Хорошая девочка должна умереть [Холли Джексон] (fb2) читать онлайн

Холли Джексон Хорошая девочка должна умереть

Holly Jackson

As Good As Dead

Originally published in the English language by HarperCollins Publishers Ltd. under the title As Good As Dead

Перевод с английского Е. Парахневич

Дизайн обложки В. Давлетбаевой

Печатается с разрешения HarperCollins Publishers Ltd.

© Holly Jackson, 2021

Школа перевода В. Баканова, 2023

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

* * *

Эта книга — для всех вас.

Спасибо, что были со мной до самого конца.

Часть первая

Глава первая

Мертвые глаза — так ведь принято говорить, верно? Безжизненные, стеклянные, пустые… Пиппа видела их повсюду. И наяву, и во сне. Его мертвые глаза, какими они стали в тот самый миг, когда в них угасла жизнь. Пиппа видела мертвые глаза на чужих лицах, в глубине теней, а иногда — в зеркале у собственного отражения.

Сейчас она видела их тоже — уставились прямо на нее. Глаза дохлого голубя, валявшегося на дорожке возле дома. Неподвижные, напрочь лишенные жизни. В них отражалось, как она стоит на коленях и тянет перед собой руку, зачем-то решив дотронуться до мертвой птицы.

— Пиппетка, ты готова идти? — спросил за спиной отчим.

Он с громким хлопком закрыл входную дверь, и Пиппа вздрогнула — в хлопке почудился звук выстрела. Их она тоже слышала постоянно.

— Д-да, — выпрямившись, сказала Пиппа, с трудом пряча дрожь в голосе.

Дышать, надо просто дышать.

— Глянь. — Она зачем-то показала на мертвую птицу. — Дохлый голубь.

Отчим наклонился посмотреть, сморщив нос, отчего кожа вокруг глаз пошла морщинками. Безупречный костюм-тройка смялся на коленях. На лице появилось очень знакомое выражение — он собирался сказать нечто смешное и нелепое.

— Голубятину на ужин заказывали?

М-да, как и ожидалось. Отчим постоянно отпускал дурацкие шуточки — хотел, чтобы Пиппа, несмотря ни на что, улыбалась.

Та покорно выдавила улыбку и съязвила в ответ:

— Только если к ней подадут крысиный паштет.

Она заставила себя отвести взгляд от мертвой птицы и накинула на плечо рюкзак.

— Ха! — Отчим торжествующе хлопнул ее по спине. — Люблю кладбищенские шуточки.

Он тут же изменился в лице, осознав, что именно сказал. В безобидных на вид словах почудился скрытый смысл. Смерть преследовала Пиппу повсюду, даже сейчас, ясным августовским утром. Казалось, теперь вся ее жизнь вертится исключительно вокруг смерти.

Отчим тряхнул головой и кивнул в сторону машины.

— Садись. На подобные встречи опаздывать нельзя.

— Разумеется, — буркнула Пиппа, открывая дверцу и занимая свое место. Она не знала, что еще сказать. Мысли остались далеко, на дорожке рядом с голубем.

Вскоре их машина въехала на парковку возле железнодорожного вокзала Литтл-Килтона. Там было людно, в ровных рядах пригородных поездов сверкало солнце.

Отчим вздохнул.

— Какой-то гондон на «порше» опять занял мое место!

Словечко «гондон» он перенял у Пиппы, и та успела не раз пожалеть о своем длинном языке.

Пустые места нашлись лишь в самом конце парковки рядом с сетчатым забором, куда не доставали камеры. В бывшем пристанище Хоуи Бауэрса. Деньги в одном кармане, крошечные бумажные пакетики — в другом… Не успела Пиппа опомниться, как щелчок ремня безопасности превратился в стук ботинок Стэнли Форбса за спиной. Спустилась ночь, Хоуи был не в тюрьме, а прямо здесь — под оранжевым фонарем, прятавшим в тени его глаза. Стэнли подходит к нему, обменивает купюры на свою жизнь. Поворачивается к Пиппе с мертвыми глазами, а в груди у него появляются шесть дыр; кровь течет по рубашке на бетон и почему-то попадает ей на руки. Те по локоть в красном, и…

— Идешь, Пиппетка? — Отчим уже открыл ей дверцу.

— Иду, — ответила Пиппа, вытирая ладони о брюки.

Поезд до Лондона был переполнен; они стояли, прижимаясь к другим пассажирам, неловко улыбаясь и кивая, если вдруг случайно кого-то толкнут. Металлический поручень проходил слишком высоко, поэтому Пиппа держалась за локоть отчима.

В поезде она дважды заметила Чарли Грина. В первый раз — в стоявшем спиной мужчине; потом тот повернулся взглянуть на карту метро. Во второй раз — в человеке, который поджидал их на платформе, сжимая в руке пистолет. Но когда тот зашел в вагон, черты лица поплыли, потеряв всякое сходство с Чарли, а оружие превратилось в зонтик.

Прошло четыре месяца, однако полиция его так и не поймала. Жена Чарли Грина, Флора, восемь недель назад явилась в полицию с повинной; оказывается, в бегах они успели расстаться. Она не знала, где ее муж, но в интернете ходили слухи, будто ему удалось добраться до Франции. Пиппа все равно повсюду его высматривала: не потому, что ей хотелось, чтобы его поймали, а потому, что было нужно, чтобы его нашли. Именно эта разница определяла главную причину, по которой ее жизнь никак не могла вернуться в привычное русло.

Отчим перехватил ее взгляд.

— Волнуешься? — спросил он, перекрикивая скрип колес, когда поезд замедлил ход возле Марилебона. — Все будет хорошо. Просто слушайся Роджера, ладно? Он отличный юрист.

Роджер Тернер работал адвокатом в фирме отчима и, похоже, неплохо разбирался в делах о клевете. Он ждал возле старого конференц-центра из красного кирпича, где был забронирован зал.

— Еще раз здравствуй, Пиппа, — сказал Роджер, протягивая ей ладонь. Пиппа мельком взглянула на свои пальцы — нет ли крови? — и ответила на рукопожатие. — Виктор, как прошли выходные?

— Спасибо, отлично. В понедельник выйду полный сил.

— Думаю, нам пора, если ты готова, — обратился Роджер к Пиппе, взглянув на часы и перехватив поудобнее новенький портфель.

Пиппа кивнула. Руки опять взмокли, на сей раз от пота. Самого обычного пота…

— Все будет хорошо, милая, — сказал отчим, поправляя воротник.

— Я сто раз проводил подобные встречи, — усмехнулся Роджер, поправляя седые волосы. — Переживать совершенно не о чем.

— Позвони, как закончите, ладно? — Отчим наклонился поцеловать ее в макушку. — Жду тебя дома вечером. Роджер, я чуть позже загляну, ладно?

— Да, хорошо, Виктор. Пиппа, прошу.

* * *

Они прошли в конференц-зал 4Е на верхнем этаже. Пиппа попросила идти по лестнице, чтобы сердце колотилось по вполне понятной причине. Именно поэтому она теперь переходила на бег всякий раз, когда в груди отчего-то екало. Лучше бежать, чтобы не было мучительно больно.

Они поднялись. Пожилой Роджер пыхтел за спиной. В коридоре возле зала 4Е стоял элегантно одетый мужчина. Увидев их, он улыбнулся.

— О, вы, должно быть, Пиппа Фитц-Амоби, — сказал незнакомец. Снова протянутая рука, снова мимолетный взгляд на мокрую ладонь. — А вы, полагаю, ее адвокат, Роджер Тернер? Меня зовут Хассан Башир, я ваш независимый посредник.

Он улыбнулся, поправляя очки на тонком носу. Мужчина выглядел очень милым и полным энтузиазма. Пиппе не хотелось портить ему настроение, но, видимо, придется.

— Приятно познакомиться, — сказала она, кашлянув.

— И мне. — Он хлопнул в ладоши, чем изрядно ее удивил. — Другая сторона уже в зале, все готово. Если у вас нет вопросов, — он покосился на Роджера, — то можно приступать.

— Хорошо.

Роджер встал перед Пиппой, принимая на себя командование, Хассан отступил в сторону, придерживая дверь. Внутри было тихо. Роджер прошел в зал, кивком поблагодарив Хассана. Настал черед Пиппы. Она набрала в грудь воздуха, расправила плечи и выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Вперед.

Ее противник сидел у дальнего края стола, поджав губы, отчего к скулам тянулись складки. Растрепанные светлые волосы были зачесаны назад. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом, в котором почудилось нечто темное и злорадное.

Макс Хастингс.

Глава вторая

Ноги Пиппы примерзли к полу. Сработал первобытный инстинкт: еще один шаг — и она окажется слишком близко к злейшему врагу.

— Сюда, Пиппа, — сказал Роджер, выдвигая стул напротив Макса и жестом предлагая ей сесть.

Рядом с Максом, напротив Роджера, сидел Кристофер Эппс — поверенный, который представлял интересы Макса в суде. Последний раз Пиппа видела его в тот день, когда давала свидетельские показания; на нем был точно такой же костюм, и говорил он столь же отрывисто. Эппса она тоже презирала, но это чувство не шло ни в какое сравнение с ненавистью к человеку напротив.

К человеку, от которого ее отделял только узкий стол.

— Так, еще раз здравствуйте, — бодро начал Хассан, занимая кресло во главе стола. — Давайте обойдемся без формальностей. Моя работа посредника заключается в том, чтобы помочь вам урегулировать конфликт и найти оптимальное решение. Главное, чтобы все остались довольны. Это понятно?

Видимо, Хассан плохо чувствовал атмосферу в зале.

— Цель посредничества, по сути, состоит в том, чтобы избежать судебных разбирательств. Судебный процесс — это очень хлопотно и дорого, поэтому стоит выяснить, нельзя ли прийти к согласию без подачи иска.

Он улыбнулся, посмотрев сперва в сторону Пиппы, потом Макса, одинаково приветствуя обоих.

— Если мы не сумеем решить вопрос мирно, мистер Хастингс и его адвокат намерены подать иск против мисс Фитц-Амоби. По их мнению, в ее блоге от третьего мая текущего года содержится клевета, а также смонтированная аудиозапись. — Хассан сверился со своими записями. — Мистер Эппс от имени истца, мистера Хастингса, заявляет, что клевета нанесла непоправимый ущерб его клиенту, как моральный, так и репутационный. Это, в свою очередь, привело к финансовым потерям, поэтому он требует возмещения убытков.

Пиппа стиснула кулаки; костяшки пальцев выступили из-под кожи, как позвоночник у динозавра. Она сомневалась, что сумеет высидеть до конца заседания, слушая этот невыносимый бред. Но надо постараться: ради отчима, и Роджера, и бедняги Хассана. Она через силу выдохнула.

На столе перед Максом, разумеется, стояла непременная бутылка с водой из мутно-синего пластика с откидным резиновым носиком. Пиппа видела ее неоднократно. В маленьком Литтл-Килтоне не так уж много беговых дорожек, и они имеют свойство пересекаться. Пиппа привыкла встречать Макса во время пробежек. Казалось, он нарочно ее подстерегает. Всякий раз у Макса имелась при себе эта гребаная синяя бутылка.

Макс заметил, как она на него смотрит. Он потянулся к бутылке, со щелчком открыл носик и, сделав большой глоток, пополоскал воду во рту. Его взгляд все это время был неотрывно прикован к Пиппе.

Хассан слегка ослабил галстук.

— Итак, мистер Эппс, если готовы, можете начинать.

— Естественно, — заявил тот, перебирая бумаги. Голос звучал по-прежнему отрывисто. — Мой клиент ужасно пострадал из-за клеветнических высказываний мисс Фитц-Амоби, опубликованных вечером третьего мая. Стоит отметить, что у мисс Фитц-Амоби много подписчиков, в тот момент их насчитывалось более трехсот тысяч. Мой клиент получил образование в престижном университете, а значит, имел хорошие перспективы трудоустройства.

Макс снова присосался к бутылке с водой.

— Однако в последние несколько месяцев мистер Хастингс безуспешно пытался найти достойную работу. Это стало прямым следствием того урона, который нанесла его репутации мисс Фитц-Амоби. Мой клиент вынужден жить с родителями, поскольку не в состоянии найти работу и, следовательно, не может позволить себе аренду квартиры в Лондоне.

«Ах ты, бедный серийный насильник», — подумала Пиппа, произнося это взглядом.

— Причем пострадал не только мой клиент, — продолжал Эппс. — Его родители, мистер и миссис Хастингс, также испытали стресс, им пришлось покинуть страну и некоторое время провести во Флоренции. Их жилье подверглось вандализму в тот самый вечер, когда мисс Фитц-Амоби опубликовала свою клевету: фасад дома разрисовали граффити со словами «Насильник, я тебя достану», и…

— Мистер Эппс, — перебил его Роджер, — надеюсь, вы не хотите сказать, что моя клиентка причастна к этому акту вандализма? Даже у полиции не возникло к ней никаких вопросов.

— Разумеется, мистер Тернер, я ничего подобного не утверждаю. Я упомянул об этом событии, поскольку мы вправе предполагать причинно-следственную связь между клеветническим постом мисс Фитц-Амоби и актом вандализма. Произошло это в один день. Следовательно, семья Хастингсов не может чувствовать себя в безопасности в собственном доме, им пришлось установить видеонаблюдение. Тем самым хотелось бы объяснить не только финансовые трудности, испытанные мистером Хастингсом, но и эмоциональные муки, которые ему довелось пережить в результате злонамеренных действий мисс Фитц-Амоби.

— «Злонамеренных»? — рявкнула Пиппа, чувствуя, как к щекам хлынула кровь. — Я назвала его насильником, потому что он и есть насильник! Он…

— Мистер Тернер! — повысил голос Эппс. — Пожалуйста, посоветуйте вашей клиентке хранить молчание. Напомните ей, что любые заявления, которые она делает сейчас, могут быть квалифицированы как клевета.

Хассан вскинул руки.

— Так, давайте выдохнем. Мисс Фитц-Амоби, у вашей стороны будет возможность высказаться, только чуть позже.

— Все в порядке, Пиппа, я справлюсь, — тихо сказал ей Роджер.

— Напомню мисс Фитц-Амоби… — произнес Эппс, глядя не на нее, а на Роджера, — что четыре месяца назад мой клиент предстал перед судом и был оправдан по всем пунктам обвинения. В этом и заключается главное доказательство того, что пост, опубликованный третьего мая, на самом деле содержит клевету.

— При всем уважении, — вмешался Роджер, перебирая бумаги, — заявление может быть клеветой только в том случае, если оно сформулировано как факт. Пост моего клиента гласит следующее: «Суд над Максом Хастингсом: последнее обновление. Мне все равно, что думают присяжные: он виновен». — Роджер откашлялся. — Фраза «мне все равно» однозначно указывает, что последующее утверждение является субъективным мнением, а не фактом, и…

— Давайте не будем! — перебил его Эппс. — Вы хотите сослаться на право высказывать собственное мнение? Серьезно? Я вас умоляю! Фраза вашей клиентки однозначно сформулирована как факт, а прикрепленный аудиофайл создает впечатление реальной записи.

— Она и есть реальная, — сказала Пиппа. — Хотите послушать?

— Пиппа, пожалуйста…

— Мистер Тернер…

— Это явный монтаж, — заявил Макс, впервые за все время подав голос. Он сидел совершенно спокойно, сложив на столе перед собой руки, и смотрел только на посредника. — Я никогда так не разговариваю.

— Как — «так»? Как насильник?! — выплюнула Пиппа.

— МИСТЕР ТЕРНЕР!..

— Пиппа…

— Пожалуйста, хватит! — Хассан встал. — Давайте сбавим тон. У вас будет возможность высказаться. Помните: мы здесь, чтобы все ушли довольными. Мистер Эппс, какое возмещение ущерба хотел бы ваш клиент?

Склонив голову, Эппс вытащил листок из нижней части стопки.

— Начнем с непосредственных убытков. Поскольку мой клиент остался без работы и четыре месяца не получал ожидаемую для человека его положения зарплату (не менее трех тысяч фунтов стерлингов), финансовые потери составляют двенадцать тысяч.

Макс снова присосался к бутылке, жадно проталкивая воду в горло. Пиппе ужасно хотелось выхватить сосуд и разбить о его голову. Раз ей суждено испачкать руки в крови — пускай это будет кровь Хастингса.

— Естественно, моральный ущерб, который нанесли моему клиенту, оценить невозможно. Однако мы сочли, что восьми тысяч фунтов будет вполне достаточно. Поэтому итоговая сумма составляет двадцать тысяч фунтов стерлингов.

— Глупости, — отозвался Тернер, качая головой. — Моей клиентке всего восемнадцать лет.

— Мистер Тернер, позвольте закончить, — усмехнулся Эппс, облизывая палец, чтобы перевернуть страницу. — В ходе обсуждений клиент пришел к выводу, что по-прежнему терпит ущерб, поскольку клевета не была опровергнута и он не получил извинений, что представляло бы гораздо большую ценность, нежели денежные выплаты.

— Мисс Фитц-Амоби удалила пост несколько недель назад, как только мы получили ваше письмо с требованиями, — заметил Роджер.

— Мистер Тернер, я вас умоляю, — отозвался Эппс. Если Пиппа еще раз услышит это снисходительное «я вас умоляю», она и ему разобьет лицо. — Удаление поста задним числом никоим образом не компенсирует нанесенный репутации ущерб. Итак, мы предлагаем следующее: мисс Фитц-Амоби публикует пост в том же блоге, где она отказывается от своих изначальных слов, признает факт клеветы и приносит извинения за вред, который причинила моему клиенту. Кроме того — и это, попрошу внимания, самое важное, — в той же публикации она должна признать, что подделала аудиозапись и мой клиент никогда не произносил приписываемых ему слов.

— Вы охренели?!

— Пиппа…

— Мисс Фитц-Амоби! — взмолился Хассан, дергая за галстук так, будто тот затягивался удавкой у него на шее.

— Я не стану обращать внимание на поведение вашей клиентки, — сказал Эппс. — Если требования будут выполнены, мы готовы снизить сумму денежной компенсации вдвое — до десяти тысяч фунтов.

— Итак, у нас есть хорошее предложение, — кивнул Хассан, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Мистер Тернер, чем вы намерены ответить?

— Благодарю, мистер Башир, — сказал Роджер, беря слово. — Сумма ущерба по-прежнему слишком высока. Вы делаете крайне надуманные утверждения о предполагаемом уровне зарплаты, которую мог бы получать ваш клиент. Я не уверен, что он столь востребован на рынке труда, особенно в текущих экономических условиях. Вдобавок моей клиентке всего восемнадцать лет, и единственный доход, который она получает, — от рекламы в своем подкасте. А в ближайшее время она поступает в университет и вынуждена взять большой кредит. В связи с этим ваше требование выглядит несостоятельным.

— Ладно, семь тысяч, — прищурился Эппс.

— Пять, — возразил Роджер.

Эппс мельком глянул на Макса, который чуть заметно кивнул.

— Нас устраивает, — сказал Эппс. — Если будут опровержение и извинения.

— Итак, мы, кажется, пришли к согласию. — На лицо Хассана вернулась настороженная улыбка. — Мистер Тернер, мисс Фитц-Амоби, что скажете про эти условия?

— Ну… — начал Роджер. — По-моему…

— Сделки не будет, — заявила Пиппа, отодвигаясь от стола.

Ножки стула громко скрипнули по полированному полу.

— Пиппа, — окликнул ее Роджер, прежде чем она успела встать. — Давай обсудим наедине, и…

— Я не стану отказываться от своих слов и врать, будто запись смонтирована. Я назвала его насильником, потому что он и есть насильник. Я лучше сдохну, чем буду перед ним извиняться.

Пиппа ощерилась, глядя на Макса. От злости скрутило живот, по коже бежали мурашки.

— Мистер Тернер! Умоляю, успокойте свою клиентку! — Эппс шарахнул кулаком по столу.

Хассан хлопнул в ладоши, не зная, что делать.

Пиппа встала.

— Можешь подавать на меня в суд, Макс. — Его имя она буквально выплюнула, не в силах терпеть на языке. — У меня есть лучшая защита — правда. Так что вперед, подавай иск. Попробуй. Увидимся в суде. Ты ведь знаешь, что там будет, да, Макс? Тебе придется доказывать, что мои слова не были правдой, а значит, фактически устроить новое судилище. С теми же свидетелями, с показаниями потерпевших, с уликами… Обвинений в твой адрес, конечно же, не будет, но все лишний раз узнают, какой ты есть на самом деле. Насильник и психопат!

— Мисс Фитц-Амоби!

— Пиппа…

Она уперлась руками в стол и впилась в Макса горящим взглядом. Жаль, нельзя убивать на расстоянии: она с радостью прожгла бы в нем дыру.

— Ты правда думаешь, что выкрутишься и во второй раз? Снова убедишь жюри присяжных, что ты не чудовище?

Макс посмотрел на нее и усмехнулся.

— Ты спятила.

— Может быть. Поэтому лучше со мной не связывайся!

— Так! — Хассан встал и хлопнул в ладоши. — Давайте сделаем перерыв, выпьем кофе и…

— Мы закончили, — отрезала Пиппа.

Она закинула на плечо рюкзак и распахнула дверь с такой силой, что та ударилась о стену.

— Мисс Фитц-Амоби, пожалуйста, вернитесь! — полетел за ней отчаянный вопль Хассана.

За спиной послышались шаги. Пиппа обернулась. В коридор выскочил Роджер, запихивая на ходу бумаги в портфель.

— Пиппа, полагаю, будет лучше, если…

— Я не стану с ним договариваться.

— Одну минуту! — раздался отрывистый лай Эппса, который вышел в коридор вслед за ними. — Всего одну, умоляю. — Он поправил седые волосы. — Мы не станем подавать иск в ближайший месяц. Для всех и правда будет лучше, если мы избежим судебных разбирательств. Поэтому у вас есть время обдумать наше предложение, и желательно без лишних эмоций.

Он снисходительно посмотрел на Пиппу.

— Я уже все решила, — ответила Пиппа.

— Я вас умоляю… — Эппс порылся в кармане пиджака и, вытащив две визитки цвета слоновой кости, протянул их Пиппе и Роджеру. — Здесь мои контакты. Все-таки подумайте и, если передумаете, звоните в любое время.

— Не ждите, — сказала Пиппа, неохотно беря визитку и запихивая ее в пустой карман.

Кристофер Эппс внимательно посмотрел на нее, беспокойно хмуря брови. Пиппа еле выдержала взгляд: отвернуться — значит проиграть.

— И еще один совет напоследок, — сказал Эппс. — Хотите слушайте, хотите нет, но я встречал людей, угодивших в подобную саморазрушительную спираль. Мне доводилось представлять их интересы в суде. В конце концов вы только навредите всем вокруг. Вы не сможете никому помочь. Я призываю вас остановиться, пока вы не потеряли все, что вам дорого.

— Благодарю за бесплатный совет, мистер Эппс, — сказала Пиппа. — Вы меня недооцениваете. Я готова потерять все, что имею, лишь бы уничтожить при этом вашего клиента. Никакой другой исход меня не устроит. Хорошего вам дня, мистер Эппс.

Она одарила его сладкой и одновременно злой улыбкой, развернулась на пятках и зашагала к выходу; каблуки зацокали в такт беспокойному сердцу. Там, в его биении, под слоями мышц и сухожилий, звучало эхо шести выстрелов.

Глава третья

Рави перехватил пристальный взгляд Пиппы: она без стеснения разглядывала его длинные темные волосы, ямочку на подбородке, куда так удобно ложится палец, черные глаза и танцующее в них пламя от свечи с осенними пряностями, которую подарила ей мама. Глаза Рави были очень яркими и искристыми, словно светились изнутри. Совершенно не мертвые и не безжизненные, скорее наоборот. Словно противоядие от разъедающей ее отравы.

Поэтому Пиппа жадно разглядывала Рави Сингха и не упускала ни единой детали.

— Эй, вуайеристка, — ухмыльнулся Рави, — чего так смотришь?

— Ничего.

Она пожала плечами, не отводя взгляда.

— Кстати, а что означает это слово? — тихо спросил Джош, собиравший на ковре какую-то загадочную фигурку из лего. — Меня так обозвали в интернете. Это что-то неприличное?

Пиппа фыркнула, увидев, как Рави панически таращит глаза, поджимает губы и шевелит бровями. Он через плечо покосился на кухонную дверь, за которой суетились родители Пиппы, убиравшие со стола после ужина.

— Ну не то чтобы неприличное… — как можно небрежнее ответил Рави. — Только повторять не надо, ладно? Особенно в присутствии мамы.

— Но что оно значит?

Джош уставился на Рави, и на мгновение Пиппе показалось, что он спрашивает нарочно: хочет заставить парня помучиться.

— Они… Ну… — Рави помолчал. — Следят по-всякому.

— А, ясно, — кивнул Джош, принимая объяснение. — Как тот человек, который присматривал за нашим домом?

— Ну да… Ой, погоди, не так, — встрепенулся Рави. — Если следят за домом — это не вуайеристы!

Он беспомощно оглянулся на Пиппу.

— Ничем не могу помочь, — с ухмылкой прошептала та. — Сам рой себе могилу.

— Спасибо, Пиппус Максимус.

— Эй, давай забудем это новое прозвище? — возмутилась девушка, швыряя в друга подушку. — Оно стремное. Мне больше нравится «сержант».

— Зови ее Пиппо-Гиппо, — встрял Джош. — Ей тоже не нравится.

— Тебе идет, — сказал Рави, тыча ее под ребра. — Ты самое могучее воплощение Пиппы, какое только может быть. В эти выходные так тебя родным и представлю.

Она закатила глаза и ткнула его в бок пальцем, угодив в самое чувствительное местечко, отчего Рави взвизгнул.

— Пиппа ведь знакома с твоей семьей. Она не раз бывала у тебя в гостях. — Джош растерянно поднял голову. Он был в том самом противном возрасте, когда ребенок считает необходимым вмешиваться во все разговоры подряд. Вчера он даже высказал собственное мнение о тампонах.

— У нас большая семья, Джош. Очень большая. Есть и кузены, и, представь себе, двоюродные тетушки, — драматично заявил Рави, подтверждая слова выразительным жестом.

— Ничего страшного, — отмахнулась Пиппа. — Я подготовлюсь. Лишний раз перечитаю свой список.

— И это еще не… Погоди-ка! — Рави запнулся, нахмурив брови. — Что ты сказала? Какой список?

— Н-ну-у… — Пиппа, покраснев, заерзала. Больше всего на свете Рави обожал над ней смеяться, не стоило давать ему лишний повод для шуток. — Так, пустяки.

— Нет-нет! Что за список?

Он выпрямился, улыбаясь так широко, что еще чуть-чуть — и лицо бы треснуло.

— Пустяки. — Она скрестила на груди руки.

Рави неожиданно кинулся на нее и принялся щекотать в том самом месте, где она боялась щекотки сильнее всего: у основания шеи.

— Ой, хватит! — против воли расхохоталась Пиппа. — Рави, перестань! У меня голова болит.

— Ну-ка, рассказывай про свой список!

— Ладно, — через силу выдохнула она, и ее наконец отпустило. — Я… я просто составляю таблицу, куда записываю все, что ты говоришь про своих родственников. Разные мелкие детали. Чтобы потом, когда встречусь с ними, произвести на них впечатление.

Пиппа старалась не смотреть Рави в лицо, зная, какое выражение там увидит.

— Какие, например, детали? — спросил он, едва сдерживая смех.

— Ну, например… Что тетушка Прия, младшая сестра твоей мамы, любит криминальные документалки, так что можно завести с ней разговор на эту тему. А твоя кузина Дива, если правильно помню, увлекается бегом и фитнесом. — Пиппа обхватила руками колени. — А твоей тетушке Заре я все равно не понравлюсь, как ни старайся, так что можно не заморачиваться.

— Верно, — рассмеялся Рави. — Она всех вокруг ненавидит.

— Знаю, ты рассказывал.

Он долго разглядывал ее, про себя посмеиваясь.

— Поверить не могу, что ты тайком составляешь на нас досье. — Одним плавным движением Рави встал, подхватил ее на руки, приподнял и начал раскачивать. Пиппа с протестами отбивалась. — Под суровой внешностью скрывается маленький миленький чудик…

— Пиппа вовсе не миленькая, — счел нужным вставить Джош.

Рави отпустил Пиппу и усадил ее обратно на диван.

— Ладно, — произнес он, потягиваясь. — Пора идти. Некоторым приходится вставать в шесть утра, чтобы успеть на практику. Вдруг моей девушке понадобится хороший адвокат? — Он подмигнул.

То же самое Рави сказал после того, как Пиппа поведала ему про встречу с посредником.

Рави недавно устроился на стажировку, и Пиппа видела, как ему нравится работа, хоть он и постоянно возмущался тем, что приходится рано вставать. В первый рабочий день она подарила ему футболку с надписью: «Загрузка юриста…»

— Ладно, Джошуа, пока, — сказал Рави, подтолкнув мальчика ногой. — Рад был повидаться.

— Правда? — обрадовался тот. — А как же Пиппа?

— С ней тоже, но во вторую очередь, — сообщил Рави, поворачиваясь к Пиппе.

Он поцеловал ее в лоб, обжигая дыханием волосы, а когда Джош отвернулся, то мимоходом и в губы.

— Я все вижу, — настырно заявил братец.

— Пойду попрощаюсь с твоими родителями, — сказал Рави. Потом повернулся к Пиппе и, помолчав секунду, добавил на ухо: — Заодно скажу твоей матери, что из-за тебя твой десятилетний брат думает, будто за вашим домом следят вуайеристы.

Пиппа сжала ему локоть, это было одно из их секретных «Я люблю тебя», и рассмеялась.

Улыбка не сходила с ее губ и потом, весь оставшийся вечер. Однако когда Пиппа поднялась к себе и осталась в комнате одна, то поняла, что радости больше нет.

Головная боль опять принялась сверлить виски. Пиппа уставилась в окно на сгущавшиеся сумерки. Облака собирались в темную мутную фигуру. Время шло к ночи. Пиппа глянула на часы: девять вечера. Скоро все лягут в постель и уснут. Все, кроме нее. Она одна в спящем городе будет таращиться в темноту, умоляя ночь поскорее закончиться.

Пиппа обещала себе больше так не делать. Прошлый раз был последним. Она мысленно твердила эти слова как мантру. Но сейчас, прижимая пальцы к стучащим вискам, чтобы унять боль, она знала, что все бесполезно. Пиппа проиграет. Опять. Сил бороться не было.

Она подошла к двери и прикрыла ее на тот случай, если кто-то будет проходить мимо. Родители ни за что не должны знать о ее маленькой слабости. И Рави тоже. Особенно Рави.

Усевшись за стол, она положила айфон между ноутбуком и громоздкими черными наушниками. Открыла ящик, второй справа, и начала вытаскивать содержимое: коробку с булавками, перемотанную красной бечевкой; пару старых белых наушников; клейкую ленту…

Достав большой блокнот, добралась до дна ящика — фальшивого, сделанного из листа белого картона. Подцепила его кончиками пальцев и приподняла крышку.

Под ней лежали одноразовые телефоны — шесть штук. Шесть телефонов с предоплатой, купленных за наличные в разных магазинах, с низко надвинутой на глаза кепкой.

Телефоны безучастно глядели в ответ.

Еще один раз — действительно последний. Честное слово.

Пиппа сунула в ящик руку и достала телефон, который лежал слева: старенькую серую «нокию». Зажала кнопку питания, чтобы включить аппарат. Пальцы дрожали от напряжения. В биении сердца слышался знакомый грохот. Экран вспыхнул зеленоватой подсветкой. В простеньком меню Пиппа выбрала «Мои сообщения» и нажала на единственный контакт, хранившийся в памяти. Он был забит во все шесть телефонов.

Пальцы зависли над клавиатурой и вдавили кнопку «5», чтобы выбрать букву «М».

«Можно я сейчас зайду?» — напечатала Пиппа и нажала «Отправить», обещая себе, что этот раз действительно будет последним.

Потянулись минуты. Она наблюдала за пустым экраном под своим сообщением. Хотелось, чтобы ответ появился как можно скорее; Пиппа сосредоточилась на этом желании, подгоняя адресата и стараясь не замечать нараставшего в груди стука. Однако стоило его почувствовать, как он стал невыносим.

Пиппа затаила дыхание и стала ждать ответ еще активнее.

Сработало.

«Да», — появилось на экране.

Глава четвертая

Стучащее в груди сердце соревновалось в скорости с ногами. Во всем теле отзывался грохот, который не заглушали даже шумоподавляющие наушники. На сей раз Пиппа не могла себя обманывать: сердце колотилось вовсе не из-за бега, она бежала всего четыре минуты, и впереди уже был виден тупик Бикон.

Родителям она сказала, что хочет перед сном побегать. В последнее время Пиппа завела себе такую привычку. Надевала легинсы, белый спортивный топ и отправлялась на пробежку. Ну хоть насчет этого врать не пришлось. Иногда пробежка и впрямь помогала, но не сегодня. Сегодня ей поможет только одно.

Приближаясь к дому номер тринадцать, Пиппа сбавила скорость и опустила наушники на шею. Уперлась пятками и на мгновение застыла, проверяя, так уж ли необходимо идти дальше. Если сделать еще шаг — пути назад не будет.

Она подошла к дому с террасой, возле которого под навесом был припаркован сверкающий белый «БМВ». Подошла к темно-красной двери. Провела пальцами по кнопке звонка и сжала руку в кулак. Постучала. Звонить запрещалось: слишком шумно, соседи могут обратить внимание.

Она постучала снова, пока наконец не заметила силуэт за матовым стеклом. Скрипнул отодвигаемый засов, дверь открылась, и в щели мелькнуло лицо Люка Итона. Вытатуированные узоры, ползущие по его шее и щеке, выглядели в темноте так, будто кожу сняли полосками, а потом приклеили к освежеванной плоти.

Люк приоткрыл дверь самую малость, чтобы Пиппа могла протиснуться внутрь.

— Давай быстрее, — хрипло сказал он, отворачиваясь и уходя в глубь дома. — Сейчас еще один человек должен прийти.

Пиппа закрыла за собой дверь и пошла вслед за Люком в маленькую квадратную кухню. На Люке были те самые баскетбольные шорты, в которых он встретил ее в день знакомства, когда Пиппа пришла сюда, чтобы поговорить с Нэт да Сильвой о пропавшем Джейми Рейнольдсе. Нэт, хвала господу, ушла от Люка, и теперь в доме больше никого не было, кроме них двоих.

Люк наклонился и открыл кухонный ящик.

— Ты вроде в прошлый раз говорила, что больше не придешь.

— Да, говорила! — резко ответила Пиппа, ковыряя ноготь. — Просто мне надо выспаться. Вот и все.

Люк пошарил на полке и достал бумажный пакетик. Открыл его и продемонстрировал Пиппе содержимое.

— В этот раз дозировка другая, два миллиграмма, — сказал он, встряхнув пакетик. — Поэтому так мало.

— Хорошо, — ответила Пиппа, глянув на Люка.

Зря. Она вечно ловила себя на том, что ищет в его лице сходство со Стэнли Форбсом. Чарли Грин подозревал их обоих, когда искал нужного ему человека среди обитателей Литтл-Килтона. Люку, впрочем, повезло — он оказался непричастен к давней истории, поэтому все еще был жив. Пиппа не видела его крови, не замарала в ней своих рук, а вот кровь Стэнли намертво впиталась ей в кожу, щекотала подушечки пальцев и капала на линолеумный пол.

Нет, это всего лишь пот, а руки просто трясутся.

Надо чем-то их занять. Пиппа полезла за пояс штанов, вытащила наличные и отсчитала нужную сумму. Люк кивнул. Она передала ему деньги и протянула другую руку. На ладонь лег бумажный пакетик, громко хрустнув в сжатом кулаке.

Люк замешкался, и в глазах у него мелькнуло странное выражение, опасно граничившее с жалостью.

— Знаешь… — начал он, снова залезая в шкаф и доставая другой, уже прозрачный пакетик. — Если тебе так плохо, у меня есть кое-что покруче ксанакса. Действует моментально.

Он тряхнул пакетик, полный продолговатых таблеток мшисто-зеленого цвета.

Пиппа уставилась на них, задумчиво закусывая губу.

— Круче?

— Намного.

— А что это? — уточнила она, буравя таблетки взглядом.

— Рогипнол. — Люк встряхнул пакетик. — Вырубает мгновенно.

У Пиппы все внутри сжалось.

— Нет, спасибо. Уже пробовала. — Она не стала уточнять, что эту дрянь откачивали из ее желудка, когда Бекка Белл десять месяцев назад кинула таблетки ей в кружку с чаем. Такие же таблетки ее сестра Энди перед смертью продала Максу Хастингсу.

— Как хочешь, — отозвался Люк, убирая пакетик в карман. — Если передумаешь, предложение в силе. Хотя стоят, разумеется, дороже.

— Разумеется, — эхом повторила Пиппа, пребывая мыслями далеко отсюда.

Словно в тумане она повернулась к двери. Люк Итон прощаться не стал — он, впрочем, и здороваться не любил. Может, сказать ему, что сегодня точно последний раз и он ее больше не увидит?

Но как тогда бороться с бессонницей?..

В голову пришла неожиданная мысль. Пиппа развернулась на каблуках и прошла обратно в кухню, где сказала совершенно иное, нежели планировала изначально:

— Люк, эти таблетки — рогипнол… ты их еще кому-то продаешь? У тебя их кто-то покупает?

Люк недоуменно заморгал.

— Макс Хастингс, верно? Это он их у тебя берет? Высокий такой, с длинными светлыми волосами, болтливый. Он? Он берет у тебя таблетки?

Люк не ответил.

— Это же Макс? — настойчиво, звенящим голосом переспросила Пиппа.

Люк напрягся, мигом забывая про жалость.

— Ты знаешь правила: никаких вопросов. Я ничего не спрашиваю и не отвечаю. — На его лице появилась глумливая ухмылка. — На тебя эти правила тоже распространяются. Считаешь себя особенной? Зря. Давай, до встречи.

Выходя из дома, Пиппа скомкала в руке пакетик. Хотела хлопнуть за собой дверью, но передумала. Сердце забилось чаще, наполняя голову треском ломающихся ребер. В тени уличных фонарей прятались мертвые глаза. Если Пиппа моргнет, то увидит их в темноте.

Правда ли Макс покупает у Люка таблетки? Раньше он брал их у Энди Белл, а та, в свою очередь, — у Хоуи Бауэрса. Однако именно Люк снабжал Хоуи товаром, и теперь, когда этих двоих больше нет, цепочка могла укоротиться. Если Макс до сих пор балуется наркотой, то берет ее напрямую у Люка. Уж не с ним ли Пиппа чуть не столкнулась у дверей Итона? Макс по-прежнему подмешивает всякую гадость девочкам? Ломает им жизни, как это было с Нэт да Сильвой и Беккой Белл?

У Пиппы скрутило живот; еще чуть-чуть, и ее вывернет прямо на дорогу.

Она согнулась пополам, дыша через силу. Пакетик в руках хрустнул. Ждать невозможно. Пиппа, спотыкаясь, перешла на другую сторону дороги под прикрытие деревьев. Потянула за край пакетика, безуспешно пытаясь открыть его, потому что пальцы были в крови…

В поту. Это всего лишь пот.

Она вытащила длинную белую таблетку, непохожую на те, что были прежде. С одной стороны виднелось три насечки и слово «ксанакс», с другой насечек было две. По крайней мере, не подделка. Неподалеку залаяла собака. Пиппа торопливо разломила таблетку и закинула половинку в рот. Там уже скопилась слюна, поэтому удалось проглотить лекарство всухую.

Пакетик Пиппа сунула под мышку. Еле успела: из-за угла появился прохожий с маленьким белым терьером на поводке. То была ее соседка Гейл Ярдли.

— О, Пиппа! Не ожидала… — Гейл окинула ее взглядом с головы до ног. — Готова поклясться, что минуту назад видела тебя возле дома, ты возвращалась с пробежки. Привидится же иногда…

— Со всеми бывает, — ответила Пиппа, не меняя выражение лица.

— Да, наверное, — неловко рассмеялась Гейл. — Не буду тебя отвлекать.

Она отошла. Пес задержался на секунду обнюхать кроссовки Пиппы, затем поводок дернулся, и терьер заковылял за хозяйкой.

Пиппа свернула в ту сторону, откуда пришла Гейл. Горло саднило — таблетка оцарапала слизистую. Появилось новое чувство — вины. Пиппе не верилось, что она опять ходила к Итону.

Сегодня уж точно был последний раз, пообещала она себе, шагая к дому. Однозначно. Самый последний.

По крайней мере, удастся выспаться. Скоро наступит неестественное спокойствие, укроет ее теплым одеялом, и челюсти наконец удастся разжать. Да, сегодня она выспится. Обязательно.

Психотерапевт в самом начале прописал ей курс валиума. Однако вскоре, как ни умоляла его Пиппа, отменил таблетки. Она до сих пор могла точно повторить его слова: «Вам нужно найти другой способ справляться с напряжением и стрессом. Лекарства в долгосрочной перспективе лишь затрудняют борьбу с посттравматическим синдромом. Вам они, Пиппа, не нужны, вы справитесь без них».

Он ошибался. Лекарства ей нужны, нужны как никогда, без них не уснуть. И все же Пиппа знала, что он прав — она делает себе только хуже.

«Самое эффективное лечение — это разговорная терапия, поэтому нам стоит встречаться каждую неделю».

Она старалась как могла, но после восьмого сеанса сказала, что ей намного лучше. Мол, теперь все хорошо. Родные ей поверили. Даже Рави поверил. Пиппе же казалось, что если она придет еще хоть на один сеанс, то сдохнет. Как о таком вообще можно говорить вслух? В мире не существует подходящих слов.

С одной стороны, она могла совершенно искренне сказать, что не верит, будто Стэнли Форбс заслуживал смерти. Он должен был выжить, и Пиппа всеми силами старалась его спасти. То, что он сделал в детстве, было не так уж непростительно — его заставили. Он учился, работал над собой, пытался искупить вину — Пиппа верила в это всем сердцем. А еще испытывала ужасное чувство вины за то, что привела к нему убийцу.

И в то же время она верила в совершенно другое. Эта мысль пришла изнутри; может, из души, если таковая имеется. Несмотря на то, что Стэнли был ребенком, именно он стал причиной смерти сестры Чарли Грина. Пиппа спрашивала себя: если бы кто-то выбрал Джоша и отдал его убийце, чтобы тот умер самой мучительной смертью, какую только можно представить, неужели она не стала бы мечтать о правосудии, не стала бы годами выслеживать преступника? Ответ был очевиден. Она знала, что сделала бы это без малейших колебаний: убила бы человека, который отнял у нее брата, и неважно, сколько времени это заняло бы. Чарли прав: они одинаковые. Они могли бы понять друг друга, потому что… похожи.

Поэтому Пиппа не могла обсуждать случившееся ни с врачом, ни с кем-либо еще. Это невозможно, совершенно немыслимо. Отсюда и мучения: ее разрывало надвое, и не было никаких способов сшить себя воедино. Исключено. Никто не поймет ее, кроме разве что… Чарли.

Пиппа сбавила шаг, глядя на дом впереди.

Чарли Грин. Вот почему так важно его найти. Однажды он помог ей, объяснил, что правильно, а что нет, и кто решает, что означают эти слова. Может… может, если поговорить с ним еще раз, он поймет. Он единственный, у кого это получалось. Видимо, он нашел какой-то способ примириться с совестью — значит, способен рассказать о нем и Пиппе. Он покажет ей, как все исправить, как вновь собрать себя воедино.

Впрочем, вряд ли это поможет: с одной стороны, ее рассуждения не были лишены логики, с другой — в них начисто отсутствовал смысл.

В кустах на другой стороне дороги раздался шорох.

У Пиппы перехватило дыхание, она резко обернулась, пытаясь разглядеть в темноте силуэт человека. В завываниях ветра слышался голос. Там кто-то есть? Прячется, следит за ней? Вдруг это Чарли?

Она прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в мешанине веток и листьев.

Нет, там никого нет, не надо глупить. Просто очередной кошмар, живущий в ее голове. Она теперь шарахается от каждой тени. Видит то, чего нет. Принимает пот на руках за кровь…

Пиппа подошла к дому, оглянувшись всего один раз. Скоро таблетка избавит ее от лишних страхов. И от остальных эмоций.

ГЛАВНАЯ | УБИЙСТВА | РАССЛЕДОВАНИЕ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ | ОЦЕНКА ВРЕМЕНИ СМЕРТИ

Как патологоанатомы определяют время смерти в случае убийства?

В первую очередь следуетоговорить важный момент: время смерти можно оценить лишь приблизительно. Ни один патологоанатом не способен, как в кино, назвать конкретный час и минуту. Существует три основных показателя, которые используются для определения давности наступления смерти. Их надо проверять непосредственно на месте преступления, в идеале как можно скорее после обнаружения трупа. Как правило, чем раньше найдут погибшего, тем точнее удастся определить время смерти[1].

1. Трупное окоченение

Сразу после смерти мышцы тела расслабляются. Затем, примерно через два часа, тело уплотняется из-за накопления в мышечных тканях кислоты[2]. Это и есть трупное окоченение. Оно начинается с мышц челюсти и по шее спускается вниз к конечностям. Процесс обычно занимает от шести до двенадцати часов, сохраняется в течение некоторого времени, затем, через 15–36 часов после гибели, постепенно сходит на нет[3]. Степень трупного окоченения позволяет вполне точно определить время смерти. Однако есть несколько факторов, которые могут повлиять на скорость процесса: в частности, температура окружающей среды. Теплый воздух увеличивает скорость окоченения, холод — значительно замедляет[4].

2. Трупные пятна

Трупные пятна — это результат оседания крови внутри тела под воздействием силы тяжести[5]. Кожа в местах скопления крови приобретает красно-фиолетовый оттенок[6]. Трупные пятна появляются через 2–4 часа после смерти, постепенно становятся более выраженными и приобретают максимально яркий окрас через 8–12 часов с момента гибели[7]. Выраженность трупных пятен означает, что если надавить на окрашенную кожу, цвет поблекнет (примерно такой же эффект наблюдается, если надавить себе на руку)[8]. На этот процесс также влияют различные факторы, например, температура окружающей среды и изменение положения тела.

3. Посмертное охлаждение

Посмертное охлаждение — процесс понижения температуры трупа. После смерти тело начинает остывать, принимая температуру окружающей среды (причем неважно, где именно находится тело)[9]. Как правило, организм теряет около 0,8 градуса в час[10]. На месте преступления, помимо наблюдений за степенью окоченения и трупными пятнами, судебно-медицинский эксперт обязательно измеряет температуру тела и окружающей среды, чтобы примерно рассчитать время, когда убили жертву[11].

Итак, время смерти можно определить лишь приблизительно, но патологоанатом способен сделать заключение о предположительном времени смерти.

Глава пятая

На нее смотрела смерть. Настоящая, неприукрашенная, как есть: с багрово-пятнистой кожей и жутким белым отпечатком ремня на шее. Наверное, в какой-то степени это даже забавно. Забавно в том смысле, что если размышлять о смерти слишком много, рано или поздно сойдешь с ума. Все мы в какой-то момент закончим так же, как покойники с фотографий на криво слепленной странице сайта про разложение трупов, который изучала Пиппа.

В правой руке она держала карандаш и делала в блокноте пометки. Что-то подчеркивала, что-то выделяла. Дописала ниже еще одно предложение, изредка поглядывая на экран: «Если тело кажется теплым, но успело окоченеть, с момента смерти прошло от трех до восьми часов».

— Это что, покойники?!

Голос пробился сквозь наушники. Пиппа вздрогнула, сердце скакнуло. Она спустила наушники на шею, и в уши хлынули звуки. За спиной раздался знакомый вздох. Наушники отсекали почти весь посторонний шум, поэтому Джош частенько брал их без спросу, чтобы поиграть за компьютером, «не слыша маминых нотаций». Пиппа щелкнула мышкой, переключаясь на другую вкладку. Остальные, впрочем, были немногим лучше.

— Пиппа?! — повторила мама намного строже.

Пиппа развернулась в кресле, нарочито округлив глаза, чтобы спрятать чувство вины. Мать стояла рядом, уперев руку в бок. Светлые волосы были замотаны в фольгу, будто у металлической Медузы. Сегодня она красила волосы — обычное дело с тех пор, как обнаружила у себя седые корни. Она даже не успела снять прозрачные перчатки, измазанные в краске.

— Ну? — поторопила мать.

— Да, покойники, — подтвердила Пиппа.

— Позволь спросить, зачем тебе, любимая дочь, смотреть на покойников в пятницу в восемь утра?

Неужто всего восемь? Пиппа встала в пять.

— Ты сама предлагала найти себе хобби, — пожала она плечами.

— Пиппа! — строго сказала мать, с трудом пряча улыбку.

— Мне нужно для подкаста, — призналась Пиппа, поворачиваясь обратно к экрану. — Помнишь, я рассказывала тебе про Джейн Доу? Ту девушку, которую нашли возле Кембриджа девять лет назад? Хочу собрать информацию и в университете запущу новый сезон. Попытаюсь выяснить, кем она была и кто ее убил. Я уже договорилась насчет первых интервью. Это нужно для подкаста, клянусь, — сказала она, смиренно поднимая руки.

— Новый сезон?

Мать хмуро вскинула бровь. Как ей удается одним жестом выразить столько чувств? Она ухитрялась вместить в движение тонкой линии волос долгие месяцы тревог и переживаний.

— Надо же как-то зарабатывать на жизнь. Впереди судебный процесс, баснословные гонорары юристам, — пожала плечами Пиппа, мысленно добавив: «И подпольная покупка бензодиазепинов, отпускаемых только по рецепту».

Впрочем, истинные причины были отнюдь не в этом.

— Очень смешно. — Мать расслабилась. — Просто… будь осторожна, ладно? Отдохни, если надо. Помни, что я всегда рядом и готова тебя выслушать.

Она потянулась к Пиппе, забыв про перчатки, измазанные краской, и спохватилась в самый последний момент. Руки застыли в считаных миллиметрах от плеч.

Возможно, Пиппе показалось, но она почувствовала исходящее от них тепло. Было приятно — ее словно укутали одеялом.

— Ага, — вот и все, что она сумела произнести в ответ.

— Но давай будем пореже разглядывать трупы, ладно? — Мать кивнула на экран. — У нас в доме десятилетний ребенок.

— Ой, прости, — съязвила Пиппа. — Я совсем забыла, что Джош научился видеть сквозь стены.

— Если честно, он и не на такое способен, — сообщила мать, переходя на шепот и с тревогой оглядываясь. — Не знаю, как он умудряется… Джош слышал вчера, как я выругалась, хотя могу поклясться, что в тот момент он находился на другом конце дома. А почему они багровые?

— Что? — удивилась Пиппа. Она проследила за маминым взглядом. — А, это называется трупными пятнами. Скопление крови после смерти. Возникают, потому что… Тебе правда хочется знать?

— Не особо, милая. Я просто делаю вид.

— Я так и поняла.

Мать повернулась к двери, хрустнув фольгой на голове. На пороге она замерла.

— Джош скоро уедет в гости, его заберут с минуты на минуту. Давай я приготовлю нам двоим что-нибудь вкусненькое на завтрак? — Мать с надеждой улыбнулась. — Блинчики, например.

У Пиппы пересохло во рту; язык неимоверно раздулся и прилип к нёбу. Раньше она обожала мамины блинчики: толстые и так густо политые сиропом, что склеивались губы. Сейчас же от одной мысли о них тошнило. Тем не менее она изобразила радостную улыбку.

— Здорово. Спасибо!

— Вот и славно. — Глаза у матери заблестели, и она прищурилась, тоже широко улыбаясь.

Слишком широко, неестественно.

У Пиппы поджало живот. Это она виновата. Родителям тоже приходится участвовать в ее спектакле и играть за двоих, потому что она не справляется со своей ролью.

— Значит, жду тебя внизу через час. И не думай, что увидишь на кухне старую измученную маму. — Она указала рукой на волосы. — Вместо нее будет яркая красотка.

— Конечно, — кивнула Пиппа. — Надеюсь, что кофе, в отличие от старой мамы, она варить умеет.

Мать закатила глаза и вышла, буркнув, что у Пиппы с ее отцом одинаково дерь…

— Я все слышу! — пронесся по дому голос Джоша.

Пиппа фыркнула и провела пальцами по мягким подушечкам наушников, лежавших на шее. Она погладила оголовье, где пластик сменялся шероховатой бугристой наклейкой с логотипом подкаста «Хороших девочек НЕ убивают». Наклейку сделал Рави, когда она выпустила последний, самый сложный эпизод второго сезона: историю о том, что произошло внутри заброшенного фермерского дома, сожженного дотла, с кровавыми лужами на траве, которые потом пришлось смывать из шланга.

«Ты такая грустная», — писали ей в комментариях.

«Странно, что она распереживалась, — возражали им другие. — Сама выбрала эту тему».

Пиппа рассказала, чем все закончилось, но не сообщила главного: финал истории окончательно ее подкосил.

Натянув наушники, она снова закрылась от мира. Никаких посторонних звуков, только гудящий шум в голове. Пиппа притворилась, будто у нее нет ни прошлого, ни будущего. Так становилось легче: ты словно паришь в воздухе. Голову редко удавалось избавить от лишних мыслей. Да и наушники не защищали от посторонних звуков. В уши ввинтился пронзительный звон. Пиппа перевернула телефон и проверила уведомления. Пришло письмо через форму на сайте. То же самое сообщение: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» — с анонимного адреса: 987654321@gmail.com. Адрес всякий раз был новым, а вот текст — одинаковым. Пиппа получала подобные письма уже несколько месяцев вместе с другими красочными комментариями от троллей. По крайней мере, это послание было более поэтичным и задумчивым, нежели прямые угрозы изнасилования.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Пиппа замерла, глядя на экран. За все это время она ни разу не задумывалась над ответом.

Будет ли кто-то ее искать? Хотелось бы думать, что да. Рави. Родители. Кара и Наоми. Коннор и Джейми Рейнольдсы. Нэт да Сильва. Возможно, детектив Хокинс; в конце концов, это его работа. Наверное, Пиппу будут искать. Хотя вовсе не обязаны.

«Стоп!» — велела она себе, преграждая дорогу нехорошим мыслям. Не принять ли еще одну дозу?

Пиппа покосилась на второй ящик снизу, где под фальшивым дном рядом с одноразовыми телефонами лежали таблетки. Лучше не стоит, она и без того чувствует себя уставшей, будто в тумане. Лекарства нужны ей для сна — и только.

Впрочем, у нее есть план. У Пиппы Фитц-Амоби всегда есть план, и неважно, составлен ли он наспех или вдумчиво.

В таком состоянии, как сейчас, она долго не протянет. По счастью, Пиппа знала, как все исправить и вернуться к нормальной жизни. И уже приняла меры.

Надо начать с главного и самого сложного вопроса — заглянуть себе в душу, найти слабое место и понять, чем оно вызвано. Когда она разберется в себе, дальше пойдет легче.

Два тесно связанных между собой дела в последний год стали смыслом ее жизни. Они оказались слишком запутанными, крайне сомнительными, неочевидными и непонятными, полными серых пятен и двояких толкований, отчего события потеряли всякий смысл.

Эллиот Уорд до конца дней останется в тюрьме — но был ли он плохим человеком, истинным чудовищем? Он не представлял никакой опасности. Эллиот совершил ужасный поступок, и не один, однако Пиппа верила, что поступил он так из любви к дочерям. Конечно, в его действиях было мало хорошего, и все же сделать иной выбор он не мог, у него были связаны руки. Истина лежала где-то посередине.

А Макс Хастингс? Здесь серых пятен Пиппа не видела: Макс Хастингс состоял исключительно из черно-белых красок. Он был опасен — в нем жила тьма, которая пряталась под внешним лоском и обезоруживающей улыбкой. Пиппа цеплялась за это убеждение, словно оно единственное держало ее на краю. Макс Хастингс стал ее навязчивой идеей, кривым зеркалом, с которым она сравнивала все вокруг, включая себя. Тем не менее Макса оправдали, он не сядет в тюрьму. Черно-белые краски опять размазались в серое пятно.

До освобождения Бекки Белл оставалось четырнадцать месяцев. Пиппа писала ей после суда над Максом, и Бекка ответила, поинтересовавшись, не хочет ли та приехать к ней в гости. Пиппа согласилась и навещала Бекку уже трижды; кроме того, они разговаривали по телефону каждую неделю по четвергам, в четыре часа дня. Вчера они болтали целых двадцать минут. На вид у Бекки все было хорошо, она выглядела почти счастливой — но заслуженно ли она сидела за решеткой? Так ли необходимо было сажать ее в тюрьму? Нет. Бекка Белл — хороший человек, просто ей довелось попасть в кошмарную ситуацию. На ее месте мог оказаться всякий и сделать то же самое, если надавить, где надо, и найти слабость, которая есть у каждого человека. Если это видит Пиппа после всего, что они с Беккой пережили, то почему не видят другие?

Потом в груди опять стало тесно: Стэнли Форбс и Чарли Грин. Пиппа не могла долго о них думать, иначе сломалась бы окончательно. Как два мнения могут быть и правильными, и неправильными одновременно? Неразрешимое противоречие. Ее погибель, ее фатальный грех, ее могильный холм, под которым она умрет и будет разлагаться.

Если причиной всему — двоякости, противоречия и серые пятна, которые расползаются и поглощают всякий смысл, то как Пиппе все исправить? Как вылечить себя от последствий?

Есть только один способ, и он до безумия прост: ей нужно новое дело. Не просто дело — случай, где все делится на черное и белое. Никакой серой зоны, никаких странностей. Прямые, четкие границы между добром и злом, правдой и ложью. Две стороны и грань между ними. Тогда все получится. Пиппа вылечится, все исправит. Спасет свою душу (если бы в нее верила). Станет жить нормально, как прежде.

Надо лишь найти подходящее дело.

И оно у нее есть: неизвестная женщина лет примерно двадцати — двадцати пяти обнаружена голой и изуродованной неподалеку от Кембриджа. Ее никто не искал; бедняжку даже не опознали. Очевидно, что убийца заслуживает справедливой кары. Тот, кто проделал с ней такое, — безусловное чудовище. Никакой серой зоны, никаких противоречий и двусмысленностей. Пиппа раскроет дело, спасет Джейн Доу. А самое важное, что Джейн Доу спасет ее.

Еще одно дело расставит все по местам.

Всего одно, последнее.

Глава шестая

Пиппа ничего не замечала, пока они не оказались прямо перед глазами. Она бы и вовсе ничего не увидела, если бы не остановилась завязать шнурки на кроссовках. Подняв ногу, она глянула вниз и заметила странность.

На подъездной дорожке, в самом ее начале, были нарисованы мелком тонкие линии. Старые, выцветшие, словно и не рисунки вовсе, а солевые разводы после дождя.

Пиппа потерла глаза: пересохли оттого, что она всю ночь таращилась в потолок. Вчерашний вечер в доме у Рави прошел без приключений, Пиппа улыбалась так, что теперь ныли щеки; однако заснуть ночью не смогла. Обрести сон можно было только в одном месте: в запретном втором ящике справа.

Она поморгала, возвращая ясность зрения. Наклонилась, провела пальцем по ближайшей линии и подняла руку, разглядывая следы. Однозначно мел: и на вид, и на ощупь. Да и сами линии выглядят неестественно: слишком прямые и резкие.

Пиппа опустила голову, разглядывая рисунки под другим углом. Просматривались пять отчетливых фигур, повторяющийся узор из пересекающихся линий. Так дети обычно рисуют птиц — галочки посреди круглых облаков. Нет, вряд ли, слишком много прямых линий. Или крест? Да, похоже на крест, длинная ножка которого расщепляется надвое.

Или, погодите-ка… Пиппа перешагнула через линии, чтобы взглянуть с другой стороны. Это же человечки! Ноги, туловища, торчащие руки, короткая палочка — шея. Тогда получается, что… они без головы?

Она выпрямилась. То ли крест на двух ножках, то ли фигурки без головы. Ни то, ни другое не особенно приятно. У Джоша, кажется, не было мелков, вдобавок он уже не в том возрасте, чтобы рисовать на асфальте. Может, соседские дети с больным воображением? Хотя кто она такая, чтобы их судить?

Шагая по Мартинсенд-вэй, Пиппа проверяла чужие дорожки. Нигде больше рисунков не было: ни на тротуаре, ни на проезжей части. Воскресное утро в Литтл-Килтоне выдалось совершенно обычным, если не считать безобидного квадратика клейкой ленты, прилепленного к черно-белому дорожному знаку, отчего тот теперь читался как «Мартинсенд-эй».

Решив, что рисунки на совести детей Ярдли, живущих в соседнем квартале, Пиппа выбросила их из головы и, свернув на главную улицу, увидела впереди Рави — он с другой стороны приближался к кафе. Рави тоже выглядел усталым; волосы взлохмачены, на носу поблескивающие солнцем очки. Летом он заметил, что слегка близорук, и поднял панику, хотя с тех пор частенько забывал, что ему нужны очки.

Пребывая в своих мыслях, он не заметил Пиппу.

— Эй! — крикнула она, подойдя на три метра.

Рави подпрыгнул от неожиданности, опечаленно выпятил нижнюю губу и сказал:

— Потише. Я сегодня крайне чувствителен.

О да, если Рави испытывает похмелье, это сущий кошмар. Всякий раз он практически умирает.

Они сошлись возле дверей кафе, и Пиппа положила руку ему на локоть.

— Что за «эй»? — возмутился Рави. — Я, значит, всячески изощряюсь, выдумывая тебе новые прозвища, а у тебя фантазии хватает только на «эй»?

— Ну… — начала Пиппа. — Один мудрый человек как-то раз сказал, что я начисто лишена манер, поэтому…

— Ты хотела сказать, мудрый и крайне привлекательный человек?

— Разве?

— Ладно. — Рави почесал нос рукавом. — Похоже, вчера вечером все прошло удачно…

— Правда? — робко спросила Пиппа.

Он рассмеялся, увидев ее взволнованную гримасу.

— Ты отлично держалась. Всем понравилась. Рахул написал мне утром, какая ты классная. И… — Рави заговорщически понизил голос, — по-моему, даже тетушка Зара прониклась к себе симпатией.

— Да ладно?!

— Ага! Она хмурилась на четверть меньше обычного — можно сказать, ты имела бешеный успех.

— Очуметь, — протянула Пиппа, взявшись за ручку двери в кафе.

Колокольчик над головой звякнул.

— Привет, Джеки, — окликнула она хозяйку, которая выставляла сэндвичи на витрину.

— О, привет, милая, — оглянулась та, чуть не выронив булочку с сыром бри и беконом. — Привет, Рави.

— Доброе утро.

Джеки выложила последние свертки и повернулась к посетителям.

— Погодите, она на кухне, сражается с тостером для бутербродов. Сейчас… Кара!

Махнув пушистым пучком на макушке, Кара вышла из кухни, вытирая руки о зеленый фартук.

— Еще не готово, — сказала она, разглядывая засохшее пятно на ткани. — Пока мы можем предложить гостям только чуть теплые панини и… — Девушка наконец подняла голову, заметила Пиппу и радостно улыбнулась. — О, мисс Фитц-Амоби собственной персоной! Давненько не виделись!

— Ага, со вчерашнего дня, — ответила Пиппа, слишком поздно заметив, что Кара сигнализирует ей бровями. Что ж, сперва надо подавать знаки, а уже потом говорить вслух.

Джеки улыбнулась, будто прочла их торопливый диалог по лицам.

— Ну, девочки, раз прошел целый день, надо срочно наверстывать упущенное. — Она повернулась к Каре. — Можешь уйти на перерыв пораньше.

— О, Джеки!.. — Кара выразительно отвесила ей поклон. — Ты так добра.

— Знаю, знаю, — махнула та рукой. — Я святая. Пиппа, Рави, что-нибудь будете?

Пиппа заказала крепкий кофе. Она уже выпила две чашки перед выходом из дома, поэтому пальцы тряслись. Но без кофе до вечера не дожить.

Рави поджал губы и поднял глаза к потолку, словно принимая самое мучительное решение в жизни.

— Знаете, — начал он, — я готов попробовать один из ваших чуть теплых панини.

Пиппа скорчила гримасу: Рави совсем забыл, что умирает от похмелья. При виде сэндвичей он начисто терял силу воли.

Пиппа села за дальний столик. Кара устроилась рядом, задевая ее плечом. Она не имела ни малейшего представления о личном пространстве, но Пиппу это не смущало. Кара вообще не должна была находиться сейчас в Литтл-Килтоне. Ее бабушка и дедушка в конце учебного года планировали выставить дом Уордов на продажу, однако передумали, поскольку у девочек изменились планы. Наоми нашла работу в соседнем городе, а Кара решила взять каникулы на год и отправиться путешествовать, поэтому устроилась официанткой в кафе, чтобы скопить денег. Когда выяснилось, что вывезти сестер Уорд из Литтл-Килтона не получится, бабушка с дедушкой вернулись в Грейт-Абингтон, а Кара с Наоми остались жить в городе. По крайней мере, до следующего года. Скоро Пиппа уедет в Кембридж, и Кара останется одна.

Пиппе не верилось, что это и впрямь произойдет, что Литтл-Килтон ее когда-нибудь отпустит.

Она толкнула Кару локтем в бок.

— Ну, как Стеф?

Стеф была новой подружкой Кары. Впрочем, они встречались уже несколько месяцев, поэтому «новой» ее можно было называть с большой натяжкой. Стефани нравилась Пиппе хотя бы потому, что Кара с ней была счастлива.

— Все отлично. Собирается участвовать то ли в триатлоне, то ли еще в каких-то соревнованиях. Говорит только о спорте. О, постой-ка, поэтому она тебе и нравится, мисс бегунья?

— Да, — кивнула Пиппа. — Разумеется. Из нее выйдет отличный напарник в случае зомби-апокалипсиса.

— Из меня тоже! — воскликнула Кара.

Пиппа скривилась.

— Давай честно: ты при любом сценарии умрешь в первые же полчаса.

Подошел Рави, поставил поднос с их кофе и своим сэндвичем. По дороге, разумеется, успел половину откусить.

— Кстати, — сказала Кара. — С утра тут разыгралась настоящая драма.

— Да? — спросил Рави, пережевывая кусок.

— Утром скопилась очередь. Я стояла за кассой, принимала заказы. Как вдруг… — Она перешла на шепот. — Зашел Макс Хастингс.

Пиппа напряглась, стискивая зубы. Почему он вечно ее преследует?

— Знаю. — Кара все прочитала по ее лицу. — Разумеется, я не собиралась его обслуживать, поэтому сказала Джеки, что надо промыть капучинатор, и попросила заняться клиентами. Она приняла у него заказ, и тут вошел кое-кто еще. — Кара для пущего драматизма выдержала паузу. — Джейсон Белл!

— Да ну? — поразился Рави.

— Да, и встал прямиком за Максом. Я хоть и была далеко, видела, как он пялится на Макса.

— Ну, понятно, — кивнула Пиппа.

У Джейсона Белла тоже было немало причин ненавидеть Макса Хастингса. Что бы ни решил суд, Макс опоил и изнасиловал его младшую дочь, Бекку. И это еще не все. Действия Макса спровоцировали гибель Энди, фактически стали ее причиной. Если подумать, все упиралось именно в Макса. Изнасилование Бекки, смерть Энди на ее глазах. Гибель Сэла Сингха и его обвинение в убийстве. Та бедная женщина на чердаке у Эллиота Уорда. Проект Пиппы. Ее любимый пес Барни, похороненный в саду за домом. Хоуи Бауэрс, который проболтался в тюрьме про Ребенка Брансуика. Прибытие в город Чарли Грина. Лейла Мид. Пропажа Джейми Рейнольдса. Смерть Стэнли Форбса, и руки Пиппы по локоть в крови.

Все так или иначе упиралось в Макса Хастингса. Он был краеугольным камнем.

Вероятно, Джейсон Белл считал так же.

— Ты слушай, что было дальше. В общем, Джеки отдает Максу кофе, тот собирается уходить, а Джейсон выставляет локоть и толкает его. Весь кофе выплескивается Максу на грудь.

— Да ладно? — Рави изумленно поднял глаза.

— Ага. — Кара с шепота перешла на взбудораженное шипение. — Макс орет: смотри, мол, куда прешь! Тоже толкается. Джейсон хватает Макса за шиворот и кричит: дескать, проваливай отсюда. Джеки разнимает их, другие посетители выпроваживают Макса из кафе, а тот вопит и грозится всех засудить.

— Очень на него похоже, — процедила Пиппа, с трудом проталкивая слова сквозь сжатые зубы. Ее трясло. Теперь, когда она узнала, что Макс был здесь, даже воздух казался чужим. Тяжелым. Холодным. Затхлым.

Литтл-Килтон слишком тесен для них двоих.

— Наоми думает, нельзя ли с ним что-то сделать, — продолжала Кара тихо. — Может, ей сходить в полицию и рассказать о том, что случилось в две тысячи двенадцатом? Ну, ты понимаешь: про того сбитого парня. У нее, конечно, будут проблемы, но и у Макса тоже, поскольку именно он был за рулем. Вдруг удастся посадить его хоть ненадолго. Проучить наконец…

— Нет, — перебила Пиппа. — Не надо в полицию. Бесполезно. Наоми только сделает себе хуже, а Макс опять откупится.

— Но тогда все узнают правду, и Наоми…

— Правда никому не нужна, — горько усмехнулась Пиппа, до боли впиваясь ногтями в бедро.

Прошлая Пиппа сейчас себя бы не узнала. Та девочка с горящими глазами и безумным школьным проектом свято верила в правду. Пиппа, которая сидела здесь сейчас, была совершенно другим человеком. Слишком много раз ей приходилось обжигаться.

— Кара, скажи ей, что не надо ничего делать. Не она сбила того человека, и не она решила, что надо сбежать. Скажи, что я обязательно его достану. Даю слово. Не знаю как, но Макс непременно получит по заслугам.

Рави положил руку ей на плечо и легонько сжал пальцы.

— Может, лучше направить энергию в более мирное русло? Вспомни, что скоро тебе ехать в университет, а ты до сих пор не купила новое одеяло. Мне говорили, без него в Кембридж не пускают.

Пиппа заметила, как он тайком переглянулся с Карой.

— У меня все хорошо, — заверила она.

Кара хотела произнести что-то еще, однако напряглась, потому что звякнул колокольчик над дверью. Пиппа обернулась. Если это опять Макс Хастингс, она его точно убьет…

— О, привет банде, — прозвучал знакомый голос.

Коннор Рейнольдс. Пиппа улыбнулась ему и помахала рукой. Коннор пришел не один, Джейми тоже был с ним — он закрывал дверь кафе, вновь звякнув колокольчиком. Мгновение спустя Джейми заметил Пиппу и ухмыльнулся во все зубы, сморщив веснушчатый нос. Теперь, после лета, веснушек стало еще больше. Уж кому, как не Пиппе, знать такие детали: когда он пропал, она целую неделю разглядывала его фотографию, пытаясь найти подсказку в выражении глаз.

— Рад встрече, ребята, — сказал Джейми, обгоняя Коннора и подходя к их столику. Он мимолетом похлопал Пиппу по плечу. — Как дела? Давайте куплю вам кофе или еще чего-нибудь.

Порой Пиппа замечала знакомое выражение в глазах Джейми, которого тоже мучила совесть из-за гибели Стэнли. Это бремя они будут делить с ним вечно. Вот только Джейми не было рядом в момент смерти Форбса, и руки у него не испачканы кровью.

— Почему всякий раз, когда я на смене, начинается цирк? — спросила Кара. — Вы думаете, я маюсь со скуки и не знаю, куда себя деть?

— Не-а. — Коннор дернул за пучок на ее макушке. — Мы думаем, что тебе надо больше тренироваться.

— Коннор Рейнольдс, богом клянусь, если ты опять закажешь тыквенный макиато со льдом, я тебя убью!

— Кара, — весело окликнула ее Джеки из-за прилавка. — Запомни главное правило: мы не угрожаем клиентам убийством!

— Даже если они заказывают самый сложный напиток лишь затем, чтобы тебя позлить? — Кара встала, демонстративно покосившись на Коннора.

— Даже в таком случае!

Кара зарычала, буркнула что-то про «офигенную наглость» и зашагала к прилавку.

— Будет тебе тыквенный макиато со льдом, — пообещала она с преувеличенным энтузиазмом.

— Надеюсь, приготовленный с любовью? — рассмеялся Коннор.

Кара сердито глянула на него.

— Скорее уж со злостью.

— Хотя бы не плюй туда.

— Итак, — произнес Джейми, занимая опустевшее место. — Нэт рассказала мне про твою встречу.

Пиппа кивнула.

— Да, встреча получилась… волнующая.

— Поверить не могу, что он подает на тебя в суд. — Джейми стиснул кулак. — Это же… нечестно! Ты и без того натерпелась.

Она пожала плечами.

— Ничего страшного, разберусь.

Все так или иначе упиралось в Макса Хастингса; он был повсюду, куда ни глянь. Давил на нее. Сокрушал. Наполнял голову звуком хрустящих ребер.

Пиппа мысленно вытерла руки от крови и сменила тему.

— Как идет подготовка парамедиков?

— Отлично, — кивнул Джейми, расплываясь в улыбке. — Мне очень нравится. Кто бы мог подумать, что я буду радоваться тяжелой работе?

— Похоже, энтузиазм Пиппы заразителен, — сказал Рави. — Лучше держаться от нее подальше.

Снова звякнул колокольчик. У Джейми вспыхнули глаза, и стало ясно, кто пришел. На пороге стояла Нэт да Сильва; ее серебристые волосы были собраны в маленький короткий хвост, но большая часть прядей выбилась из-под резинки и рассыпалась вокруг длинной шеи.

Нэт оглядела зал, закатывая рукава клетчатой рубашки.

— Пиппа! — Она подошла, наклонилась и обняла ее за плечи. От Нэт пахло летом. — Не знала, что ты здесь. Как дела?

— Отлично, — ответила Пиппа, прижимаясь щекой к подруге. Кожа у нее была холодной и свежей после ветра на улице. — А у тебя?

— У нас все замечательно, правда?

Нэт подошла к Джейми. Тот встал, освобождая ей место, а себе подвинул другой стул. Они задели друг друга локтями и замерли, Нэт положила руку ему на грудь.

— И тебе привет, — сказала она, украдкой его поцеловав.

— И тебе, — ответил Джейми.

В его и без того румяное лицо хлынула краска.

Пиппа, наблюдая за парочкой, не сдержала улыбки. Это было… как бы сказать?.. мило. Приятно знать, что эти двое нашли в себе силы подняться с самого дна и быть вместе.

«Иногда чудеса случаются», — подумала Пиппа, глянув на Рави и нашарив под столом его руку.

Горящие глаза Джейми и зубастая улыбка Нэт, перепалки Коннора и Кары из-за тыквенного кофе… Пиппа ведь этого и хотела, да? Нормальной жизни. Людей, которые ей дороги. Тех, кто будет искать ее, если она вдруг исчезнет.

Сумеет ли она удержать это чувство? Наполнить себя чем-то приятным, не замечать пятен крови на руках, не слышать выстрелов в стуках кружки по столу и не видеть мертвых глаз, глядящих на нее из темноты?

Наверное, нет; слишком поздно.

Глава седьмая

Пиппа ничего не видела: глаза застилал пот. Кажется, на сей раз она перестаралась. Бежала слишком быстро: как будто убегала от чудовищ, а не просто разминалась перед сном.

По крайней мере, сегодня не встретился Макс. Она высматривала его всю дорогу, вертя головой в разные стороны, но он так и не появился. Хоть здесь повезло.

Пиппа опустила наушники на шею и побрела к дому, переводя дыхание. Прошла мимо пустующего здания по соседству. Свернула на подъездную дорожку и замерла. Протерла глаза.

Они были на месте: меловые фигурки. Пять крошечных человечков без голов. Ничего особенного. Только один нюанс — они должны были исчезнуть. Вчера прошел сильный дождь. Вдобавок совсем недавно, когда Пиппа отправилась на пробежку, асфальт был чистым. Она проверяла.

Кроме того, обнаружилась еще одна странность.

Пиппа наклонилась к фигуркам. Они сдвинулись. В воскресенье утром рисунки были рядом с тротуаром. Теперь оказались на полметра ближе к дому.

Напрашивался очевидный вывод: человечков нарисовали заново, причем только что, пока она была на пробежке. Пиппа закрыла глаза и прислушалась к колыханию деревьев, к тонкому щебету птиц над головой и рычанию газонокосилки неподалеку. Однако дети рядом не кричали.

Пиппа открыла глаза: нет, ей не почудилось. Пять маленьких фигурок были на месте. Надо спросить у матери, может, она знает, откуда они взялись? Вдруг это не безголовые человечки, а что-нибудь совершенно безобидное, просто ее воспаленное сознание видит во всем дурные знаки?

Она выпрямилась. Ступни болели, левую лодыжку заметно тянуло. По очереди тряхнув ногами, Пиппа направилась к дому, однако успела сделать всего два шага.

Сердце подскочило, стукнувшись о ребра.

Чуть дальше на дорожке лежал серый комок. Прямо возле дверей. Еще один мертвый голубь.

Пиппа медленно приблизилась, ступая осторожно и бесшумно, как будто опасалась, что птица услышит ее и очнется. Пальцы затряслись. Она встала над голубем, ожидая увидеть свое отражение в стеклянных мертвых глазах. Но его не было. Потому что глаз не было вообще.

Голубь оказался обезглавлен.

Вместо шеи — ровный обрубок, почти без крови.

Пиппа уставилась на птицу. Посмотрела на дом и снова перевела взгляд на дохлого голубя. Вспомнила прошлый понедельник. Вот она выходит из дома и замирает, увидев мертвую птицу; смотрит ей в глаза и думает про Стэнли.

Голубь лежал именно здесь, на этом самом месте. Вторая дохлая птица за неделю. А рядом появились странные безголовые человечки. Это же не просто совпадение? Пиппа и в лучшие времена в них не верила.

— Мама! — крикнула она, толкая входную дверь. — Мама!

Голос, словно в насмешку, эхом разнесся по коридору.

— Привет, милая, — отозвалась мать, выглядывая из кухни с ножом в руках. — Я не плачу, честное слово, это проклятый лук.

— Мама, там на дорожке мертвый голубь, — вполголоса сообщила Пиппа.

— Опять? — У матери вытянулось лицо. — И, конечно же, твоего папы нет дома, поэтому убирать придется мне. — Она вздохнула. — Ладно, сейчас доделаю рагу и выкину.

— Н-нет, — пробормотала Пиппа. — Ты не понимаешь. Дохлый голубь лежит на том самом месте, что и в прошлый раз. Как будто кто-то нарочно его положил.

Прозвучало до крайности нелепо.

— Ой, не выдумывай, — отмахнулась мать. — Соседские кошки шалят.

— Кошки? — Пиппа покачала головой. — На том же самом месте?..

— Наверное, облюбовали. Уильямсы завели большого черного кота, я пару раз замечала его у нас в саду. Будет теперь гадить на нашей территории…

Она выразительно взмахнула ножом.

— Он без головы.

— Кто?

— Голубь.

Мать поджала губы.

— Ну что я могу сказать? Кошки — те еще злобные твари. Помнишь кота, который был у нас до Барни? Когда ты была маленькой?

— Сокса? — уточнила Пиппа.

— Ага, Сокс. Прирожденный убийца. Почти каждый день таскал в дом дохлятину. Мышей, птиц. Иногда даже здоровенных кроликов. Отгрызал им головы и оставлял на самом видном месте. Приходишь домой — а тут как в фильме ужасов.

— О чем это вы разговариваете? — крикнул сверху Джош.

— Ни о чем! — отозвалась мать. — Не лезь не в свои дела!

Пиппа вздохнула.

— Давай ты выйдешь и посмотришь?

— Пиппа, я готовлю ужин.

— Две секунды. — Она умоляюще склонила голову. — Пожалуйста.

— Ну ладно. — Мать сдалась и отложила нож. — Только тихо. Не хватало еще, чтобы мистер Проныра услышал и решил посмотреть.

— Что за мистер Проныра? — донесся им вслед голос Джоша.

— Господи, я куплю этому мальчишке затычки для ушей, — прошептала мать, когда они вышли на крыльцо. — Ну да, вижу. Дохлый голубь, как я и думала. Спасибо, что показала.

— Это еще не все. — Пиппа схватила мать за руку и потянула за собой. — Гляди, рисунки. Они были здесь пару дней назад, только ближе к тротуару. Дождем их смыло, а они появились вновь, уже в другом месте. Причем, когда я выходила на пробежку, их не было.

Мать наклонилась, упираясь руками в колени. Прищурилась.

— Ты же видишь, правда? — спросила Пиппа.

В животе заворочалось нехорошее предчувствие.

— Вроде вижу, — ответила мать, еще сильнее щуря глаза. — Какие-то тонкие кривые линии.

— Да-да, именно, — с облегчением выдохнула Пиппа. — На что, по-твоему, они похожи?

Мать подошла ближе и наклонила голову, присматриваясь к ним под другим углом.

— На следы от шин, наверное. Я сегодня утром ездила на стройку, вполне могла испачкать колеса в побелке.

— Нет, смотри внимательнее, — с раздражением произнесла Пиппа. Она и сама прищурилась: неужели действительно отпечатки шин?

— Не знаю. Может, пыль скопилась в трещинах.

— В каких еще трещинах?

— В трещинах на асфальте.

Мать склонилась над дорожкой и сильно дунула. Одна из крошечных фигурок растаяла.

Пиппа не унималась:

— Ты что, не видишь человечков? Пять штук. Ну, теперь осталось четыре. Как будто их нарочно нарисовали.

Мать выпрямилась и провела ладонями по юбке, чтобы разгладить складки.

— По-моему, они не похожи на человечков, — сказала она. — У них нет…

— Головы? — подхватила Пиппа. — Вот именно.

— Ох, Пиппа… — Мать с тревогой уставилась на нее, снова изгибая бровь. — Ну какие человечки? Я уверена, что это следы от шин. Может, почтальон заезжал… — Она опять посмотрела на асфальт. — А если их и нарисовали, то однозначно дети Ярдли. Средний у них, кажется, немного того.

Она выразительно покрутила пальцем у виска.

В словах матери имелась логика. Конечно, голубя убила кошка, а на асфальте — следы от шин или безобидные детские рисунки. С чего Пиппа решила, что голубь и рисунки связаны? Стыдно, что она думает о всяких глупостях! И еще более стыдно — что решила, будто эти знаки оставили нарочно для нее. С какой стати? «Ты боишься всего на свете», — прозвенел тонкий голосок в ее сознании. Она вечно на взводе, ищет опасность за каждым углом, слышит выстрелы в любом звуке, боится ночи и старается лишний раз не глядеть на руки. Совсем чокнутая.

— Все нормально, милая? — Мама, позабыв про рисунки, внимательно посмотрела на Пиппу. — Ты хорошо спала ночью?

Не сомкнула глаз.

— Да, нормально, — ответила Пиппа.

— Что-то ты совсем бледная. — Бровь обеспокоенно поползла еще выше.

— Я всегда такая.

— И как будто похудела…

— Мама!

— Ладно, ладно. — Мать взяла Пиппу под руку и повела к дому. — Сейчас доделаю ужин и приготовлю на десерт тирамису. Твой любимый.

— Сегодня же вторник.

— И что? Моя дочка скоро уедет в университет, не грех побаловать ее напоследок.

— Спасибо.

— Голубя я выкину, не переживай, — сказала мать, закрывая за ними входную дверь.

— Я вовсе не из-за голубя переживаю, — вполголоса проговорила Пиппа, хотя мать уже ушла на кухню. Было слышно, как она возится, ругая дурацкий лук. — Совсем не из-за голубя, — повторила она тихонько самой себе.

Пиппа переживала из-за человека, который мог его оставить. А еще — из-за того, что допускала эту мысль.

На верхней ступеньке лестницы сидел Джош, подперев рукой голову.

— Что за голубь? — спросил он, когда Пиппа потрепала его по макушке, проходя мимо.

— Сам знаешь. Наверное, стоит давать их тебе почаще. — Она указала на наушники, до сих пор висевшие у нее на шее. — Приклей их к голове, что ли…

Пиппа вошла в комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней изнутри. Расстегнула на руке держатель для телефона и бросила на пол. Принялась снимать топ, но ткань прилипла к разгоряченной коже и запуталась в наушниках. Вещи снялись вместе и неопрятной горкой легли на ковер. Ей определенно надо в душ. И… Пиппа взглянула на второй ящик стола. Может, принять полдозы: успокоить нервы и успокоить бешено колотящееся сердце, убрать с рук кровь и выкинуть из головы лишние мысли? Мать подозревает неладное, надо вести себя за ужином естественно. Стать собою прежней.

Кошки и следы от шин… Вполне логично. Почему же на душе так скверно? Почему она везде ищет подвох и ждет неприятностей?

Пиппа протяжно выдохнула. Нужно срочно начинать новое расследование. Спасти Джейн Доу и заодно себя. Вот и все, что требуется. Придерживаться плана.

Она проверила телефон. Пришло сообщение от Рави: «Это очень странно: класть куриные наггетсы поверх пиццы?»

Еще было письмо от Роджера Тернера: «Здравствуй, Пиппа. Давай на неделе встретимся и обсудим наши условия? С наилучшими пожеланиями, Роджер Тернер».

Пиппа вздохнула. Как ни старался Роджер, ответ будет прежним. Только через ее труп. Надо как-нибудь корректно донести до него эту мысль.

Она хотела закрыть почту, когда внизу появилось новое уведомление. Через форму на веб-сайте пришло сообщение от AGGGTMpodcast@gmail.com. На экране высветились первые слова: «Кто будет искать тебя…», и Пиппа поняла, что внутри.

Опять.

Она открыла сообщение, чтобы удалить. Наверное, надо настроить фильтр и все подобные письма сразу отправлять в спам. Сообщение открылось, и большой палец завис над значком корзины.

Взгляд упал на экран.

