Зеленая стрела удачи [Евгений Николаевич Добровольский] (fb2) читать постранично

Евгений Николаевич Добровольский Зелёная стрела удачи

КАРАНДЕЕВЫМ — ОТЦАМ И ДЕТЯМ — ПОСВЯЩАЕТСЯ

РОМАН-ХРОНИКА

МОСКВА

ПРОФИЗДАТ

1979

Добровольский Е. Н. Зеленая стрела удачи : роман-хроника. — М. : Профиздат, 1979. — 352 с. : ил.

Часть первая. БОГ БИЛЛИКЕН

1

Хроника семейства Кузяевых начинается в стародавние времена.

Все Кузяевы были людьми крестьянского сословия и плотно населяли собой Чубаровскую волость Боровского уезда досточтимой в истории славной Калужской губернии. Ныне области.

Деревня Сухоносово, откуда происходит кузяевский корень, лежит в ста километрах от белокаменной нашей столицы если ехать, не сворачивая, прямо по бывшей Старо-Калужской дороге, в тех самых местах, где «российское воинство под предводительством фельдмаршала Кутузова, укрепясь, спасло Россию и Европу» — как написано на чугунном памятнике, стоящем на возвышении среди сухоносовских полей и перелесков. Есть там и другая надпись, сообщающая, что «сей памятник воздвигнут на иждивение крестьян села Тарутина, получивших от графа С. П. Румянцева безмездную свободу». Тарутино и Сухоносово лежат рядышком.

В старинных документах значится, что упомянутый граф Румянцев в воспоминание событий 1812 года уволил 745 душ крестьян и дворовых в звание свободных хлебопашцев, а они за эту свободу обязывались заплатить за бывшего своего владельца его долг Санкт-Петербургскому опекунскому совету в размере, или, как тогда выражались, — в количестве 60 тысяч 600 рублей ассигнациями. Все происходило баш на баш и благородные воспоминания событий тут ни при чем, но только благодетеля своего крестьяне благодарили вслух, о всех его деяниях говорили с уважением, про себя же при этом думали как угодно, тем более, что графский долг выплачивали двадцать один год и «без всякого со стороны бывшего владельца вспомоществования».

Двоюродный дедушка Михаил Егорович, тряся седой головой, рассказывал Игорю Кузяеву на даче в Малаховке, когда Игорь был еще совсем ребенком, что Кузяевы ходили на заработки в Москву, занимались гужевым промыслом, а в военное время воевали.

Игорь морщил лоб. На соседней даче заводили патефон, и знаменитый в те поры тенор Вадим Козин щемящим голосом просил отворить калитку, отворить и войти в тихий сад, словно тень... За лесом, за соснами в железном скрежете проносилась, мелькая на солнце, зеленая электричка. Про историю Игорю было неинтересно. Он весь был в будущем.

— Не забудь потемне-э-э-е наки-и-дку... — пел соседский патефон, а Игорь мечтал быть ворошиловским стрелком, орденоносцем и инженером-автомобилестроителем — вот ведь единым махом и не выговоришь — «автомобиле-строителем», — и работать на автомобильном заводе имени Сталина, как отец строить грузовики ЗИС-5. Дедушку слушал он вполуха.

Когда-то давным-давно кто-то из кузяевских стариков ходил с Суворовым через Альпы, служил в драгунах и кавалергардах по конной части, в крепостной артиллерии, в егерях, в гренадерах были, а если имена тех Кузяевых и не сохранились в книгах и хрестоматиях, то это, по мнению дедушки, произошло исключительно по недоразумению.

Много войн на памяти Кузяевых, и эта хроника, чтоб дойти до наших дней, должна начаться с войны, с морского похода и сражения, развернувшегося далеко от родной калужской земли.

Утром 2 октября 1904 года русская эскадра, разделившись на четыре эшелона, начала сниматься с либавского рейда.

В два часа пополудни последний корабль вышел в море и занял свое место в походном ордере. Накануне был шторм. Балтийское море, еще не успокоившись, катило навстречу крупную зыбь. Низкое серое небо поливало мелким дождем броневые палубы, башни и надстройки. Ветер трепал мокрые брезенты на мостиках и рострах. Эскадра шла вперед, имея ход в десять узлов. Путь предстоял неблизкий: вокруг Африки на Дальний Восток, чтобы отомстить коварному врагу за «Варяга» и «Корейца» и прийти на помощь доблестным защитникам Порт-Артура.

На мачтах флагманского броненосца то и дело поднимались сигнальные флаги. Адмирал нервничал.

Он вообще был человеком нервным и вспыльчивым, являя собой тот тип военачальника, который в случае успеха считается большим оригиналом, а в случае поражения — самодуром.

Герой турецкой войны, георгиевский кавалер адмирал Зиновий Рожественский был высок ростом, красив и резок. Среди других он отличался несомненной честностью и строевой подтянутостью, что импонировало государю. «Есть! Так точно! Будет исполнено!» Как в сущности мало нужно, чтоб считаться талантливым флотоводцем!

Его величеству хотелось видеть в хмуром, бородатом адмирале командующего суворовского типа. Интеллигенты надоели. Реформы, предложения, особое мнение на каждый случай — это все не то. На