Шакалы вышли на охоту [Жанна Ермековна Курмангалеева] (fb2) читать онлайн

Глава I

   Рассвет в тот день обнаружил меня в пути. Фонари родного города замерцали на горизонте, в голове незаметно оседала играющая песня. Домой. Я вытащил телефон и набрал номер. Раздались гудки.

– Алло, ма. Я заезжаю, сейчас заберу пса.

– Посидишь, сынок? – жалобный бархатный голос матери.

– Мне надо доклад завезти, не успею.

Не желая слушать мольбы и упреки, я сбросил трубку и снова положил обе руки на руль машины. Степные просторы проносились за окном, где-то мелькали пасущиеся лошади и коровы. Домой.

   Спустя 15 минут я уже открывал ворота материнского дома. Услышав возню ключа в замке, пес радостно залаял. Я вошел, и на меня тут же налетело огромное косматое чудовище. Я машинально поймал его и прохрипел:

– Ох, Дюк…

Моя метровая серая, с коричневыми пятнами, дворняга весело поставила треугольные уши. Отбрыкиваясь от диких собачьих ласк, я увидел открытую дверь.

– Сына!

Я улыбнулся и пошел навстречу, отталкивая Дюка ногой. Мать, невысокая красивая женщина с редкой проседью в каштановых волосах, припала мне в объятия.

– Мой маленький, такой высокий ты у меня! Пойдем в дом.

– Да нет, я…

– Идем!

Я подчинился и мы, подравшись с Дюком у двери за право войти, зашли внутрь. Это был небольшой частный домик, купленный мной 6 лет назад, с повышением. Он стоял на окраине, вдали от городской суеты, непривычной матери, и обладал маленьким огородом. Уезжая надолго и не хотя мучать пса, я оставлял его у нее.

– Ну, рассказывай, – потребовала мать, ловко наливая суп в тарелку.

– Да что там рассказывать, – рассеянно пробормотал я, оглядывая светлую кухонку с голубыми обоями. – Обычный город. Да и не красоты я рассматривать поехал.

– Ой, – нетерпеливо сказала она, силой сажая меня на стул и придвигая обед. – Катаешься, катаешься, ничего не смотришь, и меня не берешь…

– Мама, – последовал раздраженный ответ, – я же по работе. А тебя я и так каждый год на отдых отправляю.

– Нужен мне этот отдых без тебя, – ласково проворчала мать, прижимая мою голову к себе. – Ну ладно. Устал поди, иди полежи.

– Не успеваю, потом заеду, – давясь, ответил я и встал. Мать всплеснула руками но, вместо того, чтобы запричитать о том, что ей уже скоро на тот свет отходить (в 57 лет, ага), а внуков все еще нет, вместо этого вдруг грустно улыбнулась.

– Как все-таки вы… ты похож на отца. Тот тоже куда-то постоянно торопился.

Я вспомнил, как в детстве мать часто всплескивала руками, говоря: “Я не женщина, а какая-то ксерокопия”.

– Спасибо за сравнение.

Мой отец ушел 17 лет назад и торопился он отнюдь не на работу, которую потерял в тот же момент, как получил инвалидность.

   Воцарилось молчание, не от того, что нам нечего было сказать, а потому, что не хотелось. Наконец я сказал:

– Я пойду…

– Давай.

Я еще раз дал себя обнять и ушел, затолкав пса на задние сиденья.

   Всю дорогу Дюк торчал из окна и топтал грязными лапами мне сидушку. Когда я в пятидесятый раз пригрозил ему запихнуть его в багажник, мы подъехали к участку. Взяв собаку, я зашел в здание.

   Я отпустил поводок, дав Дюку способно бежать к его хорошо знакомому зданию. Засунув руки в карманы, я хотел погрузиться в свои мысли, когда пес резко развернулся.

– Че те надо? Еду я не брал.

Он гавкнул и игриво пригнул голову к земле.

– Дюк, нет.

"Дюк да" – прочитал я в его глазах.

– Нет.

"Да"

– Старикам несолидно носиться.

Он качнул головой. "Не мели чушь. Я даю тебе 3 секунды"

– Я устал.

"А я нет. Три"

– Пожалуйста.

"Два"

– Тут люди!

Не тратя лишних секунд на ответ, пес подскочил и со скоростью качущегося со склона лыжника поскакал к участку. Я вздохнул и припустил за ним.

   После бесконечных скачек, у самой двери, я (правда, наступив на поводок) догнал его и повалил на землю. Разразившись злорадным хохотом, держа колено у него на пузе, я восклицал:

– Поймал, я поймал!!!

Когда Дюк уже хотел издать причитающий вой, резко распахнулась дверь и раздалось ехидное:

– Если бы ты так же ловил преступников, наша профессия уже бы не понадобилась.

– Здрасть, тащ капитан, – улыбнулся я, поднявшись.

– С возвращением.

Поднявшись, я обменялся с Джо дружескими объятиями. Джо – мой фактический начальник, с которым я работаю уже 10 лет. За его плечами была пара десятков пойманных бандитов и воров и пара тысяч дамочек, охмуренных его улыбчивой усатой физиономией. Капитан милиции был чем-то вроде моей полной противоположности, как внутренне, так и внешне: под 2 метра ростом, светлый, если не сказать рыжий, с идеальной армейской выправкой, не выветренной годами.

   Он потрепал пса по голове и спросил, обращаясь ко мне:

– Как съездил?

– Да пойдет.

– План выполнил?

– Ага.

– Как всегда, – улыбнулся он и пихнул меня кулаком в плечо. – Рапорт положишь на стол, ага? А то меня опять вызвонили, надо ехать.

Он вышел на улицу, мы с Дюком зашли в здание, грозное для людей с неспокойной совестью и привычное для нас.

   После, мы вернулись домой. Я купил себе двухкомнатную квартиру близко к отделению, чтобы путь до работы можно было также считать выгулом пса. Поднявшись на второй этаж, я отпер дверь. Я облегченно разделся, ботинки разлетелись в разные углы. Не переодевая форму, я прыгнул на диван, для фона включил маленький телик, желая расслабиться, но не тут-то было.

   Зазвонил мобильник.

   Я с ворчанием сбросил с колен шестидесятикиллаграммовую виляющую хвостом тушу и пошел в прихожую. Вытащив из кармана куртки "лягушку" я ответил на звонок.

– Алло?

– Рауль? – послышался неуверенный голос.

– Джо? Чего звонишь? Соскучился?

– Приезжай в морг.

– Зачем это?

– Это… у нас тут утопленника выловили… – мямлил друг.

– Предъявление для опознания? Кому?

– Да не то чтобы… Ты там нужен не совсем как следователь. Его долго мотало, тело изуродовало. Но его личность установили, и…

– Да говори уже, – поторопил я, почуяв неладное.

– Кажется, это твой брат.

Я молчал. Я надеялся, что больше никогда о нем не услышу. Я молчал.

– Эй, ты чего там?? – забеспокоился голос в трубке.

Я встряхнулся и сжал телефон так, что онемели пальцы.

– Это ошибка. Это не может быть он. Ты же знаешь. Он…

– Я знаю, – спокойно, сочувствующе согласился он. – Поэтому приезжай. Нужно провести опознание. Я не стал звонить твоей матери…

– Хорошо.

Я закрыл раскладушку, она выпала у меня из руки. У меня по телу прошла дрожь. Взяв себя в руки, я, не надевая куртку, вышел на улицу. Дюк с тревогой залаял мне вслед. Сел в машину. Завел мотор.

   Я был там недолго. Джо не солгал. Тело разбило о камни на дне Авры, тонны воды и сильное течение сделали свое дело. Я сделал непринужденный вид, подтвердил все, что было нужно, что-то подписал… Очень трудно выговариваемый врач, вглядевшись мне в лицо, произнес:

– Мне очень жаль.

Я кивнул.

– Это все, что от меня требуется?

– Да. Но…

Я повернулся, собираясь уйти, но он меня остановил, быстро сказав:

– В его крови было найдено 2,5 промилле алкогольных веществ…

– Дальше.

– Видимо, он напился и утонул. Так что расследование, как мне кажется, будет совершенно излишним. Зачем, верно? Знаете, по статистике… – он запнулся.

Я бы удивился его настойчивости, но мне было все равно. Я ушел, думая, как же мне сказать об этом нашей матери.

   Сообщать ей об этом по телефону я побоялся. Меня снедала навязчивая мысль: она там одна. Однажды она его уже потеряла. Я поехал в частный домик на окраине.

   Я отпер дверь калитки и вошел во двор. Мать, услышав, как хлопнули ворота, с удивлением вышла на крыльцо.

– Сынок? Ты чего? Забыл что-нибудь?

Я заставил себя поднять на нее взгляд.

– Мама… Мне позвонили… Брата нашли…

Ее лицо сначала осветилось неподдельной  радостью, но потом, прочитав все в моих глазах, она вскрикнула. Ее ноги подкосились. Я подскочил к ней, и она упала мне на руки.

   Очнувшись от обморока, мать зарыдала. Она не ела, не находила спасенья в забытье, не вставала с кровати. Я просидел с ней до ночи. Когда она наконец уснула, я вспомнил о псе и тихо уехал.

   Пес встретил меня веселым лаем. Я дал Дюку поесть и сел за стол. Опустил голову на руки и впал в беспокойную полудрему. Сквозь сон я услышал гавк, а после него мне на колени легло что-то слюнявое и когтистое.

   Я проснулся в 3 часа ночи совершенно разбитым. Как в тумане, я выпил кофе и сполоснул лицо холодной водой, чтобы быть способным сесть за руль. Захватив Дюка, я поехал назад к матери.

   Она еще спала, иногда вздрагивая и бормоча что-то во сне. Выпустив пса во двор, я лег на диван, не раздеваясь и не стелясь.

   Следующие дни прошли в тишине. Мать не задавала вопросов, не заговаривала о нем, но нередко она начинала плакать. Я не пытался утешать ее словами. Я в те дни много думал о бытовухе. О том, как еда шипит на плите, как вода выливается из горшка с цветами, как мухи бьются о стекло. В моих глазах все стало каким-то плоским, двухмерным. Я забыл о том, как я выгляжу. Иногда мне казалось, что я снова в восьмидесятых, в нашей бедной квартирке, когда брат с отцом еще были с нами. Во сне я видел какую-то фигуру в капюшоне, которая ходила и что-то искала. Во рту после такого было сухо, а голова была еще тяжелее, чем до этого.

   Похороны состоялись через пару дней. Я не понимал, что происходит. На душе было какое-то странное спокойствие. Больше всего мне было жаль мать. Родители не должны хоронить детей.

   Даже вернувшись к себе на квартиру, работать я не смог. Буквы расплывались перед глазами, слова коллег не имели для меня значения. Я любил свою работу и злился на себя за то, что не мог ее выполнять. В надежде, что это поможет, я решил попрощаться с братом по-своему.

   Я приехал на кладбище. Мне показалось, что меж деревьями кто-то мелькнул, но я отмахнулся от глюков. Швырнув цветы на могилу, я поежился на холодном осеннем воздухе и скрестил руки.

– Ну, что ж. Я не знаю, слышишь ли ты меня, но в любом случае… Спустя 18 лет ты наконец вернулся. Если честно, я надеялся, что ты далеко отсюда, живешь, как нормальный человек. Но, по-видимому, своим привычкам ты не изменил. Как тебе жилось все эти годы? Надеюсь, хорошо. Как ты всегда хотел, по крайней мере. Свободно, независимо, – усмехнулся я. – Слушай, я че хотел-то… Если ты там паришь где-нибудь и мутишь там че-нибудь, то перестань, а. Мне это реально мешает, если хочешь знать. Не жалко меня – пожалей хотя бы пса, ему тоже на мои деньги жить. Ну, что ж, – повторил я. – Прощай.

Я развернулся и пошел к машине. Чувства удовлетворения почему-то не возникло.

   Я сел и уже повернул ключ, как вдруг в окно соседнего сиденья кто-то постучал. Вздрогнув, я обернулся и встретился глазами с Алексой Мареш.

Глава II

   С раскрытым ртом я рассматривал свою бывшую одноклассницу. Столько лет я ее не видел. Она не сильно изменилась. Откровенная, пусть и черная, как полагается, одежда, еле прикрывающая ее 90-60-90, яркий макияж в стиле современных нулевых, длинные завитые блондинистые волосы, полуехидная улыбка, губы сердечком, неизменная сигарета, сжатая ровными зубами, с горбинкой нос, выступающие скулы, аккуратные брови, томные голубые глаза. Я открыл окно.

– Подвезешь, милицай? – кокетливо подмигнув, спросила она. Я растерянно кивнул и Алекса открыла дверь.

– Я пристегиваться не буду, ладушки?

Она повернула к себе зеркало и причесала пальцами волосы.

– Я тебя не видел, ты откуда?

– А я тебя видела.

– Ты что тут делаешь?

– То же, что и ты, зайчик.

Вдруг она посерьезнела и, посмотрев на меня, сказала:

– Я понимаю, малыш. Я тоже тоскую.

– С чего бы? – неожиданно зло хмыкнул я.

– Я люблю его, – спокойно произнесла бывшая девушка моего брата. Я осекся.

– Прости, Алекса. Я… Просто все эти… в последнее время… Столько лет прошло, я не думал…

Она нетерпеливо взмахнула рукой. Алекса долго и пристально сверлила мое плечо своими небесными глазками.

– Ты так похож на него, – наконец умилительно заметила девушка.

– Ты же не видела его взрослым, – улыбнувшись, сказал я.

– Конечно, нет, – поправилась она и замолчала.

Я из вежливости поинтересовался:

– Чем ты сейчас занимаешься?

– А как ты думаешь? – просто произнесла она, повернувшись ко мне корпусом и выпрямив плечи. Я снова посмотрел на ее макияж и понимающе кивнул.

– Как братья?

Она равнодушно пожала плечами и ответила:

– Один вернулся с заработков с Севера, теперь вот слег. Если дрова – он пол леса перерубит, а как сестру забрать, так у него, видите ли, температура 37.

Я засмеялся, она продолжала:

– А второй где, ты лучше меня знаешь.

Я вспомнил, что второй амбал-близнец недавно устроил драку в баре.

– Ах да… Кстати, его скоро должны отпустить, так что…

– Да мне все равно, у меня еще один такой же есть, – она махнула наманикюринной рукой. – Он просил передать тебе его соболезнования. Они ведь дружили. Ты как, нормально?

Я сжал губы – разговор снова перешел в ненужное мне русло.

– Да пойдет. Я уже свыкся с мыслью, что его нет. Ну знаешь, в 15 лет уйти из дома… Да мы и не были особо близки, знаешь, по-братски…

Она что-то промычала, но мне показалось, что она мне не поверила. Еще бы, она ведь всегда была с нами. На уроках, когда мы шатались по городу и за городом, когда играли с Дюком, и когда, отбитые дети, лазили по заброшкам. Я помню, как застукал их однажды за школой… Словно прочитав мои мысли, Алекса спросила:

– Сильно мы тебе тогда психику сломали?

– Да нет, всего лишь немного изничтожили.

Она рассмеялась серебристым смехом и наконец, к моему счастью, отвела взгляд в окно.

   Мы заехали в город и она указала мне дорогу к ее дому. Выходя из машины, она сказала:

– Запиши мой номер, созвонимся.

Я с неожиданной для себя охотностью согласился. Я позвонил на набранный номер, чтобы мой сохранился у нее. После этого поехал к себе.

   В квартире Дюк не выскочил мне навстречу. Испугавшись, я позвал его. Откуда-то донесся скулеж и я пошел на звук.