Пиппа моргнула и прочитала сообщение целиком.

«Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

P. S. Помни: если увлечься, можно потерять голову».

Телефон выпал из рук.

Глава восьмая

Он упал на ковер с мягким стуком, в котором почудился звук выстрела. Пять раз прозвучало эхо, потом сердце поймало нужный ритм и понесло отголоски стрельбы дальше.

Пиппа застыла, чувствуя, как накатывают волны ужаса. В голове грохотали выстрелы и хрустели кости, хлюпала на пальцах кровь и гремели ее крики. Звенело надрывное: «Нет, прошу, не тронь его! Чарли, умоляю!»

Светлые обои в комнате опали, обнажив горящие черные бревна, которые рассыпались на глазах. Вместо спальни появился заброшенный фермерский дом, легкие наполнились дымом. Пиппа зажмурилась, твердя себе, что находится здесь и сейчас, а не там и тогда.

Одной ей не выбраться. Нужна помощь.

Шатаясь, она пошла сквозь огонь, прикрывая глаза ладонью. Нащупала второй ящик стола. Вытащила его, вывалила содержимое на горящий пол. Бумажки разлетелись, булавки рассыпались, запутавшись в белых проводах от наушников. Картонное дно выпало, и из-под него вывалились шесть мобильников. Сверху на них упал маленький бумажный пакетик.

Пиппа разорвала его дрожащими пальцами. Почему так мало осталось? Она выхватила одну таблетку и запихнула в рот. Та больно царапнула горло; на глазах выступили слезы.

Она здесь и сейчас. Не там и не тогда. Здесь и сейчас.

Это не кровь, а всего лишь пот. Вот видишь? Вытри руки о штаны и посмотри.

Не там и не тогда.

Здесь и сейчас.

Но чем здесь и сейчас лучше? Пиппа уставилась на телефон, валявшийся на полу. Если увлечься, можно потерять голову. На дорожке было два мертвых голубя: первый — со стеклянными пустыми глазами, а второй — без головы. Это не простое совпадение. Виновата не кошка, кто-то намеренно положил туда птиц и нарисовал фигурки, подбиравшиеся к дому. Тот самый человек, который отчаянно хотел, чтобы Пиппа ответила на один-единственный вопрос: кто будет искать ее, когда она исчезнет? Этот человек знал, где она живет.

Преследователь?

Она ждала проблем — и вот нашла их.

Нет, хватит. Пиппа опять это делает — увлекается домыслами, ищет во всем подвох. «Можно потерять голову» — расхожая фраза, очень популярная. Вдобавок Пиппа давно получает сообщения от анонима, и до сих пор ничего страшного с ней не случилось. Она жива-здорова.

Пиппа на четвереньках подползла к телефону и подобрала его. Сняла блокировку, включила экран. Открыла почтовое приложение, нажала на строку поиска. Напечатала: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» + аноним.

Одиннадцать писем. Двенадцать, включая сегодняшнее, все с разных адресов, с одним и тем же текстом. Пиппа прокрутила страницу вниз. Первое сообщение пришло одиннадцатого мая. Сперва ейписали редко, последнее время — чаще. Предыдущее письмо пришло четыре дня назад.

Одиннадцатое мая? Пиппа покачала головой. Странно. Она помнила, что первое письмо получила гораздо раньше, примерно в то время, когда исчез Джейми Рейнольдс. Поэтому вопрос и запал ей в душу.

Стоп. Возможно, это было в «Твиттере». Она нажала на синий значок, открыла приложение и выбрала параметры расширенного поиска. Снова ввела вопрос и добавила адрес своего подкаста в строке «аккаунт».

Нажала «поиск», и на экране завертелся значок загрузки.

Потом появился результат: она получила пятнадцать твитов с тем же самым вопросом. Последнее сообщение пришло семь минут назад, тоже с постскриптумом, как в письме. Внизу обнаружилось самое первое сообщение: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» Отправлено в воскресенье, двадцать девятого апреля, в ответ на анонс второго сезона под названием «Хороших девочек НЕ убивают: исчезновение Джейми Рейнольдса». Вот оно. Начало. Больше пяти месяцев назад.

Очень давно. Только-только пропал Джейми. Стэнли Форбс ходил живой и невредимый, без шести дырок в груди. Пиппа с ним в тот день разговаривала. По соседству поселился Чарли Грин. На ее руках не было крови, и спалось хоть и не слишком крепко, но без особых проблем. Макс находился под следствием, и Пиппа в глубине души верила, что он обязательно получит по заслугам. Так много событий случилось в то яркое апрельское утро, когда она впервые шагнула на тропинку, свернувшую вдруг в сторону, принявшуюся петлять и уведшую ее куда-то на самое дно. Получается, в тот день началось что-то еще, помимо известных событий. Нечто, вызревавшее целых четыре месяца и только сейчас давшее о себе знать…

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Пиппа очнулась и села на кровать; старый фермерский дом остался на задворках сознания. Сообщения, рисунки и две мертвые птицы. Могут ли они быть связаны? Могут ли иметь какой-то смысл? И нет ли чего-то еще, на первый взгляд безобидного? Чего-нибудь необычного, но не запомнившегося? Например… то письмо, полученное несколько недель назад. Даже не письмо. Конверт, на лицевой стороне которого корявыми черными буквами было написано «Пиппе Фитц-Амоби». Она еще обратила внимание, что на нем нет ни марок, ни штампов — как будто его просто подсунули под дверь. Когда Пиппа открыла конверт (рядом стоял папа и в шутку спрашивал, нет ли там фотографий голого Рави), внутри оказалось пусто. Пиппа выбросила его в мусорную корзину и начисто забыла до сегодняшнего дня. Таинственный конверт вылетел из памяти, как только пришло другое письмо на ее имя: с требованиями Макса Хастингса. Может ли тот конверт иметь отношение к текущим событиям?

Если подумать, были и другие странности. Например, случай в день похорон Стэнли: когда церемония закончилась, Пиппа подошла к машине и обнаружила маленький букетик роз, засунутый за боковое зеркало. Цветочные головки были оборваны, и красные лепестки валялись на земле. Букетик состоял из одних шипастых стеблей. Пиппа тогда решила, что это кто-то из протестующих, которых пришлось разгонять полиции. Но, вполне возможно, это были не они. Не отец Энта, не Мэри Сайф, не Лесли из магазина. Возможно, это был подарок от человека, который интересовался, кто будет искать ее, когда она исчезнет.

Если так — если эти события связаны, — то началось все много недель назад. Даже месяцев. Просто Пиппа ничего не замечала. А может, и нет никаких странностей. Может, она фантазирует, испугавшись мертвой птицы. Пиппа не знала, что думать, поскольку совершенно себе не доверяла.

Ясно одно: если ей не мерещится и кто-то впрямь подкидывает мертвые цветы и дохлых голубей, то ситуация обостряется. Набирает обороты. Нужно каким-то образом отследить события, собрать данные и посмотреть, есть ли между ними связь: действительно ли ее кто-то преследует, или она окончательно сходит с ума? Например, можно составить таблицу.

Пиппа представила, как ухмыльнулся бы Рави. Но таблица позволит аккуратно разложить все по полочкам, даст возможность разобраться, происходит ли это на самом деле или существует лишь в ее больном воображении, и если оно реально, к чему могут привести эти игры.

Пиппа подошла к столу, переступив через рассыпанное содержимое ящика. Включила ноутбук, дважды щелкнула по значку браузера и открыла пустую вкладку. Ввела «Сталкер» в строку поиска и, нажав «Ввод», прокрутила список результатов. «Сообщить о преследовании на сайте полиции», страница «Википедии», сайт о типах преследователей и о мышлении сталкеров, сайт по психологии и статистике преступности… Пиппа нажала на первую ссылку и принялась читать, делая пометки в блокноте.

В самом верху страницы она написала: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» Трижды подчеркнула. В безобидном на вид вопросе виделся особый смысл. Иногда Пиппе и впрямь хотелось исчезнуть, убежать от самой себя. Раствориться в собственном сознании в те редкие минуты, когда разум спокоен и мирно плывет по течению, ни о чем не думая. Но что значит «исчезнуть» на самом деле?

Иногда люди после пропажи находятся. Джейми Рейнольдс, например. Или Айла Джордан, женщина, которую Эллиот Уорд пять лет держал на чердаке. Но потом Пиппа вспомнила, с чего все началось: вспомнила про Энди Белл, про Сэла Сингха, жертв Скотта Брансуика, Монстра из Маргита, вспомнила про Джейн Доу и все криминальные подкасты и документалки о преступлениях, какие смотрела и слушала. Почти всегда «исчезнуть» означало «умереть».

— Пиппа, ужин готов!

— Иду!

Имя файла:

Возможные инциденты преследования. xlsx

Дата	Количество дней с момента последнего инцидента	Тип	Инцидент	Шкала опасности
				(0–10)
29.04.2018	н/д	Онлайн	Твит: Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?	1
11.05.2018	12	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
20.05.2018	9	Офлайн	Засохшие цветы на машине	4
04.06.2018	15	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
15.06.2018	11	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
25.06.2018	10	Онлайн	Твит: (тот же вопрос)	1
06.07.2018	11	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
15.07.2018	9	Онлайн	Твит: (тот же вопрос)	1
22.07.2018	7	Онлайн	Твит: (тот же вопрос)	1
29.07.2018	7	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
02.08.2018	4	Офлайн	Пустой конверт, подсунутый под дверь. Адресован мне.	4
07.08.2018	5	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
12.08.2018	5	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
17.08.2018	5	Онлайн	Электронное письмо: (тот же вопрос)	1
22.08.2018	5	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
27.08.2018	5	Офлайн	Дохлый голубь на дорожке (с головой)	7
27.08.2018	0	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	3
31.08.2018	4	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос)	2
02.09.2018	2	Офлайн	5 рисунков мелом на дорожке (безголовые человечки?)	5
04.09.2018	2	Офлайн	5 рисунков мелом на дорожке, ближе к дому	6
04.09.2018	0	Офлайн	Дохлый голубь на дорожке (без головы)	8
04.09.2018	0	Онлайн	Электронное письмо и твит: (тот же вопрос) + P. S. Помни: если увлечься, можно потерять голову	5

Глава девятая

К кроссовке что-то прилипло; возникшее чавканье безмерно раздражало.

Пиппа перешла на бег трусцой, потом на шаг, затем и вовсе остановилась, утирая лоб рукавом. Подняла ногу, взглянула на подошву. К середине пятки приклеился сморщенный кусок изоленты, из серебристого ставший грязно-серым. Наверное, наступила по дороге, не заметив.

Она подцепила ногтем грязный краешек и сняла. На темной резине остались липко-белые пятнышки клея, по-прежнему ощущаемые на бегу.

— Отлично, — прошипела Пиппа, пытаясь дышать в нужном ритме. Вдох, раз, два, три, выдох, раз, два, три.

Этим вечером она выбрала самый длинный и извилистый маршрут вокруг Лоджвуда — вдруг удастся вымотать себя и уснуть без таблеток. Впрочем, раньше не помогало, и сегодня, скорее всего, тоже. Последние две ночи выдались особенно тяжелыми. Не давали покоя мысли, что за ней следят; что есть человек, который считает дни до ее исчезновения.

Пытаясь отвлечься, Пиппа побежала еще быстрее. Поднажала, ускорилась и чересчур резко завернула за угол.

Там был он.

На другой стороне дороги. С синей бутылкой в руке.

Макс Хастингс.

Он тоже сразу ее заметил. Их взгляды пересеклись.

Пиппа и Макс приближались друг к другу. Их разделяла только проезжая часть.

Макс замедлил шаг и откинул с лица светлые волосы. Зачем? Разве ему не хочется поскорее разойтись и сделать вид, будто встречи не было? Пиппа побежала быстрее, чувствуя, как ноют лодыжки; их разнобойные шаги превратились в своего рода музыку, хаотичную перкуссию, которая заполонила ничего не подозревающую улицу, вторя пронзительному вою ветра в деревьях. Или, может, какофония звучала только у нее голове?

Словно ему стало тесно, сердце выскакивало из груди, растекаясь под кожей и застилая глаза яростным багрянцем. Макс приближался. В глазах потемнело. Неведомая сила схватила Пиппу и потянула через дорогу. Все сомнения и страхи растаяли, сменившись дикой яростью. Правильно, так и должно быть.

Она в шесть шагов пересекла проезжую часть и оказалась на другой стороне улицы. Теперь их с Максом разделяли считаные метры.

Он замер и удивленно уставился на нее.

— Что ты де…

Договорить он не успел.

Пиппа врезала ему локтем и услышала знакомый треск, только на сей раз хрустнули не ребра Стэнли, а нос Хастингса. Макс согнулся пополам и взвыл, зажимая разбитый нос руками. Однако Пиппа еще не закончила. Она снова ударила его кулаком в лицо. Кровь фонтаном хлынула на ладони — туда, где ей самое место.

И это тоже было не все. В их сторону ехал грузовик. На маленькой узкой улочке их обычно не было, но этот — ехал словно нарочно, по заказу. Пиппа схватила Макса за грудки, зарываясь ногтями в пропитанную по́том футболку. Грузовик загудел, Макс взвыл, но ничего не мог поделать. Пиппа толкнула врага прямиком под колеса огромной машины, и ее окатило красными брызгами. Залитая кровью, она расплылась в счастливой улыбке.

В реальности автомобиль проехал мимо, и звук клаксона заставил Пиппу очнуться. Пелена с глаз спала, она пришла в себя. Вернулась в здесь и сейчас. Макс был на одной стороне дороги, она — на другой.

Пиппа посмотрела под ноги и моргнула, пытаясь избавиться от кровавых картинок в голове. Если ей и надо чего-то бояться, то лишь себя.

Она снова посмотрела на Макса. Тот размеренно бежал, помахивая бутылкой. Вот-вот их траектории пересекутся, сойдутся… Краткий миг — и они бегут друг от друга, повернувшись спинами.

В конце улицы Пиппа остановилась и глянула через плечо. Макс исчез, и дышать стало легче.

Ситуация явно усугублялась. Панические атаки, бессонница, приступы жгучей ярости… Еще немного — и о нормальной жизни можно будет забыть. Но все еще удастся исправить, у нее есть план. Пиппа знает, что надо делать. Спасти Джейн Доу — значит спасти себя.

Правда, теперь появились новые сложности.

Пиппа добежала до дальнего конца Мартинсенд-вэй, где стоял сломанный фонарный столб, ее обычный указатель, означавший, что пора разворачиваться и бежать домой. Если за ней и правда следят, то кем бы ни был этот человек и какие бы цели ни преследовал — просто напугать или и впрямь заставить исчезнуть, — то теперь он будет ей мешать. Или Пиппа сама себе мешает? Как там говорил Эппс — она попала в саморазрушительную спираль? Может, и нет никакого сталкера, а есть выдумки воспаленного сознания?.. Она видит опасность только потому, что хочет найти?

Опять что-то мелькнуло под ногами. На тротуаре между домами Ярдли и Уильямсов краем глаза Пиппа заметила размытое пятно, состоящее из белых пересекающихся линий. Ей пришлось отступить на шаг, прежде чем она сообразила, что это такое. По всей ширине тротуара, размазанные ее собственными кроссовками, были написаны мелом крупные слова:

ХОДЯЧАЯ ПОКОЙНИЦА

Пиппа резко обернулась, осматривая улицу. Пусто, соседи в это время обычно ужинают. Она снова наклонилась к асфальту, разглядывая надпись под ногами. ХОДЯЧАЯ ПОКОЙНИЦА. Прямо посреди дороги. Уж не для нее ли это послание? На сей раз не возле дома, но все равно неподалеку. Инстинкты подсказывали, что она права: текст адресован именно ей.

Это она — ходячая покойница.

Нет, глупости. Надпись даже не возле ее дома, а посреди людной улицы. Ее мог оставить кто угодно. Инстинкты часто обманывают: благодаря им Пиппа постоянно видит кровь на руках, слышит грохот выстрелов в биении сердца и высматривает опасность в каждой тени. Однако в глубине души она чувствовала, что опасения верны. Еще неизвестно, что лучше: если ее и впрямь преследует психопат или если разыгралась больная фантазия.

Пиппа расстегнула ремешок на руке и вытащила телефон. Отошла, чтобы сделать фото. В кадр попал краешек кроссовки. Не помешает иметь доказательства. Человечков она сфотографировать не успела: пока Пиппа принимала душ, они смазались под колесами машины отчима. Зато теперь у нее есть улика — конкретный факт. Вдруг пригодится? Факты всегда безличны и объективны. Если это послание действительно адресовано ей, надо присвоить ему более высокий ранг по шкале опасности, восемь или даже девять; можно считать его прямой угрозой.

Как ни странно, Пиппе казалось, что теперь она лучше понимает своего сталкера. Они думают одинаково: исчезнуть — значит умереть.

К дому подъехала машина. Рави, ее краеугольный камень. Пиппа перешагнула через надпись и пошла к нему. Шаг за шагом она приближалась к дому, невольно став такой же, как говорилось в послании, — ходячей покойницей. Но если ускориться, то придется перейти на бег.

— О, привет! — обрадовался Рави, когда увидел Пиппу. — Только гляньте, кто бежит: моя любимая спортсменка!

Он ухмыльнулся и распростер в ее сторону руки, скандируя: «Давай, давай, давай», пока она наконец не добралась до него.

— Все хорошо? — спросил Рави, поймав ее за талию. — Как побегала?

— Ну… Снова видела Макса Хастингса. Так что не очень.

Рави стиснул зубы и спросил, пытаясь разрядить обстановку:

— Надеюсь, он хоть живой остался?

— В какой-то степени да, — пожала плечами Пиппа.

Она боялась, что Рави сумеет заглянуть ей в голову и увидеть жуткие картинки, которые там крутились. Он ведь может, Рави знает ее лучше всех. И раз продолжает любить, значит, она не такая уж и плохая?

— Что случилось? — спросил Рави.

Нет, он определенно видит ее насквозь. Это хорошо, у Пиппы не должно быть от него секретов… Не считая тех, которые спрятаны во втором ящике стола.

— Увидела кое-что на дороге недалеко отсюда… — Она открыла фотографию на телефоне и протянула Рави. — Надпись на асфальте.

— «Ходячая покойница», — прочитал он вслух, и в чужом исполнении фраза приобрела новый смысл. Пиппа словно получила доказательство, что надпись существует на самом деле, за пределами ее больного сознания. — Думаешь, это в твой адрес? Как те голуби?

— Она была на дороге, в том самом месте, где я обычно отдыхаю, — ответила Пиппа. — Если за мной следят, то прекрасно это знают.

Зачем за ней следить? Полнейший бред.

Рави покачал головой.

— Мне это совершенно не нравится.

— Все нормально, не переживай. Скорее всего, я ни при чем, — ответила Пиппа. — Просто выдумываю глупости.

— Не уверен. Мы не знаем наверняка, но боюсь, дело нечисто. Я серьезно. Знаю, что ты сейчас скажешь, и все-таки советую пойти в полицию.

— И что они сделают, Рави? Как обычно — ничего. — Пиппа начинала злиться. Не стоит — рядом с Рави надо держать себя в руках. Она выдохнула и через силу сглотнула. — Тем более сказать им нечего.

— Если кто-то шлет странные письма, оставляет рисунки на асфальте и подкидывает мертвых голубей, то тебе явно угрожают, — решительно сказал Рави. — Этот человек может быть опасен. — Он помолчал. — Вдруг это Макс. — Еще одна пауза. — Или Чарли Грин.

Не Чарли, однозначно. А вот Макс… Именно его лицо первым мелькнуло у Пиппы перед глазами, когда она увидела надпись. Кто еще может знать ее маршрут? Если Макс хоть немного разделяет ее чувства, то способен и не на такое.

— Знаю, — ответила Пиппа. — Но, возможно, это просто совпадение. Или надо мной издеваются.

Интуиция подсказывала, что все намного серьезнее, однако Пиппа сказала бы что угодно, лишь бы убрать тревогу из глаз Рави и вернуть его улыбку. А еще ей не хотелось идти в полицейский участок — ни за что на свете.

— Все зависит от обстоятельств, — заметил Рави.

— Каких обстоятельств?

— Голубей нашли уже дохлыми или… убили нарочно. Очень большая разница.

— Знаю, — выдохнула Пиппа, пытаясь говорить тише: не хватало, чтобы разговор услышал Джош. Теперь, когда Рави подтвердил ее сомнения, в животе поселилась новая тревога. Пиппе не хотелось, чтобы все происходило всерьез, она предпочла бы другой вариант: никакого сталкера нет, а она остро реагирует на всякие мелочи, но скоро вернется к нормальной жизни. Спасти Джейн Доу — значит спасти себя.

— Давай не будем рисковать. — Рави провел большим пальцем по ее ключице. — Ты скоро уедешь в университет, и, думаю, все закончится. Но если этот человек и впрямь опасен, то одна ты не справишься. Надо сообщить в полицию. Завтра же.

— Я не могу…

— Ты Пиппа Фитц-Амоби, — улыбнулся Рави, убирая с ее лица пряди. — Ты можешь что угодно. Даже если ради этого надо прикусить язык и обратиться за помощью к инспектору Хокинсу.

Пиппа тихо зарычала.

— Вот это настрой! — Рави хлопнул ее по спине. — Молодец. А теперь покажи надпись. Хочу сам взглянуть.

— Ладно.

Пиппа повернулась и повела друга за собой. Их руки переплелись; его пальцы легли в выемки между ее костяшками. Они шли бок о бок: юноша с ямочкой на подбородке и ходячая покойница.

Имя файла:

Ходячая покойница. jpg

Глава десятая

Пиппа ненавидела это место. Когда она подошла к порогу и увидела выкрашенные в синий цвет стены, ее чуть не вывернуло наизнанку: казалось, с нее заживо сдирают кожу. Все нутро молило повернуть обратно. Отступить. Голос в голове твердил о том же. Плохое, очень плохое место. Нельзя здесь находиться.

Но она обещала Рави, а слово надо держать.

Поэтому Пиппа пришла в полицейский участок Амершема. Остановилась под табличкой, покрытой тонким слоем нанесенной ветром пыли. Автоматические двери распахнулись и поглотили ее живьем.

Пиппа миновала ровный ряд холодных металлических стульев, стоящих перед стойкой дежурного. У задней стены, слегка покачиваясь, будто в море, сидели мужчина и женщина. Видимо, пьяные: в одиннадцать-то утра. Впрочем, Пиппе пришлось принять ксанакс, чтобы набраться смелости. Ей ли их осуждать?

Она шагнула к стойке, услышав, как пьяный мужчина почти ласково прошептал: «Да пошла ты», а женщина невнятно что-то буркнула. Парочка разговаривала друг с другом, но с тем же успехом могла обращаться к Пиппе: в этом здании все казалось враждебным и злым — от ярких мерцающих лампочек до скрипа полированного пола под подошвами. Точно так же пол скрипел несколько месяцев назад, когда Пиппа пришла просить Хокинса взяться за поиски Джейми Рейнольдса. Если бы он согласился, все сложилось бы иначе.

Внезапно из задней двери вышла Элиза, дежурный офицер, с резким возгласом:

— Так, вы двое!

Она подняла глаза и вздрогнула, увидев Пиппу. Реакция вполне объяснима: выглядела Пиппа ужасно.

Взгляд Элизы заметно потеплел, на лице появилась жалостливая улыбка. Она поправила седые волосы.

— Пиппа, милая, давно тебя не видела.

— Простите, — тихо отозвалась та.

Элиза не права: они встречались совсем недавно. Только не возле стойки дежурного с пьяной парочкой на задворках, а в служебных помещениях. С точно такой же улыбкой Элиза помогала Пиппе снимать пропитанную кровью одежду и укладывала вещи в прозрачные пакеты для улик. Футболку. Лифчик… Пиппа, дрожащая, вся в багряных разводах от мертвого Стэнли, стояла перед этой женщиной совершенно голая. Тот момент связал их воедино и теперь проглядывал сквозь ее улыбку.

— Эй. — Элиза прищурилась. — Я спрашиваю: чем могу помочь?

— Ох… — Пиппа откашлялась. — Я хотела с ним поговорить. Он здесь?

Элиза выдохнула. Или вздохнула?

— Да, здесь. Я сообщу, что ты пришла. Подожди, пожалуйста.

Она указала на металлические стулья и исчезла за дверью.

Пиппа не стала садиться, это было бы капитуляцией. В чужом месте нельзя показывать слабость.

Шаги раздались раньше, чем она ожидала, дверь в заднюю половину участка с резким скрежетом распахнулась, и вышел инспектор Хокинс в джинсах и рубашке.

— Пиппа! — позвал он без особой на то нужды. Она уже шла к нему в самую отвратительную часть здания.

Дверь захлопнулась, отрезая ее от реальности.

Оглянувшись и дернув головой — видимо, изображая кивок, — Хокинс повел Пиппу по знакомому коридору мимо допросной номер один, по тому самому пути, каким она шла недавно в новой чистой одежде. Пиппа так и не узнала, чьи вещи ей выдали взамен испачканных. Тогда она тоже шла вслед за Хокинсом в маленькую комнату для допросов; их сопровождал мужчина, который не представился (или представился, но Пиппа не расслышала). Она помнила, как Хокинс держал ее за запястье, помогая прикладывать пальцы к чернильной подушечке, а потом к нужному квадратику на бумажной сетке. Узоры отпечатков были похожи на бесконечные лабиринты.

«Формальность, чтобы исключить тебя из числа подозреваемых, — пояснил тогда Хокинс». Пиппа помнила, как сказала ему: «Со мной все нормально». Хотя оба понимали, что ненормальнее ситуации не придумать.

— Пиппа? — Голос Хокинса заставил ее вернуться в реальность.

Инспектор остановился и открыл ей дверь в допросную номер три.

— Спасибо, — решительно сказала Пиппа и, поднырнув под его руку, зашла в комнату. Садиться не стала, только сняла с плеча рюкзак и положила на стол.

Хокинс скрестил на груди руки и прислонился боком к стене.

— Ты же знаешь, что я позвонил бы? — спросил он.

— Зачем? — удивилась Пиппа.

— Насчет Чарли Грина, — пояснил Хокинс. — У нас по-прежнему нет информации о его местонахождении. Но когда его поймают, я непременно позвоню. Не обязательно приходить и спрашивать.

— Я… Я здесь не из-за него.

— Вот как? — удивился Хокинс.

— Происходит кое-что странное, и я подумала, что стоит, наверное… сообщить.

Пиппа замялась и натянула рукава, решив прикрыть обнаженные запястья. Здесь нельзя оголяться и выставлять себя напоказ.

— О чем? Что случилось?

Хокинс напрягся, и глубокие складки пролегли от приподнятых бровей до плотно сжатых губ.

— Я… ну, возможно, у меня появился преследователь, — произнесла Пиппа, и последнее слово застряло в горле. А потом разнеслось по всей комнате, рикошетом отразившись от голых стен и тусклого металлического стола.

— Преследователь? — переспросил Хокинс. Возле рта проступили новые складки.

— Да. Мне так кажется.

— Ясно, — произнес полицейский и почесал седеющую макушку. — Ну, чтобы судить наверняка, должно быть не менее…

— Двух и более эпизодов, — перебила Пиппа. — Я знаю. Читала. Были. Даже больше. И в интернете, и… в реальной жизни.

Хокинс кашлянул в кулак, оттолкнулся от стены и подошел к металлическому столу. Ботинки скрипели, в их шелесте слышалось некое сакральное послание.

— Ладно. В чем это проявляется?

— Вот. — Пиппа взяла рюкзак и открыла его под пристальным взглядом инспектора. Сдвинула громоздкие наушники и вытащила сложенные листы бумаги. — Я составила таблицу, указав там подозрительные события. Сделала график. Еще есть фотография, — добавила она, разворачивая листы и протягивая Хокинсу.

Теперь настал ее черед наблюдать, как двигаются его глаза: слева направо, вверх-вниз.

— Здесь довольно много эпизодов, — сказал он скорее самому себе, нежели ей.

— Ага.

— «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» — Хокинс зачитал вслух главный вопрос, и у Пиппы на затылке встали дыбом волосы. — Началось все в интернете, верно?

— Да. — Она указала пальцем на верхнюю половину страницы. — Сперва мне присылали письма, причем довольно редко. Затем, как видите, инциденты стали более регулярными и перешли в реальный мир. Если они связаны, то ситуация обостряется: сперва цветы на машине, потом…

— Мертвые голуби, — закончил Хокинс, водя пальцем по графику.

— Да. Целых два, — подытожила Пиппа.

— А что за шкала опасности? — Он поднял глаза.

— Показатель того, насколько серьезен каждый отдельно взятый инцидент.

— Нет, это я понял. Откуда цифры?

— Сама определила, — ответила Пиппа. Ноги, словно налившись свинцом, проваливались в пол. — Я провела исследование. Информации про сталкеров не так уж много — видимо, потому, что подобные дела у полиции не в приоритете, хотя зачастую они приводят к серьезным последствиям. Надо было каким-то образом систематизировать события, чтобы увидеть, есть ли прогресс и какова степень угрозы. Шкалу оценки я придумала сама. Могу пояснить, если надо: между онлайн и офлайн-событиями разница в три пункта, и…

Хокинс махнул рукой, перебивая ее. Листы зашелестели.

— Но откуда тебе знать, что эти события связаны? — спросил он. — Что человек, который шлет тебе письма… причастен и к другим инцидентам?

— Я заподозрила неладное, когда получила сообщение про потерянную голову. Оно пришло в тот самый день, когда подбросили вторую птицу. Обезглавленную, — добавила Пиппа.

Хокинс издал горлом странный звук.

— Это весьма расхожая фраза, — заметил он.

— А как же мертвые голуби?

Пиппа выпрямилась. Она знала, к чему он клонит, понимала, чем закончится разговор. Мысли инспектора читались по глазам. Он ей не верит.

Хокинс вздохнул, пытаясь улыбнуться.

— Знаешь, у меня есть кошка, и она то и дело притаскивает дохлых птиц и грызунов. Часто — без головы. Последняя мышь, например, вовсе лежала у меня на подушке.

Пиппа сжала кулаки за спиной.

— У нас нет кошки, — слишком резко и громко произнесла она.

— У вас нет, но есть у соседей. Я не могу начать расследование из-за двух мертвых птиц.

Может, он прав? Пиппа и сама себе так говорила.

— А как же рисунки? Они появились дважды, причем второй раз ближе к дому.

Хокинс перелистнул страницы.

— Фотографии есть? — Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Нет.

— Почему?

— Рисунки исчезли.

— Исчезли? — Хокинс прищурился.

Пиппа и сама понимала, как странно звучит ее рассказ. Она выглядит неуравновешенной истеричкой. Хорошо бы так оно и было: лучше считать себя параноиком, которому мерещатся глупости.

И все же внутри разгоралась злость, застилая глаза багрянцем.

— Они стерлись прежде, чем я сделала фото. Но у меня есть другая фотография, с прямой угрозой в мой адрес. — Пиппа с трудом контролировала голос. — Это написали на дороге, где я обычно бегаю. «Ходячая покойница».

— Ну да, твои опасения понятны. — Хокинс перелистнул страницы. — И все же надпись появилась не возле дома, а на людной улице. Нельзя гарантировать, что текст адресован именно тебе.

Так Пиппа себе и говорила. Но сейчас она думала по-другому.

— Я гарантирую. Это написали для меня. — До сей поры Пиппа сомневалась в наличии сталкера, сейчас же, стоя напротив Хокинса и слыша, как он повторяет ее собственные аргументы, она внезапно решила поверить чутью.

События связаны. У нее есть преследователь, более того, этот человек намерен причинить ей вред. По личным мотивам. Кто-то ненавидит ее, и он совсем близко.

— Конечно, получать подобные сообщения от интернет-троллей весьма неприятно, — кивнул Хокинс. — Тем не менее такое бывает, когда ищешь славы.

— «Ищешь славы»? — возмутилась Пиппа. — Я не искала славы, инспектор! Мне лишь пришлось выполнять вашу работу. Вы были бы счастливы позволить Сэлу Сингху вечно нести вину за убийство Энди Белл. Поэтому все и началось. Человек, который шлет мне письма, не просто слушает мой подкаст и не просто интернет-тролль. Он следит за мной. Он знает, где я живу. Все очень серьезно.

Так и есть. Однозначно.

— Я понимаю, что ты в это веришь, — сказал Хокинс, поднимая ладони, чтобы ее успокоить. — Должно быть, это очень страшно — стать известной и невольно привлечь всяких идиотов, уверенных в своем праве писать тебе гадости. Но такого стоило ожидать. Вдобавок ты не единственная, кто получает оскорбительные письма. Я знаю, что Джейсону Беллу тоже приходили неприятные сообщения после твоего подкаста. Он не раз мне жаловался… Мы иногда играем в теннис, — пояснил Хокинс. — Как бы там ни было, я не вижу связи между письмами и прочими инцидентами.

Последнее слово он произнес слишком резко, практически выплюнув.

Хокинс ей не верил. Не верил даже после всего, что случилось. Пиппа догадывалась, что так и будет, она предупреждала Рави, однако теперь, услышав все собственными ушами, не понимала, как такое могло произойти, — ведь она-то поверила!

Жар под кожей сменился другим чувством: холодным, тяжелым, тянущим вниз и отдающим горечью.

Хокинс положил бумаги на стол.

— Пиппа, — сказал он мягко и спокойно, словно разговаривал с растерянным ребенком. — По-моему, после всего, что тебе довелось пережить… Мне, кстати, очень жаль, что я не помог тебе и ты вынуждена была справляться в одиночку… И все же теперь, пожалуй, ты выдумываешь лишнее. Конечно, ты нервничаешь, но…

Совсем недавно Пиппа и сама так думала, однако сейчас, услышав такие слова из уст инспектора, почувствовала, словно ее с размаху пнули в живот. С чего она решила, что будет иначе? Только зря потратила время.

— Вы считаете, я выдумываю, — сказала она. Уверенно, не спрашивая.

— Нет-нет-нет! — тут же отозвался Хокинс. — Я считаю, что ты под впечатлением от недавних событий и, возможно, судишь предвзято. Знаешь… — Он замолчал, закусив кожу на костяшках пальцев. — Когда я впервые увидел, как умирает человек, то потом очень долго приходил в себя. Это была молодая женщина, ее ранили ножом. Подобные моменты навсегда остаются в душе. — Глаза у него заблестели. Хокинс наконец поднял голову и встретился с Пиппой взглядом. — Ты ходишь к врачу? Обсуждаешь с кем-то случившееся?

— Прямо сейчас я обсуждаю! С вами! — довольно резко ответила Пиппа. — Я прошу вас о помощи. Видимо, зря. Совсем недавно точно так же я просила вас найти Джейми Рейнольдса. Тогда вы тоже отказались — и вот к чему это привело.

— Я не отказываюсь. — Хокинс кашлянул в кулак. — Я пытаюсь тебе помочь. Правда. Но два мертвых голубя и надпись на тротуаре в общественном месте — не основание для возбуждения дела. Конечно, если ты подозреваешь кого-то конкретно, я мог бы…

— Я не знаю, кто это, поэтому и пришла к вам.

— Ясно, ясно, я понял, — сказал Хокинс, понемногу сбавляя тон, пытаясь успокоить Пиппу. — Тогда, полагаю, тебе надо сесть и хорошенько подумать, кто мог бы такое устроить. Есть ли люди, которые затаили на тебя обиду и…

— Надо составить список врагов? — Пиппа удивленно фыркнула.

— Нет, не врагов. Опять-таки, повторюсь: я не думаю, что эти события связаны и кто-то преследует тебя со злым умыслом. Но если у тебя есть соображения о том, кто мог тебе напакостить, я, конечно, с ним поговорю.

— Замечательно! — Пиппа горько хохотнула. — Буду крайне признательна. — Она резко хлопнула в ладоши, и Хокинс вздрогнул. — Знаете, именно по этой причине более пятидесяти процентов преступлений, связанных с преследованиями, остаются незарегистрированными — потому что подобный разговор повторяется слово в слово.

Она рывком забрала со стола бумаги. Листы вспороли воздух, рассекая комнату на две части.

У нее и впрямь появился преследователь. Теперь, хорошенько подумав, Пиппа поняла, что это даже к лучшему. Ей не нужна Джейн Доу, ей нужно нечто подобное. Дело подвернулось как нельзя кстати. Удача в кои-то веки на ее стороне. Преследователь — самый подходящий вариант. Дело без удушающей серой зоны с нарушением всех мыслимых и немыслимых норм. Кто-то ненавидит ее и хочет причинить боль: этот человек — несомненный преступник. По другую сторону — она сама. Может, не такая уж хорошая, но явно не злодейка. Две крайности, предельно ясные. Вдобавок в деле нет посторонних. Если Пиппа опять оплошает, на руках не будет чужой крови. Только ее собственная. А если все сделать правильно, возможно, удастся себя спасти.

В груди стало легче: кольца на сердце разжались, а в животе появилось ощущение железной решимости.

— Ну же, Пиппа, не будь такой… — начал Хокинс, слишком аккуратно подбирая слова.

— Я такая, какая есть, — огрызнулась девушка, запихивая бумаги в рюкзак и сердито застегивая молнию. — А вы… — Она замолчала, чтобы, тяжело дыша, вытереть рукавом нос. — Вам тоже стоило бы сказать спасибо.

Она закинула рюкзак на плечо и подошла к двери допросной номер три.

— Знаете, — произнесла Пиппа, берясь за ручку, — Чарли Грин преподал мне один важный урок. Он сказал, что иногда справедливость превыше закона. Он был прав. — Она оглянулась на Хокинса, который обхватил себя руками, словно пытаясь укрыться от ее взгляда. — Мне кажется, не такой уж он и злодей. Возможно, справедливость не имеет ничего общего с законом, и ее можно найти только за пределами полицейских участков и без участия людей вроде вас, которые лишь делают вид, будто работают, а на самом деле им абсолютно плевать.

Хокинс опустил руки и открыл рот, чтобы ответить, однако Пиппа его опередила.

— Чарли Грин был прав, — сказала она. — Надеюсь, вы никогда его не поймаете.

— Пиппа. — Не зря она старалась — голос Хокинса звучал едко и зло. — Не стоит…

— Ах да! — перебила она, судорожно вцепившись в ручку двери. — Сделайте одолжение. Если я исчезну, не старайтесь меня искать. Не утруждайте себя.

— Пип…

Дверь захлопнулась, обрывая ее имя на середине и наполняя коридор эхом шести выстрелов, рвущих кожу и ребра.

Послышался новый звук. Шаги. Кто-то в темной одежде с длинными волосами шел по коридору навстречу. Увидев Пиппу, человек удивленно вытаращил глаза.

— Все нормально? — удивился Дэн да Сильва, когда она пронеслась мимо, обдав его потоком встревоженного воздуха.

Краем глаза Пиппа заметила его удивленную гримасу. Отвечать, останавливаться, кивать она не стала — не было времени.

Надо убираться отсюда. Из чрева полицейского участка, где впервые раздалось эхо выстрелов. Из того самого коридора, по которому она шла в другую сторону, измазанная кровью мертвеца, погибшего по ее вине. Здесь ей не помогут, Пиппа снова одна. Только она — и Рави.

Надо выбираться из этого дрянного места и никогда, ни за что в жизни сюда не приходить.

Имя файла:

Список потенциальных врагов. docx

• Макс Хастингс — имеет больше всего причин меня ненавидеть = подозреваемый номер один. Он опасен, это общеизвестный факт. Не знаю, есть ли на свете человек, которого я ненавижу сильнее. Если это Макс, Я ДОСТАНУ ЕГО ПЕРВОЙ.

• Родители Макса —?

• Энт Лоу — определенно ненавидит меня после стычки в раздевалке. Он всегда был шутником и частенько позволял себе лишнее. Мстит за то, что я огрызнулась? Но самое первое сообщение «Кто будет искать тебя» было отправлено еще до нашей ссоры.

• Лорен Гибсон — по тем же причинам, что и выше. Она крайне мелочный человек и способна на пакости, особенно если идею подкинул Энт. Однако мертвые птицы не в ее духе. Коннор, Кара и Зак больше не разговаривают ни с Энтом, ни с ней, Лорен считает, что виновата я. Хотя все началось с того, что ее дружок назвал меня вруньей. Вруньей вру вру вру ньей ей.

• Том Новак — бывший парень Лорен. Дал мне ложную информацию о Джейми Рейнольдсе лишь затем, чтобы попасть в эфир. В ответ я ославила его перед всей школой. После выхода второго сезона он удалился из социальных сетей. Определенно имеет причины меня ненавидеть. Он до сих пор в городе; Кара встречала его в кафе.

• Дэниел да Сильва — несмотря на то, что мы с Нэт теперь подруги, ее брат дважды проходил у меня подозреваемым. Я не раз говорила об этом в подкасте, и он, разумеется, в курсе. Возможно, я спровоцировала его размолвку с женой, поскольку упомянула в эфире про Лейлу.

• Лесли из магазина на углу — даже не знаю ее фамилии. Ненавидит меня после инцидента с Рави. Кроме того, она была среди протестующих на похоронах Стэнли. Мы громко поругались в тот день. Зачем они пришли? Почему просто не оставили его в покое?

• Мэри Сайф — еще одна протестующая. Была подругой Стэнли, работала с ним в газете «Килтон мейл». На похоронах заявила, что это «наш город» и его нельзя здесь хоронить. Может, ей хочется, чтобы и меня тут не было?

• Джейсон Белл — я узнала правду о том, что случилось с Энди, и тем самым доставила ему немало проблем. Белл выяснил, что его младшая дочь Бекка знала правду с самого начала. Кроме того, я опять привлекла к ним внимание прессы. Джейсон и инспектор Хокинс, видимо, дружны, Джейсон жаловался Хокинсу, что из-за подкаста ему поступают угрозы. Второй брак Джейсона распался — возможно, тоже из-за подкаста? Сейчас он вновь сошелся с матерью Энди, Дон, и живет в доме, где умерла их дочь.

• Дон Белл — по тем же соображениям, что и выше. Возможно, она не хотела, чтобы Джейсон к ней возвращался. Мое расследование показало, что Джейсон не такой уж хороший человек: он контролировал каждый шаг жены и дочерей и морально над ними измывался. Бекка даже не хочет о нем разговаривать. Может, Дон возлагает на меня ответственность за то, что муж к ней вернулся?

• Чарли Грин — это не он. Сто процентов. Он не собирался меня трогать. Устроил пожар лишь затем, чтобы я бросила Стэнли; хотел убедиться, что тот действительно мертв. Чарли не хотел причинить мне боль: он заботился обо мне и помогал, даже если у него были на то свои причины. Однако ради объективности Чарли тоже стоит добавить в список, потому что я единственный свидетель убийства, из-за которого он пустился в бега. Вдруг без моих показаний присяжные его оправдают?

• Инспектор Ричард Хокинс — пошел он к черту!

Это нормально — иметь столько врагов? Неужели причина во мне?

Как вообще так вышло?

Я понимаю, почему все меня ненавидят.

Я тоже себя ненавижу.

Глава одиннадцатая

На пальцах скрипела пыль от мелка, сухая и колючая. Вот только ее быть немогло, потому что Пиппа уже проснулась. Глаза были сухими и колючими, но пальцы чистыми. Она резко села.

В комнате царила тьма.

Она уснула?

Похоже, что так, иначе как она могла увидеть сон?

Тот по-прежнему крутился в голове, будто события разворачивались минуту назад. Но ей ведь привиделось, правда?..

Все казалось до ужаса реальным. Тяжесть в сложенных вместе ладонях, еще теплая и пульсирующая в прохладе ночи. Гладкие перья под пальцами. Отсутствующие глаза — потому что не было головы. Пиппа шла по дорожке возле дома, держа в руках маленькую мертвую птицу, такую мягкую, что ее не хотелось отпускать. Однако голубя пришлось положить на асфальт, подвинув так, чтобы голова, будь она на месте, смотрела прямиком в окна ее спальни. Чтобы видела сквозь щели в занавесках, как Пиппа спит в своей кровати, находясь одновременно и здесь, и там.

Это было еще не все. Предстояло немало других дел. Очень важных. В руке возник мелок, на ощупь не такой приятный, как голубь. Откуда он взялся? Пиппа не имела ни малейшего представления, зато знала, зачем он нужен. Она отошла назад, вспоминая, где рисунки были в прошлый раз. Сделала три шага вперед по направлению к дому. Вот здесь самое место.

Колени замерзли на холодной дорожке, мелок истерся, пальцы покраснели и ободрались о шершавые камни. Сперва ноги. Потом тело. Руки. И никакой головы. На асфальт одна за другой легли пять фигурок, которые в пляске медленно приближались к Пиппе, мирно спящей в своей постели. Интересно, согласится ли она станцевать вместе с ними?

Пиппа закончила рисовать, и мелок с тихим стуком выпал из рук. На пальцах осталась пыль, сухая и колючая.

Потом Пиппа вырвалась из сна и принялась разглядывать руки, гадая, что было взаправду, а что нет. Сердце торопливо стучало, сводя на нет все ее старания.

Она посмотрела на часы. 4:32. Надо спать, она легла всего два часа назад. В это время ночь всегда к ней безжалостна. Без посторонней помощи не уснуть.

Пиппа взглянула сквозь темноту на ящик стола. Что толку бороться? Она сбросила одеяло, и холодный воздух, полный невидимых челюстей, впился в открытую кожу.

Пиппа порылась в ящике, подняла фальшивое дно и нашарила внизу маленький пластиковый пакет. Оставалось совсем немного. Скоро придется снова писать Люку Итону и просить новую порцию. Одноразовые телефоны уже ждали, выстроившись в ряд.

А как же «последний раз»?..

Пиппа проглотила таблетку и закусила губу. Она постоянно давала себе обещания по самым разным поводам. Не врала, искренне верила, что сдержит слово. И всякий раз проигрывала…

Впрочем, неважно, скоро все закончится. Станет как прежде. У нее есть план, он обязательно сработает. Жизнь сама подсунула ей шанс все исправить. Рисунки, дохлые голуби, человек, который за ней следит… Практически подарок судьбы. Надо доказать Хокинсу, что он не прав. Раскрыть последнее дело. На сей раз жертвой будет сама Пиппа. Не Энди Белл, не Сэл Сингх, не Эллиот Уорд или Бекка Белл; не Джейми Рейнольдс, или Чарли Грин, или Стэнли Форбс; не Джейн Доу. Игра будет идти по совершенно другим правилам.

Пиппа — и против нее все остальные.

Надо спастись, чтобы спасти себя.

Глава двенадцатая

В этом есть нечто волнующее: наблюдать за человеком, который не подозревает, что ты рядом. Когда ты для него невидим.

Из окна своей комнаты Пиппа видела, как к дому идет Рави. Руки засунуты в карманы, волосы растрепаны, словно после сна, а еще он странно двигал челюстью, будто жевал воздух. Или напевал под нос. Пиппа никогда не видела, чтобы он так делал. Сейчас Рави был совершенно другим: он думал, что его никто не видит.

Пиппа разглядывала его, подмечая мелкие детали. Улыбнулась про себя: интересно, что за песню он поет? Наверное, такого Рави она тоже смогла бы полюбить, хотя ей не хватало выражения его глаз, когда он на нее смотрит.

Потом все закончилось. Раздался знакомый стук в дверь, но Пиппа даже не пошевелилась. Надо сидеть на месте и следить за дорогой. Отчим дома, он откроет. Он любил встречать Рави. Вечно отпускал странные шуточки, заводил разговор про футбол, расспрашивал про стажировку, похлопывал Рави по спине. Тот в это время снимал ботинки и аккуратно ставил их у дверей, засовывая шнурки внутрь, и изредка посмеивался. Именно этого Пиппе и не хватало: мелких, вроде бы незначительных деталей, отличавших нормальную жизнь. Если она спустится, то все испортит: при ней они станут вести себя иначе.

Пиппа моргнула, глаза наполнились слезами: она слишком долго смотрела в одну точку. Солнце слепило сквозь окно.

Она слышала, как Рави неторопливо поднимается по ступенькам, и сердце застучало быстрее. Быстрее в хорошем смысле — не как это порой бывает.

Нет, об этом сейчас лучше не думать. Зачем портить удачный момент?

— Привет, сержант! — сказал Рави, со скрипом распахивая дверь комнаты. — Агент Рави явился, к исполнению обязанностей бойфренда готов!

— Привет, агент Рави, — отозвалась Пиппа.

Стекло запотело от ее дыхания. Губы упрямо растягивались в улыбке.

— Понятно, — протянул он. — Даже не оглянулась и не посмотрела. Не обняла, не поцеловала. Не сказала: «О, Рави, дорогой, ты так красив нынче утром, от тебя вкусно пахнет». О, Пиппа, милая, ты очень внимательна. Купил новый дезодорант. — Повисла пауза. — Нет, серьезно. Что ты делаешь? Ты вообще меня слышишь? Или я призрак? Ау?

— Прости, — сказала она, глядя перед собой. — Я… смотрю на дорожку.

— Что?

— Смотрю на дорожку, — повторила она собственному отражению.

Матрас рядом с ней прогнулся, и сила гравитации потянула Пиппу в сторону. Рави встал на колени, оперся о подоконник и тоже, как Пиппа, уставился в окно.

— На что смотришь? — спросил он.

Она рискнула украдкой бросить на него взгляд и увидела, как солнце блестит в его глазах.

— На… на птиц. На голубей. Я рассыпала хлебные крошки перед домом, на том самом месте, где нашла мертвых птиц. А еще разложила в траве кусочки ветчины.

— Молодец, — в замешательстве кивнул Рави. — А зачем?

Она ткнула его локтем. Разве не понятно?

— Затем, — начала она, выразительно подчеркивая каждое слово, — что хочу доказать ошибку Хокинса. Это не кошки. Я приготовила для них идеальную приманку. Кошки ведь любят ветчину? Хокинс не прав, я не сумасшедшая.

Пиппу разбудил яркий свет, проникавший сквозь щели в занавесках. Спросонья в медикаментозном дурмане ей в голову пришла гениальная мысль провести эксперимент, но теперь, глядя на Рави, Пиппа засомневалась, что это было хорошей идеей. Она чувствовала на себе его взгляд. Зачем он на нее смотрит? Пусть лучше помогает ей и тоже следит за птицами!

— Эй, — тихо, почти шепотом позвал Рави.

Пиппа не слышала, что он сказал дальше: в небе мелькнул темный силуэт, отбросивший на дорожку крылатую тень. Птица спикировала вниз, приземлилась на сучковатые ноги и начала клевать хлеб.

— Не то, — вздохнула она. Это был не голубь. — Тупая сорока, — прошипела Пиппа, глядя, как та подбирает крошки.

— Одна сорока — к печали, — вспомнил Рави детский стишок.

— Уж печали-то в Литтл-Килтоне предостаточно, — отозвалась Пиппа, когда птица взяла третий кусочек хлеба. — Эй! — внезапно, сама того не ожидая, крикнула она и принялась стучать в окно. — Эй, уходи! Ты все испортишь!

Руки замолотили по стеклу с такой силой, что оно задрожало.

— Уходи!

Сорока подпрыгнула и улетела.

— Эй, эй, эй! — вмешался Рави, ловя ее руки. — Эй! — повторил он.

Говорил он резко, качая головой; крепко сжимал ей ладони, но большим пальцем мягко гладил по запястью.

— Рави, мне за тобой не видно окна, — укорила Пиппа, вытягивая шею.

— Тебе не надо туда смотреть. — Он приподнял ей подбородок, заставляя повернуть голову. — Пожалуйста, послушай. — Он вздохнул. — Не надо так делать, это вредно. Правда.

— Я просто пытаюсь…

— Я знаю, что ты пытаешься. Я понял.

— Он не поверил, — тихо промолвила она. — Хокинс мне не поверил. Никто не верит.

Даже она сама порой испытывала сомнения, особенно после вчерашнего сна, потому что задумалась, уж не ее ли рук это дело?

— Неправда. — Рави еще крепче стиснул ее ладони. — Я тебе верю. Я всегда буду тебе верить, что бы ни случилось. Ясно?

Он держал ее взгляд, и это было хорошо, потому что веки вдруг намокли и отяжелели. Сама Пиппа не удержала бы глаза открытыми.

— Я с тобой, чудо мое. Мы команда: Пиппа и Рави. Кто-то подкидывает тебе птиц и рисует человечков, не надо ничего доказывать. Верь себе.

Пиппа пожала плечами.

— А Хокинс, честно говоря, идиот, — с легкой усмешкой добавил Рави. — Если он до сих пор не понял, что ты всегда права, то уже никогда этого не поймет.

— Никогда… — эхом повторила Пиппа.

— Все будет хорошо, — заверил Рави, рисуя линии между костяшками ее пальцев. — Все будет хорошо, честное слово. — Он замолчал, долго глядя ей в глаза, под которыми проступили темные круги. — Ты спала ночью?

— Да, — соврала Пиппа.

— Ясно. — Он хлопнул в ладоши. — Пора вывести тебя из дома. Ну же, вставай. Собирайся.

— Зачем? — спросила она, падая спиной на кровать, когда Рави встал.

— Пойдем прогуляемся. «О, какая фантастическая идея, Рави, ты такой умный и красивый». Да, Пиппа, я и сам знаю, не говори так громко, твой папа услышит.

Она швырнула в него подушкой.

— Вставай!

Рави ухватил ее за лодыжку и потащил с кровати, громко засмеявшись, когда Пиппа вместе с одеялом соскользнула на пол.

— Давай, чемпионка, надевай кроссовки. Можешь побегать вокруг меня, если так хочется.

— Обязательно, — съязвила Пиппа, натягивая на ноги валявшиеся рядом носки.

— О-о-о, сражен в самое сердце, сержант. — Рави выразительно хлопнул ее по спине, когда Пиппа встала. — Идем.

У Рави получилось. Как всегда. Пиппа начисто позабыла и про письма, и про мертвых птиц, и про рисунки, и про детектива Хокинса, когда спускалась по лестнице. Отчим задержал их у дверей, спрашивая, куда подевалась вся ветчина. Потом они шли по дорожке, и Рави обнимал ее за талию, подталкивая в сторону леса. Ни голубей, ни мела, ни шести выстрелов, замаскированных под биение сердца. Только Рави и Пиппа. Никаких мыслей, кроме самых глупых. Никаких мрачных размышлений. Рави стал стеной в ее голове, сдерживая темный натиск.

Он интересовался, когда лучше навестить ее в Кембридже. Может, в первые выходные? Спрашивал, сильно ли она волнуется из-за учебы, все ли учебники успела купить.

На извилистой лесной тропинке Рави вспоминал их первую совместную прогулку, рассказывая о том, какое впечатление произвела на него Пиппа, когда делилась своими гипотезами по делу Энди. Пиппа хохотала. Рави помнил практически каждое слово. В тот день с ними был Барни, он мелькал золотой тенью среди деревьев, подталкивал их друг к другу, вилял хвостом, когда Рави дразнил его палкой. Если подумать, наверное, в тот момент все и произошло. Она почувствовала напряжение в животе, пьянящую пелену перед глазами, волнующее покалывание под кожей… В то время Пиппа не осознавала, что происходит, не знала, что с ней творится, но в глубине души уже поняла, что обязательно в него влюбится. Прямо тогда. В самый разгар разговора про погибшего брата Рави и убитую девушку.

Все так или иначе сводилось к смерти.

И вот, пожалуйста, Пиппа опять все испортила.

Она встрепенулась: сквозь подлесок к ним здесь и сейчас с громким лаем бежала собака. Пес подпрыгнул, царапая когтями ей колени. Бигль.

— О, только не это, — простонала Пиппа, мимоходом погладив собаку.

Из глубины леса донеслись шаги и два знакомых голоса. Из-за деревьев вышли незваные гости.

Энт и Лорен, рука об руку. Они вытаращили глаза, увидев, кто перед ними.

Лорен кашлянула в кулак, пытаясь скрыть изумление.

— Руфус! — крикнула она, и ее громкий голос заметался между деревьями. — Руфус, ко мне! Отойди от нее!

Пес повернулся и наклонил голову.

— Лорен, я не трону твою собаку, — негромко сказала Пиппа.

— Кто тебя знает, — мрачно отозвался Энт, засовывая руки в карманы.

— Ой, ладно вам, — фыркнула Пиппа.

Очень хотелось снова погладить Руфуса, чтобы позлить Лорен. Ну же, давай!

Лорен, словно прочитав ее мысли, подозвала пса. Тот побежал к ней, перебирая кривыми лапками.

— Нельзя! — Лорен постучала собаке по носу. — Нельзя подходить к чужим!

— Глупости, — усмехнулась Пиппа, обменявшись с Рави взглядами.

— Что? — рявкнул Энт, выпрямляясь во весь рост.

Зря, потому что Пиппа все равно была выше ростом и запросто могла его побить. Один раз у нее уже получилось, а с тех пор она стала еще сильнее.

— Я сказала, что твоя девушка говорит глупости. Мне в третий раз повторить?

Пальцы Рави в ее руке напряглись. Он не любил скандалы, даже ненавидел их, хотя Пиппа знала, что, если надо, он ради нее пойдет на войну. Но сейчас его вмешательство не требовалось, она справится сама. Такое чувство, будто она давно ждала этой встречи и теперь буквально оживала.

— Не смей так говорить! — Энт вытянулся в ниточку. — Почему ты до сих пор в городе? Разве в Кембридже не начались занятия?

— Еще нет, — ответила Пиппа. — А что, ты ждешь, когда я… исчезну?

Она внимательно их разглядывала. Ветер трепал рыжие волосы Лорен, бросая пряди на прищуренные глаза. Энт криво ухмыльнулся, дергая уголком рта.

— Что за чушь ты несешь? — процедил он.

— Да, я понимаю, — кивнула Пиппа. — Вам обоим сейчас очень несладко. Вы обвинили меня, Коннора и Джейми в том, что мы ради денег подстроили его пропажу, спустя всего несколько часов после того, как стало известно, что на свободу вышел серийный насильник. Это же вы разговаривали с тем репортером? Впрочем, неважно. Джейми жив, вместо него умер другой человек, а вы, наверное, теперь чувствуете себя очень глупо.

— Он заслуживал смерти, так что все по справедливости.

Энт подмигнул.

Он, черт возьми, подмигнул ей!

В сердце Пиппы снова возник пистолет, на сей раз нацеленный в грудь Энта. Спину выгнуло, зубы оскалились.

— Не смей так говорить! — прошипела она мрачно. — При мне — не смей!

Рави снова взял ее за руку. Пиппа словно вышла за пределы собственного тела и теперь стояла, вцепившись в горло Энту. Сжимала его, сдавливала, хватаясь за пальцы Рави.

Энт, должно быть, почуял неладное, потому что попятился, едва не споткнувшись о собаку. Лорен снова взяла Энта под руку и сцепила их локти вместе, словно укрываясь щитом. Впрочем, Пиппу это не остановило бы.

— Раньше мы были друзьями. Вы и впрямь ненавидите меня так сильно, что желаете моей смерти? — спросила она, и ветер унес ее слова.

— Что за хрень ты несешь? — выплюнула Лорен, набравшись храбрости у Энта. — Совсем больная!

— Эй! — донесся голос Рави. — Хватит, перестаньте.

Однако у Пиппы был наготове ответ.

— Наверное. Поэтому обходи́те меня стороной.

— Так, ладно, — вмешался Рави. — Мы идем туда, а вы — туда. — Он указал Энту и Лорен нужное направление. — Давайте, пока.

Рави почти силой увел Пиппу с тропинки, крепко держа за руку. Она послушно переставляла ноги, не отрывая взгляд от Энта и Лорен и ярко полыхнув глазами в тот момент, когда они проходили мимо, — словно выстрелила из пистолета в груди. Оглянувшись через плечо, она смотрела, как они уходят в сторону ее дома.

— Отец говорит, эта девка совсем спятила, — сказал Энт, обращаясь к Лорен достаточно громко, чтобы их услышали.

Он тоже повернулся, перехватывая взгляд Пиппы.

Она застыла, зарываясь пятками в хрустящие листья. Однако Рави обхватил ее за талию и прижал к себе, касаясь губами волос у виска.

— Не надо, — прошептал он. — Все хорошо. Они того не стоят. Правда. Просто дыши.

Она послушалась. Сосредоточенно выпустила из груди воздух и набрала снова. Левая нога, правая, вдох, выдох. Каждый шаг уносил ее все дальше от них, и пистолет вернулся обратно в кобуру.

— Пойдем домой? — спросила Пиппа между вдохами и шагами, когда все затихло.

— Нет, — покачал головой Рави, глядя перед собой. — Забудь про них. Тебе нужно подышать свежим воздухом.

Пиппа погладила горячую ладонь друга указательным пальцем. Не хотелось его разочаровывать, но, возможно, в Литтл-Килтоне свежего воздуха не найти. Здесь все отравлено до последней капли.

* * *

Убедившись, что машин нет, они перешли дорогу. Солнце согревало их спины.

— Что будем смотреть? — улыбнулась Пиппа.

— Что захочешь, — ответил Рави. — Но нынче мы поднимаем тебе настроение. Поэтому никаких криминальных документалок! Они под запретом.

— А если я скажу, что хочу посмотреть турнир по скрабблу? — спросила Пиппа, ткнув друга под ребра.

— Без проблем. Ты недооцениваешь мой… — Рави неожиданно замер. — Вот черт, — сказал он чуть слышным голосом.

— Что такое? — рассмеялась она. — Обещаю, что буду тебе подыгрывать.

— Нет, Пиппа.

Он показал ей за спину.

Она обернулась, проследив за его взглядом.

На подъездной дорожке, в куче хлебных крошек, виднелись три маленькие фигурки, нарисованные мелом.

Сердце похолодело и упало в живот.

— Только что, — сказала Пиппа, отпуская Рави и бросаясь вперед. — Они появились здесь только что! — Она встала над меловыми фигурками. Те почти добрались до дома, лежа перед кустами в горшках, стоящих вдоль стены. — Рави, нам нельзя было уходить! Я же следила! Я бы увидела!

Увидела бы, поймала и спасла себя.

— Их нарисовали только потому, что знали: тебя нет дома. Это явно не следы от шин.

Рави увидел рисунки впервые. Предыдущие стерлись дождем и ветром, прежде чем Пиппа успела их показать. Но теперь он их увидел. Увидел, значит, они реальны. Вот так, Хокинс: Пиппа не сумасшедшая!

— Спасибо, — сказала она, ужасно радуясь, что Рави рядом.

— Похожи на рисунки как в «Ведьме из Блэр», — задумчиво произнес Рави, наклоняясь над асфальтом и рисуя в воздухе крест.

— Нет. — Пиппа тоже их разглядывала. — Что-то не то. Их должно быть пять. В оба прошлых раза их было пять. Почему сейчас только три? Странно.

Пиппа затаила дыхание, осматривая дорожку в поисках двух потерянных фигурок. Они должны быть здесь. Обязаны. Так диктуют правила игры.

— Погоди!

Заметив что-то краем глаза, Пиппа шагнула вперед, к маминым растениям в горшках, которые привезли аж из самого Вьетнама, и отвела листья в сторону.

Они были там. На стене дома. Две маленькие безголовые фигурки. Такие бледные, что почти терялись в растворе между кирпичами.

— Нашлись, — выдохнула Пиппа. Кожу покалывало. Она приблизила лицо вплотную к мелу, и частицы белой пыли разлетелись от дыхания.

Что она испытывала в тот момент: радость или страх?

— На стене? — спросил из-за спины Рави. — Почему?

Пиппа уже догадалась. Теперь, вступив в игру, она поняла ее правила.

Отступив от двух безголовых фигурок, возглавлявших танцующих человечков, она посмотрела наверх, в ту сторону, куда они лезли. Фигурки взбирались на стену возле кабинета, карабкаясь к окну ее спальни.

Хрустнув шеей, Пиппа повернулась к Рави.

— Они идут за мной.

Имя файла:

Рисунки мелом (третий инцидент). jpg

Глава тринадцатая

Комнату поглотила тьма. Последний лучик света пробился сквозь занавески, упав Пиппе на лицо, но Рави решительно задернул шторы и на всякий случай заправил края.

— Вот так, и не открывай, — сказал он, виднеясь смутным силуэтом в темноте, пока наконец не пересек комнату и не включил свет. Неестественно желтый — лампы были плохой заменой солнцу. — Даже днем. Вдруг кто-то заглядывает в окна. Не хотелось бы думать, что за тобой следят.

Рави подошел к Пиппе и пальцем приподнял ей подбородок.

— Эй, все хорошо?

Интересно, он про встречу с Энтом и Лорен или про меловых человечков, карабкавшихся к ней в комнату?

— Да, — выскользнуло бессмысленное слово.

Пиппа сидела за столом, положив руки на клавиатуру ноутбука, куда только что перекинула фотографию рисунков, сделанную на телефон. Наконец она добралась до них прежде, чем они исчезли под дождем, ногами или шинами. Теперь у нее есть улика. Улики по-прежнему очень важны. Более того, это не просто улика — это доказательство. Доказательство, что не она рисует фигурки и убивает голубей бессонными ночами.

— Может, лучше поживешь пару дней у меня? — спросил Рави, поворачивая Пиппу к себе лицом. — Мама не будет против. Правда, я встаю очень рано…

Пиппа покачала головой.

— Не надо. У меня все хорошо.

Святая ложь!.. От происходящего никуда не деться, однако ей это на руку. Только так она сможет привести свою жизнь в порядок. Сумеет выбраться из серой зоны и вернуться к нормальному существованию, где все делится на черное и белое.

— Ничего хорошего, — сказал Рави, запуская пальцы в темные волосы, которые отросли настолько, что начали завиваться на концах. — Все очень плохо. Знаю, по сравнению с тем, что мы пережили, это пустяк, но так быть не должно. — Он посмотрел на Пиппу. — Ты ведь понимаешь, что это ненормально, правда?

— Понимаю, — ответила она. — Вчера, как ты и хотел, я ходила в полицию. Но, видимо, опять придется проводить расследование самой. — Она дернула за заусенец и оторвала кусочек кожи, под которым проступила капелька крови. — Я все решу.

— Каким же образом? — непривычно строго спросил Рави.

Он сомневается в ней? Только этого не хватало! Он единственный, кто до сих пор не потерял в нее веру.

— Твой папа знает о том, что происходит? — уточнил Рави.

Пиппа кивнула.

— Он знает про мертвых птиц; первого голубя мы нашли вместе. Правда, мама решила, что тушки принесли соседские кошки. Про рисунки я тоже рассказывала, хоть он их и не видел. Когда папа пришел домой, они уже стерлись.

— Пойдем покажем сейчас, — сказал Рави настойчивее, чем обычно. — Давай.

— Что это даст? — вздохнула Пиппа.

— Он твой папа. — Рави демонстративно пожал плечами, словно озвучивая самую очевидную на свете истину. — И он два метра ростом. Пусть будет на нашей стороне.

— Он корпоративный юрист. — Пиппа отвернулась, поймав отражение своих пустых глаз в темном экране ноутбука. — Если бы вопрос касался слияния двух компаний, он бы себя показал. Но здесь другое. — Отражение нахмурилось. — Это моя сфера ответственности. Я справлюсь.

— Ты не на экзамене.

Рави почесал затылок, пытаясь унять фантомный зуд.

Он неправ, это именно экзамен. Проверка. Финальный суд.

— Это не школьный проект и не очередной сезон подкаста. Здесь не может быть ни победы, ни проигрыша.

— Я не хочу спорить, — тихо произнесла Пиппа.

— Разумеется. — Рави присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Мы не спорим. Я переживаю за тебя, ясно? Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я люблю тебя и всегда буду любить. Неважно, сколько раз ты чуть не довела меня до сердечного приступа или нервного срыва. Просто… — Он замолчал, и голос у него сорвался. — Очень страшно знать, что тебе хотят причинить боль. Ты — моя половинка. Моя малышка. Мой сержант. Я обязан защищать тебя.

— Ты и так меня защищаешь, — сказала Пиппа, удерживая его взгляд. — Даже когда тебя нет рядом.

Он ее спасательный плот, ее опора в понимании того, что на самом деле представляет собою добро.

— Вот и славно, — усмехнулся Рави, сделав пальцы пистолетом и направив на нее. — Хоть я и не мускулистый громила и не умею метать ножи лучше олимпийских чемпионов.

Губы против воли растянулись в улыбке.

— Ох, Рави. — Пиппа провела пальцем по его подбородку, потом запечатлела поцелуй на щеке, коснувшись уголка рта. — Ты ведь знаешь, что мозги всегда побеждают грубую силу.

Рави со стоном выпрямился.

— Черт, нельзя мне сидеть на корточках, задница просто отваливается.

— Вот и покажи ее моему сталкеру. — Пиппа засмеялась. Впрочем, смех оборвался, когда она вдруг задумалась о другом.

— Что такое? — спросил Рави, заметив перемену в ее настроении.

— Он умный, правда? — Она снова хохотнула, качая головой. — Умнее некуда.

— Почему?

— Сам посмотри. Бледные, почти незаметные рисунки, которые исчезают под первым же дождем. Я не успела их сфотографировать, и, когда рассказывала про них Хокинсу, тот решил, что мне привиделось. То есть меня изначально дискредитировали. Я даже сама задумалась, не мерещится ли? И мертвые птицы… — Она хлопнула себя ладонью по бедру. — Тоже очень умно. Если бы мне подкидывали кошек или собак… — Она вздрогнула: в памяти всплыл Барни. — Совсем другое дело. Это уже подозрительно. Но птицы… Они что дохлые, что живые — без разницы. Конечно, полиция не стала бы расследовать смерть голубей, это вполне естественное явление. Кроме меня — и тебя, разумеется, — никто не заподозрил бы неладное. Все специально так подстроено. Чтобы остальные могли найти разумное объяснение. Пустой конверт — попал случайно. Надпись про мертвую девочку — в стороне от дома. Я знаю, что ее написали для меня, но никогда не смогу доказать. Очень хитро. Изящно. В полиции меня принимают за больную, а мама думает, что ничего страшного не происходит: просто резвятся кошки и остаются следы от грязных шин. Мне не дают возможности позвать на помощь. Тем более все помнят, как я недавно облажалась. Этот человек, кем бы он ни был, очень умен.

— Такое чувство, что ты им восхищаешься, — сказал Рави, спиной падая на кровать. Выглядел он весьма встревоженным.

— Нет, просто говорю, что он очень умный. Четко представляет план действий.

Следующая мысль была настолько естественной и логичной, что по глазам Рави Пиппа поняла: он и сам подумал о том же. На щеках у него заиграли желваки.

— Как будто он уже делал такое прежде, — сказала Пиппа, заканчивая мысль, и Рави чуть заметно кивнул.

— Думаешь, нечто подобное бывало? — Он сел.

— Возможно. Очень даже вероятно. Если верить статистике, преследование зачастую носит серийный характер, особенно если сталкер — посторонний человек или случайный знакомый, а не бывший или нынешний партнер.

Вместо того чтобы спать, прошлой ночью она собирала информацию про сталкеров, прокручивая в голове статистику и бесконечные примеры.

— Посторонний человек? — с нажимом переспросил Рави.

— Вряд ли совсем посторонний. Почти три четверти жертв в той или иной степени знакомы со своим преследователем. Этот человек знает меня, а я знаю его.

Пиппа всю ночь бродила в интернете, чуть не спалив себе сетчатку белыми отблесками монитора. И нашла много данных, о которых не стоит сообщать Рави. Например, статистика гласила, что больше половины жертв женского пола перед своей гибелью обращались в полицию.

— Значит, это знакомый тебе человек, и, скорее всего, он так уже делал? — уточнил Рави.

— Полагаю, что да.

И почему Пиппа раньше не додумалась? Она слишком зациклилась на одной идее: мол, у нее появилось новое дело, — и даже не допустила мысли, что подобным образом могли преследовать кого-то еще.

«Не весь мир вертится вокруг тебя одной», — произнес ехидный голосок у нее в голове.

— За что уважаю тебя, сержант, так это за научно обоснованный подход.

Рави сделал вид, будто снимает шляпу.

Пиппа прикусила губу, и руки сами потянулись к ноутбуку. Она осознала это только после того, как загрузила систему и открыла поисковик.

— Первый этап научно обоснованного подхода — сбор информации.

— Самая интересная часть следственной работы, — кивнул Рави, поднимаясь с кровати и вставая у Пиппы за спиной. Руки он положил ей на плечи. — Итак, каким образом ты планируешь собирать информацию?

— Если честно, пока не знаю. — Пиппа замешкалась. На экране мигал курсор. — Может, просто… — Она напечатала «рисунки мелом мертвые голуби преследование сталкер Литтл-Килтон Бакингемшир». — Попробуем наугад.

Она нажала большим пальцем клавишу «Ввод», и на экране появилась страница с результатами поиска.

— О, здорово! — воскликнул Рави, указывая на самую верхнюю строчку. — Можно съездить за глиняными голубями на Меловую ферму в Чалфонт-Сент-Джайлсе. Всего восемьдесят пять фунтов за фигурку. Практически даром!

— Тихо.

Пиппа зашарила глазами по странице. Далее шел пост о результатах прошлогоднего выпускного экзамена в соседней школе, где работали учителями некие мисс Мелом и мистер Сталкер.

Дыхание Рави обжигало шею: он наклонился ближе, прижавшись головой к ее щеке, и спросил:

— Что это?

Низкие вибрации его голоса, казалось, исходили из глубин ее души. Пиппа поняла, что он говорит про пятую строчку снизу.

«Убийца КЛ после четвертой жертвы до сих пор на свободе».

Было четыре совпадения с поисковым запросом: Бакингемшир, голуби, преследование, рисунки. По ссылке обнаружился фрагмент из газетной статьи, которая обрывалась на середине тремя черными точками.

— Убийца КЛ… — прочитал вслух Рави, и голос у него пресекся. — Это что еще за хрень?!

— Неважно, история давнишняя. Посмотри. — Пиппа указала пальцем на число: статья была датирована пятым февраля две тысячи двенадцатого года. — Прошло шесть с половиной лет.

Для Пиппы те события не были новостью, она знала, чем закончилось расследование. На эту тему выпустили как минимум два подкаста.

— Разве ты не слышал? — спросила Пиппа у Рави и прочитала ответ по расширенным от ужаса глазам. — Все нормально, — засмеялась она, подталкивая его локтем. — Убийца давно в тюрьме. Он убил еще одну женщину, пятую, а потом его поймали. Он признался. Билли как-то там… С тех пор сидит в тюрьме.

— Откуда ты знаешь? — спросил Рави, немного расслабляясь.

— Странно, что ты не знаешь. — Она подняла глаза. — В те времена новость не обсуждал разве что ленивый. Даже я помню, хотя мне было лет одиннадцать или двенадцать. Ой… — Она запнулась и погладила его по руке. — Это происходило как раз в те дни, когда Энди и Сэл…

Можно было не заканчивать.

— Ясно, — промолвил Рави. — В то время нам было не до новостей.

— Убийства происходили неподалеку от нас, — сказала Пиппа. — Похищенных жертв находили в соседних городах. Практически по всей округе, не считая самого Литтл-Килтона.

— У нас тогда были собственные убийства, — резко произнес Рави. — А что значит КЛ?

— Его так обозвали в СМИ. У любого маньяка должно быть прозвище, чтобы газеты лучше продавались. Сокращение от Убийца с Клейкой Лентой. — Пиппа помолчала. — В местной прессе его чаще называли Болотным Душителем или Душителем из Слау, вроде как подчеркивая, что он из своих. Но в федеральной прессе это имя не прижилось. Не слишком эффектное. — Она улыбнулась. — Кроме того, не очень точное, потому что, насколько помню, только двух жертв нашли возле Слау.

Когда эти слова — «Болотный Душитель» — прозвучали вслух, Пиппа словно вернулась в те времена, когда произносила их в последний раз: сидя в этом самом кресле и разговаривая по телефону со Стэнли Форбсом — она брала у него интервью о расследовании причин смерти Энди Белл, упомянув, в частности, статью, которую тот написал про местного маньяка к пятой годовщине со дня его ареста. Стэнли на другом конце провода был еще жив, но ему оставалось недолго, кровь уже капала из трубки, заливая ей руки и…

— Пиппа?

Она вздрогнула, вытирая окровавленные ладони о джинсы. Чистые ладони.

— Прости, что ты сказал?

— Я сказал, открой ее. Статью.

— Но… Там не будет ничего полезного…

— В ней четыре совпадения с твоим запросом, — с нажимом произнес Рави. — Слишком странно для простой случайности. Открой, посмотрим, что пишут.

* * *

Убийца КЛ после четвертой жертвы до сих пор на свободе

ЛИНДСИ ЛЕВИСОН, 5 ФЕВРАЛЯ 2012

На прошлой неделе полиция обнаружила тело 22-летней Джулии Хантер, которая официально признана четвертой жертвой Убийцы КЛ.

Джулия, проживавшая вместе с родителями и младшей сестрой в Амершеме, графство Бакингемшир, была убита вечером 28 января, ее тело обнаружили следующим утром на поле для гольфа к северу от Слау.

Убийца КЛ начал преступную деятельность два года назад, когда 8 февраля 2010 года убил свою первую жертву, 21-летнюю Филиппу Брокфилд. Десять месяцев спустя после недели поисков было обнаружено тело 24-летней Мелиссы Денни. Она пропала без вести 11 декабря. Судмедэксперты полагают, что девушка погибла в первую же ночь. 17 августа 2011 года Бетани Ингем (26 лет) стала третьей жертвой Убийцы КЛ. Теперь, пять месяцев спустя, после многочисленных запросов журналистов, полиция подтвердила, что маньяк нанес новый удар.

Убийца КЛ — сокращение от Убийца с Клейкой Лентой — назван так из-за своей отличительной особенности: он заматывает скотчем не только руки и ноги, но и лица несчастных жертв. У каждой обнаруженной женщины была полностью заклеена голова: и глаза, и рот, «словно у мумии», — как прокомментировал один полицейский, пожелавший остаться неизвестным. Клейкая лента сама по себе не является орудием убийства. Более того, создается впечатление, что Убийца КЛ намеренно оставляет ноздри свободными, чтобы жертвы не задохнулись раньше времени. Причиной смерти в каждом случае признано удушение веревкой. Полиция предполагает, что преступник держит своих жертв связанными некоторое время, потом убивает их и отвозит тело в другое место.

Подозреваемых до сих пор нет. Поскольку Убийца КЛ на свободе, полиция прилагает все силы, чтобы установить его личность, прежде чем он совершит новое преступление.

«Это невероятно опасный человек, — заявил старший инспектор Дэвид Нолан, выступая сегодня перед полицейским участком в Хай-Уикоме. — Он убил уже четырех девушек; очевидно, что он не остановится. Мы стараемся установить его личность. Сегодня публикуем фоторобот, составленный по словам потенциальных свидетелей с места происшествия, где было обнаружено тело Джулии. Если вы знаете этого человека, настоятельно просим вас позвонить в полицию по горячей линии».

ПОЛИЦИЯ ОПУБЛИКОВАЛА ФОТОРОБОТ УБИЙЦЫ КЛ

В дополнение к фотороботу публикуем перечень личных вещей, которые пропали у каждой жертвы. По утверждению родственников, эти предметы были при них в момент похищения. Полиция считает, что убийца забрал их в качестве трофея, и они, скорее всего, находятся при нем. «Захват трофеев — обычное дело для серийных убийц вроде нашего, — прокомментировал старший инспектор Нолан. — Трофеи позволяют вновь переживать острые ощущения и утолять свои темные желания, оттягивая момент, когда опять захочется крови». У Филиппы Брокфилд убийца забрал цепочку — «золотую, с подвеской в виде старинной монеты». У Мелиссы Денни — «сиреневую или светло-фиолетовую расческу-щетку», которую она всегда носила в сумочке. «Золоченные часы „Касио“ из нержавеющей стали» — у Бетани Ингем, а у Джулии Хантер — «пару сережек розового золота со светло-зелеными камнями». Полиция просит общественность проявить бдительность: возможно, вы где-то заметите эти предметы.

Корреспондент «Новостей Великобритании» поговорил с Адриенной Кастро, специалистом по криминальной психологии, которая прежде работала с ФБР, а теперь консультирует популярное шоу «Время суда». Мисс Кастро дала экспертное заключение, опираясь на сведения, которые опубликовала полиция:

«Хотя профилирование не является точной наукой, думаю, что можно сделать предварительные выводы касательно поведения преступника и тех факторов, которые определяют выбор жертв. Мы имеем дело с белым мужчиной в возрасте от двадцати до сорока лет. Он действует не компульсивно, убийства тщательно спланированы; интеллект у нашего маньяка, скорее всего, выше среднего. Этот человек в общении кажется совершенно нормальным, ничем не примечательным, даже обаятельным. На вид он достойный член общества. На работе с высокой долей вероятности занимает руководящую должность. Скорее всего, есть подруга или жена, возможно, дети, которые понятия не имеют о его тайной жизни.

Можно сделать интересное наблюдение и касательно географии его деятельности. Принято считать, что маньяки стараются не убивать близко к дому, в так называемой буферной зоне. При этом у них есть зона комфорта: соседний район, который они очень хорошо знают и где чувствуют себя в безопасности. Мы называем это теорией распада расстояния. Интересно отметить, что все жертвы были из разных городов, и тела также были обнаружены в разных местах. Это наводит на мысль, что наш убийца живет неподалеку, в населенном пункте, который ни разу не упоминался в ходе расследования: иными словами, в буферной зоне.

Что касается мотивов… Полагаю, они стандартны для подобного рода преступников. По сути, этот человек женоненавистник. Он испытывает крайне сильные чувства по отношению к женщинам: ненавидит их. Все жертвы — привлекательные, молодые и образованные; в них есть нечто такое, что раздражает нашего преступника. Убийства он расценивает как личную миссию. Скотч на голове я считаю очень важной деталью: он лишает девушек собственных лиц, перед смертью отнимает у них способность говорить или видеть. Убийства совершаются ради власти и унижения, а также садистского удовольствия, которое преступник получает от своих действий. Возможно, признаки агрессии он проявлял уже в раннем возрасте, например, в детстве причинял вред домашним животным. Не удивлюсь, если у него хранится манифест, где он изложил свои мысли касательно женского пола: о том, как женщинам надлежит вести себя и выглядеть.

Полиция не обнародовала никакой информации о том, выслеживает ли убийца своих жертв заранее. Я бы сказала, что выбор не случаен; определенно, маньяк наблюдает за женщинами некоторое время, прежде чем похитить. Я думаю, что это тоже доставляет ему особое удовольствие. Он может вступать со своими жертвами в прямой контакт, а в некоторых случаях иметь интимные отношения».

Сегодня вечером возле дома Джулии Хантер ее сестра Дебора согласилась поговорить с журналистами. На вопрос о возможном преследовании заплаканная девушка ответила следующее: «Я не знаю. Она никогда не говорила, что чего-то боится, иначе я обязательно вмешалась бы. Правда, за пару недель до пропажи Джулия жаловалась, что происходят всякие странности. Например, она видела трех человечков на асфальте возле дома. Я сама их не замечала. Возможно, просто детские рисунки. Кроме того, рядом с домом Джулия находила мертвых голубей. Ей показалось это странным, потому что наша кошка уже старая и почти не выходит на улицу. Она также упоминала, что несколько раз ей поступали странные звонки. Они начались примерно за неделю до ее пропажи. Джулию, судя по всему, это не пугало, скорее злило. Но теперь, когда ее не стало, эти события кажутся мне очень странными».

Прощание с Джулией Хантер состоится 21 февраля в местной церкви.

Глава четырнадцатая

Рави, видимо, дочитал первым, потому что резко выдохнул Пиппе на ухо, и в голове у нее завертелся ураган. Она подняла палец, призывая молчать, пока не доберется до самого последнего слова.

Потом произнесла:

— Упс!

Рави отпрянул, выпрямляясь во весь рост.

— «Упс»? — переспросил он пронзительнее, чем обычно. — И это все, что ты можешь сказать? Упс?

— Чего ты так… — Пиппа развернулась к нему лицом. — Чего ты так нервничаешь?

— А ты — нет? — Он старался говорить тише, но все равно срывался на крик. — Пиппа, речь про серийного убийцу!

— Рави. — Пиппа невольно хихикнула. Тот сердито глянул на нее. — Это было больше шести лет назад. Убийцу КЛ поймали. Он признался в суде. С тех пор сидит в тюрьме. После ареста убийства прекратились. Маньяка больше нет.

— Ладно, предположим. Тогда откуда мертвые голуби? — спросил Рави и дрожащей рукой указал на экран. — А рисунки, Пиппа? То же самое было накануне убийства Джулии Хантер. — Рави встал перед ней на колени и прошипел, тыкая выставленными пальцами ей в лицо. — Три. В тот раз было три фигурки. Джулия стала четвертой жертвой, Пиппа. До нее их было три. А теперь убито пять женщин, и прямо сейчас, твою мать, у тебя на дорожке пять фигурок.

— Слушай, успокойся. — Пиппа поймала его руку и зажала между коленями, чтобы унять дрожь. — О том, что рассказывала сестра Джулии Хантер, не говорилось потом ни в одном подкасте, не писалось ни в одной статье. Видимо, полиция в конце концов решила, что к делу это не относится.

— Но откуда-то рисунки взялись!

— Конечно. Просто речь сейчас не о них. — Заглядывая Рави в глаза, Пиппа вздернула подбородок. — Да, можно провести параллель между тем, что рассказывает Дебора Хантер, и тем, что происходит со мной. Правда, мне никто не звонил.

— Пока не звонил, — перебил Рави, пытаясь высвободить руку.

— Убийца КЛ сидит в тюрьме. Вот, смотри. — Повернувшись к ноутбуку, Пиппа набрала в строке поиска «Убийца КЛ» и нажала «Ввод».

— Ах да, Билли Каррас, так его звали, — сказала она, прокручивая страницу вниз, чтобы показать Рави. — Ему было тридцать лет, когда его арестовали. На допросе в полиции он признался и — видишь? — взял на себя вину за все пять убийств. На суде не пришлось ничего доказывать. Он в тюрьме, будет сидеть до конца жизни.

— Что-то не похож он на фоторобот, — фыркнул Рави, снова кладя руку ей на колени.

