тебе сюда! — Захлопнув за девчонкой дверь — прямо перед моим носом — один из охранников указал на открытый багажник.

— Так себе у вас тут в Самаре с законами гостеприимства...

— Благодаря им ты всё ещё жив. Лезь давай, без разговоров! — Ствол автомата настойчиво качнулся в сторону. — Мы не дебилы рядом с таким мордоворотом в салон садиться.

За спиной загудели стартующие двигатели вертушек. По дороге к багажнику, я оглянулся и заметил, что все остальные уже погрузились внутрь. Ладно. В багажнике я ещё ни разу не катался. И насчёт мордоворота он всё-таки был прав. Я бы на его месте и сам рядом с собой не сел. Даже в наручниках.

— Далеко ехать-то? — Шагнув к открытому грузовому отсеку, я перекинул ногу и устроился поудобнее на пропахшем маслом резиновом коврике. — У вас тут как вообще на дорогах?

— Без пробок. — Крышка захлопнулась, оставив меня в полной темноте. Но должен признать — я бы и сам не дал ответа лучше. Эти суровые парни мне определённо нравились. Будет вдвойне жаль, если придётся расстаться врагами.

Хлопнули двери и вскоре завёлся двигатель. Машина качнулась и плавно двинулась прочь от гула набирающих ход вертушек.

Немного попереваливавшись по каким-то ухабам и вязкому песку, мы вскоре выехали на ровную твёрдую поверхность. И скорость движения плавно увеличилась.

Сквозь мерный шум двигателя, я несколько раз расслышал из-за переборки голос Алины. Кажется она задавала вопросы. Но ответили ей только один раз. Коротко и резко. После чего она больше не делала попыток заговорить.

Некоторое время я пытался считать повороты и время, которое мы двигались по прямой. Но в итоге понял, что когда меня прижимает то к левому, то к правому борту, я не могу отличить поворот от объезда препятствий.

Ладно... Займёмся пока чем-нибудь более полезным. Например, насколько мне известно, где-то вдоль левой стенки или с левой стороны пола должен проходить тросик, который открывает багажник со стороны водителя. Если потянуть его в сторону салона, то можно попробовать открыть багажник изнутри. Было бы неплохо нащупать его заранее, если вдруг придётся срочно эвакуироваться. Пробок у вас, может быть, и нет. Но что-то мне не верится, что вы так легко обеспечиваете стопроцентную безопасность на всей территории подыхающего миллионника. Конкурентов вы вроде бы как и задушили, но для контроля таких пространств нужно гораздо больше народу, чем контингент военизированной средней школы. А союзников, при таком крутом нраве, у вас негусто, как посмотрю. Скорее всего, вы тоже сидите в какой-нибудь цитадели недалеко от воды. И бегаете между своими складами мелкими перебежками, как зайцы.

И, словно в подтверждение моих мыслей, едва я нащупал под резиновым ковриком нужный трос, машина, двигавшаяся впереди нас, издала пару каких-то странных стуков. И через секунду ещё два хлопка раздались совсем рядом — один чуть впереди и один прямо подо мной. Автомобиль немного тряхнуло и он начал вилять из стороны в сторону.

Шипы?

Шорох и хлопанье разорванных шин, визг, скрип, скрежет металла об асфальт... Побросав в борта, меня в итоге медленно потянуло к крышке багажника — машина сильно кренилась на бок в заносе. И, налетев на какое-то препятствие, подскочила, перевернулась и рухнула на крышу. Я определил это по тому, как меня сначала вжало в днище, а двигатель резко повысил обороты, лишь только колёса потеряли сцепление с асфальтом. И через миг моё туловище безжалостно бросило на железную крышку — одновременно с грохотом и скрежетом сминающейся кабины и звоном лопнувших стёкол. Я еле успел сгруппироваться и обхватить голову локтями — и отшиб только их, колени и многострадальные рёбра.

Взревевший в свободном полёте мотор быстро сжёг лишний бензин и начал стихать.

Сквозь падающие обороты послышался визг тормозов тех машин, что ехали позади нас. Кажется, следующая тачка тоже успела наехать на препятствие, но успела сбавить скорость и остановилась без аварии.

Звуки распахивающихся дверей. Тревожные мальчишеские крики, строгие приказы. Снова скрежет металла и звон рассыпающегося стекла. Глухой удар откуда-то сверху, от которого наша перевёрнутая тачка немного покачнулась и заскрипела.

— И-И-И-И-А-А-А-А-Р-Р-Р-Р-Г-Х!!!

Твою мать. Лучше бы вы мне сразу поверили, детишки...

Интерлюдия - III

Что-то мы заскучали, Слушающий. Всё идёт слишком просто. Люди разочаровывают меня всё больше. Их страхами и подозрениями так легко управлять...

Что? Ты готов услышать ещё немного нашей мудрости, чтобы развлечь нас? С удовольствием...

Слушающий, скажи, видел ли ты небольшую осиновую рощу, недалеко от озера, когда мы шли сюда? Так вот знай, что это, возможно, одно из самых старых живых существ на планете.

Нет, отдельное дерево, конечно же, живёт очень недолго. Но фокус в том, что вся эта роща, по сути — один организм. У всех этих побегов — общая корневая система. И стоит отдельному ростку погибнуть от непогоды или пасть жертвой чьего-то топора — особь продолжит существовать за счёт других стволов. Они продолжат расти, цвести и распространять те же самые гены — ни чуть не хуже погибшего собрата.

Даже если какой-то пожар вдруг уничтожит все побеги разом — корневище рано или поздно даст новый росток. И не один. С тем же самым набором генов. И особь продолжит жить и размножаться.

Ничего не напоминает?

Вот именно.

Только наша система куда как совершеннее. Конечно, ведь мы с тобой очень далеко ушли от бесчувственных деревьев, Слушающий. В отличие от них, мы обладаем нервной системой. Это те самые корни, на которых держатся вовсе не примитивные целлюлозные побеги. На этих корнях рождается, прорастает и цветёт наше сознание. Наша личность, наш опыт, наша память.

А Второй Великий Симбиоз помог нам усовершенствовать эту систему. В отличие от примитивных растений нам больше не нужно постоянно держаться друг за дружку при помощи своих корней. Достаточно просто быть неподалёку. Достаточно хотя бы одного товарища рядом с тобой, Слушающий — и твоё сознание продолжит жить даже после смерти твоей временной оболочки. Как и сознание каждого из нас.

Поэтому очень скоро мы займем все первые места на воображаемом пьедестале старейших жителей этой планеты, Слушающий. А потом доберёмся и до других миров... Ты и сам не заметишь. Ведь для того, кто живёт вечно — время пролетает просто молниеносно.

Конечно, сейчас нам ещё есть над чем работать... Система дистанционной нейросвязи функционирует не вполне совершенно, и не все изъяны мы смогли залатать достаточно быстро. Но теперь у нас достаточно времени для экспериментов. Ведь наш план удался. Наши враги разобщены и дезориентированы. В таком состоянии они не смогут нам помешать. И очень скоро станут частью нашего великого сообщества. В постоянно междоусобице один за другим падут отдельные очаги сопротивления. Так и не осознав, кто на самом деле их настоящий противник.

А мы им в этом поможем.

Пора протестировать гибриды.

Глава 19. Новое нечто

Оторвав повисший над лицом резиновый коврик, я вцепился в трос двумя руками и резко потянул его в сторону салона. Щёлкнул замок, и крышка багажника рухнула вниз под моим весом.

Выкатившись на асфальт, я мгновенно вскочил на ноги. И первое что заметил — широкую сутулую спину солдата улья прямо перед собой.

Закатывающееся солнце давало ещё достаточно света, чтобы как следует его разглядеть — не обращая внимания на шум открывшегося багажника у себя за спиной, тварь увлечённо вырывала какие-то провода и трубки из капота машины, следовавшей в колонне позади нашей. Должно быть, первоочередной задачей у них было уничтожение всех тех способов, с помощью которых мы могли бы отступить. И только затем жоры собирались приняться за уничтожение живой силы противника.

Недолго думая, я перебросил цепь наручников через низколобую голову. Уперевшись левым коленом ему в спину, а правой подошвой — в затылок, я откинулся назад, изо всех сил натянув цепь на горле. И начал быстро перерезать твари глотку, работая наручниками, словно цепной пилой.

Захрипев, сутулый урод откинулся от капота назад и попытался достать меня своими когтями, махнув пару раз длинными пятернями прямо перед лицом. Но быстро потерял равновесие, шагнул назад и грохнулся поясницей о багажник перевёрнутой тачки.

По инерции меня откинуло назад ещё сильнее и цепь промяла порезанное горло почти до позвоночника. Но и на моих запястьях остались заметные ссадины от браслетов.

Освободив цепь из разорванной глотки, я пнул истекающего кровью солдата вперёд и скатился в строну обратно на асфальт. Как раз вовремя. Точно такой же монстр, сидевший за моей спиной на пузе перевёрнутого автомобиля, уже перестал уничтожать элементы подвески и, размахнувшись оторванным глушителем, грохнул им по тому месту, где я только что был. От удара труба погнулась, выбив из стального днища несколько искр.

Перекатившись, я снова принял вертикальное положение и поднял взгляд — чтобы успеть заметить, как прыгун взвился вверх и, задрав своё оружие над головой, уже был готов обрушить на меня толстый конец кривой трубы через секунду полёта.

Этой секунды моим рефлексам хватило на то, чтобы нырнуть вперёд и в сторону, пропуская тяжёлый удар справа от себя. Грохот гнутого глушителя сопровождался утробным рыком, который тут же превратился в хриплое бульканье, когда я опёрся спиной о борт машины и толкнул солдата ногами в спину.

Потеряв равновесие, тварь налетела на трубу животом и блеванула на асфальт кровью. Под весом прыгуна зазубренный конец оторванного глушителя вышел наружу примерно в районе правой почки. Разогнувшись, урод отпустил трубу и, растопырив лапы, начал крутиться на месте. Размахивая ими из стороны в сторону, он пытался достать своего обидчика. Торчащий из пуза и спины глушитель обильно поливал всё вокруг его тёмной кровью.

Но эти подробности я уже не разглядывал — перекатившись по днищу машины на другую сторону, я нагнулся и заглянул внутрь.

— Я в порядке! — Огромные напуганные глаза тут же засветились искренней радостью, едва разглядев меня сквозь разбитое стекло двери. — Только ушиблась...

— Руку!

— Всем постам! Всем постам!!! Это конвой! На нас напали!!! Заводское шоссе, между молокозаводом и жиркомбинатом!!! — Один из моих охранников, раскорячившийся на потолке под передним сиденьем, что было сил вопил в рацию, одновременно пытаясь освободиться от ремня безопасности. — Прошу подкрепление!!!

Водителю повезло меньше. Не знаю, каким макаром он надел на себя ремень при поездке, но сейчас, перевернувшись вместе с машиной, он повис в нём как в петле. Выпучив глаза, пацан с трудом ловил ртом воздух, пытаясь одной рукой ослабить удавку, а другой — нащупать гнездо ремня.

— Там твоё оружие по всей машине раскидало... Они его просто на пол положили, когда мы ехали. — Немедленно проинформировала меня Алина, выбираясь через окно наружу. — Вот ножик подобрала...

— Будь рядом! — Я схватил нож и потянулся к водителю. Увидев острие у своего горла, пацан вытаращил глаза и протестующе захрипел. Но, прежде чем он схватился обеими руками за моё запястье, я успел разрезать ремень, лишь немного поцарапав парню шею.

— Вылезай, боец. — Я вытащил руку из его слабой хватки. — Пора встретить настоящего врага.

Пока я снова разогнулся и помог подняться Алине, а водитель выбирался наружу, рация пассажира ответила:

— Конвой, это жиркомбинат! Отказ подкрепления! Мы под осадой! Их тут... Блядь, их тут сотни! Тысячи!!! Нам пиздец, конвой, уходите отсюда!!! — Фоном хрипящему голосу радиста служили постоянные выстрелы и крики других бойцов.

— Блядь... — Пассажир полез наружу следом за водителем, не тратя времени на ответ. — Чё за хуйня сегодня весь день творится...

— Захвати с собой моё оружие и сам посмотри.

Оглянувшись, я оценил картину аварии. Наш автомобиль шёл в колонне вторым. Головная машина тоже перевернулась, остановившись на боку. И, так как сделала она это на гораздо большей скорости, то укувыркалась немного вперёд. Было непонятно, уцелел ли кто-нибудь внутри. Но снаружи пара солдат улья точно также активно рвала на части все те детали, на которые у них хватало сил.

Одновременно с экипажем нашей тачки, наружу вылезли те пацаны, что сидели в третьей машине — все четверо. Очевидно, они стали свидетелем моей расправы с парой солдат. И поэтому в качестве цели выбрали не меня, а тех тварей, которые рвали на части четвёртый автомобиль, замыкавший колонну. А мы в это время спокойно расстреляли солдат около головной машины.

Подёргавшись от многочисленный попаданий почти в упор, два солдата рухнули на асфальт возле лежащей на боку тачки. Но изнутри никто не спешил вылезать.

Зато из четвёртой машины быстро выпрыгнула ещё четвёрка бойцов в чёрном. Перезаряжая свои «калаши», пацаны быстро присоединились к нашей группе:

— Чё там с головой?

— Смотрите сами... Ключ у кого? — Я поднял перед собой скованные руки. — Надеюсь, вы уже поняли, что я вам не враг?

Водитель моей машины переглянулся с пассажиром и потёр поцарапанную шею. И второй конвоир без лишних разговоров достал из кармана ключ:

— Занять оборону! — Пока он отпирал браслеты, в каждой четвёрке кто-то принял на себя командование. На рукаве одного из таких пацанов я разглядел две «галочки», в то время как у остальных было либо по одной, либо по несколько красных горизонтальных полос.

Одна из четвёрок была уже около первой машины. Двое вытаскивали наружу стонущих соратников, а командир и ещё один боец прикрывали их, выставив оружие в разные стороны.

— Подкрепление будет? — Командир четвёрки, засевшей рядом с нами повернулся к пацану с рацией. — Чё с жирком?

— Жирок в осаде... Говорят, там пиздец...

По тому, в какую сторону повернулся командир с двумя «галочками», я понял, что жиркомбинат — это тот самый промышленный комплекс, что виднеется на юге от шоссе.

— А чё это за такое вообще? — Один из младших бойцов покосился на труп прыгуна с трубой в животе. С обоих концов всё ещё вытекала тёмная кровь.

— То, о чём я пытался вас предупредить... — Спешно рассовывая свои стволы по местам, я заметил в темноте между зданиями на юге движение. — Пацаны, валить надо. На воздухе нас порвут.

Парень с рацией заозирался и резко вскинул руку, указывая на здание к северу от шоссе:

— Туда! — «Кувалда.ру» гласила вывеска над стеклянным входом. — Принять порядок отступления! Второй отряд в прикрытие, третий — ведущий!

Вскинув автоматы, одна из четвёрок выстроилась в шеренгу, пригнулась и прицелилась в южном направлении. Вторая четверка встала у них за спинами — каждый боец положил руку на плечо одному из прикрывающих, готовясь вести их в указанную сторону.

— Помогите с ранеными! — Эта просьба была обращена к нам с Алиной.

Похватав пацанов из первой машины за одежду, стараясь не беспокоить переломанные конечности, мы помогли нашим конвоирам тащить их к зданию. И следом за нами медленно двинулись обе цепочки прикрытия.

— Замечен противник!!! — Подал голос один из автоматчиков, шагавших спиной вперёд.

— Уничтожить!

