N8NЖ [Константин Лапенко] (fb2) читать постранично, страница - 3

вашем городе… вот в этой больнице… работает лучший врач, который… может… — Ленина мама с трудом сдерживала слезы. — Он сказал… что сделает… все возможное. Все, что… в человеческих силах…

Она сдавленно всхлипнула. Замолчала. Потом, что-то вспомнив, пошарила рядом с собой, нашла потрепанную сумку, достала и протянула мне мятую бумажку.

— Возьми, Лена тебе передала. Наверное, знала, что придешь. Сказала, что это важно. А мне тебя искать… как-то не до того было.

Я развернул. Одно слово: NTOMOП. Правый краешек буквы Т зачеркнут.

Я знаю этот шифр. Чтобы его понять, даже не нужно зеркала. Как я дошел до дома, не помню.

Я смотрел в пространство перед собой и ничего не видел. Слезы застилали глаза. Вот яркое пятно окна, а правее — разноцветные пятна книг в книжном шкафу. Книги. Чем вы можете мне помочь? Чем вы ЕЙ можете помочь?? Чем Я могу ей ПОМОЧЬ???

С трудом проглотил ком в горле, поморгал, вытер глаза рукавом, подошел к шкафу, провел пальцами по цветным корешкам. Прочитал первое попавшееся — О. Генри. Новеллы… Что — то знакомое. Взял, пролистал. Споткнулся о название рассказа — «Последний лист». Последний! Да что ж такое! Швырнул книжку на кровать. Бухнулся рядом сам. Уставился в потолок. Тоска и безнадега…

Вспомнился самый первый день, когда классная представила нам Ленку. Будто вчера все было. Времени — то, всего ничего прошло. Вспомнил свой дурацкий мем с прилипшим к ней прозвищем. И еще всякое. Глупое. Глупое! От стыда хотелось провалиться. Тереньтич меня за эти шуточки, от которых весь класс ржал, однажды указкой треснул. Извинялся потом — первый раз в жизни, говорит, не сдержался, ударил ученика. Мало треснул.

О чем же он тогда рассказывал? О каком-то Генри. Писателя кажется, так звали. Или это фамилия его?

Я скосил глаза на книжку, лежащую рядом со мной. Так вот же — О. Генри. «Новеллы».

Да ладно???

Взял, открыл, устроился поудобнее. Ну, что там за «Последний лист»?

Дальше все завертелось в бешеном темпе. Мысль, что делать, вспыхнула сразу и целиком. Позвонил своим. Быстро все обсудили. Запустил фотошоп, набросал дизайн. Светка кликнула девчонок, они обежали нужные магазины. Потом придумали эту фишку с волосами… Я не знаю… Спасибо им!

Петька обзвонил экспресс-типографии и сделал срочный заказ.

Квакин, кто бы мог подумать — Квакин (!), со своими бойцами, уже среди ночи, примчался на отцовской тачке и до утра торчал рядом с печатником, считая тираж, чтобы всем хватило.

Телефоны не умолкали до самого утра…

С рассветом я уже караулил лечащего врача у дверей больницы. И когда наконец дождался, чуть не сбил его с ног, когда тот выходил из машины. И теперь этот немолодой уже, сутулый и очень уставший мужчина, с покрасневшими глазами, удивленно смотрел на меня и силился понять, чего от него хотят.

— Доктор! Ну, послушайте меня. Это, очень важно! Обязательно передайте ей это! Обязательно! И скажите, пусть наденет и посмотрит на себя в зеркало! Слышите? В зеркало! А потом выглянет в окно. Это тоже важно. Поверьте. Это Крайне Важно! Вы же сами говорили, что сделаете ВСЁ ВОЗМОЖНОЕ!

Врач посмотрел на меня долгим взглядом. Потом кивнул, забрал сверток и ушел.

Раннее утреннее солнце осветило площадку перед больницей, на которой мы стояли всем классом. В одинаковых футболках, с яркой надписью ЖИ8И, через всю грудь. Задрав лысые головы, мы пялились в окна третьего этажа и пытались угадать, где ее палата.

А Ленка, в такой же футболке, только с надписью наоборот:

N8NЖ — чтобы, глядя на себя в зеркало, могла прочитать правильно, стояла худыми коленками на подоконнике и уперевшись в стекло обеими руками и большущим своим лбом без бровей, смотрела на нас, улыбалась и плакала. Плакала и улыбалась. Хорошо так улыбалась, радостно.

Наша инопланетянка:)