В двух шагах от дома [Эдуард Григорьевич Бабаев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Эдуард Бабаев В двух шагах от дома
I
Как я болел, этого не помню. А выздоравливать начал, кажется, в тот самый день, когда старший брат подарил мне три испанские марки — зелёную, красную и фиолетовую. Целую серию! Эти три марки было первое, что я увидел. И вдруг понял, что болезнь прошла, что я выздоравливаю. Так бывает, когда долго сидишь под водой, а потом вдруг почувствуешь, что поднимаешься наверх, что сумрак тебя выталкивает к свету… Вынырнешь и сначала плохо различаешь, где волна, где берег, где корма, — всё в какой-то радужной, сверкающей мгле. Так и я сначала видел просто разноцветные марки — зелёную, красную и фиолетовую. А потом стал различать изображённые на них корабли. Это были каравеллы Колумба. Я уже отчётливо видел мачты, паруса, палубу, кипящие волны за кормой. И корабли казались мне огромными в огромном океане. И я стал думать о путешествиях и путешественниках. В соседней комнате моя сестра играла на рояле польку Рахманинова.А в окно с постели мне были видны лишь крыша нашей террасы и яблоня во дворе.
II
Я знал одного настоящего путешественника. Даже двух! Первый — это, конечно, профессор Курихин из университета, а второй его сын Лёнька, мой школьный приятель. Лёнька первый из всей нашей школы видел пустыню Каракумы, купался в Амударье. Но он всюду ездил со своим отцом. И снимал новеньким фотоаппаратом «Лейка» пустынные пейзажи. Колючий саксауловый лес в песках, полузатонувшая лодка на необитаемом острове, стальная стела, поставленная альпинистами в горах на скалах… А дома в столовой у Курихиных висел портрет Пржевальского. И отец, и сын мечтали побывать там, где остановился великий путешественник. Они говорили: — Там, где остановился Пржевальский… И мне казалось, что это где-то очень далеко, куда нельзя ни доехать, ни доплыть, ни дойти пешком. Там, где остановился Пржевальский! Меня только удивляло, что профессор Курихин, человек в гольфах, крагах и черепаховых очках, вечно занятый разбором своих минералогических и прочих коллекций, называл Пржевальского пионером. — Пржевальский был пионером Средней Азии, — говорил Курихин. Этим он хотел сказать, что Пржевальский первым побывал там, где до него никто и никогда не бывал… Я с удивлением смотрел на портрет генерала с широкими армейскими усами. Что, казалось бы, у нас с ним общего? А общее было то, что и он, и мы с Лёнькой были пионерами. Хотя, конечно, далеко ещё было мне до тех мест, где остановился Пржевальский.III
Вечером пришёл отец в летней военной форме. Положил фуражку в прихожей на полку и, войдя в комнату, где мы все собирались к обеду, сказал: — Собирайся, завтра поедешь в пионерский лагерь! Он был весёлый, какой-то лёгкий, как будто что-то решил про себя, но держит в секрете. Но мама сразу поняла, что тут что-то новое. — В какой пионерский лагерь? — спросила она, расставляя тарелки на столе. — Как в какой? — ответил отец, как будто это само собою всем было понятно, — в Каракол… — Я так и знал, — сказал старший брат и хлопнул меня по спине, идёшь по моим следам, держись! У этого слова «держись» было много значений: и не падай, и не плачь, и терпи… Однажды он усадил меня на багажник своего велосипеда «Оппель» и помчался с такой скоростью, что дух захватило, и я не успел ему сказать, что у меня шапку ветром унесло… Шапку потеряли! — А с кем он поедет? — осторожно спросила мама, разливая в тарелки картофельный суп. Отец нарезал хлеб на тонкой доске. Он взглянул на маму и как-то очень просто сказал: — Поедет один, что за вопрос! Тут моя сестра, которая была чуть младше моего старшего брата, но значительно старше меня, сказала: — А я дам ему на дорогу почтовых конвертов! У меня как раз есть целая пачка, и все с марками… Мама ничего не говорила. Она просто не могла поверить, что я уже выздоровел, и вырос, и могу один поехать в пионерский лагерь. — Это же всего в двух шагах от дома, — сказал отец про Каракол. Отец считал, что самостоятельность полезна для здоровья. И я потом всю жизнь был ему благодарен за то, что он тогда придумал это путешествие.IV
Утром отец уехал в свою часть, мать ушла на работу, брат умчался на соревнования, сестра отправилась на какой-то экзамен в музыкальное училище. Провожал меня до остановки трамвая сосед Евгеша. Был он не молодой, не старый, но все звали его Евгеша. Он тут всю жизнь прожил со своей маман. В детстве у него была бонна, и он учился французскому языку. Любил вспоминать, как ему купили серого ослика с медным колокольчиком на шее. Ослик возил его по саду, а маман, оставаясь на высокой застеклённой террасе, всегда слышала, где её Евгеша. «Или, лучше сказать, где ослик», — думал я,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
5 часов 52 минут назад
23 часов 13 минут назад
23 часов 36 минут назад
23 часов 51 минут назад
23 часов 52 минут назад
23 часов 52 минут назад