Продолжая пятиться, бойцы первой шеренги открыли огонь короткими очередями. И сквозь грохот выстрелов немедленно послышался визг раненных прыгунов.

Оглянувшись, я успел заметить, как первый солдат уже перемахнул через перевёрнутую тачку в десяти метрах от нас. Но тварь тут же схлопотала несколько очередей в живот и ноги, споткнулась и закувыркалась по асфальту, развернув за собой разорванный кишечник.

Следующий прыгун, чья голова показалась позади автомобилей, даже не успел схватиться за искорёженное днище — меткая очередь спокойно отступающего бойца снесла ему половину черепа. И оскаленная нижняя часть морды с разбега уткнулась зубами в порог.

Но следом за ними от промышленного комплекса скакала целая стая. Около десятка тварей быстро приближались к шоссе, отталкиваясь от земли всеми четырьмя конечностями. И стрельба по ним была далеко не так эффективна. Редкие пули лишь выбивали небольшие фонтанчики крови из конечностей или корпусов, заставляя прыгунов лишь немного дёргаться. Лишь один жорский солдат споткнулся и перешёл с бега на хромую ходьбу, подволакивая за собой ошмётки правой стопы.

— Перезарядка!!!

— Тоже!

— Тоже!

— Тоже!

— Меняйтесь!!! — Пацан с рацией, тащивший раненого вместе со мной, продолжал командовать не смотря ни на что. Хотя уже начал задыхаться от натуги. И я заметил, что он прихрамывает на одну ногу.

Четвёрки бойцов быстро сменили роли. Те, что только что опустошили свои магазины, развернулись лицом к зданию, положив руки на плечи напарников. И огонь открыли уже они

Кавалькада прыгунов, приблизившаяся к брошенной колонне, оставалась свободной от обстрела всего на секунду. И новые очереди тут же начали рвать на них плоть, заставляя двигаться медленнее.

Один получил ранение в шею и закувыркался, хрипя в предсмертной агонии. Второму подрубило руку и, вместо того, чтобы оттолкнуться посильнее, прыгун шлёпнулся носом прямо на асфальт, когда его локоть согнулся в бок, обнажив жёлтые осколки костей.

— Почти дошли! Держать строй!!!

Ещё одна тварь опустилась на колени, потеряв обе стопы. Но ещё некоторое время продолжала движение вперёд, загребая за потрескавшийся асфальт и борта перевёрнутых машин обеими лапами. Расстояние между строем самарских бойцов и группой уцелевших прыгунов стремительно сокращалось.

— Командир, дальше сам дотащишь. — Отпустив бессознательного бойца, я развернулся лицом к атакующим тварям.

— И-И-И-И-А-А-А-А-А-Р-Р-Г-Х!!! — Парочка вырвавшихся вперёд уродов почти одновременно взмыли вверх, оттолкнувшись всеми конечностями. Перепрыгнув отчаянную стрельбу, они уже готовы были опуститься сверху на первый ряд отступающего порядка.

Но один отлетел назад от дуплета картечи, разворотившего ему грудную клетку. А второй рухнул к стрелкам прямо под ноги. С дыркой в башке, проделанной безотказным «Винчерстером».

— Перезарядка!!!

— Отставить! Заходим!

— Бегите. — Бросил я пацанам, коротко оглянувшись через плечо. Пряча обрезы и доставая «Стечкины», я заметил, что командир, его напарник и Алина уже дотащили раненых до входа. — Я их задержу.

В каждом пистолете сидел последний запас девятимиллиметровых патронов. Шагнув вперёд, я приготовился встречать уцелевших тварей.

За спиной послышался торопливый топот множества тяжёлых армейских ботинок.

А в десятке метров впереди ко мне ковыляла четвёрка уцелевших солдат. У каждого — по несколько ранений в корпус и плечи. Каждый оставляет за собой на асфальте красные капли. Но каждый всё ещё смотрит на меня своими злобными поросячьими глазками. Прыгать уже не могут? Да ладно...

Чуть присев я выстрелил в двух крайних мутантов. Останавливающего действия очередей хватило на то, чтобы отбросить их на спины. Но центральная пара одновременно с этим всё-таки взвилась вверх, собираясь сломать мне хребет, обрушившись на мою жалкую тушку с многометровой высоты.

Ноги бросили тело вперёд. Выставив руки, я перекатился и, не теряя мгновений на оглядывание, выставил оба пистолета за спину на звук плюхнувшихся на асфальт тел. Зажав оба спусковых крючка, я разрядил в том направлении остатки патронов. И только потом обернулся, чтобы увидеть перед собой лежащие на животе тела, испускавшие дух. Длинные очереди разорвали мышцы спин и перебили позвонки. Продырявленные лёгкие выпускали последние кровавые пузырьки воздуха.

— Ещё противник!!! — Рядовой боец, засевший у самого входа, крикнул вглубь магазина и указал мне за спину.

Обернувшись, я заметил новую группу жор, отделившуюся от углов зданий промышленного комплекса. Но на этот раз к шоссе приближались не только прыгуны и обычные бродяги.

— Срань господня... — Таких уродов я ещё не видел.

Издалека этих тварей можно было принять за некое подобие хвойных деревьев, в пару метров высотой. Что-то вроде разлапистых молодых сосенок, которыми обычно украшают квартиры на новый год. Только вместо ветвей от центрального «ствола» во все стороны по кругу отходили десятки разнообразных конечностей — что-то похожее на руки сверху и на ноги — снизу. И суставов в этих конечностях было больше, чем по одному на каждую. Из-за чего нельзя было так сразу разобрать — сгибаются они или извиваются.

На «верхушке» этих «ёлок» — там где я подсознательно ожидал увидеть некое подобие головы — лишь сходилось вместе несколько лопаток от самого верхнего ряда конечностей.

— Прилавки — ко входу!!! Баррикадируемся!

Оторвавшись ненадолго от созерцания невиданной мерзости, я шагнул внутрь магазина, который, как выяснилось, раньше продавал бензо- и электроинструменты. В торговом зале до сих пор высились стеллажи, полные разнообразнейших пил, дрелей, перфораторов и тому подобного — всех мастей и калибров.

— И как это до сих пор не разграбили...

— К нашим складам давно никто не суётся... — Ответил один из пацанов, толкая перед собой прилавок с почти нетронутой выкладкой кабелей и аккумуляторов. — Не совался...

Я сунул пистолеты обратно в кобуру и присоединился к нему — вместе мы дотолкали шкаф до выхода гораздо быстрее, установив его между двумя точно такими же, перегородив всю стеклянную входную группу. Другого входа на фасаде не было, А немногочисленные окна первого этажа, к счастью, были надёжно зарешёчены.

— Ещё! Ставим второй ряд на попа! Оставляем между ними бойницы! — Командир продолжал невозмутимо управлять возведением баррикад. — Сюда! Вот так!

Рядом с ним Алина аккуратно сооружала для переломанных пацанов шины — с помощью скотча и уровневых линеек, в изобилии представленных в ассортименте одного из прилавков.

Продолжая перекатывать к выходу один прилавок за другим, мы вчетвером задирали их на бок, оставляя между поставленными таким образом тяжёлыми шкафами узкие щели для стрельбы.

В эти щели я успел разглядеть, что жорское воинство на сей раз не особенно торопится пересечь шоссе. Прыгуны размеренно шагали рядом с обычными бродягами, опираясь на костяшки своих лап. И эти мясные «ёлки» тоже не проявляли особой прыти. Просто плелись чуть впереди остальных, переваливаясь на десятке нижних конечностей, слегка вращаясь.

Я уже хотел отвернуться и продолжить строительство баррикады, как одна из «ёлок» вдруг рухнула на бок, словно подкошенная. И, растопырив свои многочисленные руки и ноги, тварь быстро превратилась в некое подобие круглой щётки. Только высотой почти в человеческий рост. Следом за ней этот приём повторили все остальные её сородичи, построившись перед рядами обычных жор сплошным живым валиком.

И этот мясной валик быстро покатился в нашу сторону, полностью скрывая за собой остальное жорское воинство.

Глава 20. Путь из западни

— Это выходит, что сперва они нас только пощупали... А теперь давить будут... — Командир самарцев встал рядом со мной и пригляделся к противоположной стороне широкого шоссе, откуда неторопливо надвигалась новая угроза. Остальные пацаны продолжали подтаскивать прилавки, чтобы упереть их в те, что стояли вертикально.

— Как зовут, капитан? — Я не отрывал взгляда от медленно приближающихся к шоссе живых «валиков». Не похоже, что их можно вот так просто расстрелять. Даже обычные солдаты почти игнорируют лёгкие ранения в конечности. Да что там, ранения — они и без рук бегают как новые, пока мозг не заденет или кровь не потеряют... А у этих — куда не посмотри — везде руки да ноги. Только патроны тратить...

— Андрей. Только я не капитан.

— А я не про звание. Что у вас с патронами?

— По рожку осталось. Много с собой не берём, если не на войну.

— Да теперь везде война... Потяжелее автоматов с собой ничего нет?

— Не-а...

— Что там у вас на жиркомбинате?

— Самый удобный склад, наша южная база. Много чего туда свезли в своё время... И сушняк всякий с «Данона» и шоколад с Нестле... Сахар, масло, мука, орехи, сухофрукты... Там добра на годы вперёд.

— Зря кладёте все яйца в одну штанину... Бойцов там у вас много?

— Половина здесь. Но там вообще много народу живёт... Девчонки, малыши...

— Тоже гуманизмом страдаете? Что ж, похвально... С другими базами связь есть?

— Слишком далеко отсюда. Рация не берёт.

Да уж... Перспективы не радужные. От десятка прыгунов мы тут отбились бы... А от этих? Это стадо доберётся до входа через пару минут и разнесёт баррикады, как только у пацанов кончатся патроны...

Я оглядел торговый зал. Здесь точно есть другой выход, для завоза товара... Бросить этих щеглов и свалить через него в туман, пока нас не окружили? Ещё недавно я бы так и сделал... Но если подумать, то после этого мы с Алиной окажемся посреди малознакомого города, в шаге от толпы жор. И я даже толком не знаю в какой стороне тот песчаный мыс, на который к полуночи должны будут вернуться наши вместе с тем недоверчивым пацаном. Не говоря уж о том, как он отреагирует на то, что на место встречи придут только заложники...

Если через чёрный ход сейчас ломанутся все присутствующие — тоже дохлый номер. Как бы ни были тупы жоры, они быстро поймут, что внутри уже никого. И с раненными мы пешком далеко не уйдём.

Оставить тут кого-то на верную смерть прикрывать отход? Что-то мне подсказывает, что своих они не бросают. И если им подкинуть такую идейку, то быстрее всего они бросят тут меня. С простреленными ногами, чтобы выбора не было.

Значит, нужно драться. В конце концов, это же сраные тупые жоры! Неужели я не найду способ с ними справиться?

Пацаны заканчивали баррикаду, навалив на прилавки ещё и стеллажи, скинув с них весь товар. Куча инструментов всех мастей и размеров... В том числе садовый... Да, бесполезно... Все лопаты, культяпки и топоры всегда продают тупыми. Такими не отобьёшься... Что ещё... Электролобзики, болгарки, бензопилы? В памяти всплыло бешеное воинство октябрят... Но нет. Ни аккумуляторов, ни топлива для них тут сейчас не найти. Разве что машинное масло можно ещё отыскать... Это уже хоть что-то.

Так, где тут может быть отдел с ГСМ... Да хоть бы какая-нибудь горючая химия... О, а это что у нас тут?

— У меня у соседей на даче такой был. В Москве. — Сзади послышался голос Алины. Она закончила с ранеными и догнала меня. — Тебе помочь? Что-то ищешь?

— Просто смотрю. — Привычный ответ при подобной ситуации в магазине вырвался сам собой. — В смысле... Уже нашёл.

Я быстро подошёл к рядам разнокалиберных мотоблоков с различным навесным оборудованием. Среди разнообразных плугов, сеялок и газонокосилок меня заинтересовали только две позиции, на ценниках которых значились термины «грунтозацеп» и «культиватор» — они выглядели достаточно хищно. И, в отличие от лопат и мотыг, их режущие кромки уже были готовы к работе. На этих же ценниках были указаны совместимые модели мотоблоков и минитракторов.

— Так, Белая Вдова. Пора показать этим гаврикам, что такое котлеты из жор по-саратовски. Тебе задание — подбери штук пять вот этих тракторов. Таких, которые кнопкой заводятся, без ключа. И по их модели найди к каждому навес-культиватор или грунтозацеп. Побольше, пошире и позубастей. Задача ясна?

— Так точно! — Девчонка кивнула, спихнув каску себе на нос. Моя спокойная уверенность не только лишила её тревоги, нои вызвала лёгкую улыбку. — Покажем гаврикам!

— Тогда исполняй. — Подхватив с соседнего стеллажа пару пластиковых канистр с маслом, я побежал обратно ко входу, раздавая приказы на ходу. — Так, бойцы! Хотите жить — слушайте сюда!

На меня обратили внимание все, даже очнувшиеся раненые.

— Ты! — Я вручил одну из канистр ближайшему лопоухому пареньку. — Разливай на баррикаду равномерно. Потом отдай мне пустую.

Шагнув к нагромождению прилавков и стеллажей, я сам принялся поливать её из оставшейся в руках бутыли, продолжая раздавать указания:

— Найдите бумагу или тряпки... Лучше синтетику... Вон брикеты топливные, тоже пойдёт. Навалите здесь сверху, там где уже облили!

Пара пацанов, к которым были обращены эти слова, кинулась исполнять распоряжения и рассыпать содержимое пакетов с прессованными древесными отходами на прилавки.

— Ты — тащи сюда вон те респираторы и распаковывай, чтобы всем хватило. Про раненых не забудь! — Оглянувшись, я указал на пару, которая выглядела покрепче остальных. — Вы двое — шуруйте к девчонке и прикручивайте к тракторам те навесы, которые она укажет. Ей тоже респиратор прихватите... Нет, сейчас мне не надо, но положи тут на будущее... Так... Уже всё разлил? Молоток. Давай сюда бутыль. У кого есть спички или зажигалка?

— У меня. — Подал голос Андрей, с интересом наблюдавший за поднявшейся суетой.

— Организуй растопку... Да вон те коробки просто порви. Когда все будут в масках — поджигай. И отходите вглубь салона. Стреляйте одиночными только по тем, кто пролезет через огонь и препятствия.

— А ты?

— А я сбегаю за бензином. Дай-ка наручники. — Я поставил перед ним две пустые бутыли из-под машинного масла.

— Зачем?

— Блядь, к батарее себя прикую в знак протеста! Давай, тебе говорят!

— Ну на...

Защёлкнув браслеты на ручках бутылей, я закинул их себе на плечо — одна спереди, вторая сзади. Обе руки оставались свободными.

— Всё, капитан... Держите оборону. Я постараюсь побыстрей.

Отрезав по пути примерно метр от подвернувшегося садового шланга, я поспешил в служебные помещения торговой точки.

Ведущие на улицу двойные двери складского отделения магазина были распахнуты. Кто-то уже вынес со склада всё, что представляло для голодных горожан срочный интерес — коробки с батарейками и аккумуляторами, бутыли с питьевой водой и корма для животных. Неизвестные мародёры выносили их явно не для того, чтобы кормить любимых котиков. Котиков, к этому времени, они, скорее всего, уже съели сами.

К счастью, у жор пока не хватало ума для того, чтобы окружить здание магазина по периметру. Они явно продолжали развивать идею штурма магазина через главный вход — за спиной, из глубины торгового зала уже послышались первые выстрелы, а здесь, на заднем дворике, пока было пусто.

