До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Cвет резанул по глазам, заставив Этана рефлекторно зажмуриться. Вот вроде и не шибко светло снаружи, недаром всё небо свинцовыми тучами затянуто, а поди ж ты; даже в осеннюю изморозь глаза слепит. Целая вереница дней, проведённая в подземелье, даром не проходит.
— Чего встал? Шевелись, отродье колдовское!
Старик, вжав голову в плечи, двинулся дальше, поспешно переступив порог, но грубого тычка в спину избежать не удалось. Он было засеменил, быстро перебирая закованными в железо ногами, но всё же, не устояв, упал на четвереньки. Искалеченные суставы отозвались острой болью, сорвав с потрескавшихся губ жалобный вскрик.
Вокруг весело рассмеялись. Кто-то несильно пнул, опрокидывая скрюченное тело набок.
— Смотри как завизжал, Миклош. Словно жирный боров под нож угодивший!
— Ничего! Скоро похлеще взвоет, когда святые отцы ему пятки поджарят!
— А ну, вставай живей, нелюдь! Ишь разлёгся, тварина бесовская!
Этана пнули ещё раз, но уже значительно сильней, от души пройдясь кованным сапогом по многострадальным рёбрам.
Нужно подниматься, не то ещё хуже будет. За стражниками не задержится и древком копья по хребтине приложить. С исчадием ада здесь никто церемониться не станет.
Старик перевернулся, упёрся ладонями в стёртые, пропитанные влагой камни, как попало вбитые в мостовую, через силу поднялся на дрожащие от изнемождения ноги. Дождь, задорно барабаня по нечёсаным, слипшимся в колтун волосам, просочился за шиворот, холодными каплями стекая по давно немытому телу. Этан смахнул рваным рукавом солоноватую влагу, застилавшую глаза, испуганно огляделся, чуть заметно покачиваясь под порывам ветра.
Камень…. Всюду камень…. Даже жалкой травинки под ногами не найдёшь. Всё в уродливый камень замуровали!
В памяти всплыло бородатое лицо Крона, ощерившегося в добродушной улыбке. Старый людь мог сутками напролёт от понравившейся ему глыбы не отходить. Всю душу в неё вкладывал! Зато в ответ обычная каменюка буквально оживала, преображаясь на глазах. Те горы, в которых их народ испокон веков обитал, мёртвыми назвать ни у кого язык не повернётся. Самый крохотный камешек «истинной» жизнью светился!
Здесь же всё мертво и уродливо. Как не старались людьи Пришлых искусству работы с камнем обучить, всё впустую. Науку обработки ещё кое-как переняли, а чтобы душу в него вложить…. Для начала нужно её иметь…. Душу эту!
Окованные железом ворота противно заскрипели, впуская в тюремный двор телегу с массивной, насквозь проржавевшей клеткой. Старый мерин неторопливо протянул её к самому входу «весёлой башни», и остановился, уныло опустив голову.
— Открывай, давай, — повелительно махнул вознице Миклош, бывший среди стражников за старшего. — Святые отцы долго ждать не любят. Да и мы уже продрогли тут, нелюдь эту богомерзкую ожидая.
Этана затащили внутрь, грубо бросив на дощатый пол. Подхватили, засовывая руки в петли привязанные к верхним прутьям, туго затянули, плотно притянув запястья к мокрому железу. Кто-то напялил на голову шутовской колпак, звякнув бубенцами.
— Пошути с нами, колдун! Скорчи напоследок рожицу посмешнее, нелюдь!
Этан не ответил, сильно сгорбившись под моросящим дождём. Клетка была мала, не позволяя разогнуться во весь рост, и спину сразу заломило, всё нарастающей болью отзываясь на любое неосторожное движение.
Подлечить бы её хоть самую малость. Вот только нельзя. «Ворожба» у Пришлых под строжайшим запретом. За то всех людьей и истребили от мала до велика, что тёмные обряды проводили да с самим Нечистым яшкались. Заметит кто из стражи, что он за старое взялся, ещё хлеще всё тело изувечат.
Тронулись. Телега, дребезжа и подпрыгивая на колдобинах, вновь миновала ворота и, расплескивая во все стороны зловонную жижу, потащилась по узким улочкам.
— Смотрите, везут! Везут! Колдуна везут!
