Сорок звонких капелей. Осенние листья [Владимир Алексеевич Солоухин] (fb2) читать постранично, страница - 3

Тропа вдоль просеки лесной

Бывает так отрадна взгляду,

В часы, когда неистов зной,

Она уводит нас в прохладу.

А есть тропинка через рожь,

По ней и час, и два идешь,

Вдыхая тонкую пыльцу.

А есть к заветному крыльцу

Совсем особая тропинка…

Мне эти тропы не в новинку.

Но помню дикий склон холма,

Парной весенней ночи тьма.

Вокруг не видно ни черта,

Лишь наверху земли черта

Перечертила Млечный Путь.

В дорогу палку не забудь!

Не поскользнись на черном льду,

Тропа нацелена в звезду!

Всю жизнь по той тропе иди,

Всю жизнь на ту звезду гляди!

1956

Безмолвна неба синева…

Безмолвна неба синева,

Деревья в мареве уснули.

Сгорела вешняя трава

В высоком пламени июля.

Еще совсем недавно тут

Туман клубился на рассвете,

Но высох весь глубокий пруд,

По дну пруда гуляет ветер.

В степи поодаль есть родник,

Течет в траве он струйкой ясной,

Весь зной степной к нему приник,

И пьет, и пьет, но все напрасно:

Ключа студеная вода

Бежит, как и весной бежала.

Неужто он сильней пруда:

Пруд был велик, а этот жалок?

Но подожди судить. Кто знает?

Он только с виду мал и тих.

Те воды, что его питают,

Ты видел их? Ты мерил их?

1953

«Последний блик закатного огня…»

Последний блик закатного огня

Нахлынувшая туча погасила.

«Вы любите природу?» — у меня

Восторженная спутница спросила.

Я промолчал растерянно в ответ

На тот вопрос, бессмысленный и странный.

Волну спросила б: нравится иль нет

Крутой волне

Волненье океана?

1954

Ты идешь молодой и веселый…

Ты идешь молодой и веселый,

Незнакомый с усталостью ног,

Твердо веря, что каждый проселок

Доведет до железных дорог.

Ты шагаешь уверенно, зная,

Что совсем не опасен поход,

Что любая тропинка земная

Все равно до жилья доведет.

Но смотри! Наплутавшись по свету,

В глухомань и болота попав,

Иногда без следа, без приметы

Исчезает земная тропа.

1947—1956

Разрыв-трава

В Иванов день набраться духу

И в лес идти в полночный час,

Где будет филин глухо ухать,

Где от его зеленых глаз 

Похолодеют руки-ноги

И с места не сойти никак,

Но где уж нет иной дороги,

Как только в самый буерак.

От влажных запахов цветочных

Начнет кружиться голова.

И будет в тихий час урочный

Цвести огнем разрыв-трава.

Схвати цветок, беги по лесу,

Он все замки тебе сорвет.

Освободит красу-принцессу

Из-за чугунных тех ворот.

Ах, эти сказки, эти сказки!..

Лежим на печке стар да мал…

Снежки, рогатки и салазки

Подчас на сказки я менял.

И у меня была принцесса:

Девчонка — море синевы!

Не для нее ли я по лесу

Искал цветов разрыв-травы?

Не для нее ли трое суток

Я пропадал однажды там…

А жизнь меж тем учила круто,

С размаху била по зубам.

И разъяснил ботаник вскоре,

Что никаких чудес тут нет,

Взамен цветов имеет споры,

И в этом, так-скать, весь секрет.

И чудеса ушли из леса,

Там торф берут среди болот,

А синеокая принцесса

Газеты в клубе выдает.

Все меньше сказок в мире нашем,

Все громче формул торжество.

Мы стали опытней и старше,

Мы не боимся ничего.

Нам выпал век науки точной,

Права ботаника, права.

Но я-то знаю: в час урочный

Цветет огнем разрыв-трава!

1956

Третьи петухи

Глухая ночь сгущает краски,

И поневоле страшно нам.

В такую полночь без опаски

Подходят волки к деревням.

Зачем-то совести не спится,

Кому-то хочется помочь.

И болен мозг. И дух томится.

И бесконечно длится ночь.

Захлопав шумными крылами,

Петух проснувшийся орет.

Полночный час идет над нами,

Звезда полночная плывет.

По всем дворам пропели певни,

Но не разбужена земля.

И снова тихо над деревней,

Темны окрестные поля.

Повремени, собравши силы.

Земля вращается в ночи.

Опять глашатай краснокрылый,

Крылом ударив, закричит.

И снова все ему ответят

Из-за лесов… Из-за реки…

Но это все еще не третьи,

Еще не третьи петухи.

Еще раздолье всем сомненьям,

Еще не просто быть собой.

Еще в печах к сухим