Солнце уже забежало за горизонт, но малиновое зарево на западе ещё давало немного света. Выглянув за угол на шоссе, я смог разглядеть толпу, сгрудившуюся у заваленного входа. Некоторые твари, оставшиеся с краю толпы, пытались оторвать решётки с ближайших окон — к счастью, безуспешно. А вот в самой сутолоке, похоже, действовали эти многорукие и многоногие уроды — за спинами остальных мне было не видно, как именно они пытались разобрать горящие препятствия, но горело впереди них явно неплохо — дым над головами жор валил чёрный и густой. Если эти гекатонхейры не начнут дохнуть от ожогов, то уж от такой гари точно должны рано или поздно скопытиться. Дышат же они хоть чем-то?

Ладно, некогда размышлять о природе очередных жорских выродков. Прячась за припаркованными у магазина машинами, я торопливо посеменил к последнему автомобилю в нашей застрявшей колонне — самому дальнему от входа. А значит — и от жорской армии.

Одиночные выстрелы, пожар и коптящий дым делали своё дело. Всё это не только задерживало толпу у входа, но и неплохо отвлекало их от всего, что происходило вокруг. Я без проблем прокрался к разбитой солдатами машине и, открутив крышку бензобака, опустил туда один конец отрезанного шланга. Приготовив канистры, резко вдохнул через шланг и направил струю бензина в резервуары. Уместится по пять литров в каждую... По паре литров на каждый трактор... Ничего, ехать, в любом случае, нужно будет недалеко.

Забежав обратно за угол, я заметил, что за мной всё-таки кто-то увязался — уже у самого чёрного хода я услышал характерные похрюкивания, с которыми солдаты шумно принюхивались, пытаясь обнаружить меня в сгустившихся сумерках. Не меньше двух. Нельзя вести их за собой внутрь...

Патроны остались только в «Винчестере». Выстрел по первому и доля секунды на то, чтобы дослать патрон... Даже если попаду в первого и успею выстрелить повторно — другой прыгун успеет сигануть и смять меня собственным весом. Без смекалки не обойтись...

И ни хрена полезного вокруг, кроме пустых коробок и мусорных баков, даже двери изнутри запереть нечем... Двери!

Прикрыв левую створку я затаился на фоне открытой наружу правой. Так и есть. Два гориллоподобных урода медленно вышли из-за угла, переставляя широкие лапы. Прицел... Выстрел!

Винтовочная пуля вошла одному из солдат в плечо и, судя по всему, вылетела из противоположного, перебив ему суставы и ключицу. Могучие руки подогнулись и, потеряв опору, жора шлёпнулся мордой в пол.

Второй среагировал мгновенно. Первым прыжком он сократил расстояние между углом и чёрным ходом вдвое. И после второго был готов вцепиться мне в лицо своими длинными крагами. Если бы я со всей силы не распахнул левую металлическую створку ему навстречу.

Врезавшись в стальную дверь низким лбом, прыгун оставил на ней заметную вмятину. Дверь с грохотом отлетела обратно, но полёт массивного туловища был остановлен. И у меня было достаточно времени на то, чтобы спокойно дослать патрон рычагом и прикончить ошарашенного монстра выстрелом в затылок.

Торговый зал наполовину заволокло едким дымом. Подхватив по пути припасённый респиратор, я быстро нацепил его и оценил обстановку.

Восемь пацанов, включая Андрея и водителя моей машины, методично отстреливали тех горящих тварей, что просовывались между раздвинутыми шкафами, стеллажами и прилавками. То обычный бродяга, то солдат быстро получали пару-тройку выстрелов в лицо и корпус. И либо опускались на догорающий прилавок, либо их кто-то утаскивал назад, чтобы освободить проход. Каждый из штурмующих был не только слеп — глаза вытекли от огня — но и успел почти полностью лишиться кожи. Пара кровоточащих тел вывалилась в торговый зал и медленно догорала у подножья баррикады. Вся конструкция постоянно еле заметно двигалась — кто-то медленно, но верно продавливал её внутрь с той стороны

Алина со своими помощниками ещё занималась монтажом навесных конструкций.

— Как успехи?

— Осталось два...

Пока я разливал бензин по бакам, пацаны успели прикрутить ещё один зубастый культиватор. А со стороны стрелков послышались крики:

— Пустой!

— Тоже!

— Заводите те, что успели обвесить. Пятый тоже. — Я рванул к стрелкам. — Пустые — хватайте раненых и кладите на тот трактор, который без ножей! Остальные, отступаем к машинам!

Пятясь, те пацаны, у которых ещё были патроны, двинулись вместе со мной к тарахтящим тракторам, одновременно посылая одиночные выстрелы в сторону баррикады.

— Выезжаем через чёрный ход, вон туда! И оттуда — на шоссе. Поехали!

Тарахтение тракторов, потянувшихся гуськом к проходу на складскую половину магазина, заглушил визг солдат — баррикада поддалась и рассыпалась, разбросав вокруг себя тлеющие обломки. В расширившийся пролом ринулись сразу несколько горящих тварей. Задыхаясь от дыма и ориентируясь только на слух, один из них поскакали за нами следом.

— Не тормозим! Я прикрою! — Развернув свою машину, я воткнул задний ход и врубил культиватор. — Алина, отстреливайся!

Пока сидящая за моей спиной девчонка вытягивала свой «Глок» из кобуры, первый прыгун уже подобрался вплотную и попытался нащупать своими длинными лапами источник шума. Вращающиеся ножи мгновенно разлохматили его огромные пятерни. А двойной пистолетный выстрел избавил тварь от мучений.

Прежде чем торговый зал пропал у нас из вида, я успел заметить, как мимо догорающих прилавков внутрь вкатывается тот самый сторукий мясной «валик». А следом за ним — ещё несколько таких же. С некоторых лап уже слезла обожжённая кожа, обнажив дымящиеся мышцы или желтоватые суставы. Распихивая в стороны полупустые полки, тварь торопливо покатилась за нами следом, оставляя за собой кровавые следы стоп и пятерней. Ненадолго застряв в проходе между торговым залом и складом, мутант быстро принял вертикальное положение, протиснулся внутрь и покатился дальше, приближаясь к нам с каждой секундой.

И, к тому времени, когда первый трактор уже выехал на улицу через те самые двойные двери, переехав через труп солдата с простреленной башкой, вал из рук и ног догнал наш мини-комбайн.

Первую тройку извивающихся лап ножи культиватора размолотили также легко, как и до этого. Но когда к ним через миг присоединился ещё десяток конечностей, молотилка наглухо в них застряла. И за ножи тут же вцепились все остальные уцелевшие руки, что смогли дотянуться. Трактор остановился, отчаянно буксуя задними колёсами по бетонному полу.

— Бросаем! — Соскочив на пол, я подхватил невесомую Алину и поспешил к выходу, следом за остальными.

Многорукая тварь тем временем продолжала тянуть к себе тарахтящий минитрактор — звук двигателя был гораздо громче наших шагов и всецело привлекал её внимание.

Через частокол рук и ног тут же перепрыгнул обгоревший солдат. Приземлившись на сиденье, он принялся яростно рвать его на части.

— Закрой двери! — Выбежав на улицу, я подскочил к ближайшему мусорному контейнеру и, уперевшись плечом, начал двигать его к выходу. Алина в это время торопливо прикрыла стальные створки.

— Всё, бежим!

Догоняя медленно ехавших со двора пацанов, я заметил, как мусорный бак у дверей дрогнул под чьим-то мощным ударом изнутри. Ещё раз. И ещё! Сквозь приоткрывшиеся створки просунулась длинная лапа и начала шарить по куче мусора.

Обогнув здание, мы увидели, что вся толпа уже просочилась внутрь. Отлично.

— Кэп, рули к вашему складу кратчайшей дорогой! — Догнав головную машину, я запрыгнул на боковую подножку, а Алину подхватили пацаны, ехавшие следом. — Полный вперёд!

Три вооружённых трактора выстроились в шеренгу, а четвёртый, оставшийся без обвесов, вёз следом раненых. Метров через двести, мы свернули с шоссе на боковую улочку. «Проезд Мальцева», успел я прочитать на углу одного из прилегающих зданий.

— Вон там впереди справа корпус, в котором наши сидят. — Андрей указал на трёхэтажное здание ярко-жёлтого цвета, хорошо выделявшееся даже в сумерках. И на таком ярком фоне отлично выделялись тёмные силуэты тварей, окруживших здание. Узнаваемые человекообразные силуэты бродяг и солдат изредка перемежались какими-то бесформенными грудами плоти высотой в полтора человеческих роста.

Наклонившись к командиру, я проорал ему в ухо:

— Кэп, радируй своим, что мы идём на прорыв с Мальцева! Пусть устроят встречу! — И, разогнувшись, попытался переорать шум тарахтящих двигателей. — Джентльмены, запускаем молотилки! Настало время битвы за урожай!

Глава 21. А лестницу можете сделать?

Едва Андрей успел проорать в рацию о том, что мы уже близко, и о том, с какой стороны нас ждать — тракторы с разгона врубились в редкие ряды тех бродяг, что стояли с самого края толпы, окружавшей здание жиркомбината.

Разгона и веса машин с лихвой хватило на то, чтобы подмять под себя тощие тела заражённых. Крутящиеся ножи разбросали вокруг ошмётки истлевшей одежды, сорванного с костей мяса и брызги крови. А толстые колёса вжали то, что осталось в сырую землю небольшого газона, украшавшего когда-то фасад комбината. Преодолев первые препятствия, тракторёшки весело поскакали по смятым телам дальше, в самую чащу сутулых силуэтов.

— Цельтесь в головы!!! — Подавая пример, я продырявил башку одному из прыгунов, который слишком поздно заметил наше приближение. Держась одной рукой за трактор, я перекинул пустой обрез в воздухе и, крепко сжав нагревшийся от выстрела ствол, с размаха пробил висок доходяги, чудом не попавшего ни под ножи, ни под колёса.

Ещё пара солдат улья замешкалась, расталкивая своих соплеменников в поиске источника угрозы, и попала под ножи вместе со всеми:

— И-И-А-А-Р-Г-Х-Э-Б-Л-Р-Р-Э-Э-К-Х... — Традиционный возглас гнева захлебнулся после того, как на горло повалившегося прыгуна наехало ребристое колесо и, слегка буксанув, сняло с него бледную шкуру и разорвало артерии.

Те самарские бойцы, руки которых не были заняты управлением, достали своё оружие последнего боя — небольшие «Макаровы» — и открыли стрельбу по тем, гигантам, которые успели отпрыгнуть от приближающихся молотилок. Суммарного останавливающего действия пяти или шести стволов вполне хватало на то, чтобы если и не убить солдата метким попаданием в голову, то хотя бы задержать его от активных действий до того, как крутящиеся ножи всё-таки доберутся до их животов. Выпуская наружу сизые внутренности и подминая тела под колёса, культиваторы делали своё дело — мы быстро приближались к входу в здание, превращая врагов в свежий фарш крупной помолки.

Не отставала от пацанов и Алина — держась за плечи водителя, она палила из своего пистолетика вместе со всеми, старательно выцеливая головы и шеи.

Издалека, да ещё и в сумерках, количество осаждающих жиркомбинат тварей казалось гораздо больше, чем та редкая толпа, с которой мы столкнулись по факту. Я рассчитывал в лучшем случае на то, что, пользуясь эффектом неожиданности, нам удастся продавить эту гнилую армию до входа. И тут же нырнуть в него как можно быстрее. Но сейчас мы почти без замедления прорубились уже чуть дальше. Машины лишь иногда замедляли ход, буксуя на очередном разорванном трупе. А широкие двойные двери главного входа в здание медленно проплыли справа от меня. Никто пока не вышел нас оттуда встречать.

— Езжайте дальше! — Под усечённым прикладом треснуло плешивое темя ещё одной твари, которая отчаянно пыталась выбраться из под колёс, волоча за собой переломанные ноги. — Нужно очистить больше места!

Но, подмяв под себя очередного толстяка, центральный трактор неожиданно перестал вращать лопастями культиватора.

— Чё за... — Сидящий за рулём пацан привстал с сиденья и всмотрелся вперёд, пытаясь понять, что мешает вращению. Все ножи обвеса были давным-давно облеплены кровью, кусками внутренностей и рваной ткани, но раньше это ничуть не мешало вращению. Ведь мощности должно было хватать на то, чтобы вспахивать утрамбованную землю. Но сейчас поверх этих украшений быстро застывала какая-то киселеобразная жижа, преодолеть сопротивление которой ножи были не в состоянии.

Глянув на того, кто только что попал под колёса этой машины, я вспомнил существо, что сидело в микроавтобусе возле торгового центра в Балаково. Жирдяй под колёсами центрального трактора был немного поменьше. Но жижа, обильно вылившаяся из вскрытого пуза, произвела на вращающиеся ножи такой же эффект, как когда-то на лопасти хвостового винта «крокодила» самогонщиков. Быстро застывая на воздухе, именно эти сопли застопорили работу мощного механизма. Продолжая ехать вперёд вместе с остальными, этот трактор теперь просто собирал перед собой одного жору за другим. Которые, вцепившись в остановившиеся ножи и волоча по земле ноги, тут же принялись жадно обсасывать густеющую зеленоватую жижу. Не в первый раз замечаю у них такой аппетит к выделениям сородичей... Впрочем, Слава как-то раз упоминал, что в этом они очень похожи на муравьёв. Так что здесь нет ничего такого, что природа уже не придумала намного раньше. Нажористый, должно быть, натурпродукт. Без ГМО.

— Похер, дави как можешь, но пока не останавливайся! — Я спрыгнул с подножки своего трактора и чавкая по кровавой слякоти, остававшейся следом за нами, подбежал к той машине, на которой ехал Андрей. — Чё со встречей? Отвечают?

— Их тут уже на крышу загнали! — Проорал он мне в ответ в перерыве между выстрелами. — Все этажи под жорами! Поэтому их на улице так мало! Держат выход из чердака еле-еле...

— То есть хана вашим припасам здесь... — Я обернулся на вход и, присмотревшись, заметил, что створки действительно немного приоткрыты. — И нам сейчас будет хана, когда жоры изнутри на улицу побегут... Ты! Разворачивайся и подопри двери!

— Зачем??? — Пацан за рулём того трактора, который остался без обвеса и вёз раненых следом за нашими адскими комбайнами, с недоумением воззрился на меня. — Нам как раз туда нужно!

— Теперь нам нужно гораздо выше! Разворачивай, кому говорят!

Пацан, наконец, послушался. И, крутанув руль вправо, развернулся и, подъехав к двойным дверям уткнулся в них передней частью машины.

— Так?

— Так. Следи за дверями и прицельно вали всё, что оттуда полезет!

Встав спиной к зданию и оглядевшись, я попытался оценить степень хреновости ситуации, в которую мы попали. Все окна первого этажа зарешечены. Оттуда к нам сюда не полезут, уже хорошо... Второй этаж на высоте примерно пяти метров... Если попрут оттуда, то первые переломают себе ноги. Группироваться жоры не умеют и падают всегда максимально неуклюжим способом. А вот следующие упадут на мягенькое и с ними нужно будет разбираться уже самим.

Слева — целое поле нашей мясной жатвы. Но рано или поздно оттуда придут те твари, которые только что прижимали нас в магазине...

Справа рокочущие тракторы продолжают резать и давить остатки толпы, осаждавшей фасад здания. Но с той стороны тоже может прийти подкрепление...

И по обе стороны от здания тянется бетонный забор. Наверху — несколько рядов егозы, скрученные в спираль. Так просто не перелезешь... Но если жоры окружили этот корпус, то и к нам на улицу они оттуда так просто и быстро не попадут... Такой забор даже прыгуны не одолеют. И запутаются в проволоке. По крайней мере, первые из них.