— Ну, да… — Пиппа глянула на фотографию Билли Карраса. Сальные темно-каштановые волосы, откинутые с лица, зеленые глаза, почти выпрыгивающие из орбит. — Они редко получаются удачными.

Рави немного успокоился.

Пиппа открыла вторую страницу поиска. Остановилась, прокрутила назад. Что-то показалось ей странным. Дата. Число.

— Что? — спросил Рави. Руки у него опять задрожали.

— Так, ничего… — сказала она, для пущей убедительности качая головой. — Пустяки. Просто… Я раньше не замечала. Последняя жертва, Тара Йейтс, была убита двадцатого апреля две тысячи двенадцатого.

Рави смотрел на нее с тем же лихорадочным блеском, какой наверняка горел в ее собственных глазах. Пиппа видела в его зрачках свой искаженный силуэт. Что ж, кому-то придется произнести это вслух.

— В тот самый вечер, когда убили Энди Белл.

— Странно. — Рави опустилвзгляд, и живущая в нем Пиппа исчезла. — Очень странно. Допустим, он в тюрьме, тогда почему с тобой происходит то же самое, что и с Джулией Хантер? И, скорее всего, с остальными жертвами. Не говори, что это просто совпадение: ты и сама в них не веришь.

Рави прав.

— Да, я знаю. Хотя нет. — Пиппа замолчала, негромко хохотнув, сама не понимая, почему смеется. — Вряд ли это простое совпадение. Может, кто-то пытается выставить так, будто на меня охотится маньяк?

— С какой стати?

— Понятия не имею! — Пиппа вдруг ощутила раздражение. — Хотят свести меня с ума. Выставить психопаткой.

Кто бы это ни был, ему даже не надо стараться. Она и без того стоит на самом краю, свесив кончики ботинок. Один толчок в спину — и все. От падения ее отделяет простой вопрос: кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

— Когда того парня, Билли, арестовали, убийства точно прекратились? — спросил Рави.

— Да, — ответила Пиппа. — У него был очень характерный почерк — клейкая лента на голове.

— Пусти-ка, — сказал Рави, отодвигая Пиппу вместе с креслом от стола и убирая ее руки с клавиатуры.

— Эй!

— Просто гляну кое-что.

Он встал на колени перед монитором. Вернул начало страницы, удалил текущий запрос и набрал «Билли Каррас невиновен?».

Пиппа вздохнула, наблюдая, как он крутит колесико мышки.

— Рави, он признался. Убийца КЛ за решеткой, он не прячется в кустах возле моего дома.

В ответ Рави издал хриплый звук: нечто среднее между выдохом и кашлем.

— Нашел страницу в «Фейсбуке»^[1].

— Что еще за страница? — Пиппа оттолкнулась от пола пятками, подъезжая к столу.

— Под названием «Билли Каррас невиновен». — Рави нажал на ссылку, и на экране всплыл баннер с фотографией Карраса. Отчего-то здесь он выглядел иначе: симпатичнее и моложе.

— Разумеется, — сказала Пиппа. — В «Фейсбуке» у каждого серийного убийцы найдется своя группа поддержки. Включая Теда Банди^[2].

Рави навел курсор на вкладку «О нас» и приложил палец к тачпаду, чтобы открыть ее.

— Вот черт, — сказал он, просматривая страницу. — Группу администрирует его мать. Смотри сама. Мария Каррас.

— Бедная женщина, — прошептала Пиппа.

— «18 мая 2012 года, после девяти часов беспрерывного допроса, мой сын под давлением признался в преступлениях, которых не совершал. Признание выбили из него силой, в нарушение всех правил, — прочитал Рави с экрана. — Следующим утром, немного отдохнув, он отказался от своих показаний, но было уже поздно. Полицейские отдали его под суд».

— Ложное признание? — произнесла Пиппа, глядя в глаза Билли Каррасу, будто обращаясь именно к нему.

Нет, глупости! С экрана на нее смотрел Убийца КЛ, и никак иначе. Потому что в противном случае…

— «Серьезный сбой в нашей системе уголовного правосудия. — Рави перескочил на следующий абзац. — Нужно собрать три тысячи подписей под петицией…» О господи, у нее пока только двадцать девять… «Пытаюсь привлечь внимание проекта „Невиновность“, чтобы обжаловать приговор…»

Он помолчал.

— Смотри, она добавила свой номер телефона в раздел контактной информации. «Пожалуйста, свяжитесь со мной, если у вас есть юридический опыт или знакомые среди журналистов; если вы можете помочь с делом Билли или хотите принять участие в сборе подписей. Внимание: при любой попытке меня разыграть я немедленно сообщу в полицию».

Рави отвернулся от экрана и встретился с Пиппой взглядом.

— Что? — спросила она, прочитав ответ у него на лице. — Конечно, она считает, что его оболгали. Она же мать. Это ничего не доказывает.

— В любом случае есть повод задуматься, — твердо заявил Рави, подтаскивая Пиппу с креслом к себе. — Позвони ей. Поговори. Узнай, почему она так уверена.

Пиппа покачала головой.

— Не хочу ее беспокоить и давать ложную надежду без всякого на то повода. Она и без того натерпелась.

— Именно. — Рави провел рукой по ее бедру. — Как и моя мать, когда думала, что Сэл убил Энди. Чем все закончилось? — спросил он, поглаживая подбородок и делая вид, будто силится вспомнить. — Ах да, непрошенным визитом одной чрезвычайно настойчивой особы по имени Пиппус Максимус.

— То было совсем другое. — Пиппа отвернулась, потому что знала: если будет и дальше на него смотреть, Рави ее уговорит. А она не готова. Не готова, и все.

Потому что если она позвонит бедной матери, то фактически скажет, что у нее есть шанс. Что в тюрьму, возможно, посадили невиновного… А настоящий преступник подстерегает Пиппу возле дома, рисует безголовые фигурки своих предыдущих жертв и призывает стать одной из них. Шестой по счету. К такой игре она не готова. Одно дело — преследователь, совсем другое — серийный убийца.

— Хорошо, — пожал плечами Рави. — Будем сидеть сложа руки, бездельничать и ждать, чем закончится история со сталкером. Никогда не думал, что ты трусишка, но ладно. Проехали.

— Ничего подобного я не говорила. — Пиппа демонстративно закатила глаза.

— Ты только что сказала, что справишься своими силами, — заметил Рави. — Что расследовать преступления — это твоя работа.

Он прав, сказала. Что это ее экзамен. Испытание. Финальный суд. Все так. Тем более дело, каким бы сомнительным оно ни выглядело, обещает стать черно-белым — с преступником и невинной жертвой.

— Знаю, — сдаваясь, тихо вздохнула Пиппа.

Она сразу поняла, что отвертеться не выйдет. Просто было нужно, чтобы Рави произнес это вслух.

— Хорошо. — Он одарил ее улыбкой и сунул в руку телефон. — Тогда расследуй.

Глава пятнадцатая

Пиппа так долго смотрела на цифры, что они отпечатались на сетчатке глаза. 01632 725 288. Цифры звучали ритмичной песенкой, которую она могла повторить не глядя. Крутились в голове всю ночь, пока Пиппа тщетно пыталась уснуть. У нее оставалось всего четыре таблетки.

Большой палец снова завис над зеленой кнопкой вызова. Вчера они с Рави звонили пять раз; в трубке раздавались гудки, но автоответчик не включался. Номер оказался городским, и Марии Каррас, видимо, не было дома. Рави предположил, что, возможно, она навещает сына. Пиппа обещала позвонить еще раз утром, однако теперь нервно тянула время. Как только она нажмет кнопку, а Мария возьмет трубку на другом конце линии, пути назад уже не будет. Не получится сделать вид, что ничего не происходит.

Однако мысль про убийцу слишком глубоко засела у нее в голове, рядом с мертвыми глазами Стэнли и пистолетом Чарли. Даже сейчас, щелкая шариковой ручкой, Пиппа отчетливо слышала знакомые звуки: КЛ, КЛ, КЛ. И все же продолжала щелкать.

Под рукой лежал блокнот, открытый на чистой странице. Вверху был нацарапан номер Марии Каррас. Деваться некуда. Пиппа нажала кнопку вызова и включила громкую связь. Раздались гудки; пронзительный писк, как и вчера, прокатился по позвоночнику. Потом вдруг в трубке щелкнуло.

— Алло? Дом Каррасов, — прозвучал тихий голос с греческим акцентом.

— Э-э… Здравствуйте. — Пиппа опомнилась и кашлянула, прочищая горло. — Я могу поговорить с Марией Каррас?

— Я слушаю, — ответили ей, и Пиппа представила себе женщину на другом конце линии: с тяжелым взглядом и грустной улыбкой. — Чем могу помочь?

— Здравствуйте, Мария, — сказала она, нервно теребя ручку. КЛ, КЛ, КЛ. — Извините, что беспокою вас в выходной день. Меня зовут Пиппа Фитц-Амоби, и я…

— О господи! — перебила ее Мария. — Вы наконец-то получили мое сообщение?

Пиппа запнулась и хмуро сдвинула брови. Какое еще сообщение?

— Э-э… хм… Сообщение?

— Да, электронное письмо, которое я отправила через форму на вашем веб-сайте еще в апреле. Я пыталась написать в «Твиттере», но не разобралась в нем до конца и не поняла, куда надо нажимать. И все-таки вы получили, да? — спросила женщина, невольно повышая голос.

Пиппа не получала никаких писем. Она задумалась на секунду, но решила подыграть.

— Д-да, — сказала она. — Спасибо, что связались со мной. Простите, что так долго не отвечала.

— О, ничего страшного! — воскликнула Мария. В трубке раздались шорохи — видимо, она переложила ее в другую руку. — Вы, должно быть, очень заняты. Ужасно рада, что вы нашли время позвонить. Я не знала, будете ли вы продолжать свой подкаст, но все равно решила написать: вдруг вы ищете новое дело для расследования. Вы очень умная девушка, ваши родители наверняка вами гордятся. Уверена, что с вашей помощью нам удастся привлечь средства массовой информации. Да и вам эта история будет полезна. Ваш подкаст очень популярен, даже мой парикмахер его слушает. Я уже упоминала в письме, что мы пытаемся уговорить проект «Невиновность» помочь нам с Билли…

Мария сделала паузу, чтобы перевести дух, и Пиппа решила вставить слово.

— Мария, будем говорить откровенно: этот звонок вовсе не означает, что я обязательно расскажу про вашего сына в подкасте. Прежде чем определиться с сюжетом, мне надо предварительно собрать информацию.

— Да, разумеется, я понимаю, — ответила Мария, и Пиппа даже через телефон ощутила тепло в ее голосе. — Вдобавок вы наверняка думаете, что мой сын — Убийца КЛ, Душитель из Слау или как еще его называют… Все так думают, поэтому я вас не виню.

Пиппа снова откашлялась, чтобы выиграть время. Она, конечно, надеялась, что Билли Каррас и впрямь виновен, — исходя из собственных интересов, — но вслух, разумеется, сказать этого не могла.

— Ну, я еще не вникла в подробности дела. Я знаю, что ваш сын сознался в пяти убийствах, а потом признал себя виновным в суде. Для начала это не самая удобная позиция…

— Признание было ложным, — фыркнула Мария. — Он оговорил себя под давлением полицейских, которые вели допрос.

— Тогда почему ваш сын не забрал показания и не потребовал провести следствие? У вас есть какие-нибудь убедительные аргументы и весомые доказательства того, что он и впрямь невиновен?

— Разумеется, милая, — заявила Мария. — Могу даже сказать по секрету. Я тоже поначалу думала, что Билли виновен. Надеялась, он признается хоть мне, но он постоянно твердил: «Мама, я этого не делал, клянусь». Постоянно. Я стала разбираться и вот тогда-то поняла, что он говорит правду. Он не виноват. Вы и сами поймете, если увидите протокол допроса. О, погодите-ка, я вам его отправлю. — В трубке снова раздалось шуршание. — Я собрала копии еще много лет назад. Благодаря этому… как его называют? Закону о свободе информации. У меня есть все протоколы, в том числе признания. Стенограмма больше ста страниц. Его допрашивали девять часов подряд! Он устал, измучился… Давайте сделаем так: я просмотрю стенограмму, выделю самые важные места и отправлю вам. Я умею обращаться со сканером. Правда, надо вспомнить, как его включать, но, думаю, к завтрашнему дню управлюсь.

— Да, пожалуйста, — сказала Пиппа, делая в блокноте пометку. — Если получится, было бы здорово. Спешить некуда.

Хотя на самом деле времени оставалось не так много. Пять безголовых человечков с обмотанными скотчем лицами уже карабкались к ней в спальню, чтобы сделать ее шестой. Скоро наступит развязка.

Если, конечно, ее не пытаются запугать.

— Хорошо, — согласилась Мария. — Вы поймете, о чем я говорю. Там есть все ответы. Билли ничего не знал. Полицейские утверждали, что против него гора улик, что якобы есть даже свидетель, который видел его в момент убийства, но это вранье. Билли совсем запутался, бедняжка. Он, конечно, мой сын, но, как говорится, звезд с неба не хватает. В то время он еще и выпивал частенько. Вот полиция его и убедила, что он убивал пьяным, поэтому ничего не помнит. Думаю, Билли в какой-то момент и сам поверил. Потом немного поспал и, конечно же, сразу отказался от своих слов. Вы в курсе, что вину берут на себя гораздо чаще, чем принято считать? Из трехсот шестидесяти пяти человек, которых проект «Невиновность» помог оправдать за последние десять лет, больше четверти подписывали признание!

Мария озвучила цифры, не задумываясь, и Пиппа только сейчас поняла, что в этом заключается смысл ее жизни. Каждый ее вдох, каждая мысль посвящены сыну, который носит чужие имена: Убийца КЛ, Душитель из Слау, чудовище. Пиппе стало жаль эту женщину… хотя и не настолько, чтобы пожелать ей удачи. Пусть лучше она ошибается.

— Такой статистики я не знала. Было бы очень интересно взглянуть на показания Билли. Однако, Мария, если он наутро отказался от своих слов, почему признал себя виновным в суде?

— Из-за адвоката. — В мягком голосе Марии зазвучали железные нотки. — У меня не хватило денег нанять нормального юриста. Надо было постараться и наскрести. Теперь я очень жалею. — Мария помолчала. Ее дыхание хрипами вырывалось из динамика. — Этот человек заявил, что раз Билли признался и его показания записаны на пленку, то нет смысла доказывать обратное. Он проиграет. У полицейских якобы есть и другие улики, но самое главное — признание. Присяжные поверят не ему, а протоколу. Что ж, в этом адвокат не ошибся; говорят, что признание — самое надежное доказательство вины.

— Понятно, — пробормотала Пиппа.

— Надо было рискнуть, — продолжала Мария. — Кто знает, какие еще улики всплыли бы на суде. Вдруг его оправдали бы? Например, на второй жертве, Мелиссе Денни, нашли отпечаток пальца, не совпадающий с отпечатками Билли; следователи так и не выяснили, чей он. И… — Она помолчала. — В ночь, когда убили Бетани Ингем, третью жертву, Билли, кажется, был со мной. Я почти уверена, что в тот вечер он пришел ко мне. Был очень пьяный. Не мог и двух слов связать. Я отправила его спать в детскую комнату и забрала ключи, чтобы он не вздумал сесть за руль. Правда, доказательств у меня нет, хотя я искала везде, где только можно. Ни телефонных звонков, ни записей с камер видеонаблюдения на дорогах… Мне все равно следовало дать показания в суде. Как Билли мог убить Бетани, если он был дома со мной? — Мария выдохнула. — Однако адвокат сказал Билли, что, если он признает себя виновным, судья разрешит ему отбывать наказание в тюрьме рядом с домом и мне будет легче его навещать. Чего, разумеется, не случилось. Билли потерял всякую надежду, поэтому взял на себя вину. Он смирился еще до начала суда.

Пока Мария рассказывала, Пиппа судорожно писала в блокноте; строчки получались кривыми и наезжали друг на друга. Она вдруг поняла, что Мария молчит в ожидании реакции.

— Простите, — сказала Пиппа. — Значит, помимо признания у полиции были и другие улики, подтверждающие вину Билли?

— Да, были, — ответила Мария, и Пиппа услышала в трубке шуршание, как будто там листали бумаги. — Самое главное, что это Билли нашел Тару Йейтс, последнюю жертву.

— Он нашел тело?

Пиппа смутно припомнила, что об этом говорилось в одном из подкастов, причем как о совершенно неожиданном повороте сюжета.

— Да. Нашел. Со связанными руками и ногами, с обмотанной головой. Даже представить не могу, до чего жуткое зрелище… Он был на работе — там ее и нашел. Билли работал в клининговой компании: стриг газоны, подрезал кусты, убирал мусор. Ранним утром Билли отправился в один из домов, которые они обслуживали. Косил траву. Заметил среди деревьев на краю участка тело. — Мария откашлялась. — Сразу бросился к ней. Думал, вдруг она еще живая, понимаете? Зря он подошел, нужно было сразу вызывать полицию. Билли не сообразил…

Мария замолчала.

— Что он сделал? — уточнила Пиппа.

— Попытался ей помочь, — вздохнула Мария. — Подумал, что из-за скотча она не может дышать, и начал его снимать. Трогал ее голыми руками. Потом понял, что она не дышит, и решил сделать искусственное дыхание. Но у него ничего не вышло, он не умел. — Мария кашлянула. — Понял, что надо звать на помощь, побежал к дому, велел звонить в полицию. Забыл про свой мобильник. Наверное, он был в шоке, да? Даже не представляю, что чувствует человек, который увидел такое…

Пиппа хорошо представляла, однако объяснить не взялась бы.

— И вот результат. Его ДНК, пот, слюна оказались на Таре. Отпечатки пальцев тоже. Бедный мой мальчик… — тихо добавила Мария.

— В полиции должны были понимать, что это из-за того, что он нашел девушку и пытался ее спасти. Поэтому он и оставил следы.

— Возможно, так и думали изначально. Но, знаете, я за последние годы много узнала про серийных убийц. Можно сказать, стала своего рода экспертом. Преступники вроде него — я про Убийцу КЛ — часто вмешиваются в ход расследования. Звонят со всякими советами, предлагают помощь, участвуют в поисковых отрядах, даже пытаются выведать подробности, чтобы понять, нет ли подозрений в их адрес. В конце концов полицейские решили, что Билли просто сделал вид, будто обнаружил тело: захотел вмешаться в ход расследования и притвориться полезным. Или прикрыть себя на тот случай, если вдруг оставил на ней ДНК. — Мария вздохнула. — Теперь видите, как в этой истории все запутано?

С неприятным холодком в животе Пиппа поймала себя на том, что кивает. Стоп! Она не хочет, чтобы это было правдой, потому что если Билли и впрямь невиновен, тогда… Вот черт!

К счастью, Мария продолжала рассказ, и Пиппе не пришлось слушать голосок в своем сознании.

— Может, само по себе это и не имело особого значения, однако нашлись и другие улики, которые связывали Билли с происходящим. Он знал одну из жертв — Бетани Ингем, третью по счету: она была его начальницей. Билли расстроился, узнав о ее смерти, он считал ее очень милой. Еще была самая первая жертва, Филиппа Брокфилд, — ее нашли на поле для гольфа в Биконсфилде. Этот участок тоже обслуживала компания Билли. Его фургон видели в тех краях утром, когда обнаружили тело, хотя, разумеется, он просто ехал на работу. И клейкая лента… Такую выдавали им на складе.

Пиппа практически ощущала, как в голове вспыхивают искры, и вопросы стремительно наслаиваются друг на друга. Мир вокруг замер, а разум работал с удвоенной скоростью. Один из вопросов вырвался сам собой:

— То есть все улики, свидетельствующие против Билли, так или иначе связаны с его работой? А как называется компания?

Спросить об этом — все равно что признать неизбежное. Допустить вероятность, что она разговаривает вовсе не с матерью серийного убийцы.

— Да, похоже, все ниточки ведут именно к ней. — Мария заговорила торопливее и громче. — Компания называется «Грин Син лимитед».

— Ясно, спасибо, — ответила Пиппа, записывая название внизу страницы. Ужасно знакомое название… С чего бы? Впрочем, если компания местная, она могла видеть логотип на фургоне.

— И долго Билли там работал? — спросила Пиппа, проводя пальцем по тачпаду ноутбука. Экран снова ожил. Она набрала «Грин Син лимитед Бакингемшир» и нажала «Ввод».

— С две тысячи седьмого года.

Первый же результат вел на веб-сайт компании. Да, Пиппа действительно узнала логотип с конусообразным деревом. Этот образ будто отпечатался у нее в мозгу. Откуда? На сайте мелькало слайд-шоу из фотографий, где рассказывалось о специалистах компании и предоставляемых ими услугах. Внизу страницы была ссылка на другой сайт: филиал «Клин Син лимитед», который предлагал услуги по уборке офисов, жилых домов и прочих зданий.

— Алло? — тихо спросила Мария, нарушая молчание.

Пиппа уже и забыла, что та на линии.

— Простите, — пробормотала она, почесывая бровь. — Мне почему-то знакомо название компании. Не могу понять откуда.

Пиппа нажала кнопку «Наша команда».

— О, я догадываюсь почему, — сказала Мария. — Потому что…

Но страница уже загрузилась, и ответ появился на экране прежде, чем Мария его озвучила. В центре возникла фотография улыбающегося мужчины в костюме — генерального директора и владельца «Грин Син энд Клин Син лимитед».

Джейсон Белл.

— Это компания Джейсона Белла, — на выдохе вырвалось у Пиппы, и еще один кусочек мозаики встал на место.

Так и есть. Все сходится.

— Да, дорогая, — тихо подтвердила Мария. — Отец Энди Белл, а про нее, разумеется, ты все знаешь. Я слушала твой подкаст. Бедный мистер Белл и сам в те дни натерпелся.

«Именно», — подумала Пиппа. Энди Белл умерла в ту же ночь, что и Тара Йейтс. А теперь вновь восстала из мертвых.

Билли Каррас работал в компании Джейсона Белла, и все улики, свидетельствующие против него, так или иначе связаны с его работой.

Если бы Пиппа была готова признаться себе здесь и сейчас, что есть хотя бы малейшая вероятность, будто Билли Каррас невиновен, то расследование стоило бы начать именно с «Грин Син лимитед». Не будь всего прочего: мертвых голубей и рисунков на ее пороге, — Пиппа пошла бы в компанию. Однако на сей раз первый шаг казался намного труднее обычного.

— Мария, еще один вопрос, последний. После ареста Билли убийства прекратились. Как вы это объясните?

— Я уже говорила, что узнала о серийных убийцах очень многое. Есть один момент, который простые люди зачастую не способны понять: порой серийные убийцы останавливаются. Они стареют, или у них в жизни происходят события, которые отнимают всякое желание или возможность продолжать. Например, женятся или заводят ребенка. Или, может, убийца после ареста Билли понял, что надо уйти в тень.

Пиппа перестала щелкать ручкой. Мысли разбегались.

— Мария, большое спасибо, что нашли время со мной поговорить. Все это было очень…

Не вздумай сказать «занимательно» и тем более «полезно».

— Неожиданно, — подытожила она.

— О, дорогая, спасибо, что это вы нашли время, — вздохнула Мария. — Мне давно не с кем поговорить, никто меня не слушает. Даже если вы не возьметесь — я пойму. Знаете, как трудно обжаловать приговор, который уже вынесен? Практически безнадежно. Но Билли обрадуется, когда узнает, что вы заинтересовались его делом. Я обязательно отсканирую стенограмму допроса, чтобы вы и сами ее прочитали!

Пиппа сомневалась, что стоит ее читать. Ей хотелось зажмуриться и сделать вид, будто ничего не происходит. Пожелать, чтобы все немедленно прекратилось. Исчезло.

— Завтра пришлю, — твердо сказала Мария. — Обещаю. Выслать на ваш адрес в описании подкаста?

— Д-да, давайте туда, спасибо, — выдавила Пиппа. — Я постараюсь ответить.

— Спасибо вам, милая, — произнесла Мария.

Пиппе показалось, будто ее собеседница заметно воспряла духом.

Она нажала большим пальцем красную кнопку на телефоне, и в ушах зазвенела тишина.

Возможно…

Если допустить вероятность…

Тогда надо начинать с «Грин Син лимитед».

«А закончится все, — перебил голосок в ее сознании, — твоей смертью».

Она станет шестой жертвой Убийцы КЛ.

Пиппа пыталась спорить с голосом. Не думать о возможном финале — только о следующем шаге. Жить одним днем.

Знать бы, сколько их осталось?..

«Заткнись», — велела она себе. Шаг первый: «Грин Син лимитед». Эти слова эхом звучали в голове, сливаясь с щелканьем ручки: КЛ, КЛ, КЛ.

Тогда она поняла, что Джейсон Белл — не единственный ее знакомый, кто связан с компанией. Есть еще один человек: Дэниел да Сильва. Прежде чем стать полицейским, он несколько лет работал на Джейсона Белла. Возможно, даже общался с Билли Каррасом.

Дело, которое вчера казалось далеким, старым и чужим, подкрадывалось к ней все ближе и ближе, совсем как меловые человечки, карабкавшиеся по стене. Шаг за шагом — словно возвращая ее к Энди Белл и тому, с чего все началось.

Неожиданно раздалось пронзительное жужжание.

Пиппа вздрогнула.

На столе вибрировал телефон — входящий вызов.

Пиппа глянула на экран. Номер не определился.

— Алло? — произнесла она в трубку.

Ответа не последовало. Ни звука, ни голоса, только шорох.

— Алло? — повторила Пиппа.

Прислушалась.

Там что, чье-то дыхание? Или эхо ее собственного?

— Мария? — на всякий случай спросила она. — Это вы?

Тишина.

Спам?

Пиппа прислушалась. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Оно было там — тихое, едва разборчивое. Чужое дыхание.

Ее что, не слышат?

— Кара? Кара, честное слово, если ты думаешь, что это смешно…

В трубке раздались гудки.

Пиппа опустила телефон и уставилась на экран так, словно могла найти в нем ответы. В голове зазвучал чужой голос: с ней заговорила Дебора Хантер; она рассказывала об убитой сестре. В частности, о загадочных звонках.

Сердце Пиппы вздрогнуло, и пистолет в груди снова выстрелил. Возможно, убийца — это Билли Каррас. А возможно, нет. И если Билли не маньяк, то правила игры опять изменились. Начался последний раунд. Затикал таймер.

Оставалась неделя.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Имя файла:

Скачать: Допрос Билли Карраса в полиции. pdf

Страница 41

Старший инспектор Нолан: Ну же, Билли, хватит валять дурака. Все будет хорошо. Посмотри на меня. Давай прекращать эти игры, ладно? Не молчи. Просто расскажи, что случилось. Ты же не хотел, чтобы так вышло, верно? Может, эти девушки чем-то тебя обидели? Унизили?

БК: Нет, сэр, я их даже не знал. Честное слово.

Старший инспектор Нолан: Вот видишь, Билли, сейчас ты врешь. Нам известно, что ты знал Бетани Ингем. Она была твоей начальницей.

БК: Да, простите. Я говорил про остальных девушек. Бетани я знал. Я вовсе не хотел врать вам, сэр, просто устал… Нельзя ли сделать перерыв?

Старший инспектор Нолан: За что ты ненавидел Бетани? Она казалась тебе красивой? Ты хотел с ней переспать, но она отказала? Поэтому ты ее убил?

БК: Нет, я… Пожалуйста, можно не задавать столько вопросов сразу? Я… я боюсь запутаться и опять нечаянно соврать. Я вовсе не ненавидел Бетани. Она мне нравилась, но не в том смысле. Она была очень милая. В прошлом году купила мне торт на день рождения и заставила всех меня поздравить. Люди редко меня поздравляют, только мама…

Старший инспектор Нолан: То есть ты замкнутый тип, да, Билли? Ты это хочешь сказать? У тебя нет подружки? С женщинами тебе неуютно, ты не умеешь с ними общаться? Тебя злит, что ты им не нравишься?

БК: Нет, сэр, я… Простите, я не успеваю. Правда. Я очень стараюсь. Я не замкнутый, просто у меня мало друзей. Я сейчас общаюсь с одним парнем, Удалено Ст. 40 п. 2, который раньше работал со мной, а теперь служит в полиции. И женщин я уважаю. Мать вырастила меня одна, и она всегда учила меня этому.

Страница 76

Старший инспектор Нолан: И совсем ничего не помнишь?

БК: Я хочу сказать, что иногда, если выпью, отключаюсь. Не помню, что делал. Да, я знаю, у меня проблемы с алкоголем, обязательно завяжу, честное слово.

Старший инспектор Нолан: Ты утверждаешь, что не помнишь те дни, когда погибли те женщины? Не помнишь, встречался ли с кем-то из них?

БК: Нет, я был дома. Просто не помню, чем именно занимался. Я пытаюсь объяснить вам почему.

Старший инспектор Нолан: Билли, раз у тебя проблемы с памятью, не могло ли быть такого, что ты выходил из дома? Что ты действительно убил тех женщин, пока был в отключке?

БК: Я… я не уверен, сэр. Я не думаю, что такое возможно…

Старший инспектор Нолан: Ты мог убить этих женщин, Билли? Просто скажи, да или нет.

БК: Нет, я… я… Если я не помню, то я так и говорю: не помню, чем именно занимался в тот день, вот и все. Можно мне воды? Пожалуйста! Очень болит голова.

Старший инспектор Нолан: Просто скажи, Билли. Тогда все закончится. Ты сможешь выпить воды и поспать. Давай, мы оба устали. Сразу станет легче. Наверное, тебя гложет сильное чувство вины. Билли, доверься мне, я на твоей стороне. Мы уже перешли от «я этого не делал» к «я точно не помню». Ну же, сделай еще один шаг. Скажи правду.

БК: Я говорю правду. Я этого не делал, и я не помню, что было в те дни.

Старший инспектор Нолан: Хватит врать, Билли! Твой фургон видели, когда ты ехал в ту сторону, где бросили тело Филиппы Брокфилд. Твою ДНК обнаружили на теле Тары Йейтс. Слушай, у меня папка с уликами против тебя уже толщиной с руку. Признайся, и мы закончим.

БК: Мне не стоило ее трогать. Тару. Мне жаль… Я думал, она жива. Я пытался помочь ей. Поэтому на ней моя ДНК.

Старший инспектор Нолан: Тебя видели, Билли.

БК: В-видели?..

Страница 77

Старший инспектор Нолан: Да, видели, Билли. Хватит притворяться. Ты попался. Признайся наконец, чтобы не мучить бедных родственников.

БК: Меня в-видели? С Тарой… той ночью? Но я не помню, совсем ничего не помню. Как я мог забыть, что… Это же глупо.

Старший инспектор Нолан: Что глупо, Билли?

БК: Ну, все, что вы рассказываете… Про улики, которые у вас есть. Получается, будто я и впрямь виноват. Я не понимаю, каким образом…

Старший инспектор Нолан: Может, ты нарочно забыл, Билли? Может, ты не хочешь вспоминать, потому что тебе стыдно?

БК: Я не помню. Ничего не помню. Меня правда видели?

Старший инспектор Нолан: Нужно, чтобы ты сказал это вслух, Билли. Расскажи, что ты сделал.

БК: Я думаю, вдруг… вдруг это и правда я? Не понимаю, как такое возможно, но это был я, да? Это я убил тех женщин… Простите… Я не… я бы никогда так не сделал. Но это, видимо, был я.

Старший инспектор Нолан: Молодец, Билли. Умница. Не надо плакать. Я знаю, тебе плохо. Вот, возьми салфетку. Успокойся. Сейчас принесу воды, а когда вернусь, продолжим разговор, хорошо? Расскажи мне все подробности. Ты молодец, Билли. Тебе, наверное, уже намного легче.

БК: Не особо. А вы… скажете моей маме?

Страница 91

Старший инспектор Нолан: Как ты убил их, Билли?

БК: Обмотал ленту вокруг головы. Они задохнулись.

Старший инспектор Нолан: Нет, Билли. Они умерли по-другому. Давай, ты же знаешь. Как ты убил их? Не клейкой лентой.

БК: Я… Простите. Неужто я… Наверное, я их задушил? Д-да, я их задушил.

Старший инспектор Нолан: Молодец, Билли.

БК: Голыми руками.

Старший инспектор Нолан: Нет, не руками, Билли. Ты что-то использовал. Что именно?

БК: Э-э-э… не знаю… может, веревку?

Старший инспектор Нолан: Да, ее самую. Синюю веревку. Мы нашли в твоем фургоне волокна.

БК: Нам выдают такую на работе. Я, наверное, взял ее оттуда, да?

Старший инспектор Нолан: А еще клейкую ленту.

БК: Скорее всего.

Старший инспектор Нолан: Где ты убил их, Билли? Где ты держал девушек после похищения?

БК: Э-э-э… я не… в рабочем фургоне? Тогда я мог бы отвезти их туда, где нашли тела.

Старший инспектор Нолан: Ты какое-то время держал их живыми, правда? Связывал клейкой лентой, выжидал немного, а потом душил. Некоторым жертвам удалось ослабить ленту на запястьях и порвать ее, значит, ты оставлял их без присмотра? Где ты был в это время?

БК: Ну… просто гулял по району, наверное.

Страница 102

Старший инспектор Нолан: Хорошо, Билли, правильно. Что ты забрал у Мелиссы Денни в качестве трофея?

БК: Наверное, тоже украшение.

Старший инспектор Нолан: Нет, другое. Предмет из тех, которые женщины носят в сумочке.

БК: Значит, кошелек? И-или водительские права?

Старший инспектор Нолан: Нет, Билли. Ты знаешь, что это было. Вещь, которой она пользовалась каждый день.

БК: Э-э-э… Губная помада?

Старший инспектор Нолан: Помаду ты тоже мог забрать, Билли. Но в сумочке не хватало другого довольно крупного предмета, который, по словам родственников, она всегда носила с собой.

БК: Что-то для волос? Расческу, например? Вы про нее говорите?

Старший инспектор Нолан: Да, расческу для волос, верно, Билли? У нее, у Мелиссы, были очень густые волосы. Длинные и светлые. Ты поэтому и решил оставить себе расческу?

БК: Наверное. Это было бы логично.

Старший инспектор Нолан: А какого она была цвета?

БК: Р-розовая?

Старший инспектор Нолан: Ну, я бы назвал ее сиреневой. Или светло-фиолетовой. Как лаванда.

БК: Т-типа лиловая?

Старший инспектор Нолан: Да, в точку. Итак, где ты хранишь трофеи, Билли? Цепочку Филиппы, расческу Мелиссы, часы Бетани, серьги Джулии и брелок Тары? Мы обыскали твой дом и фургон, но так и не смогли их найти.

БК: Тогда, наверное, я их выбросил. Не помню.

Старший инспектор Нолан: Выбросил в мусорное ведро?

БК: Да. В мусорное ведро.

Старший инспектор Нолан: Почему ты не захотел оставить на память?

БК: Можно я пойду спать? Пожалуйста, я очень устал.

Глава шестнадцатая

Город спал, в отличие от Пиппы. И еще одного человека.

На телефон пришло уведомление. Через веб-сайт отправили новое сообщение.

В «Твиттере» — тоже.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Глава семнадцатая

С организмом творилось неладное. Кровь бурлила и пенилась, толчками протекая сквозь сердце. Видимо, зря Пиппа выпила две чашки кофе подряд. Но Кара сказала, что она выглядит чересчур усталой. Теперь у Пиппы тряслись руки. Она шла из кафе в сторону Черч-стрит, двигаясь на автопилоте, потому что всю ночь не сомкнула глаз. Совсем. Даже несмотря на двойную дозу опиатов. Целая таблетка была потрачена впустую: эффект после стенограммы допроса Билли Карраса оказался сильнее. Пиппа прочитала ее несчетное количество раз, мысленно озвучивая голоса, как в пьесе, а паузы заполняя помехами от магнитофона. Билли в ее голове говорил совсем не как убийца. Скорее испуганно и растерянно.

В каждой тени ей чудился облик мужчины, следящего за тем, как она ежится под одеялом. В каждом мигающем индикаторе: и в светодиодах на принтере, и в лампочках на блютус-колонках — виделась пара глаз, глядящих из темноты. Когда в полтретьего ночи пришло новое сообщение, стало еще хуже: мир сузился до пределов комнаты, полной крадущихся теней.

Пиппа лежала, уставившись в черный потолок. Если быть до конца с собой честной, вряд ли то, что написано в стенограмме, можно назвать признанием. Да, с губ Билли слетели роковые слова. Да, он сказал: «Это я убил тех женщин», однако контекст кардинально меняет содержание. Все предыдущие и последующие реплики начисто лишили эти слова смысла.

Мария не преувеличивала: признание действительно выбили силой. Следователь загнал Билли в угол, задавая одни и те же вопросы и намеренно уличая его во лжи. Никто не видел Билли той ночью, это было враньем. Однако он поверил, поверил словам выдуманного человека, а не собственной памяти. Старший инспектор Нолан сам сообщил ему все подробности убийств. Билли даже не знал, каким способом расправлялся с якобы своими жертвами.

Конечно, оставалась вероятность, что все это — не более чем притворство. Хитроумная уловка убийцы-манипулятора. Пиппа успокаивала себя этой мыслью, однако стоило допустить и другую возможность: что Билли Каррас невиновен. Теперь, когда Пиппа прочитала протокол допроса, именно эта версия обретала вес.

Уже не возможно, а вполне вероятно.

Скорее всего.

Должно быть, с Пиппой и впрямь происходили странности, потому что помимо прочего она чувствовала облегчение. Нет, скорее возбуждение. Кожу кололо, мир вокруг терял четкость. Вот он, ее настоящий наркотик — тугой запутанный узел, который предстоит развязать.

Но есть и обратная сторона правды: если Билли Каррас невиновен, то Убийца КЛ все еще на свободе. Здесь, рядом. Он вернулся. У Пиппы оставалась всего неделя.

Итак, нужно найти его первой. Выяснить, кто ее преследует, и неважно, убийца это или подражатель.

Все ниточки вели в «Грин Син лимитед», значит, оттуда Пиппа и начнет. Уже начала. Прошлой ночью, когда часы на столе показали четыре утра, она зарылась в свои старые записи, разыскивая нужный документ. Тот самый, мысль о котором невольно зудела в мозгу, напоминая о его существовании, о том, как он важен касательно любого вопроса, имевшего отношение к компании Джейсона Белла.

Документ лежал в разделе «Мои документы», в папке под названием «Школьная работа» вперемешку с другими заданиями по разным дисциплинам.

Выпускной квалификационный проект.

Пиппа щелкнула по нему, открывая ряды текстовых документов и аудиофайлов, которые создала год назад. Картинки и фотографии: странички ежедневника Энди Белл, раскрытые у нее на столе, карта Литтл-Килтона с комментариями, на которой Пиппа отразила последние перемещения Энди.

Она пролистывала файлы, пока не нашла нужный. Зуд в голове усилился.

Журнал расследования — Запись 20 (Запись разговора с Джесс Уокер).

Вот оно, искомое. Пиппа перечитала текст, и сердце подпрыгнуло, когда она осознала его смысл. Как странно: давнишняя бесполезная деталь однажды вдруг может оказаться принципиально важной. Будто все было предопределено с самого начала.

Центральный офис «Грин Син энд Клин Син лимитед» располагался в промышленной зоне Нотти-Грина, в двадцати минутах езды от Литтл-Килтона. Пиппа даже заглянула в те места через «Гугл-панорамы», виртуально прогулявшись взад-вперед по тамошним улочкам. Комплекс находился рядом с проселочной дорогой в окружении деревьев. С проезжей части мало что можно было разглядеть, кроме пары зданий промышленного типа и фургонов за высоким металлическим забором, выкрашенным в зеленый травянистый цвет. На центральных воротах висела вывеска с красочными логотипами обеих компаний. Пиппа побродила там немного, словно призрак, затерявшийся во времени. Правда, без особого толку — там нужных ответов не найти. Их можно достать только в одном месте. Причем не в Нотти-Грине, а здесь, в Литтл-Килтоне.

Именно здесь. Пиппа подняла голову и поняла, что почти прибыла на место. Навстречу шла знакомая женщина: Дон Белл, мать Энди и Бекки. Должно быть, она только что вышла из дома: на локте у нее болталась пустая сумка от «Сейнсбери». Темно-русые волосы были убраны с лица, а руки прятались в рукавах большого свитера. Дон выглядела уставшей. Наверное, этот город высасывает из людей все силы.

Их пути должны были пересечься. Пиппа улыбнулась и опустила голову, не зная, здороваться ей или нет и стоит ли говорить о том, что она направляется к ее мужу. Губы у Дон дрогнули, но она не остановилась, а глянула в небо и затеребила золотую цепочку на шее, вертя в пальцах круглый кулон, блеснувший в утреннем свете. Они молча прошли мимо друг друга. Сделав пару шагов, Пиппа обернулась, Дон тоже, и их взгляды встретились.

Впрочем, Пиппа тут же забыла про Дон, потому что добралась до места назначения. Она окинула взглядом изогнутые линии крыши с тремя дымоходными трубами, старые кирпичи с крапинками, покрытые плющом, и хромированный колокольчик рядом с входной дверью.

Дом Беллов.

Затаив дыхание, Пиппа перешла дорогу и покосилась на зеленый внедорожник, припаркованный рядом с красной малолитражкой. Значит, Джейсон дома, он не успел уехать на работу. Внизу живота поселилось странное чувство, сверхъестественное и потустороннее, будто Пиппа неким образом переместилась на год назад и все вернулось к своему началу. Судьба вновь привела ее в дом Беллов, потому что только у одного человека были нужные ответы.

Она постучала костяшками пальцев.

За матовым стеклом появился размытый силуэт, загремела цепочка, и дверь распахнулась. На пороге, застегивая верхнюю пуговицу рубашки и разглаживая складки, стоял Джейсон Белл.

— Здравствуйте, Джейсон! — радостно сказала Пиппа, растянув губы в резиновой улыбке. — Простите, что тревожу вас в столь ранний час.

Джейсон моргнул, изумленно уставившись на незваную гостью.

— Э-э… Извини, что тебе нужно? — спросил он, прислоняясь плечом к косяку и опуская взгляд, чтобы застегнуть пуговицы на манжетах.

— Я знаю, вы торопитесь на работу, — нервно, дрожащим голосом начала Пиппа. Она сплела перед собой руки — зря, потому что они тут же взмокли, и ей пришлось проверить, нет ли на них крови. — Я… э-э… просто хотела задать пару вопросов про вашу компанию, «Грин Син».

Джейсон провел языком по зубам. Пиппа заметила, как натянулась кожа на верхней губе.

— Что за вопросы? — уточнил он, прищурившись.

— Про кое-кого из ваших бывших сотрудников. — Она сглотнула. — В частности, про Билли Карраса.

Джейсон ошеломленно тряхнул головой, кадык под воротником дернулся.

— Ты про Убийцу КЛ? — спросил он. — Это твой новый проект, да? Очередная попытка привлечь внимание?

— Можно и так сказать, — с фальшивой улыбкой ответила Пиппа.

— Естественно, никаких комментариев я давать не стану, — отрезал Джейсон. Складки в уголках его губ проступили еще глубже. — Я слишком много сил потратил на то, чтобы компания не ассоциировалась с Билли Каррасом.

— Тем не менее связь очевидна, — возразила Пиппа. — По официальной версии клейкую ленту и синюю веревку он взял именно на работе.

— Послушай, — начал Джейсон, поднимая руку, но Пиппа перебила его, прежде чем он успел выставить ее прочь.

— В прошлом году я разговаривала с одной из школьных подруг Бекки, Джесс Уокер, и та рассказала, что двадцатого апреля две тысячи двенадцатого года — в ту самую ночь, когда пропала Энди, — вы с Дон были на званом ужине. В какой-то момент вам пришлось уехать, потому что в «Грин Син» сработала сигнализация. Видимо, вам пришло оповещение на телефон.

Джейсон напрягся.

— Это было в ту самую ночь, когда умерла пятая, последняя жертва Убийцы КЛ, Тара Йейтс, — выпалила Пиппа. — Как я понимаю, произошло следующее: убийца залез на склад, чтобы пополнить запасы, и случайно включил сигнализацию. Вы узнали, кто это был? Может, видели кого-то, когда приезжали проверить и отключить тревогу? У вас же есть камеры.

— Я никого не… — Джейсон замолчал. На мгновение глянул в небо, а когда снова посмотрел на Пиппу, переменился в лице: вокруг глаз залегли сердитые складки. Он покачал головой и буквально выплюнул: — Послушай, хватит! Не знаю, кем ты себя возомнила, но твое поведение выходит за все рамки. Тебе не кажется, что ты слишком активно лезешь в чужую жизнь? В мою жизнь? — Он хлопнул себя ладонью по груди, сминая рубашку. — Я потерял обеих дочерей. Вокруг опять снуют журналисты, подстерегают меня возле дома, пытаются получить комментарий для своих статей. От меня ушла вторая жена. Я снова в этом городе, в этом доме. И все — по твоей милости.

— Джейсон, я…

— Больше никогда ко мне не подходи, — отрезал он, хватаясь за край двери с такой силой, что побелели костяшки. — И к моим родным тоже. Не смей!

— Но…

Джейсон закрыл дверь. Аккуратно, не хлопая, не сводя с Пиппы взгляда, пока их не разделило дверное полотно. Замок щелкнул, однако Джейсон никуда не ушел. Пиппа видела силуэт сквозь матовоестекло. Даже чувствовала, как горят у Джейсона глаза, хоть и не могла больше их видеть. Он упорно стоял на месте.

Наверное, хочет, чтобы она ушла первой. Так Пиппа и сделала: поправила на плечах рюкзак и зашагала по дорожке.

Возможно, она переоценила свои силы и зря взяла с собой диктофон, ноутбук и наушники. Стоило ожидать такой реакции, учитывая недавние слова Хокинса. Джейсон ни в чем не виноват: она многих в этом городе раздражает. Но ей так нужны ответы… Надо выяснить, кто включил сигнализацию в компании «Грин Син лимитед» той ночью. Билли или кто-то другой?

Сердце в груди билось часто, словно таймер, отсчитывающий последние минуты.

На полпути Пиппа обернулась и посмотрела на дом Беллов. Джейсон застыл в дверях. Намерен удостовериться, что она и впрямь уходит?

Пиппа завернула за угол и вышла на центральную улицу. Телефон в кармане завибрировал. Кто звонит — Рави? Он в это время должен ехать в поезде. Пиппа сунула руку в джинсы и вытащила гудящий телефон.

Номер не определен.

Она остановилась, глядя на экран. Опять. Что делать? Ладно, есть всего два варианта: красная кнопка или зеленая.

Она нажала зеленую и поднесла телефон к уху.

В трубке молчали.

— Алло? — резко, с надрывом, проговорила Пиппа. — Кто это?

Тишина.

— КЛ? — произнесла она, глядя через дорогу на детей в такой же синей форме, как у Джоша. — Это Убийца КЛ?

Странные шорохи. То ли машина проехала мимо, то ли кто-то дышал ей на ухо.

— Скажешь, кто ты? — спросила Пиппа, боясь, что выронит трубку: руки внезапно стали скользкими от крови Стэнли. — Чего ты от меня хочешь?

Она вышла на дорогу, затаив дыхание, чтобы услышать ответ.

— Мы знакомы? Я тебя знаю?

В трубке раздались шорохи, потом гудки. В ухе громко запищало; с каждым новым гудком сердце подпрыгивало. Звонок оборвался.

Пиппа опустила телефон и уставилась на экран, стоя в двух шагах от тротуара. Мир вокруг расплывался, исчезал.

Теперь ясно. Он следит за ней.

Все очень серьезно.

Пиппа слишком поздно услышала рев двигателя. За спиной завизжали шины.

Не оборачиваясь, она поняла, что происходит, и за оставшиеся полсекунды, под влиянием инстинкта, успела сделать шаг в сторону и прыгнуть на тротуар.

По ушам и костям ударил визг: машина промчалась мимо. Нога подвернулась, и Пиппа упала. Стукнулась коленом и локтем, телефон выскользнул из пальцев и грохнулся на асфальт.

Визг сменился рычанием; машина свернула направо и исчезла за углом, прежде чем Пиппа успела поднять голову.

— Господи, Пиппа! — раздался звонкий голос где-то рядом.

Она моргнула.

На руках была кровь.

Настоящая — сочилась из ссадин на ладони.

Пиппа привстала, убирая ноги с проезжей части. Рядом раздались шаги.

— Господи…

Из ниоткуда появилась рука.

Пиппа подняла голову.

Лейла Мид. Нет, не Лейла. Над ней стояла Стелла Чапман, Стелла из ее школы, и испуганно таращила миндалевидные глаза.

— Ты как? — спросила она, когда Пиппа взяла протянутую руку и позволила поднять себя на ноги.

— Все хорошо, спасибо, — сказала Пиппа, вытирая кровь о свои джинсы. На этот раз там остались пятна.

— Урод, совсем по сторонам не смотрит! — истерично воскликнула Стелла, наклоняясь за упавшим телефоном. — Ты же на переходе была, в конце концов!

Она вложила телефон Пиппе в руки. Как ни странно, тот уцелел.

— Гнал не меньше девяноста. — Стелла говорила слишком быстро, Пиппа за ней не поспевала. — Еще и на центральной улице! Понакупили спорткаров, хозяева жизни! — Она нервно запустила руку в длинные каштановые волосы. — Чуть тебя не сбил.

Пиппа все еще слышала рев шин. Может, она приложилась об асфальт головой?

— …так несся, что я даже номер не разглядела. Заметила только, что машина белая. Пиппа, ты как? Живая? Не ушиблась? Может, позвонить кому-то? Рави, например?

Пиппа покачала головой, и звон в ушах стих. В конце концов оказалось, что он ей чудился.

— Нет, все в порядке. Жить буду. Правда. Спасибо, Стелла.

Но когда она посмотрела на Стеллу, та вдруг изменилась. Стала совсем другим человеком. Лейлой Мид. Очень похожей на Стеллу внешне, но каштановые волосы окрасились в пепельно-серый цвет. А когда девушка заговорила, изо рта у нее вырвался голос Чарли Грина:

— Как дела? Давно не виделись.

Пиппа чуть не рассказала Чарли про пистолет, который засел у нее груди, чуть не показала ему кровь на своих руках. Хотелось плакать, умолять его о помощи: пусть объяснит, что с ней происходит. Пусть вернется и покажет, как жить дальше. Пусть скажет, спокойно и размеренно, что, возможно, она проиграет эту битву, поскольку готова сдаться.

Человек перед ней задавал разные вопросы, расспрашивал про университет, Пиппа машинально отвечала, и они стояли посреди улицы, небрежно разговаривая о будущем, которого у нее, вероятно, не будет. Перед ней был не Чарли и не Лейла Мид. Рядом была Стелла. Всего лишь Стелла.

Но смотреть на нее Пиппа не могла.

Глава восемнадцатая

— Опять?

Рави замер, словно время вдруг остановилось и он прирос ногами к полу. Казалось, малейшее движение в любом направлении — хоть вперед, хоть назад — и он получит подтверждение тому, чего не желает слышать, а если он перестанет двигаться, ничего страшного не произойдет.

Рави только что зашел в комнату, и Пиппа встретила его словами: «Не переживай, но мне опять звонили». Ей не хотелось его беспокоить, и все же она еле вытерпела: тайна копошилась под кожей, ища выход.

— Да, утром, — сказала Пиппа, глядя, как друг меняется в лице: брови полезли на лоб и поднялись над очками, которые он снова надел. — И опять молчание. Только дышали в трубку.

— Почему ты не сообщила? — Рави шагнул вперед. — И что у тебя с рукой?

— Теперь говорю. — Она провела пальцами по его запястью. — С рукой ничего страшного. Чуть не попала под машину, когда переходила дорогу. Все нормально, просто оцарапалась. Послушай, этот звонок даже к лучшему, потому что…

— К лучшему? Что хорошего в том, чтобы получать звонки от серийного убийцы? Да, просто здорово! Супер! — Рави театрально утер пот со лба.

— Успокойся! — Пиппа закатила глаза. Какой он все-таки позер. — К лучшему, потому что я кое-что придумала. Я скачала одно приложение… — Пиппа повернула телефон, показывая Рави экран. — Называется «Ловушка для звонков». Вот что оно делает после активации, за которую, кстати, пришлось заплатить четыреста пятьдесят фунтов. Когда звонят с заблокированного номера, оно его определяет. — Пиппа улыбнулась и ухватила пальцем ремень Рави. — Надо было установить его сразу после первого звонка. Но я тогда думала, что ошиблись номером. Ничего страшного, теперь буду готова. Пусть только позвонит!

Пиппа и сама понимала, что говорит чересчур радостно.

Рави кивнул и немного опустил брови.

— Каких только приложений не бывает… Ой, обалдеть, я повторяю слова отца.

— Давай покажу, как оно работает. Позвони мне, только сперва набери сто сорок один, чтобы спрятать номер.

— Хорошо.

Рави вытащил телефон, ожили чуткие пальцы. В груди у Пиппы зашевелилось странное чувство. Под кожей медленно, неспешно разливалось тепло. Было приятно знать, что он помнит ее номер наизусть. Что они и впрямь команда.

Рави обязательно будет искать ее, когда она исчезнет. И, наверное, найдет.

Ощущение пропало, когда телефон в руках зажужжал. Номер не определился. Пиппа подняла его, показывая экран Рави.

— Итак, я дважды нажимаю эту кнопку, чтобы сбросить вызов… — Она продемонстрировала свои действия, а через секунду поступил еще один звонок. На сей раз экран высветил номер Рави. — Видишь, вызов переадресуется на сервер, там снимают блокировку и возвращают обратно ко мне. Звонящий ни о чем не догадывается, — пояснила Пиппа, нажимая красную кнопку. — На моей стороне технологии.

Первая победа в игре. Однако радоваться рано: она сильно отстает по очкам.

— И все равно говорить, что звонки к лучшему, я бы поостерегся, — покачал головой Рави. — Особенно после того, как я прочитал стенограмму допроса Билли Карраса и осознал, что серийный убийца, которого весь мир считает изолированным, на самом деле ошивается где-то рядом и угрожает смертью моей любимой девушке. — Он подошел к кровати и плюхнулся поверх одеяла. — Чего я не понимаю, так это откуда у него твой номер телефона?

— Он есть у всех.

— Глупости!

— Нет, правда. С плакатов. — Пиппа не удержалась от смеха при виде лица друга. — После пропажи Джейми мы расклеивали по всему городу плакаты с моим номером. Его знает любой житель Литтл-Килтона.

— Точно. — Рави прикусил губу. — Как-то мы не подумали про будущих маньяков-психопатов-преследователей, да?

— Даже не пришло в голову.

Рави вздохнул, роняя лицо в ладони.

— Что? — спросила Пиппа, поворачиваясь к нему на стуле.

— Просто… тебе не кажется, что настала пора вернуться к Хокинсу? Показать ему статью про Убийцу КЛ, где говорилось о голубях, выдержки из допроса Билли. Боюсь, нам это дело не по силам.

Теперь вздохнула Пиппа.

— Рави, я туда не вернусь. Я люблю тебя, и как бы ни был ты идеален во всех отношениях, и как бы я ни старалась сделать тебя счастливым, вернуться туда я просто не могу. — Она нервно сплела пальцы в тугой узел. — В прошлый раз Хокинс в лицо назвал меня сумасшедшей — мол, мне все мерещится. Что он сделает, когда я приду снова и заявлю, будто мой преследователь — в существование которого он вообще не верит — это прославленный серийный убийца, последние шесть лет сидящий в тюрьме? На меня сразу наденут смирительную рубашку. — Пиппа помолчала. — Мне никто не верит.

Рави заглянул ей в глаза.

— Знаешь, я всегда считал, что ты самая смелая девушка на свете. Совершенно бесстрашная. Даже не представляю, как тебе удается. Всякий раз, когда я нервничаю, я думаю: как на моем месте поступила бы Пиппа? Но сейчас… Я не уверен, что надо быть храбрым и бросаться в огонь сломя голову. Риск слишком велик. Боюсь, ты ведешь себя безрассудно… — Он замолчал, пожав плечами.

— Так, смотри, — сказала Пиппа. — На текущий момент у нас нет ничего, кроме интуиции. Когда я выясню, кто мне звонит, то получу какие-никакие улики, хотя бы номер. — Она подняла телефон и для пущей убедительности покрутила его в руках. — Тогда я пойду к Хокинсу, обещаю. А если он не поверит, то опубликую информацию. И плевать на судебные иски. Опубликую во всех социальных сетях и в подкасте, пусть слушают. Меня не осмелятся тронуть, если я расскажу людям, кто он такой и что задумал. Вот наша главная защита.

Была еще одна причина, по которой Пиппа должна сделать все сама, в одиночку. Но о ней, разумеется, говорить Рави она не стала; он бы не понял, потому что это выглядело совершенно бессмысленно. Словами такого не передать, как ни старайся.

Пиппа сама жаждала получить подходящее дело: правильное, способное залатать трещины в душе. Если Билли Каррас невиновен, а человек, который ее преследует, и есть Убийца КЛ, то дело — идеальнее некуда. Никаких серых пятен, никаких сомнений. Маньяк-психопат — самое гнусное зло, какое только бывает на свете. В его действиях не может быть ничего хорошего: ни добрых намерений, ни искупления грехов. Если Пиппа наконец поймает убийцу и освободит из тюрьмы невиновного, это будет благой поступок. Никакой двусмысленности. Никакой вины. Мир снова поделится на черное и белое. Пистолет из груди исчезнет, кровь с рук наконец смоется. Все станет по-прежнему. Вернется нормальная жизнь.

— Ну что, так лучше? — спросила Пиппа.

— Да. — Рави одарил ее слабой улыбкой. — Лучше. Ищем конкретные доказательства. Полагаю, Джейсон Белл не сказал ничего полезного?

— А, это… — Она снова защелкала ручкой, отчетливо слыша: КЛ, КЛ, КЛ. — Вообще ничего. Только велел мне больше не подходить.

— Я так и думал, — кивнул Рави. — Они, эти Беллы, всегда сторонились людей. Энди даже не приглашала Сэла домой. А ты, сержант, конечно же, главный возмутитель спокойствия.

— И все-таки я считаю, что сработавшая той ночью сигнализация — крайне важная деталь. Скорее всего, Убийца КЛ вломился на склад, решив достать клейкую ленту и веревку для Тары, но ушел прежде, чем Джейсон Белл успел проверить, кто это был. Билли… или кто-то другой.

— Кто-то другой… — рассеянно повторил Рави. — Тот психолог из ФБР, о котором говорилось в статье, сказал, что Убийца КЛ — белый мужчина от двадцати до сорока пяти лет?

Пиппа кивнула.

— Значит, Макса Хастингса придется исключить, — фыркнул Рави.

— Ага, — неохотно признала она. — В момент первого убийства ему было всего семнадцать. В ту ночь, когда умерли Тара и Энди Белл, Макс принимал у себя дома Сэла, Наоми Уорд и других гостей. Он, конечно, мог уйти, пока остальные спали, но вряд ли. Плюс он никак не связан с «Грин Син лимитед».

— Зато раньше в «Грин Син» работал Дэниел да Сильва, верно? — спросил Рави.

— Да, — ответила Пиппа, стиснув зубы. — Я как раз сегодня днем прикинула… — Она пролистала записи в блокноте. Точный возраст Дэниела да Сильвы был известен, поскольку тот был одним из мужчин города, которые соответствовали описанию Ребенка Брансуика, по мнению Чарли Грина. — Пришлось полазить по его аккаунтам. С две тысячи восьмого по две тысячи девятый год он работал охранником в школе, тогда ему было около двадцати. Затем в конце две тысячи девятого устроился в «Грин Син» и проработал до октября две тысячи одиннадцатого. Затем поступил учиться на полицейского. То есть ему был двадцать один год, когда он пришел в «Грин Син», и двадцать три, когда уволился.

— Значит, он работал там на момент первых двух убийств? — Губы Рави сжались в тонкую линию.

— Вернее, первых трех. Бетани Ингем убили в августе две тысячи одиннадцатого. Похоже, она была начальницей не только Билли, но и Дэна. В протоколе допроса вырезано чье-то имя. Думаю, речь шла как раз про Дэниела. Затем Джейсон Белл снял Дэна с выездов и перевел в офис. Судя по всему, это произошло в начале две тысячи одиннадцатого. И кстати, в том же году, в сентябре, он женился на Ким.

— Интересно, — пробормотал Рави, проводя рукой по занавескам, чтобы проверить, полностью ли они задернуты.

Пиппа хмыкнула в знак согласия и вернулась к записям в блокноте. Больше половины кривых прямоугольников теперь были заполнены текстом.

— Итак, Джейсон не захотел со мной разговаривать, и я проверила, нет ли у меня знакомых среди бывших сотрудников «Грин Син» или «Клин Син», которые в тот момент работали в офисе и могли бы знать, почему двадцатого апреля две тысячи двенадцатого года включилась сигнализация. Нашла несколько человек в соцсетях и отправила им сообщение.

— Отличная идея.

— Хорошо бы поговорить с инспектором Ноланом; сейчас он на пенсии. Кроме того, я пыталась связаться с родственниками жертв и, кажется, нашла адрес почты отца Бетани Ингем, но письмо не отправилось. В «Инстаграме»^[3] есть аккаунт сестры Джулии Хантер, Деборы — той самой, которая рассказывала про голубей. Только она не заходила туда уже несколько месяцев. — Пиппа открыла на телефоне «Инстаграм» и показала Рави. — Видимо, забросила. Но я все равно написала ей и…

Пиппа замерла, увидев красное уведомление, которое только что появилось над значком сообщений.

— Вот черт! — прошипела она, открывая вкладку. — Ответила! Мне ответила Дебора Хантер!

Рави вскочил на ноги.

— Что пишет?

Пиппа быстро просмотрела сообщение. Усталые глаза так сильно пересохли, что чуть ли не скрипели в глазницах.

— Она… она пишет, что готова со мной встретиться. Завтра.

На губы против воли наползла улыбка. К счастью, Рави был сзади и не видел: он-то считал, что праздновать рано. Однако для Пиппы это очередная победа. Еще один шажок к спасению. Твой ход, КЛ!

Глава девятнадцатая

Должно быть, именно Дебора заходила сейчас в кафе, неуверенно крутя головой.

Пиппа подняла руку и помахала.

Дебора с облегчением улыбнулась и пошла к ней, аккуратно лавируя между столиками и посетителями крохотного «Старбакса», расположенного рядом с вокзалом. Она была до ужаса похожа на сестру, у которой убийца украл лицо, обмотав его скотчем. Те же темно-русые волосы, такие же изогнутые брови… Почему, если сестры похожи друг на друга, одной обязательно надо умереть? Так было с Беккой и Энди Белл. Теперь с Деборой и Джулией Хантер… Казалось, что младшие носят за собой тень призрака.

Когда Дебора подошла ближе, Пиппа осторожно, чтобы не задеть провода, встала.

— Привет.

Дебора улыбнулась и пожала протянутую ладонь. Кожа у нее была холодной.

— Вижу, ты подготовилась. — Она кивнула в сторону ноутбука, соединенного проводами с микрофоном.

— Да, здесь, в углу, должно быть тихо, — сообщила Пиппа, снова усаживаясь на стул. — Спасибо, что согласилась встретиться. Я заказала тебе американо.

На свободном участке стола стояла дымящаяся кружка.

— Спасибо, — ответила Дебора, снимая длинное пальто и садясь на стул напротив. — У меня обеденный перерыв, так что у нас около часа.

Она улыбнулась, но улыбка не затронула глаз; уголки рта тревожно дернулись.

— Кстати, — добавила она, доставая что-то из сумочки. — Я подписала бланк согласия, который ты прислала.

И протянула бумаги Пиппе.

— Отлично, спасибо, — ответила девушка, убирая их в рюкзак. — Сейчас я проверю звук. — Она пододвинула микрофон к Деборе, затем прижала наушники к уху. — Скажи что-нибудь. Как говоришь обычно.

— Хорошо… Э-э, привет, меня зовут Дебора Хантер, мне двадцать четыре года. Пойдет?..

— Да, спасибо, — кивнула Пиппа, глядя, как в аудиоредакторе колышутся синие линии.

— Итак, ты писала, что хочешь поговорить про Джулию и ее убийцу. Это для нового сезона твоего подкаста? — спросила Дебора, накручивая на палец кончики волос.

— Пока просто собираю информацию.

А заодно хочу получить конкретные доказательства на тот случай, если Дебора вдруг случайно назовет имя Убийцы КЛ.

— Просто удивительно: первые два сезона твоего подкаста рассказывали про дела, которые так и не были раскрыты, а в данном случае… с Джулией… мы знаем, кто это сделал; преступник сидит в тюрьме, его вина доказана. Я не понимаю, о чем делать передачу.

Голос Деборы стал тише, отчего последняя фраза прозвучала как вопрос.

— Мне кажется, в суде раскрыты не все обстоятельства дела, — уклончиво ответила Пиппа.

— Наверное, потому что следствия толком не было?

— Именно. — Последнее время Пиппе легко удавалось врать. — Вообще я хотела поговорить с тобой о том, что ты рассказывала репортеру из «Новостей Великобритании» пятого февраля две тысячи двенадцатого года. Помнишь тот день? Конечно, это было давно…

— Помню. — Дебора сделала паузу, чтобы глотнуть кофе. — Журналисты подстерегли меня возле дома, когда я возвращалась из школы. Я в первый раз пошла на учебу после смерти Джулии. Через считаные дни. Я была молодая и глупая. Думала, что обязательно нужно поговорить с ними, вот и наплела всякого бреда. Даже расплакалась. Отец потом был в ярости.

— В частности, я хотела спросить тебя о двух моментах… — Пиппа взяла распечатку статьи и передала ее Деборе. Ярко-розовым маркером были выделены несколько строк. — Ты упоминала странные события, которые начались незадолго до убийства Джулии. Мертвые голуби у дома, загадочные рисунки на асфальте… Не могла бы ты рассказать подробнее?

Дебора чуть заметно кивнула, просматривая страницу и перечитывая собственные слова. Когда она опять подняла голову, взгляд у нее стал тяжелее прежнего.

— Даже не знаю… Тут все сказано. Полицию эти события не заинтересовали. Но Джулия считала их странными, раз даже мне рассказывала. Кошка у нас была старая, почти не выходила из дома и гадить предпочитала в гостиной, а не на улице. — Дебора пожала плечами. — Она была не в том возрасте, чтобы убивать голубей. Хотя подарок могла оставить и одна из соседских кошек…

— Ты их видела? — спросила Пиппа. — Мертвых птиц?

Дебора покачала головой.

— Одну убрала мама, вторую — Джулия. Джулия и о первой-то узнала не сразу, только жаловалась потом, что ей пришлось оттирать ступеньки от крови. Вроде бы голубь был без головы. Помню, отец еще ругался, что она выбросила дохлятину в мусорное ведро.

— А рисунки — что про них скажешь?

— Их я тоже не видела. — Дебора снова глотнула кофе, и микрофон поймал звук. — Джулия замечала их на улице рядом с домом. Наверное, их смыло дождем. Тогда по соседству жила молодая семья с детьми; скорее всего, они нарисовали.

— А Джулия не говорила, она видела рисунки только раз? Или они появлялись снова, ближе к дому?

Дебора подняла глаза.

— Не говорила. Они показались ей странными, это факт. Однако вряд ли заставили нервничать.

Пиппа заерзала на стуле. Джулия наверняка испугалась, только скрыла это от младшей сестры. Скорее всего, она видела рисунки не один раз. Три безголовые фигурки из палочек, подползающие к дому — к ней, к четвертой по счету жертве. Может, как и Пиппа, она думала, что ей мерещится, и боялась, что рисует их сама, мучаясь ночами от бессонницы под воздействием наркотиков?

Пауза неприлично затягивалась.

— И еще, — спохватилась Пиппа, — те звонки… Что можешь сказать про них?

— Да ерунда: звонили с незнакомого номера и молчали в трубку. Просто репортеры потребовали всяких необычайных подробностей и буквально загнали меня в тупик. Я ляпнула первое, что пришло в голову. Не думаю, что это был Карр… что это был убийца.

— Не помнишь, сколько раз звонили?

Пиппа в волнении подалась вперед. Ей нужен еще один звонок: хотя бы один, чтобы поймать преступника.

— По-моему, раза три. Как минимум. В общем, немало, раз Джулия об этом говорила.

У Пиппы на руках встали дыбом волосы.

— А что? — спросила Дебора. Должно быть, заметила реакцию.

— Я пытаюсь выяснить, не контактировал ли убийца со своими жертвами заранее. Может, преследовал их, отсюда звонки, голуби и рисунки…

— Ну, не знаю… На допросе Каррас ничего такого не говорил. Раз он признался в убийствах, почему бы не рассказать остальное?

Пиппа закусила губу, обдумывая дальнейшую тактику. Нельзя заявить Деборе, что, по ее мнению, Билли Каррас и Убийца КЛ — разные люди: это было бы крайне безответственно и даже жестоко. Доказательств никаких.

Лучше сменить тему.

— Я правильно понимаю, что Джулия в то время ни с кем не встречалась?

Дебора кивнула.

— У нее никого не было. Джулия недавно рассталась с парнем; в ту ночь, когда ее убили, он находился в Португалии.

— Не знаешь, может, она с кем-то познакомилась? Ходила на свидания? — настаивала Пиппа.

Дебора кашлянула, и синие линии аудиоредактора на экране задергались.

— Вряд ли. Энди тоже постоянно об этом спрашивала. Мы с Джулией редко говорили о мальчиках, потому что нас вечно подслушивал папа. Впрочем, в то время она часто гуляла с друзьями, может, и встречалась с кем-то тайком. Только явно не с Билли Каррасом — полиция нашла бы следы в телефоне.

Услышав знакомое имя, Пиппа опешила и начисто пропустила мимо ушей все, что прозвучало после.

— Прости, ты сказала «Энди»? Ты же не про Энди Б…

— Про нее самую. — Дебора грустно улыбнулась. — Похоже, мир и правда тесен, да? Какова вероятность того, что в твоем окружении убьют сразу двух человек? Хотя, насколько я знаю, с Энди произошел несчастный случай.

Пиппа снова ощутила липкий тревожный холодок, ползущий по спине. Словно события с самого начала шли своим чередом согласно готовому сценарию, а она, как пассажир внутри собственного тела, была вынуждена наблюдать за разыгрывающимся спектаклем со стороны.

Дебора озабоченно подняла голову.

— Все хорошо?

— Да-да, прекрасно, — заверила Пиппа. — Просто пытаюсь понять, откуда ты знала Энди. Извини.

— Ничего страшного. — Дебора сочувственно улыбнулась. — Я тоже сперва удивилась, потому что познакомились мы очень странно. Уже после смерти Джулии. Через несколько дней я получила от Энди письмо. Раньше мы с ней друг друга не знали. Хотя мы учились в разных школах, нашлись общие знакомые. Думаю, она увидела мой адрес в «Фейсбуке», тогда все им пользовались. В общем, она очень вежливо и деликатно принесла свои соболезнования и сообщила, что если я хочу излить кому-то душу, то она к моим услугам.

— Прямо так и написала?

Дебора кивнула.

— Я ответила; завязалась переписка. В то время у меня не было близких друзей. Энди оказалась очень хорошим собеседником. Мы стали созваниваться, иногда встречались. Прямо здесь, кстати, — сказала она, оглядывая кофейню.

Взгляд замер на столике возле окна. Должно быть, там они и сидели. Дебора Хантер и Энди Белл. Пиппа все еще не могла прийти в себя. Зачем Энди ни с того ни с сего писать Деборе? Это совершенно не в ее духе.

— О чем вы говорили?

— Обо всем понемножку. Она была для меня как жилетка. Я для нее, надеюсь, тоже, хотя она о себе рассказывала мало. Беседовали о Джулии, о ее убийце, о моих родителях… Энди умерла в тот же вечер, когда Билли Каррас убил Тару Йейтс, ты знала?

Пиппа чуть заметно кивнула.

— Странно, жуткое совпадение. — Дебора закусила губу. — Мы с ней часто говорили про убийцу, но она так и не узнала, кем он был на самом деле. Так мерзко на душе, что я мало интересовалась ее жизнью…

Новости не укладывались в голове. Мысли путались. Еще одна ниточка к Беллам: сперва компания Джейсона, теперь загадочная дружба Энди с Деборой Хантер. Интересно, знают ли в полиции, что эти дела связаны между собой? Если переписка велась с обычного почтового ящика, то Хокинс, наверное, в курсе, хотя…

— Не помнишь адрес, с которого тебе писала Эн-ди? — спросила Пиппа. Сиденье под ней скрипнуло: она нервно подалась вперед.

— Помню, — ответила Дебора, залезая в карман пальто, висевшего на спинке стула. — Кстати, очень странный, похож на случайную комбинацию из цифр и букв. Я сперва решила, что это бот. — Она провела пальцем по экрану. — После гибели Энди я добавила ее письма в отдельную папку, чтобы не потерять. Вот они. Это еще до того, как мы обменялись номерами.

Открыв почтовое приложение, девушка подвинула телефон к Пиппе. На экране высветился ряд писем, отправленных с адреса A2B3LK94@gmail.com. В теме было указано «Привет».

Пиппа пробежала глазами начало каждого письма, читая их про себя голосом словно воскресшей Энди.

«Привет, Дебора, мы пока незнакомы. Меня зовут Энди Белл. Я учусь в общеобразовательной школе Литтл-Килтона, но, кажется, у нас есть общий приятель — Крис Паркс…» «Привет, Дебора, спасибо, что ответила и что не считаешь меня больной чудачкой. Прими мои соболезнования. У меня тоже есть сестра…» И так вплоть до самого последнего: «Привет, ДХ! Не хочешь поговорить по телефону? Или, может, встретимся где-нибудь?..»

Что-то шевельнулось в глубине сознания, заставляя по-новому взглянуть на буквы ДХ.

— Хорошо, что ты выяснила, как она умерла, — перебила ее мысли Дебора. — В своем подкасте ты показала Энди с лучшей стороны. Она была непростым человеком, но я считала ее подругой.

«Очень непростым», — подумала Пиппа, записывая в блокнот адрес Энди. Дебора права: он и впрямь выглядел странным. Словно был создан генератором знаков исключительно с одной целью — пообщаться с Деборой Хантер. Но зачем?!

— Ты планируешь с ним встретиться? — спросила Дебора, возвращая Пиппу в реальность. — Хочешь поговорить с Билли Каррасом?

Пиппа помолчала, водя пальцами по висевшим на шее наушникам.

— Да, надеюсь, мне удастся поговорить с Убийцей КЛ.

Вроде получилось деликатно и без лишнего вранья. Однако за этими словами скрывался и другой смысл, более жуткий и зловещий. Она будто давала обещание. Кому: ему или себе?

— Слушай… — начала Пиппа, нажимая кнопку «Стоп» в аудиоредакторе. — Сегодня у нас мало времени. Давай встретимся еще раз, и ты расскажешь про Джулию, про то, какой она была. Сегодня ты сказала много полезного. Есть с чем работать, спасибо.

— Правда? — удивилась Дебора, смущенно сморщив кончик носа.

Правда. Сама того не зная, она дала Пиппе несколько зацепок, причем весьма неожиданных.

— Да, было очень информативно, — сказала Пиппа, отключая микрофон. Две буквы, ДХ, все еще звучали в голове, произнесенные голосом Энди. Голосом, которого она никогда не слышала.

На прощание они пожали друг другу руки. Пиппа надеялась, что Дебора не заметила, как дрожат у нее пальцы. Когда Пиппа толкнула дверь кофейни, придержав ее для Деборы, налетел холодный ветер, а вместе с ним пришла еще одна мысль, осязаемая и тяжелая.

Кажется, даже по прошествии многих лет у Энди Белл оставалось немало загадок.

Имя файла:

Ежедневник Энди разворот 12–18 марта 2012.jpg

Глава двадцатая

Пиппа нашла искомое. То, что не давало ей покоя и назойливо хрипело на все лады. Буквы ДХ.

Экран показывал фото ежедневника Энди за середину марта две тысячи двенадцатого года. Снимок Пиппа сделала в прошлом году и вставила в «Журнал расследования — Запись 25» своего выпускного квалификационного проекта. В тот самый день, когда они с Рави залезли в дом Беллов в поисках одноразового телефона, который так и не сумели найти.

На изначальной необрезанной фотографии виднелся всякий хлам, валявшийся на столе Энди. Косметичка с лежащей сверху фиолетовой расческой, на щетинках которой торчали светлые волоски. Рядом школьное расписание, открытое на середине марта, примерно за месяц до гибели Энди.

Там-то они и нашлись. Буквы ДХ, написанные в строке «суббота». На других разворотах они тоже были. Тогда Пиппе казалось, что она разгадала шифр. ДХ означало «дом Хоуи», а ВП — парковка на вокзале, где Энди встречалась с Хоуи Бауэрсом, чтобы забрать новую дозу или передать деньги. Однако Пиппа ошиблась. Буквы ДХ не имели никакого отношения к Хоуи Бауэрсу. ДХ — это Дебора Хантер.

Неизвестно, созванивались они в тот день по телефону или встречались лично. Но имелась в виду именно Дебора. Энди общалась с сестрой четвертой жертвы Убийцы КЛ.

Зуд в голове перерос в боль, сдавившую виски. Пиппа безуспешно пыталась понять, что все это значит. При чем тут Энди Белл, какое отношение она имеет к убийце?

Ответы можно было найти только в одном месте. В секретной электронной почте Энди, о которой никто не знал.

Пиппа отвела взгляд от страницы ежедневника и открыла почтовое приложение. Вышла из своей учетной записи и снова нажала «Войти».

Вбила адрес Энди: A2B3LK94@gmail.com — и замерла, занеся курсор над полем пароля. Подобрать его вручную вряд ли получится. Поэтому Пиппа передвинула курсор на строку с надписью «Забыли пароль?».

Появился экран с просьбой ввести последний знакомый пароль. В поле ввода, словно насмехаясь над ней, замигал курсор. Пиппа провела пальцами по тачпаду, спускаясь ниже, и нажала кнопку «Другой способ».

Картинка сменилась, предлагая отправить код на запасной адрес электронной почты: AndieBell94@gmail.com. У Пиппы в животе екнуло. Значит, это действительно адрес Энди, раз ссылка ведет на ее реальную почту. Но у Пиппы нет к ней доступа, поэтому она не сможет узнать проверочный код. Кажется, взломать тайный аккаунт не выйдет.

Впрочем, надежда не угасала. Был другой способ восстановить пароль. Пиппа нажала на кнопку и на полсекунды закрыла глаза, умоляя компьютер проявить к ней милосердие.

Когда она открыла глаза, страница изменилась.

«Ответьте на секретный вопрос:

Как звали первого хомяка?»

Ответ предполагалось ввести в пустое поле.

Вот и все. Других вариантов не осталось. На экране не было кнопок «Повторить попытку». Пиппа уперлась в тупик.

Откуда, черт возьми, ей знать имя первого хомяка Беллов? По всей видимости, он жил задолго до появления социальных сетей. Нельзя же постучаться к ним в двери и спросить у Джейсона. Он и в прошлый раз велел ей проваливать.

Стоп.

У Пиппы бешено заколотилось сердце. Она схватила телефон, чтобы проверить дату. Была среда. Завтра, в четыре часа дня, Бекка, по обыкновению, позвонит из тюрьмы.

Да! Отличный вариант. Бекка должна знать про хомяка, который загадан в вопросе. А еще можно спросить, не известно ли ей что-нибудь про тайную почту Энди, и зачем той вообще понадобился запасной аккаунт.

Но до завтрашнего дня уйма времени: двадцать пять часов, целая вечность. Пиппа не знала, сколько времени ей отведено, об этом знал лишь Убийца КЛ или человек, который им притворялся. Таймер давно тикал, а Пиппе оставалось только ждать.

Пока можно потянуть за другие ниточки. Отправить еще одно сообщение бывшим сотрудникам «Грин Син», спросить их про сработавшую сигнализацию. Организовать интервью с вышедшим на пенсию старшим инспектором Ноланом. Этим утром он ответил на письмо, сообщил, что готов рассказать для подкаста о расследовании. Были и другие дела, которыми Пиппа могла заняться: за отведенное время организовать еще парочку ходов против убийцы.

Руки неожиданно задрожали. Только не это! Из линий жизни вот-вот потечет кровь. Не сейчас, пожалуйста… Необходимо успокоиться, выдохнуть, выбросить из головы лишние мысли. Может, выйти на пробежку? Или… Пиппа взглянула на второй ящик снизу. А может, и то и другое сразу?

Таблетка оставила на языке горечь. Пиппа проглотила ее всухую и поперхнулась воздухом. Дыши, просто дыши. Но дышать было нечем, потому что в прозрачном пакетике оставалось всего две с половиной таблетки. Ей надо больше, иначе она не уснет, а в таком случае утратит способность думать и, следовательно, проиграет.

Ей не хотелось этого делать, ведь она дала обещание!.. Однако без лекарств спасти себя не получится. Зато потом они ей больше не понадобятся… Договорившись с совестью, Пиппа взяла первый с краю телефон и включила. На экране загорелся логотип «Нокии».

Она открыла сообщения, выбрала единственный номер, сохраненный в памяти, и отправила Люку Итону всего три слова:

«Мне надо еще».

Потом мрачно хохотнула над собой, поняв, что держит в руках очередной предмет, связывающий ее с Энди Белл. Пиппа идет по ее стопам, отставая на шесть лет. И, возможно, тайные одноразовые телефоны — не единственное, что их с Энди объединяет.

Люк отозвался через несколько секунд.

«Опять в последний раз, да? Я скажу, когда появятся».

Затылок опалило яростью. Пиппа до боли закусила нижнюю губу, выключая телефон и пряча его в потайное отделение на дне ящика. Люк неправ. Сейчас все по-другому, этот раз и впрямь будет последним.

Ксанакс еще не подействовал, и сердце испуганной птицей билось в груди, как ни пыталась Пиппа его успокоить. Наверное, стоит пойти на пробежку. Даже нужно. Тогда удастся привести мысли в порядок и понять, что связывало Энди с Деборой Хантер или убийцей.

Она подошла к кровати и выглянула в окно. День выдался пасмурным и серым, на дорожке виднелись лужи после очередного ливня. Неважно, бывают вещи и похуже луж. Например, пять безголовых фигурок, подбиравшихся все ближе. Больше они не появлялись: Пиппа проверяла всякий раз, когда выходила из дома.

Зато сейчас там было что-то еще — Пиппа краем глаза заметила движение. Мимо дома трусцой бежал человек. Он исчез из виду буквально через три секунды, но Пиппа успела его разглядеть. Синяя бутылка в руке; светлые волосы, откинутые с лица. Бегун глянул в сторону ее дома. Он знал. Он знал, что это за место, он знал, где она живет.

В голове замелькали жуткие картинки: Пиппа в красках представила, как многочисленными способами расправляется с Максом Хастингсом. Впрочем, все они никуда не годились, он заслуживал гораздо более мучительной смерти. Пиппа принялась перебирать разные варианты, однако неожиданный резкий звук вернул ее в реальность.

На столе вибрировал телефон.

Господи…

Кто это? Неизвестный абонент? Убийца КЛ? Может, сейчас она все и узнает? Приложение наготове, ждет, чтобы она нажала кнопку и превратила бестелесное дыхание в реального человека с именем. Тогда не придется выяснять, при чем тут Энди Белл; окончательный ответ лежал прямо перед ней.

Быстрее. Пиппа метнулась через всю комнату к телефону.

Нет, не то. На экране высвечивались цифры, хотя номер был ей незнаком.

— Алло? — сказала Пиппа, слишком крепко прижимая трубку к уху.

— Алло, — раздался глубокий хриплый голос. — Добрый день. Это детектив-инспектор Ричард Хокинс.

Сердце в груди замедлило ход.

— О-о, — протянула Пиппа, пытаясь взять себя в руки. — Здравствуйте, инспектор Хокинс.

— Ждала кого-то другого?

— Да, есть такое.

— Что ж, извини, что беспокою. — Он кашлянул. Затем протяжно вдохнул. — У меня есть новости, и я решил, что лучше позвонить. Думаю, ты хотела бы узнать первой.

Новости? Про сталкера, в которого он не верит? Или полицейские тоже заметили связь с Убийцей КЛ? На душе вдруг стало невероятно легко, словно воздушный шарик поднялся из живота, заставляя голые пятки оторваться от ковра. Он верит ей, он верит, верит…

— Про Чарли Грина, — добавил Хокинс, нарушая тишину.

Ох… Пиппу словно швырнули обратно на землю.

— Ч-что… — заикаясь, выдавила она.

— Его взяли, — сообщил Хокинс. — Только что арестовали. Ему удалось добраться до Франции, но он попался Интерполу. Его передают нам. Завтра экстрадируют в страну и официально предъявят обвинения.

Пиппа все падала, падала и падала. Как можно лететь так долго? Сейчас она и вовсе провалится под землю.

— Я-а… — проблеяла она и испуганно взглянула на ноги: не исчезли ли они под ковром.

— Переживать больше не надо. — Голос Хокинса заметно потеплел. — У тебя все хорошо?

Нет, не все. Пиппа не понимала, чего он от нее хочет. Чтобы она поблагодарила? Нет уж, ни за что. Чарли нельзя в тюрьму; оттуда он не поможет ей, не скажет, что правильно, а что нет, и что нужно сделать, чтобы все исправить. Зачем все это? Или она должна желать ему подобной участи? Как и все нормальные люди, у которых нет внутри черной дыры?

— Пиппа?.. Бояться нечего. Он тебя не тронет.

Ей хотелось заорать, крикнуть, что Чарли Грин и не представлял для нее никакой опасности… Тщетно, Хокинс все равно не поверил бы. Он никогда ей не верил. Впрочем, неважно. У нее есть другой способ все исправить, вырваться из саморазрушительной спирали, пока та не затянула ее на дно. Потому что к этому все и шло. Пиппа чувствовала, что гибнет… и не могла остановиться. А вот Чарли Грин мог.