Этан, приподняв голову, посмотрел вслед стайке сорванцов, задорно месивших грязь впереди телеги, грустно улыбнулся, позвякивая ненавистными колокольчиками.
Быстро Пришлые всех людьей колдунами да ведьмами окрестили. И трёх десятков веков не прошло. А ведь было время, они в каждом людье бога перед собой видели.
Да уж, разубедили на свою голову. Друзей хотели в Пришлых видеть, а не рабов. Не учли, что развенчанные божества легко могут в адские исчадия превратиться. Потому как Пришлые компромиссов не приемлют. И если магия людьям не от Бога дана, то, значит, рядом с самим Нечистым им и место. Вот к тёмному владыке всех людьей с тех пор и посылают. Увлечённо посылают, с огоньком!
— Проклятый колдун, гори в аду!
— Нелюдь поганая!
— У тварь богомерзкая! Попался!
В Этана со всех сторон полетели комья грязи, с противным чавканьем врезаясь в насквозь промокшую одежду. Прижавшиеся к домам горожане плевались, выкрикивая проклятья, грозили кулаками. Дородная молодуха, перегнувшись через окно, плеснула помоями, но, немного не рассчитав, лишь обрызгала ноги и зашлась в площадной брани, махая в сторону проехавшей телеги опустевшей посудиной.
— Под корень эту погань искоренить! Под самый корешок!
Так искоренили уже! Крона на глазах у Этана на костре сожгли. Элари чуть раньше, когда их нашли, убили. Похоть свою вдоволь натешили да ножом по горлу и полоснули. Ещё и смеялись, предлагая поганой ведьме себя излечить.
Так что он, считай, последним из людьей и остался. Дряхлого старика убивать не стали…. Для вдумчивого разговора приберегли!
Этана сильно затрясло при одном воспоминании о той бездне времени, что он провёл в «беседах» со святыми отцами. Всё поверить не могли, что найденная в лесных дебрях Троица — это всё, что от некогда многочисленного людьского рода осталось. Вот и выпытывали о том, где остальные злыдни от праведной кары укрыться надумали. Ещё и подлечивать себя заставляли, закрыв ради такого дела глаза на нечестивую волшбу.
Ну, а теперь, и его черёд настал. С ним род людьской навеки и сгинет!
А ведь когда Пришлые сюда с дикого континента пришли, ничто такого конца не предвещало! Жалкие, голодные, затравленные, ищущие спасения от кровожадный племён, заполонивших жаркий материк.
Как тут было не помочь?
Людьи позволили несчастным поселиться рядом с собой, отогнали прочь от их стойбищ хищников, начали обучать.
Вот только как научить слепого, белое от чёрного отличить? Слепец, он ведь только тьму видит. Ему до многообразия красок, раскрасивших этот мир, дела нет.
Вот так и с Пришлыми получилось!
Им было не дано видеть истинную сущность окружающего их мира. Они не чувствовали ту ауру, что испускает вокруг себя каждый предмет, а значит, не могли и воздействовать на неё, преобразовывать в нужном для творца направлении. И не захотели этому учиться.
Пришлые пошли по более лёгкому пути, перестраивая и ломая окружающий мир под себя. И уничтожая всё, что не желало ломаться.
— Смерть, нелюдю! Смерть!
— На костёр проклятую тварь!
— Сдохни, поганый колдун!
Телега, пропетляв по узким улочкам, наконец, выкатилась на площадь, заполненную народом. Ненависть, став практически осязаемой, ударила наотмашь, ещё больше пригнув несчастного узника. Этан затравленно оглянулся по сторонам, в тщетной надежде встретить сочувствие хоть в чьём-нибудь взгляде.
— Умри, нелюдь проклятая! — ощерился беззубым ртом седовласый старик, яростно потрясая обструганной палкой-посохом.
— Сожгите его! Пусть сгорит! — вторила ему полногрудая торговка в донельзя полинялой котте, брызгая во все стороны слюной.
— Сгори, колдун! Сгори! Сгори! — дружно скандировала ребятня, органично сливаясь с общим хором проклятий.
Ненавидят. За что они так его ненавидят?! Пусть людьи и не смогли обучить их предков даже основам магии, но всему остальному Пришлые научились именно от них! Вот только обратилось это знание со временем во зло.
Исход произошёл задолго до рождения Этана, но порой ему казалось, что он сам всё это пережил; косые взгляды, всё чаще перерастающие в нападки, выселение людьей за пределы городских стен, первые убийства.