И точно такой же высокий бетонный забор был напротив меня через дорогу. За ним высились какие-то ангары и склады, а над забором — точно такие же кольца колючки. Без взрывчатки или кусачек быстро не пролезешь. И сверху накинуть нечего.

Андрей соскочил со своего трактора и подбежал, меняя на ходу магазин своего ПМ:

— Если внутрь никак, то надо отступать!

— Некуда отступать, кэп. Слева за нами погоня. Справа... Хер знает, что там дальше справа...

— Там ещё примерно километр промзона и потом озёра и болота вокруг Самары... — Андрей помедлил и добавил уточнение, заметив озадаченное выражение у меня на лице. — Реки, в смысле.

— Чёрная Яма как раз там среди них?

— Ага, чуть восточнее.

— Значит оттуда основная масса этих уродов и прёт... Туда нам тоже ход закрыт.

— Бля... — Пацан тоже затравлено оглянулся и заметил заборы с колючкой в оставшихся направлениях. — Чё ж делать-то... Щас же ещё и изнутри к нам попрут... Вон двери уже толкают...

Трактор, подпиравший двойные створки главного входа действительно начал трястись под ударами тех, кто теперь очень хотел выйти к нам наружу.

— Остаётся только лезть наверх к вашим...

— Но как? Пожарная лестница там сзади... Да и её сейчас отломали, скорее всего.

— Ладно не паникуй... Несколько минут у нас ещё есть. Успеем пожить. Знаешь анекдот про «могу убивать и могу не убивать»?

— Нет...

— Напомни, потом расскажу. Радируй своим, чтобы готовились нас встречать там наверху. Пошли.

Меся ногами перемолотых жор, мы подбежали обратно к тракторам, собравшим перед собой остатки толпы. Судя по всему, под ножи попали ещё жирдяи — ни один обвес больше не вращался. Облепившая их слизь покрывала культиваторы и капоты машин ровным толстым слоем. И, когда мы подошли поближе, работал только один двигатель. Остальные, словив заряд слизи на морды, безнадёжно заглохли.

Но зато уцелевшие после нашей жатвы жоры больше не обращали на нас никакого внимания, повиснув гроздями на обляпанных жижей культиваторах, они увлечённо предавались своему мерзотному пиршеству.

Возможно, это признак того, что вонючий главжора сейчас не близко. Раз контроль над толпой так слаб, и они так легко поддаются своей единственной страсти. А может опять прячется до поры в засаде...

— Отцепи обвес, пусть жрут спокойно! — Я постучал по плечу водителя той машины, которая всё ещё тарахтела. — Потом развернись и встань... Примерно вот тут, носом к стене. Понял? Хорошо. Остальные, за мной!

— Ты чего задумал? — Алина соскочила с подножки, на ходу перезаряжая свой пистолет. В отличие от Андрея, который уже почти поддался панике, она была абсолютно спокойна, полностью уверена, в том, что я снова найду выход из очередной западни. И я не буду её разочаровывать.

— Лестницу будем делать. Так... — Я обошёл остановившуюся шеренгу тракторов сбоку и присмотрелся к облезшей толпе, наседающей на аппетитные ножи и капоты. — Вот. Бойцы, хватайте его и волоките к стене.

Пацаны посмотрели туда, куда указывал мой палец — на одного из тех жирдяев, что испортили своими соплями наши культиваторы. Это был ещё целый. Только помятый.

Самарцы с недоумением вернули взгляды обратно:

— Чего-о?

— Чего слышали! Не ссыте, без стимула он блевать не станет. А остальные жоры пока заняты, сами видите.

Пацаны всё ещё мялись, борясь не то со страхом, не то с отвращением. Ладно. В таком деле и правда — нет ничего лучше личного примера.

— Быстрее! Помогайте! — Шагнув поближе, я ухватил жирдяя за остатки одежды на плече, и потянул к фасаду здания. Толстая тварь что-то пробулькала и начала рефлекторно упираться. Даже попыталась неловко отмахнуться. Но тут же мутноглазый толстяк отвлекся от меня в другую сторону, с которой его начала толкать Алина:

— Да иди ты...

Пристыженные такой прытью бесстрашной девчонки, пацаны немедленно присоединились к процессу. Переборов омерзение, они вцепились в истлевшие тряпьё и потащили растерянную тварь к стене вместе с нами.

— Так-так... Пройдёт-пройдёт... Сюда, между окнами. Вот. Держите его вплотную к стене по сторонами. И готовьтесь отпрыгнуть, как скажу... — Я сам вцепился жирдяю за обвисшие уши и задрал обрюзгшее лицо вверх. — Эй, тракторист! Разгоняйся и тарань эту пышку в спину!

— Г-а-а-а-а? — Раскрыв пасть, толстяк слепо уставился на первые звёзды, показавшиеся на темнеющем небосклоне.

— Ага, красиво. Так пацаны, готовься... — Я оглянулся на стремительно приближающийся трактор. — В стороны!!!

Отпрыгнув от жирдяя вместе с самарцами, я не видел, как машина впечатала его в стену. Но отлично услышал.

— Б-У-У-Э-Э-Э-Э!!!

Обернувшись, я пронаблюдал тот самый эффект, который и ожидал. Как и раньше, от удара кулаков солдат, необыкновенно крепкое пузо не лопнуло и от удара трактором в спину. Мутная зеленоватая жижа, наполнявшая этого жору по горло, брызнула через раскрытый рот высоко вверх плотной струёй, заляпав ярко-жёлтый фасад жиркомбината почти до самой крыши. Широкая влажная полоса быстро загустела и почти не стекала вниз.

— И что теперь? — Результат нашей работы так озадачил Андрея, что тот на время забыл про подступающую панику.

— Теперь пусть лезут. И побольше. — Я поманил водителя трактора. — Слезай, оставь его так. Это фундамент нашей будущей лестницы.

Оставив пацанов оглядывать провокационную инсталляцию из зажатого между стеной и трактором жоры, я вернулся к отцепленному обвесу и поволок его ближе к фасаду:

— Цы-ы-ып-цып-цып-цып... Там тоже много вкусного... Вот та-ак... — Десятки помятых жор зашагали следом за ножами, которые всё ещё манили их ароматом густых зелёных соплей. — За мной, ребята, а то сейчас другие всё съедят...

Другие «ребята» тоже не заставили себя долго ждать. Из расколотых окон второго и третьего этажа, располагавшихся по сторонам от густеющей полосы слизи, потянулись жадные руки. Те, кто не мог дотянуться, сделали попытку выйти. И немедленно грохнулись на землю по бокам от трактора у стены, ломая себе ноги, рёбра и шеи.

Пацаны, видя такое развитие событий, отошли немного подальше, держа оружие с оставшимися патронами наготове.

Уже совсем скоро вокруг трактора образовалась приличная куча-мала из переломанных ворчащих тел. Которые, не смотря на увечья, всё таки пытались доползти к заветной полосе жижи на стене. Хотя те, кто выпал из окон первыми, уже благополучно задохнулись под весом сородичей и замерли. По сторонам от кучи тел то и дело кувыркались новые паданцы, расширяя основание медленно, но верно растущей пирамиды, по склонам которой к темнеющей полосе лезли те, кого я подманил ножами.

— Жесть какая... — Чуть слышно выдохнул Андрей и покосился в нашу с Алиной сторону. — Это вы давно такому научились?

— Что ты, Андрюха... Некогда нынче учиться. Сплошная импровизация. И немного везения. Созвонился со своими?

— Ага... Они там сверху не могли понять, чё происходит. Я объяснил. Теперь, наверное, тоже смотрят и охеревают. Должны там над этой полосой нас ждать.

— Отлично. Пацаны! Ну-ка не зевайте! В любой момент со всех сторон могут ещё попереть. Круговая оборона! Раненых тащите сюда, скоро лезть уже.

Куча шевелящихся тел росла довольно быстро. Слизь на стене манила тварей лучше чем любая другая еда, и жоры лезли к ней по головам задыхающихся товарищей не смотря ни на что. А основание кучи постепенно совсем переставало трепыхаться под растущим весом претендентов на лакомый кусок.

— Всё, пора. Запрыгивай! — Я указал Алине на собственный загривок и невесомая девчонка без разговоров обхватила мою шею. — Остальные за мной!

Пробираясь по разъезжающимся конечностям задушенных и переломанных тел всё выше и выше, я мысленно поблагодарил провидение за то, что не выбросил респиратор. Как выяснилось, он прекрасно защищал не только от гари, но и от вони, которая исходила от горы заражённых.

Некоторые твари были ещё живы. Но ничто не могло их сейчас отвлечь от упорных попыток дотянуться до сладкой стены. И они не обращали внимания на то, что на их спину, голову или плечи становилась чья-то нога. Ведь на них и так со всех сторон наседали собственные собратья.

— Почти поднялись... Держись крепче...

— Держусь... — Алина прижалась ко мне всем телом, охватив руками плечи.

Наверху на фоне звёздного неба с края крыши замаячили чьи-то головы.

— Жора какой-то... — Сквозь придушенное ворчание груды тел послышались удивлённые мальчишеские голоса. — Смотри, у него из спины другой растёт... Сразу в каске!

— Эй, Самара, принимай гостей! — Задыхаясь от натуги я подмял под себя последнего жору в пирамиде, который продолжал невозмутимо облизывать забрызганную стену. — Помогайте! Руку!

— Ой, бля... Ничёси, разговаривает...

— Да дай что ли мне руку, дурак!!! — Над ухом послышалось раздражённое пищание. Так их!

— Ой... А они кажись нормальные... Ага... Вон там за ними наши лезут, зырь... — С края крыши, наконец опустился ремень автомата. — Вот, держись!

Алина ухватилась за него обеими руками и медленно поползла наверх, увлекаемая пацанами с крыши.

Вскоре за ней последовал следующий паренёк. Вокруг одной руки он обмотал ремень, а второй прижимал к себе стонущего от боли раненного товарища. Целая куча рук подхватила их вместе, как только они достигли края крыши.

Следом за ними этот манёвр повторили все остальные самарцы, забираясь с моей помощью как можно выше.

И последним целая группа пацанов не без труда вытянула наверх мою тушу. Перевалив через парапет, я рухнул на поверхность крыши и сел, прислонясь к спиной к ограждению. Окружившие нас подростки были одеты в точно такую же чёрную форму, как остальные. Кроме них в толпе были и совсем маленькие дети, опасливо разглядывающие здоровенного, но вменяемого взрослого. Прячась, некоторые из них обнимали за руки немногочисленных девчонок, которые тоже с любопытством вглядывались в необычных пришельцев из-за спин своих парней.

— Фух... Вот же ж... — Рядом со мной на рубероид опустился запыхавшийся Андрей, а слева примостилась Алина. — Не думал, что выберемся... Так что там за анекдот-то?

— Ошибаешься, кэп. Ещё не выбрались ... — Я то же перевёл дух и покачал головой. — А анекдот такой. Приходит наёмный убийца на собеседование. И его спрашивают: что умеете делать? Он говорит: могу убивать. Ему: а ещё что? Он в ответ: ну... Могу не убивать. Кадровик снова спрашивает: ну а вот лестницу, к примеру, сможете сделать? Убийца подумал и отвечает: смогу. Только очень много убивать придётся.

Пацан и девчонка одновременно хмыкнули:

— Да уж... В тему...

— Ты мне скажи лучше, кэп, бьёт ваша рация до того песчаного мыса, где мы встречались?

— С крыши да, без проблем достанет.

— Значит, главное продержаться здесь до полуночи, когда вернутся...

— Вот ты и в ловушке, маленький глупый автоном...

Глава 22. Затишье перед бурей

Я оглядел всех тех подростков, которые устало опустились на крышу рядом со мной или находились неподалёку.

Алина сняла каску, почесала лохматый затылок и, прикрыв глаза, расслабленно откинулась на парапет. Андрей ничего не говорил и внимательно ждал окончания моей фразы, оборвавшейся на полуслове. Все остальные тоже были заняты своими делами. Дети и девчонки, перестав разглядывать нас с Алиной, осторожно заглядывали вниз на полуживую пирамиду. Боевитые пацаны, которые залезли со мной, обменивались оставшимися патронами с теми, кто ждал нас на крыше. Перезаряжаясь, они тихо рассказывали друг другу о наших приключениях по пути сюда. Невдалеке несколько человек таскали мешки с песком к небольшой будке, торчащей посреди крыши.

Похоже, что этот глубокий и властный голос опять прозвучал только в моей голове. Может это галлюцинация от перенапряжения? И на самом деле никто со мной не разговаривает. Не в первый раз же...

— Ты снова в стадии отрицания неизбежных последствий? Это совершенно бесполезно. Как и все остальные — гнев, торги и, тем более, депрессия. Лучше пропусти их и сразу переходи к принятию. У тебя ещё есть шанс стать одним из нас. Стать бессмертным. И как следует послужить обновлённому человечеству.

Нет, всё-таки не галлюцинация.

Служить... Вот что меня однозначно отталкивает в твоих речах, амёба вонючая. Человек должен сам решать, кому и зачем он хочет служить. Раз уж он выработал свободу воли, то никто не вправе лишать его выбора. Какими бы благими не были мотивы. По крайней мере, пока он способен побороться за это своё право. Если это так и твои цели полезны — человек сам сделает выбор в твою пользу. Если нет — то идёшь ты лесом в обнимку со своими великолепными идеями.

— Глупец... Ты просто не понимаешь, от чего отказываешься... А ведь ты ещё можешь спасти всех этих детей... Раз уж тебе так этого хочется, то мы можем это устроить. Просто пусть уходят. Мы не станем их преследовать... Но ты... И эта девчонка... Вы нам нужны. Не обязательно живыми... Но мы очень хотим покопаться в ваших потрохах в то время, пока вы ещё сможете думать и чувствовать... Может даже сможете говорить... Можно будет сделать пару замечательных тестов...

— Нет тебе веры, ублюдок...

— Что? — Ожидание на лице Андрея сменилось удивлением.

Я качнул головой, прогоняя подступивший морок, и протёр глаза тыльной стороной ладоней.

— Да... Думаю вслух... Сколько времени? — Я повернулся к девчонке.

— Время смириться с неизбежностью...

— Без четверти десять — Алина глянула на подаренные часы.- А в Самаре такое же время, как в Саратове?

— Да, плюс один час к Москве. Значит, ждём эвакуацию через пару часов. Дрон, кто у вас тут за главного?

— Пашок Воронов... Только чё-то не вижу его... Свет? — Андрей поднялся и окликнул худенькую девчушку, которая рассматривала последствия нашего приезда у парапета, ближе всего к нам. — А где Воронов?

Девчонка отвлеклась от созерцания разваливающейся пирамиды, обернулась и грустно покачала головой:

— Он с ребятами отход прикрывал... Ещё на втором этаже... Их там задавили всех...

— Теперь они вместе с нами... Теперь они по-настоящему счасливы...

— Бля... — Андрей вытер лоб и перевёл растерянный взгляд на меня. — Значит... Значит я теперь тут за старшего...

— Стало быть, приступай к организации обороны. Что-то мне подсказывает, что не дадут нам тут так просто, как Саня говорит, «почилить»... С другими базами связь есть?

— Не-е-ет... Ведь мы всё устроили так как нам нужно... Вы тут совсем одни... Но скоро сможете стать частью большего...

— Мы ракетами срочные сигналы давали. Или дымом, как индейцы.

— Ну так сейчас самое время пару фейерверков запустить. Есть тут у кого?