— М-можно я… — неуверенно начала она. — Можно мне с ним поговорить?

— Что?

— С Чарли, — уточнила она уже громче. — Можно мне поговорить с Чарли? Очень нужно.

Хокинс недоуменно кашлянул в трубку.

— Ну… Боюсь, не выйдет, — наконец произнес он. — Ты единственный свидетель убийства, в котором его обвиняют. Если будет суд, тебя, разумеется, вызовут выступать. Так что нет, боюсь, тебе нельзя с ним разговаривать.

Пиппа провалилась еще глубже, кости срослись с фундаментом здания. Ответ инспектора резанул ей грудь острым ножом. Стоило и самой догадаться.

— Ладно, все нормально, — тихо сказала она.

Ничего подобного, дела обстояли хуже некуда.

— Ты как? — спросил Хокинс с легким сомнением в голосе. — Тот преследователь, о котором ты рассказывала… Он как-нибудь себя проявлял?

— О, нет, — спокойно ответила Пиппа. — Все в порядке. Спасибо.

— Ладно, я просто хотел сообщить тебе про Чарли Грина, прежде чем ты услышишь новости. Надеюсь, полегчало.

— Пожалуй, — равнодушно бросила Пиппа, не имея сил притворяться. — Спасибо, что позвонили, инспектор.

Она опустила трубку, нащупав большим пальцем красную кнопку.

Чарли арестован. С ним покончено. Он единственный, кто мог указать ей путь к спасению, если не считать опасной игры с Убийцей КЛ. Что ж, теперь можно официально вычеркнуть его из списка людей, которые ненавидят ее настолько, что желают смерти. Пиппа всегда знала, что это не он, а теперь убедилась лишний раз: Чарли все это время был во Франции.

Пиппа снова взглянула на экран компьютера, где висела страничка с просьбой написать имя первого хомяка Энди Белл. Это было настолько нелепо, что вызывало смех. Полнейший абсурд, как и мертвое разлагающееся тело, которым рано или поздно станет каждый. В смерти нет ничего загадочного и романтичного; нет ничего загадочного и романтичного в холодном трупе с закоченевшими конечностями и багровыми пятнами в местах скопления крови. Именно это, судя по всему, увидел Билли Каррас, когда обнаружил Тару Йейтс. Именно так выглядел Стэнли Форбс в морге, хотя откуда в нем могла взяться кровь, если вся она вытекла ей на руки? Или Сэл Сингх, который умер в лесу возле своего дома… А вот Энди Белл нашли слишком поздно, когда останки разложились почти полностью. Видимо, это и есть то самое пресловутое исчезновение.

И все же Энди никуда не исчезла. Она появилась снова спустя шесть с половиной лет после смерти, став для Пиппы единственной зацепкой. Нет, не зацепкой, а спасательным кругом: какая-то непостижимая сила связала их вместе, хотя они никогда не встречались. В свое время Пиппа не смогла спасти Энди, но, возможно, Энди сумеет спасти ее.

Возможно.

А пока надо подождать. Энди Белл предстоит хранить свои секреты еще как минимум двадцать четыре с половиной часа.

Глава двадцать первая

— Вам поступил предоплаченный вызов от абонента… Бекка Белл, заключенной тюрьмы Даунвью. Обратите внимание, звонок будет записан. Чтобы принять вызов, нажмите клавишу «1». Чтобы заблокировать…

Пиппа нажала единицу так быстро, что чуть не выронила телефон.

— Алло? — Она снова поднесла трубку к уху, невольно дернув ногой под столом, отчего стакан с ручками подпрыгнул. — Бекка?

— Привет, — раздался поначалу тихий голос Бекки. — Извини, что так долго, была очередь. Как дела?

— Все отлично, — сказала Пиппа. Грудь неприятно сжималась при каждом вздохе. — Хорошо, да, отлично.

— Точно? — спросила Бекка с ноткой беспокойства. — Ты какая-то взвинченная.

— О, ты меня знаешь, пью слишком много кофе. — Пиппа глухо хохотнула. — Как у тебя дела? Как с французским?

— Хорошо, — ответила та, потом добавила: — Très bon^[4]. — Бекка весело фыркнула. — Со следующей недели у нас начнется йога.

— Забавно.

— Мызаписались туда вместе с подругой, помнишь, я рассказывала тебе про Нелл? Так что действительно будет забавно, потому что я однозначно не смогу согнуться. Есть над чем работать.

Бекка, по обыкновению, говорила очень оживленно и торопливо. Даже веселее обычного. Как ни странно, в тюрьме она была счастливее, чем на свободе. Она сама выбрала такую участь; признала вину, хотя адвокат уверял, что присяжные ее оправдают. Отчего-то некоторые люди вроде Бекки добровольно идут за решетку. Может, для них это вовсе не клетка?

— Итак, — продолжала Бекка, — как дела? Как Нэт?

— Все хорошо. Видела ее на прошлой неделе. И Джейми Рейнольдса тоже. Кажется, у них все прекрасно. Выглядят счастливыми.

— Вот и славно, — сказала Бекка, и Пиппа услышала в ее голосе улыбку. — А ты уже определилась, что будешь делать с иском о клевете?

По правде говоря, Пиппа практически забыла о претензиях Хастингса — мысли занимал Убийца КЛ, словно обмотавший ей голову клейкой лентой. Визитка Кристофера Эппса по-прежнему лежала в кармане.

— Нет, — ответила Пиппа, — я с тех пор больше не разговаривала ни со своим адвокатом, ни с адвокатом Макса. Отвлеклась на всякие дела. Но я уже сообщила им свое решение. Я не стану публиковать опровержение и извиняться. Если Макс всерьез хочет судиться — пусть это будет на его совести. Второй раз сухим из воды он не выйдет, я не позволю.

— Я готова дать показания. Люди должны знать, кто он такой, чтобы справедливость наконец восторжествовала.

Справедливость. Это слово всегда сбивало Пиппу с толку, пачкая кровью ее ладони. Оно стало ее персональной тюрьмой, ее клеткой. Стоило опустить взгляд — и на руках опять истекал кровью Стэнли. Может, поговорить о нем с Беккой? Она хорошо его знала, они в свое время встречались, но потом решили остаться друзьями. Бекка умеет слушать, даже если не сможет понять.

Увы, сейчас нет на это времени.

— Бекка, я… Мне нужно кое-что у тебя спросить. Причем срочно. Вопрос очень серьезный. Но я не могу объяснить почему. Не по телефону.

— Ладно, — протянула Бекка уже не столь жизнерадостно. — У тебя все хорошо?

— Да-да, — отозвалась Пиппа. — Просто, ну… Мне очень надо знать, как звали первого хомяка Энди.

Бекка изумленно фыркнула.

— Что?

— Это контрольный вопрос. Ты помнишь, как звали ее первого хомяка?

— Что за контрольный вопрос? — спросила Бекка.

— У Энди был почтовый ящик. Тайный. О котором не знала полиция.

— AndieBell94, — немедленно ответила Бекка. — Вот ее почта. И полиция, разумеется, в курсе.

— Другая почта, еще одна. Я не могу туда попасть, пока не отвечу на контрольный вопрос.

— Другая почта? — Бекка помолчала. — А зачем ты снова ищешь информацию про Энди? Зачем? Что происходит?

— Я правда не могу сказать. — Пиппа рукой придерживала колено, чтобы не трясти ногой. — Звонок записывается. Но ситуация очень сложная. — Она сделала паузу, прислушиваясь к легкому дыханию Бекки. — Вопрос жизни и смерти.

— Роуди.

— Что? — не поняла Пиппа.

— Так звали первого хомяка Энди, — фыркнула Бекка. — Не знаю, откуда она взяла это имя. Кажется, ей подарили хомяка на день рождения, лет в шесть или в семь. Через год мне подарили тоже, и я назвала его Тоуди. Потом у нас появился кот Монти, и он сожрал Тоуди. Но ее хомяк уцелел, и его звали Роуди.

У Пиппы закололо кончики пальцев.

— Р-о-д-и? — переспросила она.

— Через «У», Роуди, — поправила Бекка. — У тебя точно все хорошо?

— Да, теперь да, — ответила Пиппа. — Надеюсь. А… Энди никогда не упоминала при тебе некую Дебору Хантер? Свою подругу?

На линии повисла тишина, только голоса гудели на заднем фоне.

— Нет, — наконец произнесла Бекка. — Не слышала ни о какой Деборе. И вообще, у Энди не было подруг. А что? Кто она такая?

— Прости, мне пора идти. Много дел, а времени, судя по всему, в обрез. Потом я тебе все объясню, обещаю.

— Конечно. Ничего страшного, — сказала Бекка, уже не такая счастливая. — Ты ведь приедешь навестить меня в субботу? Я тебя записала.

— Да, — произнесла Пиппа, глядя на экран компьютера, где поджидал контрольный вопрос. — Да, приеду, — рассеянно повторила она.

— Удачи. И дай знать, как у тебя все сложится, ладно? Когда сможешь…

— Разумеется, — сказала Пиппа, сама слыша, как дрожит у нее голос. — Спасибо, Бекка. Пока.

На сей раз, нажимая кнопку, она все-таки выронила телефон, и тот выскользнул из окровавленной ладони. Пиппа оставила его на полу, хватаясь за клавиатуру. «Р», потом «О» и так далее. Роуди. Первый хомяк Энди Белл.

Оставляя на тачпаде невидимые мазки крови, Пиппа подвела курсор к кнопке «Далее».

Страница обновилась, предлагая создать новый пароль и повторно ввести его в нижнее поле для подтверждения. В груди снова стало тесно, кожу нестерпимо кололо. Какой пароль выбрать? Какой угодно. Любой, лишь бы поскорее!

Первое, что пришло в голову: УбийцаКЛ6.

По крайней мере, его она точно не забудет.

Пиппа повторно напечатала пароль в нижнем поле и нажала кнопку «Подтвердить».

Открылся почтовый ящик. В нем были письма.

Пиппа выдохнула. Вот оно. Тайная почта Энди Белл, до сих пор нетронутая чужими руками. Вновь появилось знакомое чувство, будто она, потеряв собственное тело, проваливается в прошлое.

Пиппа принялась просматривать письма, читая те же сообщения, что показывала ей Дебора, только со стороны Энди. Ничего нового. Никаких объяснений. Никаких подсказок. Всего восемь писем с одной и той же темой: «Привет».

Наверняка должно быть что-то еще. Непременно. Энди обязана ей помочь. Именно поэтому все к ней и вернулось, совершив полный круг.

Пиппа перешла из почтового ящика в аккаунт социальной сети. Пустая страница. Заглянула в «Спам», и экран заполнился электронными письмами. Все — от одного отправителя: «Советы по самообороне». Энди, должно быть, подписалась на рассылку и получала электронные письма раз в неделю спустя много лет после своей гибели. Зачем ей вообще понадобились уроки самообороны? Неужели она думала, будто ей грозит опасность? Предчувствовала, что не доживет до восемнадцати нет? Испытывала то самое неизбежное чувство, которое живет внутри Пиппы?

Она проверила остальные вкладки. В корзине оказалось пусто, никаких удаленных писем. Черт! Ну же, Энди, давай! Должно быть что-то еще. Обязательно должна найтись зацепка.

Случайно на глаза попалась цифра в боковой панели: рядом с папкой «Черновики» висела крохотная единичка. Бледная, почти незаметная, словно пытавшаяся спрятаться.

Неотправленный черновик. Что это — незаконченное письмо для ДХ? Или там вовсе пусто? Пиппа открыла папку с черновиками и увидела искомое. Одно неотправленное письмо, причем не пустое. Судя по дате, оно было сохранено двадцать первого февраля двенадцатого года. В теме значилось: «От анонима».

У Пиппы сдавило грудь и перехватило дыхание. Она вытерла невидимую кровь с одной руки и открыла письмо.

Для всех, кого это касается.

Я знаю, кто такой Убийца КЛ.

Никогда не говорила этого вслух, никому, даже себе. Это знание сидело лишь в моей голове; со временем оно разрасталось, занимая все больше места, пока не вытеснило прочие мысли. И хотя даже писать об этом трудно, все-таки так становится немного легче.

Однако я все равно одна.

Совсем одна.

Я знаю, кто такой Убийца КЛ.

Или Душитель из Слау. Как бы его ни называли, я знаю, кто он такой.

Хорошо бы и впрямь отправить это письмо. Отослать анонимку в полицию, указать его настоящее имя… правда, я даже не знаю, есть ли у полиции электронная почта. Позвонить я все равно не смогу. Не смогу выдавить ни слова. Мне очень страшно. Каждую секунду, и днем, и ночью. Уже не могу притворяться; это невозможно, когда он в доме, разговаривает с нами как ни в чем не бывало и сидит за обеденным столом. Я и письмо отправить не смогу. Да и зачем? Кто мне поверит? В полиции уж точно не поверят. А если он узнает, что я его выдала, то убьет и меня. А он обязательно узнает. Он для них фактически свой.

Этим письмом я всего лишь хочу выплеснуть эмоции. Мне станет чуточку легче, если я буду думать, что и впрямь смогу его выдать. Поговорю хотя бы сама с собой, а не только со своими мыслями.

Я знаю, кто такой Убийца КЛ.

Я видела его. Видела его вместе с Джулией Хантер. Это точно была Джулия, я уверена. Они держались за руки. Он целовал ее в щеку. Он не знает, что я их видела. Тогда я не подумала ничего лишнего. А через шесть дней она умерла. Ее убил он. Я знаю. Поняла, как только увидела новости. Теперь все сходится.

Не понимаю, зачем я написала ДХ. Думала, вдруг она тоже знает или хотя бы догадывается, кто убил ее сестру, и я могла бы с ней поговорить… Что-то сделать с ней сообща. Увы, она ничего не знает. Совсем ничего. Неизвестно почему я чувствую перед ней вину и хочу убедиться, что у нее все хорошо. Потому что я знаю, кто убил ее сестру, но не могу сказать. Если бы кто-то убил Бекку, я умерла бы с горя.

Я не могу сказать даже Сэлу. Он и без того считает меня чокнутой. Я очень многое от него скрываю, потому что он единственное, что у меня осталось, Сэла надо беречь. Он все равно ничем не поможет.

Я постоянно испытываю дикий страх. Мне кажется, что если я не сбегу из этого города, то умру. Он меня убьет. Обязательно убьет. Уже нехорошо смотрит на меня, причем давно. Впрочем, у меня есть план, надо просто скопить денег. Я почти год собираю наличку от Хоуи. Деньги прячу там, где их никто не найдет. Жалко, что с университетом не вышло. Тогда сбежать было бы проще — уехала бы учиться на другой конец страны, и никто бы ничего не подумал. Однако я смогла поступить только здесь, придется жить в Килтоне. А здесь оставаться нельзя.

Сэл уедет в Оксфорд. Хорошо бы уехать вместе с ним. Может, я что-нибудь придумаю. Еще не поздно. Я должна любой ценой выбраться отсюда. Любой. Сэлу помог мистер Уорд; вдруг и мне поможет. Я готова на что угодно.

А потом, когда я уеду, когда буду в безопасности, я заберу к себе и Бекку. Ей сперва надо закончить школу. Она умница, у нее все получится. Если я устроюсь где-нибудь далеко, она будет жить со мной, а потом, когда все успокоится, то, возможно, я сообщу о нем полиции. Отправлю наконец анонимку. Когда точно буду знать, что он не сумеет до нас добраться.

Вот такой у меня план. Обсудить его не с кем, и придумать ничего лучше я не в силах. Это письмо на всякий случай удаляю.

Задача предстоит очень сложная, и все же я должна справиться. Спасти Бекку. Выжить.

Я должна вы

Глава двадцать вторая

Рави несколько раз перечитал письмо, качая головой. В темных глазах, которые казались ярче обычного, потому что в них мерцали слезы, отражались слова Энди. Мертвая девушка делилась откровениями, будто исповедалась перед смертью.

— Не верю, — сказал Рави, закрывая лицо руками. — Не могу. Энди, она ведь не такая… Это все меняет. Решительно все.

Пиппа вздохнула. Живот поджимало от невыразимой печали, и ее по-прежнему тянуло под землю. И все же Пиппа взяла Рави за руку и крепко сжала пальцы.

— Да, теперь Энди выглядит иначе, но по факту ничего не изменилось, Она умерла, но прикончил ее не Убийца КЛ, а все, что она сделала, чтобы сбежать от него… Хоуи Бауэрс. Макс Хастингс. Эллиот Уорд. Бекка. Поэтому все и произошло. Именно поэтому, — тихо добавила она.

События проделали полный круг. Начало стало концом, а конец — началом, а главным связующим элементом оказался Убийца КЛ.

Рави вытер рукавом глаза.

— Я… — Голос сорвался. — Я не знаю, как это воспринимать. Мы все насчет нее ошибались. Я никогда не понимал, что Сэл нашел в ней, а теперь вижу. Господи, как же ей было страшно… — Он взглянул на Пиппу. — Тогда все и началось, верно? Двадцать первого февраля: сразу после этого она пошла к мистеру Уорду и…

— «Любой ценой», — повторила Пиппа слова из письма, вновь ощущая сверхъестественную близость с Энди. Та была старше на пять лет, и они никогда не встречались, тем не менее Энди сейчас находилась рядом и тяжестью давила ей на сердце. Две ходячие покойницы. — Она была в отчаянии. Я никогда по-настоящему не понимала почему, но о таком я бы никогда и не догадалась.

— Она была очень храброй, — прошептал Рави. — Чем-то похожа на тебя. — Он чуть заметно улыбнулся. — У братьев Сингхов явно одинаковые вкусы.

Однако Пиппа мыслями была не здесь, она вернулась в прошлый год, в тот день, когда напротив нее стоял Эллиот Уорд, а вокруг выли полицейские сирены.

— Эллиот кое-что сказал в прошлом году, а я тогда не поняла. Якобы Энди говорила ему, что должна бежать из дома и вообще из Килтона, потому что здешняя обстановка ее убивает. В общем, тогда все и началось…

— Ее и впрямь убили, — сказал Рави, снова глядя на экран, где светились откровения Энди Белл, ее последняя открытая тайна.

— Только не тот, кого она боялась, — добавила Пиппа.

— Кто же он такой? — задумался Рави, ведя колпачком ручки по экрану ноутбука. — Ответ явно очевиден. Это человек, которого знала вся семья, включая Энди и Бекку. Судя по всему, все опять указывает на компанию Джейсона, «Грин Син».

— Этот человек ходил к ним домой и даже обедал, — сказала Пиппа, показывая на нужную строчку пальцем.

Она цокнула языком: ожило еще одно воспоминание.

— Что? — спросил Рави.

— В прошлом году я разговаривала с Беккой. В тот момент главными подозреваемыми были Макс и Дэниел да Сильва. Мы говорили про Дэна. Я узнала, что он был в числе полицейских, которые изначально обыскивали их дом, когда пропала Энди. Бекка сказала, что Дэниел был дружен с ее отцом. Джейсон устроил его на работу в «Грин Син», затем повысил в должности, а затем предложил Дэну пойти в полицию. — Пиппа снова затерялась во времени, блуждая между прошлым и настоящим, между концом и началом. — Бекка сказала, что Дэниел часто заходил к ним после работы и порой оставался на обед.

— Точно, — встрепенулся Рави.

— Дэниел да Сильва, — произнесла Пиппа, пробуя имя на язык и пытаясь как-то уместить в нем «Убийца КЛ».

— И вот еще что… — Рави покрутил колесико мышки, открывая начало письма. — Смотри, она пишет, что готова обратиться в полицию, но боится, что ей не поверят. Здесь есть одна фраза, которая сбивает меня с толку. — Он указал на нужное место. — «А он обязательно узнает. Он для них фактически свой». Для кого — для них?

Пиппа несколько раз перечитала абзац, даже наклонила голову, чтобы увидеть его под другим углом.

— Для полицейских, вероятно. Только почему «фактически»?..

— Может, она имела в виду стажера? Вроде Дэниела да Сильвы? — завершил мысль Рави.

«А как же Нэт?» — спросил Пиппу тонкий голосок. Они с Дэном не так уж и близки, но все равно он ей брат. Имеет ли Пиппа право считать его маньяком? Ей и прежде доводилось подозревать Дэниела: то в убийстве Энди, то в похищении Джейми… Почему же теперь должно быть иначе?

Потому что они с Нэт последнее время сблизились, вот почему. Вдобавок Дэн женат, у него ребенок…

— Я думал, сегодня ты разговариваешь с отставным детективом. — Рави дернул Пиппу за край толстовки, чтобы подруга наконец на него посмотрела.

— Он в последний момент отменил встречу. Перенесли на завтра.

— Ясно.

Рави рассеянно кивнул, изучая черновик неотправленной анонимки.

— Просто надо, чтобы он мне позвонил, — сказала Пиппа, глядя на телефон, лежащий на столе. — Чтобы Убийца КЛ позвонил еще раз. Тогда я получу его номер и, возможно, узнаю, кто он такой. Дэниел это или…

Она замолчала и, прищурившись, уставилась на телефон, умоляя его зазвонить.

— Еще ты можешь обратиться к Хокинсу, — предложил Рави. — Или рассказать в подкасте.

— Тогда все закончится, — согласилась Пиппа.

Не просто закончится. Все исправится. С рук исчезнет кровь, ей больше не нужны будут таблетки, чтобы притуплять страх. Пиппа станет нормальной. Будет болтать с Рави о всяких мелочах вроде одеял и кинофильмов, а еще робко обсуждать с ним планы на будущее. На их общее будущее.

Пиппа просила о подсказке, просила дать ей последнее дело, и судьба, видимо, ее услышала. Теперь это дело стало еще более идеальным, как нельзя более подходящим для ее целей, потому что Убийца КЛ оказался всему причиной. Он стал и концом, и началом, истинным чудовищем, творцом, источником. Все, что случилось прежде, так или иначе вело к нему.

Энди Белл знала, кто убийца, и была в таком ужасе, что начала торговать наркотиками, пытаясь скопить деньги на побег из Килтона. Она продавала рогипнол Максу Хастингсу, который затем опоил ее младшую сестру и изнасиловал. Преследовала Эллиота Уорда, мечтая сбежать в Оксфорд вместе с Сэлом. Эллиот решил, будто случайно убил Энди, и, чтобы скрыть преступление, убил заодно и Сэла. Но выяснилось, что Энди убил вовсе не Эллиот, на самом деле ее убила Бекка, которая узнала, что сестра причастна к ее собственной трагедии, и пришла в такую ярость, что позволила Энди захлебнуться рвотой. Прошло пять лет, и Пиппа взялась расследовать старые тайны. Эллиот оказался в тюрьме, Бекка — тоже, хотя вполне могла избежать ареста, зато Макс на свободе. А самое главное, в тюрьму посадили Хоуи Бауэрса. Хоуи сказал своему сокамернику про Ребенка Брансуика. Сокамерник рассказал двоюродному брату, тот — другу, тот — приятелю, и так слухи просочились в интернет и дошли до Чарли Грина. Он приехал в Литтл-Килтон. Лейла Мид притворилась Стеллой Чапман, Джейми Рейнольдс пропал, а Стэнли Форбс с шестью дырами в груди истек кровью на руках у Пиппы.

Три разные истории, спутанные в невообразимый узел. И из самой середины этого узла в темноте ухмылялся Убийца КЛ.

Имя файла:

Интервью со старшим инспектором Ноланом об Убийце КЛ. wav

Пиппа: Большое спасибо, мистер Нолан, что согласились на встречу. Простите, если отвлекаю вас от дел.

Старший инспектор Нолан: Ничего страшного. Пожалуйста, зовите меня Дэвид. Извините, что пришлось отменить вчерашнюю встречу. В самую последнюю минуту позвали играть в гольф, не мог отказаться.

Пиппа: Да, конечно. Спешить нам некуда. Итак, вы давно вышли на пенсию?

Старший инспектор Нолан: Уже три года. Я уволился в две тысячи пятнадцатом. Теперь играю в гольф, предаюсь воспоминаниям о былой службе — в общем, соответствую всем клише отставного копа. Даже пробовал лепить горшки из глины, жена научила.

Пиппа: Круто! Итак, я писала, что хотела поговорить про арест Убийцы КЛ.

Старший инспектор Нолан: Да-да! Самое громкое дело за мою карьеру. Отличный способ уйти красиво… Хотя, разумеется, история ужасная, погибших девушек очень жаль.

Пиппа: Думаю, расследование было захватывающим. Серийные убийцы появляются не так уж часто.

Старший инспектор Нолан: Конечно. Такого в наших краях давненько не бывало, даже старожилы не припомнят. Я обязан был поймать маньяка во что бы то ни стало. Дело принципа, можно сказать. Пожалуй, в тот день, когда его арестовали, я испытал величайшую в жизни радость. Ну, не считая того момента, когда родились мои дочки. (Смеется.)

Пиппа: Билли Каррас провел в комнате для допросов больше пяти часов, прежде чем признался. Наверное, он очень устал. Вам хоть раз его слова показались сомнительными? Я о том, что утром, выспавшись, он сразу отрекся от своих показаний.

Старший инспектор Нолан: Нет. Ни разу. Какие могут быть сомнения? Я находился рядом, когда он заговорил. Ни один человек на свете не припишет себе столь мерзкие деяния. Я в тот день тоже устал, однако в убийствах не признавался. Вам, девушка, не понять, но после стольких лет работы в полиции чувствуешь, когда тебе говорят правду. Ее видно по глазам. Всегда, уж поверьте. Билли отказался от показаний, потому что успел хорошенько все обмозговать. Он по натуре трус. Но, Пиппа, уверяю, убивал именно он.

Пиппа: Я разговаривала с матерью Билли Карраса, Марией, и…

Старший инспектор Нолан: О господи…

Пиппа: Почему вы так говорите?

Старший инспектор Нолан: Потому что общался с ней несколько раз. Женщина решительная. Ее можно понять, ни одна мать на свете не подумает, будто ее сын способен на убийство.

Пиппа: Ну, она изучила немало статистики и фактов… Может быть, вы все-таки хоть отчасти, в глубине души, готовы признать, что Билли дал ложные показания? Что он признался исключительно под давлением во время допроса?

Старший инспектор Нолан: Да, я считаю, что признался он исключительно под давлением, которое я применил к нему во время допроса, и все же это не значит, что он себя оговорил. Если бы все упиралось исключительно в показания, я, возможно, и усомнился бы, но были и другие улики: и прямые, и косвенные. Не забудьте: он сам признался. Ваш подкаст разве не об этом? Вы что, хотите доказать, будто Билли невиновен?

Пиппа: Нет-нет, что вы! Я просто хочу рассказать правдивую историю Убийцы КЛ во всех подробностях.

Старший инспектор Нолан: Тогда ладно, иначе я отказываюсь говорить. Не хочу, чтобы вы выставили меня в своем шоу дураком.

Пиппа: Что вы, Дэвид, ни в коем случае. Итак, на причастность Билли к убийствам указывало множество улик. В первую очередь его работа. Он трудился в компании по уборке территорий под названием «Грин Син лимитед». Скажите, пожалуйста, вы догадывались о том, что компания замешана в деле, еще до того, как Билли стал подозреваемым?

Старший инспектор Нолан: Да, разумеется, мы присматривались к «Грин Син» задолго до его ареста. Сперва после смерти третьей жертвы, Бетани Ингем, потому что она там работала. Затем, когда нашли тело Джулии Хантер, мы опять обнаружили связь, поскольку тот участок обслуживала «Грин Син». Мы попросили владельца компании дать разрешение на обыск в служебных помещениях, и тот любезно согласился. Именно тогда мы обнаружили, что они используют такую же синюю веревку и клейкую ленту, что и наш маньяк. Это была настолько очевидная улика, что мы начали проверять всех сотрудников. Но поскольку других доказательств не было, поиски затянулись. Тут появился Билли Каррас, он якобы обнаружил Тару Йейтс, и мы быстро поняли, что именно его и искали.

Пиппа: У вас были другие подозреваемые, помимо Билли, среди сотрудников компании?

Старший инспектор Нолан: Да, держали на примете несколько человек, но без всякой конкретики.

Пиппа: Полагаю, имена вы называть не станете?

Старший инспектор Нолан: Если честно, я их даже не помню.

Пиппа: Логично. Ладно, давайте дальше. Я разговаривала с Деборой Хантер, младшей сестрой Джулии, и она рассказала о некоторых странных происшествиях, начавшихся незадолго до гибели Джулии. В доме находили мертвых голубей, возле крыльца — нарисованных человечков, кто-то звонил и молчал в трубку… Вам об этом что-нибудь известно? И сообщали ли о подобных инцидентах родственники других жертв?

Старший инспектор Нолан: Что-то такое припоминаю… Да, младшая сестра погибшей рассказывала про мертвых голубей. Мы опросили друзей и родственников предыдущих жертв, но они ничего подобного не вспомнили. Мы спрашивали и у Билли, общался ли он с жертвами до похищения. Тот ответил, что наблюдал за ними, выжидая удобный момент, однако в контакт не вступал: ни с помощью мертвых птиц, ни любым другим способом. Поэтому, к сожалению, эти события никак не связаны с делом. Хотя, разумеется, в таком контексте история выглядит гораздо более жуткой.

Пиппа: Спасибо. Итак, перейдем к трофеям. Вы выяснили, что Убийца КЛ забрал у каждой из своих жертв некий предмет. Личную вещь, которая была у них при себе: серьги, расческу для волос и так далее. Но у Билли вы трофеи не нашли, верно? Вас это не смутило?

Старший инспектор Нолан: Нет, он сказал, что избавился от них. Видимо, лежат где-то на свалке. Искать их в таком случае бесполезно.

Пиппа: Разве смысл трофеев не в том, чтобы держать их при себе? Вспоминать о совершенном преступлении и успокаивать жажду крови? Зачем в таком случае их выбрасывать?

Старший инспектор Нолан: Это же очевидно, разве нет? Билли знал, что попал под подозрение, поэтому избавился от улик прежде, чем мы успели обыскать его дом. Вряд ли изначально он планировал выкидывать трофеи.

Пиппа: Понятно, спасибо. Что ж, вернемся к Таре. Зачем убийце привлекать к себе внимание столь странным образом: делая вид, будто нашел ее тело? Возможно, до этого момента он был вне подозрений. Зачем лезть на глаза полиции?

Старший инспектор Нолан: Подобную ошибку допускают многие серийные убийцы. Они проявляют интерес к расследованию: следят за новостями, обсуждают случившееся с друзьями и родственниками. Я не психиатр, конечно, но это как-то связано с нарциссизмом. Преступники считают себя самыми умными, они уверены, что водят окружающих за нос. Некоторые пытаются вмешаться в ход следствия: дают советы, вызываются волонтерами и тому подобное. Так поступил и Билли: притворился героем и «нашел» Тару, чтобы принять участие в расследовании и, возможно, выяснить, что нам известно.

Пиппа: Понятно.

Старший инспектор Нолан: Знаю, вам это кажется бессмысленным, как и любому нормальному человеку. Но у нас на службе бывает и не такое. Кстати, был один забавный момент. (Смеется.) Мы заподозрили неладное, потому что кое-кто из полицейских начал задавать много странных вопросов. В расследовании этот парень не участвовал и вообще был стажером, даже не с нашего участка, но отчего-то проявлял слишком большой интерес к делу, если вы понимаете, о чем я. Наверное, демонстрировал энтузиазм, свойственный новичкам, тем не менее нам его поведение показалось странным. Поэтому мы держались наготове и ждали от преступника подвоха.

Пиппа: Неужели? А откуда был тот полицейский, не скажете?

Старший инспектор Нолан: Вроде бы из Амершема, если не подводит память. Дело передали в наш участок в Уикоме, потому что мы находились в самом центре его охотничьих угодий. Кажется, Джулия Хантер была из Амершема, поэтому мы сотрудничали с местными ребятами. Одного из моих тамошних коллег вы, наверное, знаете. Инспектор Хокинс. Толковый следователь. Но это так, забавная вставка для вашего шоу. (Смеется.)

Пиппа: Того полицейского случайно звали не… Дэниел да Сильва?

Старший инспектор Нолан: (Кашляет.) Естественно, я не могу сказать. И уж тем более вы не можете назвать его по имени в своем шоу: защита персональных данных и все такое. У вас еще много вопросов осталось? Боюсь, мне пора идти, так что…

Пиппа: Но это был Дэниел да Сильва, верно?

Глава двадцать третья

У мертвого голубя в ее руках не было головы. Еще он казался слишком мягким и податливым, пальцы проваливались в бока. Потому что на самом деле в руке она держала одеяло, а не мертвую птицу, и Пиппа уже не спала.

Она уснула. Причем крепко, несмотря на царившую вокруг ночь.

Отчего же вдруг проснулась? Пиппа все время просыпалась: то дремала урывками, то приходила в себя, то опять проваливалась в сон. Но в этот раз было по-другому. Что-то ее разбудило.

Какой-то шум.

Он слышался до сих пор.

Что это?

Пиппа села, откидывая одеяло в сторону.

Звук шипящий и очень тихий.

Она потерла глаза.

Шх-шх-шх: словно медленно ползущий поезд толкал ее обратно в сон.

Нет, не поезд.

Пиппа снова моргнула, и комнату озарило призрачным светом. Она встала с постели. Холодный пол обжег босые ноги.

Шипение слышалось откуда-то со стороны стола.

Пиппа замерла.

Светился принтер.

Мигая светодиодами, он чуть слышно проталкивал сквозь себя бумагу.

Шх-шх-шх.

Высунулся лист, на котором были отпечатаны свежие черные буквы.

Но… Это невозможно. Сегодня Пиппа ничего не отправляла на печать.

Сонный туман в голове мешал думать. Может, она еще спит?

Нет, ей снился голубь. А это происходит в реальности.

Принтер закончил печать и с тихим лязгом выплюнул лист бумаги.

Что-то толкнуло Пиппу вперед. Призрак за спиной. Наверное, Энди Белл.

Она подошла к принтеру и подняла ладонь, словно беря кого-то за руку. Или словно кто-то взял за руку ее.

Страница была отпечатана вверх ногами, поэтому текст не читался.

Пальцы сомкнулись на бумаге, и лист затрепетал, словно крылья обезглавленного голубя.

Пиппа перевернула его, и слова обрели смысл.

В глубине души она уже знала, что там написано.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

P. S. Этому фокусу я научился у тебя: первый сезон, пятый выпуск.

Готова к следующему трюку?

Страница была залита призрачной кровью Стэнли, стекавшей с не менее призрачных рук Пиппы. Нет, руки были настоящими. А вот сердце в груди пропало, оно съежилось и скатилось куда-то в область желудка, растворяясь в кислоте.

Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Как ему удалось?

Пиппа обернулась, дико вытаращив глаза и задыхаясь, высматривая гостя в каждой тени. Повсюду чудился Убийца КЛ. И все же она одна. Его здесь нет. Как же он умудрился…

Взгляд снова замер на принтере. Принтер беспроводной, следовательно, отправить документ на печать может всякий, кто находится в пределах досягаемости.

Значит, он совсем рядом!

Убийца КЛ.

Он здесь!

Возле дома или уже внутри?

Пиппа уставилась на измазанную страницу в руках. «Готова к следующему трюку?» Что за трюк имеется в виду? Он заставит ее исчезнуть?

Надо выглянуть в окно. Убийца может стоять там, на дорожке. В окружении мертвых птиц и меловых рисунков.

Пиппа повернулась и…

В комнате раздался металлический визг.

До ужаса громкий.

Невыносимо громкий!

Пиппа зажала руками уши и выронила лист.

Нет, это был не визг, а рев гитары, вопящий и плачущий, а с ним — барабанный грохот, от которого затряслись полы.

Потом раздались крики. Утробные голоса: демонические, издающие совершенно нечеловеческие звуки.

Пиппа вскрикнула, не услышав себя. Ее голос затерялся в грохоте. Исчез.

Прислушиваясь сквозь руки, она повернулась в ту сторону, откуда несся грохот. Опять стол. На сей раз другой угол.

Моргали светодиоды беспроводной колонки.

Динамики ревели на полную мощность — в ночи по блютусу играл дэт-метал.

Пиппа беззвучно закричала, запнулась о собственные ноги и рухнула на колени.

Одно ухо пришлось зажать рукой: оглушающая музыка ввинчивалась в мозг. Пиппа потянулась к сетевому фильтру под столом. Ухватилась за провод. Дернула.

Тишина.

Но не совсем.

В ноющих ушах раздался скрип — едва ли не такой же громкий, как и заткнувшаяся наконец музыка.

Из открывшегося дверного проема крикнули:

— Пиппа!

Она снова взвизгнула и прижалась к ножке стола.

На пороге возник силуэт. Слишком высокий и с лишней парой рук.

— Пиппа? — произнес Убийца КЛ голосом папы, и в комнате вспыхнул свет.

У дверей в пижамах стояли родители.

— Какого черта ты творишь?! — рявкнул отчим, вытаращив глаза. Он был не просто зол, а напуган. Пиппа никогда его таким не видела.

— Виктор! — укоризненно воскликнула мама. — Что случилось?! — уже более резко обратилась она к Пиппе.

К призрачному металлическому шуму в ушах Пиппы присоединился еще один звук: тихий вой из коридора, переходящий в рыдания.

— Джош, сынок! — Мать протянула руки и прижала сына к груди. Джош заметно вздрагивал. — Все хорошо. Ничего страшного. — Она поцеловала его в макушку. — Успокойся, милый. Просто музыка включилась.

— Т-т-там б-б-был п-п-плохой человек, — выдавил мальчик, давясь слезами.

— Что за… какого черта ты тут устроила?! — спросил отчим у Пиппы. — Перебудила всех соседей!

— Я не… — Она не знала, что ответить, поскольку думала о другом.

Убийца КЛ подключился к колонками по блютусу. Значит, стоял прямо под окнами дома.

Пиппа вскочила на ноги, перепрыгнула через кровать и раздвинула шторы.

Висевшая в небе луна отбрасывала серебристое сияние на деревья, машины и мужчину, убегавшего по дороге.

Пиппа оторопела, и спустя миг черный силуэт исчез за углом.

Убийца КЛ.

В темной одежде и балаклаве на лице.

Стоял прямо под ее окном.

В пределах досягаемости.

Надо выйти и погнаться за ним. Она бегает намного быстрее. Научилась, когда убегала от монстров.

— Пиппа!

Пиппа дернулась в сторону выхода. Мимо родителей ей не пройти. Они заслоняли дорогу.

Вдобавок все равно уже поздно.

— Объяснись! — велела мать.

— Я… Я… — Пиппа запнулась.

О, это просто человек, который хочет меня убить, не переживайте.

— Я сама ничего не поняла, — сказала она. — Тоже проснулась от грохота. Вдруг включилась колонка. Не знаю почему. Я ничего не делала.

Ее засыпали вопросами. Ей сказали, что если соседи нажалуются, то виновата будет она, и если Джош завтра станет капризничать, тоже.

Разумеется, кто же еще?

Пиппа легла в кровать, и отчим выключил свет, напряженным голосом пожелав ей спокойной ночи. Сквозь гул в ушах было слышно, как родители уговаривают Джоша вернуться в постель. Он отказывался. Решил спать вместе с ними.

А вот Пиппа… Теперь она точно не уснет.

Убийца КЛ был здесь. Совсем рядом. Прятался в темноте. А Пиппа… Скоро Пиппа станет его шестой жертвой.

Глава двадцать четвертая

От криков в ушах, нечеловеческих и злых, до сих пор дрожали кости. По-прежнему фантомно шуршал принтер, и периодически стрелял пистолет в груди. Отвлечься не помогал даже бег. Пиппа бежала с такой скоростью, что, казалось, вот-вот разорвется надвое, и тогда вся тьма и злоба, живущие внутри нее, выплеснутся на тротуар. Она то и дело озиралась, высматривая Макса Хастингса с зализанными волосами и злорадным блеском в глазах, но его нигде не было.

Пиппа только зря потратила время, пробежка не принесла облегчения. Теперь она лежала на ковре в своей спальне, не в силах пошевелиться, будто спеленатая коконом из холодного воздуха. Последняя доза ксанакса, принятая сразу после того, как родители закрыли за собой дверь, только растянула время, сон так и не пришел.

Теперь таблетки кончились.

Пиппа наконец пошевелилась и встала. Живот неприятно холодило от пота. Пошатываясь, она отключила от питания все, что было в комнате. Принтер. Колонки. Лампы. Телефонную зарядку. Провода теперь безжизненно торчали во все стороны.

Она открыла второй ящик, просунула руку под фальшивое дно и вытащила одноразовый телефон, лежавший с краю. Включила телефон и начала печатать; приходилось по несколько раз нажимать на одну кнопку, чтобы написать букву.

«У меня все. Срочно нужна добавка».

Почему-то Люк до сих пор не ответил. Обычно он отзывался сразу. Не может ведь и он ее подвести. Ей надо выспаться, хотя бы раз. Пиппа уже чувствовала, как отказываются работать мозги: мысли лениво перекатывались в голове, не желая сцепляться друг с другом. Она убрала «нокию» обратно в ящик и вздрогнула, когда зажужжал настоящий телефон.

Рави: «Вернулась с пробежки?»

Он хотел прийти к ней утром, когда она позвонила и, никакая после таблеток, рассказала о ночных событиях. Пиппа отказалась. Ей надо было пробежаться и проветрить голову, потом поговорить с Нэт да Сильвой о ее брате. Наедине. В конце концов Рави уступил, велев писать каждый час. Вдобавок он заявил, что сегодня Пиппа будет ночевать у него. И ужинать тоже. Возражения не принимаются.

Пиппа с планом согласилась. С другой стороны, что делать, если Убийца КЛ каким-то образом про это узнает и наведается в гости к Сингхам?

Ладно, решать проблемы надо в порядке поступления. Впереди еще весь день, практически целая жизнь. Пиппа быстро настрочила ответ: «Да, все хорошо. Люблю тебя». Теперь предстояло сосредоточиться на следующей задаче: поговорить с Нэт.

Это было первое, с чего стоило начать, и последнее, чего ей хотелось. Если озвучить подозрения вслух, они обретут реальность.

Эй, Нэт, как думаешь, твой брат может оказаться серийным убийцей? Я уже не раз обвиняла его во всех смертных грехах.

Теперь они с Нэт подружились. Стали очень близки. Нэт вошла в число тех немногих, кто, по мнению Пиппы, будет ее искать. Потерять Нэт — все равно что лишиться руки. Вдруг этот разговор станет последней каплей, разорвет между ними связь?

Впрочем, что еще оставалось? Все улики указывали на Дэниела да Сильву: он соответствовал профилю убийцы, раньше работал в «Грин Син» и вполне мог включить охранную сигнализацию в тот момент, когда Джейсон Белл находился на званом ужине; вдобавок Дэниел проявлял подозрительный интерес к расследованию и был весьма близок к Беллам, поэтому Энди вполне могла его опасаться.

Все сходится.

В груди опять загрохотали выстрелы: КЛ, КЛ, КЛ.

Пиппа снова посмотрела на телефон. Господи… Она все утро не вылезала из-под одеяла — последнего безопасного места. Голова от ксанакса звенела, а пробежка высосала последние силы. Вставать ужасно не хотелось.

Принимать душ было некогда. Она сменила пропотевшую футболку на серую толстовку с капюшоном, положила в рюкзак бутылку с водой и вытащила микрофон — разговор с Нэт не предназначался для чужих ушей. Затем вспомнила, что сегодня ночует у Рави: прихватила запасное нижнее белье и одежду, взяла из ванной зубную щетку. Впрочем, вечером все равно надо будет заглянуть домой и проверить одноразовый телефон: вдруг у Люка появились таблетки. Эта мысль горячо обожгла щеки. Пиппа закинула рюкзак на плечо, схватила наушники с телефоном и вышла из комнаты.

— Я к Нэт, — сообщила она матери, вытирая кровь Стэнли с рук о свои темные легинсы. — Потом буду ужинать у Сингхов и, наверное, останусь у них на ночь. Можно?

— Да, хорошо, — ответила мать и вздохнула, когда Джош жалобно захныкал из гостиной. — Только утром вернись пораньше. Мы сказали твоему брату, что завтра едем в «Леголенд». Обрадовали его на целых две секунды.

— Хорошо, — отозвалась Пиппа. — Круто. Пока. — У самых дверей она замешкалась. — Люблю тебя.

— Ого. — Мать заметно удивившись, улыбнулась. — Я тоже люблю тебя, солнышко. Передавай Нише и Мохану привет.

— Обязательно.

Закрыв за собой дверь, Пиппа взглянула на кирпичную стену под окном — именно там наверняка стоял Убийца КЛ. Утром вновь зарядил дождь, так что ни о чем нельзя было говорить с уверенностью, но на стене виднелись мелкие белесые отметины. Может, они всегда там были, а может, и нет…

Садиться за руль не стоит, это небезопасно. Таблетки еще не выветрились, и мир ощущался призрачным, будто во сне. Вне времени, вне пространства…

Пиппа надела наушники, вышла на дорогу и зашагала по Мартинсенд-вэй. Слушать музыку не тянуло, поэтому Пиппа просто нажала кнопку шумоподавления и попыталась воспарить в свободном пространстве. Исчезнуть. Уйти туда, где ни выстрелы, ни шелест бумаги, ни грохот музыки не сумеют ее достать.

За спиной остались книжный магазин, библиотека, кафе… Кара протягивала кому-то два стаканчика навынос, и по губам лучшей подруги читалось: «Осторожно, горячее».

Не замедлив шага, Пиппа миновала Черч-стрит, которая уходила налево и сворачивала за угол к дому Беллов. Энди в доме не было, она сопровождала Пиппу.

Свернуть направо. Вниз по Чок-роуд и дальше по Кросс-лейн.

Деревья дрожали. Казалось, они знают о чем-то, что неизвестно ей.

Наконец Пиппа уперлась взглядом в выкрашенную синей краской дверь. Дом Нэт.

Ей ужасно не хотелось туда идти.

Но придется.

В смертельной игре с Убийцей КЛ Пиппа отставала на целый шаг.

Она остановилась на тротуаре прямо перед домом и спустила рюкзак на сгиб локтя, чтобы засунуть внутрь наушники. Вздохнула и двинулась к крыльцу.

Зазвонил телефон.

Он лежал в кармане толстовки. Вибрировал прямо у бедра.

Пиппа торопливо нырнула в карман, нашарила телефон, вытащила его и уставилась на экран.

Номер не определен.

Сердце поползло по позвоночнику.

Это он. Она знала.

Убийца КЛ.

Сейчас она его поймает. Объявит шах и мат.

Пиппа торопливо прошла мимо синей двери. Телефон жужжал в сложенных лодочкой ладонях. Отойдя подальше от дома да Сильва, она нажала боковую клавишу, чтобы перенаправить вызов на приложение-антиопределитель.

Экран почернел.

Секунда.

Вторая.

Третья.

На экране снова вспыхнул входящий звонок. На сей раз вместо надписи «Номер не определен» вверху крутилась вереница цифр. Теперь у нее есть прямая ниточка к Убийце КЛ.

Это Дэниел да Сильва. Сто процентов. Игра окончена.

Отвечать необязательно, можно просто сбросить вызов. Однако большой палец сам двигался к зеленой кнопке. Пиппа надавила на нее и поднесла телефон к уху.

— Привет, КЛ, — сказала она, шагая по Кросс-лейн туда, где кончались дома, а над дорогой сгущались деревья. Они больше не дрожали, а дружески махали ей ветками. — Или лучше называть тебя «Душитель из Слау»?

В трубке слышался шорох. Не ветер — дыхание. Он еще не знает, что игра окончена, что она победила. Что этот третий, последний звонок стал для него фатальным.

— Лично мне больше нравится «Убийца КЛ», — продолжала Пиппа. — Имя тебе подходит, вдобавок ты не из Слау. Ты отсюда. Из Литтл-Килтона. — Деревья навесом скрыли от нее полуденное солнце, залив дорогу мерцающими тенями. — Забавный вчера был фокус. Впечатлил. Знаю, ты хочешь спросить, кто будет искать меня, когда я исчезну. Но у меня есть к тебе встречный вопрос.

Она выдержала паузу.

В трубке слышалось дыхание. Он ждал.

— Кто будет навещать тебя в тюрьме? — наконец произнесла Пиппа. — Потому что туда ты и отправишься.

В трубке раздался гортанный звук, как будто собеседник поперхнулся воздухом.

Прозвучали три громких гудка.

Вызов сбросили.

Пиппа уставилась на телефон, почти готовая улыбнуться. Попался! Мигом стало легче, тяжкий груз исчез, реальность вернулась. Мир вокруг обрел краски. Надо поскорее рассказать Рави. Теперь все будет просто: нужно лишь протянуть руку — и вот он, убийца, как на ладони. С губ сорвался хриплый звук — не то кашель, не то смешок.

Пиппа открыла меню последних звонков и уставилась на самый верхний номер. Скорее всего, телефон одноразовый, раз маньяк прежде не оставлял улик. Впрочем, может, и нет. Вдруг это настоящий номер, или убийца, не подумав, купил его на собственное имя. В любом случае уже есть с чем идти к Хокинсу. Ивсе же Пиппа хотела сперва сама проверить номер. Это она должна найти убийцу и вывести его на чистую воду. Дэниел да Сильва. КЛ. Душитель. Она имеет право. Она победила.

Пусть теперь сам почувствует, каково это: испытывать страх и сомнения. Видеть на экране «Номер не определен». Гадать, стоит ли брать трубку. Он ведь не узнает, что это она. Пиппа тоже спрячется.

Все еще шагая среди деревьев и давно позабыв, куда изначально направлялась, Пиппа скопировала нужный номер и вставила его в меню вызовов. Впереди набрала цифры 141 и «решетку». Занесла большой палец над зеленым кружком.

Вот он. Решающий момент.

Она нажала кнопку.

Поднесла телефон к уху.

Услышала гудки.

И замерла на полушаге, опустив телефон.

Она слышала не только гудки в трубке.

В другом ухе тоже раздавалась мелодия.

Телефон пронзительно звонил прямо за спиной.

Все громче и громче.

И громче.

Она даже крикнуть не успела.

Пиппа хотела повернуться, но человек сзади уже схватил ее.

Лицо ей зажали рукой, затыкая рот и на корню душа крики. Сдавили шею, перекрывая поток воздуха.

Пиппа забилась. Открыла рот, но дышать было нечем. Попыталась вырваться из рук убийцы, но силы уходили, и голова пустела.

Она билась как могла. Дыши, Пиппа, только дыши. Но было нечем. Перед глазами плыли пятна. Вокруг сгущались тени, и мир темнел.

Она исчезала в этой тьме.

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Пиппа шагала сквозь тьму, с трудом нашаривая путь и двигаясь вслед за раскатами странного грома.

Воздух. Ей есть чем дышать.

Она открыла глаза, однако ничего не увидела. Картинка не укладывалась в сознании. Дикая боль раскалывала голову, ломая на части череп.

Но она могла дышать.

А потом уловила и распознала мерный шум в ушах. Знакомые звуки. Шумел двигатель. Она в машине, лежит на спине.

Пиппа моргнула пару раз, и тени обрели форму; мозг снова начал работать. Тесное замкнутое пространство; грубый ковер под щекой; вверху — крыша, по бокам — узкие проблески света.

Она в багажнике.

Наверное, она была в отключке всего несколько секунд. Полминуты, не более. Похититель затащил ее в припаркованную рядом машину.

Мысли торопливо наслаивались друг на друга.

Ее похитил Убийца КЛ.

Ей конец.

Не прямо сейчас — Пиппа еще жива и, слава богу, способна дышать. Но, считай, уже мертва во всех смыслах. Гарантированно.

Ходячая покойница. Только не ходит — встать-то она не может.

В душе жгучей пеной поднялась паника, выплескиваясь в дикий крик. Однако из горла вырывался лишь сдавленный хрип. Что-то затыкало рот.

Пиппа потянулась проверить… Погодите-ка, двигаться она тоже не могла. Руки были сцеплены за спиной. Скреплены. Склеены.

Она вытянула палец, пытаясь нащупать то, что держало ей запястья.

Клейкая лента.

Надо было сразу понять. На рту, значит, полоска скотча. Ноги тоже не слушаются — судя по всему, связаны в лодыжках.

В глубине живота родилось незнакомое прежде чувство. Дикое, первобытное. Неописуемый ужас, который невозможно выразить словами, прострелил каждую клеточку — от глаз до кончиков пальцев.

Она умрет.

Онаумретумретумретумретумретумретумретумретумретумретумретумретумрет.

Сердце билось так быстро, что выстрелы за ним не поспевали. Сейчас лопнет. Вот-вот.

Пиппа снова попыталась крикнуть, выталкивая сквозь скотч слово «помогите», но клейкая лента надежно удерживала его во рту.

Надо успокоиться. Дышать, просто дышать.

Только зачем, если она все равно умрет?

Пиппа глубоко вдохнула, собралась и затолкнула невыносимое чувство в темный уголок на задворках разума.

Дела обстоят следующим образом: нынче суббота, четыре часа дня, она в багажнике машины, за рулем которой сидит Убийца КЛ, он же Дэниел да Сильва. Тот везет ее в некое место, где планирует убить. Руки связаны, ноги тоже. Таковы факты. Их мало. Нужны новые. Пиппе всегда нужны факты.

Следующий факт был особенно тяжел для восприятия, хотя сам по себе не имел отношения к текущим обстоятельствам. Вспомнилось кое-что, не раз слышанное в криминальных подкастах; лучше бы она их не слушала… Голосок в сознании очень четко, без пауз и истерики, напомнил: «В случае похищения делайте что угодно, лишь бы вас не перевезли в другое место. Как только вы там окажетесь, шансы на спасение упадут практически до нуля».

Пиппу уже куда-то везли. Свой шанс на спасение она упустила.

Ей оставалось менее одного процента.

И все же по неведомым причинам эта цифра ее не испугала. Напротив, Пиппа успокоилась, как будто статистика помогла принять ситуацию.

Дело не в том, что она готова умереть, а в том, что это произойдет с крайне большой вероятностью. Почти гарантированно. Надеяться не на что.

Ладно. Какие есть варианты?

Прежде всего, они еще не приехали.

Не лежит ли в кармане телефон? Нет, она выронила его, когда ее схватили. Даже слышала, как тот падает на дорогу.

Пиппа подняла голову, оглядывая багажник, и вздрогнула, потому что в тот момент они свернули, и машину затрясло на ухабах. В багажнике было пусто. Рюкзак, видимо, убийца тоже забрал. Итак, что дальше?

Надо попытаться представить себе маршрут, которым они едут, и запомнить повороты.

Ее схватили в конце Кросс-лейн, там, где росли деревья. Она слышала, как завелся двигатель, однако машина не разворачивалась, так что похититель, видимо, поехал вперед той же дорогой. Плохо одно: в панике Пиппа не заметила, в какую сторону. Ехали они больше пяти минут. Возможно, уже покинули границы Литтл-Килтона. Впрочем, непонятно, чем ей это поможет.

А что, в принципе, способно ей помочь? Давай думай, пока снова не запаниковала!.. В голову назойливо лезли посторонние мысли. Не давал покоя тот самый, сакральный вопрос.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Ответ она не узнает, поскольку к тому времени умрет. Хотя нет, сказала Пиппа самой себе, перекатываясь на бок. Она знала ответ, всегда знала в глубине души. Ее будет искать Рави. Мать. Отчим. Младший брат. Кара — та ей практически сестра, а не подруга. Наоми Уорд. Коннор Рейнольдс. Джейми Рейнольдс — точно так же, как она в свое время искала его. Нэт да Сильва. Даже Бекка.

Пиппа счастливый человек. Правда. И почему она никогда об этом не думала? Вокруг столько людей, которые за нее переживают, пусть даже совершенно незаслуженно…

Вновь накатили эмоции. Не паника, нет. Новое чувство было не таким ярким, скорее тягучим и серым, но причиняло не меньше страданий.

Она больше никогда не увидит родных. Никогда. Даже Рави с его нелепыми шуточками и разнообразными признаниями в любви. Не услышит, как он называет ее сержантом. Не увидит ни семью, ни друзей. Не успеет даже попрощаться с ними.

Из глаз потекли слезы, капая по щекам на жесткое ковровое покрытие. Почему нельзя провалиться сквозь землю, растаять, исчезнуть, чтобы КЛ не сумел до нее добраться?

Что ж, хоть матери она сказала на прощание, что любит ее. Той будет что помнить… А как же папа? Что ему Пиппа успела сказать напоследок? Ему и Джошу? Будет ли брат вспоминать о ней спустя годы? А Рави… когда Пиппа в последний раз говорила ему, что любит? Давно, слишком давно… Вдруг он не проникся, не понял? Тогда его это убьет… Пиппа заплакала сильнее, слезы собрались вокруг скотча, заклеивающего ее рот. Пожалуйста, пусть он ни в чем не винит себя. Он самый лучший на свете, а Пиппа — самое гадкое, что с ним могло приключиться. Заноза в сердце, которую теперь не извлечь…

Рави обязательно будет ее искать. Не найдет живой, так найдет убийцу. В этом Пиппа не сомневалась. Рави сделает что угодно. Он добьется справедливости вместо нее; справедливость — очень скользкое слово, но оно понадобится родным, чтобы со временем научиться жить без Пиппы, раз в год возлагая цветы на ее могилу. Погодите, какое сегодня число?.. Даже не знать дату собственной смерти!

Она рыдала и плакала до тех пор, пока рациональная часть сознания не взяла верх над отчаянием. Да, Рави найдет убийцу, выяснит, кто он такой. Но есть разница между «знать» и «суметь доказать». Огромная разница — уж кому, как не Пиппе, судить. Она усвоила эту истину на собственном горьком опыте.

Надо ему помочь. Составить план. Заодно занять себя делом. Она поможет найти убийцу и отправить его в тюрьму. Надо лишь оставить в багажнике как можно больше улик. Волосы. Кожу. Все, что содержит ДНК. Измарать собою всю машину, указать на виновника.

На это она вполне способна. Пиппа выгнулась и потерлась головой о ковер. Сильно, до боли, чувствуя, как рвутся волосы. Подвинулась и принялась опять тереться.

Далее — кожа. Доступных мест не так уж много. У нее открыты лицо и руки. Она вывернула шею, прижалась щекой к ковру и принялась ерзать взад-вперед. Было больно, из глаз текли слезы, но она упрямо продолжала обдирать кожу. Если пойдет кровь, еще лучше. Посмотрим, как убийца будет оправдываться.

Затем — почти полностью обездвиженные руки. Пиппа принялась сдирать костяшки пальцев о ковер и о спинки пассажирских кресел.

Что еще можно сделать? Она мысленно перебрала все криминальные подкасты, которые слышала. Вспомнились два слова, столь очевидные, что странно, почему она не подумала про них раньше. Отпечатки пальцев. У полиции есть ее отпечатки, их сняли после гибели Стэнли. Отлично. Завитки на коже станут липкой паутиной — Пиппа раскинет ее, чтобы поймать Убийцу КЛ. Но ей нужна твердая поверхность; ковер не годится.

Пиппа огляделась. Есть заднее окошко, но до него не добраться из-за крышки багажника. Стоп! Борта машины отделаны пластиком. Годится! Пиппа подтянула под себя ноги, прижала кроссовки к ковру и, извиваясь гусеницей, подползла к борту.

Она прикладывала пальцы по очереди и каждый вдавливала в пластик по несколько раз. Всюду, куда могла.

О’кей, что дальше? Ответ подсказала машина, подпрыгнувшая на очередном ухабе. Они снова куда-то свернули… Какое лицо будет у Рави, когда он услышит, что ее больше нет? Стоп, не надо об этом думать. Лучше в последние часы помнить его улыбку.

Рави говорил, что она самый храбрый человек на свете. Сейчас Пиппа не чувствовала храбрости. Ни капельки. Однако Рави воспринимал ее именно такой и часто спрашивал себя, как поступила бы Пиппа на его месте. Она попробовала сделать то же самое, незримо чувствуя его присутствие.

«Что бы ты посоветовал, окажись мы с тобой здесь вместе?»

Рави велел бы ей не сдаваться — вопреки всякой логике и статистике. «К черту низкий процент выживаемости. Ты Пиппа Фитц-Амоби. Мой маленький сержант. Пиппус Максимус. Ты способна на что угодно».

«Поздно», — ответила она.

Он сказал бы, что никогда не бывает поздно. Они еще не приехали.

«Давай, Пиппа. Борись. Ты справишься».

Да. Обязательно.

Рави прав. Она до сих пор в машине. Это можно использовать в своих целях. Шансы выжить в аварии намного выше, чем наедине с убийцей.

Следовательно, нужно устроить аварию. Таков новый план.

Пиппа посмотрела на дверцу багажника. Защелки не было; можно попытаться открыть дверцу и выкатиться в салон. Прыгнуть через заднее сиденье и кинуться на водителя, заставляя его бросить руль.

Итак, есть два варианта. Ударить ногами по сиденью, чтобы сломать его и сложить спинку, или перелезть через верх, в щель между крышей и подголовниками. Однако чтобы проделать любой из этих трюков, сперва надо открыть крышку багажника.

Пиппа выбрала второй вариант. Крышка багажника наверняка крепкая (Пиппа уже приложилась пару раз о нее коленками), но закреплена только с двух сторон с помощью крючков или каких-то механизмов. Надо лечь поудобнее, прицелиться и от души пнуть ногой в один угол.

Машина сбавила скорость.

Слишком резко для поворота. Черт.

Пиппа затаила дыхание, чтобы лучше слышать. Донесся резкий звук — хлопнули дверцей.

Что он делает? Зачем вышел? Пиппа ждала, когда дверца снова хлопнет, но несколько секунд стояла полная тишина. Потом наконец дверь закрыли, и автомобиль вновь тронулся с места. Слишком медленно, на такой скорости аварии не случится.

Семь секунд спустя машина опять плавно остановилась. Отчетливо скрипнул ручной тормоз.

Приехали.

Поздно.

«Прости», — беззвучно сказала Пиппа Рави. И добавила на всякий случай, словно каким-то образом могла передать ему свои мысли: «Люблю тебя».

Дверца открылась. Потом хлопнула. Раздались шаги.

Пиппу опять сковал ужас, просочившийся из дальнего уголка сознания, где его, казалось бы, надежно заперли.

Она съежилась в комок, подтянула колени к груди. Затаила дыхание.

Багажник открылся.

Пиппа увидела темный силуэт, ярко выделявшийся на фоне послеполуденного солнца.

Чудовище.

Пиппа моргнула, привыкая к свету.

Не чудовище, обычный человек. Причем знакомый, судя по осанке.

Потом убийца показал свое лицо. Продемонстрировал хищный блеск улыбки.

Только Пиппа ожидала увидеть вовсе не его.

Перед ней стоял Джейсон Белл.

Глава двадцать седьмая

Времени обдумать это не было.

Джейсон наклонился и схватил ее за локоть. Пиппа отпрянула, чувствуя металлический запах его пота, пятнами проступившего на рубашке. Подтянула ноги, чтобы оттолкнуть, но Джейсон, должно быть, прочитал ее мысли по глазам и с силой прижал их к полу. Другой рукой он подтянул Пиппу к себе, заставляя сесть.

Крик Пиппы увяз в клейкой ленте. И все же нельзя оставлять попыток. Ее должны услышать. Рядом наверняка есть люди!

— Тебя никто не слышит, — сообщил Джейсон, будто незримо забравшись ей в голову и стоя рядом с Рави, который твердил, что надо бежать.

Пиппа вытянула ноги и оперлась на кончики пальцев. Поставила кроссовки на землю, хотела сделать шаг, однако лодыжки оказались связаны слишком туго. Она завалилась вперед.

Джейсон подхватил ее. Поставил на ноги, крепко взял под локоть. Под подошвой зашуршали камешки.

— Умничка, — тихо, почти рассеянно произнес Джейсон. — Иди сама, или придется тебя тащить.

Он говорил негромко и без лишней грубости, потому что контролировал ситуацию и прекрасно об этом знал. Вот и все.

Джейсон шагнул вперед, и Пиппа поплелась за ним. Они двигались медленно, и ей представился шанс оглядеться.

Вокруг стояли деревья. Со всех сторон виднелся высокий металлический забор, выкрашенный в темно-зеленый цвет. Позади обнаружились ворота, через которые, судя по всему, Джейсон загнал машину. Сейчас они были открыты нараспашку. Словно издевались над ней.

Джейсон вел жертву к зданию, похожему на склад: стены были обиты листовым железом. Рядом стояло строение из кирпича… Стоп! Пиппа видела это место. Однозначно видела. Она снова огляделась. Зеленый металлический забор, деревья, склады. И, будто этого мало, вдалеке — пять фургонов со знакомым логотипом на борту. Пиппа уже бывала здесь прежде. Правда, не вживую. Она призраком бродила по здешним окрестностям в «Гугл-панорамах».

Джейсон привез ее в «Грин Син лимитед». Складской комплекс рядом с проселочной дорогой у черта на куличках в Нотти-Грине, практически в самом лесу. Джейсон прав; здесь никто не услышит ее криков.

Однако попытаться все равно надо, и когда они добрались до металлической двери с торца здания, Пиппа опять замычала.

Джейсон лишь улыбнулся, сверкнув зубами.

— Никого нет. — Он залез в карман на груди и извлек оттуда связку ключей разных форм и размеров. Затем принялся перебирать их, выбрав в итоге самый длинный с зазубренными краями.

Бормоча что-то под нос, Джейсон прицелился ключом в массивный серебристый замок на двери и невольно ослабил хватку на локте.

Пиппа не могла упустить такой шанс.

Она дернулась, вырываясь на волю.

Ее ничто не держало. Свобода!..

Увы, далеко уйти не удалось.

Не успела она и двух шагов сделать, как Джейсон схватил ее за связанные руки, удерживая, будто собачку на поводке.

— Успокойся, — велел он, снова поворачиваясь к замку. Джейсон не выглядел сердитым: в изгибе губ виднелась улыбка. — Ты не хуже меня знаешь, что это бессмысленно.

Пиппа знала. Шансы выжить менее одного процента.

Дверь с лязгом открылась, и Джейсон толкнул створку. Петли громко скрипнули.

— Заходи.

Он перетащил Пиппу через порог. Внутри было темно, только маленькое окошко высоко справа впускало немного солнечного света. Джейсон, словно опять прочитав ее мысли, щелкнул выключателем на стене. С ленивым жужжанием вспыхнули промышленные лампы. В длинном холодном помещении вдоль обеих стен стояли высокие металлические стеллажи, а на полках громоздились огромные пластиковые чаны с маленькими кранами внизу: удобрения и средства от сорняков. В бетонном полу под полками виднелись две канавки.

Пиппу толкнули, и она упала на бетон, ближе к правой стене. С трудом села, глядя на стоявшего над ней мужчину. Вдохнула и выдохнула через нос, но слишком громко и чересчур часто, отчего в голове защелкало: КЛ, КЛ, КЛ.

Вот он — прямо здесь. На вид — самый обычный человек. В ее кошмарах он казался намного крупнее.

Джейсон улыбнулся и покачал головой, поднял палец и шагнул к табличке с надписью «Осторожно! Ядовитые вещества».

— Это охранная сигнализация. Та самая, о которой ты спрашивала, да? — Он помолчал. — Ты ошиблась в другом: ее включила именно Тара Йейтс. Она была здесь, в этой комнате. — Он обвел склад взглядом, словно упиваясь темными воспоминаниями. — Они все здесь были. Здесь и умерли. Тара, оставшись без присмотра, каким-то образом умудрилась снять скотч. Осмотрела все и включила сигнализацию. Я, видишь ли, забыл выключить ее в тот раз.

Джейсон поморщился, словно говорил о некоей досадной оплошности, забавной и совершенно незначительной. У Пиппы на затылке встали дыбом волосы.

— Все обошлось. Я приехал вовремя. Пришлось, правда, поторопиться, чтобы не слишком опаздывать на ужин, но все прошло замечательно.

«Замечательно». Пиппа тоже порой произносила это слово. Вроде пустое — но какой же в нем скрывался глубокий темный смысл…

Она замычала. Пиппа не знала, что пытается сказать, просто хотела хоть что-то сделать, пока не поздно. Ленту отодрать не удалось, однако сдавленного мычания хватило, чтобы напомнить себе: она еще жива и Рави с ней.

— Что? — спросил Джейсон, расхаживая взад-вперед. — Не переживай. Я учел прежние ошибки. Сигнализация отключена. Как и камеры видеонаблюдения, и внутри, и снаружи. Все выключено, так что беспокоиться не о чем.

Пиппа выдавила хриплый звук.

— Они будут выключены, сколько потребуется. Всю ночь. Все выходные. До утра понедельника тут никто не появится, так что не волнуйся. Здесь будем только мы вдвоем. Ты и я. Так, дай-ка я на тебя гляну…

Джейсон подошел ближе, и Пиппа, попятившись, уперлась спиной в полки. Он опустился рядом на колени и стал разглядывать ленту, обмотанную вокруг запястий и лодыжек. Подергав за них, пробормотал под нос:

— Нет, так не пойдет. Слишком свободно. Торопился усадить тебя в машину. Ладно, переделаю. — Он похлопал Пиппу по плечу. — Мы же не хотим, чтобы ты последовала примеру Тары?

Пиппа захрипела, задыхаясь от запаха его пота.

Джейсон встал, с кряхтением опираясь на колени, и подошел к стеллажам. Пиппа повернула вслед за ним голову, но он уже возвращался, держа что-то в руках.

Рулон серого скотча.

— Вот и я, — сказал Джейсон, вновь опускаясь на колени.

Пиппа не видела, что он делает сзади, но когда он коснулся ее, по спине пробежала дрожь, тошнотворная и ледяная. Накатило чувство, что сейчас ее стошнит, и в таком случае она захлебнется собственной рвотой, совсем как Энди Белл.

В памяти всплыла Энди. Ее призрак уселся рядом, взяв Пиппу за руку. Бедняжка. Она знала, какое ее отец чудовище. Энди была вынуждена каждый день возвращаться к нему в дом. Она умерла, пытаясь сбежать от него и спасти родную сестру. Тут в голове Пиппы мелькнули два разрозненных воспоминания, слившись воедино. Расческа. Не просто расческа, а фиолетовая щетка на столе у Энди — она виднелась в уголке фотографии, которую они сделали с Рави. Такая же расческа была у Мелиссы Денни, второй жертвы Джейсона. Трофей, который он забрал, чтобы вновь переживать приятные моменты. Убийца отдал ее своей дочери и, вероятно, испытывал темный трепет, наблюдая, как Энди причесывается. Больной урод!

На этом мысль оборвалась — запястья прострелило резкой вспышкой боли. Джейсон содрал ленту вместе с волосками и частицами кожи. И опять — свобода! Надо драться. Вцепиться ему в шею. Выцарапать ногтями глаза. Пиппа замычала и брыкнулась, но ее держали слишком крепко.

— Что я сказал? — тихо спросил Джейсон, сжимая ее руки. Он больно заломил их ей за спину и потянул назад, прижав внутреннюю часть запястий к стальной опоре стеллажа.

Клейкая лента была липкой и холодной. Джейсон обмотал сперва одно запястье, потом металлический стержень, затем вторую кисть.

Пиппа силилась развести руки как можно дальше, чтобы лента хоть чуточку ослабла. Однако Джейсон держал их крепко, наматывая витки изоленты.

— Готово, — сказал он. — Красиво и надежно. Теперь ты никуда не денешься, правда?

Лента поглотила еще один крик.

— О, про них я тоже не забыл, не волнуйся, — сообщил Джейсон, спускаясь к ногам. — Вечно вы волнуетесь… Ноете. Шумите по пустякам…

Он встал на колени и намотал новый кусок скотча вокруг лодыжек поверх старого. На сей раз плотнее, для пущей надежности сделав несколько витков.

— Обычно я даю возможность высказаться. Ну, перед тем как… — Джейсон отстранился, глядя на моток изоленты и нежно проводя пальцем по его краю. Затем потянулся к лицу Пиппы. — Уж постарайся, чтобы я не пожалел, — сказал он и резко дернул за кончик ленты на ее губах.

Пиппа потянула в себя воздух. Во рту он ощущался совсем другим: более свежим и не пропитанным ужасом.

Можно закричать, если захочется. Позвать на помощь. Но какой смысл? Ее не услышат. Кроме них, здесь никого нет, только они двое.

Отчасти ей хотелось спросить у Джейсона: «Почему?» Впрочем, ответа все равно не будет. Он не Эллиот Уорд, не Бекка и не Чарли Грин, у которых находились свои причины ступать на серый путь, сотканный из добрых намерений и неверных решений, ошибок и случайностей. Она читала заключение психолога, этого хватило. У Убийцы КЛ нет серой зоны, нет никаких тайных мотивов. Именно поэтому дело казалось ей идеальным. Самый подходящий вариант в ее случае: спастись, чтобы спасти себя. Теперь она никого не спасет. Она проиграла и скоро погибнет — беспричинно. Просто так. Потому что Пиппа и те пятеро, которые были до нее, чем-то не нравились Джейсону, вот и все. Поэтому как ни спрашивай, не ответит.

В приступе ярости хотелось и другого: громко послать его на хрен, засыпать угрозами и устроить истерику, чтобы он не выдержал и убил ее сразу, здесь и сейчас.

Так или иначе, что бы Пиппа ни сказала, это не остановит его и даже ни капельки не оскорбит.

Если только…

— Она знала, кто ты, — хрипло, с надрывом проговорила Пиппа. — Энди. Она знала, что ты убийца. Увидела тебя с Джулией и поняла.

Вокруг глаз у Джейсона собрались морщинки. Он дернул губами.

— Да, она знала, что ты маньяк. — Пиппа еще раз с наслаждением глотнула воздух. — Знала едва ли не с самого начала. Поэтому никогда не водила домой друзей. Она целый год копила деньги, чтобы сбежать на другой конец страны и жить от тебя подальше. Хотела взять с собой Бекку. Дождалась бы, когда та окончит школу, приехала бы и забрала ее. А потом, оказавшись в безопасности, Энди сдала бы тебя полиции. Такой у нее был план. Она ненавидела тебя всей душой. Как и Бекка. Возможно, она не знает, какой ты, но тоже тебя ненавидит. Это очевидно — поэтому она и села в тюрьму. Куда угодно, лишь бы от тебя подальше.

Пиппа швыряла в него словами, и в ее голосе один за другим звучали шесть выстрелов, оставлявших в груди Джейсона зияющие дыры. Она прищурилась, готовая выпотрошить его одним взглядом. Однако враг не торопился падать. Он стоял со странным выражением лица и озирался, будто пытаясь понять, о чем она говорит.

Наконец Джейсон вздохнул.

— Что ж, — произнес он с притворной грустью. — Энди сама виновата. Не стоило лезть в мои дела, они ее совершенно не касались. Теперь мы оба знаем, почему она умерла. Потому что не слушалась. — Он преувеличенным жестом стукнул себя по лбу. — Я всю жизнь ее воспитывал, а она не слушалась. Так же, как и Филиппа, Мелисса, Бетани, Джулия, Тара… Вы вечно шумите по пустякам, перебиваете без спросу. Так нельзя. Нужно слушаться. Вот и все. Слушаться и делать все, что тебе говорят. Разве это сложно?

Он возбужденно затеребил конец скотча.

— Энди… Ради нее я даже завязал. Ну, когда она пропала. Полицейские слишком близко подобрались ко мне, нельзя было рисковать. Пришлось остановиться. Вдобавок я нашел человека, который меня слушался. А потом… — Он тихо и мрачно рассмеялся, указывая на Пиппу рулоном изоленты. — Потом пришла ты. Опять принялась шуметь, закатывать истерики, лезть в чужие дела. Всячески меня доставать. Я потерял вторую жену, единственную женщину, которая меня слушалась, потому что она зачем-то послушала тебя. Ты стала настоящим испытанием, и я понял, что должен его преодолеть. Еще раз. Последний. Ты слишком шумная. Непокорная, капризная. Разве отец тебя не воспитывал? — Он стиснул зубы. — Опять ты норовишь все испортить. Мне плевать на Энди, ты и сама знаешь. Тебе меня не задеть. Только лишний раз доказываешь, что я был прав насчет нее. И насчет Бекки. И тебя. Всех вас. Вы — ошибка природы. Вы опасны.

Пиппа не могла ответить. Она потеряла дар речи, наблюдая за мужчиной, расхаживающим взад-вперед, словно в бреду. Изо рта у него летела слюна, по раскрасневшейся шее змеились вены.

Потом он вдруг выпрямился, в восторге округлив глаза.

— Мне тоже есть что тебе рассказать. Ха! — Джейсон громко хлопнул в ладоши, и Пиппа вздрогнула, ударившись головой о металлическую полку. — Да, я преподам тебе последний урок, перед тем как ты исчезнешь. Тогда ты поймешь, что это — единственный подходящий для вас конец. А я навсегда запомню выражение твоего лица.

Пиппа в замешательстве на него уставилась. Какой еще урок? О чем он говорит?

— Это было в прошлом году, — начал рассказывать Джейсон, глядя ей в глаза. — Где-то в конце октября. Бекка снова не слушалась. Не брала трубку, не отвечала на сообщения. И вот однажды я зашел домой — в тот, старый дом, хотя в то время я жил со своей второй женой, которая меня слушалась. Я принес Бекке и Дон всяких деликатесов на ужин. Мне даже спасибо не сказали. Дон, как всегда, сидела тихо, а вот Бекка… Бекка вела себя очень странно. Витала в облаках. За ужином я снова напомнил ей, что надо слушаться, но она явно думала о своем. — Он выдержал паузу, облизнув пересохшие губы. — Тогда я сделал вид, будто ухожу, а сам остался в машине наблюдать. И представляешь, через десять минут Бекка выходит из дома, а на поводке у нее собака. Ее-то она и скрывала. Я не позволял им заводить собаку. Пусть я не жил там, они все равно должны были спросить разрешения. Представляешь, как меня это взбесило? В общем, я пошел вслед за Беккой.

Сердце у Пиппы подпрыгнуло, рванулось вниз по ребрам и рухнуло в живот. Нет, нет, нет. Только не это. Пожалуйста, не надо.

Джейсон ухмыльнулся, глядя, как на лице Пиппы сменяют друг друга эмоции. Он упивался каждым моментом.

— Это был золотистый ретривер.

— Нет, — тихо сказала Пиппа, физически ощущая в груди боль.

— И вот, Бекка выгуливает шавку, — продолжал Джейсон. — Затем спускает пса с поводка, гладит и говорит: «Иди домой», что, конечно же, в очередной раз доказало, что Бекка не заслуживает собаку, поскольку не способна нести за нее ответственность. Она кидает псу палку, тот тащит ее обратно. Она кидает снова, в самые кусты, и пока пес достает ее, убегает. Собака ищет ее, не может найти. Я понимаю, что Бекка не готова завести питомца. Поэтому подхожу я к шавке… Очень дружелюбной, кстати.

— Нет, — повторила Пиппа, с силой дергая за путы.

— Бекка не готова к ответственности, надо преподать ей урок, — улыбнулся Джейсон, упиваясь отчаянием на лице жертвы. — Веду милого песика к реке и…

— Нет! — крикнула Пиппа.

— Да! — расхохотался он в ответ. — Я утопил твою собаку. Правда, тогда я не знал, что она твоя. Я сделал это, чтобы наказать дочь. А потом ты выпустила подкаст, из-за которого у меня начались неприятности, упомянула в нем собаку… Барни, кажется? Ты думала, это просто случайность, и ни в чем не винила Бекку. Так вот, — Джейсон снова хлопнул в ладоши, — никакая это не случайность. Твою собаку убил я. Видишь, какими таинственными путями движется судьба? Она вечно сводила нас вместе. И сейчас ты здесь…

Пиппа моргнула, и Джейсон, да и вся комната потеряли краски, наливаясь красным. Как злость. Как ярость. Как кровь на руках. Как будущая смерть.

Она закричала. Утробно, хрипло, дико.

— Сдохни! — орала она, и злые, отчаянные слезы хлестали в открытый рот. — Сдохни! Сдохни!

— Началось, да? — Джейсон скорчил обиженную гримасу.

— Сдохни! — От ненависти Пиппу трясло и выворачивало наизнанку.

— Ладно, как хочешь…

Он подошел и с визгливым скрипом вытянул из рулона длинный кусок клейкой ленты.

Пиппа подобрала под себя ноги и лягнула его связанными ступнями.

Джейсон с легкостью увернулся, подошел сбоку и встал рядом на колени.

— Вечно вы не слушаетесь… — сказал он, протягивая руки к ее лицу.

Пиппа задергалась изо всех сил; казалось, еще чуть-чуть — и локти вывернутся из суставов.

Джейсон прижал кончик ленты к правому уху. Закрутил петлю на макушке и залепил другое ухо. Скотч мерзко скрипнул, отрываясь от рулона.

— Пошел ты!

Джейсон принялся наматывать полоски скотча горизонтально: на подбородок Пиппы и вокруг затылка, сминая волосы.

— Не дергайся! Будет криво.

Он намотал ленту на подбородок, сделал пару витков и захватил нижнюю губу.

— Вечно вы не слушаетесь… — произнес он, сосредоточенно щуря глаза. — Теперь ты вообще не будешь слышать. И говорить. Даже смотреть на меня. Не заслужила!

Очередной виток ленты залепил губы, начисто лишив Пиппу возможности кричать. Следующий лег выше, под самый нос.

Джейсон обмотал скотч вокруг затылка, сдвинув вверх, чтобы не закрыть случайно ноздри. Лента залепила лицо до самых ресниц.

Он встал поудобнее и поднял рулон скотча вверх, чтобы замотать макушку. Снова и снова. Круг за кругом. Спускаясь по лбу…

Залепил скотчем брови.

Опять обмотал затылок.

Оставался последний виток.

Последний кусочек лица.

Пиппа наблюдала, как он лишает ее зрения; только в самый последний момент зажмурилась, когда лента легла поверх глаз.

Раздался треск. Пальцы с силой надавили на висок, закрепляя оторванный край скотча.

Вот и все. Посмертная маска готова.

Безликая.

Слепая.

Немая.

Исчезнувшая.

Глава двадцать восьмая

Пусто. Темно. Тихо. Слишком тихо. Хватая воздух ноздрями, Пиппа больше не чувствовала ни свистящего дыхания рядом, ни металлического запаха пота. Должно быть, Джейсон отошел.

Она задержала дыхание, силясь залепленными ушами услышать хоть что-то. Ногами зашарила вокруг себя по бетонному полу. Разобрала вдалеке шаркающие шаги с той стороны, где была дверь, через которую ее притащили.

Лязгнул металл — дверь открылась. Старые петли скрипнули. Опять раздались шаги, хрустнул снаружи гравий. Петли взвизгнули снова, дверь громыхнула. Повисла тишина, спустя несколько вдохов-выдохов прозвучал тихий металлический звук: по замку скрежетнул ключ. Опять что-то лязгнуло.

Джейсон ушел? Он ведь ушел, да?

Хлопнула дверца машины. Зарычал проснувшийся двигатель, скрипнули колеса отъезжавшего автомобиля.

Ушел. Уехал.

Оставил ее здесь, запер, а сам уехал. Убийца КЛ уехал.

Пиппа шмыгнула носом. Надо ждать. Вдруг он не уехал. Вдруг в очередной раз проверяет ее — сел в уголке и смотрит. Затаил дыхание, чтобы она не слышала. Ждет, когда она допустит новый промах. Прячется за темной пеленой век, заклеенных скотчем.

Пиппа на пробу издала горлом звук. Голос задрожал под клейкой лентой, щекоча губы. Она была совершенно беспомощна: лишенная лица, прикованная к высокому металлическому стеллажу. Возможно, Джейсон сидит рядом. Нельзя исключать такой вероятности. Но она ведь слышала машину, правда? Кто еще это мог быть, кроме Джейсона?

Всплыло очередное воспоминание. Фразы из стенограммы. Старший инспектор Нолан спрашивал Билли Карраса, почему тот оставлял на некоторое время своих жертв, что подтверждалось отметинами на их руках и скотче. Убийца КЛ действительно ушел. Таков был его ритуал, часть плана. Джейсон ушел. Но он вернется, и тогда Пиппа окончательно умрет.

Итак, она одна… Впрочем, облегчение долго не продлилось. Страху стало тесно в уголке сознания, и он неудержимо хлынул наружу. Проник в заклеенные глаза и уши. В каждый удар измученного сердца. В содранную кожу на запястьях. Внутрь живота и в самую глубину души. Чистый и неразбавленный страх, какого она прежде не ведала.

Пиппа осознала неизбежность грядущего перехода от живого состояния к мертвому.

Дыхание невольно участилось. Ох, черт… У нее закладывало нос, и каждый новый вдох получался меньше предыдущего. Нельзя плакать, ни в коем случае. Воздух и без того с трудом пробивался в два тесных отверстия. Скоро они закупорятся, и дышать будет нечем. Так все и закончится. Она, считай, ходячая покойница. Что ж, тогда КЛ не сумеет ее убить в своей обычной манере — затянув на шее синюю веревку. Может, так даже лучше — не по его воле, а, считай, собственными стараниями. Но, господи, как же не хочется умирать…

Тяжело дыша, Пиппа чувствовала головокружение, хотя вместо головы у нее теперь было только две сжимающиеся ноздри.

В сознании взвыл новый голосок: «Я умру. Я умру. Я умру».

«Эй, сержант», — встрепенулся Рави.

«Я умру», — сообщила ему Пиппа.

«Это вряд ли, — шепнул в заклеенное скотчем ухо Рави, и Пиппа поняла, что говорит он с намеком на улыбку: на одной щеке проступала ямочка. — Просто дыши. Помедленнее, пожалуйста».

«Смотри сам».

Она указала на свои путы: замотанные лодыжки, руки, привязанные к холодному металлическому столбу, маску на лице.

Рави и так это видел, он все время находился рядом.

«Я буду с тобой до самого конца», — пообещал он, и Пиппа чуть не расплакалась снова, но плакать было нельзя, вдобавок веки насильно удерживались скотчем.

«Хорошо», — сказала она.

«Поэтому я и здесь. Как всегда. Мы же команда. — Он улыбнулся ей сквозь залепленные веки. — А команда, согласись, из нас получилась отличная».

