Оклот [Станислав Сроковский] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Оклот
Люди крадучись бежали к своим домам, захлопывая двери, посматривали в окна, не идет ли кто-то чужой, а, увидев незнакомого человека, подпирали дверные ручки колами и никому до утра не открывали двери. Дядя Антон был органистом. Однажды утром, идя за водой, он увидел приклеенный к колодцу листок бумаги, а на нем нарисованную виселицу и повешенного на ней человека с надписью Смерть ляхам. У него встали волосы на голове дыбом от страха. Забыв про ведро и коромысло, он быстро вернулся домой бледный и трясущийся. Тетя Елена хлопотала о топке, а их двухлетняя доченька Эмилька и старший сын Михаил спали в большой общей кровати. – Леночка – сказал, заходя в избу – плохо. Надо бежать. Тетя подняла большие грустные глаза и застыла. – Уже и у нас около колодца бумага и виселица – сказал, скрежеща зубами. – После евреев будет наша очередь. Позавчера Яник, вчера Липшиц, сегодня мы, а завтра все – перечислял он нервно, сжимая кулаки. Тетка не издала ни звука. Она водила испуганными глазами за кружащим по избе мужчиной и дрожала. – Леночка, они не шутят – твердо сказал дядя. – Это уже в девятый либо десятый раз они показывают когти. – Смотрел на свои пальцы и считал, кто, когда и сколько бумаг увидел в деревне. – И смотри, кого выбирают?! – Подошел к тете. – Хенрик Козляк – учитель, Анна Бильская – библиотекарша, Юлек Князь – клубный в школе, Антон Гуза – лесохозяйственный, Болек Глаз – лесник, Марсель Палух – начальник хора, Зенок Холева – сельский староста, Вацек Яник – лавочник, Бартек Липшиц – церковный сторож.… Ну и теперь я, органист. Пристали к нам, чтобы мы бежали и оставили им свое имущество, дома, магазины, клубы, коней, инвентарь, поля, леса, землю. Есть часть правды в том, что говорят в деревнях, что на севере украинские банды режут поляков, иначе не было бы этих угроз на колодцах и заборах. Да, Леночка, это знак, чтобы собрать вещи и бежать – хрипел. Тетка Лена еще шире отрыла свои красивые глаза, и казалось, что она не понимает, что ей говорят. Наконец она сказала: – Может быть, это только для устрашения. – Для устрашения? – Дядя изменился в лице. – Для какого устрашения, женщина?! Ты не видишь, что виселицу готовят! – крикнул. И начал осматриваться вокруг, как бы хотел пол дома забрать с собою. Тетя Елена стояла поражена. Она забыла про огонь, который начал затухать. Только немного погодя она подошла к Эмильке, поправила ей подушку и вернулась на кухню, а, увидев, что огонь затухает, она подула тлеющиеся поленья – раздувая пламя. Дядя ходил вокруг нее с опущенной головой и тревожным лицом. – Может пойти к старосте? – размышлял он вслух. – Это умный человек и скажет, что делать. – Видишь, староста Зенок пренебрег всеми этими предупреждениями, и в голову ему не приходит бежать. Может это какой-то ребенок шутит с этой бумагой. – Ребенок говоришь? – Задумался он. – Тогда почему этот ребенок выбирает самых важных людей в деревне, а не таких нищих, которым до весны не за что прожить, как Сажа, Купиш или Юзек Брдык? Нет – надул губы – здесь работает чья-то голова покрепче! – Посмотрел Антон на тетку и сказал: – Пойду я к старосте. Тем временем настало ясное, теплое утро. Приближалось время нестерпимой жары; была середина лета, начиналась жатва, и уже на рассвете деревня оживала. Мужики шли с серпами и косами в поля, за ними тянулись женщины с детьми, а дальше скот, коровы и козы, лаяли собаки, блеяли овцы, а в воздухе продолжался танец воробьев, ласточек, ворон, сорок и жаворонков. Из-под межи удирали зайцы, а около леса паслись косули. Аисты на высоких и тонких как палки ногах охотились за лягушками, а на берегах дороги свои холмики возводили кроты. Как будто ничего не предвещало несчастия, но чувствовалось атмосферу напряжения. Мужики шли в поля с опущенными головами. Женщины молчали, а церковный колокол в полдень звучал зловеще. Дядя вернулся от старосты подавленным. Он узнал, что за Галичем тоже кто-то сначала вешал бумаги с виселицей, а потом, ночью, бандеровцы подожгли польские дома, а жителей истребили всех до одного. Косами, ножами, бритвами и топорами они отсекли головы, отрубили руки и ноги, а пилами расчленили тела. На стенах домов и придорожных камнях темнели большие пятна крови и сохли раздробленные мозги. Услышав все это, тетю начало тошнить. – Староста говорил – рассказывал дядя далее, смотря озабоченно на тетю Елену – что бандиты брали младенцев за ноги, один ставал с одной стороны, а второй с другой и разрывали тела либо разбивали головы о камни. Тетя Елена тряслась, держа руку на устах. Потом подбежала к Эмильке и накрыла ее своим телом, как бы она защищала ее от ударов вилами. Проснувшийся Михаил таращил глаза и выглядел, как бы его разбудили из кошмарного сна. – Уже на деревни под Станиславовым напали – говорил дядя. – Староста пройдется по домам и скажет, чтобы каждый сделал себе укрытие. Этой ночью мы прячемся кто, где может, потому что все может
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
16 часов 22 минут назад
16 часов 40 минут назад
16 часов 49 минут назад
16 часов 51 минут назад
16 часов 53 минут назад
17 часов 11 минут назад