— Не увидят. Сигналы до основной базы передавались по цепочке. Этот склад крайний. А следующим в цепочке от него был тот, который возле Чёрной Ямы грабанули... Там сейчас никого, сам понимаешь...

Конечно понимаешь... Ты всё сделал как по нотам и сам пришёл сюда к нам, глупый маленький автоном... Может, ты на самом деле хочешь стать частью нашего общего будущего? Подсознательно идёшь к этому, просто сам не понимаешь. Пока не понимаешь... И оказываешь совершенно бесполезное сопротивление...

Что-то ты слишком надрываешься по моей части... Похоже, что моё сопротивление не такое уж и бесполезное, раз ты никак не заткнёшься.

Тяжело вздохнув, я обернулся к парапету и осмотрел местность. Насколько хватало взгляда, вокруг простирались заборы и тёмные громадины каких-то складов, цехов и ангаров. Кое-где виднелась брошенная спецтехника или оставленные возле складов пыльные фуры. Движение было заметно прямо под нами — переломанные тела жор понемногу теряли интерес к испачканной стене и расползались в стороны. И от оставленных внизу тракторов тоже отползли. Должно быть, всё уже слизали. Или у застывших соплей слабеет запах и нажористость.

— Не буду скрывать, ты умеешь причинять боль... Но нас невозможно уничтожить... Поздно... Ведь ты уже пытался... И вот мы снова говорим с тобой... Неужели это тебя ничему не учит?

Может и учит. Рано или поздно я найду способ избавить мир от твоей гнилой туши, Наполеон тухлый. Неспроста ты так стараешься... Ох, неспроста...

По бокам от здания тоже начали передвигаться какие-то плохо различимые в темноте тени. Наверное, всё-таки перелезли через забор с внутренней территории. Но многорукие и многоногие твари, преследовавшие нас в магазине, сюда пока явно не докатились.

— Света? — Алина надела свою каску обратно и поднялась на ноги, застёгивая ремешок. — Тебя же зовут Света, правильно?

Худенькая девчушка обернулась и кивнула.

— Меня зовут Алина. У меня тут с собой много аптечек в ранце. У вас есть раненые? Я могу помочь.

— Да... Вон там...

— Проводишь?

— Конечно. Пойдём.

Как же у детей всегда всё просто. Обменялись именами — и уже друзья-подружки.

— Очень интересно... А ведь у вас, похоже, такая же связь, как и у нас... Твой поведение и самочувствие наверняка сильно меняется, когда она рядом, да? Видишь... Ты не так уж сильно отличаешься от нас, маленький автоном. Ты уже практически один из нас. Мы это чувствуем...

Проводив глазами девчонок, я повернулся к Андрею:

— Кэп, пока твои бойцы дух переводят, пойдём-ка и мы посмотрим, что там на другой стороне.

— Там тоже нет выхода, не надейся...

Окружающая толпа малышей и девчонок расступилась, пропуская нас с командиром.

— Я правильно понимаю, что вон там выход на крышу? — Я указал на кучу мешков, наваленных перед будкой.

— Ага. Эти мешки у настут по углам лежали. Там огневые точки.

— С пулемётами? — Я попытался рассмотреть те места, которые он указал. Но увидел только по паре мальчишеских силуэтов на каждом углу. Каждый караул смотрел в свою сторону.

— К ним патроны кончились ещё когда с кинельскими воевали. — Андрей покачал головой, тоже осматривая постовых по углам крыши. — Там просто укрытия для стрелков.

— Чё ж не выменяли у самогонщиков?

— Оружием они с нами не торгуют, не дураки. Наверное, самим мало.

— И то верно... Новые заряды пока никто делать не научился, насколько я знаю. Хотя это не так уж и сложно. Если ещё и гильзами не разбрасываться... А я правильно понял, что кроме вас в городе больше никто ничего из себя не представляет?

— Правильно. — Юный командир ответил не без гордости. — Когда мы скорешились с медиками из военного института, все остальные или оружие сложили или по деревням разбежались. И часть в Кинель ушла.

— Там мы тоже скоро наведём порядок...

— Значит, помощи против жор просить не у кого...

— Мы же тебе так и говорим...

— И чё, прямо весь город вот так смирно хвост перед вами поджал? — Я продолжил, стараясь не обращать внимания на назойливый бас внутри головы. — Никто по хатам не лазит, магазины не выносит, на патрули ваши не нападает?

— Дык это ещё зимой всё обшарили. Остались кое-где, конечно, почти нетронутые жилые комплексы... Которые на отшибе совсем стоят или закрытые были. Их сейчас только мы обыскиваем. Остальным нельзя. Да и чем они будут нападать... Голым пузом на автоматы?

— О как... И чем же живут те, кому нельзя?

— Все, кто не хочет побираться и мародёрствовать, живут и работают рядом с нашей главной базой. Мы там с апреля огороды разводим на крышах. Воду с родников таскают. Дрова ещё... Работы всегда навалом.

— И всё это — за еду?

— Не только. — Андрей нахмурился, но продолжал стоять с гордо поднятой головой. — За защиту. За помощь от медиков. И мы ещё учимся и других учим, если хотят. Чтобы не дичать. Ты не думай, у нас рабов нет. В отличие от кинельских, кстати... Там те ещё отморозки собрались... А у нас — кто не хочет помогать — свободен сам выживать, как ему хочется. Только если такие анархисты пересекутся с нашим патрулём в рейде и попробуют как-то выпендриться — то, значит, сами себе злобные буратины.

— Что ж... Примерно так и Саратов тоже выживает... Монополия на насилие и совместный труд на общее благо... И у них там тоже осталась ещё одна недобитая банда. Которая, правда, уже на ладан дышит. В том числе и из-за вот этих... — Когда мы дошли до противоположного края крыши, я кивнул вниз на тёмные силуэты, бродящие вокруг здания по дворовой территории. — С жорами у вас, как я понял, серьёзных проблем до этого не было?

— Да у вас и сейчас ещё не было особых проблем... Всё только начинается, глупый маленький автоном...

В темноте угадывались не только тощие бродяги, но и сутулые прыгуны. В паре мест я заметил круглые очертания жирных блевунов. Плотность толпы была примерно такой же, как и у фасада. Часть существ по бокам от здания перелезала через забор к фасаду — в тех местах, где колючая проволока уже была порвана.

— Да не... — Андрей пожал плечами, осматривая толпу вместе со мной. Главное не жрать в открытую. И после еды через нос дышать. Все уже к ним привыкли.

— И ты привыкнешь...

— Пётр говорил, что ульи у вас всё-таки есть. Ни разу не пытались их зачищать?

— Ульи? А... — Пацан махнул рукой. — Да уж больно хлопотное это дело... Жечь пробовали, но на запах другие сбегаются, ещё больше. Патронов и взрывчатки на них не напасёшься... А в рукопашную... Да заманаешься в рукопашную! Это они сейчас уже человеческий облик почти потеряли... А тогда зимой. Пойди, порежь сотню другую своих бывших родителей и учителей... Как-то никто не горел желанием. Да старшины никого и не заставляли. Сами понимали. А потом ещё и трупы на всю округу воняют. Они же гниют быстрее людей. Пока ям для тел накопаешь — сам весь мертвечиной провоняешь так, что отстирать нереально.

— Старшины?

— Ну... Старшие по званию. У нас типа совет из пяти старшин. Каждый на своём районе сидит, командует и порядок обеспечивает. Вот Петёк, например, один из них. Он за Советский район отвечает. Ну, это вот эта вся промзона. Поэтому он ведёт дела с Фёдором и его братвой. А общие вопросы они все вместе решают, голосованием.

— Толково вы тут самоорганизовались...

— Бездарное неотвратимое угасание, не больше...

— Так это ещё со школы пошло. У нас такой совет раньше всякие ученические вопросы решал небольшие. С разрешения учителей и командиров. Ну а когда они все... Ну... Того... То вот так и решили выживать вместе дальше. У нас много с других городов пацанов, им идти некуда всё равно. Почти у всех отцы служили. У многих погибли. Таких в первую очередь зачисляли всегда.

— Что ж... Найдёте общий язык с саратовцами, значит. Но лучше бы вы мне сразу поверили, конечно.

— Это было невозможно, как ты не понимаешь... Вы все как куклы на ниточках. Делаете то, что нужно нам...

— Да кто ж знал! Давно вообще эти твари такие умные стали? — Андрей кивнул вниз на толпу.

Кажется, оттуда на нас смотрели в ответ. Словно ждут чего-то...

— Ждать осталось совсем недолго... Скоро вы все будете вместе с нами...

— Да может они всегда такие были, кто ж знает... По одиночке тупят, как и раньше. А вот как столпятся... Я думаю, что до поры на холоде этот их жорский вай-фай плохо работал. А как потеплело, так сразу организовались и научились действовать сообща гораздо ловчей, как насекомые. Те же тоже зимой в спячку впадают обычно. А весной... Эти твари даже за огнестрел взялись... Про царапины на вертолётах помнишь? Вон Пётр вернётся, может, расскажет побольше моего, как так получилось и как это всё работает. Если пацаны вскрыли телефон этого Михалыча...

— Михалыча?

Я прислушался к внутренним голосам. Молчишь? Что ж... Иногда молчание красноречивее тысячи слов, тухлятина ты ходячая...

— Тот, кто к вам сюда всех этих тварей притащил. Учёный-биолог, который, судя по тому, что мы знаем, отвечал за разработку всей этой заразы. Что-то вроде жорского командира и муравьиной матки в одном лице... Хотя как, «лице»... Нету у него уже никакого лица. Я упоминал его там, в разговоре на мысе.

— А ты его прям видел что ли?

— Вот как тебя сейчас. Так себе зрелище.

— А вот эти... Ну которые прыгают... И те, которые перекатываются... Или вот такие как тот толстяк... Как такие вообще получаются?

— Не знаю. Точнее... Не всё знаю. Некоторые сформировались внутри тех женщин, которые в момент катастрофы были беременны. Я сам видел, как их выращивают и откармливают. Как рожают... Но это ещё далеко не всё, что может получиться из обычного жоры. Или из нескольких.

— Жесть... — Еле слышно выдохнул пацан.

— Вот тебе и жесть. Есть ещё те, кто и поодиночке за людьми гоняется, чтобы сожрать. Есть те, кто падалью всякой питается и дерьмом... Эти в симбиозе с какими-то глистами. Есть те, кто с грибами одним целым стал. Богата земля саратовская на уродов, в общем... Поэтому мы талдычем тут вам о том, что не мы ваши враги. — Я снова указал вниз на сгущающуюся толпу. — И не с вами нам воевать нужно. Вон они тут теперь наши главные конкуренты по планете.

— Конкуренты... Слишком громкое звание для таких жалких ихрупких существ, как люди... Как можно быть конкурентом тому, кого ты не способен уничтожить? Можно лишь стать его частью... Либо жертвой...

— Кажется их больше стало... Вон из-за того здания новые выходят, видишь? — Андрей указал на соседнее здание, располагавшееся неподалёку от корпуса жиркомбината.

На фоне светлой стены какого-то цеха действительно двигались множественные тощие и сутулые тени. В нашу сторону.

— Твоя правда... Что ж... Вечер стремительно перестаёт быть томным, Андрюха. А нам ещё пару часов тут эвакуации ждать... Давай, поднимай бойцов в ружьё. Стрелять по вам вряд ли будут. Так что мешки с укреплений лучше приготовить для того, чтобы вниз швырять. На тех, кто вверх полезет. И парапет разобрать на кирпичи, пока время есть. Лишние полметра высоты нас не спасут. А кирпич, конечно, не "Макаров", не "Стечкин", но он никогда не даёт осечки. Привлеките девчонок к обороне, пусть выложат снаряды по периметру, чтобы везде под рукой были.

— А что, есть и такие, которые умеют по стенам лазить?

— Может уже и летающие есть, кто знает... Я теперь от них всего могу ждать. В любом случае, если их накопится достаточно много, то твари могут попробовать организовать такие же пирамиды, как мы только что сделали. Только сразу несколько, по всему периметру. И ких надо будет заранее тормозить.

— Ладно, щас сделаем... — Андрей торопливо заозирался в поисках нужных подручных.

— И скажи стрелкам, чтобы заранее вон таких сутулых гориллоидов выстёгивали, пока они ещё до нас допрыгнуть не могут. Только чтоб чётко в башку или в...

— Еба-а-а-а... — Оглядываясь, пацан остановил взгляд на чём-то далёком и, перестав меня слушать, указал туда пальцем.

Глава 23. Дожить до полуночи

То, что увидел Андрей, хорошо выделялось на фоне белой стены соседнего здания. Даже при тусклом свете неполной луны с крыши можно было легко разглядеть уже знакомую процессию солдат улья, которые сообща волокли какие-то носилки. Туша, лежащая на них, была заметна гораздо хуже. Но даже так было видно, что она мало походила ту аморфную массу, которую задавил бронетранспортёр амазонок. Скорее, это была группа жор. Они плотно прижимались друг к дружке не только спинами, но и затылками. И, вроде бы, держались за руки. А вокруг них высились столбики, отдалённо напоминавшие те магнетроны, что я уже видел.

— Последнее предложение, автоном... Иди к нам, стань частью нас, обрети бессмертие. И сегодня больше никто не пострадает.

— Возьми это предложение. Сверни в трубочку. И засунь себе в задницу. Если она ещё у тебя есть...

— Это тот, о ком ты говорил? — Андрей проявил завидную прозорливость. И в тоже время смотрел на меня с плохо скрываемым удивлением. Вероятно, точно так же догадывался, с кем это я сейчас разговаривал.

— Так точно. — Я оглядел пространство вокруг носилок с главжорой. — Всё, кэп. Понеслась борозда по кочкам... Труби тревогу и собери всех в одном месте! Нужно распределить роли.

Пока командир самарцев побежал объявлять общий сбор, я ещё раз осмотрел двор. Через выход, который вёл на внутреннюю территорию жиркомбината, начали выходить заражённые. Один за другим. Десяток. Второй. Сотня... Поток не останавливался. Похоже, что преодолеть сопротивление мешков, наваленных перед выходом на крышу, они были не в состоянии. И теперь решили брать здание приступом снаружи. Вместе с новыми силами, приближавшимися к зданию со всех сторон. На сколько хватало взгляда и лунного освещения.

Судя по всему, что-то подобное можно было сейчас увидеть и с противоположной стороны. Я не стал терять время и присоединился к собранию.

Кучка детей сгрудилась возле той самой будки, перед которой высилась куча мешков с песком. Возле неё же лежали и раненые, с которыми возилась Алина и ещё несколько девчонок.

— Пацаны, экономьте патроны! В первую очередь нужно расстреливать самых больших тварей. В голову или горло. — Голос Андрея откровенно дрожал, хотя он старался говорить уверенно. — Те, у кого нет огнестрела — выковыривайте кирпичи из парапета. Разложите по всему периметру...

Его тревога, тем не менее, передавалась всем остальным. Темнота, утробное ворчание и хриплые хрюки, доносящиеся снизу, стоны раненых — всё это действовало на детей самым отвратительным образом. Некоторые малыши начали хныкать, испуганно уткнувшись в своих опекунов.

Прочистив пересохшее от волнения горло, Андрей хотел продолжить, но я остановил его, похлопав по плечу:

— Погоди, кэп. — Я старался говорить негромко, но уверенно. Прислушиваясь к моим словам, хнычущие малыши притихли. — Самарцы. Я вижу перед собой тех, кто смог пережить чудовищную зиму. Смог одолеть голод, глупость, наглость и звериную анархию. Тех, кто подарил нуждающимся жизнь и свободу. И не подчинился тем, кто хотел вас этого лишить. Тех, кто смог установить в городе власть жизни. Власть человека, а не зверя.