   Дюк сидел под диваном, живой и невредимый. Я насторожился, зная, что это сулит, и с опаской пошел в спальню, одновременно служащую мне кабинетом.

   Под компьютерным столом мной были обнаружены: погрызенная клавиатура и порванные провода. Улики, указывающие на пребывание тут одной клыкастой скотины. Преступник, предпринявший попытку скрыться, был пойман и понес заслуженное наказание в виде криков и получаний сожранными проводами по носу. Это было первое раскрытое мной преступление после возвращения и до того, как на ринг вышел Шакал.

   Первое дело прогремело через неделю после того, как я снова вышел на работу. Ограбили бывшего директора нашего нефтяного завода. Провели возбуждение уголовного дела, а предварительное расследование передали следователю Джекклсу, то бишь, мне.

   Когда мы с Джо приехали, нашим пораженным очам предстал вид двухэтажного коттеджа на краю улицы с блестящим фасадом и усыпанной бриллиантами дорожкой. Шучу. Этажей было три.

   Я присвистнул.

– Понимаю его. Трудно не ограбить.

Когда Джо со скепсисом глянул на меня, я сказал, что шучу и мы вошли во двор.

   Я подошел к одной стороне витиеватого забора и вгляделся.

– Ты чего там?

– Он перелез здесь.

– С чего ты взял?

– Потому что я перелез бы тут.

– Ах, как я мог сам не додуматься, господин Пуп Земли, – Джо отвесил поклон.

Игнорируя его издевки, я продолжил:

– Вот сюда можно было поставить ногу, вот за это взяться рукой. И соседей с этой стороны нет.

Я провел рукой по одной перекладине. Глина.

– А теперь пойдем.

Кэп закатил глаза, но попридержал очередное высказывание о моем самодовольстве за зубами. Мы вошли в квартиру.

    Там царил полнейший хаос. На замке был ясно виден след взлома. Все, что грабитель не смог утащить, валялось на коврах, разбитое и рассыпанное. Хозяева дома ждали нас тут, убитые горем.

– День добрый.

Они посмотрели на меня так, будто я только что выразил сожаление, что их не прирезали вместе с их дорогими тканями.

– Простите, кажется, я ослышался, – зычно выступил экс-директор. – Но у нас день выдался не совсем добрым. Мы потеряли все, что у нас было!

Я внимательно поглядел на него. Высокий, сухопарый, с широким лбом. Блеклое освещение слабо отражалось в его очках, делая его глаза еще более пустыми, чем они были на самом деле.

– Где вы были во время ограбления?

– Мы с женой ушли в театр. Конечно, мы не могли и пред…

– Со скольки до скольки?

– Ушли в 5, вернулись в 8.

– Вам повезло.

Перед тем, как он снова возмутился, я добавил:

– Будь вы дома, наш взломщик без сомнения прикончил бы вас, так что поблагодарите удачу, что она не отвернулась от вас.

Оставив его что-то растерянно булькать, я сел на корточки, высматривая за осколками каких-то статуэток что-нибудь, выдающее пребывание тут чужих ботинков. Джо сказал:

– Он явно не пытался замести следы.

– Как раз наоборот. Замести их лучше он и не мог. Все, что хотел, он нашел, а выкинул все на пол, чтобы ничего не нашли. И работал в перчатках. Он должен был наделать много шуму. Соседи?..

– Пойдем потом к ним. Что пропало? – обернулся кэп на хозяев.

На мгновение у них мелькнуло выражение растерянности. Наконец он начал:

– Драгоценности…

– Какие именно? – твердо перебил его Джо.

Они с женой переглянулись.

– Ну… обычные. Золото…

– Что-нибудь особенное, отличающееся, – пояснил шеф.

– Лисью шкуру, – выпалила женщина.

– Шакалью, – уточнил ее муж. – Мне ее втюхал один охотник, во время нашей совместной охоты.

Джо записал это и попросил продолжать. Живодер начал лениво перечислять: какие-то дорогие туфли, блатные гаджеты, картины… Я осмотрел окна и подоконники.

– Дверь была открыта?

– Да.

– Нараспашку?

– Нет, только не заперта.

– У кого, кроме вас, есть ключ от дома? Прислуга?.. – спросил Джо.

– Нет-нет, только у Тони – сына.

– А где ваш сын?

– Учиться на Западе, вчера у него кончились каникулы и в 16:30 он уехал. Вы что же хотите сказать, – прищурил глаза нефтяник, – вы подозреваете нашего сына?!

– Я пока ничего не подозреваю, – увильнул кэп.

Я вернулся к двери и начал осматривать скважину.

– И зачем же ему грабить собственных родителей??

– Студенты частенько страдают от нехватки денег. Вы могли отказать ему, и он мог решить…

– Мы никогда ему ни в чем не отказываем!

– Джо, – позвал я.

Когда он подошел, я шепотом сказал:

– Это не сын.

Я показал ему извлеченный мной из замка обломок шпильки.

– Если у него есть ключ, он бы не стал вскрывать замок.

Джо кивнул и так же тихо спросил:

– Ага. А почему мы шепчем?

– Пусть помучаются.

Мы ухмыльнулись, как малолетние пакостники. Я запечатал шпильку, хотя наверняка знал, что отпечатков на ней нет – если в доме он был в перчатках, то и замок вскрывал в них же.

Тут я заметил что-то на стене.

– И кое-где он все-таки наследил.

Джо обернулся и поднялся ко мне на лестницу. На стене был оставлен полустертый след от руки, напоминающий звериную лапу. Приглядевшись, я сказал:

– Это грязь. Стряхивая горшок с цветами на пол, он замарал руку, поскользнулся на лестнице и неаккуратно схватился за стену. Новичок. Кроме этого, нам это ничего не даст.

– Кроме этого и скорой огласки, – проворчал Джо, и был прав.

   Когда это дело разнесли в новостях, романтичное общество вслед за ведущими окрестило грабителя “Шакалом”.

   Оттуда мы сразу нанесли визит соседям.

– Как ваша фамилия? – сходу спросил Джо.

В гостиной находилась супружеская пара, старшеклассница дочь и маленький сын.

– Ру, инспектор, – ответила мать, высокая женщина с каре.

Джо еле заметно поморщился, как всегда, когда его называли инспектором, но поправлять не стал.

– Вы заметили что-нибудь подозрительное между пятью и восемью часами вчера вечером?

– Нет, ничего.

Пока Джо отвлекал внимание на себя, я, оказавшись в его тени, внимательно всмотрелся в лица присутствующих. Дочь, среднего роста хорошенькая особа с длинными каштановыми волосами, отвела взгляд.

– Где вы находились в этот промежуток времени?

– Мы с мужем были дома.

– А дети?

Шеф поднял руку, предоставляя им самим за себя ответить.

– С 5 до 7 я гуляла с друзьями, в остальное время сидела дома.

Джо кивнул и подошел ко мне.

– Дочь, – одновременно сказали мы.

Я поднялся со стула и галантно пригласил девушку на улицу. Она, немного испуганно, согласилась. Мы вышли.

– Расскажите, пожалуйста, где именно вы гуляли?

– А зачем вам? – настороженно спросила девушка.

Это был вопрос-ответ на то, на что отвечать не хотелось. Отметив это про себя, я сказал:

– Я хочу поточнее узнать время совершения преступления, и по какой дороге приехал сюда грабитель.

Она задумалась и неуверенно начала:

– В 5 я вышла из дома, пересекла двор и вышла на улицу.

– И куда пошли?

– Я-я…

Она замолчала, густо покраснев. Врет. Тогда я пошел напролом.

– Вы знаете Тони Пирсона?

Она резко подняла глаза, и я понял, что попал в самое яблочко.

– Н-нет…

– Даже учитывая, что он ваш сосед?

Она не нашлась что сказать.

– Вы встречаетесь?

– Это вас не касается! – слегка визгливо заявила она. – Да как вы…

– Мы не в 19 веке, мадемуазель. Не надо ломаться.

Девушка снова опустила взгляд.

– Стало быть, вы пошли к нему в дом, воспользовавшись тем, что его родителей нет, правильно?

– Да, – тихо созналась она. – Как вы догадались?..

– Я тоже был молод. Откуда такая скрытность?

– Родители не одобряют. Говорят, что у нас слишком большая разница в возрасте. Он же студент… Только не говорите им, пожалуйста!

– Не буду, это не мое дело. А когда он сообщил вам, что они уезжают?

– Где-то в половине пятого, перед тем как он сделал вид, что “возвращается”.

– А где произошел этот разговор?

– За воротами, вон там.

– Кто-нибудь мог слышать, о чем вы говорите?

– Нет, на улицах было пусто. Разве что…

– Что?

– Ну, прошел мимо какой-то мужчина.

– Быстро?

– Я бы не сказала. Как-то так… – Она медленно прошлась по двору.

– Как он выглядел?

Девушка задумалась.

– Ну… среднего возраста, рост примерно, – она подняла руку над головой сантиметров на 15, – такой. Лица я не видела – козырек от кепки отбрасывал тень. Да я и не смотрела особо… Погодите. Вы думаете, что это был…

– Да, возможно, это был грабитель.

Девушка сдавленно ахнула.

– С какой стороны улицы он шел?

Слегка побледневшая девушка примерилась и наконец уверенно показала в сторону дома Пирсонов.

– Оттуда.

– Хорошо. А где стояли вы?

Мы вышли за ворота и девушка встала на стыке домов.

– Тут.

– Ладно. А скажите, вы знаете друзей Тони?

– Некоторых.

– А он мог кому-нибудь из них разболтать о вашей встрече?

Она пожала плечами.

– Значит, в 5 вы к нему пришли, и в 7 ушли, так?

– Да.

– А куда потом пошел он?

– Уехал в универ.

Это было все, что она могла мне сообщить. Я поблагодарил ее и мы вернулись в дом.

– Значит, что нам известно?

Мы скакали по залу, где я только что блокнул тяжеловесный апперкот Джо.

– В половине пятого эта парочка выходит потрещать. Их разговор кто-то подслушивает, таким образом узнав, что с 5 до 8 хозяев дома не будет. Но также, с пяти до семи, в доме резвилась молодежь, значит, у грабителей оставался час времени. В итоге, девушка уходит, парень уезжает, грабители, о которых мы знаем только то, что один из них – мужчина, выносят все из квартиры.

Последние слова я произнес с ехидством, так как умудрился нанести капитану милиции оверхенд слева, не словив при этом его кросса.

– Ты говоришь, “грабители”. А может, “Шакал” действует в одиночку?

Уворачиваясь от джеба, я закусил губу, чтобы не улыбнуться. С определенного “ракурса”, моя фамилия может перевестись как “шакал”.

– Может, но я в этом сомневаюсь. Входная дверь была прикрыта. Один нес добычу, а другой закрыл дверь. У них было мало времени, “Шакал” бы не стал возвращаться назад из-за такой мелочи.

– А где искать машину?

– Девушка сказала, что он шел со стороны Пирсонов, значит, машину оставил там же. Надо будет проверить Южный проспект до перекрестка.

– Ладно. В любом случае, все дороги ведут к Пирсону-младшему.

– Он не в городе, – сдавленно охнул я, огребя хук в печень.

– Придется тебе съездить.

– Знаешь, Джо, если честно, не хочу я никуда ехать, – тщетно проблеял я. В следующую секунду мне по уху влепили старомодный, но от этого не менее крепкий, свинг. В голове пронеслось звонкое “дзинь!”, и я рухнул, как бревно.

– Тебя никто не спрашивает.

Джо снял перчатку и гордо протянул руку. Я невесело усмехнулся и встал.

   Поездка к черту на куличики ничего не дала. Тони Пирсон был молодым кучерявым старшекурсником, в чьих чертах лица откликался отец. Он сказал, что никому, кроме подружки, об отъезде родителей не говорил.

   Джо тем временем поставил своих людей на слежку за черным рынком и игорными клубами, но никаких новостей об украденном не было. На камерах, следящих за дорогой, по которой предположительно ехал “Шакал”, засекли девятку без номеров, но дальше отследить не смогли – она заехала во дворы, где никаких камер установлено не было.

   Вслед за этим, с дистанцией в 8 дней, удар повторился. На этот раз досталось директору торгового центра. В его доме также был устроен беспорядок. Я заметил микроскопические царапины на замке – следы вскрытия.

   Потом – отнюдь небогатый директор школы. Вскрытый замок, бардак.

Глава III

   Грабитель в который раз пожалел о своем решении “немножко” выпить перед выходом. С дверью из-за этого пришлось повозиться подольше. Человек стряхнул с себя сонливость, подавил зевок и начал вялой рукой стряхивать вещи на пол. Обернулся на звук разбитого стекла. Зеркало. Фигура подошла и глупо улыбнулась своему расплывающемуся в глазах отражению. Шакал… Вдруг в глазах потемнело, заболела голова, грабитель покачнулся и бессознательным движением стянул с головы маску. От звона в ушах он не сразу услышал ворочающийся в замке ключ. Распахнулась дверь, Шакал резко обернулся. Рука дернулась в сторону кармана.

   Спустя неделю после последнего дела нам позвонили, сказав, что в квартире участкового слышали выстрел. Мы примчались туда. Его квартира была пуста. Следы вскрытия, бардак. Но его самого там не было, как не было и на рабочем месте и даже в барах.

   Зато нашли кровь как раз перед его дверью.

   Участковому повезло меньше остальных. На следующий день его тело нашли в реке с пулевым отверстием в голове.

   Ранение было нанесено, по заключение судмедэксперта, с близкого расстояния, из среднекалиберного пистолета. Гильза валялась в прихожей, и по ней мы определили марку “Kid NP22”, которой пользовались армейцы и непосредственно мы сами.

– У него ведь была жена, верно?

Мы были в его квартире, все еще в поисках хоть чего-то.

– Верно. Она пропала. Думаешь, это она?

– Сомневаюсь.

Я обернулся и махнул рукой в сторону двери.

– Его убили у самой двери, и, судя по тому, как брызнула кровь, стреляли спереди. Девушка, которая позвонила, сказала, что видела их входящими вдвоем. Она могла дождаться, пока они скроются с глаз, согласен, но вряд ли она вбежала в квартиру, когда открылась дверь, чтобы выстрелить.

Я говорил это, не отрывая взгляда от фотографии убитого. Это был преклонного возраста тучный мужчина, с восточными корнями – его выдавал "желтый", как это принято называть, цвет кожи, маленькие глаза и приплюснутый нос. Я подумал, как могут изменить человека тонны воды над ним… Я бережно положил удостоверение покойного обратно в тумбочку. У меня было неприятное чувство, что я роюсь в чужих вещах, но это была не грусть. Джо и другие были заметно подавлены – коллега как никак. Мне было за это немного стыдно, но у меня выше этого стояла память о том, как он активно выступал против моего брата, когда его обвиняли в причинении тяжких телесных увечий.

– Тогда кто?

– Думаю, грабитель. “Шакал”, или его сообщник.

– Может, хотела подстроить все так, чтобы это казалось ограблением? Чтобы решили, что это все дело рук этого “Шакала”.

Не оборачиваясь, я ответил:

– Если бы она, или кто-либо другой, подражала ему, она бы не упустила возможности оставить след от “лапы” на стене, чтобы сбросить вину на другого. Но, как видишь, – я махнул на обои, – ничего.

– К тому же, – продолжал я, – как ты знаешь, у каждого грабителя есть свой почерк. Конкретно этот не залезает через окно, как некоторые, а вскрывает замок, и именно шпильками. Дальше – устроенный бардак. Ну и наконец – он залезает в дом в отсутствие хозяев.