«Да», — кивнула она.

«Мы оба молодцы. — Рави взял ее за руку. — У меня бешеная харизма и красота… — Он рассмеялся над собственной шуткой. Или ее придумала Пиппа? — А ты ужасно храбрая. До отвращения дотошная. До безрассудства решительная. И несмотря ни на что, у тебя всегда есть план».

«Сейчас у меня нет плана, — пожаловалась Пиппа. — Я проиграла».

«Ничего страшного, сержант. — Он сжал ей пальцы, которые понемногу немели. — Придумаешь. Ты умница, ни за что здесь не умрешь. Он ушел, у тебя есть время. Используй его с толком. Придумай план. Ты же хочешь снова меня увидеть? Увидеть всех, кто тебе дорог?»

«Хочу», — согласилась Пиппа.

«Тогда вперед. Пора браться за дело».

Она глубоко вдохнула. Ноздри очистились. Рави прав: ей дали время, надо использовать его с толком. Когда Джейсон вернется и откроет скрипучую дверь на ржавых петлях, все будет кончено. Но пока она еще жива, лишь привязана к металлическим полкам. Шансов у нее, разумеется, мало, и все же гораздо больше, чем у Пиппы из будущего.

«Хорошо, — сказала она и Рави, и себе. — Что-нибудь придумаю».

Когда Убийца КЛ заклеивал ей глаза скотчем, не оставил ли он после себя что-нибудь полезное?.. Пиппа взмахнула связанными ногами: сперва налево, потом направо, старательно вытягиваясь всем телом, чтобы дотянуться как можно дальше. Нет, ничего, только бетонные полы с канавками под полками.

Не страшно, она не рассчитывала на положительный результат, поэтому не стоит впадать в панику. Рави все равно не позволит. Итак, двигаться она не может, поскольку привязана к стеллажу. Возможно, именно там есть что-то полезное? Впрочем, от чанов с гербицидами и удобрениями толку мало, даже если она до них доберется… Ладно. Что вообще находится в пределах досягаемости?

Пиппа несколько раз согнула пальцы, пытаясь вернуть им чувствительность. Руки были заломлены за спину, запястья примотаны скотчем к передней металлической опоре стеллажа, прямо над нижней полкой. Она знала это, запомнила еще до того, как ей залепили лицо. Пиппа покрутила руками, ощупывая все вокруг двумя пальцами. Да, чувствовался холодный металл, а если опустить средний палец, можно нащупать край полки в том месте, где та крепилась к опоре.

Вот и все. Больше ни до чего не дотянуться.

«Может, этого хватит?» — предположил Рави.

Где-то там, на стыке столба и полки, должен быть скрепляющий их болт. Если выкрутить болт, то его можно зажать между пальцами и проткнуть им ленту на запястьях. Изорвать ее в клочья и высвободить руки.

Уже кое-что. У нее есть план: найти в полке болт.

Вновь возникло чувство, будто рядом кто-то есть — не Рави, а нечто злое и холодное. Однако время не терпит, ждать нельзя. Итак, как добраться до болта?

Пиппа могла дотянуться до полки только кончиком пальца. Надо каким-то образом опустить руки ниже. Скотч в несколько витков был обмотан вокруг запястий, удерживая их в этой части столба. Но если подергать руками, возможно, лента хотя бы с одной стороны отойдет от металла — несколько сантиметров свободы. А если отклеить скотч совсем, удастся вообще двигать руками вдоль опоры. Пиппа брыкалась, когда ее связывали, и сумела оставить между кистями небольшой зазор. Все получится. Обязательно.

Она уперлась ногами и перенесла весь свой вес на удерживающую ее ленту. Задергала руками, кончиками пальцев задевая краешек одного из пластиковых чанов. Надавила, напряглась, пошевелилась и почувствовала, как скотч поддается. Одна сторона отклеилась от металла.

«Молодец, сержант!» — похвалил ее Рави.

Пиппа надавила изо всех сил. Лента больно врезалась в кожу и медленно, очень медленно оторвалась от столба.

«Да!» — воскликнули они вместе с Рави.

Впрочем, радоваться рано, Пиппа по-прежнему была привязана к стеллажу. Хотя положение стало чуточку легче: теперь она могла двигать руками между двумя полками.

Она решила не терять времени даром: опустила запястья как можно ниже к полке, ощупала пальцами ее угол и там, внутри, нашарила что-то маленькое, твердое и металлическое. Видимо, это гайка, которая удерживает болт. Пиппа прижала ее пальцем. Внутри чувствовался кончик болта. Не такой острый, как хотелось бы, но сгодится. Им вполне можно порвать ленту.

Далее: открутить гайку. «Это будет нелегко», — поняла Пиппа, потрогав ее на пробу. Она не дотягивалась большими пальцами до нужной стороны опоры. Придется зажимать гайку между указательным и безымянным. И лучше бы правой рукой, которая сильнее.

Пиппа обхватила гайку кончиками пальцев и попыталась крутануть. Черт, крепко сидит. Да и в какую сторону надо крутить? Влево или вправо?

«Не паникуй, пробуй», — велел Рави.

Попытки к успеху не привели. Гайка засела намертво.

Пиппа подвинулась и попробовала взяться левой рукой. Может, лучше под другим углом? Увы, без больших пальцев никак. Она вывернула кисть, сомкнула пальцы на металле и потянула в сторону. Было больно, суставы хрустели. Сейчас треснут… Ладно, есть и другая рука.

Ну же!

Гайка поддалась. Самую малость — но все-таки!

Пиппа сделала паузу, чтобы размять ноющие пальцы и рассказать о своем успехе Рави.

«Молодец, так держать, — похвалил он. — Торопись, мы не знаем, когда вернется Джейсон».

Прошло, наверное, уже полчаса с тех пор, как Джейсон ушел. А может, и больше — Пиппа не знала точно: страх ускорял течение времени.

Она снова обхватила выступающую гайку и потянула на себя. Та поддавалась с большим трудом, на самом пределе сил, когда Пиппа выкладывалась полностью, — и то на долю миллиметра. Всякий раз приходилось браться за нее заново.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Работать удавалось только одной рукой, причем без особого результата. По внутренней стороне локтей стекали струйки пота, впитываясь в ткань толстовки. Виски и верхняя губа под скотчем взмокли. Сколько прошло времени? Минута? Пять? Десять?

Гайка ослабевала, с каждым разом прокручиваясь все больше.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Теперь она крутилась на четверть круга за раз.

Полкруга.

Целый круг.

И еще один!

Гайка отделилась от болта и легла на кончики пальцев.

«Да!» — воскликнул Рави в голове, когда она упала на пол и с тихим стальным звоном отскочила во мрак.

Теперь предстояло вытащить болт и порвать скотч на запястьях. Кажется, у Пиппы появился осязаемый шанс. Она вполне может спастись. Сквозь черные краски ужаса пробился слабый проблеск надежды.

«Осторожнее», — предупредил Рави, когда она нащупала кончик болта.

Пиппа кое-как протолкнула его сквозь отверстие.

Фух, можно выдохнуть.

Она еще раз встряхнула руками, взявшись за переднюю сторону металлического столба. Так намного удобнее, можно орудовать большими пальцами. Пиппа нащупала выступающий болт и подцепила его ногтями.

Только бы не уронить!

Она стиснула пальцы и вытащила болт. Громко скрипнул металл.

Полка накренилась, лишившись передней опоры.

По ней скользнуло что-то твердое и увесистое, ударив Пиппу в плечо.

Она дернулась.

На долю секунды утратила концентрацию.

Болт выскользнул из пальцев.

Чуть слышно звякнул о бетон, подпрыгнул пару раз и укатился.

Прочь, в темную неизвестность.

Глава двадцать девятая

Нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Дыхание шумно вырывалось из носа; края скотча шелестели.

Пиппа обшаривала пространство вокруг себя ногами — ничего, только бетон. Болта нет.

«Прости, — мысленно сказала она Рави. — Я пыталась. Правда. Очень хотелось снова тебя увидеть».

«Все в порядке, сержант. Я с тобой. Не бойся. Планы меняются. Подумай еще».

Подумай о чем? Это был последний шанс, последний проблеск надежды.

Рави сидел сзади, прижимаясь к ней спиной, — тяжелый чан с гербицидами, который перекатился на скошенный угол полки. Металл постанывал.

Пиппа хотела взять Рави за руку, но вместо этого нащупала край полки. Между перекосившейся доской и столбом, к которому ее примотали, обнаружился тонкий зазор. Чуть заметный. И все же сквозь него проходил ноготь. Раз так, значит, пройдет и скотч, обмотанный вокруг запястий.

Пиппа опустила руки, проталкивая полоску скотча сквозь образовавшуюся щель. Та зацепилась за полку; пришлось дернуть, и лента поддалась. Теперь Пиппу отделяли от свободы кусок стального столба и земля, на которой он стоял. Если каким-то чудом приподнять ножку, можно протащить под ней скотч и освободиться.

Она зашаркала связанными ногами, ощупывая место вокруг себя и стараясь придерживать чан, чтобы тот не упал. Пятка нырнула в желобок, проходящий по бетонному полу. А это мысль! Если перетащить стеллаж вперед, к желобу, то под ножкой появится пустота, а значит, можно освободиться. Только как его сдвинуть?.. Если она не смогла отбиться от Джейсона, то и тяжеленный стеллаж ни за что не поднимет. Не такая уж она и сильная. Как ни хотелось выжить, Пиппа сознавала пределы своих возможностей. Не вариант…

«Тогда что?» — спросил Рави.

Внезапно вспомнилось, что когда она опускала руки, скотч зацепился за край полки. Если протащить ленту туда-сюда несколько раз, то, возможно, удастся проделать в ней дырки. На это, правда, уйдет время, а она и так провозилась с болтом и гайкой, сидит здесь больше часа, а то и дольше. Одна, хоть с ней и Рави. Он у нее в голове. Ее спасательный круг. Ее опора.

Времени мало. Сил — тоже. Что остается?

Ноги. Ноги у нее свободны. Если не хватает сил, чтобы протащить за собой стеллаж, возможно, удастся его опрокинуть?

Сквозь подошву кроссовок Пиппа чувствовала, что задняя сторона стеллажа не упирается в стену. Он стоял в добром десятке сантиметров от нее — там вполне помещалась ступня. Если удастся сдвинуть стеллаж, тот завалится на стену. Тогда передние ножки будут торчать вверх, как лапки у дохлого жука.

Кажется, появился новый план. И, пожалуй, неплохой. Может, и впрямь удастся дожить до вечера и увидеть родных.

Пиппа согнула перед собой ноги и уперлась пятками, отталкиваясь от края желоба. Плечами навалилась на полку, по-прежнему придерживая падающий чан.

Перекатилась на пятки и толкнулась снова.

«Ну же», — сказала она себе. Поддержка Рави больше не требовалась. Сама справится.

Сильней!

Стеллаж шелохнулся! Или почудилось?

Она придвинула ближе одну ногу, потом другую и вогнала их в желоб, упершись плечами в полки. Мышцы на тыльной стороне бедер загорелись огнем. Но Пиппа знала: либо так, либо смерть, — поэтому давила из последних сил.

Стеллаж накренился. Лязгнул металлом о кирпич. Чан с гербицидами упал, треснув о бетонный пол, остальные с шумом поползли к стене. Резко запахло химикатами; легинсы намокли.

Плевать!

Пиппа потянула удерживающую ее ленту вдоль столба. Там, внизу, ждала свобода. Щель была небольшой, буквально в сантиметр, но ей хватило. Пиппа протащила полоску скотча в образовавшийся зазор.

Ура!

Хотя нет, радоваться рано.

Пиппа отползла подальше от стеллажа, вокруг которого растекались ядовитые лужи. Легла набок, поджала колени к груди и, вытянув руки, закинула связанные запястья за ноги.

Лента поддалась; одна кисть выскользнула из ослабших пут. Затем удалось освободить и вторую.

Теперь лицо. Скорее!

Пиппа ощупала маску из клейкой ленты, пытаясь найти край. Вот же он, на виске. Она потянула за него, и скотч с громким треском отлип. Он тянул за собой кожу, рвал ресницы и брови, но Пиппа сдирала его рывками и наконец открыла глаза, увидела склад и разломанный стеллаж за спиной. Она продолжила снимать скотч, срывала его вместе с ошметками кожи; невыносимая боль радовала, поскольку означала, что Пиппа жива. Волосы пришлось держать рукой, чтобы те не выдирались с корнем; и все равно на ленте оставались целые пряди.

Виток за витком. Сперва макушку и нос. Потом рот. Пиппа жадно глотнула воздух. Подбородок. Одно ухо. Второе.

Клейкая лента, длинная и извилистая, была вся усыпана волосками и крохотными каплями крови.

Убийца КЛ отнял у нее лицо, но она его вернула.

Наклонившись, Пиппа размотала ленту, до сих пор стягивающую лодыжки, и встала. Ноги тряслись и подгибались.

Теперь дальше. Надо выйти отсюда — и она, считай, спасена. Метнувшись к двери, Пиппа на что-то наступила. Посмотрела вниз — тот самый упавший болт, докатившийся почти до выхода. Пиппа схватилась за дверную ручку, уже зная, что та не откроется: она ведь слышала, как Джейсон запирает замок. На другом конце склада тоже есть дверь. Вряд ли на улицу — но куда-то же она ведет?

Пиппа поспешила туда. Чуть не упала и врезалась в верстак рядом с дверью. Тот подпрыгнул, стоявший на нем большой ящик с инструментами громыхнул. Пиппа дернула за ручку. Тоже заперто. Черт! Ладно…

Она вернулась к стеллажу. Темная жидкость из чана с гербицидами ручьем стекала в желоб. В ней отражался свет, причем не от ламп, а из окна, расположенного высоко над головой, куда забирались последние лучи вечернего солнца. Или уже утреннего?.. Опрокинутый стеллаж доходил почти до самого окна, совсем как лестница.

Окошко было маленьким и вряд ли могло открываться. Однако Пиппа сквозь него пролезет. Протиснется при любом раскладе, чего бы это ни стоило. Выберется и спрыгнет на улицу. Надо только разбить стекло.

Она огляделась. Джейсон оставил рулон клейкой ленты на полу возле двери. Рядом лежал свернутый моток веревки. Синей… Той самой, которой ее планировалось задушить. И точно задушат, если она вдруг не успеет.

Что еще здесь есть полезного? Только средства от сорняков и вредителей… Хотя нет! Там, на другом конце склада, был ящик с инструментами с прилепленным стикером наверху: «Красные, хватит брать инструменты синих!»

Отстегнув зажимы и открыв крышку, Пиппа увидела гору отверток и шурупов, рулетки, плоскогубцы, маленькую дрель, гаечный ключ. На самом дне обнаружился молоток. Весьма увесистый.

— Простите, синие, — пробормотала она, вытаскивая молоток из ящика.

Перед опрокинутым стеллажом Пиппа еще раз оглянулась, осматривая склад, где должна была умереть. Где до нее умерло пять человек.

Она вскарабкалась по стеллажу, вставая ногами на полку, как на перекладину, и подтягиваясь. Адреналин прибавлял ей сил. В памяти всплыла знакомая картина: молоток в руке и окошко перед глазами. Руки сами помнили, что делать. Пиппа замахнулась и ударила; по армированному стеклу побежала паутина трещин. Со второй попытки молоток прошел насквозь, вокруг разлетелись осколки. Часть из них остались в раме, но она выбила их один за другим, чтобы не порезаться. Далеко ли до земли? Пиппа бросила молоток, глядя, как тот падает на гравий. Не особо. Если приземлиться на согнутые ноги, ничего страшного.

Окружающий мир сузился до размеров дыры перед ней и того, что ждало дальше. Хотя к чему таинственность? Там ждала жизнь. Нормальная жизнь: Рави, родители, Джош, Кара и все прочие. Возможно, ее уже хватились, хотя она исчезла сравнительно недавно. Потеряла часть души и вряд ли сумеет ее найти, но все еще оставалась собой. Скоро вернется домой.

Пиппа ухватилась за оконную раму и начала протискиваться: сперва ноги, потом торс и плечи. Она повисла на руках, посмотрела на гравий внизу, где валялся молоток, и разжала пальцы.

Больно ударилась пятками, ноги прострелило до колен; левое мучительно заныло. Воздух тяжело вырвался из груди. Справилась!

Она прислушалась. Вокруг было тихо, только ветер шумел в деревьях, находя в ее груди новые дыры от выстрелов и задувая внутрь. На всякий случай подобрав молоток, Пиппа завернула за угол и увидела, что парковка пуста. Машины Джейсона не было, ворота стояли запертыми. Металлическая ограда выглядела чересчур высокой: не перелезть. Однако задняя часть двора терялась в лесу. Вряд ли забор окружает весь периметр.

Новый план: надо углубиться в лес, найти дорогу, жилье, поговорить с хозяевами, вызвать полицию. Вот и все. Оставалось самое легкое: переставлять перед собой ноги. Левую, потом правую. Под кроссовками хрустели камешки. Пиппа прошла мимо припаркованных фургонов, больших мусорных баков, машин с прицепами, где лежали косилки, и вилочного погрузчика. Левая нога, правая нога… Гравий сменился почвой, захрустели листья. Последние лучи дневного солнца давно исчезли, но луна взошла раньше обычного, наблюдая, как Пиппа бредет к свободе: левая нога, правая нога… Только кроссовки и шелестящие под ними листья. Она бросила молоток и продолжила путь сквозь деревья.

И вдруг замерла на полушаге, услышав посторонний шум.

Вдалеке взревел двигатель. Хлопнула дверца машины. Заскрипели ворота.

Пиппа метнулась за дерево, оглядываясь.

Сквозь ветви подмигнули две желтые фары. Автомобиль заехал во двор.

Убийца КЛ вернулся.

Но он ее не найдет. Пиппа сбежала. Надо лишь отыскать жилье и вызвать полицию. Раз плюнуть. Она повернулась, оставляя свет фар за спиной, и зашагала дальше. Надо просто позвонить в полицию и все рассказать: что Убийца КЛ схватил ее и она знает его настоящее имя. Можно даже позвонить инспектору Хокинсу напрямую, он поймет.

Пиппа запнулась, занеся ногу над землей.

Стоп.

Поймет ли?

Раньше он не понимал. Не то что не понимал — даже не верил. Он прямо заявил ей в лицо: почудилось. Никто ее не преследует, она видит опасность за каждым кустом, потому что пережила сильный стресс.

Все повторяется снова. Замкнутый круг. Жизнь сделала полный виток. Вернулась к самому началу. Хокинс не верил ей прежде — почему должен поверить сейчас?

В голове заговорил уже не Рави, а инспектор. Вежливо и деликатно: «Убийца КЛ давно в тюрьме. Он сам признался».

«Билли Каррас вовсе не убийца, — возразила Пиппа. — Убийца — Джейсон Белл».

Хокинс в мыслях покачал головой.

«Джейсон Белл — порядочный человек. Примерный семьянин. Я знаю его с юных лет, мы частенько играем в теннис. Он мой друг. Думаешь, я не заметил бы? Он вовсе не убийца и для тебя, Пиппа, не представляет опасности. Надеюсь, ты ходишь к психологу? Не бросила терапию?»

«Я прошу вас о помощи».

Прося его снова и снова, когда наконец она поймет очевидное? Разорвет порочный круг?

Если худшие опасения оправдаются, если полиция ей не поверит и Джейсона не арестуют, что тогда? Убийца КЛ останется на свободе. Может снова похитить ее или кого-то из ее близких, чтобы наказать, потому что она слишком капризная и нужно ей преподать урок. Ему все сойдет с рук. Как обычно, что ему, что Максу Хастингсу. Они выше закона, потому что сам закон изначально составлен неправильно. Эти двое оставляют за собой девушек с мертвыми глазами…

— Мне не поверят, — сказала Пиппа вслух. — Никогда не верили.

Сказала вслух, чтобы на сей раз действительно услышать и понять.

Чарли Грин не единственный, у кого есть ответы; она знает их тоже.

Нужно разорвать круг. Здесь и сейчас. И есть только один способ это сделать.

Пиппа развернулась и пошла обратно, рассыпая листья, зацепившиеся за белые подошвы кроссовок.

Отблеск молодой луны на поверхности оброненного молотка указал ей путь. Пиппа наклонилась, подобрала его и взвесила в руке.

Высохшие листья сменились травой, потом камешками, по которым удавалось идти тихо, осторожно переставляя ноги. Может, Пиппа, на взгляд Джейсона, и впрямь слишком шумела, но сейчас он не услышит ее приближения.

Джейсон вышел из машины и направился к дверям склада. Его шаги заглушали любые шорохи. Он остановился, и Пиппа замерла.

Джейсон сунул руку в карман и вытащил связку ключей. Раздалось звяканье; Пиппа, пользуясь моментом, сделала еще несколько шагов в его сторону.

Джейсон нашел нужный ключ, длинный и зазубренный. Вставил в замок. Заскрежетал металл, и Пиппа шагнула вперед.

Надо разорвать круг. Закончить там же, где и началось.

Замок глухо щелкнул, эхом отозвавшись в груди Пиппы.

Джейсон толкнул дверь. Шагнул через порог, посмотрел вверх, затем попятился. Обозрел открывшуюся перед ним картину: опрокинутый стеллаж, разбитое окно, реку разлитого гербицида, клочки клейкой ленты.

Пиппа уже стояла рядом.

— Какого че… — начал Джейсон.

Руки знали, что надо делать.

Пиппа вскинула молоток.

Обрушила его на основание черепа.

Кости тошнотворно хрустнули.

Джейсон пошатнулся. Осмелился ахнуть.

Пиппа замахнулась снова.

Хрясь!

Джейсон упал ничком на бетонный пол, выставив перед собой руку.

— Не над… — выдавил он.

Пиппа дернула локтем. Брызги крови попали ей на лицо.

Она наклонилась и снова занесла молоток.

Снова.

Снова.

Снова.

Снова.

Снова.

Снова…

Пока Джейсон окончательно не затих. Не перестал дрыгать пальцами и ступнями. Новый, красный ручеек медленно потек из развороченной головы.

Часть вторая

Глава тридцатая

Он был мертв.

Джейсон Белл и Убийца КЛ: един в двух лицах. Он был мертв.

Не надо даже проверять пульс или дыхание. Достаточно на него взглянуть: на то, что осталось от его головы…

Пиппа убила его. Разорвала круг. Больше он никого не тронет.

Это все не по-настоящему, ее здесь нет, она вовсе не сидит, сжавшись комочком возле перевернутого стеллажа, и не раскачивается из стороны в сторону. В валявшемся рядом молотке мелькало отражение.

Нет, это взаправду. Он здесь, и она тоже. Он мертв, потому что она его убила.

Долго она сидит? Чего ждет: что он вздохнет и встанет на ноги? Этого еще не хватало…

Выбор был прост: или он, или она. Только не в порядке самозащиты, а в результате осознанного выбора. Он мертв, и это правильно. Так и должно быть.

Но что ей теперь делать?

У Пиппы не было плана. Она не заглядывала дальше того момента, когда разорвет порочный круг и убьет Джейсона ради спасения собственной жизни. Дело сделано — что теперь? Пиппа мысленно задала этот вопрос Рави. Она спросила у него, потому что он единственный, кто способен ей помочь. Однако Рави молчал. В голове было пусто, только звенело в ушах. Почему он ушел? Он ведь так ей нужен…

Впрочем, Рави тоже был ненастоящим, просто ее мысли говорили его голосом, став спасательным кругом в смертельной пучине. Теперь Пиппа в безопасности. Она выжила, скоро его увидит… Желательно как можно скорее. Иначе не выдержит и сорвется.

Пиппа поднялась, стараясь не замечать пятен крови на толстовке и на ладонях. На сей раз настоящей. Заслуженной. Она вытерла руки о штаны.

В заднем кармане Джейсона отчетливо виднелся прямоугольный предмет. Айфон. Пиппа осторожно приблизилась, стараясь не смотреть на красную лужу, отражавшую свет ламп. Подходить близко не хотелось — вдруг каким-то образом Джейсон вернется к жизни. Но без этого нельзя. Ей нужен телефон, чтобы позвонить Рави: пусть не волнуется за нее, все теперь будет хорошо.

Она потянулась за телефоном. Стоп! Надо подумать. Если позвонить с телефона Джейсона, останутся следы, которые укажут на Рави. Да, Джейсон — маньяк и убийца, но он умер насильственной смертью, пусть и совершенно заслуженной. Закону плевать. Кто-то должен ответить. Поэтому Рави звонить нельзя. Ни в коем случае.

А одной, без него, Пиппе не справиться. Слишком темно и одиноко вокруг…

Она переступила через тело Джейсона и на ослабших ногах вышла на улицу, на свежий воздух. Вдохнула его полной грудью. Почему-то в нем отчетливо ощущался металлический вкус крови.

Пиппа сделала несколько шагов в сторону машины, но запах словно ее преследовал. Она повернулась, глядя на свое отражение в темном стекле автомобиля. Спутанные волосы торчали в разные стороны. Опухшее лицо было в ссадинах. На носу появились темные веснушки — брызги чужой крови…

Голова кружилась, колени подгибались. Пиппа смотрела на себя и видела тьму в глубине зрачков. Затем моргнула, разглядев салон автомобиля. Лунный свет снова указал ей дорогу: на заднем сиденье лежал ее рюкзак.

Джейсон прихватил его, когда забрал ее.

Пиппа обрадовалась рюкзаку, как старому другу. Джейсон не стал запирать машину, даже ключи до сих пор торчали в замке. Видимо, рассчитывал быстро управиться. Пиппа оказалась быстрее.

Она вытащила рюкзак. Хотелось прижать его к груди, чтобы впитать хоть немного тепла из прежней жизни. Однако нельзя — испачкает рюкзак кровью.

Внутри все было на месте. Все, что взяла Пиппа, когда утром выходила из дома: кое-какая одежда, зубная щетка, бутылка воды, косметичка… Она вытащила бутылку и сделала большой глоток: во рту после сдавленных криков ужасно пересохло. Но если выпить еще, ее обязательно стошнит. Пиппа вернула бутылку на место и продолжила перебирать вещи.

Телефона не было. Она это знала, хоть и надеялась на лучшее. Разбитый телефон валялся теперь где-то на дорожке в конце Кросс-лейн. Джейсон не мог взять его с собой, чтобы не связывать себя с жертвой. Он уже много лет водил полицию за нос и прекрасно разбирался в таких тонкостях.

Вновь выглянувшая луна мельком отразилась в предмете, лежавшем на пассажирском сиденье. Да, Убийца КЛ и впрямь учел многое. Он звонил своим жертвам с одноразового телефона, иначе на него вышли бы после первого же убийства. Теперь Пиппа знала это наверняка. Экран маленькой «нокии» вроде ее собственной путеводным маяком сиял лучиком лунного света.

У Джейсона Белла был одноразовый телефон. Куплен явно за наличные, и отследить его звонки нельзя, если только полицейские не найдут сам гаджет. Но они не найдут, уж Пиппа об этом позаботится.

Наклонившись, она коснулась пальцами холодного пластика. Нажала кнопку, и ярко вспыхнул зеленый экран. Батарейка еще не села. Пиппа подняла глаза и, чуть не плача от радости, вознесла луне молитву.

Судя по цифрам на экране, было 18:47. Неожиданно. Казалось, что Пиппа просидела в багажнике машины несколько дней, на складе — пару месяцев, а в оболочке из клейкой ленты — так и вовсе целую вечность. В реальности же прошло три неполных часа.

18:47: обычный ранний сентябрьский вечер с розоватыми сумерками, прохладным ветром и мертвым телом на задворках.

Пиппа пролистала меню, чтобы проверить список последних звонков. В 15:51 на телефон поступил вызов с неизвестного номера — это звонила Пиппа. Прямо перед этим Джейсон набирал ее номер. Телефон все равно пришлось бы выкинуть, чтобы оборвать ниточку между ней и покойником на полу склада. Но пока с его помощью можно позвонить Рави и позвать на помощь.

Набрав нужный номер, Пиппа замешкалась над кнопкой вызова. Стерла номер и набрала домашний. Так лучше — не столь очевидная связь на тот случай, если телефон все-таки найдут.

Хотя его не найдут.

Пиппа нажала зеленую кнопку и поднесла аппарат к уху.

Раздался гудок. Один, второй, третий. Потом щелкнуло.

— Здравствуйте, резиденция Сингхов, — произнес бодрый высокий голос.

Мать Рави.

— Здравствуйте, Ниша, это Пиппа, — сказала она.

Голос заметно срывался.

— А, вот и ты, Пиппа! Рави тебя обыскался. Он иногда такой нервный, — засмеялась Ниша. — Слышала, ты собираешься к нам на ужин? Мохан требует, чтобы мы сыграли в шарады. Он взял тебя в свою команду.

— Ну… — Пиппа откашлялась. — Если честно, я не уверена, что получится. Появились кое-какие дела. Простите.

— Ох, как жалко… Пиппа, у тебя все хорошо? Ты говоришь как-то странно.

— Простудилась немного, вот и все. — Она шмыгнула носом. — А Рави дома?

— Да-да, конечно. Две секунды.

Издалека раздался приглушенный голос. Пиппа опустилась на гравий, глаза остекленели. Не так давно она думала, что уже никогда его не услышит.

— Это Пиппа! — пояснила Ниша, и голос Рави зазвучал отчетливее.

В трубке зашуршало — ее передали в другие руки.

— Пиппа? — изумленно спросил Рави.

Пиппа на мгновение замерла, впитывая его голос и чувствуя, что вернулась домой. Она больше никогда, ни за что на свете не будет воспринимать его как должное.

— Пиппа? — повторил он громче.

— Д-да, я здесь.

Комок в горле мешал говорить.

— О господи, — выдохнул Рави. Было слышно, как он бегом поднимается по лестнице. — Куда ты, черт возьми, пропала? Я звоню тебе несколько часов! Все время занято. Надо же проверять хоть иногда автоответчик. — Он говорил с неожиданной злостью. — Я звонил Нэт, она сказала, ты к ней не заглядывала. Только что вернулся от тебя, проверял, вдруг ты дома. Машина на месте, тебя нет. Переполошил твоих родителей: они-то думали, ты со мной. Пиппа, еще немного — и я начал бы звонить в полицию! Ты где, черт побери?

Он злился, но Пиппа все равно улыбалась, крепко прижимая телефон к уху, чтобы быть еще ближе к Рави. Она исчезла, а он… он ее искал.

— Пиппа?!

Она представила выражение его лица: строгий взгляд и приподнятую бровь в ожидании объяснений.

— Я люблю тебя, — сказала она, потому что говорила это слишком редко. Неизвестно, когда эти слова прозвучат в последний раз, поэтому лучше повторять их как можно чаще. — Я люблю тебя. Прости.

Рави замолчал, прерывисто выдохнув.

— Пиппа… — произнес он, позабыв о злости. — У тебя все хорошо? Что случилось? Я же чувствую… Что не так?

— Просто не знаю, когда говорила в последний раз, что люблю тебя. — Она вытерла глаза. — Прости.

— Пиппа! Я сейчас приеду. Только скажи, где ты.

— Правда? Ты мне нужен. Очень нужен. Я одна не справлюсь.

— Уже еду, — уверенно заявил Рави. — Только скажи куда. Что случилось? Опять объявился Убийца КЛ? Ты выяснила, кто он такой?

Пиппа уставилась на торчавшие из дверного проема ноги Джейсона. Шмыгнула носом и через силу отвела взгляд.

— Я… я на складе «Грин Син», компании Джейсона Белла, в Нотти-Грине. Знаешь, где это?

— Что ты там делаешь? — в замешательстве спросил Рави.

— Просто… Рави, у меня батарейка садится. Ты знаешь, где это?

— С какого телефона ты звонишь?

— Рави!

— Ладно, ладно! — ответил он, тоже срываясь на крик. — Я знаю, где это. Найду.

— Нет! — тут же выпалила Пиппа. Нельзя включать навигатор и вбивать в него адрес. — Рави, телефон с собой не бери. Оставь его дома, ладно? Не бери с собой. Оставь!

— Пиппа, но…

— Ты должен оставить телефон дома. Посмотри адрес на «Гугл-картах», только не впечатывай «Грин Син» в поисковой строке. Просто открой карту и посмотри, где это.

— Пиппа…

Она перебила его, потому что ей пришло в голову кое-что еще:

— Погоди. Основным маршрутом тоже ехать нельзя. Никаких трасс. Ни в коем случае. Только проселочные дороги. Не вздумай засветиться на камерах, ясно? Езжай обходными путями. Понял?

Она говорила резко: первоначальный страх прошел, остался на складе вместе с трупом.

— Понял. Смотрю маршрут. Вниз по Уотчет-лейн, в Хэзлмир, — пробормотал под нос Рави. — Потом проселочной дорогой, свернуть направо возле деревни. Да, — снова сказал он в трубку. — Я найду. Сейчас запишу маршрут. Ехать обходными путями, телефон оставить дома. Я понял.

— Хорошо, — сказала Пиппа и выдохнула.

Даже это малейшее усилие заставило почувствовать слабость и осесть на гравий.

— У тебя все нормально? — спросил Рави, снова принимая командование, потому что таким голосом обычно отдают приказы. — Какие-то проблемы?

— Нет, — тихо ответила она. — Уже нет. Не совсем.

Может, он сам догадается? Услышит по голосу, надсадно-хриплому и навеки сохранившему печать последних трех часов?

— Ладно, держись. Еду. Буду через двадцать минут.

— Постой. Не гони, не вздумай попа…

Он уже сбросил вызов, и в ухе противно запищали гудки. Рави ушел — но скоро будет рядом.

— Люблю тебя, — сказала Пиппа в пустую трубку, потому что не хотела, чтобы это прозвучало в последний раз.

Опять захрустел гравий. Пиппа расхаживала взад-вперед, считая шаги, чтобы отмерять секунды, а вместе с ними и минуты. Взгляд против воли то и дело сворачивал в сторону мертвого тела.

Первоначальный шок улегся. В голове понемногу складывался план. Не хватало только Рави. Без него она не справится; ей нужно его общество, его совет, который укажет верный путь и позволит найти золотую середину.

Темнеющее небо разорвали фары, и на площадку перед распахнутыми воротами въехала машина. Пиппа прикрыла глаза от яркого света и махнула Рави, призывая остановиться. Автомобиль встал прямо перед воротами, фары погасли.

Из машины выскочил Рави, не захлопнув двери, ринулся к Пиппе, раскидывая ногами камешки.

Она застыла, глядя на него будто впервые. В животе что-то сжалось, а в груди ослабло, выбираясь на свободу. Рави обещал, что они увидятся, — и вот он здесь, совсем рядом, бежит к ней.

Пиппа подняла руку, не подпуская его ближе.

— Телефон дома? — с надрывом спросила она.

— Да, — ответил Рави, в ужасе распахивая глаза. Он и сам наконец разглядел Пиппу. — Ты ранена! — Он снова к ней бросился. — Что случилось?

Пиппа попятилась.

— Не подходи! Все… нормально. Это не моя кровь.

Она забыла, что хотела сказать.

Рави принял спокойный вид и поднял руки, чтобы успокоить заодно и Пиппу.

— Пиппа, посмотри на меня, — тихо велел он, хотя она видела, что он ужасно нервничает. — Расскажи, что случилось. Что ты здесь делаешь?

Пиппа оглянулась и посмотрела на ноги Джейсона, торчавшие из дверного проема.

Рави проследил за ее взглядом.

— Ох, твою мать… Он хоть живой?

— Нет, — ответила Пиппа, оборачиваясь. — Это Джейсон Белл. Он и был Убийцей КЛ.

Рави заморгал, мысленно повторяя ее слова и пытаясь найти в них смысл.

— Он… что? А как же… — Рави покачал головой. — Ты-то откуда знаешь?

— Откуда я знаю, что он маньяк? Все очень просто: он меня похитил. Схватил на Кросс-лейн, закинул в багажник машины. Привез сюда. Замотал лицо лентой, привязал к стеллажу точно так же, как остальных девушек до меня. Здесь он их и убивал. Меня он тоже собирался убить. — Теперь, в пересказе, события последних трех часов казались нереальными. Как будто все случилось с кем-то другим. Слова с трудом проталкивались в пережатое горло. — Я уже считала себя покойницей… Не знала, увижу ли тебя. Хоть кого-то… Думала о том, как тебе сообщат про мою смерть, и…

— Эй, эй, эй! Все хорошо. Ты живая. Я здесь, ясно? — Рави оглянулся на тело Джейсона, задержавшись на нем взглядом. — Твою мать, — прошипел он. — Черт-черт-черт… Поверить не могу. Нельзя было тебя отпускать!.. Ты в порядке? Он тебя не тронул?

— Нет, я… Все нормально, — сказала Пиппа, и снова в этом коротком, ничем не примечательном слове, будто в омуте, обнаружилось двойное дно. — Только царапины.

— Хорошо. Итак, как же он… — начал Рави, повернувшись к мертвецу.

— Он связал меня и оставил одну, — медленно произнесла Пиппа. — Не знаю, куда он ездил и как долго его не было. Я смогла опрокинуть стеллаж, освободить руки и снять скотч. Там есть окошко, я вылезла через него, и…

— Так, ясно. Ладно, — перебил Рави. — Все хорошо. Все будет хорошо. Черт… Что бы ты ни сделала, это самооборона, ясно? Самооборона в чистом виде. Он собирался тебя убить, поэтому ты имела право защищаться. Вот и все, ничего страшного. Давай вызовем полицию, хорошо? Расскажем им, что случилось и что это была самооборона.

Пиппа покачала головой.

— Нет? — Рави нахмурился. — Что значит «нет»? Мы обязаны вызвать полицию! У нас здесь, между прочим, труп.

— Это была не самооборона, — тихо ответила Пиппа. — Я сбежала. Могла спокойно уйти. Однако увидела, как он едет обратно, и тоже вернулась. Я убила его, Рави. Подкралась из-за спины и ударила молотком. Потому что приняла такое решение. Никакой самообороны. У меня был выбор.

Рави качал головой: он все еще не видел полной картины.

— Нет-нет-нет, он собирался убить тебя, поэтому ты убила его! Пиппа, это и есть самооборона. Все нормально.

— Я убила его.

— Потому что он собирался убить тебя, — с надрывом повторил Рави.

— Откуда ты знаешь? — спросила Пиппа.

Надо, чтобы он сам увидел, чтобы понял: на самооборону списать не получится. Пиппа уже успела все взвесить, пока расхаживала взад-вперед.

— Откуда я знаю? — недоверчиво переспросил Рави. — Он тебя похитил! Он — серийный убийца!

— Убийца КЛ уже шесть лет сидит в тюрьме, — не своим голосом произнесла Пиппа. — Он сам признался. После его ареста убийства прекратились.

— Что? Н-но…

— Он признал себя виновным. Нашлись доказательства. Результаты экспертизы и всякие косвенные улики. Убийца давно в тюрьме. Так зачем мне убивать Джейсона Белла?

Рави смущенно прищурился.

— Потому что он и есть настоящий маньяк!

— Убийца в тюрьме, — повторила Пиппа, наблюдая за Рави в ожидании, когда он поймет. — Джейсон Белл был крайне уважаемым человеком. Владельцем крупной компании, никто не может сказать о нем дурного слова. Он дружил со всякими влиятельными лицами, даже с инспектором Ричардом Хокинсом. В свое время пережил трагедию — трагедию, не возражай! — а я подлила масла в огонь. Итак, чем этот человек мне не угодил? Почему я субботним вечером вторглась на его территорию? Ради чего подкралась к нему сзади и ударила молотком? Причем неоднократно. Даже не знаю, сколько раз. Посмотри, Рави, сходи. Я не просто убила его, а с особой жестокостью. Вроде есть такая статья. Это совершенно не вяжется с самообороной. Итак, зачем я убила этого милого, респектабельного джентльмена?

— Потому что он был серийным убийцей? — повторил Рави уже не так уверенно.

— Убийца в тюрьме, — отчеканила Пиппа и увидела, как Рави меняется в лице, осознавая смысл ее слов.

— По-твоему, так скажут в полиции?

— Неважно, как обстоят дела на самом деле, — продолжала Пиппа. — Важно то, в каком свете их представить, чтобы выглядело правдоподобно. Разумеется, мне не поверят. Какие доказательства у меня есть, кроме слов? Джейсону годами все сходило с рук. Он старательно подчищал за собою улики. — Она выдохнула. — Я не верю полиции, Рави. Прежде верила, но они столько раз меня подводили… Если позвонить им, скорее всего, дело закончится тем, что меня до конца дней упекут за решетку. Хокинс и без того думает, что я чокнутая. Возможно, он прав. Я сознательно убила человека, Рави. И, кажется, ни капельки не жалею.

— Потому что он собирался убить тебя. Потому что он чудовище. — Рави потянулся ее обнять, но вовремя вспомнил о крови и бессильно уронил руки. — Мир без него станет намного чище и безопаснее.

— Да, — согласилась Пиппа, вновь оглядываясь и проверяя, не шевелится ли Джейсон: вдруг он их подслушивает. — Но другие этого не поймут.

— Тогда, черт возьми, что теперь делать? — спросил Рави, переступая с ноги на ногу. Губы у него тряслись. — Нельзя, чтобы тебя посадили за убийство. Так нечестно, ты не заслуживаешь. Ты… не знаю, можно ли сказать, что ты поступила правильно, однако ошибкой это точно не было. Он зверски убил несколько человек и заслужил такую смерть. Я не хочу тебя терять. Не могу. Ты для меня все, Пиппа!

— Знаю, — кивнула она, испытывая приступ ужаса. Тем не менее пришли и другие чувства, сдерживающие страх.

План. Нужен новый план.

— Нельзя прийти в полицию и сказать… — Рави затих, закусив губу, и еще раз оглянулся на торчавшие ноги. Помолчал немного, потом глаза у него сверкнули: он лихорадочно размышлял. — В общем, в полицию нельзя. С Сэлом они ошиблись, так? С Джейми Рейнольдсом тоже. Доверять твою судьбу присяжным мы не можем. Они уже оправдали Макса Хастингса.

Пиппе хотелось взять Рави за руку, почувствовать тепло его кожи и переплести с ним пальцы, как прежде. Стать единым целым.

Они посмотрели друг другу в глаза, общаясь без слов. Наконец Рави моргнул.

— Что нам остается?.. Как выставить все так, чтобы это сошло с рук? — спросил он вслух. Вопрос был до того нелепым, что хотелось улыбаться. Как избежать наказания за убийство? — Теоретически… можно ли… не знаю… закопать его где-нибудь, чтобы не нашли?

Пиппа покачала головой.

— Нет. Равно или поздно тела находят, как это было с Энди. — Она протяжно выдохнула. — Я в свое время изучила немало дел про убийства и прослушала сотни криминальных подкастов. Есть только один способ выйти сухим из воды.

— Какой?

— Уничтожить улики и не находиться здесь в момент убийства. Иметь железное алиби и гарантированно быть в другом месте.

— Но ты же была здесь. — Рави беспомощно захлопал ресницами. — А во сколько ты его?..

Пиппа посмотрела на экран одноразового телефона.

— Около половины седьмого. Примерно час назад.

— Что за телефон? — Рави кивнул на трубку. — Ты ведь звонила мне не с телефона Джейсона?

— Нет, это одноразовый. Не мой, а Джейсона, но… — Голос сорвался на шепот, когда Пиппа увидела в глазах Рави немой вопрос. Похоже, придется открыть все свои секреты. Теперь есть тайны посерьезнее. — У меня тоже дома спрятан одноразовый телефон, о котором никто не знает.

У Рави дернулись губы, почти складываясь в улыбку.

— Я всегда говорил, что рано или поздно ты его купишь. Н-но зачем он тебе?

— Вообще у меня их шесть штук, — вздохнула Пиппа. Почему-то признаваться в этом было намного сложнее, чем в убийстве. — Они… э-э… Я сильно переживала после смерти Стэнли. Говорила, что все хорошо, а на самом деле дела обстояли не очень. Я… покупала ксанакс у Люка Итона, после того как врач отказался мне его прописывать. Просто чтобы выспаться. Извини.

Пиппа опустила взгляд, уставившись на кроссовки. На них тоже виднелись брызги крови.

У Рави обиженно вытянулось лицо — он явно ждал не таких откровений.

— И ты меня извини, — тихо промолвил он. — Я видел, что ты переживаешь, а чем помочь, не знал. Думал, тебе нужно успокоиться и сменить обстановку. — Он вздохнул. — Надо было сказать мне, Пиппа. Что бы ты ни сделала — без разницы. — Он мельком покосился на тело Джейсона. — Больше никаких секретов, ладно? Мы команда. Ты и я. Мы все решим. Вместе. Мы обязательно справимся, обещаю.

Пиппе ужасно хотелось обнять его, почувствовать на плечах руки. Но нельзя. Ее тело, ее одежда — улики на месте преступления, не стоит оставлять на Рави следы. Он словно догадался о ее мыслях: наверное, прочитал по глазам. Шагнул вперед и одним пальцем бережно приподнял ей подбородок, коснувшись там, где не было крови.

— Итак, если Джейсон умер в 18:30… — начал Рави, заглядывая ей в глаза. — Как мы обеспечим тебе алиби на это время, если ты была здесь?

— В текущих обстоятельствах — никак, — ответила Пиппа, мысленно оценивая зарождавшуюся в голове идею.

Пожалуй, все-таки… Все-таки…

— Я много думала, пока ждала тебя. Время смерти оценивают приблизительно, судмедэксперт опирается на три фактора. Трупное окоченение — когда мышцы костенеют после смерти; трупные пятна — когда кровь скапливается под кожей, и температура тела. Эти три параметра позволяют оценить время смерти. Я подумала: если удастся затянуть эти процессы и сделать вид, будто смерть наступила позднее, то мы сумеем обеспечить себе надежное алиби — отдельно друг от друга, со свидетелями, камерами и прочими неоспоримыми доказательствами.

Рави на мгновение задумался, покусывая нижнюю губу.

— И как это можно организовать? — спросил Рави, опять стрельнув взглядом в сторону мертвого Джейсона.

— Прежде всего, понизить температуру тела, — начала Пиппа. — Чем холоднее вокруг, тем медленнее наступит окоченение и появятся трупные пятна. И, кстати, по поводу пятен: если перевернуть тело, прежде чем кровь скопится в одном месте, процесс обернется вспять. Если труп перевернуть несколько раз и охладить при этом, можно выиграть несколько часов.

Рави кивнул и огляделся, изучая обстановку.

— Но как его охладить? Думаю, уже поздно сокрушаться по поводу того, что у Джейсона Белла не склад холодильников…

— Есть еще одна загвоздка. Если будем держать его в холоде, чтобы не допустить окоченения и пятен, температура тела также снизится. Он станет слишком холодным, и ничего не получится. Так что нам придется сперва охладить его, а затем отогреть.

— Точно, — кивнул Рави, недоверчиво фыркнув. — Сначала запихнуть его в морозилку, а потом — в микроволновку. Господи, поверить не могу, что мы говорим всерьез. Это же бред, Пиппа! Полнейший!

— Морозилка не подойдет, — возразила Пиппа. — Там слишком холодно. Скорее нам нужен холодильник. Затем — разумеется, после того, как мы его отогреем, — надо сделать так, чтобы тело обнаружили не сразу, а через несколько часов. Иначе ничего не выйдет. Нам нужно, чтобы труп был теплым и податливым, а на коже проступали синяки — если надавить на тело, скопившаяся кровь должна перемещаться. Пусть его найдут ранним утром, тогда решат, что он умер за шесть — восемь часов до этого.

— Думаешь, получится?..

Пиппа пожала плечами и горько усмехнулась. Рави прав: это бред.

Тем не менее, несмотря на все обстоятельства, она выжила и уцелела, хотя статистика была против нее. Вдруг получится и сейчас?

— Не знаю, мне прежде не доводилось убивать людей и прятать трупы, — фыркнула она. — Должно сработать. Наука — дело тонкое. Я прочитала немало исследований, пока собирала информацию про Джейн Доу. Если все организуем правильно — сперва охладим тело, перевернем пару раз, а потом отогреем, — должно получиться. Будет выглядеть так, словно он умер… не знаю… часов в девять или в десять вечера. Мы в тот момент будем в другом месте. В окружении кучи свидетелей.

— О’кей, — кивнул Рави. — Ладно, попробовать стоит. Хорошо, что ты эксперт по убийствам.

Пиппа поморщилась.

— Я в том смысле, что ты изучала теорию, а не отрабатывала практику. Надеюсь, сегодня первый и последний раз. — Рави хотел выдавить улыбку, но не сумел. — Я вот что подумал: допустим, мы действительно подстроим так, чтобы тело обнаружили в нужный момент. Полицейские заведут дело. Начнут следствие. Будут искать убийцу. Пиппа, они ведь не остановятся, пока его не найдут.

Пиппа склонила голову набок, заглянув в глаза Рави, где застыло ее отражение. Поэтому он ей и нужен: чтобы подталкивать вперед или сдерживать, когда она теряет голову. Рави прав. Они могут обмануть судмедэкспертов, оттянув время наступления смерти, организовать себе алиби, но полиция все равно будет искать преступника и не успокоится, пока не найдет. Если они с Рави допустят хоть одну ошибку, то…

— Ты прав, — кивнула она и потянулась взять его за руку, но вовремя опомнилась. — Ничего не выйдет. Им нужен убийца. Тот, кто убил Джейсона Белла.

— Итак… — заговорил Рави, однако Пиппа не слушала. В голове перемешалось все, что там было: ужас, стыд, кровь на руках, багровые от ярости фантазии и лицо ее злейшего врага: скуластое и бледное.

— Я знаю, — перебила она Рави. — Я знаю, кто убийца. Я знаю, кто желал смерти Джейсону Беллу.

— Да? — опешил Рави. — И кто же?

Так было уготовано судьбой. Круг замкнулся. Конец стал началом, начало — концом. Все вернулось к своему истоку, чтобы дать возможность исправить содеянное.

— Макс Хастингс, — произнесла Пиппа.

Глава тридцать первая

Двенадцать минут.

Разговоры заняли двенадцать минут. Пиппа знала точно, потому что сверялась с часами на экране одноразового телефона. Ей казалось, времени прошло намного больше — в конце концов, они обсуждали, как обвинить человека в убийстве. Дискуссии, разбор мелких деталей и споры должны были затянуться на долгие часы. И все же они управились за двенадцать минут. Обсудили план, нашли в нем дыры, наскоро их залатали. Решили, кто будет им помогать и на каком этапе. Пиппе не хотелось никого втягивать, но Рави убедил ее, что без посторонней помощи не обойтись.

В какой-то момент план чуть не сорвался, однако Рави вспомнил одно дело, которое недавно разбирал на стажировке: там фигурировали вышки мобильной связи, — и Пиппа сразу сообразила, кому надо звонить.

Двенадцать минут — и план сложился. Четкий, ясный и вполне реализуемый. Он свяжет их до конца дней. После этого оба изменятся. Задача предстоит непростая, все рассчитано по минутам, нельзя допустить ни единого промаха, ни одной оплошности. Ни малейшей ошибки.

Но в теории все должно сработать. Тогда им удастся избежать наказания за убийство.

Джейсон Белл пока еще жив. Он умрет только через несколько часов. От руки Макса Хастингса. И того наконец упекут за решетку, где ему самое место.

— Они оба заслужили наказание, — сказала Пиппа. — Правда? Джейсон свое уже получил, а вот Макс…

Она ненавидела его всеми фибрами души, но выбрала на роль козла отпущения не поэтому. Наверное…

— Да, — согласился Рави. Пиппа знала, что он тоже ненавидит Хастингса. — Они оба те еще твари. Джейсон убил пятерых человек. И тебя убил бы. Именно он спровоцировал смерть Энди и Сэла, из-за него все началось. И Макс — та еще сволочь. Он и дальше будет издеваться над людьми, мы прекрасно это знаем. Они оба заслужили наказание. — Рави бережно постучал пальцем по чистому местечку у Пиппы на подбородке и приподнял ей голову, чтобы заглянуть в глаза. — Если выбирать между тобой и Максом, я, безусловно, выбираю тебя.

Пиппа невольно подумала про Эллиота Уорда, который сделал такой же выбор, выставив убийцей Сэла, чтобы спасти себя и дочерей. Сейчас и Пиппа оказалась в этом сером непонятном пространстве, затащив вместе с собою Рави. Опять все идет по кругу.

— Ладно, — кивнула она, стараясь не отвлекаться. План готов, пора начинать его реализацию, время играет против них. — Всякие мелочи решим потом, а пока самое важное…

— Охладить, затем подогреть тело, — договорил вместо нее Рави, снова глянув на торчавшие ноги.

Он еще не подходил к Джейсону и не видел, что с ним сотворила Пиппа. Она надеялась, что после этого он не станет глядеть на нее иначе.

Рави указал на кирпичный дом позади них, стоявший отдельно от склада.

— Похоже на административное строение, где обычно сидят офисные сотрудники. Наверное, там есть кухня? С холодильником и морозилкой…

— Наверное, —согласилась Пиппа. — Только вряд ли туда поместится человек.

Рави напряженно втянул в себя воздух.

— Опять-таки, что мешало Джейсону Беллу открыть мясоперерабатывающий комбинат с большими морозилками?

— Давай осмотримся, — предложила Пиппа, поворачиваясь к металлической двери, из-за которой торчали ноги Джейсона. — У нас есть ключи. — Она кивнула на связку, до сих пор висевшую в замке. — Он здесь главный, значит, у него есть ключи от всех дверей. А еще он сказал, что вырубил сигнализацию и камеры видеонаблюдения. Мол, впереди выходные, можно развлечься. Поэтому нас никто не заметит.

— Хорошо, — кивнул Рави, но остался стоять на месте, потому что пойти за ключами означало приблизиться к трупу.

Пиппа пошла первой, затаив дыхание и не сводя взгляда с разбитой головы Джейсона. Моргнула, отвернулась и вытащила из двери тяжелую связку.

— Надо запомнить все, что мы трогали, особенно я, чтобы потом стереть отпечатки, — сказала она, взвешивая ключи в руке. — Идем.

Пиппа переступила через Джейсона, стараясь не вляпаться в кровь, натекшую возле головы.

Рави последовал за ней, и Пиппа заметила, как он задержался на мертвеце взглядом и часто заморгал, словно мечтал проснуться.

Кашлянув, он торопливо нагнал Пиппу.

Оба молчали. Что можно сказать?

Не с первой попытки Пиппа подобрала ключ от двери в дальнем конце склада, рядом с верстаком. Толкнула ее.

Рави натянул рукав на пальцы и щелкнул выключателем.

Лампы наверху загудели, и помещение затопило светом. Должно быть, здесь прежде располагался амбар, потому что потолок терялся над головой. Перед ними тянулись ряды машин. Газонокосилки, триммеры, воздуходувки, какие-то совершенно незнакомые механизмы и столы с мелочами вроде ножниц для живой изгороди. Справа стояли более громоздкие агрегаты, скорее всего тракторы, покрытые черным брезентом. На стеллажах вдоль стен поблескивали металлические инструменты, красные канистры и полиэтиленовые мешки с землей.

Пиппа повернулась к Рави. Тот лихорадочно оглядывал комнату.

— Что это?

Он указал на ярко-оранжевую машину: очень высокую и с воронкообразным верхом.

— Наверное, измельчитель, — предположила она. — Или дровокол, не знаю, как правильно называется. В него кладут ветки, и он переламывает их в щепу.

Рави задумчиво пожевал губы.

— Нет, — решительно сказала Пиппа, догадываясь, куда свернули его мысли.

— Я молчу. Но больших холодильников здесь точно нет.

— Машины… — взгляд Пиппы замер на косилках, — машины работают на бензине, так ведь?

Рави догадался, к чему она клонит.

— Бензин прекрасно горит.

— Бензин не просто горит, — заметила Пиппа. — Он взрывается.

— Хорошо, — согласился Рави. — Но это оставим на потом. Ничего не получится, если мы не придумаем, как остудить тело.

— И согреть, — добавила Пиппа, невольно заглядывая Рави в глаза. В них виднелось отчаяние.

Их план грозил закончиться пшиком, не успев толком реализоваться. Ее жизнь висела на волоске, и чаша весов склонялась не туда… Давай же, думай! Есть тут что-нибудь полезное? Наверняка должно быть!

— Давай проверим офис.

Рави взял дело в свои руки и повел Пиппу на склад химикатов, осторожно переступая через лужи гербицида и крови. Оба аккуратно, словно это было игрой, перешагнули через тело, которое с каждым разом выглядело все более мертвым.

Пиппа оглянулась: на полу склада валялись мотки изоленты с клочками ее волос и пятнами крови.

— Здесь повсюду моя ДНК. Скотч надо забрать с собой, выкину его вместе с одеждой. Еще придется отмыть все полки. Отскоблить дочиста, а уже потом поджигать склад.

— Конечно, — кивнул Рави, забирая у нее ключи. — Надеюсь, в офисе найдутся чистящие средства.

Пиппа снова увидела свое отражение в окне машины, когда они проходили мимо, и кое-что вспомнила.

— Твою мать!

Рави, хрустнув гравием, остановился.

— Что? — спросил он, и его отражение появилось рядом с ней в окне.

— Мои отпечатки. Они по всему багажнику.

— Не страшно, решим, — ответил в стекле Рави, и Пиппа увидела, как он тянется к ее руке, но вовремя вспоминает и делает шаг назад.

— Нет, правда, там полно моих следов. — Пиппа снова запаниковала. — Волосы, кожа. Отпечатки, которые есть в полицейской базе. Я старалась как могла. Думала, скоро умру, и хотела, чтобы убийцу поймали. Вот и оставляла улики, чтобы на него гарантированно вышли.

Рави переменился в лице. Губы у него дрогнули, словно он сдерживал слезы.

— Как же ты, наверное, испугалась… — чуть слышно произнес он.

— Да, — вымолвила Пиппа.

Каким бы жутким ни был их план, что бы ни ждало их в случае неудачи, ничто не сравнится с тем ужасом, который она испытала в багажнике машины и на том складе. Отголоски этих чувств до сих пор блуждали под кожей.

— Решим, ясно? — громко заявил Рави, пытаясь спрятать дрожь в голосе. — Машиной займемся потом, когда вернемся. Сначала нужно найти что-нибудь, чтобы…

— Охладить труп, — произнесла Пиппа, глядя в сторону, на машину Джейсона. — Охладить, а потом согреть…

Идея рождалась постепенно, с простого «а что, если», однако так стремительно набрала силу, что вскоре вытеснила все прочие мысли.

— Господи, — прошептала Пиппа и повторила уже громче: — Господи!

— Что? — спросил Рави, невольно озираясь.

— Машина! Она и есть наш холодильник. Новейшая модель, навороченный внедорожник. Наверняка тут мощный кондиционер?

Рави идею одобрил, судя по тому, как лихорадочно заблестели у него глаза.

— Еще какой! Особенно если выставить минимальную температуру, врубить на всю катушку и наглухо закрыть окна. Да, будет чертовски холодно.

Еще чуть-чуть — и он бы улыбнулся.

— В стандартном холодильнике около четырех градусов по Цельсию. Как думаешь, мы такую сможем организовать?

— Откуда ты знаешь, какая температура в стандартном холодильнике? — спросил Рави.

— Я много чего знаю. Неужели ты до сих пор не понял?

— Ну… — Рави взглянул на небо, — сегодня вечером прохладно. На улице не больше пятнадцати градусов. Нужно, чтобы машина остыла градусов на десять… Да. Да, полагаю, это вполне реально.

У Пиппы дрогнуло в груди, тиски на сердце ослабли, и дышать стало легче. У них все получится. Они смогут сыграть в бога. Воскресить на время мертвеца, чтобы тот умер от руки другого человека.

— А потом… — сказала Пиппа, — когда вернемся…

— На всю мощь включим обогреватель, — закончил за нее Рави.

— И вернем ему температуру человеческого тела, — подытожила Пиппа.

Рави кивнул, прикидывая шансы.

— Да. Все будет хорошо.

Конечно. Обязательно. Но они еще не начали, а время уже подгоняло.

* * *

— Помнишь, как это было в прошлый раз? — спросил Рави, натягивая перчатки, которые нашел в офисе, в шкафу, где лежали запасные комплекты униформы с логотипом компании.

— Когда мы таскали трупы? — уточнила Пиппа, хлопнув перчатками, и маленькие комочки грязи рассыпались в пыль.

— Нет, это с нами впервые, — фыркнул Рави. — Я о том, как мы в прошлый раз надевали перчатки, чтобы совершить преступление. Когда лезли в дом к Беллам. Где он и жил, между прочим.

Рави кивнул в сторону склада.

— Это было…

Он вдруг замолчал.

— Не надо, — сказала Пиппа, строго на него глянув.

— Что?

— Ты хотел отпустить какую-то неуместную шуточку. Уж я-то вижу.

— Точно. Ты меня знаешь.

Он прав. Пиппа знала, что Рави обожает черный юмор — так он справлялся со стрессом.

— Ладно, пошли.

Она присела и подняла край брезента, укрывавшего трактор. Черный материал зашуршал, когда Пиппа перекинула его через вверх машины, а Рави стащил с другой стороны и кое-как свернул. Получившийся рулон перенесли из гаража на склад химикатов, где до сих пор воняло гербицидами, от которых начинала болеть голова.

Рави расстелил брезент на бетоне рядом с Джейсоном, стараясь не задеть лужи. Губы у него напряженно поджались, глаза расширились и остекленели. У самой Пиппы, наверное, было такое же отстраненное выражение лица.

— Не смотри, — сказала она.

Рави шагнул к ней, намереваясь помочь с телом.

— Не надо. Ничего не трогай без лишней нужды. Не хочу, чтобы ты оставлял следы.

Иначе все станет намного хуже… Ладно ее одну посадят за убийство… А вдруг вместе с ней обвинят и Рави? Нет, его утаскивать за собой нельзя, поэтому он не должен ничего трогать. Если они проиграют, Пиппа всю вину возьмет на себя.

Рави ничего не знал. Ничего не видел. Ничего не делал.

Пиппа встала на колени и осторожно взялась за плечо Джейсона. Он еще не окоченел.

Наклонившись, она толкнула тело, переворачивая на спину. Лицо не пострадало; казалось, Джейсон, бледный и вялый, просто спит. Пиппа снова перекатила его, чтобы он лег на край брезента. Потом еще раз — на середину.

— Ладно, — сказала она, оттягивая край брезента и накрывая труп. Рави то же самое проделал с другой стороны.

Джейсон исчез. От Убийцы КЛ остались только темно-красные лужи и брезентовый сверток.

— Пусть лежит на спине, чтобы не появились трупные пятна, — сказала Пиппа, вставая там, где у Джейсона должны были находиться плечи. — Потом, когда вернемся, перевернем на живот. Кровь опять потечет вниз.

— Ага, ладно, — кивнул Рави, наклоняясь и хватая Джейсона за лодыжки через брезент. — На счет три. Раз, два, взяли!

Джейсон оказался тяжелым, даже слишком. Вдвоем им удалось поднять сверток и медленно протащить его сквозь металлические двери. Рави пятился, поглядывая вниз, чтобы ненароком не вляпаться в лужу крови.

Снаружи тихо гудела машина. Они заранее завели двигатель и включили кондиционер на максимум. Двери закрыли, чтобы удержать холод внутри. В морозилке офисного здания Рави нашел несколько пакетов со льдом — видимо, хранили на тот случай, если кто-то из работников поранится. Их разбросали внутри машины возле вентиляционных отверстий, чтобы еще больше охладить салон.

— Я открою дверцу, — предупредил Рави и наклонился, аккуратно опуская ноги Джейсона на гравий. Пиппа выставила перед собой колено и уперлась мертвецу в спину, принимая на себя большую часть его веса.

Рави открыл заднюю дверь.

— Уже довольно холодно, — сказал он, снова хватаясь за нижнюю половину свертка и с кряхтением его поднимая.

Бережно, сантиметр за сантиметром, они впихнули труп в салон, уложили на заднее сиденье и протолкнули внутрь.

Там и впрямь было как в холодильнике. Вот только голова покойника не помещалась.

— Погоди, — сказала Пиппа и обежала машину, чтобы открыть дверцу с другой стороны.

Она засунула руки под брезент, ухватилась за лодыжки Джейсона и согнула ему ноги в коленях. Удерживая их в таком положении, медленно закрыла дверцу, и нога стукнула по обшивке, словно мертвец пытался вылезти.

Рави закрыл дверцу с другой стороны, отступил и напряженно выдохнул.

— Кондиционер проработает все время, что нас нет? — уточнила Пиппа.

— Да, бак почти полный. Двигатель будет работать, пока сами не выключим, — ответил Рави.

— Хорошо, — кивнула она. Еще одно слово, начисто лишенное смысла. — Итак, теперь едем домой. Согласно плану.

— Да, согласно плану, — повторил за ней Рави. — Страшно оставлять склад в таком виде. Здесь повсюду твои следы.

— Знаю. Ничего, сюда никто не придет. Джейсон сам так сказал. Он планировал меня убить, а перед этим мучить всю ночь, а то и все выходные. Без камер, без сигнализации. Значит, у нас такие же условия. Когда вернемся, все будет на месте. Потом уничтожим следы и наделаем новых.

Пиппа взглянула в окно машины, на свернутый черный брезент и мертвеца внутри. Который якобы еще был жив.

Рави стянул с рук перчатки.

— Ты берешь рюкзак?

— Да, — ответила Пиппа, тоже снимая перчатки и кладя обе пары в рюкзак. Там уже лежали куски скотча, которым были обмотаны ее лодыжки и запястья, а также посмертная маска с вырванными волосами.

— Все на месте?

— Да, — сказала Пиппа, застегивая молнию. — Все, что я собрала днем. Еще перчатки и скотч. И телефон Джейсона. Я ничего не оставила.

— А молоток? — спросил Рави.

— Молоток пусть лежит здесь. — Она выпрямилась, закидывая рюкзак на плечо. — Потом сотрем с него отпечатки. Максу тоже понадобится орудие убийства.

— Хорошо, — кивнул Рави и зашагал к своей машине, брошенной у открытых ворот. — Поехали домой.

Глава тридцать вторая

Следовало все еще раз проверить.

Рави перегнулся через ручной тормоз, внимательно разглядывая Пиппу.

— На щеках есть засохшие крапинки. И на руках. — Он посмотрел ниже. — А на толстовке пятна. Сразу иди наверх, чтобы не увидели.

Пиппа кивнула.

— Да, хорошо.

Она застелила сиденье чистой футболкой из рюкзака, стараясь не запачкать кровью машину, и попыталась стереть пятна с лица и рук, пока Рави закоулками вез ее домой. Нельзя никому попадаться на глаза в таком виде.

Пиппа открыла дверцу машины локтем и вышла. Запихнула футболку, на которой сидела, обратно в рюкзак и застегнула молнию. Ключи от дома она уже достала и держала в другой руке.

— Ты уверена? — снова спросил Рави.

— Да, — ответила Пиппа.

По дороге они опять обсудили план.

— С этой частью я справлюсь сама.

— Позволь тебе помочь, — сказал Рави с заметной ноткой отчаяния.

Пиппа посмотрела на него, разглядывая каждую черточку, чтобы не забыть.

— Ты уже помог мне. Гораздо больше, чем думаешь. Сперва помог мне выжить на складе. Потом приехал за мной. Дальше я справлюсь сама. Мне надо знать, что тебе ничего не грозит. Так надо. Не хочу, чтобы тебя привлекли к ответственности, если вдруг что-то сорвется.

— Я понимаю, но…

Пиппа перебила:

— Сейчас идешь и организовываешь себе алиби на весь вечер. Вдруг нам не удастся отложить время смерти… Что ты будешь делать?

Ей хотелось вновь услышать его версию и убедиться, что подкопаться не к чему.

— Я иду домой, беру телефон и еду в Амершем, забираю там своего кузена Рахула, — произнес Рави, глядя перед собой. — Стараюсь засветиться на дорожных камерах. Наличные сниму в банкомате, чтобы попасть на запись. Потом пойдем в какую-нибудь пиццерию и закажем еды, расплатившись моей карточкой. Будем шуметь, привлекать к себе внимание, чтобы нас гарантированно запомнили. Снимем на телефон фото и видео с геолокацией. Еще, наверное, позвоню матери и сообщу, во сколько приеду домой. Напишу тебе и спрошу, как дела, потому что еще не в курсе, что ты потеряла телефон, а мы весь день не виделись. — Он вздохнул. — Потом поедем в паб, где обычно тусуются приятели моего кузена, чтобы было много свидетелей. Пробуду там до половины двенадцатого. Отвезу Рахула домой и поеду обратно; по пути заправлюсь бензином, чтобы меня сняла еще одна камера видеонаблюдения. Приеду и сделаю вид, будто ложусь спать.

— Отлично, — сказала Пиппа, глянув на часы с приборной панели. Было 20:10. — Встречаемся в полночь?

— О’кей. Ты ведь позвонишь? С одноразового телефона? Если вдруг что-то пойдет не так?

— Все будет хорошо, — ответила Пиппа, пытаясь убедить его взглядом.

— Пожалуйста, осторожнее, — попросил Рави, сжимая руль вместо ее руки. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она в очередной раз. Не в последний: они увидятся через несколько часов.

Пиппа набрала полную грудь воздуха, чтобы собраться, затем повернулась и пошла по дорожке в сторону дома.

Она видела в окне свою семью; на лицах родных плясали отблески телевизора. Какое-то время Пиппа наблюдала за ними из темноты. Джош в пижаме, неуклюжий и маленький, сидел на коврике и играл с лего. Отчим шумно смеялся над какими-то шутками из телевизора; хохот был слышен даже на улице. Мама хмыкнула, хлопнула его ладонью по груди, и Пиппа прочитала по ее губам: «Ох, Виктор, это же не смешно».

— Когда люди падают, всегда смешно, — громогласно парировал тот.

У Пиппы защипало в глазах и перехватило горло. Она думала, что больше никогда их не увидит. Не будет улыбаться вместе с ними, плакать, смеяться, взрослеть по мере того, как стареют родители, перенимая их привычки: то, как отчим готовит картофельное пюре или как мать украшает на Рождество елку. Не увидит, как Джош превращается в мужчину, не узнает, как звучит его подростковый басок. Из таких деталей, больших и маленьких, складывается жизнь. Пиппа чуть не потеряла ее, а теперь получит обратно.

Если все сделать правильно.

Она проглотила комок в горле и как можно тише отперла замок.

Скользнула в дом, прикрыла за собой дверь с едва различимым щелчком, надеясь, что его заглушит шум аплодисментов, звучащих в тот момент из телевизора. Ключи Пиппа сжимала в кулаке, чтобы ненароком не звякнули.

Медленно, осторожно, затаив дыхание, она прошла мимо гостиной, покосившись на затылки, прислоненные к дивану. Отчим зашевелился, и сердце у Пиппы екнуло. Она застыла на месте. Но нет, все в порядке, он просто усаживался поудобнее, обнимая мать за плечи.

Она шагнула к лестнице: тихо, украдкой. Третья ступенька скрипнула под ногой.

— Пиппа?! Это ты? — позвала мать, оборачиваясь.

— Ага. Я! — отозвалась Пиппа, торопливо взбегая по лестнице, пока мать ее не увидела. — Простите, мне очень надо в туалет.

— У нас и внизу есть, если ты забыла, — крикнул отчим, когда она уже сворачивала за угол. — Если, конечно, тебе приспичило не по…

— Я думала, ты ночуешь у Рави. — Это опять мама.

— Сейчас приду! — крикнула Пиппа, забегая в ванную, закрывая за собой дверь и запирая защелку. Ручку тоже надо будет отмыть.

Чуть не попалась. Вроде ничего не заметили: ни капель крови, ни взлохмаченных волос, ни ссадин по всему лицу. Их придется прятать в первую очередь.

Пиппа сняла толстовку через голову, закрыв рот и глаза, чтобы засохшая кровь не попала на слизистые. Вывернула вещь наизнанку и уронила на плитку. Скинула кроссовки с носками, затем сняла легинсы. На темной ткани крови не было видно, но Пиппа знала, что она там есть, прячется в волокнах. Сверху лег спортивный топ, посреди которого темнело маленькое ржавое пятнышко, где кровь просочилась сквозь толстовку. Пиппа сложила одежду в кучу и включила душ.

Теплую воду. Горячую. Еще горячее. Такую, что невозможно терпеть. Вода должна обжигать, чтобы снять верхний слой кожи. Как иначе смыть с себя следы маньяка?

Пиппа намазалась гелем для душа, глядя, как розоватая вода стекает по ногам между пальцами и сочится в канализацию. Затем принялась тереть кожу и намыливаться, вылив на себя почти полный пузырек геля и не забыв выскоблить содержимое из-под ногтей. Трижды прополоскала волосы; пряди заметно истончились и стали ломкими. От шампуня защипало ссадину на щеке.

Отмывшись дочиста, Пиппа вылезла из душа и замоталась в полотенце. Воду выключать не стала: пусть смоет остатки крови с поддона. Его тоже надо будет протереть.

Придерживая полотенце подмышками, она взяла мусорное ведро с откидной крышкой, стоявшее рядом с унитазом, и вытащила изнутри пластиковый вкладыш. Там лежали две пустые втулки от туалетной бумаги, Пиппа вынула их и поставила на подоконник. В шкафчике под раковиной нашла отбеливатель, отвинтила крышку и плеснула в пластиковое ведро. Потом налила еще немного. И еще. Все до последних капель. Выпрямилась и добавила в ведро теплой воды из-под крана, разбавив отбеливатель.

За один раз все не унести, придется сходить в комнату два раза. Родные сидят внизу и не должны ее заметить. Пиппа подняла ведро, весьма увесистое, и, прижав его к груди, открыла дверь. Вышла, пошатываясь, пересекла лестничную площадку, направилась в свою спальню и поставила ведро на пол. Вода заплескалась в опасной близости от края.

Снова раздались аплодисменты. Пиппа метнулась в ванную и схватила кучку окровавленной одежды и рюкзак.

— Пиппа? — позвала мать.

— Я только что из душа! Сейчас спущусь! — крикнула Пиппа в ответ, торопливо вбегая в комнату и закрывая за собой дверь.

Она бросила груду одежды рядом с ведром, затем встала на колени и осторожно, одну за другой, опустила вещи в отбеливатель. Кроссовки — тоже. Они наполовину утонули в воде.

Из рюкзака Пиппа вытащила обрывки клейкой ленты, которой были обвязаны ее лицо, руки и лодыжки, и кинула их в пахучую смесь. Достала одноразовый телефон, сдвинула заднюю панель, чтобы извлечь сим-карту. Сломала карточку пополам и бросила разобранный телефон в воду. Затем нижнее белье, которым вытирала с лица кровь, и запасную футболку, на которой сидела в машине. Наконец, фирменные перчатки «Грин Син», которые надевали они с Рави, — пожалуй, самый главный компромат. Пиппа отодвинула другие вещи и утопила перчатки на дне. Отбеливатель удалит видимые пятна крови и, возможно, выест из тканей краску, но это лишь временная мера: завтра вещи должны исчезнуть без следа. Еще один пункт в список будущих дел.

Пока же Пиппа спрятала ведро в гардеробной, положив сверху кроссовки. Сильно пахло отбеливателем, но в ее спальню все равно никто не войдет.

Она вытерлась и надела черную толстовку с капюшоном и черные легинсы. Повернулась к зеркалу, чтобы заняться лицом. Волосы свисали тонкими сосульками, кожу на голове саднило. На макушке виднелась проплешина — там вырвало целый клок. Надо прикрыть. Пиппа причесалась пальцами и собрала волосы в высокий тугой хвост. На всякий случай надела на запястье еще две резинки: пригодятся, когда они с Рави вернутся в «Грин Син». Лицо, ужасно серое и болезненное, пестрело пятнами, пришлось густо намазаться тональным кремом, а воспаления прикрыть консилером. Теперь Пиппа выглядела бледной, а кожа местами шелушилась, но выйти в люди уже можно.

Она опустошила рюкзак и упаковала его снова согласно составленному вместе с Рави списку, выжженному в мозгу, словно мантра. Две шапочки, пять пар носков. Три одноразовых телефона из ящика стола. Наличные, которые хранились в потайном отделении, — Пиппа на всякий случай взяла все деньги. В кармане пиджака, висевшего в шкафу над ведром с отбеливателем, она нашла визитку с тиснением, к которой не прикасалась со времен памятной встречи, и осторожно сунула ее в передний кармашек рюкзака. Украдкой наведалась в родительскую ванную, прихватила пригоршню латексных перчаток, в которых мама красила волосы: по три пары на каждого. Снова перебрала рюкзак и убедилась, что в кармашке лежит дебетовая карта: пригодится для алиби. И ключи от машины — тоже.

Оставалось раздобыть внизу кое-какие мелочи, постаравшись не попасться на глаза бдительной родне, особенно младшему братцу, обожавшему совать нос в чужие дела.

— Вот и я! — выпалила Пиппа, бегом спускаясь по лестнице. — Решила принять душ, потому что ухожу, побегаю сегодня пораньше.

Она врала слишком торопливо; надо говорить медленнее и не забывать про дыхание.

Мама оторвала голову от спинки дивана и посмотрела на Пиппу.

— Ты собиралась идти ужинать к Рави…

— И остаться у него с ночевкой, — добавил Джош, невидимый за спинкой.

— Мы передумали, — пожала плечами Пиппа. — Рави поехал навестить брата, а я решила заглянуть к Каре.

— Почему я впервые слышу про ночевку? — строго поинтересовался отчим.

Мать прищурилась, внимательно разглядывая ее лицо. Заметила что-то неладное? Ссадины под гримом? Или затравленный пустой взгляд? Пиппа вышла из дома маленькой девочкой, а вернулась человеком, на себе узнавшим, что такое насильственная смерть, и каким-то чудом оставшимся в живых. Более того — она сама стала убийцей. Неужели мать заметила в ней перемены? Разглядела в глазах? Прочитала по лицу?

— Вы не поссорились? — спросила мать.

— Что? — растерялась Пиппа. — Мы с Рави? Конечно, нет.

Она попыталась беззаботно фыркнуть: мол, что за глупости? Если бы все было так просто, и дело и впрямь ограничилось размолвкой с бойфрендом…

— Сейчас перекушу на кухне и пойду.

— Ладно, милая, — сказала мама, явно не поверив. Так даже к лучшему: пусть считает, что они с Рави поссорились. Что угодно, лишь бы не докопалась до правды: что дочь зверски прикончила серийного убийцу и сейчас, в этот самый момент, намерена свалить вину на одного урода-насильника.

На кухне Пиппа открыла ящик, где мать хранила фольгу и бумагу для выпечки, а также полиэтиленовые пакеты. Схватила четыре штуки с застежкой для сэндвичей, и еще два побольше, для заморозки, сунула их в рюкзак. Из другого ящика достала зажигалку и добавила ее к остальным вещам.

В списке оставался последний пункт. Точнее, проблема, которую предстояло решить. Пиппа надеялась, что к этому моменту ее озарит какой-нибудь идеей, но пока в голову ничего умного не приходило. Семья Хастингсов повесила камеры видеонаблюдения по обеим сторонам от входной двери после того, как стараниями Пиппы несколько месяцев назад им разрисовали дом. Нужно каким-то образом обойти их. Только как?!

Пиппа открыла дверь в гараж; холодный воздух приятно освежал кожу. Она осмотрела помещение, скользнув взглядом по родительским велосипедам, по отцовскому набору инструментов, по комоду с зеркалом, для которого с трудом нашли место. Есть здесь что-нибудь эдакое, способное отключить камеры видеонаблюдения?.. Глаза задержались на коробке с инструментами. Пиппа открыла крышку и заглянула внутрь. Сверху лежал молоток. Можно, наверное, подойти сбоку и разбить камеры, но Макс может услышать шум. Еще есть кусачки — можно перекусить провода. Правда, хотелось бы устроить что-нибудь не столь заметное и больше соответствующее их легенде.

Взгляд невольно застыл на предмете, лежавшем полкой выше. У Пиппы перехватило дыхание. Она выдохнула: отличная идея.

Почти полный моток серой клейкой ленты.

Именно то, что требуется.

— Долбаный скотч… — пробормотала Пиппа под нос, схватила рулончик и запихнула в рюкзак.

Выйдя из гаража, на пороге она застыла. На кухне был отчим; он держался за открытую дверцу холодильника и смотрел на Пиппу.

— Что ты делала в гараже? — спросил он, сосредоточенно морща лоб.

— О, я… искала свои синие кроссовки, — сказала Пиппа, на ходу придумывая отговорку. — А что ты тут делаешь?

— Они на полке у двери, — ответил отчим, кивая головой в сторону коридора. — Решил налить твоей матери вина.

— А что, вино стоит на полке рядом с курицей? — спросила Пиппа, проходя мимо него и взваливая на плечо рюкзак.

— Да, пришлось героически прогрызать к нему путь, — парировал отчим. — Когда ждать тебя домой?

— В полдвенадцатого, — сообщила Пиппа, прощаясь с матерью и Джошем.

Мать велела не задерживаться допоздна, потому что утром они едут в «Леголенд». Джош запищал от восторга. Пиппа обещала вернуться в срок. Сцена была до того обыденной, что у Пиппы перехватило дыхание: словно ее ударили под дых. Интересно, будет ли у нее еще один такой вечер? Пиппе хотелось одного: нормальной жизни, ради нее она все и затеяла, но есть ли у нее шанс? Впрочем, все лучше, чем сесть в тюрьму за убийство Джейсона.

Она закрыла за собой дверь и выдохнула. Предаваться размышлениям некогда, пора сосредоточиться на деле. В пятнадцати километрах отсюда их ждет покойник, надо уложиться в срок.

Было 20:27, она отставала от графика.

Пиппа отперла машину и села за руль, положив рюкзак на пассажирское сиденье. Повернула ключ в замке зажигания и тронулась с места. Нога на педали дрогнула. Первый шаг позади.

Пора переходить к следующему.

Глава тридцать третья

Приоткрылась темно-красная дверь, и в щели мелькнуло недовольное лицо.

— Я же сказал, — произнес мутный силуэт. — У меня ничего нет.

Люк Итон полностью распахнул дверь. Коридор за ним был темным. Уличные фонари осветили татуировки, которые ползли по шее, словно сеть, скреплявшая плоть воедино.

— Хватит писать мне по сто раз, — резко сказал он. — И перестань заявляться в гости просто так, без предупреждения…

— Дай мне что-нибудь сильнее, — перебила Пиппа.

— Что? — Люк уставился на нее, проведя рукой по гладко выбритому затылку.

— Сильнее, — повторила Пиппа. — Рогипнол, например. Он мне очень нужен. Срочно.

Лицо у нее было пустым, словно щит или маска, за которой пряталась восставшая из мертвых девушка. Но руки, нервно дрожавшие в карманах толстовки, могли ее выдать. Если у Люка нет рогипнола, если он продал свои запасы Максу Хастингсу, тогда все кончено. Если не сработает хоть одна часть их плана, весь план рассыплется, как наспех возведенный карточный домик. Сейчас Люк в своих серых татуированных руках держал ее жизнь.

— Точно? — спросил он, внимательно разглядывая Пиппу. — Уверена?

Пиппа опустила плечи. У него наверняка есть запас.

— Да, — ответила она резче, чем хотелось бы. Слово пулей вылетело изо рта. — Мне нужно… нужно выспаться. Хотя бы раз.

Она шмыгнула и вытерла нос рукавом.

— Угу. — Люк не спускал с нее взгляда. — Видок у тебя паршивый. Но стоит эта штука дороже, причем намного.

— Плевать. Сколько надо, столько и заплачу. Давай быстрее.

Пиппа вытащила из кармана стопку банкнот. Здесь было восемьдесят фунтов. Она сунула их в протянутую руку Люка.

— Давай!

Люк посмотрел на деньги, зажатые в кулаке, и дернул щекой, словно пережевывая неведомую мысль. Пиппа буравила его взглядом, втыкая ему в голову невидимые марионеточные нити и старательно дергая за них, поскольку от Итона зависела ее жизнь.

— Ладно, стой здесь, — велел он.

Прикрыл за собой дверь и зашлепал босыми ногами по темному коридору.

Предстояла долгая ночь, в любой момент все может сорваться. Пиппа выжила, однако за свою жизнь еще предстояло побороться — едва ли не старательнее, чем тогда, на складе.

— Вот, — сказал Люк, возвращаясь к двери и снова приоткрывая ее. За цепочкой блеснули темные глаза.

Он протянул в щель крохотный бумажный сверток.

Пиппа взяла его, развернула и заглянула внутрь. Там лежали два маленьких прозрачных пакетика с четырьмя зелеными, как мох, таблетками.

— Спасибо, — сказала Пиппа, комкая сверток и запихивая в карман.

— Послушай. Не принимай слишком много, ладно? Эта штука сильнее той, к которой ты привыкла. Одной таблетки хватит, чтобы вырубить до самого утра.

— Ясно, спасибо, — сказала Пиппа, заметив на его лице странное беспокойство.

Неожиданно… Она думала, Итон на такие чувства неспособен. Видимо, она и впрямь выглядит паршиво.

Замок тихо щелкнул, а Пиппа пошла обратно к машине, проходя мимо белого «БМВ». Вслед за ней в темных окнах прошагало отражение. В автомобиле она достала бумажный сверток из кармана. Вытащила прозрачные полиэтиленовые пакетики и посмотрела на них в свете уличных фонарей. Восемь таблеток с надписью «1 мг». По словам Люка, одной хватит, чтобы вырубить ее до утра. Но препарат предназначался вовсе не ей. Надо правильно рассчитать дозировку, чтобы сработало как можно быстрее, не вызвав отравления. Не хватало еще второй раз за день стать убийцей.

Пиппа открыла оба пакетика и вытащила две таблетки. Одну переложила в другой пакетик, теперь там оказалось пять штук. Другую разломила надвое, бросив по половинке в каждый пакетик. Два с половиной миллиграмма. Должно хватить.

Пакетик с оставшимися таблетками Пиппа убрала в бумажный сверток и засунула в рюкзак. Их она выбросит вместе с остальными уликами. Оставлять не стоит — она себе ни капельки не доверяла.