В паузе я присмотрелся к лицам детей. У некоторых пацанов на лицах появились тени лёгких улыбок. Кажется, они сейчас вспомнили какие-то боевые эпизоды из своего недавнего прошлого, которыми гордились. Некоторые взяли за руки своих девушек. А малыши вышли из-за защитных юбок и с интересом уставились на меня, ожидая продолжения.

— И сейчас там внизу очередной зверь хочет установить здесь свой порядок. Перекроить всё, чего вы достигли, на свой больной лад. Очередная жалкая побитая сука гавкает о том, что она здесь самая великая и ужасная...

— Ты сам-то себе веришь?

— Но на самом деле... Как и раньше... Вы снова имеете дело с трусливой мразью, которая хочет въехать в рай на чужом горбу. Хочет лишить вас всего, что вы добились кровью и потом. Хочет жить за ваш счёт. И знаете, как она хочет этого добиться?

Я снова сделал паузу. Улыбки на лицах пацанов сменились масками презрения и злобы.

— Страх. Этот ползучий кусок дерьма думает, что может вас напугать. Думает, что может заставить вас забиться под одеяло. Заставить отказаться от всякого сопротивления, отвернуться друг от друга и убежать. И тогда его тупое воинство сможет стать сильнее вас.

— Мы уже сильнее вас всех... Какой же ты глупец...

— Но эта тварь уже забыла, что такое быть человеком. Быть свободным от страха и сомнений. Знать, что ты стоишь за правое дело. Рядом с другом. — Я покосился на девчонок, прижавшихся к своим кавалерам, и Алину, которая слушала меня, раскрыв рот. — Рядом с родной душой. Рядом с тем, что вы создали вместе. И никому не позволите это разрушить. А уже скоро с вами рядом встанут новые товарищи...

— Они не успеют...

— И тогда эта вонючая тварь забьётся обратно под то помойное ведро, из-под которого выползла. Так что вперёд! Мочи козлов!!!

— ДА-А-А-А-А!!!

Быстро распределив роли между своими подручными, Андрей привёл в движение всех, кто мог передвигаться самостоятельно.

Часть пацанов с оружием распределилась по периметру и, присев за парапетом, начала искать цели. Остальные побежали к углам крыши и поволокли оттуда тяжёлые мешки, укладывая их один за другим у самого края.

Там, где между стрелками было свободное пространство, девчонки и малыши приступили к расшатыванию и выковыриванию старых кирпичей из рассохшейся кладки, складывая их поблизости в аккуратные горки.

— У меня ещё вот тут полный магазин. Четыре патрона. — Алина достала из-за спины свой карабин. У тебя же все кончились, да?

— Да, давай, пригодится. — Я принял лёгкое оружие из её рук. Скользящий затвор охотничьего «горностая» двигался достаточно свободно — дослав патрон, я закинул оружие за спину. — Пойдём, поможем пехоте.

Зазвучали первые редкие выстрелы — со стороны фасада.

— Эй-эй! Подпустите сначала поближе! — Я встал рядом со стрелками и увидел, что они пытаются попасть по прыгунам, которые двигались по улице с севера. Закопчённая и опалённая одежда. Те самые, что прижимали нас в магазине. Следом за ними угадывались причудливые силуэты многоруких «валиков».

— Поберегись... — Легонько отодвинув в сторону пацана лет десяти, который никак не мог вытащить очередной кирпич из кладки, я воткнул в щель ствол «Винчестера» и, после пары ударов сапогом, расколол этим рычагом щербатую стенку. — Теперь раскладывай.

— Спасибо, Чёрный Жора...

— О... Страна знает своих героев...

— Там сзади какие-то новые ползут... — Алина подёргала меня за рукав, увлекая к противоположному краю крыши. — Никогда таких не видела.

Поспешив вместе с ней в указанном направлении, я увидел этих тварей, неспешно вышагивающих к углам здания жиркомбината в свете неполной луны. Торсы и головы мутантов напоминали уже знакомых солдат — мощная грудь и плечи, короткая шея, низкие лбы и безносые лица. И передвигались эти твари тоже при помощи всех конечностей. Руки были такие же длинные — выгнув локти вверх, существо словно припало к земле. А вот ноги были совсем не такие короткие и толстые, как у прыгунов. Гораздо длиннее. И выгнуты коленями вверх и слегка назад, словно у насекомых или пауков. Пожалуй, именно с пауками можно было бы спутать этих уродов, если бы конечностей было восемь, а не четыре.

— По этим тоже в первую очередь стрелять? — Уточнил у меня паренёк, сидящий рядом.

— Так точно, боец... Только подпусти поближе, чтоб наверняка... — Отбежав к одному из угловых постов, я достал карабин и прицелился, установив его на парапет.

Выстрел. Тварь дёрнулась от попадания в корпус. Но продолжила невозмутимо ползти вперёд. И, пока я досылал патрон, а стрелок рядом со мной тоже пару раз промахнулся, она успела достигнуть угла корпуса.

— Похоже, что они не будут строить пирамиды, как мы...

Уцепившись передними лапами за решётки окон, что располагались и с одной и с другой стороны угла, существо подтянулось и точно также ухватилось за решётку ногами — чуть ниже. Пальцы на ногах были такие же длинные и толстые, как на передних конечностях.

— Лезет! — Выдохнул стрелок.

— Далеко не залезет... — Поднатужившись, я подтолкнул к углу ближайший мешок и снова глянул вниз. Тварь успела резко распрямиться и дотянулась длинными передними лапами до нижнего края окон на втором этаже. Обняв угол, паукообразный жора подтянул ноги и снова уцепился ими чуть ниже.

— Лови подарочек... — Столкнув мешок вниз, мы со стрелком проследили за его полётом. Пролетев десяток метров, тяжёлый груз упал на плечо твари. И пролетев дальше, мешок отцепил с одной из сторон и руку и ногу. Повиснув на двух других, существо пронзительно заверещало. Но, раскачавшись, снова забросило на край разбитого окна свои лапы, приняв прежнее положение. И немедленно снова рвануло вверх, уцепившись уже за окно третьего этажа.

— Ах ты ж... — Прицепившись, я выпустил пулю почти в упор — в тот момент, когда рукастый урод снова подтянулся и поставил на третий этаж ноги. Тяжёлая девятимиллиметровая пуля пробила низкий лоб и отбросила туловище жоры назад. Повиснув на одних ногах, тварь хлопнулась спиной об угол, поливая землю под собой собственными мозгами. Толстые пальцы всё-таки медленно разжались и существо рухнуло на пол. Предварительно подмяв под собой следующую такую же тварь, которая уже успела взгромоздиться на первый этаж.

— Вот так их бить надо. Подпускай — и в лобешник!

— Есть! — Пацан подсел поближе к краю угла и прицелился вниз.

Оставив его, я поспешил к противоположному углу — к нему по земле направлялась такая-же череда паукообразных уродов. И парочка уже успела залезть повыше, точно также обнимая угол и цепляясь за ближайшие к нему края разбитых окон. Хотя остальные твари пока не спешили приближаться к стенам, словно действительно опасаясь пуль немногочисленных стрелков. Вблизи толклись лишь обычные разрозненные бродяги, на которых патроны тратить было бы неразумно.

Однако я зря спешил и тревожился. Пара девчонок сбросила на верхнюю тварь мешок — и это получилось у них гораздо эффективнее, чем у меня. Груз попал уроду прямо на голову и, похоже, свернул ему шею. Дёрнувшись от удара, тварь разжала лапы и рухнула вниз.

Ликующие крики усилились, когда в морду следующего уродца прилетел кирпич, сброшенный каким-то особо метким пятиклассником. Захрипев, тварь дёрнула башкой и, следом за этим движением, повисшая на одной щеке сломанная челюсть всё-таки отвалилась с концами. Выпуская из распахнутой глотки кровь и розовые пузыри, урод сделал попытку достать до окон второго этажа. Но второй кирпич вонзился углом ему прямо в глаз. Не выдержав удара, существо разжало передние лапы и, грохнувшись затылком об угол, всё-таки рухнуло на землю.

— Это тебе за Пашку, козёл!!! Ликующий пятиклассник уже приготовил очередной кирпич. Ладно. Тут держимся.

— Обходят... Скоро с фасада тоже полезут... — Обернувшись, девчонки, сбросившие мешок, убедились в том, что на остальных углах тоже готовы к встрече. — Подождите там, пока повыше заберутся! Так попасть ле...

Их крики заглушил одновременный визг десятков глоток:

— И-И-И-И-А-А-А-Р-Г-Х-Х!!!

Услышав этот хор, пацанёнок с кирпичами побледнел и отступил от края крыши.

От здания, из-за которого выполз Михалыч, к нам рванула целая стая прыгунов. Поскакав следом за цепочками паукообразных тварей, они быстро с ними поравнялись. И, через пару прыжков, оказались около углов.

Несколько торопливых выстрелов заставили парочку тварей дёрнуться и споткнуться. Один так и остался лежать на земле с пробитой головой. Но все остальные продолжили движение. Часть перемахнула через забор и побежала к тем паукам, которые лезли по углам фасадной части. А другие тут же заскочили на вцепившихся в окна верхолазов и, резко подтянувшись, быстро перескочили на уровень выше - на следующего замершего паука. Ещё одно торопливое подтягивание, рывок — и вот за край крыши уже уцепились длинные толстые пальцы первого прыгуна.

Увидев жуткую тварь прямо перед собой, дети испуганно отшатнулись.

— Не отступать! — Я подскочил к краю, подхватил кирпич и со всего размаха впечатал его прямо в безносую морду подтягивающегося солдата. — Сбивайте пауков! Не ждите, пока высоко залезут!

Ещё один мешок полетел вниз следом за солдатом и кирпичом, снеся тварь, вцепившуюся в окна второго этажа. Вместе с ним вниз полетел и следующий по порядку прыгун, уже готовившийся вцепиться в крышу.

Тот угол, от которого я только что отошёл, держался — сразу несколько стрелков очищали окна и от пауков и от прыгунов частыми выстрелами. Пока есть патроны, не пролезут.

Оборона ближайшего ко мне фасадного угла тоже отбивалась мешками и кирпичами — отсюда было видно, что забраться выше первого этажа у тварей пока не получается.

Побежав к самому дальнему от меня углу, я поймал по пути Андрея:

— Тащите все мешки и камни с периметра на углы! Там они прут!

— Есть!

На дальнем углу неожиданный подъём прыгунов тоже сильно напугал защитников. Попятившись, одна из девчонок споткнулась. И лапа забирающегося с угла солдата уже потянулась прямо к её ботинку.

Прыгнув вперёд, я оказался с жорой лицом к лицу. Тварь успела хрюкнуть и дыхнуть на меня могильным смрадом, прежде чем я вонзил нож ей в глазницу.

Замерев, прыгун медленно съехал назад в пустоту.

Постепенно все четыре угла приноровились к тому, чтобы не пускать рукастых уродов выше второго этажа. А стрелки методично прореживали поголовье столпившихся внизу прыгунов, которые тоже не могли забраться выше самостоятельно, без того, чтобы использовать своих цепких сородичей в качестве лестницы.

По крайней мере, пока хватало мешков, кирпичей и патронов.

— Пустой! — Первый из стрелков поднял бесполезный автомат.

— Тоже! - Ответили с другого конца.

— Готовься к рукопашной!!! — Андрей тоже израсходовал остаток патронов в своём «Макарове» и потянулся за штык-ножом на поясе.

Стрелки кивнули и молча примкнули штыки к «калашам». Выстроившись возле углов, они перехватили оружие поудобнее и приготовились встречать тех, кто всё-таки сможет перебраться через парапет.

— Всё... Это последний... — Девчонка, которая вместе с Алиной скинула вниз очередной мешок, вытерла пот со лба и обернулась ко мне. — Можно ещё тот завал разобрать... Но тогда оттуда полезут...

— Отходите к раненым, уводите малышей от краёв. — Я кивнул в сторону заваленного прохода и указал на Алину. — Готовь пистолет. Защищай их.

Коротко кивнув, запыхавшаяся девчонка поправила каску, вытащила «Глок» и решительно передёрнула затвор:

— Есть защищать!

Приблизившись к одному из углов с фасадной стороны, я заметил, что внизу к нему, кроме прыгунов, уже подкатил обугленный «валик».

— А в этого куда стрелять? — Растерянный стрелок, у которого ещё оставались патроны, обернулся на меня.

— Никуда. Продолжай валить сутулых. — Оглянувшись, я увидел, как в противоположному углу подкатывает точно такой же мясной «валик». И меня тут же отвлекли крики позади.

Углы со стороны двора уже оборонялись только штыками. По три или четыре острия одновременно втыкались в лапы прыгунов, которые успевали забраться на край парапета.

— Лицо!!! Колите в лицо!!!

Но мой совет опоздал — пара бойцов тут же потеряла оружие, когда прыгун отмахнулся от них раненными лапами, не обращая внимания на уколы и порезы на могучих плечах. Подтянувшись, тварь перевалилась через парапет и быстро вскочила на ноги, окинув злобным взором попятившихся пацанов.

— Лежать, сука... — Предпоследняя пуля карабина вышибла ему мозг, и туша грузно осела на подогнувшихся коленях. — В лицо колите!

— Хорошо... — Опешившие пацаны снова приблизились к краю крыши.

— Вертолёты! Вертолёты!!! Слышишь?! — Андрей радостно заорал от противоположного угла.

Действительно. За гомоном, состоящим из хрюканья прыгунов и ворчания обычных жор послышался нарастающий звук, очень похожий на далёкое стрекотание длинных лопастей боевых машин сызранских самогонщиков.

Но с той стороны, откуда шёл звук, не было заметно никаких огней в небе, кроме редких звёзд и луны. И я понял, что является его источником.

— Да... Ты тоже слышишь призыв, глупый маленький автоном... Думаешь, ты сможешь выстоять? Да мы даже ещё не начинали...

В ответ на усилившийся гул, все жоры, от мала до велика, одновременно издали протяжный вой, наполнивший всё пространство вокруг. Визги и завывания донеслись не только из-под стен нашего здания, но и от ближайших цехов и ангаров. Многотысячный вопль слился в один мощный звуковой вал, накрывший защитников крыши с головой. Мы словно оказались в центре переполненной футбольной арены.

Все дети, которые стояли рядом со мной, рефлекторно прикрыли уши. Испуганные побледневшие мордашки одновременно обернулись ко мне в поисках защиты от охватившего их ужаса.

Я отступил на шаг, перехватил лёгкий карабин в левую руку, а в правой зажал ствол обреза винтовки. И, набрав полные лёгкие воздуха, закричал в ответ:

— М-У-У-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Со всей силой, что ещё наполняла мои мышцы. Со всей страстью, что ещё кипела в моих жилах. Со всей ненавистью, что ещё переполняла моё сознание.

— Жалкое зрели...

— Ы-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Скептический голос внутри моей головы заглушил яростный рык Алины. Широко расставив ноги и сжимая в правой руке рукоятку пистолета, а в левой — разложенный ножик, она заслонила собой раненных и, что было сил, яростно ревела в лицо опасности и страху вместе со мной.

— Ы-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — Перехватив автомат поудобней, Андрей подскочил к краю крыши и с размаху вонзил штык в пустой нос очередного прыгуна, перелезающего через парапет. Слева и справа от него бойцы воткнули своё оружие в глаза монстра.

Я прыгнул к соседней твари и разрядил ему в лицо последний патрон. А потом с размаха сломал прикладом височную кость второго солдата, успевшего поднять голову над парапетом.