– Но ведь в этот раз он убил, если это был он, – мрачно возразил шеф.

– Он просто вернулся в неудобное время, – небрежно бросил я и осекся. – Мне жаль, Джо. Мне правда жаль.

Направившись к выходу, он кинул через плечо:

– Как я понимаю, тут всё.

   По дороге к машине я снова обернулся на дом, вспоминая, как к нам пришли и сказали, в чем его обвиняют. Как услышал той ночью, что он плачет… Как после этого он ушел из дома и никогда не вернулся. Как через год отец не выдержал чувства вины, которую мать валила на него, и дверь хлопнула второй раз. Как еще через год вместо него пошел работать я. Я соврал Джо. Жаль мне не было.

   Жена погибшего, которую уже чуть было не записали в списки пропавших без вести, нашлась бродящей по улицам в ужасном состоянии. Ее отвезли в участок, но оттуда сразу – в больницу. Я поехал к ней. Джо уже был там.

   Ненавижу, когда работа закидывает меня в подобные заведения. Морг еще никуда не шло – там всем уже глубоко чхать на всех, но вот это было тяжело.

   Меня предупредили быть с ней аккуратнее. Но, когда я вошел в палату, пожилая женщина закричала, показывая на меня пальцем.

– Это он! Он это сделал!! Убийца!!!

Я опешил и попятился. Джо подскочил ко мне и вытащил в коридор.

– Джо… У меня есть алиби… Я был… – замямлил я, но начальник перебил:

– Я верю. По тебе видно, – он с усмешкой показал на мою побледневшую физиономию.

Я выдохнул.

– Спасибо. Но другие…

– Ее признали невменяемой, Рауль. Врачи сказали, что это от потрясения, связанного с убийством у нее на глазах, так что ты был прав – она невиновна. Я хотел привлечь ее как свидетеля, но теперь и ее обвинение не имеет ценности. Ты как, нормально?

У меня похолодела кровь. До сих пор речь шла о деньгах, потом – убийство, а теперь… До этого Шакал только показывал зубы, и только сейчас по-настоящему укусил.

– Пойдет. Она…

– Я не психиатр, но, как я понял, у нее еще не все так запущено.

Не знаю, пытался ли он меня успокоить таким образом, но мне стало стыдно и я взял себя в руки.

– Как я понимаю, допрос я провести не смогу?

Джо, матерый в этом деле волк, позволил себе улыбнуться.

– Вообще-то, ты и так уже узнал все что можно, и даже лицо убийцы.

– Ха-ха, – иронично сказал я и задумался. Единственный свидетель оказался неплодовитым.

– Здесь ее дочь, можешь поговорить с ней.

Скоро из палаты вышла заплаканная высокая худая женщина на пару лет старше меня. Я попросил ее присесть и принес воды.

– Спасибо.

– Убийца не уйдет от ответа, – мягко сказал я. – Обещаю. Но для этого вы должны будете нам помочь.

– Я сделаю все, что смогу, но ведь меня не было рядом.

– Я понимаю. Но ответьте мне на такой вопрос: были ли у вашего отца какие-нибудь враги?

Она удивленно подняла опухшие глаза.

– Мой отец работал в милиции. Конечно, у него был уйма врагов. Вы-то должны это понимать. Как ваше имя?

У нее были причины задать этот вопрос, равно как у меня они были не отвечать на него. И все же я тихо сказал:

– Следователь Джекклс. А…

Она резко встала.

– Я вспомнила вас. Я помню то дело. Вы…

– Отчасти вы правы, – снизу вверх глядя на нее, примирительно произнес я. – Но я не тот, о ком вы подумали. Я его брат.

– Какая разница? – с вызовом, который был частым гостем в голосе у ее отца, сказала она. – Прошу извинить меня…

Она отвернулась и быстрым шагом удалилась, по дороге чуть не столкнувшись с Джо.

   Шеф ошарашено открыл рот, показав на нее пальцем. Я пожал плечами.

– Долгая история. Говоря коротко – разговаривать со мной она больше не будет.

Капитан закатил глаза.

– Ладно, косяк. Что теперь?

– Постараюсь провести параллель между его жертвами. Если это все-таки был “Шакал”, то я ее найду.

– Думаешь, это не рандомный выбор? – нахмурился Джо. – Был у меня клиент, психопат-убийца, который выбирал своих жертв по лотерее. Просто записывал имена всех богатых людей и…

– Вот именно что богатых, Джо. А школьный директор? А обычный участковый?

Подумав, он спросил:

– Хочешь сказать, кто-то сводит счеты?

– Я не знаю. Но мне кажется, что что-то общее между ними все-таки есть. А ты пока все-таки попробуй узнать что-нибудь у матери с дочкой.

Я встал и пошел к выходу.

   Я начал с конца. Так как у последнего пострадавшего выведывать уже было нечего, я обратился к его предшественнику и, взяв Дюка, пошел в обитель ненависти, озлобленности и хронической невыспанности.

   Так получилось, что именно в этой школе провели свою юность мы со старшим братом и его дружками. Это было старое здание, с обветшалыми стенами и битыми-перебитыми окнами. Это была наша районная школа, и у нас просто не было выбора. Особо теплых воспоминаний о прожитых там годах у меня не осталось. Мы с братом, пусть и с разницей в два года, учились примерно одинаково плохо – с 2 на 3 и назад. Мне, после девятого класса пошедшему в училище, это учебу не осложнило, а брату и подавно. Мы с ним учились в непрестижной второй смене, и было это во времена, когда и у учеников, и у учителей руки были совершенно развязаны. У нас, не знаю, как сейчас, директор вел историю и он мог позволить себе отлупить нас указкой, а мы не могли пожаловаться. Мстили, как могли – хулиганили, пакостничали. И брат стоял в первых рядах “повстанцев”. В ответ классная угрожала вызвать родителей и горе нам, несчастным, когда угроза приходила в исполнение. Мать замаливала наши грешки перед учителями, а отец дома разбирался по-своему. Это была война, достойная описания, но я не предаваться ностальгии сюда коньки приволок.

   Об этом я вовремя вспомнил, стоя на крыльце ада, как любит прибедняться школота. Я открыл тяжелую (чтобы никто не сбежал) дверь и по пустым лестничным пролетам направился в кабинет директора, которого мы с братом боялись, наверно, меньше, чем следовало. Постучал, в ответ донеслось тихое: “Войдите”. Мы повиновались.

   За столом сидел наш директор – старый, как мир, мужчина-ходячий образ типичного учителя. Залысина, очки, горбатая фигура, вот это вот все. Я вспомнил, как мысленно хоронили его и остальной учительский состав цветы жизни. Мои мысли прервало его средневековое “ах”. Я вздрогнул.

– Джекклс!

Стряхнув с себя воистину школьный испуг собственной фамилии, я натянуто улыбнулся.

– Здрасьте.

– Здравствуем, что ж делать, – вздохнул он и показал рукой на стул перед ним. – Кто-то же должен учить детишек, в надежде не вырастить из них таких же оболтусов, как ты.

– И все-таки, как видите, я не дворник, как вы мне проро… – я предпринял весьма слабую попытку защититься, но директор отмел ее, как человек его любимой профессии, сказав:

– Ты слышал, да? Ух и попадись мне эта псина! Какой ужас, какой кошмар…

Прежде чем он перечислил остальные существительные с этим же ( к чему относится “какой”?..) словом, я ответил:

– Да, поэтому я и тут. Я хотел…

– А, точно, ты же у нас этот… страж порядка. Хех, тебе ли им быть…

– Я хотел спросить – вы знаете этих людей?

Я разложил перед ним фотографии директоров и участкового. Он свысока оглядел их и лениво ткнул пальцем в нефтяника.

– Рожу этого знаю. Ее по телику постоянно крутят. А вот этого прибили…

– А лично?

– Лично – нет.

После недолгих раздумий я спросил:

– А у вас есть какие-нибудь недоброжелатели?

– Недоброжелатели есть у всех, Джекклс. Если посчитать, сколько их было у твоего брата…

– Что вы имеете в виду? – резко уточнил я.

– Ничего. Ты хочешь сказать, что кто-то мог из вредности меня обчистить?

– Да. Может, у вас были какие-то разногласия, стычки по работе…

Он помолчал, периодически бросая на меня взгляды исподлобья.

– Да, у меня были кое-какие проблемы, – наконец ответил он. – С доктором Шарпером.

Доставши блокнот и карандаш, я чуть не выронил их. Это было имя врача, который принял моего брата. Невольно вспомнилось, как яро он отговаривал меня проводить расследование по поводу его смерти.

   Он начал долго и муторно рассказывать про их разборки. От нетерпения у меня задрожала нога, как у неврастеника. Я в который раз убедился, что сварливый историк нажил на своем веку врагов везде. Когда он наконец закончил, я пробормотал что-то вроде прощания и выскочил в коридор.

… – Очень жаль вас огорчать, но лично этих людей я не знаю. Как, говорите вас зовут?

Директор ТЦ немного перегнулся через стол и с любопытством посмотрел на нас с псом. Я мельком глянул на него. Невысокий, с брюшком и узкими, с интересом глядящими глазками немолодой человек. Припомнилось, как мы с братом и Алексой сидели в этом самом кабинете, когда нас застукали за кражей в супермаркете. Их уже обыскали, а меня, ребенка, не додумались – мой карман все еще оттягивало украденное. Брат на это и надеялся, даже не силясь скрыть победоносную улыбку. Но я его убеждений не разделял – к черту школьный учет, самое страшное ждало дома. "А все из-за какой-то шоколадки… "

– Следователь Джекклс Рауль, – быстро ответил я и перешел к другому: – Вы уверены?

– Совершенно. Мне кажется, мы с вами где-то встречались. Не напомните?

– Боюсь, вы ошибаетесь, – солгал я, думаю, понятно почему. – А скажите, нет ли в вашем кругу завистников, или, может был какой-то другой недоброжелатель?..

– Конечно, есть. Но уж не думаете ли вы, что этот “Шакал” совершил эти ужасные преступления, желая свести какие-то личные счеты? Не смешите меня. Грабителя просто привлек мой капитал, вот и все.

Я предпочел промолчать и вместо ответа вытащил из внутреннего кармана фотографию.

В его глазах сверкнул какой-то огонек.

– А его вы знаете?

– Этого мелкого взяточника? Знаю. Он практиковал подделку справок. Однажды я, – он слегка побледнел, – прибег к его услугам, а он заломил невиданную цену. Я возмутился и отказался, пригрозив ему милицией. Вы думаете, он мог это сделать? – еще побелев, уточнил он.

Я почувствовал, как на мгновение мои губы скривились в самодовольной ухмылке, которую я попытался сдержать.

– Да, думаю, что мог.

Теперь мне не хватало только пары доказательств, но и этого пока хватало. Я пулей бросился к выходу, на ходу вытаскивая рацию.

– Джо? Кажется, у нас есть подозреваемый. Это доктор Шарпер. Проследи за ним. Еду к нефтянику.

– Понял.

После этого мы газанули к коттеджу за подтверждением.

Глава IV

   Там нас приняли без особого восторга. Он и потом практически не отрывал взгляда от Дюка, но благоразумно молчал в тряпочку. Когда он тоже открестился от остальных потерпевших, я, чувствуя себя картежником за покером, вынул свой главный козырь – фотографию патолагоа… Вы поняли.

   Тем не менее, я бы не сказал, что очень удивился, когда он нахмурился и покачал головой.

– Впервые в жизни вижу этого человека. Это тоже жертва?

– Нет, это… Неважно. То есть, вы уверены, что…

– Мне кажется, я где-то вас видел раньше.

Я закрыл глаза. Сколько можно? Есть хоть кто-нибудь в этом проклятом городе, кто не “видел меня раньше”??

– Когда вы видели меня, мне было 6. Так что, полагаю, вы имеете в виду моего отца. Он работал у вас.

– М-м, – промычал он. – Надеюсь, он находится в добром здравии. Моим работникам я всегда…

Тут я должен был промолчать, но, видит Бог, я не удержался.

– Не знаю. Он ушел из семьи спустя 7 лет после того, как травмировался на работе и вынужден был уйти.

Он осекся и исподлобья бросил на меня испуганный взгляд. Я натянуто улыбнулся, подперев рукой голову. Это было приятное чувство, что он боится меня. Я помню, как боялись его, вслед за отцом, мы с братом. Как он лишил нас основной доли заработка, не выплатил даже компенсации, вынудив нас, детей, искать себе работу. Теперь, спустя годы, я понял, что отец сам был виноват, что не соблюдал технику безопасности. Да и не дал бы я примешаться личному к работе.

   Но чувство было приятное.

   Меня не смутило то, что он не знал моего подозреваемого ни в лицо, ни по имени. В конце концов, остальное все совпадало. Я связался с Джо, и он велел мне ехать в больницу. Его люди, следящие за незаконными продажами, подтвердили мой доклад, сказав, что вышли на этого врача.

   Когда мы ворвались в кабинет, он испуганно подскочил.

– Доктор Шарпер, вам придется проследовать за нами, – с суровым видом объявил Джо.

Я стоял в сторонке, равнодушно глядя, как он пытается оправдаться. Когда он наконец отошел и, не особо сопротивляясь, дал себя “обезвредить”, я подошел к его столу и начал по-свойски выдвигать задвижки в ящике.

– Эй-эй, вы не имеете права!..

Я быстро вытащил какую-то пожеванную бумажку из внутреннего кармана и мгновенно засунул назад. Боковым зрением я заметил, как Джо закатил глаза, но для врачевателя этого оказалось достаточно и он замолк. Позже я обнаружил, что помахал в воздухе ксерокопией своего командировочного удостоверения.

   Пистолета я не нашел, но вместо него я победоносно достал из шкафа и швырнул на стол шкуру шакала.

– Та-ак, это уже интересно. Поехали в участок.

– Никуда я не поеду! В чем вообще меня обвиняют??

– В убийстве и ограблениях.

– На каком основании??

– На основании, лежащем на столе. Где мех взял??

– Я никуда не поеду! Я и тут могу все рассказать, если хотите.

Мы переглянулись и Джо наконец неохотно отпустил его и закрыл дверь. Тот деловито смахнул челку со лба и спросил:

– Как я понимаю, вы думаете, что я – Шакал.

Я не знаю, было ли это утверждением или вопросом.

– Ну так вот, я могу предъявить доказательства своей невиновности.

– Слушаю, – спокойно отозвался Джо.

– В день убийства, если телевидение, конечно, не ошибается, я был здесь, на своем посту. Доказательства вы можете наблюдать на вахте – везде установлены камеры.

– Хорошо. Но сначала все-таки ответь – откуда мех?

– Да долг мне этой шкурой вернули, долг! – орал лекарь, размахивая руками. – Да что такое-то?

– Эта шкура была украдена из дома одного из потерпевших. Кто вернул?

– Да этот, как его… Назвался Марешем.

Краем глаза я заметил, как Джо нахмурился, пытаясь вспомнить, где слышал это имя. Брат Алексы, а учитывая, что один из них все еще сидел у нас, мех отдал второй.

– Тогда скажи, какие дела ты имел с потерпевшими?

Его физиономию покинула довольная улыбка, он отвел взгляд.

– Говори. Если ты не солгал, скрывать тебе нечего.

– Я никого не грабил, нефтяника так я вообще не знаю.

– А как насчет обвинений в подделывании документов директора ТЦ?

Его вытянутая физиономия покраснела, как помидор и он пробормотал:

– Что я могу по этому поводусказать?

– Ладно. А с учителем-то у тебя что?

Он помрачнел.

– Этот черт пошел налево и первым делом нацелился на мою жену. Вот и все, – он пожал узкими плечами.

