cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Несколько лет назад, у себя в поселке, сидел я в каком-то из кабинетов районного начальства. Разговор шел обычный: о том да о сем. В разговоре этом мелькнуло: «следователь по особо важным делам». Оказывается, и у нас есть такие. «Я думал, лишь в Москве да в городе, — сказал мой собеседник, — оказывается, и у нас. Да еще — женщина». Назвал он фамилию, звание.
Фамилию эту я слыхал. Но о том, что «по особо важным», узнал впервые. Тоже думалось, что «по особым» — это где-то далеко и высоко, для каких-то великих преступлений и преступников. А у нас что? Подрались, из погреба картошку украли, угнали велосипед. Машины из гаражей воруют. Но больше — велосипеды. Я уже трех лишился. Поставлю возле магазина ли, почты. Выйду — нету. В милиции — лишь посмеиваются. Третий украли — я их покупать перестал. Всякий раз примыкать да цепями обматывать — не в привычку. Так что походим пешком, в поселке все пути — недалекие.
Велосипеды крадут, по хуторам угоняют скот и в домах шарят. Это все у нас есть. А вот до великих преступлений, слава богу, не дожили. Хотя, оказывается, имеем следователя «по особо важным». Можно и погордиться: не лыком шиты.
Давнишний это был разговор, мимолетный, вскользь. Но запомнилось. Я даже, при случае, поглядел на этого «следователя по особо важным». Обычная женщина, еще не старая, на лицо приятная.
А вот потом, через время, наша соседка, старинная приятельница моей матери, попала в беду. Внуки ее огорчают. Ребята они уже взрослые, но без царя в голове. И вот младший, второй раз уже, в историю влип. Какая-то драка да еще с ружьем. Убить, слава богу, никого не убили. Но дело оказалось серьезным. Я, еще в самом начале, позвонил своему знакомому из прокуратуры, справился и получил ответ: «Лет восемь влепят». Он как в воду глядел. И это понятно: профессия, опыт.
Спросить я спросил, но говорить никому ничего не стал. Для меня — дело стороннее, хоть и жаль человека, а для соседки и ее семьи — живая боль, ежедневная и ежечасная. Внука арестовали, поместили в КПЗ, следствие шло долго: допросы да вопросы — дело не быстрое, оно тянулось и тянулось.
А незадолго перед тем соседские внуки получили наследство: квартиру со всем имуществом. Приспело наследство кстати: для передач и для адвоката деньги нужны. Квартиру продали, но кому и как платили, я не вникал. Чужая беда, чего в нее лезть. Тем более в таком деле. Я-то знал, чем все это кончится, загодя, но молчал, потому что в подобных делах советовать — занятие пустое и неблагодарное. Тут не может быть трезвого счета и логики. Когда родное дитя в беде, за соломинку будешь хвататься, лишь бы не сидеть сложа руки.
Тянулось и тянулось следствие. Соседка в разговорах с матерью моей не один раз упоминала женщину-следователя, хвалила ее: мол, хорошо к внуку относится, в разговоре вежливая, с передачами нет проблем, разрешает свидания — одним словом, человек добрый.
Но сколько веревочке ни виться… В конце концов был суд, и соседский внук получил столько, сколько вначале мне сообщали, — восемь лет. Осудили его, отправили на долгую отсидку.
Время шло. Наша соседка понемногу обвыкалась с тем, что внук — за решеткой. Говорилось об этом уже спокойно. С горечью, но без слез.
Как-то однажды зашла речь о той женщине-следователе, которая дело вела. Я помнил, что соседка одобряла ее: мол, относится хорошо. И теперь, вроде поддакивая, вспомнил: старалась, а не вышло…
Мне ответом был долгий вздох, а потом горькое:
— Уж эта старалась… И все у нее вышло. Утка ненажористая. Готова хапать и ртом, и… Аж гребостно вспоминать.
Я удивился:
— Брала?
— Глотала, я ж говорю, как утка. Стыда никакого. Деньги, деньги… Потом видит — денег нет, холодильник забрала. Ковер забрала. Прости мою душу грешную, но креста на ней нет. Изгородь с дачи и ту утянула.
— Изгородь?
— Да. Хороший забор. Железный. И он впору пришелся. Подогнала машину и весь, звёнками, погрузила и увезла. Подполковница, по особо важным…
Что я сказать мог. Лишь вздохнул да повторил вслух: «По особо важным…»
А потом долго у меня это из головы не выходило. Вроде бы за жизнь ко всему привыкли. Тем более — телевизор, газеты… Про эти взятки чуть не каждый день разговор. Раньше такое бывало, а нынче — и вовсе. Про милицию нашу вряд ли кто доброе скажет. Но все равно ведь кажется… То ли судишь по себе да близким, то ли хороших книжек за жизнь начитались.
Следователь по особо важным… Не сержант какой-нибудь, а подполковник, женщина, тоже — мать. А может, для сынка своего старалась. Где-то берут долларами, открывают счета в швейцарских банках. А у нас, коли другого нет, и забор на что-нибудь пригодится.
Вот тебе и «по особо важным»…
Последние комментарии
1 час 39 минут назад
3 часов 12 минут назад
7 часов 5 минут назад
7 часов 9 минут назад
12 часов 30 минут назад
2 дней 8 минут назад