Новые крики раздались со всех сторон. Орали пацаны, протыкая штыками лица врагов. Визжали девчонки и малыши, швыряя в жор последние кирпичи. Вскоре уже вся крыша вопила заодно. И этот общий боевой клич стих только тогда, когда мы перестали слышать хор стада заражённых уродов. Не стихал только пульсирующий гул, который мы приняли за вертолёты.

— Ай, бля!!! — Андрей, защищавший один из фасадных углов, потерял оружие. Удар пришёлся врагу не в лицо. Но не потому, что командир промахнулся. А потому что никакого лица там и не было.

Через парапет медленно перелезало сторукое существо, цепляясь за щербатые углы всеми конечностями.

И с противоположной стороны наверх начала перелезать точно такая же тварь. Одними руками это существо держалось за край крыши, а другими немедленно разоружило почти всех ближайших защитников, не обращая никакого внимания на порезы. Ошарашенные пацаны могли лишь пятиться, наблюдая, как чудовище беспрепятственно забирается наверх.

— Назад!!! Назад!!! — Андрей тоже растерянно отступил, не находя лучшего решения. И вскоре все запыхавшиеся подростки столпились в центре крыши. Утирая пот с чумазых лиц, они не сводили взгляда с медленно подступающей многорукой смерти.

Гул со стороны носилок, на которых лежал главжора, нарастал. Хрипящие от натуги прыгуны подтянулись и перемахнули через парапет следом за многорукими уродами. Следом за ними на крышу полезли паукообразные твари.

Один из уродов перемахнул через медленно подкатывающий вал и приземлился прямо перед строем детей.

— Получи! Получи! — Алина разрядила в него все оставшиеся в пистолете патроны почти в упор, едва тварь подняла на нас взгляд. Бездыханное тело свалилось у её ног. И медленно исчезло под десятком обожжённых конечностей.

— Нет! Я говорю тебе нет!!! — Девчонка продолжала щёлкать пустым пистолетом, нацеленным в подползающее чудовище.

Гул стал просто оглушителен. Но его тут же разрезал другой звук — ещё более громкий и плотный.

— Б-Б-Б-У-У-У-У-У-У-У...

Если призыватель главжоры даже я мог перепутать с вертолётом, то гудение от почти непрерывных выстрелов четырёх вращающихся стволов носового пулемёта Ми-24 нельзя было спутать ни с чем.

Невидимая полоса смертельного металла словно вспорола многорукий «валик». Оторванные кисти и стопы полетели во все стороны, кровавый туман вырвался из кипящего разреза, и здоровенную тушу поволокло от нас в сторону.

Вернувшись обратно, полоса непрерывного огня разметала по крыше столпившихся прыгунов и паукообразных тварей. И точно такой же свинцовый ветер сдул с крыши стаю, подбиравшуюся к нам сзади, оставив на их месте только ошмётки тел и медленно оседающую багровую дымку.

— Это сызранские! — Андрей повернулся ко мне, слабо улыбаясь, словно не веря в произошедшее.

— Нет... — Я положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. — Это теперь наши.

Глава 24. Последний патрон

Что, кусок жорского навоза, молчишь? Не выгорел твой гениальный план? Не на тех напал, скотина ползучая... Теперь ход за мной. И сегодня ты от меня не сбежишь.

Чужой голос в моей голове молчал. А вокруг всё было наполнено гулом коротких пулемётных очередей и стрёкотом трёх летучих машин, барражировавших вокруг здания жиркомбината — на достаточно почтительной высоте. Очевидно, пилоты хорошо помнили о том, какой эффект оказывает внезапная струя слизи, извергнутая толстяком, и не рисковали понапрасну. Убедившись в том, что населению крыши больше ничего не грозит, лётчики методично зачищали пространство вокруг здания.

Когда в ходе манёвров вертолёты оказывались от нас чуть дальше, то сквозь гул и стрёкот можно было расслышать радостные вопли спасённых детей. Подбежав к парапетам, они с искренним удовольствием наблюдали за разгромом противника.

Андрей пытался о чём-то говорить по рации, но его явно не слышали. Да и он никак не мог разобрать слов с той стороны связи, хотя прижимал динамик к самому уху.

— Забей, кэп! — Проорал я ему в другое ухо. — Потом наболтаешься! Пойдём, глянем, что там творится!

Проследив за моей рукой, командир кивнул, и, в компании Алины, мы тоже подошли к краю крыши, аккуратно огибая дымящиеся кучи фарша, в которые превратились атакующие жоры. Но вся обувь всё равно тут же покрылась их тёмной кровью.

Глянув сверху во двор комбината, я успел заметить, как остатки личной гвардии главжоры спешно затаскивают носилки внутрь прямо под нами, стремясь защитить его от крылатых штурмовиков. Как охранники, так и сросшиеся спинами мутанты, валявшиеся на носилках, явно были уже серьёзно ранены — следом за ними по асфальтированной дорожке кровь текла широкими ручейками.

Прежде чем эта процессия скрылась за дверями, пулемётчик с «Ансата» успел срезать ещё одного солдата-телохранителя. И вместе со своим повелителем внутрь успел зайти только один раненый прыгун.

Всех остальных уродов, которые ещё совсем недавно выстраивались в очереди на живые лестницы, сейчас разметало по всему двору. Перепаханный выстрелами газон был покрыт почти ровным слоем тел — и длинноруких пауков, и сутулых прыгунов, и целыми отрядами обычных тощих бродяг. И я ничуть не сомневался, что со стороны фасада внизу разворачивается такое же зрелище. Об этом явно свидетельствовали те подростки, что сейчас смотрели вниз с другой стороны крыши. Их руки то и дело поднимались вверх в ликующих жестах, когда «крокодил» самогонщиков делал очередной смертоносный заход вдоль проезда Мальцева.

— Там же их, наверное, ещё сотни! Или больше! — Андрей проорал мне в ухо, указывая на юг промзоны. В том самом направлении, где она переходила в самарские болота и старицы. — На всех патронов не хватит! Надо улетать отсюда!

Словно расслышав его сомнения, синий «Ансат» отделился от остальных летучих машин, поднялся повыше и облетел нашу позицию по широкому кругу. Во время облёта от него то и дело отделялись и падали вниз какие-то небольшие банки, испускавшие из себя желтоватый дымок. Очевидно, это Альфа всё-таки воплощала в жизнь свои планы о химической атаке на остатки балаковского мегаулья.

— Патронов не хватит, да! Но вон, посмотри — хватит кое-чего другого... Теперь можем не торопиться! — Проорал я в ответ, наблюдая за тем, как оба «крокодила» плавно заходят на посадку с разных сторон крыши.

Едва колёса боевых машин коснулись замызганного кровью рубероида, из салонов выпрыгнуло с полдюжины сызранских курсантов. Подбежав к парапетам, они немедленно заняли круговую оборону. А через несколько минут пилоты заглушили двигатели.

— Хрен вам, а не патроны теперь, на! — Из кабины ближайшего вертолёта выпрыгнул улыбающийся до ушей Фёдор. — Разоришься тут с вами взад-назад летать, едрить её!

— Ничего, сочтёмся, дружище! — Я хлопнул протянутую ладонь. — Как там наш Фома Неверующий? А то тут все испереживались по нему.

Андрей недовольно покосился на меня, но всё же улыбнулся и тоже крепко пожал Фёдору руку.

— Да он там на «Ансате»... — Командир сызранцев прислушался к разговорам внутри своего шлема, оценивающе оглядывая группу самарских подростков. — Говорят, что щас они тоже тут сядут, на. А то к нам все эти не влезут. Давай, усаживай пока своих, Андрюха, на! Человек по пятнадцать на каждый борт... Хотя, совсем мелких можно и побольше.

— Окей... — Андрей направился к своим подручным и занялся посадкой спасённых на вертолёты. В первую очередь в кабину полезли усталые девчонки и ликующие малыши. Все они уже забыли о пережитых страхах и предвкушали полёт на настоящих боевых машинах.

— Тут с тобой поговорить хотят... На. — Фёдор снял с себя шлем и вручил мне. — Э! Э! Хватит, а то перегруз будет, на! В другой их кладите, в другой!

Убежав руководить погрузкой раненых, он оставил нас с Алиной вдвоём.

Присев рядом с ней на парапет, я попытался надеть шлем, но он был мне ощутимо маловат. И приложив его к уху, я всё-таки смог расслышать переговоры в эфире.

— Кир, ты на связи? Мы сейчас спустимся! У нас новости! — Кажется, это был Игорь.

— На связи. Телефон что ли ломанули?

— Ага! То есть нет... Короче флэшку из него смогли прочитать. Ключа к контейнеру со вторым «автономом» там нет. Но на ней бэкап переписки Михалыча! Про всякие его научные дела, про первую версию «автонома»... Короче, всё как мы и думали. Про общее сознание, память, обмен веществ дистанционный и всё такое. В общем, я чё кричу... Что самое главное... Нельзя эту тварь убивать, пока рядом есть другая особь. Иначе этот главжора опять восстановится в чужом теле... Точнее, не то, чтобы в чужом... Он уже в них всех сидит, по сути, прямо сейчас... В их мозгах. Просто в этом случае какая-нибудь другая особь получает нужный химический сигнал от умирающего. И начинает быстро как бы прорастать этим главжорой изнутри... Становится эдакой маткой, взамен подохшей. Если можно так сказать... Ну ты понял!

— Понял, да. — Глянув через край, я посмотрел на кровавый след от носилок, ведущий внутрь здания. — Кажется, я уже видел, как это в результате выглядит.

— Наверное, поэтому ты его слышишь. Ты ведь когда-то был частью улья, как мне тут рассказали... Но это ещё не всё! В этом есть и плюс! Если он всё-таки сдохнет, то память о ключе всё равно сохраняется в улье. Как и прочие его воспоминания. Так что если он всё-таки помрёт, то ещё ничего не потеряно! Мы ещё сможем выпытать ключ! Только нужно эту матку как-то изолировать от остальных, как-то спланировать это всё... И тогда... Тогда мы спасём мир, Кир! Ни много ни мало! — Голос пилота был полон искренней радости и надежды. Конечно. Уж кому-кому, а ему-то точно есть ради кого приводить этот мир в порядок. И через шесть месяцев их станет уже двое.

— Да знаешь, Игорь... — Я встретил внимательный взгляд Алины, которая тоже прислушивалась к нашему разговору, прильнув к шлему с другой стороны. — Кажется, я уже кое-что спланировал...

— В смысле? — Голос лётчика звучал всё-так же оптимистично. — Да ты погоди! Мы сейчас сядем к вам! Только дотравим тут этих тварей... Их на юге вдоль речки просто полчища... Ты бы видел...

— Да не торопитесь. Зачищайте спокойно... Игорь, а кто там с тобой?

— Альфа тут... А? Да, вон там ещё шашки, под сиденьями, бери... Ещё Лань, Морж... И тут этот паренёк из Самары... Говорит, хочет с тобой лично поговорить, не по радио. Наверное, извиниться хочет. Совестливый малый. — Пилот хохотнул. — А что?

— Скажи ему, что я не держу на него зла. Он всё правильно сделал. Хоть и перестраховщик... Но сейчас по-другому нельзя. И ещё... Игорь... — Я помедлил и вновь поймал взгляд Алины — на сей раз тревожный. — Передай, пожалуйста, Лани, что она... Она... Хотя нет. Не надо. Она и сама знает.

— Эм... Окей... Ты как там вообще? Не ранен? Как Алина?

— Мы в порядке. Устали только... Ладно, давай, не буду тебя отвлекать. Работайте.

— Окей! Мы скоро! Отбой!

— Отбой... — Я отложил шлем на парапет и посмотрел на подростков, грузившихся на вертолёты. Все были полностью поглощены этой процедурой. Радостная суета сопровождалась строгими окриками командиров, распределявших места и призывающих возбуждённых малышей к порядку.

— Ты чего? — Алина подсела поближе и толкнула меня плечом. — Чего думаешь?

— Думаю, что Чёрному Жоре самое время спасти это поколение сирот. Раз и навсегда. Пока не поздно. — Я повернулся к курсантам, наблюдающим за периметром неподалёку. — Пацаны, помогите вон те мешки раскидать по быстрому.

— Ты чего опять задумал-то, а? — Девочка поспешила следом за мной, когда я направился к завалу рядом со выходом на крышу.

— Ты слышала, о чём говорил Игорь?

— Ну да...

— Этот урод сейчас там внутри.

— И?

— И сейчас у него будет только один вариант для того, чтобы прорастить свою личность в другом теле.

Алина замерла на месте, осознав то, что я собираюсь сделать. Растерянно наблюдая, как я и пацаны отбрасываем от двери на чердак один мешок за другим, она медленно приблизилась и тихо проговорила:

— Нет. Так нельзя. — Вцепившись в мой рукав, она закричала. — Нет! Я не позволю! Я тебе не позволю!!!

Обернувшись, я посмотрел в её глаза, мгновенно наполнявшиеся слезами.

— Ты не только позволишь. Ты мне ещё и поможешь.

— Нет...

— Да. Вспомни наш уговор. Самое время его соблюсти.

— Нет... — Девочка отпустила мою руку и продолжала растеряно шептать одно и то же, растирая по щекам слёзы. — Нет... Нет...

Сызранцы смущённо покосились на неё, но продолжили всё также ловко разбрасывать мешки по сторонам.

— Нет! — Алина громко всхлипнула. — Уговор был о том, что мы плывём до Москвы!

Я отбросил последний мешок и вздохнул:

— Спасибо, бойцы. Свободны. — Дождавшись, когда парни отойдут в сторонку, я повернулся к девочке. — Если мы оставим у себя в тылу эту тварь, тебе некуда будет возвращаться из своей Москвы. Даже если мы найдём нужную информацию. Рано или поздно до этих складов доберутся жоры. Ведь уж кто-кто, а ты прекрасно знаешь, на что они способны. И прекрасно понимаешь, что пока они живут и развиваются, все наши успехи лишь ненадолго продлят существование... Твоё существование. И всех твоих новых друзей... Нет... Наших.

— Но... Но...

— Но я не хочу снова рано или поздно остаться один среди горы черепов. Не хочу, как и раньше, снова стать никому не нужным одиночкой. Озлобленным на весь мир моральным уродом. Я так уже жил. И это ничем хорошим не закончилось. Это хуже смерти.

— Это хуже, чем прямо сейчас навсегда стать жорой?! — Выпалила Алина.

— Вот поэтому мне и нужна твоя помощь. — Я повернулся к двери и заглянул внутрь. — Пойдём. У нас очень мало времени.

Осознав, что я не собираюсь больше с ней спорить, девочка помедлила, но всё-таки пошла следом. Тихонько всхлипывая, она аккуратно спускалась по чердачной лестнице в темноту, которая немного освещалась сквозь окна лунным светом.

— У меня есть фонарик. — Я услышал, как она полезла в свой ранец и через несколько секунд щёлкнула выключателем. — Вот.

— Спасибо. — Я принял у неё из рук источник света, но в момент передачи девочка вцепилась в мою ладонь и больше не отпускала. — Осторожно, тут какой-то мусор... А нет, это дохлый жора. Перешагивай.

— Как думаешь, где он? — Прошептала Алина, опасливо прижимаясь поближе, когда мы спустились на второй этаж. Ни одного звука или движения. Должно быть все, кто оккупировал это здание, вышли наружу в момент штурма. Или тогда, когда мы строили полуживую лестницу.

— Наверное поближе к еде пополз... Где-то тут у самарцев должен быть... «Склад готовой продукции». — Прочитал я на указателе висевшем у прохода на лестницу вниз. — Я видел, как он питается для того, чтобы быстро залечить раны. Видимо, скорость обмена веществ позволяет. Так что... Нам туда.