– Но зачем, – запальчиво включился я, – нужно было убеждать меня не проводить расследование?

– Не хотел шумихи вокруг. Боялся, что всплывет кое-что.

– Взяточник, – с усмешкой сказал Джо.

– Никто не святой! – взвился тот.

– Ну, это мы еще проверим.

Начальник потащил его в коридор и махнул мне рукой.

   На вахте все подтвердилось. Во время убийства и взломов он мутил свои грязные делишки у себя в кабинете и никуда не отлучался.

– Довольны?

Я не смотрел на него, но чувствовал взгляд Джо на себе. Наконец он сказал:

– Порезвись еще на свободе. Но имей в виду – у меня уже есть что на тебя повесить, так что бойся.

Хлопнув жулика по плечу, он направился к выходу. Я помедлил следовать за ним.

– Слушай, – обратился я к доктору.

– Чего еще? – с досадой спросил он, потирая чуть не вывихнутое плечо.

– Это по поводу… того человека, который поступил к тебе недели 2 назад. Ты сказал, что он напился. Это правда?

– Да.

– То есть, его смерть не могла быть насильственной?

– У него не было прижизненных ранений.

– А это не мог быть яд?

Он промолчал и после недолгой паузы произнес:

– Даже если это и был он, из-за алкоголя я не смог бы обнаружить его.

Этого было достаточно.

– Ра… Следователь, вы там уснули?

Я вышел на улицу. Джо стоял возле машины.

– Промах! – Джо стукнул увесистым кулаком по крыше. – Ладно, залазь. Вместе поедем.

Когда мы сели в машину сами и пристроили пса, я сказал:

– Фамилию Мареш ты знаешь после той драки в баре, шкуру, видимо, толкнул второй.

– Понятно. Значит, едем в участок.

Так как он замолчал, я собрался с духом и наконец проговорил:

– Джо, что если брата тоже убили?

Он с недоумением поглядел на меня.

– Я имею в виду, два утопленника за 2 недели. Не кажется тебе это подозрительным?

Джо долго и внимательно смотрел на меня.

– Я не знаю, Рауль, но скажу тебе честно – я в это не верю. Странно, что первого преступник убил как-то сильно хитро, а второму пустил пулю в лоб. И еще, я считаю, что тебе следует поговорить с психологом.

– Мне?!

– Да, – серьезно подтвердил он. – На тебя свалилось много потрясений, и я настаиваю, чтобы ты поговорил с профессионалом.

Я отвел взгляд в окно. Прекрасно, теперь начальство думает, что я псих.

– Я не верю в психологов, – с презрением заявил я.

– Я знаю, – спокойно ответил Джо.

– И я уверен, что это погоду не сделает.

– Хорошо. Но все-таки?..

Я упрямо молчал. Он вздохнул.

– Рауль. Скажу тебе по секрету, когда ты принес документы, несмотря на хороший результат в училище, наш тогдашний кэп не хотел принимать тебя на работу.

Я молчал.

– Ты понимаешь, почему. У тебя была весьма сомнительная репутация: неблагополучная семья, пара задержек с обвинениями в хулиганстве, с судимостью брат, пьющий и бросивший вас отец, вот это вот все. Но он решил послушать меня и дать тебе шанс. И ни он, ни я ни разу с тех пор не пожалели. И ни разу у нас не было нужды тебе приказывать. Не вынуждай меня делать это сейчас.

Я молчал.

– Если будет еще пара таких ложных обвинений, и на нас самих они посыпятся. Ты мне нужен в здравии, как физически, так и морально. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Да иди ты к черту, Джо! Газуй давай, а то пешими уйду и потеряюсь.

Он вздохнул и нажал на педаль.

– Почему бы тебе самому не допросить его? Я уже промахнулся с этим врачом, на твоем месте я бы не доверял мне такие важные вещи.

Джо со скепсисом обернулся.

– С ним-то у тебя что?

– Ничего!

– Тогда иди и допрашивай. А у меня дела.

Капитан отвернулся и широкими бодрыми шагами пошел к себе в кабинет.

– Вот паразит, – негодующе воскликнул я и неохотно направился в противоположную сторону.

Фингал среднего Мареша все еще отливал лиловым при блеклом свете комнаты для допроса. Когда я вошел, его здоровая бровь удивленно взлетела вверх.

– Ух ты! А я и забыл, что ты в легавые подался. Ты же шакал-младший, да?

Я с интересом посмотрел на него. Несмотря на кардинальную разность братьев с сестрой, что-то общее все-таки сквозило в их чертах. То ли эта вечная самодовольная ухмылка, то ли хитроватая искра в светлых глазах.

   Во время всех этих страстей псового семейства, Макс сидел тут и сам не знал, что сказал.

– Где твой брат?

– А твой где?

– Где Марк?? – я уперся руками в стол и нагнулся к сидящему.

– А тебе он зачем? – Макс привстал.

– У нас есть сведения, что кто-то из вас оказался причастен к ограблению.

– Ну, понятно, что это был не я, – прокуренным голосом сказал дуболом и расслабленно откинулся.

– Где твой брат?

Он пожал широкими плечами.

– Почем мне знать? Я же тут сижу. Слушай, начальник, – он ссутулился и положил руки в мозолях на стол, – отпусти, а? Брата я тебе не найду, но адрес сестренки дать могу. Она же тебе еще интересна?..

Вспылив, я схватил его за ворот.

– Не петляй!

Макс без труда отпихнул меня от себя.

– А наш малыш наконец отрастил оно самое, а?

И, отряхнув как невесть какое сокровище свою футболку, важно добавил:

– И ты поаккуратнее, я и пожаловаться могу. Я же этот… гражданин, о.

– Слушай, – нетерпеливо сказал я. – Не окажешь участия, будешь сидеть тут, пока не переживешь свою прабабушку, понял?

– Да это не проблема, у меня прабабка молодая. Лучше слушай ты. Где мы сейчас живем, сказать могу – Северный 65. Но где мой брат, я не знаю. Делай со мной че хошь – не знаю я.

Братья Мареши – парни простые. Я думал, что уж по кому по кому, а по ним видно, когда они врут. Но я ошибался. Видать, сестренка научила. А может, и не врет… Да и если знает, все равно не выдаст. Брат за брата, бла-бла-бла. Районный кодекс – единственный свод законов, которому он и ему подобные охотно подчиняются. Когда-то и я ему поклонялся.

   Я потер ладонью шею и снова посмотрел на Мареша. Передо мной стоял не типичный гопник, нет, это был Макс – кусок нашего прошлого, в которое порой так приятно окунуться. Я улыбнулся, он, внимательно следящий за мной, улыбнулся тоже.

– Смотри не обделайся от счастья.

– Я скажу ей присмотреться к тебе!

– Зря. Ты ведь остаешься тут.

Я вышел прежде чем он обозвал меня как похуже чем “Эй!..”

   Дюк почти с утра таскался со мной по неинтересным местам. Мне стало совестно и я взял его погулять.

   Он, как обычно, потащил меня куда-то в самую задницу города. Я не обращал внимания на дорогу и куда мы идем, целиком погрузившись в свои размышления. Меня не отпускала мысль, что брат умер таки не так уж легко. Может, я пытался таким образом оправдать его в своих глазах, но все же. Спирт у него в красной жидкости вполне мог там обосноваться лет с 12, когда он попробовал это впервые. Ну не верил я, что он мог просто надраться и утопиться, хотя это было бы вполне в его стиле. Но одно только предположение, что его могли убить… Но кому он мог насолить? Вряд ли он разбогател, так что я мог списать это только горячей ненависти, которую он очень даже был в состоянии вызвать. В глубине души я понимал, что Джо был прав. Я все вспоминал слова директора: “Если посчитать, сколько их было у твоего брата…” ЦУ у Шакала действительно было очень чудным. Ладно директора завода и ТЦ, но остальные два? Было между ними что-то общее, чего я не мог уловить. Или это сделали разные люди? Даже если допустить, что мажориков ограбили исключительно из жажды денег, кому нужны историк и участковый?

   Из моих мыслей меня вырвала проволока, об которую я споткнулся. Да-да, не удивляйтесь, в нашем добром Мухосранске вполне может торчать моток проволоки из земли. Я выругался и подумал, что надо бы сюда кого-нибудь прислать, тут и дети ходят… Последнее мое заверение удивило меня самого. Я огляделся и обнаружил, что пес притащил меня в мой родной район. А в этот момент мы стояли в том самом переулке, по которому мы с братом добирались до школы и назад.

   Дюк со счастливой миной повернулся на меня и махнул хвостом. Интересно, он знает, куда пришел? Я вспомнил, как мы нашли тут щенка двадцать лет назад.

   Солнце слепило глаза, стоял полдень, мы уже знатно припаздывали. Брат шел рядом. Вдруг послышалось тихое попискивание.

“Не скули, сейчас уже дойдем” – бросил мне брат.

“Я не скулил!” – возмутился я.

Вместо ответа он остановился и нахмурился. Мы прислушались. Наконец наше внимание своевременно обратилось на коробку у стены дома. Брат сел на корточки и присвистнул.

“Зырь какой песель, Раш”.

Я опустился рядом и заглянул в коробку. В дальнем углу в тонкую переборку вжался щенок, грязный, с прижатыми к голове ушками. Брат, тихо посвистывая, отошел от коробки. Щенок упрямо не вылазил, справедливо не доверяя самонадеянному семикласснику.

“Трухло” – сурово озвучил приговор брат. Наконец он вздохнул и медленно спустил с плеча тяжелый рюкзак. Открыл, достал пакетик с приготовленным мамой бутербродом. Положил перед коробкой.

“Я не голоден” – ответил он мне на мой молчаливый вопрос.

Я достал свою порцию и протянул ему.

“Я тоже”.

Он вдруг захохотал, разорвал несчастный кусок хлеба и вернул мне половину.

“Ишь как уписывает, неблагодарная скотина”, – усмехнулся брат.

Щенок наконец вылез и охотно откушал братовский обед. Брат уверенно протянул руку и опустил ее ему на голову. Погладил.

“Назовем его Дюк. Как тебе?”

“Прикольно. А откуда это?”

“Так звали одного пирата. Единственное имя из истории в школе, которое я запомнил”.

… Дюк натянул поводок. Никогда не державший его крепко, сейчас я вцепился в него смертной хваткой. “Пират” нетерпеливо гавкнул. Я подчинился и он повел меня дальше. Сейчас мне смешно, когда я представляю, как два школьника сидят и делят 2 куска хлеба между собой и собакой, но тогда то, что сделал брат было для меня настоящим геройством. Нет, я не верил, что он мог так умереть. Не хотел верить.

   Щенка мы с тех пор встречали каждый день, и каждый день скармливали ему свою еду, пусть и терпели потом в школе спазмы в желудке. Он к нам и нашим корешам, которые иногда составляли нам компанию, привязался, как и мы к нему. Когда брат ушел, он долго горевал. С нашими товарищами я тоже постепенно потерял связь, но с ним – никогда. Когда у меня появилась своя квартира, первым, что я сделал, было – взял уже немолодую собаку к себе. Впрочем, возраст ему никогда не мешал. Полагаю, Дюк был одним из тех существ, которые с возрастом только молодеют.

Глава V

   Так как мой родной квартал находился в доброй паре километров от моего нынешнего дома, мы дошли назад уже задолго после того, как село солнце. Я был абсолютно вымотан, когда мы наконец доплелись.

   Вдруг Дюк обернулся и остановился. Я посмотрел в том же направлении. За нами следовал какой-то человек.

   Увидев, что его заметили, он остановился. Я не видел его лица, но знал, что наши взгляды перекрестились. Что-то внутри меня натянулось, как ванты. Дюк почувствовал мое напряжение, приподнял верхнюю губу и начал тихо рычать. Человек попятился. Я не двигался. Вдруг он резко развернулся и забежал за угол.

– Стой!

Я отстегнул шлейку от поводка и крикнул:

– Фас!

Огромный пес со страшным рыком сорвался с места и гигантскими прыжками пустился в погоню. Я достал пистолет и понесся за ними. За зданием был забор, и я надеялся на него. Обогнув дом, я увидел, что человек уже перелезает через препятствие, но Дюк подпрыгнул и за штанину стянул его майна. Тот ловко приземлился, протянул руку к псу и… легко опрокинул его на землю. Дюк перестал рычать, спокойно лежа на спине. Когда человек двумя рывками взлетел на топ забора, я вскинул оружие и прицелился.

– Не двигайся!

Он выпрямился и поднял руки вверх. У меня дрогнула рука. Внезапно он соскочил и исчез по другую сторону забора. Я подбежал к ограде, подтянулся и перегнулся через нее, но никого не было. Он испарился. Я со страхом вернулся к собаке, думая, что его пырнули, но Дюк спокойно поднялся на лапы и посмотрел на меня.

– Что это было, псина??

Он с недоумением в глазах наклонил голову вбок.

– Я тебя спрашиваю, что за чертовщина тут только что была?! – гневно повторил я. – Что он тебе, сухарик предложил, что ли?? Ну, что скажешь в свое оправдание?

Он что-то проворчал и поднял лапу, но я, впервые в жизни, его не понял.

– Хотя чего я хотел от дворняги? – бессознательно зло пробормотал я. Дюк заскулил и положил голову на лапы. Я посмотрел на пистолет у себя в руке и переключился: – И сам, блин, молодец! Чего не стрелял?! Придурок, идиот, трусливая, малодушная тварь! Бесполезный кусок…

Дюк гавкнул и сердито глянул на меня. Я вздохнул.

– Ты прав. Чего ругаться теперь? Ладно, пойдем.

Я не стал пристегивать поводок и мы бок о бок зашагали к дому.

   Я не знал, относился ли к моему делу этот человек. Но, с другой стороны, почему он шел за мной? Если нам было просто по пути, почему побежал? Я, конечно, понимаю, вид у меня не самый дружелюбный, но все же. Может, это был какой-нибудь жулик или воришка. Такого мой вид вполне мог напугать до одного известного состояния. Чего я никак не мог объяснить, так это поведение Дюка. Что это, старческий маразм ни с того ни с сего? Или кто-нибудь знакомый? Кто-нибудь из милиции? Вот кому грязные дела я точно приписывать не хотел. Я пытался восстановить его облик. Среднего роста, крепкого, мужского сложения. Черная одежда, кепка. В темноте я не смог разглядеть лица. В любом случае, я сразу позвонил Джо. Он был на смене, так что сказал мне явиться в участок.

   Шеф сидел у себя за столом, разбирая какие-то бумажки. Круги у него под глазами ясно свидетельствовали о бессонной ночи. Почему-то я почувствовал вину при его виде, когда ввалился вместе с псом в его кабинет, как будто был виноват в творящемся беспределе. Дюк вяло лег в уголок.

– Че ты ему сделал? – поинтересовался шеф, махнув головой на надутого пса.

– Мы с ним повздорили. Ну так что?

– Что “что”?

– Что… Тьфу! С нашей таинственной фигурой что делать?

– А что ты можешь с ней сделать? Не привел же ты ее на поводке вместе с Дюком?

– Нет, но…

– Ну вот и все.

Я в который раз пришел к выводу, что этому человеку следовало пойти работать с детьми – столько спокойствия там как раз понадобилось бы.

– Как ты думаешь, не может он быть Шакалом?

Джо вздохнул и сцепил пальцы вместе.

– Я не знаю. Вообще-то, с чего бы он стал свободно разгуливать по городу, зная, что его ищут? Да еще и прошел так близко к милиции?

– Согласен. Но кто бы стал следовать за мной?

– Вор. А увидев, кто ты, он решил убраться.

