Дракон и сокровище [Вирджиния Хенли] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Вирджиния Хенли Дракон и сокровище

ПРОЛОГ

Элинор Плантагенет Маршал, принцесса Английская и графиня Пембрук, прославилась на всю страну своей необычайной красотой. Когда она освобождала свои иссиня-черные волосы от стягивавших их драгоценных диадем и обручей, они спускались до самого пояса, обрамляя шелковистыми прядями ее юное, свежее лицо изысканной продолговатой формы. Глаза Элинор — огромные, ясные, темно-голубые — цветом своим напоминали персидские сапфиры. Король называл ее своим бесценным сокровищем. Ее наряды и драгоценности, вызывали восхищение и зависть всего виндзорского двора, где приказаний и распоряжений своей прелестной госпожи дожидалась целая армия слуг и расторопных камеристок.

Как и большинство ее ровесниц, семнадцатилетняя Элинор была без памяти влюблена. Страсть, которую Элинор питала к Маршалу, казалась ей безграничной, она готова была пронести ее через всю свою жизнь. При воспоминании о мускулистом теле мужественного воина, которое она покрывала пламенными поцелуями, Элинор смущенно краснела и опускала взор. Этот человек научил ее секретам любви, он заставил ее стройное, белоснежное тело трепетать от вожделения. В его объятиях она стала женщиной…

Но злой рок оказался неумолим к влюбленным: Уильям Маршал, граф Пембрук, скончался, и смерть его тяжким бременем вины легла на хрупкие плечи Элинор. Приговор всех лекарей, подвергнувших его тело тщательнейшему осмотру, гласил, что Уильям умер от чрезмерного усердия, с каковым стремился удовлетворить пылкую страсть, сжигавшую плоть его юной жены. Этот единодушный вердикт потряс всех. Весть о том, что могучий Уильям Маршал погиб от истощения по вине своей красавицы жены, со скоростью лесного пожара облетела сперва двор, затем придворные круги, а вскоре и всю страну.

Память Элинор снова и снова возвращалась к счастливейшим дням и ночам, проведенным с Маршалом. Она вспоминала, как волна сладкой истомы окатывала все ее тело, стоило ей оказаться в объятиях Уильяма, как из груди ее вырвался стон, когда муж начал ласкать соски ее грудей сперва пальцами, а затем своими нежными, полными губами. Когда он раздвинул мягкие, влажные складки у преддверия ее лона и погрузил в него свой восставший член, ей казалось, что она не переживет столь острого, пьянящего наслаждения. Она так томительно, так бесконечно долго ждала этого мгновения! Но смерть постигла не ее, а его, сильного, властного, непобедимого Уильяма. Лишившись мужа, Элинор дала обет целомудрия и вечного вдовства, но это не избавило ее ни от угрызений совести, ни от страданий и тоски, во власти которых отныне пребывала ее смятенная душа.

Графиня Пембрук почти перестала появляться при дворе. Она ни с кем не вступала в разговоры, кроме немногих слуг и камеристок. Казалось, что после смерти мужа она впала в своего рода транс, из которого ее не смогло бы вывести ничто на свете.

Взяв в руки книгу, Элинор неспешно направилась к своему собственному маленькому садику, огороженному каменной стеной. Она отперла дверцу и опустила кованый железный ключ в карман. Здесь никто не мог потревожить ее, нарушив ход ее мрачных, безрадостных размышлений. «Я никогда не привыкну к этой непомерной тяжести, что давит мне грудь и не дает свободно дышать, — устало подумала она. — И слезы мои никогда не иссякнут!» Вздохнув, она печально возразила себе: «Но ведь прошел всего только год! Может быть, еще через несколько лет я смогу перестать денно и нощно оплакивать его!»

Мать-настоятельница уговаривала ее принять постриг, но Элинор не торопилась совершить этот бесповоротный шаг. «У меня впереди целая жизнь, — говорила она себе, — и я не должна вершить свою судьбу в порыве горя и отчаяния. Мне некуда торопиться». Она рассеянно дотронулась рукой до шнуров своего пояса, на каждом из которых монахини научили ее завязывать по три узла. Узлы на правом шнуре символизировали Святую Троицу:

Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа, на левом же — монашеские обеты целомудрия, послушания и нестяжания.

«Первый из них меня нисколько не смущает, — размышляла Элинор, — а послушанию я могла бы со временем научиться, но не думаю, что способна с чистым сердцем следовать принятому на себя обету бедности. Я так люблю дорогие одежды и украшения! И, если быть до конца честной с самой собой, я за все эти годы ни на йоту не изменилась. В душе я осталась все тем же своевольным, диким и необузданным созданием, каким была с самого детства. Я научилась лишь скрывать свои чувства под личиной напускного смирения и лицемерной учтивости».

В свое время Уильям пожертвовал значительную сумму денег и земельные угодья монастырю Св. Девы близ Виндзора. Прежде чем принять решение о пострижении в монахини, Элинор должна была переночевать в одной из келий обители, чтобы в тиши монастырских стен ее решение посвятить себя служению Богу окончательно укрепилось, чтобы сомнения в правильности избранного пути покинули ее душу. Теперь она была почти