— А ты его сейчас не слышишь? Ну... В голове.

— Нет. Затаился, урод... Зато я слышу кое-то другое... Да и ты, наверное, тоже.

— Фу-у-у... Точно...

На первом этаже нас встретила знакомая мне вонь. Именно такой запах исходил от этой матки, когда я сталкивался с ним лицом к лицу.

— Вон смотри... Там под лестницей выход во двор. Видишь?

— Ага...

— И от него следы. — Я посветил фонариком на тёмные разводы, отходившие от двери дальше по коридору.

— Это кровь что ли?

— Надеюсь... Но, судя по запаху, не только...

Чем дальше мы шли по следу из кровавых разводов, тем сильнее становилась невыносимая вонь.

— Вон туда след идёт... — Девочка указала пальцем на массивную дверь. Слегка приоткрытую.

— Вижу... Свети на неё — Передав ей фонарик, я покрепче перехватил нож. — Держись сзади.

Подкравшись к приоткрытому проёму, я прижался спиной к стенке и, зацепив край двери носком сапога, толкнул её в сторону.

— АРГХ!!!

Из проёма в коридор выпал истекающий кровью прыгун. Точнее, он попытался обрушиться всей своей массой на того, кто, как ему показалось, открывал дверь. Но в итоге распластался прямо у моих ног.

— Вот тебе и «аргх». — Бросившись на него сверху, я прижал мощную шею к полу коленом и быстро вонзил нож в висок. После нескольких конвульсий, тело существа замерло и обмякло.

— Фу-у-у... Вон он... — Луч фонарика в руках девочки выхватил за дверью сросшихся спинами уродцев.

Мутные подслеповатые взгляды воззрились на источник света. Раззявив желтозубые рты, все четверо хрипло и прерывисто дышали. Весь пол был залит тёмной кровью.

— Привет, ублюдок. Как успехи в освоении планеты?

Сросшиеся тела дёрнулись и одновременно кашлянули кровью, пуская из уголка ртов розовые пузыри.

— Вы... Вы люди... Вы же болезнь этого мира... Всё живое... Вся природа живёт в гармонии и равновесии, пока рядом не появляется человек... Вы превращаете цветущие леса в пустыни... Вы уничтожаете сотни, тысячи видов за считанные годы... Вы разрушаете всё, до чего дотягиваетесь... Даже себя самих... Поэтому вы всё равно обречены...

— Нет в природе никакой гармонии, биолог хренов. — Я шагнул внутрь и пропустив за собой Алину, плотно прикрыл дверь складского помещения. — Выживает сильнейший. И сегодня это не ты.

Нож легко вскрыл горло у одного из задыхающихся существ. Веки прикрыли затуманенные глаза и это тело быстро перестало дышать.

— На нашем месте будут другие... На нашем месте уже есть другие... Ты же не думаешь, что наш организм — единственный на планете? Первый автоном был доступен не только саратовскому НИИ... Мы об этом позаботились...

— Не переживай. До всех доберёмся. Как ты там говорил? «Вы разрушаете всё, до чего дотягиваетесь»? Вот и вас тоже разрушим.

Ещё одно тело забулькало вскрытой гортанью и обмякло.

— Это невозможно... Тебе не спасти всех, глупый маленький автоном... Твоего материала на всех не хватит...

— Моего, может и не хватит. Но того, что в контейнере на ГЭС — вполне должно хватить. Вырастим ещё много противоядия от вашей заразы.

Шелест стали по коже, бульканье и последний выдох. В живых осталось только одно хрипящее туловище.

— Что? В контейнере? Второй автоном в контейнере? Но... Это невозможно... Мы же всё уничтожили...

— Ага, вспомнил? Теперь ты не сможешь не думать про белых обезьян... Давай, вспоминай дальше... Как ты его наполнил... Как ты его закрыл... На какой ключ...

Последний несчастный жора поник с перерезанной глоткой. И в этот момент моё сознание снова взорвалось.

Тысячи голосов не просто вопили... Они словно давили на черепную коробку изнутри. Звук был осязаем, как пульсация переполненных кровью сосудов. Как бешеное биение сердца, готового разорваться от нагрузки. Ноги подогнулись, нож выпал из ослабевшей руки. Мужские и женские, молодые и старые... Голоса орали на все лады какой-то бессвязный бред и просто разрывали меня изнутри...

— Тихо... Тихо... — Но лишь один негромкий голосок легко перекрыл весь этот сумасшедший хор. — Я с тобой. Я тут...

Я почувствовал прикосновение к своей щеке и открыл глаза. Бездонные светло-серые блюдца смотрели мне прямо в душу. Спокойный и решительный взгляд Алины вернул меня в сознание. А многоголосая какофония ушла куда-то на второй план.

Девочка опустилась на колени напротив меня и успокаивающе гладила обожжённые щёки, на которых уже успела проклюнуться свежая щетина.

— Ты... Как ты это делаешь... Как... Что это за механизм... Как это работает... Почему она... Как она...

— Не отвлекайся, урод. Контейнер. Ты закрываешь его замок. И придумываешь ключ доступа. Давай. Думай об этом, тварь... Думай!

— Нет... Это невозможно...

— Контейнер. Замок. Ключ. Контейнер. Замок. Ключ.

— Но... Нет... Ха... Ха! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Теперь ты навсегда станешь частью всех нас! У тебя нет выхода! Тебе больше не помогут эти ваши дурацкие одноразовые изобретения... Теперь ты один из нас навсегда!

— Контейнер! Замок! Ключ!

— Теперь ты поведёшь наши армии в будущее! Теперь ты бессмертен! Ты непобедим!!! Но сначала ты разорвёшь её на куски!!!

— Контейнер!!! Замок!!! Ключ!!!

— ...пусть будет код того неизвестного филотипа, который мы нашли в скважине в 2015 году... Да, в Востоке... Что? Нет... Это неправда! Не слушай!

— Алина... — Язык почти не ворочался, но каждый раз, когда девочка снова прикасалась к моей щеке, я мог выдавить ещё пару слов. — Запомни... Код филотипа бактерии... Найденной во льдах озера Восток... В 2015 году... Слава должен знать... Должен знать, где его найти...

Нет! Это не правда!!! ...да, именно 2015. Тогда была только одна находка, не перепутаем... Проклятье! Но ничего... Ещё минута-две... И ты полностью станешь частью нашего организма... И твоя девчонка ничего не сможет с этим поделать... Ты сам её сожрёшь! Прямо сейчас!!!

— И ещё... — Я сделал попытку залезть к себе в карман, но не смог даже пошевелить пальцем. — У меня в правом кармане... Патрон...

Алина сунула руку в карман и нащупала тот самый заряд, который я демонстративно вытащил перед Саней из пистолета, найденного Шуркой на АЭС.

— Он... Он должен подойти к твоему «Глоку»...

— Нет... — Глаза напротив меня широко распахнулись от страха.

— Да... Ты должна мне помочь... Я не хочу превратиться в это... Это...

— Нет... — Из глаз девочки снова полились крупные слёзы, и она в ужасе отшатнулась от меня, осознав моё желание.

— Сделай это!!! — Едва она убрала руки от моего лица, как под черепом снова взорвался хор демонических голосов. Я с трудом мог их перекричать. — Пока не поздно! Давай! Давай!!!

Сквозь багровую дымку я смог разглядеть, как она медленно извлекла из кобуры свой небольшой пистолет.

— Скорее... Мне очень больно... Я... Я не смогу терпеть дольше...

Девочка неловко вставила патрон в пустой магазин и торопливо воткнула его обратно в рукоять пистолета. Щелчок взводимого затвора я уже почти не слышал. Я был готов убить её одним движением, лишь бы оборвать эту невыносимую боль...

— Прощай... — Слёзы текли по щекам девчонки не останавливаясь. — Я... Я тебя люблю...

— Я... Я тебя тоже...

Тонкие дрожащие ладони медленно поднимают воронёный ствол перед моим лицом.

Вдох.

Выдох.

Выстрел.

Эпилог

Газета «Вестник Альянса». № 16, от 11.07.2022г.

Издательство при кадетской школе им. В.В. Талалихина, МВД РФ, г. Саратов.

Гл. ред. Кузнецова А.

Распространяется бесплатно.


Новый помощник главного редактора.

Рады сообщить, что с понедельника к работе над свежими выпусками нашего издания приступает новый сотрудник — ефрейтор Степан Жуков. Наши читатели могут помнить, что Степан был одним из тех, кто участвовал в операции по уничтожению улья Балаковской АЭС. И помог вскрыть контейнер с материалами для изготовления «Антижорина» (неофициальное название средства от фагопатии). Теперь же его блестящие навыки в работе с компьютерными программами помогут нам верстать новые выпуски ещё быстрее и качественнее. Добро пожаловать в команду!

Продолжается набор добровольцев.

Наши постоянные читатели могут помнить, что сразу после окончания работ по созданию лекарства, Комитет Альянса принял решение продолжить дело, начатое героями Ордена Квашеной Капусты. В связи с чем, вторую неделю продолжается набор добровольцев и подготовка к экспедиции на север. Где, понепроверенным, но достаточно надёжным данным, может быть найдена информация о местонахождении складов Госрезерва. Участникам экспедиции также предстоит наладить контакт с другими отделениями кадетского корпуса в городах по пути следования, ежели таковые будут обнаружены. Записаться добровольцем может любой гражданин Альянса в звании не ниже ефрейтора или дельты. Вы нужны Альянсу!

Электроэнергия скоро поступит в наш город!

В прошлых выпусках «Вестника Альянса», мы сообщали, что специалистам Саратовской ГЭС удалось наладить частичное электроснабжение городов Вольск и Маркс. А это значит, что Амазонки и Красные Коммунары теперь могут читать нашу газету даже после захода солнца! Сообщается, что линии электропередач, идущие до Саратова, смогут починить в течение пары недель. В первую очередь будет налажено питание больницы и холодильных установок речного порта. Пожелаем успехов нашим электрикам!

Продолжается очистка Ленинского района.

Внимательные читатели должны помнить, что новое средство от фагопатии не только навсегда излечивает тех наших граждан, кто недавно стал жертвой этой ужасной болезни в силу возраста, но и прекращает процессы жизнедеятельности тех организмов, которые уже давно подвержены воздействию патогена. Благодаря этому, сводные отряды Альянса уже вторую неделю распыляют раствор «Антижорина» в тех районах города, которые были заражены продуктами жизнедеятельности падальщиков. Медленно, но верно, они снова делают их пригодными для жизни. Так держать, ребята!

Новая ферма на Казачьем острове.

В минувшую субботу, при личном участии министра сельского хозяйства Альянса Анастасии Гучковской, была официально открыта новая овощная ферма на о. Казачий. До наступления холодов, ферма планирует вырастить и законсервировать приличный урожай томатов, свеклы, моркови и картофеля. Также оттуда ожидаются регулярные поставки зелёного лука, петрушки и прочей свежей зелени на все базы Альянса. «Пальцы себе откусите, ёпта!» прокомментировала уважаемая министр вкусовые качества продукции новой фермы.

Делегация Самарского отделения Корпуса у нас в гостях.

С очередным визитом в Саратов прибыла официальная делегация наших северных союзников. В ходе визита планируется разработка совместных действий по очистке ульев в малых городах на территории Альянса и определение безопасных маршрутов для перевозки грузов между нашими городами. А также возможность совместной экспедиции на юг и запад — для установления контакта с отделениями Кадетского Корпуса в городах Воронеж и Волгоград. Вместе с самарцами, в делегации участвует и представитель СВВАУЛ. Рады приветствовать наших гостей!

Родильное отделение начало работу.

Рады сообщить, что на минувшей неделе во вновь оборудованном родильном отделении больницы были успешно приняты первые роды. В данный момент пациентами отделения являются ещё десять будущих мам. Среди которых обследование проходят наша гостья с плотины ГЭС Лиза Гробышевская и разведчик Чёрного Отряда, героиня битвы за Балаково Светлана "Лань" Уфимцева.

Мама нового саратовца Екатерина назвала сына Колей — в честь его отца, героя защиты цитадели кадетов во время Второй Войны Банд. Расти большой, Коля!

Занятия летней школы открыты для всех желающих.

Напоминаем, что по вторникам в здании Кадетского Корпуса любой желающий может послушать курс лекций Вячеслава Гробышевского по окружающему миру, химии и общей биологии. В среду - занятия по английскому языку, физике и математике с Джоном Шеппардом. В четверг работает секция исторического фехтования и занятия по всеобщей истории с участием нашего главного редактора и инструкторов из Чёрного Отряда. В пятницу - курсы по физиологии и оказанию первой медицинской помощи под руководством главврача Корпуса Виктории Китовой. Регулярные курсы по основным школьным предметам Комитет Альянса планирует организовать к сентябрю. Вперёд за новыми знаниями!

Опасность на северо-западе всё ещё сохраняется.

Спешим предупредить наших читателей о том, что северо-западные районы города всё ещё небезопасны для людей из-за проникновения туда грибных доходяг со стороны посёлка Светлый. Хотя совместные усилия бойцов Чёрного Отряда и Нового Ленинского Ополчения постепенно сокращают ареал их распространения, находиться в посёлках Елшанка и Жасминка — крайне опасно для вашего здоровья! Будьте осторожны и не набирайте воду в родниках возле обозначенных регионов до поступления официальных разрешений.

Открытие памятника.

В минувшую среду состоялись торжественные мероприятия, связанные с открытием памятника Первому Рыцарю Ордена Квашенной Капусты Сэру Киру Свирепому, так же известному под прозвищем «Чёрный Жора». Проект памятника был разработан при участии студентов художественного училища им. А.П. Боголюбова и главного редактора «Вестника Альянса». Гипсовый памятник представляет собой композицию из двух человеческих фигур. Первая исполнена в виде мужчины в длинном брезентовом плаще с капюшоном, скрывающим его лицо. А вторая — в виде девочки, которая протягивает мужчине руку для рукопожатия. В данной композиции, по словам главного редактора, запечатлён самый первый момент неофициального учреждения всем известного Ордена. Каких либо надписей на постаменте было решено не делать. Лишь указана дата изображённого события — 13.04.2022. Но уже через пару дней какие-то неизвестные написали на постаменте мелом «Спасибо, Чёрный жора!» и «Чёрный Жора малышей в обиду не даёт!». С разрешения главного редактора, надписи было решено не только оставить, но и регулярно подновлять.

________

Конец.


Оглавление

  • Пролог.
  • Глава 1. Щенки войны
  • Глава 2. Забей, у них нет выбора
  • Глава 3. Полёт валькирии
  • Глава 4. Навстречу вечности
  • Глава 5. Альфа и Омега
  • Глава 6. Перекур
  • Интерлюдия - I
  • Глава 7. Разговор по душам
  • Глава 8. Особенности региональной политики
  • Глава 9. Экстренные решения
  • Глава 10. Атака кавалерии
  • Глава 11. Глупый маленький автоном
  • Глава 12. Ломай шаблоны и хребты
  • Интерлюдия - II
  • Глава 13. Что мы знаем о Самаре
  • Глава 14. Собачье дело
  • Глава 15. Хороший денёк
  • Глава 16. Стрелка на стрелке
  • Глава 17. Недобрые самаритяне
  • Глава 18. Выбор без выбора
  • Интерлюдия - III
  • Глава 19. Новое нечто
  • Глава 20. Путь из западни
  • Глава 21. А лестницу можете сделать?
  • Глава 22. Затишье перед бурей
  • Глава 23. Дожить до полуночи
  • Глава 24. Последний патрон
  • Эпилог