– Джо, у меня метровая собака рядом. Кто бы полез ко мне? Да и зачем побежал?

– Пьяница? – предположил Джо.

– Он так лихо запрыгнул на забор, что сомневаюсь.

– А с Дюком что? Не догнал?

– Догнал, но, – мы с псом обменялись злыми взглядами, – почему-то не схватил.

– Думаешь, он его знал?

– Может быть, – я не хотел думать, что это кто-то из знакомых. – А может, просто какой-нибудь кинолог. Знал, как себя с ними вести.

Он покачал головой.

– Никогда не недооценивай собак, Рауль. Вместо этого сходи к себе в кабинет и еще раз прогляди его награды. Не все так просто.

Он приманил пса какой-то вкусняшкой.

– В детстве он часто играл со школьниками. Может, кто-то из них?

– Может. Подумай об этом.

– Что с Марешами?

Джо стиснул зубы и покачал головой.

– Ты уверен насчет адреса?

– Когда я(!) допрашивал младшего, он назвал его. Может, соврал, но я был уверен – я недавно подвозил туда их… А что?

– Там его не было. Скоро туда подошла девушка – она назвалась их сестрой – и сказала, что они там больше не живут. Нынешнего адреса она сказала, что не знает.

– Теперь еще и этот пропал, – пробормотал я, постаравшись отвести взгляд при упоминании их сестры.

– Я попробую найти тех, с кем они общались.

После этого мы с Дюком наконец получили возможность завалиться спать.

   Утром я заехал к матери.

   У нее дома царила тишина, мать даже свет не включила, когда я пришел. Можно было подумать, что там давно никто не живет.

– У тебя как дела? – изо всех сил крепясь, спросила она в ответ.

– Нормально.

– Как идет расследование?

– Тяжко, но идет.

Конечно, я не стал говорить ей о своих подозрениях по поводу брата.

– Сынок, – вдруг произнесла мать. – Поговори со мной.

– О чем?

– Я тоже скучаю.

Мать опустила голову и прикрыла ладонью глаза. Я тихо вздохнул, наконец сказав то, что давно пора было:

– Я 18 лет скучал, мама. Ладно, мне пора.

Убедившись, что все в относительном порядке, я собрался уйти, но, когда я уже вышел во двор, она крикнула мне вслед:

– Ты не можешь вечно притворяться, что все хорошо!

Я остановился.

– Все и так хорошо.

Мать подошла и встала передо мной.

– Сынок, я всю жизнь притворялась. Притворялась, что мой муж не неудачник, притворялась, что у нас крепкая семья, притворялась, что у моих детей нет проблем. Ни к чему хорошему меня это не привело.

Я отвел глаза, избегая встретиться с ней взглядами. Я слышал слезы у нее в голосе.

– Не совершай моей ошибки, сынок! Иногда надо признать, даже если будет больно…

– “Признать”, мам? – сорвался я. – Что “признать”? Он – мое проклятье! Даже после смерти все, что он создал – это проблемы!

– Ты так не думаешь, я знаю. Мой малыш, мой маленький…

Мать заплакала и закрыла лицо руками. Я обнял ее и мы опустились на землю. Никогда мы не были так близки. Даже в детстве. И никогда мне не было так тяжело.

   Оставив у нее Дюка, я снова поехал к Пирсону-младшему, чтобы проверить кое-что.

   Часа в 3 дня я, с затекшей спиной, зашел в университет. На ресепшене спросил его кабинет, но у них пара, поэтому мне придется подождать. Это же гораздо важнее, чем ограбление его родителей.

   Я прошел уже сотый уровень в змейке, когда он наконец соизволил снизойти к простым смертным.

– Следователь? Что-то случилось?

– Скажите, Пирсон. Вам знакома фамилия Мареш?

– Нет. Кто это?

– Сам догадаешься. Близнецы, рост примерно 185-190 сантиметров, белобрысые. Ну?

– Да, таких знаю, – немного удивленно сказал он. – Они мне… это… – он осекся.

Я усмехнулся. Пай-мальчик-то, оказывается, любит попроказничать. Да и кто не баловался с травкой?

– На твоем месте я бы начал молиться, чтобы я не рассказал твоим родителям о том, что узнал.

Он смущенно потупил взгляд и рассеянно поздоровался с пробегающим мимо студентом.

– Шучу я, ладно. Когда их в последний раз видел?

– Давно, – задумчиво протянул Тони. – Но разговаривал недавно. С одним из братьев, по телефону. Как раз в день ограбления, – ошарашено сказал парень, как будто до этого думал, что я просто так это спрашиваю. Я, наверно, в этот момент был в его глазах всевидящим и всезнающим богом.

– Когда именно?

– Перед тем, как пойти на встречу к Лине.

– А как разговор закончился?

– Я увидел, что уже пора идти, извинился и бросил трубку.

– А к чему такая спешка, сказал?

– Да. Но больше я ничего им не говорил! – поспешно добавил он, как будто это имело какое-то значение.

   Понятно. Не совпадение, конечно. Значит, Мареши все-таки крепко связаны с Шакалом. Может, Марк и есть Шакал. Это было все, что я хотел узнать.

   За этим последовали еще несколько часов дороги назад. Значит, надо было только найти Марка. Но его уже давно никто не видел. Но я в любом случае считал дело закрытым.

   Мы с Дюком возвращались домой, когда я увидел в подъезде фигуру. До Шакала ему было так же далеко, как мне. Это был “наш” пьяница, мой старый знакомый. К сожалению, другой дороги к моей квартире не было, поэтому пришлось пройти мимо него.

– О, опять ты, мент, – икнув, оповестил он. Я молчал. Дюк беззвучно ощерился.

– Ну что, раскрыл преступление?

Я молчал.

– Брата с батей грохнул, теперь будешь искать, кем же прикрыть свой зад?

Я молчал. Пальцы сжались в кулак.

– И когда уже твоя мерзкая псина сдохнет.

Тут я не выдержал. Я круто развернулся, предплечьем прижав его за горло к подъездной стене. Дюк бешено залаял рядом, смыкая челюсти в миллиметре от его живота.

– Повтори, что сказал, пока я из тебя все дерьмо не вышиб!.. – прорычал я, прежде чем опомниться.

Я в ужасе отдернул руку, алкаш упал.

– Совсем как твой преступник-брат! – прокаркал он.

Я свистнул Дюку и мы быстрым шагом пошли наверх.

– Думаешь, суда на тебя не найдется?! Да я…

Его последние слова до меня не донеслись, я захлопнул дверь.

   Я автоматически отстегнул пса. Посмотрел на свои руки. Запустил их в волосы, повернулся и встретился глазами с братом. Отшатнувшись, до меня не сразу дошло, что эти испуганные глаза я вижу в зеркале.

   Совсем как мой преступник-брат. Этот же взгляд я увидел, когда он заработал то обвинение.

   Мы с ним спускались по черному ходу на второй этаж. Нам встретился ученик из его параллели. Я вспомнил, как они напряглись – это была давняя ссора. Брат стряхнул с плеч рюкзак, и я оттащил его в сторону, чтоб не мешался. Когда брат был один на один, я не вмешивался. Я смотрел на него с немым обожанием, не видя ничего особенного в драках. До определенного момента все шло как обычно, по-мальчишески несерьезно, пока тот парень не упал. Мы ждали, пока он встанет, но этого не произошло. Он упал головой на подоконник. Брат, опустив руки, подошел к нему. Я увидел, как напряглась жилка у него на шее, как будто он поднял невыносимую ношу. Неуверенно приложил пальцы к его шее. Выпрямился и обернулся.

“Бежим, Раш” – прохрипел он, схватив сумку.

Спустя секунду мы уже бежали с уроков. Я ничего не понимал. Пока еще. Весь день тогда мы шлялись на улице, домой вернулись поздно вечером. Он не хотел мне ничего объяснять, а я не расспрашивал.

   Родители еще ничего не знали. Все вылилось на завтрашний день. Мальчик выжил, отделавшись сотрясением. Брата видели на камерах. Начались иски с семьей того парня. У нас не было денег, чтобы откупиться, все склонилось бы явно не в нашу сторону. Но прежде чем его задержали, брат ушел. Его искали, но так и не нашли. Больше я его не видел.

… Я с размаха врезал по зеркалу. Отражение исказилось. Осколок врезался мне в костяшку. Я вытащил его и высосал выступившую кровь. Джо убьет меня. Я всю жизнь кого-то боюсь. Раньше это был отец, теперь начальник. Ну и пусть. Ни тогда ни сейчас меня это не останавливало. Сам не понимая, что делаю, я открыл буфет.

   Я проснулся от того, что что-то щекотало мне нос.

– Истеричка, вставай.

Я раздраженно помахал рукой перед лицом и разлепил свинцовые веки. Блондинистые волосы свисали с чьей-то симпатичной головки, мешая мне различить владельца. Но голос уже ее выдал.

– Алекса??

Девушка выпрямилась и улыбнулась, достав резинку для волос.

– Привет, солнце.

– Что ты тут делаешь?? – возопил я, резко подскочив. Зря. У меня закружилась голова и потемнело в глазах.

– Ты надрался, как свинья, и позвонил. Я вспомнила, как пил твой брат, и решила приехать.

Говоря это, она протянула мне таблетку и стакан с водой.

– Как ты зашла? – уняв пляшущие точки в глазах, спросил я.

– Вскрыла замок, – пожав плечами, небрежно ответила она. Я с удивлением посмотрел на нее. Ненакрашенная, с заплетенными в хвост волосами, пусть и в декольтированной, но обычной футболке, с котиком. Не считая котика, так она приходила в школу. Я поймал себя на мысли, что она все еще безумно красивая.

– А ты думал, я родилась со “смоки айс”, что ли? – хмыкнула Алекса.

– Что?.. С чего ты взяла?..

Она рассмеялась.

– У тебя на лбу написано.

С этими словами она махнула рукой на кухню.

– Пойдем трезвиться, мистер Алкоголик.

Когда я встал, она добавила:

– Кстати, тебе кто-то трезвонил. На рацию.

На последних словах я споткнулся, вовремя схватившись за стол.

– Долго? – стараясь не показать дрожь в голосе, поинтересовался я.

– Прилично. Но он прекратил, когда ты ответил.

Я почувствовал, как у меня от лица отхлынули все краски.

– И что я сказал?

– “Отбой, баюшки бай-бай”, и засмеялся. Ты смеешься, как маньяк-убийца, на твоем месте я бы задумалась.

Я на это не ответил. К этому моменту я уже сидел на кровати, закрыв лицо руками, согбенный тяжестью собственной тупости.

– Господи, за что я такой дурак…

– Хорошо, что ты сам это признал. Да не переживай ты так. Пока ты захлебывался своим хохотом, я сказала, что я фельдшер и у тебя жар. Все, идем, поешь, а то скоро на работу.

Алекса нетерпеливо потянула меня за руку. Только сейчас я заметил аккуратно наложенную повязку на мои пальцы.

– Спасибо, Алекса.

Она моргнула и улыбнулась.

Глава VI

   Еда быстрого приготовления быстро поставила мне мозги на место. И мне в голову врезалась печальная истина: перед Джо надо как-то отчитываться. Алекса стояла у окна, попыхивая дымом. Они с братом попробовали это лет в 10. Потом и я догнал. Но ради работы завязал, как и с алкоголем. Ага, завязал.

– Алекса, пахнет от меня?

– Я сейчас ваще ниче не чувствую, – сделав затяжку, ответила она. – Спроси лучше у Дюка.

Услышав свое имя, из соседней комнаты прискакал пес. Собираясь, как обычно, прыгнуть мне – на колени, на руки, на спину, неважно – Дюк чихнул и передумал. Мы засмеялись.

– Ну, прости, старик. Кто ж виноват, что человек твой безвольная скотина.

– А что случилось-то?

Я перевел взгляд на Алексу.

– Расследование зашло в тупик, – отозвался я.

Потушив окурок, она посмотрела на меня.

– Вы, мужчины, врать не умеете. Что ж, не хочешь, не говори.

Мне стало стыдно, но жаловаться ей на свои проблемы я не хотел.

– Я твой вечный должник, Лекс. Если я когда-нибудь смогу чем-нибудь тебе помочь, обращайся.

– Ну, раз так…

Я слишком поздно понял, на что подписался.

– Что ваши псы делали у моей квартиры? – серьезно, требовательным тоном, спросила она.

– Искали твоего брата.

– Это я и сама поняла. Что они опять натворили? Макс же даже не вышел еще!

– Не он, но… – Я решил не врать. – Марк где-то достал одну пропавшую вещь. Ты знаешь что-нибудь?

Ее брови сдвинулись на переносице, она поджала губу и наконец покачала головой.

– Нет, Рауль, они мне ничего не говорили. Наверное, выиграли ее – эту вещь – в карты.

– А ты знаешь, где они сейчас живут?

Она молчала, и тогда я добавил:

– Алекса, ты же знаешь, я на вашей стороне. Если это не они, значит, ничего не будет.

– А если они? – резко подняв взгляд, холодно поинтересовалась она.

– Я не знаю.

– И я не знаю, Рауль. Как не знаю того, где они ошиваются сейчас.

Сказав это, Алекса с силой вдавила окурок сигареты в пепельницу, словно поставив точку в разговоре.

– А теперь все-таки сходи сполоснись, тут уже и я чувствую.

Мы с Дюком довезли ее до дома, я вернул ей деньги за такси, и мы поехали в участок.

   Джо, разумеется, пахал, когда мы вошли. Я, как нашкодившая школьница, встал у двери.

– Привет.

– Объяснитесь, пожалуйста, – потребовал он, не отрывая взгляда от своих важных бумажек. – Какого черта мне приходят заявления на твое имя, что ты “нападаешь на мирных граждан”??

Я слышал в его голосе еле сдерживаемую ярость. Я принял из его рук жалобу и пробежался по ней глазами, убедившись, что пьяный идиот не упомянул Дюка.

– Нас с тобой кровные узы не связывают, Джо, поступай, как знаешь.

Уловив тайный смысл за этими словами, он поднял на меня серьезный взгляд.

– Не строй из себя королеву драмы, Джекклс, и научись наконец отвечать за свои поступки.

– Каких объяснений вы хотите, капитан? Он взбесил меня, я дал волю рукам, и все. Видимо, гены училищем не выветришь, – пробормотал я про себя, но он услышал.

– Тут не в генах дело, а в том, что ты устал! Возьми себе отпуск, сколько можно повторять? У тебя их с прошлых лет на целый год осталось. Все это как-то слишком лично для тебя.

– Нет! – упрямо отрезал я. – Сидеть сложа ручки я больше не намерен. Сколько недель мы сидим с этим делом, как канарейки на жердочке, а он все еще на свободе.

– Ты не один работаешь тут. Мы справимся.

Я хотел съязвить, но вдруг у меня защипало в глазах, и я раздраженно потер их пальцами. Я не хотел признавать, что правда выбиваюсь из сил. Шакал не давал мне покоя. Я чувствовал, как что-то очевидное мельтешит у меня перед глазами. Что я смотрю, но не вижу.

– Иди-ка сюда, – вдруг позвал Джо.

Я с опаской подошел.

– Дыхни, – потребовал он, вставая.

Я напустил на себя негодующий вид, чуть не задохнувшись и не сделав диаметрально противоположное.

– Достал, Джо! Сколько можно?? До этого я у тебя был кандидатом в психушку, а теперь я еще и алкаш?!

– Прости, – сказал он, но, не успел я его “простить”, добавил: – И все-таки дыхни.

Я сдался и подышал. Дюк с интересом наблюдал за странными человеческими махинациями.