И они ушли, отгородившись от взращённого собственными руками зла дремучими лесами.
Как будто от зла можно отгородиться….
Стражники, до этого державшиеся позади процессии, выдвинулись вперёд, энергично расчищая дорогу. Толпа отхлынула, раздавшись в стороны, но менее шумной от этого не стала, продолжая сыпать проклятиями.
Старик отвернулся, страдальчески морщась, перевёл взгляд на надвигающийся эшафот.
С огня всё началось, огнём и закончится. Научили в стародавние времена Пришлых, как огненную стихию себе на пользу обратить, вот они с тех пор и жгут всё, до чего руки дотягиваются. Сколь народу людьского на кострах сожгли? Теперь уже и не сосчитать. И дремучие леса, в которых людьи от Пришлых попытались укрыться, помехой не стали.
Вот только им и этого мало оказалось. Всю людь выжгли да порубили давно, а ведьм и колдунов меньше не становится. Наоборот, всё больше и больше жгут.
Телега, наконец, остановилась, встав как раз посреди здоровенной лужи. Стражники, заскочив в клетку, развязали руки и, подхватив Этана, шустро втащили на помост. Палач, рывком сорвав лохмотья, привязал к столбу, вновь туго стянув запястья верёвкой.
Толпа тут же стихла, не сводя глаз с начавшегося действа.
— Я не могу отпустить твои грехи, нелюдь, — пожилой священник в серой, обляпанной дорожной грязью сутане презрительно скривил губы, выставив перед собой массивный крест, — ибо у приспешников Нечистого не может быть души. И всё же покайся в своих злодеяниях, колдун. Здесь, во всеуслышанье, перед людьми покайся. И я помолюсь за тебя.
Людьми.
Этан задрожал всем телом, с трудом сдерживая рвущийся из груди крик.
Это они теперь себя людьми называют?! Себя?!
Ярость всколыхнулась подобно бушующему, всепоглощающему пламени и тут же угасла, осев в душе ледяным пеплом.
Глупо цепляться за образы, более не несущие смысла. Эпоха людьей прошла. Он, и вправду, теперь, нелюдь.
— Я покаюсь, жрец, — с трудом прохрипел Этан, разлепив опухшие губы. — Но, покаюсь я не только за себя, а за весь свой род. Ибо именно мы взрастили самое страшное зло, что подобно язве расползается повсюду. И со временем оно поглотит этот мир целиком.
— Я не жрец! — оскалившись, выплюнул ненавистное «слово» священник. — Я отец-инквизитор. И ты не прав, колдун. Мы очистим эту землю от скверны и одержим верх над тем злом, что вы породили!
— Вот и я о том же.
Этан закрыл глаза. Он слишком устал, чтобы о чём-то спорить с этим фанатиком в серой рясе. Пусть Пришлые продолжают бороться с воображаемым злом, выискивая его приспешников уже среди своих. Пусть вершат злодеяния, выставляя себя поборниками Добра. Пусть даже сменят личину, примерив на себя украденное у его народа имя. Всё равно это не сделает их людьми. Они так и останутся на этой земле Пришлыми!
Этан прислушался к тихим ругательствам палача, которому никак не удавалось разжечь дрова под усиливающимся дождём, к нарастающему гулу оживившейся в предчувствии толпы, бормотанию монаха, забубнившему скороговоркой молитву и грустно усмехнулся, прощаясь с этим миром.
Корчиться в муках и голосить, он на потеху новым «людям» не будет. Пусть хоть смертью своей их планы порушит, раз за всю жизнь ничего противопоставить не смог.
Старый маг сосредоточился, мысленно потянувшись к груде поленьев, выложенных у его ног. Дрова ззаклубились едким дымом испаряющейся влаги, сердито затрещали, стремительно нагреваясь.
— Колдун! Остановите колдуна! — в голосе попятившегося инквизитора отчётливо проступила паника.
Этан лишь рассмеялся в ответ, довершая затеянное преобразование.
Огненный смерч с яростным рёвом взметнулся вверх, мгновенно поглотив последнего человека.
Последние комментарии
2 часов 32 минут назад
7 часов 52 минут назад
9 часов 57 минут назад
14 часов 56 минут назад
15 часов 15 минут назад
15 часов 24 минут назад