Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
Горошина, старая, сухая и сморщенная, как и весь дом, в котором она проводила последние часы своей трехгодовалой жизни, висела над пропастью. Выкатившись из бездонного кармана, пришитого суровыми нитками к огромной юбке, которая была надета на талию объемом в два центнера, Горошина остановилась у края печи.
Толстое тело, лежавшее на этой самой печи, причмокивая беззубым ртом, расположенным между холмами щек, мусолило деснами горошины, которые ее правая рука сквозь сон, вынимала с последовательной периодичностью из бездонного кармана.
Балансируя между жизнью и смертью. Горошина, своей гороховой головой понимала, что свались она с русской печки, то непременно угодит в одну из двух жерло образных волосатых ноздрей, расположенных на расплющенном, сизом носе.
Видавший виды нос, принадлежал сморщенному старику, похожего на загнутый огурец, вынутый из плесневелого рассола дубовой бочки. Скрестив руки на груди, старичок мирно посапывал.
От храпа, вырывающегося из тонюсенькой грудной клетки, спрятавшейся за вышитым узором детской косоворотки — керосиновая лампа, стоящая на покосившемся от хорошей жизни деревянном столе из не строганых досок, подпрыгивая в забористом танце, приближалась к его краю.
Широкая лавка, на которой мирно почивал небесный ангел, сошедший со смертного одра, качалась в такт стариковского, убаюкивающего дыхания. Одна деревянная ножка лавки, облитая вареньем, была основательно обгрызанна голодной мышью. Обожравшись сладкой древесины, мышь, валялась рядом в сладостном сне, скрестив лапки и откинув в сторону хвост. Хвост находился в опасной близости от укороченной мышиным пиршеством, лавочной ноги, которая при каждом нежном вздохе старого младенца, стуча об пол, подходила все ближе и ближе к хвосту разомлевшей от счастья мыши.
Сухая и сморщенная Горошина, устав цепляться за последние секунды свой жизни, рухнула вниз. Одна из широченных и мохнатых ноздрей Сливового носа — приняла ее в свое лоно с распростертыми объятиями. Закупорив наглухо и застряв в растительности одного из двух жерл вулкана, расположенного в носу мирно почивающего старичка, Горошина замерла.
Сморщенный огурец в образе небесного разваливающегося ангела, ничего не поняв сквозь райский сон, лишь почесал тоненьким пальчиком нос. Горошина, перекрыв один из путей выхода воздуха из богатырской груди, расплющенной на лавке, создала ситуацию, вследствие которой храп усилился. Керосиновая лампа запрыгала на столе сильнее и находилась уже совсем на его краю.
В носу у Божьего создания засвербело. Не понимая сквозь богатырский сон, что происходит, он в порыве свербящего приступа несколько раз быстро вздохнул плоской грудью, и сантиметровая в диаметре грудная клетка небесного ангела, наполнившись воздухом, стала походить на человеческую. В носу засвербело сильней. Еще несколько раз хватанув кислорода, старик чихнул.
Одной ноздри оказалось мало, чтобы воздух, скопившийся от частых вздохов, смог весь вылететь наружу. Горошина, как бы ей не хотелось покидать уютное убежище, все же под давлением богатырского выдоха, вылетела наружу через вторую ноздрю.
Мохнатая растительность, расположенная в жерле ноздри, не смогла предотвратить неизбежность полета. Получив третье космическое ускорение, горошина, врезавшись в потолок и рикошетом от него отскочив, ударила прямо в глаз двухсоткилограммовой Дюймовочки, мирно спавшей на втором ярусе русской печи.
Шевеля во сне беззубым ртом, нежное создание, от боли вскрикнув, взмахнула руками. Одна из рук пудового веса, смахнула чугунок, пристроенный на полочке над печкой. Рухнувшая вниз чугунная посудина, оказалась одетой на кудрявую голову прекрасной Незабудки.
Дикий рев, раздавшийся из-под чугунка, был дополнен громоподобным звуком, издаваемый организмом, вследствие переедания гороховой каши.
Старик, в ужасе от этого проснувшись, подпрыгнул на лавке и тем самым наклонил ее, направив обгрызанную ножку на хвост млеющей от счастья на полу мыши. Взметнувшись в высь, мышь, в ужасе и от боли растопырив все четыре лапы в сторону, издала такой визг, что он на время перекрыл рев, доносившийся с печи.
Плюхнувшаяся на пол керосиновая лампа, разбившись, окатила своим содержимым, до сих пор находившуюся в воздухе и орущую мышь. Подскочивший дед, в страхе переместился на другой конец лавки и тем самым ее качнул. Освободившаяся мышь, в истеричном ужасе и не помня себя от страха, по гладкой стене печи взлетела наверх и, ища укромную щелку, где можно укрыться, юркнула по жирному телу в чугунок, надетый на голову хозяйки верхнего яруса русской печи.
После секундного замешательства, рев космической ракеты, раздавшийся из-под чугунка, перекрыл все мыслимые децибелы человеческого организма. Не выдержав такой нагрузки, посудина не выдержала и разлетелась на мелкие кусочки. Оглушенная мышь, всеми лапами вцепилась в седые кудри обладательницы двухцентнерового диаметра юбки и в ужасе вращала глазами.
Сидя на печи и продолжая реветь громче всего немыслимого, хозяйка огромного тела, еще раз издала страшный в своей силе звук перееденного гороха, от чего он предал всей этой массе ускорение, и швырнул ее с печи вниз. Лопнувшая юбка от невероятной силы взрыва — оторвала пришитый к ней карман, из которого высыпался припасенный на ночь горох.
Обрушившись с печи, любительница поесть всей своей грузной массой угодила на лавку, разломив ее пополам. Сморщенный старичок, сидевший на самом ее конце, сломанной доской по принципу качелей был отшвырнут, и, плюхнувшись о стену, стекал по ней на пол.
На сидевшую на полу с мышью в кудрях массу тела — скатывался с печи сухой горох, тихо шурша, перекатываясь с места на место.
Последние комментарии
2 часов 14 минут назад
4 часов 18 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 7 часов назад
1 день 11 часов назад