Джо удовлетворенно кивнул. Я ехидно улыбнулся, в душе облегченно выдохнув.

– И во что выльется заявление? – равнодушно спросил я.

– Ни во что. Никаких телесных повреждений ты ему не нанес, а у него, помимо связей, нет даже человеческого уважения, так что ты отделался предупреждением. Но незапятнанной репутации у тебя уже нет, так что засунь своего чесоточного зудня сам знаешь куда.

Он замолчал.

– Рауль, ты уверен, что ты в порядке?

– 100 процентов, – кивнул я.

Джо долго и пристально разглядывал меня. В этот момент я, может, впервые, увидел в нем настоящего начальника, а не хорошего товарища, с которым мы прошли через всякое. Вместе мы проучились пару лет, и хотя он всегда был на пару шагов впереди, мы спина к спине участвовали в перестрелках, мчали по ночному городу с сигналкой на крыше, в скучные дни отстреливали друг друга линейками из-под столов. Теперь я вспомнил, как мы далеки и в горле почувствовалась горечь. Как тогда, когда он напомнил мне о моей “сомнительной репутации”.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Тогда у меня есть дельце. На 31-м житель 74-ого дома пришел сегодня и рассказал кое-что интересное.

Он протянул мне распечатанный лист и начал:

– В ночь убийства он вышел покурить на балкон и увидел, как рядом с соседним домом остановилась машина. Оттуда вышли два человека. Один открыл багажник, выволок оттуда мешок и выбросил его в Авру. После этого они сели назад в машину и уехали. Поедем сегодня туда, прочешем территорию.

Я взял лист с показаниями и кивнул. Когда я взялся за ручку двери, он сказал нам вслед:

– И скажи спасибо своему “фельдшеру”, что вылечил тебя так быстро.

Я понял, что все ему было известно.

– Скажу.

– Я свяжусь, когда соберемся.

   Спустя полчаса мы уже были там, в поисках чего-нибудь подозрительного. В который раз обойдя район, мы с Дюком остановились перед каким-то домом. Я выгнул спину, так, что она хрустнула, и соизволил посмотреть, где мы. Рядом шумела Авра, разделяющая наш, “бедный” берег, с богатым. Я опустил взгляд на окно квартиры на первом этаже, где жили раньше.

    Я вышел на улицу. Брат в полусне сидел на земле, рядом вертелись его такие же пьяные и обкуренные дружки. Я начал орать и махать на них руками, грозя милицией. Они, хохоча и крича на всю улицу, таки ушли.

“Вставай”.

“Ой, братишка… мне так плохо… ” – простонал он и издал странный звук. Я с отвращением отвернулся.

“Ты закончил? И я тебе не братишка, – заявил я и нетерпеливо тряхнул протянутой рукой. – Вставай, говорю!”

“Не могу… ”

“Давай скорее, пока отец не проснулся!” – в отчаянии заорал я. Эти слова подействовали. Брат вяло протянул руку. Я ухватился за нее и со всей пацанячьей силы потянул на сеня. Он был крупнее меня, поэтому, если бы он не схватился за стену, я бы ни за что не поднял его. Я перекинул его руку себе через шею, он облегченно взвалил на меня большую часть своего веса. Мы медленно заковыляли в подъезд. Слава Богу, мы жили на первом этаже, иначе мы бы умерли где-нибудь на лестнице.

   Брат потом весь день, мучаясь с похмелья, пресмыкался передо мной, но я не обижался. Переживать еще из-за него – зачем? Отец, даже по запаху, ничего не узнал. Принюхался, наверно.

… Дюк молча потянул меня в куда-то. Он не вилял хвостом, не лаял, даже пасть не открыл. Таким он был на работе. Пес уткнулся носом в землю. Я опустился на колено рядом. След от кроссовка, наступившего в размоченную недавним дождем глину. В глину, похожую на оставленную на заборе. На подошве выведено название “Cheetah”. След свежий. Небольшой размер – 36-37. Дюк потянул меня туда, куда направился владелец кроссовка. Я пошел за ним. Вдруг мое внимание привлекло движение во тьме под домом. Это был человек, кажется, женщина. Она ускорила шаг. Меня это не насторожило – некоторые особо умные женщины, заметив за собой мужчину, мигом представляли себе, что это – насильник. Я подавил в себе желание разбойно засвистеть и заорать: “Эу, гражданочка, давайте знакомиться!”, и вместо этого крикнул:

– Девушка, не бойтесь. Пес не…

При звуке моего голоса она вдруг побежала. А вот это уже что-то да значило.

– Остановитесь!

Я спустил пса и побежал за ними.

   Они завернули за угол и пропали из моего поля зрения. Когда я нагнал их, Дюк бешено лаял, упершись лапами в стену. Женщина ловко карабкалась по пожарной лестнице вверх. Я полез за ней. На вершине я потратил лишние две секунды, чтобы вытащить пистолет и осторожно выглянуть, ожидая засады. Но нет, она отошла. Я залез и огляделся, пытаясь в темноте беззвездной ночи углядеть ее.

   Гудок телефона.

   Я резко обернулся. Она стояла у самого края, я – на середине. Она убрала телефон от уха. Я вскинул пистолет.

– Ни с места!

Она сделала пару шагов в сторону.

– Стой на месте!

Фигура ступила назад и – исчезла.

   У меня перехватило дыхание. Я бросился к краю, рискуя сам вывалиться. С отпавшей челюстью вгляделся в землю с высоты девятиэтажного дома. В отличие от крыши, тротуар освещал полубитый фонарь.

   И никого там не было.

   В этот момент запищала рация. Я опущу все технические пунктики.

– Мы подходим. Вы где?

– На крыше, – выдохнул я. – Она… спрыгнула.

– Кто спрыгнула? Куда спрыгнула? Скажи мне, что ты не спровоцировал самоубийство!

– Вниз.

Наконец меня осенило, куда она пропала. Я заметил ставни, за которые можно было бы схватиться. С бурлящим в крови азартом, я бездумно повернулся спиной к краю и начал медленно пятиться…

– Вижу тебя… Что… что ты делаешь??

Я не отвечал, целиком поглощенный сумасшедшей идеей спуститься. Мне казалось, я даже слышу, как он там внизу надрывается.

– Рауль, слезай немедленно!

– Я и слезаю.

– Ты уволен!

Аргумент. Я, ворча, встал ровно и сказал:

– Тогда поднимайся, надо осмотреть этажи. И никого не пропускай, если увидишь. Жду тебя на 9.

Произнеся это, я бегом помчался к лестнице.

Скоро он поднялся.

– Фух, не те легкие уже… Ты что, с дуба рухнул, тебе стало мало и ты решил выпилиться с крыши?? Что это было?

– Все было под контролем.

– Допустим, ты успел отрастить крылья. Но что мы тут ищем?

– Логово Шакала. Сходи проверь вон ту и ту. Этих не трогай, их окна выходят на другую сторону.

Он посмотрел на меня с недоверием, но поддался. Мы стучались во все подходящие квартиры на девятом этаже, все было нормально. Но на восьмом №33 не открыл. Все еще скептически настроенный Джо уже занес ногу, но я жестом остановил его. У меня в кармане было пару скрепок, и я ими воспользовался. Согнул одну, вставил, используя как рычаг, другой начал поочередно нажимать на штифты. Я незаметно бросил взгляд на Джо.

– Хозяева просто спят, а мы сейчас вскрыли замок, – ворчал у меня над ухом капитан милиции.

– По крайней мере, не выбили дверь с ноги, – шепотом ответил я и открыл дверь. Джо вскинул пистолет, хотя было понятно, что это не нужно. Квартира была пуста.

– Упустили!

Я в ярости ударил рукой по косяку и огляделся. Тут все еще оставались следы недавнего пребывания людей: раскладной диван, еще застеленный, стол с банками пива, два стула и холодильник, похожий на мышиный эшафот. Я выглянул в окно и убедился, что нахожусь сейчас в шести метрах, откуда прыгнула женщина.

– Думаешь, он жил тут?

– Да. Но теперь он сюда уже никогда не вернется. А все потому, что ты меня остановил!

– Ну да, скорость свободного падения ведь намного больше человеческой, – съязвил он. – Только вот ты бы оказался не в этой однушке, а в заведении под названием “Небесный Рай”.

Я промолчал. Какая теперь разница?

– Но как ты узнал?

– Если бы ты соизволил хоть немного пораскинуть мозгами, ты бы тоже понял, – сказал я, садясь на подоконник и скрестив руки. – С крыши дома прыгает женщина, но на земле не остается трупа, а выжить она не могла. Какой напрашивается вывод?

– Либо у тебя галюны, либо она призрак.

– Два тебе, ответ неправильный. Просто ее кто-то вовремя поймал, высунувшись из окна.

– Какой-нибудь человек, который просто 24/7 сидит, высунувшись из окна, в ожидании, когда же на него свалится прекрасная принцесса, – чисто из вредности предположил Джо, хотя я видел, что он все понял.

– Перед тем, как прыгнуть, она позвонила. Я слышал гудки. У нее был сообщник, который жил в этой квартире.

– А как ты понял, что искать надо на верхних этажах?

– Я оказался у края достаточно быстро, и если бы она приземлилась где-то на нижних, я бы это увидел. Но у них было время, чтобы залезть и закрыть окно, значит, ее поймали спустя две секунды после прыжка.

Он задумался и наконец выпалил:

– Думаешь, какие-нибудь акробаты?

– Необязательно. Она весила около 50 кг, так что, имея опору вот тут, – я показал на батарею и встал так же, как стоял ее сообщник, – любой достаточно сильный человек сумел бы ее поймать. Мы с тобой смогли бы.

– Такой риск…

– Риск оправданный. Лучше расшибиться в лепешку об асфальт, чем попасть в руки закона. Ты никого не видел?

– Не-а. Подъезд был пуст. Я поговорю с ребятами, может, они кого-нибудь засекли. Они стояли примерно там же.

– А у вас что?

Он пожал плечами.

– Следы от машины. Как оказалось, на здешних дорогах их не так уж и много.

– Это – трущобы, Джо. У людей тут нет машин, а кроме них сюда никто не ездит.

Выяснив все, мы начали аккуратно, ничего не трогая, осматривать квартиру.

– Определенно, тут жил именно мужчина, – сказал, выудив носок из-под дивана, чистоплотно вышколенный Джо. – Не думаю, что женщина долго прожила бы тут.

– Кто знает. Тогда они богачи, раз у них есть аж две квартиры.

– Если обе – однушки, то сомневаюсь.

Скоро я подтвердил:

– Да, он жил тут один.

– Да ладно тебе, я же шучу.

– Нет, смотри.

Я показал на вмятину на диване.

– Он спал посередине, значит, один.

– Может, ты еще его рост, вес и возраст так определишь? – усмехнулся Джо, хлопнув меня по плечу и вызывая сюда остальных.

– Можно.

Я снял с подушки короткий черный волос.

– Не старый, брюнет.

Показал на пепельницу и пивные банки на столе и в мусорке:

– Пьет, явно не стройняшка. Курит сигареты “Furious”. – Этот запах и эти сигареты я знал от отца, брата, а потом попробовал и сам. – Правша – сидя за столом, вещи ставит правее от себя. Что ты ищешь?

– Что-нибудь еще интересное. Какую-нибудь одежду, журналы…

– Зря стараешься. У таких гардероб не богатый, и читать они не любят, даже если там красотки на каждой странице. Тем более, у него своя красотка есть.

– Волчица, – мечтательно сказал Джо.

Я засмеялся и всучил ему тычок под ребра.

– Хотя, может, они и не пара, раз живут раздельно. Ладно, я не думаю, что невооруженным глазом мы еще что-нибудь найдем.

– А что насчет нее, кстати? Ты ведь видел ее.

– “Волчицу”? Ты прав. Но я ничего не увидел, кроме того, что да – она красавица.

– Не предлагаешь ли ты мне пойти и начать искать женщину по этому признаку по городу?

– Удачи, может, тебе и повезет – их не так много. А вообще, ты можешь, конечно прошерстить комнату в поисках четких отпечатков, но ты знаешь, что это не 100% точно. Лучше найди хозяина квартиры.

– Поступим и так и так. Я уже предупредил наших специалистов. А пока пойдем спать.

   Дюк, которого уже взяла под крылышко милиция по наставлению Джо, на меня знатно обиделся, но решил продать свое прощение за вкусняшку. Про себя я отметил, что он опять не догнал.

   Я еле уснул в ту ночь. Наконец-то! У нас было достаточно ниточек, которые вели к настоящему Шакалу. Дело уже должно было быть раскрыто максимум через неделю, думал я. И я не ошибся.

   Владельца квартиры нашли на следующий же день – не то чтобы он усердно скрывался. Его притащили в участок. Это был невысокий щуплый заика. И вот что он сказал:

– Я был на мели, и, чтобы прокормиться, решил сдавать свою старую однушку в аренду. Но никому в этом бандитском районе, будь он неладен, она не была нужна. И когда я уже отчаялся, позвонил какой-то мужчина и предложил встретиться. Он готов был платить сверх, с одним условием – если я не стану требовать от него никаких документов.

Под взглядом нависшего над ним здоровяка-Джо, он весь скукожился и покраснел, как подросток, которого чмокнули в щечку.

– И ты согласился.

– Да, согласился. Что мне было делать?? У меня не было другого выхода! – защищался арендатор, бросив взгляд на меня.

– Как он назвался?

– Никак. Но у меня есть подписанный им контракт.

Джо повернулся и кивнул одному из наших. Адам протянул бумагу, странно покосившись на меня. Там косым крупным почерком было выведено “ДжекклсР”.

Тут я убедился в своих подозрениях и не особо удивился. Джо, не подавая виду, спросил:

– Как он выглядел?

– Ну… где-то метр 80 рост, такой… крепкий. То ли смуглый, то ли загорелый. Волосы черные.

Когда я поймал на себе уже второй его взгляд, я спросил:

– На меня похож?

Он с облегчением закивал головой.

– Сиди тут, – приказал Джо, и я не сомневался, что его не посмеют ослушаться.

Мы вышли из комнаты.

– Кто бы стал подписываться твоим именем? – недоумевал Джо. – Кому ты нужен вообще??

Я прислонился к стене.

– Знаешь, Джо, я не думаю, что это была ложь.

Он нахмурился.

– В смысле?

– Этот человек имел на эту подпись полное право. Похожий на меня как две капли воды, и названный с той же буквы, что и я, мой брат вполне мог бы попытаться выбить из меня деньги за квартиру.

Джо медленно сказал:

– По словам этого жулика он пришел 3 недели назад, 4 сентября. За два дня до того, как…

– … его нашли мертвым.

– Шакал искал убежище, и, может, он знал, где остановился твой брат.

“Бандитский район”, подумал я и кивнул.

– Может быть, он знал, что у него не было документов, и что он пил.

– И что никто не будет его искать, – пробормотал я.

После недолгого молчания Джо произнес:

– Рауль, его необязательно должны были именно убить. Может, это был кто-то, кто знал, что он мертв.

– Может быть.

   Через несколько дней пришли результаты дактилоскопии. Наши с Джо догадки подтвердились. Кроме пары следов пребывания тут ее владельца, они принадлежали брату.

Глава VII

   Я все никак не мог привыкнуть к мысли, что он жил тут. Недолго, правда, но жил. Только теперь я заметил, как эта квартира напоминала нашу. Как будто сейчас выйдет отец с газетой, мать придет из магазина, позовет нас с братом, и наконец обнаружит, что его с ночи нет.

