Письма. Часть 1 [Марина Ивановна Цветаева] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ПИСЬМА М. И. ЦВЕТАЕВОЙ Часть 1

М. И. ЦВЕТАЕВА, С. Я. ЭФРОН

В. Я. ЭФРОН


<В Москву>


Феодосия, 22-го мая 1914 г., четверг


Милая Вера,


Только что отправила Вам Сережину телеграмму. Он выдержал все письменные экз<амены> — 4 яз<ыка> и 3 матем<атики>. Очевидно, выдержал, т<а>к к<а>к директор на вопрос Лидии Антоновны, к<а>к он держит, сказал: «хорошо».


Числа 20-го июня, или 25-го он будет в Москве. Очень хочет повидаться с Петей.[1] Где он сейчас, был ли у него Манухин,[2] возможно ли излечение рентгеновскими лучами? К<а>к его самочувствие — внутреннее? Безумно жаль его!


Если ему это может быть приятным, передайте, что Ахромович[3] в письме ко мне восклицает о нем: «Какой это очаровательный человек!»


Мы с Алей уезжаем 1-го в Коктебель и пробудем там всё лето. Д<окто>ра очень советуют для Али морской воздух и солнце.


Сережа по приезде в Москву пойдет к Титову.[4] У него плохо с сердцем, вообще он истощен, но не т<а>к плох, к<а>к мог бы быть из-за экзаменов. Обещал мне беспрекословно исполнить совет Титова, или др<угого> специалиста, — ехать именно туда, куда его пошлют, и на столько времени, сколько окажется нужным.


Д<окто>р, смотревший его, сказал, что на военную службу его ни за что не возьмут из-за сердца, но что затронутая верхушка его вполне излечима.


Об Але: она выросла до неузнаваемости и хороша, к<а>к ангел. Лицо удлинилось и похудело, волосы почти везде русые, только с боков еще несколько прежних белых прядей.


Говорит она наизусть коротенькие стихи и сама составляет фразу. Напр<имер>, сегодня она сказала: «Кусака будет мыть ручку». Видя, что идет дождь, она возмущенно воскликнула: «Дождь пи сделал!» (т. е. за маленькое). О себе она говорит частью в первом, частью в третьем лице. Напр<имер>: «Хочу купаться», «Пойду сама», но вдруг такие неожиданности: «Дай, пожалуйста, купаться».


Когда что-н<и>б<удь> просит, всегда прибавляет «пожалуйста». — «Дай, пож<алуйста>, розочку», или бублик, или кубики. Любит смотреть картинки и рассказывать их содержание. Характер идеальный: ни слез, ни капризов. Меня любит больше всех. Я с ней почти целый день, гуляем, заводим шарманку, смотрим картинки.


Няня у нее слегка вроде Груши: молодая (16 л<ет>), веселая и легкомысленная, но сейчас это не опасно, т<а>к к<а>к Аля с ней находится сравнительно мало. У Али целый гардероб, масса платьев, три — даже четыре! — шляпы, 2 летних пальто, два осенних. Для Коктебеля — цветные носочки и сандалии.


О себе напишу в др<угом> письме. Я, между прочим, подстригла сзади и с боков волосы и выгляжу — по Пра много моложе, по Максу — взрослой женщиной.


Всего лучшего, милая Вера, крепко целую Вас. Передайте мой нежный привет Пете и напишите о нем. На какие деньги он лечится и хватает ли?


Напишите мне до 1-го сюда, после 1-го — в Коктебель. Уезжаю т<а>к рано из-за неприятности с Рогозинским.[5]


мц


<Приписка С. Я. Эфрона: >


Целую тебя и Петю — буду в Москве через четыре недели.


Манухин делает чудеса — так хочется, чтобы Петя попробовал Рентгеновских лучей.


Выехал бы сейчас в Москву, да не могу из-за экзаменов. Как только кончу — приеду.


Передай П<ете> самые нежные слова. Не пропустите время для операции, часто только она может помочь. Прости, Верочка, что не приезжаю.


Сережа


Куда писать? Пиши почаще о П<ете>. Где Лиля?

Е. О. КИРИЕНКО-ВОЛОШИНОЙ

<В Коктебель>


Феодосия, 8-го июля 1911 г.


Дорогая Пра,


Хотя Вы не любите объяснения в любви, я все-таки объяснюсь. Уезжая из Коктебеля, мне т<а>к хотелось сказать Вам что-н<и>б<удь> хорошее, но ничего не вышло.


Если бы у меня было какое-н<и>б<удь> большое горе, я непременно пришла бы к Вам.


Ваша шкатулочка будет со мной в вагоне и до моей смерти не сойдет у меня с письменного стола.


Всего лучшего, крепко жму Вашу руку.


Марина Цветаева


P. S. Исполните одну мою просьбу: вспоминайте меня, когда будете доить дельфиниху.[6]


И меня тоже!


Сергей Эфрон

Е. Я. И В. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>


9/VII <19>11 г. <Мелитополь>[7]


Вера и Лиля!


Сейчас мы в Мелитополе. Взяли кипятку и будем есть всё то, что вы нам приготовили. Привет.


Милая Лиля и милая Вера, здесь, т. е. в вагоне пахнет амфорой,[8] но мы не унываем. Всего лучшего.


мц

Е. Я. И В. Я. ЭФРОН

<В Коктебель>


<9 июля 1911 г., Лозовая>[9]


Милая Вера и Лиля! Лозовая. Ем борщ. Почти все, что дано на дорогу, съедено.