Другой пакетик с отмеренной дозой она покрепче закрыла и бросила под ноги рядом с педалями. Поставила сверху ботинок и надавила пяткой, чувствуя, как хрустят таблетки. Затопталась активнее, старательно растирая крошки в пыль.

Подняла пакетик и поднесла к глазам. Таблетки исчезли, их сменил мелкий зеленый порошок. Пиппа встряхнула его, проверяя, не осталось ли крупных кусочков.

— Вот и славно, — пробормотала она под нос, засовывая пакетик с порошком в карман и для надежности похлопав сверху.

Потом завела машину. Фары отпугнули темноту — ту, которая была снаружи. Тьма в голове развеиваться не спешила.

Было 20:33. Уже 20:34. Предстояло заехать еще по трем адресам.

Глава тридцать четвертая

Дом Рейнольдсов на Сидер-вэй был похож на морду страшного чудовища. Пиппе всегда так казалось, еще с детства. Так было и сейчас, когда она шагала по дорожке к зубастой двери, а окна смотрели на нее сверху. Дом оберегал жившую в нем семью; он не должен был ее впускать, он должен был ее отталкивать. Однако люди внутри считали иначе.

Пиппа громко постучала и увидела в матовом стекле высокий силуэт.

— Кого там принесло… О, привет, Пиппа! — широко улыбнулся Джейми, открывая дверь. — Не знал, что ты придешь. Мы втроем как раз собирались заказать пиццу, будешь с нами?

Ответ застрял у Пиппы в горле. Она не знала, с чего начать, но ей и не пришлось ничего говорить: в коридоре за спиной у Джейми появилась Нэт, и лучи от потолочных ламп скользнули по белокурым волосам, заставляя их светиться.

— Пиппа! — обрадовалась та, подходя ближе и вставая рядом с Джейми. — У тебя все хорошо? Недавно звонил Рави, сказал, что не может до тебя дозвониться. Говорил, ты собиралась зайти ко мне…

Прищурившись, она скользнула взглядом по лицу Пиппы. Нэт могла видеть сквозь маски; она и сама долго их носила.

— Все хорошо? — снова спросила она.

Удивление сменилось тревогой.

— Э-э-э… — хрипло сказала Пиппа. — Я…

— О, привет, Пиппа, — раздался еще один знакомый голос. Из кухни, не отрывая глаз от телефона, вышел Коннор. — Мы как раз заказываем пиццу. Ты с нами?

— Коннор, помолчи, — перебил брата Джейми, и Пиппа увидела в его глазах такое же выражение, что и у Нэт.

Они все поняли. Прочитали по лицу.

— Что-то случилось? — спросил Джейми.

— Все хорошо? — Коннор подошел, тоже встревоженный.

— Э-э… — Пиппа вздохнула, чтобы успокоиться. — Нет. Не все.

— Что… — начала Нэт.

— Случилось кое-что нехорошее, — сказала Пиппа, опуская голову и видя, как трясутся у нее пальцы. Они были чистыми, но из-под ногтей сочилась кровь. Она не знала, чья: Стэнли, Джейсона Белла или ее собственная. Пиппа спрятала руки в карманах, где лежали пакетик с порошком и одноразовый телефон. — И… Я хотела попросить вас о помощи. Всех вас. Вы можете отказаться. Правда. Честное слово, я пойму.

— Проси что угодно, — сказал Коннор, заметив ее страх. Глаза у него потемнели.

— Нет, Коннор, подожди, — перебила Пиппа, пристально глядя на друзей.

Они обязательно взялись бы за ее поиски. С ними Пиппа не раз прошла сквозь огонь и воду. Она убедилась, что это те самые люди, которые ради нее перевернут весь мир, что можно к ним обратиться за помощью… например, если надо избежать наказания за убийство.

— Нельзя соглашаться сразу, вы не знаете, что случилось… — Она помолчала. — Я прошу вас о помощи, но вы не должны спрашивать, почему и что именно произошло. Я никогда, ни при каких условиях, вам не расскажу.

Все трое внимательно на нее уставились.

— Никогда, — повторила Пиппа. — Надо, чтобы вы вели себя естественно. Поэтому вы не должны знать правду. Хотя… мне кажется, вы согласились бы. Надо сделать так, чтобы один нехороший человек получил по заслугам. Но вы никогда не узнаете, в чем дело.

Нэт шагнула вперед, через порог, и взяла Пиппу за плечи. Руки у нее были теплыми.

— Пиппа, — произнесла она, заглядывая ей в глаза, — тебе надо, чтобы мы позвонили в полицию?

— Нет! — фыркнула Пиппа. — Никакой полиции. Ни за что.

— Что значит «сделать так, чтобы нехороший человек получил по заслугам»? — спросил Коннор. — Ты про Макса? Макса Хастингса?

Нэт напряглась. Пальцы на плечах Пиппы сжались.

Пиппа подняла голову и чуть заметно кивнула.

— Я могу навсегда устранить его, — прошептала она, накрывая руку Нэт своей ладонью. — Если получится. Только вы никогда не узнаете, в чем дело. Я не могу рассказать вам правду, и вы тоже не должны ничего говорить.

— Я с тобой, — сказал Джейми, напряженно стискивая зубы. — Я сделаю что угодно. Ты спасла меня, Пиппа. Спасла мне жизнь, значит, я обязан тебе помочь. Неважно, в чем именно. Тебе нужна помощь — смело на нее рассчитывай. Все что угодно. Лишь бы стереть его в порошок.

— Я с вами, — кивнул Коннор, роняя светлые волосы на веснушчатое лицо. — Когда мне потребовалась помощь, ты была рядом. — Он неловко пожал плечами, вытянув угловатые руки. — Разумеется, я тебя не брошу.

У Пиппы защипало глаза. Она переводила взгляд с одного Рейнольдса на другого. Их лица навсегда останутся в ее памяти, они оба сыграли в ее жизни важную роль. Отчасти ей хотелось, чтобы они отказались — ради них же самих. Впрочем, она проследит, чтобы им ничего не грозило. Если план сработает, все будет хорошо; если же нет, она одна за всех ответит. Она дала себе слово. Иначе не пришла бы сюда, не встала бы на пороге и не попросила о помощи.

Пиппа посмотрела на Нэт и увидела в ярких голубых глазах свое отражение.

Когда-то Нэт никто не поверил, так же как не верили Пиппе. Они разделили тьму на двоих. Пиппа знает, как рыдала Нэт в тот день, когда Макса оправдали. Эта боль связала их воедино. Они смотрели друг на друга и видели сквозь маски.

— У тебя будут проблемы? — спросила Нэт.

— Уже есть, — тихо ответила Пиппа.

Нэт протяжно выдохнула, отпустила Пиппу и взяла ее за руку, переплетая пальцы.

— Что надо делать?

Глава тридцать пятая

Тюдор-лейн. Одна из тех улиц в Литтл-Килтоне, которые не давали Пиппе найти себя. Возвращение было неизбежно, нынешний путь уготован ей судьбой.

Впереди справа показался дом Хастингсов, где все и началось много лет назад. Именно здесь собрались в ту ночь пятеро подростков, в том числе Сэл Сингх, Наоми Уорд и Макс Хастингс. У Сэла изначально было алиби, однако стараниями Эллиота Уорда его оговорили. Значит, здесь и надо положить всему конец.

Пиппа оглянулась через плечо на друзей, что сидели в машине Джейми, припаркованной чуть дальше по улице. Ее собственный автомобиль стоял рядом; Нэт кивнула из темного салона, и Пиппа выдохнула. Взявшись за лямки рюкзака, она пересекла улицу и остановилась возле забора, окружавшего дом Хастингсов. Заглянула в сад сквозь ветви. Перед крыльцом, как и ожидалось, стояла только одна машина — Макса. Его родители нынче жили на вилле в Италии — избавлялись от стресса после Пиппиных «выходок». Если Пиппа рассчитала правильно, Макс вернулся с пробежки около восьми вечера. Их регулярные встречи на протяжении последних месяцев были не так уж бесполезны.

Макс должен находиться в доме один и не догадываться, что к нему пришли гости. Впрочем, Пиппа его предупреждала. Давно, много дней назад: «Насильник, я тебя достану!»

Камеры, установленные по обе стороны от входной двери, по косой смотрели вниз на садовую дорожку, ведущую к крыльцу. Может, и не работают вовсе, просто муляжи, но лучше считать их настоящими. Ничего страшного: у камер все равно есть слепая зона возле стены.

Пиппа похлопала по карманам, проверяя, на месте ли скотч, а также одноразовый телефон, пакетик с порошком и пара латексных перчаток. Потом ухватилась за перекладину забора чуть выше пояса и закинула наверх ноги. Тихо спрыгнула по ту сторону в тень под дерево. Держась правого края живой изгороди, подошла к дому, к тому самому окну, которое разбила несколько месяцев назад.

В комнате было темно — там располагался кабинет, — но за приоткрытой дверью в коридоре виднелся свет.

Прижимаясь к стене, Пиппа бочком подобралась к ничего не подозревающей камере. Сунула руку в карман, взяла рулон скотча и нащупала краешек. Оторвала кусок. Вытянулась во весь рост, вставая на цыпочки, и просунула руку под камеру, держа ленту наготове. Прижала ее к линзе, полностью залепив объектив. Сверху для пущей надежности приклеила еще один кусочек скотча.

Первая камера готова, теперь вторая. Однако подойти к ней сразу нельзя. Пиппа ушла тем же путем: вдоль дома и живой изгороди, перепрыгнула через забор под деревом. Прошла по тротуару с опущенной головой и поднятым капюшоном к другой стороне дома. Между двумя кустами в заборе обнаружилось отверстие. Пиппа пролезла в дыру и обошла дом. Бочком подкралась к крыльцу. Оторвала еще кусок скотча, привстала и заклеила объектив.

Выдохнула. Отлично, камеры больше не работают, и понять, кто их отключил, невозможно.

Пиппа обошла дом сбоку, осторожно приблизившись к светящемуся окну со стороны заднего фасада. Наклонилась вбок и заглянула.

В комнате ярко горели желтые лампы на потолке, по стенам метались голубые всполохи. Пиппа нашла взглядом их источник: огромный телевизор, висящий на задней стене. Перед экраном сидел Макс Хастингс, его растрепанная светлая макушка виднелась над подголовником дивана. Держа в руках джойстик, он тыкал в одну и ту же кнопку, и пистолет на экране плевался пулями. Макс сидел, закинув ноги на дубовый кофейный столик, где стояла мерзкая синяя бутылка, которую он повсюду таскал с собой.

Пиппа сделала два глубоких вдоха, прислонившись спиной к кирпичам и зажав между коленями сумку. Именно этого Рави и боялся: Пиппа могла случайно сорваться и потерять голову, поэтому он хотел быть рядом, чтобы помочь.

Впрочем, Макс дома, и синяя бутылка у него под рукой. Если Пиппе удастся залезть в дом, больше ничего не требуется. Макс даже не узнает, что она была у него в гостях.

Времени будет в обрез. В лучшем случае пара минут. Джейми предложил отвлечь Макса: сказал, что продержит его у дверей хоть целый час. Они вместе учились, поэтому Джейми придумает, чем его занять.

Однако Нэт покачала головой и шагнула вперед.

— Ты упрячешь его за решетку до конца дней? — спросила она у Пиппы.

— От тридцати лет до пожизненного.

— Тогда это мой последний шанс с ним попрощаться. Я его отвлеку, — сказала она, решительно стискивая зубы.

Такое же выражение было на лице Пиппы, когда она полезла в карман, сжимая пальцами скользкие латексные перчатки. Потом она достала одноразовый телефон, в чью память был забит номер одноразового телефона, который она только что дала Джейми и Коннору.

«Готова», — медленно напечатала Пиппа, чувствуя, как пальцы неудобно скользят внутри перчаток.

Прошло несколько секунд, вдалеке хлопнула дверца машины.

К дому шла Нэт. Вот-вот она позвонит в дверь.

С этого момента жизнь Пиппы будет зависеть от последующих полутора минут.

Пронзительный писк дверного звонка показался диким грохотом.

Пора!

Глава тридцать шестая

loading='lazy' border=0 style='spacing 9px;' src="/i/42/715842/i_004.jpg">
Стекло запотело от дыхания. Бьющееся сердце рвалось из груди.

Поверх подоконника Пиппа увидела, как Макс ставит игру на паузу.

Он встал, бросил джойстик на диван, от души потянулся, вытер ладони о шорты.

Повернулся к дверям.

Вышел в коридор.

Пора!

Пиппа рванула вперед.

Обежала вокруг дома.

Услышала, как в дверь позвонили снова.

Макс изнутри приглушенно крикнул:

— Да иду я, иду!

В задней части дома были и другие окна. Закрытые. Конечно, сейчас сентябрь — холодно… Можно, разумеется, разбить стекло, открыть защелку и залезть в дом, молясь про себя, чтобы Макс не услышал звон. Но разбитое окно вызовет ненужные вопросы.

Сколько прошло времени? Наверное, Макс уже открыл дверь и увидел, кто явился к нему в гости?

Стоп. Хватит забивать голову, лучше шевели ногами!

Пригнувшись, Пиппа обежала вокруг дома и увидела большую веранду со сложенным зонтиком, на которую выходили широкие белые двери с маленькими квадратиками стекла. За ними было темно, но путь освещала луна, показав, что внутри просторная столовая. Хотя дверь, соединявшая столовую с гостиной, была закрыта, по ее периметру тянулась желтая полоска света.

Пиппа жадно глотнула воздух — каждый вдох причинял неимоверную боль — и поспешила к дверям веранды. Через стекло увидела связку ключей в замке изнутри. Отлично! Надо просто разбить стеклышко, просунуть руку и отпереть дверь. Неидеально, но сойдет…

Только быстрее!

Пиппа ухватилась за ручку, примеряясь локтем к стеклу. Однако ударить не успела: ладонь вдруг потянуло вниз. Ручка опустилась под ее весом, и дверь открылась.

Замок оказался не заперт.

Неожиданно! Вероятно, Макс совсем ничего не боится — считает себя самым опасным в городе хищником. Злобной тварью, которая сидит у всех на виду. Или он просто рассеянный… Пиппа не стала ломать голову над всякими пустяками, а проскользнула в дом и тихо закрыла за собой дверь.

Вот она и внутри.

Сколько прошло времени? Долго еще Нэт сможет его отвлекать?

Теперь Пиппа слышала голоса, только слов было не разобрать. Она открыла дверь столовой и прокралась в гостиную. Из комнаты к выходу вел небольшой коридорчик. У открытой двери, спиной к Пиппе, стоял Макс. Из-за плеча у него выглядывала белая макушка.

— Не понимаю, зачем ты пришла, — донесся голос Макса.

— Хотела поговорить, — ответила Нэт.

Пиппа затаила дыхание и медленно шагнула вперед. Взгляд переместился с Макса на синюю бутылку с водой, стоявшую на кофейном столике.

— У меня такое чувство, что не стоит с тобой разговаривать, по крайней мере без адвоката, — произнес Макс.

— Странно, c чего бы? — спросила Нэт, шмыгая носом.

В бутылке оставалась вода, почти треть. Жаль, что так мало, но должно хватить. Таблетки вроде не имеют вкуса.

Пиппа шагнула с полированного паркета на огромный ковер с цветастым рисунком. Здесь, в середине комнаты, не было предметов, за которыми можно спрятаться. Если Макс обернется, то ее увидит.

— Ладно, о чем ты хотела поговорить?

— Об иске за клевету, который ты подаешь против Пиппы.

Пиппа кралась вперед, осторожно ступая на половицы, чтобы ненароком не скрипнули. Она достигла края большого дивана и, пригнувшись, двинулась вперед, к бутылке. На диване валялись джойстик и телефон Макса.

— А что тебя смущает? — спросил Макс.

Пиппа протянула руку в перчатке, обхватывая прочный пластик. Носик был поднят, на нем виднелись капельки слюны.

— Зачем тебе этот иск? — спросила Нэт.

Пиппа медленно отвинтила крышку.

— Пришлось, — пожал плечами Макс. — Она распустила обо мне всякие сплетни, изрядно подпортила репутацию.

Крышка бутылки отлипла от сосуда. К ней крепилась длинная пластиковая трубочка.

— Репутацию? — горько усмехнулась Нэт.

Несколько капель воды упали с трубочки на ковер.

— Да, репутацию.

Пиппа сунула руку в карман и вытащила пластиковый пакетик с зеленым порошком. Придерживая бутылку сгибом локтя, открыла его.

— Один маленький нюанс: это не сплетни, о чем тебе прекрасно известно. Черт возьми, Макс, есть ведь запись, на который ты сам признаешься. Описываешь все, что делал с Беккой. И со мной. И с остальными девочками. Мы же знаем, как было на самом деле.

Пиппа накрыла пакетиком горлышко бутылки. Зеленый порошок с тихим шипением скользнул в воду.

— Запись сфабрикована. Я такого не говорил.

Зеленая пыль прилипла к внутренним стенкам бутылки и осела на донышко.

— Ты столько раз это повторял, что и сам поверил? — спросила Нэт.

Пиппа аккуратно взболтала воду, собирая остатки порошка.

— Слушай, у меня правда нет времени.

Пиппа замерла.

За диваном ничего не было видно. Неужто разговор окончен? Макс выставил Нэт прочь и запирает дверь? Сейчас обернется и увидит Пиппу посреди гостиной на коврике с бутылкой в руках…

Какой-то шум. Возня. Стук.

— Я не договорила, — произнесла Нэт громче прежнего.

Намного громче. Наверное, подает сигнал. Мол, «убирайся отсюда, Макс уже идет».

Пиппа в последний раз встряхнула бутылку. Порошок растворился, отчего вода стала мутной; впрочем, сквозь темно-синий пластик этого не понять. Пиппа подняла крышку и надела на горлышко.

— Что ты делаешь? — резко спросил Макс.

Пиппа вздрогнула. Нет, он обращался не к ней. Он все еще стоял в коридоре и разговаривал с Нэт.

— Чего ты хочешь?

Нэт кашлянула, громко и ненатурально. Пиппа поняла, что это сигнал.

Она поставила бутылку на кофейный столик в то самое место, откуда взяла, и пустилась в обратный путь.

— Я хотела сказать…

— Ну? — нетерпеливо рявкнул Макс.

Добравшись до края дивана, Пиппа глянула на говоривших. Нэт стояла, поставив одну ногу за порог и не давая захлопнуть дверь.

— Если подашь иск против Пиппы, я буду ходить на каждое заседание суда. Я буду давать против тебя показания. И остальные — тоже.

Пиппа уставилась на закрытую дверь в столовую. Макс туда не пойдет. Там можно спрятаться.

— Во второй раз тебе не вывернуться, обещаю. Мы тебя достанем.

Снова шум. Шелест ткани. Глухой удар.

Кто-то вскрикнул.

Нет, Пиппа не успеет. Слишком далеко. Она метнулась направо, не к столовой, а к решетчатой двери, расположенной под парадной лестницей. Открыла ее и влетела внутрь, забившись в тесное пространство между пылесосом и шваброй. Наклонилась и закрыла дверцу.

С хлопком.

Нет, это другая дверь. Входная.

Грохот эхом разнесся по коридору.

Нет, не эхо. Шаги.

Это Макс.

Деревянные половицы заскрипели, в щели между планками мелькнул размытый силуэт.

Макс остановился рядом со шкафом, и Пиппа перестала дышать.

Глава тридцать седьмая

Практически не дыша, Пиппа прижималась глазом к дверце шкафа, пытаясь разглядеть, что за нею происходит.

Макс снаружи шатнулся. Спотыкаясь, прошел мимо, прижимая руку к лицу. Пиппа осторожно выдохнула, чувствуя кожей собственное дыхание. Наверное, Нэт дала ему оплеуху. Отсюда и шум. В планах такого не было, зато лишняя секунда помогла Пиппе спрятаться.

Макс ее не заметил, он не знал, что в доме незваный гость. Наркотики на месте — плавают в синей бутылке с водой. Самая сложная часть плана, вызывавшая наибольшие опасения у Рави, позади.

Теперь остается ждать.

Макс миновал гостиную и направился к арке, ведущей в кухню. Оттуда донесся грохот. Макс выругался под нос и еще раз хлопнул дверью. Через минуту вернулся, прижимая что-то к глазу, и подошел к дивану. В руке он держал нечто зеленое и блестящее; скорее всего, пачку замороженного горошка. Вот и славно. Нэт наверняка врезала ему от души. Правда, теперь у Макса будет синяк, придется как-то объяснять его происхождение…

Впрочем, это не так уж плохо. Скорее даже хорошо. Между Максом и Джейсоном Беллом завязалась потасовка. Джейсон ударил его, Макс сделал вид, что уходит, взял молоток и подкрался сзади. Да, синяк отлично впишется в общую картину.

Макс плюхнулся на прежнее место; Пиппа теперь видела только его затылок. Макс, что-то буркнув под нос, громко зашуршал пакетом с горошком и подался вперед.

Противные сосущие звуки разнеслись по всему дому, пробирая до самых костей.

Пиппа пошевелилась, и рюкзак зацепился за крышку пылесоса. Она высвободила лямку и выпрямилась, снова заглядывая сквозь планки. Теперь, с такой высоты, Макс был виден. Одной рукой он прижимал к глазу пакет замороженного горошка, другой держал бутылку. Сделал по меньшей мере четыре больших глотка, прежде чем поставить ее на стол. Но этого мало. Он должен выпить все до последней капли.

Пиппа вытащила из кармана одноразовый телефон. 20:57. Черт, уже почти девять вечера. Манипуляциями с телом Джейсона удастся выиграть самое большее три часа. Значит, оставалось не более получаса до того момента, как начнется отсчет времени смерти. Через сорок пять минут Пиппа должна организовать себе алиби.

Пока же она сидела в шкафу. Единственное, что оставалось, — это ждать. Наблюдать за Максом из укрытия и мысленно уговаривать его выпить еще воды.

Макс не слушался. Он положил телефон на кофейный столик, потом взял джойстик и снял игру с паузы. Раздались выстрелы. Много выстрелов, однако Пиппа услышала только шесть, и кровь Стэнли опять потекла по пальцам. Кровь Стэнли, а не Джейсона.

Отчего-то она чувствовала разницу.

Ровно в 21:00 Макс сделал еще один глоток.

Второй — в 21:03.

В 21:05 он сходил в туалет на первом этаже, который находился прямо рядом со шкафом, и Пиппа прекрасно все слышала. Макс не стеснялся, а она опять разучилась дышать.

В 21:06 Макс вернулся на диван и снова выпил воды. Из носика донесся сосущий звук. Макс поставил бутылку с водой на столик, затем снова взял ее и поднялся. Что он делает? Что происходит?

Пиппа не видела, как ни выворачивала шею.

Он прошел на кухню. Раздался плеск воды. Вскоре Макс появился, держа в руке злосчастную бутылку и навинчивая на горлышко крышку. Налил свежей воды. Должно быть, все выпил или, по крайней мере, большую часть, раз пошел наливать новую.

Наркотики теперь в желудке Макса.

Он споткнулся, запнувшись о собственную ногу. Постоял немного, рассеянно моргая, будто не понимал, где находится. Под глазом виднелась красная отметина.

Видимо, таблетки начали действовать. Первая доза попала в организм больше десяти минут назад. Интересно, скоро он отрубится?

Макс неуверенно поднял ногу, слегка качнулся и торопливо шагнул к дивану. Снова отпил воды. Пиппа знала, что у него сильно кружится голова. Она испытывала то же самое год назад, когда Бекка подсыпала ей отраву, хотя в гораздо большей дозировке. Тогда ее накрыло свинцовой тяжестью, и возникло такое чувство, будто разум отделяется от тела. Скоро Макс перестанет чувствовать под собой ноги.

Интересно, о чем он думает, сняв игру с паузы и снова принявшись палить во все стороны из укрытия за полуразрушенной стеной? Может, о том, что голова кружится из-за недавней оплеухи? Он, наверное, чувствует неимоверную усталость, глаза закрываются сами собой, и Макс говорит себе, что надо выспаться. Он еще не знает, что как только заснет, то выйдет из дома и убьет человека.

Макс опустил голову на подголовник дивана, где лежал пакет горошка. Пиппа не видела его лица, но глаза, вероятно, еще были открыты, потому что он по-прежнему стрелял.

Экранный персонаж двигался вяло, мир дергался и носился вокруг него бешеными кругами: Макс терял контроль над пальцами.

Пиппа затаилась, переводя взгляд с дивана на телевизор.

Ждать. Надо ждать.

Она глянула на часы. Минуты стремительно убегали.

Наконец оба объекта наблюдения замерли. Макс растянулся на диване, уронив голову на подлокотник, а персонаж на экране застыл посреди поля боя, и его полоска жизни иссякала по мере того, как он получал удар за ударом.

«Убит», — сообщила игра, переходя на экран загрузки. Макс не отреагировал, даже не дернулся.

Сейчас 21:17; прошло двадцать минут с той поры, как он впервые выпил воды с наркотиком.

Пиппа не знала, крепко ли он уснул. Из шкафа под лестницей мало что было видно. Если она покинет укрытие, но окажется, что Макс не спит, ей конец.

Она осторожно толкнула решетчатую дверцу шкафа, приоткрыв ее на несколько сантиметров. Огляделась в поисках чего-нибудь маленького и увидела пылесос, длинный провод которого был обмотан вокруг корпуса. Годится. Пиппа размотала часть провода и покрепче взялась за него, чтобы тут же втянуть обратно и закрыть дверцу шкафа, если Макс вдруг дернется.

Потом бросила вилку в сторону гостиной. Та, загремев, трижды ударилась о половицы и со свистом втянулась обратно в корпус.

Макс не шелохнулся, он неподвижно лежал на диване.

Уснул.

Пиппа вернула тяжелый пылесос на место; он громыхнул, стукнувшись о пол, но Макс по-прежнему не двигался. Пиппа выбралась из шкафа и прикрыла за собой дверцу.

Макс лежал, прижимаясь щекой к жесткой обивке, из груди с тихим свистом вырывалось дыхание. Дышит, уже хорошо.

Пиппа подошла к кофейному столику. Волосы на затылке ощутимо вставали дыбом. Было такое чувство, словно Макс следит за ней даже сквозь опущенные веки. Вокруг одного глаза наливался синяк. Он выглядел беспомощным, лицо — так и вовсе как у мальчишки. Люди во сне всегда кажутся невинными, юными и безгрешными. Но Макс отнюдь не белая овечка. Сколько раз он смотрел на девушек, так же беспомощно лежащих перед ним? Чувствовал ли он за собой вину, как чувствует ее сейчас Пиппа? Нет, вряд ли, он прогнил насквозь. То ли родился с изъяном, то ли был так воспитан, уже неважно.

Пиппа поняла, что подставляет его не только затем, чтобы спасти свою шкуру.

Ей банально хотелось мести.

Этот город слишком мал для них двоих. Что там город — весь мир! Одному надо уйти, и Пиппа собиралась драться до последнего.

Она потянулась вперед, взяла телефон Макса. Экран вспыхнул. Уже 21:19. Надо торопиться.

Судя по значкам в верхней части экрана, батарея была заряжена наполовину. Хорошо, этого должно хватить.

Пиппа отошла от Макса за диван. Нажала боковую кнопку, чтобы перевести телефон в беззвучный режим, затем опустилась на колени, снимая рюкзак. Сунула руку внутрь, достала маленький прозрачный пакет для сэндвичей, вместо него закинув опустевший пакетик из-под таблеток и рулон клейкой ленты.

Телефон она положила в пакет и надежно застегнула. Встала и повернулась к входной двери. Рюкзак оставила на полу: еще вернется. Только отдаст телефон Макса Джейми и Коннору.

Она прошла мимо комода в коридоре, где стояла деревянная миска с россыпью монеток и ключей. Порылась в ней, отыскав брелок от «ауди». Скорее всего, это ключи от машины Макса, а остальные, что висят на кольце, — от дома. Они тоже понадобятся.

Держа в одной руке ключи, а в другой — надежно упакованный телефон, Пиппа отперла замок и вышла на улицу в прохладный вечер, аккуратно закрыв за собой дверь. Она зашагала по дорожке перед домом, мельком глянув на залепленные скотчем камеры.

Пассажирская дверь поджидавшей ее машины открылась, высунулась Нэт.

— Все нормально? — спросила она.

— Д-да, прекрасно, — ошарашенно сказала Пиппа. — Что ты здесь делаешь? Я же велела тебе сразу уходить, ехать в дом брата и обеспечить себе алиби.

— Я не собиралась оставлять тебя одну, — заявила Нэт. — Пока не удостоверюсь, что тебе ничего не грозит.

Пиппа кивнула. Так она и думала. Правда, она вовсе не одна, Джейми и Коннор тоже рядом. Впрочем, опасения Нэт понятны.

— Все нормально? — спросил с заднего сиденья Коннор.

— Да, он спит, — ответила Пиппа.

— Прости, пришлось его ударить. — Нэт смущенно опустила глаза. — Он пытался вытолкать меня за дверь, а я видела, что ты еще стоишь посреди комнаты, поэтому…

— Все хорошо, — перебила Пиппа. — Так даже лучше.

— Мне, кстати, понравилось, — улыбнулась Нэт. — Давно чесались руки.

— Срочно езжай к брату. Вряд ли Максу поверят, что ты приходила к нему в гости, но лучше перестраховаться.

— Все будет нормально, — заверила Нэт. — Дэн пьет пятую кружку пива. Я скажу ему, что сейчас 20:45, и он не заметит подвоха. Ким с ребенком сегодня у матери.

— Ладно.

Пиппа переключила внимание на Джейми, который сидел за рулем. Перегнувшись через Нэт, она передала ему упакованный телефон. Джейми взял его и, слегка кивнув, положил на колени.

— Поставила на беззвучный режим, — сообщила Пиппа. — Батарейки вроде хватит.

Джейми снова кивнул.

— Я отключил геолокацию, — сказал он, указывая на встроенную в машину систему. — Два поворота направо, потом прямо до «Грин Син лимитед». Едем объездными путями.

— Ваши телефоны выключены? — уточнила Пиппа.

— Выключены.

— Коннор?

— Да, — ответил тот, сверкнув глазами с заднего сиденья. — Выключил еще дома. Включать не будем, пока ситуация не прояснится.

— Молодцы. — Пиппа выдохнула. — Итак, когда доберетесь до места, то увидите, что ворота открыты. Не заходите внутрь, ясно? Ни в коем случае. Дайте слово.

— Хорошо, не станем, — сказал Коннор.

Братья коротко переглянулись.

— Обещаем, — добавил Джейми.

— Даже не заглядывайте в ворота, просто встаньте неподалеку, — велела Пиппа. — Телефон Макса пусть лежит в пакете, не трогайте его. Там на траве у дороги несколько больших камней. Телефон в пакете положите за самый первый. Положите и уезжайте.

— Пиппа, мы все поняли, — произнес Джейми.

— Извини, я просто… боюсь, вдруг что-то сорвется.

— Все будет нормально, — мягко заверил Джейми, успокаивая ее расшалившиеся нервы. — Мы с тобой.

— Уже решили, куда поедете? — спросила она.

— Да. — Коннор наклонился вперед, в желтый круг света из зеркала заднего вида. — В Уикоме сегодня кинофестиваль «Марвел». Поедем туда. На стоянке включим телефоны. Позвоним кому-нибудь, напишем. Там повсюду камеры.

— Ясно. — Пиппа кивнула. — Отлично, Коннор.

Он слабо улыбнулся — было видно, что Коннор напуган, поскольку понимает, что случилось нечто ужасное, хотя понятия не имеет, что именно. Нет, они, конечно, обо всем догадаются, когда по городу поползут слухи. Но это будет нескоро, а пока они действуют вслепую, оттого им страшно вдвойне. Впрочем, Коннору бояться нечего. Пиппа в любом случае возьмет вину на себя. Остальным ничего не грозит. Они были в кино, они ничего не знали.

Пиппа молча пыталась приободрить его взглядом.

— Позвоните мне, когда уедете из «Грин Син», — попросила она. — Подождите пять минут, а потом, как отъедете подальше, позвоните и скажите, что телефон Макса на месте.

— Да, конечно, — кивнул Коннор, размахивая одноразовым телефоном, который она им выдала.

— Ладно, думаю, все готово. — Пиппа отошла от машины.

— Мы подбросим Нэт к брату, а затем поедем туда, — сказал Джейми, заводя машину.

Рев двигателя прорезал тихую ночь.

— Удачи, — прошептала Нэт, задержав взгляд на Пиппе.

Вспыхнули фары, и Пиппа прикрыла глаза от яркого света, невольно отступив на шаг. Она глядела им вслед недолго — буквально две секунды. Времени нет: нельзя ни медлить, ни задаваться вопросами, не тащит ли она всех, кто ей дорог, на дно.

Пиппа поспешила обратно к дому Хастингсов и только с третьей попытки подобрала нужный ключ. Тихо толкнула входную дверь. Макс, конечно, спит, но не стоит испытывать лишний раз удачу.

Ключи от машины Пиппа оставила на полу в коридоре, рядом с рюкзаком, чтобы не забыть на обратном пути. В голове стоял туман: ее сбили с толку тревоги Нэт, добрые слова Джейми и страхи Коннора. Надо снова сосредоточиться на деле. Пока все идет по плану. В голове возник список — перечень предметов, которые необходимо забрать из дома Макса.

Всего три вещи.

Пиппа поднялась по лестнице, завернула за угол и прошла в спальню Макса. Она уже бывала здесь прежде, еще до того, как узнала, что Энди Белл торгует наркотиками. Там ничегошеньки не изменилось: то же темно-бордовое покрывало на кровати, те же груды скомканной одежды.

Еще она знала, что за плакатом «Бешеных псов», приколотым к пробковой доске с заметками, висит фотография Энди Белл с голой грудью — та самая, которую девушка оставила в кабинете Эллиота Уорда, а Макс нашел и все это время хранил.

От одной мысли о снимке Пиппу затошнило. Ужасно хотелось сорвать фотографию и забрать Энди домой, чтобы упокоить наконец вместе с ее призраком. Энди и без того настрадалась. Увы, нельзя. Макс не должен знать, что здесь кто-то побывал.

Белая корзина для белья была набита одеждой так, что крышка не закрывалась, ненадежно балансируя сверху. Пиппа принялась рыться в грязных вещах, радуясь, что на руках перчатки. На самом дне нашла подходящую толстовку: темно-серую и с капюшоном, хоть и изрядно мятую. Она вытащила ее и бросила на кровать, остальные вещи скомкала и вновь запихнула в корзину.

Затем она направилась к встроенному шкафу. Нужна обувь. Кроссовки. Желательно с необычным рисунком подошвы. Пиппа открыла двери и заглянула внутрь, опустив взгляд в самый низ, где вперемешку валялись ботинки. Потом полезла в дальнюю часть шкафа. Если обувь лежит сзади, значит, Макс ее практически не надевает. Пару темных беговых кед она брать не стала: подошва с годами истерлась до гладкости. Рядом с ней валялась белая кроссовка. Судя по извилистым линиям подошвы, следы останутся четкие, и это не та обувь, в которой он бегает каждый день. Она порылась в куче разномастной обуви и нашла пару.

Пиппа выпрямилась, собираясь закрыть дверцы шкафа, когда заметила кое-что еще. На краю полки лежала темно-зеленая бейсболка с белой галочкой. Тоже пригодится.

Взяв в охапку серую толстовку, белые кроссовки и бейсболку, она спустилась на первый этаж, периодически замирая и прислушиваясь к глубоким вздохам Макса, погруженного в сон. Стопку одежды она положила рядом с рюкзаком.

Оставалось последнее, и можно уходить. Последнее, но самое опасное и мерзкое.

Пиппа сунула руку в рюкзак и вытащила еще один пакет для сэндвичей.

Затаила дыхание, хоть в этом и не было необходимости. Если Макс способен что-то чувствовать сквозь сон, то непременно услышит, как ее сердце грохочет о ребра. Долго ли оно выдержит подобный ритм?

Пиппа бесшумно, прислушиваясь к всхрапам, подкралась к Максу сзади, с другой стороны дивана, где лежала голова. Придвинувшись ближе, села на корточки, ругнувшись на лодыжку — сустав громко щелкнул. Открыла пакет для сэндвичей и поднесла к голове Макса, другую руку в перчатке медленно запустила в его волосы. Можно не осторожничать — все равно придется выдирать их с корнем. Срезать нельзя, нужна луковица и клетки кожи, где содержится ДНК.

Пиппа взялась за небольшой пучок темно-русых волос.

Резко дернула.

Макс всхрапнул, выдохнул, в груди у него булькнуло. Но не пошевелился.

Пиппа, даже зубами чувствуя, как колотится у нее сердце, осмотрела волоски, застрявшие между пальцами. Длинные, волнистые, с парочкой луковиц и пленками кожицы у корня. Немного, но должно хватить. Не стоит рисковать лишний раз и дергать снова.

Она сунула пальцы в пакет и потерла их друг о друга; светлые волоски, почти невидимые, упали в полиэтилен. Несколько штук зацепились за латексные перчатки. Пиппа вытерла их о диван, запечатала пакет и отошла.

Вернувшись в холл, она упаковала толстовку Макса в большой пластиковый пакет для морозилки, кроссовки и бейсболку — в другой и запихнула в рюкзак. Теперь тот был полон, молния с трудом застегивалась. Пакет с волосами Макса Пиппа засунула в передний кармашек и взвалила рюкзак на плечи.

Перед уходом она выключила в гостиной свет, сама не зная зачем. Желтые лампы, как бы резко ни светили, не могли вывести Макса из бессознательного состояния. Впрочем, рисковать не стоит; когда она вернется через несколько часов, Макс должен спать. Таблетки, конечно, надежная штука: Макса они не подводили ни разу, но Пиппа ничему не доверяла. Даже самой себе.

Она подобрала с пола ключи и вышла, закрыв за собой входную дверь. Нажала кнопку на брелоке, и в черной машине Макса замигали задние фары, сигнализируя о том, что дверцы не заперты. Она открыла дверь со стороны водителя, бросила ключи на сиденье, затем снова закрыла ее и пешком пошла по улице.

Наконец-то можно было стянуть с рук латексные перчатки. Они намертво прилипли к коже, мокрой то ли от пота, то ли от крови Стэнли: было слишком темно, чтобы судить наверняка. Пришлось снимать их зубами. Вечерний воздух показался чересчур холодным и тяжелым для голой кожи. Использованные перчатки Пиппа сунула в карман.

Машина стояла неподалеку. Ждала, когда Пиппа перейдет к следующему этапу плана.

Настала пора организовать себе алиби.

Глава тридцать восьмая

— Привет, вот так сюрприз! Что ты здесь делаешь, мучача?

В следующий миг улыбка сползла с лица Кары: она полностью открыла дверь, и свет из коридора попал Пиппе в глаза.

Кара сразу поняла: случилось неладное. Пиппа знала, что так и будет. Кара не просто подруга, она скорее сестра. В глазах Пиппы наверняка отразились события этого долгого ужасного дня, и Кара, разумеется, это заметила.

И все же она никогда не узнает, в чем дело. Никогда. И другие — тоже. Ради их собственного блага.

— Что случилось? — спросила Кара, на октаву понизив голос. — Что не так?

У Пиппы задрожала нижняя губа.

— Я-а, м-м-м… — начала она.

Ужасно хотелось рассказать обо всем Каре — но нельзя: ради ее собственной безопасности. Надо уберечь ее: в первую очередь от самой Пиппы, которая разрывалась на части между прежней, нормальной жизнью и тем, что от нее осталось.

— Мне нужна твоя помощь. Ты не обязана соглашаться, можешь просто сказать, чтобы я уходила, но…

— Конечно же, ты можешь на меня рассчитывать! — перебила Кара, взяла ее за плечи и потянула за собой в квартиру. — Входи.

Они остановились в коридоре. Взгляд у Кары стал серьезным как никогда.

— Что случилось? — спросила она. — С Рави какая-то беда?

Пиппа покачала головой и шмыгнула носом.

— Нет, Рави совершенно ни при чем.

— Тогда с родными?

— Нет, нет… у них тоже все хорошо, — сказала Пиппа. — Просто… мне нужно попросить тебя об одной услуге. Причем ты не должна интересоваться причиной. Никогда: ни сейчас, ни после. Я не отвечу. Не могу.

Шум телевизора затих, и из комнаты донеслись шаги. Вот черт… Неужели в гостях Стеф? Только ее не хватало. Посторонних вовлекать нельзя — лишь тех, кто искал бы Пиппу, если бы она пропала.

В коридор, махнув рукой, вышла Наоми.

Пиппа не думала, что она здесь будет, и не включала ее в свои планы. Впрочем, так, наверное, даже лучше. Наоми — одна из них, она тоже втянута в давний порочный круг. Кара — все равно что сестра, и Наоми, получается, тоже. Тем более выхода нет: придется вписать в план нового персонажа.

Кара не заметила появления сестры.

— Что за ерунду ты несешь? — резко спросила она.

— Я же говорю: не могу сказать. Не имею права.

Их прервала не Наоми, а визгливый восьмибитный рингтон, донесшийся из кармана Пиппы.

Кара изумленно вытаращила глаза.

— Прости, надо ответить, — сказала Пиппа, доставая мобильник.

Она повернулась к Каре спиной и поднесла аппарат к уху.

— Да.

— Привет, это я, — раздался голос Коннора.

— Все хорошо?

Пиппа слышала, как позади нее Наоми спрашивает у Кары, что, черт возьми, происходит.

— Да. Все хорошо, — сказал Коннор, слегка запыхавшись. — Джейми везет нас в Уиком. Телефон на месте, за самым первым камнем. За ворота мы не заходили, даже не заглядывали. Никаких проблем.

— Спасибо, — выдохнула Пиппа, и узел в груди немного ослаб. — Спасибо, Ко… — Она чуть не назвала его по имени. Глянула на Кару и Наоми. Они не должны знать, кто еще замешан в деле: так будет проще все отрицать. — Мы последний раз поднимаем эту тему. Ничего не было, понимаешь? Никогда не упоминай об этом: ни по телефону, ни в переписке, ни в разговорах. Никогда!

— Я понял, но…

Пиппа перебила:

— Сейчас я повешу трубку. Телефон ты должен уничтожить. Сломай пополам, и сим-карту тоже. Затем выброси в городскую урну.

— Да, хорошо, мы так и сделаем, — сказал Коннор, потом обратился к брату: — Джейми, она велит разбить телефон и выбросить в урну.

Издалека донесся голос Джейми, терявшийся в шуме колес:

— Считай, сделали.

— Мне пора, — сказала Пиппа. — Пока.

Пока. Слишком обыденное слово для такого ненормального разговора.

Пиппа сбросила вызов и медленно повернулась, чтобы посмотреть на Кару и Наоми. Те стояли с одинаковым выражением в глазах, полных замешательства и страха.

— Какого черта? — выпалила Кара. — Что происходит? С кем ты разговаривала? Что за телефон?

Пиппа вздохнула. Было время, когда она рассказывала Каре обо всем на свете, о каждом самом незначительном событии дня, а теперь вынуждена молчать. Она не имеет права произнести ни одного лишнего слова: только описать отведенную им роль. Молчание вбивало между ними ощутимый прочный клин.

— Я не могу сказать, — ответила Пиппа.

— Пиппа, у тебя все хорошо? — шагнула вперед Наоми. — Ты нас пугаешь.

— Простите, я… — Голос у Пиппы опять сорвался. Ужасно хотелось им все рассказать, но нельзя.

Тем более надо сделать еще один звонок. Прямо сейчас.

— Я объясню через минуту, сперва мне нужно позвонить. Можно с вашего телефона?

Кара недоуменно моргнула, а Наоми нахмурилась.

— Ничего не понимаю, — промолвила Кара.

— Две минуты, потом объясню. Можно позвонить?

Они растерянно кивнули.

Пиппа торопливо прошла на кухню, услышав, как Кара и Наоми шагают вслед за ней. Бросила рюкзак на ближайший стул и, расстегнув молнию на переднем кармашке, достала визитную карточку Кристофера Эппса. Схватила трубку городского телефона и набрала нужный номер.

Кара и Наоми не спускали с нее глаз. Пиппа поднесла трубку к уху, в котором заметно звенело.

На линии раздался треск, там будто откашлялись.

— Слушаю, — произнес Эппс с сомнением; он не узнал номер, с которого звонят поздним вечером.

— Здравствуйте. Кристофер Эппс? — уточнила Пиппа, стараясь скрыть хрипотцу в голосе. — Это Пиппа Фитц-Амоби.

— О. — На сей раз в трубке прозвучало удивление. — Ясно.

— Простите. Я знаю, что сегодня суббота, и вечер к тому же. Но когда вы давали визитку, то сказали, что можно звонить в любое время.

— Верно, — согласился Эппс. — Итак, чем могу помочь вам, мисс Фитц-Амоби?

— Ну… — Пиппа кашлянула. — Я сделала так, как вы предлагали после встречи. Успокоилась, выждала время, все обдумала и избавилась от лишних эмоций.

— И? Пришли к каким-то выводам?

— Да. — Пиппа ненавидела себя за то, что придется сказать, поскольку в глазах стояла торжествующая гримаса, которая появится на высокомерном лице Эппса. Впрочем, он понятия не имеет, какова истинная причина ее звонка. — В общем, я долго думала и решила, что вы правы. Для всех будет лучше, если мы избежим судебного разбирательства. Поэтому я соглашусь на сделку, которую вы предложили. Выплачу пять тысяч фунтов стерлингов.

— Приятно слышать, мисс Фитц-Амоби. Но дело было не только в деньгах, помните? — Эппс растягивал слова, будто разговаривал с маленьким ребенком. — Самая важная часть сделки — извинения и публикация поста, опровергающего клевету и доказывающего, что аудиозапись, которую вы опубликовали, была сфабрикована. Без этого мой клиент не согласится на сделку ни при каких условиях.

— Да, — сказала Пиппа, стиснув зубы. — Я помню, спасибо. Это я тоже сделаю. Деньги, публичные извинения, отказ от своих слов. Я согласна. Хочу, чтобы все поскорее закончилось.

Из трубки донеслось удовлетворенное сопение.

— Что ж, на мой взгляд, вы принимаете верное решение. Так будет лучше для всех участников. Спасибо, что поступаете по-взрослому.

Пиппа крепко стиснула телефон, хотя трубка и без того резала руки. Перед глазами вспыхивали красные пятна, которые никак не удавалось сморгнуть.

— Нет, это вам спасибо за то, что вразумили меня, — произнесла она, вздрогнув от звуков собственного голоса. — В общем, думаю, вы можете сказать Максу, что я принимаю его условия.

— Конечно, я так и сделаю, — согласился Эппс. — Он тоже будет рад новостям. В понедельник я позвоню вашему адвокату и все организую. Договорились?

— Договорились, — подтвердила Пиппа.

Еще одно бессмысленное слово: красивое, но пустое.

— Что ж, приятного вечера, мисс Фитц-Амоби.

— Вам тоже.

Закончив разговор, Пиппа представила, как Эппс сейчас за много километров отсюда листает список контактов в поисках нужного номера. Он не просто адвокат, он друг семьи, поэтому поступит именно так, как требуется Пиппе.

— Ты совсем сбрендила?! — Кара изумленно вытаращила глаза. Они сейчас были такими же, как у той шестилетней девочки, которую Пиппа впервые увидела много лет назад. — Какого хрена ты согласилась на сделку? Что, черт возьми, происходит?

— Тихо, тихо! — Пиппа вскинула руки в знак капитуляции. — Знаю, все это выглядит очень странно. Случилось кое-что нехорошее, у меня проблемы, я их решаю. Достаточно. От вас кое-что требуется. Остальное рассказать не могу — ради вашей же безопасности.

— Что случилось? — с отчаянием спросила Кара.

— Она же говорит, что сказать не может, — ответила Наоми, поворачиваясь к сестре. — Чтобы в случае чего мы сделали вид, будто ничего не знаем.

Кара снова повернулась к Пиппе.

— Большие проблемы?

Пиппа кивнула.

— Справлюсь. Просто нужно, чтобы вы немного помогли. Согласны?

Кара шумно сглотнула.

— Естественно, — тихо сказала она. — Ты же знаешь, я за тебя убить готова. Но…

— Ничего криминального не требуется, — перебила Пиппа, глянув на одноразовый телефон. — Сейчас 21:43, видите? — сказала она, показывая экран. — Не смотри на меня, Кара, смотри на часы. Видите? Вам не придется лгать. Будете рассказывать все как есть: что я пришла несколько минут назад, позвонила адвокату Макса с вашего телефона, потому что свой потеряла…

— Ты потеряла телефон? — перебила Кара.

— Это не самое плохое, — отозвалась Пиппа.

— Да уж, представляю… — нервно хохотнула Кара.

— Что от нас требуется? — спросила Наоми, решительно поджав губы. — Если это как-то связано с Хастингсом, ты знаешь — я в деле.

Пиппа не ответила: не хотелось, чтобы они знали больше положенного. Однако хорошо, что Наоми здесь. Почему-то это казалось правильным. Круг замкнулся.

— Вам нужно поехать со мной. Пробыть вместе пару часов, чтобы меня заметили в вашей компании.

Они догадались, в чем дело. Это было видно по лицам.

— Надо обеспечить тебе алиби, — произнесла вслух Кара.

Пиппа чуть заметно опустила голову.

— Врать не придется, — сказала она. — Ни капельки. Если потребуется о чем-то рассказывать — то только правду. Не надо делать ничего предосудительного или противозаконного. Просто прогуляться вечером, вот и все. Сейчас 21:44, вам нужно поехать вместе со мной.

Кара кивнула, и в ее глазах мелькнуло новое выражение. Она все еще боялась, но уже не за себя, а за подругу. Подругу, которую знала практически всю жизнь. Подругу, готовую умереть за нее и убить, если придется.

— Куда поедем? — спросила Наоми.

Пиппа натянуто улыбнулась, застегнула молнию на рюкзаке и набросила его на плечи.

— Давайте в «Макдоналдс», — предложила она.

Глава тридцать девятая

По дороге они почти не разговаривали, не зная, о чем говорить можно, а о чем — нельзя. Даже старались лишний раз не двигаться. Кара сидела на пассажирском кресле, зажав руки между коленями, ссутулившись и напрягшись, чтобы занимать как можно меньше места. Наоми сидела слишком прямо, спиной не касаясь обивки кресла. Пиппа взглянула в зеркало и увидела, как свет встречных фар и уличных фонарей пробегает по ее лицу, придавая глазам немного жизни.

Сама Пиппа сосредоточилась на дороге, поэтому тишина ее не угнетала. Она держалась центральных проспектов, стараясь попасть на камеры. На сей раз она хотела, чтобы ее увидели; в этом и заключался главный смысл. Иначе ничего не получится. Надо, чтобы полиция могла проследить ее маршрут, зафиксировать каждый шаг, доказать, что она была именно здесь, а не в другом месте, где убивали человека.

— Как дела у Стеф? — спросила Пиппа, когда тишина в салоне стала совсем невыносимой.

Она пыталась включать радио, но почти сразу выключила: музыка звучала чересчур резко и слишком нормально для этой совершенно неестественной поездки.

— Ну… — Кара негромко кашлянула, глядя в окно. — У нее все хорошо.

Снова повисла тишина. А чего, собственно, ждала Пиппа, втягивая подруг в свои дела? Она и без того требовала слишком многого.

Впереди появилась вывеска «Макдоналдс»; большая буква «М» сияла золотом в свете автомобильных фар. Ресторан располагался на станции техобслуживания неподалеку от Биконсфилда. Поэтому они с Рави его и выбрали. Здесь повсюду камеры.

Съехав с кольцевой развязки, Пиппа попала на огромную стоянку, невзирая на поздний час, забитую людьми и машинами. Она проехала вперед, высматривая свободное место у входа. Остановилась, заглушила машину.

Когда двигатель замолк, тишина стала еще громче. Ситуацию спасла компания мужчин, явно пьяных, которые с шумными возгласами, спотыкаясь, прошли мимо к дверям ярко освещенного здания из стекла и бетона.

— Что-то рано они начали… — сказала Кара, рискнув нарушить молчание, и кивнула на гуляк.

Пиппа ухватилась за предоставленную возможность.

— Видимо, такие же жаворонки, как мы, — фыркнула она. — Спешат повеселиться и поскорей лечь в постель.

— Я тоже хочу, — подхватила Кара, слегка улыбнувшись. — Только перед сном поем картошки.

Пиппа глухо рассмеялась. Она была рада, что девочки с ней, хоть и ненавидела себя за то, что втягивает их в свои игры.

— Простите, — сказала она, глядя на снующих по парковке людей.

Здесь были и семьи с маленькими сонными детьми, и веселые гуляки, собиравшиеся кутить всю ночь напролет, и те, кто спешил домой, решив по дороге заскочить за ужином… Нормальные люди, живущие обычной жизнью. И среди этой толпы — они трое, сидящие в машине.

— Не надо, — заговорила Наоми, тронув ее за плечо. — Ради нас ты и не такое бы сделала.

Наоми права. Пиппа намеренно утаила правду про тот вечер, когда Наоми с друзьями сбила человека. Она нашла другой способ очистить имя Сэла, чтобы Кара не потеряла и отца, и сестру разом. Но от этого не становилось легче — потому что получалось, будто она требует от них ответной услуги.

Все вернулось к истоку: проделало полный круг и началось с начала.

— Вот именно. — Кара погладила плохо замазанную ссадину на щеке у Пиппы, словно таким образом пытаясь понять, что с ней произошло. — Мы просто хотим, чтобы у тебя все было хорошо. Говори, что делать. Или показывай.

— Делать ничего не надо, — ответила Пиппа. — Ведите себя как обычно. Веселитесь.

— Наш отец убил старшего брата твоего парня и пять лет держал у нас на чердаке пленницу, — отозвалась Кара, мельком переглянувшись с Наоми. — Поэтому притворяться мы умеем. Профи.

— Натренировались, — добавила Наоми.

— Спасибо вам, — прошептала Пиппа, в глубине души понимая, насколько дико звучат эти слова.

Она открыла дверцу и вышла, взяв рюкзак, который протянула ей Кара. Взвалила его на плечо и огляделась. Позади стоял высокий уличный фонарь, заливавший автостоянку неестественно желтым светом. На середине столба виднелись две темные камеры, одна из которых была направлена в их сторону. Пиппа не забыла поднять глаза и глянуть в небо, чтобы камера сумела запечатлеть ее лицо. В зияющей черноте над головой мерцали миллионы огней.

— Идем, — сказала Наоми, закрывая дверцу и запахивая на себе кардиган.

Пиппа заперла машину, и они втроем прошли через автоматические двери в здание автосервиса.

Там, как всегда, ощущался обычный для подобных мест гул, бурлила энергия. Мелькали тяжелые и напряженные взгляды тех, кто только начал кутить, и тех, кто уже заканчивал. Пиппа не знала, к какой категории отнести себя. Конец у этой ночи предвиделся нескоро, но план перевалил за середину: она мысленно отмечала каждый шаг галочкой. Надо просто двигаться дальше. Продержаться еще два часа до встречи с Рави.

— Сюда, — сказала она, ведя Кару и Наоми к «Макдоналдсу», расположенному в задней части похожего на пещеру здания.

Пьяные мужчины уже были там за столиком в центре зала. По-прежнему орали, только теперь набив рот картошкой.

Пиппа выбрала место неподалеку от них, но не слишком близко. Бросила рюкзак на стул. Открыла его, чтобы вытащить бумажник, и сразу застегнула молнию, пока Наоми и Кара не заметили лишнего.

— Садитесь, — сказала им Пиппа, улыбаясь в камеры: она их не видела, но знала, что они на нее смотрят. Кара и Наоми заняли места возле обшитой пластиком стены, скрипнув по ней одеждой. — Я сделаю заказ. Что будете?

Сестры переглянулись.

— Ну, дома мы поужинали… — неуверенно начала Кара.

Пиппа понимающе кивнула.

— Значит, тебе, Наоми, вегетарианский бургер. Кару можно не спрашивать: ей, конечно, наггетсы. Колу будете?

Обе согласились.

— Отлично. Я сейчас.

Пиппа прошла мимо столика с пьяными мужчинами, захватив с собой рюкзак. Перед кассой стояло три человека. Пиппа заметила камеры слежения, висящие на потолке, и подвинулась в сторону, чтобы было видно, как она стоит в очереди.

В голову пришла непрошеная мысль: в последнее время ей стало привычно врать и притворяться.

Когда настал ее черед делать заказ, Пиппа замялась и улыбнулась кассиру, чтобы скрыть неловкость. Есть совершенно не хотелось. Но сейчас неважно, чего ей хочется. Все это — лишь шоу, перформанс перед камерами, правдоподобный спектакль с целью оставить побольше следов.

— Здравствуйте. — Она кое-как взяла себя в руки. — Пожалуйста, вегетарианский бургер и… э-э, две порции куриных наггетсов. И три колы.

— Да, — сказал кассир, нажимая на экране перед собой кнопки. — Соус добавить?

— Э-э… кетчуп, пожалуйста.

— Хорошо. — Кассир почесал макушку под кепкой. — Все? — уточнил он.

Пиппа кивнула, стараясь не пялиться в камеру за головой кассира, когда тот повторял заказ, иначе уставилась бы прямо в глаза детективу, который в ближайшее время станет просматривать записи. По всей вероятности, это будет Хокинс. Джейсон жил в Литтл-Килтоне, значит, убийство будет расследовать местная полиция.

Начнется новая партия сновыми игроками: Пиппа против инспектора Хокинса, на кону — судьба Макса Хастингса.

— Эй! — Кассир уставился на нее, прищурив глаза. — С вас четырнадцать фунтов восемь пенсов.

— Простите.

Пиппа расстегнула на кошельке молнию.

— Оплата картой? — уточнил кассир.

— Да, — слишком быстро ответила она, на мгновение выйдя из образа.

Разумеется, надо расплатиться карточкой, чтобы оставить неоспоримые следы своего пребывания здесь. Пиппа вытащила кредитку и приложила к считывателю. Тот пискнул, и кассир протянул чек.

Его тоже надо сохранить. Пиппа свернула бумажный квадратик и аккуратно засунула в кошелек.

— Ваш заказ будет готов через минуту, — сообщил кассир и жестом предложил ей отойти в сторону, чтобы он мог принять заказ у мужчины, который стоял позади.

Пиппа встала слева от касс, прислонившись к меню с подсветкой и держась в поле зрения камер. Она повернулась к Хокинсу лицом, приняв расслабленный вид и думая о том, как он будет присматриваться к движениям ее ног, изгибу плеч и выражению глаз. Держаться надо спокойно, чтобы не сложилось впечатление, будто она нервничает. Нервничать ей совершенно незачем, она приехала сюда лишь затем, чтобы с друзьями поесть бургеров.

Взглянув в ту сторону, где сидели Кара и Наоми, она помахала им рукой.

Видишь, Хокинс? Я просто заехала перекусить с друзьями, обычное дело.

Пиппе передали заказ, и она поблагодарила кассира, снова улыбнувшись в камеру. Взяв одной рукой три бумажных пакета, а другой подхватив картонный поднос с напитками, она вернулась к столику.

— Вот и я.

Пиппа передала поднос с напитками Каре и выложила пакеты с едой на стол.

— Наоми, это тебе, — сказала она, протягивая один девушке.

— Спасибо, — ответила та, однако открывать его не стала. — Итак… — Она замолчала, уставившись Пиппе в глаза в поисках подсказки. — Мы просто едим и разговариваем?

— Вот именно. — Пиппа ухмыльнулась, будто Наоми сказала нечто смешное. — Просто едим и разговариваем.

Она раскрыла свой бумажный пакет и полезла внутрь, чтобы вытащить коробку с наггетсами и картошкой. Несколько палочек вывалились из упаковки и размокли. — Кстати, у меня есть кетчуп, — сказала она, протягивая Каре и Наоми маленькие упаковки.

Кара взяла у нее пакетик, мельком глянув на протянутую руку. Рукав у Пиппы задрался к локтю.

— Что у тебя с руками? — тихо и неуверенно спросила она, уставившись на красные отметины от клейкой ленты. — И с лицом?

Пиппа натянула рукав.

— Давайте о другом, — сказала она, пряча глаза. — Говорим обо всем, кроме этого.

— Если тебя обидели, мы… — начала Кара.

Наоми ее перебила.

— Кара, принеси, пожалуйста, соломинки, — попросила она строгим голосом старшей сестры.

Взгляд Кары заметался между сестрой и подругой. Пиппа кивнула.

— Хорошо. — Кара вышла из-за столика и направилась к стойке неподалеку, где лежали столовые приборы и салфетки. Захватив несколько соломинок, она вернулась.

— Спасибо, — произнесла Пиппа, протыкая соломинкой крышку стакана и делая глоток. Кока-кола обожгла горло, сорванное немыми криками.

Хотя есть совершенно не хотелось, она засунула наггетс в рот и принялась жевать. Курица была резиновой. Пиппа с трудом проглотила мясо, заметив, что Кара, вместо того чтобы есть, глядит на нее во все глаза.

— Просто, — начала Кара чуть слышным шепотом, — если кто-то обидел тебя, я готова его уб…

Пиппа поперхнулась и кое-как проглотила кусок.

— Так, — сказала она, беря себя в руки. — Вы со Стеф уже решили, куда поедете в отпуск? Ты, по-моему, хотела побывать в Таиланде?

Прежде чем ответить, Кара покосилась на Наоми.

— Ну да, — кивнула она, потом наконец открыла свою коробку с наггетсами и обмакнула один в кетчуп. — Да. Думаю, слетаем в Таиланд. Поныряем с аквалангами. Еще Стеф хочет поехать в Австралию. Может, устроим целый тур.

— Здорово, — отозвалась Пиппа, берясь за картошку. — Не забудь взять с собой крем для загара.

Кара фыркнула.

— Вечно у тебя дурацкие шуточки.

— Ну, — улыбнулась Пиппа. — Это же я.

— Ты ведь не собираешься прыгать с парашютом или на веревке с моста? — уточнила Наоми, неловко откусывая краешек вегетарианского бургера. — Папа, если узнает, с ума сойдет.

Кара покачала головой, уставившись на руки.

— Извините. Это так странно, что я…

— У тебя прекрасно получается, — заверила Пиппа, делая глоток кока-колы, чтобы протолкнуть в горло еще один кусок резиновой курицы.

— Я очень хочу тебе помочь.

— Ты уже помогаешь.

Пиппа заглянула Каре в глаза, пытаясь без слов выразить свои мысли. Девочки в буквальном смысле спасали ей жизнь. Сидели рядом в «Макдоналдсе», жевали картошку, вели неестественный и неловкий разговор, но на самом деле спасали ей жизнь.

Позади раздался грохот. Пиппа резко повернула голову и увидела, что один из пьяных мужчин споткнулся и повалил на пол стул. Однако Пиппа услышала вовсе не это и даже не треск раскалывающегося черепа Джейсона Белла. В ушах по-прежнему звучали выстрелы, от которых в груди Стэнли Форбса расцветали незакрывающиеся дыры, окрашивая пот на ее руках в насыщенный алый цвет.

— Пиппа? — окликнула ее Кара. — Все хорошо?

— Да, — кивнула та, вытирая руки салфеткой. — Прекрасно. Просто супер. Знаете что? — Она наклонилась вперед, указывая на телефон Кары, лежащий на столе экраном вниз. — Мы должны сделать фото. И видео тоже.

— Какие еще фото?

— Селфи, — объяснила Пиппа. — Как сидим здесь. В метаданных хранится информация о времени и месте съемки. Давайте.

Пиппа подошла к диванчику, бочком уселась рядом с Карой, взяла ее телефон и включила камеру.

— Улыбайтесь, — велела она, поднимая гаджет, чтобы сделать снимок. Наоми пафосным жестом вскинула стаканчик с логотипом «Макдоналдса».

— Да, молодец, Наоми, — сказала Пиппа, рассматривая фотографию. Она видела, что улыбки у всех троих неискренние. Не беда, Хокинс этого не поймет.

У нее возникла другая идея, и волоски на руках поднялись дыбом, когда Пиппа поняла, откуда такие мысли. Да, она двигалась вперед согласно плану, но судьба неизбежно возвращала ее к самому началу.

— Наоми, давай сделаем снимок, как ты смотришь на телефон, повернув его таким образом, чтобы на фото был виден экран. Сколько сейчас времени?

Девушки уставились на нее во все глаза, догадавшись, к чему она клонит. Возможно, они тоже чувствовали, что судьба водит их кругами. Именно так Пиппа выяснила, что друзья Сэла Сингха его оговорили. Тот сделал фотографию, на которую попала Наоми; она смотрела на экран телефона, где было видно часы. Это доказывало, что Сэл пробыл в их компании гораздо дольше, чем изначально сказали его друзья.

И значит, он никак не мог убить Энди Белл. Ему просто не хватило бы времени.

— Д-да, — дрожащим голосом сказала Наоми. — Хорошая мысль.

Глядя на подруг через фронтальную камеру телефона, Пиппа дождалась, когда Наоми сядет правильно. Потом, нацепив улыбку и нужное выражение глаз, снова нажала кнопку.

— Отлично, — одобрила она, рассматривая фотографию. На снимке отчетливо виднелись маленькие белые цифры, согласно которым снимок сделали в 22:51. Такие же цифры однажды помогли ей раскрыть дело, теперь они помогут ей оправдаться. Конкретные улики. Попробуй, Хокинс, не поверь.

Они сделали еще несколько фотографий. И видео. Наоми сняла, как Кара пытается определить, сколько палочек картошки помещается в рот, а пьяные мужчины рядом их подбадривали. Потом Кара крупным планом сняла, как Пиппа пьет кока-колу. Она увеличивала зум, пока на снимке не осталась одна ноздря. Сама Пиппа тем временем спрашивала:

— Ты что, меня снимаешь?

Эту реплику они подготовили заранее.

Спектакль. Шоу для детектива-инспектора Хокинса, которое он посмотрит через несколько дней.

Пиппа проглотила еще один наггетс. Желудок запротестовал, вскипая на медленном огне. На задней части языка вдруг ощутился металлический привкус.

— Простите. — Пиппа резко встала. Подруги недоуменно на нее уставились. — Я в туалет.

Она ринулась по коридору, чуть не поскользнувшись на только что вымытом кафеле и толкнув локтем женщину, вытиравшую руки.

— Извините, — буркнула Пиппа.

Желчь уже булькала в горле.

Она метнулась в кабинку, захлопнула дверь, но запереть не успела. Только упала на колени и склонилась над унитазом.

Ее вырвало, чуть не вывернув желудок наизнанку. Тело забилось в конвульсиях, пытаясь избавиться от лишней гадости. Разве оно не знает, что эта грязь у нее в голове?.. Ее опять вырвало непереваренными кусочками пищи, потом еще раз, снова и снова, пока не пошла обесцвеченная водичка. И все же волны тошноты не унимались — потому что дрянь изнутри никуда не делась.

Пиппа откинулась на стенку рядом с унитазом, вытирая рот тыльной стороной ладони. Спустила воду и некоторое время просто сидела, тяжело дыша и прижавшись головой к прохладному кафелю. По вискам и внутренней стороне рук стекал пот.

Кто-то попытался войти в ее кабинку, но Пиппа захлопнула дверь ногой.

Ей не следует оставаться здесь слишком долго. Надо взять себя в руки. Если она сорвется, весь план полетит к чертям. Еще несколько часов, еще несколько галочек в голове, тогда все будет в порядке. Все закончится. «Вставай», — велела она себе. Невидимый Рави повторил то же самое.

Пришлось подчиниться.

Пошатываясь, Пиппа встала и открыла дверь. Две женщины, ровесницы матери, смерили ее подозрительными взглядами. Пиппа подошла к раковине вымыть руки. Лицо умыла тоже, но не слишком старательно, чтобы не стереть тональный крем, скрывавший следы от скотча. Затем прополоскала рот и сплюнула. На пробу глотнула воды.

Женщины поджимали губы, всем своим видом выказывая неодобрение.

— Перепила энергетика, — сообщила им Пиппа, пожимая плечами, и добавила одной из женщин, прежде чем выйти из туалета: — У вас на зубах помада.

Когда она вернулась за столик, Наоми встревоженно спросила:

— Все хорошо?

— Да. — Пиппа кивнула, хотя глаза по-прежнему слезились. — Мне, пожалуй, хватит.

Она отодвинула еду и потянулась за телефоном Кары, чтобы проверить время. 23:21. Через десять минут можно ехать.

— Мороженого на десерт? — предложила она: пусть с карты будет еще одно списание, очередная хлебная крошка для Хокинса.

— В меня больше не лезет. — Кара покачала головой. — Уже тошнит.

— Тогда два «макфлури». — Пиппа взяла кошелек и добавила вполголоса: — Соглашайся. В крайнем случае выбросишь по дороге, когда повезу вас домой.

Она снова встала в очередь, пройдясь перед камерой. Заказала мороженое на вкус кассира. Приложила к аппарату карточку, чтобы расплатиться, и тихий писк бальзамом лег на душу. Электронные системы на ее стороне, они сообщат миру, что она была здесь до половины двенадцатого. Механизмы не врут; врут только люди.

— Вот, — сказала Пиппа, передавая подругам холодные стаканчики. — Поехали.

На обратном пути они тоже почти не разговаривали, двигаясь тем же маршрутом, только в другую сторону. Пиппа мыслями была не здесь, она переместилась вперед во времени, на территорию «Грин Син». Мысленно проговорила все, что им с Рави предстоит сделать. Отложила в памяти шаги, чтобы ненароком не забыть. Ни в коем случае нельзя допускать ошибок.

— Пока, — сказала она, чуть не рассмеявшись от того, как нелепо прозвучало это слово, когда Кара и Наоми вышли из машины, держа в руках нетронутое мороженое. — Спасибо. Я… я никогда не смогу отблагодарить вас как полагается… Но мы ни за что не станем поднимать эту тему. Даже мельком. И помните: врать не надо. Я приехала к вам, позвонила с городского телефона, потом мы поехали в «Макдоналдс» и вернулись… — Пиппа проверила часы на приборной панели, — в 23:51. Вот и все, что вы знаете. Так и скажете, если вдруг вас спросят.

Подруги кивнули, наконец-то поняв, что от них требуется.

— У тебя все будет хорошо? — робко спросила Кара, держась за пассажирскую дверцу.

— Думаю, да. Надеюсь.

Впереди предстояло немало дел, и многое могло пойти не так, тогда все будет напрасно.

Кара медлила, ожидая более уверенного ответа, но Пиппе нечем было ее подбодрить. Наверное, та все поняла, потому что залезла обратно в машину и крепко обняла Пиппу.

Потом сестры, глядя ей вслед, махали на прощание.

«Отлично, — кивнула себе Пиппа, сворачивая с холма. — Алиби готово».

Двигаясь вслед за луной, она ехала обратно к дому, где будет ждать ее Рави.

Глава сороковая

Когда Пиппа вернулась, родители уже легли в постель, но еще не спали.

— Я же сказала, не опаздывай, — прошипела мать, щурясь от тусклого света ночника. — Мы встаем в восемь, едем в «Леголенд».

— Время всего первый час, — пожала плечами Пиппа, стоя в дверях. — В универе буду ложиться еще позднее. Я тренируюсь.

Отчим хмыкнул в полудреме, прижимая к груди раскрытую книгу.

— Кстати, чтобы вы знали: я потеряла телефон.

— Что? Когда? — переполошилась мать, безуспешно пытаясь говорить вполголоса.

Отчим опять пробормотал что-то сквозь сон.

— На пробежке, наверное, — ответила Пиппа. — Скорее всего, выпал из кармана, а я не заметила. В понедельник куплю новый, не переживай.

— Надо быть бережнее с вещами, — вздохнула мать.

Ха! Сегодня Пиппе предстояло много чего сломать и испортить.

— Конечно, — ответила она. — Постараюсь. В общем, я спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, милая, — отозвалась мать.

Отчим тоже что-то буркнул.

Пиппа тихонько вышла. Проходя по коридору, она услышала, как мать просит отчима отложить наконец книгу, если он уже спит.

Пиппа вошла в свою комнату и закрыла дверь. Нарочно хлопнула: не слишком громко, чтобы не разбудить и без того сварливого Джоша, но при этом достаточно, чтобы мать услышала, как она ложится спать.

В комнате пахло отбеливателем. Пиппа заглянула в гардеробную и посмотрела в ведро. В нем плавали комки одежды и клейкой ленты. Она запихнула кроссовки поглубже в жидкость. Синий рисунок уже выцветал, пятна крови — тоже.

Отлично. Все идет по плану. Если не считать одной маленькой детали: Пиппа опаздывала на встречу с Рави. Только бы он не поднял панику — что не исключено, он такой. Надо выждать еще несколько минут, чтобы мать покрепче заснула.

Пиппа снова проверила содержимое рюкзака, сложив вещи в том порядке, в котором они понадобятся. Надела вторую резинку на волосы, завязав их в тугой пучок, натянула на голову шапочку и заправила под нее выбившиеся пряди. Подтянула лямки у рюкзака и принялась ждать у двери спальни. Медленно, в несколько этапов, чтобы ненароком не скрипнуть петлями, приоткрыла ее. Высунула голову и осмотрела лестничную площадку. Пригляделась к желтому свету в щели под дверью родительской спальни. Было слышно, как храпит отчим. Его вдохи и выдохи отмеряли ускользающее время.

Свет погас, коридор погрузился во тьму, и Пиппа выждала еще несколько минут. Затем закрыла дверь спальни и тихонько пошла к лестнице. Спускаясь, вовремя вспомнила, что надо перешагнуть скрипящую ступеньку.

Пиппа снова вышла на крыльцо и медленно притворила за собой дверь. Чуть слышно щелкнул язычок замка, вставшего в выемку. Впрочем, мать уже спит, и наверняка крепко: она привыкла к шумному храпу под боком.

Пиппа прошла мимо своей машины, вышла на Мартинсенд-вэй, свернула направо. Хотя время было позднее, страха она не испытывала. Разве что легкое волнение, совершенно обыденное и ничем не примечательное по сравнению с тем ужасом, который она пережила несколько часов назад и до сих пор носила в себе его отголоски.

Черная «ауди» ждала на перекрестке.

Рави, в свою очередь, увидел Пиппу, потому что фары замигали, прорезая тьму двумя белыми лучами.

Полночь давно миновала. Пиппа знала, что Рави ужасно нервничает из-за ее опоздания.

Натянув на пальцы рукав, она открыла дверцу и села.

— Уже восемнадцать минут первого! — Рави повернулся к ней, нервно округлив глаза. — Я тебя заждался. Думал, опять что-то случилось.

— Прости, — сказала Пиппа, так же через рукав закрывая дверцу. — Ничего не случилось. Просто немного опоздала.

— Немного — это минут шесть. — Рави по-прежнему буравил ее взглядом. — Вот на столько я опоздал, потому что пробраться через лес к дому Макса заняло больше времени, чем я думал. А восемнадцать минут — это уже слишком!

— Как у тебя все прошло? — спросила Пиппа, наклоняясь вперед, чтобы прижаться к нему лбом, как он частенько делал, пытаясь взять на себя часть ее головной боли или переживаний. Теперь настал ее черед забирать у него страхи, потому что эти чувства были понятны и легко гасились.

Рави заметно расслабился.

— Нормально, — вздохнул он. — Без приключений. Заехал к банкомату и на заправку. Расплатился карточкой. Рахул заметил, что я какой-то рассеянный, но решил, что мы с тобой поссорились. Все в порядке. Родители думают, я сплю. А что у тебя?

— Каким-то чудом обошлось без лишних проблем. Взяла у Макса все, что требуется. Машину забрал без происшествий?

— Ага, — отозвался Рави, окидывая взглядом темный автомобиль. — Какая у него все-таки крутая тачка! В доме по-прежнему тихо. Свет не горит. Он быстро уснул?

— Минут через пятнадцать или двадцать, — ответила Пиппа. — Нэт подбила ему глаз, чтобы выиграть мне лишнее время, но, по-моему, так даже лучше, больше вписывается в нашу легенду.

Рави на секунду задумался.

— Да, может, Макс утром решит, что именно поэтому у него так ужасно трещит голова. А телефон?

— Коннор с Джейми подкинули его в 21:40. Сразу после этого я позвонила Эппсу.

— Твое алиби? — уточнил Рави.

— Готово. С 21:41 до полуночи я была под прицелом камер. Мама уверена, что я сплю.

Рави задумчиво кивнул, глядя сквозь стекло на воздух, плывущий в ярком свете фар.

— Тогда будем надеяться, что нам удалось отложить время смерти хотя бы на три часа.

— Кстати, — сказала Пиппа, залезая в рюкзак, — нужно ехать и поскорее его перевернуть. Он уже довольно долго лежит на спине.

Она вытащила пригоршню латексных перчаток и одну пару передала Рави вместе с другой своей шапкой.

— Спасибо, — сказал тот, натягивая ее на затылок. Пиппа помогла ему заправить выбившиеся волоски. Затем Рави снял фиолетовые варежки, которые на нем были, и показал пальцы в хрустящих полиэтиленовых перчатках. — Вот все, что я нашел дома у матери.

Он протянул варежки Пиппе, и та засунула их в рюкзак.

— Кажется, я знаю, что подарю ей на день рождения.

Он завел машину; двигатель тихо загудел, вибрируя под ногами.

— Окружными дорогами? — уточнил Рави.

— Разумеется, — ответила Пиппа.

Глава сорок первая

Ворота «Грин Син лимитед» встретили их распахнутыми створками, но без особой приветливости, слепя глаза отблесками фар.

Рави притормозил и выключил двигатель. Когда стало тихо, они услышали звук мотора, работающего всю ночь на холостом ходу. Машина Джейсона Белла, стоявшая за воротами, старательно охлаждала тело.

Пиппа вышла и закрыла за собой дверцу. Та громко лязгнула на всю округу. Можно было не таиться: раз никто не услышал бы криков, то и этот шум никого не потревожит.

— Погоди, — сказала она, когда Рави вылез из машины и направился к открытым воротам. — Телефон, — напомнила ему Пиппа, шагая вдоль валунов, которые окаймляли дорогу.

У ближайшего большого камня в запечатанном пакете для сэндвичей лежал телефон Макса.

Мысленно вознеся очередную благодарность в адрес Джейми и Коннора, Пиппа наклонилась и взяла гаджет. Сквозь перчатки и пластиковый пакет нажала боковую кнопку и включила экран блокировки. Тот вспыхнул так ярко, что вокруг телефона проступил призрачный серебристый ореол. Наверное, неспроста: здесь много призраков: и самого Джейсона, и тех пятерых женщин, которых он убил, и Пиппы, гулявшей по окрестностям через «Гугл-панорамы».

Пиппа прищурилась и взглянула на яркий экран.

— Да! — воскликнула она и повернулась, показывая Рави большой палец в перчатке.

— Что такое? — спросил друг, торопливо подходя.

— Один пропущенный от Кристофера Эппса в 21:46. Еще два — от «Мамули» в 21:57 и в 22:09. И наконец, от «Отца» в 22:48.

— Отлично!

Рави растянул губы в улыбке, сверкнув в ночи зубами.

— Отлично, — согласилась Пиппа, пряча упакованный телефон в рюкзак.

Родители с Эппсом считали, что звонят Максу сообщить хорошие вести: Пиппа одумалась, приняла сделку и готова принести извинения. На деле же они угодили в расставленную ловушку. Звонки Максу попали на местную вышку мобильной связи. Тем самым он вместе со своим телефоном побывал на складе «Грин Син» в тот момент, когда здесь умирал человек.

Выходит, именно Макс Хастингс убил Джейсона Белла, а вовсе не Пиппа. Родители и адвокат только что помогли доказать его вину.

Пиппа встала, и Рави взял ее за руку, переплетая пальцы. Перчатки слиплись.

— Почти готово, сержант, — сказал он, прижимаясь губами к ее брови, саднившей в том месте, где скотч порвал кожу. — Последний рывок.

Пиппа посмотрела на него, проверяя, чтобы ни один темный волосок не торчал из-под шапки.

Они прошли через ворота и направились к темно-красным огням, тускло светящимся в ночи: задним фарам машины Джейсона, тихо гудящей двигателем.

Пиппа вновь уставилась на свое отражение в пассажирском окне — на лице отпечаталась долгая ночь — и открыла дверцу.

Внутри было холодно, очень холодно, пальцы закололо даже сквозь перчатки. Пиппа засунула голову в салон и увидела, как дыхание вырывается изо рта белым облачком.

Рави открыл дверцу напротив.

— Блин, холодно, — сказал он, хватая Джейсона за лодыжки через черный брезент, и поднял глаза, проверяя, взялась ли Пиппа за плечи покойника. — Готова? Раз, два, три. Взяли!

Они приподняли его, и Пиппа поставила ногу на сиденье, чтобы поддержать труп.

— Давай!

Руки слабели от тяжести, зато подстегивало стремление выжить. Осторожно, придерживая сверток коленом, они перевернули тело и положили обратно на сиденье. Теперь лицом вниз.

— Как он, кстати? — спросил Рави, когда Пиппа развернула край брезента, стараясь не глядеть на кровавую мешанину вместо затылка. Ею завладело чувство, будто все это сделала не она, а совершенно другой человек, потому что с той поры прошла целая сотня жизней.

Пиппа потрогала шею покойника, проверяя, как движутся мышцы под окровавленным воротником.

— Начинается окоченение. Челюсть и шея онемели, дальше пока не идет.

Рави вопросительно глянул на нее.

— Это хороший знак, — ответила Пиппа. — Процесс удалось затянуть, хоть и ненадолго. Даже до предплечий не дошло. Трупное окоченение обычно наступает в течение шести — двенадцати часов. Джейсон умер больше шести часов назад, а мышцы уплотнились только в верхней части тела. Хороший знак, — повторила она больше для себя, нежели для Рави.

— Вот и славно, — кивнул он. Слова слетели с его губ белым облачком. — А тот, другой признак?

— Трупные пятна?

Стиснув зубы, Пиппа распахнула брезент шире, наклонилась и осторожно приподняла рубашку, вглядываясь в кожу. Та выглядела зернисто-багряной, на ней темнели пятна от скопившейся внутри крови.

— Да, есть. — Пиппа поставила ногу на пол в машине, чтобы наклониться ближе. Затем протянула руку и приложила большой палец в перчатке к коже спины. От него остался след — маленькое белое пятнышко, островок, окруженный обесцвеченной кожей. — Ага, исчезают. Кровь еще движется.

— То есть…

— Теперь, когда мы его перевернули, кровь потечет вниз и уплотнится с другой стороны. Словно он и не лежал вверх тормашками почти пять часов. Мы выиграли время.

— Спасибо гравитации, — задумчиво кивнул Рави.

— Так, ладно… — Пиппа, наклонив голову, вылезла машины. — Теперь два этих процесса ускорятся, потому что пора…

— Подогреть покойничка.

— Может, хватит уже шутить?

— Просто разряжаю обстановку! — Рави вскинул руки в перчатках. — Такая у меня роль в нашей команде.

— Ты себя недооцениваешь, — буркнула Пиппа, затем ткнула пальцем в пакеты со льдом, разбросанные в салоне автомобиля. — Можешь их убрать?

Рави послушно сгреб пакеты в кучу.

— По-прежнему ледяные. Там и впрямь ужасно холодно.

— Да, мы молодцы, — согласилась Пиппа, открывая водительскую дверцу.

— Пойду отнесу их обратно. — Рави указал на пакеты со льдом.

— Только сполосни, вдруг они пахнут… сам знаешь чем, — напомнила Пиппа. — И еще. Посмотри, нет ли там чистящих средств. Антибактериального спрея, например, и тряпок. Хорошо бы найти веник, чтобы подмести волоски.

— Гляну, — сказал Рави и побежал к офисному зданию.

Пиппа села на водительское сиденье, покосившись через плечо на Джейсона Белла и стараясь не выпускать его из поля зрения. Снова они были одни, вдвоем в маленьком замкнутом пространстве. Пусть он мертв, Пиппе все равно было страшно: вдруг он схватит ее, едва она повернется спиной?

Какие глупости! Он мертв, умер шесть часов назад, хотя по виду совсем недавно. Мертв и беспомощен.

— Не думай, что я стану из-за тебя переживать, — тихо сообщила ему Пиппа, изучая кнопки и переключатели на передней панели машины. — Из-за такой-то твари…

Она нашла тумблер от кондиционера — в данный момент тот был настроен на самый холодный режим — и повернула его до упора в другую сторону, чтобы выемка уткнулась в ярко-красный треугольник. Вентиляторы и без того работали на полную мощность, воздух громко шипел, проходя сквозь отверстия. Пиппа подставила под ближайшее руку в перчатке и держала ее, пока воздух из прохладного не сменился теплым, а затем горячим. Они действовали наугад; Пиппа не знала, долго ли надо отогревать тело Джейсона. Воздух показался ей достаточно горячим, а времени у них было в обрез: предстояло разобраться с прочими декорациями. Но и затягивать не стоило, потому что от жары трупное окоченение и пятна появятся быстрее. Надо правильно поймать момент.

— Грейся, — сказала Пиппа и вышла из машины, захлопнув за собой дверцу.

Остальные двери она закрыла тоже, вновь заперев Джейсона в теплом салоне, в его временной могиле.

Сзади раздались шаги.

Пиппа обернулась, поперхнувшись судорожным вдохом. За спиной стоял Рави.

Она сердито уставилась на него.

— Извини, — произнес друг. — Смотри, что я нашел.

В одной руке он держал пакет, битком набитый аэрозолями, бутылками и тряпками для пыли. Поверх кучи лежал свернутый удлинитель, блестевший черным кабелем. Локтем другой руки Рави прижимал к себе красный пылесос, шланг от которого повесил на шею. На корпусе были нарисованы глазки, задорно глядящие в ночное небо.

— Глянь, что я нашел, — повторил Рави, слегка встряхнув пылесос, чтобы тот громыхнул мотором.

— Да, вижу, — ответила Пиппа.

— Заодно взял удлинитель; пропылесосим все, где ты ходила, на случай если остались волоски. И багажник заодно. — Он кивнул на машину Джейсона.