   Брат очень тяжело переносил подростковый период, у него всегда была какая-то страннаясклонность к бродяжничеству. Ничего не могло удержать его в нашей однушке. И в один прекрасный момент брат зачастил уходить ночью. Просто собирался и выходил. Когда родители впервые заметили это, о-о… Это было что-то. Не обнаружив его ночью, они здорово испугались. Телефонов тогда не было, поэтому им ничего не оставалось, кроме того чтобы выпотрошить из меня, куда он мог пойти. Я не знал, и мы дружно выскочили на улицу его искать. Не нашли. У матери была истерика, отец сидел на полу, схватившись за голову и бормоча что-то про милицию. Под утро он вернулся, живой и здоровый. Родоки бросились к нему с вопросами: как он? он лунатик? его кто-то утащил? Коротко ответив на эти вопросы, он хотел пройти в нашу комнату, но тут возникла главная проблема: какого черта он свалил вообще? На это он ответить не мог или не хотел. Отец достал ремень, мать упала перед ним на колени, крича, что он убивает ее. Он молчал. Они ничего от него не добились. Спать пошли только мы с ним, родители остались сидеть на кухне. Я ни о чем не спрашивал, и брат молча залез к себе на второй ярус кровати и скоро захрапел. И вот так вот каждый божий день. После второго такого раза нашу комнату начали запирать. Сначала он перестал и родители успокоились, видя его в кровати. Потом они перестали заглядывать к нам, и хитрый, как шакал, брат начал вылезать через окно, в то время как мать с отцом были спокойны. Он всегда делал это бесшумно, но однажды половица под его ногой таки скрипнула, и я проснулся.

“Опять?” – зевая, спросил я. Он кивнул.

“Возьмешь меня с собой?”

“А то что? Заорешь?”

“За кого ты меня принимаешь?” – обиженно сказал я. Брат усмехнулся и бросил мне мою одежду.

“На. Только давай быстрее, и тихо!”

Когда я поспешно оделся, мы выскочили на землю. Брат с тревогой обернулся. Все было тихо. Мы медленно побрели по темным улочкам. У нас там фонарей не стояло, было холодно, но не страшно. Я не задавал вопросов, шел за ним доверчиво, как овца за бараном. Мы шли долго. Я…

– Второго Мареша нашли.

Я вздрогнул. Я и не заметил, как он вошел. Под впечатлением, навеянным этим местом, мне показалось, что этот голос принадлежит не совсем ему.

– Оказывается, он восьмого числа попал в больницу с температурой 40 градусов. Ничего страшного, оклемается, но получается, что у него превосходное алиби. Понятия не имею, кто же тогда отдал мех врачевателю.

Я грязно выругался.

– Ничего, обратимся к его соседям. Кто-то же должен был что-то видеть, – упирался Джо. – Вернемся к Шарперу, он скажет, у кого именно получил шкуру. Опишут нам его портрет. Не кисни, Рауль.

Все впустую. Вся эта беготня. Этот Шакал или гений или невероятный везунчик.

– Я не кисну. Я не справляюсь, Джо.

С этими словами я подпрыгнул и сел на подоконник, повернувшись в сторону окна.

– Не понял. В каком смысле?

– В наипрямейшем. Передай это дело кому-нибудь другому.

– С чего вдруг? – с вызовом в голосе поинтересовался Джо, скрестив руки.

– С того, что я не знаю. Не знаю, сколько раз я ошибся, а ответ как будто висит в воздухе. Я сдаюсь.

– Что ты ведешь себя, как маленькая девочка, Джекклс?? – устало сказал кэп. – У меня даже сил нет, чтоб тебе комплименты делать, поэтому иди-ка ты лучше к моей секретарше – знаешь, как она самооценку поднимает!

– Ты был прав, – бросил я по дороге к выходу. – Все это как-то слишком лично.

Я засунул руки в карманы и ушел, не обращая внимания на крики за спиной.

   Дюк был очень удивлен, поняв, что в бар я его брать не намерен.

   Я примостился на стул и махнул рукой бармену.

– Ты сюда сел, чтоб пофлиртовать, или просто тут удобнее? – спросили женский голос рядом.

Я с легким налетом офигевания обернулся. Это была миниатюрная девушка в мешковатых брюках и в фиолетовой футболке с открытыми плечами. Черные немного завивающиеся волосы были по восточному стянуты у нее на затылке, свободно висящие локоны обрамляли круглое лицо, большие глаза и маленький нос, говорящие о том, что эта девушка лет на 6 младше меня.

   Не дождавшись съедобного ответа из моих уст, она коротко усмехнулась и повернулась уже обратно к стойке, когда я наконец включился.

– А что? – глупо спросил я.

– Хотела узнать, смогу ли я на халяву выпить мохито, – с улыбкой ответила она, когда подошел бармен.

– Два мохито, – заказал я и положил локоть на стойку.

Девушка откинулась назад и громко рассмеялась.

– Я же пошутила, парень. Необязательно было.

– Да ладно.

– А ты чего тут? Вроде ж не пятница?

– Не пятница, – согласился я. – Я отмечаю месяц со смерти брата.

Я сам не понял, как это выскочило у меня. Это был не месяц, а даже если бы и был, я бы точно не стал его отмечать. Она кивнула и подняла принесенный мохито.

– За семью.

Я чокнулся с ней и мы одновременно осушили свои стаканы.

– Если он жил хорошо, то жалеть о его смерти не надо, – она вопросительно посмотрела на меня.

Я пожал плечами и икнул.

– Понятия не имею. Я давно его не видел. Надеюсь, не как свою первую половину жизни, которую он еще провел со мной.

Она снова кивнула и с пустым стаканом в руке задумчиво сказала:

– Только истинные школьники умирают в сентябре, – тут она встряхнула головой и быстро добавила: – Прости, это ужасная шутка.

– Да нет. Хотелось бы больше таких в последнее время.

– Звони, когда понадобятся, – хмыкнула она.

– Дашь номер?

Она удивленно хлопнула глазами.

– Я ж пошутила.

– Ну дашь?

– Я… – девушка побарабанила пальцами по стеклу и сжала обкусанные губы. – У меня нет телефона, – наконец признала она, густо залившись краской.

– Тогда можешь прийти ко мне на работу, когда придумаешь еще какую-нибудь из твоих ужасных шуток, – предложил я.

– И куда мне в таком случае идти?

– Д’Эйри 756, 3 отделение, следователь Джекклс.

– Милиция? – насторожилась девушка. Я засмеялся.

– Да. Не бойся, за твое чувство юмора тебя никто сажать не будет.

– Ладно, следователь. Или как мне вас называть?

– Рауль, – я протянул руку.

– Каролина, – она крепко пожала ее и добавила: – Кара для друзей. Называй, как хочешь.

– Хорошо, Кара.

Мы разжали руки и она снова отвернулась.

– Милиционер, значит?

– Что типа того.

– Интересная работа. Хотела бы я… – она запнулась и замолчала.

– А ты кто?

Кара снова покраснела и, с натянутой улыбкой, сказала:

– Я не хочу валить на тебя свои проблемы.

– И все же.

– Никто. Теперь никто. Подрабатываю кем получается, живу где придется. Некому было отправить меня учиться. Ну ладно, – она со стуком хлопнула по столу рукой, – выкарабкаюсь. Я понимаю, это звучит банально, но если что я в этой жизни уяснила, так это – если сдашься, только больше потеряешь. Хотя бы потому, что никогда не узнаешь, сможешь ты все-таки или нет.

Я отвел взгляд.

– Я пойду, – сказала Кара, поднимаясь.

Я обернулся и спросил:

– Тебя подвезти?

– Мне близко.

– Хорошо. Придешь?

– Обещаю.

   Их должно было что-то связывать. Но что может быть общего у людей, которые в глаза друг друга не видели? Может быть, все они нагло врали, но зачем? Общее неприятное прошлое? Какая-нибудь компания друзей из прошлого, и Шакал – один из них? Очень кинематографично, но почему бы и нет? Такие теории строил я по приезду домой. Разгадка вконец доконала меня. Кто же они? Я не мог позволить им победить. Плевать на Джо, плевать на возлагаемые на меня надежды, плевать на работу, единственное, что волновало меня – это кто же они? Грабители, как думали изначально? Или ограбления с убийствами вообще не связаны и я обхитрил сам себя? Даже если и так, даже если директоров ограбили чисто из жажды денег, кто мог поднять руку на, можно сказать, бедных людей, один из которых – участковый? Я даже зашел куда-то в стратосферу – могли ли они ограбить сами себя, чтобы получить деньги? Смешно.

   Неужели это действительно был рандомный выбор? Но тогда грабитель должен был охватить всех жителей города, а это без малого 200 тысяч человек. Нет, в этом я сомневался. Что-то между ними должно было быть общим. Кто-то, кто знал их всех, или хотя бы двоих последних, кто мог прикрыться фамилией близнецов и кто знал о месте проживания моего брата и его социальном положении. Я ухватился за эту мысль. Кто мог узнать о его смерти первым?

   Вдруг до меня дошло осознание идеального кандидата на роль Шакала.

   Я снова все перепроверил, полистал что-то из других своих дел, повертел в руках пистолет, и собрался в участок.

   Я действительно обхитрил сам себя.

   Джо справлялся о чем-то у вахтенного. Я быстрым шагом подошел к нему и положил руку на плечо. Он немного дергано обернулся.

– Пойдем, поболтать надо, – тихо сказал я.

– Нет у меня времени с тобой отношения выяснять, Джекклс.

– Это по поводу нашего дела.

Недолго думая, он махнул головой.

– В кабинет идем.

Дойдя, он закрыл дверь изнутри и сказал:

– А я уж думал, увольнять тебя придется.

– Я – Шакал.

Если он и был удивлен, то не подал виду. После недолгого молчания Джо спросил:

– Это признание?

– Нет.

– Тогда что? Говоришь, но не признаешься? Это может приобрести серьезный характер, Рауль, не шути так.

– Не меньше тебя знаю, какой характер это может приобрести. Но все указывает на меня.

– Слушаю, – он скрестил мощные руки на груди, прислонившись спиной к двери.

– Я долго думал, что же может их объединять, и не сразу понял, что их всех в лицо знаю я. Из этого исходит мотив. Нефтяник уволил моего отца и не заплатил компенсацию. Директор ТЦ поймал меня за кражей, и меня поставили на учет. Директор школы портил мне кровь. Участковый чуть не посадил моего брата. Это раз. Я одним из первых узнал о смерти брата, и я мог узнать, где он живет. Это два. Опять же, я лично знаю братьев Мареш, и я легко мог толкнуть шкуру, назвавшись их именем. Это три. Четыре – это свидетель. Она сама показала на меня. И, наконец, пять. – Я бросил на стол пистолет. – Орудие убийства.

Джо кивнул и задумался.

– И как же ты объяснишь, что сам этого не помнишь? И тех людей, за которыми ты гонялся?

Я пожал плечами.

– Какое-нибудь раздвоение личности, или что-нибудь типа того. А тех людей видел только я да Дюк, из которого хрен че вынешь. Я знаю, ты сам об этом думал, Джо. Я не слепой, я видел, как ты посмотрел на меня, когда я вскрыл замок в той квартире. Я поэтому и сделал это – хотел посмотреть на твою реакцию, все равно их там не было. Все-таки больно хорошо все складывается.

– Ты прав, я думал на тебя. Но меня остановило одно.

Он ловким движением вытащил кошелек из моего кармана.

– Это были не взломы в дома под видом ограбления, нет, их на самом деле обчистили, и сумма должна была выйти немалая. А у тебя в бумажнике, как всегда, пусто.

Для подтверждения своих слов он демонстративно раскрыл мой кошелек и пролистал билеты пятьсотлетней давности и чеки.

– Будь у тебя деньги, даже если бы ты хранил их дома, часть ты бы все равно запихал в бумажник, я тебя знаю. Это раз. Оружие у нас у всех одинаковое. Это два. Свидетель мог по понятным причинам тебя с кем-нибудь перепутать. Это три. Четыре – сумасшедший человек себя таковым никогда не признает. Прокрути это у себя в башке, когда опять в себе усомнишься, а судя по тому, что ты проделываешь это довольно часто, лучше запиши, и на лбу.

Он кинул мне кошелек и вздохнул.

– Ну и пять, у тебя есть алиби. В тот самый день, когда нам позвонили и рассказали про выстрел, ты был со мной.

Я с облегчением сел.

– Но мотив есть, этого не отнимешь. Если только твоя теория о мсте верна. Но если мотив есть у тебя, он может быть у кого-то еще. У кого?

Я задумался. Кто же был еще? Вдруг меня осенило.

   Грабителей было двое. А нас трое. Женщина, которая всегда была рядом.

– Кажется, я знаю.

– Кто?

– Не могу сказать точно. Я должен сначала узнать, – мрачно сказал я и встал.

– Никаких “сначала”! Это опасно.

– Да нормально все будет. Если через 3 часа не дам о себе знать, присылай своих людей на квартиру к Марешам.

Несмотря на его ярые протесты, я таки вышел из здания и сел в машину.

   Я оставил машину и быстрым шагом направился к подъезду. В домофоне мне не ответили, пришлось ждать, пока кто-нибудь не зайдет.

   Дверь не открылась, сколько бы я не барабанил. Тогда я приник к двери и сказал:

– Лекс, это я, Рауль.

Я бессознательно нажал на ручку и дверь поддалась.

   В прихожей никого не было. Я обратил внимание на непривычную пустоту на полках и стенах. И на кроссовки, стоящие в углу. Я тихонько взял их и посмотрел на замаранную глиной подошву. “Cheetah”. Но это еще ничего не значило, это довольно популярный бренд. Я неуверенно позвал:

– Алекса? Дверь была открыта, и я…

Я направился в комнату, откуда доносились какие-то звуки.

   Услышав шаги, Алекса испуганно обернулась. Она стояла, нагнувшись над забитым чемоданом.

– Э-э… привет. Прости, что вошел так беспардонно, я просто… Я стучал…

– Привет, Рауль. Чего хотел?

В ее голосе слышалось нетерпение и раздражение.

– Я не смог тебе позвонить – оставил трубку в офисе. Я по поводу твоего брата. Его задержали и собираются судить. Ты куда-то собираешься? Я не помешал?

– Нет, нет.

Она не показала волнения. Алекса достала телефон и начала спокойно набирать кого-то.

– Ты кому? – с максимальной небрежностью поинтересовался я.

Она подняла взгляд и внимательно посмотрела на меня.

– И все-таки, вы, мужчины, не умеете врать. Почему ты здесь на самом деле?

– Что?..

– Вы, когда врете, смотрите в сторону и чешете нос, – улыбнувшись, заметила Алекса.

– Мы?

– Ты и твой брат.

Я неловко улыбнулся и попытался перевести тему.

– Он часто тебе врал, да?

– За почти 20 лет трудно ни разу не соврать.

– 20? Но… но он же пропал…

– Для тебя, вашей семьи и окружающего мира, но не для меня.

Я с недоумением посмотрел на нее. Алекса невозмутимо стояла, засунув руки в карманы обтягивающих штанов, в топике и короткой куртке.

– Что?

– Убежав из дома, он пришел ко мне. И знаешь, что он сказал?

Я не мог ничего из себя выдавить.

– Он сказал, – она подошла ко мне и на ухо зашептала: – “Мы встретимся, когда шакалы выйдут на охоту”.

Я молчал.

