Первоцвет [Наталья Владимировна Баранская] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Наталья Баранская Первоцвет
Аркадий Львович, редактор, сидел за письменным столом, а молодой писатель Юрий Платин напротив в кресле, выставив вперед длинные ноги. — Мне нужен небольшой рассказ, страниц семь-восемь. Срочно нужен. Замена. Сразу же пойдет в набор. Платин шевельнулся и спросил лениво: — Сюжетный или «поток жизни»? — «Поток!» Говорится «поток», а получается манная каша, размазанная по тарелке… — Которой лисица, — Платин уставил палец в направлении стола, — кормит читателя-журавля! — Это я — лисица? Ну-ну… Итак, нужен рассказик. Сюжетный. С оригинальным концом, с интересной завязкой. Через три дня. — Три дня… Семь страниц… Завязка, развязка. Много чего-то вы хотите. Нет у меня сюжета. — Эх, вы, а кто-то из великих говорил: укажите любую вещь и через два дня будет рассказ. — Чехов. Пепельница. Про два дня не помню. — Ленивый вы, Юра, Мы в ваши годы строчили полполосы в сутки по заданию редакции. Впрочем, виноват: журналист и писатель — большая разница. Ну, соглашайтесь! Юрий вздохнул. Не хотелось ему браться. Не было подходящего сюжета. Но он понимал: дело не только в рассказе. Повесть его залежалась на этом столе. Он поднялся. — Ладно, договорились. — Вот и славно. Жду вас, — редактор перекинул листки настольного календаря —… в пятницу, тринадцатого. — Зачем же тринадцатого? Минуем это число. — Нет-нет. В выходные мы с главным прочитаем, в понедельник в набор. Аркадий Львович поднялся и дружески подтолкнул Платина к дверям, как бы говоря «за дело, за дело!». — Вы меня писать гоните, а сюжета нет. — А он не здесь, ваш сюжет, он там — за дверью. — Это мысль. Напишу о первом, кого встречу. — Ну и славно… Надеюсь, это не будет наш главный. Оба засмеялись, и Платин ушел. Спускаясь по лестнице через две ступеньки, Платин уже сердился на себя. Только профаны думают, что рассказ в семь страниц написать в десять раз легче, чем повесть в семьдесят. Но Аркадий Львович прекрасно знает, что значит написать рассказ за три дня. Платин вышел из тяжелых стеклянных дверей. Майский теплый ветер принес запахи бензина и свежевскопанной земли. Мимо прошла девушка в красном брючном костюме, светлые волосы по спине, сумка на ремешке через плечо. «Банальный сюжет», — подумал Платин и перекинул взгляд в другую сторону. Старушка в долгополом пальто тащила капроновую сумку с покупками и громким шепотом считала деньги. «Бытовой, заземленный сюжет. Не пойдет, надоело». Платин резко отвернулся от старушки и наскочил на молодую женщину, чуть не сбил ее с ног. Чтобы удержать ее, удержаться самому, он обхватил ее за плечи. Она подняла сердитое лицо, взглянула гневно, потом удивленно. — Казинька! — вскрикнул он. — Это ты?! Аня Казик была его одноклассница. Они расстались двенадцать лет назад. Он уехал в Москву в Литературный институт: два его рассказа прошли по конкурсу, его вызвали, он был принят. «Аня+Юра=любовь». Это была первая любовь. Она началась в девятом, им было по шестнадцати. Безумная любовь. С долгими прогулками, поцелуями, ссорами, ласками, двойками, ревностью, слезами и объяснениями. Сияющая, горячая, чистая, изнурительная первая любовь. И он отказался от нее. Пришлось выбирать, он выбрал институт, а потом — литературу. — Юра? Я бы тебя не узнала. Ты еще вырос. — Она улыбнулась чуть насмешливо. — И такой… лохматый. — А ты, Казик, все та же смуглая девочка с большим ртом, полным белых зубов, и такая же милая… Ему хотелось стоять долго, держать ее за плечи и вспоминать. Но она выскользнула из его рук. — «Милая», может быть. Но не Казик. Я давно уже Кузнецова. Он помрачнел, она рассмеялась, и глаза ее радостно блеснули. — Ты, кажется, хотел, чтобы я осталась старой девой… Он взял ее под руку, они пошли в ту сторону, куда направлялась она. — И где же он — Кузнецов? — Кузнецов улетел. — Он летчик? — Нет, пассажир. — Она забавлялась его нелепой растерянностью. А он, глядя на ее свежий не накрашенный рот, вдруг ощутил вкус яблока. Ее губы почему-то всегда пахли яблоками. — Мой Кузнецов — военный. Он улетел домой. Мы сейчас на Дальнем Востоке. Нас перевели недавно. Она со вкусом выговаривала эти «мой», «мы», «нас». Огорчение Платина не только забавляло, но и радовало ее. Не забыла она, как провожали его после окончания школы в Москву, как прощались на перроне. Ей удалось улучить минуту и шепнуть: «Я буду ждать тебя, пусть долго, все равно…» А он ответил сухо: «Я не могу думать сейчас о таком далеком будущем». Поезд тронулся, она повернулась и побежала скорей прочь, чтобы остальные не увидели, как она плачет. Пришло письмо от него — с нежными словами, но письмо не о ней, не о любви, не о разлуке. Он писал об институте, товарищах, занятиях. — Ты не ответила на второе мое письмо, Казинька… Она не ответила, правда. Юрий прислал его не скоро. В это время она познакомилась с Кузнецовым. — А- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
5 часов 27 минут назад
22 часов 47 минут назад
23 часов 11 минут назад
23 часов 25 минут назад
23 часов 26 минут назад
23 часов 27 минут назад