— Ага, — сказала Пиппа, нервно посматривая на невинную рожицу пылесоса, будто бы радовавшегося тому, что ему выпала возможность отмыть место преступления. — Боюсь, он оставит тебя без дела.

— Что, будет разряжать обстановку вместо меня? — спросил Рави. — Вот и здорово, он для этого больше подходит, а я возьму на себя руководящую роль. Соучредитель и генеральный директор «Рави энд Пиппа лимитед»…

— Рави!

— Ладно, извини. Нервы. Не привык так близко видеть покойников. Давай, за дело.

Они начали со склада, осторожно переступая через лужу крови. Убирать ее не требовалось, ее оставят как есть: в конце концов, Макс должен был где-то убить Джейсона. Вдобавок кровь нужна как сигнал, чтобы сообщить тем, кто первым прибудет на склад, что здесь случилось преступление и надо срочно вызывать полицию. Джейсона должны обнаружить еще не до конца окоченевшим.

Рави подключил удлинитель к розетке на складе и принялся пылесосить. Пиппа указывала ему, где именно, вспоминая, куда ее тащили и куда она бегала в слепой панике. Пятачок, где умер Джейсон, они старались не трогать.

Пиппа тем временем отмывала полки, держа в одной руке пульверизатор, а в другой — тряпку. Она ходила взад-вперед вдоль опрокинутого стеллажа, опрыскивала металлические стойки и вытирала все, к чему прикасалась. Нашла винт и гайку, которые сняла с полки, протерла их тоже. Ее отпечатки пальцев есть в полицейской базе; нельзя оставлять даже частичные.

Она снова, как по лестнице, взобралась по стеллажу и вытерла все, что могла трогать наверху: края металлических полок, пластиковые емкости с гербицидами и удобрениями, стену возле разбитого окна, даже протерла осколки зазубренного стекла, торчащие в раме, на тот случай, если ненароком их задела.

Осторожно спустившись, чтобы не мешать Рави, который пылесосил под стеллажами, Пиппа направилась к ящику с инструментами на верстаке в дальнем углу склада. Высыпала из него все содержимое: она могла тронуть что угодно, пока копалась внутри. Один за другим протерла каждый инструмент, даже сверла и болты, валявшиеся россыпью. Пузырек с моющим средством закончился, пришлось идти за новым. Пиппа вспомнила, как трогала записку от «синей» команды, поэтому оторвала бумажку, скомкала ее и сунула в карман рюкзака, чтобы забрать домой.

Когда дошла очередь до молотка, оказалось, что кровь на нем почти высохла, а с металла свисают пучки волос. Пиппа не стала их трогать, только старательно протерла рукоять, удаляя отпечатки. Потом положила молоток рядом с кровавой лужей, инсценируя место преступления.

Дверные ручки, замки, стальное кольцо с ключами от здешних дверей, выключатели, шкаф в офисном здании, который трогал Рави… Все вымыли несколько раз. Затем Пиппа снова протерла стеллаж. Наконец она подняла глаза, мысленно поставив очередную галочку, и глянула на экран одноразового телефона. Время перевалило за половину третьего; они занимались уборкой почти два часа, и Пиппа вся взмокла под толстовкой.

— Думаю, хватит, — сказал Рави, выходя из ангара с пустой канистрой в руках.

— Ага, — кивнула Пиппа, слегка запыхавшись. — Осталось разобраться с машиной. В первую очередь с багажником. Прошло почти два часа. — Она бросила взгляд через открытую дверь в темную ночь. — Думаю, пора.

— Можно доставать? — уточнил Рави.

Он собирался отпустить очередную кулинарную шуточку вроде «выкладывать на блюдо», однако в последний момент передумал.

— Да. Надо снова его перевернуть, но я не хочу, чтобы окоченение зашло слишком далеко. По моим ощущениям, сейчас там, в машине, больше сорока градусов. Надеюсь, тело согрели градусов до тридцати. Оно начнет остывать, как только окажется на улице, примерно на один градус каждый час, пока не достигнет температуры окружающей среды.

— Объясни, как это позволит избежать наказания за убийство? — спросил Рави, теребя крышку канистры.

— Если его найдут вовремя и судмедэксперт осмотрит тело на месте происшествия — допустим, в шесть утра, то есть уже скоро, — то, измерив температуру и отсчитав положенное время, сделает вывод, что Джейсон умер часов в девять или десять вечера. Степень окоченения и трупные пятна это подтвердят.

— Ясно. Тогда давай вытаскивать.

Рави вышел вслед за Пиппой на улицу и заглянул в окно машины.

— Погоди. — Пиппа встала на колени рядом с открытым рюкзаком. — Мне нужны вещи, которые я взяла у Макса.

Она взяла пакет с серой толстовкой, а также белые кроссовки и кепку. Рави потянулся за обувью.

— Что ты делаешь? — спросила Пиппа резче, чем хотелось бы.

Рави вздрогнул и отдернул руку.

— Хочу надеть его ботинки… — неуверенно произнес он. — Я думал, мы должны оставить следы там, где бросим тело. Ну, чтобы отпечаталась подошва.

— Разумеется, — сказала Пиппа, доставая из сумки кое-что еще. — Поэтому вот что у меня есть. — Неведомый предмет оказался пятью парами скомканных носков. — Я сама надену кроссовки. И сама его оттащу.

Она расстегнула кеды и один за другим принялась натягивать носки.

— Я тебе помогу.

— Нельзя. — Пиппа сунула увеличенную в размере ногу в кроссовку Макса и туго затянула шнурки. — Должна остаться только одна пара следов. Макса. Тебе нельзя нести тело. Это должна сделать я. Я его убила, я втянула нас в эту историю.

Она встала, проверяя, как сидят кроссовки.

— Не ты нас втянула, а он. — Рави показал большим пальцем на тело Джейсона. — Ты уверена, что справишься?

— Если Макс способен затащить труп в кусты, то и я смогу.

Пиппа извлекла из пакета толстовку Макса и натянула ее поверх своей. Рави помогал, стараясь не задеть шапку, прикрывавшую голову.

— Хорошо. — Он отошел на шаг и окинул ее взглядом. — Давай хотя бы вместе вытащим его из машины.

Да, здесь помощь не помешает. Пиппа кивнула, подходя к задней дверце. Рави обошел машину с другой стороны.

Двери они открыли одновременно.

— Ого. — Рави аж попятился. — А здесь жарко.

— Хватит! — рявкнула Пиппа.

— Чего? — Он посмотрел на нее поверх брезента. — Не собирался я шутить про духовку. Я знаю, когда уже слишком!

— Ну да, конечно.

— Я просто хотел сказать, что здесь жарко. Как по мне, больше сорока градусов. Все равно что открыть духовку — в лицо пышет жаром.

— Ладно, давай, подтолкни его ко мне.

Пиппе удалось вытащить тело из машины. Завернутые в брезент ноги Джейсона с гулким стуком упали на гравий.

Она осторожно уложила труп на землю, вернулась к своему рюкзаку, открыла передний кармашек и вытащила надежно запечатанный пакет с маленьким пучком светлых волос.

— Пригодятся, — объяснила она Рави, засовывая пакет в карман толстовки Макса.

— Оставишь его в брезенте?

Рави глядел, как она ворочает тело, пытаясь поднять Джейсона за плечи.

— Да, пусть так и остается, — сказала Пиппа, кряхтя от усилий. Она с трудом потащила Джейсона, радуясь, что он замотан в брезент и мертвое лицо не маячит у нее перед глазами. Пятки покойника цеплялись за камешки. — Макс вполне мог его завернуть.

Пиппа волокла за собой мертвеца, стараясь не думать, чем, собственно, занимается. Она воздвигла в сознании барьер, преграду, за которую не пускала лишние мысли. Это лишь очередная галочка в списке дел. Вот и все. Простая задача, которую нужно выполнить. Строчка в плане. Ничего особенного.

«За одним маленьким исключением», — напомнил ей мрачный голос, тот самый, который прятался на задворках сознания и старательно подтачивал ее барьер.

Есть маленький нюанс: на дворе глубокая ночь, тот самый момент, когда она перетекает в утро, а Пиппа Фитц-Амоби прячет покойника.

Глава сорок вторая

Тело Джейсона оказалось неожиданно тяжелым. Пиппа волокла его с большим трудом, стараясь не думать о том, что именно держит в руках.

Когда камни сменились травой, тащить стало легче, хотя каждые два шага приходилось оглядываться, чтобы не споткнуться о корни.

Рави неловко топтался возле машины.

— Я пока займусь багажником, — предложил он.

— В первую очередь протри пластиковые борта, — крикнула Пиппа, еле переводя дыхание. — Я их трогала.

Рави поднял большой палец и отвернулся.

Пиппа на секунду прислонила Джейсона к ноге, чтобы дать рукам передышку. Мышцы плеч ужасно ныли. Но надо идти дальше. Такова ее работа, ее бремя.

Она потащила Джейсона к деревьям. Под кроссовками Макса хрустели опавшие листья. Пиппа опустила труп на землю, вытянула ноющие руки, поводила головой из стороны в сторону, повертела шеей. Посмотрела на луну, молча спросила ее, какого хрена она, собственно, творит. Затем опять взялась за покойника.

Джейсон ногами сгребал листья, волоча их за собой, словно собирал матрас для последнего пристанища.

Далеко Пиппа заходить не стала. Нет необходимости. Она углубилась в лес примерно на сорок шагов, туда, где погуще росли деревья, и уложила Джейсона на землю. Брезент зашуршал, листья зашелестели.

Пиппа толкнула сверток в бок, переворачивая жесткое тело. Теперь покойник лежал лицом вверх, и кровь внутри снова потекла на спину.

Вдалеке гудел пылесос.

Когда она перевернула тело, брезент сдвинулся, и Пиппа напоследок увидела мертвое лицо. Этот образ отпечатался на внутренней стороне век: очередной кошмар, который будет поджидать ее в темноте всякий раз, когда она моргнет. Джейсон Белл. Душитель из Слау. Убийца КЛ. Монстр, замучивший многих.

Джейсона кошмары не мучили. Ему нравилось видеть жертву замотанной скотчем, всю в синяках, негнущуюся и неподатливую, будто тело слеплено из бетона, а не из живой плоти. Завернутую куклу, трофей. Он запомнил бы лишь те чувства, которые испытал в момент ее смерти.

Азарт. Возбуждение.

Власть.

Так что Пиппа с радостью запечатлеет в памяти его мертвое лицо. Ей больше не надо испытывать страх, она победила — а он умер, и вид его мертвого тела станет для нее наградой, трофеем, хочет она того или нет.

Она развернула брезент, обнажив верхнюю половину тела, и вытащила пакетик из кармана. Вскрыла упаковку, засунула туда пальцы в перчатке. Присела на корточки, посыпала волосками рубашку Джейсона, пару штук сунула ему за воротник. Мертвая рука не гнулась, но Пиппа запихнула несколько волосков в щель между большим и указательным пальцами. Еще один волос Пиппа в слабом лунном свете заправила под ноготь большого пальца на правой руке.

Выпрямилась, закрыла пакетик, убрала в карман. Придирчиво осмотрела Джейсона, мысленно представляя разыгравшуюся здесь сцену. Мужчины поссорились, затеяли драку. Опрокинули стеллаж на складе. Джейсон ударил Макса по лицу, оставив синяк под глазом и, возможно, вырвав у него прядь волос. Смотрите, вот они, застряли под ногтями и в складках кожи. Макс ушел очень злой, потом вернулся с молотком и подкрался к Джейсону сзади. Сгоряча пробил ему затылок. Успокоился и понял, что натворил. Завернул тело в брезент, утащил в лес. Постарался отмыть место преступления, но не догадался прикрыть голову. Стер отпечатки с орудия убийства и прочих поверхностей, а про волосы, бедолага, совсем забыл. Не подумал, растерялся. Запаниковал.

Пиппа ногой накинула брезент на Джейсона. Ногой в кроссовке Макса. И несколько раз обошла вокруг тела.

Эх, Макс, тебе не следовало надевать кроссовки со столь необычным рисунком на подошве! И уж конечно, не стоило оставлять телефон включенным, пока ты убивал человека.

Пиппа развернулась и зашагала обратно. Мертвый Джейсон ничего не сказал ей вслед.

Она зашла на склад и отряхнула с кроссовок грязь.

— Эй, я только что пропылесосил! — нарочито возмутился Рави.

Он хотел успокоить ее, сделать вид, будто не происходит ничего необычного. Пиппа понимала это, но ей было не до того: она погрузилась в свои мысли, старательно перебирая оставшиеся пункты плана.

— Это Макс принес грязь, когда вернулся, — тихо сказала она и шагнула вперед к луже крови. Поставила ногу на пятку и вдавила носок прямо в красную подсохшую жижу.

— Зачем? — удивился Рави.

— Макс на обратной дороге случайно наступил в кровь, — ответила она, присаживаясь на корточки и окуная в лужу краешек рукава. На серой ткани осталось красное пятнышко. — Пара капель попала на одежду. Дома он попытается застирать пятно, но ничего не выйдет.

Она снова вытащила из кармана пакетик и оставшиеся волоски вытряхнула в лужицу липкой крови.

Потом подошла к Рави, оставляя левой кроссовкой красные следы, к третьему шагу почти исчезнувшие.

— Ясно, — сказал Рави. — Можно вернуть Пиппу обратно? Не хочу видеть перед собой Хастингса.

Пиппа встряхнулась, подняла на него отсутствующий взгляд, и глаза у нее потеплели.

— Да, конечно.

— Вот и хорошо. Багажник я вымыл. Пропылесосил четыре раза. И верх, и крышку. Протер с мылом все пластиковые детали. Двигатель выключил, ключи тоже помыл. Пылесос и моющие средства вернул на место. Грязные тряпки сложил тебе в рюкзак. Надо убрать все твои следы. И мои заодно.

Пиппа кивнула.

— Остальное за нас сделает огонь.

— Кстати… — Рави встряхнул канистру, которую держал в руке, и внутри заплескалась жидкость. — Мне удалось выкачать бензин из газонокосилки. Нашел на полке шланг; надо вставить его в бак, дунуть, и бензин потечет сам.

— От шланга тоже придется избавиться. — Пиппа мысленно добавила очередной пунктик в список улик.

— Да, конечно, вместе с твоей одеждой. Как думаешь, этого хватит? — спросил Рави, снова встряхнув канистру.

— Наверное, надо еще.

— Мне тоже так кажется. Ладно, пойдем.

Рави подошел к ближайшей газонокосилке, Пиппа помогла ему заправить в бак конец шланга, рукой в перчатке зажала отверстие и дунула в трубку.

Сильно запахло бензином, и желто-коричневая жидкость потекла по трубке. Наполнив канистру до краев, они взяли другую и перешли к следующей косилке.

У Пиппы начала кружиться голова — то ли от паров бензина, то ли от недосыпа, то ли от путешествия к смерти и обратно. Она помнила, что воспламеняются именно пары, а не жидкость. Еще чуть-чуть, и она неминуемо вспыхнет…

— Почти на месте, — сказал Рави, обращаясь то ли к ней, то ли к канистре в руках. — Надо чем-то разжечь…

Пиппа оглядела помещение, присматриваясь к содержимому на полках.

— Вот, — сказала она, подходя к коробке, набитой пластиковыми горшками для рассады. Оторвала несколько кусков картона и сунула их в карман.

— Отлично, — кивнул Рави, беря две полные канистры.

Третья досталась ей. Она оказалась неожиданно тяжелой: мышцы до сих пор ныли от груза мертвого тела.

— Нужно развести огонь и здесь, — сказала Пиппа, обливая бензином ряд газонокосилок и оставляя за собой шлейф, ведущий на склад химикатов. — Пусть пожар разгорится посильнее. Заодно выбьет окна, чтобы мое не бросалось в глаза.

— Ага, не хватало еще лишних подозрений, — согласился Рави, локтем выключив свет.

Пиппа облила верстак, Рави шагнул к перевернутому стеллажу и, высоко подняв канистру, плеснул бензином на полки, щедро разбрызгивая жидкость по пластиковым чанам.

Они облили все помещение: и стены, и пол, — проложили ручеек рядом со средством от сорняков, стекавшим в желоб. Канистра Пиппы почти опустела; последние капли она выплеснула на землю, когда огибала лужу крови: нельзя, чтобы та тоже сгорела. Огонь должен привести сюда полицейских, а кровь — направить их по следу Джейсона. Тогда эта ночь наконец закончится: огнем и страшной находкой в лесу.

Рави вылил остатки содержимогоканистры и бросил ее на пол.

Пиппа вышла на улицу и подставила лицо ночному ветру, вдыхая его до тех пор, пока в голове не прояснилось. Рави встал рядом и взял ее за руку, простым и обыденным жестом вернув в реальность. В другой руке он держал последнюю канистру.

Пиппа кивнула.

Рави повернулся к внедорожнику Джейсона. Начал с багажника: смочил ковровое покрытие пола и пластиковые стенки. Плеснул на мягкий потолок. Облил кресла. Канистру оставил на заднем сиденье, где прежде лежал Джейсон; на донышке плескалось немного бензина.

«Бум!» — изобразил он руками.

Пиппа натянула бейсболку Макса поверх своей шапочки — аккуратно, чтобы та не касалась кожи с волосами и на ней не осталось следов. В рюкзаке лежал еще один, самый нужный им предмет. Пиппа достала зажигалку, которой мать каждый вечер поджигала в доме свечку с пряностями.

Зажав ее между пальцами, она вытащила из кармана клочок картона.

Щелкнула зажигалкой, и на конце расцвело маленькое голубое пламя. Пиппа прижала его к уголку картона. Тот занялся. Пока огонь набирал силу, она что-то тихо шептала ему, приветствуя в этом мире.

А потом бросила картонку в багажник.

С громким ревом вырвался вихрь ярко-желтого пламени. Невыносимо жаркого, горячего настолько, что пересыхало в глазах и во рту.

— Ничто не очищает лучше огня, — сказала Пиппа и протянула зажигалку со вторым куском картона Рави.

Тот зашагал к складу.

Колесико щелкнуло, и новорожденное пламя медленно, словно нехотя ухватилось за картон. Рави бросил его в реку жидкости, и крохотный огонек взметнулся стеной выше человеческого роста. Взвыли призраки: пламя расплавило пластик и принялось скручивать металл.

— Всегда втайне мечтал спалить какой-нибудь дом, — признался Рави, возвращаясь к Пиппе и снова беря ее за руку.

Пальцы сплелись. Гравий хрустнул под их ногами, пламя за спиной вспыхнуло сильнее.

— Что ж, — хрипло сказала Пиппа: горло все-таки обожгло. — Поджог — еще одно преступление, которое можно вычеркивать из списка задуманных дел.

— Хороший комплектик мы собрали сегодня, — кивнул Рави.

Они зашагали к машине Макса, стоявшей возле распахнутых ворот.

Металлические столбы с шипами больше походили на разинутые челюсти, бессильно выплевывающие добычу, пока туша монстра корчилась и горела.

Проходя сквозь ворота, Пиппа моргнула, представляя, как эти самые ворота будут выглядеть через несколько часов, обмотанные желтой полицейской лентой. Вокруг в дымных сумерках будут гудеть голоса и трещать рации, а еще скрипеть колесами каталка с продолговатым черным свертком.

Полиции надо просто идти на свет и следовать подсказкам. Больше от них ничего не требуется.

Отныне все, что будет дальше, от Пиппы не зависит.

Она села за руль, а Рави лег на заднее сиденье. Ему показываться нельзя. Они поедут в Литтл-Килтон по трассе, стараясь засветиться на каждой камере, что есть по пути. Только за рулем будет не Пиппа, а Макс Хастингс, который едет домой после того, как проломил человеку голову и спалил место происшествия. Вот он — сидит в толстовке с накинутым капюшоном и в бейсболке, камеры видят в окнах его силуэт. Он вдавливает кроссовки в педали, оставляя на них кровавые следы.

Машина тронулась с места в тот самый момент, когда захлопали взрывы — взлетали на воздух косилки, словно выстрелы в ночи.

В груди Стэнли расцветали шесть дыр.

Желтые вспышки, озарявшие небо, бледнели в зеркале заднего вида.

«Их обязательно услышат», — сказала себе Пиппа, пока Макс вел машину.

Низкую луну заволокло густым дымом.

Глава сорок третья

После убийства Джейсона Белла Макс вернулся домой в 3:27.

Пиппа заехала во двор и припарковала машину на прежнем месте. Заглушила двигатель. Фары погасли, и наступила темнота.

Рави поднялся с заднего сиденья и размял шею.

— Круто, что у нас чуть не кончился бензин. Только этого не хватало, нам же нынче было мало адреналина.

— Да уж! — выдохнула Пиппа. — Это был неожиданный поворот сюжета.

Естественно, заправиться по дороге они не могли; предполагалось, что за рулем сидит Макс, а на заправках повсюду камеры. Они все-таки дотянули до дома, хоть Пиппа и косилась каждые пять секунд на сигнальную лампочку.

— Я пойду одна, — сказала она, хватая рюкзак и вытаскивая ключи от машины. — Надо действовать быстро и тихо. Не знаю, крепко ли он спит и скоро ли очнется. А ты ступай домой.

— Я подожду, — отозвался Рави, выбираясь из салона и осторожно закрывая за собой дверцу. — Хочу убедиться, что он крепко спит.

Пиппа глянула на Рави в темноте и заметила красные прожилки у него в глазах, когда щелкнула брелоком, запирая машину Макса.

— Он без сознания, — напомнила она.

— И все равно опасен. Я подожду. Иди, действуй.

— Хорошо.

Пиппа бесшумно подошла к входной двери, вставила ключ в замок и скользнула в темный дом.

Было слышно, как на диване хрипло дышит Макс. Пиппа старалась шагать в такт его выдохам, пряча за ними свои шаги. Подошла, вытерла ключи от машины о толстовку Макса — голыми руками их не трогали, но лишняя предосторожность не помешает.

Сперва она поднялась на второй этаж, потоптавшись немного, чтобы грязь с места преступления попала на ковер. Включила в спальне Макса свет и бросила рюкзак на пол, сняла кепку и стянула через голову его толстовку, стараясь не сдвинуть свою шапочку. Проверила ткань: не зацепились ли за нее темные волоски. Чисто.

Осмотрела рукава, нашла тот, который был испачкан кровью. Бесшумно пересекла лестничную площадку и зашла в ванную. Включила свет. Окунула рукав в воду и потерла его пальцами в перчатках, размазывая кровь в белесое едва заметное коричневое пятно. Отнесла толстовку обратно в спальню. Разгребла одежду, лежавшую в корзине для белья, и серую толстовку затолкала на самое дно.

Потом расшнуровала кроссовки; ступни в пяти лишних носках казались непривычно большими и нелепыми. На зигзагообразном рисунке подошвы до сих пор виднелись бурые пятна засохшей грязи, от которой отваливались комочки. Пиппа убрала их в самый дальний угол шкафа, поставив впереди другую пару обуви. Спрятала подальше от глаз, чтобы Макс не нашел их раньше времени. Пусть это сделают криминалисты, которые будут обыскивать дом.

Бейсболку она тоже положила на место и закрыла шкаф. Вернулась к своему рюкзаку, надела собственные кроссовки и достала пакет с телефоном Макса. Крадучись, спустилась в гостиную. На цыпочках приблизилась к дивану, гадая о том, где бы спрятаться, если вдруг на скуластом лице распахнутся глаза.

Еще один шаг, и Пиппа увидела Макса. Тот лежал в прежней позе: прижимаясь щекой к подлокотнику дивана. На пакет растаявшего горошка стекала ниточка слюны. Вокруг глаза темнел синяк. Дышал Макс так глубоко, что содрогался всем телом.

Он по-прежнему без сознания. Пиппа на всякий случай толкнула локтем диван, готовая пригнуться, если Макс вдруг шевельнется. Но он даже не вздрогнул.

Она шагнула вперед, вытащила телефон из пакета для сэндвичей и положила на кофейный столик. Взяла синюю бутылку, отнесла на кухню, хорошенько промыла несколько раз и наполнила чистой водой, чтобы на дне не осталось следов наркотика.

Затем поставила ее обратно на кофейный столик, открыв носик. Уставилась в лицо Макса. Тот тяжко, почти с надрывом втянул в себя воздух.

— Вот так, — прошептала Пиппа, глядя на него сверху вниз.

Макс Хастингс. Ее злейший враг. Кривое зеркало, с которым она постоянно себя сравнивала.

— Хреново, когда тебе подсыпают отраву и ломают жизнь, правда?

Она вышла из дома, пряча глаза от слишком ярких звезд.

— Все хорошо? — спросил Рави.

Из груди Пиппы вырвался прерывистый выдох. Вопрос задел ее глубже ожидаемого, отозвался эхом в животе и засел внутри. Нет, нет ничего хорошего. После сегодняшней ночи она никогда не станет прежней.

— Устала… — Пиппа встряхнулась, беря себя в руки. Сдаваться рано. Еще не все закончилось, хотя конец уже близок. — Все замечательно. Осталось только снять скотч с камер.

Тем же способом, что и прежде, она подкралась к фасаду, сняла скотч, потом обошла дом сзади и освободила вторую камеру. Не она, конечно же, а Макс Хастингс. Пиппа в последний раз влезла в его шкуру. То, что она увидела в его голове, ей не понравилось.

Ему, впрочем, в ее голове тоже были не рады.

Рави ждал на залитой лунным светом улице. Луна по-прежнему указывала путь.

Наконец можно было снять перчатки.

Рави проводил ее до дома. Они не разговаривали, просто держались за руки, будто отдали все до последнего и слов больше не осталось, не считая одной фразы, которая единственная имела смысл.

На прощание Рави обнял Пиппу чересчур крепко, словно боялся, что она исчезнет. Сегодня с ней это уже случилось: она исчезла и успела с ним попрощаться.

Пиппа уткнулась носом ему в плечо.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я люблю тебя, — эхом отозвался он.

Пиппа впитала эту фразу, заставляя Рави в своей голове повторять ее снова и снова, пока бесшумно отпирала дверь и заходила в дом.

Она поднялась по скрипучей лестнице в свою комнату, где до сих пор пахло отбеливателем.

И заплакала.

Упала на кровать и накрыла лицо подушкой, спрятавшись под ней точно так же, как этого хотел Убийца КЛ. Принялась тихо и мучительно выть, раздирая горло и распутывая тугие узлы в груди.

Пиппа оплакивала девушку, которой никогда не станет.

Однако вскоре заставила себя успокоиться и встать, потому что дела еще не закончились. От невиданной прежде усталости заплетались ноги, и она спотыкалась о ковер, как ходячая покойница.

Пиппа осторожно вынесла ведро с отбеливателем из комнаты, шагая по коридору в такт храпу отчима. Зашла в ванную, там снова приняла душ, потом медленно вылила содержимое ведра в канализацию. С одежды сочилась вода, отбеливатель местами выел цвет.

Ведро вместе с вещами Пиппа отнесла обратно в комнату и плотно прикрыла дверь, однако запирать не стала: в ближайший час ей предстояло несколько раз ходить туда и обратно. Из рюкзака она достала большой пластиковый пакет для морозилки — теперь пустой, — накрыла им ковер и высыпала на него мокрые вещи. Добавила к ним содержимое из рюкзака: все, что требовалось уничтожить. Нельзя, чтобы эти вещи вывели на след истинного убийцы. Пиппа знала, как утилизировать их правильно.

Из верхнего ящика она взяла большие ножницы с красной пластиковой ручкой. Встала над грудой вещей и окинула их взглядом, мысленно сортируя по разным категориям. Работу она разделила на маленькие, но вполне выполнимые задачи.

Топ	Грязные тряпки
Легинсы	Таблетки рогипнола
Толстовка	Запасное нижнее белье
Кроссовки	Запасная футболка
Резиновый шланг	Клейкая лента
Перчатки из «Грин Син» — 2 пары	Одноразовый телефон
	Варежки Ниши Сингх
Латексные перчатки — 3 пары	Одноразовый телефон Джейсона

Она начала с самого первого предмета: подобрала уродливый, покрытый белыми пятнами топ, который надела этим утром. Ржавые брызги крови вроде бы исчезли, но следы все равно остались в ткани; их ничем оттуда не вытравить.

— Гадство, это был мой любимый топик, — пробормотала Пиппа под нос, берясь за ножницы и разрезая эластичный материал на тонкие полоски, а затем квадратики.

То же самое она проделала с легинсами, толстовкой и прочей одеждой, которая соприкасалась с Джейсоном Беллом. Тряпки ждала та же участь. Пиппа резала их и кромсала, представляя события, которые разворачиваются в пятнадцати километрах отсюда: пожарная бригада, наверное, уже мчится тушить пожар на складе по звонку обеспокоенного соседа, услышавшего в ночи взрывы и понявшего, что это не фейерверки.

Перед Пиппой скопилась мокрая груда из разномастных клочков ткани.

Затем последовали перчатки: Пиппа покромсала латекс на сантиметровые куски. Перчатки из «Грин Син» были намного толще и плохо поддавались ножницам, но Пиппа упрямо изрезала и их, особо постаравшись уничтожить логотип. Фиолетовые варежки вроде не указывали на место преступления, но Рави в них забирал машину Макса, в салоне могли остаться волокна; их тоже следовало уничтожить. Ошибок допускать нельзя, даже микроскопических, — они могут сорвать весь план и стать причиной ее гибели.

Пиппа изрезала в клочки и полосы скотча, обнаружив, откуда взялась проплешина в левой брови: тонкие волоски застряли в ленте, которой было обмотано лицо. Наконец, она искромсала на мелкие кусочки резиновый шланг, к которому они с Рави прикасались губами. Кроссовки и два одноразовых телефона отложила в сторону; от них надо избавиться другим способом, а вот остальное отправится в положенное место, то есть в унитаз.

Слава богу, существует центральная канализация. Если трубы в доме не забьются — а Пиппа нарочно порезала ткань как можно мельче, — то компрометирующие улики скоро окажутся в очистных сооружениях, и их путь отследить уже не смогут. Не говоря уж о том, что их в принципе нельзя будет найти: какой только хлам люди не спускают в унитаз. Все это фильтруется и в конечном итоге оказывается где-нибудь на свалке или сжигается в печи.

Никаких следов. Гарантированно. Сто процентов.

В первую очередь Пиппа схватила прозрачный пакетик с оставшимися таблетками рогипнола; ей не хотелось их видеть, она себе не доверяла. Еще она взяла пригоршню изрезанных клочков, тихонько прошла в ванную, закрыла дверь, выбросила все это в унитаз и нажала кнопку слива.

С пылающими щеками она смотрела, как улики исчезают в трубе. Таблетки унесло последними. Родители с братом проснуться не должны, они всегда спят как убитые. Шум от слива незначительный, особенно при закрытой двери.

Бачок наполнился снова. Вот и хорошо. Не стоит торопиться, надо брать небольшую горстку и выжидать несколько минут между смывами, чтобы не возник засор.

Пиппа быстро прикинула в уме. Один туалет здесь, второй — внизу, рядом с входной дверью. Два туалета, маленькие порции, большая куча улик. Времени уйдет немало. Надо успеть до утра.

С другой стороны, нельзя спешить и бросать слишком много, иначе трубы забьются.

Пиппа вернулась за второй горстью, сгребла ее двумя руками, крадучись спустилась по лестнице — перепрыгнув через третью ступеньку — и бросила в унитаз.

Она по очереди ходила то в ванную, то в туалет на первом этаже, чтобы бачок успевал заполниться. И вздрагивала всякий раз, когда спускала воду, испытывая приступ паники, потому что казалось, что система не наполняется, трубы забились и все кончено, она проиграла… А потом вода принималась литься снова.

Интересно, вызвали уже полицию? Пожарные наверняка увидели сгоревшую машину и почувствовали запах бензина. Поджог очевиден. Или они сперва должны потушить огонь и обнаружить следы крови на бетонном полу?

Очередная горсть. Очередной приступ паники. Пиппа словно отключилась, позволяя рукам делать всю работу за нее.

Спуститься, подняться, взять горсть, смыть.

В шесть утра она словно встрепенулась, возвращаясь к жизни, и опять задумалась, прибыла ли полиция на место происшествия, ведь пожарные наверняка заподозрили неладное. Очевидно, что на складе дрались и, возможно, кого-то ранили или даже убили. Там валяется молоток — явное орудие преступления. Наверное, уже начали поиски пострадавшего. Вряд ли они займут много времени: мертвеца, завернутого в брезент, должны обнаружить довольно скоро.

Наверное, на место преступления уже вызвали следователей. Может быть, самого инспектора Хокинса, и тот, встревоженный ранним звонком в выходной день, сейчас натягивает темно-зеленую куртку, звонит криминалистам и просит их немедленно выехать.

Спуститься. Смыть. Подняться. Взять.

«Оцепите место преступления! — рявкает Хокинс, и ранний утренний холодок кусает ему щеки. — Где же криминалисты? Не смейте приближаться к телу, пока не сделаем фотографии и слепки с отпечатков обуви!»

Смыть.

Время замерло между шестью и семью часами. Судебно-медицинский эксперт в белом пластиковом костюме уже наверняка приехал на место преступления. Что он сделает в первую очередь? Измерит температуру тела? Пощупает мышцы на предмет окоченения? Надавит большим пальцем на кожу спины, чтобы увидеть, меняет ли та цвет? Теплый, жесткий, бледный; Пиппа повторяла это как мантру.

Теплый. Жесткий. Бледный.

Наверное, сейчас тело осматривают. Делают снимки. Хокинс наблюдает со стороны. Все это происходит совсем рядом, в пятнадцати километрах отсюда, с человеком, который изначально затеял эту порочную игру и взялся решать, останется Пиппа в живых или нет.

Спуститься. Смыть.

Интересно, убитого уже опознали? Инспектор Хокинс был с ним знаком: они приятельствовали и, возможно, даже дружили. Он хорошо знает его в лицо. Когда он сообщит жене Джейсона? Когда позвонит Бекке?

Пальцы Пиппы заскребли по прозрачному пластиковому пакету, лежащему на ковре. Почти все, осталось четыре кусочка. Один, кажется, от бывших легинсов, два — от латексных перчаток и еще один — от толстовки.

Пиппа выпрямилась, вздохнула и нажала кнопку смыва, наблюдая за тем, как самый последний водоворот уносит прочь остатки улик.

Все исчезло.

Будто никогда и не было.

Пиппа разделась и приняла душ. На коже не осталось следов, но она все равно казалась грязной и замаранной. Черную толстовку и легинсы Пиппа бросила в корзину для стирки; на них не должно быть ничего компрометирующего, но все равно лучше постирать при высокой температуре.

Натянула на себя пижаму и завернулась в одеяло, заметно подрагивая.

Глаза закрывать нельзя. Веки неудержимо тянуло вниз, но все равно нельзя, потому что в любую минуту…

Из спальни родителей донеслась трель будильника. Нежное птичье пение показалось до ужаса противным: мать, как всегда, поставила звук на полную громкость. Наверное, так и должен звучать конец света, когда стая безголовых голубей бросается в окно.

7:45, несусветная рань для воскресенья. Однако родители Пиппы пообещали отвезти Джоша в «Леголенд».

Пиппа в «Леголенд» не поедет.

Не может, потому что ее всю ночь рвало и она сидела на унитазе. То так, то эдак желудок сводило судорогой. Поэтому она и спускала сто раз воду. Поэтому и поставила в спальню ведро. Поэтому оно пахнет отбеливателем — она пыталась убрать запах рвоты.

Из коридора донеслись голоса: мать разбудила Джоша, и тот взволнованно заверещал, вспомнив причину. Слышались и другие звуки: вот отчим встал с кровати и шумно вздохнул, потягиваясь.

Вот поскреблись пальцами в дверь Пиппы.

— Открыто, — скрипуче пробурчала Пиппа.

Ей даже не пришлось притворяться. Может, она и впрямь больна? Причем болеет уже давно, задолго до того, как все началось?

Мать заглянула и тут же сморщила нос.

— Как сильно пахнет хлоркой… — в замешательстве сказала она и уставилась на ведро, стоявшее возле кровати. — О нет, дорогая, тебе нездоровится? Джош говорит, всю ночь слышал, как в туалете спускают воду.

— Меня тошнило, — простонала Пиппа. — И не только. Простите, не хотела никого будить. Даже ведро взяла, но от него пахло рвотой, пришлось помыть средством для унитаза.

— Ох, милая моя…

Мать подошла, села на край матраса и прижала тыльную сторону ладони к ее лбу.

Пиппа чуть не расплакалась: до того нормальной показалась ей эта сцена. Мать не знала, что еще чуть-чуть, и она лишилась бы дочери. А может, и лишится вскоре, если план подведет и цифры, которые судмедэксперт сообщит Хокинсу, окажутся не такими, как следует. Пиппа могла упустить что-то из виду, или вскрытие обнаружит новые улики…

— Ты и впрямь горячая. Неужели подхватила ротавирус? — спросила мать.

Голос у нее был таким же мягким, как и руки. Пиппа ужасно радовалась, что жива и может быть рядом с ней.

— Не знаю… Думаю, просто что-то съела.

— А что ты ела?

— Мы ездили в «Макдоналдс», — призналась Пиппа с бледной улыбкой.

Мать в притворном возмущении округлила глаза.

— Скажу Джошу, что мы никуда не едем, — решительно заявила она, оглянувшись на дверь.

— Не надо, — отмахнулась Пиппа. — Езжайте.

— Но ты болеешь! — сказала мать. — Нельзя же тебя бросать.

Пиппа покачала головой.

— Если честно, мне уже лучше. Наверное, все прошло. Просто хочу спать. Правда. Езжайте… Представь, как Джош будет капризничать.

Мать улыбнулась и погладила Пиппу по щеке. Только бы не почувствовала, что ее трясет.

— Да, верно. А с тобой точно все будет хорошо? Может, попросить Рави — пусть тебя проведает?

— Мама, честное слово, все нормально. Просто хочу поспать. Отоспаться за ночь.

— Ладно. Давай хотя бы налью тебе воды.

Разумеется, отчим, услышав, что Пиппа больна и никуда не едет, тоже заглянул к ней.

— Моя маленькая Пиппетка!.. — сказал он, присаживаясь рядом, отчего матрас заметно просел. Пиппа безвольно перекатилась к нему: у нее совершенно не было сил. — Выглядишь паршиво. Солдатик ранен?..

— Солдатик ранен… — отозвалась она.

— Обязательно пей воду, и побольше. И ешь что попроще. Хлеб, вареный рис…

— Да, знаю, папа.

— Ладно. Мама сказала, ты потеряла телефон и даже говорила об этом вчера, хоть я и не помню. Позвоню на домашний через пару часов, проверю, жива ли ты.

Он шагнул к дверям.

— Постой! — Пиппа села, вцепившись в одеяло. Отчим замер у самого порога. — Люблю тебя, — тихо сказала она, потому что не могла вспомнить, когда говорила это в последний раз.

Отчим широко ухмыльнулся.

— И что от меня требуется? Бумажник я оставил в комнате.

— Ничего, — сказала Пиппа. — Я просто так.

— Ну что ж… Люблю тебя, Пиппетка.

Пиппа дождалась, когда они уедут: она прислушивалась к звукам мотора и смотрела сквозь раздвинутые занавески, как машина исчезает вдали. Затем, собрав остатки сил, встала и, спотыкаясь, побрела через комнату, волоча за собой ноги. Взяла мокрые кроссовки, которые спрятала обратно в рюкзак, и два одноразовых телефона.

В списке оставалось еще три галочки; надо их поставить — и план будет исполнен. Невидимый Рави подбодрил: она обязательно справится. Пиппа сняла заднюю крышку со своего одноразового телефона, вытащила аккумулятор и сим-карту. Зажала маленький пластиковый прямоугольник между пальцами и переломила посередине, потом то же самое проделала с сим-картой Джейсона. Отнесла все это вниз, в гараж. Заменила использованный рулон клейкой ленты другим, буркнув под нос: «Видеть не могу этот скотч». Взяла дрель и нажала кнопку, полюбовавшись тем, как вращается сверло, закручивая частицы пыли. Вогнала его в экран «нокии», разбивая его вдребезги. Черный пластик осыпался крошкой. Затем она повторила процедуру с телефоном Джейсона.

Кроссовки Пиппа положила в пакет для мусора и плотно его завязала. В другой пакет отправились сим-карты и аккумуляторы. В третий — остатки телефонов.

Потом она схватила с вешалки у двери длинное пальто и надела мамины туфли, хотя они были ей велики.

Пиппа, спотыкаясь, побрела по пустой в столь ранний час улице, таща за собой мусорные пакеты, другой рукой плотнее запахивая пальто. Вдали навстречу шла миссис Ярдли, она выгуливала собаку. Пиппа свернула.

Луна зашла, поэтому приходилось идти на ощупь: зрение подводило, и мир вокруг странно мельтешил, будто неверно загрузился.

До чего она устала… Еще чуть-чуть — и конечности перестанут двигаться. Ноги уже практически не слушались.

На Уэст-вэй Пиппа выбрала наугад дом номер тринадцать. Если подумать, то, наверное, не так уж и случайно. Она подошла к мусорным бакам на колесиках возле калитки, выбрала черный: для обычного мусора. Открыла его и убедилась, что внутри лежат чужие мешки. Достала самый верхний, заметно пахнущий гнилью, и положила под него пакет с кроссовками.

В тупике Роумер, где жил Хоуи Бауэрс, Пиппа подошла к его дому, хотя тот давно перешел к новым хозяевам, открыла мусорный бак и запихнула туда черный пакет с сим-картами и аккумуляторами.

Последний, с «нокией» и еще какой-то неопознанной моделью, пробитыми насквозь сверлом, Пиппа выбросила в мусорный бак возле дома на Уайвил-роуд: того самого, где росло красное дерево, которое ей нравилось.

Улыбнувшись дереву, она поставила в голове последнюю галочку. Длинная ночь подошла к концу.

Мусор вывозят во вторник. Пиппа знала точно, потому что каждый понедельник вечером мать кричала на весь дом: «Виктор, ты забыл вынести мусор!»

Через два дня телефоны с кроссовками окажутся на свалке и исчезнут со всеми прочими уликами.

Пиппа будет свободна.

Она вернулась домой, запнувшись о порог, потому что ноги подкашивались. Ее трясло; возможно, это естественная реакция организма на бессонную ночь, полную адреналина, который поддерживал ее в нужный момент, пока это требовалось. Теперь надобность отпала.

Пиппа упала поперек кровати, слишком слабая, чтобы дотянуться головой до подушки. И без того хорошо: удобно, безопасно и тепло…

План исполнен. Остается ждать.

Больше сделать ничего нельзя. Более того, она не имеет права вмешиваться. Надо вести себя естественно. Вчера она ездила гулять с подружками, потом легла спать. Чуть позже она позвонит Рави с городского телефона и расскажет, что потеряла сотовый: надо же оставить следы, подтверждающие, что в тот вечер они не виделись. В понедельник купит новый.

Нужно просто ждать. И жить.

Не вбивать в поиск имя Джейсона Белла. Не проезжать мимо его дома. Не листать новостные сайты.

Так делают убийцы, а Пиппа не преступница.

Новости найдут ее сами. О смерти Джейсона Белла скоро сообщат по телевизору.

Веки сомкнулись, дыхание в опустевшей груди стало глубже, со всех сторон подкрадывалась тьма…

Пиппа наконец уснула.

Глава сорок четвертая

Ссадины на лице и запястьях успели зажить, а новостей по-прежнему не было.

В понедельник было тихо. Пиппа целый вечер просидела возле телевизора. Мать, перекрикивая диктора, напомнила отчиму, что пора вынести мусор.

Во вторник — то же. Новостной канал фоном работал весь день. Ничего. Никаких трупов.

Пиппа не находила себе места.

Хуже всего стало вечером, когда пришел Рави. Они затравленно переглядывались и украдкой сжимали друг другу руки; говорить вслух было нельзя.

Нашли Джейсона или нет? Наверное, нашли… При тушении пожара должны были заметить следы крови… Среди сотрудников «Грин Син» наверняка ходят слухи: их должны были отправить по домам и объяснить, почему не пускают на работу. Можно заглянуть к ним в социальные сети и…

Нет, нельзя. Нельзя оставлять следов. Никаких зацепок.

Надо просто ждать, переборов в себе желание. Иначе попадешь в число подозреваемых.

Засыпала Пиппа с трудом. Впрочем, это было ожидаемо. Таблеток у нее больше не осталось, хотя сейчас, возможно, они были нужны как никогда прежде. Всякий раз, когда Пиппа закрывала глаза, она боялась, что уже не откроет их, поскольку они будут залеплены скотчем. На губах ощущалась клейкая лента, воздуха не хватало. Выстрелы в сердце грохотали громче прежнего. Засыпала она лишь под утро, от бесконечной усталости.

— Привет, соня, — сказала мать в среду, когда Пиппа нетвердой походкой спустилась по лестнице, по привычке переступив третью ступеньку снизу. — У меня отменились два показа, поэтому я приготовила завтрак. Будешь блинчики?

Пиппа села за стол и сделала большой глоток кофе — слишком горячий для пересохшего горла.

— Знаешь, кажется, я стану скучать, когда ты уедешь в университет, — сказала мать, присаживаясь рядом.

— Я буду приезжать на выходные, — напомнила Пиппа с набитым ртом.

Еда не лезла в горло, но не хотелось расстраивать маму.

— Это другое… Ты так быстро выросла! Куда только летит время…

Мать щелкнула пальцами и взглянула на лежавший рядом телефон: тот неожиданно звякнул.

— Странно. — Она взяла аппарат в руки. — Пишет Шивон с работы, говорит, чтобы я включила новости…

У Пиппы так сильно сдавило грудь, что она услышала, как трещат ломающиеся ребра. Шея покрылась ледяным потом, лицо, напротив, вспыхнуло.

Стараясь не выказывать чувств, она заковыряла вилкой блинчик, чтобы хоть чем-то занять руки.

— Зачем? — спросила Пиппа словно бы невзначай.

— Просто говорит включить. Не знаю. Может, в школе что-то случилось?

Мать встала и поспешила в гостиную.

Пиппа выждала пару секунд, пытаясь унять панику. Вот он, тот момент. Надо разыграть спектакль, причем с максимальным старанием, поскольку на кону ее собственная жизнь.

Пиппа отложила вилку и пошла вслед за матерью.

Мать подняла пульт, и на экране появился диктор, разрезанный пополам бегущей строкой: «Срочные новости».

— …в Бакингемшире. В том самом городе, на долю которого выпало немало трагедий. Шесть лет назад два подростка — Энди Белл и Сэл Сингх — пали жертвами преступления, которое обсуждается до сих пор. В этом году, немногим ранее, там же был застрелен мужчина, впоследствии опознанный как Ребенок Брансуика, проживавший в Литтл-Килтоне под именем Стэнли Форбса. Подозреваемый, Чарли Грин, был арестован и помещен под стражу несколько дней назад. И вот снова этот маленький городок становится местом трагедии. Сегодня полиция подтвердила, что одного из местных жителей, Джейсона Белла, отца упомянутой Энди Белл, обнаружили мертвым.

Мать шумно выдохнула и разинула рот. Пиппа изобразила ту же шокированную гримасу.

— Полицейские подозревают преступный умысел. Некоторое время назад представитель полиции выступил с заявлением.

Кадр сменился: камера показала серое небо и облупившееся здание, прекрасно знакомое Пиппе. То самое, ужасное место…

Посреди парковки была установлена трибуна, сверху торчал микрофон. За трибуной стоял человек в чистой рубашке и отутюженном пиджаке, его зеленая куртка была совершенно неуместна на пресс-конференции.

Инспектор Хокинс откашлялся.

— С прискорбием подтверждаем, что сорокавосьмилетний Джейсон Белл, житель Литтл-Килтона, рано утром в воскресенье был найден мертвым. Тело обнаружили на территории его компании, расположенной в Нотти-Грине. Есть основания полагать, что это убийство; комментировать детали дела я не вправе, поскольку расследование не завершено. Мы обращаемся ко всем возможным свидетелям, которые находились в Нотти-Грине поздно вечером в субботу, особенно в окрестностях Уизеридж-лейн, и которые, возможно, видели нечто подозрительное.

«Не будет никаких свидетелей», — мысленно обратилась Пиппа к Хокинсу через стеклянный экран. Никого вокруг, кто мог бы услышать ее крики.

В речи инспектора мелькнула важная деталь: «поздно вечером в субботу» — он ведь так выразился, правда? Интересно, какое время имеется в виду? «Вечер» — понятие растяжимое: и девятнадцать часов, и даже раньше, смотря кого спросить. Сказано слишком размыто, слишком расплывчато… Пиппа не поняла, удалось ли им обхитрить полицию.

— Есть вопросы?

Хокинс выдержал паузу, глядя мимо камеры.

— Да.

Он указал на кого-то рукой.

Раздался голос из-за кадра:

— Как именно его убили?

Хокинс совсем помрачнел.

— Вы же знаете, я не имею права вам сказать, поскольку расследование еще ведется.

«Ударили молотком по голове», — мысленно ответила Пиппа.

По меньшей мере девять раз. Чересчур, пожалуй. Нехорошая, грязная смерть.

— Какой ужас. — Мать закрыла лицо руками.

Пиппа согласно кивнула.

За камерой раздался другой голос:

— Это как-то связано с гибелью его дочери Энди?

Хокинс выдержал небольшую паузу.

— Энди Белл трагически погибла шесть лет назад, ее дело давно закрыто. Когда она пропала, я лично руководил следствием. Все это время я поддерживал контакты с семьей Беллов. Обещаю выяснить, что именно случилось с Джейсоном, и найти его убийцу. Благодарю за внимание.

Инспектор отошел от трибуны, коротко махнул рукой, и картинка переместилась обратно в студию.

— Какой ужас, какой ужас… — повторяла мать, качая головой. — Поверить не могу. Какая трагедия. Джейсон Белл погиб… Причем его убили!

Она повернулась и строго посмотрела на Пиппу, поднимая палец.

— Нет. Не смей!

Пиппа стушевалась. Ей что, не удалось удержать нужную гримасу? Джейсона она ни капли не жалела, но не могла же мать прочитать ее мысли?

— Что?!

— Я по глазам вижу, о чем ты думаешь. Не смей лезть в это дело. Слышишь?!

Пиппа посмотрела в сторону телевизора и пожала плечами.

Именно этим она и планировала заняться.

Так бы она и поступила, если бы услышала про гибель Джейсона из новостей. Разумеется, начала бы расследование. Ее тянет к погибшим, к людям, пропавшим по неизвестной причине; хочется узнать, что с ними произошло. Для нее это вполне естественно. Надо вести себя как обычно.

Пора приступать к завершающей стадии плана, которую они вчера весь вечер хриплым шепотом обсуждали с Рави за закрытой дверью ее комнаты. Надо вмешаться в ход следствия — только не слишком навязчиво. Надо подтолкнуть полицию в нужную сторону.

Полицейские должны поймать убийцу. Должны знать, где его искать.

Нужно указать им направление — пусть найдут человека, на которого указывают улики, оставшиеся на складе. И у Пиппы есть самый удобный для этого инструмент.

Ее подкаст.

«Хороших девочек НЕ убивают, сезон третий: Кто убил Джейсона Белла?»

Она знала, у кого надо взять первое интервью.

Глава сорок пятая

Лицо Пиппы, озаряемое призрачным отблеском ноутбука, тонуло в темноте. Вокруг глаз залегли похожие на синяки тени. В ушах по очереди звучали два голоса: ее собственный и голос Джеки из кафе. На заднем плане бормотала Кара. Вчерашнее интервью прошло идеально: Пиппа немного надавила и заставила Джеки произнести нужные слова: фразы, как в танце, выстроились по порядку, а паузы наполнились новыми смыслами.

От того, как Джеки цедила сквозь зубы имя Макса, даже у Пиппы вставали дыбом волосы.

Она гоняла запись по кругу, слушая ее снова и снова через старые белые наушники, подключенные к ноутбуку. Черные, видимо, опять утащил Джош. Ну и пускай, ему можно. Несколько дней назад Пиппа думала, что уже никогда не увидит брата. Пускай берет все, что хочет, — Пиппа не станет на него сердиться.

Она разглядывала тонкие синие линии в аудиоредакторе, которые двигались в такт ее голосу: когда надо — твердо, когда надо — тихо. Линии то вздымались вверх, то опадали. Выделив нужный фрагмент, она скопировала его в отдельный файл.

Интересно, что сделает Хокинс, когда услышит эти слова? Наверное, вскочит со стула, будто Пиппа дернула его за невидимую ниточку. Та самая Пиппа, которая ухмыльнется ему на записях с камер наблюдения в «Макдоналдсе», если их вдруг решат посмотреть… Пиппа не может указать Хокинсу на нужного человека, ему придется искать преступника самостоятельно, но она подскажет, в каком направлении повернуть голову. Она направит полицию по следу, по пути наименьшего сопротивления: Хокинсу надо лишь собрать доказательства, как это было в случае с Сэлом. Пиппа облегчит ему задачу. От инспектора требуется одно — идти вслед за ней в ту реальность, которую она создала специально для него.

Имя файла:

Тизер для ХДНУ, сезон 3: Кто убил Джейсона Белла. wav

[Вставка фрагмента]

Диктор новостей: В Литтл-Килтоне […] в том самом городе, на долю которого выпало немало трагедий. […] Сегодня полиция подтвердила, что одного из местных жителей, Джейсона Белла, отца упомянутой Энди Белл, обнаружили мертвым. […] Полицейские подозревают преступный умысел […]

[Конец фрагмента]

[Вставка аудиофайла со звуком полицейской сирены]

Пиппа: Привет, меня зовут Пиппа Фитц-Амоби, и я живу в одном маленьком городке. Шесть лет назад здесь убили двух подростков. Несколько месяцев назад застрелили мужчину. Есть такая поговорка: бог любит троицу. Видимо, убийств это касается тоже. На днях здесь убили человека.

[Вставка фрагмента]

Инспектор Хокинс: […] Джейсон Белл, житель Литтл-Килтона, рано утром в воскресенье был найден мертвым […]

[Конец фрагмента]

Пиппа: Убили Джейсона Белла, отца Энди и Бекки Белл. Тело нашли на складе его компании, расположенной в соседнем городе.

[Вставка фрагмента]

Инспектор Хокинс: Есть основания полагать, что это убийство […]

[Конец фрагмента]

Пиппа: Это не несчастный случай и не смерть по естественным причинам. Джейсона убили, хотя подробностей известно мало. Судя по информации, обнародованной полицией, убийство произошло вечером пятнадцатого сентября. Джейсона нашли на складе принадлежащей ему компании «Грин Син энд Клин Син лимитед». Утверждать наверняка можно одно: по городу разгуливает убийца, и кто-то должен его поймать. Слушайте нас в новом сезоне, мы постараемся обобщить все известные факты. Джейсона Белла убили, значит, кто-то хотел его смерти, и этот человек наверняка оставил улики. Люди в маленьком городке обожают сплетни. Уже ходит немало разговоров, жители шепотом обсуждают случившееся. По большей части это пустые слухи, но к некоторым стоит прислушаться.

[Вставка фрагмента]

Пиппа: Привет, Джеки, давай я тебя представлю: ты хозяйка кафе на Хай-стрит.

Джеки: Да, она самая.

[…]

Пиппа: Расскажи, что случилось в тот день?

Джеки: Джейсон Белл заходил к нам несколько недель назад, отстоял очередь, заказал кофе. Оказалось, что перед ним стоит [— БИ-И-ИП — ]

[…] Джейсон толкнул его, облил из стаканчика […] велел не путаться под ногами.

Пиппа: То есть они чуть не подрались, ты это хочешь сказать?

Джеки: Да, они разговаривали довольно резко и с немалой злостью. […] Видно было, что они друг друга недолюбливают.

Пиппа: И это случилось за пару недель до гибели Джейсона?

Джеки: Да.

Пиппа: Как считаешь, [БИП] мог убить Джейсона?

Джеки: Нет, я… конечно же, так не считаю. Просто мне кажется, эти двое на дух не переносили друг друга.

Пиппа: Значит, они враждовали?

Джеки: Разумеется. […] Да и как иначе, после того что [БИП] сделал с дочкой Джейсона, Беккой, и не понес никакого наказания. Уверена, что у Джейсона было немало причин его ненавидеть.

[Конец фрагмента]

Пиппа: Не знаю, как у вас, а в моем списке подозреваемых появилось первое имя. О том, кто это, и о многом другом я расскажу в ближайшем эпизоде. Подписывайтесь на третий сезон подкаста «Хороших девочек не убивают: Кто убил Джейсона Белла?».

[Вставка фрагмента]

Инспектор Хокинс: Обещаю выяснить, что именно случилось с Джейсоном, и найти его убийцу.

[Конец фрагмента]

Пиппа: Я обещаю то же самое.

[Музыкальная заставка]

Глава сорок шестая

Звонок не заставил себя ждать.

— Здравствуй, Пиппа, это инспектор Хокинс. У тебя, случайно, не найдется время заглянуть в участок? Есть разговор.

— Посмотрим, — ответила Пиппа. — А в чем дело?

— Это насчет трейлера подкаста, который ты выпустила на днях, про убийство Джейсона Белла. У меня есть несколько вопросов. Было бы здорово, если бы ты пришла.

Она сделала вид, будто задумалась:

— Хорошо. Давайте приеду через час.

Час прошел. Пиппа стояла на парковке возле серого здания, где располагался полицейский участок Амершема — это ужасное место. В сердце грохотал пистолет, а руки были скользкими от пота и крови. Она заперла машину и вытерла ладони о джинсы.

Перед поездкой Пиппа позвонила Рави и сообщила, куда собирается. Тот ничего не сказал, только твердил «твою мать», пока Пиппа не велела успокоиться. Этого следовало ожидать; она тоже замешана в деле, причем дважды: потому что взяла интервью у Джеки и потому что разговаривала с адвокатом Макса в тот вечер. Речь наверняка пойдет на одну из этих тем. Пиппа уже знала, как отыграть свою роль. Да, она косвенно причастна к убийству и, возможно, где-то повлияла на ход событий, но не более того.

Хокинс всего лишь хочет получить информацию.

Она тоже кое-что получит взамен. Возможно, удастся выяснить ответ на вопрос, который не дает ей покоя и зудит на задворках сознания. Очень хотелось узнать, удалось ли им провернуть свой план и отложить время смерти. Если так, она свободна. Ей ничего не грозит. Ее не было на складе, она не убивала Джейсона Белла.

Если же уловка не сработала… Что ж, не стоит думать о плохом. Она отправила навязчивую мысль в самый дальний уголок сознания и прошла сквозь автоматические раздвижные двери.

— Привет, Пиппа. — Из-за стойки дежурного натянуто улыбнулась Элиза. — Боюсь, все заняты, — сказала она, перебирая бумаги.

— Мне звонил инспектор Хокинс, просил зайти, — ответила Пиппа, засовывая руки в задние карманы джинсов, чтобы Элиза не видела, как они дрожат.

Надо успокоиться. Как бы ни было страшно, показывать эмоций нельзя.

— А, точно. — Элиза шагнула назад. — Пойду сообщу, что ты пришла.

Пиппа принялась ждать.

Мимо нее торопливо пробежала знакомая полицейская, Сорайя. Она немного сбавила шаг, чтобы бросить на ходу приветствие. Пиппа ответила. На сей раз их встреча прошла не столь драматично, как прежде: Пиппа не была испачкана кровью, по крайней мере, заметной взгляду.

Сорайя исчезла за дверью. Оттуда почти сразу же вышел инспектор Хокинс собственной персоной. Растрепанные волосы были зачесаны назад, лицо казалось бледнее обычного, словно он просидел в здании слишком много времени и его цвет намертво въелся в кожу.

Должно быть, инспектор не спал с той поры, как обнаружили тело Джейсона.

— Здравствуй, Пиппа.

Хокинс поманил ее за собой, и она послушно пошла за ним по знакомому коридору, будто ступая по собственнымпризрачным следам. В отличие от той напуганной девчонки, которая впервые увидела смерть, сейчас она прекрасно контролировала ситуацию. И, скорее, не она шагала за Хокинсом в комнату для допросов номер три, а он следовал за ней.

— Садись, пожалуйста. — Хокинс указал на стул, сам занял место напротив.

На полу рядом с ним стояла открытая коробка, внутри лежала стопка папок, на металлическом столе ждал магнитофон.

Пиппа присела на краешек сиденья и кивнула, ожидая первого вопроса.

Хокинс не торопился, внимательно следя за тем, как она осматривает помещение.

— Итак, — начала Пиппа, — что вы хотели узнать?

Хокинс наклонился вперед, громко хрустнув шеей, и протянул руку к магнитофону.

— Ты понимаешь, что хотя пришла сюда добровольно и мы просто хотим, чтобы ты помогла с расследованием, мне все равно нужно составить протокол и записать наш разговор на пленку?

Все это время он пристально глядел ей в глаза.

Да, Пиппа прекрасно понимала. Если бы в полиции всерьез считали, что она имеет хоть какое-то отношение к убийству, ее давно арестовали бы.

Это была стандартная процедура, однако в глазах Хокинса застыло странное выражение, словно он хотел, чтобы она испугалась.

Страшно не было, Пиппа контролировала ситуацию.

Она кивнула.

Хокинс нажал кнопку.

— Детектив-инспектор Хокинс допрашивает Пиппу Фитц-Амоби. Время 11:31, вторник, двадцать пятое сентября. Допрашиваемая явилась добровольно в связи с расследованием смерти Джейсона Белла. Имеет право прекратить разговор в любое время. Это ясно?

— Да, — сказала Пиппа, наклоняясь к микрофону.

— Ты не обязана отвечать на вопросы, но молчание может быть использовано против тебя в том случае, если ты не скажешь сейчас на допросе о чем-то, что впоследствии обнаружится на суде. Каждое твое слово может быть использовано в качестве доказательства.

Хокинс откинулся на спинку; стул заскрипел.

— Я слышал трейлер твоего нового подкаста. И все твои подписчики тоже.

Пиппа пожала плечами.

— Думаю, вам не помешает помощь в расследовании, учитывая, что два последних дела вы раскрыли только благодаря моему участию. Вы за этим меня вызвали, да? Опять нужна моя помощь? Хотите дать мне эксклюзивное интервью?

— Нет, Пиппа. — Хокинс со свистом выдохнул сквозь зубы. — Мне не нужна твоя помощь. Ведется расследование, речь об убийстве. Ты ведь знаешь, что не имеешь права вмешиваться в ход дела и публиковать в интернете важную информацию. Есть законы, в конце концов. Принципы журналистской этики распространяются и на тебя. Твое поведение можно счесть оскорбительным.

— Никакой «важной информации» я не публиковала, только трейлер, — пожала плечами Пиппа. — Я не знаю подробностей следствия, кроме тех, что вы сообщили на пресс-конференции.

— Ты опубликовала интервью с… — Хокинс заглянул в свои записи, — Джеки Миллер, которая сделала предположение о том, кто мог убить Джейсона Белла. — Глаза у него вспыхнули, будто он выиграл очко.

— Не целиком, — уточнила Пиппа, — только фрагменты. И я удалила с записи имя человека, которого мы обсуждали. Я знаю, что это может навредить следствию. Я прекрасно понимаю, что делаю.

— Позволь заметить, что по контексту совершенно очевидно, о ком речь. — Хокинс сунул руку в коробку с документами, стоявшую рядом, и вытащил оттуда небольшую стопку бумаг. — После того как я услышал трейлер, я сам пригласил Джеки и поговорил с ней.

Он потряс в воздухе листами, и Пиппа узнала в них стенограмму допроса. Хокинс положил расшифровку на металлический стол и открыл первую страницу.

— «Мне кажется, что Макс Хастингс и Джейсон Белл недолюбливали друг друга, — прочитал он. — Слухи об этом ходили по всему городу, и, разумеется, в моем кафе тоже… Джейсон, должно быть, ненавидел Макса за то, что тот сделал с Беккой и спровоцировал гибель Энди… Самому Максу Джейсон тоже не нравился… Они сцепились не на шутку. У меня в кафе таких скандалов еще не бывало. И, как сказала Пиппа, разве вас не смущает, что они поссорились всего за две недели до убийства Джейсона?»

Хокинс закончил читать, закрыл стенограмму и уставился на Пиппу.

— По-моему, это вполне логичное начало для любого расследования, — произнесла Пиппа, не отводя взгляда: пусть инспектор не выдержит первым. — Надо выяснить, не происходило ли чего-то необычного, установить всех, кто питал к погибшему неприязнь и теоретически был заинтересован в его смерти. В общем, собрать сплетни о любых конфликтах и опросить свидетелей. Извините, если влезла вперед вас.

— Макс Хастингс… — протянул Хокинс, с нажимом произнося согласные в его имени.

— Похоже, этого парня в городе не любят, — пожала плечами Пиппа. — У него много врагов. Видимо, Джейсон был из их числа.

— Много врагов, — повторил Хокинс и опять изменился в лице. — А себя ты считаешь его врагом?

— Я считаю, что он серийный насильник, который откупился в суде, и не раз об этом говорила. — Пиппа поджала губы. — Он причинил боль дорогим мне людям. Да, я ненавижу его. Но не знаю, имею ли честь быть его злейшим врагом.

— Он подает на тебя в суд, верно? — Хокинс взял ручку и постучал ею по зубам. — За клевету, публикацию ложных сведений и поддельную аудиозапись, которую ты разместила в социальных сетях в день оглашения его приговора по делу о сексуальном насилии.

— Да, — кивнула Пиппа. — Хотя, если честно, мы договорились решить вопрос миром.

— Интересно…

— Разве?

— Ну… — Инспектор защелкал ручкой, и у Пиппы отчетливо застучало в ушах: КЛ, КЛ, КЛ. — Зная твой характер, я весьма удивлен решением отступиться и заплатить. Ты производишь впечатление человека, который будет драться до последнего.

— Обычно да, — кивнула Пиппа. — Но, видите ли, мне кажется, я утратила всякое доверие к системе правосудия. Я устала. Хочу оставить все в прошлом и начать жизнь с чистого листа.

— И давно ты пришла к такому решению?

— Совсем недавно. В прошлые выходные.

Хокинс кивнул сам себе, вытаскивая из папки еще один листок.

— Я разговаривал с Кристофером Эппсом, адвокатом, который представляет интересы Макса Хастингса, и тот сказал, что ты звонила ему в 21:41 в субботу, пятнадцатого сентября. Он утверждает, что именно тогда ты заявила о своем решении принять условия, которые он озвучил за несколько недель до этого.

Пиппа кивнула.

— Странное время для звонка, тебе не кажется? Поздно вечером в субботу…

— Вовсе нет, — пожала плечами Пиппа. — Он сам говорил, что можно звонить ему в любое время. Я весь день думала, размышляла и наконец приняла решение, поэтому не видела причин откладывать. Насколько мне известно, в понедельник утром он собирался подавать иск.

Хокинс кивнул в знак согласия и сделал на листе какую-то пометку, которую Пиппа не могла прочитать вверх ногами.

— А почему вы спрашиваете про мой разговор с адвокатом Хастингса? — спросила она, смущенно прищуриваясь. — Значит, вы в чем-то подозреваете Макса?

Хокинс ничего не ответил, но Пиппе это и не требовалось. Очевидно, что Хокинс никак не мог узнать про ее разговор с Эппсом, если бы не принялся выяснять, зачем тот весь вечер названивал Хастингсу. Для этого сперва надо было заглянуть в телефонную книжку Макса. Скорее всего, Хокинсу даже не потребовался ордер; Макс мог сам добровольно дать телефон на проверку, считая, что ему нечего скрывать.

Хокинс, наверное, уже выяснил, что когда Максу звонили, тот находился на месте преступления; и это, разумеется, должно было стать веской причиной для получения ордера на обыск его дома и машины. А еще на взятие образцов ДНК, чтобы сравнить с теми, что обнаружены на месте преступления. Если, конечно, Макс находился там в нужный момент… а официальное время гибели, увы, пока неизвестно.

Стараясь не выдавать сомнений, Пиппа глядела на инспектора. Пусть видит, что ей любопытно, не более того.

— Ты хорошо знала Джейсона Белла? — спросил Хокинс, скрещивая на груди руки.

— Меньше, чем вы, пожалуй, — ответила она. — Я, конечно, была с ним знакома, но скорее заочно, если понимаете, о чем я. Мы никогда не говорили по-настоящему, всерьез, лицом к лицу. Конечно, расследуя гибель Энди, я собирала о нем информацию. Хотя мы периодически встречались, знакомыми нас можно назвать с большой натяжкой.

— И все же ты намерена выяснить, кто его убил?

— Такая у меня работа, — пожала плечами Пиппа. — Мы с Джейсоном не были друзьями, но его убийцу надо поймать. Похоже, в Литтл-Килтоне не умеют расследовать преступления без моего участия.

Хокинс рассмеялся и провел рукой по щетине.

— Знаешь, Джейсон жаловался после первого сезона твоего подкаста, что журналисты не дают ему покоя. Тебе не кажется, что он, пожалуй, тебя недолюбливал?

— Понятия не имею. Впрочем, какая разница? Пусть он даже меня не любил, убийцу-то все равно надо поймать. Я помогу.

— Итак, когда ты в последний раз общалась с Джейсоном Беллом? — спросил Хокинс.

— В последний?..

Пиппа подняла глаза к потолку, словно вспоминая. Если по правде, то совсем недавно: десять дней назад она прятала его тело в кустах, а незадолго до этого приходила к дому и спрашивала про «Грин Син» и Убийцу КЛ. Но Хокинсу это знать совершенно не нужно. Пиппа и без того косвенно связана с делом. Рассказывать про недавний разговор с Джейсоном слишком рискованно, нельзя давать полиции повод на изъятие образцов ДНК.

Тем более Хокинс и без того смотрит на нее чересчур внимательно и строго.

— Я не разговаривала с ним и даже не виделась уже, наверное, несколько месяцев, — ответила Пиппа. — Думаю, в последний раз мы встречались на панихиде в память о гибели Энди и Сэла, помните? Вы тоже там были. В ту самую ночь, когда пропал Джейми Рейнольдс.

— Значит, именно тогда ты встречалась с Джейсоном в последний раз? — уточнил Хокинс. — В конце апреля?

— Верно.

Инспектор сделал еще одну пометку на линованной бумаге. От шелеста ручки у Пиппы по затылку побежали мурашки. О чем он пишет?

Она не могла избавиться от жуткого чувства, будто перед ней сидит вовсе не Хокинс, а она сама из прошлого. Та семнадцатилетняя девчонка, которая считала, что правда — самое главное орудие в жизни, и не имела ни малейшего представления про удушливую серую зону, оправдывающую любые дурные поступки. Новая Пиппа обязана ее победить.

— Номер телефона, с которого ты звонила Кристоферу Эппсу… — начал Хокинс, водя пальцем по отпечатанным строкам на листе бумаги, — зарегистрирован не на тебя.

— Да, — кивнула Пиппа. — Я звонила с домашнего телефона из дома подруги.

— Зачем?

— Так вышло, — пожала она плечами. — В тот день я потеряла телефон.

Хокинс подался вперед, сжав губы в тонкую линию.

— Ты потеряла телефон в тот самый день? В субботу, пятнадцатого?

Пиппа кивнула и, повинуясь взгляду Хокинса, произнесла вслух «Да» для диктофона.

— Днем я ходила на пробежку и, видимо, выронила. Найти так и не смогла. Купила новый.

Еще одна пометка, и очередная волна мурашек по спине у Пиппы. Что он пишет? Надо лучше держать себя в руках.

Хокинс выдержал паузу, пристально глядя ей в лицо.

— Не могла бы ты сказать, где находилась между девятью тридцатью вечера и полуночью в субботу, пятнадцатого сентября?

Вот оно! Последняя неизвестная деталь!

Узел в груди ослаб, дышать стало легче, бешено колотящееся сердце замедлило ход. Плечи расслабились, стиснутые челюсти разжались. Кровь на руках обернулась простым потом.

Они справились!

Все кончено.

Лицо сохранило невозмутимое выражение, только в уголках рта проступили чуть заметные морщинки, пряча невидимую улыбку; с губ слетел тихий выдох.

Хокинс спрашивает, где она находилась между девятью тридцатью вечера и полуночью, потому что это предполагаемое время смерти. По бумагам Джейсон умер тремя часами позднее. Пиппа спасена. Все будет хорошо — и с ней, и с Рави, и со всеми, кто ей помогал.

Она не могла убить Джейсона Белла, поскольку находилась в совершенно другом месте.

Торопиться с рассказом нельзя, не стоит создавать впечатление, будто речь отрепетирована.

— Это тот вечер, когда убили Джейсона Белла?

— Да, он самый.

— Э… Ну… Заходила к подруге.

— К кому именно?

— К Каре Уорд, — ответила Пиппа, глядя, как инспектор делает пометку. — Она со своей сестрой Наоми живет в Хогг-Хилл. Оттуда я и позвонила Кристоферу Эппсу… Во сколько, вы сказали?

— В 21:41, — услужливо сообщил Хокинс.

— Точно, примерно без двадцати десять я к ним и приехала. Еще минут десять ушло на дорогу.

— Хорошо, — кивнул Хокинс. — Долго ты была у них в гостях?

— Нет, — ответила Пиппа.

— Нет?

Он внимательно на нее уставился.

— Нет, мы посидели немного и решили, что голодные. Поэтому поехали ужинать.

Хокинс опять что-то записал.

— Ужинать? И куда же?

— В «Макдоналдс». — Пиппа стыдливо опустила глаза. — Тот, который на станции техобслуживания в Биконсфилде.

— В Биконсфилде? — Хокинс закусил колпачок ручки. — А больше купить еду было негде?

— Там ближайший «Макдоналдс», а нам хотелось наггетсов.

— Во сколько вы приехали в «Макдоналдс»?

— Ну… — Пиппа задумалась. — Вообще за временем я не следила, потому что у меня не было телефона, но выехали мы вскоре после звонка Эппсу, так что, наверное, добрались в начале одиннадцатого…

— Кто сидел за рулем — ты? Ехали на твоей машине? — уточнил Хокинс.

— Ага.

— Что у тебя за машина?

— «Фольксваген-жук», — смущенно улыбнулась Пиппа. — Серый.

— Номерной знак?

Пиппа продиктовала цифры, следя за тем, как Хокинс записывает их и подчеркивает двойной линией.

— Итак, вы приехали в «Макдоналдс» около десяти, — подытожил инспектор. — Не поздновато ли для ужина?

Пиппа пожала плечами.

— Для нас — не очень.

— Спиртное пили?

— Нет, — твердо заявила она. — По закону нельзя.

— Верно, — пробормотал Хокинс, пробегая взглядом свои пометки. — И долго вы пробыли в «Макдоналдсе»?

— Довольно долго, — кивнула Пиппа. — Пока нам принесли заказ, пока мы поели… Наверное, часа полтора. Потом я купила мороженого на обратную дорогу. Могу глянуть в приложении, во сколько платила за еду.

Хокинс чуть заметно качнул головой. Нет необходимости, у него есть свои способы проверить алиби. Он увидит Пиппу на записи — четкой, как божий день, — стоящей в очереди и старавшейся не смотреть в камеру. Увидит время платежей с карты.

— Значит, по твоим подсчетам, вы ушли из «Макдоналдса» около половины двенадцатого?

— Да, наверное, так.

— Куда поехали после?

— Обратно в Литтл-Килтон, — пожала плечами Пиппа, словно ответ был очевиден. — Я подбросила девочек домой, потом поехала к себе.

— Во сколько ты вернулась?

— Опять-таки, я не следила за временем, потому что у меня не было телефона, — напомнила Пиппа. — Но когда я приехала, мать еще не спала. Кажется, было за полночь, потому что она ругалась, мол, почему так поздно. Мы утром собирались рано вставать.

— Что потом?

Инспектор поднял глаза.

— Потом я пошла спать.

Стопроцентное алиби: от первой до последней минуты. Пиппа видела, как на лбу Хокинса залегают новые морщины. Разумеется, она могла врать. Но Пиппа не врала, и доказательства это подтвердят — надо лишь проверить.

Хокинса явно что-то смущало. Пиппа видела по глазам.

— Допрос прерван в 11:43. — Он нажал на магнитофоне кнопку «Стоп». — Хочу выпить кофе, — пояснил инспектор, вставая со стула и собирая папки. — Ты будешь?

Пиппу и без того тошнило от выплеска адреналина. Теперь она знала, что выжила, что спаслась, что победила, что Джейсона убил Макс, а у нее такой возможности не было. Но легче не становилось: в глазах Хокинса мелькало странное выражение, которое она никак не могла разгадать.

— Да, пожалуй, — сказала она. — С молоком и без сахара.

Невиновный человек обязательно взял бы кофе, потому что нервничать ему незачем.

— Одну минуту.

Хокинс улыбнулся и вышел за дверь. Было слышно, как он торопливо шагает по коридору. Может, он и впрямь собирался выпить кофе, а попутно решил проверить ее алиби — сейчас передаст информацию коллегам и велит изъять записи.

Пиппа выдохнула и откинулась на спинку стула. Можно не притворяться, на нее никто не смотрит. Ужасно хотелось закрыть лицо руками и расплакаться. Заорать. Рассмеяться. Она свободна! Можно забыть обо всем и никогда не вспоминать. Избавиться от ощущения близкой смерти. Наладить наконец свою жизнь. Вернуться к нормальному существованию.

В кармане завибрировал телефон. Она вытащила его и посмотрела на экран.

Пришло сообщение от Рави.

«Как дела?»

В переписке им приходилось осторожничать, чтобы не оставить следов. Сообщения были зашифрованы, зачастую там просто указывалось время и место встречи. «Как дела?» значило «Что происходит? У нас получилось?». Не для посторонних глаз, а на тайном языке, который они разработали наряду с миллионом способов сказать «Я люблю тебя».

Пиппа переключила клавиатуру на вкладку с эмодзи. Пролистала картинки, пока не нашла значок с большим пальцем, отправила его Рави. «У меня все отлично, спасибо», — вот как можно было прочитать сообщение. На деле оно значило другое: «Мы справились». Рави поймет. Моргнет, глядя на экран, глубоко вздохнет и растечется в кресле, чувствуя невероятное облегчение. Они в безопасности, им ничего не грозит.

Пиппа убрала телефон: дверь в допросную опять распахнулась. Вошел Хокинс, неся в руках две кружки.

— Вот. — Он поставил одну перед Пиппой — большую, с логотипом «Челси».

— Спасибо.

Она заставила себя сделать крохотный глоток. Кофе был чересчур горький и горячий, но она все равно выдавила улыбку.

Сам Хокинс пить не стал. Он поставил кружку на стол и отодвинул ее подальше. Потянулся к диктофону и нажал кнопку записи.

— Допрос продолжен… — Он закатал рукав, чтобы взглянуть на часы. — В 11:48.

Инспектор молча уставился на Пиппу, она — на него. О чем еще он хочет спросить? Она уже объяснила свой звонок Эппсу и рассказала про алиби. Разве к ней остались вопросы? Пиппа терялась в догадках. Неужели она что-то упустила? Нет, все прошло по плану. Не нужно паниковать, надо просто пить кофе, слушать и отвечать.

Она тайком вытерла руки, потому что на них опять выступила кровь Стэнли.

— Итак, — внезапно начал Хокинс, хлопнув ладонью по столу. — Этот подкаст, твое расследование… Ты намерена продолжать?

— Я считаю это своим долгом, — ответила Пиппа. — Вы сами сказали: если я взялась за дело, то обязана довести его до конца. Я упрямая.

— Ты ведь знаешь, что не имеешь права публично озвучивать факты, которые могли бы помешать расследованию? — напомнил Хокинс.

— Да, я в курсе. Пока озвучивать и нечего. Так, одни домыслы да предыстория… Мне недавно объяснили, что такое клевета, поэтому публиковать ничего без ссылки на источник или пометки «предположительно» я не буду. Если вдруг найду что-то конкретное, обязательно сообщу вам.

— О! — удивился Хокинс. — Надо же, весьма признателен… А как ты вообще записываешь интервью для подкаста?

С какой стати он интересуется? К чему праздные разговоры? Тянет время? Ради чего? Ждет, пока проверят ее алиби? Времени на это потребуется немало — не один час.

— С помощью аудиоредактора, — ответила Пиппа. — А если звоню по телефону, есть специальное приложение.

— А если ты записываешь человека при личной встрече, то используешь микрофон?

— Да. — Пиппа кивнула. — Подключаю его к ноутбуку.

— Как удобно! — восхитился Хокинс.

— Да, современная аппаратура занимает гораздо меньше места. — Она указала на громоздкий допотопный магнитофон.

— Ага, — засмеялся Хокинс. — Согласен. А еще ты надеваешь наушники, верно? И слушаешь собеседника через них?

— Ну… — начала Пиппа. — Да, я сперва надеваю наушники, чтобы проверить звук: не слишком ли близко стоит микрофон, или вдруг есть посторонние шумы… Но потом снимаю, постоянно в них сидеть неудобно.

— Понятно, — кивнул Хокинс. — А нужны какие-то специальные наушники или можно обычные? Видишь ли, мой племянник тоже хочет завести подкаст, а у него скоро день рождения.

— Ясно, — улыбнулась Пиппа. — Нет, не обязательно специальные. У меня самые обычные шумоподавляющие наушники.

— Ими можно пользоваться просто так? — уточнил инспектор. — Слушать музыку, радио?..

— Конечно, — сказала Пиппа, пытаясь понять, что за выражение мелькает у Хокинса в глазах. К чему расспросы? — Мои подключаются по блютусу к телефону, и можно слушать музыку при ходьбе или на пробежке.

— Многофункциональный гаджет, да?

— Ага, — кивнула Пиппа.

— Ты их каждый день используешь? Не хочу дарить вещь, которая будет валяться без дела, тем более что стоят они немало.

— Да, каждый день.

— Отлично, — улыбнулся Хокинс. — А какие у тебя наушники? Я смотрел на «Амазоне», некоторые модели стоят очень дорого,

— У меня «Сони», — ответила Пиппа.

Хокинс кивнул, и в глазах у него мелькнул нехороший огонек.

— Черные? — уточнил он.

— Д-да… — запнулась Пиппа.

Голос застрял в глотке. Мысли бешено крутились, она пыталась понять, что происходит. Откуда это неприятное чувство в животе? Что такого заметил Хокинс, чего не видит она?

— «Хороших девочек не убивают», — произнес Хокинс, нервно поправляя рукав. — Так называется твой подкаст?

— Да.

— Оригинальное название, — хмыкнул он.

— Спасибо.

— У меня остался последний вопрос… — Откинувшись на спинку стула, Хокинс потянулся к карману на куртке. — Ты сказала, что давно не общалась с Джейсоном Беллом. Ни разу со дня панихиды в апреле. Верно?

Пиппа замешкалась.

— Верно.

У Хокинса дернулась щека; он опустил взгляд и сунул руку в карман, где лежало нечто увесистое — Пиппа только сейчас заметила.

— Тогда объясни, почему твои наушники были обнаружены в доме убитого человека, с которым ты не общалась несколько месяцев?

Он вытащил прозрачный пакет с красной полоской сверху: в таких обычно хранят улики. Внутри лежали наушники. Те самые — с логотипом подкаста.

Наушники Пиппы.

Их обнаружили в доме Джейсона Белла.

И Хокинс только что записал ее признание на пленку.

Глава сорок седьмая

Первоначальный шок сменился паникой. Ужас скрутил живот узлом и вскарабкался по позвоночнику, пробежавшись лапками жука или пальцами покойника.

Пиппа смотрела на свои наушники в пакете для улик, ничего не понимая. Как такое может быть? Она же видела их на прошлой неделе, когда записывала интервью с Джеки… Хотя нет, она не смогла их найти и решила, что наушники снова взял Джош.

В последний раз она их видела… в тот самый, роковой день: когда сняла наушники и положила в рюкзак, собираясь постучать в дверь Нэт. Но тут Джейсон схватил ее, и…

— Твои? — спросил Хокинс.

Его взгляд буквально физически ощупывал ей лицо. Нельзя показывать ни малейших эмоций.

— Похожи… — медленно и без особой уверенности произнесла Пиппа, невзирая на панику и бьющееся в истерике сердце. — Можно взглянуть поближе?

Хокинс положил пакет на стол и подвинул к ней. Пиппа уставилась на наушники, делая вид, будто разглядывает их, а сама тянула время, пытаясь придумать убедительную отговорку.

Рюкзак лежал у Джейсона в машине. Перед тем как уехать с Рави со склада, она проверяла его содержимое. Показалось, что все на месте. Так и было… За исключением наушников.

Она даже не вспомнила про них: ни тогда, ни после, когда они с Рави вернулись на место преступления. Куда те могли подеваться…

О нет… Ясно!

Видимо, их забрал Джейсон. Оставил ее, замотанную скотчем, и поехал домой. Заглянул в рюкзак. Нашел наушники и забрал их. Они стали его трофеем. Потом он брал бы их в руки и переживал острые ощущения.

Больной урод!

Как ей теперь себя вести? Как притворяться? Есть ли вообще смысл? Инспектор поймал ее на лжи, обнаружил прямую связь с убитым.

Черт! Охренеть!

Твою мать!

— Да, — тихо сказала она. — Вроде мои. Наклейка.

Хокинс кивнул. Теперь Пиппа поняла, почему он так странно смотрел на нее с первой же минуты, и окончательно его возненавидела. Инспектор заманивал ее в ловушку. Плел паутину, которую она не замечала, пока та не захлестнулась вокруг шеи, перекрывая доступ кислорода.

Пиппа не спаслась, не выжила, не уцелела…

— Почему команда криминалистов обнаружила твои наушники в доме Джейсона Белла?

— Я… я… — заикаясь, промямлила Пиппа. — Если честно, не могу сказать. Не знаю. Где они лежали?

— В его спальне, — ответил Хокинс. — В верхнем ящике тумбочки возле кровати.

— Понятия не имею, — сказала Пиппа — и соврала, потому что знала, почему они там лежали и как туда попали.

Однако она не могла найти других слов. Голова была забита бесполезными мыслями. План рассыпался на миллион осколков, мельтешащих перед глазами.

— Ты сказала, что пользуешься ими каждый день. Постоянно, — процитировал ее слова Хокинс. — При этом не общалась с Джейсоном Беллом с апреля. Так каким образом к нему попали твои наушники?

— Я не знаю, — повторила Пиппа, ерзая на стуле. Нет, ерзать нельзя, это выставляет ее виноватой, надо сидеть спокойно и смотреть в глаза. — Я пользуюсь ими постоянно, да, но в последнее время их не видела…

— В последнее время — это сколько?

— Может, неделю или чуть больше, — ответила она. — Наверное, я потеряла их… Правда не знаю.

— Правда? — иронично переспросил Хокинс.

— Правда. — Пиппа пристально посмотрела на него, но ее взгляд заметно утратил силу. Кровь на руках, пистолет в груди, желчь в горле и клетка, сжимавшаяся вокруг сердца, давили со всех сторон. Кожу жгло, словно от клейкой ленты. — Я в таком же недоумении, как и вы.

— Никаких предположений? — уточнил Хокинс.

— Ни единого, — кивнула Пиппа. — Я даже не знала, что они потерялись.

— Значит, они пропали совсем недавно? Дней девять или десять назад?.. Например, в тот день, когда ты потеряла телефон?

Теперь окончательно все стало ясно. Хокинс ей не верил. Он не пошел по тому пути, который Пиппа для него проложила. Она больше не была второстепенным свидетелем; между ней и Джейсоном возникла прямая связь. Инспектора обмануть не удалось. Он победил.

— Я правда не знаю, — сказала Пиппа, и ужас накатил снова, подталкивая ее к краю обрыва. Дыхание участилось, горло сжалось. — Думаю, надо спросить у родителей, может, они вспомнят, когда в последний раз видели у меня наушники. Но я не могу понять, как они попали к Джейсону.

— Ясно, — произнес Хокинс.

Ей нужно уйти отсюда, поскорее выбраться, пока она еще держит себя в руках. Она должна уйти — и имеет полное право, потому что на допрос явилась добровольно. У полиции нет оснований ее задерживать. Пока нет. Наушники — косвенная улика, им нужно найти другие, более весомые доказательства.

— Знаете, мне пора идти. Мы с матерью договорились встретиться у магазина. В выходные я уезжаю в Кембридж, а еще совершенно не готова. Как всегда, затянула до последней минуты. Я спрошу у родителей, вдруг они вспомнят, когда видели у меня наушники, и обязательно вам сообщу.

Пиппа встала.

— Допрос окончен в 11:57.

Хокинс нажал на магнитофоне кнопку и тоже поднялся, захватив пакет для улик.

— Я провожу тебя, — сказал он.

— Не надо, — ответила Пиппа, стоявшая возле дверей. — Не волнуйтесь. Я столько раз здесь бывала, что уже запомнила дорогу.

Обратно в тот же коридор, в плохое, невыносимо жуткое место. Руки испачканы в крови, лицо тоже.

Оставляя красные капли, Пиппа, спотыкаясь, брела наружу.

* * *

Она перевернула ноутбук. Руки тряслись так сильно, что тот чуть было не упал.

Взять отвертку из отцовского набора инструментов. Извлечь жесткий диск — она умеет это делать, — положить его в микроволновку и врубить на полную мощь. Если полиция получит ордер и заберет компьютер, криминалисты ничего не найдут: не увидят, что она заходила на сайт «Грин Син» перед смертью Джейсона, не обнаружат тайную почту Энди и прочие улики, подтверждающие связь с Джейсоном Беллом и Убийцей КЛ.

Тот умер поздно вечером: с половины десятого до полуночи. У Пиппы есть алиби, причем надежное, наушники — лишь косвенная улика, которая ничего не доказывает.

Она успела выкрутить первый винт, прежде чем осознала правду — та накрыла ее свинцовой плитой. Пиппа гнала эти мысли прочь, но голос в глубине сознания не унимался, снова и снова тихонько повторяя на все лады.

Все кончено.

Пиппа бросила отвертку и зарыдала, уткнувшись лицом в руки. У нее есть алиби; план сработал! Но так нельзя! Нельзя тянуть до последнего и стоять на своем до конца. Ладно бы в деле была замешана только она, однако риску подвергаются и другие: Рави, Кара, Наоми, Джейми, Коннор, Нэт… Они помогали ей, потому что она попросила о помощи, потому что любят ее, а она любит их.

Именно поэтому Пиппа должна действовать. Потому что любит их. Любит и не может утянуть за собою на дно.

Она дала им слово.

Раз все кончено, Пиппа знала только один способ уберечь их от наказания. Надо сделать так, чтобы они не могли быть причастны к делу. Надо придумать нечто иное: новую версию, новый план.

Тот, о котором больно даже думать, больно осознавать, как он перевернет всю ее будущую жизнь.

Надо признаться.

Глава сорок восьмая

— Никуда ты не пойдешь! — звенящим голосом крикнул Рави.

Он дышал часто, словно пытался унять панику.

Пиппа плотно прижала трубку к уху. Они разговаривали по одноразовому телефону, обычным она не доверяла. Нельзя оставлять новые следы, очередные ниточки к Рави.

— Придется, — сказала она, представляя выражение его глаз, слепо глядящих вдаль, потому что мир вокруг разваливался на части.

— Я же тебя спрашивал! — произнес Рави с неожиданной злостью. — Я спрашивал, все ли ты взяла. Я спрашивал, Пиппа! Я же говорил, чтобы ты проверила!

— Я знаю, прости. Мне казалось, что все на месте.

Она моргнула. Слезы скопились в уголках глаз, живот неприятно скрутило. Рави еще никогда так с ней не разговаривал.

— Я совсем про них забыла. Да, виновата. Только я одна, поэтому я должна пойти и признаться, чтобы…

— У тебя есть алиби! — выпалил Рави, явно сдерживая слезы. — Патологоанатом решил, что Джейсон умер между половиной десятого и двенадцатью, все это время ты была на виду. Еще ничего не известно, Пиппа. Наушники — косвенная улика. Мы что-нибудь придумаем.

— Это прямая связь между мной и Джейсоном, — напомнила она.

— Мы что-нибудь придумаем, — повторил Рави. — Составим новый план. Я помогу.

— Рави, Хокинс поймал меня на вранье. Уличил во лжи. У него есть основания меня подозревать. Скорее всего, полицейские могут получить ордер на изъятие моего ДНК. Если вдруг на месте преступления остался хоть один волос, все будет кончено. Наш план сработал бы лишь в одном случае: если бы не было прямых улик. Только косвенные: звонок Эппсу и подкаст. А теперь все кончено.

— Нет! — крикнул Рави. Пиппа слышала, как он напуган, и сама заражалась его страхом, который заползал под кожу и сворачивался там клубком. — Ты просто сдаешься!

— Знаю, — сказала она, закрывая глаза. — Да, я сдаюсь. Потому что не могу допустить, чтобы ты утонул вместе со мной. Ни ты, ни Рейнольдсы, ни Уорды, ни Нэт… Таков был уговор. Если что-то сорвется, всю вину я беру на себя. Увы. Прости, Рави.

— Ничего не сорвалось. — Она слышала в трубке шорох: он молотил кулаками по подушке. — Все получилось. У нас получилось, черт возьми, у тебя есть алиби. Как ты можешь признаться, если в момент убийства находилась в другом месте?

— Я расскажу про кондиционер в машине, только сделаю вид, что этот трюк сработал не очень успешно. У тебя алиби с восьми пятнадцати, так что я, скорее всего, заявлю, что убила его около восьми вечера, тогда ты будешь ни при чем. Я засунула труп в машину и поехала организовывать себе алиби вместе с Карой и Наоми. Они ничего не знали. Они не виноваты. — Пиппа вытерла глаза. — Если я признаюсь, полиция прекратит расследование. Признание — самое весомое доказательство. Вспомни Билли Карраса. Продолжать следствие будет незачем. Я расскажу Хокинсу, кем был Джейсон и что он собирался со мной сделать. Вряд ли мне поверят, ведь Джейсон не оставил никаких улик, но вдруг что-то найдется. Те же трофеи, например. Самооборона исключается, особенно учитывая, как старательно я заметала следы. Если повезет, хороший адвокат сумеет переквалифицировать обвинение на непредумышленное убийство, и тогда я…

— Нет! — в отчаянии рявкнул Рави — Ты отправишься в тюрьму на долгие годы, если не до конца дней. Я не позволю. Джейсона убил Макс. На него указывает огромное количество улик, гораздо больше, чем на тебя. Мы справимся, Пиппа. Все будет хорошо.

В груди невыносимо ныло. Каково же будет прощаться с ним лицом к лицу?.. Ребра сдавило с такой силой, что сердце перестало биться от одной мысли, что они больше не смогут видеться каждый день: только дважды в месяц, разделенные перегородкой и под надзором охранников, бдительно следящих за тем, чтобы они не смели обняться. Не такой судьбы Пиппа хотела, совсем не такой: ни себе, ни Рави.

Теперь она не знала, что сказать и как все исправить.

— Я не хочу, — чуть слышно произнес Рави. — Не хочу, чтобы ты признавалась.

— Если выбирать из нас двоих, я выбираю тебя, — прошептала Пиппа.

— А я — тебя, — возразил Рави.

— Я зайду попрощаться перед тем, как… — Она шмыгнула носом. — А пока спущусь к родителям и в последний раз поужинаю нормально. Попрощаюсь с ними, хоть они этого не поймут. Потом зайду к тебе. И отправлюсь в участок…

Тишина.

— Хорошо, — наконец сказал Рави.

Голос прозвучал резче обычного, в нем слышались незнакомые нотки.

— Я люблю тебя, — произнесла Пиппа.

Связь оборвалась, и в ухе зазвучали гудки.

Глава сорок девятая

— Джошуа, ешь горошек, — с нарочитой строгостью сказал ему отец.

Пиппа улыбнулась.

— Он невкусный, — пожаловался Джош, гоняя горошинки по тарелке и тайком пиная Пиппу под столом коленкой. В обычных обстоятельствах она бы возмутилась. Только не сегодня. Сегодня их последний вечер, и Пиппа постарается запомнить все самые незначительные детали. Она запечатлеет их в мозгу и будет хранить долгие годы. Без этого просто не выживет.

— Потому что готовила я, — произнесла мать. — И в отличие от некоторых не стала добавлять килограмм сливочного масла.

Она выразительно покосилась на мужа.

— Ты в курсе, — сказала Пиппа брату, забыв про собственную тарелку, — что горошек помогает лучше играть в футбол?

— Ничего подобного, — возразил Джош обычным для себя тоном: мол, «мне уже десять, и я не идиот».

— Ну-у… — задумчиво протянул папа. — Помни, что твоя сестра знает все на свете.

— Хм. — Джош сосредоточенно посмотрел на потолок, потом перевел взгляд на Пиппу. — Она много чего знает, надо отдать ей должное.

Да, начиная с бесполезных фактов и заканчивая тем, как избежать наказания за убийство. И все же Пиппа допустила промах, и одна маленькая ошибка привела к трагедии.

Интересно, как ее семья будет говорить о ней много лет спустя? Будет ли отчим по-прежнему хвастать ею и рассказывать, что его Пиппетка знает абсолютно все на свете? Или о ней предпочтут молчать, не говорить за пределами четырех стен? Она станет постыдным секретом, запертым, как призрак, внутри дома? Будет ли Джош придумывать всякие отговорки накануне очередного визита в тюрьму, чтобы не пришлось рассказывать о ней друзьям? Или вовсе притворится, будто у него никогда не было сестры? Даже если так, Пиппа не станет обижаться.

— Но это вовсе не значит, что горошек вкусный, — продолжал Джош.

Мать нервно улыбнулась, бросив на Пиппу взгляд, в котором читалось: «Ох уж эти мальчики…»

Пиппа подмигнула в ответ: «Не то слово».

— Ты же будешь скучать по моей стряпне, правда? — спросила мать. — Когда уедешь в Кембридж.

— Ага, — кивнула Пиппа, с трудом глотая комок в горле. — Я много по чему буду скучать.

— Но больше всего ты будешь скучать по своему чудесному папочке, верно? — уточнил отчим, подмигивая.

Пиппа улыбнулась, чувствуя, как глаза обжигает слезами.

— Обязательно. — Она взялась за вилку и опустила голову, чтобы спрятать лицо.

Ужин казался обычным только на первый взгляд. Никто не знал, что на самом деле это прощание. Все-таки Пиппа была очень счастливым человеком, только почему-то этого не понимала. Не ценила того, что имеет. Теперь ей приходилось от всего отказываться. Насильно, ломая себя… Пиппа не хотела сдаваться. Все-таки по натуре она была бойцом.

Так будет правильно. Пиппа не знала, что хорошо, а что плохо, что справедливо, а что нет, эти слова стали бессмысленными и пустыми, но она знала, что нужно сделать. Макс Хастингс останется на свободе, и все, кто ей дорог, — тоже. Придется пойти на компромисс, на сделку.

Мать тем временем перечисляла вещи, которые надо упаковать или купить до выходных.

— Ты так и не выбрала новое одеяло!

— Я могу взять старое, — сказала Пиппа.

Ей не нравился этот разговор, не хотелось обсуждать планы на будущее, которым не суждено сбыться.

— Я просто удивляюсь, что ты до сих пор не начала собирать вещи, — сказала мать. — Обычно ты более организованная.

— У меня были другие дела, — буркнула Пиппа, гоняя горошек по тарелке.

— Твой подкаст? — уточнил отчим. — Жаль Джейсона, правда?..

— Ага, — тихо ответила Пиппа.

— А что с ним случилось? — тут же навострил уши Джош.

— Ничего, — многозначительно сказала мать, и на этом разговор закончился.

Мать собрала тарелки и отнесла в раковину. С тихим шипением открылась дверца посудомоечной машины.

Пиппа встала, не зная, что ей делать. Хотелось обнять родителей и заплакать, однако тогда пришлось бы объяснять, что происходит, и рассказать о своем кошмарном поступке.

Но как уйти, не обнявшись на прощание?..

Впрочем, Джоша обнять можно.

Пиппа схватила его в охапку, когда он слезал со стула, и, притворившись, будто борется с ним, протащила через всю комнату и швырнула на диван.

— Отстань от меня, — хихикал брат, пиная ее в бок.

Пиппа заставила себя отойти — еще чуть-чуть, и решимость пропадет. Она направилась к входной двери. Неужели она последний раз идет по коридору? Сколько ей будет, когда она в следующий раз окажется в этом доме: лет сорок? Или пятьдесят? На лице проступят морщины, оставшиеся на душе после той ночи…

Или она уже никогда не вернется домой?

— Пока! — крикнула Пиппа.

Голос застрял в глотке, а в груди образовалась черная дыра.

— Куда ты собралась? — спросила мать, высунув из кухни голову. — Опять записывать подкаст?

— Ага.

Засовывая ноги в кроссовки, Пиппа дернула плечами. Оглядываться не стала: было слишком больно.

Только не оглядываться. Только не оглядываться.

Открыла дверь.

— Я люблю вас! — крикнула Пиппа громче, чем хотелось бы, потому что лишь так могла скрыть дрожь в голосе.

Она закрыла за собой дверь, отгородившись от родителей. Вовремя, потому что из глаз полились слезы, а от всхлипов стало невозможно дышать.

Она отперла машину и села внутрь. В салоне громко разрыдалась, закрыв лицо руками.

На счет «три». Надо досчитать до трех, потом ехать. Сперва к Рави.

Она уже сейчас разбита вдребезги, встреча с ним и вовсе ее убьет.

Пиппа завела машину и выехала со двора, думая про всех, с кем не сумеет попрощаться. Кара, Нэт, Рейнольдсы, Наоми… Ничего, они ее поймут.

Она проехала Хай-стрит, потом свернула на Грэвелли-вэй. Приближался разговор, который вынет из нее душу. Пиппа притормозила у дома Сингхов, вспомнив наивную девушку, которая вечность назад постучалась в эти двери и сказала Рави, что не считает его брата убийцей. Она сильно изменилась с тех пор, и все же у них было кое-что общее: любовь к Рави.

Подъехав к дому, Пиппа заподозрила неладное. Перед крыльцом не было ни одной машины: ни Рави, ни его родителей. Она все равно постучала. Приложила ухо к двери и прислушалась. Тишина. Пиппа постучала снова, затем замолотила кулаками по дереву, разбивая руки, и невидимая кровь закапала с пальцев.

Потом открыла дверцу для писем и позвала Рави по имени. Потянулась к нему сквозь каждую щель и трещинку. Но его здесь не было.

Пиппа же сказала, что приедет… Почему его нет дома?!

Неужели все закончилось тем разговором по телефону? Они не попрощаются лицом к лицу, с глазу на глаз? Она больше не прижмется лбом к его шее? Не вцепится в него, отказываясь разжимать руки?..

Без него нельзя. Ей нужно обнять его напоследок, чтобы потом пойти и сдаться. Но Рави, видимо, так не считал. Он на нее обиделся.

Неужели последнее, что она услышала от него на свободе, — это странное «хорошо» и гудки в трубке?

Рави все для себя решил, ей тоже пора решаться… Надо ехать к Хокинсу прямо сейчас, пока полиция не начала копать и не вышла на людей, которые помогали Пиппе в тот вечер. Надо признаться и спасти их от наказания. Спасти Рави, пусть даже он ее возненавидит…

— Прощай, — сказала Пиппа пустому дому.

В груди ужасно ныло.

Она села в машину и тронулась в путь. Свернула на шоссе. Литтл-Килтон остался за спиной, в зеркале заднего вида. Отчасти Пиппе хотелось вернуться туда и остаться там навсегда рядом с близкими ей людьми. Отчасти хотелось спалить город дотла и увидеть, как он умирает в огне.

В сердце расползалась черная дыра, которая поглощала ее боль. Пиппа сидела за рулем, не думая о том, что будет дальше, она стала частью машины, разрезавшей ночь желтыми лучами фар.

Проехала тоннель и завернула за угол; темные деревья пологом сомкнулись вокруг. Впереди возникли фары: встречная машина с тихим шелестом проехала мимо. Потом появилась еще одна, но она вела себя странно. Свет фар отчего-то мерцал, расплываясь в глазах. Встречный автомобиль подъехал ближе. Раздался резкий гудок: длинный, короткий, опять длинный.

Рави.

Это была машина Рави. Пиппа поняла, когда проехала мимо и в зеркале заднего вида разглядела три последние буквы номерного знака.

Рави затормозил и опасно, вопреки правилам, развернулся.

Что он делает? Что он тут забыл?!

Пиппа съехала с дороги и встала у ворот старой заброшенной заправочной станции. Фары высветили граффити на растрескавшемся беломбетоне.

Она толкнула дверцу и вышла из машины.

Рави мчался в ее сторону. Пиппа прижала к глазам руку, защищаясь от яркого света и заодно вытирая рукавом мокрые щеки.

Не успев толком остановиться, он выскочил из машины.

Здесь были только они, и больше никого, кроме автомобилей, проезжающих мимо слишком быстро, чтобы обращать на них внимание. Только они, поле, деревья и ветхое здание за спиной.

Лицом к лицу, глаза в глаза.

— Что ты здесь делаешь? — крикнула Пиппа сквозь шум темного ветра.

— Что ты здесь делаешь? — крикнул Рави в ответ.

— Я еду в полицейский участок, — ошеломленно произнесла Пиппа.

Рави покачал головой и шагнул к ней.

— Не надо, — сказал он, и ветер подхватил его голос.

У Пиппы на руках встали дыбом волосы.

— Надо, — ответила она с искренней мольбой. Пожалуйста… Ей и без того невыносимо.

Что ж, хотя бы увидела его напоследок.

— Не надо, — еще громче повторил Рави и опять покачал головой. — Я только что там был.

Пиппа застыла, пытаясь понять, о чем он говорит.

— Что значит «я только что там был»?

— Я был в участке, разговаривал с Хокинсом, — сказал Рави, перекрикивая шум промчавшейся мимо машины.

— Что?! — Пиппа уставилась на него, и черная дыра в груди исторгла все обратно: и панику, и ужас, и оторопь, и боль. По спине побежала дрожь. — О чем ты говоришь?

— Все будет хорошо, — крикнул Рави. — Тебе не надо ни в чем признаваться. Ты не убивала Джейсона. — Он сглотнул. — Я все уладил.

— ЧТО?!

В груди шесть раз пальнул пистолет.

— Я все уладил, — сказал Рави. — Объяснил Хокинсу, что это был я. Я оставил наушники.

— Нет, нет, нет, нет! — Пиппа попятилась. — Нет, Рави! Что ты наделал?!

— Все в порядке, все хорошо. — Рави подошел к ней и потянулся обнять.

Пиппа оттолкнула его.

— Что ты наделал? — Горло сжималось, глотая слова. — Что именно ты сказал?

— Я сказал, что частенько беру у тебя наушники и не всегда спрашиваю разрешения. Что они, видимо, были у меня в тот день, когда я ходил в гости к Беллам поговорить с Джейсоном. Двенадцатого числа вечером. И скорее всего, случайно их там оставил.

— Какого хрена тебе понадобилось ходить к Джейсону? — крикнула Пиппа, и мир закачался перед глазами.

Нет, нет, нет, что он натворил?!

— Потому что я обсуждал с Джейсоном свою идею учредить нечто вроде стипендии в память Энди и Сэла. Хотел провести благотворительную акцию. Я ходил к Джейсону, показал ему свои наработки и, наверное, выронил из сумки твои наушники. Мы были у него в гостиной, сидели на диване.

— Нет, нет, нет, нет, — шептала Пиппа.

— Джейсону идея понравилась, но он сказал, что у него нет времени сейчас этим заниматься, поэтому мы решили отложить. Я, должно быть, забыл там наушники, а Джейсон нашел их, но не понял, что это мои. Так я и сказал Хокинсу.

Пиппа зажала руками уши, чтобы не слышать его слов — словно тем самым могла их стереть.

— Нет, — повторила она, и слово задрожало на губах.

Рави наконец дотянулся до нее. Он отвел ее руки с лица и взялся за ладони. Крепко сжал их, будто привязывая к себе.

— План по-прежнему в силе. Ты не убивала Джейсона. Это сделал Макс. Прямой ниточки к тебе больше нет. Ты не общалась с Джейсоном с апреля, Хокинс не может уличить тебя во лжи. Наушники оставил там я. Ты ничего не знала. Ты рассказала мне про сегодняшний допрос, я сразу вспомнил, что общался с Джейсоном и, значит, оставил у него наушники. Поэтому поехал в участок, чтобы все рассказать. Хокинс мне поверил, у него нет оснований сомневаться. Он спросил, где я был вечером пятнадцатого, и я рассказал, что ездил в Амершем со своим двоюродным братом, перечислил все места, где мы бывали. Стопроцентное алиби, как и планировалось. Никакой ниточки к тебе. Все будет хорошо.

— Ты не должен был так делать, Рави! — крикнула Пиппа. — Ты не должен был с ним разговаривать! По плану тебе вообще не надо было рассказывать о своем алиби!

— Опасности никакой, — сказал он, сверкнув в темноте глазами. — Тебе не надо сдаваться.

— Что ты натворил! Ты напрямую впутал себя. До сегодняшнего дня ты никак не был связан с Джейсоном, а теперь… А если Дон Белл в тот вечер была дома? А если она заявит полиции, что ты врешь?

— Я не могу тебя потерять, — произнес Рави. — Я не позволю тебе сдаться. После твоего звонка я сел на кровать и сделал то, что делаю всегда, когда нервничаю или в чем-то сомневаюсь. Я спросил себя: как поступила бы Пиппа? Что она сделала бы на моем месте? И вот у меня появился план. Безрассудный? Возможно. Ты ведь храбрая на грани безумства. Я все обдумал и постарался не переигрывать. Действовал так же, как и ты. На моем месте ты, Пиппа, поступила бы точно так же. — Он выдохнул, подняв и опустив плечи. — Именно так ты поступила бы ради меня и прекрасно это знаешь. Мы команда, помнишь? Ты и я. Никто не смеет тебя отнимать, даже ты сама.

— Твою мать! — крикнула Пиппа навстречу ветру, потому что Рави был прав и неправ одновременно, а она — счастлива до крайности и при этом опустошена до предела.

— Все будет хорошо. — Рави прижал ее к себе, заворачивая в свою куртку. Он был ужасно теплым. — Таков мой выбор, я выбираю тебя. Ты никуда не поедешь, — добавил он, обжигая дыханием волосы.

Пиппа ухватилась за Рави, видя поверх его плеча темную дорогу. Медленно моргнула. Черная дыра в груди понемногу зарастала.

Ей не обязательно ехать в участок. Ей не обязательно сидеть в тюрьме до пятидесяти лет, чтобы потом долгие годы спустя увидеть старый дом и подумать, отчего он стал меньше, чем запомнилось. Ей не нужно наблюдать со стороны, как все, кто ей дорог, живут без нее, изредка приезжая, чтобы повидаться сквозь решетку, но их визиты становятся все реже и реже по мере того, как они живут дальше, а сама Пиппа тускнеет, пока вконец не исчезнет.

Она будет жить нормально, по-настоящему. Рави спас ее, хотя, возможно, тем самым обрек себя на гибель.

Теперь у них нет выбора, нет обратной дороги.

Пиппа должна стиснуть зубы и довести дело до конца.

Без сомнений.

Без жалости.

С кровью на руках и пистолетом в сердце.

Четыре угла. В одном — она с Рави. В другом — Убийца КЛ. Напротив — Макс Хастингс, в четвертом — инспектор Хокинс.

Они сойдутся все вместе в последнем бою, и Пиппа должна победить. Обязана. На кону судьба Рави.

Пиппа прижалась к нему, ближе, плотнее, вдавила ухо в грудь, чтобы слышать, как бьется сердце, потому что она еще здесь, потому что может это сделать.

Она закрыла глаза и молча дала Рави очередное обещание: им обязательно все сойдет с рук.

Глава пятидесятая

Город кипел от страстей и гудел от слухов. Они звучали тихо, но вполне отчетливо, особенно если прислушаться.

«Какой кошмар!» — Гейл Ярдли на прогулке с собакой.

«Наш город словно проклят. Жду не дождусь, когда отсюда уеду», — Адам Кларк на автобусной остановке.

«Уже арестовали кого-нибудь? Вроде у твоей сестры есть знакомые в полиции?» — миссис Морган возле библиотеки.

«Дон Белл заходила к нам в магазин на прошлой неделе. Что-то у нее не слишком расстроенный вид… Тебе не кажется, что она может быть замешана в деле?» — Лесли из магазина.

Пиппа и сама дважды обсуждала случившееся. Не на улице, разумеется, а за закрытыми дверями и на всякий случай вполголоса.

Первый разговор состоялся с Нэт, в среду. Они сидели в спальне у Пиппы.

— Мне звонили из полиции в связи с расследованием смерти Джейсона Белла. Инспектор Хокинс спрашивал, не приходила ли я в гости к Максу Хастингсу вечером пятнадцатого. Не била ли, случайно, его по лицу.

— И что? — спросила Пип.

— Я сказала, что понятия не имею, о чем речь, и с какой стати мне добровольно приходить в дом человека, который меня изнасиловал? Чтобы все повторилось?

— Молодец. Хорошо.

— Я сказала, что в тот вечер была у брата, приехала к нему около восьми. Дэн уже наклюкался к тому времени и практически спал, так что мои слова охотно подтвердит.

— Хорошо.

Просто отлично. Это значит, что Хокинс, скорее всего, допрашивал Макса: видимо, получил данные от сотового оператора и еще раз попросил объяснить, где парень находился в момент смерти Джейсона. Макс заявил, что всю ночь был дома, один, и в тот вечер к нему приходила Нэт да Сильва. Однако Хокинс получил данные геолокации и понял, что Макса не было дома; он видел звонки, которые поступали на вышку сотовой связи, и поймал Хастингса на лжи.

В спальне витал еще один невысказанный вопрос. Как умер Джейсон Белл? Нэт не могла спросить прямо, а Пиппа не могла ответить, но Натали, должно быть, обо всем догадалась, судя по выражению лица. И все же она не отводила взгляда, смотрела Пиппе в глаза. Они обе молчали, все было понятно без слов. Джейсона убил Макс, Пиппа ни в чем не виновата.

Еще одна тайная ниточка, связавшая их вместе.

Второй разговор состоялся с Карой на следующий день, когда они сидели за столом на кухне Уордов после того, как Пиппе прислали сообщение: «Ты можешь приехать?»

— Детектив спрашивал меня и Наоми, где мы были вечером пятнадцатого и ездила ли ты вместе с нами. Мы ответили, что да. Рассказали, когда уехали и когда вернулись, где были. Мол, ничего особенного не происходило, погуляли, и все. Показали ему фотографии и видео с моего телефона. Он попросил прислать их на почту.

— Спасибо, — ответила Пиппа.

Эта реплика прозвучала крайне неуместно. В глазах у Кары застыло такое же выражение, как и у Нэт. Значит, она тоже обо всем догадалась, когда пошли слухи. Да и как иначе? Они с Наоми, должно быть, посмотрели друг на друга и все поняли.

Тем не менее в глазах Кары виднелось и другое — твердая вера в Пиппу. Может, пошатнувшаяся самую малость, но крепкая. Кара была скорее сестрой, нежели подругой — верной спутницей и опорой. Когда Пиппа увидела на ее лице знакомое выражение, стало чуточку легче. Она не знала, что будет делать, если Кара вдруг изменит к ней отношение.

Была еще одна хорошая новость. Хокинс проверял ее алиби. Он опрашивал свидетелей, искал записи дорожных камер, пытался выяснить, каким маршрутом они ехали в ту ночь. Возможно, он уже просмотрел записи из «Макдоналдса» и видел выписки с ее карты. Убедился, что Пиппа была именно там, где рассказывала: за много километров от места преступления.

Еще один разговор — точнее, спор — произошел с родителями.

— Что значит «в воскресенье ты никуда не едешь»?! — Мать от удивления разинула рот.

— То и значит. Я вполне могу пропустить первую неделю учебы, лекции начнутся не сразу. Мне нельзя уезжать, я должна довести дело до конца. Я нащупала важную ниточку.

Отчим, который редко повышал голос, вспылил и орал несколько часов. По его мнению, это была худшая выходка Пиппы за всю ее жизнь.

— Я уверена, что без меня убийцу не поймают. Думаете, вместо этого лучше пьянствовать целую неделю?

В ответ — свирепый взгляд.

— Если пропущу задания, потом отработаю. Пожалуйста, поверьте мне.

Она не могла уехать из города, не узнав, что происходит. Надо выдержать последний бой. Пиппа дала полиции все необходимые улики: с помощью вышки сотовой связи отправила Макса на место преступления, оставила там его волосы, отпечатки обуви, организовала записи с дорожных камер, на которых черная «ауди» едет со стороны горящего склада, измазала кровью рукава толстовки, висящей в шкафу, испачкала кроссовки… Возможно, полицейские не нашли всех доказательств, но скоро она выпустит для них новую подсказку — первый эпизод подкаста. Там свяжет воедино все детали и найдет мотив. Расскажет предысторию событий: напомнит про Энди и Бекку. Покажет, что между мужчинами была явная неприязнь, и они ссорились при свидетелях. Намекнет на уязвленную гордость — мол, очередная драка могла зайти слишком далеко. Напомнит про камеры видеонаблюдения в доме подозреваемого, которые наверняка подтвердят его алиби, если ему нечего скрывать.

Интервью с Джеки уже заложило нужную почву, однако необходимо сделать еще один шаг. Посадить семя.

Пиппа не имеет права называть главного виновника по имени, но этого и не придется. Хокинс поймет, о ком речь: эпизод будет адресован ему одному. Он единственный слушатель, который ей нужен, чтобы выстроить обвинение против Макса и самой избежать наказания.

Размер файла 41,29МБ. Загрузка завершена.

Хороших девочек НЕ убивают: Кто убил Джейсона Белла?

Сезон 3 Эпизод 1 успешно загружен на SoundCloud.

Глава пятьдесят первая

Сердце опять мчалось наперегонки с ногами. Стараясь не думать ни о чем другом, Пиппа сосредоточенно слушала, как кроссовки стучат по асфальту. Если измотать себя до предела, то, возможно, ночью удастся уснуть. Сегодня она должна была спать в новой постели, в студенческом общежитии Кембриджа, но Литтл-Килтон ее не отпустил.

Пиппа смотрела под ноги, не оглядывалась по сторонам, бежала знакомым маршрутом. Улицы сменяли друг друга, и Пиппа по привычке сворачивала в нужную сторону. Она подняла голову, только когда услышала непривычный гомон.

И поняла, что бежит по Тюдор-лейн, недалеко от дома Хастингсов.

Тот стоял на прежнем месте, но выглядел непривычно, словно оброс незнакомыми деталями. Пиппа присмотрелась. Возле крыльца были припаркованы три полицейские машины и два фургона с яркими желто-синими полосами по бокам. Сновавшие туда-сюда люди были одеты в белые пластиковые костюмы, которые закрывали все тело от ступней до макушки. На лицах — маски, на руках — синие латексные перчатки. Один вынес из дома большой коричневый пакет и направился в сторону поджидавшего фургона, за ним вышел второй с такой же ношей.

Бригада криминалистов.

Обыскивают дом Макса.

Пиппа замедлила шаг и остановилась. Сердце бешено застучало, ударяясь о ребра. Впрочем, не только она завороженно наблюдала за полицейскими. Широко раскрыв глаза, соседи перешептывались и хватали друг друга за руки. У белого фургона, стоявшего напротив дома, толпилось еще больше людей; некоторые фотографировали место происшествия, другие снимали происходящее на камеру.

Вот и все. Пиппе нельзя было ни улыбаться, ни плакать — она не могла позволить себе никаких эмоций, кроме разве что легкого любопытства. И все-таки — свершилось! Конец близок!

Она смотрела на дом Хастингсов, а в груди опять расползалась черная дыра.

Рядом с патрульной машиной полицейский в униформе и желтом жилете разговаривал с мужчиной и женщиной. Мужчина сыпал в адрес полицейского отрывистыми ругательствами, его голос разносился ветром. Из Италии вернулись родители Макса, спеша похвастать дорогим загаром. Пиппа поискала взглядом самого Макса, но его нигде не было. Инспектора Хокинса — тоже.

— Глупости! — рявкнул отец Макса, вытаскивая телефон.

— Мистер Хастингс, вам уже показали ордер на обыск. Мы заканчиваем. Успокойтесь.

Тот развернулся на каблуках, прижимая телефон к уху.

— Эппс! — заорал он в трубку.

Пиппу могли узнать. Ей надо держаться на расстоянии.

Она развернулась и побежала обратно. Началась очередная гонка, и на сей раз Пиппа побеждала.

Скоро и впрямь все закончится. У полиции есть ордер на обыск. Они прочешут дом и найдут в комнате Макса окровавленную толстовку и кроссовки с зигзагообразной подошвой; в частности, их и выносили, возможно, в больших коричневых пакетах. Если есть ордер на обыск, то, вполне вероятно, получено разрешение и на взятие образцов ДНК у Макса, чтобы проверить, нет ли совпадений с теми волосками, которые были обнаружены в руке Джейсона и в луже его крови. Может, поэтому Макса и нет — его увезли в лабораторию.

Пиппа завернула за угол, глядя не под ноги, а в серое клубящееся небо. Результаты анализа ДНК придут через несколько дней; они подтвердят совпадение крови на одежде Макса и волосков, обнаруженных на теле Джейсона. И тогда у Хокинса не останется выбора. Улики станут неопровержимы. Фигуры на доске переместятся, и игроки посмотрят друг на друга с новых позиций.

Пиппа ускорила шаг, чувствуя, как ее подгоняет близкий финал.

От: mariakarras61@hotmail.com 11:39

Кому: AGGGTMpodcast@gmail.com

Тема: новости!

Здравствуй, Пиппа!

Надеюсь, у тебя все хорошо! Судя по эпизоду, который ты только что выпустила, ты нашла другую тему для третьего сезона.

Бедный мистер Белл!.. Искренне надеюсь, что ты вычислишь человека, который его убил.

Прекрасно понимаю, что это более громкое преступление, и ничуть не обижаюсь, что ты отложила дело Билли. Однако сегодня утром я получила кое-какие новости и хочу с тобой поделиться. По всей видимости, приговор пересмотрят! Появились новые улики — не знаю, какие именно. Поговаривают о ДНК или отпечатках пальцев. К материалам следствия вдруг проявили неожиданный интерес. Может, полицейским удалось наконец идентифицировать неизвестный отпечаток пальца, который обнаружили на теле Мелиссы Денни, второй жертвы.

Я понимаю, что это дело небыстрое, и все же адвокат из проекта «Невиновность» уже связался с Билли по поводу ходатайства об отмене обвинительного приговора. Кажется, в полиции нашли настоящего Убийцу КЛ. Или, по крайней мере, появились новые доказательства того, что приговор Билли не столь уж «окончателен» (есть такой юридический термин).

Так или иначе, новости очень хорошие. Я, конечно же, буду держать тебя в курсе событий. Кто знает, вдруг мой мальчик встретит со мной Рождество!

Спасибо за то, что поверила в меня и Билли.

С наилучшими пожеланиями,

Мария Каррас

Глава пятьдесят вторая

Пиппа провела пальцем по экрану, задержавшись на последней строке электронного письма.

«Спасибо за то, что поверила в меня и Билли».

Она поверила Каррасам, поскольку предположила, что станет шестой жертвой Убийцы КЛ. Опасения подтвердились. Когда Джейсон ее схватил, стало ясно, что в тюрьму посадили не того человека. Однако судьба Билли отошла на второй план. Пиппой двигало стремление выжить. Выжить, отомстить, а заодно защитить Рави и всех своих близких.

Билли нуждался в поддержке не меньше Пиппы, а она его бросила, избавилась, как от лишнего хлама, хотя запросто могла ему помочь… Да, изначальный план подразумевал, что она ничего не знает про Убийцу КЛ и не имеет к нему никакого отношения. Но можно же было что-то придумать…

Пиппа была уверена, что не осталось никаких существенных доказательств того, что Джейсон и есть Убийца КЛ. Тогда, во-первых, получается, что она планировала навсегда забыть про Билли Карраса; главное — спасти себя, а бедный парень пусть гниет в тюрьме. А во-вторых, Джейсона можно было не убивать. Пиппа могла уйти, пока Джейсон искал ее на складе. Она вышла бы на дорогу, нашла жилой дом, попросила бы телефон… Может, Хокинс не поверил бы сразу, но потом разобрался бы. Возможно, нашел бы те самые улики, что и сейчас, остановил бы Джейсона, прежде чем тот снова взялся за дело. Отправил бы его за решетку, а Билли оправдал — и все благодаря показаниям Пиппы.

Увы, вышло совершенно иначе. Пиппа свернула в другую сторону.

Она сделала свой выбор, стоя в темноте под деревьями. Это не случайность, не инстинкт, не борьба, не бегство. Она видела оба пути и осознанно выбрала свой. Она вернулась и убила человека.

Возможно, та, другая девочка из прошлой жизни сделала бы иной выбор. Ей никто не верил, но она добилась бы справедливости своим путем. Спасла бы себя и исцелилась, жила бы дальше нормальной жизнью. Однако Убийцу КЛ можно было гарантированно остановить только одним путем. А заодно — покончить с Максом Хастингсом. Убить двух зайцев одним выстрелом. Нейтрализовать монстров и разорвать хоровод мертвых девушек с пустыми глазами. Один умер, второй отправится за решетку до конца дней. Они уйдут. Исчезнут. Никто не станет их искать.

Кто знает, вдруг этот исход и впрямь самый лучший?

Так или иначе, Пиппа могла исправить свою ошибку и принять участие в судьбе Билли Карраса. Его мать, скорее всего, права: судмедэксперты изучили останки Джейсона, ввели отпечатки в базу данных и обнаружили совпадение с неопознанным отпечатком по делу Убийцы КЛ. Может, нашли и другие следы ДНК на местах преступления, которые прежде оставались неучтенными. Кроме того, нельзя забывать про трофеи. Пиппа нашла еще два, не считая расчески, когда разглядывала старые фотографии из дома Беллов. Золотая цепочка с подвеской в виде монеты, принадлежавшая Филиппе Брокфилд, обнаружилась на шее Дон Белл, а два ярких блика в ушах Бекки оказались серьгами из розового золота с бледно-зелеными камнями, которые принадлежали Джулии Хантер. Бекка и сейчас их носила. Пиппе хотелось рассказать ей обо всем, потому что пока та носит серьги, Убийца КЛ по-прежнему имеет над ней власть. Всякий раз при виде жены и дочерей Джейсон заново переживал момент убийства.

Полицейские обыскали дом Джейсона. Если они нашли и забрали наушники Пиппы, то, возможно, обнаружили вещи и других жертв. Фиолетовую расческу в косметичке Энди, цепочку в шкатулке Дон, часы Бетани Ингем, брелок от ключей Тары Йейтс.

Если же трофеи не нашли, Пиппа может указать на них Хокинсу: достаточно продемонстрировать ему фотографии.

Кроме того, есть секретная почта Энди с неотправленным черновиком. Это письмо — фактически прощальная записка — станет последним гвоздем в крышку гроба Джейсона. Пиппа выведет полицию на переписку Энди и ДХ. Только надо сменить пароль на что-то менее приметное.

Пиппа решила не затягивать и сделать это прямо сейчас. Она впечатала в нужное поле «Энди&Бекка». Энди понравилось бы…

Допустим, у полиции есть отпечаток пальца; Пиппа даст им и другие улики, чтобы Джейсона Белла гарантированно признали виновным. Тогда приговор Билли отменят и не станут пересматривать дело в связи с появлением новых улик, а просто снимут обвинения с бедного парня и наконец отпустят его домой.

А еще все узнают, каким Джейсон Белл был на самом деле, и Пиппе не придется выслушивать очередные скорбные замечания: мол, какая жалость, что его убили…

Пиппа потренировалась перед зеркалом. Голос за день молчания изрядно охрип.

— Здравствуйте, инспектор Хокинс, прошу прощения, вы, должно быть, ужасно заняты. Я… ну, собирала для подкаста сведения про Джейсона Белла. Где он жил, с кем общался. В общем, не знаю, как сказать, но… — Она со скорбной миной выдержала паузу, стиснув зубы. — Я обнаружила кое-какие странные связи с другими старыми преступлениями. Не хотела лишний раз вас отвлекать, и все же, по-моему, вам стоит их увидеть.

Скотч и веревка, взятые со склада и указывающие на несомненную связь с компанией. Запись старого разговора с Джесс Уокер про сработавшую сигнализацию в ту ночь, когда погибли Тара Йейтс и Энди. Логин и новый пароль от тайного аккаунта Энди. Фотография ее школьного ежедневника, рядом с которым лежала фиолетовая расческа. Семейный снимок, где видны цепочка и серьги.

— Бекка до сих пор их носит. Я видела, когда навещала ее в тюрьме. Возможно, мне только кажется, но разве они не похожи на те серьги, которые Убийца КЛ забрал у Джулии Хантер в качестве трофея?

Голос в голове, похожий на Рави, велел этого не делать. Нынешняя Пиппа, наверное, согласилась бы, что ей не стоит лишний раз привлекать к себе внимание. Однако придется — ради Билли, ради его матери и ради того, чтобы та, другая Пиппа из прошлой жизни — сделавшая иной выбор — оказалась неправа.

* * *

Пиппа собрала все необходимое для оправдания Билли Карраса и снова проделала знакомый путь до полицейского участка в Амершеме. В груди больше не было черной дыры, только решимость, только ярость, страх и уверенность. Последний шанс все исправить. Освободить Билли, сразиться с Хокинсом, спасти Рави, спасти себя и жить дальше нормальной жизнью. Круг замкнется, и все закончится.

Пиппа заехала на свободное место на парковке, посмотрела в зеркало заднего вида. Закинула на плечо рюкзак со всем содержимым и вышла из машины. Хлопок дверцы эхом разнесся по тихой послеполуденной парковке.

Впрочем, вскоре стало шумно: сзади подъехало несколько автомобилей.

Пиппа остановилась у входа в участок и оглянулась через плечо.

Первым ехал желто-синий патрульный автомобиль, за ним внедорожник без опознавательных знаков и, наконец, еще одна патрульная машина сзади.

Сперва вылезли двое незнакомых полицейских в форме, один из которых говорил что-то в рацию на плече. Из последней машины вышли Дэниел да Сильва и Сорайя Бузиди. Дэниел, поймав на себе взгляд Пиппы, недовольно поджал губы.

Потом распахнулась дверца черного автомобиля, и оттуда появился инспектор Хокинс в зеленой куртке, застегнутой до самой шеи. Не заметив Пиппы, стоящей в пяти метрах, он подошел к задней дверце машины, открыл ее и заглянул в салон.

Сперва Пиппа увидела ноги: человек, сидевший внутри, поставил ступни на бетон. Затем показались руки, скованные наручниками. Хокинс вытащил арестанта из автомобиля.

Это был Макс Хастингс.

Макса арестовали.

— Повторяю, вы совершаете огромную ошибку, — твердил он Хокинсу. Голос дрожал; Пиппа не знала, от ярости или страха. Если от страха, то хорошо. — Я не имею к этому никакого отношения, я вообще не понимаю…

Макс наткнулся взглядом на Пиппу, оторопело стоящую возле дверей, и замолчал. Он изменился в лице, вытаращил глаза и шумно втянул в себя воздух.

Хокинс, ничего не замечая, жестом подозвал Сорайю и второго полицейского.

Никто не мог предвидеть того, что будет дальше. Даже Пиппа.

Быстрым внезапным движением Макс вырвался из рук Хокинса, повалив инспектора на землю. Не успела Пиппа опомниться, как он в два прыжка пересек разделявшие их метры и подлетел к ней.

А потом вцепился скованными руками ей в шею и толкнул в стену. Затылок с заметным стуком ударился о бетон.

Со всех сторон раздались крики, шум, но Пиппа видела лишь горящие бешенством глаза Макса. Он стискивал ей шею, обжигая кожу кончиками пальцев.

Макс оскалил зубы. Пиппа осклабилась в ответ.

— Это все ты! — рявкнул он, брызжа в лицо слюной. — Ты подстроила!

Он сдавил руки, снова ударив Пиппу затылком о стену.

Она не сопротивлялась, даже не пыталась его оттолкнуть. Только сверкнула глазами и тихо шепнула так, чтобы услышал один Макс:

— Скажи спасибо, что я и тебя не закопала под землю.

Макс взревел, будто загнанный зверь, лицо пошло багряными пятнами, возле глаз налились кровью уродливые вены.

— Гребаная сука!.. — заорал он и ударил Пиппу в тот самый момент, когда Хокинс и Дэниел его оттащили.

Завязалась потасовка, Макс упал на землю, отбиваясь ногами от навалившихся полицейских, подбежавших со всех сторон.

— Это она! — кричал он. — Это не я. Я ничего не делал. Я не виноват!

Пиппа пощупала затылок — крови не было. На руках — тоже.

— Я ничего не делал!

Его подняли на ноги. Макс повернулся в сторону Пиппы и на мгновение показал свой истинный облик: с прищуренными глазами, полными ненависти; разинутой пастью, отвратительно широкой; перекошенным багровым лицом. Чудовище, сорвавшее с себя маску и позабывшее о притворстве.

— Это она подстроила! — орал он. — Она! Долбаная психопатка!

— Тащите его внутрь!

Инспектор Хокинс, перекрикивая Макса, махнул рукой Сорайе и другим полицейским, чтобы те волоком занесли извивающегося Макса в участок. Прежде чем проследовать за ними, Хокинс подошел к Пиппе.

— Цела? — спросил он, запыхавшись.

— Все нормально, — кивнула она.

— Хорошо.

Он тоже кивнул и поспешно зашел в здание, откуда неслись дикие вопли.

Кто-то кашлянул за спиной, и Пиппа резко обернулась. Там стоял Дэниел да Сильва, поправлявший форму, стараниями Макса перекошенную и измятую.

— Прости, — тяжело дыша, произнес он. — Не пострадала? Он сильно тебя ударил?

— Ничего страшного, — отмахнулась она. — Только шишка на затылке будет, но пройдет. Папа говорит, у меня слишком много мозгов; потеряю немного — не беда.

— Точно, — фыркнул Дэн с легкой улыбкой.

— Значит, Макс Хастингс, — тихо произнесла Пиппа с вопросительной интонацией.

— Ага, — отозвался Дэн.

— Ему предъявят обвинение? — спросила она, и они посмотрели на двери, из-за которых неслись приглушенные крики. — В убийстве?

Дэниел кивнул.

Сердце бешено застучало о ребра, но не от ужаса, а чего-то другого, необычайно близкого к надежде.

Все кончено. Она победила. Партия на четверых игроков разыграна, Пиппа последняя осталась на доске.

— Мразь, — прошипел Дэн, возвращая Пиппу в реальность. — Никому не говори, что я так сказал, но… Джейсон Белл был мне как отец, а он…

Дэниел замолчал, уставившись на стеклянные двери, которые поглотили Макса.

— Он…

Дэниел вытер глаза и кашлянул в кулак.

— Мне жаль, — сказала Пиппа, ни капельки не соврав.

Ей не было жаль, что Джейсон умер, она не сожалела о том, что пришлось его убить, — и все же ей было жаль Дэниела. Пиппа уже трижды включала его в число подозреваемых, решив, что именно он и есть Убийца КЛ. Дэниел не был убийцей; он оказался очередной заблудшей душой, угодившей в удушливую серую зону. Запоздало пришла еще одна мысль, холодная и злая: Джейсон Белл использовал Дэниела. Именно он предложил парню пойти на службу в полицию и всячески поддерживал во время учебы. Бекка рассказала об этом в прошлом году, и теперь Пиппа увидела события в истинном свете. Дело не в том, что Джейсон считал Дэниела сыном. Нет, просто он хотел найти способ легально получать информацию о расследовании. Наладить связь с полицейскими и криминалистами. Интерес, который да Сильва проявлял к делу Убийцы КЛ, был спровоцирован Джейсоном. Вот что имелось в виду, когда Энди писала, что ее отец «фактически свой». Джейсон Белл использовал Дэниела. Он не был ему отцом, точно так же как не был отцом Энди и Бекке.

Пиппа могла бы предупредить Дэниела. Сообщить, что вскоре всплывет информация о том, что Джейсон причастен к давним убийствам. Но она посмотрела на грустную улыбку, на покрасневшие глаза и промолчала.

Не хотелось лишать парня последних иллюзий.

— Ага, — рассеянно сказал Дэниел, наблюдая за входом в участок.

Двери участка открылись и выпустили инспектора Хокинса.

— Дэниел, ты не мог бы…

Он указал пальцем назад.

— Да, сэр, — отозвался Дэниел, качнул головой и, чеканя шаг, исчез внутри здания.

Хокинс подошел к Пиппе.

— Живая? Может, скорую вызвать? Голова не болит?

Он прищурился.

— Все нормально, — отмахнулась Пиппа.

— Прости. Виноват. Поначалу он не сопротивлялся. Я не ожидал… Следовало предусмотреть.

— Все нормально. — Пиппа напряженно улыбнулась, не размыкая губ. — Не волнуйтесь.

Повисла тишина, густая и гнетущая.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Хокинс.

— Пришла с вами поговорить.

— Правда?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Понимаю, вы сейчас заняты. — Она взглянула на двери участка. — Но мне кажется, нам следует поговорить. Нужно кое-что показать вам, в ходе расследования я обнаружила некоторые странные обстоятельства. По-моему, очень важные.

Хокинс не спускал с нее взгляда. Пиппа уставилась в ответ — она ни за что не отвернется первой.

— Да, конечно, хорошо, — кивнул инспектор, мельком посмотрев на участок. — Десять минут подождешь?

— Разумеется. Я буду здесь.

Хокинс склонил голову набок и отвернулся.

— Значит, это он, да? — спросила Пиппа. — Это Макс убил Джейсона Белла?

Инспектор остановился, скрипнув подошвами начищенных ботинок по бетону. Повернул голову и чуть заметно дернул ею в легком намеке на кивок.

— Есть неопровержимые доказательства, — сказал он.

И снова окинул Пиппу взглядом, будто высматривая реакцию на эти слова.

Пиппа ничего не ответила, ее лицо осталось прежним. Чего он ждет, улыбки? Напоминания о том, что она была права с самого начала?

— Хорошо, что есть улики. Значит, никаких сомнений.

— Сегодня вечером состоится пресс-конференция, — добавил Хокинс. — Мне нужно идти…

Он шагнул к автоматическим дверям, и датчики с шипением сработали.

— Конечно, я подожду вас здесь, — сказала Пиппа.

Хокинс сделал еще один шаг, затем остановился и с едва заметной усмешкой покачал головой.

— Полагаю, если бы ты была замешана в подобном преступлении, — произнес он, все еще улыбаясь, — то знала бы, как избежать наказания.

В животе у Пиппы что-то оборвалось, волосы на затылке встали дыбом.

К губам приклеилась улыбка, точно такая же, как у него.

— Ну, — сказала Пиппа, пожимая плечами, — я прослушала немало криминальных подкастов.

— Конечно, — коротко рассмеялся Хокинс, снова опустив взгляд на ботинки. — Конечно. Я найду тебя, жди.

Он вернулся в участок, а Пиппа уставилась ему вслед, не зная, откуда исходит странный гул — от закрывающихся дверей или из ее собственной головы?

Глава пятьдесят третья

Вторую ночь подряд Пиппа слышала голос Хокинса, пока разглядывала темные тени под потолком, высматривая в них разные фигуры. Глаза она держала открытыми, чтобы их нельзя было заклеить скотчем. В сердце стрелял пистолет.

«Полагаю, если бы ты была замешана в подобном преступлении, то знала бы, как избежать наказания».

Хокинс больше не поднимал эту тему, когда они с Пиппой сидели в допросной номер один и она рассказывала, что удалось найти: передавала фотографии и диктовала логин с паролем от тайной почты Энди. Инспектор мимоходом обмолвился, что они уже обнаружили связь c Убийцей КЛ и расследуют дело заново, но ее информация будет крайне полезна. Перед тем как проводить Пиппу к выходу, Хокинс пожал ей руку.

Не слишком ли долго он сжимал ей пальцы? Словно пытался что-то нащупать?

Пиппа мысленно повторяла его загадочную реплику, вертя ее со всех сторон и высматривая подтекст в каждой паузе.

На первый взгляд инспектор просто пошутил. Однако говорил он странно: слегка запнулся и намеренно фыркнул в конце, чтобы смягчить эффект.

Он знает.

Нет, глупости. У них уже есть убийца. А у Пиппы железное алиби.

Ладно, допустим, он не знает наверняка, но в глубине души, сам того не осознавая, подозревает неладное. Это смешно, даже нелепо: все улики указывают на Макса. Но не слишком ли быстро завершилось расследование? Подозреваемого словно подали на блюдечке. Хокинс мог заподозрить неладное. Поэтому он всматривался ей в лицо — искал доказательства.

Макса арестовали, ему предъявили обвинение, дело Убийцы КЛ начали расследовать заново. Билли Карраса скоро выпустят из тюрьмы. Пиппа свободна, ей ничего не грозит, как и всем, кто ей дорог. Рави, узнав новости, долго смеялся, плакал и крепко ее обнимал.

Но… но если это и есть победа, почему Пиппа не испытывает радости? Почему ее по-прежнему мучает чувство, будто она тонет?

«Я найду тебя, жди», — повторил в голове Хокинс. Пиппа знала, что он обещал вернуться, когда оформит задержание Макса, но в ее сознании эти слова обрели совершенно иной смысл. То была угроза. «Я найду тебя, жди».

Знает он или нет, подозревает ли, думает, гадает, вертит ли эту мысль… Неважно, как и почему, откуда и каким образом, эта идея однозначно засела у инспектора в голове, какой бы маленькой, нелепой и бессмысленной ни казалась.

Пиппа с Хокинсом остались на доске вдвоем и теперь глядели друг на друга из противоположных углов. Раньше инспектор не верил тому, что случилось с Сэлом Сингхом и Энди Белл или с Джейми Рейнольдсом. Однако Пиппа выросла и повзрослела; возможно, Хокинс тоже. Он мог позволить себе крохотное сомнение, которое пустит в его голове корни и обязательно погубит Пиппу.

Пиппа расплакалась. Она рыдала, пока слезы не кончились. Ей не будет покоя, не будет нормальной жизни, не будет счастливого будущего. Не будет того, ради чего все затевалось. Придется заплатить страшную цену.

Она долго думала, что можно сделать; изобретала разные сценарии, задавала вопросы… И все же видела только одну дорогу к спасению, только один способ уберечь всех, кто ей дорог.

Она знала, что нужно делать.

Но если выбрать этот путь, она умрет.

Глава пятьдесят четвертая

Глаза Рави отражали лучи заходящего солнца, отчего казались светлее обычного. «А может, наоборот, — думала Пиппа, — может, это глаза горят ярче солнца».

Рави криво усмехнулся.

— Эй, сержант! — сказал он, топча опавшие листья. Те звонко, по-домашнему хрустели. Круг наконец замкнулся.

— Прости. — Пиппа догнала его, стараясь идти в такт. — О чем ты спросил?

— Я спроси-и-ил, — он растянул последнее слово, ткнув ее локтем под ребра, — во сколько вы завтра уезжаете? — Рави сделал паузу и напомнил: — В Кембридж. Алло? Меня кто-нибудь слышит?

— А, э-э… Утром вроде бы. — Пиппа тряхнула головой, приходя в себя. — В десять.

Она не знала, как ему сказать: с чего начать и что вообще говорить. Таких слов не существовало в природе. Пиппу трясло. Кости трещали, руки мокли от крови, боль с каждой минутой становилась все невыносимее.

— Круто, — сказал Рави. — Тогда зайду с утра, помогу твоему отцу погрузить вещи.

Он ничего не замечал; они шли сквозь лес, сойдя с тропинки.

— Когда тебя лучше навестить? — спросил Рави, нырнул под ветку и, не оглядываясь, придержал ее для Пиппы. — В конце недели? Давай сходим куда-нибудь поужинаем или…

Пиппа не может ему сказать. Просто не может!

И идти вслед за ним она тоже не может.

В груди стянулся невыносимо тугой узел.

— Рави… — тихо произнесла Пиппа.

Он что-то понял по голосу. Резко обернулся и распахнул глаза.

— Эй! Что такое? Что случилось? — Он взял ее за руки, притянул к себе, заключая в объятия, обхватил ладонью затылок и прижал к груди.

— Нет! — Пиппа вырвалась и отошла на шаг. Тело словно отделилось от нее и потянулось обратно к Рави. — Не надо приходить утром и помогать с вещами. Не надо навещать меня в Кембридже. Нельзя… мы не можем…

Голос надломился, разрываемый пополам дрожью.

— Пиппа, что за…

— Сегодня последний раз, — отрезала она. — Последний раз, когда мы видимся.

Ветер качнул кроны деревьев, разметав волосы по ее лицу.

Свет в глазах Рави померк, они потемнели от страха.

— Что за бред? Ничего не понимаю.

— По-другому нельзя, — прошептала Пиппа. — Только так я могу тебя спасти.

— Не надо меня спасать! — возмутился он. — Все кончено. Мы свободны. Максу предъявили обвинение. Мы молодцы.

— Ничего подобного! — воскликнула Пиппа. — Хокинс все знает или по крайней мере подозревает. Он сам так сказал возле участка. Он чувствует, что его обманули.

— И что? Плевать. Максу предъявили обвинение, на него указывают все улики. Против тебя ничего нет. Хокинс пусть думает что угодно.

— Это не так.

— Почему? — крикнул в отчаянии Рави. — Почему не так?

— Потому что. Потому что это еще не конец. Мы не все продумали. Скоро начнется суд. Присяжные должны признать Макса виновным. Если они это сделают, тогда все закончится по-настоящему, всерьез, и мы будем свободны. Отменить обвинительный приговор практически невозможно, посмотри на статистику, взять того же Билли Карраса. Только тогда мы будем по-настоящему свободны.

— Макса обязательно признают виновным, — заверил Рави.

— Однажды он уже вышел сухим из воды. — Пиппа шмыгнула носом и вытерла лицо рукавом. — А если присяжные опять его оправдают? Что тогда? Дело вернут в полицию, и начнется повторное расследование. Станут искать преступника. Как думаешь, кто будет самым первым подозреваемым? Я! Хокинс придет за мной и всеми, кто мне помогал. Потому что я убийца, Рави, а его работа — сажать таких, как я.

— Нет!

— Да. — Дыхание у Пиппы сбилось. — Если судебный процесс пойдет не так, как надо, я проиграю. Нельзя, чтобы ты утонул вместе со мной. И остальные — тоже.

— Не тебе решать, — отрывисто бросил Рави. Глаза у него остекленели.

— Нет, именно мне. Ты сказал Хокинсу про наушники, значит, тоже замешан в деле. Но я знаю, как тебя вытащить.

— Пиппа, хватит, я не слушаю!

Рави резко отвернулся.

— Если Макса признают невиновным, если тебя вызовут на допрос, ты скажешь, что это я тебя заставила.

— Нет!

— Да. Угрожала тебе. Шантажировала. Заставила сказать про наушники, чтобы отвести от себя подозрения. Ты догадывался, что это я убила Джейсона, поэтому испугался за свою жизнь.

— Пиппа! Хватит!

— Тебя заставили, Рави! Вот что ты должен говорить. Ты боялся, что я убью тебя, если ты не сделаешь, как велено.

— Нет! Мне все равно не поверят!

— Значит, будешь говорить убедительно! — рявкнула она. — Заставишь поверить!

— Нет. — В глазах у Рави заблестели слезы. — Я не хочу. Не буду.

— Ты скажешь, что с тех пор, как я уехала в Кембридж, мы больше не общались. И это будет правдой. Ты сбежал от меня. Мы не разговаривали, не виделись, не пересекались. Ты боялся рассказать полиции правду, потому что боялся моей мести.

— Заткнись, Пиппа! — заорал Рави, закрывая руками уши.

— Мы не можем видеться. Вообще вступать в контакт, иначе версия с угрозами развалится: полиция будет проверять телефонные звонки. Должно выглядеть так, словно ты меня боишься. Поэтому мы не можем быть вместе, — сказала Пиппа, и камень, засевший в груди, треснул, оставляя сотни ран.

— Нет, — всхлипнул Рави, уткнувшись лицом в ладони. — Нет, так нельзя. Должен быть другой выход. Мы могли бы… — Он уронил руки, и в глазах блеснула надежда. — Мы могли бы пожениться!

— Что?

— Мы могли бы пожениться, — сказал он, судорожно шмыгнув носом и шагнув к ней ближе. — Тогда у нас будет право не давать друг против друга показания. Заставить нас не смогут. Давай поженимся!

— Нет.

— Да! — воодушевленно воскликнул он. — Это самый лучший вариант.

— Нет.

— Почему нет?! — простонал Рави, теряя последнюю надежду.

— Потому что ты, Рави, никого не убивал. Это сделала я! — Пиппа взяла его за руку и привычным жестом переплела с ним пальцы. — Женитьба не спасет тебя от ответственности, только привяжет ко мне. Если дело дойдет до суда, то, возможно, наши показания вовсе не понадобятся, чтобы посадить обоих. Разве Сэл хотел бы тебе такой судьбы? Разве он хотел бы, чтобы все вокруг считали тебя убийцей, как его самого?

— Хватит… — взмолился Рави, слишком сильно сжимая ейпальцы. — Хватит давить на меня…

— Это касается не только тебя, — проговорила Пиппа, прижимаясь к нему в ответ. — Кара, Нэт, Коннор — я должна порвать со всеми, кто мне дорог. Даже с моей семьей: нельзя допустить, чтобы полиция решила, будто они помогали мне или содействовали. Нельзя. Мне придется уехать и жить одной. Ни с кем не общаться до самого суда. И даже потом, если вдруг присяжные…

— Нет, — повторил Рави, но уже не так громко, как прежде. Слезы потекли быстрее.

— Я бомба замедленного действия. Нельзя допустить, чтобы люди, которые мне дороги, были рядом, когда я рвану.

— Если рванешь, — напомнил Рави.

— Если… — согласилась она, протягивая руку, чтобы поймать одну из его слезинок. — Потерпи до суда. Вот когда он пройдет как надо, когда Макса признают виновным, тогда все станет как прежде. Я верну свою жизнь. Верну свою семью. Тебя. Мы снова найдем друг друга, обещаю. Если, конечно, ты к тому времени не передумаешь…

Рави прижался щекой к ее руке.

— Процесс может затянуться. На несколько месяцев, а то и лет. Речь об убийстве.

— Значит, подождем, — произнесла Пиппа. — Если вдруг Макса признают невиновным, ты скажешь Хокинсу, что я заставила тебя помогать. На месте преступления тебя не было, ты не знал про убийство. Я лишь заставила тебя придумать отговорку про наушники. Заставила. Скажи, Рави!

— Заставила, — тихо повторил он, и его лицо исказилось в агонии. — Я не хочу. — Он всхлипнул, и ладонь в ее руке задрожала. — Не хочу тебя терять. Мне все равно; мне без разницы, что будет, я не хочу с тобой расставаться. Я не хочу ждать суда. Я люблю тебя. Я не могу… не могу. Ты моя Пиппа, а я твой Рави. Мы — команда. Не хочу!

Пиппа прижалась к нему, уткнувшись лицом в любимое местечко у основания шеи.

Рави уронил голову ей на плечо.

— Я тоже не хочу, — сказала она, и стало так больно, что в груди кончился воздух.

Эта боль никогда не пройдет. Ее не вылечит ни время, ни расстояние.

— Я очень тебя люблю, — прошептала Пиппа. — Поэтому должна уйти. Ты сам поступил бы так же ради меня. Не сомневаюсь.

Прозвучало эхо тех слов, которые он произнес, когда спас ее, точно так же, как он спас ее тогда, на складе, сам того не подозревая. Теперь Пиппа должна спасти его. Наверное, других вариантов не было вовсе, поэтому все решения, которые она принимала прежде, оказывались неверными или плохими.

— Мне пора, — сказала она наконец.

— Нет! Нет! — Рави вцепился в нее, не отпуская и зарываясь лицом ей в пальто. — Нет, не уходи, — взмолился он. — Пожалуйста, не бросай меня. Пожалуйста, не уходи!

Кому-то из них придется уйти первым. Первым бросить прощальный взгляд. Первым сказать, что любит, в последний раз.

И это будет она.

Пиппа высвободилась из его рук. Приподнялась на цыпочки, прижалась к Рави лбом. Хотелось забрать у него хотя бы частицу боли. Забрать часть плохих мыслей, освободив место для хороших.

— Я люблю тебя, — сказала она, отступая на шаг.

— Я люблю тебя.

Она посмотрела в глаза Рави. Тот посмотрел в ответ.

Пиппа повернулся и пошла прочь.

Рави рванул вслед за ней, что-то крича вдогонку; ветер доносил его рыдания. Пиппа продолжала идти. Десять шагов. Одиннадцать. На двенадцатом она споткнулась. Не получается. Никак…

Пиппа оглянулась. Рави упал на колени в листья и рыдал, уткнувшись лицом в ладони. Видеть его таким было невыносимо. Пиппу тянуло назад, обратно. Обнять его, забрать у него боль, выпустить взамен свою… Прижаться к груди, стать единым целым. Сказать, что любит его, всеми способами, какие только существуют в природе, услышать в ответ очередное дурацкое прозвище в исполнении мягкого, как сливочное масло, голоса…

Однако так нечестно. Сейчас Рави нельзя находиться с ней рядом. Пиппа не имеет на него прав. Она должна быть сильной, найти в себе храбрость и уйти.

Пиппа посмотрела на него в последний раз, затем отвернулась. Дальнейший путь расплывался в глазах, потому что из них потоком текли слезы. Может, они встретятся в будущем. А может, и нет. Так или иначе, надо заканчивать, иначе не хватит сил.

Ветер доносил до нее тихий вой; Рави это был или деревья, Пиппа не знала.

Она ушла и больше не оглядывалась.

Глава пятьдесят пятая

День семьдесят второй.

Пиппа старательно их считала, мысленно делая засечки.

Стояла середина декабря, и солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовый цвет смытой крови. Пиппа поплотнее запахнула пальто и зашагала дальше по узким извилистым улочкам Кембриджа.

Дату суда еще не назначили, до Пиппы вообще последнее время не доходили новости. Только вчера Мария Каррас прислала по почте фотографию Билли в ярко-красном джемпере с оленями: он с ухмылкой наряжал рождественскую елку. Пиппа тоже улыбнулась, глядя на экран. Билли Карраса освободили на тридцать первый день, все обвинения с него сняли.

На тридцать третий день появились новости: Убийца КЛ — Джейсон Белл.

— Эй, это же тип из твоего города? — спросил ее кто-то в общежитии, где на фоне работал телевизор с новостями.

С Пиппой мало кто разговаривал; она держалась особняком, стараясь ни с кем не общаться.

— Ага, — кивнула Пиппа, прибавляя звук.

Джейсон Белл оказался не только Убийцей КЛ, но и Юго-восточным Маньяком, насильником, который орудовал на окраине Лондона в начале девяностых, что подтверждали результаты ДНК. В 1994 году родилась Энди Белл; после рождения дочери Джейсон утихомирился и переехал в Литтл-Килтон. Убивать он начал, когда Энди исполнилось пятнадцать и она начала превращаться в женщину. Может, поэтому он и сорвался. После смерти старшей дочери Джейсон опять затих. Правда, ненадолго, но про шестую, неудавшуюся жертву никто не узнал.

Всю жизнь Энди провела в одном доме с чудовищем. Ей не удалось от него сбежать.

Пиппа завернула за угол; мимо с шумом пронесся автомобиль, и она поправила на плечах тяжелый от книг рюкзак. В кармане зазвонил телефон. Пиппа вытащила его и уставилась на экран.

Папа.

Живот завязало узлом, а в сердце пробило дыру. Пиппа нажала боковую кнопку, отключая звук, и убрала телефон в карман. Она напишет завтра и извинится, что пропустила звонок. Скажет, что была занята: например, сидела в библиотеке. Будет с каждым днем все больше откладывать разговоры: звонить раз в неделю, потом раз в месяц… Перестанет читать сообщения и писать в ответ. Семестр заканчивался, и Пиппа заплатила за то, чтобы оставить за собой комнату на время каникул, сказав родителям, что у нее много домашней работы. На Рождество тоже придется выдумать отговорку, почему она не может вернуться в город. Пиппа знала, что тем самым мучает родных, и это разбивало ей сердце, но по-другому было нельзя. Она опасна, надо держаться от них на расстоянии, чтобы дорогих ей людей не зацепило отдачей.

День семьдесят второй. Прошло всего два с половиной месяца с момента ее изгнания, когда она попала в чистилище. Все свободное время Пиппа бродила по мощеным улочкам и давала себе обещания. Вот и все, что ей оставалось.

Она обещала, что изменится, что станет лучше, что заслужит право вернуть свою жизнь и всех, кто ей дорог.

Она больше никогда не будет возмущаться тем, что нужно идти на футбольный матч Джоша и весь день сидеть на стадионе. Будет отвечать на вопросы, какими бы они ни были странными и глупыми. Станет идеальной старшей сестрой, наставницей и человеком, на которого Джош может равняться.

Она будет добрее к матери, потому что та всегда хотела для нее самого лучшего. Пиппа воспринимала мать как нечто само собой разумеющееся: что она постоянно дома, вечно закатывает глаза и находит повод испечь блинчики. Больше никакого равнодушия. Они были единым целым — не разлучались с самого рождения Пиппы. Если она сумеет вернуть свою жизнь, то не отойдет от матери до последнего ее вздоха. Обязательно будет держать ее за морщинистую руку.

Папа… Пиппа отдала бы что угодно, лишь бы снова услышать, как он весело смеется и называет ее Пиппеткой. Она будет благодарить его каждый день за то, что он выбрал ее и ее маму, за все, чему он научил ее. Будет рассказывать ему обо всем, чем она похожа на него, и радоваться тому, что это он вылепил из нее того человека, которым она стала. Просто нужно вернуть себе прежнюю жизнь. Если получится, когда-нибудь папа возьмет ее за руку, поведет к алтарю, на полпути остановится и скажет, как ею гордится.

Друзья… Пиппа всегда первой интересовалась их делами. Они понимали друг друга без слов. Ужасно не хватало долгих разговоров с Карой по телефону, неловких перешучиваний с Коннором, смущенных обнимашек с Джейми, поддержки Натали и сестринских нравоучений Наоми.

Бекка… Пиппа мысленно обещала себе, что обязательно ей все расскажет, когда они обе будут свободны. С ней тоже пришлось прервать общение: не ездить в тюрьму и не брать трубку. Для Бекки не тюрьма была клеткой, клеткой был для нее отец. Теперь его не стало, и Бекка заслуживает правды: она должна знать, кем Джейсон был на самом деле и как умер, а самое главное — от чьей руки. Но в первую очередь она заслуживает правду про Энди, свою старшую сестру, которая знала, что за чудовище прячется в их доме. Бекка должна прочитать письмо и узнать, как сильно та ее любила, узнать, что гадости, которые сестра наговорила ей в последние минуты жизни, на самом деле были вызваны стремлением ее спасти. Энди ужасно боялась, что отец убьет их обеих. Пиппа все расскажет Бекке. Та заслужила право знать, что в другой жизни они с Энди обязательно сбежали бы вместе.

Одно обещание за другим…

Пиппа все их выполнит — только дайте шанс.

На самом деле она ждала суда не над Максом, а над собой. Ей вынесут окончательный вердикт. Присяжные решат судьбу не только Хастингса, но и Пиппы, а еще всех, кто ей дорог.

Особенно Рави.

Она по-прежнему разговаривала с ним каждый день. Не с настоящим, а с тем, который жил у нее в голове. Она обращалась к ему, когда была напугана или не уверена в своих силах, спрашивала, что он сделал бы на ее месте. Рави сидел рядом, когда ей было одиноко и она рассматривала фотографии в телефоне — а одиноко ей было всегда. Рави желал спокойной ночи и составлял компанию в темноте, когда она заново училась спать. Пиппа сомневалась, правильно ли помнит тембр его голоса и манеру строить фразы. Как именно он произносит «сержант»?

Надо помнить, держаться за него и беречь…

Она думала про Рави каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Чем он занимается, что сказал бы про бутерброд, который она съела на завтрак (разумеется, похвалил бы), все ли с ним в порядке, скучает ли он по ней так же сильно, как она по нему?..

Не перерастает ли его тоска в обиду?..

Хотелось бы, чтобы Рави, чем бы он сейчас ни занимался, вновь научился быть счастливым. Неважно, что это значит: будет ли он ждать ее или нет, Пиппа поймет. Пусть сердце разрывалось при одной мысли, что Рави улыбнется другой девушке, придумает ей прозвище и изобретет новый способ сказать «Я люблю тебя», — не важно, таков его выбор. Пиппе хотелось одного — чтобы он был счастлив, чтобы в его удачно сложившейся жизни была радость. Если придется пожертвовать ради этого собственной свободой — пускай, она согласна.

А если он и впрямь ее дождется и если вердикт вынесут в ее пользу, Пиппа будет прикладывать все силы, чтобы стать достойной такого человека, как Рави Сингх.

«Ах ты размазня», — сказал он ей на ухо, и Пиппа улыбнулась, тихонько фыркнув.

В шуме дыхания почудился еще один звук: слабый вой, высокий и раскатистый, который становился все ближе и ближе.

Сирены.

Пиппа резко обернулась. Из-за поворота выскочили три полицейские машины, которые, обгоняя транспорт, рванули ей навстречу.

Все громче.

И громче.

Замелькали синие огни, закручиваясь спиралями и разгоняя сумрак, они слепили глаза и освещали улицу.

Пиппа отвернулась и зажмурилась.

Вот и все. Ее нашли. Хокинс догадался.

Ее сейчас арестуют.

Она замерла, затаив дыхание.

Все громче.

И ближе.

Три.

Два.

Один.

Порыв ветра взметнул волосы, и машины пронеслись мимо одна за другой.

Пиппа неуверенно открыла глаза.

Они уехали. Сирены стихали, сменяясь чуть слышным гулом, затем тишиной.

Не за ней.

Не сегодня.

Может, когда-нибудь приедут и за ней, но не сегодня, не на семьдесят второй день.

Пиппа кивнула и сделала шаг.

— Надо просто идти дальше, — сказала она Рави и всем остальным, кто жил у нее голове. — Просто идти.

Судный день еще настанет, но сегодня Пиппа шла вперед и мысленно давала себе обещания. Переставляла перед собой ноги, даже если они слушались с трудом, а дыра в сердце казалась слишком большой, чтобы ее не замечать. Она шла вперед, давала себе обещания, и рядом был Рави: держал ее за руку и привычно переплетал пальцы, чтобы подушечки уютно лежали в углублениях костяшек. Так обязательно будет в реальности — только потом, после. Сейчас главное — переставлять ноги. Пиппа не знала, что ждет ее впереди, она не могла заглянуть в завтрашний день, а свет угасал, поскольку приближалась ночь. Но, возможно, только возможно, ночь принесет что-нибудь хорошее.

Через три минуты после оглашения вердикта по делу Макса Хастингса:

Благодарности

Как всегда, в первую очередь я должна поблагодарить своего агента, Сэма Коупленда. Спасибо тебе как лучшему собеседнику на свете / прекрасному советчику / хорошему-плохому копу. Все началось с того, что в июне две тысячи шестнадцатого года я предложила идею книги про девочку, которая запустила школьный проект, посвященный старому убийству, — и посмотрите, к чему это привело! К целой трилогии! Если бы ты не разглядел в моей идее потенциал и не предложил бы описать ее подробнее, ничего не вышло бы. Так что спасибо! (Только давай не будем рассыпаться в дифирамбах, чему ты, несомненно, был бы рад.)

Далее я хотела бы поблагодарить издателей, которые проделали фантастическую работу, чтобы выпустить мою книгу и передать ее в руки читателям, несмотря на все трудности прошлого года. Я благодарна вам за ваш неиссякаемый энтузиазм и преданность работе, а еще за огромную роль, которую вы сыграли в успехе моей серии.

Также надо выразить признательность блогерам, которые много времени уделяют написанию обзоров и отзывов на понравившиеся им книги. Не знаю, как отблагодарить вас за интерес, проявленный к «Хорошей девочке». С нетерпением жду реакции на заключительный роман.

Спасибо сотрудникам издательства, которые неустанно трудятся, чтобы превратить мои сочинения в реальные книги. Спасибо Саре Левисон за то, что она умело справилась с рукописью чудовищных размеров и прекрасно поняла, чего именно я от нее хочу. Спасибо Линдси Хевен за старательную редактуру всей серии с самого начала. Спасибо Люси Кортни, Мелиссе Хайдер и Сюзиле Бейбарс за то, что помогли привести книгу в надлежащий вид. Спасибо Лоре Берд и Джанин Спенсер: это настоящее чудо, когда ты впервые видишь макет и когда твоя история обретает реальный облик. Спасибо Тому Сандерсону за невероятный дизайн обложки: она ужасно мрачная и прекрасно подходит для финала, нельзя придумать более удачный рисунок. Кажется, я больше никогда не смогу спокойно глядеть на клейкую ленту. Как всегда, спасибо нашему гению, Джас Бансал, за шикарный маркетинг и продвижение в социальных сетях. Самое интересное в выпуске книги — наблюдать за шумихой, которая создается накануне публикации. Спасибо Кейт Дженнингс, Оливии Карсон и Эми Добсон за их стремление сообщить о моей серии как можно более широкому кругу читателей. Спасибо отделу продаж, который старательно распространяет книги по всему миру, особенно Ингрид Гилмор, Лори Тейт, Леа Вудс и Брогану Фьюри. И отдельное спасибо Присцилле Коулман за ее фантастические рисунки и за то, как она мастерски оживила Убийцу КЛ в полицейском фотороботе.

После всего, что случилось в прошлом году, с моей стороны было бы огромным упущением не выразить огромную признательность всем работникам Национальной службы здравоохранения. Благодаря вашему повседневному героизму и храбрости во время пандемии Covid-19 мой вклад в общество кажется совсем незначительным (подумаешь — печатать выдуманные истории о вымышленных героях), но я хочу поблагодарить вас за то, что вы много месяцев проявляли сострадание и заботились обо всех нас. Вы настоящие герои, а Национальная служба здравоохранения — это истинное чудо, которое мы обязаны беречь любой ценой.

Как всегда, спасибо моим друзьям-писателям за то, что помогали мне сориентироваться во всех тонкостях издательского дела, особенно во время локдауна. За веселые созвоны в «Зуме», когда можно было виртуально сбежать из квартиры и (временно) забыть про дедлайны. Спасибо за то, что (дистанционно) хранили мой рассудок в дни пандемии. С нежностью вспоминаю наши еженедельные викторины. С нетерпением жду новых созвонов (хотя больше никаких викторин, ладно?).

Разумеется, спасибо матери и отцу за их неизменную поддержку и за то, что верили в меня, как никто другой. Вы, наверное, всегда знали, что я буду писательницей, но спасибо за то, что привили мне любовь к литературе и позволили провести детство среди книг, видеоигр и фильмов. Отдельное спасибо отцу за его самые первые отзывы и за то, что он прекрасно понял сюжет. А матери — за то, что сказала отцу, как ее «тошнит» от моей книги, — тогда я поняла, что действительно добилась своей цели!

Спасибо моим сестрам Эми и Оливии за постоянную поддержку и за то, что они лишний раз показали мне, насколько важны родственные связи. Пиппе пришлось самостоятельно искать себе сестер (Кару, Наоми, Нэт и Бекку), а у меня вы были с самого начала. Любая шутка или братская перепалка, которые есть в моей книге, вдохновлялись именно вами, так что спасибо!

Спасибо моему юному племяннику Джорджу, который утверждает, будто я его любимый автор, хотя он еще не дорос до моих книг. Это высшая оценка, какую можно получить! И моей новорожденной племяннице Кейси тоже спасибо. Она успокаивала меня весь этот год, когда горели сроки. И вообще она просто прелесть, самый чудесный ребенок на свете! И другой моей племяннице, Даниэлле, тоже — она почти выросла и совсем скоро сможет читать мои книги. Несколько лет назад, когда ей было девять, у нее в школе начались уроки писательского мастерства, и Даниэлла сказала мне, что лучшие книги всегда заканчиваются многоточием… Что ж, Даниэлла, я закончила свою первую трилогию именно многоточием — надеюсь, ты мною гордишься (и надеюсь, что ты была права!).

Спасибо Питеру, Гэй и Кэти Коллис, как всегда, за то, что были моими первыми читателями и фактически стали второй семьей. О таком можно только мечтать!

И Бену, моему верному спутнику и вечному соучастнику всех преступлений. Без тебя ничего не вышло бы, и Пиппа никогда не увидела бы свет, не говоря уже о том, чтобы дожить до конца третьей книги. Спасибо!

Написав трилогию под влиянием реальных преступлений, мне кажется странным закончить книгу без единого комментария в адрес системы уголовного правосудия и ошибок, которые она порой допускает. Я испытываю беспомощное отчаяние, когда вижу статистику изнасилований и сексуальных домогательств, а также огромное количество гневных комментариев в адрес жертвы. Так быть не должно! Наверное, мои книги все скажут за меня, ведь очевидно, что отдельные главы написаны под влиянием эмоций, поскольку я вспоминала те времена, когда мне самой никто не верил. Иногда наша система правосудия бывает ужасно несправедливой.

А теперь, чтобы закончить на более позитивной ноте, позвольте поблагодарить всех, кто был на меня подписан и следил за моим творчеством до самой последней страницы третьей книги. Спасибо за доверие; надеюсь, финал вас не разочарует. Как по мне, он не мог быть никаким другим.

Выходные данные

Литературно-художественное издание

Джексон Холли

ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ

Роман

Ответственный редактор А. Тимакова

Технический редактор Т. Полонская

Компьютерная верстка: Р. Рыдалин

Примечания

1

Социальная сеть, принадлежащая компании «Мета», признанной экстремистской организацией и запрещенной на территории Российской Федерации.

(обратно)

2

Тед Банди (1946–1989) — американский серийный убийца, насильник, похититель людей, каннибал и некрофил. Его жертвами становились молодые девушки и девочки. Незадолго до своей казни он признался в тридцати шести убийствах, совершенных в период между 1974 и 1978 годами, однако настоящее количество жертв может быть гораздо больше. — Здесь и далее прим. переводчика.

(обратно)

3

Социальная сеть, принадлежащая компании «Мета», признанной экстремистской организацией и запрещенной на территории Российской Федерации.

(обратно)

4

Очень хорошо (франц.).

(обратно)

Оглавление

Часть первая

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

  Глава седьмая

  Глава восьмая

  Глава девятая

  Глава десятая

  Глава одиннадцатая

  Глава двенадцатая

  Глава тринадцатая

  Глава четырнадцатая

  Глава пятнадцатая

  Глава шестнадцатая

  Глава семнадцатая

  Глава восемнадцатая

  Глава девятнадцатая

  Глава двадцатая

  Глава двадцать первая

  Глава двадцать вторая

  Глава двадцать третья

  Глава двадцать четвертая

  Глава двадцать пятая

  Глава двадцать шестая

  Глава двадцать седьмая

  Глава двадцать восьмая

  Глава двадцать девятая

Часть вторая

  Глава тридцатая

  Глава тридцать первая

  Глава тридцать вторая

  Глава тридцать третья

  Глава тридцать четвертая

  Глава тридцать пятая

  Глава тридцать шестая

  Глава тридцать седьмая

  Глава тридцать восьмая

  Глава тридцать девятая

  Глава сороковая

  Глава сорок первая

  Глава сорок вторая

  Глава сорок третья

  Глава сорок четвертая

  Глава сорок пятая

  Глава сорок шестая

  Глава сорок седьмая

  Глава сорок восьмая

  Глава сорок девятая

  Глава пятидесятая

  Глава пятьдесят первая

  Глава пятьдесят вторая

  Глава пятьдесят третья

  Глава пятьдесят четвертая

  Глава пятьдесят пятая

Благодарности

Выходные данные

*** Примечания ***