Мечты прекрасных дам [Александр Корделл] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Александр Корделл Мечты прекрасных дам

МОЕЙ ЖЕНЕ ДОННЕ

ОДЕРЖИМОСТЬ ЛИСОЙ

От одержимости дьяволом до сказок о лисе, столь популярных в китайском фольклоре, – всего один шаг.

В Древнем Китае боготворили лису, верили, что она обладает сверхъестественным даром превращаться в другие существа. Контакт с ними считался опасным, поскольку душа животного, войдя в человеческое тело, могла жить более тысячи лет, меняя свое вместилище. Лисы имели склонность к красивым женщинам, используя их чрево для путешествий во времени.

Вера в то, что лиса может овладеть человеком, награждая его при этом своей хитростью и коварством, родилась из страха простых крестьян перед своими правителями – мандаринами; одержимые злобой, они были жестокими и коварными угнетателями.

До сих пор сохранились храмы, посвященные лисе: одна из сторожевых башен южной части Тартар в Пекине известна под названием Лисья Башня, она была выстроена для лисьего царя, чтобы изолировать его от людей.

Затеряны в просторах мирозданья
Два призрака, две тени – я и ты.
Лишь фонарей неясное мерцанье
Нас бережет от жуткой черноты.
Вдоль улицы, как по глухой дороге,
Скольжу на ощупь в сумрачный хаос,
Где шелестят невидимые ноги
И слышен шорох призрачных колес.
Я – призрак заблудившийся, – стеная.
Зову живых. Молчанье – их ответ
Откликнись мне хоть ты, душа родная..
Но вдруг тебя и не было, и нет?[1]
Из стихотворения «В одно прекрасное утро».

Сборник «Поэмы Майфануай Хейкок» (1913–1963)

Книга первая

1

Гонконг, 1850

Милли Смит стояла у поручней старой «Монголии» и наблюдала, как кули загружают уголь в корабельный бункер. С голубых небес солнце жгло землю своими косыми испепеляющими лучами, жара была гнетущей: по-видимому, на смену весне пришло настоящее лето, в остальном же это было типичное малайское утро. Незадолго до того к ней на палубу приходил чем-то обеспокоенный капитан О'Тул, по происхождению ирландец, крошечный, как гном.

– С добрым утром, милочка! Уж не меня ли ты здесь разыскиваешь? Или присматриваешься к красавцам-чаеводам, которые грузятся на наш корабль?

– Забудьте о чаеводах, – сказала Милли и попыталась скопировать его ирландский акцент. – Сбрейте бороду, скиньте годков двадцать – и из вас получится парень хоть куда.

Капитан облокотился о поручни рядом с ней, ослепительные лучи солнца заставили его прищуриться.

До сегодняшнего дня на борту его корабля был только один пассажир – Милли, и она пришлась ему по душе: несмотря на свою молодость она не мнила о себе слишком много, легко относилась к жизни. После отплытия из Ливерпуля они не раз вели интересные беседы. А это было довольно редким развлечением на такой разбитой старой посудине, какой был его корабль, где помощником был немец, а команда состояла из китайцев и индийцев. Для О'Тула это плавание было завершением его сорокалетней морской деятельности, а девушка напоминала ему кого-то из его далекого прошлого. Старый капитан втайне надеялся, что их отношения не испортятся после прибытия на борт шумных невоспитанных чаеводов.

– Боже, ну и жара. – Милли вытерла с лица пот. – Наверно, можно прямо на дороге зажарить яичницу.

– Ага, и хуже всего торчать тут, пока мы не отдадим швартовы. – Поднеся руки ко рту, он прокричал – А ну, поторапливайтесь. Помните, что нам надо успеть до отлива!

Карликового роста кули на берегу стали еще быстрее перетаскивать грузы. Назойливые солнечные лучи отражались в воде, расцвечивая ее золотыми и серебряными бликами, ярко освещали окрестные Малайские холмы, танцевали на полупрозрачной ряби воды.

– До Гонконга еще далеко? – спросила Милли, но О'Тул смотрел перед собой. Белокожие европейцы в одежде из парусины семенили со своими слугами по пристани среди раздававшихся вокруг команд. За стрелами подъемных кранов в доке блестели под жарким солнцем тропического полдня белые фасады зданий колониального правительства. Где-то там, где нет лезущей в нос, кружащейся, словно в водовороте, угольной пыли, подумал О'Тул, чиновники, наверное, расстегнули свои воротнички и отдыхают под вентилятором, бесцельно беседуя о том – о сем, а их одетые в белые одежды жены и любовницы лениво пережевывают, едва не засыпая от выпитого за обедом горького пива и джина, скандалы английских сборищ.

Краешком глаза капитан видел юный профиль Милли. Типичная англичанка, английская красавица, подумал он, если бы не веснушчатый, как у школьницы, нос. Ее волосы – блестящие и черные, как агат, – были заплетены в косы. Где-то в глубине души капитану было ее жаль.

– Я спрашивала, далеко ли до Гонконга, – снова повторила Милли. Ее голос вторгся в его мысли.

– До Гонконга? Около недели, если продержится погода, хотя барометр падает.

– Что это