– Да, малыш, я все это время знала, где он. Мы помогли ему. Он жил в какой-то заброшке, а ночью приходил ко мне за едой. Мы с братьями помогли ему найти подработку, а потом и работу. Через братьев он познакомился с подпольными боями. Он жил, как нормальный человек, Рауль, как ты и надеялся. Ты так похож на него…

Вдруг она толкнула меня на стул и села мне на колени. Когда меня отправляли искать кого-нибудь в клубе или на открытой вечеринке, многие девушки строили мне глазки, чтобы я не арестовал их. Это никогда не срабатывало, но Алекса – другое дело. Когда она поцеловала меня, первым порывом я сжал ее в объятиях. В тот момент я забыл обо всем – о предыдущем разговоре, о том, кем она может оказаться, о том, почему я здесь. Помешало мне только одно, то, что мешало мне долгие годы – мой брат. Я оттолкнул ее.

– Любила она его, – ехидно прохрипел я, стирая ее помаду.

Щелчок. В следующую секунду я смотрел на дуло своего “кида”. Незнамо зачем, я провел рукой по карману, где он был.

– Возвращаясь к теме, – свободной рукой она закурила, – почему ты тут?

Она взвела курок. Я убедился, что предохранитель снят, и она может выстрелить.

– А, точно. Ты думаешь, что Шакал – это я. Неудивительно, ты ведь уже и сам себе не веришь. Еще немного, и ты заподозришь Дюка. Ну а что, звучит резонно, правда? И алиби у него нет.

Она засмеялась. А я мог только смотреть на нее, надеясь, что она врет, или шутит, или обкурилась, что угодно.

– Ты думаешь, что я ограбила этих жалких существ. Более того, ты думаешь, что я убила твоего брата. Но я этого не делала. И никто не делал. Я не любила его, Рауль. Я люблю его. И именно поэтому делаю это сейчас.

   Сначала я не понял. Потом у меня перед глазами встал вид утопленника. С чего я взял, что это был он? У меня по телу пробежала дрожь, когда хлопнула входная дверь.

   Не успел я обернуться, как в шею мне что-то воткнулось. Быстро теряя сознание, я попытался вытащить шприц. Последним, что я запомнил, была рука, подхватившая меня, и слова:

– Тише, братишка.

Глава VIII

… Колесо наехало на кочку, мы подскочили, я приложился лбом о крышку багажника и очнулся окончательно. В спину мне врезались браслеты наручников, которые, я знал, до этого висели у меня на поясе. Дорога нам, вероятно, предстояла долгая, поэтому у меня появилось предостаточно времени подумать, какой же я идиот. Правда все это время была у меня прямо под носом, а я ее не видел.

   По моим подсчетам, мы проехали больше 50 километров. Голова все еще гудела, когда багажник открылся. Глаза слепил непривычно яркий свет, чьи-то пальцы схватили меня за ткань формы на груди и за штанину и выволокли наружу. Меня поставили на ватные ноги, придерживая за спину. У меня все расплывалось в глазах, я не видел, куда иду. Да и мне было все равно.

   Потом снова потемнело, за нами хлопнула дверь. Меня наконец отпустили, и я грохнулся на стул. Я ощупал наручники на запястьях, пытаясь сделать так, чтобы пазы встали и я смог их сломать.

– Умоляю, не заставляй меня строить из себя киношного гангстера и приматывать тебя к стулу изолентой.

Я моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд.

   Все вокруг начало постепенно приобретать очертания. Мы были в заброшке: окна без стекол, ляпистые граффити на стенах, сантиметровый слой пыли и грязи, пустые бутылки и окурки сигарет. В углу стоял старый шкаф, который был тут ни к селу ни к городу. Прямо передо мной лежали раскрытые сумки, в которые периодически бросал что-то ходящий по комнате человек.

   Я без злости и страха наблюдал за братом. Он сильно изменился. Я вдруг обнаружил, что он стал сильно похож на тех подозрительных парней из подворотен. Та же сутулая крепкая фигура, черная одежда, мешки под глазами, желтые и поломанные зубы и татуировки на весь рукав. Но все-таки это был мой брат. Его вульгарная, притягательная для “хороших девочек” красота пошла на убыль, но это был он. Его выдавали размашистые движения и привычка запускать руку в волосы и озадаченно почесывать за ухом. Я неосознанно отметил про себя, что наконец перерос его. С потерянным видом ища что-то, он обернулся. Вопросительно разведенные руки опустились, он отвел взгляд, чтобы скрыть улыбку. Он всегда так делал.

– Ты так вырос, братишка.

– Мой брат умер.

Я сам не заметил, как сказал это.

   Шакал вздохнул и присел на корточки. Выудив наконец свою куртку из-под шкафа, он сказал:

– Обиделся, что ли?

– С чего бы? Делай что хочешь, это твоя жизнь. Единственно обидно, что за похороны твои платить пришлось. Ну, не твои, а того парня, которого ты грохнул.

– Которого я что?

Он с изумленной физиономией обернулся на меня.

– Я тебе клянусь, Рауль, я не убивал его. Это случайность.

– Случайность, что как раз перед тем, как ты идешь на ограбление, умирает человек, в точности похожий на тебя?

Он покачал головой.

– Не под тем углом смотришь. Это я пошел на ограбление как раз после того, как умирает человек, в точности похожий на меня. Как оказалось, ты не один такой, – на его лицо легла тень.

Он встряхнулся и спросил:

– Ну, может, расскажешь мой дьявольский план?

– Не было у тебя никакого плана. Ты просто дождался, пока у тебя не появится возможность объявить себя мертвым. Кстати, зачем ты ждал? Тебя и так объявили пропавшим, никто бы не подумал на тебя.

– Так уж и никто? – он сделал затяжку. – Знаешь, Раш, я ведь знал, что ты пошел в милицию.

   Мы замолчали. Он потушил сигарету, выглянул в окно и крикнул:

– Лекс! Где еще один пакет??

Снизу донеслось:

– У меня. А че?

– Ну елки-палки! Твое барахло ж в чемодан не влезет!

– Твоего зато мало. Ладно, не хнычь, я щас поднимусь и сложимся.

Шакал с ворчанием оперся на оконный проем.

– Почему?

– Что? – не понял я.

– Почему ты пошел туда?

Это был не упрек, а чистого вида любопытство и недоумение.

– Я хотел сделать этот мир лучше. Чтобы поменьше было таких, как ты, убивающих людей.

– Это была случайность! – резко сказал Шакал и уперся кулаками в подоконник. – Я все успевал, – уже тише добавил он, – это он вернулся слишком рано. Сам виноват. Эти люди, Раш, они забрали у нас шанс на нормальную жизнь. Все было бы иначе, если бы не они.

– Ты сам его у себя забрал. Почему ты не уехал? Теперь тебе грозит уже не колония для малолетних преступников.

– Для этого нужны деньги, Раш.

– И ты решил получить их легким путем.

– Я бы работал, будь у меня фальшивые документы. А для них тоже нужны деньги. Я работал там, где они не нужны были. Подпольные бои, погрузки, разгрузки…

– Я тоже. Ты знаешь, что отец ушел? А ведь он ушел, братишка. И пока ты обжимался с Алексой и размахивал кулаками в подполье, я смотрел, как моя семья рушится.

   Прежде чем он ответил, поднялась Алекса.

– Привет, малыш, – она подмигнула мне и провела рукой по моим волосам. – Прости за то что было, я просто тянула время. Но целуешься ты божественно.

– Я вам не мешаю? – поинтересовался Шакал.

Алекса обернулась на него с такой любовью в глазах, с какой никогда бы не посмотрела на меня. Она подошла к нему и нежно чмокнула в щеку.

– Не переживай, я не променяла тебя на твою более молодую и красивую версию. Хотя следовало бы.

– Лекс, подожди меня в машине, пожалуйста, – мрачно попросил Шакал. – С сумкой я разберусь сам.

Алекса кивнула и подошла ко мне. Обняла, сильно вонзив ногти мне в лопатки. Я вдохнул шоколадный запах ее волос.

– Я никогда не забуду тебя, малыш.

– И я тебя, Лекс.

Она быстро выпрямилась и ушла.

   С ее удаляющейся фигурки я перевел взгляд на Шакала, деликатно отвернувшегося. Он начал усердно запихивать ее многочисленные вещи в чемодан.

– Она сказала, ты не женат, – после паузы сказал он.

– Она не соврала. С чего вдруг тебе это стало интересно?

– Ну, я ведь был лишен возможности посмотреть на твою физиономию, когда тебя впервые охомутала девчонка, – с напускной веселостью произнес он.

– У меня нет прикола в наручниках по душам трещать, ты уж прости, Шакал.

Его натянутая улыбка сошла с лица.

– Это я, Раш. Я могу доказать, – он сел на колени передо мной. – Твоим любимым местом дома был подоконник на кухне. Когда мы были наказаны, или на улице было холодно, ты мог там часами сидеть. Я тебя научил туда лазить, а когда ты туда впервые сам залез, ты сверзился прямо на стол. У тебя до сих пор остался шрам на плече. Мама тогда сильно на меня обиделась, сказала, что я за тобой не смотрю. А когда ты был совсем маленький, ты называл меня ежом, понятия не имею, почему. А помнишь фильмы, которые мы придумали? По ночам ты скрипел зубами, а когда тебя начали в школе обижать, мы подрались и сломали себе носы. Мама весь день ругалась, а потом посмотрела на отца, на меня и на тебя, и сказала: “Я не женщина, а…”

– “… какая-то ксерокопия”.

Мы мимолетно улыбнулись. Его голос, низкий, рокочущий и такой родной, на мгновение пробудил воспоминания о тех беззаботных временах. Но мгновение длилось недолго.

– Я хотел разбудить тебя тогда… – совсем шепотом сказал он. Я резко поднял взгляд. – Но если я что хорошего в жизни сделал, так это то, что не сломал жизнь и тебе тоже. Я не жалею, что не потряс тебя тогда.

– Почему ты ушел? – хрипло спросил я.

Брат отвел глаза. Детская искра ушла, он снова оказался Шакалом.

– Легче всего ходить и вопить о том, что у тебя проблемы. Сложнее что-нибудь сделать, но труднее всего – это признать. И я признал. Дома у меня будущего не было, Раш. Даже если бы меня оправдали, что бы было дальше? Экзамены я бы точно не сдал, никуда бы не поступил. Меня бы забрали в армию, после нее я бы устроился на малооплачиваемую работу на завод. Пахал бы там, пока не повредил бы ногу или руку. И стал бы тем уродом в твоей идеальной семье, твоей обузой, копией нашего отца, как снаружи, так и внутри.

   Последние слова он произнес так тихо, что я еле услышал. И прежде чем сообразил что-либо, сказал:

– Ты бы не стал таким, как отец.

Брат с благодарностью посмотрел на меня.

Вдруг он обошел стул и присел за спинкой. Тут я услышал щелк и с удивлением размял пальцы.

– Они нужны были только чтобы ты не сбежал из багажника, – пояснил он, крутя наручники на пальце.

– А зачем ты притащил меня сюда? – спросил я, потирая затекшие запястья.

– Поговорить надо было.

– О чем?

Брат кинул наручники на пол.

– Я хочу сыграть честно.

– В смысле?

– Я оступился, Раш.

– Ты уже висишь на самом краю, брат.

– И ты решишь, столкнуть ли меня вниз.

Я все еще ничего не понимал, а он продолжил:

– Рация у тебя в куртке, ты можешь отправить за нами хвост. Только одно запомни, пожалуйста. Алекса не виновата, она ни в чем не участвовала, вся вина только на мне. Мареши тоже не причем, они даже не знали, что я жив. И мех отдал я, а не они.

Я молчал.

– Ты расскажешь матери?

– Меня это не касается – это только между вами. Тебе решать.

Брат прислонился спиной к стене и задумался. Наконец он спросил:

– Ты рассказал ей, почему я якобы умер?

– Нет. Сказал только, что тебя нашли в реке.

– Хорошо. Если что – пририсуй мне какой-нибудь порок сердца, или что-то типа того. Пусть не думает, что ее сын сдох от собственной глупости.

Он сказал это тем же тоном, каким говорил: “Если что – я делаю уроки вместе с Аароном”.

   Брат бросил взгляд на улицу. Я сказал это за него, поднявшись:

– Вам пора.

Он посмотрел на меня. Он не хотел. И я тоже.

   Наконец он взял сумку и медленно направился к выходу. Я ничего не сказал. Вдруг он остановился.

– Будь ты проклят…

Я смотрел, как упал на бок чемодан, когда он обнял меня. Я сомкнул руки у него на спине. Он так крепко сжал, что я и через неделю мог бы сказать, где у меня на лопатках были его пальцы.

   Звук заведенного мотора, колеса. Тут запищала рация и раздался обеспокоенный голос Джо.

– Рауль? Рауль, черт побери, ответь! Джекклс, если ты сейчас же не ответишь, ты уволен!

Я достал рацию и сказал в нее:

– Джо, я в порядке. Где Дюк?

Я услышал, как по ту сторону разнесся счастливый смех.

– Дюка мы забрали, он в участке, живой и здоровый. Ты где?

– Меня похитили, я на реке, возле старой сторожки. Это был Шакал. Это какой-то псих, впервые в жизни его увидел. Он приехал сюда, остановился. Я был на заднем сиденье. Мне удалось открыть дверь изнутри и выскочить. Он, по-моему, ничего не заметил. Джо, он на полной скорости заехал в воду. Приезжайте сюда, мне уже надоело тут торчать.

– Уже едем. А что с Марешами? Ты же шел к ним.

– Я не дошел. Человек, который сидел за рулем, точно не был кем-то из них, клянусь тебе.

– Хорошо. Кстати, к тебе какая-то девушка заходила. Сказала, что придумала очень ужасную шутку про черную полосу. Это кто?

Все-таки пришла.

– Знакомая. Слушай, не время сейчас, езжайте быстрее!

Рация пискнула в последний раз. Я обернулся и похромал к нелепому и совершенно лишнему шкафу. В этот момент я не смог бы и кулак сжать – я час пролежал на наручниках, сдавливающих запястья – но каким-то образом я все же сумел передвинуть его. Этот шкаф, наверное, притащил сюда брат, когда прятался тут от милиции. Его не было, когда я был тут в последний раз.

… Мы шли долго. Я начал понимать, почему его не бывало по целым ночам. Мы уже миновали многоэтажки и даже железку. Только лишь изредка виднелись одинокие частные домики.

“Как я понимаю, мы идем в степь. Ты что, сайгак?” – проворчал я, когда брат обернулся и торжественно взмахнул руками.

“Ты сам напросился”

“Идти с тобой?”

“Нет, на это”

Брат пригнулся и лихо побежал за мной. Я, хохотнув, пустился наутек. Скоро, впрочем, он меня нагнал и сбил с ног. Мои сопротивления оказались напрасными, он взвалил меня на плечи и издал победоносный клич. Живот уже болел от смеха, когда он, раскрасневшийся, поставил меня на степную землю под бесконечным темным куполом ночного неба, рядом с шумящей Аврой.

“Знаешь, Раш, тут недалеко есть какая-то сторожка, что ли. Там уже давно никто не живет, пойдем туда”

И мы пошли, конечно. Два ребенка, убежавшие от родителей посреди ночи в степь.

   Сторожка действительно выглядела пустой и заброшенной. Брат бесстрашно вошел туда, копошась у себя в кармане.

“Ты знал, братишка, что наша фамилия значит “шакал”? Так что я не сайгак, я – Шакал”

С этими словами он достал из кармана фломастер.

“Мы оба. Давай напишем что-нибудь, чтобы все знали, что это наше место”

Я с радостью согласился и он начертал на стене значимые только нам слова.

   “Шакалы вышли на охоту”. Я смотрел на фразу, которую скрывал шкаф, кусая кулак, чтобы сдержать слезы.

Оглавление

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII